Урок для директора школы

Глава 1

Если бы меня спросили о самом ярком воспоминании первого сентября, я бы ответила: то, как меня за пиджак тянет какой-то привлекательный мужчина в костюме, строго указывая, что мне как старшекласснице надо стоять в другой стороне. Только вот я не ученица, а новая учительница… Но обо всём по порядку.

Толпа у школы росла, становилось всё шумнее. Я с интересом разглядывала собравшихся. Особенно умиляли первоклассники. Кто-то растерянно озирался по сторонам, кто-то испуганно держался за родителей, кто-то уже во всю баловался, рискуя испачкать праздничную форму. На пару секунд даже загрустила, задумавшись, что я ещё не скоро поведу детей в школу. Потому что у меня их нет.

Но сразу забыла о грусти, когда на школьном крыльце показались какие-то парни, а с ними мужчина в чёрных брюках и в белой рубашке с закатанными рукавами. Один из парней тащил коробку, другой – лишь микрофон со штативом. Последний явно не перетрудился. А мужчина, которому на вид было лет тридцать пять—сорок, передвигался медленно, обхватывая руками огромную колонку. Я даже зажмурилась на секунду, боясь, что он её уронит. Но все добрались до места назначения в целости, и я выдохнула.

Повсюду слышались голоса родителей: «Улыбайтесь, я фотографирую!», «А теперь цветы к себе поближе прижмите!». Я тоже сделала себе пару фотографий на память, ведь это мой первый в жизни рабочий день в качестве учителя английского. Повезло устроиться сюда в последний месяц лета.

Вдруг я почувствовала, что меня кто-то тянет за рукав нового светло-бежевого пиджака. Мои ноги проследовали в сторону тянущего, хотя делать это я им не разрешала.

– Старшеклассники в этой стороне, – услышала я мужской голос и тут же повернула голову. Передо мной стоял тот же мужчина, который до этого нёс колонку, только теперь на нём был чёрный пиджак. – Не надо стоять где попало. Каждый год одно и то же.

Я на секунду потеряла дар речи. Да за кого он меня принимает?! За семнадцатилетнюю девчонку? Мне это подходит. Возражать не буду.

Мужчина прищурился:

– А, ты новенькая? Не помню тебя. Из какого класса?

– Да, – кивнула я, – из одиннадцатого «А».

Приятно, что в двадцать восемь лет меня приняли за школьницу. И это без посещений косметолога. Ботокс в лоб – не в счёт. А что, рост у меня небольшой и комплекция худощавая. Рыжие распущенные волосы по плечи и минимум макияжа – не умею его делать. Ну не постичь мне все премудрости контуринга и растушёвки. Если не приглядываться, чтобы разглядеть большой жизненный опыт, отпечатанный на моём лице, можно и перепутать с подростком.

– Вставай к своему классу, – проговорил незнакомец в костюме, – не волнуйся, там все нормальные ребята.

– Ага, хорошо, – согласилась я с улыбкой и сделала вид, что иду туда, куда он показал.

Забавно вышло. Интересно, кто он? Учитель? Потом посмеёмся, если он вообще вспомнит об этом.

В стороне, где стояли старшеклассники, меня оглушил громкий гогот и выкрики. Поэтому я медленно направилась к группе людей, похожих на учителей. Их нельзя было спутать ни со старшеклассниками, ни с родителями. Это я ещё только первый день учитель, а они уже наверняка прошли огонь и воду. Глазами они очень внимательно следили за толпой, сдвинув брови, а ртом обсуждали происшествия, которые уже успели произойти за этот короткий промежуток.

– Линейка ещё не началась, а двое уже на очереди в кабинет к завучу.

– Так это Аллы Геннадьевны класс, я не удивляюсь.

Наконец заиграла музыка, и на школьное крыльцо, заменявшее сцену и украшенное шариками, вышла девочка с микрофоном в руке. Она произнесла приветственную речь, к ней присоединились другие школьники, читающие стихи про осень и учёбу. Всё, как и всегда. Выступления, аплодисменты.

– А теперь слово предоставляется нашему директору, Корневу Роману Марковичу!

В центр вышел мужчина, перепутавший меня с одиннадцатиклассницей, и взял микрофон. Теперь я смогла рассмотреть его лучше. Он выделялся спортивным телосложением, густой тёмной шевелюрой, зачёсанной назад, и довольно приветливым выражением лица. Так значит, он директор. А у меня даже и мысли такой не возникло, ведь он колонку тащил. Обычно директора на всё готовое приходят, чтоб только скучную речь произнести.

Я с интересом продолжала его разглядывать. Он слишком живой для директора. Роман Маркович, выступая с речью, активно жестикулировал, передвигался по крыльцу и спускался на пару ступеней вниз. Вид у него был расслабленный и непринуждённый. Видно, что человек в своей стихии.

Когда я устраивалась на работу, собеседование со мной проводили заместительница директора и завуч. Они не спросили меня ни слова по-английски. Только посмотрели диплом и узнали про опыт. Я даже расстроилась. Получается, я зря готовила увлекательный рассказ на английском про всю свою жизнь, любовь к языку и о роли учителя, а также зазубрила цитаты великих педагогов? Оказалось, предыдущая учительница решила уволиться посреди лета, и им срочно понадобилась замена.

Заместительница директора, женщина лет сорока пяти, худощавая и хмурая блондинка в светлом костюме, улыбалась мне натянутой улыбкой и рассматривала с подозрением. Вторая, завуч, полная и невысокая, разговаривала со мной более приветливо и мягко. Я видела, что они готовы взять меня в этот же день, даже разрешили выбрать кабинет. Я тут же представила, как развешу на стенах всевозможные плакаты и интерактивную карту мира с английской озвучкой.

– Во сколько у нас совещание? – услышала я вопрос одной из учительниц в толпе и навострила уши.

– В двенадцать, – ответила вторая.

Потом речь произносила заместительница директора, которую сменили новые выступления детей. Завершилась линейка, конечно же, первым звонком.

Толпа принялась просачиваться сквозь дверь школы. Я проследовала за остальными, позволив этой волне занести меня внутрь. Только уроки мне на первое сентября не поставили, потому что я отказалась стать классным руководителем.

Я поскорее спряталась от шума в своём кабинете на втором этаже. Это была аудитория со свежим ремонтом, нежно-голубыми стенами, проектором под потолком и смарт-доской. Постепенно звуки за дверью стихли – все разбрелись по классам. Я выглянула из окна и посмотрела вниз. На улице стояли директор и его заместительница, Анна Сергеевна. Я с любопытством прильнула к стеклу, уперевшись лбом о прохладную поверхность. Роман Маркович что-то довольно громко говорил, но слов я различить не могла, и показывал то в одну, то в другую сторону. Его заместительница поворачивала голову за его рукой, словно делала разминку для шеи на уроке физкультуры.

Вдруг он поднял голову и уставился на меня сосредоточенным взглядом. Я машинально отпрянула. Ну и зачем я это сделала? Чувствую себя и правда, как школьница. Надеюсь, он не разглядел, кто именно за ним подсматривал.

Время урока подходило к концу, и я вышла из кабинета, чтобы немного прогуляться по школе. Надоело сидеть в пустом классе. А вдруг я пропускаю что-то интересное? В коридорах мне встретилось несколько родителей первоклашек, активно обсуждающих школьную форму.

– Почему только юбки и брюки? Даже сарафаны нельзя!

Хорошо, что у учителей нет таких строгих правил. Уже собиралась направиться в учительскую и там ждать собрания, как из-за поворота вывернул директор и уверенно пошёл ко мне навстречу. Что он снуёт туда-сюда? Сидел бы у себя в кабинете, как все нормальные директора. Роман Маркович прищурился:

– А что твой класс уже ушёл? Я как раз к одиннадцатому «А» направляюсь.

Кажется, пора было признаться, что я не ученица, но я растерялась и промямлила:

– Нет, ещё не ушёл.

– А ты что по коридору гуляешь? Тебя хорошо приняли?

– Да, я в туалет шла, – соврала я, мысленно ругая себя.

– Туалет в другой стороне, – проговорил директор, – ничего, освоишься. У тебя какая фамилия?

– Морякова, – быстро проговорила я и, чтобы избежать лишних вопросов, добавила: – Спасибо, что показали дорогу.

С этими словами я ускорила шаг, будто и правда направляюсь в туалет. Вот я влипла со своими шутками. Подождав несколько секунд и выглянув из-за двери, чтобы проверить обстановку, я направилась в учительскую. Там уже сидела заместительница директора, завуч и ещё пара учителей.

– Здравствуйте, – поздоровалась я и прошла вглубь кабинета.

Нужно сесть подальше, может, Роман Маркович меня не заметит, а потом эта ситуация забудется.

– Нет, я в этот раз сажала только клубнику, – сообщила завуч, – надоели кабачки. Дочь с зятем их отказываются брать. Мне их столько не съесть.

– А клубнику, наверное, брать не отказываются? – возмутилась заместительница директора.

– Клубнику внуки сразу с грядки съели. Я даже опомниться не успела.

– Это как-то непорядочно, – покачала головой заместительница, – совсем их родители не воспитывают?

– Анна Сергеевна, да я же всё равно для них сажаю… – растерянно произнесла завуч.

Вот так незаметно их клуб огородников превратился в педагогический. Анна Сергеевна продолжила высказывать мнение на счёт плохого воспитания современных детей, но прервалась, когда в учительскую вошла совсем молодая девушка со светлыми волосами и голубыми глазами, а рядом с ней брюнет не сильно старше неё. Девушка расслабленной походкой прошла к свободному месту и уселась, а парень тут же присоединился к ней, предварительно бросив на меня любопытный взгляд. Если они тоже учителя, это воодушевляет. Хорошо, что в коллективе есть молодёжь. Хотя в сравнении с ними я почувствовала себя почти завучем-огородником.

Затем в учительской появилась высокая женщина с идеальной осанкой. Казалось, что она идёт по подиуму. Женщина слегка улыбнулась сидящим перед ней учителям в такой манере, будто бы она Анджелина Джоли на ковровой дорожке, а вокруг фанаты, радующиеся каждому её жесту. Увидев свободное место, она элегантно села, и перед моим взором предстала длинная толстая коса из чёрных волос. Что здесь забыла эта дива? Перепутала Каннский фестиваль со школьной линейкой?

Учительская постепенно заполнилась до отказа. В ней стало так шумно, как и в каком-нибудь классе с пятиклассниками, когда учитель вышел. Но голоса резко смолкли, и я сразу поняла почему.

– Добрый день, коллеги. Ещё раз с праздником, – начал Роман Маркович, заходя в кабинет.

Послышались слова ответного приветствия. Роман Маркович обвёл собравшихся взглядом. Я спряталась за спинами молодых учителей. Такое дежавю нахлынуло, будто мне пятнадцать и я прячусь во время урока физики, чтоб меня не вызвали к доске.

– Все на месте? Надеюсь, что да, – Роман Маркович слабо улыбнулся. – У нас, насколько я знаю, есть в коллективе новые учителя. К сожалению, ещё не было возможности познакомиться, потому что летом я сначала был в отпуске, а потом на симпозиуме.

Я пригнулась ещё ниже. Может, под стол спрятаться?

– Анна Сергеевна, – обратился он к заместительнице, – представьте новых педагогов коллективу?

– Здравствуйте, я Абашев Виктор Анатольевич, – послышался мужской голос, и светловолосый парень лет тридцати встал со своего места. – Учитель математики. Первое место в конкурсе «Учитель года» среди школ Центрального района, серебряный медалист в соревновании среди учителей математики «Косинус», почётный член жюри в летнем математическом лагере «Всезнайка» на олимпиаде по ментальной арифметике…

– Спасибо, Виктор, за такое подробное представление, – прервал его директор с ошарашенным видом, – очень приятно, что человек с таким энтузиазмом и любовью к своему предмету пришёл к нам работать.

– Первое место по сборке кубика Рубика на соревновании среди преподавателей интеллектуального клуба «Intellect Club», – быстро договорил Виктор и сел на место.

Повисло молчание.

– А второй учитель здесь?

Я поняла, что тянуть бессмысленно. Ну не убьёт же он меня за глупую шутку? Я встала и улыбаясь ему заговорщически, произнесла:

– Екатерина Евгеньевна Морякова, учитель английского.

Я продолжала улыбаться ему, ожидая, что он меня поддержит, но лицо директора изменилось:

– Вы учитель? – его брови сдвинулись, а голос стал таким суровым, как будто он сейчас скажет: «Вызову твоих родителей!»

Остальные повернули головы на меня, не понимая, что происходит.

– Да, я учитель, – ответила я, – извините, что подыграла вам, когда вы приняли меня за старшеклассницу.

Послышались удивлённые оханья и смешки учителей.

– Вы понимаете, что я был готов школу на уши поставить? Ведь в одиннадцатом «А» сказали, что никакой новенькой с фамилией Морякова у них нет. Я подумал, что либо мы что-то напутали, либо это несанкционированное проникновение в школу! Вы считаете так должен себя вести учитель?

– Да, – кивнула я с энтузиазмом, – то есть, нет.

– Екатерина Евгеньевна, вы сюда веселиться пришли или работать? Кстати, сколько вам лет?

– А вы как думаете? – вырвалось у меня. – Вообще-то невежливо спрашивать у женщины о возрасте.

Меня утомил этот допрос. Почему нельзя просто замять тему? Ведь это он ошибся, а не я.

– Так, понятно. Екатерина Евгеньевна, сегодня после совещания я попрошу вас помочь в облагораживании школьной территории.

– Что? – не поняла я.

– Нужно собрать мусор, оставшийся после линейки, и подрезать кусты на школьном дворе. А я потом проверю.

Вот шутник. Я хихикнула, чтобы поощрить его чувство юмора, но лицо директора оставалось серьёзным.

Кто-то покашлял, кто-то уставился в телефон.

– Вы что, серьёзно? – выпалила я.

Глава 2

Я стояла в учительской под взглядами новых коллег и не верила, что директор всерьёз хочет заставить меня облагораживать территорию первого сентября.

– А почему вы удивляетесь? Конечно, серьёзно. Александра и Павел, покажите Екатерине Евгеньевне, где что лежит. Вы же у нас в прошлый раз этим занимались, – обратился он к парню и девушке, сидящим передо мной.

– Хорошо, – кивнули они.

– Но… – в замешательстве выдавила я, а Роман Маркович уже перешёл к другой теме.

Не понимаю, почему я должна выполнять работу дворников, садовников или ещё кого-то? К тому же в праздничном платье. Может вообще сразу уволиться? Хотя быстро сдаваться я не привыкла.

После совещания ко мне повернулась Александра:

– Ну что, пойдёте с нами к завхозу?

– Зачем?

– За мусорными пакетами, за ножницами для кустов, – закатила она глаза.

– А почему я должна… – начала я, но Павел меня перебил.

– Идёте или нет?

– Ладно, – проговорила я, вставая, – лучше бы он нового математика попросил. Может, у него ещё и сертификат по ландшафтному дизайну завалялся?

Математик, кажется, услышал эту фразу, потому что состроил такое лицо, будто я сломала его кубик Рубика. Мы вышли из учительской и направились к завхозу, где меня снабдили всем необходимым.

– Такого я совсем не ожидала, – продолжила я ворчать.

– Вы поосторожней в следующий раз, – сказал Павел.

– Да, это Роман с виду такой милашка, а так с ним не забалуешь, – добавила Александра.

– А вы какие предметы ведёте? – поинтересовалась я.

– Информатику, – сказала Александра.

– Историю и обществознание, – сообщил Павел.

– Вы считаете, что это норма, чтоб учитель таким занимался, да ещё и первого сентября? – не унималась я.

– Не знаю, – безразлично пожала плечами Александра и поправила белые локоны.

На вид она была совсем молоденькой с большими голубыми глазами и кукольным лицом.

– Я с вами, в общем-то, согласен, – проговорил Павел, – что это неправильно. Но здесь считается, что всё должны вносить свой вклад на благо школы независимо от должности. Особенно новички, тем более молодые.

Я фыркнула. Похоже на дедовщину. Сегодня меня застали врасплох, но больше я на такое подписываться не собираюсь. Либо пусть вносят эти обязанности в трудовой договор с дополнительной оплатой.

Вышла на улицу с мусорным пакетом в руках. На крыльце и на школьном дворе всё ещё кучковались дети и родители. А я, значит, должна заниматься уборкой у всех на глазах? Мне кажется, что это подрыв авторитета. Хотя было бы что подрывать.

К счастью, намусорить сильно не успели: валялось только несколько бумажек, и отклеившиеся от девчачьих украшений бусинки и бантики. Но наклоняться в узком платье мне совсем не понравилось. В какой-то момент после очередного наклона я подняла глаза вверх, будто там было написано, за что мне такое наказание.

Я тут же заметила знакомую фигуру в белой рубашке у окна на втором этаже. Роман Маркович наблюдал за мной с серьёзным видом и, в отличие от меня, не отпрянул от окна, а продолжал смотреть, как ни в чём не бывало. Я подождала несколько секунд в надежде, что он улыбнётся и махнёт рукой, даст знак, что можно заканчивать. Но тщетно.

Пришлось переходить к следующему заданию – кустам. Я достала из пакета огромные ножницы, которые оказались такими тяжёлыми, что потянули меня вниз. Сколько им лет? Их что достали из школьного музея по истории Средних веков?

Окинула взглядом растительность во дворе. А кустов-то оказывается очень много. Никогда не задумываешься о количестве кустов, пока тебе не скажут их подстригать.

Орудовать этими ножницами я смогла только держа их обеими руками. На удивление, ветки легко поддавались и быстро отлетали от острых лезвий. Звук ножниц ввёл меня в какое-то медитативное состояние. А ещё я смогла выплеснуть свое раздражение на торчащие ветки.

Могла ли я представить, когда переводила переговоры с приближёнными министра обороны Мьянмы, что потом буду изображать садовника на школьном дворе? Хотя, когда один из людей министра отвёл меня в сторону и предложил поехать к нему в номер отеля за бусы из слоновой кости, я бы всё-таки предпочла взять в руки садовые ножницы и что-нибудь отрезать.

– Что вы делаете?! Остановитесь! – отвлёк меня от мыслей крик с нотками паники.

На меня надвигался директор с сильно взволнованным лицом. Я посмотрела на куст и прикусила губу. Оказалось, что пока вспоминала свою предыдущую работу, обкорнала куст чуть ли не до корней.

– Екатерина Евгеньевна, вы зачем куст испортили? – Роман Маркович подошёл ко мне и с такой скорбью посмотрел на валящиеся на земле ветки, что мне захотелось его обнять, похлопать по спине и сказать, что всё наладится.

– Извините, я… я задумалась, – честно призналась я.

– О чём же таком вы задумались, что не заметили, как уничтожаете куст?

– О бусах из слоновой кости.

– О чём? – директор посмотрел на меня озадаченно.

– А ещё о…

– Так, неважно, – Роман Маркович выхватил у меня ножницы, – смотрите, как надо.

Лезвия щёлкали с такой скоростью и точностью, что мне стало подозрительно: возможно, он только притворялся директором, а на самом деле тайно работал садовником в Ватикане. Он шагал вдоль куста решительной походкой, наклонялся, ловко подрезал сбоку, сверху, снизу – и через пару минут из заросшего кошмара напротив школьного крыльца проступила аккуратная зелёная форма, почти геометрическая. Даже щёки у него чуть зарумянились, словно он получает от этого не меньше удовольствия, чем от удачного педсовета.

– Ну мне с вами не сравниться, – сказала я, надеясь, что он решит сам подстричь и остальные кусты.

– Не стоит мне льстить, Екатерина Евгеньевна, – произнёс Роман Маркович, не отрываясь от работы, – дело не в том, кто с кем сравнится, а в том, что к любому занятию нужно относиться с самоотдачей. Смотреть на это не как на наказание, а как на возможность попробовать себя в чём-то новом.

Он не только садовник, но и тренер личностного роста?

– Отлично сказано, – согласилась я, отряхивая платье.

Роман Маркович остановился и задержал на мне взгляд.

– Понимаю, почему спутал вас со старшеклассницей, хотя вы даже старше Александры, которой, кажется, около двадцати трёх.

– И почему же?

– Взгляд у вас детский, как будто вы в жизни проблем не видали.

– Я? Проблем не видала? Да я, может быть, вообще одна большая проблема! – вскрикнула я и осеклась, – ой.

Директор вздохнул:

– Ладно, толку от вас сегодня будет мало. Я уже понял. Идите домой, готовьтесь к завтрашним урокам.

– Хорошо, – кивнула я немного растерянно. Стало даже обидно, что он в меня не верит. – Спасибо. До свидания.

– До свидания, – проговорил он, щёлкая ножницами.

Зашла к себе в кабинет за сумкой и поехала домой. Моя квартира, в которую я переехала три месяца назад, находилась всего в одной станции метро от школы. Квартиру я купила сама и закрыла ипотеку досрочно. Не зря пахала на двух работах: переводчиком на военном заводе и на фрилансе в бюро переводов.

Выходные я себе не позволяла. Первые несколько лет обожала свою работу, готова была зарыться в этих текстах и не вылезать. Казалось, что мой энтузиазм никогда не иссякнет, ведь это так интересно! Темы для перевода попадались совершенно разные: сегодня я перевожу инструкцию к сварочному аппарату и осваиваю аргонно-дуговую сварку, а завтра уже перевожу субтитры к видео по дыхательным практикам, так что потом у меня кружится голова от переизбытка кислорода.

А в последний год я брала новые заказы только из-за желания скорее закрыть ипотеку. Работа на заводе тоже казалась скучной и рутинной. К этому ещё добавились проблемы в отношениях. Я понимала, что на грани срыва. Мне не помог даже десятидневный отпуск на Кубе. Я настолько устала, что не замечала ничего вокруг себя. А когда очухалась, пришло время лететь обратно. Таким образом я могла оставаться дома, а не лететь на другой конец света.

Для себя я решила: как только закрою ипотеку, сменю работу. Так я и сделала. Работать с детьми, учить их любимому языку казалось мне отличной идеей.

Приехав домой, я отправила маме несколько фотографий с линейки. Она мне в ответ прислала свои фото с Эльбруса. Нет, не с самой вершины. До туда ей лень лезть, а так могла бы. Мама всегда чередовала экстрим с чем-то слишком спокойным. Например, после восхождения на гору, она обязательно поедет медитировать в Непал, ну или хотя бы на свой дачный участок.

Поужинав, я села готовиться к завтрашним урокам. Хотелось сделать что-то необычное и интересное. Поэтому до одиннадцати вечера я клепала презентацию с вырезками из современных мультфильмов для наглядной демонстрации грамматических конструкций и лексики, печатала раздаточные материалы и карточки для игры, а потом довольная собой легла спать.

На следующий день я встала в хорошем настроении. Мне уже не терпелось встретиться со своими учениками. Надела жёлтое платье-футляр и чёрные туфли. Получился довольно яркий, но позитивный образ. Яркие цвета всегда хорошо смотрелись на мне благодаря рыжим волосам.

В фойе школы я тут же попала под испепеляющий взгляд Анны Сергеевны, которая, по всей видимости, наблюдала за работой дежурных учителей.

– И это учитель? – прошипела она мне, осматривая с головы до ног, – нет, это не учитель.

– О чём вы? – опешила я.

– Вы пришли в школу, а не на дискотеку. Одеваться нужно прилично.

Напротив нас висело зеркало почти во всю стену, и я непроизвольно посмотрела на своё отражение.

– И чем вам моё платье не угодило? Это офисный вариант, ниже колена.

– Очень красиво, – прокомментировал охранник.

– Спасибо.

– А цвет? Будет привлекать к себе слишком много внимания. Сегодня уже не праздничный день, если вы не знали, – заявила Анна Сергеевна, одетая в коричнево-зелёные оттенки перезрелого авокадо.

– А для меня каждый день праздник, – улыбнулась я.

Не дала ей ответить, развернулась и пошла по коридору. Это первый раз на моей памяти, когда меня отчитывали за внешний вид. Жизнь меня к такому не готовила.

Первым уроком мне поставили пятый класс. Пока я включала компьютер и проектор, сортировала материалы, в аудиторию стекались ученики, здоровались, с любопытством меня разглядывали, а потом принимались болтать о своём.

Прозвенел звонок, но дети на него никак не отреагировали. Странно. Я встала перед классом и похлопала, пытаясь привлечь внимание.

– Children, the lesson has started!*

Громкость разговоров постепенно стихла, но кто-то то и дело вновь возобновлял разговоры. Я начала урок со знакомства. Представилась, рассказала о себе, а потом задавала вопросы им. Говорили они неуверенно, многие не могли даже без ошибок произнести, сколько им лет. А уж рассказать о своих хобби на английском смогли единицы. Но теперь у них есть я.

Я уже собиралась перейти к теме урока, как в кабинет вошла Анна Сергеевна. Класс мгновенно встал.

– Садитесь, – проговорила она, а потом процедила, глядя на меня, – я посижу у вас на уроке.

Не дождавшись ответа, она села на заднюю парту, отчего, судя по физиономии, огорчился мальчик, сидящий на предпоследней. Ну что ж, один-ноль. Пусть наблюдает, мне не жалко. К тому же, я сделала такую шикарную презентацию, что буду рада зрителям.

Появление заместительницы директора оказалось мне только на руку, потому что никто больше не болтал. Я включила проектор, открыла презентацию и принялась рассказывать тему. Казалось, всё шло хорошо. Я видела интерес в глазах учеников, только мне не удавалось добиться от них развёрнутых ответов.

Когда до конца урока оставалось минут десять, Анна Сергеевна молча вышла из класса быстрой походкой. Не прощаясь, по-английски. Даже спасибо за объяснение темы артиклей не сказала.

Настало время обеда, я спустилась в столовую посмотреть, что там дают. Интерьер столовой мне сразу понравился. Оранжевые стулья отлично контрастировали с серыми и пастельно-жёлтыми столами. Вдоль окон располагались длинные столы с высокими барными стульями для старшеклассников. Для учителей в углу предназначалась отдельная зона раздачи. Я подошла поближе прочитать меню.

– А что, кофе у них вообще нет? – сказала я сама себе с досадой.

– Кофе только в моем кабинете и только за большие заслуги, – услышала я мужской голос позади.

*Дети, урок начался!

Глава 3

У меня по спине даже пробежали мурашки. Говорящий стоял так близко, что я почувствовала его дыхание у себя на шее. Или это моё богатое воображение?

Обернулась и встретилась взглядом с директором.

– Добрый день, – сказал он невозмутимо.

– Вы вчера кусты достригли? – выпалила я. – Я не успела утром проверить.

Роман Маркович поднял бровь, видимо, оценивая степень моей наглости.

– Извините, неудачная шутка, – я потупила взгляд.

– Достриг, – проговорил он с торжественным укором в голосе. – Не привык бросать начатое на полпути.

Так и хотелось передразнить: «Какой ты молодец», но вместо этого произнесла:

– Поэтому вы и директор, раз обладаете такими качествами.

– Хм, – улыбнулся он. – Верно.

Я машинально взглянула вниз, на его правую руку, и отметила отсутствие обручального кольца. Только Роман Маркович проследил за моим взглядом, а я резко отвернулась, сгорая от стыда. Больная тема. После расставания с бывшим, который за пять лет отношений так и не решился сделать мне предложение, я теперь веду статистику, кто женат, а кто тоже «так и не решился».

– Что же вы не можете решить, что выбрать? – спросил он. – У нас тут всё вкусно.

– Есть тут у вас то, что мне кажется заманчивым, но торопиться с выбором не буду, – произнесла я, имея в виду совсем не меню в столовой.

– Дело ваше, но большая перемена только называется таковой.

– Везде обман! – театрально вздохнула я и покачала головой.

– Да, и кофе не дают, и перемена маленькая, – посмеялся надо мной Роман Маркович.

– Ну вы же сами сказали: «Кофе – за большие заслуги». Значит, у меня ещё есть шанс.

Директор странно на меня посмотрел, и я пожалела, что слишком фамильярно с ним общалась. Меня же вчера предупреждали быть осторожнее.

К счастью, Романа Марковича кто-то окликнул, и он быстро скрылся из вида. Не удивлюсь, если он пошёл на школьную кухню готовить вместо повара, а то вдруг тот не до конца отдаётся процессу.

Я купила салат и прошла с ним за стол, за которым уже сидели мои знакомые Александра, Павел и новый математик Виктор.

– Здесь не занято? – спросила я, присаживаясь.

– Нет, – мотнул головой Павел.

– Справились вчера с кустами? – спросила Александра, листая ленту в телефоне.

– Может, перейдём на «ты»?

– Можно. И лучше «Саша».

– А кусты Роман Маркович сам достриг, вместо меня. Вижу, он человек разносторонний.

Саша закатила глаза:

– Даже чересчур. Лезет во все дела. Вот что ему в кабинете не сидится?

– Может, у него гиперактивность? – хихикнула я.

Павел усмехнулся, а Виктор посмотрел на меня прищурившись и сказал:

– Зачем называть гиперактивностью желание человека работать? Видимо, Роман Маркович горит школой, и ему всё небезразлично.

– Вот именно, – закивала вдруг Саша, как будто секунду назад не говорила противоположное.

Мы с Павлом переглянулись, но ничего не ответили. Я приступила к салату.

– Ой, – надула губы Саша. – Что значит «введите капчу»?

Она озадачено смотрела на экран.

– Саш, ну эти буквы введи, – ткнул пальцем Павел.

– Ничего не получается!

– Так ты кириллицей вводишь, а надо латиницей, – пояснил он.

– Чего?

– На английский шрифт измени, – сказала я.

– Ну так бы сразу и сказали.

– Александра, вы же учитель информатики? – спросил Виктор. – И не знаете элементарного?

– В смысле элементарного? – вспыхнула Саша. – Это вообще-то не относится к программе! Я хорошо знаю свой предмет.

– Успокойся, – потрогал её за плечо Павел. – Никто не обязан знать, что такое капча. Ты – прекрасный учитель.

Она явно ему нравится. Стал бы он врать ей в лицо? Да и невооружённым взглядом было видно, что он смотрит на неё с нежностью. Только Саша никак не реагировала на эти сигналы.

К нам подошёл мужчина лет пятидесяти в синем халате, от которого не очень приятно пахло.

– Забронируйте мне место, я пойду за едой, – сказал он и пошёл на раздачу.

– Кто это? – спросила я.

– Трудовик, – ухмыльнулся Павел. – Имя не спрашивай. Оно какое-то сложное. Постоянно забываю.

– И что же сложного в имени Назар Бальтазарович? – с ноткой презрения спросил Виктор.

– Вот именно, – подтвердила Саша.

– Как ты его вообще запомнил? Ты же второй день в школе, – поразился Павел.

– Третье место в соревнованиях по мнемоспорту.

– Ого, – открыла рот Саша и добавила: – А что это?

– Ну я бы и сам всех запомнил, если б хотел, – вставил Павел.

– А почему только третье? – спросила я ради забавы, а не из любопытства.

Виктор возмутился:

– А что? Третье – это первое с конца.

– Вот именно, – сказала Саша, хмурясь.

Тут подошёл трудовик с подносом. Он явно собирался подкрепиться на славу. А я уже успела доесть салат.

Едва я вышла из столовой, как прозвенел звонок. Пришлось поспешить к кабинету, возле которого толпились одиннадцатиклассники. Тот самый одиннадцатый «А», ученицей которого я притворилась.

– А это правда, что вы соврали директору, что учитесь у нас в классе? – прозвучал вопрос от парня с взъерошенными волосами, как только мы зашли в кабинет.

Раздались смешки. Я невозмутимо ответила на английском:

– В этом кабинете есть главное правило: вы можете говорить только по-английски. На русский переходим в крайнем случае.

– Так не честно, – ответил парень всё так же по-русски.

– Попробуй задать свой вопрос правильно, и тогда я отвечу.

С помощью одноклассников, подсказывающих ему со всех сторон, парень наконец перевёл вопрос грамматически правильно.

– Теперь могу ответить. Я не врала директору. Просто случилось недоразумение. А теперь давайте познакомимся.

Со старшеклассниками работать оказалось интереснее. Правда, разница в уровнях знаний между некоторыми учениками напоминала разницу между двухлетними детьми, которые только начали говорить предложениями, и профессорами лингвистики. То есть одни еле-еле читали и не различали времена, а другие шпарили на продвинутом уровне.

В какой-то момент я услышала разговоры и шум между рядами.

– Stop talking!

– Да Ульяна достала меня фоткать! – недовольно выдал загорелый парень за второй партой.

Я перевела взгляд на девочку с длинными распущенными волосами и немного вздёрнутым носом, которая быстро убрала телефон и сильно покраснела.

– Я не тебя фоткала, – тихо сказала она с обидой в голосе.

– Ага, а кто видео делал с моими фотографиями? Я на тебя в суд могу подать.

– Совсем, что ли? – прошипела Ульяна.

– Да она твоя фанатка, – посмеялся кто-то.

Эти разборки могли бы продолжаться до конца урока, но я отвлекла их от этой щепетильной темы своими рассказами о англоязычных блогерах, которых можно смотреть для тренировки аудирования. Даже пообещала как-то на уроке разобрать пару таких роликов, а пока попросила выполнить упражнение. Они нехотя принялись писать, а я впервые за урок присела и взяла телефон. На экране высветилось сообщение с незнакомого номера:

«Здравствуйте, это Светлана, секретарь директора. Подойдите в кабинет Романа Марковича после урока».

Меня вызывают к директору? Я что-то сделала не так или, может быть, он решил угостить меня кофе?

Следя за работой учеников, я заметила, что лицо у Ульяны красное и, кажется, она сдерживает слёзы. Я вздохнула. Жаль, она пока не понимает, что лучше наслаждаться жизнью, а не страдать по мальчикам. Страдать по мальчикам всегда успеется. Особенно по тем мальчикам, которым по паспорту все тридцать, а в душе пятнадцать. А вот наслаждаться жизнью…

Прозвенел звонок. Ульяна с подругой вышли из класса первыми. Парень, с которым возник конфликт, Никита Зубарёв, что-то бурчал себе под нос с таким видом, будто он звезда, уставшая от папарацци.

Когда класс опустел, я закрыла его на ключ и направилась к директору. В приёмной, где сидела секретарь, я тут же на него наткнулась. Он как раз выходил из своего кабинета.

– А, Екатерина, вы уже пришли? Подождите меня одну минуту. Можете зайти.

Я послушно зашла в просторный кабинет с большим письменным столом, на котором ровными стопками возвышались бумаги и папки. На краю стоял какой-то кубок золотого цвета, а стена пестрела всевозможными грамотами и фотографиями директора с выпускниками разных лет.

На столе дымилось кофе в фарфоровой чашке. Чашка только одна. Ну вот, а я размечталась. Или это он меня подразнить решил?

Вдруг мой взгляд зацепился за распечатку у него на столе. Вверху стояли моё имя и фамилия, кажется, это моё резюме. Я наклонилась к столу, чтобы рассмотреть получше, но случайно задела чашку, и она опрокинулась на стол. Тёмная жидкость тут же растеклась по поверхности и покрасила бумаги в коричневый цвет. Вот чёрт.

Может, сбежать? Из кабинета, из школы и больше никогда не возвращаться? Нет, бегаю я плохо. Я поставила чашку на место и не нашла ничего лучше, как прикрыть испачканные бумаги кипой чистых. Только я это сделала, как Роман Маркович появился в кабинете с ещё одной пачкой бумаг и положил её прямо на моё место преступления. Он не заметил разницы, просто сел на своё массивное кресло и указал на стул напротив.

– Екатерина Евгеньевна, сегодня на вас поступили жалобы.

Глава 4

Я и Роман Маркович сидели друг напротив друга. Только он возвышался в своём кожаном кресле, и мне пришлось немного задрать голову, чтоб разглядеть его настрой.

– Жалобы? – спросила я. – От кого?

– Анна Сергеевна, моя заместительница, была очень недовольна. Во-первых, в таких ярких нарядах учителю ходить недопустимо. И вы даже не стали её слушать. Всё-таки она – моя правая рука и выше вас по должности. Во-вторых, она посетила ваш урок с пятым классом и сказала, что у вас странная методика. Вы не идёте в соответствии с программой.

Серьёзно? Она пошла ему на меня жаловаться из-за этого?

– Но вы сами меня видели в этом же платье и ничего не сказали.

– Я мужчина и…

– Вы мужчина и не обращаете внимания на женскую одежду? – подколола его я.

Роман Маркович откинулся в кресле и посмотрел на меня изучающе.

– У меня слишком много дел, чтобы замечать такие мелочи.

Даже обидно стало. Вообще-то это очень красивое платье, а почти единственный солидный мужчина в школе назвал его мелочью. Ну хоть охранник похвалил.

– Так что вы хотите? Может, мне снять его прямо сейчас? Пусть Анна Сергеевна оценит.

Сказав это, я поджала губы и опустила глаза в пол. Вообще-то я имела в виду, что это просто придирки его заместительницы. Только вышло ещё хуже.

Взгляд директора на секунду изменился. Надеюсь, он не представил меня голой. Затем Роман Маркович устало вздохнул и проговорил:

– Екатерина Евгеньевна, у меня нет желания обсуждать ваш гардероб. Хорошо, ходите так, я ничего плохого в этом платье не вижу. Меня больше волнует вопрос вашей методики преподавания. Анна Сергеевна сказала, что вы ни слова по-русски не произнесли.

– Я использую методику полного погружения, – запротестовала я, – а также коммуникативный подход. Дети всё понимают из контекста. Урок длится всего лишь сорок пять минут, и я за то, чтобы в это время дети слышали только английскую речь.

Роман Маркович сдвинул брови:

– В ваших словах есть логика. Если вы считаете, что уровень детей позволяет…

– У детей весьма слабый уровень, но я собираюсь это исправить, – отрезала я уверенным тоном.

– Что ж, раз так, то возвращайтесь к работе. Надеюсь, что скоро мы сможем оценить ваши старания.

Он потянулся за чашкой, приложил к губам, а потом озадаченно заглянул внутрь. Выглядел Роман Маркович в этот момент очень комично.

– Совсем замотался. Даже не заметил, как выпил кофе.

– Вот так и развивается Альцгеймер.

– Что?

– Я пойду на урок, – я подскочила со стула и быстро вышла в приёмную.

Секретарь Светлана просканировала меня сканером, встроенным в сетчатку глаза.

– Екатерина, всё в порядке? – спросила она с любопытством в голосе.

– Да, отлично. Всё уладили. Роман Маркович одобрил мой внешний вид и мои методы преподавания.

Светлана ответила что-то невнятное. Наверное, побежит докладывать Анне Сергеевне.

Следующим у меня стоял урок у восьмого класса. Я начала со знакомства, как обычно. Попросила каждого ответить на несколько вопросов о себе и таким образом собиралась проверить их уровень.

Но всё не задалось с самого начала. Один мальчик принялся разгуливать по классу, не обращая на меня никакого внимания. Другой залез в шкаф с телефоном и выходить отказался. А что, так можно было?

Я включила презентацию. Но на экран смотрела лишь пара человек, а слушал один, а может, и меньше. Да что с этим классом такое? Может, для них это слишком легко? Тогда пускай ответят на вопросы по теме «Неправильные глаголы».

– Раз вы всё знаете, – начала я по-английски, – тогда буду вызывать каждого по очереди, называть первую форму глагола, а вы будете называть вторую и третью. Правильно ответите пять глаголов – получите «пять», четыре – на «четыре», три – на «три», два и один – поставлю «два».

Все запротестовали, но я вызвала первого ученика по списку. Встал мальчик с модной стрижкой.

– Be, – произнесла я глагол «быть».

– Was, were, been, – ухмыльнувшись, назвал он. – Халява.

– Grow, – назвала я глагол «расти».

– Gros, green, – уверенно произнёс мальчик.

– Неправильно. Уже минус балл. Но ты ещё можешь получить «четыре», если остальное скажешь правильно.

В итоге он ответил на тройку и сел на место с довольным лицом. Я принялась вызывать других и поняла, что опрос займёт целый урок, потому что ученики отвечали слишком долго, хотя в моей голове на ответ должна была уйти максимум минута. Прошло минут пятнадцать, и в журнале стояло пять «двоек», четыре «тройки» и три «четвёрки». «Пятёрку» получил только мальчик из шкафа. Он идеально назвал формы глаголов «прятаться», «сбегать», «закрывать», «посылать» и «бастовать».

– Цветкова Кристина, – вызвала я девочку из конца списка.

– Вообще-то сейчас не моя очередь, – недовольно и с претензией в голосе отреагировала блондинка при полном макияже, как будто каждое утро собирается не в школу, а в прямой эфир рекламных обзоров на косметику.

– Если я тебя вызвала, значит, твоя, – спокойно ответила я. – Первый глагол – «buy».

Кристина закатила глаза. Ну уж формы глагола «покупать» она должна знать.

– Bought, bought.

– Правильно. Следующий – «wear».

Я понадеялась, что формы глагола «носить одежду» ей будут тоже известны, но она возмутилась:

– А почему мне самое сложное?

– Будешь отвечать?

– Нет.

– Дальше, «stink».

Кто-то посмеялся.

– Чего ржёте? – бросила Кристина парням на задней парте.

– Это «вонять», ты что, не знаешь? – просветил её один.

– Я отвечать не собираюсь. И мы такое не проходили. Вы не имеете права нас спрашивать!

– Если не знаешь, то почему не слушала тему?

– Я слушала.

– Нет, ты сидела в телефоне, как и многие в этом классе. Следовательно, я могу считать, что вы всё знаете. Так что каждый раз, когда вы не слушаете, я буду сразу устраивать проверку с выставлением оценок в журнал. Садись, Кристина. К следующему разу вы должны выучить все неправильные глаголы. Кто получил «два» и «три», смогут пересдать.

Я услышала звонок. У себя в голове. А потом прозвенел школьный. У меня в ушах и правда начало звенеть от нескончаемого шума и болтовни. Хорошо, что это последний урок на сегодня.

Опустила голову на руки и попыталась прийти в себя. Представила, как сейчас быстро доеду до дома, растянусь на диване, зажгу свечи, посмотрю любимый сериал.

– Екатерина Евгеньевна? Вы тут как? – в кабинете образовалась завуч Тамара Васильевна.

Она всё время ходила со слегка задранной вверх головой, видимо, в надежде компенсировать низкий рост.

– Последний урок у восьмого «Б» высосал из меня силы. Но ничего, – улыбнулась я.

– О-о-о, – покачала головой завуч, – вас не предупредили? Этот класс довольно проблемный. Но ОПЫТНЫЕ могут найти подход.

– А я уже ОПЫТНАЯ, – усмехнулась я. – В выставлении двоек.

Тамара Васильевна нахмурилась:

– Двойки постарайтесь не ставить. Это портит статистику. Но я к вам по другому поводу, – она достала телефон. – Сейчас всем нужно пройти короткое обучение и тест, подтверждающий, что вы прошли курс по «Методике подачи информации в сфере информационно-познавательного ознакомления с правилами поведения в педагогической среде муниципальных учреждений в современном обществе».

– Простите, что? – я вытаращила на неё глаза.

– Там всё просто, – махнула рукой завуч. – Заходите на этот сайт.

Она показала мне экран своего телефона.

– А это обязательно делать сейчас? Из дома нельзя?

– А вы что, так домой торопитесь? – удивилась Тамара Васильевна. – Пройти нужно как можно быстрее. Приказ от Минпросвещения.

Я открыла сайт у себя на ноутбуке.

– Теперь вот сюда переходите, вводите своё имя и проходите обучение. Хорошо? Всё понятно?

– Понятно. Но вот хорошо ли это… – пробормотала я, глядя на экран с плохим предчувствием.

– Пойду другим сообщу, – весело сказала Тамара Васильевна и выскользнула из кабинета.

Да, пусть обрадует других. Мы же так жаждем новых знаний. Было бы, конечно, неплохо понять хотя бы название этого обучения.

Спустя полчаса чтения текста, кишащего пустыми терминами и заумными фразами, я начала задаваться вопросом: либо я такая глупая, либо что-то тут не так. Мозг кипел. Боясь, что в нём выкипят последние капли спинномозговой жидкости, я вышла в коридор. Не прошло и минуты, как мимо меня пронеслась Саша с выпученными глазами.

– Ты уже прошла тест? – спросила она на бегу.

– Нет! А ты? – выкрикнула я.

Саша притормозила:

– Давай вместе, а?

– Давай, – согласилась я.

– Сейчас с ноутбуком приду, – протараторила Саша и снова побежала.

Это напомнило мне совместное выполнение групповых проектов во время учёбы в университете, когда мы собирались с одногруппницами у кого-то дома и… хорошо проводили время. Только от этого задания пахнет не вином и не суши, а пустой тратой времени.

Саша притащила ноутбук и с досадой произнесла:

– У Паши ещё урок, а так бы он тоже присоединился. Втроём было бы быстрее.

– Давай я буду отвечать за первую часть, а ты за вторую, – предложила я. – Потом вместе ответим на вопросы.

– Ну ладно, – без энтузиазма произнесла Саша.

Я снова принялась читать текст, пытаясь вникнуть в содержание.

– Тебя к директору вызывали? – отвлекла меня Саша.

– Ага, – ответила я, не отрываясь.

– И что?

– Давай сначала дочитаем. Тебе домой не хочется?

– Ну ладно.

Пять минут мы сидели в тишине.

– К тебе Анна Сергеевна на урок приходила?

– Саша, ты уже свою часть прочитала?

Она надулась и уставилась в телефон вместо ноутбука. Через минуту Саша снова нарушила тишину:

– Мне Паша написал, что математик уже этот тест прошёл, так что Паша его к нам приведёт, и мы на всё быстро ответим, – Саша показала мне сообщение в мессенджере.

– Точно? – засомневалась я.

– Да, подождём, – она откинулась на стуле, а потом мечтательно добавила: – Скорей бы… Если что, с Виктором я сижу.

– Так и быть, драться за место под солнцем не буду.

– Вот именно, – кивнула Саша и отодвинула ноутбук. – Меня, кстати, тоже как-то к директору вызывали по жалобе Анны Сергеевны. Она на всех поносит.

– Что?

– Ну поносит.

– Доносит ты хотела сказать?

– А, да. Хотя и поносит тоже. Наорала, что блок-схемы на уроке объясняла не я, а Миша Круглов из восьмого «В»!

– А на самом деле как было?

– На самом деле… Да не важно. Я же говорю, придирается она. Ну а с тобой-то что?

– Да, меня вызывали, – сказала я. – Моё платье ей не понравилось, сразу к директору побежала. Но мне кажется, он человек адекватный.

– Я слышала, он Анну Сергеевну отсидел. Она в школе больше двадцати лет работает. Её и хотели директором назначить.

– Подсидел? – переспросила я. Хорошо, что Саша – не учитель русского языка. – И она после этого осталась здесь работать?

Саша пожала плечами:

– Ага. У него много связей в администрации города. Конечно, поговорил с кем надо и получил должность.

Я задумалась. Не похож Роман Маркович на того, кто будет плести заговоры. Хотя я его, конечно, совсем не знаю.

– Даже если так, то хорошо, что директор не она.

– Это точно, – согласилась Саша.

– Он ведь не женат? – спросила я, чтобы удовлетворить любопытство.

– Не-е-е-т, – протянула Саша, – если только на работе. Он же в школе допоздна сидит. Но он был женат. Давно. И его бывшая жена тоже работает здесь.

Глава 5

Бывшая жена Романа Марковича тоже работает в этой школе? Я удивлённо посмотрела на Сашу. Это кто же будет брать бывшую жену на работу? На секунду представила, что мой бывший работает со мной, и это чуть не вызвало у меня нервный тик на оба глаза сразу.

– Она здесь появилась два года назад, – продолжила Саша, – меня тогда не было. Я только в прошлом году сюда устроилась. Брюнетка такая, может, видела? Ксения Анатольевна, русский и литературу ведёт.

Так та богиня красоты и элегантности его бывшая жена? Уж если с такими разводятся, то я не знаю, куда катится этот мир.

– Она точно бывшая? Зачем ему брать её на работу?

– Они точно в разводе. А почему её взял, он мне не подкладывал.

– Не докладывал, – поправила я.

Раздался стук в дверь. Я крикнула, чтоб заходили. В дверях показались Павел и Виктор. Павел сразу ринулся вперёд и плюхнулся рядом с Сашей. Она закатила глаза и помахала Виктору. Тот не спешил. Сначала осмотрел мой кабинет, прочитал заголовки на плакатах, покивал чему-то и только потом обратил на всех внимание.

– Вы до сих пор ничего не сделали?

– А мы тебя ждём, – сказала Саша и придвинула ноутбук ближе. – Где ответы?

– У меня в голове, – ответил Виктор.

– Как ты смог так быстро пройти тест? – спросила я.

– А что? – Виктор встал в защитную позу.

– Просто спрашиваю, – я пожала плечами.

– Мозг людям дан не просто так.

Павел ухмыльнулся:

– А что тогда Анна Сергеевна тебе на листочке передала? Вот как надо уметь!

Виктор резко покраснел и гневно ответил:

– Я просто уточнил у неё спорные моменты. Не понимаю, в чём ты меня сейчас хочешь обвинить? Сами теперь делайте.

Саша испуганно взглянула на Павла.

– Я шучу, – быстро отреагировал он, – просто настроение хорошее. Не принимай на свой счёт.

Виктор сел за парту, а мы взялись за ноутбуки.

– Пролистните всю теорию, – сказала я, щёлкая мышкой, – надо попасть на страницу с тестом.

– Да когда уже эта теория закончится? – нервничала Саша.

Наконец мы пролистали все семьдесят страниц в браузере. И они действительно хотели, чтоб мы это быстренько прошли после уроков?

Я взглянула на первый вопрос с результатами ответов.

1. Основополагающим фактором результативности подачи информации является:

a) соблюдение формата информирования

b) корректность используемой терминологии

c) регламентированность временных параметров

d) соответствие целевым установкам процесса

– Я выбрал вариант «d», – проговорил Виктор.

– Всё логично, – кивнул Павел.

– Ага, – поддакнула я, – элементарно.

Мы перешли ко второму вопросу.

2. Ключевая характеристика информационно-познавательного ознакомления заключается в:

a) систематичности подачи

b) стандартизированности процедур

c) адаптивности материалов

d) нормативной согласованности

Прочитав это, я схватилась за голову, а то показалось, что мозг вот-вот взорвётся. Дальше я уже старалась не читать эти вопросы, а просто выбирала варианты ответа под диктовку Виктора. Такого скопления бессмысленных канцеляритов я давно не встречала.

Когда мы закончили, я искренне сказала Виктору:

– Спасибо большое. Неважно, как ты добыл ответы, но без тебя лично я уже выкинула бы ноутбук в окно.

– Рад помочь, – кивнул Виктор, – но здесь ничего сложного. Надо просто включить логику.

– Вот именно. Не так уж и сложно, – похлопала глазами Саша.

– Конечно, Саш, – улыбнулся ей Павел, – информационное информирование – это же почти что информатика.

– Ну да, – согласилась она, не видя подвоха.

– И часто такие тесты бывают? – поинтересовалась я.

– Когда как, – ответил Павел, – скажи спасибо, что это онлайн. А то я в прошлом году на такое подписался… Согласился на обучение по методикам преподавания в экстремальных ситуациях, а потом оказалось, что оно проходит очно на другом конце города. Отказаться уже нельзя было.

– Да это само по себе – экстремальная ситуация, – прокомментировала я.

– Вспоминать страшно, – согласился Павел.

– Всё! – я встала и закрыла ноутбук, – лично я домой. У меня был тяжёлый последний урок. До сих пор отойти не могу.

– А я веду факультатив «Школа Пифагора», – важно заявил Виктор, тряхнув светлой шевелюрой, и удалился.

– А что, у него правда ответы от Анны Сергеевны? – спросила я Павла, – как ему это удалось?

– Да без понятия, – пожал он плечами. – Много умничает.

– Паша, а ты мне поможешь презентацию сделать? – Саша повернулась к нему, крутя на пальце прядь волос.

– Конечно. По какой теме?

– Ну… я тебе скину темы уроков, ты сам посмотри, ладно?

– Хорошо, – сказал Павел, но уже без энтузиазма.

– Ненавижу презентации, не могу запомнить, куда там нажимать, – пожаловалась Саша, желая найти во мне поддержку.

«Но ты же должна обучать созданию презентаций на своих уроках…», – хотела сказать я, но промолчала.

Павел взглянул на неё с видом покровителя и увёл из кабинета. Может, и я могла бы учителем информатики работать? По крайней мере, презентации я делаю хорошо.

Я быстро надела уличные туфли, взяла сумку и направилась вниз. У крыльца школы толпились родители, встречающие младших школьников. Некоторые мамы ждали своих чад с самокатами или велосипедами, а некоторые – с младшими детьми, которые рвались залезть на перила.

Мой путь лежал мимо школьного стадиона, на котором старшеклассники играли в футбол. Меня что-то смутило в этой картине, только я не сразу поняла что. Я уже отвернулась и сделала несколько шагов в сторону метро, но вдруг до меня дошло.

По полю вместе с шестнадцатилетними парнями бегал Роман Маркович. Я подошла ближе. Он очень увлечённо бежал за мячом в своих чёрных спортивных штанах и обтягивающей футболке. Это он зря, что не в костюме, а то вдруг Анна Сергеевна не одобрит.

Внезапно он заметил меня, а я не нашла ничего лучше, как помахать и улыбнуться. Только моя улыбка быстро сошла с лица, когда Роман Маркович со всей силы врезался головой в металлические футбольные ворота.

Он вскрикнул и рухнул назад. К нему подбежали ученики. Я тоже рванула за сетчатое ограждение и поспешила к нему. Теперь уволит меня из-за того, что я вызвала производственную травму. Хотя, может быть, он потерял память? Тогда пронесёт.

Когда я подошла к воротам, Роман Маркович уже сидел на искусственном газоне и держался за левую часть лба.

– Вы как? – спросила я.

– Я в порядке, – проговорил он.

– А ворота?

Директор убрал руку ото лба. На ладони осталась кровь.

– Воротам требуется помощь, – проговорил он, смотря вниз.

– А-а, так вы просто прочность проверяли? Я сразу не поняла.

Он замер на несколько секунд и уставился на меня. Я даже испугалась. Может, сейчас в наказание опять заставит кусты подстригать? Ну или что-то похуже.

– У вас кровь, – сказал один из парней с мячом в руке.

– Вижу, – ответил директор и попытался подняться, но тут же снова сел, – воу, голова кружится. Это ж надо было так приложиться?

Я протянула ему руку, он схватился за неё, я попыталась потянуть его вверх, но вместо этого рухнула сама. На него. Сверху.

Глава 6

Я приземлилась прямо ему на грудь и ощутила жар его тела в обтягивающей спортивной футболке, твёрдый пресс и накаченные мышцы рук, которые раньше не замечала. Как приятно почувствовать рвущуюся наружу мужскую энергию, и не только её. Кажется, то, что у меня полгода не было отношений, дало о себе знать.

– Екатерина Андреевна, – прервал мои мысли голос Романа Марковича, – я, конечно, понимаю, что вы устали после рабочего дня, но, может, всё-таки полежите в другом месте?

Послышался смех парней. Я с трудом поднялась, стараясь выглядеть грациозно, а не корчиться, как жук, который не может перевернуться со спины.

Роман Маркович поднялся следом за мной. На лбу у него краснела ссадина с небольшими кровоподтёками. Я отряхнула платье, стараясь выглядеть непринуждённо. Ну повалялась на директоре, с кем не бывает?

– Вас проводить до медпункта? – спросила я больше для галочки.

На удивление директор кивнул, а потом сказал старшеклассникам:

– Запишите счёт. Потом продолжим.

Мы направились к школе в неловком молчании. Зачем он согласился на мою помощь? Ведь идти он и сам прекрасно может.

– Такое у меня впервые, – произнёс он вдруг.

– Конечно, не каждый день женская красота может сбить с ног, – согласилась я.

Роман Маркович повернулся ко мне с приподнятыми бровями, а потом улыбнулся:

– Ну да – ну да, – проговорил он себе под нос.

– Впервые вижу, чтоб директор школы играл в футбол с учениками. Для чего вы это делаете?

– Хочу показать им своим примером, что нужно заниматься спортом. Мы с ними еще соревнования по подтягиваниям устраиваем.

– И кто побеждает?

– По-разному бывает.

– То есть вы ещё и вместо учителя физкультуры, – подытожила я.

– Нет, я тут не как учитель, а как старший товарищ. В эти моменты мне не нужна субординация. Здесь важнее доверие.

– Ну вы прямо прирождённый педагог! – сказала я искренне.

Мы дошли до медпункта.

– Не буду вас больше задерживать, – сказал директор, остановившись возле двери.

– Ну да, а то придётся доплачивать за переработку.

Он улыбнулся и зашёл в кабинет, а я ещё немного постояла в коридоре. Ну и денёк! Надеюсь, теперь мне ничего не помешает уйти домой?

Уже дома я взглянула на часы и ужаснулась. Мне ещё нужно готовиться к завтрашним урокам, делать презентации, подбирать материалы. Я, конечно, знала, что новичкам приходится сложно, ведь у них нет многолетних наработок, но на практике оказалось тяжелее.

Сил и времени на приготовление ужина не осталось. Хорошо, что я сейчас живу одна, а то пришлось бы готовить мясо по-французски. Я откопала в холодильнике пачку творога и сделала какао. До утра продержусь.

Ещё недавно я мечтала о семейной жизни. Так чтобы встречать мужа с работы, ужинать вместе, обсуждать, как у кого дела. Чтобы я готовила замысловатые блюда, а в другие дни он бы приносил еду из моего любимого ресторана.

Но мои отношения с бывшим зашли в тупик. Мы жили вместе почти пять лет – снимали квартиру. Всё это время я надеялась, что мы перейдём на следующий этап. Сначала меня всё устраивало, потом захотелось определённости. Сколько раз я заводила разговор:

– Милый, какие у тебя мысли насчёт будущего?

– В смысле?

– Женишься на мне когда?

– У нас ещё не тот доход, – был его аргумент, – чтобы создавать семью, нужно больше зарабатывать.

– Так мы и так живём вместе, как будто женаты.

– Тем более. Мы и так живём вместе, как будто женаты. Чего тебе ещё надо?

– Лучше пожениться, взять вместе ипотеку, быть настоящей семьёй. Это же прекрасно! Я не хочу жить на съёме!

– У нас не тот доход, чтобы брать ипотеку. Придётся во всём экономить.

– Но мы и так сейчас платим за съёмную квартиру, а будем платить за свою.

– Бери ипотеку, если тебе так надо! Я не собираюсь влезать в кабалу. Где мы сможем купить квартиру? На окраине?

– А сейчас мы где живём? В центре что ли?

Ждала я долго, потому что любила, но ничего не менялось. Когда я сама взяла ипотеку, а он лишь наблюдал, то поняла – это начало конца. Вместе мы в мою квартиру точно не переедем. Во-первых, она маленькая. Во-вторых, я просто разочаровалась, что он не предпринимает никаких серьёзных шагов. Пришлось похоронить свои мечты о семье, детях и общем имуществе.

Только принимать квартиру от застройщика он поехал со мной и сделал мне предложение. Нет, не выйти за него замуж, а нанять его друга в качестве ремонтника, а то тому очень нужны деньги. Сейчас смешно, а тогда это стало последней каплей.

Я, конечно, погрустила, потому что пять лет потратила на бесперспективные отношения. Но, когда переехала, привыкла к новому холостяцкому образу жизни, и подумала, что больше уже никого ждать не стану. Если не увижу в человеке серьёзности в первый год, то уйду. Может быть даже по-английски. А сейчас мне и одной хорошо. Вроде бы.

Я отнесла кружку с допитым какао на кухню и вернулась в комнату. Пора садиться за работу. Жаль, что за это не доплачивают. Хотя если вспомнить директора, такое впечатление, что обязанностей руководителя ему мало. Хочет успеть везде. Может, он так учителям подаёт пример? Я усмехнулась, включая ноутбук. Только его зарплата, наверняка, в разы больше.

Открыла учебник, программу для презентаций, а мысли опять улетели к моменту моего падения на Романа Марковича. Начнём с того, почему он вообще врезался? Так на меня засмотрелся, что позабыл обо всём на свете? Буду считать, что так.

На следующий день я пришла на работу в хорошем настроении. Вчера самостоятельно придумала игру по теме «Shopping» для шестого класса. Распечатала карточки с товарами и даже фальшивые деньги. Надеюсь, Анна Сергеевна не нажалуется, что я подпольная фальшивомонетчица.

Только зайдя в школу, я почувствовала на себе многочисленные взгляды. Сначала подумала, что дело в моём новом изумрудном свитере, на который я и сама налюбоваться не могла, но помимо взглядов я начала замечать и ехидные улыбки. А кто-то отворачивался и закрывал рот рукой при моём появлении. Многие из них держали в руках телефон.

Я прошла в кабинет и начала готовиться к уроку. Урок с шестиклассниками сразу пошёл не по плану. Опять какие-то смешки и улыбки. Да что происходит?

– Will you share with me the reason of your laugh? – попросила я поделиться тем, что их так веселит. Я и сама люблю посмеяться.

Никто не признавался. Сделали вид, что не понимают, о чём я. Когда урок закончился, я вышла в коридор. У окна стояли парни лет по четырнадцати и гоготали, смотря в телефоны. Заметив меня, они переглянулись и поджали губы. Я подошла ближе.

– Над чем смеётесь?

– Да так. Видео смешное, – сказал один из них.

– Покажи.

Он включил экран телефона и запустил ролик. На нём я лежала сверху на Романе Марковиче посреди футбольного поля. Кто-то ещё смонтировал видео, поставив на фон непристойную музыку. Отлично, этого ещё не хватало.

– Кто это выложил в сеть? – спросила я.

– Да не знаю, мне просто ссылку прислали.

Не так я хотела прославиться. Я направилась прямиком к директору. Может, он сможет это остановить? В приёмной секретарь сидела в наушниках и не сразу заметила моё появление.

– Я могу пройти к Роману Марковичу? – спросила я. – У меня срочный вопрос.

– А его сегодня нет, – ответила Светлана.

– Почему? – спросила я.

Светлана слегка усмехнулась:

– Он не обязан перед вами отчитываться.

– Почему это? Вы это за него решили? – ляпнула я.

Светлана на секунду растерялась, но потом взяла себя в руки:

– Не морочьте голову.

– А телефон не могли бы дать? Мне срочно нужно обсудить один вопрос.

– Я не буду вам давать его номер. Он скоро выйдет, вот и обсудите.

Думаю, у всех уже есть номер директора, учитывая его активное участие во всех делах школы. Спрошу у Саши или Павла.

– Ясно, – процедила я, развернулась в сторону двери и чуть не врезалась в высокую брюнетку, стоящую в дверном проёме.

Секретарь тоже заметила её:

– Ксения Анатольевна? Вы что-то хотели?

– Я позже зайду, – произнесла она и скрылась.

Мы поравнялись с ней в коридоре, я почувствовала её взгляд и повернула голову.

– Вам нужен телефон директора? – произнесла она спокойным голосом.

– Да, – ответила я, разглядывая её идеальные черты лица.

– Я могу передать ему, что вы хотели, – сказала она.

– Да мне бы лично пообщаться, – растерялась я.

– Что же, тогда записывайте. Но не беспокойте Романа Марковича по пустякам, – Ксения взглянула на меня снисходительным взглядом.

В её присутствии мне стало не по себе. Так и комплекс неполноценности можно заработать. Уж слишком она выбивается из школьного антуража своей модельной внешностью и повадками голливудской звезды-филантропа.

Я достала телефон, и Ксения продиктовала номер.

– Спасибо, – поблагодарила я.

– Да не за что. Светлана вам номер не дала из вредности.

– Я так и поняла. Тут вообще к новичкам относятся не ахти. Видимо, хорошее отношение нужно заслужить двадцатилетним рабочим стажем.

– Это почти правда, – улыбнулась моя собеседница, – если будут какие-то проблемы, обращайтесь ко мне.

Она этим хочет показать, что имеет в школе вес?

– И как вы сможете мне помочь?

– Ну я с директором хорошо знакома, – проговорила Ксения покровительственным тоном, – а у него слишком много забот, чтобы выслушивать всех. Лучше все вопросы решайте через меня.

– Буду иметь в виду, – кивнула я, ещё не решив, как на это реагировать, – спасибо.

Прозвенел звонок, и мы с Ксенией разошлись в разные стороны. Если она считает, что может решать директорские вопросы, значит, она не такая уж и бывшая.

После урока я набрала номер Романа Марковича. Он ответил моментально.

– Алло, – его голос прозвучал с излишним энтузиазмом. Не знаю, может он ждал, что его вызовут покрасить перила или перетащить коробки с новыми учебниками в библиотеку?

– Роман Маркович, здравствуйте, – начала я, – это Екатерина Морякова.

– Екатерина? – переспросил он удивлённо, – что-то случилось?

– Да. Случилось. Мы с вами попали.

– Куда?

– На камеру.

– Екатерина, какую камеру? Давайте ближе к делу.

– Нас вчера засняли на футбольном поле и выложили в интернет. Теперь это видео по школе ходит.

– И что именно на этом видео? – судя по голосу, Роман Маркович сильно напрягся.

– То, как я на вас лежу.

– Но… но ведь вы просто помогали мне встать. Вы же упали!

– Правда? – горько усмехнулась я, – а я думала, что я просто решила прилечь на мягкое…

– Екатерина.

– Извиняюсь, на самом деле, мне не смешно. Надоело терпеть косые взгляды. Я понимаю, что дети посмеются и забудут, но, может, вы сможете на это как-то повлиять?

– Пришлите мне это видео срочно! – приказал Роман Маркович.

– У меня его нет.

Послышался вздох.

– Екатерина Евгеньевна, вы позвонили мне на личный номер, когда у меня сотрясение мозга, и попросили решить проблему. А сами даже не удосужились собрать больше информации о том, где это видео, кто его выложил?

– Но…, – растерялась я. – У вас сотрясение мозга?

– Не меняйте тему. Я жду видео.

Он положил трубку. Я вышла из кабинета и окинула взглядом школьный коридор. В моём поле зрения оказались только девочки, кучкующиеся с тетрадями и учебниками и судорожно повторяющие материал. Отвлекать я их не буду. Каждая минута повторения до начала урока дорого стоит.

Я направилась вниз и столкнулась с Павлом.

– Привет, – кивнул он и посмотрел на меня с любопытством.

– Ты тоже видел видео?

– Видел. Это как так вышло?

Я объяснила ему, что произошло.

– На самом деле выглядит это всё… как бы выразиться… пикантно, – осторожно произнёс Павел.

– Если пикантно, то не так страшно. Главное, чтоб не смешно.

– Это видео произвело фурор. Вот только бы оно не дошло до некоторых родителей. А то есть такие… которые считают, что имеют право тебя казнить прилюдно за малейший проступок.

– Паша, истории про казни оставь для урока про Генриха XVIII. А мне нужна ссылка на это видео.

– У меня её нет. Надо у одиннадцатого «А» попросить. Они мне его показали.

– Так Роман Маркович как раз с одиннадцатиклассниками играл! Значит, кто-то из них снял и выложил.

– Пойдём поймаем кого-нибудь. Думаю, они в столовую пошли.

Старшеклассники и правда сидели в столовой за длинным высоким столом у окна. Павел подошёл к парням:

– Ведяйкин, Зубарёв, отправь Екатерине Евгеньевне ссылку на видео.

– Какое видео? – притворился чайником один из них.

– То, которое вы мне показывали.

– Зачем?

Тут вмешалась я:

– И кто из вас кинооператор?

– Никто, – соврал парень, в котором я узнала того, кто на моём уроке жаловался, что Ульяна его фотографировала.

– Зубарёв, пришли ссылку прямо сейчас, – обратился к нему Павел.

– Ладно, – вздохнул тот и нехотя достал телефон.

Мне пришлось продиктовать ему мой номер, хотя делать этого совсем не хотелось. Перейдя по ссылке, я поняла, что именно Зубарёв и выложил это видео в сеть. Он сделал это под своим именем. Современная молодёжь ничего не боится. Если б я про учителей видео выкладывала, то зашифровалась бы так, чтоб следы вели в Парагвай или Никарагуа, и уж точно бы не называла канал своим именем. Я быстро переслала ссылку Роману Марковичу.

– Так, Зубарёв Никита, – сказала я, прищурившись, – ты на кого после школы учиться пойдёшь? На журналиста жёлтой прессы?

– Я? Нет.

Второй, Ведяйкин, не сдержал смеха. Мой телефон завибрировал.

– Вот, директор звонит, – сказала я и ответила на звонок.

– Екатерина! – завопил Роман Маркович. – Это кошмар! Найдите Зубарёва. Пусть удалит видео срочно.

– Он рядом со мной, – я многозначительно взглянула на Зубарёва. – Сейчас всё удалит, не волнуйтесь.

– Если до администрации города или до РАНО дойдёт… Они же не поймут, – нервно произнёс директор. – С Зубарёвым я разберусь, когда выйду.

Зубарёв нехотя удалил видео с сайта, будто я лишила его контента, на котором он зарабатывал миллионы.

– Я жду извинений, – сказала я ему твёрдым тоном, – вместо того, чтобы помочь, ты что делал?

– Снимал, – пробубнил он.

– А сам ещё на моём уроке жаловался, что тебя одноклассница снимает, – заметила я.

– Да она достала! – оживился он, – она моя фанатка, я что могу сделать?

Мы с Павлом усмехнулись. Я снова сказала:

– Извиняться будешь?

– Извините, Екатерина Евгеньевна, – выдавил Зубарёв.

– Ладно, – на самом деле эти разборки мне уже сильно надоели. До звонка оставалась пара минут.

– Чёрт, – Павел оглядел столовую, – я Сашу искал. Договорились встретиться в фойе. Уже ушла, наверно.

– Ну ничего, – успокоила я, – на следующей перемене встретишься. Спасибо за помощь.

Павел кивнул, и мы вместе вышли из столовой. Он свернул к себе в кабинет на первом этаже. А я пошла в учительскую за журналом. В учительской на столе сидела Саша, а над ней склонился Виктор. При виде меня он тут же отошёл подальше и зачем-то уставился на постер с техникой пожарной безопасности. Не знаю, какой огонь он собрался тушить. Возможно тот, что пылал в учительской пару секунд назад?

Глава 7

Я прошла вглубь учительской к шкафу с журналами, а потом сказала Саше:

– Привет, Павел тебя искал.

– А-а, – протянула она с безразличным видом и перевела взгляд на Виктора. – Да мы тут неделю математики и информатики обсуждаем.

– Я так и подумала, – ответила я, вытаскивая нужный журнал.

– Правда? – спросила Саша.

Виктор не дал мне ответить, проговорив:

– Пойду на урок. Я зайду к тебе позже, Александра. Обсудим. Я в таких мероприятиях спец. Как-никак, есть благодарственное письмо за выдающийся вклад в неделю математики в предыдущей школе.

– Ого. А у меня опыта нет совсем, – вздохнула Саша.

– Главное, у меня есть большой. Опыт, – произнёс Виктор и вышел.

– Саша, может, лучше к Павлу зайдёшь, пока звонок не прозвенел?

– Что? – переспросила она, смотря на дверь, через которую вышел Виктор.

– Ничего.

Я отправилась на урок к девятому классу. Всё было неплохо, пока один мальчик не решил научить меня моему же предмету. Сказал, что прошедшее время можно образовать, говоря в настоящем и добавляя «вчера».

– Я, вообще-то, два года в Таиланде с родителями жил, – заявил он.

– И как это связано с тем, что ты совершаешь ошибки в грамматике?

– Я там со всеми на английском общался. Язык практиковал. Там так и говорят: «Я еду на море вчера», «Возвращаете мопед вчера».

– А что, – поинтересовалась я, – английский государственный язык в Таиланде?

– Ну да, – уверенно заявил мальчик.

Некоторые засмеялись, а кто-то полез гуглить.

– Нет, там государственный язык – тайский! – объявила девочка с первой парты.

– Да ладно? Ты рофлишь, что ли?

– Всё, заканчиваем разговоры. А то ничего не успеем, – я попыталась их угомонить.

Остаток рабочего дня прошёл без приключений. Только в коридорах некоторые всё ещё сдерживали смех или переглядывались при виде меня. Нашли, над чем смеяться. Им что, других роликов в интернете мало?

Я вышла из школы и взглянула на спортивный стадион. Даже как-то грустно, что сегодня там никто не играет. Точнее, играет, но не тот, кто может засмотреться на меня так, чтоб получить сотрясение мозга.

Дома я дала себе час на отдых и тут же приступила к подготовке к следующему дню. В глубине души я боялась, что скоро не выдержу такой нагрузки, но прошло только несколько дней, и сдаваться быстро я не собиралась. К тому же я люблю детей. Это основная причина, по которой я решила сменить профессию с переводчика на учителя. Давно мечтала о своих детях, но в предыдущих отношениях заикаться об этом было бесполезно.

Телефон, валявшийся на столе, громко завибрировал. Я лениво потянулась за ним. На экране высвечивалось имя директора.

– Да, Роман Маркович, – ответила я.

– Добрый вечер, Екатерина. Не отвлекаю?

– Нет, конечно.

Повисла короткая пауза, после чего Роман Маркович продолжил:

– Я тут ещё раз пересмотрел то видео и подумал, что вам сегодня и правда было тяжело. Дети часто относятся к учителям без эмпатии, особенно к новым. Они могут быть довольно жестоки. Я вынудил вас решать эту проблему самостоятельно, а ведь всё произошло по моей вине.

Вот уж не ожидала, что директор сам станет звонить и беспокоиться. Пусть продолжает.

– Спасибо за беспокойство, Роман Маркович. Мне, конечно, было не по себе от всех этих взглядов и смешков, но я не из тех, кто впадает в панику. Я же знаю, что не сделала ничего плохого.

– Я рад, что вы стрессоустойчивы. Другой новичок мог бы просто сбежать.

– Хм, нет, это не про меня. Тем более, когда в школе такой эмпатичный директор. Только, подождите… Зубарёв же удалил видео при мне! Как вы его снова посмотрели? Или кто-то опять выложил?

– Я его скачал, – произнёс Роман Маркович немного виновато.

– Но зачем? – растерялась я.

– Честно, не знаю. На всякий случай, – ответил он и замолчал.

– Ну я думаю, вы это сделали, чтобы оставить доказательство для родителей Зубарёва.

– Да-да, именно так, – директора устроило оправдание, которое я ему придумала.

– Как ваше состояние?

– Нормально. Завтра выхожу. А то без меня сразу все расслабляются.

Хотелось съязвить, почему Анна Сергеевна не следит за порядком или её только мой внешний вид интересует, но промолчала.

– Отлично, буду вас ждать. Точнее, мы все будем вас ждать.

– Хорошо, Екатерина, – быстро проговорил Роман Маркович. – До завтра.

Мы попрощались, а я так и сидела весь вечер с глупой улыбкой на лице. Ничего не могла с собой поделать. Ну приятно мне его внимание и всё! Это ж не трудовик со странным запахом, а весь такой положительный и привлекательный директор школы. Да, чрезмерный перфекционист и не может до конца делегировать обязанности, но у всех свои недостатки.

На следующий день в школу я шла в отличном настроении. На первом этаже сразу заметила Ксению, которая мило беседовала с Анной Сергеевной. Я поздоровалась с обеими. Ксения отошла от заместительницы директора и спросила:

– Вам удалось вчера всё уладить?

– Да, спасибо. Номер директора мне очень пригодился.

Вдруг к Ксении подбежал мальчик лет восьми.

– Мама, ты мне деньги на экскурсию забыла дать!

– Я сама Василисе Михайловне переведу. Иди на урок, – ответила она ему.

– Ну ладно, – мальчик убежал.

Я проводила его взглядом. Ксения улыбнулась и модельной походкой пошла в сторону лестницы. Я же медленно переваривала услышанное и увиденное. Это её сын. Интересно, имеет ли он отношение к директору? Скорее всего. Вот почему Роман Маркович взял её на работу – у них общий ребёнок. Это многое объясняет.

– Екатерина Евгеньевна! – услышала я голос Анны Сергеевны. – Пройдите ко мне в кабинет.

Этого ещё не хватало. Но я повиновалась и пошла за ней.

– Вы зачем понаставили двоек восьмому классу? – начала она, как только дверь её кабинета закрылась за нами.

– Потому что они не слушали тему, болтали, сидели в телефоне. Я рассудила, что они всё знают, но правильно ответили лишь единицы.

– Так делать нельзя! Вы должны исправить двойки.

– Они могут пересдать, тогда я рядом поставлю новую оценку.

Именно так и делали, когда я сама училась.

– Куда столько двоек?! – перешла на крик Анна Сергеевна. – Вы считаете, что можно лепить в журнал всё подряд? Родители будут недовольны!

– Но разве не учителю решать, какую оценку ставить? – произнесла я, опешив. – Понятно, что родители могут быть недовольны, но это их проблемы и проблемы детей, которые ничего не делают на уроке.

– Вы будто с луны упали! – снова накинулась заместительница директора. – Нам скандалы не нужны. Во-первых, зачем портить статистику английским? Это не математика. Во-вторых, завучу уже звонил отец девочки из этого класса. Лично звонил. А он, между прочим, зам заместителя помощника вице-губернатора по образованию! Думаете, он станет долго терпеть такое?

– Во-первых, не надо на меня повышать голос, – процедила я, чувствуя, как меня начинает потряхивать от напряжения, – я не собираюсь ставить пятёрки тем, кто не знает мой предмет. Смысл тогда в моей работе?

– Екатерина Евгеньевна, – Анна Сергеевна попыталась говорить спокойнее, – начало четверти и уже двойки. Так не делается.

– Двойки же только у тех, кто их заслужил. Тем более я только за, если они всё пересдадут.

Я покосилась на часы, висящие на стене. Мне бы уже пойти в свой кабинет, а то скоро урок начнётся.

– Извините, но мне надо готовиться к уроку, – сказала я, – я могу идти? И, кстати, первый урок как раз у восьмого класса.

– Мы с вами так ничего не решили, – Анна Сергеевна не сдвинулась с места, – вы пока подумайте над моими словами. Идите.

Она вздохнула и села в кресло с деловым видом. Хорошо, что директор – не она. А то пугает меня какими-то замами замов.

Восьмой класс уже толпился у кабинета. Краем глаза заметила, что кое-кто стоит с распечаткой неправильных глаголов и повторяет их шёпотом. Я удовлетворённо улыбнулась и открыла дверь.

– Начнём с проверки, – сказала я, – пять глаголов на пятёрку. Кто хочет начать. Пока по желанию, потом буду вызывать.

На этот раз примерно половина ответила на «четыре» и «пять». Особенно те, кто вызывался сам. Дальше я пошла по списку.

– Кристина Цветкова.

Девочка встала с места с таким видом, будто я подняла её с лежака на пляже. Перед ней лежал список глаголов, который ей, видимо, передал одноклассник.

– Переверни, пожалуйста, свои подсказки. Подглядывать никуда не надо.

Кристина цокнула языком и слегка его отодвинула.

– Я попросила перевернуть.

Она закатила глаза и сделала, как я прошу.

– Ну что, в прошлый раз ты не смогла ответить «wear». Начни с него.

Девочка принялась ворочать головой в поиске подсказок. Не найдя таковых, произнесла:

– Wrote, wrote.

– Нет, – я покачала головой, – следующий.

– Всё! Я отвечать не буду. Вы меня спрашиваете самое сложное. Почему меня не спросили глагол «have» или «do»?

– В чём проблема выучить все глаголы?

– Там слишком много!

– Я тебя спросила один из самых распространённых глаголов. «Wear» как переводится?

Кристина напрягла лоб.

– I wear school uniform every day, – привела я пример.

– Я ношу школьную форму каждый день, – быстро проговорила она, – а-а, «носить».

– Вторую и третью формы можешь вспомнить?

Кристина опять напряглась, но на этот раз ничего не выдала.

– Садись. Если ты так будешь к каждому уроку готовиться, то двойки в четверти не избежать.

– Вы мне угрожаете?

– Как по-английски «угрожать»?

– Скоро вы узнаете, – процедила она.

Отличное начало дня. Я сделала вдох и выдох: это просто работа. Везде есть недовольные клиенты, и в школе тоже. Ведь, кажется, учителей теперь считают поставщиками услуг? Отлично. Услуга «двойка» доступна без предварительной записи.

После первого урока у меня было «окно». Я направилась в учительскую поставить журнал восьмого класса на место. Там уже сидела пара учителей. Не у всех были свои кабинеты, и учителя часто проводили время в учительской. Напротив них стояла завуч с бумагами.

– Так, – она смотрела в свои записи. – На открытии недели Ломоносова начальная школа будет выступать. Татьяна Фёдоровна, танец с ними отрепетируете?

Учительница ритмики кивнула:

– Да, выучим.

– Неделя Ломоносова? – спросила я. – Это каждый день будет какое-то мероприятие?

– К вам это не относится, Екатерина Евгеньевна. Английский не задействован.

Плакать по этому поводу не буду.

– Старшеклассники будут первоклассникам показывать презентацию в актовом зале, – завуч продолжила смотреть в записи, – сын Ксении Анатольевны, Андрей, будет у нас объявлять номера.

– А он не мал для этого? – спросила я. – Или Роман Маркович готовит своего сына к публичным выступлениям смолоду?

Завуч странно на меня посмотрела:

– А при чём тут Роман Маркович?

– Я думала, он его сын, раз Ксения…

– Нет, это сын Ксении Анатольевны от второго брака, – усмехнулась завуч.

– Ясно, – кивнула я.

Завуч поспешила дальше по своим делам, а сидящая у окна учительница ОБЖ, женщина в фиолетовой блузке и с янтарными бусами, наклонилась вперёд и просветила меня в полголоса:

– Ксения Анатольевна изменила Роману Марковичу и забеременела от другого.

Я округлила глаза от такого экскурса в личную жизнь директора. Видя мою реакцию, женщина продолжила:

– Они развелись, Ксения вышла замуж за любовника, только он её бросил, оставив в долгах, алименты не платит. Роман Маркович её взял на работу по доброте душевной. Она же на журналиста училась, теперь вот русский преподаёт.

– Звучит как сюжет для телешоу.

– Да-да, – активно закивала учительница ОБЖ, которая, кажется, получила удовольствие от того, что поделилась этим знанием.

– Понятно, – проговорила я и вышла из учительской.

По коридору в сторону кабинета директора плёлся Зубарёв в сопровождении родителей. Вид у него был поникший, наверное, родители пообещали отобрать телефон или компьютер.

Поймала себя на мысли, что Романа Марковича за целый день я так и не увидела. Но тут же себя одёрнула. Какая разница? На прошлом месте работы я, наоборот, старалась держаться от начальника подальше. Вдруг в очередной раз заставит переводить спам-письма о том, что он наследник богатств нигерийского принца.

После уроков решила проверить самостоятельные работы в школе, а не тащить их домой. К таким тяжестям я не привыкла. Освободившись позже, чем обычно, я удивилась, что за окном уже начало темнеть. Как-то рановато для сентября.

Оказалось, что потемнело из-за туч, которые плотно затянули небо и резко лопнули в ту секунду, когда я вышла на улицу. Вода хлынула стеной. Я отошла подальше под козырёк крыльца и посмотрела на свою лёгкую куртку, туфли и отсутствующий зонт. Мне что, теперь ждать в школе окончания ливня? Это же когда я домой вернусь? Придётся вызывать такси, только всё равно успею промокнуть насквозь, ведь такси на территорию школы заехать не сможет.

Позади меня хлопнула дверь. Я обернулась.

– Добрый вечер, Екатерина, – Роман Маркович стоял с портфелем в руке и с большим зонтом-тростью.

– Добрый вечер, у вас лодки не найдётся? Думаю, быстрее будет доплыть, чем ждать такси.

– Такси? – переспросил он и оглядел меня с головы до ног. – А вы далеко живёте?

– Нет, отсюда минут двадцать.

– К сожалению, лодку сегодня я оставил у причала. Зато есть машина. Вас такой вариант устроит?

– Роман Маркович, – я смутилась, – я не просила меня подвозить. Просто пошутила. Я вызову такси, не стоит беспокоиться.

Не знаю, почему я так испугалась его предложения. После распространения того видео мне казалось неправильным ехать с ним в одной машине.

– Мне не сложно, пойдёмте. – Он открыл зонт. – Подходите ближе, а то намокните.

Я приблизилась, так что моя куртка иногда шуршала при соприкосновении с его плащом. Мы вместе спустились с крыльца и подошли к большой чёрной машине, стоящей в метрах пятнадцати. Ноги всё равно успели намокнуть за эти полминуты, что меня теперь совсем не волновало. Струи воды стекали с края зонта, размывая вид школьного двора перед глазами.

– Прошу, – Роман Маркович открыл дверь, продолжая держать надо мной зонт, пока я окончательно не спряталась под крышей автомобиля.

Глава 8

Мы отъехали от школы. Интересно, кто-нибудь в этот момент смотрел в окно?

– Адрес подскажите? – спросил Роман Маркович.

– Новаторов, тридцать пять, – произнесла я, завороженно наблюдая за работой стеклоочистителей на лобовом стекле.

Роман Маркович вбил адрес в телефон и поднял брови:

– Не сказал бы, что это займёт двадцать минут.

– Может быть, в такую погоду и правда дольше. Если вам неудобно, я вызову такси.

– Екатерина, прекратите. Я же сам предложил, – директор крутанул руль и выехал на шоссе.

– Разобрались с Зубарёвым? Я видела, как он шёл к вам в кабинет со своими родителями. Выглядел таким несчастным.

– Поставил вопрос о его исключении из школы. А уж характеристику я ему обеспечу.

– Но… – опешила я, не ожидая, что директор примет такие радикальные меры, – не слишком ли сурово?

Роман Маркович ответил не сразу:

– Снимать директора школы не в лучшем виде и выкладывать в интернет недопустимо. Это будет показательное наказание. Если оставлю всё, как есть, то остальные посчитают, что можно делать из школы реалити-шоу.

Я вздохнула. Немного жалко парня. Хотел получить миллион просмотров, а получил миллион проблем.

– А вы до этого, значит, в школе не работали? – спросил Роман Маркович, не отводя взгляд от дороги.

– Нет, – ответила я, – шесть лет работала переводчиком на военном предприятии. А ещё подрабатывала в бюро переводов на фрилансе.

– На военном? – поднял брови директор, – там, наверное, сплошной мужской коллектив. Могу поспорить, у вас не было отбоя от поклонников.

Я хихикнула:

– Поклонники были, но они все женатые… Это те, кто в офисе сидел. Да и они старше меня намного.

– Намного – это насколько?

Я прикусила губу. Когда я только пришла на предприятие после университета, мне было двадцать три, и мужчины за тридцать казались стариками. Теперь разница в восемь-десять лет не казалась настолько большой. Я быстро прикинула, что с директором у нас как раз разница лет девять и поэтому сказала:

– Лет от пятнадцати.

– Ясно, – кивнул он, будто одобрительно.

Дождь всё не утихал. Из-за струй на стёклах я совсем не видела, где мы едем, но мне будто бы это было неважно.

– А вы сами как считаете, какая оптимальная разница между мужчиной и женщиной в отношениях?

Роман Маркович задумался:

– Знаете, главное, чтоб люди по ценностям совпадали, а какая разница в возрасте – неважно.

– Ну да, верно. Пенсионерки как раз любят за кустами во дворе ухаживать.

Директор кинул на меня удивлённый взгляд и повернулся к дороге:

– А вы, я вижу, всё ещё не можете забыть мои уроки ландшафтного дизайна.

– Да, их надо обязательно включить в программу.

Роман Маркович улыбнулся:

– Хорошо, что вы пришли к нам в школу. Только боюсь, что она вас ужесточит.

– Вас же не ужесточила.

– С чего вы взяли? Ну а вообще, меня ожесточило другое. А школа, наоборот, помогла. Но я же мужчина. На женщин школа, к сожалению, не всегда влияет положительно.

– Думаете, я стану такой, как Анна Сергеевна? Буду как цербер на всех смотреть?

– Анна Сергеевна очень предана школе. Конечно, у неё профессиональная деформация.

Тут я посмотрела в окно и увидела совсем другой район.

– Подождите! Мы куда едем?!

Пока мы разговаривали, я совсем не следила за дорогой и потеряла счёт времени. Только теперь пришло осознание, что так долго до моего дома мы не могли ехать даже при десятибалльных пробках.

– Как куда? – нахмурился Роман Маркович, – Новаторов тридцать пять.

– Ой, – я ударила себя по лбу, – я забыла уточнить, что есть улица Новаторов, а есть проспект. И я живу на улице Новаторов! А проспект на другом конце города. Я уже так однажды по ошибке доставку продуктов не туда заказала.

– Ну что ж вы только сейчас сказали?

– А я так расслабилась… – проговорила я.

– Как можно расслабляться, когда едешь в машине с малознакомым человеком?

– Ну… директор школы по определению не может сделать ничего плохого. Если он, конечно, не директор школы вождения.

– Ох, Екатерина Евгеньевна, – вздохнул Роман Маркович и припарковался у дороги.

– Извините, мне очень стыдно, – сказала я, – давайте я теперь сама доберусь.

– В качестве извинения принимается только согласие сходить поужинать. Нужно утолить голод перед поездкой назад. Здесь как раз есть один хороший ресторан.

Я на секунду задумалась. В ресторан с начальником? Почему нет. Мы уже и на траве вместе повалялись, так что ужин – следующий этап.

Ресторан назывался «Монтекки и Капулетти» и располагался на двух этажах старинного здания. Интерьер и мебель напоминали музей: зеркала, подсвечники, диванчики с обивкой «под старину».

– Красивое место. Никогда здесь не была.

– А я раньше жил неподалёку, – сказал Роман Маркович, садясь напротив меня. – Часто ходил. Надеюсь, кухня здесь не испортилась.

– Да, надеюсь, нас тут не отравят враждующие дома Монтекки и Капуллети. Вы, кстати, как относитесь к Шекспиру?

Роман Маркович завис над меню.

– Ну, это классика.

– Я обожаю пьесу «Сон в летнюю ночь». Последний раз смотрела в молодёжном театре лет десять назад. Так смеялась! Особенно над сценой про кусты. Всё-таки многое зависит от постановки.

– Честно, не помню, про что там. Я больше по техническим предметам.