Галактический суд

Глава 1: Горький совет

Кофе в «Зерне у Проксимы» всегда был слишком горьким. Лео Каленов знал это, но все равно приходил сюда раз в неделю, в один и тот же день, как по ритуалу. Это была его малая аскеза, напоминание о том, что жизнь – не сахарная вата с спиранелло, которую продавали у космопорта. Сладкое притупляло бдительность, а горечь, напротив, обостряла чувства, заставляя помнить. Помнить каждый неверный шаг, каждую проигранную стычку, каждую упущенную возможность. Помнить пустые глаза судьи, смотревшие на него и его сестру сквозь дымку судебного зала, пока оглашался приговор, навсегда изменивший их жизни.

Кофейня была уютной ламповкой, втиснутой между мрачными небоскребами портового района Титана. Воздух здесь пах не озоном и металлом, как везде в этом рукотворном мире под куполом, а молотыми зернами и старыми книгами. Здесь оседала пыль с чужих миров, занесенная на ботинках космопроходцев, контрабандистов, беженцев и таких, как он, – людей, застрявших между прошлым, которого не вернуть, и будущим, которое не наступает.

Лео сидел у стены, в своем привычном углу, откуда был виден и вход, и барная стойка, и узкий проход на кухню. Старая привычка – всегда держать спиной к стене и контролировать все выходы. Он смотрел, как владелец, молчаливый старик по имени Эзра, протирает бокалы. Его движения были точны и выверены, как у машины. Поднять бокал, поймать свет, выявить малейшую потускневшую область, провести по ней идеально белой тканью, проверить результат. Каждое движение – это безмолвный суд над пятном, над пылью, над несовершенством мира. Приговор – идеальная, кристальная чистота. Или уничтожение. Лео видел, как пару недель назад Эзра, обнаружив неустранимую трещину на ножке бокала, без тени сожаления выбросил его в дробилку. Суд свершился. Приговор приведен в исполнение.