Чудовище

Пролог

Пятничным вечером в пабе на Серой улице было оживленно. Студенты, забившие на занятия в грядущую субботу, уставшие офисные клерки, вымотанные родительскими заботами мамочки, завсегдатаи-одиночки, компании веселых и шумных пенсионеров – контингент самый разный. Но всех этих людей объединяло банальное желание расслабиться за бокалом пива или чего-то покрепче, послушать болтовню друг друга и модную музыку.

Мы с друзьями успели занять столик у деревянного окна до того, как в заведение волной нахлынули гости. Это место почему-то считалось самым крутым, чуть ли не тем легендарным диваном в кофейне из «Друзей», хотя единственным его отличием от других являлся круглый стол. Ну и наличие огромного окна, разумеется.

– Только бы завтра не было дождя. Он мне прическу испортит и платье. Я обязана выглядеть на все сто, ведь могу запросто попасть на страницы светской хроники!

Макс в очередной раз наградил протяжным вздохом пылкий энтузиазм моей лучшей подруги Кристины. Зуб даю: вернувшись домой, она обязательно напишет мне сообщение, в котором назовет его зазнавшимся козлом. А если он будет продолжать в том же духе, то она отправит мне его прямо сейчас.

– Почему в последнее время ты такой нудный? – спросила она с натянутой улыбкой. – Ах, да! Совсем забыла. Ты же у нас теперь ведущий новостей на утреннем шоу! Не какой-то бегающий туда-сюда корреспондент в поисках важных событий, который и в дождь, и в знойную жару пытается рассказать о значимости поедания на скорость десятиметрового мясного рулета среди жителей глухой деревеньки, до которой можно добраться на пароме, потому что они буквально отрезаны от огромного мегаполиса с его развитой инфраструктурой и преимуществами цивилизации в условиях ежесекундного совершенствования технологий!

– Меня аж укачало, – вздохнул Артем.

– Это я к тому, что ты зазнался, Макс, с тех пор как получил повышение.

Мы с Идой переглянулись и обменялись улыбками.

– Повышение я получил на прошлой неделе, а вот ты сохнешь по человеку с мировой известностью уже лет так с рождения, – ответил Макс и опустил руку на мое плечо, словно бы давая понять, что я поддерживаю каждое его слово. – Мечтать, конечно, хорошо и необходимо, но не стоит придавать огромного значения тому, что осуществимо лишь в параллельной реальности.

– Твой пример доказывает обратное, – усмехнулась Кристина. – Разве не из области фантастики то, что теперь каждое утро миллионы людей вынуждены лицезреть твою физиономию?

– Так, ладно, кто ещё будет пиво? – вмешался Артем, потирая ладони. Мы с Идой подняли руки. – Класс. Тогда мы с Максом метнемся к бару. Верно, Макс?

– Да, спасибо, Арти, – улыбнулась ему Кристина и отправила воздушный поцелуй, словно он избавил её от надобности вести беседы с непробиваемой стеной.

Мой парень неохотно покинул стол и, прежде чем уйти, наклонился ко мне и поцеловал не столько страстно, сколько настойчиво, с требованием немедленно завершить эти дружеские посиделки.

– До сих пор не понимаю, что ты в нем нашла, – начала Кристина, когда мы остались втроем. – Заносчивый, высокомерный попугай.

– А разве это не одно и то же? – усмехнулась Ида.

– Как же тебе повезло, что я люблю тебя всем сердцем и душой. Иначе бы ты очень поплатилась за свои слова, – подмигнула я Кристине. – Повыдирала бы тебе волосы.

– Ну серьезно, Ханна! Сколько ещё ты будешь встречаться с этим болваном, который при любом удобном случае демонстрирует неоправданное преувеличение собственной значимости, не говоря уже о его «талантах»?

– Ты его просто плохо знаешь, – сказала я с нарочито влюбленной улыбкой. Знала, что подруге это не понравится. – Если бы ты уделила ему столько же внимания, сколько своему жуткому Андриану, то поняла бы, как сильно заблуждаешься.

– Мои уши этого не слышали, – закачала она головой, а потом наклонилась к столу, намереваясь сменить тему разговора. – Так, короче, у меня есть отпадная новость. Я не стала говорить этого при парнях и особенно при твоем, – закатила она глаза.

– И какая же новость? – потирала ладошки Ида.

Кристина загадочно улыбнулась и, плавно выдохнув, прошептала:

– На завтрашней премьере фильма я буду находиться не за ограждением, а внутри.

– То есть? – спросили мы с Идой.

Наша подруга соблазнительно прикусила нижнюю губу, словно где-то здесь отдыхал её единственный любимый кумир и тайком за ней наблюдал.

– У меня есть приглашение на премьеру. И сегодня утром мне его вручил Монструм.

– Что? – спросила Ида, тряхнув головой. – Как это?

– Вот так.

– Погоди, погоди! Сам Андриан Монструм вручил тебе… Нет!

Кристина хмыкнула и увела смущенный взгляд в сторону.

– Нет! – продолжала Ида.

– Да, – кивнула Кристина.

– Ты веришь ей?

– Не-а, – протянула я, качая головой.

– Детка, если бы Андриан Монструм лично пригласил тебя на премьеру своего нового фильма, ты бы уже этим утерла нос заносчивому Максу! Хотя, нет! Ты завопила бы от счастья на весь город, и его двенадцать миллионов жителей решили бы, что надвигается буря из горластых чаек!

– Я утру ему нос, когда мое лицо появится на страницах светской хроники, а чуть позже на экранах кинотеатров, потому что впереди меня ждет успешная актерская карьера! Только представьте, сколько полезных и важных людей завтра будет! К нам же едет настоящий Голливуд! Они увидят меня, заинтересуются мной, а дальше пошло-поехало. Я говорю правду, почему вы не верите мне? – спросила она с заметной обидой в зеленых глазах. – На завтрашней премьере я буду не в качестве киношного обозревателя. Я буду гостьей, которая наденет свое самое красивое платье, а лучшая подруга-визажист сделает ей суперский макияж. Ведь сделает, да?

Говоря это, Кристина смотрела на меня с улыбкой, которой невозможно было не поверить. Она и правда собиралась на премьеру очередного жуткого фильма с обожаемым актером в главной роли, который сам её туда пригласил. Андриан Монструм! Да быть не может!

– Черт, ты серьезно? – взяла я её за руку.

– Не зря же я кровью и потом добивалась прохождения практики именно в «Монструм Студио», – запрыгали её брови. – Сейчас я там на побегушках, но очень скоро всё кардинально изменится.

– За эти три месяца практики ты видела Андриана только раз, – напомнила Ида. – Да и то со спины в пятнадцати метрах!

– И вообще, ты тогда была не уверена, что та спина принадлежала ему, – добавила я, вызвав тихий смех Иды. – Как так вышло, что он вдруг оказался на расстоянии одного метра от тебя, чтобы вручить приглашение?

– А я думала, вы порадуетесь за меня. Вы ведь знаете, что я считаю его величайшим актером своего времени. Я обожаю его, он уникален не только как мастер своего дела, но и как человек! И я хочу быть такой же!

– Ну, не знаю! – Ида откинулась на спинку стула и подняла тяжелый бокал с остатками своего пива. – Лично меня его «человек» пугает так же, как все те жуткие парни, которых он играл на экране.

По правде говоря, я была полностью согласна с Идой. Андриан Монструм, что в жизни, что на экране, внушал неподдельный ужас. Грим любил его настолько, что киношные критики, зрители и даже ненавистники приходили в откровенное недоумение и восхищение. Андриан не просто играл мимикой, он будто надевал жуткие маски, как необходимый атрибут для наглядной демонстрации своих ужасающих персонажей. Он сливался с ними, словно вшивая их в собственную кожу невидимыми нитками. Мне никогда не нравились картины с его участием. Если в титрах было указано его имя, то это означало только одно: очередной фильм будет пропитан жестокостью с доводящим до ужаса звуком скрипки, психологическим давлением, которое здоровому и адекватному человеку не по силам вынести даже при свете дня в компании шумных и веселых друзей, и непременно тяжелым осадком после просмотра, который останется внутри на ближайшие несколько дней. С одной стороны, его талант вызывал искреннее восхищение, но с другой – пугал до чертиков, ибо лично мне иногда казалось, что и в жизни Андриан Монструм совершал плохие вещи.

Однако на Кристину эти фильмы не оказывали никакого негативного воздействия, ведь она всегда оставалась под большим впечатлением не только от впечатляющей актерской игры Андриана, но и от него самого. Того самого, который, по её мнению, являлся самым привлекательным и желанным мужчиной на свете, с чем, кстати, мы с Идой тоже были не согласны. Но, как говорится, на вкус и цвет товарища нет.

– Мы очень рады за тебя, Крис! – сказала я, сжав её руку. – Это же так здорово: ты попадешь за кулисы громкой кинопремьеры, где соберутся звезды, режиссеры и продюсеры, которые могут заметить тебя и сделать выгодное предложение! Это потрясающая возможность!

– И не просто могут, а сделают! – уверенно заявила Кристина. В своих словах она точно не сомневалась. – Я мечтала стать актрисой с самого детства. Вы ведь знаете!

– Ещё как знаем!

– Так вот, завтра я сделаю большой шаг навстречу своей мечте.

– Ты сделала его уже давно, – напоминаю, подтолкнув её плечом. – Через десять месяцев ты окончишь лучшую театральную школу!

– А помимо этого, у тебя уже есть диплом студии актерского мастерства имени Доны Паулиц! – напомнила Ида. – И это не говоря о твоем портфолио!

– Да там ничего особенного, – отмахнулась Кристина. – Так, первые и хромые попытки показать свой потенциал.

– Талант! Талантище! – воскликнула громко Ида, и мы втроем засмеялись. – Так, а теперь расскажи, как это случилось? Какой он в жизни? И вообще: он в тебя на какой минуте втрескался?

На мгновение мне показалось, что Кристина растерялась, словно непременно хотела поделиться с нами всеми чувствами, что пережила в момент встречи со своим кумиром, но по какой-то причине не решалась этого сделать.

– Он потрясный, – ответила она с заметным волнением после нескольких секунд молчания. – Самый красивый мужчина на земле.

– М-м, – затянули мы с Идой, хоть и не разделяли её мнения.

Андриан Монструм потрясный? Пф! Да быть такого не могло.

– В реальности его внешность ещё более впечатляющая, чем…на экране.

– Ну, не зря же его любит Голливуд, – кивнула Ида. – Как и его старшего брата. Он, кстати, намного привлекательнее, чем Андриан. Ну, это по мне!

– Постой, постой! Я знаю, что ты скажешь! – воскликнула я, опередив Кристину. – Алекс просто приятный и привлекательный, – пыталась я изобразить её голос. – Но Андриан – вот он впечатляющий! Я угадала?

– Да, – улыбнулась Кристина, опустив взгляд на свои руки. Она что, снова смущается? На нее это совсем не похоже! – Слово в слово.

– Он впечатляющий, потому что всегда играет злодеев, – кивнула Ида и придвинула стул поближе к Кристине. – А вот его старшему брату достаются роли великодушных и мужественных богов и царей. В его героях нет щекотливой жути. Они все благородны и притягательны. Поэтому у него армия фанатов чуть меньше, ведь девушкам нравятся плохие парни.

– Не факт! – сказала я, подняв указательный палец. Я не была поклонницей Алекса Монструма, но всё же он мне нравился намного больше, чем его младший брат.

– Щекотливая жуть Алексу бы не подошла, – засмеялась Кристина. – Но ты права, он притягательный. Собственно, как и все из семьи Монструм. У них это в генах, что ли?

– А кто все? Осталась только их младшая сестра и родители.

– Алексис милая, – пожала плечами Кристина. – Ей отлично удается руководить модным шоу. В башне поговаривают, что она задумывается о программе об искусстве, но это пока не точно.

– Ну, разумеется! – усмехнулась Ида и закатила глаза. – Когда твой папочка – медиамагнат, у тебя будут и собственные шоу о чем угодно, и ресторан, и даже модельное агентство. Поражаюсь, как она ещё свою автобиографию не написала? «Ох, у меня с самого детства была такая сложная жизнь, но благодаря трудностям в свои двадцать пять я смогла добиться всего, что у меня есть сейчас», – кривлялась Ида.

– Алексис двадцать семь, – неодобрительно покачала головой Кристина.

– Пофиг. Вот увидите, именно так и будет написано в её книге. Все они бедные и несчастные, страдают в своих Rolls-Royce и сморкаются в шелковые платочки. Но ты так и не рассказала, как всё это случилось? – вернулась Ида к основной теме. – Шагаешь ты такая по коридору телебашни с самым скучающим видом, и вдруг навстречу идет он – никто иной, как Андриан Монструм, да? Так и было?

Кристина так и не ответила, поскольку за столик вернулись Макс и Арти. Тем вечером в пабе она больше и словом не обмолвилась об Андриане. Я хоть и не понимала её увлеченности этим пугающим человеком, но отчетливо видела искренний блеск надежды в её глазах. Она восхищалась им много лет: его воистину непревзойденным актерским талантом и просто как человеком, хотя, по сути, она точно не знала, каким он был на самом деле. Но это не мешало моей подруге верить в лучшее и позволять себе мечтать о большем.

Оседлав Макса, словно бойкого жеребца, я уверенно задвигала бедрами. Мне нравилось быть сверху: тогда я могла сама задавать ритм и степень интенсивности нашей близости. Особенно когда чувствовала, что мне недостаточно неторопливых движений, нежных поцелуев и тихих, вежливых слов на ушко.

Мне нравилось, как Макс ласкал меня пальцами и языком, разогревая мое тело, словно вишневый пирог в духовке. Но когда «начинка» начинала «сочиться» из «горячего теста» и «запекаться корочкой» (образно говоря, разумеется!), Макс не считал нужным подниматься на ступень выше: позволить себе немного резкости, жесткости, пошлого и возбуждающего словца или даже легкого шлепка. А мне этого хотелось. Особенно в минуты, когда в мои мысли проникал образ доминирующего мужчины, который брал бы меня живо и властно, с таким желанием, что его не перерубить и наточенным кухонным топором. Я не считала себя любительницей жесткого секса. Честно говоря, я даже понятия не имела, что именно подразумевалось под этим. Но я нуждалась в той степени мужской власти, когда крепкие руки сильнее сжимают мои бедра, когда от шлепка остается розовый след на коже и когда мой партнер охотно меняет осторожность на страсть. Да. Кажется, мне не хватало страсти.

Откинув голову назад, я застонала, лаская пальцами клитор в дополнение к тому удовольствию, что доставлял проникающий в меня член. Руки Макса, к сожалению, были не на мне. Они, как непослушные лианы, вплелись в реечную спинку кровати, вместо того чтобы вонзиться в мою разгоряченную кожу.

– Черт возьми! – с трудом произнес он, испытав завершающее удовольствие. – Меня унесло на другой берег! Как же хорошо, Ханна. Останешься у меня на эту ночь? А утром, перед моей работой и твоим универом, мы могли бы вместе принять душ.

– Не могу, – ответила я шёпотом, наклонившись к его губам. – Мне нужно домой.

Я сползла с его бедер и прошла в ванную комнату, чтобы принять быстрый душ. Проходя мимо зеркала с неяркой подсветкой, я невольно улыбнулась собственному отражению: влажная кожа, съёжившиеся будто от холода соски и возбужденная упругая грудь. Я кончила минуту назад, но, кажется, способна снова зажечься при виде лишь своего обнаженного тела. Включив теплый душ, я поймала себя на мысли, что мне жаль… Жаль, что Макс не заметит этого, не увидит и не воспользуется возможностью овладеть мной ещё разок, потому что одного мне явно было недостаточно. Всё дело в его руках. Мне просто не хватает их внимания.

– Ты точно не можешь остаться? – спросил Макс, когда я вышла из душа и стала одеваться. Он продолжал лежать на кровати, прикрыв бедра и обмякший член простынёй.

– У меня пары с восьми утра, а до этого я обещала отвезти папу в магазин.

– В такую рань?

– К обеду привезут крупный заказ, а на складе черт ногу сломит. Так он мне сказал.

– Но у него есть Карина. Почему она не может его подвезти?

– Потому что Карина сейчас за две тысячи километров отсюда. Я ведь тебе говорила, что она улетела к своей матери, которой нездоровится. Папа предлагает перевезти её сюда, но та пока не соглашается.

– М-м, ясно, ясно, – почесал он затылок. Ему не интересно это слушать. – Тогда, может, увидимся завтра после обеда?

– Посмотрим. Ничего не могу обещать.

– Кстати, знаешь, кто будет завтрашним гостем в нашем шоу?

– Понятия не имею.

– Андриан Монструм! – объявил Макс так, словно и младенец бы дал верный ответ. – Андриан, черт возьми!

– М-м. Ясно, ясно.

– Я не сказал об этом в пабе, потому что тогда Кристина стала бы умолять меня пропустить её за кулисы. В студию можно лишь тем, у кого есть пропуск первого уровня, – прихвастнул он, напомнив о своей новой должности. – Впрочем, я удивлен, что ей об этом ещё ничего неизвестно. Она-то думает, что Андриан появится только вечером на премьере. Но не тут-то было. Кстати, может, ты хочешь попасть за кулисы утреннего шоу? – заиграл он бровями. – Могу устроить.

– Мне это неинтересно, и ты знаешь об этом. А ещё ты знаешь, кто именно завизжит от счастья, получив такое предложение.

– Знаю и именно поэтому предлагаю тебе. Возможно, ты удивишься, но многие известные люди ценят равнодушие к своей персоне, а у Кристины, откровенно говоря, крыша едет от Андриана, чего она, кстати, не скрывает.

Подпрыгнув, я натянула узкие синие джинсы и застегнула молнию. Я молча смотрела на Макса, который только что в очередной раз откровенно упрекнул мою лучшую подругу в одержимости Андрианом Монструмом.

– Не смотри на меня так, Ханна.

– А как я на тебя смотрю?

– Как будто я сказал о Кристине что-то плохое. Просто завтра премьера нового фильма, и Андриан играет в нем главную роль, а зная Кристину, у нее точно случится гормональный взрыв. Если бы я сказал, что он появится в телебашне уже утром, она бы с меня не слезла, пока я не согласился бы провести её за кулисы!

– Ты реально думаешь, что Кристина об этом не знает? – засмеялась я, натягивая футболку.

– О шоу точно нет. Об этом стало известно всего несколько часов назад. Но хочу напомнить, что завтра она всё же будет одной из тех прилипал у кинотеатра, которые тычут в актеров микрофонами и задают нелепые вопросы. Там она тоже рискует опозориться.

– Не так давно и ты был тем прилипалой, который тыкал в людей микрофоном и задавал нелепые вопросы.

– Ханна!

– Что? Почему ты постоянно принижаешь её увлечения, цели и мечты, Макс?

– Я ничего не принижаю. Просто она реально сходит по Андриану с ума, а это не профессионально!

– Он известный актер! По нему сходят с ума миллионы девушек, и не только!

– Я это к тому, что она мечтает стать актрисой его уровня, но с таким отношением… Послушай, она реально думает, что личное знакомство с ним поможет ей сделать это по щелчку пальцев.

– И что с того?

– Чем раньше она поймет, что не так уж и просто пробиться в этот жестокий и алчный мир, тем скорее обретет понимание того, как жить дальше.

– Господи, Макс, о чем ты вообще? – фыркнула я и схватила свою сумочку.

– Я о том, что Кристине давно пора спуститься с небес на землю. А тебе – перестать всячески ей потакать.

– Спуститься с небес на землю и стать таким же занудой, как ты?

– Ханна, – снисходительно вздохнул он, – теперь я часто вижу её в башне: бегает, как мышка туда-сюда, и хлопает огромными глазами, как дитя на ярмарке сладостей, когда вдруг где-то на горизонте появляется Эрнест Монструм или его выдающиеся наследники.

– Как будто ты этого не делал, впервые оказавшись там.

– Разумеется, увидеть самого Эрнеста, Алексис и Алекса вживую, собственными глазами – очень волнительно. Андриан – не частый гость, ведь он работает то в Америке, то в Европе. Но эти люди – они особенные! В их руках огромная власть! Но я, в отличие от Кристины, в состоянии сохранить чувство собственного достоинства. Прежде всего, я профессионал своего дела и уже потом зритель и поклонник.

– Знаешь, мне совсем не нравится этот разговор. Я пойду.

– Ханна, Монструмы – известная и могущественная семья. В нашем огромном городе и за его пределами не найдется человека, который ничего бы о них не знал. Черт возьми, двое из них даже покорили Голливуд! Но нужно уметь сдерживать свои эмоции. Кристина, к сожалению, такой способностью не обладает. Поэтому я и не стал говорить, что Андриан завтра приедет на шоу. Она бы вцепилась в меня мертвой хваткой.

– К твоему сведению, Андриан лично пригласил Кристину на премьеру нового фильма! – сказала я раздраженно и перекинула ремешок сумочки через голову. – Поэтому завтра она не будет одной из тех прилипал, которые тычут в него своими микрофонами у входа в кинотеатр!

– Что за бред? – засмеялся Макс, поднявшись на локтях. – Она сама это выдумала или ты только что?

– Я поехала домой. Спасибо за испорченное настроение!

– Нет, постой! – поспешил Макс догнать меня в прихожей, обмотавшись по пути простыней, как мумия. – Это шутка?

– А что такого? Ты завидуешь?

– Ханна, – закатил он глаза с терпеливой улыбкой, – для всех с фамилией Монструм Кристина – невидимка. И как вообще он мог пригласить её, если он приедет в город только завтра утром и сразу отправится на съёмки шоу?

От услышанного я едва не подавилась собственной слюной.

– Послушай, это уже слишком! Что с тобой не так? – оглядела я его. – Почему ты не можешь просто порадоваться за нее? Она моя лучшая подруга, Макс! Да, может, у нее нелепая, глупая и смешная мечта, но завтра какая-то её часть осуществится. Точнее, это уже случилось, ведь её кумир обратил на нее внимание, заговорил с ней и пригласил разделить с ним важное для него событие! Ты не можешь порадоваться за нее, потому что тебе завидно, что ли?

– Ты говоришь, как маленькая девочка! Ладно! Допустим, это действительно так: Андриан лично пригласил её. Хотя, опять же, как это возможно, если его ещё нет в городе?

– Ты меня достал!

– Давай будем трезво смотреть на вещи! – продолжал Макс. – У Кристины нет таланта, и ты это знаешь, просто не можешь признать из уважения к лучшей подруге и вашей давней дружбе. У нее милая мордашка, звонкий голос, но на этом всё. Она рассчитывает, что знакомство с Андрианом поспособствует развитию её карьеры, которой, по сути, ещё и нет! Но ведь всё это огромное заблуждение. Потому что такие, как он, с его возможностями, властью и влиянием на чужие взгляды и мнение, лишь используют подобных наивных дурочек, а потом выставляют за дверь и приглашают новых! Ты, Ханна, – превосходный блогер с кучей талантов, а Кристина – просто хороший блогер. Перед тобой открыты все двери, а ей же стоит развивать свой маленький проект и свое скромное имя исключительно как кинообозревателя! Знаешь, в последнее время я часто об этом думаю: если бы твой отец не питал откровенную неприязнь к медиа и всему, что носит, принадлежит и связано с фамилией Монструм, поверь, ты бы с легкостью стала ведущей какой-нибудь программы или получила бы заветную роль в любом фильме, а ещё…

– Лучше заткнись, Макс, – прервала я стальным голосом нескончаемый поток грязи, бьющий фонтаном из его такого же грязного рта. – Я не знаю, что на тебя нашло, но настоятельно советую прийти в себя. Кристина – не просто моя лучшая подруга. Она мне как сестра, и я порву на части любого, кто посмеет её обидеть. Даже коротким словом.

Сорвав с деревянной вешалки стеганую куртку, я покинула квартиру своего парня, который в ту ночь был им в последний раз. Я была так зла на него и обескуражена услышанным, что сама не заметила, как направилась домой пешком, хотя путь был не близким.

Я не знала, что думать. С чего вдруг Макса так понесло? Может, Кристина была права, и его назначение на место главного ведущего утренних новостей с шести до десяти утра оголило в нем то, что всегда скрывалось под завесой неуверенности в себе?

Однажды, будучи пьяным и сексуально удовлетворенным, Макс признался мне, что главный его страх заключается в невозможности реализоваться в профессиональной сфере. После университета он несколько лет работал корреспондентом на главном телеканале, чьи репортажи не несли никакой пользы и важности и потому их часто даже не включали в эфир. А если они и появлялись, то лишь для того, чтобы ими заполнить эфирное время. Но неделю назад всё изменилось. Бессменный ведущий с неприятной, но запоминающейся фамилией Прах скончался от сердечного приступа за завтраком в собственном доме, и канал организовал срочный кастинг на его место. Паршиво осознавать, что мои друзья, в числе которых была и Кристина, искренне поддерживали Макса, желали ему успехов и неустанно повторяли, что всё у него получится. А теперь он вот так мерзко и подло говорил о ней со мной.

Угнетенная неприятными мыслями, набираю Кристине. На моих губах расцветает улыбка, когда я слышу её звонкий голос в беспроводных наушниках. На заднем фоне негромко играет музыка.

– Назови водителю такси мой адрес и оставайся на ночь у меня! – сказала она с ходу.

– Не могу, – ответила я, невольно замедлив шаг. – Во-первых, я иду пешком, а во-вторых, мой загруженный день начинается с раннего утра, так что я обязана провести эту ночь дома.

– Ты с ума сошла? Время-то видела? Зайди в ближайший магазин и вызови оттуда такси!

– Сегодня теплая осенняя ночь, Крис. На улице много людей. Но мне приятно, что ты беспокоишься и заботишься обо мне.

– Вообще-то, об этом должен был позаботиться твой парень. Какого черта он не посадил тебя в такси?

– Мы поругались, и я ушла.

– Это не отменяет того, что он обязан убедиться в твоей безопасности! Ханна, ты хоть представляешь, как небезопасно такой красивой и непревзойденной девушке, как ты, одной бродить по ночным улицам огромного города?

– Быть девушкой в принципе опасно. Но мы держимся.

Кристина засмеялась, даже не подозревая, что этот звук буквально излечивал мои душевные раны, нанесенные Максом.

– Тогда иди быстрее. Знаешь, сколько людей бесследно исчезают каждый год? А сколько пропадает женщин? На прошлой неделе какой-то ненормальный похитил девушку на парковке торгового центра! Слышала об этом?

– Как же не слышала! Весь город был в ориентировках.

– К счастью, её нашли, и с ней вроде бы всё в порядке, за исключением того, что она ничего не помнит. Ну, так в Интернете пишут.

– Прекрасная тема для обсуждения, Крис.

– Я это к тому, что гулять глубокой ночью одной небезопасно. Твой парень – идиот.

– Что ж, вынуждена с тобой согласиться, – засмеялась я.

– Да ладно! Ты порвала с ним?!

– Ага, – ответила я легче легкого.

– За это стоит выпить! Вот тебе ориентир на будущее: обрати внимание на того парня, который, даже если и знать тебя не будет, но проявит должное внимание к твоей безопасности в любое время дня и ночи: в такси тебя посадит или сам подвезет, куда скажешь. Так поступают джентльмены!

– Я бы не стала садиться в машину к парню, которого совсем не знаю, Крис, – говорила я, смеясь. – Особенно ночью.

– Тогда и не шатайся по ночам где попало! – захохотала она в ответ. – Слушай, знаешь, что у меня есть?

– Что?

– Пара секунд! Я отправлю тебе ссылку на песню, которая звучит просто обалденно! Чертовски сексуальное и таинственное звучание. Предвкушать завтрашний день под нее особенно приятно.

– Жду. Во сколько мне приехать к тебе?

– Ох, кстати, об этом! Мой куратор звонил. Сказал, что завтра мы должны быть в башне с пяти утра и до шести вечера, так что мне придется тащить в офис свой наряд, чтобы потом поехать в Plaza Cinema на премьеру!

Я невольно подумала о словах Макса: о том, что Андриана ещё не было в городе и он не мог сегодня утром лично пригласить Кристину на громкое событие осени.

– Ого! – я сделала вид, что удивилась. – А почему нужно приезжать так рано?

– Гостями утреннего шоу станут Андриан Монструм и Филлип Йорк, – ответила Кристина с непривычным спокойствием в голосе. – Им нужно быть в прямом эфире всего-то восемь минут, представляешь? У каждого свой райдер, требования и прочие заскоки, которые необходимо непременно выполнить. Поэтому сделаешь мне особенный макияж как-нибудь в другой раз. Например, на свадьбу. С Монструмом. Лет так через пять.

Кристина снова засмеялась, а у меня же её слова и несколько непривычно спокойный тон голоса вызвали неловкие подозрения. И мне было паршиво осознавать, что Макс заставил-таки меня усомниться в честности моей подруги.

– Так значит, Андриан будет ещё и на утреннем шоу, да?

– Ага, – просто ответила Крис.

А где же радостные вопли?

– И ты сможешь с ним снова увидеться?

– Да, но я не стану.

– Почему?

– Потому что вечером я предстану перед ним во всей красе! Зачем ему видеть меня в клетчатой рубашке на выпуск и рваных джинсах? Я должна соответствовать его уровню. Разве я не права?

– Конечно, – ответила я, но не сразу. – Но ведь сегодня, когда он приглашал тебя на премьеру, ты была не в вечернем платье.

– Я просто хочу выглядеть идеально, Ханна! Всё это стало для меня настоящим шоком, и я просто… Я очень нервничаю.

Я улыбнулась: привычные радостные вопли сменились непривычным для Кристины девчачьим волнением.

– Понимаю. Ты всё делаешь правильно, Крис, – поддержала я.

– Я тут у мамы бриллиантовые серьги одолжила… Те, с сапфирами, помнишь? Они прекрасно дополнят мой образ.

– И как тебе удалось уговорить её? Это ведь серьги твоей прапра…

– Какой-то бабки, да. Но у меня завтра особенный день, так что сама понимаешь.

– Твоя мама бережет их, как зеницу ока! Она говорила, что это ваше семейное сокровище, к которому запрещено прикасаться… О, нет, Крис! Она не в курсе, что ты взяла эти серьги?

– Тебе там ещё долго идти? – вздохнула она.

– Ты сумасшедшая, – шла я, неодобрительно качая головой. – Мама тебя убьет, если узнает.

– Ничего она не узнает. К тому же, зачем эти серьги вообще нужны, если их нельзя носить? Я верну их на место так же незаметно, как и взяла.

– Как знаешь.

– Ты уже пришла?

– А ты, слышу, хочешь поскорее от меня избавиться! Мне ещё идти и идти.

– Ох, боже.

– И поэтому у меня есть время, чтобы всё узнать.

– Что узнать?

– Крииис? – затянула я с улыбкой.

– Да-а? – спросила она, словно не понимая, о чем я.

– Ты ведь так и не рассказала, как случилось это маленькое чудо, – напомнила я, перепрыгнув маленькую лужу. – Как Андриан Монструм пригласил тебя…

– Я расскажу послезавтра, хорошо? – перебила меня Кристина. – Как раз история дополнится деталями завтрашнего вечера, и мой рассказ получится объёмным и увлекательным.

– Ладно, – согласилась я, немного расстроившись. – Только ответь на один вопрос. Всего один!

– Так и быть. Задавай.

– Помнишь, ты говорила, что, когда случится этот особенный момент, и Андриан Монструм посмотрит в твои глаза, ты обязательно почувствуешь что-то необыкновенное?

– Помню.

– Так вот мой вопрос: когда он заглянул в твои глаза, ты это почувствовала?

В трубке раздался осторожный и волнительный вздох.

– Да. Несомненно.

– М-м, – протянула я с улыбкой до ушей, – кажется, кто-то рискует потерять голову.

– Всё может быть. Вообще, я очень стараюсь ни на что не надеяться, но это так сложно!

– Ещё бы!

– Даже не знаю, куда меня завтра занесет судьба! Если в его постель, ты не будешь потом считать меня шлюхой?

– Ничего не обещаю.

– Эй!

– Ну, может, пару дней буду демонстрировать свой искрометный и злой юмор, а потом непременно закидаю вопросами.

– Ты не умеешь зло шутить, так что не страшно, – засмеялась Кристина. – Черт, я так волнуюсь, Ханна! У меня такое чувство, что завтра для меня многое изменится. И в самую лучшую сторону.

– Ну, если Андриан Монструм поспособствует этому, я, отбросив всякое предвзятое мнение о нем, пожму ему руку и скажу, что он просто вау!

– Он действительно вау, Ханна! Один из самых обаятельных и интригующих мужчин на свете!

– Один из? – деланно удивилась я. – Я думала, что только он для тебя и существует!

– Так и есть. Я в общем и целом имею в виду… Что за запах такой? Ох, черт! Я же макароны варю! Господи боже, я их час назад поставила! Твою ж мать! Как я могла забыть о них?!

– Тебе рассказать? – весело смеялась я.

– Вода выкипела, и осталось зажаренное тесто! Вот же… Так, всё, давай шагай быстрее, включай песню, которую я отправила, и наслаждайся. А я попробую отодрать от дна кастрюли всю эту черноту!

– Ты мне завтра позвони, если что, – напомнила я, открывая на ходу входящее сообщение в нашем чате. – Я примчусь.

– Не сомневаюсь. Ты та, которая будет бежать ко мне со всех ног, расталкивая и растаптывая всех и всё на своем пути!

– Именно.

– Ладно, любовь моя, слушай песню. Не знаю, как тебе, но у меня она ассоциируется…с ним.

– Можно я назову тебя влюбленной дурочкой?

– Да, пожалуйста!

Через пол минуты в моих наушниках раздается приятная и завлекающая музыка, не говоря уже о мужском таинственном голосе. Я слушаю Play[1] несколько раз подряд, и почему-то мои мысли и впрямь кружат над образом Андриана Монструма, который никогда не вызывал у меня приятных эмоций. Да, я восхищалась его мастерством перевоплощений, но всегда неосознанно объединяла его личность и вымышленный образ в единое целое. И хотя часть меня понимала, что так делать неправильно, всё же Андриан был очень похож на всех тех ужасных персонажей, которых играл в кино: маньяк в обличии молчаливого и скромного студента колледжа, серийный убийца с раздвоением личности, который съедал сердца своих жертв, бессмертный урод, живущий на вершине заснеженной горы, который пожирал заблудившихся в лесу девушек.

Разумеется, Андриан Монструм никого не убивал, не ел и не вырывал ничьи сердца. Разве что, он давно похитил сердечко моей лучшей подруги. Впрочем, как и миллионы других.

1

Стеклоочистители сурово сметают капли дождя с лобового стекла пятнадцатилетнего MINI Cooper, и моему взору предстает яркая и светящаяся в желтых огоньках афиша долгожданного и громкого фильма известного режиссера:

ЧУДОВИЩЕ

Он был им всегда

В ролях: Оливия Хиллз, Патрик Стоун, Роберт Вуд и Андриан Монструм.

Кинокритики назвали эту картину лучшим готическим фильмом ужасов за последние десять лет. По-другому и быть не может, ведь в главной роли никто иной, как…

– Эй! – вырывает меня из мыслей недовольный мужской возглас, сопровождаемый громким сигналом клаксона. – Едь уже! Зеленый горит!

Вот так всегда: стоит только подумать, как у некоторых продолжается беззаботная жизнь, полная успехов и радости, в то время как моя блуждает во тьме неизвестности, меня словно отрывает от земли, и единственное, что я чувствую – пульсирующую рану в груди. И злость. Особенно сегодня.

Недовольный кретин на ржавом джипе обгоняет меня и демонстрирует средний палец, который, очень надеюсь, кто-нибудь ему сломает. Сворачиваю во двор светящегося многоквартирного дома со стильным освещением и кирпичным фасадом, куда папа с Кариной переехали год назад, и паркуюсь недалеко от шлагбаума, потому что пульт от него опять куда-то запропастился.

– Ну вот ещё! – сетую на внезапно усилившийся дождь. Он так громко барабанит по крыше, что похоже на град. – Лучше и быть не может. И как я теперь пойду, а?

Достаю телефон из сумочки и только собираюсь позвонить Карине, которая ждет меня с пирогом и чаем, как на экране высвечивается незнакомый номер.

С трудом сглатываю, напуганная грохотом дождя, который принимаю за знак… Два года прошло, а мое сердце всё так же замирает в груди при виде входящего вызова от неизвестного абонента. Вдруг это…она?

– Я слушаю? – спрашиваю настолько тихим и осторожным голосом, что сама не слышу его.

– Ханна! Алло, Ханна, ты слышишь меня?

Это не Кристина. Не её звонкий и легкий, как пушинка, голос. И тем не менее, он мне знаком.

– С кем я говорю?

– Это Саша!

– Саша? – закрываю ладонью левое ухо, чтобы хоть немного заглушить шум. – Какая именно Саша?

– Белых! Саша Белых!

– А-а! Теперь ясно. Я из-за дождя плохо тебя слышу. Ты сменила номер?

– У меня телефон разрядился, а вокруг ни у кого нет зарядки! Повезло, что твой номер я выучила наизусть! Ханна, ты мне срочно нужна! Выручи меня, умоляю!

Сегодня точно не тот день. Как в прошлом году, так и в этом, сегодня у меня выходной в густом и сером цвете дождливого неба.

– Только ты можешь мне помочь!

– Саш, я бы с радостью, но сегодня у меня не просто день, а…

– Поверь, у меня тоже не просто день! – вскрикивает она, не дав мне закончить. В её голосе звучит отчаяние. – Моя сестра… Она снова угодила в неприятности и попала в аварию… Черт!

– Ясно. Так, спокойно, Саш…

– Мне нужно быть в больнице! – восклицает она. – Срочно, Ханна!

– Хорошо. Я поняла. Хочешь, чтобы я отвезла тебя?

– Нет! Нет, дело в другом… Я на такси доеду. Я не знаю, что с ней, мне толком ничего не успели объяснить, потому что гребаный телефон разрядился! Ханна, мне не к кому больше обратиться, пойми… Сегодня очень важный день, работы выше крыши! Я столько сил и времени потратила на то, чтобы пробиться сюда, а теперь всё летит к чертям из-за моей глупой и бессовестной сестрицы! Если меня уволят, я убью её! Я ведь говорила ей не ездить на прослушивание неизвестно к кому, но она не послушала меня и… Ах, я не знаю, что и думать!

Жаль, что я не сказала того же своей подруге. Даже не подумала остановить её.

– Успокойся и поезжай к сестре, – говорю, тряхнув головой. – Я всё сделаю, только скажи, что именно? Я пока не понимаю, чем могу быть тебе полезна.

– Господи, спасибо тебе, Ханна! Ты настоящий друг!

Будь моя близкая подруга сейчас рядом со своими родителями, со мной и всеми нашими друзьями, я бы улыбнулась этим словам и с гордостью Кинг Конга, бьющего себя по груди, прокричала: «Да! Я отличный друг! Я очень редкий и прекрасный друг!»

Но черта с два это так.

– Сегодня гостями ночного шоу «После полуночи» будут Андриан и Алексис Монструм, и я должна их подготовить к эфиру.

Мое лицо моментально вспыхивает. Меня словно током шарахает при звуке этого проклятого имени. И ветер вдруг за окном воет одиноким волком, заставив поежиться от затаенного страха и холода.

– Я думала, ты готовишь актеров для идиотского развлекательного шоу с перьями в заднем проходе и свистками во рту, которое идет по выходным.

– Я уже полтора месяца работаю в «После полуночи». Мне сказали, что меня не отпустят, если я не найду себе замену! Здесь с этим очень строго…

Чувствую себя мышкой, увидевшей лакомый кусочек ароматного сыра, только не на блюдце, а внутри очень большой и убийственной мышеловки.

– Неужели во всей телебашне не найдется ни одного свободного визажиста?

– Алексис своенравная, – неохотно признает Саша. – За то время, что я работаю в «Монструм Студио», она запретила прикасаться к своему лицу дюжине визажистов. Не так давно у нее был свой личный, но и его она вышвырнула, когда бедняга накосячил с автозагаром. Но тебе не стоит беспокоиться. Я уже сказала режиссеру, что у меня есть подруга, и она профи: визажист, художник по гриму, а ещё у нее популярный бьюти-блог. Валерия знает тебя, видела твои работы, и она не против, чтобы ты поработала сегодня за меня. Разумеется, часы, проведенные здесь, оплачиваются! Ты ведь выручишь меня, Ханна? Пойми, я нужна своей сестре!

Приблизиться к Андриану Монструму настолько, чтобы коснуться его пугающе жесткого лица? Заглянуть в его большие и лживые глаза, чтобы почувствовать за ними зло, которое он олицетворяет? Разве это не шанс, которого я так долго ждала?

– Хорошо, – отвечаю я, не сводя глаз с воды, стекающей мощным потоком по лобовому стеклу. – Я приеду.

Правда? Я действительно это сделаю?

– О, боже, Ханна, спасибо! Я у тебя в неоплатном долгу! Приезжай к десяти вечера. Я сделаю тебе временный пропуск и оставлю его на посту охраны.

Господи, я правда это сделаю?

– Договорились. – Нет, я ещё не уверена. Шея и грудь горят, как от солнечного ожога. Это волнение? Страх? Ужас? – Надеюсь, с твоей сестрой всё будет хорошо. Пожалуйста, позвони мне, как со всем разберешься.

– Конечно, Ханна. Ещё раз спасибо тебе!

Завершив разговор, кладу руки на колени, как примерная школьница. Невидимое облако сомнений нависает надо мной, запугивая сверкающими молниями. Наверное, так ощущается предчувствие чего-то ужасного и зловещего.

Я не знаю, что даст мне встреча с человеком, причастным к исчезновению моей подруги. Может, я просто хочу быть ближе к вещам и людям, которых Крис видела и касалась в тот злополучный вечер. Может, тогда я придумаю что-то ещё, найду какое-то другое объяснение случившемуся, чтобы пополнить безграничную коллекцию жутких предположений. Или я просто хочу увидеть её отражение в глазах того, кого она так обожала и кто погубил её, не желая в этом сознаваться.

Да. Я не сомневаюсь, что Андриан Монструм сделал с Кристиной что-то плохое. Случайно или намеренно – уже не имеет значения. Но он точно сделал с ней нечто ужасное и решил это утаить. А как иначе, когда у него настолько успешная карьера, властная и известная семья, на которую работает чуть ли не половина этого проклятого города? До этого страшного события, перевернувшего мою жизнь с ног на голову, я не понимала, почему мой отец всегда был так категорично настроен против всего, что носило эту странную и говорящую фамилию – Монструм. Он не смотрел их фильмы, не слушал их новости, не читал их газеты и журналы, не регистрировался в их социальной сети. Он не покупал колбасу и алкоголь, выпускаемые их заводами. Он старался жить так, словно их не существовало, и делал это ещё до того, как исчезла Кристина.

Но потом я поняла, почему всё так. Хорошо поняла, когда страшную новость об исчезновении молодой девушки на главном телеканале города преподнесли под соусом загадочности в духе какого-нибудь бульварного романчика с ненавязчивой детективной линией. Единственный репортаж, посвященный Кристине, так и назывался: «Загадочное исчезновение девушки». Всего сорок секунд о том, как молодая студентка отправилась на громкую премьеру фильма, после чего словно растворилась в воздухе. Телефон горячей линии, координаты сбора волонтеров и желающих помочь в поисках – всё, что было указано в том чертовом репортаже. Ах да, ещё была заметка в газете об этом. Короткая, сухая и где-то между объявлениями и рекламным блоком. Как будто насмешка и торжество безнаказанности. «Монструм Пресс» – этим всё сказано.

Дыши, Ханна. Дыши.

Встретиться с Андрианом Монструмом лицом к лицу? Так и слышу восторженный писк Кристины в своей голове. Проходят дни, недели и месяцы, а я по-прежнему слышу её искреннее восхищение этим гадким и двуличным ублюдком.

Наивная и глупая моя подруга. Если бы я только могла повернуть время вспять, я бы ни за что не отпустила её к нему. Заперла бы в комнате, пристегнула бы наручниками к батарее, увезла бы из города – что угодно, только бы Кристина не попала на ту чертову премьеру! С того проклятого утра, когда мама Кристины позвонила мне, чтобы спросить, не в курсе ли я, где её дочь, многое в моей жизни изменилось. А спустя несколько дней, бродя по улицам города, как привидение, я подумала, что дело во мне. Наверное, я кем-то проклята и до конца моих дней люди, которых я люблю, будут продолжать бесследно исчезать.

– Что скажешь? – спрашивает Карина, демонстрируя три варианта рамок для фотографий, которые она планирует поставить на комод в их с папой спальне. – Какая нравится больше?

– Белая и серая.

– Мне тоже. Как думаешь, а если я поставлю их рядом, не слишком ли безвкусно это будет смотреться? Или лучше выбрать один цвет?

Хочу сказать, что это всего лишь рамки для фотографий, а не обои из разных коллекций или два разноцветных ботинка. Но я молчу и с улыбкой качаю головой, поднимая вверх большие пальцы. Моя голова сейчас занята другим.

– Ну, ладно, – вздыхает она, осторожно сложив рамки в коробки с пупырчатой пленкой, – с этим решили. Ты, наверное, думаешь, что я слишком загоняюсь, да?

– Нет, что ты.

Да. Я так думаю. Особенно сегодня, когда концентрация тяжести в груди, боли, горя и злости во мне крайне высока.

– Хочу добавить не только уюта и тепла в наш дом, но и стиля. Надеюсь, твой папа обрадуется новому телевизору, когда вернется домой. Диагональ у него намного больше, плюс превосходная четкость изображения!

– О-о! – подыгрываю её вынужденной радости. – Теперь футбольные матчи заиграют новыми красками!

– Да! – смеется Карина и медленно опускает глубоко печальный взгляд. – Так и будет.

Ненастная погода за окном будто нарочно наводит смуту в наши головы и сердца. Как будто нам и без того мрачности в жизни не хватает.

– Карина, я хотела предложить тебе кое-что. Ты столько времени посвящаешь папе, почти весь этот месяц провела с ним в клинике… Я хочу тебе помочь. Я могу переехать к вам на время и помогать ухаживать за ним. Если ты, конечно, не против.

– С чего бы мне быть против, милая? – берет она меня за руку. – Мы семья. Я думаю, это прекрасная идея. Только твой папа…

– Он не хочет меня видеть, да?

– Нет! – восклицает она, хотя взгляд говорит обратное. – Что ты такое говоришь? Разумеется, нет!

– А что тогда? Я столько раз приезжала к нему в клинику, а у него то какие-то процедуры, то сон. По телефону мы общаемся отлично, но вживую у нас как-то не выходит.

– Ханна, послушай, твой папа просто не хочет, чтобы ты видела его таким. Он очень переживает из-за этого… Пойми, для него это важно.

– Каким таким? – усмехаюсь я с горечью. – Больным? Похудевшим? Облысевшим и слабым?

Карина сжимает мою руку и виновато опускает взгляд.

– Извини, – произношу, шмыгнув носом. – Во мне просто обида бурлит и злость на этот чертов мир. Я уже давно поняла и смирилась, что…это случится раньше, чем положено. Болезнь отняла у него много лет. Но неужели это правильно – держать дистанцию со мной только лишь потому, что ему стыдно за то, какой он сейчас? По отношению ко мне это несправедливо. Разве нет?

– Я поговорю с ним, – говорит Карина шепотом. – По правде говоря, я каждый день это делаю, но он упрямо продолжает стоять на своем. Он продолжает надеяться на лучшее, верит, что лечение поможет ему победить рак, и поэтому ждет, когда придет в форму, чтобы встретиться с тобой.

– Этого не случится, – говорю вместе с тяжелым раскатом грома за окном. – И мы обе это знаем.

– Но я не могу сказать ему этого, понимаешь? Он верит, что ему станет лучше, и я…вместе с ним. – Карина тяжело вздыхает и опускает голову. Мы обе знаем, что лучше ему уже не станет. – Я помню, какой сегодня день, Ханна. И мне очень жаль, что папа так поступает, когда тебе необходима его поддержка.

– В этом я сама себя поддержу. Всё равно никто не понимает и не поймет, что я чувствую.

– Ида не звонила тебе?

– Ты же знаешь, что мы больше не общаемся.

– Знаю, но сегодня хорошо бы сделать исключение. Я тут на днях встретила маму Кристины в магазине. Она сделала вид, что не узнала меня или не заметила, не знаю.

– Я звонила ей, только мой номер по-прежнему в черном списке, – пожимаю плечами.

– Она не права.

– В любом случае, зла на нее я не держу. Она мать, чья дочь уже два года числится пропавшей без вести.

– Но только ты в этом не виновата, Ханна. Вместо того чтобы быть ближе к тебе, как к самой близкой подруге её дочери, она винит тебя в её смерти…

– Кристина не умерла! – поправляю тут же. – Она пропала, Карина.

– Но её мама так не считает, – напоминает мне осторожным голосом. – И ты ведь тоже, Ханна. Разве нет?

То, что я думаю об этом, делает меня ужасным человеком. Ведь если Кристина жива и за два года не смогла дать нам знать об этом, значит, у нее нет возможности. Значит, у нее нет свободы воли, и в течение двух лет она живет, соблюдая чьи-то правила, делая что-то, чтобы не умереть. И если так, то лучше пусть она будет мертва, но не испытывает боль и страдания.

– Когда-нибудь мы обо всем узнаем, – тихо говорит Карина. – В этом мире невозможно бесследно исчезнуть навсегда.

– Думаешь? – вырывается у меня со смешком. – А вот у моей матери получилось.

– Милая, рано или поздно правда всплывет наружу. А пока этого не случилось, нам нужно жить дальше. Тебе нужно жить дальше, Ханна.

– Я и живу.

– Не стоит ограничиваться работой и развитием своего бьюти-блога. Может, пора начать снова ходить на свидания? Сомневаюсь, что тебе не поступает таких предложений.

– Я уже сходила.

Карина удивляется и с любопытством подается вперед.

– Когда это было и как всё прошло?

– Месяц назад. Прошло паршиво.

– Почему?

– Потому что, едва мы сели за столик на летней веранде милого ресторанчика, как на моего кавалера, откуда ни возьмись, набросилась девушка.

– То есть? Как это? С чего вдруг?

– Ну, наверное, с того, что она была его девушкой, и они вроде как в отношениях.

– Да ладно?

– Она схватила со стола свечу в стеклянной колбе и запульнула ему в голову. Там такой бардак начался, что я под шумок быстро оттуда сбежала. Купила себе бургер, картошку фри и поехала домой.

– Вот же мерзавец! Сам в отношениях, а на свидания с другой девушкой бегает! Бессовестный негодяй!

– У меня есть возможность встретиться с Андрианом Монструмом, – говорю, пока Карина возмущается.

– Только не принимай близко к сердцу эту ситуацию. Не все мужчины такие… Что? – наконец доходят до нее мои слова. – Ханна, о чем ты?

– Я о том, что у меня есть возможность встретиться с Монструмом. Тем самым, чья гадкая физиономия светится на каждом углу.

– Ханна, я думала, ты оставила в прошлом мысли об Андриане Монструме.

– У меня никогда и не было мыслей об этом ничтожестве, – огрызаюсь я, за что тут же чувствую укол вины.

– Ты поняла, что я имела в виду. Тебе напомнить, к чему привела твоя несгибаемая уверенность в том, что Андриан причастен к исчезновению Кристины? Андриан! – повторяет она так, словно он великое божество. – От тебя отвернулись твои друзья, Ханна.

– Это случилось, потому что друзьями они мне и не были. Как оказалось.

– Родители Кристины не хотят тебя знать!

– Потому что им невозможно представить, что единственный кумир их дочери мог ей навредить! Она говорила о нем с шести лет, он давно стал им «родным». Проще сказать, что это я виновата, потому что не составила ей компанию!

– Ты расстраивала этим папу.

– Он расстраивался только лишь потому, что в нашем доме слишком часто звучала его «любимая» фамилия! – продолжаю отбиваться от глупейших аргументов. – Он знал, что я права, и поддержал бы меня, если бы хоть на минуту позволил себе забыть о чертовом табу на всё, что касается этой поганой семейки!

Выхожу из-за стола и останавливаюсь у окна, тянущегося от потолка до пола. За ним мрак, ливень и ветер, срывающий последние желтые листья с деревьев.

– Я знаю, что мои слова звучат нереально, – говорю как можно спокойнее. – Человек с такой безупречной репутацией просто не может быть плохим. Он актер, его любят, на него равняются, на него хотят быть похожими. Такие только хорошие и никак иначе.

– Ханна…

– И Кристина направлялась к нему, – говорю твердо и настойчиво. – Это он пригласил её на тот вечер, и для него она наряжалась. Она бы не связалась с кем попало, не села бы в машину к человеку, которого не знала. Кристина точно была с ним в тот вечер. С ним же и уехала неизвестно куда.

Я повторяла это много раз: папе с Кариной, родителям Кристины, полиции, нашим друзьям, но все смотрели на меня как на идиотку. О, прекрасный и безупречный Андриан Монструм! Он только в фильмах безжалостный убийца, а в жизни – скромный и законопослушный гражданин!

– Я оставила эти мысли, – говорю, отвернувшись от окна. – Правда оставила. Но сегодня что-то всколыхнулось во мне, и я…не знаю, – вздыхаю, опустив голову. – Опять эти проклятые афиши с его именем повсюду. Опять все вокруг только и говорят о том, какой он распрекрасный, какой потрясающий вышел фильм с его участием! Это просто несправедливо. Всё как будто повторяется.

– Поверь, Ханна, – произносит Карина, прижав свои ладони к груди, – я понимаю тебя. И я разделяю твои чувства. Вы с Кристиной были как сестры. Но, как я уже сказала, всему свое время. Если Андриан Монструм действительно имеет какое-то отношение к её исчезновению, то он непременно понесет за это наказание. Рано или поздно правда всплывет наружу. Сама или с чьей-то помощью – но это непременно случится. Только поспособствуешь этому не ты, Ханна.

– И кто тогда, если это никому не нужно? Я не сомневаюсь, что его папаша заплатил всем, кто мог бы предоставить неопровержимые доказательства того, что…

– Ханна!

– Вся имеющаяся в городе власть принадлежит Эрнесту Монструму! – продолжаю говорить то, что никто в моей семье не желает слышать. – Как он скажет, так и будет! Никто не станет искать и расследовать, ведь он не хочет, чтобы его придурковатого сыночка упекли за решетку, ведь тогда вся его проклятая империя просто развалится!

– Это сделает жизнь! – говорит Карина, настойчиво и упрямо глядя в мои глаза. – Жизнь всё расставит по своим местам!

– Уже два года расставляет.

Карина глубоко вздыхает. Не так она представляла себе наше чаепитие.

– Сегодня достаточно эмоциональный день, Ханна. У тебя хорошая, спокойная и обеспеченная жизнь. Не позволяй эмоциям контролировать свои действия, потому что это чревато последствиями. А теперь садись и допивай свой чай, а я сложу пирог в контейнер, чтобы ты поела его сегодня дома.

Иными словами: не высовывайся, иначе Монструмы закопают тебя и всё то, чего ты добилась.

2

Стоя на парковке у светящейся телебашни, достигающей в высоту более шестисот метров, я чувствую себя крошечным насекомым с маленькими и слабыми крылышками. Следует признать, что слова Карины всё же достигли своей цели: я не могу позволить эмоциям контролировать мой язык и действия, потому что у меня есть жизнь, которую я, несмотря на выпавшие беды и трудности, очень люблю. Я совсем не хочу, чтобы в ней произошли кардинальные изменения, которыми меня без труда обеспечит любой из семьи Монструм, если я рискну обвинить одного из них даже в случайно упавшем на землю фантике. Но с того дня, как исчезла Кристина, внутри меня появилось необъяснимое и сдавливающее грудь желание заглянуть в глаза человека, которого она восхваляла, обожала и любила всю свою сознательную жизнь, и найти в них то, что заставило бы меня немедленно усомниться в собственных подозрениях. Мне казалось, что для этого достаточно одного взгляда, одной микросекунды, чтобы почувствовать душу человека или признать её отсутствие.

Я помню, как её впервые поразили его огромные глаза. Он играл подростка с невинным и милым личиком, болезненной худобой и густой копной золотистых, будто выгоревших на солнце, волос. Кристина тогда прильнула к экрану телевизора и сказала, что видит чудо.

«Да он же самый красивый мальчик на свете!» – заверещала она, чем рассмешила своих родителей.

Нам тогда было по шесть лет, и лично я интересовалась куклами и обустройством их розового двухэтажного домика, но никак не мальчишкой, который в фильме оказался настоящим демоном. А ещё я каждый день ждала возвращения мамы, чего так и не случилось.

Да, я хочу заглянуть в его глаза. Я хочу понять, что для нее в них было особенного? Может, не найдя в них вообще ничего – ни плохого, ни хорошего, – я, наконец, успокоюсь и действительно буду жить дальше, отбросив всякое желание винить их обладателя во всех смертных грехах? А может, я просто схожу с ума…

Перед тем как покинуть автомобиль, я ещё раз смотрю на фото Андриана Монструма на экране iPad: стильная фотосессия для известного на весь мир глянцевого журнала с интервью о жизни, успехе и планах на будущее. Фотограф – Аверьян Кох.

«Андриан Монструм – один из самых востребованных и неординарных актеров нашего времени», – написал автор материала. Ничего нового. Ничего полезного.

Смахиваю одну электронную страницу за другой: серьезный, раздумывающий, заигрывающий, надменный, беззаботный, смеющийся – на каждом новом снимке 31-летний актер демонстрирует разного себя, однако я всё равно подмечаю зловещую тень в его ухмылке, взгляде, жесте и позе. Даже когда он смеется, устремив взгляд на фотографа, что-то жуткое таится в его натуре… О его впечатляющем росте в сто девяносто пять сантиметров и говорить не стоит.

– Высокое, обаятельное и откровенно смеющееся зло, – проговариваю себе под нос, захлопнув гибкую крышку кожаного чехла.

Кто-то скажет, что мое мнение о нем слишком необъективно. По правде говоря, бывали минуты, когда я сама думала также. Но это было давно. Тогда моя лучшая подруга верила, что осуществит свои мечты, которые многим казались бредовыми. Но только не мне. Я всегда верила в нее и была готова поддержать любую её идею. Абсолютно. Кристина была амбициозной девушкой, и если чего-то очень сильно хотела, то непременно добивалась. Черт возьми, я даже не видела ничего дурного в том, чтобы с кем-то переспать ради этого! Так сказать, дать существенный толчок актерской карьере. Она столько раз говорила об этом в шутку, что в какой-то момент я подумала: ну а что такого? К тому же единственный человек, с кем она бы сделала это, был гребаный Андриан Монструм, а не какой-то старикашка-продюсер с шестью складками на спине и извращенными фантазиями.

Отличная я подруга. Мда. Не зря родители Крис вычеркнули меня из своей жизни.

На улице снова моросит дождь. Набросив на плечо ремешок замшевой сумки, я шустро покидаю автомобиль и достаю из багажного отделения рабочий чемодан. В телебашне я была всего один раз, ещё школьницей. Мы приехали тремя классами на пятичасовую экскурсию, и помню, под каким впечатлением я осталась от увиденного. Целый организм из людей, компьютеров, экранов и проводов, который работает в круглосуточном режиме. Я знала, что папе эта затея не понравится, и он точно не одобрит мое участие. Но поскольку я очень хотела оказаться внутри и увидеть волшебный мир телевидения собственными глазами, я впервые солгала ему, заверив, что наш класс идет на экскурсию в главный театр.

Сообщаю на посту охраны, кто я и куда направляюсь. Высокий и серьезный мужчина в черной форме выдает мне пропуск, подготовленный Сашей. Сообщив мой дальнейший маршрут, он снимает блокировку с широкой двери из темного стекла, и в следующее мгновение я оказываюсь внутри просторного и роскошного холла с семью лифтами, эскалатором и широкой лестницей. И вдруг в мои мысли врывается голос Кристины.

Я слышу, как она верещит от радости при виде своего кумира на огромном экране. Вспоминаю её счастливые и сверкающие от волнения глаза в тот самый вечер, накануне злосчастной премьеры фильма. Она была там, в кинотеатре, сидела в зале, слушала речь режиссёра, актеров и смотрела фильм. Записи с камер это подтвердили. А после, когда гостей ждала афтерпати, Кристина исчезла, и совсем не сложно догадаться с кем именно.

От подступающей тошноты у меня темнеет в глазах.

Неужели я и впрямь собираюсь встретиться лицом к лицу с Андрианом Монструмом – с тем, кто последним видел Кристину? Кто в мельчайших подробностях знает, что с ней случилось?

Конечно, знает. Это ведь он. Он что-то сделал с ней. Одурманил, обманул, причинил боль.

Убил.

Поджав губы, я подхожу к крайней кабине лифта и несколько раз жму на кнопку вызова, но волнение, смешанное с пустотой внутри и жуткими мыслями, преследующими меня последние два года, атакуют всё сильнее, да так свирепо, что остатки обеда в моем желудке спешат вылезти обратно. Бросив на мраморный пол рабочий чемодан, я пулей залетаю в первую дверь над указателем «Туалеты» и, с грохотом распахнув дверцу кабинки, наклоняюсь над унитазом.

Что такое? В чем дело? Что со мной происходит?

Мое сердце колотится так сильно, что в груди вспыхивает горячая боль. Непривычная тяжесть, сдавившая грудную клетку, не позволяет ребрам раскрыться, чтобы наполнить легкие воздухом. Тошнота будто застревает в ямочке между ключицами, создавая пугающее и по-настоящему убийственное давление на всю верхнюю часть моего тела.

Я что, умираю? У меня сердечный приступ? И даже в эту кошмарную во всех смыслах секунду я успеваю представить разочарованное лицо папы, которому сообщат о нелепой смерти его дочери в туалете телебашни «Монструм Студио». Боже, что я наделала!

– Слушай мой голос и делай то, что я тебе говорю.

Внезапно на мои плечи опускаются чьи-то руки. От нехватки воздуха и состояния, с которым я сталкиваюсь впервые, мои глаза наполняются слезами. Я не просто умру сейчас от бог знает чего, но надо мной ещё и надругается какой-то тип!

Папа будет в ужасе. Он будет разбит и уничтожен!

Чувствую, как слезы катятся по лицу, а мое застывшее от ужаса тело разворачивают чьи-то руки. Они обхватывают мои запястья, а потом прижимают правую ладонь к моему колотящемуся сердцу, а левую – к чужой, твердой и мускулистой груди.

– Почувствуй, как бьется мое сердце. Оно стучит тихо, никуда не торопится, бьется в одном ритме. Заставь свое сердце замедлиться. Вдохни воздух очень медленно и осторожно, как будто одно неверное движение способно уничтожить этот мир. Втяни его носом – выдохни ртом. Чувствуй мой ритм и подстраивайся под него. Ещё раз: медленно втяни носом воздух – плавно выдохни ртом. Замедляй биение. Ещё раз…

Я не то что не понимаю, что происходит, я этого даже не вижу. В моих глазах застывает соленая вода, сквозь которую проглядывается лишь темный силуэт. Но я отлично чувствую, как под моими ладонями бьются сердца. Глубокий, как океан, голос продолжает говорить со мной, оставаясь в воздухе легкой вибрацией, действующей на меня, как колыбельная. Закрываю глаза, ощущая приятную прохладу последних, скатившихся по лицу слез, и понимаю, что мое сердце послушно замедляет ритм. Оно бьется с той же скоростью и силой, что сердце человека, прижимающего мою ладонь к своей груди. На короткий миг этот момент кажется мне настолько интимным, что в животе вдруг становится очень тепло. Так приятно и знакомо, что я осознаю, как долго была лишена даже этой маленькой радости. Мои губы приоткрываются, и я медленно выдыхаю густой комок напряжения, сковавший всю меня невидимыми цепями несколько минут назад.

– Отлично, – раздается мужской шепот, – ты всё сделала правильно.

Мои веки медленно поднимаются, но четкости в глазах всё ещё нет. Мокрые ресницы слиплись, тушь явно потекла, ведь в повседневной жизни я использую самую простую и легко смываемую водой. Моргнув несколько раз, я смотрю перед собой на размытый силуэт высокого мужчины в черной толстовке с глубоким капюшоном, чьи плечи находятся на уровне моих глаз. Пожалуй, очень высокий…

Моргнув ещё пару раз, я смотрю на его длинные пальцы и широкую ладонь, которая всё ещё прижимает мою руку к его груди. Что-то сжимается во мне до размеров виноградной косточки. В горле пересыхает. С трудом сглотнув, медленно поднимаю глаза на лицо своего спасителя.

Вся кровь в моем теле, все силы и энергия моментально приливаются к ногам. На меня смотрят большие сине-зеленые глаза Андриана Монструма, чьи черные зрачки стремительно увеличиваются, подсвечиваясь по контуру, как луна в затмение. Никогда прежде не видела ничего подобного. Как же это красиво… Поддавшись минутной слабости, восхищаюсь необыкновенной и чарующей красотой этого взгляда.

Гипнотического взгляда.

Взгляда Андриана Монструма.

Одергиваю свою руку и отступаю назад, но натыкаюсь на унитаз. Я бы точно свалилась в него, если бы Андриан не схватил меня за руку.

– Осторожно, – говорит он, держа меня за запястье и удерживая мою руку между нами. – Воздержись от резких движений в первые минуты после приступа панической атаки.

Его челюсти двигаются с ленивой надменностью. Он словно оценивает меня. Мои глаза предательски опускаются на его приоткрытые губы, и я чувствую запах мятной жевательной резинки. Со скоростью звука перед моими глазами пролетают все его фотографии, на которые я смотрела в попытках понять, что такого необыкновенного могла найти в нем моя подруга? Вспоминаю их, смотрю на него и понимаю, что никогда не замечала, насколько выразительные у него губы. Насколько идеальна их форма и контур, как ярко выражена та самая арка Купидона, которую многие девушки жаждут обрести в кабинете косметолога. Я понимаю, что его близкое присутствие затуманивает мой разум, а невидимое давление, оказываемое его внушительным ростом и тесным пространством кабинки, значительно замедляет мои мыслительные процессы.

– Ничего подобного у меня нет, – отвечаю я, вырвав свою руку из его длинных пальцев. – Позволь мне выйти.

Андриан делает плавный шаг назад и пропускает меня нарочито вежливым жестом.

– Прошу. Только это была паническая атака, – говорит он, когда я вылетаю из кабинки и вдруг резко замираю, увидев длинную стену с писсуарами. – Да. Это мужской туалет. Ты не заметила этого, потому что находилась в состоянии паники.

Ничего не отвечаю и спешу немедленно покинуть это место. Приехать сюда было плохой идеей. С первых минут нахождения в этом проклятом месте я чуть копыта не отбросила по причине, которая просто…смешна и невозможна! У меня никогда не было никаких панических атак, я вообще не знаю, что это такое!

Но перед тем, как выйти, мой непослушный взгляд невольно падает на плечо и устремляется к мужчине, которого обожала Кристина.

– Не бойся, – говорит он с ухмылкой, присущей многим его персонажам с больной психикой. – Страх лишь в твоей голове.

Зря я приехала сюда. И очень даже зря.