По следу Синей Бороды книга 1 Путь сироты

По следу Синей Бороды

Роман

Глава 1

Путь сироты

Широкие коридоры сменялись залами. Сквозь высокие окна косыми столбами падал свет. Под ногами поблескивала нарядная мозаика. Север Северин второй командор Особого корпуса, владетельный нобиль и воспитанник императора шел по коридорам дворца к приемной.

За пять лет тут почти ничего не изменилось, разве заново позолотили лепнину на потолке, да заменили некоторые гобелены. Усыпанную самоцветами бронзовую жаровню, он помнил с детства. Мелькали старые и новые лица. Единицы раскланивались, большинство скользили мимо, отводили глаза. Не каждый отважится показать свое знакомство с опальным командором.

Пять лет назад он угодил в нехорошую историю. Несмотря на очевидную с его точки зрения вину, приговор тогда оказался более чем мягким. Его отправили в дальнюю экспедицию. Поход на Восток менее всего походил на увеселительную прогулку, зато душевная мука, которая выжигала изнутри, начала помаленьку отпускать.

Вернувшись полгода назад в Византию, после отчета перед Советом и Сиятельным, Север испросил разрешения уехать в собственные владения. Никто не напомнил ему о той оплошности, другое дело, что чувство стыда мешало вернуться к жизни при дворе.

– Ты покидаешь службу? – спросил тогда император.

– Не знаю, – врать Сиятельному не хотелось, говорить о своих чувствах – тем более.

Император холодно кивнул, но предупредил: Север обязан явиться ко двору по первому требованию. По всему выходило, что его простили только на словах, значит, отъезд – правильное решение.

Уже дома, отдохнув, а позже попросту устав от безделья, Север сообразил, что повел себя, как юнец. Следовало остаться, служить, как прежде – пережить косые взгляды и шепотки за спиной.

Старший наследник Иван уже год пребывал в северной Африке. Младший наследник Василий с женой Милорадой отбыл в Московию наместником. Шевелилась и шипела вечно недовольная всеми Иудея. Гунны двести лет назад отказавшись войти в состав империи, держали границы закрытыми наглухо. Что у них творится, никто не знал. Мелко воевали между собой европейские королевства, до которых по большому счету никому не было дела.

Север сидел в своем южном дворце, ожидая вызова, чем дальше, тем с большим нетерпением. Пусть его отправят в отдаленную провинцию, он и такую ссылку примет с благодарностью.

Гонец с письмом от императора прискакал неделю назад. На сборы понадобился день. Вернувшись накануне в свой городской дом, уже через час Север получил предписание явиться во дворец к девяти.

Ждать приема не пришлось. Секретарь распахнул дверь кабинета, аккуратно притворив ее за визитером.

Стол императора завалили свитки, таблички и книги. Север топтался у дверей. Солнце давно встало.

Всеволод Мономах Властитель Византийской империи обычно начинал свой день на рассвете. Северу назначили девятый час по утру. Император решал до его визита какие-то более важные вопросы? Скорее Сиятельный просто не хотел видеть своего воспитанника, потому и отложил время приема. Север приготовился услышать окончательный приговор, после чего исчезнуть с глаз повелителя, возможно, навсегда.

– Ты уезжаешь в Сильвию, – объявил император, глядя на сложенные на столе руки.

– В ссылку? – ровным голосом спросил Север, готовый к такому повороту дела.

– Нет. В том, что произошло пять лет назад, есть и твоя вина, но все это осталось в прошлом, по крайней мере, для меня. Жизнь продолжается, как бы банально то ни звучало. Ты нужен в Европе.

– Я могу спросить, что там произошло?

Задавать вопросы императору, было не принято, однако, на их приватные разговоры запрет не распространялся. Воспитанник императора постарался, смягчить свою бестактность поклоном.

Лицо Всеволода оставалось непроницаемым, руки перебирали документы на столе. Один свиток свалился на пол. Император проводил его взглядом и вдруг смахнул со стола большую часть документов, зацепив при этом тяжелый фолиант. Том шлепнулся, придавив свитки.

Считанные разы приходилось видеть Сиятельного в таком гневе. Даже когда пять лет назад вскрылся заговор, невольным участником которого был Север, император оставался сдержан.

– Твой дядя Жиль граф Блуа погиб, – глухо отозвался Всеволод, глядя в стол.

– Как?!

– Не знаю! Все что стало известно: его нашли мертвым. Якобы, разбойники. Тебе следует отправиться в столицу королевства, вступить там в права наследования и по ходу дела разобраться, что случилось.

– Граф стоил десятка…

– Сядь! Что ты там топчешься?!

Север опустился на неудобный визитный табурет. Чтобы не засиживались, – посмеивался император, – я еще и ножку велю подпилить.

Сегодня было не до веселья. Северу не часто приходилось встречаться с дядей. Как-то они даже попали в небольшую передрягу. Жиль был прекрасным бойцом: спокойным до ледяной выдержки и точным до ювелирного расчета. Император относился к нему с особой симпатией. Когда Всеволод пребывал еще в роли младшего наследника, им вместе с Жилем пришлось усмирять восстание африканских провинций. Бунтовали там часто и мелко. Всеволод блестяще справился с задачей, Жиль ему сильно в том помог. Через несколько лет там же в Африке старшего наследника укусила змея. Всеволод остался единственным претендентом на престол.

– Три дня на сборы, – постановил император. – Необходимые бумаги получишь у секретаря. В Европе идет какая-то тихая возня. Донесения весьма противоречивы, хотя внешне все выглядит вполне пристойно. Разберись. Жиль, действительно, стоил десятка бойцов, да вот не уберегся. И еще… власти Сильвии начали против твоего дяди судебное расследование. Якобы Жиль похищал и истязал детей.

– Я никогда в такое не поверю.

– Я тоже. Расследование после гибели графа остановлено. Думаю, кто-то попытался опорочить его имя. О связах Блуа при нашем дворе в Сильвии знали, возможно из-за этого поторопились его убрать. О тебе им вообще ничего не известно. Будь там осторожен. Не дай себя убить, Север, – неожиданно мягко закончил император.

* * *

Четыре с лишним месяца неспешного путешествия в Сильвию закончились в замке Рец. Личную охрану, дабы не привлекать лишнего внимания, Север отправил обратно в Византий.

Обитатели замка встретили нового господина настороженно. С ними он разберется позже, первым делом следовало представиться королю. До этого наследник оставался как бы за рамками местного законодательства. То есть – никто и звать никак. Для поездки в Дижон пришлось взял с собой одного из приближенных Жиля. Герик – нескладеха лет тридцати относился к наследнику не лучше и не хуже остальных, оружие вроде бы держать умел, много не разговаривал.

Дорога заняла не полных два дня. Только устроившись в гостинице «У Пако», Герик отпросился повидаться с родственниками. Север отпустил, поскольку собирался тихо прогуляться по собственным делам, а доверия пока к парню никакого. В записке, которую принес в Рец голубь, стояло только название трактира да слово «Эдеса», по которому осведомитель должен был узнать Севера.

Выбираться из гостиницы пришлось через окно и дальше по крышам. Хозяину тоже не обязательно знать, что чужеземный гость любит ночные прогулки.

Под ногами хлюпало. Один сапог промок. Настроения сей факт не прибавлял. Пробираться приходилось по самой середине улицы. Двери домов стояли как крепостные ворота. Окна, нависающих над первым этажей все как одно закрыты, но плеснуть на голову помоями могли из любого – открыть не долго. Луна освещала улицу клочками. Приходилось огибать особо подозрительные лужи. Еще два поворота этой гнилой кишки, и таверна.

На углу под стеной кто-то сидел, вольно раскинув ноги по мостовой. Обидно. Цель рядом, рукой подать, однако, могут помешать. Обязательно помешают, потому что сзади появился еще один. Он якобы крался, а на самом деле топал как конь бургомистра, вонял еще гуще. Третий, скорее всего, ждал за поворотом.

Вонь из сточных канав смешивалась с запахом немытого тела и винной кислятины. Руки зачесались положить их тут всех. Бродяг развелось, как вшей. Тремя меньше – воздух чище.

Северин шагнул в тень. Осталось замереть и дождаться, когда незваные попутчики отправятся восвояси. Он умел двигаться совершенно бесшумно, а еще он умел…

Устраивать побоище на ровном месте, было не ко времени. Завтра по городу поползут слухи о черном разбойнике. Будто эти оборванцы законопослушные граждане! Странно другое: тот, который сидел под стеной, вообще не вонял.

Шаги за спиной стихли. Преследователь находился в недоумении: шел по пустой улочке недотепа и вдруг исчез. Как тут не растеряться? Второй вскочил. Оба остановились на свету, разглядывай, не хочу. Ну, один – понятно – бродяга. Второй хоть и в рванине, но под ней кольчужка. Опять же – запаха никакого. Из-за угла поспешал третий.

Тут кого-то ждали. Не обязательно лично его. Север на всякий случай глубже отступил в проулок: видно не так хорошо, зато, если начнут искать на ощупь, вряд ли зацепят.

– Куда он делся? – потребовал сиделец у сотоварищей грозным шепотом.

– По теням ушел. Ловкий.

– Так, что не услышал никто? Данко, он за угол не сворачивал?

– Да я это… только прибежал. Может, и свернул. Темно, не вид-ать!

Последний слог выскочил плевком. Это главарь приложил нерасторопного сотоварища под ребра.

– Упустили. Ищите по переулкам. Может, затаился где. Если увидите, сразу говорите: «Эдеса». Отзовется, хватайте. Не отзовется, нож под ребра и в канаву.

– Такого, пожалуй, схватишь. Ишь, он какой быстрый, – проворчал вонючий преследователь, но послушно потрусил, куда велели, тупой Данко повлекся следом, главарь канул в другую сторону.

Север распустил завязки плаща, вывернул его наизнанку, спрятал шляпу на спине, на голову натянул мелкую войлочную шапку с ушками. Он такие терпеть не мог, но тут их носила половина города. Шел себе по ночным улицам синьор, раз, и уже мелкий обыватель в серой по пятки хламиде – тихий, сутулый. Короткий меч в ножнах пришлось передвинуть за спину.

Это он так время тянул. Во-первых, преследователи уберутся. Во-вторых, нужно было, решить, идти дальше или поворачивать. Слово, прозвучавшее на тихой темной улочке глухой провинции, ну никак тут не могло всплыть. Не случайно – это уж точно. Значит, что? Либо осведомителя уже нет в живых, либо вульгарно перехватили письмо, которое тот посылал, и охота идет теперь за обоими.

Да, с чего бы?! Север только прибыл в страну. Осведомитель Родрик вообще сидел тихо, как мышь в пустой бочке. Если вернуться на постоялый двор, ничего не поймешь и ничего толком не узнаешь. Придется идти в таверну. Авось, что-то да выяснится.

Согбенный человек в сером обтрепанном плаще зашаркал по мостовой, свернул за угол и потянулся дальше, аккуратно обходя вонючие лужи.

Встреча предполагалась в таверне «Бараний бок», там мог ждать Родрик, там же могла обретаться рота кнехтов с приказом ловить и резать.

Несмотря на поздний час, заведение не пустовало. За столами сутулились обыватели вполне мирного вида, между – сновали мальчишки с подносами и кружками. Трактирщик в засаленном переднике посмотрел хмуро, пожевал толстыми губами, вылез из-за стойки, надвинувшись животом на позднего гостя.

– Тебе выпить или…

– Похлебки и пирог. Пиво есть?

– Кто же у нас пиво пьет?

– Я, если наливают.

– Пиво не держим. Давно ль с Эдесы?

– Это, где? – безразлично откликнулся гость.

– Да тут, не далече. У нас-то что делаешь?

– Заблудился, – покорно начал объяснять Север. – Остановился на постоялом дворе Пако, пошел прогуляться, да видать свернул не туда.

Трактирщик очевидно потерял к нему всякий интерес, отвернулся, пошел к себе за стойку и уже оттуда кивнул на свободный стол – иди.

Похлебку Север выглотал, по-крестьянски придерживая миску у подбородка. К супу полагался кусок мясного пирога и кружка местного кислого вина. Впрочем, вино оказалось вполне сносным. Отставив миску, Север прихлебывал вино. Кто-то из посетителей мог оказаться Родриком, но все были заняты своими делами, на позднего гостя внимания не обращали. Он еще половины не выпил, когда в таверну ввалилась та самая троица. Двое – точно бродяги. Третий – высокий с узким лисьим лицом – спросил что-то у хозяина, тот отрицательно покачал головой. Троица умелась.

Больше тут делать было нечего. Допив вино, Север направился к выходу.

– Объясни любезный, – спросил уже на пороге, – как побыстрее найти постоялый двор Пако?

– А? – обернулся трактирщик. – Повернешь направо и чеши себе до самого конца. Да поспешай. Стража ночью остановит, будешь потом объясняться.

– Спасибо.

Получалось, слово из голубиной почты знали даже последние оборванцы.

Самым правильным было, вернуться в замок и все хорошо подготовить. Родрика он так или иначе найдет, просто на это понадобится больше времени. Конечно, если тот еще жив. Оставаться в самом начале без глаз и ушей, очень не хотелось.

Хотелось, не хотелось, кто его спрашивал? Вперед!

Улица, которая должна была вывести к постоялому двору, тоже изобиловала зигзагами, разве оказалась пошире. И тут двери домов стояли, будто замковые ворота. Север прибавил шагу, но за очередным углом резко свернул вправо, вовремя заметив темный провал в стене. Шагах в пяти улочку перегораживала широкая фигура. Север отступил за край тени. И оп – па! Почувствовал спиной острие стилета. Все же нарвался. Крутнуться на пятках, захватить голову нападающего и свернуть шею – на все надо два вдоха.

– Кто таков? – шепотом потребовал незнакомый голос.

– Михаил архангел, – отозвался Север.

Чужой примет за шутку. Свой поймет, как надо.

Четырехгранное острие успело переместилось к затылку, грудь сдавила железная хватка, но стоило прозвучать паролю, хватка ослабла, клинок исчез.

– Я Родрик, – прошептала темнота.

– Северин.

– Наследник Блуа синьор и так далее. Приятно познакомиться. По дороге вас про Эдесу спрашивали?

– Не единожды. Что случилось?

– Неприятность, как вы уже, наверное, догадались.

– Кто-то перехватил вашего голубя?

– Я использовал одного единственного с общественной голубятни. Только он летал в Рец. Скорее уже там записка попала кому-то на глаза. Тут не место для длинных разговоров. Через пару недель я прибуду в ваш замок. Тогда и поговорим. Где вы остановились?

– У Пако.

– Хозяин на довольствии у короны, докладывает каждый шаг, когда дело касается приезжих. Увидимся.

– До встречи.

Остальной путь до постоялого двора прошел без приключений. В свою комнату Север забрался, как и покидал ее – по крышам. Приходилось двигаться очень осторожно – постояльцы уже легли спать. Он влез в окно и даже успел его притворить, когда со двора послышался шум. В дверь тут же постучали.

– Что нужно? – отозвался Север сонным голосом.

– Прибыл ваш слуга, мессир.

– Поселить, и больше не беспокоить меня до утра! Если кто сунется, пусть пеняет на себя.

Гнев разбуженного синьора был в данном случае вполне уместен.

– Но, как же…

Плащ, шляпа, сапоги к тому времени валялись в углу. Север распахнул дверь. Хозяин постоялого двора стоял, согнувшись в пояс. Дырочку в двери пришлось залепить с самого начала – не много налюбуешься.

– Просим простить за беспокойство, – заблеял хозяин. – Ваш слуга, мессир… я только упредить. Спина, видите ли, болит.

Так, не разгибаясь, и попятился, сейчас с лестницы свалится, однако, на верхней ступеньке ловко развернулся и нырнул в тусклый свет нижнего этажа.

На полу комнаты темнел мокрый след. Завтра по утру придется покупать новые сапоги. Являться пред взоры монарха в мокрой вонючей обувке – могут принять за оскорбление короны. Вообще не известно, как его тут встретят. Дядя Жиль почил с уж очень темной славой. Прибывший из дальних краев, наследник просто обязан вызывать подозрения.

Внизу повозились, позвякали, побубнили и успокоились. Слугу себе пришлось выбирать наугад. На посторонних Герик производил впечатление тупого нескладехи, но двигался легко, кольчугу носил постоянно и, кажется, видел, что у него происходит за спиной. К тому же он действительно горевал о своем хозяине. Поговорить пока толком не довелось. На вопросы парень отвечал формально. Оно и понятно. Приехал якобы родственник, наследник то бишь, кто таков, пойди, разбери.

Север, не снимая одежды, растянулся на кровати.

Немудрено, что челядь в доме Жиля встретила его насторожено. Своих детей у дяди не случилось. О существовании наследника знали все, но никто никогда не видел. Якобы его еще ребенком увезли в ближнюю Азию. Мальчик рос сначала в Эдесе, потом в Византии, родители почили, дядя теперь тоже, наследник явился вступать в права – вся история. Однако то, что годилось для простецов, может не устроить короля. Точно не устроит. Из доклада управляющего Север знал, что западные земли графа после начала следствия по предполагаемым преступлениям графа Блуа захватили соседи. Наследник просто обязан возмутиться. Без высочайшего попустительства такой захват невозможен. Вот и прикидывай, сразу подать жалобу на разор или сделать вид, что пока не разобрался? Только завтра на аудиенции станет понятно, как себя вести.

С улицы сквозь щели в ставнях тянулась холодная сырость. Север осмотрел постель, клопов не нашел, завернулся в одеяло. До рассвета оставалось совсем немного.

Найти другие сапоги оказалось не так-то просто. Герик уже дважды возвращался с новой парой, ни одна не подошла. Или размер был не тот, или вид такой, что на улицу выйти зазорно. Север с отвращением вертел в руках свои сапоги. Придется надевать эти. Воняли они так, что пришлось открыть окно. Прополощет в луже по дороге. Только где ту чистую лужу искать? После ночных блужданий весь город казался одной большой помойкой.

– Нашел!

Потный Герик ввалился в комнату без доклада.

– Ты обокрал королевскую сапожню? – пробурчал Север, примеряя обувку.

– Я это. Я их купил тут неподалеку.

– Значит, сняты с трупа.

– Они новые, мессир.

– Значит, краденые.

Деваться все равно было некуда, Север придирался по инерции.

– Эти сапоги не тут тачали. Здешние мастера так не умеют, – доложился Герик.

– Значит, приезжего приняли. Откуда? Подумай.

– Че тут думать-то. Италийские. Кожа коричневая с глянцем, подметка на гвоздях, каблук наборный… мессир.

Эк, оно! Вспомнил, как следует разговаривать с господином. Такая забывчивость сама по себе наводила на определенные мысли. В Сильвии неукоснительно следовало подчеркивать свое подчиненное положение перед господином. Значит с Жилем парень был накоротке, потому и отвык.

Север встал, потопал, привыкая. Сапоги оказались выше всяких похвал.

– Я уже тому буду рад, если не ты сам чужестранца оприходовал. Свидетели есть, что ты их именно купил? – опять придрался хозяин.

Герик мялся у двери. Короткие волосы торчком. Не то борода, не то неопрятная щетина клочками. Еще и рыжий. Но взгляд уверенный. Точно не он.

– Свидетелей полная улица. К этим сапогам человек пять приценивались.

– Сколько отдал?

– Десять монет.

– Для местных это дорого?

– Серебром.

– Дорого, спрашиваю?

– Ага… мессир.

– Ты во дворце раньше бывал?

– Граф всегда мажордома с собой брал, а меня только для охраны по лесу.

– Мажордом пропал, когда графа убили?

– Ага.

– Слушай сюда. Во дворце все время держись у меня за левым плечом. Под ноги не плевать, не сморкаться. И молчи, как рыба об лед.

– Не понял?

– Рыбу мороженую когда-нибудь видел?

– Зимой.

– Много она разговаривает?

– Понял.

– Иди, седлай.

Герик кивнул, подтянул похожую на ковшик челюсть, и канул. Север принялся заканчивать собственный туалет. Легкая кольчужка под рубашкой почти не мешала. На перевязь он повесил специальный короткий меч для торжественных случаев. Не оружие – так, безделка. Шляпа, перчатки. Вперед!

Путь до дворца занял не более получаса. Кони шли шагом. Герик держался, как велено, слева. Север осматривался.

Картина столичного быта наводила тоску. В домах даже по дневному времени окон почти не открывали. Прохожих мало, и те шарахались к стенам, некоторые отворачивались, женщины бросались наутек, только завидев конных. Детей вообще ни одного. Хотя это-то как раз понятно: кто на учебе, кто в услужении.

На главной улице дома раздвинулись. Вдоль мощеной проезжей части потянулись сливные канавки. Дорога оказалась вполне приличной. Дома знати поднимались на три, четыре этажа. У некоторых имелись балкончики. Но ни деревца, ни цветочка.

Ворота королевской резиденции стояли запертыми наглухо. Герик спешился, постучал молотком в специальный медный лист. В зарешеченном окошечке открылся внутренний ставень.

– Север, наследник Блуа, Бретани и Реца, синьор Шагренский, владетель Эдесский по приглашению на аудиенцию.

Окошко захлопнулось без каких-либо объяснений. Герик ухватился за молоток. Север остановил.

– Не суетись. Сейчас доложат по цепочке.

– Нам же, то есть вам, конечно, назначено.

– Церемония, видишь ли. И не забывай, каждый раз прибавлять «мессир», иначе решат, что переодетый наследник это ты. А я – так, прогуляться вышел.

– Простите, мессир. Граф Жиль не требовал.

– Во дворце другие порядки.

Они простояли у запертых ворот еще не менее получаса. Церемония на взгляд Севера затягивалась. Ему давали понять, что почетным гостем он тут не является. Стой, жди, пугайся, гадай, как тебя примут.

Наконец с той стороны обозначились голоса. Из пазов вынули запорный брус. Ворота начали растворяться с невыносимым лязгом, но открылись, только руку просунуть.

– Спешивайтесь, – потребовал нагловатый голос.

На что Северин, развернув коня, махнул Герику, следовать за собой. Тот запрыгал на одной ноге, якобы затрудняясь взобраться в седло. Парень тянул время.

Когда Герик вслед за Севером тронул своего мерина, ворота наконец начали открывать. В проеме показался длинный тип, одетый в коричневый колет, короткие черные штаны, красные чулки и огромные пулены. Колокольчики на них позванивали при каждом шаге.

– Следуйте за мной Ваша милость, – приказал королевский мажордом, – Пусть Ваш слуга спешится.

– Герик.

Парень послушно спустился на землю, взял коня под уздцы, не забыл прихватить повод Севера и пошел к воротам, которые пришлось распахнуть во всю ширь. Все очень неспешно. Север оценил мелкую месть своего слуги за непочтительную встречу, оказанную господину.

Пока все, происходящее вокруг особы наследника графа Блуа, воспринималось как некая игра. Следовало привыкнуть, вжиться, стать ее частью, и только после этого делать выводы. Но все это уже сейчас сильно не нравилось. Да хотя бы вон тот субъект – лисья морда. Север видел его ночью несколько мгновений, но узнал сразу. Точно, непростые бродяги рыскали в темных переулках. Ну и пусть их. Кольчужка из индийской стали не пропустит удара, скорее нож сломается. Герик рядом. Разберемся.

У лестницы в три ступеньки наследнику велели спешиться. Коней увели. Герик держался за левым плечом как приклеенный. Их повели по анфиладе комнат. Высокие сводчатые потолки чередовались с низкими арками проходов. Серую каменную кладку колонн по верху украшала изящная резьба. Массивность без тупой тяжести. Изящество без суетливых завитушек. Лаконизм, который создавал ощущение пространства. Древние строители умели то, что нынешние ленились повторять, а своего не придумали.

В обширной приемной, стены которой покрывали гобелены, у визитеров потребовали сдать оружие. Север молча смотрел в глаза королевского мажордома, ожидая объяснений. Тот свои опустил, неуверенно дернулся, – за указаниями что ли бежать? – но через неприличную паузу выговорил:

– На его величество недавно… мы предполагали покушение. Удалось предотвратить. Теперь, – голос окреп, колокольчики на пуленах перестали нервно бренчать, – все визитеры обязаны сдавать оружие перед аудиенцией.

– Королевская стража столь нерасторопна?

– Они могут оплошать, а жизнь монарха бесценна.

Вообще говоря, в западных королевствах, требование разоружиться, даже в присутствии монарха могло означать, как скрытое оскорбление, так и скрытую угрозу. Ну, первое мы проглотим, сделаем сочувствующий вид, войдем в положение – согласимся на компромисс. А о втором постараемся не забывать.

Север снял перевязь. В оголовке меча сверкнула фиолетовая искра драгоценного камня. Герик последовал его примеру. Они встретились глазами. Передавая оружие, парень улыбнулся мажордому столь фальшиво, что даже пастушки на гобеленах потупились. Не зря его Жиль к себе приблизил.

Мажордом ударил посохом в пол. Двери зала приемов начали растворяться. Далее последовала церемония вхождения, поклона и представления. Пока царедворец зачитывал титулы, Север рассматривал короля.

Впечатление осталось двоякое. Небольшие близко посаженные блеклые глаза придавали щекастому бледноватому лицу монарха несколько свинячий вид. Губы поджаты в нитку, под ними имелся тяжелый подбородок в обрамлении жидкой темной растительности. Плечи довольно тяжелые. Не атлет, но и не слюнтяй. Но на всем облике лежал флер некой запущенности, что ли. Несвежести. Трачености.

Монарх тоже разглядывал Севера. Все титулования он и так должен был помнить. Что наследник Блуа является сыном сестры давно почившей супруги Жиля, тоже. Другое дело, что вид гостя ему очевидно не нравился. Нечто личное? Облеченного властью, страдающего болезненным самолюбием, не первой свежести кавалера раздражал высокий, сильный, ловкий мужчина, который склонит голову исключительно из вежливости, а уж никак не из страха или, что вполне уместно при дворе, из лести и подобострастия.

Мажордом между тем перешел к перечислению совсем мелких владений графской семьи. Филипп V Ангулем король Сильвии вскинул руку.

– Довольно. Нам известно, что владения Блуа обширны и богаты. А также нам известно, что наследник был увезен из страны в нежном возрасте. Вы не похожи на своего дядю. У нас, согласитесь, могут иметься сомнения в вашей личности. Чем вы можете подтвердить свое родство с графом Блуа?

Север снял с шеи небольшой деревянный тубус, открыл крышку, вытащил свиток и передал мажордому. Следовало произнести полагающуюся фразу. Но соискатель решил ответить молчаливым хамством на королевский выпад.

Лицо монарха приобрело злое выражение, которое тут же пропало. Филипп как будто спохватился. После того, как он прочел послание и исследовал печать, за деланным безразличием померещилось нечто вроде беспомощности. Король протянул паузу чуть дольше нежели стоило, бросил свиток на столик возле трона и, наконец, заговорил.

– Более, более чем достаточное поручительство. Мы не были осведомлены о таких ваших связях. Вы знакомы с императором?

– Я обучался вместе с его сыном.

– Со старшим?

– Нет, Ваше Величество, с младшим.

Это сообщение принесло монарху некоторое облегчение. По империи витали слухи о якобы не простых отношениях братьев. О неладах, проще говоря. Император любил обоих своих сыновей. Но приемником должен был стать Иван. То, что Север креатура младшего, Василя, сильно умаляло его вес, а подпись под свитком самого императора могла оказаться просто ничего не значащей милостью по отношению к однокашнику сына.

И замечательно. Наследник таким образом получал независимую позицию. Просто его убрать, не решатся – свиток с золотой печатью не сельская грамотка – но и держать возле трона под неусыпным присмотром, не станут.

На лицо короля и так не больно веселое опять наползла тень. Пауза затягивалась. Наконец он что-то решил.

– Корона подтверждает ваши права на наследование. В канцелярии вы получите соответствующий указ, но прежде мы бы хотели вернуть вам некую собственность вашего дяди. Вас проводят.

Это уже было форменное свинство. Сначала его разоружили, потом обвинили в мошенничестве, а теперь вовсе выпроваживали, будто мелкого вассала. Обострять не стоило, но и безропотно подчиняться Север не стал. Провозглашенный наследник Блуа улыбнулся монарху, будто девке с улицы, повернулся к мажордому и невежливо потребовал:

– Куда идти?

И далее, не оборачиваясь, чеканя шаг сквозь анфиладу залов – в дебри старинного дворца.

Значит, война без объявления. Будут давить, будут строить козни. Переживем. Главное разобраться, что случилось с Жилем.

По дороге мажордома сменил другой царедворец. Север видел только его затылок, накрытый капюшоном. После очередного поворота провожатый, толкнув низенькую дверь, отступил, приглашая гостей пройти.

За порогом лежала открытая круглая площадка, со всех сторон окруженная отвесной каменной стеной. Герик вошел следом. Дверь захлопнулась. В противоположной стене начала подниматься решетка, открывая низкий темный проход.

Все, что было с собой – короткий метательный нож-лепесток. Из темного провала мог выскочить кто угодно. Желательно один. Желательно не носорог.

Оно оказалось ростом с теленка, лохмато и оскалено. Огромный пес выметнулся из проема, прыгнул и замер в пяти шагах. Такой легко мог перегрызть горло, или вообще поперек перекусить. Ирхузов выводили далеко на северных островах. Ввозить их на материк разрешалось только по особому распоряжению императора. Север был наслышан об их свирепости и преданности.

Похоже, Филипп решил не церемониться. Свидетелям потом представят разорванные трупы – мы, дескать, тут не при чем – не совладал южанин с наследством.

– Коч, – прорезался за плечом голос Герика. – Коч, малыш, мы тебя потеряли. А ты вот где. Иди ко мне. Ты меня помнишь?

Север уже приготовился кинуть нож, по такой большой мишени не промахнется. Огромный зверь не то взвизгнул, не то застонал, присел на задние лапы, пустил струйку мочи будто щенок, пал на брюхо и пополз к Герику.

– Он тебя знает?

– Да, мессир. Он у меня за пазухой вырос. Граф привез его совсем маленьким. Я его кормил из рожка. Коч, ты мой хороший.

Пес уткнулся головой в ноги Герика. Тот, встав на колени, начал гладить лохматую голову. Собака оказалась изможденной. Под свалявшейся шкурой торчали ребра. Шерсть местами отсутствовала. Кожу покрывали язвы.

– Его, похоже, не кормили, – сказал Север, шагнув к Герику.

Зверь оскалил вершковые зубы.

– Коч, это свой. Это друг. Ты должен его слушаться.

Пес перестал скалиться и даже позволил погладить себя по голове.

Герик из собственного пояса устроил собаке что-то вроде поводка. По молчаливому знаку Севера слуга заколотил в запертую дверь ногами. Не до церемоний! Не запрет же их тут Филипп навечно. При каждом дворе обретался некто, кто исправно доносил императору. Крайне редко местные монархи знали его в лицо.

Низкая дверь растворилась почти сразу. За ней стоял бледный как стенка мажордом.

– Прошу проследовать, Ваша милость. Я п-п-провожу.

И ножкой дернул, будто пытался отлепить от задницы мокрые штаны.

– Скажи-ка мне, любезнейший, – взял его за отвороты короткого плаща Север. – собаку натаскивали на людей?

– Что вы, Ваша милость! Нет, клянусь. Он никого! Он вообще к себе не подпускал.

– Поэтому его не кормили?

– Не могу знать, Ваша милость. Примите бумаги. Ваши кони…

Север устроился в седле, Герик взял в одну руку повод своего коня, в другую поводок. Пропутешетсвуют до постоялого двора чуть дольше, зато весь город увидит их возвращение с аудиенции у монарха.

Герик возился с собакой. На хозяйской конюшне пришлось откупить денник. Пако заломил цену, дескать, и лошадей-то ставить некуда, а тут привели монстра, место им подавай! Герик сначала кормил пса, потом купал и мазал язвы. Север, полюбовавшись на эту идиллию, ушел к себе.

Комната встретила застоялым духом. Окно пришлось открыть, снаружи потянуло запахами кухни. Они сегодня толком не ели, до ужина оставалось время, как раз обдумать ситуацию.

Несколько дней, пока собака окрепнет, они проведут в городе. Все время придется безвылазно сидеть на постоялом дворе, ибо береженого Великие Силы берегут, а неосторожного, как известно, конвой стережет. Хотя в их случае заключения под стражу ждать не приходилось, скорее подошлют наемных убийц.

Но каков король! Попытался избавиться от наследника в первый же день! Даже будучи сильно истощенным, ирхуз мог справиться с двумя невооруженными мужчинами. С одной стороны, обставлено все было достаточно умно, с другой – очень уж неосторожно. Значит, что? Значит, либо Филипп торопится, либо сильно напуган, либо ничего вообще не боится. Последнее менее вероятно. Будем рассматривать первую версию. Наследников у Севера нет. Исчезни он, все владения отойдут короне, кроме десятины метрополии и десятины Храма. Неужели финансовые дела Филиппа столь плачевны, что он, решился нагло попрать законы? Второй причиной спешки могла быть смерть Жиля. Только провозглашенный наследник имел право, требовать повторного расследования.

Королевский коронер уже провел следствие. Дядю якобы зарезали неизвестные, когда он возвращался из столицы в свой замок. Ехал себе по лесу вооруженный до зубов нобиль в сопровождении отряда, откуда ни возьмись, набежали разбойники и всех положили. Версия для обывателей. Кого только ни режут на лесных дорогах! Тело Жиля нашли. Остальные куда подевались? Куда пропал мажордом?

В замке роптали. Люди хотели знать правду о родных и близких. Никаких требований прибывшему наследнику, разумеется, не предъявлялось, но было понятно, от него ждут действий. Отмахнись – за твою спину никто не поручится.

Нанять что ли отряд, и передвигаться – двое спереди, двое сзади, двое по бокам? Ага, чтобы кто-то из них тебе горло перерезал. Остальные покивают: недосмотрели, не уберегли.

Север дернул шнурок в изголовье кровати. Прибежал мальчишка, встал в дверях, ковыряясь в носу.

– Позови моего слугу.

Герик вошел, оттирая с пальцев вязкую мазь. Лицо такое, попадись ему сейчас мучители Коча, да хоть сам король, зарезал бы не дрогнувшей рукой.

– Какие слухи ходили после смерти Жиля? Только не пой мне официальную балладу.

Герик растянул лыбу от уха до уха, так что стали видны крупные желтые зубы. Руки на груди он сложил нарочитым крестом.

– Я больше ничего не знаю, мессир. Я все время в замке находился.

– Слушают? – одними губами выговорил Север.

Герик кивнул, прибавив:

– Не изволите ли прогуляться, мессир? Погоды стоят просто замечательные. Не часто такое лето случается.

– Это лето? – усомнился Север, которому погода больше напоминала зиму в Месапотамии. – Что ж, если ты советуешь, пойдем. Заодно проверим, как там наш пес.

– Я его устроил.

– Не обидят?

– Денник я запер, а то полезет какой-нибудь любопытный, оправдывайся потом.

Они вышли во внутренний дворик. У дальней стены два кривых деревца соединяла широкая скамья. За спиной – каменная кладка. Пространство перед ней просматривалось насквозь.

– Говори.

– Вам сначала?

Герик тянул время. Он мне не доверяет, – понял Север, – ну, хоть часть правды всплывет, и то ладно.

– Я тебе расскажу, что сам знаю, – решил поторопить наследник. – Из донесения императору стало известно, что за последний год в Сильвии пропало около сотни мальчиков от шести до десяти лет. Подозрение пало на Жиля. Корона грозилась начать официальное расследование, да все не начинала. И тут графа находят мертвым. Его люди исчезли. Они могли сбежать? Отвечай.

– Нет, мессир.

– Их захватили?

– Не думаю. Их, скорее всего, убили.

– Тогда, где тела?

– Я… в общем… я тогда прошел всю дорогу, по которой граф ездил в столицу. Никаких следов, что там произошла стычка. Хотя, коронер назвал именно ее. Есть еще одна дрога, объездная. Ей редко пользуются. Я, в общем… я там тоже…

– Не тяни.

– Думаю, трупы утопили в болоте.

– Что будет, если я объявлю людям, где искать тела близких?

– Они знают, мессир. Только оно без толку. Это земли барона Клеше. Там не позволят искать.

– А за деньги?

– Нет.

– А за очень большие деньги?

– Барон исчез. Его сыну всего шесть лет, он паж короля. Мать при дворе пользуется благосклонностью монарха.

– Тупик. Хотя, можно, пожалуй, устроить налет, – вслух начал рассуждать Север.

– Патрули. В схватку они не вступят, но тут же доложат королю. Вы хотите объявить войну сюзерену?

– Хочу, но не могу. Что ты знаешь, о пропавших детях?

Герик молча пялился в землю.

– Хотя бы скажи, каким боком тут Жиль? Я никогда не поверю, что он ловил и истязал детей. Этого просто не могло быть.

– Не могло, мессир.

– Но обвинили его.

– Когда графа привезли, я осмотрел тело. Его пытали. Почти сразу к замку подошел отряд королевских егерей. Мы подняли мост. Они потребовали, чтобы замок был сдан. Командир размахивал какой-то бумагой. Следом к замку подошел отряд маркиза Совре. Их было меньше, но королевские егеря убрались без звука. Маркиз, как оказалось, приехал в гости. Он вообще ничего не знал.

– А когда узнал?

– Заперся в своем замке. Сидит там безвылазно.

– Егеря больше не появлялись?

– Нет. Мы возложили тело графа на костер. Прах покоится…

– Я знаю. Как думаешь, двое путников на объездной дороге привлекут к себе внимание?

– Думаю, нет.

– Собака скоро поправится?

– Дней пять.

– У меня есть хорошая мазь. Будешь ее втирать, быстрее дело пойдет. Завтра утром потолкаешься на рынке, послушаешь. Наш сегодняшний марш без сомнения заметили. Кстати, почему люди шарахались от нас на улицах?

– После кончины графа только на площадях не кричали, что именно он похищал детей. И еще много всякого вранья. Слухи специально распускали.

– Разумеется. Специально, а как же! На мертвого можно валить все что угодно. Мертвому трудно оправдаться. Хотя, думаю, при здешнем королевском суде и живому туго бы пришлось. Что сам Жиль думал о похищениях?

– Он мне не говорил.

– Ты врешь. А врешь ты, потому что боишься. Я только приехал, какие порядки в замке заведу, неизвестно, на чью сторону встану, если прижмет, не понятно. Знаешь, какой вывод напрашивается?

– Какой, мессир?

– Ты в этом деле по самые уши!

– Я… понимаете, в замке шептались, что вас король подослал, и никакой вы не наследник.

– Надеюсь, сегодняшние наши приключения развеяли твой скепсис?

Герик молчал, следовательно, все еще сомневался.

Уже к обеду следующего дня добровольное заточение порядком надоело. Даже завтракать пришлось в комнате. К возвращению Герика все щели в потолке были изучены, все пауки по углам пересчитаны, и даже имена им придуманы. Пусть те, кого отрядили за ним наблюдать, думают, что Север напуган. Глядишь, противник, расслабится, да и решит, что новоиспеченный граф вовсе не опасен. А что на аудиенции позволил себе некоторую вольность, так неофит залетный, думает, раз прибыл от императорского двора, тут ему все позволено.

– Ну, наконец-то!

Герик топтался на пороге. От него несло, как из бочки.

– П-п-рогуляться бы, м-мессир.

– Мне тебя на закорках тащить не придется?

Герик невежливо канул в темноту. Север быстро спустился по лестнице. Слуга в том же садике развалился на скамейке. Наглец даже не привстал ввиду господина. Север подтянул пьяного за отвороты куртки и сбросил на землю. Герик безропотно повозился, глаза закрылись, но остатками ума сообразил – уснуть будет чересчур.

– Рассказывай.

Язык в отличие от ног у парня оказался почти в порядке.

– На рынке т-только и разговоров о нас, то есть о вас, конечно. Куда ни сунешься женщины, тетки, бабки, даже совсем соплюхи в один голос: глаза зеленые, волосы светлые… рост, там, куртка, плащ. Даже нос разглядели. И в один голос: такому только попадись!

– Угу, угу, – покивал Север. – А мужчины?

– Я с одним… ик, в таверну, вот, выпить пришлось. Он разболтался. Я ему подливаю…

– И себя не забываешь.

– Не без этого. Народ пошел подозрительный. Хорошо, что я вчера шлем нахлобучил. У Вас лицо открыто было, меня не рассмотрели, иначе слова бы со мной никто не сказал. Они же что?

– Давай суть, а то я уже запутался.

– Суть… женщины…

– С этими понятно. Что тебе собутыльник сказал?

– Опять дети начнут пропадать.

– С какого перепугу?

– Говорит, под корень надо было весь род. Раз король попустительство позволил, наследник Блуа отсидится в замке, пока шум не утихнет, и начнет безобразничать. Весь род, говорит следовало…

– По второму кругу пошел. Как думаешь, он один так считает?

– В таверне все повскакали, как услышали наш разговор. Орали, дескать, к королю надо идти, чтобы не передавал наследнику проклятый замок, а саму цитадель раскатать и пожечь. Пусть молодой граф уматывает, откуда приехал, иначе не только детей и женщин всех перетаскает. Нет, были, конечно, сомневающиеся. Только им тут же на кулаках начали доказывать.

– А ты?

– Тихо смылся. В трактир как раз пришел один… в толпе придворных мелькал. Высокий, лицо узкое…

– На лисицу похож?

– Ага. Он на порог – трактирщик к нему с докладом. Ну, я и сполз с лавки.

– Еще что-нибудь интересное слышал?

– Легат Южного Храма пропал. Путешествовал себе и пропал.

– Вот откуда сапоги! Кто их тебе продал, помнишь?

– Обыватель какой-то. Завтра увижу не узнаю.

Над этим следовало подумать отдельно. Лежа в комнате, Север постарался разложить имеющиеся факты по полочкам.

Храмов всего имелось четыре – по сторонам света. Южный располагался на Италийском полуострове, Северный на самой дальней окраине Датского королевства. Соответственно существовали еще Восточный и Западный, но они к делу, скорее всего, отношения не имели. Хотя, как знать, как знать.

Храмы между собой постоянно соперничали. Сильвия находилась на перекрестке европейских дорог. Каждый Храм старался как можно дальше распространить свое влияние. Императорскому дому они, разумеется, формально отчитывались о своей деятельности, позиционируя себя опорой власти. Но Всеволод с них глаз не спускал. Со стороны храмовников в прошлом имели место попытки распространить свое влияние на византийский двор, проще говоря, захватить власть.

Что имеем? А имеем мы сапоги убиенного легата. Причем, имеем в прямом смысле слова. На себе. Легаты в одиночку не путешествуют, с ними всегда идет отряд охраны. Любому сапоги предъяви, опознают.

Север дернул шнурок. Служка образовался в дверях мгновенно.

– Зови хозяина.

Пако не заставил себя долго ждать.

– Седлайте моего коня. Два человека в сопровождение.

– А ваш слуга? – проблеял хозяин постоялого двора.

– Приболел. Еще нужны объяснения? – вкрадчиво поинтересовался Север.

– Нет, Ваша милость. Простите, Ваша милость. Только никак невозможно. Все работники сейчас…

– Двадцать монет серебром.

Интересно, что пересилит, приказ короля, или жадность?

Пако покраснел, хоть и так бледностью не отличался. Физиономия от борения страстей стала вовсе свекольная. Руки бессознательно теребили край рубахи.

– Так это… мессир… двадцать. Да. Я запамятовал, двое найдутся. Им вас верхами сопровождать?

– Пеших достаточно.

– Будет исполнено, мессир. Мальчишка вас пригласит, когда заседлаем, не извольте беспокоиться.

Странноприимный Дом Всех Храмов располагался ближе к центру. Герб на воротах Север разглядел еще вчера. Скромное название существовало исключительно как дань традициям. Такие дома имели четыре предела – каждый для своей стороны света. В центре находилась домашняя часовня, где можно было проводить службы. Изредка тут одновременно останавливались представители разных храмов. Местные власти исключительно из почтения к культу окружали тогда странноприимный дом двойным кольцом стражи, иначе свара, могла выплеснуться на улицы, и под горячую руку храмовников попасть невинные люди.

– Кто такие? – потребовал матерый привратник, облаченный в кольчугу поверх белой хламиды.

– Север граф Блуа. Не откажите в любезности, скажите, в вашем доме сейчас кто-нибудь остановился?

– Легат Западного Храма. Что передать?

– Я прошу аудиенции. Желаю принести дары.

Деньги, как известно, открывают любые двери, однако Север не ожидал, что его примут с такой поспешностью.

– Проходите, ваша милость, – раздался за спиной привратника другой голос. – Мы счастливы, принять у себя наследника Блуа. Да отопри ты ворота! Не видишь, мессир граф ждет. Это ваши слуги?

– Нанял на постоялом дворе.

– Вы не будете возражать, если они подождут у коновязи?

– Как вам будет угодно.

Коня увели. Помощник легата предложил следовать за собой в западный предел. Широкая кольчуга болталась на нем будто с чужого плеча. Штаны, которые, вроде не полагались к храмовому наряду, оказались заправлены в сапоги. Получалось, храмовники, если пока не перешли на осадное положение, были к нему готовы.

Странноприимный дом изнутри мог потягаться с королевскими покоями, если не архитектурой, так убранством. Храмовники отнюдь не бедствовали. Резные камины, кресла, широкие диваны, Гобелены, опять же. Голых стен тут не попадалось вообще. В приемной легата на полу лежал восточный ковер с чудесным узором.

Сам легат приветствовал наследника Блуа стоя. Кольчуга у него была спрятана под долгополую одежду. Ног Север не видел, но мог поручиться, что и там сапоги.

– Мы рады приветствовать столь высокого гостя в наших скромных стенах. Ваше имя мне известно. Меня зовут Себастьян.

Легат протянул руки ладонями вверх. Север, в соответствии с этикетом, возложил на них свои, досчитал до пяти, убрал. Ритуал был завершен.

– Пройдемте к камину, – предложил легат.

Вечер случился весьма прохладный. В топке горели дрова. Немного, только для уюта. По чеканному лицу высокопоставленного храмовника пробегали сполохи, казалось, оно кривится то в усмешку, то в гнев.

– Я слышал, вас вчера принимал король.

– Да. Я имел такое удовольствие.

– Ваши впечатления?

Север не ожидал, что вопрос будет задан в лоб. У этих тоже что-то случилось? Кругом шло некое копошение, а он пока даже примерно не представлял, откуда ветер дует.

С откровениями следовало повременить и для начала самому узнать, как можно больше.

– Впечатление скорее странное. Я бы так выразился. Я не ожидал объятий и заверений в вечной дружбе, но и откровенной неприязни – тоже. Монарх насторожен, или мне показалось?

– Вы произнесли очень много слов, умудрившись ничего не сказать. Вы, насколько я помню, воспитывались при дворе императора. Ваши опасения оправданы. Со своей стороны хочу вас заверить, что западный орден заинтересован в вашей дружбе.

– Взаимно, – согласился Север.

– Будем считать, официальную часть законченной. Могу я спросить, что вас привело к нам?

Опять в лоб. Север медлил с ответом. Легат ему нравился. Среди храмовников такого уровня дураков не водилось. Если Себастьян с самого начала предлагал открытую игру, значит, в том имелась острая необходимость. Вилять и обходиться общими фразами, в такой ситуации неразумно. Другое дело, что под внешним смыслом должен быть еще один, а под ним может оказаться следующий.

Ладно, попробуем играть по его правилам, в разумных пределах, разумеется.

– Я пришел предложить вам обмен. Я передаю Западному Храму свои Бретонские владения в качестве дара дружбы, а вы делитесь со мной информацией и не отказываете в поддержке, если таковая понадобится.

– Вы хотите передать земли, которые захватили клевреты короля, после гибели графа Жиля.

– Да. Они не столь обширны, но богаты. Мне сейчас идти на открытую конфронтацию с короной сложно. Я только прибыл в страну. Император далеко. Король ведет себя по меньшей мере странно. Смерть Жиля требует расследования, в котором, боюсь, официальные власти мне помогать не станут. Скорее наоборот. Если вопрос затянется, получить свои земли назад, я не смогу, они отойдут захватчикам, поскольку время для обжалования, согласно местным законам, будет упущено. Вы решите вопрос быстрее. Король не сможет вам помешать.

– Вы хотите стравить Храм с короной? – улыбнулся Себастьян.

– И в мыслях не бывало. Я просто не хочу попустительствовать произволу.

– Вы правильно все рассчитали. Мы не откажемся от такого дара. Вы получите нашу поддержку, а потеря каких-то бретонских земель не станет для вас критической. Владения Блуа обширны. Почти королевство в королевстве.

– Не это ли является главным мотивом поведения короля Филиппа? – теперь уже Север задал прямой вопрос.

– И это, думаю, тоже. Кстати, Ангулем сильно разгневается, узнав о вашем подарке. Он всячески препятствует расширению владений Западного храма. Я уже второй месяц жду аудиенции. Филипп откладывает ее под разными предлогами. Вы знаете о покушении на его величество?

– Слышал. Думаю, что это… как бы поделикатнее сказать, выдуманная угроза.

– Мне тоже так кажется.

Два месяца держать легата на пороге, отказывая в приеме? Филипп или рехнулся, или действительно ничего не боится.

– Вас ведь еще что-то волнует? – спросил проницательный Себастьян.

– Исчезновение легата Южного Храма.

– Странно. Где вы и где Южный храм? Или это ваш знакомец?

– Нет. Я мало встречался с вашими коллегами. Дело в том, что меня могут обвинить в исчезновении легата. Мой слуга имел неосторожность купить на улице сапоги италийской работы. Не хотелось являться при дворе в пыльной обуви, только и всего. Легат пропадает, я объявляюсь в его сапогах, кто-то из бдительных придворных обращает на это внимание – корона привлекает меня в качестве подозреваемого. Как вы думаете, свидетели, что я собственноручно зарезал легата, найдутся?

– Легко.

– Тогда позвольте мне прямой вопрос?

– Сделайте одолжение.

– Не вы ли приложили руку к его исчезновению?

– Антонио Бальди ехал сюда для встречи со мной. Переговоры санкционированы главами Храмов. О них знал весьма ограниченный круг высших членов капитула.

– Сопровождавшие его люди остановились в этом доме?

– Хотите заручиться их свидетельством?

– Да.

– Я вас разочарую. Они пропали вместе с Антонио.

– Шел по лесу отряд вооруженных людей. Налетели разбойники, всех положили, а тела утопили в ближнем болоте?

– Официальная версия, которую мне представили за полчаса до вашего прихода, звучала похоже. Вы-то откуда почерпнули сии сведения?

– Тоже самое случилось с Жилем де Ре. Не удивлюсь, если труп легата через неделю найдется. Жиля перед смертью пытали. Конвой утопили. Я даже не могу забрать трупы. Угодья, по которым путешествовал мой дядя, принадлежат любовнице короля. Любые действия без санкции короны на чужой земле чреваты.

Себастьян молча смотрел в огонь. Беседа застопорилась. Легат Западного храма решал, стоит ли дальше раскрываться перед мутным наследником, к тому же приближенным императора. У Храмов, как и у Всеволода при дворах имелись свои глаза и уши. Не исключено так же, что уважаемый храмовник в данный момент прикидывал, не отказаться ли от подношений опального графа, дабы не ухудшать собственные позиции.

А Север просто отпустил ситуацию. Он узнал достаточно. Дела храмовников его не интересовали, со своими он как-нибудь разберется. Лишние вопросы только насторожат легата.

– В ночь мы собирались проехаться по окрестностям, – наконец решился Себастьян. – Как вы относитесь к прогулкам при луне?

– Я бы всей душой, да только без надежного проводника, ваша компания рискует нарваться на тех же разбойников. Поправьте меня, если ошибаюсь, вы ведь кроме наезженных дорог, других-то не знаете?

– Торные пути тоже о многом могут поведать.

– Дня через три я смогу присоединиться к вашим развлечениям. Со мной будет человек, который в местной географии разбирается куда лучше. К тому же прогулки при луне не самая удачная затея. В городе вам от наблюдателей не оторваться, за стенами вас будут ждать, и сопровождать соответственно. Свет факелов в ночи далеко виден.

– Мы упустим время.

– Все, что случилось, уже случилось. А скрыть следы большой резни невозможно и через месяц. К тому же с нами будет северный ирхуз. Слышали о таких собаках?

– Слышал. Видеть пока не доводилось.

– Пес в плохом состоянии, но через пару дней, думаю, поправится.

– Не хотите ли с нами отужинать? – спросил Себастьян поднимаясь.

– Благодарствуйте. У меня дела. Прошу извинить и понять.

– Не сочтите за труд, известить меня, когда вы будете готовы, отправиться с нами по окрестностям.

– Всенепременно.

Северные собаки выносливы и живучи. Хороший уход и лечение сделали свое дело. Коч уже на второй день повеселел. Герик непрерывно его кормил. Еще через два дня Север отправил в странноприимный дом весточку. На завтра по утру граф Блуа был не прочь выехать на прогулку в компании храмовников.

Время между кормежкой и лечением собаки Герик проводил на рынке. Ходил, слушал, ввязывался в споры, покупал какую-то мелочь, дабы соответствовать. В нем обнаружился настоящий талант к переодеванию.

На рассвете следующего дня из странноприимного дома выдвинулся небольшой отряд. Возле южных ворот к ним присоединились Север и Герик. Коч бежал рядом. Лошади Себастьяна и Севера шли голова в голову.

– Предлагаю, свернуть на восточную дорогу. Вы не против? – спросил храмовник.

– Мой слуга выяснил, что в ее окрестностях видели неизвестных, еще там видели отряд королевских егерей. Давайте продемонстрируем всем, кто за нами сейчас наблюдает, что идем на юг, а потом повернем.

– Действительно наблюдают, – согласился Себастьян.

– Если прибавим шагу, им за нами не угнаться.

Кавалькада перешла на рысь. Бежать за конными: во-первых, трудно, во-вторых, когда желательно, чтобы о твоем интересе не догадывались, мчаться по лужам, пугая поспешающих к торгу крестьян, опрометчиво.

– Герик, – позвал Север, когда отряд отъехал достаточно далеко. – Пойдешь первым. Нам надо на восточный тракт?

– Придется еще немного проехать, сверток впереди.

– Не заблудимся?

– Нет, – легкомысленно заявил слуга. – Коч!

Пес черной тенью унесся вперед. Люди тронулись следом, благо света уже хватало.

Если на южной дороге попадались редкие повозки, на восточной – вообще никого. Небо заволокло тонкими слоистыми облаками. С запада их подгоняла тяжелая туча. Север косился на попутчиков. Если не знать, ни почем не догадаешься, что это храмовники. Обычный отряд, самого простого синьора. Роскошной одежды не видно. Оружие в ножнах. У двоих короткие луки. У одного моргенштерн в жестком чехле.

Коч то показывался впереди, то пропадал. Герик рысил следом. Но вот собака канула в придорожных кустах, выметнулась обратно и огромными прыжками пошла к отряду.

– Герик, – негромко окликнул Север.

– Коч волнуется. Я посмотрю.

– Откуда собака может знать, что мы ищем? – спросил легат.

– Ему дали понюхать те самые сапоги.

– Вы говорили, они новые.

– Собаке это безразлично. Антонио Бальди или кто-то из его людей должны были держать их в руках. Ирхузы не только великолепные бойцы. Северяне с ними охотятся. Говорят, такая собака может идти по следу сутки.

Кавалькада остановилась перед кустами, в которых канул пес.

– Три перестрела, – сообщил вернувшийся Герик, обирая с плаща паутину.

– Сворачиваем! – прокомандовал легат.

– Затопчите там все, – непочтительно встрял парень.

– Или ты сейчас докладываешь с подробностями, – обозлился Север, – или обратно пойдешь пешком.

– Отряд человек восемь конных, может десять, свернул с дороги, не здесь, чуть дальше. В трех перестрелах отсюда большая поляна. Думаю, храмовников там ждали. Положили всех стрелами, как на охоте.

– Трупы там? – спросил легат.

– Один. Лежит посредине поляны, завернутый в плащ. Остальных привязали к лошадям и утащили. Шли цепочкой. За поляной перелесок, дальше начинается низинный луг. Если всей кучей поедем, можем потерять след.

– А Коч нам для чего? – возмутился Север.

– Он в воде искать не умеет, мессир. Луг – сплошная мелкая вода.

Пес, который спокойно сидел в сторонке, вдруг заволновался.

– Кто-то едет по дороге, – сообщил Герик.

– За мной, – скомандовал Себастьян. – Дойдем до поляны, там разберемся.

Маленький отряд по одному втянулся в сплошную зеленую кудель, и тут же с неба сорвался дождь. Да не мелкий ситник, а настоящий ливень, обильный и мощный. Не иначе отряд берегли Великие Силы. Такой дождь мгновенно смоет любые следы.

На поляне Себастьян спешился, встал на одно колено, отвернул край плаща, которым прикрыли труп.

– Антонио. Граф, вы были правы. Но это чудовищно!

Рядом с обезображенной головой лежали отрезанные уши и пальцы. Глаза оказались выжжены.

– Как вы его узнали? – усомнился Север.

– Мы были знакомы почти с младенчества. Наши семьи соперничали, мы, младшие отпрыски, соперничали вдвойне, потому и оказались в разных храмах. Вы двое, – обратился Себастьян к своим, – пересядете на одну лошадь. Завяжите труп и погрузите на Рыжего, он не боится покойников. Граф, пусть ваш слуга покажет, в какую сторону утащили мертвых. Искать их будем в другой раз. Нам пора возвращаться. Долгая отлучка может насторожить соглядатаев.

– Вы езжайте, а мы, пожалуй, тут немного задержимся, – отозвался Север.

– Что вы собираетесь искать под проливным дождем?

– Хоть что-то. Завтра следов может вообще не остаться.

– Как знаете, – сухо отозвался легат. – Если найдете что-нибудь интересное…

– Я пришлю Герика с докладом. Не удивляйтесь, если он явится в женском платье. То, что труп нашли вы, а не кто-то другой, вызовет переполох. За вами будут смотреть втрое против прежнего.

– Женщины с ближнего рынка приносят по утрам в странноприимный дом свежие продукты. Пусть это будет молочница.

После короткой передышки дождь припустил с удвоенной силой. Себастьян со своим отрядом покинули поляну. Север огляделся. Легат прав, что тут искать? Воды натекло уже по щиколотку. Умный Коч устроился под особенно густым кустом. С Герика лило, но парень методично обходил поляну. В одном месте задержался, даже встал на колени.

– Вот!

Капюшон плаща съехал мокрые волосы прилипли к голове. Герик показал заточенную с одного края железную пластину. Он, кажется, не понял, что нашел.

Север опустил широкий срезень в нагрудный кармашек и застегнул его, дабы не потерять такой важный предмет. Меньше всего он ожидал в центре Сильвии найти югорскую стрелу, которой полагалось находиться за пятьдесят дневных переходов отсюда. Хотя, опять же, бродяг развелось!

Обратная дорога заняла много времени. Север решил прокатиться до северных ворот. На постоялый двор они вернулись в сумерках. Герику хоть бы что, а Север продрог. Пустая дорога, запущенный пригород, серые люди, серое небо навевали тоску. Яркие краски остались дома вместе с теплом и красивыми женщинами. Там же осталось сладкое вино и беседы за дружеским столом.

Герик, не сменив одежды, пошел обиходить собаку. Север поднялся к себе в комнату. Чужие следы обнаружились сразу у входа. Неизвестный не заметил тонкий слой муки на пороге, а дорожный сундучок просто не сумел открыть. Что гость почерпнул из своего исследования? Да ничего! Новоиспеченный граф Блуа предполагал такой поворот, на глаза шпиону попалось только то, что Север хотел показать.

Жиль, что же с тобой случилось? Я уверен, в предъявленных тебе обвинениях нет ни крупицы правды. Ты кому-то сильно помешал. Кому, Жиль? Я не представляю, с какой стороны подступиться к этой проблеме. Может быть, легат подскажет, где искать. Хотя на него надежда невелика. У храмовников своя головная боль.

– Я это…– ворвался в мысленный сумбур голос Герика. – Завтра…

– Дверь закрой. Дождь лупит так, что нас никто не услышит. Легату скажешь: югорская стрела. Пусть сами разбираются.

– Югорская, что?

– Наконечник, который ты нашел.

– О, как!

– Угу. Срезень называется. Если попадет в кольчугу – отскочит. Открытое тело режет не хуже меча, даже краем зацепит – или калека, или покойник. Весьма опасное оружие. Вопрос, как она тут оказалась?

– Можно еще поискать, когда дождь кончится?

– Зря, что ли, разбойники или кто они труп южанина на полянке оставили? Не сегодня так завтра его кто-то должен был найти и доставить в город под стенания и вопли. Не обнаружив покойничка, этот кто-то останется в большом недоумении и проведет на полянке еще некоторое время. А тут появляешься ты.

– Понял. Что еще передать легату?

– Нарисуешь ему, в какой стороне искать трупы. Нам пора возвращаться в Рец. Женское платье найдешь?

– Найду – хохотнул Герик.

– Физиономию завяжи, как молочницы делают. По утру отправляйся в странноприимный дом с донесением. Выступаем пополудни. Собака как?

– Устал, но дорогу осилит. Мазь сильно помогла. Из чего она?

– Горная смола. Тут такого не знают. Все, иди.

До самых городских ворот их с Гериком сопровождали бродяги. Даже не прятались особенно. Север решил не обращать внимания. За стенами столицы оторвутся. Никто не знает, по какой дроге они поедут, а в лесу вообще потеряются за первым кустом.

Коч трусил рядом. К Северу он относился насторожено, но агрессии не проявлял. Третью лошадь они нагрузили поклажей. Герик нацепил шлем, полностью закрывающий лицо, Север – только шляпу. С полей текло. Дождь со вчерашнего то сочился, то обрывался ливнем.

На пустом северном тракте они свернули в лес. Густые кусты тут теснились только вдоль дороги, в глубине стояла чистая похожая на парк дубрава. Герик уверенно шел впереди, но только ближе к обеду они выбрались на полузаросшую дорогу.

– Это и есть малоезжий тракт, про который ты говорил? – Спросил Север.

– Да. Где-то тут идет межа, дальше – земли барона Клеше.

– Разрешение на проезд требуется?

– Нет.

Дубрава кончилась, пошел просто лес с густым подлеском. Дождь сначала превратился в мелкую морось, а потом и вовсе повис туманом. Небо набрякло влажной серой поволокой.

Север уже присматривал место для отдыха, когда Коч, сорвавшись, канул в тумане.

– Что это он?

– Не знаю.

– Может, олень?

– Коч не приучен, травить зверя без команды. Я с вашего разрешения…

– Зови собаку. Идем, не разделяясь.

Герик дунул в тонкую трубку. Звука не последовало, но Коч тут же вернулся. Собака волновалась.

– Давай, малыш, – наклонился к нему Герик. – Показывай, что ты нашел. Только тихо.

Север считал россказни об уме этих собак по большей части вымыслом, и честно удивился тому, как повел себя ирхуз. Пса слегка потряхивало, но пошел молча на корпус впереди коня.

На лес как будто легла толстая кошма. Единственная птичка подала голос, тут же смолкнув, только кони хлюпали копытами в мокрой траве. Туман плавал белыми плотными космами. Лес казался пустым.

Невозможно так затаиться, что ни вздоха, ни шороха. Люди если тут побывали, давно ушли.

Среди белых языков тумана проступил темный силуэт. Герик спешился, взял собаку за ошейник.

– Карета, – донеслось из мглы. – Лежит на боку. Крови пока не вижу. Лошадей увели. Людей, наверное, тоже. Никого…

– Что ты еще нашел? – потребовал Север.

– Коч волнуется, должно покойника учуял. Давай малыш, ищи.

Север тоже спешился. Его Свар ходил боками. Шкуру покрывали капельки воды. Север хлопнул коня по крупу. Свар послушно отступил с дороги, тут же превратившись в размытый силуэт. Никуда он не денется. Так и будет стоять, пока не позовешь.

– Обойдите карету, – донесся из тумана голос Герика. – Пять шагов по дороге, сворачивайте налево.

– Что там?

– Мертвяк под ветками. Я пока разберу завал.

– Ничего не трогай. Сначала надо посмотреть.

– Ага, – нахально воспротивился Герик, – посмотрите вы! Тут собственной руки не видать.

Ветки рубили тут же, торопились, рубили мечом. Листочки еще не завяли, только поникли. Сутки, определил Север.

Траву вытоптали и кое-где вырвали. В проплешине обнаружился отпечаток с глубокой вмятиной каблука. Не крестьянская обувка – это уж точно. Хотя разбойники недавно приняли отряд Южного Храма. Сапог мог быть оттуда.

Ну, ну! А пытали легата чтобы узнать, где лишнюю пару обуви прячет.

Больше тут смотреть было не на что.

– Разбирай.

Герик по одной начал раскидывать толстые ветки. Парень осторожничал.

– Что ты копаешься? – прикрикнул Север.

– Вдруг еще живой.

Из-под завала показалась женская нога. Герик стал работать еще осторожнее. Север легко себе представил, что увидит. Захотелось отвернуться. Он такого, мягко говоря, не любил. Женщины тут вообще были не при чем. В его войне они могли появиться в роли мимолетной подруги, развлечения, украшения, только не трупа на сомнительной дороге, при сомнительных обстоятельствах. Женщинам нечего делать в мужских играх.

Или действительно разбойники? Этим безразлично, кто попался: гранд, легат, или местная дворяночка, решившая сократить путь по лесной дороге.

Тело без сомнения принадлежало знатной даме. Стопа узкая, аккуратные ногти накрашены.

– Она живая! – предупредил Север.

– С чего вы взяли? – вскинулся Герик.

– Пятка розовая.

Вдвоем они быстро разобрали ветки. Тело женщины попрек придавил толстый ствол. Его аккуратно отнесли в сторону. Голову ей замотали обрывком платья. От одежды остались клочья. Все тело покрывали синяки и ссадины. Ее сначала тащили, а потом насиловали. Ноги и живот покрывала запекшаяся кровь. Север аккуратно распутал толстую ткань, чтобы освободить лицо.

Она находилась в глубочайшем беспамятстве. Сердце частило слабенько и со сбоями. Шею и лицо покрывали багровые кровоподтеки.

– Придется разводить костер. Если ее сейчас не согреть, до замка не довезем.

– Заметят, – резонно заметил Герик.

Сколько их? – размышлял Север. Человек шесть примерно. Вдвоем от шестерых отбиться можно. Другое дело, пока неизвестно, каков в бою его слуга. Одному с шестерыми не справиться. К тому же они могут подойти с подкреплением, положат тут их обоих и веточками прикроют. Пока в глухомань сподобится завернуть случайный путник, звери успеют начисто обглодать кости.

– Тут это…

– Что ты мямлишь!

– Тут час примерно… вот… стоит замок вассала Клише Рагнариуса. Только он это…

– Тебя по затылку огреть, чтобы слово «Это» навсегда вылетело из головы? – взревел Север.

– Он никого на порог не пускает.

– А за деньги?

– Не знаю. Замок – одно название. Зато частокол – только птице перелететь.

– Подумай, не его ли это рук дело?

– Нет.

– Уверен?

– Я… это…

Север несильно двинул Герика в ухо. Тот покачнулся, прикрыл ушибленное место рукой.

– Я с графом ездил к нему однажды.

– А говоришь, никого?

– Они мне велели у ворот ждать, а сами в дом зашли накоротко.

– Поехали.

Завернутую в плащ женщину пристроили поперек вьюков на заводной лошади. Туман поредел, кони пошли быстрее. Но тропа к дому вассала оказалась, колдобистой, изрезанной ручьями и овражками.

Чужой бы нипочем не нашел лесной замок. Герик указал куда-то вперед. В сплошной зелени торчали верхушки остро заструганных бревен. Ставили не так давно. Дерево не успело потемнеть.

Н-да, в такие ворота только тараном бить. Они, как и забор, состояли из плотно пригнанных бревен, скрепленных железными полосами. Ни рва, ни подъемного моста, а штурмовать, наплачешься.

– Что делать будем? – спросил Герик.

– Стучаться.

Парень послушно скользнул с коня, подошел к твердыне и влупил кулаками со всей мочи. С тем же успехом можно было стучать в скалу. Время уходило. Не исключено, на вьючной лошади уже путешествовал труп.

Север тоже спешился, прошел вдоль ворот. В одном месте из узкого отверстия спускалась веревка. Дернул, отпустил, с той стороны громко бумкнуло.

Удары пошли один за другим. Если хозяин спит – проснется, а как надоест – спросит, чего ломимся.

Наконец из-за частокола донесся глухой бас:

– Кто такие?

– Наследник графа Блуа.

– Не знаю никакого наследника. Что надо?

– Мы в лесу нашли женщину. Ей требуется помощь. Она не из вашего дома?

– Наша на месте. Проваливайте, – раздраженно велел бас.

– Если ты сейчас мне не откроешь, – взбесился Север, – и женщина по твоей милости умрет, я вернусь с отрядом, раскатаю твою берлогу по бревнышку, никакой сюзерен тебе не поможет, а если встрянет, я и ему голову отрежу. Можешь хоть королю жаловаться!

– Агнесса, – прокричал невидимый хозяин. – Сколько их?

– Двое, – раздалось прямо над головой.

Женщина пряталась за зубцом, откуда легко могла пустить в незваных гостей пару стрел. Север прижался к стене, тоже сделал Герик, но тут послышался лязг. Хозяин отпирал малую калитку своей цитадели.

Еще бы на полголовы ниже и чистый гном, однако, шириной плеч мог поспорить с Севером. Из-под глухого шлема на грудь спускалась густая пегая борода. Полный доспех и двуручный меч наголо.

Север не торопился, прикидывая, куда уходить, если последует нападение. Из своего укрытия выглянула страшная как крестьянская лошадь тетка с луком в руках.

– Стой, где стоишь, – приказал хозяин замка. – Агнесса не промахнется. Где второй?

– Герик! Заводи коней, – крикнул Север.

Во дворе Герик стянул с головы шлем. Хозяин опустил меч.

– Я тебя помню. Ты приезжал с Жилем. С тобой точно наследник?

– Да. Куда нести женщину?

– Клади на землю.

Герик уложил закутанное тело у ног хозяина замка. Тетка, пользуясь тем, что мужчины отвлеклись, притянула створку ворот. Лязгнул засов.

Север на всякий случай отступил к стене. Меч достать не долго. Не двуручник, разумеется, простой спадон, да только и с ним можно обороняться, пока не измотаешь грузного неповоротливого противника.

А у того меч вдруг выпал из рук. Он как стоял, рухнул на колени перед распростертым телом.

– Катрина!

Глава 2

Шесть лет назад.

– Ты давно вернулся? – спросил Василий

– На рассвете. Успел немного поспать, – отозвался Север.

– Даже не побрился! Ты как? Сам? Или император потребовал твоего присутствия?

– Сам бы я сейчас плавал в бассейне с лепестками роз. Прекрасные девушки подавали бы мне вино и кружились, теряя покрывала.

– Сочувствую, – хохотнул младший наследник.

– Надеюсь, церемония не затянется. Потом на доклад, а потом я позволю себе испросить у твоего отца разрешение, удалиться.

– На ужин не останешься?

– По собственной воле – нет.

Они стояли у невысокой резной балюстрады. От нее к проливу обрывалась скала. Деревья в кадках едва шелестели под легким бризом. Солнце валилось в закат. Косые лучи ласкали кожу. Тонкие белые полотнища занавесей пошевеливали крыльями.

Гости выстроились у центрально портала, ожидая выход императора. Север и Василий не торопились к ним присоединяться. Север, как того требовал этикет, нарядился в тунику с красной каймой. Василий терпеть не мог официозной одежды. Короткие полотняные штаны дополняла тончайшая белая рубашка, которая свободно развевалась, играя золотой каймой – знаком принадлежности к императорскому дому.

Василий много раз в шутку, а то и вполне серьезно предлагал отцу отказаться от традиционной одежды на официальных приемах.

– Мы скоро станем посмешищем, – канючил младший наследник. – Весь мир носит штаны, только при нашем дворе по-прежнему одни туники.

– Носи тогу.

– В ней жарко.

– В штанах тоже, – отмахивался император.

– Современное оружие требует новой экипировки. Древние могли себе позволить воевать в доспехах из хлопка, – начинал доказывать Василий. – Современный меч тяжелее, повреждения от него более серьезные. Если я напялю кольчугу на хитон, противник со смеху умрет.

– Ты собрался воевать прямо во дворце? Нет? На ратное поле наряжайся, в соответствии с моментом, а мы будем придерживаться традиций.

– Отец, я прошу официального разрешения носить то, что мне по душе.

– Надеюсь, тебе хватит ума не пугать гостей мрачными тряпками, в которые западные синьоры заворачиваются чуть не с головой. Костюм скомороха, если такое придет тебе в голову, я тоже запрещаю.

С тех пор Василий одевался по своему вкусу, впрочем, особых выбрыков себе не позволяя.

Северу было откровенно безразлично, в чем являться на приемы. Традиции императорского двора его скорее забавляли.

– Говорят она красивая, – в голосе Василия сквозило сомнение.

– Дочь царя Московии?

– Угу. Княжна Милорада. Семнадцать лет. Волосы черные, глаза черные, рост средний.

– Что еще ты успел разведать?

– Ее папаша мечтает выдать ее замуж, угадай за кого?

– За Ивана?

– Хуже.

– За тебя?!

– Угу.

– А твой отец?

– Император считает, что этим браком укрепит северные позиции. Мне когда-нибудь все равно придется жениться. Не на этой, так на другой. Желательно чтобы эта оказалась не очень противной. О! Они как раз входят.

– Ого! – только и сказал Север.

Василий качнулся в ту сторону, но вовремя замер, дабы не демонстрировать очевидного интереса. Девушка оказалась столь красивой, что все головы сразу повернулись в ее сторону; невысокая, очень ладная, с прямыми, разобранными на пробор волосами, и нежно очерченными губами. Глаза оказались не черными, а темно-темно синими.

– Тебе, кажется, повезло, – поддел Василия Север.

– Сам удивляюсь. Неужели такое иногда случается в императорских семьях?

– Жаль, не каждый век, – шутливо посокрушался Север.

– Ладно, стоим, смотрим дальше, делаем вид, что не по нам звон.

Вид-то он делал, да только нет-нет, но стрелял глазами в сторону предполагаемой невесты.

– Кто она? – оторвал его от восторженного созерцания Север.

– Где?

– Только что вошла.

– Оп-па! Эвридика. Я не знал, что она приехала. Дочь Валахшского господаря. Весьма интересная особа.

– Мне показалось, или тебя настораживает ее присутствие?

– Не то чтобы. Когда-то, в другой, как ты понимаешь, жизни, мы с ней… в общем так вот. Но ее потом выдали замуж. Муж погиб в стычке на границе. Ее отец там же получил ранение, долго болел в результате чего отошел в нижний мир. Княжна теперь правит сама. Говорят, у нее неплохо получается. Отец, во всяком случае, ею доволен. А еще говорят, она близка с амазонками.

– Она предпочитает женскую любовь?

– Прежде такого за ней не водилось, но я не видел ее четыре года. А, да! Тебя же не было при дворе в те времена. Дика, – негромко окликнул Василий. – Иди к нам. Познакомься. Это Север.

– Север и все?

– Север Северин Золотое копье Мой друг.

Женщина была лет на пять старше Василия, но хороша той особой острой и независимой красотой, которая лишает возраста. Ее кожу как будто выгладили и покрыли ровным слоем светлой бронзы. Темные вьющиеся волосы она высоко подняла. Изумрудная диадема и такая же фибула на плече делали глаза цвета моря особенно яркими. Больше никаких украшений. Зачем? Она сама была украшением, причем знающим себе цену. Ослепительно белая пелла, сколотая на одном плече, оставлял второе открытым. Под тонкой тканью угадывалась небольшая грудь с острым соском.

Север почувствовал нарастающее возбуждение. Женщина ему не просто нравилась. Он не помнил, чтобы хоть одна с первого взгляда вызвала такой интерес. А еще в ней чувствовалось хорошо спрятанное раздражение, которое только добавляло притягательности.

– Готовится выход императора, – заявил Василий, отправляясь к трону.

Показалось, или младший наследник не хотел, оставаться наедине с бывшей подругой? Север склонил голову, предлагая даме проследовать к остальным.

Она мимолетно улыбнулась, даже не ему – заливу, закату, нарождающемуся вечеру. От раздражения не осталось следа.

Представление Московской царевны не затянулось. Гости и придворные проследовали в обеденный зал. Север отправился на доклад. О намерении, покинуть двор, как только закончит дела, он забыл.

Весь ужин Василий просидел молча. Обычно он являлся центром всяческих разговоров, а тут будто по голове стукнули – сидел и молчал, поглядывая в сторону московитки. Когда официальная часть ужина закончилась, он первым покинул стол.

Протяжно и невесомо лилась музыка. Танцевали девушки. Север ни разу за весь вечер не посмотрел в сторону Эвридики. За ней наперебой ухаживали сразу несколько кавалеров. Завтра он о ней все разузнает.

Как только стало возможно, он поднялся из-за стола и пошел, раскланиваться со знакомыми. Рядом со Всеволодом стояла императрица. Поцеловав руку, Север попросил у нее разрешения удалиться.

– У тебя усталый вид. Ты только сегодня вернулся?

– Да, Сиятельная.

– Иди, отдыхай. А хочешь, оставайся во дворце. Тебя ждет твоя спальня. Жаль не удастся сегодня поговорить. Видишь сколько гостей. Даже Эвридика пожаловала. Ты с ней знаком?

– Василий сегодня представил.

– Она много хлопот мне доставила когда-то, но кажется, остепенилась. Как тебе московская девочка?

– Красавица и, кажется, понравилась Василию.

– Она еще и умница. Эвридика, увидев ее, чуть со злости не лопнула.

– Мне княжна показалась спокойной.

– Она прекрасно умеет себя держать. Я просто лучше ее знаю.

Север отказался от соблазна завалиться спать в знакомой комнате на нижнем уровне дворца. Море будет плескаться у самой головы, ветер обдувать горячую кожу, во сне ему явится женщина с глазами цвета густой бирюзы… а утром он встанет усталый и разбитый. Лучше уж вернуться к себе. Дома найдется с кем снять напряжение сегодняшнего вечера.

Он спустился по темной боковой лестнице, безошибочно выбрал нужный коридор и уже сделал первый шаг, когда понял, впереди его ждут.

– Кто ты и почему прячешься?

– А говорят, что Север Северин вообще ничего не боится.

– Врут. Я боюсь темноты. Еще я боюсь неосторожных женщин, которым полагается развлекаться, а не поджидать меня в темном коридоре.

Ее кожа оказалась шелковой и прохладной. Север распластал женщину по стене, расстегнул фибулу. Ткань скользнула к ногам.

Голову как будто обнесло. Что он с ней делал, что она делала с ним? Все оказалось на столько сумбурно, ярко и жгуче, что с последним толчком семени, кажется, посыпались искры из глаз.

Тяжело дыша, он уперся головой в стену. Эвридика выскользнула из его рук, еще мгновение была рядом и тут же исчезла.

Север понял, что пропал.

* * *

– Где вы ее нашли?! – потребовал Рагнариус.

– На старой дороге, – отозвался Герик. – Карета перевернута, коней увели, ее закидали ветками.

– Неси в дом, – приказал хозяин замка Герику, с трудом поднимаясь с колен.

Меч остался в грязи, старик про него забыл.

Герик с Агнессой вдвоем подхватили плащ за края. Хозяин лесного замка стащил с головы шлем. По лицу катились слезы.

– Что ты вытаращился, чужеземец?!

– Жду, когда мне объяснят, – отозвался Север.

Старик махнул рукой в темноту дверного проема. Север подобрал меч, оценив оружие как не просто хорошее, а редкое и весьма дорогое, вытер грязь краем плаща и пошел следом.

Страхолюдная Агнесса металась от очага к лежанке, на которую опустили беспамятную женщину. В котелок полетели травы. Хозяин махнул гостям идти в другую комнату. Тут предстояли чисто женские дела, присутствовать при которых мужчинам не следовало.

В зале, куда они перешли, старик велел Герику разжечь камин. Когда в небольшой топке занялись поленья, Рагнариус достал из сундука кувшин.

– Идите, будем знакомиться.

Герик плюхнулся на лавку. Север подобрал кусок полотна, вытер меч, подержал немного у огня и, только удостоверившись, что вода полностью высохла, опустил оружие в ножны на стене.

– Теперь вижу, – заявил ни к кому не обращаясь хозяин, – ты синьор. Толк в железе понимаешь.

– Представься пожалуйста? – попросил Север.

– Рагнариус вассал барона Клеше. Моя племянница его жена.

– Мадам Клеше?! – изумился Герик.

Север мысленно расставлял фигурки на доске. Катарина была женой Клеше, который пропал. Она же являлась любовницей короля. Хотя это могли оказаться обычные сплетни, которых при дворе пруд пруди. У нее был сын лет шести паж короля. Герик осматривал карету. Никаких следов ребенка не нашел. Обычно придворные дамы путешествуют с большим количеством вещей и прислугой. Вещи утащили, а людей угнали?

– Сыночка ее Патрика вы там не находили? – глухо спросил Рагнариус, глядя в стол.

– Нет, – отозвался Север.

– Хорошо смотрели?

– С нами был Коч, – рискнул подать голос Герик.

– Собака нашлась?! – вскинулся хозяин.

Герик покосился на синьора, тот кивну: рассказывай.

– Вот оно как, – протянул Рогнариус, дослушав. – Где пес?

– Остался за воротами.

– Приведи.

Стоило открыть дверь, мокрый Коч встал на пороге. Как он проскользнул во двор, даже Север не заметил.

Рагнариус открыл широкий приземистый шкаф, достал оттуда миску с вареным мясом. Пес покосился на Герика.

– Ешь, – разрешил парень.

– Как ваша племянница могла оказаться в лесу без охраны? – спросил Север.

– Может и с охраной, почем тебе знать? – вскинулся старик.

– Не было с ней никого, либо они добровольно ушли вместе с разбойниками. С нападения прошло не так много времени. Шел дождь, но хоть какие-то следы схватки должны были остаться.

В зал вышла Агнесса.

– Что? – вскинулся Рогнариус.

– Спит. Проснется, дам ей бульона.

– Выживет?

– Выживет. Умом бы не повредилась, а тело поправится.

– Сильно ее..?

– Вам ужин нести? – вместо ответа спросила женщина.

– Неси.

Хозяин разлил по кружкам вино, Север понюхал. Как ни странно, в этих северных землях делали вполне приличный напиток, хотя и кисловатый на его вкус. На столе встала широкая миска с вареной олениной. Ели на досках, по старинке пользуясь только ножом.

– Болото, в котором утопили людей Жиля далеко отсюда? – спросил Север, ломая настороженное молчание.

– Не очень, – отозвался Герик.

– Знаешь, что тут произошло? – потребовал Север у хозяина.

Тот долго молчал.

– Я знаю, что и остальные, – отозвался наконец, глядя в сторону.

– Врешь! Ты там был после схватки. Меч оттуда? Не важно. Ты живешь в лесу, значит умеешь читать следы. Рассказывай!

– Зачем тебе?

– Спрашиваю, значит надо.

– Ты не похож на Жиля, – продолжал упираться хозяин замка.

– Не каждый сын похож на своего отца, а уж племянник на дядю подавно. Говори!

– Полагаю, разбойников было человек двадцать не меньше. На дороге устроили засеку. Когда граф со своими остановился, повалили дерево позади отряда и тут же расстреляли всех из луков. Трупы людей утопили в болоте. Графа увезли.

– Почему собака не почуяла засаду?

– Она еще в городе пропала. Жиль ее искал. Никаких следов, будто испарилась. Помогать в поисках ему никто не захотел. Уже тогда гуляли слухи, будто он ворует детей и женщин, насилует, а потом убивает. От него начали шарахаться. Что Коч пропал, я узнал, когда ездил повидать Катрину. Толком поговорить нам не дали, рядом все время кто-то вертелся.

– Жиль не мог, так легко попасться, – задумчиво проговорил Север.

– Ты с ним встречался? Ты ж вырос на юге – засомневался Рагнариус.

– Он несколько раз приезжал в Византий. Охотились вместе.

– На кого там можно охотиться?! – отмахнулся старик.

– На львов, – просто ответил Север.

– На тракте его тоже ждали, – продолжил хозяин. – Видели там какой-то отряд. Они в лесу стояли, потом с места сорвались и ушли.

– Куда?

– То-то и оно, что в сторону города.

– Как были одеты?

– По-разному. Похожи на местных.

– Ты следы засады на старой дороге нашел?

– Они тут долго сидели, яму отхожую вырыли, да потом засыпали, чтобы даже дерьма после них не осталось.

– Оружие? Вдруг кто случайно обронил? – продолжал допытываться Север.

– Ничего.

– Странные какие-то разбойники. Не находишь?

– Агнесса, сходи, посмотри, что там на улице, – велел Рагнариус.

Женщина быстро вернулась.

– Опять дождь пошел. К утру…

Она не успела договорить, Коч бросил недогрызенную кость и глухо зарычал. Шерсть на загривке встала дыбом.

– Чего это он? – удивился Рагнариус.

– Чужие!

Вскочил Герик, полез со своей лавки хозяин дома, Агнесса натягивала легкую кольчужку. Север дожевывал кусок оленины.

– Если вы их с собой… – начал Рагнариус.

– Или женщина, – кивок в сторону служанки, – подала им знак, и они явились за твоей племянницей, – перебил его новоиспеченный граф Блуа.

– Агнесса вырастила Катрину! Она за нее любому глотку перегрызет.

– Деньги могут рвать и не такие связи. Жиль кому-то мешал. Теперь мешаю я. Вся история с несчастной женщиной на дороге может оказаться очередной ловушкой. Не ты ли ее подстроил?

Рагнариус стоял с мечом в руках. Север даже не подумал вытаскивать свое оружие. За спиной старика приготовился к прыжку Коч. Герик как бы ненароком перекрыл Агнессе путь к висящему на стене луку.

– Не я!!! – заорал Рагнариус.

С улицы донесся удар сигнального била. Чужие за воротами требовали впустить.

– Герик, – скомандовал Север, – бери собаку. Сидите в сарае и, чтобы ни звука! Агнесса – на стену. Мы встанем под воротами. Если будут кидать стрелы навесом – не попадут.

– Я прятаться не стану! – заявил Герик.

Север как давеча несильно треснул его в ухо.

– Будешь делать то, что я сказал. Шаг вправо, шаг влево – выгоню, пойдешь, побираться в город.

– Если жив останусь, – пробурчал парень, отступая подальше, дабы еще раз не прилетело.

Мелкий дождичек сеял невесомую водяную пыль. Посередине двора торчала, воткнувшаяся в землю стрела. Север побежал к воротам, прыгая из стороны в сторону. Рагнариус пошел напрямую, чуть не словил следующую стрелу и тоже запрыгал – прав оказался недоносок южанин. Они встали под стеной, юркая Агнесса вскарабкалась на смотровую площадку.

Каменная баба перестала бухать в приспособленную под нее наковальню.

– Кто там? – спросил Рагнариус.

– Открывай! – потребовали с той стороны.

– Что нужно?

– Отдашь женщину, мы тебе ничего не сделаем.

– Не отдам!

– Тогда мы сами войдем. Я лично вспорю тебе живот и намотаю кишки на шею.

– Ты сначала войди, там посмотрим, кто кому кишки мерить станет.

Засевшая на смотровой площадке Агнесса выставила растопыренную пятерню.

– Их пятеро, – прошептал Север.

– Воротца узкие. Если пойдут по одному, мы их тут всех!

– Шестой или прячется поблизости, или ускакал за подмогой, – окоротил разошедшегося хозяина нахальный гость.

– Откуда ты все знаешь?! – возмутился Рагнариус.

– Давно живу.

– Не давнее меня!

Со стороны длинного приземистого сарая, донесся странный звук, будто в стену попали камнем.

– Пращник, что ли? – подивился хозяин усадьбы.

– Может, и пращник. Ты тут разговоры разговаривай, а я посмотрю.

– Стой, куда?! – зашипел старик.

– Не кудыкай в дорогу – примета плохая.

Север заскользил вдоль частокола. Их могли специально выманить на открытое место. Хороший лучник по хрусту одной веточки сообразит, куда целиться. Навесная стрела с тяжелым наконечником, убить может и не убьет, но из строя выведет.

Рагнариус переругивался у ворот, мешая слушать тишину. Север пропустил момент, когда человек мягко спрыгнул на землю шагах в двадцати.

Одежду из шкур перехватывал наборный пояс. Рукоять меча торчала за правым плечом. Бандит выхватил оружие. Кривые ноги ступали носками наружу. Шел, будто танцевал. За поясом оказался еще один короткий клинок. На голове топорщился отороченный мехом островерхий шлем. Лицо прикрывала серая тряпка с прорезями для глаз и рта.

Север стоял, разведя руки в стороны, даже меч доставать не стал. Он ждал удобного момента, чтобы кинуть нож-лепесток. Увернуться бандит не сумел. Метательный нож вошел в глазницу. Человек рухнул, издав напоследок жуткий вой.

К ним неслись Герик и Коч.

– Я тебе, где велел, сидеть? – прорычал Северин.

– Так вы ж один!

– Убирайся обратно. На стенах может сидеть еще парочка таких. Заметишь, пускай собаку, она его, если не достанет, так хоть отвлечет.

– Да Коч любого…

– Это – не любой!

Герик не понимал, с кем имеет дело.

– Хочешь в компанию Жиля? – вкрадчиво спросил Север. – Нет? Тогда марш в сарай!

До парня, кажется, дошло, или привычка подчиняться сделала свое дело, в укрытие он возвращался быстрее, чем бежал к месту стычки.

– Они там… они… – забормотал Рагнариус, когда Север вернулся к воротам, – они привезли Патрика. Их главарь сказал, если не впустим, начнут резать его прямо тут. Еще, чтобы мы встали перед калиткой без оружия.

Агнесса кубарем скатилась с лестницы, Север занял ее место.

Двое стояли перед воротами с мечами в руках. Трое оставались в седлах. Позади одного был приторочен объемистый куль.

– Покажи ребенка, – приказал Север.

– Ты кто такой? – задрал к нему сплошную железную личину главарь.

– Прохожий.

Конный почти не целясь пустил стрелу. Север успел спрятаться за зубцом. Стрела прошла там, где только что была его голова.

– Ребенка с ними нет, – прошептал Север в ухо Рагнариуса спустившись. – Отпирай ворота, сам укройся за створкой. Агнесса – в дом!

Первым в открывшийся проем влетел лучник, на ходу пуская стрелы с ловкостью, которой позавидовал бы чемпион императорских игр. Еще неизвестно, как бы обернулось дело, если бы его конь не споткнулся. Мгновенной заминки оказалось достаточно. Последний нож лепесток угодил всаднику в основание шеи.

У ворот рубился Рагнариус. Двое наседали, третий бежал к дому. Нападающие имели не самый лучший доспех и короткие мечи, но были куда проворнее старика. Агнесса заперлась в доме.

Надо было выручать старика. Того успели зацепить. Кровь пропитала штанину, но он продолжал махать мечом, все дальше отступая от частокола.

Север свистнул, нападающие разом обернулись. Тяжелый двуручник просвистел, снимая одному голову. Второй прыгнул к воротам. Рагнариус сбил его с ног, перехватил меч и вогнал поверженному противнику в грудь.

– Стой! – крикнул Север.

Но тяжелый меч уже пригвоздил человека к земле.

Дверь Агнесса успела запереть. Последний бандит кинулся вокруг дома, искать другой вход. Север побежал за ним, вкладывая в рывок все силы.

Человек лежал за углом с разорванным горлом. Герик оттаскивал от него Коча.

Осталось только черно выругаться.

– Вы ж велели, пускать собаку, – возмутился парень, когда у разгневанного синьора кончилось дыхание.

– Кого теперь допрашивать будем!?

К ним хромал Рагнариус. Шлем он сбросил, сивые пряди липли ко лбу.

– Нет там мальчишки. Он соврал! – радостно закричал старик.

– Если на карету Катрины напали эти пятеро, беспокоиться не о чем. Если был еще кто-то, вскоре сюда могут пожаловать гости.

Коней согнали в сарай, трупы сложили во дворе.

– Пусть приходят! – откликнулся Рагнариус на сомнения Севера. – Всех тут положим.

– Ты тех двоих видишь?

– Ну.

– Это – гунны. Один из них бросил кошку с привязанной веревкой, влез на забор и успел спуститься с этой стороны, пока я бежал. Другой стрелял, как королевским лучникам не снилось. Дай сюда его колчан.

Большой берестяной туес оказался набит до отказа. Стрелы с разными наконечниками годились на все случаи, которые может подкинуть неверная боевая фортуна.

– Герик, помнишь южного легата? Сравни.

Наконечники оказались похожи – один мастер ковал.

– Рагнариус, самым правильным будет, тебе перебраться в мой замок. Там ров, стены выше, защитников больше. Девушку, как-нибудь перевезем, лошадей хватает.

– Не пойду, – глухо отозвался старик, опускаясь на деревянную колоду. – Забирайте Катрину, а я – к королю. Подам жалобу, по дороге людям расскажу, кто у нас в лесах промышляет. Никогда тут гуннов не видели. Пусть коронер едет, разбираться.

Север осмотрел обувь покойников. Сапог с высокими каблуками ни на ком не оказалось.

Уговаривать старика? Каждый выбирает свою дорогу сам!

– Сегодня на ночь глядя, ты никуда не двинешься. Еще пару дней, а то и больше пролежишь, пока рана подживет. Вытащи трупы за забор. Если к тебе явятся незваные гости, скажешь, что это мы их положили, ты ворота открыл, только когда мы ускакали, сам ничего не видел. К королю ехать бесполезно. Как бы хуже не вышло.

Рагнариус обхватил голову руками.

– Где Патрик? Мальчик мой!

– А где твой зять, ты случайно не знаешь?

– Он поехал навестить Катрину, и пропал.

– Странные дела творятся в вашем тихом королевстве, – заключил Север. – Герик, веди коней. Агнесса, поедешь с нами. Катрине понадобится твоя помощь.

Женщина вопросительно посмотрела на хозяина.

– Езжай.

Сорвавшийся было при выезде дождь, так же быстро иссяк. Герик вел их бездорожьем. К рассвету в глазах стояли переплетения оврагов, ручьев и каменных выходов, но добрались без лишних приключений.

Привыкший к трудным переходам Север и тот вымотался. Катрина то приходила в себя, то опять впадала в забытье. Агнесса едва переставляла ноги. Герик сел на колоду прямо посреди замкового двора.

Ворота заперли, мост подняли, женщин разместили. Большая деревянная бадья приняла Севера в горячую воду. Она доходила до подбородка. Хорошо, что Жиль приучил челядь, готовить себе ванну. Девушка перебирала его волосы, поливая теплой водой из кувшина.

Почти как дома. Если закрыть глаза. Если открыть: над головой висел серый каменный свод, узкие окна едва пропускали мутный утренний свет. Мойщица по самые глаза куталась в платок.

Они так боялись нового господина, или старый оставил по себе плохой след? Этому Север никогда не поверит. Они просто напуганы самим фактом смены синьора. Привыкнут. Но веселых танцовщиц тут не будет, это уж точно. Следовало бы выспросить у Герика о любовных обычаях Реца, однако, до нынешнего утра хватало других забот.

– Раздевайся, – приказал Север мойщице.

Стаскивая с себя многослойные тряпки, девушка так и не подняла глаз. По тому, как она двигалась, стало понятно, процедура для нее не внове. А что – тот же танец покрывал только в местном исполнении.

Все кончилось очень быстро. Напряжение отступило. Север выпустил из рук девушку, поискав в кармашках куртки, сунул ей монетку.

– Ой!

Девица смотрела на серебрушку, будто не веря, что это именно ей.

– Тебе, тебе, – подтвердил Север. – Иди.

Сам он завернулся в тонкую простынку. В Сильвии сравнительно недавно стали пользоваться постельным бельем, да и то редкие дворяне. Мода пришла из Византии всего-то лет пятьдесят назад, – на постоялом дворе простыней не случилось, – у себя в замке Жиль придерживался ее неукоснительно.

Северу часто и по долгу приходилось спать в куда более суровых условиях, иногда вообще на голой земле, завернувшись в плащ. Но, по возвращении домой, он признавал только чистую постель, тонкие простыни, легкие покрывала, если было жарко, или теплые одеяла в холод. Сиятельная посмеивалась над этим его пристрастием.

– Дома ты кажешься изнеженным дворцовым мальчиком. Я не представляю тебя в походе.

– Зато я представляю, – не соглашался с ней император. – Мало кто переносит трудности с таким безразличием. – Дома он компенсирует недостаток комфорта. Пусть отдыхает.

При чем тут король? Скорее всего, не при чем, – думал Север лежа в постели. Игры Храмов? Не исключено. Западный и Южный Храмы традиционно соперничали. Но легат был озадачен смертью Антонио Бальди. Такое трудно сыграть. Северный храм в мирские дела почти не вмешивался, разве вопрос касался непосредственно их интересов. Восточный находился в Московии и поддерживал сношения с остальными коллегами почти исключительно посредством переписки. Московитам интриги ни к чему, своих забот хватало.

Гунны не выходили из головы. Они могли быть именно, что обыкновенными бандитами. Почему тогда почти не грабили? Мало ли синьоров путешествует по дорогам? Почему их промысел распространялся на небольшую территорию, примыкающую к столице? Проще было бы устроить налет в одном месте, затем быстро перебраться в другое. Еще немаловажный факт: гунны никогда прежде не брали в свои шайки чужих. А тут командовал кто-то местный.

За отщепенцами, которые покидали пределы Хунгарии, Аттила Пешт отправлял погоню. Их выслеживали и убивали. Задирать соседей он не решался, под страхом смерти запрещая подданным набеги.

Еще сто лет назад европейские монархи потребовали от императора, полностью уничтожить осевших на землю кочевников, которые сильно пугали центральную Европу. Против гуннов выступили объединенные силы, костяком которых была императорская гвардия. В решающем сражении погиб царь гуннов Аттила Бестер. Его брат, который занял престол, подписал с императором хартию мира, но вступить в империю на правах провинции, отказался. Гунны теряли торговые преимущества и право невозбранного передвижения, но, кажется, сильно по этому поводу не переживали. Они завалили проходы в горах. Единственный на юге охранял постоянный гарнизон. Выходов к морю на севере они не имели. На востоке стояли непроходимые леса. Только на западе, не привычным к такому занятию, кочевникам пришлось ставить крепости, между которыми тянулась стена.

* * *

Ребенок бежал и смеялся. Белые пряди ковыля щекотно скользили по лицу. Где-то высоко и далеко, за метелками огромных трав к нему шла мать. Она его звала. Север решил подобраться к ней в высокой траве и выскочить. Она сначала напугается, а потом станет смеяться вместе с ним. Он так часто делал. Мать его не ругала. Она его вообще никогда не ругала, называла своим солнышком, своим Яриком.

Мальчик раздвинул макушки трав. Мать медленно оседала на землю. В груди у нее торчала стрела.

* * *

Он проснулся, как от толчка. Этот сон приходил ему всего пару раз. Север не помнил раннего детства. Все более или менее связные воспоминания начинались лет с шести. В них был дворец императора, сиятельная чета, наследники Иван и Василий, дети вельмож. Но, что женщина, к которой он бежал, была его матерью, он знал точно.

Раньше во сне он не видел ее лица или сразу забывал. Сегодня явственно проступили черты.

Север сел в кровати. За узким окном в свинцовом переплете сияло солнце. Непогоде, кажется, пришел конец. Хотя он плохо ориентировался в местном климате. Ему все время хотелось надеть перчатки то ли от прохлады, то ли от повсеместной грязи.

Оказалось, уже близко к полудню. Сутки перед этим он вообще не спал, но чувствовал себя бодрым. Если бы не отголоски сна! Последний раз он бегал в призрачных ковылях шесть лет назад.

– Господину угодно обедать? – склонил голову повар.

– Только перекушу. Есть вареное мясо?

Говядина оказалась сочной, хлеб свежим.

– Вечером накроешь стол в большом зале. Со мной будут ужинать новый мажордом, кастелян и Герик. Что с женщиной, которую мы привезли?

– Я не знаю.

Повар отступил за край плиты.

– Жиль граф Блуа вас наказывал? – напрямую спросил Север.

– Нет, мессир.

– Чего ты боишься?

Повар молча перебирал край передника.

– Что про меня вам наговорили? Отвечай!

Повар аж присел, и с перепугу зачастил. Оказывается, когда стало доподлинно известно, что наследник едет вступать в права, в цитадель подбросили письмо. В пространном послании некий доброхот извещал нового мажордома, что наследник, выросший в южных краях, склонен к кровавым забавам, наказывает за малейший проступок, любит сам приводить приговор в исполнение. Автор послания открыто предлагал воспротивиться власти нового господина, а лучше вообще решить с ним все быстро и тихо.

– Кто знал о послании? – потребовал Север.

– Все, – развел руками повар.

– Ищи мажордома. Пусть собирает людей. Всех! Чтобы через полчаса стояли во дворе.

Когда новый господин остановился на широкой верхней ступени, шевелящаяся, тихо переговаривавшаяся толпа замерла, будто под взглядом василиска. Люди смотрели по большей части себе под ноги, некоторые в сторону. Где-то в задних рядах протяжно всхлипнула женщина. Закричи – попадают мертвыми. Неужели их так напугала подметная писулька?

– Я собрал вас тут, чтобы спросить: хотите ли вы похоронить близких, которые погибли, защищая своего господина, или пусть их тела дальше гниют в болоте? Мне требуется ваше согласие. Я не знал никого из них. Я не знаю, нужно ли это вам. Сам я считаю ритуал предания тела огню священным. Но я вырос в другой стране. Традиции там и тут могут отличаться. Если вам не нужны тела, забудем о них. Если вы хотите совершить ритуал, пусть сюда выйдут добровольцы.

Север говорил спокойно, по-деловому. Так по утрам распределяют работы: вы – лес рубить, вы – урожай собирать. Люди начали поднимать головы. На господина смотрели пока с недоверием.

– Есть одинокие мужчины, готовые пойти со мной? Я не знаю, что нас там ждет. Возможно, нападение повторится, и вернутся не все. Я не хочу, чтобы дети остались сиротами. Мне нужны молодые, умеющие хоть немного владеть оружием.

– Нам сказали, что те места охраняют королевские егеря, – подал голос мажордом.

– Мы вчера прошли по краю болот, там пусто. Если мы кого встретим, вот! – Север поднял над головой свиток. – Здесь разрешение баронессы Клише на поиск в ее владениях. Никто, даже король не может оспорить такой документ.

По толпе прошел ветерок. Кто-то еще стоял, пялясь в землю, кто-то начал проталкиваться в первые ряды.

– Я пойду.

Мужчина лет сорока в длинном черном, кое-где прожженном фартуке выступил первым.

– У тебя нет семьи? – спросил Север.

– Есть, но я все равно пойду. Там мой старший сын.

– Я тоже пойду, – присоединился к нему невысокий рябой парень лет двадцати.

Рядом встала женщин, не уступающая мужчинам ростом и статью.

– Я умею стрелять из лука. Я пойду.

Кто у нее там? Сын? Муж? Люди продолжали подходить. Когда набралась дюжина, Север вскинул руку.

– Достаточно. Как тебя зовут? – спросил он у того, кто вышел первым.

– Ивер кузнец.

– Кто будет делать твою работу, если ты не вернешься?

– Мои сыновья. Если ты, мессир, не возьмешь меня с собой, я пойду один.

– Юбер, – обратился Север к кастеляну, – открой оружейную. Пусть каждый выберет себе оружие. Где повар? Накормить всех ужином. Утром на рассвете выступаем. С собой берем вареное мясо и хлеб. Вечером откроешь бочонок вина. Остальные расходитесь.

Север расположился за столом в центре большого зала. Стены тут, как и в любом другом замке, были увешаны старинным оружием – щиты, мечи, луки самых разных размеров, копье в углу по руке великану. Ну, или его пускала специальная машина – большая редкость. Север только раз такую видел. Жиль любил оружие.

– Садись Герик. Тебе отдельный приказ. Возьмешь пару мужчин, кому ты полностью доверяешь. Надо посмотреть, не попытается ли кто выбраться ночью из замка. Кроме главных ворот есть еще две узкие калитки?

– Есть.

– Сможешь проследить?

– Вы думаете, у нас сидит шпион? – возмутился Герик.

– Я не думаю. Я знаю.

– Не может такого…

– Не забывай прибавлять: «мессир»! – ядовито перебил Север. – Шпион есть. Он достаточно ловок. Он исподволь нашептывал людям, но не всем. Тебе же никто не пел в уши балладу о страшном и ужасном наследнике, который всех, если сразу не убьет, так покалечит?

Герик задумался, светлые брови поползли вверх.

– Кто? – потребовал Север.

– Перрен. Он принес вассальную присягу графу год назад. Раньше часто тут бывал, но после вашего приезда ни разу не появлялся.

– С кем он тут якшался?

Не ответив, Герик сорвался в кухню, быстро вернулся, проскочил зал, исчез за дверями. Ждать его пришлось довольно долго. Появился он, что называется, в мыле.

– Левьер исчез.

– Кто таков?

– Никто. Дылда бестолковая. Был на побегушках. Просился работать на поварню, да граф не разрешил.

– Повара зови.

– Не дозовешься. Зарезали его. Перрена, Лвьера и повара часто видели вместе.

– Собирай людей, – поднялся из-за стола Север. – Выступаем сейчас. Женщина пусть на поварне соберет продукты. Ужинать будем в лесу.

Все закрутилось. Юбер торопил людей. Те быстро разбирали оружие. Кузнец повесил на пояс боевой молот. Трое взяли короткие мечи, остальные – копья. Ира выбрала массивный лук, который не всякому мужчине натянуть. Конюхи седлали.

Отряд выступил под гомон челяди. Народ сбежался во двор без всякого приказа. Отъезжающим совали узелки и пакеты. Север шел первым. Герик держался, отстав на полкорпуса. Коч трусил рядом. В поводу вели трех заводных лошадей.

– Зачем повара-то убили? – тихо спросил Герик, когда отъехали от замка.

– Думаю, тот отказался сотрудничать. Сегодняшний ужин мог стать последним для меня и остальных, кто собрался в поиск. Возможно, Левьер убил, а может он тут вовсе не при чем.

– Тогда зачем сбежал?

– На свиданье в деревню подался, а повара зарезал кто-то другой. Ты людей оставил смотреть за воротцами?

– Нет. Вы не приказывали.

– А сообразить?

Отряд шел кучно и споро, где только возможно переходя на рысь. Сумерки тут наступали медленно и лениво, не как в южных краях. Там не успел моргнуть, день уже стал ночью.

С последними лучами заката остановились, перекусили, не расседлывая, пошли дальше. И опять: ручьи, овраги, каменные осыпи. В серой утренней мути отряд встал на краю черного болотного окна.

Юркий рябой парень разделся, обвязался веревкой и пошел в слепую стоячую воду. Даже нырять не пришлось. Почти у самого края он наткнулся на первый труп.

Болото сохраняет останки лучше, чем даже сухой песок. Парень привязывал к ногам веревку, тела одно за другим вытаскивали на берег. Коней оставили на сухой поляне. Убитых переносили по одному, укладывали на волокуши. Достали всех.

Огромный Ивер присел возле сына, убрал с лица покойного налипшие волосы, поднялся, замер, сжав кулаки.

Север скомандовал отход. Он уже был в седле. Люди разбирали коней. Лежавший в сторонке Коч, вдруг вскочил и огромными прыжками понесся в сторону дальних кустов. Север как раз надевал кольчужный капюшон. Что-то со свистом рвануло голову, чуть не стащив с коня на землю. Стрела вошла между краем капюшона и виском, осаднив кожу. Не отклонись Север, вошла бы в глаз.

– Коч! Назад!

Острый, как игла наконечник застрял в мелких кольцах затыльной части койфа, наружу торчал оперенный конец.

– Герик, уводи людей, – скомандовал Север. – Ивер, Фульк, Ира остаетесь со мной.

– Мессир, вы ранены?

– Мы пойдем в арьергарде. Сильно не растягиваться и не останавливаться до замка. Лошади отдохнули, выдержат.

Стрела мешала. Оперение закрывало обзор, древко давило на пострадавший висок. Обломить – исцарапает щеку. Выдернуть или протолкнуть ее дальше не получалось. Север стащил с головы койф. Шлем он с собой не взял. Ивер тоже потянул кольчужный наголовник.

– Оставь, – приказал Север. – Ты мне нужен живым.

– Вы нам тоже, – пробасил кузнец.

Через каждую пару перестрелов они останавливались, послушать лес. Со стороны отряда доносились шорохи, ржание, редкие голоса. Больше никаких посторонних звуков. Небо опять затянули облака. Солнце клонилось к закату. Переход – остановка. Переход – остановка. Передовые двигались очень медленно. Кое-где волокуши приходилось поднимать, помогая лошадям. Герик вел отряд другой дорогой. Хотя тут меньше встречалось каменных осыпей, все равно, путь занял всю ночь и половину дня. Только ближе к вечеру вымотанные люди и уставшие лошади подошли к воротам замка.

– Опустить решетку, мост поднять. К малым воротам – постоянную стражу, – приказал Север, сползая с коня. – Людей накормить. Юбер, за мной.

Он так устал, что не сразу попал ключом в скважину. Мажордом отсчитал по десять монет каждому, кто ходил на болото.

– Это очень много, – заикнулся Юбер, но глянул в глаза господина, сгреб кошель и бочком выскочил из сокровищницы.

Заперев дверь, Север пошел в мыльную. Девушки раздевали его в четыре руки. Та, которая помогала в первый раз, тихонько спросила, не хочет ли господин, чтобы она осталась.

– Иди на кухню, пусть мне принесут поесть.

Распоряжения он отдал, пусть с покойными разбираются родственники, – думал Север, закутываясь в одеяло. – Стрелок уже всяко сообщил своим. В самое ближайшее время сюда кто-то должен пожаловать. Посмотрим…

Мысли начала путать накатывающая дрема. Последнее, что запомнил Север – обглоданная кость на тарелке.

Занятия на заднем дворе продолжались второй день. Почти весь отряд замка полег с Жилем. Набирать людей со стороны было неразумно. Пришлось натаскивать своих.

– Держи щит, что ты его опустил?! – рыкнул Север. – Я мог тебя уже три раза продырявить.

– Вы и со щитом меня убьете. Рука устала, – огрызнулся Герик.

Север опустил оружие. Он-таки загонял парня. Да и сам, признаться, устал.

Молодежь стояла полукругом, наблюдая учебный поединок. Тренировочные бои шли с утра до заката. Люди кряхтели, стонали, но не возмущались. Поход за телами близких поднял наследника в глазах обитателей замка. Жиля любили, Севера пока просто слушались, поверив, что новый господин способен их защитить. У некоторых стало неплохо получаться. Но гонять их еще и гонять.

Угу, а как же! Тебя-то с детства учили. Чего ты хочешь от крестьянских парней, только взявших в руки оружие? Ира, кстати, преуспела даже больше него. Под ее начало ушло пятеро молодцов. Стрелы в первые дни летели куда угодно, кроме цели. Ира заставляла своих подопечных лазить за потерями и стрелять, стрелять, стрелять.

Север стянул легкую кольчужку. Надевал исключительно для отягощения. Вряд ли кто из неофитов мог его задеть. Гамбизон – одно неудобства в такую жару. По-настоящему знойный день приятно удивил.

– Мессир граф, – к нему бежал мальчишка из мелкоты.

– Мессир граф! Там на воротах…

– Стоять! Отдышался? Теперь говори.

– Сказали, там какой-то нищий стучится в калитку со стороны полей, говорит, вы его ждете.

– Герик, не снимай кольчугу. Оружие с собой. Пошли смотреть, кто к нам пожаловал.

Парень потащился следом, брякая железом. Север прихватил только учебный клинок.

– Вы его деревяшкой хотите зарезать? – съехидничал Герик.

Ему давно следовало отрезать поганый язык, да руки все не доходили. Вместо ответа Север легко крутнулся, оказавшись у того за спиной, перехватил свое оружие двумя руками, зажал им шею наглеца. Дернись – кадык хрустнет.

– Сдаюсь, – прохрипел Герик.

– Штаны мокрые? Я рад. Другой раз не дашь, зайти себе в тыл.

– Та это ж вы! Я не ждал нападения.

– Не оправдывайся. Нападение в нашей войне может произойти откуда угодно, от кого угодно. Держись у меня за левым плечом. Дураком тебе даже прикидываться не надо. Зачем ты таскаешь этот хоберк?

Кольчуга с наголовником длиной до колен по мнению Севера была крайне неудобна.

– Красиво, – потупился Герик.

Север ценил его еще и за то, что на прямой вопрос почти всегда получал правдивый ответ. К тому же парень не сразу, но научился, не рассуждая выполнять приказы. Герик начал ему доверять. Север с оглядкой – тоже. Парень умел сносно обращаться с мечем, неплохо стрелял из лука, да и копье кидал отлично. Его натаскивал Жиль. Следовало продолжить обучение, чтобы спина всегда оставалась прикрыта. Другое дело, что до тайны графа Север так и не докопался. Герик молчал.

– Он там один?

– Один, мессир, – откликнулся превратный стражник

– Вы двое открывайте. Герик, встань за угол сарая.

Малые воротца открывались наружу, что мешало выломать их тараном, случись у неприятеля такое намерение. Север приказал укрепить их дополнительной решеткой. Ивер обещал на днях закончить работу.