Внучка генерала Шмидта

– Я схожу на перрон, пирожков куплю, – Кира выглянула в окно своего плацкарта.

Серый унылый вокзал очередного южного городка нарисовался невдалеке. Поезд дернулся и со скрипом остановился. На небольшой привокзальной площади шла бойкая торговля самым необходимым – вареная картошечка, соленые огурчики, пирожки с разными начинками… Все, что необходимо усталому проголодавшемуся пассажиру, едущему уже четвертые сутки к морю. У них уже давно все припасы закончились, да и жара не позволяла долго хранить еду.

Марина оторвала свой взгляд от спящего на нижней полке 3-летнего Максика и с тревогой сказала:

– Ты только недолго, поезд тут всего 15 минут стоит…

Кира закатила глаза:

– Ни фига се, целых 15 минут! Че как с маленькой разговариваешь? Надоело уже! То не помогаю – плохо, то помочь хочу – тоже плохо?

– Ну ладно, вот возьми, – Марина вытащила миниатюрную сумочку из-под подушки, вынула крупную купюру и протянула Кире, – купи горячих пирожков с картошкой и капустой, домашнего сыра, ну и еще чего-нибудь на свое усмотрение… Но будь осторожна, тут мелких воришек, говорят, пруд пруди…

– Сама знаю, – Кира небрежно взяла деньги, зажала в кулак и пошла к выходу.

Марина занервничала, какое-то неприятное чувство накрыло ее с головой: и зачем она согласилась на это? Лучше бы сама. Пусть бы Кира посидела с Максиком. А она бы сама сходила. Она кинулась следом, выскочила в тамбур, схватившись за поручни, выглянула наружу – Киры уже и след простыл. Ну и где она? Торговые ряды быстро наполнились пассажирами, спешащими закупиться едой в дорогу. Вон, кажется, Кирина фигура мелькнула возле столика с пирожками. Кажется, она первая в очереди. Шустрая… Тревога немного отпустила, и Марина бросилась обратно, к сыну…

Он уже проснулся и, сидя на полке, испуганно озирался по сторонам.

– Здесь я, здесь, сынок…

Она присела рядом и прижала сынишку к себе. Они еще даже не приехали в дом отдыха, а она уже все прокляла, что согласилась на авантюру – взяла с собой эту колючку, Киру. Ей же слова сказать нельзя, все – в штыки! Как они там будут уживаться целых три недели? Марину не покидало беспокойное чувство, что Кира там обязательно сбежит или еще что-то натворит, но обязательно отравит им отдых…

От горестных мыслей ее отвлек радостный возглас сынишки:

– Мама, мы поехали! – он тыкал пальчиком за окно, где медленно проплывали люди, деревья, стены каких-то строений.

Она вскочила, как ужаленная:

– А Кира? Где Кира?!!

Она промчалась по узкому коридорчику вагона, чуть не сшибая встречных пассажиров, выскочила в тамбур. Проводница, молодящаяся, яркая блондинка, уже закрыла дверь и, предвкушая отдых, намеревалась зайти в свое купе.

– Стойте!!! – закричала Марина и вцепилась в дверь, пытаясь ее открыть, – вы забыли девочку, подростка!!! Она не вернулась обратно! Она отстала!!!

Проводница замерла, остолбенело уставившись на обезумевшую пассажирку, которая уже открыла дверь, пытаясь выпрыгнуть на ходу. Потом опомнилась, схватила ее за руку, с силой захлопнула дверь:

– Вы что? С ума сошли? Вы же убьетесь! Поезд уже набрал ход!

– Остановите поезд!!! – орала Марина, безумно вращая глазами. Вырвалась из рук проводницы и кинулась к стоп-крану. Но проводница, наученная горьким опытом, оказалась проворнее – быстро подставила той подножку, и Марина рухнула на пол, ободрав колени и локти до крови.

– Остановите!!! – билась она в истерике, – Девочка потерялась! Что я скажу ее отцу?

– Тихо-тихо, – проводница присела рядом, обняв ее как можно крепче, – ну остановите вы поезд. И что дальше? А как же ваш малыш? Вы же его не бросите? А с девочкой ничего страшного не произойдет. Она уже большая. Сколько ей?

– Тринадцать, – всхлипнула Марина, сидя на полу и вцепившись в свои волосы.

– Ну вот, 13, – ворковала проводница убаюкивающим голосом, – уже совсем взрослая, догадается пойти в милицию и все рассказать. Не бойтесь, мы сейчас свяжемся с дежурным на той станции, все ему объясним. В нашей стране дети не теряются…

– Да? Вы правду говорите? – Марина вцепилась в женщину, как за спасительную соломинку. И ей сразу стало легче.

– Ну, конечно, – ласково продолжала проводница, разжимая пальцы, до синяков вцепившиеся ей в руку. – А вы лучше… идите к сынишке. Кажется, он потерял вас и испугался. Слышите? Это он плачет?

Только сейчас до воспаленного сознания Марины донесся рев Максика. Она кое-как поднялась на негнущихся ногах и, шатаясь, пошла на голос сынишки. Проводница вздохнула и хотела уже нырнуть в свое купе, как ее остановил пожилой мужчина. Слегка прокашлявшись, он сказал:

– А может, зря не остановили поезд? По горячим следам быстрее бы нашли девочку…

– Ну вот еще один, – досадливо нахмурилась проводница, – ну что с ней сделается среди бела дня?

– Я слышал, в этом городе часто дети пропадают, – сказал он, понизив голос.

– Ну что вы городите? – резко перебила его женщина, – С чего вы взяли? Вы хотя бы мамаше это не вздумайте сказать…

– Я знаю, что говорю, – упрямо продолжал мужчина и, поколебавшись, словно доверял очень секретную информацию, добавил – за два года на этой станции уже несколько детей пропали, разного возраста…

Купив пирожки с картошкой, Кира положила сдачу в карман, радуясь, что так быстро оказалась первой в очереди. Так, посмотрим, что там дальше… Поглядывая краем глаза на стоящий поезд, она двинулась дальше по торговым рядам. О, вот и сыр домашний. И народу не так уж много…

Она остановилась у прилавка, прицениваясь, и вдруг… почувствовала чужую руку в своем кармане. Дернулась, чтобы схватить, задержать… Но воришка оказался проворнее. Маленький, верткий, он ловко проскользнул между людьми и исчез за углом торговой палатки. Кира лихорадочно схватилась за карман – пусто! И молча кинулась следом. Кричать и звать было не в ее правилах. Она вообще терпеть не могла привлекать к себе внимание.

Завернув за угол, она уперлась в старый деревянный забор, в котором было выломано несколько штакетин. Через эту дыру и ушел воришка. Кира заглянула туда – там все поросло бурьяном и густым кустарником, и только узкая протоптанная тропка указывала на то, что ею иногда пользуются. Девочка остановилась в растерянности, и в этот момент она услышала громкий гудок поезда. Резко обернулась и увидела, что ее поезд набирает ход. Опоздала! Ноги подкосились от страха. Вместо того, чтобы бежать, догонять, она села на корточки возле злосчастного штакетника, обхватила руками колени, сжалась в комочек. Словно пыталась таким образом свернуться в кокон и спрятаться от проблем.

– Че сидишь? Случилось чего? – услышала она и, подняв голову, встретилась взглядом с женщиной, у которой недавно пирожки покупала. Она держала в руках огромную корзину с остатками не проданных пирожков.

Во взгляде женщины было столько участия, что Кира не выдержала, всхлипнула:

– Я… от поезда отстала, и еще… у меня деньги украли…

Она изо всех сил крепилась, чтобы не расплакаться, потому что терпеть не могла хлюпиков и слабаков. А тут сама рассиропилась. Но быстро вытерла набежавшие слезы кулаком.

– Вот беда-то, – покачала головой женщина, – но не переживай, я тебе помогу… Догоним твой поезд. У меня сын в милиции работает. Идем со мной, успеем, пока он на обеде. Меня, кстати, теть Клава зовут. А тебя?

– Кира.

Девочка оживилась, быстро вскочила на ноги. У нее появилась надежда. Непрошенные слезы тут же высохли. И она радостно зашагала рядом.

– Давайте я вам помогу, – Кира взялась за ручку корзины, – а далеко идти?

– Да, нет, недалече совсем…

Они прошли метров сто, когда навстречу им попались два милиционера.

– Может, им все расскажем? – кивнула девочка в их сторону, когда они приблизились.

– Да нет, зачем? – Клавдия поспешно отошла в сторону, пропуская их на тротуаре, а Киру заслонила своей спиной.

Позже, когда блюстители правопорядка прошли, она проворчала:

– Толку-то от них. Там везде блат нужен. Я же сказала, что сын у меня в милиции работает… Он и поможет. Ты, кстати, пить не хочешь? Жарко, спасу нет…

– Хочу, – Кира почувствовала жуткую жажду, в ее горле все пересохло.

– А давай сюда завернем и попьем, – теть Клава завернула в какую-то подворотню, заброшенную и заросшую бурьяном, присела на поваленное бревно. Покопавшись в своей корзинке, она извлекла бутылку и протянула Кире:

– Вот, попей лимонадика…

Кира с жадностью сделала глоток, и вдруг… сознание ее померкло.

***

– Не плачь, маленький, я здесь! – Марина схватила на руки испуганного и зареванного сынишку, обняла его, прижала к себе, укачивая.

– Где ты была? – всхлипывал Максик.

– Я здесь, здесь, – повторяла она, словно не слыша его вопроса.

Несмотря на заверения проводницы, что все в порядке, нет особой опасности, ей было страшно. Что она скажет Николаю, если Кира не найдется? И зачем она согласилась на эту авантюру – взять чужого ребенка в чужие края? Они собирались ехать втроем – с Колей и Максиком на Черное море. Но в последний момент у мужа появились неотложные дела на службе.

– Слушай, Мариш, может, возьмешь Киру вместо меня? – вдруг предложил он, – жаль, если путевка пропадет. С дочерью моей снова подружитесь, может, Макса она, наконец, примет. Надо же им как-то отношения строить, а? И я бы был тебе очень благодарен… Понимаешь, нет совсем времени на дочку, стыдно перед ней и бывшей женой…

Марина его понимала и даже чувствовала себя виноватой, будто разбила их семью. Хотя познакомились они, когда Николай уже был в разводе, а Кире было 9 лет. Вначале они подружились, девочка с удовольствием ходила к ним в гости, тянулась к Марине, да и та ее полюбила, пока не появился Макс… И все. Девочка сразу замкнулась, закрылась на все замки, в гости перестала приходить. К Максу даже не подходила. А Коля все не терял надежды их снова подружить. Поэтому ухватился за эту поездку, как за спасительную соломинку.

– Мариш, ну а вдруг она оттает там, у моря?

Он смотрел на нее такими умоляющими глазами, что сердце сжалось от боли. Да Марине и самой очень хотелось вернуть былое расположение его дочери. И она сдалась. А вдруг? И вот теперь…

– Позвольте присесть рядом? – как сквозь туман услышала молодая женщина чей-то голос. И непроизвольно подвинулась на своей полке. Рядом присел пожилой седовласый мужчина с военной выправкой, кашлянул:

– Дело в том, что я был свидетелем вашего, так сказать, отчаяния, – начал он вежливо, Марина вопросительно взглянула на него, и он торопливо продолжил, – я вам предлагаю – выйти вместе со мной на следующей остановке… Если это тот случай, о котором я думаю, то нельзя терять ни минуты.

– Кто вы? И почему мне помогаете? – спросила Марина странного незнакомца. Голос ее дрожал.

– Меня зовут Иван Егорович, – ответил мужчина, – а почему вам помогаю, отвечу позже, потому что сейчас нельзя терять ни минуты. Но поверьте, на это есть веские причины… А сейчас собирайтесь! Живо! Сядем на встречную электричку…

– Ну и куда вы собрались? С маленьким ребенком? – удивилась проводница, увидев их в тамбуре с чемоданами, – я уже передала информацию начальнику поезда… Девочку посадят на следующий поезд… И где она вас будет искать?

Марина занервничала, поставила чемодан, прижала к себе Максика и жалобно взглянула на своего попутчика:

– А действительно? Вдруг мы там разминемся? Что тогда?

– Уж лучше разминуться, – вздохнул Иван Егорович, – чем бездействовать. Вот что вы будете делать, приехав на место? Сможете спокойно отдыхать?

– Ой, нет, это невыносимо! – простонала Марина и умоляюще посмотрела на проводницу:

– Попросите задержать девочку на месте, в том городе!

Проводница вздохнула, посмотрела выразительно на пассажиров, как на сумасшедших, и пожала плечами:

– Как скажете…

Им повезло, едва они успели купить билеты, как объявили их электричку. Народу в вагоне было немного. Они сидели одни в своем закутке и можно было поговорить, не привлекая внимания. И Марина не выдержала:

– Ну объясните мне, пожалуйста, почему вы решили мне помочь?

– Да я не вам, я себе помогаю, – нахмурился Иван Егорович, – у меня тоже внучка пропала… 2 года назад…

Марина остолбенела, мурашки покрыли ее тело до самой макушки.

– Как??? И ее до сих пор не нашли???

– Нет.

Лицо мужчины побледнело, и только заходившие желваки выдавали крайнюю степень волнения. А руки непроизвольно вцепились в сидение.

– О Боже!!! Нет!!! – Марине стало совсем дурно, когда она представила, что и Кира исчезнет также бесследно. На глазах снова выступили слезы:

– И что же теперь делать?!!

– Успокойтесь, – Иван Егорович взял себя в руки, – сегодня я ехал в другой городок, но услышав вашу историю, я подумал, что это знак, и мне надо вмешаться. Почему-то возникло странное чувство, что если я вам помогу, то смогу найти и нашу Владу. И действовать нужно непременно, по горячим следам…

В его глазах горел вдохновенный огонь, и Марина, глядя в них, вдруг успокоилась. Его чувства начали передаваться и ей.

– Главное верить в успех, – сказал он, – вот воистину – во что веришь, то и получаешь. Почему-то именно сегодня я остро это почувствовал. Надо смотреть в оба, не упускать никаких деталей и подсказок. Наш мозг уникален – если ему задать задачу, он приведет нас к верному ответу. У меня это было не раз. И всегда получалось.

– И почему же вы до сих пор не нашли свою внучку? – горько усмехнулась Марина.

– А потому что я этого не понимал. Только недавно, проанализировав некоторые моменты, я понял, что надо сосредоточиться на своей цели, и мозг будет давать подсказки. Только нельзя их упустить.

Марина затаила дыхание.

– Как я поняла, вы едете потому, что получили первые подсказки?

– Да!!! – Иван Егорович взволнованно потер руки, – вы не поверите, но сегодня утром я проснулся с чувством, что надо ехать – искать Владу. Что-то непременно должно случиться и вывести меня на ее след…

– Иии? Что же случилось? – Марина тоже почувствовала волнение.

– У меня на глазах пропал еще один ребенок… Ваша дочь.

Большие глаза Марины стали еще больше. Он перехватил ее взгляд и смутился:

– Не подумайте, что я сумасшедший… Но… я проспал свою остановку (никогда со мной такого не случалось). А тут вы… В слезах. В этот момент какая-то неведомая сила заставила меня присоединиться к вам. И я почему-то уверен, что вместе мы справимся… Мы их найдем!!!

Марина не отрывала от него глаз, по спине табунами бегали мурашки… И вдруг в голове что-то щелкнуло: она поняла, что чувствует то же самое – ее что-то ведет, и она на правильном пути.

Выйдя на остановке, они первым делом бросились к дежурному станции.

– Нет, не видели мы девочку, – развел он руками, – как только получили сигнал, сразу прошерстили вокзал и торговую площадь. Даже опросили некоторых – никто не видел потерявшейся девочки.

Сердце у Марины сжалось.

– А могла она сесть на следующий поезд, который идет до нашей станции С?

– Нет, – покачал головой дежурный, – такой поезд только вечером проследует… в 19.30.

– Отлично, – Иван Егорович взглянул на часы, – у нас еще вагон времени. А скажите, милейший, – обратился он к дежурному, – можно ли снять комнату, как можно ближе к вокзалу?

– Комнату? – дежурный задумался, почесал лысеющий затылок – да, тут бабулька одна живет, еду горячую к поездам носит, тем и живет. Пенсия у нее крохотная… И постояльцам будет рада. Бабка Федосья ее кличут… Вон крыша ее дома виднеется за раскидистым платаном.

– Вот, спасибо, выручили, – обрадовался Иван Егорович, – очень удачное местоположение. Но вначале мы в милицию сходим. А вдруг?

– Вы еще верите в их всемогущество? – горько усмехнулась Марина, но все же послушно подхватила сумки, – а это далеко?

– Нет, буквально за поворотом, – ответил дежурный и показал рукой направление.

К счастью, Максик, насидевшись в поезде, с удовольствием вышагивал рядом, с любопытством оглядываясь по сторонам.

– Вон, дяденька-милиционер! – вдруг радостно завопил он, показывая пальцем на вышагивающего поодаль стража порядка.

– Максик, неприлично показывать пальцем на людей, – строго сказала Марина, перехватив его руку, а Иван Егорович вдруг остановился, внимательно всмотрелся в «дяденьку-милиционера» и радостно всплеснул руками:

– Вот так удача! Это же Артем Решетов, мой ученик! Помню, он в юридический поступал. Неужели уже закончил? Как быстро летит время!

Глава 4. Пирожок с сюрпризом

Артем возвращался с привокзальной площади, купив на обед горячих пирожков с картошкой, когда его окликнули.

Он не менее бурно обрадовался встрече с учителем:

– Иван Егорович?! Вот так встреча!!! А вы какими судьбами в наших краях?

Его улыбчивое лицо нахмурилось, когда он услышал о пропавших девочках.

– Вы говорите: одна пропала сегодня, а другая два года назад? Ужас! Представляю, что вы чувствуете! Да я вообще-то всего месяц назад сюда устроился после окончания института. Стажером в следственном отделе числюсь… Пока еще никаких дел мне не доверили. Только учусь… Хожу хвостиком за моими наставниками.

Долго хмуриться он не умел и снова широко улыбнулся:

– Повезло, что сейчас обед, и я за пирожками бегал, вот и встретились. А так бы разминулись, – он говорил быстро, скороговоркой. – На привокзальной площади продают вкуснющие пирожки – с картошкой, капустой, курагой, яблоками… Они у них просто умопомрачительные, ммм… особенно горяченькие. Я там у одной женщины беру. Ей постоянно горячие притаскивают к очередному поезду. Такое ощущение, что целый комбинат там трудится. Цены, конечно, космические, но очень вкусно… Не могу удержаться. Каждый день к обеду покупаю… Вот и своих коллег на них подсадил. Теперь приходится на все отделы брать.

Он тараторил безостановочно, а Максик смотрел на него, открыв рот, как на пришельца с другой планеты. Потом не удержался, подошел ближе и потрогал его рукой. Все рассмеялись.

– Он просто не верит, что вы настоящий, – объяснила Марина, – милиционер для него – кумир, тем более он их так близко не видел, только по телевизору. Обожает фильмы про милицию, хоть вроде и маленький, но все понимает, с таким интересом следит за сюжетом, просто поражаюсь.

Артем, услышав это, еще шире разулыбался и наклонился к мальчику:

– Да настоящий я, живой… Вот потрогай еще. Будешь, пирожок? Угощайся!

Он протянул ему огромный бумажный кулек, доверху набитый пирожками.

– Выбирай любой…

– Да не надо, он только что в электричке перекусил, – запротестовала Марина, но Максик, изловчившись, подцепил один из пирожков. И тут же впился в него зубами.

– Вот и молодец, кушай на здоровье, – Артем ласково подмигнул мальчику, потом перевел взгляд на своих собеседников:

– Идемте со мной в отделение – заявление напишите…

– Да-да, – оживился Иван Егорович, – нужно что-то делать. Обмозговать наши дальнейшие действия. Думаю, Тема, твоя помощь нам очень пригодится. В любом случае.

Через несколько минут они уже сидели в светлом кабинете и под шум закипающего чайника, вели разговор. Марина писала заявление по образцу, который принес Артем, а Максик сидел на стуле, болтал ногами и медленно ел свой пирожок с картошкой. Ему уже не хотелось, он не любил с картошкой, но стыдно было признаться перед своим кумиром в подобной слабости, поэтому он мужественно жевал, откусывая по малюсенькому кусочку… Как вдруг что-то блеснуло в картошке, и он с удивлением воскликнул:

– Мама, посмотри, что в пирожке было!

На его маленькой ладошке лежало серебряное колечко с камушком.

– Ой, как же ты не подавился! – испуганно вскочила Марина, хватая из его рук колечко, – какие глупые шутки, однако, у ваших пекарей! Да на них нужно в суд подавать за это! И вообще… кто разрешил торговлю едой, которую никто не проверяет?!!

Она раскраснелась, губы ее дрожали, глаза сверкали праведным гневом. А бедный Артем, чувствуя свою вину, был готов сквозь землю провалиться!

– Где у вас тут самый главный? – продолжала распаляться Марина, – я сейчас мигом прикрою всю эту лавочку!

Она вскочила с места, намереваясь выйти из кабинета и отыскать самого главного. Иван Егорович вскочил следом, и приобняв ее, успокаивающе усадил на место.

– Мариночка, не надо пока никуда идти, не нервничайте, все же нормально, никто не подавился, все целы… Давайте пока на нашем деле сконцентрируемся…

– Да как же не волнуйтесь, Иван Егорович? – Марина все никак не могла успокоиться, – Вы только посмотрите: какой большой камень на кольце, острый… – она протянула кольцо своему попутчику, – а если бы Максик проглотил его? Даже представить страшно…

В ее голосе прозвучали слезы. Иван Егорович машинально взял колечко, взглянул на него, и вдруг… его глаза буквально полезли на лоб, словно он увидел привидение. Марина с испугом к нему подскочила:

– Что там? Что вы там увидели?!!

Руки Ивана Егоровича затряслись, губы тоже… Он с минуту изучал кольцо, вертя в руках, потом в изнеможении присел нас стул, беззвучно шевеля губами. Казалось, ему не хватает воздуха. Перепуганный Артем, кляня себя последними словами за эти злополучные пирожки, которыми угораздило его угостить малыша, кинулся наливать воду из графина. Марина перехватила стакан из его рук и уже протягивала учителю, когда тот, сделав глубокий вдох, наконец выдавил из себя:

– Это колечко… моей внучки!!!

– Что???

Стакан вылетел из рук Марины, облив одежду Ивана Егоровича, и со звоном покатился под стол. Но тот даже не заметил.

– Вы уверены???

– На все сто!!! – выдохнул он, – я сам его ей подарил! Мне делали его по заказу. Там внутри гравировка…

Глава 5. В подвале

– Эй, проснись!

Кира очнулась от того, что кто-то тряс ее за плечо. С трудом разлепила тяжелые веки.

Склонившаяся над ней фигура заслоняла слабый источник света, поэтому рассмотреть лицо было невозможно. Девочка поспешно приподнялась:

– Где я?

– Тссс… В подвале.

– В каком?

Темная фигура пожала плечами:

– В самом обычном…

Кира осмотрелась по сторонам – и правда подвал, довольно большой, с высокими стенами, какими-то странными сооружениями, похожими на нары, которые показывали в кино про зэков. Сама она лежала точно на таком же топчане на старом ватном матрасе. Помещение освещала тусклая лампочка, прикрученная к самому потолку. Какой-то кошмар. Ей это все снится?

– Я сплю? – дрожащим голосом спросила она.

– Вовсе нет… Я же тебя только что разбудила.

Кира с трудом разглядела свою собеседницу – это была худенькая девчонка примерно ее возраста. В отличие от Киры она абсолютно спокойно и даже с безразличием смотрела на нее и совсем не нервничала. Как будто ничего удивительного не находила в этом темном и угрюмом подвале.

– А что я здесь делаю?

Кира пару раз незаметно ущипнула себя. Нет, не просыпается. Мороз пробежал по спине. Но не столько от страха, сколько от возбуждения… Больше всего на свете она обожала приключения. Вот, кажется, она их и получила. Неужели ее похитили?

– Тебя похитили! – словно услышав ее мысли, подтвердила незнакомка.

Кира живо соскочила со своего топчана. Адреналин накрыл с головой. Голова работала ясно, как никогда.

– Неужели та тетка с пирожками?

– Угу, она самая…

– А зачем?

– Как зачем? Чтобы продать! Или здесь оставить для садовых и кухонных работ…

– Что? Ты шутишь? Я думала только в кино и книжках такое возможно…

Незнакомка грустно покачала головой.

– Вовсе нет… Я уже два года здесь. И мне еще повезло, что я маленькая, хлипкая и некрасивая, иначе бы выдали замуж в какой-нибудь аул или кишлак. И кранты. В рабство до самой смерти…

На сей раз Киру обдало жаром с головы до ног и вовсе не от эйфории. Ей стало по-настоящему страшно.

– Откуда знаешь? – прошептала она.

– Сама слышала однажды разговор с одним абреком. Он часто здесь пасется. Он и поставляет невест, сам их осматривает с целью продать подороже. Поэтому я тебя предупреждаю: придумай что-нибудь, чтобы ты ему не понравилась…

Кира с трудом проглотила комок, застрявший в горле.

– Неужели отсюда нельзя выбраться?

– Глухо…

– А сигнал подать, весточку?

– Но как?

– Что ты здесь делаешь?

– За овощами и фруктами ухаживаю, потом их перерабатываю, начинку готовлю на пироги, которые хозяйка продает на вокзале… Потом кухню скребу…

– Вот… в пироги и можно засунуть какой-нибудь предмет, чтобы привлечь внимание. Есть у тебя что-то такое, чем можно посигналить?

– Есть, – грустно ответила девочка, – я успела спрятать колечко, дедушкин подарок. В щель засунула своей лавки. Спасла… Но как я его отдам? Это же моя единственная вещь, которая меня греет и дает надежду…

– Значит, она тебя может и спасти, – нетерпеливо прервала ее Кира. – Когда пирожки понесут на вокзал?

– Через полчаса… Там как раз их допекают, чтобы с пылу, с жару…

– Значит, поторопись… Еще успеешь колечко в пирожок подложить. И не смотри на меня, как на врага. Вот чую, что это необходимо…

***

Когда Иван Егорович и Артем примчались на вокзал в поисках торговки пирогов, ее уже и след простыл.

– А еще сегодня принесут горячие пирожки? – обратился Артем к другим торговкам, которым он уже успел примелькаться, – уж больно вкусные…

– Прям уж там вкусные, – недовольно прервала его одна из бабуль, – у нас ничуть не хуже.

Она с достоинством кивнула на свои пирожки, которым можно было орехи колоть, судя по внешнему виду. Артем обезоруживающе улыбнулся.

– А если я у вас куплю пирожки, вы скажете, где та женщина живет?

– Еще чаво! – бабуля обиженно поджала губы, – откель мне знать? Я за ей не слежу… То же мне… одолжение он сделает… Пффф…Пирожки у меня купит… Обойдусь!

И гордо отвернулась, всем видом давая понять, что ее смертельно обидели. И дальше разговор продолжать она не намерена. На лице Артема застыла сконфуженная улыбка. Иван Егорович, взяв его под локоток, осторожно отвел в сторону.

– Неопытный ты еще, Тема, – прошептал он. – их кавалерийским наскоком не взять. Да и обдумать надо наши дальнейшие действия, чтобы не спугнуть…

– Можно адрес узнать и домой заявиться, – не унимался Артем, – под предлогом, что очень пирожки понравились, хотим сделать персональный заказ…

– Идея, конечно, хорошая. Но, судя по всему, из-за конкуренции нам никто не выложит ее адрес. Придется подождать следующего пассажирского состава. Судя по твоим рассказам, они к каждому поезду приносят пироги.

Узнав время прибытия следующего состава, который намечался только поздно вечером, они отправились заселяться в указанный дом к бабке Федосье. И каково же было их удивление, когда, заявившись с чемоданами, они увидели во дворе старого домишки ту самую вредную старуху, что не продала им пироги. Она ходила по двору и кормила кур, призывно крича на всю околотку:

– Цып-цып-цып!!!

И пернатые разных мастей и возрастов мчались на ее голос, весело кудахча.

Мужчины остолбенело остановились у калитки и, как по команде, спрятались под развесистым деревом.

– Тема, тебе лучше не заходить во двор, – взволнованно прошептал Иван Егорович, – а то все испортишь. Будем надеяться, что меня она не запомнила.

– Что случилось? – насторожилась Марина, которая шла следом, держа за ручку сынишку. И практически наткнулась на мужчин, которые встали как вкопанные, и вели себя как нашкодившие коты.

Артем смущенно покраснел и прошептал:

– Может, вам лучше другое жилье найти? А то мы с этой бабулькой сегодня слегка повздорили…

– И когда только успели? – удивилась Марина, потом решительно их отодвинула в сторонку, и вошла во двор с Максиком за ручку, – сейчас все решим. А вы пока постойте за оградой.

Глава 6. Прокол

Через два часа мужчины сидели на лавочке, беспечно общаясь, и держа в руках купленные в киоске газеты, прикрываясь ими от посторонних глаз. Они ждали вечернего поезда и не сводили глаз с торговых прилавков, которые постепенно заполнялись.

Их торговки все еще не было.

– Она всегда в аккурат к поезду приходит, чтобы пирожки были горяченькими, – пояснил Артем, – в этом ее фишка.

Он посмотрел на часы:

– Через десять минут придет, к поезду.

Иван Егорович понимающе кивнул головой и уткнулся в газету, делая вид, что очень занят чтением.

День постепенно угасал. На юге темнело стремительно. Не успеешь солнце проводить за горизонт, как тут же наваливалась темнота, как воришка, притаившийся за углом. Газетные строчки уже плохо различались, но они упорно держали в руках газеты. На площади зажглись фонари.

– Вон она! – прошептал Артем.

– Где? – оживился Иван Егорович, высовывая нос из-за газеты.

Клавдия поспешно расставляла на прилавок корзинки с пирожками. Как ее зовут, мужчины узнали у одной словоохотливой бабули, которая торговала рядышком.

От нее же услышали информацию, что она приходит как раз к поезду.

– Ну, Клавка, популярная ты у нас, ей Богу, – со смехом сказала ей соседка, по-свойски пихнув локтем, – про тебя и твои пирожки уже спрашивали.

– Кто? – насторожилась Клавдия.

– Да вон те мужички, что на лавочке с газетками сидят. Говорят, что только твои пирожки им подавай с пылу, с жару… Че-т не идут… Зачитались… Вот умора! И че они видят в такой темноте…

Буквально в ту же минуту вокзал огласил оглушительный рев локомотива, и поезд, стуча колесами, лихо подкатил к перрону, высыпав наружу сотню голодных пассажиров, которые тут же кинулись к прилавкам. И тут же закрыли своими спинами большинство обзора. Но Артем старался не упускать из внимания большую корзину с пирогами.

Но когда народ понемногу рассеялся, он испуганно вскочил на ноги:

– Ой, а где же наша Клавдия?

Они одновременно бросились к прилавку: корзины Клавдии стояли на месте, а ее самой и след простыл. А из ее корзины бойко торговала пирожками та самая бабулька-соседка. Увидев их, разулыбалась:

– Что ж вы замешкались? Хотели же горяченьких пирожков, клавкиных. Вот же они – с картошечкой, вишней, яблочками… Еще бы немного и вам бы не досталось…

– А где… сама Клавдия? – ошарашенно спросил Артем.

– Да что-то… живот у ей скрутило, домой побежала…

– А где она… живет?

– Да хто ж ее знает? – пожала плечами бабуля, – она нам не докладает. Вот попросила распродать товар…

– Скажите, – вмешался Иван Егорович, – а вы ей случайно не говорили, что мы ее спрашивали?

– А как же. Сказала…

Мужчины переглянулись. Бабулька, уловив в их глазах беспокойство, встревожилась:

– А че… не надо было?

– Да нет, все в порядке, – улыбнулся как можно душевнее Иван Егорович, – Мы просто хотели ей лично большой заказ сделать на… одну вечеринку. Вот, к сожалению, не успели…

– Эх, вы, просидели на скамейке с газетками, ротозеи, – покачала головой бабуля. – ну ничего, завтра приходите, к 7 утра… Она, как штык, туточки будет…

Но увы, на следующее утро ее тоже не было.

– Наверное, серьезно прихворнула, – вздохнула та самая бабуля, – даже за деньгами не пришла, болезная…

Мужчины только крякнули с досады: и где теперь ее искать? Все продавцы только плечами пожимали.

– Что ж теперь делать? – в отчаянии простонал Иван Егорович, когда они возвращались с вокзала, – последняя ниточка оборвалась, а ведь так замечательно все начиналось. Внучкино кольцо вывело нас на нужный след. А мы, как последние… ротозеи проспали. Она прямо из-под носа ушла.

– Но это только доказывает, что мы на верном пути, – оптимистично перебил его Артем, – не все потеряно. Мы знаем, что зовут ее Клавдия. В нашем городке не так уж и много народу. А уж с именем Клавдия, думаю, вообще раз, два и обчелся… Прямо сейчас начну поиски…

***

Тем вечером Клавдия почти бегом примчалась домой, всю дорогу оглядываясь. Кажется, погони не было. Темнота очень помогала ей, хотя бесконечные колдобины на дорогах очень тормозили путь. Несколько раз она спотыкалась и падала. К счастью, ноги не сломала, обошлось множественными ушибами и синяками. Морщась от боли и растирая ушибы, она остановилась у запертой калитки, нажала на звонок условленным сигналом. Тут же загрохотал засов. Появилось встревоженное лицо Ахмета:

– Ты? Чего так рано?

Он тут же, как можно бесшумнее, закрыл калитку.

– Кажись, за мной слежка, – Клавдия, едва переводя дух, тут же рухнула на скамейку, стоящую неподалеку.

– Чегоооо?!!

– Чего-чего…Слежка, кажись, за мной, – повторила Клавдия и скроила недовольную гримасу, – а я тебя предупреждала, что хватит… Не надо больше красть детей. До добра это не доведет. Ведь все у нас есть, живем, как сыр в масле…

– Замолчи! – рявкнул на нее Ахмет, раздувая ноздри от сдерживаемой ярости.

Она съежилась, как от удара, и заплакала.

– Мне страшно… А что теперь с этой девчонкой делать? Ты ее уже отдал Рустему?

– Нет! – еще больше разозлился Ахмет, – где твои глаза были, когда ты ее присматривала? У нее все зубы черные! Кому нужна такая страхолюдина?

– Черные? – изумилась Клавдия, – надо же, а мне такой симпатичной показалась, без одного изъяна.

– Симпатичной! – фыркнул Ахмет, – она страшилище!!! Ты бы видела ее улыбку! Жуть! У меня аж мороз по коже, когда заставили ее улыбнуться. Кто ж ее купит? Еще одну голодранку придется кормить…

Глава 7. Шарик

С бабкой Федосьей Марина быстро нашла общий язык. Стоило ей войти во двор, держа за руку Максика, как старушка тут же расплылась в широкой улыбке, обнажив два сохранившихся зуба, как два клыка…

– Ой, а кто ж это у нас такой холосенький, да плигозенький? – засюсюкала она, потянувшись к мальчику, а тот испуганно спрятался за маму.

– Ну что ты, как дикарь? – шепнула Марина, повернувшись к нему, – поздоровайся с бабушкой.

– Мам, – зашептал Максик, делая большие глаза, – какая же это бабушка? Это ж Баба Яга! Ты что не узнала? И почему она разговаривает, как маленькая? Не выросла, что ли, и быстро состарилась?

Максик был развит не по годам. В свои 3.5 года он четко выговаривал все звуки, поражая окружающих, и всякое сюсюканье воспринимал в штыки. Марина сконфуженно улыбнулась и повернулась к бабульке:

– Здравствуйте, извините моего сынишку, говорят, вы комнату сдаете? Нам бы на несколько дней…

– Да как же не сдать такому лапусе, – продолжала ворковать бабуля, все еще не оставляя попытки погладить мальчика по голове, но тот ловко прятался за материнскую спину. Федосья с сожалением отступила.

– Ох, шельмец, какой игривый! – погрозила она пальцем, потом снова беззубо улыбнулась и махнула рукой, – идемте в хату.

– Ой, а с нами еще дедушка, – спохватилась Марина, увидев, что в калитку заходит Иван Егорович, – нам бы две комнаты…

– Ну… только в летней кухне могу койку предложить, – развела руками старуха, бросив мимолетный взгляд на входящего мужчину, – больше нету… Только я рано встаю, особенно летом и кухню занимаю…

– Это ничего, – успокоил ее Иван Егорович, – в принципе, я и во дворе могу спать на раскладушке…

Кажется, бабуля его не узнала, и это радовало…

Марина поспешила за хозяйкой, оглянулась, чтобы взять по привычке сына за руку и остолбенела – его нигде не было. Тело моментально покрылось липкой испариной.

– Максик! – крикнула она срывающимся голосом, – его нигде нет!!!

Все остановились, вертя головами. Только бабка Федосья не расстроилась.