Найди меня
Глава 1
POV Ника Архипова
Два часа назад дома.
Надеюсь, сегодня у него все получится. Выбираю платье и танцую под радио. Мама что-то опять готовит на кухне. А отца, как обычно, нет. Ну, ничего страшного. Главное, что я в хорошем настроении. Ведь сегодня выступление у моего любимого парня!
Он выступает в театре, в постановке “Щелкунчик”. Обычно его играют в новый год, а тут в августе. Но захотелось театру, что же делать. И моего Егора выбрали на главную роль. Как же я горжусь им! У него талант, он хочет стать в будущем актером, даже поступить в Москву.
Каждый раз я задаюсь вопросом, как такой, как Егор, смог выбрать меня? У меня самая простая внешность: зеленые глаза, светлая кожа, рыжие волосы. Даже фигуры нету, ходячий скелет. Мама меня называет бабочкой, считает, что я нежная и хрупкая, но отец так не считает. Папа всегда говорит, что я должна быть ухоженной, чистой и невинной. Поэтому мне нельзя надевать откровенные вещи, прически – максимум на мероприятиях.
Моя мама после моего рождения стала домохозяйкой. Раньше она была актрисой. С папой они познакомились как раз на ее выступлении. Она всегда рассказывает, что папа не отрывался от нее ни на минуту, как будто заколдованный. У мамы тогда была незначительная роль. После выступления отец подошёл к ней с букетом красных тюльпанов. Почему тюльпаны, папа так и не рассказал. Нет бы подарить розы.
После он чаще приглашал ее на прогулки, в кафе. Был на всех ее выступлениях. Мама считала его первое время маньяком, даже боялась и ходила с перцовым баллончиком.
Но оказалось, что отец просто влюбился в маму. Год они скрывали отношения, так как отец работал в очень серьезной компании, а бабушка с дедушкой не хотели видеть в семье какую-то актрису. Даже выбрали отцу девушку, брак по расчету. Но отец не мог согласиться, он ушел из семьи, женился на маме и основал свою фирму.
И так 17 лет назад образовалась новая семья: Инга Белова и Эдуард Свитский. Мама после замужества не стала брать фамилию отца. Ей бы она подошла больше.
Стук в дверь вытащил меня из моих воспоминаний.
– Малышка, ты уже собралась? – открыв дверь, произнесла мама.
– Почти, мам. Не знаю, какое платье надеть.
Моя мама высокая брюнетка. У нее голубые глаза и острые скулы. Когда она встретила отца, была блондинкой, но пришлось вернуть свой цвет волос, так как папа любит натуральные волосы. В студенческие годы она была пышной, грудастой. А после родов у нее ничего не осталось. Даже мне не передалось, хоть бы грудью поделилась.
– Ну давай вместе посмотрим что-нибудь, – открыв дверь шкафа, начала выкидывать вещи.
Моя мама обладала удивительным вкусом, всегда могла подобрать наряд куда угодно. К сожалению, самой ей ходить куда-то не приходится. Она сидит дома, готовит, убирается. Выбирается максимум на папины рабочие мероприятия, где наряд заканчивается платьем.
– А папа не узнает, что я ушла к Егору?
– Это оставь на меня. Конечно, мне не нравится, что ты обманываешь отца. Но у него такой характер, и закон, что парень должен быть после института… Очень старомодный.. Если бы увидел, что я одела юбку выше колена, то отругал бы меня. У него бы пошла пена изо рта, узнав что я встречаюсь с мальчиком. Он категорически против этого. Маме я рассказала, она была мне как подруга. Только ей смогла рассказать о Егоре.
– Мам, а какие цветы лучше подарить на выступление? – спросив, одеваю красное платье в горошек.
– Обычно дарят розы, красные или белые. Ну, а так, что любит актер. Можешь сделать, как твой отец, тюльпаны подарить, – рассмеявшись, начала заплетать косички.
– Мам, а за что ты полюбила папу?
– Я тебе как-нибудь расскажу, сейчас ты опаздываешь.
– Блин, точно, спасибо, мам, тебе! – поцеловав маму в щеку, выбегаю из комнаты.
Выйдя из дома, вызываю такси. Очень боюсь не успеть на спектакль.
Взглянув на небо, начали собираться тучи, но сегодня не обещали дождь. Будем надеяться, что дождя не будет.
Сев в такси, набираю сообщение Егору:
“Ты готов? Нервничаешь?”
“Все хорошо, не переживай. Очень жду тебя в первых рядах.”
“Скоро буду.”
Кладу телефон в сумочку и наслаждаюсь музыкой в машине. Ехать до театра недолго, но такое ощущение, что едем целую вечность.
По прибытии оплачиваю такси и направляюсь в театр. Спектакль уже начался. А я не успела купить цветы. Рядом оказался ларек с цветами. Ничего страшного же не случится, если куплю цветы и опоздаю на пару минут.
Подойдя, не могу решить, какие цветы лучше. Тут и лилии, и розы, на любой цвет. Мой взгляд сразу же падает на белые тюльпаны. Возьму их, вдруг они станут символом нашей любви с Егором, как у родителей.
Оплачиваю и сразу же бегу в театр.
Спектакль уже идет. Вхожу в зал, стараюсь очень тихо пройтись вдоль рядов, чтобы никому не помешать. Нахожу своё место в первом ряду, место 1Б, постарался найти для меня хорошее место. Сажусь и начинаю искать глазами Егора. Но его среди актеров нету.
Прошел весь спектакль, но Егора так и не было. После окончания спектакля направляюсь на выход. Выйдя из театра, набираю номер Егора, но не полфйфйчаю ответа. Так делаю еще пару раз.В небе раздался гром. Ну только не дождь. Все мои косы и платье промокнут. Не хотелось бы заболеть под конец каникул.
Пишу сообщение Егору, что буду ждать его в кафе рядом с театром, и направляюсь туда. Хорошо, что кафе находится за углом от театра. Войдя в кафе, увидела сидящего Егора с какой-то брюнеткой.
Что происходит? Немного в замешательстве. Решила подойти к ним и разобраться, но не успела подойти, как услышала свое имя.
– Малыш, когда ты уже с этой Никой расстанешься?
– Потерпи немного еще, это выгодная партия для меня. Знаешь, кто ее отец? Если я женюсь на ней, то стану влиятельным человеком.
– А я? Кем же я буду тогда для тебя?
– А ты будешь моей любовницей, потом женой, как только я отберу у нее все и у ее отца. Разведусь с ней, и ты станешь моей.
Мое сердце просто разрывалось от боли, я чувствовала, как оно сжимается. Решила разобраться в этом, может, это простая шутка. Подхожу к их столику. Брюнетка сразу же отодвинулась от Егора. Глаза Егора были наполнены испугом, как будто призрака увидел.
– Ника, ты что тут делаешь? – произнес дрожащим голосом.
– Я что-то тут делаю? Что тут делаешь ты? Кто это девушка?
Еле-еле сдерживаю слезы, не должна показывать свою слабость. Он не знает, что я слышала их разговор.
– Я тебе сейчас все объясню, это моя сестра Вероника. Она приехала на спектакль, у нее случилось горе. И я поменялся с другим актёром, чтобы он выступил за меня. А сам пошёл помогать сестре.
Как же нагло он врет, как может так со мной поступить! Я готова его разорвать, накричать.
– Ника, мне так приятно с тобой познакомиться, Вероника, – протягивает руку с улыбкой.
За окном начался дождь. Сильный, с громом. На улице началась суматоха, все старались спрятаться от дождя, кто-то забегал в кафе.
– А мне нет. Егор, я слышала ваш разговор, – стиснув зубы, продолжаю говорить. – Как ты мог так со мной поступить! Думала, что любишь меня так же, как и я тебя. Но оказалось, что ты хочешь отобрать у меня все? Зачем? Почему? Что я сделала тебе плохого?
– Ты ничего, а вот твой папаша да. Он использовал моего отца, выкинул его как щенка на улицу, не выплатив ему зарплату. Знаешь, как нам тяжело было? Не представляешь, ведь ты у нас маленькая принцесса, такая хрупкая. Ты даже целовать себя не давала, понимаешь, я мужчина, мне нужна плоть.
От его слов сердце сжималось ещё сильнее. Почему именно со мной всё это происходит? Чем я так провинилась?
– Хватит! Прекрати! Ты просто жалок. Если мой отец вышвырнул твоего, это не значит, что надо ему мстить через меня подобным образом. Даже если ты сможешь вытерпеть рядом со мной четыре года, то отцовского состояния тебе не видать!
Отец хоть и скряга, местами даже параноик, о моём будущем заботится неплохо. Когда мне исполнилось четырнадцать, он привёл меня к юристам подписывать бумаги. Тогда я совсем не поняла, о чём речь, но недавно мать рассказала подробнее. После смерти родителей всё имущество должно перейти ко мне – это ясно каждому. А вот если кто-нибудь попытается незаконно завладеть состоянием через убийство или фиктивный брак, оно автоматически перейдёт моим детям. Если детей на тот момент не окажется, всё уйдёт на благотворительность.
– Ну да, пока ты так считаешь, будто деньги вообще ни на что не способны. Сейчас же любое состояние решается деньгами.
Больше не могла терпеть. От злости хотелось наброситься и избить его. Но решила не трогать – не достоин даже пальца моего касания.
– Не смей подходить ближе!
Развернулась и быстро покинула кафе. Всё так же шёл дождь. Тело покрыла дрожь, ветер был ледяной, однако капли дождя оказались неожиданно тёплыми. Ступив на лестницу, чуть не поскользнулась, едва удержавшись за поручень. Тюльпаны выпали из рук прямо в лужу возле кафе. Белоснежные цветы мгновенно испачкались, почернели. Слёзы хлынули сами собой. Селась на ближайшую лавочку, долго плакала навзрыд.
Долго ли длились рыдания, сказать трудно. Очнулась лишь тогда, когда услышала голос: мужчина предложил помощь. Разговориться не захотелось, грубо отказавшись, села в первый попавшийся автобус и уехала прочь отсюда. Оборачиваясь напоследок, заметила силуэт парня, неподвижно застывший у самой лужи.
Глава 2
**POV Никита Соколов**
Прошло два дня, а та зеленоглазка не выходит у меня из головы. Просыпаюсь с мыслями о ней, засыпаю тоже думая о её глазах. Что со мной творится? Никогда такого со мной не было. Обычно девушки для меня были лишь добычей для моих утех и удовольствия.
До школы осталась совсем немного. В конце месяца должна была состояться вечеринка у Макса на даче в честь начала учебного года. Там куча выпивки и доступных девушек. Что может быть лучше?
Вечером опять отправился в знакомое кафе, мечтая вновь повстречать её там. Возможно, она живёт неподалёку и частенько заглядывает сюда. Однако встретить её не довелось. Нужно разобраться, отчего сердце так неудержимо стремится к ней.
– Никит, перестань уже печалиться, – вдруг усаживается мне на коленки рыжеволосая девчонка.
Меня вывели из задумчивости стройная гостья с пивом в руке. Забылось даже, что всё ещё нахожусь в гостях у приятеля.
– Скажи-ка, как твоё имя-то? – тихо произнёс я, поглаживая её ногу.
– Милый, называй меня, как захочешь, будь кем пожелаешь.
С жаром принялся покрывать её шею поцелуями, оставляющими влажный след. Стоны девушки будоражат кровь, тело требует большей близости.
Страстно впиваюсь губами в её уста, будто от неё зависит дыхание моё. Она теребит мои плечи, подстёгивая двигаться дальше.
– Если нужно уединиться, прошу, пройдите в другую комнату.
– Димон, ну что ты за вечно непрошеная тень? – протянул он с усмешкой, притягивая девушку ближе к себе.
– Непрошеная тень? Да это единственное невинное место в квартире, до которого еще не добралась похоть твоего… инструмента, – парировал Димон, буравя меня взглядом.
Мой друг был крепышом среднего роста, с вороньим крылом коротко стриженных волос. Когда-то его дразнили Щепкой, но спортзал превратил гадкого утенка в Аполлона. Будь я дамой, непременно бы соблазнился. Но, увы, его призвание – обрезать мне крылья в самый разгар полета.
Ну вот в самом деле, подумаешь, его квартира была моим гнездом для похоти. Как будто он сам тут не трахал везде и всюду. Тогда мне вдруг захотелось прямо там наброситься на девушку, чтобы она удовлетворила меня. Но мой друг не вовремя о себе напомнил.
Вечеринка была в самом разгаре, мне хотелось лишь успокоить своего голодного демона секса и идти домой. Но чувствовала, что сегодня уже ничего не будет, и можно спокойно уходить.
Всё лето я только и делала, что трахала каждую девку на вечеринках своего друга. Люблю, когда девушки сами на меня бросаются. Перед учебой стараюсь, так сказать, по максимуму запастись сексом. Ведь во время учебы придётся пыхтеть уже не над телами девушек, а над книжками. Последний год очень важен для меня: надо закончить здесь школу и уехать из этого города куда-нибудь подальше.
– Малыш, пойдём со мной, я открою тебе космос, – промурлыкала она, беря меня за руку и увлекая за собой в полумрак комнаты.
– Спасибо, конечно, но что-то совсем не тянет, – огрызнулся я, выдернув руку и плюхнувшись обратно на диван к Димону. Завтра с утреца точно буду выть от досады из-за своего стояка-предателя.
– С тобой всё в порядке? – обеспокоенно спросил Димон.
– Абсолютно, просто ты моего дружка прилюдно унизил своим поганым языком. Ну и чего ты разошелся, а? – процедил я, поднося запотевшую банку пива к губам.
– Если бы я не вмешался, ты бы на глазах у всей этой пьяной толпы вытряс из неё душу, не оставив ни капли!
Души нет, но выпил все силы до дна, лишил голоса. Невольно терзает мысль: а не инкуб ли я, что упивается страстью? Сам после – полон энергии, словно искупался в источнике молодости. А девы… словно выжатый лимон.
– Я что, идиот, чтоб демонстрировать, как краду души? – подмигиваю другу, играя бровями.
В нашей компании за мной прочно закрепилось прозвище Демон. Не знаю, чем так притягивал к себе девчонок, но после меня они словно увядали. Шептались, будто когда вижу новую жертву, мои карие глаза чернеют от вожделения. Глупости, думаю, не более чем совпадения.
– Ой, зная твою натуру, ты бы только удовольствие получил от осознания, что на тебя так смотрят.
– Не будь ты моим другом, давно бы отправил в пешее эротическое. Но если не ты, кто тогда будет поставлять мне этих ангелов?
Преображение Димона было ошеломительным, прямиком из гадкого утенка в принца. А когда родители отсыпали ему на пятнадцатилетие собственную берлогу, он словно магнит начал притягивать взгляды девчонок. Помню, как он млел от осознания, что больше не прозрачный для женского пола, что его теперь не сдувает ветром безразличия. А уж его первый раз… Господи, он светился от счастья так, что, казалось, сам месяц готов был затмить! Отмечал это дело исключительно с нами, пацанами, закатил такую пирушку, что искры летели.
– Ты так говоришь, будто я, прости господи, жиголо какой-то. – Да ладно, малыш, не кипятись, – промурлыкал я, сделав самое жалостливое лицо, на которое только способен. – Никитос, иногда твоя рожа так и просит кирпича. Тебе не домой пора, тебе мамка с папкой ремня вломят.
При упоминании отца кровь вскипела в венах. С отцом нас связывали узы, сотканные из напряжения и недосказанности, с тех пор как он, словно тень, возник в моей жизни после смерти матери. Мне тогда едва исполнилось семь, когда безжалостный рак вырвал маму из этого мира. Отца я помнил смутно – лишь как призрачный силуэт, растворившийся вдали ради миражей юности и новой жизни в другом городе. Он вспоминал обо мне, словно по расписанию, – в дни рождения и когда приходило время выплачивать алименты.
Теперь, когда я остался один, ему пришлось принять меня. Радости я не испытывал, но выбор между сиротским приютом и отцом был предрешен. Приехав в этот город, ставший для меня чужим, он поставил условие: безупречная учеба, отсутствие проблем. Взамен – оплата любого учебного заведения и поддержка во время учебы. Без его влияния в этом городе я – пыль. Поэтому я старался изо всех сил быть хорошим сыном, но в душе зрело что-то иное.
– Увидимся завтра в кафе около театра? – спросил я, натягивая куртку.
– Никит, да что тебя туда так тянет? Уже третий раз туда ходишь! Там что, медом намазано? Официантка приглянулась?
Я промолчал, не желая делиться с другом тем случайным событием у кафе. Он бы не упустил возможности подколоть меня, растрезвонил бы всем вокруг. Нет, в это я посвящать никого не хотел. Сначала нужно разобраться самому, что происходит со мной после той встречи.
– Не угадал, повариха, там такая сочная, что язык проглотишь. А формы… будто спелое тесто, так бы и помял, – бросил я, направляясь к выходу.
– Не знал бы тебя, заподозрил бы неладное, – усмехнулся друг, лукаво прищурившись.
– На телефоне.
– Напиши, как до дома доберешься, котик, – протянул он с ехидной ухмылкой.
Послав другу неприличный жест на прощание, я вызвал такси. В ожидании машины устремил взгляд в небо, затянутое предзимней серостью. Что сейчас делает эта зеленоглазая? Все ли у нее в порядке? Отчего меня так тревожит ее самочувствие, словно она – ведьма, околдовавшая меня, или зеленоглазая дьяволица, пленившая душу? Из нас бы вышла дьявольски прекрасная пара.
Устроившись в такси, я погрузился в поиски, листая группы кафе в социальных сетях. Вглядывался в лица подписчиков, тщетно пытаясь отыскать хоть какое-то сходство с ней. А что, если не найду? Если так и не пойму, чем она меня так магнитом притягивает?
До дома отца добрался на удивление быстро. Расплатившись с таксистом, я увидел в дверях не горничную, как обычно, а Михаила, личного водителя отца.
– Добрый вечер, Никита Александрович.
– И тебе добрый. Что ты тут делаешь? – удивился я, протягивая горничной куртку.
– Мне нужно вашего отца отвезти. Вы сегодня поздно, что-то случилось?
– Нет, просто гулял по городу, ловил ускользающие мгновения лета.
– Понял. Доброй ночи.
– И тебе. Будь осторожен на дорогах, – произнес я, поднимаясь по лестнице.
Михаил всегда был ко мне добр… Интересно, куда отец мог уехать в такой час? Радует, что не встретил его. Обошлось без нотаций, без привычного давления и напоминаний о том, что я лишь тень его величия и должен беспрекословно следовать его правилам.
Приняв душ, я рухнул в постель, и мысли вновь унесли меня к ней… Надеюсь, я найду тебя. Должен найти, чтобы развеять ту необъяснимую, терзающую душу тоску.
Глава 3
POV Ника Архипова
Три дня я заточила себя в четырех стенах, пытаясь разгадать кошмар, разыгравшийся
в кафе. Отец робко стучал в дверь, обеспокоенно выспрашивая о моем здоровье и
настроении. Он и не подозревал о существовании Егора, как и о той сцене, что
разбила мое сердце на осколки. Маме я не осмелилась рассказать всего. В ее глазах
застыл неподдельный ужас, когда я, затопив все вокруг слезами, ворвалась в дом и
заперлась в своей комнате до рассвета, не обронив ни слова.
Утром я выдавила из себя правду: Егор предал меня, осыпая поцелуями другую.
Ярость вспыхнула в маминых глазах. Она поклялась покарать его, заявив, что никто не
смеет ранить ее хрупкую бабочку. Ее яростная защита согрела мое израненное
сердце. Если бы она узнала всю правду, отцу невозможно было бы утаить… А это
предвещало бурю, последствия которой страшно даже представить.
Поднимаюсь с кровати, и первое, что делаю – тянусь к телефону, проверяю почту. А
вдруг Егор написал? Не то чтобы я ждала, просто… любопытно. Для первых
отношений все до смешного грустно. Тогда он казался мне единственным, родственной
душой, словно вырванной из глубин моего воображения. Помню, как сейчас, нашу
встречу в этой пыльной, пропахшей старыми книгами группе.
Он написал первым, заметив мой комментарий под постом, посвященном очередной
прочитанной мной истории. И завертелось… Мы проболтали всю ночь напролет,
словно давно потерянные половинки, обнаружив умопомрачительное количество
общих интересов. Он учился в другой школе, восемнадцатилетний мечтатель, на год
старше меня. Бредил Санкт-Петербургом, медицинским университетом и мечтал стать
хирургом.
Сейчас эта мечта вызывает лишь тревогу, словно змея, подколодно ужалившая
доверие. А вдруг он намеренно разузнал обо мне все, чтобы втереться в доверие,
покорить неопытное сердце? Три месяца онлайн-разговоров, и вот он, момент истины:
предложение встречаться. Меня смутило это предложение, первое в моей жизни. И тут
же я, окрыленная, поделилась новостью с мамой. Она поддержала, но предупредила:
для семнадцатилетней девочки это хороший опыт, но не стоит растворяться в
человеке целиком. И каждый раз, во время наших редких прогулок, он словно пытался
доказать мамину правоту, настойчиво тянулся к поцелуям, позволял себе лишнее.
Я знала, что мальчики в его возрасте уже познали запретный плод. Но меня это не
влекло. Лекции о контрацепции в школе давно въелись в память, рисуя перспективу
нежеланной беременности в семнадцать как мрачную карикатуру. В моей душе цвело
табу: секс – только после алтаря. Хотелось верить, что это будет таинство с
одним-единственным, на всю жизнь. Но губы мои жаждали поцелуев, манили
неизведанным. Когда Егор тянулся ко мне, во мне росла неловкость, словно
фальшивая нота в симфонии. Я мечтала о первом поцелуе – нежном, чувственном, как
в кино.
И я счастлива, что Егор не коснулся моих губ. Смыв с себя его тень под душем,
решила: сегодня – день шопинга с девчонками. Пора обновить гардероб к школе и
развеять тоску. Он не заслуживает моих страданий. У меня есть гордость, есть
достоинство. Как говорит мой отец, "Голову выше, малышка! Архиповы должны
держать удар". Усевшись на диван, набираю номер Сашки:
– Привет, ну где ты запропастилась?
– Здравствуй. Дома отсиживалась, пыталась прийти в себя.
Саша, как узнала о нашем разрыве, чуть ли не в ладоши захлопала. Ей он сразу не
приглянулся, говорила, что он чудной и вульгарный. Не переваривает таких.
– Надеюсь, тебе сейчас лучше. Мы с Катей места себе не находили.
Катя… Она тоже была в курсе моей истории с Егором. Но ей было глубоко
безразлично. Никогда не вмешивалась в отношения подруг, всегда сохраняя
преданность нашей стороне.
– Ей я тоже сейчас наберу.
– Что в планах на сегодня?
– А давайте в торговый центр? Шоппинг, все дела… Нужно что-то к школе прикупить.
До неё всего ничего осталось, а у меня конь не валялся.
– Отличная идея. Тогда встретимся у кафе… ну, помнишь, возле театра? Мне нужно
сестре ключи занести. Ладно? У меня теперь это кафе вызывает… не самые приятные
воспоминания, да и в театр я скоро не скоро ногой.
– Договорились. Через час подойдёт?
– Идеально. До встречи.
– До встречи.
Уронив телефон на подушку, я задумалась о школьных покупках. Но первым делом
нужно созвониться с Катей. Набираю номер, но она не отвечает. Отправляю ей
сообщение о встрече в наш общий чат. Что бы перекусить? Спустившись на кухню, я
застала маму, увлечённо пританцовывающую с лопаткой в руке. Заметив меня, она
даже вздрогнула от неожиданности.
– Ох, дочка, напугала, сердце в пятки ушло! Я уж думала, ты ещё в объятиях Морфея.
– Нет, проснулась. Решила заморить червячка перед вылазкой, – прощебетала я,
усаживаясь на стул и тянясь за бананом. – Куда это ты намылилась спозаранку? —
мама, помешивая что-то аппетитное в сковороде, приподняла бровь. – Да с
девчонками в торговый центр, нужно прикупить кое-чего к школе. Совсем я не готова к
учебному году. – Ну, хорошо, только смотри не задерживайся. Мы с папой волнуемся,
знаешь ведь. Да и на ужин тебя ждёт твоё любимое блюдо – картошечка с мясом, —
промурлыкала мама, нежно погладив меня по волосам. – Мам, а ты никогда не
мечтала вернуться на сцену? – спросила я, откусывая сочный кусок домашней пиццы.
– К чему этот вопрос, солнышко?
Я видела, как маме тоскливо в четырёх стенах. У нас всего в достатке, можем себе
позволить и изысканного повара, и прислугу, но дом держится только на её хрупких
плечах. Папа не разрешает ей работать, я знаю. С подругами она видится украдкой,
мельком перекинувшись парой фраз, когда ходит в магазин, или на светских раутах.
Мне так её жаль, она словно экзотическая птица в золотой клетке. Что за страх гложет
отца, почему он ни на шаг не отпускает её от себя? – Как не мечтала! Я до сих пор
помню, как гремели аплодисменты после «Мастера и Маргариты». Хочу ещё раз
искупаться в этой буре оваций, – тихо прошептала мама, потупив взгляд. – Так
почему ты не поговоришь с папой? Почему он не даёт тебе возможности блистать? —
выпалила я, жадно отпивая глоток сока. – Это всё такие сложные материи… Когда
вырастешь, поймёшь. Тебе сейчас это ни к чему, – прошелестела она, поцеловав
меня в щеку. – Ладно, тогда я побегу.
Выпорхнув из кухни, я устремилась в свою комнату. Наспех натянула джинсовую юбку,
дополнив её белоснежной рубашкой и красными балетками. Хоть бы сегодня дождь не
разразился. Выбегая из дома, я крикнула маме на прощание и вызвала такси. Как же
не хочется идти в это дурацкое кафе. А вдруг там объявится Егор? Я строчила
эсэмэски девчонкам, сообщая, что уже в пути. Сегодня всё будет хорошо. С этими
успокаивающими мыслями я растворилась в ярких красках утреннего города.
Глава 4
POV Ника Архипова
Приблизившись к кофейне, я замерла в нерешительности, словно перед пропастью.
Судьба иронией занесла меня сюда, в место, где, как выяснилось, подрабатывала
Ольга, сестра Саши, о чьем существовании я и не подозревала каких-то три дня назад.
Именно от нее, как гром среди ясного неба, Саша узнал о моей злополучной встрече с
Егором в этом самом кафе.
Переступив порог, я ощутила, как внутри все сжалось, словно сердце сдавили ледяные
тиски. Стараясь не выдать бурю эмоций, я заняла столик у окна, надеясь спрятать за
стеклом свою растерянность.Не прошло и минуты, как ко мне подошла Ольга.
– Ника, привет! Ты рано, Саша говорила, вы договорились на три.
Ольга… Высокая, статная девушка с иссиня-черными волосами, контрастирующими с
пронзительными голубыми глазами. Смелое сочетание, возможно, немного дерзкое
для ее юного лица. Ей было около двадцати, училась на психолога, и, судя по
рассказам Саши, они были очень близки. Сколько раз она выручала сестру, принимая
вину на себя! Помню, как однажды взяла на себя ответственность за разбитую вазу, и
Сашке пришлось целый месяц мыть посуду вместо нее. И для меня Ольга была
словно старшая сестра, всегда готовая выслушать и поддержать.
– Просто не хотелось опаздывать, – ответила я.
– Давно здесь работаешь?
– Около месяца. Удобно, как раз подработка, да и от колледжа недалеко. Как ты себя
чувствуешь? – спросила она, вглядываясь в мое лицо с тревогой.
– Если ты о том, что произошло… Все хорошо, спасибо за беспокойство. Не
переживай, я справлюсь.
Мне не хотелось выставлять напоказ свои раны, демонстрировать, как тяжело мне до
сих пор. Внутри зияла пустота, словно что-то безвозвратно сломалось. Я отчаянно
старалась скрыть свои переживания, надеясь, что никто не заметит трещину в моей
душе.
– Я хотела тебе кое-что рассказать, – тихо произнесла Ольга, присаживаясь
напротив. – И что же? – поинтересовалась я.
– Я часто видела Егора здесь… с той девушкой. Если бы я знала, что это твой
парень… Я бы тебя предупредила. Мне так обидно за тебя стало в тот момент. Хотела
подойти, поддержать… Но потом я увидела, как ты гордо подняла голову и ушла.
Поняла, что ты сильная и сможешь за себя постоять, – закончила она, ободряюще
улыбнувшись.
Ее слова были словно соль на открытую рану, жгучие и невыносимые. Знай Ольга
Егора, этой болезненной сцены могло и не быть. Я могла расстаться с ним раньше, не
терзая себя напрасными надеждами. Но поверила ли бы я тогда ее словам?
– Вот как… Спасибо тебе, в любом случае, – произнесла я, выдавив слабую улыбку.
За окном мелькнули силуэты девчонок. Их лучезарные улыбки согрели душу, словно
первые весенние лучи. Как же я счастлива, что они у меня есть.
Наша дружба зародилась не сразу, не из песочницы, как говорится. Когда я перешла в
новую школу, одноклассники встретили меня враждебно. "Мажорка, выросла с золотой
ложкой во рту", – бросали мне в спину. В нашем захолустье не было элитных школ,
достойных моего статуса, поэтому пришлось идти в обычную, хотя в нашем городе она
считалась лучшей.
Многие пытались подружиться со мной из-за денег, в надежде что-то получить. Но
быстро поняли, что я умею огрызаться и могу быть злой. Меня начали бояться. И
только Саша и Катя разглядели во мне родственную душу. Мы вместе пропадали в
библиотеке, обедали в столовой. Оказалось, мы обе обожаем корейские сериалы и без
ума от всего корейского и китайского.
Наша дружба прошла через многое. Первые робкие отношения Кати. Разбитое сердце
Саши. Безответная влюбленность в новоиспеченного школьного красавчика. Наша
дружба, казалось, могла преодолеть любые преграды. Рядом с ними я могла быть
собой настоящей. Не той хрупкой бабочкой, какой меня все считали. Если я
когда-нибудь потеряю нашу дружбу, то лишусь самого дорогого, что у меня есть после
родителей.
– Ника! – взвизгнули девчонки, бросаясь на шею.
– Девчоночки мои, – прошептала я, утопая в их объятиях. И в их тепле моя боль
словно растворилась, улетучилась, оставив лишь легкую дымку воспоминаний. Окинув
взглядом обеих, я заметила, как похожи мы в своей летней простоте.
Сашка, с ее мальчишеской короткой стрижкой, казалась воплощением юной весны.
Светлая кожа оттеняла русые пряди, а глаза-хамелеоны, изменчивые, как морская
волна, то искрились зеленью на солнце, то теплели карим в тени. Однажды я даже
увидела в них проблеск небесной лазури. Эта непостоянность была ее особой
изюминкой. Сегодня на ней были джинсовые шорты и белая футболка с затейливым
ажурным вырезом, сквозь который робко проглядывала соблазнительная ложбинка.
Завершали образ белые кеды. Сашка всегда притягивала взгляды. Фигура – точеная
статуэтка: пышная грудь, осиная талия. Единственное, что ее смущало – "отсутствие
тыла", как она выражалась. Мечтала перекачать туда жир, когда исполнится
восемнадцать. Интересно, где она его возьмет, если его и в помине нет?
Катька, длинноволосая златовласка с изумрудными глазами, была полной
противоположностью. Фигура, хоть и не модельная, но и не без изюминки. Грудью
природа ее обделила, зато щедро наградила упругой попкой. Они всегда подшучивали,
что идеально дополняют друг друга. Катя была ярой сторонницей натуральности.
Косметика для нее – табу, уж лучше веснушки, рассыпавшиеся по щекам, как золотая
пыльца. Красить волосы? Кошмар! Даже поход к парикмахеру превращался в
трагедию. Максимум, что она позволяла себе – слегка подравнять кончики. Длина ее
волос почти достигала колен. Я всегда поражалась, как она умудряется за ними
ухаживать и не устает ли шея от такой тяжести. Сегодня на ней был джинсовый
комбинезон и белая рубашка с короткими рукавами. На ногах – простые белые сланцы.
– Девчонки, вы всегда одеваетесь как близняшки? – поинтересовалась Ольга,
поднимаясь из-за стола. В голосе ее звучало скорее удивление, чем упрек.
– Нет! – хором откликнулись мы, будто сговорившись.
Ольга одарила нас лучезарной улыбкой, приняла заказ и скрылась за дверью кухни,
оставив нас наедине с предвкушением грядущего дня.
– Итак, дамы, каков наш план действий? – провозгласила Катя, расплываясь в
предвкушающей улыбке.
– Я думаю, сначала канцелярия, потом совершим набег на магазины одежды и обуви.
А завершим все это великолепие ужином в уютном кафе. Как вам такое? – предложила
я, обводя подруг взглядом, ища поддержки.
– Мне план ясен, готова следовать за тобой хоть на край света! – воскликнула Саша,
полная энтузиазма.
– Ну мне-то план тоже понятен, только давайте сразу оговорим один маленький, но
важный пункт: сегодня никаких мальчиков! – заявила Катя, поднимая указательный
палец.
– Ой, началось! Сама же обожаешь, когда к нам подкатывают парни. Как ты их там
называешь? "Новая кровь"? – поддразнила ее Саша, закатывая глаза.
Девчонки, чего греха таить, любили мужское внимание. Я еще помнила, как томилась в
ожидании на лавочке в торговом центре, пока они обменивались с очередными
поклонниками номерами телефонов и многообещающими фразами.
– Давайте сегодня устроим маленький девичник, без этих… как их… ухажеров,
хорошо? – произнесла я, украдкой заглядывая в телефон, надеясь избежать
назревающего спора.
Пока девчонки живо обсуждали, какое кафе выбрать для вечернего празднования
нашей свободы, нам уже принесли заказ.
Весело уплетая разноцветные коктейли и сочные куски пиццы, мы мигом выскочили на
улицу, готовые к новым приключениям. На выходе мы неловко задели троих парней,
входивших в кафе. Пробормотав извинения, мы юркнули в поджидавшее нас такси и
умчались в сторону сияющего огнями торгового центра.
По прибытии в торговый центр мы разделились. Девочек откровенно тяготили отделы,
в которых бродила я – им казалось, что там витает дух непозволительной роскоши. А
меня, в свою очередь, воротило от набитых синтетикой и дешевизной бутиков,
запавших в душу подругам.
– Встречаемся у канцелярии через полтора часа, – бросила я, скользнув взглядом по
экрану телефона.
– Слушаемся и повинуемся, мэм, – отозвались девчонки хором, вкладывая в свои
слова комичную подобострастность.
Поднимаясь по эскалатору, я решила первым делом заглянуть в «Читай-город». Мама
вечно недоумевала: почему я с такой щедростью спускаю деньги на книги, и так скупо
– на одежду и косметику? Я же полагала, что хорошо переплетенные истории принесут
мне куда больше удовольствия и пользы, чем мимолетные тренды и блестящие
безделушки. Вкус у меня был безупречный, спасибо маме – она утверждала, что
девушка должна быть как дорогая машина, обладать которой дано лишь избранным.
Шагнув в книжный магазин, я тут же утонула в воспоминаниях. Именно здесь, среди
полок, уставленных томами, состоялась моя первая встреча с Егором. Мы часами
обсуждали любимых авторов, спорили о героях, делились впечатлениями от недавно
прочитанных книг. Тогда я впервые почувствовала себя живой, поняла, что нашла
человека, который любит меня за то, что я люблю, за то, кем я являюсь, а не за
толщину моего кошелька. Папа всегда твердил, что свой статус нужно скрывать от
посторонних глаз – никогда не знаешь, какие корыстные цели ими движут. Знал бы он,
что это уже произошло, запер бы меня дома под семью замками. Папе вообще не
нравилась идея школы и друзей; он был категорически против, но маме отказать не
мог. Она считала, что общение со сверстниками мне необходимо.
Лениво прогулявшись по магазинам одежды, я присмотрела пару платьев и
направилась к отделу канцелярских товаров. Но девочек там не было. Я уже
собралась звонить, как вдруг меня отвлек мальчуган с растрепанной светлой головой.
– Простите… вы не могли бы мне… позвонить? Пожалуйста, – всхлипнул мальчик,
слезы ручьями текли по его щекам. – У меня телефон сел… А мне нужно маме сказать,
где я…
– Ну что ты, не плачь, – я приобняла его за плечи, отводя к ближайшей скамейке. – Ты
же будущий мужчина. А мужчины слез не льют. Держи, звони.
Дрожащими пальцами набрав номер, мальчик прижал телефон к уху. В трубке
послышался дрожащий от страха голос матери, измученной тревогой за сына.
Успокоив ее, объяснив, что он в торговом центре и ждет ее на первом этаже, он
протянул мне телефон.
– Спасибо вам огромное, – прошептал он, робко обняв меня.
– Беги к маме, – улыбнулась я ему в ответ. – И помни: всегда бери с собой зарядку или
повербанк. Это как спасательный круг.
Он побежал, а я, проводив его взглядом, услышала за спиной смешки.
– Ну что, у нас сегодня вечер знакомств с мальчиками? – с усмешкой спросила Саша.
– Я, конечно, понимаю, тебе сейчас одиноко, но заигрывать с малышней… это уже
перебор, – с притворным ужасом подхватила Катя.
– Да какое заигрывать! Просто помогла ребенку маме позвонить. У него телефон
разрядился, – ответила я, поднимая с лавки пакеты с покупками.
– Ах, ты даже успела с мамой познакомиться? Как это мило! – продолжала
подтрунивать Саша, лукаво улыбаясь.
Не отвечая, я направилась к канцелярскому магазину.
Проведя там еще около сорока минут, мы двинулись к выходу. Сил на кафе уже не
было, ноги гудели от усталости.
Проводив девочек до такси и вызвав машину себе, я увидела знакомое лицо и
невольно улыбнулась. Мальчик, заметив меня, радостно замахал рукой. Его мама,
поняв, что я и есть та самая спасительница, тоже приветливо кивнула.
Как же приятно быть чьим-то героем, пусть и маленьким. Устроившись на заднем
сиденье такси, я уже предвкушала выбор новой книжной жертвы. Ночь обещала быть
долгой.
Расплатившись с таксистом и выудив пакеты из багажника, я вошла в дом. В гостиной,
перед телевизором, сидели мои родители.
– Уже вернулась? – приветливо спросила мама.
– Что-то ты мало купила, дочка. Обычно ты намного больше приносишь, особенно
когда к школе готовишься, – заметил папа, отпивая вино из бокала.
– Устали мы сегодня. Хотели еще в кафе зайти, но сил совсем не осталось, – ответила
я, надевая тапочки.
– Ты голодна? – заботливо поинтересовалась мама.
– Нет, – отмахнулась я, поднимаясь по лестнице.
Сейчас я мечтала только об одном: о горячем душе и новой книге. Приняв душ и
разобрав покупки, я решила включить аудиокнигу. И спустя всего пять минут оказалась
в царстве Морфея, где сны переплетались с книжными сюжетами.
Глава 5
Никита Соколов
Утренний свет едва коснулся лица, вырвав меня из цепких объятий сна. Поднимаясь с постели, я остро осознал, как сильно нуждаюсь в освобождении. В бегстве от её призрачного, зеленоглазого преследования.
Прошлая ночь вновь подарила её в сновидении. В платье цвета лунного света, с шаловливыми кудрями, мы брели по кромке прибоя. Реальность ощущалась до мурашек: её прикосновения словно отпечатались на коже. Кто она, эта незнакомка из грёз? И почему я позволил ей ускользнуть тогда, без боя? Неужели я, всегда расчетливый и сдержанный, пал жертвой наваждения? Бред какой-то. Расскажи кому – поднимут на смех, решат, что разум помутился.
Она – мой личный кошмар и наваждение. Я – одержимый охотник, преследующий ускользающую тень. Тщетные поиски выматывают душу. Сегодня же отправлюсь в то кафе, разведаю обстановку. Может, кто-то её знает, поможет мне развеять морок. Лишь бы не сочли за безумца и не вызвали санитаров.
Поднимаясь с кровати, набрасываю короткое сообщение друзьям в чат.
"Все в силе?"
"С тебя кормёжка, братан," – отозвался Стас, словно подтверждая негласный уговор.
"Нафиг кафе, рванем в клуб?" – предложил Саня, фонтанируя энергией.
"В кафе нужно. Кое-что разузнать."
"Может, номер той поварихи взять? Да брось ты, брат, она тебе не сдалась! Давай я тебе другую найду? Она тебе в матери годится! И вообще, это на другом конце города…" – написал Санек, пытаясь перевести тему.
"Ты так и не объяснил, как ты в тот раз там очутился. Это ж совсем не наш район," – вставил Стас
Проигнорировав настойчивый трезвон телефона, я направился в ванную. Душ… вот где можно смыть с себя налипшую за ночь усталость и чужие глупости.
Ополоснувшись и накинув майку с шортами, спустился на кухню.
Картина, развернувшаяся внизу, не сулила ничего хорошего. Отец и его пассия… Я не испытывал к ним ничего, кроме глухого раздражения. Смотря на них, всё отчётливее понимал, что любовь – всего лишь мираж, гормональный всплеск, не больше. Он её не любит. Она любит, но исключительно его кошелёк. Не постигаю, что он в ней нашёл. Она даже родить ему не может! Все твердит о суррогатном материнстве, боится фигуру испортить. А отец… он не хочет ребёнка из инкубатора. Словно вещь заказать по каталогу.
Как он мог променять мать на эту разукрашенную куклу? Анна никогда не отличалась особой изысканностью. Волосы, будто пропитанные ядовитой химией, отливали неестественной сединой. Зачем так себя уродовать краской – уму непостижимо. Фигура вылеплена, грудь – силиконовое наваждение, а о заднице и говорить не хочется: наверняка искала хирурга, готового нашпиговать ее жиром, чтобы придать нужную форму. Была ведь когда-то красива, не отнять, но с каждым годом все больше становилась бездушной копией Барби.
Порой мне чудится, будто она жаждет меня больше, чем моего отца.
Бывало, заигрывала со мной, когда отца не было рядом или он отворачивался. Чего греха таить, я и сам ее желал, но лишь из мести отцу.
Отец у меня – типичный мужчина под сорок, с бородой и пронзительно голубыми глазами. Внешность эта досталась мне от него, но глаза – материнские. Молю Бога, чтобы к своим сорока я не выглядел так же. Или, быть может, уже сейчас пообещать себе пластику?
Войдя на кухню, я увидел, как мачеха сидит за столом, бесцеремонно закинув ноги на колени отца. Меня заметили не сразу… или просто не хотели замечать.
– Ты когда вчера вернулся? – грубо спросил отец, не отрывая взгляда от телефона.
– Вовремя. Михаил разве не сказал? Мы встретились с ним, когда вы уехали, – ответил я, делая глоток молока. Ледяное безразличие скользнуло в голосе.
– Наверное, сказал. Я не придал значения, – буркнул он, продолжая неистово скроллить ленту. Его пальцы танцевали по экрану, словно играя бессмысленную мелодию.
– Как обычно, – пробормотал я себе под нос, чувствуя, как раздражение поднимается волной.
Сделав себе пару бутербродов и налив кофе, я направился к себе в комнату, желая скрыться от этой утренней сцены. Но не успел я покинуть кухню, как отец грубо одернул меня за рукав.
– Приди в себя пораньше, мне нужно с тобой поговорить. В голосе звучала неприкрытая требовательность.
Не ответив, я вырвался из его хватки и ушел. Интересно, о чем он хотел поговорить? Может, о моем поступлении в Москву? Эта мысль заставила сердце забиться быстрее. Поступление в Москву на программиста – моя мечта, мой маяк в серых буднях. Компьютеры, код, алгоритмы – вот моя стихия. В пятнадцать лет я написал свою первую программу для телефона, но так и не смог оформить патент. Да и отец… он всегда считал это глупой забавой, а не профессией. Он мечтал, чтобы я пошел по его стопам, поступил на экономический. Он хотел, чтобы я работал только на него, ведь я его единственный наследник.
Усевшись на край кровати, я погрузился в поиск нового ноутбука. Мой старый друг, верный помощник, увы, безнадежно устарел. Технологии не стоят на месте, прогресс несется вперед, словно необузданный скакун.
Новый iPhone, конечно, тоже манит, но пока придется подождать. Ноутбук важнее, он необходим для учебы в институте. Просмотрев несколько моделей, достойных внимания, я добавил их в закладки. Отключив телефон, я попытался немного вздремнуть, но сон не приходил. В голове снова возник ее образ. На мгновение я задумался, каким ароматом пропитаны ее волосы, какой вкус скрывают ее губы. В ту мимолетную встречу я не успел толком разглядеть ее лицо. Смогу ли я когда-нибудь забыть ее, или хотя бы найти?
Из лабиринта мыслей меня вырвал звонок телефона. Незнакомый номер.
– Слушаю, – ответил я.
– Это Крис. Твой номер мне дал Саша. Ты собираешься приехать к Игорю на дачу в выходные?
– Привет, Кристина. Да, собирался. Но зачем тебе мое присутствие там? – ответил я с улыбкой.
– Хотела бы повторить нашу встречу.
– Спасибо за предложение, я подумаю. Пока.
Сбросив звонок, я решил набрать Саше.
– Да, братан, – отозвался Санек.
– Слышь, инфузория, ты с какого перепугу мой номер девкам сливаешь? – прорычал я в ответ.
– Клянусь, не давал твой номер! Твои правила – закон. Кто звонил-то?
– Какая-то Кристина, жаждет повторить нашу встречу у Игоря.
– Так ты ж не пойдешь, у тебя раут с папенькой, – хмыкнул Саша.
– Да хоть бы и пошел, я девкам второй ночи не дарю. Редчайшие исключения, когда сам захочу, но таких пока не было.
– Никит, такими темпами скоро и баб в городе не останется, с кем ты не спал.
– Да останутся. Год еще протяну, и поеду новые горизонты покорять.
– Жалко тебя, последний месяц своего друга выгуливаешь, – посочувствовал Санек.
– Ты так сказал, будто мой член – это пес. Пес принадлежит одному хозяину, а мой – вольная птица, с кем хочет, с тем и вьется!
– Не зарекайся. Встретишь еще ту, что твоего пса приручит, да так, что он и думать забудет о других.
– Если уже не встретил, – пробормотал Никита загадочно.
– Это ты о чем?
– Забей. Встретимся в кафе, и если выяснится, что ты мне набрехал, то твое лицо поближе познакомится с моим кулаком.
Отбросив вызов, рухнул на кровать. Может, друг и прав. Когда-нибудь ведь придётся расстаться с этой жизнью в тени, стать верным псом. Для меня это звучало как злая шутка. Чтобы я, полюбил, привязался к одной? Ерунда какая-то. А что, если это случилось? Чувство влюблённости испытал лишь однажды. В семь лет, на новогоднем балу у какого-то важного чина, с которым сотрудничал отец.
Подойдя к столу, я выдвинул ящик, приподнял доску тайника. Взял в руки белый платок, запечатанный в зип-пакете. Тончайшая ажурная вышивка опоясывала его, а внизу красовались вышитые инициалы: Н.А. Давно он не держал его в руках. Как сейчас помнил тот день.
Это было десять лет назад.
Отец решил, наконец, показать его свету. Выбора у него не было, пришлось согласиться. Отец пообещал, что, если он будет вести себя хорошо и всё пройдет гладко, он купит тот конструктор, о котором он просил его несколько месяцев. Баловать подарками он не любил. Только на Новый год и дни рождения – своего рода снисхождение.
Подъехав к роскошному трехэтажному белому дому, украшенному гирляндами, он сразу понял: здесь соберутся сливки общества. Из дома он выбирался редко, только на дополнительные занятия и кружки. Отец мечтал вырастить из него достойного сына, вот только забыл, что начинать нужно было раньше – до того, как он променял его и маму на молоденькую.
Он жаждал доказать всем, что он хороший отец, что у него есть наследник. Только вот я не хотел быть его наследником, вечной тенью, тянущейся за его успехом. Я грезил о своем собственном пути, о деле, которое зажжет мой внутренний огонь. Отцу я благодарен лишь за кров над головой, не более.
Переступив порог дома, мы попали в царство вышколенных горничных. Они приняли наши вещи, а нас направили в огромный зал. В центре, словно лесная царица, возвышалась елка, усыпанная огнями, а под ней – горы сверкающих подарков. К моей радости, я оказался здесь не единственным ребенком.
Представив меня важным для него гостям, отец тут же спровадил меня к остальным детям – в игровую комнату на втором этаже. За дверью царил хаос: кто-то швырялся игрушками, кто-то ревел в три ручья, а кто-то, блаженно прикрыв глаза, уплетал сладости. Я подошел к столу, взял стакан сока и кусок пиццы – оставалось лишь дождаться конца этого фарса и вернуться в свой мир. Здесь мне было неуютно, чуждо.
Забившись в угол, я принялся за пиццу. Вдруг, словно вспышка, в памяти возник образ мамы. Какой бы она была сейчас? Что бы мы делали вместе, если бы она не оставила меня? Помню, как перед Новым годом мы всегда писали письмо Деду Морозу… Воспоминания о днях с мамой смутны, отрывочны – мне ведь тогда было всего пять лет. Но те крохи, что остались в памяти, я бережно храню, словно драгоценные камни.
Я не заметил, как по щекам покатились слезы. Отец всегда твердил, что слезы – удел женщин, мужчина не должен плакать. Горечь жгла горло обидой и детским бессилием.
Вдруг предо мной возникла словно видение – белокурая девочка в красном платье, с короной, чуть сдвинутой набок, и глазами цвета весенней листвы. Она робко протянула мне что-то.
– Не плачь, ты же мужчина, а они не плачут. Тебя кто-то обидел? – спросила она тихо, протягивая тонкий кружевной платок.
– Все хорошо, не надо мне ничего. Не трогай меня, – буркнул я, вытирая слезы грязным рукавом куртки.
– Я оставлю платок тут, на столе. Вытри слезки, пожалуйста, – проговорила она, положила платок на край стола и исчезла так внезапно, как и появилась, оставив меня одного в оцепенении.
Подняв голову, я увидел платок. Взяв его в руки, заметил вышитые шелком инициалы: «Н.А.». Наверное, это ее имя. Я попытался ее найти, чтобы вернуть платок, но она словно растворилась в воздухе.
Не знаю, сколько бы я еще просидел в той душной комнате, безучастно поедая остывшую пиццу, если бы не внезапное головокружение мачехи. Ей стало плохо, и отец, как истинный джентльмен, покинул мероприятие раньше времени.
По приезде домой отец поблагодарил меня за мое поведение и сдержал обещание, купив заветный конструктор. Попрощавшись с ним, я поднялся к себе в комнату. Достал платок и положил его на стол. В голове всплыл образ той девочки, похожей на сказочную принцессу. Интересно, смогу ли я когда-нибудь встретить ее снова?
Спрятав платок в зип пакет и задвинув его в тайный ящик стола, я лег спать. Целый год я посещал мероприятия, на которых настаивал отец, тайком надеясь увидеть ее. Расспрашивал о ней других детей, но никто ее не знал или делал вид, что не знает. Я был влюблен в незнакомку. Эта детская влюбленность продлилась до первого класса, а потом я забыл ее и даже о существовании платка, пока не вспомнил