Неуд

Пролог. Поливальная машина

Софья споткнулась и, потеряв равновесие, с размаху уткнулась лбом в пыльную, покрытую чешуйками старой штукатурки стену. Она сползла вниз, царапая лицо о неровную поверхность, и наконец упёрлась коленями в потрескавшийся бетон пола. Она оттолкнулась от стены здоровой рукой и звонко хохотнула, тут же спешно прикрыв ладонью свой непослушный рот. Секунду спустя она всё же не сдержалась и громко заливисто засмеялась в тишине темного подвала.

Шлепнув себя по губам перемазанной кровью ладонью, она разразилась новым приступом хохота. Высунула язык, фыркнула и, наконец-то развернувшись спиной к стене, вжалась в густую, липкую темноту.

Она тщетно старалась успокоить саднящие от долгого смеха голосовые связки и переключить внимание своего пульсирующего сознания на какое-нибудь другое, более полезное для неё в этих обстоятельствах действие, но и в этот раз ничего не получилось. Она тихо кашлянула, сдерживая новый приступ разрывающей её изнутри истерики, и, оттянув голову к груди, со всей силы ударилась затылком о монолит стены. Софья снова ничего не почувствовала и в очередной раз коротко хохотнула в темноту.

Просидев так с десяток секунд, она развернула голову левым ухом ко входу в помещение. Сквозь далёкий размеренный звук падающих капель воды наконец-то услышала шаги. Девушка улыбнулась, зажмурила глаза и впилась побелевшими пальцами здоровой руки в бетонную плиту пола. Услышав, как трескаются на её коже мелкие осколки разбитой лампы, она подняла ладонь и поднесла её поближе к расширенным зрачкам.

– Вот ты где, – ровный голос прозвучал совсем рядом.

– Кто не спрятался тот не виноват? Ха-ха! Офигеть! Волшебство какое-то! Мне вообще не больно! – Софья протянула утыканную осколками руку в сторону голоса. – Эй, я очень плохо прячусь, да? Как ни бегай, как ни прячься… Я всё равно умру? Раз, два три, четыре, пять, смерть идёт тебя искать. – Она усилием воли прогнала надоевшую ей улыбку и устало выдохнула.

– Конечно умрешь. Ты уже потеряла очень много крови.

– Правда? Кровь! Кровища! Кровяка! Хм… Это вот эта, что ли? А почему она черная? А она всегда была чёрной? Ха! А это вообще моя рука? – Софья подняла перед лицом изуродованную острым лезвием скальпеля конечность и начала махать ей из стороны в сторону, разбрызгивая тёплую кровь. – Гляди! Я поливальная маши-и-и-ина! Кому полить улицы кровищей? Ха-ха!

– Рекомендую умереть, пока боль не вернулась.

– О… Как мило. Спасибо за заботу. Ну и как это сделать? – Девушка вставила палец в рану и подцепила наполовину обломанным ногтем тонкую кроваво-белую жилку. – Ого! Смотри! Если потянуть тут, то палец двигается! Забавно! Туда… Сюда. Вверх… Вниз. Фу! Теперь палец липкий… Есть влажная салфетка? Ха-ха!

– Вот, – голос протянул ей заляпанное засохшей грязью донышко зелёной бутылки.

– И что? Может… Полоснуть по горлу?

– Нет. Расширь этим рану. Будет больше крови, – голос отошёл на несколько шагов и включил фонарик на смартфоне, направив яркий луч в лицо Софье.

– Ммм… А это дельный совет… Даёшь больше чёрной крови! – Софья приложила осколок к руке и, не изменив выражения лица, принялась ритмично пилить свою плоть.

– Что ты сейчас чувствуешь? – спросил голос.

– А? Кто? Я? А… Да ничего, – Софья безразлично дёрнула плечами и слизнула с губ солёные брызги.

– А о чем думаешь?

– Думаешь? Кто? А… Опять я? Да в целом… Только о брате, – ответила Софья, продолжая разрывать зазубренным стеклом свои мышцы.

– Хм… У тебя есть брат? Что бы он сказал, увидев тебя сейчас?

– Сначала поругал бы за то, что я под кайфом. Ха-ха! Он бы охренел, честное слово! А потом… Потом обнял бы. – Девушка мечтательно закатила глаза. – И наверняка процитировал бы что-нибудь из Библии. – Софья вернулась в реальность тёмного подвала и уставилась на распоротую руку.

– Так-так-так… Что-то не идёт дальше. Это что там такое? А… Эта ваша никчемная стекляшка уперлась в кость! Это же кость, да? Ха-ха! Вау! Тот самый момент когда добрался до косточки в курином крылышке… Мммм… Вкусно! Так… У меня закружилась голова…

– Это признак скорого конца, – голос выключил фонарик на смартфоне и снова подошёл ближе. – Да. Всё. Сейчас резко упадет давление, и ты провалишься в… В сон.

– Ну наконец-то! Черная кровь… Да уж… Так сложно и долго умирать… Очень плохо. Очень. Сервис смерти хромает! Напишу отзыв с того света чтоб вам тут пусто было! Ха-ха! Но, знаешь, это… Интересно. Хотя, я вот, честно, наверное, просто устала умирать. Устала пилить… И перемазалась вся… Я бы, конечно, в следующий раз попробовала другой способ. Ой… А какой такой следующий раз? Ха-ха! Такой путь можно пройти один раз! Да? Да, да! Вижу что нет аргументов против! Один раз и точка! Ха! Или нет? Можно два? Дайте два! Ха-ха! Но нет… Смерть, сука, приходит лишь однажды… Уууу… Что за каша в голове… Куда-то всё поехало… Поплыло… Эй, я уже почти не вижу твоего лица.

– Не чёрная, – голос пропустил мимо ушей предсмертный монолог студентки, – красная, как и у всех. Это был отличный эксперимент.

– О да… Но, видимо, не для меня. Знаешь, я так ничего и не поняла… Просто сижу, умираю. Валяюсь в грязи. Вся в луже чёрной кровищи из поливальной маши-и-и-ины! Ха-ха! Ладно, ладно… Больше не буду брызгаться, обещаю. Но знай – ты тоже умрёшь.

– Конечно. Мы все когда-нибудь умрем.

– Я не об этом. – Софья бессильно опустила искалеченные перепачканные руки на заляпанные густой кровью джинсы и упёрлась затылком в кирпичную стену. – Без шуток. Мой брат придёт и убьёт тебя. И у тебя тоже будет черная кровь… И тоже – один раз и точка. Убьёт тебя один раз. Понятно, да?

– Возможно. Хочешь ему что-то передать?

– Хочу… А ты передашь? Точно? Ну ладно… Лови сообщение. – Софья уронила голову на грудь. – Скажи ему что… Что ему обязательно надо разобраться с отцом. Скажи что так не может дальше продолжаться, хорошо? Пусть разберётся. Он поймёт.

– Передам. Если придёт. Ещё что-то?

– Нет. Всё… Хотя… Ты знаешь, кое-что скажу ещё. Ты редкая тварь, Кр… р… р. – Девушка выпустила тонкую струйку крови изо рта и улыбнулась в последний раз.

– Прощай, Долгова.

Глава 1. Гладильная комната, паук Валера и очень вкусные спагетти

Дождь начался ещё на станции пересадки – мелкий, холодный и очень настойчивый. Он сопровождал автобус всю дорогу, барабаня по крыше сотней тонких пальцев. Марк прижался лбом к запотевшему стеклу и наблюдал, как капли размывают очертания быстро приближающихся университетских корпусов. Здания словно вырастали из тумана – старый жёлтый кирпич, блёклая штукатурка, узкие высокие окна и тёмные крыши, похожие на ножи, вонзающиеся в низкое небо.

– Ну вот и он. Те самые гниющие зубы на окраине города, – Марк вслух процитировал строчку из последнего письма сестры.

Автобус резко затормозил, швырнув его вперёд. Водитель – жилистый мужчина с сигаретой за ухом – даже не обернулся.

– Конечная. «Рассвет», – проскрипел он, словно слова обжигали ему язык.

– Вижу, – отозвался Марк, подхватил свою небольшую сумку с соседнего сиденья и начал протискиваться между опустевшими за время поездки рядами старого рейсового автобуса, который, казалось, настолько хорошо знал эту дорогу, что мог бы доехать сюда сам, без водителя. Дойдя до передней двери, он посмотрел на водителя через отражение в стекле и на секунду задержался.

– Курение убивает, – бросил Марк и, выхватив сигарету из-за уха старика, выскочил под ледяную морось дождя.

– Чертов ублюдок! – услышал он из-за дверей крайне злой и не менее удивленный голос. – Чтоб тебя с педиками поселили, говнюк!

Марк, не оборачиваясь, щёлкнул зажигалкой, обещая себе, что это будет последняя сигарета в его жизни. В этот раз – точно. Прикрывшись рукой от дождя и ветра, он сумел поймать пламя на кончике сигареты. Глубоко затянулся.

А дождь всё усиливался. Самые живые и настойчивые из капель сразу проникли за воротник и поползли по спине мерзкой змейкой. Автобус сзади заскрипел, застонал и, плюнув в него очередной порцией мата, пополз прочь, оставляя парня одного перед массивными университетскими воротами.

Марк поднял глаза и стал рассматривать нависающий над ним неприветливый главный портал в университетский кампус – огромные массивные деревянные двери с выщербленными ступенями перед ними. Надпись «Университет „Рассвет“. Знание – вне морали. Истина – вне сострадания» над дверями почти стёрлась, оставив лишь призрачные тени букв.

Марк затянулся последний раз, отбросил недокуренную сигарету в лужу, где она захлебнулась с тихим шипением, и с силой толкнул створку тяжёлой двери ладонью. Дерево не поддалось. Он пнул сраную калитку ногой, но она, поглотив звук удара, снова проявила свою непоколебимую прочность. Марк покрутил головой по сторонам – нашёл слева от двери маленькую кнопку домофона, спрятанную под небольшим металлическим навесом, и шагнул в её сторону.

– Марк Долгов, студент третьего курса. Перевёлся из СКУ, – сказал он, когда от прикосновения его мокрого пальца над кнопкой загорелся красный огонёк.

– Кто? Откуда? – из динамика раздался тонкий женский голос.

– Северный Классический. Марк Долгов. Перевелся на юридический факультет.

– Ожидайте.

– Как скажете. Не спешите. Я пока тут позагораю. Погода шепчет, – съязвил Марк и прислонился плечом к стене рядом с кнопкой.

От нечего делать он стал гипнотизировать взглядом оставившую его в одиночестве погасшую лампочку домофона, в надежде, что его достаточно скоро пустят на территорию кампуса и он не успеет промокнуть насквозь. Рассматривая срывающиеся с маленького козырька капли и провожая их ребяческим ууииииу, Марк краем глаза заметил небольшую нацарапанную рядом с кнопкой вызова надпись: «Не ищите меня».

– А вот и станем, – зачем-то произнёс Марк вслух.

– Вы что-то сказали? – неожиданно спросила из-под навеса ожившая лампочка.

– Мысли вслух. Ну что, впустите? – спросил Марк.

– Да, мы Вас нашли. Добро пожаловать. Как войдёте, идите прямо – вы не заблудитесь. Вас встретит на входе дежурный и проводит в администрацию для окончательного оформления. А потом уже заселитесь. Кстати, дверь открывается, если потянуть её на себя, – саркастично закончила разговор лампочка.

– Вот как? Спасибо, что предупредили, – ответил Марк в уже погасший огонёк, сделал пару шагов назад от двери и ещё раз внимательно её осмотрел. Однако он не смог найти по бокам петель, чтобы понять принцип работы механизма этой сраной калитки. А вот ручку он наконец-то увидел.

Марк крепко схватился за холодную железяку и потянул дверь на себя. Он просунул сумку в образовавшийся проход и следом вошёл сам. Кампус встретил его образцовой утренней тишиной, которую особенно хорошо можно прочувствовать только в такой вот противный дождь. От двери прямо, без изгибов и поворотов, уходила широкая асфальтированная дорога, которая упиралась в самый большой гнилой зуб университета – видимо, главный корпус. Он вдохнул влажный воздух полной грудью, поправил воротник пальто, который, как ему показалось, окончательно зажевал верхнюю часть его рубашки, и, перехватив сумку поудобнее, быстрым шагом направился в сторону «Рассвета».

…

– Это жилой корпус. Второй этаж. Ты же пролёты считать умеешь? Умеешь же? Прям до двух? Ну молодец! Это где же такого умного студента перехватили… Надо же! Ладно, ладно, не смотри так на меня – я шучу. Пойдём дальше. Вот – здесь находятся жилые комнаты нашего общежития. А в ту сторону по коридору расположены уборная и гладильная комната, – переходя на шёпот, произнёс Миша, указывая руками на длинный коридор перед собой. – Но сразу отвечу на самый распространённый вопрос, касательно названия этого тёмного кабинетика: обычному студенту не стоит заходить в неё после отбоя. Особенно в надежде, что он там что-то сможет погладить, – он заговорщически усмехнулся. – У нас название этой комнаты стало почти нарицательным. Если зайти туда после наступления темноты, можно столкнуться с группой студентов, страдающих бессонницей и преследующих определённые интересы. Они там обычно поджидают молодого и неосторожного первокурсника. Если ты понимаешь, о чём я.

– Это не моя история, – серьёзно ответил Марк. – А сколько комнат на этаже? Меня к кому-то подселят?

– Тебе повезло, будущий юрист. Смотри, в этой части здания, дальше по коридору, вон за тем поворотом есть старые комнаты, которые по какой-то причине избежали тотальной реконструкции. Ох, и доставила она нам тогда всем хлопот. Одна душевая на на три этажа – то ещё развлечение, скажу я тебе. – Миша развернулся и двинулся в противоположную сторону коридора, с каждым шагом съедая не меньше метра тёмно-серого пола. – Каждая из комнат рассчитана на двоих. Не как все остальные по четыре человека, а именно на двоих. Это же сказка, верно? Таких комнат всего четыре. Они небольшие, со скрипучими полами, без кондиционеров и телевизоров, но…

– И правда, сказочно повезло, – перебил его Марк, стараясь успевать за длинноногим провожатым.

– Не спеши иронизировать. Есть несколько реально хороших но. Во-первых, свой туалет в этой части коридора. Во-вторых, эти боксы тупиковые, и тут никто не ходит. Мимо этих комнат просто некуда идти. – Они завернули за угол коридора, и будущий выпускник экономического факультета указал на сплошную тёмно-зелёную стену, подтверждая свои слова.

– Аппендикс какой-то, – констатировал очевидный факт Марк.

– Типа того. Вот двери в комнаты, а дальше стена. На первом этаже здесь проход в ученический корпус номер два, на третьем этаже выход на балкон. С одной стороны, чтобы попасть на некоторые пары, тебе придётся спускаться через весь коридор на этаж ниже. Ну и не получится быстро перекурить… Хотя у вас своя уборная, так что, может, и получится… Но студенческий совет это не одобрит, – Миша подмигнул Марку. – Если, конечно, узнает.

– Не курю, – соврал Марк.

– Это хорошо. А жилые боксы вот. Четыре комнаты на восемь человек, и больше никого нет. Совсем! – Он развёл руками, будто он однажды сам придумал эту систему и очень гордился ею. – Ах да, – усмехнулся проводник, указывая пальцем на Марка, – невиданная роскошь для молодого парня… Блок смешанный – вот эти две двери для людей, а эти две женские.

– Ха-ха! А ты забавный персонаж. Наверняка изучаешь какую-нибудь философию? – непроизвольно хохотнул Марк.

– Социологию, – старшекурсник, подхватив смех новичка, направился к первой двери слева. – В общем, вот здесь ты будешь жить как минимум до первой сессии. А там как получится. Не будешь хулиганить – останешься. Не отчислят – продолжишь тут жить. Найдёшь общий язык с соседями – шансы повысятся. Кстати, твой сосед с эконома. И, как и я, спортсмен. Но о нём я, честно говоря, пока мало знаю. Мы ещё в процессе знакомства. За этой дверью юрист и айтишник, – Миша указал на вторую дверь слева. – Тихие ребята, хотя один из них, как я знаю, вроде даже выступает где-то со стендапом. Так что, если будет совсем грустно, ты всегда можешь попросить его рассказать пару свежих шуток. Например, про еду в столовой или про гостеприимную девочку с первого этажа. В общем, сам всё узнаешь.

Миша перевёл взгляд на двери по правую сторону коридора:

– А напротив… Девочки. Про них почти ничего не могу сказать. Две второкурсницы и одна третьекурсница. Ах да, эта последняя – интересная личность, она работает в университетском морге – практику проходит. Её вроде не часто видно на этаже. Ну знаешь, та ещё принцесса-ебанесса. Вся такая загадочная… Короче, странная очень. Ну и ещё одно место свободно. Недавно отчислилась одна студентка. Но ничего, скоро и это место займут. Будет у вас полный комплект.

– Хорошие кровати всегда заняты, – сказал Марк, пожимая руку будущему выпускнику «Рассвета». – Благодарю, Михаил. Если надо, я могу помочь разобраться с работой гладильной комнаты, так чтобы утюги не парили слишком громко.

– Не стоит беспокоиться, – с улыбкой ответил Миша, протягивая Марку ключ от комнаты, – мы же не принуждаем никого приходить к нам. Всё по своей воле. Ну а если тебе всё же нужно будет что-то погладить – ты знаешь, где меня найти после полуночи.

…

– Так, так, так… Очень интересно… Какая знакомая фамилия. Долгов? – голос профессора, сухой и скрипучий, выдернул Марка из потока тревожных мыслей.

– Я здесь! – отозвался сидевший на одном из последних рядов аудитории Марк. – На месте! – Он поймал взгляд пожилого преподавателя, который, несмотря на свой почтенный возраст, уверенным и твёрдым шагом мерил площадку перед кафедрой.

– Доброе утро, молодой человек, – произнёс профессор, поднимая руку, чтобы назойливый гул аудитории смолк. Он снял очки, которые были не предназначены для того, чтобы смотреть вдаль.

– Вы здесь новенький? – сказал он в наступившей тишине. – Какими судьбами в нашей alma mater? За дипломом или за научными достижениями?

– Доброе утро! Исключительно в образовательных целях. Хочу разобраться… В химии.

– Вы же с юридического, Долгов? Зачем вам химия? Зачем вам эти дополнительные занятия?

– Меня тянет к новым открытиям, профессор. Прошу прощения, не успел запомнить ваше имя и отчество.

– Похвально, молодой человек… Зато я обязательно запомню ваше имя, – произнёс профессор, вновь надевая очки и удобно располагая их на своём широком носу. – Меня зовут Вальтер Иосифович Крин. – Он театрально развёл руками и с самодовольной улыбкой добавил:

– Если вдруг снова забудете моё имя, всегда можете найти его на обложке методического пособия, которое сейчас лежит перед вами. Я надеюсь, вы его уже успели получить в библиотеке? Да? Ну хорошо… Давайте изучать химию, Долгов.

…

– Молодой человек, можно вас на минутку? – Марк остановился на полушаге и с удивлением повернул голову к кафедре, за которой стоял профессор Крин.

– Да, Вальтер Иосифович.

– Подойдите ближе, – Крин подозвал студента рукой. – Как вам ваше первое занятие в нашем дружном коллективе?

– Пара была занимательная. – Марк сделал шаг в сторону преподавателя. – Если честно, мне пока ничего непонятно, но очень интересно. С детства люблю химию…

– Да будет вам, Долгов. Видел, как вы зевали всю лекцию. Но тем не менее спасибо за энтузиазм. Я буду наблюдать за вами, Долгов.

– Просто не выспался, профессор. Нарушения сна. Кошмары мучают.

– Это вам не мне надо рассказывать. Обратитесь в медпункт или в центр психологической помощи при нашем университете – там вам обязательно помогут.

– Спасибо за совет, Вальтер Иосифович.

– Лечите свой сон, Долгов. Кстати, у меня тут училась одна студентка… Тоже Долгова. Запоминающаяся фамилия, знаете ли. И особенная для меня. Хорошая была девочка… А вот имя её я уже подзабыл. Она вам не родственница? Может, сестра?

– Нет. А почему была? Выпустилась?

– К сожалению, нет. Увы, она… Преждевременно закончила своё обучение в нашем университете. Я не буду рассказывать вам эту историю, молодой человек. Думаю, вы и без меня сможете узнать все подробности, раз уж вам так интересно. Но предупреждаю – правдивость всех фактов касательно этого трагического эпизода истории «Рассвета» под большим сомнением.

– Хм, я обязательно поинтересуюсь этой историей. Спасибо, что предупредили о возможной недостоверности слухов.

– Буду ждать вас на лекциях, Долгов. А там, возможно, и до практики дойдём.

– Я приложу все усилия, профессор.

– До свидания, Долгов.

– До свидания.

– Козлина очкастая… Особенная, говоришь? Но имя подзабыл. Как же… – Марк толкнул тяжёлую дверь аудитории. – Софья. Её звали Софья, старый ты хрен.

…

Раскидав необходимый мизер вещей из сумки по полкам старого пыльного шкафа, Марк прилёг на короткую для него кровать и стал рассматривать окрашенную тёмно-зелёной краской стену, в которую упирались его босые ноги.

Он аккуратно потрогал большим пальцем ноги созвездие остатков двухстороннего скотча, на котором, вероятно, раньше висели фотографии важных и близких для прошлого владельца кровати людей.

– Жаль мне некого повесить. Из живых, – вслух вздохнул Марк.

Скользнув взглядом правее, он обнаружил около двери какие-то белесые брызги, застывшие потёками на тёмной стене. Марк поморщился и отодвинул ноги в сторону. Переведя взгляд ближе к углу, он увидел тонкую вуаль лохмотьев паутины. А на ней одинокого тощего паучка, спрятавшегося ближе к потолку.

Дверь резко открылась, и на Марка уставились почти чёрные, глубоко посаженные глаза его соседа, который остановил своё движение, дёрнувшись, видимо, от неожиданности.

– О! Привет, – произнёс темноволосый парень, входя в комнату и закрывая за собой дверь. – Ты кто?

– Общество по психологической защите пауков, которых пугают белые пятна на стенах в комнатах мужских общежитий. – Марк не сдвинулся с места. – Марк Долгов, юридический. Твой новый сосед.

– Привет ещё раз, защитник пауков. Ты это про Гришу? – Сосед закрыл за собой дверь и кивком указал на потолок. – Так он тут много чего насмотрелся. Меня зовут Артём Поляков, экономический. Второй курс. Центровой баскетбольной команды «Рассвет».

– Очень приятно, Артём. Ты смотри, Валеру не обижай. Сказал, что он теперь не Гриша и решил изменить свою жизнь полностью. – Марк привстал с кровати и пожал протянутую в его сторону широкую ладонь Артёма.

– А то что? – Артём ухмыльнулся. – Засудишь, юрист?

– Может и так, а может, придётся Валеру похоронить ночью во рту какого-нибудь спортсмена. Чтоб не мучался.

– Кто? – спросил Артём.

– Что кто?

– Кто не мучился? Гриша или спортсмен?

– А тебе мячом в голову в последнее время не прилетало? – усмехнулся Марк.

Баскетболист улыбнулся, иронично приподняв брови, и махнул рукой куда-то в сторону Валеры. Артём развернулся, в два шага пересек комнату и наклонился к тумбочке у кровати. Открыв верхний ящик, он бросил туда пачку сигарет и зажигалку, которые держал в левой руке.

– Знаю, что ты думаешь: спортсмен, а курит. Не осуждай. Поучишься тут пару семестров, тоже курить начнёшь. Или уже? – Артём обернулся через плечо и серьёзно посмотрел на Марка.

– Сразу начал, как увидел дверь этой шараги, – отшутился будущий юрист. – А что, такая программа тяжёлая?

– У вас не знаю. Но у меня постоянный движ. И учиться надо. И соревнования всякие. И самодеятельность. И блудняки местные. Ну ты понимаешь, – Артём подмигнул Марку.

– Предполагаю… Расскажешь про основы безопасного пребывания здесь?

– Да всё как везде. Ты же уже в общагах бывал?

– Бывал. Но, знаешь, общага общаге рознь. У вас вон гладильная комната какая-то. Хочу понять, куда можно входить, куда нельзя. С кем можно общаться, а с кем лучше не здороваться.

– Гладильная… Да. Не суйся туда. Там свой мирок. Но хотя бы локализованный, если можно так выразиться. Ну, по туалетам ночью не советую шататься. Хотя если захочешь приобрести наркоту или алкоголь, то именно там это и можно сделать. И знай – наркота говно, и я это не поддерживаю. Увижу – буду газовать. Кстати, если хочешь найти… Как бы это сказать…

– Продажную любовь?

– Её, да. Хотя с этим проблем нет и в комнатах. Но на нашем этаже такой услуги сейчас нет. Надо будет идти на первый. Там есть некая Алёна – очень гостеприимная студентка медфака. Там очередь на пару дней, но можно проскочить побыстрее, если она в настроении. Хотя есть шанс пересечься с кем-то из преподов. Эти всегда без очереди лезут. В любом случае лучше записаться заранее. Это можно сделать в специальном боте. Дать ссылку?

– Боте? Ничего себе организация процесса. Но нет, спасибо.

– Да уж… У неё даже специальная программа лояльности есть. И скидки постоянным клиентам. Сам не бывал, но ребята рассказывали. Советовали. Хм, что ещё… В парке ночью спокойно. Максимум кого можно встретить – шуршащих по кустам первокурсников, которые ещё не договорились, кто с кем делит койку и кто у кого ночует.

– Так, с молодёжным блудняком всё понятно. Что по сильным мира сего?

– Да нет тут у нас такого. Пару задир было, но совместными усилиями опустили их обратно на землю. Никаких банд и групп отморозков, если ты это имел в виду, тут нет. И не советую их организовывать. Мы всё равно размотаем.

– Мы?

– Ну да, мы. Спортсмены.

– Местный отряд дружинников?

– Просто договорились следить за порядком. Не более того. Претензий на захват мира не имеем.

– Понял. Что про преподавателей скажешь?

– Ну твоих я не знаю. У нас на факультете все хорошие. Проблем не доставляют. Эм… Есть пару-тройку, на мой взгляд, загадочных персонажей, но ты с ними не пересечёшься. Хотя… Вельс есть. Это психичка. У неё кружок там какой-то по организации помощи слабым на голову. Но, думаю, ты сам скоро все слухи соберёшь. Поговаривают, что она там не лечит, а калечит. А так, особо примечательных нет. Главное, ни с кем в конфликт не вступай – и всё будет хорошо. Тут преподаватели все друг с другом дружат, так что если обидишь одного, то поймаешь негатив от всех.

– Вот как… Спасибо, Артём. Может дашь ещё какой-то совет?

– Да даже не знаю… Всё как везде. Как в любом кампусе. Как в любом замкнутом пространстве, где у молодёжи есть хоть чуть-чуть свободного времени: секс, гадкие наркотики, рок-н-ролл, конфликты. Ты не газуй, если что, напрасно, и на тебя газа не будет. Это главное.

– Я очень постараюсь. Но не обещаю.

– Как знаешь. – Артём показал Марку свой здоровенный кулак. – Если что, я без лишних разговоров могу дать ощутимых люлей.

– В этом мы с тобой похожи, сосед. – Марк нагло улыбнулся.

– Кстати, я с Гришей дружу дольше, чем ты с Валерой, так что его я точно не обижу. – Артём махнул рукой в сторону притаившегося в углу паука. – Ладно… Забыли… Ты как? Разложился? Место достаточно? Могу в шкафу вещи подвинуть, если надо.

– Спасибо, у меня немного вещей. Я налегке. Ведь для учебы многого не надо, – Марк постучал пальцем по виску.

– Мне сложнее. Форма, снаряжение и всякое другое. То бег, то баскетбол, то тренажёры. – Артём завалился на кровать. – Кстати, ты не против дневного сна? А то я всегда после пар часок-другой дремлю, чтоб сил для вечера, а то и для ночи хватало, – он многозначительно поиграл бровями.

– Ничего не имею против и даже поддерживаю. Я пока пойду к соседям знакомиться, может, и они уже пришли. Заодно проверю условия проживания их Валер.

– Да, Макс и Кирилл уже в комнате, слышал их голоса. Полю и Алину пока не видел. Они, наверное, как обычно, отправились в столовую или, может быть, болтают в парке. Хотя по такой погоде это вряд ли. Катерина Морговна так рано не приходит. Оля… Так, стоп, Оля же отчислилась, – ответил Артём, потирая глаза ладонями. – Так что в комнате напротив только эта странная любительница трупов. Ну её редко видно. Да и что на неё смотреть?

…

– Здорово, мужики, – Марк бесцеремонно открыл соседскую дверь, в центре которой была приклеена пошарпанная по краям наклейка с надписью «I want to believe». Марк задержал было глаза на белых буквах, пересекающих тело коровы, которую затягивала в себя ярким лучом неопознанная, мимо пролетающая хрень, но услышал ответ на своё приветствие и перевёл взгляд.

– Привет! Новый сосед? – со стоящего прямо посередине комнаты трёхногого стула на Марка смотрел кучерявый парень со скрученной, на манер первобытной мухобойки, газетой в руках. – Я Максим Черных. А это Кирилл, – он мотнул подбородком вниз, и парень, который обхватил его за колени, поддерживая шаткое равновесие тела друга, также кивнул.

– Сысоев моя фамилия. И это не то, о чем ты мог подумать, – сказал Кирилл и чуть ослабил объятия, отчего кудрявый студент чуть не упал с табурета.

– О чём я мог подумать? Разве что о том, что, судя по газете в руках и паутине над головой, жизнь какого-то конкретного паука, например, Валеры, в опасности?

– Да, это так. Валерий покинул этот мир. Как минимум, он потерял свой дом. – Кирилл широко улыбнулся, и в этот момент из его уха выпал беспроводной наушник. – Ах, бля! Макс, ты закончил?

Кудрявый студент весьма неуклюже соскочил с табурета, который печально накренился под его весом, отбросил в угол пыльную, покрытую паутиной газету и протянул Марку обе руки, унизанные множеством безвкусных браслетов на кожаных ремешках.

– Ого, какие татуировки! А что тут написано? Born to die? Своеобразно. – Он потряс руку нового соседа. – Добро пожаловать в «Рассвет». Как зовут? Какая специальность?

– Марк Долгов, юрист с интересом к химии. – Марк успел наклониться и поднять наушник Кирилла, прежде чем тот выглянул из-за Макса, чтобы повторить процедуру рукопожатия.

– Юристам-химикам всегда рады в стенах нашей кельи. – Кирилл пожал ему руку. – А мы вот тут порядок наводим. Паутина, вещи по углам, пыль и забытые под матрасами салфетки – всё это надо прибрать.

– Ну точно не к моему приходу готовились. – Марк оценил старания ребят, обводя комнату взглядом. – Никак гостей ждёте?

Кирилл отодвинул табуретку Франкенштейна в угол, и заодно, наклонившись, поднял оттуда смятый листок бумаги, к которому намертво прилипла прошедшая войну жвачка.

– Фу, Черных, это твоё! – Он сердито посмотрел на своего соседа, который с невинным видом пожал плечами, и бросил находку в треснувшую корзину под столом. – Ну что-то вроде того. Сегодня вечером у нас небольшая встреча. Мы с Максом, а также Полина и Алина.

– О, двойное свидание – это здорово. – Марк перевёл взгляд на Макса, который тщетно пытался завязать раздувшийся от разнообразного хлама мешок, стоящий в углу. – Давай помогу!

– Если бы… Нет, встреча, считай, что деловая. Регулярная, можно сказать. Мы каждую неделю так собираемся, выгружаем Алине хакнутые документы для её журнала… – Кирилл осёкся, резко осознав, что только что сболтнул лишнюю информацию незнакомому человеку.

– Да ладно тебе. – Марк завязал мешок, распрямил спину и положил руку на плечо Кирилла. – Читал я ваш журнал, ничего там опасного для вас нет. Но… Подполье… Это я уважаю, – Марк дружелюбно улыбнулся. – Гарантирую, что сохраню всё в тайне. А если надо, то и обеспечу некоторую защиту от тех, кто захочет вам помешать.

– Да вроде пока нет таких. И… Да блин, уже не отвертимся. – Кирилл обернулся на Макса, который стоял за его спиной с осуждающим видом. – Давай сразу договоримся, что обо всем будем молчать, хорошо? Хотя среди студентов, наверное, только ленивый не знает… В общем, у нас с Максом есть доступ к электронной почте преподавателей и некоторых других работников «Рассвета». Плюс ещё – к каталогам библиотеки, переписке хозяйственной службы, отчётам службы безопасности и всякое такое…

– Ого. – Марк закрыл рот на замок и выкинул ключ. – А вы молодцы. Рискуете немного, конечно. Если и не по закону, то по реакции университета точно. А насколько закрыты ваши собрания? Если бы вы меня сегодня на свою явку пригласили, было бы здорово. Хотел задать вектор некоторым поискам информации. Да и в целом могу быть полезен.

– Рискуем, – выступил вперед Максим. – Ну ты же понимаешь, мы не то чтобы официально всю информацию получаем, а Алина в журнале не раскрывает информаторов. Можно быстро вылететь или стипендии лишиться. – Он похлопал себя по заднему карману джинсов, в котором лежал тонкий кошелёк. – Так что, может быть… Ты приходи вечером, в восемь. Алине вопросы задашь, а она уже решит – интересно ей это или нет. В общем, мы просто исполнители, дружище.

– Спасибо. Одна встреча, товарищ разведчик, и всё. Я задам пару вопросов и уйду. А там уже решайте, стоит моя тема расследования и ваших усилий по поиску информации, или нет. Но почему-то мне кажется, что вам будет интересно.

– Хорошо, надеюсь, она не будет против, – Макс сел на свою кровать, смирившись с тем, что придётся как-то объяснять Алине, как они так быстро выдали свою незаконную в стенах «Рассвета» подпольную деятельность.

– Она ещё благодарна будет, поверь мне, – Марк показал парням знак окей. – Если эти вопросы найдут ответы, её журнал вмиг станет мировым изданием. Приятно было познакомиться, мужики. Если что – стучите в стену! Но не сильно – мой Валера не любит лишней суеты.

…

– Всё то, что ты сейчас пытаешься нам рассказать – это пересказ популярных слухов, о большинстве которых я уже писала в своём журнале, – ответила Алина Марку, постоянно поправляя непослушную прядь светлых волос, которая, несмотря на её старания, всё также настойчиво возвращалась на курносое лицо.

– Хотя, вероятно, они на чем-то основаны, – продолжила будущая журналистка, – и давайте не забывать, что любой студенческий кампус хуже детского лагеря по количеству легенд, страшилок и прочего местного фольклора. Наш – не исключение. Я тут почти два года и историй собрала хоть альманах ежемесячный выпускай. Если интересно, дам все легенды и слухи списком. Я их ещё на первом курсе насобирала столько… Ещё и журнала-то не было. Там набор таких сказок… Там и крысы-мутанты из котельной, и призрак сына мамы-психопатки, который периодически ходит под окнами третьего корпуса. И про Кринжа тоже немало. То он алхимией занимается, то пальцы отрезанные коллекционирует, то убивает кого-то. Про чёрную-чёрную руку только не хватает. Ну, знаете ли…

– Ну я же тебе не про мутантов говорю, – постарался парировать Марк вполне веские доводы соседки. – Тут совпадение на совпадении. А как известно, такого не бывает. Я вполне уверен, что в «Рассвете» происходят странные смерти и исчезновения студентов. Их почему-то никто толком не расследует – и это первый вопрос. Такая безнаказанность и тишина ведет к новым инцидентам. Здесь настоящий криминал, масштабы которого мы можем оценить по списку погибших и пропавших. А кто это делает – второй вопрос, – Марк обвёл взглядом ребят, тесно рассевшихся на двух маленьких кроватях вокруг него. – Это же всё ваши сокурсники, друзья и соседи по кампусу. Ничего в душе не ёкает?

– Какой криминал на кампусе, ну ты чего? – Алина подняла руки, стараясь защититься от напора Марка. – Максимум это вещества, и то в основном у первогодок. Алкоголь, да и сопутствующие этому случаи небольших драк и половых… связей. Самое опасное, что есть в кампусе, это гладильная комната у нас на этаже, где собираются… ну эти самые. Тем, кому там интересно собираться. Но они тоже, в целом, безобидные. Остальное – неподтвержденные слухи. Уж поверь мне, я старательно копалась почти в каждом из них. А ребята проверяли через свои каналы. И там тоже…

– Хорошо, хорошо! Слухи! Но я думаю, что слухи не возникают из ниоткуда, – резко перебил её ответ Марк, сидевший по центру кровати Макса, отчего тому пришлось сдвинуться на самый край. – Точнее, не все из них. Ты же знаешь, что нет дыма без огня. Ты же будущий журналист, должна понимать, как появляются информационные поводы. – Марк поймал недовольный взгляд Алины. – Ну прости. Уже состоявшийся, конечно, вполне себе журналист. Так вот – если что-то говорят, то, скорее всего, это преувеличенная, неправильно интерпретированная, но всё же какая-никакая правда. Или её часть. А если мы возьмём факты, которые уже есть, и размотаем всю информацию в обратном направлении, то можем дойти и до того момента, где зародилась эта правда.

Полина, подруга и соседка Алины по комнате, подняла руку.

– Я тоже считаю, что есть причины для беспокойства, – заговорщицки прошептала она, повернувшись к Алине. – Помнишь тот случай с Верой Лакшеевой? Бедная девочка с химического факультета, которую утром нашли в лаборатории Крина. Это же ненормально – за полгода до защиты диплома допускать такие ошибки в опытах. Она ведь была лаборанткой. Если бы первокурсник что-то взорвал – это нормально. У нас и не такое бывало.

Полина обвела взглядом всю компанию.

– И напоминаю, сын мамы-психопатки действительно погиб здесь, на территории университета. – Она остановила взгляд на своей лучшей подруге. – Он выпрыгнул из её же кабинета перед летней сессией. Отсюда и легенда о призраке. И вообще, у нас тут часто люди выпадают из окон, как мне кажется.

– Вот именно. Полина, спасибо за поддержку, – Марк с улыбкой обратился к соседке Алины, которая, услышав похвалу в свой адрес, покраснела и, пожав плечами, привычным жестом поправила очки.

– Хорошо, давайте перейдём к отдельным случаям, – продолжил Марк. – Скажите, пожалуйста, вам что-нибудь известно о Софье Долговой?

Он внимательно посмотрел на двух подруг, которые сидели напротив.

– Вы слышали об этой истории?

– Слышала, – ответила Полина, снова поправляя сползающие по влажному от пота носу очки. – Помню её. Но лично не была знакома.

– Конечно, – отреагировала Алина, – я писала об этом в журнале. Это было в начале этого учебного года, если мне не изменяет память. Да, точно… Той осенью. Ужасный случай, если честно. Даже вспоминать не хочется. Я из-за этой истории и решила окунуться в работу Крина и его университетской лаборатории. Статью выпустила, с людьми общалась. А потому как раз этот случай… С Верой Лакшеевой…

– Ага. Давай-давай, работай мозгами. – Марк громко щелкнул пальцами прямо перед лицом студентки.

– Ну нет… Ну вот что вы хотите, чтобы я сказала? Что это серийные убийства? Так? Долгова и Лакшеева связаны? А? Ты это имеешь ввиду? – Алина скептически усмехнулась.

– Может и так. – Марк чуть наклонился вперёд так, чтобы его лицо оказалось прямо перед лицом Алины. – Послушай меня: то, как подали официальную информацию о смерти Долговой – всё ложь. Там ни слова правды ни о Софье, ни о её мотивах. Вот хочется задать вопрос…

Он пробежал взглядом по лицам всех присутствующих и остановился на карих глазах Полины, которая слушала его, открыв рот.

– Вот ты! – Он указал на неё пальцем. – Ты часто ходишь в подвал, чтобы обдолбаться украденными у профессора химии реактивами? Даже звучит глупо, да? Но это только начало… Потом, сидя в самом этом подвале в приходе небывалого чувства эйфории, решаешь вскрыть себе вены осколком брошенной кем-то бутылки! – Марк снова обвел ребят взглядом. – Что хочет сделать человек под наркотой? Напоминаю, в приходе небывалого чувства эйфории. Это официальное заявление администрации! Прямая цитата! Ну так? Давайте подскажу: конечно, вскрыть себе вены! Первым делом! И не просто вскрыть, а практически отрезать себе руку. Так, чтоб кости было видно.

Полина закрыла лицо руками, а Кирилл покачал головой, отрицая такой нелепый вывод.

– И это с учётом того, что ты, в целом, неплохая ученица, – Марк протянул руки и взял Полину за плечи, немного притянув к себе, – ты классный специалист по химии, тебе осталось учиться всего год… И среди всех возможностей, которые у тебя есть… Среди всех видов алкоголя и наркоты, которые ты очень легко можешь найти в общаге… Ты берёшь эту дрянь и идёшь… Одна… В сраный подвал. И пофигу, что у тебя в распоряжении комната, где ты живёшь без соседей, лаборатория, куда у тебя круглосуточный доступ, парк и ещё куча разнообразных, более безопасных мест…

Марк повернул лицо в сторону Алины.

– Ночью. В одиночестве. Не предупредив подруг, друзей и близких. Берёшь и вскрываешься. Скажи мне, Алина, так у тебя было написано в журнале?

– Не совсем, – девушка нервно облизнула губы, – скажу честно, этот случай и правда показался мне странным. Но есть одно но. Мне удалось поговорить с несколькими её подругами, расспросить, как и чем жила Софья.

– Что сказали подруги? – Марк отпустил плечи Полины и повернулся всем телом к Алине.

– Она и правда была отличным специалистом, ровной ученицей. Но… Но не отказывала себе в приёме всякой гадости, Марк. И вообще, в последнее время вела себя странно. Как бы это сказать помягче… Начала… Гулять. Надеюсь, это слово более или менее тебе понятно. Вот что про неё мне рассказали подруги, – Алина смущённо отвела взгляд от Марка. – Марк, я так понимаю, Софья была твоей сестрой? Или…

– Сестрой, – Марк утвердительно кивнул. – Хм… На неё не похоже. Но всё же… Так быстро опуститься на дно она не могла. Я почти уверен в этом. Я видел её за два месяца до этого. Всё было нормально. Я знаю её… Знал. – Марк откинулся на скомканную подушку, заложил руки за голову и уставился отсутствующим взглядом на облезлую стену.

– А можно я скажу? – Макс поднял руку и, дождавшись утвердительного кивка своего нового соседа, продолжил:

– А точно известно, что она там одна была? Подвал – популярное место для всех торчков «Рассвета». – Макс осёкся и виновато посмотрел на Марка. – Прости. Но всё же… Это факт. Может, она и принимала что-то. Но мы же не знаем с кем?

– Вот это я и хочу узнать, сосед. – Марк закинул руки за голову. – Я почти уверен, что она была не одна. Я уверен, что сам факт приёма именно какой-то химической смеси, которая полностью оторвала ей крышу, невероятно подозрительный. И я уверен, что все смерти, имеющие отношение к кафедре общей химии, как-то связаны. Может, даже кем-то.

Алина свела брови, поджала губы и отвернулась к окну. Полина последовала примеру подруги. Макс глубоко выдохнул и покачал головой, отгоняя неприятные мысли. Кирилл задумчиво поскрёб затылок и наконец-то решил нарушить затянувшееся молчание:

– А, кстати, что органы сказали?

– Ничего. Самоубийство наркоманки мало кого интересует. – Марк сглотнул. – Она моя кровь. Нет у меня больше никого. Не осталось. – Он встал с кровати и подошёл к двери, взявшись в немой паузе за ручку. Чуть её нажал, словно пытался сбежать от слов, которые оставил в этой комнате. – И знаете что?

Марк остановил закипающую внутри него ярость, открыл было рот, но подавившись отчаянием снова сомкнул губы. Дверная ручка жалобно скрипнула в его ладони. Он помедлили ещё несколько секунд и обернулся:

– Та самая Вера Лакшеева была знакомой Сони и, напоминаю, тоже погибла от химического отравления. Я для себя не разделяю отравление химией и приём наркотиков, если что. И то, и то – скорая смерть. Знали, что она перед смертью себе глаза ногтями достала? Это я про Веру. Хм… Вот же совпадение: две студентки, одна руку стекляшкой отпилила, другая глаза выколупала. Обе сделали это в сознании. Что думаете? Лакшеева тоже чем-то обдолбалась? А знали про то, что у вас тут в «Рассвете» за два года восемь несчастных случаев? И ты, Алина, не все их отмечала в своём журнале. Три неосторожных студента-химика и пять самоубийств с других факультетов. Кто-то из окна решает полетать, кто-то себя на корм крысам отрядил. А ведь был ещё некий Миронов, если помните о нем. Этот вообще себе яйца отрезал канцелярским ножом, засунул их в рот и счастливо умер в луже собственной крови перед дверью своей любимой девушки. И всем плевать! – Он прицельно посмотрел на Алину и, не дождавшись ответной реакции, снова развернулся к двери.

Чуть постояв в тишине, он повернул голову через плечо:

– И знаете ли вы, что у каждого самопроизвольного процесса есть энтальпийный и энтропийный фактор по какому-то там, мать его, Гиббсу?

– Чего? – не понял Кирилл. – Это к чему?

– А я вот знаю. Ведь я записался в химический кружок профессора Кринжа и очень хочу узнать, чем они там занимаются на кафедре.

…

Марк с удивлением приподнял голову над тарелкой.

– Мммм… А ведь не обманула! – проговорил он набитым ртом и повернул голову в сторону ленты выдачи. – Неплохая у вас тут паста с ветчиной и сыром! Есть можно!

Марк ещё раз удовлетворенно кивнул и поднёс ко рту вилку с намотанными на них горячими спагетти. Но, заметив бумажный стаканчик перед собой, остановился на полпути.

– А вот кофе – полное дерьмо! – добавил он громче, снова повернув голову в сторону кухни.

– Ты что, сам с собой? – Кирилл неожиданно возник за спиной Марка. – Сяду?

– Конечно, давай сдвину. Вот, ставь сюда. Да, блин, ну не на трубку же! – Марк успел подхватить свой смартфон рукой, прежде чем Кирилл опустил свой поднос на столешницу. – Приятного! – Он кивнул соседу. – Слушай, это кто там с Крином сидит? Забыл фамилию, – Марк кивком указал на один из столов, стоящих около окна.

– Ааа… Это мама-психопатка. Вельс. – Кирилл снял крышку со стаканчика кофе и аккуратно отхлебнул горячий напиток. – Ирина Геннадиевна.

– Точно, точно. Мне уже что-то там про эту мадам Артём говорил. А ты что про неё скажешь?

– Да особо ничего. Не сталкивался лично. Но посмотри внимательно. Они друг другу с Крином в рот так и заглядывают. Друзья, наверное. Может, и больше. А это уже о многом говорит. – Кирилл вытер салфеткой вилку и принялся перемешивать ею жидкое пюре с соусом в своей тарелке. – Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты.

– А слева от неё кто?

– Гордей Шуба. Аспирант с психологического. Круглое – катай, квадратное – носи. Вообще, крайне непонятный персонаж. Пары никакие не ведёт. В общественной жизни универа не замечен. В общем, нужен только ей одной, – Кирилл указал грязной вилкой в сторону мамы-психопатки.

– А то, что Вельс его за колено постоянно щупает, нормально?

– Женщине за пятьдесят в уродских туфлях-лодочках и с хвостом, завязанным блестящей резинкой можно всё, – усмехнулся Кирилл и отправил первую порцию еды себе в рот. – Мы, конечно, догадываемся, что он не простой аспирант, но пока кроме переписок с намёками от его лица ничего не нашли.

– Это она тут психологический кружок ведёт?

– Не совсем. Она… Как бы это сказать? Открыла центр психологической помощи студентам. Частная практика. Как на воле, только бесплатно.

– Приходи ко мне лечиться и корова, и волчица?

– Именно так. Только вот не помогает, видимо.

– С чего взял?

– Ну раз самоубийства есть…

– И то правда. Мне кажется, я уже её где-то видел.

– Где?

– На своем любимом порно-сайте по тегу строгая училка-милфа.

– Точно! Дашь ссылку?

– Нет. Покопаешь внимательнее в сторону Вельс?

– Ладно. Что конкретно искать?

– Всё, что покажется тебе подозрительным. – Марк забрал кофе с подноса соседа. – Должен буду. Плохо спал.

– Как и все, – раздосадовано проводил взглядом стаканчик с бодрящим напитком Кирилл. – И да, Алина передает тебе, что она в деле. Переспала с этой мыслью. Попробует тебе помочь всем, чем может. Мы все попробуем. Но, если честно, страшно.

– А с тобой ещё не переспала? У вас с ней что-то есть?

– С кем?

– С Алиной.

– Ээээ… Нет. Что-то у меня не получается. Она, знаешь, птица высокого полета. Одухотворённая личность, как я говорю. Тонкая такая, ранимая. Ей нужна романтика, книги, стихи. Одним словом – гуманитарий. А я в железках, цифрах, кодах. – Кирилл наколол на вилку тонкий шницель, поднял перед собой, наблюдая, как с него капает соус. – Я, в общем, не знаю, как к ней подойти. Хотя, скрывать не буду, хотелось бы.

– Такие девушки обычно особо яркие во всём, что касается интима. На людях принцесса, а в спальне страпонесса. Я тебе попозже один секрет раскрою, – Марк покрутил головой по сторонам, словно выискивая кого-то, – как тебе нужно сделать в отношении Алины. Даю гарантию, что с большой долей вероятности всё у тебя с ней получится. Выгоните Макса к Полине и будете жить-поживать. Заодно и им жизнь устроите. – Он вернул взгляд к Кириллу и зеркально отреагировал на его улыбку.

– А пораньше никак? А то попозже долго ждать, – заинтересованный предложением сосед выдержал паузу и направил кусок мяса в рот.

– Никак. Не будем отвлекать талантливую журналистку мыслями о твоих могучих мускулах. Пусть немного позанимается общественно полезными делами.

– Оценил иронию, спасибо. – Кирилл демонстративно загнул руку, напрягая хилый бицепс. – Тогда буду ждать. А ты что головой вертишь? Высматриваешь кого-то?

– Да, ищу один единственный взгляд. – Марк осёкся на половине фразы и внимательно посмотрел куда-то вдаль, сквозь череду столиков. Он поднял руку, легко улыбнулся и кивнул кому-то.

Кивнул в ответ.

Глава 2. Отвратительные спагетти, первое условие и чёрные трусики

Лиза заметила, как он кивнул ей в ответ. Она снова улыбнулась и сразу же оторвала взгляд от Марка, посмотрев на часы. Сейчас восемь пятнадцать, и до начала занятий ещё сорок пять минут. Нужно успеть зайти в администрацию кампуса и написать заявление о переселении в комнату на втором этаже, о которой он ей вчера написал. Это нужно сделать обязательно. Надо поспешить, пока в необходимый ей бокс не заселили кого-нибудь другого.

Лиза скрутила из салфетки маленькую розочку и оставила её на подносе в качестве некой благодарности дежурным студентам, которые придут забирать её поднос с недоеденной невероятно отвратительной пастой с ветчиной и сыром. Она встала и, подтянув туго облегающие её тело голубые джинсы, подхватила свою небольшую сумочку с пустого стула рядом. Краем глаза заметила одинокого первокурсника, который уставился на неё из-за соседнего столика с нескрываемым интересом.

– Привет, красавчик. Меня зовут Лиза. – Она кокетливо наклонилась перед его столиком. – Не подскажешь, как пройти в администрацию? Я просто тут новенькая и очень боюсь заблудиться в бесконечных коридорах «Рассвета».

– Эээ, нет, – отозвался молодой парнишка, который наверняка знал расположение кабинетов не лучше неё.

– Очень жаль. – Лиза театрально надула губы. – Ты глупо не воспользовался шансом проводить меня по самому длинному и тёмному пути. – Она вытянулась перед ним, разочарованно вздохнула, развернулась в сторону выхода из столовой и, старательно виляя бёдрами, пошла между столиками.

…

@DolgTrikster: Привет

@SuperNova: Не знакомлюсь :-Х

@DolgTrikster: Я по делу. Меня зовут Марк. Увидел твой комментарий под постом в группе, вот решил написать, уточнить пару моментов

@SuperNova: Что за комментарий? Что за группа?

@DolgTrikster: Университета Рассвет. Про смерть девушки

@SuperNova: Аааа. Ну да, я там вспылила немного. Lol.

@DolgTrikster: Нет, наоборот, нормально всех нагнула. Я, в целом, согласен. Хотел уточнить, почему ты считаешь, что это не самоубийство?

@SuperNova: Ты сотрудник Рассвета, или что?)) Если да, то лети в бан.

@DolgTrikster: Нет. Просто сестра там погибла

@SuperNova: Сорян. Лакшеева твоя сестра?

@DolgTrikster: Нет, другая студентка. Но обстоятельства схожие. Я ищу связь

@SuperNova: Другая, говоришь? Это Софья которая?

@DolgTrikster: Да, моя старшая сестра. Софья. Покончила с собой, перерезав вены. Вроде того

@SuperNova: Аааа, история Долговой. Точно. Я про неё тоже читала…

@SuperNova: Прости, что нагрубила, не знала что такая потеря.

@DolgTrikster: Я уже привык к мысли, что её нет. Но никак не могу понять, почему её нет

@SuperNova: Я, в общем-то, не просто так там написала. У меня тоже вопросы к этому универу. Мой парень Тима Строполицкий. Тот, что покончил с собой пол года назад. Я знаю, каково это – потерять в Рассвете близких ((

@DolgTrikster: Да уж. Место странное. Давно ты там в группе? До комментария тебя не встречал

@SuperNova: Нет, считай, что только зашла. Просто искала в интернете инфу про такие вот случаи в Рассвете и нашла пост про Лакшееву. Зашла по ссылке. А тут пишут про то, что студенты наркоманят химией. Ну вот и откомментировала этот бред. Ну бред же?

@DolgTrikster: Похоже на то. Соня с Лакшеевой училась. Они были знакомы. Там тоже история, связанная якобы с веществами. Типа она обдолбалась и порешила себя. И знаешь, способ она выбрала не самый тривиальный. Я даже комментировать не хочу. Те, кто знает… Знал мою сестру, точно бы сказали, что это история не про неё

@SuperNova: Тим вообще из окна вышел посреди учебного дня. Он мне утром ещё написал: люблю, целую, скоро каникулы, увидимся. А в обед мне звонит его мама. Говорит, Тим умер ((

@DolgTrikster: Чтоб мужик такое сделал надо очень постараться. Что могло за пол дня произойти?

@SuperNova: Ничего! Он вообще на парах должен был быть. И был, как говорят его сокурсники! Потом пропал на час где-то. Окно у них было между парами… Пропал, никто не знает где. Ни студенты, ни преподаватели, ни полиция. Ничего не выяснили. Меня только задолбали допрашивать за переписку. Видите ли, им там пару моментов не понравилось, где я ругалась на него за то, что он пары проспал… Тоже мне, нашли причину. Следаки тупые! В общем, он зашёл в туалет на третьем этаже, вынул раму со стеклом, потому что оно не открывается никак, и просто шагнул вниз. А раму эту оставил стоять в углу уборной. Аккуратно. Также обычно поступают самоубийцы? Я когда услышала эту версию, подумала – ну нет, это не про моего Тима! ((Это просто не про него. Никогда он на такое бы не пошёл. Первое – он, как бы это сказать, слишком любил жизнь. И это было взаимно. У него всё было. Деньги, родители, любовь. Наверное, была… Второе – он всегда находился в трезвом уме и рассудке. Ни наркоты, ни алко, ничего такого. И третье – он был слишком слаб для такого решения. Если бы случилась какая-то хрень в жизни, он прибежал бы ко мне, к друзьям, к маме. В надежде, что мы его отговорим. Но чтобы вот так решать проблемы… Да и раму он бы не вынул. Как это вообще, вынуть раму? Они у них там что, не закреплены никак?

@DolgTrikster: Сочувствую. И полностью понимаю. Соня тоже вдруг раз… и решила расковырять себя грязной стекляшкой. Билет в один конец

@SuperNova: Что-то там с этим Рассветом не так-то…

@DolgTrikster: Я не знаю, но подумываю поизучать химию. А лучшие преподаватели и лабораторная база, как ты знаешь из рекламы, в Рассвете))

@SuperNova: Не хочешь оставлять всё как есть?

@DolgTrikster: Нет. И тебе не советую

@SuperNova: Я подумаю над этим

…

– Лиза, привет. Слышно?

– Привет, Марк. – Лиза поудобнее устроилась в кресле и качнула головой. – Наконец-то видео. Боже… – Она придвинулась ближе к экрану ноутбука. – Ты что, с татуировщиками пил, нажрался и уснул? Выглядишь как человек, который не боится проблем.

– Скорее, как тот кто их создаёт. – Марк провёл рукой по лицу и хрипло засмеялся. – Так считает большинство тех, с кем я знаком лично.

– Да уж. Но татуировки… Места живого нет. – Лиза отхлебнула горячий чай из ярко-розовой кружки. Видеосвязь чуть дёрнулась из-за нестабильного подключения, отчего кружка размытым всполохом ярко мазнула через весь экран.

– Это да. – Марк повернулся, демонстрируя яркий узор, спускающийся от шеи за ворот футболки. – Но поверь мне, каждая татуировка что-то означает. На мне нет ненужных или необдуманных тату. В общем… – Его лицо снова заняло весь экран. – Давай по Рассвету. Мне дали положительный ответ. Такое ощущение, что они берут всех. Даже таких бесперспективных троечников, как я. Так что с апреля я студент Рассвета. А у тебя как дела? Что надумала?

– Поздравь и меня тоже. Будем постигать науку в месте. – Лиза поставила кружку на стол за пределами видимости камеры и удовлетворенно улыбнулась.

– А… Ты уже подала заявление на перевод? – Марк удивлённо поднял брови.

– Да. Более того! Я уже перевелась! – Лиза скорчила довольную рожицу и показала Марку знак «ОК».

– А что молчала? Написала бы хоть сообщение. – Марк чуть отодвинулся от камеры.

– Сюрприз готовила. Я восьмого апреля уже туда. Попробую поковыряться в этом месте.

– Объединим усилия? – Марк снова наклонился вперёд. Связь опять икнула, и перед глазами Лизы застыла искривлённая помехами физиономия парня.

– Вполне может быть. – Лиза дождалась, пока связь восстановилась и лицо собеседника приняло нормальную форму. – Не вижу причин отказываться. Только есть один момент. – Она подняла указательный палец, но подумав, добавила к нему ещё один. – Нет, два. Первый – никаких подкатов. Всё понимаю: общее дело, общие эмоции, душевные травмы, потери… Но и вас, мужчин, я хорошо знаю. Договорились? Давай не будем друг друга отвлекать, хорошо?

– И не думал, – фыркнул Марк. – Ты не в моем вкусе. Мне больше нравятся умные, чем красивые.

– Ах ты ж, засранец. Оригинально. – Лиза закатила глаза, но игривая насмешка, застывшая на уголках её губ выдавала её легкомысленное настроение.

– А второй? – серьёзно спросил Марк.

– А второй, – Лиза взяла со столешницы смартфон, – вот тебе ссылка. В чат сейчас кину. Почитай электронный журнал про Рассвет. То ли блог, то ли неофициальное местное СМИ. Непонятно, кто пишет, но, видимо, кто-то из студентов. Там пару-тройку интересных историй есть, связанных с нашими подозрениями. – Лиза снова занесла в поле зрения камеры свою яркую кружку. – Обрати особое внимание на посты про некого профессора Крина. Думаю, о нем тебе надо в первую очередь почитать. Материал называется: Навалить Кринжа. И пост про доктора психологии Вельс. Мама-психопатка кому-то помогла? Даже не сами посты интересны, а комментарии к ним. Погрузись.

– Крин… Ага. А что за комментарии? – Марк опустил глаза в свой смартфон.

– Ну например, вот тебе комментарий от некой девушки, под странным ником NecroSkin:

Я когда посещала Ирину Геннадьевну как университетского психолога, то после каждой встречи чувствовала себя всё хуже и хуже. Пришла с тревожностью по поводу экзаменов, а ушла с мыслью, что я какая-то грязная потаскуха. Она во время бесед задаёт очень неудобные вопросы, намекает на то, что знает нечто большее. Откровенно смеётся, когда начинаешь тупить. В итоге, перестав к ней ходить, я со временем стала чувствовать себя гораздо лучше. Но осадочек остался.

И ещё:

Знаете, откуда у неё погремуха мамы-психопатки? Дали выпускники её направления три года назад. Если кому-то и требуется психологическая помощь в университете, так это самой Вельс. Поспрашивайте у других на счет её сына. Вы охренеете!

Подпись: выпускник того самого направления.

И ещё, теперь уже по Крину, от некой Ольги:

Профессор, конечно, классный, очень интересно лекции читает. Всё понятно. Всегда можно спросить – он объяснит. Но, если вы придёте к нему после занятий на кафедру помогать, например, в лабу – то поймёте, почему о нем столько слухов. Я лично видела его блокнот с именами студентов, и как он записывает туда фамилии. И там ещё были люди, зачеркнутые красной ручкой. Одна из них Долгова (моя одногруппница). И это после ужасного несчастного случая. А ведь она у него проект вела по опытам над проверкой фармы. Он её к диплому вел. И тут вычеркнутая фамилия. Может, конечно, конспирология, но что-то крипово.

– Стоп. Я понял. Всё изучу. – Парень серьёзно кивнул.

– То есть Вельс не только преподаёт, но и оказывает психологическую поддержку студентам. И я тебе точно говорю, Тим был её пациентом, – Лиза горько улыбнулась. – Он привык, в силу своего прошлого мотаться по всяким психологам. Так родители приучили. Чуть что – лечись! И тело, и голову. Вот он постоянно и ходил на приёмы. Так было ещё до университета. Хотя с головой у него было всё в порядке – я с его психологом общалась, она уверяла, что это у него просто синдром такой. Любит… Любил… – Лиза щелкнула пальцами, вспоминая медицинский термин, – забыла, блин… Как же этот синдром называется… В общем, любил, чтобы его внимательно слушали. Не помню, как это называется. Для лишнего внимания. Уверена, что он и к маме-психопатке записался по инерции. А твоя Соня работала с Крином. И, подводя итог, думаю, что работа, а может, и связь этих двоих – Вельс и Крина – это наша первая веха на пути к правде.

– Вероятно, так. – Марк отвёл глаза от экрана и задумчиво уставился на какой-то невидимый для Лизы объект – Я, кстати, тоже не сидел сложа руки. Проштудировал сводки и открытые иски в судах, благо связи после юридической практики остались. Как итог: за два года семь человек, так или иначе закончили свою жизнь в «Рассвете». – Марк снова взял в руки смартфон. – Сейчас тоже тебе ссылку на диск кину. Там всё очень странно. Лови в личку.

– Получила, – кивнула девушка. – Серьёзно, семь? Должно же быть какое-то внимание от органов? – Она допила чай и окончательно убрала кружку куда-то за монитор.

– Должно, но его нет, – Марк нервно забарабанил пальцами по столу. – Кому интересен университет закрытого типа в провинции? Если будет какая-то огласка сильная – государству придётся отвечать и объяснять, почему так поздно отреагировали. Думаю, никому шум не нужен. Может, политика, может, круговая порука – чёрт их разберёт. – Он с досадой поджал губы, словно уже сталкивался с такой ситуацией. – Сейчас там уже четыре самоубийства, типа твоего Тимофея, и три несчастных случая, типа Сони. Пока связи между ними не нашёл. Просто константирую факт.

– Что ты сказал? Какой такой Константин? – Брови девушки поползли вверх, и чуть помедлив она заливисто рассмеялась, откинувшись на спинку кресла.

– А что? – Марк в недоумении уставился в камеру.

– Кон-ста-ти-ру-ю. Ха-ха! – выпалила Лиза по слогам. – Юрист, тоже мне…

– Пусть так. – Марк пожал плечами и постарался сохранить невозмутимость. – В общем, мне очень нужно попасть туда. Буду разбираться, – он пододвинулся ещё ближе к камере. – Я заеду в понедельник. Получается, на день раньше тебя. Будем держать связь. Если получится, то узнаю, как поселиться поближе друг к другу. Так будет проще взаимодействовать.

– Ага, взаимодействовать, конечно, – Лиза стёрла улыбку с лица. – Про первый момент помнишь?

– Помню, – Марк раздражённо поморщился. – Ты очень заостряешь на этом внимание. Не льсти себе.

– Каков нахал, – фыркнула девушка.

– Просто я не хочу отвлекаться от важной задачи.

– Марк, скажи… – Лиза придвинулась вплотную к камере и понизила голос до шёпота. – А у тебя там… На члене… – Она подняла одну бровь. – Тоже есть татуировки?

– Есть, – серьёзно покачал головой Марк. – Надпись. Но, если так интересно, – он скопировал движение бровью, – то посмотришь сама. Но после того, как разберёмся с этим всем.

– Ладно уж, храни свои секретики, – Лиза великодушно отступила.

– Да уж, – Марк глубоко вздохнул, и взявшись за экран ноутбука чуть наклонил камеру, словно готовился закрыть гаджет. – Только такой вот помощи от озабоченной инфантильной коротышки мне и не хватало…

– Да ладно тебе! – театрально обиделась будущая студентка «Рассвета». – Вообще-то во мне почти метр шестьдесят. Но а в остальном… – Лиза закивала головой, подтверждая выводы Марка, – ты, конечно, прав. Всё, я побежала. Связь.

…

– Марк? Звук есть? – Марк увидел в трясущемся экране размытую макушку девушки, которая наклонившись почти под стол чем-то шуршала.

– На связи. – Он включил свою камеру, – Привет.

– Слышал про Олю Николаеву? – камера девушки качнулась, показав безвкусную люстру на потолке, но потом снова вернулась к лицу девушки.

– Нет, что за Оля? – Марк протянул руку в сторону экрана, прибавляя громкость на ноутбуке.

– Читаю: студенческое братство, просим помощи в распространении информации: позавчера в стенах нашего кампуса пропала Николаева Ольга, студентка третьекурсница медицинского факультета. На данный момент известно только одно – девушка просто растворилась в стенах учебного заведения в ночь с четверга на пятницу… – она на секунду замерла, пробегая глазами по экрану смартфона. – Так, тут описание, тут хвалебные слова про то, какая она умничка. А, вот: … по словам её соседки, была вероятность что студентка могла остаться ночевать в другом корпусе у своего друга или подруги. Однако ни утром, ни днём она не пришла на занятия. По первым данным службы контроля, за ворота университета она не выходила. Об этом происшествии было сообщено руководителю её учебного проекта. Если кто либо что-то знает о судьбе Ольги, срочно сообщите по телефону кафедры… Тра-та-та.

– Потрясающе, – он, тяжело вздохнув, нервно погладил переносицу пальцами, – а мне послезавтра ехать в это болото. А где это написано?

– Да всё там же. – Лиза внимательно наблюдала за его реакцией. – Тот самый блог. Электронный журнал Закат. Я сама решила так его назвать.

– Там реально происходит что-то хреновое. – Марк откинулся на спинку кресла, демонстрируя голый торс собеседнице. – Не могут просто так люди пропадать в закрытом пространстве. Так, чтобы никто ничего не знал.

– Но это ладно. – Лиза облизнула губы, рассматривая хорошо сложенное тело Марка. – Так… О чём это я… А, вот. Хочешь зачитаю официальный пост в колонке новостей на сайте, от пресс-службы «Рассвета»? Разместили сегодня утром. Шустро реагируют, я тебе скажу. Аж в целые новости про уход студентки написали. Ну-ну.

– Давай, – Марк кивнул.

– По информации руководителя учебного проекта Ольги Николаевой, профессора Вальтера Крина, студентка неоднократно намекала ему, что не планирует доучиваться этот семестр, и, вероятно, её отсутствие на учебных занятиях вызвано спонтанным решением девушки резко окончить обучение до наступления конца учебного года. К сожалению, мы не можем сообщить, где сейчас Ольга, так как по данным службы безопасности, двадцать девятого марта, вечером, она покинула учебное заведение, и более не является студенткой Университете «Рассвет».

– Намекала она ему, блядь! – Марк резко, почти рывком, наклонился к камере. Его лицо, искажённое гримасой гнева и отвращения, заполнило весь экран. – Опять Кринж? Восемь.

– Что восемь? – Лиза моргнула, сбитая с толку его последним словом.

– Было семь смертей, стало восемь, – Марк посмотрел прямо в глазок камеры.

– Ну погоди, – Лиза успокаивающе подняла руку, – ещё не доказано, что это смерть. Может, с её родственниками связаться? Что скажешь?

– Тебе оно надо? – холодным тоном спросил Марк. – Я считаю, что лучше на месте всё распутать, и пусть все родственники узнают правду. Не только этой Оли, а все.

– Вот все так и говорят – тебе оно надо? – Лиза выдохнула и плечи её опустились. – И в итоге молчат. А кстати, что твои родственники по поводу сестры сказали? – аккуратно спросила она. – Вопросы задавали?

– А я один был у Сони, – ровным голосом ответил Марк.

…

Лиза стояла у окна в коридоре, когда наконец-то увидела Марка, который неторопливым прогулочным шагом вышел из-за угла. Он держал в руках телефон, записывал в нем что-то и негромко бубнил себе под нос, подсвечивая своей бритой головой полутёмный коридор. Погруженный в свои размышления, он чуть не встретился лбом с одним из студентов, спешившим на пары. Чудом разойдясь с живым препятствием, он приблизился к месту, где она стояла.

– Привет, Марк, – окликнула его Лиза.

– О, привет. Ты уже тут? Как всё прошло? – Марк оторвал глаза от экрана телефона и с интересом посмотрел на свою будущую соседку по блоку. – Удалось перевестись в этот бокс?

Лиза подняла руку, зажав в тонких пальцах ключи от комнаты.

– Они не смогли мне отказать, – она кокетливо улыбнулась. – Когда я забирала ключики, знаешь что они мне сказали?

– Что?

– Только вы их разработайте. Ключи новые, – Лиза продемонстрировала блеск свежего металла, – могут плохо открывать-закрывать. А я такая им: ой, а почему? А они в ответ: прошлая хозяйка койки старые ключи забрала с собой, когда отчислялась. А знаешь как её зовут?

– Знаю. Ольга Николаева. – Марк отодвинулся с прохода, встав поближе к Лизе. – Я тут всего один день, но уже начал верить в совпадения. Странные, но пока весьма полезные. С нами в блоке не только кровать пропавшей студентки будет, но и актив Заката. Или как ты там этот журнал называла? В соседних комнатах живут Алина, Полина, Кирилл и Максим – вот они-то информацию и публикую в блог. Есть ещё персонажи: твоя соседка и мой сосед, но они вроде безучастные. Так что давай наводить мосты.

– А часто студенты при отчислении не сдают ключи от комнаты, как считаешь?

– Вот и выяснишь у соседки. Была Олина, теперь твоя. Она, кстати, с медицинского, в морге работает. В общем, она на тебе. Я уже удочки закинул через ребят, покопать на счёт Крина и Вельс. Они в деле.

– Обязательно выясню. Вон та комната, да?

…

Лиза вошла в своё новое жилище и огляделась. Она обвела взглядом всю небогатую обстановку типичной студенческой комнаты: две кровати, стоящие вдоль стен, две тумбочки и столик, переходящий в подоконник. Лиза цокнула языком и сделала шаг в сторону одного из спальных мест.

– Фу, это что такое? Надеюсь, это постельное бельё продавалось серым, а не стало таким, – она провела пальцем по своей подушке, театрально закатила глаза и глубоко вздохнула.

Лиза поставила сумку на кровать и повернула голову в сторону соседского спального места, которое было завалено небрежно брошенными мятыми белыми халатами. Она сделала ещё один шаг и подошла ближе к окну, чтобы рассмотреть вещи, лежавшие на столешнице прикроватной тумбочки её соседки.

– Так-так-так, что тут у нас? Хм… – Лиза тихо хихикнула. – Женский календарик… О, да мы в синхроне! Это что? Недоеденное печенье… Ночные перекусы? Это я одобряю… Прозрачный блеск для губ. Ну ладно… Хоть уже и не модно. Это что за фигня? Ну ничего себе. Таких блокнотов я не видела. Сама, наверное, сделала. – Лиза аккуратно коснулась ладонью наклеенный на картонную обложку острый металлический шип. – Так… Учебник по химии, дешёвая зажигалка, пропуск на нижний этаж… Это куда? Ага. В патологоанатомическое отделение медицинского корпуса, – Лиза зачитала мелкий шрифт под именем и фамилией студентки.

Лиза сделала шаг в сторону и оказалась около кровати соседки. Она на всякий случай украдкой посмотрела на дверь, аккуратно перевернула один из халатов рукой и увидела бейдж, приколотый к нагрудному карману.

– Катерина… Каина. Практикант. Ну, здравствуй, соседка! – Лиза аккуратно развернула бейдж к себе. – Ух ты! Какая симпатичная.

Лиза вернула халат, как ей казалось, в прежнее положение, аккуратно придав ему форму неряшливо брошенного, и повернулась к большому двухстворчатому шкафу, стоящему напротив единственного в комнате окна. Лиза пересекла комнату и открыла левую дверцу шкафа, предполагая, что если её кровать слева, то и часть принадлежащего ей пространства в шкафу будет слева. Она разочарованно выдохнула и, скрестив руки на груди, стала рассматривать аккуратно разложенные по всем полкам вещи соседки.

– Ладно. Попрошу подвинуться. – Лиза внимательно посмотрела на аккуратно лежащие стопками одинаковые чёрные трикотажные кофточки с высоким горлом. – И всё? Водолазки и джинсы? Ты же девочка, так нельзя…

Лиза перешла к правой стороне шкафа, надеясь, что там ей удастся разместить вещи из своей объёмной сумки. Однако на полках она обнаружила похожие вещи: тёмную однотонную одежду, коробку с нижним бельём и маленькую косметичку.

Лиза осторожно достала из коробки чёрные трусики своей соседки и слегка приподняла их, чтобы они расправились.

– Ну вот, а я уж подумала, что ты монашка, Катерина, – Лиза просунула свой тонкий палец в отверстие сетчатой ткани. – Такие и я бы с удовольствием носила. Люблю, когда не надо снимать белье во время…

Входная дверь неожиданно тихо скрипнула. Лиза резко дёрнула рукой, сбрасывая откровенное бельё Кати обратно в маленькую коробку, и в то же время другой рукой попыталась быстро захлопнуть дверцу шкафа. Врезавшись головой в сопротивляющуюся деревяшку и перетерпев внезапную резкую боль, она с прищуром посмотрела направо от себя. В дверях стояла высокая шатенка, с удивлением рассматривая свою новую соседку. Она наклонила голову набок и скрестила руки на груди.

– Что за обыск? – голос Кати, мягкий и бархатистый, звучал чуть презрительно, но даже в этой интонации он обволакивал, как тёплое одеяло в зимнюю ночь. – Вы что-то потеряли в моем шкафу?

– В нашем шкафу, – ответила Лиза, потирая место, где, кажется, скоро появится шишка. – Я Елизавета, твоя новая соседка. Искала, куда положить вещи, и случайно наткнулась на твои потрясающие чёрные трусики. Подумывала украсть, да вот ты зашла… Прошу прощения, – Лиза попыталась шокировать соседку своей откровенностью, чтобы не чувствовать себя виноватой.

– Забирай, если хочешь, – сказала Катя, пристально глядя на неё с невозмутимым выражением лица. – Они новые. Но взамен ты отдашь свои.

Лиза открыла рот и растерянно захлопала ресницами, стараясь не отводить взгляд от светло-голубых глаз молодого патологоанатома.

– Дай мне пятнадцать минут, и я освобожу тебе половину шкафа. – Катя наконец-то сама отвела взгляд и направилась к окну, оставив Лизу в растерянности. – Раньше там хватало места на двоих, и я не ожидала, что кто-то так быстро сюда переедет, – произнесла она почти с разочарованием.

– Да, я перевелась в этот блок. Утром меня поселили в большом корпусе на первом этаже, но я узнала, что здесь есть уютное место, где живёт самая интересная в кампусе соседка, и попросила переселить меня как можно скорее. И вот я здесь, – Лиза попыталась улыбнуться, понимая, как нелепо она сейчас выглядит.

– Добро пожаловать, я Катерина. Студентка меда. Я не интересная, не дружелюбная, не контактная. Не пью, но курю. Не трахаюсь. Ни с мальчиками, ни с девочками. Я не принимаю участия в самодеятельности и не увлекаюсь другими студенческими мероприятиями. Мне это не интересно. Я просто учусь. – Катя обернулась и невозмутимо и пожала протянутую руку Лизы своей холодной ладонью. – У тебя будет самая неинтересная соседка во всём кампусе.

– Может и к лучшему. – Лиза отошла от шкафа и смущённо поправила свою сумку на кровати. – Я пока выйду, чтобы не мешать тебе разбирать шкаф. Схожу к соседям напротив, познакомлюсь.

– Хорошо. Кстати, у тебя красивая прическа. У Оли была похожая, только она была блондинкой, – голос Кати догнал её уже в дверях.

– О, спасибо! Я ношу каре с пятнадцати лет, и все говорят, что мне очень идёт.

– Так и есть.

…

– Она очень странная, – произнесла Лиза, сидя на кровати Марка и разглядывая стену возле двери. – Такая загадочная. У неё по всему лицу проколы: губы, нос, бровь. Ого, а ты уже убирался здесь? – внезапно спросила она, меняя тему. – Эти стены все в пятнах, а у тебя вроде ничего.

– Пришлось. Было не очень комфортно. Почему она странная? Пирсинг не в зачёт.

– Да там один только взгляд… И этот холодный тон голоса… Но знаешь, все медики такие. У меня подруга старшая – бывший медик, и она всегда говорила в полутонах, с двойным смыслом. Она объясняла мне, что это связано с тем, что ей часто приходилось сталкиваться с безысходностью и смертью. А работала она раньше в хосписе. Пока не спилась к чертям. И не пришла к нам… Ой. Не об этом сейчас. Знаешь же, что такое хоспис? Ну вот, – Катя дождалась кивка собеседника, – из-за этого у медиков формируется особый взгляд на жизнь, который можно назвать неприлично циничным. Но, признаюсь, Катя очень красивая. Я даже немного завидую ей. Её глаза – чистый лёд. Такие нечасто встретишь. Правда, она зачем-то покрасила локон своей чёлки в красный цвет, но у каждого свои причуды, – Лиза показала на себе, где именно её соседка преобразила свои волосы. – Сейчас она там место мне освободит, и тогда можно будет нормально пообщаться. Первый контакт не самый хороший получился, – решив не уточнять подробностей, поджала губы Лиза.

– Хорошо, попробуем с разных сторон зайти. Она же в морге работает? А Оля её соседкой была. Значит, наверняка что-то знает, слышит, видит. – Марк вытянулся на кровати Артёма, заложив руки за голову. – Ребята сказали, что им несколько дней надо на сбор дополнительной информации, так что пока присматриваемся ко всему, что здесь происходит. А знаешь, что я подумал? – Марк повернул к ней голову. – Может, ты на прием к маме-психопатке запишешься?

– Уже подумала над этим. Подстрахуешь, если что? Вдруг она реально с ума сводит? Вдруг я тоже захочу покончить с собой каким-нибудь странным способом? Например, до конца доесть спагетти в столовой.

Марк недоумённо посмотрел на неё, но промолчал.

– Знаешь, я сказала, что Катя странная… Но мы же не лучше? – Лиза чуть наклонилась к Марку. – Вот скажи мне, у нас вообще какой-то план есть? Ну я про то, что если вдруг мы узнаем, что да, Крин и Вельс как-то замешаны во всём этом? Что тогда?

– У нас будет вилка выбора. – Марк привстал на локоть и посмотрел Лизе прямо в глаза. – Первый вариант – сдать всех в полицию. Это если мы накопаем что-то получше подозрений. Второй… Разобраться на месте.

– Что ты имеешь в виду? – У Лизы от страха услышать нежеланную правду засосало под ложечкой. – Что это значит?

Марк ничего не ответил. Он перевёл взгляд с Лизы куда-то вверх, к потолку, рассматривая одного им видимого маленького паучка, спрятавшегося в щелях рассохшихся деревянных панелей.

…

Лиза вошла в комнату и аккуратно закрыла за собой скрипучую дверь. Кати уже не было, как и халатов на кровати. Лиза перевела взгляд на свою кровать и улыбнулась – рядом с её сумкой лежали тонкие чёрные сетчатые трусики.

Глава 3. Вонючий крем, самовар и схема разделки туши

Катя вышла из комнаты и осторожно закрыла за собой дверь, слегка придерживая её за ручку. Только так дверь не скрипела. Она шагнула к комнате напротив, чтобы постучать и сообщить, что освободила шкаф. Но, подняв руку, передумала. За дверью слышались голоса, и ей не хотелось мешать разговору этой странной девушки с ужасной причёской.

Катя отошла на десяток шагов, встряхнула рабочий халат и привычным движением накинула его на плечи. Она с удовольствием подумала о таком знакомом для неё пути, который лежал через весь корпус к переходу в другое здание, а оттуда – вниз, на минус второй этаж. Она с лёгкой улыбкой шагнула в сторону лестницы, не обращая внимания на приветственные кивки соседей по общежитию.

…

– Привет, Катерина! У нас новый жмур, – встретил Катю Никита, её коллега по работе в университетском морге. Он стоял в дверях мужской раздевалки с довольной улыбкой, надевая на футболку свежий халат. – Попробуй угадать, что с ним произошло? Подсказка: его привезли с трассы, и он совсем чуть-чуть не добрался до города!

– Хм… Авария? Водитель всмятку? – Катя, заинтересовавшись новостью, подошла к мойке и начала выдавливать жидкое антисептическое мыло в ладонь.

– Нет! – Никита улыбнулся, прищурив глаза. Его переполняла радость, и он чуть ли не подпрыгивал на месте.

– Знаешь, Никита, так искренне радоваться изувеченному трупу может либо глубоко больной человек, либо сотрудник морга, который искренне любит свою работу.

– Знаю! И я ненавижу свою работу! А ты? – весело ответил Никита.

– А я люблю. Так что там? Мотоциклист столкнулся с грузовиком? – Катя вытерла руки о стерильное полотенце и, бросив его в бак, потянулась к диспенсеру с перчатками.

– Нет. Ладно, не буду тянуть, – сдался Никита, подходя к ней почти вплотную. – Сбили нахрен! Ночью, на огромной скорости! Там просто мясо! Машина уехала. А нам теперь надо все детальки инородные из него повытаскивать. Собрать его максимально, – он слишком близко наклонился к ней, говоря на вдохе. – Боже, как пахнет профессионализмом, утренней мастурбацией, кровью и кофе. – Он на несколько секунд задержал дыхание и шумно выдохнул.

– Держи дистанцию, Никита. – Катя чуть отклонилась от студента.

– Завтра приедут следаки смотреть, куски из него заберут. Может, и его заберут. Так что у нас целая ночь на веселье. – Никита последовал примеру Кати и тоже натянул перчатки.

– Классно. Ты выковыриваешь, я чиню? Как всегда? – Катя в который раз проигнорировала необоснованные замечания Никиты про её аромат и в предвкушении интересной ночи подошла к тяжёлой двери железной комнаты.

– Там надо вдвоём. Я один до утра копаться буду. А мне надо к трём закончить. Завтра к третьей паре, но всё же. Кстати, Виктор Сергеевич сказал, что его не будет и чтобы мы делали всё без него. Единственное, что обидно – сказал, чтоб я без тебя ничего не трогал. Не доверяет мне, прикинь? Но жмур прекрасен… Ты не представляешь, что с ним сделала эта адская колесница на колёсах… И потом ещё добила сила притяжения, помогла инерция, включилась сила трения, и возможно… Даже постарались голодные лисы. Или кто там из живности любит хорошо перемолотый фарш? – весело спросил Никита.

– Никита, а ты точно не хочешь к психологу сходить? Например, к Вельс. Нельзя так радоваться трагической гибели незнакомого тебе человека. Но в целом, каждый хищник был бы рад такому подарку, – ответила Катя.

– Да ладно тебе. Я ж пошутил! На самом деле я просто обожаю свою работу! Мясо, кости, расчлененка! Что может быть интереснее? Ну, а раз уж мы будем вдвоём, может быть, наденем халаты прямо на голое тело? Я видел, ты так уже делала. – Никита сделал ужасно слащавое лицо и подмигнул Кате с нахальной улыбкой.

– Если ты ещё раз предложишь что-то подобное, то станешь следующим, кого я вскрою. Пойдём, – презрительно сказала Катерина, толкнув дверь.

…

Катя осторожно прикрыла за собой дверь комнаты, стараясь не издавать ни звука. Она взглянула на кровать, расположенную у правой стены. Под серыми волнами толстого одеяла, накрывающих хрупкую фигуру, спала её новая соседка. Лиза, укутанная до самых плеч, тихо посапывала, отвернувшись к стене. Катя на полминуты замерла, слушая ровное дыхание девушки.

Наконец она сделала шаг в сторону своей койки, стараясь не наступать на особо скрипучие и оттого, давно ей известные, половицы пола. Ей удалось беззвучно добраться до тумбочки и приоткрыть потрепанную временем дверцу. Достав круглую жестяную баночку из глубины ящика, она, затаив дыхание, провернула крышку против часовой стрелки. Аккуратными движениями ловких пальцев она добавила в свою коллекцию новый трофей.

Катя снова подняла взгляд на спящую соседку, когда та, чуть дёрнувшись, перевернулась на другой бок, и теперь её отёкшее от долгого сна лицо, озаряемое первыми проблесками рассвета, было направлено на кровать соседки. Катя аккуратно встала, не отводя взгляда от закрытых глаз Лизы.

Практикантка морга ловкими движениями расстегнула пуговицы, успевшего пропахнуть формальдегидом, халата. Распахнула его и скинула с плеч. Привычным движением ладони, она поймала падающую на пол одежду за воротник и аккуратно положила на свою подушку. Светлая кожа её нагого тела, покрытого тонкими пунктирными линиями татуировок почти светилось в полумраке комнаты.

– Пожалуйста, открой глаза. Осуди меня. Восхитись мной, – если слышно прошептала Катя.

Она простояла так некоторое время. Тишина блока и размеренное посапывание Лизы успокоили её. Катя снова села на кровать, закинула ноги под одеяло и натянула его до плеч. Опустив голову на подушку, она вспомнила что забыла убрать в халат в шкаф. Она повернула голову на бок, и помогая себе рукой, прижалась к белой ткани, глубоко вдыхая. Скоро запах минус второго этажа окончательно убаюкал её мысли, и она уснула.

…

– Катя, доброе утро, – услышала она тонкий голос. – Ты на пары идешь? Не проспишь?

– А? Сколько времени? – Катя еле приоткрыла один глаз. Она привстала в кровати на локте, но тут же вспомнила, что спала без одежды, и придержала край одеяла, которое норовило с неё слететь.

– Восемь тридцать, – Лиза стояла у тумбочки, держа в руках маленькое зеркальце, и причёсывала крохотной щёточкой свои брови, – обед ты уже проспала, но на пары можешь успеть. – Лиза опустила зеркало и посмотрела на Катю. – Ты прости, я не знаю, к какой тебе паре. Может, и не надо вставать вовсе. Если что, извини, и снова ложись. Я тихо уйду.

– Сегодня что? – Катя пыталась вспомнить, какой сегодня день недели. – Вторник?

– Среда, – сказала Лиза вытянутыми губами, продолжая наносить густой красный блеск.

– Спасибо. Тогда мне никуда не надо. У меня только практика с обеда. – Наконец-то мозг студентки завелся. – Я ночью тебя не разбудила, когда пришла?

– Не-а, я сплю очень крепко. Хоть вечеринки тут закатывай – не проснусь. – Лиза наконец-то справилась с застёжкой косметички, заевшую непослушную пачку салфеток, которая никак не хотела укладываться ровно. – А ты во сколько пришла?

– Светало. Время не смотрела. – Катя наблюдала за торопливыми сборами своей соседки. – И спасибо, что подумала обо мне.

– Ой, не за что. – Лиза махнула рукой, собирая рассыпанные по тумбочке ручки и карандаши в сумку. – Мы ж вроде соседи, надо хоть как-то заботиться друг о друге. В подруги не набиваюсь, но нормальное тёплое соседское отношение со своей стороны гарантирую. – Она подмигнула Кате, закинула сумку на плечо и сделала пародийную модельную позу. – Ну как я тебе?

– Достойно, – оценила Катя.

– И на том спасибо, соседка, – Лиза широко улыбнулась и направилась к двери, но на полпути обернулась. – Ох да, кстати, там у тебя коробочка какая-то вон стоит. Из-под крема, наверное. Видимо, он пропал – воняет страшно. Не рекомендую им пользоваться. Если надо, то поделюсь своим.

– Спасибо, соседка, – Катя остановила взгляд на забытой коллекции трофеев, которые встретили рассвет на столешнице тумбочки, – больше этот запах тебя не побеспокоит.

– Хорошо. – Катя открыла дверь комнаты и снова обернулась. – Там в пакете на моей тумбочке твой завтрак, который я любезно принесла для тебя из столовой. Не благодари.

…

Катя выровняла шаг, подстраиваясь к манере ходьбы Игоря. После долгой и почти бессонной ночи она устала, а они уже шли второй круг по прогулочной зоне парка «Рассвет». Почти час разговоров на сложные для неё темы вымотали мозг. Она шла, не поднимая голову, сузив для себя мир до мокрой асфальтовой дорожки под ногами и порядком надоевшего ей голоса парня, который, так или иначе, сейчас был для неё самым близким человеком во всём мире.

– Разговор снова зашёл в тупик, – сказал Игорь, шагая рядом, – а я так и не понимаю, что будет дальше.

– Потому что ты не знаешь, что тебе надо, – сказала Катя, не поднимая голову.

– Я-то знаю. Мне нужна ты! – Он остановился в надежде, что спутница последует его примеру. – Мы же сейчас не говорим обо всём на свете. Только о нас с тобой.

– Я не могу быть твоей. Я не подхожу тебе. – Катя продолжила идти, пиная перед собой прошлогодний сморщенный каштан.

– Ты уже это говорила. – Игорю пришлось догонять её. – Я ведь знаю о тебе так много… Больше, чем кто-либо. Вспомни, что ты мне рассказывала.

– Это было ошибкой. – Катя подняла на спутника взгляд. – Больше я её не повторю. И помни, всё, что ты про меня знаешь, – это то, что я тебе рассказала. Но ты не можешь знать того, о чём я умолчала. Об этом не узнает никто. И никогда.

– Почему же? Может, стоит поделиться?

– Ты и так много знаешь.

– Видимо, недостаточно. Твоё прошлое сделало тебя такой. А ты не хочешь меняться! Ты понимаешь, что идёшь по пути, который для тебя создал твой больной отец?

– Создал для меня? – постаралась удивиться девушка. – Каким способом? Мне раньше казалось, наоборот, что он разрушил мою дорогу, оставив меня без пути вовсе. Но я, несмотря на его усилия, всё же нашла направление.

– Не нашла, а просто повторяешь его вектор движения. Давай так… Хочешь правду? Я думаю, ты можешь это пережить, просто не хочешь. – Игорь постарался поймать убегающий взгляд собеседницы. – В этом большая разница. Ты уже выбрала такую занятость… Чтобы, видимо, почаще вспоминать… Кто вообще тебя заставлял идти по его стопам?

– У тебя есть подобный опыт?

– Не понял.

– Ты переживал такую же историю?

– Нет, конечно, и ты это знаешь! Я не понимаю, почему ты не можешь пережить свою. И не потому что я уже это успешно сделал, а потому что не вижу в тебе желания это сделать!

– Пережить как? Это просто случай, произошедший с двенадцатилетней девочкой и её отцом. Просто локация была… Довольно странной.

– Случай? Уйти в запой и оставить свою дочь в морге на двое суток – просто случай?

– Трое. Он же пришёл потом.

– Ты издеваешься? Ты спала на прозекторском столе в этом сраном холодильнике две ночи и резала свою ногу, или что там ты резала…

– Много что.

– А нахрена?

– Для того чтобы отличать себя от мёртвых.

– Видимо, ты там и долбанулась, Катя! Тебе необходима помощь. Запишись к Вельс, пообщайся с ней! И знай – это всё ужасно! Твой отец больной ублюдок! Это факт! Но ведь я смог бы стать тем, на кого ты отвлечёшься. Рядом со мной ты забудешь этот самый, как ты говоришь, случай!

– А я хочу этого? Остановись, – Катя подняла руку, развернув её ладонью к Игорю, – ты уже пытался, помнишь? Мы не можем быть вместе. Как пара. Но, может быть, сможем остаться друзьями.

– Просто друзьями… О да, твои заскоки мне известны, Катя, – Игорь начал раздражаться. – Я не могу делать так, как ты хочешь! Для меня это табу! Но ты ведь даже не хочешь попробовать… По-обычному! Что, если тебе и так зайдёт? – Он крепко схватил Катю за протянутую в его сторону руку и прижал к своей груди. – Ты же знаешь, что для тебя я готов на всё. Почти на всё. Но ты требуешь от меня невозможного!

– Я ничего от тебя не требую. Отпусти мою руку. Мне неинтересно просто трахаться. – Катя спокойно смотрела на его покрасневшее лицо. – С этим тебе поможет почти любая из девушек в этом кампусе. А мне нужна боль. Сильная боль. А ты не можешь мне её причинить. На этом точка.

– Ты больная, блядь! – вспылил Игорь, переходя на злой шепот. – Я за тобой год бегал, сука! Тебе нужна боль? Хочешь, я тебя ударю? Прямо здесь как дам тебе… Или тебе твои кольца из ноздрей вырвать?

– Начни с удара, пожалуйста.

– Ааааа! – Он закинул голову вверх, обхватив её руками, – Почему? Почему ты такая? Больная на всю голову дура! Но, как назло, самая красивая в кампусе девушка! Ты знаешь, что от тебя пахнет смертью? Сраный запах морга! Максимально противный! Ты воняешь трупами! Но… Бля… За этим запахом что-то есть! Ты хочешь боли, а я не умею её причинять! Ты холодная как лёд… А я не знаю, как тебя растопить! Твои слова как скальпели режут меня по живому… И, сука, мне больно! Мне! А не тебе! И эти твои отвратительные татуировки…. Они сводят меня с ума! – По щекам парня потекли слезы. – Катя, я боюсь тебя неимоверно. До усрачки боюсь! Но я так хочу, чтобы ты была моей!

– Вот снова, вместо того чтобы ударить меня, ты заплакал. Я же говорю, я не могу быть твоей.

…

– Эй, красотка в белом халате! Садись к нам – тут свободно! – Катя услышала голос Лизы и обернулась. Стаканчик горячего кофе чуть не соскользнул с её подноса, но она успела ловко подловить бодрящий напиток и сохранила его участь вскоре оказаться внутри неё.

Лиза сидела не одна, и Катя на секунду замялась, размышляя, стоит ли присоединиться к незнакомой ей компании. Она осмотрела столик соседки: Лиза, сосед по блоку Максим и неизвестный татуированный парень, который смеялся над какой-то остроумной репликой молодого кудрявого стендапера.

Катя поставила поднос на край стола и присела на скрипучий стул, оказавшись по правое плечо Максима. На мгновение её глаза встретились с глазами татуированного, который искренне улыбнулся, демонстрируя, сколько салатной зелени может застрять у человека между зубами.

– Привет. Я Марк, новый сосед, – Марк, продолжая улыбаться, протянул через стол крепкую руку. – Лиза тут рассказывала, как утром тебя зря потревожила. Мне стыдно за неё, честное слово. Ну вот такая она, ты уж прости её.

– Я из лучших побуждений, правда. – Лиза закатила глаза. – Ты же не в обиде?

– Нет, конечно. Спасибо за завтрак, – ответила Катя, протягивая руку Марку. – А вы с Артёмом будете жить?

– Никаких «вы». Если не против. – Марк крепко сжал холодную ладонь девушки. – Да. Теперь Артёму будет сложнее рукоблудить по ночам, но зато мой храп отлично влияет на засыпание. Действует как колыбельная, честное слово!

– Марк, а знаешь, почему люди храпят?

– Нет, – Марк заинтересованно наклонился вперёд.

– Чаще всего из-за отложений жира в стенках глотки, – ответила Катя, наливая соус в салат. – Или чрезмерно увеличенных нёбных миндалинах. И то и другое достаточно интересно выглядит при вскрытии.

– Вот как? – задумчиво сказал Марк, – Наверно, любое вскрытие – это целая история? С отдельным сюжетом? И не знаешь, какой будет конец? Может, хороший… А может, плохой.

– Так и есть, – кивнула Катя, краем глаза увидев, как Лиза положила свою ладонь на руку Марка, словно останавливая его. – Я, наверное, перебила какой-то разговор?

– Какой тут разговор, – вклинилась студентка с ужасной причёской, – просто Максим нас агитирует пойти на его выступление в стендап-клуб в воскресенье. Но делает это из рук вон плохо. Даже предполагается, что мы заплатим за это деньги. Не он нам, а мы ему! Представляешь?

– Отличное предложение, – смеясь ответил Макс. – Потратить единственный свободный день на неделе, чтобы за деньги поддержать соседа по общаге. Не вижу причин отказываться! – Он развёл руки в полном недоумении. – Тем более материал новый! Правда! Он очень тяжело мне дался. Приходите.

Марк кивнул соседу, наколол на вилку сочную говяжью котлету и снова перевел взгляд на Катю:

– Макс, мы придем. Хм… А при вскрытии потенциально отравившихся людей есть что-то интересное?

Лиза хлопнула себя по лбу рукой.

– Всегда есть что-то интересное. Тебя интересует конкретный случай? – Катя отхлебнула горячий кофе, сняв крышку со стаканчика. – Долгова или Лакшеева?

– Хм… неглупая, – ответил Макс, тщательно пережевывая мясо. – Поняла? – он обернулся к Лизе и похлопал её по плечу, – вот что я имел в виду, говоря про девушек в моем вкусе.

– Это супер бестактно, – Лиза закатила глаза и сделала жест отстранения от данной ситуации, – теперь выруливай сам.

– Прости, у нас тут свои разборки, – повернулся Марк к Кате. – Но ты права, обе фамилии мне интересны. Значит, всё такие отравление… Хм. Ты как-то участвовала? Ну… Видела трупы или, может, что-то с ними делала?

– Кто она тебе? – спросила Катя, внимательно рассматривая Марка.

– Кто? Лиза-то? Да подруга просто…

– Нет. Долгова. Кто она тебе?

– Сестра. Софья Долгова. Как ты догадалась, что она, а не Лакшеева?

– Кое-что заметила. У неё такая же татуировка, как у тебя. Такой же перевернутый треугольник с двумя точками. Только не на шее.

– Да. Он был в… непубличном месте, так скажем. Значит, ты всё-таки её видела?

– Да, труп. Одна точка – это она, а другая – ты?

– Да.

– А почему в треугольнике? Там три угла.

– Так просто не объяснить. Да и не надо это объяснять. Так ты расска…

– Стоп. Могу сразу ответить на твой следующий вопрос?

– Ну попробуй. – Марк отложил вилку и откинулся на спинку стула.

– Нет. Я не стану вам помогать.

– Так нечестно, Катя, – ответил ей Марк, вытирая губы салфеткой. – Речь идёт о моей сестре. Ты меня не выслушала, а уже послала на хер.

– А теперь я сама задам вопрос: отвалите от меня по-хорошему всей компанией или мне сразу стоит переехать в другой корпус?

– Катя, не горячись, пожалуйста, – вклинился Макс, – речь идёт о серьёзных делах. Ты меня давно знаешь, мы с тобой первые заехали в этот блок, ещё когда ни Полины, ни Артёма с Кириллом не было. Я, ты и Оля. Помнишь же, да? Мы ещё с тобой последнюю лапшу между собой разыгрывали монеткой. Весёлые были времена… А сейчас ощущение, что наш «Рассвет» превратился в какой-то «Закат».

– Не понимаю, о чем ты. – Катя безразлично отвернулась от собеседников в сторону окна.

– Кать, в универе какая-то фигня происходит, – добавила Лиза, наклонившись к ней, – студенты умирают, пропадают. Вон, Олю, свою соседку, вспомни. Просто исчезла. И да, мы тут не просто так. И Марк, и я. Мы оба потеряли тут близких людей. И сейчас понимаем, что без твоей помощи нам не обойтись. Хотели по-другому подойти, но этот, – она строго посмотрела на Марка, – поторопился с вопросами.

– Теперь понятна твоя утренняя любезность. – Катя пристально посмотрела холодными глазами на Лизу.

– Нет-нет, я была совершенно искренней с тобой, – Лиза замахала ладонями перед лицом, – не ищи тут подвоха.

– Помоги нам, – Марк перебил Лизу и показал рукой на татуировку под правым ухом. – Две точки, я и она. И, по-моему мнению, кто-то поставил на одной из точек крест. В «Рассвете» уже как пару лет происходит какая-то непонятная хрень, и я хочу узнать, почему умерла моя сестра.

Катя внимательно посмотрела на каждого своего собеседника, облизнула губы и отхлебнула остатки уже прохладного кофе из своего стаканчика:

– Не пару лет. Эта история началась с приходом Вальтера Крина. А пришёл он сюда пятнадцать лет назад. – Она посмотрела на удивлённые лица студентов, – И Оля тут, она не пропала.

…

– Вот что мне удалось узнать, – Катя аккуратно села на край одной из многочисленных лавок, спрятанных в тенистом уголке университетского парка, – тут записаны некоторые моменты, – она достала свой телефон, поискала иконку заметок. – Но это не значит, что я буду и дальше помогать вам. Я просто сообщу вам информацию, а вы отстанете от меня.

– Может быть, – Марк встал перед ней, опустив ладони в карманы лёгкого пальто. – А может, нет. Всё будет зависеть от того, что ты знаешь и как ты во всем этом участвовала?

– Ты странный, – ответила Катя. – Если бы я была виновной в смерти твоей сестры, стала бы я сейчас с тобой общаться?

– Читай, – Марк нетерпеливо качнулся в её сторону всем телом.

– Ладно. – Катя отвернулась к Лизе. – Я буду общаться с тобой. Крин перевёлся в университет «Рассвет» пятнадцать лет назад. Спустя год он возглавил кафедру общей, биологической и фармацевтической химии. Это случилось сразу после несчастного случая. Предыдущая глава кафедры, Наталья Павловна Шестоперова, погибла на рабочем месте. Она получила ожог лёгких, несовместимый с жизнью. Прямо на паре. За всё это время погибло минимум двенадцать человек. Все они были студентами кафедры. Трое из них за последние два года. Среди них как раз и были Софья и Вера. – Катя вернула взгляд на Марка. – Ни один из этих случаев не был расследован как криминальный.

– Двенадцать? – Лиза схватилась за голову. – И никто ничего не заподозрил? Но ведь два плюс два можно сложить?

– Можно. Ну вот, допустим, я сложила. И что? – Катя достала тонкую сигарету из сумочки. – Что мне с этим делать?

– Полиция знает об этом? – не унималась Лиза,

– Что происходят несчастные случаи? Да. Даже приходили сюда. И по Вере, и по твоей сестре. – Катя подождала, пока мимо их лавочки пройдёт романтически настроенная парочка студентов, и кивнула в сторону Марка. – Но меня, если что, не допрашивали.

– Они вообще с кем-то общались? – Марк тоже закурил. – У тебя сейчас есть реальные весомые доказательства?

– Они? Это полиция? Да. Общались с преподавателями. А что касается доказательств… В основном только два плюс два. Есть косвенные. Например, Крин часто заходит в морг. Когда погибла твоя сестра и её принесли к нам, он тоже заходил. Ночью. Утром её уже передали в городской холодильник. Но той ночью я провела с ней время. И она мне кое-что рассказала. Жаль, что следователи приезжали до этой беседы, а не после.

– И что же она рассказала?

– Я не эксперт-криминалист, но могу говорить на языке фактов, которые точно понимаю. Под порезами, которые она нанесла себе осколком стекла, были ещё одни. Это скальпель или нож. Тонкий и острый. Именно поэтому степень увечий её руки настолько большая. Порезы скальпелем пытались скрыть. – Катя посмотрела на Марка, который еле сдерживал слезы. – Я написала об этом в импровизированном отчёте. Но ни из полиции, ни из городского морга мне не звонили. Вот так.

– А Крин-то что заходил? – спросила Лиза.

– С сожалениями об утрате ценного студента. Сказал: бедная девочка. Постоял минут десять у тела, записал что-то в блокнот и ушёл.

– А ты знала Софью до этого?

– Немного. Не близко. Были некоторые совместные интересы, не более. Но она умерла, и мы так и не успели близко пообщаться.

– Ты так спокойно об этом всем говоришь, – внимательно посмотрел на Катю Марк, – странно. Обсуждала это ещё с кем-то?

– Если ты спросишь у любого студента университета, кто самый странный в кампусе, то большая часть покажет пальцем на меня. Моя странность – это любовь к холоду, запаху формалина и тишине. Я ни с кем ничего не обсуждала. А с тобой говорю просто потому, что это была твоя сестра. Отдаю ей дань за интересные факты. И просто веду заметки по Крину.

– Не слушай его! Спасибо тебе за то, что поделилась с нами. А что-то про маму-психопатку скажешь? – Лиза присела на лавку рядом с Катей и приобняла её за плечи. – Этот персонаж тоже вызывает и у нас вопросы. Не только Крин.

– Нет. Ничего про Вельс не скажу. Знаю только, что Оля к ней пару раз ходила на встречи. Голову чинить.

– Кстати, да, – Марк выкинул недокуренную сигарету в кусты, густо разросшиеся за лавкой, – ты сказала, что Оля всё ещё в университете?

– Да.

– Как с ней поговорить? Она прячется?

– Не совсем.

– Где она?

– В холодильнике морга.

– Бля…

– Официально это не она. По документам это неизвестная девушка, найденная на дороге. Классический самовар.

– Что?

– Самовар. Труп без конечностей. В данном случае частично. Речь идёт об отсутствии головы и кистей.

– Не слышал о таком. Это точно Оля?

– Да, – спокойно ответила Катя, – я неплохо знала её тело. Мы жили вместе. Стороннему человеку опознать сложно. Но если ты почти каждый вечер видишь человека без одежды, то легко. У трупа уже взяли материал на ДНК, но результаты будут не раньше чем через три месяца. А я на сто процентов уверена, что это Оля.

– А труп у вас как появился? – уточнила Лиза.

– Я не знаю. Вечером пришла на ночную смену, а он уже там. Ночью я достала его из холодильника и поговорила с ним.

– А как, по-твоему, всё произошло? Оля всё же вышла за территорию «Рассвета» и там стала самоваром, или не выходила? – спросил Марк.

– Не знаю. Знаю лишь, что она не планировала отчисляться. И вряд ли бы она ушла ночью, даже если бы и захотела закончить обучение. Кроме того, она оставила у меня свои некоторые вещи, которые обязательно бы забрала перед уходом. Да и не попрощалась.

– В новости на сайте была отсылка на твой комментарий по её отсутствию.

– Да, была. – Катя сделала последнюю затяжку. – Пришла пиарщица из администрации, спросила, где может быть Оля, а я ответила, что вполне может ночевать где-то в другом месте. Так уже было не раз. У неё был новый парень на маркетинге. А они написали как написали.

– Новый парень? Это важно?

– Нет. Просто новый. Она мне рассказывала про него.

– С химией он никак не связан? Или, например, с Вельс?

– Не знаю. Скорее всего, нет.

– А когда увидела и опознала её, что ты сделала? – спросил Марк.

– Ничего. Я не хочу в это лезть. Лежит и лежит. Никому до неё нет дела. И не заставляйте меня участвовать в том, что вы задумали. Что бы вы там ни задумали. – Катя встала с лавки и накинула сумку на плечо. – Мне искренне жаль, что вы потеряли близких. Но сами не подставляйтесь.

– Боишься, что и наши тела будут на твоём столе? – спросила её вдогонку Лиза.

– Я? Боюсь? Нет, – ответила, уходя в сторону жилых корпусов, Катя, – если честно, я бы с удовольствием узнала и ваши секреты.

– Странно. Это же её соседка, – Лиза проводила взглядом Катю.

– Очень странно. – Марк сплюнул под ноги и махнул рукой в сторону выхода из парка. – Пойдём. Нам ещё много странностей надо распутать.

…

Катя зашла в комнату после душа, укутанная в большой белый банный халат, от которого уже давно потеряла шедший к нему в комплекте пояс. Она ожидала, что в это время Лиза ещё не вернулась. Когда Катя уходила в душ, она слышала, как они с Марком о чем-то оживлённо спорили в его комнате, но подслушивать не стала.

Но Лиза уже была дома. Она сидела на своей кровати с озадаченным видом и что-то читала в телефоне. В полутьме комнаты её лицо, озаряемое только экраном гаджета, напоминало такие привычные для Кати лица, которые она наблюдала в морге: бледные и мёртвые.

– Приветик, соседка, – произнесла Лиза, не поднимая голову.

– Добрый вечер. Вы с Марком поругались? – Катя прошла к шкафу, чтобы выбрать комплект ночной пижамы.

– Нет. Просто громко поспорили, – отозвалась безучастным голосом соседка.

– Хорошо. – Катя, придерживая одной рукой распахивающийся халат, постаралась расправить потрёпанную спальную футболку, в которой один непослушный рукав запутался в складках ткани.

– Давай помогу, – услышала она голос подошедшей к ней сзади Лизы так близко, что почувствовала движение воздуха от её слов на влажной коже шеи.

– Спасибо, я справлюсь, – ответила она почти шёпотом, – не надо.

– Я в тебе не сомневаюсь, просто напоминаю, что я хорошая соседка. С сегодняшнего утра ничего не поменялось. – Лиза расправила футболку двумя руками и протянула её Кате. – Вот видишь, двумя руками проще. Не благодари.

– Всё равно… Спасибо. В следующий раз сразу возьму одежду в душ, чтобы не смущать тебя.

– Смущение – это не про меня. Но если ты сама стесняешься, то не переживай. Но ладно, ладно… Не смотри ты так на меня. Так и быть, я отвернусь, – Лиза весело хихикнула, отойдя от Кати на пару шагов.

– Спасибо. Я не то чтобы стесняюсь, просто мы мало знакомы, – Катя впервые за долгое время развела губы в вежливой улыбке.

– Ого, ты умеешь проявлять эмоции. – Лиза запрыгнула на свою кровать и, скрестив ноги, облокотилась на стену.

– Ты так и будешь смотреть? – выждав несколько секунд, спросила Катя, одной рукой придерживая халат, а другой мятую футболку. – Обещала отвернуться.

– Ты что, реально стесняешься? – игриво отозвалась соседка и щёлкнула выключателем настольной лампы, добавив светлого уюта в полумрак комнаты. – Ой, ну ладно. – Катя повернула голову к окну. – Ты в душе тоже всех отворачиваться заставляешь?

– Я хожу в душ одна, – Катя, не отрывая глаз от Лизы, полностью скинула халат с плеч, и он, скользнув на пол, обнажил её тело. Она отметила, как Лиза дёрнула глазами в её сторону. – Пожалуйста, не поворачивайся.

– Уже поздно. Ого! Это реально то, о чём я подумала? – Лиза ещё раз скользнула взглядом по коже соседки. – Это выглядит очень круто и… Больно, наверное?

– Я же говорила, что я странная, – сказала Катя дрогнувшим голосом.

– Это что, схема разделки? – Лиза наконец-то детально рассмотрела татуировки. – Я такое видела на постере в каком-то ресторане. На примере туши коровы или быка.

– Ну спасибо, – отозвалась Катя.

– Да нет, я не в смысле, что ты корова, а… Знаешь, это весьма оригинальная татуировка. А ещё ты говорила, что ты самая скучная соседка в кампусе. Обманула, получается? – Лиза искренне улыбнулась.

– Татуировки не делают меня интересной. – Катя наконец-то натянула на себя футболку.

– Согласна. Но ты делаешь эти татуировки интересными. Они идеально подходят тебе. А делать больно было? – Лиза встала со скрипучей кровати и подошла к соседке.

– Нет, – Катя опустила голову вниз и посмотрела на свои тонкие ноги, расчерченные тонкими пунктирными линиями, – Недостаточно. К сожалению.

– Мммм, любительница боли? – Лиза посмотрела соседке в глаза.

– Экстремальной, – затаила дыхание Катя.

– Частично поддерживаю, хоть я и по другой теме. – Лиза поймала удивлённый взгляд Кати.

– Да, боль – это то, что мне нравится. Но всё никак не могу найти грань между сохранением здоровья и удовольствием. Да и человека, который смог бы принять меня такой какая я есть, тяжело найти, – Катя снова опустила глаза в пол.

– Работа в морге, боль, слежка за преподавателями, татуировки, вскрытия, – Лиза задорно хмыкнула. – Ты невероятно интересная соседка, Катя. А знаешь, что я подумала? Вот прямо сейчас… Могу я сейчас тебе как-то помочь? Ну… Я в целом готова предоставить тебе услуги… Как бы это сказать-то? Инквизитора.

– Эм. Не стоит. Хотя… Если только у тебя есть что-то острое, то…

– Эм, – Лиза звонко шлёпнула себя по несуществующим карманам. – Стоит поискать… Ведь я хочу, чтобы ты помогла нам, понимаешь? Очень хочу. И я думаю тебе было бы очень кстати иметь под боком такого человека как я, да?

Лиза сделала шаг в сторону своей тумбочки, открыла верхний ящик и пошуршав рукой в беспорядке, наконец-то обернулась, сжимая в руке маленький выкидной ножик.

– Подруга в своё время подарила… Так, для самозащиты. Сойдёт? – она ехидно улыбнулась.

– Давай попробуем, – Катя чуть приподняла рукой край футболки и провела пальцами по пунктирной линии, отделяющей её живот и от бедра. – Вот здесь.

– Хорошо. Я постараюсь не убить тебя. – Лиза аккуратно прислонила лезвие к коже. – Если будет очень больно – скажешь – я остановлюсь.

– Ни за что, – почувствовав острую боль на коже, Катя закатила глаза.

– Я тебя поняла. Так вот что тебе по-настоящему нужно, моя хорошая… Вижу что нравится… А знаешь, я бы могла продолжить… Но только если ты нам поможешь. Считай, что я конченая сука, но прямо сейчас я хочу обменять свои услуги инквизитора на твои знания.

– Не остана… – Катя почувствовала, как ладонь Лизы закрыла ей рот.

Соседка смотрела в её широко открытые глаза и всё сильнее вдавливая острое лезвие в нежную кожу:

– Нравится? А если я сейчас закончу это делать? Сейчас же скажи, что ты с нами! – громким шёпотом сказала Лиза.

Катя опустила голову и увидела, как из свежей раны брызнула кровь на тонкую ладонь соседки. Она подняла широко раскрытые глаза на Лизу и с удовольствием почувствовала, как тонкая тёплая струйка побежала по её ноге.

– Угу, – Катя кивнула.

– Что угу? Это значит, что мы договорились? – Лиза прильнула своей щекой к раскрасневшемуся лицу соседки. – Договорились? – шепнула она на ухо Кате, аккуратно убрала руку с её лица.

– Я сделаю всё, что ты скажешь, только не останавливайся…

– Умничка. А теперь сожми зубы покрепче, – Лиза улыбнулась Кате.

…

Катя открыла опухшие от вчерашних слез глаза и не сразу поняла, почему ей так непривычно тесно и жарко. Лиза, обнимающая её сзади, потянулась.

– Привет, наконец-то ты проснулась.

– Доброе утро. – Катя повернула голову и увидела неоднозначную улыбку соседки.

– С тобой всё порядке? Как ты себя чувствуешь?

– Отлично, – сказала Катя, прислушиваясь к своим ощущениям, – болит. Она откинула одеяло и посмотрела на небольшую рану в нижней части живота, покрытую коркой засохшей крови.

– Я рада что тебе больно. – Лиза перекинула свой тонкий подбородок через её плечо и внимательно изучила следы своей экзекуции. – Боже… Опухло всё… Йодом надо помазать что ли, – усмехнулась она.

– Я… Я удивлена. Спасибо тебе. – согласилась Катя, поднимаясь на локте.

– Пф… мелочи… – Лиза откинулась обратно на подушку.

– Я не про боль. Я больше про то, чтобы спать с кем-то в обнимку. Не помню, когда последний раз такое было.

– Понравилось? Да, иногда человеку просто надо полежать, заснуть и, главное, проснуться с кем-нибудь в обнимку. Просто по-человечески, по-девчачьи, даже по-дружески… Мне, если честно, тоже этого не хватает, – Лиза приподняла голову и с улыбкой посмотрела на свою соседку.

Катя повернула лицо к Лизе. Та внимательно смотрела на неё, словно ждала ещё какой-то реакции. Не дождавшись её, она снова уткнулась носом в волосы Кати.

– Мы, кстати, проспали завтрак. Но я сейчас попрошу кого-нибудь поделиться запасами вкусняшек. Тебе это точно необходимо, – сказала она и глубоко вдохнула, ловя каждую ноту аромата спутанных волос своей соседки по комнате.