Элька и король. Мглистые горы

Часть первая

Глава 1 Девушка с тараканами

*

Она спала.

Красивая, черноволосая девушка, замотавшись в тонкое, белоснежное покрывало, окутывавшее стройную, хрупкую фигурку, забылась беспокойным, тревожным сном.

Её дыхание казалось прерывистым и рваным, под закрытыми веками хаотично двигались глазные яблоки, сочный рот, его алые губы, кривила злобная усмешка, тонкие, изящные пальцы тискали покрывало, безжалостно сминая дорогую ткань.

Полыхающий алым глаз на вершине тонкой иглы.

На вершине безумно высокой черной башни.

Горящий глаз с вертикальным, змеиным зрачком.

Иссушающий жар, исходящий от зловещего ока. Пепельные равнины, покрытые мертвым сланцем. Черная, тягучая вода, безжизненная и зловонная.

Пыльная тропа, уходящая на закат.

Глаз пылал.

Его жар раздирал небеса, заполняя их багровыми тучами.

Тысячи и тысячи тяжелых черных птиц хлопали крыльями, роясь в жарком воздухе сланцевой равнины, словно гнусная мошкара.

И, неожиданный вопль, тягучий, безнадежный.

Черный вихрь, всосавший в себя и башню-иглу, и пылающее око. Вихрь, унесший иссушающий жар далеко-далеко, за пределы обетованного мира. Выбросивший огненное око в Великую пустоту, в ледяное ничто.

Спящая девушка дернулась. Скрутившая ее хрупкое тело судорога сковала члены леденящей болью, рвущей жилы и выворачивавшей нутро.

Она пронзительно закричала и.. проснулась.

В её широко открытых глазах горел огненный змеиный зрачок, текущий, подобно жидкому золоту, а из глаз, ушей и носа сочились струйки темной, бордовой крови.

– Я иду, мой Господин. – прошептала черноволосая красавица, размазывая кровь по бледным щекам. – Ваша верная служанка помнит о своём долге.

*

Проснувшись ярким солнечным утром, примерно, в половине девятого по местному времени, Эльвира, а, по-простому, домашнему, Элька, не спешила открывать глаза, решив понежиться на солнышке, повалявшись в постели лишних пять минут.

День начинался приятно – Элька зевнула, потянулась, выгибаясь всем своим крепким, худощавым телом, напрягая каждую его мышцу и наконец-то открыла глаза, растягивая губы в улыбке.

– Доброе утро, Владыка. – привычно произнесла девушка, здороваясь, вполне осознанно, с золотоволосым эльфом на огромном, ростовом плакате, украшавшем одну из стен ее спальни.

Элька специально таким образом разместила плакат – чтобы, открывая глаза каждое утро, ее взгляд непременно встречался с его взглядом… С пронзительным, надменным взглядом царственного эльфа, мечты и грезы ее беспокойных снов, со взглядом холодных глаз короля Трандуила.

Её непостижимого идеала, страсти, сжигающей Элькино сердце на протяжении нескольких последних лет.

Золотые солнечные лучи яркого летнего светила падали на, золотые же, волосы повелителя эльфов, заставляя бедное девичье сердечко трепетать от восторга.

Некоторое время полюбовавшись на изображение своего кумира – дорого! И, еще раз дорого! – Элька, вздохнув, оторвала взгляд от лица прекрасного воина и непроизвольно скривила нос, точно унюхав запах кислого. Взгляд ее зацепился за книжку в яркой обложке, на которой огромными буквами было написано название: «Трандуил и княжна Запретного леса».

Элька скривилась еще больше – и за «это» она заплатила такие деньги?

Очередная книжка о похождениях лесного короля, волшебным, а, иначе как? образом, полюбившего сумасбродную малолетку в атласе и шелках, избалованную и абсолютно эгоистичную? ЩаЗЗ! Он – весь такой загадочный и несчастный, она – глупая, вздорная девица в княжеской короне… Бла-бла-бла, и все закончилось свадьбой, горящими от страсти глазами и владыкой, плененным шальной соплюшкой.

Элька хмыкнула, роняя книжку под кровать – глупости, глупости. Ее король совсем не такой. И он, конечно же, не станет влюбляться в малолетних фигуристых княгинь и дарить им сердце и все прочие свои органы.

Как же ее достали все эти романы и романчики, заканчивающиеся свадьбой ее драгоценного кумира с очередной избранницей и все эти розовые сопли на сто с лишним страниц текста. Хуже этого были книжки, в которых Трандуил умирал, обычно долго и мучительно, жертвуя собой ради очередной золотоволосой эльфийки, полукровки или человеческой девицы, кому какой вариант больше по вкусу, нужное подчеркнуть. Ага, щаззз! И это все о короле-затворнике, шести тысяч лет от роду.

БреДД!

Подобное чтиво выводило Эльку из себя, и она, шипя сквозь стиснутые зубы, повторяла – все, больше никогда и ни за что, и через несколько дней, не удержавшись, лихорадочно отыскивала на просторах интернета очередной роман о своем обожаемом короле.

– Вы, как всегда, неотразимы, владыка. – Элька сползла с кровати, наступив босой ногой на портрет томной, сексапильной красотки в пеньюаре, изображенной на глянцевой обложке книги. Исполнив шутливый реверанс, девушка нежно провела подушечками пальцев по прекрасному лицу эльфа, слегка задержавшись прикосновением на капризно изогнутых губах красавчика и быстро упорхнула прочь, отправившись в ванную комнату.

Мельтешить перед владыкой в коротенькой, застиранной почти до дыр, любимой ночнушке, растрепанной и неумытой Эльке совершенно не улыбалось.

Чистя зубы с неистовым рвением, Эля, в который раз, недоверчиво мотала головой, пытаясь понять, как, собственно, ее, вполне себе современную девицу, угораздило так глупо влипнуть, влюбиться в парня с плаката и пропасть?

Глупости, скажете вы, бред неокрепшей подростковой психики, загадочная игра гормонов и трудности полового созревания?

Всё правильно, но Элька-то давно не инфантильный подросток.

Вышла она из этого возраста.

Эля мычала и продолжала мотать головой, удивляясь собственной невезучести и собственному безрассудству. Как можно влюбиться в лицо с обложки? В парня с плаката? Да еще, такого? Знаменитого? Неприступного? Непостижимого? А, вот, так – можно и все! Причем, случилось это не сразу, а как-то, вдруг…

Не раз и не два, Элька, сентиментальная, наивная дурочка, пересматривала знаменитого «Хоббита», это величайшее творение гения человеческой фантазии. Пересматривала, плакала, как положено, в самом конце, сочувствуя горю несчастной Тауриэль, чье сердце разбилось вдребезги и вдруг…

Ничего, как говорится, не предвещало несчастья.

О, это было подобно хорошему удару под дых. Её. То есть Эльку, словно лошадь копытом лягнула – в один прекрасный день девушка мазнула взглядом по изображению короля лесных эльфов и все… Пропала…Влюбилась, как последняя дура, без малейшего шанса на взаимность.

Вся жизнь, что называется, накрылась медным тазом, пошла кувырком. Все из-за этого короля Трандуила, будь он неладен, ее недостижимый идеал. И, что вы думаете, она не понимала, что он – это не он? Не мужчина всей ее жизни, не судьба и не Красно Солнышко? И даже не кумир многих девичьих сердец – отечественный актер Петров. Что образ, созданный заморским актёром и гениальным режиссёром с английской фамилией, живет в девичьем сердце, в глупом воображении, но, никак не в реальной жизни? Что счастливого продолжения не будет и этот плакат, добытый Элькой с величайшим трудом и большими жертвами, пожелтеет, потускнеет и отправится на свалку, когда пройдет глупая, запоздало-детская влюбленность в прекрасного эльфа? А, вот и да… Элька не понимала и уже, который год, жила, дышала, встречала каждое утро вместе с ним.

«Чудненько!», как любит повторять Элькина подруга Алиска, плюясь в сторону «пугала» на стене. Трандуила Алиска ненавидит – он непрошено ворвался в их совместную жизнь, едва не лишив ту любимой подруги. Это происходило совершенно ужаснейшим образом – вначале, осознав себя безнадежно влюбленной, Элька всячески пыталась сражаться с нежданным даром – ходила на свидания, танцы, в кино, читала! любовные романы, пыталась шить, вязать, вышивать бисером и крестиком… Все, что угодно, лишь бы изгнать из сердца образ блондина-красавчика в короне из кленовых листьев…Не получилось.

Красавчик упорно не желал изгоняться, а, наоборот – прочно обосновался в Элькином сердце и пустил корни.

Застолбил, понимаешь ли, местечко.

Чуткая и понимающая Алиска, как обычно, находилась рядом и сходила с ума, наблюдая за тщетными попытками подруги бороться с нахлынувшими чувствами. Наблюдая, сочувствуя и удивляясь.

Глупости, скажите вы, повторяясь.

От природы, Элька уродилась слегка холодноватой и не любящей излишнего внимания, выставления на показ. Зачем всем и каждому знать о том, что у нее на душе и на сердце?

«Мои личные симпатии и антипатии принадлежат только мне, разве не так?» – решила она раз и навсегда и старалась следовать данному правилу постоянно. О-о-о, только не в данном случае! О ее глупой одержимости эльфом окружающие узнали мгновенно и сразу. Может в том виновата роскошная маечка со стразами с изображением короля Трандуила? Король эльфов, вольготно расположившись на девичьей груди, потрясает всех своей красотой? Кстати, любимая маечка Эли, на которую не раз и не два покушалась Алиска. Элька подозревала, что негодующая подруга с удовольствием разорвала бы владыку на тысячи маленьких Трандуилов.

«Кстати, Алиска, где ее носит? – недовольно подумалось Эльке. – Мы договорились еще с вечера, что она отправляется вместе со мной в парк, а затем, в Городок-на-Реке, ибо пришел знаменательный день сбора городских косплееров, а Алиска, никогда не встречавшая никого подобного, кроме лучшей подруги, повернутой на Трандуиле, жаждала пообщаться с остальными «больными на голову» и оценить масштаб катастрофы.»

Она долго оттягивала этот момент, надеясь на то, что Эльвира перерастет своё затянувшееся приключение по имени «Прекрасный эльф». Но, увы – приключение самостоятельно заканчиваться не желало, поэтому, как считала Алиска, Эльку срочно нужно было спасать.

Сказать, что в окрестностях городка шастало много эльфов, гномов, троллей и орков, Элька не могла, да и местное население, уже слегка попривыкло к непривычным одеждам и непонятным речам, равно, как к топорам из жести и позолоченным лукам. А, поначалу пугались. Пугались, голосили, бежали к участковому, потрясая кулаками и жалуясь на «проклятых кришнаитов», оккупировавших городской сквер и водивших хороводы у самой высокой голубой ели. Участковый проникся нуждами городского населения, более терпимого к готам и рокерам, чем к последователям профессора Толкина, в результате чего, база «продвинутых» эльфов и прочего народонаселения Средиземья, плавно переместилась за город, на поляну у небольшого лесочка, под бочок КСК «Вымпел», где, собственно, Элька и подрабатывала в свободное от учебы время.

Чудесное место, как оказалось. Открыла она его для себя недавно – всего лишь три года назад, в то самое время, когда, поразивший ее в самое сердце, вирус внезапного психического помешательства по имени «Трандуил, король эльфийский, одна штука», набирал обороты. Очень уж хотелось, хоть слегка, приблизиться к своему кумиру. Конечно, гигантского лося взять Эльке было неоткуда, а вот лошадки! Милые, доверчивые, благодарные существа. Людям до них далеко. Да и ездить верхом Эльку в клубе обучили без особых проблем, бонусом, так сказать, за качественный и ударный труд, благо, девушкой она оказалась легко обучаемой и с животными ладить умела.

Богатенькие мальчики и девочки, а, так же, тетеньки и дяденьки, с удовольствием катались на лошадках, чинно прогуливаясь по аллеям ухоженного парка, фотографировались во всевозможных позах с ласковыми, добродушными животными, после чего выражали благодарность хозяину клуба и все. Забывали о них до следующего приезда, если таковой, вообще случался.

А вот мыть, чисть, кормить-поить, убирать навоз, богатеньким бездельникам, не хотелось. Зачем, собственно? Свою дозу общения с природой они получили, а заодно и развлеклись, погуляли, угостились шашлычком в местной шашлычной у гостеприимного дядьки Ашота, а остальное дело холопов. Пусть они там суетятся, моют-драят, выгуливают и купают. Они – это специально обученные люди, получающие зарплату за свой не очень аппетитный труд.

Этим-то трудом Элька и занималась. А, что, ей не в лом. Подумаешь, навоз! У матушки на кухне иной раз и не такое понюхать можно было!

Кстати, о родителях.

Элькиным на нее, вообще, было фиолетово – папашка пьет и общается с зелеными человечками, правда тихо так, тупо, без эксцессов, опасаясь, по всей видимости, визита недружественных людей в погонах или белых халатах, а маман, еще раньше, задолго до рождения Эльвиры, ударилась в религию, посещая все собрания местной ячейки сектантов. Кто они и, что они, Элька знать не желала после одной, очень неприятной истории, случившейся с ней в далеком и трепетном пубертальном периоде, после которой, собственно, девушка и осталась сиротой, при живых-то родителях. Тогда-то из дома постепенно исчезли все ценные вещи, кроме папашкиного дивана и его же коллекции пустых бутылок, на которую, вот странность, никто не покушался.

Так что, жила она, сама себе предоставленная, обычной жизнью серой мышки, тихонько училась в финансовой академии (громкое название местного филиала какого-то столичного вуза), подрабатывала везде, где только можно, поскольку девушка Эля молодая и кушать ей тоже хочется, пока не случилась с ней любовь по имени Трандуил.

Как-то, так.

И где же, все-таки, Алиска?

Успев умыться, слегка размяться и позавтракать, Элька присела на стул, послав воздушный поцелуй своему кумиру и слегка зависла, задумавшись о несправедливости жизни в общем, и о несправедливости жизни к ней самой, в частности. Почему она, красивая, здоровая дивчина, хочется надеяться на то, что не глупая и привлекательная внешне, сидит за кухонным столом и страдает по мужику, которого и в природе-то не существует? Чем вызвано ее помешательство? Что с ней не так? За что с ней, Элей, так жестоко?

Трандуил загадочно молчал, таинственно поблескивая светлыми глазами. Его равнодушие сегодня почему-то бесило особенно сильно. Хотелось подскочить к кумиру и надавать звонких пощечин по этим вызывающим, аристократичным щекам. Вместо этого, Эля привычно вздохнула и уронила голову на руки

«Бывают же на свете такие потрясные мужики! – и, ожидаемое. – Куда уж, с нашим-то счастьем?»

Разочарование поднималось из груди какой-то злобной волной, а тут еще и Алиска задерживалась по неизвестной причине. Оставаться дальше наедине с равнодушным гадом с плаката не хотелось, и девушка резко поднялась со стула – хватит с нее соплей на сегодня, пора устроить вылазку и навестить друзей-сотоварищей, узнать последние новости тусовки и, кстати, забрать свой эльфийский лук из ремонта, пока какой-нибудь ловкач не приделал ценному артефакту ноги.

– Хандрим? – звонкий голос подруги выдернул Эльку из печальных мечтаний и вернул на грешную землю. Алиска, нужно отдать ей должное, ситуацию просекла мгновенно.

– Молчит, зараза? – участливо поинтересовалась она, обращаясь с подружкой нежно, точно с тухлым яйцом. – Ты, Элька, того, не расстраивайся особо. Он же всегда такой, гад высокомерный. Козел, хоть и эльф.

Элька покорно вздохнула – а чего спорить? Так и есть – гад высокомерный. Сидит себе где-то в своем Лесном королевстве и знать не знает о том, что по нему страдает некая юная особа. Захотелось придушить и профессора Толкина, и режиссера Джексона и, будь он неладен, Ли Пейса, в сущности и исполнившего эту роль, столь гениально, что Эля влюбилась. Но, руки коротки, а от того, пора на сборище, так, как на учебу и работу, по причине выходного дня, спешить не нужно.

– Маршрутка? – ожидаемо спросила Алиска, недовольно морща высокий лоб. Она, дитя родителей обеспеченных, предпочитала такси, Эля же, зарабатывая себе на жизнь и пропитание, честным трудом, могла позволить себе исключительно скромную поездку на общественном транспорте.

Впрочем, все оказалось не так уж и плохо – людей набилось, конечно, изрядно, но, все сплошь отдыхающие, молодежь, да мамашки с детьми, никаких тебе старушек с садово-огородным инвентарем. Видать, дачники успели укатить раньше, предыдущим автобусом, что несказанно радовало.

Отдыхающие направлялись в самый знаменитый в нашей области парк «Лога». Это, должна вам сказать, нечто – бесплатный парк в наше время, основанном на товарно-денежных отношениях, прямо-таки, явление необычное.

Построенный для народа местным воротилой, господином оборотистым и удачливым в бизнесе, он получился драгоценным подарком, всем горожанам, да, что там горожанам, всем жителям области, которые валом валили на дармовщинку. А посмотреть в парке было что! Стилизованные под старину беседки и веранды, дорожки из желтого кирпича, уводившие тебя все дальше и дальше, в сказочную страну, пруды и прудики с лебедями и золотыми рыбками, мостики и переходы, вольеры с павлинами и прочими пернатыми, олени, лани, самые настоящие, почти ручные, игривые и ласковые, равно, как и ресторан «Тетерев», привлекали к себе массу народа не только из города, но и из всех ближайших областей нашей необъятной страны. Полно было и экзотичных питомцев – всяких там попугаев-лемуров и прочих носух, водящих компанию с кенгуру и сурикатами. Даже москвичи, избалованные благами и чудесами цивилизации, не считали для себя зазорным, прогуляться по тенистым аллеям А, катание на лодочках по спокойным водам небольшого искусственного озерца? А, поляна кривых зеркал, где каждый желающий мог увидеть себя в разных ракурсах? А «Колесо обозрения»? Сказочные персонажи? Вкусная еда и красочные фото?

Необыкновенно и чудесно, а, так же, весьма и весьма выгодно.

Так сказать – русская Швейцария, страна гномов, фей и … эльфов..

Однако, напрасно местная администрация тянула загребущие ручки к народному парку – бизнесмен, помнивший огромный, грязный пустырь, свалку и вонючее болотце на месте чистенького озера, не собирался наживаться на своей мечте. Он просто воплощал ее в жизнь, отмахиваясь от всех коммерческих предложений, продолжая радовать земляков неукротимой фантазией и неистощимым кошельком.

В общем, честь ему и слава, а, так же, здоровья, успеха и процветания в бизнесе. Примерно такие разговоры и царили в маршрутке, бодро катящей по ровной дороге, прямо к парку. Люди, в предвкушении приятного времяпровождения, казались добрыми и милыми, хамовитыми и агрессивными они становились на обратном пути, когда стертые ноги и выпитые напитки, значительно понижали градус хорошего настроения. Пока же всё было чинно-благородно.

Алиска вертела головой, с любопытством осматривая попутчиков, принюхиваясь к ароматным запахам, исходившим из сумочек и корзиночек со всяческой снедью, а Элька привычно нахохлилась. С большим трудом Алиске удалось уговорить подругу взять ее на сборище или, шабаш, как она, смеясь, называла сходку толкинистов. Сама Элька, как это было хорошо известно Алиске, не особо любила подобные шумные и многолюдные мероприятия, но все-таки, посещала их, внося толику живости и разнообразия в свою, не избалованную яркими событиями, жизнь. И еще, где-то, в глубине души, все-таки тлела надежда на то, что может быть, ей удастся встретить Его, своего короля, владыку, такого прекрасного, умопомрачительного, непостижимого.

Тьфу, столько слов и все в превосходной степени.

Вот, она, Элька, поворачивается и встречается взглядом с глазами, наполненными серым, осенним туманом. Она останавливается, замирает, всматривается и… узнает! И он, узнает ее тоже…

И все…

Дальше фантазия влюбленной бастовала и отказывалась работать. Однако, почему-то казалось, что все закончится хеппи эндом. Не зря же ей, наивной мечтательнице, так верится в реинкарнацию и переселение душ. И в переселение тел тоже.

Очень уж Эльке нравилось тело владыки лесного королевства, а ведь раньше, до своего помешательства, она смазливых блондинчиков терпеть не могла, считая, что они – не её тип мужчины.

– Элька, – неожиданно очнулась от задумчивости закадычная подруга и, скептически поджав губы, принялась разглядывать ее наряд придирчивым взглядом. – ты, что, собралась встречаться со своими эльфами в этом?

Девушка с недоумением осмотрела свою, привычную для подобных мероприятий, одежду и глубоко вздохнула. Оставаться непонятой даже в подобной мелочи – в этом она вся и есть.

Шумные попутчики сразу же настропалили уши, длинные и любопытные, не хуже эльфийских. Разумеется, о том, что поблизости от парка «Лого», разбили свой лагерь ролевики, в городе было известно. Равно, как и о том, что именно в эти выходные состоится очередной съезд или шабаш, как его и называла Алиска. Любопытствующие особи из числа горожан и иных, проезжающих мимо путешественников, изредка забредали в стойбище аборигенов, гуляли между палатками, замаскированными под шатры эльфов или орков, подсаживались к кострам, за умеренную плату угощались походной кашей, с ягодами и орехами, баловались тонкими «эльфийскими» винами и необычно крепким гномоядом – ядреной самогонкой, производства Акимыча, главного городского гнома, работающего в кузне и, единственного из всех толкинистов, имевшего, самый, что ни есть, настоящий доспех. Наряды у аборигенов преобладали самые разнообразные – от облегающий, «под кожу», костюмчиков, обтягивающих тело, как перчатка, до широких балахонов волшебников и, почти бальных платьев признанных эльфийских красавиц. Мужчины, от орков, до гномов, особо не заморачивались – кожаные куртки с заклепками (чем больше заклепок, тем красивее), кожаные же, штаны, сапоги, молоты, секиры и мечи.

Разнообразие колюще-режущего оружия зашкаливало, правда, все оно было тщательно затуплено, по настоятельному требованию участкового. Однако, даже, столь плачевное состояние, не помешало хмельному Торину, здоровяку-культуристу, известному в некоторых кругах под кличкой «Зяба Рыжий», гонять наглых залетных гопников тяжелой кувалдой, заменявшей доморощенному гному боевой молот. С диким криком: «Банзай», вошедший в раж гном, размахивая кувалдой по широкой дуге, галопом скакал за обнаглевшими, слегка приблатнеными маргиналами, посмевшими пристать с непочтительными речами к одной из местных эльфиек. Эта эльфийка, отзывавшаяся на имя Галадриэль (и никак иначе) очень любила являться на сборы в полупрозрачном, длинном пеньюаре, гордо именуемом ею «платьем из эльфийского шелка». Наряд не столько скрывал, сколько демонстрировал, приводя подвыпивших гномояду мужиков, в изряднейший восторг.

Вот и сорвались, непривычные к сему зрелищу, гости.

Ходит тут, по лесу, понимаешь ли, девица в прозрачной ночной рубашке, трясет, понимаешь ли…тем самым местом… местами. Как тут не пристать? А вдруг, ненароком, оскорбишь даму невниманием?

Так что, наряд Эльки, а она, в некотором роде, претендовала на роль, то ли человеческой охотницы, то ли полуэльфийки, но, все же, охотницы, проигрывал нарядам прочих барышень, по всем статьям. Да и не так уж и много барышень бродило среди ролевиков, не все, знаете ли, барышни любят ночевать в шатрах, питаться кашей с костра и кормить прожорливых комаров собственной кровью. Элька – не любила, это уж точно, потому в лагере косплееров никогда не оставалась, а уезжала ночевать домой, чем вызывала стойкую неприязнь некоторых, особо упертых особей.

Особенно невзлюбили Эльку – эльфийку, девушки. Она, как уже было сказано, длинных, прозрачных платьев, не носила в принципе, на звучные эльфийские имена, типа Арвен или Галадриэль, не отзывалась, хоть эльфийское имя у нее имелось, как же без него-то? передвигалась быстро и порывисто, танцевать при лунном свете не научилась и не скрывала своей влюбленности в короля Трандуила, а значит, на местных мужчин не обращала внимания, ни на волшебников, ни на эльфов, ни на орков, чем, естественно, обижала все мужскую половину команды. Да, так и было, вот, закадычная подруга Алиска и решила самолично взглянуть на честную компанию, в которой, с некоторых пор, обреталась ее драгоценная Элька.

– Приехали. – настроение упорно стремилось к нулю, и Эля угрюмо взглянула на подругу. – Пожалуй, стоит прогуляться по парку, а не спешить, сломя голову. На поляне сейчас лишь самые упертые гномы и орки толкутся.

– А, ваши эльфы где? Волшебные грибы собирают, а затем спайс мастерят? – не обращая внимания на резкие перепады настроения подруги – привыкшие мы, Алиска с удовольствием осмотрелась. – Может перекусим? Я угощаю.

Эля, чьи финансы, в конце месяца, обычно пели романсы, отказалась – переходить на довольствие, более обеспеченной в денежном плане подруги, она, не собиралась. Зависимость от других, как ей казалось, вовсе не украшает жизнь.

– Как знаешь. – Алиска слегка обиделась, но особо возмущаться не спешила, зная насколько упертой может быть своенравная девица. – Решила заняться лечебным голоданием? Похвально, но глупо. Лично я, – Алиска хмыкнула. – никогда не откажусь пожрать на халяву вкусненького. Не такая я принципиальная. Так, что на счет эльфов? Мы увидим прекрасных звезднорожденных? Или они все уплыли за море, в далёкие Западные земли?

Элька насмешливо хмыкнула – тесное общение с продвинутой поклонницей эльфов пошло Алиске на пользу. Ишь ты, удосужилась прочитать бессмертное произведение знаменитого профессора Толкина. Впрочем, это Элька слишком хорошо о ней думала. Скорее всего, Алиска посмотрела фильм.

Ее догадки незамедлительно подтвердились. Хотя, чего еще ожидать от Алиски?

– Меня Машка в кино водила на днях. – ухмыльнулась блондинка, лукаво косясь на посмурневшую Эльку, недолюбливавшую вертлявую племянницу Алиски. Уж слишком та любила выпендриваться и мнить себя искушенной дамой. И это в двенадцать – то лет! Что с нее дальше вырастет?

– Да? – заставила она себя вежливо удивиться. – Что за фильм смотрели?

– «Хоббита», естественно, часть третью. Забыла? Ты же мне сама весь мозг проела – посмотри кино, Алиска, посмотри…

– И, как? – отлично изучив повадки подруги, Эля ни секунды не сомневалась в том, что какая-нибудь ехидная гадость будет преподнесена ей с самым милым выражением лица. – Понравилось?

– Ага. – с удовольствием кивнула Алиска. – И Машке тоже понравилось. Особенно Леголас, красавчик-эльф.

– Хм…– неопределенно хмыкнула подружка. – Леголас обычно нравится тинейджерам. Им и Россомаха нравится, и Человек-паук. Что поделать? Они сами, поколение «Х».

– Леголас очень понравился! – восторженно вздохнула подруга, подкатив в экстазе глаза – А, вот папашка его, нет. Знаешь, как Машка про него выразилась?

Эля обидчиво поджала губы, готовясь оскорбиться за своего любимого короля – ну, Алиска, допросишься у меня!

– Не знаю и знать не желаю! Однако, кто бы меня услышал еще.

– Тандуил-Трандуил! – сказала Машка – Подумаешь, какой трандулет выискался! – с удовольствием воспроизвела слова племянницы вредная Алиска. – И, знаешь, она права. Твой король – отвратительная кривляка в женском парике! Не понимаю, что ты в нем нашла, кроме смазливого личика?

Элька, ничего не ответив подруге, молча шагала вперед по дорожке из желтого кирпича, сжимая пальцы в тугие кулаки и кусая губы от злости, которая ее так и распирала. И зачем она только согласилась взять с собой Алиску? Нет, да пожалуйста – тусуйся на здоровье, никто в Городке-на-Реке тебе и слова не скажет. И даже входной билет покупать не заставит. Как говорится – колхоз, дело добровольное. Но почему она должна выслушивать весь этот бред? Кому какое дело в кого, она, Эля влюбляется? Подумаешь, влюбилась в Лесного короля. Но и что с того, что он выдуманный? Ну и что с того, что она это понимает? Ее, личная жизнь, и только ее проблемы, кому какое дело?

Элька покосилась на Алиску, до которой медленно, но верно, начинало доходить, что со своими суждениями, ей лучше было бы идти лесом. Где-нибудь подальше от обиженной подруги.

– Вот скажи мне, подруга, – завелась Эля, решив прояснить вопрос о Трандуиле раз и навсегда. – почему тебе не симпатичен Лесной король?

– Почему не симпатичен? – заюлила Алиска, опасаясь обидеть поклонницу Трандуила еще больше. – Он, внешне, очень даже ничего. Смазливый тип.

– Да? – Эля остановилась и с подозрением взглянула на Алиску – не замечала она что-то раньше, чтобы той нравились блондины. Обычно, подругу тянуло к брюнетам – говорят же, что противоположности притягиваются. – Тогда, в чем дело? Не ясна мне причина твоей антипатии.

– Противный он. – вздохнула Алиска, сохраняя на лице упрямое выражение лица. – Высокомерный, злой, гномов схватил, ни за что, ни про что. Шли себе, никого не трогали Торин с компанией и.. раз, очутились в темнице. Беспредел! Несправедливо! Мог бы и помочь гномам, они за правое дело сражались, даже хоббит это понял и им помогал.

Элька глубоко вздохнула – ну, Алиска, ну, отжигает! Тоже мне, нашла борца за правое дело. Это, Торина-то?

– Скажи мне, Алиска, – сладким голосом спросила она подругу. – Вот, кто, по- твоему, Трандуил? Король?

– Король. – согласилась Алиска сразу и безоговорочно и добавила, справедливости ради. – Красивый, зараза.

– Значит, король… – продолжила Эля, вертя в руках связку ключей от квартиры. – Король, народ которого давно и упорно воюет с темными силами. Король, которому в этой войне не помогают ни люди, ни волшебники, ни гномы. Король, у которого, по соседству, обретается злобный огнедышащий дракон, которого, когда-то давно, подманили жадные гномы. Подманили свой алчностью, хотя их и предупреждали, что.. чревато. Так?

– Так – озадаченно согласилась Алиска, никогда не воспринимавшая все происходящее в фильме с разумной точки зрения. – Ну и что с того?

– И, то! – передразнила ее Эля. – Живет себе Трандуил в дико опасном месте, воюет с пауками, лес свой охраняет, за драконом наблюдает и вдруг – объявляются в его владениях гномы, не званые, не прошенные, шастают, где не попадя, злые, голодные, упёртые. Куда идут? Ясное дело, в Эребор. Зачем идут – за богатствами Горы. А, в Горе у нас, кто? Правильно – Смауг у нас в Горе, а как обозлится, как вылетит из своей норы и нападет на Лес? Зачем такая напасть королю, который переживает за свой народ?

– Ха! Переживает он! – возмутилась Алиска, аж глазами засверкала. – Сквалыга он, Трандуил твой! С гномом за камушки торговался, обиделся и обозлился, что ему фигу показали…

– Конечно, обиделся. – фыркнула Эля. – Что такого плохого сделал Трандуил? Задержал в своих землях незваных гостей, умирающих с голоду и попавших в паучью ловушку? Эльфы их спасли, по любому, от смерти, разве не так?

– Так. – согласилась Алиска, слегка подумав. – Но..

– Что, но? – перебила ее Элька. – Спасли, привели во дворец, накормили.

– Посадили в тюрьму… – ехидно добавила подруга, не желая ни с чем соглашаться.

– Посадили. – Элька кивнула головой и спрятала ключи в сумку, от греха подальше. Еще потеряет, придется потом куковать на лавочке у подъезда, как последнему бомжу. – Самого Торина Трандуил пригласил к себе на беседу, встретил, как полагается, даже корону нацепил, честь ему оказал. Мог бы и в домашнем халате гостя незваного встретить и в тапочках, нет же, обошелся со всем уважением.

– Угу, – не согласилась Алиска. – как же, уважил…

– Уважил. – подтвердила Элька. – И посильную помощь предложил…Сам предложил.

– Предложил он, – вспылила Алиска. – за деньги помощь. Корысть налицо.

– За деньги. – согласилась Элька. – Почему бы и нет? Чего ради воевать за просто так? За красивые глазки Торина? И чем ответил ему этот гном? Хамством и неуважением, гордыней и злобой.

– Имел право! – Алиска гордо задрала нос. – Трандуил ведь гномам не помог, когда дракон напал! Бросил их, сбежал, как трус! И эльфов своих увел. Зассал герой, хвост дугой.

– Да? – возмутилась Эля. – А, с чего бы ему помогать Торину и его родственничкам? Как они к самому Трандуилу отнеслись? Папашка Торинов, жук еще тот, возомнил себя пупом земли и давай выпендриваться. Тьме продался за колечко и алмазики. Король к нему по хорошему, а тот ..

– Что, тот? – угрюмо спросила Алиска, вспомнив, по всей видимости, неприятный эпизод с камнями и толстого, чванливого гнома на троне. – Торин же, хороший.

– Когда спит зубами к стенке. – отрезала Элька. – То-то от его хорошивости город целый сгорел, а он, вместо того, чтобы людям помощь оказать, повел себя хуже дракона и только под самый конец очухался и реабилитировал собственное имя. Нашла кого защищать.

– И, все равно. – уперлась Алиска, нервно кусая губы. – Не нравится мне Трандуил. Противный он и злой… ГаТТ!

– Не убедительно. – огрызнулась Элька, которую бессмысленная перепалка вывела из себя. – Бла-бла-бла.

– Как умею. – подруга упорно настаивала на своем, но тут же спохватилась и начала мириться.

– Ладно, Элька, не обижайся. – виновато шмыгая носом, Алиска попыталась подхватить подругу под руку. Элька руку отдернула с самым независимым видом – а, вот, не фиг! Пусть пострадает!

– Ух, ты! – восхищенно воскликнула Алиса, позабыв про попытку примирения с обиженной подругой. – Я такого дурдома еще нигде не наблюдала.

«Как-то быстро сегодня мы по парку прогулялись. – с неудовольствием размышляла Эля, шагая за Алиской, которая почти бежала, цепляясь острыми носками туфель за траву. – Это, наверное, потому что подруга постоянно болтала и трепала мне нервы.»

Алиска знатно развлекалась – прямо перед ними, на берегу Северского Донца, собственно и расположился смешанный лагерь всех представителей известных рас Средиземья. Пожалуй, местная честная компания не самые продвинутые средиземцы, но зато, сколько рвения и энтузиазма! Одни гномы чего только стоят.

– Очуметь можно! – восторженно крутила головой Алиска, очутившись среди пестрых шатров. – Нет, ну это ж надо, такими вертанутыми быть!

Впрочем, шатрами, разномастные палатки, мастерски расшитые, расписанные и украшенные, можно было назвать с большой натяжкой. Самые примитивные из них – обычные, рыбачьи, из городского магазина «Дар водяного», выглядели весьма непрезентабельно, а вот шатер трех эльфийских красоток, декорированный золотистыми тканями и, как Элька подозревала, отслужившими свое кухонными занавесками, впечатлял. Самих красоток Эля пока не наблюдала, но они, явно здесь, эльфийки недоделанные. Вот и туфельки перед палаткой, тьфу ты, перед шатром валяются.

– Где все? – заинтересованно озиралась Алиска. – Только не говори мне, что мы опоздали и пропустили что-то интересное. И не говори, что день не приемный. Выходной как-никак.

– Не скажу. – пообещала Эля, потому что сомневалась в том, что сегодня произойдут какие-нибудь знаменательные события. Разве что, гномы, перебрав гномояду, как обычно, схлестнутся с орками, а к ним, до кучи, присоединятся назгулы, и кто-нибудь из компании немногочисленных прихвостней Арагорна. Сам Арагорн никуда не полезет, а будет мерзко хихикать, прижимая к себе вертлявую Галадриэль, совершенно не обращая внимания на Арвен, которая, ничуть этим обстоятельством не расстроенная, станет хлестать гномояд наравне с орками.

Упомянутый Арагорн, в обычной жизни, Костя Перепелицын, преподаватель физической подготовки в одной из городских школ, заинтересованно наблюдал за парочкой девиц, неожиданно возникших в зоне его внимания.

Костя-Арагорн мнил себя сердцеедом и ловеласом, благо, тому способствовали отличные внешние данные, хорошо подвешенный язык и, совершенно необходимое в этом случае, умение играть на гитаре. Девицы, разных возрастов – от позднего школьного, до бальзаковского, вешались на Арагорна гроздьями, но у него была крепкая шея и широкие плечи и от того он не жаловался на жизнь. Чем больше девиц – тем жизнь интересней, а шея? Шея еще и не такое выдержит!

Взгляд Кости остановился на высокой, просто неприлично высокой, для девушки, спортивной фигурке Эльки. Короткие, остриженные рваными прядями, черные волосы охотницы, сверкали в ярких солнечных лучах, отливая красной медью, а длинные ноги, неутомимые в беге, несли крепкое девичье тело вперед, и всегда мимо него.

Костик шумно сглотнул слюну – хороша зараза! Связываться с неприступной эльфийкой ему не хотелось, но желалось, с каждым разом, все сильнее и сильнее. Когда-то, не так уж и давно, чтобы печальное событие успело выветриться из памяти, наглая девица, в ответ на приставания, так двинула его локтем по ребрам, а затем добавила ногой по тому самому, трепетно оберегаемому, месту, что он, Арагорн, сдерживая звериный рык в горле и натужно пуча глаза, тупо застыл посреди поляны Совета, где, собственно, и случился неприятный казус, проклиная тот самый миг, когда в его, затуманенную гномоядом, голову, пришла «светлая» мысль почтить строптивую девчонку своим вниманием. Кто же знал, что она окажется «больной» на всю голову? Нет, конечно, они все тут, слегка не в себе – и эльфийки, и волшебницы, и принцесски из людского рода, но, чтобы настолько? К тому же, локоть у боевитой девчонки, оказался железобетонным и гематома, образовавшаяся в месте удара, еще долго напоминала Костяну о его неудачном знакомстве. Кстати, как выяснилось позже, ему еще повезло, что при девице не оказалось ее эльфийского лука. Пристрелила бы, как пить дать, глаза у неё так и сверкали от бешенства, как у дикой кошки.

Угрюмый Акимыч, самый главный гном лагеря аборигенов, широкий, точно дубовая бочка, тяжелой скалой навис над пострадавшим Арагорном, угрожающе пошевелил толстыми пальцами и приказал не шалить и не домогаться до девочки, ибо у нее уже есть любовь. И нехорошо так взглянул на Костю, так взглянул, что тот, после недоброго гномьего взгляда, еще долго обходил охотницу по широкой дуге.

А, узнав про «любовь», так и вовсе, ошалело мотал головой – это же надо, как девку корежит! Влюбиться в Лесного короля, да не просто в какого-то смазливого придурка в парике, а в того самого придурка, который в фильме играл. И, ведь, не дура же, все понимает, и в Америку за мечтой не рвется, а, поди ты, любоФФь…

«Блажь бабья! Нет бы на кого взглянула благосклонно. На кого доступного и понимающего. – зло сплюнул Костя себе под ноги, продолжая наблюдать за девушками, вернее, не за Элькой, с той давно уже все ясно и диагноз подписан, а за второй, слегка полноватой, смешливой блондинкой, которая, восторженно пуча глазки, мелкими шагами, догоняла подружку. – Надо бы предпринять кое-какие шаги в этом направлении, а то такое диво блондинистое раньше меня кто-нибудь оприходовать успеет.»

Парень плотоядно ухмыльнулся, уже представляя длинноногое золотоволосое чудо в своих крепких объятьях. Но и вторую девицу из поля зрения не выпускал.

Как известно – джентльмены предпочитают блондинок, а Костя-Арагорн мнил себя истинным джентльменом и от того, за блондинками наблюдал с особенным удовольствием.

Алиска, конечно же, заметила рокового сердцееда-брюнета, бесцеремонно пялившегося на них из-за дальней палатки, но на вопрос о личности красавчика, Элька лишь зло зашипела, буркнув нечто невразумительное, отдаленно похожее на: «Арагорн-придурок, чтобы он сдох и не воскрес. Зараза!», но переспрашивать поостереглась, так как впереди, среди жасминовых кустов, живописно разросшихся на берегу реки, обнаружились три девушки, при виде которых, Элька, сразу же скривилась, точно уксуса нанюхавшись.

Девицы, на удивление, особой радостью при виде новоприбывших, не воспылали.

– Алмариаэль. – слегка растягивая слова, произнесла одна из них, в полупрозрачном, кисейном одеянии, между прочим, блондинка, с волосами, как и платье, в пол и поклонилась, словно бы, нехотя и делая вновь прибывшим одолжение.

– «Надо же, какие шикарные косы отрастила. – восторженно цокнула языком Алиска, таращась на незнакомок во все глаза. – Зуб даю, что, вот эта – та самая Галадриэль и есть, чтоб ей пусто было, а, энто – подружки ейные.»

– Галадриэль! Арвен! Иллейна! – Элька была само обаяние. – Представляю вам, дамы, мою подругу Алисию. Первый раз у нас, так, заскочила на огонек, полюбопытствовать.

– А…– дамы мгновенно потеряли интерес к Алиске, признав в ней обычную туристку, но на Эльку продолжали посматривать, все, так же, недружелюбно.

– Останетесь на Совет, Алмариаэль? – сохраняя нейтральное выражение лица, поинтересовалась золотоволосая Галадриэль. – Или, как обычно, из лука постреляете и привет друзья-товарищи? Арагорн обещал новую балладу напеть. Говорят – это нечто! И, Акимыч рад будет. Разбавим грубую мужскую компанию своими драгоценными персонами. Думается мне, Алмариаэль, вашей подруге должно понравиться – ночь, костер, звезды, песни эльфийские, хороводы. К тому же, – недобро сверкнув светлыми глазами, местная Галадриэль облизнула пухлые губки. – спонсоры сами по себе не раскошелятся. Их подтолкнуть нужно. Сама понимаешь.

– Нет, леди, вынуждена ответить отказом на ваше предложение. – вежливо, аж скулы сводило от желания материться, ответила Эля. – Делас-с-с… неотложные…. Правы вы.. Приехали мы по бережку побродить, да из лука пострелять. Леди Алисия дюже сильно стрельбой из лука интересуется. А к спонсорам меня лучше не подпускать, – недобро оскалилась Элька. – еще сломаю кому из них какую конечность прилипчивую. Ненароком.

Галадриэль поморщилась, и Алиска поняла, что, да – бывали прецеденты, бывали.

Противные девицы жеманно переглянулись, пожали плечами и синхронно захихикали. Знают, ведь, стервы, что Элька этого их хихиканья и на дух не переносит. И Алиска, хороша – застыла столбом, уши развесив и пялится на этих куриц в занавесках! Если еще и Арагорна с балалайкой принесет, то она, Элька, точно, пойдет и утопится от счастья.

– Прошу нас извинить. – еще раз кивнула Элька и потащила за собой Алиску, до сих пор ошалело хлопавшую ресницами. – Что, подруга? Понравились? Не желаешь присоединиться? Им, как-раз, четвертой девы не хватает для полного счастья. Некомплект у них сложился. Я, как сама понимаешь, им не подхожу. Не та компания, да и рылом, говорят, не вышла. Со спонсорами, опять же, общего языка не нахожу. Будешь по берегу шастать в ночной рубашке и босиком, венки плести, песни петь, да с мужиками тискаться до рассвета. По их твердому убеждению, в том и состоит призвание истинной эльфийки.

Алиска с сомнением взглянула на спутницу – мол, зря стараешься, все-то, мы знаем, еще с первого класса. И ехидством ее, неугомонную, не удивить.

– Дела-с-с у неё.. – летело вслед девушкам гадючье шипение Галадриэль. – С-сука спесивая…

«Как ни странно, но подруга, пойми, вот, после этого, подруг заклятых, считает меня редкостной красоткой. – думалось Эльке, украдкой посматривавшей на раскрасневшееся лицо Алиски. – А, то, как же! Сама-то она, по ее непререкаемому мнению, обычная, банальная блондинка, с незначительными изъянами в фигуре. А, вот я.. Я, по всей видимости, эталон красоты – этакая темноволосая вешалка, белокожая и ясноглазая, с ростом пожарной каланчи, с торчащими локтями – коленями, с веснушками, которые, отличаясь особой дерзостью, по весне, имеют наглость выскакивать на лице. Правда, у меня имеется грудь, третьего размера, но это так…Утешительный приз. Ни розовых губок-бантиков, ни бровок-домиком, ни золотых локонов, ни приличных манер, у меня, любимой, к сожалению, не наблюдается и не ожидается даже в далекой перспективе. Не то, что у наших эльфиек, у которых и с внешностью, и с манерами, полный порядок.»

– Нет, ну с ума сойти. – наконец-то, соизволила отмереть Алиска, хватаясь за Эльвиркин рукав. – Это у нее волосы такие? Длинные? Настоящие или парик? Она, случайно, себя с Рапунцель не перепутала?

–Ты о Галадриэль? – неопределенно хмыкнула Элька. – Волосы ей искусственно нарастили в дорогом салоне. А, что? Деньжатами ее папашка спонсирует, вот дамочка и извращается, в меру своей фантазии. Папашка ее – Дорогомыслов – местный король пекарен и кондитерских, слышала про такого?

Алиска кивнула – городской истеблишмент она хорошо знала, и фамилия Дорогомыслов была на слуху.

– Алиска трижды из дома убегала со всякими придурками-неформалами, прежде чем остепениться и прибиться к местной компании. – продолжила рассказ Элька, слегка приглушив звучание своего голоса. – Ее с полицией ловили и домой возвращали. Сейчас как-то все наладилось, вот папашка и рад до полусмерти, что неблагополучное чадо остепенилось. Подбрасывает нам кое-что в качестве гуманитарной помощи, так сказать, в благодарность за пригляд. К тому же, Арагорн блондинок предпочитает, а он в лагере – самый смазливый придурок. Так что, сама суди.

– Офигеть можно, какие страсти. Почти Шекспир! – протянула Алиска, борясь с потрясением, оставшимся от знакомства с местными эльфийками. – А, уши у них, самые обычные!

– Угу! – угрюмо согласилась подруга. – Уши и у неё больным местом были, но не из пластилина же их лепить? Разве что, на пластику решиться? Но, дорого, блин, зараза! Нет сейчас у нее таких денег и, вряд ли будут, когда. Не миллионерша, чай. Придётся дальше жить круглоухой, как обычной человечке.

– А, ты, Элька, чего, как пацанка шастаешь? – изволила проявить интерес подруга. – Вот скажи, почему, все порядочные эльфийки – в платьях, а ты, как бомжиха, в этих тряпочках тусуешься? Сказала бы мне, я бы тебе платьишко мигом организовала.

Эля так и замерла, раскрыв рот и уставившись на подругу. Чем той не угодил ее шикарный костюм лесной охотницы? Она на него столько денег угробила. Не с одной зарплаты откладывать пришлось. Между прочим, кожа и замша, и все натуральное. Во всяком случае, девушку в этом уверяли. И на ногах у нее не китайские тенниски, как у некоторых, а кожаные сапожки, сшитые на заказ, мягкие и удобные.

Хотя, кажется, Алиске, платья из занавесок больше приглянулись. Что ж, каждому, как говорится, свое.

Но, представить свою встречу с Лесным королем, когда на ней надето подобное платье, Эля, хоть убейте ее, не могла, а вот в своем любимом костюмчике – запросто!

– Жарко ведь, а ты в сапогах паришься. Лето. Кто летом в сапогах ходит? – попыталась уверить подругу Алиска. Эльвира неопределенно пожала плечами – а, ведь, подруга, еще не имела возможности наблюдать за тем, как она стреляет из лука.

– Даже ради удовлетворения твоего чувства прекрасного, в занавеску заворачиваться не желаю. – сказала, как отрезала, да еще и язык Алиске показала.

Вообще-то, несмотря на то, что дружили они с Алиской чуть ли не с ясельной группы детского сада, свою принадлежность к общине эльфов и прочих гномов, Эля скрывала очень долго. Да, она боялась. Боялась быть непонятой и осмеянной. Одно дело, когда незнакомые люди тычут пальцем в висок и выразительно подкатывают глаза, выражая степень твоего душевного расстройства, другое дело, когда так же поступает человек, чье мнение тебе небезразлично.

Узнав про новое увлечение подруги, Алиска сильно не удивилась, разве что Короля возненавидела. Как его, вообще, можно ненавидеть? Он же такой душка, даже если и выдуманный. Где только бродит, гад белобрысый, пока Эля тут страдает в гордом одиночестве и чахнет от недостатка любви и ласки?

Прогуливались подруги по лагерю неспешной походкой. Эля – размышляя о несправедливости жизненных ситуаций, Алиска – вертя головой, с любопытством, присущим лишь настоящим хоббитам, с местными обитателями вежливо раскланивались, не вступая в пустопорожние разговоры, а Алиска, та и вовсе, едва ли не земные поклоны клала. Прикалывалась, коза белобрысая.

Впереди завиднелся шатер Акимыча. Шатер – это так, для красного словца. Акимыч, он такой, мужик неприхотливый, дизайном жилища и ландшафтом не заморачивается. Обычная трехместная палатка, вытоптанный пятачок, место для костра и все, собственно. Ах, да – имеется поблизости еще этакий огромный пенек, в котором постоянно торчит здоровенный колун, гордо именуемый всеми гномами – секирой. По мнению Эльки, так, топор обыкновенный, великоват слегка для каждодневного использования.

Рядом с палаткой, то бишь, шатром, обнаружился и сам, Акимыч, посматривавший на воспитанницу с легкой укоризной – мол, кого, ты, дылда медноголовая, притащила на этот раз? Мало нам проблем с местными бабами, не хватало еще с туристками праздно шатающими разборки учинять?

Как и полагается порядочному гному, Акимыч, поражал воображение не только широтой души, которую с первого раза, сразу-то и не разглядишь, но и широтой своего тела, могучего, приземистого и невероятно сильного. Помните, как там было? Пальцами подковы гнул и железный прут в дулю заворачивал? То-то, это, как раз про местного предводителя команчей. Борода главного гнома, как и весь прочий волосяной покров, будоражила и потрясала – густая, как говорится – соль с перцем, скрученная в тугие косы, она спускалась вниз, точно толстые, холеные змеи. К тому же, Акимыч, иногда, вплетал в бороду серебристые нити и от того она казалась особенно нарядной.

И по городу Акимыч свободно в таком виде передвигался, без всяких комплексов. Кому не нравится – пусть не смотрят. А ему, Акимычу, нравится.

Куцые козлиные бородки офисного планктона, прежде виденные Алиской, не выдерживали никакого сравнения с данным произведением искусства. В своих, могучих руках, местный гном вертел кинжал, немаленького размера ножичек, как любил он поговаривать – для чистки ногтей.

Что, собственно, забыл данный субъект, в компании фентезийных персонажей, с не совсем адекватной психикой, было неясно даже участковому, человеку, сугубо приземленному и флегматичному, но с появлением в Городке-на-Реке Акимыча, в жизни аборигенов наступило время спокойствия и умиротворенности.

И конфликтов не стало, как по волшебству, словно он, Акимыч, не гнома отыгрывал, а, например, Гендальфа-волшебника с жезлом миротворца в руках.

– Приветствую вас, леди. – степенно, как и полагается достойному последователю Даина, произнес гном Акимыч, в миру, просто – Акименко Семен Петрович, слегка склоняя голову перед девушками. – Твой лук, Алмариаэль, готов. Можешь забирать. Соскучилась небось?

Глаза Эльки сверкнули восторгом – пожалуй, любопытствующая подруга, еще сегодня сможет насладиться видом увлеченной Эльки, стреляющей по мишеням.

– Собрание, Акимыч? – вяло поинтересовалась Эля, предусмотрительно представив Алиску главе совета. – По поводу чего вопросы решать станем?

– Повод имеется, леди Алмариаэль. – степенно поглаживая роскошную бороду, с которой зараза-Алиска не сводила восторженного взгляда, ответствовал Акимыч. – Достойный повод, как по мне. Гоблины с Южного поселка просят принять их в Союз племен, да еще этот объявился…, как его там? Саруман Великий. Наверное, на днях, его волшебничество, будь он неладен, из лечебницы выпустили.

Элька так глаза и распахнула – нет, она, конечно, твердила давно, что все они, община народов Средиземья, слегка вольтанутая братия со своими тараканами, но Саруман Великий оказался той еще занозой. Гоблины – что? Обычные ребята с окраины, а больной товарищ, вроде, этого чудного волшебника, мог и дел натворить.

– Гнать его в шею, как обычно, Алмариаэль? – спросил совета Акимыч, демонстрируя залетной туристке свое расположение к представительнице эльфийского клана – Или, ну его, пусть бродит поблизости? Все на глазах будет?

– Гнать! – твердо высказала Эля свое мнение, не испытывая ни малейшего сочувствия к упомянутой личности. – Хватит с нас неприятностей. Помнишь, как этот, пиротехник недоделанный, дракона запускал? Как нас всех, скопом в подготовке теракта не обвинили, ума не приложу! Загремели бы в места, не столь отдаленные, был бы номер. А сейчас, сам понимаешь, законы ужесточили. Вдруг он, Саруман недоделанный, где-нибудь беспилотник раздобудет? Не отмажемся же.

Акимыч, в задумчивости почесал затылок, нырнул в просторный шатер и вынес из него долгожданный приз – эльфийский лук, самый настоящий, не чета тем самоделкам, с которыми упражнялись на стрельбище, все прочие Элькины сотоварищи-эльфы.

– Ух, ты, – восхитилась Алиска, протягивая загребущие ручонки к чужому сокровищу. – красота какая!

– Красота! – ревниво согласилась Эля, отодвигая сокровище подальше от подруги и едва не урча от удовольствия. – Моя пре-л-лесть!

Акимыч, похехекивая в косистую бороду, добродушно ворчал:

– Ишь, как обрадовалась, Алмариаэль ты наша, самостийная! Другим бы леди – колечки волшебные, али ожерелья подавай с каменьями самоцветными, а, ей – лук и стрелы. Какая ж ты после этого Алмариаэль, а? Пацанка ты из Лихолесья, Элька, одним словом. Иначе и не скажешь.

– Вот и звали бы Элькой, как я и просила. – буркнула девушка, намереваясь смыться подальше от бдительных глаз сотоварищей-эльфов, которые, в том она пребывала в полнейшей уверенности, шпионили за всей честной компанией из-за редких деревьев. – А то повадились – Алмариаэль, Алмариаэль. Придумают же обзывалку, язык сломать можно. Просила же, как людей, просила.

– Не положено. – прогудел Акимыч и наставительно добавил. – Элька – кличка собачья, а не эльфийское имя, данное леди. Вот, подумай сама – встретишь ты своего Трандуила и, что? Кто ты есть – Элька безродная или Алмариаэль, дама из знатного рода?

Приемчик применили из запрещенных и Эля обидчиво засопела – можно подумать, здесь блондинистые Трандуилы под каждым кустом валяются.

– Хватит дуться, как мышь на крупу. – командовать у Акимыча получалось здорово, к тому же, он вернул Эльке ее лук, эксклюзивную, между прочим, вещичку. – Пойди, вот, лучше, к провидице наведайся, да подружку отведи, может, что путное и выйдет?

– Провидица? – на раскрасневшемся от гнева лице Эльки отразилось столь явное удивление, что дядька Акимыч враз разулыбался и захихикал, ничуть не лучше недавних эльфиек. – Не было у нас никаких провидиц. Отродясь они к нам не забредали. Откуда ж эту занесло? Из Питера? Вроде бы у тамошних реконструкторов такая обреталась, но это не точно.

– Теперь имеется и в нашем хозяйстве такое чудо-чудное и диво-дивное. – важно задрав вверх голову произнес гном. – Прибилась одна на неделе. Даже со своим шатром, настоящим, не нашим чета! Странная, правда. – рука гнома невольно потянулась к затылку, но вовремя остановилась. – Девки наши уже все у провидицы побывали, но, невиданное дело – молчат, как партизаны на допросе. Чем она их завлекла, знать не знаю, но Галадриэль, уж дюже довольная ходит. Не иначе, как провидица ей избавление от соперницы пообещала. – и Акимыч весело подмигнул Эльке добрым карим глазом.

В соперницы, Галадриэль изначально записала именно Эльвиру, так что к провидице наведаться стоило. Может быть и про ее любимого короля Трандуила, что расскажут?

– Зовут-то, как? – вклинилась в разговор Алиска. Блондинке слегка наскучила роль молчаливого наблюдателя. – У провидицы вашей имя имеется?

– Есть имя, как не быть? – ласково ответил Акимыч, рывком выдергивая из пенька свой любимый топор. Глаза у Алиски чуть на лоб не вылезли – подобным чудовищем только маньяков вооружать в фильмах ужаса, а не по поляне Совета расхаживать. – Себя она Идириль называет, наверное, тоже эльфийка, только чьего роду племени, не ведаю. Не желает она с нами, гномами, общаться. Говорит, что неинтересно ей с нами, прямые мы, говорит, без затей и выкрутасов и мысли наши, такие же – бабок срубить, эля хлебнуть, да морду кому-нибудь набить.

Глава 2 Провидица и её шатёр

– Странный он. – поделилась Алиска своими наблюдениями. – Ты бы, Элька, с ним аккуратней, а не то махнет топориком и поминай, как звали.

Эля неопределенно пожала плечами, гном, как гном, что мы, гномов не видели, что ли? Этот, еще из приличных, да и мирный.. вроде, в отличие от того же Торина. А вот провидицу Идириль посетить нужно было край, мало ли что увидит таинственная дама в своем хрустальном шаре?

Гаданиям и гадалкам, Эля, вообще-то, не верила. В городе постоянно обреталась парочка известнейших в определенных кругах культовых личностей, отзывавшихся на имена Анжела и Ясмина, обе потомственные ведуньи и ясновидящие в седьмом колене. Вот так простенько и без затей.

Одна из них, блондинистого вида дама, поражающая своей телесной мощью, пестрым балахоном и связкой разноцветных бус на толстой шее, нагадала ей, любимой, скорую свадьбу, мужа-красавца и пятерых детишек-погодков.

Благодарности Эльки не было предела, особенно за пятерых детишек и она, слегка поразмыслив, направилась в конкурирующую фирму, то есть, к брюнетке Ясмине, раз уж русоволосая толстушка Анжела не смогла угодить с предсказаниями капризной клиентке.

Если Анжела, важно и многозначительно заглядывала в хрустальный шар и поила девушку красным вином, явно вознамерившись поднять ей, несчастной, уровень гемоглобина в крови, то Ясмина жгла голубиные перья, окуривала клиентку вонючим дымом и стучала в бубен. В настоящий шаманский бубен, между прочим, потертый и непрезентабельный с виду.

Право, Эльвире это совсем смешным не показалось, хотя, Алиска, выслушав рассказ о хождениях подруги по гадалкам, долго хохотала, валяясь на широкой кровати и дрыгая ногами.

От мерзкого запаха дыма, едкого и специфического, у Эли резко разболелась голова, а бубен лишь усугубил и без того плачевное состояние организма. Вместо вина ей предложили некий тонизирующий напиток, отпугивающий бесов и прочую нечисть, а под конец сеанса обнадежили, прояснив, что порча, наложенная на девушку в нежном младенческом возрасте, конечно же, расцвела и укоренилась, но извести ее, все еще вполне реально и даже не слишком накладно для Элькиного кошелька. А венец безбрачия, прицепившийся ко ней, просто так, до кучи, уберут безвозмездно, в качестве бонуса.

От Ясмины Эля бежала, роняя тапки, точно мышь от веника.

Алиска, ее сомнительные восторги по поводу Идириль, разделяла полностью, но повидаться с провидицей-аборигенкой не отказалась. А кто бы отказался, тем боле, что на халяву? Интересно все-таки, хоть интуиция так и вопит о том, что шатер новоприбывшей соплеменницы крайне опасное место, если не для здоровья, то для здравого рассудка, уж точно.

– Сколько ж, вас здесь обитает? – Алиска продолжала с любопытством и детской непосредственностью таращиться на снующих поблизости аборигенов. Причем, не имея никакого понятия о том, кто, есть кто, в нашем мире, она безошибочно определяла и орков, и гномов, и эльфов. По всей видимости, фильм подруга смотрела вдумчиво.

– Постоянно здесь толчется человек сто. – неуверенно заявила Эля. – Это только те, кто проживает в лагере в летние месяцы. К зиме народ рассасывается, но не полностью. Особо упертые остаются на зимовку.

– На зимовку? – мысль о том, что можно зимовать в туристической палатке, похоже привела впечатлительную Алиску, в дикий ужас. – Как же так? Холодно ведь, дождь, снег и прочие прелести погоды. Не те у нас широты и климат неподходящий для полноценной зимовки в палатках.

– Приспособились. – Эля не особо углублялась в проблемы «полярников», как их называли сами косплеиты в своем тесном кругу. – Они ж, в основном, хоббиты…Отрыли землянки, поставили буржуйки, не мерзнут, живут себе, бомжуют.

– Землянки…буржуйки… – словно под гипнозом, повторила подруга. – Постой, а как же удобства? Туалет? Ванна?

– Удобства – на улице, в конце лагеря и ни-ни под кустик. Купаться в речке можно, благо, все под боком.

– Как это – в речке? – до Алиски ее слова доходили медленно и со скрипом. – Ладно, летом еще, а зимой, как же?

– Да, сколько ее, зимы той? – Эля шутливо толкнула подругу в бок. – Не заморачивайся. Люди втянулись, привыкли, не первый год, чай, в Средиземье обитают. Нежные, те, в баню ходят. Городскую.

– Дела. – протянула Алиска и вздрогнула от неожиданности. – Элька, смотри, кто-то выскочил от этой вашей провидицы. По всей видимости, местечко пользуется успехом. Может быть, Идуриль или, как ее там, что путное тебе нагадает, и ты избавишься от Трандуила, заведешь кого-нибудь поприличней, из крови и мяса, а не портрет анемичного мужика, пришпиленного к стене кнопками.

– У некоторых и портретов не имеется. – неласково взглянула Эля на подругу, но обижаться и не подумала. Что поделать – ее увлечения королем эльфов Алиска не разделяла. Да и не обязана разделять, если что.

Между тем, стало ясно, что Акимыч оказался абсолютно прав – такого шатра, как у таинственной провидицы Идириль, в лагере больше ни у кого не было.

– Шикарно живут нынче провидицы. – Алиска умудрилась ловко проскочить перед подругой и ворвалась в шатер к незнакомке, точно торнадо.

– Всем привет! – воскликнула шустрая блондинка, приглядываясь и принюхиваясь к темноте, в тщетной попытке хоть кого-нибудь разглядеть. – Смотри, – дернула Алиска Эльку за рукав. – настоящий бархат. На, пощупай. Это, я тебе скажу, денег стоит. Фирма. Не ширпотреб.

Элька отмахнулась, не желая ничего щупать. Она огляделась – удивительно, но не смотря на белый день, царивший за тонкими стенами шатра, внутри него царила чернильная темнота и угнетающая тишина.

– Элька, – Алиска повторно дернула спутницу за рукав. – ты кого-нибудь видишь?

– Не вижу. – сердито зашипела Эля, силясь вырваться из цепких рук закадычной подруги. Алиска, она такая – если схватится за что, так все, намертво, а ей, как-то жалко было своего нового костюмчика. Никакие прорехи его не украсят.

– Чего здесь так темно? – Алиска ни в какую не желала молчать. – Так полагается или на свечах экономят? Скупердяйка она, эта ваша провидица.

– Пусть ко мне первой придет Бледная дева! – раздался тихий, шелестящий голос, звучавший откуда-то из темных глубин провидческого шатра.

– Офигеть можно. – восхитилась подруга и ткнула Эльку локтем под ребра, больно ткнула, прицельно. – Это она мне, что ли? Это я и есть, Дева Бледная? Ты-то, Эль, на бледную не тянешь. Она, что, сквозь стены видеть обучена? Может где дырка есть, и эта провидица за нами подсматривает? Или, камера стоит? Скрытая? Вот смеху будет, если нас сейчас по телеку показывают – мы, тут, тычемся, словно щенки слепые, а зрители там, ухохатываются.

– У-й, ты! –Эльвира едва сдержалась, чтобы не завопить басом и все матерно. – локоток Алиски, по всей видимости, задел что-то жизненно важное в организме и от того ей пришлось задержать дыхание и прикрыть глаза всего лишь на мгновение.

Когда Эля их открыла, то обнаружила, что подруга исчезла.

Удивляться желания не возникло – Алиска своего не упустит, обязательно все разнюхает и выведает.

– Однако, – пальцы любопытной Эльки уткнулись в толстый, невидимый глазу, полог. – хитро придумано! И голос, голос какой у провидицы – чарующий и властный. С каждым мгновением становится все интересней и интересней.

Из-за плотного полога не доносилось ни единого звука, лишний раз доказывая то, что провидица, явно не бедствовала и на реквизите не экономила.

Через некоторое время, Эля ожидаемо заскучала – торчать в темноте, то еще удовольствие, а хозяйка шатра и, поспешившая на её зов, Алиска не спешили объявляться.

– Не иначе, как глобальные проблемы решают. – грустно вздохнула девушка. – Но, никакого уважения к клиентам – ни тебе креслица мягкого, ни кофе со сливками в крохотной чашечке. – сетовала Элька на жизнь, припоминая уютные офисы городских ясновидящих. Вот те, ушлые дамочки, умели позаботиться о комфорте своей клиентуры. Как говорится, любой каприз за ваши деньги.

А, здесь, что? Умыкнули подругу, прямо из-под носа и ее, Эльку, оставили куковать в одиночестве, в темноте и неизвестности.

Может быть, ну ее, эту провидицу доморощенную? Что такого может она поведать, чего Эля сама о себе не знает? Рассказать о скором замужестве и ожидаемом прибавлении в семействе? Почему-то очень любят всякие предсказательницы устраивать личную жизнь клиентки с мнимыми избранниками. Какая может быть личная жизнь в ее-то случае, когда, единственный привлекательный для Эльвиры мужчина, существует в виде глянцевого портрета на стене? Этакой дичи, никакая, даже самая продвинутая гадалка, предположить не в силах. Испытывать любовь к портрету? Нет, уж, увольте – им бы порассуждать о чем-то материальном, зрительном, ощутимом и содрать деньжат с доверчивых и впечатлительных дамочек.

Эля слегка отвлеклась, посмеиваясь над собственными рассуждениями и наивностью Акимыча, уверенного в том, что ей жизненно необходимо пообщаться с данной леди, задурившей головы всем местным эльфийкам. Впрочем, там и стараться особенно не нужно. Любая из них мечтает о настоящем мужчине – богатом, красивом, щедром. Обязательно с машиной, наличие двухэтажного особняка – приветствуется.

А, что избранник не эльф, так то, пустяки, дело житейское. Главное, что материальными благами обеспечит, а отсутствие длинных ушей можно как-нибудь пережить.

Тут ей пришлось прерваться, ибо вокруг девушки, в темноте, начали происходить замечательные и удивительные вещи. Во-первых, на пологе, отделяющим Эльку от постороннего присутствия, появились разноцветные сполохи, неяркие, но отливающие разнообразными красками, точно заблудившееся во тьме северное сияние. Во-вторых, зазвучала легкая, ненавязчивая музыка, проникающая прямо в мозг и берущая за душу. Меломан из Эльки получился неважный, так что, опознать мелодию ей не удалось, но от того, она не стала менее приятной. В-третьих, в-третьих, Эля здорово удивилась, так как, наконец-то, таинственная провидица, столь восхваляемая, самым главным бородатым гномом, соизволила проявить собственное присутствие.

Неясный силуэт неожиданно проявился в отдалении, уплотнился, соткался прямо на глазах в фигуру высокой, темноволосой женщины, в легких, светлых одеждах, которые, как Эльке показалось в тот момент, струились по воздуху, оплетая фигуру незнакомки бледными тенями.

«Вот это, да! – мысленно восхитилась девушка, пребывая в некотором замешательстве – Голливуд, отдыхает и нервно курит в стороне. Спецэффекты, что надо! Кто бы мог подумать? Может быть, у меня, глюки?»

Однако, идею с глюками пришлось отставить, потому что, ущипнув себя любимую за руку, Эля едва не заорала от боли. Было больно. Чертовски!

– Алмариаэль? – мягко поинтересовалась незнакомка, маня ее за собой. – Я рада видеть тебя в своем доме.

«Едва ли этот шатер можно назвать домом.» – едва не брякнула Эля, покорно следуя за провидицей и пытаясь отыскать взглядом Алиску. Не могла же подруга раствориться без следа? А второго выхода, Элька, как ни старалась, не приметила. Может быть, плохо смотрела?

– Проходите, милая леди. – радушно пригласила гостью хозяйка, просочившись в уютную комнатку, сплошь увешанную легкими полотнами, слегка колыхающимися в такт звучавшей музыке. – Никого не бойтесь, здесь вас никто не обидит.

Эля пренебрежительно фыркнула в ответ на нелепое замечание провидицы. Разумеется, дева в белых одеждах произвела на нее неотразимое впечатление своей экзотичностью, но, скорей всего, это какой-то трюк, обман зрения, возможно, с использованием зеркал или еще каких спецэффектов.

Не верится что-то во всякие магические штучки-дрючки, хоть и якшалась Элька с эльфами и гномами. Но, то местные эльфы и гномы, фокусы которых давно Элькой изучены и поняты. Сомнительно, скажете вы? А, вот и ничуть – все эти люди, Эльке хорошо знакомы. Они только воображают себя фентезийными персонажами, а пришлая дама пытается уверить девушку в чем-то противоестественном. В волшебстве, которого в нашем, сугубо материальном мире, просто не существует.

Не на ту напала. Элька давно успела распрощаться с наивностью и детской доверчивостью. Жизнь, она такая. Учит и учит жестко.

– Все так и есть. – мягко проговорила незнакомка, имя которой было Идириль. – Магия и прочие чудеса давно покинули ваш мир, но, это ведь ничего не значит? Она, все равно, где-то существует, независимо от наших желаний и убеждений. Магия! Не так ли, Алмариаэль? Кому, как не тебе, знать о том?

Эля вспомнила о своей ненормальной влюбленности и стыдливо промолчала. Пожалуй, разговаривать с портретом Лесного короля, признаваясь ему в любви – это перебор? Да, уж, звучит очень глупо, а ведь она еще и ругаться с ним ухитрялась. Ссорилась по-настоящему, даже как-то раз тарелку разбила. Да-да, в тот раз Эльвире показалось, что смотрит он на нее странно и недружелюбно.

По-научному, подобное поведение, кажется, называется шизофренией? Вялотекущей?

Одна беда – чувствовала Эля себя при этом абсолютно нормальной, хотя, все шизики склонны считать себя адекватными людьми.

Вздохнув, девушка принялась крутить головой, поступая, может быть и невежливо, зато весьма предсказуемо.

Заметив большой хрустальный шар на подставке из черного дерева, Эля, все-таки, не сдержалась и удовлетворенно усмехнулась – хоть что-то остается неизменным. Только шар, как и подставка, оказался мутного, темного цвета.

«Какое чудное стекло. – подумала девушка, косясь глазами на необыкновенный шар провидицы. – Вероятно крашенное и больших денег стоит. Мадам, однако, не скупится и на оборудовании не экономит.»

Ясновидящая.. Провидица… Какая, блин разница? Все они шарлатанки, охотящиеся за деньгами в ее кошельке. Никто из этих дамочек не сможет дать Эльке то, что она желает получить.

– Что хочешь узнать, ты, дитя, у Идириль? – мягкий голос темноволосой женщины вернул Эльку из страны грез на грешную землю.

Девушка насторожилась и попыталась рассмотреть незнакомку, с которой ее свела судьба, по невольному наущению Акимыча.

Засмотревшись на, так называемую провидицу, Эля сильно удивилась, потом, удивилась еще раз.

Сейчас женщина в белом, показалась ей совсем юной девушкой, едва ли старше самой Эльки, очень красивой, хрупкой, отмеченной неземной красотой, чарующей и экзотичной. Хотя совсем недавно, эта дама производила иное впечатление и казалась, более зрелой, что ли?

Бледная, очень бледная, кожа, оттененная черными, как смоль, волосами, ровными и гладкими, умопомрачительной длины и яркие, алые губы на правильном овале аристократического лица – все это создавало необычный контраст, точно эта женщина-вамп вышла на охоту за глупой добычей. Черты лица ее были совершенными, словно выточенные из мрамора умелым резчиком, не просто умелым, а гениальным, до того восхитительной казалось гостье их безупречность, кисти рук, выглядывающие из светлых одежд, поражали своей хрупкостью и даже прозрачностью, а двигалась девушка легко и плавно, словно в танце… И все, под ту же музыку, незнакомую, но приятную.

И она шла босиком, ступая по полу, по набросанным, тут и там, тканям, крошечными ступнями и длинные одежды ее волочились следом.

И, эта девчушка называла Эльку: «Дитя!»

Эльвиркиному возмущению не было предела, она чувствовала себя обманутой в самых лучших своих ожиданиях. Встреть Эля в этом шатре мадам, уверенную в себе, этакую дамочку с сильной аурой и властными манерами, она бы не растерялась. С подобными шарлатанками ей приходилось не раз иметь дело в своей недолгой жизни. Все они подавляли, обволакивали и пытались втереться в доверие.

Эта же девушка просто смотрела на Эльку, вперив в ее лицо бездонную глубину своих огромных, темно-серых глаз и ждала, ждала ответа.

– Чем ответишь ты на предложение Идириль? – всё, тем же, мягким голосом, переспросила провидица. Пухлые губы ее тронула еле заметная усмешка, столь неуместная на прекрасном лице. – Хочешь узнать будущее? Имя своего избранника? Избавиться от боли, поселившейся в твоем сердце? Может быть, ты, желаешь найти утешение? Обрести покой и ясность мыслей? Назови мне свое сокровенное желание, и я открою тебе твои тайны.

Элька пожала плечами. Неопределенно, сама знает. Но избавляться от непрошенной любви к своему Кумиру, она не хотела. Да и рассказывать о ней малознакомой дамочке не испытывала ни малейшего желания. Что-то насторожило ее в этой девушке. Что? Молодость и красота, хрупкость и беззащитность или настойчивость, с которой та продолжала задавать свои вопросы? У провидицы имелся хрустальный шар, но на прочих гадалок и предсказательниц, она походила мало. Неудивительно, что ей удалось задурить голову не только многоопытному Акимычу, но и всем прочим обитателям Городка-на-Реке.

– Я ничего не хочу узнавать у тебя. – неожиданно, даже для самой себя, произнесла Эля, настороженно и с опаской. – Нет нужды в предсказаниях. Пришла просто так, из любопытства за что и прошу прощения. За то, что отвлекла от важных дел, потратила ваше время зря.

–Ты влюблена. – нежным голосом произнесла странная девушка, делая крохотный шажок по направлению к строптивой гостье. – Влюблена. Безнадежно. Страстно.

– И, что с того? – голос Эльки звучал зло и почти грубо. Попадись ей в этот момент Алиска, Эля бы устроила ей образцово-показательную истерику. Никто, кроме заклятой подруги не мог рассказать подозрительной дамочке о Лесном короле. Не Акимыч же, на самом-то деле, язык распустил? На него совсем непохоже. Теперь, эта самая провидица, наверняка потешается над глупенькой мечтательницей, готовясь навешать на уши доверчивой дурочке, целую кучу китайской лапши.

А, вот и фиг вам! Ничего не расскажу и ни о чем просить не стану.

– Он приходит к тебе во снах. – между тем, тихо, почти шепотом, продолжала вещать Идириль, обхватив себя за плечи тонкими руками. – Вечно юный, прекрасный, золотоволосый король. В его волосах – венок из трав и цветов, лунный свет запутался в них, серебро и самоцветы на пальцах его, шелк и туман – одежды его, пахнущие медом и клевером. Такой прекрасный, такой холодный. Надменный. Потворствующий своим желаниям и капризам. Взгляд его глаз скользит по твоему лицу, ищет и не находит. Он проходит мимо тебя, и ты тщетно кричишь ему вслед, мечешься в поисках любви и понимания. Взываешь, но он не слышит зова, ослепленный звездным светом, таким же надменным, как и он сам. И каждую ночь ты сгораешь от страсти. И каждое утро встречаешь в слезах. Горек вкус любви твоей, неразделенной и безнадежной, горек и так прекрасен. Ты горишь, ты пылаешь, ты жаждешь сладости объятий его, ласк и вкуса губ, нежности поцелуя, но сердце разбито твое.

Эля замерла, боясь пошевелиться и высказать свое потрясение. Откуда? Откуда она узнала о ее снах? О том, что Элька кричит ночами, плачет и просыпается каждое утро с сердцем, сгоревшим в угольки? Что может знать эта женщина о той боли, что живет в чужой груди? О том, как Эля смотрит на портрет своего короля? Как туманятся ее глаза слезами и как трепещет сердце? Что может знать эта незнакомка об отчаянье и безнадежности, в которых она пребывает, уж который год? О грезах, чарующих ее? О ее любви и о ее боли?

О том не ведала даже Алиска, а подруг, ближе нее, у Эльки не было отродясь. Откуда, столь тайное, знание у девушки, чьего имени она никогда не слышала до сегодняшнего дня?

Провидица разомкнула кольцо рук вокруг своих плеч, качнула головой, слегка развернувшись и… Эля могла поклясться, что заметила заостренный кончик уха, выглянувший из темного шелка дивных волос.

Дрогнув, девушка моргнула, но разумеется, все это было зыбкой игрой ее воспаленного воображения. Момент оказался упущен, очарование слов Идириль, отступило, оставив гостью в некотором смятении.

– Ты хочешь узнать? – тихо спросила провидица у девушки, и глаза темноволосой провидицы засверкали, точно серые агаты в свете осенней луны.

И Эля, решилась. Вряд ли ей станет хуже, чем теперь. В конце концов разве можно потерять, не имея?

– Ты же не просто так это делаешь? – решила она уточнить. – Зачем тебе, Идириль, помогать мне? Я давно не верю в бескорыстные побуждения.

– Тебе это нужно. – просто ответила провидица, слегка морщась, словно от дурного запаха. – Вечно вы, люди, все усложняете. Я помогу тебе, но ты заплатишь и плата твоя будет высока. Я ничего не делаю просто так.

– Поможешь? – Эля горько усмехнулась. – В чем?

– Ты поймешь. – голос провидицы стал строже и суше. – Но придется заплатить, а плату я приму кровью и плотью.

– Мне уже страшно. – усмехнулась девушка язвительно, лихорадочно размышляя над странными словами. Провидица оговорилась, обмолвившись о том, что люди, вечно все усложняют. При чем, сказала она это так обыденно, словно была полностью уверена в своих словах. Она, что же, не человек?

От этой нелепой мысли стало смешно. Инопланетянка? Бред полнейший! Великая притворщица? О-о-о, это гораздо ближе к истине.

Другие просили денег за свои услуги. Эта толкует о плоти и крови. Нехватка гемоглобина? Или, нехватка мозгов?

– Ты решилась? – Идириль торопила гостью. – Время уходит слишком быстро. Ночь скоро закончится. Я потеряю лунный свет, и хрустальный шар не отзовется на зов моей Звезды. Торопись своими мыслями и решайся – второго шанса может и не случится.

Ночь? В недоумении Эля завертела головой, позабыв о том, что ее окружают тканые стены. Но, разве еще не белый день или даже ранний вечер? Не может быть, чтобы она проторчала так долго в одиночестве? Как же, Алиска? Они с подругой расстались минут сорок назад, не больше? Или, может, – Эля уставилась на провидицу с подозрением. – ее опоили? Но, она же ничего не пила. Одурманили дымом?

Принюхавшись, Элька не почувствовала в воздухе, никаких посторонних запахов – едва уловимый аромат цветов. Наверное, экзотические духи самой Идириль, нежные, слегка пряные.

Провидица улыбнулась ей своими алыми губами. В груди у Эльки сладко защемило, словно в предвкушении чего-то необычного, потрясающего, чудесного.

Может, ну их, сомнения? Должно же в жизни найтись место чуду?

– Как это происходит? – Элькин голос охрип от волнения. – Я что-то должна делать? Говорить или…

– Просто представь. – Идириль скользнула к ней легкой тенью, небрежно колыхнув невесомостью своих одежд. Ее босые ноги едва виднелись из-под тонкого одеяния. – Просто представь себе того, о ком болит твое сердце.

Элька застыла, пребывая в полном смятении чувств. Просто взять и представить? И, все? Никаких тебе свечей, заклинаний, дыма и прочих спецэффектов?

Идириль ласково коснулась плеча гостьи своими изящными ручонками, на мгновение прижавшись к узкой спине, слегка сдвинула в сторону, после чего положила ладони девушки на гладкую поверхность хрустального шара. Девичьи руки, сами по себе, обхватили хрустальный шар и прилипли к нему. Идириль заняла место рядом и тоже прикоснулась ладонями к шару.

Эля едва сдержалась, чтобы не заорать в голос – шар мгновенно обжег кожу ледяным холодом. Словно в руки попал целый сугроб. Б-р-р… Ощущение не из приятных!

– Смотри в шар! – приказала Идириль, тоном, не терпящим возражений. – Просто, смотри. Смотри и желай! Зов должен идти от самого сердца.

И Эля посмотрела.

Шар наполнился тьмой. Еще мгновение назад, это был обычный, самый обычный кусок темного матового стекла, которому придали форму шара, теперь же, когда на нем возлежали обе ее руки, заледеневшие от холода, он преобразился, почернев, вначале, едва ли не до полной тьмы, а затем, медленно, очень медленно, приковывая к себе все внимание, все, без остатка, внутри него зародилось пламя.

Стихия огня!

Скажи Эльвире кто-нибудь раньше о том, что кусок стекла может потемнеть до угольной черноты, а затем превратиться в огненный шар, она бы ни за что не поверила. Но Эля верила! Мало того, она держала этот огонь своими руками и вглядывалась в него, не опасаясь обжечься или ослепнуть.

Шар пылал, Эля смотрела…

Идириль вскрикнула и отшатнулась прочь, отброшенная огнем.

Перед Элькиными глазами, возникло прекрасное лицо Лесного короля, то самое, с глянцевого плаката на стене ее квартиры. Безумно красивое лицо, изученное влюбленной девушкой до самой крошечной пяди. Лицо, поражающее своей безупречностью, отстраненностью и .. безразличием.

Короткие волосы тронул порыв ветра и Эля вздрогнула, не отрывая взгляда от пламенеющей точки впереди. Она больше не ощущала, ни холода, ни жара, ни присутствия Идириль. Шепот провидицы угас, растворился в необъятной пустоте. Эля осталась одна, наедине со своими мечтами.

Свежий ветерок вновь пробежался по ее волосам, играя с ними, развевая и пуша. Где-то поблизости запели птицы и потянуло речным холодом, как будто Эльвира находилась не в шатре провидицы, а на берегу открытого водоема. Ноздри девушки втянули аромат душистых цветов, а глаза широко открылись, ибо она увидела…

Перед ней, из стены молочно-белого тумана, не спеша, появилась призрачная кавалькада. Десятки размытых силуэтов, медленно, очень медленно, проявлялись из белесого марева. Всадники. Верхом на странных, высоких лошадях, они двигались, рассекая туманную дымку, и копыта их коней не издавали ни звука.

Впереди всей процессии Эля заметила пешего. Он, единственный, плавно шествовал, ведя своего коня в поводу. Длинные одежды человека сливались с туманом, его лицо невозможно было различить в этом молочно-белом воздухе.

Он шел медленно, точно плыл, стелясь над землей.

Неожиданно громко грянул птичий хор, разрушая зыбкое очарование раннего утра. Невообразимый гомон пронзил тишину, изгоняя ее навсегда. Тысячи ярких, солнечных лучей пронзили небеса, зашумела листва, заиграл легкий ветерок.

И он поднял голову. Солнечные лучи, запутавшись, были пойманы в лунное золото его волос, бледное, прекрасное лицо, повернулось к ней, и Элька закричала.

Это был он. Мужчина из грез, повелитель ее желаний, царь ее сердца! Живой! Во плоти!

Эльке казалось, что протяни руку, и она коснется нежной кожи на бледном лице. Вот он взглянул вверх, прислушался, точно женский пронзительный вопль был услышан им невзначай, слегка кивнул головой и светлые, наполненные осенним туманом глаза, взглянули в ее сторону.

Элька снова закричала, громко, в голос, отпустила руки, разорвав волшебную связь с чудесным шаром и упала на пол, отброшенная неведомой силой, ударившись и прикусив язык.

Ее повторный вопль заставил бы позеленеть от зависти самого короля джунглей Тарзана, но только не Идириль.

Быстрая, точно молния, метнулась она к гостье, схватила за плечи неожиданно сильными руками и тряхнула, да так, что бедные зубы, аж лязгнули, чудом повторно не прикусив Эльке язык.

– Что? Что ты видела? – воскликнула Идириль. Ее лицо уже не казалось испуганной девушке юным и невинным. Оно казалось полным ожидания, хищным и жадным. – Ты же что-то видела, я знаю. Я чувствую это!

– Х-м-м.. – прохрипела Эля, сплевывая на пол тягучую, окрашенную красным, слюну, пытаясь стряхнуть с плеч хищные руки, вцепившиеся в нее всеми пальцами. – Отпусти…

– Что? Ты! Видела? – повторила свой вопрос провидица, странным, шипящим голосом. – Не смей мне лгать!

– Что-то видела. – согласилась Эля, пытаясь отдышаться и даже не помышляя об обмане, ибо в глазах Идириль, еще недавно спокойных и безмятежных, горел диковатый огонь, похожий на тот, что пылал в хрустальном шаре пару мгновений назад.

– Получилось? – точно удивляясь чему-то, спросила Идириль, отпуская ее. – Возможно, ты не так безнадежна, как казалось мне раньше. Возможно, я нашла то, что искала так долго. Жаль, что видение открылось именно тебе. Твоя подруга подошла бы больше.

Элька трясла головой, плохо расслышав последние слова провидицы, произнесенные, едва ли не шёпотом.

Хозяйка шатра помогла гостье подняться и отряхнула несуществующие пылинки с ее одежды. Бледное лицо молодой женщины вновь стало прежним – уверенным и безмятежным.

Надо сказать, Эльку сейчас выражение лица Идириль волновало меньше всего – язык болел и девушке казалось, что он вспухает там, у нее во рту, точно дрожжевое тесто в кастрюле у умелой хозяйки.

– Рассказывай. – потребовала таинственная брюнетка, отойдя в сторону и наливая красную жидкость в высокий бокал.

– На, возьми это. – странная провидица подала бокал гостье прямо в руки. – Выпей, не бойся. Ты же испытываешь жажду и боль, Алмариаэль? Это прекрасное вино, очень приятное. Самое то, что тебе сейчас необходимо. Освежись и поведай мне о том, что показал шар.

Вино оказалось прохладным и терпким, без излишней сладости, которую Эля терпеть не могла и девушка, не чинясь, выпила его залпом.

Уронив свое тело в мягкое кресло, странно, что она не заметила его раньше, Эля уставилась на провидицу, продолжавшую стоять рядом со ней и наливающую во второй бокал, того же самого, приятного вина из длинной, узкой бутылки.

Странно. Язык перестал болеть, почти сразу же, после того, как Элька пригубила вина. Все неприятные ощущения пропали, и девушка воспрянула духом, осознав, что может говорить без опасения навсегда остаться шепелявой уродкой.

– Я видела что-то. – пытаясь собрать мысли воедино, призналась Эля. – Что-то особенное, чудесное. Я видела Огонь! Огонь, жаркий, жгучий, свирепый огонь. Это было так страшно и так прекрасно!

– Огонь? – разочарованием в голосе Идириль можно было заморозить жаркие джунгли. – Огонь и все? Больше ничего?

– Он почти обжег мне лицо. – раздраженно ответила Эля. Странное дело, но рассказывать этой женщине о своем видении у нее не было никакого желания. Как будто кто-то или что-то удерживало ее от признания. Очень подозрительно – еще мгновение назад Эльвира вовсе не собиралась изображать из себя Зою Космодемьянскую.

– Огонь? – задумчиво повторила Идириль. – Необычное видение.

– Странное. – подтвердила Эля. – А что я должна была увидеть в этом огне?

– То, что ты пожелала. – спокойно ответила на невысказанный вопрос Идириль. – Ты, при помощи моего шара отправила Зов, и он должен был быть услышан.

– Зов? – Поморщилась Эля, ничего даже не пытаясь понять. – Не уверена. Об огне я даже не задумывалась в тот момент.

– Странно. – вновь повторила Идириль. – Не получилось! Снова не получилось. Что ж, бывает, но теперь, ты должна покинуть это место и уйти.

Эльку точно пыльным мешком по голове ударило.

– Как же, так? – подскочила она. – И это все? А, как же, Предсказание?

– Я исполнила обещанное. Предсказание сделано! – гордо задрав острый подбородок ответила Идириль, и взгляд ее разом потяжелел. – Ты увидела только то, что пожелала увидеть. Захочешь большего – тебе нужно будет заплатить, заплатить кровью. Мы заключили сделку. Помни, – голос темноволосой провидицы звучал глухо и страшно. – магия не прощает лжецов.

Элька поежилась – магия? Лжецов? Не прощает?

Перед её глазами вновь возникла фигура из туманного видения. И этот взгляд, сжигающий душу в пепел. И пламя огня, и пение птиц. Пальцы сами по себе сжались в кулаки.

Нет, она не готова признаваться в данный момент в том, что что-то увидела в загадочном шаре. Не сейчас. Что-то останавливало девушку. Но слова о лжецах и расплате заставили Эльку поежиться. Вдруг, правда?

– Я заплачу в том случае, если увижу что-то стоящее. – продолжала упорствовать Эля в своем обмане. – Как же душно в этом шатре. Как легко мне дышалось на берегу той странной реки.

– Цена высока. – криво ухмыльнулась Идириль, погруженная в свои мысли. – Я дам тебе время, чтобы все хорошенько обдумать. У тебя будет ещё один шанс.

– О чем тут думать? – удивилась Элька. За возможность взглянуть в те самые глаза, наполненные осенним туманом, она готова была умереть. – Плата кровью подразумевает мою смерть? О… Тогда я действительно должна узреть что-то потрясающее.

– Ты и умрешь. – пожала хрупкими плечами Идириль. – Умрешь, и не раз! Страдая безмерно. Это и есть плата кровью.

– Ну и ладно. – согласилась Эля. – Было бы за что умирать…– ей внезапно захотелось выпить чего-нибудь покрепче вина. Пойти и попросить у Акимыча гномояду и надраться, как папашка, до зеленых чертей? Неплохая, кстати, идея, хотя и не свойственны подобные мысли Эльке.

Чему она, собственно, удивляется? Разве Эля когда-нибудь получала что-то бесплатно? Нужно оплатить покупку? Да, ради Бога! Оплатить кровью – всегда заходите, буду рада, так как анемией не страдаю!

– Тебя не страшит смерть? – удивилась Идириль, рассматривая вино в бокале на свет. – Не боишься?

Элька пожала плечами – дамочка, судя по всему, совсем ку-ку. Такие вопросики задает! Только глупец не боится смерти. Но, мы все когда-нибудь умрем. Еще никому не удалось избежать печального конца или, вернуться и рассказать о том, что случается с теми, кто переступил порог Жизни и Смерти.

Разве, что бессмертные эльфы могли избежать гибели и перенестись в волшебный Валинор. Но, где этот Валинор и где эти эльфы?

В фантазиях?

– Алмариаэль, – торжественно заявила Идириль. – Ты можешь покинуть мое жилище. Я сообщу тебе условия нашей сделки позже. Твоя воля – принять их или отказаться.

Эльвира криво усмехнулась – как же, как же, разве может она отказаться? Перед глазами, в туманной дымке, все появлялись и появлялись всадники из видения. Возможно, у нее бред, горячка? Она стала жертвой откровенного мошенничества? Но, у Эльки никто не требует материальных благ – денег, квартиру, машину, блюдечко с голубой каемочкой. Может быть, им интересно получить ее тело на органы? Эля на мгновение замерла, обдумывая дикую мысль, но, вздохнув, отвергла, как бесперспективную. Ну, не похожа, не похожа Идириль, или, как там ее еще на самом деле зовут, на хладнокровную охотницу за живым товаром. Ишь, как встрепенулась, поняв, что Эльвира что-то такое увидела в черноте хрустального шара. Кстати, а что это были за видения такие? Может быть, гипноз? Девушка вновь вздохнула – гипнозу она не поддавалась. Вообще. Проверено на практике. Сколько раз заезжие шарлатаны пытались ввести ее в транс и заставить совершать всяческие глупые поступки. Сколько раз – много! И ни разу им не удалось ее опозорить, хотя, та же Алиска, подчинялась приказам гипнотизёров совершенно безропотно.

Элька неосознанно покинула шатер Идириль и только отойдя на пару десятков шагов от приюта провидицы, как ее называл Акимыч, соизволила оглянуться. Ума не приложить – почему накануне, этот шатер казался ей чем-то необычным, так сказать, не от мира сего строением, пусть и с расшитыми узорами стенами. Этакая ненавязчивая хохлома.

Теперь же, утром следующего дня, – уму непостижимо, потерять где-то целую уйму времени! – утопающий в туманной утренней дымке шатер Идириль вовсе не казался ей таинственным и роскошным. Полог у входа тщательно укрывал внутреннее убранство от любопытных взоров, а сам шатер слился с туманом, словно мимикрируя под окружающую среду, как какой-нибудь хамелеон.

Алиска, определенно затерялась среди аборигенов. Учитывая, что смазливый Арагорн собирался исполнять свои слезливые баллады, не исключено, что отыщется подруга в его объятиях. Вот будет номер! Галадриэль наша доморощенная, все патлы повыдергивает и Алиске и Арагорну. За почти супружескую измену. Разумеется, как честный человек и заядлый почитатель Толкиена, Арагорн, вначале, пытался ухаживать за Арвен, чтобы точно соответствовать образу, избранному им раз и навсегда. Однако, Арвен отличалась куда большей ветреностью, чем сам Арагорн и вечно льнула к гномам с широкими плечами, а то и к безбашенным оркам, что было уже совсем гнусно по отношению к автору сего бессмертного произведения. Но, что поделать? Скрипя зубами, Арагорн смирился и переключился на Галадриэль, что, несколько противоречило изначальному замыслу профессора, зато избавляло общину от шумных скандалов и разборок среди представителей всех рас Средиземья. Современная жизнь вносит свои коррективы даже в фентезийные будни.

Незамеченная Элькой, Идириль притаилась среди теней. Горящий, лихорадочный взгляд бледнокожей девушки сверлил спину Эльвиры.

– Маленькая лгунья. – прошептала Идириль, тиская тонкими пальцами тонкий шелк своего платья. – Ничего она не видела кроме огня. Так я тебе и поверила.

Темные волосы ласкал робкий ветерок. Серые до черноты глаза провидицы туманились мыслями.

– Неужели получилось? – спросила она у ветра. – Так долго.. Так бесконечно долго искала я путь. И, неужели? Здесь? Неужели я обрела надежду?

Глава 3 Эльфы, хоббиты и не только они

Акимыч решил потеряться вслед за Алиской. Тяжелый колун, воткнутый в дубовую колоду, охранял вход в его жилище, но сам гном, с утра пораньше, отправился по важным делам. Возможно, добывать Завет-камень, а может быть, сражаться с драконом. (шутка)

Пострелять из лука сегодня уже не удастся – не в том Эля настроение, да и с пропажей Алиски нужно как-то определяться.

Ничего не поделаешь – оставив свой эльфийский лук в палатке Акимыча, под охраной страховидного топора, Эля, не дожидаясь утреннего завтрака, в виде неизменной каши, поплелась на остановку. Ей нужно было успеть на маршрутку.

Топать ножками по росистой траве, то еще удовольствие, скажу я вам и лишь мысль о грядущем свидании с Королем, заставляла Эльку бодро передвигать ноги, борясь с зевотой и твердым желанием хорошенько выспаться.

В маршрутке пришлось особенно трудно – спать хотелось неимоверно. Казалось, волшебство или, как там еще можно обозвать ту самую чертовщину, что приключилась со ней, на берегу реки, высосало из девушки все силы. Прислонившись к теплому, уже нагревшемуся на раннем летнем солнышке, стеклу, Эля попыталась слегка вздремнуть, но, не тут-то было.

Из сонного состояния ее вырвала обычная трель телефона. Судя по всему, звонила Алиска.

– Доброе утро, подруга, – отвратительно жизнерадостно провозгласила она, тем самым, противным, бодрым голосом, который особенно бесит после ночи, проведенной без сна – какие планы на сегодняшний день? Кстати, – голос подруги слегка омрачился. – С твоей стороны было свинством бросить меня, в одиночестве среди аборигенов. А, вдруг, меня решил бы похитить какой-нибудь симпатичный орк?

Элька растерянно хлопала ресницами, борясь с зевотой, грозящей вывернуть ей челюсть и недоумевала – с чего бы это Алиска решила, что она, смывшись по делам, оставила ее одну среди друзей-толкинистов? Да Эля даже на собрание Совета не попала, задержавшись до утра в шатре Идириль.

– А-л-л-о-о! – Пропела в трубку Алиска, все тем же, отвратительно-веселым голоском. – Я звоню затем, чтобы предупредить тебя, Элька. Вчера, прежде чем какие-то, очень любезные парни в кожаных куртках и на мотоциклах, которые они, почему-то называют варгами, отвезли меня домой, я слышала, как Арагорн, ну, тот, смазливый придурок, с гитарой, обещался преподнести тебе сногсшибательный сюрприз. А, вот его подружке, той самой, что ходит в пеньюаре, Галка какая-то, кажется, заявление парня, жуть как не понравилось. Так что, ты, – Алиска весело хохотнула. – аккуратней там, с сюрпризами. Ревнивые бабы, сама знаешь, дуры-дурами.

Алиска отключилась, по всей видимости, не затаив обиды на ее мнимое бегство с ночных бдений в лагере косплеитов. Судя по всему, блондинка легкомысленно решила, что Эля испугалась предсказаний Идириль и от того смоталась домой, никем не замеченная.

Однако, рисковая она дивчина, подруга моя. – подумалось, отчаянно зевающей Эльке. – Отправиться домой, ночью, в город, с бандой гоблинов, которых только собираются принять в союз племен Средиземья, это нечто! Среди них попадаются иногда такие типажи, что при мимолетном взгляде, можно родимчик схватить.

Но, Алиска – девка компанейская и сумела каким-то образом приручить этих, оседлавших «варгов», гоблинов, а, может быть, все получилось куда проще. Наш дорогой гном Акимыч, решил проявить внимание и позаботиться о гостье. То-то его в лагере не наблюдалось – наверное, проверяет гоблинов на профпригодность. Гоблины с Южного, ребята шустрые, но в данном случае лучше им подчиниться указаниям Акимыча.

Вообще, удивительное дело, насколько популярным стало наше сообщество в этом году…То ли теплое лето так подействовало, то ли, вирус какой. Раньше-то, на ролевиков, любителей фентези, взирали свысока, как на умалишенных, лечить даже предлагали. Принудительно. От дурости несусветной. А, теперь? Любо-дорого посмотреть – мало того, что народонаселения прибавилось, так в Городок-на-Реке публика, как на экскурсию ходит. Акимыч, вон, психовал поначалу, а теперь, ничего, притерпелся. Хоть билетера сажай на входе, да подсчитывай барыши. Рано или поздно, но Акимыч, до подобной мысли додумается, гном все-таки, а гномы, они хозяйственные и прижимистые. Да и соседям нашим, КСК «Вымпел» – прямая выгода. Герои-то, фентезийные, все, сплошь и рядом, наездники знатные, одни на конях, другие – на варгах, Гендальф сотоварищи, вообще, на орлах летал. Вот и повалил народец просвещаться, конной выездке учиться, на всякое-разное насмотревшись. Та же Галадриэль, к примеру – на лошади, в своей полупрозрачной занавеске, с волосьями до пят, кого хочешь сразит. Наповал. Даже особо не напрягаясь. Довольными все остались – и клиенты, и гости, и владельцы КСК. Одним – наука и развлечение, другим – доходы.

Кстати, о сюрпризе.

Сюрпризы Элька не любила, однозначно. Всяческие неожиданности – это не для нее, любимой. От лукавого они. С одной бы справиться, с той, что подкралась незаметно и долбанула по голове так, что до сих пор икается. Это Эля про любовь внезапную к своему прекрасному эльфу, намекает. Не приведи кому такое сердцемучение испытать на собственной шкуре.

– Арагорн упорный гаТТ. – бурчала Элька себе под нос. – Аж, зло берет. Чем же он меня поразить решил, раз уж с балладами мы его прокатили? Возможно, песни петь начнет под моим балконом, на манер серенад? Голосок у него подходящий, все окрестные коты в обморок бахнутся. Так нет же у меня балкона, хоть и на третьем этаже проживаю. Срезали его по причине ветхости и опасности для жизни мирных обывателей. Да, и домкомша наша бессменная, Надежда Степановна, подобных казусов не потерпит. Ну, не любит человек народное творчество, от того, даже бабкам на 9 мая песни петь не разрешает. Так то бабки, которые сами кого хочешь в бараний рог согнут, а, то – Арагорн.. балалаечник. Нет у него шансов против Надежды Степановны выстоять, ни одного. Разные у них с домкомшей весовые категории.

Маршрутка, противно взвизгнув, затормозила напротив Элькиного дома и она, сонно зевая, поплелась через дорогу, не забывая зорко посматривать по сторонам. Как выскочит «сюрприз» из-за угла, с «балалайкой» наперевес, а оно ей надо? Сонной и в растрепанных чувствах? Ей бы с королем поздороваться, извиниться за то, что дома не ночевала, да про Идириль таинственную рассказать. Может, присоветует что, умное? Хотя, нет, король у нас, молчун известный, выкручивайся, мол, Элька, сама.

А я, что? А, я – ничего, выкручусь, не впервой.

Балалаечника, то бишь, Арагорна великолепного, у подъезда не наблюдалось, зато Надежда Степановна, уверенным, солдатским шагом, измеряла пятачок у входной двери – пять шагов вправо, резкий поворот через плечо и снова, пять шагов. От лавочки до лавочки. Ее широкое скуластое лицо, выражало неодобрение, брови держались нахмуреными, а губы плотно сжатыми. И на ней было надето цветастое платье.

«Недобрая примета. – затосковала Эля. – Ох, недобрая. Гадость какая-нибудь ожидается, не иначе!»

Заметив девушку, домкомша в цветастом, хищно подобралась, точь-в-точь, дворовой кот, при виде жирного голубя. Сразу же захотелось, хлопнув крыльями, взмыть вверх и … справить свои естественные надобности на любителей подстерегать уставших девушек на самых подступах к родной и уютной кроватке.

– Эльвир-р-р-а! – раскатисто прозвучало на весь двор. – Заждалась уже!

Состроив личико невинной девочки, облыжно обвиненной в совращении сорокалетнего мужика, Эля послушно засеменила к грозе и ужасу всех окрестных бомжей и прочих элементов маргинального типа.

– Надежда Степановна, доброе утро. – радостно оскалила она все свои тридцать два, один клык, справа, верхний, с пломбой, зуба. – Что-то случилось? Снова отключили горячую воду?

– Эльвира! – рычание потеряло в громкости, наверстав в агрессии. – Ты, что себе позволяешь?

– Что? – деланно удивилась Эля. – Не только горячую, но и холодную? Ой, беда….

– Если бы твоя бабушка, упокой Господь ее светлую душу, была бы жива, то ты, паршивка, мне бы тут не зубоскалила…

А это, простите, уже запрещенный прием – бабушку, Анну Ивановну, умершую три года назад, Эля любила нежно и трепетно. Она, во всяком случае, не лишала ее завтрака из-за каких-то религиозных убеждений и не относила в скупку детские книги, в надежде выручить за них пару червонцев, не хватающих на покупку бутылки горячительного напитка.

– Коротко и по существу! – сердито рявкнула Эля, не хуже той же домкомши. А, что? Пообщайтесь с её со всякими там, орками и гоблинами и не так сможете. Это раньше Элька пасовала перед горластыми тетками, нынче же, времена изменились. И сама Элька изменилась, многие считали, что не в лучшую сторону.

– Жинка твоего полюбовника приходила. – насмешливо ухмыльнулась Надежда Степановна. – Грозилась окна тебе кирпичами побить, да двери дегтем измазать, чтобы, значится, все в курсе были твоих амурных дел.

Ого! Галадриэль пошла вразнос, со всей своей эльфийской дури! Что ж, особой фантазией она не проявила.

Эля внимательно осмотрела двор – у нашей домкомши не забалуешь, пылинки строем ходят, не то, что дворники.

– Нет у нас во дворе никаких бесхозных кирпичей. – уверенно заявила девушка. – И деготь тоже не водится! Вы ей скажите, пусть краской мне двери измажет, какой-нибудь приличной, а то у меня всё руки не доходят – дверь обшарпанная, как стояла, так и стоит. И мне – польза, и сама душу отведет, да и вас порадует.

– Эльвир-р-а! – Надежда Степановна, преграждала ей путь, приняв знаменитую позу «сахарницы» – уперев руки в бока и выпучив живот.

– Не виноватая я. – трогательно шмыгнув носом, Эля робко переступила с носочка на носочек. – Мне своих тараканов хватает. С ними бы разобраться. Зачем мне еще чужие мужики?

– Да знаю я. – махнула рукой Надежда Степановна. – Чтоб наша Эльвирка на бэушный хлам польстилась? Та, ни в жизнь. И мужик тот – рохля, не тебе чета! Жался за углом с веником подмышкой, пока его девица здесь разорялась.

– Чего ж вы на меня нападаете, – слегка опешила Элька, начиная медленно закипать от злости. – если знаете, что я с этим малахольным воздыхателем дел не имею?

– А, для порядку. – Надежда Степановна глубоко вздохнула. – Совсем ты, девка, крышей поехала с этими своими «толкунистами». Небось и из лука пуляешь?

– Пуляю. – покорно согласилась девушка, в надежде на то, что домкомша утратит бдительность и ей удастся прошмыгнуть в подъезд.

– То-то ж и оно. – еще раз шумно вздохнула, обозначив размер проблемы, Надежда Степановна и укоризненно покачала головой. – Детишек тебе нужно парочку и мужика крепкого, чтобы некогда было на дурь всяческую время тратить.

Содрогнувшись от подобной перспективы, Эля, вероятно, состроила такую страшную рожу, что Надежда Степановна даже на шаг отступила. А, что – маменька у нас сектантка, папенька – алкоголик, хоть и тихий, сама, вон, неизвестно с кем якшаюсь, да еще и из лука пуляю. Кто его знает, что там мои тараканы сегодня замутили?

– Мне б себя прокормить, Надежда Степановна. – грустно вздохнула Элька, шаркнув ножкой. – Мужа не потяну. Самой на жизнь не хватает.

– Эльвира, – в голосе Надежды Степановны неожиданно прорезались просительные нотки. – внук мой, шалопай, опять в милицию угодил.

Полицию Надежда Степановна, упорно продолжала именовать на старый лад «милицией», почему – не известно, из чистого упрямства, наверное. По ее твердому убеждению, раньше, и трава была зеленей, и колбаса – вкуснее, и люди – добрее. С последним утверждением Эля спорить не собиралась. Кто его знает – может так оно и было.

– Пашка? – ахнула Элька, хотя, чего удивляться? Связался парень с не той компанией и авторитет бабушки не помог оградить любимую кровиночку от пагубного влияния улицы.

– Пашка. – подтвердила Надежда Степановна. – Ты бы, Эльвира, пристроила его к делу какому, а? Хоть за лошадьми ходить, хоть из лука стрелять. Пусть лучше с шизиками вашими дурью мается, чем окна бьет, да почтовые ящики поджигает. Так и до беды недалеко, а он у меня один остался, внучек, самый младшенький. Остальные все – тю-тю, из гнезда выпорхнули кто куда. Знаешь сама, какие нынче барракуды встречаются – затянут пацана в свои сети, он и поведется, а времена теперича суровые. Не посмотрят на то, что сопля-соплей, да еще и безмозглая. Законопатят на всю катушку, а мне потом, как жить? Последушек он у нас, жалко его дуралея.

– Хорошо Надежда Степановна. – пообещала Эля. – Где, говорите, они вечерами обретаются?

Впрочем, о том она могла и не спрашивать. Малолетняя шпана тусовалась на детской площадке соседней многоэтажки, распугивая своим поведением беззащитных мамочек с детишками. Сопротивляться хулиганам дамочки не могли, полиции антиобщественные элементы, почти не боялись, а накостылять по шее нагловатым «цветам жизни» оказалось некому.

– Да, там же, где и всегда. – махнула рукой домкомша, утратившая весь свой грозный вид и отошла в сторону, освобождая проход. – Иди уже. – погрозила пальчиком Надежда Степановна. – Хорошая ты девка, Эльвира, работящая, парней к себе в квартиру не таскаешь и мусор всегда в бачок выбрасываешь. Но, дурная. Так я надеюсь, за Пашку-то?

Элька задумчиво кивнула – хулиганов она не боялась. Она, с некоторых пор, вообще, мало чего боялась. Разве что того, что король её, любовь неземная, ожиданий не оправдает.

– Ты, Элечка, – как-то, даже слегка заискивающе, попросила Надежда Степановна. – только сильно-то его не бей, ладно? Внук все-таки, родная кровиночка.

– Бить детей – непедагогично. – авторитетно заявила Элька, скверно ухмыльнувшись.

– Оно, да.. – вздохнула любящая бабушка. – Но иногда, так хочется, аж руки чешутся.

На этой минорной ноте Надежда Степановна закончила свое общение с непутячей соседкой и Эля, получив вожделенную свободу от нотаций, сделав книксен, шмыгнула в подъезд.

– Эльвир-р-а! – грозно рявкнула Надежда Степановна в ответ на её исчезновение, но Эля уже открывала двери квартиры ключом. А, мой дом, как известно – моя крепость!

По крепости Элька успела соскучится. Ее квартирка, хоть и небольшая – две комнатки, кухня, санузел и коридор, но уютная и девушка ее любила, только вот, входные двери так и стояли не крашенные, с момента смерти бабушки, которая любимой внучке, квартирку эту и завещала.

Мамашкины друзья-сектанты, правда, пару раз пытались натравить на Эльку родительницу и оттяпать жилплощадь, но, она стояла насмерть. Маменьке, равно, как и папеньке, вход в ее дом, был категорически запрещен. Не те у них отношения, ой, не те…

И спасать их от пагубного влияния, считала Элька – поздно, оба упертые, жуть.

Так и живем.

Прекрасный король, кажется, изволили гневаться на долгое отсутствие своей, единственной, в этом мире, подданной. Его глаза потемнели, смотрели куда-то в сторону, но не на Эльку.

– Добрый день, владыка Трандуил. – почтительно произнесла Эля, слегка склонив голову – Простите меня за долгое отсутствие, все дела…да дела…

Но король общаться не желал категорически, а ругаться с ним – не было настроения.

Тогда Эля, быстренько убираясь в комнате, начала рассказывать ему о своих приключениях. Вчерашних и сегодняшних, особенно, об Идириль.

Должен же король знать о том, кто она такая и чего хочет от нее, Эльки и от Алиски? Подруга, она, вообще не при делах, проехалась в лагерь косплеитов за компанию с Элькой, помешанной на фентези. Она, даже ее обожаемого короля терпеть не может!

Трандуил продолжал упорно молчать – видно, гнев владыки еще не угас, а от того, девушке стало скучно, и Эля решила лечь спать. Да, днем? Устала она. Тем более, что к вечеру нужно было разобраться с проблемой Надежды Степановны по имени Пашка и вернуться на берег реки, к друзьям. А, завтра – учеба, работа. Отдыхать станет некогда.

Снилось ей…всякое…Но не шибко интересное. Идириль приснилась – грозная, как туча и такая же надутая. Грозила Эльке худым пальцем и что-то кричала, беззвучно открывая и закрывая рот.

Зрелище, на редкость бестолковое и неинтересное – Идириль ей не нравилась категорически и верить ее словам, Эля оснований не имела. Даже во сне провидица внушала девушке чувство острой неприязни.

Король не приснился – печально, он никогда не снился, если они ссорились и нынешний случай, исключением не являлся. От того Эльке захотелось поплакать, как обычной вздорной бабенке. Но, не получилось. Заставить себя лить слезы, тем более, во сне, Эля не смогла, наверное, выплакалась раньше, еще в юном и нежном возрасте, до того, как бабуля забрала ее от непутевых родителей.

*

Вечер девушка встречала во всеоружии – плотно пообедав, переоделась в запасной костюм и попыталась собрать стриженные волосы в куцый хвост. Именно так и изображают эльфов во всяких там видеоиграх. Для полноты образа не хватало лишь длинных ушей, парочки кинжалов на поясе, и меча из мифрила.

Волосы собираться отказывались, не успели отрасти, и Эльвира пожала плечами – нет и нет. Стрижка у нее замечательная, так чего это она?

Прикольно было бы выйти на улицу с мечом и кинжалами. Интересно, до угла дома, хотя бы, дойти успела? Опорный пункт полиции, как раз там и располагается, а мужики, вовсе и не дремлют – мигом бы скрутили нарушительницу устоев, а бдительные бабульки с зонтиками еще и помогли бы. Неизвестно, кто успел бы раньше – бабульки или полиция.

Мечи Эльке не очень нравились – работать с ними она не умела, а учителя взять было негде. Хотя, кто знает? У них раньше и провидиц не водилось. Может, со временем и прибьется какой толковый мечник к нашему берегу? Тогда и научимся.

Ножи метала Эля замечательно, равно, как и стреляла из лука.

Научил ее всем этим хитрым премудростям бывший циркач, ассасин Герт. Нравилось ему у них в Городке-на-Реке, но обычно, Герт надолго не задерживался. Появлялся всегда неожиданно и, так же внезапно отбывал в неизвестном направлении. Акимыч его уважал, но относился к пришлому наемнику настороженно, а, Эля.. Эля, пользуясь возможностью, старалась научиться у знающего человека всему, чему только можно.

Асассин посмеивался, но в науке не отказывал.

С ножами, пока получалось лучше всего. Со стрельбой из лука – тоже.

Мнилось Эльке, что, если бы эльфы Средиземья имели на вооружении пистолеты или автоматы, Герт, не чинясь, отправился бы со ней в тир. Но, чего нема – того нема.

Впрочем, Пашке и его друзьям, хватит и ее куцых навыков.

Обещалась, ведь.

Выходя из квартиры, Эля бросила мимолетный взгляд в узкое, слегка мутноватое зеркало на прихожей. В зеркале отразилась высоченная – ага, каланча, девица, с ассиметричной стрижкой, отлично подходившей к темным, отливающим красным, Элькиным волосам. Стрижка оставляла открытым одно ухо, унизанное сережками-колечками из черненого серебра и прятало другое, рваными кусками ложась на плечи с одной стороны и прекрасно оттеняя правильный овал лица. В полутьме сверкнули глаза Эльки – рыжие, как она их сама называла, с нахальными, яркими пятнами зелени возле черного зрачка.

Кто-то называл ее глаза красиво – ореховые, но Элька считала, что они рыжие. Во всяком случае, ей так казалось.

В общем – мило, но ничего особенного. Как говорится – не фотомодель ты, Элька, не модель.

Возле подъезда, как обычно по вечерам, на лавочках, яблоку негде было упасть.

Бабульки, будь они неладны, расселись важно, словно галки на проводах и изъявляли готовность обсуждать любого прохожего, благо, как известно, язык – орган, костей не имеющий.

Можно сказать, бабки у подъезда – вид вымирающий. С каждым годом их становилось все меньше и меньше. Куда они девались, Элька не знала. Наверное, вместо вечерних посиделок, дамы пожилого возраста предпочитали проводить время перед телевизором, просматривая многочисленные «домохозяйские» топ-шоу.

Но, в их доме, бабки стояли насмерть и вымирать, как вид, не торопились.

– Вон она, – носастая и мосластая бабулька из 25 квартиры сильно обрадовалась, углядев Эльку, обряженную в костюм эльфийской охотницы. – Гля, вырядилась как! И сапоги натянула! Куда по такой жаре?

– Каланча, как есть, каланча. – подхватила эстафету баб Глаша из соседнего подъезда. – Ишь, глазищами зыркает бесовскими, даром, что мамашка умалишенная, в секту подалась.

– Точно, с таким ростом о женихах и думать нечего. – Марьяна Николаевна, солидная дама в изящных очках, презрительно оттопырила пухлую нижнюю губу. – Я бы своему внуку никогда бы не позволила встречаться с подобной девицей.

– Как же, спросит он у тебя разрешения, держи карман шире! – хмыкнула баб Глаша. – Кого в дом приведет, той радоваться станешь.

– Да, я.. – встрепенулась Марьяна Николаевна, обидчиво поджимая губы. – Я её… тапком!

– Интеллих-хенция сраная.. – пренебрежительно фыркнула соседка. – Тапком! Она тебе, что, таракан?

– Что вы на шалаву-то глядите? – резким, визгливым голосом внесла свою лепту самая молодая из пенсионерок, Томка-самогонщица. – Всем известно – пробы на Эльке ставить негде. Стаскалась вся! Да она с малых лет по рукам пошла, а еще, уважаемых людей оклеветала.. Тюрьма по ней плачет, верно вам говорю!

– Брешешь!

– Анна Ивановна, царство небесное, глаза б тебе выцарапала за такие слова!

– Чего это брешу? Про то все знают!

– Да, я тебе..

– И, я..

– Замолкни, а то челюсть вылетит, не поймаешь!

Элька хмыкнула, особо не прислушиваясь к разгорающемуся скандалу – всё равно ничего нового не услышишь.

За спиной бабки продолжали самозабвенно ругаться, изливая в воздух тонны негативной энергии.

«Да, уж, – подумала Элька, прибавив шагу. – соседкам моим повезло. Успели на пенсию вовремя выйти, до того, как пенсионный возраст подняли. Остальным теткам скамейки протирать некогда – все работают.. до сдоху! Правительство решило, что население живет слишком долго. Теперь у нас и пятидесятилетние – энергичная молодежь! Мне, по всей видимости, до пенсии и дожить не удастся. К тому времени, как состарюсь – или пенсии отменят или возраст поднимут, лет до девяноста.»

Впрочем, Элька не печалилась – какие ее годы? Двадцать лет, вся жизнь впереди. Не о пенсии надо думать, а о других, более приятных вещах.

Малолетних уродцев, а как назвать тех, кто по собственному желанию, поганит жизнь и себе и окружающим людям, ей даже и разыскивать не пришлось. Все пятеро, говорят, для некоторых народов, пять – это счастливое число, только не для этих гомо сапиенсов, не для этих, обретались на той самой детской площадке, у соседнего дома. Местечко было шикарное – и лавочки, и столики, и песочница для куличиков. Выводи деток на прогулку и радуйся жизни до того самого момента, пока у дитятки ядовитый зуб не прорезался.

У этих, судя по виду, прорезался уже, да не один.

Подростки разного школьного возраста, по очереди прикладывались к баллону пива, громко смеялись, заплевав шелухой от семечек все подходы к низенькой лавочке. Старший из них, крупный, вихрастый парень, лет семнадцати, личностью на районе, слыл известной. Кличка у него была пацанская «Шнырь» и жилось ему с этой кличкой, очень даже неплохо.

Шустрила заметил Эльку издалека. Вздернув курносый нос, стряхнув со лба длинную челку, он уставился на девушку своими наглыми глазами, цвета немытого бутылочного стекла.

– Чего надо? – небрежно поплевывая семечки, поинтересовался он, важно оглядев своих «орлов» почти королевским взглядом. «Орлы» пригорюнились, видать связываться со Элькой им не хотелось. Дивчиной она слыла отчаянной и безбашеной, один лишь Шнырь, по всей видимости, был не в курсе ее скромных талантов.

Эля проигнорировала вопрос здоровяка и обратилась к Пашке.

– Ты бы, Пашенька, ноги в руки собрал и домой отправился. Пока я добрая. Бабушка, конечно, просила с тобой по-хорошему, но ты же знаешь, я не люблю долго уговаривать.

Пашка, как ни странно, знал о том, не понаслышке.

Сам-то он, паренек, в общем-то, не глупый, только излишне романтичный, повелся на россказни Шныря, более старшего по возрасту, а от того и авторитетного, парня. А, зря.. Зря.. Учился Пашка хорошо, родители им гордились, бабушка в младшеньком внучке, души не чаяла, а он, чего удумал, паршивец?

И, главное – жили Пашкины родители на одной площадки с Элькиными и от того, томным чудным вечером, имел паренек сомнительное удовольствие наблюдать за тем, как одна, хрупкая и нежная барышня, то есть Эля, утратив остатки терпения, при помощи весьма простых приемов самообороны, выкидывает из родительской квартиры папашкиных друзей-алкоголиков, мужичков, между прочих, крепких и недружественно к ней настроенных. Поскольку девушка, заявившись к родителям внепланово, обнаружив мать с нескромным украшением под глазом, в виде банального фингала, пришла в ярость и приступила к репрессиям. С матерью единственная дочь ладила плохо, но оставлять на милость пьяных мужиков, а уж, тем более, позволять им распускать руки, не собиралась. В итоге, мужички, числом трое, поспешно ретировались, имея повреждения своих организмов разной степени тяжести, в основном – разбитые носы и отбитые причиндалы. Пашка весьма проникся и от того относился к Эльке с уважением, его возрасту не присущему.

Вздохнув, он покорно поднялся с лавочки, собираясь следовать за девушкой, но был остановлен злым окриком Шныря.

– Стоять, пацан! Куда это ты собрался? – и, это уже Эльке. – Ты, че, телка, в натуре такая борзая?

– Эль? – просительно протянул Пашка. – Может быть, не надо? Парень не в теме. Совсем.

– Может быть. – Эля коротко кивнула пацану, указав ему на место за своей спиной, куда он, сразу же и потопал. – Ты, что-то вякнул, ошибка родителей?

Шустрила поднимался с лавочки медленно, красуясь перед своей гвардией, в отличие от того же Пашки, скакнувшего к ней за спину бодрым козликом.

– Сама напросилась, коза! – фыркнул он девушке в лицо пивным перегаром и протянул грабки, норовя ухватить нежную девицу за пушистые волосы. – И ментами меня не пугай. Пуганый я.

«Ага, сейчас, только шнурки на ботинках поглажу. – подумала Элька, понимая, что вежливо не получится. – Мы и сами с усами. Управимся без блюстителей закона.»

Рыжий даже и глазом моргнуть не успел, как Эля, легко, словно в танце, скользнула в сторону и чуть назад, ловко перехватив его, уже занесенную для удара руку, затем, резко беря на излом, рванула, заставив парня взвыть и согнуться от боли. Для верности, чтобы особо не возиться, ткнула пальцем в особую точку на спине, от чего Шныря натурально перекосило. Он так и замер, боясь даже шевельнуться, не то, чтобы слово вякнуть.

Было противно – не для того она на тренировках корячилась, едва не плача от усердия. Герт, он ей поблажек не давал и миндальничать из-за того, что Эля девушка, не собирался. И бил в полную силу, чтоб на собственной шкуре ощутила все прелести подобной жизни и отстала от него со всякими глупостями. Элька же, точно знала, чего хочет и от того, некоторое время, памятное ей надолго, ходила вся в синяках и ссадинах.

Однако же, наука, буквально вбитая в нее посредством жесткого тренинга, позволяла девушке не бояться подобной шпаны и ходить по улицам с гордо поднятой головой.

Вот какая она крутая! Самой завидно.

Пашка это давно понял, а Шнырь нарвался по собственной глупости.

– Убрали здесь все за собой. – брезгливо ткнула Эля носком сапожка прямо в шелуху от семечек. – Устроили, понимаешь ли, свинарник. Здоровые лбы, а…

Парни синхронно кивнули, не смея возражать. Куда уж им, раз командиру так неслабо прилетело от щуплой девчонки.

– И, еще.. – напоследок выразила Элька свое пожелание. – Чтобы я вас здесь больше не видела. И о вас не слышала. Если мне кто-нибудь пожалуется, то я вернусь и тогда…– Она окинула всю эту малолетнюю шпану недобрым взглядом и, кивнув Шустриле напоследок, пошла прочь, сопровождаемая понурым Пашкой.

Шнырь, которому было не до нее – он нянчил пострадавшую руку и уязвленное самолюбие, даже головы не поднял.

Пашка семенил рядом, терзаемый муками совести и любопытством.

– Эль! А, Эль! – обратился он к ней, забегая слегка вперед и заглядывая в глаза. – Тебя кто так драться научил?

– Драться? – усмехнулась Эля одним лишь краешком губ. – А, кто, дрался-то?

– Да, ты ж! – пацан тряхнул головой – Вот, сейчас только.

Элька остановилась и недобро взглянула на бабушкиного внучка.

– Это, Паша, – начала говорить она, мерзким, учительским голосом. – была не драка, а наглядная демонстрация, урок, если хочешь. Надеюсь, Шустрила этот ваш, все понял и мои пожелания исполнит.

Павел неопределенно пожал плечами – мол, может, оно и так, но драка-то была, он же сам видел.

– Может и понял. – буркнул подросток, краснея ушами. – Кто его знает? Он же только с «малолетки» откинулся. Ты, Элька, теперь ходи и оглядывайся. – предупредил он девушку. – Шнырь, он подлый и друзья у него гнилые. Как бы они тебе не припомнили сегодняшние разборки.

Элька плечами пожала – подлый? Тоже мне, новость. Не боится она – пусть только сунутся. Огребут по самое «не балуй».

– А, меня научишь? – не отставая ни на шаг, напрашивался поганец в ученики. – Я способный. Стараться буду.

– Ага, способный. – согласилась Эля. – Женщинам хамить и гадить везде, где только можно. На это твоих способностей хватило. С избытком.

Пацан густо покраснел.

– Я никому не хамил. – буркнул он упрямо. – И не гадил.

– Но, и Шнырю этому, вашему, не мешал. – зло ответила Элька. – Молча потворствовал, а это – еще хуже!

– Я больше не буду. – понуро произнес Пашка. – Скучно просто. Все время одно и тоже – школа, дом, дом – школа, а тут…

– Романтика? – Эля резко остановилась, зло прищурившись. – Так оно, Пашенька и начинается – посиделки со спиртным, хамство прохожим, потом, глядишь, пьяненького подстерегли, избили и ограбили. Просто так, для куража, от того, что скучно. Дальше рассказывать?

– Не надо. – Пашка покраснел до самых кончиков ушей, потому что Элька, как ни крути, а была права. Ходил между домами Васька-убогий, то ли бомж, то ли алкаш, всегда пьяненький и грязный, точно с помойки. Шустрила называл его «Крыса недобитая» и все порывался начистить «харю». Пацаны взросло хохотали, плевали вслед немытому бомжу, но, туда-сюда и дело действительно закончилось бы избиением неугодного мужика. Пара пива, сигаретка с травкой и множественные ушибы, а то и травмы, Ваське-убогому были бы обеспечены.

– Что – не надо? – Пашка поежился, прекрасно осознавая, что Элька вмешалась в его дела по настойчивой просьбе неугомонной бабушки. Самой же Эльвире до Пашки интереса никакого не было. Мал он для того, чтоб таких интересных девчонок интриговать своей невзрачной персоной. Болтали еще, что у Эльки любовь какая-то имеется, запредельная и несчастная, вроде бы, без взаимности, от того она и странная стала – к ролевикам, вон, прибилась, из лука стреляет, как пацан. А, она, оказывается, еще много чего умеет… полезного.

Пашка зажмурился – с Элькой оказалось куда, как интересней, чем со Шнырем. Тот горазд лишь языком трепать о своих геройских поступках и крутых друзьях, а Эльвира, вон, не заморачиваясь, ему люлей навешала, не напрягаясь особо. Пашка отлично видел, что девчонка даже не вспотела, а значит, Шустрилу того за достойного противника не считала.

– Меня с собой возьмешь? – Пашка отчаянно тряхнул головой. – К косплеистам своим?

– Правильно говорить – косплеитам. – поправила Эльвира мальчишку. – Зачем тебе? – удивилась Элька, ожидавшая этой просьбы с минуты на минуту. – Ты, что, фентези увлекаешься?

– Не особо. – почесав макушку, признался Пашка. Он слегка приуныл – на балконе, отлично видная издалека, стояла любящая бабуля, не сводившая с них хищного взгляда. По всей видимости, ожидали его дома горячая встреча и неприятный разговор. Бабуля прекрасно знала, с кем якшается ее разлюбезный внучек и категорически не одобряла эту, не внушающую доверия, компанию.

«Против Эльки, родаки, точно возражать не будут. – неожиданно пришла в голову Пашке светлая мысль. – Она, конечно, слегка с вольтами, но, зато…И никакие Шустрилы мне будут не указ.»

– Возьми меня с собой. – запросился Пашка, точно первоклассник на взрослый сеанс поздним вечером. – Я, может быть, тоже ролевиком быть мечтаю.

Элька насмешливо хмыкнула – как же, мечтает он. В руках у Надежды Степановны явно просматривался некий предмет, очень напоминающий ремень, который, при творческом подходе, мог весьма успешно использоваться в воспитательных целях. Разумеется, видно было не очень хорошо, но при желании разобраться в том, чем же это, столь яростно потрясает домкомша, можно было без особых усилий.

– А, скажи мне, Пашенька, как звали гнома из «Властелина колец», такого, знаешь, низенького коротышку? – спросила Эля, ради интереса. Тащить пацана, не имеющего понятия о героях известной трилогии на растерзание средиземной братии, ей не очень хотелось. Засмеют же, гады.

–Ты, что, Эль? – Пашка взглянул на нее слегка странно – Гиммли его звали, он еще все с Леголасом таскался везде. Я кино это сколько раз смотрел, эльфы там дерутся здорово, орки крепости штурмуют, твари там всякие летают. Жуть, короче.

– А, ты кем будешь? – ехидно поинтересовалась Эля. – Образ себе придумал, ролевик? Или Пашкой представишься?

– Сэмом буду. – подумав немного, решил Пашка. – Хоббитом, что Фродо всю дорогу спасал. Классный парень, хоть и толстяк.

Элька опешила – вот уж, не ожидала она от хулиганистого Пашки подобных слов. Думалось ей, что с очередным Леголасом по улице прогуливается или с Боромиром-Фарамиром, на худой конец, а, подишь ты – Сэм!

– Значит, хоббит? – Эля одобрительно хлопнула парня по плечу. – Отличный выбор и образ не занят. У нас, все больше эльфы и гномы, орки еще, а недавно рокерская банда в гоблины завербовалась. Сэм тоже был, только подрос и уехал в другой город, поступать в институт. Перерос парень нашу общину, иные интересы у него образовались. Если Акимыч одобрит, я тебя от бабули отмажу. – по-свойски подмигнула она парню. – А на эльфиек наших внимания не обращай. Они, еще те язвы!

– Да? – простодушно удивился Пашка. – Я-то думал, что ты самая большая язва на свете.

Элька только головой мотнула, пребывая в удивлении – во пацан дает!

Ехать со ней в маршрутке Пашке понравилось куда больше, чем Алиске. Алиска, вообще-то, барышня нежная, тепличный цветок, который родители холили и лелеяли всю жизнь. Любит Алиска комфорт, вкусно покушать и красивые вещи уважает, наверное, от того, что сама красавица. Эдакое, блондинистое чудо в локонах, голубоглазое и белокожее и даже легкая полнота ее не портит, а придает пикантность, избранному ей образу.

Полная Элькина противоположность. Она же, жилистая и упругая, как сжатая пружина, длинноногая и загорелая, вечно в царапинах, а ладони – в мозолях. И, волосы у нее, ни в какую, не желают завиваться красивыми локонами, а вечно торчат в разные стороны, от того-то, Эля и подстригла их ассиметрично. Ни кожи, ни рожи, как любила поговаривать любимая бабуля. Впрочем, она еще добавляла, что, были бы кости, а мясо нарастет, только вот никак не нарастает.

Да и бабули больше нет рядом.

– Элька, – толкнул ее Пашка. – кажись, приехали.

– Приехали-приехали. – выскочила Эля из маршрутки, с удовольствием вдыхая свежий воздух. Городок у них небольшой, но до парка, а соответственно и до лагеря ролевиков, ехать и ехать. Жарко, лето все-таки, а на ней не сарафанчик из марлевки надет, а полный костюм эльфийской охотницы. Удобно в нем и из лука стрелять, и по лесу бродить, и от хулиганов отбиваться. Хотя, не всякий хулиган решится связаться с девицей, обряженной подобным образом. Мало ли что? Явно же видно, что у девицы не все дома. Почему-то, на даму в изумрудных лосинах, туфлях-башнях и боа из петушиных перьев, никто лишний раз и взгляда не уронит, а на Эльку таращились все. без исключения, пассажиры маршрутного такси.

– Кушать хочется? – поинтересовалась Эля у Пашки, как-то кстати, вспоминая о том, что хоббиты, вообще-то, любили все время что-то жевать и перекусывать. Может быть и Пашка такой же, не зря же Сэмом назвался? Да и щечки у него круглые и румяные, по всей видимости, очень Пашка выпечку домашнюю уважает. Особых разносолов Эля ему предложить не могла, но кулеш наваристый, сообразила бы мигом.

Кашеварят у них, обычно, хоббиты или гномы. И те, и другие, ребята хозяйственные, обстоятельные. И кашу стряпают, не хуже домашней, а, может, и лучше.

Эля, например, такой вкуснятины ни в жизнь не приготовит. Духовитая, рассыпчатая, с мясом или с молоком и медом… Умм….

– Чем-то вкусным пахнет. – потянул носом Пашка. – У вас, что, еще и кормят?

– Кормят-кормят, – поспешила успокоить Элька новоявленного хоббита, у которого весьма звучно заурчало в желудке. – голодать не придется. – и вздохнула. – Скоро опять деньги на общественные нужды сдавать, кладов в наличии у нас, к сожалению, не имеется, а на довольствие брать чокнутых толкинистов, никто не желает. Иногда, правда, командир городской военной части, из жалости или по родству души, кто знает, выделяет нам кое-что из продуктов. Тем и живем.

– Каша? – в голосе Пашки послышались сомнения. Конечно, ребенок домашний, привык к колбасе, котлетам и прочим разносолам, а, ему – каша! Пацану еще предстоит узнать о том, что каша – каше рознь.

– Ой, Эл пришла. – радостно пискнул кто-то из хоббитов, орудуя устрашающих размеров поварешкой. – Опять кого-то приволокла. Голодного. Где только находит таких? Кормить будем?

– Не Эл, а, Алмариаэль. – это объявилась Арвен, одна из местных эльфиек, для разнообразия обрядившаяся в длинную юбку и шифоновую блузку. Видно, платье из занавески отправилось в стирку. Пышные волосы девушка заплела в затейливую косу, а туфли, как обычно, позабыла надеть. Фишка у них такая – босиком ходить, как Галадриэль в кино.

Пашка таращился на дивную девицу, словно кот на блюдце сметаны.

– Милый мальчик. – ласково потрепала его по щечке Арвен. – Хорошенький…. Молоденький какой… Даже жалко – испортите. А, иди ко мне в пажи? – предложила девушка, мило улыбаясь заробевшему Пашке. – Будешь на лютне играть и веночки мне плести из цветов, а я тебя за это поцелую.

И губы свои пухлые облизнула. Медленно, словно в эротическом фильме.

Пашка вмиг очнулся, а то стоял – лопух-лопухом, словно девчонок красивых никогда не видел. Едва не зафыркал от негодования. Придумала тоже – на лютне играть и веночки плести? Что, он разве за этим в ролевики решил поступить? Элька, наверняка, сейчас над ним потешается – она-то, сто пудов, никогда и лютню в руках не держала и в пажи ни к кому не записывалась.

– Как хочешь. – разобиделась та, что Арвен. – Говорю же, испортите мальчишку. Подумаешь, еще один хоббит, а то был бы прелестный эльфенок, с лютней…Ах!

И, ухватив полную миску каши, небесное создание, как было, босиком и с косой, упорхнуло прочь с чужих глаз.

Народ постепенно подтягивался – хоббитанская стряпня пользовалась успехом и от каши никто не отказывался. Элька умяла свою порцию в один присест, зорко озирая окрестности – выглядывала Акимыча. Пребывание Пашки и его новый статус необходимо было узаконить, а уж потом приспосабливать пацана к какому-нибудь делу. Разумеется, не цветочки собирать, а к чему-нибудь, более серьезному. Может, к гномам определится – пускай умельцы, обучат парня ремеслу полезному. Они там все мастера великие – из всякого мусора такую красоту склепают, что не всяких денег хватит поделку гномью на подарок прикупить.

Впрочем, это все лирика.

– Ты, не стесняйся, Пашка, осваивайся пока. – подтолкнула Эля заробевшего пацана к гостеприимным хоббитам. Нужно будет позже отзвониться бабуле его – вдруг парнишка решит втянуться в тяготы походной жизни и останется ночевать на лоне природы? У них, конечно, гостиницы нет, но в палатках у хоббитов, традиционно самых уютных и теплых во всем лагере, местечко подростку отыщется завсегда. А, если Пашка еще и глянется главе хоббитанского рода – Богдану, который здесь изображает того самого знаменитого Бильбо, то ему даже уютную Нору покажут.

Акимыч, определенно, решил Эльку избегать всеми доступными способами – палатка главы общины оказалась пуста и только Элькин верный лук, одиноко дожидался хозяйку в углу.

Лук Эля подхватила по привычке – дело шло к вечеру и отправляться на стрельбище уже было поздновато, но она, все-таки направилась в ту сторону, здраво рассудив, что стрельба в сумерках – отличный вид спорта и от нее не убудет, если там окажутся незапланированные зрители.

Стрелы девушке мастерили умельцы из числа эльфов и было у Эльки их ровно три десятка. Работа, как ни крути, штучная, что ни стрела, то шедевр, от того и дорого выходило, поэтому оружие Эля свое берегла, холила и лелеяла. Имела она и ножичек, неплохой такой ножичек, с локоть длиной хищный и надежный. Только толку-то с него, если лезвие пришлось затупить, а вот лук и стрелы…. Самое то.

На стрельбище, к ее радости, посторонних не оказалось. Вообще-то, местечко, любой вам скажет, шикарное – река, деревья, ровная гладь степи, покрытая, все еще зеленым ковром трав. Это позже, к концу месяца, трава выгорит под солнцем, превратившись из зеленого в желто-коричневый ковер, раскинувшийся до самого горизонта, а пока – благодать.

Мишени оказались на обычном месте и Эля с удовольствием натянула на руку рукавицу. Лук у нее тугой, а пальцы новые – не нарастут.

После шестого выстрела она услышала легкие шаги за своей спиной. Удивиться ей не дали.

– Рано радуешься, стерва поганая! – шипела Галадриэль, наступая на девушку с агрессивным выражением лица. – Думаешь, ему приглянулась твоя тощая тушка? Да я тебя на тряпки порву!

– Какие страсти! Прямо по Шекспиру! – ухмыльнулась Эля, отступая на пару шагов назад. – Вы с Арагорном – отличная пара.

– Вот именно. – запальчиво воскликнула Галадриэль, в миру, Галка Засорина. – Не лезь куда не просят. Милуйся со своим картонным королем, а нам оставь наших мужиков, а не то, я слегка подправлю твою смазливую рожицу. – и она ловко выхватила из складок пышной юбки длинный нож.

Обычно, изнеженная Галадриэль, не имела привычки шастать с холодным оружием в руках и угрожать им всерьез. Как и все местные эльфийки, и Эля, в том числе, обращаться с ножом девица умела – Акимыч учил на совесть, но никто раньше не позволял себе решать проблемы столь кардинальным способом.

– Еще шаг и… – предупредила Элька жестко, нацелив стрелу прямо в лоб прекрасной эльфийки. – Ты, Галка, совсем уже помешалась со своим Арагорном. Не нужен мне он и даром. Забирай себе, вместе с балалайкой!

Галка продолжала пыхтеть и медленно надвигаться на соперницу, этаким мрачным облаком, вся, в кружевах и оборках, Эля отступала, нацелив стрелу, точно в лоб ревнивой красотке. Не стрелять же в глупую женщину на самом-то деле?

– Да вы что, бабы, совсем сдурели? – кто-то из мужичков углядел славные девичьи фигурки, застывшие в весьма живописных позах и вся орава, отхлынув от котла с кашей, метнулась к ним. Впереди всех, конечно же, мчался Пашка.

«Вот уж нашелся, Быстроногий олень. – с неудовольствием подумала Эля, представив, как пацан, с горящими от счастья глазами, рассказывает своей бабуле о том, каким способом нежные и трепетные эльфийки, решают свои разногласия. – Бабушку после этого, точно, миокарда трахнет!»

– Я. Тебя. Предупредила. – ровным голосом произнесла Галка и спрятала нож под одежду.

Элька усмехнулась и опустила лук.

Совсем у девушки крышу снесло, а красавчик этот, Арагорн, тоже хорош. Придется, хотя и не слишком хочется этого делать, потолковать с приторным мерзавцем по душам.

– Вы чего ж, это, девки, удумали? – рявкнул Акимыч прямо ей в ухо. Акимыч, вообще-то, как и положено гномам, коренаст и широкоплеч, а глядите, дотянулся. Эля-то, девушка рослая, хоть в сборную по баскетболу записывайся.

На гневную тираду главного гнома она ответила нежным трепыханием ресничек и покаянным пожиманием плечами – в самом-то деле, Галка сама нарвалась. Не особо верилось, что она пустит нож в дело, но, кто ее, влюбленную эльфийскую светлость, поймет?

– Акимыч, блин, как ты вовремя! – рявкнула Элька. – Вот, скажи мне, где ты ходишь, когда так нужен?

– Так, в мэрии был. – кратко ответил Акимыч. – Работу работал, пока некоторые, – он взглянул на растрепанную воспитанницу с легким неодобрением. – развлекались…

– Ага! Еще скажи, что это я массовиком-затейником заделалась на полставки. – Элькиному возмущению не было предела. Знает ведь, что Галка из-за ревности дурной на рожон полезла, а все схитрить пытается, да еще и на месте не стоит, когда с ним разговаривают.

– Акимыч, ты куда? – озабоченно поинтересовалась Эля, приноравливаясь к широкому шагу самого главного гнома. – У нас пожар? Саруман великолепный, все же, чего-то натворить успел? А я предупреждала – гони его в шею!

– У нас пополнение, Алмариаэль. – Акимыч, деловито перебирая ногами, скоренько направился к своему шатру. – Займись им.

– Пополнение? И кто в этот раз? – Эля слегка удивилась – лагерь рос, как на дрожжах. Нет, я все понимаю – осенне-весенние обострения, но уже лето? Как бы, не сезон. – Орки? Тролли? Новые эльфийки? Я сегодня хоббита отыскала. Представляешь, Акимыч, он трудный подросток и бабуля направила его к нам на перевоспитание.

– Перевоспитаем, какие проблемы? – пообещал Акимыч. -Только, смотри, Алмариаэль, чтобы этот твой хоббит к гоблинам на варгах не переметнулся. А, то бабуля спасибо не скажет.

Акимыч довольно легко обогнал всех прочих желающих понаблюдать за, их с Галкой поединком, неравным, на первый взгляд, потому что, ножи Галка бросает, хоть и метко, но куда медленнее, чем Элька стреляет из лука.

– У нас новый эльф. – Акимыч сорвал с крюка полотенце и активно начал им растираться, лицо его пылало, а сам он, загадочно поблескивая глубоко посажеными глазками, наблюдал за тем, как меняется выражение девичьего лица.

– Эльф? – горестно воскликнула Эля, подумывая упасть в обморок, просто так, на всякий случай. Она же эльфийка, вроде бы? – Половозрелый и из идейных? Кошмар, Акимыч, гони его в шею! Я еще прошлого в страшных снах вижу, а ты нового раздобыл.

– Что поделаешь, милая? – пожал плечами главный гном. – Ты мой зам, вот и работай с контингентом.

Эльф! Что еще скажешь? Наверное, еще и уши себе чем-нибудь нарастил. Кошмар кошмарный!

Пашка, заметив, что Элька с Акимычем заняты весьма важным разговором – он Эльку «радовал» известием об эльфе, а Элька, бурно радуясь, употребляла ненормативную лексику, бурча себе под нос, потому как мата гном не жаловал, удалился. Парень стремительно вливался в ряды косплеитов и даже сумел раздобыть себе атласную жилетку, без которой, ни один уважающий себя хоббит и шагу не сделает за порог своего дома.

– Знакомьтесь, – громко произнес Акимыч, внимательно наблюдая за, пыхтящей, словно самовар, Элькой. – Трандуил, эльф. Прошу любить и жаловать.

Эля, медленно разворачиваясь к пришлому, каменела лицом и уже ненавидела этого человека, посмевшего покуситься на светлый образ ее идеального мужчины. Трандуилов в лагере, не было, не приживались они.

«И этот не приживется, – пообещала Эля сама себе. – если не возьмется за ум и не поменяет себе имя.»

Парень выглядел очень даже фактурно – высокий, симпатичный, волосы светлые, до самых лопаток отросли. Девушка вглядывалась в незнакомое лицо, отметила приятную внешность и небесно-голубые глаза, и думала о том, что именно этого красавчика она будет

отправлять на всевозможные встречи с туристами. Экзальтированные дамочки просто обожают эльфов. А этот еще и хорош собой.

– Меня зовут Трандуил. – вежливо обозвался молодой человек, а Эля скептически поджала губы. – А вы, прелестная девушка, вероятно, Алмариаэль?

– Я вам не прелестная. – предупредила Эля наглеца и глаза ее прищурились сами по себе.

– Зачем же так? – парень слегка растерялся. – Я же просто сделал комплимент. Заслуженный. Желаю быть вежливым.

– Ха! – Акимыч широко заулыбался, удобно пристроив свой зад на топчане. – Не обижайся, парень, ей имя твое не понравилось.

– Имя? – парень искренне удивился. – Чем, собственно? Самый красивый эльф Средиземья, да еще и король. Беспроигрышный вариант.

– Ошибаешься, парень. – Акимыч, так и не расставшийся с мыслью избавить юную помощницу от глупой влюбленности, глубоко вздохнул. – Извини, Алмариэль, не получилось. Думал, что хоть в этот раз прокатит.

Эля, если бы могла, прожгла взглядом дырку во лбу упрямого гнома – тоже мне, папаша нашелся. Чего это всех тянет устроить ее судьбу?

«Элечка, лапочка, посмотри, какой хороший мальчик, вы чудно будете смотреться вместе!» – от кого, от кого, но от Акимыча Эля подобного не ожидала.

– Так, в общем, мне пора. – долгие прощания Эля терпеть не могла и потому выскочила из шатра главного гнома на приличной скорости, пыхтя от негодования и полыхая от гнева.

– Ты, чего это? – возмущенно накинулась на нее, проходившая мимо Иллейна, одна из подружек взбалмошной Галки. – Совсем с ума сбрендила? То на Галадриэль бросаешься, то людей с ног сбиваешь. Сумасшедшая. Рехнулась уже со своим Трандуилом.

«Ты-то мне и нужна.» – плотоядно усмехнулась Эля, заметив, как девушка испуганно отшатнулась в сторону.

– Иллейна, милочка, – слащаво заворковала Элька в самое ушко перепуганной девушке. – Ты не могла бы помочь мне в одном небольшом дельце?

– Каком дельце? – нахмурила бровки Иллейна.

Эльке она нравилась – невысокая брюнетка, умненькая и не злая, кареглазая, одетая в платье, хоть и длинное, по эльфийской моде, но без фанатизма в виде прозрачной кисеи и огромного декольте. Просто миленькая девочка, решившая немного поиграть в эльфов.

– Понимаешь, – затараторила Эля, не давая жертве опомниться. – эльф у нас новый объявился, так ему нужно экскурсию провести, с обществом познакомить, то, да се, а у меня дела….

– Эльф? – слегка разочарованно переспросила Иллейна. – Я что, гидом поработать должна?

– Тебе понравится. – пообещала Элька, клятвенно прижимая руки к груди, чему очень сильно мешал лук, расстаться с которым девушка не смогла из-за присутствия в шатре Акимыча постороннего эльфа. У него девушка оружия не заметила, а ее личный лук – не игрушка, чтобы его тискали своими ручонками всякие пришлые.

Иллейна, вяло сопротивляясь, проследовала за ней в шатер Акимыча, попутно, неодобрительно покосившись на гномий топор, воткнутый в здоровенный пень. А, Эльке-то, что – топор и топор, пень и пень, привыкла давно.

– Прошу, знакомьтесь. – сияя, как новый пятак, Эля слегка наклонила голову, тряхнув длинными волосами. – Иллейна, наша эльфийка. Она вам все покажет и расскажет, а я побежала.

Иллейна застыла, как громом пораженная. А, что? Этот Трандуил, до настоящего, конечно, не дотягивал, но смотрелся вполне прилично. Пусть девочка порадуется. А, если у парня еще и по жизни профессия хлебная имеется, то будущее Иллейны Эля обеспечила. Может быть именно сейчас они все наблюдают за рождением крепкой эльфийской семьи.

Кстати, подобное случалось. Не то, чтобы часто, но бывало.

Акимыч однозначно неодобрительно крякнул, а Эльку, словно ветром из шатра вынесло.

Сами-сами, мальчики и девочки, а с нее достаточно добрых дел на сегодняшний день. Тоже мне, нашли волшебную фею.

Ноги сами, без участия головы, понесли девушку к шатру предсказательницы.

После первого посещения Идириль, Эльку терзали смутные тревоги. Усомниться в собственных видениях и ощущениях, она не могла. Девушка не употребляла спиртного, не курила травку и наркотики не принимала. Идириль, всего лишь, попросила ее прикоснуться к своему шару и представить желаемое. Эл так и сделала, и увидела Короля. В том, что это был владыка Трандуил сомнений не осталось.

Она – человек глубоко верующий. Не в том плане, что фанатичка, а по-иному. Элька верила в то, что где-то, очень далеко, в параллельной вселенной, в ином мире, на другой планете, живет мужчина, которого она избрала своим идеалом. Элька верила в то, что знаменитый режиссер, просто увидел светлый образ ее Короля в каком-то вещем сне и воплотил его в жизнь. Надеялась на то, что когда-нибудь, обязательно, докричится, дозовется до своего любимого, не смотря на тысячи лет и тысячи парсеков, их разделяющих.

Что поделать? Это – Любовь, и Эля не знала, как с ней бороться.

Обычно, подобные чувства испытывают двенадцатилетние девочки, но вот, Эльку угораздило, значительно позже…

Кое-кто называет это шизой, но только не сама Эльвира.

Элька подошла к шатру Идириль и неловко потопталась у входа. Желание прикоснуться к запретному шару, таинственному и притягательному и вновь увидеть прекрасное лицо короля, стало невыносимым.

А, вдруг, Идириль ей откажет? Кто знает, что на уме у этих провидиц? А, если предсказательница заартачится и не станет ей помогать? Говорят, что с каждым она беседует лишь один раз, а с ней она уже разговаривала. Кажется, Эля ее изрядно удивила и разочаровала и, еще больше, удивилась она сама.

Элька громко кашлянула, стремясь привлечь к себе внимание предсказательницы. Тщетно – в ответ никто не отозвался. Еще минут пять девушка кашляла, точно припадочный курильщик с застарелым бронхитом, но успеха не добилась.

«Скорее всего, никого нет дома.» – мрачно бурчала Эля, обходя шатер по кругу. Свой лук, конечно же, она тащила в руках. Оставить столь ценную вещь без присмотра, в лагере, по которому шастает ревнивая Галадриэль? Нет уж, увольте.

После третьего круга, девушка остановилась – этой ночью, явно, ей ничего не приснится.

Нет, не подумайте, чего плохого, девушка она порядочная и чужого никогда не берет. Впрочем, заходить в жилища, в отсутствие хозяев, в общине не возбраняется, табу лишь на оружие, доспехи и наряды, но Идириль – новенькая и никто не может знать, как она отреагирует на нарушение границ своей территории.

Впустую наматывать круги Эльке надоело. Она, решительно сдвинув полог, вошла в шатер, уповая на то, что дама-провидица, устав после трудов праведных, забылась крепким сном и не слышит, подаваемых ей сигналов.

Напрасно Эля опасалась – Идириль в шатре не обнаружилась, но, стоило Эльке задернуть полог, как сразу же стихли все звуки вокруг и наступила полная тишина.

«Вот это звукоизоляция! – восхитилась Эля чудо-жилищем. – Теперь понятно, что я могла кашлять до второго пришествия, никому и дела до того не было.»

В шатре все осталось неизменным – и подставка черного дерева, и таинственный шар, и, небрежно прикрытое покрывалом, низкое кресло, в котором, наверняка, удобно сидеть длинными вечерами.

Не было лишь самой предсказательницы.

Возможно, в ее отсутствие, магия не сработает, и Короля увидеть не удастся?

Сердце Эльки затрепетало в груди, забилось и застонало. Стало так больно, что девушка вынуждено присела на самый краешек кресла. Она давно приспособилась к этой боли, но, порой, накатывало так сильно, что не было мочи терпеть эти горькие муки.

Драгоценный лук, выскользнув из рук, с глухим звуком, точно живой, упал на ковер, прятавший земляной пол в шатре провидицы. Следом, свалился и колчан со стрелами.

Дабы отвлечься, Эля обратила внимание на шар. Она продолжала дышать, глубоко и часто. Обычно подобная техника помогала, изгоняя сердечную боль. Странно другое –

Эльвира специально обращалась к кардиологу и выяснила, что никакой сердечной патологии у нее не обнаружено.

Вероятно, боль в груди – это что-то нервное.

Тогда, в самый первый раз, шар этот, являющийся инструментом в бледных руках Идириль, рассмотрела Эля плохо, вернее, совершенно не разглядела, что это за штуковина такая, таинственная.

Помнилось лишь, как дрожали ее пальцы на гладкой поверхности и как ярко пылал огонь в его таинственных глубинах. И жар…И пламя…. И невозможное видение, толкнувшее девушку на некрасивый поступок этим летним вечером.

Боль в сердце никуда не делась, а слегка отступила и незваная гостья нашла в себе силы встать и подойти к шару.

«Надо же, – подумалось ей, внимательно разглядывающей данный феномен, в поисках таинственных знаков или, таинственной же, кнопки. – как ты работаешь? Где у тебя кнопка?»

Как и в прошлый раз, Эля, обхватив шар руками, закрыла глаза и пожелала…

Она пожелала еще раз увидеть короля, пусть издали, пусть в тумане, на том далеком берегу.

Но, к ее огромному разочарованию, шар оставался хладен и ее пальцы едва не заледенели от холода.

С минуту Элька молча таращилась на матово поблескивающее стекло, едва не воя от обиды.

Почему? Почему не получилось? Она делала все, как и прежде, даже чувства испытывала те же самые – надежду, сомнение, восторг и ожидание.

Ожидание чуда, вот что привело девушку в шатер провидицы.

И чуда не случилось.

Эльку охватило иррациональное, какое-то детское чувство обиды.

От отчаянья, Эльвиру захлестнувшего, вновь пробудилась сердечная боль и она, ухватившись руками за шар, едва не грохнулась на пол. Девушку затрясло, из глаз полились слезы…и внезапно шар ожил, запылал, все тем же, яростным, свирепым багровым огнем.

Элька вздрогнула, но рук не отпустила.

..Чернота….окутывала меня чернота….огромное, страшное, невыносимое чувство одиночества…Тоска, такая глухая, что хотелось выть на луну. Спрятались звезды, мертвенно-бледный диск луны растворился во тьме, поглотившей мир, а солнце.. Солнце, дающее свет и питающее надежды, еще не взошло.

…Так холодно. Так тоскливо. Так одиноко. Мой шаг нетороплив, ибо давно прошли времена поспешных и необдуманных действий, лицо спокойно и бесстрастно, сердце стучит ровно, отмеряя ударами бесконечные года моего бессмертного существования.

…. Ни единый огонек не нарушает тьму дремучего леса – великой обители моего народа, ни шороха, ни звука, ни капели. Жизнь медленно и неотвратимо покидает мрачный лес, угасая под его величественной сенью, как медленно и неотвратимо угасает огонь моей жизни.

.... Прошлое… Оно, как острый нож, вонзается в сердце, придавая горечи на губах, привкус полыни. Нежность материнских рук. Сладость поцелуя любимой женщины. Гордый взгляд сына. Все ушло. Растворилось в годах, прожитых и потерянных в лабиринте бесконечного ожидания. Ожидания… чего?

…. Все тлен и прах. И даже радость жизни меркнет перед великим, безликим злом. Не поют птицы, не играют воды в ручьях и реках и зеленый лист не раскроется на усохшей ветви.

Глава 4 Видящий камень

Эльку, отбросило от шара, с такой свирепой силой, что тело ее, пролетев немалое расстояние, смачно воткнулось в мягкие стены шатра.

– Ой! – сползла она на пол, тряся головой и потирая ушибленное место, то самое, ниже пояса. – Как током долбануло! Может быть, это разряд какой-то? Самозащита? Система безопасности сработала?

Продолжая трясти головой, разгоняя кровь по телу, Эля, слегка приподнялась, опираясь на локти – сил на то, чтобы встать и пойти прочь с гордо поднятой головой, у нее не осталось.

Некоторое время Элька так и лежала, прислонив голову к стене и вслушиваясь в тишину, опасаясь скорого возвращения Идириль. Некрасиво лежала, совершенно без сил. Шар давно уже перестал пылать, превратившись из дьявольского огненного сгустка в обычный кусок обработанного черного стекла. Тем удивительнее казалось девушке все происходившее, здесь, в этом месте.

В этот раз Эля не увидела своего драгоценного короля, чье лицо снилось ей ночами на протяжении нескольких последних лет. Нет, Эля ничего не увидела, но ощутила… Она ощутила тоску человека, стоящего у бездны и смотрящего в нее, тоску и безнадежность, отчаянье и горечь разумного, обреченного на бесконечные годы существования, лишенного любви и тепла. Боль и одиночество его, осознала Эля в эти мгновения. Как бы то ни было, что бы то ни было, повторения подобного опыта она не желала.

И еще – девушка очень сочувствовала незнакомцу.

– Ты полон сюрпризов. – обратилась девушка к шару, как только у нее перестало звенеть в ушах и шуметь в голове. – А я очень не люблю сюрпризы. Что же ты такое?

Эльвира осторожно обошла столик с шаром по кругу, легкими движениями пальцев прикасаясь к темному дереву и замерла, внезапно, пораженная догадкой в самое сердце.

Осторожно коснулась рукой черной, деревянной подставки, на которой покоился шар.

– Не может быть! – шепнула она шару, стараясь даже не дышать в его сторону.

– Это не дерево, это камень! – дошло до нее. – Гладкий, черный камень, темнее самой черной ночи и черный же, стеклянный шар. Холодный. Бесстрастный. Бездушный. Это ничто иное, как Палантир, величайшее творение древних магов, позволяющее увидеть желаемое.

Глаза Эльки выпучились. Она испугалась собственной догадки.

Не может быть! Палантиры просто так не валяются в шатрах бродячих провидиц. Не все же верят в Средиземье так, как она?

Откуда здесь мог взяться Палантир? Тем более, такой? Черный? Мрачный? Испорченный? Оскверненный тьмой?

– Я схожу с ума! – тихо шепнула Эля шару и ее руки легко соскользнули с черного камня. – Я схожу с ума. Может быть мама права и мне пора показаться психиатру?

Подхватив свой лук и колчан со стрелами, девушка, не оглядываясь и даже не сомневаясь, выскользнула, никем не замеченная, из шатра Идириль.

Сама провидица, так и не появилась этим вечером.

*

Ранним утром давешние страхи, растаяли, будто туман на солнечном свете.

И, как только в голову ей могла прийти мысль о том, что Идириль, эта, неведомо откуда взявшаяся шарлатанка, могла обладать видящим камнем? Тем самым камнем, о котором Эля столько читала, изучая историю Средиземья? Замечу, сказочную историю, выдумку, а, не реальность. Поверив в то, что палантиры, видящие камни, существуют в нашем мире, не стоит ли всерьез задуматься о всяких, иных чудах: различных там, русалках, леших или, даже, о говорящих деревьях.

Может быть она и столетний дуб на площади Труда скоро начнет принимать за живого энта?

– Молчим? – привычно обратилась Элька к портрету Трандуила, отдыхающему на своем обычном месте – стене, напротив ее целомудренной девичьей кровати. – Молчим. Ну-ну. Что, собственно, означает это «ну-ну», не знала даже она сама, одно Элька подозревала точно – в шатер Идириль она наведается еще раз и постарается вырвать тайное знание, если не у видящего камня, то у самой хозяйки.

Ох, не к добру появилась на ее пути темноволосая дева, не к добру.

В институте пары пролетели незаметно, да и честно сказать, мало девушку интересовали те знания, что пытались вложить в головы нерадивых студентов, преподаватели. Они отрабатывали свою зарплату, студенты же, получали то, за что заплатили. Честный обмен, товарно-денежные отношения.

Алиска объявилась после обеда, веселая, неунывающая, красивая и без всяких предисловий, атаковала.

– Элька! – целуя в щечку по давно заведенному обычаю, пристала она. – Что это за парнишка вьется на лестничной площадке? Мнется, горемыка, мается под дверью, а не заходит? Ты себе, что ль, кавалера завела малолетнего? А, как же, король? – и игриво подмигнула Трандуилу насмешливым глазом.

Сегодня Алиска выглядела особенно хорошо – синее платье в тон глазам, золотистые локоны, губки-бантики. Она так и лучилась довольством.

– Познакомилась кое с кем. – туманно пояснила подруга. – Папины партнеры прибыли. Оттуда. – и задрала палец вверх. – Расширяться надумали, а я, типа, менеджера по связям. С-к-у-к-о-т-а! Так, что за малолетка?

– Пашка-то? – охнула Эля. – Фу-ты, совсем про него забыла. Ничего, сейчас мы это мигом исправим.

Пашка, у которого, в отличие от соседки, страшно занятой дамы, были летние каникулы, обнаружился на лестнице. Бедолага, с которым Эля договорилась о встрече еще вчера, поджидал девушку в подъезде, опасаясь стучать или звонить в дверь. Здорово, видать, прибавила уважения к Эльке, скорая расправа со Шнырем.

– Привет, Паша. – Эля выглянула в подъезд, отмечая отсутствие бдительного ока досужей соседки. – Чего страдаешь? Постучать не судьба? Заходи.

Пашка стремительно просочился в двери, аккуратно разулся и замер в ожидании, пожирая девушку, преданным взглядом телячьих глаз.

– Капец. – в дверном проеме возникла Алиска, выскочив, словно черт из табакерки. – Элька, что же ты творишь? Все признаки на лицо.

– Какие такие признаки? – не поняла Эля, страшно занятая приготовлением послеобеденного чая. Пашка у нас кто? Правильно, хоббит, а хоббиты, по определению, всегда хотят есть.

– Обыкновенные. – сказала, как отрезала Алиска. – И, главное, как будто, так и надо.

От чая парнишка отказываться не стал, ухватился за чашку, как умирающий от жажды в пустыне путник и замер, уставившись прямо в стену.

Еще бы! Портрет владыки в полный рост, кого хочешь в ступор введет, не то что хоббита малолетнего.

– Вот так всегда. – всплеснула руками Алиска. – Кавалеры не выдерживают конкуренции с этим.. вот…белобрысым уродом.

Эльвира нахмурилась – очень редко Алиска себе позволяла столь непочтительные высказывания о ее звездном кумире, тем более, в его присутствии. Элька же была твердо убеждена в том, что король, все отлично слышит. Вот и теперь – прекрасный лик Трандуила омрачила тень. Явно обиделся мужик.

– Алиска, – рявкнула Эля. – замолчи немедленно! Он со мной теперь неделю разговаривать не будет.

– Как будто раньше он с тобой разговаривал. – фыркнула подруга, но послушно замолчала, даже отвернулась от греха подальше.

– Трандуил! – отмер Пашка, поставив чашку на стол. – Ух, ты какой!

– Не ух, ты! – передразнила парня Алиска. – А неземная любовь нашей Эльки, единственная и неповторимая. – и пальцем у виска покрутила. Красноречиво так, думая, что подруга не заметит.

Элька заметила – И Алиска, и палец отлично в зеркале отразились.

Эльвира, прямо-таки чувствовала, как Пашкины глаза начинают округляться от удивления. А, что? Она такая вот.. Непредсказуемая.

– И давно? – сочувственно поинтересовался подросток, обращаясь к блондинке и полностью игнорируя хозяйку квартиры.

– Давно. – лицемерно вздохнула Алиска. – С самого первого фильма. Можно сказать, любовь с первого взгляда.

– Может еще пройдет. – Пашка вздохнул, так же лицемерно, как и Алиска и сделал жалостливое лицо.

– Ага, как же. – подруге уже надоело разговаривать о чьих-то сердечных делах, в которых не намечалось ни малейшего прогресса. – Гад! – это она уже Трандуилу.

«Глядишь, еще пару лет такой жизни и Алиска с ним тоже общаться начнет, как с членом семьи, бесполезным и непутевым, но, все же, родственником» – подумала Элька.

– Я чего пришел, – волнуясь, начал говорить Пашка. – ты, Эль, мне обещала лошадок показать.

– Лошадок? – Алиска округлила глаза. – Элька, мало тебе ваших эльфийских заморочек, так ты его еще и в клуб потащишь?

– Потащу. – кивнула Эля, запихивая в рот бутерброд с маслом. – Мне сегодня помощник, во как нужен. Большая группа вечером будет. Аврал. Мне – помощь, а пацану карманные деньги не помешают. Не помешают же?

– Нет. – ответил Пашка, меньше всего думавший о деньгах.

– Вот-вот, – важно кивнула Элька, торопливо жуя. – Девочку там, в кино сводить, мороженка покушать, то, сё..

Пашка покраснел и независимо дернул плечами – нет у него никакой девчонки. Вот еще, время на них тратить! Хотя, Танька из параллельного, она, вроде, как и ничего.

– Все, как всегда. – буркнула Алиска. – То ролевики эти, ненормальные, то лошади. Нет бы, с подругой прогулялась, в кино там, в кафе. Я бы тебя с папашкиными партнерами познакомила. Ты – девка видная, глядишь и сложилось бы. Богатые же мужики, не уроды какие и на морду приличные.

– Не интересует. – резко ответила Элька и на короля покосилась – как отреагирует?

Трандуил отреагировал ожидаемо – даже бровью не повел.

– Тогда, в кино пошли. – предложила Алиска, не желавшая оставлять идею со знакомством. – После этой твоей работы.

«Ага, мне только в кино, после конюшни. – хмыкнула Элька. – Грязной, потной, усталой. В самый раз.»

– Как-нибудь потом, Алис, ладно? – обещающе взглянула Элька на подружку. – Дела.

– Как знаешь. – Алиска обидчиво поджала губы. – А, ты Идириль видела после того? Сдается мне, пургу она метет, а не предсказания делает. Одно утешает, что бесплатно.

Пашка навострил уши – как же, как же, он наверняка слышал про таинственную девицу с черным шаром, недаром в Городке-на-Реке весь день проторчал и весь вечер.

Эля, как цивильная, домой отправилась на последней маршрутке и Пашку с собой прихватила, как он не упирался. И бабуле с рук на руки сдала, отделавшись твердым обещанием, что покажет ему стрельбу из лука и лошадок. Детский сад какой-то.

– Нет, не видела. – равнодушно пожала Эля плечами, делая морду кирпичом. Врать было неприятно, но не признаваться же в том, что нагло вломилась в жилище совершенно постороннего человека? – Пропала куда-то, провидица наша доморощенная.

– Тогда, созвонимся. – попрощалась Алиска и, неодобрительно взглянув на, горящего нетерпением, Пашку, добавила. – Испортите пацана….

– Сговорились они, что ли? – подумала Эля, закрывая за подругой двери. Пашка стоял у стены, внимательно рассматривая портрет Трандуила, запечатленного в полный рост и в парадной мантии, а девушка метнулась в ванную, переодеваться.

– Готова. – в рекордные сроки сменив амуницию и засунув свой костюм лучницы в походную сумку, Эля послала Королю воздушный поцелуй и демонстративно загремела ключами. – Пашка, ты где? На выход с вещами, шагом марш!

– Быстро ты. – Пашка шмыгнул носом и покосился на портрет Короля – показалось, что Трандуил шевельнул рукой и подмигнул пацану правым глазом. – Моя сеструха три часа собиралась бы.

Зажужжала муха и Пашка моргнул – нет, показалось! Портрет никому подмигивать не может. Нет у него такой функции.

«Это все жара. – решил парнишка. – Мерещится всякое.»

Парень заторопился, и они отправились по давно освоенному Элькой маршруту, знакомиться с лошадками.

В конный клуб «Вымпел» Эльвиру привел, все тот же Акимыч. Вообще-то, главный гном ролевиков всячески заботился о «сиротинушке», как он иногда, за глаза, величал Эльку. По его мнению, она не доедала и не досыпала, при таких-то родителях, а то, что Элька, дылда великовозрастная, привыкла заботиться о себе сама уже давно, его, если и волновало, то незначительно.

Закончив всю работу на сегодняшний вечер, Эля, с удовлетворением вдохнув, слегка посвежевший к вечеру воздух, отправилась на поиски Пашки. Тот, отданный под начало опытному конюху, смотрел на нее ошалелыми от счастья, глазами.

– Элька! – воскликнул он – Они.. такие.. знаешь…Замечательные, лошади эти. Чего это я раньше сюда не приходил? И работа не трудная, хотя, лопатой помахать пришлось.

– Знаю.. знаю.. – буркнула Эля, поглаживая любопытную морду Звездочки, красивой гнедой лошади-трехлетки. Морда требовательно тыкалась в плечо, надеясь разжиться чем-нибудь вкусненьким.

– А, ничего, парнишка, трудолюбивый. – обрадовал девушку Фаддеич, конюх, к которому Эля отправила на стажировку Пашку. – Может, толк и будет с него. Пусть приходит, я поговорю с хозяином, если что путевое надумает. Под мою ответственность.

Пашка просиял – ему явно нравилось на конюшне, хотя ничего, кроме уборки навоза, пацану все равно никто пока не доверит. Ну, да ладно, опыт – дело наживное.

Внимательно наблюдая за членами клуба, счастливчиками, передвигающимися верхом, Пашка завистливо вздохнул.

– Умеешь же ты, Элька, развлекаться! И ролевики, и клуб конный, и из лука стреляешь, и Шныря, вон как уделала. И чего тебя так во дворе не любят? Ты же нормальная, хотя и с закидонами.

Элька независимо пожала плечами – подумаешь? Что ей от посторонних, любовь требуется? Не трогают, да и ладно! Хорошо, хоть эти самые бабули ее с ножами и луком не видели, а то, вмиг бы записали в террористки и участковому сдали на перевоспитание.

Хотя, участковый, который год Акимыча перевоспитать пытается, да все без толку. Не перевоспитываемые мы, так-то.

– Кто тебе мешает жить интересно и с пользой? – пожала Эля плечами. – Все двери открыты. За тебя замолвят словечко. А теперь, извини, но мне пора.

– Делас-с-с .. – ехидно произнес Пашка. – Отправишься на берег реки мечтать о короле эльфов? Это же глупо, Элька.

– Глупо. – согласилась девушка. – Но, это – любовь. И не твое дело.

– Любовь? – недоверчиво переспросил Пашка. – Не понимаю – как можно любить Трандуила? Он же – никто, образ, фантазия, сон, который приснился? Не обнимет, не поцелует и подарок не подарит.

– Да, ты, Пашка, поэт. – хмыкнула Элька. – Вот те, и трудный подросток.

– Это все бабуля придумала. – скромно потупился парень. – А так, я белый и пушистый.

– Ладно, пушистый хоббит, – прервала его Эл. – мне действительно пора. Хочу повидаться кое с кем. Имей в виду, Пашка, Акимыч нахлебников терпеть не может – все работать должны. И хоббиты тоже. Даже малолетние.

– Он же гном, – Пашка тему просёк быстро и согласился. – а гномы, они, такие гномы.

Элька же, расставшись с Пашкой, ступившим на трудный путь перевоспитания, решила, посетив стрельбище, разыскать Идириль. Очень уж ей хотелось с ней за жизнь поговорить и осторожно выяснить – не палантир ли, случайно, обретается в ее шатре. И, вообще, странная она, Идириль эта – взялась неизвестно откуда, обосновалась в уютном лагере – городке на берегу реки, головы девчонкам задурила, да и саму Эльку озадачила.

Камень, к тому же, интересный, да такой интересный, что Эльке, аж ладони печет, так хочется ухватить его и заглянуть в таинственную глубь черного шара.

Сама Эля умом понимаю, что неоткуда подобному чуду взяться в нашем мире, а, все, так и тянет проверить, пощупать и даже надкусить…

В этот раз, в Городок-на-Реке, место обитания жителей Средиземья, Эля заходила с тыла – не через главные ворота, где постоянно кто-то толокся, а пробираясь через лесок, прикрывающий стрельбище от посторонних глаз.

За несколько лет она успела хорошо изучить окрестности и берег реки, куда там индейским следопытам! А местные, так ей, вообще, в подметки не годились.

До шатра Акимыча девушка пробежалась легкой рысцой, как будто и не было тяжелого рабочего дня, вначале в институте, затем на конюшне.

Свой лук отыскала на обычном месте и не мешкая отправилась на тренировку.

Мастер-лучник должен успеть выпустить в цель двенадцать стрел за минуту. Эльвира честно старалась, старалась, как могла, но больше восьми не выходило никогда. Это жутко расстраивало ее и бесило. Зато, все, выпущенные девушкой стрелы, попадали точно в центр мишени, и это обстоятельство несколько примиряло ее с раздражающей медлительностью.

Вот и сейчас, ей никак не удавалось побить собственный рекорд.

Элька злилась, кусала губы, но упорно терзала свой любимый лук. Интересно, ее король смог бы оценить столь пылкий энтузиазм? Он, наверняка, положил бы в цель, одна за одной, куда больше двенадцати стрел. Сынуля его, Леголас, тот, вообще, чудеса творил, чудные.

– Замечательно! – лениво растягивая слова, произнес кто-то за ее спиной. – Давно подобной стрельбы не наблюдал.

Эльвира оглянулась.

И без того сердитая, она, вообще, пришла в состояние плохо контролируемого бешенства – этот белобрысый тип, узурпировавший имя любимого короля, нагло скалился ей в лицо и пытался дурашливо хлопать в ладоши.

– Прекрасная Алмариаэль, продемонстрировала мне, ее самому большому поклоннику, великолепное умение владения эльфийским луком. – воскликнул новенький. – Твой Владыка доволен тобой, лучница и может наградить тебя своим поцелуем. Желаешь получить награду прямо сейчас?

Элька опешила – быть того не может! Неужели этого недоумка никто не предупредил? Лезть к ней с поцелуями и выжить после этого, могли очень даже немногие обитатели Городка-у- Реки. Навскидку Элька могла назвать лишь парочку – Акимыча, того, вообще, фиг свалишь, он, словно, в землю всем телом врастает и ее таинственного учителя – Ассасина Герта. Какая бы Эля не была талантливая ученица, но сравниться с ним в мастерстве даже не мечтала, разве что, из лука стреляла лучше него, но это потому что, Герт и без лука являлся настоящей машиной смерти. Эльвира подозревала, что истинное его призвание, именно смертоубийство. Как ни странно, девушку эта догадка ничуть не смущала.

– Обойдешься без поцелуя. – подпустив в голос холода, ответила Эля, вознамерившись покинуть, вмиг ставшее негостеприимным местечко.

– Я так не думаю. – наглючий приставала легко скользнул к ней, растопырив руки, словно намереваясь схватить лучницу, как добычу.

Ага! СчаЗЗ! Один такой, помнится, схватил, потом очень долго свои бубенчики нянчил.

Элька шагнула к новичку – чего тянуть? Чем быстрее эта бледная тень эльфа научится хорошим манерам, тем спокойнее станет ее собственная жизнь.

– Я так и знал, что ты будешь не против. – выдохнул ей прямо в ухо придурок – Мне Арагорн все про тебя рассказал. И о том, что ты на блондинов западаешь, как ненормальная, тоже.

Элька подождала, пока его шумное дыхание коснется щеки, мило улыбнулась в эти светлые глаза и скользнула в сторону, одновременно заламывая руку нежеланного кавалера самым элементарным приемом. Девушка она высокая, гибкая, силы в руках имеются, а от того, через мгновение, горе ухажер уже неистово бился в болевом захвате, пытаясь избавиться от столь плодотворного общения.

– Пусти меня. – шипел он, голосом далеким от нежного. – Я ж тебя …

– Или я тебя? – Эл потянула сильнее и он, привстав на носочки, прижался к чужой груди, выворачивая шею все больше и больше на бок. – Поцелуемся, милый? Положи голову мне на грудь, расслабься и получай удовольствие. Ты же этого хотел? За тем и пришел? Еще и поспорил на меня, придурок?

– Пошла ты! – с яростью воскликнул новенький, бессовестно присвоивший не принадлежащее ему имя, расслышав в близлежащих кустах чей-то сдавленный смех.

Элька хмыкнула – можно держать пари на то, что это Арагорн пришел полюбоваться очередным фиаско очередного Элькиного воздыхателя.

– И чего их всех ко мне тянет, как магнитом? – огорченно подумалось Эльке. – Иллейна, хорошая же девочка…

– Достаточно? – холодно поинтересовалась Эля у новенького, не ослабляя захвата. –Или, продолжим тесное общение?

– Достаточно! – прохрипел тот, кто называл себя Трандуилом. – Отпусти уже, я все понял.

– Хорошо, что понял. – облегченно вздохнула Эл. – Ты, смотрю, не безнадежен, в отличие от некоторых. Только, имя смени. Трандуилов в нашем городке не будет.

– Понял уже. – буркнул парень, тряся рукой. – Быстрая ты, меня в драках никто никогда не подлавливал так…

– Я же не дралась. – пожала плечами Эля. – Убила бы и все.

– Как? – вытаращил глаза новичок и смех в кустах затих, как по мановению волшебной палочки.

– Так. – секретом это не являлось, всех своих кавалеров Эльвира честно предупреждала о грозящих им неприятностей. Обычно, хватало одного раза. Вон, Арагорн, тот на расстоянии ухаживать предпочитает, нервы ее испытывает, гад. Галадриэль и та, посмелее будет, с ножом на соперницу чуть не кинулась, эльфа ревнивая. Знает же, что девушек Элька не бьет принципиально, чем и пользуется, зараза.

– Ты не шутишь. – оторопел парень. – Вы тут все такие, с приветом? – растирая руку, поинтересовался новенький. – Я имею в виду, девушки?

– Все. – честно ответила Элька. – Но, знаешь, я самая приветливая. При чем, всегда и для всех. Как привечу, так помнят долго, пока заживает. Остальные, по настроению, но у каждой свои тараканы имеются. У кого побольше, у кого поменьше. У кого совсем дикие, у кого ручные. Разве тебя Иллейна не предупреждала?

– Не поверил я. – хмуро ответил парень. – Думал, заливает девчонка, цену набивает, а оно, вон как.

– Места здесь дикие. – неопределенно ответила Эл, подхватив свой лук и колчан со стрелами. – Мало ли кто решит почтить нас своим визитом? Вот мы и озаботились собственной безопасностью.

– И часто посещают? – парень отчего-то занервничал, а в кустах вновь послышался сдавленный смех. Арагорн, он, хоть и зараза доставучая, но не трус и за своих любому глотку порвет. Ну, попытается. На крайний случай балалайку свою в ход пустит или, мандолину, или, на чем он там тренькает свои баллады?

– Раньше – посещали. – задумчиво ответила Эля, удивившись тому, что различные шумные компании, оказывается, обходят городок стороной. – Теперь – реже. Отучились постепенно. А то, наглели не по делу – то ли за бомжей нас принимали, то ли за хиппи.

– С, такими-то девчонками боевитыми немудрено, что отвалили. – хмыкнул парень. – Не сердись, Эль, я должен был попытаться. Хочу задержаться у вас, а ты самая красивая девушка в округе.

Смех в кустах сменился задумчивым похрустыванием – Арагорн, по всей видимости, настроился на долгое прослушивание беседы. Устроил себе, понимаешь ли, шоу, да Эльке, вот беда, недосуг.

– Ладно, Эльф, – хлопнула Элька парня по плечу. – вижу я, что ты нормальный парень, хоть и пытаешься придуриваться. Зря. Имя смени, и мы поладим. Всей бытовухой Акимыч ведает, я, по большей части, у него на подхвате, да еще новичков натаскиваю. А, теперь, – Эля незаметно кивнула в сторону пышной растительности, огораживающей стрельбище от любопытных глаз. – тебя ждет кое-кто. Поблагодарить советчика не желаешь? Я бы поблагодарила. От души.

Парень ухмыльнулся, растягивая губы в ехидной усмешке.

– Желаю. – подтвердил он – Ох, как желаю.

Не став дожидаться окончания оживленной беседы, Эльвира закончила свою разминку на сегодня и отправилась к шатру Акимыча, надеясь поспрошать гнома на предмет общения с Идириль. Еще раньше, мельком взглянув на шатер провидицы, заметила, что полог опущен по-прежнему, а значит, хозяйки, все так же, нет на рабочем месте.

– Идириль-то? – Акимыч сунул в пышную шевелюру все пятерню и принялся накручивать длинные волосы на толстые пальцы. – Два дня не видал. Наши сказывали, что в город она подалась. Не иначе, как с кем на встречу, нарядная, говорят была, жуть. А, тебе, чего?

– Соскучилась. – попыталась Элька отговориться, но Акимыч недоверчиво прищурился.

– Темнишь, девка! Небось, хочешь на женишка погадать? Эльфа, отшила уже небось?

– Отшила. – покаянно вздохнула девушка, занятая мыслями об Идириль.

– Ничего хоть человеку не сломала? – Акимыч смотрел на воспитанницу, как на диковинку. – Спортил тебя Ассасин, как есть, спортил…Такая девочка была хорошая, душевная. А, теперь? Вначале – бьет, а затем спрашивает – чего хотел? Нет бы наоборот.

Эльвира зябко передернула плечами – ничего личного. Говорят, кто бьет первым, тот чаще проигрывает. Не знаю, может быть. Она предпочитала сразу и без прелюдий, некогда ей долго думать и реверансы разводить. Вначале – дай в зубы, а потом посчитай, сколько их осталось у оппонента. Так нынешний президент делать рекомендует. И, знаете – Элька с ним солидарна.

Поэтому, обычно, Элька никогда не оставалась в убытке.

.. Шатер Идириль буквально дышал одиночеством. Кажется, любая женщина, особенно такая любопытная, как, кое-кто из местных эльфиек, должна питать интерес к пророчице. Скажите на милость, разве найдется из представительниц слабого пола та, кто сможет устоять перед возможностью узнать кое-что из своего будущего? Да, ни в жизнь.

Эльке казалось, что местечко, облюбованное провидицей, должно кишеть любопытными, а вот и нет, в округе наблюдалось поразительное малолюдство.

Хотя, если поразмыслить, Арагорн и Эльф, пока безымянный, Эля, все-таки, надеялась, что он прислушается к доброму совету и возьмет себе подходящий псевдоним, уже выяснили свои отношения и теперь мирятся за чаркой доброго гномояда или эля. А, если Арагорн еще и забренчит на своей балалайке, то на звуки его игры пол Городка-на-Реке сбежится.

Как ни странно, но Элька признавала – бесхитростные вирши местного барда, положенные на такую же музыку, пользовались у аборигенов и сентиментальных туристок огромным успехом.

В общем, дорогу в шатер Идириль, Эля знала хорошо и потому, незаметно для других, проскользнула внутрь. Так сказать, воспользовалась моментом.

В шатре, все так же, загадочно мерцая, горели свечи, освещая небогатое убранство. А, что, освещать-то? Обстановка ничуть не изменилась – шар с подставкой из черного камня, ковер на полу, мягкое кресло и столик подле него. Вот и все небогатое имущество той, что называет себя Идириль.

Кто она и откуда прибыла в наш Городок-у-реки, ведомо одному токмо Акимычу. Сам он о новенькой не распространялся, а специально вызнавать – дело тухлое. Не принято так у нас. Есть человек, живет себе, приносит пользу и ладно. Кому какое дело? И лишь Элькино неуемное любопытство толкало ее, любимую, на необдуманные поступки.

Потом, странный шар.

Девушку манили тайны, заключенные в нем.

А тайны были. Эля буквально осязала, исходящую от загадочного предмета, энергию, не добрую, не злую, но такую могущественную, что даже дух захватывало.

И, вновь, она не выдержала.

Подойдя к шару, Эля, на всякий случай воровато оглянувшись, прислушалась. Ни единого звука, ни шороха до нее не донеслось. Значит, Акимыч не ошибся и Идириль, хозяйка шатра, невысокая, хрупкая, с глазами, похожими на серые, хмурые агаты, нынче где угодно, но только не рядом с собственным жилищем.

Что ж…

Пред ней, как живой, возник светлый облик Короля. Его лицо Эля могла представить себе где угодно и когда угодно – при свете дня и в темноте ночи, оно манило ее и влекло, точно путеводная звезда. Острая, щемящая боль заполнила сердце девушки, слезы, горькие, как морская вода, потекли по щекам и Эля.. Пожелала.

Руки ее плавно, но сильно обхватили гладкий черный шар, вжались в него, глаза устремились в самое сосредоточие тьмы и уловили зарождение огненных всполохов в сердцевине ледяного камня. В его таинственных глубинах нарастал жар, пламя забушевало в неведомых недрах магического предмета, и девушка закричала…

Мир взорвался и глаза заполнил огонь.

…Горячие языки пламени лизали высокую поленницу дров… Жирный, вонючий дым струился по воздуху, отравляя гарью и горечью все вокруг. Толпа людей, мрачных, измученных, в окровавленных одеждах, окружала погребальные костры. Грустное и печальное зрелище! Тишина, тишина давила на уши, заполняя собой весь мир. Ни звука, ни вздоха, лишь взгляды, яростные, полные скорби и горечи, окружали ее.

Невидимой, неосязаемой тенью, скользила Эля сквозь толпу, вдыхая гарь и вонь пожара. Не морщась и не протестуя.

Постепенно она начала различать некий шум. Отдельные голоса. Обрывки фраз.

– Все закончилось, мы проиграли.

– Огромные волны… Весь мир затопила тьма…

– Близится вечная ночь. Всех нас ожидает смерть…

Голоса, то приближаясь, то отдаляясь, заполняли собой пространство вокруг девушки. И этот смрад. Этот тяжелый воздух. Эта скорбь, наполнявшая мир.

Они давили, душили, заставляя Эльку убыстрять шаг, гоня прочь от огненных языков пламени.

– Эльфы ушли. – кто-то говорил зло и отрывисто, но в сполохах огня, Эля никак не могла различить лицо этого человека. – Они бросили нас. Ушли в свой Валинор, скрылись от бед и горестей нашего мира…

– Не все! – кто-то еще, но столь же зло, ответствовал на эти слова. – Остались ещё лесные. Трандуил увел свой народ в Эрин-Ласгарен. Лесное королевство закрыто для смертных.

– Это мы еще посмотрим. – все тот же злой голос прозвучал в недоброй тьме, точно удар гонга в ночи. – Люди, отныне сами решают свою судьбу, и никакие короли эльфов нам больше не указ. Пусть Лесная фея сидит в своей пуще, не высовывая носа, до самого конца мира, пока не сгниет, подобно трухлявому пню!

Огненные сполохи скрыли от Эльвиры дерзкого наглеца и по ее призрачному телу пробежала дрожь. Он говорил о Короле, он говорил о владыке! Говорил дерзко, непочтительно, вызывающе! Разве так можно? Этот неизвестный пытался угрожать ему и всему народу эльфов. Безумец! Забывшись, Элька широко размахнулась и, невесомой рукой, ударила в темноту, наполненную чадом и огненными искрами. Как ни странно, но удар попал в цель.

Тишина взорвалась, еще более пронзительными, визгом и криками.

– Смотрите! Смотрите! Огонь, огонь поразил Бенела! Он опалил ему лицо! Пламя мертвых коснулось его. Да помогите же, кто-нибудь!

Шум…Крики…Стоны раненого, на чьем бледном лице появилась странный отпечаток в виде растопыренной пятерни.

– Поделом ему! – кричал кто-то во тьме. – Никто не смеет безнаказанно оскорблять Лесного владыку! Он покарал Бенела! За его дерзость и непочтительность.

Обожженный огнем, Бенел, вопя и стеная, катался по зеленой траве, все так же пылали погребальные костры и черный дым стлался по воздуху. Люди кричали и кричали, но голоса постепенно отдалялись, становились тише.

Затем, они и вовсе исчезли.

Видение пропало и Эля, обессилев, упала на ковер, не сумев удержаться на ослабевших, ставшими ватными, ногах

Огонь в шаре затух и свечи погасли.

Неизвестно, как долго Элька находилась в том сумеречном состоянии, когда тело и душа пребывают в разлуке друг с другом, но, в конце концов, ей значительно полегчало.

Собравшись с силами, девушка поднялась с пола, ощутив под ногами мягкость ковра.

Руки больше не дрожали и тело снова стало послушным.

Ей пришлось перевести пару спичек, прежде чем удалось зажечь одну из свечей.

Затем, обойдя шатер по кругу, девушка зажгла их все и тщательно осмотрелась – Эльке не хотелось, чтобы Идириль что-то заподозрила.

Только странная провидица и Эля знали тайну шара, тайну Палантира, видящего камня, унесшего Эльвиру далеко за пределы нашей реальности.

И, если раньше Элька могла только смотреть и слушать, то сегодня, она совершила невозможное – не было сомнений в том, что именно ее рука, объятая пламенем, нанесла тот удар и отпечаток ее собственной ладони запекся на лице наглеца, осмелившегося так непочтительно высказываться о Владыке Трандуиле.

Пусть это и была невозможная странность, но Элька почувствовала мрачное удовлетворение от своего поступка.

– Никто, никто в мире не смеет оскорблять короля. – закричала она, надрывая голос в полутьме, окруженная десятком горящих свечей. – Я всегда стану защищать Владыку. Жизнь отдам за него. Умру, если потребуется! – голос девушки, звенящий в ночи, ослаб от напряжения и сорвался на свистящий шепот. – Я буду любить его вечно. В том и клянусь!

– Принято! – прошелестел воздух, внезапно заставивший огоньки свечей заплясать. – Твоя клятва услышана, смертная.

Элька встряхнула головой и пошевелилась.

Все тело, онемевшее от долгого пребывания в одной позе, ломило от усталости.

Она осмотрелась, широко открывая глаза – свечи почти догорели. Близилось утро. Шар, холодный и мрачный, безмолвно царствовал на своем траурном пьедестале. Эля взглянула на него с опаской.

– Привидится же такое. – подумалось ей. – Какой кошмарный сон. Это же надо – заснуть здесь, в шатре Идириль.

Затем, девушка задумчиво осмотрелась и принюхалась.

– Определенно, это «жу-жу-жу» неспроста. – решила она. – Странные свечи. Наверняка, непростые. Эта провидица что-то намешала в воск. Вероятно, слабенький наркотик. То-то меня так плющило – огонь, пылающая ладонь, глупая клятва. Нет, с проникновениями в чужие жилища надобно завязывать.

Уронив нервный смешок, Элька суетливо принялась уничтожать следы своего пребывания.

Свечи выглядели оплывшими, но с этим уже ничего нельзя было поделать.

– Надеюсь, что Идириль все-таки шарлатанка. – пробормотала Элька. – Будет трудно объяснить Акимычу свое неадекватное поведение, если провидица решит на меня нажаловаться. Хотя, – хмыкнула девушка. – не пойман – не вор. А меня, пока что, никто не поймал.

Не мешкая, Эля, пятясь задом, словно рак, продвинулась к выходу и ринулась прочь из шатра, моля всех существующих на свете Богов о том, чтобы ее никто не заметил.

Что подумают люди, увидев, как девушка выбегает из шатра провидицы? Идириль не давала ей разрешения на посещения своего жилища и Акимыч, конечно же, знал о том. Сплетни и слухи невозможно пресечь и новость о ее ночных похождениях, обязательно достигнет ушей таинственной черноволосой женщины.

И она поймет, что Эля лгала ей, тогда, первый раз. Лицо сероглазой провидицы выражало разочарование в тот миг, когда испытываемая солгала, сказав о том, что ничего не увидела в шаре. После этого Идириль начала запугивать Эльку, предупреждая о той цене, что придется заплатить за истинные видения и предсказания.

Девушка почувствовала себя воровкой, вломившейся на запретную территорию и воспользовавшейся чужими вещами, чужой магией. Если только Идириль прознает о постыдном поступке Эльвиры, как бы ей действительно, не пришлось уплатить озвученную цену.

Элька ощущала странную необходимость вернуться в этот шатер, к этому шару, но не теперь. И хотя девушку страшила мысль о том, что Идириль может исчезнуть так же внезапно, как и появилась, забрав с собой Палантир, волшебный шар, она решила повременить и понаблюдать.

Она желала немедленно увидеть Короля, хотела знать о нем все, дышать с ним одним воздухом, незримой тенью скользить рядом, среди изумрудной зелени светлого леса – Эрин-Ласгарена.

Может, во сне?

Во сне или в тех странных видениях, навеянных дурманом свечей. Пусть, хотя бы так.

Все же, это совсем иное, нежели пустопорожние разговоры, которые она на протяжении трех последних лет, вела с безмолвным портретом на стене.

Светало. Серые сумерки еще заполняли мир, и никто не приметил беглянку, скользящую легкой тенью в предрассветном тумане. Городок-у-Реки мирно спал. Эля, покинув территорию лагеря незамеченной, одиноко побрела на остановку, дожидаться первой маршрутки

– Может быть я и в самом деле схожу с ума? – подумала Элька, очутившись на приличном расстоянии от Городка-на-Реке. Обувь и низ брюк намокли от обильной росы, но девушке было все равно. – Может, так и подкрадывается сумрак разума? Кто знает, не очнусь ли я в следующий раз в комнате с мягкими стенами и добрыми санитарами за закрытой дверью?

Было прохладно и она слегка озябла в своем стильном эльфийском костюме.

И лишь потом, оплачивая проезд, Эля взглянула на свои руки, черные от копоти.

И ей, внезапно, стало страшно…

Глава 5. Владыка Трандуил

Чудесная подземная крепость лесного короля в Эрин-Ласгариене, казалась покинутой… Жизнь, кипевшая ранее в стенах дворца, замерла и насторожилась, ибо, поистине, черные времена настали ныне для расы Перворожденных.

Король Трандуил, по-прежнему, прекрасный и надменный, не взирая на все испытания, выпавшие за его долгую, насыщенно-напряженную жизнь, восседал на резном деревянном троне, пребывая в глубокой задумчивости.

Слишком мало эльфов осталось в запретном лесу, излишне обильную жатву собрала последняя война в Средиземье.

Тревожные мысли посещали Короля, туманя взгляд его светло-голубых глаз, с проблесками серого, заставляющих вспоминать о низких, осенних небесах и тучах, полных ярости и гнева, и от того скверное настроение владыки, последнее время вынуждало держаться придворных эльфов подальше от Трандуила.

Он и раньше не отличался ровным и покладистым нравом, а уж теперь…

В полном молчании и одиночестве, король сошел со своего трона, спустившись по крутым ступеням и принялся мерять широкими шагами просторный зал дворца. Странные тени мелькали меж резных колонн, светильники, изготовленные подгорными умельцами, освещали пышное убранство королевских покоев и, как неподвижные истуканы, застыли эльфы-охранники в позолоченных доспехах, не оставляющие короля, ни на мгновение, даже здесь, в сердце Светлого леса, в его твердыне.

Король изволил размышлять, а размышляя, он гневался.

В тот жуткий, страшный день падения Серых гаваней и славной, но гибели Кирдэна- Корабела, Трандуил, как и весь его народ, готовился к Великому исходу эльфов из Средиземья. Путь в Валинор, прекрасный и холодный, был открыт и, погрузившись на корабли, эльфы ждали своего часа.

Белоснежные, похожие на дивных птиц, корабли перворожденных, странно и дико смотрелись на, удручающем взгляд, фоне пожарищ и разрухи, царивших в, некогда прекрасном городе, жемчужине Средиземья.

Море кипело чернотой и тревогой, билось об, одетый в гранит, берег, с неистовой силой. Души перворожденных наполняли скорбь и печаль, ибо оставляли они мир свой, своих друзей и союзников, покидали их в самый черный час, в самое опасное время. Не слышно было песен, славящих предков и радость битвы, не реяли гордые стяги над белоснежными парусами лебединых кораблей, не выкрикивали здравицу своим королям эльфийские воины. Народ эльфов уходил, уходил навсегда, молча, огрызаясь, проигрывая.

Тоска и боль наполняли сердце короля Трандуила. Что ему холодная красота Валинора, его золотые дворцы и вечные небеса, застывшие в совершенстве?

Перед глазами лесного владыки, как наяву, вставали могучие дубы и буки Лихолесья, величественный королевский дворец, тропинки, водопады, ручьи…Все то, что его вынуждали покинуть, оставить на милость победителей.

И от того хмур был король эльфов и нерадостен взор его, хоть и отправлялся Трандуил вместе со своим народом на сказочный Запад, обещавший мирную и спокойную жизнь под дланью могущественных Валар.

.. И тогда пришла Волна…

Великое бедствие, сокрушившее стены Серых Гаваней, потрясшее сами кости Арды, обрушилось на мир, сметая с лица земли полчища врагов, мирные города и поселения. Волна не искала правых и виновных, уничтожая всех, кто встал на ее пути.

Мир содрогнулся, но выстоял .. выстоял еще раз…

Перворожденные отплыли, и их корабли-лебеди вступили на прямой путь, ведущий в Валинор, в Благословенные земли.

Волна, несущая смерть и погибель всему живому, выбросила корабли перворожденных далеко в море и уже вскоре, эльфы увидели бескрайнюю гладь нездешних морей.

Все, кроме народа Трандуила.

Их корабли не отплыли.

Подхваченные волной, они кружили, точно щепки в водовороте, безжалостно отданные во власть свирепой стихии.

Напрасно молили лесные эльфы могущественного Оссе и милостивую Уинен о снисхождении – буря не унималась.

Трандуил, вооруженный, точно для последней битвы, стоял на палубе корабля, крепко вцепившись в борт, расширенными глазами наблюдая за тем, как грозное море, небрежно и играючи, крушит и ломает его мечты.

Мокрые волосы облепили бледное лицо короля, взгляд его пронзал тьму, а глаза, прекрасные, своей высокомерной красотой, оставались надменными и холодными, даже в миг величайшей опасности.

Свистел ветер, блистали молнии, гремел гром, море ярилось, словно безумный, косматый зверь, обрушивая всю свою мощь на несчастных, осмелившихся противостоять его воле. Но Трандуил не дрогнул, не испугался безумия и не смирился. До последнего мига не покидал он палубы корабля, бесстрашно вглядываясь в черноту ночи, пронзаемую сотнями и сотнями молний, несущими смерть всему живому в этом мире.

В отличие от Леголаса, Трандуил не любил безбрежную ширь морского простора и не доверял ему, в любой миг ожидая предательства от капризной стихии.

Он оказался прав – море ответило перворожденным изощренным коварством.

Звезды погасли, скрылась луна, осталась лишь бешенная круговерть, в которой сливались воедино, небо и морская вода, волны и грохот грома, молнии и яростный ветер, несущий погибель.

А потом, где-то далеко, в туманной мгле, ревущей на тысячи голосов, родился Смерч. Всей своей мощью и силой он обрушился на маленькую флотилию, легко подхватил корабли, закружил их по воздуху, точно сухие осенние листья, а затем захлопнул жадную пасть, поглотив их, одного за другим.

Корабли Лесного народа выбросило на берег нового, огромного залива, возникшего на месте, еще недавно обитаемых земель.

Все эльфы уцелели, но Трандуил ясно и четко осознал, что путь на Запад закрыт для него.

Может быть, именно сомнения, сожаление и колебание Владыки, сделали невозможным путешествие на Закат, в Благословенные земли, рай, обещанный эльфам?

Трандуил не знал этого, но яростная боль, терзавшая его сердце, странно затихла, словно успокоилась, ушел неистовый гнев, растворившись в зелени лесов, прозрачности рек и нежном пении птиц.

И тогда он сделал единственно возможное в подобной ситуации – он собрал свой народ и вернул его в свое королевство.

С тех пор, земли Эрин-Ласгарена стали запретны для посторонних – орков, гномов, людей. Особенно, для людей, ибо не забыл эльфийский владыка, под какими стягами и с какими призывами, выступал Олмер, Король-без-Королевства. Не желали люди видеть рядом с собой эльфов, что ж, Трандуил и не собирался навязывать предателям из Дейла и Эсгарота свое общество.

Отныне, земли Лесного королевства, закрыты для всех. В своих лесах, народ Трандуила сумеет выстоять и отразить нападение любого врага, под каким обличьем он бы не явился и каким коварством не обладал.

И люди, и орки обескровлены последней войной. Прежние королевства пали, и новые народы хлынули на свободные земли, молодые, свирепые, жадные. Сейчас им не до эльфов, а уж потом…

Трандуил пребывал в твердой уверенности того, что эльфийская стража сможет защитить исконные земли Лесного королевства от любого вторжения.

Велика вера Владыки…

Но теперь, спустя много дней после Исхода, Трандуил вновь, как и раньше, ощутил странную тень, ползущую на земли Запада с дальнего Юга.

Какая-то новая, злая сила, снова собиралась попробовать на крепость Средиземье.

Ныне владыка не станет вмешиваться в дела смертных, и эльфы не выйдут за пределы своих земель, даже если все население королевства Лучников падет в ноги королю и попросит о милости.

… – Владыка! – начальник стражи поспешно склонил голову перед королем. Он принес дурные вести и опасался гнева повелителя, не зная в каком именно настроении пребывает нынче Трандуил.

Король эльфов и в мирные дни, не славился среди своего народа, ровным и покладистым нравом, а уж в нынешние грозные времена и подавно.

– Что случилось, Миримоэмон? – вопреки опасениям стражника, король не разгневался – его холодные, серо-голубые, глаза смотрели на подданного с ожиданием. Скорей всего, короля одолела скука и он желал хоть как-то развлечься.

Командиру стражей не оставалось ничего иного, как огорчить своего владыку нерадостными новостями.

– Повелитель, – Миримоэмон поспешно склонил голову. – на границе леса стража обнаружила людей из Дейла. Они вооружены и требуют встречи с Королем.

– Они смеют чего-то требовать? – вскипел Трандуил, обрушивая на, ни в чем не повинного, стражника весь свой гнев. – Как могут они что-то требовать от меня, после всех этих дней, наполненных черным отчаяньем, бедами и горем?

– Они настойчивы, Владыка. – командир стражей склонил голову еще ниже. – И они напуганы. Они очень напуганы. Что-то случилось, что-то страшное произошло в их подгорных селениях.

– Мне нет дела до страхов смертных. – голос короля сочился презрением. – У них все время что-то случается, что-то, вызванное их глупостью, жадностью и неблагодарностью. Пусть же пожинают плоды собственных ошибок. Здесь, в своем лесу, я ничего не желаю знать о проблемах внешнего мира. Они воюют и убивают друг друга, умерщвляют, всеми доступными для этого способами. Мне все равно. Никто из смертных не войдет живым в Эрин-Ласгарен. Если они осмелятся нарушить границы – убейте их!

Король сердито зашуршал своей роскошной мантией, расшитой жемчугом и серебряными нитями, шаг его отяжелел и замедлился.

– Владыка, с людьми пришли гномы Одинокой горы. – несчастный Миримоэмон проклял тот день, когда повелителю вздумалось назначить его командиром стражей, взамен, так некстати, исчезнувшей Тауриэль. Отдувайся теперь за всех пред его грозными очами. И слова против не скажи – владыка в гневе смертельно опасен.

– Гномы Эребора, в союзе с людьми Дейла требуют встречи со мной? – в глазах Трандуила, впервые, мелькнуло что-то помимо гнева и злости. – Я не стану менять своего решения из-за каких- то гномов. Откажи им в аудиенции. Если людям так припекло, то они явятся еще раз, более почтительные и усмиренные. Если же, нет, – король плавно повел плечами, высказывая все свое презрение к переменчивости и непостоянству смертных. – пускай решают свои проблемы сами. Эльфы – не няньки всем этим яростным поборникам независимости и самостоятельности от эльфийской опеки. Они так громко желали свободы. Что ж, пусть глотают ее.. взахлеб.

– Как прикажет Владыка. – склонил голову еще ниже Миримоэмон и поспешно покинул тронный зал короля.

– Надо же, – брови Трандуила взлетели высоко, выражая крайнюю степень удивления. – люди и гномы! Не хватает только проныры – хоббита для полной компании. Они ничуть не изменились и ничему не научились.

*

Миримоэмон, сопровождаемый отрядом стражей, приблизился к дальнему рубежу эльфийских лесов. Отсюда, от границ Эрин-Ласгарена, начинались ничейные земли, пустоши, которые, конечно же, кое-кто давно бы прибрал к рукам, если бы не опасался немедленного ответа со стороны Короля.

Стражник не спешил – прибывшие из людских поселений выборные из Дейла, не оказали должного почтения владыке, и командир элитных эльфийских воинов не собирался давать смертным повода думать о том, что Трандуил спустит им подобную наглость.

Да, эльфы, как ни прискорбно это признавать, утратили былое могущество и влияние, но, все же, они оставались эльфами, непостижимыми и прекрасными, а, так же, отличными воинами, кто бы там и что не говорил. Последние годы Трандуил только и делал, что укреплял свою небольшую армию, тратя на оружие и доспехи богатства Лесного королевства. Он предпочитал кормить свою армию, а не чужую. Владыка не просчитался и его воинство было способно дать отпор любому неприятелю, будь он хоть кем – орком, гномом или человеком.

Никому не доверял Трандуил и ни на кого не надеялся. Эльфы оказались предоставлены сами себе, оставшись без друзей и союзников. Они пытались выжить в новом, наполненном враждой, мире, лишившись поддержки прежних соратников и обзаведясь великим множеством недругов.

Выборные из Дейла – небольшая группа хорошо вооруженных мужчин и трое гномов Эребора, присоединившихся к ним по дороге, поджидали командира стражей в явном нетерпении.

– Трандуил мог бы и поторопиться. – слишком громко и с неудовольствием, воскликнул один из посланников, высокий, чернобородый кряжистый мужичок, слегка неопрятный и имеющий слабое представление о хороших манерах. – Что за дела? Мы торчим в этих скалах уже полдня, а, его эльфийское величество, даже не изволило почесать свой зад! Где же хваленое гостеприимство эльфов? Хлеб? Эль? Вино? Эльфийские красотки? Нас заставляют ждать на солнцепеке, как каких-нибудь бродяг и нищих! Нынче люди вершат дела в Средиземье, а не какие-то, там, эльфы.

– Заткнись, Эрик. – властно перебил говорившего, высокий воин, хорошо одетый и лучше всех вооруженный. Вероятно, именно он возглавлял нынешнюю делегацию свободного Дейла к королю Трандуилу. Его твердый взгляд словно копье воткнулся в лицо, бранившего лесного владыку, говоруна. – Твои слова делу не помогают.

Миримоэмон презрительно осмотрел группу людей и гномов, выжидающе уставившихся на него. Конечно же, командир эльфийской стражи смог услышать каждое непочтительное слово, брошенное в адрес его Владыки. Гномы держались особняком от людей, рядом, но чуть поодаль, что и неудивительно – у тангаров, жителей Эребора, давние и своеобразные отношения с королем Трандуилом. Они не любили его, он не жаловал гномов. Такое положение сохранялось в течении многих лет и, как знал Меримоэмон, владыку полностью устраивала подобная ситуация. Гномы считались, скорее противниками, чем союзниками, недаром же, в компании наглых людишек из Дейла, их насчитывалось, аж трое.

– Король примет нас? – высокий воин, кажется, его имя, Граст, выступил вперед и с ожиданием взглянул на командира стражи. – Дело наше, уважаемый командир, не терпит дальнейшего промедления.

Миримоэмон слегка склонил голову, тряхнув каштановыми волосами, заплетенными в косички – он не собирался оказывать говорившему ни на гран больше почтения, чем, то, которое люди заслужили своим скверным поведением.

– Владыка занят. – произнес стражник и разочарованный ропот неспокойной волной пронесся по людской толпе, безмолвные гномы, ожидающие подобного, даже не качнули головами, лишь воинственно встопорщили бороды, готовясь, едва ли не к войне. – Он не станет встречаться с вами, господа из Дейла и с вами, многоуважаемые тангары, и требует, чтобы вы покинули пределы его земель.

– Да, что он себе возомнил, этот ваш Трандуил? – выскочил вперед горлопан Эрик, и Граст не сумел удержать его. – Ваш владыка – гнусный мерзавец, спрятавшийся от мира в своем лесу! Точно паук ткет он свою паутину, интригуя и пакостя везде, где только можно. Ну, ничего, настанут времена, когда мы, люди, придем в его лесной дворец и выколупаем надменного ублюдка из его убежища, как улитку из ее раковины!

Говоря все это, он, в запальчивости, приблизился к невозмутимому Миримоэмону, на расстояние вытянутой руки и орал оскорбительные слова прямо в лицо слегка побледневшему эльфу. Если бы Трандуил мог услышать все эти презрительные высказывания, то посланники Дейла были бы мертвы в течении нескольких мгновений.

Король лесных эльфов, как и раньше, не отличался терпимостью к наглецам и хамам.

Гномы Эребора, закованные в хорошую броню крепыши, почувствовав, как сгустились тучи над головами людей, слегка отступили назад – они пришли ради встречи, нужной им, не меньше, чем людям, но не желали быть втянутыми в кровавую стычку и обвиненными в нападении на эльфов.

Граст, предводитель дейлинцев, опытный воин, рванулся вперед, намереваясь оттащить глупого Эрика от надменного эльфа, но опоздал. Гнев помутил рассудок наглеца, и Эрик, выхватив оружие, бросился на Миримоэмона. Тот даже не шевельнулся, но, из-за, непроницаемой для взглядов чужаков, стены леса вылетела злая стрела и впилась в правое плечо незадачливого забияки.

Тот заорал, пытаясь выдернуть злополучную стрелу.

– Что вы стоите, трусливые ублюдки? Не видите, что ли, как меня приласкали? Мы заставим заплатить этих чванливых длинноухих за каждую каплю людской крови! Бейте их! Бейте!

Но, никто из людей, и, тем паче, гномов, не поспешил ему на помощь, а, эльф, не сдвинувшись ни на пядь со своего места, спокойно произнес.

– Прочь отсюда. Вы должны покинуть наши земли. Я доложу владыке обо всем, что произошло здесь и сейчас.

– Я приношу извинения. – Граст, позабыв о нанесенной делегации обиде, надеялся лишь на чудо. – Мы накажем глупца, осмелившегося оскорбить владыку Трандуила и молим о встрече с ним.

– Молите? – выразительно взглянув на говорившего, произнес командир стражи. – Мало веры вашим словам. Что бы там у вас не случилось, эльфы не станут вмешиваться в глупые и мелкие склоки смертных. Владыке нет дела до людей и гномов. Улаживайте свои распри сами.

– Дурная затея, дурная, – громким голосом вопил, подстреленный эльфийским лучником, Эрик. – просить помощи у омерзительной нелюди! Да они только и мечтают о том, как прикончить весь род людской. Погань длинноухая!

Из густых зарослей выступила ровная шеренга эльфийских стрелков. Все, как один, в чудесных доспехах, изготовившиеся стрелять по первому же приказу своего командира. Хищные стрелы нацелились на дейлинцев, готовые обрушиться, смертоносным ливнем, по одному лишь движению глаз командира.

Граст, в отчаянье осмотрелся – гномы уже уходили прочь, осознав всю тщетность своих попыток прорваться к королю, а люди испуганно жались поодаль, выставив напоказ орущего от боли, Эрика, прикрываясь им от эльфийских стрел, словно щитом.

– Уходите, пока целы. – развернувшись, через плечо, бросил Миримоэмон. – В этот раз вы уходите с миром. Благодарите судьбу и милость короля.

*

– Владыка эльфов отказался разговаривать с нами. – полным разочарования голосом произнес Граст, бросив на стул свой измятый, покрытый пятнами, плащ.

Разговор происходил в кабинете бургомистра города Дейла, уютном, просторном помещении. Сам бургомистр, массивный мужчина, лет шестидесяти, с упреком взглянул на своего помощника, отправленного с дипломатической миссией к лесным эльфам.

– Разве ты не мог настоять на встрече с королем, Граст? Кто помешал тебе? Я дал тебе все возможные полномочия!

– Полномочия? – возмутился Граст, тяжело усаживаясь в кресло, напротив бургомистра. – О чем ты толкуешь, Берг? Ты отправил со мной Черного Эрика, одного из наемников-смутьянов, вернувшегося в город после Большой войны. Теперь эти бродяги пьют эль в таверне и баламутят народ, подбивая горожан выступить против эльфов Трандуила. Они призывают свободный народ Средиземья отомстить за Олмера, вождя Эарнила, павшего в Серых гаванях! Каково?

– Знаю.. знаю.. – неторопливо раскуривая трубочку, отмахнулся от его слов Берг, глава города. – Эти смутьяны только и могут, что орать и распевать свои песенки, ничего более. Твои опасения беспочвенны. Наемники не представляют большой опасности, силы их разрознены, а сами они, больше интересуются элем и распутными девками, чем войной и местью.

– Зря ты так легкомысленно относишься к ним, Берг. – поняв, что от бургомистра ничего и не удастся добиться этим вечером, Граст встал, потянувшись за плащом. – Такие, как Эрик, тревожат народ, затевая кровавую свару. Гномы Эребора не захотели идти с нами в город, они будут пытаться встретиться с Трандуилом самостоятельно.

– Трандуил не пустит их в свои леса. – бургомистр слегка растерялся, явно не ожидая, что вчерашние союзники так легко откажутся от совместных действий с жителями Дейла.

– Кто знает? – усомнился Граст. – Гномам Одинокой горы есть, что предложить владыке Трандуилу за помощь, хотя бы, драгоценные камни, что так милы его сердцу. А что может дать Дейл королю, свидетелю всех эпох Средиземья, кроме черной брани, выплеснутой Эриком в лицо лесному стражу? Я докладывал тебе о том, что Эрик и его прихвостни, смущают народ дерзкими речами. – вновь заговорил Граст, останавливаясь на пороге. – Всю дорогу от Эрин-Ласгариена, Эрик стенал над своей раной и бранил эльфов, грозя им всевозможными карами, всячески поносил короля Трандуила и его приближенных, обвиняя во всех бедах, что свалились на наш край. Досталось от его щедрот и гномам. Эреборцы, не, долго думая, развернулись и покинули ряды нашего посольства. Не сомневаюсь – они обо всем доложат Королю-под-Горой. И я не уверен в том, что лазутчики лесного владыки, не сопровождали нас на всем пути до Долгого озера. Они все слышали и король, конечно же, не обрадуется особой любви, питаемой к нему горожанами.

– Это плохо. – встревожился Берг. – Если еще и гномы ополчатся против нас, для Дейла наступят черные времена, а оскорбленный король эльфов подобен стихийному бедствию.

– Времена, хуже некуда. – подтвердил его опасения Граст. – Пять деревень сожжены неведомыми врагами, жители – частично перебиты, частично уведены в рабство. Возможно, это дело рук орков, а возможно, наемников, из числа всяческого сброда, оставшегося после войны. Кто знает, может быть, Черный Эрик и его прихвостни, замешаны в этих злодеяниях, по уши. Недаром, Эрик столь, яростно противился даже мысли о том, чтобы привлечь эльфов к разрешению наших проблем. Люди гибнут, Берг, а мы, бездействуем и дерем глотки на площади, пытаясь выяснить кто именно виновен в наших бедах.

– А, что же, гномы? – еще больше встревожился бургомистр. Ему было известно только о трех деревушках рыбаков, разграбленных и сожженных, еще две явились неприятным сюрпризом.

– Их поселения в предгорьях, так же подверглись нападению. Никто не уцелел. Много пропавших, и следы похитителей, и поджигателей не удалось разыскать. Наши охотники бессильны. Следы теряются в горах. Ты же знаешь, Берг, мало охотников шастать по Серым горам – говорят, там, все еще обитают драконы. Конечно, сказки все это, но люди доверчивы, доверчивы и трусливы. Мы так надеялись на помощь эльфов. Следопыты Трандуила смогли бы отыскать врагов даже в воздухе, вздумай они летать по небу, не то, что на земле.

– Значит, поступим следующим образом, – бургомистр тяжелыми шагами принялся топтаться вокруг Граста, замершего в ожидании. – никаких больше посольств, никаких выборных и никаких наемников. Ты отправишься к эльфам сам, тайно и скрытно.

– Лесные не пропустят меня. – Граст равнодушно пожал плечами. – Трандуил зря слов на ветер не бросает – он позабыл о песнях и танцах под луной и, предчувствуя войну, вооружает свой народ. Они все теперь воины, Берг, все, не сомневайся в этом, даже женщины. Граница слишком хорошо охраняется, Берг. Это больше не те эльфы, которых мы знали. Поход на Запад сильно изменил их. Трандуил перестал доверять кому-либо, а больше всего – нам, вчерашним друзьям. Ты забыл, как сторонники Олмера собирали ополчение и орали «Смерть эльфам»? Как уходили полки на Запад и вступали в союз со вчерашним врагом – орками? Как воевали, плечом к плечу с отродьями Тьмы, против перворожденных, как разрушили Серые Гавани? Ты, может быть и забыл, а, вот Трандуил – нет и никогда не забудет, никогда не простит. До тех пор, пока странные нападения не коснутся владений короля, он не прислушается к нашим словам.

– И, все-таки, ты должен рискнуть, Граст. – бургомистр отличался упрямством. – Больше некому. Хотя бы, попытайся.

– Эльфы утыкают меня стрелами еще на подходе к Эрин-Ласгарену, и я стану похож на подушечку для иголок. – заместитель протянул руку и вытащил из ящика кувшин вина и пару кружек. Он давно знал о тайном пристрастии своего старинного приятеля бургомистра к прекрасному вину, которым славились виноделы Дейла. – Твое здоровье, бургомистр. Может быть, мы так мирно, пьем вино в последний раз.

– Типун тебе на язык! – градоначальник поморщился, потирая ладонью виски. – Как-то дышать стало тяжело, не находишь, друг? – спросил он у Граста. – Словно комки вдыхаешь, и они при этом, становятся тебе поперек горла.

Граст молча развел руками – говорить ему не хотелось. Бургомистр, в очередной раз, пытался нажать на старого друга и использовать следопыта в своих подковёрных играх.

– Так, ты, согласен? – с надеждой вглядывался бургомистр в глаза старого друга, слишком упрямого, слишком настырного, чтобы свернуть с половины дороги.

– Куда ж, я денусь, старый ты интриган? – проворчал Граст, отхватывая острым ножом кусок от окорока. – Безнадежный поход – самое то для такого дурня, как я.

– Не каркай, не зови Костлявую раньше времени. – проворчал Берг, утирая усы. – Постарайся выжить, старый друг.

– Куда ж я денусь? – Граст усмехнулся с каким-то ожесточением. – Постараюсь, ага.

– А, чтобы тебе было проще торговаться с Трандуилом, – усмехнулся бургомистр, в пушистые усы. – предложи ему это…– и, глава города, осторожно и трепетно, достал из тяжелого и массивного сундука, задвинутого в дальний угол комнаты, резную шкатулку.

– Что ты прячешь в этом ларце? – заинтересовался Граст, вытягивая шею и силясь разглядеть таинственное содержимое шкатулки. – Золото?

– Золотом ты Трандуила не удивишь. – вздохнул Берг-бургомистр. – Я надеялся, что эта вещь, послужит для нужд города, но… Знаешь, Граст, нам нужны хлеб, масло, дрова и прочие самые необходимые для жизни товары, но, больше всего, Дейл нуждается в мире и безопасности. Так что, предложишь Трандуилу это, в награду за помощь и защиту.

Бургомистр глубоко вздохнул, а Граст замер, пожирая глазами затейливую драгоценность, достойную украшать, даже, прославленного своей красотой, лесного владыку.

Чудное, дивное творение неизвестного мастера! Будто живые, золотые листья оплетали тонкий обруч короны, сапфиры и изумруды, переливались острыми гранями в серебряных цветах, алмазы и крупный жемчуг, словно роса, возлежали на каждом листочке.

Зная страстную любовь Трандуила к драгоценным камням, особенно к белым, сияющим алмазам, к изумрудам и сапфирам, Граст, вполне мог рассчитывать на то, что его, хотя бы, выслушают, прежде чем прикажут убить.

И только Грасту мог доверить бургомистр последнее сокровище нищей городской казны. Берг надеялся купить помощь эльфов и спасти город от неведомого врага.

– Наследие Барда-Лучника. – с сожалением произнес Берг, передавая шкатулку в руки старого друга. – Распорядись им достойно, старый друг.

– Женский венец, ты серьёзно? – буркнул следопыт, нежно и трепетно касаясь золотых завитков. – У Трандуила нет жены, ты же знаешь, он вдов уже тысячи лет.

– Должна же быть у него подруга? – пожал плечами Берг, опуская усы в кружку с вином. – Какая-нибудь вертлявая эльфийка, обладательница осиной талии и смазливого личика. Как бы то ни было, предложишь венец королю. Это единственное, что может вызвать его интерес и спасти нас от бед.

Слуга бургомистра, высокий, худощавый мужичок неприметной наружности, щипцами ловко снял нагар со свечей и унес грязную посуду, не забыв при этом, незаметно бросить жадный взгляд на драгоценный венец, загадочно мерцавший гранями камней в неверном свете свечи.

*

Черный Эрик, баюкая раненое плечо, нахохлившись, точно столетний ворон, пьянствовал вместе со своими дружками на постоялом дворе «Веселый тангар». Раньше, еще до войны и Исхода эльфов, гномы Одинокой горы, частенько гостившие в Дейле, любили останавливаться именно в этом уютном местечке. Здесь подавали отличный эль и вкуснейшее темное пиво, столь любимое гномами, рассыпчатую кашу и жареные свиные ножки с хреном. Ныне же, от былого благополучия осталась одна линялая вывеска с, намалеванным на ней, бородатым коротышкой, да прежний хозяин, Старина Фук, нелюдимый бобыль, растерявший в лихие годы всю свою семью.

Собирались в «Веселом тангаре», в эти нелегкие дни, вовсе не гномы, с некоторых пор совершенно позабывшие дорогу в когда-то гостеприимный Дейл, а всяческий сброд – наемники, пришедшие с Запада, бродяги и контрабандисты, откровенные разбойники, не гнушающиеся работорговлей, нищие и конокрады, все те, кому раньше был заказан вход в добропорядочный и богатый город.

Черный Эрик сотоварищами, прослышав о вольном и богатом житье в хлебосольном городе у подножия Одинокой горы, крупно просчитался, надеясь на легкую службу и щедрых нанимателей. Многих, очень многих соблазнил сладкими посулами вождь Эарнил, сгинувший вместе со своим воинством у Серых Гаваней. Опустел славный Дейл, заглохла торговля, и народ погрузился в нищету и отчаянье. Слишком многие сложили головы на чужбине, вернувшихся домой можно было пересчитать по пальцам.

Гномы, отказавшие в помощи сторонникам Короля-без-Королевства, закрылись в своих неприступных твердынях и, удручающе слабый ручеек былой торговой реки, соединял теперь Эребор и Дейл.

Печальное положение не сулило, ни прибыли, ни достатка.

А, люди, подобные Черному Эрику, вносили свою долю хаоса и в без того невеселую жизнь.

– Проклятые эльфы! – скрипел зубами Эрик, в очередной раз прикладываясь к кувшину крепкого эля. Пил он неопрятно, расплескивая мутную жидкость, кривясь и ругаясь. – Мало пустили им крови молодцы вождя Эарнила! Всех, всех под корень изничтожить длинноухих, вывести их гадкое племя, чтоб и воспоминаний не осталось.

Вокруг одобрительно загудели – сторонники эльфов, да и просто, добропорядочные горожане, обходили дрянное местечко стороной. Здесь легко можно было лишиться не только кошелька, но и головы – люди Эрика не боялись городской стражи и от того чувствовали свою безнаказанность.

– Трандуил! – с ненавистью воскликнул Черный Эрик. – Давно пора выгнать чванливого эльфа из наших лесов. Пусть убирается за море вместе со своими длинноухими выродками, бежит, спасая свою бессмертную задницу. Нелюдь поганая! Не нужны нам эльфы и их указы! Проклятье на их головы!

Люди вторили своему предводителю, стучали кружками и топали ногами. Никто из присутствующих в точности не знал, чем же именно насолили лесные эльфы славным жителям Дейла, но ограбить дворец Трандуила и завладеть несметными сокровищами лесного владыки, желали многие.

Невзрачный человек незаметно проскользнул в двери и подскочил к Черному Эрику. Закутанный в серый плащ, он остался неузнанным для всех, кроме предводителя наемников. Пришедший, тщательно скрывая лицо, наклонился к Черному и что-то быстро зашептал тому прямо в ухо.

Лицо наемника темнело на глазах, наливаясь дурной кровью, разбавленной ненавистью и злобой.

Закончив говорить, неприметный, все так же, прячась в плотный плащ, быстро выскочил на улицу, покинув постоялый двор и оставив развеселую компанию пьянствовать дальше.

– Фарло! – после короткого разговора с незнакомцем, Эрика точно подменили. – Подь сюды, дело есть.

Фарло, верткий и юркий, как ящерка, столь же неприятной наружности, как и многие из горланящих за столами пьяниц, мигом оказался рядом с предводителем, держа руки на парных кинжалах. И то верно – народец собрался ненадежный, те еще крысы. Как ни прискорбно – опасаться требовалось даже своих.

– Собирай людей, быстро. – приказал Черный Эрик, в нетерпении барабаня пальцами по грязной столешнице. – Есть заказ на непыльную работенку.

Фарло понятливо кивнул и, тут же, со всех ног, метнулся исполнять приказания главаря. Ранен Эрик или нет – кулаки у него были крепкими, а расправа – короткой.

Спустя некоторое время, пирующих в зале, значительно поубавилось. По одному, а то и по двое, шебутной люд освобождал территорию, а Старина Фук, предчувствуя недоброе, медленно и удрученно качал головой.

Подумалось было, пожилому бобылю, что надо бы отправиться к командиру городского патруля и предупредить славного Оттиса о том, что ребятки Черного Эрика динули на промысел, но время на дворе стояло позднее, да и луна, которую ночь, пряталась за низкими тучами. Старина Фук, так и не решился покинуть собственное подворье накануне ненастья. Летние грозы, хоть и коротки, но дел натворить могут не шутейных.

Скрипя суставами и кряхтя от натуги, Старина Фук, выпроводив последних бузотеров, запер входную дверь и отправился на боковую, а, отряд рисковых ребят, на отдохнувших лошадях, медленно покидал пределы города.

Путь их лежал далеко, в самое сердце гор.

Граст, высокий, широкоплечий мужчина, сорока лет от роду, проживал в Дейле с самого рождения. Как и любой местный житель, Граст, с раннего детства, воспитывался на историях о жестоком драконе Смауге, гномах Одинокой горы, лесном короле, злобных орках, с которыми пришлось сражаться людям, в союзе с эльфами и тангарами.

Впрочем, воинственные истории не остались в прошлом – врагов хватало и в настоящем. Кроме разбойного люда, промышляющего в округе, в недалеких горах, поросших густыми лесами, повсеместно встречались орки и, не менее коварные, гоблины, да и прочих темных тварей водилось в избытке.

С ними Грасту, бывалому воину и умелому охотнику, не раз приходилось иметь дело.

От встречи с орками напоминал длинный рваный шрам, оставленный орочьим ятаганом, уродующий шею дейлинца, да клок седых волос в некогда пышной шевелюре.

Дельце, предложенное ему бургомистром, обещало быть не менее горячим.

Чудной обруч с изумрудами и сапфирами, дивная цацка, стоившая немало золотых монет, сама по себе прибавляла хлопот, а прознай про сокровище наемники того же Черного Эрика, то не сносить Грасту головы. Утешало одно – говорили они с бургомистром тайно и свидетелей беседы, а, значит, и явления на свет дорогой вещи, хранящейся в семье бургомистра и перешедшей по наследству от самого Барда – лучника, Убийцы дракона, не было.

«И то славно. – размышлял Граст, собираясь в дорогу. – Будет, что предложить Трандуилу. Король капризен, но он любит драгоценности. Может и столкуемся.»

Впрочем, Граст, как ни странно, не особо осуждал лесного короля, столь недоброжелательно отнесшегося к посольству из города. Трандуил, в скромном понимании Граста, существом виделся таинственным, непостижимым и, в некотором смысле, потусторонним. Подумать только – еще не родились прапрадед и прапрапрадед самого охотника, а лесной эльф уже правил своим королевством. Столь отдаленное прошлое, тем более славное прошлое, стоит только вспомнить битву Пяти воинств, битву за Эребор, Дейл и Эсгарот, требовало уважения и даже почитания.

Вообще-то, эльфы, по твердому убеждению, Граста, союзниками являлись неплохими, да и соседями – отменными. Трандуил, в свое время, вел обширную торговлю с городами и людскими селениями на Долгом озере, платил щедро и без обмана, в дела людей и гномов, что важно, не вмешивался. Люди мало интересовали владыку, любившего тенистые заросли своего родного леса, одиночество и созерцание блеска драгоценных камней, до которых Трандуил, по слухам, был большим охотником.

Нет же, появился возмутитель спокойствия, некий Олмер, родом из родного города Граста – Дейла, принявший, впоследствии, имя Короля-без Королевства, вождя Эарнила…Валом валили под знамена земляка свободные жители Дейла и Эсгарота. Туманила их разум великая сила и слава вождя Эарнила, а уж вражду к эльфам, переняли они от своего предводителя.

Но, пал вождь Олмер, рассеялись бесчисленные полчища, ведомые им, ушли эльфы из Средиземья. Остался лишь Трандуил и его народ. Закрывшись в своем лесном королевстве, жили они своей жизнью, по-прежнему изолированно от мира смертных и не было им, в отличие от людей, никакого дела до свирепых разборок между нынешними победителями и побежденными. Говорят, сам Граст в то, не очень-то и верил, что живут еще где-то, эльфы-авари, отщепенцы, отличные от своих собратьев эльдаров.

В чем именно заключается отличие одних эльфов от других, Граст не знал, но подозревал, что и те, и другие, были отменными воинами, не прощающими обид.

Поэтому, отправляясь к Трандуилу, незваным гостем, охотник, особо ни на что не рассчитывал и, если бы не люди, что искали спасения от неведомой опасности в стенах Дейла, ни за что не позволил дать себя уговорить на эту авантюру, пусть даже и бургомистру, и старому другу. Сумел бы найти причину и отказаться.

Началось все беды пару лет назад.

Началось плохо – в город потянулись первые беженцы, самые близкие соседи уничтоженного неведомым врагом, селения.

Люди пришли в город со всем своим скарбом, таща на спинах увесистые тюки, а всяческую живность волоча на веревках.

Они ничего толком и не смогли объяснить, встревоженным сверх меры, представителям городского совета, лишь разводили руками и что-то бубнили об ужасах ночи и огне, разом, уничтожившим деревеньку соседей.

У страха, как говорят, глаза велики. Граст, по просьбе бургомистра, отправился в тот раз с отрядом городского ополчения, сформированного, с недавних пор, в Дейле на постоянной основе.

Не много же они нашли в мертвой деревне.

Большинство жителей – взрослые и дети, пропали, незнамо куда, а, трупы нескольких стариков и мужчин, осмелившихся оказать неизвестным налетчикам сопротивление, нашлись в яме, наскоро заброшенной увядшими ветками.

Следы похитителей вели в горы.

Вначале, дейлинцы, самоуверенно решили, что не составит труда выследить и уничтожить налетчиков и освободить людей из плена или, того хуже – рабства.

Но, не тут-то, было.

Следы, четкие, как на показ, терялись в самых неожиданных местах, и опытный охотник Граст растерянно почесывал затылок, не в силах разгадать скрытные маневры неприятеля.

Что уж говорить о тангарах?

В последнее время неладное творилось и в славном подгорном королевстве Эребор.

Ни с того, ни с сего, целыми семьями потянулись гномы прочь от горы, в поисках лучшей доли. Многие селились в предгорьях, основывая крошечные форты, занимались привычными ремеслами и кузнечным делом, но отказывались иметь какие- либо отношения, со своими соплеменниками, предпочитая ковать оружие для людей или эльфов.

В чем именно заключалась суть конфликта между старейшинами, блюстителями древнего канона гномов, Королем-под-Горой, Даином Каменным Шлемом и поселенцами, покинувшими подземный город, не знал никто. Тангары особо не распространялись о своих внутренних конфликтах, а, променявшие недра горы на поверхность, гномы, упорно молчали.

Их поселения так же, как и людские, подверглись нападению.

Гномов уводили в полон целыми семьями, сопротивляющихся – убивали на месте с особой жестокостью, не щадя ни женщин, ни детей.

Граст недоумевал – все усилия объединенных сил, людей и гномов, направленные на то, чтобы обнаружить опасного врага, оказались тщетными. Напрасно отряд хорошо вооруженных воинов и тангаров рыскал по горным укрытиям в Железных холмах и окрестностях Эребора, обшаривая каждое, мало-мальски подозрительное местечко – похищенные люди и гномы, как сквозь землю провалились.

Наверное, было бы проще, если бы, на самом деле – провалились. Тогда у гномов Одинокой горы оказался бы неплохой шанс отыскать своих пропавших сородичей.

Помыкавшись больше месяца в горах, Граст и его отряд, вернулись в город. После бесплодных поисков и продолжительных споров, длившихся не один месяц, городской совет и старейшины гномьих родов, договорившись, решили просить помощи у эльфов, но тут, неожиданно для всех, в дело вмешались наемники, в последнее время решившие, что именно им и их предводителю, Эрику Черному, принадлежит право решать судьбу города.

Эрик эльфов ненавидел.

Когда-то, очень давно, будучи еще молодым и глупым, командир наемников умудрился чем-то очень сильно насолить перворожденным.

Эльфы, как известно, обид не прощают никому и Черный, исключением из правил, не явился.

Три года провел наемник в темнице лесного короля и очень не любил, когда кто-нибудь, пусть даже ненароком, упоминал об этом позорном периоде его жизни.

Не чинясь, весьма охотно, Черный Эрик примкнул к людям вождя Эарнила, всецело поддерживая его идею свержения тяжкого эльфийского ярма с шеи Средиземья. Говорят, что Черный проявил недюжинные таланты, за что и был отмечен самим Олмером не единожды. Вождь пал в битве за Серые гавани, Эрик – выжил и вернулся на родину, где, сразу же, принялся баламутить народ и призывать горожан выступить против лесного владыки.

Думалось Грасту, что Эрик, просто-напросто, соскучился по одной небольшой каморке, в самых нижних ярусах дворца Трандуила.

«В тюрьме эльфов, самое место бузотерам и возмутителям спокойствия. – думалось Грасту. – У короля, особо не забалуешь. Зачем только Трандуил выпустил негодяя из своего уютного подвала.»

Сам Граст, как ни прискорбно признать подобное, тоже, вполне мог бы оценить знаменитые гостеприимные темницы короля. Кто его знает, в каком настроение будет пребывать владыка нынешним вечером? Тут даже и дивный венец не спасет голову незваного гостя от усекновения.

Изменения, настигшие эльфов, не на шутку пугали Граста. Где прежние, романтичные лесные жители, певшие дивные песни под нежные звуки лютни, танцующие в таинственном свете предвечных звезд? От былого не осталось и следа – так просто в Зеленый лес нынче не попасть, а, если и попал, то хвали пресветлые силы, если довелось вырваться живым.

Глава 6 Засада и плен

Граст споро продвигался вперед. Его мохнатая, низкорослая, но жилистая и выносливая, лошадка, бодро трусила по ночному холодку, прядая ушами и мало внимания обращая на шорохи и прочие звуки ночной дороги.

Караульные у ворот, конечно же, предупредили бывалого охотника и следопыта о людях Черного Эрика, покинувших город на закате.

Граст слегка встревожился – в шкурных интересах Эрика было помешать его миссии, а уж, если наемник решится ограбить доверенное лицо градоначальника, то резная шкатулка и замечательная вещица никогда не смогут послужить предметом торга между городом и лесным владыкой.

Граст удвоил внимание – местность вокруг лежала относительно ровная, поросшая изумительно высокой травой и засады охотник не опасался, а вот дальше – дальше начинались места, более опасные и дикие, там нужно было держать ухо востро.

Раздумывая о том, что же за злое бедствие обрушилось на их многострадальные земли, Граст, зорко посматривая по сторонам, выехал на берег реки, впадавшей в озеро.

Там, за Долгим озером, за поросшими кипреем и белой кашкой, полями, начинался, собственно, Лес Зеленой Листвы, Эрин-Ласгарен, цель его путешествия.

До него еще было ехать и ехать.

На границе его обязательно встретят эльфийские стрелки и потребуется все красноречие бывалого следопыта, чтобы убедить эльфов доставить его к владыке незамедлительно.

Перебравшись через озеро на большой рыбачьей лодке, Граст бросил мелкую монетку пареньку, не побоявшемуся отплыть от берега ночью, и продолжил путь по каменистой тропе, ведущей к лесу.

Равнину сменили холмы и заросли густого кустарника, тропа вилась и петляла, точно перебравший пива тангар.

Укромных местечек, вполне подходящих для засады, хватало.

Короткий отдых пролетел незаметно – Граст передремал вполглаза, тревожно напрягая слух, перекусил вяленым мясом и пресными лепешками, попил водички и двинулся в путь.

Настроение старого следопыта варьировало от скверного до чрезвычайно скверного – ему не нравилось поручение бургомистра, таинственность гномов, надменность эльфов и ошеломляющая наглость наемников.

Граст сильно сомневался в том, что упрямые гномы из Эребора вернутся в свой подгорный град. Скорей, получится так – бородатые коротышки засядут у самой границы эльфийского леса, примутся горланить свои воинственные баллады и требовать встречи с королем. Они начнут дерзить и хамить лесным стражам, а, когда тем надоест терпеть беспардонное поведение гномов, шумные гости отправятся в знаменитую темницу Трандуила, в которой, по слухам, сиживал сам Король-под-Горой, Торин Дубощит. Правда, тогда он еще не стал королем, а находился на пути к обретению Эребора и к собственной смерти.

Так или иначе, но гномы своего добьются и с королем встретятся. Как ни жадны низкорослые упрямцы, как не ни любят они расставаться со своими сокровищами, но в Горе найдется достаточное количество драгоценных камней, чтобы оплатить помощь эльфийских следопытов.

Граст вздохнул – время перевалило далеко за полдень, и холмистая равнина ложилась под копыта лошади сухим пыльным облаком, сияли в зеленой траве яркие головки горицвета, пылал, точно пламенное сердце, алый маковый цвет, а следопыт, все погонял и погонял свою лошадь, все дальше и дальше удаляясь от Дейла.

Да, Трандуил чрезвычайно падок на драгоценности. Говорят, лесной владыка может часами любоваться дивными камнями сокровищницы, сокрытой в тайном месте подземной твердыни эльфов, но, тем не менее, никогда не упускает случая добавить в свою коллекцию пару-тройку новых камней. Превыше всего ценит Трандуил белые камни, похожие на осколки звезд, чистой воды изумруды и прозрачные сапфиры. За них платит он, не скупясь, отдавая и золото, и ценные ингредиенты, способные излечить тяжкие раны и даже, как поговаривали некоторые, продлить жизнь.

Мало верил Граст в россказни о продлении жизни, но он знавал людей, не пожалевших бы, ни изумрудов, ни сапфиров, ни алмазов, за лишние дни, проведенные в мире солнца и света.

Эльфам что, до подобных мыслей? Любимые дети Творца, они – бессмертны, а от того, зачастую, плохо понимают людей, чей век так стремителен и быстротечен

До самой ночи погонял Граст терпеливую и выносливую степную лошадку. Та, несла своего седока с неторопливым достоинством и с благодарностью принимала кратковременный отдых на закате.

– Нужно спешить. – потрепав лошадку по мохнатой гриве, проговорил Граст. – Ночь становится опасней и скверно у меня на душе. Что-то темное, темное и страшное, рыщет поблизости. Но, – следопыт недобро усмехнулся, поглаживая крепкой мозолистой рукой рукоять кинжала. – мы же с тобой тоже не лыком шиты, дорогая моя? Посмотрим, кто кого.

Граст опасался засады – теперь, в самом сердце глухих земель, так близко от эльфийского леса, казалось глупым и беспечным, не задумываться о кознях врага.

Много размышлял Граст о том, что за бедствие постигло мирных поселян, чьи порушенные жилища взывали, плача пустыми оконными проемами, разоренными садами, сожженными полями, о мщении? Кто они, неизвестные враги, нападавшие на простых землепашцев, рыбаков, углежогов? И куда уводят пленников, многих пленников, да так скрытно, что и следа ни сыскать даже его, опытному глазу бывалого охотника, всю жизнь промышляющего на Пустошах?

Ночь вступила в свои права, заметно похолодало и ночные птицы неясно кричали вдали.

Проснулась луна и побрела по темному небосводу, начав свой долгий путь до рассвета.

Граст спешился и ведя лошадь в поводу, замедлил движение, уйдя с освещенной лунным светом тропы в сторону и затерявшись в ночных тенях.

Следопыт ожидал засады.

Чутье подсказывало бывалому воину, что враг затаился, но он где-то рядом, на расстоянии вытянутой руки.

Умное животное, повинуясь жесту хозяина, ступало абсолютно беззвучно.

– Где-то здесь. – шепнул Граст, обращаясь к лошадке. Он всегда разговаривал со своей лошадью, хоть и понимал, как это смешно выглядит со стороны. Что поделать – следопыт столько времени провел, путешествуя в одиночестве, что порой даже лошадь казалась ему разумным и приятным собеседником.

Неожиданно, лошадка замерла, встав, как вкопанная.

– Вот вы где, голубчики. – Граст вздохнул с удовлетворением.

В лунном свете он приметил две неясные тени в густом кустарнике у самой тропы.

Тени не двигались, подстерегая случайного путника и готовя ему горячую встречу.

Только вот, Граст ни за что не поспорил бы на то, что встреча окажется случайной.

Ждали именно его.

Ждали, чтобы убить и ограбить, бросить тело у границы эльфийских земель и объявить всему миру о кровавом злодеянии, совершенном эльфами.

– Шиш вам. – озлобился Граст. – Нашли мальчишку.

Остальные, а нападавших не могло быть всего двое, притаились неподалеку. Если прислушаться, то в ночной тишине, можно было расслышать лязг оружия и невнятный шорох

– Отходим, милая. – решил не лезть на рожон Граст. Неизвестно сколько врагов таилось во тьме ночи, а, от успешного выполнения миссии охотником, зависело слишком много жизней.

Медленно, очень медленно, Граст и его лошадка отступали назад по каменистой тропе.

Следопыт помнил, что где-то неподалеку, есть ответвление, ведущее, так же, в сторону эльфийского леса. Может быть, ему удастся ускользнуть от преследователей и проскочить незаметно к границам Эрин-Ласгарена?

Еще, встревоженного следопыта сильно занимал вопрос о том, кто же именно организовал на него засаду. Мысль о людях Черного Эрика, незадолго до самого Граста, ускакавших из города, не шла у него из головы.

Откуда бандит мог узнать о цели визита самого Граста, если, ни следопыт, ни бургомистр не собирались никому и ничего рассказывать. Возможно, простая случайность? Стечение обстоятельств?

И неожиданно Граст вспомнил, что несколько раз, в кабинет бургомистра, заходил новый лакей Берга – то, подать чай, то, принести легкие закуски или убрать со стола. Сам бургомистр не обращал на слугу ни малейшего внимания, да и Граст тоже, но шкатулка с драгоценностью стояла на столе, ничем не прикрытая, и догадаться о ее содержимом, умному человеку, не составляло большого труда.

Конечно же, кого отправит бургомистр договариваться с эльфами, и, если потребуется, тайно проникнуть во владения лесного короля? Только своего друга и доверенное лицо, Граста, а что можно предложить, любящему блеск драгоценных камней, Трандуилу? Правильно – ценность, достойную короля и стоящую большое количество денег, до которых так охочи бандиты.

– Орки вас всех побери. – тревога Граста нарастала, точно снежный ком -

в число головорезов Эрика затесались и уроженцы Дейла, а они, уж точно, хорошо знали местность. Надежда на тайную тропу и тихий отход, медленно умирала, но следопыт, все же попытался выскользнуть из коварной ловушки врага.

– Держи его! – истошно завопил кто-то позади него и Граст понял, что время скрытых передвижений, прошло. – Хватай! Не дайте ему уйти!

Вскочив на лошадь, следопыт припустил во весь опор. Сразу же засвистели стрелы и ему пришлось вилять, точно пьяному.

Позади раздался злобный вой и волосы на затылке у Граста встали дыбом. Этот вой, столь злобный и громкий, он не спутал бы ни с чем другим – так выли варги.

Варги, его преследовали варги, а, там, где варги, там и орки, злейшие враги рода людского, порождения темных сил.

Сердце следопыта застучало сильнее, противно заныл старый шрам. Встреча с орочьей дружиной для следопыта означала одно – смерть, весьма неприятную и растянутую во времени. Орки слыли мастерами пыток и умирать Грасту, в случае попадания в плен, предстоит долго.

Следопыт не тешил себя праздной надеждой, пытаясь оторваться от погони – от варгов, на его неказистой лошадке, уйти не удастся. Оставалось попытаться скрыться от погони, хотя бы на пару мгновений, для того, чтобы спрятать шкатулку. Кто знает, может ему повезет и удастся выжить? В таком случае, он позже сможет вернуться и забрать сокровище, а, так, оно бесславно сгинет, доставшись разбойникам или, что еще хуже, оркам, которые поганят все, к чему прикасаются их мерзкие лапы.

Лошадь мчалась из последних сил – она, как и всадник, понимала, что жуткая смерть следует за ними по пятам.

Граст, решившись, сгруппировался и выскользнул из седла – впереди рассыпалась серая груда валунов. Словно живые, они вырастали среди густого кустарника.

Мгновение – и Граст прячет заветную шкатулку глубоко под одним из камней.

Погоня висела на плечах и, петляя, ка заяц, следопыт, бегом, рванулся вперед.

«Шансов на спасение нет.» – думалось Грасту, и злая боль заполнила его сердце. До эльфийских владений – рукой подать, но варги уже почти хватали его за пятки.

Решив, что хватит драпать, и пора умирать, Граст остановился, развернувшись лицом к преследователям.

Соленый пот заливал лицо, грудь следопыта тяжело вздымалась – он был не так вынослив, как раньше, но даже молодому и полному сил мужчине, сложно скрыться от порождений тьмы, что сейчас окружали его со всех сторон.

К вящему удивлению Граста, варги не растерзали его, да и орки держались поодаль, не спуская глаз с затравленного беглеца, словно поджидая кого-то.

Одна-единственная мысль утешала следопыта в эти горькие мгновения – местечко с серыми валунами осталось далеко позади. Он хорошо побегал и мог надеяться на то, что враги не догадаются о сокровище, спрятанном среди камней.

Да и верной лошадке, судя по всему, удалось убежать. Уж бедное животное, точно не виновато в том, что его хозяин лопухнулся и угодил в западню. Оно не должно расплачиваться за чужие ошибки. Если лошади повезет, то, она, удачно избегнув встречи с волками, рано или поздно, но наткнется на людей, а те, конечно же не откажутся от столь полезного приобретения.

На поляну, освещенную мертвенным светом луны, выезжали всадники. Их было много, гораздо больше, чем мог предположить следопыт – люди на таких же, невысоких и мохнатых лошадках, как у самого Граста, орки на варгах, свирепо рычащих друг на друга. Они медленно втягивались, окружая следопыта плотным кольцом.

Становилось тесно и очень страшно.

И все это происходило неподалеку от границ Эрин-Ласгарена. Где же, в конце концов, хваленая эльфийская кавалерия? Или, они спят там, в своем волшебном лесу?

– Кого я вижу? – глумливо усмехаясь, из группы преследователей отделился предводитель. Им оказался, как и догадывался следопыт, Черный Эрик. Граст не ошибся, полагая, что подонок способен на самые мерзкие преступления, но даже в самых жутких кошмарах, он и представить не мог, что люди, пусть даже и отребье, выступят рука об руку с орками.

Те же, радостно скалились поблизости, страшные, уродливые тени, готовые разорвать следопыта по приказу своего предводителя.

– Ты, кажется не рад встрече, эльфийский прихвостень? – прошипел Эрик, слегка склоняясь к лицу Граста и заставляя свою лошадь нервно перебирать ногами. Животное беспокоилось из-за близкого соседства с варгами, которые посматривали на нее с чисто гастрономическим интересом. – Бежишь за помощью к Лесной фее, все еще надеясь на то, что Трандуил выведет своих эльфов из леса и всех спасет?

Граст молчал – что толку разговаривать с безумцем, вступившим в союз с орками?

– Что молчишь? – злобно усмехнулся Эрик. – Язык от страха проглотил или в штаны наделал? Эй, там, кто-нибудь – обыщите его и взбодрите, а то застыл, словно муха в янтаре!

На Граста навалились разом. Он еще успел достать кого-то кинжалом, но это и все. Скрутили его на совесть, вывернув карманы и тщательно обыскав, при этом, ухитрившись, не повредить ничего жизненно важного – всего-то, что подбили правый глаз и едва не сломали нижнюю челюсть. Пустяки, совсем непохоже на орков, рассматривавших людей, как добычу.

– Пусто. – разочарованно проорал один из наемников, обращаясь к предводителю и показывая ладони. – У него ничего нет.

– Странно. – на единое мгновение, задумался Черный. – Значит, старый дружок не доверил свою казну даже тебе, а, Граст? Отправил к Трандуилу с пустыми руками? И он надеялся, что лесной король, скупой и тщеславный, снизойдет к вашим нуждам, без предоплаты?! Наивные глупцы! Что ж, тем хуже для тебя.

– Мясо! – закричали орки. – Мясо!

– Э-э-э. Нет! – рявкнул Эрик, громко и зло. – Забыли, зачем вы здесь?

Орки, слегка пошумев, заткнулись, чем опять несказанно удивили следопыта. Даже сейчас, избитый и связанный, он зорко наблюдал за происходящим, но ничего не понимал. Зачем Черный Эрик вступил в союз с урукхай, такими коварными и ненадежными? Что может быть общего у людей и исчадий тьмы, порождений Мелькора? Ответ ускользал от пытливого разума следопыта.

– Распните его! – приказал Эрик, гнусно ухмыляясь, словно предчувствуя отличное развлечение. – И пустите ему кровь, но медленно. Пусть сдохнет, но не слишком быстро. Я хочу, чтобы все знали, что ждет всякого, решившего якшаться с эльфами!

Вожак повернул своего коня, вслед за ним потянулись остальные, оставив Граста на милость злобных тварей, решивших поразвлечься за его счет.

Смешанная орда, состоящая из орков и бандитов Черного Эрика, остановилась неподалеку, разбив небольшой лагерь или, скорее, кратковременную стоянку.

Граст знал, что его ждет – мучительная смерть в паре шагов от надежды. Таковы превратности судьбы. Следопыт прикрыл глаза, дабы не видеть мерзкие орочьи рожи, но, заслышав шум, открыл их и принялся наблюдать.

Происходило.. странное…

Новый отряд присоединился к воякам Черного Эрика. Это снова оказались орки, но, как же они отличались от тех урукхай, что сопровождали наемников.

Во все глаза смотрел следопыт на этих, точно высеченных из темного камня, здоровяков, вооруженных добрым железом, облаченных в доспехи, собранных и деловитых. Они, в отличие от своих, более мелких и грязных собратьев, не внушали омерзения, хотя, по – прежнему, казались отвратительными.

Командовал новоприбывшими крупный орк, самый рослый и плечистый из всех, когда-либо виденных Грастом.

Волосы орка, убранные в высокую прическу, колыхались в ночном сумраке, лицо, разрисованное белыми и синими узорами, ужасало и казалось страшной маской Он, о чем-то кратко переговорив с предводителем наемников, передал ему в руки тугие мешочки и повелительно взмахнул рукой.

И тут кровь в жилах застыла у следопыта – орки, те самые, что изловили его на тропе, потащили из густого кустарника пленных – оборванных, избитых, жалких, мужчин, женщин, детей и даже стариков.

В каком именно месте, урукхай скрывали свою живую добычу, Граст не знал – возможно, в густом кустарнике или рукотворных пещерах в холмах, но пленников оказалось неожиданно много, усталых, обреченных, утративших надежду.

Новоприбывшие орки загомонили, но вождь, цыкнув на подчиненных, важно прошелся подле пленных, тщательно вглядываясь в каждого.

Он тыкал горящим факелом едва ли не в самые лица, приводя несчастных пленников в еще больший ужас.

Люди тряслись от страха, прятали лица, уклоняясь от любопытства орка, а тот лишь скалился по недоброму и что-то бурчал себе под нос.

Из всей толпы, обезумевших от страха людей, орк выбрал только двоих – совсем древних старцев, едва стоящих на ногах.

Он схватил их крепкими руками, одного за другим и бросил на землю под ноги Эрику.

Тот, сидя на крепкой лошади, неопределенно пожал плечами, без всякого сожаления, взирая на тех, кого продал, как мясо.

Орки наемников радостно улюлюкая, схватили отбракованный товар и утащили в заросли.

Участь людей была незавидна и оставшиеся, хорошо понимая, что их всех ждет, сгрудились в кучу, прикрывая друг друга – матери прятали детей, мужчины – жен, молодых девушек затолкали в середину, подальше от похотливых взглядов наемников и орков, слышался детский плач и приглушенные проклятий.

Граст скрипел зубами, но ничем не мог помочь несчастным. Он сам был избит и крепко связан, а ждала его медленная смерть, пытка, растянутая во времени.

Но тут, орки удивили его еще раз. Вместо того, чтобы, запалив высокие костры, наброситься на сладкую человечинку, высокий предводитель детищ Моргота, выкрикивая громкие приказы, вскочил на варга.

Этот варг, крупная, мрачная тварь белого цвета, медленно повез своего ужасного седока прочь с поляны, щелкая страшными зубами и сверкая красными глазками.

Остальные орки, выстроив людей рядами, повели пленников следом.

Граст сморгнул – один из орков, что-то буркнув, протянул человеческой женщине с ребенком на руках, тыквенную бутыль с водой и та, вначале было отшатнувшаяся в сторону от страшилища, качнулась вперед и приняла даваемое.

Грасту захотелось протереть глаза и взглянуть еще раз – подобного он никогда не видел. Чтобы орк-убийца, пожиратель падали, людоед, чьи звериные инстинкты всегда брали верх над получеловеческой сущностью, добровольно делился с людской женщиной чем-то, пусть даже и водой? Воистину, наступили странные времена.

Высокий орк, слегка придержав своего варга, внезапно оглянулся, вперив взгляд темных глаз, в пленника бандитов.

Граст скорчился – в глазах дикого орка светились ум и ..понимание?

Что-то спросив у Эрика, орк небрежно кивнул в сторону следопыта, но Черный, неожиданно упрямо махнул головой в жесте отрицания.

Орк пнул варга, еще раз коротко взглянул на пленника – в неверном свете факела Граст заметил, как зло поджались губы предводителя орочьей дружины. Как ни странна была мысль, но Граст решил, что орк хотел выкупить жизнь пленника за золото, но Эрик, желавший, во чтобы то ни стало, насолить и бургомистру, и лесному королю, не изменил своего жестокого решения.

Над поляной поплыл сладкий, удушающий запах жареного мяса – оставшиеся подле бандитов орки собирались жрать. Их пищей, как предположил Граст, явились те два несчастных старикана, забракованные вождем непонятных и странных орков.

Черный Эрик не кривился, вдыхая мерзкий запашок, пожалуй, даже с удовольствием.

Граст сплюнул, тяжелой, вязкой слюной красного цвета.

Несколько зубов у него во рту шатались, но проблема выживания волновала следопыта, куда больше, чем какие-то там зубы.

Пришло время, и наемники вспомнили о нем.

– Распните его. – повторил приказание Эрик, спрятав мешочки с деньгами в седельную сумку и покинул поляну, теперь уже окончательно.

Вновь засуетились те самые, звероватые орки. Они притащили откуда-то здоровенные бревна, воткнули их в землю, быстро наладили перекладину и поволокли Граста к устрашающему сооружению. При этом они злобно рычали, хватая следопыта своими грязными руками и нанося беспорядочные удары по его безвольному телу.

Деревянные колья, гладкие и острые, воткнулись в ладони и ноги охотника и он, почти теряя сознание, обвис на кресте.

Орки радостно заголосили и, самым краешком угасающего сознания, Граст заметил, как один из мерзких ублюдков поднимает черный лук.

Орочья стрела вонзилась в грудь, под самым сердцем, мир взорвался огненной болью и глаза старого следопыта закрылись.

*

– Орки! – крик молодого эльфа-стражника, мгновенно вырвал Миримоэмона из состояния легкой полудремы. Командир стражи легко вскочил на ноги, словно и не было бессонной ночи и изнуряющего перехода через лес.

– Опасность, кругом опасность. – размышлял Миримоэмон, выслушивая краткий доклад подчиненного.

Плеснув себе в лицо водой из фляги, командир встряхнул каштановыми волосами, заплетенными в мелкие косички и взмахнул рукой, приказывая выдвигаться вперед.

Маленький отряд, пять серо-зеленых точек, незаметных на фоне листвы, растворились в, зеленом же, мареве предрассветного тумана.

– Орки…много, – торопливо охарактеризовал ситуацию молодой страж, стараясь не отставать от командира, передвигающегося по древесной дороге, тропе эльфов, с немыслимой скоростью. – И люди… Много, почти сотня. Идут вместе, в сторону гор.

– Люди и орки. – задумчиво произнес Миримоэмон, зачем-то трогая одну из своих косичек, ту, в которую были вплетены перья пестрой лесной пичуги. – Странно. Люди идут свободно?

– Все смертные вооружены и свободны. – подтвердил невероятную мысль страж. – Это.. союз?

Командир ничего не ответил – пребывая в состоянии невидимости для врага, эльдар внимательно всматривался в туман. Неподалеку, совсем рядом, проплывали силуэты всадников. Все всадники оказались людьми, весьма, неприятной наружности, все вооруженные и настороженные подле владений лесного короля, готовые в любой момент вступить в схватку.

Наездник, стройный и властный, возглавлял колонну неизвестных и даже в тумане острые глаза эльфа смогли различить аккуратную черную бородку и, скривившееся в величайшем отвращении, лицо.

Миримоэмон знал этого человека – обладавший великолепной памятью эльф, отлично помнил негодяя, в течении нескольких лет пользовавшегося гостеприимством лесного владыки. Никчемный человечишка, с повадками шакала и изворотливостью крысы.

Его звали Эрик и именно он вел смешанную, человеческо-орочью шайку.

Этот же человек, прибыв в числе переговорщиков, всячески хулил и поносил короля Трандуила.

Жаль, что Миримоэмон не прикончил его в прошлую встречу. Но, эльфы не убивают переговорщиков, как бы те себя не вели.

За людьми следовали орки, мерзкие, вонючие, мелкие… Мордорские орки, вступившие в союз с недобрыми бродягами пустошей, бывшими наемниками, наводнившими округу после окончания войны с вождем Эарнилом.

– Они уходят. – тихо проговорил молодой стражник, первым заметивший орков. – Они беспрепятственно уходят от наших границ, и мы даже не попытаемся атаковать?

Миримоэмон нехотя кивнул.

– Трандуил запретил нам вмешиваться в дела людей, Ксантир. Ты забыл, каков приказ короля?

– Но, это же, Орки! – в запальчивости, молодой страж позволил себе тень возражения старшему по званию. Командир вопросительно изогнул брови, намекая на вопиющее нарушение субординации.

– Они оставили след. – продолжил говорить молодой. – Там…– стражник махнул рукой на восток. – Я чувствую запах гари, боли и отчаянья.

Меримоэмон и сам вдыхал мерзкий дым, к которому примешивался запах горелой человеческой плоти. Возможно, юный Ксантир, не так уж и не прав. Следует пройти по следам орков и узнать планы древнего врага.

– Пойдем, посмотрим. – решился командир стражи. Ослушаться приказа короля – дело немыслимое для лаиквенди, воина старой закалки, пришедшего из Лориэна и оставшегося служить владыке Эрин-Ласгарена. На подобную дерзость оказалась способна только одна из эльдар, жестоко поплатившаяся за свою дерзость, но враг, все еще враг, древний, опасный, а теперь еще и непонятный.

– Командир? – умоляюще взглянул Ксантир, самый молодой из стражи, всего лишь второй раз вышедший на патрулирование.

Миримоэмон подумал еще раз и решил, что юному эльфу будет полезно приобрести новый опыт.

– Ксантир и ты, – он повелительно кивнул воину постарше, с чуть сердитым выражением лица. – Инфинель, отправляйтесь в дозор.

Эльфы сорвались с места, точно пущенные из лука стрелы. Не колыхнулась листва, ни шелохнулись ветви деревьев, не зашуршала под ногами коричневая падь, стражников уже и след простыл. Миримоэмон и оставшиеся с ним воины, ускорились – всякого можно ожидать на границе леса и пустошей, тем более после того, как здесь побывали орки.

– Командир, – Инфинель, стройный и подтянутый, выскочил из-за ближайшей купы деревьев. – вы должны это видеть, командир.

Старший в отряде прибавил шагу и вскоре даже опередил подчиненного. Он спешил, как мог, но, все равно, опоздал – приказ короля «не вмешиваться», оказался нарушен.

К моменту его прибытия на утоптанном пятачке среди редких деревьев, Ксантир, слишком пылкий для того, чтобы, оставаться бесстрастным наблюдателем, уже приступил к действиям.

Решительным движением, молодой эльф, сломал хвост черной орочьей стрелы, пронзившей грудь измученного пыткой человека и теперь, используя собственную силу и крепкую сталь, освобождал тело несчастного от безжалостных кольев, пронзивших плоть жадными жалами.

– Они распяли его. – потрясенно произнес кто-то из оставшихся за спиной командира – Сожрали кого-то другого, а этого распяли, заставив умирать в одиночестве и в муках.

– Непохоже на орков, клянусь Манве. – произнес Инфинель. – Но, нам не стоило…

И тут мужчина, освобожденный от железа, слабо застонав, открыл глаза.

– Он жив? – удивился Миримоэмон. – Орки не добили его?

– Он жив. – молодой Ксантир положил руку на лоб человеку. – Его лицо кажется мне знакомым.

– Он возглавлял посольство людей из Дейла и тангаров Одинокой горы. Король отказался встречаться с ними и запретил пускать в лес смертных, кто бы они не были. Вероятно, этот человек, на свой страх и риск, пробирался к нашему владыке и попал в плен к оркам. Участь его печальна. Мы не можем ему помочь.

– Но он, пока жив. – растерянно воскликнул Ксантир. Молодой эльф прислушался, низко склонившись к губам умирающего. – Он зовет вас, командир.

Граст действительно признал эльфа в косичках, даже сквозь пелену кровавого тумана, застившего взор. Слабым голосом он позвал его, не особо надеясь на то, что будет услышан и понят.

Но, лесной эльф, здесь, на поляне скорби, слегка растерявший обычную надменность и невозмутимость, столь свойственные его народу, снизошел к просьбе умирающего человека.

Выслушав слова следопыта, на губах у которого запеклась черная кровь, Миримоэмон привстал и шепнув на ухо Инфинелю пару фраз, вновь склонился над раненым. Его жесткие, привычные к рукояти меча, руки, коснулись холодного лба умирающего, и эльф нахмурился.

Человек уходил, истаивал на глазах у Миримоэмона, его держал лишь неукротимый дух и осознание неисполненного долга. Лесной эльф глубоко вздохнул, понимая, что своим следующим шагом обрекает себя на немилость владыки и, положив обе ладони на грудь смертного, запел.

Застыли потрясенные эльфы, застыл лес, полный жизни, застыл смертный, чье дыхание слабело с каждым мгновением, застыло само время, растянутое до невозможности, а Миримоэмон все пел и пел, тихим, нежным голосом, которого трудно ожидать от сурового воина.

Кто-то тронул его за плечо. Стражник повернул голову, не прекращая пения и, все так же, прижимая обе ладони к, пробитой стрелой, груди человека.

Вернулся Инфинель, быстрый, как ветер. В руках у эльдара находилась вещь, упрятанная в грубую холстину.

Меримоэмон отнял руки от груди смертного, слегка покачнулся, но, вмиг выпрямившись, поднялся с колен, властно протягивая руку за непонятным предметом.

Холстина легко опала на траву и в руках стражника оказалась резная шкатулка.

– Я нашел это там, где ты и сказал. – кивнул Инфинель, мрачно смотря на человека, которому, по всей видимости, стало гораздо лучше после пения Миримоэмона. Во всяком случае, дыхание смертного выровнялось, хоть бледность лица и заострившийся подбородок, никуда не исчезли.

Миримоэмон решительно открыл шкатулку, краткое мгновение рассматривал ее содержимое, затем, захлопнул, лишив остальных удовольствия удовлетворить свое любопытство.

– Пошлите весть во дворец. – быстро приказал он, пряча шкатулку за пазуху, под доспех. – Пусть целители будут готовы к нашему прибытию. Этому человеку потребуется помощь.

– Но, как же, приказ короля? – попробовал возразить, возмущенный его решением, Инфинель. – Король обвинит нас в нарушении приказа и накажет.

– Поверь мне, mellon, – произнес Миримоэмон, положа руку на плечо стражу. – Король захочет лично пообщаться с этим смертным. Мы должны поторопиться, если хотим доставить его живым во дворец.

Глава 7 Дворец владыки.

Миримоэмона, как он и ожидал, встретил холодный и изучающий взгляд короля.

Пятерка эльфов, иначе еще называемая «звездой», разделилась – командир отправился на трудную встречу с владыкой, которая могла закончиться чем угодно – милостью, изгнанием, подземной темницей, но простые стражи, из числа не принимающих решений, должны отдыхать после утомительного патрулирования, на границе лесов.

Возглавляющий другую пятерку, ровесник Миримоэмона, страж Халлон, ограничился коротким кивком и проследовал далее, по своим делам. Все уже знали о том, что лаиквенди притащил во дворец умирающего смертного, вопреки воле владыки. По повелению Трандуила, следопыту, израненному орками, оказывали помощь, самые сведущие из эльфийских целителей, но сам повелитель, гневаясь на подданного, требовал объяснений нарушению строгого приказа.

Все в лесу знали, как именно может покарать король за подобную дерзость, особенно теперь, когда казалось, что вся Арда ополчилась против перворожденных.

Трандуил, по обыкновению, восседал на своем троне.

К трону короля вели крутые ступени, поднимающие его столь высоко, что многим чудилось, что и трон, и сам владыка, парят в воздухе, над головами всех прочих.

Облаченный в роскошную мантию и лесную корону, по причине лета, украшенную цветами и зелеными листьями, король строго взирал на стражника, глазами цвета низкого осеннего неба – когда владыка гневался, его, обычно яркие, голубые глаза, темнели, наливаясь мрачной серостью, словно грозовые тучи, влагой.

Взгляд короля поведал Миримоэмону о том, что владыка серьезно рассержен, но, пока что, сдерживает свои раздражение и недовольство, готовясь услышать доклад.

– Я полагаю, – холодом, прозвучавшим в голосе короля, можно было заморозить все озера в округе, превратив воду в лед. – что у тебя, мой верный Миримоэмон, были веские основания для ослушания. – король особенно выделил слово «верный», что показалось стражнику дурным знаком, но эльф не чувствовал своей вины, а от того, ответил четко и, по существу.

– Орки, владыка, в союзе с людьми пустошей, многим числом, проследовали подле самой границы наших земель. Они направлялись в горы, ведя с собой пленников из разоренных людских селений.

– Ну и что? – прищурился король, сохраняя всё ту же, пугающую неподвижность, свойственную змеям, изготовившимся к атаке. – Это – дела смертных. Они не касаются эльфов Лесного королевства, пока никто из них не нарушил наших границ. Они пересекли границу Эрин-Ласгарена?

– Нет, владыка. – покорно склонил голову Миримоэмон. – Они были осторожны и прошли мимо. Такое впечатление, что эти разбойники знали о том, что вы, повелитель, запретили нам вмешиваться.

– И почему же тогда, мой верный страж, ты решил ввязаться в чужие разборки и тем самым нарушить приказ своего владыки? – холодные глаза Трандуила почти прожигали эльфа насквозь. – Что заставило тебя ослушаться приказа короля и оказать помощь смертному?

– Мы отыскали человека случайно, владыка. – смиренно ответил командир стражи, понимая, что, возможно, с этого дня он уже не является носителем этого звания. Кто знает, повелитель, скорей всего, назначит Халлона на его место, а его самого отправит в изгнание. – Орки распяли его, предварительно почти убив. Дейлинец умирал, но перед смертью решил открыть мне то, ради чего отправился на смерть.

– Продолжай. – разрешил Трандуил, ничуть не умерив своего раздражения.

– Человека направил губернатор Дейла к вам владыка, за помощью.

– Это, и без того, известно. – Трандуил легко вскочил с трона, давая волю собственному раздражению, отравляющему, точно самый сильный яд. – Вчера – гномы и вот теперь, люди. Почему, почему я не удивлен? Вначале, – король строго взглянул на стражника. – они кричат на каждом углу, что эльфы – зло, и что нужно избавить мир от перворожденных, нападают на наши земли, разрывают прежние договора. А, как только у них что-то случается, что-то, чего они не в силах понять или принять, они идут к нам за помощью и нас же обвиняют в черствости и непонимании!

Таким гневным, Миримоэмон не видел владыку уже давно, с тех самых пор, как, очутившись на берегу, король с тоской смотрел на бушующее море, выбросившее эльфийские корабли с прямого пути на Заокраинный Запад.

Только тогда, лицо владыки наполнилось подобным гневом и потрясением.

Там, на песчаном берегу, отвергнувшего его народ, моря, Трандуил дал себе слово не иметь больше дел с остальными детьми Илуватара, сколь не велика была бы в том нужда.

– Продолжай. – унизанная перстнями рука короля разрешила Меримоэмону снова раскрыть рот. – Должна быть веская причина для ослушания.

– Губернатор Дейла, отправив человека к вам, владыка, дал ему некую ценную вещь, в уплату за помощь эльфийских следопытов, необходимую людям. – продолжил говорить Миримоэмон и кровь быстрее заструилась по жилам. Следующие слова могли навсегда изменить его жизнь, в лучшую или в худшую сторону.

Трандуил мгновенно почувствовал изменения в голосе своего стража и, развернувшись, уставился на него тяжелым взглядом разгневанных глаз. Что бы там не произошло с этим самым смертным, король не станет прощать ослушника. Никакие сокровища мира не смогут заставить его изменить решения не иметь дел со смертными.

«Разве что, – коварно усмехнулся владыка Эрин-Ласгариена. – земля и море решат вернуть нам сильмариллы, утраченные в стародавние времена по вине Врага.»

Но, возвращение древних сокровищ, представлялось королю сомнительным событием, а серебро и злато, являлись слишком низкой ценой за жизнь подданных лесной короны.

– Продолжай. – кивнул король и Миримоэмон продолжил говорить.

– Орки и люди пустошей устроили засаду на человека из Дейла. – голос лаиквенди звучал ровно и спокойно, словно того и не заботила собственная судьба, повисшая на волоске. – Спасая собственную жизнь, следопыт ухитрился спрятать сокровище, доверенное ему, среди камней, а сам увел погоню далеко от тайника.

Король кивнул, соглашаясь с тем, что человек поступил ответственно и достойно.

– Держась из последних сил, он назвал мне приметы места, где он укрыл сокровище, прежде чем потерял сознание от боли и той отравы, что терзала его тело. Я направил Инфинеля, владыка и он, легко отыскал искомое в указанном месте. Осмотрев драгоценность, я немедленно выслал вестника во дворец.

– Что же за сокровище могли предложить нашей короне люди из Дейла? – в некоторой задумчивости, произнес король. Он уже успел спуститься с возвышения и нависал над Миримоэмоном серебряной статуей, облаченной в облако, алой с золотом, мантии. Тяжесть лунного серебра волос владыки, слегка сдерживала лесная корона, слишком сильно пахли белые цветы, украшавшие ее, и Миримоэмону неожиданно захотелось чихнуть.

Но он сдержался и, вместо этого, протянул своему королю резную шкатулку, запыленную, и пахнущую гарью.

Владыка, брезгливо приподняв уголки губ, прикоснулся к деревянной крышке тонкими пальцами, унизанными перстнями. Брошь Эрин-Ласгарена, один из символов королевской власти, сияла у него на груди.

Решительным жестом Трандуил откинул крышку шкатулки, предварительно покосившись на стражника, сохранявшего невозмутимость.

Взгляд Трандуила оторвался от лица воина и коснулся содержимого шкатулки.

Крышка захлопнулась, громко, неожиданно. Владыка отшатнулся от Миримоэмона, совершенно потрясенный увиденным.

– Но.. как? – в голосе короля звучало волнение. – Как возможно подобное?

Миримоэмон только и мог, что пожать плечами. Данное знание недоступно простому лесному стражу, но принятое им решение, неожиданно, оказалось верным.

Владыку проняло.

– Я хочу видеть этого смертного. – произнес Трандуил, наклоняясь к самому лицу Миримоэмона. – Живым! Ты поступил правильно, мой верный друг.

Король за краткое мгновение успел полностью взять себя в руки. К Трандуилу возвращались, обычные для него, холодность и сдержанность. Алая с золотом мантия потекла, зашуршала, удаляясь прочь.

– Окажите человеку из Дейла всю возможную помощь. – приказал король и Миримоэмон почтительно поклонился. – Держите его отдельно от прочих.. гостей. – усмехнулся Трандуил и глаза его грозно блеснули. – Охраняйте его. Больше никаких неожиданностей.

– Как прикажет владыка. – еще раз поклонился страж и развернулся, получив разрешение удалиться.

– Но, Миримоэмон, – донесся до него голос короля. – мой приказ, все-таки был нарушен. Наказание отложено, но не отменено.

Миримоэмон остановился и, повернувшись, вновь поклонился владыке, а затем продолжил свой путь. Губы его тронула легкая улыбка – кто бы сомневался. Страж, слишком хорошо знал повелителя Эрин-Ласгариена

*

Граст падал…

Падал он давно, падал в бездонную пропасть, напитанную болью и муками.

Тело его бил холодный пот и сотрясала дрожь, конечности сводило жестокой судорогой, лицо исказила жуткая маска агонии.

Миримоэмон, взглянув на следопыта, втянув ноздрями воздух, мгновенно учуял запах яда. Яд с орочьих стрел. Эльфы давно уже умели бороться с отравой темных детей Мелькора, но человек слишком долго оставался без помощи и потерял много крови. Его тело ослабло, а дух падал в пропасть без дна.

Дейлинцу отвели один из дальних покоев нижнего яруса дворца, тот, что находится неподалеку от садов Владыки.

«Достаточно уединенное место. – подумал Миримоэмон, жадно вглядываясь в бледное от боли лицо следопыта. – Рядом водопады и сад. Будем надеяться, что магия воды и растений, благотворно подействует на смертного, и он выживет»

За спиной воина послышался легкий шорох и Миримоэмон медленно повернулся.

– Доброго дня, тебе, Миримоэмон, страж! – тонкая, привлекательная эльфийка слегка наклонила голову в знак приветствия.

– Привет и тебе, Лотанариэ, дочь Вэнона. – страж сдвинулся в сторону, освобождая проход. Эльфийка грациозно скользнула мимо, обдав командира легким ароматов белых цветов.

Точно так же пах Владыка, белые цветы в его короне, источали тот же аромат.

Миримоэмон слегка поморщился – девушка продолжала упорствовать в своей слепоте, не желая замечать очевидного. Но, это ее право, кто такой Миримоэмон, чтобы указывать лучшей целительнице Зеленого леса?

Эльфийка уже сидела рядом с человеком из Дейла, вся в цветах и шелках, само её присутствие изгоняло из комнаты боль и страдание. Тонкая рука Лотанариэ, легко коснулась чела раненого, одним своим прикосновением целительница несла облегчение от боли.

– К утру человек очнется – пообещала она. – Я изгнала из его крови орочий яд, но он потерял много сил. Поите человека восстанавливающим отваром и не давайте ему двигаться.

– Владыка желает, как можно скорее видеть смертного в полном здравии. – произнес Миримоэмон, но Лотанариэ даже не попыталась сделать вид, что удивлена. Новости во дворце повелителя распространялись быстрее ветра.

– К вечеру третьего дня человек заговорит. – пообещала она, вставая и направляясь к выходу. – Я думаю, король останется доволен.

– Хотелось бы. – буркнул Миримоэмон вслед целительнице, тряхнув своими косичками – и все это время, я должен буду охранять твой покой, смертный. – произнес страж, обращаясь к дейлинцу, все еще пребывающему в бездне страдания. – Это будут долгие три дня.

Эльф неторопливо избавился от оружия, снял доспехи и покинул комнату.

Очутившись рядом с ручьем, он с удовольствием освежился, сполоснул тунику и вернулся в комнату подопечного, задернув плотный полог.

Ему предстояла бессонная ночь и долгое дежурство у постели больного.

*

Трандуил, высокий и тонкий, облаченный в неизменную, алую с золотом, мантию, в задумчивости смотрел из окна своих покоев на просыпающийся сад.

Пение птиц разбудило владыку, изгнало сон из его серых глаз, побуждая к раннему подъему и новому дню.

Владыке плохо спалось, черные мысли, тяжелые, словно земляные глыбы, обрушились на него сразу же, как только он взял в руки резную шкатулку из Дейла.

Многое предполагал увидеть Трандуил в этой шкатулке, но только не то, что отыскал на самом деле.

Серебряный венец, украшенный изумрудами и сапфирами, алмазами и резной листвой…Дивное творение умелого мастера, немалой цены, одна из реликвий рода высоких эльфов семьи Трандуила.

Венец невесты…

Тот самый венец, который эльфийский король, собственноручно надел на голову своей избранницы. Своей жены. Матери принца Леголаса, погибшей у черной крепости проклятых колдунов.

Венец был на королеве в тот горький день.

Даже тела молодой жены не удалось отыскать владыке.

Она осталась не похороненной, не имела могилы и лишь птицы вольных небес могли поведать о том, где именно покоится ее прах.

Но птицы хранили свои тайны.

Трандуил давно простился с погибшей женой. Он знал, что она ожидает его на далеком Западе и что встреча двух супругов рано или поздно, но состоится.

Так и было, до недавних пор.

До тех пор, пока море не отвергло его народ, выбросив корабли на берег залива.

Валинор оказался потерян для народа лесного короля.

…И вот теперь, после многих сотен лет, смертный охотник из города людей, приносит владыке одно из сокровищ высоких эльфов, в качестве платы за важную услугу.

Лицо Трандуило слегка исказилось, голубые глаза потемнели, обретая тусклую серость мифрила, тонкие пальцы сжались в кулак.

Давние шрамы проступили на гладкой коже, шрамы, оставленные когда-то смертоносным драконьим огнем.

Так случалось всякий раз, когда царственный эльф испытывал глубокое потрясение.

Все остальное время магия синды скрывала их.

Меньше всего владыке хотелось вмешиваться в дела смертных, от которых он зарекся держаться подальше.

Но, венец…

Венец, драгоценная реликвия семьи, должен остаться в Лесном королевстве, вернуться в сокровищницу и занять свое место среди прочих редких артефактов.

Негоже разбрасываться наследием своего рода.

Королю придется уступить и оказать людям требуемую помощь, услугу, оплаченную высокой ценой. Дейлинцы и не догадывались, что именно предлагали Владыке. Для них, украшенный самоцветами серебряный обруч – всего лишь дорогая побрякушка, способная доставить удовольствие женщине, для Трандуила – реликвия его народа и память о, некогда любимой жене, матери его единственного сына.

Венец невесты, как подарок, был изготовлен королем Орофероном, отцом Трандуила. Дивным, напоенным ароматом цветов, вечером, молодой эльф, тогдашний правитель Мирквуда, вручил бесценный дар своей избраннице. Мать никогда не расставалась с ним.

Вопреки желанию отца, Трандуил, юный и влюбленный, отдал свое сердце эльфийке из народа нолдор, народа, запятнанного величайшими преступлениями и предательством.

Пока был жив отец, не мог помыслить принц о том, чтобы ввести в дом, неугодную ему невестку, но, Ороферон погиб в битве, сделав Трандуила королем Лихолесья, а прекрасноликую нолдорку Эльлериан – королевой.

Ах, как восхитительна была дева народа нолдо, какой нежностью светились ее глаза, обращенные к Трандуилу! Каким юным и влюбленным чувствовал себя лесной король!

Лесные эльфы не приняли Эльлериан и даже любовь короля не оградила дочь нолдо от неприязни. Рождение принца Леголаса, которого мать, вопреки желанию мужа, называла Хироментиеро, не спасло их союза.

Что поделать? Трандуил, прежде всего был синда, высоким Эльфом из Дориата, любившим простую, лесную жизнь и брак с Эльлериан, дочерью Химендила и Мирвен, изначально обрекал короля на неудачу.

Жена, любимая жена, постепенно отдалялась и, как ни рвалось от боли сердце владыки, былая нежность оказалась утеряна безвозвратно.

Битва среди черных камней, изменила все и навеки. Кто мог знать, что злобные орки, ведомые ангмарскими колдунами, устроят засаду?

Слишком поздно, слишком поздно подоспел с подкреплением юный король.

Среди множества разрушений, каменных глыб и россыпей, трупов эльфов и орков, ему не удалось отыскать тела Эльлериан.

Жар огня, опаливший даже камни, превратил в серый пепел то, что еще недавно было смыслом жизни владыки.

И значительно позже, вернувшись во дворец, Трандуил узнал, что Эльлериан, отправившись в поход, решила больше не возвращаться в лесное королевство.

Она уехала навсегда и забрала венец.

После краткого пребывания у родни, намеревалась дева нолдо, двинуться в Серые Гавани, навеки покинув мужа и сына.

Сердце короля заледенело. С тех пор и тени любви не коснулась его. Ледяной панцирь защищал владыку надежней доспехов из мифрила. Даже юный принц, чья вина состояла лишь в том, что матерью его была нолдорская дева, ощущал себя нелюбимым.

Впрочем, Трандуил любил Леголаса, но позволял ему жить собственной жизнью, вдали от королевства. Друзьями принца стали люди и гномы, а дома он бывал только изредка, наездами.

Король успешно скрывал свою боль, еще больше укрепив мнение принца в его холодности и равнодушии.

Вскоре, Леголас услышал зов моря и отправился в Валинор на одном из последних кораблей.

Трандуил надеялся встретиться с сыном и разрушить стену неприязни и непонимания, разделившую их.

.. Но, корабли выбросило на берег…

И, вдруг… После долгих лет холодного равнодушия, дивная реликвия эльфов, возвратилась к королю…

Навеки утраченная с погибшей Эльлериан.

О, Валар! Как возможно подобное?

Королю было жизненно необходимо получить знание о том, как именно драгоценность лесного народа попала в руки людей.

Возможно, ему удастся отыскать могилу жены и отдать скорбный долг, оплакав утрату?

Эта извечная боль, ледяной занозой терзала сердце короля, вовсе не такое равнодушное, как думалось многим. Трандуил желал отдать этот долг. Успокоиться. Забыться и забыть.

Владыка отошел от окна и налил себе вина из пузатого кувшина в бокал тонкого стекла. Бордовая жидкость, темная и густая, лилась в бокал тугой струей.

Вино слегка освежило короля, отгоняя печальные мысли. Целители обещали владыке, что следопыт заговорит на закате третьего дня, не раньше.

Даже могущество лесного владыки не могло ускорить ход времени.

– Я слушаю тебя, Вэнон. – не оглядываясь, произнес король, продолжая наслаждаться ароматным букетом в бокале. – Надеюсь, наши гости ни в чем не испытывают нужды?

– Все сделано, согласно вашим распоряжениям, Владыка. – учтиво поклонился командир внутренней стражи. – Гости, вначале, сильно шумели и возмущались, требуя немедленной встречи с вами, но затем, угомонились.

– Вот как? – задумчиво произнес Трандуил. – Требовали, значит. Люди, гномы .. Не дворец Лесного короля, а проходной двор какой-то!

Щеки Вэнона покрыл легкий румянец – он ощущал себя безмерно виноватым перед владыкой.

Упрямые гномы, действительно, каким-то непостижимым образом, тайными подземными тоннелями, сумели пробраться почти к воротам дворца Трандуила. Стража поймала их на поверхности, изрядно удивившись ловкости и смекалке тангаров. Трандуил же, разозлился и насторожился, ибо знал, что враг может заявиться, спрятавшись под маской вчерашних друзей.

Лес всегда находился под властью своего владыки, связанный с ним сотнями, тысячами незримых нитей. Ни единое живое существо не могло пробраться в лес или покинуть его, без позволения короля. Магия высокого эльфа хранила Эрин-Ласгарен от любого проникновения и вдруг.. Такой конфуз..

Любой другой списал произошедшее на досадную случайность, но, только не Трандуил.

С тревогой ощущал Лесной король, как постепенно чахнут старые связи, истончаются нити и ослабевает его власть над зеленым лесом, над любым его существом.

Магия уходила, истаивала, медленно, очень медленно. Почти незаметно.

Пройдет сто, двести лет и лес отринет связь с Трандуилом, не станет слушать его песен, перестанет повиноваться воле короля и защищать его народ.

С ужасом ожидал владыка неизбежного прихода этого черного дня.

Помешать этому, король не мог, слегка отсрочить неизбежное – это, да. Подобное деяние по его силам.

Остальным же, не стоило беспокоиться. Он – король, он – владыка, он – отец своего народа и он обязательно отыщет путь к спасению.

*

Граст открыл глаза.

Еще несколько мгновений назад Миримоэмон наблюдал за тем, как корчится плоть человека, мучимая болью, как сжимаются сухие губы, запекшиеся кровью, как скребут тонкое покрывало сильные пальцы, почти разрывая нежную ткань на клочья… И, вот..

Велика сила целительницы Лотанариэ, велик ее дар и сила песни. Дар, который вручается лишь лучшим из лучших.

Все долгие дни и, не менее долгие ночи, провел Миримоэмон с человеком, повинуясь приказу владыки.

Да, лаиквенди, помнивший дни юности великого короля, сразу же узнал венец повелительницы Эльлериан, венец, который она забрала с собой, сбегая из дворца разлюбившего ее мужа.

Долгие годы оплакивал владыка смерть жены, пускай и отринувшей его нежность, утратившей доверие, разбившей сердце и веру в любовь.

Любое упоминание о нолдорской деве запрещено во дворце, и единственный сын владыки, принц Леголас, не осмеливался расспрашивать отца о матери.

Погибла и все. Жестокая правда разбитого сердца, обреченного на страдания.

Разумеется, Миримоэмон не осмелился утаить от владыки свою находку, даже рискуя милостью короля.

Теперь же, лишь человек из Дейла, мог объяснить, как именно очутилась в сокровищнице губернатора вещица лесных эльфов.

Возможно ли то, что королева жива? Где пропадала она, скрываясь от взора владыки? Наблюдала ли она за расцветом сына? За его возмужанием и взрослением?

Кто знает о том?

Граст открыл глаза.

Пересохшее горло требовало орошения и следопыт, напрягая все свои силы, повернул голову.

Эльф пружинисто подскочил, отложил в сторону меч, который обихаживал, прилагая к этому действу большие усилия и ринулся к подопечному.

– Привет тебе, следопыт из Дейла! – взгляд эльфа, доброжелательный и лукавый, успокоил раненого. – Не волнуйся и не тревожься, опасность не грозит тебе. Ты находишься в чертогах Лесного короля, человек. Тебя исцелили и жизнь твоя вне опасности.

Несколько мгновений, Граст молчал, а эльф, точно догадавшись о чем-то, поднес к пересохшим губам смертного флягу с жидкостью.

Следопыт с благодарностью кивнул и отпил пару глотков.

Отвар, изготовленный эльфийкой Лотанариэ, творил чудеса.

Грасту мгновенно полегчало, и он попытался приподняться на ложе, с любопытством оглядываясь по сторонам.

Эльф, Миримоэмон, как помнил его Граст еще по первой встрече, на границе Леса и Пустоши, умерил его порыв.

– Ты слишком слаб, следопыт. – укладывая охотника обратно на ложе, строго произнес эльф. – Целительница распорядилась поить тебя отваром и не разрешила покидать постель. С королем ты встретишься позже.

Тревога ушла из глаз следопыта. Лаиквенди заметил с каким облегчением, смертный уронил свое тело обратно на мягкий тюфяк.

«Мне обещана встреча с владыкой. – обрадовался Граст, чьи мысли перестали хаотично метаться в голове. – Значит, муки мои были не напрасны.»

– Твой тайник найден нами. – продолжил говорить эльф, с удовлетворением замечая, как постепенно, краски жизни возвращаются на лицо раненого. – Сокровище, спасенное из лап орков, доставлено владыке. Тебе придется многое объяснить, человек. Позже, король станет говорить с тобой о нем.

Граст бессильно откинулся на подушку, набитую чем-то пахучим и очень мягким. Он ощущал себя почти счастливым и, если бы не проклятая слабость, измотавшая его тело, ощущение было бы полным.

Эльф продолжал заботиться о раненом, проявляя необыкновенное терпение и терпимость, свойственные его расе. Он умывал лицо Граста холодной водой, обтирал его исхудавшее тело, носящее следы страшных ран, шрамы от которых человек сохранит до конца своих дней, кормил с ложечки, жидкой кашей, сваренной на мясном бульоне и ..пел.

Пел эльф…приятно.

Для грубого слуха следопыта из Пустошей, слова, льющиеся из уст перворожденного, казались дивной музыкой небесных сфер. Иногда, эльф брал в руки лютню и тогда его руки, привычные к мечу и кинжалу, творили чудеса, а на душе у Граста становилось легко и светло.

Солнечные лучи часто заглядывали в уединенную комнатку, в которой пользовали смертного, принося с собой тепло и радость белого дня, а ночами, напоенными благоуханием цветов из сада Владыки, светили звезды, одаряя больного, своим холодным блеском.

Граст быстро шел на поправку – он уже вставал с постели, спуская вниз худые, длинные ноги, пытался твердо встать на ноги и даже ходить.

Эльф смеялся, не зло, не обидно, всячески одобрял следопыта и поддерживал.

К вечеру третьего дня в комнату, отгороженную от шумного дворца лесного владыки плотным кожистым пологом, легкая, как тень на заре, просочилась Лотанариэ.

– Целительница. – вежливо склонил голову эльф, приветствуя девушку.

– Целительница! – с жаром воскликнул следопыт, испытывая самое величайшее смущение в своей жизни за то, что предстал перед прекрасной эльфийской девой в столь неподобающем виде – слабым, израненным, беспомощным.

Эльфийка, облаченная в шелка, любимого ею оттенка зелени, склонилась над раненым следопытом, и провела рукой над его головой.

От тонкой руки прекрасной целительницы исходил нежный цветочный аромат.

«Любимые цветы владыки» – эльф невольно склонил голову, словно сам король почтил собой эту унылую комнату.

– Твой гость здоров, Миримоэмон. – эльфийка, избегая смотреть на человека, поспешила оставить душное помещение, отведенное для стража и раненого следопыта. – Владыка желает видеть этого охотника… незамедлительно.

Девушка покинула комнату, а эльф засуетился.

Граст с изумлением понял, что сейчас его отведут к Лесному королю.

Следопыт слегка растерялся, но Миримоэмон уже принес кипу чистой, пахнущей свежестью, одежды.

– Следует поторопиться. – озабоченно произнес страж, придирчиво оглядев следопыта со всех сторон. – Владыка не отличается особым терпением.

Последнее замечание Граст счел излишним – кто же не наслышан об изменчивом, вздорном нраве короля лесных эльфов.

Следопыт, не смотря на волнение, натянул на себя узкие, по эльфийской моде, штаны, шелковую тунику и крепкие сапоги. Все вещи оказались ему впору, добротные и отменного качества.

Судя по тому, как волновался Миримоэмон, от встречи с владыкой, зависела не только судьба Граста, но и самого стража.

Довольно уверенно держась на ногах, следопыт последовал за проводником, успевая рассматривать дворец на скором шаге.

А посмотреть было на что!

Подземный дворец Лесного короля строили гномы Эребора, строили крепко, как это умеют делать только подгорные мастера, на века. Но и сами эльфы, не последние из кудесников Арды, постарались на славу.

Дворец выглядел.. живым, светлым, наполненным солнечными лучами, отражающимися во множественных витражах. Узкие, стрельчатые окна, возносились ввысь, словно стремясь дотянуться до неба, колонны, могучие, точно сильные деревья, увитые лесным плющом, казались великанами, вступившими в дозор, ажурные мостки соединяли переходы, а фонтаны, бившие то тут, то там, дарили прохладу жарким летним днем.

И везде, везде, куда ни опускался взгляд очарованного смертного, виднелись цветы, дивные, разнообразные, они наполняли ароматом все вокруг и от того, на душе становилось светло и легко.

Сам воздух этого подземного дворца, был целебен.

Встречающиеся по пути эльфы, шествующие по каким-то своим, несомненно важным, делам, вежливо приветствовали Миримоэмона, а на человека косились с изрядным удивлением во взглядах.

Владыка не особо жаловал незваных гостей и, обычно, отводил им местечко на самых нижних ярусах своего дворца, в надежной и крепкой темнице.

Граст мог считать себя счастливчиком – ему удалось избежать подобного гостеприимства.

Его вырвали из объятий смерти, вылечили, ухаживали за ним с похвальным усердием, а теперь приглашали на беседу, к которой, он, собственно и стремился изначально.

Тронный зал короля оказался огромен и пустынен, лишь высокий трон, украшенный рогами гигантского оленя, давно уже не встречающегося в Эрин-Ласгарене, слегка оживлял холодное великолепие роскошных покоев.

Владыка ожидал своего гостя, как и подобает лесному королю, сидя на троне.

Взгляд повелителя Эрин-Ласгарена казался холодным, надменным и неприветливым, а плотно сжатые губы наводили на мысль о неприятностях, поджидающих Граста.

Слегка ошалевший от выпавших на его долю чудес, следопыт неловко поклонился королю, опасаясь оскорбить его эльфийское величество каким-либо непочтительным действием.

Будь на его месте Черный Эрик, то, тот уж, наверняка, не стал бы расшаркиваться в реверансах, а попытался всадить в надменного эльфа пару стрел.

Впрочем, когда-то, и Черный Эрик изведал горький вкус гостеприимства лесного владыки, а от того, теперь едва лишь не шипел, заслышав о Трандуиле.

Граст вздохнул – ну, не умел он, простой охотник, правильно общаться с сильными мира сего, тем более, если они столь могущественны, как этот светловолосый эльф.

Трандуил некоторое время пристально наблюдал за человеком, но затем королю наскучило ожидание и он, поднявшись с трона, начал спускаться вниз, придерживая руками свою роскошную мантию. Алая с золотом, она волочилась за королем, точно живое существо, живущее собственной жизнью.

– Я полагаю, – низкий голос короля прокатился по всему тронному залу, звуча громко и величественно. – ты, следопыт из Дейла, называемый Грастом, отправлен ко мне бургомистром города с неким поручением?

Граст, с недоумением взглянул на своего провожатого, но лаиквенди не смотрел в его сторону, он смотрел только на короля.

Следопыт неловко развел руками.

– Да, ваше величество. – подтвердил он очевидное. – Я – Граст и я направлялся в Эрин-Ласгарен по просьбе бургомистра Дейла, Берга, с тайным и важным поручением.

Он замолчал, не зная, что можно добавить к столь куцему приветствию, но король заговорил первым.

– Ты должен был передать мне эту вещь. – величественным жестом, владыка указал человеку на, незамеченный им ранее, изящный столик, низкий, изукрашенный резьбой и вставками из ценных пород древесины. Даже теперь, Граст не мог не поразиться изумительной мастерства работе неведомого мастера, сотворившего подобное чудо.

На столике следопыт увидел резную шкатулку, ту самую, что он спрятал от орков под камнями во время своего неудачного бегства.

– Ты знаешь, что находится внутри, человек? – дрожащим от напряжения голосом, спросил Трандуил, сверля лицо смертного недобрым, настороженным взглядом светлых глаз, сверкающих из-под черных, стреловидных бровей.

– Конечно, владыка. – слегка удивившись, подтвердил следопыт. – Это венец из серебра и золота, украшенный самоцветами. Он долго хранился в семье бургомистра, его передавали по наследству, как величайшую ценность. Это самая дорогая вещь в нашем городе, и я принес ее тебе, как плату за помощь.

Владыка, задумчиво приоткрыл шкатулку, скользнув взглядом по ее содержимому.

Граст напрягся, ощущая, как темнеет взгляд короля, как тяжелеет воздух в тронном зале, отчетливо давя на присутствующих.

– Откуда у бургомистра Дейла столь дивная вещь? – светлые глаза короля, обычно голубые и яркие, теперь напоминали грозовые облака, напитавшиеся влагой и грозившиеся затопить ливнем землю. – Тебе известно ее происхождение?

– Нет, владыка. – честно ответил следопыт, пребывая в некотором недоумении. – Мне ничего о том неизвестно.

«Какая, собственно, Трандуилу разница, откуда именно взялась дорогая цацка у бургомистра? – подумалось Грасту. – Вещь, явно недешевая, сделанная настоящим мастером своего дело, с любовью и желанием. Королю она понравилась, ишь, как сверкают глазища у Трандуила!»

Но, Граст промолчал, оставив собственные мысли при себе. Король молчал так же и, поневоле, следопыту пришлось дать некоторые разъяснения.

– Говорят, что венец принадлежал еще королю Барду. – нехотя произнес следопыт, кляня себя за то, что подробно не расспросил старинного друга о занятной вещичке. – Он – одна из тех драгоценностей, что попала в Дейл из Эребора, сразу же после смерти Смауга и жестокой битвы за Гору.

– Эре-бор…– слегка растягивая слова, проговорил владыка. – Почему я не удивлён? Гномы…Конечно же.. Эти, жадные до чужого добра, коротышки….

Граст поежился – в голосе короля прозвучало столь явное неудовольствие, что следопыт уже заранее начал сочувствовать тангарам. От гнева Лесного владыки трудно укрыться даже в подземельях великой горы.

– Вэнон! – воскликнул владыка и начальник внутренней стражи явился точно из-под земли, вернее, из-под мраморных плит, коими и был выложен пол в тронном зеле.

– Вэнон, – владыка, захлопнув шкатулку, некоторое время размышлял, с сомнением взирая на смертного. – наши гости еще желают встретиться с королем Эрин-Ласгарена?

Вэнон, тонко усмехнувшись, так же взглянул на Граста. В его взгляде не было и намека на мягкость, присущую Миримоэмону.

– Это их самое заветное желание, мой король. – поклонившись, произнес эльф. – Они выражают его столь часто и столь красноречиво, что я…

– Прекрасно! – король сверкнул глазами так яростно, что Граст невольно подался назад, дабы избежать гнева владыки. – Мы исполним его немедленно. Пригласи сюда наших гостей, пусть составят нам компанию.

Эльф, изящно развернувшись, выскользнул из зала, успев при этом бросить полный неприязни взгляд на Граста.

«Интересно, чем я мог так насолить этому вертлявому эльфу? – удивился следопыт, видевший Вэнона первый раз в своей жизни. – Парень-то, явно на взводе. По всей видимости, гости доставляют ему изрядное беспокойство».

Граст, конечно же догадался, кто именно, пользуется радушным гостеприимством короля Эрин-Ласгарена. Гномы Эребора оказались не менее упрямыми, чем люди из Дейла. Они, так же, решили любыми путями добиться встречи с королем.

И, если Граст, угодивший в ловушку орков и разбойников, оказался в руках эльфийских целителей, то гномам повезло куда больше – король отправил незваных гостей в подземную тюрьму, построенную в стародавние времена, самими же тангарами.

Ждать пришлось недолго.

О скором появлении гномов, короля и его гостя из Дейла, известили шум и топот ног. Казалось, что в тронный зал спешит гномий хирд, стуча сапожищами.

И, если самого Граста к королю привел один лишь Миримоэмон, то гномов, числом трое, сопровождала эльфийская стража, вооруженная до зубов.

Возглавлял стражу, конечно же, сам упомянутый Вэнон.

Троица гномов, слегка растрепанная и разозленная долгим ожиданием в гостеприимной темнице короля эльфов, не испытывала к Трандуилу, ни почтения, ни благодарности.

У гномов отобрали их любимые топоры, да и прочее оружие, вплоть до нарядных заколок, которыми тангары любили украшать свои бороды и волосы. К тому же, гномам не давали пива и табака, лишив, тем самым, приятного времяпровождения, пусть даже и в темнице.

От того, воинственные коротышки, пришедшие к лесному владыке с просьбой, начали общение с ним, едва ли не с оскорблений.

Гномов всего оказалось трое – один, как сразу было заметно даже постороннему, суровый и седовласый дядька, поперек себя шире, бородатый и волосатый, являлся главой своеобразных послов-лазутчиков, ищущих доступ во дворец «Лесной феи», как часто называли тангары Трандуила, зная, как не нравится королю это нелестное прозвище. Двое сопровождающих его юнцов, вероятней всего братья, ибо были они с лица похожи друг на друга, бросали по сторонам, полные негодования, взгляды, шумно сопели и яростно чесались, выражая своим беспардонным поведением неуважение к, присутствующей здесь, особе королевских кровей.

Некоторое время Трандуил забавлялся, с кривой усмешкой наблюдая за тем, как посланцы Эребора прожигают взглядом его королевское величество.

– Хватит! – неожиданно резко воскликнул король, теряя терпение. Сопение и чесание мгновенно прекратились.

– Я приветствую в Лесном королевстве посланников славного Эребора. – быстро и без торжественности в голосе, произнес Трандуил, давая понять горе-лазутчикам, что послы-послами, а темница в подземелье – темницей.

Старший из гномов, воинственно выставив вперед лохматую бороду, покосился на Граста, скромно молчащего в стороне и произнес, сиплым, лишенным всякого дружелюбия, голосом:

– Привет тебе, Трандуил, король Эрин-Ласгарена от Даина, Каменного Шлема, Короля-под-Горой!

Трандуил вежливо склонил голову, признавая звучный титул царственного гнома Эребора, а посол, тем временем, продолжая задирать бороду все выше и выше, излагал.

– Король Даин, чрезвычайно озабоченный нападениями таинственного недруга на наши подгорные селения, просит лесного владыку о помощи и содействии, во исполнении союзного договора, заключенного владыками сразу же после смерти Смауга и битвы за Гору.

Последние слова дались гному с величайшим трудом, а братья вновь яростно засопели, выражая собственное негодование.

– Полагаю, – Трандуил обратил свой взгляд на Граста, по-прежнему, скромно молчавшего в стороне от сопения и чесания братьев. – бургомистр славного Дейла, хочет того же, что и гномы Эребора.

– Если бы ты не пыжился на своем троне, надуваясь от важности, – воскликнул один из братьев, тыча в короля указательным пальцем и топорща, все еще куцую по молодости лет, бороду. – то смог бы выслушать нас гораздо раньше и многие из гномов, остались бы живы. Кто, как не ты, виновен в смертях и разорениях, постигших наш род?

Глаза Трандуила слегка округлились от вопиющей наглости молодого тангара, но, смирив свой гнев, что было нелегко для владыки эльфов, король вопросительно взглянул на главу гномов Эребора.

– Это мой племянник, – недобрым взглядом, точно кнутом, ожог сородича, тяжко вздохнувший, гном. – Паин, сын младшей сестры. По молодости лет, он слегка не воздержан на язык, но мысль, в общем-то, выразил верно.

– Значит тебя, Бала Твердый Кулак, направил ко мне сам Даин? – вкрадчивым голосом уточнил Трандуил, устремляясь к своему трону, словно решив, что на сегодняшний день с него достаточно дерзости гномов. – Небось велел тебе, славный Бала, быть вежливым и учтивым, обещая любую награду за помощь эльфийских следопытов?

Бала Твердый Кулак, глава одного из родов славных тангар Эребора, возмущенно засопел. Ему, естественно польстило, что лесной король знает его имя, хоть сам посол и не подумал представиться, наплевав на правила приличия. Но, обида за то, что самому Бале пришлось ползти земляными туннелями, прорытыми невесть кем, и, невесть, когда, дабы встретиться с Трандуилом во чтобы то ни стало, до сих пор грызла самолюбие важного гнома.

Король Даин Каменный Шлем, славился не менее грозным нравом, чем Лесной владыка и попасть под горячую руку узбада, старейшина не хотел.

– Что-то вроде того. – нехотя буркнул гном, отводя глаза в сторону. – Так же, он что-то упоминал о самоцветах, золоте и мифриле.

– Похвально. – на мгновение задумался Трандуил, возвышаясь над присутствующими. – Впрочем, разговор об оплате мы отложим.

– Отложим? – удивился гном и воинственно прищурился. – Если ты…владыка, – последнее слово Бала едва ли не вытолкнул из собственного рта, до того неприятно ему было общаться с Трандуилом. – вновь решишь засунуть нас в свою.. хм…уютную темницу, то мы…

– Послушай, Бала, – неожиданно доброжелательно произнес Трандуил, насторожив гномов еще больше. Доброжелательность и Трандуил? Что-то невероятное, сродни снегу в июле. Посланцы Эребора подвинулись друг к другу, полностью игнорируя эльфийскую стражу и шаря глазами по тронному залу, в поисках оружия. Но ищущий взгляд гномов натыкался на фигуру лесного короля, восседавшего на рогатом троне, на чудесной работы, гобелены, украшавшие стены, да, собственно, на самих стражей, окруживших тангар, с весьма недружественным видом.

И, никакого оружия в поле зрения.

– Я хотел бы попросить уважаемого Балу, Твердый Кулак, взглянуть на одну забавную вещичку, попавшую ко мне, по случаю. – произнес король, посматривая на коротышку настороженно и с ожиданием. – Я думаю, что такой известный мастер, каким является почтенный гном, сможет оценить данную вещь по достоинству.

И, Миримоэмон, повинуясь изгибу стреловидных бровей своего короля, легкими шагами приблизился к столику и, небрежным движением руки, раскрыл шкатулку.

Следопыт наблюдал за происходящим со все возрастающей тревогой. От его глаз не укрылось то, что Трандуил пребывает в состоянии, плохо контролируемого бешенства. Еще немного и гнев владыки обрушится в равной степени, как на тангар, так и на самого Граста.

Шумно топая сапожищами, польщенный сверх меры гном, проследовал за легконогим Миримоэмоном.

Глаза гнома уткнулись в шкатулку, а руки схватили драгоценный венец ловко и сноровисто. Икрами зеленого пламени, сверкнули изумруды, и сапфиры заиграли яркими гранями при свете огней. Лицо гнома засветилось от удовольствия.

В толстых пальцах коротышки появилась лупа, при помощи которой гном принялся увлеченно рассматривать бесценный предмет, представляющий из себя не просто украшение, а настоящее произведение искусства.

– Недурственная работа, клянусь Дурином! – воскликнул гном, обнюхивая и оглаживая каждый камешек, каждый резной листочек на дивном украшении. – Работа – не гномья, а эльф? Вторая эпоха, не иначе, и делали эльфы. Что, Трандуил, решил тряхнуть стариной и сделать подарок какой-нибудь смазливой эльфиечке?

Лицо эльфийского короля побледнело так сильно, что, устрашенные, отступили назад даже молодые гномы, что уж говорить о следопыте из Дейла, никогда не сталкивавшимся с гневом столь царственной особы.

Медленно, очень медленно, Трандуил поднимался со своего рогатого трона. Почувствовав неладное, Бала, Каменный Кулак, перестал ухмыляться в окладистую бороду и соизволил наконец-то взглянуть на короля. Легкомысленная веселость гнома мгновенно, куда-то улетучилась, мозолистые ладони торопливо зашарили по широкому поясу в поисках отсутствующего топора, а Трандуил, все поднимался и поднимался, а лицо его, все белело и белело, теряя все краски жизни, хоть это и казалось невозможным.

– Значит, вторая эпоха? – со свистом втягивая в себя воздух, почти прошипел эльфийский владыка, неуловимым, змеиным движением, изогнув собственное тело, облаченное в шелк и бархат. Через один удар сердца, король уже нависал над гномом, точно грозовая туча. – Эльфийская, говоришь, работа, а гном?

– Эльфийская. – не понимая в чем дело, поспешно подтвердил Бала, не спуская глаз с разъяренного владыки леса. И чего, спрашивается, взбеленился? Кто их знает, этих эльфов, особенно капризную Лесную фею? Еще покусает…Лечись потом от эльфийского бешенства…

Все эти мысли, огромными рунами были начертаны на широком гномьем лице, но Трандуил и не думал усмирять свой гнев.

– Этот венец мой отец сделал для своей жены, моей матери. – более спокойным голосом, по-видимому, стараясь держать себя в руках, изрек владыка Эрин-Ласгарена. – После смерти родителя и отбытия моей матери на Запад, Лиственный венец перешел ко мне и был вручен, как свадебный дар, моей жене, Эльлериан. Мне продолжать, гном?

– Конечно! – ничуть не смутившись, воскликнул гном. – Очень интересно послушать. Никогда не знал, что у тебя была жена, эльф. Несчастная, по всей видимости, женщина.. Гм…

– Интересно? – Трандуил подтянул к себе свою алую с золотом мантию и тряхнул длинными волосами, усмиряя собственный гнев. – Моя жена погибла, гном…Погибла так давно, что многие здесь забыли даже ее имя… Мы не нашли ее тела, даже клочка одежды не отыскали в проклятых камнях у проклятого черного замка.

– Печально. – крякнул гном, потея под пристальным взглядом разъяренного эльфа. – Так получается, ты вдовец, король?

– Именно так. – величественно кивнул Трандуил, сдерживаясь, чтобы не пришибить ненароком наглого гнома. – Так скажи же мне, эреборец, Бала Твердый Кулак, каким таким таинственным образом, святыня моего рода, Лиственный венец моей жены, попал в гномьи кладовые и был отдан Барду-Лучнику из Дейла, в качестве откупа?

Мертвенный гнев, звучавший в голосе Трандуила, пробирал до костей, замораживая и леденя кровь, текущую в жилах.

Бала Твердый Кулак растерянно оглядывался на своих племянников, пытаясь осознать то, что мгновение назад произнес Лесной владыка, фактически обвиняя гномов в мародерстве и непочтительности к павшей в бою особе королевской крови.

– Я не знаю. – развел руками гном, понимая, как жалко и неубедительно звучат его оправдания. – Я, вообще, в первый раз вижу этот венец, клянусь Балином!

– А, откуда известно, что этот самый венец был вручен Барду-Лучнику гномами Эребора? – молодой гном, еще один племянник Балы, выступил вперед. – Кто может доказать это? Вполне возможно, что это наговор, поклеп, с целью поссорить тебя король с твоими союзниками с Одинокой горы.

– Я могу. – почесав затылок, Граст нехотя вступил в разговор. – Я сам привез этот венец в Эрин-Ласгарен, предложив королю сию вещицу в качестве оплаты за помощь.

– Вот! – радостно ткнул пальцем в дейлинца, молодой гном. – Люди привезли, с них и спрашивай. При чем здесь гномы?

Тангары шумно засопели, чувствуя неловкость, но молчаливо соглашаясь со словами собрата.

– Согласно описи всех сокровищ, полученных от гномов Эребора, в год смерти Смауга Ужасного, – монотонным голосом, точно зачитывая слова с листа, проговорил Граст. – венец из серебра, с изумрудами и сапфирами, эльфийской работы, значится под № 2037. Хранился сей дивный предмет в семье Барда в течении многих лет, его берегли и передавали по наследству. Имеются документы, подтверждающие передачу драгоценного венца казне города Дейла. Документы визированы подписью старейшин Эребора и большой круглой печатью с изображением Аркенстона. Так-то…

Граст замолчал, молчали и, растерявшие весь свой запал, молодые гномы. И старейшины помалкивали.

– Слушайте мое решение, сыны Дурина. – Трандуил не собирался церемониться с бородатыми посланцами Эребора. –Ты – король, вздернув высоко красиво очерченный подбородок, указал на Паина, молодого племянника Балы, который Твердый Кулак. – отправишься в Эребор испросишь у своего короля про венец моей жены. Я знаю вас, гномы, вы жадны и завистливы, вороваты и ненасытны. Но вы поведаете мне правду и только после этого мы обсудим условия нашей помощи в решении ваших проблем. Вы же, – король взглянул на дядю и оставшегося племянника. – побудете гостями в моем дворце еще какое-то время. И ты, следопыт из Дейла присоединишься к ним. Надеюсь, я получу нужные ответы достаточно быстро, иначе, – глаза короля посерели до предела. – вы сгниете в темнице и никогда больше не увидите солнечного света.

Закончив говорить, король величаво удалился, шурша своей роскошной мантией, оставив гномов и человека возмущаться своим жестоким решением.

Гномам явно не хотелось обратно в темницу, а молодому Паину становилось не по себе, от одной мысли, что придется предстать перед своим узбадом с крамольными речами на устах.

– Нам следует поторопиться. – учтиво обратился к Грасту Миримоэмон. – Не стоит ещё больше сердить владыку. Как вы слышали, король отдал прямой приказ. Мне очень жаль, что все так обернулось.

Граст и не подумал сопротивляться – все-таки, ему не удалось избежать визита в темницу лесного короля, хорошо хоть компанию в сём непростом деле ему составят говорливые гномы.

Вэнон, заслышав последние слова Миримоэмона, сердито поджал губы, но, оставив при себе собственное мнение, поспешил исполнить повеление владыки.

Эльфийская стража, под командованием хмурого и недружелюбного к инородцам, Вэнона вернула гномов и, присоединившегося к ним следопыта из Дейла, на нижний ярус, в подземную тюрьму, в которую Трандуил имел обыкновение отправлять всех своих недругов.

Гномы утешались лишь мыслью о том, что где-то здесь, в одной из камер самого нижнего яруса подземелья, в свое время, сиживал сам Торин Дубощит, Король-под-Горой, величайший герой гномьего царства Эребор.

Из знакомых Гарста подобным мог похвастаться лишь Черный Эрик, но, в отличие от легендарного Дубощита, до героя бандит не дотягивал.

Невозмутимые эльфийские воины, рассадили гномов и человека по разным камерам, крепко-накрепко закрыли замки и удалились, уведя с собой Паина, осыпающего эльфов крепкими гномьими ругательствами направо и налево.

Потянулись долгие часы ожидания.

Глава 8 Пленники или гости?

Вопреки опасениям человека из Дейла, заключение в подземелье протекало очень спокойно, можно даже сказать – скучно.

Разумеется, никто не ожидал, что Трандуил, упекший Граста в темницу, станет заботиться о его развлечениях, но, все же…

Здесь, на самых нижних ярусах Лесного дворца, дейлинец заскучал, как никогда в жизни. Его деятельная натура, привыкшая к скорым, порой, рискованным, поступкам, томилась от безделья и тупого ожидания.

Грядущее казалось ему подернутым серой пеленой неизвестности.

Он боялся даже подумать о том, что именно происходит нынче в окрестностях Дейла и Эсгарота, как страдают рыбаки Долгого озера от нападений разбойников.

Часто задумывался Граст и о Черном Эрике, вступившем в союз с орками и ненавидя его все больше и больше, не только за уже совершенные преступления, но и за те злодеяния, что он и его банда головорезов, могли сотворить в будущем.

Думал Граст и о Лесном короле, о его злой воле, отправившей дейлинца за решетку.

В какой-то мере следопыт оправдывал владыку. Новость о том, что оказывается, когда-то давно, у короля Трандуила имелась супруга, которую он, владыка Эрин-Ласгариена, наверняка любил и почитал, явилась для человека из Пустошей, настоящим откровением.

Нет, разумеется, слухи ходили о том, что некогда, Трандуил жену потерял при трагических обстоятельствах, но кто верит этим слухам? Разве что, базарные торговки в пятничный день?

Король Трандуил слыл среди людей, да, что там говорить, и среди гномов, холодным и равнодушным ко всему, кроме своего Зеленого леса и драгоценных камней, пожалуй.. Его так и называли «Холодное сердце», «Ледяной король» или, «Равнодушный эльф».

И, вдруг, жена, память о которой, эльф хранит великое множество лет!

Эльфы, как были, так и оставались непостижимым для понимания народом.

Как можно хранить верность одной единственной женщине, на протяжении не десятков, сотен лет? Граст не мог, ни понять, ни осознать подобной преданности.

Загадочный след эльфийки, обнаруженный через многие и многие годы, не мог оказаться случайным.

Это понимал король, это понимал следопыт, это понимали и гномы.

Гномы, нужно сказать, отнеслись к повторному водворению в темницу со стойким спокойствием.

Нет, разумеется, в первые часы заточения, парочка тангаров, дядя и племянник, бурно выражали свое неудовольствие тем, что трясли решетки, стучали в стены пудовыми кулаками, громко бранились и поносили эльфов всяческими обидными словами.

Как пояснил Бала Каменный Кулак, подмигивая следопыту в ответ на его недоуменный взгляд.

– Мы же гномы, дикое племя с горы. От нас ожидают именно такого поведения. Не станем же разочаровывать наших гостеприимных хозяев.

Второго племянника Балы, старшего сына его младшей сестры, звали Фаин, гномом он оказался веселым и смешливым, к тому же, чрезвычайно склонным к исполнению бравых баллад на выразительном гномьем языке.

Пока дядюшка отлеживал толстые бока на тюфяке, набитом соломой, неунывающий Фаин, маршировал по своей небольшой камере и громко, с удовольствием, распевал бодрые песни.

Певцом Фаин оказался скверным – ни голоса, ни слуха и, если, терпеливый к его необычной манере исполнения, Граст, беззлобно посмеивался над особо выдающимися руладами, то эльфы, питавшие страсть ко всему прекрасному, страдали безмерно.

Луженая глотка молодого тангара не знала усталости, а память таила немыслимое количество всевозможных песен, баллад и частушек.

Бала Каменный Кулак, беседуя с Грастом о различных мелочах, с одобрением поглядывал на племянника, утверждая, что тот, восходящая звезда гномьего народа, не только хорош собой внешне, но и прекрасно образован и не обделен талантами, одним из которых, несомненно, является талант к пению.

Эльфы с подобным утверждением категорически не соглашались – пение гнома, вернее то, что тангар пытался выдать за вокал, не вызывало у перворожденных никаких чувств, кроме одного-единственного, но горячего желания – придушить наглого коротышку, дабы навечно заткнуть ему глотку.

Всякий раз, доставляя пленникам завтрак, обед или ужин, несчастные эльфы встречались с Фаином, на круглом лице которого присутствовала неизменная улыбка, а на языке наготове была новая баллада. Едва заслышав бодрый, раскатистый голос молодого тангара, упоминающего во множественном числе топоры и секиры, драконов и Балрогов, стражники, торопливо подбирая длиннополые кафтаны, давали деру, пытаясь скрыться от неутомимого певуна на верхних ярусах дворца.

Гном несказанно обижался на невежливость «длинноухих», утверждая, что эльфы должны ему еще и доплатить за то, что, пребывая в столь скверных условиях, он, гном Эребора, ничуть не обижается и даже заботится о досуге хозяев, развлекая неблагодарных из последних сил.

Дни тянулись медленные, точно густой мед, льющийся на блюдо, а ночи Граст посвящал невеселым раздумьям, касательно судьбы Дейла и темным делишкам Черного Эрика.

Наконец-то, в одно прекрасное утро, похожее на все остальные, за ними пришли.

Подтянутый и настороженный Вэнон, придирчивым взглядом обвел мрачных пленников Лесного короля и повелел открыть узилища.

Вначале выпустили гномов и лишь после этого, дейлинца.

Лица эльфов были непроницаемы, а на провокационные вопросы, они не отвечали, молчали, точно языки проглотив.

Граст чувствовал себя не очень чистым и плохо пахнущим, предстать перед королем в подобном виде, казалось немыслимым оскорблением – до того утонченным и изящным выглядел Трандуил среди роскоши своего Тронного зала. Гномов, подобные мелочи не беспокоили – и старший, и младший тангары бодро топотели сапожищами, воинственно выставив вперед растрепанные бороды, их ничуть не смущали, ни крепкий дух, исходящий от немытых тел, ни несвежая одежда.

Граст думал, что их, сразу же, отведут к Трандуилу.

Возможно, Паин, отправленный в Эребор, наконец-то, вернулся и привез хоть какие-нибудь сведения о Лиственном венце, принадлежавшем некогда королеве эльфов, погибшей так давно, что даже людская память не сохранила ее имени.

Но, следопыт ошибся.

Вероятней всего, благородный нос Трандуила не желал выносить тяжелый дух, исходящий от гномов, несколько дней, пользующихся его гостеприимством, а от того, пленников короля, отвели на берег быстрого ручья, где была сооружена неплохая купальня.

Вода в купальне оказалась теплой и приятной, а всевозможные приспособления эльфов, предназначенные для удаления грязи, пришлись, как нельзя кстати.

Намылившись пучком какой-то травы, Граст с удовольствием окунулся в теплые воды, рядом с ним пыхтели гномы, всем и каждому громогласно сообщавшие, что купание в ручье – это чисто эльфийская забава, дикость и пережиток прошлого, а вот у них, в Горе, сооружены настоящие мыльни, из самого роскошного мрамора, с горячей водой из целебного источника, с бассейнами холодной и горячей воды, с расслабляющим массажем и винными погребами неподалеку.

При этих словах, лицо у молодого Фаина делалось хитрым-прехитрым, что всем и каждому становилось ясно, что, он-то, уж точно знает короткую дорожку к тем самым, заветным погребкам.

От вежливости и невозмутимости хозяев у гномов сводило скулы и они, с еще большим шумом, начинали плескаться и бултыхаться в теплой воде, сверкая крепкими ягодицами и прочими частями тела. Их не смущали даже сновавшие поблизости эльфийские девы, взирающие на безобразное поведение подгорян, с негодованием.

Вдоволь наплескавшись, и кто только придумал, что гномы, как и коты, не любят купаться, и растерев намытые тела широкими полотнищами, хорошо впитывающими воду, тангары, рассевшись, здесь же, на берегу ручья, принялись яростно расчесывать свои бороды. Для этой цели, они использовали крепкие, зубастые гребни и пахучее масло, найденное дотошными детьми гор, среди прочих эльфийских безделушек, оставленных в купальне.

Не хватало обычных блестящих заколок, к которым, точно сороки, тяготеют гномы, но их, еще раньше, отобрали эльфы, здраво рассудив, что любой гном может использовать нечто острое и блестящее, и сотворенное из металла, в качестве оружия.

Граст, давно закончивший омовение и сменивший, один эльфийский наряд на другой, терпеливо дожидался пока суетливые гномы наиграются в свои игры.

Ему даже понравилась новая одежда – легкая, удобная, практичная, укрывающая своего владельца в лесу, не хуже знаменитых маскировочных плащей эльфов Лориена. К тому же, одежда мало пачкалась и не рвалась.

Гномам же, вернули их прежние вещи, тщательно отстиранные от грязи и высушенные, за то недолгое время, пока тангары ополаскивались в ручье и занимались своими всклокоченными волосами.

Гномы, проголодавшиеся после купания, ожидали внеочередного приема пищи, но Вэнон, поторапливая незваных и шумных гостей, а с ними и следопыта из Дейла, под конвоем, все той же, эльфийской стражи, отправился по известному маршруту к Тронному залу.

– Нет бы покормить для начала. – ворчал Бала Каменный Кулак, весьма удачно изображавший недалекого и ворчливого дядюшку. Граст явственно расслышал громкие звуки, исходящие из тугого, словно гоблинский барабан, живота гнома. – Нас, гномов, нужно хорошо и часто кормить, иначе мы, гномы, становимся злыми и раздражительными.

Раздражительности в Бале хватило бы на целый гномий хирд.

В отличие от дядюшки, молодой Фаин и не помышлял об обеде – гном заинтересованно вертел бородатой головой, цокал языком, приметив нечто, особенно замечательное с его точки зрения, в интерьере дворца, многозначительно хмыкал при виде симпатичной эльфийки, спешащей куда-то по своим делам, в общем, вел себя совершенно раскованно, ни малейшего внимания не обращая, ни на негодующего Вэнона, ни на прочих эльфов, конвоирующих небольшую, но шумную компанию.

Трандуил, ожидаемо, восседал на рогатом троне.

На мгновение дейлинец чуть замедлил шаг, любуясь огромными рогами и гадая, какому именно великану могли принадлежать столь выразительные украшения и как именно эльфы ухитрились добыть их для своего властелина. Зная эльфов, Граст мог предположить, что лесной король, тот, что сидит на троне или же, предыдущий, охотился на великана самостоятельно, не доверяя никому столь ответственного дела.

Граст сожалеюще вздохнул – он не отказался бы взглянуть на того самого оленя. У лесного гиганта, не было ни единого шанса избежать гибели, так как, лесные эльфы, славились во всем мире, как опытные и упорные охотники.

Внизу, под троном, задрав головы, ожидали гномы. Их оказалось двое, хотя, в Эребор, Паин отправился в одиночку. Развернувшись к вновь прибывшим, они внимательно следили за бывшими узниками темницы эльфийского короля.

– Приветствую тебя, Бала Каменный Кулак, сын Тирола и тебя приветствую, следопыт из Дейла, славный Граст. – вежливо произнес один из старейшин подгорного народа, которого звали Сурим.

Гном, такой же низкорослый и широкоплечий, как и Бала Каменный Кулак, ближайший советник Даина, Каменношлема, имел, так же, прозвище – Краснобородый, за огненно-красный цвет бороды.

Краснобородого и отправил Король-под-Горой в Эрин-Ласгарен, дабы уладить разногласия с лесным королем миром и получить от эльфов, требующуюся гномам, помощь.

Граст, как-то встречал, на приеме у бургомистра Дейла, важного гнома, облаченного в роскошный, расшитый золотом и серебром, камзол, пояс гнома украшала богатая чеканка и самоцветы, играющие на солнце, в густой бороде тангара красовалось великое множество заколок, все с теми же, драгоценными камнями.

Рядом с Суримом, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, страдал молодой Паин, сильно переживающий за своего брата. Выглядел гном неплохо, хотя в купальню его никто не отправлял.

– И, тебя приветствую, славный Сурим, сын Фрости! – радостно взревел Бала, охлопывая гнома могучими руками по широким плечам. – Как ваше ничего? Крепки ли ваши ноги, тангары? Крепки ли ваши руки? Остры ли секиры?

– Крепки.. крепки.. – ворчал низкорослый и коренастый Сурим, которого, ничуть не смущаясь присутствием аж целого эльфийского короля, сжимал в объятиях, повеселевший при виде сородичей, Бала.

Паин скромно стоял в стороне, не мешая старшинам рода радоваться встрече.

– Итак, – произнес Трандуил, все это время, восседавший на троне с хмурым лицом. – если вы закончили обниматься, то приступим к делу. Что можете поведать мне, вы, тангары, о Лиственном венце?

Два осанистых гнома вмиг перестали паясничать и шумно радоваться жизни – мол, пошутили и хватит.

Важный и степенный рыжебородый Сурим, выступил вперед и начал говорить, высоко задирая голову, чтобы смотреть в лицо эльфийскому королю, вольготно расположившемуся на рогатом троне.

– Владыка! – гном слегка наклонил голову, отдавая должное важности поднятого вопроса. – После того, как молодой Паин явился в Эребор и предстал перед Королем-под-Горой, многие гномы приняли участие в поиске ответа на твой вопрос. – Сурим перевел дух, но лицо его, широкое и краснощекое, слегка вспотело и гном поспешно обтер его пестрым носовым платком, величиной с кухонное полотно, предназначенное для вытирания посуды.

– Мы торопились, владыка, так как, решение наших проблем не терпит отлагательств. – продолжил гном, подчеркивая то обстоятельство, что гномы, занятые неимоверно важными делами, все бросили и кинулись исполнять прихоть владыки Эрин -Ласгарена, чтоб тому пусто было.

– И, что же выяснили ваши прознатчики? – с возвышения прозвучал холодный голос короля. – Вы отыскали требуемые сведенья?

Сурим почтительно кивнул и его огненная борода, воинственно встопорщилась.

– Разумеется, владыка Трандуил. – с достоинством, степенно ответствовал гном. – С важными документами, смею вас уверить, в Эреборе обращаются с должным почтением. Мы, гномы, не терпим бардака в подобных вопросах.

– И что же вы имеете мне сообщить? – стреловидные брови Трандуила взлетели вверх, а сильные пальцы вцепились в подлокотники трона. – Где вы взяли Венец?

– Лиственный венец, именуемый так же «малой эльфийской короной из серебра, с изумрудами и сапфирами», был доставлен в Эребор одним из обозов, прибывших с Синих гор, еще во времена правления короля Трора и до воцарения в горе Смауга ужасного.

Трандуил молчал целое мгновения, нацелив на длиннобородого испытывающий взгляд своих сверкающих глаз. Казалось, король подозревает Сурима и всех прочих, присутствующих здесь гномов, в заговоре против своей, королевской особы.

– Откуда у гномов с Синих гор мог оказаться Лиственный венец моей жены? – резким, полным неприязни голосом, поинтересовался король. – Разве не сообщили бы гномы, – голос короля предательски дрогнул. – если бы им случилось обнаружить некие останки знатной эльфийской дамы?

– Сообщили бы обязательно. – безбоязненно ответствовал гном, соблюдая достоинство и не обращая внимания на слегка оскорбительный тон короля. – Если бы обнаружили останки некой дамы, но…

– Но? – король слегка повысил голос, вытянув шею и наблюдая за гномом, в оба глаза. – Но, ваше эльфийское величество, Лиственный венец был вручен гномам с Синих гор семьей нибин-нагримов, встреченных обозом на восточных отрогах Туманных гор.

– Карлики? – недоверчиво переспросил Трандуил. – Проклятое племя, живущее во тьме гнилых пещер! Они же вымерли уже эоны лет назад, милостью Эру Эвуатара.

Сурим неопределенно пожал плечами.

– Никто не ведает великого замысла Ауле, король…Возможно, кто-то из карликов уцелел и выжил в Туманных горах. Эти карлики познали голод и нужду, они скитались в поисках лучшей доли и, в обмен на пищу, отдали женский венец дивной работы, из светлого серебра и красного золота, изукрашенный изумрудами и сапфирами. Прости, владыка, – гном повинно опустил голову. – если бы владыка Эребора, король Трор, ведал, что драгоценность, полученная от нибин-нагримов, принадлежит твоему роду, он, несомненно, вернул бы ее.

Трандуил, внезапно успокоившись, взглянул на важного гнома слегка иронично, прихотливо изогнув свои, знаменитые на всё Средиземье, брови. – как-же, как же, кажется, говорил взгляд короля, держи карман шире! Помнится, эльфы, как-то предъявляли претензии Королю-под-Горой по поводу одного ожерелья из белых алмазов, похожих на звездный свет. Трор наотрез отказался отдать камни, сокровище эльфийского народа, да и внук его, Торин, оказался ничуть не лучше. В конце концов эльфы вернули свои реликвии, но какой ценой! Тоже самое можно было бы сказать и о Лиственном венце. Если бы не нужда губернатора Дейла, Трандуил, до сих пор бы, ничего не ведал об, утерянном в давние времена, семейном сокровище.

– Я надеюсь, – Лесной король подпустил холода в свой голос, и он захрустел, точно ледяная крошка. – я надеюсь на то, что вам точно известно место встречи карликов и обоза гномов из Синих гор?

– Это было так давно, владыка. – гном попытался развести руками, но Трандуил не сводил с него холодных, полных недоверия глаз. – Но, как я уже говорил, – гном, сделав паузу в самом ответственном месте, был явно доволен, наблюдая, как сузились от злости глаза эльфа. – мы очень старались. Вот карта того края, король Трандуил. На ней отмечено нужное место.

Подобно серебряному вихрю владыка сорвался со своего рогатого кресла, полыхнуло ало-золотым и тонкая, будто эльфийский клинок, фигура Трандуила соткалась перед оторопевшим гномом, точно из воздуха. Ни одно существо на всей Арде не могло двигаться быстрее синды из Дориата.

Небрежно выдернув из рук ошеломленного гнома свиток с картой, Трандуил рывком развернул его и впился взглядом в очертания гор и лесов.

– Прекрасно. – король, с довольным видом, отдал драгоценную карту Вэнону, а сам принялся прохаживаться по залу, заложив руки за спину. Роскошная мантия волочилась следом, повинуясь каждому движению владыки, точно хвост замечательно красивой змеи.

Гномы замерли в ожидании, даже молодежь, не отличавшаяся тягой к соблюдению приличий, притихла, перестав перешептываться за широкими спинами старейшин.

Трандуил о чем-то напряженно размышлял, временами поднимая взгляд холодных, светлых глаз на гномов и человека из Дейла, морщился, точно от зубной боли, хотя, какая зубная боль может быть у эльфа? и продолжал свое неторопливое кружение по тронному залу.

– Хорошо. – король принял решение, которому, по всей видимости и сам был не очень-то, рад. – Поступим так – эльфы окажут всю необходимую вам помощь, если, конечно, – тут Трандуил позволил себе легкую усмешку, мгновенно заставившую двух старших гномов сердито насупиться. – если, конечно, мы сойдемся в цене.

– Милорд, – решил обратить на себя внимание, молчавший до этих пор, Граст. – а, как же, поручение бургомистра?

– Мое решение касается и Дейла. – небрежно отмахнулся от человека царственный эльф. – К тому же, – Трандуил снисходительно взглянул на следопыта. – Вы уже расплатились…авансом.

Дейлинец вздохнул с нескрываемым облегчением – Трандуил слыл холодным и безжалостным, но слово свое держал крепко и поэтому, Граст мог с чистой совестью отчитаться перед своим другом Бергом о проделанной работе.

О том, что, выполняя наказ бургомистра, сам Граст едва не погиб, даже не стоило и вспоминать. Кого волнуют подобные мелочи? Уж точно не сильных мира сего.

Гномы молчали, а король, увлеченный какой-то тайной мыслью, не спешил поддерживать разговор, и в тот момент, когда тишина стала в тягость всем присутствующим, за исключением бесстрастных эльфов, появилось новое лицо.

В тронный зал, легко и стремительно вошла высокого роста эльфийка, одетая в охотничий костюм и вооруженная, как и все прочие нандо, до зубов.

Гномы, которым до сих пор так и не вернули оружия, мгновенно почувствовали себя очень неуютно. Беззащитными и голыми они себя почувствовали, узрев, увешенную оружием, эльфийскую деву.

– Об оплате договоритесь с Нэтвэ. – кратко проинформировал гномов Трандуил. – Не обольщайтесь её безобидным видом. – предупреждающе глянул эльф на повеселевших тангаров. – Эта дама занимает весьма высокое место при моем дворе и обмануть ее вам не удастся.

«Безобидным видом? – Граст взглянул на упомянутую деву с подозрением. – Вот, уж, не сказал бы, что девушка выглядит безобидно. Опасной она выглядит и смертоносной.»

Высокая эльфийка почтительно поклонилась королю и замерла, ожидая дальнейших распоряжений владыки.

Гномы, украдкой, стараясь не оскорбить высокопоставленную особу, рассматривали эльфу с любопытством и некоторой опаской.

Граст, как и прочие, не обделил Нэтвэ своим вниманием.

Девушка, как и все, встреченные им ранее, эльфы, казалась, очень хорошенькой и молоденькой – тонкие, точеные черты лица, сильное тело, крепкие руки, выразительные глаза на подвижном, живом лице – все это, вместе взятое вызывало симпатию.

«С ней будет приятно иметь дело, не смотря на воинственный вид.» – подумал Граст, слегка позавидовав гномам. Вот так всегда – кому-то достаются симпатичные эльфийки, а кому-то – вонючие орки.

По виду старейшин гномьего рода, нельзя было сказать, что они пребывают в хорошем настроение. В отличие от следопыта, тангары, смогли углядеть в выражении лица прекрасной эльфийки нечто, что заставило их кисло улыбаться, нервно щупать свои длинные бороды и оглаживать кошели на широких поясах. Гномы, вообще, и гномы Эребора, в частности, очень не любили расставаться с богатством, нажитым непосильным трудом, а в этом случае, расставание со, столь любимым им золотом, было неизбежно.

– Вам отведут достойные покои для проживания. – Трандуил, все еще соблюдал видимость радушного хозяина, словно и не он, совсем недавно, отдал распоряжение поместить гномов и человека из Дейла в подземную темницу. – Они останутся вашими все то время, которое вы проведете в Эрин-Ласгарене.

– Но, позвольте, милорд, – напрямую обратился к королю Сурим. – вы не спросили нас о том, какую помощь мы желали бы получить от эльфов.

Король несказанно удивился.

Он повернул голову, приподнял свои невозможно красивые брови и взглянул на гнома так, что тот, потупившись, замолчал.

– Неужели вы, тангары, – Трандуил пожал плечами, вновь заставляя свою мантию течь и переливаться алым и золотым. – могли подумать, что я, владыка Лесного королевства, плохо осведомлен о том, что происходит в моих владениях и землях, лежащих поблизости от Леса? – голос короля вновь заледенел от высокомерного презрения к ничтожным смертным. – И, если я, не посчитал нужным вмешаться в дела людей или…– он слегка помедлил. – гномов, то это не значит, что я пребываю в неведении. Ваши недруги, кто бы они не были, будут найдены, выслежены и уничтожены без всякой жалости.

Граст внезапно поежился, вспомнив ненависть, которую главарь бандитов, Эрик Черный, питал к царственному эльфу и усомнился в том, что обещание короля, легко выполнимо.

Трандуил уловил его колебания и покровительственно улыбнулся:

– Человек из Дейла, ты сделал мне воистину ценный подарок, и я намерен отплатить и тебе и твоему городу тем же. Никто не может упрекнуть лесного владыку в том, что он не держит слова.

– Мы хотим принять участие в этом походе. – упрямо выставив бороду вперед, заявил Бала Каменный Кулак, готовый спорить даже с королем. Его твердый взгляд встретился с надменными глазами Трандуила, и гном настырно прищурился.

– Хорошо. – легко согласился король. – Но, предупреждаю вас, тангары – мои воины не потерпят обузы. Если отстанете – вас бросят и потом не жалуйтесь.

Трандуил направился к своему трону, жестом предупредив командира стражи о том, что аудиенция окончена.