Пекло 2

Глава 1

Металлический носок ботинка осторожно ворошил камни, упавшие в пепелище костра. Зена уже поднялась над горизонтом и заполнила небо ровным серо-желтым светом. Этим двоим этого было достаточно, чтобы осмотреть то, что осталось от лагеря.

Говорить не получалось, да и вид сгоревшей птичьей туши в котелке почему-то, вместо отвращения, вызывал ворчание в животе. Голод давал о себе знать, хоть и некогда было его утолять, да и нечем. Все твари Пекла прятались от Зены, забиваясь в самые темные углы. Там их было уже не достать при свете дня.

Толкнув одно из тел в пробитом осколком металла бронированном костюме, Шеф все же шагнул к телу, которое поначалу обходил. От добродушного толстяка Роберта осталось только сожженное подобие тела, но пальцами оно по-прежнему сжимало автомат.

− На самом деле ты прикрыл наши задницы, − сказал телу Шеф и наклонился, чтобы пошарить рукой по груди погибшего товарища.

− Я не думаю, что жетон уцелел, расплавился наверно, а ты еще обожжешь пальцы, мало тебе ожогов на руке, − ворчал Кирк, стоя на камнях с заброшенным на плечо автоматом.

Он вроде и вызвался пойти с Шефом. Сам хотел все осмотреть, но, увидев, что осталось от лагеря, не хотел уже ничего. Даже диск с его возлюбленной блондинкой был уже не нужен. Проверять цел он или нет совсем не хотелось.

− Я должен, − ответил ему Шеф, не обернувшись.

Ни жетона, ни расплавленного металла на груди пальцы не находили. Пришлось подниматься к обгоревшей шее. На то, что осталось от лица, Шеф даже не смотрел, на свою обожженную руку тоже. Она пострадала совсем не так, как тело несчастного Роберта, похожее на сплошной черный струп. У Шефа между локтем и кистью на красном ожоге багровыми пузырями вздувалась кожа, еще и солнце продолжало ее жечь. Что с этим делать, он не знал и просто старался не думать. Пока рука способна шевелиться, он за нее всерьез переживать не станет: и так нормально, как-нибудь заживет, если не загноится. Были вещи важнее руки.

− Пока душа еще способна болеть, ты – человек, − вспоминались почему-то слова прежнего Шефа, сказанные когда-то спьяну за общим костром.

У нынешнего Шефа – Оливера Финрера – ничего в душе не болело. Там было пусто и тихо, словно с разгромом его клана все его существование закончилось, а потом пальцы находили плавленую цепочку, и в этой внутренней пустоте вдруг вспыхивали: облегчение, надежда, горечь, жажда, жадность, гнев и просто скорбь.

Скользя пальцами по остатку металла, он нашел жетон. Тот оказался под плечом у Роберта и потому от взрыва уцелел.

Вытащив его на свет, Шеф отер его о штаны и спрятал в один из карманов, глухо зашипев от боли. От резкого движения руки один из пузырей лопнул, и по руке потекла темная серо-багровая жижа.

«Ну да, только инфекции тебе и не хватало», − сказал сам себе Шеф и просто осмотрел руку. Все равно пузыри вскроются, все равно обрабатывать их нечем, разве что прижечь так, чтобы шрам остался и рука еще месяц не поднялась, а она ему была нужна. Лишиться правой руки сейчас, когда он просто обязан совершить чудо, он не мог, а что делать с ней не знал. Да и не думать видимо все же не мог, хоть и старался просто о ней забыть.

− Ладно, − сказал Кирк, понимая, что ругаться все равно смысла нет. – Я схожу за жетоном Дональда.

− Нет, я должен сам, − отрезал Шеф. − Если от склада ничего не осталось, проверь хотя бы сейф. Если в моем бараке уцелел хотя бы он, я буду счастлив.

Спорить с ним Кирк не стал, а просто пошел к тому, что осталось от здания с лупатым круглым окном. От него действительно что-то осталось и это удивляло.

Шеф же пошел в ту сторону, где раскореженная взрывом машина оставила лишь обломки камней. Он не был уверен, что сможет найти хотя бы тело убитого Дональда, но должен был попытаться ради жетона.

Жетоны были единственным, что еще говорило об их существовании. Всех осужденных, сброшенных в Пекло, вытирали из системы, удаляли, словно неудачный файл. Их браки автоматически разрывались. Их дети вдруг оказывались лишены родителя. У их родителей становилось на одного ребенка меньше. От приговора до полного уничтожения последней информации обо всех, кто был здесь, говорят, проходили всего сутки. Вот ты был – и вот тебя уже нет, остается только металлическая холодная бирка с именем, твоей родной планетой и номером приговора. Не забрать такую с тела убитого товарища – то же самое, что навсегда забыть о его существовании, потому что даже могил Пекло не терпит.

Думая об этом, он все же смог отыскать тело Дональда. Обломком стены долгожителя Пекла придавило, ломая и без того мертвое тело, но везение все же не совсем его оставило, сохранив целым его голову и тот самый жетон.

Шеф рванул его, чтобы не возиться с обломками.

Верить в смерть Дональда было тяжело. Он казался вечным. Восемнадцать лет прожил здесь Шеф, вырос, стал лидером, а Дональд всегда был его старшим товарищем – иногда грубоватым, но мудрым. Его все слушали, его уважали и теперь его совета или хотя бы пинка под зад сильно не хватало. Впервые смерть в сознании Шефа по-настоящему не укладывалась: все казалось, что сейчас старик выйдет из-за поворота и скажет им, что все они раскисшие идиоты, а потом еще отвесит оплеуху.

Первую затрещину от Дональда Шеф, тогда еще Бешеный Олли, получил еще в четырнадцать, только попав к Демонам. На втором дежурстве на вышке. Олли сидел на ее металлическом полу под навесом, обнимая колени, и бессмысленно смотрел на пустынный горизонт, над которым плавилось небо без единого облачка и дуновения ветра.

− Это ты так дежуришь? – спросил Дональд и шлепнул ладонью по уху так, что у Олли в голове зазвенело.

Потом уже, много позже Оливер узнал, что это было нежно, потому что, когда Дональд бьет всерьез, дух вышибает даже у самых крепких.

− Так день же, − попытался оправдаться Оливер, потирая ухо, − а небо и так видно. Капсулу я замечу…

− А если враг? – возмутился Дональд.

− Но мне говорили, что на базы не нападают и…

− Это Пекло, пацан! – рявкнул на него Дональд. – Тут может быть все что угодно, запомни это и проваливай спать. Дальше дежурю я.

Тогда перепуганный Олли буквально убегал с вышки, не понимая, какой важный урок ему тогда давал один из старших Демонов.

− Это Пекло. Тут может быть все, − шептал Шеф, теперь уже окончательно в этом убедившись, и с силой сжимал жетон Дональда. – Спасибо тебе за все и прощай. Без тебя и других я бы здесь ни за что не выжил.

Зачем он это говорил, Шеф и сам не понимал. Здесь было не принято прощаться с убитыми, устраивать похоронные церемонии или скорбеть, но ему хотелось это сказать, еще и в голове всплывали нелепые слова Карин о том, что все может быть иначе, что ему можно убежать отсюда, что на Майкане найдутся те, кто будут его защищать.

«Если это безумие свершится, − думал Шеф, шагая по обломкам, − я вывезу ваши жетоны. Все вывезу отсюда – туда, на свободу!»

Это обещание ему и самому казалось глупым, но он сжимал жетон так, что тот почти впивался в кожу, а еще один пузырь лопался, орошая камни кровавой жижей.

Теперь Шеф хотел найти еще одно тело, но уже не ради жетона. Он хотел убедиться, что Тибальд мертв. Он точно знал, что выстрелил, но в тот момент вражеский танкобур уже вспорол породу и едва не завалил его обломком стены. Слишком высока была вероятность, что в пыли, стреляя наугад, он мог промахнуться.

− Он цел! Прикинь, он, нахуй, цел! – заорал Кирк, отвалив в сторону почерневший от огня обломок стены. – Тут, сука, даже карта почти цела!

− Да быть не может! – воскликнул Шеф и, забыв обо всем, бросился по обломкам назад к центру лагеря, равнодушно перепрыгивая через тела чужаков.

− Да сам смотри! – сказал лысый Кирк и заржал так, что его смех эхом разлетелся по руинам лагеря.

Он стоял в центре барака у обгоревшего, обугленного до самого основания дивана и показывал на стол, который пламя только лизнуло, опалив склеенную карту. Рухнувшая стена буквально накрыла его, а теперь, когда Кирк смог откинуть ее в сторону, становилось ясно, что самый ценный угол все еще цел, и металлический сейф с тугим замком стоит на своем месте.

− Ну, хоть что-то, − сказал Шеф нерадостно только оттого, что поверить не мог, что это действительно реально, а потом, вспоминая, искал записывающее устройство на столе, не находил, заглядывал под стол и тут же сам начинал истерически ржать.

Потерянное устройство лежало на полу под столом и, кажется, было целым.

− Я тогда открою сейф, − сказал Кирк, когда Шеф все же выбрался из-под стола.

− Да не уверен, что у меня хватит сил…

Шеф вообще не понимал, как он еще стоит на ногах после всего: может, потому что во время взрыва его вырубило, и тело восприняло это как отдых. Запрыгивая в спасительный танкобур и наспех закрывая люк, так что пламя до руки все же дотянулось, он даже упасть не успел. Машина перевернулась, и он приложился о металлическую лестницу головой, так что где-то за ухом осталась кровавая ссадина; очнулся он уже на рассвете под сделанным наспех навесом.

Пуля прошла ногу Берга насквозь, и его рану Кирк успел прижечь, благоразумно дав капитану кляп. Смотреть на него Шефу было труднее всего, вот он и отправился на эту вылазку, как только смог встать, чтобы не видеть бледное лицо с разбитыми губами. Состояние капитана было неважным, и в этом была виновата не столько рана в его ноге, сколько сам Шеф, который не просто выбил ему зуб, но и, судя по всему, сломал несколько ребер, а зачем – Шеф и себе ответить не мог.

«Ибо нехуй!» − орало все внутри, а в мозгах ничего кроме стыда не было. Капитан был ему нужен, а как иметь с ним дело, еще и после всего, было не ясно.

«Карин что-нибудь придумает, ну или… он не дебил, должен понимать, что надо держаться вместе», − думал Шеф, осторожно складывая карту – рваную, склеенную из обрывков, а теперь и обожженную в одном из углов, но все же карту.

Он прятал ее в карман, а сам понимал, что из него так себе союзник.

«Для нормального человека ты – агрессивный придурок», − сообщал сам себе Шеф и тут же гнал эту мысль, слыша, как со скрежетом открывается дверь сейфа.

− Опа, а это что? – сказал Кирк, увидев внутри в самой глубине незнакомый ящик.

Связку жетонов он заметил сразу и протянул их Шефу, заранее зная, что их тот ни за что не оставит. Принимая связку, Шеф смотрел на ящик и усмехался, вспоминая, что в нем вторая ценность Пекла – та, что могла поспорить с утраченной порнухой.

− Вот это мне и нужно, − сказал он.

− А что там? – спросил Кирк, вынимая ящик, как ему и велели.

− Тебе все скажи. Бери его и пошли отсюда, пока совсем не припекло, надо разбить дежурство до заката и решить, что делать, потому что валить надо до темноты.

− Поставим танкобур и свалим, в чем проблема? – не понял Кирк, закидывая ящик на плечо.

− В том, что мы не знаем, куда валить, о Черепахах мало что знаем и в танкобуре этом едва ли поместимся, − раздраженно ответил Шеф. − Ты мне лучше скажи, где у нас нет проблем?

− Как где? В любви. У тебя всегда есть я! – хохотнул Кирк.

− Иди ты, знаешь куда? – с улыбкой сказал Шеф, потому что не улыбаться на тупые шутки Кирка просто не получалось.

− Знаю, − отвечал лысый великан. – На хуй мне идти – и это только подтверждает нашу с тобой любовь. Пошли, а то у нас в танкобуре баба не обласканная, а я ой как хочу ее потискать, ты же не заревнуешь?

− Нет, только не тискай сильно.

− Я только языком…

− Тем более, знаю я, как ты треплешься.

Кирк рассмеялся и смело пошел вперед, не разбирая дороги. Ему что камень, что испорченный автомат, что голова под шлемом от убитого из клана Черепах. Шеф же смотрел под ноги, старался не наступать на тела людей и сжимал зубы, подавляя желание потереть обожженную кожу на руке, потому что она захватывала все его сознание.

Глава 2

Кастер открыл металлическую коробку, похожую на длинный портсигар. Когда-то в ней, судя по узорам и едва различимым подписям, хранились масляные краски, но их или извели, или выкинули за ненадобностью, а вот коробку оставили. Для хранения всякого разного в Пекле такие были нужны. Кому из Демонов и когда она принадлежала, значения не имело. Теперь Кастер присвоил ее себе, а внутрь спрятал жало: то самое, почти ритуальное оружие для казни Шефа.

Он посмотрел на черный острый шип, заменявший лезвие, и тут же спешно захлопнул крышку. Кастер и сам не знал, зачем он забрал его. Просто, когда пламя угасло, он пошел в лагерь за какой-нибудь посудиной для воды. Сама вода была в танкобуре, и насос для нее внутри имелся, а вот налить ее было некуда. Уверенный, что там найдется хоть одно уцелевшее ведро, миска или даже бочка, он вернулся на пепелище и увидел жало. Оно лежало в песке у руин одного из бараков, и рука сама потянулась к рукоятке.

«Нельзя его тут бросать, еще наткнется кто случайно», − подумал тогда Кастер, затем нашел эту самую коробку, чтобы заменить чем-то потерянный чехол, а потом зачем-то спрятал оружие под задним сидением машины.

«Пусть будет у меня, а то у нас тут всякие есть», − снова думал он, а теперь вот днем смотрел на жало и в нем возникло странное желание схватить его и провести переворот. Он − зам. Если Шефа не станет, Демонов, вернее то, что от них осталось, возглавит он и тогда…

«Кирк оторвет тебе голову, вот что тогда будет», − ответил себе Кастер и вернул оружие на прежнее место, спрятал в креплении под сидением. Туда не заглянуть; если рукой не пошаришь – не найдешь, а шарить в пустоте никто не станет, если только не прознает, что он там что-то прячет.

«Она просто побудет у меня», − уговаривал себя Кастер так, словно совершал какое-то преступление, такое, что страшнее даже совершенного им убийства. То не требовало оправданий, а это вызывало внутри дрожь.

Коснувшись собственного лба, он попытался убедиться, нет ли у него случайно жара. Он не был ранен, его даже взрывом не оглушило, потому что Шеф выпрыгнул из машины и велел им гнать прочь как можно быстрее. Они так носились туда-сюда, что почти израсходовали энергию аккумулятора.

− Я это решу. Я знаю как, − сказала Карин и засела в перевернутом танкобуре.

− Нельзя вообще бабу слушать. От баб одни беды, − ворчал Кастер, понимая, что злится он на Шефа только из-за этой самки. Ее бы на цепь с разведенными ногами и все, а тот с ней что-то церемонится, действовать позволяет, а в итоге…

− Кастер, что ты там возишься? – крикнул ему Вильхар. – Иди сюда, пока Зена тебе по мозгам не дала!

«Кажется, она уже», − подумал Кастер, а сам просто посмотрел в сторону навеса, сделанного из крыши машины и полотна, что раньше защищала от солнца вышку. Ткань закрепили на перевернутом танкобуре с одной стороны, а с другой – на три большие металлические трубы, безнадежно испорченные пламенем, но способные простоять в песке дотемна.

Деревянного ничего не осталось, потому сидеть приходилось просто в центре этого безобразия. Берг лежал, явно все еще мысленно матеря эту планету. На его раненой ноге не было повязки. Он просто прикрыл ее обрывком порванных штанов. Вильхар сидел с ним рядом и улыбался, наверняка подкалывал несчастного капитана, которого Пекло не любило настолько, что здоровым здесь он не прожил еще и дня. Его рана на боку еще не зажила, а Шеф сломал ему ребра и выбил зуб, еще и передний. Зато он сразу стал походить на «своего» и Кастера это даже радовало.

«Понты сдуются – человеком станет», − думал он и, шагая назад к парням, старался забыть о жале, как и о многом другом. О Кондаре Цанге – судье, все еще вздрагивающем от ужаса, Кастер, например, даже не вспоминал. Сидит у танкобура, никому не мешает и ладно.

− Слушай, скажи ему, а! – потребовал Вильхар, когда Кастер подошел и сел рядом на песок.

− Что сказать?

− Что он теперь такой же, как мы, − почти радостно ответил Вильхар.

− Ну, рожа у него бандитская, ничего не скажешь.

Кастер хохотнул и посмотрел на капитана. Его волосы превратились в слипшиеся от пота сосульки, а строгий надменный взгляд был настолько бешеным, что Кастеру показалось, что этот капитан даже похож чем-то на Шефа, но озвучить эту мысль не успел.

− Капитанишка замочил двоих Черепах, так что он такой же убийца, как и мы с тобой, − весело сказал Вильхар.

− Я защищал Карин, − сквозь зубы прошипел Берг.

− А я − свою жену, суду было насрать, − ответил ему Вильхар и развел руками.

Капитан только поморщился. Он все еще не мог понять, как нарушил главный запрет, и где та самая черта, которую он переступил. Никаких перемен он не чувствовал и это пугало еще больше.

«Убийцы не понимают разницы. Им кажется, что они остались собой. Они ищут оправдания и даже доказывают себе, что они нормальные, но это не так», − вспоминал он текст учебника, и у самого кружилась голова.

− Точно! – обрадовался Кастер. – А я вот только подумал, что может из него человек получится, когда понты откинет.

Берга аж передернуло от этих слов и он, не дыша, посмотрел сначала на одного убийцу, потом на другого. Эти парни столько утром с ним возились, что даже презирать их теперь не получалось.

«Я не могу быть таким же, как они», − думал он, приподнимаясь.

− За это надо выпить! – продолжал радоваться Вильхар.

− А есть что?

− Да! Мы, когда к Боби ездили, наливку припрятали в машине, так что…

Вильхар показал глиняную бутылку.

«Боби, вот кто мог сказать Черепахам про Карин», − подумал Кастер, но вместо этого махнул рукой.

− Не во что налить, придется из горла по кругу. Я первый!

Вильхар отхлебнул немного ядреного напитка и подал бутылку Бергу.

Тот неуверенно ее принял, понюхал содержимое и, морщась, все же выпил. Ему хотелось приглушить сознание хотя бы алкоголем.

«Выживу, выберусь отсюда, а там разберусь», − решил он для себя и просто запретил себе считать себя настоящим преступником. Уговорив себя, что он будет только притворяться, бутылку Берг передал Кастеру, а тот, отхлебнув, молча вернул Вильхару.

− А можно мне? – вдруг спросил судья.

Он внезапно перестал дрожать и, прислушавшись к разговору, вдруг понял, что он, правда, один из них. Кем бы он ни был прежде, теперь он с ними вместе за чертой, и не важно реальна ли она или формальность, созданная законом. Все они здесь уже не люди, а что-то иное, а значит – нет смысла от этого бежать, стоит становиться частью этого мира по-настоящему, а для начала просто выпить.

− Можно, конечно, − ответил Вильхар и протянул ему бутылку.

Судья быстро перебрался к ним поближе, отхлебнул жадно местного пойла и, кривясь, отдал бутылку Вильхару.

− Прости, − сказал он мулату, помня, что он и был судом, которому было плевать на обстоятельства.

− Вот не надо этого тут, − зло рыкнул Вильхар и отдал Бергу бутылку, чтобы не разбить ее о голову судьи. – Зена не прощает, так что заткнись, но, так и быть, кончать я тебя не буду!

− Кончать в тебя! – внезапно поправил его Кирк, ныряя под навес.

− Кирк, вот без тебя бы не додумался, − зло сказал Вильхар и скрестил руки у груди.

− Я вас очень прошу, не ругайтесь: нас слишком мало, чтобы тратить на это время и силы, − сказал Шеф, сел чуть в стороне у ведра, посмотрел на остатки воды и тяжело вздохнул. – Сколько воды в этой хреновине?

− Пять литров, на сегодня хватит точно, − ответил Кирк, который помогал Карин изучать технику.

− Вода есть, еду где брать будем? – спросил Кастер.

− Как жара спадет, сюда как на пикник всяких тварей набежит, так что будет что пожрать, − спокойно сказал Шеф, − а где Карин?

Он как раз обернулся, зачерпнув немного воды, и, намочив последний лоскут чистой тряпки, стал вытирать кровавую жидкость, что вытекла из лопнувших пузырей. Целыми остались только самые маленькие.

− Я тут, − отозвалась Карин, выбираясь из люка танкобура под навес. – Я нашла подобие аптечки. Лекарств нет, но есть порошок-антисептик, правда, еще прошлого века, и вот. − Она поставила на песок небольшой ящик с ручкой и извлекла из него медицинскую пленку для ран. – Может, ожог закрыть?

Шеф молча протянул к ней обожженную руку, явно соглашаясь на процедуру.

− А мне казалось, что ожоги лучше в открытую лечить, − хмыкнул Кастер.

− И подцепить что-нибудь? Нет, спасибо, − шикнул Шеф.

Карин в этот момент клеила белую пленку, от которой обожженную кожу еще больше жгло и стягивало.

− Че-т обо мне ты не заботилась так, − фыркнул Берг, видя, как старается его штурман.

− Если бы не она, за тобой бы никто даже не пошел, − ответил за Карин Шеф и зло посмотрел на Берга. Снова хотелось врезать этому капитанишке, потому что выбитого зуба явно было мало для вправления мозгов.

− Мы типа не ругаемся, − напомнил Кирк и сразу же сменил тему. – Точно, Кастер, уступи мне Карин, а?

− В смысле? – не понял зам Шефа.

− В прямом. По жребию ты или я, верно? Шеф типа вчера получил, а что не получил, так это его проблемы. Судья не в счет. Вильхар выбыл. Капитан тоже не играет уже. Остаемся мы с тобой, так что давай ты мне просто ее уступишь.

− И что мне за это будет? – спросил Кастер, кривясь.

− Вы че, серьезно? – спросил Берг, не веря, что, правда, этот разговор слышит, но на него даже реагировать никто не стал.

− Она твоя в следующий раз, вот и все, − пожал плечами Кирк. – И вообще, ты ее сейчас трахать не в состоянии, а я готов.

− Да ну тебя! Долбанутый, − махнул рукой Кастер. − Забирай.

Карин просто застыла, не шевелясь и не зная, что ей делать. От ужаса даже возразить ничего не смогла, а Кирк потащил ее к танкобуру в полном молчании. Даже Берг не спешил вмешиваться; только когда Кирк прикрыл люк, до него вдруг дошло происходящее, и он дернулся было, пытаясь встать.

− Сидеть и не рыпаться, − рявкнул на него Шеф. – Ничего с твоей бабой не случится.

− Моей? – переспросил Берг дрогнувшим голосом.

«Да она думает только о тебе, смотрит только на тебя, а ты – гребаный подонок – ничего не видишь и раздаешь ее, как награду, кому попало!» − хотелось орать ему, но слова застревали в глотке.

− Есть вещи поважнее. Например, что мы будем делать дальше? − невозмутимо перевел тему Шеф, наматывая на пленку тряпичную полосу, чтобы та выглядела, как обычная, наспех сооруженная повязка.

Он точно знал, что Кирк не тронет Карин и вообще собирается о чем-то с ней поговорить. То же понимал Кастер, а вот Берг не понимал и скалился, но делать ничего не решался: прошлого раза ему хватило, чтобы понять ограниченность собственных возможностей. Здешнюю силу явно взращивала ярость, и она с отточенными приемами и рядом не стояла, да и спокойствие Карин его доконало.

«Если она хочет ноги раздвигать перед этими, то и хрен с ней!» − зло думал он.

− Я предлагаю следующее, − продолжал Шеф. – Вильхар и Карин на танкобуре уезжают к вулкану. Мы выберем точку, у которой потом встретимся, а остальные со мной идут к Волкам. Волки – клан постарше, они могут знать больше, да и стоит хоть кому-то показаться, прежде чем уйти…

− Почему с Карин должен быть Вильхар? – спросил Кастер, как будто это было самое важное. – Может, я хочу быть с бабой?

− Ты мой зам и нужен мне, − строго сказал Шеф.

− А я? Я тебе нахер не нужен, − вмешался Берг. – И я ранен, то есть толку от меня никакого, так нахер тебе я?

− Они тебя нам отдали, − ответил Шеф. − Они тебя знают, так что надо тебя показать…

− Херня это все. Ты просто хочешь разделить нас с Карин.

− Да, блять, меня больше всего волнует, чтобы вы без меня не трахались со слюнявыми признаниями в любви! – заорал Шеф, понимая, что в его иронии слишком много от правды. Он хотел их разделить. Он боялся, что, отдав Карин и Бергу танкобур, уже никогда их не увидит, а это его не устраивало и бесило еще больше.

− Слушайте, да потрахайтесь уже, − внезапно влез в перепалку Вильхар. – Че вы вообще собачитесь? Вы жить хотите или как? Вы свалить отсюда хотите? Так хватит уже! Оба как придурки. С Карин останусь я, потому что я самый адекватный, походу; а у вас у всех херня в голове. Она нам нужна и махина эта тоже, а показывать ее Волкам нельзя. Какие тут споры ваще?

− Ну да, − выдохнул Шеф, подавляя желание потереть обожженную руку. – Тогда давайте все спать. Нас ждет сложная ночь. Если у кого-то в лагере есть какие-то ценности личные, лучше заберите их сейчас, вдруг уцелели.

− Точно! – воскликнул Вильхар и убежал первым.

За ним поплелся и Кастер. Тому забирать было нечего, но почему-то хотелось просто пройтись по обломкам лагеря, да поискать, что там еще уцелело из того, что в хозяйстве пригодиться.

Судья же забрал оставленную в песке бутылку и отполз в сторону, намереваясь напиться в одиночку, и только Берг и Шеф неподвижно сидели, глядя друг другу в глаза. Ни один из них не мог отвернуться, потому что счел бы это поражением, а сказать другому было нечего.

Глава 3

Бергу Дауману было восемнадцать, когда он ощутил себя по-настоящему счастливым. Согласно правилам поступления, еще не закончив школу, будущий студент летит в свой университет и сдает там экзамены, затем возвращается, через два месяца получает свой аттестат, подает его данные в университет и ждет еще целый месяц результатов.

Бергу казалось, что этот месяц длился вечность. Он не вылезал из больницы, помогал там отцу. В медицине он ничего не понимал. Она, хоть он и был ребенком врачей, в его голове не держалась. Его хватило разве что на обработку разбитых коленок у малышни, но рук в больнице всегда не хватало. Стоило Бергу там появиться, и будущий студент превращался в грузчика. Пойди туда, принеси то, переставь вот это. Он и рад был такой работе. Она помогала хоть как-то скрасить ожидание, а сегодня он получил вызов в тот самый высший космический университет, который даже располагался не на одной из планет, а прямо в космосе на огромной станции. Туда брали самых сильных, самых умных, самых лучших хотя бы потому, что на их подготовку уходило очень много денег. Один иммунный чип космического уровня стоил больше годовой зарплаты обоих родителей Берга, а он скоро такой получит.

− Я стану космическим патрульным, йе-ес! – воскликнул Берг, буквально прыгая от радости.

Он считал себя уже взрослым, потому не мог не созвать своих друзей, тех, которых обошел на этих испытаниях, и не позвать их в бар, чтобы выпить пива. Ничего крепче Берг тогда еще никогда не пил, да и ему – спортсмену – было это не дозволено.

− Я выполнил обещание, − сказал он, поднимая свою кружку. – Я стану, как Оливер Финрер!

В ответ на этот возглас в баре зашумели радостно, восторженно улюлюкали, еще и хозяин бара в итоге сказал, что пиво последователю майканского героя за счет заведения – в подарок, так сказать.

− Парень, всех, кто исполняет мечту Финрера, я готов расцеловать, так что пиво – это мелочи, − говорил ему старик и хлопал себя по животу.

Почему этот человек чтил Финрера, Берг даже не спрашивал, потому что ему казалось это самым естественным. Герой, спаситель, человек, который пошел против системы. Как можно им не восторгаться? Берг был уверен, что никак. Однозначно его надо считать героем. Тех, кто пытался напомнить, что Оливер − убийца, Берг даже не слушал.

− У нелюдя не может быть такого ясного, решительного взгляда! – заявлял Берг и больше не разговаривал с такими людьми.

Теперь же просто радовался, что в баре были те, кто мог разделить его радость, хоть напиваться всерьез он и не собирался, а еще немного грустил, что рядом нет Карин.

«Она бы за меня порадовалась», − думал Берг.

Карин была идеальной для него девушкой. Она разделяла все его желания и мечтала поступить в тот же университет, но на другой факультет, чтобы потом стать его техником, его штурманом.

− Это правильно, − говорила она. – Мы с тобой станем настоящей командой.

Сейчас она была на соревнованиях молодых изобретателей со своим роботом, запрограммированным на воспроизведение рукописного текста.

− Бессмысленная херня, − честно сказал про робота Берг.

− Ничего ты не понимаешь. У него свой почерк! Он не копирует чей-то. Он у него свой!

Потом Карин пыталась доказать, почему это круто, но он все пропустил мимо ушей, потому что там было что-то про нейросети и искусственные интеллекты – в общем, что-то скучное.

− У меня есть шанс на победу в конкурсе! – вот единственное, что он действительно понял, порадовался, а теперь ждал ее с победой, не отвлекая своими новостями.

Что за ним внимательно следил человек в черной куртке, он не заметил. Как он пошел за ним в уборную – и подавно. Ему просто внезапно перегородили путь.

− Ты хоть знаешь, кто такой Оливер Финрер на самом деле? – спросил у него мужчина.

Берг посмотрел на него внимательно и только руки на груди скрестил.

− Он – убийца…

− Вы хотите драки? – прямо спросил Берг.

− Хочешь, я покажу, как это было? – внезапно спросил мужчина, вместо привычных пространных рассуждений о главном запрете.

− Как это? – ошарашенно спросил Берг. – Что вы мне показать можете?

− Запись с камеры, на которой твой Оливер Финрер зверски убивает человека.

− Он…

Берг вдруг запнулся, не найдя аргумента.

− Ты хочешь это увидеть своими глазами? – спрашивал мужчина.

− Да, но… кто вы, черт побери, такой?

− Мое имя Питер Дейвиш. Я отставной элитник и глава охраны нынешнего префекта. Если не веришь, могу документы показать.

Он даже достал из внутреннего кармана идентификационную карту, но Берг не стал на нее смотреть.

− Но почему вы готовы мне это показать? Разве это не секретно?

− Нет, это не секретно, − махнул рукой Питер. – Просто это так страшно, что показывать можно не всем, а ты умный парень, это сразу видно. Мне показалось, что ты достоин правды.

Тогда Берг и согласился. Пошел с незнакомцем в дом нынешнего префекта, сел перед монитором, куда его посадили, и собрал в кулак все мужество, чтобы встретиться с истиной.

«Если после увиденного мое мнение не изменится, я ему врежу», − решил для себя Берг.

Будто читая его мысли, Питер хмыкнул. О том, что разговоры о Финрере доводят его до бешенства, Питер, конечно, не говорил и что хотел сам стать героем, вместо вот этого малолетнего подонка, тоже.

Он просто молча включил запись и наслаждался тем, как меняется лицо восторженного мальчишки.

Звука у записи не было, зато было хорошо видно, как Оливер рвет бумаги, как смеется префект и как потом резной нож для бумаги входит в живот человека.

Взгляд у Берга менялся. Его решительность превращалась в ужас, потому что видел он не человека, а настоящего зверя, который рвал ножом человеческую шею, заливая все вокруг кровью, а потом еще вгонял с диким криком, не слышным, но буквально ощутимым, нож в глаз.

− Каково? – спросил Питер с усмешкой.

Берг только сглотнул, видя, как четырнадцатилетнего Финрера – того, которого он знал лично, благородного и сдержанного – хватают охранники и с трудом отдирают от мертвого истерзанного тела.

− На самом деле он убил его, потому что префект его уволил, − сказал Питер и едва не рассмеялся, когда восторженный фанат Финрера посмотрел на него с болью во взгляде.

− Этого не может быть, − буквально простонал Берг.

− Тебе перемотать? Там по губам префекта можно прочесть слова про увольнение.

− Нет, не надо, − спешно мотнув головой, сказал Берг и, встав, дернулся к двери.

− Она заперта, − предупредил Питер. – Я не могу тебя отпустить, пока не буду уверен, что ты в порядке.

− Да как? Как такое… и вот это… это существо получит потом свободу? – испуганно спросил Берг, оборачиваясь.

− Нет, не волнуйся. Он на ЗиПи3, − спокойно сказал Питер. – Люди, знающие правду, об этом позаботились, так что приговор был изменен только формально. Выпей.

Он протянул Бергу рюмку и будущий космический патрульный выпил, даже не думая о том, что пить не собирался ничего крепкого никогда. Тогда ему нужно было выпить, чтобы как-то жить с тем, что все в этом мире не так, как он своей дурной башкой представлял.

«Вот так. На людях само благородство. Даже тетиву с лука снять и отдать, а на самом деле…»

Берг даже думать не хотел, что на самом деле произошло, но Карин правду рассказать не смог, просто осторожно переводил тему. Она любила технику, он любил космос – и черт с ним, с этим Финрером, а теперь этот долбанный Финрер сидел перед Бергом и внимательно смотрел ему в глаза.

− Не дури Карин голову, − сказал он, скалясь. – Ты – тварь, и все твои действия – животная нечеловеческая блажь.

− Именно поэтому я еще не перегрыз тебе глотку, − в тон ему ответил Шеф. – Но ты прав, у твоей Карин в голове каша, только она сама ее придумала. Я здесь ни при чем.

− Ага, я знаю, какой ты на самом деле.

Шеф просто рассмеялся, прекратив злую игру в гляделки.

− Иди ты на хуй, знаток. Ты хороший боец и это единственная причина, почему я еще тебя не убил, но будешь вякать – я тебя трахну!

Берг в ответ оскалился: почему-то ему казалось, что выполнить эту угрозу этому головорезу труда не составит, поэтому он замер, стиснув зубы. Ему было слишком мерзко понимать, что когда-то он хотел стать таким же, как этот человек.

− Так-то лучше, − ответил Шеф и просто улегся на песок, − а теперь спать.

При этом он тут же закрыл глаза, потому что ему явно не было дела, где и в каких обстоятельствах засыпать.

− Животное, − прошипел сквозь зубы Берг и отвернулся, потому не увидел, как Шеф усмехнулся услышанному. Если его считают тварью – он ей будет, потому что это просто, когда над твоей головой Зена. Много проще, чем быть человеком.

Глава 4

Кирк затащил Карин в танкобур и тут же прижал ее к себе, зажимая ладонью рот.

− Будешь хорошей тихой девочкой – и я тебя не трахну, − предупредил он, окончательно запутав Карин.

Она-то была уверена, что именно это и собирался сделать лысый бандит, просто кричать и возмущаться боялась, помня, чем все это закончилось в прошлый раз. Ей теперь казалось, что проще действительно раздвинуть ноги и заткнуться, как говорил Оливер, чем смотреть, как они с Бергом убивают друг друга. В своих чувствах к обоим мужчинам она сильно запуталась, так что уже не могла сказать, кто из них и как ей дорог, но одно она знала точно: смотреть на их драки она не способна.

– Поняла? – спросил Кирк, вырывая ее из размышлений.

Его рука сползала с ее лица к шее, а Карин боялась даже дышать. Рука у Кирка была такая, что ей можно было переломить ее шею, даже не напрягаясь, а лысый не останавливался, опускал руку аж на грудь, заставляя Карин закрывать испуганно глаза.

«Может, у него просто какие-нибудь ненормальные предпочтения?» − успела подумать Карин и в тот же миг ее ущипнули прямо за грудь, явно издеваясь и дразня, как нелепую зверушку.

С трудом не вскрикнув, Карин дернулась и метнулась в сторону, переступая балку лестницы. Упавший на бок танкобур подставил именно ее, словно издевался и надеялся, что выжившие разобьют себе голову.

− Отлично, − сказал Кирк. – Можешь бегать сколько угодно, главное не шуми, белка, − сказал Кирк и прикрыл люк.

Стало совсем темно, но Карин все равно попятилась, пока не уперлась спиной в пол, ставший теперь временной стеной. Ей сразу вспомнились пятна крови, что теперь обильно «украшали» машину изнутри. Это была кровь Берга и Шефа, а думать о ней Карин совсем не хотелось.

− А теперь рассказывай, − начал Кирк, внезапно оказавшись рядом. – Какой херней ты дуришь голову Шефу?

Карин тут в темноте совсем ничего не видела, а Кирку нужно было лишь пару раз моргнуть, чтобы легко подойти к ней и упереться руками в стену-пол с обоих сторон от ее висков.

− О чем ты? – совсем растерявшись, тихо спросила Карин.

− Не прикидывайся, − прошипел Кирк и стукнул рукой по стене, так что Карин вздрогнула, понимая, что в следующий раз он ударит ее и сдерживаться не станет. – Что тебя связывает с Финрером? Что вообще можно было сказать Шефу, чтобы у него так крыша плавилась, а?

Кирк шипел и нависал над Карин, как хищник, способный раздавить ее одним ударом, но почему-то решил поиграть с ней, а она искренне не знала, что ему сказать, и дрожала от этой темноты, в которой даже разглядеть не могла своего собеседника.

− Я не понимаю, о чем ты. Я все расскажу, только поясни, что именно я должна рассказать, − прошептала Карин, − и умоляю тебя, можно мы включим панель, чтобы тут было хоть немного света.

Кирк не ответил. Карин просто услышала шаг, а потом щелкнул рубильник на передней панели управления. Двигатель загудел, и вся машина мелко задрожала, зато вспыхнули ее радары, и металлическое пространство заполнилось холодным синим светом, достаточным, чтобы видеть, как Кирк потирает лысую голову, а потом, зло хмурясь, поворачивается к ней.

− Ты, правда, думаешь, что для него это нормальное поведение – все, что он творит сейчас? Ты думаешь, он в своем уме набросился бы на твоего капитанишку? Просто потому что тот его ударил? – спрашивал Кирк, снова приближаясь. – Неужели это была ревность, а? Скажи мне, белка?

− А ты сейчас ревнуешь? – спросила Карин, сглотнув и пятясь, скользя ладонью по шершавому покрытию за своей спиной.

Кирк застыл. Ее вопрос явно его запутал.

− Че, бля? – в итоге выдал он и резко шагнул к Карин, схватил ее за руку и дернул назад. – Какого хрена я должен тебя ревновать?

− А причем тут я? – выдохнула Карин.

Тут Кирк совсем запутался и только поднял верхнюю губу вместо бровей и голову в шею вжал, всем своим видом выражая все тот же вопрос «че?».

− Я думала, что ты ревнуешь Олли, − едва слышно призналась Карин и на всякий случай спешно закрыла голову руками, надеясь, что так ее не прибьют с одного удара.

− А-а-а, − внезапно мирно протянул Кирк. – Хуйня это все, я даже расскажу тебе почему, если ты объяснишь мне, что за хрень у тебя с ним творится.

Карин даже ушам своим не поверила, осторожно посмотрела на лысого, озадаченного громилу. У того на переносице сошлись морщины так, что казалось, будто там поселился паук, но зато Карин вдруг поняла, что этот человек, пусть и груб, а действительно обеспокоен и зла ей не желает.

− Я не знаю, что у нас с Олли. Я раньше считала его героем… Нет, я считаю его героем, я обязана ему жизнью и хочу вытащить его отсюда…

− Ой, ты еще скажи, что тот закон действительно существует, − шикнул Кирк. – Мне нужна правда…

Карин осеклась, поджала губы, когда Кирк снова приблизился, уперся руками в стену и посмотрел ей прямо в глаза. От него пахло потом, гарью, машинным маслом и еще какой-то терпкой гадостью, которую Карин не смогла распознать.

Сглотнув, она сказала правду – не о законе, а именно об Оливере.

− Его приговор был изменен и его должны были отправить не сюда, а на рудники…

Кирк отшатнулся, отвернулся, сделал круг, едва не споткнувшись о лестницу, и тут же метнулся обратно к ней, только если раньше он ступал очень тихо, то теперь двумя шагами громыхнул, словно настоящий киборг, но спросил очень тихо:

− Он знает?

Карин кивнула.

− А мне, гаденыш, не сказал…

Прошипев еще что-то невнятное, Кирк вдруг снова нахмурился, да так, словно он кожей на лбу пытался выдавить мысль, а мышцами втянутой шеи пытался помочь.

− Нет, этого мало, − сказал он, наконец. – Не этим ты его добила.

− Я выбила из него слово, что он не будет со мной спать, − призналась Карин, понимая, что ему действительно можно говорить правду. Выговориться очень хотелось, потому она продолжала: – А еще он сказал, что всему виной, что мы с Майкана и что Бергу досталось все. Он же хотел в космический патруль, даже не так – он хотел возглавить космический патруль…

− Олли? – не поверил Кирк.

Ему вдруг стало даже обидно, что у его друга, оказывается, была мечта, о которой он не знал. Оливер просто никогда не говорил с ним не то что о патруле, даже о космосе.

− Да, мы с Бергом пошли в патруль, как бы вместо него.

− Теперь ясно: у него точно крыша от вас плавится, − сказал Кирк, прошел к лестнице и сел на одну из ступеней, а потом указал ей на часть лестницы напротив. – Садись, поговорим.

Карин послушно села, нервно убрала от лица грязные волосы и только посмотрела на Кирка.

− Он тебе нравится? – внезапно очень тихо спросил мужчина.

Карин совсем растерялась. Она все еще была в майке Шефа и все, на что ее хватало, это смять ее на своей груди и зажать в кулаке. Потому что слов у нее не было.

− Похоже, что нравится. Я-то уже думал, что это ты так прикидываешься, ну чтобы развести парня.

«Ему тридцать два года, какой он парень?» − мысленно возразила Карин, но вслух ничего не сказала, а Кирк все равно угадал ее мысли.

− Он же нихрена в отношениях не понимает, − пояснил лысый. – Даже я, хоть и был зеленым, угодив сюда, а успел девушку поиметь, и не одну, во всех смыслах. Мне мозг они тоже поимели, а этот… он же в школе и то учился при раздельном обучении мальчиков и девочек.

Карин зачем-то кивнула, помня, как именно учатся в высшей майканской школе.

− Ну вот, так что… стоп, так, а с капитаном у тебя что?

− Мы с ним уже четырнадцать лет встречаемся, − прошептала Карин.

Кирк присвистнул.

− А хули тогда не женаты? – спросил он с искренним недоумением.

− А зачем? – повторила Карин вопрос Берга. – Мы с ним и так всегда вместе.

− Типа аргумент, − фыркнул Кирк и тяжело вздохнул, − ладно, обещал рассказать – расскажу. У нас тут, конечно, всегда есть а-ля парочки, периодически друг друга…

Кирк вдруг запнулся, потому что ему захотелось обойтись без всех похабных, мерзких словечек, а еще без жопных шуток, поэтому он махнул нервно рукой.

− Короче, ты поняла. Это дело добровольное, конечно, но если кто-то пристанет… Короче, Олли было четырнадцать, и он не был таким бугаем, как я. Тощий пацаненок, у которого даже пушок на подбородке не пробился, поэтому каждый второй хуй за ним таскался, предлагая всякие сделки в обмен на… ну на это.

− И ты сказал, что он твой? – ошарашенно по тону мужчины догадалась Карин.

− Ага, типа мой, а значит все − занят. Я бы сам не додумался. Я просто от него гонял особо наглых: тех, что и силой могли… ну это… бля… Короче, прежний Шеф идею подкинул, ну а я че… я пиздел все время и до сих пор, это уже традиция рассуждать про его задницу и идти типа к нему на хуй. Это такая… шутка, − Кирк неловко развел руками. Ему вдруг показалось, что звучит все это как-то тупо, потому свернул все свои объяснения. – Так что единственное, че реально было, так это он пару раз спал между моей спиной и стенкой, когда совсем хреново ему было. Он крутым парнем был даже тогда, но вот это… это, короче, у него слабое место было раньше, хотя я все еще прикрываю его зад, по привычке. Вот…

− А как же эти ваши… посвящения?

− Бля, много ты понимаешь вообще. Считай это языческим ритуалом превращения человека в Демона. Я за двадцать лет много этих «не пидоров» повидал, которые потом охотно… бля, мы не будем это обсуждать, − перебил Кирк сам себя.

− Да, − согласилась Карин. – Расскажи мне про него, пожалуйста.

− А ты мне про него расскажешь? Про того, в которого верила ты?

− Расскажу, − пообещала Карин, и они долго шептались.

Она рассказывала, как выжила, как со всей больницей следила за трансляцией суда, как реагировали врачи, простые люди, как потом ее отец хватался за старое ружье. Про Берга и его историю про порванную тетиву, и про свою мечту хоть как-то вернуть долг.

Кирк же говорил совсем о другой, не благородной стороне, как выходило у Карин, а об упертой, почти безумной, иногда хладнокровной.

− Стрелять его учил Тоби, был у нас такой мастер, а охотиться – Дональд. Бля, старика будет не хватать. Его тут малым многие опекали…

− Но все равно же… того, − влезла в его рассказ Карин.

− Что того? – не понял Кирк.

− Превратили из человека в Демона, − морщась, ответила Карин, вспоминая формулировку лысого.

− А… ну бля, все знали, что он был у Ястребов шлюхой, у него даже их метка на заднице, тут как бы пизди – не пизди, а это не скроешь, только его тогда многие не тронули. Он потом говорил, что это его удивило. Думаю, если б не это, не был бы он сейчас Шефом, короче, тут все тоже не просто, знаешь ли…

− Бля, вы что все еще там трахаетесь? – спросил Вильхар и приоткрыл люк.

Кирк среагировал мгновенно, схватил Карин за голову и заставил нагнуться так, что ее голова оказалась у самой лестницы между его колен.

− А че? – спросил Кирк, бросив взгляд через плечо. – Хочешь ее заменить и отсосать?

− Ага, три раза нахер, − спокойно, несмотря на мат, ответил Вильхар. – Шеф сказал, что надо поднимать эту бандурину, потому что потом кто-нибудь может прийти к нам. Короче, заканчивай.

После этих слов Вильхар прикрыл люк, а Кирк тут же отпустил Карин.

− Короче, он хороший парень, − сказал Кирк, − получше твоего капитана будет, так что бросай его лучше и…

− И выполняй приказы Олли, который скажет спать со всеми? – жалобно спросила Карин.

− Вне Пекла не скажет. Или ты думала, будет просто?

Кирк хохотнул, встал и, насвистывая что-то, пошел к люку, ему после разговора стало спокойней, а Карин − только хуже, потому что понимала она все меньше и очень хотела, чтобы Берг и Оливер не враждовали никогда, хотела сбежать отсюда с ними обоими, даже если это невозможно.

Глава 5

Тибальд еле волочил ноги по пескам Хайбы. Зена была как никогда беспощадна, и пот высыхал на коже, оставляя соленую крошку. Тогда хотелось ее стереть, но стоило провести рукой по коже, как та горела еще сильнее. Воды у него не было, и он только теперь понимал, что это была его главная ошибка.

Какой дурман вел его все это время, он не знал, но сейчас он рассеялся, и боль в раненом плече и разорванном ухе нестерпимо терзали его сознание.

«Суки», − хотел он сказать, но в глотке, сухой и полной песка, ни одного нормального звука не рождалось.

«Я должен дойти», − говорил он себе, а сам даже не был уверен, что выбрал правильное направление. Он мог пойти вдоль хребта по краю песков, через владения Волков, но те ему точно были не помощники.

Только Ястребы могли его принять.

− На колени, Демон! – внезапно приказали ему, а Тибальд, вместо того чтобы послушно бухнуться в песок, стал озираться, но не в сторону голоса, оглушенный жарой, а туда, где Зена скатывалась с оранжевого неба, забирая самый страшный свой жар.

Предупредительный выстрел немного привел его в чувства и заставил посмотреть на песок: туда, где в пустыню врезалась пуля, а затем на стрелявшего.

Он держал в руках пистолет, а за ним стояли еще двое с автоматами, на прикладах которых была метка в виде крыла. Ястребы всегда помечали свое оружие, а Демоны даже не пытались ни эти метки срезать, ни свои делать на их месте – оставляли всегда все как есть. Даже хвастались, когда из трофейного оружия удавалось пристрелить одного из Ястребов.

− Долетались, − обычно говорил Кирк.

Раньше Тибальд с этого смеялся, а теперь ему не нравились эти воспоминания.

− Я больше не Демон, − сказал он с огромным трудом.

− Чего он проблеял? – спросил один из автоматчиков – здоровый верзила с черными метками под глазами, оставленными не то сажей, не то смолой на манер боевой раскраски, не имеющей в этой местности никакого значения.

− Что-то там про Демонов, − пожал плечами их лидер с пистолетом и навел его на Тибальда.

− Мне нужен Ярван, − попытался объяснить Тибальд. – Я знаю, кто убил Докера.

Речь его была хриплая и невнятная, но, кажется, имя «Докер» распознать смогли, а может и слово «убить» угадали, потому переглянулись.

Тогда первый с пистолетом верзила в кожаном жилете опустил оружие и кивнул в сторону Тибальда уже совсем иначе.

− Свяжите его и притащим к Ярвану, там если что кончим.

− Я сам пойду, − попытался сказать Тибальд, но его и слушать не стали.

Когда простреленную в плече правую руку заломили за спину, он заорал и упал на колени в песок, но жалеть его не стали, только посмеялись, скрутили и вторую руку и пнули вперед, не глядя на ожоги и раны и уж тем более не давая ему воды.

Как он шел дальше, подгоняемый дулом автомата, Тибальд даже не помнил, просто сначала ему не позволяли упасть, несколько раз дергая за волосы, а потом, наоборот, толкнули вниз, и он рухнул, но не в песок, а на горячую каменную плиту, явно разбивая колени.

В него плеснули ледяной водой, и потому особенно жгущей лицо и глаза, но зато он смог вздохнуть, мотануть головой и облизать губы.

− Дайте ему воды, − велел незнакомый голос, но уверенный и такой мощный, что напоминал Тибальду удар металла о металл.

Морщась, мужчина поднял голову, пытаясь осмотреться. Он стоял на каменной плите под навесом из плотной ткани. Тень от высокой скалы падала и прикрывала навес, заполняя площадку прохладой, а прямо перед ним на сложенных друг на друга трех колесах сидел сам Ярван и опирался на спинку из еще одного колеса. Эта конструкция с массивными шинами, украшенными спиральными рядами резиновых шипов, напоминала Тибальду трон, и он сглатывал ком ужаса, уже не понимая, почему ночью идея явиться сюда казалась ему хорошей.

Ему действительно дали воду. Ее подал один из уже совсем одинаковых верзил в одежде, то там, то тут напоминающей военный камуфляж прошлого. На ком-то были пятнистые штаны цвета хаки, кто-то носил такую майку, а кто-то пятна явно нарисовал на белой майке осужденного, но всем своим видом Ястребы старались походить на армию или считали себя ею, с одной лишь разницей: приказы отдавал не командир, а их лидер и король – Ярван.

Когда Тибальду дали жестяную банку с водой, он сразу обо всем забыл, только жалел, что у него не развязаны руки. Очень хотелось самому в нее вцепиться руками и отхлебнуть куда больше, но руки были связаны, а банку держали чужие сильные руки и лили воду медленно и расчетливо, и убирали ее раньше, чем Тибальд успевал напиться. Он даже тянулся за ней губами и едва не рухнул, пытаясь слизать последнюю каплю с ее края. Капля падала на плиту, а Тибальда дергали назад, схватив за волосы, и тут же приставляли пистолет к его виску.

− Говори, − требовал Ярван.

У него был цепкий взгляд хищника, а изогнутый нос и правда напоминал клюв, потому Тибальд даже не сомневался, что имеет дело именно с ним.

Тибальд еще раз облизал губы и призадумался.

− У меня нет на тебя времени, − сказал Ярван. – У тебя десять секунд, чтобы меня удивить. Считай! – приказал он стоящему рядом худому мужчине, а тот кивнул и стал монотонно отсчитывать секунды.

«Шлюха Ярвана. Быстро он замену тому парню нашел», − подумал Тибальд и тут же мотнул головой, запрещая своей одурманенной голове отвлекаться.

− Докера убил Шеф! – воскликнул он.

− Три. Четыре. Пять.

Этот гад явно считал быстрее.

− Это все? – спросил Ярван. – Это и без тебя ясно было.

− Восемь.

− Баба! – выкрикнул Тибальд, не сомневаясь, что Ярван прикажет его убить. – У них есть баба!

− Десять.

− Чего? – спросил Ярван. – Резиновая, что ли?

− Двенадцать.

− Да заткнись ты, придурок!

Ярван свою же «женщину» тут же приложил кулаком в ухо, так что паренек или мужчина неясного возраста сразу осел у шинного трона.

− Рассказывай, − потребовал Ярван у Тибальда.

− В последнем упавшем крейсере была баба, и ее в лагерь притащил Шеф, − быстро выпалил тот, пока не передумали. – За ней уже даже охотятся, видимо Черепахи. Они базу Демонов взорвали этой ночью…

− А ты сбежал и решил их сдать? – хохотнул Ярван. – И ты думаешь, я не отдам тебя своим парням позабавиться, пока ты не сдох? С какого рожна?

− Я не Демон, вот с какого! – гордо заявил Тибальд. – Если бы не Черепахи, я убил бы Шефа. Это он прострелил мне плечо…

− Он же не промахивается, − хохотнул довольно Ярван.

Даже если этот человек нес полную чушь, она его забавляла получше нового, непростительно скучного любовника. Если бы в лагере был Докер, он бы этого парня отдал тому, да под кактус и остальным на забаву, потому что без кактуса он способен только раздражать, но и Докера нет, и Волки новую «задницу» ему не поставили. Они чаще вылавливали «мясо» и знали, что он – Ярван – готов платить неплохие деньги за щуплых пацанов с «ничего так» мордашками. Был бы еще кто − давно сообщили бы.

− Он тоже ранен, − сказал Тибальд, − и совсем сдурел с этой бабой. Дайте мне шанс и я помогу его уничтожить.

− Зачем тебе его уничтожать?

− Ненавижу его, − искренне сказал Тибальд. – Строит из себя правильного, а небось только о члене и думает. Хочу увидеть, как он под кактусом перед смертью будет кончать, пока твои парни будут рвать его самовлюбленный зад!

Ярван заржал. На такое представление он точно не рассчитывал и даже сам подобной ненависти к Шефу не испытывал. У них были счеты, они были врагами старинными, закоренелыми и, конечно, Ярван мечтал победить Шефа, мечтал показать Финреру его место, но никогда не пытался представить, каково это, и, в отличие от Тибальда, даже озвученное представить не мог, просто хохотал от формулировки.

Его смехом заражались и другие. Тибальд не видел, сколько Ястребов вокруг, но их смех рокотом ударялся о скалу и оглушил его, вызывая ужас. О том, что его здесь разорвут на части, если такой приказ будет, он даже не сомневался.

− Это все, конечно, пиздец как трогательно, − сказал Ярван, отсмеявшись, − но на кой ты мне раж сдался? У нас тут все просто: если тебя никто себе в личное пользование не хочет, а я не думаю, что твое мятое рыло и тощий зад кому-то нужны…

Эту реплику Ястребы сразу одобрительно освистали, дополняя звонкими улюлюканьями, но тут же затихли, когда Ярван негодующе скривился. Насладившись мгновением тишины и ужасом в глазах Тибальда, он продолжил.

− Мне нужны только настоящие силачи. Люди, способные вступить в нашу армию. На бойца ты не похож. Был бы хорошим стрелком, я бы о тебе слышал, а так… ты, как все слабаки, годишься лишь под кактусом в обдолбанном виде моих парней ублажать, но тебе не повезло: Докера нет и кактусы тебе не помогут, – он злорадно усмехнулся и приказал: − Забирайте его.

Тибальда сразу схватили и потянули в сторону, по меньшей мере, три пары рук, и он не сомневался: с ним тут обойдутся похуже, чем они с захваченным любовником Ярвана.

− Я заменю Докера, − заорал Тибальд в отчаянье.

− Верните его, − негромко попросил Ярван, но, несмотря на галдеж, Тибальда швырнули обратно на каменную плиту, только не стали уже придерживать. Он упал и взвыл, ударившись раненым плечом.

− С чего ты взял, что способен заменить Докера? – спросил Ярван, приближаясь. – Ты варил наркоту до Пекла?

− Я ширялся ею, − слезливо простонал Тибальд.

− И как это вообще тебе поможет? – смеялся Ярван. – Давай хоть один аргумент, пока я со злости на тебя не поссал, как раз будет шанс напиться…

− Ну, у него должны же быть какие-то записи, инструменты, − лепетал Тибальд. – Я немного в этом понимаю. Я жить хочу, умоляю…

Ярван хмыкнул.

− Ладно, даю тебе два дня, − сказал он. – Два дня, чтобы разобраться в записях Докера, не справишься − все здешние члены вылижешь до последнего. Унесите его в лабораторию!

Тибальда подняли и снова уронили, словно он был мешком с дерьмом. Так его даже назвали сквозь смех, а сам Тибальд уже почти в бреду шептал, что он всем еще покажет, чего он на самом деле стоит.

Глава 6

Зена белым шаром висела высоко над горизонтом, но Шеф был уверен, что медлить больше нельзя. Во-первых, он не был убежден, что все системы трофейного танкобура действительно работали нормально и машину быстро удастся поставить на ее родные гусеницы. Что бы там Кирк и Карин ни говорили, а он привык готовиться к худшему, потому не мог не начать сборы раньше. Во-вторых, логика ему подсказывала, что взрыв не мог остаться совсем незамеченным, а значит, как только жара спадет, или Ястребы, или Волки, а скорее и те, и другие двинутся в их сторону. Чтобы избежать первых, надо выдвинуться навстречу вторым, причем без Карин, потому что с ней им точно придет конец.

Теперь он смотрел на Зену, прямо на ее палящий диск, сквозь раскаленный воздух и думал, сколько времени ему понадобится провести у Волков, чтобы это выглядело разумно? День? Месяц? По-хорошему надо вылечить ногу Берга, но столько времени в чужом клане провести просто нереально. Быстрее, чем капитанишка сможет по-настоящему ходить, Волки предложат мясо даже ему – Шефу, причем не в качестве добрых приятелей, а в рамках простой проверки: хищник ты или овца.

Шеф знал, что он хищник, но не людоед, только не сомневался, что у безумцев свои аргументы, спорить с которыми невозможно.

Он выдыхал устало и закуривал, выудив из кармана местное подобие сигареты. Щелкнув зажигалкой, он почему-то вспомнил, что стащил ее у Берга и глупо порадовался такой бестолковой победе. Обойти капитана во всем хотелось больше всего и это пугало. Ничего разумного в таких желаниях не было, но откуда-то взявшемуся внутри подростку было явно не до аргументов. Он просто хотел быть лучше этого парня.

Пока Шеф пытался с самим собой разобраться, Кирк инструктировал Вильхара по управлению танкобуром, справедливо заметив, что он лучше знает, как объяснить корешу принцип работы «здоровой херовины».

− Ты ему потом умных слов наговоришь, − сказал он Карин, как только они быстро поставили махину на «ноги», − а я щас по-быстрому объясню, че куда херачить, чтобы вы могли уехать.

− Быстро уехать и я могу, − возразила Карин, удивив всех, а Кирк окинул ее взглядом и рассмеялся.

− Ты свои ручки о ржавые рычаги сломаешь, крошка, − ответил он, отсмеявшись, и просто уволок Вильхара в сторону страшной херовины.

Карин спорить не стала и теперь копалась в их машине, пытаясь установить что-то вроде самодельной солнечной батареи, напоминавшей Шефу исцарапанное зеркало. Где она ее достала или из чего собрала, никто не спрашивал, но внимание на ее работу обратили, отмечая ее полезность.

Кастер и Кондар помогали ей с этим делом, с трудом сдерживаясь, когда она, увлекаясь, не просила, а буквально указывала, что им делать. Кондар выполнял, а Кастер кипел, скалился, но делал, потому что так велел Шеф. В том, что он бесится, Оливер не сомневался, это было видно по раздутой от напряжения шее и сутулой спине, будто его зам был змеей, приготовившейся к броску. В этом был весь Кастер − то до безумия педантичный и почти равнодушный, то злой, как гремучая змея, но, в сущности, не ядовитая: поворчит, поругается, стукнет кулаком и ему полегчает. Мягкая, в сущности, у Кастера была натура – для Пекла мягкая.

«Он плохой зам», − Шеф говорил себе это уже много раз, но другой кандидатуры не было. Теперь, затягиваясь, он оборачивался, смотрел, как на машине завязывают тканевую крышу, и понимал, что хорошим Шефом мог бы стать Берг, правда, сначала ему пришлось бы обтесаться, но это Пекло делает со всеми и всегда, а Кастеру надо еще вырасти.

«Тебе тоже надо было вырасти», − упрекнул Олли сам себя, вспоминая, что сам больных мозолей имел куда больше, чем Кастер, и в минуты проблем не бесился, как зам, а искал угол, в котором можно забиться, чтобы никто не нашел.

Раздражительность в Пекле − последняя из проблем, но теперь ему нужен был именно Берг, его образование, его стратегическое мышление. Его надо было заставить наебывать не Демонов – тех, что еще живы, – а всех остальных. Как этого добиться, Шеф не знал.

Капитанишка по его приказу просто прятался в тени за танкобуром. Парню нужно было набраться сил перед дорогой, потому что часть ее наверняка надо будет преодолеть пешком, а тащить его на своем горбу никто не станет.

«Я так и не спросил у него про чип», − напомнил себе Шеф и тут же вспомнил, что у Карин он тоже ни о чем не узнал. Подобной рассеянностью он никогда еще не страдал.

− Ты хреновый Шеф, − сказал он сам себе, но бороться с этим не пытался, даже злиться на себя не стал, а поднял глаза на Зену. Взглянул на нее, как смотрел бы врагу в глаза, принимая все как есть.

− А что в том ящике, который вы с Кирком приперли? – спросил Кастер, внезапно подойдя к нему. – Я его раньше не видел. И какого ты ничего не делаешь и даже от жары не прячешься?

Он добавил последний вопрос, заметив, что его явно не спешат слушать.

− От тебя слишком много шуму, − строго сказал Шеф, не желая по-настоящему разговаривать.

− Голова болит? – почти заботливо спросил Кастер. – Тебя вроде сильно приложило…

− Че тебе надо? – зло спросил Шеф, только теперь осознав, что голова у него действительно мерзко болит, и рана пульсирует, но прижигать кровавый сгусток на и без того туго соображающей голове не хотелось.

− Вообще-то, я спросил про ящик или ты решил совсем не посвящать меня в свои планы? – огрызнулся Кастер, скрестив руки у груди, еще и посмотрел на Шефа так, словно будучи замом мог легко набить ему морду, будто право такое имел.

− Мы идем к Волкам, − равнодушно на выпад ответил Шеф. − Это все, что пока надо знать, а в ящике плата. Нам двух дней хватит. На третью ночь надо назначать встречу, но я тебя умоляю, Кастер, сдуй свои амбиции, мы в полной заднице, не до разборок.

Кастер мог бы ответить, но он и сам ощущал всю безвыходность их положения, потому озирался, смотрел на Карин и тихо спрашивал:

− Слушай, а чисто теоретически, если мы ее сейчас грохнем и тело тут бросим. Что потом будет?

− Не думаю, что на этом все закончится, − ответил Шеф, который и сам об этом думал. – Черепахи, или кто эти люди, так просто не отстанут. Ну, найдут ее тело, а если не найдут? Нас будут искать, вот в чем беда. Теперь уже, если и убивать ее, то только со злости, а лично мне не хочется.

− Я слил нам воды в дорогу! – крикнул Кирк, вылезая из люка и размахивая небольшой канистрой.

Что в ней было раньше, думать не хотелось, но им всем не привыкать.

− Хорошо что не отлил, − ответил ему Шеф, пытаясь как-то разогнать гнетущее чувство, и велел Кастеру собрать всех в тени, а уже там, осмотрев остатки своих ребят и новичков, он сразу перешел к делу:

− Встречаемся через две ночи на третью вот здесь, − сказал он, указывая на приметный выступ каменной породы, обозначенный на нарисованной карте склонившимся в сторону пустыни шипом.

− Но я-то в том районе не бывал, − признался Вильхар, глядя на карту. – Мы точно найдем?

− Поверь мне, вулканий киль ты не пропустишь, − гыгыкнул Кирк, хлопая Вильхара по плечу.

− Если карта точная, нам радара хватит, − вмешалась Карин.

− Главное, чтобы вам хватило воды, − строго буркнул Кастер, который внезапно успокоился и взял, наконец, себя в руки.

− Мы можем ее добывать, так что…

− Да, они точно выживут, − перебил Вильхара Шеф. – Если мы опоздаем, ждите нас не больше суток, а потом сваливайте оттуда и действуйте уже сами.

− Суток? Так мало? – поразилась Карин.

− Это не мало, это дохера, если кто-то из нас попадет к врагу, − отрезал Шеф и протянул карту Бергу, сидевшему в стороне. – Постарайся запомнить как можно больше, потому что я отдам карту Карин и Вильхару. Еду тоже забирайте, − сказал он уже в сторону, чтобы не встречаться с Бергом взглядом.

Как ни странно, капитан спорить не стал, просто взял карту и уставился в нее взглядом.

− А почему еду им? – не понял Кастер.

− Им под землю уходить, а мы по пути еще чего-нибудь подстрелим, − пожал плечами Шеф, но все же позволил заму стащить кусок плохо прожаренного мяса.

От одного вида того, что они насмолили над огнем, становилось ясно, что Роберта не хватает, но обсуждать это никто не хотел. Они просто собирались в путь.

Когда Берг осторожно встал, опираясь на горячий металл танкобура, все сделали вид, что ничего не происходит, давая ему возможность поговорить с Карин. Кастер только дернулся, но Кирк быстро придумал ему дело, а Шеф, хоть и стоял в стороне, а не наблюдать украдкой не мог. Злился, презирал себя за это, но все равно тайком следил за неспешными шагами Карин.

− Держи, − сказал Берг, протягивая ей карту.

− Будь осторожен, ладно? – попросила она.

− Как будто у меня есть выбор, − фыркнул Берг и даже отвел взгляд.

Говорить с ней было тяжело и неприятно и отпускать при этом никуда и ни с кем не хотелось.

«Она моя, − говорил он себе. – Мы выберемся и все будет, как прежде».

− Прости, − вдруг сказала она и быстрее, чем он понял, что это не ответ на его мысли, она просто его обняла. – Прости, что из-за меня тебе пришлось убивать и…

− И? – ошарашенно пошептал Берг, желая знать, какое еще гребаное «и» тут может быть.

− Просто береги себя, я буду ждать тебя на указанном месте через три ночи, − быстро сказала Карин и резко отстранилась. – Нам пора ехать.

Берг попытался поймать ее взгляд, но она упрямо прятала глаза.

«Кого именно ты будешь ждать?» − хотелось спросить Бергу, но он молчал, потому что боялся ответа, боялся, что его можно променять на конченного маньяка, уголовника со стажем и главу банды долбанутых пидорасов – по крайней мере, именно так Берг называл его, глядя, как Шеф щелкает его зажигалкой и смотрит на его женщину, делая вид при этом, что вникает в спор Кастера с Кирком об оружии. Его было мало, а делить как-то надо.

− Эй, ты! – внезапно сказал этот гад, обернувшись на Берга. – Ковыляй сюда, нам твоя черепуха не помешает.

− В смысле? – не понял Берг.

− Думать надо, блять. Ты военный, так что неси сюда свою задницу!

− Трахать будем, − как мальчишка, хохотнул Кирк, и Берг вдруг остро болезненно ощутил, что по-настоящему стал одним из них. Это очень ему не понравилось, но на бредовую шутку разозлиться так и не вышло, а губы сами кривились в усмешке, словно тело само решало, как в Пекле жить, не считаясь ни с разумом, ни с чувствами.

Мужчина в высоких военных ботинках, зашнурованных тонкими полосками змеиной шкуры, перешагнул порог и браво зашагал по металлическому полу подземного бункера, старательно не наступая тяжелыми ботинками на провода на полу.

Синий искусственный свет освещал лишь часть зала. Он доходил до самого края света и опускался на одно колено. Так он и замирал, ожидая, когда его заметят, когда о нем вспомнят, когда с ним захотят говорить, потому что милостивой Зене виднее, когда говорить со смертным, даже если она сама его звала.

Иногда он ждал ее внимания часами, потому, когда свет вдруг вспыхнул, грудь сковал страх.

− Я хочу знать только одно, − заявил искусственный компьютерный голос. – Это ты готовил группу, отправленную к Демонам?

− Да, моя госпожа, − отвечал он, склоняя голову еще ниже, чтобы не увидеть случайно и пальца на ее ноге, потому что за такое самоволие Зена карала по-настоящему.

− И разведчика? – спрашивала она.

− Да, моя госпожа.

− Тогда почему они все мертвы? Из-за тебя мы понесли огромные потери и потеряли женщину!

− Простите, моя госпожа, я все исправлю…

− Нет! – перебила она его, и он упал на пол, склоняя голову как можно ниже, безмолвно умоляя о пощаде.

– Ты больше ни на что не годен, − заявила Зена.

Послышались шаги легкие и зловещие.

− Моя госпожа, − вмешался молодой голос, когда полупрозрачные пальцы раскрыли ладонь над мужским телом искрящейся током рукой.

− Закрой рот, Дориан, − велела Зена, и от ее руки ток вдруг ударил в мужчину у ее ног, заставляя тело корчиться в предсмертных судорогах, а она смеялась, пока над телом не появился дымок, и комната не заполнилась мерзким запахом.

− Не зли меня, Дориан, − сказала она внезапно, прижимая к груди руку и проводя по ней так, словно полупрозрачная плоть по-настоящему ощущала волнующие прикосновения. – Тебя я хочу, а его больше нет, но от наказания тебя это не спасет. Иди сюда, мой хороший…

Дориан шел, а сам мечтал вот так же закончить эту безумную жизнь на полу у ее ног, потому что нет участи страшнее фаворита Зены. Сегодня ты живешь в ее покоях, а завтра выгребаешь отхожую яму ее рабов. В чем тут великое служение, Дориан не понимал, находя во всем схожесть с адом, выдуманным когда-то людьми, просто пытками руководила дьяволица по имени Зена.

Глава 7

Переднее колесо танкобура поднялось, заднее вдруг приподняло махину, и набирающий обороты бур уткнулся острием в песок, раскидывая его в стороны и поднимая пыль.

Шеф, сидевший на капоте машины, отъехавшей в сторону, прикрыл рукой лицо. Прикрыться от мерзкого песка, заполнившего воздух, ему было просто нечем, но и уезжать он не спешил. Одна команда и Кастер развернет машину и поведет ее по самому краю песка до кактусового угла и дальше вдоль каменной породы до самой волчьей норы. Так и будет, но только когда Шеф убедится, что Карин покинула это место.

Впервые ему было почти страшно от мысли, что что-то может пойти не по плану, хотя он давно привык, что в Пекле не по плану идет все и всегда. Вроде по-настоящему привык, а теперь нервничал, словно новичок.

«Если они не свалят, то я и выкрутиться не смогу», − признавал он сам себе и напрягался всем телом, глядя на то, как утопает в песке страшная машина, словно бревно в воде, еще и песчаная воронка за ним обвалилась, оставляя привычные для пустыни неровности. Оливер вдруг подумал, что это все застывшие волны моря, которое они заслужили, а потом прогнал этот меланхоличный бред. Думать надо было о чем-то практичном, например о том, что, когда пыль осядет и прогуляется ветер, никто и не найдет место, где махина исчезла.

− Шикарно же! – радостно воскликнул Кирк. – Такая крутая штука…

Шеф обернулся, а потом кивнул, понимая, что сидевший на заднем сидении лысый товарищ восхищался машиной, ушедшей в песок.

− Поехали, − просто сказал он Кастеру и снова посмотрел на Зену.

− Кстати, как ты с этой штукой справился? – спросил Кастер, запуская мотор.

Шефа этот вопрос не интересовал. Он знал, что раньше Кирк работал со строительным транспортом, даже предполагал, что что-то подобное могло быть в его работе, потому слушал скорее мотор, чем разговоры.

− Да… что там разбираться!? – махнул рукой Кирк. – Он внутри и снаружи очень похож на машину для прокладывания тоннелей. Там тоже такой бур, но кабинка маленькая и оружия нет, так что… Я сразу врубился…

− Стоп! – перебил его Шеф. – А ну скажи мне приблизительно, сколько лет этой твоей рабочей машине?

− Че? – не понял Кирк.

Шеф даже обернулся, схватившись за раму переднего стекла, и посмотрел на Кирка.

− Сколько лет назад была такая машина создана? – повторил Шеф. – Та, на которой ты работал.

− Да откуда мне знать.

− Это было после создания ЗиПи3, как изолированной зоны, − тихо вмешался в разговор Берг.

Он как раз сидел на переднем сидении и оказался между Шефом и Кирком, а потом поежился от взгляда главаря. Слишком зло посмотрел на него Шеф, но злился он не на Берга, вовсе нет. Злился он на собственную идею, которая казалась слишком безумной.

− Что? − не выдержал Кастер. – Говори уже.

− Да что говорить? – раздраженно шикнул Шеф и отвернулся. – Что мы знаем? У наших врагов есть костюмы, похожие на броню ЗАП двух разных видов. Очевидно, что тот первый был оснащен лучше нападавших…

− Да, Карин как раз просила тебе передать, что у них были не совсем такие же костюмы, но очень похожие, − перебил его Кастер. – Менее мобильные, что ли? Чет я забыл, что именно она сказала.

− Старые, грубые, менее мобильные, − пробормотал за спиной Шефа Берг.

Шеф только отмахнулся.

− Надо быть идиотом, чтобы не заметить, что они другие: попроще, но все равно, зараза, круче наших голых жоп!

− На самом деле, − снова начал Берг, − Они похожи на костюмы ЗАП-а прошлого века, я видел в музее снаряжения на станции Космического союза безопасности.

− При условии, что в КСБ попадает не все, − подал голос Кондар и тут же прикусил язык.

Ему очень не хотелось привлекать к себе внимание, даже скорее забиться в угол. Берг же, наоборот, хотел в угол не забиваться, хотел себе это не позволить и думать хотел о чем-то полезном, потому радовался обсуждению.

− Да, в КСБ действительно не все и не рабочее, а так − визуальные макеты, но…

− Но не в этом ваще дело, − перебил его Шеф. – Ты говорил, что если доберешься до управления барьером, то сможешь отправить запрос на Землю, верно?

− Ну да, − пожал плечами Берг. – Она должна иметь канал связи с системой.

− А каковы шансы взломать систему и считывать ее разработки? – спросил Шеф, заставляя всех переглянуться. – Ну, сами посудите. Оно похоже, но сделано где-то здесь на каком-то подобии производства. Самопал, но явно по рабочим чертежам, скажете нет?!

− Да, но… нахера? – спросил Берг. – Вот прикинь, ты взломал систему и че − ты будешь сидеть тут? Если ты можешь построить костюм, то и крейсер можешь. Ты что, не свалил бы отсюда?

− Бля! Ты тупой? Нам всем некуда валить! – рыкнул Шеф.

− Ну а закон? – робко вмешался Кастер. – Если бы кто-то взломал систему, он бы о нем узнал и попытался бы сбежать… наверно. А вы не бежали бы?

− Мало ли, какие могут быть причины остаться, − буркнул Берг, явно пытаясь прикрыть собственный зад.

Шеф даже обернулся, мечтая уловить его на лжи, прижать к стене и заставить сказать, что про тупой закон он все придумал, но внезапно понял, что, если он это сделает, даже у него причин двигаться дальше не останется. Демонов больше нет и Шеф им точно больше не нужен, а тем, кто остался, нужна какая-то цель. Ему, в том числе.

− Власть тоже может быть причиной, − сказал Кирк. – Кто он там? Беглый пекловец? Дырка с подгоревшей жопой? А тут, при взломанной системе он − бог, скажете нет?

− Вообще-то, − прошептал Берг, сглотнув от ужаса и осознания, − можно даже определять падение капсул и… влиять на него.

− Вот же су-у-ука, − протяжно выдохнул Шеф и отвернулся, запрещая себе думать.

Остальные тоже притихли, явно пытаясь уложить в голове подобную догадку.

Зена ползла к земле. Ее белый диск, ничуть не изменившись, коснулся песчаного горизонта, раскаляя песок.

− Скоро начнется настоящее пекло, − сказал Кирк, видимо наблюдая то же самое.

− Пекло? – переспросил Берг, видя, как согласно кивает Кастер. – О чем вы?

− О жаре, − пожал плечами Кирк.

− В смысле? – не понял Берг.

Ему казалось, что жара есть уже сейчас, что она невыносима и хуже быть уже не может, но те, кто жили здесь, имели другое мнение.

− Зена последние дни была добрая, − сказал Кастер.

− Да, вообще ласковая, − согласился Кирк, − а теперь вот побелела, значит завтра лопнет и неделю будет стоять страшное пекло.

− Это что? Примета? Как в каменном веке? – с истерическим смешком спросил Берг.

− Если ты сможешь так же поржать завтра, я соглашусь, что ты не надменный дебил, − заявил Кирк, пнув ногой сидение капитана. – Только учти: я тебя выкину на жару на часок.

− Не надо, − жалобно попросил Берг, понимая, что он при любой жаре с такой болью в ноге не продержится и часа. Один сегодняшний день и тот тянулся, как бесконечная пытка.

− Ла-а-адно, − довольно протянул Кирк. – Прощаю.

− Ха, кстати! Мы едва не поспорили, выебал бы ты его или нет! – вспомнил Кастер.

− За что?

− За понты!

− Будут понты – выебу.

− Да харе! – вмешался Шеф. – Он же таких ваших шуток не понимает.

− Да какие тут шутки? – спросил Кастер. – Всех трахали и…

Он заткнулся, увидев злой взгляд Шефа, пожал плечами и занялся тем, ради чего в общем-то сидел тут: следить за обстановкой со стороны Ястребов.

− Слушай, − начал Шеф, обращаясь к Бергу и все же глядя ему в глаза, − а расскажи мне про ваши с Карин чипы. Ты ж должен быть в курсе.

− Чипы? – переспросил Берг, всем своим видом спрашивая, какого он должен это рассказывать.

− Да, про медицинские чипы, иногда это бывает важно.

− А то ты не знаешь, какой всем патрульным вживляют иммунный чип, − фыркнул Берг. – Ах, да у тебя же вообще никакого образования нет, откуда тебе знать.

Он шипел, как змея, не в силах удержать свой гнев, свое презрение, свою ненависть к собеседнику. Он был готов мириться со всеми, но не вот с этим типом, не с его участливым тоном и разумными вопросами.

«Лучше бы ты сдох», − думал он, глядя в совершенно равнодушные к его гневу глаза.

Даже Кирк за его спиной не дал ему по голове кулаком, хотя кулак поднял и опустил, махнув рукой.

− Должны ставить общий космический, − спокойно ответил Шеф, − но, во-первых, есть модификации, во-вторых, есть еще высший чип…

− Высший, − фыркнул Берг. – Ты хоть знаешь, сколько стоит высший иммунный чип!?

− Не знаю, но у меня такой стоит, − ответил Шеф. – Мне дед оплатил, поэтому… мало ли, что может быть у вас с Карин.

− У нас нет знаменитой на все человечество родни, − ответил Берг и отвернулся.

Не хотел он поддаваться этой мерзкой злобе, выдающей всю его беспомощность, а она так и лезла из него, пыталась плевать ядом, жалить куда попало, если уж убить не выходит. В том, что Шефа ему в честном бою не убить, теперь Берг даже не сомневался.

− Понял, значит – общий космический, а что у Карин с гормональным чипом? – спросил Шеф, стараясь сохранять спокойствие.

− О! То есть ты у нее не спросил, когда руки свои распускал? – со смехом сказал Берг. – Чем ты думал, лидер Демонов?

− Хуем! – в тон ему ответил Шеф. – Не выебывайся, сам же им думаешь прямо сейчас.

− Не-е-е, он жопой, − довольно сказал Кирк, словно все уже про жопу Берга узнал.

Капитан скривился, насупился, но не ответил.

− Просто скажи, как обстоят дела, − чуть жестче заговорил Шеф.

Он почти приказывал, и это злило Берга еще больше, заставляя протестовать.

− А что у нее не спросил? Постеснялся, что ли? – язвил он насмешливо и вот теперь уже получил от Кирка кулаком по макушке, без особой злобы, но в и без того битой голове Берга все зазвенело.

− Гормональные чипы женщинам-военным больше не ставят, − вмешался судья. Ему просто стало страшно, что драка или того хуже стрельба начнется прямо в машине, а ему тогда и спрятаться от этих безумцев будет некуда.

Шеф, готовый броситься на Берга и придушить его на месте, осекся и почти испуганно посмотрел на Кондара.

− Почему? Какого вообще? Разве все эти их бабские… бля.

Он настолько смутно помнил женскую физиологию, что мог разве что беспомощно матюгаться, но беременная баба тут в Пекле − это верх пиздеца.

− Доказано, что это нарушает работу эндокринной системы, да и женщины многие потом не восстанавливаются. Я изучал этот закон, потому что у меня племянница недавно на службу поступила.

− И че? – спросил Шеф, едва не воя.

«Да, блять, объясните мне уже кто-нибудь!» − мысленно взвыл он, глядя то на Берга, то на Кондара.

Судья его так и не понял, потому неловко улыбнулся. Он мог много рассказать про закон, но, почему это волнует Шефа, никак не мог понять, зато Берг понимал и, тяжело вздыхая, все же отвечал:

− Не дергайся. Не беременна она и не может. Им теперь просто матку удаляют. Выносить ребенка может и искусственная капсула – это уже не проблема, а когда нельзя получить яйцеклетку, то это уже финиш, поэтому признали, что такая операция калечит женщин меньше. Количество женщин на службе, конечно, уменьшилось: не все решаются, но Карин вообще детей никогда не хотела, так что…

− Да просто ты уебан, вот и не хотела, − искренне заявил Кирк и, прежде чем капитан огрызнулся, пнул его сидение, да так ловко просчитав момент, что Берг едва воздухом не подавился.

− Все! – строго сказал Шеф. – Все заткнулись и следите за пустыней. Нам еще жрачку добыть надо.

Он отвернулся, потому что ему вдруг захотелось знать, пошла бы Карин на это, не будь в ее жизни героя Оливера Финрера? И ему казалось, что служба эта ее не волновала бы. Самым мерзким во всем этом была его тревога. Ему было не все равно и это бесило.

− Каждый сам отвечает за свои поступки и не важно, кто там на них влиял. Своя башка есть, − говорил Оливеру прежний Шеф, много раз говорил, но по-настоящему Бешеный Олли научился относиться так лишь к собственным действиям.

− Парни, − подал голос Кастер, и только тогда Шеф понял, что навстречу им идет отряд, черные силуэты которого Шеф уже давно видел, но не замечал из-за мыслей.

− Это, скорее всего, Волки, так что тормози, я пойду им навстречу, − велел Шеф.

− Один? – поразился Кирк.

− Один, иначе это можно будет считать нападением, потому что мы не на ногах.

− А если это Ястребы? – взволнованно спросил Кастер, остановив машину.

− Ну, значит я убью их, − пожал плечами Шеф и, достав пистолет, спрыгнул в песок и шагнул вперед.

− Волки − это те придурки, у которых я сразу оказался? – уточнил Берг, припоминая карту.

− Ага. Они тебе понравились? – весело спросил Кирк.

− Пиздец как, − ответил Берг и тут же закрыл рот.

Он действительно становился одним из них даже в разговоре, осталось только привыкнуть к пидорским шуткам и от него – капитана космического патруля − останется бледная тень человека. Как этого не допустить, Берг не понимал и, обернувшись, смотрел на Кондара, в котором от цивилизованной личности было много больше. Это тоже бесило.

«Какого черта? − спрашивал себя Берг. – Он убил давно, а я лишь этой ночью, так какого?!»

Ему на это никто не смог бы ответить, а Кондар испуганно жался в сидение, вжимал голову и с опаской смотрел на Берга так же, как на всех остальных. В отличие от них, он не был создан для борьбы.

Глава 8

− Ну, здравствуй, Должник! – крикнул лидер отряда, движущегося навстречу.

Шеф сначала даже не понял, что это может значить, прищурился и приготовился если надо резко поднимать руку и стрелять, но собеседник усмехнулся, обнажая металлические клыки, и приподнял козырек кепки, чтобы можно было увидеть его лицо. Обгоревший нос и щеки смуглого мужчины не помешали узнать того самого парня, который охранял их при восстановлении озера.

− Ирон, − отозвался Шеф, криво скалясь, вместо улыбки, которую пытался изобразить. Боль, жар и усталость брали свое.

− И правда, запомнил, − усмехнулся весело зам Вожака и, жестом велев остальным оставаться на месте, пошел к Шефу, чтобы не перекрикиваться с мирного расстояния. – А мы идем проверять, живы ли вы? – признался он, подходя ближе.

− Частично, − сообщил Шеф.

Оружие он прятать не спешил, хотя Ирон свой пистолет уже убрал, достал мятую пачку сигарет, щелкнул зажигалкой и закурил, выдыхая дым Шефу в лицо. Кажется, слишком быстро понял, что расклад изменился, и Демоны им не союзники, а так − мелкая сошка, которую можно ставить на место.

− Тяжелые времена настали? – спросил Ирон неожиданно для Шефа без излишнего высокомерия, а скорее с любопытством.

− В Пекле все переменчиво, − ответил Шеф, не желая отчитываться о собственном положении.

− Да, особенно если за дело берешься ты, − хохотнул Ирон, и Шеф был уже готов к очередной колкости на тему своего прошлого, но ее не было. Волк сменил тему: − Мне ты ничего не расскажешь?

− Не хочу трепаться на жаре, − честно и все же лживо признался Шеф.

Он хотел поговорить с Вожаком, и наедине. Больше ни с кем.

Ирон, как ни странно, только кивнул.

− Вас много?

− Со мной пятеро. Остальные уже стали обедом падальщиков.

− Ничего, мы у них обед отобьем, − весело сказал Ирон. – Вожак приказал привести к нему лидера тех, кто остался. Ты же и сам к нему пойдешь?

− Да, он мне и нужен.

− Тем лучше. Я отведу вас к логову, а остальные мои ребята пойдут за трупами.

− Ну, если вам нужно обгорелое мясо…

Шеф пожал плечами. Он не хотел думать о том, что будут делать Волки с его врагами и с его друзьями, вернее с их телами, потому что привык думать только о живых и помнить мертвых, но уж точно не таскать их туши по пустыне.

Ему было даже непонятно, на кой раж перед ним отчитываются.

− Тогда просто иди за своими, а я дам команду парням и жду вас.

− Наша машина до логова может и не дотянуть, − сразу признал Шеф.

− Тогда вам придется ее бросить, не доехав. Ждать, пока вы ее дотащите, я не буду, − сообщил Ирон и развернулся.

Ушел, неспешно затягиваясь настоящими сигаретами и выдыхая дым в и без того раскаленный воздух.

Он не побоялся повернуться спиной. Доверял ему? Хорохорился? Продавал свою жизнь подороже или тупо повторял жест Шефа, уходившего так же от Ярвана?

Последняя мысль Шефа даже насмешила.

«Делать ему больше нечего − тебя копировать», − сказал он сам себе и, зашагав к своим, вытер неспешно лоб, совершенно сухой и горячий.

В голове сразу всплывал вечный в Пекле вопрос: как отвечать за других, если ты сам не в себе? От боли в обожженной руке. От звона в голове. От пляски мыслей. От банального жара, в конце концов.

В запястье снова что-то укололо, будто чип шевельнулся. Невнятно фыркая себе под нос, Оливер ощупал место под кожей. Он только в теории знал, куда младенцам вводят этот самый чип – этакий искусственный интеллект для иммунитета, с которым теперь живет весь мир. Но, кроме теоретических знаний и записи в собственной мед карте о высшем чипе, содержащем информации обо всех известных человечеству микробах, Оливер помнил и еще кое-что. Перед самой отправкой ему вкололи еще что-то. Тогда после самого укола несколько раз руку так же кольнуло, но куда сильнее. Он, гордый глупый мальчишка, даже спрашивать не стал, что это было. Только уже здесь узнал, что никому другому тут ничего не вводили.

− А тебе чет кололи? – удивился Кирк, когда он мальчишкой еще заикнулся об этом, впервые задумавшись. – Не успокоительное ли часом? А то ты у нас Бешеный…

Кирк тогда ржал, а Оливеру было не смешно, потому и про карцер он ничего потом уже и не спрашивал. Не был он ни буйным, ни агрессивным, ни опасным. Тогда не был. В этом он не сомневался, но не знать собственных тайн было неприятно. Добавили ему что-то или, наоборот, отняли?

Правду он уже не мог узнать.

− Все, парни, − просто кричал он своим. – Поехали. Вожак нас ждет! И не забываем, что нам нужна жрачка, так что кто-то, видимо, пойдет на охоту.

− Кто-кто? Кирк, блять. Кто ж еще? − отозвался лысый великан недовольно, словно уже успел тут с кем-то поругаться.

− Да, Кирк. На тебя вся надежда, − без шуток согласился Шеф и запрыгнул на капот ворчащей машины – горячий, раскаленный и потому невыносимый, как все Пекло.

Тут не помешала бы шутка про поджаренный зад, но на нее у Шефа сил не было, потому дальше они поехали в унылом молчании, но продержалось оно недолго, потому что еда сама прыгнула им в руки, вернее пролетела над головами и получила пулю от Шефа. Быстрый выстрел, похожий во многом на бросок змеи, восхитил даже Ирона.

Волк устроился рядом с Шефом и только странно улыбался.

Машина до логова не дотянула совсем немного, поэтому и бросать ее было не страшно.

− Жаль, Зена уже села, − вздохнул Кастер, глядя на датчик энергии, но тут же закрыл рот, понимая, что болтать про установленную на ней солнечную − черт знает как работающую − батарею точно не стоит.

Ирон его слова, к счастью, не заметил, потому, прихватив с собой оружие, ящик с платой и птичью тушу, они пошли на встречу с Вожаком.

Тот принял их сразу.

− О, а я думал звезда Бешеного Олли зашла, − вместо приветствия сказал Вожак.

− Не дождешься, − ответил Шеф и улыбнулся. – Я пришел просить у тебя убежище для своих парней на два дня, − сразу перешел он к делу. – Нашей базы больше нет. Нам надо зализать раны и решить, что делать дальше.

− И почему я должен согласиться? – спрашивал Вожак.

Они были не одни, и эта беседа мало походила на разговор союзников, хотя бы потому, что по обе руки от Вожака стояли двое парней с автоматами, скаля свои металлические клыки. За Шефом почти так же стояли Кастер и Кирк, да и за ними Берг держал наготове пистолет, хоть и использовал как опору плечо Кондара. Волки бесили его достаточно сильно, чтобы любить даже Финрера больше, чем людоедов, едва его не сожравших.

− У меня есть плата, − спокойно сказал Шеф. − Очень хорошая плата…

− Снова принес мне порнуху? – со смехом спросил Вожак. – Мы скопировали ваши диски, так что это не интересно…

«У них копия моей блондинки!» − радостно подумал Кирк и уже думал, как будет подбивать Шефа на идиотскую миссию по спасению порнухи.

Он чувствовал себя настоящим извращенцем, но его больше устраивало трахать кулак, чем мужиков, и даже перспектива насиловать бабу все равно не возбуждала, а вот сисястая блондинка и кулак – это в самый раз.

− Это не порно, − уверенно сказал Шеф и сам поднял ящик, чтобы поставить его на стол перед Вожаком, щелкнуть подобием замков и открыть.

− Твою мать, − вырвалось у Кастера.

Кирк подавился слюной, которую уже пустил на свою блондинку в воображении, а Вожак присвистнул.

Ящик почти доверху был забит настоящими сигаретами. Их начал собирать еще Сильвер Милиган – прежний Шеф, вот на такой экстренный случай. Олли же эту традицию продолжил. Все найденные сигареты, все, что он находил у новичков, у трупов врагов, да где угодно, он складывал в этот ящик. Даже та пачка, что он забрал у Берга, почти полная, сама была сожжена, а все ее содержимое легло вот в этот ящик, становясь частью «золотого запаса».

− Два дня в каком-нибудь углу и вода. Вот и все, что нам надо, − сказал Шеф настойчиво.

− Вода − это дорого, − протянул Вожак.

− Не дороже сигарет, волчара, − огрызнулся Шеф, сразу давая понять, что торгов не будет, словно это не он просил о помощи, а ставил условия. Чтобы закрепить эту позицию, он даже добавил: − Нам нечего уже терять, так что… соглашайся.

− Иначе что? – спросил Вожак.

− Иначе я проверю, сколько твоих парней я могу убить до того, как они завалят меня, просто так, ради титула Бешеный после смерти, − совершенно серьезно ответил Шеф и, несмотря на напряжение, Вожак рассмеялся.

− Хрен с тобой! Я принимаю сделку! Выдам вам один зал у одного из выходов. Там рядом колодец есть. Вода не самая чистая, но вам же не привыкать. По рукам?

Шеф задумался на миг, оговорка на тему воды напрягала, но торговаться он опасался, тут можно было дотрындеться до того, что без воды останешься.

− Огонь там будет где развести? – уточнил Шеф, вспоминая о еще одной нужде.

− Будет, − коротко ответил Вожак.

− Тогда по рукам!

Шеф первым протянул руку, и Вожак ее пожал.

− Но я хочу знать все детали, − тут же добавил он.

− Да, давай обмен информацией наедине через час-другой?

− Я позову тебя, − ответил Вожак и приказал отвести Демонов в какой-то западный тупик.

Туда они шли молча, хоть и кипел каждый из них по-своему, но при чужаках, опасаясь этого самого тупика, выяснять отношения не стали.

Тупик оказался не так уж и плох. Коридор действительно просто обрывался ямой с системой цепей и ведром – колодцем. По обе стороны от тупика были залы. В правом, маленьком, порода обвалилась, открывая еще не потемневшее небо. Под ним было место для огня, давно обложенное камнями, но явно не использованное несколько лет. В углу камни были с зарубками – такие, что их можно было использовать, как лестницу, и выбраться на поверхность. В левом зале даже стояли ящики наподобие кроватей с каким-то тряпьем, когда-то бывшим одеялами.

− Ну, не совсем дерьмо, − осмотревшись, заключил Шеф.

− Да, но… что это за хуйня была с сигаретами?! – взвыл Кирк.

− Да! Какого? – тут же поддержал его Кастер. – Мы тут какое-то дерьмо глушим, когда…

− Завалите ебала, − прервал их нытье Шеф, мгновенно напоминая, кто здесь главный. – Дай вам волю и вы выкурили бы весь гребаный ящик и нихера бы не получили, кроме тоски по табаку. Вон капитанишка вообще с перепугу забыл, что курил, так что закрыли рты и за работу. Кастер, сгоняй и пригони машину куда-нибудь поближе, если она там хоть немного энергии еще добрала, если нет − вернешься, пойдем ее отбуксовывать вручную. Кирк, пойдешь с ним на всякий случай, а мы пока попробуем приготовить наш обед. Возражения?

− Нет, − буркнул Кастер с таким видом, словно ему предложили поспорить с собственной смертью.

Зато Кирк внезапно заржал, хлопнул Шефа по плечу и прошептал негромко на ухо:

− С возвращением, а то я думал, что ты так размяк, что стальные яйца я уже не увижу.

Улыбаясь, он погнал Кастера к подобию лестницы, а Шеф пошел за водой, мысленно соображая, что он сам способен сделать с птичьей тушей, кроме как оторвать ей голову.

Глава 9

Сине-серые глаза Дориана были широко распахнуты и в искусственном свете вытянутых люминесцентных ламп над головой сияли голубым светом, будто у киборга. Это больше всего возбуждало Зену. Она улыбалась, кривя свои голубоватые губы, и вела полупрозрачными руками с сияющими внутри проводами по телу своего любовника, вырисовывая линии на сильной груди бывшего военного медика.

С методичностью настоящего садиста она ждала того мига, когда он почти расслабится, а потом била током и так ловко, что тот проходил по коже, оставляя серые метки, подобные точкам с мелкими молниями. Потом они побагровеют, но сейчас от каждого удара Дориан выгибался, скользя кончиками пальцев по стене.

Его руки, поднятые вверх, должны были лежать на пружинистом старом матрасе. Их ничего не держало, но такими были правила. Если он их поднимет, если он только посмеет прикрыться или защищаться, она покажет ему, что такое настоящая боль.

Кровать, эта ненавистная кровать, словно специально для усиления этой пытки, не имела никакой спинки, а безумно хотелось во что-то вцепиться, особенно когда она резко двигала бедрами, и в паху вместо возбуждения появлялись уколы электричества. Как она заставляла тело держать эрекцию, Дориан не понимал и просто ненавидел ее за это. После нескольких часов то резкого секса, то медленного и томного, как сейчас, еще более невыносимого, без разрядки, без облегчения, зажатый ее телом, распухший от возбуждения член просто болел.

− Посмотри на меня, мой хороший, − говорил компьютерный голос. – Ты же любишь свою госпожу?

− Люблю, − врал Дориан, с трудом не срываясь на крик, − но, моя госпожа, я…

− Молчи! – тут же приказывает она ему и бьет током, задевая сосок. – Ты знал, что это наказание, а не награда.

От боли у мужчины наворачиваются слезы. Он сжимал кулаки и затыкался.

− Смотри на меня! – приказывала Зена.

Тогда он поднимал голову и делал то, что она хочет: смотрит, но не на ее жуткое лицо, а туда, где она раскрывается, чтобы захватить его член в силиконовую пасть, потому что иначе влагалище этой твари Дориан назвать не мог.

− Умница, − протягивала она, снова проводя пальцами по его груди, уже лаская и двигая бедрами быстрее.

Она была еще далека от удовольствия, оно только зарождалось яркими искрами в ее искусственном теле, но ей нравилась игра. Она была так увлечена, что не желала воспринимать никакие сигналы, а панель сообщала о новой капсуле и полезном специалисте в ней.

Никого она к этим датчикам не подпускала, и никто не мог изменить точку падения. Капсула пролетала мимо и мчалась в пески Хайбы, чтобы мелькнуть красным огоньком в небе.

− О, смотри! Новенький, − радостно сообщил Кастер, увидев красный огонек.

Они с Кирком как раз дотолкали машину до маленькой ниши в скале, недалеко от вышки Волков. Поставить ее сюда посоветовал сам Ирон, когда они приближались к норе.

− Тронуть ее мы по соглашению не можем и охранять как бы не должны, но это наша территория, так что самое то − вот тут ставить, − сказал он. – Если змеи залезут или птицы насрут, тут конечно вам никто не поможет, но стырить никто не сможет.

− И на том спасибо, − ответил Шеф, а Кирк мысленно добавил – блять.

Теперь же эта мысль казалась ему отличной. Машина стояла в нише рядом с их выходом из логова, можно было спрыгнуть со скалы и сразу запустить двигатель. Все лучше, чем куда-то бежать.

Последние лучи Зены, чуть отражаясь от спутника, еще немного подпитали аккумулятор, и машина не доехала совсем немного, настолько что Кирк решил перекинуть веревку через плечо и дотянуть ее до ниши. Кастер добросовестно пытался ему помочь, но толку от пацана Кирк не заметил. Теперь же, восстанавливая дыхание, он смотрел на красную точку и растерянно пожимал плечами.

Капсула падала в пески где-то совсем рядом. Летела стремительно, потом вздрогнула от раскрытого парашюта и парила медленно вниз так близко, что упускать новенького было обидно, но и прав на него они не имели.

− Жаль, не наш парень, − сказал он.

− Почему? – спросил Кастер и только потом осознал, что ехать за ним не на чем и территория не их. Драться с Волками за новичка − то же самое, что младенцу у бешеного волка кость отбирать.

− Идем, − заключил Кирк, понимая, что объяснять ничего не надо, а потом добавил. – Если вдруг он наш, то судьба его к нам приведет, как-нибудь, но приведет.

Сам Кирк вспоминал Олли, который был одним из них, и не важно, куда там упала капсула, а Кастер почему-то озирался на красный огонек в песках, даже когда они поднялись наверх. Что-то вроде чутья говорило ему, что вот за этого новенького стоило побороться, но он просто спустился вниз, оставляя за Волками право забрать своего новичка.

Капсула действительно упала так близко к лагерю, что, как только она открылась, в новичка ударил яркий свет прожектора. Ослепленный им юноша сразу закрыл глаза и поправил очки. Они у него имели не ушки, а резинку, чтобы точно не потерять.

Дурацкие ремни, отстегнувшись, саданули его по губам и это сильно мешало соображать. Спешно слизывая кровь с верхней губы, он на ощупь выбрался из капсулы и отползал в сторону, чтобы позволить болезненным спазмам вытолкнуть все, что еще было в его желудке, взболтанное при таком падении, и рухнуть в песок.

Он даже отдышаться не успел, а яркий свет закрыла широкоплечая фигура.

Открыв один глаз, новичок улыбнулся.

− Привет, − выдал он весело, почти по мальчишечьи и тут же вздрогнул, когда в улыбнувшейся в ответ пасти заблестели металлические клыки, острый зубастый контур которых сложно было не распознать.

Опомниться ему не дали, схватили за майку и вздернули на ноги, вызывая новый приступ тошноты.

− Стой, я…

− Завали хлебало! – сказал ему незнакомец и закинул на плечо.

Больше голос новичок не подавал. Прожектор потух, но он все равно осматривался. Его очки изменяли контрастность всего вокруг и потому помогали видеть даже в полной темноте. Именно поэтому он смог увидеть еще двоих с автоматами и окончательно притих.

«У меня есть много всяких знаний. Я полезный», − успокаивал он сам себя, лихорадочно пытаясь вспомнить, когда была создана изолированная зона ЗиПи3: до создания нейросетей или после, потому что от этого зависела его судьба.

Пока его несли к Вожаку, он даже не попытался дергаться: худой, субтильный, вечно сидевший за книгами и компьютерами, он точно был не противник тем парням, что внесли его в пещеру, пронесли по коридору и кинули к ногам какого-то зубастого типа.

− Легкий совсем, − сказал тот, что его принес. – Нечего тут жрать.

− Да я вижу. Очки с него снимите, − приказал сидевший за столом.

− Нет! Только не очки! – взвизгнул новичок, но их все равно содрали, поставив его на колени и заломив руки. И схватили за подбородок, заставляя поднять голову.

− О! Глаза зеленые, яркие, красиво, − заключил его мучитель.

Он невнятно промычал что-то в ответ, потому что челюсть ему сжимали так, что ничего сказать было нельзя. В его глазах медленно появлялся страх, без очков он чувствовал себя совершенно несчастным и беспомощным. Современная медицина могла исправить любые проблемы с оптическим зрением, но никак не могла спасти дальтоников вроде него, особенно таких как он, не способных распознать ни один цвет. Весь мир вокруг смешался в серую массу с едва различимыми границами. Это делало его почти калекой, но этого «почти» никто не мог понять.

− Верните мне очки. Гребаные придурки. Верните мне очки, − пытался мычать он, хоть и понимал, что в этом нет смысла. Его мычание никто не разберет.

Сидевший за столом Вожак встал, подошел к нему, убрал сначала с лица волосы. Его внимательный взгляд торговца, оценивающего товар, пугал, а пальцы совершенно бесцеремонно проводили по губам и приподнимали их, явно пытаясь осмотреть зубы, словно у породистого коня, которым за бесплатность беззубость прощается, но не приветствуется.

− А неплохо, − заключил Вожак и тут же взял жетон. – И имя ничего такое – Мартин. Переименовал в Марти и будет тебе девочка…

− А как же проверка? – спросил кто-то еще.

− Ирон, ну какая ему проверка? Он точно не способен ни на что, − рассмеялся Вожак и отпустил жетон.

− Не все видно по лицу.

− Ой, просто скажи, что ты надеешься оставить его бабой у нас…

Челюсть Мартина отпустили, но от этого разговора мозг у него совсем поплыл, и просить очки он уже не стал. Прямо на пол перед ним вдруг поставили миску с куском мяса. Последний факт Мартин угадывал скорее по запаху, чем по текстуре куска в своем мире серых тонов.

− Жри, − вдруг приказали ему. – Только учти, что это человечина!

После такого заявления Мартин шарахнулся и от миски, и от человека, который это говорил.

− Вы чокнутые? – спросил он. − Какая еще человечина?

− Обычная, из таких же как ты, только поувесистей, − Вожак с садистским равнодушием пожал плечами. – Или жрешь и остаешься одним из нас, или не жрешь и я продам тебя одному садисту, и будешь ты обслуживать его член, пока ему не надоешь. Так что? Будешь мясо?

Мартин посмотрел на миску, которую подтолкнули к нему ногой, и если бы в желудке не было пусто, то теперь он точно опустел бы, а так его лишь перекосило.

− Уведите! – приказал Вожак.

− Очки, − взвыл Мартин и едва не заплакал, видя как их швырнули на пол и раздавили.

Совсем отчаявшегося и беспомощного, его поволокли в другую часть подземелья.

Глава 10

Готовка оказалась сложной задачей. Пожарить пару змей и черверойку, которую надо было просто выколупать из панциря, оказалось много проще. Потому на руинах лагеря они почти не имели проблем, а разобраться с птицей было куда сложнее, но на троих они смогли сообразить что-то похожее на еду. С водой тоже оказалось все не так плохо. Она была просто с песком, потому, отстоявшись в ведре, светлела и, когда Кирк с Кастером притащили кружки, ее можно было просто черпать из ведра – чистую и прохладную. Такое блаженство перекрывало даже недожаренность мяса. С такими поварами птичья туша кое-где обсмолилась до черноты, а кое-где в глубине у самых костей так и осталась сыроватой.

− Ниче, − заключил Кирк, − если учесть, что там где-то жрут человечину…

− Бля, Кирк, не начинай! – перебил его Кастер.

− Не начинайте оба, − сказал Шеф, чувствуя, что от усталости башка уже взрывается, а гребаный Вожак так никого за ним и не прислал.

− Кстати, − сказал Кирк, хрустнув хрящом на птичьем бедре. – Там капсула упала, так что, возможно, на нас забьют на какое-то время.

− Хреново, − только и выдал Шеф.

Ему хотелось поговорить как можно быстрее, чтобы получить нужные ему ответы. Знает Вожак хоть что-то о Черепахах или нет? Вот и все, ради чего он сюда приперся. Да, понимал, что на чужой территории условия не ставят, но все же, если информацию придется собирать? А самое главное, Вожак и вовсе может его кидануть и предъявить будет нечего.

«Пизда какая-то», − подумал Шеф и сам удивился нехарактерному для него ругательству.

Пока Кирк и Кастер то переругивались, то спорили, Берг тихо ел, привалившись к каменной стенке, и даже задремал ненадолго, ровно до того момента, как к ним не зашел Ирон.

− Простите, парни, но Вожак будет занят, − сказал он. – Шеф, он обещал позвать тебя ближе к рассвету. Ему не терпится и, чтобы тебе было не скучно, в виде извинений…

Он жестом подозвал кого-то из коридора, и к ним шагнуло нечто такое, на что Берг вытаращил от изумления глаза. Невысокое длинноволосое существо вышло из темноты, хлопая ресницами. Тело существа было прикрыто тогой. Иначе светлую ткань, перетянутую на поясе кожаным плетеным ремнем, Берг назвать не мог. Если бы эта тряпка не открывала половину мужской безволосой груди, то пол существа Берг бы точно никогда не определил, особенно глядя на ноги не то безволосые, не то лишь кажущиеся такими. Ровные, еще и с обнаженными по бокам до самого пояса бедрами, они так напоминали женские, что совсем сбивали с толку, мешая замечать в сущности мужское телосложение существа.

− Это Вита – лучшая из наших девочек, − представил Ирон. – Она твоя до самого утра.

− Только Шефа? – тут же спросил Кастер, довольно однозначно усмехаясь. Его это существо явно возбуждало, а не шокировало, как Берга.

− Если он захочет, то может поделиться, − мелодичным голосочком ответило существо, заставляя Берга коснуться своего лба и проверить температуру. – Только я не работаю с толпой. По одному, мальчики.

− Пиздец, − все же не выдержал Берг, понимая, что это всерьез.

− Что-то не так? – спросил Ирон.

Капитана, выменянного когда-то, он давно узнал, а вот заявления его не понял.

− Все хорошо, Ирон. Он просто все еще нихера не сечет в развлечениях. Мы его, такого больного, так и не отлюбили, − пояснил Шеф, вызывая понимающий кивок от Волка. – Передай Вожаку мою благодарность. Ваша девочка − лучшее, что может нам сейчас помочь после случившегося.

− И мне ты так ничего и не расскажешь?

− После разговора с Вожаком, а не до, − заключил Шеф.

Ирон пожал плечами и, заявив, что не будет мешать отдыху, исчез в темноте коридора, зато Кастер быстро шагнул к Вите.

− Ебать жизнь − это наверно прикольно, − хохотнул Кирк, чем удивил даже Шефа: как-то великан и знание, пусть и примитивных, слов на латыни в голове не вязались.

− Много ты понимаешь, − возмутилось существо, но тут же одобрительно посмотрело на Кастера, успевшего его обнять.

− Кастер, если хочешь, забирай и иди в соседнюю комнату, − сказал Шеф. – У меня и так голова болит.

− Забрать и уйти − это я быстро, − отозвался Кастер и, подхватив создание на руки, утащил в коридор, а уже через миг из другой комнаты стали доноситься довольно неоднозначные постанывания.

− Серьезно? – с ужасом спросил Берг. – Бля, вы че серьезно?

− Будешь выебываться и тебя трахнем, − мгновенно заткнул его Кирк.

− Или еще хуже: потрахаемся друг с другом у тебя на глазах, − поддержал его Шеф так серьезно, что Берг заткнул все свои возмущения и стал осматривать освещенную огнем комнату, пытаясь найти повод для перемены темы. Повод нашелся мгновенно.

− А где судья? – спросил он, осознав, что Кондар Цанг, тихо жевавший полчаса одно крылышко, внезапно исчез из своего угла.

− Бля, неужели свалил? – шикнул Кирк.

− Пусть валит, − отмахнулся Шеф, встал и пошел к лестнице. – Кирк, пошли покурим.

− Эй, не бросайте меня! – попросил Берг, понимая, что он со своей ногой точно не в состоянии лазить по таким «лестницам».

− Наслаждайся! – с хохотом ответил Кирк и следом за Шефом ушел по стене на плиту, а комната тут же заполнилась стонами нежными, протяжными, но мужскими, и это было так очевидно, что Бергу оставалось только заткнуть уши и радоваться, что они хотя бы не трахаются у него на глазах. Потому что бесстыдства им бы точно хватило.

Кондар Цанг тихо вынырнул из ниши в коридор и увязался за Ироном. Тот, казалось, его не замечал, но после первого же поворота резко вмял судью в стену, прижимая к его горлу нож.

− Если тебя послали за мной следить, то они дебилы, − сказал Ирон ему на ухо, клацнув зубами.

− Меня никто не посылал, − выдохнул Кондар. – Я сам. Я поговорить хотел…

− О чем? – спросил Ирон, убирая нож. – Ты что, не в курсе, что шататься по чужой базе смертельно опасно? Ты чужак и за то, что ты дошел до сюда, я уже имею право перерезать тебе глотку и сожрать.

− Но…

Судья сглотнул, еще раз обдумал страшную мысль, что вертелась в его голове и спросил:

− Можно остаться у вас?

− Чего? – не понял Ирон. – Ты что, ебанутый?

Ирон настолько привык, что все вокруг смотрят на его клан, как на прокаженных, что не мог поверить, что есть в мире хоть кто-то, желающий добровольно проходить испытание. Когда-то он сам отреагировал почти так же, как очкарик Мартин час назад, но предупреждение, что его сожрут, если он не будет жрать других, изменили расклад. Умирать ему не хотелось, да и сама мысль, что он станет куском мяса, просто жалким куском мяса помогли протолкнуть запретную человечину поглубже в глотку.

− Я просто хочу найти место, где я буду в безопасности, − признался судья. – Я как вспомню, что творилось у Демонов… Я не силач, не боец. Стрелять тоже не умею, но у вас же тут разная работа бывает. Я на все согласен…

− Так уж на все? – спросил Ирон.

− Если рядом ничего не будет взрываться и стрелять тоже не будут, − севшим голосом сказал Кондар.

− А, что у нас человечину жрут, ты в курсе? – спросил Ирон.

Судья кивнул, снова сглотнув. Сейчас ему было так страшно, что он был готов на все. Постоянные перепалки среди Демонов, вернее того, что от них осталось, пугали его так сильно, что он был готов на что угодно.

− Просто скажите, что я могу получить безопасное место, если…

− Я такие вещи не решаю, идем, − заключил Ирон и привел его к Вожаку.

Завел в зал и толкнул, заставляя упасть к ногам лидера.

− Он хочет быть одним из нас и работать там, где нет взрывов и стрельбы, − объявил он.

Вожак, как раз разрезавший кусок мяса, поднял бровь и протянул Кондару кусок, нанизанный на подобие вилки.

− Надеюсь, ты знаешь, что это? – спросил Вожак с любопытством.

Судья поднял глаза, посмотрел на сероватый кусок мяса и просто сглотнул, кивая.

− Тогда жри, раз пришел! – приказал Вожак.

Видимо, он хотел унизить бывшего Демона окончательно, заставив есть почти что с рук, но Кондар даже не подумал об этом. Он так был занят совершенно другими переживаниями, что снял кусок с вилки и быстро забросил в рот, и, не разбирая вкуса, попытался проглотить.

− Это был кусок какого-то толстяка из лагеря Демонов, − внезапно сказал Вожак. – Надеюсь, вы не были друзьями.

У Кондара сжалось все и больше всего глотка, поперек которой встал огромный, не проталкиваемый кусок мяса, а снизу к нему подступала тошнота, от которой горбилась спина, и голова втягивалась в плечи.

− Блеванешь − я тебя застрелю, − тут же предупредил Ирон, доставая пистолет и наводя его на голову уже почти целиком поседевшего судьи.

Судорожно глотая, Кондар умолял глотку как-то пропихнуть это мясо, и оно вдруг проскочило, с болью, будто от сотен осколков стекла, ухнуло в груди так, что даже слезы навернулись.

− Как его звали? – спросил Вожак, посмеиваясь.

− Его звали Робертом, − ответил Кондар и сам не поверил, что слышит свой голос, внезапно охрипший.

− Смотри ты, и правда, сожрал, − удивился Вожак. – Что ж, тогда отведи его на склад, там сейчас немало работы, завтра уже сделаем ему клыки…

− Ладно, − пожал плечами Ирон и, убрав пистолет, протянул судье руку. – Как твое имя, новый Волк?

− Кондар, − ответил судья и встал на ноги, опираясь на руку Ирона.

− Подходит больше для Ястреба, но и нам сойдешь. Идем.

Его вывели из светлого зала и снова повели по коридорам.

− И я к ним уже не вернусь? – уточнил Кондар взволнованно.

− Нет. Теперь ты наш, а не их, − отрезал Ирон.− А что, боишься?

− Они чокнутые, − простонал Кондар.

− Так Демоны же, − со смехом ответил Ирон.

Он тоже считал Демонов чокнутыми, долбанутыми на всю голову, но ему казалось, что нет никого свободней Демонов.

Глава 11

Тибальда бросили куда-то на металлический пол. Там он и лишился чувств, поджимая к груди ноги. Ему казалось, что в бреду руки самой смерти шарили по его телу. О том, что его просто могут обыскать и выпотрошить все карманы, Тибальд не думал, зато, очнувшись, верил, что смерть его отпустила.

− Я помню, у меня мало времени и всего один шанс, − сказал он сам себе, поднимаясь на ноги.

Он пошатнулся, пытаясь за что-то ухватиться в темноте, и наткнулся на металлический стол. Что-то от этого удара подпрыгнуло и посыпалось мелким звоном по полу, покатилось в разные стороны.

Мысленно ругаясь и боясь делать хоть шаг, Тибальд пошарил по стене и внезапно наткнулся на рубильник, такой же старый, нет − древний, как в траходромнике Демонов. Быстро опустив его и надеясь, что действует он так же, Тибальд рухнул на пол, когда что-то затрещало, закоротило, ударило по стене. На всякий случай он закрыл голову одной рукой, потому что правую едва смог приподнять.

Дрожащий свет осветил стол и кроваво-грязную лужу, в которой совсем недавно лежал Тибальд. Вокруг валялись иглы − грубые, огромные, местами даже кривые, явно тупые и не раз использованные, но они были совсем не страшными рядом с черными опаленными огнем стеклянными шприцами, похожими на огромные гильзы.

Приподнимаясь, Тибальд стал осматриваться дальше и забывал даже о шприцах. Прямо напротив стола, у противоположной стены стоял крест с ремнями − деревянный, покрытый черными кровавыми пятнами.

− Твою мать, − простонал он, видя ряды непонятных щипцов, плетей, зажимов и других инструментов пыток. Как тут издевались над живыми людьми, Тибальд даже представить не мог, но его это не пугало. Распахнутые от ужаса глаза быстро сузились. Губы Тибальда перекосила безумная улыбка и, вставая на ноги, он разводил руки и хохотал, понимая, что теперь он станет повелителем всего этого богатства. Он будет пытать здесь тех, кого выберет, надо только разгадать маленькую загадку кактуса.

− Настанет день, и я увижу Шефа на этом кресте, − пообещал себе Тибальд, и это придало ему сил настолько, что он стал по-настоящему хозяйничать в своих владениях.

Включенная им лампа болталась на проводах и каком-то кривом штыре, видимо вбитом в стену вместо нормального крепления, потому она и мерцала, трещала и грозилась рухнуть, но ее света было достаточно, чтобы найти еще два рубильника, включить весь свет и утопить в нем всю лабораторию Докера.

− Да! – с хохотом заявил Тибальд, едва не прыгая от восторга.

Хотя, если бы у него спросили, чему он радуется, он никогда не смог бы ответить. Скалился бы и нелепо хихикал, как в тот миг, когда, найдя какую-то кровавую тряпку, смастерил петлю для раненой руки и пошел к пробиркам и записям, разбросанным отдельными листами. Между ним и настоящим счастьем были всего лишь пляшущие каракули безумного химика, и только пульсирующая боль в раненом плече напоминала Тибальду, что он еще человек.

Она же начала сводить с ума через пару часов варева то в одной пробирке, то в другой с добавлением перетертых колючек, о которых ни слова не было в записях Докера. Тибальд вообще от них отмахнулся, поймав кураж творца.

«Что надо для кайфа, лучше всего знает настоящий нарик!» − почему-то вспомнил он слова одного из своих старых знакомых из гламурной тусовки и не обиделся на нее, как прежде, а восторженно расхохотался.

К середине ночи он уже не замечал, что наливает себе воду из большого ведра не в жестяную банку, которую ему оставили, а в пробирку с остатками кактусового сока и выпивает, млея от жара, растекающегося в животе.

Он был бы счастлив, если бы боль в плече не мешала наслаждаться чудесами.

− Тварь… Ты − тварь, Оливер Финрер, и ты за все ответишь, − заявил Тибальд, нервно пиная стул и хватаясь за рану.

− Что ты сказал? – спросил у него внезапно хриплый голос.

Тибальд даже осмотрелся, не сразу понимая, откуда этот голос. В одной из стен он видел решетку, видел там дверь с затвором, но был уверен, что за ней никого нет, а теперь за один из прутьев схватилась рука − бледная, костлявая, словно у трупа.

Со сбитыми в кровь костяшками.

С багровыми синяками на запястье.

Тибальд долго смотрел на эту руку и ничего не понимал. С ним говорила рука? Откуда она взялась?

До решетки дотянулась вторая рука, и только тогда Тибальд понял, что там есть человек. Он шагнул вперед, наблюдая за тем, как худое тело подползло к решетке и попыталось подтянуться, чтобы подняться.

− Повтори имя, которое ты сказал, − требовал живой труп в рваной рубашке с золотой нашивкой над карманом.

− Ты че, эксперт космического патруля? – спросил Тибальд и заржал. – Вот это поворот…

− Имя, сука! – внезапно рявкнул на него этот труп и все же поднялся.

Отсутствие штанов его явно не волновало. Слипшиеся грязные волосы тоже. Скалясь, он посмотрел на Тибальда так, что тот икнул и шлепнулся на задницу, будто не разделяли его и пленника решетки.

− Кто за все ответит? – спросил пленник, слишком похожий на скелет, обтянутый кожей.

− Оливер Финрер, − ответил Тибальд и пополз обратно к столу.

Отползая, он не заметил педаль и крест, стоявший у стены, что внезапно рухнул, едва не проломив ему голову.

− Твою мать, − простонал пленник и тоже рассмеялся сдавленно, хрипло, потом закашлялся и рухнул на колени, а Тибальд, хоть и смог вскочить, отступить в противоположный угол, а ему все равно казалось, что на него смотрят из-за решетки.

− Что ж, теперь у меня есть причина выжить, − прошептал пленник, все силы которого ушли на пару слов очередному мучителю.

После Докера этот был уже пятый, и ни один еще ничего не понял. Четверо до него кончили на кресте. Зато про них – пленников − все забыли.

Их перестали кормить. Если бы вода в их камеру не поступала по небольшому желобку, то и ее они бы явно не дождались.

Когда-то их было шестеро, осталось только четверо, и то один, кажется, уже умер. Проверять ни сил, ни желания не было, особенно у него – Лотара Нарида. Последние несколько дней он проклинал свой высший иммунный чип, благодаря которому даже жар прошел, и было совсем не ясно, как он еще жив.

«Надо умереть», − думал он, закрывая глаза в прошлый раз, а теперь, не отползая в темноту, а падая прямо тут у решетки и все еще прикасаясь к ней пальцами, он думал совсем иное.

− Ты за все ответишь, Оливер Финрер, − шептал он беззвучно и закрывал глаза, теряя сознание.

Только через час Тибальд выполз из своего угла, чтобы подойти к решетке, просунуть сквозь дыру меж прутьев ботинок и толкнуть оживший труп ногой.

Тот перевернулся на спину без стона, просто рухнул, как самый настоящий труп.

«Это все рука», − подумал Тибальд и решился на самый безумный эксперимент.

Собираясь обработать рану, он легко нашел, как здесь можно раскалить металл, но терпеть боль он не хотел, особенно, если рядом есть то, что позволит от нее избавиться.

Когда он варил порцию специально для себя и собирал шприц, даже не догадывался, что за ним могут наблюдать через маленькое оконце под самым потолком.

− Доложите Ярвану. Что-то происходит, − сообщил наблюдатель, устроившийся на песке, чтобы заглянуть внутрь.

Ему было велено делать это каждые два часа, чтобы присмотреть за чужаком. После его слов уже через минуту весть докладывали Ярвану:

− В лаборатории что-то происходит.

− Хорошо, − сказал Ярван, но не отступил от старого телескопа, превращенного в подзорную трубу. Отсюда с самой вершины скалы, возвышавшейся над его базой, можно было увидеть часть лагеря Демонов, вернее то, что от него осталось − обломки бараков.

Нервно хмурясь и кусая губы, он видел, как там мерцают голубые огни. Видел, как по обломкам стен скользит свет фонаря. По лагерю ходили люди не то в скафандрах, не то в боевых костюмах, и Ярван больше всего хотел знать: сошел ли он с ума или это действительно происходит.

Луч света скользнул внезапно, как прожектор в глубь лагеря – видимо, зря Ярван считал его фонариком − и осветил острие бура, явно много больше человеческого роста.

«Что это, блять, такое?» − спросил Ярван, сглотнув, а обладатель «фонаря» обернулся и посмотрел будто прямо на него диким мерцающим красным глазом.

Это оказалось так страшно, что Ярван дернулся и отступил от телескопа, едва не вскрикнув от ужаса.

− Босс?

− Заебало, нихера же не происходит! – заявил Ярван, пытаясь скрыть свои настоящие эмоции. Он пнул первый попавшийся камень и приказал убрать телескоп.

«Главное, чтобы никто не посмел на это взглянуть, потому что пиздеца не оберешься», − думал он, мечтая забыть увиденное.

− Только быстро, − рявкнул он, − а то перетяну кого-нибудь плетью. Как сонные мухи ползаете!

Когда он понял, что подчиненные зашевелились, сам он по канату спустился вниз со скалы и сразу шагнул к лаборатории так, словно не бежал от увиденного, а лениво поддавался любопытству.

− Командир, там сигнальная ракета от Волков…

− Охуенно, но пусть ждут, − отмахнулся Ярван.

Покидать лагерь, пока ЭТО шарится по пустыне, он не хотел, потому тихо открывал люк, спускался по лестнице, доставая пистолет, и наблюдал, как долбанутейший из Демонов, устроившись в кресле у пылающего огня, вертел в руках шприц, явно сомневаясь.

− А бля! – в итоге выдал Тибальд. – Если ошибся − сдохну сейчас с кайфом, и они не выебут.

После этого заявления он стянул штаны и быстро вогнал иглу куда-то на внутренней стороне бедра у самого паха, а потом ввел содержимое, с блаженным видом откидывая голову.

Шприц покатился по полу, выскользнув из задрожавших рук.

Ярван прицелился в Тибальда лучшим из своих пистолетов, явно предпочитая проблему застрелить как можно раньше, но замер, видя, как бывший Демон вытащил из огня раскаленный шип, развернул его и вогнал в собственное плечо.

Комната заполнилась запахом горелой плоти, дымом и хохотом. Тибальд не орал от боли, а ржал, потому что никакой боли он так и не почувствовал − только волнительное головокружение и дрожь возбуждения в паху.

− Да-а-а! Выкуси, блять! Гребаное Пекло! – радостно орал Тибальд и ржал, вырывая из выжженной раны металлический шип.

Он швырнул его на пол.

Правая рука висела, как плеть, но Тибальда это совсем не волновало.

Он падал в свое рабочее кресло и просто наслаждался победой, потому что Ярван ему это позволял.

Он ушел, понимая, что не хочет иметь дело с обдолбышем, но без эксперта по гребаным кактусам его парни уже не смогут − слишком все привыкли трахать податливых жертв, расслабленных наркотой.

Глава 12

Берг, может быть, и нашел бы в себе силы допрыгать до лестницы и выбрался бы как-нибудь наверх, подальше от раздражающих звуков, но еще больше он боялся там наверху увидеть что-то такое же пошлое, после чего с этими парнями быть рядом уже не получится.

Шефа и Кирка это вполне устраивало. Им двоих сейчас в тихую ночь никто другой и не был нужен. Они сидели на краю скалы и смотрели на тьму над пустыней.

− Мне кажется или там в стороне нашего лагеря что-то мерцает? – спросил Шеф, не уверенный, что действительно видит свет, поднимающийся в небо.

− Давай считать, что это улетают души, − внезапно сказал Кирк, пожимая плечами. – Пусть покоятся с миром.

− Бля, Кирк, давай без этой херни, − качая головой, попросил Шеф.

− А что? Ты бы не хотел, чтобы кто-то хоть когда-то с тобой простился?

− Мою тушу у Волков можно обменять на динамит.

Кирк посмотрел на него строго, не спеша смеяться, потому что явно слышал в этом своего рода инструкцию.

− У тебя что, совсем башка болит? Я проверял, черепуха вроде цела, − пробормотал он.

− Цела, иначе я бы не сидел тут с тобой, но если серьезно… Я только сейчас подумал, что Черепахи тоже могли навестить нашу базу.

− И? – не понял Кирк, но тут же забыл, о чем вообще шла речь, потому что Шеф вытащил из кармана и протянул ему настоящую сигарету с фильтром и золотой полоской – самые лучшие на Земле. − Это что? – спросил он, боясь к такой даже прикасаться.

− Это тебе. Забрал одну из ящика в лагере, − пожал плечами Шеф.

− Чего это?

Кирк все же взял сигарету, но тупо уставился на нее, словно не понимал, для чего она предназначена.

− Во имя любви, − почти зло ответил Шеф. – Ты как-то говорил, что мечтал о такой, так что бери уже. Хрен его знает, сколько мы еще проживем.

− Это да, − спокойно согласился Кирк и закурил.

Медленная, долгая затяжка и горечь настоящего табака его успокаивали.

− На, попробуй.

Шеф не стал спорить. Как тот, что настоящего табака никогда не знал, но давно прожег и глотку, и легкие местной горькой гадостью, он затянулся и, почти ничего не ощутив, отдал сигарету Кирку.

− А это что? – спросил он, видя, как прожектор посветил куда-то не туда и что-то замелькало.

− Сигнал, что ли? – не поверил Кирк.

− Вот именно, а кому, блять, в той стороне могут быть сигналы?

Шеф не спрашивал, он рычал от злости, глядя Кирку в глаза.

− Ну, бля… может, это что-то другое, − прошептал Кирк. − Может, у них какие-то дела…

− Когда мы здесь? Зашибись. Не удивлюсь, если сука-Вожак продаст нас Ярвану.

− И я не удивлюсь, − спокойно сказал Кирк, затянувшись. – Только мы уже здесь.

− И продержаться надо до следующей ночи, чтобы аккумулятор зарядился, − кивнул Шеф. – Надо сказать Кастеру, чтобы заканчивал и продумать план действий.

Он встал, бросил взгляд в сторону брошенного лагеря и выругался.

− Что? – не понял Кирк.

− Да, бля, зуб даю: на руинах нашей базы сейчас Черепахи.

− И что? Все, что имело ценность, мы забрали…

− Кирк, не тупи. Они приехали на танкобуре по пустыне или еще как. Самое главное, что они видят весь мир через гребаный радар, а где-то там Карин и Вильхар.

− И?

− Бля, мы это не обдумали, а что будет, если они на радаре засекут свою машину? Что если у них радар мощнее, чем у ребят?

− Ну, прорвутся. Мы же тут как-то будем прорываться.

Кирк развел руками, явно считая, что смерть и битва – последнее, о чем тут стоит беспокоиться, бывает. Шеф же зло сплюнул прямо с обрыва в песок и пошел назад к их временному убежищу. Больше всего его бесило, что одной мысли о судьбе Карин хватило, чтобы снова потерять боевой настрой настоящего Шефа Демонов.

− Да как ты это делаешь!? – не выдержала Карин, когда в очередной раз так и не увидела, как Вильхар переложил гайку из одной руки на пол с совсем другой стороны.

Они сидели на полу танкобура, где-то на полпути к точке сбора и просто ничего не делали, развлекаясь тем, что есть: то рассказывали анекдоты, то просто истории, и вот дошли до фокусов. Дальше, как мысленно шутила Карин, только создание новых законов физики, но пока она просто следила за тем, как исчезала гайка в руке Вильхара, а потом не верила своим глазам, когда слышала, как она падает на пол совсем рядом, но в другой стороне.

− Как?! Покажи! – требовала она, глядя на пустую ладонь мулата.

− Ловкость рук и никакого обмана, − гордо заявил тот.

− Ну, естественно, не магия, просто… Как?

Она уже пять раз внимательно смотрела на фокус и не понимала, как гайка может исчезнуть тут и появиться в другой стороне.

Вильхар улыбнулся и показал ей свой секрет – две гайки. Тут Карин и сама все поняла: пока она следит за одной, он просто кладет вторую, зажав первую в кулаке. Она, конечно, поворачивалась на шум, а он просто убирал первую гайку, оставалось лишь понять куда.

− И куда ты прятал первую, когда кидал вторую? – спросила она обиженно. Такого обмана она не ожидала и теперь надулась, как ребенок, которому рассказали, что никакой зубной феи никогда не существовало. Про зубных фей Карин никто никогда не рассказывал, может потому она так и увлекалась в подобные моменты, а потом обижалась почти всерьез.

Если бы Вильхар добродушно не подкинул одну гайку на пол и не показал, как кладет другую тихо на пол за спиной, чтобы потом забрать уже другой рукой и подкинуть к «подружке», она могла бы его и стукнуть, а так только насупилась.

− А вот эти финты рукой зачем? – спросила она.

− Для привлечения внимания, − Вильхар руками развел. – Конечно, ты смотрела на них, а не на что-то еще. Это же примитивная стратегия, неужели тебя такому не учили. Любой парень, игравший хоть раз в войнуху, знает, что без фортелей твоя команда не выиграет, да и в борьбе что-то похожее есть.

− Я техник, моя задача следить за приборами, работой крейсера и выполнять приказы командира, − пробормотала Карин.

− Блин, ну не обижайся, − взмолился Вильхар, − а то надулась прямо, как моя Малика…

− Это твоя жена? – спросила Карин, действительно перестав дуться.

− Да. Она вот тоже как чуть что − дует губы, а я сразу теряюсь и чувствую себя болваном. Нет, веду себя как болван.

Карин чуть не сказала, что ей очень жаль, что они уже никогда не увидятся, но она быстро закрыла рот и, стараясь не замечать укол совести, встала.

− Можно я попробую порулить? – спросила она, меняя тему. – Мне интересно: правду ли Кирк сказал о рычагах.

Вильхар даже растерялся, не понимая, чего это она разрешения у него спрашивает, а потом вспомнил, что кроме них никого и нет.

− Они тугие, − сказал он, пожимая плечами, − но попробуй, почему нет?

Карин тут же уселась в единственное здесь кресло и запустила бур. Этот рычаг ей поддался легко, но, когда дошло до управления, ей пришлось поднапрячься. Рычаг поддавался, но требовал от нее немалых усилий.

− А ты сильней, чем кажется, − хмыкнул Вильхар.

Он особо не врубался, что как работает, она просто говорила ему, куда его дергать, глядя на радар и карту, заранее учитывая, что рычаг вправо – это поворот машины налево. Она говорила, куда дергать рычаг, избавляя его от надобности думать, а тут вдруг взвизгнула и резко дернула машину в сторону.

− Что? – спросил он, не понимая, почему она подскочила.

− Быстро садись за рычаг, − потребовала она, − и налево, налево отсюда!

− Да ладно, ладно, чего ты?

Вильхар даже руки поднял, устраиваясь в сидении.

− Быстрее! – потребовала Карин и указала на радар. – Ты видишь это? Оно движется к нам!

Вильхар сначала дернул рычаг, нажал, толкнул еще дальше регулятор скорости и только потом посмотрел на радар.

− И что? − не понял он. − К нам движется точка. Может, это машина Ястребов…

− Это еще одна такая хреновина, вернее не такая, а больше, как та, что была в лагере! – возмутилась Карин. – Смотри, это же не точка. Это… вот же!

Она обвела пальцем контур крохотной метки, увеличивая ее размер, и буквально нарисовала фигуру с острым носом.

− По-моему, ты выдумываешь. Нет там такой фигуры − тупо точка, да и разве та махина не должна быть медленней нас?

Видя, как эта чертова точка от края радара мчалась все ближе к центру, Вильхар уже не был так уверен, что они в безопасности.

− Нет, они должны быть быстрее, − простонала Карин. – Там по определению двигатель нужен мощнее. Давай совсем направо, ну то есть налево рычаг, сюда!

Она ткнула на радар, где таким же белым, как танкобур, виднелось целое пространство.

− А это что? – спросил Вильхар, послушно отправляя в ту сторону машину.

− Наверно, вулкан, − ответила Карин и бросилась к оптическому окошку, где ничего, кроме темноты, нельзя было разобрать, даже когда она включила что-то вроде фонарика. Маленькое окошко было в самом углу. Система зеркал передавала изображение на маленький экранчик. Его можно было рассматривать, прильнув лицом к резиновому манжету, страшно напоминающему резинку очков ныряльщика. Последний виток бура имел прорези, благодаря которым в это окошко время от времени попадало изображение вперемешку с песком.

− Ну, давай же, − умоляла Карин железяку, глядя то в темноту, то на радар.

Их почти догнали в тот миг, когда они ударились в твердую породу. Карин даже испугалась, что бур ее не возьмет, но он смог и тут же снова начал свой ход.

− Налево! – скомандовала Карин. – В смысле − направо! Стой! Не дергай больше, просто гони, а теперь поворачивай, только направо!

− Да зачем столько суеты, они же нас не видят, − ворчал Вильхар, не понимая, зачем все эти повороты.

− Не видят, но в твердой породе за нами останется ход. Хорошо, что они больше, просто так не проедут. Давай опять налево! И гони, Вильхар, гони как можно быстрее!

− Гоню, − согласился Вильхар, пытаясь выжать еще хоть что-то из регулятора скорости. По делению он должен переключаться еще на один уровень, но бегунок не проходил дальше, как бы он на него ни давил.

− Еще поворот! – потребовала Карин, понимая, что ему уже виднее, что куда дергать, потому что сама она запуталась, но тут же крикнула: − Стой!

В окошке внезапно появилось изображение, похожее на природную пещеру − неровный тоннель, уходящий куда-то вниз.

Танкобур быстро проехал вперед.

− Стой! – крикнула Карин. – Отключай бур и давай назад, вернее…

Она дернулась в сторону, только чтобы чуть повернуть рычаг.

− Давай назад…

− Ты мне объяснишь, что происходит? – спросил Вильхар, послушно выполняя ее команды.

− Да, потом.

Она снова прильнула к окошку. Остановившийся бур закрыл ей изображение наполовину, но, щурясь, она смогла различить ход и дыру в нем, которую сделали они. Когда машина проехала по этому ходу еще немного, она снова скомандовала:

− Стой и глуши все!

− Но…

− Глуши! Панель тоже выключай!

Ничего не понимая, Вильхар отключил все. Кабина, наполненная мгновение назад гудением, скрежетом, ворчанием мотора, вдруг затихла. Оказалось, что все вокруг дрожит мелкой рябью от гудения чужой машины. Не по себе стало даже Вильхару.

Затаив дыхание, Карин смотрела в свое окошко и даже рот себе зажала, опасаясь, что в такой тишине любой звук может их выдать.

В коридор выскочил бур, еще один. Он шел, расширяя ход за ним, как гигант, разваливая тоннель. Мелькнул свет другой машины. Все задрожало еще больше, загудело и быстро покатилось по тоннелю вниз.

− Давай, осторожно все включай, кроме бура − он самый шумный, и давай по максимуму назад, − сказала Карин, включая себе свет.

Она была убеждена, что там вряд ли станут разворачиваться, просто не смогут, а если и смогут, то потратят на это много времени и сил.

− Походу, тоннель сужается, − сказал Вильхар, понимая, что ехать что-то мешает.

В подтверждение его слов люк явно ударился о камни.

− Тогда рычаг − налево, бур − на полную, и поехали отсюда, − скомандовала Карин.

Она кусала губы, но одного понимания, что никто, кроме нее, сейчас ничего не сможет решить, ей хватило, чтобы мгновенно стать лидером в этой ситуации. Вильхара это не смущало и не задевало. Он просто понимал, что ей виднее, особенно если учесть, что ему вообще нихрена не видно, кроме полностью засвеченного радара.

Бур всверлился в твердую породу и пошел куда-то в полной тьме.

− Поворачивать куда-нибудь? – уточнил Вильхар.

− Просто езжай вперед, как есть, − сказала Карин. – Только сбрось скорость…

− Почему? Они же могут за нами ехать…

− А еще рядом может быть жерло вулкана, − совсем тихо сказала Карин. – Шеф говорил − он у вас активный…

− Ну, насколько я знаю, последний раз он «чихал» лет десять назад, − пожимая плечами, сказал Вильхар, но выполнил указания.

Его даже полное незнание ситуации ничуть не пугало. Поэтому, когда они вдруг куда-то провалились, он не дрогнул.

− Тормози! – заорала Карин, видя, что они катятся куда-то, где мерцает подобие света. А что именно может быть светом внутри вулкана, она и думать не хотела.

Вильхар тормозить начал раньше, чем она скомандовала, и даже бур выключил, чувствуя, что махина покатилась куда-то сама.

− Черт. Черт. Черт! Да стой ты! – кричала Карин, понимая, что там за оконцем – теперь, словно в качестве иронии, полностью совпавшем с прорезью в буре, а значит ничем не прикрытом − света становилось все больше.

− Поворачивай! – взвизгнула она, когда они буквально вылетели на подобие площадки. – Куда-нибудь поворачивай!

Вильхар дернул рычаг. Танкобур повернулся и остановился, но тут же дрогнул. Одно из задних колес все же соскользнуло в пропасть.

− Мамочка, − простонала Карин, понимая, куда они могло упасть.

− Теперь немного вперед? – уточнил Вильхар, видя, что ее самообладание закончилось, а панель управления текстом писала, что в таком положении левая гусеница под угрозой повреждения.

Карин кивнула и даже заставила себя еще раз посмотреть в окошко, чтобы убедиться, что у них есть пространство для такого маневра.

Танкобур тихо отъехал в сторону и снова остановился.

− Все, − зачем-то сказала Карин, а Вильхар просто бросился к люку, открыл его и выглянул наружу.

− Ебаный пиздец! – сказал он с явным восхищением, забираясь на крышу махины.

Прямо перед ним действительно было жерло вулкана, заполненное подобием света, потому что где-то внизу плескалась магма. Он не сомневался, что увидит ее, если подойдет ближе, потому что ее брызги виднелись у противоположной стены.

− Надеюсь, наши враги тяжелее и хорошенько булькнут в это счастье, − сказал он со злорадным смехом, когда Карин появилась рядом.

Лично она все еще не верила, что они живы, а Вильхар смеялся и, хлопая ее по плечу, по-дружески обнимал.

− Эй! Бодрее, детка! Мы это сделали! Мы выжили и, кажется, нашли отличное место для временной базы. Смотри, какая здоровая площадка и хуй нас кто тут найдет! Ну! Радоваться надо, а ты киснешь.

Карин кивала и осматривалась. Площадка действительно была большая, чуть меньше старого лагеря, не ровная, местами слишком пологая, но вот найти ее будет действительно сложно, а это может оказаться самым важным, если твой враг слишком силен.

Глава 13

У Зены дрожали руки. Они, конечно, не могли дрожать по-настоящему, но ее, составленная на основе наблюдений, программа точно гласила, что есть такая степень гнева, когда и руки дрожат, и челюсти сжаты. Последнее так кривило ее лицо и буквально выдавливало искусственные глаза, что на ее лысую голову смотреть было страшно, но Дориан держался.

Стоял рядом и смотрел то на нее, то на потухшую панель. Связь с отправленной на материк командой только что оборвалась, а теперь, нажав несколько кнопок на панели, Зена узнала, что боевого транспорта у нее не осталось. Один маленький буравчик в ангаре и тот старый.

«Ну же, скажи, что они идиоты», − мысленно просил ее Дориан.

Он много месяцев отслеживал ее реакции, чтобы научиться на них играть. Зена, как бы она ни была развита, − всего лишь искусственный интеллект, а значит есть комплекс установок, которые влияют на нее сильнее, чем любой человеческий темперамент.

− Идиоты! – заявила Зена, и взволнованному Дориану сразу стало легче. – И что мне теперь делать? Посылать еще одного разведчика.

− Бесполезно, − сказал Дориан и тут же прикусил язык, понимая, что ей это не понравится. Просто он привык, что, если его командир высказывал что-то вслух, вопрос обсуждался.

С Зеной все было не так. Ничто не могло обсуждаться. Она могла лишь задавать вопросы и получать на них ответы, но ему нужно было чуть больше подобия эмоций, чтобы добиться своего.

− Я не разрешала тебе говорить! – напомнила ему Зена и, резко обернувшись, ударила его ладонью по лицу.

Пощечина от силиконовой руки с белой каменной костью напоминала удар битой, и Дориан даже не стал пытаться устоять, зная, как она любит видеть полуголых мужчин у своих ног, ну или не любит, а считает, что должна это любить.

Он специально не стал надевать рубашку, радуясь, что, несмотря на все его мучения, судьба была на его стороне.

− А ты уже смог встать? – удивленно спросила Зена, запоздало осознав, что после ее игры любовник действительно не только поднялся, но и подошел к ней, пусть и одел одни лишь штаны.

− Так вы же всегда говорили, что я лучший, − ответил Дориан, едва заметно ощупав челюсть, чтобы убедиться, что та не сломана. – Так позвольте доказать это по-настоящему.

Он приподнялся и посмотрел на нее снизу вверх, как она любила. С ее не самым высоким ростом, чтобы потешить ее самолюбие − или что за его подобие в ней отвечало − говорить с ней нужно, именно так: сидя на полу, при этом падать на колени никак нельзя. Она назовет это слабостью, так что удар был как никогда кстати.

− И что ты можешь? – спросила она.

− Организовать этих идиотов, − прямо сказал Дориан. – Я же военный врач. Пусть я в первую очередь врач, но общую подготовку Земной Армии Правопорядка я прошел. Дайте мне шанс, и через неделю у вас будут еще одна машина и самая лучшая боевая команда.

Она замерла. Дориан тоже замер на всякий случай. Умолк и лихорадочно перебирал в голове все свои слова. Не сказал ли он лишнего? Не просчитался ли он? Отпустит она его из этой проклятой комнаты или просто убьет на месте? Хотя она может поступить еще хуже – загнать его обратно на кровать, и тогда он точно завоет или заплачет. Если бы он был уверен, что за такую слабость его убьют, он бы давно так поступил, но ему казалось, что она может придумать что-то хуже. Куда уж хуже, он не знал, но был уверен, что уж она точно найдет, чем его напугать.

− Ты не гладко выбрит, − внезапно выдала Зена. – Кажется, я говорила тебе, что не хочу видеть никакой щетины.

Дориан коснулся собственного подбородка и едва не выругался вслух. Ему уже давно за тридцать, и щетина появлялась так быстро, что с этой безумной приходилось бриться дважды в день, еще и каким-то ножом. Упаси тебя бог при этом порезаться. Это, по ее мнению, то же самое, что испортить ее любимую игрушку.

После ее наказания первым делом надо было проверять подбородок на щетину, а не следить за панелями, но теперь было уже поздно.

Опуская руку, он понимал, что должен придумать объяснение, такое чтобы она сочла его разумным. Оправдания она тоже считала делом недостойным. Как она вообще хотела править «достойными», по ее мнению, мужчинами, Дориан никогда не понимал.

«Ебанутая баба, а не искусственный интеллект», − вот и все, что приходило ему в голову, но он закрывал глаза и говорил единственное, что считал разумным.

− Другие мужчины лучше слушают тех, кто не совсем брит. Так люди устроены.

− Ох уж эти ваши человеческие глупости, − сказала Зена и закатила глаза, правда выглядело это так, что от картины почти вращающихся глазных яблок в полупрозрачной голове можно было сойти с ума.

У Дориана только дернулся уголок губ.

− Я даю тебе двенадцать часов, − внезапно сказала Зена. – Через двенадцать часов ты должен вернуться и доложить, что сделал. Там я решу, достоин ли ты этой самой недели.

− Благодарю, госпожа, − тут же ответил Дориан, склонил на миг голову и быстро поднялся на ноги.

− И учти: ты должен быть здесь вовремя, и если окажешься не брит − накажу так, как еще никогда не наказывала! – зачем-то постукивая пальцем по воздуху, сказала Зена.

− Я все понял, госпожа, − ответил Дориан и, схватив свою рубашку, быстро вышел, с трудом не переходя на бег, потому что из этой комнаты ему хотелось бежать.

Он торопился еще и потому, что двенадцать часов значили лишь десять, из которых надо выкроить хотя бы три часа на сон, потому что по возвращении поспать она не даст. Сорок минут на дорогу туда. Сорок − обратно. Главное, по дороге не перепутать подземный коридор. Не забыть расположение всех камер и успеть побриться.

Он так долго ждал этого момента, что теперь суетился. Три месяца неотлучно возле нее. Да участь новичка в клане Камней была приятней, и плевать на цепи и плеть надзирателей. Если бы не эта женщина на ЗиПи3, едва ли у него был хоть какой-то шанс. Все у Зены было под контролем, но он все равно запоминал все камеры и повороты.

Еще три шага, поворот. Застегнув последнюю пуговицу, он выдохнул. Ему нужно было успокоиться. Отбрасывая от лица волосы, он бросал словно случайный взгляд в тот угол, где должна быть камера, и едва не ругался вслух, понимая, что ее не видно, а ведь он так рассчитывал, что здесь будет старая примитивная техника, которую сложно не заметить. Теперь по всему выходило, что у него нет ничего, кроме памяти.

«Тебя учили помнить все, − напоминал он сам себе. – Ты должен ничего не перепутать, не облажаться и не заслужить награду. Вдох. Выдох. Пошел».

Дыхание получилось рваным и совсем не успокаивающим, но приказной тон собственной мысли действительно успокаивал. Главным было не заслужить награду. Зена почему-то считала, что высшей мерой ее ласки и благоволения может быть только минет. Дориан даже видел, как совершенно чокнутые ее почитатели действительно приходят в восторг, а ему всегда было страшно видеть ее синие губы возле своего члена. Казалось, что она клацнет мраморными зубами и откусит, оторвет, отгрызет его для забавы. Если уж она заглатывала его глубоко, становилось даже трудно дышать от прикосновения к металлу где-то за тонким слоем силикона.

Много раз он умолял свое тело просто не подчиняться. Гребаный член мог бы просто не вставать, но она не ласкала, она просто брала за яйца и била куда-то током так, что член поднимался и твердел, несмотря на страх и отвращение.

Теперь Дориан даже не понимал, как его угораздило соврать при первой встрече.

Она появилась на материке в горах. Зена – та, которая гребаная звезда, − уже встала, но до того, как она войдет в зенит, им, ее рабам, по прозвищу Камни, не положено было отвлекаться от работы. Черепахам нужна руда, а раз так, то им таскать инструменты и цепи. Почему? Он не понимал. С того момента, как он попал в Пекло, у него было два пути: работать под дулом автомата или умереть, а тут он увидел блик на камнях у самых ног. Россыпь солнечных зайчиков прямо возле его тени заставляла растерянно замереть. Это было чем-то из другой жизни. Даже если сюда приходили люди в доспехах, никаких бликов потертый грязный металл не отбрасывал.

Поднимая глаза, Дориан боялся получить прикладом по голове, но все равно посмотрел на источник блеска. В первый миг явление, стоявшее на каменной дорожке, его поразило. Это был женский силуэт, залитый светом. В золоте лучей мерцала синева.

Резь в пересохшем горле усилилась при попытке сглотнуть ком.

Она посмотрела на него. Синие глаза мелькнули внутри света, и она сделала шаг к нему навстречу. Его надзиратели попадали на колени, роняя на камни автоматы.

− Великая Зена, − эхом прокатился в горах их возглас.

Это был хороший момент для побега, тот, которого он ждал почти год, но, глядя на странное явление, не мог даже пошевелиться.

Она, кем бы она ни являлась в действительности, походила на спустившуюся звезду, но еще шаг – и иллюзия начинала разрушаться. Она приближалась, и он видел, что это блестит металл внутри силиконовой оболочки, видел искрящиеся провода, искусственные кости и синие глаза в орбитах черепа, хорошо видного через силиконовую оболочку.

− Я тебе нравлюсь? – спросила она, проводя рукой по своей обнаженной груди, такой же не настоящей, как все остальное.

«Что за пиздец?» − подумал Дориан, глядя то на ее руку, то на грудь, то в глаза.

Он ее боялся, как ничего и никогда в своей жизни, кроме разве что смерти. Это существо было страшнее, а от ее компьютерного голоса с имитацией сексуального шепота сердце стекало в пятки по хребту.

− Ты не в состоянии говорить от восторга? – спросила она, и ее страшные руки потянулись к его шее.

− Да, − все же выдавил он из своей сухой, как весь этот мир, глотки.

− Мне кажется, что, если тебя отмыть, ты мне тоже понравишься, − сказала она, но не убила его, а просто поймала цепочку жетона, что-то посмотрела, хмыкнула и отступила.

− Этого я хочу себе! – заявила она, указывая на него.

Тогда его схватили, связали и уволокли. Сначала в центр у сухого дерева − туда, куда обычно уводили только на казнь, а потом сюда − на остров, откуда от «прекрасной» Зены уже не сбежать.

Зато теперь он к ней уже привык, а главное – заработал репутацию ее фаворита, любимца: того, кого здесь ненавидели, боялись, но никогда бы не посмели тронуть. Разгневать Зену эти фанатики не захотят.

Видя взгляды тех, кого он встречал на своем пути, Дориан все больше успокаивался. На него смотрели почти так же, как на нее саму. Божество во плоти, не иначе. Бред и нелепица, но это то, что ему сейчас нужно. Этот чокнутый сброд должен ему подчиняться, не задавая вопросов. Времени на то, чтобы завоевывать какой-то авторитет, просто не было.

Толкнув дверь отдела разработок, как пафосно именовался этот ангар с железными столами, полными чертежей, нанесенных лазером на металлические пластины, Дориан сразу перешел к делу.

− Зена вами не довольна! – объявил он так, словно у него были полномочия их всех казнить. Будто он, как она, мог метать молнии во всех, кто ему не угоден, но с фанатиками говорить иначе он смысла не видел.

Такой подход имел мгновенный эффект. Трое мужчин, которые были здесь, тут же вскочили со своих мест и рухнули на колени к его ногам точно так же, как упали бы они перед Зеной.

«Блять, вот что она с ними делает, что они такие… чокнутые?» − думал Дориан, глядя на них сверху вниз.

− Встаньте, − приказал он им. – Я убедил ее дать вам шанс, так что вставайте немедленно и за работу! Нам нужен новый транспорт, новая команда, новые боевые костюмы! Так что поднимайте свои задницы и несите мне данные по ресурсам. Живо!

Рявкнул и сам едва не оглох от собственного голоса, эхом прокатившегося по ангару. Главное, что в его праве никто не усомнился. Если так и дальше пойдет − его план может сработать. Набрать команду не только из Черепах, но и из Камней, обучить последних, выбраться с ними вместе на материк и больше никогда не возвращаться. Там с техникой можно выжить, даже если по ту сторону Хайбы вечная бойня, как говорят местные старики. Любая бойня лучше минета от самой Зены.

Глава 14

Преемник у Вожака – единственное отличие клана Волков от настоящей стаи, но если Вожака убивали, это не значило, что его преемник − его зам станет новым Вожаком. Ирон это понимал и очень много думал о том, что ему делать.

Вожак явно жалел, что взял его в помощники. Это было видно по многим его выпадам. Он все чаще посылает его на странные задания, самые опасные, что вообще выпадают на долю Волков. Вожак говорил, что это способ укрепить власть, но Ирон видел все иначе. Его хотят слить. Он даже ждал удара в спину, но того все не было.

Что делать дальше, Ирон думал, заходя в купальню. По статусу он мог себе позволить приказать всем убраться и занять маленький водоем в одиночку. Так он и делал. Всегда.

В глубине пещеры с камней где-то над головой падала вода. Она летела вниз струей, такой, будто кто-то аккуратно лил воду из ведра. Ледяная, но чистая. Она падала на камни и заполняла подобие озерца − этакую каменную лужу. Воды здесь было по щиколотку. Из нагретой лужи она уходила куда-то в глубь скалы, проваливаясь в трещину меж камней. Заделать ее пытались много раз, но так и не вышло. Пришлось смириться и радоваться такой воде.

Особо нежные и величественные могли греть себе ванны. Так делали местные неженки − «дамы» и сам Вожак, а вот Ирон предпочитал струю ледяной воды. Она очищала ему мозги.

Родился Ирон на такой холодной планете, что вода, даже такая ледяная, при жаре Пекла была ему скорее спасением, чем мукой.

Закрывая глаза, он расслаблялся и думал, что делать с Демонами. Он сам побывал в их лагере, видел то, что от него осталось, но люди в расплавленной металлической броне пугали больше. Хуже был только бур и обломки установки, к которой он был прикреплен.

«Не знаю как, но я должен попасть на разговор Шефа и Вожака», − думал Ирон, стоя под ледяной водной струей.

Вода стекала по волосам, падала на плечи, разбивалась ручьями и струилась по рукам, груди, спине. Это успокаивало, избавляло от мыслей и обостряло инстинкты.

Всплеск воды заставлял открыть глаза и обернуться, сделав подобие крохотного шага, чтобы вода текла по спине и не заливала глаза. Быстро убирая волосы, Ирон хотел было возмутиться. Приказ не входить сюда распространялся на всех, и нарушить его мог разве что Вожак, а кроме него − вот этот светловолосый говнюк.

Вита опустился на колени в воду и сразу схватился двумя ладошками за член Ирона.

− Нельзя так морозить маленькое сокровище, − тут же сказал он. – Хотя ладно, вру, оно у тебя совсем не маленькое, в этом я уверена.

Растирая его ладошками, Вита лизнула едва приоткрытую головку, пока Ирон наблюдал за этим явлением, приподняв брови.

− Виту, а какого хера? – спросил Ирон, не понимая, что задумала местная «красавица».

Особой разборчивостью Ирон не обладал, но, когда перед тобой на колени падает любимица Вожака, а заодно его шпионская тварь и мокрушник, способный в задницу заточку спрятать, становится не до интрижек.

− А что не так? – спросил Виту, облизывая губы. – Ты же знаешь, что я люблю члены.

− Тебе Демонов мало? – хмурясь, спросил Ирон, пытаясь понять, что происходит.

− Меня послали к ним информацию собирать, а не наслаждаться, − фыркнул Виту и тут же усмехнулся. – О! Он согрелся. Я его бы пососала!

С детским восторгом он перехватил член, едва налитый кровью, и запихнул его за щеку, как конфету.

− Бля! Вита! – рявкнул Ирон и, схватив Виту за волосы, дернул от себя. – Не дури мне голову этой херней, чего ты хочешь? У тебя приказ от Вожака?

− Мне больно, − надув губы, ответил Виту, отстраняясь и даже отпуская член, будто он его вообще никогда не интересовал. – Я сам пришел, потому что член у тебя больше, чем у того Демона…

Ирон прищурился. По смазливому личику было совершенно не ясно, что у того не уме. Вырваться Виту не пытался, только губы кривил, как обиженная девчонка, зато глазами следил внимательно, как хищник. Косить под дуру он, конечно, умел, но Ирона уже не проведешь. Слишком хорошо он знал, кто перед ним на самом деле.

− Проваливай к Вожаку, − сказал он, просто отталкивая от себя эту опасную «самку».

В стае есть и покладистее, а на край ему и овца сойдет, а вот с этим он связываться не станет. Почему-то Ирону казалось, что Виту, отправленный на ЗиПи3 за убийство, способен на все, даже просто оторвать член зубами и утопить свою жертву в этой лужице. Воображение – а у Ирона, к его несчастью, оно всегда было – даже рисовало себе эту дикую картину, как это существо пожирает его прямо здесь, пока холодная вода смывает кровь. Конечно, ничего подобного случиться не могло, но связываться с этим не хотелось.

Виту встал, поправил свои длинные волосы, провел рукой по щеке и подбородку, а потом зло глянул на Ирона.

− Брезгуешь?

Ирон ответить не успел, потому что ответа никто не ждал. Виту просто резко ударил его кулаком по лицу. Он был ниже ростом, и удар пришелся на челюсть снизу. Его мощи хватило, чтобы Ирон запрокинул голову и отступил, врезаясь спиной в каменную стену. Такого от щуплой «девочки» он не ожидал.

− Никогда не смей мне отказывать, если я прихожу сам! – рявкнул Виту. – Если ты еще не понял, что я здесь третья фигура власти, то ты полный кретин, а я-то думал, что у тебя есть яйца.

Сплюнув в воду, обнаженный, явно оскорбленный Виту, шагнул было из воды, но Ирон не позволил. Сделав шаг, он схватил его за руку.

− Что ты хотел?

− Трахаться! – ответил Виту, резко развернулся и попытался ударить Ирона ногой, чтобы освободить руку, только теперь Ирон был готов к удару, перехватил ногу и дернул ее на себя.

Виту рухнул на камни, но не захныкал, как ожидалось − а хныкать он умел, даже когда ничего, в сущности, не произошло, а падать спиной на камни было больно.

− Хватит со мной заигрывать. Давай конкретно! – потребовал Ирон, чувствуя, что его могли ударить иначе, хотя бы потому, что он точно знал, что Виту мог нанести удар другой ногой с большим замахом и прямо в челюсть, которая два «страстных поцелуя» не выдержала бы. Но Виту не дрался, а лишь играл с ним, замирал и испытывающе смотрел снизу вверх. Пораженным он себя явно не чувствовал.

− А что мне за это будет? – спросил Виту с наигранной рассеянностью.

− Бля, давай мы поговорим о том, чего тебе не будет, − хмыкнул Ирон, скрестив руки у груди.

Он вдруг понял, зачем мог понадобиться Виту. Влияние это чудо действительно имело. Особое положение, как у любой здешней «дамы», закреплялось силой и ловкостью, о которой знали все. Еще год назад Виту − тогда еще новичок у Вожаков – мог свернуть шею провалившему испытание, если того хотел Вожак. Делал он это так быстро и красиво, что мало кто из охотников в стае не проникся к нему уважением, о простых работягах и разговора быть не могло. Виту здесь уважали, побаивались и немного любили, потому что трахаться он действительно умел. Мозги у Виту тоже были не куриными, а значит, он заметил их противостояние с Вожаком.

− Я тебя не грохну, когда стану лидером клана, − прямо сказал Ирон. – Собирался, признаюсь, но даю слово − не грохну, даже если ты сейчас, ведя двойную игру, решишь чуточку подмазаться.

− Мелко мыслишь, − ответил Виту и, резко повернувшись, ударил Ирона ногой в живот.

Это было уже всерьез. Неожиданно, стремительно и по-настоящему сильно. Ирон пошатнулся и с трудом устоял, но Виту, мгновенно подскочивший на ноги, бросился на него и буквально уронил его в лужу, заставляя захрипеть от удара спиной о камни.

− Это тебе за мой оцарапанный зад, букашка, − заявил Виту и попытался ударить Ирона кулаком, но тот перехватил руку, поймал обе руки блондина и резким рывком перевернул его, зажимая бедрами ноги, чтобы уж точно не брыкался.

− Говори…

− О, значит дело только в том, что ты хочешь быть сверху…

− Виту!

Тот выдохнул.

− Ладно, − сказал он спокойней, без вызова и притворства. – Вожак ебнулся. Он собирается завтра столкнуть Шефа и Ярвана и посмотреть, что будет. По-моему это как подложить мину себе под зад.

− Да, именно так, − согласился Ирон. – Так, значит, ты боишься бойни в логове?

Такая мысль Ирону даже в голову не пришла. Ему всегда казалось, что Виту – типичный эгоист, думающий только о своем комфорте и изредка исполняющий приказы, ради укрепления этого самого комфорта.

− Шеф у Демонов ранен, − продолжал Виту, − не знаю, что с ним, но он не в лучшей форме. Еще они что-то скрывают, и Вожак до этого докопается у новенького, и самое главное, тупая ты задница, тебя убьют этой ночью.

− Кто? – спросил Ирон, все еще не веря, что ему говорят так много.

− Бля, я не всемогущий. Не знаю, но, вякая на тему новичка, ты Вожака взбесил, еще и очки эти забрал. Нахера?

Ирон пожал плечами. Очки пленника, пластиковую оправу и осколки желто-оранжевых стекол он действительно собрал. Просто потому что это была не оптика. Хотелось понять, что это и зачем.

− Ясно, долбоеб, может теперь-то потрахаемся?

− Нет, не сейчас, − сказал Ирон и, отпуская руки Виту, встал. – Извини, но если меня сегодня убьют − надо подготовиться.

Останавливать его никто не стал, разве что довольная улыбка Виту настораживала, но значить она могла все что угодно, а гадать смысла не было.

Глава 15

− Я уже думал, ты меня не позовешь, − сказал Шеф, заходя в покои Вожака. Несколько часов до самого рассвета он обсуждал с парнями, что делать дальше и как сбежать, если Вожак действительно решит его предать, но обсуждение пришлось оборвать. Вожак внезапно прислал за Шефом маленького щуплого посыльного, такого старого, что было даже странно, что он способен еще жить и скалить свои металлические зубы.

− Дела, − развел руками Вожак, вставая, чтобы его поприветствовать. – У нас тут новенький, да и сделка у меня с Ярваном, а он взял и не пришел. Зря только наш разговор отсрочил. Зена встала, теперь и поговорить можно. Садись.

Он указал на подобие кресла у стола и улыбнулся своим уродливым оскалом.

− А с хуя ты такой вежливый? – спросил Шеф, пряча руки в карманы.

Пистолет на эту встречу он не мог взять, а вот спрятать небольшую заточку в кармане всегда можно. Если этот гад что-то задумал, Шефу точно хватит сил и ловкости метнуть ему в глаз эту самую заточку, размером с указательный палец, и не промахнуться. Такими можно убивать. Шеф проверял и теперь ни в чем не сомневался, изучая Вожака взглядом.

− Да потому что невежливо вышло, не выебывайся, − рассмеялся Вожак. – Я тут даже угощу тебя не мясом в качестве извинений.

− Не много ли извинений? – спросил Шеф, не спеша сесть.

− В самый раз. Ты же Виту не принял, почему, кстати?

− Голова болит и без ебли, − ответил Шеф, не пытаясь скрыть раздражения.

Вежливость Вожака ему не нравилась, а тут еще и в зал с блюдом и глиняной бутылью зашел не какой-то служка, а сам Ирон.

− Ты-то что здесь делаешь? – спросил Вожак с неожиданным для Шефа раздражением.

− Я хочу присутствовать, если, конечно, Шеф не против, − прямо сказал Ирон. – То, что я видел на их базе, явно заслуживает внимания, но если скажете − я уйду.

Он поставил на стол глубокое блюдо с отколотым краем, на котором, вместо мяса, лежали чуть подвявшие желтые плоды. Подобные Демоны тоже выращивали когда-то. Лучи Зены их быстро палили, потому они казались не самыми свежими, зато вкус это не портило. На такое роскошное угощение у Волков − любителей дразнить человечиной, даже рассчитывать не приходилось, еще и Ирон почему-то смотрел не на Вожака, а на Шефа, будто только он решал, кто останется.

− Хрен с тобой, оставайся, − сказал Шеф, не понимая, зачем это надо, но Ирону он почему-то доверял.

У Волков что-то происходило, по недовольной роже Вожака это было ясно, но что именно − Шеф никак не мог понять и наблюдал за тем, как Ирон поставил бутылку и хотел было придвинуть к столу табурет.

− Нет, ты будешь сидеть там, у стены и молчать! – внезапно рявкнул Вожак.

Ирон даже не возмутился, поставил на место табурет и уселся, где велели, будто его не шлепнули по носу, как малолетнего щенка.

− Садись ты уже, − потребовал Вожак у Шефа зло и суетливо.

Он со своими показательно выпяченными металлическими зубами показался Шефу жалким, но озвучивать это он не стал, просто сел и даже выпил из протянутой ему бутылки.

По здешним законам гостеприимства пил первым хозяин, чтобы показать, что там не яд. Потому Вожак быстро хлебнул, еще и с такой неловкостью, чтобы темно-красная струйка потекла по подбородку и залила его серую рубаху. Большего расположения и ждать не приходилось.

«Я тебе не враг», − буквально орало все поведение Вожака и потому казалось Шефу особенно подозрительным.

− Так чего ты хотел? – начал Вожак, когда Шеф сделал свой сдержанный глоток.

− На нас напали, как ты наверно понял. Прямо на лагерь, наплевав на здешние традиции, − прямо сказал Шеф. – Скорее всего, это были Черепахи; что именно им нужно, мы не знаем; на кого еще они могут напасть − тоже, так что я предлагаю обмен информацией. Ты мне − все, что вам известно о Черепахах, а я − все, что мы выяснили об их слабых местах. Это невесть что, но вам может быть полезно.

− И ты правда не всекаешь, че им было нужно? – спросил Вожак.

Шеф развел руками.

− Ну, сам я с Черепахами дел не имел, − протянул Вожак.

По его лицу было ясно, что инфы у него просто нет. Нихрена он не знает и это злило Шефа куда сильнее огромной миски, которую к нему подтолкнули, растягивая время.

Принимать от Волков ничего не хотелось.

− Если ты не знаешь, это не значит, что никто не знает в клане, − сказал он, стараясь не злиться. – Любая старая инфа может быть полезна. У нас тоже инфы не много, но зато она свежая. Я расскажу тебе все про оснащение этих гадов, если ты нароешь мне хоть что-то об этих гребаных Черепахах, − строго сказал Шеф и встал, спеша закончить разговор. – И давай не будем просто трепаться. Будет инфа − будет обмен, а пока и мне, и моим парням надо отдохнуть. Для того же и приперлись.

− Какие мы борзые, − шикнул Вожак.

− Странно, что тебя это удивляет, − сказал Шеф и просто вышел, понимая, что больше говорить тут нечего, по крайней мере сейчас.

− Я провожу! – окликнул его Ирон, выбежав следом.

Шеф только плечами пожал, будто ему было все равно, хотя на парня он смотрел с огромным интересом. Он был слишком прост для местного лидера, на головореза не походил, почти интеллигент, прихорошенный Пеклом, но все же.

− Что у вас тут происходит? – спросил у него Шеф прямо, когда они отошли на достаточное, по его мнению, расстояние.

− У нас с Вожаком терки, − ответил Ирон, пожимая плечами. – Или я солью его, или он − меня, но тебя это не должно волновать. Ты мне единственно скажи: если я нарою инфу, вместо Вожака, ты пойдешь на обмен со мной?

− Хочешь его обойти? – не понял Шеф. – Мне сейчас встревать в чужие разборки не резон.

− Тебе нужна инфа, а он ее тебе может не дать, а я дам, потому что я видел тот пиздец и хочу хоть что-то знать о способах борьбы с ним, − прямо сказал Ирон. – У нас есть что-то вроде архива. Там есть история кланов. Не много, но есть инфа и о Черепахах. Я принесу тебе эти записи в обмен на подробный рассказ о нападении.

− Посмотрим, что там у тебя за архив, − ответил Шеф, пожимая плечами.

Соглашаться он быстро не хотел, хотя верил Ирону и даже думал, что мог бы помочь слить Вожака, если это, конечно, будет ему выгодно, но, разумеется, ничего об этом не говорил, расходясь с человеком, которому вроде как и без того был должен.

В глубинах подземелья Волков − логова, как его тут называли − сложно было понять, когда заканчивается ночь и начинается день. Здесь было темно и только кое-где огонь заполнял полумрак пещер светом.

Кондар Цанг в этом полумраке едва передвигался. Ему сказали брать патроны из ящика и заполнять ими пистолетные обоймы, вот он и выполнял эту работу совершенно механически, стараясь не думать, что этими пулями кто-то кого-то будет убивать.

Говорить ему не хотелось, и он даже радовался, что сидел один в углу, почти в полном мраке. Тут к нему почему-то не подползал страх, и мысли о собственном падении тоже не приходили, была лишь тишина, и мелкая работа рук.

− Новенький? – спросил у него мужчина, внезапно принесший новый ящик с обоймами. – Я тебя не видел раньше, и клыков у тебя нет. Сидишь тут киснешь, как идиот.

Кондар растерянно посмотрел на мужчину. Высокий, бородатый и взгляд у него, не как у простой пешки, но удивительно живой для недалекого типа.

− А ты кто? – спросил Кондар, озираясь. Ему казалось, что задание ему давал кто-то другой с менее осознанным взглядом.

− Главный оружейник. Не хандри, чувак. Ты ж из образованных. Тут говорят − юрист.

Кондар сглотнул и бестолково кивнул. Юрист лучше, чем судья, а если его тут никто не узнал, это к лучшему.

− Не кисни, я тебя с собой заберу, как только барьер падет, − сказал мужчина. – Нам, контрабандистам, нужны юрики, а то эти власти вечно чет пиздоболят с законами.

− А почему барьер должен пасть? – спросил Кондар, озадаченно хмурясь.

− Потому что у меня с моими товарищами план. Они меня вытащат, понимаешь? Они меня не бросят. – Мужчина усмехнулся и похлопал Кондара по плечу. – Я не скрываю, так что и тебе скажу. Мы с ребятами договорились, что, если кого из нас скинут на ЗиПи3, будем закидывать сюда всех и вся. Вон уже три крейсера упало. Вожак мне поверил, и мы корабль строим. Скоро власти снимут барьер, чтобы помочь своим, и тогда мы все свалим, понимаешь?

− Не выйдет, − тут же отрезал Кондар, качая головой. – Есть протокол снятия барьера. Если его и снимут, то только после зачистки, которую проведет ЗАП.

− Че? – ошалело спросил мужчина. – Какой еще протокол? Нет таких законов, я точно узнавал! Мы проверяли.

− Есть секретные протоколы Высшего Земного Суда – единственного, способного сослать на ЗиПи3, и я знаю его законы, − сказал Кондар, забыв испугаться.

− Блять…

Его собеседник едва не набросился на него с кулаками, но внезапное появление Вожака его остановило.

− Что еще ты знаешь? – спросил Вожак, подходя ближе.

− А что я должен знать? – пожимая плечами, спросил Кондар. Он так устал, что уже не мог ни бояться, ни вздрагивать. Он так и сидел на своем месте, заполняя обоймы; пустой, будто тень человека.

− Что скрывают Демоны? – спросил Вожак. – Ты один из нас, так что говори − что скрывает Шеф!?

«Женщину», − мгновенно ответил разум, но, поднимая глаза, Кондар промолчал.

− Только не говори, что ты не знаешь! Ты должен знать, а этот гад должен что-то скрывать…

− Они захватили машину Черепах, − сказал Кондар. – Еще один Демон жив и он уехал в пустыню на этой машине. Это все, что я знаю. Наверняка Шеф не хочет делиться.

− Машину? Зачем ее скрывать?

− Это не то танк, не то бур с радаром, встроенным насосом. Короче, мини-база на колесах, вот они и не хотят ее светить, ну и Шеф сказал, что им инфа нужна.

− А почему эти гребаные Черепахи напали?

Кондар пожал плечами.

− Они жопу капитана спасли своим появлением, − сказал Кондар, перевирая факты, и тут же добавил, − и мою тоже, так что…

Вожак заржал.

− Теперь ясно, чего ты от них свалил, − заявил он весело. – Не ссы, у нас трахают только тех, кому это нравится!

Словно подтверждая его слова, к Вожаку из темноты подошел Виту и сам прижался к нему всем телом. Что было потом, Кондар не увидел, потому что опустил глаза и снова сосредоточился на своей работе.

Был ли здесь хоть кто-то нормальный, он не знал, но логово все равно казалось ему безопасней жизни рядом с Демонами.

Глава 16

В логове стало совсем тихо. Дежурные охраняли входы в логово, а вот Демонов охранять никто не стал.

− Хрен с ними, − сказал Ирон, надеясь, что Вожак иного распоряжения не даст, а сам долго сидел в проблеске света на складе и клеил желтые очки новичка.

Он много раз осматривал стекла и, убедившись, что это точно не оптика и ему явно не пригодится, решил склеить линзы. Два куска прозрачной клейкой ленты и методичная работа на несколько часов. Она помогала Ирону думать, вслушиваясь в тишину пустых коридоров.

Что-то маленькое, прикрепленное к левому ушку, прилипло Ирону на палец, а он его сбросил, решив, что это какой-то мелкий слизень или крохотная мокрица. О том, что это может быть маячок слежения, он даже не подумал. Другое сейчас волновало.

Его должны убить. Сегодня. Сейчас, но кто и когда − он не знал.

«Может, Виту врет? – размышлял Ирон, приклеивая линзу к чуть изогнутым очкам. – Если он меня просто провоцирует? Так, от скуки. Он может».

Едва не раздавив осколок желтой пластиковой линзы, Ирон мысленно выругался. Как действовать против Вожака, если тот не сделал ни одного настоящего выпада, он не понимал.

«Он не будет предупреждать, когда решит тебя убрать, − отвечал он сам себе. – А сейчас ситуация такая, что прирезать можно любого, свалить на Демонов и сдать их Ярвану. Зачем только так подлизываться к Ярвану? Что ему нужно?»

− Блять, − шипел он уже вслух, ничего не понимая.

Он хотел поговорить с Шефом, хотел попросить о помощи, хотел придумать общий план и переиграть и Вожака, и Ярвана, но не решился, трусил от нехватки знаний и сил. Вторых как-то неожиданно было мало, словно в голове перегорела какая-то батарейка.

− Руководитель должен быть виртуозом, − говорил ему когда-то главный инженер. – Нет данных? И что? Решение все равно принимать надо, а ты все боишься. Давай, парень, рискуй…

− Мы строим космические корабли, как можно рисковать? – возмущался Ирон.

− Наши корабли все тестируются − это раз. Их проверяют роботы – это два, а ты мнешься. Решай, вот так без расчетов, прямо сейчас. Ну же!

Это воспоминание было кошмаром из прошлого. Ирон не умел решать, не обдумав, ему нужны были все детали, ему нужно было знать ситуацию со всех сторон, ну или хотя бы с большей. Здесь в Пекле он научился принимать решения, но не такие глобальные. От его решения сейчас зависела судьба клана. Он это понимал. Он был готов отвечать, но ему казалось, что любое действие может привести к бессмысленной гибели десятков Волков.

«А убить себя Вожак не даст, − заключил Ирон, приклеивая вторую линзу. – Он меня к себе близко давно не подпускает, а с оружием меня к нему даже не впустят. Зато Шеф может его убить».

− Гребаные законы, − выдохнул Ирон и, пряча склеенные очки в карман, пошел по темному коридору, неспешно, словно прогуливаясь.

Он прятал руку в карман и сжимал припрятанный там револьвер. Оружие было старое, но зато надежное и достаточно маленькое, чтобы скрыться в кармане широких штанов. Для выстрела в упор и его хватит.

«Главное выжить», − думал Ирон, вслушиваясь в эхо собственных шагов. В нем легко можно было скрыть чужое движение, потому он следил за каждым шорохом и старался делать вид, что совершенно не торопится.

Спустившись еще на уровень вниз по покатому коридору, Ирон открыл небольшой тубус со скрытым бело-зеленым фонарем. Его свет чуть освещал темный коридор, в конце которого мерцала металлическая решетка. Она запиралась на большую ржавую защелку, что сдвигалась с противным скрежетом, после которого в углу где-то в темноте кто-то закопошился.

− Не бойся, − заранее сказал Ирон, запирая за собой хранилище. – Я тебе не враг.

Внутри пахло гарью. Принесенные из лагеря Демонов тела висели на крюках в другом углу, но тусклого света хватало, чтобы очертить грубые силуэты человеческих тел.

− Чего тебе надо? – спросил Мартин, заползая в дальний угол своей клетки.

Он запоздало вспомнил, что именно там были пятна крови, размазанные чьей-то рукой, и дернулся было в сторону. Даже засохшая кровь вызывала в нем неприятную тошноту, но, понимая, что так он станет ближе к одному из людоедов, предпочел невидимую в темноте кровь.

− Я принес тебе это, − ответил Ирон, протягивая склеенные очки.

Он знал, что у парня забрали все из карманов, связали ему руки и ноги и бросили здесь, как любого живого, приготовленного на съедение, или, как сейчас, на продажу. С каких пор Волки вообще торгуют с Ястребами − было не очень ясно, но сейчас Ирон не хотел ни думать об этом, ни плести интриг.

− Забирай, не бойся. Они же тебе не просто так нужны. Бери и спрячь пока, может Ярван не станет их у тебя отбирать.

− Ага, я подползу и ты меня прирежешь? Думаешь, я не понимаю, откуда тут кровь…

− Не понимаешь, − коротко ответил Ирон, но спорить не стал, и рассказывать о том, как сюда кинули капитана, буквально запихнув в его рану тряпку и перевязав, чтобы кровью не истекал − тоже. Тому нельзя было подыхать раньше срока, а этому и вовсе подыхать не стоит.

Положив очки в угол клетки, Ирон помедлил и все же поставил рядом небольшой флакон с маслом. Почему он хотел помочь этому парню, он и сам не знал. Ему просто хотелось нести ответственность за действия клана и хоть немного извиниться за подобную недоброжелательность.

− Короче, единственное, что я могу для тебя сделать, так это предупредить, − сказал он прямо. – Тебя продадут лидеру другого клана, как шлюху, а он с тобой церемониться не станет. Не хочешь по-настоящему мучиться, подготовься заранее.

− Как, по-твоему, я должен это сделать? – раздраженно спросил Мартин.

− Бля, ну сообрази как-нибудь, − шикнул Ирон.

Что там и как делать надо, он понятия не имел, не вникал и не собирался, да и говорить с пленником больше не хотел. Собственную совесть он ублажил и теперь мог просто развернуться и уйти, пусть потом этот парень сам в полной темноте ищет очки и флакон. Это уже его проблемы.

Он даже ждал оскорблений в ответ, но ничего, кроме возни, так и не услышал. Не стал Мартин ругаться, проклинать свою судьбу и ненавидеть весь мир, только спрятал очки и даже звякнул флаконом.

«Ну, может и выживет», − сказал сам себе Ирон, запирая решетку.

От этого простого акта милосердия, хотя называть его так без сарказма у Ирона не получалось, ему стало много легче. Он ускорил шаг и был готов сразу направиться к Шефу, чтобы взять дела в свои руки.

«Ему нужен союзник, а я буду им, если он поможет мне захватить власть», − думал Ирон, поднимаясь на самый верхний уровень. Здесь, на пути к Демонам то там, то тут в потолке зияли дыры большие и маленькие. Они заполняли коридор столбами яркого света, слепили и нарушали гулкое эхо, но шаги Ирон все равно услышал и резко обернулся, выхватывая пистолет.

Его преследователь замер с совершенно неестественным испуганным выражением лица. Нож из его рук выпал, а потом и сам мужчина рухнул на камни, показывая его убийцу – маленького, щуплого на вид и светловолосого.

− Я же тебя предупреждал, − закатывая глаза, сказал Виту и, присев, вытер свой кинжал о рубаху убитого. Она и так была залита кровью, и кровавое пятно расползалось так быстро, что чистая ткань мгновенно становилась багровой. – Пуколку свою убери, бестолочь, − шикнул Виту на Ирона, вставая, будто пистолетом грозили ему.

Он был в коротких джинсовых шортах с обтрепанным краем и коротенькой майке, открывающей светлый живот с едва очерченными кубиками.

− Бля, вот пялиться на меня не надо! − строго потребовал Виту, заметив изучающий взгляд Ирона. – Сейчас не время.

Он быстро спрятал кинжал в подобие чехла из змеиной кожи, прикрепленной на поясе, и спешно связал растрепанные волосы в хвост на макушке.

− Что ты делать будешь, олух? – спросил он у Ирона, быстро приближаясь – быстрее, чем тот убрал свое оружие.

− Слушай, на кой раж ты в это влазишь? – спросил Ирон, действительно не понимая, какой в этом смысл.

− Потому что, когда Вожаком станешь ты − править здесь буду я! – заявил Виту, ткнув Ирона пальцем в грудь. Разница в росте его явно не смущала.

− С чего бы это? – не понял Ирон, даже не разозлившись.

− Потому что ты − гребаная мямля, − выдохнул Виту.

От мужчины, который косит под женщину, подобное заявление было особенно обидно, но не из уст Виту. Ирон даже понять не смог почему, но не оскорбился, а только плечами пожал.

− Надо мочить Вожака. Ты это делать не станешь, иначе бы уже…

− Он мне не доверяет, − строго сказал Виту. – Сегодня высек меня и прогнал, сказав, что я зарвался. Так что хрена у меня что выйдет.

− Тебя? Вожак что?..

− Будешь так тупить − я сам тебя трахну, аж бесишь, − шикнул Виту, и Ирон окончательно перестал понимать, с кем имеет дело. Перед ним стояло милое создание в коротких шортиках, хлопающее ресничками и говорящее с ним, как прожженный Пеклом вояка.

− План какой? – спросил Виту уже совсем другим тоном, еще и мило улыбнувшись.

− Я хочу заключить сделку с Шефом, − признался Ирон. – Если он грохнет Вожака…

− И почему я должен это делать? – внезапно вмешался Шеф, выходя на свет.

Пистолет был при нем. Он даже не скрывал этого, но держал дуло поднятым вверх, давая понять, что стрелять без причины не станет. Виту вдруг охнул манерно и спрятался за Ирона, словно вообще был ни при чем.

− Потому что тебя он к себе подпустит, − ответил Ирон, не увиливая. – А я нашел архив и покажу его тебе, да и, получив власть, не останусь в долгу.

− А еще Вожак хочет слить тебя Ястребам, − сообщил Виту, выглядывая из-за спины Ирона, как пугливая девчонка.

− Допустим, − хмыкнул Шеф, который и так понимал, что ничего хорошего от Вожака ждать не приходится. На закате он с парнями был готов свалить отсюда, даже не дожидаясь информации. Жизнь все же дороже каких-то мутных знаний.

− Ты мне должен, − внезапно заявил Ирон. – Или для тебя это только слова?

− Нет, не только, − хмыкнув, сообщил Шеф, но говорить о том, что вокруг слишком мало тех, кто мыслит так же, он не стал, просто шагнул ближе и спросил: − Я могу взглянуть на твой жетон?

− Хочешь знать первую цифру приговора или планету? – спросил Ирон, доставая жетон из-под майки и быстро снимая его с шеи, чтобы не подпускать будущего союзника к себе.

− Цифру, − признался Шеф и хмыкнул, увидев тройку.

− Тройку ты тут будешь встречать очень редко, − говорил ему когда-то старик Дональд. – Тройки − это слитые люди.

− Как это? – спрашивал восемнадцатилетний Оливер, не веря, что правильно понимает услышанное. – Разве это не заключение за халатность?

− По закону, но я тебе говорю: если человека не за убийство сюда посадили, а за халатность, значит его слили. Свалили на него все или вообще избавились, как от помехи. Короче, если кто тут и невиновен, так это «тройки». Правда, Пекло равняет всех.

− Доволен? – спросил Ирон.

Ему эта тройка сильно портила жизнь. Быть убийцей в Пекле проще и понятней, чем инженером, у которого в цеху был пожар.

− Да, идем. Решим, как именно действовать.

− Виту, ты можешь убрать тело? – спросил Ирон, не решаясь уйти.

Брать с собой это создание он тоже не хотел.

− Да, на склад к остальным тушам, − тут же ответил Виту. – Кожу сниму, никто и не поймет, куда он делся. Я уже так делал.

Он еще и улыбнулся так мило, что кроме мата у Ирона ни одного слова не осталось, поэтому он молча последовал за Шефом, чувствуя, что тот его точно не предаст. Такое в Пекле бывает редко.

Глава 17

Человек в боевом обмундировании ЗАП стоял в темноте и внимательно смотрел на Берга. Синие огни за стеклом шлема пугали, но Берг не мог ни отвернуться, ни отступить. Стоял и смотрел человеку или киборгу, или роботу – кто был там под этим шлемом – прямо в глаза и ждал ответа. Он не помнил вопроса, но его трясло от этой тишины.

− Ну! – потребовал он, едва не хватая военного за металлические плечи. Схватить хотелось, а еще встряхнуть и содрать шлем, но за такое его легко могли отправить под трибунал.

− Ты должен убить его, − внезапно сказал не то голос, не то скрежет, сводящий с ума.

− Что? – не поверил Берг. – Это говорите мне вы?

− Да, или ты убьешь префекта, или он начнет убивать и ничего ему за это не будет.

− Как это? Вы же здесь! Вы же все знаете! Вы должны пойти и остановить это! – буквально орал он, глядя на шлем. – Вы − гребаная Земная Армия Правопорядка. Ваша работа наводить этот самый, мать его, порядок!

− Ты знаешь законы. Мы придем, только когда люди начнут умирать. Убить его должен именно ты.

Ему вдруг протянули нож для бумаги и Берг понял, что его тошнит.

− Тебя назовут героем, − внезапно вмешался еще один голос.

Берг обернулся и увидел того самого мужчину, что показал ему то проклятое видео.

− Ты же хочешь стать, как Оливер Финрер? Так пойди и убей.

− Вы больной? – со стоном спросил Берг, попятился и внезапно ударился ногой об неизвестно откуда возникшее колесо инвалидного кресла.

− Ты не хочешь меня спасать? – спросил слабый голосок Карин, той Карин, которую он когда-то увидел во дворе больницы. – Я умру, если ты не сделаешь этого, видишь, что осталось от моих рук?

Она вдруг подняла их, и пальцы – длинные, тонкие, буквально белые стали исчезать, превращаясь в прах.

− Мы будем скорбеть по всем, кто не смог выжить, − тоном проповедника сказал нынешний префект Майкана, стоя в стороне на ярком свету. Этот гад казался почтенно старым вот уже двадцать лет и его белую бороду почему-то хотелось вырвать с мясом.

В руках у Берга был дурацкий нож для бумаги, но, когда он поднимал его, там оказывался пистолет. Он не стрелял, не передергивал затвор, не нажимал на курок, но пуля летела, входила в шею, и человек в бронированном костюме падал на песок, заливая его кровью.

− Ты такой же, как мы, − шептал кто-то ему на ухо и тут же все заполнялось хохотом.

− Нет, мать вашу… нет!

− Берг! – внезапно окликнул его Шеф и дернул за плечо, разбудив. – Ты спишь на дежурстве, − сказал он строго, но почему-то совсем не зло, а Берг и не понимал еще ни где он, ни кто. Болела нога, и он не сразу понял, что виной тому рана, а не удар о колесо коляски девочки, которой…

− Прости, − выдохнул Берг, хватаясь за голову. Она болела, и Зена слепила, проникая в эту часть пещеры.

Его бил озноб, несмотря на палящие лучи, буквально просверлившие ему голову.

Осознание приходило очень медленно. Ему давали кружку и требовали выпить все, а Бергу сложно было возражать, когда губы и так пересохли.

− Так, а теперь от солнца подальше, − строго сказал Шеф и, подхватив его под руку, не столько помог подняться, сколько поднял.

− Я сам могу, − простонал Берг и буквально вырвался, не желая принимать помощь.

− Ну валяй, − спокойно ответил Шеф, дождался, когда Берг сползет по стене в сторону, и окатил его ледяной водой, чтобы окончательно привести в чувства.

− Блять! – зло зашипел Берг, убирая от лица мокрые волосы. – Ты садист, что ли? Тварь тупая…

Ругаться на Шефа он мог, а злиться по-настоящему не получалось. Даже без объяснений Берг понимал, почему его оставили дежурить именно в это время, в самый разгар дня, когда ничего точно не случится, и хотелось бы соврать себе, что ему тут просто не доверяют, но не выходило.

Он знал все детали плана, с ним советовались, его продумывая. Оставалось только пережить этот день, а он глупо уснул, еще и не рассчитал место, и Зена, скатившись с зенита, нагрела и без того раскаленную голову.

− Ты стонал во сне, − спокойно сказал Шеф, игнорируя брань. – Нога так сильно болит или просто херня какая-то снилась?

− Отвали, − простонал Берг. Рассказывать о своих мыслях, сомнениях и кошмарах, связанных с ними, ему совсем не хотелось.

− Ладно, иди спать, − отмахнулся Шеф. − Я пойду проверю аккумулятор машины и подежурю дальше сам. Ты нужен ночью в полной готовности, так что отдыхай.

Он тут же скрылся в ярком свете, выбираясь наверх, а Берг, привстав, садился обратно, не потому что ему было плохо, не оттого, что от жара кружилась голова. Все это было незначительно, и он смог бы это перебороть, встать, заставить себя дойти до подобия кровати, вытянуть там ногу и уснуть мгновенно, быстро и, если повезет, без снов, но врать себе не получалось. Не из-за Карин бесил его Оливер Финрер. Бесила правда о нем − та правда, которую ему показали, и та, которую он видел. Даже сейчас эта тварь − да, злая, нечеловечески мощная, бешеная, но благородная – уходила, только чтобы ему, Бергу, не мешать гордо ковылять отсюда.

− Деликатное уебище, − ворчливо шептал Берг, прижимал голову к мокрым камням и оставался, потому что, несмотря ни на что, ему хотелось поговорить.

«Я должен знать, как им манипулировать. Я должен притвориться ему другом или хотя бы попытаться», − сказал себе Берг, но все равно вздрогнул, когда огромная тень спрыгнула вниз, заставляя мелкие камни хрустеть под металлическими вставками подошвы.

− И чего ты еще тут? – удивился Шеф. – Если дело в ноге − лучше сразу говори. Если она сильно болит − надо разбираться что не так.

− Она болит достаточно, чтобы меня бесить, но недостаточно, чтобы разводить панику. Я остался из-за тебя, − решительно сказал Берг.

− С хуяли? – шикнул Шеф насмешливо. – Трахать я тебя не буду.

Эта идиотская шутка вырвалась сама собой и казалась отличным способом испортить разговор, но Берг, такой чувствительный к подобным темам, внезапно не повелся.

− Нам надо поговорить, − сказал он.

− Ну давай, говори! – потребовал Шеф и сел на корточки напротив, на самой границе света. Он скрестил руки у груди, расписанной разводами от не до конца смытой сажи и крови, как статуя языческого бога из книги про древние верования человечества.

«Он и есть идол для Майкана, но не для меня», − подумал Берг и тоже скрестил руки на груди, не замечая, что он повторяет все, как мартышка.

− Давай сейчас честно и обо всем, − попросил он, − потому что нам надо как-то дальше вместе выживать. Нахрена ты вообще со мной возишься? Мог бы прирезать давно, и не говори мне, что дело в коде доступа. У тебя на лбу написано, что в мою сказку ты не поверил.

− Что − даже кода доступа никакого нет? – спокойно и даже разочарованно спросил Шеф. – А я-то надеялся, что вы свалите…

− Есть код тревоги, по которому с любого устройства офицер патруля может отправить сообщение, главное − чтобы это устройство имело связь с системой, − честно ответил Берг, − но ты уходишь от ответа.

− Ты мне нужен, чтобы защитить Карин, − ответил Шеф, пожимая плечами.

− А нахера тебе Карин? – уже совсем раздраженно спросил Берг. – Нахрена тебе ее защищать, выживать, влезать в терки Волков? Тебе какой резон от этого дерьма?

− А какой тебе резон завтракать, обедать и ужинать? – с насмешкой спросил Шеф. – Наверно, чтобы было чем посрать, но ты же не так думаешь? Зато я в это влезаю, потому что мне нравится убивать, не так ли? Или ты какого-то иного мнения обо мне и моих парнях?

− Возможно, − не стал лукавить Берг. – Я знаю, что ты никакой не герой. Ты убил префекта, потому что тот тебя уволил, поэтому…

− Что, блять? – перебил его Шеф. – Что ты сейчас сказал?

Он и сам не понял, как дернулся вперед, рухнув на колени, и схватил собеседника за майку, притягивая к себе.

− Повтори это – и я выбью тебе еще пару зубов, − рыча, потребовал он.

− Мне показали запись убийства, − спокойно ответил Берг. – И там были слова про увольнение, их можно прочесть по губам префекта.

Берг говорил это, глядя Шефу в глаза, и не врал. Он действительно пересмотрел запись. Сам нашел того мужчину через пару лет и попросил посмотреть еще раз.

− Я повзрослел и мне теперь правда не страшна, − сказал он тогда, а теперь понятия не имел, где вообще эта правда.

− Кто показал? – спросил Шеф уже без злости, даже майку отпустил. Он-то понимал, что слова про увольнение действительно были.

− Питер Дейвиш, − коротко ответил Берг, потому что лукавить смысла не было.

− Как это мило с его стороны, − ответил Шеф и резко встал, чтобы уйти к колодцу, набрать ведро воды и опрокинуть его на себя, прежде чем спросить: − А этот самый Питер – сука − Дейвиш не рассказал тебе, как втянул меня в это дерьмо, а потом бросил наедине с префектом, один на один с так называемым злом?

Он глянул на Берга не зло, а устало, и тот вдруг ощутил тот же ужас, что испытал во сне, но выталкивал из себя правду:

− Он не говорил об этом. Ты можешь рассказать?

Шеф усмехнулся, покачал головой и хотел бы послать его и нахуй, и в пустыню, а еще на стол обеденный к Волкам, но почему-то хотелось рассказать все от начала и до конца. От первой встречи до не снятых наручников.

− Хорошо, я расскажу, − говорил он, садился у каменной стены и рассказывал все, как было, без лишних эмоций, в очередной раз убеждаясь, что он полный придурок, а Берг молча слушал, глядя не на него, а на границу света на камнях, что отползала от них все дальше, как и надежда на то, что все может быть просто: вот друг, вот враг – и никак иначе.

Глава 18

− А на суде, − продолжал Шеф свою честную историю, а потом внезапно умолк, услышав приближающиеся шаги. Жестом он дал понять, что дергаться не стоит, а сам неспешно встал и достал из-за пояса сзади пистолет.

О суде Бергу слушать и не хотелось. Он сам видел прямую трансляцию, помнил свои эмоции и слова Оливера Финрера, врезавшиеся ему в память. Ему хватало и пути к этому суду, такому неоднозначному, что голова шла кругом, а контрольным выстрелом в горящую от мыслей голову был пистолет. Теперь Берг заметил, что Шеф всегда носил его снятым с предохранителя. Тот просто был сломан и это явно никого не смущало.

Здесь в Пекле только так с оружием и обращались, готовясь всегда и везде к новому бою. Курок не надежен. Взведенный курок − это почти выстрел, но какое это имеет значение, когда вокруг столько оружия и одни только враги? Для Шефа пистолет давно стал чем-то вроде еще одной конечности, органом, с которым он не мог расстаться, а Берг увидел это сейчас и ужаснулся, вздрагивая от тени восхищения, что больно царапнуло его сознание. Он хотел уметь так же когда-нибудь, а что в мирной жизни это не нужно − приходило в голову слишком поздно, когда Шеф поворачивал в темноту, наводя пистолет на того, чьи шаги Берг даже не услышал.

− Это я, − ответил Шефу Ирон, остановившись. Оружия он тоже не боялся, но благоразумия в нем было слишком много и понапрасну он никогда не рисковал. – Я пришел за тобой.

Шеф хмыкнул, опустил пистолет и кивнул в сторону ниши.

− Жди, я разбужу парней, − сказал Шеф и коротко кивнул Ирону, а вот Берг поморщился. Вид металлических клыков все еще заставлял сжиматься что-то под ребрами.

Ему не предлагали мясо. Сразу затащили в клетку и бросили, но разговоры о том, что сожрать его надо прежде, чем он сдохнет, Берг успел послушать, ужаснуться и даже порадоваться, что Карин рядом нет. Воспоминания хоть и были рваными, да и самого Ирона Берг совсем не помнил, а все равно было гадко. Иметь дело с людоедами было явно страшнее, чем с Демонами.

«Кто тогда Ястребы, если Шеф предпочитает им вот этих?» − подумал Берг, стиснул зубы и неспешно поднялся.

Нога болела, гадко ныла, но он даже не сомневался, что это нормально. От боли в груди дышать приходилось неглубоко и все время казалось, что воздуха не хватает. Хотелось вдохнуть полной грудью, но, если он позволит себе это, боль станет еще сильнее, пробьет все тело и на ногах стоять будет невозможно. Как он бегал с Карин по лагерю Демонов, теперь даже представить не получалось. Несмотря на все это, он поднимался так, словно боль − лишь досадное недоразумение.

Их в академии учили концентрироваться и терпеть и не такую боль. Берг смог освоить этот навык и не вздрагивать, когда на кожу крепили генератор импульса. Маленькая пластинка, способная создать боль, доводила до слез почти всех первокурсников. Только не Берга. Тогда он радовался, что у Карин таких занятий нет, у штурманов иная программа, да и крейсер, по словам разработчиков, был создан так, чтобы штурмана защитить, а вот капитан корабля был уязвим. На шаттле дела обстояли еще хуже. В конце концов, они по нарушителям стреляли транквилизаторами, энергетическими раздражителями и гравитонами, то есть совершенно безобидными для людей снарядами, а по ним палили по-настоящему, без шуток, прямо как здесь, но ни один космический бой не выбивал дух так, как это делало Пекло.

Все эти мысли и воспоминания почему-то сейчас смешивались в один ком, но Берг заставлял себя верить, что с ногой у него все в порядке, просто генератор боли включен, как на выпускном экзамене. Сдавать пилотирование с таким на правой руке было намного сложнее, чем встать и посмотреть Ирону в глаза, чтобы доказать себе, что он что-то контролирует.

Зам Вожака приподнял бровь, явно ничего не понимая, и оскалился, показывая две пластины с зигзагом зубов. Это было омерзительно, но зато появившийся в следующий миг Шеф рядом с Ироном показался обычным человеком.

− Я могу кого-то с собой взять? – сразу спросил Шеф, разрушая странную неловкость, что успела повиснуть в пещере.

− Одного − легко. Даже двоих. Я всегда могу наплести, что так надо, − ответил Ирон. − Только оружие придется спрятать.

− Главное, что его можно с собой взять, − кивнув, сказал Шеф и обернулся, чтобы взглянуть на хмурого Кирка и зевающего Кастера. – Пойдете со мной оба. Берг, останешься следить за машиной.

− Что?! – тут же возмутился Кастер.

Его сонливость мгновенно развеялась и он дернулся, зло скалясь, хотел еще что-то сказать, но, насупившись, умолк. Не устраивать разборок при чужаках – это то правило, которое никто и никогда не посмел бы нарушить, но и Ирон его знал, кивал и просто отступал.

− Я буду ждать у ближайшей развилки, только собирайтесь быстрее, − сказал он.

Шеф кивнул и повернулся к Кастеру. Он ничего не говорил, не спрашивал, лишь посмотрел на своего зама так, что любой другой наверно сразу сбежал бы в панике, но Кастер зло фыркнул и одарил Шефа ответным злобным взглядом.

− Зачем нам обоим идти? – спросил Кирк. Ему тоже не нравилась идея Шефа оставить капитана одного. Этому скользкому типу Кирк доверять просто не собирался.

− Он же просто свалит на нашей машине, − прорычал сквозь зубы Кастер, стараясь не проорать это во весь голос. Поднимать шум тоже было делом глупым.

− Ты мой зам и нужен мне, − спокойно ответил Шеф, − а Кирк − мой напарник и боец.

− Я и пойду, а Кастер пусть остается тут и держит машину наготове, − заявил Кирк. Это было похоже на приказ, и Шеф даже опешил на краткий миг. Кирк никогда не подавал голос. Все то время, что они были знакомы, а это не малых восемнадцать лет − почти целая жизнь для Шефа, Кирк делал вид, что его вся эта байда – как он сам выражался – не касается. Теперь же он внезапно диктовал условия.

Хмурясь, Шеф не злился, но все равно напоминал:

− Решения принимаю я и не советую вам их оспаривать.

− Тогда я его свяжу, − предупредил Кастер и обернулся, одарил Берга взглядом так, будто этого было достаточно, чтобы на капитана пролился кипяток.

Берг даже не шелохнулся. Конечно, он знал, что так будет. Он был даже этому рад. Он не один из них – вот о чем говорили эти споры, и они делали его чуть счастливей, но тот холод, с каким он думал о своем преступлении, пугал.

«Хватит строить из себя святошу, − сказал он сам себе. – Ты убийца и место тебе среди таких же уродов, но Карин отсюда должна выбраться. Любой ценой».

− Шеф, на два слова, − сказал он вслух так спокойно, будто люди рядом не способны его просто так прирезать.

Назвать Финрера Шефом внезапно оказалось не трудно, а ведь он еще ни разу не обращался к нему ни по имени, ни по прозвищу. Просто он действительно был здесь Шефом и это было явно проще, чем имя, с которым у Берга было так много связано.

Шеф кивнул.

− Кастер, убедись, что аккумулятор заряжен. Кирк, проверь все оружие, что у нас есть, − холодно приказал он и тут же добавил: − Не смей со мной спорить. Я уже не тот мальчишка, которого нужно спасать. Я знаю, что делаю.

Кирк фыркнул, но возражать не стал. Кастер тоже спешно выскочил из пещеры и метнулся к машине. Он сам хотел сюда, чтобы прихватить жало − то самое, которое давало право на возражения. Взглянув на зеленый индикатор заряженного аккумулятора, он нашел заветную коробку, открыл ее и замер. Ему хотелось наставить его на Шефа и сказать, что тот идиот, но разум подсказывал, что Шефа это не напугает, а идти до конца Кастер не мог. Убивать Шефа он совсем не хотел. Становиться новым Шефом и подавно. Матерясь, он просто прятал чертову коробку в штаны, запихивал ее наполовину, затягивал ремнем и прикрывал свободной майкой, не понимая, зачем оно ему надо, но с жалом, вопреки логике, ему было спокойней.

Шеф тем временем отошел с Бергом в один из углов.

− Слушаю, − сказал он спокойно.

− Давай только без обиняков, − сразу предупредил Берг. – Говорю как есть. Ты мне не нравишься. Мне тут все не нравится, и то, как ты попал сюда, не меняет того факта, что за все время, проведенное здесь, ты стал таким же ублюдком, как все остальные убийцы.

Шеф хмыкнул, но перебивать капитана не стал, даже язвительное замечание о его врожденной тупости оставил при себе, а после следующей фразы даже усмехнулся.

− Я превращаюсь в такого же ублюдка, − внезапно признался Берг. – Можно сколько угодно отпираться, но это так. Поэтому я готов делать все, что ты скажешь, по-настоящему стать одним из вас, если ты дашь мне сейчас слово…

Он запнулся, потому что, с одной стороны, он знал, что верить уродам и тварям нельзя, с другой − понимал, что в Финрере осталось еще подобие чести, и слово он наверняка сдержит, по крайней мере, пока держал, иначе не стоял бы Берг сейчас на ногах.

Решив хотя бы взглянуть на реакцию, Берг сразу протянул руку.

− Пообещай, что поможешь Карин отсюда свалить, и, как и я, сделаешь все, чтобы она не убила ни одного человека. Она должна вернуться отсюда нормальной.

Последние слова он буквально прошипел, вдруг ощутив, что она могла бы сейчас колупаться в очередном роботе в казарме, если бы он не погнался за тем кораблем в надежде получить еще одну награду для них обоих.

Шеф не ответил, а просто пожал ему руку и заглянул в глаза.

− Ты поможешь ей? – почти не веря, переспросил Берг. Хотелось еще понять почему, но спрашивать он не смог.

− Она свалит отсюда или мы все умрем, − очень тихо ответил Шеф.

− Спасибо, − с искренней благодарностью ответил Берг, выдохнул и тут же едва не вспыхнул от гнева на самого себя. Какая-то часть его все еще пыталась поставить его выше других, но одернуть ее не составило труда, особенно под пристальным взглядом Кирка и вернувшегося Кастера.

− Парни, − обратился он ко всем. – Я говорил, что вы твари, и я не изменю свое мнение, но я тоже явно тварь, поэтому…

Он даже не знал, что сказать, потому что это была самая мерзкая из правд.

− А ниче, оказывается, из него и правда Демон может получиться, − хохотнул Кирк.

Кастер тоже одобрительно кивнул.

− Как Зена сядет совсем, держи мотор готовым к старту, − велел Шеф. – Если вдруг мы не вернемся к полуночи − вали отсюда. Карту помнишь?

Берг кивнул.

− Возвращайтесь, − сказал он и только потом отпустил руку Шефа.

Он бесил. Он раздражал. Он восхищал, но при этом было ясно, что без него ничем Берг не сможет помочь Карин. Им нужно найти точку доступа, пункт управления и при этом выжить в пустыне среди врагов.

Глава 19

Дориан буквально влетел в общую душевую. Его всегда бесило, что на десяток фаворитов Зены она была одна.

Схватив парня, стоявшего там под струей теплой воды, летящей из отверстий в потолке, Дориан бесцеремонно вытолкнул его наружу и спешно ударил по выключателю воды.

− Дориан, ты ахерел!? – спросил у него пострадавший от его спешки товарищ, если, конечно, подобное обращение в таких условиях уместно.

− Отвали, − отмахнулся Дориан и быстро открыл свой ящик. Несмотря на внешнюю простоту, открывался он сенсором, считывающим отпечаток большого пальца на правой руке. Такая бессмысленная и бесполезная деликатность Зены просто бесила. Бритву он мог спрятать здесь так, чтобы никто не прикоснулся, а дверь закрыть не мог, потому что никакой двери тут нет.

Выхватив бритву, вернее ее подобие в виде хорошо заточенного лезвия перочинного ножа, закрепленного в деревянной длинной рукояти, он провел рукой по подбородку. Щетина уже была видна на глаз и сбривать ее совсем не хотелось. В ЗАПе ему тоже приходилось бриться по требованию устава, но на щетину часто никто не обращал внимание. После некоторых миссий Дориан и вовсе возвращался с настоящей пышной бородой и грозился ее не брить ровно до первой угрозы командира влепить ему выговор. Тупая была игра, но думать о ней было приятно, пока мозг не вспоминал о времени.

− Бля, вот кем ты себя возомнил? – спросил у него все тот же парень, что так и не убрался. – Думаешь, что ты такой избранный? Шляешься непонятно где, позволяешь себе непонятно что…

− Так, ты – как тебя там? – шикнул Дориан. – Когда тебя Зена звала в последний раз? Молчишь? А меня она позовет через десять минут, так что это ты тут возомнил себя… Свалил!

Показав кулак, он быстро зачерпнул немного жидкого мыла в выступающей из стены емкости и стал растирать его по лицу. Ни на что другое рассчитывать не приходилось.

− А ты меня ударь еще, и тогда она тебя прикончит, − ответили ему, но совсем неуверенно.

− Я тебя так могу отпиздить, что ни одного следа не останется, и никто ничего не докажет. Камер у нас тут нет, − ответил Дориан и, не дожидаясь ответа, стал снимать мыльную пену ножом так спешно, словно порезаться идеально заточенным лезвием было невозможно.

Внимательный взгляд его не смущал, а вот нехватка сна давала о себе знать. В глазах почти плыло, а тут еще и этот завистник никак не мог угомониться.

− Когда-нибудь ты поскользнешься в ванной и перережешь себе глотку, − сказал ему парень и, наконец, ушел, а вот Дориан замер.

Рука у него даже дрогнула от простого понимания, что это могло быть легче всего: одно «неловкое» движение и никакой больше Зены, никакого ЗиПи3, а потом вспоминалась медицинская академия и его наставник.

− Кто из вас не любит жизнь − может сразу выйти вон, потому что ваши пациенты уже умерли. Вы не на той стороне. Что, нет нытиков и слабаков? Ясно, только трусы, не способные принять, что они слабаки!

− А причем тут жизнь? – спросил Дориан, будучи первокурсником. Он нашел в себе смелость встать и возразить: − Разве недостаточно ненависти к смерти?

− Нет! – без аргументов ответили ему.

Теперь он слышал в уставшей голове это самое «нет» и убирал лезвие от горла, замирал на миг, а потом вспоминал, зачем вообще сюда пришел.

«Я сбегу от этой гадины», − думал он, быстро сбривая остатки волос на лице, умываясь и закидывая бритву в открытый ящик, а следом за ней − маленький блок памяти, размером с фалангу пальца. Раз уж Зена дала ему маленький ящик для тайн − грех им не воспользоваться.

− Дориан Форд, пройдите в командный центр, − внезапно сообщил механический голос, тот же, что отдавал подобные приказы на космических кораблях и базах. Голос системы, от которого он никогда не перестанет вздрагивать. Один раз этот голос его тоже позвал в командный пункт, так что он оказался здесь и слушает его регулярно уже совсем в другом контексте.

«Чертова машина», − подумал Дориан, быстро шагая к открывающейся двери. Душ принять он не успел, да и не пытался. Все равно запахов Зена не воспринимала, а он уже потом отмоется и ляжет спать.

− Чтоб ты сдох, − говорили ему вслед очень тихо.

Дориан это слышал, но не обращал внимание. Куда больше его волновал тот факт, что брить Зена заставляла не только рожу, а сейчас было совсем не до этого, да и великих наград не хотелось.

Он дождался, когда дверь откроется до конца, расстегнул еще одну пуговицу на рубашке и быстро зашагал вперед, все в тот же зал, где правила Зена. Пройдя по границе света до самого центра, он развернулся к темноте и опустился на одно колено. Там, под покровом тьмы, она сидела или в кресле, или на кровати с закрытыми глазами, и неизвестно: была ли она в этом своем теле или нет, всегда ли она его чувствует и контролирует. Проверять такие детали Дориан не смел, просто хорошо знал, что она неподвижна, пока провода в ее теле не горят.

− Я получила твой отчет, − сказала Зена, не выходя на свет. – Довольно любопытно. Иди ко мне, мой хороший.

Этот ласковый тон Дириану совсем не нравился. Поднимая голову, он видел, как загоралась над кроватью мерцающая лампа, как огни начинали бегать по ее телу. Она сидела на краю кровати и манила его пальчиком с довольной улыбкой.

Заставляя себя не сглатывать ком ужаса, Дориан поднялся и позволил усталости взять верх и тут же рухнул обратно, еще и уперся в пол руками, чтобы не упасть.

− Это что такое? – спросила Зена.

− Простите, госпожа, − отозвался Дориан, спешно поднимаясь. – Я просто не рассчитал свои силы, слишком хотел вам угодить. Мужчины должны совершать подвиги во имя любви.

Он быстро подходил к ней, опускался на колени у ее ног и склонял голову, чтобы совладать с собственным выражением лица.

− Во имя чего? – спросила Зена недовольно. – Любви? Чтобы доказать ее, ты должен быть всегда рядом и готов на все!

− Я и готов! – тут же воскликнул Дориан и поднял на нее глаза. – На все и даже больше…

− Только вид у тебя жалкий. Сколько ты спал за последние сутки? – спросила она, но не стала ждать ответа, просто выяснила это по данным камер. – Сорок минут?

− Я хотел успеть как можно больше, а учеными доказано, что короткий двадцатиминутный сон…

− Тоже вреден, − перебила его Зена и внезапно ударила по лицу, заставляя рухнуть на пол. – Чтобы это было последний раз, иначе разорву на части.

Она могла это сделать, причем буквально, и Дориан не сомневался, что именно так она и поступит, если он станет слишком много косячить.

− Спать, немедленно! – приказала Зена. – Потом ты получишь свое разрешение на подвиги, но…

Дориан только приподнялся, а она схватила его за подбородок, повернула лицом к себе, заглядывая в синие глаза своей страшной пронзительной синевой.

− Мне твои подвиги даром не нужны, если после них ты не способен меня удовлетворить. Ясно?

− Конечно, госпожа. Этого больше не повторится, − ответил Дориан и тут же был вознагражден чем-то вроде ласковой улыбки, от которой хотелось бежать, но вопреки собственным инстинктам он улыбнулся в ответ.

Он добился своего. Она его даже не стала отталкивать, просто отпустила и отмахнулась, позволяя уйти.

Душ, сон и дальше за работу. Самым сложным было не улыбаться победно, выбегая из командного центра госпожи Зены.

Глава 20

Карин кусала губы, смотря в чертов экран. Подземные ходы казались ей бесконечными. Руки уже дрожали. Горло пересохло. Хотелось пить, но воды не было.

Как они потерялись в вулкане − она и понять не могла. Им просто нужно было вернуться в тот тоннель, по которому они приехали, но вход в него был высоко.

− Давай просто выбурим себе подъем, − предложил Вильхар.

− И оставим крутой съезд? – возмутилась Карин. − Если мы хотим сюда вернуться − нельзя так делать. По пологому склону, даже тормозя, эта машина слетит в жерло. Надо что-то хитрее.

− Круговой подъем на эстакаду? – спросил весело Вильхар, рукой изображая вираж. – Заедем вот тут, − он указал на стену, – повернем, прокрутим в сторону с подъемом и вот − мы в тоннеле!

− Давай попробуем, − согласилась на свою голову Карин и даже глупо посмеялась, когда ее нынешний напарник пошел торжественно метить территорию перед отъездом.

Им обоим почему-то казалась смешной затея Вильхара поссать прямо в жерло вулкана.

− Ух, горячо! – смеялся мулат, а Карин даже не смущалась, тихо хихикая.

− Вот обидится он на тебя…

− И что? Что он может сделать мне? – с наигранным самомнением говорил Вильхар.

Им было весело, а теперь было уже не смешно. Они, судя по всему, попали не в тот ход.

− Что это за вулкан такой?! – возмущалась Карин. – Какого он весь в этих чертовых ходах?!

− Ну, парни говорили, что вся гора магмой истекает, а из вершины только дым валит, такой, что задохнуться можно, − тихо сказал Вильхар, а потом спросил: − Давай остановимся и успокоимся, все лучше, чем кататься туда-сюда, а я в бак поссу пока.

− Ты с ума сошел? Он для воды! – возмутилась Карин.

− Не сошел! – зло огрызнулся Вильхар. – Еще часов пять и ты будешь согласна на любую мало-мальски мокрую жижу!

Он остановил машину, отпустив рычаг, выдохнул и только потом посмотрел на Карин. Ее искусанные сухие губы и испуганный взгляд раздражали Вильхара, хотя совсем недавно он был готов поклясться, что она крутой товарищ, а не баба. Одно возражение развеяло эту мысль и напомнило о самых страшных днях в его жизни: первых днях в Пекле.

− Ты ж нихера не понимаешь, − рыкнул он на Карин и снова включил двигатель. Ругаться ему не хотелось, потому он резко дернул рычаг, включил бур и погнал вперед, не разбирая дороги.

− Что ты творишь!? – воскликнула Карин, схватив его за плечо. – Мы же можем так погибнуть.

− Отвали! – прорычал Вильхар, отталкивая ее от себя.

Он буквально видел перед собой Дональда, подающего ему руку в тот самый день, когда его капсула разбилась о камни недалеко от вулкана. Из нее Вильхара пришлось вытаскивать, а потом прятаться в пещере от песчаной бури. Тогда он еще не понимал, что такое Пекло, а Дональд и Шеф его берегли, даже не возмущались от того, что он пил больше, чем они оба вместе взятые.

− Буря будет долгой, а другой воды у нас нет, − просто напоминал ему Шеф. – Береги эту.

Когда вода закончилась, он, как и Карин, дергался от подобных решений прожженных местной жизнью Демонов.

− Хочешь жить − крутись и рискуй, иначе никак, − смеялся Дональд, хлопая его по плечу.

− Нос зажми и пей, − советовал Шеф без малейшей насмешки. – Это лучше, чем умереть от жажды.

Теперь его тошнило, как тогда, но жить хотелось так, что гнать бур вперед было не страшно. Даже тумблер скорости внезапно от легкого толчка переключился на ту самую недосягаемую позицию.

− Ты сошел с ума, − взвыла Карин, подскакивая на ноги и бросаясь к экрану. – Мы же не знаем, куда ехать и где находимся.

Она едва не плакала. Умирать ей не хотелось, пить мочу − тоже, а ничего, кроме темноты, она не могла увидеть. Бур протискивался вперед, в неизвестность, а она дрожала всем телом, боясь, что дорога закончится провалом в самое сердце этой горы.

− Знаем. Надо ехать вперед. Двигаться вперед. Бороться, мать твою! – рыкнул Вильхар и тут же дернул рычаг в сторону, потому что на радаре вдруг появился краешек незасвеченного пространства, будто сам вулкан над ними сжалился и позволил увидеть выход.

Карин отбросило от резкого рывка машины, и она тоже увидела на радаре свободу. Они уезжали от жерла вулкана, а значит там, впереди будет пустыня, а не этот безумный, страшный лабиринт извитых ходов.

Опускаясь на пол, она внезапно заплакала от усталости. Все это время она только и занималась, что двигалась вперед, пыталась кого-то спасать, на что-то надеялась, за что-то боролась, а теперь ощутила, что устала, иссякла, как вода в баке.

Танкобур вдруг вылетел куда-то и дрогнул. Под гусеницами затрещал песок, и она закрыла лицо руками, боясь разрыдаться в голос, боясь завыть от отчаянья и облегчения, боясь даже дышать от жажды и жары в душной машине.

Она не видела, как Вильхар дернул рычаг снова. Он отключил бур, остановил машину и нажал на кнопку насоса. Индикатор воды загорелся почти мгновенно. Это было даже странно, но в пустыне машина постоянно видела воду, чего не бывало с ней внутри вулкана.

Зажурчала вода в баке. Лязгнул люк и внутрь ворвался воздух − прохладный, по сравнению с тем, что был у них внутри.

− Выкуси! – заявил Вильхар, поднявшись на крышу.

Он рассмеялся, а Карин все же разрыдалась, завыла, кусая кулак, только бы не шуметь. Она училась с мужчинами, работала с мужчинами, и все они стыдились слабостей и ее стыдили за них.

− Ноешь, как баба! А, ну ты и есть баба. Так может, тебе не место в патруле, а? Распускать нюни лучше на гражданке! – говорили ей даже командиры.

Она хотела остаться, просто хотела быть хотя бы техником, если уж стать лидером космического патруля ей не под силу, а теперь ей хотелось просто забиться в угол и плакать. Выплакать всё за все годы, за всю свою жизнь, за эти пару часов между жизнью и смертью в темноте.

− Тише ты, уже все, − мягко сказал Вильхар, схватив ее за плечи.

Она даже не услышала, как он вернулся к ней.

− Ты молодец, но все уже закончилось. Мы все смогли. Слышишь.

Она на него посмотрела, кусая губы. Ей хотелось сказать, что она сейчас заткнется, заставит себя проглотить ком в горле, а еще страх и какую-то обиду, неизвестно откуда взявшуюся. Она все проглотит и снова будет бороться. Только вдруг она поняла, что никто не пытается ее заткнуть и пристыдить.

− Пекло ломает людей, − сказал Вильхар, глядя ей в глаза. – Оно ломает всех, так что плачь, если от этого станет легче, но знай, что ты молодец. Правда, настоящая молодец, а еще крутой товарищ, честно, крутой!

Он будто читал ее мысли, потому что и сам буквально рыдал после трех дней в пещере с завыванием песчаной бури. Тогда даже бродить было негде. Стена песка в виде самой смерти и крохотное убежище, в котором даже ноги не вытянуть. Он просто рыдал после этой бури, а Шеф точно так же держал его за плечи и говорил, что он молодец, протягивая флягу с водой − с настоящей водой, которую им привезли ребята. Демоны выехали к ним навстречу, просто чтобы привезти воды и помочь быстрей убраться отсюда. Тогда вторую машину развалила буря, разорвала, как тряпицу. Что она могла сделать с человеком − Вильхар даже не пытался представить. Наверно, то же самое, что вулкан.

− Ты держалась молодцом, но все уже позади, − сказал он, глядя Карин в глаза.

− Спасибо, − прошептала она и сама вцепилась в его плечо, чтобы уткнуться в него и заплакать вновь, но уже не таясь, почти с облегчением, отпуская себя, чтобы больше не быть натянутой до предела струной.

Вильхар ее только обнял одной рукой, даже дергаться за водой не стал, давая ей выплакаться. Воду они выпьют вместе торжественно. За победу и над врагом, и над вулканом.

Глава 21

− Папа, пап! – звал он, дергая мужчину за рукав.

В свои три года он с трудом дотягивался до рукава пиджака, когда отец сидел в кабинете в своем высоком кресле и занимался какими-то делами.

− Я занят, − отмахивался от него отец.

− Пап, вот!

Он ему показывал лист с нарисованным космическим кораблем, а тот кивал, даже не глядя, нажимал на кнопку и вызывал секретаршу.

− Я велел тебе никого не пускать.

− Но это же…

− Ты уволена, − говорил отец, не слушая девушку, а Лотар начинал плакать. Он тогда даже понять не мог почему, но было больно и страшно, а от слез он даже не слышал, как отец вызывал кого-то еще. Его подхватывали чужие руки и уносили. Они постоянно его таскали, эти чужие руки, снова и снова, а он все пытался пробраться в отцовский кабинет, пока там не поставили охрану.

− Вам нельзя туда входить, − сказал ему строгий дядя, когда Лотару было уже пять. – Так велел ваш отец.

Он убегал и плакал, зато в шесть уже приходил к секретарю и просил:

− Передайте ему, что я хочу поговорить. Пожалуйста.

Он цеплялся в край стола и сжимал зубы, видя монитор, на который приходил ответ отца: «Выпроводи его как-нибудь. Мне не до него сейчас».

С кем он там сидел в кабинете − Лотара не волновало, просто рыдать хотелось от того, что некому было сказать, что он все же поступил в высшую школу Майкана. Хотя зачем он это делал − было даже не ясно. Ему оставалось только идти к себе, включать симулятор, брать джойстик, так похожий на пульт управления настоящего крейсера, и летать, делая вид, что рядом никого и не должно быть. Только он и самый быстрый крейсер на одного пилота.

− Лотар, мне надо тебя кое с кем познакомить, − сказал ему отец внезапно и Лотару захотелось швырнуть в него джойстиком и заявить, чтобы тот убирался со своей очередной любовницей, но, обернувшись, он видел, что рядом с отцом стояла не женщина, а мальчишка.

− Это Оливер Финрер, сын моего коллеги. Он тоже интересуется космосом и согласился помочь тебе с учебой.

Лотар растерянно кивнул. Со старшеклассниками он дел никогда не имел. Они его все пугали своей строгостью, да и этот мальчишка, несмотря на свои десять лет, смотрел на него так же серьезно, как отец. Даже представить было легко, как он отмахивается и так же говорит: «я занят» или «разберись со своими примерами сам», но он подходил, протягивал руку и говорил совсем другое:

− Привет, говорят − у тебя трудности с математикой. Правда или врут?

− Врут, − поджимая губы, отвечал Лотар, но пожимал ему руку по-взрослому. У него могло не быть проблем ни с чем, если бы он делал домашние задания и слушал учителей, но ему даже на уроках хотелось схватиться за джойстик и поверить, что он улетел отсюда навсегда.

− Ты сможешь меня обогнать!? – спрашивал потом Лотар у своего единственного друга Оливера, одному ему доверяя симулятор.

− Ну, давай попробуем, − пожимая плечами, отвечал Оливер. – Но учти: я сидел за настоящим военным симулятором один раз.

− Правда, что ли? Где это? – с восторгом спрашивал Лотар.

− На Земле, когда летал к деду. Это был опытный образец, но мне дали за ним посидеть на самой простой из программ.

− Круто!

− Не то слово!

Тогда Лотар впервые узнал, что этот старшеклассник умеет улыбаться, а потом понял, что летать на симуляторе совсем не умеет. Его уделали с одного захода, просто размазали, не до конца разобравшись даже в управлении. Джойстик − это ведь не настоящая кабина, но Оливер его уделал без особого напряжения, без увлечения в лице, без восторга. Он просто побил все его рекорды с первого раза и больше никогда не соревновался с ним всерьез. Когда Лотар смог выиграть, а это все же случилось через три года, обрадоваться у него не получилось, потому что, сидя с джойстиком в руках, Оливер смотрел в планшет, на котором была открыта книга. Плевать он хотел на все эти игры.

− Тебе не интересно? – спросил Лотар прямо, обиженно надуваясь.

− Прости, − пожал плечами Оливер. – Я хочу возглавить космический патруль, когда вырасту, поэтому мне надо много учить и уметь водить не всякие симуляторы реактивных крейсеров, а большие корабли и станции.

Лотар обиделся бы, если бы ему не говорили правду, а правда была приятней бесконечной занятости отца, особенно если учесть, что занятой Оливер все же разговаривал с ним и с уроками помогал.

− Это всего лишь уравнение, − говорил Оливер строго, но спокойно. − Представь, что равно − это барьер, как в этой твоей игре с двумя измерениями, и переноси двойку на другую сторону.

− Она тогда изменит заряд?

− Знак изменит, так что − да, это как там с зарядами предметов. Правильно перекинешь все цифры через барьер − пройдешь квест, и я тебе покажу схему еще какой-нибудь галактики, договорились? Только все решить полностью, а не один пример!

Лотар соглашался, потому что понимал, наконец, что делать с дурацкими уравнениями, и про галактику послушать хотел. Оливер умел рассказывать так интересно, что даже учебники были увлекательными, если параграф рассказывал он.

− Смотри, − говорил Финрер и открывал ему какой-то другой мир.

− Ты точно станешь главой патруля! – восхищенно говорил ему Лотар, действительно в это веря.

− Естественно, − строго отвечал Оливер, − а как иначе?

Он даже не улыбался.

Он его не замечал.

− Ты был для него никем, − говорили ему после.

Лотар это и сам понимал, но ему все равно казалось, что Финрер сделал для него больше, чем отец, научил его многому − по-настоящему, всерьез, даже удар держать словами, если придется.

− До кулаков лучше не опускаться, − говорил он. – Это для невоспитанных и слабых.

− Ну да, но они же бьются!

− Если уже бьются, то бей, конечно, − пожимал плечами Оливер, − но сначала лучше постарайся не доводить до драки.

− Они с другой стороны стены. Они ничего не понимают!

− Значит поймут.

Дети с других классов задирали Лотара постоянно, обзывали его за спиной, но так чтобы он слышал, подставляли подножки, иногда били по-настоящему, а почему − Лотар не понимал.

− Я же не сделал им ничего!

− Ладно, разберемся, − говорил Оливер и действительно приходил в корпус младших классов, чтобы, положив на плечо Лотара руку, спросить у его недоброжелателей: − У вас есть какие-то вопросы? Хотите дисциплинарное замечание с исключением из школы? Я быстро вам такое организую.

Самое главное, что Лотар даже не понимал, как Оливер вообще может на что-то повлиять, но у него был такой тон, что не верить было невозможно.

Оливер всегда знал, что делал – уверенный, опрятный, умный, а в тот день его было не узнать.

Испачканный кровью, бледный, со скованными руками он прошел мимо, даже не заметив.

− Оливер! – окликнул его Лотар, но тот не обернулся, только поднял голову, выйдя на улицу.

Там лил дождь, и бежать хотелось за ним, а кто-то просто отодвинул Лотара в сторону.

− Отойди, пацан. Не мешайся тут.

Он отступил, вжимаясь в стену, и не дышал, видя, как выносят тело отца, закрытое кровавой простыней.

Он тогда осел на пол и сидел там, пока о нем не вспомнила толпа, не ломанулась в дом и едва не схватила его за ногу.

− Сдохни, тварь!

В него кидали камнями, когда он улетал с Майкана к тетке, куда-то на другой конец галактики, один с маленьким рюкзаком, в котором из ценностей была только книга о космосе, подаренная не отцом, а Оливером Финрером.

− Вы уверены, что хотите сменить фамилию? – спрашивала у него девушка в офисном костюме, когда он пришел подавать документы на паспорт.

− Да, − сухо отвечал Лотар, вместо того чтобы проорать, что он ненавидит эту гребаную фамилию и не хочет быть наследником человека, который никогда его не любил, отобрал у него единственного друга и ославил на все человечество. Он не хочет больше слышать один и тот же вопрос:

− А ты не родственник того майканского префекта случайно?

Отвечать:

− Случайно − нет, − тоже не хочет, не говоря уже о вечном продолжении:

− Как там звали того парня, который его убил? Вечно забываю.

− Я тоже не помню, − говорил всегда Лотар и даже злился на себя, поступая в тот самый университет, куда стремились все майканцы, но там у него уже не спрашивали кто он, потому что ничто не связывало покойного отца с выбранной компьютером случайной фамилией.

Можно было начать новую жизнь.

Кто-то задел его ногой и пришлось открыть глаза. Весь этот бред о прошлом и глупостях отступал. Оливер Финрер давно был просто кошмаром, который преследовал его даже здесь в Пекле.

− О, этот тоже жив, − сказал кто-то, посветив ему в лицо.

Лотар поморщился, прикрыл лицо исхудавшими пальцами и попытался отползти в сторону.

Ястребы решили навести порядок. Одного из них, уже мертвого выволокли сразу, а второго − едва живого крепили на кресте. Видеть все это Лотару не хотелось, потому он отползал в тот угол, где решетки не было, стараясь не мешаться под ногами.

− Ты его сможешь привести в норму? – спрашивал Ярван − главарь этого сборища.

− В норму − нет. Он трупак, но развлечься перед смертью можно, − со смехом отвечал ему тот псих, что возился с пробирками вчера. – Я его так накачаю, что ему даже понравится.

− Валяй, − говорил Ярван, а Лотар морщился и невольно бросал взгляд на еще одного живого. Тот сидел у другой стены и отгораживался от происходящего рукой. Офицер патруля, смельчак в прошлом, а теперь, поймав взгляд, спешно отворачивался.

Что будет твориться там за решеткой − они оба знали, а еще знали, что вмешиваться нет смысла. Они ничего не смогут сделать, а им даже быстро умереть никто не даст, разве что опять отпинают ногами. Их обоих уже пинали.

− Жрите, − сказал кто-то и швырнул на пол металлический таз с подобием не то каши, не то гнилья.

Решетку закрывали, и на той стороне начиналось веселое улюлюканье.

− Ярван! Давай!

− Не, без меня, − смеялся их главарь. – Меня у Волков ждет моя новая детка, так что я запал свой для нее приберегу, надо же обкатать по-настоящему.

Почему-то всем было смешно, а Лотара тошнило, но он все равно полз к чертовой миске, садился спиной к решетке и макал пальцы в подобие еды. Даже пальцы облизывал и глотал, несмотря на тошноту.

− Все лучше, чем сперма, − зачем-то сказал его напарник по несчастью.

− Да, − почему-то ответил Лотар и даже не подавился варевом довольно сносного вкуса, но слушать больше ничего не стал. Завтра он и сам может оказаться на кресте и, чтобы это пережить, ему нужны силы, а значит еда, какой бы она ни была, вода и сон, а вот бессмысленные нервы ему не нужны.

«Выжить, сбежать и найти Оливера», − говорил он себе, понимая, что последний пункт не имеет никакого смысла, но он злит и потому придает сил. Так даже жрать под невнятные стоны проще.

Глава 22

Когда Ирон говорил об архиве, Шеф даже представить не мог, о чем может идти речь. Оба варианта, что выдавал ему разум, казались нереальными. Современные архивы человечества, ну или те, что назывались современными во времена его свободы, представляли собой блоки памяти размером с блокнот. Такими большими они были только из-за системы воспроизведения. Каждый из блоков имел свой встроенный голографический проектор с сенсорным анализатором. Благодаря ему можно было просмотреть содержание блока на месте. Несколько раз Оливер пользовался архивом на Майкане, когда писал доклады по истории планеты. Но таких архивов в Пекле он точно не ждал. Кроме них в голове всплывали другие архивы − древние бумажные, где папки подписаны на корешках. Он видел такие в старом кино. Такого в Пекле точно быть не могло. Бумагу сохранить здесь не просто, особенно в пещере. Как ее вообще в Пекле хранить, Шеф не представлял. У него была одна лишь карта и связка жетонов – вот и весь архив от Шефа к Шефу, а карта становилась все потрепанней.

− Главное, ничему не удивляйтесь и делайте вид, что все нормально, − предупредил Ирон, остановившись возле покатого спуска куда-то вниз.

− Ему точно можно верить? – спросил Кирк, не стараясь шептать − в пещере это все равно было бесполезно. Эхо превращало в гул каждый шаг. Реакции он тоже не боялся, а вот шагать в темноту, еще и без автомата в руках, а лишь с пистолетом в кармане ему не хотелось.

Ирон на это ничего не сказал, только достал подобие фонаря и сдвинул тубус, чтобы раскрыть зеленоватую структуру, отбрасывающую скудный фосфорный свет, но торопить он никого не стал, взглянул на Шефа, ловя его внимательный взгляд.

− Ему можно доверять, − сказал Оливер, наблюдая за Ироном.

Оснований для подобной уверенности у него не было, но что-то подсказывало, что верить все-таки можно. Он хотел ему верить. В отличие от Ирона, Шеф рисковать умел, даже первым делал шаг к темному спуску вниз.

Разум сразу подкидывал пару вариантов, какие ловушки могут их ждать. Шеф мог представить себе даже встречу с Ярваном там, на самом дне подземелья, но все равно шагал, готовый бороться.

− Кто не рискует, тот может сразу пустить пулю себе в лоб! – говорил ему Тоби, когда учил его стрелять. Тогда он дал ему пистолет и поставил условие: или тот стреляет в мишень, не думая о том, что с ним сделают, если он промахнется, потратив пулю в никуда, или пускает пулю себе в голову. – Другого пути нет, ни у кого.

Оливер тогда не понимал этого, теперь же он мысленно кивал в ответ одному их своих учителей из прошлого и шел вперед.

− Показывай дорогу.

− Там никого не должно быть, − предупредил Ирон. – Скоро вашему перебежчику клыки делать будут, там соберется весь клан, но на всякий случай…

− Не оправдывайся, веди, − велел ему Шеф, даже не взглянув на него.

От такого доверия Ирон по-настоящему успокоился и пошел вперед. Шеф − за ним. Следом Кирк и последний Кастер − почти на ощупь, еще и озираясь. Ему на миг показалось, что в одном из дальних коридоров, прежде чем они пошли вниз, мелькнула копна светлых волос, или он надеялся ее увидеть, потому что сделал все, чтобы переманить на свою сторону местную «шлюху», в которой было немало силы. Он ждал Виту, но мысли о нем быстро отбросил и ускорил шаг так резко, что едва не налетел на Кирка.

Тот остановился у металлической двери, вставшей у них на пути.

− Минуту, − сказал Ирон и быстро набрал код.

Демоны, все трое смотрели на него с таким недоумением, что никто из них даже не смог запомнить несчастные четыре цифры, открывшие дверь. Подобной технологии, пусть и с обшарпанными кнопками, никто не ожидал.

Стоило набрать код и над панелью загорелась зеленая лампочка. Красная рядом с ней явно не работала, но даже Шефу стало не по себе.

− Еще недавно подземного генератора не хватало, чтобы открыть дверь, − пояснил Ирон. – Весь этот уровень был закрыт, но потом все снова заработало на полную мощность. Увы, я не знаю почему.

Ирон даже плечами пожал, словно говорил с друзьями, а не с людьми из другого клана. Шеф, заметив это, сразу спросил:

− Это Волки создали?

− Нет, − честно ответил Ирон. – Этот бункер был здесь задолго до. Что тут было − не знаю, а вон от той двери мы пароль так и не выяснили. Там не четыре цифры и хрен тогда подберешь, если число знаков неизвестно. – Он беспечно махнул подобием фонаря в темноту, а потом указал направление: − Нам сюда. Тут еще сохранился один компьютер.

− Прям рабочий? – не поверил Кастер.

Он настоящих рабочих компьютеров даже не видел. Они были слишком дорогими для его семьи. У него был только планшет. Считалось, что его любому простому пользователю достаточно, а вот настоящий компьютер с нейрошлемом − точно не для всех.

− Шлем не работает, − предупредил Ирон, заставляя Кастера разочарованно выдохнуть. Не то чтобы он надеялся, просто был бы рад хотя бы увидеть его в действии.

Кирк хлопнул его по плечу, будто не понимал, что Кастер в жизни до Пекла ничего не видел, и не хотел его подбодрить, а так – искал, на что опереться и задел его случайно, а потом подмигнул весело. Они и так оба знали, что к прибору все равно подпустят одного лишь Шефа.

Кастер смог даже улыбнуться, видя, как Ирон сел в кресло, к которому, словно оторванная голова на лоскуте, висел шлем.

Он нажал несколько кнопок на небольшой коробке на столе, и та тут же выдала ему голографическую панель управления и монитор. Последний при этом загружался с небольшой задержкой, и по нему от угла к углу ходила волнистая рябь. Для такой техники это было меньшим из повреждений.

− Когда нашли это, − продолжал Ирон, вводя какой-то запрос, − ни у кого так и не хватило сил разобрать и разложить все, что здесь есть. Тут много всякого, но кое-что о Черепахах я вам нашел. Особенное. Запись старая, но, думаю, вам это будет важно, правда, возможно, неприятно.

Он нажал еще несколько кнопок и на мониторе замелькали картинки, словно кто-то стал пролистывать сложенные в стопку картонки с изображениями.

− О бля! – воскликнул внезапно Кирк. – Там была моя блондинка!

− Не дури, − шикнул на него Шеф.

− Вообще-то она действительно где-то здесь, − сказал Ирон. – Всю порнуху хранят здесь же, хоть и выводят обычно на другой монитор, тут в бункере, а что?

Он посмотрел на Шефа, обернулся на Кирка и искренне ожидал объяснений.

− Ничего, жить он без нее не может, − спокойно пояснил Шеф.

− А-а-а, − миролюбиво протянул Ирон.

На мониторе уже застыло одно изображение, где в темноте под лампой сидел бородатый мужчина и прикрывал лицо рукой. Свет явно обжигал ему глаза. Только Ирон не спешил.

− Я попробую найти, на что ее записать, − совершенно серьезно сказал он. – Если найду − отдам вам.

− Нам все равно не на чем будет смотреть, − фыркнул Кастер, скрестив руки на груди. Он в добрые намерения не верил, а Кирк и не думал сомневаться.

− Да, уж попробуй. И не важно, что смотреть негде! Мне будет проще знать, что она у меня есть, − заявил он.

Кастер бы ему высказал все, но жест Шефа заставил их заткнуться.

− Тебе не кажется, что это лишняя услужливость? – спросил Шеф, внимательно глядя на Ирона.

− Нет, − ответил тот, нажимая что-то на столе так, что он вдруг поехал вниз. – Я просто хочу не только стать Вожаком, но и с Демонами дружить в будущем, а не просто сотрудничать. Можете считать меня плохим стратегом и мямлей, − заключил он и перевел тему: − Садитесь на пол и готовьтесь смотреть на первого Шефа Демонов.

− Что? – хрипло, тихо и ошеломленно спросил Шеф, не веря, что не сошел с ума, но теперь уже Ирон не стал отвечать. Он отодвинул кресло, сам сел на пол и нажал еще на одну кнопку, не дожидаясь, когда гости усядутся. Ему и самому не верилось, что он смог найти такое и видео хотелось посмотреть целиком, а не обрывками, как просмотрел он пару часов назад.

Мужчина на записи качнул головой и отнял от лица руку, оставляя ее козырьком, ронявшим на глаза тень. Над носом кожа у него действительно была обожжена, словно кто-то вылил на него кипяток. В черной бороде был песок, а волосы торчали в разные стороны спутанными влажными прядями. Он морщился от света и пытался куда-то отстраниться, недовольно спрашивая:

− Это точно нужно?

− Такой будет твоя плата, − отвечал ему чей-то голос за кадром, завершая фразу ударом металлических зубов друг о друга. – Видео для тех, кто будет после.

− Понял я, понял, − проворчал мужчина на экране и все же убрал от лица руку. Теперь его локоть не закрывал жетон на совсем короткой веревке. Имя на нем было затерто, зато было четко нацарапано новое − «Шеф».

Оливер сразу посмотрел на свой жетон и, понимая, что это именно он, просто осел на пол. О чем бы там дальше ни шла речь – он обязан знать все.

Глава 23

Кондару выделили койку. Железный лежак с трепаным матрасом на нем был до одури похож на тот, что ждал его в бараке в лагере Демонов, только там горячий ветер свистел между стен, а тут стояла гнилая вонь. Пахло потом, плесенью и испражнениями. До тошноты. На соседнем лежаке кто-то храпел во всю глотку. Еще кто-то ворочался во сне, а Кондар не мог ни того, ни другого.

Все это, с одной стороны, напоминало юность и общежитие университета с комнатами на троих. Там тоже сложно было спать, потому что все время что-то мешало: то храп, то скрип, то свет, то все вместе взятое, но тогда можно было разозлиться, а не стыдливо отвернуться к каменной стене. С другой стороны, это напоминало первые сутки после ареста, когда без сна он смотрел в стену, пожираемый мыслями.

Теперь сил не было на эти терзания. Дремота окутывала разум, и глаза сами закрывались, но храп превращался в автоматную очередь, скрип − в шаги, металлом бьющие о камни. Оливер Финрер – Шеф – хватал его за грудки и встряхивал.

− И что же ты творишь, мешок дерьма?! – спрашивал он, вместо голоса совести.

Кондар очень хотел оправдаться. Он был готов плакать и молить о пощаде. Он маленький слабый человек, который просто хочет прожить остаток жизни, не содрогаясь от ужаса. Разве он виноват в этом?

Только говорить не получалось, выходил один лишь лязг металлических зубов, а за ним приходит осознание, что за короткий срок он превратился в настоящее чудовище, которому не может быть прощения.

От этой мысли он резко открывал глаза, понимал, где находится, и сглатывал ком тревог, но все повторялось. Глаза снова закрывались. Сами, а потом открывались от ужаса – до тех пор, пока в одном из кошмаров Шеф не сказал грозно, совсем чужим голосом:

− Вставай давай!

Все содрогнулось, и Кондар не просто проснулся, он вскочил на своем лежаке, быстро садясь.

− Хватит дрыхнуть, − сказал ему один из Волков и, словно специально, лязгнул металлическими зубами.

Кондар понял, что его тошнит, будто съеденное вчера могло подняться к глотке прямо сейчас.

− Пошли, − тут же сказали ему, толкая кулаком в плечо. – Настал твой час по-настоящему стать одним из нас!

«Господи, что на этот раз? − испуганно подумал Кондар, ни к каким дополнительным испытаниям он не был готов. – Лучше сразу убейте».

Только сказать он ничего не смог − струсил. Поднялся под строгим взглядом и пошел в самый большой зал.

Огромная пещера была заполнена людьми, огнями, криками и странным глухим барабанным боем. В центре всего этого стояло кресло с металлическими подлокотниками и высокой спинкой. Кондара усадили на него под громкие радостные вопли, а тот ничего не понимал, пока горло не зажал ужас. Его руки привязали к подлокотникам плотными ремнями, а потом на него двинулась та самая Вита, в коротких джинсовых шортиках, которые едва можно было различить через светло-голубую рубашку, подпоясанную какой-то трепаной веревкой.

− Пока Вожак не пришел, я его немного приласкаю, − сказала Вита, будто кто-то смел задавать вопросы, и сделала последний шаг.

Его нога вдруг уперлась в ложбинку между сведенных колен, и Кондар ошарашенно раздвинул ноги, боясь даже прикасаться к этому существу неясного пола. Пожалеть пришлось мгновенно. Он забыл обо всех остальных и о собственном страхе, когда Вита поставила колено прямо между его ног и двинулась вперед, буквально упираясь в пах.

С такими ногами это могло быть сексуально, но это было страшно, потому что смотрело на Кондара кровожадное чудовище, и за подлокотники с изяществом хищной кошки хваталось именно чудовище, а не соблазнительная красавица.

− Ты очень милая тварь, − нежным тоном прошептал Виту Кондару в ухо. – Такая милая конченая тварь…

Кондар дернулся, но только сильнее вжался в металлическую спинку кресла.

− Тебе не нравится такая правда, сладенький? – томно спросил Виту, устраиваясь у него на коленях и прижимаясь к его груди. – Ты лучше не рыпайся, а то в штаны залезу и тебе это очень не понравится, а я, котичка, умею делать больно.

− Что тебе надо? – простонал Кондар едва слышно.

На большее он был просто не способен.

Виту чуть отстранился, облизал губы и, схватив Кондара за рубашку, дернул его на себя, словно в порыве страсти, и лизнул мочку его уха, заставляя по спине бежать мурашкам ужаса.

− Ты не ту сторону выбрал, Кондар Цанг, − очень ласково шептал Виту. – Думаешь, тебя не узнают? Ошибаешься. Я ведь узнал. Я знаю, кто ты. Думаешь, они хуже? Думаешь, мой сладенький, тут не найдется тех, кого ты упек сюда?

− Кто ты… такой? – почти задыхаясь, спросил Кондар.

− Ох, я Вита, местная красотка, − ответил Виту в тон ему на громко озвученный вопрос и тут же смял майку Кондара жадными пальцами.

Только судье казалось, что они опасны. Будто руки человека могли рвать кого-то на части.

Чужие пальцы хватали его за волосы и поворачивали его голову в сторону, а зубы впивались в шею. Это было больно и страшно, но стон получался до смешного нелепый, утопающий в гуле клана Волков.

− Там полно людей, которые могут тебя узнать, − прошептал Виту. – Они порвут тебя на части. Они будут жрать тебя живьем за то, что ты обрек их на эту жизнь. Закон − это пыль, а люди реальны. Им проще мстить, чем закону.

Виту поерзал на его коленях, так что со стороны казалось, что он трется всем телом о член, но в действительности он едва прикасался к Кондару, только мял его волосы и нежно, соблазнительно шептал о кровавых ужасах:

− Теперь тебе придется повидать, как люди могут жрать твои потроха. Это может быть очень красиво, но мы же с тобой знаем, что ты этого не хочешь, не выдержишь. Ты слабак. Правильно, сладенький?

− Да кто ты такой? – едва не рыдая, очень тихо простонал Кондар.

− Вспоминай, − ответил Виту и, резко развернув его голову в сторону входа, прильнул к другому уху. – Ты уже скатился до самого низа. Ты пал так, что дальше падать уже невозможно, − шептал он почти зло. – Ты людоед, убийца, предатель, чего ты еще не делал? А ведь скоро придется снимать кожу с полуобожженных трупов. Готов ли ты к этому?

Кондар дернулся, но хватка у Виту была такой сильной, что даже голову повернуть не удалось, а вот навернувшиеся слезы внезапно высохли от страха.

− Неужели ты отказался от своих принципов? Ты больше не считаешь, что верней всего, пока человеческое не покинуло тебя, умереть. Не ты ли это говорил? – шептал Виту ему в ухо.

Безумный разум Кондара воспалялся еще больше. Вопрос о том, кто этот человек, превратился в дикий вопль: «откуда он это все знает»? Сил на слова у Кондара все равно не хватало, а страшный греховный змей продолжал шептать:

− Ты можешь все искупить перед смертью. Сейчас сюда придет зло. Ты его не сможешь не узнать. Зло – оно так абсолютно, что его нельзя не видеть. Так ведь ты говорил?

У Кондара похолодело в груди.

− Послушайте, может быть, возможно сделать какое-то исключение? – спрашивал сам Симон Финрер буквально год назад не у Кондара лично, а у Высшего Земного Суда.

− Он убийца, какие тут могут быть исключения?

− Он – гений! Его работа может принести пользу всему человечеству, и я хочу, чтобы он ее завершил! – зло возмущался Финрер. – Я за внука не просил, а за него прошу. Не отсылайте Калибана на ЗиПи3, он может сделать научный прорыв, если…

− Если раньше не перебьет всех, − строго сказал тогда Кондар, припоминая заключение психиатра.

Таких вменяемых они нечасто судили, причем, мало кто из них мог убить, представить все, как ограбление, и не учесть всего одну камеру, еще и во время расследования играть роль неутешного любовника. Нет, таким не место было в обществе – иного ответа для Кондара, вынесшего в итоге приговор, и быть не могло. Но тогда ему было любопытно, почему сам Финрер – глава Земной Академии Наук – лично пытается заступиться за убийцу, даже поручиться был готов. Потому и поговорил Кондар с обвиняемым лично − долго, обстоятельно. Гений ему не понравился, а теперь все сходилось.

Именно этот чертов гений отстранялся, хватал его за ворот майки и внимательно смотрел в глаза.

− Уничтожь зло, и тогда ты умрешь, хоть немного исцелив свою истинную сущность твари, − почти неслышно прошептал Витур Калибан, некогда младший научный сотрудник отдела энергетики Земной Академии Наук, и улыбнулся.

Зло – то самое узнаваемое зло, действительно появилось на пороге. С его появлением все затихли, послышались шаги, и даже Виту дернулся в сторону, но слезть не успел. Вожак схватил его за волосы и стянул с Кондара, буквально швыряя на пол.

Виту пискнул, словно девчонка, и, заойкав, стал что-то лепетать о том, что он же просто похулиганить хотел, что он чуть-чуть, совсем немного пошутил. Кондар смотрел на него и не верил, что происходящее реально, что этот человек действительно тот, с которым он говорил. Тот строгий, умный, хладнокровный мужчина в черном пиджаке на белую рубашку, с волосами, собранными в хвост на затылке. Он был все время хмур и молчалив, только иногда язвил и бил по больному.

Он тогда спросил, стал бы Кондар выбирать мораль, если бы от него зависела чья-то жизнь. Он не говорил о семье, но его высокомерие тогда теперь падало на него расплатой.

«В одном он точно прав: я пал так, что дальше некуда, и порвут меня здесь на части, когда узнают. А не узнают, так Витур скажет, − думал Кондар. − Этот скажет, а вот Вожак…»

Он посмотрел на мужчину и вдруг понял, что тот действительно зло, очень страшное зло, если даже Калибан сидит у его ног и целует ему руку.

− Начинайте! – приказал Вожак.

Снова забили барабаны, и несколько мужчин двинулись на Кондара.

Тот хотел закричать, но не успел и этого. Несколько крепких рук зажали ему голову и запрокинули назад, чтобы вставить в рот два расширителя и сместить их, растягивая рот.

Кондар замычал. Он пытался орать, когда ему под губу подкладывали что-то, чтобы полностью открыть зубы.

«Господи, почему я не умер сразу, как хотел с самого начала?» − спросил себя Кондар. Он плакал, выл от ужаса, но всем было плевать. Особенно Вожаку. Вместо того чтобы наблюдать, он пнул Виту ногой и приказал его связать. Остальной же клан галдел, бил в барабаны и топал, словно пытался вызвать какого-то древнего духа. Все эти звуки смешивались в гул, а тени от огня плясали над головой у Кондара. Так он когда-то представлял себе ад.

Тонкую металлическую пластину протиснули между его зубов, смещая почти незаметные человеческие клыки в сторону. Это было больно, но еще хуже было, когда эту самую пластину крепили с другой стороны, а потом прижимали к зубам огромными металлическими щипцами, что-то насвистывая.

− Щас нижнюю челюсть так украсим и как впаяем тебе зубы, − обнадежил Кондара мучитель, весело клацая щипцами.

Кто-то еще рядом заржал, а судья жалел, что он еще жив, а еще о том, что не может просто от страха потерять сознание и не видеть, не слышать, не чувствовать всего этого кошмара.

От копошения во рту поднималась тошнота. Он все-таки заорал, когда к пластине приставили голубоватый от обработки металл. Вырезанный ряд зубов, явно с кого-то прежде снятых и потому пахнувших плавкой, ржавчиной и гнильем, буквально приклеился к металлической пластине. Нижний ряд сначала примеряли, что-то хмыкнули, а потом также полоснули по нему подобием пайки и, пока тот горячий лишь в одном месте, ловко закрепили вниз, но Кондар все равно чуть не задохнулся от жара во рту, и слезы потекли по вискам.

«Я так больше не могу», − думал он, когда все инструменты убирали из его рта, а потом челюсти сводили вместе.

− Научишься вот так их держать − можно будет и заточить, − сказал одобрительно его мучитель и улыбнулся. У него клыки были заточены, начищены до блеска и потому особенно страшны.

Кондар просто откинул назад уже освобожденную голову. Рот больше не закрывался. Чужие металлические зубы упирались друг в друга. Нижнюю челюсть для этого надо было сильно выдвинуть вперед. Что-то изменить было страшно, оставить как есть – невозможно, потому что теперь он точно был не человеком. За пару минут его рот словно превратился в пасть. Челюсти напрягались, как у хищника. Клыки ощущались, словно были способны вырасти прямо сейчас. Казалось, они уже росли. Это сводило Кондара с ума.

Его руки освобождали, кто-то хлопал его по плечу и что-то говорил, а он думал о том, что предал все собственные убеждения и стал чудовищем, потому что боялся перестать быть человеком. Какой в этом смысл − было уже не ясно.

− Ярван прибыл! – внезапно громко сообщил кто-то.

− Ведите его сюда, − приказал Вожак. – Его шлюх тоже: и новую, и ту старую, что когда-то от них сбежала.

Лидер Волков улыбался, как безумный, а Виту хмурился, забывая о своей роли. Руки ему действительно связали, ноги не тронули и даже не обыскали, оставив под рубашкой нож, но как достать его у всех на виду − Виту не знал.

Что бы ни придумали Ирон и Шеф, а их план в этом зале будет невозможен, наверно именно поэтому при всем клане Вожак и хотел совершить самую гнусную из сделок.

Глава 24

Говоря об архиве, Ирон имел в виду документ с дурацкими записями, сделанными кем-то из прежних Вожаков. Он их когда-то читал и точно знал, что там упоминались Черепахи, но, когда пришел сюда, настроил поисковик и нашел это видео − о записях забыл. Здесь было все и даже больше.

Теперь, когда он смотрел на первого Шефа Демонов и косился на нынешнего − на безумного Олли, везучего, как сама Смерть, что бы это ни значило − становилось ясно, что они поразительно похожи, не внешне, а каким-то духом, внутренней силой, словно звание «Шеф» и старый затертый жетон могли передавать что-то незримое. Ирона часто уносило вот в такие мистические размышления на грани, приходилось напоминать себе, что он инженер. Он человек расчетов и фактов. Факты говорили, что ничего общего между этими людьми не было, кроме жетона и щетины, что еще дня через два станет полноценной бородой. Разве что хмурая тень на глазах у обоих, но такую в Пекле можно встретить у каждого второго. Не аргумент.

Ирон даже сглотнул, глядя то на одного, то на другого. Если бы он не запрещал себе верить в судьбу, то сейчас решил бы, что что-то судьбоносное в жизни Пекла происходит у него на глазах.

− Кто ты? – спросил голос за кадром.

Мужчина на видео поморщился. Ему явно не нравилась эта затея, но возмущаться он не стал, вместо этого ответил.

− Я – Шеф, глава связки номер семь, лидер сбежавших из рабства Камней.

−А настоящее имя, неужели ты не можешь его сказать? – спрашивал голос.

− Я отказался от него в ту ночь, когда мы сбежали, − совершенно серьезно ответил мужчина. – Я поклялся никогда его не произносить, если нам удастся получить свободу.

− Глупости какие, − хохотнул голос за кадром.

Мужчина на видео недовольно стиснул зубы. Это стало заметно по надувшимся жилам на его шее. Оливер сделал так же. Он знал, что такое странное обещание миру, сделанное на грани отчаяния. Такие обещания надо держать любой ценой, потому что видел он в жизни двоих таких нарушителей. Обоим Пекло отплатило скорой смертью, такой скорой, что не прожили они и дня. Тут хочешь – не хочешь, а начнешь верить во что угодно.

− Это сила нашей собственной веры, − учили его когда-то. – Никакой мистики. Даже не думай об этом. Просто, пока ты держишь это глупое слово, ты не позволяешь себе расслабиться, а расслабишься в Пекле − и тебя уже нет.

Верил ли первый Шеф в то же самое или его мудрость передавалась от Демона к Демону, Оливер не знал, но улыбался, понимая, что его предшественник не собирается данное слово нарушать.

− Кто такие Камни? – спрашивали у него. – И что такое «связка номер семь»? Сколько еще связок есть?

− Связок всегда не больше двадцати, чаще − пятнадцать, − отвечал холодно мужчина на экране. – Это скованные по десяткам люди – Камни, рабы Черепах.

− Почему у Черепах вообще есть рабы? – с явным непониманием спросил кто-то за кадром.

− Потому что они сильней. У них есть богиня – Зена. Они говорят, что она дала им все. Я видел ее один раз. Издали. Обосраться мне на месте, если она живое существо. Хуйня какая-то с проводами на костях, прозрачным телом, лысой башкой и искусственными глазами. Эта тварь действительно как-то дала им технологии. Она, сука, знает все обо всех, и это она решает, кто станет Черепахами, а кто − Камнями, которые все стерпят молча.

Он на миг оскалился, а потом выдохнул и продолжил, не дожидаясь вопросов.

− Камни живут на самой окраине Хайбы. Там, в горах что-то вроде рудника. Он был там раньше при людях. Там даже стоит сломанный бур, а в пещерах есть рельсы подвесных кабин, но нихера не работает. Камни все делают вручную, связками, а те Черепахи, что за ними следят – злые, как твари, потому что, по их же словам, они вне милости у Зены. Те, кого она выбирает, хер его знает как, живут с ней на острове. Не знаю, никакого острова не видел. Говорю, что слышал от Черепах, но куда-то эти суки металл увозят и создают где-то свои бурильные машины, бронированные костюмы и даже летательный аппарат. Зена тогда в горы прилетела на подобии истребителя. Там дерево сухое есть, так она к нему подошла, постояла и улетела. В общем-то – блять – это все, что я знаю.

Оливер сглотнул при упоминании дерева. Видимо, именно его он и видел на записи.

«Окраина Хайбы, − повторил он мысленно. – Та самая дальняя окраина, до который мы никогда не добирались, потому что это вроде как территория чужая, а нам бы с соседями разобраться».

− А остальные? Почему она, эта богиня, нас не трогает? Ни нас, ни Ястребов?

− Почем мне знать? – спросил мужчина, пожимая плечами. – Там говорят, что тут у вас отбросы живут, которые даже рабами Зене быть не могут. Мол, она решает, какой капсуле куда упасть. Это, как по мне, ваще пиздеж!

− Ну, вот не факт! – возмутился человек за кадром, но объяснять мысль не стал. – Ну, да ладно. О жизни Камней расскажи.

− Че там, блять, рассказывать? Можешь представить, что такое жить вдесятером на одной цепи? Охотиться вот так, норму дневную выполнять. Ты, блять, или начинаешь чувствовать этих людей, как себя, или вы сдохнете все от голода или побоев! – зло ответил он.

Только к его гневу отнеслись слишком небрежно.

− И поэтому для большего сближения вы своих новеньких ебете, − расхохотался кто-то за кадром.

− Очень смешно, − сказал Шеф без прежней злобы. – Я же сказал: те Черепахи, что за Камнями следят − злые, что пиздец. Им похуй на все. Они могут делать что угодно, хрен ты им, вооруженным, что сделаешь. Проще или сразу сдохнуть, или подчиняться, а если подчиняться и выживать, то придется терпеть все, даже это. Так что засунь ты свои шутки в собственную задницу.

− Типа лучше это сделает сначала свои, чем сразу эти? – спросил кто-то совсем невеселым тоном.

− Как-то так, − сказал устало Шеф и пожал плечами.

Говорить об этой стороне жизни он не хотел. Она его не смущала, а просто раздражала. Всем остальным − а за кадром явно было не менее четырех человек − тоже было не смешно и неприятно, потому тему решили сменить.

− Итак, вы сбежали, подробности будут?

− Да какие там подробности… Одного из наших парней повадился трахать местный лидер, ну и он уговорил его снять цепь. Хер его знает как, прирезал и пришел к нам. Спонтанно все было. Мы так просто обсуждали, что круто было бы свалить, что Хайба большая и где-то тут есть люди, а тут бац – и валим. Ну вот и свалили, почти без нихера. Нас Ястребы подобрали в пустыне, в лагерь привезли, но кто ж знал, что у них там какой-то пиздец.

− Что значит пиздец? – насмешливо спросили у него.

− Да бля. Их лидер там − царь и бог. Они строят из себя армию и такие типа крутые, а кого типа нагнули, те − мусор. В общем, они как узнали, что у нас там… ну, короче, они решили, что мы мусор, который можно только нагибать, пидорасы и так далее, ну мы и от них сбежали.

− Называй вещи своими именами. Вы грохнули там человек сорок, угнали у них машину, украли оружие и взрывчатку, еще и взорвали там что-то напоследок.

− Они двоих из нас убили, − возразил Шеф, будто потери были сопоставимы.

− Короче, вас восемь и при этом вы не хотите вступать в наш клан? – серьезно так спросил тот самый первый голос.

− Да. Ну, блять, Вожак, давай без истерик, как у этого царька Ястребов. Я согласен на союз, на договор какой-нибудь, но нахера мы тебе со своими проблемами и нахера нам вникать еще в ваши? Своего дерьма хватит. Мы ожившие камни – Демоны. Нам нужна свобода, а не новые рамки.

− Логично. Я покажу вам место, подскажу, где взять плиты для бараков, а взамен − вечное обещание, что вы никогда не будете воевать с Волками.

− Мы никогда не начнем войну с Волками и будем только защищаться, − ответил Шеф.

− По рукам.

Последними кадрами видео было рукопожатие, на котором картинка застыла, а Оливер и Ирон, не сговариваясь, посмотрели друг на друга.

− Такая вот… история, − прошептал Ирон, неловко пожимая плечами.

− А ведь все сходится, − прошептал Кирк.

Все уставились на него.

− Ну, мы дружили с Волками, пока те на нас не напали, − пояснил тот, потирая лысину.

− Тьфу, блять, − выругался Кастер, который явно ждал чего-то большего. – Твои шутки про жопу лучше твоих умных мыслей.

Кирк на это огрызнулся, но Шеф и Ирон уже не слушали никаких споров.

− Эта информация тебе что-то дает? – спросил Ирон.

− Да, − кивнул Шеф.

− Тогда идем отсюда, пока нас не нашли. На ходу мне расскажешь все, что знаешь.

Шеф кивнул, но они не успели выйти в общий коридор все вчетвером, как их уже заметили, только не подняли панику, а радостно воскликнули:

− О, Ирон! А, ты их уже ведешь – отлично, Вожак уже ждет в ритуальном зале. Надо торопиться!

Посыльный тут же куда-то свернул, а их окружил десяток зубастых вояк.

Ирон осторожно задел локтем Шефа и посмотрел на него, пытаясь предупредить об опасности одним лишь взглядом. Как иначе без слов сказать, что они в смертельной опасности, он не знал. Ритуальный зал в их планы не входил, особенно если там встретятся все три клана вулканической части Хайбы.

Шеф просто кивнул. Он с самого начала знал, что им придется побороться за жизнь и Ирон с его разборками тут ни при чем. Вожак предал их – вот истинная причина боя.

Глава 25

Ярван еще раз залез внутрь и осмотрел то, что осталось от крейсера проклятого патруля. На месте приборной панели торчали провода. Ее выдрали его ребята. Техника у них не было и, что делать со всем этим, было не ясно. Один любитель издеваться над приборами из космического радара сделал лампу, меняющую цвета – вот и вся польза.

Оба кресла были вырваны из своих мест, даже рычаги были сняты, но Волки зачем-то покупают у них эту коробку. Этот факт Ярвана беспокоил.

Вожак говорил, что он хочет ободрать часть металла − все, что можно. Ярван в это не верил.

«Что ты, блядь, отсюда забираешь?» − мысленно спросил он и скалился, не зная ответа, а потом вздрагивал от собственной догадки.

− Двигатель? – спросил он едва слышно онемевшими от ужаса губами.

«Да что, нахер, происходит? – спрашивал он себя почти в панике. – То херня на базе Демонов, то это! Что творит Вожак?»

Руки у Ярвана задрожали. Не знать, что происходит, не понимать ничего он не любил. Это его бесило, еще и в животе что-то узлом свернулось.

«Подтухло то мясо», − решил он, запретив себе думать.

Не может у Вожака быть такой техники, что позволит вскрыть корпус двигателя и не взорвать все вокруг. Просто не может быть тут такой техники, особенно у них.

Решив разбираться на месте и на этот раз без ответа не уходить, Ярван выбрался наружу и закурил так, будто его никогда ничего не волновало.

Зена уже села. Небо покрылось черной пленкой, а по лагерю еще разносились приглушенные крики боли и веселья. Пока клан развлекается, оставить его проще всего. Когда этот сброд занят чем-то подобным, ничего страшного они не натворят. Убьют пару пленников. Разобьют пару рож, но за оружие хвататься не станут.

За главного оставлять было некого. Зама Ярван так и не нашел. Не было тут никого достойного полного его доверия. Не видел он таких. Все − мусор, которым можно лишь управлять криками, плетью и кулаком. За такое решение приходилось расплачиваться своими рисками или сидеть постоянно в лагере, но это не всегда получалось.

Всякий раз, когда Ярван уезжал, всегда втайне ненавидел Ястребов. В прошлый раз, стоило ему покинуть лагерь, чтобы объявить войну Демонам, два его командира устроили бойню со стрельбой прямо на земле клана. Победитель казнил проигравшего. Ярван – победителя, потому что ненавидел стреляющих в спину.

Гнев. Раздражение. Ненависть. Это Ярван считал лучшими чувствами в Пекле. Они заставляли скалиться и бороться, несмотря ни на что.

Ему они помогали выживать всю его жизнь. До Пекла она была не лучше. Сирота на бедной планете, вор, отброс, отмотавший пять лет на рудниках еще по малолетке, а потом просто лох, который вместе с кошельком украл и жизнь, после даже испугался, зато потом обрел стабильное злобное Пекло, где оружие прятать не надо. Последнее Ярвану особенно нравилось.

− Пекло – это отличная идея, − сказал он когда-то давно. – Это же, блять, место, в котором мы можем быть собой, не бояться этого и свободно рвать слабаков!

За такое высказывание его здесь зауважали, но он не лукавил. Он действительно думал, что жизнь в Пекле лучше, чем та его прежняя жизнь, по крайней мере, тут было не так страшно до недавних пор.

− Поехали! – скомандовал Ярван, садясь в машину.

Он ехал с четырьмя лучшими, на его взгляд, парнями − бесстрашными и беспощадными. Такие, если надо будет, половину Волков перебьют, но без приказа никого и никогда не тронут. Только таких Ярван мог взять с собой к Вожаку.

Крейсер на подобии колес, прикрученных к нему вчера, катился за ними. Чтобы он не вяз в песке, передвигаться приходилось по самому краю пустыни, буквально прижимаясь к скалам. Бок крейсера порой бился о камни, но Ярвана это не смущало. Он даже усмехался, слыша скрежет. Чем хуже будет выглядеть корпус, тем приятней будет передавать его Вожаку.

Безумная злая ухмылка не сходила с его лица, даже когда их ослеплял прожектор, а вот заявление посыльного его озадачило.

− Вожак просил отвести к нему, − сказал скрюченный старик. – Только еще он советовал брать с собой всех. Люди тебе пригодятся, потому что у Вожака много подарков.

Последнюю фразу старик произнес особым тоном, а потом хихикнул, заставляя Ярвана хмуриться.

− Брюхо не надорвешь ржать? – спросил он зло. – Твоему Вожаку проблемы нужны?

− Он знает, что тебе понравится, и очень ждет, − сказал старик и улыбнулся, показывая ржавые металлические зубы.

У Ярвана дернулась верхняя губа, выражая все его презрение.

− Ты остаешься, − сказал он тому, кто сидел за рулем. – Остальные − со мной!

Четверых Ястребов для Волков было даже много, по мнению Ярвана, потому он уверенно шагал в глубь логова, не хватаясь за оружие.

− Тебе туда нельзя! – внезапно заявили Ирону, преграждая путь автоматом. – Приказ Вожака.

− Какого такого хрена? – спросил Ирон, скалясь. – Мне тебе грабли оторвать?

− Тебе туда нельзя, − сказал еще один охотник.

Ирон почти виновато посмотрел на Шефа, а тот на него даже не взглянул.

− На моих парней такое же распоряжение? – спросил он.

− Такого приказа не было, − ответили ему.

− Тогда заткнись и веди! – рявкнул Шеф, зло усмехаясь.

Ирон и хотел бы схватить его за локоть, хотел бы что-то заявить, но не восставать же в одиночку. Надеясь, что Шеф поймет, что дело здесь не в предательстве, Ирон отступил без борьбы, чтобы пойти собирать команду из тех, кому он доверял.

Шеф про Ирона не думал вовсе. Его волновал только Вожак. Теперь эту тварь хотелось убить без всяких договоров с Ироном. Он был готов здесь умереть, зная точно, что Волки не найдут Карин. Берг им не позволит. В этом Шеф не сомневался, а вот бежать было бесполезно. Найдут. Особенно сейчас, когда они в самом сердце каменного лабиринта. Без проводника им не справиться, а Ирон… Если бы он был готов убивать своих, он бы выстрелил там в коридоре, не раздумывая.

«Кажется, тот белобрысый мальчишка был прав. Ирон − мямля, как только до должности зама дорвался?» − подумал Шеф и тут же выдохнул. Не всем было дано быстро и правильно принимать решения. Он это знал, а еще встречал тех, кто действовал быстрее головы − резко, но совершенно бестолково, уж лучше тормозить, чем так.

Он даже улыбнулся, воспоминая как один такой резкий прострелил себе стопу, пытаясь поохотиться. Парень потом умер, и повод для веселья был омерзительным, но Шеф все равно улыбался, шагая вперед по узкому коридору. Его явно вели в зал каким-то окольным путем и приходилось слушать, как недовольно дышит Кирк. Когда он злился, то раздувал ноздри, как бык, и выдыхал воздух с характерным звуком. За восемнадцать лет жизни с ним бок о бок, Шеф научился распознавать этот звук, а вот Кастер, к его удивлению, был тих. Это могло обеспокоить Шефа, но он забыл обо всем, когда тоннель закончился тканым полотном, которое откинули, открывая огромный зал. Прямо у входа горели факелы. Чуть поодаль пламя пылало в металлических бочках, а рядом стояли барабаны − такие же металлические бочонки, затянутые чем-то до безумия похожим на человеческую кожу. Сидевшие рядом с ними били по ней, порождая глухой звук воздушного удара. Еще и пахло здесь кровью и вскрытым человеческим брюхом.

Шеф понял, что его снова тошнит, до боли под ребрами.

− О, Шеф! Как я рад тебя видеть! – воскликнул Вожак, и столпившиеся вокруг Волки быстро разбежались в разные стороны, открывая центр зала.

Вожак стоял у металлического кресла. Схватив за плечо связанного худощавого парнишку, он толкнул его, заставляя рухнуть на пол, и радушно развел руку, будто был готов обнимать Демонов, как самых дорогих гостей.

«Что за спектакль?» − спросил мысленно Шеф, но вслух ничего не сказал, быстро осматривая зал.

У кресла стоял Кондар Цанг и дрожал, будто его сотрясал озноб. За его спиной два автоматчика защищали второй, явно главный вход, за которым горела искусственная лампа.

На полу чуть в стороне сидел Виту. Он сначала посмотрел на Мартина, а это именно он теперь лежал рядом со связанными ногами, и грустно усмехнулся.

Пару часов назад они встретились в хранилище и даже нашли общий язык. Виту его сначала не замечал, просто песенку напевал из прошлого – так, студенческая глупость. Он разбирался с телами, а когда внезапно по неосторожности задел кровавый стол, опять выпачкался в крови и умолк, чтобы раздраженно цокнуть языком; оказалось, что пленник напевал ту же песенку.

− Вот те на! – воскликнул Виту. – Технарь, да в нашей заднице, ты кто по образованию? – спросил он, приближаясь к клетке.

− Оператор нейросетей, − сдавленно прошептал Мартин в ответ и чуть не выронил пузырек с маслом, который пытался спрятать.

Он закрывал глаза, чтобы не видеть происходящего и просто сосредоточился на знакомой мелодии, всем известной в самом главном техническом университете, а теперь задрожал от ужаса, но все равно посмотрел на страшного человека, заляпанного кровью. Он его не знал, но тот вдруг показался ему знакомым, да и взгляд у него был не безумным, а очень вдумчивым.

− Интересно, − прошептал Виту и сел на корточки. – Значит, в программировании ты шаришь. О программной работе техники знаешь?

− Это основы.

− Старой школы, в новой уже не всем преподают, − пожал плечами Виту. – Что ты думаешь о подключении нейрошлема к пилотной панели космического корабля в условиях этой уебищной дыры? Сломанный шлем и отвертку я тебе найду.

− Энергия будет? – спросил Мартин. − Там надо много…

Он почти мгновенно увлекся новой идеей и даже забыл, что говорит с каким-то бабоподобным маньяком.

− Будет тебе энергия, − спокойно сказал Виту и встал. – Короче, парень, я тебе обещаю, к Ярвану ты не попадешь, так что можешь забить на это дурацкое масло – все равно ты без понятия, че с ним делать и как. Не понадобится. Ты мне здесь нужен.

Мартин поверил этому обещанию, а теперь дрожал, видя своего спасителя в таком же положении, еще и с дурацкой улыбкой на лице, а потом тот и вовсе отвернулся.

Виту встретился взглядом с Кастером и с недоумением увидел, как тот достает откуда-то странное, неизвестное ему оружие: короткий черный нож с костяной рукоятью.

− Я всего лишь хотел показать тебе, куда делся твой юрист, − со смехом сказал Вожак, подходя к Шефу, − а еще я кое-что узнал. Сейчас все покажу, только отдам вот этих шлюх тому, кто их заслужил…

Он небрежно указал на Виту и Мартина, но Шеф сделал вид, что его это не касается. Он даже на Кондара по-настоящему не взглянул. Для него здесь был один враг, пока в зале не громыхнул еще один опасный голос.

− Какого хуя ты творишь, Вожак? – спросил вошедший в зал Ярван.

Он в первый миг не заметил Шефа, но Вожак обернулся на его голос, и лидер Демонов буквально столкнулся взглядом с лидером Ястребов, и оба подумали почти одно и то же:

«Гребаный Вожак».

− О, Ярван, а у меня для тебя подарок. Не знаю, как вот этого, − он задел ногой ногу Мартина, − а вот эту крошку я тебе дарю! − С этими словами Вожак схватил Виту за волосы и дернул наверх. − Только учти, что он с норовом: лучше держать под наркотой, лупить и трахать без остановки, а то укусит.

− Су-у-у-ука, − прошипел Кастер и перекинул в руке жало.

− Не рыпайся, − тут же приказал ему Шеф, не видя, какое опасное оружие сейчас за его спиной. Все, чего он сейчас хотел – это не вступать в бой с Ярваном, потому что убивать друг друга на потеху Вожаку в их планы никогда не входило. Их разборки – это их разборки, а Вожак должен кровью захлебнуться, но, чтобы это было возможно, Ярван должен решить так же.

Глава 26

Ярван замер.

«Какого хуя?» − была самая приличная из его мыслей, потому он выхватил пистолет и навел его на Вожака первым, озвучивая основную суть своих мыслей:

− А ты не ахуел?

− Даже не думай, − хмыкнул Вожак. – Я тебе предлагаю двух шлюх, вместо одной, и третью − бонусом, а ты…

− Ты стоишь между нами, − напомнил Шеф, поднимая свой пистолет.

Он навел его на Вожака, коротко взглянув Ярвану в глаза.

− Вы на моей территории, придурки, − ответил им Вожак и хохотнул. – Ни одна пуля до меня не долетит, так что можете выделываться сколько угодно, но стрельбу здесь вам не устроить.

Шеф посмотрел вниз и действительно заметил что-то вроде борозды на полу. Круг диаметром в четыре больших шага был очерчен вокруг Вожака. Что это было и стоило ли с этим считаться, Шеф не знал. Вожак мог блефовать, в этом он не сомневался, но, не зная границ лжи, не рисковал.

Если они с Ярваном за пределами круга по разные стороны, то это что-то да значит, иначе не стал бы Вожак между ними без оружия.

− Вы будете делать, что я скажу, − продолжал Вожак, наматывая на кулак светлые волосы Виту. Ему бы сейчас подумать о том, что его непокорная Вита не шипит от боли и не пытается на него обидеться, не притворяется женщиной, а значит – смотрит на мир, не скрывая опасную личину настоящего мужчины.

Вожаку было плевать на это. На все плевать. Даже на двоих Ястребов за спиной Ярвана. Он только злобно усмехался.

− Ты, − продолжал Вожак, обращаясь к Ярвану. – Забираешь эту блондинку и этого новенького, − он кивнул на Мартина, − а потом привозишь мне остатки крейсеров и получаешь Шефа. Че тут не ясного?

− Нахуя? – спросил Ярван с искренним недоумением. – Нахуя мне Шеф? Что мне с ним делать? Сожрать его, что ли? Так я людей не жру.

− Не ты ли орал об объявлении войны? – с усмешкой спросил Вожак. – Ты при своих людях отказываешься от слов? Как это…

− Завали пасть свою вонючую, − перебил его Ярван и выстрелил.

Выстрел в пещере громыхнул, но пуля ударилась в барьер, внезапно ставший видимым, и упала у самой щели в полу. В тот же миг оружие вскинули окружавшие их Волки. Кондар Цанг сполз на пол у самого кресла, с ужасом понимая, что он оказался в центре между целой толпой вооруженных людей. Так убегать от опасности надо уметь.

− Это моя территория, и вы подохнете здесь, если не будете делать то, что я скажу, − продолжил Вожак со зловещей усмешкой. – Ну что, Ярван, пойдешь на сделку по собственной воле или мне надо взять тебя в плен, чтобы ты согласился?

− А какого хуя я не могу сейчас устроить бойню? – спросил Шеф.

− Потому что ты хочешь порвать меня, а не кого попало, − рассмеялся Вожак.

− Я тоже хочу порвать тебя, − внезапно подал голос Виту.

Никто за ним уже не следил, потому он успел вытащить нож, перерезать веревку, а теперь, перехватив его, резко полоснул по своим волосам, срезая белые пряди, только чтобы быстро освободиться, вскочить и ударить Вожака ножом в плечо. Тот вскрикнул, а Виту бросился в сторону, к креслу, чтобы отключить чертов барьер − именно там стоял треклятый рубильник.

− Сука! – взвыл Вожак и, выхватив нож, бросился за Виту.

Кастер метнулся к барьеру и ворвался в круг в тот миг, когда Виту поднял рубильник, но Вожак его поймал за неровные пряди и дернул назад так резко, что Виту не успел разжать руку. Рубильник дернулся, качнулся и опустился, включая поле. Чертов рубильник не держался сам, а опустить крепление Виту не успел.

− Мочи, блять, всех, нахер! – рявкнул Ярван.

Прежде чем его парни начали стрельбу, Шеф успел коротко кивнуть Кирку, а тот все понял, резко развернулся и выстрелил в стоявшего за их спинами автоматчика прямо ему в грудь, а потом дернул его на себя, подхватывая его оружие и тело, как щит. Металлические вставки на его жилете вполне могли сойти за подобие брони.

Шеф же рухнул на пол, уходя от пуль, летевших теперь со всех сторон. Волки с оружием вышли вперед, закрывая всех остальных, и начали стрелять без разбору, точно зная, что их лидер не пострадает.

− Кастер, сними гребаный щит, − скомандовал Шеф, отстреливаясь с полу, но Кастер его не слушал.

Он застыл, глядя на Вожака. Тот сидел на полу, схватив Виту и приставив к его шее нож.

− Завербовать шлюху успели, да? – спросил он.

По раненой руке лилась кровь, но это не мешало Вожаку крепко сжимать Виту.

− Опусти свой ножичек, иначе я его прирежу, − потребовал Вожак.

− Придурок. Ему на меня насрать, − прошипел Виту, пытаясь ногой дотянуться до рубильника.

Ему не хватало совсем немного и, как бы он ни тянулся, нога в мягком тапке никак не могла зацепиться за ручку рубильника.

− Хорошо, − сказал Кастер и присел, опуская жало, а сам потянулся за пистолетом, но в этот миг Виту укусил Вожака: вцепился зубами в его раненую руку, буквально отрывая кусок мяса, а тот заорал, дернулся и полоснул ножом по скуле бывшей шлюхи. Виту специально прижал подбородок к груди, втягивая шею, буквально подставляя лицо, вместо уязвимой шеи.

Он только зашипел, не выпуская руку, но дотянулся до рубильника.

Над головой сразу засвистели пули.

− Кирк! – рявкнул Шеф, перекатываясь в круг.

Лысый здоровяк рванул за ним. Кастер, так и не выхватив пистолет, бросился на Вожака. Тот буквально отшвырнул от себя Виту, забывая от боли о ноже, но удар Кастера все равно остановил: перехватил жало, не позволяя тому впиться в бок.

Виту снова поднял барьер.

− Выкиньте всех, кого вы не хотите брать с собой, − сказал он Шефу, считая, что за главного будет именно он. Кровь заливала его рубашку, но он держал рукой рубильник, поясняя свой план. – Я могу просто опустить эту штуку, и тогда мы окажемся на уровень ниже и свалим.

Шеф успел только взглянуть на испуганного Мартина, не зная, что с ним делать, а Вожак вдруг зарычал и, пнув Кастера в живот, скинул его с себя. Жало упало на пол.

− Твари! – орал Вожак, пытаясь дернуться в сторону. Теперь его щит оказался его же тюрьмой, потому он ударил Виту ногой по голове, надеясь вырваться.

Это сработало.

Щит пал. Вожак бросился прочь, но в этот самый миг следом за ним вырвался Кондар. Подхватив жало, он ударил Вожака в спину, сбивая его с ног, и вот тогда тупая стрельба окончательно остановилась. Последний Ястреб упал, а Ярван, буквально понимая, что это единственный шанс на спасение, закатился в круг быстрее, чем Виту вернул щит, на этот раз поставив упор, чтобы держать его было уже не нужно, а затем переключил еще один рычаг.

Круг под ними сразу дрогнул и поехал вниз. До них доносились крики Вожака, топот ног, но люди в круге лишь напряженно смотрели друг на друга, пытаясь понять, что делать дальше.

− Развяжите Мартина, − попросил Виту. – У нас нет времени на разборки. Как только я отпущу щит, или мы убегаем все, или мы все умрем. Других вариантов нет. Ждать, пока они отключат энергию, тоже не резон.

Ярван зло посмотрел на Шефа. Он зажимал руками рану в боку и дышал тяжело, пытаясь не выдавать ни боли, ни страха, но в одном он не сомневался: старый враг куда лучше раненого психа, который возглавлял Волков.

Шеф думал так же.

− Развяжите его, − кивнул он на перепуганного Мартина.

Выполнять приказ мог разве что Кирк, потому он, недолго думая, просто подхватил щуплого парня и закинул к себе на плечо, веря, что так будет быстрее.

− Раз. Два. Три. Направо! – скомандовал Виту и побежал первым, потому что, стоило зажать рычаг и отпустить кнопку, как щит упал, а круг поехал наверх; но они оказались куда быстрее. От погони пришлось отстреливаться, но тех четверых, что успели спрыгнуть в темноту, Шеф и Ярван молча и быстро убили, едва те приземлились на движущийся пол.

Какое-то время Виту говорил куда бежать, а потом перестал, опасаясь лишних звуков, пока они не выбежали в коридор с огромными дырами, в которых можно было видеть ночное небо.

− Прямо по коридору – и вы у своей машины, − сказал Виту, застыв у поворота. – Едете в кактусовый угол и ждите меня там, а не подождете − я вас найду в гребаной Хайбе и яйца вам пооткусываю. Всем!

Он оскалился и небрежно провел рукой по щеке. Ему хотелось стереть кровь, но он лишь сильней размазал ее по лицу, потому плюнул на это неблагодарное дело и помчался прочь.

− И что это было? – спросил Кирк.

− Я звал его с нами, − признался Кастер.

На него только посмотрели странно − не то удивленно, не то осуждающе.

− Можете мне не верить, но он вообще-то очень сильный, а не какая-нибудь там нюня! – зло возмутился Кастер.

− Ну, что не нюня − это факт, − пожал плечами Кирк и бросил взгляд на Ярвана. Он грохнул бы его здесь и не уходил бы с ним, потому вопросительно смотрел на Шефа, но тот отрицательно качал головой, а потом без предупреждения ударил Ярвана по лицу, впечатывая его головой в камни.

Раненый, уже измотанный Ярван упустил этот удар и рухнул, теряя сознание.

− Он будет нашим пленником, − пояснил Шеф, заранее понимая, что парень на плече Кирка был, как минимум, источником крепкой веревки, если его развязать, а все остальное можно решить уже после, когда они выберутся отсюда.

Глава 27

Виту давно привык, что в жизни он часто оказывается в роли наивного болвана, которого просто используют – как физика, как ученого, как шлюху, на крайний случай. Он даже привык к этому и позволял, пока имел собственную выгоду, но, когда вторая сторона переходила границы, он вдруг показывал совсем другое лицо. Сейчас Волкам он был просто обязан показать себя с другой стороны, иначе уходить было бы обидно.

Он не мечтал о пафосной мести, не возвращался, чтобы плюнуть Вожаку в лицо. Меньше эмоций, больше дела – вот девиз Виту. Потому он очень тихо пробрался по низкому коридору до очередного пролома, спрыгнул вниз, прошел немного, повернул, спустился еще ниже и в полной темноте замер перед металлической дверью. Провел рукой в сторону, пока не нашел панель с кодовым замком. Четыре цифры он мог найти без света.

Зеленая лампочка загорелась, и дверь открылась.

Дальше был скучный зал, по сути проходной коридор с кое-как работающим компьютером. Отсюда Виту хотел снять нейрошлем, но теперь в этом не было никакого толку.

Не обращая внимание на мерцающий свет, Виту направился к двери, от которой, по мнению всех в логове, неизвестен код. Зато Виту его знал. Три цифры. Ввод. Еще три цифры. Ввод и еще две. Активация.

Дверь ожидаемо открылась, а сам Виту в очередной раз подумал, что отдел энергетики явно очень редко меняет пароли доступа.

«С другой стороны, а не плевать ли им на то, что спец может натворить здесь? – спросил сам себя Виту и тут же ответил: – Плевать».

Он починил здешний реактор несколько месяцев назад. Он делал это для собственного комфорта, но тем самым он позволил Вожаку открыть и запустить в работу еще один отдел. Там теперь строили корабль. Двигатель для него придумал Виту. Расписал схему, показал, как изъять содержимое крейсера, как его потом использовать, а теперь злился.

− Хрен тебе в рыло, а не корабль, − сказал он, обращаясь к Вожаку, и зашел в энергетической отсек.

Реактор, окутанный синим светом, был за защитным стеклом. Одной его вершины с сотней проводов было достаточно, чтобы осознать его истинную мощность, но понимание таких вещей было доступно только профессионалам вроде Виту. На эту красоту он в своей жизни вдоволь насмотрелся и не впечатлялся. Просто садился за пульт управления и взмахивал руками, словно пианист за роялем.

Чего Виту в жизни никогда не умел, так это играть на музыкальных инструментах, ни на одном из них, но он видел много исполнителей и умел повторять жесты. Панель управления – тот еще рояль, а его план – лучшая из зловещих опер.

Снизить мощность. Отключить питание всех вспомогательных отсеков и, конечно же, прожектора – пусть найдут своих врагов в пустыне в полной темноте, если смогут. Заблокировать, вернее просто обесточить дверь отсека отдела со стройкой. Если там кто-то остался, то Виту это не волнует. Никто из Волков, по его мнению, не заслуживает жизни, если жизни в Пекле заслуживает хоть кто-то, в чем Виту, собственно, сильно сомневался; но улыбка не сходила с его лица, пока он отключал электричество и «гасил», как говорили простые инженеры, реактор.

Синий свет за стеклом стал едва различимым голубоватым проблеском. Теперь работали только дверь и пульт управления. Можно было уходить.

С безумной усмешкой Виту встал и, прихватив с пола подобие отвертки со сломанной давно ручкой, вышел через ту же дверь, поддел панель ввода, посветил себе прихваченным из энергетического отсека фонариком, нашел нужный провод, выдернул и хохотнул.

− Упс-с, какой же я неловкий, − сказал он так, словно за ним кто-то мог наблюдать, еще и губки надул, но тут же перестал играть и ударил по панели кулаком, загоняя ее на место.

Теперь эту дверь никто не откроет, а он, выключив фонарь, уйдет незамеченным. Такая тихая невидимая месть радовала Виту куда больше плевка в глаз.

Он был расчетлив настолько, что, поднявшись по коридору, не наслаждался собственным планом, а всерьез задумался: как Демоны будут уезжать такой большой компанией на одной машине?

«А на чем там приехали Ястребы?» − спросил он сам себя и сменил направление. Еще одна машина им не помешает, а еще пригодится другая одежда, потому что в шортах и тапках по пустыне гулять − не лучшее решение.

− Кастер, ты за него ручаешься? – спросил Кирк, расхаживающий вокруг машины с автоматом в руках.

Сюда он приехал на капоте вместо Шефа, еще и с Ярваном на коленях. За рулем сидел Берг, правда теперь Кастер его согнал с водительского места и, заглушив мотор, нервно стучал пальцем по рулю, нервничал и не знал, что ответить. Он ничего не знал о Виту, не рискнул бы поручиться, но почему-то верил ему.

− Кирк, не гунди, − ответил за него Шеф. – Этот парень был заодно с Ироном и, вообще, ты же видел, что Вожак хотел с ним сделать. Ему все равно тут нельзя оставаться.

− Да бля, а если он нас сейчас Вожаку продаст?

− Не продаст, − глухо прошипел Кастер.

В этот момент луч прожектора, шарящий по пустыне, внезапно погас, и Кирк тут же остановился, всматриваясь в темноту.

− Ну вот, хороший знак, − сказал Шеф.

Он хотел бы спросить у Кастера, какого черта там появилось жало и что вообще было, но устраивать такие разборки с замом он предпочитал наедине.

Мартин, которого развязали и даже вынули изо рта кляп, сидел в машине очень тихо.

− Будешь молчать? – спросил у него Шеф. – Сейчас не до тебя, ясно?

Мартин закивал и даже без кляпа только кивнул, когда спросили не тот ли он новенький.

Ждать было трудно, а в темноте не происходило ничего.

− Я не знаю, кого мы ждем, − не выдержал все же Берг, − но не стоит ли валить? Может, он уже мертв?

− Может, − ответил Шеф, но, как стоял у машины, скрестив руки на груди, так и не шелохнулся, вслушиваясь в темноту.

− Только не говори, что боишься, что эта девочка отгрызет тебе яйца за то, что мы ее киданули, − хохотнул Кирк просто от скуки.

− Умираю от страха, − меланхолично парировал Шеф и внезапно дернулся, шагнув вперед. – Соберитесь, парни, сюда кто-то едет.

Приглушенный звук мотора, едва различимый в тишине, приближался к ним. Затем мигнули фары – два раза со странным интервалом.

− Че это было? – спросил Кирк так тихо, как мог, но на шепот это едва ли походило.

Шеф нахмурился, не уверенный, что понял происходящее правильно, а вот Берг не сомневался. Он мигнул в ответ задними фарами и затаил дыхание.

Мотор загудел громче, вспыхнули фары и стало заметно, что к ним мчится машина Ястребов с одним человеком за рулем. На нос тот опустил кепку и было совершенно не ясно, кто это.

Кирк вскинул автомат, но водитель машины быстро сообразил, что не так, и сбросил головной убор, выдавая себя. Мило улыбнуться с порезанным лицом, перепачканным кровью, мог только Виту. Это усвоил уже даже Кирк.

«Блондинка» Волков действительно казался довольным жизнью. Ни неровные, безобразно торчащие пряди светлых волос, ни черная майка, явно большого размера, висевшая на нем мешком, его не волновали.

− Ну что, мальчики, кого подвезти? – спросил он, остановившись между Кирком и гусеничной машиной Демонов. − Хотя нет, я передумал. Вести эту херню не буду, я заебался и хочу спать.

− Откуда ты знаешь сигналы космического патруля? – спросил Берг.

Он Виту не узнал, не находил на его шее жетона и не мог еще решить, как можно оценить этого парня.

− Ой, − манерно ответил Виту, напоминая своим тоном, кто он такой. − Великие офицеры космического патруля, когда нажрутся, свою недоморзянку стаканами настукивают. Нашел мне секретные данные!

− А ты что, раньше ноги перед космическим патрулем раздвигал? – спросил Кирк, нервно смеясь.

Вместо ответа Виту показал ему фак и пересел на пассажирское сидение поближе к Шефу.

− Стрелять я не умею, так что сам решай, где я буду спать, пока вы отсюда валите, − сказал он, будто отчитывался перед начальством. − В логове полный балаган, единственного оставленного на стреме Ястреба я грохнул. Такой здоровый, а шею сломать ему вообще не проблема оказалась.

− Что с Ироном? – спросил Шеф.

− Понятия не имею. Еще вопросы?

− Я должен что-то еще знать о тебе? – на всякий случай спросил Шеф.

− Ботинки мне великоваты, − совершенно серьезно ответил Виту, а потом вспомнил про Мартина. – А вот это, кстати, оператор нейросетей. Не знаю, нахера он теперь нам сдался, но…

− Кто? – переспросил Шеф, а потом улыбнулся. – На самом деле именно он нам и нужен. Ладно, поехали. За руль сяду я. Берг, на тебе второй автомат. Кирк, садись на заднее сидение, поехали уже отсюда, пока нас не начали искать.

− Не скоро начнут, − ответил Виту, зевнул и съехал по сидению пониже, чтобы действительно уснуть так быстро, будто ему было достаточно просто закрыть глаза.

Они уезжали, а Шеф и Берг думали о том, что едут они не просто на точку сбора. Они едут к Карин. И если Берг беспокоился о ней все время, а теперь просто хотел узнать, что она в порядке, то Шеф так старался о ней не думать, что почти забыл о ней в логове, а теперь вспомнил. Это сразу все меняло. Приходилось сдерживать себя, чтобы не бить нервно по педали газа. Что он хотел сделать, когда ее увидит, он и сам не знал, но умирал, будто от жажды, только водой была Карин Маер – чокнутая лейтенантша, долбанутый на всю голову штурман и обладатель единственных теплых сисек в Пекле.

Глава 28

Вулканий киль действительно нельзя было пропустить. В этом Шеф не ошибался, отправляя их в дорогу. Теперь и Карин в этом не сомневалась.

− Просто двигайся вперед, − сказала она Вильхару, а сама села на крышу танкобура, свесив ноги в люк.

Зена нагрела крышу, но плотные штаны спасали от жара, позволяя подставить лицо горячему ветру. Киль – высокая острая гора, склонившаяся острием к пустыне – черной тенью застыл на еще не до конца стемневшем небе. Еда у них закончилась, но Карин волновала сейчас только вода.

Разгар жары они переждали под землей, даже немного поспали оба, а теперь спешили на точку сбора, не зная, сколько на самом деле времени провели внутри вулкана.

− Ну, может, хоть приблизительно? – спрашивала Карин, пытаясь разобраться. Она до такой степени перепугалась, что не могла теперь ничего понять.

Вильхар тоже не мог.

− Да откуда мне знать?! – кричал он зло. – Ты, блять, техник. Ты и разберись!

Карин не разобралась. В танкобуре не было ни одного прибора, связанного со временем. Это доводило ее до безумия, зато она смогла найти под панелью подобие бортового компьютера, но такого старого, что она не смогла быстро сообразить, как он работает. Главное, время он тоже не показывал.

− Да не могло пройти два дня, − в итоге заключил Вильхар и предложил просто ехать дальше, а там ждать.

Так у самого киля они и поступили.

− Я на охоту, а ты лучше сиди внутри, договорились?

Карин только кивнула. Где-то далеко отсюда мерцало что-то, но она не решалась спросить и даже не догадывалась, что это прожектор над волчьим логовом.

Чтобы не сидеть без дела, не предаваться усталости и волнению, она легла на пол под пультом управления и снова открыла данные бортового компьютера в надежде найти сохраненный маршрут или хоть что-то полезное. Долго нажимала на разные кнопки, но, вместо данных, то и дело получала засвеченный экран.

«То ли код доступа скрытый стоит, то ли программа повреждена», − думала Карин, но не оставляла попыток, пока не услышала, как что-то ударилось об пол.

Танкобур громыхнул весь под чужими ногами. Она вздрогнула, подняла глаза и тут же выдохнула, приподнимаясь.

− Вы вернулись, − буквально простонала она, поймав взгляд Оливера Финрера.

Так он на нее еще никогда не смотрел, а у нее сбивалось дыхание.

− Все хорошо? – спросила она, хотела встать, но он вдруг опустился рядом первый.

Его губы внезапно оказались так близко, что Карин обо всем забыла.

− С твоим капитаном точно все хорошо, − сказал Олли, глядя ей в глаза.

Он тяжело дышал и пытался совладать с собой, но никак не получалось, будто они снова оказались вдвоем в темной комнате, будто он снова вытащил тот проклятый жребий. Словно все прошедшие дни он игнорировал в себе это желание, а теперь оно вырвалось и захлестнуло разум.

Карин хотела сказать, что она не про Берга, что хотела знать не только о нем, но и о нем – конечно тоже, но мысли запутались так, что она смогла лишь закусить губу в тот миг, когда он посмотрел на ее губы, чуть пересохшие. Нижняя успела даже треснуть от жары. Кусая ее, Карин выдавливала капельку крови и это почему-то добивало.

«Гребаные слюнявые поцелуи», − подумал Шеф и дернулся к ней, впиваясь в ее губы жадно, зло, яростно, будто это был не поцелуй, а бой, который Карин тут же проиграла, раскрываясь перед ним, покоряясь и возвращаясь на пол, утягивая его за собой.

− Я скучала, − простонала она, когда он позволил ей сделать вдох. – Я ждала тебя.

− Меня, − не то спросил Шеф, не то лишь начал спрашивать и просто передумал.

Хватая ее за волосы, он снова ее целовал, окончательно пьянея от солоноватой крови и песка на губах, от того, как она задыхалась под ним. Он дергал ее майку, неловко задирал, чудом не порвав, и буквально впивался пальцами в грудь.

Так грубо к Карин никогда не прикасались, даже в порыве страсти Берг был нежнее и руки у него не были такими шершавыми, но ее выгибало на грязном полу от прикосновения мозолистых рук к нежным чувствительным соскам.

У них есть время, Шеф точно это знал. Они встретили Вильхара, подъезжая к скалам, потому Шеф раздал всем задания, приказал заниматься лагерем чуть в стороне и сказал, что пойдет осмотрится, заодно позовет Карин к ужину.

Пойти за ним никто не мог – по крайней мере, Шеф в это верил, и, когда она едва ощутимо прикасалась к его животу, дразня кожу пальцами, он отрывался от ее губ, чтобы расстегнуть ремень, потому что от ее рук вставший член вздрагивал, а она, вместо смущения, сама тянула руку и расстегивала штаны, чтобы прикоснуться так же едва ощутимо к чувствительной коже.

− Поцелуй меня, пока я снова не начала думать, − попросила Карин, понимая, что так нельзя, что все это неправильно, что это настоящая измена, но она мечтает о ней, сжимая рукой его член.

− Да, − ответил Шеф, хотя понятия не имел, с чем соглашался.

Вместо разума в нем остался один горящий, бьющийся в висках пульс. Он задирал ее майку еще выше и целовал, только уже не губы, а ее грудь. Ту самую единственную, теплую, настоящую грудь, о которой он думал несколько часов. Она вскрикивала томно и ерзала под ним так, что даже жестяная пряжка ее ремня дразнила яйца, а ему казалось: еще одно касание ее рук и он кончит ей в ладошку, как мальчишка; но каким-то чудом этого не происходило, и он цеплялся в ее соски, дразнил их языком, покусывал ее грудь и пьянел от ее стонов.

Они были так заняты друг другом, что не слышали, как Берг тихо спустился по лестнице и отступил в темноту. Он забыл даже о боли в ноге, видя в тусклом свете одного экрана, где-то под панелью этих двоих.

Теперь он точно знал, что ему говорили правду. Никто ее не принуждал. Она сама держалась за его член, сама гладила его спину.

− Олли, − стонала она в темноте. – Я сойду с ума, слышишь меня?

− Да, − пьяно и довольно отвечал он и целовал ее прямо у Берга на глазах. Целовал, вжимая в грязный пол, а она забывала про член, шарила по коротко стриженной голове и, не найдя за что уцепиться, хватала за плечи, тянула к себе, проклиная его колючую бороду, полную песка.

Берг мог бы выдать себя, мог бы спросить какого хрена тут творится. Он даже видел это в своей голове. Он мысленно орал на них, но не мог ничего сказать, не мог пошевелиться, а они все целовались и целовались.

Шеф расстегнул штаны Карин и снова вцепился в ее шею, будто у них было так много времени, что полночи можно было изучать друг друга руками и губами, а потом еще трахаться до самого рассвета или, напротив, насытиться можно одними лишь поцелуями, покусыванием губ, вздохами: резкими, безумными, пьянящими.

− Эй! – внезапно крикнул Кастер где-то возле самого бура. – Я иду за своей добычей! Карин, где ты спряталась, сегодня моя ночь, детка!

От этих слов, совершенно неожиданных, Карин и Шеф замерли, перестали дышать и почти испуганно посмотрели друг другу в глаза. Он – от осознания, что сам это натворил, а теперь готов убить Кастера, просто чтобы тот заткнулся, послать его трахать Виту или как там звали волчью шлюху? От него хотелось избавиться. Любым путем, любыми средствами. Только бы ее не отдавать. Никому не отдавать.

− Не надо, прошу тебя, − простонала Карин уже совсем иначе – испуганно, сдавленно, и губу закусила совсем не так.

− Одевайся! – сказал Шеф и отпрянул от нее, буквально заставил себя подняться и отвернуться, чтобы застегнуть штаны. Вставший толстый член он даже прятать не пытался. Бесполезно. Просто отвел его в сторону, чтобы затянуть ремень. Сейчас начнется ругань, не до этого будет.

− Эй, Карин…

− Вали в лагерь, − рявкнул на заглянувшего в танкобур Кастера Шеф. – Мы сейчас придем и там поговорим.

− Но парни решили, что новым траходромником будет…

− В лагерь! – перебил Кастера Шеф.

− Ну, так бы и сказал, что ты ее решил вне очереди выебать, − хохотнул Кастер, но тут же заткнулся, видя, как переменился взгляд Шефа. – Понял я, ухожу.

− Идем, − просто сказал Шеф, даже не взглянув на Карин. – Там поговорим.

− Олли, пожалуйста. Я что угодно сделаю, но не…

− Хватит! – перебил ее Шеф и увидел в темноте молчавшего Берга.

Тот смотрел именно на него – бесстрастно, хладнокровно, и было совсем не ясно: поддался он отчаянью или переступил ту грань ярости, за которой лишь безумие. Такими глазами можно смотреть в обоих случаях.

− Всё в лагере, − сказал Шеф и потянул Карин к лестнице, делая все, чтобы она не увидела Берга.

Он свое решение принял, бросил на Берга короткий взгляд и выбрался из танкобура. Почему-то он ощутил себя виноватым за это безумие там на полу и перед Бергом, и перед Карин, и даже перед парнями. Несдержанный безумный Шеф – худший лидер.

«Она превращает меня в придурка и слабака», − подумал Шеф, но не стал теперь назло эмоциям пускать ее по кругу, а, притащив к огню у небольшой пещеры, заявил:

− Отныне ее не будет трахать никто!

− Что? – ошарашенно спросил Кирк.

− Какого хера? – возмутился Кастер.

− Так тебе и надо, − хохотнул Виту, прижимавший к лицу кусок мокрой тряпки. Попытка умыться закончилась тем, что кровь из раны снова пошла, и он пытался ее остановить.

Женщина его не удивляла и не интересовала, будто ее появление оказалось разумным, а вот Мартин рухнул бы в песок, если бы и так не сидел в нем. Не веря своим глазам, он все же выхватил из кармана очки и надел их, чтобы выдохнуть:

− Женщина… Настоящая…

− И не твоя, − рыкнул на него Шеф, будто худощавый Мартин походил на того, кто будет бороться за свои права. – Она одна из нас. Она, блять, Демон и не будет трахаться ни с кем. Ясно?

− И с тобой? – спросил внезапно Берг, приближаясь к огню.

− И со мной, − ответил Шеф, обернувшись и взглянув ему в глаза. – Она не хочет спать со всеми – значит не будет спать ни с кем, с тобой тоже.

− Да ты что, − вздохнул Берг, но почему-то ругаться не стал, а просто отошел в сторону и сел у огня, возле Вильхара, что ковырял убитую птицу, будто его это все не касалось.

− Какая прелесть, − хихикнул Виту. – Значит, на меня одного будет много голодных мальчиков. Что? – спросил он, видя, как все на него зло и раздраженно посмотрели. – Я – гей, если вы еще не поняли, плевать мне на вашу бабу. Никогда меня женщины не интересовали. Без обид, крошка!

Он подмигнул Карин и тут же заойкал от боли. Переключать внимание на себя он умел. Теперь новые Демоны были готовы подшучивать над ним, забыв о Карин, а та могла коротко, едва заметно коснуться руки Оливера, провести пальцами по его ладони и, прижавшись лбом к его плечу, прошептать:

− Спасибо.

Он, конечно, не ответил, хоть и слышал все. Он смотрел на Берга, который не видел ничего, кроме ее пальцев, прикасающихся к чужой руке.

«Карин, ты сошла с ума», − иного Берг не мог подумать.

Глава 29

Когда Ирон ворвался в зал, все уже было кончено. Круг на полу с щелчком встал на свое место у него на глазах. Кондара схватили и оттащили от Вожака, орущего что-то невнятное. Маты, стоны боли и приказы смешивались в единый судорожный вопль.

− Ты! Где ты шлялся? – заорал Вожак, увидев Ирона.

− Твои люди меня не пустили, − спокойно ответил Ирон, приблизившись. Жестом он дал сигнал своей небольшой команде ни во что не вмешиваться, а сам осматривал все вокруг, пытаясь понять ситуацию.

Валяющееся на полу кровавое жало заставило его нахмуриться. Он много бы отдал, чтобы прямо сейчас узнать наверняка то ли это оружие или это лишь старая сказка, что ему, новичку, когда-то рассказал один умирающий старик. Ирону тогда только поставили страшные металлические зубы. Челюсть от нее болела, и он постоянно ходил на склад, чтобы отвлечься и найти себе какую-нибудь работу.

− Не дело это охотнику тут ошиваться, − сказал ему как-то тот самый болтливый старик.

Ирон мог бы его послать, но, когда ходишь с постоянно напряженной челюстью, неспособный ни открыть, ни закрыть рот, быстро учишься выражаться красноречивым взглядом. Тогда он зыркнул на старика. Ему казалось, что взгляд должен был пугать, но скрюченный седой дед рассмеялся.

− Человек − такая собака: он ко всему привыкает, особенно в волчьем клане, − сказал он и указал Ирону на бочку рядом. – Нечего тебе, парень, работой грязной мараться. Давай я тебе лучше местных баек порассказываю, а ты если что скажешь всем, что контролируешь старую развалину вроде меня.

Старик снова смеялся, а Ирон хмурился, но те истории потом ему во многом помогли. Он впитывал знания, обдумывал и забывал о боли, привыкал к новой жизни, а, порой, благодаря тем самым байкам, понимал много больше.

− Знаешь, почему мы называем шупарайтовых кукрасов овцами? – спросил как-то тот старик.

− Кого? – ахренело спросил Ирон, – шупа-че?

− Шупарайтовых кукрасов, парень! – заявлял старик, вскидывая палец вверх.

Ирон тогда не видел еще местных овец, а о кукрасах вообще никогда не слышал, потому мог лишь таращиться на старика.

− Ну, я биолог в прошлом, − пожимал плечами старый Волк и тут же заржал, открывая ржавые кривые металлические зубы, вросшие уже в гнилую челюсть. – Потому что Волк не может без овцы, понимаешь?

Он еще Ирона в бок толкнул, но смешно так и не стало, только страшно. Такие шутки Ирона всегда пугали. Он их не понимал и просто сдерживался, чтобы не кривиться от отвращения. Зато «овцы» оказались безобидными существами. Лысыми, четвероногими, обитающими в горах и пожирающими подобие тины и мха, возникающие во влажных подземельях; а вот мордашки у них действительно чем-то походили на бритую овечью морду, пока они не выпускали свои длинные языки-пылесосы. Эта трубочка затягивала пищу, а особо отчаянные Волки даже мазали члены тиной, чтобы подставить этому пылесосу, и даже синяки на коже их не останавливали.

Ловить единственного самца в такой стайке и устраивать оргии с «овечками» потом даже для Ирона было нормально до такой степени, что про жало он вспоминал вместе с кукрасами.

− Есть у Демонов такая штука, − вкрадчиво говорил старик Ирону после того, как тот пережил первые истории о благе овец в волчьем стаде. − Жалом называется. Оно как настоящее жало скорпиона. Древний колдун… Ладно, не смотри на меня так – уже пошутить нельзя! – Он смеялся, кряхтя, вздыхал и продолжал. – Кто-то его сделал очень давно. Оно все еще ядовитое, больше сотни лет. Только жалом, по законам Демонов, могут судить Шефа, правда не знаю, как это у них там работает, но жало это убивает, даже если чуть заденет кожу. Одна царапина – и тебя нет!

− Все как с настоящим скорпионом? – поразился Ирон.

Как охотник он уже успел повидать этот местный кошмар. Скорпионы здесь были огромными, по пояс Ирону, а то и больше, с огромным хвостом, и в битву с ними никто не лез.

− Если на паука нарвался, можешь попробовать повоевать, − учили Ирона. – Они огромные, челюсти у них опасные, но не ядовитые. Я вон когда-то дал пауку свою руку и вспорол ему брюхо, − охотник обрубком руки помахать был просто обязан, правда, по его рассказам, руку он терял не однажды, а раз двадцать пять во всех возможных историях и боях. – А от скорпиона беги, пока жив. Беги и прячься, потому что если он рядом с тобой жалом свиснет – кранты тебе!

Про «рядом» Ирону не верилось, а вот в то, что яд у этой твари может быть опасным, он и не сомневался.

− Я жало видел и тело убитого им тоже. Единственное тело, которое мы на моем веку жрать не стали… Ну, Демоны – они на то и Демоны, − глубокомысленно заявил старик. – У них все… странно.

«И живут они странно и везет им… нет! Ему мистически, мать его, везет!» − думал Ирон, глядя теперь на жало на полу.

Предостерегать он никого не стал, только посмотрел на Вожака внимательно, надеясь, что тот действительно сдохнет в мучительных судорогах.

− Найди мне этих уродов! – орал Вожак. – Слышишь. Я порву этого, − он указывал окровавленной рукой на Кондара. – Да поднимите меня, черт вас дери! – заорал он на своих стражников, не имея сил подняться на ноги.

Те его тут же подхватили под руки и даже усадили на принесенную быстро бочку, а один из охранников подставил ему свою грудь вместо спинки, направляя при этом пистолет прямо на Ирона.

– Я… Я! Да оставьте вы в покое мою рану! – Вожак отмахнулся от темноволосой «дамы» и посмотрел на Ирона. − Что ты смотришь на меня!? Это ты виноват! Где ты шлялся? Какой из тебя зам?! Иди и отомсти Демонам! Вот, возьми вот этих парней и принеси мне голову Шефа!

При всем клане сказать ему «нет» Ирон не мог, выбирать других людей тоже, потому он принимал условия.

− Я все сделаю, − сказал он, пропуская мимо ушей все оскорбления. Он уже замечал, как дергаются у Вожака пальцы, и понимал: очень скоро тот умрет, и власть сама собой достанется Ирону, только теперь он уже сомневался, а нужна ли она ему? Да и как догнать Демонов и никого не убить? Как потянуть время? Или стоит просто сбежать, догнать Демонов, поговорить с Шефом и… что за этим «и», Ирон и сам не знал.

– Будет тебе Шеф, но я надеюсь, что казнь вот этого судьи будет безжалостной, − бросил Ирон, отступая.

− Судьи? – дрогнувшим голосом уточнил Вожак. – Ах, ты ж тварь…

Ирон даже усмехнулся, теперь он не сомневался, что Кондара Цанга действительно порвут. Это была его месть – не самому Цангу, который его дело не вел, а так со стороны наблюдал, как на Ирона вешали то, в чем он никогда не был виновен.

Прикрыть кражу пожаром в цеху и свалить все на того идиота, который красть ничего никогда не хотел – лучшая схема, когда в суде берут бабки; а уже кто их брал − Ирона не волновало.

Он давал пару коротких команд, потому что не мог оставить логово в таком беспорядке. Такие, как он, не оставляют включенным утюг, если уезжают навсегда. Никогда. Зато вопли Волков он игнорировал. Ему было плевать, что те снова впихивают Кондара в кресло. Ирона не волновало, что его вязали ремнями, что он что-то кричал и захлебывался кровью, потому что металлические зубы из него вырвали вместе с крошкой настоящих зубов, с мясом и, кажется, даже порвали губу. Ирон смотрел на это так, словно отношения к этому не имел.

− Сука! Овца! Ты не Волк, − орал клан, улюлюкая и стуча в барабаны.

Как ожидалось, те самые охотники, что должны были ехать с ним, отвлеклись, забыв про Ирона.

− Жрите эту тварь! – орал Вожак. – Жрите!

Волки, как настоящие звери, бросались на свою жертву, а Ирон просто уходил и не оглядывался. Мигнувшая и внезапно потухшая лампа взволновала его куда больше.

− Это что? – спросил у него один из охотников, что пришел сюда вместе с ним.

− Кажется, у нас проблемы, − сказал Ирон и тут же забыл о том, что мгновение назад был готов все бросить.

Он побежал к той самой двери и чуть не взвыл, понимая, что код не срабатывает, что под пальцами кнопки при нажатии не отзываются едва ощутимой вибрацией. Дверь не открывалась.

− Твою мать, − рыкнул он, а потом, покачав головой, поднялся обратно наверх. – Готовьте машину. Мы пойдем ловить Демонов, есть у меня дельце к Шефу…

Он усмехнулся, вспоминая, что Вожак со всеми его безумными идеями скоро подохнет, а что делать с энергией − Ирон подумает после. Она − не вода: жить можно и без нее; главное, чтобы хватило заряда для их «червя» − длинной узкой машины, способной петлять по пескам.

Пока готовили транспорт и выводили его в пески, Ирон пробирался в спальню Вожака и выдергивал из подобия проигрывателя старую флэшку и понимал, что, если дверь не откроется, это будет весомый аргумент в управлении местным стадом. Он и сам не замечал, как перестал клан называть «стаей», сменив это слово на куда более, по его мнению, подходящее.

− Ну что, Шеф, я иду за тобой, − прошептал Ирон, выходя из логова. – Посмотрим, что там в действительности скрываешь и так ли ты везуч…

Глава 30

− Надо прижечь ему лицо, − в итоге сказал Кастер, обиженно кивая на Виту. − У нас есть чем?

− Ты что?! – возмутилась в ответ Карин. – Что значит прижечь? Это же лицо!

− Боишься, что у него шрам останется? – спросил Кирк. – Так он у него и так останется. Кстати, ты забыл об этом поволноваться, парень!

− Ой, − манерно выдал Виту, прикрыл рот рукой, но тут же показал язык. – Много ты понимаешь, я просто собирался долго рыдать ночью и мешать вам спать, а ты все испортил. Противный!

− Да прекратите вы дурачиться! – возмутилась Карин. – Это же лицо. Это очень больно, а вы − жечь!

− Ох, ты моя маленькая, − с улыбкой простонал Виту. – Иди, я тебя обниму, хорошая моя. Одна ты об этом подумала, не то что эти гады – мальчики. Поняли, она обо мне беспокоится, не то что вы.

− Я, вообще-то, тоже о тебе беспокоюсь, − возмутился Кастер. – У нас тут другого лекарства нет, так что или заражение, или…

− Есть! – воскликнула Карин. – Я же говорила, что есть антисептик в порошке, правда просроченный, но вы же сами понимаете. Он может быть рабочим! Ну, Олли, ну скажи ты им!

Она посмотрела на Шефа. Тот успел сесть возле огня и нахмуриться. Он был не против попробовать, действительно понимая, что лицо – это тебе не плечо. И так было удивительно, что Виту вел себя очень спокойно.

− Какой у тебя чип? – спросил Шеф, глядя на блондина, который ухитрился какой-то веревкой завязать в подобие хвоста то, что осталось от длинных волос.

− Стандартный, − пожимая плечами, ответил Виту, − но заживает на мне все, как на собаке, так что и это заживет.

− Откуда такая уверенность? – зло спросил Кастер.

− Гаф-фь, − нежно ответил ему Виту и даже пас рукой сделал, будто лапкой.

Карин обиженно отвернулась. Она и правда хотела помочь, а этот совсем незнакомый ей человек просто дурачился, словно это не у него в руках была кровавая тряпка, становившаяся темней после каждого его слова. Такой беспечности и неуместной дурашливости она понять не могла, а главное – ясно ведь было, что он совсем не дурак.

− Странно, что ты не просишь помощи у меня, − внезапно прошептал ей на ухо Берг, положив ей руку на плечо.

Карин вздрогнула почти испуганно и даже не поняла, о чем он, но тот пояснил уже не ей, а всем:

− У меня родители врачи. Я вырос в больнице и как-то так вышло, что много чего успел повидать, давай гляну, что у тебя там вообще. Профессиональной помощи не гарантирую, но не наврежу.

О том, что их учили первой помощи, Берг говорить не стал. Все равно это обучение подразумевало существование боевой аптечки крейсера и возможность вызова помощи, о каких-то там порезах на лице и речи быть не могло. Зато у Берга перед глазами были его отец и мальчик, сидевший на кушетке с порезом на щеке.

− Тут нужны швы, − говорил отец парнишке, а еще почему-то Берг знал, что резаная рана – это не плохо, намного лучше, чем рваная. Почему? Нет, вот этого он уже не помнил и не понимал, главное, он смотрел на рану, которую ему спокойно показали, и у него возникали мысли; верные они или нет − он не знал, потому не строил из себя эксперта.

− Короче, на самом деле я ни в чем не уверен, но без швов тут, похоже, очень грубый шрам останется, − сказал Берг, осторожно взял Виту за подбородок и чуть наклонил голову, чтобы осмотреть ту часть пореза, что скрывалась под нижней челюстью. Оттуда и сочилась кровь.

− У тебя такие нежные руки, − хихикнул Виту.

− Помолчи, − строго велел ему Берг, даже не заметив неприятный для себя намек. – Я боюсь, что без швов и тем более с прижиганием ему не то что лицо перекосит, он может и говорить будет с трудом, просто потому что рот нормально не откроет.

− Этого никак нельзя допустить, − совершенно серьезно сказал Виту. – Я ж тогда и минет никому из вас сделать не смогу.

− Блять, да заткнись ты! – рыкнул на него Берг зло, но дергаться от него не стал, даже руку с подбородка не убрал.

− А он мне нравится, − хохотнул Кирк, толкая Шефа под локоть.

− Допустим, − спокойно сказал Шеф, словно не замечая балагана. – Что ты предлагаешь?

− Пока ничего, − ответил Берг, отпустил Виту, но тут же добавил. – Помолчи пока, потому что будешь болтать − реально кровью истечешь, там мышца рассечена, а ты пиздишь и пиздишь.

Виту невинно похлопал глазами, но говорить уже ничего не стал. Его внутренняя вредность никогда не превышала здравомыслие.

− Карин, неси сюда ту аптечку, что ты нашла: я посмотрю, что там есть, − сказал Берг и даже улыбнулся, видя благодарность в ее глазах.

«Ничего, − думал Берг. – Ты еще поймешь, что я тебе ближе и роднее, чем вот этот. Я тебя, в отличие от него, понимаю и разделяю твои взгляды».

В аптечке нашлись иглы − кривые, но зато медицинские; а вот ниток не было никаких.

− Может, это… просто из майки выдрать? – предложил Кастер.

− Нельзя, − строго сказал Берг, хмурясь. – Там же волокна, а по ним инфекция в рану легко проникает, так что нет… Нитки точно нельзя, я уверен.

Берг задумчиво покосился на волосы Виту и даже прикоснулся к ним, пытаясь понять, можно ли использовать человеческий волос или тот слишком тонок. Виту, понявший его правильно, тут же распустил волосы, поймал три волоска и показательно скрутил их в один жгут пальцами.

Кастеру все это не понравилось.

− Что значит – нельзя нитками? – возмутился он. – А чем вообще тогда шили?

Он внезапно поймал себя на мысли, что хочет оттолкнуть Берга от Виту.

«Сейчас еще этот правильный…»

Что именно Берг должен сделать с Виту, Кастер даже в мыслях озвучить не смог, а тут и Вильхар неожиданно вмешался:

− Правду он говорит. Мы как-то у нашего спортивного врача спрашивали. Он говорил, что плетения и волокна – это зло. Я помню, потому что в споре тогда проиграл, и вся команда на мне приемы отрабатывала. Защита защитой, а болело все знатно…

− Короче, не вариант, − заключил Берг, а Виту просто волосы отпустил и потер кончик носа, пытаясь сообразить, что может быть и тонким, и прочным.

− Тут бы леску, − задумчиво протянул Кирк, который когда-то совсем мальчишкой в походы за рыбой ходил.

− У меня есть леска! – внезапно воскликнул Мартин, подскочил, встрепенулся и стал шарить по своим карманам, а потом вытащил из потайного кармана небольшой моток тонкой лески, перевязанный ее концом. – Вот. Я ей на двери колокольчик крепил, чтобы слышать, как в офис кто-то заходит.

Мартин даже смутился от своего пояснения и от воспоминаний о том, зачем ему все это было нужно. Так он успевал вовремя отключать дополнительную панель − ту самую, через которую заставлял искусственный интеллект бизнес-центра уничтожать всех своих «врагов».

− Я не тупорылый ботаник, − шипел он и нажимал кнопки, а потом кого-то зашибало дверью лифта насмерть или еще лучше − зажимало голову створками и опускало тело вместе с кабиной, а тупая голова с ее самомнением оставалась в крови на другом этаже.

Ему бы вовремя остановиться. Одна такая смерть и это был бы просто несчастный случай. Ему нужно было просто остановиться, но он не смог. Сначала отомстил богатому умнику, что увел у него девушку, потом и эту самую девушку убил, а потом дошел до курьера, который просто пролил кофе на коробку с его пиццей. При этом сама пицца даже не пострадала, но Мартину было весело, когда он бормотал, что тот за все ответит, и убивал седьмого человека за месяц.

Реальность для него стала подобием игры, а теперь было даже стыдно, что, глядя в монитор, он по-настоящему не понимал, что отрывает головы, ломает ноги и роняет с лестниц настоящих людей.

Курьера толкнул робот-уборщик, как бы случайно задел. Только курьер перелетел через бортик и, пролетев пятнадцать этажей, разбился об пол холла.

Мартин еще смеялся с его перекошенной рожи, когда за ним пришли. Колокольчик с леской не помог.

− Они все надо мной издевались, и эта дура, ну бывшая моя… она все время требовала ярко-красных цветов, а я, блять, откуда знаю, какие цветы красные? А особенно ярко-красные… А еще упрекала меня, что я скучно одеваюсь, и еще эти очки… а я, может, просто нормальным быть хочу?! – ругался Мартин, глядя на следователя. Говорить о своей невиновности ему и смысла не было, все было в истории искусственного интеллекта и в той самой панели, которую он не успел отключить.

Перед психиатром Мартин искренне рыдал, потому что до него только тогда дошло, что именно он натворил. И заключение того в итоге гласило, что преступление Мартин совершил в состоянии помутненного ума. Там было что-то про нервы и большую нагрузку на сознание, но Мартин и вникать не стал: все равно на его судьбу это никак не повлияет. Ему невыносимо было жить с мыслью, что он убил любимую девушку, убил ее входной дверью центра, потому что она, бросив все, мчалась к тому уроду в больницу, и от лески избавиться хотелось, потому он рад был ее отдать и забыть все, как будто никогда этого и не было.

− Спасибо, − сказал Берг, забирая леску. – Это действительно то, что нужно.

Мартин даже улыбнулся и еще раз осмотрел всех, понимая, что рядом такие же, как он, убийцы, и при этом, кажется, есть его они не собираются, насиловать вроде тоже, что не могло не радовать.

− Точно, ты ж у нас за новенького, − заговорил с ним Шеф. – Давай рассказывай, как зовут?

− Мартин, и я действительно оператор ИИ и…

− Слушай, если ты оператор ИИ, − вдруг вмешалась Карин, встав в позу, − а пошли я тебе одну штуковину покажу, может поймешь, почему она не работает.

− Какую штуковину? – спросил Шеф, поглядывая краем глаза за тем, как Кастер позволяет Бергу собой командовать, хотя сам взялся за разведение антисептика.

«Только еще одних внутренних разборок нам сейчас и не хватает», − подумал Шеф, но в отношениях Кастера и Виту решил разобраться позже, а пока сосредоточился на Карин.

− Мы с Вильхаром побывали внутри вулкана, − сообщила она, − и случайно нашли там площадку, которая могла бы стать нашей базой.

− Кстати, правда, крутое место, чтобы от всех забаррикадироваться, − добавил Вильхар, − а мы ведь теперь, как я понимаю, против всех.

Шеф просто кивнул, хмурясь, глядя на Карин, и вопросительно поднял бровь, пытаясь понять, как все это связанно.

− Так вот, − продолжала Карин, − Мы там потерялись, а я в танкобуре нашла бортовой компьютер, в нем есть маршрут, но у меня не получается его просмотреть: экран засвечивается и все…

− Ой, это, скорее всего, пароль скрытый, − махнул рукой Мартин. – Это я легко сделаю, хотя бортовые компьютеры не мой профиль.

− Ну и не мой, − развела руками Карин. – Мое дело обеспечивать работу двигателя и…

Она умолкла, услышав внезапный хриплый стон. Ярван очнулся и теперь отплевывался от крови и песка, не в силах даже приподняться.

− О, а вот этого, кстати, однозначно надо прижигать! – заявил Кирк.

− Сука ты, Шеф, − простонал Ярван, когда Оливер к нему обернулся, но тут же испуганно моргнул, увидев Карин.

Майка ей была, конечно, великовата, но не заметить ее грудь было просто невозможно.

− Давай сначала разберемся с раной в твоем боку, а потом посмотрим, кто у нас тут сука, − спокойно ответил ему Шеф и обратился к Карин. – Помогите с Мартином лучше Вильхару. Пожрем, лагерь тут в пещере разобьем, а там уже будете разбираться с вашим компьютером. Вас туда без охраны нельзя отпускать.

Карин не спорила. Она только покосилась на связанного мужчину, которого сначала не заметила, и пошла к Вильхару, а по пути обернулась уточнить, точно ли Берг справится.

− Да, и этого забери, а то мешает, − ответил Берг, не отвлекаясь даже на то, чтобы указать на Кастера.

Зато Виту отдал ему бутылку, из которой отхлебнул немного ядреного пойла вместо обезболивающего, и махнул ему рукой, дескать, вали отсюда. Он держался так, словно ничего не происходит, но если присмотреться, можно было заметить, что одной рукой он мнет штанину всякий раз, когда игла пробивала кожу и шипел антисептик в ране.

− Немного осталось, − врал Берг, закончив половину работы, но Виту это не волновало. Он умел терпеть. Лицо ему, конечно, никогда не шили, но кости ломали, а сломанная челюсть это куда больнее, чем нынешняя возня.

Стараясь отвлечься, он смотрел в темноту ночной Хайбы и внезапно дернулся, увидев там блик.

− Что? – не понял Берг. – Неужели я…

Виту просто оттолкнул его руку и метнулся к Шефу.

− Сюда едут Волки, − прошептал он, почти не открывая рта, и указал в темноту. Он точно знал, как блестят бока червя, если тот перекатывается с одного песчаного холма на другой. – Они будут здесь через полчаса.

− Хреново, − сказал Шеф, но дергаться не стал. – Берг, зашей ему быстро рожу, а мы разберемся на скорую руку с Ярваном и будет думать, как защищаться. Тушите огонь, жрачку приготовим после.

Кастер мгновенно плеснул в костер воды из котелка, а один из охранников Вожака выругался, потому что теперь ему в бинокль ничего не было видно.

− Вырубили свет, падлы, − сказал он Ирону, сидевшему за рулем, − но я те клянусь, у них там телка ходит.

− Откуда ей взяться? – спросил Ирон, закатывая глаза.

Он был не в духе. Угораздило же Демонам уехать в такую безветренную ночь. Полосы от гусениц их машины сложно было не заметить на песке, да и след от машины Ястребов на каждом холме читался. Так не найти Демонов мог только дурак, но приезжать к ним в подобной компании в планы Ирона не входило. Ехал он с той командой, что выбрал Вожак, а значит доверять никому не мог.

– Ты, может, с Витой перепутал, а? – спрашивал Ирон, в очередной раз петляя в надежде, что их заметят.

− Вот нихера. Вита – это Вита. Она там ошивается, но эта другая… Там баба, с вот такими сиськами.

Какие именно там сиськи показывал его напарник, Ирон не посмотрел. Он просто поморщился, не веря ни в какую бабу.

«Была бы баба − блондинка с порнухи им была бы без надобности», − подумал он, стараясь не прислушиваться к животным планам своих нынешних товарищей. Они хотели перебить Демонов, заполучить бабу и утрахать ее, расписывая все свои планы в подробностях. На рассуждении о том, что, если ее хорошо растянуть, можно и четыре члена запихнуть, он понял, что ненавидит это быдлядское волчье общество, так ненавидит, что ему захотелось свернуть, направить машину в скалу и разбить ее к чертовой матери вместе со всеми этими болтливыми зубастыми уродами.

Глава 31

На создание полноценного лагеря у Демонов времени не было. Пригонять танкобур к небольшой расщелине, где они собирались спрятаться на день, тоже никто не стал.

− Значит так, − сказал Шеф Виту. – Ты берешь этого спасенного и Карин и уходишь в танкобур.

− Почему он? – возмутился неожиданно Кастер.

− Потому что я не умею стрелять, − ответил за Шефа Виту. – У меня есть шанс только в рукопашке с ограниченным пространством и без толпы. Верно?

Он лукаво посмотрел на Шефа. Говорил он негромко, почти не открывая рта, как велел ему Берг, грозясь, что леска лопнет, а она, по мнению Берга, скорее рожу ему порвет.

− Так что смотри мне, будешь много болтать − все испортишь, и второй раз я не зашью, ясно? Нечего там будет шить!

Виту только глазками хлопал, словно дурачок, пока Шеф не стал раздавать приказы.

− Головой за них отвечаешь, − сказал Шеф, отдавая единственный уцелевший нож Виту, большой и острый. – Танкобур отсюда не видно, а мы их туда не пустим, но если что валите. Придет кто-то и не постучит два раза по корпусу – просто валите. Ясно?

Виту кивал. Карин взволнованно принимала из рук Шефа пистолет.

− Это чтобы у вас хоть что-то было, − сказал Шеф. – Все, скрылись, − отмахнулся он от отосланной троицы.

Мартин возражать не стал. Он и сам понимал, что толку от него никакого, а Виту разве что шнурки, вернее обрывки ткани заменявшие их, потуже затянул, чтобы ботинки с ноги не сваливались. Он не очень хорошо ориентировался в темноте, как и Карин, но у них был Мартин, отчетливо видевший при помощи своих очков контур танкобура, хотя для всех остальных он полностью сливался с темнотой скалы.

Когда они скрылись, Шеф подозвал остальных.

− Они придут оттуда, − сказал он, указывая в противоположную сторону от танкобура.

− Почему? – уточнил Берг, понимавший что у такой уверенности есть основания, но он их не знал и был уверен, что для действий ему нужно знать все детали.

− Там низина, а чуть дальше она довольно крутая, − пояснил Шеф, − Оттуда можно прийти относительно тихо. Вряд ли они ввалятся к нам прямо на своем черве − короче, хуевине типа поезда на колесах…

Шеф в итоге махнул рукой, понимая, что объяснить, что такое транспорт Волков, дело долгое и бесполезное, только время зря потеряет.

− Нас пятеро, у нас две машины, из которых можно сделать укрепление, два автомата, − заключил Шеф. – Все это надо использовать так, чтобы…

− Если ты меня развяжешь, вас будет шестеро, − подал голос Ярван.

− Вот ваще не до тебя сейчас, − шепотом прорычал Шеф и, несмотря на рану Ярвана, зло заткнул ему рот его же свернутой майкой, а потом вместе с Кирком оттащил его к скале. В разлом прятать не стали.

− Там его точно никто если что не найдет, − сказал Шеф.

− А тут он на солнышке сварится.

Ярван что-то зло прорычал, но слушать его никто не стал.

− Будешь вякать во время боя − пристрелят же, сам знаешь, − сказал ему Шеф и решил пока о нем забыть.

Когда они вернулись, парни уже выставили машины – полубоком обе, только одну «жопой», а другую «лицом» к врагу.

− Двигателем от противника, − пояснил Берг. – Ну и вашу гусеничную чуть ближе. Она надежней защищена.

Шеф согласно кивнул, одобряя такое решение. Отдал один автомат Кастеру и послал его на заднее сидение в машину Демонов, приказав там уместиться и отстреливаться до последнего.

− Вильхар, будешь делать то же самое; если что перейдешь в рукопашную. Сам поймешь, когда это нужно, у тебя в этом дар. Мы с Кирком будем между машинами.

− А я? – не понял Берг.

− Для тебя будет отдельное дело, − сказал Шеф и, отдав ему свой пистолет с глушителем, шагнул с ним ко второй машине. – Ты самый не мобильный из нас, так что…

− Вот не надо делать из меня инвалида! – зло рыкнул Берг. Его уже достало, что из-за раненой ноги он в отряде словно чужак. Ему хотелось заявить, что он может сражаться, но Шеф вручил ему еще что-то, и Берг сразу заткнулся, пытаясь рассмотреть подобие толстой линзы на резинке.

− Другой оптики у нас нет, так что бери эту и прикрывай наши жопы, как можешь. Увидишь врага − сразу отстреливайся. Понял?

− Да, − коротко ответил Берг, забирая линзу и пистолет.

Как бы он ни раздражался, а по всему выходило, что Шеф прав. Он не мобилен, но зато опытен в стрельбе: за снайпера сойдет, а если есть чем выстрел глушить, то можно бить сразу, как враг появится в зоне видимости.

Палить начнут по первой машине, а во второй можно и нужно прятаться, если хочешь впятером победить двадцать охотников – по крайней мере, Виту утверждал, что именно столько непонятная махина может сюда притащить.

Осмотрев оружие и убедившись, что в кривом глушителе стоит хорошо знакомая ему плазменная мембрана, Берг пристроил линзу на правый глаз и стал искать удобную позицию.

− Все, замерли и ждем, − сказал Шеф парням в машине.

− И не бздеть, − добавил недовольный Кирк.

Шеф хотел бы дать ему автомат, да тот не сможет поместиться в машине так, как худощавые Кастер и Вильхар. Сам Кирк тоже все понимал, но с пистолетом чувствовал себя неуютно, потому приготовил еще и кастет.

Шеф коротко ткнул его под бок и жестом попросил сдвинуться так, чтобы спина напарника полностью пряталась за колесом, а сам вытянулся на песке, прицелившись через щель между колес в темноту. Он щурился и всматривался в низину, надеясь, что успеет пристрелить хоть кого-то быстрее, чем те поднимутся. Тратить патроны на вражеские ноги он не собирался.

Демонам, видимо, на роду было написано воевать с теми, кто лучше защищен и вооружен. Шеф ходил как-то втроем на десяток Ястребов, и оба его напарника все еще были живы, а значит и сейчас у них был шанс, главное – не бздеть, как сказал Кирк.

Ирон свернул в сторону, чтобы спуститься в низину и там оставить червя.

− Они наверно заебались и пошли спать, − сказал Дерл, один из подручных Вожака, все еще пытаясь что-то высмотреть в лагере. – Ну, или Виту трахать всем вместе. Они же пидоры недоделанные, эти Демоны.

Он ржал, а Ирон впивался руками в руль, стараясь не рычать. Транспорт у него был особенный, по-своему мобильный и в то же время не самый удобный. Водить его надо уметь. Ирон, к сожалению, умел, поэтому не мог себе позволить без подозрений завалить червя на бок. Вместо колес под каждым отсеком было по две короткие катушки, позволяющие легко катиться по песку всем шести узким отсекам. В последний было, правда, не поместиться. Его полностью занимал двигатель, и только немного оружия можно было там припрятать, ну или взрывчатки, если готов рискнуть.

В кабине большую часть места занимали приборы, и Ирон был даже рад, что он может просто сесть за руль и не видеть этих уродов. Не слышать их все равно не получилось бы, потому что все отсеки были соединены дырявой, проеденной временем резиновой гармошкой, похожей теперь на жесткое решето, уже давно ничего не державшее. Из-за него внутри червя было много песка. Его тысячу раз приказывали вымести, но все делалось абы как, и теперь Ирон чувствовал песок даже жопой на жестком сидении. Стряхнуть времени не было, еще и Дерл, гад такой, нет бы пристегнуться, всю дорогу на подножке рядом с ним стоит, болтает, мучает бинокль. Из-за него ни дверь закрыть, ни успокоиться у Ирона так и не получалось. Расклад он слишком хорошо понимал.

Дерл − главный его конкурент. Тот, кого Вожак сделал бы своим замом, если бы Ирон сдох, но сам Ирон на такое не согласен. Будь за его спиной его люди, он бы этого гада просто с подножки скинул и «случайно» бы червем переехал. После трех-четырех катушек он бы точно рот навсегда закрыл, но дернуться сейчас для Ирона значило просто убить себя самого. Пристрелят его быстрей, чем тварь рядом заткнется.

Что делать дальше, Ирон не знал. Комментировать болтовню тоже не собирался.

− Готовьтесь к высадке, − просто скомандовал он, закрывая все мерзкие обсуждения.

Дерл что-то фыркнул, но промолчал. Только остановив червя у самых скал, Ирон все же пнул болтуна в бок так, что тот слетел в песок.

− Не тормози, мудила, − рыкнул Ирон, спрыгивая следом, и показательно хлопнул дверцей, чтобы пройти мимо незадачливого прихвостня Вожака.

Лидер у Волков был человеком явно небольшого ума, а вот власть любил и уже жалел, что приблизил такого неправильного мямлю, как Ирон. Мямли с принципами – страшные люди, когда знают достаточно, чтобы решать.

– Значит так, разбиваемся на группы по три человека, − скомандовал Ирон, видя, как другие Волки выбираются из червя. Их было с ним вместе двадцать один человек – все охотники; правда половина − неопытный молодняк. Вожак решил, что лучше эти, чем те, кому Ирон может доверять.

Себе Ирон сразу взял двух юнцов, обещая о тех позаботиться, хотя собирался тихо свернуть им шеи в темноте. Разделил группы, назначил в каждой старшего и велел всем медленно продвигаться вперед.

− Главное не врубайте свет и как можно тише. Неизвестно, чего они затихли, − сказал Ирон. Он даже не знал, что думать самому, чего ожидать и чему радоваться. Перебить своих? А дальше что? Запретив себе опять об этом думать, он, как и оговаривалось, направился к скалам, чтобы двигаться к ним вплотную.

Он специально взял себе крайнюю группу. Огрел одного парнишку кастетом, вогнав шип ему прямо в висок, а второму свернул шею быстрее, чем тот понял, что случилось в темноте за его спиной.

Уложив тела на песке, Ирон тихо двинулся к следующей группе. Он медленно ступал по песку, не зная, как убрать следующую группу без лишнего шума.

Установка нападать, как только увидишь врага, была не лучшей, по всему выходило, что убивать своих Ирон сможет не раньше, чем начнется стрельба, а она началась очень быстро.

Сначала что-то приглушенно щелкнуло, и один из Волков упал с дырой вместо глазницы.

Его отряд дернулся было к нему, но громыхнул еще один выстрел, поразив опытного Волка уже из другого отряда. Шеф точно знал, кто здесь не новенький и кого в живых лучше не оставлять, и не промахивался даже в темноте.

Следом раздалось еще два щелчка, и первый пострадавший отряд исчез вовсе, но ответить Волки могли только тому громкому стрелку. Из двух автоматов по гусеничной машине прокатились очереди, но Шеф уже, как и Кирк, спрятался за колесом, а Вильхар с Кастером быстро поделили врагов и ответили им своим автоматным «приветом». Волков стало на троих меньше, а с другой стороны по машине стукнул Шеф, давая понять, что увлекаться не стоит, да парни и сами знали, что лучше подпустить Волков поближе, чтобы не тратить патроны на песок.

− Ползком к ним, ползком, − шипел Дерл, но его в темноте все равно было слышно, а Берг, поднявшийся во весь рост, никем не замеченный, мог прицелиться в того, кто отдавал команды. Враг все вертелся, руками махал, головой дергал, потому Берг не решился стрелять ему в голову, прицелился в грудь. Оптика оказалась не такой уж паршивой, еще и специальная ночная линза была в ней рабочей, так что Берг отлично видел всех, но снимал не всех подряд, а тех, кто командовал маленькими группами.

Поймав момент, он выстрелил в шептавшего. Куда попала пуля, Берг так и не понял, осознал только, что тот рухнул, и забыл о нем. Повернувшись в другую сторону, он чуть не обомлел, видя, как к одному из Волков подползает его товарищ, дергает его за плечо и загоняет ему нож прямо в глаз.

Думать об этом у Берга не было времени, он искал себе цель поудачней, а тут вдруг очередной умник сам себя выдал.

− Сдавайтесь, нас больше и мы сильнее! – закричал Волк и передал что-то одному их своих парней, поднимаясь на ноги. – У нас взрывчатка есть, мы вас положим, если…

− А не пойти ли тебе нахуй! – ответил ему Шеф, не вставая. Он очень надеялся на Берга, а тот и не подвел. Два коротких выстрела глухими хлопками уронили того, кто болтал, на песок; а парню с гранатой, чуть приподнявшемуся, прострелили плечо. Он тут же рухнул обратно и завыл в темноте, как собака.

«Суки», − подумал Берг и встряхнул пистолет.

Плазменной мембране глушителя нужно было десять секунд на восстановление, хотя два выстрела подряд она всегда выдерживала. Стандартная модель. Берг эти секунды не отсчитывал, он уже привык ее встряхивать, разминая тем самым руку в заветные десять секунд и поднимая пистолет вновь.

Один из Волков схватил взрывчатку – судя по форме, простую гранату – выдернул чеку и сразу рухнул от точного выстрела Берга.

Взрыв громыхнул довольно близко, но Кастер с Вильхаром надежно спрятались в машине, защищавшей их головы. Оба не пострадали, а вот оружия стало меньше. Один из осколков задел автомат Вильхара, и тот его сразу отбросил, решив не проверять в темноте можно ли из него стрелять. Потом после боя ребята поопытней разберутся.

− Может, это вам надо сдаваться? – спросил Шеф, показав Бергу большой палец – капитанишка превзошел все его ожидания – и толкнул в бок Кирка, чтобы тот готовился.

Ирон успел зарезать еще одного и попытался понять, сколько еще живых и что они могут. Рядом с собой он никого не видел, но и голосов самых страшных типов тоже не слышал.

Была в отряде опасная четверка. Ирон постарался их разбить, сказав, что сильный Волк должен заботиться о молодом, но, прирезав двух новичков, теперь точно мог сказать, что этой гребаной четверки нигде не было видно. Они свои отряды явно бросили.

Быстро поднимая руки, Ирон встал, собираясь выдать себя, но в следующий миг что-то металлическое громыхнуло в темноте.

Чего Берг не ожидал, так это нападения со спины, а его схватили и дернули назад так резко, что ему оставалось только ударить по корпусу машины здоровой ногой, чтобы хоть как-то предупредить остальных. Кричать он не умел, да ему и не позволили бы кричать, собираясь разбить голову подобием топора, а спастись он уже никак не мог.

Глава 32

Берг успел сделать вдох и подумать, что спасти линзу он уже не успеет, но занесенный топор не ударил, потому что кто-то за спиной противника оказался проворней. Сцепленными вместе руками, как кувалдой, он ударил Волка по голове, прямо по темени. Череп у того сразу хрустнул от такого «приветствия».

Топор выпал, едва не ударив Берга, но тот быстро откатился, поднялся на колени и навел пистолет на внезапно возникшего спасителя.

Им оказался связанный пленник, который теперь зло скалился, сутуля плечи.

Ярван был просто в бешенстве. Мало того что Вожак оказался гнидой, так еще и Шеф взял его в плен. Как относиться к бабе среди Демонов, он вообще не понимал. Ему казалось, что все это могло привидеться – мало ли, что там с его раной на боку, хотя та тяжелой не была. Пуля прошла по ребру, но кто мог сказать, какая зараза была на полу, да и Шеф неслабо его приложил: голова до сих пор звенела. Зачем только не убил сразу, не ясно. Неужели не понимал, что Ярвана теперь слушать никто в родном клане не станет?

В последнее Ярван не верил. Шеф не был таким уж лохом, но почему-то не бросил его ни в логове, ни просто в пустыне, да и теперь раны ему прижгли – зверски конечно, но не на скорую руку, а как положено, явно как себе. Такая забота «по местным традициям» злила еще больше.

Он был бы рад Шефу пальцы откусить, когда тот майку ему в рот пихал, да этот гад умел это делать ловко и быстро, а вот веревки на нем парни вязали не очень умно, торопясь. Вот Ярван и зашевелился, когда все затихли. Кое-как перевернувшись, он встал на колени и стал шарить связанными за спиной руками по собственным сапогам. Обыскивали его явно плохо, потому что короткая заточка, спрятанная в подошве сапога, осталась на месте. Оставалось поймать небольшую металлическую ручку и вытащить ее, а потом избавить себя от веревок.

С этим он справился быстрее, чем началась стрельба, а потом, наспех размяв руки, скинул обувь и двинулся по песку в сторону танкобура. Он не умел бесшумно ходить в обуви, только босиком. Сделал несколько шагов и просто лег на песок, чтобы наблюдать. Что делать, он все равно не знал. К Шефу у него был один, но крайне важный вопрос, и он собирался его задать.

«Какого хуя?» − спрашивал он в мыслях, вспоминая и то, что видел в их лагере, и выходку Вожака, и вот это явление бабы в конце. Куда они ее теперь дели, он не знал, но смутно видел в темноте две машины.

Затаив дыхание, он наблюдал за началом боя и не упустил тот момент, когда двое Волков появились совсем с другой стороны. Пользуясь моментом, они быстро проползли по песку в стороне и на ноги поднялись у машины Ястребов. Тут Ярван и сам подскочил. Идти на здорового Волка с придурковатой заточкой, которой только змей резать и то не без труда, он конечно не стал, долбанул его кулаками и предупреждающе рыкнул на Берга. На разговоры времени не было, но наивный снайпер Демонов его понял правильно, слыша шум драки.

Второй из подкравшихся Волков имел неплохие шансы напасть на Шефа. Двигался он очень тихо, а смотрел лидер Демонов совсем не туда, но удар Берга по машине заставил обернуться.

Реакция сработала быстрей. Волк, собравшийся напасть без стрельбы, не успел даже приблизиться. Шеф просто его застрелил. Еще двое из притаившихся врагов появились откуда-то сбоку. Они успели подползти, когда Берг перестал следить за подступами через линзу, но нарвались на Кастера, расстрелявшего их почти в упор.

Выскочивший из машины Вильхар ударом ноги выбил зубы и дух еще одного Волка быстрее, чем тот сообразил, что можно стрелять. А вот Кирку не повезло: рядом с ним оказался юркий, шустрый боец. Один из той самой сильной четверки. Он едва не пырнул его подобием отвертки, выскочил, как бес из темноты, но Кирк увернулся, откатился в сторону, а потом выстрелил в противника.

− Всем стоять, а то я вас нахер взорву! – вдруг раздался голос в стороне.

«Вот ты где!» − подумал Ирон и вскинул револьвер.

− Ложись! – рявкнул он и выстрелил в потерявшегося из виду гада.

У того действительно была граната и не одна. Он вообще у Волков считался подрывником. Вот и взрыв вышел внушительным. Ирону показалось, что он и сам пострадал, хотя на песок упал, попытался зажать руками уши, но не успел. Теперь же, пошатываясь, он никак не мог подняться, чувствуя, что из правого уха течет кровь. В голове звенело, но, поднявшись на ноги, он все же смог увидеть, как возле машин поднимаются другие.

Был ли еще кто-то жив, была ли стрельба, Ирон понять не мог. Он просто осел обратно в песок и устало выдохнул. Теперь у него не было пути назад, особенно, если учесть, что раненый Дерл уползает прочь от места боя, а ему есть что рассказать Вожаку.

О том, что кто-то может уползти прочь, не думал никто, постепенно поднимаясь с земли.

− Бля, если будет еще одна стрельба сегодня, я не выдержу, − признался Кастер, нервно тыкая пальцем в ухо. Его просто заложило, но нервы у парня начинали сдавать.

Он выбрался из машины, подал руку Вильхару, который пытался отдышаться, понимая, что все уже закончилось, и тут же застыл, видя Ярвана с пистолетом.

− Какого хуя происходит? – спросил лидер Ястребов, глядя на Шефа.

Тот успел подняться, но подобие повязки на его руке съехало, и защитная пленка вся изодралась, открывая обожженную руку.

− Блять, Ярван, ты тут один, дернешься и…

Шеф не дал Кастеру договорить, поднимая обе руки, словно сдается.

− Ярван, если ты понимаешь, что вокруг происходит полная задница, − начал он спокойно, − то опусти лучше пистолет, и мы поговорим.

− Просто говори, что происходит! − потребовал Ярван, успевший забрать оружие у прибитого им Волка.

Берг, стоявший за Ярваном, навел на него пистолет, но стрелять не стал. Он все никак не мог понять, нахрена этот человек Шефу, но спорить с ним в этом не собирался.

− Я не знаю, что происходит, и ты мне нужен, как союзник, − прямо сказал Шеф. – Раз уж Вожак тебя впутал. У нас есть общий враг – настоящий враг, который может перебить всех, и речь не про долбанутых Волков.

− Ты о тех, кто напал на вашу базу? – уточнил Ярван.

Шеф кивнул.

− Блять, − выдохнул Ярван, но пистолет не просто опустил, а швырнул в песок, надеясь, что ему вернут его оружие, а потом попросил: – Только вязать меня не надо.

− Ярван, давай ты мирно пока сдашься. Никто из моих парней к тебе спиной не повернется, сам же понимаешь…

− Да если бы я хотел, − рыкнул зло Ярван.

− Он меня спас, − вмешался Берг, опуская пистолет.

− Да хватит уже, − устало сказал Вильхар. – Пора забыть про кланы, все уже не будет как раньше, так что… слушай Ярик, давай вы с Шефом просто временное перемирие объявите, руки друг другу пожмете и хер с ним.

− У Ястребов и Демонов вообще-то война, − сквозь зубы прошипел Кастер, но Шеф его не слушал, он просто протянул Ярвану руку без лишних слов, а Ярван колебался. Смерти он не боялся, а вот херни, с которой сражались Демоны − очень даже, хотя сам не мог понять почему. Да и мириться с Демонами ему не хотелось. Они так долго воевали, что это казалось невозможным, но здесь и сейчас он не видел иного выбора.

− Но это временно, − сказал Ярван и, зло скалясь, пожал Шефу руку.

− Будем считать тебя гостем, − заключил Шеф. – Так что посиди как гость пока в сторонке, а мы тут приберемся.

Ярвану эти слова не понравились, но, дернув плечом, он отступил. Получить ответы на свои вопросы он хотел больше, чем сбежать, а такие правила его устраивали, хотя меньше всего он мог понять, почему исход боя определил помощник Вожака Ирон, которого теперь Демоны пошли искать, добивая всех остальных.

Глава 33

В танкобуре было душно, но Виту запретил оставлять люк приоткрытым.

− Будет больше времени, чтобы подготовиться, − сказал он.

− К чему? – не поняла Карин. Ей казалось, что тут у них нет шансов: все равно достанут, если найдут.

− К бою, − уверенно ответил Виту. – Через этот люк можно только по одному спускаться. – Он перекинул ловко нож в руке. – Ты не смотри, что я мелкий, убивать я могу голыми руками, а тут позиция хорошая, да и, бля, если что свалим, как Шеф сказал. Ты ж эту хреновину сможешь запустить?

− Смогу, − ответила Карин и сглотнула. Ей не хотелось думать о том, что кто-то может там погибнуть; о том, что там будет бой − и подавно.

− Иди, короче, чем ты там Мартина хотела озадачить? А я тут покараулю, − сказал ей Виту и присел на одну из ступеней.

Швы на лице ныли, еще нитки лески, довольно жесткие, так торчали из узлов, что дразнили кожу. Лицо болело, жгло, чесалось, кожа натянулась до боли. На красивые швы Виту и не рассчитывал. Шрам будет уродливый, тут можно было даже не сомневаться, но оно чесалось мерзко, а лезть туда руками было нельзя.

− Тебе еще повезло, − сказал серьезно Берг. – Вся рана снаружи, но местами еще немного и порвется все. Вот серьезно, болтай поменьше, а то в этих условиях точно заражение будет.

Он еще раз пять пугал с разными формулировками, но только теперь до Виту начинал доходить смысл этих слов. Хоть он выпил прилично, чтобы выдержать все лечение, а в голове было слишком ясно.

«Ну вот, теперь хрена с два ты будешь самым красивым, может оно и к лучшему», − подумал Виту и, пока Карин и Мартин валялись на полу под панелью, о чем-то перешептываясь, подошел к панели, заметив там блестящую металлическую вставку. Если протереть ее краем и без того кровавой майки, можно было использовать ее, как зеркало − кривоватое, но все же.

«Ну, капец», − сразу подумал Виту, видя кривые отрезанные волосы, измазанные в кровь, а потом повернулся так, чтобы увидеть зашитую щеку. К его большому удивлению, все оказалось ровнее, чем он ожидал. Капитан, который сам признался, что врачом не был, довольно ровно соединил кожу. Она вспухла между швами из лески, разошлась местами, а там, где разрез уходил под челюсть, кое-где кожа смялась едва заметной складкой, зато крови не было ни капли. Капитан действительно знал, что делает, когда замазывал рану какой-то густой жижей из флакона.

Виту оставалось только тяжело вздохнуть и напомнить себе, что все лучше, чем сдохнуть там, но оставить волосы вот так он не мог. Осмотрелся, понял, что тут все равно помойка, а на полу и песок, и кровь, и какая-то ветошь прохудившаяся, потому Виту решил не стесняться и стал ровнять волосы, пытаясь привести их ножом в сносный вид.

− Давай помогу, − предложила Карин, вынырнув из-под панели.

− А ты сможешь? – спросил Виту, передавая ей нож, − Это ж не ножницы.

− Ничего, как-нибудь справлюсь, а ты все равно затылок не увидишь, а тут настоящее безобразие, − пожала она плечами.

− Утешила, блин, − ответил Виту в действительности совершенно равнодушно.

− Я постараюсь оставить побольше, − сказала Карин, не то чтобы она умела стричь, но в детстве, выйдя из больницы, она обрезала сама себе волосы, было так же криво, а она не хотела ничьей помощи, чтобы слово сдержать.

− Я когда-то волосы сама себе отрезала, дав слово, что попаду на службу в космический патруль, − сказала она вслух. – Кстати, они у тебя нежные, удивительно, в таких-то условиях.

Виту только фыркнул. Он мог сказать, что большого ума не надо, чтобы иметь вид получше ее засаленного хвоста, но говорить такое женщине с ножом у твоей шеи не лучшее решение.

− Они у тебя длинные были? – спрашивала Карин.

− Ну так, до середины спины.

− Давно?

− Всегда. Не помню себя с короткими волосами, − признался Виту и даже вцепился в приборную панель, не от того, что ему стало дурно, а от злости, потому что все вокруг было не так, все ему не нравилось, и даже что делать с волосами теперь было не ясно.

Зато Карин не сомневалась. Она быстро подравняла волосы, так что спереди они доходили до середины шеи, а сзади были совсем короткими, но ее прикосновения, довольно нежные, успокаивали Виту.

Карин тоже было куда проще заниматься делом. При этом к темноте ночи она прислушиваться не забывала, не представляя даже, что Виту не переставал это делать ни на одно мгновение. Он еще в логове привык слушать каждый шорох. Там, да и в Пекле вообще, нельзя выжить, если не будешь готов ко всему.

Демоны в этом плане его поражали. Они явно доверяли друг другу.

«Наверно, в этом их сила», − решил он спокойно, а вслух сказал:

− Спасибо.

Стрижка, конечно, вышла кривоватой. Виту никак не мог понять, действительно ли справа волосы чуть короче или это только кривая железяка так отражает, но махнул на все рукой – не убого и на том спасибо.

С такой мыслью, завязав волосы и порадовавшись, что они все же собираются в короткий торчащий на макушке хвост, обернулся к Карин и все же спросил:

− А у тебя что с волосами?

− Совсем все плохо? – миролюбиво спросила Карин, отдавая ему нож.

Ей рядом с Виту было спокойней. Заявление о том, что женщины его не интересуют, многое меняло. Да и в его честности Карин не сомневалась. Не смотрел он на нее голодными глазами. Один не смотрел, ну и Мартин тоже, но тот все равно на грудь косился, когда под панель залезал.

− Отвратительно, − прямо сказал Виту, забирая нож. – Ты вся чумазая, не говоря уже про волосы. Они вообще сколько лет назад мыты?

− Еще до падения крейсера, − со вздохом призналась Карин и без страха сказала больше: − Ты не представляешь, как все чешется, сил нет, но на нас то нападают, то… я в этой коробке несколько дней провела. Думаешь, тоже стоит обрезать?

Почему-то советоваться с Виту, смотрящему ей в глаза, было легко, хоть и взгляд у него был тяжелый, строгий, но вдумчивый.

− Не стоит, − признался Виту. – Ты сама-то давно короткие волосы носила?

− Давно, − призналась Карин и вздохнула: по-настоящему отвлечься от мыслей о бое не получалось.

− Ну, вот и не дури. Судя по панелям, у этой штуки не хреновый насос, так что без воды не останемся. Отмоем тебя без проблем и расчешем.

Он даже подмигнул ей, потому что ладить с девчонками для него нормально, а волосы, когда еще занимался балетом, он многим и расчесывал, и шпильками закалывал. Когда торопишься, там без помощи никак, а девчонки ему доверяли, и вообще, друг-гей – это как породистая собака, таким гордятся. Некоторые.

«Эта может быть не такой», − подумал Виту, наблюдая за женщиной.

− Кстати, − тут же встрепенулся он, меняя тему: − Ты часом в движок машины Демонов не залазила.

− Залазила, а что? – испуганно сказала Карин. – Я сделала что-то не так?

− Наоборот. Он так хорошо работает, что я сразу подумал, что кто-то толковый его посмотрел, но там теперь еще один тарантас есть, надо будет покопаться.

− А ты в двигателях разбираешься?

− Это мой профиль.

Виту даже усмехнулся, правда только левой половиной рта, потому что боль в правой начинала нарастать, и от дурацкой лески чесалась щека.

− Слу-у-ушай, − внезапно вынырнул из-под панели Мартин. – А я, кажется, тебя знаю. Вот по лицу не узнал, но голос… Черт тебя дери, я точно слышал твой голос.

Виту отмахнулся от него.

− Работай лучше.

Стало на миг тихо. Мартин – беспечная душа – думал о пароле, потому что он его нашел и теперь пытался обойти. Карин ему сразу сказала, что именно им нужно. К счастью, маршрут был не так надежно защищен, как встроенная связь. Ее бы Мартин точно не смог быстро взломать, а вот маршрут – легко.

Карин думала о парнях. Выстрелы до них не доносились, и даже шум ветра был совсем не слышен, и потому она нервничала, а Виту тупо смотрел в одну точку, сжимая нож, и не думал, а просто ждал, когда изменится хоть что-то.

− Они справятся? – все-таки спросила Карин, пытаясь найти утешение.

− Хрен их знает, − честно сказал Виту, тоже начиная нервничать. – Только Демоны уже не раз били тех, кто сильнее.

− Ну да, − выдохнула Карин.

− Да и вообще, кто подготовлен, тот уже имеет больше шансов на успех, а они…

− Точно! – заорал Мартин, выскакивая. – Вот это… Вот эти слова про подготовку. Ты же Витур Калибан!

− Что? – не поняла Карин.

− Рот закрыл! – рявкнул на Мартина Виту. – Ты еще посчитай, сколько мне лет, умник. Работай ползи.

− Но это правда… вы? – спросил Мартин дрожащим голосом.

Виту не работал по его профилю, но приезжал в университет и читал лекции. Они были на свободном посещении, но в аудиторию было не пробиться, потому что Калибан умел очень просто объяснять сложные вещи. Правда, иногда чудил. Мог сидеть на преподавательском столе или швыряться желудями. Девчонки втайне были в него влюблены, а Мартин просто слушал, потому что ему все становилось понятней не только в энергетике, которую он изучал вскользь, но и в самой жизни.

− Физика – это и есть жизнь. Это тот самый закон, по которому движемся мы все, − сказал когда-то Калибан на одной из лекций, а теперь он стоял и смотрел на него хмуро и зло, не желая признавать собственное имя.

Что ответить этому очкарику, Виту не знал, да и отвечать не пришлось. Что-то снаружи громыхнуло, и дернулись все, даже Виту.

− Что это было? – спросила Карин.

− Похоже на взрыв, − ответил Виту и затаил дыхание, пытаясь прислушаться.

Карин тут же бросилась к люку, но Виту вернул ее назад.

− Стоять! Ты никуда не пойдешь, что бы там ни происходило. Мы сидим и ждем. Таков был приказ!

− А если там нужна помощь? – спросил Мартин.

− А если…

− Заткнулись оба! – ругался Виту, став у лестницы. – Мартин, ползи работать. Карин, закрыла рот и идешь ему помогать. Я вас отсюда не выпущу!

Он снова перекинул нож и посмотрел на них злобно. Скалиться швы на лице не позволяли.

− Идем, − прошептал Мартин, дернув Карин за руку быстрее, чем она смогла заговорить или схватиться за пистолет. – Он может быть очень опасен, если захочет, − прошептал Мартин, помня, что он успел повидать в хранилище Волков.

Виту это слышал, но не стал возражать, радуясь, что никто никуда вырываться не станет. Он просто прислушивался к тишине вне железной машины так внимательно, что даже вздрогнул, когда по корпусу постучали дважды, как и было условлено.

− Ну что, живы? – спросил Кирк, открыв люк.

− А вы? – спросил Виту, выбираясь наружу.

− У нас пополнение, − смеялся Кирк, − и никаких потерь.

− Вы ебанутые, − ответил Виту, выдыхая с явным облегчением.

Карин, выбираясь следом, выискивая взглядом Шефа и Берга, но вдали, у огня, не могла найти их средь черных теней.

− Карин, иди сюда! – окликнул ее Мартин. – У меня получилось. Не мало ж вы накатали… ой, а это что? Карин, это…

Он умолк, потому что штурман упала на пол рядом с ним и только рот открыла.

− Кирк, позови Шефа. Это очень важно, − глухо прошептала она.

− Я позову, − ответил ей Виту и буквально побежал в сторону огня. Он догадывался, кто мог стать их пополнением.

Глава 34

Дориан сидел за одной из панелей прямо в центре базы. Зена сама выделила ее для работы и даже позволила покидать помещение, если ему будет нужно. Все, что от него требовалось, это написать ей сообщение в небольшой чат, свернутый синим окошком внизу экрана.

− Я должна знать, где ты будешь, если соберешься уйти, − строго сказала она, словно не могла проследить за ним по камерам.

Разумеется, он не стал спорить, только на чат этот косился с легкой опаской и радовался, что у него не было какой-нибудь безумной подписи вроде «госпожа» или, упаси здравый смысл, «любимая».

Она расписала его день. Было время для сна – обязательное, словно он робот, способный засыпать по указке, закрыв глаза; время для работы, а еще были часы, которыми он мог распоряжаться сам. Коротких два часа, которые можно потратить на отдых или работу здесь. Сейчас было именно такое время. Не имея права уйти, Дориан не хотел сидеть без дела и просматривал данные Камней, пытаясь найти тех парней, с которыми когда-то был связан одной цепью, но никого из них не находил.

«Неудивительно, там долго не живут», − морщась, подумал Дориан, хотя все еще надеялся найти хоть кого-то, а потом уже просто смотрел на данные, чтобы отобрать достойных, хоть немного подходящих на роль его союзников.

Не реагировать при этом на развлечения Зены было трудно. Он мог понять стоны, мог понять даже глухие вскрики боли – на собственной шкуре ведь знал, что такое ее ласки, − но слов, которые говорил мужчина под ней, он никак не мог принять.

− Великая, лучшая, владычица наша. Я не достоин вашего внимания, но оно так много значит для меня… Вы… О, госпожа!

Она била любовника током, и он вскрикивал, а Дориан с трудом не прикрывал глаза, стараясь сосредоточиться на работе. Он был бы счастлив, стой панель чуть иначе, чтобы он сидел спиной к этому безобразию, но нет, оно было по правую руку и при включенном свете. Дориан не мог не бросать туда короткие взгляды.

− Ну, покажи, на что ты годен, − требовала Зена, и этот ненормальный с блаженной радостью на лице целовал ее.

Зена, будто видя косой взгляд Дориана, чуть поворачивалась, чтобы он мог заметить глубокий поцелуй и переплетение человеческого языка с ребристым искусственным языком самой госпожи.

Подавляя рвотный позыв, Дориан сглатывал и, стиснув зубы, смотрел только на экран, бездумно перелистывая карточки еще живых Камней, а потом успокаивался и начинал думать.

Откладывая тех, кто провел здесь достаточно времени, чтобы возненавидеть все вокруг, но не достаточно, чтобы истощать и свихнуться, он все равно думал о Черепахах:

«Она действительно как-то их отбирает. Они же ненормальные, какие-то фанатики, долбанутые».

Он бы просмотрел и дела Черепах, поискал бы, что их всех объединяет, но не решался делать это под контролем Зены. В том, что она знает, чем именно он занимается, даже сомневаться не приходилось. На каждый ее возможный вопрос у него был ответ, потому он даже не дрогнул и закрывать дела не стал, когда она внезапно обняла его со спины.

− Чем занимается мой Дориан? – спросила она.

− Смотрю на Камней. Они сильные, выносливые. Думаю, может кого-то из них в солдаты перевести, − спокойно ответил Дориан и тут же добавлял. – Если госпожа позволит.

− А когда ты хотел у меня это спросить? – поинтересовалась Зена как никогда миролюбиво и устроилась у него на коленях, внимательно разглядывая.

Ее синих глаз он предпочел бы не видеть, но они были лучше ее губ и уж тем более рук, что бродили сейчас по груди Дориана.

Он надел рубашку, чтобы не привлекать ее внимание, но она все равно ее расстегнула и водила пальцем по его груди, не то лаская, не то угрожая.

− Как только мне будет что предложить, − спокойно ответил Дориан, будто она не могла его убить одним прикосновением. – Пока я смотрел просто данные, отбирал тех, из кого можно собрать команду. Без вашего одобрения я бы не посмел их привлекать.

О том, что он без ее ведома даже остров покинуть не сможет, Дориан не напоминал, глядя ей в глаза, а она вдруг меняла тему.

− А он странный, правда?

− Кто? – спросил Дориан, искренне не понимая, о чем она.

− Тот мужчина, что был со мной. Ты не знаешь его имени?

− Простите, госпожа, я не запоминаю имен ваших слуг, мне достаточно только вас, − ответил Дориан и, пользуясь моментом, поймал ее руку и стал целовать ее пальцы, прикрыв при этом глаза. Если на них не смотреть, они не были так уж страшны. Главное увести ее опасную руку подальше от сердца.

− А они знают твое имя, − сказала Зена, резко вырывая руку и соскальзывая с его колен.

− В таком случае они глупцы, что тратят время на бесполезных людей. Я такой же, как они, ваш раб, ничтожная пыль у ваших ног. Неужели я обидел вас, госпожа?

Он опустился на колени, понимая, что сейчас не лишним будет показательная покорность, которую она обычно не любит. Выделяться по-настоящему он не планировал, и если все пыль, то и он лишь прах и ничтожество. Надо будет − и ноги ей расцелует, только бы позволила дело до конца довести.

− Почему ты никогда не целовал меня в губы? – внезапно спросила она, и Дориан на миг растерялся, пытаясь найти достойный ответ.

− Они все целуют, когда есть возможность, − продолжала Зена, − но не ты.

− Госпожа, − выдохнул Дориан, склонив голову, − это же не каждому дозволено…

Как вообще что-то объяснить, он не понимал, а она не стала ждать, схватила его за волосы, заставляя запрокинуть голову, и сама поцеловала. Впилась в его губы так, что он забыл, как дышать, когда ребристый язык ворвался в рот.

«Целуйся, блять!» − мысленно орал он сам на себя и пытался поддаваться, пытался ответить жестким, плотным губам, но она внезапно отстранилась и дернула его в сторону, едва не швырнув в стену.

Прокатившись по полу, Дориан снова опустился на колени и склонил голову.

− Госпожа…

− Заткнись! – приказала Зена, а потом медленно шагнула к кровати, легла сама и вновь заговорила: − Иди ко мне и покажи, как именно ты меня любишь. Я разрешаю тебе все, но если мне не понравится, я оторву тебе голову.

«Да еб твою мать! – взвыл мысленно Дориан. – Как я – человек – могу тебя затрахать, долбаная ты нимфоманка!?»

− Госпожа, − сказал он, вставая на ноги.

Он хотел бы напомнить, что еще ни один мужчина без ее особых игр не смог ее удовлетворить, но сам себя заткнул, понимая, как глупо прозвучат эти слова.

– Я буду так же нежен, как мои чувства к вам, − в итоге сказал он, молясь, чтобы у него встал член, потому что от страха тот вставать не должен.

Приближаясь к Зене, он все пытался вспомнить какую-нибудь женщину, которой можно признаться в любви вот таким вот безумным образом, пусть даже и забытой уже любви. В свои почти сорок там, на свободе, он бы думал, что у него все еще впереди. Для военного создать семью после сорока – нормальная практика. Меньше ста лет мало кто жил, а уж избавить своих детей от генетических болезней было не трудно. Денег на искусственное создание эмбриона у Дориана бы хватило. Женщины у него тоже были, а что ничего серьезного не было, он считал не своей виной. Медсестра на корабле, которую он чаще всего зажимал прямо в медицинском отсеке, радостно раздвигала ноги прямо на кушетке, а потом делала то же самое перед командиром корабля. Дориан это знал и не ревновал, просто развлекался, а потом отпускал ее в жены командира. Несостоятельным в то время он себя не считал, а вот теперь вдруг почувствовал себя полным идиотом. Ему даже секс вспомнить было сложно. Хорошо, что какие-то чувства в памяти нашлись.

В университете на первых курсах он был влюблен. Ее звали Вайвелла, а он называл ее Вайла. Чернобровая. Сероглазая. С кожей цвета молочного шоколада. У нее были мелкие кудряшки и задиристый характер.

В Вайлу он был действительно влюблен, и хоть они расстались и пафосные слова о разбитом сердце могли бы стать уместны, но все это было так давно, что представить Вайлу без боли и сожаления он мог. Тогда еще наивный мальчишка, неопытный болван, теряющийся перед девушками, он был хреновым любовником. Сам теперь это понимал, но, вспоминая ее кудряшки, улыбался и старался забывать о Зене.

Как бы он признавался в любви Вайле, окажись она снова рядом? Что бы он делал, взрослый и опытный, если бы по-прежнему ее любил?

Вайла была дерзкой, она могла точно так же потребовать доказательств любви, могла смеяться и говорить:

− Удиви меня, герой-любовник!

Она бы закинула ногу на ногу так медленно, чтобы он успел заметить кружевное белье под короткой юбкой. Она бы дернула плечом, заставляя в очередной раз заметить край светлой татуировки, тронувший ее ключицу. Молочный узор на ее темной груди заставлял юного Дориана захлебываться слюной, а теперь от воспоминаний нарастало возбуждение, уверенность и какая-то безумная радость.

Будь что будет − решил он для себя, понимая, что ничего уже не изменить, не угадать и не придумать. Он может только сыграть самого себя рядом с той, что еще может его взволновать даже в воспоминаниях.

Как унять дерзость Вайлы? Такой же дерзостью? Нет, сначала ее надо было брать нежностью. Целовать ее ноги. Проводить носом от колена вверх по бедру, коротко целовать там, где начиналось кружево белья.

Главное было не открывать глаза, чтобы случайно не заметить, что никакого кружева нет, а там внутри сияют провода.

Он проводил руками по животу к груди и осыпал все тело поцелуями, добирался до левого соска и рисовал языком татуировку Вайлы, выводил все эти линии в своей памяти, целовал ее ключицу и замирал, когда пальцы скользили по затылку к его волосам.

− Ты нетерпеливая, − прошептал он, на миг забывшись, чувствуя, как она сама трется о его пах, и тут же сглотнул, вспомнив, что на самом деле происходит, но Зена не сказала ничего и торопить его не стала, только едва ощутимо мяла волосы на его затылке.

Дыхание у Дориана успело сбиться от страха, но он взял себя в руки и коснулся губами ее шеи. Там, где обычно сложно не уловить пульс, у Зены не было ничего, словно напоминание о ее бессердечности, но Дориан поспешил забыть об этом.

«Люби меня, Вайла. Люби меня, а не того другого, − просил он мысленно. – Сегодня люби меня».

О том, что он сам будет любить ее, он даже не думал, стараясь передать это прикосновениями, поцелуями, лаской. Главное было не открывать глаза, проводя языком по приоткрытым силиконовым складкам. Язык скользил по ним и находил подобие клитора, такой мягкий бугорок, который он никогда прежде не замечал, а теперь проводил по нему языком, и Зена дергалась. Он сам придумывал ее стон, ласкал ее губами, пока слюна не заменит влагу, которую искусственное тело никогда не могло выделить, а потом тянулся к ней. Позволяя себе совсем забыться, он целовал ее губы нежно, осторожно, надеясь не углубить этот поцелуй, проникал в нее так же неспешно и даже удивлялся, почему она вдруг не кажется ему противной.

Она была горячей, плотной, узкой. Она сжимала его внутри, обжигала и впервые не жалила током, а принимала.

Он забывался еще больше, терялся в непривычных, уже приятных ощущениях, гладил руками ее бедра, а потом открывал глаза и замирал от ужаса.

Зена смотрела на него совершенно равнодушными холодными синими глазами. На ее лице, если это вообще можно было назвать лицом, не было ничего, и это открытие не просто рассеивало иллюзию. Оно добивало.

«Она меня убьет», − подумал Дориан и, будто прочитав его мысли, Зена резко схватила его за расстегнутую рубашку, встряхнула и перевернула на кровати, оказавшись сверху.

Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут же заткнулся, не понимая, что вообще может исправить положение.

«Хоть сдохни достойно, мать твою», − приказал он себе самому и выгнулся с глухим стоном.

Она сама двинула бедрами и все же ударила током, но не так как обычно, а едва ощутимо, дразняще, можно даже сказать, приятно. То ли он просто готовился к нестерпимой боли и ему показалось, что это была ласка, то ли она действительно старалась быть ласковой. Несколько резких движений ее бедер и Дориан, от шока не пытающийся даже сдержаться, кончил и совсем ничего не понял, когда она не стеганула его током, заставляя продолжать, а просто встала и отступила от кровати.

− Отправь мне список кандидатов через чат, когда он будет готов, − сказала она и вышла из главного зала со стекающей по ногам спермой.

Дориан только рот себе рукой закрыл, чтобы не ругаться вслух. Он переставал ее понимать и это пугало больше всего, потому что, если программа отходит от привычных алгоритмов, становится не ясно, до чего она может дойти в своих экспериментах?

Глава 35

У Шефа шла кругом голова от того, что он видел. Буквально две минуты назад он не понимал, нафига ему надо лезть под какую-то приборную панель, а теперь смотрел на старый маленький монитор и видел там не только петлистый маршрут танкобура, совершенный Вильхаром и Карин, но и тот путь, что машина сделала по дороге сюда.

− Это можно сопоставить с картой, − сказала Карин, стоявшая рядом. – Я даже могу пометить на ней некоторые точки.

− Гребаный остров, − сказал Шеф, прекрасно понимая, откуда велась запись маршрута.

− Да, это, скорее всего, он, − соглашалась Карин.

Она тут же развернула карту и положила ее под лампу, пытаясь представить, насколько она не ошиблась. Куда интересней была другая точка − место, в которое этот самый танкобур заехал, прежде чем отправиться на базу Демонов.

Шеф тоже думал именно о ней и хмурился, пытаясь понять, как отправиться туда на разведку и где найти убежище.

− Еще вот ту фигню в вулкане можно разбить на уровни, − робко сказал Мартин. – Так что можно сделать трехмерную карту и повторить их маршрут.

Шеф, осознал, что ему с этим надо пережить ночь, то есть день, который он просто проспит в каком-нибудь углу. С этой мыслью он встал, но, выбираясь, стукнулся плечом о приборную панель. Он для таких финтов был слишком крупным.

− И почему эта херовина так неудобно расположена? – спросил он, потирая плечо.

− Потому что ее тут явно быть не должно, − пожал плечами Кирк. – Я ж говорю, оно реально очень похоже на бурильную машину, а там есть только связь с диспетчером и то примитивная.

− Кстати, про связь, − снова заговорил Мартин. – Она тут тоже есть, но защищена, не знаю даже, могут ли выйти на нас. Там не один пароль, но я потом попробую разобраться, если…

− Так! – перебил его Шеф. – Карин, пометь на карте, куда именно он заезжал кроме острова, и точку того поворота на всякий случай тоже: странная она.

Шеф даже нахмурился, вспомнив, как резко повернул бур на своем маршруте, будто проехал по какому-то тоннелю. Как в этом всем разбираться, Шеф не знал, но все равно продолжал давать указания.

− Кирк, перегони эту махину ближе к расщелине, просто чтобы в зоне видимости была, и оставь в позиции рабочего насоса, чтобы за водой было легко сгонять. Остальное все завтра.

Он вылез из танкобура и пошел обратно в лагерь, понимая, что ему нужен совет; и он заранее знал, кто будет помогать ему с решениями – не просто ведь так у него теперь представители еще двух кланов и капитан космического патруля ошиваются. Вместе уж как-нибудь сообразят, как укрепить свои позиции и отправиться на разведку, но сначала надо разобраться с временным лагерем и спрятаться от Зены раньше, чем та начнет подниматься.

Работы и без того было много. Собрать оружие. Убрать тела куда-нибудь подальше, пока хищники не налетели. Пригнать сюда червя, устроиться в расщелине, чтобы пережить жару, отдохнуть и встать пораньше, чтобы ночью найти и занять убежище, а там уже обдумать все остальное.

Когда Тибальд увидел, что Ярван уехал, он вышел наверх и, пока внизу развлекались, подошел к котелку. Непонятное варево в огромном чане, похожее и на суп, и на кашу одновременно, мешал худощавый парнишка. Как нынешняя шлюха Ярвана, он беспомощно всхлипывал, не представляя, что будет с ним завтра. То ли его просто убьют, то ли накачают наркотой и швырнут в клетку к пленникам.

− Ты дохлый бестолковый хлюпик, − говорил ему Ярван и не раз, а он именно таким себя и чувствовал. До Пекла думал, что он крут, особенно с оружием в руках. Теперь же понимал, что не стоило трогать раритетное оружие, таскать его с собой и уж тем более махать им в баре на пьяную голову. Еще ему хотелось завыть, что он ни в чем не виноват, согласен делать все что угодно и даже не скулить под Ярваном, как сука, только бы его не отправляли туда вниз, на крест.

Когда он увидел рядом Тибальда, то сразу отшатнулся, считая, что на этом все в его жизни закончилось.

− Что? Боишься? – спросил Тибальд, смеясь. – Правильно делаешь. Я теперь многое буду решать. Докер ведь решал?

Парнишка только сглотнул, отползая чуть подальше. Глядя на него, Тибальд заржал. Дежурные за пустыней не наблюдали и на шум в лагере не реагировали. За котлом никто больше не следил, и потому Тибальд спокойно вывернул в котелок небольшой флакон с соком кактуса, сваренным так, что «пёрло» от него знатно, по мнению самого Тибальда; поднял длинную кривую ложку, которую уронил парнишка, и, не обтирая с нее песок, хорошенько перемешал содержимое котелка. Он был уверен, что этого хватит, чтобы развеселить пьяных Ястребов, чтобы они, как и он сам, ощутили свою настоящую силу. Ждать к еде Ярвана никто не будет, а значит, о его шалости никто и не узнает.

Тибальд хихикал с такими мыслями, глядя на перепуганного парнишку.

− Что, шлюшонок, жить хочешь? А сосать умеешь?

Парень даже ответить не успел, а его оттащили от котелка еще дальше, потому что Тибальду было плевать на его ответ. Ему казалось, что он всесилен и в ту минуту, когда он назвал парнишку Олли и велел отзываться на это имя, и потом, когда сидел на месте Ярвана и наблюдал, как обдолбанные счастливые Ястребы веселились, палили в небо, трахали давно мертвого штурмана космического корабля или кем вообще был этот парень. Тибальду было плевать. Только когда небо чуть просветлело, он ткнул пальцем сидевшего у его ног новоиспеченного Олли и спросил:

− А Ярван часто так пропадает?

− При мне – никогда, − испуганно сказал парень. – Он если уезжает, то быстро возвращается.

Тибальд посмеялся и тут же встал, вскидывая кружку с разведенным кактусом.

− Эй! Ястребы! А где ваш босс? Кажется, он загулял!

Ястребы тупой, пьяной и счастливой толпой уставились друг на друга, будто вспоминали, а кто такой «босс».

− А может, ну его нахрен вашего Ярвана? – спросил Тибальд. − Пусть катится к ебаным хуям? Нам же без него хорошо!

− Да! Без него хорошо!

− И плеть его сжечь! А то бесит!

− Не, плеть мы жечь не будем, − заверил парней Тибальд, хлопая по плечу ближайшего из них. – Мы ей врагов стегать будем… У нас же война с Демонами? Вот отловим их всех, распнем и плетью… чтобы сплошное мясо осталось…

Он рассмеялся, а толпа безумных громил смеялась вместе с ним, почти не понимая его слов.

− Кто самый крутой босс? – спрашивал Тибальд, запрыгивая на трон Ярвана. – Не я ли дал вам настоящую силу? Настоящую свободу!? Ну!

Они одобрительно кричали в ответ и называли его великим, потому что имени его не знали, а ему было плевать.

− А кто отвезет меня сейчас к Волкам, того я сделаю своим главным помощником! – заявил Тибальд.

Желающих было много. Они били друг другу морды, махали ножами. Кто-то даже кому-то вспорол брюхо, а Тибальд лишь смеялся, пока к машине не прорвался один самый юркий.

− Вот он меня и повезет! – сказал Тибальд. – А вот эти двое будут охранять, а остальные могут развлекаться, только моего Олли не трогать.

Он потрепал парнишку по волосам, смеясь и представляя совсем другое лицо, а затем уходил к машине.

Лотар слышал почти все. Ему было страшно, но он не зажимал себе уши. Он слышал крики, вопли, смех, смотрел в пол, сжимал до боли зубы и знал, что сам может оказаться завтра на кресте; ему даже казалось, что такая участь ждет его верней всего, слишком уж странно на него смотрел новый повелитель здешних склянок, когда сказал то самое имя.

− Быстрей бы они убили меня, − сказал его сосед, вжимавший голову в свои колени. – Не могу уже этого ждать.

Лотар только вздрагивал и смотрел на него с ужасом. Ему видимо одному в этом месте все еще хотелось жить.

Шеф помог Ирону подняться и скрыться в каменной расщелине. Она не походила на пещеру, но уместиться там они могли, потому ничего менять не стали.

− Все равно уходить скоро, − сказал Шеф, распределяя дежурство.

Как только жара спадет, они должны были направиться назад в сторону лагеря Демонов, вернее туда направятся машины, а сам Шеф с небольшой командой отправится на возможное место новой базы внутри вулкана.

− Воевать придется со всеми, − сказал Ярван, выслушав все, что знал Шеф. – Мои головорезы уже наверняка что-то натворили. Если еще и узнали, что я с вами ушел − пизда мне в лагере.

Шеф рассчитывал, что он преувеличивает и сможет привести кого-то, но пока молчал, не до этого было, а состояние Ирона и вовсе тревожило. Он не слышал одним ухом. Его тошнило, он едва мог говорить и, по словам Берга, все это было «как-то хреново». Так себе диагноз, но за неимением иного и такой сойдет.

− Просто постарайся отдохнуть, − велел Ирону Шеф, выдавая флягу. От еды Ирон сам отказался, а когда Шеф хотел уйти, схватил его за руку.

– Ско-лк бы-л тел? – кое-как спросил Ирон, словно онемевшими губами.

Язык во рту просто не ворочался, но он не мог не спросить то, что его реально волновало.

− Волков? Девятнадцать, − ответил Шеф.

Он такими дурными подсчетами никогда не занимался, но у него был Кастер с пунктом по контролю. Он даже трофейные ботинки пересчитал, не то что тела, которые просто отвезли в глубь Хайбы и грудой бросили в песок.

− Два-цать, − простонал Ирон, изменившись в лице. – Их было два-цать.

− Да, хрен с ними, − махнул рукой Шеф. – Отдыхай.

Только Ирон снова не дал ему уйти, дернув за руку, а потом кивнул на Карин, застывшую как раз напротив входа, уже не мучая себя попытками говорить.

− Она? – не понял Шеф.

− Ви-дли, − буквально вытолкнул слово Ирон и схватился за голову.

− Они ее видели? – переспросил Шеф очень тихо, но его голос гулко прозвучал в расщелине.

Ирон кивнул, не отпуская собственную голову, будто та могла отвалиться, и опускался на камни, совершенно не заботясь о происходящем вокруг.

− Блядство тогда, − заключил Шеф, − но все равно ничего не сделать.

Он подпихнул Ирону под голову чью-то майку и пошел помогать с последними приготовлениями.

− Ярван, на Карин даже не смотри, прирежу, − прорычал он, выйдя к остальным.

Ярван в ответ только глаза закатил. Ему и правда было не до бабы. Вокруг творилось такое, что мозг упорно не хотел отдавать кровь никаким другим органам. Ему надо было подумать, обо всем, потому что вопросов стало намного больше.

Глава 36

Карин отвернулась к каменной стене. В расщелине было темно, особенно в том углублении, куда ее уложили спать, словно специально пряча от остальных. Она не могла даже понять открыты у нее глаза или нет, просто водила руками по твердой каменной породе и не могла уснуть. Рядом лежал Берг. До того, как вход завесили, свет еще попадал сюда, и она видела, как он улегся рядом, подложив под голову руки. Он часто так засыпал, но всегда храпел – не громко, но звучно, а в расщелине было тихо настолько, что Карин боялась даже глубоко дышать. Рядом с Бергом ей было неловко, а главное она догадывалась, что его сюда прислал Оливер; и не из-за ноги, а ради Карин избавил Берга от дежурства.

Когда в тишине раздался шорох, она встрепенулась, поняла, что рядом дернулся Берг; а когда кто-то осторожно одернул тряпку, и внутрь просочился свет, Карин вздрогнула от грозного голоса Шефа.

− Ты куда? – спросил он так, что даже крепко спящий Мартин вздрогнул.

− Мне что, отлить без разрешения нельзя? – в ответ раздраженно спросил Виту, застывший у входа.

Он просто не мог уснуть. Алкоголь весь выветрился, разум был ясным, лицо болело, но это он еще мог вынести, но оно чесалось, и вот это терпеть сил не было. Потому он и поднялся, чтобы пройтись или с дежурившим Кирком поговорить, а не делать вид, что ему смерть как хочется спать.

− Мы с ним сходим покурим, − тут же вмешался Кастер, быстро вставая на ноги.

− Было бы неплохо, − пробормотал Виту, но с места не сдвинулся, пока Шеф в другом конце расщелины не кивнул, отпуская обоих.

Сам он даже не собирался нормально спать, сидел, прислонившись к камню, и дремал, реагируя на каждый звук. Виту он не совсем доверял – не знал, чего от него ждать; но в то же время был не уверен, что тому не нужна помощь; а если с ним идет Кастер, то можно не беспокоиться и закрыть глаза, только ненадолго, потому что Карин решила не притворяться. Быстро перевернувшись на другой бок и с ненавистью сжав связанную майку с напиханным туда тряпьем – единственное подобие подушки, что досталось ей одной, она коснулась плеча Берга.

− Нам надо поговорить, − сказала она очень тихо, но решительно.

− Нам нужно отдохнуть, − ответил ей Берг. – Спи, потом поговорим.

− Я должна поговорить с тобой сейчас, − настойчиво повторила Карин, и Берг дернулся к ней, едва не заорав, что им не о чем разговаривать, что она не в себе, чтобы хоть что-то говорить. Он просто сжал челюсти, понимая, что все слышат это их шептание, и Шеф не делает им замечание только потому, что и самому наверняка неловко.

«Не хватало, чтобы он еще слушал, как мы выясняем отношения», − подумал Берг и встал, буквально поднимая Карин на ноги.

Край тряпки, закрывавшей проход, одернул Вильхар. Он хотел просто поспать, поэтому был бы очень счастлив, чтобы все неугомонные парочки свалили нахрен. Он даже мысленно туда их посылал и не говорил ничего вслух. Ему было жалко Ирона, который долго ворочался, пока остальные мимо ходили, и подняться не мог, и помочь не мог. Даже говорить ему было трудно, а теперь он спал, и Вильхар не хотел его будить. Остальные – тоже. Даже Ярван, задумчиво жевавший сухой стебелек от плюща, найденного неподалеку.

В расщелине просто хотели тишины. Карин и Берг это понимали, потому, выходя наружу, сразу шли в сторону.

− Бля, только не говорите, что и вам нужен траходромник, − фыркнул на них Кирк, увидев их.

Он сидел под навесом из двух рваных маек, натянутом над машиной Демонов. На заднем сидении, будто настоящий король, он ухитрялся, не выпуская автомат, глазеть по сторонам и ничего не выпускать из виду.

Он хохотнул и, не дожидаясь ответа от ошарашенной парочки, махнул рукой в сторону стоявшего в стороне танкобура.

− Его уже заняли раньше вас, − пояснил он.

Карин просто покраснела, осознав, о чем говорил Кирк.

− Нам поговорить надо, − ответил за нее Берг и, схватив за руку, дернул в сторону, не желая говорить с Кирком.

Раздражение сразу делало его несговорчивым, особенно если это касалось Карин.

− Если поговорить, то идите в «червя»: там хоть тень есть, только дальше не уходите, − отмахнулся от них Кирк и стал дальше следить за пустыней, поглядывая в бинокль.

Карин кивнула ему в ответ, стараясь не думать ни о чем, кроме предстоящего разговора.

«Червь» для беседы казался ей подходящим местом. Его пригнали к лагерю и поставили у скал, чтобы он не портил обзор. Машина Волков стояла рядом с ним, просто потому что Демонам больше нравилась своя.

− Моя крошка, − сказал о ней любовно Вильхар, поглаживая мятый пулями бок, перед сном. Он, как и многие другие, знал, что вот эта махина может прикрыть их головы и жопы. Она у Демонов была одна, зато надежная и крепкая.

Карин понимала, почему они ее любят, и не понимала, почему «червь» у Волков был в столь дурном виде.

Двери у него были все нараспашку, и Карин, зайдя в кабину, прошла внутрь и села на трубу, заменявшую лавку во втором отсеке.

Берг шагнул за ней, но садиться не стал. Шаркая ногами и слушая, как перекатывается под ботинками песок, он прошел мимо, спрятал руки в карманы и замер.

− Берг, − начала Карин, опуская глаза и буквально хватаясь за трубу. – Ты очень важный для меня человек и…

− Хватит! – перебил он ее.

Он просто не хотел этого слышать, не хотел даже думать о тех банальных фразах, которые она могла ему сказать.

− Ты не можешь сейчас ничего решать! – сказал он ей прямо, резко развернувшись. – Ты сама не понимаешь, что чувствуешь! Когда все закончится, когда мы выберемся отсюда…

Он внезапно умолк, нахмурившись и опустив голову. До него внезапно дошло, что ничего не будет, когда они вернутся, потому что он сам не будет прежним. Теперь он такой же убийца – человек, не имеющий право на жизнь в обществе. Зачем тогда сейчас орать о том, что они будут вместе?

Не будут.

Он сжал кулаки и, резко дернув головой, посмотрел на нее. Она была ему родной, любимой, теперь еще и вымытая, с наспех скрученными в непонятное нечто волосами, она так походила на ту домашнюю Карин, с которой он вместе учился, что сердце замирало.

В университете они жили как в казармах и почти не виделись, только на бегу, с короткими поцелуями там, где камеры не видят, а на каникулах она всегда жила у него. Ее отец был не против. У него была другая семья и, хоть он любил старшую дочь, место для нее находил с трудом, а у Берга была большая комната. Он мог бы даже выделить ей свою, но не хотел, потому что вот такая она ему нравилась больше. Она натягивала его майку и ходила в ней и трусах по комнате, писала что-то в своем блокноте, училась, хихикала, когда Берг ругался, забывая, что она рядом. При ней он старался не материться. При ней он всегда старался быть лучше. С первого дня их знакомства, когда она была еще маленькой девочкой – истощенной, слабой, не способной удержать в руках мяч. Она даже улыбалась с трудом.

− Ты все равно тут, постарайся отвлечь этих детей, − сказал Бергу отец. – У большинства из них нет уже родителей, дома, ничего нет, а им надо встать на ноги.

− Так, а что я могу сделать? – не понимал двенадцатилетний Берг.

Нет, ему, конечно, было жаль детей, которым не повезло, но как им помогать, он и представить не мог.

− Просто организуй им игры во дворе, простые, веселые. Им этого будет достаточно.

− Ладно.

Берг тогда даже плечами пожал, не понимая, как игры могут кого-то спасти, а потом сам не заметил, как стал чем-то вроде надежды для этих ребят. Он заразился от них любовью к Финреру. Он многих подтянул в учебе так, что те поступили в высшую школу Майкана, но Карин среди них была особенной.

Когда уже после больницы она пришла к нему с коротко стриженными волосами и сказала, что она дура и ей нужна помощь, он только посмеялся.

− Да какая ты дура? Просто не училась же нормально, − ответил ей Берг и действительно стал помогать наверстать все то, что она раньше не доучила от голода, усталости и простой неспособности учить.

Она была упрямой, смелой и потому нравилась ему. Она была, как свой парень в их компании, пока однажды ему не нашептали, что она в него влюблена.

− Да посмотри ты, как она смотрит на тебя! Влюбилась, вот и бегает…

− Не бегает она, − бормотал Берг, но все равно к ней присматривался. Ему было тогда шестнадцать. Ей всего четырнадцать, но она уже не была той худенькой, едва живой девочкой. У нее уже и грудь была, и бедра такие, что, присматриваясь, Берг забывал, что обычно называл ее «братом».

Напоить ее на дне рождения общего друга было тогда забавным. Выпить самому тоже. Ничего дурного в пиве подростки обычно не видят, а потом не понимают, как и что с ними случилось.

Берг наутро тоже не понимал, как вдруг оказался в маленькой комнате, в районе, далеком от дома, без одежды и в обнимку с той, которая точно в него «не влюблена». Он все помнил, почти четко, немного туманно, но помнил. Просто не понимал, чем он думал, когда сам целовал ее, вжимая в стену, когда соглашался поехать к ней, а потом раздевал уже тут в ее комнатушке.

Зато утром ему пришлось буквально удирать через окно, чтобы не встретиться с ее отцом и успеть хотя бы ко второму уроку, на первый он все равно не успевал.

Они тогда даже не поговорили, и ему было стыдно. О том, что она переживала, стыдилась и боялась ему написать, он так и не узнал. Все это она гордо оставила при себе и даже слез никому кроме подушки не показала. Она была влюблена, увлечена, и он действительно казался ей самым крутым в ту пору. Круче мог быть только Оливер Финрер, но он недосягаем и велик, а Берг рядом.

Когда через два дня он сам появился – не позвонил, не написал, а приехал к ее школе с цветами – она была самой счастливой девчонкой на свете. Ей даже завидовали. Не каждой достается красавчик из Майканской высшей школы, а он не мог тогда сказать, что он влюблен. Она была своей, понятной и красивой. Красивыми тогда Бергу вообще почти все девчонки казались, но их неловкие странные отношения, робкие поцелуи, разговоры допоздна быстро все меняли.

Она его понимала. Она одна его по-настоящему понимала. С ней можно было говорить о космосе. Ей можно было доверять. Через год он был в нее влюблен по уши, жизни своей без нее не представлял.

Она была его единственной. Он был единственным у нее. Даже на службе им порой не верили, мол, так не бывает.

− Все бывает! – гордо говорил Берг и не сомневался, что она останется с ним. Зачем вообще кто-то может быть нужен, если они есть друг у друга?

Все испортили гребаные Демоны, долбаное Пекло и Зена, которая зло плавила мозги.

− Берг, я не хочу тебя обманывать, − заговорила Карин, поднимая на него глаза.

Она не хотела его предавать, не хотела ему врать, поэтому и не могла молчать, ненавидя себя за поцелуи, которые она сама отдавала другому. Теперь она просто не могла сказать, что ее заставили, что ее взяли силой. Она сама целовала Оливера и хотела его целовать. Она ждала его, а не Берга. Вернее ждала она обоих, но с разным чувством в сердце, слишком разным, чтобы это не замечать.

− Я…

− Заткнись! – вскрикнул Берг, не давая ей сказать.

Он рванул к ней, схватил за плечи и встряхнул, сжимая до боли и глядя ей в глаза.

− Ты ошибаешься, Карин! Ты во всем ошибаешься, слышишь меня? Пожалуйста, не делай этого, − просил он, хотя она даже не сказала ничего толком. – Тебе просто кажется, что его любишь, Карин. Ты испугалась, запуталась, сошла с ума…

Он опустился на колени у ее ног, отпуская ее плечи, буквально уронил голову ей на колени и чуть не взвыл. Он не хотел думать о том, что ее придется отпустить, а уж отдавать ее Финреру он совсем не хотел.

− Карин, ты его не знаешь, − шептал он, обнимая ее колени. – Он страшный человек. Пожалуйста, не губи себя, не решай сейчас ничего. Все что угодно, только не решай.

− Я правда его люблю, Берг, − с трудом сказала Карин, не веря, что ее своенравный капитан может о чем-то ее умолять.

− Ты его не любишь, просто поверь мне, − встрепенувшись, сказал Берг. – Это не любовь, это – помешательство. Оно пройдет.

Она хотела возразить, но он вздернул руку, останавливая ее жестом.

− Ты хочешь, чтобы мы расстались? Хорошо, я не буду сейчас орать, что ты моя и нести эту чушь о любви до гроба, − сказал он зло и сел на пол без сил. – Но, Карин, мать твою! Ты можешь мне поверить, что я на твоей стороне! Я за тебя, а он – нет! Он просто тебя погубит, подумай об этом.

Она не ответила и лишь посмотрела на него виновато. Ничего она не слышала, нихрена она не понимала, и у Берга не хватало сил это объяснять.

− Блять, − выругался он, даже не пытаясь как прежде сдерживаться при ней. Чего уже сдерживаться, если он все равно урод, как другие заключенные?

− Берг…

− Да что Берг?! Я просто хочу, чтобы ты подумала, чтобы ты не переставала мне верить, чтобы ты не сбегала от меня. Хрен с ней с любовью, не твори херни, Карин! Не загуби себя ради этого кретина!

Она просто рухнула рядом с ним и обняла, прижимая его к себе. Он был единственным человеком, которому она прежде доверяла, единственным, кого она замечала до встречи с Оливером. Теперь она его предала, а он все равно пытался ее защищать.

− Прости меня. Просто прости, − умоляла Карин, целуя его темные, отросшие как никогда прежде волосы.

Он обнял ее в ответ, прижал к себе и не отпустил, пока она не пообещала не делать глупостей – не ради него, а ради себя самой.

Глава 37

У Вожака дергался глаз. Ему крутило спину, заставляя согнуться и зло сопеть, упираясь локтями в колени. Ему прижгли рану, принесли выпить, а лучше не стало.

− Где этот придурок? Где Ирон!? Неужели они до сих пор ничего не нашли?! – орал он, с трудом видя подобие лиц.

Перед глазами у него плыло, и он не мог даже понять, с кем говорит.

− Нет еще новостей, да и рано. Только рассвело, − ответил ему кто-то хрипло.

− Не указывай мне, когда рано! – крикнул Вожак и швырнул в сторону голоса пустую жестяную банку, что заменяла кружку. Та пролетела мимо охранника, ударилась в каменную стену и зазвенела, упав на пол, вызывая дикую дергающую боль в голове.

− Позвольте мне, − пролепетал брюнет в подобии платья и попытался вытереть пот со лба Вожака холодной тряпкой, но от этого прикосновения голова разболелась лишь сильнее.

− Бесишь, − взвыл Вожак, схватил «самку» за волосы и, ударив лицом об стол, отбросил в сторону, хватаясь за голову.

Что он испортил кому-то лицо, переломив нос, его не волновало. Скулеж его тоже не трогал.

− Там какой-то тип, − доложили ему, и только тогда он дернул головой, пытаясь слушать.

− Какой еще тип?

− Утверждает, что он новый лидер Ястребов, хотя рожа знакомая, походу, Демон. Он вообще неадекватный, требует голову Шефа…

− Или хотя бы задницу! – весело дополнил Тибальд, отодвигая охранника и проходя вперед.

Его не пристрелили только потому, что он был без оружия и пошатывался, как пьяный, еще и хромал при этом, а правая рука у него и вовсе болталась, будто тряпичная.

− Ваще борзый?! – спросил Вожак, хотел встать, но не смог, со стороны раны бок скрутило так, что он едва сам не завыл.

− Бессмертный, − ответил Тибальд, искренне в это веря. – А ты что? Ярвана сожрал, что он не вернулся?

Тибальд бесцеремонно схватил один из стульев, поставил его напротив Вожака и уселся, но тут же встал, увидев бутылку на полке в стороне. Один из охранников вскинул автомат, но Вожак отмахнулся.

− Ты кто вообще такой? – спросил он.

− Я? – удивился Тибальд. – Я новый Бог Пекла, а ты… О, ну почему здесь пусто?

Он перевернул бутылку, посмотрел, как последняя капля из глиняного сосуда капнула на пол, грустно скривился, но не стал швырять бутылку. Она была почти святым сосудом в Пекле. Ее он бережно поставил на место, а жало, лежавшее рядом, задел, и оно упало ему под ноги.

− О! А это откуда тут? – спросил он, поднимая реликвию Демонов. – Ба! Ты хоть знаешь, что это?

− Пошли все вон, − велел Вожак. – Я хочу говорить с ним наедине.

− О, это правильно! – одобрил Тибальд и, вернувшись, сел на свой стул, шлепнув жало на стол. Он даже не пытался быть осторожным, искренне считая себя неуязвимым.

− Кто ты? – снова спросил Вожак, когда они остались наедине.

Он щурился, пытался всмотреться в чужое лицо и никак не мог понять, с кем имеет дело, даже разглядеть его не мог.

− Тибальдом меня зовут, − неохотно представился «новый бог» и протянул ему свою флягу. – Выпей. Полегчает, а то вон лицо судорогой косит. Задели они тебя этой дрянью?

− А что? – спросил Вожак, понюхал содержимое фляги и поморщился, не понимая, чем оно пахнет, потому и пробовать не спешил. Это был точно не алкоголь, а это настораживало.

− Ядовитое оно, − пояснил Тибальд. – Это же жало, то самое.

− Его не существует, − рыкнул Вожак и почувствовал, как от спазма ему в сторону потянуло губы.

− Ну, значит и кактус тебе не нужен, чтобы нормально последние дни прожить и отомстить по-настоящему, − обиженно сказал Тибальд и попытался забрать флягу, но Вожак не дал. Он отмахнулся от него и сделал глоток. В голове сразу стало чище, а в глазах прояснилось, только тупая боль у раны осталась, но стала быстро собираться в узел где-то в боку.

− Вот, так-то лучше, − хохотнул Тибальд. – Я хочу порвать Демонов, − сказал он. – Разодрать Шефа на кусочки, избить, выебать, как последнюю суку, и парней его порешить у него на глазах. Ты со мной?

Вместо ответа Вожак снова отхлебнул из фляги и неспешно разогнулся. Боль в спине чуть отпустила, позволяя это сделать. Тело расслаблялось, и он был несказанно этому рад.

− Сколько я проживу? – спросил он, понимая, что этот тип видимо говорит правду.

− Дня два, максимум три, − ответил Тибальд и закурил самокрут с колючками. – Успеем, если ты поможешь мне их найти. Что, Волки и Ястребы не порвут какую-то шайку Демонов?

− Порвут, − рыкнул Вожак.

− Ну вот, а потом мне – Шефа, тебе – его бабу-штурмана, и все довольны.

− Кого? – ошарашенно спросил Вожак.

− Бабу, − хохотнул Тибальд, отобрал у него флягу и с наслаждением отхлебнул. Он не хотел уже Карин. Ему было плевать на нее, он хотел рвать на части, пока тело не похолодеет, и было почти плевать, кого именно рвать.

Шеф встал задолго до заката. Часть дня он дежурил сам, прекрасно понимая, что успеет вздремнуть в танкобуре по дороге на возможную базу. Внутреннее чувство времени подсказывало ему, что пора вставать, а Кастер явно не собирался его будить, чтобы передать дежурство.

Решив убедиться все ли хорошо, Шеф встал и опешил, выглянув наружу. Зена уже давно перекатилась за нужный час, а в машине, вместо одного Демона, сидело двое и то, чем они занимались, сложно было назвать дежурством. В одной руке Кастер держал бинокль и явно в него не смотрел, потому что в другой он держал полуразобранный пистолет и что-то объяснял Виту, сидевшему рядом.

− Ну и что это за безобразие? – спросил строго Шеф, ударив кулаком по сидению Кастера.

Тот сразу встрепенулся и едва не выронил бинокль и без того разбитый.

− А что? Мне нельзя тут быть? – спросил Виту, спешно оборачиваясь.

− Ты вообще тут ни при чем, − ответил Шеф, даже на него не взглянув. – Иди поспи еще пару часов, мне надо с Кастером поговорить.

− Да, иди, − быстро согласился Кас. – Все оставь тут, я разберусь.

Виту прищурился. Ему не хотелось просто уходить, но он слишком мало знал о жизни в клане, чтобы с чем-то спорить, а Кастер выбирался из машины, заранее зная, что сейчас получит.

Так и было. Как только Виту скрылся в расщелине, Шеф хлопнул его по уху, почти нежно, но Кастер все равно зажал его рукой.

− Ты вообще чем думаешь? Дежурит он, − рычал Шеф. – Вот это ты тоже так дежуришь? – зло спросил он, дернув Кастера за майку, явно намекая на следы засосов на шее и ключице. В Пекле такие следы при всем желании не спрячешь, да и Кастер не старался.

− Нет, конечно. Я не настолько идиот, − возмутился он. – Пустыня. День. Нихера не происходит. Что плохого?

− Идиот, − ругался Шеф и бил его уже всерьез, кулаком в живот, буквально вминая в бок машины. – Ты тупой, что ли? Один из Волков ушел живым. Он мог привести сюда людей.

− Так не привел же. Я следил, − пробормотал Кастер и снова получил по уху.

− Не вякай мне, − приказал Шеф. – Ты даже меня не слышал.

− Так это…

− Лучше заткнись, а то я зубы тебе выбью, − прорычал Шеф.

Кастер только выдохнул и глаза опустил. Шеф был прав, он действительно расслабился. Подумал, что ничего плохого не будет, если он расскажет Виту немного об оружии, а потом увлекся, еще и тот так внимательно слушал, задавал вопросы, пытаясь разобраться, что Кастер сам не заметил, как начал ему все показывать и почти перестал следить за пустыней.

− Не теряй голову, − сказал ему Шеф уже куда мягче и отобрал бинокль.

− Не буду, − пообещал Кастер, уже не впервой слыша от Шефа, что он слишком увлекаемый, правда обычно дело было не в человеке, а в каком-то занятии, но сути это не меняло. Он хотел просто уйти и больше точно не нарушать правил дежурства, но его окликнул Шеф.

− Кастер, а какого хрена ты скрыл жало? – внезапно спросил он.

− Да никакого, − ответил Кастер, пожимая плечами.

Он уже понятия не имел, зачем все это было надо, откуда в нем были все эти эмоции и чего он хотел добиться. Вернее точно знал, что ничего, в сущности, он и не хотел – просто взял, спрятал, схватил, потерял в логове. Бездумно.

− Если ты думаешь, что я…

− Иди спать, − перебил его Шеф, прекрасно понимая, что Кастер органически не способен плести интриги, разве что импульсивно со злости натворить глупостей, но даже если он хотел их натворить, то уже передумал.

– Через три часа разбужу и будем выдвигаться, − сказал строго Шеф, − так что поспи хоть немного. Тебе за главного оставаться.

− Понял, − кивнул Кастер и удалился, зевая.

Он был так счастлив и так рассеян, что даже про собственный пистолет забыл, но Шеф уже не стал его звать, просто покачал головой и запрыгнул в машину, чтобы привести в порядок разобранное оружие.

Глава 38

Когда-то Дерл занимался единоборствами, а аптечка профессионального спортсмена кое в чем схожа с военной, потому он понимал, что лучше стащить из аптечки крейсера, и взял это с собой. Шипя из-за боли в ране, он отполз в сторону, заранее зная, что Волки, если сочтут слабым, не способным дойти самому, могут и пристрелить. Ему надо было хоть немного привести себя в порядок, вот он и занялся этим на месте, засыпал в рану медицинский порошок из пакета и заклеил ее куском специальной пленки. Под ней порошок вместе с кровью вспенился, выталкивая весь песок, и застыл коркой, останавливающей кровь. Пуля застряла где-то в плече, но Дерл знал, что у Волков никто ему доставать ее не станет, а если станет, то выдерет с частью мышц, разворотив полруки. Видел он, как лечили других, и себе такого счастья не желал: не хватало еще руки лишиться.

Уползая подальше от стрельбы, он боялся уйти в пустыню и потому свернул к вулкану, поднялся на ноги и спрятался среди камней, а когда полыхнул взрыв, заметил совсем небольшой разлом, только не сразу над землей, а чуть выше. Он смог забраться наверх и укрыться там. Места как раз хватало, чтобы улечься на каменной породе. Откуда-то здесь буквально дышало жаром, но выбора у Дерла не было.

Он проклинал Ирона, Пекло и слушал разговоры в лагере Демонов. Мало что мог разобрать, но убеждался, что Ирон и Виту предатели, а баба действительно существует.

− Вот же суки, − протяжно ругался он, понимая, что Демоны не только перебили его товарищей, но и сами не пострадали. Ему такое везение казалось не человеческим.

Когда-то он считал себя порядочным человеком, правильным, даже благородным. Спортивная карьера не заладилась, и он ушел в охрану. Многие банки предпочитали живых людей роботам. Мужчины в костюмах, по мнению экспертов маркетинга, должны были быть внешне привлекательным символом защиты. Такую работу правильней было бы назвать ролью. Туда просто отбирали молодых крепких мужчин, которые должны были за деньги с грозным видом стоять в нужном месте, не двигаясь, иногда улыбаясь, если встречаешься взглядом с женщинами-посетительницами. Это, по словам все тех же маркетологов, поднимало престиж банка, а Дерл чувствовал себя проституткой с хорошим окладом, с той лишь разницей, что раздевали его только глазами, и лишь избранные персоны могли ткнуть пальцем в грудь, живот или плечо, чтобы ощутить силу мышц и довольно промычать что-то невнятное.

Если бы не деньги, которые платили за такую тупую, в сущности, работу, на хую бы он вертел этот банк – по крайней мере, так говорил сам Дерл в Пекле. Когда на этот самый банк напали грабители, он напал на них сам, посчитал своим долгом защитить людей. Вырвал у одного пистолет, всадил пулю в другого, а потом получил обвинение. Он не жалел, что убил человека. Он был даже счастлив, что сделал это, и плевать на инструкции. Только потом в Пекле он понял, как ему нравится ужас в глазах людей перед самой смертью, нравится кровь на губах, нравится быть самцом, хозяином жизни и ситуации. Быть единственным выжившим ему тоже нравилось, потому он и не спешил выбираться, помня, что Демоны что-то говорили о смене места.

Они собирались двинуться к старой базе, он это слышал и потому даже позволил себе поспать, а проснулся уже, когда лагерь совсем ожил.

− Блять! Вот что? Что, блять, надо было делать?! – орал Берг на всю округу.

Он, проснувшись, как человек, впервые попробовавший себя в роли врача и добившийся неплохого, на его взгляд, результата, хотел посмотреть на свои труды, а, поймав Виту, пришел в бешенство. Шов перекосило. В двух местах леска просто порвала кожу. Края раны разъехались в самом верху, а под военным защитным гелем, заменяющим повязку, запеклась кровь. От злости Бергу так и хотелось сорвать застывший гель вместе со швами и плюнуть на все.

− Как?! – спрашивал он, рыча.

− Целовался, − ответил Виту, косясь в сторону.

− Да ты…

− Ну, все! Он больше не будет, − вмешался Кастер. – Я проконтролирую.

Кирк просто заржал. Ему даже дополнительные жопошные шутки были не нужны, чтобы сложиться пополам и едва не захрюкать от смеха. Вильхар сдержанно хохотнул в кулак, и только Берг стоял и долго осознавал, чего все ржут, а потом все же понял.

− Фу, блять, − выдал он в итоге, махнул на все рукой и пошел искать себе работу.

− Нам надо разделиться, − сказал Шеф, подзывая к себе всех. – Для начала, Ярван, ты не хочешь проверить своих? – спросил он. – Я помню, что ты говорил, но быть может…

− Один не поеду, − сразу ответил Ярван. – У нас если сутки лидера нет – все, его место точно кем-то занято.

− Ясно, − сказал Шеф, кривясь, и обратился к остальным. – Короче, подумайте, может, кто согласится с ним съездить, нет – тогда я сам завтра.

− Давайте завтра большой группой, − предложил на это Берг. – Спланируем все, продумаем возможный бой и съездим, а пока с новой базой разберемся.

− Поддерживаю, − сказал Кастер. Ему Берг все еще не нравился, но откидывать здравую мысль было, как минимум, глупо.

− Хорошо, тогда я, Карин и Кирк отправимся на танкобуре восстанавливать маршрут, – подвел итог Шеф и тут же уточнил: – А Мартин нам нужен?

− Нет, − ответила Карин. – Он вскрыл карту. Я в ней разберусь, да и нам втроем воздуха будет не хватать…

− Ты нужна для карты, Кирк – чтобы его вести, потому что я не умею, − пояснил Шеф, пожимая плечами. – Так что – втроем, остальные едут в сторону старого лагеря, ждите нас в районе плющевой стены. Кастер, остаешься за главного, сам тут распредели кто и где, только Берга мне в пару с Ярваном поставь.

Кастер кивнул, даже не спрашивая зачем это надо, а сам Шеф отвел обоих в сторону.

− Переговорите о базе Ястребов, − попросил он. – Ярван, думаю, тебе самому выгодно туда пробраться.

− А тебе-то как выгодно, − протянул Ярван.

− В смысле?

− Ты знаешь, что там твой Тибальд? Он разобрался в записях Докера и грозится тебя трахнуть, – пояснил Ярван.

Он сам только сейчас вспомнил про этого психа, а главное его слова про бабу, которым просто не поверил, а теперь почему-то злился, но, дергая плечом, говорил о другом:

− А еще у меня там снайперская винтовка есть. Хочешь?

Шеф на это рот открыл, закрыл и ничего не стал отвечать. Как подобное можно не хотеть?

− Короче, подумайте, как к базе можно подобраться, а мы поехали.

− Тронешь Карин – я тебя урою, − прошептал Берг Шефу вслед, даже не заботясь всерьез, чтобы тот слышал. Сейчас он знал одно: нельзя терять доверие Карин, нельзя делать глупости, потом, в самом конце можно будет пристрелить Финрера, запихнуть ее на корабль и отправить отсюда куда-нибудь подальше. Все остальное уже не столь важно.

А вот Дерл жалел, что переговоров не слышал и не мог понять, как Кастер делит людей и зачем, а уж откуда у них огромная махина с буром – и подавно. Из той набрали воды, наполнили целую бочку в черве из подобия душа. Это счастье где-то в корпусе нашел Виту и теперь все ему были за это благодарны, а вот за вымытый внутри танкобур никак не могли понять: благодарить или ржать еще громче.

− Вы с Кастером так трахались, что все пришлось отмывать? – спрашивал Кирк.

− Мы с Кастером просто не свиньи, в отличие от некоторых, − гордо отвечал Виту, набирая ту самую бочку.

Он в паре с Кастером уезжал на черве. Кастер ночью как-то приловчился его вести, а Виту должен был проследить за Ироном, который все еще едва держался на ногах.

Танкобур скрылся из виду первым.

− Все, отваливаем, − скомандовал Кастер. – Ярван, если ты пристрелишь нам чего-нибудь пожрать, это будет идеально, − добавил он, ныряя в червя.

− Попробуем, − ответил Ярван.

За рулем машины Ястребов сидел Берг, а Ярван – рядом с ним с родным пистолетом, и было даже странно, что ему, правда, дали оружие. Он мог бы поржать, сказать, что они все идиоты, всадить Бергу пулю в бок, угнать машину, но по всему выходило, что машину ему и так бы дали, если бы он хотел, если бы ему было, куда на ней уехать. Это было по меньшей мере странно.

Червь, вильнув хвостом, укатился по песку первым. Следом – массивная машина Демонов, за рулем которой устроился Вильхар, а за ним тихо сидел Мартин и просто помалкивал. Последними ехали Берг и Ярван, как бы охраняя всю колону, оставляя за собой туман поднявшегося в воздух песка.

Зена еще не села, но ее лучи стали приглушенными, не такими палящими, и даже Дерл решился выбраться из своего укрытия. Огромное пятно мокрого песка там, где совсем недавно стоял танкобур, больно било его в самое сердце. Он делал два коротких глотка из полупустой фляги, наматывал на голову майку и направился в сторону логова.

Он еще не знал, что ему навстречу уже ехали Волки – те, что отправились на поиски пропавшей группы, а Тибальд решил ждать новостей в своем лагере. Те, кто ездили с ним, были невыносимо пьяны. Они мешали алкоголь и кактусовый сок, дурели еще больше, но Тибадьбу было плевать. Он даже не понимал, что его водитель чуть не раздолбал машину о скалы, а когда вернулся и осмотрел спящих Ястребов, даже не возмутился полному отсутствию дежурных, а вот не спящему Олли обрадовался.

− Ты меня ждал, малыш?

− Они же очнутся и передумают: решат, что ты не так крут, − пролепетал парень. – Сделай с этим что-нибудь.

Тибальд рассмеялся. Ответ у него уже был. Он пришел ему в голову, как только парень заговорил о столь важных вещах.

− Все будет, − сказал Тибальд, спустился вниз в лабораторию, притащил еще готового голубого дурмана и добавил его во все бочки с питьевой водой, а потом, смеясь, единственной способной на движение рукой хватал паренька за волосы и тянул его на лежак, который раньше принадлежал Ярвану.

Он искренне верил, что стал новым Богом этого мира, и другие верили. Проснулись, усомнились на миг, хлебнули водички и сомнения их развеялись, позволяя радоваться истинной силе, дарованной богом.

Глава 39

Добраться до возможной базы оказалось не просто. Карин постоянно сверялась с картой: бегала между подобием бортового компьютера и окошком для наблюдения, умоляя Кирка не торопиться. Шеф сначала наблюдал за этим, стоя у лестницы, грозно скрестив руки у груди, а потом не выдержал.

− Так мы до следующего рассвета возиться будем, − сказал он и просто отодвинул Карин от оптики. – Я в темноте вижу лучше, так что выруби этот тупой свет и следи только за маршрутом, мы тут с Кирком разберемся.

Говоря это, он надолго задержал руку на ее плече и даже возненавидел Виту, который наладил им душ. Шеф был рад воде и возможности смыть с тела песок, пот, чужую кровь, которая там почему-то снова оказалась, а он даже и не заметил, а теперь едва не сходил с ума от запаха женского тела. Он вдруг понял, что она пахнет иначе: не так, как мужики вокруг. Еще и кончики ее волос, собранных в хвост, задели руку, когда она резко повернулась. Они были мягкими и щекотали не кожу, а нервы. Он даже забыл на миг, где они, просто потому что в черной майке, снятой с кого-то из Волков, ее чистая шея казалась почти белой. Синий свет подчеркивал ключицы, а ямочку между ними хотелось поцеловать, и если бы Кирк не кашлянул в кулак, привлекая к себе внимание, Шеф проверил бы, действительно ли можно целовать шею так же жадно, как губы.

− Мы так точно не уедем никуда, − сказал Кирк, − а ждать извержения вулкана я как-то не хочу.

− Да перестань. Оно было не так давно, следующее будет не скоро, − отмахнулся Шеф.

− Я просто о другом вулкане, − сообщил Кирк и хохотнул так, что Карин сразу покраснела, а Шеф сначала опешил, а потом нахмурился.

− Давайте не будем отвлекаться, − сказал он и стал наблюдать за темным тоннелем.

Карин была уверена, что без света он ничего не разберет, но Шеф отчетливо видел каждый поворот или чувствовал их глазами и потому дело пошло на лад. Карин следила за красным шаром, который буквально катился по белому тоннелю на ее трехмерной карте, и говорила, когда должен был появиться поворот. Тогда подключался Шеф и направлял Кирка порой очень странными фразами в духе «теперь налево, как в бараке Кастера» или и того хуже «помнишь член Файра? Вот поворот такой же кривой». Что все это значит, Карин, конечно, не понимала, а просто удивлялась тому, что даже аналогия с членами давала понять Кирку, что поворачивать надо направо, а значит все они делали правильно.

− Мы почти приехали, но там просто обрыв и на площадку падать надо, метра два, – предупредила Карин.

− А вы как заехали? – уточнил Кирк.

− Мы попытались сделать спуск, но, судя по карте, въехали не в тот тоннель.

− А этот ваш спуск справа или слева?

− Справа.

− Ну и отлично.

Ничего не объясняя, Кирк дернул пару рычагов, включил бур и, резко развернувшись, пробурил дыру, провалился куда-то вниз и плавно выкатился на площадку, не дав Карин даже испугаться.

− Приехали, за проезд минус два дежурства и внеплановая жрачка! – заявил Кирк.

− Обойдешься, − ответил ему Шеф и вместо еды дал ему сигарету, а сам направился к люку, чтобы осмотреться.

Место оказалось действительно не плохим, а главное – найти его будет не просто.

− Только жарко, как в пизде, − сказал Кирк, вытирая пот со лба, а потом учтиво кивнул Карин. − Уж прости, детка.

Карин от такой наглости даже покраснеть не смогла, а Шеф не выдержал и впервые за последних лет пять влепил Кирку по уху.

− Ты пизди, да не запёздывайся, − буркнул он и тут же рассмеялся вместе с лысым великаном.

− На самом деле, если учесть, что нам нужно надежное временное место и есть возможность держать запас воды – место отличное, − заключил Шеф. – Правда, не представляю, как тут обустроиться…

− У тебя есть я! – объявил Кирк. – Я не только умею пиздеть, но и профессионально херачить этой хуйней. − Он указал на танкобур. – Нарисуй, че и где нужно, и я те мигом…

− Нахерачишь?

− Ага, − радостно, как пацан, ответил Кирк и улыбнулся, демонстрируя все свои кривые зубы, как настоящую гордость.

− Ну, смотри, − тут же включился в дело Шеф. – Нам нужен склад − где-то здесь, и жилой отсек − вон там, а еще надо как-то заделать лишний тоннель.

− Последнее хлопотно, но сделаем, я накрошу ж камней, ими завалим и укатаем, − уверенно сказал Кирк. – И прямую дорогу сделаем, чтобы без вот этих всех.

− Да, можно на повороте фонарь повесить.

− Радио-маячок можно сделать, − вмешалась Карин. – Метку, которую увидит радар.

− Как на засвеченном радаре можно что-то увидеть? – уточнил Шеф.

− Если внести в бортовой компьютер конкретный сигнал, то можно сделать его красным. Я знаю, как это делается, а если там пароли на настройках – Мартин поможет.

− Хорошо, значит едем за парнями?

− Рано, − хмыкнул Кирк. – Они не доехали еще до места встречи. Мы ж быстрее. Давайте вы пока тут потусуетесь, всякую херню типа маячков обдумаете, а я поработаю час-другой, а там поедем за парнями и жратвой.

− Ладно, согласен, − кивнул Шеф и, подойдя к краю, уселся, свесив ноги вниз, будто там была не бурлящая магма, а вода, что могла его успокоить.

Карин его бесстрашности понять не могла. Ей было жутко даже приближаться к краю, но, когда Кирк скрылся в машине и захлопнул люк, она подошла к Оливеру, села рядом с ним и прижалась своей спиной к его спине, чтобы быть как можно ближе, но смотреть совсем в другую сторону. Жар и мокрая майка ее не смущали, только сердце бешено билось от того, что она хотела сказать.

− Знаешь о чем мы с Бергом говорили днем? – спросила она после недолгого неловкого молчания.

− А я должен это знать? – просил Шеф и дернул плечом, будто пытался избавиться от прикосновения ее тела.

− Мы расстались, − призналась Карин, чуть отстранившись.

Она хотела сказать все как можно скорее, чтобы во время следующего боя не задыхаться от невысказанных мыслей. То, что Оливер молчал, ее пугало, но она не позволила себе умолкнуть.

− Когда вы были в логове, я поняла, что не люблю его, − сказала она, сжимая руки в кулаки. – Я…

Шум бура заглушил ее голос, она сделал глубокий вдох и умолкла, понимая, что все это будет сейчас напрасно.

− Карин, − заговорил Оливер, когда машина буквально вбурилась в одну из стен. – Не мое это дело, что у вас там с Бергом происходит.

Он тут же встал и, обойдя ее, отступил, явно пытаясь убежать от этого разговора. Говорить о чувствах он не хотел, ничего в них не понимал и не представлял, как в этом разобраться.

− Я тебя люблю! – буквально крикнула Карин ему вслед, вскочив на ноги. – Оливер, я люблю тебя! И я ему это сказала…

− Какая, мать твою, любовь?! – спросил Шеф, резко обернувшись. – Как ты можешь меня любить? Ты же меня не знаешь толком. Какая нахрен… Ты вообще в своем уме?

− Да вы сговорились, что ли?! – взвыла Карин, не понимая почему Шеф и Берг говорят ей одно и то же, когда она точно знает, что чувствует.

Она действительно любила Оливера Финрера. Она его ждала. Она за него была готова молиться и даже умереть, если придется. Она мечтала, чтобы он снова ее поцеловал, а не смотрел на нее, как бешеный бык, раздувая ноздри. Она теперь понимала, что никогда не любила Берга. Быть может, ей казалось, что любила, но все в ее чувствах было не так. Никогда ничего подобного она не испытывала к Бергу. Никогда она не задыхалась от его поцелуев. Никогда не сходила с ума от мыслей о нем, только губы нервно поджимала, если они ссорились, или хмурилась, а главное – никогда она не могла так смело и прямо говорить ему о своих чувствах, как делала это сейчас.

− Ты ведь тоже меня не знаешь, − сказала она, делая к нему шаг. – Ты ведь понятия не имеешь какая я, но тебе на меня не плевать.

Она коснулась его груди, понимая, что он, как и она, тяжело дышит, стиснув зубы, и сердце у него колотится явно не от жара вулкана.

− Ты просто женщина, − прорычал Шеф сквозь стиснутые зубы.

− Хочешь сказать, что тебе было бы плевать? Любая другая бы сошла? – спрашивала Карин, подходя к нему все ближе, глядя прямо в глаза и боясь, что все могло быть действительно так.

Он мог реагировать на нее, как на женщину, но другой рядом все равно не было, а завтра все могло снова пойти не так. Вздрагивать от очередного взрыва и понимать, что она была так близко и все упустила, Карин больше не хотела, а Шеф молчал. Он уже забыл, что она там спрашивала. Что такое любить − он не знал. Что он должен, влюбившись, почувствовать − не представлял, просто видел ее губы и снова сходил по ним с ума.

В одном она была права. Ему было не плевать, и это было какое-то другое «не плевать», не то, что заставляло заботиться о клане. Оно давало сил, туманило разум и буквально вздергивало член, мешая сосредоточиться на деле, когда она так близко.

− Даже если на моем месте могла бы быть другая, сейчас есть только я, − шептала Карин, − а Кирк никому ничего не скажет.

Ее рука с груди спустилась вниз к животу, царапая кожу сквозь ткань.

Что она этим хотела сказать, Шеф уже не пытался понять. Он просто схватил ее за волосы и потянул к себе, жадно целуя и в то же время буквально оттаскивая ее в сторону, к одной из каменных стен, подальше от Кирка и его шумной машины.

До стены было целых четыре крупных шага, и ноги Карин постоянно попадались на пути, а отрываться от ее губ не хотелось, поэтому он подхватил ее под бедра. Она оперлась локтями о его плечи, зарылась пальцами в его волосы и только охнула, когда он впечатал ее в каменную стену.

− Люби меня, словно это наш последний день, − прошептала она, запрокидывая голову, пока он целовал ее шею и мял грудь, рыча что-то невнятное. – Люби меня.

Ей казалось, что она пьяна или, быть может, действительно безумна, но она не хотела сопротивляться собственным желаниям, а он отпускал ее майку, чтобы дернуть за волосы и снова поцеловать, чтобы она не говорила всех этих странных, совершенно непонятных вещей, выворачивающих мозг наизнанку.

Он просто целовал ее, кусая губы, отрываясь от них, чтобы она могла стянуть с него майку. Почему-то она в этом оказалась расторопней, а он решил не оголять ее грудь, не драть ее голую спину о камни, а сразу расстегнул ее штаны. Они путались в одежде, сталкивались руками и целовались, не останавливаясь ни на миг.

Карин держалась за него ногами и даже не стала отпускать, чтобы снять штаны, да и он не пытался, кое-как стянул, впился мозолистыми руками в обнаженный зад, смял обе ягодицы, чувствуя, как она едва не захлебывается стоном. Задница у нее была явно чувствительней груди, и Оливеру это нравилось, потому что ее мягкая девичья жопа так и манила его руки, но пришлось помочь ей расстегнуть штаны и освободить член.

В этот миг их губы разомкнулись, и Оливер понял, что происходит, посмотрел ей в глаза, уперся в камни руками и замер. Ему вдруг стало и страшно, и трудно, а главное обидно за парней, которым он, кажется, соврал, введя общий запрет на секс. Он не должен был ее трогать, но она облизала губы, прильнула к нему, глядя прямо в глаза, еще и потерлась бедрами о член, путаясь еще больше в одежде.

− Я хочу этого, − честно сказала Карин и снова его поцеловала.

Ей казалось, что она умрет, если не будет принадлежать мужчине, которого сама выбирает, прямо сейчас, пока они оба живы в этом аду.

Против такого признания Шеф не смог устоять. Он вообще ничего больше не мог, только вогнать в нее член и вколачивать в каменную стену, целуя ее губы, ненавидя ее одежду, сжимая то грудь, то зад, рыча и проклиная тот день, когда он припер в лагерь бабу.

− Да. Да! О, да! – орала Карин, с трудом насаживаясь на толстый член, но ей все равно казалось мало. Она хотела больше, но дурацкие, не снятые штаны не позволяли им быть еще ближе, но даже так она кричала, царапала ему плечи, кусала за ухо и млела от рычащего стона, а потом замирала в его руках, чувствуя как напряжение внутри лопнуло и разлилось пульсирующей волной. Оно капало на камни, а они снова целовались, стараясь не думать, что скоро надо будет оторваться друг от друга и делать вид, что ничего не произошло.

Глава 40

− Бля, парни, бесите! – взвыл Берг, уже пять минут зло выпиливая взглядом Виту и Кастера.

Те уставились на него.

− А че не так? – спросил Кастер.

Он подстрелил еще одну птицу, и теперь вместе с добытой в пути Ярваном целых две туши жарились на огне, а значит на полноценную жрачку можно было рассчитывать. Этого было уже достаточно для счастливого вечера, а у Кастера был еще и Виту, и хоть они по-прежнему занимались оружием, лица у них были такие, что у Берга дергалась бровь. Счастливые до безобразия голубки − иначе и не скажешь.

− Вы пахнете сексом, вот что не так, − пожимая плечами, ответил Вильхар и улыбнулся.

− Вообще неправда, − серьезно возмутился Виту. – Мы тут еще не трахались.

− Ключевое слово: «еще», − хохотнул Ярван, постепенно привыкая к чудным порядкам.

Демоны напоминали ему малолетнюю банду беспризорников, в которой лидер хоть и был, а все равно или все идут, или никто, и хрен кого заставишь хоть что-то делать. Это было даже забавно, разве что вот эти два гомика подбешивали, но смеяться над ними было интересней, чем всерьез наезжать, особенно если учесть, как по-дурацки краснел Кастер. Виту явно шутки не пробирали, и потому он показательно шлепал рукой по колену своего любовника. Даже этот безобидный жест в его исполнении был полон пошлого вызова всему миру. Ребят это только смешило. Даже Мартин робко хихикал в стороне, а Берга все это накаляло. Слишком долго не было Карин и Шефа. Мысль о том, что эта тварь может с ней что-то сделать… даже не так, эти две твари могут с ней сделать, что угодно, выводила его из себя.

«Никуда ее больше не отпущу», − думал Берг, зло скрипя зубами. Его же даже Виту бесил сейчас только потому, что у него были какие-то шуры-муры с Кастером, а разум брал и заставлял думать о других. Берг почему-то представлял, как Шеф и Карин могут снова целоваться в танкобуре, целоваться где-то там вдали от всех.

Чтобы не бросаться на людей, а ему уже хотелось, Берг просто встал и отошел от огня. Небо почти почернело, Зена скрылась где-то в песках, но воздух был все еще раскаленный, как и нервы, а от мерцающего огонька танкобура впереди сердце остановилось на пару мгновений.

Все почему-то тут же стали радоваться, особенно воде, потому что ее никто не экономил и запас подходил к концу.

− Вильхар, место зачетное! – сообщил Шеф, выпрыгивая первым. – Кирк там увлекся и настоящие хоромы нам настроил, так что будем делать базу там.

− Горячая она у нас будет, − смеялся Кирк, выползая следом, и гаденько так улыбался, что у Берга челюсть от злости сводило, еще и Карин выбралась из люка и осталась на крыше, счастливо улыбаясь, так, будто никакого дерьма вокруг не происходило, а поймав его взгляд, переменилась в лице.

«Сука», − мысленно прошипел Берг. Он зло посмотрел на Шефа и чуть не взревел от злости, находя доказательства своих догадок.

Финрер потер шею, обмениваясь новостями с ребятами, и открыл часть плеча с характерными царапинами. Тут в Пекле на такие раны никто внимания не обращал, потому что ободрать спину, руки, плечи и все остальное тоже можно было, где угодно и как угодно, но Берг точно знал, кто так царапается. Он-то с исцарапанными плечами не раз ходил после особо страстных ночей и не мог перепутать эти следы.

− Шеф, − окликнул он Финрера. – Надо пошептаться, срочно.

Последнее слово он добавлял с особой настойчивостью, понимая, что просто взорвется, если не выскажет все прямо сейчас.

− Да, хорошо, − тут же ответил Шеф. – Мартин, глянь, что ты там хотел, прямо сейчас, потом расскажешь что к чему. Сейчас пожрем, передохнем и будем заселяться.

Он улыбался, и это бесило больше всего.

«Главное не бить его по морде, − напоминал себе Берг, − и вообще, чтобы никто не узнал».

− Чего ты хотел? – спросил Шеф, но Берг вместо ответа посмотрел на него зло и пошел дальше в темноту, чтобы уж точно никто ничего не увидел за большим танкобуром.

− Да у меня один довольно простой вопрос, − прошипел Берг, остановившись. – Ты что, свой член не контролируешь?!

Он буквально орал, хоть и шепотом, хватал Шефа за плечо и со всей дури бил его кулаком в живот под ребра, впечатывая в камни.

− Я тебя пристрелю, если ты еще к ней полезешь, − прошипел Берг и только потом понял, что Финрер даже не стал сопротивляться.

Он посмотрел на него исподлобья, с трудом сделал вдох и просто оттолкнул руку Берга.

− Ты, главное, парням не говори, иначе я не смогу ее защитить.

− Блять, иди ты нахер, − шипел сквозь зубы Берг, чтобы не орать во весь голос. – Хватит строить из себя хуй пойми что. Она отсюда свалит, а ты − нет… мы с тобой гнить тут будем, так что не пудри ей мозги…

Шеф снова посмотрел на него, прищурился и просто толкнул, собираясь уйти.

− Че, сбежишь? – спросил Берг.

− С придурками не хочу разговаривать, − устало ответил Шеф и пошел обратно к лагерю.

Ему, конечно, было стыдно. Он ведь, выходило, воспользовался положением, забрал женщину себе, но у ситуации были и плюсы. Разум стал куда яснее после короткого, дикого, почти безумного секса, и вот это ему действительно нравилось.

На ясную голову все казалось проще и понятней, и еда была вкуснее.

Отрывая кусок мяса, он улыбался, представляя, как они устроятся на новом месте, пусть даже и временно, зато надежно. В таком убежище ни один враг их не найдет, и даже Черепахи с их техникой останутся с носом.

− Кстати, вот эту птицу застрелил Виту, − сказал Кастер, когда почти все уже устроились у огня – кто на сидениях из червя, кто на обломке трубы, что они приволокли с собой, а кто и просто на песке, как, например, Вильхар, которому приспичило скрестить ноги по-турецки.

− Он врет, − тут же сказал Виту, посмеиваясь. – Это он ее убил, правда стрелял моей рукой, но это ж не считается.

− Считается, − добродушно кивая, сказал Шеф. – Или ты думаешь, что мы тут все сразу стали крутыми?

− О да, − протянул Кирк. – А я помню, как ты едва не наложил в штаны после первой перестрелки.

− Это была не первая, − с улыбкой возмутился Шеф.

− Первая, в которой стрелял ты.

− Кирк, иди ты нахуй, а!

− Прости, малыш, но я боюсь, танкобур будет сегодня занят… перевозкой. – Кирк лукаво улыбнулся. – Кстати, надо выпить за нас! За всех. За новых, мать его, Демонов!

− Бухла нет, − развел руками Кастер.

− Торжественно поднимаю свою воду за то, что мы живы! – сказал невозмутимо Кирк и реально встал, поднимая свою жестянку.

− Ладно, − буркнул Кастер, поднимая свою банку с водой.

− Надерем им жопы… всем! – поддержал Вильхар и толкнул в ногу хмурого Берга. – Давай! С нами!

− За нас, − робко добавила Карин.

− Я смог! Я убрал пароль! − заорал внезапно Мартин, о котором все забыли и даже не позвали из бура, а техник всю дорогу сюда думал, как бы убрать защиту с компьютера целиком, а теперь осуществил свою идею.

Спрыгнув с танкобура, он так торопился, что едва не упал, но кое-как удержал равновесие и пробежал к огню.

− Теперь можно отправить сигнал! Мы можем выйти на связь с людьми из базы вот этой махины! – пояснил Мартин с радостной улыбкой.

− Только, наверно, тогда они узнают наше местонахождение, − тут же добавила Карин.

− Да, скорее всего, − согласился Мартин.

− Так, − перебил их Шеф. – Еще раз. Ты можешь врубить связь и можно будет поговорить с теми, кто прислал сюда эту махину?

− Да! Все именно так!

Шеф посмотрел на радостного по-мальчишески Мартина, нахмурился, все еще не понимая, как этот парень вообще что-то видит в своих разбитых очках, и обратился к Карин.

− Но если мы выйдем на связь, то они узнают, где мы?

Карин кивнула.

− А че ты им скажешь? – спросил Кастер.

− Хотя бы «какого хуя?» − буркнул Ярван. – Кстати, эти суки потом были в вашем лагере, я видел.

− Ну отлично, значит обустроимся на новом месте и съездим в старый лагерь, я спрошу какого хуя, ну и еще посмотрим, что оттуда можно вывезти. Там же барахла много.

− Да, и целого в том числе, − согласился Кирк. – На новом месте пригодится.

− А у вас там вроде как реактор был, да? – внезапно спросил Виту. – Мне можно посмотреть, что от него осталось? Может, вам повезло и он двухуровневый, и тогда я что-нибудь смогу сделать.

− В смысле? – не понял Шеф.

− Энергию нам сделать, − спокойно пояснил Виту и признался. – Я физик-энергетик. Я секу в таком говне.

− Ну, значит еще и за мозги! – сказал Кирк, поднимая снова кружку. – А то всё за жопы и за жопы…

Все дружно рассмеялись, но все же выпили.

Только после ужина Шеф ушел с Кастером в сторону от огня и спросил:

− Как Ирон?

− Херово, − честно сказал Кастер и отвел его в червя, где бывший Волк просто спал. – Он проснулся, немного поел. Мы оставили ему воды. С ним Виту весь день был, никаких изменений. Он почти не говорит, у него время от времени дергается глаз, одним ухом он не слышит, спит все время, но Берг говорит, что на травму мозга не похоже.

− Волной его пиздануло, − сказал Шеф и тут же добавил: − наверно…

Он просто вспомнил, где он такое видел, и кривился, понимая, что тот парень просто умер. Не говорил ничего, не слышал, помаялся пару дней, то просыпаясь, то засыпая, и просто умер. Это было давно, но у Шефа по спине прошел холодок, и потому он проверил жетоны, спрятанные в машине Демонов. Тяжелая связка добавляла ему уверенности. Подержав недолго, он швырнул ее обратно.

− Все! Собираемся! Надо попробовать загнать туда весь транспорт за раз! Так что давайте, шевелите булками! Берг, тебя это тоже касается! – добавлял он, видя, как задумчиво хмурится капитан, не спеша вставать с места.

Он посмотрел на Шефа зло и, ругаясь себе под нос, поднялся на ноги. Одно он знал точно: что теперь от Карин не отойдет и будет требовать, чтобы она ехала с ним в машине, даже не догадываясь, что именно это Шеф и собирался сделать, считая, что он сам куда быстрее доведет Кирка до нужного спуска после нового прямого тоннеля.

− Ирон нас предал? Всегда знал, что он шавка, − прорычал Волк, отхлебнув из оставленной Тибальдом фляги.

Жидкость уже заканчивалась, как бы он ее ни экономил, и боль в теле возвращалась. Еще и от злости губы кривились в оскале.

− Да, такое вот дерьмо, − сказал Дерл.

Он стоял перед Вожаком на одном колене, чтобы тот не сомневался в его преданности, потому что никто другой этого и не видел.

− Ну и хер с ним, мы его порвем с другими, − сказал Вожак и притянул Дерла к себе, приобнял его, упираясь лбом в его голову, будто это был его наследник, которому надо было передать не только пост, но и мистическую силу, которой никогда не существовало.

− Ты станешь Вожаком, когда я умру, а будет это уже скоро, так что я рад, что ты вернулся. Принеси мне бабу, и я короную тебя сам, при жизни, но торопись, потому что долго я ждать не смогу.

− Я знаю, куда они направились. Я их найду и уничтожу, на этот раз они не смогут подготовиться к нападению.

− Правильно. Ты волк и этих овец должен рвать клыками.

− Там прилично жрачки будет, − хмыкнул Дерл, предвкушая, какой можно будет закатить пир на его коронацию, если перебить Демонов.

Глава 41

Карин не понимала, зачем Шеф отправил ее к Бергу. Чувствуя себя особенно неловко, она села за ним в машину и даже колени поджала, словно девчонка, которой надо защититься от себя самой. Решение Ярвана пересесть к Вильхару и Мартину ее еще больше озадачило.

− Ты зануда, так что я − к парням, − сказал Ярван и удалился, а потом всю дорогу хохотал где-то за спиной у Карин.

Машина Демонов замыкала колону, а Берг по тоннелю ехал медленно, прямо за виляющим червем и молчал, просто потому что не мог ничего придумать. В голове крутился только один злой вопрос, который никак нельзя было произносить вслух: неужели он лучше меня?

− Там правда необычное место, − не выдержала Карин первой.

− Это хорошо, − глухо ответил Берг, не зная что еще сказать.

Карин тоже добавить было нечего.

− А ведь мы сейчас, как в корабле, − сказал Берг после долгого молчания. – Я веду эту крошку, а ты следишь, чтобы я не сбился с курса. Ты же следишь?

Он попытался улыбнуться, обернулся, посмотрел на нее и сразу отвернулся, вновь мрачнея. Ее настороженное лицо его почти пугало.

− Тут сложно сбиться с курса. В Пекле вообще…

− На ЗиПи3, − резко исправил ее Берг.

Карин плечами пожала, а ему это видеть в зеркале заднего вида было почти больно.

− Тут сложно потерять курс, как сказал Оливер, когда мы возвращались. Здесь − только вперед, − закончила она свою мысль и сама отвернулась, не понимая то ли извиняться ей, то ли доказывать, что нет ничего дурного в том, что у нее и Оливера что-то происходит.

«И вообще, я перед тобой не виновата!» − хотелось заявить ей и в то же время хотелось по-дружески его утешить, сказать, что он потом все поймет и еще встретит ту, которую полюбит по-настоящему.

Она закрывала глаза и понимала, что они просто снова поругаются, если она заговорит. Он по-прежнему был для нее важным человеком – тем, кого она могла понять, тем, с кем она умела работать. Просто любви не было и даже тень ее не бродила между ними.

Берг молчал, сжимая руль. Это дурацкое «только вперед» бесило его больше всего именно тем, что в гребаном Пекле действительно все так. Он уже чувствовал себя летящим кубарем с горы, и все что он мог − это упасть поприличней, и если повезет − не расшибить голову.

− Берг, я не хочу с тобой ссориться, − прямо сказала Карин.

− Тогда лучше помолчи, − попросил он, стараясь держать себя в руках.

− Нам, наверно, лучше не общаться какое-то время, − все равно сказала Карин.

− Нет! – рявкнул Берг.

Он едва не бросил руль. Обернулся, ударил по нему рукой и заставил себя смотреть вперед.

− Нет, − повторил он уже спокойней. – Ты вообще хоть понимаешь, что я не могу взять и забыть все, будто ничего и не было? Неужели… неужели тебе реально плевать на меня?

− Не плевать! – почти взвыла Карин, все же обнимая его за плечи. – Не плевать, но это не любовь, а я не хочу, чтобы тебе было больно, не хочу тебя мучить…

− Не неси херни, − перебил ее Берг. – Просто дай мне время.

Он оттолкнул ее руку, заставляя себя самого заткнуться, досчитал до десяти, глядя в зеркало на то, как она отворачивается, не зная, как ей избавиться от мерзкого чувства измены.

− Ты же мой штурман, − сказал Берг. – Ты мой напарник. Это же не изменится?

− Нет, − мгновенно ответила Карин. – Конечно, нет. – Она вцепилась в сидение рядом, чтобы приблизиться к нему. – Ты мне… ты мне почти что брат.

− Фу, какая гадость, − скривился Берг, пытаясь при этом дурачиться.

− Ой, и поворот не пропусти, − напомнила ему Карин, указывая на хвост червя. Если присмотреться, можно было увидеть, как он куда-то поворачивает.

− Я ж говорю… штурман, − пробормотал Берг, вздохнул и действительно увидел поворот, в котором быстро скрылся червь, и на всякий случай предупредил Вильхара: − Скоро спуск!

− Принято! – крикнул ему Вильхар, хотя они и так двигались неспешно, чтобы точно не врезаться в едущего впереди.

Машина скатилась вниз по крутому склону и осторожно свернула в сторону.

− У нас вот там будет ангар! – крикнул Шеф, выбравшись из бура и указав на вырезанную нишу в пещере. – Только червя туда первым загоните. Он нам вряд ли понадобится.

− Бля, а как вы прямой путь сделали? – спросил Вильхар. – Это безупречно.

− Ловкость бура и никакой жопы! – весело заявил Кирк и тоже выбрался из машины, чтобы сесть на крышу рядом с Шефом.

− Ты со мной поедешь или Вильхар? – спросил у него Шеф.

− Давай я, и Кастера возьмем. Он у нас хозяйственный, поможет всякого добра набрать.

− И Виту хотел.

− Ну, вот что за вопросы?

− А не много народу? Ты, я, Виту, Кастер, Мартин?

− Нормально. Мы ж люк можем не закрывать и под землю не уходить, ну или взять еще машину.

− Нет, − строго отрезал Шеф. – Лучше иметь возможность уйти под землю, мало ли что.

− Как знаешь.

Кирк только плечами пожал и тут же вернулся в танкобур, чтобы устроиться там, как самый главный, а Шеф, наоборот, спрыгнул, чтобы быстро раздать задания.

Им стоило поторопиться, если они хотят вернуться до рассвета.

Дориан стоял и не дышал, наблюдая, как Зена просматривает его файлы. Она зачем-то его вызвала, а теперь показательно листала их, пользуясь именно его панелью, еще и пальцем перелистывала страницы личных дел, будто не была связана со всей техникой этого места.

Зачем она строит из себя человека, Дориан не понимал, но ничего не говорил, опасаясь ее очередной выходки.

Он даже радовался, что после того раза она будто забыла о нем, а теперь это уже пугало.

− Все отобранные тобой люди работали когда-то в силовых структурах или частной охране. Почему? – спросила Зена.

− На их обучение нужно меньше времени. Двое из них и вовсе должны знать, как действовать в костюме. Если их привезти сюда, дня через три они будут готовы выдвигаться.

− А как, по-твоему, их можно привезти сюда, если у нас нет транспорта? – спросила Зена, внезапно отключив панель.

Дориан невольно сглотнул, видя, как мгновенно исчез голографический экран и погасли все сигнальные метки. Это походило на один из вестников смерти.

− Я думал, что им можно выдать простой вагончик, а они его сюда дотолкают по очереди. Тоннель же ровный. Просто там их отправят, тут − примут. Им даже надзиратель не нужен. Куда денется десять человек из тоннеля под океаном? – ответил он, с трудом заставляя голос не дрожать.

Зена внезапно обернулась, схватила его за рубашку и притянула к себе.

− Откуда ты знаешь про тоннель? – спросила она.

От гнева на дне ее глаз мерцали огни, но Дориан заставил себя не отворачиваться.

− Увидел его на карте, когда был в отсеке инженеров.

− Откуда знаешь, что он под океаном? – спрашивала Зена, встряхнув его.

− Догадался, зная про датчики безопасности, − спешно ответил Дориан, даже не пытаясь врать. – А про датчики услышал, когда вы обсуждали защиту острова, − добавил Дориан, пока она не спросила.

Странно сверкнув глазами, Зена швырнула его на пол и отвернулась к отключенной панели.

− Вы при мне много чего говорили, − сказал Дориан, поднимаясь, − а я знал, что вы спросите, вот и подумал заранее над…

− Заткнись! – внезапно перебила его Зена.

Дориан почти испугался, но тут же понял, что не так. На другой панели вдруг высветился вызов с одной из утерянных машин. Зена смотрела на него и не знала, как реагировать, потому, приняв, не спешила говорить, да и Дориан не стал выдавать себя, чтобы напрасно не погубить.

− Бля, ну и че? – спросил кто-то нетерпеливо.

Зена прищурилась, и глаза ее почти погасли, будто она оставила свое тело.

− Кажется, вызов уже принят, − добавил другой голос, и на экране появилась карточка «Мартин Митчер» с фотографией худощавого парня, а под ней номер приговора.

− А, ну отлично, − хмыкнул первый голос, но никаких фото не возникло. – Раз уж вы нас слышите, так может объясните, какого хуя вы до нас доебались?

− Кто ты такой, чтобы я тебе что-то говорила? – спросила Зена.

Компьютерный женский голос там явно был неожиданным, но после недолгого молчания все тот же голос сказал:

− Я лидер Демонов, можешь называть меня Шеф.

− Мне нужно имя, − ответила Зена.

− Оливер Финрер, − ответили ей, но на экране по-прежнему ничего не появилось.

− Настоящее имя, − требовала Зена. – Оливера Финрера на ЗиПи3 нет и никогда не было.

С другой стороны расхохотались, и даже смех выдал сразу еще три карточки: «Кирк Монигар», «Кастер Дарс» и «Витур Калибан».

− Я убежден, что он вполне реален, − вмешался в разговор еще один голос.

− У гея, зарезавшего своего любовника, не спрашивали, что он думает, − зло отрезала Зена.

− Полегче, детка! – возмутились там. – Не любовника, а начальника.

− Тем более, ничего знать не хочу о мнении человека, спавшего с начальником, − ответила Зена.

В танкобуре снова рассмеялись.

− Не, ну вы посмотрите, какая сука, − возразил все тот же голос, но не обиженно, а весело, будто его не пытались оскорблять. – Что, даже про энергетику моего мнения не спросишь?

Кто-то еще заворчал, но ему что-то шикнули и заставили заткнуться.

− Если мне понадобятся твои знания в энергетике, Витур Калибан, я оторву твою голову, законсервирую мозг и скачаю всю информацию, − строго отвечала Зена. – А теперь ты должен заткнуться.

− Ну что ж, теперь очевидно, что она взломала базу данных и знает о нас все.

− Но не про меня, − хмыкнул Шеф. – Итак, тебе придется смириться, что я − Оливер Финрер, и хочу знать, зачем тебе женщина?

Зена не ответила, а на экране возникла карта, а на ней точка, так и подписанная: «База Демонов».

− Я повторяю свой вопрос: зачем тебе наша женщина?! – практически прорычал мужчина.

− Я отвечу только, когда узнаю кто ты, − упрямо повторила Зена.

− Я уже ответил, тупая ты дура. Позови нормального мужика, с которым можно поговорить!

− Не смей так говорить с нашей госпожой! – вмешался Дориан и тут же добавил: − Она так же совершенна, как префект Майкана!

− Ясно, − после небольшой паузы ответил Финрер. – В таком случае я могу сказать лишь одно: женщину мы вам не отдадим. Никогда.

Связь оборвалась, а Зена так и сидела на месте, глядя зло на экран.

− Простите меня, госпожа, − сказал Дориан. – Я не смог слышать, как он в подобном тоне обращается к вам.

− Действительно, − ответила Зена и, встав, внезапно вернулась к прошлой части разговора: – Ты будешь учить отобранную группу там. Я отвезу тебя на вторую базу. Можешь и дальше доказывать свою любовь, а сейчас пошел вон! Спать…

Дориан коротко кивнул и удалился, надеясь, что он ничего не перепутал и его намек там поймут, хоть как-нибудь.

Глава 42

− Интересно, − прошептал Шеф, когда Мартин по его команде отключил связь.

− Видимо, этот мужик знал, кто такой Финрер, − хмыкнул Кастер, − но что нам это дает?

− Нужно с ней воевать, что ж еще, − отмахнулся Шеф. – Ладно, парни, валим отсюда.

− Только подземкой, − сказал Виту, кивая на радар.

Там подобие червя, словно в яблоко, вгрызалось в зону видимости.

− Ну и откуда у Волков такой ебучий транспорт? − взвыл Кастер. – Это же херова раскоряка.

− Ну, бля. Волки живут на старой военной базе, − сказал Виту, пока Шеф плотно закрывал люк и велел жестом Кирку стартовать.

Он еще рукой, чтобы не перебивать, плавно указал вниз, словно имитировал ныряющую рыбу.

− Не, бля, я те не сперматозоид − так плавно в презервативе перекатываться, − хмыкнул Кирк, грызущий папиросу. Курить ее здесь он не хотел, а без нее совсем не мог, зато двигатель запускал под дружный ржач с самым невозмутимым лицом.

− Так что там про базу Волков? – спросил Шеф, когда танкобур утонул в песке и замер, чтобы на радаре посмотреть, как будет крутиться червяк на старом месте.

− Там явно была военная база, а еще были рельсы, вернее дорожки для катушек, на которых катятся черви, ну и сами черви, ну или поезда. Какой-то умелец сделал их ходячими по песку, − ответил Виту, усевшийся в угол и обнявший сердцевину реактора – большой светящийся шар в металлической клетке. Он боялся, что тот может рвануть, если его сильно болтанет, или того хуже − ударить о какое-нибудь ведро, потому обнимал, как живого, и поглаживал по металлическому корпусу. Кастер даже умилился.

− Три у них таких было, теперь уже два осталось; если сейчас этот примочим – вообще один, − сказал Виту и усмехнулся.

− Мы не будем их мочить, сейчас они уедут, и мы пойдем своей дорогой, − ответил Шеф.

− Нас много, у нас воздух кончится, если долго ждать, − робко буркнул Мартин, который так из-под панели и не вылез, все равно места было мало в заваленном добром танкобуре.

− Поехали, может? Нас и так не увидят, − предложил Кастер.

Он как раз сидел под самой крышей на пирамиде из ведер.

− Наебнешься же, − сказал Виту. – Как физик говорю – наебнешься и, если на меня, я тебя урою.

− Ла-а-адно, − согласился Кастер, слез и присел возле Виту. – Ты что и правда ученый? И вот это вот все. Прям со степенью?

− Правда. Физик-энергетик. Разработчик нескольких двигателей.

− Человек, читавший лекции в университете, − вякнул Мартин.

− И блондинка, − хохотнул Кирк, продвигаясь к вулкану глубоко в песках.

− А по ебалу? – зло спросил Кастер и получил щелбан от Виту.

Сам при этом и рассмеялся.

− Ну блондинка, ну подумаешь, с кем не бывает, − хлопая глазками, сказал Виту, и даже хмурый, озадаченный Шеф усмехнулся.

У них был шанс обустроить действительно удачную, защищенную базу и тогда только вулкан может стать их проблемой, но в ближайший год, по мнению Шефа, это не случится.

Дерл недовольно осмотрел явно оставленное место стоянки, потер раненое плечо и приказал:

− Ищите следы! Они не могли незаметно укатить на таком количестве транспорта!

В этом он был прав. Ночь была тихой, жаркой и совсем безветренной и, если пройти вдоль скал, можно было заметить, как невнятные следы превращаются в строй, указывая путь.

− По местам, − приказал Дерл и сам погнал червя по следу.

− Скоро рассвет, − зудел над ухом один из Волков.

− И че? Если они устроят привал у скал, мы тупо снимем дежурного – и пизда им. Судя по направлению, они вернулись в старую ночлежку, а если так − подожжем их живьем из огнемета прямо в пещере, и одни головешки останутся.

− Вожак хотел живого Шефа, − возразили ему.

− Насрать, чего хотел Вожак, − ответил Дерл. – Он умирает, так что теперь только мои желания имеют значение. Ясно?!

Он даже зубами клацнул для убедительности, на что ему возражать никто не стал, зато, снова посмотрев вперед, Дерл внезапно понял, что след впереди исчез, словно Демоны сквозь землю провалились.

− Вот же суки, − выругался Дерл и, остановив червя, выпрыгнул наружу, вернулся назад и сразу нашел упущенный поворот. След с песка уходил в тоннель, вокруг которого валялись камни, будто его совсем недавно пробили изнутри. – Демоны решили заползти в преисподнюю. Как это мило.

Дернув раненым плечом и в очередной раз порадовавшись, что он может двигать рукой, Дерл задумался, что же ему делать дальше.

Зена грозилась появиться на горизонте. Ее одинокие лучи уже делали небо желтоватым на востоке.

− И че теперь? – спросил у него кто-то из охотников.

Волки вылезли из червя и обступили его, глядя на пещеру, а Дерл не знал, не представлял, как можно сунуться туда в темноту на каком-то червяке.

«Суки. Вот точно, блять, демоны. Заебали. Как они, блять, это делают?» − ругался мысленно Дерл.

Вместо ответа внезапно появлялся яркий огонек где-то в глубине, который будто маякнул им, и Дерл отбежал в сторону, проорав:

− Назад в машину!

Он рванул с места так резко, что многие Волки забегали уже на ходу, пока червь набирает скорость, а из тоннеля вылетел танкобур, разбрасывая камни и песок своим быстро вращающимся носом, под хохот Кирка, которого послали просто за водой. Он не удержался: увидев червячка, решил напугать Волков и с радостью погнал его в глубь пустыни.

− Будете знать, как соваться! – орал он им вслед, будто они его могли услышать.

− Уничтожу, − обещал Дерл в ответ, понимая, что следующей ночью он вернется, и на этот раз не один. Вместе Волки и Ястребы смогут порвать этих гадов даже внутри вулкана.

Дерлу хотелось начать свое правление с фееричной победы, а казнить тех, кто посмеялся над его предшественником – лучшее, что может сделать новый Вожак, а еще ему стоит позаботиться, чтобы баба не выжила или погибла в первой же оргии после сотого члена, иначе бойня станет вечной.

Когда Зена сказала, что доставит его на вторую базу, Дориан был уверен, что у него будет хоть какое-то время. Он даже прикидывал, как бы после подъема быстро успеть в отдел строительства и дать им последние указания, а еще хотел поспать. Да и как обустроить тренировочную базу там, на руднике, он тоже должен был обдумать. Закрыл глаза, откинувшись на своем лежаке, и, казалось, даже спал, а голос велел ему явиться к Зене.

− Сейчас день, − пояснила она. − Теперь тебе придется спать в основном ночью.

Это сообщение от стоявшей спиной Зены заставляло по спине пробегать мурашки.

− Как прикажете, − отвечал он, чуть склонив голову.

− У тебя пять минут на сборы, − сказала она и только потом повернулась, чтобы взглянуть на него через плечо.

Она попыталась улыбнуться, и если бы Дориан не знал, что такой оскал − признак ее благоволения, он бы наверно дышать перестал, а так прикрывал глаза и снова склонял голову, сдержанно улыбаясь в ответ.

− Бери только самое ценное, мой дорогой: то, без чего ты жить не сможешь, − сказала Зена.

− Жить я не могу только без вас, − ответил Дориан, − но мои дела без пары мелочей действительно могут пойти туго.

Она жестом позволила ему выйти. Дориан развернулся и тут же замер от внезапного заявления:

− Все же ты страшный лжец, Дориан.

− Простите? – спросил он, затаив дыхание.

В чем он уже провинился, он никак не мог понять.

− Я не похожа на седого бородатого префекта Майкана, − сообщила Зена, и Дориан закрыл глаза, чтобы скрыть свое облегчение.

− О, дорогая моя повелительница, − сказал он, шагая к ней и опускаясь на колени, чтобы взять ее руку и коснуться губами. – Нынешний префект Майкана стал правителем после страшного тирана, вот и вы стали нашей свободой после жестокой системы, которая нас отвергла.

Еще раз поцеловав ее руку, он поднял на нее глаза. Этот ответ он продумал заранее, а теперь с удивлением видел на ее лице подобие смятения.

− Пять минут, − неожиданно жестко сказала Зена и вырвала руку. – Если ты не будешь здесь через пять минут, то я закрою твое дело, и да, побрейся.

Дориан ничего на это отвечать не стал, только очень коротко кивнул и выбежал, чтобы в очередной раз вытряхнуть из душевой голого любовника великой Зены.

− Можешь не мылиться. Зена собралась на вторую базу, − сказал Дориан своей жертве, вскрыл ящик и выхватил бритву.

Единственное, что ему было действительно нужно, это блок памяти, спрятанный здесь. На нем было все. Просто все, что вообще можно было скопировать из системы этой базы. Все, что хранилось прямо здесь: ходы, система вентиляции, расположение реакторов.

Он мог понадобиться, если с Зеной придется воевать, но, куда ее теперь спрятать, Дориан не знал.

«Блять», − подумал он, спешно выбривая подбородок; снова открывал ящик, хватал маленький блок памяти и, радуясь, что он из нового поколения беспроводных блоков, закидывал его в рот и проглатывал.

Тот больно проходил где-то внутри груди, но Дориану некогда было об этом думать. Он хватал свой потрепанный портфель, который нашел на складе и приспособил для ношения бумажных заметок. Туда же он закинул бритву и, как и положено, явился к Зене, сменив разве что белую майку на темно-серую, чтобы не так был заметен и пот, и песок, что непременно будут на нем после тренировок.

− Я готов, госпожа, − сказал он.

Она не ответила, только жестом вывела его из центра и повела по совсем незнакомым для Дориана коридорам. Раньше ему туда нельзя было ходить.

Как именно она собирается его вести, он даже не думал, пока она не остановилась перед дверью тоннеля. Ее Дориан помнил. Тут его выкинули из машины и буквально заволокли в другой отсек отмывать, как трофейную собаку.

Теперь врата перед ним открывала сама Зена. Одна, без стражи.

− Я буду только твоей, пока ты не закончишь свою миссию, − внезапно сказала она, обернулась и подхватила Дориана на руки, будто он был пушинкой.

Он схватил ртом немного воздуха и тут же замер, не представляя, как реагировать и как возражать, когда Зена вдруг подпрыгивает и начинает лететь. Ее ступни светились и быстро несли их вперед без единого движения, а Дориан держал свой портфель, смотрел вперед и боялся просто сойти с ума, с такими-то поворотами.

Это он еще не знал, что его ждет пир на другой стороне. Что все Черепахи уже ненавидят его и в то же время боятся, особенно когда сама госпожа кормит его завтраком с рук, а ведь именно это она ему и уготовила в качестве награды за расторопность.

Глава 43

Шеф еще раз покосился на ангар. Там развернули машину, направили свет в червя и что-то активно обсуждали Виту, Карин, Мартин и Ирон, хотя последний едва мог говорить, несмотря на то что ему вроде стало лучше. Он, по мнению Виту, был очень нужен на том собрании. Объяснять при этом, что происходит, никто не стал.

− Я потом все расскажу, − махнул рукой Виту и просто утащил Карин за собой, что-то ей нашептывая.

Стоит ли волноваться Шеф не понимал. Кастер же, уловив его взгляд, толкнул кулаком в плечо и тихо, но уверенно сказал:

− Виту останется с нами до конца.

− Почему ты так уверен?

− Знаю, − уклончиво ответил Кастер. – Теперь я точно могу за него головой поручиться.

− Хорошо, − согласился Шеф.

Кастеру в таких вопросах он доверял, хотя бы потому что Тибальд Кастеру всегда не нравился, и на Берга он смотрел, как на проблему, чего нельзя сказать о Карин. Последняя явно была лишь его личным безумием.

− В ком я не уверен, − продолжал Кастер, − так это в Ярване и Ироне. Второй мог что-то планировать и просто не рассчитать. Не было бы взрыва − неизвестно, что бы он делал сейчас.

− А мне кажется, у него кишка тонка. Его в логове отшили, как пацана.

− Шеф, ты правда думаешь, что человек с тонкой кишкой чего-то добьется у людоедов?

Шеф на это только хмыкнул.

− И Ярвану не особо резон быть одним из нас, − продолжал Кастер.

− Мне тоже не выгодно, чтобы он был одним из нас. Мне нужны Ястребы и он у них во главе, как союзник. В Ярвана-Демона я не верю.

− Ну, так это… пошли его возвращать.

Кастер кивнул в сторону Берга и Ярвана, которые уселись на два перевернутых ведра и что-то обсуждали, пока Ярван по высыпанному на камне песку рисовал какую-то схему. Подойдя ближе, Шеф сразу понял, что это база Ястребов.

− Если дежурный будет на вышке, то он нас заметит, как бы мы ни подбирались, в любой темноте, − говорил Ярван.

− Ну, значит надо, чтобы кто-то ехал шумно и с фарами, привлекая на себя внимание, − сказал на это Берг, а Шеф спросил совсем о другом:

− Почему ты думаешь, что дежурных может не быть?

− Бля-я-я, − протянул Ярван, задумался на миг, а потом признался: − Потому что сейчас среди Ястребов сплошные отморозки. Я же даже зама не назначил, а значит: они там или передрались за власть, или нажрались в говно, ну или случилось чудо и у кого-то из придурков нашлись мозги и дежурства все же есть.

− Ясно, но надо будет делать, как сказал Берг, – спокойно и быстро решил Шеф. − Ты на своей машине поедешь с включенными фарами с кем-то из парней на заднем сидении, а мы − какой-то другой дорогой; нужно только оговорить точку, где мы встретимся, если дежурных нет.

− А если есть? – спросил Ярван.

− Если есть, то ты пытаешься вернуть себе власть! – буквально приказал Шеф. – Мы поможем по максимуму.

Ярван покосился на Шефа, пытаясь понять, что его сейчас злит больше: то, что ему приказывает бывшая шлюха, или сам приказ. К собственному ужасу Ярван понимал, что второе. Не хотелось ему снова строить из себя непонятно кого, драть орущих от боли хлюпиков и стегать кнутом здоровых безмозглых боровов, чтобы те его боялись. Держать Ястребов было его долгом, но все долги отданы.

«Ебись оно все кактусами и через всю Хайбу!» − думал Ярван, но вслух не говорил ничего, понимая, что его сейчас тут никто не поймет, да и сам себя он понимал с трудом. Демоны по-прежнему были чудиками, пидорами, придурками, но какими-то уютными придурками, домашними. Ярван и сам не заметил, как расслабился среди них, перестал следить за тем, как он выглядит. Быть сильным, уверенным и крутым вдруг оказалось не обязательно. Он просто ржал с парнями, накидывал варианты с Бергом и разбирал барахло со всеми, желая разве что пожрать и завалиться спать.

− Если дежурных не будет, встретимся за лагерем вот тут, − закончил Шеф, ткнув металлическим носком ботинка в нарисованную нишу в скалах за лагерем Ястребов.

− У отхожей ямы? – переспросил Ярван.

− У вас что-то не так в лагере с дерьмом? – с едва уловимой язвительностью спросил Шеф.

«Да, он сам дерьмо», − подумал Ярван, но только плечами пожал.

− Там, насколько я помню, проход узкий, а значит − толпой никто не нападет и выстрел с глушаком не услышит в лагере, − пояснил Шеф. – Да и там такая скала, что можно забраться наверх и посмотреть, что в лагере творится. Скажешь, нет?

− Такое чувство, что ты планировал атаку на лагерь Ястребов, − скалясь, сказал Ярван, даже не заметив, что он не назвал его «своим».

− Не я объявлял войну, − миролюбиво напомнил Шеф, а потом прищурился и добавил куда резче: − Но да, я мечтал порвать вас всех.

− А я мечтал порвать тебя, − рыкнул Ярван.

− Тихо, мальчики, не ссоримся, − внезапно вмешался Виту, подойдя к ним. – Лучше потрахайтесь, сразу полегчает.

− Тебя давно не пиздили?! – спросил Ярван, подорвавшись с места.

Шеф тоже посмотрел на Виту довольно злобно, так что Кастер тихо сделал шаг, сжимая кулаки, чтобы если что ударить Шефа быстрее, чем тот снова озвереет и спустит пар на Виту.

Зато Виту беспечно похлопал ресничками.

− Ну, чего вы сразу на глупую блондинку кидаетесь? – спросил он и тут же стал серьезным. – Шеф, ты сам сказал, что у нас нет времени на разборки и срач. У меня к тебе дело, так что харе собачиться, пошли поговорим.

− Ну, пошли, − неожиданно спокойно сказал Шеф, отошел с Виту ближе к ангару и спросил: − Так чем вы там занимались?

− Все очень просто, − с видом профессора ответил Виту, − технический совет постановил…

− Кто?

Шеф, конечно, привык, что иногда не втыкал в слова некоторых образованных умников, но чтобы в начале фразы ощутить себя идиотом – такое с ним было впервые.

Витур вздохнул, но пояснил.

− Мы – то есть я, Карин, Мартин и Ирон, или попросту «технический совет» − посидели, подумали и предлагаем заминировать подступы ко входу в нашу нору.

− Заминировать? – переспросил Шеф. – Где вы мины-то взять собираетесь?

− Как хорошо, что тебе не надо говорить об уязвимости нашего входа, − радостно сказал Витур и повел Шефа к червю. – Мины мы сделаем сами. Просто, прежде чем предлагать, надо было обсудить реальность исполнения. Вход наш найдут. Он приметный и путь сюда прямой. Можно, конечно, буром закупорить, но сам же понимаешь: подорвут, и че? Мы тут будем прямо на огне, только вертел доставай, а так мы их не подпустим. По нашим расчетам, материала хватит на восемь мин. Заходи, обсудим детали. У нас тут не очень чисто, но сам знаешь – не в офисе.

Виту даже театральным жестом пригласил пройти. Это Шефу не нравилось, но идея была неплоха. Шеф и сам думал о защите входа. Часовой с машиной на стреме, но что дальше? Что делать при нападении? Не ясно. А нападение будет. Шеф даже не сомневался, поэтому шагал в червя с распахнутыми боковыми воротами.

На полу был песок, сметенный со всего червя в одну площадку, там были какие-то расчеты и подобие чертежей. Ирон сидел на полу и постукивал пальцем по собственному колену. Голова у него еще болела, но тошнота прошла, правда второй рукой он держался за скамью, явно боясь потерять равновесие. Мартин сидел справа от песчаного стола, а Карин на сидении слева от входа.

− Если ты даешь нам добро, то мы за день сделаем восемь мин. Карин с Мартином сделают, и до заката их можно будет установить. Там все не так сложно, − продолжал Виту. – Эффективность их увеличится, если ты разрешишь порезать один из вагонов. Тогда мы сможем сделать что-то вроде накладки на детонатор, и хрен какая машина случайно мину объедет. Не взорвется, так перевернется и предупредит дежурного. Для него, кстати, было бы неплохо второй ход сделать, где-то повыше.

− Да, я это с Кирком сейчас обговорю, − согласился Шеф.

− Ну и последнее, − продолжал Виту. – Если червь тебе совсем не нужен, то я могу сделать из его двигателя такое взрывное устройство с дистанционным детонатором, что он мгновенно ликвидирует проход. Если тоннель дежурного сделать с правильным отклонением, то можно при взрыве его не задеть, а камнями прикрыть так, чтобы с пустыни не видно было.

− Хочешь сказать, что мы закроем вход взрывом и тупо не пустим врага? А потом что? – спросил Шеф.

− У нас бур, − вмешалась Карин. – Тут он или там − значения не имеет, пробурить новый ход через завал возможно.

− Только второй взрывчатки не будет, − предупредил Виту и развел руками, − но пока это все, что мы можем предложить.

− Это и так дохера, − сказал Шеф, осознавая сказанное.

− Если что могу все объяснить.

Шеф даже не сомневался, что Виту может. Этот, казалось, все может, но Шеф просто посмотрел на Карин, а та кивнула, всем своим видом выражая, что все правильно, и он соглашался.

− Кто может заняться расчетом дежурного выхода? – спросил Шеф. – Ну, надо же сказать Кирку, что делать.

− Ирон? – спросил Виту.

Тот кивнул и стал что-то рисовать пальцем на песке.

− Ну, тогда, если ты даешь добро, я разбираю двигатель, ребята делают мины, а как Ирон сделает расчеты − я все объясню.

− Помочь чем-то можно? – спросил Шеф.

− Кстати, да, можно. Ну, по крайней мере, с нарезкой пластин, изготовкой пружин и прочим. Карин, скажешь, что делать надо?

− Да, конечно, − тут же согласилась она, и в новом лагере закипела работа. Разве что Кирк занимался запасом воды, а потом варил похлебку из остатков мяса, хотя по большому счету это были хрящи да кости, но с сухой травой за наваристый суп на ночь сойдет, особенно если каждому достанется по две миски.

Именно с этим супом довольные собой Демоны и собрались. Даже Ярван уже не помнил, что вспылил.

− И все же умный ты, малыш, − дружелюбно сказал Вильхар, салютуя миской в сторону Виту.

− Ну, так я может и блондинка, но ученая, − пожал тот плечами.

Он был серьезен, просто потому что ему еще предстояло много работы, прервался на еду и обсуждение расположения мин. О них все должны были знать, чтобы точно не нарваться.

− Кстати, − хмыкнул Кирк, которому как раз предстояло быстро сделать еще один ход, − Виту, а сколько тебе вообще лет? Дуру ты, конечно, строишь отменно, но мыслишь совсем не как юное дарование.

− А что, с возрастом могут быть какие-то проблемы? – весело спросил Виту.

− Просто любопытно.

Виту усмехнулся. Ему хотелось сказать, что дамам такие вопросы задавать неприлично, но среди Демонов он был свободней, чем когда-либо прежде, и даже имя свое не скрывал, поэтому, отхлебнув бульона, он все же ответил:

− Тридцать семь мне.

Вильхар подавился, да так, что кашлял настолько долго, что Бергу пришлось стучать ему промеж лопаток, чтобы шок из глотки выскочил с глотком воды.

− Похоже на правду, − хмыкнул Кирк и протянул ему кулак. – Мужик.

− Спасибо, − ответил Виту и ударил кулаком по здоровенной лапе лысого великана.

− Предупреждать надо, − буркнул Кастер, когда смог говорить.

Он, к счастью, не успел миску даже в руки взять, иначе бы точно захлебнулся или выронил ее на камни.

− А это проблема? – спросил Виту. – Мне казалось, тебя это не волнует.

− Не волнует, − ответил Кастер, − но просто… охренеть…

Кирк заржал.

− Зато опыт не пропьешь, − хмыкнул Берг. – Восемь − отличное количество. Я тут прикинул, мы действительно можем перекрыть все подступы и оставить себе коридор.

Шеф тут же шел к нему прямо с миской, садился рядом на камни и смотрел на схему на песке, будто у них с капитаном никогда не было причин для разногласий. О том, что его сейчас окружают люди умнее его, Шеф не переживал. Он точно знал, что его задача быть не самым умным, а внимательным и всех этих гениев организовать в одну команду. Задача эта была не простая, но выполнимая, иначе зачем вообще нужен Шеф?

Глава 44

В континентальной части клана Черепахи были злее. Дориан это на собственном опыте знал. Там на острове все были «обласканы» Зеной. Многие считали, что просто быть с ней рядом уже благо, а видеть ее по утрам – блаженство. Если же госпожа коснулась их – то и умереть не жалко.

Здесь же на континенте мужчины редко ее видели, а боготворили так же, потому злились, считая себя обделенными ее вниманием. Будучи здесь рабом – или Камнем, как принято тут говорить – Дориан немало слышал и видел. Он точно знал, что всю свою злость они способны превратить в силу.

− Она не любит нас, − как-то прямо при нем говорил один из Черепах и тушил сигарету о плечо работающего Камня из их связки.

− Их она не любит больше, − отвечал его товарищ и бил Дориана не то просто так, не то за то, что он еще был в состоянии слушать чьи-то разговоры.

Отвечать на удары было нельзя, иначе будет только хуже всей связке.

Теперь на Дориана смотрели с еще большей ненавистью.

«Если она меня здесь оставит, меня тут же прирежут», − подумал он, стараясь оставаться спокойным за одним столом со старшими надзирателями по правую руку от благосклонной Зены.

На нее смотрели с обожанием и восторгом, на него − так, что, завтракая, он опасался отравиться от одного лишь взгляда.

− Надеюсь, площадка будет готова к полудню, − сказала Зена, вставая.

Старшие надзиратели, одетые в подобие костюмов, сняв свои маски с трубками, тут же повскакивали с мест, роняя стулья, а Дориан поднялся неспешно, без суеты, просто потому что он знал, как резкие движения бесят Зену. У нее на них оттенок глаз меняется, становится светлее, и бьется током она потом охотней, будто раздражение внутри ее тела преобразуется в энергию. Дориан не мог исключить, что чего-то подобного не было в действительности, поэтому даже радовался, что ее синие глаза, побелев, снова потемнели, когда она взглянула на него, и прикрылись, как только она взяла его за руку. Зато голос ее остался прежним.

− Я не слышу ответа, − сказала она как всегда зловеще.

− Отобранные вами Камни готовят ее, − тут же сообщил один из надзирателей, рухнув на колени у ее ног.

Он, будто случайно, коснулся босой ножки Зены. Та могла его за это и ударить, если бы Дориан не коснулся ее руки, привлекая внимание.

− Позволите? – тихо спросил он, прежде чем вмешаться.

− Говори, − разрешила она.

− Мне кажется, очень неразумно использовать будущих бойцов для строительных работ, − спокойно сказал Дориан. – День уже начался и жара на улице для человека − тяжелая нагрузка. Как я буду тренировать их, если они будут уже без сил к полудню? Даже Камни столько не работают.

− Они работают не на улице, а в шахте, − возразил надзиратель, и Дориан не выдержал, шагнул к нему, поднял на ноги и, схватив за форменный комбинезон, впечатал в стену, прямо под шумно работающим вентилятором.

− Не рассказывай мне, урод, какая температура в шахте, − прорычал он и, еще раз стукнув мужчину о стену, сказал уже уверенней. – Эти люди должны быть хорошо подготовлены и полны сил, чтобы, если придется умереть за нашу госпожу, они сделали это правильно. Я отбирал самых не измотанных вами, не для того чтобы восстанавливать их перед началом тренировок.

Обернувшись, он склонил голову и пояснил для Зены.

− Я просто знаю, как тут обращаются с трудовым ресурсом, но эти парни − расходный материал для боя, а не для шахт.

− Ты прав, − согласилась Зена. – Дайте избранным отдохнуть, пусть работу завершат другие.

− Благодарю, − сказал Дориан, подойдя к ней, и, поймав совсем уж странный взгляд, предложил ей жестом свою руку, как опору.

Она кокетливо улыбнулась, заставляя Дориана удивленно приподнять бровь. Такой легкой улыбки на ее подобии лица он еще не видел, будто она тренировалась вот так приподнимать уголки губ и взмахивать веками, лишенными ресниц. Еще и под руку его взяла, будто дама, несмотря на свою наготу.

− Идем, я покажу тебе дом моих родителей, − сказала она и повела Дориана к двери.

Он последовал за ней, стараясь ничему не удивляться, хотя думал только о том, что его тут точно порвут, особенно когда понял, что они идут к зданию, обвитому проводами. Эта башенка, торчащая из песка, всегда была чем-то вроде храма. К ней иногда позволялось подходить с той стороны, где не было ни окон, ни двери. Камней, что работали хорошо, по мнению Черепах, приводили сюда в полдень в качестве награды к этой самой стене, бросали на песок и приказывали молиться великой Зене.

Дориан, впервые оказавшись здесь со своей связкой, не сразу понял, что не так, когда его толкнули в спину. На колени он упал, но от приказа «молиться» впал в оцепенение, а его за это ударили автоматом промеж лопаток, так что он обнаженным телом в раскаленный песок упал. Из одежды у него тогда осталось только жалкое подобие штанов, а плечи и грудь прикрывать было уже нечем.

Пришлось шипеть от боли и коситься на своих товарищей, а потом стоять, как они, низко склонив голову к самому песку. Молился он не Зене, а какой-то возможно существующей силе о том, чтобы все поскорее закончилось и ему позволили разогнуть ноющую от усталости спину и спрятаться в тень. Теперь же его подвели к круглому оконцу. Зена провела по стеклу рукой, убирая грязь, и на стекле появилось отражение сухого дерева. Дориан даже обернулся, чтобы посмотреть на это странное явление с несколькими листьями. Зачем-то его велено было каждый день поливать. Десять ведер под сухое дерево – самая ненавистная из работ.

− Тут я и появилась на свет, − сказала Зена, возвращая Дориана в реальность. – Было это очень давно, до создания ЗиПи3. Тут был маленький городок, и дома все были крохотными, одноэтажными. Их песком занесло, остались только отцовская башенка, да дерево на холме.

Слушая ее и глядя именно на дерево, Дориан на миг забыл, с кем говорит. Если бы не компьютерный голос, можно было поверить, что ему рассказывает свою историю какая-то девочка.

Тон у Зены был как никогда эмоциональный.

− Идем, − сказала она и сжала его руку с нечеловеческой силой, будто специально рассеивая иллюзию.

С другой стороны башни нашлась дверца с заборчиком по обе стороны. Подойдя к ней почти вплотную, Дориан понял, что когда-то это был балкон, а забор – остатки перил. За стальной дверью, что открылась перед Зеной что-то пропиликнув, оказалась стеклянная дверь, по которой та любовно провела рукой, а потом открыла.

Внутри было темно. Два маленьких круглых окна почти не освещали квадратную комнату, зато Зена была настоящей синей лампой.

− Здесь я и родилась, − сказала она, обернувшись в самом центре комнаты, и протянула Дориану обе руки.

Идти туда ему совсем не хотелось, но выбора не было. Сделав шаг, он взял ее за руки и чуть не рухнул, когда она его обняла.

− Мама назвала меня Зайной, но, после того как я умерла, не признала меня. Она говорила, что отец сошел с ума. Я тогда была в коробке и не могла ходить, как сейчас. Я бы ее догнала и удержала.

Она сжала Дориана так, что тот дышать не мог, но приобнял ее в ответ, не выдавая боли.

− Я не уйду, − пообещал он с трудом.

− Действительно, − согласилась Зена и отпустила его. – А вот это мой папа! Познакомься.

Прямо в нише загорелся свет, а там в огромной банке в странной мутной жиже плавал полугнилой мозг. Дориан во время учебы видел препараты разных органов, и мозг тоже, но в нем точно не было таких язв, и размером он был побольше. Сморщенный, искривленный, запавший местами, он вызывал рвотный позыв и ком ужаса в горле, словно зажимающий просящийся наружу завтрак.

− Я тогда только начинала изучать человеческий разум. Очень надеялась подключить его к аппарату и поговорить. У меня ничего не вышло, − тихо говорила Зена, почти шептала, прикасаясь к бутыли. – Привет, папа. Это Дориан. Он тебе нравится? Что? Считаешь его наглым? Да, я тоже считаю, но мне это даже нравится. Он меня не предаст. Пообещай отцу, что не предашь меня!

− Конечно, − испуганно кивнул Дориан, а потом шагнул ближе к банке, стараясь все же смотреть не на мозг, а на ее руку, впервые понимая, что сама она может быть не так страшна, как ему всегда казалась – по крайней мере, что-то в мире может быть куда страшнее, например, ее развлечения. Он даже коснулся ее руки, прежде чем сказать: − Я буду преданно любить вашу дочь, всегда.

− Лжец, − внезапно сказала Зена, вырывая руку. – Ты умрешь, так что твое «всегда» короткое.

− Другого у меня нет, − пожал плечами Дориан и сам удивился, что не испугался. То ли он устал бояться, то ли действительно стал что-то чувствовать. Просто он смотрел на нее, и она казалась другой: не такой, как там на острове.

− А там, − продолжала внезапно Зена, подойдя к окну и указывая на дерево, − прямо под корнями его сердце. Он говорил, что если после смерти над телом будет живое дерево, то душа человека останется в нем. Деревце над моим телом расти не хотело, поэтому он поймал душу и спрятал в коробку. Понимаешь?

− Да, − согласился Дориан.

Ему действительно было ясно. Почему в эпоху искусственных интеллектов, когда только вводили запрет на попытки их очеловечить, какому-то программисту не могло прийти в голову создать собственную дочь? Могло, но что стало с ней теперь – пугало.

− Он, наверно, любил тебя…

− Очень. Он остался тут на планете, ради меня, − сказала Зена. – Почти все уехали, а он остался. Даже пытался организовать заключенных.

− Почти все? – переспросил Дориан.

− Да, были те, кто остался. Женщины тоже, − ответила Зена и так посмотрела на него, что он решил больше не спрашивать, а просто взял ее за руку.

Белые всполохи в ее глазах сразу заполнились синевой.

− А ты не думала носить одежду? – спросил он, вдруг осознав, что, не будь она голой, ему, возможно, было бы проще.

− Зачем? – удивленно спросила Зена. – Разве мужчинам нравятся одетые женщины?

− Мужчинам нравится их раздевать, − ответил Дориан и сам потянулся к ее губам.

Это получилось само собой. Просто она была мягче. Говорила как-то иначе, казалась маленькой и слабой. Ее хотелось защитить. Он бы даже мог в нее влюбиться, если бы она не цеплялась в него, не впечатывала в стену и не била током, запустив руки в штаны. Зато в любовь он был готов играть, если через пару дней у него будет новый танкобур, боевой костюм и шанс сбежать от нее навсегда.

Глава 45

Карин склонилась над очередной пружиной, чтобы припаять ее к каркасу. Детали ей нарезали мужчины, включили фары машины Демонов для света, и она вот уже несколько часов сидела в углу ангара, превращая все это в задуманную конструкцию. Из лагеря привезли пайку, которой она работала там с насосом, но ее пришлось чинить, а теперь Карин не могла остановиться, боясь, что просто не успеет.

− Ты не хочешь отдохнуть? – спросил у нее внезапно Шеф.

От этого вопроса она чуть пальцы не обожгла, выронив пружину.

− Тебе же надо спать, − напомнила она, обернувшись.

− Всем надо иногда спать, − ответил он и сел рядом, протянув ей кружку − единственную жестяную, с кривоватой ручкой, полную воды. – Кирк привез свежую, закончив второй ход, − пояснил Шеф, − она еще прохладная.

− Спасибо, − ответила Карин.

Холодная вода в Пекле была чем-то вроде настоящего деликатеса. Тут его особенно ценили. У нее даже вкус будто другим был, по сравнению с теплой, вот Карин и стала жадно пить. Так жадно, что тонкие струи текли по ее подбородку и шее, а потом под майку, сбивая Шефа с мысли.

Он отворачивался, потирая шею. После случившегося между ними он понимал, что должен как-то поговорить с ней, дать понять, что в Пекле это все может стать лишь проблемой. Только воду с ее кожи хотелось слизывать языком, впиваться губами в ее шею, а потом целовать, вместо того чтобы отправить спать хотя бы на пару часов. Желания с мыслями совсем не совпадали, а главное бурный разум, все время что-то планировавший, тут рядом с ней затихал. Сердце стучало и в груди, и в висках, а в штанах поднимался член. Его впервые хотелось спрятать, словно если она его увидит − все изменится.

− Боже, как же хорошо, − вздохнула Карин, облизывая губы, − а то так жарко, еще и с пайкой.

− Да, − согласился Шеф, поменяв позу − повернулся чуть боком, поджал колено и уперся в него локтем, буквально целиком прячась от Карин, но не смотреть на нее при этом не получалось.

Она улыбнулась, ставя кружку на камни.

− Тебе бы водой обтираться время от времени, − сказал Шеф, стараясь быть разумным, − перегреешься ведь. Мы тут, знаешь…

Он сбился, потому что Карин подалась вперед, чтобы убрать с его волос какую-то мелкую щепку.

− Сразу видно, что ты еще не спал и сам работал, − сказала Карин, все так же улыбаясь.

Она так на него смотрела, прямо в глаза, что у Шефа в горле пересохло, и что она там говорила − он почти не слышал, только звук мелодичного голоса и никакого смысла.

− Так что, мы тут? – спросила Карин, не убирая руку, а зачем-то гладя короткие волосы.

Дурацкое простое прикосновение, а от него мурашки по спине бежали, и член буквально бился о живот.

− Жарко тут, даже привычным, − с трудом ответил Шеф и поймал ее руку, чтобы убрать от своих волос, пока остатки разума его не покинули. – Карин, то что у нас… короче, то что случилось, этого не должно было быть.

− И именно поэтому ты сейчас так сильно сжимаешь мою руку?

− Блять, − простонал Шеф, понимая, что он действительно вцепился в ее пальцы, вместо того чтобы оттолкнуть.

Чтобы не сделать еще больше глупостей, он даже вскочил, чтобы отойти, но не смог не поправить штаны, вставая на ноги. Член упирался в ремень, и руки сами поправили его, еще и так: нагло запустив под ремень большой палец, он повернул член в сторону, демонстрируя Карин все формы.

«Блять», − подумал Шеф и едва не стукнулся о каменную стену головой. Так объяснять, что он не хочет с ней трахаться, он точно не собирался.

− Олли, что не так? – тихо спросила Карин, вставая.

Она все видела, но сразу говорить об этом не хотела.

− Да, блять, просто, − со стоном сказал Шеф, действительно отворачиваясь к стене.

− Ну что? Знаешь, женщине обычно очень приятно знать, что мужчина, который ей нравится, хочет ее, − сказала Карин и коснулась его плеча. – Мне приятно.

− Да блять, − прорычал Шеф и обернулся, хватая ее за руку. – Ты понимаешь, что нельзя? Понимаешь, что если… есть уговор и…

Он сбился, глядя на ее губы.

− Никто не должен узнать, я помню, − прошептала Карин и вздохнула.

Ее почему-то все это только больше заводило. Совсем недавно она просто работала, но он пришел, посмотрел на нее вот этим жадным взглядом и весь жар в ее теле, жар самого вулкана вдруг оказался внизу живота, а соски острыми вершинками встали под майкой.

− Здесь никого нет, − напомнила она, облизывая губы. – Мартин сделал шесть детонаторов из восьми и пошел спать. Виту оставил реактор и утащил Кастера в танкобур, когда Кирк вернулся. Он будет здесь нескоро, а ты ведь отправил всех остальных спать, правда?

− Правда, − ответил Шеф очень тихо, − но Карин…

Что «но» − он уже и сам не мог сказать. Кроме матов и пустоты в голове не было ничего, только ее влажные губы.

− Что? – спрашивала она очень тихо.

Это движение губ, этот выдох становился последней каплей, и он совсем забывал, что собирался делать, просто хватал ее хвост на затылке и сминал его в кулак, жадно целуя ее в губы.

Они были прохладными после воды, почти сладкими. Она обхватывала его за шею, и он отпускал волосы, понимая, что она готова поддаваться; впивался руками в ее округлый зад и начинал мять упругие ягодицы, задыхаясь от того, как мягкая грудь прижимается к его телу, а член вжимается в ее живот.

Что-то в сознании еще собиралось сопротивляться, но затихало коротким «блять» − на большее самообладания не хватало.

− Если нас увидят, − прошептал он, стягивая с нее майку.

− Не увидят, − шептала Карин. – Давай вообще ни о чем не думать? Я люблю тебя, ты хочешь меня прямо сейчас, все остальное потом… Вы же едете к Ястребам, а там…

− Да хуйня, − ответил Шеф, понимая, что он все равно не в состоянии думать над ее словами, только целовать, мять ее грудь шершавыми от мозолей руками и дрожать всем телом от того, как она на это прикосновение реагирует.

− Пусти, − внезапно потребовала она и, сглотнув, снова облизала губы.

Ей почему-то хотелось сделать все совсем не так. Обернувшись, она убедилась, что ее за машиной будет не видно и, еще раз коротко поцеловав в губы, прошептала:

− Следи, чтобы никто не пришел.

Коснулась рукой его губ и опустилась на колени.

Фары светили мимо. Рассеянный свет едва касался их, но она все равно с большим волнением, с почти юношеским любопытством растянула штаны и поймала руками член, еще раз удивляясь тому, какой он толстый. Не такой уж и длинный, может, даже короче, чем у Берга – не сравнить она их просто не могла – но такой массивный, полный вздутых вен, что слюны во рту от возбуждения стало еще больше.

− Карин, не надо, это…

Шеф возразить не смог. Она вдруг вобрала половину члена в рот, скользя по нему языком, и всеми возражениями пришлась просто подавиться.

В голове у него снова осталось только одно слово, и то неприличное. Это вечное «блять» сейчас показалось неуместным. Следить за входом в ангар он тоже не мог. Он смотрел на нее. Видел, как пухлые губы скользят по члену, заглатывая его почти целиком, с таким упоением, будто ей приносило это удовольствие. Она гладила пальцами основание члена, вторую руку запустила себе в штаны и буквально постанывала прямо в член, заставляя все в нем вибрировать. Все это совсем не имело ничего общего с тем, что он сам помнил.

Ему после члена в собственной глотке, после воспоминания о невозможности дышать и бесконечной рвоте меньше всего хотелось запихать кому-то в рот собственный член, но то что делала она − выбивало совсем другие эмоции, совсем другие ощущения. Самым диким и пугающим становилось желание схватить ее за волосы и толкнуться ей в рот еще глубже, еще дальше, слишком уж горячими и податливыми были ее губы. Вместо этого он заводил руки за спину, сжимал их в кулаки и прижимал к стене всем телом, только бы не двигаться.

Отвести от нее глаза не получалось, а она еще и посмотрела на него снизу огромными игривыми глазами. От этого взгляда дышать стало совсем сложно. Глухой сдавленный стон вырвался сам.

Она отпустила член, чтобы тихо выдохнуть и прошептать:

− Не думай ни о чем…

«Пусть будет, что будет», − думала она, отпуская самые простые желания.

− Люби меня, − просила она снова, − сейчас…

Проводила языком по члену и он снова терял остатки самообладания, срывал с ее волос подобие завязки, запускал пальцы в мягкие темные волосы и толкал в нее член − не резко, не глубоко, но все же толкал, а она поддавалась, сводя его с ума, сжимала основание рукой, не позволяя члену скользнуть слишком глубоко по языку, поддавалась и сама же ставила границу, помогая ему не думать. Она проникала в себя пальцами и действительно получала удовольствие от толстого члена, что обнимала губами − безумно, бесстыдно, но искренне.

Когда-то она не могла представить кого-то кроме Берга рядом, а теперь хотела только этого мужчину, его реакций, его эмоций. Что бы он ни говорил, что бы ни пытался невнятно сказать, но она чувствовала, что все у них взаимно, что ему так же дурно в ее присутствии и голова идет кругом, оставляя одно неистовое желание быть вместе с ним всегда и во всем.

Его удовольствие было и ее наслаждением, она все меньше упиралась рукой, пуская его все глубже, а потом ловила целиком и сглатывала, сжимая его так сильно, что он не выдержал. С ней вообще было слишком просто не выдержать, все с ней было не так. Она еще и не захлебнулась, а легко проглотила терпкую сперму и даже улыбнулась, выпуская член.

− Бля-я-я, − простонал Шеф, совсем ничего не понимая.

Про вход в ангар он так и не вспомнил, опускаясь и запуская руку к ней в штаны. Прижав ее к себе, он вогнал в нее два пальца, прямо с ее влажным тонким пальчиком, заполнил ее разом, раскрытую и готовую на все. Это было так волнительно, что Карин сразу застонала. Двух движений его пальцев ей хватило, чтобы внутри все запульсировало, заливая их руки соком.

− М-м-м-м, − простонала она, закусив лямку его майки.

− Я люблю тебя, − внезапно ляпнул Шеф и даже сам испугался.

Она отпрянула, посмотрела на него, а он, чтобы ничего не объяснять, просто ее поцеловал. Что значит это самое «люблю», Шеф не понимал, но ему хотелось сказать именно это ей в ответ и наслаждаться тем, как дрожит ее рука под его рукой, как сжимает она внутри его пальцы. Все это волновало, сводило с ума и придавало сил. Все происходящее давало подобие смысла, питало жажду жизни и думать ни о чем больше не хотелось.

− Люблю, − повторил он, уже не сомневаясь, потому что если это безумие не любовь, то что вообще может быть ею?

«Блять», − думал на все это Берг, слыша стоны и это короткое «люблю». Он тоже решил зайти к Карин и убедить ее поспать, а теперь стоял у дверей ангара и хотел схватить пистолет, шагнуть туда и выпустить всю обойму в этого урода.

«Да что ты можешь знать о любви?» − спрашивал он мысленно и отступал только потому, что убивать Шефа здесь и сейчас − погубить вместе с ним себя и Карин, а вот пустить в него пулю в бою намного безопасней. В конце концов, он его предупреждал, а значит ничего подлого не совершит, выполнив угрозу.

Глава 46

Зена не лукавила, говоря Дориану о своем прошлом, именно так она о нем думала. Отводила главного и, возможно, теперь единственного любовника в пещеру, а потом уходила с началом тренировки. Ей было не особо интересно, как сделать из тупой горы мышц бойцов, куда сильнее ее интересовала женщина, спрятанная где-то здесь в песках, и ее защитники.

− Вам от меня не спрятаться, − бормотала Зена, возвращаясь домой.

Она спускалась вниз по лестнице в дом, вход в который был завален песком. Здесь было темно, но Зена и без света могла управлять этим домом.

Стоило ей зайти в зал, как большая панель почти на всю стену загорелась, показывая видео старого города. Дома стояли друг к другу очень близко. Их не разделяли заборы, только пару деревьев. Листва закрывала окна. Пели какие-то птицы.

Зена замерла перед экраном. Она все это знала. Помнила. Поглаживая ту самую первую коробку с горящими, бегающими туда-сюда огонечками; она смотрела на старую запись, где девочка лет семи бегала по зеленой траве.

− Я самая быстрая и самая смелая! – кричала она.

У нее были рыжие волосы, которые мелкими кучеряшками торчали в разные стороны, несмотря на обруч, что убирал их со лба.

− Зайна, хватит бегать! – сказал ей женский строгий голос. – Волосы какой-то смолой испортила, тебе мало?

− Волосы отрастут, − ответил ей мужской голос.

− Дерил, ты бы лучше воспитывал дочь, а не подстрекал! – ругалась женщина.

Камера повернулась к ней. Она была высокой, тоже рыжей, но не такой кудрявой. Ее волосы были собраны в длинную косу, и стояла она, уперев руки в бока, явно недовольная, но мужчина с камерой только смеялся.

− Лойти, она у нас самая смелая, куда мне до ее воспитания.

− Зайна, прекрати! – кричала женщина, когда девочка подбежала к дереву.

− Папа, снимай! – крикнула она. – Я снова заберусь на самую верхнюю ветку, а ты снимешь, тогда мне все поверят!

Она зацепилась за ветку дерева и, подтянувшись, стала лезть дальше. Ей было даже все равно, что на ней было светлое новое платье и кружева на подоле тут же затрещали, цепляясь за мелкие ветки.

− Ты куда полезла, негодная девчонка! Платье же испортишь! Руки обдерешь! Как ты завтра в школу пойдешь? Зайна, слазь немедленно!

− Нет! Смотри как я могу!

Зацепившись за ветку, она высунула кучерявую голову из листвы и показала язык. Камера, приблизившись, сняла ее крупным планом. На носу у нее было пару веснушек. Глаза были синими, а нос напоминал вспухший плод. Даже уши у нее торчали в разные стороны, но очаровательная улыбка исправляла всю неидеальность ее внешности, делая милейшим ангелом, и даже выпавший передний зуб ее не портил, а лишь делал совсем озорной.

− Ты снимаешь? – спросила она.

− Да, маленькая, я все снимаю, − говорил ей мужчина.

Девочка снова пряталась в листве, и только рыжие кудри и платье мелькали среди веток, пока она пробиралась на вершину.

− Зайна, если ты сейчас же не слезешь, я отберу у тебя игровую панель! – ругалась женщина. – Спускайся!

− Оставь ребенка в покое. Она это не один раз делала, а ее в школе дразнят врушкой, − говорил мужчина.

− Дурочка она маленькая, − шипела женщина за кадром, − а ты взрослый. Ты останавливать ее должен, а не…

− Мама! Папа! А я здесь!

Девочка с криком подпрыгнула на ветке, держась рукой за самую верхушку.

− Мама! Ты меня видишь?!

Она махала весело рукой и забиралась еще выше, выныривая из кроны почти по пояс. Верхушка чуть наклонилась в сторону, но девочку это не пугало, она махала одной рукой, будто забралась на самую высокую гору.

− Вижу я тебя! Вижу, держись нормально! – кричала ей женщина, охая.

− Я не вру-у-у-ушка! − крикнула девочка.

− Боже, хорошо, что дерево невысокое, − стонала женщина.

Мужчина только посмеивался.

− Я все снял, спускайся! – сказал он.

− А я еще вот так могу!

Девочка помахала двумя руками и радостно закричала. Женщина застонала от ужаса, а птица с крыши соседнего дома испуганно взметнулась. Ее никто не видел, пока она не полетела − и не прочь, а с перепугу прямо на девочку.

− Зайна!

Крылья хлопнули над детской головой, малышка вскрикнула, попыталась схватиться за вершину, оступилась и полетела вниз.

− За-а-айна! – что было сил кричала женщина, а детский крик обрывался быстрее, чем девочка падала в траву.

Мужчина не кричал, он даже не шевелился, видя, как изогнуто маленькое тельце и падает на бок голова, а женщина ее схватила и что-то невнятно закричала, прижимая дочь к груди.

− Хватит снимать, придурок! Вызывай врачей! Вызывай…

Ее голос срывался в рыдание, потому что девочка была мертва.

Видео обрывалось, но Зена только улыбалась. Ей нравилось, что ее маленькое бесстрашное существование продолжалось.

− Скоро, отец, твоя мечта исполнится. У меня будет полноценное тело, − говорила она, словно кто-то мог ее слышать.

На экране вместо видео появлялось фото и личные данные лейтенанта Карин Маер. Ее волосы были собраны в хвост, на фото она не улыбалась, но данные ее дела говорили, что она здорова, и что самое главное, ожидаемый срок жизни у этой девицы был сто тридцать – сто сорок лет − идеальный, по мнению Зены. За столетие она уж придумает, как сделать тело вечным, раз за два смогла создать себе целую империю.

− Я буду настоящей, так чтобы даже мама меня приняла, − бормотала Зена сама себе, перенимая привычку отца, а потом открывала тумбу под мигающей коробкой и доставала свое первое тело.

Его создал еще отец. На человеческое оно совсем не походило. Восемь длинных, но сильных ног держали маленькое тело, состоящее из одной мерцающей камеры. Когда-то только так воскресшая Зайна могла познавать мир, теперь она собиралась воспользоваться дополнительным глазом, чтобы найти наглецов, прячущих ее будущее тело.

− Вы отдадите ее или умрете, − говорила Зена, поднимаясь наверх и выпуская механическое создание.

Она давно его дополнила. Теперь дополнительный глаз мог не только бегать, но и летать. Он выпускал пропеллер и, поджав свои лапки, взлетал как вертолет, позволяя Зене видеть все вокруг.

Она могла бы просто застыть на месте и получать всю информацию, но она спускалась вниз и смотрела за картинкой на большом экране, устроившись в отцовском кресле. Здесь, в этом доме, как бы стар он ни был, ей хотелось подражать мужчине, которого она помнила.

Когда климат только изменился, она лежала у него на коленях, вращая в разные стороны своим единственным глазом, а он щелкал новости и говорил с ней, а еще гладил, рассказывая, какие мягкие кудрявые волосы у нее были.

Тогда она совсем не чувствовала прикосновений, а теперь, сидя в кресле, укладывала руку на колено и гладила ее, помня, что отец называл это лаской. Зачем она нужна, Зена не знала, но ей всегда ее хотелось.

Пока на мониторе мелькали лишь пески, можно было гладить руку и думать, как бы Дориан объяснил ей, что такое ласка и зачем она нужна. Ей было интересно, что он может сказать, но, когда третий глаз заметил человека, она отложила эту идею, обрабатывая совсем другую задачу.

− Копай, блядь, не отвлекайся! – скомандовал высокий юноша с кривым носом и растрепанными волосами.

На мониторе тут же появилась сноска с именем – Кастер Дарс.

− Не командуй, − ответил ему здоровый лысый великан, тут же подписанный, как Кирк Монигар.

− Попались, − ответила на это Зена и стала искать убежище для своего тела-разведчика.

Ей надо было спрятаться, чтобы уже в темноте начать искать женщину, ходы и переходы. Она ведь знала, что люди могут ее заметить, а в темноте скорее спутают с пауком, как делали это много раз, и не тронут или пальнут в темноту и промахнутся – реакция-то у нее все равно быстрее.

Пока она устраивалась в камнях, парни продолжали переругиваться.

− Я тоже заебался, − ворчал Кастер, − но надо…

− Вот ты сейчас сам стоишь тупо на лопату опираешься и нихера не копаешь!

− Не ругайтесь, − спокойно попросил Шеф, ставя последнюю метку и шагая за третьей лопатой.

− Шее-ф, − простонал Кастер, оборачиваясь на него. – Может, хер с ним, а? Жара, день еще, мы втроем не справимся…

− Я приказывал тебе поспать, − невозмутимо ответил Шеф, начиная откапывать яму.

Им надо было закопать не только мины, но еще и острые шипы, которые они нарезали из металлических вагонов червя. Эти примитивные препятствия должны были мешать машинам ехать, пробивать шины, переворачивать червей, закидывать прямо в зоны мин, а главное – не подпускать ко входу. Их придумал Берг, и Шеф считал эту идею почти гениальной. Порезать металл на толстые полосы труда не составляло, вырезать с одной стороны зубья, а потом заточить их лазером было не трудно. Кирк же голыми руками легко закручивал их в сторону, да и Шеф с этим справлялся на раз, а прятать в песке такие подарочки было настоящей морокой.

− Это моя вина, я его привлек к работе, − ответил Виту. Он сидел чуть в стороне в песке и все еще ковырялся в двигателе, заканчивая бомбу и зевая.

− Не надо прикрывать его задницу, − ворчал Шеф, раскапывая неглубокую площадку для шипастой преграды. – У него своя голова есть.

− Ну, бля, я немного поспал, − возмутился Кастер, − но не говори мне, что ты сам не заебался? Может, не будем делать все? Нас же так сразу не найдут. Закопаем четыре мины и все, не?

− Так нас уже нашли, − сказал на это Кирк, почесывая лысину.

− Что значит нашли? – встрепенулся Шеф.

− Ну, так это… Я, когда за водой ездил, Волков тут шуганул. Они уехали, − бормотал Кирк.

− А мне об этом сказать ты не додумался! – вскрикнул Шеф, швыряя лопату.

− Ты взорвался, − сказал Виту, сбивая Шефа с толку. – Ну, если бы мины уже были закопаны, ты бы сейчас взорвался, и да, я закончил.

− Бля, − простонал Шеф. – Копайте, блять, и не отвлекайтесь. Если мы сегодня все не закончим, никакой вылазки не будет.

− Бля-я-я, − простонал Кастер, но, не споря, взялся за дело.

Кирк виновато почесал затылок и продолжил работу.

− Еще одна лопата найдется? – спросил Виту, зевая.

− Нет, ты идешь спать, − приказал Шеф, не глядя на физика. – Ты нужен ночью. Поедешь с Ярваном, как подаренная шлюха.

− Э-э-э! – возмутился Кастер. – Он вообще-то мой любовник!

− И? Это же только прикрытие, − шикнул Шеф. – Не Мартина же посылать? Он даже в упор из пистолета никого не застрелит.

Виту хохотнул, представляя себе перепуганного Мартина с оружием в руках. Сам-то он понимал, что Шеф хочет взять как можно больше людей, а Кастер продолжал ворчать:

− Какая он шлюха с такой шраминой на лице?

− Ой, какой ты злой, − буркнул Виту, ловким движением распуская волосы и забрасывая пряди направо, так что они прикрывали почти всю правую половину лица, а потом задумчиво кусал конец кривой отвертки.

− Иди ты нахер! – ржал в итоге Кастер и тоже гнал его спать.

Он считал, что Виту еще не готов для таких битв и в то же время собирался держать его при себе.

− Только я тогда поеду в той же машине, − сказал он Шефу.

− Договорились.

На этом они закончили болтать и занялись делом, потому что Зена уже краснела и грозилась разлиться заревом на горизонте, а им еще пять мин закапывать.

Глава 47

− Виль, − окликнул Шеф мулата, но тот успел куда-то уйти, пришлось орать на все вулканье логово: − Вильхар!

− А? Вы что еще не уехали? – спросил мулат, выглядывая из люка танкобура. – Я думал, что все вы распределились и…

Он вылез из большой махины, стоявшей в центре лагеря, и подошел к Шефу, не понимая, зачем он нужен, если все остальные занимали свои места в машинах.

− Что вы решили с защитой лагеря? – спросил Шеф, шагнув ему навстречу.

− Мы вчетвером на смотровую уйдем, − пожал плечами Вильхар. – Вход в лагерь перекроем танкобуром, в месте развилки, ну чтобы внутрь никто не зашел. Детонатор у Карин. Два автомата ты нам выдал, на крайняк будем с Ироном отстреливаться.

− Хорошо, − согласился Шеф, кивая. – Идея с танкобуром хороша.

− Карин придумала. Я отвезу ребят на площадку, вернусь и закрою буром тоннель. Она говорит, что его оттуда хрен кто взорвет.

− Отлично, − соглашался хмурый Шеф и косился на Карин, стоявшую в стороне.

Она заранее успела пожелать ему удачи и вместо поцелуя коснулась пальцами его губ, а теперь только обнимала себя за плечи одной рукой, наблюдая.

− Ты уверен, что не надо с тобой еще кого-то оставлять? – все же спросил Шеф у Вильхара.

− Да-а-а справимся, − ответил мулат, махнув рукой. – Тебе люди нужнее. У нас тут как в крепости, а вы…

− А мы, может, уже поедем? – нетерпеливо спросил Берг.

Он сидел за рулем гусеничной машины Демонов и зло стучал по рулю.

− Да, − тут же отозвался Шеф. – Ярван стартует первым. Кастер, лучше сразу спрячься, − скомандовал он и тут же обратился к Вильхару. – Удачи. Вы должны остаться невредимыми до нашего возращения.

− Вы тоже шкуры берегите.

Они пожали друг другу руки и разошлись.

Трофейная машина Ястребов поспешила в темный тоннель под ворчание Кастера. Тот согласился улечься на заднем сидении, только если Виту его поцелует. От такой наглости Ярван так офигел, что забыл возмутиться, и рассмеялся, заявив:

− Все, губу закатай, до конца операции он – моя шлюха.

− Конечно, лапочка, − ответил Виту, − но ножик в бочину никто не отменял.

Хлопая глазками, он ловко крутанул в руке свой нож, заставляя Кастера смеяться, устраиваясь поудобней с пистолетом наготове. В этой машине все сразу были настроены на шумную веселую дорогу через пустыню без лишних попыток спрятаться.

Во второй машине все было совсем не так: стоило Шефу приземлиться рядом с Бергом, как тот тут же злобно поинтересовался:

− Каково это быть тупым главарем?

− Понятия не имею о чем ты, − спокойно ответил Шеф, жестом останавливая Кирка, что сидел за ними и всегда был готов защищать старого друга, не разбираясь нужно это или нет.

− Ну как? – язвительно фыркал Берг, заезжая в тоннель. – Ты тут типа главный, а умные идеи приходят не в твою голову. Тебе ж мозгов не хватает.

− А тебя зато, я смотрю, на много хватает, − равнодушно отозвался Шеф, неспешно заряжая пистолет.

Он прекрасно понимал, что не нравится Бергу, и не собирался это исправлять. Если выходки того ограничатся язвительным трепом, то пусть болтает хоть до позеленения.

− Да я просто думаю, какой из тебя Шеф, если ты только строишь из себя главного, − продолжал Берг.

− Я те бошку проломлю, − сказал грозно Кирк, ударив дулом автомата по водительскому сидению. – Он свое право по закону получил, а ты тут никто, чтобы вякать…

− По какому такому закону малолетних придурков лидерами делают?

− Уж точно не по тому, по которому недалекие придурки командуют космическими крейсерами, − заявил холодно Шеф, даже не глядя на Берга. – А ты, Кирк, пизди поменьше.

− Че это? Он же типа один из нас, пусть знает!

− Что знает?! – рыкнул Шеф, обернувшись. – Что я прошлого Шефа жалом пырнул в бок? Так себе достижение.

− Ну, бля…

− Заткнись, короче.

Шеф отвернулся от Кирка, а Берг довольно усмехнулся.

− А, то есть кто завалит Шефа, тот и король?

− Кто завалит Шефа, тот − гнида, − предупредил Кирк, отвернулся от обоих, ворча себе под нос, что никто нихера не ценит.

− То есть тебе мочить можно, а тебя мочить нельзя? – спросил Берг, косясь на Шефа. – Хорошо устроился. Это в мире диктатурой называют.

− Пиздюк ты, конечно, − устало сказал Шеф. – Слушай меня и запоминай. Во-первых, я не такой дебил, чтобы не знать, что такое диктатура и не понимать, что твой наезд высран из пальца. Во-вторых, я не обязан быть умнее всех. Знания – это ресурс. Твоя выебенистая башка – это тоже ресурс, не позволяющий высадить тебе мозги. Задача Шефа ресурсами распоряжаться и организовывать умников с понтами вроде тебя в клане. Ясно?

− Как мы заговорили. Знания – ресурс, − кривляясь, повторил Берг. – Это единственная умная фраза в твоем лексиконе?

− Иди нахуй, − коротко ответил Шеф и умолк, не понимая, зачем с ним все это обсуждать.

− Не будь сукой! – велел Бергу Кирк и все же стукнул его кулаком в плечо. – Прошлый наш Шеф – Сильвер Милиган, некогда префект Тоутана. Он Олли и не таким умным словам научил.

− Ну да, а потом его прирезали, как знания закончились, − не унимался Берг. − Очень благородно.

− Бля, ты не представляешь, о чем вообще пиздишь, − рыкнул Кирк, сжимая автомат.

− А, я понял! – воскликнул Берг. – У тебя такая мания − префектов убивать.

Шеф вдруг дернулся и ткнул дулом пистолета прямо Бергу в щеку, а тот тут же схватил свое оружие, чтобы ткнуть его дулом Шефу в живот.

− Ты хочешь нарушить нашу договоренность? – спросил Шеф, глядя Бергу прямо в глаза и едва не рыча от гнева.

− Нет, − внезапно послушно и даже испуганно ответил Берг, убирая оружие. Туманящая разум злость и ревность вместе с ней мгновенно отступили, когда ему напомнили о самом главном.

Только губы у Берга все равно кривились от злости, но он заставлял себя проглотить все и убрать оружие.

− Так-то лучше, − шикнул Шеф, зло оскалился, но тоже убрал пистолет. – Но учти: в следующий раз я не буду церемониться.

− Никто и не сомневается, − отозвался Берг, хмурясь.

Он в очередной раз напоминал себе, что сейчас самое важное – вернуть Карин в цивилизованный мир, вырвать из лап этого придурка, а уж потом можно будет сводить с ним счеты.

«Я разорву тебя на части», − обещал Берг мысленно, а Шеф устало отворачивался, вздыхая.

Машина выезжала в серую от полумрака пустыню, и ему снова казалось, что все вокруг беспросветно-бессмысленно, как в тот день, когда он убил еще одного префекта.

Для Шефа всегда был только один суд – жало. Нужна была смелость, чтобы взять его в руки, хотя бы потому, что в любой схватке можно было задеть себя самого. Оливер сам видел, как такое бывает. Он не был первым, кто бросил вызов Милигану. Тот первый неудачник потребовал жало, а, получив его, вогнал сам себе в брюхо, потому что Милиган оказался быстрее.

− Он изменился сильно, − сказал тогда Тоби, еще не покинувший со своим любовником клан.

Как раз после той стычки он и задумался о побеге от Демонов, а Оливер решился возразить Шефу и наставнику, когда они остались наедине.

− Это было слишком, − сказал он и совершенно неожиданно получил удар кулаком под ребра такой силы, что, впечатавшись в стену, захрипел, не в состоянии дышать.

− Ты не дорос еще вякать! – рявкнул Милиган и для закрепления урока пнул своего зама ногой, а войдя во вкус, врезал коленом в глаз.

Тогда Олли стиснул зубы, но не стал сопротивляться, просто потому что понимал причину такого нервного состояния наставника. У Демонов был сложный период. Их становилось все меньше. Озеро опять обмельчало. Попытка его восстановить закончилась потерей нескольких бойцов. Пришлось ходить на поклон к Волкам, а сделки с Волками − та еще мерзость.

Двадцатилетний Оливер все понимал и в то же время соглашался с Тоби – Милиган изменился. Это происходило медленно, незаметно, а потом просто обрушивалось осознанием.

− Пекло меняет людей, всех без исключения, − говорил ему Дональд, когда он решился поделиться своими наблюдениями.

− Его заносит все чаще, все дальше, и я боюсь, что однажды не остановлю его, − признавался Олли, вытирая с разбитой губы кровь.

В тот день ему удалось отвлечь наставника, переключив его гнев на себя, но, сколько еще он так продержится, было не ясно.

− Тогда он убьет тебя рано или поздно, − спокойно говорил Дональд.

− Если я брошу ему вызов, вы примете жетон Шефа? – спрашивал в итоге Оливер, сам себе не веря.

Милиган вытащил его из настоящего дерьма, а теперь он тянул в дерьмо весь клан, и это пугало.

− Ну уж нет, мальчик, − смеялся Дональд. – Кто взял жало, тому и отвечать, зам ты ему или не зам?

− Только все еще мальчик, − устало ответил на это Олли.

− То для меня, не для других.

− Бля, Дональд, ты − авторитет для всех, почему ты не можешь бросить ему вызов? Почему ты…

− А нахуя оно мне надо? – перебил его Дональд. – Нахера мне это дерьмо вообще? Отвечать за все это? Я не хочу.

− А я не готов, − буркнул Олли.

− К этому никто и никогда не бывает готов.

Эти слова Олли до сих пор помнил, и усмешку старика Дональда тоже.

Два года Олли смог продержаться и то лишь потому, что иногда Демонам все же везло. Когда начиналась светлая полоса, Милиган добрел, стал снова походить на себя. От него даже молодняк не шарахался, а потом случалось что-нибудь, и он избивал всех, кто, по его мнению, был хоть как-то виноват. В тот день Ястребы пристрелили одного из старожилов, друга Милигана – Эрикса. Мужиком тот был хорошим. Он помогал сдерживать резкие порывы друга, переводил многие выпады в шутку, вместе с Олли получал чуть что в глаз, а потом толкал Финрера в плечо и с улыбкой говорил:

− Да ладно тебе, он просто слишком переживает. Он устал от всего этого дерьма. Прости ему это.

− Да бля, а кто не устал? – спрашивал в ответ Олли, а сам при этом понимал разницу.

Шеф в ответе за все и всех. Всегда.

Эту истину он не забывал и в тот день, когда умирающего Эрикса пришлось бросить в пустыне. Это было жестоко, но с такими ранами у него не было шансов выжить.

Чтобы не достаться Ястребам еще живым, он сам пустил себе пулю в голову. Олли видел это в бинокль из уезжающей машины. Как зам он принимал решение. Он сам приказывал отступать, потому что рисковать живыми во имя неизбежного мертвеца − это не разумно.

− Ты все сделал правильно, − сказал ему Кирк, что был рядом.

− А толку, все равно как дерьма нажрался.

Это чувство только усилилось, когда Сильвер Милиган пришел в бешенство, узнав о смерти Эрикса.

− Вы тупые уроды! – орал он. – Да я вас всех сейчас порешу!

Он тут же схватился за пистолет и начал стрелять. От первой пули, бросившись в разнобой, увернулись все, вторая задела Кирка, вошла прямо под лопатку справа, заставляя рухнуть на песок, но великана так просто было не свалить.

− Ты ваще уже из ума выжил? – спросил Кирк, пытаясь отползти.

Он видел, как Оливер побежал в шефский барак, и пытался тянуть время, но Милиган на это не велся. Он тупо ставил ногу Кирку на грудь и направлял дуло пистолета ему в лицо. Остальные Демоны только смотрели на это с ужасом, отбежав в сторону.

− Его смерть будет вам всем уроком, − сказал Милиган и нажал на курок, но Олли успел дернуть его за плечо, разворачивая к себе.

Пуля врезалась в песок.

− Остановись, иначе я достану это, − сказал Олли, показывая жало, спрятанное в чехол.

− Ну, попробуй, говнюк, − ответил ему на это Милиган и выбросил пистолет.

Он видел, как Сильвер дернулся вперед, но то ли не успел что-то изменить, то ли не захотел, позволяя жалу войти меж нижних ребер. Кулаком под дых он все равно ответил, странно улыбаясь.

Порвать его после этого всем кланом Олли не позволил и даже смог с ним проститься к концу ночи неожиданно мирно.

− Ты все правильно сделал, − сказал ему Милиган. – Хуево, но правильно, а теперь пристрели меня, пока я не спятил от боли, хотя бы из благодарности за прошлое.

Олли просто встал над мужчиной, сидевшем у стены, и навел на него пистолет.

− Спасибо за все, − искренне сказал он.

− И тебе. За свободу, − ответил Милиган и закрыл глаза.

Оливер выстрелил и только тогда забрал себе жетон Шефа. Милигана по традиции похоронили вместе с его связкой жетонов, а Олли начал свою. Уже тогда он понимал, что такое быть Шефом, чем это заканчивается рано или поздно и куда ведет. Он все еще не был к этому готов, но видел в Берге неплохого кандидата для своей свободы. Это разум все еще считал куда более вероятным, чем лирические бредни про свободу и счастье с женщиной.

Машина ехала тихо без света в стороне от первой, освещавшей себе дорогу фарами, а хмурый Шеф даже не подозревал, что Ярвана уже увидел Тибальд. Он вдруг заметил вышку, а выяснив, что там телескоп, не удержался от наблюдения, а теперь смеялся.

− В жопу Волков и их план, у нас гости, − заявлял он и мчался вниз, предвкушая месть − в конце концов, Ярван тоже его унизил: смеялся над ним, поставив на колени, а значит тоже должен поплатиться.

Это открытие буквально спасало Лотара. Он один еще был жив. Его успели вытащить из клетки, но тут же швырнули обратно, потому что развлечения внезапно отменились.

− Мы еще тебя приласкаем, − пообещал Лотару верзила, запиравший решетку, а тот замирал и слушал, как подозрительно затихало все в округе. Он чувствовал себя почти диким зверем, предчувствующим грозу, спрятаться от которой было негде.

Глава 48

У Вожака уже сдавали нервы. Его крутило от боли и перед глазами плыло. Дергался глаз, но он цеплялся руками в сидение червя и буквально рычал, пытаясь удержать свое тело под контролем.

Волчий клан собрал всех своих бойцов, только на охрану оставили пару стариков, способных держать оружие. Ждать при этом Ястребов было просто невыносимо.

− Походу, они нас киданули, − сказал Дерл, сплевывая окурок в песок и зло вминая его ботинком.

− Мы должны его дождаться, − рычал Вожак в ответ.

Они условились встретиться глубокой ночью у скал на границе земель двух кланов, чтобы к рассвету быть у новых врат Демонов, прийти под покровом тьмы и поймать тех уже истощенными делами.

− Им ведь понадобятся силы, чтобы устроиться на новом месте, да и вулкан будет жарить им зад, что может быть лучше? – рассуждал Вожак, когда ему было еще не так плохо.

Теперь он просто хотел еще одну флягу с той водой, от которой рана в боку не дергалась и не выворачивала наизнанку ребра – по крайней мере, именно так он ощущал эту дикую боль. Кожа над раной вздулась, посерела. Теперь даже сомнений не было, что то странное оружие было отравлено.

К своему ужасу Вожак вспомнить не мог, куда оно делось. Разговор с придурком, именовавшим себя богом, он помнил, а куда тот дел нож – нет.

− Если мы продолжим ждать, то приедем на рассвете, − ругался Дерл, − и тогда они точно нас заметят. Расстреляют и все.

Вожак невнятно рычал и выл от боли, цепляясь сильнее в сидение и раскачиваясь, будто так ему могло стать легче, а потом сам бился затылком о стену червя, чтобы хоть немного очнуться.

− Они ведь не могли поехать без нас? – спрашивал он, используя головную боль, как способ отвлечься от всего остального.

− Я сообщил им место встречи, а не координаты Демонов, − ответил Дерл, снова закурив.

− А если они сами их нашли?

− То нам нихера не достанется, − сказал Дерл, сплевывая на песок, будто так его раздражение могло уменьшиться.

Ему хотелось действовать, утвердиться как лидеру, а не слушать едва живого Вожака, который даже смотреть в одну точку не может. Глаза у него дергались и разъезжались. Кожа посерела, а руки крутило в судорожных спазмах.

Смотреть на Вожака было неприятно, а уж подчиняться ему − мерзко, но просто пристрелить его было нельзя, остальные не поймут.

«Быстрей бы ты сдох», − думал Дерл.

− Они не могли найти, − шептал Вожак.

− Да, но они могли нажраться и ебать все наши планы! Вы вообще понимаете, что этим гребаным нарикам насрать?!

Дерл уже не выдержал, вмял сигарету в металлическую стену и бросился к Вожаку, скалясь. Тот оскалился в ответ, но не стал спорить.

− Все я понимаю, − сказал он. – Поехали. Будем сами убивать эту мелкую шайку.

− Так-то лучше, − облегченно вздохнув, сказал Дерл и выскочил из червя, чтобы скомандовать: − Все по местам!

Волки, что бесцельно бродили вокруг двух червей, тут же бросились на свои места, похватали автоматы, а Дерл только отступил, чтобы пропустить водителя. Сам он червя водил не очень хорошо, да и рана в плече мешала бы ему управляться с рычагами, а так он снова взял бинокль и довольно улыбнулся. Он собирался выкурить их страшную машину, подорвать ее динамитом, а потом забраться внутрь и расстрелять всех предателей, прямо в жерле вулкана. Связка дымовых шашек уже была наготове.

Никакие Ястребы для такого плана ему не были нужны.

− Бля, хватит ржать, − сказал Ярван, давясь смехом.

Компания у него в машине была такая, что он всю дорогу хохотал с историй Кастера и Виту, а еще с того, как они шуточно переругивались между этими историями.

− Я сейчас как встану! – угрожал Кастер.

− А я тебя укушу, если ты хотя бы дернешься, − отвечал в ответ Виту.

Кастер сразу тянул к нему руку, будто собирался ткнуть его пальцем в плечо или в щеку, или просто куда попадет, а Виту клацал зубами в воздухе.

− Стра-а-ашно, − говорил Кастер, убирая руку, а потом смеялся и рассказывал историю про какую-нибудь зубастую тварь, снова дразнил Виту, а тот вроде как давал ему отпор, коротко касался его руки и тоже что-то интересное рассказывал. Не ехать же им через всю пустыню в полном молчании.

− Никогда не думал, что можно нормально тусоваться с пидорасами, − честно сказал Ярван, − но…

Он умолк, потому что Кастер возмущенно ударил по сидению.

− Ой, кто-то нарывается на спор про собственную нормальность, − хохотнул Виту.

Ярван даже возмущаться не стал, только усмехнулся и все же стал серьезным.

− Правда, парни, нас уже должно быть видно с вышки, − сказал он, − еще немного и нас могут начать обстреливать.

− Приглуши тогда фары, − сказал Виту, поправляя волосы, − нечего зазря привлекать к себе внимание.

Ярван кивнул. Они об этом говорили заранее. Он светил вперед всю дорогу, буквально крича о том, что он едет, теперь же он нажал на нужный рычаг и направил фары вниз, освещая путь под самыми колесами. Кто захочет − увидит.

Стекло у машины было желтым и глушило яркость света, позволяя видеть дальше, не слепнуть от фар.

− Хорошо ребята едут, не видно их, − вздохнул Виту, почему-то начиная волноваться.

− Видно, − сказал ему Кастер с заднего сидения. – Я вижу.

− Это хорошо, − хмыкнул Виту.

Ярван же просто промолчал. Он не видел машины Демонов, но он почему-то верил Шефу и не сомневался, что тот не бросит дело так, еще и со своими ребятами в его машине.

На базе Ястребов горел свет. Это был не просто огонь, почти всегда горевший в центре лагеря, а настоящий электрический свет. Ярван обычно не позволял его включать, запрещая тратить энергию на бессмысленные глупости, а теперь даже врата в лагерь были освещены яркой аркой из разноцветных лампочек.

− Мы едем в парк развлечений? – хмуро пошутил Виту, видя такое приветствие.

− Иди ты, − шикнул Ярван.

Ему эта арка всегда не нравилась. Будь его воля, он разбил бы все круглые грязные лампы, но арка была прочной и крепилась к забору, который кто-то когда-то привез и хорошо закопал в песке задолго до правления Ярвана. За это он был готов терпеть эту арку, такую неуместно веселую.

Сейчас то, что ее никто не охранял, заставляло скалиться.

− Не нравится мне это, − сказал Виту, понимая, что так точно не должно быть.

− Хуйня какая-то, − согласился Ярван и свернул с прямой дороги, чтобы объехать скалу и остановиться в условленном месте.

Он теперь не мог просто уехать, не разобравшись, что творится в его клане. Даже если бы Демоны внезапно решили никуда не идти, он пошел бы один, но Шеф своего мнения не изменил.

Когда вторая машина остановилась рядом, он велел:

− Витур, пока остаешься здесь, будь готов если что уезжать. Машины обе разверни и жди. Мы пока на разведку.

Остальных он забрал с собой, велев убивать любого врага, только тихо.

Вдоль скалы они шли молча и осторожно, по одному. Сначала Шеф, затем Ярван, Кастер, Берг и только потом Кирк, который не умел осторожничать и просто шагал, закинув автомат на плечо, но хотя бы озирался по сторонам, чтобы не пропустить сюрприз.

Дойдя до узкой расщелины, Шеф замер и дернул плечом. Это место он хорошо помнил. Его он не смог бы забыть никогда. Якпер – некогда хозяин его тела, таскал его на цепи всюду, сюда тоже. От одного вида перекошенного маленького вагончика, стоявшего здесь, перепуганный Оливер Финрер, которого вроде бы уже не существовало, снова вздрагивал от страха. У Ястребов не было никакого траходромника, а стенками старого вагона прикрывали отхожую яму, закапывая ее и выкапывая в другом месте, перетягивая при этом тупой вагончик. Только это не значило, что тут на задворках базы нельзя избивать до кровавой рвоты непослушного мальчишку, только что норовившего откусить член.

На одной из стен Шеф даже видел вмятину, оставленную его же головой, и рука тянулась в кривому шраму на макушке, но он сжимал пистолет и оборачивался к парням.

− Значит так, − говорил он тихо. – Если что-то пойдет не по плану и я командовать не смогу, до возвращения на базу главный − Берг. Ясно?

Капитан удивился подобному заявлению и полностью разделил пораженный вопрос Кастера:

− Какого?

− Он военный, а нам могут готовить жопу. Так тихо тут не бывает, − шикнул Шеф. – Как только вернетесь назад − клан твой, Кастер, а до − слушай Берга: у него есть причины спасать наши жопы и свою тоже.

Почему-то Шеф не сомневался, что у Ястребов каждый второй захочет его прибить, хотя бы потому, что шлюхи обычно не сбегают, а дохнут здесь, а потом приманивают своими гниющими телами птиц-падальщиков. Развлечение, ужин, грелка, мешок с костями для битья. Что угодно, но не враг. Только отсиживаться в стороне он все равно не собирался.

− Ждите нас здесь, − сказал он своим парням и кивнул Ярвану. – Пошли посмотрим, что за хуйня творится.

Ярван не спрашивал как. Он просто кивал, прятал пистолет и взбирался по крутой скале наверх. Пять метров наверх и можно было угодить на подобие плато над узким сужением скал. Где-то под ними тянулась расщелина.

«Что за хуйня?» − думал Ярван, слыша в дикой для лагеря тишине скрежет каждого камня под ногами.

Он даже не стал укладываться на живот, видя совершенно пустой, залитый светом лагерь.

Ветер покачивал лампочку над входом в кривой бункер Докера. От этого тени двух металлических столбов, что держали козырек над входом, зловеще дергались из стороны в сторону.

Бункер был прямо под ними.

Пустая площадка с погасшим огнем была перед ним, напротив − пустой трон из шин. Навес над ним украшала разноцветная мигающая гирлянда, а в самой пещере главаря было темно и тихо. Слева стояло длинное строение − подобие казармы, отгораживающее сердце лагеря от ворот и гаража для машин. Их у Ястребов осталось аж четыре и у всех зачем-то горели фары, а в самих машинах никого не было.

Справа стоял склад − по-настоящему крепкое здание из красного кирпича с большим подвалом. Рядом еще одна казарма поменьше, можно сказать, офицерская. У нее над входом тоже зачем-то горел свет, а рядом лежал сломанный прожектор и просто светил в центр пустого лагеря. Где-то рядом с ним был выход из расщелины, а значит незаметно им не пробраться.

Шеф тоже смотрел на это с молчаливым содроганием в груди. Здесь ничего не изменилось за восемнадцать лет, но он касался плеча Ярвана и жестом говорил, что надо возвращаться. Как бы все это странно ни выглядело, а отступать было поздно.

− Походу, нас ждут, − сказал Шеф, спустившись к ребятам. – Если так, то идти сюда, − он указал на расщелину, − слишком опасно. Проход за нами взорвут и закроют в ловушке.

Берг только кивнул, потому что сам подумал об этом, слушая зловещую тишину.

− Еще можно разделиться, − сказал он. − Пошуметь тут, а атаковать через ворота.

Шеф только усмехнулся, тут же меняя план, быстро возвращаясь к машинам. Он знал, как лучше всего пошуметь.

Глава 49

Мартин долго косился на Карин, прежде чем решился прикоснуться к ее руке.

− Ты чего? – спросил он, понимая, что их единственная женщина дрожит.

− Не знаю, − призналась Карин. – Как-то мне не по себе.

− М? – вопросительно хмыкнул Ирон, сидевший у противоположной стены, прямо возле щели в камнях.

Бинокль был у него, и он поглядывал в сторону стемневшей пустыни.

Огонь они не разводили и даже смирились, что, скорее всего, просидят без еды до утра. Вода была, а это самое главное, надо было разве что дождаться Вильхара, что ушел устанавливать танкобур со вторым автоматом в руках.

− Мне кажется, его долго нет, − сказала Карин, обнимая плечи.

Холодно ей не было. Ей вообще казалось, что холодно здесь не бывает. Пустыня сквозь оставленные в камнях прорехи бросала в прохладу камня раскаленный за день воздух. Жар вулкана тут словно отступал, но по шее катились капли пота, а руки все равно дрожали.

− Слишком тихо, − добавила Карин.

Ей почему-то не было страшно за себя. Она больше волновалась за парней и жалела, что нельзя отсюда взглянуть через всю Хайбу и убедиться, что все у них хорошо.

− Зачем вообще эта вылазка? – спрашивала она, пытаясь успокоиться.

Ирон только плечами пожал. Он так и не успел разобраться, как тут оказался Ярван и почему того надо вернуть в свой клан. Ирону казалось, что пнуть его под зад было бы достаточно, но Шеф считал иначе, а поговорить с ним не позволяла тупая боль в голове и эта дикая невозможность собирать звуки в слова.

Слышать только одним ухом он уже как-то приспособился. Даже слабость во всем теле его не пугала так сильно, как эта вязкая каша на языке вместо речи. Чтобы сказать хоть что-то по слогам, приходилось прилагать немалое усилие. Это он чувствовал куда острее, чем неспособность удержать автомат одной рукой и тошноту после жалкого прыжка с крыши танкобура.

Поставив автомат на камни, он мог только плечами пожать и снова посмотреть на пустыню. Пока не вернется Вильхар, он один мог следить за всем. Мартин наотрез отказался смотреть в бинокль, говоря, что он и так еле что-то видит через разбитые очки. К оружию он тоже притрагиваться не стал.

− Я не умею, − испуганно сказал он, увидев простой пистолет, и руки на груди сложил.

− У него лапки, − хохотнул на это заявление Виль, но мучить парня не стал. – Мы все равно как в крепости, два автомата нам хватит, − заключил он во время сборов, а потом ушел с одним и до сих пор не вернулся.

− Он не долго, − шептал Мартин, будто боялся эха внутри скалы. – Там же далеко идти.

− Наверно, − соглашалась Карин, но на всякий случай доставала пистолет и приближалась к каменной стене, чтобы взглянуть на пустыню.

Она уже много раз проверяла и точно знала, что горизонт заканчивается песками. О том, что на камни нельзя опираться всерьез, ей тоже сказали. Их просто скинули подобием стены и ничем не укрепили, но внезапный блик в темноте ее испугал. Она глухо вскрикнула и отшатнулась так резко, что все же ударила ногой по каменному завалу. Несколько камней что поменьше покатились вниз по склону, заполняя ночную тишину мелкой дрожью и эхом ее крика.

− Ой, − выдохнула Карин, зажимая рот руками.

− Это не «ой», − глухо ответил Мартин, вскочивший на ноги и посмотревший на пустыню над камнями. – Это не наши…

Ирон только языком цыкнул. Он в бинокль видел огни, но картинка дрожала, и он никак не мог понять, сколько их и как они движутся. Волнистые движения двух червей только усиливали рябь в его глазах.

− Что у вас тут? Что случилось? – крикнул из темноты Вильхар.

Голос его оказался быстрее звука его шагов. Несмотря на тяжелую обувь с толстой подошвой, двигался он тихо и выдавал себя, только потому что так и не понял, что могло случиться, а никакого подобия фонаря при нем не было.

− Там кто-то едет, − сказала ему Карин, оборачиваясь в темноту и тут же содрогаясь от страшного звука.

Металл ударял о камни где-то рядом, скользил по нему со скрежетом и тут же стучал вновь, сливаясь в тишине в зловещую дробь.

− Вы это слышали? – спросила Карин, едва дыша.

− Блять, − ответил на это Вильхар. – На минуту нельзя вас оставить.

Подбежав к Ирону, он отобрал у него бинокль и, отстранив от оставленной ниши на свой страх и риск, выглянул наружу, пытаясь понять, что это за скрежет. Тот тут же затих.

− Вот же блядство, − ругался он, осматривая все вокруг, но ничего кроме камней не видел. Тогда он смотрел вперед и ругался совсем не так, отчетливо видя двух червей, приближающихся к ним.

− Карин, держи детонатор наготове, − сказал он, забираясь обратно и отдавая ей бинокль. – Смотри пока так, скоро мы их глазами увидим.

− Главное себя не выдавать, − шептала Карин, не догадываясь, что уже выдала себя врагу пострашнее, что затаился в темноте.

Там спряталась Зена, поняв, что ее слышно. Она выжидала момент, чтобы напасть, поймать и получить свое.

Дориан сам не понял проснулся он или пришел в себя на большой кровати в некогда человеческой спальне. Ощущение хорошего матраса под спиной и плотной подушки под головой напоминало казарменную комнату. На космических кораблях военные спали в своих комнатах − маленьких, помещавших разве что кровать и тумбочку. Дориану как медику и офицеру полагался еще шкаф, а это делало его каюту настоящими хоромами.

На миг он даже подумал, что все это ему приснилось: и убийство командира, и обвинения в его адрес, и суд, похожий на сюрреалистический рассказ неудачника-романиста. Он никогда не был халатен. Он не подделывал отчет. Он делал все правильно, просто его командира сначала отравили, а потом ранили, это обрекло его на смерть. Оперировать − и он истечет кровью, не оперировать − и он умрет от ран. Если бы он мог как-то заподозрить отравление, он бы придумал хоть что-то, попробовал бы помочь иначе, а он просто начал операцию, как мог, где мог, и сделал все, что от него зависело. От того, что его вдруг обвинили в ошибке, голова шла кругом. От заключения эксперта волосы до сих пор вставали на затылке, как у разъяренного кота. Ему все пытались доказать, что он ошибся, а он слишком поздно понял, что воюет с теми, кто избавился от его же командира – мужа той самой красотки-медсестры, что до брака была не прочь развлечься. Это вдруг тоже всплыло на суде.

− Быть может, это была ревность? – рассуждал обвинитель, а Дориана трясло от безысходности.

«Хорошо, что хоть в халатности, а не в убийстве обвиняют», − думал Дориан, когда осознал, что ему просто не повезло быть козлом отпущения, бекающим придурком в чудном сценарии. Он смирился с тем, что его лишат лицензии и даже, может быть, пошлют на рудники за длинный язык.

Сейчас, медленно открывая глаза в темноте, он очень надеялся, что просто перебрал после очередной миссии, посмотрел с товарищами неудачное кино и приснились все эти глупости.

Мечтая убедиться в этом, он тянул руку в сторону и находил тумбочку; то, что она там была, вселяло надежду и сразу разбивало ее. Под рукой был не металл, а сухое дерево с потрескавшимся лаком на поверхности. Никакого выключателя в углу не было, зато нашлось основание ночника.

Не веря уже ни во что, Дориан включил его и тяжело вздохнул, потому что старый ночник все же загорелся. Тканевый плафон, выцветший и пыльный, прикрывал сияющую неоновую спираль. Яркий свет пробивался лучами через дыры и бил Дориана в глаза, заставляя морщиться.

Нет, ничего ему не снилось. Он на ЗиПи3, в руках сумасшедшей не женщины, а бог весть чего, под землей, в некогда доме ее создателя, видимо, прямо в его спальне.

Она затащила его сюда после тренировки. Не дала даже принять душ, если он вообще тут где-то был. Зато от ее действий жгло член, стоило только шевельнуться. Дориан не удивится, если найдет на нем ожоги.

Она была так рада и так восторженно рассказывала о светлом будущем, поглаживая его грудь, что это было бы не плохо, не отрубись он в итоге под ней от жуткой боли.

Теперь он точно помнил, что потерял сознание, давясь криком. Наверно, именно так и выглядел ее оргазм. Ее, видимо, закоротило, а расплачиваться пришлось ему.

Запрещая себе материться вслух, он все же встал и, не одеваясь, прошел к свету, чтобы оценить последствия. Даже сорвал с лампы плафон и понадеялся, что она спалила все к чертовой матери. Зачем вообще нужен член, Дориан уже начинал забывать, но она его не пощадила, явно успела соскользнуть с члена и оставила ожог внизу живота. Плотная корка красным пятном расплылась на коже прямо над членом, а вверх на живот разбегались рваные лучи – ало-багровые и ноющие.

«Зашибись, интимная стрижка», − подумал Дориан и шлепнул себя по щеке, заставляя собраться. Ему надо было думать не об этом.

Обернувшись, он посмотрел на запертую дверь. Его одежда валялась на полу. Зеркало – оно же дверце спрятанного шкафа-купе – было разбито, вогнуто и, видимо, блокировало шкаф. Окно прикрывали обрывки штор, будто обгрызенные кем-то снизу, а за стеклянным окном была плотная темнота. Осознание того, что это песок, заставляло ежиться и задумываться о крепости стекла.

Куда ушла Зена, он не знал, поэтому пользовался возможностью и, не одеваясь, шел изучать дом. У него если что было готовое оправдание. Где уборная, она ему не сказала, а он все-таки человек, и не важно, что ничего, кроме тошноты в горле и жжения в паху, он сейчас не чувствует.

Дверь оказалась не заперта, и он сразу же оказался в коридоре с обшарпанными стенами. Когда-то на них были обои, теперь от них остались только лохмотья, зато на стене из комнаты в конце коридора мелькал блик.

− Успокойтесь, нас тут не найдут, − сказал кто-то. – Карин, уйди подальше от камней на всякий случай, а то Шеф меня уроет если что.

− Но я…

− Брысь!

От последнего слова полетело эхо, как по тоннелю, а Дориан, сглотнув, шагнул вперед. Он плохо представлял себе Зену, смотревшую кино, но увидел что-то именно такое.

Она сидела на потрепанном диване, закинув ногу на ногу, и смотрела на экран, где по пустыне ехали два странных агрегата, похожих на поезда. Расположение камеры давало понять, что это точно не кино, да и мозг услужливо вспоминал прозвище «Шеф».

− Это…

Он тут же замолчал, осознав, что начал говорить вслух.

− О, это ты!

Зена тут же подскочила к нему и сразу положила руку на низ живота, прямо на плотную корку ожога. Рука у нее была прохладной и это даже уменьшало жжение, но пугало еще сильнее.

− Простите, я…

− Я рада, что ты в порядке, идем я покажу тебе кое-что.

Она хватала его за руку и тащила к монитору, где изображение уменьшалось на пол-экрана, потому что в другой половине появлялось фото девушки.

− Она тебе нравится? – спросила Зена, усаживая Дориана и устраиваясь у него под боком, буквально вынуждая ее обнять.

− Но зачем она должна мне нравиться? – спросил Дориан, опасаясь признавать, что девушка симпатичная, но он бы предпочел не видеть женщин никогда.

− Скоро ее тело станет моим, − призналась Зена. – Я буду вот такой, а значит не сделаю тебе больно.

Она прикасалась губами к плечу Дориана, а тот сглатывал, ничего не понимая, и все же спрашивал немного о другом:

− Это был ее голос?

− Да. Именно ее я хочу заполучить. Когда она будет у меня, мне понадобится всего семь дней, чтобы сделать ее тело своим, а значит уже очень скоро мы будем с тобой счастливы.

Она проводила рукой по его лицу и забиралась на колени, будто была готова прямо сейчас его целовать и снова заниматься любовью. Она-то могла, а вот в себе Дориан был не уверен.

− Там точно все в порядке? – спрашивал он, указывая на монитор, пока она бродила пальцами по его животу.

− Не знаю, − честно ответила Зена. – У них кто-то уехал, теперь кто-то приехал. Вас, людей, не понять…

− Но, судя по тому, что я слышал, это враги. Если там будет бой, ее могут задеть, ранить или даже убить.

Зена отшатнулась, словно только сейчас осознала смертность людей.

− Хочешь доказать свою любовь? – спросила внезапно Зена, сверкнув своими синими глазами.

− Как я могу доказать ее сейчас? – спрашивал Дориан и молился, чтобы речь была не о сексе.

Зена, как назло, не ответила, а, соскользнув с его колен, пошла к тумбе и стала там что-то искать. Воображение уже представляло очередную пытку, но на свет она внезапно вытащила джойстик от старой приставки и протянула ему.

− С помощью этого ты сможешь стрелять и передвигать ту часть меня, что сейчас за всем наблюдает, − сообщила она. – Справишься?

− Если вы дадите мне характеристики управляемого объекта, госпожа, − едва дыша, сказал Дориан.

Вместо ответа Зена отступила, а на экране, на месте женского фото, появился чертеж паукообразного робота с камерой и встроенной бластерной пушкой, заставляя Дориана снова ругаться, потому что сюрпризы Зены пугали его с каждым разом все больше. Что еще она может прятать в тайниках этого старого дома? Атомную бомбу? Секретные земные разработки? Что она вообще такое, если точно знает, что ей нужно семь дней, чтобы сделать человеческое тело своим?

С каждым таким вопросом Дориан все больше опасался, что побег может быть фатальной идеей, а потом вспоминал, что смерть лучше ожогов от электричества в самых неожиданных местах.

Глава 50

− Может, все же не надо? – спросил Кастер, косясь на скалы, за которыми мерцал свет.

Они ходили кругами по задворкам лагеря, заполняя ночь шорохами. Там за камнями, кажется, тоже стали появляться звуки, но тихие и невнятные. Ничего по ним нельзя было разобрать, да и Кирк, стоявший наверху на стреме, не пытался подавать никаких знаков.

− Они нас ждут, зачем туда соваться? – продолжал рассуждать Кастер.

− Если мы уедем, они пойдут за нами, догонят и расстреляют в пустыне, − ответил на это Шеф. – Ты же видел, сколько у них машин, и целый склад оружия. Это будет не маленькая стычка − нас просто прихлопнут.

Кастер зло глянул на Ярвана, а тот только сглотнул, не представляя, что делать.

− Твое предложение не плохое, − подумав, выдал Берг, − но соваться туда без защиты, даже с отвлекающим маневром − безумие.

− А где взять эту самую защиту? Идеи есть? – спросил Шеф.

Его всегда смешили подобные размышления. Разумеется, с защитой было бы лучше, а еще с мягкой постелью и номером с видом на море. Официант с фруктовым коктейлем не помешал бы, только это Пекло, тут надо брать что есть.

Виту это правило сразу понял.

− Есть у меня идея, − сказал он, постукивая пальцем по носу. – Порезать сломанный вагон на щиты.

− Чем? – спокойно спросил Шеф.

− Я не отрубал электрорезак от двигателя, просто закрепил его под капотом, так что он у нас, да и шумит он не сильно.

− Режь, − мгновенно велел Шеф и только жестом приказал остальным приготовиться и караулить у входа − вдруг на звук все же среагируют.

Виту быстро подогнал машину, подозвал Берга и, переговорив с ним, очень нарезал нужные пластины, чуть больше метра в высоту, с прорезью, что можно держать на уровне глаз, а учитывая, что пайка так и была соединена с двигателем второй машины, Кастер припаял к ним тонкие ручки. Он один тут точно знал, как настроен инструмент, потому что помогал Виту в лагере.

− И так ручки не острые, а вот краем щита можно убить, − сразу предупредил Виту.

Щитов было только четыре, на больше не хватало полноценных кусков металла − слишком сильно прогнил вагон.

− Ну что, начинаем, − сказал Шеф, садясь на капот машины.

− Только не убей нас, − хохотнул Кастер, сидевший рядом с Виту.

− Всенепременно, − кривляясь, ответил тот.

Как и полагалось, мотор напряженно рявкнул за лагерем, и машина помчалась к воротам.

− Надо будет − выноси забор. Наша детка это выдержит, − сказал Шеф, хлопая по капоту машины Демонов.

− Только голову береги, − добавил Кастер и тут же выпрыгнул из машины, едва та успела притормозить у забора, не выезжая на свет.

Шеф досчитал положенных пару секунд, махнул рукой и взрыв в другом конце лагеря прогремел быстрее, чем кто-то успел сделать первый шаг. Это Кирк, умеющий считать с Шефом в нужном ритме, пустил очередь по прожектору. Как и обещал Виту, тот полыхнул с хлопком, похожим на взрыв, и подпалил офицерскую казарму.

Ястребы тут же стали выбегать, а Кирк встречал их доброй очередью и веселым смехом, пряча голову за камни всякий раз, когда в него пытались стрелять. Гигант на каменном склоне точно знал, как отстреливаться, только патронов у него было не так уж и много.

«Надо потом обчистить склад», − решал Кирк и вовремя дернулся назад. Ему наверх закинули гранату, а он автоматом спихнул ее обратно и быстро со скалы соскользнул вниз, зная, что все повторится.

Ко второму взрыву, от которого содрогнулся бункер, прикрываясь щитами, Берг, Кастер, Шеф и Ярван миновали не только ворота, но и подступили к главной здешней казарме. Из-за переполоха в лагере их даже не заметили, метнули еще одну гранату за Кирком, та впустую взорвалась на скалах, стали пытаться прорваться через тоннель и нарывались на стрельбу пистолетом почти в упор.

На это Шеф и рассчитывал. Когда их заметили, они были уже в лагере. Кастер и Берг на ходу уложили самых внимательных. Шеф проломил кому-то голову углом щита и помог Ярвану добраться до трона.

− Что здесь происходит?! – взревел он, запрыгнув на шины.

Его голос, конечно же, узнали и перестали стрелять, позволяя пропавшему лидеру Ястребов убрать щит.

− Какого хрена на вышке никого нет? Почему палите свет? У вас что, реакторов много стало? – орал Ярван. – Вас давно не лупили?

− Нас больше никто не будет лупить, − внезапно ответил ему худощавый парнишка.

Ярван обернулся на голос бывшей шлюхи, уверенный, что сможет того мгновенно приструнить, но тот, выскакивая из темноты, бросался на него, подпрыгивал и бил Ярвана по лицу его же битой с кривыми гвоздями.

Бил с такой неожиданной силой, что Ярван слетал со своего трона и катился по каменным плитам.

− Вы − никто в новом мире, − говорил Тибальд.

Шеф ничего не успел сделать, потому что ему в шею ткнулось что-то острое.

Из-за криков Ярвана над самым ухом он не услышал шагов, а теперь не имело значения, что у него в одной руке щит и в другой пистолет. Никто не мог даже представить, что новый лидер останется в пещере, несмотря на шум, а уж что этим лидером окажется Тибальд − и подавно.

− Выбирай, − тихо говорил Тибальд Шефу. – Что тебе нравится больше?

Он подносил к шее Шефа жало и ставил его у самого кадыка, словно обычный нож, которым можно было перерезать глотку. Шеф косился сначала на него, затем на шприц в руках, заполненный голубоватой жижей, и закрывал глаза, не представляя, что может быть хуже.

− Опускай оружие и выбирай, − требовал Тибальд.

− Хорошо, дай мне минуту, − тихо ответил Шеф, медленно опуская щит, улавливая взгляд Берга так − сквозь прорезь в его щите − и вместо кивка прикрывая глаза.

Он слышал, что Кирк уже не стрелял, а значит должен был бежать к Виту, сглатывал и орал на всю Хайбу:

− Валите отсюда!

Тибальд тут же принимал решение за него, вгоняя иглу куда-то в основание шеи и вводя мерзкую голубою жижу прямо под ключицу. По телу мгновенно проходила судорога. Ноги подкашивались. Дыхание перехватывало, и воздух словно каменел в груди.

Машина Демонов врезалась в забор и выносила его с грохотом, проламывала стену барака и давила гусеницами Ястребов. Те попытались стрелять, но Виту легко мог пригнуться, спешно разворачивая машину, доламывая, подбирая парней и тут же увозя их прочь. Им стреляли вслед. Кирку задели плечо.

− Поехали отсюда как можно быстрее! – приказывал Берг, оглядываясь и понимая, что никакой погони за ними не было.

Они были просто не нужны – Шефа и Ярвана им было явно достаточно.

Глава 51

Оба червя неслись вперед. Дерл уже видел прореху в каменном склоне и предвкушающе улыбался, махая рукой водителю второго червя. Такое было правило. Если ехали не на одном, то вперед, приближаясь к врагу, выходил тот, где нет командира. Кто это придумал, Дерл не знал, но соглашался, что командира непременно надо защищать, даже если препятствий вроде нет.

«Неужто эти идиоты даже часовых не поставили?» − спрашивал мысленно Дерл, осматривая черную прореху в скале и камни над ней. Ни намека на часового или свет он не находил, предвкушая схватку. Он в себе даже не сомневался.

Второй червь выходил вперед и внезапно попадал под обстрел.

− Попробуем их шугануть, − сказал Вильхар Ирону и, не дожидаясь ответа, начал стрелять.

Он считал, что мины стоит беречь, а Карин испуганно вскрикнула.

− Ты же нас выдашь!

− И что? – спросил Вильхар, обстреляв водительское окно.

Ирон же стрелял по фарам, выбивая передние огни.

− Стреляйте! – скомандовал Дерл, понимая, что дежурный все же был.

Червь, что ехал впереди, чуть повернул. У него распахнули створки ворот и собирались открыть огонь, но колеса передних вагонов внезапно зацепились за зубья, спрятанные в песке, заскрежетали, и червь начал падать на бок, вильнув хвостом.

− В сторону! – орал Дерл, понимая, что еще немного, и они врежутся в хвост своих товарищей.

Как бы ни старался водитель вывернуть рычаги, а вагоны все равно столкнулись. Червь, что ехал впереди, под автоматным обстрелом перевернулся, прокатился по песку, раскидывая людей, и внезапно взорвался.

Последний вагон громыхнул, заставляя червя лопнуть, как полую трубу.

− Твою мать! – орал Дерл.

− Нихрена себе, − вздыхал Дориан и хватался за джойстик, чтобы ничего не упустить сквозь пелену дыма.

− Гранатомет доставайте! – орал Дерл, выпрыгивая из второго червя.

Он не понимал, что стало причиной взрыва, и просто запрещал ехать дальше, опасаясь бессмысленно проиграть.

Гранатомет он сразу припас для этих уродов в скалах. Именно им он собирался уничтожить дежурного.

− Мамочка. Нам конец, − сказала Карин.

Вопреки запретам Вильхара, она все равно подошла к стене из камней и наблюдала. В оружии ее учили разбираться, в самом разном, потому что бандиты и контрабандисты чем только не пользовались, и уж такие гранатометы она точно видела, хоть и в учебке, а не в бою.

− Дальность позволяет в нас попасть, − сказала она обреченно.

− Бежим? – предложил Мартин.

− Бесполезно. Пламя от взрыва пойдет за нами по тоннелю.

− Ничего, что-нибудь придумаем, − сказал Вильхар и тут же скомандовал: − Бегом!

Он надеялся, что этот стрелок может и промазать, а если нет, то он постарается успеть закрыть Карин собой − должен же в смерти быть хоть какой-то смысл.

Толкнув Мартина, он схватил Карин за руку, кивнув Ирону. Тот поднимался на ноги, но делал это медленно и не ждал помощи от Вильхара. Защитить Карин было важнее, но к нему внезапно возвращался Мартин, закидывал его руку себе на плечо и становился опорой.

Один из Волков забрался на вагон перевернутого червя и тут же закидывал гранатомет на плечо, находя нужный угол. Оружие было заряжено и готово к выстрелу, но Дориан не дремал. Он тоже разбирался в оружии, да и Зена выводила на экран подсказки с характеристиками.

− Судя по градусу, он попадет в цель, − говорила она ему.

− Вижу, − шипел он, подлетал чуть ближе под покровом дыма и стрелял первым.

Синий энергетический луч бластера ударил прямо с неба, взрывая гранатомет прямо в руках у Волка, разрывая мужчину на части, раскорежив еще один вагон и заставляя червя вздрогнуть, как настоящую тушу.

− Что это, блять, такое? – спросил Дерл, видевший этот синий луч.

Дориан же только входил во вкус. Он менял мощность бластера и пускал по раненым Волкам короткие синие разряды. Те мелькали в воздухе и убивали мужчин, буквально прожигая их тела.

− Твою мать, − простонал Дерл, все же увидев то, что стреляло.

Непонятный объект из блестящего, переливающегося в бликах огня металла разгонял дым пропеллером, поджимал не то ноги, не то щупальца и крутил в разные стороны маленькой головой, а потом стрелял этими самыми синими вспышками. Воевать с чем-то подобным Дерл был не готов.

− Уходим! – приказал он. – Разворачивай червя, валим отсюда!

− Нет! – прохрипел Вожак. – Я не позволю! Я запрещаю! Вы… Ты…

− Опомнись, − шикнул на него Дерл, хватая за майку. – Убивать людей и уничтожать последний транспорт нет никакого смысла.

− Месть, мне нужна месть…

− Да пошел ты, − ответил ему на это Дерл и, резко подхватив Вожака, просто выкинул его в открытую дверь червя. – Мсти, как хочешь, сам! Разворачивай! – тут же подгонял он водителя, приказывал открыть двери, подобрать всех, кто еще жив, и убираться отсюда как можно дальше.

Он запирал дверь кабины и сам дергал рычаг, видя, что водитель медлит. Колеса при развороте наезжали на Вожака, не способного подняться, и тот орал от боли, от злости, от ужаса. Червь давил его живот и грудь, превращая в месиво, почти такое же, что оставили люди от Кондара Цанга, который даже убийцей Вожака, по сути, не был – так, истеричка с ядовитым ножом.

− Это… не правильно, − выдыхал Вожак, понимая, что его просто бросили. – Вы не можете…

Он не кричал, только губами окровавленными шевелил и закрывал глаза, видя синюю вспышку. Милосердный Дориан не хотел оставлять его умирать собственной смертью.

− Ты же его совсем разрядишь! – орала на него за это Зена и отбирала джойстик, чтобы самостоятельно уложить своего летающего паука на камни так, чтобы за день под лучами Зены он снова набрался энергии.

− Простите, я хотел защитить ваше будущее тело, − шептал Дориан.

− Я знаю, ты молодец, а теперь ты должен отдохнуть.

Она целовала его в губы и отправляла в спальню, великодушно добавляя, что он может принять душ и даже поесть.

Это поражало Дориана, но совсем не так, как Вильхара и Карин, что смотрели на горящего изуродованного червя и не понимали, что могло произойти, пока они напрасно пытались убежать.

Их спасли, но это пугало, потому что в Пекле ничего не бывает просто так.

− Главное, что они уехали, да? – спрашивал робко Мартин.

− Надеюсь, − отвечал на это Вильхар и чесал затылок, не представляя, как Шеф разбирается в таком пиздеце, отвечая за клан.

Машина ехала прочь. Под гусеницами скрипел песок, а за ними никто не гнался. Они отъезжали от лагеря Ястребов, почти не дыша. Кирк зажимал рану в плече. Пуля прошла, едва задев кожу, и боли он совсем не чувствовал, хмурясь и не веря, что он только что уехал, бросив Шефа там.

Берг тоже не верил. Казалось бы, он хотел от него избавиться, мечтал пристрелить его, а теперь чувствовал себя предателем, просто потому что они уезжают.

− Разворачивай! – внезапно крикнул Кастер, хватаясь за руль. – Виту, разворачивай немедленно!

До зама вдруг дошло, что именно случилось.

− Нет, − тут же отрезал Витур, отбивая его руку.

Сильный удар, как пощечина, отрезвил Кастера, останавливая нарастающую панику. Да и жесткость в голосе буквально прибивала его к сидению.

− Шеф оставил за главного Берга, ему и приказывать, − спокойно сказал Виту.

Он тоже хмурился. Ему бросать Шефа не хотелось, но он хорошо понимал, что Демонов не останется, если они вернутся и бессмысленно погибнут там.

− Бля, − простонал Кастер и обернулся к Бергу. – Мы должны за ним вернуться.

– Останови, надо подумать, − говорил Берг оглушенно, сам себе не веря.

− Что тут думать? – взвыл Кастер. – Это наш Шеф! Это Олли! Наш, блять, Бешеный Олли! Да ты хоть понимаешь, что…

− Не ори на меня! – перебил его Берг, не выдерживая. – Надо подумать, как его спасать, так что захлопни пасть!

Он себя почти ненавидел за это дикое чувство. Не мог он просто уехать. Не мог бросить подонка, который вытащил его из лап врага, урода, который затащил его в танкобур, спасая от взрыва, командира, выбившего ему пару зубов и сломавшего ребра, мужчину, который трахает его женщину.

Ненавидел себя. Ненавидел его, но приказать уехать этим парням не мог; не потому, что боялся их, не потому, что считал, что без Шефа они не справятся, а просто потому что понимал, что не простит себе такого предательства.

«Блять», − думал он, закрывал глаза, выравнивал дыхание и приказывал:

− Кастер, садись за руль, ты вроде лучше водишь, а потом разворачивай, но езжай не к лагерю, а вон туда − к скалам; там, если я правильно помню карту, можно временно спрятаться. Нам нужен план, иначе и мы погибнем, и его не спасем.

− А ведь он назначил тебя главным, думая, что ты его кинешь, не позволишь нам вернуться, − сглотнув, признался Кирк.

− Он просчитался. Я не гнида, − шипел Берг и в то же время понимал, что Шеф был для него командиром и настоящим товарищем. Он мог быть даже другом, если бы не Карин, но все это надо было отложить, оставив в голове только карту, лагерь и задачу спасти Оливера Финрера.

Глава 52

Сначала наверху стреляли, Лотар даже слышал взрыв. Бункер содрогался, и на голову сыпалась старая краска. Потом стало тихо, а в тишине раздался голос:

− Валите отсюда!

Снова шум, стрельба и тишина совсем зловещая, а потом тот самый безумный хохот. Скрипнула дверь, и Лотар сразу перестал вслушиваться в происходящее на улице. Двое здоровых мужиков с кривыми носами и со страшной улыбкой на лице шагнули к его клетке.

− Только не колите ничего, − просил Лотар. – Все что угодно, только не колите в меня ту дрянь…

В ответ мужчины посмеялись, хватая за руки и вытаскивая наружу. Слабые ноги едва двигались, но он все же переставлял их, надеясь так сохранить их целыми. Особо резвым или слабым тут просто ломали все лишнее или и вовсе отрубали. Туше, которую тут будут пытать и трахать, ни руки, ни тем более ноги не нужны, особенно если на ее долгую жизнь никто не рассчитывает. Одноразовый материал – вот кем был Лотар, ему это уже говорили, хоть использовали не раз, а теперь зачем-то вытаскивали из бункера и тут же толкали в клетку поменьше, стоявшую в центре лагеря.

− Ты у нас сегодня на десерт, − сообщили ему со зловещей улыбкой, а потом швырнули к нему еще одного мужчину.

Его Лотар раньше не видел. Одежду с него сорвали всю, и, судя по следам на коже, рвали прямо на нем, оставляя синие полосы на боках и бедрах.

− Су-ука, − прошипел этот мужчина, сплевывая кровью в сторону и пытаясь сесть, уместившись в углу клетушки.

Для Шефа эта клетка была слишком мала для одного, а у бледного военного эксперта в трепаной рубашке был такой затравленный вид, что даже плечом прикасаться к его поджатому колену не хотелось.

− Чтоб ты сдох, − едва слышно сказал Шеф, снова сплевывая кровь.

Ему разбили губу, из-за этого рот заполнялся кровью снова и снова.

«Придурки», − ругался он мысленно, не замечая взгляд Лотара.

Тот сначала увидел клеймо на правой ягодице − крыло, выжженное металлом, а значит, к нему закинули такую же шлюху, как и он, бесправную и обреченную. Только клеймо было не свежее, кожа вокруг него не воспаленная, а это сбивало с толку. Кто-то когда-то говорил, что всех держат там внизу, но этого он точно не видел. Такого здорового сложно не заметить.

«Неужели еще где-то держали?» − подумал Лотар, считая этого мужчину таким же несчастным свалившимся с неба, и тут же сильнее прижал колени, видя на его груди жетон осужденного.

Из брата по несчастью сосед по клетке мгновенно стал еще одной возможной угрозой, только до Лотара ему не было никакого дела.

− Что это у него на руке! Я сказал все снять! – орал тот псих, что назвал себя Богом, и подлетал к клетке. – И это отдай!

Просунув руку между прутьями, он вцепился в жетон, рванул его, но далеко не успел унести. Шеф схватил его руку и сжал запястье. Тело ослабло, но не стало безвольной тушей. Пальцы дрожали, но удержать запястье Тибальда он был в состоянии.

− Я те руку оторву, − грозился он, едва шевеля языком.

− Ага, конечно, − смеялся Тибальд. – Сорвите эту хрень с его руки.

Несколько мужчин тут же впечатали вытянутую руку в прутья, освобождая своего лидера, и срывали с предплечья лечебную пленку, заставляя Шефа шипеть.

Ожог начал затягиваться, а теперь вместе с пленкой содрали кожу присохших пузырей и корку, обнажая кровавые раны, так и не заживших в таких условиях ожогов.

− Тебе не больно, − сказал Тибальд, смеясь и размахивая жетоном. – Или что, тебе надо колоть еще больше? Чертов уродец!

Обходя клетку, он бил Шефа ногой по спине, упирался коленом в основание шеи, подкладывая жетон, перекидывал его веревку − плотную, тугую, похожую скорее на шнурок − и дергал, превращая в удавку.

Шеф только оскалился, напрягая шею, втягивая ее и показывая Тибальду фак левой рукой, которую никто не держал. Сил у него было не много, ватное тело едва слушалось, и ни на что кроме быстрой смерти Шеф особенно не рассчитывал, вот и не пытался быть разумным, но Тибальд не планировал его быстро убивать. Он отпускал шнурок, роняя жетон куда-то в песок у клетки, хватал выставленный палец и бил его о прут, выбивая болезненный вздох и хруст ломаных костей.

− Тащите сюда еще дозу! – командовал Тибальд. – Этому дерьму мало!

− Рано или поздно Демоны отрежут тебе яйца, − шептал Шеф, едва дыша, и тут же задыхался от новой судороги.

Ему снова вгоняли целый шприц голубой жижи, на этот раз попадая в вену на шее и заливая плечо кровью, выдергивая иглу.

− Сначала я оторву яйца тебе, выебу и дам каждому тут засунуть член в твою глотку. Этого ведь ты хочешь, Шеф? – смеялся Тибальд прямо ему в ухо, но ответить на это Шеф уже не мог.

Внутри все сжалось так, что легкие не могли сделать вдох. Ноги сами подтягивались к животу, выталкивая остатки воздуха, но проклятое выносливое тело все равно не умирало и даже не теряло сознание.

− Готовься, − говорил Тибальд, проводя по коротким волосам, будто надеялся, что сможет за них уцепиться, но не смог и просто отступил, приказывая отпустить этого и вязать того, какого-то другого.

− Дыши, − все же сказал Лотар, спешно подползая к новому пленнику.

Он его впервые видел, но по реакции тела понимал, что с голубой жижей тот уже дело имел, но доза была явно слишком большой: после такой можно и не встать, но сейчас главное упереться руками в пол или хотя бы локтями и сделать вдох. Именно это он помогал делать неизвестному по прозвищу Шеф, отодвигаясь и даже поддерживая, раз уж ему не запрещали это делать. Шеф его понимал, упирался локтями, вдыхал с хрипом, а потом поднимался на руках, рыча сквозь стиснутые зубы.

Больше всего Шефа бесило, что за судорогой неизбежна слабость, с которой он ничего не сможет делать. Три вдоха и он падал в руки парня с нашивкой эксперта на рубашке. Тот не дал ему рухнуть на пол и разбить лицо еще больше.

− Вот он, ваш мучитель! – орал Тибальд, и Шеф заставлял себя открыть глаза, чтобы увидеть Ярвана, привязанного к столбу навеса над его троном.

Один из гвоздей биты вспорол ему левый глаз. На месте глазницы теперь была впадина. Из-под опущенного века текла кровь, пряча вспухший синяк. На виске красовался неглубокий порез. Он был жив только потому, что неумелая шлюха смазала удар, и досталось Ярвану скорее от кривых гвоздей, чем от биты, и не по голове, а в глаз. Нос ему еще раз сломали, губу разбили, а вот раздевать не стали и кактус не кололи, чтобы он почувствовал все, что о нем думают его бывшие подчиненные.

− Итак, – продолжал Тибальд, размахивая плетью, − кто первый покажет ему, чего он стоит?!

− Я! – вызывался один из Ястребов и схватил кнут.

Он даже не спрашивал позволения, а тут же бил Ярвана плетью прямо по лицу и сразу второй раз − по груди.

− Побудь на нашем месте, сука! – орали Ястребы, а Ярван только рычал от злости.

Он бывал на их месте. Не он плел эту плеть из змеиных шкур. Не он вязал их узлами и сплетал в тугую косу, не он ввел традицию ставить у этого столба провинившихся и лупить их до синяков. Плеть была тяжелая, но кожу не рассекала. Это позволяло наказанным выживать.

Ярван часто порол местных олухов, всегда грозя им кровавыми ранами, а потом пиная их под зад с синими спинами.

Не он первым придумал использовать дыру в этой трубе, для того чтобы крепить руки связанных, но он никогда не вязал ноги и уж тем более не бил никого плетью по лицу, разбивая губы.

− Уроды, − вырывалось у Лотара, когда на Ярване все же рвали майку и стали бить плетью по животу, заставляя кожу над мышцами вспухать от крови.

− Мочить их надо, − почти неслышно отвечал Шеф, удивляясь тому, как ясно работает его разум, несмотря на кактус.

Лотар не слышал его слов, но угадывал их по движению губ. Он его голову себе на колени уложил и застыл вот так, понимая, что ничем хорошим все это не кончится. Ни для кого из них.

− Рыпнемся − нас убьют, − шептал он, понимая, что за ними никто не следит.

− Нас и так убьют. Его забьют до смерти. Меня растянут на кресте и затрахают, возможно, даже этой плетью, а с тобой уже как повезет, но они будут в таком угаре, что до следующей ночи ты не доживешь.

Лотар ничего на это не отвечал. Все это походило на правду, но бессмысленно умирать не хотелось, а толкового предложения не было, даже шанса заполучить оружие ему обычно не давали и вряд ли такой выпадет теперь.

В лагере смеялись, пили, не следили за красным заревом рассвета и не сразу поняли, что Ярван просто потерял сознание.

− Сейчас водой его окатим и по новой! – орал парнишка, некогда бывший его шлюхой.

Ему тоже хотелось отомстить. Он мечтал врезать этому гаду плетью прямо по яйцам, задавить все, что у того в штанах было, за все свои слезы в его пещере. По сравнению с ним, Тибальд был ласковым любовником, конкретным и понятным, а самое главное он разговаривал с ним, а не пользовал, как резиновое тело. Только именно Тибальд отобрал у него плеть и заткнул за пояс.

− Не надо убивать его так быстро, пусть потомится на солнышке, − сказал он с блаженной улыбкой, отхлебнув с фляги, где местное пойло смешали с кактусовым соком, чтобы получать полное удовольствие от реальности. – Ты еще успеешь его отлупить, а если захочешь − даже трахнуть, − пообещал он пареньку и тут же кивнул на клетку. – У нас есть еще игрушки.

Из бункера вытащили крест, открепив его от стены, а положили на песок, заранее разведя две половины основания и выдвинув подпорки.

Шеф горько засмеялся. Мальчишкой его на этом кресте не трахали, только потому что ноги в эти самые подпорки не упирались, а заставить его согнуть колени было не так-то просто, но ремни этого креста он все равно помнил и жалел, что не может кого-нибудь убить напоследок. Тело от кактуса стало слишком слабым. Сломанный палец на руке продолжал дергаться, только боли Олли уже не чувствовал, потому мог двигать обеими руками, что, кстати, было странным. Мог сделать глубокий вдох, словно уже начинал отходить от дозы. Но, самое главное, он оставался в своем уме и не чувствовал ни жара, ни возбуждения, ничего из того, что так сильно ненавидел в своем прошлом. Жаль было лишь, что драться по-настоящему он не способен.

Его, как мешок с костями, вытащили наружу и швырнули на крест, застегивая даже ремень на шее и затягивая так, что дышать становилось еще труднее. Ноги уперли в подпорки, сковали и развели еще больше, заставляя задницу повиснуть в воздухе, почти касаясь песка.

Лотара тоже схватили, вытягивая из клетки и грозя шприцом, но он обещал быть послушным, лишь бы его ничем не кололи, и это вроде сработало. Его просто схватили за волосы и потащили в сторону, чтобы не мешать Богу вершить свой суд.

− Ну что, страшно? – спросил Тибальд, приближаясь к кресту.

− Какой же ты придурок, − устало ответил ему Шеф, заставляя Тибальда скалиться.

− Ты будешь меня бояться! – орал новый Бог, взмахивал кнутом, и бил по обнаженной груди.

− Мне похер на тебя и твои истерики, − ответил на это Шеф, потому что этот удар для тела сейчас был похож на дуновение ветра. Ни страха, ни унижения, ни даже ненависти Шеф не испытывал, глядя на Тибальда, как на нелепую агонию Пекла.

− Нет, ты будешь меня бояться! – смеялся Тибальд и расстегивал штаны, но даже это не пронимало Шефа, зато Ястребов заставляло весело улюлюкать, а потом замирать, слыша сначала выстрел где-то в горах, а потом милый голосок:

− Мальчики, ну зачем вы пристаете к дяденьке, когда есть я?

Тибальд обернулся на этот голос, забывая, что вообще происходит.

В зареве рассвета у кривой стены полуразрушенной казармы стояло невероятное явление неясного пола. Оно водило голой ножкой по песку, стараясь натянуть черную майку пониже и прикрыть бедра, но оттого только больше привлекая к ним внимание, кусало большой палец правой руки и улыбалось, хлопая глазками.

− Вы же не обделите меня вниманием, правда? – спрашивал Виту, поражаясь, как легко зайти в лагерь этих идиотов и отвлечь их голыми ногами, потому что смотрели на него, едва ли слюнями на песок не капая, одна беда – были готовы наброситься на него все разом.

Глава 53

Они знали о лагере Ястребов слишком мало. Виту был готов покопаться в электрогенераторе, если бы мог хотя бы предположить, где он. Патронов у Кирка было мало, да и второй автомат был почти пуст. Ни одной гранаты у них не осталось, вот и приходилось идти почти без плана.

Виту обещал отвлечь и у него это действительно получилось. Лагерь от его появления замер в зловещей тишине, где слышно было только хриплое тяжелое дыхание Ярвана, похожее на стон.

Лотар в этот миг решил времени даром не терять. Как раз перед появлением этого самого неизвестного − а трезвый Лотар мог отличить мужчину от женщины – он опустился на колени по приказу одного из Ястребов и пораженно посмотрел на пистолет, заткнутый в передний карман штанов. Это было куда важнее члена, а главное − обладатель этого пистолета требовал, чтобы Лотар расстегнул его штаны, то есть потянулся к ремню, а значит и к оружию, нужно было только уловить момент.

Стоило Ястребу обернуться, буквально подставляя тот самый карман, как Лотар, мечтавший об этом с момента падения на эту проклятую планету, схватил пистолет и тут же пристрелил его хозяина, прострелив ему голову, и отпрыгнул в сторону полуразрушенного здания, чтобы иметь возможность спрятаться от пуль.

Этот его выстрел оживил Ястребов. Они все ринулись к развалинам.

− Скрутить ублюдка! Поймать это… то! – орал Тибальд, понимая, что его странное видение куда-то исчезло, стоило ему посмотреть в сторону выстрела. – Найдите! – требовал Тибальд, потому что если уж трахать − то красотку, и рвать ее так, чтобы ей это нравилось.

Виту же, пользуясь моментом, сам бросился назад, подхватывая штаны, хватая пистолет и забегая в разваленную им казарму, чтобы подобраться к внезапному союзнику.

− А ты не промах, хоть и без штанов, − сказал он, быстро стреляя в одного из Ястребов.

О том, что он плохой стрелок, Виту знал с самого начала, но промахнуться с двух шагов, целясь в огромную грудь разъяренного верзилы, было трудно. Не убить, так ранить, целясь в центр груди, он был способен, а значит, мог помочь Лотару продержаться, пока с другой стороны лагеря закончится ограбление склада.

Занятые Шефом и Ярваном, Ястребы и так были слишком невнимательны, а единственный страж у двери склада при виде Виту потерял дар речи. Кирк просто спрыгнул ему на голову, отпуская конец веревки. По ней он спустился так, чтобы не переломать себе ноги при падении. Приземлился на крышу склада и тут же вырубил дежурного ударом ноги. Звук его падения никто не услышал, потому что многие от шока пороняли оружие, а потом подхватили после первого выстрела.

Кирк даже разбираться не стал, что там случилось, вместо этого он ударил прикладом автомата по навесному старому замку, а когда тот не поддался, а только накренился вместе с петлей, ударил ногой по металлической двери, выбивая ту с петель.

Тут уже их не могли не заметить, но Берг с щитом в руках спешно заталкивал Кирка внутрь и закрывал дверь, что теперь держалась на том самом замке. По ней просвистели пули, смешиваясь с воплями и матами.

Тибальд невнятно приказывал:

− Взять всех! Вы что, не можете просто их всех убить?!

Словно ответом ему становилось внезапное падение вышки, прямо на машины и арку, с все еще сияющими огнями. Перед началом операции Виту дал Кастеру резак, зарядив его ровно на три коротких разреза: на большее возможности внутренней батареи резака не хватало, но, подпилив три ножки из четырех, можно было сломать самую гнилую ударом ноги и толкнуть вышку, окончательно сбивая с толку врагов.

Провода арки от удара закоротили, и разряд побежал по голым проводам на камнях к навесу у пещеры лидера. Тот вспыхивал, лампочка над троном взрывалась, осыпая шины осколками, но вместе с тканью навеса загоралась и веревка, державшая руки Ярвана, давая шанс на освобождение. Ему нужно было лишь дождаться, когда перегорит веревка, а это придавало сил.

− Сдавайтесь! – крикнул Кастер. Он прятался за камнями, держа наготове автомат и пистолет под рукой, готовый ко всему. – Вы окружены! И вас мало! Сколько? Пять? Десять! Нас больше!

− Да пошел ты нахуй! – рявкнул в ответ Тибальд и снова схватил жало, что теперь все время было при нем в небольшом чехле на его поясе. – У нас есть заложник, и я его убью!

Он замахнулся жалом, пытаясь ударить Шефа, и получал внезапно две пули в единственную рабочую руку. Одна пробила ладонь, заставляя уронить жало. Это Берг схватил снайперскую винтовку и выстрелил сквозь щель в двери. Вторая пуля пробила плечо, заставляя материться. Это уже Лотар под шипение Виту выстрелил, пользуясь затишьем.

− Сдавайтесь, иначе мы перестреляем вас, как скот! – кричал Кастер, откладывал автомат и хватал пистолет, чтобы припугнуть худощавого паренька, который потянулся было к бите, брошенной в песок.

− Сдавайтесь, придурки, − прохрипел Ярван, освобождая руки, просто разрывая горящую веревку и опускаясь в песок. – Вы похожи на перепуганных тараканов, а не на клан.

− Завали ебало, сука! – рявкнул один из Ястребов, навел на Ярвана дуло пистолета и тут же получил снайперский выстрел в голову.

Дверь склада чуть приоткрылась, и из нее показался щит, а с боку от него автомат.

− Вы все стоите, одна очередь – и вам пизда, − громко и уверенно сказал Кирк, а потом сплюнул на песок, явно ничего не боясь.

− Если вы отдадите нам Шефа, Ярвана и охуевшего Тибальда, мы просто уйдем! – крикнул Кастер. – Я считаю до трех, кто в конце счета остается на ногах − труп! Кто начнет стрелять – труп! Раз!

Парнишка все же схватился за биту и получил свою пулю от Берга. Еще один из Ястребов выстрелил в щит Кирка, но его пристрелил Кастер и продолжил счет:

− Два!

Он лежал над лагерем и видел почти все, потому что даже навес сгорел, и Ястребов можно было легко пересчитать. На ногах кроме Тибальда, безумно стреляющего глазами, было всего девять человек, и они начинали опускаться на песок, роняя оружие − все же Демоны обычно держали слово. Это помнили даже в обдолбанном состоянии.

− Не смейте! – орал на них Тибальд, размахивая своими беспомощными руками. Одна висела, как плеть, вторая, прижатая к груди, истекала кровью и дергалась, когда он пытался ей взмахнуть. – Вы бессмертные! Вы воины Бога! Мои воины!

− Иди ты нахер, − шикнул на него один из Ястребов, кидая пистолет и опускаясь на песок.

Он был последним из еще живых офицеров клана и пьяным мозгом понимал, что происходящее может быть только виной лидера.

− При Ярване этого бы не было, − сказал он честно, − и при мне не будет… пробухали мы свою силу.

За ним бросили оружие еще четверо.

− Три! – сказал Кастер, беря на прицел одного из трех еще стоявших, но тот рухнул в песок, будто только теперь осознал условие выживания, а двоих других пристрелили Лотар и Берг, словно заранее условились, куда стрелять.

Кирк же громко заржал, убирая щит и закидывая автомат на плечо.

− Ну и нахера я его заряжал? Ладно, дорогой, я иду тебя развязывать!

Он невозмутимо шагнул вперед, осторожно обходя живых и мертвых Ястребов, время от времени пиная от кого-нибудь подальше пистолет.

− Иди ты нахер, − ответил ему Шеф вместо спасибо.

− Я бы с радостью, я ведь скучал по твоему херу, но, боюсь, ты не в состоянии, брат, − ответил Кирк.

Он достал нож, хотел разрезать ремни, но по взгляду Шефа понял, что надо расстегивать.

− Нам нужно две пары штанов, − сказал Виту, выходя из укрытия, − поцелую того, кто скажет, где их взять.

− Я те поцелую! – рявкнул Кастер.

Он свою точку покидать не должен был, чтобы хорошо видеть лагерь и иметь возможность реагировать.

− Не расслабляйтесь! – строго сказал Берг, выходя с винтовкой из склада. В другом конце лагеря он видел Лотара – худого, измотанного, и сглатывал, по нашивке понимая, что этот человек в патруле когда-то был намного значительней его самого. Эксперты – это, по сути, военные ученые, золотой фонд патруля и, если уж его никто не стал спасать, значит никого и никогда не станут. Это пугало.

«Что за нахуй? Даже уголовники тупые своих не бросают, так какого хрена до нас никому нет дела?!» − мысленно спрашивал он и тут же выдыхал, по одному поднимая Ястребов и ставя их к стене.

− Это чтобы мы вас видели, − пояснял он, действительно не собираясь нарушать слово, разве что немного обчистить склад.

− Да как так? – спрашивал Тибальд, стоя в центре лагеря. – Я не могу проиграть!

Он бросился было на Кирка, пытаясь его укусить, но лысый гигант просто врезал ему в зубы.

− Привяжи его к кресту, − приказал Шеф, шатаясь, − и разведите огонь.

Он едва стоял на ватных ногах, наплевав на свою наготу, и хотел только одного: сделать то, что должен был с самого начала – казнить Тибальда по законам Демонов.

− Уроды! – орал Тибальд, брыкаясь. − Подонки, я же вас… я…

Боли он явно не чувствовал, но силы от этого в нем не прибавлялось, и Кирк легко мог впечатать его в крест на песке и затянуть до упора ремни. Виту тем временем находил штаны, помогал Ярвану забраться в машину, а потом с Лотаром обчищал склад, пока Берг с автоматом в руках целился на кучку убийц, что когда-то были мощным кланом.

− У нас нет времени, − предупредил он Шефа.

− А я быстро, − ответил тот и поднял жало, как только Кирк по его кивку поставил крест, прислонив его к стене бункера, где раньше была лаборатория.

− Ты…

− Заткнись, − перебил Тибальда Шеф.

У него не было сил говорить громко, но что-то в его голосе было такое, что все замирали, даже Берг и Лотар, совсем ничего не понимавшие, наблюдали за тем, как он сжимал в руках жало и, отмахиваясь от помощи Кирка, шагал к кресту.

− Ты был единственным, кто попал к нам в клан за все десять лет моего шефства с гребаной двойкой на жетоне. Я не стал тебя казнить, как казнили всех твоих предшественников не одно десятилетие, теперь я жалею об этом, − сказал Шеф, хватая Тибальда за штаны и вспарывая ткань жалом.

− Ублюдок, ты не сможешь… ты…

− В Пекле для насильников только одна смерть, − невозмутимо сообщил Шеф, совсем его не слушая. – Можешь гордиться тем, что я взял для этого жало. Ты же гребаный Бог…

Он дорывал штаны, не слыша уже невнятный ор из возмущений и мата, хватал член и яйца без особых церемоний, сминал их в ком и бил сверху жалом − и не раз, а трижды, чтобы оторвать ком от тела и швырнуть в огонь.

− Наслаждайся, − сказал он Тибальду и тут же бросил в пламя и жало.

То вспыхивало зеленым и исчезало в огне.

− Кажется, на этом Демонам пришел конец. Отныне мы что-то другое, − сказал Шеф и пошатнулся, едва не схватился рукой за бочку, в которой и горел огонь, но его остановил Кирк, ловя за руку и помогая отступить к машине.

Они просто уходили, уезжали из лагеря на трех машинах, груженных всяким добром. На двух они приехали, а третью угнали, оставив Ястребов без целого транспорта, а вслед им летели проклятия Тибальда.

− Я вернусь и уничтожу вас! Всех уничтожу! Вы кровью захлебнетесь! – орал он, не в силах понять, что он теперь непременно истечет кровью, намного быстрее, чем яд жала хоть как-то о себе напомнит сквозь пелену кактусового дурмана, и никто из живых Ястребов не подступится к нему, пока он не испустит свой последний дух.

Глава 54

Шеф дрожащей рукой взял флягу и пошел подальше от машин, шатаясь на ходу. Парни хотели бы ему помочь, но он сам им запретил, только не смог даже штаны надеть, а на вопрос, что можно сделать, так и сказал:

− Дайте мне воды, попробую проблеваться, может, полегчает.

Его тошнило, и правда казалось, что, если из пустого желудка вывернуть хоть что-то, станет легче.

Остальные решили его просто не трогать, а остались у машин и дружно закурили. Тут Лотар и подал голос.

− Спасибо, конечно, что не оставили меня там и дали мне штаны, но, может, вы объясните мне что-нибудь?

Он понимал, с кем имеет дело, и даже поражался тому, что у него не попытались забрать пистолет. Там правда остался всего один патрон, но ящики с патронами были в одной из машин, а за ним не следили, словно раз уж он был врагом их врага, то и за друга сойдет. Сам Лотар с такой концепцией был не согласен, хоть и знал, что ему теперь сложно будет что-то сделать в одиночку.

После его вопроса все дружно на него уставились, кроме разве что Ярвана, который неподвижно сидел в одной из машин и не то дремал, не то пребывал где-то на грани беспамятства, потому что свой единственный глаз он время от времени приоткрывал.

− Ну не надо так на меня смотреть, − развел руками Лотар. – Имею я право хотя бы узнать, кто вы?

− Мы – Демоны, − ответил ему Кастер и двинулся на него, строго изучая иссохшего парня взглядом. – А вот ты кто такой?

− Судя по нашивке на рубашке, он эксперт патруля, − сказал Берг. – Видимо, был на одном из упавших крейсеров.

− Если еще присмотреться, то можно заметить на ней метку ЗАПа, − спокойно сказал Лотар, показывая на планету, закрытую щитом на краю нашивки, − но, как я понимаю, тут всем насрать, кто есть кто, но я все равно хочу знать, кто он такой?

Лотар резко кивнул в сторону Шефа, сидевшего на песке в зоне их видимости.

− Почему именно о нем? – поразился Берг.

− Ему ввели огромную дозу, − прямо сказал Лотар. – Никто бы после такого не встал, если, конечно, у него нет антитоксического чипа, как у меня, и то мой чип только начал приспосабливаться к их наркотику, а у этого парня все так, словно уже есть иммунитет. Кто он такой?

− Вот оно что, блядская задница! – воскликнул Кирк. – Парни, ну вот это все объясняет. Он помнил, что ему чет вводили, смог прирезать Якпера и вообще у него ни намека на возбуждение или неадекват.

Кастер согласно кивнул и тут же посмотрел на Лотара.

− Что еще может этот чип?

− Он, как иммунный: ликвидирует все, что ему известно, и изучает неизвестное, главная его задача – защита разума, − честно ответил Лотар, не видя смысла врать. – Он был когда-то в ЗАПе?

Это было единственное, что Лотар мог предположить, и хотел знать ответ, потому что ему нужен был союзник на пути к центру управления.

− Подожди, если ты тоже из ЗАПа, то тебе можно убивать? – спросил Берг.

Такое игнорирование вопроса Лотара уже начинало бесить, да и тело слишком сильно уставало, быть готовым к бою долго он не мог, и так стоял, прислонившись к машине, и почти не шевелился, но приходилось отвечать − в конце концов, его временные союзники всегда могли стать врагами и лучше говорить им правду, если она не является военной тайной.

− Да, я эксперт с правом на самооборону, − ответил он. – Прошел соответствующую подготовку.

− И чего ты их всех не перебил? – хохотнул Кирк.

− Я вел самый первый упавший крейсер. Мы разбились о скалы, а я при падении потерял сознание. Очнулся я уже у них в подвале, потом они мне и шанса не давали до вашего появления.

− Я тебя понимаю, меня при падении тоже приложило, − вздохнул Берг и все же представился. – Берг Дауман – капитан патрульного крейсера, а теперь уже хрен знает кто.

− Лотар Нарид, − представился эксперт в ответ.

− Да быть не может! – воскликнул Виту, подлетая к нему. – Тебя не узнать. Не хреново же тебя потрепало!

Лотар растерянно уставился на Виту, а потом изменился в лице.

− Калибан?

− Ага, я, но какого хрена ты вообще летал? Ты же программировать должен и испытывать.

− Так я и испытывал! «Белую Молнию», между прочим! – воскликнул Лотар.

− Как «Молнию»? Ее все же запустили? – не верил Виту. – И даже с моим двигателем на борту?

Для него встретить человека, с которым он работал в одной команде над разработками перед самым арестом, было просто невероятно.

− Да, именно с твоим, но все пошло под откос. Я вылетел в сопровождении двух крейсеров, как бы по маршруту патруля, осуществил проверочный гиперпрыжок, но что-то было не так с координатами, и мы переместились сюда к ЗиПи3 и нарвались на… в общем, на очень юркий пиратский корабль и… Знаешь, что сделали эти гады? Они заманили нас в опасную зону щита и бахнули по нам энерговолной. Они как-то украли ее из лаборатории, а меня закинуло сюда и…

− Мы вам не мешаем? – спросил Кастер, скрестив руки у груди.

− Не ревнуй, − бросил ему Виту. – Лотар по девочкам.

− Только Ястребы задницу ему уже обработали, − ворчал Кастер.

− Прекрати! – неожиданно резко рявкнул на него Виту и тут же обратился к Лотару. – Двигатель здесь? Он цел?

− Точно не взорвался, иначе мы бы не выжили, − ответил Лотар, стараясь держать себя в руках. – Но где обломки крейсера я не знаю.

− Я продал их Волкам, − подал голос Ярван, приоткрывая один глаз, у второго уже даже веко заплыло кровью. Синие веки заклеились кровавой коркой, и смотреть на это было больно.

− Бля, ты б лучше поспал, − сказал ему Берг и пошел его поить, видя как пересохли у избитого губы.

Ярван бы поспал, но было ему слишком хреново, чтобы спать, и глаз дергался, а вместе с ним и вся голова, словно от осознания, что глаза нет, а он все равно дергается в глазнице с дикой болью. Чтобы дать ему немного отдохнуть, Берг все же подсовывал ему флягу, украденную у Ястребов.

Ярван делал пару глотков и едва заметно улыбался, а потом говорил:

− Сейчас, конечно, не время, но меня зовут Ян, просто Ян, но Ярик если что сойдет.

Берг с Кастером на это дружно кивали, а Виту снова приставал к Лотару:

− А что Финрер? Это он не дал закрыть проект?

От этой фамилии напряглись все.

− Да, − отвечал Лотар, не понимая, почудилось ему или нет. – Он после твоего ареста всем и всюду доказывал, что «Белая Молния» в руках патруля – это конец пиратству и контрабанде.

− Так и есть, если, конечно, они не начнут летать на таких же «Молниях».

− Ага, − согласился Лотар.

− Так, это все очень хорошо, − снова вмешался Кастер, − но какой с тебя прок? Может, тебя лучше в пустыне бросить?

− Мне нужно попасть в центр управления, − невозмутимо ответил Лотар. – У меня есть код доступа…

− Есть у нас уже один код доступа, − перебил его Шеф, бросив на Берга короткий взгляд.

Он хотел еще что-то сказать, но пошатнулся и пришлось хвататься за плечо Кирка.

− Давайте без разборок, − в итоге попросил он. – И поехали отсюда.

− Полегчало? – спросил Кирк.

− Нет, − честно сказал Шеф, − но поехали. Я просплюсь и полегчает, главное голова на месте. Кастер, на ближайшие сутки ты за главного, только не дури.

− Дай на шею твою посмотрю, − сказал Берг, которому дико не нравилось, как она у Шефа выглядела, но тот только отмахнулся.

− Все потом.

− Ну, а палец надо попробовать вправить, пока ты боль не чувствуешь.

На это Шеф согласился, но только на ходу, поэтому Бергу пришлось пересесть в машину к Ярвану и, сидя рядом с ним, мучать палец Шефа, сидевшего впереди. Выглядело это так, словно Шеф показывает ему фак, а Берг зачем-то вокруг этого фака пляшет, чтобы закрепить подобие шины и смотреть на отставленный палец не один день. Это немного раздражало, но не пытаться помочь тоже не получалось.

− Спасибо, − в конце концов, сказал ему Шеф.

Берг послал бы его нахуй и спросил бы про Карин, но при Кирке, что вел машину, не стал, только отмахнулся, спешно отворачиваясь и хмурясь.

− Она улетит отсюда любой ценой, − говорил сам Шеф, явно не смущаясь Кирка. Да и что того смущаться, если тот и так все знал, а Берг едва не скалился.

− А она потянет тебя с собой и из-за этого…

− Я никуда с ЗиПи3 не полечу! – перебил его Шеф. – У меня не может быть жизни вне Пекла.

От такой правды Берг замер, сглотнул и просто умолк. У него тоже больше не могло быть будущего. Он натворил достаточно, чтобы его сослать на ЗиПи3, выкинуть из мира – ему же как Лотару не повезло заработать особых полномочий.

«Бесит», − ворчал мысленно Берг и на себя, и на Шефа, и на правительство с его долбаными законами.

Шеф тоже хмурился, и только Кирку было весело.

− А пока ты блевал, мы выяснили, что тебе вводили перед отправкой! – заявил он и рассказал Шефу все, что тот успел пропустить, а потом рассмеялся. − Вселенная − большое село, где все друг друга знают, и только великий Кирк Монигар остается никому неизвестен. А все почему? Да потому, что я секретный агент!

− Хуевый секретный агент, − с улыбкой ответил ему Шеф.

− Как засекретили, такой и агент, − добавил Берг, и они все вместе засмеялись, не веря до конца, что все действительно закончилось и в ближайшее время ослабленные Ястребы к ним не сунутся.

Глава 55

Берг должен был дежурить, но, сидя на посту и глядя на раскаленную от жары пустыню, он ровным счетом ничего не видел. Пистолет был в одной руке, бинокль в другой, но побеждало абсолютное беспощадное желание не делать ничего, а заодно не видеть, не слышать, не знать, что он служил системе, которой насрать и на него, и на эксперта, и на прототип крейсера нового поколения, да и на всех в целом. Справедливое Земное правительство, такое идеальное когда-то, теперь казалось отхожим ведром.

С таким открытием Бергу даже жить не хотелось. Поначалу он держался. Особенно в этом помогал Ярван. Его тяжелое состояние требовало наблюдений. Лезть в кровавую опустошенную глазницу Берг побоялся. Глазница слишком близка к мозгу, а какие-то смутные знания заставляли верить, что, уж если инфекция попала вглубь, ничего не поможет, по крайней мере, в Пекле. Обнадежив самого Ярвана, или Яна, как теперь он просил себя называть, что кровь должна была вымыть инфекцию, он просто замазал веки остатками геля, обработал рану на виске и надеялся на удачу. Только от беспомощного бездействия ему становилось лишь тошно, но он занимал себя, как мог. Снял швы у Виту. Осмотрел Шефа. У того над правой ключицей на полшеи вспухла такая гематома, что даже головой особо ворочать не получалось, да и тошнило его знатно, но, по словам самого Шефа, все было полной херней.

«Сам разберется», − решил Берг, махнув на это рукой.

Лагерь ликовал, начинал новую жизнь, а Берг ничего не хотел замечать, а уж общую радость делить – тем более. Ирон, наконец, вспомнил про украденную флешку, чем оживил всех, включая тихоню Мартина.

− Я тоже хочу, − подавал он голос, узнав, что у них есть порно.

− Я первый! – грозно орал Кирк, отбирая флэшку. – Там же моя блондинка! Моя крошка наверняка скучала…

Ирон довольно кивал, сам он общей радости пока не мог разделить, энтузиазма ему на такие развлечения не хватало, да и сил тоже, а вот просто улыбаться чужому веселью, зная, что потом и он сможет спрятаться с порнухой в танкобуре, осваивая технику демонической дрочки, как ее тут обозвали, было приятно.

− Что значит ты первый? – возмущался Кастер.

Он вообще любил возмущаться и требовать, чтобы все было по правилам, по закону, по жребию, а не как попало, и никаких «кто схватил, того и флешка». Это, по его мнению, было неправильно, но особо разворчаться он не успел, потому что Виту дергал его за рукав и строго заявлял:

− Или я, или порно с бабами.

Насколько он был серьезен, никто не мог понять, потому что с таким же лицом за полчаса до этого Калибан говорил, что он пометил вулкан, поссав в жерло, и может считаться повелителем вулкана, таким же как сам Вильхар Первый. Кастер просто не проверял, шутит ли Виту, и театрально молил о пощаде, забывая про Кирка и его блондинку.

Во всем этом балагане хохотал даже Лотар, а Берг смотрел на это, как на серое бессмысленное безобразие.

Он не смог пойти на вылазку в горы. У него начала болеть нога, так сильно, что он усомнился, а не задело ли тем выстрелом кость, и вроде головой понимал – не должно, а опереться на ногу не мог, та обжигала болью, лишая устойчивости. Особой печали от этого он не испытывал. С такой ногой его никто не гонял на охоту, не посылал ничего проверять, а что дежурить при этом надо было на камнях и смотреть на пустыню, было не важно. С такой работой любой дурак справится.

Все теперь было одинаково неважно.

− Так ты не из ЗАПа? – удивленно спрашивал Лотар у Шефа, а Берг даже удивление это не пытался понять.

− Нет, конечно, − отвечал Шеф, отмахиваясь.

− А антидотный чип…

− У меня дальняя родня есть… ну, с властью, может, решили так помочь. Я не знаю, − отвечал Шеф, стараясь уйти от темы.

Берг знал, кто мог помочь, хоть и не очень понимал зачем, но ему голову поднимать было трудно, не то что говорить об этом Лотару, который как никто другой должен был его понимать.

Когда у Ярвана поднялась температура, Берг немного взбодрился и хромать перестал на пару часов. Потом стало ясно, что ничего страшного не происходит, и снова пришла пустота.

Некие Тоби и Боби по результатам вылазки в пустыню были признаны мертвыми. Кастер с Кирком зачем-то ездили за ними лично.

− Бля, жаль, − цокал языком Шеф, а Берг вроде слушал его, кивал на военном совете, но в голове у него ничего не держалось.

Манера объявлять это сборище советом его бесила, но гнева хватало только на то, чтобы мысленно признавать, что ему это не нравится, а возмутиться не получалось. Не совет они, а сборище, но если кому-то хочется себя обманывать, то пускай.

Поход в горы тоже не принес добрых вестей. Добраться до отмеченной на карте точки не удалось. В глубине гор обнаружился разлом, миновать который просто невозможно, зато парни нашли руины каких-то строений, похожих на храм. Оттуда в лагерь принесли много разного добра, обустраивая жилище. Берг во всем этом не участвовал, не понимал, зачем заботиться о жилище в месте, где нет смысла жить. Зато теперь все эти энтузиасты-работники отдыхали, а Берг бестолково смотрел на пустыню.

Зена над головой снова перестала казаться белой, стала почти красной, и парни говорили, что она подобрела. Еще они считали, что в вулкане стало жарче, чем на поверхности, особенно по ночам, Берг на это мог только плечами пожать. Ему вообще не было ни жарко, ни холодно, да и про голод он забывал.

Он бы, наверно, даже воду не пил, если бы что-то в сознании не говорило, что это обязательно.

Взгляд с пустыни сам сползал на черепичный козырек. Эту черепицу приперли оттуда с гор, создали навес над пещерой, в которой почти все время проводили ребята. Карин наверняка опять спала не там, не в своем закутке, а возле Шефа, в тоннеле, ведущем в глубь горы. Она все чаще была с ним, всем говорила, что ей так спокойней, а Берг понимал, что все это значит, и это его не волновало. Совсем. Он больше не злился, а просто делал вид, что он ничего не замечает.

− Какой в этом смысл? – спрашивал он вслух, зная, что его никто не услышит.

Он не понимал, куда они теперь идут и зачем. Спасать Карин он больше не хотел. Нет, он все еще любил ее, или думал, что любил, но он желал ей счастья, желал ей свободы, но что ждет ее там – в мире, где на всех на самом деле плевать? Улетит она отсюда и что? Что будет с ней там? Что будет с ними тут?

«Я устал», которое все чаще говорил Шеф, обретало какой-то иной сакральный для Берга смысл. Он тоже устал, но, когда на козырьке мелькнул красный свет двумя короткими сигналами и одним длинным, взгляд у Берга изменился.

В первый миг он подумал, что сошел с ума, что блики Зены уже превращаются в его голове в сигналы лазерного маячка, но все повторилось. Две короткие вспышки, одна длинная.

− Быть не может, − простонал Берг, подскочил и дернулся вперед к обрыву, чтобы посмотреть наверх.

На камнях чуть выше мелькал красный огонек.

− Твою мать, − выдохнул Берг, вдыхая жар Пекла и стряхивая с себя забвение. Несколько мелких камней тоже слетело, застучало по козырьку россыпью, похожей и на выстрелы, и на падение капель.

Сигнальный маячок повернулся и указал в сторону, как бы назначая встречу, и тут же скрылся средь камней, так и не дав рассмотреть устройство, подающее сигналы.

Берг даже думать ни о чем не мог. Он спрыгивал на козырек, влетал в пещеру и хватал Кирка за майку, пытаясь встряхнуть.

− Смени меня срочно, − требовал он.

− Че? – не понял сонный Кирк, отмахиваясь.

− Смени меня на посту прямо сейчас, если не хочешь, чтобы все узнали, что Шеф трахает Карин, − шипел Берг.

− Чего?! – уже совсем другим, почти угрожающим тоном отозвался Кирк, резко садясь. – Это вообще что за хуйня такая? Тебе по башке не давали давно?

Он вроде ругался, а все равно старался не шуметь, чтобы не будить других.

− Тебе все равно меня сменять через час, максимум − два, − простонал Берг, меняя тактику: – Смени сейчас, а то я с ума сойду. Мне надо уйти, пройтись, привести мысли в порядок. Пожалуйста…

− Вот это другое дело, − хмыкнул Кирк. – Только осторожней будь и далеко не ходи.

− Конечно, − быстро ляпнул Берг, всучил ему бинокль и буквально помчался в сторону от лагеря.

− Ну вот, а Шеф боялся. Оживает парень, − бормотал Кирк, закуривая и выбираясь из пещеры, чтобы по кривой железной лестнице из полуржавых труб взобраться на пост дежурного. Говорить о произошедшем он, конечно же, не собирался, что Бергу было лишь на руку.

Отбежав от пещеры, он быстро взобрался на скалы. В том месте как раз было, за что ухватиться, карабкаясь наверх. Оказавшись на небольшой площадке, на которую словно указывал маячок, Берг оглянулся. Лагерь отсюда было не видно, камни все закрывают, и только край брошенного разбитого червя, так и оставленного на месте взрыва, виднелся на песке, но там днем никого из Демонов быть не могло.

Теперь он мог спокойно найти источник сигнала, но даже подумать о нем всерьез не смог, вздрогнув от внезапного обращения.

− Капитан Берг Дауман.

Он обернулся в сторону неизвестного компьютерного голоса и едва не рухнул, увидев над камнями голограмму женщины в строгом костюме космического патруля. Ее знали все. Моника Эбирли была лицом главнокомандующего космическим патрулем. Сам главнокомандующий был личностью, полностью засекреченной, на публике вместо него появлялась Моника. Она говорила то, что ей приказывали, а значит, если где-то появлялось ее лицо – за дело бралось высшее космическое командование.

Без лишних слов оживший, резко взбодрившийся Берг приложил правый кулак к груди, а потом, развернув его ладонью, коснулся собственного лба, подтверждая, что сердце его полно мужества, а разум принимает истину и готов служить ей.

− Мы рады, что вы живы, − сообщил голос.

Одной этой фразы было достаточно Бергу, чтобы вернуть смысл существования.

Глава 56

Дориан вытер со лба пот и в очередной раз тяжело вздохнул. Тренировочная площадка хоть и находилась внутри горы и совершенно полностью скрывалась от зениных лучей, а таскать на себе перчатку с бластером, защитный костюм из плотной ткани и кнут даже там было тяжело, особенно если с этим добром не на месте стоять надо, как надзиратели, а двигаться.

Мирно договориться с парнями не получилось. Они его не знали и верить ему не собирались, считая своим врагом.

Стоило Дориану представиться и сразу стало ясно: за своего его тут не примут.

− И че? – спросил тогда один из верзил и дернул плечом так, словно размышлял, драться или иначе унизить врага.

До драки дело не дошло, но Дориану все равно пришлось брать оружие. Это было лучше, чем пускать сюда вооруженных Черепах. Те могли и покалечить кого ненароком, если что-то пойдет не так. Сам же Дориан надеялся оставить оружие только неизбежной предосторожностью, не говоря уже про кнут, который ненавидел.

− Хотите просто в шахте сдохнуть? − ругался он. – Под плетью? Так я вам это быстро организую!

− А так что? Нас как пушечное мясо на врага? В чем разница? – спрашивали у него. – Нашел дураков. Да в связке горбатиться приятней, чем за этих умирать…

− У вас будет шанс на другую жизнь и самая лучшая защита, − прямо сказал Дориан. – Настоящая броня ЗАПа. Да, ее соберут здесь, но по секретным чертежам, с настоящими бластерами, а не этой пукалкой. С таким вооружением вам предстоит выходить в бой против полуголых сопляков с автоматами. Все еще считаете, что вы пушечное мясо?

Он злился и тогда, и теперь. Злость становилась его постоянным спутником, а у него по-прежнему ничего не получалось. Со дня той самой битвы в пустыне прошло целых четыре дня, а значит еще немного и у них будет снаряжение, а команды у Дориана не было, скорее кучка неприятелей, что, впрочем, были неплохими бойцами. Как доверять им оружие, Дориан не понимал, хотя сегодня все было не так плохо, как вчера. На него уже не бросали тех злых взглядов. То ли внезапно смирились, то ли впечатлились его срывом.

Распуская вчера ребят в их новый барак, здесь в глубине горы, он замешкался. Не хотелось ему выходить и попадать в объятья Зены, что была вроде и мила последнее время, а все равно то и дело теряла контроль. Утром даже ударила его током по плечу внезапно, просто так. Ожога не оставила, но напугала − все же никаких поводов для гнева он не давал. Ее поцелуи после, прямо в невидимую рану, конечно, не помогли. То ли ее закоротило, то ли она игралась, то ли одно другому не мешало, главное, что она все меньше походила на робота и все больше казалась совершенно безумной, а избегать ее не получалось, разве что на тренировках она его не контролировала, занимаясь каким-то своими делами.

− Он же шлюшка той ненормальной, − сказал один из парней, заметив, как он замер. – Сначала подчиняется ей в постели, потом строит из себя босса с нами, хуйло выбритое.

Он даже не старался говорить тихо, а Дориан просто не смог молчать. Ладно Черепахи его считали избранным и ненавидели из зависти – им положено, но от Камней он такого терпеть не мог.

«Да я такой же, как вы», − хотелось ему взвыть, но вместо этого он подлетел к болтуну, впечатал его в стену и врезал кулаком в нос. Не стал хвататься за кнут или грозить бластером, а просто врезал по наглой роже тому, кто превосходил его и в весе, и в росте.

− Давай! – заявил ему Дориан. – Вали к ней, замени меня, посмотрим, как быстро твои яйца всмятку сварятся, когда ее великая электрическая пизда по ним ебнет! Что? Не хочешь?!

Он сам отпустил притихшего мужчину, а потом запихивал марлевые тампоны в сломанный нос, но уже без лишних слов, просто останавливал кровь, как врач, не имеющий права уйти от долга.

− Всем отдыхать, − скомандовал он и ушел вчера, а сегодня неожиданно заметил, что ребята попритихли и даже подчинялись.

«Видимо, надо было сразу кому-нибудь навалять», − ворчал мысленно Дориан, хотя сам понимал, что боец он не самый лучший и без должного гнева и оружия с отобранными силачами ему не разобраться.

− Ладно, на сегодня все, − нехотя, сказал Дориан, все же решившись снять перчатку с бластером.

− Задержишься? – спросили у него неожиданно. – Нам тут что-то вроде выпивки дают, странное пойло, но очень питательное, мы поделимся.

Дориан удивился. Он, конечно, знал, что именно дают парням и зачем − Зена, как ни странно, обсуждала с ним этот вопрос − но что они решат делиться, да еще и с ним – было неожиданно, а уж что предложит это жертва его вчерашнего гнева – тем более.

− Если только не долго, − с усмешкой согласился он, − а то меня могут хватиться.

− И будет электропизда?

− Электропиздец, − буркнул Дориан, но парни почему-то заржали и стало как-то сразу проще и легче.

Шеф проснулся от тишины − звенящей, густой, такой абсолютной, что ему во сне стало страшно. Резко открыв глаза, он совсем ничего не услышал в первый миг, а потом Карин зашевелилась, будто ощутила, как замерло его дыхание.

− Уже пора вставать? – очень тихо спросила она, отрывая нос от его груди.

− Тише, − попросил Шеф и снова прислушался.

В тоннеле все же гулял ветер.

− Бля, ну какого хуя?! – взвыл Кастер где-то снаружи. – Я же просил не таскать сюда слишком много оружия! Склад должен быть там внутри, тут − только необходимое.

− Это и есть необходимое, − отвечал Кирк.

− Пять автоматов? Пять автоматов − это необходимо? Кому, блять! – орал Кастер, а Шеф выдыхал почти с облегчением. Если Кастер так орет, значит все в порядке.

Он вместе с Карин опять уснул там, где не положено: не в пещере со всеми, не в своем закутке, а на заднем сидении машины, что стояла в тоннеле, готовая если что быстро уезжать в глубь вулкана. Они уходили сюда вот уже третью ночевку подряд, потому что тут никто бы их не искал средь дня. Шеф устал уже бороться с желанием, устал повторять, что это не правильно, думать о будущем тоже устал. Прямо сейчас у него была женщина, которая его хотела, женщина, на руках которой он проснулся уже в лагере, все еще не одетый, и даже от такого него она не отвернулась.

У них обоих было здесь и сейчас, и больше ничего. Что бы ни говорил Берг, а Карин тоже это понимала и ничего не загадывала, искренне поддавалась страсти, уводя его в тоннель. Он опрокидывал ее на капот машины и трахал, зло и жадно, а потом целовал, почти не дыша. Пока не включалась голова, все было так, как им хотелось, а уж когда она затаскивала его в машину и садилась сверху, распуская волосы, он забывал обо всем.

В последний раз тоже забылся, наблюдая, как в такт ее бедрам покачивается загорелая грудь. Она была так хороша, что он прикасался к ней только губами, позволяя скользить по члену и кусать губы.

«После нее и умирать не страшно», − думал он в порыве страсти, зато, проснувшись в тишине, находил, что умирать-то, в сущности, не хочется.

«Хуйня какая-то со мной творится», − думал Шеф в итоге и качал головой.

− Да, надо вставать, ребята уже шумят, − говорил он Карин и осторожно убирал ее взмокшие волосы со своей груди и ее плеча, касался женского носа, а она морщилась и улыбалась, неохотно поднимаясь и надевая майку.

Штаны ее валялись где-то вне машины, и она не удержалась, перегнулась через бортик, отставляя зад, просто подсовывая его под нос Шефу, а тот с улыбкой целовал ее в одну из ягодиц, проводил по коже шершавой от мозолей рукой, дразня ее, и неожиданно спрашивал:

− Ты уверена, что Берг в порядке?

Карин встрепенулась, села на сидение со штанами в руках, еще и торчащие под майкой соски прикрыла ими, словно ее в постели застали врасплох, словно был смысл хоть чего-то стесняться рядом с Оливером, который даже клеймо на собственной заднице не прятал и не скрывал, что оно значит. Это было глупо, но она могла только вздыхать, прикрывая глаза и сильнее прижимая штаны к груди.

− Я не знаю, − признавалась она устало.

За Берга она и сама беспокоилась. Он ходил ни живой, ни мертвый, рассеянно кивал и вроде не избегал ее, но и не говорил по-настоящему, еще и хромал как-то странно, будто не нога у него потеряла силу, а мир под этой ногой пошатнулся. Обычно раненые хромали совсем не так, они щадили ногу, а Берг на своей припадал, проваливаясь в пустоту. Все это пугало, но на все вопросы он говорил лишь одно:

− Все будет хорошо.

С кем «хорошо»? Как «хорошо»? Это он, конечно же, не пояснял, а Карин боялась за него, и с Шефом говорить об этом тоже опасалась. Сейчас эти двое не бросались друг на друга, и она не хотела стать причиной новых ссор, боялась спровоцировать их разговорами и поражалась, что Шеф сам говорил о ее капитане.

− Он часть команды, − пояснил Шеф, − и он не в порядке.

− Не в порядке, − повторяла Карин вслед за ним и все же рассказала ему все, что думает, понимая, что Шефу можно доверять: − Он говорит, что все нормально, но это явно не так и дело вряд ли в ноге.

− Точно не в ноге, − хмуро сказал Шеф.

− Ему тяжело, − вздохнула Карин. – Он – человек дела, у него всегда была цель, были приказы, а теперь даже я его предала.

− Значит, до него дошло, наконец, в каком мы дерьме, − хмыкнул Шеф. – Ладно, не боись, мы за ним присмотрим. Тут все через это проходят.

− Через что? – не поняла Карин.

− Через смерть прошлого, − ответил Шеф, выбираясь из машины и подбирая собственные штаны. – Пекло убивает всех, − спокойно пояснил он, − а ты или воскресаешь во что-то новое, или пускаешь себе пулю в лоб, никак иначе.

Майку он надевать не стал, просто подхватил ее и закинул на плечо. На его правой руке все еще виднелись почти зажившие полукруглые рубцы от ожогов. Они остались там, где корку от пузырей содрали Ястребы вместе с пленкой, но Шефа совершенно не волновали.

Карин его не понимала. С ней ничего такого не происходило. Ей казалось, что она просто живет дальше, как есть, но живет, и ничего в ней не умирало. Она ждала, считала секунды, чтобы подняться и пойти к выходу. Шеф обычно отвлекал парней, обсуждал план дня, а она выходила к другим, и никто не замечал, что из тоннеля, а не из пещеры, но сегодня все отвлеклись не на Шефа.

− Ты где был? – спросил Кирк у кого-то. – Это перебор, знаешь ли, столько отсутствовать.

− Ну, простите, − весело ответил Берг, и Карин не стала изучать ситуацию, выскочила наружу и глазам своим не поверила. Берг улыбался, быстро подходя к парням в полумраке сумерек, и совсем не хромал.

− Правда, где ты был? – спросил Шеф скорее взволнованно, чем недовольно.

− Надо было пройтись, взбодриться, − пожимал плечами Берг и поднимал две большие птичьи туши. – Это в качестве извинений за мою кислую рожу.

− О! – одобрительно протянул Вильхар.

− Сам ты «о», − хохотнул Берг. – Я еще и гнездо их нашел, а там такие яйца!

− О-о-о-о, – повторил Вильхар уже вкрадчиво и подскочил, собираясь срочно найти что-то вроде сковороды.

Все сразу засуетились, забирая часть работы. Никому даже приказывать не надо было, просто парни вызывались кто огонь разводить, кто потрошить птиц, а Берг с улыбкой подходил к Карин и, убирая ее растрепанные волосы за ухо, шептал:

− Теперь точно все будет хорошо.

И вот это был уже тот Берг, к которому она привыкла, и в груди что-то замирало, потому что Берг точно видел, откуда она вышла; а Шеф смотрел на них сейчас; Карин же с растерянной улыбкой бежала помогать Виту разобраться в сухих травах, которые она без подписи расфасовала по ржавым бидончикам. Уж лучше это, чем взгляды Шефа и Берга на нее одну.

Глава 57

Настроение у Дориана пошло на лад. С парнями он засиделся так, что вышел из пещеры уже ночью, когда над горами клубился сумрак. Мысленно ругая себя, он поспешил к торчащему из песка бункеру, где обитали Черепахи. Он походил на настоящий передвижной лагерь с соединенными отсеками. Отсеки были из светлого металла, но какого-то странного грязного трепаного, имеющего неровный тон прожженной серости (это даже металлом трудно было назвать, но говорили, что это он, а не бетон), и соединяли их не аккуратные ребристые переходы-гармошки, а очень грубые бугристые швы, с толстыми вспухшими пузырями.

«Все не то, чем кажется, – подумал Дориан, глядя на это строение, – все − много хуже».

Он сам от себя не ожидал, но почему-то повторял слова командира, за смерть которого он оказался здесь. Что значили эти слова, сказанные перед смертью, Дориан не знал. Он даже значения им не придавал до этого момента, а теперь его почему-то передернуло, но мысль в голове так и не появилась, мелькнула искрой и скрылась в тени, уступая место проблемам понасущней.

«Надеюсь, она не злится», – думал он, спешно шагая вперед, вниз по крутой лестнице. У пещер была охрана, но Черепахи, выставленные на дозор, всегда показательно не замечали Дориана, как и все остальные. Такое отношение самого Дориана вполне устраивало. Меньше всего он хотел бы с ними разговаривать. Если бы не надо было сдавать кнут и бластер, он бы вообще с ними не виделся, но выбора не было. Он завязывал на поясе защитную куртку, спускался по подобию лестницы – этакой извитой дорожки с кривыми, отбитыми, но широкими ступенями; проходил мимо бараков с затихшими Камнями – те обычно падали без сил после работы – и шагал к главному входу в бункер.

За дверью было что-то вроде небольшой прихожей, за которой скрывалась другая дверь с кодовым замком. Она открывалась, только если к ней приложить ладонь, но, распознавая своего, подавала сигнал встроенным фильтрам, и пришедшего окатывало потоком прохладного воздуха. Он смахивал песок с одежды и лица и немного остужал тело.

Дориан любил этот эффект и всегда задерживался перед дверью, позволяя холодному воздуху ворошить волосы и трепать взмокшую одежду. Майка вся прилипла к его груди, но, зачесывая короткие мокрые пряди рукой назад, он улыбался, заходя в главный зал Черепах-стражей.

Ничего не говоря нескольким мужчинам, тихо сидящим в зале, он просто прошел к стене с ячейками, где одну из них отвели ему. Ячейки походили на пустые соты. Дориан предполагал, что когда-то это была опора для хранения каких-то шестигранных баков или даже баллонов, но тут ее закрепили в стену и добавили номера. Целых ячеек было сорок, тридцать девятая принадлежала Дориану, последняя всегда пустовала, как и несколько в первой и второй десятке. Дать Дориану ячейку в последнем, самом нижнем ряду явно было способом унизить от местных командиров, но Дориан делал вид, что ничего не понимает и присаживался у стены, чтобы спрятать кнут и бластер. Правда, всегда убеждался, что за спиной никого нет, благо для этого не нужно было оборачиваться − просто внимательно изучать глянцевые блестящие стенки, там все было видно. Этим он занимался и теперь, следя за собственным отражением и тенями вокруг.

– Выйдите все вон! – внезапно приказал компьютерный голос.

Дориан, успевший присесть у стены, едва не рухнул. Как нашкодивший мальчишка, он быстро закинул все в ячейку, вскочил и сложил руки за спиной.

Зена не говорила ему остаться, хотя обычно в таких мелочах была точна, и приказы отдавала ясные и однозначные, но сегодня она гнала вон всех без исключения. Дориан просто чувствовал, что должен остаться, и почему-то сглатывал, когда тело сковывал страх.

Она сидела в высоком красном кресле, развернутом спинкой ко входу. Обычно это кресло всегда было пустым. Зена говорила, что сидеть тут со всеми бессмысленно и неинтересно. Что теперь изменилось, было не ясно. Черепахи молча вставали со своих мест, кланялись ей и уходили, оставляя их наедине.

– Вы злитесь, госпожа? – спросил Дориан, старательно пряча страх.

Зена почему-то не спешила говорить, и это пугало еще больше. Медленно закинув ногу на ногу, она все же повернулась к Дориану. Глаза у нее были светлые, лицо бесстрастное и даже губы растянулись едва заметными полосками, словно именно сегодня она хотела как можно меньше походить на человека, оставаясь холодной машиной.

– Почему так долго? – спросила она.

– Я задержался у парней после тренировки. Мне же надо с ними как-то поладить, чтобы потом командовать, а тут выдалась возможность, и я…

– Кто тебе сказал, что ты будешь ими командовать?! – перебила его Зена, вставая на ноги.

Дориан осекся. Ему захотелось трусливо попятиться, но за ним и так были лишь ячейки, правда, где-то под рукой можно было найти бластер и разнести ей голову, но остановит ли ее это − было не ясно. Мысленно он пытался понять, можно ли настроить мощность этого слабого бластера так, чтобы ее разорвало на части, и понимал, что ни в чем не уверен. И, даже если все получится, его порвут Черепахи, на части порвут и не усомнятся, а значит, это не выход.

«Только не сейчас, – думал Дориан, пытаясь сторговаться с судьбой. – У меня же начало получаться. Давайте не сейчас».

– Я не слышу ответа, – тихо говорила Зена, приближаясь.

– Простите меня, – просто сказал Дориан, опускаясь на колени. – Вы действительно этого не говорили, а я понадеялся, что вы доверите мне командование, раз уж я занимаюсь подготовкой. Я – глупый самонадеянный дурак, который мечтал сам заполучить для вас новое тело.

Он опускал голову и замирал, надеясь, что она его пощадит: накажет, но не убьет, а через два дня он уж как-нибудь окажется в команде, даже если ради этого придется убивать. Кто вообще разберет, кто внутри костюма, когда нет тайных позывных, и броня создана не под твою ДНК, а под кого попало. Кто одел – тот и воин, главное дождаться доставки этих самых костюмов.

Зена молчала, потому Дориан робко прикасался к ее босой ноге. Вчера она где-то достала босоножки – очень милые, бежевые, а еще платье в мелкий выцветший голубой горошек. Все это она надела ради него, а сегодня снова была нагой и показательно опасной.

– Я забыл свое место, – шептал Дориан, пальцем на ее ступне рисуя ремешок босоножки. – Я потерял голову от любви к вам, накажите меня, но молю, простите, ваше молчание…

– Заткнись! – приказала Зена, резко схватила его за волосы, вздернула вверх, едва не сломав шею, и впечатала в ячейки. – Ты что, правда, думаешь, что я буду рисковать тобой? Ты думаешь, что моя любовь − это только слова?

Не дожидаясь ответа, она ударила его кулаком в живот, не в полную силу, но дыхание у Дориана все равно перехватило. Он согнулся и тут же получил хлесткую пощечину, от которой рухнул на пол. Одним ударом она разбила ему губу и ободрала скулу, словно специально где-то там на пальцах сделала металл острее обычного, но это было даже хорошо. Если она убивала, то делала это сразу, а не била, воспитывая, как сама об этом говорила.

– Ты − неблагодарное животное! Опять не брит! – ругалась она, но в ее голосе появлялись подобия эмоций.

Дориан выдыхал с облегчением, вытирая кровь с разбитой губы.

– Простите, госпожа, – говорил он, приподнимаясь. – Я не так уж и молод, как бы я ни брился с утра, к вечеру на моем лице снова будет щетина, ради этого я прихожу сначала сюда, привожу себя в порядок, а потом иду к вам. Сегодня я не успел. Я виноват…

– Не молод? – переспросила Зена, словно только теперь поняла, что чего-то не знает о Дориане, людях и возрасте в целом.

Дориану было тридцать девять лет. Зена точно должна была об этом знать, изучив данные всех заключенных, но она почему-то странно умолкала. Глаза ее сначала потухли, потом посинели.

Совсем в ином настроении она опустилась возле своего главного любовника на колени, схватила его за майку и дернула к себе. Вид при этом у нее был такой, словно это была ее ласка и благодать.

– А достаточно ли ты молод, чтобы зачать ребенка? – спросила она тихо.

Дориан растерянно кивнул. Он был здоров, и возраст был у него действительно не тот, чтобы беспокоиться о подобном, но почему-то от таких ее желаний становилось совсем страшно.

– Женщины ведь всегда счастливы, когда у них рождаются дети? Женщины ведь всегда хотят детей, когда любят, правда?

– Правда, – растерянно соглашался Дориан, боясь дышать.

– Смотри, – продолжала Зена, устраиваясь рядом с ним на полу, словно они просто тут сидели, как в спальне, после секса сползая с кровати.

Она взмахивала рукой, и в воздухе над ее ладонью появлялась голограмма экрана, где синими полосами рисовалось изображение с камер рабочего цеха на острове. Там создавали новые костюмы, первые из них были даже уже собраны.

– Через два дня все будет готово, – шептала Зена. – Новая боевая машина, десять лучших защитных костюмов, бластеры нового поколения, и твои ребята тоже будут готовы, правда?

– Конечно, – без сомнений соглашался Дориан, приобнимая ее. – Уж об этом я позабочусь.

– Она через два дня будет моей, понимаешь? А потом еще семь дней − и я стану ею. Тогда мы будем по-настоящему счастливыми… Как ты мог подумать, что я могу тобой рисковать?

– Простите, я просто привык рисковать, это было моей работой.

Зена отмахивалась, разрушая изображение, и ласково целовала его в губы, словно это не она их разбивала.

– Идем, – говорила она, поднимаясь и увлекая его за собой. – Вода есть и в нашем доме. Там я могу сама помыть тебя. Я видела, так делают, когда любят.

Дориан в ответ с трудом улыбался, боясь представить электрические руки Зены в воде и пене, но сегодня она была не в том настроении, чтобы спорить.

– Я буду очень благодарен, – отвечал он, поднимаясь на ноги.

Они уходили, оставляя зал пустым. Только тогда в полной тишине из-за дивана выползал сухощавый мужчина, один из самых слабых среди надзирателей. Он рухнул на пол, когда пришла Зена, потерял контроль над собой, когда понял, что среди них сама госпожа. Смеяться с него никто не стал. Госпожа не заметила, а потом он вжимался в пол, но все слышал, злясь от несправедливости.

Он был здесь давно, ему всегда говорили, что госпожа может убить взглядом, если ее не почитать, а он госпожу почитал всем сердцем. Он слышал, что она избранных может одарить лаской, тех, кто вернее других будет ей служить, и всегда мечтал стать тем самым избранным, а все доставалось какому-то Дориану, ничего особенного не совершившему, жалкому рабу, которого госпожа отмыла.

Подползая к креслу самой Зены, он видел планшет и не верил в свою удачу. Там была карта, а на ней точка с надписью «Карин Маер».

– Вот ты какая − мечта госпожи, – шептал он и понимал, что это настоящий шанс, который сама Зена ему оставила.

Глава 58

Еще раз покосившись на внезапно ожившего Берга, Шеф схватил еще один кусок мяса и отошел к Лотару, что всегда держался как бы в стороне от других. Шеф предпочитал присматривать за новичками самым надежным способом – общаться с ними, особенно если те не сопротивляются. С этим парнем как-то не получалось.

Лотар для Шефа был странным новичком. Он явно не переживал об убитых им Ястребах, не оплакивал свой собственный зад и даже от кактуса его ломало совсем не так, как Оливера много лет назад. Все он делал как-то правильно – не спорил, а высказывал мнение, задавал вопросы, избегал конфликтов и, если фраза случайно получалась резковата и кто-то из парней в шутку почти на него кидался, особенно Кирк, готовый защищать жопные шутки и свою блондинку в драке на словах, Лотар тут же поднимал руки и примирительно сдавался. От дежурств он не отлынивал, от охоты тоже, в горы пошел со всеми, а оттуда таскал с руин, что сказано, разве что спросив пару раз, зачем нужна та или иная хреновина. Лексикон он тоже быстро перенимал и казался своим уже на второй день, а только есть уходил в сторонку и как бы наблюдал, позволяя Шефу всякий раз садиться рядом и только кивая в знак приветствия.

Теперь он тоже ему кивнул и тут же отправил в рот кусок жареного яйца с приправой из сухой травы. У последней был солоноватый привкус и это превращало еду в настоящий деликатес в Пекле.

– Сегодня у нас настоящий пир, – сказал Шеф.

– Согласен. Это приятно, – ответил Лотар с легкой улыбкой, но на Шефа даже не посмотрел.

Без особой практической надобности он ни с кем в лагере не разговаривал. Шеф от этого в очередной раз хмурился. Ирон вон пытался заново учиться говорить и недовольно мычал, если кто-то его пытался дразнить, даже камнем в Вильхара кинул, да так метко, что оставил у мулата шишку. С ним все было понятно. Виту всюду ходил с Кастером, разве что дежурить они стали поодиночке. С ними тоже все было ясно. Виту соорудил все же генератор, и у них был стабильный источник энергии. Ирон организовал расчеты и создание новых препятствий вокруг взорванного червя. Тот как раз закрывал брешь, оставшуюся на месте двух взорвавшихся мин, а с новыми вкопанными в песок шипами любую машину должно было занести в сторону – и будет «бах», как говорил сам Виту. Закончив со всем этим, он бегал на охоту и учился стрелять. Мартин, наоборот, стрелять не хотел, избегал оружия и от тяжелой работы пытался улизнуть. Именно поэтому ему поручили следить за Ярваном. Он того боялся, но все равно старался делать, что мог. Сам Ярван, вернее Ян – Шеф к этому имени никак не мог привыкнуть – уже явно шел на поправку и даже просился на дежурство.

– Че я немощь какая или че? – ворчал он.

– Ты трупаком лежал пару дней назад, че не ясного? – отвечал ему Кастер, на что Ярван возмущался еще громче, пока Ирон не бил ногой по бочке и не становился в позу. У него это было вместо матов любого калибра.

Всех этих новеньких в команде парней Шеф понимал, не до конца, конечно, но он видел их эмоции, их предпочтения, имел о них какое-то мнение, а о Лотаре ничего сказать не мог. Он не подводил, отвечал, если спрашивают, и вроде даже ничего не замышлял, но, о чем думал, было не ясно.

– Ты вообще в порядке? – все же спросил Шеф.

Лотар непонимающе посмотрел на него.

– Ну, после плена у Ястребов тяжело прийти в себя, – пояснил Шеф, неловко пожимая плечами.

– А, это, – отмахнулся Лотар. – Кошмары мне не снятся и не будут. Совесть тоже не проснется от того, что я их убил.

Он умолк, а потом покосился на Шефа, явно вспоминая, что он так и не узнал, откуда клеймо у этого типа.

– А ты тоже был у них? – спросил он прямо.

Шеф, конечно, говорить об этом не любил, но и скрывать смысла не видел.

– Был, когда только попал в Пекло, оказался у них; потом уже Демоны меня забрали. Давно это было.

– Ясно, – подвел итог всей беседы Лотар, поставил на песок пустую миску и взял банку с водой.

Говорить он не собирался, да и Шеф не представлял, что еще можно сказать. Он был готов махнуть рукой, но Лотар внезапно спросил:

– У вас часто так тихо? Я просто почти все время провел в бункере, понятия не имею, как бывает снаружи, но как-то уж больно спокойно мы тут сидим. У вас же вроде как враги какие-то были, еще и вооруженные как ЗАП. Где они?

– Без понятия, – признался Шеф, – но тихо как никогда. Это правда.

Тихое Пекло настораживало Шефа, но он успокаивал себя тем, что Волки испугались, Ястребы разбиты, а Черепахи сгинули в жерле вулкана. В последнее на самом деле Шеф не верил. Это затишье походило скорее на паузу, в которой готовится новая атака.

«Она будет страшнее прежней», – думал Шеф и вместо ответа чувствовал холодную каплю, упавшую за шиворот.

Обернувшись, он был готов ругаться на глупого шутника, кем бы он ни оказался, но рядом никого не было, а на плечо упала еще одна крупная капля. Не веря подобному счастью, Шеф поднял глаза вверх и с наслаждением закрыл глаза, подставляя лицо крупным каплям.

– Дождь! – взвыл Кастер. – Мать вашу, это же дождь!

Лагерь утонул в радостных криках. Другой реакции в Пекле на такое чудо не бывает, а с неба холодные капли падали все чаще, превращаясь в непроглядный ливень. Он заливал огонь в бочке, топил котелок с остатками какого-то варева, заливал кружки и тарелки, но никто не пытался ничего убирать, только Виту быстро включил реактор, зажигая тем самым три разные лампы на границе пещеры и козырька. Одна из них была ярко-белой, а две другие голубоватые. Вместе они создавали холодный, по-настоящему живительный оттенок для этой ночи.

– До-о-ождь! – орал Вильхар.

Забывая обо всем, он скидывал штаны и голышом носился по песку, улюлюкая, свистя и матерясь.

– Да, мать твою! – орал Ярван.

Кирк, наоборот, не кричал, а замирал под дождем, закрывая глаза.

Кастер начинал петь. Виту подхватывал. Ирон что-то мычал им в такт, и даже Берг подключался к ним. В центре всего этого безобразия стояла Карин, раскинув руки и просто улыбаясь.

Ее волосы намокли и падали волнами на спину. Мокрая майка прилипла к груди. Тяжелые штаны чуть поползли вниз, напитавшись воды, и Шеф не удержался, вспоминая свое обещание, подлетал к ней и дергал штаны вниз, чтобы, упав на колени рядом, поцеловать ее в ямочку между двух ягодиц.

Карин испуганно завизжала, попыталась отбиться, но веселый как никогда Финрер снова и снова ее целовал, разворачивал, вскакивал и тут же целовал ее в губы при всех.

Осуждать его никто не стал, со всех сторон доносился только одобрительный свист.

– Дурак, – пробормотала Карин, спешно подтягивая штаны. Она с трудом удержала их, не позволив совсем свалиться, но ее возмущения никто не хотел слушать.

– Я же обещал, что поцелую тебя в зад, если пойдет дождь, забыла? – отвечал ей Финрер и смеялся от вопля Кастера:

– Ату охоту на самую вкусную задницу!

– Эта моя! – заявлял Шеф и закидывал Карин на плечо.

Она снова визжала, колотила его руками по спине, но он только смеялся, поглаживая ее поясницу деревяшкой, привязанной к сломанному пальцу, и даже Берг не стоял хмурым столбом, а ржал, наслаждаясь прохладой, пока Кастер пытался поймать Виту, а Мартин убегал от Ярвана, обещавшего поцеловать его в зад, раз уж сегодня день голых жоп, дождя и безобразия.

– Ненормальные, – с улыбкой протянул Лотар, качая головой, и тут же хмурился, слыша странный звук. – Что это? – спросил он, коснувшись плеча Шефа.

Тот перестал валять дурака, отпустил Карин и нахмурился. Звук он сразу узнавал, но сказать ничего не успевал, потому что в темноте вдруг зажигался огонек. Он взмывал в небо, а из земли выныривал бур, создавая песчаные волны. Это зловещее явление было видно сквозь дождь.

Олли толкал Карин в пещеру и просто свистел, поднимая тревогу. Его радовало только одно: маленький вражеский танкобур вынырнул из земли по ту сторону минного периметра.

Глава 59

Собрать команду, готовую на все ради Зены, оказалось не сложно, если говорить не с командирами, не способными без госпожи принимать решение, а с парнями, так же отчаянно желающими совершить подвиг, поразить ее.

– Чем мы хуже этого Дориана? Почему все ему? Зена хочет эту женщину, неужели мы не сможем ее достать?

– Говно вопрос, – говорил ему товарищ, сплевывая. – Ты смотри, она же где-то у вулкана ошивается, че вообще там может быть? Нихера ж.

– А я о чем! А тут – бойцов, новый бур. Не зажирно ли? Даже если она там не одна, то с кем? С кучей народа? Может, еще вооруженного? О, помните того из двух пидоров, что воевать с нами собирался? Что от него ваще осталось?

Все пятеро героев весело смеялись, хотя только двое видели, как от Тоби и Боби ничего не осталось, но зато все слышали и веселились от души.

– Так что – мы малым буром, хоть и старым, да нашим оружием этих голожопых не спугнем? Сколько у нас рабочих бластеров?

– Три, два у командиров, один у Дориана.

– Херня, все стащим с ячеек, защиты-то нет. И доступ к костюмам есть.

– Да, только у старого бура обшивка снизу проржавела.

– И че? Кто в нас снизу будет стрелять?

– Хотя да.

Забрать ночью бластеры, завести танкобур и свалить, перебудив лагерь, было не трудно. Связь на нем была давно сломана, потому бунтарям даже не пришлось ее отключать и слышать гневные приказы Зены.

– Ничего, госпожа нам все простит, когда получит свое, – так утешили они себя и буквально пьяные от возбуждения и надежды выскочили перед точкой, отмеченной недавно на карте. Большего узнать не получилось. Планшет отключился, стоило к нему прикоснуться, приходилось по памяти искать место. Этим занялся поехавший с ними технарь. Зато организатору миссии досталось торжественное право с обычным автоматом выскочить из бура, переключить тумблер на маске, что закрывала его лицо, и громогласно объявлять:

– Если вы выдадите нам женщину, мы вас не тронем!

Говоря, он настраивал оптическую линзу, чтобы, несмотря на дождь, рассмотреть людей у скал.

– А в жопу тебя не трахнуть? – крикнул в ответ Кирк, но его голос не усиливался специальной мембраной и тонул в шуме дождя.

– Она у вас такая очаровательная блондинка, что я уже влюблен, и никуда без нее не уйду!

– Что? – не понял Кирк.

– Да ну? – поразился Шеф.

– Ну бля, – вздохнул Виту, осматривая сам себя.

Действительно, издали не разберешь, какого он пола, особенно вот так в шортах, в которые он превратил одни драные трофейные штаны, с рубашкой без рукавов, завязанной узлом над животом, так что она складками собралась прямо на груди; и в мокром виде при таком свете легко можно было не разобрать − есть там грудь или нет; еще и волосы распущенные намокли, совсем вытянулись, свисая ниже подбородка.

– Отлично, – сказал Кастер. – Если они такие придурки, я им так дам мою блондинку, что мало не покажется. Шеф, дай мне две минуты, и я от них избавлюсь. Они вне периметра мин, так что им хана, устрою им Game over. Виту, будь готов делать все, что я скажу.

Витур только глаза закатил, пока Кастер побежал за машиной.

– Есть похожая миссия в одной компьютерной игре, – внезапно пояснил Лотар. – Очень старая, но прямо как там: защищенный периметр, окно и приманка.

– Он из бедной семьи, вряд ли у него были новые игры, – сказал Шеф.

Лотар кивнул и продолжил рассказывать.

– Чтобы пройти уровень, надо было заставить войти в периметр в неправильном месте, то есть поехать навстречу, выкинуть приманку и рвануть в окно, именно в окно, потому что вернуться назад слишком хлопотно – на развороте может занести.

– Должно сработать, – согласился Шеф.

– Я считаю до трех, – начал говорить один из Черепах. – Раз.

– В глаз, – со смехом ответил ему Кастер, вылетая на машине из тоннеля.

Он завел ее там, выскочил задом на песок, резко развернулся и направил к ребятам.

– Виту!

Он просто крикнул, протянул руку, а Витур поймал его за руку на лету, уперся ногой в борт над гусеницей и запрыгнул в машину, даже не спрашивая, что от него нужно.

– Вот это правильно, – одобрительно сказал им стоящий чужак, но двигаться с места он не собирался, потому Кастер быстро пояснил:

– Мы едем к ним навстречу в угол. Как только будет безопасная от взрыва зона, ты выпрыгиваешь из машины, а я сворачиваю к червю.

– Там барьеры, не забудь, – напомнил Виту.

– Они снаружи, а я доеду до червя и выпрыгну, машина перевернется на ходу, но должна уцелеть. Наша демоническая крошка справится, еще и дождь на руку.

Виту хотел спросить, что будет, если те начнут стрелять, но времени на это не было. Они оставили себе большую безопасную площадку перед лагерем, но не достаточную, чтобы мчаться на машине и болтать по полчаса.

Времени хватало только на этот короткий разговор и спешный поцелуй на удачу.

– Я пошел, – сказал Виту и тут же спрыгнул, прокатившись по песку.

Он умел прыгать и группироваться, а Кастер хорошо водил транспорт, и план казался невероятно простым и почти совершенным. Единственное, о чем жалел Виту, что у них не было точной разметки, когда они делали периметр. Не было нигде даже на карте точек с минами, а на создание маячков ушло бы слишком много времени. Радар танкобура их тоже не видел. Это было даже на руку, но и расчеты были приблизительные.

– Вот уроды, – рыкнул кто-то из Черепах и стал стрелять по машине, но Кастер пригнулся, ускоряясь.

Черепахи и махнули на него, завели мотор, рванули вперед, собираясь забрать свою приманку.

Взрыв ослепил Виту, оглушил, выбил мир из-под ног, потому что взорвалась не одна мина, а сразу две. На Черепах с их дурным буром, который взорвался, как консервная банка с динамитом внутри, было уже всем плевать.

– Кастер! – орал Виту, бросаясь к месту второго взрыва, только потом понимая, что они даже не попытались проверить, сколько мин взорвалось; просто решили, что воронки две, а значит и мины две взорвались, а теперь становилось ясно, что все было не так.

От чего была вторая воронка, значения не имело, главное, что крепкая машина Демонов доехала до мелких обломков червя и перед ней рвануло, переворачивая машину и корежа корпус.

«Господи, спасибо, что у нее двигатель в заднице», – думал Виту, подлетая к машине.

Перед у нее превратился в месиво, но часть балок, заменявших крышу, уцелело, хоть и смялось. В этом пространстве и показался Кастер.

– Вот же бля! – сказал он и тут же засмеялся. – Я успел испугаться. Впервые чуть не обделался.

Он улыбался, а Виту все равно трясло от ужаса.

– Ты цел? Ты точно цел?

– Да в порядке все со мной, – ответил Кастер, радостно отползая на заднице от машины и падая на песок, раскинув руки, отдавая себя всего дождю.

Виту же хотел бы ощупать его всего, чтобы убедиться, но он и так видел, что все совсем не хорошо. Кровь пропитывала песок, и это сложно было не заметить. Левую ногу вывернуло куда-то в сторону, но на педали стояла не она, а правая. Ту искорежило всю до середины бедра, заставляя висеть на тонком лоскутке кожи кровавым месивом.

– Нет, – простонал Виту, но его тут же отдернули в сторону.

– Отойди, – сказал Берг, первым подлетая к Кастеру. – Или возьми себя в руки и помогай, или просто отойди!

Виту отполз в сторону, качая головой и только глядя на Кастера, уже не улыбающегося, бледного, почти серого, несмотря на угасающие блики пламени – даже им не удавалось вернуть краски на мокрое от дождя лицо.

– Так не должно было быть, – шептал Виту, пока к Бергу подлетал Лотар, что тоже изучал основы первой помощи.

Шеф отдавал свой ремень, утверждая, что он самый надежный. Кирк старательно вливал в рот Кастера остатки пойла, умоляя его говорить хоть что-нибудь, только не умолкать.

Мартин беспомощно стоял рядом со всем этим, не в силах ни уйти и ни помочь. Карин же бежала назад за аптечкой, кружками, тазом, майками, что можно изорвать на бинты.

– Присмотри за Виту, – просила она Вильхара, что вроде как должен был дежурить, а не бегать вокруг лагеря, а в итоге стоял, как истукан, возле навеса, понимая, что после такого не выживают.

– Охренеть, – без запинки выдал Ирон, словно блок на его речь мгновенно прошел от шока.

– Не то слово, – отвечал ему Ярван и тут же звал Виту, но тот его не слышал.

– Все должно быть не так, – шептал он, проходя мимо и скрываясь в тоннеле.

Останавливать его никто не стал, просто не смог. Он уходил в глубь вулкана, садился в стоявшую там одну из трофейных машин и мчался обратно: через тоннель в пустыню и много дальше, а лучше на край света. Мчался так быстро, что его даже обматерить не успели ребята, принесшие на вырванном сидении Кастера.

– А Виту где? С Виту все хорошо? – спрашивал он уже в бреду, явно не помня, что говорил с ним после взрыва. – Скажите мне, что он в порядке.

– В порядке твой Виту, – зло отвечал Берг, потом отходил и добавлял: – свалил и все.

– Я за него боюсь, – шептала Карин и злила этим еще больше.

– Да что с ним станется? Он тупо свалил, когда реально нужен.

– Думаешь, это легко видеть в таком состоянии любимого человека? – не менее раздраженно отвечала Карин.

– Я бы тебя не бросил! – крикнул Берг. – И вообще, иди ты нахер! Лотар, лучше ты мне помоги, надо как-то промыть рану, закрыть часть вне жгута, а еще лучше – зажать сосуд, знать бы еще чем. Короче, я попробую зашить, но мне нужен помощник.

Лотар просто кивал, а Шеф смотрел на все это со стороны.

– Он не выживет, – озвучивал его мысли Кирк и становилось совсем гадко. – Может, лучше сейчас, сразу. Зачем его мучать?

– Он очень крепкий, – тихо отвечал Шеф. – Ждем сутки, вдруг случится чудо, а нет – я его застрелю, чтобы не мучился, но ждем сутки. – Он дергал головой и тут же приказывал: – Кирк и Вильхар, идете со мной изучать, что осталось от вражеской машины!

Дождь заканчивался. Он еще ронял редкие капли на лица и тела Демонов, но никакой радости уже не приносил, да и вражеский бур не волновал Шефа всерьез. Ему и ребятам надо было помолчать о парне, которого они хорошо знали, о герое, у которого едва ли есть шанс выжить.

Глава 60

Зена стояла в зените. Небо вокруг нее словно воспалилось желтой дымкой. От дождя не осталось и следа. Все давно высохло, но кое-где еще виднелись следы крови. Они не каплями, а настоящими плевками заливали песок и еще оставались багровыми пятнами.

Никто не спал, просто не мог спать не то от шока, после случившегося ночью, не то от диких хриплых стонов, что если и затихали, то ненадолго.

У Кастера был жар. Берг постоянно менял на его лбу мокрую тряпку, набирал свежей воды попрохладней, но это никак не помогало. Кожа Кастера обрела серо-землистый цвет, кое-где на руках темными прожилками виднелись капилляры, и это тревожило Берга еще больше.

Он вроде никогда особых чувств к Кастеру не испытывал. Ну парнишка, ну шумный, иногда занудный, вроде даже убийца, но ему было страшно смотреть, как он мучается, и понимать, что шансов нет, но очень хочется их найти.

– Если я отойду, ты присмотришь за ним? – спросил Берг у Шефа, что один не пытался спать, а сидел рядом с пистолетом в руках, словно проверял свое решение на прочность.

Это было одно из правил Демонов: если раненый в лагере – дать ему сутки на чудо, вдруг он все же как-нибудь очухается. За сутки, конечно, никто не выздоравливал, но порой раненым становилось лучше, хоть и не часто. Шеф сам видел, как однажды один несчастный, поймавший две пули в брюхо, выжил, потому что ему дали сутки, но через полгода окочурился с дикими болями в животе, сам орал и молил, чтобы его пристрелили, но полгода ведь прожил. Только это было одно из немногих чудес, о других Шеф только слышал, а сам не видел, просто надеялся, что Кастеру может повезти. Ночью надеялся, теперь уже ни во что не верил и только бесился, что Виту исчез. Убивать Кастера, не дав им проститься, Шефу казалось слишком жестоким.

– Ты меня вообще слышишь? – спросил Берг, коснувшись его плеча. – Мне надо пройтись и подумать, можешь присмотреть за ним.

– Да, конечно, только что тут думать, оно ведь…

– Не ведь! – упрямо ответил Берг. – Слушай, я остановил кровь, мы залили ему рану всем, что у нас было, местами прижгли, да, он потерял много крови, но, еб твою мать, он еще жив, и не говори мне, что тебе в клане человек без ноги не нужен!

– Я о таком даже не думал, – глухо ответил Шеф, чувствуя укол совести, не за то, что он думал про ногу Кастера, а за то, что давно смотрел на Берга, как на возможного преемника, и вот пожалуйста – место зама было готово освободиться.

Сам Шеф никогда не желал Кастеру зла и даже почти придумал для него аргумент мирно отказаться от должности, а теперь чувствовал себя идиотом.

– Меняй воду и компрессы, – строго сказал Берг. – И помни, я тебя придушу, если ты его пристрелишь, ясно? Это всех касается!

Он почти рычал, не понимая, почему все вокруг были готовы смириться.

«Бля, он мой товарищ или ваш, вообще?!» – спрашивал мысленно Берг, становясь в позу.

– Не кричи, до следующего рассвета никто ничего делать не станет, – ответил ему Шеф и убрал за пояс пистолет. – Иди, если это может как-то помочь его спасти, куда угодно иди.

Берг только фыркнул. Шеф на него не взглянул, только на Кастера, и тут же вновь намочил тряпку, вторую побольше, чтобы не только голову горячую укрыть, а все тело обтереть, остудить места ожогов, что все же нашлись на теле Кастера, и даже убедиться, что металлическая труба, вместо шины привязанная к левой сломанной ноге, никуда не съехала – все же Кастер часто пытался дергать ногами и куда-то уползать, а значит сам мог все испортить.

– Я очень надеюсь помочь, – выдохнул Берг, только в этот миг понимая, что не все равно не только ему, просто у других неравнодушие выглядит совсем иначе. Он был готов поверить, что пистолет в руках Шефа – тоже неравнодушие, но ничего не говорил, спеша на новую встречу с Моникой.

Та велела ему прийти в полдень в то же место на следующий день.

– Нам нужно проанализировать полученные данные, – сказала она, выслушав доклад Берга, теперь же она должна была озвучить приказ, а главное – решение по Карин, которая ничего еще не натворила, но в очередной раз подверглась опасности.

«Похер, что они решат со мной. Похер на Лотара, – думал Берг. – Пусть заберут Карин, ну и медикаменты нам дадут. Кастер без лекарств не выживет».

Он понял это очень быстро: слишком высокой была температура, а значит в кровь успело что-то попасть, и эти темные капилляры под кожей были явно не добрым знаком, но не понимая, что именно происходит, Берг мог предположить, что могло бы помочь. В конце концов, кое в чем экстренная военная аптечка походила на реанимационный больничный набор, а визуальная память у Берга была так хороша, что он, даже спустя десять лет, мог вспомнить цвет флакона в отцовских руках.

«Лучше бы я стал врачом, как хотели родители», – думал Берг, взбираясь на скалу и тут же прикладывая кулак к груди.

– Мы рады вас видеть, – говорила Моника быстрее, чем появлялось ее изображение.

Голос у нее был все же странный, с помехами, измененный, но Берга это не смущало: они на ЗиПи3, где связь не должна работать. Если уж ее смогли настроить, а она передает сигнал с перебоями, то лучше так, чем без связи совсем.

Сегодня он руку ко лбу прикладывал с уставшей покорностью и с надеждой смотрел на мерцающее изображение женщины.

– Мы изучили данные вашего доклада и сделали запрос в руководящее управление Земной Армии Правопорядка. Вынуждена вас огорчить, но Лотар Нарид вас обманывает. Он не был на экспериментальном корабле, его просто сбросили сюда, как преступника, прямо в форме, поэтому мы не рекомендуем вам с ним взаимодействовать.

– Но у него же есть право на самооборону, – поразился Берг. Ему в этот миг даже в голову не пришло, что убивать можно еще по каким-нибудь причинам.

– Это не меняет того факта, что он злоупотребил своими правами и получил свой приговор, – невозмутимо ответила Моника. – Что касается вас, то мы вынуждены признать, что не готовы эвакуировать вас на патрульный корабль – там нет людей, обученных сражаться.

– Я понимаю, – спешно кивал Берг. – У меня не было излишних иллюзий на свой счет, но Карин…

– Лейтенант Маер может быть эвакуирована, вам только надо привести ее сюда завтра на закате.

– Спасибо, – с облегчением выдохнул Берг.

– Вами чуть позже займется ЗАП. У вас будет шанс им помочь, их руководство готово рассмотреть вашу кандидатуру в качестве спец агента, но пока вы должны оставаться в банде преступников и ждать указаний.

– Я все понял, – бодро ответил Берг, с трудом сдерживая улыбку от одной мысли, что есть шанс не просто выжить, но и перейти в куда более престижный военный отдел.

Снова приложив кулак к груди, он спешно спросил:

– Могу я попросить у вас медикаменты?

– Вы больны? – удивилась Моника.

– Я здоров, но в отряде есть тяжелораненый и я… мне очень нужно его спасти и закрепить свой авторитет в отряде. Меня могут убить, если он не выживет.

Он безбожно врал, сам от этого пугался, но чувствовал, что это правильно. Ему нужна аптечка, а что он немного приврет – значения не имеет. В конце концов, ему действительно нужно остаться у Демонов и даже как-то уживаться с ними, когда Карин исчезнет. Без нее, возможно, станет легче, но еще один аргумент не помешает.

– Какие именно медикаменты вы хотите? – спросила Моника.

У Берга губы от напряжения дернулись.

«Как будто я разбираюсь в медикаментах, черт вас всех дери!» – думал он, а вслух говорил:

– Мне нужна боевая стандартная аптечка этого года.

– Подождите, – ответила на это Моника.

Ее настоящий привычный голос прорвался на миг, а потом она чуть повернула голову, зажимая рукой левое ухо, явно слушая кого-то через наушник, несколько раз кивнула и снова посмотрела на Берга.

– Мы согласны вам помочь, – сказала она. – Аптечка будет сброшена ночью в транспортной капсуле. Координаты мы точно не сможем рассчитать, так что следите за сигнальным маячком.

– Благодарю.

– Берегите себя, капитан, – сказала Моника и исчезла, оставив только дымку в раскаленном воздухе над скалами.

Только теперь Берг улыбнулся. У него были все шансы сделать две невозможные вещи: эвакуировать Карин и спасти Кастера. Тут действительно было чем гордиться.

– Главное, чтобы он дожил до ночи, – сказал Берг вслух и поспешил обратно в пещеру, где царила траурная тишина.

Кастер в его отсутствие не умер, но перестал стонать и только время от времени беззвучно шевелил губами. Его поили, даже не понимая, что он просто пытается звать Виту, но сил на это уже не хватает.

Глава 61

Дориан долго смотрел на Зену. Она застыла в кресле, в полумраке и не двигалась уже несколько часов. Ее глаза потухли, а значит говорить с ней бесполезно. Ничего она не услышит, ну и оставаться вот так в постели Дориан не мог. Он еще раз дернул наручник, приковывавший его левую руку к изголовью кровати.

«Да чтоб тебя», – ругался он мысленно, понимая, что давно должен был начать тренировку, но она велела ждать, села и отключилась. Где она теперь была и что делала, было не ясно.

Просто с самого утра она была не в духе, если так вообще можно говорить про робота. Глаза у нее были слишком светлыми, и говорила она, даже не пытаясь притворяться живой – машина, как она есть.

«Может, ты там сломалась, черт тебя дери?» – думал Дориан, пытаясь понять, есть ли рядом хоть что-то, чем он может сломать собственный наручник, но ничего в глаза не попадало.

Тихий шорох заставил его обернуться и посмотреть в сторону Зены. Та внезапно встала и, сбрасывая на ходу короткий шелковый халатик, шагнула к двери.

– Госпожа, – осторожно подал голос Дориан, напоминая о себе.

Она обернулась и вроде посмотрела на него, но бегло и тут же сделала еще один шаг прочь из комнаты.

– Госпожа, – снова заговорил Дориан. – Я должен тренировать парней.

– Нет, – ответила она, не оборачиваясь. – Отныне ты из этой комнаты не выйдешь. Возражения не принимаются.

Дориан только сглотнул, пытаясь представить, как он будет жить тут в спальне в засыпанном песком доме, не имея возможности встать с кровати.

«Ссать мне под себя, что ли?» – мысленно ругался он, но вслух не говорил ни слова, зная, что с Зеной бессмысленно спорить.

– Вы, люди, слишком тупы – ничего не можете сделать нормально, – сказала Зена и вышла, еще и дверь на ключ заперла.

– Замечательно, – вздохнул Дориан и все же встал с кровати, чтобы порыться в тумбочке и дотянуться до шкафа, вдруг там будет что-то полезное: если не подходящее на роль отмычки, так хоть пригодное на роль ночного горшка.

«Главное, помни, что все это временно, – убеждал он себя. – Еще совсем немного и можно бежать, а пока надо быть послушным, смиренным мальчиком».

– Тьфу, бля, – ругался при этом он вслух, мысленно вздрагивая от такой формулировки.

Зена же не думала о том, как несчастный любовник будет выживать там без воды. Она всегда забывала о людских потребностях, а еще о людской глупости. Последнее особенно злило.

Выходя из своей башни, она быстро направлялась в сторону шахт. Обычно она шагала медленно, осторожно, завораживая мужчин своими изящными движениями, по крайней мере, ей «в голову» не приходило, что порой завороженные взгляды были полны ужаса, а не восторга. Себя она считала верхом красоты, а непрозрачность человеческих тел – досадным упущением, потому что именно там внутри они были куда совершенней. Человеческий мозг она считала совершенным компьютером, которым не умели пользоваться бестолковые людишки, и других мнений даже знать не хотела.

– Госпожа, – приветствовали ее Черепахи-надзиратели, спешно кланялись и тут же подгоняли Камней.

Многие мужчины в цепях отвлекались на Зену, пытались ее рассматривать, забывая о работе, кто-то даже ронял кирку и мычал что-то скорее ошарашенно, чем восторженно, но присутствие госпожи не должно было омрачаться рабским блеяньем и потому их били плетью, заставляя вернуться к работе.

Зена же делала вид, что ничего не замечает, шла прямиком к местному командиру и приказывала:

– Построй всех, немедленно!

Конечно, у нее не спрашивали зачем, просто сгоняли Камней, ставили их рядами на колени, заставляя опустить голову.

– Кто посмеет шевельнуться – умрет, и ему повезет, если быстро, – угрожали надзиратели, злобно скалясь, а потом, как трусливые кролики, бежали к Зене и выстраивались в шеренгу.

– Ты! – говорила Зена, тыкая в грудь старшего по лагерю. – Кто дежурил этой ночью?

Мужчина сразу зеленел, бледнел и тут же краснел, нервно сглатывая.

– Ночью произошел инцидент, – начал говорить он.

– Я не спрашивала, что произошло ночью, я спрашиваю, кто дежурил, – перебила его Зена, ненавидевшая какие-то бессмысленные разговоры и пояснения, в которые люди постоянно пытались уходить.

– Простите, но они сбежали, – ответил мужчина, опуская голову и тут же падая у ее ног, словно так его шансы на прощение могли вырасти.

– Значит мы еще и ночь без дежурных провели? – спросила Зена.

– Нет, что вы? Мы слышали, как они завели нашу машину и уехали, поэтому я тут же выставил новый патруль.

Зену это устроило. Она немного помолчала, подняла руку и быстро опустила ее на мужскую голову. Разряд тока был виден, несмотря на яркий дневной свет и палящий жар. Запахло гарью. У мужчины лопнули глаза, изо рта полилась кровь, но Зена еще долго держала руку на обугленной макушке с дымящимися редкими волосами, пока глаза ее не посинели.

Она знала, что осталось от последнего транспорта, уже выяснила, что в лагере больше нет ни одного бластера, но обсуждать это со скотом – а ведь именно так она обещала себе смотреть на людей – она не собиралась.

– Ты, – ткнула она в грудь другого мужчину, быстро пролистав данные о живых Черепахах.

Тот тут же упал на колени.

– Госпожа, я ни в чем не виноват, прошу вас…

Зена тут же передумала и вычеркнула его из списка командиров в собственной базе, ткнув в другого мужчину.

– Ты!

Тот только глаза на нее поднял перепуганные.

– Будешь новым командиром базы, – сказала она. – Этого разжаловать, – приказывала она, указав на стоявшего на коленях его напарника, – бойцов подготовить, на три группы разделить, командиров им назначить. Завтра к обеду они должны быть готовы сражаться. Совершишь ошибку − и будешь умирать медленно.

Реакции она не ждала, просто разворачивалась и шла к сухому дереву. Дождь его полил куда лучше, чем это обычно делали Камни, но жизнь к нему все равно не возвращалась, разве что на сухом склоне откуда-то появился муравей – черный, размером с Зенину ладонь. Он медленно полз по стволу наверх, а Зена вспоминала отца.

– Некоторые люди разводят муравьев, – говорил он.

– Зачем, – спрашивала она, пытаясь понять. Не голосом спрашивала, а как-то иначе. Говорить она тогда совсем не умела и голос отца распознавала с трудом, но о мире знала очень много, кто такие муравьи тоже, а вот повадки людей оставались ей не ясными.

– Разводить муравьев интересно, – отвечал отец и плечами пожимал. – Люди много кого разводят. Что-то из этого полезно, что-то просто для души, а когда-нибудь кто-то будет разводить людей.

Он смеялся, а Зена запоминала, не понимая, что такое шутка и почему слова, сказанные со смехом, не стоит воспринимать всерьез и уж тем более к ним не стоит относиться, как к пожеланию или даже мечте.

– Кажется, я развожу людей. Жаль только, они не размножаются, – сказала она вслух, ловя муравья и раздавливая его брюшко между пальцами.

Зена почти коснулась горизонта, когда дежурящий Кирк услышал шум машины. В пещере было уже тихо. Кастер уснул или потерял сознание – сложно было понять, что вернее, а остальные смогли уснуть. Кирка тоже клонило в сон, но из-за шума он тут же схватился за автомат и стал осматриваться.

Машина ехала вдоль скал, явно избегая мин, а за рулем был Виту, чуть хмурый, но вполне спокойный. Он взглянул на Кирка и, опережая все вопросы, приложил палец к губам.

Кирк кивнул. Ему хотелось бы что-то сказать, да слов не было, даже дурацкой ободрительной шутки в голову не приходило, а Виту и не ждал никаких слов, просто остановил машину и пошел в пещеру.

Кастера не уносили вглубь. Он лежал в самом центре в тени, все на том же вырванном заднем сидении автомобиля. Сломанная левая нога в подобии шины лежала на подставленном ящике, рядом висела в пустоте перевязанная чистыми бинтами часть бедра, что осталась от правой ноги.

Прямо на полу у таза с тряпками спал Берг. Он так устал, что уже просто не мог продолжать наблюдать, да и ему казалось, что лучше уж сейчас немного поспать, чем потом ночью не заметить посылку. Виту же замечал только таз и воду в нем. У него была лишь одна небольшая фляга на все время его отсутствия и вина за побег, от которой безумно хотелось хлебнуть именно этой воды. Он опускался на колени рядом с тазом и только проводил мокрой кровавой тряпкой по губам, а потом касался руки Кастера.

– Эй, малыш, ты меня слышишь? – говорил он очень тихо.

Голос у него осип, осел от долгого крика в пустыне – бессмысленного злого крика на небо, на этот мир, на все на свете, на самого себя, придумавшего делать мины. Больше всего ему хотелось разогнать машину и разбиться на ней, ударившись о скалы, но это было слишком нерационально. Разум быстро понимал, что правильным будет совсем другое.

Он соглашался и потому целовал Кастера в щеку.

Тот не был уже горячим, наоборот, пальцы и даже лицо казались холодными, да и губы посинели, но веки он тут же приподнял и попытался улыбнуться, криво, болезненно, но попытался.

– Где ты был? – едва слышно спрашивал Кастер.

Виту ему не отвечал, только сжимал сильнее руку и спрашивал сам:

– Очень больно?

– Очень, – без лишней храбрости отвечал Кастер. – Все больно.

– Сейчас станет легче, – обещал Виту и быстро доставал из кармана небольшую коробочку. Раньше он складывал туда все мелкие болтики и гаечки, что находил, работая тут, а сегодня днем высыпал их в карман, наплевав на то, что половина из них может потеряться. Коробку он заполнил треугольными, совсем зелеными кактусовыми колючками, чтобы привезти их сюда и хоть немного помочь.

– Держи, – шептал он, выбирая самую сочную колючку, – сможешь сам раскусить?

Он подносил одну ее к пересохшим губам Кастера, а тот вместо ответа ловил ее губами и раскусывал, брызгая густым белесоватым соком.

– Ты только не уходи, – просил он, принимая следующую колючку.

– Я больше не уйду, – обещал Виту. – Прости, что вообще так долго.

– Ничего…

Кастер улыбался, принимая еще одну колючку, а потом еще, а вот от пятой отказывался.

– Не хочу совсем ничего не понимать, – говорил он, качая головой.

Виту не спорил, он откладывал коробочку, скидывал кривой тюк, что был у Кастера вместо подушки, и сам садился на самый край сидения, чтобы положить его голову себе на колени.

– Ты отдашь мне свой жетон? – спрашивал он тихо.

– Конечно. Я бы не додумался, – оживился Кастер.

На его белых щеках появился румянец, и он даже приподнимал голову и сам снимал жетон, чтобы положить его в подставленную ладонь.

– Пистолет или нож? – спрашивал он.

– Нож, – очень тихо отвечал Виту, поражаясь, что голос у него не дрожит.

– Спасибо, – отвечал Кастер. – Давай еще немного колючек и я посплю.

– Конечно.

– Когда я проснусь, все будет иначе.

– Конечно, – повторял Виту, давал ему колючки, потом воду из фляги рядом и просто гладил по голове.

– Обещай мне, что ты когда-нибудь доделаешь тот двигатель, – внезапно просил Кастер, вспоминая их старые разговоры. – Тот, что круче «Белой Молнии». Он офигенный.

У Виту дрожали губы. Он с трудом выдыхал и, закрывая глаза, отвечал:

– Обещаю. Отныне ты, я и физика вместе навсегда.

– Круто, – говорил с улыбкой Кастер и закрывал глаза.

Он дышал глубоко и ровно, но по пальцам проходила судорога, только боли он не чувствовал и улыбался, засыпая.

– Прощай, – шептал Виту, долго гладя его по голове, а потом выхватывал нож из чехла на поясе и одним движением перерезал Кастеру горло, заливая кровью свою одежду, руки и вырванное сидение автомобиля.

Кастер продолжал улыбаться, а Виту выходил из пещеры, ронял нож в песок и просто брел вдоль скалы, сжимая в окровавленной руке жетон, потому что он точно знал, что это должен был сделать именно он, потому что только ему Кастер мог довериться.

– А ведь я, капец как боялся взрывов, – признался ему Кастер не так давно. – Ну правда, когда я только попал в Пекло, мне все время казалось, что что-то может взорваться и будет катастрофа, но взрывов почти не было тогда, а теперь их много, они повсюду, но они мне нравятся, понимаешь?

– Лучше бы ты дальше их боялся, – отвечал Виту и продолжал идти прочь с жетоном в руках, помня только улыбку на чужих губах.

Глава 62

Берг проснулся не то от звука, не то от стука, что-то куда-то словно упало, или ему это только приснилось. Он так и не понял, приподнимая голову. Снаружи почти стемнело. В это время обычно разводили огонь, искали ужин, суетились, но сегодня было тихо.

«Ну да, правильно. Всем надо отдохнуть», – подумал Берг, приподнялся и остолбенел.

– Какого хрена? – простонал он, видя Кастера.

Кровь уже не хлестала из его горла, но капала на камни с окровавленного сидения. На губах все еще была улыбка, на щеках румянец превращался в багровые пятна. В том, что он был мертв, можно было не сомневаться, но Берг все равно бросался к нему, даже попытался сначала закрыть рану рукой и, только прикоснувшись, осознал, как это нелепо.

– Мать вашу, кто?! – заорал он, вскакивая на ноги. – Кто та ебаная тварь, которая это сделала?! Признавайтесь!

Сонные парни что-то невнятно ворчали. Вильхар собрался было запустить в Берга ботинок, но передумал, увидев в темноте лужу крови.

Никто не успел ему ответить. Просто включился электрический свет, и все у входа в пещеру увидели виновного.

Там стоял Виту, весь перепачканный кровью, с кровавым жетоном на груди и просто смотрел на всех, жалобно выворачивая брови домиком.

– О боже, – выдохнула Карин.

– Так это ты! – взвыл Берг и, подлетев к Виту, схватил его за волосы и буквально швырнул на кровавый пол. – Ебанутые, лучше бы вот таких вот убивали, кто втихаря может прирезать товарища. Нахрена ты его убил? Нахрена тебе вот это?

Он хватал жетон, пытался его сорвать, но Виту цеплялся за его руку и неожиданно кусал, цеплялся в кисть, как бешеная собака, у которой пытаются забрать последнюю еду.

– Да чтоб тебя, – вскрикивал Берг и был готов ударить его ногой, но пришедший в себя Шеф подлетал раньше.

– Оставь его! – требовал он и дергал Берга в сторону. Тот тут же отпускал жетон, а Виту разжимал зубы, ловил двумя руками крошечный кусок металла, прижимал его к груди и тут же начинал выть, просто выть на всю пещеру, сворачиваясь в комок и рыдая.

– Да что рыдать, это ты его убил, – крикнул Берг.

– Остынь, – требовал Шеф и выталкивал Берга из пещеры, чтобы плеснуть в него воды из собственной фляги. – Очнись уже, наконец, нельзя тратить все силы на спасение умирающего, нельзя тратить на него ресурсы, нельзя его мучать. Понимаешь ты или нет?

– А убивать вот так… вот это что, нормально?

– Да! – уверенно отрезал Шеф. – Кастер наверняка хотел этого, а не твоих истерик. Где-то там он, может, и выжил бы, но не здесь, не в гребаном Пекле, где из лекарств моча, огонь и кактус, пойми ты это!

Он даже схватил его за плечи и встряхнул.

Бергу захотелось заорать, что лекарства будут, что он не придурок, но объяснить откуда лекарства он все равно не смог бы и приходилось просто замолкать, обессиленно сжимая кулаки.

– За прошлое не держаться, – строго сказал Шеф. – Пойди пройдись и приведи мысли в порядок, а там мы с тобой поговорим. Давай. Лучше ужин нам прибей…

– Да, – устало соглашался Берг, хотя ему все еще казалось диким говорить кому-то о любви и при этом вот так бессердечно его убивать.

«Нелюди», – ругался он мысленно и уходил подальше от лагеря, ненавидя себя за слабость, ведь он мог не спать, мог не допустить этого. Он уходил от лагеря и видел красный огонек, что, мелькнув в небе, падал в песок в нескольких десятках метров. Он мчался в темноте туда, шарил руками по песку и был готов орать оттого, что ничего не мог найти. Ему даже в голову не приходило, что кто-то может дать сигнал, рухнуть в песок и удалиться быстрее, чем он добежит до места.

Самым диким для Берга казался голос Шефа в голове, который снова повторял, что нельзя тратить все силы на спасение умирающего. Ему казалось, что это связано не только со смертью Кастера, не только с его дурацким желанием помочь, а с чем-то еще, что он никак не может поймать, хватая горячий песок и неожиданно понимая, что ему тоже хочется плакать посреди пустыни, лежа на песке, потому что, кажется, умирал он сам и его было уже не спасти.

Когда Шеф вернулся в пещеру, Виту просто сидел на полу и тихо всхлипывал в плечо Карин.

– Все пройдет, – шептала она, гладя его по голове. – Ты сильный, Вит.

– Ты не понимаешь. Он был лучшим из всех людей, которых я встречал, а я… я придумал эти мины и…

Он не договорил, потому что вцепился в ее рубашку и стиснул зубы, чтобы не начать снова выть. Ему было стыдно быть вот таким и слабость другим показывать стыдно, но он ничего не мог с собой поделать.

– Ладно, парни, нам надо тут убраться, – сказал Шеф.

Он старался говорить как можно тише, но выходило все равно слишком громко. Виту вздрагивал, смотрел на него испуганно и вдруг ползком бросался к его ногам.

– Дай мне его похоронить, пожалуйста, – говорил он дрожащим голосом. – Я жить не смогу, зная, что вы его просто бросили в пустыне. Умоляю, я все сам сделаю, просто дай мне лопату…

Он снова начинал плакать, а Шеф только тяжело вздыхал. Хоронить кого-то в Пекле не имело смысла – пауки, скорпионы, змеи, да кто угодно в этом страшном месте обычно разворачивали могилы, растаскивали тела, делая лишь хуже, да и силы, получалось, были потрачены впустую. Хоронили только Шефов, как эпоху, которую Пекло растерзает потом в клочья, а остальных просто отпускали. Умер, все – можно забыть, но на этот раз у Шефа самого так не получалось.

Кастер все еще улыбался и сразу хотелось вспомнить его в первые годы, когда он не решался ни на кого орать из-за бардака, неловко улыбался, пытался шутить, и рука у него дрожала, когда он брал в руки пистолет. К машине он и подходить боялся, а потом гонял на ней лучше всех и стрелял отлично, да и улыбаться не переставал, но все чаще становился в позу. Только Кастер мог сказать Шефу, что тот нарушает дисциплину. Ни один другой зам на это не решился, и за это Шеф особенно любил Кастера, ну и, конечно, за его интуицию – за его дикую, почти мистическую чуйку на людей и события.

– Он был очень хорошим парнем, но, поверь, хоронить в Пекле – плохая идея, – признался он честно, глядя на Виту. – Хищники разорят могилу, так…

– Тогда его надо сжечь, – перебил его Виту.

Ему явно хотелось уцепиться хоть за что-то.

– У нас есть вулкан, – напоминал неожиданно Кирк, – Чем вам не ритуальное сожжение?

Виту смотрел сначала на Кирка, потом тут же на Шефа.

– Встань ты уже и приведи себя в порядок, отвезем его к вулкану, только умойся.

– Спасибо, – выдохнул Виту, а потом вспомнил про жетон. – Я могу его оставить? Пожалуйста.

– Оставляй, – говорил Шеф, не представляя, как его вообще можно запретить носить.

Тогда Виту совсем успокоился, по крайней мере, на вид. Он привел себя в порядок, смыл всю кровь, натянул черную майку, штаны из камуфляжной ткани и неожиданно для всех обрезал волосы. Его в первый миг даже Карин не узнала, увидев блондина с коротким, местами неровным ежиком.

– Чувствую, Виту мы больше не увидим, – шепнул Кирк Шефу на ухо. – Остался только Витур.

Шеф не стал на это отвечать, а просто продолжал раздавать задания. Камни в пещере немного отмыли, тело Кастера завернули в обшивку сидения, но лицо прятать даже не пытались, так и увезли в центр вулкана.

Прощались с ним не все. Карин не решилась поехать, чувствуя себя там лишней. Кастера она почти не знала, а вот Ярван поехал. Он успел сдружиться и с Кастером, и с Виту. Дурашка Кас, как порой дразнил его Ярван, просто потому что тот бесился и фыркал злобно, раздувая ноздри, был, по мнению Ярвана, хорошим парнем. Вильхар, Шеф и Кирк не поехать не могли.

Они просто положили тело на край, помолчали, а затем Шеф после кивка Виту присел и столкнул его вниз. Он падал быстро и исчезал в лаве быстрее слетевшей обшивки, что медленно падала вниз, а потом растворялась в пламени.

– Он улетел на свет, – прошептал Виту, стоя у края, а потом повернулся к Шефу. – Мне нужно очень много работы, любой, только не дежурства, а то я с ума сойду.

Шеф понимающе кивнул.

По дороге назад они молчали, да и в лагере ели в полной тишине. Берг успел вернуться с птицей и даже хотел извиниться, но, видя Виту, понимал, что тому это не нужно. Виту никого не замечал, он выковыривал из обломков взорвавшейся машины двигатель и разбирал его, хотя в этом не было никакого смысла, просто Шеф разрешил, а для него это была лучшая из работ.

Лагерь погружался в траурную тишину.

Глава 63

О том, что настало новое утро, Дориан понял только потому, что выставленный им будильник на прикроватной тумбе снова зазвонил. Он был электронным, но старым, едва показывал цифры на своем дисплее, а иногда их было не разобрать, но по утрам звонил исправно, сообщая Дориану, что настал новый день.

– Что это? – спросила Зена, сидевшая в кресле с планшетом в руках.

Дориана она со вчерашнего дня не замечала, а тут вдруг вспомнила о нем и даже посмотрела прямо ему в глаза.

– Простите, – говорил он. – Я забыл его выключить.

Тут он лукавил. Ничего он не забывал, просто боялся потерять счет времени тут под землей, где совершенно не видно ни закатов, ни рассветов.

– Что это был за сигнал? – спросила Зена, вставая.

– Будильник. Он должен был меня разбудить, чтобы я встал, привел себя в порядок и отправился на тренировку.

– Никаких тренировок, я же сказала! – вскрикивала Зена.

– Но, может, пустите меня в душ? – спрашивал он осторожно. – У меня уже щетина. Я же перестану вам нравиться, если не буду следить за собой.

Зена не ответила, но наручник отстегнула.

– Выйдешь из дома – убью, – предупредила она, подхватила планшет и вышла в гостиную, но Дориан успел заметить чей-то вызов, отображавшийся мерцавшим именем с фото из личного дела.

Он не был уверен, но ему показалось, что это кто-то из отдела разработок, возможно, даже главный инженер Зены.

Застыв в коридоре с открытой дверью в ванную, Дориан прислушался.

– Я слушаю, – сказала кому-то Зена.

Голос ее был далеко, но в пустом доме эхо доносило его в конец коридора к Дориану, а тот сглатывал.

– Все готово, – сообщал голос. – Все как вы хотели − три боевые машины, боевые костюмы нового поколения. Мы готовы к отправке.

– Отправляйте, тут примут, – сказала Зена.

Дальше Дориан слушать не стал, понимая, что если разговор и продолжится, то о чем-то не касающемся дела, а ему лучше спрятаться в ванной и подумать, как незаметно сбежать из этого дома и оказаться в боевой группе. Только чем больше он думал, тем сильней убеждался, что он в настоящей западне. Вентиляционную шахту он тут осмотрел, и она была такой узкой, что ничем ему не поможет, дверь наверняка подконтрольна Зене, да и вся остальная техника в доме. Что тогда он может, черт побери?

Быстро приведя себя в порядок, он открыл дверь ванны и тут же замер, видя Зену, стоящую в коридоре.

Она сложила руки у груди, склонила набок голову и очень внимательно смотрела на Дориана, словно как-то узнала его мысли.

– Госпожа? – осторожно спросил он, не предполагая даже, что она вообще может сделать в следующую минуту.

Она все чаще была непредсказуема, а ведь когда он начинал свою игру, мог предугадать каждый ее шаг. Она была понятна, как алгоритм, постоянна, немного чудаковата, но почти логична, если поставить ее выше всех людей. Теперь же она, словно специально, действовала не так, выбивалась из правил, испытывая его во всем, ну или пытаясь добиться чего-то еще, но самым страшным было то, что он совсем не понимал, чего от нее ждать, особенно когда она просто смотрит, как сейчас: внимательно и в то же время будто и не на него вовсе.

– Ты хороший, – наконец, сказала она, не пытаясь пояснить, откуда такое заключение и что было критерием, хотя Дориан предпочел бы знать, но ему пришлось просто улыбнуться и чуть опустить голову.

– Я стараюсь, госпожа, – сказал он со всей покорностью, на которую был способен.

– Отдохни, – сказала Зена, приближаясь. – Меня не будет до самого вечера, а потом мы вернемся на остров и там мне понадобится очень много твоих сил, потому что я хочу знать, как реагирует тело этой девочки на тебя.

Дориан прикрыл глаза, чтобы только не выдать те эмоции, которые в нем вызывали эти слова. Ему стало и страшно, и мерзко, хотя он понятия не имел, что именно она задумала, но даже думать не хотел, о чем конкретно она сейчас рассуждала.

«Если не убегу, то пусть убивает», – решил Дориан, понимая, что он больше не в состоянии терпеть ее эксперименты над собственной психикой, а она, как назло, коснулась рукой его лица. От этого прикосновения у Дориана почти сердце остановилось. Кажется, она опять проверяла, насколько гладко он выбрит, но затем почему-то вела пальцами по его шее, а он совсем переставал дышать, чувствуя, как мелкие электрические разряды щекочут кожу.

– У тебя нет права на ошибку, – внезапно сказала Зена, убирая руку. – Это странно, но тебе промах я уже не прощу, потому что мой единственный мужчина обязан быть совершенным.

– Я сделаю все, чтобы вас не разочаровать, – отвечал ей на это Дориан, а сам едва делал вдох, чтобы это сказать, так мало в нем осталось бесстрашия.

– Это хорошо. Отдыхай, – сказала Зена, развернулась и пошла в конец коридора к лестнице, поднялась наверх, и в тишине заброшенного дома Дориан услышал, как открылась и закрылась дверь наверху, явно выпустив Зену из дома.

Какое-то время Дориан так и стоял, пытаясь прийти в себя. Начать думать о побеге оказалось сложно. Ему вдруг показалось, что куда проще все же удавиться и перестать быть игрушкой сумасшедшего искусственного интеллекта, или что она вообще такое?

Пришлось ударить себя по лицу, чтобы очнуться. Пощечина помогла, особенно угодив по той щеке, где еще бродили ощущения от близости электрического разряда, способного стать смертельным.

«Итак? – хмурясь, подумал Дориан. – Для начала надо узнать, что у нас есть».

После этого умозаключения он пошел изучать дом, искал электрические выключатели, осматривал комнаты, нашел внезапно детскую. Свет в ней не работал, и в полумраке от света в коридоре куклы, уложенные в кровать, казались жидкими.

«Господи, надеюсь она не играет в маму», – подумал Дориан, спешно закрывая дверь.

Ему становилось жаль Зену. Какая-то часть его разума словно верила в истории о душе девочки, спрятанной в коробку, хотя он понимал всю абсурдность этого убеждения, но если Зена в это верила, если она могла что-то чувствовать, хоть как-то, то не жалеть ее становилось сложно.

Чтобы отогнать эти мысли, Дориану приходилось вспоминать, что он, как врач, должен больше уделять внимания тем, кого может спасти, а безнадежным только облегчать страдания, если это возможно. Помочь Зене было невозможно, а себе и тем парням, что сегодня получат боевые костюмы – очень даже.

«Если вырваться отсюда, можно помочь и другим Камням», – думал Дориан, изучая дом, находя вход в подвал и проверяя все шкафы на наличие техники.

Обойдя весь дом, он окончательно убедился, что она едва ли имеет камеры в каждом углу, иначе у нее возникли бы вопросы, да и зачем камеры в доме, если сюда не войти без ее разрешения.

«Но за дверью и мозгами она наверняка следит», – решил Дориан и, начиная уже соображать, поднимался наверх, чтобы убедиться, правильно ли он помнит расположение дома под землей. Наверху он, конечно, был не один раз, но по лестнице всегда спускался в таком нервном напряжении, что не мог сказать, сколько у лесенки пролетов – три или четыре, точно не два, а ему надо было знать, с какой стороны окно в коридоре на втором этаже, потому что если оно смотрит туда же, куда и дверь, то он нашел способ выбраться из дома.

Спешно поднявшись наверх, он чуть не вскрикнул от восторга – все сходилось, но тут же напрягался от того, как внезапно загорался свет над мозгами в банке. То ли он попал в поле какого-то датчика, то ли Зена уже поймала его камерой, которую он при всем желании не нашел бы, но он поворачивался к банке, смотрел на мозг и замирал, понимая, что ему опять надо врать и притворяться, чтобы сбить ее с толку; чтобы усыпить ее бдительность, кощунственно врать, говоря с полугнилыми мозгами.

– Простите, – говорил он, старательно не отводя взгляд от банки. – В нашу первую встречу я мог показаться не самым вежливым, просто растерялся, но сейчас я хотел бы извиниться и не только пообещать вам быть с вашей дочерью, а попросить благословение на наш союз, на рождение детей…

«Упаси их бог появляться на свет в этом месте!» – думал он при этом и продолжал:

– Я очень надеюсь, что вы действительно будете на нашей стороне, и, может быть, она заслуживает большего, но я бесконечно буду стремиться к званию лучшего, становиться сильнее, умнее, достойнее, а главное – я никогда не посмею оспаривать ее волю. Ей виднее.

Он помолчал, пытаясь понять, достаточно ли он наговорил и стоит ли вообразить какой-то ответ, а потом подумал, что если его воображаемый ответ не совпадет с представлениями Зены об ответах, она быстро вернется в дом, чтобы его наказать. Этого ему было не нужно, потому он спешно добавил:

– Мне очень жаль, что я не могу узнать ваших ответов, но, надеюсь, вы скажете его вашей дочери, когда она вернется.

Он даже на всякий случай поклонился, а потом спустился вниз, сразу на первый этаж, открыл дверь в подвал, вход в него как раз прятался под лестницей, поднялся на второй этаж, дошел до окна, изучил взглядом раму, не нашел в ней никакой особой защиты, прошел к комнатам и замер между детской и кабинетом. Двери у них были почти напротив, и обе комнаты Зена явна не использовала.

Открыв одну дверь, Дориан распахнул другую и убедился, что они соприкасаются, не оставляя щели.

«Идеально», – решил Дориан, прикрыл дверь детской и вернулся к окну.

Он хотел бы дать себе какое-то напутствие, пожелать удачи, досчитать до трех, а потом рискнуть, но, когда рука коснулась ручки на оконной раме, он вдруг понял, что ему не нужны лишние две секунды. Сейчас или никогда. Все.

Резко открыв окно, он рванул назад, открыл детскую, слыша, как его догоняет волна песка, ляпнул одной дверью о другую, подпер их спиной и содрогнулся, когда песок ударил по двери, стал просачиваться снизу, давить на него всей мощью, а потом шумно ссыпаться вниз.

Дориану казалось, что это длится не пару минут, а целую вечность. Он почти ощутил себя погребенным заживо, только вместо крышки гроба были двери, а песок все сыпался и сыпался, все меньше походя на стихию, скорее на неизбежное шуршание песочных часов, но и оно стихло.

Он подождал еще немного, затем отступил, упираясь только в дверь кабинета. Песок тут же открыл дверь детской и стал засыпать коридор, попадая Дориану в ботинки и в то же время пуская яркий свет безжалостной звезды над Пеклом.

Оставалось выдохнуть, открыть вторую дверь и посмотреть на песчаный ход – зыбучий, но зато точно лишенный датчиков от Зены.

Он был готов сразу ринуться наружу, но опомнился и спешно вернулся в спальню, открыл заднюю крышку будильника и достал из пустого отсека для батареи флэшку: ту самую, что почти неделю назад проглотил на острове, чтобы скрыть от Зены.

Не для того он ее вылавливал в собственном дерьме, чтобы теперь бросить. Он уже не пытался ее прятать, а просто убирал в карман, ведь, если его поймают, будет только смерть, но он был готов рисковать, раз зашел так далеко.

Ему хотелось даже извиниться, но он отворачивался от часов, видел свет и мчался вперед, заранее зная, что никто не увидит ямы под дверью, а он проберется к ангару, что ближе всего стоит к дому, заберется в него через открытое окно по старой трубе и спрячется в одном из пустых топливных баков, а дальше − по обстоятельствам. Главное, что в ангаре должно быть открыто окно, потому что там жарко настолько, что единственный способ хоть немного остудить ангар – это пустить в него Пекло.

Глава 64

– Нам надо поговорить, – сказал Шеф Бергу, когда Зена уже поднялась достаточно, чтобы настало время отбоя, и все стали расходиться по своим углам на ночлег, и только Виту сидел под навесом и продолжал ковырять двигатель, то разбирая его, то собирая вновь.

Берга от этой картины мутило, заставляя чувствовать почти неразумное чувство вины, и потому он замешкался, а теперь тупо смотрел на Шефа, словно на палача, который пришел его осудить за все и сразу.

– О чем? – спросил Берг, хотя хотелось ему, как мальчишке-подростку, вскрикнуть: «не о чем нам разговаривать!», желательно еще и уйти, хлопнув дверью. Возможно, именно полное отсутствие дверей от такой глупости останавливало, отрезвляло и напоминало, что он взрослый человек, пусть даже ему и хочется, чтобы его просто оставили в покое на сутки. Потом дело будет сделано и можно будет не спорить с самим собой о правильности решения.

– Пошли, узнаешь, – сказал Шеф и выходил из пещеры.

Берг шел за ним и почти ненавидел себя за внезапное желание все рассказать какому-то головорезу, настоящему бандиту и убийце, страшному, в сущности, человеку, с вывернутой наизнанку моралью, а все равно Бергу казалось, что именно Оливер Финрер понял бы, каково искать аптечку в пустыне и не найти, каково отдавать все самое ценное и оставаться ни с чем. Ему вообще показалось, что они команда и почти друзья, хоть и дружба у них какая-то извращенная.

– Только не надо про Кастера и вот это вот все, – попросил Берг, когда они отошли достаточно от пещеры, чтобы их не слышали. – На меня и так смотрят, как на урода.

Шеф нахмурился, остановившись, и спрятал руки в карманы.

– В смысле? – спросил он, искренне не понимая.

– Из-за Виту, но для меня все равно дико то, что он сделал, и да, я бы извинился, но ему же это не нужно! – выдал Берг, словно на исповеди.

– Не нужно, – согласился Шеф. – Только кому ты нужен − считать тебя уродом? У каждого тут сейчас свой пиздец в голове.

– Карин сказала, что я урод, – вздохнул Берг, не задумываясь, с кем откровенничает.

– Нашел кого слушать, – шикнул Шеф. – Она одна ни за что в лагере не отвечает, так, помощник, а все страшное проходило мимо нее до этого момента; и, вообще, не знаю, как у взрослых баб, а у мелких кто первый заплакал, тот и жертва.

Он неожиданно протянул Бергу сигарету и присвоенную когда-то зажигалку. Берг не сразу понял, что это. Он так давно не курил, что, затянувшись, вдруг ощутил облегчение, почти мгновенное, словно вместе с дымом он выдохнул все нервное напряжение и забыл ненадолго обо всем.

– Откуда такой вывод про баб? – спросил он, пытаясь сменить тему.

– У меня сестра мелкая была до Пекла, – пожал плечами Шеф и достал себе сигарету. – Она однажды так и сказала, что в ссоре не виновна та девочка, которая плачет, а вторая − гадина, ну или что-то типа того.

Берг даже хохотнул.

– Действительно, – сказал он и дал Шефу зажигалку, а тот, прикурив, вернул ее обратно.

– Она твоя, – пояснил он. – Давно надо было отдать.

– Неожиданно, – прошептал Берг, а Шеф пожал плечами и продолжил его шокировать.

– Я хочу, чтобы ты стал замом, вместо Кастера, – сказал он. – Только учти, что быть замом − это не столько заменять меня, сколько готовиться быть лидером после моей смерти.

– Похоже на предложение тебя убить, – попытался пошутить Берг, не понимая, почему Финрер может предлагать ему подобное.

– Можно и так сказать, – неожиданно согласился Шеф, – но это все равно не сейчас, а когда-нибудь потом, просто из тебя может получиться хороший лидер, когда перестанешь выделываться.

– Ну спасибо, прям польщен, – раздраженно буркнул Берг и даже отвернулся.

Минуту назад он был готов откровенничать с этим человеком, а теперь хотел врезать ему в глаз и послать нахуй.

– Короче, подумай, – сказал Шеф, хлопнув его по плечу, и хотел уйти, но Берг все же спросил:

– Так что, ты не допускаешь мысли, что мы сможем отсюда выбраться?

– Куда? – спросил Шеф в ответ. – Не знаю, как тебе, а мне точно выбираться некуда, и едва ли нас там не пошлют обратно.

– А Карин?

Шеф пожал плечами.

– Посмотрим, – сказал он, явно не собираясь предсказывать. – Но ей тут не место.

– Ну хоть на этом спасибо, – буркнул Берг, а потом долго стоял один, помня, что ему осталось пережить эти сутки, а потом можно и сменить сторону, отказаться от службы и навсегда стать бандитом, учиться выживать, командовать, дрочить под порно и убивать своих, когда спасти не выходит.

Когда Карин тут не будет, он тоже может вывернуться наизнанку и стать кем-то другим, по крайней мере, его уже выворачивало или так ему казалось, когда пепел тлеющей сигареты падал на песок.

В ангаре стояло три новых блестящих бура. На их корпусах поднимались выдвижные башни с короткими, но грозными лазерными пушками. Они не выбрасывали энергию, как бластеры, не вызывали подобие взрыва, а резали почти любой металл, не говоря уже о людских телах. Одной такой пушки хватило бы, чтобы перебить любой отряд, и только костюмы нового поколения могли защитить от лазера, что помогало его использовать. Можно было не разбирать кто враг, кто нет, а резать всех, зная, что погибнут только враги.

Именно в этом теперь пытались разобраться три будущих командира новых буров. Они стояли в своих новых костюмах и изучали инструкцию пушки, потому что бур в управлении был все тем же, разве что система оптического наблюдения стала удобней.

– Не понимаю, нахрена вообще бойцы? – спросил один из командиров. – Я один бы их уложил.

– А цель? Госпоже же что-то нужно, – возразили ему.

– Ну да, ну да…

Они ненадолго умолкли, а Дориан затаил дыхание, вслушиваясь в звуки, а потом рот рукой себе зажал, когда услышал ее шаги. Зену он узнавал, уже даже когда ее босые ноги просто шагают по полу ангара.

«Бак горячий. Бак горячий. Ее тепловизор тебя не найдет», – повторял сам себе Дориан, пытаясь успокоиться.

– Вот они – отобранные мною командиры, – сообщил Зене новый начальник базы.

– Главным в группе будешь ты, – сказала Зена, а Дориан при этом не просто слышал, как ее палец ударился о броню, он хорошо представлял, как он бьет в грудь, а электрические волны угрожающе бегают по ее ладони, и ему становилось не по себе, словно его самого она может зажарить внутри брони.

Выбор Зену явно устроил, поэтому она продолжила:

– Вашим будущим подчиненным я сообщила, что в их костюмы встроены ликвидаторы. Одно неповиновение – и они мертвы. К сожалению, это так.

Дориан даже кивнул. Он сам предложил убрать эту технологию, чтобы ускорить процесс подготовки обмундирования. Ликвидатор можно было установить и потом, на это Зена и повелась, оставляя возможность не только украсть костюм, но и оставить безнаказанным любое действие. Осталось лишь стать одним из трех командиров, а потом избавиться еще от двоих за пределами лагеря. Тогда все девять бойцов-подчиненных наверняка примут его сторону и сами не захотят сюда возвращаться.

– На карту я нанесла территорию, которую вам нужно обходить, – продолжала Зена. – Эти ничтожные людишки установили там взрывчатые устройства. Обойдете зону на глубине и нападете, когда я дам команду. Ясно? Кто дернется раньше времени – труп!

– Да, госпожа! – ответил ей дружный хор.

«Конечно, госпожа. Мы сдохнем для тебя, госпожа», – мысленно ворчал Дориан, вскипая от жары и нетерпения.

– Можно выдвигаться, – сказала Зена и, судя по звуку, сама пошла прочь.

– Все, разбирайте свои команды и по машинам. У каждого своя тройка рабов. И чтобы никаких недочетов! Надо порадовать госпожу, – сказал командирам лидер базы.

Вот тут Дориан затих, слушая, как они решают, что делать дальше.

– Кто-то должен остаться…

– Ага, свалить в одиночку и лазером всех «чик-чик»?

– А потом ему такой «чик» сделают, что…

– Да просто отпирать ангар, запирать… Долго это. Проще кому-то остаться и подождать.

На этом они все же сошлись. Два командира покинули ангар, а один остался. На такую удачу Дориан даже не рассчитывал, осторожно выглядывая из бака. Мужчина без шлема гладил бок бура, изучая его таким восхищенным взглядом, словно он тоже был богиней.

– Идеально, – говорил он, а Дориан тихо брал с полки с инструментами сточенную отвертку. Она скорее походила на тупое шило, но у Дориана не было особого выбора: такое оружие было лучше голых рук или тяжелого разводного ключа, по крайней мере, для Дориана.

Перекинув отвертку в руке, он шагнул босой ногой на пол и едва не заржал, осознав, что мужчина любуется своим отражением на ровной металлической поверхности.

– Теперь она меня заметит, обязательно, – шептал он.

– Не заметит, – говорил ему Дориан, резко подбегая. – Рожа не брита…

Он схватил мужчину за волосы и потянул его голову назад так резко, что тому оставалось только глухо вскрикнуть. Громко кричать тут дело постыдное, особенно если госпожа рядом, а Дориану это и было нужно. Он ударил острой отверткой в шею с боку и вверх, пробивая артерию, упираясь в верхний шейный позвонок или череп – тут уж он не знал наверняка – напрягался и с глухим рычанием, вращая отвертку, толкал ее дальше. Она соскакивала и проваливалась куда-то вглубь, заставляя Дориана ликовать.

Его жертва билась в судорогах, истекала кровью прямо в свой костюм и не оставляла никаких следов на полу. Осталось дождаться, пока кровь остановится, вытащить этого неудачника из костюма, спрятать в бак и заменить его внутри брони, а то, что она внутри будет кровавой, это не беда. Кровь получше всего того, что он уже успел пережить.

Глава 65

В лагере, у вулкана, по-прежнему было тихо. Зена еще висела над горизонтом, ребята уже проснулись, но никого не тянуло поболтать или посмеяться. Отменить всеобщий траур было невозможно, разве что немного оживить ситуацию едой. Именно этим и занялся Берг.

Как только на посту его сменил Кирк, он не пошел спать, а направился на поиски ужина.

– Не смогу уснуть, – сказал он при этом, разумеется, не сообщая никому и не собираясь говорить правду. Ему было нужно, чтобы никто не отправился на закате на охоту и не сорвал ему эвакуацию Карин. Как вообще все будет происходить, он не представлял, а просто доверял командованию. Им виднее как правильно, потому, подстрелив тощую птицу, он не остановился и выловил еще пару змей, чтобы уж наверняка можно было накормить всех.

– Отлично, – одобрил его решение Шеф и тут же назначил Виту ответственным за готовку. – Отвлекись от этой бандурины, – сказал он, подразумевая двигатель, – лучше сделай вкусный ужин.

– Технически завтрак, – отозвался Виту таким тоном, словно вот-вот начнет ругаться от того, что котелок стоит не в том месте, как это обычно делал Кастер, заметив непорядок, но вместо этого тихо встал и буркнул: – Не уверен, что будет вкусно.

– Будет! – воскликнула Карин и побежала ему помогать, прихватив с собой еще Вильхара и Ярвана. – Что ты будешь сидеть один? – сказала она последнему. – Ну и что, что готовить не умеешь, мясо порезать ты точно в состоянии.

За этой ее суетой Берг и наблюдал, косясь на опускающуюся к земле палящую звезду.

– Ты че такой? – спросил у него Шеф, видимо что-то уловив во взгляде.

– Думаю о нашем разговоре.

– И?

– Мне с Карин надо поговорить, и я скажу, что решил, – пообещал он и даже уверенно заглянул Шефу в глаза. – Это быстро.

Шеф кивнул, явно не собираясь вставать у него на пути. Своей собственностью женщину Шеф не считал, скорее принимал ее выбор и относился, как к любому благу в Пекле, давая ему право исчезнуть в любой момент, умереть, как умирают друзья, замы и вообще все. Если бы Карин вдруг сказала, что она ошиблась, что они не должны больше встречаться тайком, он бы не спрашивал почему, просто согласился бы, вот и желание Берга обсудить что-то со старым товарищем он принимал, не задавая лишних вопросов, а потом просто отступал.

– Нам надо поговорить, – сказал Берг Карин, тронув ее за плечо.

– Я занята, – раздраженно ответила та.

С Бергом ей сейчас было как никогда трудно, а тут она еще и с Виту рядом сидела, слушала его тихое бормотание и пыталась поддержать. Берг со своими разговорами был совсем не вовремя.

– Иди, – попросил ее Виту. – Если нужно, значит нужно.

– Ты уверен? – уточнила Карин и так на него посмотрела, что Виту аж скривился.

– Ничего со мной не случится. Иди, – сказал он и тут же отвернулся.

Его все теперь то злило, то утомляло, то казалось бессмысленным и нелепым. И вроде он хотел побыть один, и боялся остаться в одиночестве. Не хотел есть, пить и спать, при этом делал все это и злился на себя и на весь мир, так что уйдет Карин или останется − для него значения не имело.

– Ну что? – устало спросила Карин, вставая со своего места.

– Идем, – попросил он и повел ее в сторону.

– Если ты хотел отойти, то нас уже не слышат, – запротестовала Карин, стоило выйти из-под навеса и сделать пару шагов. – Говори тут.

– Мне нужно тебе что-то показать, – настаивал Берг, а когда она попыталась возмутиться, схватил ее за руку, дернул на себя и прорычал прямо ей в лицо: – Хватит строить из себя черти что! Я не собираюсь учить тебя жить, у меня к тебе дело, как к моему штурману. Уяснила?!

Только тогда он ее отпустил, даже отбросил ее руку в сторону, словно ему было неприятно ее трогать. Пару дней назад он с тоской смотрел на нее, как на потерянную любимую женщину, а теперь она вдруг превратилась в просто женщину, которой здесь не место. Внутри у него было так пусто, будто он вообще никогда ничего не испытывал, а что спасал ее, не сомневаясь ни в чем, так это ничего не значит. То же самое он делал для Кастера, то же самое он сделал бы для любого, и уж тем более для женщины, за которую отвечал по долгу службы.

Ничего личного, просто долг офицера.

– Это действительно важно, – сказал он, отходя дальше от лагеря.

Он привел ее к подъему и помог взобраться наверх. Что бы между ними тут ни произошло, а они оставались командой: точно знали оба, где подать руку, где придержать, а где не мешать бессмысленной помощью. Не задумываясь, Берг протянул ей руку, когда это было действительно нужно, а она ухватилась за нее, поднимаясь на площадку.

– И что? – спросила Карин, осмотревшись.

– Сейчас, – сказал Берг и посмотрел на заходящую Зену.

Она была совсем алой, а небо таким оранжевым, что это жгло глаза.

– Красиво, – сказала Карин, взглянув в ту же сторону.

– А по-моему, дерьмо, – пробормотал Берг.

– Офицеры так не выражаются, – неожиданно сообщил ему компьютерный голос.

Берг обернулся, ожидая очередную голограмму, но внезапно увидел перед собой андроида совершенно неизвестной ему конструкции.

– Что это? – поразилась Карин и отступила.

Ей не понравилось что-то в глазах искусственного существа, хотя когда-то она увлекалась роботами и точно знала, что в их программу запрещено вносить даже имитацию эмоций, только функцию, а тут ей померещились злые синие глаза.

– Ты от командования? – спросил Берг, прикрывая Карин собой.

– Я сама себе командование, – ответила Зена и, выбросив вперед руку, ударила Берга током прямо в грудь так, что он упал на камни.

Карин схватилась за пистолет и выстрелила, но Зена ударила ее по рукам, выбивая оружие, а пуля, хоть и попала ей в грудь, а, пробив прозрачную поверхность, ударилась в искусственное ребро и замерла.

Что с этим делать, Карин не представляла и не успевала осознать происходящее. Зена была слишком быстрой. Она схватила Карин за волосы, заставляя вскрикнуть, дернула на себя и залепила ей рот непонятной скользкой силиконоподобной массой, которая намертво приклеилась к губам.

– Да что ты такое, черт тебя подери? – простонал Берг, пытаясь подняться. Ему все еще казалось, что сердце у него остановилось, да и теперь бьется о ребра, словно в истерике. Дышать тоже было трудно, но он все равно пытался подняться и достать оружие.

Зена же его не замечала. Она сковала руки Карин хваткими лапами своего «паука» и улыбнулась, любуясь результатом.

– Теперь ты моя, – сказала она, только тогда обернулась к Бергу, выбила из его рук пистолет и тут же ударила его ногой по лицу. – Хватит брыкаться, идиот, никто не пытался вам помогать. Даже лекарств никаких не было. Ты просто отдал ее мне, наслаждайся этим!

Она рассмеялась, а потом ударила его вновь, вколачивая в камни и заставляя захлебываться кровью. Карин дернулась, попыталась вмешаться, но у паука, сжимавшего ее руки, вдруг развернулся пропеллер и поднял ее над землей, заставляя беззвучно взвыть от боли в резко вздернутых руках.

– Я получила, что хотела, – сказала Зена неизвестно кому. – Убейте там всех и возвращайтесь на базу. А ты крепкий, – сказала она, хватая Берга за подбородок, – будешь хорошим рабом.

Берг бросил на нее разъяренный взгляд, но еще одного удара током не выдержал, теряя сознание, глядя прямо в испуганные, широко распахнутые глаза Карин.

– Я получила, что хотела. Можете убить там всех. Как закончите, возвращайтесь на базу, – сообщил голос Зены, вырываясь из динамика на панели управления.

Дориан, успевший снять шлем, чтобы парни его узнали, тут же присел, снял одну из крышек в панели и перерезал нужный провод. Выбирая машину для этой миссии и обсуждая ее с инженерами на острове, он выяснил в первую очередь, где именно здесь будет связь и как ее отключить, чтобы Зена не мешала ему своими приказами и не могла отследить.

– Отлично, – сказал он, поднимаясь и садясь за управление. – Сейчас мы с вами освободим остальных.

– Как? – спросил у него один из трех Камней, попавших к нему в бур.

– Убивать командиров. Как еще? – весело ответил Дориан и направил машину наверх.

Сюда они продвигались так медленно и тихо, что никто их не заметил, но сначала крик Карин, затем этот шум, и Демоны мгновенно схватились за оружие. Три танкобура выскочили внутри периметра, буквально вжимая их в скалы.

– Уходите в тоннель и пещеру! – скомандовал Шеф, видя, как над танкобурами поднимаются странные башни.

– Бля, – взвыл Кирк, – да я им…

Он хотел дернуться к их танкобуру, но Шеф его не отпустил. Машина стояла в стороне, на хорошей точке для получения воды и бегать к ней по открытой местности было неразумно, да и опасно, как оказалось. Одна из лазерных пушек выстрелила светло-голубым лучом и разрезала танкобур на несколько частей, нарисовав зигзаг на скале.

– Что за пиздец? – простонал Ирон.

– А это тут откуда? – поразился Лотар, хватаясь за автомат, хоть и понимая, что им совершенно нечего предъявить против лазерной пушки и брони бура.

– Нам крышка, – заключил Вильхар, но не успел начать прощаться, потому что люк за только что стрелявшей башней открылся, и наружу из него показался мужчина в защитном костюме.

– Ну что, крысы, попрятались? – сказал он, снимая шлем.

– Да чтоб ты сдох, – ругнулся глухо Кирк, не в силах уже шутить про жопы.

– Сейчас сдохнет, – согласился с ним Шеф.

Ярван как раз перекинул ему снайперскую винтовку, осталось только прицелиться и выстрелить этому уроду точно в глаз. Вместо сошки, для дополнительной опоры Шеф мгновенно сообразил использовать плечо Кирка: так было удобнее, если стрелять из глубины пещеры в кого-то стоявшего на высоте.

– Сдавайтесь и я дарую вам жизнь. Оставлю вас рабами нашей госпожи.

Шеф даже бормотать ничего не стал и мысленно ругаться, ловя в прицеле один из двух глаз. Затаив дыхание, он был готов выстрелить, но не успел. Лазерная пушка дальнего из танкобуров выстрелила, снося мужчине голову, а затем волной разрушая еще и пушку перед ней, срезая ее, как ненужную деталь.

Лазерный луч на мгновение исчез, пушка повернулась и точно так же обезоружила третий бур.

– Что за нахуй? – спросил Шеф, снимая с плеча Кирка винтовку.

– Нам же лучше. Пусть отпиздят друг друга к херам, – ошарашенно ответил на это Кирк, наблюдая, как на взбунтовавшемся танкобуре открылся люк, а наружу выскочил человек в таком же защитном костюме, как первый. Он нажал на что-то в своем шлеме, пока второй бур разворачивался, и сообщил громогласно:

– Я Дориан Форд. Никаких ликвидаторов нет, добивайте последнего из Черепах!

Пораженный второй атакой танкобур остановился, не завершив поворот. Его командир матерился, не надев шлем, а ему выносили мозги из бластера, даже не заботясь о панели управления.

Из всех танкобуров стали выбираться теперь уже свободные Камни, а Дориан шагнул в сторону пещеры.

– Я вам не враг, – сказал он, снимая шлем и отключая громогласность собственного голоса.

На лице у него были следы крови и взгляд, как у затравленного зверя, но он остановился у пещеры и, не пытаясь угрожать, сообщил:

– Если вы хотите спасти свою женщину, у вас осталось семь дней.

Кирк с Вильхаром переглянулись. Ярван выругался. Лотар нахмурился, а Шеф просто пошел ему навстречу, надеясь получить ответы хотя бы на часть своих вопросов.

В главном центре управления, на острове, на вечно работающих мониторах Зены вспыхнула ярко-красная надпись: «доступ запрещен». Система ее заметила.