Люби меня под музыку

Эмилия

– Милая, нам пора идти встречать гостей. Ты готова?

Готова ли я?

Повторно оцениваю свой сегодняшний образ и безупречный макияж. В целом его можно было бы назвать естественным, если бы не алая помада, придающая моим пухлым губам ещё более соблазнительный вид. Шоколадные пряди волос лёгкими волнами струятся до талии. Золотое платье длиною чуть выше колен, подчёркивает достоинства моей фигуры, над которой я не один год трудилась в тренажёрном зале. На ногах красные лодочки на тринадцатисантиметровых каблуках – топ продаж моей весенней коллекции. А открытая линия плеч привлекает внимание к моим ключицам и шее, украшенной до безобразия дорогим бриллиантовым колье.

На мой вкус, камни большеваты. Я предпочитаю миниатюрные украшения, но Коннор отказывается дарить мне что-то маленькое и невзрачное. Он считает, что я заслуживаю самого лучшего. И кто я такая, чтобы с ним спорить?

– Ты шикарна, Эмилия, – горячее дыхание обжигает мочку уха. Коннор по-собственнически обвивает мою талию руками, плотно прижимаясь телом сзади.

– Под стать своему будущему мужу, – расплываюсь в улыбке, любуясь привлекательной картинкой в зеркале.

На фоне любимого я выгляжу маленькой и изящной. Мой рост почти сто семьдесят сантиметров, но даже на каблуках я ниже Коннора на целую голову. Потрясающе! Обожаю высоких мужчин. А своего мужчину – так особенно. Чёрный элегантный костюм чертовски круто сидит на его статной фигуре. Щёки гладко выбриты, русые волосы уложены, зелёный взгляд горит восхищением, а пахнет Коннор умопомрачительно. Аромат из древесно-пряных ноток с добавлением сладковатого сорта табака и кедра идеально ему подходит. Вдыхаю этот запах и возбуждаюсь как похотливая кошка. Хотя… я и есть она, что уж тут скрывать. Потребность в сексе у меня всегда превышала аппетиты большинства женщин. А рядом с таким мужчиной, как Коннор, только фригидные могли бы оставаться равнодушными.

Внешность моего жениха не попадает в параметры стандартной красоты, но его харизма и некий прирождённый магнетизм… Ух… Его энергетике невозможно противостоять. Стоит этому мужчине войти в помещение, как все женские взгляды моментально приковываются к нему. Два года назад я не стала исключением.

Любовью с первого взгляда там и не пахло, но в физическом плане меня конкретно торкнуло от этого ходячего секса. Можете назвать меня легкомысленной, но в тот же вечер нашего знакомства на открытии галереи моего любимого художника я оказалась в квартире Коннора Блэка, где мы трахались до самого рассвета. С утра я собиралась просто поблагодарить его за улётную ночь и забыть об этом мимолётном сексуальном мужчине. Однако у Коннора были совсем другие планы на мой счёт. Долгоиграющие и куда более серьёзные, чем у меня. И три месяца назад они привели к тому, что Коннор сделал мне предложение, на которое я без колебаний сказала «да».

Он прекрасный мужчина. Заботливый, романтичный, ответственный, умный, уверенный в себе и способный решить любую проблему. Я люблю его и чувствую себя с ним как за каменной стеной. Есть лишь одно «но», которое с каждым днём начинает напрягать меня всё больше.

Коннор – жуткий трудоголик. А с момента, как несколько месяцев назад он, помимо руководства бизнеса, подался ещё и в политику, его трудоголизм приобрёл сумасшедшие обороты.

Он днями напролёт проводит на работе. Иногда даже по выходным. Мы практически не видимся, а когда видимся, наше общение постоянно прерывают телефонные звонки, которые Коннор почему-то не может проигнорировать. Про секс вообще молчу. Он стал настолько редким гостем в нашей спальне, что стоило мне сейчас почувствовать тёплые мужские руки на себе, как низ живота вмиг напрягся. Жуть как хочу послать всю помпезную вечеринку к чёрту, стянуть с нас обоих эти элегантные тряпки, завалиться в постель и не выбираться оттуда до самого утра. Мне очень нужно сбросить накопившееся напряжение. Этот день был слишком суматошным.

– А, может, да ну их – этих гостей, и останемся здесь? – поворачиваюсь лицом к Коннору и обвиваю его шею руками.

– И как ты себе представляешь вечеринку в честь помолвки без жениха и невесты?

– Элементарно. Я уверена, бо́льшая часть гостей даже не заметит нашего отсутствия. Я их даже не знаю, а они не знают меня, – вплотную прижимаюсь к крепкому мужскому телу и начинаю тереться, чувствуя, как быстро отзывается член на мои провокационные действия.

– Ты меня убиваешь, Эми. Хочешь, чтобы я на праздник со стояком пошёл? – выдыхает Коннор, сжимая ладонями мои ягодицы.

Только мне мало. Хочу сильнее. Больнее. Больше.

– Хочу, чтобы мы остались здесь, и ты меня оттрахал. Я так соскучилась по тебе, – прикусываю его нижнюю губу, зарабатывая ещё один шумный выдох. Однако на этом всё.

Коннор не поддаётся моим провокациям, а расслабляет пальцы на истосковавшейся по его шлепкам заднице и сверлит меня серьёзным взглядом.

– Я тоже по тебе соскучился, но сейчас у нас нет времени. Мы не можем опоздать или вовсе не явиться на собственный праздник. Ты же знаешь, что огромная часть гостей – важные люди. И я не могу пренебречь общением с ними.

– Конечно, не можешь. Как же иначе? Единственная, с кем ты пренебрегаешь общением вот уже который месяц – это я, – мой голос мрачнеет на несколько тонов, настроение неумолимо портится.

Пытаюсь отодвинуться от Коннора, но он не позволяет. Одну руку укладывает на поясницу, второй обхватывает мой подбородок, вынуждая встретиться с ним взглядом.

– Не обижайся, Эми. Пожалуйста. Я же говорил тебе, что, пока не найду достойного руководителя для своей компании, будет непросто.

– Ты уже сколько месяцев его ищешь и всё никак не можешь найти.

– Я же не виноват, что все они такие некомпетентные.

– Скорее это ты слишком требовательный к ним.

– И это тоже, но я не могу не быть требовательным. На кону дело всей моей жизни. Я не собираюсь передавать руководство над фирмой какому-то лоху. Но обещаю, рано или поздно я найду подходящего человека, и всё изменится. Мы станем чаще проводить время вместе. Нужно лишь немного потерпеть. А сейчас, прошу тебя, не дуйся и улыбнись. Сегодня же наш праздник. Я так старался организовать всё по высшему разряду. И всё ради тебя. К тому же, хочу напомнить, что сегодня придут не только незнакомые тебе сливки Рокфорда, но и твои друзья и мама. А также я приготовил для тебя кое-какой подарок на свадьбу. Ты безусловно придёшь в восторг.

– Подарок? Ещё один? Кольца, колье и новой машины разве недостаточно?

– Колье я просто так подарил. Потому что хотел тебя порадовать. Новая машина тебе была нужна, и ты сама собиралась её покупать, я лишь решил тебя опередить, а кольцо… разве это подарок на свадьбу? Скорее, приглашение на неё. Кстати, где оно? – Коннор бросает хмурый взгляд на мою руку.

– Оно на столе. Забыла надеть после душа.

И, к слову, я постоянно забываю, из-за чего могу по несколько дней ходить без него.

Невеста года!

Коннор отпускает меня, доходит до туалетного столика, переполненного моими вещами. Находит среди всего хаоса кольцо и возвращается ко мне.

– Я хочу, чтобы ты всегда его носила, – серьёзно произносит он, окольцовывая мой безымянный палец, а затем целует тыльную сторону ладони. – Хочу, чтобы все видели, что ты занята. Что ты – моя, Эмилия. Ты ведь моя?

Цепкий прищур запускает рой колких мурашек по позвоночнику. Отнюдь не приятных. Когда Коннор смотрит так, я вспоминаю, что он не только мой заботливый мужчина, но и безжалостный бизнесмен, сметающий всех на пути к своей цели.

– Конечно твоя. Чья же ещё? – спустя несколько напряжённых секунд отвечаю я. – Мне лишь кажется, что ты сам об этом временами забываешь.

Стоит мне произнести это, как Коннор рывком притягивает меня к себе и запечатывает мой рот своими губами. Врывается языком глубоко и напористо, этим вторжением показывая, что я не права. Он ничего не забывает. Но мне всё равно от этого знания легче не становится. Наоборот. В груди неумолимо растекается грусть, потому что таких страстных поцелуев между нами в последнее время до боли мало. На пальцах одной руки можно сосчитать. И неизвестно, когда настанет это его «скоро всё изменится»? И настанет ли вообще?

– Ну что? Я увижу твою ослепительную улыбку, красавица? – оторвавшись от моих губ, полушёпотом интересуется он.

И я улыбаюсь. Не вижу смысла и дальше продолжать ныть из-за нехватки его внимания.

– Вот… так уже лучше. Хочу, чтобы ты весь вечер так улыбалась и прекратила забивать себе голову глупыми мыслями. Я люблю тебя, Эмилия. Всё будет хорошо. Для грусти нет поводов.

– Да… Ты прав. И прости меня… Ты такой праздник грандиозный организовал, а я тут начала капризничать. Просто у меня сегодня был очень непростой день.

– И ты обязательно мне о нём расскажешь, а потом я тебя пожалею, зацелую, затрахаю и сделаю всё, что захочешь.

– Обещаешь? – приободряюсь.

– Кладя руку на сердце, – что он и делает. – Но тебе нужно подождать до окончания вечера, милая. Сейчас нам пора спуститься к гостям. Возможно, и твой подарок уже на месте. Жду не дождусь увидеть выражение твоего лица, когда ты узнаешь, что я для тебя подготовил, – он целует меня в кончик носа, берёт за руку и ведёт к выходу из спальни.

Коннор – мастер дарить не только дорогие, но и неординарные подарки. Этого у него не отнять. И мне даже становится любопытно, чем на этот раз мой любимый мужчина решил меня удивить.

Эмилия

Коннору вроде удалось меня подбодрить, но моё настроение всё равно нельзя назвать праздничным. Возможно, всё дело в усталости, накопившейся за рабочую неделю. Возможно, в череде мелких неприятностей, которые сопровождали меня на протяжении всего дня. А, возможно, потому что не так я представляла вечеринку в честь нашей помолвки.

Я, в принципе, не хотела шумного торжества с толпой ничего не значащих для меня людей. Не хотела ледяных скульптур, огромных букетов из белых роз, фуршета с изысканными деликатесами, множества круглых столов, на которые будут подавать главную трапезу от французского шеф-повара, и оравы официантов, неспешно гуляющих по залу с подносами с «Dom Perignon». Я предпочла бы провести уютный вечер в кругу родных и друзей, которые искренне радовались бы и поздравляли бы нас. И я обо всём этом неоднократно говорила Коннору, однако он настоял на том, чтобы сделать этот вечер пышным, грандиозным и запоминающимся.

И о да… Я точно запомню, с каким трудом мне даётся сохранять на губах улыбку и не зевнуть, когда очередной незнакомый дядька в смокинге на пару со своей женой, любовницей или просто спутницей на вечер сначала для приличия распыляется в поздравлениях, потом отмечает, какой шикарный у нас дом, а затем плавно переходит к рабочим разговорам с Коннором. Весело пипец! Ещё и странное ощущение, будто на меня кто-то пялится, непрерывно сопровождает меня.

Несколько раз оглядываюсь по сторонам. На меня многие смотрят. Кто-то улыбаясь, кто-то едва скрывая зависть, кто-то изучая, а кто-то оценивая, подхожу ли я такому успешному и видному мужчине, как Коннор?

Так пусть выкусят. Ещё как подхожу! И мне не требуется доказывать хоть кому-то свою значимость. Ни обществу, ни Коннору, ни его родителям. Я и так знаю, чего стою. Я не пустоголовая красотка, на которую Блэк запал исключительно из-за внешности. Я не бедная дворняжка, которую он подобрал в подворотне, а затем слепил из меня нечто стоящее, что не стыдно показывать публике.

Я слепила себя сама. Я добилась всего сама.

Карьера востребованного дизайнера, сеть процветающих бутиков одежды, снабжающих сотни людей работой, трёхкомнатная квартира в новом районе Рокфорда, загородный коттедж, хороший стабильный доход, который позволяет мне быть независимой от финансов мужчины или кого бы то ни было ещё.

Всё, что я имею – это результат многолетних трудов, бессонных ночей и кучи потерянных нервных клеток. И всего этого я добилась ещё до встречи с Коннором. Так что называть меня голддиггершей – верх тупости. [Прим. автора: голддиггерша – авантюристка, золотодобытчица. Так называют красивых и неглупых девушек, сделавших своей жизненной стратегией охоту на олигархов]

Одариваю пару изучающих меня женщин приторно сладкой улыбкой и прижимаюсь ближе к Коннору. Он приобнимает меня за талию, коротко целует в висок и продолжает беседовать со своим важным собеседником. Я же опять ощущаю странное жжение на коже. Оно опаляет правую щеку и медленно стекает к шее, ключицам и рукам, отдаваясь пульсацией на кончиках пальцах.

Да что такое?

Повторно оглядываюсь по сторонам и снова не нахожу источник внимания к себе, лишь чувствую, как от него немыслимым образом горит кожа.

– Эмилия, привет! Неужели я тебя нашла?

Отвлекаюсь от поиска неизвестно кого и оборачиваюсь, наконец встречая знакомое лицо.

– Алана! Привет. Рада, что ты пришла, – обнимаю подругу и по совместительству мою правую руку в «Milliforall».

– Конечно пришла. Как же я могла не поздравить тебя? То есть вас. Поздравляю, Эмилия. И вас тоже, мистер Блэк, – Лана переводит робкий взгляд на Коннора.

Тот наконец удосуживается завершить скучный разговор с мужчиной и расплывается в приветственной улыбке.

– Спасибо, Лана. Только я опять сейчас буду тебя ругать.

– За что? – пугается подруга.

– Сколько раз я просил тебя называть меня по имени, а ты опять за своё? Когда ты мне выкаешь, я начинаю ощущать себя старым.

– Простите… Точнее, прости. Разумеется, ты не старый. Я постараюсь так больше не делать, – виновато проговаривает она. – Ты организовал потрясающий вечер. Здесь так всё красиво. Давно я не бывала на подобных торжествах.

– Спасибо. Я старался. Ты тоже прекрасно выглядишь. Наверное, я впервые вижу тебя с распущенными волосами и не в офисной одежде, – Коннор скользит взглядом по тёмно-зелёному платью Аланы. Оно идеально сочетается с оливковым оттенком её кожи и цветом глаз.

Ещё совсем недавно Лана не вылезала из образа серой офисной мышки, но, к счастью, в её жизни появился тот, кто сумел вытрясти её из этой невзрачной скорлупы. Она выглядит потрясающе, а ещё безумно счастливой.

– А где Стив? Я думала, вы придёте вместе, – интересуюсь я, и глаза Аланы начинают сиять ещё ярче.

– Он немного опаздывает. Попал в пробку, но должен быть с минуты на минуту.

– Отлично. Мы можем выйти на улицу, чтобы встретить его. Я как раз хотела немного проветриться. Тут слишком душно.

– Вообще-то тебе нужно будет повременить с этим, Эмилия, – произносит Коннор, бегло читая что-то в своём айфоне, и обращается к Браун: – Лана, чувствуй себя как дома, а я ненадолго уведу Эмилию. Надеюсь, ты не будешь скучать.

– Что? Но она только подошла ко мне. Я хотела с ней пообщаться.

– У тебя ещё будет время сделать это, а сейчас я хочу представить тебя кое-кому.

– Разве ты уже недостаточному количеству людей меня представил? – впиваюсь в лицо Коннора недовольным взглядом, мысленно транслируя ему, что мне, мягко говоря, осточертело знакомиться с нудными толстосумами, политиками и бизнесменами.

Однако Коннор игнорирует мой невербальный посыл. Наклоняется ко мне и вкрадчиво шепчет на ухо:

– Поверь мне, от этого гостя ты придёшь в восторг.

В этом я шибко сомневаюсь, но кто меня спрашивает? Коннор даже не дожидается моего согласия. Повторяет Лане, что я скоро вернусь, берёт меня под локоть и ведёт в сторону длинной, специально установленной для праздника барной стойки.

– Может, хоть скажешь, кто это? – с трудом скрываю раздражение в голосе, пробираясь сквозь гущу гостей. – Твой друг или партнёр по работе?

– Ни то, ни другое.

– А кто тогда?

– Твой свадебный подарок, – загадочно выдаёт Коннор, и я едва не спотыкаюсь, когда замечаю широкую спину и тёмный затылок сидящего на барном стуле мужчины.

Мне не видно его лица, но оно мне и не надо. Я и так знаю, кто там, мать его, сидит. Только из-за одного человека на всём белом свете мой организм мгновенно даёт сбой. Дыхание срывается, ноги становятся ватными, сердце бросается с обрыва, желая разбиться насмерть.

И кажется, у него получается. Оно бьётся, на осколки разлетается, переставая качать по венам кровь. Все конечности отказывают, теряют прямую связь с мозгом. На каком-то непонятном автопилоте продолжаю следовать за Коннором, убеждая себя, что мне всё это просто снится. Что он нереален. Что он – всего лишь галлюцинация. Что мы сейчас подойдём к нему, и он исчезнет как зыбкий, туманный мираж в пустыне. Но чёрта с два! Он не исчезает.

Мы останавливаемся в метре от него, Коннор грузно опускает руку на его плечо, и «мой свадебный подарок» неспешно поворачивается к нам лицом.

Встреча… Нет, лобовое столкновение с нахальным серым взглядом сродни землетрясению. Вихрю. Смерчу. Взрывающимся бомбам во всех атомах тела. В каждом одновременно. Сразу. Без возможности прервать реактивную реакцию или хотя бы немного усмирить её, чтобы разобраться, какого чёрта мой жених решил подарить мне на свадьбу мужчину, которого я желала бы больше никогда не видеть?

– Сюрприз! – как ни в чём не бывало выдаёт мерзавец, расплываясь в очаровательной улыбке.

Будто много лет назад не разбил мне нахрен сердце и не уехал из города навстречу своим мечтам, с лёгкостью оставив глупую, наивную и безумно влюблённую в него девушку в прошлом.

Эмилия

– Я рад, что ты всё-таки согласился на моё предложение и приехал. Знакомься, эта красавица – будущая миссис Блэк. Ну а тебе, Эмилия, думаю нет смысла представлять Марка. И так знаешь, кто он. Как, впрочем, и любая девушка в этом зале, – с усмешкой выдаёт Коннор, и я в колоссальном потрясении начинаю вертеть головой.

Все рядом стоящие леди пялятся на нас. А точнее, не на наше трио, а исключительно на Эндрюза. С восторгом. С восхищением. С трепетом. Словно на своего идола смотрят. Хотя почему «словно»? Он для них таковым и является.

Я ещё не встречала ни одной женщины, которая не тащилась бы от творчества этого гада. Каждый новый сингл непременно возглавляет все чарты. Каждый видеоклип набирает сотни миллионов просмотров. Каждый концертный холл забивается под завязку фанатами его музыки.

Также нужно не забыть упомянуть про множество интервью на радио и участия в самых популярных вечерних ток-шоу, про тысячи билбордов с его красивой мордой и про сотни рекламных роликов, в которых он выставляет напоказ своё натренированное тело.

В общем, куда ни глянь – везде он. Только мёртвый может не знать о существовании талантливого и всеми желанного Марка Эндрюза.

– Насколько я понимаю, мой сюрприз удался. Ты аж дар речи потеряла, – довольно улыбается Коннор.

Дар речи потеряла? Дар речи?! Да я всю почву из-под ног только что потеряла, а не дар речи!

– Но, может, всё-таки скажешь хоть что-нибудь, милая?

Сказать…

Да… Точно… Нужно взять себя в руки и что-то сказать.

И помогают мне в этом архинепростом деле нахальная улыбочка Эндрюза и насмешка в серых глазах, прожигающих моё лицо до мяса. Марк явно забавляется происходящим. Особенно моей растерянностью. Но чёрта с два я позволю ему продолжать это делать.

– Скажу, что я в шоке, – придаю голосу максимально радостный оттенок.

– Вижу. Этого я и добивался, – Коннор целует меня в щёку, а я натягиваю на губы самую «искреннюю» улыбку из всех возможных. И вроде справляюсь на ура.

– Я настолько в шоке, что не понимаю.

– Чего?

– Ты хочешь меня убить?

Коннор недоумённо хмурится, Марк вопросительно изгибает бровь.

Наверное, мне стоило прямо сейчас выдать Коннору правду о наших с Марком недолгих отношениях, но мне не хочется омрачать этот праздничный вечер мерзкой историей. И судя по тому, что Марк ничего не рассказал Коннору, он тоже не планирует ворошить прошлое. Поэтому я ничего лучше не придумываю, как притвориться, будто не знакома с Эндрюзом, спрятав вихрь обуревавших меня эмоций под шуткой:

– Ты решил подарить мне на свадьбу любимца всех женщин, чтобы они на меня накинулись и разорвали на части? Мог бы пожалеть меня и найти менее кровожадный способ избавиться от своей невесты.

Марк коротко усмехается, а Коннор снова начинает улыбаться от уха до уха.

– Глупая. Я от тебя ни за что никогда не избавлюсь. В мире нет лучшей женщины, чем ты, – одной рукой сгребает меня за талию и притягивает к себе вплотную.

Ты ж мой хороший. Прекрасней ответа ты выдать просто не мог.

– Даже не стану спорить, – вставляет комментарий Марк, и все ощущения во мне с бешеной скоростью множатся, повышая температуру тела. – Твоя невеста, Блэк, гораздо красивее, чем ты мне рассказывал.

Коннор рассказывал? Какого чёрта? Зачем? Когда только успел познакомиться с ним? И где?

– Красота – лишь вершина айсберга всех достоинств Эмилии. Потому-то я и запал на неё по самые не хочу в первый же день знакомства.

– Не думаю, что прямо в первый. Тогда мы с тобой особо не общались, – концентрирую игривый взгляд на лице любимого, чувствуя, как все оголённые участки кожи печёт от пристального взора Эндрюза.

– Мужчина всегда чувствует свою женщину. Для этого общаться необязательно. А тебя я почувствовал сразу.

– Да что ты говоришь? Так, значит, это у вас, мужчин, работает?

– Не могу ручаться за всех, но у меня всё именно так. Возможно, Марк тоже понимает, о чём я говорю, – Коннор переводит взгляд на нашего собеседника, и тот без промедлений отвечает:

– Понимаю.

И я снова попадаю под прицел его немигающего взгляда, от которого меня подмывает сбежать. Спрятаться. Отдышаться. И успокоить чёртово сорвавшееся сердцебиение.

– Значит, и у всеобщего любимца есть особенная женщина?

– Аманда Олсон, – раздаётся мгновенный ответ, и лишь спустя пару секунд, чёрт побери, до меня доходит, что это я его выпалила.

Вот блин! Говорю же: тело отсоединилось от мозга и подключается обратно с перебоями.

– А ты откуда знаешь? – недоумевает Коннор.

– Оттуда же, откуда и весь остальной мир, – невозмутимо добавляю я. – Об их отношениях уже несколько месяцев во всех журналах пишут.

– Точно. Простите, я не читаю журналы. Только если связанные с бизнесом, – виновато глядя на Марка, усмехается Коннор, а затем задумывается. – Но про Аманду Олсон я где-то что-то слышал. Она певица?

– Актриса, – отвечает Эндрюз. – В последние годы снималась во множестве фильмов.

– К сожалению, я и в кино давно не был. Надо бы исправить эту оплошность, Эми.

– Ты же знаешь, что я всегда только за, – мурлычу в ответ Коннору, а в башке какого-то чёрта всплывают давно забытые воспоминания.

Я. Марк. Задний ряд кинотеатра. Оглушительные звуки стрельбы в боевике. Но мы их как будто не слышим. Его руки в моих трусиках. Мои в его боксёрах. Губы в губы. Язык глубоко в моём рту. Тихие стоны. Укусы. Привкус крови. И оргазм, выносящий к чертям все мозги.

Слегка встряхиваю головой, отгоняя прочь эти жаркие кадры, но фантомные ощущения его прикосновений покалывают всю поверхность кожи, будто это происходило только вчера, а не десять лет назад.

Опрометчиво перевожу взгляд на Марка, и щёки мгновенно начинают пылать. В его серых хитрых омутах транслируются те же воспоминания, которые несколько секунд назад мощным приливом похоти врезались в моё сознание. Хочу отвернуться, посмотреть на Коннора, а лучше накинуть на голову Марка чёрный мешок, чтобы больше не видеть его самодовольную физиономию, но вместо этого непроизвольно залипаю на ней.

Годы нисколько не испортили этого паршивца. Наоборот. Придали его смазливому лицу, на которое западали все девчонки, более мужественные очертания. Я это и в видеоклипах замечала, но в жизни Марк выглядит ещё красивее, чем на экранах. Такое чувство, будто камеры съедают весомую часть его привлекательности, не донося до зрителей и половину его неотразимой внешности. Про образ всеми обожаемого музыканта-плохиша вообще заикаться не стоит. Даже элегантный костюм не способен скрыть его амплуа бэдбоя. Хотя не амплуа это вовсе, а сущность Эндрюза. Поганая, эгоистичная, развратная, но чертовски притягательная для женщин любого возраста.

Чуть растрёпанные тёмные волосы, лёгкая щетина, чувственная улыбка, беззаботность и уверенность в каждом движении и позе. А вишенкой на тортике является наглый выразительный взгляд, обещающий доставить тебе проблемы. Страстные, порочные, опасные, умопомрачительные. Они перевернут весь твой мир вверх тормашками, а потом оставят тебе море жарких воспоминаний и агонизирующий ком вместо сердца.

Знаю. Плавала. На всю жизнь наплавалась.

– Так, может, вы наконец расскажите мне, в чём именно заключается подарок? – оторвав себя от разглядывания Марка, перехожу к интересующему меня вопросу.

– Как в чём, Эми? Ты меня поражаешь. Я думал, ты и так уже догадалась. Я же знаю, как ты обожаешь Марка. Постоянно слушаешь и напеваешь его песни. Знаешь каждую его композицию наизусть.

Если бы взглядом можно было бы зашивать рот, то у Коннора он был бы заштопан ещё на словах «ты обожаешь Марка». Я не услышала бы всего, что дальше выдал его язык, а чёртов Эндрюз не засиял бы как новогодняя ёлка.

– Прям каждую-каждую знает? – уточняет мерзавец, раздражая меня своей белоснежной улыбкой до скрежета зубов, а Коннор лишь масло в огонь подливает:

– Каждую. Я не шучу. Временами мне кажется, что более ярой фанатки, чем Эмилия, у тебя нет. Если откроешь её «Spotify», найдёшь все свои альбомы. Нет ни одной песни, которую она не прослушала бы, как минимум, сто раз.

– Да что ты говоришь?

– Да. У Эми ещё и в дисках все твои альбомы имеются.

Господи! Потолок, родненький, рухни на меня, пожалуйста. Вот прямо сейчас. Умоляю.

– Коннор, я не думаю, что Марку интересно слушать про ещё одну свою фанатку, – сдержанно произношу я, но чего мне стоит сохранять спокойствие – не передать словами.

– Почему же? Мне очень интересно послушать. Продолжай, Коннор.

Козёл.

Понимает же, что я готова раскричаться на ни в чём неповинного Блэка, лишь бы он заткнулся, но всё равно продолжает провоцировать. В этом весь Марк. Но на сей раз ему не удастся добиться желаемого. Коннор прекрасно чувствует, когда стоит выдавать ту или иную информацию, а когда – стоит промолчать.

– Да ладно, не буду ещё больше смущать Эмилию, иначе потом она устроит мне весёлую жизнь. Она, знаешь ли, крайне опасна в гневе, – смеётся Коннор.

– Да? А на вид такой милой кажется, – вставляет свои пять копеек Марк.

– Как говорится: в тихом омуте.

Так всё! Пора это заканчивать!

– Так к чему был весь рассказ о моём пристрастии к музыке Эндрюза? – снова возвращаюсь к самой главной теме.

– К тому, что я решил порадовать тебя и пригласил Марка выступить на нашей свадьбе.

Меня словно гантелей по затылку ударяют. В ушах шумит, в глазах двоится, способность мыслить отрубается напрочь.

Он решил сделать что?

– Пригласил? Выступить? Марка? На нашей свадьбе? – блею я подобно безмозглой овце.

Он, должно быть, издевается.

– И не только на свадьбе, но и здесь. Сегодня.

– Ты шутишь? – округляю глаза, всей душой жалея, что у меня в руках нет бокала с шампанским. Нет. Лучше с чем-то покрепче.

Я не любительница выпивать, но сейчас с удовольствием опустошила бы стакан до дна, надеясь затопить алкоголем подступающий к горлу смех.

– Ты шутишь, – повторяю и начинаю нервно посмеиваться. – Шутишь, конечно.

– Конечно не шучу, милая. К счастью, мне удалось уговорить Марка освободить время в его плотном графике, и он прилетел из Лос-Анджелеса в Рокфорд. И всё ради тебя.

Ради меня? Ради ме… Да я… Да он… Арр…

Мой смех быстро заканчивается, затмеваясь вспышкой ярости. И пока я удерживаю её внутри себя, определённо теряю несколько лет жизни.

Да этот наглец никогда ни для кого ничего не делает. Только для себя. И сюда он прилетел, чтобы – что? Посмеяться? Поиздеваться надо мной? Повеселиться? Спустя столько лет усложнить мне жизнь? Или Коннор предложил ему настолько баснословную сумму, что Марк не смог отказаться?

Да как у него только наглости хватило появиться здесь? Хотя… О чём это я? Наглость, бессовестность и беспринципность – это и есть Марк Эндрюз. Но я теперь не та доверчивая дурочка, которая всегда видела в нём только хорошее. Нет в нём ничего хорошего. Одна сплошная гниль. И я не позволю этой гнили испортить самый прекрасный день в моей жизни. Однако и устраивать сцен я сейчас не собираюсь. Не когда Коннор так счастлив, полагая, что сделал для меня столь чудесный подарок. Нужно решить эту проблему правильно, миролюбиво, не расстроив моего ничего не подозревающего жениха.

– Я тебе это уже миллион раз говорила, Коннор, но скажу в миллион первый: ты самый потрясающий мужчина на свете! – обхватываю его шею, притягиваю к себе и одариваю губы будущего мужа пылким и донельзя неприличным для светского вечера поцелуем.

Но какая к чёрту разница, что обо мне подумают люди? Это мой праздник! Моя помолвка! Мой мужчина! Что хочу, то и делаю.

– Вау! – выдыхает Коннор после того, как я разрываю поцелуй и провожу большим пальцем по его губам. – Так и знал, что я не прогадаю с подарком.

Очередной истеричный смешок норовит вырваться наружу, но я заталкиваю его обратно и продолжаю играть роль счастливой невесты.

– Не прогадал. Обожаю тебя, – коротко целую его и наконец поворачиваюсь к затихшему Марку. – Спасибо вам большое за то, что сумели выкроить время и прилететь сюда. Я о таком и мечтать не могла. Коннор ведь верно сказал: я без ума от ваших песен. Жду не дождусь, когда смогу послушать вас вживую. Хотя, уверена, своим выступлением вы осчастливите не только меня, но и всех собравшихся здесь девушек, – глядя точно наглецу в глаза, восторженно проговариваю я с наимилейшей улыбкой на губах.

О да… Я далеко уже не та милашка, которую он бросил много лет назад, но по-прежнему могу прикинуться ею, когда мне очень-очень нужно.

– Для меня будет честью выступить на вашем празднике, Эмилия, – отвечает Марк без промедлений, но в низком голосе больше не слышна прежняя расслабленность. И, кроме вялой улыбки, Марк больше не выдаёт никаких эмоций. Красивое и столь ненавистное мне лицо застыло, словно в каменную маску превратилось. И меня это радует, как будто я только что срубила джекпот.

Выкуси, Марк. Ты ведь явно не такой реакции от мне ожидал. Но никаких разборок и ссор ты не получишь. Ты вообще от меня ничего не получишь. Вне зависимости от того, что побудило тебя приехать сюда.

Эмилия

The first time ever I saw your face

(Когда я впервые увидел твое лицо,)

I thought the sun rose in your eyes

(мне показалось, что солнце взошло в твоих глазах,)

And the moon and the stars were the gifts you gave

(а твоими дарами темноте и бескрайнему небу)

To the dark and the endless skies my love

(были луна и звезды, любовь моя.)

The first time ever I kissed your mouth

(Когда я впервые поцеловал тебя,)

I felt the earth move through my hand

(я почувствовал, как земля помещается в моей руке,)

Like the trembling heart of a captive bird

(словно трепещущее сердце пойманной птицы,)

That was there at my command my love

(она была в моей власти, любовь моя.)

Десять лет!

Прошло целых десять лет, переполненных огромным количеством разнообразных моментов, взлётами и падениями, карьерными успехами, знакомствами с различными людьми, свиданиями, разрывами, сексом, поцелуями. За десять лет я не только обзавелась морщинками на лице, но и повзрослела, превратилась в совершенно другого человека. В успешную, уверенную в себе женщину, которая не боится сталкиваться лицом к лицу с проблемами и давным-давно научилась контролировать любую, даже самую непредвиденную ситуацию.

Но стоило этому мерзавцу запеть одну из моих любимейших песен Роберты Флек своим уникальным хрипловатым голосом, как весь десятилетний период моей жизни стёрся из памяти. Я будто снова превратилась в ту наивную, неопытную девочку, которая обожала читать любовные романы, верила в сказки и мечтала о том, чтобы её личная сказка закончилась хэппи эндом.

Увы, её ожидал финал, полный «стекла», который организовал Марк Эндрюз. А сейчас он поёт, непрерывно глядя мне в глаза таким взглядом, будто весь текст сингла «The first time ever I saw your face» он посвящает мне. Актёрское мастерство у гада на высоте. Не поверить в искренность его слов невозможно. И глупая девочка, выглянувшая из самого дальнего ящика моей души, верит. Верит и тает, как всегда таяла рядом с ним. От любого ласкового слова и прикосновения. Вот и сейчас сердцебиение учащается, а по телу расползается идиотская слабость. Если бы не руки Коннора, придерживающие меня за талию, боюсь, я бы уже свалилась на пол или сбежала бы из зала. А так я жмусь спиной ближе к своей высокой опоре и залепляю мысленные оплеухи малявке Эмилии, чтобы напомнить дуре, что выступление Марка – всего лишь выступление профессионального артиста.

И вроде как я справляюсь. Продолжая улыбаться, откидываю голову на плечо Коннора и в уме благодарю Марка за то, что он решил спеть чужую песню, а не одну из собственных, которую сочинил сам. Поступи он иначе, выдержать его проникновенное пение было бы в разы сложнее, ведь моя наивная сторона, даже несмотря на разбитое сердце, верила, что все его синглы посвящены ей.

Глупость редкостная. Сейчас я это чётко понимаю, но когда много лет назад купила первый вышедший в свет альбом Эндрюза под названием «Muse», я реально верила, что он поёт про меня. Про нас… Вот дура. Хорошо, что глупость моя длилась недолго. Всего несколько дней. До первой же сенсационной статьи о романе восходящей звезды Марка Эндрюза с какой-то сногсшибательной моделью. А через неделю он был замечен в клубе с популярной инстраграмершей, потом страстно целующимся со своей бэк-вокалисткой, а затем Марк опять переключился на модель. В общем… менял он девушек как перчатки. И обо всех его кратковременных связях знал весь мир.

And the first time ever I lay with you

(Когда я впервые лежал рядом с тобой,)

I felt your heart so close to mine

(Я чувствовал близость наших сердец,)

And I knew our joy would fill the earth

(Я знал, что наша радость заполнит собой мир)

And last till the end of time, my love

(И будет вечна, любовь моя)

It would last till the end of time…

(Продлится вечно…)

Пропевая последние строчки песни, Марк продолжает смотреть мне в глаза. И я тоже какого-то чёрта смотрю. Раздражаюсь, злюсь на саму себя, но смотрю, не моргая и не дыша.

Между нами пара десятков метров и куча народа, но меня всё равно пробивает бешеным разрядом непонятных эмоций. Не слышу ни аплодисментов, ни восторженных женских возгласов. Только чувствую, как что-то крошится глубоко внутри. Железобетонный ящик под названием «Моя первая печальная любовь», по всей видимости. Он не рушится до основания. Разумеется, нет. Но несколькими мелкими трещинами безусловно покрывается, высвобождая те чувства, которые, как мне казалось, уже давным-давно похоронены.

Их во мне быть не может. Целая жизнь прошла с тех пор. К тому же я люблю Коннора. И только этой любви есть место в моём сердце.

Наконец разрываю зрительный контакт с Марком и поворачиваюсь к любимому мужчине лицом, желая поцеловать его, но, к сожалению, у меня не получается. Коннор вдруг убирает руки с моей талии и чуть отстраняется, чтобы снова вытащить вибрирующий телефон из кармана брюк.

Как же я его ненавижу.

– Может, хотя бы сегодня ты позабудешь о работе? – сдержанно спрашиваю я, хотя жуть как хочется вскрикнуть. Особенно, когда Коннор смотрит на экран айфона, а потом устремляет на меня полный сожаления взгляд.

– Прости, милая, на этот звонок я не могу не ответить. Это очень важно. Я отойду буквально на пять минут и тут же вернусь. Обещаю, – он коротко целует меня в губы и спешно уходит в сторону террасы.

Шикарно! Моя главная опора оставила меня одну на нашем празднике, переполненном его важными дядьками и ликующими фанатками Эндрюза.

Единственным моим желанием сейчас является сбежать отсюда и побыть в одиночестве. И если так подумать, какого чёрта я должна отказывать себе в этом? Не должна. И не собираюсь.

Бегло оглядев зал и поняв, что гости общаются между собой, а Марка после выступления предсказуемо окружила толпа леди, я беру с подноса мимо проходящего официанта бокал с шампанским и направляюсь к кабинету Коннора, всей душой надеясь, что по дороге меня никто не остановит.

Однако не тут-то было. На полпути на моём горизонте появляется мама. И вместо дружелюбного приветствия, она хватает меня за локоть и уводит в сторону, где поменьше народа.

– Эмилия, это как вообще понимать?! – пылким шёпотом выдаёт она. – Что он здесь делает? Как ты только додумалась пригласить его сюда? Совсем умом тронулась?!

Я не спешу отвечать. Наполовину опустошаю бокал, а затем усмехаюсь, визуализируя мамино шокированное лицо в момент, когда Марк присоединился к музыкантам на сцене.

– Я не тронулась умом. И представь себе, увидев здесь Марка, я была в таком же шоке, в каком пребываешь ты.

– Не поняла. Что ты такое говоришь? Этот наглец, что ли, явился сюда без приглашения? Почему охрана его ещё не выбросила из дома? Что за беспредел?

– Расслабься. Было у него приглашение. И не абы от кого, а от самого Коннора. Это он его пригласил. Для меня.

– Чего?

– Того. Марк – мой подарок на свадьбу.

Я чуть не давлюсь новым глотком шампанского, когда вижу упавшую челюсть мамы. Сейчас я даже начинаю отчасти понимать довольную физиономию Эндрюза. Я ведь наверняка выглядела также смешно. Если не ещё хуже. Как он только не заржал в голос. Осёл!

– Что значит твой подарок на свадьбу? Эмилия, ты бредишь? Ты сколько бокалов уже опустошила? Может, пора останавливаться? Сегодня же важный вечер. Коннор так много сил и денег вложил в его организацию, а ты ни с того ни с сего решила всё испортить? Ты же знаешь, как для него важно не ударить лицом в грязь перед этими людьми. За что ты так с ним? Он же с тебя пылинки сдувает, а ты не ценишь. А ну быстро отдай бокал. С тебя хватит!

– Руки убери, – цежу я тихо, но достаточно злобно, чтобы мама вмиг отмела затею отобрать у меня шампанское, а после просверливаю её строгим взором. – Во-первых, это мой первый бокал. Во-вторых, даже если бы он был десятым, не тебе решать, когда с меня хватит. Я не маленькая девочка и знаю свою норму. А в-третьих, – делаю паузу и показательно опустошаю бокал до дна. – Если не веришь моим словам, то иди найди своего любимого зятя и сама спроси у него, что именно здесь забыл Марк. И будь добра, и слова не говори Коннору о нашем прошлом. Если потребуется, я сама ему обо всём расскажу, а ты не вмешивайся, – заканчиваю я категоричным тоном. Ставлю бокал на ближайший стол и покидаю зал, ничего не отвечая на мамин вопрос: «Куда ты, Эмилия?».

От всего этого светского цирка подальше. А от мамы так тем более хочется скрыться. Ничего хорошего от неё я всё равно не услышу. Лишь ещё больше упрёков в том, какая херовая я девушка, невеста, начальница, дочь и так далее.

Для неё я была идеальной дочерью, только когда я всегда и во всём слушалась её. Так сказать, ходила по струнке. А стоило мне отбиться от рук, так всё… её разочарованию во мне не было предела. И даже спустя много лет, несмотря на все мои достижения и значительный успех в бизнесе, она постоянно находит причину обвинить меня в чём-то. И в последнее время этой причиной является Коннор.

Мама души в нём не чает. Любит его как родного сына. И всегда встаёт на его сторону в любом вопросе. Я же для неё всегда и во всём виновата. И случившийся только что выпад в мой адрес – прекрасное тому подтверждение. Но мне плевать. Пусть наезжает на меня, сколько хочет. Я давно уже привыкла пропускать мамины слова мимо ушей и не принимать её обвинения близко к сердцу.

Естественно, я очень люблю маму, но позволять ей управлять моей жизнью, как в детстве, не собираюсь. Всё это давно в прошлом.

К счастью, на пути к кабинету мне никто больше не попадается. Я быстро добираюсь до него и спасаюсь в долгожданной тишине. В комнате, выполненной в стиле модерн, царит приглушённое освещение, исходящее от нескольких настенных ламп и окон. Подхожу к одному и открываю его нараспашку, впуская в помещение, пропахшее пряным парфюмом Коннора, тёплый летний воздух.

На улице уже стемнело, но десятки ночных фонарей позволяют рассмотреть каждый закуток живописного сада. Садовники справляются со своей работой на все сто. Кусты, как всегда, подстрижены, трава скошена, а клумбы заполнены пёстрыми цветами.

Во владениях Коннора вообще нет недобросовестных работников. Таких он чует ещё на старте или же выгоняет при первой же малейшей оплошности. Блэк всегда очень строго подходит к выбору персонала и тех людей, которых намеревается впустить в свою жизнь.

Так какого чёрта, спрашивается, он самолично сегодня впустил в свой дом Эндрюза? Коннор же на дух не переносит ветренных, наглых и сумасшедших товарищей. Неужели этому паршивцу и моего серьёзного жениха удалось очаровать? Или же Коннор настолько желал меня обрадовать, что решил ненадолго закрыть глаза на своё непринятие таких кадров, как Марк?

Не знаю. И подумать дольше над этими вопросами мне не позволяет звук открывающейся двери.

Это он…

Это он вошёл.

Я не вижу, так как стою к двери спиной, а только чувствую. Не понимаю, каким образом, но я, чёрт побери, чувствую его даже с расстояния. Всем телом и душой. Дыхание спирает, мурашки атакуют кожу, электрические импульсы пролетают от затылка до пят. По каждому позвонку. Сверху-вниз и обратно. Они обжигают, поднимают все волоски дыбом и врезаются огненной стрелой в самый центр сердца. В точности, как это описывают в долбаных романтических книжках, когда главные герои встречаются после долгой разлуки.

Но мы не главные герои. Марк – не главный герой моей жизни, а всего лишь мерзкий призрак из прошлого, который по неведомым мне причинам спустя столько лет решил напомнить о себе.

Но мне не нужно напоминание. Мне ничего от него не нужно. И я сейчас же дам гаду об этом понять.

Переполненная уверенностью и злостью, я расправляю плечи и плавно поворачиваюсь к нему лицом.

Глаза в глаза.

Сцепляемся.

Горим.

Взрываемся.

Температура в комнате резко повышается, спина покрывается потом. Воздух становится таким густым и плотным, каким бывает во время грома. И, кажется, в моих ушах он и впрямь раздаётся, когда Марк раздвигает губы в сексуальной улыбке и произносит:

– Ну привет, Мили.

Марк

– Ну привет, Мили, – чуть склоняю голову набок и пристально вглядываюсь в большие карие глаза. Хочу уловить в их темноте хоть малость того, что видел в них раньше, но увы. Там нет больше наивности, невинности, доверчивости и ангельской доброты. Как и самой милашки, кажется, больше нет. Из шоколадной глубины на меня смотрит Эмилия Харрисон – успешный дизайнер, глава компании и роскошная женщина. Уверенная в себе, чертовски сексуальная и готовая в любой момент проткнуть моё горло своей высокой шпилькой.

– Ну привет, Эндрюз, – она копирует мой спокойный вкрадчивый тон.

И нужно признать: делает это мастерски. Я почти начинаю верить в то, что она не мечтает с криками вышвырнуть меня из дома своего женишка.

– Не буду спрашивать, как тебе удалось отвязаться от оравы своих фанаток и узнать, где я нахожусь, а сразу перейду к делу: зачем ты сюда приехал? – Эмилия неспешно, с грацией обходит стол. Останавливается в метре от меня и вскидывает на моё лицо прямой взор, всем своим видом показывая, что шок от нашей первой встречи в зале прошёл, и теперь моё присутствие её нисколько не волнует.

Но так ли это на самом деле?

Делаю шаг к ней и медленно, так, чтобы не спугнуть, наклоняюсь к её лицу, но Мили и не думает пугаться. Держится как кремень, не двигается, не дёргается, не отворачивает голову, даже когда между нашими губами остаётся от силы десять сантиметров.

– Может, потому что я соскучился по тебе? – полушёпотом произношу я и вдыхаю утончённый аромат её духов.

В лёгких цитрусовых нотках я без труда улавливаю запах Милиной кожи. Тот самый… из далёкого прошлого, который с первого же вдоха рушил заводские настройки во всех системах организма.

Вот и сейчас происходит то же. Один глубокий вдох – и физика даёт сбой настолько, что я сам едва не отшатываюсь от этой сногсшибательной красотки на более безопасное расстояние, где мне было бы в разы легче продолжать вести себя как джентльмен.

– Соскучился по мне? – Эмилия изгибает изящную бровь и расплывается в улыбке. Широкой, ясной и такой залипательной, что я зависаю на её пухлых губах.

Ох… эти губы. Они всегда были моей слабостью. А сейчас, когда они покрыты красной помадой, в башке особенно чётко загораются самые порочные кадры. Правда, их быстро уносит прочь внезапный звонкий смех.

– Прекрасный ответ, Эндрюз. Десять баллов, – смеётся она. – Какой же ты, однако, тормоз, раз тебе потребовались аж целых десять лет, чтобы соскучиться по мне.

– Вообще-то мы не виделись семь, – поправляю я, и Эмилия хмурится, делая вид, будто не понимает, о чём я говорю. По крайней мере, я надеюсь, что она прикидывается, будто не помнит нашу последнюю встречу так же чётко, как и я.

– Ах, да. Точно, – она касается пальцами своего виска, и яркий блеск обручального кольца режет сетчатку моих глаз, вызывая ощутимую волну раздражения. – Нью-Йорк. Бродвей. Дебютное выступление Ники. Ну что ж… Это всё меняет. Тебе потребовались семь лет, чтобы соскучиться по мне и решить устроить сюрприз, согласившись выступить на моей свадьбе. Всё нормально. Всё в стиле Марка Эндрюза, не так ли?

Я усмехаюсь, потому что наконец убеждаюсь, что внешняя беззаботность этой холёной Снежной королевы – всего лишь маска. И она понемногу начинает сползать.

– В свою защиту хочу сказать, что я далеко не сразу согласился на предложение Коннора, но нужно отдать должное твоему жениху: он умеет убеждать. Было крайне забавно наблюдать, как он уговаривает бывшего своей будущей жены приехать на их свадьбу. Такого нонсенса даже в кино не увидишь.

– Прекрати издеваться. Он же не знал и не знает, что между нами что-то было, – выпаливает Эмилия, словно тигрица готовясь расцарапать мне лицо, лишь бы защитить своего любимого.

И это бесит, сука… Бесит настолько, что во мне пробуждается худшая часть меня, которая жаждет проломить череп Блэка с первых же секунд нашей встречи в Лос-Анджелесе.

– Кстати, почему Коннор до сих пор не знает, кто я? Мне казалось, ты выдашь ему всю правду сразу же, как он представит меня тебе. Неужели в ваших отношениях есть место для лжи?

– Нет, в наших отношениях нет места для лжи, пусть тебе это и может показаться чем-то нереальным.

– Тем не менее ты решила притвориться, что незнакома со мной. Твои слова не вяжутся с поступками.

– Они вяжутся. Я обязательно всё расскажу Коннору, просто светский приём с огромным количеством гостей в доме – не лучшее место для подобных разговоров.

– Ах, ну да. Разумеется. Как же я мог забыть. Леди же не подобает устраивать сцены на глазах у ничего не значащих для неё людей. Леди должна молчать в тряпочку и мило улыбаться, даже если хочется орать и плюнуть в рожу каждому пришедшему сюда лицемеру. Верно, Мили? Ты тоже стала такой лицемеркой?

– Нет, не стала, – быстро отвечает она, вызывая во мне ещё одну усмешку.

– Тогда почему ты ещё в зале ничего не сказала Коннору?

– Потому что я не хотела его расстраивать. Он же был так счастлив, полагая, что его сюрприз удался. Возможно, для тебя чуждо думать и заботиться о чужих чувствах, но для меня – нет.

– В таком случае странные у тебя способы заботиться о чужих чувствах, – засовываю руки в карманы брюк, скрупулёзно изучая растерянное и до неприличия красивое лицо Мили.

– Почему странные?

– А разве нет? Ты не хотела расстраивать Коннора в зале, и это похвально. Но теперь представь, как он расстроится, когда узнает, что не только я солгал ему, но и ты тоже. Одно дело – ложь незнакомого мужика, и совсем другое – ложь любимой женщины, с которой он намеривается связать свою жизнь.

– Я не лгала ему, а просто…

– Не сказала правду, сделав вид, что не знаешь меня очень и очень близко, тем самым выставив его дураком. Нет, не перед всеми, а только передо мной, но всё же… Мало какому мужчине такое понравится. Думаю, Коннор будет в гневе, когда ты признаешься в своём спектакле, – заканчиваю я и стекаю взглядом к соблазнительной линии её плеч. Мажу по ключицам, тонкой шее и останавливаюсь на бриллиантовом колье.

Роскошное. Сверкающее. Стоит целое состояние. Но оно совсем не подходит Мили. Каждый миллиметр её светлой кожи сам по себе прекрасен. Это должно быть незаконно – скрывать эту изящную шею под такими массивными украшениями. Её не нужно прятать, а наоборот – привлекать внимание чем-то маленьким, но не менее драгоценным.

Интересно, мой кулон Мили выбросила в тот же день, как узнала, какое я чмо? Или сохранила, чтобы не забывать о том, какое я чмо?

Возвращаю взгляд к лицу красавицы, и все вопросы разом улетучиваются. В её глазах мерцают все оттенки ярости. Меня аж незримым горячим импульсом прошибает. Сверху донизу жаром заливает. Таким мощным, что на коже вмиг испарина проступает, а в горле пересыхает, словно я неделю не пил.

Вот уж не знаю – Эмилия так злится на меня? Или на себя, за то, что в зале так знатно лопухнулась? Но факт остаётся фактом: милашка в гневе. И, чёрт побери, это до безумия сексуально. Злая она ещё более прекрасна. Убийственно красива. Невозможно отвести взгляд. И я не отвожу. Это делает она, когда вдруг резко разворачивается на сто восемьдесят градусов, делает шаг к столу и наклоняется, предоставляя мне возможность заценить её аппетитный вид сзади. И это пиздец! Реально пиздец. Я много шикарных женщин видел с самыми идеальными фигурами, но лишь от одной Мили меня всегда так смачно крыло. Ещё когда она была тощей девчонкой, а сейчас… сейчас мне совсем сложненько становится держать себя в руках.

Так и хочется прижаться к ней сзади твёрдым пахом. Провести ладонями путь от груди по осиной талии до округлой задницы, которая увеличилась на несколько размеров с тех пор, как я видел её в последний раз. Хочу зарыться в длинные густые волосы и оттянуть её голову назад. Задрать платье, отхлестать сладкую попку, войти до основания и оттрахать её прямо на столе Коннора. О-о, да! Как же это было бы здорово.

Сердцебиение ускоряется, за считанные секунды направляя всю кровь к паху. Член каменеет до предела, норовя прорвать ткань брюк. Я чудом заставляю ноги прирасти к земле. Чудом сдерживаю в клетке зверя, который даже спустя столько лет считает эту женщину своей. Даже несмотря на то, что это не так. Даже несмотря на то, что она скоро выходит замуж и наверняка презирает меня.

– Сколько? – спрашивает Эмилия, вновь повернувшись ко мне передом.

– Что сколько? – непонимающе смотрю сначала в донельзя серьёзное лицо, а потом спускаю взгляд на чековую книжку и ручку в её руках.

– Сколько ты хочешь, чтобы отменить выступление на свадьбе и уехать из Рокфорда?

– Ты прикалываешься? Если да, то совсем не смешно.

И это мягко сказано. Я едва сдерживаюсь, чтобы не вырвать из её рук эти чеки и не выкинуть их в окно, а после воплотить в реальность свою фантазию со столом её женишка. Только на сей раз грубо и максимально жёстко, чтобы впредь думала перед тем, как что-то сказать.

– Какие шутки, Эндрюз? Мне сейчас вообще не до смеха. Говори, сколько ты хочешь? Мы оба будем в выигрыше. Я – избавлю себя от ссоры с Коннором и проблем, которые ты можешь организовать в самый важный день в моей жизни. А ты – заработаешь кругленькую сумму, при этом ничего не делая. Если нужно, я могу и билет до Лос-Анджелеса оплатить и…

– Заткнись, Мили, – цежу я и хватаю её за локоть. Чёрт! Моя выдержка всё-таки дала сбой. – Ты действительно считаешь, что мне нужны твои деньги?

– Больше мне нечего тебе предложить, поэтому, будь добр, руку мою отпусти и назови сумму, которую Коннор пообещал тебе в качестве гонорара за выступление. Я удвою её.

– Не думаю, что на твоём счету имеется такая сумма, – буравлю лицо Эмилии суровым взглядом и теперь совсем не нахожу в нём свою Мили. На меня сейчас смотрит незнакомая стерва. Бесящая. Злая. Надменная. Но всё такая же красивая и до смерти желанная.

– Не волнуйся. Я не бедная женщина. Откупиться от тебя мне денег хватит.

Она действительно только что это сказала?

Зря. Ох, как зря она злит меня.

– Я тебе уже сказал, что мне твои деньги не нужны, – проговариваю чуть ли не по слогам.

Она отвечает в той же манере:

– А я сказала, что мне больше нечего тебе предложить.

– А с чего ты решила, что мне от тебя что-то нужно?

– Хочешь сказать, это не так?

– Нет, не так. Я согласился на эту работу только потому, что Коннор не собирался отставать от меня и моего агента, пока не получит утвердительный ответ.

– Ты мог бы просто ему сказать, почему твоё выступление будет неуместным, и он отстал бы.

– Мог бы, но зачем мне было лишать себя такого веселья? Твоё шокированное лицо – лучшее, что я видел за последние годы. Уверен, на вашей шикарной свадьбе тоже будет дико весело. Уже жду не дождусь этого знаменательного дня, – прячу раздражение под улыбкой, а вот Эмилии его спрятать больше не удаётся.

– Какая же ты сволочь, Эндрюз! – шипит она мне в лицо, запуская дополнительную дозу похоти по всему кровотоку. – Я скорее застрелюсь, чем позволю тебе явиться на мою свадьбу.

– Ох, ангел, расслабься. Я же всего лишь хочу спеть своей ярой фанатке все её любимые песни. Что в этом ужасного?

– В том, что я предпочитаю слушать песни своего кумира в наушниках, а не встречаться в жизни с мерзавцем, которым он является вне своего творчества. И не называй меня ангелом!

– Да, ты права. Ангел теперь уже точно не про тебя. Стерва, мегера или ведьма… что больше нравится?

– Да как ты смеешь? – Эмилия роняет чековую книжку на пол и замахивается, норовя треснуть меня по лицу, но чёрта с два я позволю ей это сделать.

Одной рукой ловко перехватываю её запястье, вторую перемещаю с локтя на поясницу и рывком толкаю Эмилию на себя.

– Ты что вытворяешь?! – взрывается она, пытаясь отстраниться, но и тут её ожидает провал.

– Как что? Защищаюсь.

– Отпусти меня! Живо!

Но я лишь крепче её к себе прижимаю, чувствуя, как от контакта с горячим, брыкающимся телом возбуждение достигает апогея. Трескучая волна похоти прошибает насквозь. Летит по позвоночнику и опоясывает низ торса. Чувствую, как яйца поджимаются, член дёргается, каменея ещё больше. И Мили тоже ощущает это, когда в очередной попытке отодвинуться сильно проходится бедром по моему стояку. Но это не пугает её. Не смущает. И не вгоняет в краску, как много лет назад. Она лишь шумно выдыхает, опаляя мои губы своим дыханием, и закатывает глаза.

– Каким был похотливым кобелём, таким и остался. Годы нисколько не изменили тебя, Марк.

Она ошибается. Изменили. Во многих планах. Однако с ней вся моя сдержанность, здравомыслие и контроль над телом благополучно полетели к херам. Я как увидел сегодня Мили в зале в этом золотом платье, обтягивающим её сексуальные изгибы, так будто сразу в того безбашенного, воюющего с отцом мальчишку превратился. И сейчас опять делаю то, что не следует делать. То, что не планировал совершать, когда шёл сюда поговорить с ней. И как мне остановиться, я не представляю. Мозг отсоединился от всех органов, и неверные фразы сами срываются с языка:

– О да, я тот ещё похотливый кобель, Мили. Но, давай, не будем делать вид, что ты не такая же. Уверен, если я сейчас проверю твои трусики, то они будут насквозь мокрые.

– Идиот!

– А ты врунишка. Мне потрогать, или сама признаешься?

– Мне не в чем признаваться.

– Понятно. Значит, мне всё-таки нужно проверить самому.

– Только посмей, и я переломаю тебе все пальцы.

– Ух, какая ты стала злая и раздражённая. Неужели это сказывается недотрах?

Естественно, я не ожидаю услышать честного ответа. Да он мне и не нужен. За Эмилию отвечает румянец, впервые за этот вечер проступивший на щеках.

– Так что, я прав? – моя улыбка становится шире. – Коннору не удаётся справляться с твоим зверским аппетитом, и тебе приходится прибегать к помощи вибратора и своих проворных пальчиков?

– Нет, ты не прав.

– В чём именно? В том, что ты такая же похотливая, как и я? Или в том, что Коннор тебя херово трахает?

Эмилия молчит. Но отнюдь не потому, что ей нечего ответить. Она тратит несколько секунд на то, чтобы справиться с эмоциями и вернуть себе облик стервы. Карий взгляд окрашивается насмешкой, сочные губы изгибаются в дерзкой улыбке, а тело прекращает попытки отодвинуться от меня. Она вдруг сама обвивает мою шею руками и привстаёт на цыпочки, сокращая расстояние между нашими губами до минимума.

– Ты прав только в первом, Эндрюз, – размеренным, приторно сладким голосом пропевает Эмилия. – Я очень похотливая и обожаю трахаться. Много, часто и долго. Во всех возможных позах и в самых разных местах. Люблю экспериментировать в сексе, брать по самое горло и проглатывать всё до последней капельки. Но люблю всё это делать только со своим мужчиной. Представляешь, как Коннору со мной повезло? А мне повезло с ним, потому что он трахается как Бог. Он знает, что и как мне нравится, и каждый раз доводит меня до оргазма. Лучше его у меня в постели ещё никого не было, поэтому можешь быть спокоен за мою сексуальную жизнь. Она на высоте. Мне не на что жаловаться.

Нужно поаплодировать сучке стоя. Своими словами она достигла желаемой цели: довела меня до бешенства.

За все десять лет ни разу такого не было ни с одной женщиной, а стоит сейчас в уме нарисовать картинку, как Мили ебётся со своим ненаглядным, и меня колотить начинает. Грёбаное чувство собственничества, усиленное эгоизмом, превращает кровь в бурлящую лаву. Ядерная смесь. Неконтролируемая.

В глазах всё красным цветом закрашивается, челюсть хрустит, настолько сильно я её сжимаю. Что за мясорубка происходит между рёбер – об этом лучше не заикаться. Кажется, на почве ревности чёртово сердце свихнулось, решив забить все соседние органы. Раскромсать их в клочья. Перемолоть в фарш. Чтобы я ни дышать, ни жить полноценно дальше не мог бы.

Но, видимо, я тот ещё живучий гад. Сквозь боль, сквозь нестерпимое давление в груди, я продолжаю гонять по лёгким воздух, глядя в удовлетворённое выражение лица незнакомки. Она только что меня уделала. Ткнула носом в то, что много лет назад я сам похерил. Да только эта стерва позабыла, что она находится наедине с человеком, не знающим границ и запретов. С её стороны было опрометчиво выводить меня из себя, пока она плотно прижата к моему телу, а наши губы находятся слишком близко друг от друга. И Эмилия осознаёт свою ошибку, когда считывает по моим безумным глазам, что я теперь так просто её отсюда не выпущу.

– Даже не думай, – требовательно шепчет она, в страхе округляя глаза и упирая ладони в мою грудь. Но мне срать хотелось как на её требование, так и на очередную попытку вырваться из моих рук. Я сгребаю её волосы в кулак и норовлю безжалостно впиться в эти умопомрачительные губы, чтобы всё-таки выебать из этой суки всю спесь.

Однако… к счастью или к сожалению – в моём неадекватном состоянии сложно определить – звук открывающейся двери меня тормозит.

– Милая, ты здесь?

Марк

Я расслабляю руки, и Мили за долю секунды отлетает от меня к столу, перекидывая копну волос на одно плечо. Коннор входит в кабинет, и мы одновременно переводим взгляды на него.

– Да, здесь, Коннор, – отвечает Эмилия ровным голосом, словно не была только что в моих объятиях, а перебирала стопку скучных документов. Её способности быстро брать себя в руки можно только позавидовать. Как, впрочем, и спокойствию Блэка.

Не знаю, что пестрит в моём взгляде, но в его царит абсолютный штиль. Словно его нисколько не встревожил тот факт, что он нашёл свою невесту в компании другого мужчины. Коннор настолько ей доверяет или просто слишком уверен в себе, полагая, что такому, как он, женщины не изменяют?

Хочется насмешливо фыркнуть, но я сдерживаюсь, молчаливо наблюдая, как Блэк приближается к нам.

– И что ты тут делаешь? Я тебя обыскался, – со слабой улыбкой спрашивает он и умещает ладонь на поясницу Эмилии, притягивая её к себе.

Переломать все пальцы. Скрутить запястье. Вырвать к чертям всю руку. А потом и Эмилии что-нибудь оторвать за то, что льнёт к нему без возражений.

Ясной крупицей разума я понимаю, что не имею права злиться и ревновать, но бешено пульсирующей мышце в грудной клетке похер. Она то сжимается в комок, то разбухает, сдавливая своим объёмом лёгкие.

– В зале было душно и шумно, вот бокал шампанского и ударил сильно в голову. Я пришла сюда ненадолго, чтобы протрезветь, – без запинки отвечает Эмилия, и Коннор обращается ко мне.

– А ты?

А я?

А я увидел, что твоя женщина спасается бегством с праздника, который ты устроил чисто в своих интересах, и не упустил возможности последовать за ней.

– А я спрятался от парочки чересчур настырных леди. Видимо, им тоже шампанское в голову дало. Уже начали пускать в ход руки.

– Да уж, – усмехается Коннор. – Алкоголь многим женщинам противопоказан.

– Только женщинам? – Эмилия смотрит на него с укором.

– Прости, милая. Не так выразился. Алкоголь противопоказан многим людям, а некоторых он вообще превращает в других личностей. Но ты не в их числе.

– Так я и не пью практически.

– А если и пьёшь, то становишься до невозможности милой, – Коннор мажет губами по её виску, а затем замечает на полу чековую книжку с ручкой и хмурится. – А это почему здесь валяется?

– Ой, я и не заметила, – донельзя правдоподобно удивляется актриса. – Наверное, горничная нечаянно уронила, когда убиралась.

Ай молодец, Эмилия. Врёшь, как дышишь. Браво! Я поистине впечатлён.

Получается, рассказывать правду своему жениху она передумала. Что ж… Мне это только на руку. Потому что, хочет того Мили или нет, я никуда не уеду. Теперь уж точно задержусь в Рокфорде подольше.

– Мы с Эмилией успели немного обсудить список песен, которые она хочет услышать на вашей свадьбе. Может, у тебя тоже будут какие-нибудь пожелания, Коннор? – деловитым тоном интересуюсь я, зарабатывая Милин испепеляющий взгляд.

– О нет. Всё, что касается музыки, пусть решает Эми. Это она из нас двоих меломан.

– Хорошо. Понял. В таком случае нам с вами, Эмилия, нужно будет встретиться, чтобы обсудить всё до конца.

– Я уверена, у вас и без нашей свадьбы куча работы, поэтому я могу прислать список песен в сообщении, чтобы не тратить ваше время.

– Можете, сделать и так. На ваше усмотрение.

– Так и поступлю, – улыбается она, однако улыбка Мили блекнет, стоит мне сказать:

– Дайте ваш номер телефона.

– Зачем?

– Как зачем? Пришлю вам адрес своей электронной почты, или вы настолько ярая фанатка, что сами уже откуда-то узнали её?

– Нет… Я не настолько помешана на вашем творчестве, чтобы выискивать ваши контактные данные и строчить восторженные письма, – нервно посмеивается Эмилия и поднимает взгляд к лицу Коннора. – А разве у тебя нет контактов ассистента Эндрюза?

– Есть, но эта мадам настолько резкая и несговорчивая, что я посоветовал бы тебе обо всём договариваться напрямую с Марком.

– Приношу извинения за резкость Деборы, – достаю из кармана брюк айфон, оживляю экран и вручаю телефон глухо негодующей Эмилии. – Она у меня жестковатая, но толковая. Своё дело знает на все сто. Просто считает, что выступления на свадьбах – не мой уровень и нецелесообразная трата времени.

– Я понимаю, – кивает Коннор. – Поэтому ещё больше ценю твоё решение сделать для нас исключение и выступить на нашем празднике.

– Всегда пожалуйста, – предельно вежливо улыбаюсь я. Несите тазик. Сейчас блевану.

– Ну что, вернёмся к гостям? Думаю, они там заскучали без нас, – вбив свой номер телефона в мой айфон, Эмилия возвращает его мне и обращается к Коннору, крепче приобнимая его. Тот кивает и целует её в щёку, а я больше не в состоянии смотреть на то, как идеально они, мать их, смотрятся вместе. Мои силы подошли к нулю.

– А я, пожалуй, покину вас, – приглушив в себе новый наплыв злости, размеренно произношу я.

– Уже? – Коннор вскидывает бровь. – Но вечер в самом разгаре.

– К сожалению, меня ждут дела. Но большое спасибо за приглашение. Давно не бывал на таких роскошных званых вечерах. В моей жизни основное место действий – ночные клубы и концертные холлы.

– Это тебе спасибо за то, что приехал.

Мы обмениваемся рукопожатием, а затем я бросаю прощальный взгляд на Мили и с улыбкой произношу:

– До встречи, Эмилия. Был рад с вами познакомиться.

– Взаимно.

Узнаю у Коннора, где находится задний выход, чтобы выбраться на улицу незамеченным, и спешу покинуть его гигантский особняк, так сильно напоминающий мне особняк моего отца, в котором я не был более десяти лет, и возвращаться туда не собираюсь.

Лишь оказавшись на заднем дворе владений Блэка, я бросаю взгляд на экран айфона и издаю смешок, видя вместо номера телефона два красноречивых слова:

«Fuck you»

Ты ж моя стервочка. Это мы сможем организовать. Я всеми руками и ногами за. Член так вообще выше всех давно поднялся, выражая своё согласие. И даже неугасающая ярость не в силах унять болезненный стояк.

Срываю чёртову бабочку, расстёгиваю несколько верхних пуговиц на рубашке, но дышать легче не становится. И не станет, пока Мили находится с ним. Обнимает его. Целует. Спит вместе. Трахается. Стонет под ним и планирует выйти замуж. Блять! Осознание этого душит, будто стальными лесками стягивает горло. С того самого момента, как узнал о её помолвке с успешным бизнесменом и одним из самых завидных холостяков города.

Я знал, что рано или поздно это случится. Знал, что Мили когда-нибудь решит связать свою жизнь с каким-то мужчиной. Знал и думал, что буду готов столкнуться с этой новостью. Что порадуюсь за неё. Искренне. От всей души. Но ни хера подобного. Радости нет места во мне. Всё затопила лютая ревность и злость на самого себя.

На кой чёрт я вёл себя подобным образом в кабинете? Я же всеми своими словами и действиями лишь увеличил и без того необъятную пропасть между мной и Мили, ещё раз доказав ей, что я редкостный урод.

Я бросил курить лет так пять назад, но сейчас ощущаю острую необходимость в никотине. Везёт, что поблизости нет никого, у кого можно было бы стрельнуть сигарету. Возвращаться к старым вредным привычкам – не лучшее решение, как бы херово сейчас ни было.

Ещё недолго постояв в полумраке живописного сада, я направляюсь к арендованной машине. Выезжаю из забитого люксовыми автомобилями двора и до упора давлю на педаль газа.

Давно я просто так не катался по городу. Один. Без вечно жужжащей под ухом Деборы или с водителем за рулём. Поэтому перед возвращением в отель я решаю навернуть несколько кругов по вечернему Рокфорду.

И нужно сказать, за десять лет он мало чем изменился. Всё такой же сдержанный, серый, запичканный офисными высотками и бизнес-центрами. Рокфорду до сих пор не хватает колорита. Этот город как робот – живёт по строго установленному порядку, отторгая всё новое, яркое и неординарное. Лос-Анджелес в этом плане полная его противоположность.

Я собирался никогда больше не возвращаться сюда. Не из-за давнейшей стычки с Адамом Хартом. Его запрет на въезд в Рокфорд уже много лет как потерял свою актуальность. Я просто не видел смысла бередить старые раны и приезжать в город, где живёт девушка, от которой мне стоит держаться как можно дальше.

Да, стоит. И целых десять лет я справлялся с этой нелёгкой задачей. Справлялся даже тогда, когда увидел статью об их помолвке с Блэком. Ведь догадывался, что, встретившись с Мили в жизни, не смогу быть адекватным взрослым мужчиной. Я не хотел врываться в её жизнь. Не хотел ничего портить. Не хотел омрачать её счастье, блять.

Так какого чёрта я всё-таки припёрся?

Всё просто.

Я вернулся из-за…

– Эндрюз!

Стоит мне войти в фойе отеля, как звонкий женский голос вырывает меня из потока мыслей.

Вот же чёрт! И суток не прошло, а она уже припёрлась. Только её мне сейчас не хватало для полного счастья.

Марк

Я даже не поворачиваю голову в сторону вечного раздражителя моей нервной системы и продолжаю двигаться к лифту.

– Эндрюз! Ты совсем охренел? А ну быстро остановился!

Ага. Бегу и падаю.

– Вот же гадёныш, – шипит мой бессменный агент Дебора Гибсон и редкостная заноза в заднице в одном флаконе.

К сожалению, двери лифта не успевают закрыться перед носом этой блондинистой ведьмы, и она, разъярённая и запыхавшаяся, влетает в кабину.

– Ты какого чёрта посмел ослушаться меня и улетел из Лос-Анджелеса без моего ведома?!

– Посмел ослушаться? Дебора, тебе во время полёта мозг сплющило? Забыла кто на кого работает?

– Это тебе, похоже, мозг сплющило, раз ты рванул в другой город без меня и телохранителей, наплевав на то, что сейчас должен сопровождать Аманду в «Microsoft Theater», а не находиться чёрт знает где!

– Мы не чёрт знает где, а в Рокфорде.

– В жопу твой Рокфорд, Эндрюз! Ты хоть понимаешь, как подставил Аманду? Ей пришлось идти туда одной, так как выходить на люди в компании кого-то, кроме своего парня, она не может. Я уже молчу про то, на какой штраф ты нарвался за нарушение вашего договора! – Дебора так бурно сотрясает воздух возмущениями, будто эта сумма будет вычтена из её шестизначной зарплаты. Так нет же.

– Сбавь громкость голоса, Дебора. У меня башка раскалывается от твоего ора.

– Да? Так сейчас не только от ора будет раскалываться! Я тебе твою башку оторвать готова за то, что ты бросил все свои дела в Лос-Анджелесе и припёрся сюда!

– Какие дела я бросил?! Очнись! Аманду я предупредил, что не смогу сопроводить её. И, в отличие от тебя, она истерику мне не закатила, а спокойно отреагировала и сказала, что без проблем справится сама. Про штраф даже не заикнулась, а даже если бы и заикнулась, то я заплатил бы, сколько нужно было. Что ты из мухи слона раздуваешь?

Звонкий сигнал сообщает, что лифт добрался до пентхауса. Как только двери открываются, я вылетаю из кабинки, на ходу избавляясь от ненавистного пиджака.

Если бы не наше многолетнее сотрудничество с Деборой и её профессиональная хватка, которая много лет назад помогла в кратчайшие сроки сделать из меня «звезду», я бы давно послал бы её в задницу. Уж слишком часто она выносит мне мозг, думая, что без постоянных напоминаний я забуду о своих обязанностях.

– А как же съёмки рекламы?! Как же запись нового альбома, который ты уже три месяца не можешь закончить?

– Если я не ошибаюсь, съёмки начнутся завтра, и я буду на студии в указанный час. Я улетаю в ЭлЭй через пять часов. А что касается записи альбома… – оборачиваюсь к паникёрше, расстёгивая все пуговицы на рубашке. – Ты неверно выразилась, Деб. Я не закончить его не могу, а даже начать, так что не вижу смысла тупо просиживать штаны в звукозаписывающей студии и тратить деньги впустую.

– Ты бы не тратил деньги впустую, если бы прекратил упрямиться и согласился записать то, что для тебя сочинил Гаррет.

– Я не собираюсь больше записывать эту пустую попсовую хуйню.

– Эту хуйню хавает народ. Твои предыдущие два альбома – прекрасный тому пример.

– Пусть хавает дальше, но не в моём исполнении. Больше нет, – отбрасываю рубашку в сторону и двигаюсь к бару.

Я не только бросил курить, но и перестал злоупотреблять алкоголем. Практически на самом старте музыкальной карьеры. Не видел больше смысла в постоянных попойках. Музыка заменила мне почти все источники кайфа. В последние годы я пил редко, однако сегодня мне крайне необходима доза сорокаградусного успокоительного. И я не стану себе в ней отказывать.

– И что? – возмущённый голос Деборы хлещет по сознанию, словно плётка. – Сюда ты, значит, припёрся, чтобы найти вдохновение, которое покинуло тебя давным-давно? Что за бред? Ну не можешь ты ничего из себя выдавить – ничего страшного. Просто пой то, что для тебя написали другие. Думаешь, родные края помогут тебе хоть что-то сочинить? И почему именно сейчас? Не мог найти более подходящее время для этой поездки? – сыплет вопросами заноза и тоже направляется к бару, стуча высоченными шпильками по ламинату.

– Я не обязан перед тобой отчитываться, Гибсон. Ты мне не мать и не жена, – цежу я и делаю большой глоток виски. Янтарная жидкость обжигает гортань, горячей смесью стекает к груди, но облегчения, увы, не приносит.

– Для твоей матери я слишком молода, дорогой мой, – она откидывает свои блестящие блондинистые волосы за спину, скользя выразительным взглядом по моему торсу. – А на роль жены не претендую. Боже упаси. Но я твой агент. И я должна знать о тебе всё. Это моя работа. Поэтому выкладывай, где ты шлялся? Почему был в костюме? И почему такой напряжённый? – Дебора подходит ко мне почти вплотную, укладывает руки на плечи и начинает медленно спускать их всё ниже и ниже: по груди, прессу, животу… пока не добирается ладонью до паха. – Ого… Ничего себе! Да ты везде напряжённый. Из стрип-клуба, что ли, вернулся? Мне помочь? – она расплывается в чувственной улыбке, сжимая пальцы на моей болезненной эрекции.

По плутоватым голубым глазам я понимаю, что Дебора с удовольствием и потрахалась бы сейчас со мной, и отсосала. Последнее она умеет делать на десятку. Я помню. Мы провели с ней вместе далеко не одну ночь. И сейчас я мог бы воспользоваться её оральными услугами, чтобы сбросить накопившееся после встречи с Мили напряжение.

Но я не хочу. Совершенно. Причём Деб я не хочу уже очень давно, даже несмотря на то, что эта сорокапятилетняя лощёная блондинка выглядит как топ-модель с подиума, наизусть знает все мои предпочтения и никогда не придаёт сексу романтической окраски. Идеальная баба для траха. Но я как представлю, что её сладковатые духи перебьют запах моего ангела, успевший просочиться под мою кожу, так тошно становится. Аж член немного расслабляется.

– Нет, Дебора. В такой помощи я не нуждаюсь, однако ты можешь помочь мне кое в чём другом, – опускаю рокс на барный стол и отрываю руку Деборы от своего паха, зарабатывая её недоумённый взгляд. – Нарой мне всевозможную информацию об Эмилии Харрисон.

– Харрисон? – ещё сильнее хмурится Деб. – Это та, что дизайнер?

– Она самая. Узнай её телефон, факс, почту – личную и рабочую, адрес квартиры, адрес бутиков и офиса, распорядок дня, любимые рестораны, места… В общем, мне нужно всё.

– Зачем тебе это? И погоди-ка, – Гибсон задумчиво щурится несколько секунд, а затем округляет глаза от озарения. – Не её ли жених названивал мне с просьбой выступить на их свадьбе?

Я ничего не отвечаю. Снова беру рокс и залпом допиваю его содержимое.

– Марк, только не говори, что ты согласился на этот идиотизм? Я же сказала, что такие выступления тебе ни к чему. К тому же в сентябре у тебя очень плотный график. В нём нет места ни для какой свадьбы.

– Значит, твоя задача сделать так, чтобы это место появилось. И не только в день свадьбы, а на два ближайших месяца. Я планирую большую часть времени проводить здесь.

– Чего?! Ты рехнулся?! – с новой силой вспыхивает Дебора.

– Считай, что рехнулся, но работу свою выполняй. Можешь приступать прямо сейчас. А меня не тревожь до отлёта. Я хочу немного поспать.

– Чёрта с два я позволю тебе поспать, пока ты мне не объяснишь, что за муха тебя укусила?! – доносится мне в спину взвинченный голос, но я как ни в чём ни бывало продолжаю двигаться в спальню. – Всё дело в этой Харрисон, да? Из-за этой девки ты прилетел сюда, оставив свою девушку одну в столь важный для неё вечер, и теперь собираешься здесь остаться?!

А вот теперь я торможу, чувствуя, как нечто едкое и горячее отравляет кровь, вынуждая меня стиснуть зубы и сжать руки в кулаки.

– Ещё хоть раз назовёшь Эмилию девкой или вообще вякнешь хоть слово в её адрес, я забуду о том, что мы с тобой работаем целую вечность, и уволю тебя нахрен, – бросив на Деб острый взгляд через плечо, глухо проговариваю я. – А что касается Аманды и всего цирка перед прессой, на который я подписался только благодаря твоим уговорам… всё это у меня уже в печёнках сидит. И у Аманды, похоже, тоже. Ведь не я один позволяю себе нарушать некоторые пункты нашего контракта. И, к слову, она это делает куда чаще. Поэтому прекрати упрекать меня в необязательности и общаться со мной так, будто я всё тот же двадцатилетний пацан, которого ты встретила на Родео-драйв. Я знаю, что могу делать, а что – нет. Да и в конце концов, это моя жизнь. И меня откровенно задолбало, что ты постоянно пытаешься ею руководить. Я твой босс, а не наоборот. Так что закрой свой рот, Гибсон, и приступай к работе. Чтобы к моменту, как я проснусь, на столе лежала папка с досье на Харрисон. Не будет – и можешь валить, куда глаза глядят. Профессионалов, мечтающих работать на меня, хоть отбавляй. На тебе свет клином не сошёлся.

Вхожу в спальню и захлопываю дверь. Заваливаюсь спиной на кровать и шумно выдыхаю, начиная отсчитывать минуты до следующей встречи с Мили.

Учитывая мою насыщенную жизнь, не знаю, когда мы теперь встретимся снова. Но мы встретимся. Стопроцентно. И к этому моменту я хочу знать об Эмилии всё до малейших деталей, а не только довольствоваться той информацией, которую я годами черпал из интернета и различных статей о ней.

Эмилия

– При всём моём уважении к вам, Кларисса, я напоминаю, что это моя свадьба, а не ваша. И только я буду решать, где она будет проходить, кто на неё будет приглашён и какого оттенка будут цветы в декоративных композициях. Это не ваша забота, поэтому прекратите лезть, куда вас не просят, и перестаньте названивать мне каждый час. Я, между прочим, тоже работаю. У меня нет времени на бессмысленные споры с вами. До свидания, – резким тоном заканчиваю разговор с будущей свекровью и сбрасываю вызов. Откидываюсь в кресле, прикрываю глаза и протяжно выдыхаю смесь раздражения и усталости.

Наверняка Кларисса сейчас сетует на то, какая я ужасная невестка, но меня это мало колышет. Она уже задрала и меня, и организатора свадьбы со своей «помощью» и пожеланиями. А моя мама, будто сговорившись с ней, тоже решила покапать мне на мозг, ежедневно спрашивая, придумала ли я способ избавиться от присутствия Эндрюза на свадьбе, не признаваясь Коннору в своей опрометчивой лжи.

А я ни черта не придумала. У меня элементарно не было на это времени. На работе завал, подготовка к показу осенней коллекции идёт полным ходом, плюс небольшие трудности с открытием нового бутика отнимают много сил. В общем, за минувшие две недели я совсем не думала над решением проблемы с Марком, а он, к счастью, больше не давал о себе знать.

Разумеется, надеяться на то, что Эндрюз сам соизволит отменить выступление – высшая степень наивности, но… пока у меня нет возможности заняться данной темой, я мысленно успокаиваю себя этой надеждой, чтобы не отвлекаться от более насущных дел.

– Эми, ты домой не собираешься? – голос Аланы отвлекает меня от просмотров резюме потенциальных работников для нового бутика. – Уже полседьмого. Весь офис уже ушёл.

– Да? – бросаю взгляд на наручные часы. – Ничего себе время летит. Даже не заметила. А ты почему ещё здесь? Твой рабочий день тоже закончился ещё полчаса назад.

– Я думала, мало ли я тебе ещё понадоблюсь.

– Ничего подобного. Беги домой отдыхать.

– Хорошо, спасибо. Побегу, а то Стив меня уже заждался внизу. До завтра, – лучезарно улыбаясь, Лана прощается и скрывается за дверью моего кабинета.

Я так счастлива за неё. Искренне. И с весомой долей зависти.

Стив каждый день привозит и забирает её с работы, даже если в этот день ему приходилось уезжать в свой офис, который находится в полутора часе езды от Рокфорда. И дело не в том, что мне хотелось бы, чтобы Коннор делал то же. Это необязательно. Просто приятно наблюдать за тем, как мужчина находит способ быть с любимой женщиной максимальное количество времени. Ведь ради Ланы Стив даже переехал жить в Рокфорд. Без колебаний и просьб от Ланы. Он сам захотел этого, несмотря на множество неудобств, которые доставляют ему частые мотания между городами.

Встаю с рабочего кресла и подхожу к окну. Бросаю взгляд вниз и с улыбкой наблюдаю, как Лана чуть ли не вприпрыжку бежит к своему бугаю. А он у неё реально бугай. Коннор тоже крупногабаритный мужчина, но на фоне Стива он кажется дрыщём. Как только Райт не сломал или не задавил Алану во время секса?

Стоит только подумать об этом, как со мной опять происходит это – яркие и до ужаса реальные кадры вспыхивают в голове, пролетая перед взором, словно кинолента.

Влажные потные тела, намертво прилипшие друг к другу. Резкие толчки, глубокие проникновения. Стоны – громкие, рваные. Шепот – пылкий, бессвязный. Губы опухли и искусаны в кровь, но это не останавливает от новой порции страстных поцелуев. В губы. В щёки. В подбородок. В шею. В плечи. В каждую замысловатую татуировку на мужском теле, которое вколачивается в меня в безумном темпе, придавливает, с головы до ног опутывает запахом, дурманит…

Так… Стоп!

Встряхиваю головой и мысленно бью себя по лицу, развеивая воспоминания, вырвавшиеся из дальних закромов памяти. Ведь это именно далёкие, давно забытые, недопустимые кадры, а не один из множества эпизодов нашего с Коннором секса. У Блэка нет татуировок. Ни одной, а у того, о ком мне думать запрещается, вся грудь и руки разрисованы.

Чёрт бы побрал этого Эндрюза и его необъяснимую власть надо мной. Температура тела опять повышается, а низ живота напрягается всего лишь от мыслей о нём.

Вот зачем он припёрся? Мне же так без него прекрасно жилось. Я действительно уже давным-давно оставила наши непродолжительные отношения в прошлом. Отпустила все обиды, злость, ненависть. Напрочь вычеркнула Марка из своей памяти. Но стоило всего раз встретиться с ним, и вуаля: всё месиво чувств и воспоминаний начали всплывать на поверхность. И это бесит. Мне нужно запихать всю эту детскую ерунду обратно в дальний ящик и сфокусироваться на настоящем.

Коннор. Свадьба. Показ мод. Моя прекрасная и интересная жизнь, в которой нет места для Марка Эндрюза.

Шумно выдохнув, я намереваюсь вернуться к работе, однако как только разворачиваюсь, тут же врезаюсь носом в огромный букет красных роз и подпрыгиваю от испуга.

– Вот же дьявол! – вырывается из моего рта, и в кабинете раздаётся знакомый мужской смех.

– Вот ты загнула. Я, конечно, не был суперхорошим мальчиком в последние месяцы, но до дьявола мне далеко.

Красный букет опускается ниже, и я встречаюсь с улыбающимся Блэком.

– Коннор? Ты что здесь делаешь?

– Решил сделать тебе сюрприз.

– И у тебя получилось. Я даже не услышала, как ты подкрался. Я думала, ты опять допоздна пробудешь на работе.

– А вот и нет. Не сегодня. Я освободил вечер, чтобы провести его с тобой. Мы же так редко видимся в последнее время. Нужно срочно это исправлять и сделать всё возможное, чтобы ты перестала на меня дуться.

– Да что ты говоришь? Неужели? – расплываюсь в счастливой улыбке, целую Коннора в губы, а после зарываюсь носом в ароматные бутоны. – А это твои извинения за то, что часто забывал про меня?

– Я никогда про тебя не забывал, милая. Просто был слишком сильно завален работой. Но да, розы – один из способов извиниться перед тобой.

– Один из? Значит, есть ещё? – забираю пышный букет, кладу его на стол и отправляюсь к секции за вазой.

– Естественно. Столик в твоём любимом «Gabo».

– Ммм… Это замечательно. Что-то ещё?

– Билеты на премьеру одного из самых ожидаемых фильмов года. Мы же как раз хотели сходить в кино.

– Ещё?

– А ещё это, – Коннор резко прижимается ко мне сзади всем телом, припечатывая меня грудью к секции. Ныряет пятернёй в мои волосы, второй рукой обхватывает подбородок и, повернув моё лицо к себе, жадно врывается в рот языком.

Ну наконец-то. Мне так этого не хватает. Страсти. Эмоций. Замирания дыхания. Покалывающих мурашек, летающих вверх-вниз по телу.

Блаженный стон вибрирует в горле и рвётся наружу, на полпути сталкиваясь с хриплым стоном Коннора. Его губы бесстыдно и решительно касаются моих, руки нетерпеливо спускаются с лица к груди. Сминают недолго сквозь лифчик и ткань шёлковой блузки и сразу движутся дальше, к подолу юбки. Задирают его, отодвигают трусики и касаются промежности, размазывая моё слишком обильное желание.

– Ничего себе. Я ещё ничего не сделал, а ты уже вся мокрая. Так соскучилась, Эми?

– Очень, – шёпотом отвечаю я, благоразумно опуская тот факт, что возбудилась ещё до его появления.

Мне и самой срочно нужно забыть об этом. Начисто стереть из памяти все моменты с Марком, то и дело всплывающие против моей воли. Его самого тоже нужно стереть. И только Коннор способен помочь это сделать.

– Я хочу видеть тебя, – выдыхаю я вместе с новым стоном, и Блэк отодвигается, позволяя мне повернуться к нему лицом.

Обхватываю его шею, скольжу ногтями по крепким плечам, отмечая, как здорово на нём сидит чёрная рубашка. Однако без неё Коннору будет ещё лучше. Я обожаю его тело. Мышечное, но не перекаченное. Сильное. Горячее. Привычное. Родное.

Ловко справляюсь с пуговицами, раскрываю полы и льну к его крепкому торсу, пропитывая себя запахом своего мужчины, как можно больше. О да… так лучше. Так становится легче. Его запах помогает выгнать из головы всё лишнее.

– Что с тобой сегодня такое, тигрица? – тихо усмехается Блэк, глядя, как я в мегаскоростном режиме расстёгиваю ремень и ширинку.

– А что со мной?

– Ты какая-то особенно голодная.

– Тебе не нравится?

– Я в восторге.

Коннор подхватывает меня под задницу и отрывает от пола. Всего три шага – и я оказываюсь завалена спиной на диван. Юбка задрана до талии, ноги широко раздвинуты, тело дрожит в предвкушении, горит, пылает, требует.

– У тебя ведь есть здесь сменная одежда?

– Конечно.

– Отлично, – он расплывается в порочной улыбке и одним быстрым движением разрывает все пуговицы на моей блузке. Спускает лифчик с груди и припадает губами к правому соску, параллельно уделяя внимание пальцами левому. Кайф.

Я не врала, когда говорила Марку, что Коннор знает, как доставить мне удовольствие. За два года он наизусть выучил все мои эрогенные точки, запретные места и предпочтения, и каждый раз мастерски пользуется этими знаниями, чтобы довести меня до пика экстаза. Вот и сейчас не исключение. Я улетаю. Да только прикрыв глаза в наслаждении, какого-то чёрта улетаю туда, где опять вижу наглое лицо Марка. Что за абсурд творит моё сознание? И как это остановить?!

– Трахни меня. Не могу больше ждать, – оттянув за волосы Коннора от своей груди, нетерпеливо выдаю я и снова сплетаюсь с его губами, языком, сбивчивым дыханием, сигнализирующим о его не менее сильном возбуждении.

– Обожаю, когда ты такая.

– Я всегда такая.

– Поэтому я тебя всегда и обожаю, – он слегка кусает мою нижнюю губу и отстраняется, вставая на колени. Достаёт презерватив из кармана брюк и спускает их вместе с чёрным боксёрами.

Вид внушительной твёрдой эрекции заводит ещё больше. Я приподнимаю бёдра, избавляюсь от трусиков и перевожу голодный взгляд с его члена на глаза.

– Может, хоть раз сделаем это без защиты? – с надеждой спрашиваю я, хотя и так знаю, что получу отказ.

Коннор слишком озабочен тем, чтобы я не забеременела. Не вообще. А именно на данный момент. Ребёнок пока не вписывается в его планы. В мои вроде бы тоже его пока никак не вписать, если проанализировать этот вопрос рационально. Но моё женское нутро уже год назад начало мечтать о маленьком клубочке счастья, которому я дарила бы всю свою любовь, нежность и заботу. И эта мечта с каждым днём становится всё ярче и сильнее, но, к сожалению, в этом плане Коннор остаётся непреклонным.

«Сейчас не время для этого, Эмилия. Но у нас будут дети. Просто чуть позже» – вот его неизменный ответ. А сейчас вместо слов он лишь отрицательно мотает головой. Однако мне и этого жеста хватает, чтобы вновь ощутить разочарование, горькой субстанцией растекающееся в груди. Радует, что на сей раз я ощущаю его совсем недолго. Всего несколько секунд, которые уходят у Коннора на то, чтобы раскатать по члену латекс. Потом резкое проникновение окатывает меня мощной волной удовольствия, смывающей все остальные ощущения.

Нависнув надо мной, Коннор не медлит, а сразу начинает вбиваться в меня быстро, до самого основания. Его зрачки идут на расширение, почти полностью поглощая зелёную радужку. Смотрит мне точно в глаза и до боли сжимает ягодицы, пока трахает беспрерывно, не сбиваясь с ритма и вытягивая из меня стоны и охи. Эти звуки дополняют шлепки плоти о плоть и его шумное дыхание, но увы, всей этой громкой какофонии оказывается недостаточно, чтобы затмить несдержанный мужской голос, оглушающий моё сознание:

– Вот же сучка зубастая! – с рычанием высекает Марк, вытаскивая пальцы из моего рта. – Жрать меня не надо, лучше кричи громче… Кричи… Я хочу это слышать. Обожаю.

И чтоб меня… Я кричу, неожиданно быстро достигая оргазма. Мощного. Отупляющего. Необычайно острого. Он вырубает весь свет в голове и отправляет в нирвану. Лишь сильной руке, намертво накрывшей мой рот, удаётся вернуть меня обратно в реальность, где все мои крики удовольствия упираются в ладонь Коннора, так и не находя освобождения.

– Тише, крикунья. В офисе же ещё могут быть люди, – продолжая проникать в меня, со смешком произносит Коннор, а мне вот совсем не до смеха.

Я только что опять кончила от звука голоса мерзавца, который ни в какую не исчезает из моей головы. И да… это случилось не в первый раз, чёрт побери. После окончания вечера в честь нашей помолвки Коннор, как и обещал, оттрахал меня. Да только я трахалась не с ним одним, но и с Марком в своих мыслях. И никак не могла это остановить. Ни тогда. Ни сейчас.

И это полная жопа!

Эмилия

– Ты не представляешь, как мне жаль, что я не смогла приехать на вечеринку в честь твоей помолвки, – виновато произносит Ники.

– Поверь мне, тут не о чем жалеть. Это была не вечеринка, а скорее вечер рабочих переговоров Коннора с разными людьми.

– Серьёзно? Он даже в этот день не смог забыть о работе?

– Не смог. И мне кажется, он даже при смерти будет думать только о ней, – без тени иронии произношу я и делаю небольшой глоток яблочного «Дайкири». [Прим. автора: алкогольный коктейль, основными компонентами которого являются светлый ром, сок лайма и сахар.]

Кисловатый напиток приятно тает на языке, тёплой волной растекается по телу. Ненавязчивая музыка ласкает слух, приглушённое неоновое освещение в фиолетовых тонах одновременно расслабляет и заряжает энергией грядущего ночного веселья.

Закончив все свои дела в Нью-Йорке, Николина сегодня утром прилетела в Рокфорд и сразу же позвонила мне с предложением встретиться в каком-нибудь баре отметить нашу встречу.

Я, долго не думая, согласилась. Отдохнуть в пятницу вечером в компании подруги, с которой вижусь от силы два-три раза в год – то, что доктор прописал, после загруженной рабочей недели.

– Ты с самого начала ваших отношений поняла, что Коннор трудоголик. Но раньше тебя не сильно напрягал этот факт. Что же изменилось? – Ники прищуривается, обхватывая губами соломинку, и всасывает коктейль.

– Изменилось то, что с недавних пор Коннор практически не выпускает свой телефон из рук. А ему всё звонят и звонят. И он всегда отвечает. Вон, позавчера, во время нашего свидания, мы даже поужинать нормально не смогли. Телефон вибрировал каждые пять-десять минут, и Коннор отлучался, чтобы ответить. Я думала, что не выдержу и выкину эту чёртову штуку.

– Так выкинула бы, и проблема была бы решена.

– Да, наверное, так и стоило бы сделать. Но вместо этого я начала выплёскивать на Коннора своё недовольство. Он сначала терпеливо выслушивал, а потом рявкнул в ответ и снова запел свою шарманку о том, что скоро его график станет посвободнее. Я это уже слушать не могу, честное слово. В итоге мы начали ссориться. Сначала о его помешательстве на работе, а чуть позже ещё затронули тему его мамы, которая вечно жалуется ему на меня, и пошло-поехало.

– Жалуется? На тебя? – Ники вскидывает брови. – Не верю. Ты же идеальная невестка.

– Спасибо, дорогая, но свекровь считает иначе. Я, видите ли, постоянно грублю ей и отказываюсь от помощи со свадьбой. Но что я могу поделать, если эта женщина не понимает по-хорошему? Она уже задрала меня со своими ежедневными звонками и рвением организовать нашу свадьбу на свой вкус. Не будет этого! Я и так уже пошла на поводу у Коннора и позволила ему организовать вечеринку в честь помолвки так, как того хотел он. Со свадьбой я такой ошибки не совершу. Я никому не стану уступать. Ни его непонятливой маме, ни Коннору с его желанием пригласить на свадьбу полсотни бизнесменов и политиков. Сделает это, и будет жениться сам на себе. Я ему так и сказала!

– Вау! Ничего себе. Эми… – Николина касается моей ладони и сжимает её. – Выдохни. Ты слишком завелась.

– Да, прости, – на миг прикрыв глаза, протяжно выдыхаю. – Я не собиралась выплёскивать на тебя весь негатив. Прости.

– Даже не думай извиняться. Зачем ещё нужны подруги? Выплёскивай всё, что накопилось. Но я начинаю всерьёз волноваться за тебя.

– Не стоит. Я в порядке. Просто в последние месяцы на меня слишком много всего свалилось: работа, свадьба, упрёки мамы, вынос мозга от свекрови, отсутствие должной поддержки от Коннора и… – я заминаюсь, не особо желая затрагивать запрещённую тему, но понимаю, что если и дальше продолжу таить в себе всю гущу эмоций, то вскоре у меня случится нервный срыв. – И неожиданное появление Марка в городе.

– Марк? Он в Рокфорде? Где ты его встретила?

– Ты будешь смеяться, – нервно усмехаюсь и делаю ещё один глоток коктейля, а затем рассказываю Ники о мегасюрпризе Коннора и обо всех вытекающих из него последствиях.

– Вот это жесть, Эми, – подруга даёт верное определение моей истории. – Коннор, конечно, знатно налажал.

– А я разве не налажала? Мне нужно было ещё на празднике сказать ему, кто такой Марк, а не врать.

– Согласна. Ты не подумала, как следует, но, чёрт, тебя можно понять. Тебя застали врасплох. А вот каким местом думал Коннор, когда решил подарить своей невесте одного из самых желанных мужчин на континенте?

– Фактически он подарил мне не Марка, а его выступление на свадьбе. Коннор же знал, что я обожаю его песни, и решил сделать мне приятно.

– Ага. Только судя по тому, что ты мне рассказала, Эндрюз жаждет сделать тебе приятно далеко не своими песнями.

– Ники! – с укором смотрю на подругу.

– Что Ники? Говорю, как есть.

– Ты мне совсем не помогаешь.

– Боюсь, что в данном случае тебе никто не сможет помочь. Единственный выход – рассказать Коннору всю правду.

– Так я пыталась. На нашем свидании. Но как я уже сказала: нам постоянно мешал его долбаный телефон, а потом мы поссорились. Если бы я тогда ещё призналась Коннору, что выставила его дураком перед Марком, мы рассорились бы в пух и прах.

Я решаю умолчать про то, что к концу ужина нам всё-таки удалось остыть, и мы отправились в кино на премьеру фильма, главную роль в котором играла Аманда Олсен. Ну, разумеется. Кто ж ещё там мог быть? Будто моё настроение и без того было недостаточно испорченным. Вселенная решила побесить меня ещё больше, вынудив более двух часов пялиться на шикарную девушку Эндрюза.

А она действительно шикарная, чёрт побери. Как внешне, так и в профессиональном плане. Не зря в коллекции этой молодой актрисы уже числятся два «Оскара» и множество других кинопремий. Даже Коннор после окончания сеанса не сдержался от хвалебных комментариев о феноменальной игре Олсен.

В общем… это свидание не сблизило нас с Коннором, а, наоборот, ещё больше отдалило. Я вернулась домой без сил в отвратительном настроении. Приняла душ и завалилась спать, впервые за два года наших с Блэком отношений отказав ему в близости.

Я не была готова второй раз за день трахаться с двумя мужчинами одновременно. Пусть и второй был исключительно в моей башке.

– Ники, можно нескромный вопрос?

– Ты ещё спрашиваешь? – она поигрывает бровями.

– Во время секса с мужем ты хоть когда-нибудь представляла на его месте кого-то другого?

Мой вопрос вводит подругу в ступор. Она аж давится коктейлем от удивления.

– Эм… Эми. Ты вообще помнишь, кто мой муж? – Николина смотрит на меня как на инопланетянку, которая только что задала самый нелепый вопрос из всех возможных.

И, наверное, это правда так. Мужик у Ники пусть и со сложным характером, но шикарный, с какой стороны ни посмотри.

– Я помню, Ники. Но вы же вместе уже столько лет. Неужели у вас в постели до сих пор царит та же страсть, какая бывает в начале отношений?

– Конечно нет. И я рада этому.

– Рада? Почему?

– Потому что, если бы ты знала, какое сумасшествие происходило между нами в сексе в начале отношений, то поняла бы меня. После той страсти я могла потом неделю мучиться от крепатуры и ходить вся в синяках.

– В синяках? Он что, бил тебя?!

– Пиздил только так, – выдаёт Николина на полном серьёзе, но замечает моё ошарашенное лицо и срывается на смех. – Да расслабься ты, Эми. Он бил меня по-хорошему.

– Это как? Кулаком по лицу с любовью?

Смех Ники становится ещё громче.

– Дурочка. Нет конечно. Никаких кулаков и насилия. Просто он у меня временами не умел контролировать силу. Если хватал за горло, то сразу до синяков. Если шлёпал по заднице, то у меня искры из глаз сыпались. Но я обожала это. И сейчас обожаю, что уж там скрывать. Однако во время сезона выступлений прошу его быть со мной понежнее. Я не могу выйти на сцену с отметинами на коже. В остальное время я сама прошу его хлестать меня от всей души.

– Мазохистка чёртова, – посмеиваюсь.

– Ой, кто бы говорил? Мне тебе напомнить о том маньяке с плётками, дубинками и анальными затычками, под которым ты кончала несколько раз за ночь?

– Он не был маньяком, а любителем БДСМ.

– И ты, как выяснилось, тоже та ещё любительница боли, жёсткого секса, ролевых игр и экспериментов.

– Ой всё! Не начинай. Всё это давно в прошлом.

– Хочешь сказать, вы с Коннором совсем не устраиваете ролевые игры?

– Когда нам, по-твоему, их устраивать, если мы практически не видимся? А если видимся, то времени у нас хватает только на быстрый секс.

– Мде… Печально. У нас тоже очень плотные графики работы, но я не жалуюсь. После долгой разлуки секс у нас фееричный. А после ссор так вообще улёт, так что провоцировать мужа и ссориться с ним – моё любимое занятие.

– Бедняжка. Как он только тебя, стерву, терпит?

– Я тебя умоляю, – Ники театрально закатывает глаза. – Он тоже хорош. Доводить меня до бешенства умеет мастерски. А потом кайфует, глядя, как у меня пар из ушей валит.

– Весёлая парочка.

– Это мягко сказано.

– Но зато вы созданы друг для друга, – неожиданно для самой себя произношу с безграничной грустью в голосе, и Ники улавливает это. Смотрит на меня задумчиво несколько секунд, а затем задаёт вопрос, который зудит в подкорке моего сознания весь последний месяц.

– Эми, скажи… Ты уверена на все сто процентов, что хочешь выйти замуж за Коннора?

Молчание красноречивее любых слов выражает сомнения, свербящие в моей душе.

– Ты любишь Коннора? – Ники задаёт второй вопрос, и на сей раз я без промедлений отвечаю:

– Конечно.

– Хорошо, – кивает подруга. – Тогда спрошу вот что: за что ты его любишь?

Не совсем понимаю, к чему этот вопрос, но всё же отвечаю:

– За заботу, за честность, за ум, за чувство юмора, за то, что он может решить любую мою проблему, если я у него об этом попрошу. За то, что он не контролирует меня, как любят это делать люди, подобные ему. За то, что доверяет и никогда не ревнует без повода. За то, что чувствую себя с ним в безопасности и за многое другое. Коннор потрясающий мужчина, если не брать во внимание его трудоголизм.

Николина внимательно выслушивает меня, не перебивая, допивает содержимое своего бокала и снова устремляет взгляд на меня.

– А теперь ответь мне: за что ты любила Марка?

Этот вопрос будто кипятком меня окатывает. Лицо начинает гореть, в горле пересыхает, а в голове происходит капитальный эррор. Мозг зависает как старый компьютер и наотрез отказывается заново запускать мыслительные процессы, чтобы я сумела найти ответ на вопрос Ники.

– Я так и думала, – на выдохе произносит она, так и не дождавшись от меня ни единого слова. – Чувствуешь разницу или мне нужно пояснить?

Отрицательно мотаю головой.

Не нужно. И так всё понимаю.

Марка я любила не за что-то, а вопреки всему. Я влюбилась в него как дура с первой сыгранной им ноты, любила его, несмотря на то, что он часто не думал обо мне и поступал эгоистично, и продолжала любить ещё долго после того, как узнала о его лжи и изменах.

– Эми, – Ники прикусывает губу, будто пытается подобрать верные слова. – Я знаю, что после примирения мы с тобой договорились не касаться темы Марка. Но, думаю, сейчас нам всё-таки придётся это сделать.

– Зачем? Тут не о чем говорить.

– Разве? Я помню, как сильно ты была влюблена в него, и что-то мне подсказывает, что его приезд всколыхнул в тебе старые чувства.

– Даже если это и так, то я обязательно сумею справиться со всей этой детской чушью. Я не собираюсь во второй раз ввязываться в это дерьмо. Мне и в первый раз хватило. К тому же Марк сюда явно приехал чисто повеселиться. Максимум, что ему от меня нужно – это одноразовый перепихон.

– Мне так не кажется, – вполголоса добавляет Николина. – Марк уже давно не тот взбалмошный придурок, каким он был тогда.

– А мне показалось, что он ни черта не изменился.

– Не правда. Ты же знаешь, что мы с ним, бывает, пересекаемся в рабочей сфере. Так вот помнишь, два года назад я снималась в его клипе?

– Помню. Как и то, что после выхода клипа в прессе мелькали статьи о якобы вашем бурном романе за кадром.

– Ой, лучше не напоминай. Я думала, мой ревнивец поубивает всех журналистов, которые наклепали эти лживые статейки. Но сейчас не об этом. Я хотела сказать, что ещё тогда Марк мне показался другим. Более сдержанным, серьёзным, спокойным, что ли, если это слово вообще можно применить к Эндрюзу. Тебе же, как никому другому, известно, что я всегда его терпеть не могла, а в тот раз общаться с Марком было одно удовольствие. Никаких пошлых шуток, никаких подкатов и колкостей. Он не только внешне возмужал, но и повзрослел.

– И к чему ты мне всё это рассказываешь?

– Да так… Просто, – подруга устремляет на меня загадочный взгляд.

– Сказала «А», говори и «Б».

– Я всего лишь хотела сказать, что не верю, что Марк приехал сюда чисто ради веселья. Нет. Тут что-то больше. И говорю я так, потому что интуиция мне подсказывает, что он тоже был влюблён в тебя. И, возможно, до сих пор любит.

Я разражаюсь громким смехом. Залпом опустошаю бокал и жестом прошу официанта повторить заказ.

– Ники, ты напилась уже, что ли? Марк был так безумно влюблён в меня, что за моей спиной шантажировал моего отца, трахался со всеми подряд, подкатывал к тебе и издевался над тобой?

– Это было десять лет назад, Эми. С тех пор много воды утекло. Говорю тебе: Марк изменился.

– Даже если так, меня это не касается. Я вообще не планирую с ним больше встречаться. У меня и без него дел по горло. Плюс мои отношения с Коннором для меня превыше всего. Да, у нас сейчас проблемы, но они решаемы. И мы их обязательно решим. Рано или поздно. А сейчас давай наконец перестанем говорить о мужиках. Будто у нас других тем для разговора нет.

Официант приносит нам новые коктейли, и я тут же делаю большой глоток, заливая бурлящее в груди негодование яблочной жидкостью. Отлично. Становится чуть легче. Естественно, запивать стресс алкоголем – самое ужасное, что можно придумать, но я так заколебалась за эти недели, что сегодня просто хочу забыться и оторваться по полной.

И, к счастью, Николина поддерживает меня в этом желании. Все наши последующие разговоры в основном крутятся вокруг историй Ники о её гастролях, выступлениях на Бродвее и танцевальных коллаборациях со всемирно известными артистами. Жизнь подруги безумно яркая и насыщенная событиями. Моя такая же, однако у нас совершенно разные роды деятельности, поэтому мне безумно интересно слушать её.

Время с Ники летит незаметно. Минуты сливаются в часы. Музыка в элитном диско-баре постепенно становится громче и зажигательней, народа прибывает всё больше и больше. За вторым коктейлем следует третий, а дальше и четвёртый. Наши голоса и смех повышаются на несколько тонов, а тела требуют движения.

Допив очередной коктейль, мы отправляемся на танцпол. Танцевать рядом с Ники мало какая девушка решилась бы. Она же профессиональная танцовщица и двигается так, что привлекает внимание большинства окружающих нас мужчин. Но мне плевать. Не за мужским вниманием я сюда пришла, а чтобы выбросить ненужную энергию.

В топку все тревоги, мысли и проблемы. Поднимаю руки вверх, двигаю бёдрами, извиваюсь всем телом, растворяясь в оглушительных битах музыки и забывая обо всём на свете.

Разноцветные огни, дым, неоновые блики. Треки сменяются один за другим, настроение взлетает всё выше и выше. Даже когда в душном помещении клуба начинает играть ремикс песни Эндрюза, меня это нисколько не колышет. Я в улёте. Как того и хотела. Картинка перед глазами плывёт, по венам растекается лёгкость. Мы с Ники танцуем совсем близко. Практически вплотную. Скользим ладонями по телу друг друга. Касаемся бёдер, талии, рук. Смеёмся, улыбаемся, вертим головами.

Думаю, со стороны наш дуэт выглядит чертовски сексуально. Блондинка в чёрном коротком платье и брюнетка в таком же мини-наряде только в кроваво-красном цвете. Дерзкие соблазнительные движения. Ласковые, едва ощутимые прикосновения. Никаких запретов. Никаких предрассудков и смущения. Наш танец – чистая провокация для каждого мужика в зале.

Я нисколько не удивляюсь, когда вскоре к Ники сзади пристраивается симпатичный товарищ. Волнение во мне тоже отсутствует. Только если за мужика, в случае если он окажется непонятливым и не согласится отвязаться от Ники по-хорошему. Я свою подругу знаю. С годами она пусть и стала менее буйной, но ей до сих пор ничего не стоит сломать кому-нибудь нос или подбить яйца. Однако сегодня всё обходится без драк. Николине хватает всего лишь показать мужчине один палец, и он тут же поднимает руки в миролюбивом жесте и отправляется на поиски другой рыбки на ночь.

– Ты что, показала ему фак, и он так просто свалил? – перекрикиваю я музыку.

– Я показала ему кое-что получше, – Ники машет перед моим лицом безымянным пальцем с обручальным кольцом. – Это лучший оберег от нежеланной компании.

И это действительно так.

Второй и третий мужик, подкатившие к Ники, так же быстренько ретируются, стоит им понять, что она замужняя женщина.

Как же прекрасно, что в кои-то веки я не забыла надеть своё кольцо. Оно мне тоже помогает отшить парочку кадров, чтобы продолжить всецело отдаваться танцу вместе с подругой. Правда, через несколько минут, я опять чувствую, как некто горячий и крупный подходит ко мне со спины слишком близко.

– Потанцуешь со мной? – горячее дыхание касается моего уха, и кожа покрывается мурашками, а вся кровь в теле враз превращается в лаву.

В пьяном состоянии я не придаю этой реакции должного внимания. Просто поворачиваюсь передом к незнакомцу. Высокому. Отдалённо знакомому. В брюках и пиджаке, надетом поверх белой майки. Хитрые глаза смотрят на меня сквозь очки с чёрной оправой. Тёмные волосы аккуратно уложены назад, а над чувственными губами красуются усы.

Я решаю не тратить силы на идентификацию личности этого секси препода. В состоянии опьянения плюс в свете мигающих огней и дыма это всё равно сделать невозможно. Продолжая вилять бёдрами в такт музыке, я поднимаю руку и показываю мужчине палец с кольцом.

Ожидаю, что он, как и предыдущие мужчины, тут же уйдёт, но нет. «Препод» переводит взгляд на кольцо, пару секунд смотрит, а потом я будто в ускоренной съёмке наблюдаю, как наглец касается кольца и одним ловким движением снимает его с пальца.

Вот так просто.

Вот так быстро.

Было кольцо. И нет его.

Я замираю от шока и даже трезвею немного. То открываю, то закрываю рот как рыба, не зная, что сказать и что делать. Перевожу ошалевший взгляд с руки на лицо вора и вижу, что он, мать его, улыбается.

– А теперь потанцуешь со мной? – наклонившись ко мне, повторяет свой вопрос.

И теперь, когда довольное лицо «препода» находится всего в паре-тройке сантиметров от моего, я за долю секунды распознаю, что за клоун стоит передо мной.

Марк

– Немедленно верни мне кольцо, Эндрюз! – отмерев, перекрикивает музыку Мили. И нужно сказать: делает это с лёгкостью. Голос у неё что надо. Сильный, звонкий, громкий. Я знаю. Помню. Каждый её стон и крик помню, словно слышал его совсем недавно.

– А что мне за это будет?

– Я лучше скажу, что тебе за это не будет!

– Да? И что же?

– Подбитой физиономии! Быстро верни его мне, если не хочешь получить в глаз!

– Ты на меня Никс спустишь? – усмехаюсь, переводя короткий взгляд на блондинку. Она как ни в чём не бывало танцует в метре от нас.

– В этом нет необходимости. Я и сама справлюсь.

– Даже так?

– Да!

– Тогда дерзай! Бей, сколько хочешь, но кольцо я верну только после того, как ты потанцуешь со мной, – с ухмылкой прячу бриллиант во внутренний карман пиджака, вновь вынуждая Мили раскрыть рот от возмущения.

Взглядом стекаю с пьяных глаз к губам, покрытым красной помадой. В тон её откровенному платью. Мили в нём шикарна. До невозможности сексуальна. Это, блять, понимаю не я один. Толпа маячащих со всех сторон мужчин уже слюнями истекли от созерцания танцев этих двух подружек. И если на Никс мне плевать. Защита её сексуальной задницы от атак мужских лап – задача её мужа, то с Мили всё иначе. Я готов переломать руки каждому, кто ещё хоть раз попытается её коснуться.

Как только Коннор выпустил свою невесту в клуб в таком виде? И раз уж выпустил, то почему хотя бы не приставил к ней охрану? Ему реально плевать, что её с лёгкостью могут куда-то затащить и оттрахать? Задушил бы придурка. Голыми руками. Он совсем не ценит то, что имеет. И не боится это потерять.

– Эндрюз, ты… – Мили порывается выплюнуть новую порцию угроз, но я ещё на старте перебиваю:

– Что я, Харрисон? Что?

Схожу с ума по тебе? Хочу впиться в твои губы, чтобы вспомнить, какие они сладкие на вкус? Хочу схватить тебя и утащить подальше от всех глаз?

– Я всего лишь хочу, чтобы ты потанцевала со мной. Разве это так сложно сделать? – аккуратно опускаю руки на Милины плечи, и она вздрагивает. Даже в темноте клуба вижу, как её кожа покрывается мурашками. Моя тоже покрывается, в кончиках пальцев потрескивает ток, распространяя электрические импульсы по всему организму. И они лишь усиливаются, когда я начинаю медленно скользить вниз по её рукам, локтям, предплечьям и достигаю ладоней. Тёплых, нежных, изящных. С проворными тонкими пальчиками, которые способны сотворить магию на фортепиано. Зацеловал бы их все сейчас. Каждый по отдельности. Но, уверен, Мили тут же врубит сирену и отстранится, поэтому я просто беру её руки и под внимательный взгляд карих глаз окольцовываю ими свою шею.

– Так сложно или нет? – переспрашиваю я, притянув к себе подозрительно притихшего ангела за талию.

Телом к телу, короткий выдох в унисон, и член с ходу твердеет, начиная пульсировать в том же бешеном ритме, в каком колотится моё сердце. Тело опаляет жаром, кислорода в лёгких становится критически мало. Жесть. Всего один невинный контакт – и такой неадекватно сильный эффект порабощает всю физику.

Так всегда было с ней. И только с ней. Почему? Хер его знает. До сих пор не могу разгадать эту тайну.

– Легче лёгкого, – наконец высекает Мили, вздёрнув подбородок, и сильнее вжимается в мой напряжённый пах. – Скорее это у тебя уже возникли сложности.

– Мой член – не сложность.

– Да? Чего ж тогда в штанах его никогда удержать не можешь?

– Ещё как могу.

– Память мне говорит об обратном.

– Твоя память подкидывает тебе старые факты. Тогда я был молодым и глупым.

– А сейчас, значит, ты взрослый и умный?

– Достаточно, чтобы удержать свой член в штанах.

– Я шибко в этом сомневаюсь.

– Не сто́ит.

– Он уже стои́т.

– Но хочу заметить: до сих пор в штанах.

– Надолго ли?

– Сегодня тебе нечего опасаться.

– Мне вообще нечего опасаться. Ни сегодня, ни вообще.

– Вот и прекрасно. Сама себя успокоила. Теперь можем танцевать.

Эмилия (да, именно вредина Эмилия) фыркает и закатывает глаза.

– Будто я не знаю, что после танца ты так просто не вернёшь мне кольцо.

Усмехаюсь.

– Не волнуйся, Мили. Я не попрошу у тебя взамен ничего, чего бы ты не смогла мне дать.

На короткое мгновение в глазах стервочки проявляется страх, но она быстро с ним справляется и начинает извиваться в моих руках – плавно, гибко, соблазнительно, никого не стесняясь и с вызовом глядя мне в глаза. Охуенная. Чёрт побери, какая же это женщина охуенная. По всем фронтам – одиннадцать из десяти. Высший пилотаж. Я покорён ею по самые яйца. Хотя, честно, стараюсь не подавать виду, что наши танцы становятся для меня сущим испытанием.

В отличие от меня, Мили не сдерживается: маняще двигает бёдрами, трётся грудью о мою грудь, обжигает прикосновением пальцев кожу на шее. Я же не могу дать своим рукам волю на все сто процентов. Пока ещё слишком рано для этого. Не хочу её спугнуть, поэтому не спускаю ладони ниже её поясницы. Глажу вверх-вниз по спине, зарываюсь в волосы, перебирая пальцами шоколадные пряди. Жесть, как они пахнут. Занюхаться можно. Что я и делаю, когда Мили вдруг поворачивается ко мне спиной, поднимает руки и откидывает голову на моё плечо. Такая расслабленная, горячая, необременённая лишними мыслями. Алкоголь тому виной или нет – не знаю, но мне нравится. Торчу от каждой секунды, от каждого её сексуального движения, возводящего моё возбуждение до головокружительных высот. Торчу настолько, что сам как будто пьянею и ненадолго забываюсь. Всего на несколько секунд, но мне их, чёрт возьми, хватает, чтобы пробежать ладонями путь от Милиных сочных бёдер по талии, уместить пятерню на её плоский живот и подняться к шикарной троечке, впечатываясь губами в нежную кожу между шеей и ключицами.

Чёрт! Её запах – самая мощная наркота. Меня уносит к херам. Прихожу в себя, лишь когда Мили испуганно охает, а её тело вмиг превращается в камень. Блять! Так и знал, что это случится, если позволю себе лишнего. Быстро расслабляю руки на её груди и готовлюсь, что она вот-вот развернётся и треснет мне по лицу за наглость, но вместо этого она изумлённо выдаёт:

– Какого чёрта Ники вытворяет?!

Кто? Никс? Неужели опять дерётся с кем-то?

Перевожу недоумённый взгляд вперёд и, найдя в пестрящем огнями пространстве некогда ненавистную мне малявку, охреневаю ничуть не меньше, чем Мили.

Никс ни с кем не дерётся. Даже близко нет. Она тесно танцует с каким-то мужиком, отдалённо напоминающим её мужа, позволяя ему не только ощупывать все её выпуклые формы, но и полировать рот своим языком.

Она ебанулась?!

Хотя о чём это я? Никс, похоже, родилась с деформированным мозгом. И увы, годы никак не смогли это изменить. Однако я не думал, что эта безумная ещё и смертница. Её муженёк же на куски порвёт бедолагу, с которым она так страстно целуется посреди клуба, а потом и её саму в фарш превратит, если узнает об этом. А он узнает. Несомненно. Этому мужику всегда и обо всём становится известно.

Мили отлипает от меня и в два шага добирается до потерявшей страх подруги. Хватает Никс за локоть, вынуждая ту прервать бурное слияние с незнакомцем и посмотреть на неё.

– К бару! Быстро! – приказывает Мили и, не дождавшись ответа, сама начинает тянуть Никс за собой.

Мужик пытается остановить их, но тут я вмешиваюсь и по-доброму прошу его отвалить. К счастью, он оказывается понимающим. Отступает без конфликтов и ругани. Даже жалко его становится, ведь товарищ не догадывается, что всего одним поцелуем, скорее всего, подписал себе смертный приговор.

– Ты что натворила, Ники?! Совсем с ума сошла?! – добравшись до бара, взрывается ангел.

– Остынь, Эми, всё в порядке, – абсолютно спокойным голосом отвечает Никс. – Я всего лишь организовала себе обалденный секс.

– Чего?! Ты с ним ещё и спать собралась?

– С ним? Нет конечно. Ты что? Я про своего мужа вообще-то говорю.

– Причём тут он? Тебе алкоголь все мозги затопил? Я ничего не понимаю.

– Так ты успокойся, и я тебе всё объясню, – Никс ненадолго отвлекается на бармена. Делает заказ и вновь поворачивается к нам, наконец обращая внимание на меня. Оценивающе сканирует с головы до ног и расплывается в улыбке. – Классный прикид, Эндрюз.

– Ты тоже огонь, Никс.

– Благодарю. От фанаток замаскировался?

– И от них тоже.

– У тебя получилось. В темноте тебя практически не узнать.

– Николь! Вернись к теме!

– Ладно-ладно, – продолжая беззаботно улыбаться, она откидывает густую копну светлых волос назад. И даже мне становится любопытно, какого чёрта она такая спокойная. – Всё дело в охраннике, которого я случайно заметила в толпе. Мой драгоценный супруг опять обманул меня, заверив, что больше не будет следить за мной. Но нет же! Опять двадцать пять! Его амбал здесь. Пасёт меня и докладывает обо всём ему, хотя я предупреждала, что, если подобное повторится, он об этом пожалеет. Так что пусть теперь наслаждается рассказом, как я отлично потанцевала с незнакомым красавчиком. Сам меня спровоцировал! – победоносно ухмыляется Никс и благодарит бармена за очередной коктейль.

– Он же тебя прибьёт, – чуть успокоившись, произносит Мили, и я решаю её подправить:

– Скорее он прибьёт этого мужика.

– Глупости. Никого он не тронет, – отмахивается Никс. – Он же у меня не убийца как-никак. К тому же думаете, он подобное не вытворяет, когда хочет меня побесить? Ещё как вытворяет. Из-за его поучительных шалостей несколько девушек почти без волос остались. Так почему мне нельзя проучить его в очередной раз?

– Так ты такое творишь уже не впервые? – удивляется Мили.

– Пфф… Разумеется. Можно сказать, это у нас уже стало традицией. Он приставляет ко мне слежку, я замечаю её, творю какую-нибудь дурость, и мы скандалим. Бурно и долго. А потом так же бурно и долго миримся. Вот вам и рецепт неугасающей страсти, ребятки. Наматывайте на ус. Работает безотказно. Я уже вся в предвкушении, – Никс прикусывает губу и потирает ручки.

Мили усмехается, качая головой, а я начинаю смеяться, мысленно радуясь, что хотя бы чей-то мужик соизволил приставить охрану к этим двум выпившим безумным красоткам. От них же и в трезвом состоянии можно чего угодно ожидать, а сейчас так тем более. И судя по тому, что Мили вслед за Никс присасывается к соломинке и втягивает в себя новую порцию спиртного, заканчивать тусоваться она даже не планирует.

По-хорошему следовало бы посоветовать Мили тормознуть с алкоголем. Она и так уже заметно пьяна, но… кто я такой, чтобы запрещать ей что-то? Даже будь она моей, я не стал бы этого делать. Хочет оторваться на всю катушку – флаг в руки. Главное, чтобы за ней было кому присмотреть. И раз уж Коннор не озадачился этим вопросом, так уж и быть: я побуду сегодня хорошим мальчиком и пригляжу за его невестой. Он может спать спокойно. Я ни на шаг от неё не отойду.

Марк

По прилёте в Рокфорд моим единственным желанием было добраться до отеля и завалиться спать. Минувшие полмесяца высосали из меня все моральные и физические силы. Я потребовал у Деборы впихнуть все самые важные дела, запланированные на будущий квартал, в график последних нескольких недель, и пахал как проклятый. И всё ради того, чтобы в ближайшее время мне не пришлось возвращаться в Лос-Анджелес.

Я со всем справился. С трудом и практически без сна, но теперь я свободен и могу сконцентрироваться на моей главной цели, которая уже больше двух часов крутит возле меня своей аппетитной задницей.

Если быть откровенным, то вечеринки, тусовки и ночные клубы уже давным-давно мне осточертели. Однако, стоило мне узнать, что Мили решила провести пятничный вечер в одном из самых популярных диско-баров города, я, не задумываясь, попёрся к ней. Разумеется, сначала заехал в отель, принял душ, переоделся в несвойственный Марку Эндрюзу образ и помчался прямиком в бар, где вот уже который час отжигаю с двумя неутомимыми красотками.

А они реально неутомимые. В Мили с Никс будто вставлены суперядерные батарейки. Сразу видно, что девчонки сто лет не отрывались, и теперь за одну ночь решили наверстать упущенное с лихвой. Утром у них стопроцентно будет болеть не только голова, но и все конечности. В каком убитом состоянии проснусь завтра я – даже представлять страшно, но сейчас мне лучше не бывает. Не знаю, откуда во мне появилось столько энергии, но чувствую, что готов танцевать с Мили хоть до самого утра.

Уверен, так бы всё и было, если бы около трёх ночи к Никс не подошёл тот самый охранник-амбал и не сказал бы ей что-то, что побудило завершить пляски. Лишь выбравшись из душного помещения на улицу, я замечаю вдалеке причину преждевременного окончания тусовки.

Муженёк Никс не сумел дождаться её возвращения и приехал посреди ночи за ней. Класс!

– Слушай, а он, кажется, совсем не злится, – сквозь смех лепечет Мили, глядя на высокую, тёмную фигуру. Мужчина прислонился спиной к чёрному внедорожнику и пристально наблюдает, как я придерживаю за локти двух хохотушек-тусовщиц.

Никс переводит взгляд на мужа и прекращает смеяться, однако довольная улыбка не исчезает с её губ.

– О-о, Эми. Ты даже не представляешь, в каком он гневе.

– Серьёзно? А по его лицу и не скажешь.

– По его лицу редко можно что-то понять, но я-то знаю его как облупленного. Как только мы довезём тебя до дома, мне будет жопа.

– Ты имела в виду в жопу? – этот вопрос Мили шепчет подруге на ухо, но мне удаётся расслышать.

– И туда тоже, – снова смех. – Пошли.

– Нет, Эмилия пойдёт со мной. Я сам отвезу её домой.

Две пары пьяных глаз устремляются на меня. Мили будто только сейчас вспоминает, что её кольцо до сих пор находится у меня, а Никс несколько секунд вопросительно разглядывает моё лицо как под рентгеном.

– А ты разве не пил?

– Нет.

– Что, совсем?

– Совсем.

Никс задумчиво поджимает губы и переводит внимание на подругу, ожидая ответа от неё.

– Всё нормально, Ники. Поезжай без меня.

– Точно?

Мили усмехается.

– Точно. Не съест же он меня, в конце концов.

А теперь усмехаюсь я. На её месте я бы не был в этом так уверен.

Девушки отходят от меня на пару метров, о чём-то недолго перешёптываются, а затем прощаются, крепко обнимаясь и целуя друг друга в щёки.

– Тебя целовать не буду, Эндрюз! – напоследок весело бросает Никс.

– Я ценю твою доброту.

Мне ли не знать, что после поцелуев с ней людей избивают до полусмерти.

Мы с Мили отслеживаем, как Никс неровной походкой добирается до мужа. Тот без слов сажает её в автомобиль, занимает водительское сидение и резко трогается с места. Когда их машина исчезает с поля зрения, изрядно захмелевший ангел поворачивается ко мне.

Мы встречаемся взглядами, и сердце совершает опасный кувырок, прежде чем одурело забиться под рёбрами. Красивая она… Умереть можно. Щёки порозовели, глаза сверкают игривым блеском, тёмное облако волос чуть растрепалось от активных танцев.

На улице тепло. Больше двадцати градусов точно, но разгорячённая кожа Мили всё равно покрывается мурашками. Предварительно вытащив из кармана кольцо, я снимаю с себя пиджак и, в два шага обнулив расстояние между нами, укрываю им хрупкие женские плечи.

– А сам-то не замёрзнешь? – прищурившись, спрашивает Мили.

– Я горячий парень.

– Точно, – бьёт себя ладошкой по лбу. – Как же я могла забыть. И что же ты, горячий парень, ещё прикажешь мне делать взамен на кольцо?

– Если меня память не обманывает, я не приказывал тебе, а вежливо попросил потанцевать со мной.

– Скорее бессовестно вынудил, украв моё кольцо.

– Не особо-то тебя расстроил данный факт. Зажигала как в последний раз в жизни.

– А что мне ещё оставалось делать? Сидеть и плакать весь вечер? Нет уж, спасибо. Я Николину не видела несколько месяцев, и мне хотелось повеселиться с подругой. Так что ни ты, ни кто-либо ещё не смог бы испортить мне настроение.

– В мои планы не входило портить тебе настроение.

– А что тогда входило в твои планы? И как вообще ты нашёл меня? Только не говори, что оказался в этом клубе по чистой случайности. Ни за что не поверю.

– Я и не собирался этого говорить. Я приехал сюда к тебе, Мили. А узнать местоположение человека в двадцать первом веке проще простого. Главное иметь желание.

– И оно у тебя было.

– Я же здесь.

– Прекрасно. И зачем ты здесь? Или лучше спросить: что ты от меня ожидаешь?

– Я ничего от тебя не ожидаю. Я просто хочу провести с тобой время.

– Каким образом? – скептично изгибает бровь.

– Самым что ни на есть невинным. Я всего лишь хочу погулять с тобой, поговорить и извиниться за своё поведение во время нашей предыдущей встречи.

А теперь брови Мили взлетают на лоб.

– Извиниться? Поговорить? О чём нам с тобой разговаривать, Эндрюз, позволь узнать?

– Обо всём на свете, Харрисон. У нас же с тобой никогда не было проблем с поиском тем, поэтому пошли. Побеседуем как в старые добрые времена. Здесь не самое лучшее место для разговоров. Слишком многолюдно. Не хочу, чтобы меня кто-то узнал.

Прежде чем Мили успевает что-то ответить, я беру её руку, переплетаю наши пальцы и тяну за собой в сторону парковки. Шагаю не быстро. Так, чтобы пьянчужка успевала за мной на своих высоченных каблуках и, не дай бог, не грохнулась.

– И какая из них твоя? Или мы сегодня тоже будем угонять? – посмеивается ангел, разглядывая длинный ряд люксовых автомобилей.

– А ты хочешь вспомнить молодость и угнать?

– Я? Нет, я точно не хочу. Подумала, может, это ты хочешь тряхнуть стариной.

– Подобных желаний во мне не имеется.

– Ох, каким ты стал скучным.

– Не провоцируй, Мили, – бросаю на весёлого ангела предупредительный взгляд.

– Даже не думала.

– Ага. Как же. Ты весь вечер только и делаешь, что провоцируешь меня. И, к слову, не только меня. Вроде как из вас двоих Никс – бывшая стриптизёрша, но сегодня в клубе я начал в этом сомневаться.

– Это всё занятия по стрип-пластике и Pole dance. Иногда посещаю их вместо тренировок в тренажёрном зале. И как выяснилось, не зря.

Вот же чёрт! Лучше бы она мне этого не говорила. Как представлю её в облегающем спортивном трико, сексуально выгибающуюся или обхватившую своими бесконечными ногами пилон, так совсем худо становится. От этих горячих картинок член начинает гореть от мощного притока крови.

– Так какая из них твоя? – переспрашивает Мили.

– Никакая.

– Тогда на чём ты собрался… – ангел заминается, когда мы останавливаемся возле двухколёсного японского металлического зверя.

Готовлюсь к тому, что Мили испугается или начнёт возмущаться, но эта потрясающая девушка опять приятно меня удивляет. Её глазищи превращаются в два огромных озера, в которых вспыхивают яркие искры восторга. Я и сам радовался, когда сотрудник салона успел доставить мотоцикл к моменту моего приезда в отель, но моя радость ни идёт ни в какое сравнение с Милиной.

– Обалдеть! Это же Kawasaki Ninja H2! Он потрясающий! Этот футуристический дизайн – пушка! А начинка какая! В этом монстре более двух ста лошадиных сил! – восхищается она как маленькая девочка, любуясь спортбайком и удивляя меня второй раз за минуту.

– Ты разбираешься в мотоциклах?

– Немного. Когда-то давно встречалась с байкером. Он мог днями напролёт болтать о мотоциклах. Я же обожала только ездить на них.

И на самом байкере наверняка тоже, блять!

Что ж у меня за воображение дебильное? Мгновенно загружает в мозг картинки, как Мили верхом скачет на каком-то мужике. Невыносимо. От злости аж зубы сводит, в районе солнечного сплетения всё неприятно скручивает.

Однако, хочу я того или нет, мне нужно научиться справляться с этими реакциями и как-то принять тот факт, что Мили далеко не та неопытная девочка, у которой я был первым и единственным. Теперь за её плечами десять лет общения с различными мужчинами. И насколько я понимаю, жизнью скромницы она не жила.

– А что же случилось с тем врачом, с которым я встретил тебя в Нью-Йорке?

– С Шоном? – хмурится ангел. – Ничего с ним не случилось. Цветёт и благоухает. Мы просто не сошлись с ним характерами.