Выжившая

Глава 1 Затворы судьбы.

«Кипяток брать будете?» – лязгнули железные затворы, и суровый мужской голос прорезал тишину.Я недовольно морщась, неохотно открыла глаза и медленно сфокусировала взгляд на тусклой лампочке за решёткой над железной дверью.Сука…

До последнего хотелось верить, что это всего лишь кошмарный сон. Но, увы, всё здесь – голая, безжалостная реальность. Я снова в тюрьме. Видать, у меня талант выбирать места для отдыха.Жесть.Из груди вырвался глухой стон. Проигнорировав вопрос, я закрыла лицо дрожащими руками и отвернулась к облезлой стене, исцарапанной нецензурной бранью.Слёзы горячим ручьём полились на грязную подушку, любезно предоставленную мне изолятором временного содержания заключённых – на жаргоне КПЗ.Боже, как же всё знакомо…Моя история с наркотиками длится уже 15 лет. Дважды я оказывалась в местах лишения свободы, но вынесла оттуда лишь новые навыки сокрытия и изготовления героина. Сейчас мне 36, и я часто думаю о той девушке, которой была 16 лет назад: полной энергии, безмятежной и, наверное, по‑своему прекрасной.

Второй брак я заключила, уже держа на руках дочурку Машулю – Вишенку, как нежно окрестила её моя мама. В этой женщине, несмотря на все жизненные бури и пагубную привязанность к спиртному, жила невероятная сила духа.Когда мой первый муж, Андрей, не сумев одолеть алкогольную зависимость, ушёл из жизни, шагнув с моста, мама стала той нерушимой опорой, что удерживала нашу семью.

Материнство? Для меня тогда это было скорее списком рутинных дел: покормить, одеть, уложить спать – и вот она, долгожданная свобода! Мои мысли витали там, где царили мальчики, приключения, романтика и безудержное веселье. Пелёнки и детские сопельки явно не входили в список моих увлечений.Секс? Ну, скажем так, не был в топе моих интересов – казался каким‑то неловким секретиком. Но тяга к романтике толкала на авантюры.Так я встретила его – Мишку, свою звезду, пленительного счастья. Он выделялся среди остальных пацанов: ради встреч со мной,карабкался по деревьям, пробираясь через окно, чтобы не попасться на глаза маме.Оргазмы? Они ещё не нашли меня, но их отсутствие не омрачало блаженства от его дерзких ласк и того миниатюрного мира вольной страсти, что он воздвигал вокруг нас.Я влюбилась без памяти, целиком и полностью отдавшись этому чувству. Наша скромная свадьба стала символом надежды – надежды на зрелую, счастливую жизнь.Мой супруг – воплощение мужской красоты: статный, атлетичный, дерзкий, смелый и полный задора. Рядом с ним я была как за надёжным щитом. Он баловал меня, носил на руках, игнорируя осуждающие взгляды моей мамы.А она неустанно твердила: человек, успевший к восемнадцати годам дважды оказаться за решёткой, не может стать надёжной опорой. Я не прислушивалась к предостережениям.С упоением обустраивала наше семейное гнёздышко – ну а как иначе, если до этого в моей жизни были только родители‑алкоголики да драки в тёмной, нищей квартирке? Я очень старалась, чтобы у нас всё было по‑другому, чтобы наш мир стал светлее.И вот через девять месяцев родился Ванюшка – моё самое большое счастье. Я была на седьмом небе от радости. И в этом ослепительном сиянии счастья я не увидела, как Мишка незаметно для меня погружался в мир наркотиков.Я отчаянно пыталась схватить то, что уже безвозвратно ускользало. Слёзы заливали лицо, истерики сотрясали тело, больницы, ссоры и отчаянные мольбы – всё перемешалось в какой‑то безумный коктейль.Ревность и страх окутывали мой разум, рисуя жуткие картины: он в объятиях женщин, изъеденных наркотическим ядом. Муж постепенно отдалялся от меня: всё позже приходил домой, а его душевная близость со мной становилась всё более далёкой.Мне казалось, что это моя вина. Я постоянно устраивала скандалы, выражая недовольство его пропажами по вечерам, и ложилась спать одна в холодную, пустую постель, погружаясь в горькие раздумья о разбитых мечтах и сломанной судьбе.Ведь моя мечта о семье была словно кадр в той дурацкой рекламе майонеза: уютный дом, смех, объятия и верный пёс у камина.Я перестала быть женой – теперь я выполняла роль частного сыщика, мысленно составляя подробные отчёты для условного «клиента».

«Дело № [номер]»: отчёт частного детектива Объект наблюдения: супруг, [имя].

Период отчётности: 23.04–29.04.Цель миссии: выявление признаков неверности/обмана.

Статус: в работе (циклический сценарий).

23.04Действия:· произведён скрытый осмотр мобильного устройства объекта;· обнаружено сообщение неопределённого характера (контекст двусмысленный, отправитель не идентифицирован).

Реакция объекта:· отрицание.

Вербальная реакция: «Ты с ума сошла». Тон – насмешливый, взгляд прямой.

Мои действия/эмоции:· приняла версию объекта. Краткосрочное снижение уровня тревожности (≈ 1 час);· ощущение саморазрушительного характера поисков.Вывод: доказательства косвенны.

Сценарий «отрицание + успокоение» повторяется.

27.04Действия:· подтверждение лжи (детали опущены в целях эмоциональной безопасности);· эмоциональный срыв. Голосовые связки перенапряжены (последствия: осиплость);· физическая акция: упаковка личных вещей и вещей несовершеннолетних детей в дорожный чемодан.

Реакция объекта:· блокировка выхода.

Вербальная формула: «Прости. Больше никогда». Тон – умоляющий, зрительный контакт устойчивый.

Мои действия/эмоции:· приостановка акции «уход»;· временное восстановление доверия.

Вывод: классический паттерн «клятва + прощение».

Риск рецидива – высокий.

28.04Наблюдения:· ночной период: атмосфера сближения. Тактильный контакт, отсутствие конфликтов;· объект спал. Я вела наблюдение.Внутренние размышления:· кратковременная реминисценция периода «до кризиса»;· когнитивный диссонанс: «Вот он. Мой любимый человек».

Вывод: эмоциональная амплитуда «ненависть – любовь» сохраняется. Риск идеализации прошлого.

29.04Действия:· повторение сценария «упаковка + уход»;· фиксация психофизиологических симптомов: слёзы, тремор пальцев, ощущение пустоты в груди;· пересечение порога жилища.

Прогноз:· вероятность возвращения: 98 %.Факторы:· эмоциональная привязанность;· надежда на изменение объекта;· страх одиночества.

Общий вывод по периоду Миссия приобретает характер замкнутого цикла.

Ключевые этапы:1. Поиск доказательств.2. Раскрытие лжи.3. Эмоциональный взрыв.4. Клятвы объекта.5. Временное примирение.6. Повторение этапа.

Три года ада. Не жизни – выживания.Потом – димедрол. Передозировка. Белые стены психиатрической больницы.А утром он уже стоял у моей палаты. Глаза честные, голос дрожащий: «Всё, завязываю. Навсегда». Я кивала, почти верила. Почти…Его хватило на неделю. И снова всё заново.И вдруг – как удар, как ледяной шквал: я поняла, мне нужна помощь.А следом, словно ядовитый шёпот из тёмного угла души: «Героин – вот твое спасенье…»Как я решилась? Что стало той последней каплей?Таблетки? Дурдом? Или эта всепоглощающая, вязкая тоска – ощущение, будто я с самого детства была лишняя в этом мире, будто никому никогда не была нужна?А ведь когда‑то я твёрдо знала: наркотики – это путь в никуда. Я всегда была их ярой противницей. Всегда.Так как же я согласилась на это?Наверное, психиатр описал бы это так :

Хронология падения

Этап 1. Три года нестабильности, нарастающего напряжения.

Этап 2. Приём димедрола. Передозировка. Госпитализация в психиатрическую больницу.

Этап 3. Появление супруга у палаты. Обещания прекратить употребление наркотиков. Кратковременная вера со стороны пациентки.

Этап 4. Рецидив супруга спустя неделю.

Этап 5. Осознание необходимости внешней помощи (первый сигнал самосохранения).

Этап 6. Возникновение суицидальной идеи с фокусом на героин как «решение» (сигнал глубокого кризиса).

Вопросы без ответов: Что стало триггером: медикаментозная интоксикация, госпитализация или хроническое ощущение ненужности? Почему пациентка, всегда выступавшая против наркотиков, пришла к мысли об их использовании?

Заключение: Случай демонстрирует цикличность деструктивных отношений и нарастающую дезинтеграцию личности на фоне хронической травмы…

Вспоминаю, как гоняла всех, кто приближался к нашему дому. Любой шаг к двери – как вторжение. Любой голос в прихожей – угроза.Дралась с каждым, кто приходил в нашу квартиру. Руками, словами, взглядом – всё шло в ход. Только бы спасти Мишку. Только бы не отдать его этой дряни.Его подруги обходили меня за десятки метров. Видели во мне сторожевого пса. А я и была им: зубы оскалены, во взгляде – сталь. И чего добилась? Вот… Сижу. Жгут на руке. Глаза горят нездоровым огнём. А внутри – шёпот: «Уколи меня. Чтоб мы снова стали ближе».Блин, где же та грань, на которой я сломалась? Когда защитник стал соучастником?

Как и многие девушки моего возраста, я страдала от комплексов по поводу своей внешности: «Я толстая. У меня плоская грудь. Зубы слишком большие. Пальцы кривые». Всё это – типичная «молодёжная чехарда», которую мы сами на себя навешиваем, как чужие одежды.Но в тот момент,когда по венам расплывалась дурь, всё исчезло. Просто рассеялось, как дым из трубочки. И я почувствовала кайф. Настоящий. Впервые в жизни я посмотрела в зеркало – и увидела красивую девушку. Не список недостатков. Не набор бирок. А… себя.Раскрепощение было таким сильным, что я едва узнавала собственное отражение. Удивление. Лёгкое волнение. И где‑то внутри – тихий восторг: «Я красива». Рядом со мной стоял мой супруг. В зеркале мы выглядели как прежде: муж обнимал меня, и на миг показалось, что время повернулось вспять.Нежность прокатилась по телу, словно тёплый прилив, оставляя после себя океан любви. В тот вечер я разгадала тайну: секс – не берег, где можно постоять и уйти. Это бездонный океан, где каждый всплеск – новая грань чувств.Я наконец увидела правду: мои желания были шире привычных берегов. Мы с мужем поплыли рядом, но, к сожалению, не в одном корабле любви, а в лодке, скованной цепями общей зависимости.А через год волна реальности выбросила меня на пустынный берег – одинокое кресло в пустой квартире и жестокая ломка.К тому времени муж уже потерял работу, увлёкся кражами и разбоями. Денежный поток иссяк, и мы стали сдавать свои и награбленные вещи на рынке – всё быстро и дёшево. Дети жили у моей мамы – нам было некогда ими заниматься. Мы медленно, но верно шли ко дну. А потом мужа посадили на долгие семь лет. Для меня это было катастрофой.Я тупо не понимала, как я буду жить одна без него.Каким‑то чудом я устроилась на работу, забрала сына у мамы и моталась вместе с ним к мужу по тюрьмам и зонам. В перерывах между уколами мелькали мысли бросить эту чёртову дрянь, но – ха! – как обычно это бывает, ни хрена у меня не получалось.Большая часть денег уходила в иглу – это было как затягивающий водоворот, который уносил меня всё глубже, не оставляя шансов выбраться. И, если честно, я кайфовала. Чувствовала себя взрослой и независимой, хотя это была самая жестокая из всех ироний.Кое‑как я таскалась на работу, иногда занималась сыном, со слезами глотала любовные письма от мужа из зоны и кололась – кололась, кололась без остановки. Со временем появились новые «друзья», с которыми я проводила всё больше времени, а мой когда‑то любимый муж тихо скользил на задний план, пока совсем не испарился за горизонт. Честно говоря, мне на него уже было глубоко наплевать.Доза росла, с работы вылетела, деньги таяли, словно снег под весенним солнцем. Муж, великий мастер моего криминального ремесла, когда‑то научил меня воровать из магазинов – и я стала настоящим профи в этом деле. Получала по морде, убегала от полиции, сидела в участке – ничто не останавливало мою лихорадочную жизнь, даже лишение прав на детей.Совершенно обычный набор для кандидатки в криминальные хроники. Машка, Ванька – мои маленькие ангелы. Простите меня, я не ведала, что творю.Их забрали в детский дом. Первые дни я рвала на себе волосы, рыдала, играла роль раскаявшейся матери, но на деле ни черта не делала. Постоянно крутилась мысль: «Вмазываюсь ещё один раз, последний… Потом заберу детей, наведу порядок в квартире‑руине, устроюсь на работу – и всё будет как в сказке».Но вместо сказки я углублялась всё дальше в химическую пропасть. Все отвернулись: знакомые, сестра, бабушки и дедушки. Меня боялись впускать в дом, как чумную. Я воровала, врала всем подряд, и мне было всё равно – словно я провалилась в чёрную дыру без дна и выхода. В голове крутилась одна навязчивая мысль: как не сдохнуть на кумарах. Ни капли света или разума, только тупое, жадное желание следующей дозы.И вот – я стала торговкой дурью, за что получила два года колонии. Воспоминания об этих моментах приносят одновременно и боль, и стыд – будто в душе навсегда осталось пятно самой тёмной трагедии.Ах да, чуть не забыла – мой первый срок был по малолетке. Мне было всего 12, и я оказалась в самом сердце горячих и беспокойных 90‑х. Настоящей заботы ко мне никто не проявлял – только алкоголь и бесконечные семейные скандалы.Папа – покой ему – регулярно распускал руки, бросался на маму и частенько не жалел и меня. Он вёл себя ужасно и был словно шторм, наводивший ужас в нашем доме. Помню, как однажды он пытался расстегнуть на мне красный детский халатик, но вовремя остановился. Неужели в его голове промелькнула мысль о том, чтобы заняться со мной сексом? Мне до сих пор трудно в это поверить.В нашем доме постоянно проходили пьянки с его друзьями – настоящими алкашами, чья тень сгущалась над моей детской невинностью. Однажды один из них накинулся на меня прямо в моей постели, схватил так крепко, словно пытался сломать, и начал душить, раздвигая коленом мои ножки.Я, залитая паникой и страхом, кричала из последних сил: «Папаааааа, помоги!» Но дом был окутан тишиной пьяного сна – никто не шевельнулся, никто не услышал.И вдруг мама, словно ангел‑хранитель, очнулась, прибежала и сбросила его с кроватки, рявкнув: «Убирайся, ублюдок!» – и вышвырнула его за дверь. Но за это получила мощный удар от отца.А я, разбитая и испуганная, дрожа от страха и унижения, сбежала из дома, не оглядываясь. Вместе с подругой и новыми знакомыми – взрослыми мужиками, недавно освободившимися с «Крестов», – я рванула в Коми АССР, так тогда назывался этот край земли. Холодный, Богом забытый посёлок. И то, что там была колония‑поселение для мужиков, я узнала только по приезду. Там началась моя война за выживание. Там было всё: ужасающее насилие со стороны страшного лысого зэка, продажа меня за 15 тысяч рублей старому извращенцу, который изо дня в день издевался надо мной и мучил с мерзкой жестокостью.Я убегала, спасаясь от мужика с топором, который хотел превратить меня в жертву своей ярости. Предательство подруги – как нож в спину. А преследование двумя мужиками, пытавшимися сбросить меня в раскалённую заводскую трубу, превзошли все страшные сны. Этот маленький городок не знал пощады и не давал спасения.Из этого моего путешествия можно написать целую главу, но я не буду долго заострять на этом внимание. Скажу одно: это была бездна, из которой, казалось, нет выхода. В этом маленьком городке не было никого, кто смог бы меня защитить.Чудом я сбежала оттуда живой и здоровой. Ну, как здоровой.доровой… кто то на прощанье мне подарил сифилис.. По приезду в Петербург я слишком боялась возвращаться домой, и стала бродить по улицам, пока не встретила компанию, научившую меня тому, как кидать мужчин на бабки с помощью клофелина – препарата, который вызывает сильную слабость, заторможенность и "выключение" сознания, что идеальным образом подходило для моих схем. Я обзавелась соратницами – компаньонками, и мы отправились колесить по городам и селам в поисках своих жертв. Мужчины, завидев нас – трёх тринадцатилетних дев, – загорались алчным огнём. Они звали нас в свои дома, рисуя в воображении картины безудержного вожделения, где мы становились безвольными «козочками» в их игре. Но их мечтам не суждено было воплотиться в жизнь – они выбивались из строя уже на третьей рюмке, погружаясь в забытье. Здесь тоже можно было бы написать целую книгу, но, пожалуй, оставлю эту историю за кадром, ведь моя книга – совсем о другом. Не успели мы насладиться иллюзорной свободой и лёгкими деньгами, которые не успевали тратить, как нас накрыла милиция. И я – одна из всех – оказалась за решёткой в роли предводительницы банды. Смешно звучит, не правда ли? Но именно так всё и было.Очень страшно было переступать порог камеры, где сидели обнаглевшие малолетние преступницы. Страшно и нелегко. Все знают, насколько жестоки могут быть ребятишки. Но я понимала одно: в обиду себя не дам.Благо, треволнения оказались пустыми. Внутри царила атмосфера пионерского лагеря: декламировали стихи, разыгрывали сценки, мастерили плюшевых мишек. Разве что действие разворачивалось в тесной клетке за могучими прутьями.Через полтора года я вышла из зала суда не только с условным сроком, но и с багажом хороших воспоминаний и целой армией подруг.Но знаете, кто меня действительно держал на плаву? Мама. Она привозила огромные передачи, нанимала адвоката, закодировалась от пьянки ради меня!А когда я освободилась, дом превратился в оазис заботы и тепла. Родители на рынке открыли три точки с фруктами, и мы все вместе там работали как настоящая, дружная семья.Увы, очень скоро идиллия дала трещину: предки внезапно вернулись к старым привычкам, отец снова начал лупить маму. Стыдно признавать, но я, вместо того чтобы встать горой за маму, схватила вещи и рванула к вышеупомянутому Андрею. Мы скромно оформили брак, и вроде всё было как у людей. Но как только я забеременела, он начал сильно пить, и я вынуждена была с огромным пузом работать на улице продавцом. Мамуля, несмотря на моё предательство, всё пронюхала и эвакуировала меня домой перед самыми родами. Андрей даже не удосужился приехать на выписку Маруськи – отчего сердце разрывалось от предательства и боли.Я решила навсегда порвать с ним и вернулась в родные пенаты. Там вскоре встретила и вышла замуж за Мишку – человека, которого вы уже знаете.Казалось, фортуна подмигнула: обожаемый супруг, крохи детки на руках, будни, полные надежды. Но наркотики… Они тихо проникли в мою жизнь, словно ядовитая змея, перевернув всё с ног на голову. Судьба, выходит, обожала ставить подножки и играть в злые шутки…