Проклятый дракон

Пролог

Аэрин шла вдоль длинного темного коридора. Пламя факелов дрожало, отбрасывая причудливые танцующие тени на гладкие каменные стены подземелья. Позади шествовали служители и служительницы Башни, шурша своими белыми одеяниями.

На Аэрин была легкая белоснежная тога – специально в честь ритуала посвящения. Нежная ткань невесомо касалась кожи, вызывая ощущение наготы. Хотелось сжаться и прикрыться руками, но она не могла себе этого позволить. Торжественная процессия вела ее к Верховному магу. Случится то, ради чего она обучалась все это время.

Челюсть непроизвольно сжалась при мысли о том, что ждет ее впереди. Ее закуют в серебряное кружево ритуальных одеяний. И запечатают магией. И из Аэрин она превратится в Безликую. Навсегда утратит свою суть. Откажется от своего имени.

Она почувствовала, как с трудом сдерживаемая слеза все-таки скатилась по щеке. Нельзя смахивать. Нельзя показывать свои сомнения и страхи. Отдать жизнь во имя земель Эрикона, во имя общего блага и защиты – почетно.

Тогда почему грудь разрывают беззвучный крик и ярость? Она так хочет жить! Быть свободной! Быть собой. Иметь право выбора.

Девушка прикрыла глаза. Что за жизнь, если из-за нее погибнет человек, которого она любит? Единственный, кто приютил ее и был к ней добр? Маги беспощадны к предателям и тем, кто им дорог. Остается лишь подчиниться. Усмирить ярость. И покорно принять уготованную ей участь. Решение уже принято. Нет смысла его оплакивать и жалеть себя.

Она вздернула подбородок. Шаги стали тверже. Слезы высохли, оставив невидимые дорожки горечи на щеках. Вдох. Протяжный выдох. Она достойно встретит свой конец.

Процессия вошла в подземную залу. Огромная. Чтобы увидеть потолок, нужно было задрать голову. Да, маги любили масштабность. А еще они любили чистые светлые оттенки и золото – вся эта зала была свидетельством их неуемной тяги к роскоши.

Аэрин внимательно рассматривала белые мраморные полы и стены, освещенные сотней факелов. Ближе к центру располагались четыре колонны, что упирались в потолок. Их украшали изящная лепнина и завитки золота. Среди колонн возвышалась прямоугольная площадка.

Торжественность обстановки и обилие огня завораживали. Если бы не странный затхлый запах с терпкими нотками гари, будто шкура зверя попала в огонь. Этот запах неприятной удушливой волной ударял в лицо, искажая сказочную картину.

Аэрин подвели к центральному прямоугольному возвышению между колонн. Со всех сторон к нему вели мраморные лестницы. Там же находился алтарь, рядом с которым стояли две фигуры. Девушка не успела их разглядеть – ее развернули спиной к алтарю и начали раздевать.

Обряд начался. К ногам положили ритуальную металлическую тунику, в которую она должна была облачиться. Аэрин старалась отвлечься от неприятных ощущений, вызванных бесцеремонными прикосновениями чужих рук к ее обнаженному телу. Взгляд остановился на двух плоских золотых чашах, что располагались по сторонам от входа. В них полыхало пламя. Чаши были столь внушительных размеров, что при желании в них могли бы спрятаться десять человек.

Пока служительницы готовили ее к запечатыванию, Аэрин размышляла об этой непонятной ей причуде магов. Будто сотни горящих факелов было недостаточно? Или золота на стенах и колоннах? Нет. Нужно было отлить огромные чаши из чистого золота. Для чего? Чтобы просто разводить в них огонь? А люди на окраинах голодают. Аэрин все с более и более нарастающей неприязнью разглядывала этот тщеславный знак чрезмерной любви магов к излишествам и богатству.

– Не забудь встать на колени перед Верховным, – строго прошептала одна из служительниц, закончив с застежками на ритуальных одеяниях. – И преклони голову в знак смирения.

Ее развернули и подтолкнули в сторону колонн – оставшийся путь Аэрин должна проделать сама. Двое мужчин стояли у алтаря в ожидании.

Одним из них оказался Верховный маг. Он стоял вполоборота. Даже на таком расстоянии Аэрин смогла рассмотреть на левой стороне его лица безобразный след от ожога. До этого ей никогда не доводилось видеть Верховного, но она легко смогла его узнать по этому шраму. Весь Эрикон знал его историю. Как Верховный маг попал под огонь дракона, когда пытался спасти Владыку Гаветуса и его семью, и чудом остался жив. Он не сумел уберечь Владыку и его родных, – монстр все равно до них добрался – но спас простых жителей и земли Эрикона, в последний момент объединив оставшиеся силы магов для создания Полога.

Аэрин с интересом разглядывала этого мужчину. Белоснежная ткань, перехваченная золотым поясом, обтягивала узкие сильные бедра. Она могла рассмотреть обнаженный торс, крепкое мускулистое тело, массивное ожерелье из замысловатого переплетения золота и платины с вкраплениями зеленых и красных драгоценных камней на широкой груди. По рукам вились золотые широкие браслеты. Искусная работа. «И слишком узнаваемая», – отметила про себя Аэрин. Никто во всем Эриконе, кроме Верховного и его приближенных, не мог себе позволить столь изящно выполненных украшений.

Верховный стоял, положив руку на мраморный алтарь. Большим пальцем он задумчиво поглаживал черный потрепанный корешок книги, обитой заковыристыми завитками из потемневшего серебра. На фоне Верховного мага, увешанного золотом и драгоценными камнями, книга смотрелась жалко и невзрачно. Но лишь на первый взгляд. Книга явно представляла ценность, хотя бы из-за серебряных частей ее отделки. «Украсть и продать золотые украшения магов мало кто отважится, а вот за такую книженцию неплохо бы дали на черном рынке», – неуместно мелькнуло в голове у Аэрин. Она с досадой отогнала от себя эту мысль. Прошлой жизни больше нет. И не будет.

Рядом с Верховным стоял Главный жрец. Его Аэрин уже видела раньше. Именно он возглавлял совет, когда ей пришлось согласиться на роль Безликой. Главный жрец что-то тихо и озабоченно говорил, слегка наклонившись в сторону сильнейшего мага земель Эрикона. До нее долетели приглушенные обрывки фраз:

– …мы ждем… потери… не может продолжаться…

В голосе слышались тщательно сдерживаемые беспокойство и раздражение.

– Они ничего не знают. И мы наконец готовы. Не будем спешить. Терпение. Скоро… Совсем скоро, – спокойно и размеренно ответил ему Верховный маг.

Когда Аэрин подошла к ним ближе, Главный жрец бросил на нее подозрительный взгляд и затих. Верховный маг повернул голову в ее сторону, и Аэрин с удивлением обнаружила, что он молод. Сколько ему лет? Он же был советником при Владыке Гаветусе. Значит, более четырех десятков. Но выглядел он намного моложе, чуть старше ее самой. Аэрин спохватилась и поспешно опустила глаза. Никто не смел прямо и открыто смотреть на Верховного – это был негласный закон, известный всем.

Она поднялась на последнюю ступень и встала на колени, как ее учили. Жрец приблизился. В руках он держал серебряную кольчужную ткань – вечную маску Безликой жрицы.

– Дочь земель Эрикона. Избранная служить во имя мира и защиты.

Его голос торжественно разносился по зале, гулким эхом отражаясь от высоких стен. Он поднес маску к ее голове. Невесомое плетение металла легло на лицо. Аэрин в беспомощном отчаянии закрыла глаза.

– Поднимись, дитя.

Девушка с трудом встала – от волнения ноги ослабли и отказывались слушаться. Теперь настал черед Верховного. Он неслышно и размеренно подошел к ним, накрыл ее голову своими ладонями.

– Повторяй за мной, – приказал он.

Она повторяла слова заклинания, чувствуя холод его рук на своей голове. Вторила его голосу, пока поток сильнейшей магии навечно запечатывал маску.

– Тебя ждут великие дела, – услышала она пугающий шепот Верховного мага прямо над ухом.

Жаль, что она не посмотрела в зеркало перед посвящением. Теперь она никогда не увидит своего лица вновь.

Глава 1

Земли Эрикона плодородны и благословенны. Близость моря, тепло ветров, богатство рек.

Сами всемогущие маги на стороне наших земель. Они охраняют Эрикон от вторжения врагов.

Аргхатийцы, что соседствуют с Эриконом, стремятся разорить и разрушить нашу привычную жизнь. Земли их мертвы и пустынны, поэтому их одолевает жажда разграбить наши богатства, захватить власть и подчинить наши земли себе. Они дики и ужасны, как ужасны и монстры, что подчиняются им.

Двадцать лет назад аргхатийцы коварно вторглись на наши земли. Натравили на мирных жителей тварь – кровожадного дракона, что разрушил столицу Цитрию и уничтожил в огне ее беззащитных жителей. Он напал на дворец и беспощадно растерзал Владыку Гаветуса со всей его семьей.

Верховный маг, что служил советником при Владыке, ценой великих потерь отразил вероломное нападение врагов и при поддержке других магов создал магический Полог. Щит, что оберегает невинных. Охраняет Эрикон.

То было время потрясений и скорби на наших землях. Магам пришлось взять на себя тяжкое бремя правления, и первое, что они сделали, – свергли старую веру, ибо Богиня, которой мы столько времени поклонялись, не защитила нас от жестокости врагов. Вместо старой веры Верховный маг провозгласил время действий и вынужденных мер. Время взаимопомощи и сплочения. На месте разрушенного драконом дворца маги возвели Башню, что стала символом новой жизни.

Магам нужно постоянно подпитывать целостность Полога, ибо он истончается. Поэтому они избирают среди эриконцев служителей Башни – тех, кто помогает магам, укрепляя своим служением их силу и возможность защищать. Быть служителем – большая честь и почет.

Стыд и смерть тому, кто откажется от благословенной судьбы защитника своей земли. Смерть неверному, смерть его семье, ибо не должно множиться предательство среди эриконцев и ослаблять нас, создавая угрозу для тех, кто хочет жить в мире и спокойствии.

Но не только служителей отбирают маги себе в помощь: к ним присоединяются те, в ком они находят хотя бы слабые отголоски магии. Их чувствуют, принимают в свой круг, тщательно обучают, чтобы были они братьями и сестрами для магов в борьбе с соседствующей опасностью.

Особая миссия ожидает редких девушек, в ком струятся сильные потоки магии. Их обучают особому ритуалу – благословению воинов, что защищают наши земли – и нарекают Безликими. Безликие жрицы – священный символ самопожертвования и благородной силы духа. Лицо их укрывает маска, что навечно запечатана на лице. А на плечах их лежит большая ответственность. Как и на каждом из нас.

Мы должны помнить, что Полог, как и магия, не вечен. И враги ждут, когда маги исчерпают запасы своей энергии и не смогут поддерживать целостность Полога. Это лишь вопрос времени. Но в следующий раз… Эрикон будет готов.

Хроники Эрикона. Двадцать лет после вторжения аргхатийцев.

***

Пустынный ветер горячими струями просачивался в паланкин. За узким окошком – океан песка, который, кажется, был везде: на одежде, на теле и даже во рту. За те дни, что они провели в пустыне, Аэрин уже успела свыкнуться с однообразием пейзажа.

Пески означали, что они близко к Пологу, а значит – и к вражеским землям Аргхата. Сегодня, вдали, уже показались верхушки гор. Где-то там, ближе к отвесным скалам, цель их путешествия – приграничный храм.

Полгода прошло с момента посвящения. Маги тщательно проверяли ее умение проводить Ритуал благословения и, кажется, остались удовлетворены ее способностями. Теперь путь лежал в место, где ей придется остаться навсегда – в ее вечную обитель.

Она с тоской подумала, что эти дорога и пески – единственное развлечение на ближайшие… всю жизнь. С досадой отвернулась от окна.

О, Богиня, когда они уже доберутся до места? Что ждет ее там? Дни, похожие один на другой? Ни жизни, ни лица, лишь служение в храме и незаметные молитвы Богине, которую запретили почитать. Если только аргхатийцы не решат опять вторгнуться в их земли. Но эту мысль Аэрин решительно отгоняла от себя.

Девушка невольно коснулась пальцами щеки. И наткнулась на металл маски. Неосознанно погладила холод кольчужной материи. Маска покрывала нижнюю половину лица. Тонкий ремешок шел меж глаз, поднимаясь вдоль лба, проходил через всю голову, соединяясь на затылке с двумя такими же серебряными ремешками, идущими по бокам.

Вечное украшение, запечатанное магией, которое невозможно снять. Пальцы пробежались выше, вдоль головы, ощутили тепло кожи. Нет волос. Их тоже отнимают магией. Таким образом подчеркивают, что ее прошлая человеческая жизнь ушла. Осталась лишь безликая девушка, что дает веру в спасение. И на месте когда-то темно-каштановой непослушной копны – пустота.

И теперь, согласно церемониалу, помимо маски, Аэрин всегда должна носить металлическую тунику из тонкого кольчужного материала. Верх туники держался на тонких лямках, глубокие разрезы по бокам обнажали ноги и бедра. Необычная вещь, еще сильнее подчеркивающая ее отличие от остальных. Хвала Богине, хотя бы это одеяние она могла с себя снимать. Но лишь украдкой, потому что приставленные к ней маги ожесточенно следили за тем, чтобы туника постоянно была на ней. Аэрин снимала ее с большим облегчением, потому что эта вещь, казалось, давила на нее тяжким грузом. Жаль, и маску снять нельзя.

Аэрин отдернула руку от лысой головы. Столько времени прошло с посвящения, а она все никак не может свыкнуться. Наверное, к такому невозможно привыкнуть. Быть Безликой очень странно: ты вроде уже не существуешь как человек, но живешь. Смерть милосерднее.

В окне паланкина мелькнуло лицо предводителя каравана.

– Сколько еще ехать, Ахемон?

Этот вопрос она задавала ему каждый раз, когда видела.

– Совсем немного, Священнейшая, – последовал его обычный ответ. – Отдохните. И к вечеру мы уже будем у храма.

Аэрин задернула штору. Со вздохом откинула голову на подушку. Оглянулась вокруг.

Паланкин, в котором ее перевозили, был огромен – целая комната, застеленная одеялами и мягкими тканями. Могла ли воровка с улиц Цитрии подумать, что окажется здесь? Что ее с почестями будут носить на руках? Да еще с вооруженной стражей и парой боевых магов для ее охраны. Аэрин усмехнулась. Никто во всем Эриконе в здравом уме не осмелился бы напасть на них – Верховного и его приближенных боялись и почитали все без исключения. Возможно, таким образом пытались еще сильнее подчеркнуть важность ее миссии.

Жара и мерное покачивание паланкина убаюкивали мысли. Скоро дневной зной уляжется и уступит место ночному пронизывающему холоду пустыни. А пока – нужно перетерпеть. Сон действительно был лучшим способом для этого. Только там она звалась своим именем и была свободной. Киэс… в последнее время он часто ей снился. Приходил во снах вместе с воспоминаниями о прошлой жизни. Аэрин старалась гнать их от себя, чтобы было не так больно и тоскливо. Но они все равно приходили в ее снах. Словно выбирались из темницы, в которую она их тщательно запирала в моменты бодрствования.

Но даже несмотря на тоску и боль, сны Аэрин любила намного больше нынешней действительности. И поэтому сейчас с радостью отдалась вязким путам забытья…

Из сладкой дремы ее вырвал толчок о землю. Снаружи слышались отдаленные крики и лязг металла. Что происходит? Аэрин отдернула занавесь паланкина и выглянула в окно. Сердце замерло – стройный караван, которым они шли, был изорван, изгрызен в клочья. Люди бегали и кричали. Кажется, на них напали! Но кто посмел напасть на священный караван, доставляющий Безликую жрицу в храм? Что-то явно происходило с другой стороны паланкина. Аэрин бросилась к выходу, распахнула дверцу и замерла.

Четыре черные фигуры разили изогнутыми мечами стражников каравана. Они были заметно крупнее своих противников. Словно четыре посланника смерти, вокруг которых множились окровавленные тела в белых одеждах.

Она с ужасом отпрянула от выхода. Отродья Аргхата. Напали на них! Но как это возможно? Как они смогли пробраться через магический Полог? Где охраняющие караван маги?

Аэрин опять подобралась к распахнутой дверце паланкина. Как раз в этот момент один из магов, что сопровождал караван, ударил магической волной в аргхатийца. Да! Сейчас маг им покажет! Ни один человек не может противостоять магической ударной волне. Но его противник в черном среагировал молниеносно и поставил магический щит. Аэрин ошарашенно наблюдала за действиями аргхатийца. Боевая магия? Неужели они тоже умеют творить магию?

В подтверждение ее мыслей, аргхатиец нанес ответный удар и мощным потоком магии отбросил мага. Тот бездыханным остался лежать на песке.

В паланкин ввалился предводитель каравана и сдавленным шепотом, выпучив глаза от страха, проговорил:

– Священнейшая! На нас напали! Вам нужно совершить Последний риту… ал, – последние звуки вырвались из его рта предсмертным хрипом. Он повалился вперед, рискуя раздавить ее тяжестью своего тела. Аэрин отшатнулась. Из спины предводителя торчал метательный нож с грубо обточенной черной рукояткой.

Выбираться! Ей нужно выбираться отсюда – здесь она как в западне. Аэрин бросилась обратно к окну. Она может выбраться через него и попробовать добежать до лошади, пока ее не заметили.

Но Аэрин помедлила. А как же Последний ритуал? Он предписан каждой жрице в случае, если появится угроза попасть в плен. Так она спасет себя от мук и пыток, которым ее могут подвергнуть аргхатийцы. Девушка нащупала острое лезвие, спрятанное в полах ритуальной туники. Отобрать у себя жизнь самой, дабы не отдавать ее врагам… Она решительно отдернула руку.

Ну уж нет! Ритуал она успеет совершить – смерть всегда с ней. А перед этим она еще поборется. За остатки своей жизни.

Аэрин с трудом пролезла в окно паланкина, неуклюже вывалившись на песок вниз головой. Поднялась на четвереньки и огляделась. Повсюду слышались истошные вопли и крики. Девушка осторожно выглянула из-за своего укрытия. Кровь. Повсюду кровь и смерть людей, которые столько дней были с ней в одном караване, сопровождали ее в нелегком пути к храму. Она в ужасе зажмурилась и отвернула голову. Им она не в силах помочь. Бежать! Нужно срочно бежать и попытаться спастись самой.

Сердце стучало в горле, паника парализовывала, обрекая на смерть. Девушка с трудом заставила себя двигаться. Пригнулась и изо всех сил побежала в сторону лошади, привязанной к повозке с продовольствием.

– Какого демона? – услышала она грубый аргхатийский говор.

Аэрин была уже совсем близко к повозке, но, когда она приблизилась к животному, лошадь громко заржала и испуганно попятилась. Только этого ей не хватало! Строптивая скотина решила показать характер в самый неподходящий момент. Тут ее неожиданно схватили за локоть. Аэрин в страхе обернулась. Ее держал один из аргхатийцев. Грязный кусок ткани скрывал нижнюю часть лица, горящие ненавистью глаза прожигали и пугали своей темнотой.

Аэрин вывернулась и бросилась в сторону. Но аргхатиец схватил ее за плечо и больно встряхнул.

– Акрис! Здесь женщина. Она в маске. Что с ней делать? – громко прорычал он, а затем уже тише процедил сквозь зубы: – Демоново пекло… Этой ведьмы нам еще не хватало.

Аэрин силилась понять, о чем он говорит. Выходило с трудом, даже несмотря на то, что язык, который она сейчас слышала, был похож на эриконский. Аргхатийский говор отличался более рычащими звуками, резкими, звонкими согласными, а порой и непонятными словами из наречия, что значительно усложняло понимание. Но различать смысл все же удавалось. Рука аргхатийца в это время железной хваткой сжимала ее плечо.

Аэрин в отчаянии обвела взглядом то, что осталось от их каравана. Всего четверо сумели убить столько хорошо обученных стражников. Некому прийти ей на помощь. Шансов спастись нет. Аэрин это понимала, но все-таки собиралась бороться до конца. Отчаянная решимость затопила разум.

Рука нащупала рукоять спрятанного в тунике кинжала. Она стремительно вынула его и со всей силы замахнулась, чтобы воткнуть в глаз державшему ее аргхатийцу. Тот удивленно блокировал удар и толкнул ее на землю. Ее оружие отлетело в сторону, утонув в зыбком песке.

Тогда Аэрин пнула аргхатийца под колено, так, что его нога подкосилась и он повалился на песок. Жриц этому не учат, а вот улицы Цитрии научили выживать в неравной схватке. Жаль, Киэса нет рядом, он бы оценил ее безумную попытку.

Нужно бы воспользоваться магией. Но, Мрак их побери, в Башне ее учили всякой ерунде, а не тому, как отбиваться от врагов!

Аэрин встала и попыталась убежать, но аргхатиец рывком метнулся к ней и схватил за лодыжку. Девушка упала. Воин в черном попытался схватить ее за руку, но она развернулась и вцепилась ему в глаза. «Помирать, так хоть глаза этого ублюдка с собой к Богине прихвачу», – мелькнула в голове злая мысль.

– Вот же ведьма! – зарычал аргхатиец и с силой оттолкнул ее.

Аэрин упала на песок. Из легких вышибло весь воздух.

– Бирвет! Хватит развлекаться. Свяжи ее и двигайся сюда. Нужно обыскать паланкин! – услышала она голос другого аргхатийца.

– Женщина… – прорычал тот, кто пытался схватить Аэрин.

Рывком приблизившись, он одним движением заломил ей руки и связал. Предусмотрительно связав и ноги, отправился к остальным.

Аэрин беспомощно лежала и смотрела как четыре фигуры в черном обыскивают паланкин и их вещи. Почему он ее связал, а не убил? Почему оставил в живых? Что им надо? Что они ищут в их караване?

Аргхатийцы быстро закончили обыск. Один из воинов отделился от остальных и медленно подошел к ней, пристально разглядывая. Он был крупнее остальных. Разглядеть лицо было невозможно из-за черного куска ткани, что прикрывал нижнюю часть. Но и то, что Аэрин могла увидеть, вселяло ужас – бровь и глаз искажал уродливый багровый шрам. Видимо, этот воин был главным среди них. Тот, от которого она пыталась убежать, встал позади и недовольно проговорил:

– Ничего нет. И знаешь, Акрис, поиски легче, когда знаешь, что искать.

– Осведомитель не дал точных указаний, что мы должны найти, – взгляд Акриса задумчиво скользил по ее серебряной тунике, оголенным ногам и маске на лице. – Это может быть все что угодно. Вещь. Оружие. Накопитель магии. Что-то важное, представляющее ценность для магов. Возможно, осведомитель дал нам ложную информацию.

– В этом нет смысла. Зачем это ему?

– Понятия не имею, – кивнул Акрис в сторону связанной девушки. – Бери ее. Нам нужно замести следы и уходить. Потом разберемся, что с ней делать.

Ей намотали на голову кусок материи, и кто-то закинул ее на плечо. «Нужно было все-таки совершить ритуал», – мелькнуло у Аэрин в голове.

Некоторое время ее несли, а затем остановились и забросили на какое-то животное – оголенная кожа коснулась меха. Это было странно. Откуда здесь подобный зверь? Она точно помнила, что во время нападения таких животных не видела. А этот зверь по ощущениям был огромен, возможно, даже больше лошади. Рядом с ней находился еще кто-то – кажется, такой же, как она, связанный пленник. Было неудобно: хребет зверя больно упирался в живот.

Странное существо ринулось вперед. Оно двигалось так, что каждый его скачок отдавался ударом под дых, а желудок болезненно сжимался от постоянной тряски и давления. Через какое-то время Аэрин ощутила, что еще чуть-чуть, и ее вывернет наизнанку. И когда она уже в отчаянии думала, что больше этого не вынесет и отдаст душу Богине, они наконец-то остановились.

Ее спустили с животного. Все тело болело, и страшно мутило. С головы сползла материя… но лучше бы она оставалась на месте. В глазах возникло фиолетово-золотистое мерцание. Марево. Совсем близко. О Богиня… Это же… Это Полог! Нет, этого не может быть. Только сейчас до нее дошел весь ужас происходящего. Они ведут ее к Пологу! В земли Аргхата!

Аэрин в ужасе закрыла глаза и распахнула их с новой силой. Темно-фиолетовый и золотистый переливались в воздухе, образуя причудливые узоры. Дымка, похожая на толщу волнующейся воды. Магическая стена, что отделяла Эрикон от земель кровожадных убийц. Они явно хотят ее пересечь. Аэрин в панике затрепыхалась, забилась в железной хватке сильных рук. Аргхатиец недовольно одернул ее и опять замотал лицо материей.

– Подготовь эриконца для перехода. Я займусь этой, – приказал он.

Займется этой? Жизнь подсказывала, что ничего хорошего эти слова ей не сулили. Аэрин напряглась и приготовилась к удару, но его не последовало. Вместо этого аргхатиец положил руки на ее живот. Непонятное ощущение затопило тело. Тепло. И сила. А еще злость.

Враг поднял ее на руки.

– Готов? Пошли, – обратился он к кому-то и двинулся вперед.

Она почувствовала, будто ее сжимает тисками и выталкивает обратно. Но ее все сильнее погружали в это давящие пространство. Разум заволокло туманом. Тело ослабло.

«Только не за Полог. Лучше смерть…» – были ее последние мысли до того, как боль и разрастающаяся в теле слабость отключили разум.

Глава 2

Аэрин была будто в дурмане: то просыпалась, то опять погружалась в забытие. В моменты мутных пробуждений она понимала, что ее тащат на плече. Она безуспешно попыталась разлепить веки, и когда ей наконец-то это удалось, обнаружила, что намотанная на голову ткань куда-то пропала. Тело не слушалось, и все, что она могла сейчас видеть – ноги несшего ее аргхатийца. Сквозь пелену застилающего разум тумана она услышала новый мужской голос:

– Акрис, Бездна меня побери, это что, женщина? Ты шутишь?!

– Я похож на шутника? – тихо прорычал в ответ тот, кто держал Аэрин.

Перед глазами у девушки мелькнул окровавленный изогнутый меч. В бессилии она закрыла глаза – видеть болтающийся мир в дополнение с этим пахнущим смертью оружием было невыносимо.

– Забери раненого эриконца. Вдруг сможем у него что-нибудь выпытать. Если очнется после пересечения Полога, – продолжил несший ее аргхатиец, которого назвали Акрисом.

– Зачем вы ее притащили?!

– Она была в караване, Витшех. Мы не могли ее там оставить, и ты знаешь, что прикончить тоже не могли. Что бы ты сделал на моем месте?

– Ее не должно было быть там, – недоверчиво проговорил он. – По крайней мере, мне об этом ничего не сказали. Вы обнаружили что-нибудь? Артефакт, источник энергии, оружие?

– В караване ничего не было. Твой осведомитель солгал нам. Или ошибся. И он умолчал о том, что в караване будет женщина.

– Если бы у него были более точные сведения, он бы их дал. Что теперь с ней делать? Что с ее волосами? И почему она в маске?

– Я пытался снять ее сразу после пересечения Полога. Но маска припечатана к ней магией. Местами она будто вросла ей в кожу.

– Что? – ошарашенно переспросил собеседник.

– За столько лет я насмотрелся и не на такие извращения магов. Видимо, какой-нибудь ревнивец оберегает свою экзотическую игрушку для утех. И, если честно, у меня нет большого желания выяснять, что там у нее под маской. Демон с ней. Скорее всего, она кончит, как и остальные. Утром убедимся, что она мертва и оставим в песках, – Аэрин почувствовала как тот, кто ее нес, обернулся, обращаясь к остальным: – Ночь близко, нужно в укрытие.

«…убедимся, что мертва»? Что это значит? Аэрин практически ничего не поняла из того, что услышала. Оставшийся после пересечения Полога дурман мешал собрать мысли воедино, тело не слушалось. Она опять попыталась разлепить налитые тяжестью веки, но во второй раз открыть глаза ей уже не удалось.

Тем временем ее опять закинули на какое-то животное – Аэрин почувствовала грубую кожу с шершавыми выступами. Становилось холоднее: ветер усилился, задувая вперемешку с песком. Он больно хлестал по открытым участкам кожи, попадал в приоткрытый рот и ноздри сквозь металлическую кольчугу маски, сбивая дыхание. Аэрин закашлялась, судорожно пытаясь избавиться от песка, который мешал втянуть воздух. Кто-то опять замотал ее голову куском ткани. Аэрин с облегчением почувствовала, что может спокойно дышать.

Когда они остановились, Аэрин все еще не могла прийти в себя. Она понимала, что замерзла и веревки впиваются в кожу ног, вызывая резкую режущую боль. Но все это было как будто не с ней, а она за всем наблюдала со стороны. Ее сдернули с животного и опять куда-то понесли, словно мешок с зерном.

Бросили на твердую каменную поверхность. Ветра здесь не было, но Аэрин все равно вся дрожала от холода. Голову все так же укрывал кусок ткани. Происходящее вокруг доходило до сознания урывками.

– Разведите огонь, – приказал кто-то.

Были слышны еще мужские голоса, короткие фразы и реплики. Затем девушка ощутила тепло. Ощутила запах еды. Желудок свело: безумно хотелось есть, но еще больше – пить.

Тело отказывалось слушаться, мысли путались в голове. Что они с ней сделают? Каким пыткам подвергнут? Почему она не послушалась магов: не убила себя прежде, чем попала в руки аргхатийцев?

Шум постепенно стих. Тепло окутало изможденное тело, и она провалилась в желанную, избавляющую от мук и страхов, темноту.

***

Раздавшийся совсем рядом мужской голос выдернул ее из забытья.

– Мертв. Кажется, удушил себя собственными веревками.

Аэрин узнала голос того, кто встретил их после пересечения Полога. Кажется, Витшех – так его звали.

Ему ответил тот самый аргхатиец, что нес ее на плече. Его голос она будет слышать в своих самых страшных кошмарах. Акрис.

– Я не удивлен. Они все так делают. Еще ни один из захваченных приспешников Верховного не выжил. На моей памяти уже больше двух сотен пленников. Они убивают себя самыми противоестественными способами – все из-за наложенных на разум чар, – буднично подытожил Акрис. Было слышно, как он поднимается. – Ладно, этих двоих в песок. Выдвигаемся.

«…наложенных на разум чар»? Что такое они говорят? У Аэрин пересохло в горле, она хотела попросить воды, но изо рта вырвался лишь хрип.

– Ты слышал этот звук? – спросил чей-то голос.

Приближающиеся шаги. С ее лица резко сдернули ткань. Аэрин застонала, прикрывая глаза от света – неужели уже утро?

– Демоны Бездны! Жива! – проговорил Витшех.

– Но этого не может быть, – услышала она озадаченный ответ Акриса.

Аэрин, с трудом привыкнув к свету, открыла глаза. Первое, что она увидела, – тело эриконца в белых одеждах. Он лежал неподалеку: руки были выставлены вперед, веревки впивались в шею, лицо застыло в предсмертной гримасе. Выглядело так, будто он действительно сам себя задушил. Разве человек способен сам с собой такое сотворить? Неужели попасть к аргхатийцам в плен настолько ужасно, что он предпочел такую смерть? Она с отвращением отвернулась от этой страшной картины.

Взгляд ее заскользил по каменному своду, затем – вниз по стене. Судя по всему, они провели ночь в просторной пещере. Свет проникал откуда-то сбоку – видимо, именно там был выход. Внутри находилось около десяти вооруженных воинов, и все выглядели озадаченными. Акрис стоял рядом, огромной скалой нависал над ней.

– Кто ты? Почему была в том караване?

Голос Витшеха заставил Аэрин повернуться в его сторону. Он присел рядом с ней, настороженный и напряженный, словно зверь, готовый к прыжку. Из-за густой щетины черты лица было сложно разглядеть.

Аэрин попыталась попросить воды, но изо рта снова вырвался лишь хрип.

– Флягу! – коротко бросил Витшех.

Один из воинов протянул ему свою. Аргхатиец открутил крышку и приложил горлышко к ее рту, слегка приподняв маску. Вода лилась по подбородку – потрескавшиеся губы не хотели слушаться. Аэрин с ужасом ощутила, что флягу отнимают.

– Воды… – почти задыхаясь, смогла выдавить она.

Витшех опять приложил флягу к ее рту. Она успела сделать два жадных глотка.

– Кто ты? Что делала в том караване? Вы перевозили что-то важное? – настойчиво пытался выяснить он.

Девушка молчала и во все глаза смотрела на нависшего над ней аргхатийца. Такая же черная одежда, как и на тех, что напали на караван и схватили ее. На боку висит кривой изогнутый меч, за бортик ботинка заткнут кинжал. Аэрин судорожно пыталась прикинуть, есть ли у нее шансы спастись.

– Витшех, ты разве не видишь? Женщина бесполезна.

Аэрин перевела взгляд на возвышающегося над ними Акриса. Он так же присел рядом. Теперь Аэрин могла рассмотреть лицо аргхатийца, что притащил ее из-за Полога. Спутанные темные волосы спускались до плеч, смуглое лицо рассекали глубокие борозды морщин. Рваный шрам спускался от начала левой брови, чуть задевая глаз, к губам, искажая его лицо и придавая ему еще более свирепое выражение. Ему однозначно было за четыре десятка, но двигался он энергично и уверенно, ни чем не уступая остальным, более молодым воинам. На руках местами виднелась засохшая кровь.

– Что ты делала в том караване? Что вы перевозили? – допытывался Витшех.

Аэрин помотала головой. Она не понимала, что ему нужно.

– Я же говорю, бесполезно. Твой осведомитель подвел. Мы ничего не нашли, и еще эта ведьма легла на мои плечи обузой. Мне кажется, тебе нужно быть более разборчивым в тех сведениях, что приносит тебе твой шпион.

– Твое дело, как Командующего диверсионно-разведывательным корпусом, Акрис, проверять добытую информацию. Этим и занимайся, – процедил в ответ Витшех. – Что касается моего осведомителя, то я ему доверяю. Он не раз давал верные сведения.

– Он эриконец, и этим все сказано. В этот раз мы зря рисковали своими жизнями. Если такой доверчивый, сам отправляйся за Полог и проверяй его наводки.

– Ты знаешь, что мне запретили совершать вылазки за Полог.

– И правильно сделали. Из-за Полога всякий мусор тащишь. И врагов допрашивать не умеешь. Хочешь, покажу, как это делается?

Резким движением он схватил Аэрин за горло.

– А теперь поведай мне, что ты делала в том караване? – вкрадчиво проговорил он, сильнее сдавливая ее шею.

Аэрин судорожно пыталась сделать вдох. Если ее задушат, то спастись точно не получится, мелькнуло в голове. Нужно хоть что-нибудь ответить – возможно, ей удастся потянуть время и отсрочить свою смерть. Когда аргхатиец чуть ослабил хватку, Аэрин прохрипела:

– Мы направлялись в храм.

– Что перевозил караван? Вы перевозили что-то ценное?

Она помотала головой. Аэрин на самом деле не знала.

– Отвечай! – резко сдавил шею девушки Акрис, произнося приказ.

Одно его движение, и он просто сломает ее. И муки прекратятся. Краем глаза Аэрин увидела мертвого эриконца – один из тридцати стражников. Всех убили. И один из убийц сейчас перед ней. Зачем она себя обманывает? Что бы она им ни сказала, они все равно расправятся с ней. Так пусть катится к исчадиям Тьмы.

– Чтоб ты во Тьме сгинул, ублюдок, – из последних сил прохрипела она.

Он с отвращением откинул ее в сторону. Аэрин судорожно пыталась откашляться, аргхатиец же криво улыбнулся. В глазах горел недобрый огонь.

– Не думаю, что нам стоит тратить на нее время. Мне нужно в Сагдар. Правители ждут. Ее – на моего нарга, – отдал он приказ.

Последнее слово неприятно царапнуло слух. Нарг? Что бы это могло быть? Один из стоявших позади воинов подошел к ней, вынул кинжал из-за пояса, рассек веревки, что связывали ее ноги. После тугих пут они совсем ослабли и не хотели слушаться, поэтому молодой аргхатец почти выволок девушку из пещеры.

Пустыня встретила беспощадным зноем. Все вышедшие из пещеры мужчины натянули кусок ткани на лицо, оставляя лишь узкую полоску для глаз, – защита от солнца и песка. Аэрин же порадовалась, что тряпка, которой ей вчера заматывали голову, все еще была на ней. Сейчас она укрывала ее голову от палящих лучей.

Несмотря на свое отчаянное и непонятное положение, Аэрин с облегчением почувствовала, что разум чист. Нет больше мутной пелены, что застилала сознание после перехода через Полог.

Аэрин огляделась. Они были у подножия горы. Впереди расстилалась бесконечная гладь песка, по левую сторону, в отдалении, переливалась магическая толща Полога. Она завороженно наблюдала за магической преградой. Как же им вчера удалось ее преодолеть? Сможет ли она пересечь его, если удастся сбежать?

Девушка отвлеклась – камни вперемешку с песком больно ранили ноги, так что пришлось остановиться. Воин, что вел ее, грубо подтолкнул вперед. Аэрин с сожалением вспомнила, что сандалии остались в паланкине. Она обреченно двинулась дальше, стараясь по возможности обходить особо торчащие выступы.

В это время неподалеку переговаривались аргхатийцы.

– Что ты собираешься делать? – это был голос Витшеха.

– Мне нужно доложить о вылазке правителям. Бирвет и остальные останутся при тебе, – коротко бросил в ответ Акрис.

– Что ты решил сделать с эриконкой?

– Доставлю ее в Сагдар. Если все-таки не покончит жизнь самоубийством. Пусть там решают, что с ней делать.

– Она была в том караване под охраной магов и стражников. А еще эта ее маска и наряд. И она до сих пор себя не убила. Это странно, Акрис. Нам нужно проверить ее, допросить прямо сейчас.

– Наряд шлюхи, – аргхатиец сплюнул себе под ноги. – Наложница какого-нибудь мага, заскучавшего по утехам. Ты же знаешь, как они любят и ревностно стерегут свои игрушки. Вот и приставили к ней охрану. И женщина-эриконка не имеет никакой ценности. Нам нужны воины в плен – те, у кого мы можем выпытать полезные сведения. А она – обуза, от которой нужно скорее избавиться.

Ответ Витшеха Аэрин уже не разобрала. Только сейчас девушка заметила, что они направлялись к группе животных. Приглядевшись, она в ужасе попятилась – на нее смотрела стая огромных уродливых ящеров.

Приплюснутые тела, покрытые шипами. Голова – маленькая и широкая. Над выпученными глазами у тварей виднелись выступы, похожие на короткие изогнутые рога. Они стояли на мощных кривых лапах, а хвосты заканчивались шипастым острием. Поверх спины было накинуто грубое кожаное седло. Ящеры выглядели злобно и угрожающе.

Когда одного из них подвели ближе, Аэрин смогла рассмотреть узкий ремешок, продетый сквозь колечки на роговых пластинах над глазами. «Ее – на моего нарга»… Недавно услышанная непонятная фраза новым смыслом отозвалось в голове. Это что? Их транспорт? На этом ее везли ночью?!

Девушку бесцеремонно толкнули по направлению к животному, а затем закинули на седло. Ногами она ощутила уже знакомую на ощупь чешуйчатую кожу. Ящер беспокойно зашевелился под ней, явно нервничая. Подошедший Акрис удержал животное одной рукой, но ящер продолжал опасливо коситься на седока. Аэрин же радовалась, что в этот раз ее посадили – трястись в нестерпимую жару вниз головой было бы очередной пыткой.

Провожаемый недовольным и обеспокоенным взглядом Витшеха, Акрис сел позади девушки и дернул за кожаный ремешок, дав животному сигнал трогаться. Аэрин оглянулась – они стремительно отдалялись от внимательных глаз Витшеха, от аргхатийских воинов, от стаи наргов. И от Полога…

Аэрин непроизвольно сжала кулаки. Ей нужно срочно что-то придумать! Ей нужно выбираться из этих земель. А она, наоборот, становится только дальше от своего спасения. Соберись. Думай. Ее повезут в некий Сагдар. Их логово? Пристанище в горах? Акрис должен кому-то доложить о вылазке – тем, кто, видимо, управляет этими головорезами. Может, они еще страшнее тех, что она видела? Один Акрис чуть не придушил ее, а что могут сделать те, кого он именует правителями?

Девушка украдкой проверила веревки на запястьях. Затянуты туго, руки не высвободишь, но хоть шевелить ими можно, уже неплохо. Она постаралась размять затекшие пальцы, возвращая им подвижность.

Тело ящера извивалось под ней, но движение было удивительно плавным. Он будто скользил по поверхности с огромной скоростью. В какой-то момент Аэрин поймала себя на мысли, что почти привыкла к движениям странного животного – оно смирно несло их вперед.

Они двигались вдоль гор по пустынному морю песка. Солнце палило, высасывая из нее последние остатки сил. Аэрин потеряла счет времени, ее одолевали жажда и голод. Касаться аргхатийца не хотелось, но она уже не могла держаться и иногда приходилось прислоняться к нему. Он пах кровью и дымом, и этот запах не давал расслабиться или забыться. Он настойчиво напоминал, что она в беде, из которой ей нужно придумать, как выбраться.

Внезапно аргхатиец остановил нарга. Аэрин замерла. Возможно, самое время что-то предпринять, чтобы стать чуточку свободнее? Пока Акрис спешивался, она собрала последние силы и незаметно, одним ловким движением, вытащила кинжал из-за его пояса. Хвала Богине, руки все еще помнили воровское прошлое. Аэрин спрятала оружие в полах туники.

Тем временем Акрис стянул материю с нижней части лица и глотнул воды из фляги. Внимательно глянул на нее исподлобья. И затем отвернулся, чтобы справить нужду. Лучше возможности может не представиться. Аэрин бесшумно вытащила кинжал и рассекла им веревки. Взяла ремешок, которым он управлял наргом, и что есть силы дернула за него, направляя животное вперед. И нарг подчинился! Она обернулась. Фигура аргхатийца быстро удалялась. Да! Она смогла. Нужно лишь развернуть животное и двигаться к Пологу!

До слуха донеслись резкие щелчки, и нарг сбавил темп. А затем остановился. Аэрин отчаянно задергала кожаные ремешки, но ящер замотал головой, а затем издал угрожающее шипение. Развернулся и повез ее обратно к аргхатийцу – тот резкими звуками призывал животное к себе.

Когда ящер приблизился, Акрис попытался схватить Аэрин. Она, сопротивляясь до последнего, замахнулась, чтобы полоснуть его кинжалом, но мощная рука поймала и сжала ее запястье раньше. Аргхатиец озадаченно посмотрел на свое оружие в ее ладони.

– Решила прикончить меня моим же кинжалом?

Глаза аргхатийца зажглись лютой ненавистью. Казалось, он убьет ее прямо сейчас.

– От тебя больше проблем, чем пользы, ведьма, – произнося он и резко вырвал кинжал из ее заломленной руки. – Есть ли смысл тащить тебя к правителям?

Сдернув девушку с нарга, Акрис приставил кинжал к ее горлу.

– Так почему ты была в караване? Что вы перевозили? – медленно и вкрадчиво спросил он.

Аэрин упрямо сжала губы.

– Я знаю, почему ты молчишь. Тебе просто нечего сказать. Эриконская шлюха – чего от тебя ожидать, – после этих слов Акрис презрительно сплюнул на песок.

Лицо его, итак обезображенное шрамом, исказилось еще сильнее в гримасе отвращения. Аргхатиец. Монстр. Кровожадный убийца!

– Какая разница, что я тебе скажу, чудовище? Лучше сразу убей меня и избавь от мук! – с отчаянной злостью процедила Аэрин в ответ.

– Я бы с радостью. Но наша вера запрещает убивать женщин, – в его голосе послышалось сожаление. – Но, кажется, я знаю, как нам обойти это недоразумение.

Он отстранился. С отвращением посмотрел на нее сверху вниз.

– Ты назвала меня чудовищем. Что ж, пожалуй, я окажу тебе услугу и покажу настоящее чудовище.

Акрис опять связал ее запястья, на этот раз еще туже. Водрузил ее на нарга, и они направились дальше.

Аэрин отдала последние силы на этот отчаянный рывок. Все было зря. Она уже не пыталась держаться, всей спиной облокотившись об аргхатийца. Голова кружилась, и в какой-то момент ей показалось, что она бредит – вдали показался город.

Он брал свое начало в песках и россыпью домов уходил вверх, в гору, у подножия которой располагался. Выше, прямо на камнях, виднелся настоящий дворец. Его многоуровневые песочные башни с серо-голубыми навершиями поднимались ввысь, контрастируя с чернотой горной породы. Все эту картину то тут, то там разбавляла яркая растительность. На фоне безжизненной пустыни город выглядел сказочной картинкой. Миражом. Фантазией.

Аэрин помотала головой. Не может быть. Но нет, это был не бред – город становился все ближе и отчетливее. В глаза бросался свежий цвет зелени. Расположенные ровными аккуратными рядами светлые дома, холеность дворцовых стен – как это возможно? Как тут могло оказаться что-то подобное? На землях диких и кровожадных аргхатийцев, живущих лишь грабежом и разбоем?

Они подъехали совсем близко к высокой стене, что защищала город. Не достигнув ее, повернули в направление гор и остановились у темной каменной расщелины. Акрис стянул ее с нарга и поставил на ноги. Аэрин обернулась, вглядываясь в черную пустоту отверстия. Кажется, это был вход в пещеру. Внутри девушки все похолодело – что-то было не так с этим проходом. Всем своим нутром она чувствовала, что эта темнота скрывает что-то страшное. Что-то опасное.

Акрис схватил ее под локоть и поволок в сторону скал.

– Куда ты меня тащишь? – Аэрин постаралась как можно тверже задать вопрос, молясь, чтобы ее голос предательски не дрогнул, выдавая ее ничем не объяснимый первобытный страх.

– Туда, куда ты сама попросила, эриконка, – в голосе аргхатийца сквозило равнодушие.

Вход в пещеру оказался туннелем, который слабо освещался магическими шарами. Иногда попадались участки вовсе без света. Босыми ногами Аэрин наступала на острые камни и поскальзывалась на собственной крови. Каждый шаг вызывал невыносимую жгучую боль, но она молчала. Она не доставит этому аргхатийцу удовольствие, показывая свою слабость.

Когда-то давно суровая действительность научила ее не раболепствовать и не умолять. Аэрин еще в далеком детстве осознала, что это бесполезно. Что ж, в жизни ее во многом лишили выбора, но зато здесь, сейчас она может выбрать, как встретить смерть, а вели ее определенно на встречу с ней. Стоит ли портить этот момент бесполезными жалкими просьбами и мольбами? Пусть это будет достойная встреча.

Вдруг своды каменного туннеля задрожали от оглушительного звериного рева. У Аэрин все внутри сжалось, дыхание сбилось. Там, впереди, скрывалось нечто огромное. Некое существо. И рев этого существа пробуждал леденящий, сковывающий душу животный ужас и страх.

***

Вражеское отродье. Маговская игрушка для утех, замурованная в непонятные одежды.

Вряд ли правители одобрят то, что он притащил ее из-за Полога. Но и оставить девчонку Акрис не мог. Они тщательно замели следы их пребывания на землях Эрикона – при помощи магии погребли останки под толщей песка. Но что делать с ней?

Демонова эриконка. Акрис сжал кулак. Да, аргхатийцы не убивают женщин – таков закон. Но ведь он не распространяется на эрфитов? Она назвала его чудовищем – так пусть увидит одного из них. Витшеху и правителям он скажет, что эриконская пленница все-таки убила себя, как и все остальные до нее. Доложит, что оставил ее тело в песках. И ни единая душа не узнает, что с ней стало на самом деле. Ведь ни один не выживал после встречи с эрфитом правителя Шехара – всех он уничтожал без остатка.

Дикий рев прокатился по туннелю. Да. Зверь в бешенстве. «Как всегда», – с удовлетворением отметил Акрис. Зверь жаждет крови. И будет беспощаден.

Они подошли к каменному входу. Акрис помедлил. Глянул внимательно на замершую девушку. Ведьма не молила о пощаде, не стенала и не кричала. Не все мужчины вели себя так перед ликом смерти. А он приводил сюда достаточно, чтобы знать, во что превращается человек, понимающий, что скоро умрет. И по ее глазам он видел, что она понимает. Знает, что ее ждет.

Акрис был уверен – все испытывают страх. В этом все равны. Людей отличает лишь то, как они умеют со страхом совладать: позволят ли себе слабость и превратятся в ничтожество под его натиском? Или же будут сильнее его и даже в самые пугающие моменты смогут сохранить рассудок и достоинство?

Акрис был закаленным в боях воином, убивал без сомнений, был жесток и непоколебим. Но он умел видеть и уважать внутреннюю силу, умел ценить жажду жизни и стойкость, позволяющую достойно встретить смерть. Поэтому он помедлил. Окончательно приняв решение, рассек веревки на ее руках, одним движением освобождая от пут. Затем вложил в ее затекшие ослабевшие руки свой кинжал – и втолкнул в Грот.

***

В нос ударил резкий запах – сырость и гарь. Аэрин обернулась, за ней с громыханием захлопнулся лаз. Девушка в спешке оглядела пространство вокруг себя, щурясь и пытаясь привыкнуть к свету. Здесь было светлее, чем в каменном проходе, по которому они шли. Мягкое свечение исходило от шаров и кристаллов, которыми то тут, то там были усыпаны стены каменного пространства.

Аэрин продолжала нервно оглядываться. Где это существо, что издавало рев? Свет был не везде – он не затрагивал дальние участки пещеры, оказавшейся необъятных размеров. Аэрин судорожно пыталась вглядеться в оставшиеся без освещения сгустки тьмы.

Страх и паника отдавались гулкими ударами в голове. Нужно успокоиться. Вдох… протяжный выдох. Аэрин это всегда помогало. Ну же, бери себя в руки. Вдох… протяжный выдох. Пульсирующий гул в голове отступал.

Громкий вдох. Царапающий рычащими звуками протяжный выдох. Дыхание… Тяжелое. Глубокое. Пугающее. Где-то в отдалении, выше того участка тьмы, куда она судорожно вглядывалась.

Аэрин медленно подняла глаза и оцепенела – прямо на нее из темноты смотрели два больших желтых глаза с узкими вертикальными зрачками… Очертания огромного чешуйчатого монстра все четче проглядывались у дальней стены. Дракон!

Ужасный рев опять сотряс своды пещеры. Кажется, Аэрин забыла как дышать, сердце перевернулось в груди. Рука непроизвольно сжала рукоять кинжала.

Так вот зачем аргхатиец вложил в ее ладони оружие… Варварское милосердие. Он дал ей возможность умереть быстро и безболезненно, а не в живом огне или между зубов пережевывающего ее чудовища.

Взгляд Аэрин заметался по пространству вокруг: ей некуда бежать, поблизости ни камней, ни выступов. Негде спрятаться. Негде укрыться. Она осела на колени, не в силах больше держаться. От пронизывающего ее ужаса горло сдавило тисками, дышать удавалось лишь судорожными рывками.

Тем временем дракон начал медленно приближаться, выбираясь из тьмы. Широкая морда, покрытая шипами. Мощная грудная клетка. В свете магических шаров и кристаллов заиграли матовыми бликами черные, с красным отливом, чешуйчатые пластины. Показались черные крылья, будто сотканные из той самой тьмы, из которой являлись.

Аэрин чувствовала дрожь камней от каждого его шага. Что этот монстр сделает с ней? Сожжет ее? Разорвет на части? Времени действительно оставалось мало. Спасение от мук у нее в руках. Так почему же она медлит? Сейчас ее действительно уже ничего не спасет.

Все, что ей осталось – Последняя песнь. Пусть Богиня заберет ее душу. Другим Богам Аэрин отдавать ее не хотела.

Богиня – мать. Богиня – создательница всего живого. Богиня – хранительница душ. Когда-то старая Ирга поведала ей о старой вере, которую запретили почитать маги. Поведала, что именно Богиня отправляет души в Мир живых для странствий, определяя, какие уроки той нужно пройти для преображения и перехода на следующую ступень становления. И Богиня ждет каждую душу обратно после пройденного ею земного пути. Но если не проводить душу Последней песнью, она может затеряться – так и будет бродить в Мире живых, не находя себе места и покоя, пока ее не поглотит Мрак или не приберет один из Богов для своих корыстных целей. Поэтому так важно, чтобы душа с миром покинула свою земную оболочку, а для этого нужно поблагодарить ее и проводить Последней песнью.

Аэрин запомнила все, что рассказывала ей Ирга. Пронесла в своем сердце запрещенное знание, мелькнувшее краткой вспышкой воспоминаний в ее голове в преддверии смерти.

Из-за сжимающего горло страха петь поначалу не удавалось. Вместо слов из нее вырывалось лишь мычание – это все, что Аэрин могла сделать в тисках сдавливающих ее паники и ужаса. Пришлось закрыть глаза. Но она все равно слышала и чувствовала тяжелые шаги. Чувствовала, как приближается ее погибель.

Прошла ли Аэрин свои уроки? Успела ли сделать все то, что уготовила ей Богиня? Она не знала. Но есть ли смысл сожалеть об этом сейчас? У порога смерти? Все, что было в ее силах, она сделала. Голос Аэрин окреп.

Лишь одна мысль беспокоила – Последнюю песнь ей пришлось придумать самой. Ирга не успела научить ее нужным словам – умерла, когда Аэрин не исполнилось и десяти. Но Аэрин отбросила эту мысль. В конце концов, слова – не самое главное. Главное – проводить пением свою душу.

Песня зазвучала отчетливее, и вот Аэрин пела ее уже в полный голос. С надрывом. С хрипом. С судорожным придыханием. Но она звучала. Пусть Богиня слышит. Теперь ее уже ничего не держало на этой земле.

Песнь закончилась. Наступила тишина. Аэрин побоялась открывать глаза.

Но она знала, что монстр рядом… Она слышала, чувствовала его. Почему он медлит? Нервы натянулись тугим канатом, она сжала клинок в руках до боли, до спазма в пальцах. И занесла его для последнего удара.

Оглушающий рев опять сотряс стены огромного помещения. Рука дрогнула, и именно в этот момент ее ударом откинуло на каменный пол. Кинжал с глухим лязгом откатился в сторону. Аэрин распахнула глаза. Морда дракона медленно приближалась к ней.

Инстинкты Аэрин вопили, что нужно бежать. Спасаться! Вся ее человеческая сущность вопила об этом, но она чувствовала… Восхищение. Где-то в недрах ее существа рождалось восхищение, смешанное со страхом.

Она видела ноздри и желтые клыки прямо перед собой, на нее повеяло тяжелым горячим дыханием, несшим в себе запах огня и разлагающихся остатков сырого мяса, что, видимо, служило пищей для дракона. И тут Аэрин почувствовала, что теряет сознание. Действительность начала меркнуть и отдаляться. Богиня услышала ее мольбу – она не умрет в муках.

Из недр живота разлилось умиротворение. Вдруг стало хорошо. Приятное спокойствие затопило тело.

Глава 3

Аэрин открыла глаза. Она лежала на небольшом холмике, где была похоронена Ирга пять дней назад. Аэрин почти десять лет. И вот она здесь, лежит на могиле и вдыхает запах нагретой солнцем земли, смешанный с горьким ароматом желтых цветов, которые она сегодня принесла.

Ирга ушла. Оставила ее одну, как и родители когда-то. Почему все оставили ее? Почему бросили? Аэрин пыталась найти ответы в своей маленькой детской голове.

Она лежала и вспоминала, как Ирга поучала ее. Как говорила, что жизнь непредсказуема. И человек не может в ней что-либо контролировать. Аэрин не хотела верить старухе. Не хотела принимать всю правду этих слов, хотя с самого детства ее жизнь была их подтверждением.

В те сложные времена, когда Ирга подобрала ее, простые люди выживали как могли. Минуло почти пять лет после нападения аргхатийцев на Цитрию, Эрикон был разорен и пытался подняться с колен. Многие лишились своих родных. Кто-то погиб в огне дракона. Те, кого не забрало пламя, умирали от голода или болезней на окраинах города. Людям запретили верить в Богиню, которая всегда давала надежду.

Их новым идолом стал Верховный маг – герой, что спас Эрикон от врагов. Истинный защитник их земель, взваливший на свои плечи бремя правления городом. И впоследствии провозгласивший новый культ поклонения его силе.

Старуха рассказывала, как впервые увидела Аэрин, – совсем маленькая и чумазая, среди разрухи и всеобщего горя она ходила, заглядывая в лица проходивших мимо людей, и просила еды. Люди же, скользя по ней равнодушным взглядом, спешили дальше. Когда Ирга и на второй день увидела ее в том же месте – одинокую, голодную и оборванную, – поняла, что маленькая девочка осталась без взрослых и, скорее всего, долго на улице не протянет. Она сжалилась. Забрала ребенка к себе.

Девочка вздохнула. Хоть Ирга и была к ней строга, Аэрин все равно по ней скучала. По той определенности, что она давала. И Ирга выкормила ее, а в те времена это дорого стоило. Даже в самые худые времена старуха не позволяла им голодать. Варила снадобье, за которым в густой темноте ночей приходили женщины и обменивали еду или деньги на грязные бутылочки, в которые старуха разливала зеленоватую дурно-пахнущую жидкость.

К зелью Ирга подходить строго запрещала. Даже травы, из которых она его варила, в руки брать было нельзя. Когда Аэрин попыталась расспросить, что Ирга варит и продает, та грубо одернула ее и запретила когда-либо заговаривать об этом. Лишь вскользь проронила – то, что она варит, помогает видеть меньше страданий. И Аэрин прекратила свои расспросы – приняла желание Ирги не рассказывать о том, чем та занимается.

За годы, проведенные со старухой, девочка приняла не только ее скрытность, но и странности. Взять хотя бы то, что она одевала и стригла Аэрин под мальчишку. Говорила, так лучше. Аэрин лишь пожимала плечами. Старуха хоть и была странновата, но ей девочка беспрекословно доверяла. Да и побаивалась ее. Многие побаивались.

Теперь, после смерти Ирги, существование Аэрин было под вопросом. Еды практически не осталось, сбережений у них никогда и не было, а последние монетки, найденные под лежаком, она отдала на то, чтобы похоронить Иргу по законам старой веры. Где-то внутри себя Аэрин понимала, что для старухи это было очень важно – покоиться с миром в земле, а не быть дотла сожженной в пламени, как того требовал новый закон.

Ирга скончалась во сне. Аэрин поняла это ранним утром, когда наткнулась на окоченевшее тело старухи, вокруг которого уже начали скапливаться мухи. Пришлось в тот же день спешно идти на черный рынок: искать и просить одного знакомого дельца, который иногда приходил к Ирге за зельем, чтобы он все устроил по старым обычаям. Нужно было быть очень осторожными – исполнители, что служили магам и жрецам, жестоко карали изменников новой веры. Говорили, неверных забирали и больше никто никогда их не видел.

Но со слов Ирги Аэрин знала, что за монеты этот делец был готов на что угодно. Они вместе донесли тело до нужного места, и он выкопал яму. Лопату нес украдкой в полах одежды.

Теперь Ирга отдана земле. Вернулась обратно в лоно Богини, как того хотела бы.

Аэрин вздохнула. Сколько она уже здесь? Огляделась. Была середина дня – пора домой.

Дорога обратно пролегала через пустырь, на котором и была похоронена старуха. Вот показались беспорядочные ряды лачуг, сделанных из камней, палок и натянутой на них материи, местами укрепленной глиной. Такое жилище могло вмещать до шести человек – обычное дело для бедняков на окраинах города. В одном из таких она и жила до этого с Иргой.

Уже привычное назойливое жужжание мух и запах гниющих отбросов встретили девочку, когда она дошла до поселения. Аэрин протискивалась через узкие лазы между лачуг. Они были разбросаны хаотично, местами образуя запутанные непроходимые лабиринты, но девочка безошибочно ориентировалась среди ветхих бедняцких жилищ. Эти грязные лабиринты были ее домом. Здесь она выросла.

Она проскользнула мимо знакомого мальчишки. Тот, как всегда, сгорбившись, сидел над какими-то железками, постоянно издающими глухой скрежет в его руках. Аэрин покосилась на железки – непонятная ей мальчишеская забава. Лучше бы делом кому подсобил, как иногда поступала она сама. Глядишь, и куском лепешки бы разжился.

Он был на год старше Аэрин. Сын продажной женщины, что жила через три лачуги от них. Ирга и его иногда подкармливала, да и сама Аэрин, видя его нескладную тощую фигуру, иногда молча отдавала часть своего куска. Возможно, именно поэтому он часто крутился около их жилища.

Как обычно, вскользь обменявшись с ним взглядами, девочка продолжила свой путь. Они никогда не разговаривали. Аэрин вообще редко с кем-то разговаривала, чаще общаясь знаками или кивками – на этом настояла старуха. Еще одна ее странная прихоть.

Девочка добралась до своей лачуги и замерла у входа. Ее встретил привычный запах сушеных трав, что были пучками развешаны по бокам жилища. Но вот только использовать их было уже некому. Что ее ждет впереди? Как теперь выживать?

Девочку захлестнули горестные раздумья о своем будущем. Возможно, поэтому она не сразу заметила четырех мужчин, что пробирались сквозь лабиринты лачуг к ее убежищу. Когда они подошли совсем близко, Аэрин запоздало обернулась и увидела среди них того самого дельца, что помогал с похоронами. Аэрин нахмурилась. Не к добру. В это время он кивнул в ее сторону, обращаясь к толстяку в ярких одеждах рядом:

– Она. Девчонка старой ведьмы. Ты не смотри, что на мальчонку похожа. Девка, – при этих словах он сплюнул под ноги, и злорадная ухмылка исказила его лицо.

Не успела Аэрин опомниться, как оставшиеся двое ловко схватили ее под локти и поволокли к толстяку. Он придирчиво разглядывал ее. Когда девочку подвели вплотную, он своими пухлыми пальцами схватил Аэрин за подбородок и приподнял губу, осматривая зубы. Заглянул внимательно в глаза.

– Что я говорил? Хороша-а-а, – цокнул языком делец с черного рынка.

Толстяк, не отводя взгляда от девочки, вытащил из увесистого кошеля четыре серебряные монеты и кинул в протянутую грязную руку того, кто помогал с похоронами Ирги.

Слишком медленно до Аэрин дошел весь ужас ее положения.

– Помогите! – что было сил закричала она.

Девочка начала отчаянно брыкаться, пытаясь вырваться, и звать на помощь. Но никто не отзывался. Все попрятались вглубь лачуг, оставив маленького ребенка один на один с его проблемами. Была бы здесь Ирга, не позволила бы им хватать ее, да и к дельцу бы никогда не подпустила, не разрешила бы с ним разговаривать. Игра была нужна всем.

Аэрин поволокли в сторону черного рынка. Первое время она отчаянно кричала, надеясь, что хоть кто-то из прохожих или дельцов заступится за нее. Но люди старательно отводили глаза. Было сложно сказать, что больше всего поразило Аэрин в этой ситуации: – то, что ее схватили и куда-то волокут посреди белого дня, или безучастность и безразличие окружающих. И Аэрин перестала кричать. Разочарование в людях горьким ядом разлилось в душе. Разве так должно быть? Разве это правильно? Как жить в мире, где окружающим тебя людям, тебе подобным, настолько наплевать на тебя и на те несправедливости, что творят с тобой на их же глазах?

В этом безысходном молчании ее привели в ту часть черного рынка, которую даже Ирга обходила стороной. Невольничьи ряды – Аэрин поняла это по резко изменившейся обстановке. Сознание резануло ощущением чего-то неправильного. Чего-то ужасного. На нее смотрели люди, прикованные, словно звери, цепями к столбам. Кто-то в лохмотьях, еле прикрывающих наготу, некоторые, в основном девушки, – в ярких прозрачных тканях, увешанных металлическими побрякушками. По рынку расхаживали холеные богачи, брезгливо осматриваясь. Если хотели разглядеть прикованного к столбу человека тщательнее – подходили и брали за подбородок. Поднимали губу, осматривая зубы, придирчиво оглядывали тела. Затем небрежно отбрасывали, перемещаясь к следующему заинтересовавшему их живому товару.

Значит, этот толстяк – торговец рабами, догадалась Аэрин. Вот кому ее сдал делец. Ее тем временем подвели к пустому столбу и приковали железными кандалами.

– Надо переодеть, – бросил толстяк в ярких одеждах.

Один из тех, кто вел Аэрин, принялся грубо раздевать ее. Она начала сопротивляться и укусила помощника работорговца за руку. Он зло вскрикнул и замахнулся, но торговец перехватил его руку.

– Лицо не попорти! Да и мелкая еще. Никто не будет платить за изувеченную калеку.

Тот, кого она укусила, руку опустил, но глянул на нее недобро.

Ей принесли прозрачные лоскуты и побрякушки. Аэрин отчаянно сопротивлялась, пытаясь пнуть или укусить тех, кто ее переодевал, за что получила ощутимую оплеуху уже от самого торговца.

Шлепок отрезвил: их больше, нет смысла тратить силы на борьбу. Нужно подумать – всегда есть лазейка, небходимо лишь ее увидеть и понять, как в нее просочиться. Аэрин тяжело дышала, страх и ярость сдавливали грудную клетку, но сопротивляться она перестала, решив поберечь силы.

Поверх нижнего тряпья ей натянули цветастое свободное платье. Дешевые украшения вешать не стали, решив, что с нее и так хватит.

Аэрин оставили у столба, и тут же к ней вальяжно подошел горожанин. Взяв ее за подбородок, потенциальный покупатель начал изучать ее лицо. Аэрин попыталась вырваться, но хватка была железной.

– Желаете приобрести девчонку? Чистая, осиротела пару дней назад, – словно из ниоткуда возник торговец.

– Сколько?

– Восемь золотых.

– За нее? – удивленно переспросил горожанин.

– Посмотрите на глаза, кожа светлее, чем у остальных рабынь, и такой цвет волос не часто встретишь. Совсем скоро станет красавицей. Будет стоить в три раза дороже.

– Если ее не попортят к этому времени.

– Вы можете стать первым, – приблизившись к покупателю, вкрадчиво шепнул торговец.

Глаза горожанина загорелись недобрым огнем. Аэрин знала этот взгляд. Там, где она росла, женщины часто торговали своим телом – обычное дело для нищих окраин. Все пытались выжить как могли. И именно этот взгляд был у тех, кого женщины приводили к себе в лачуги. Аэрин никогда и подумать не могла, что так будут смотреть на нее. Потому что… Ирга стригла ее под мальчишку и всегда велела разговаривать грубо и басисто или не разговаривать вовсе. Внезапное осознание ошарашило девочку: так вот от чего старуха пыталась ее сберечь.

– Восемь золотых много. Два.

– Восемь и ни золотым меньше, – не дрогнул торговец.

– Тогда удачно ее сторговать, – бросил горожанин и пошел дальше.

Весь вечер Аэрин стояла у столба. Подходили люди, хватали ее подбородок своими остро, до тошноты, пахнущими благовониями руками и разглядывали, словно вещь на прилавке. Придирчиво, цепко. Торговались, пытались сбить цену. И с каждым подошедшим Аэрин все больше теряла веру в людей. Она видела, как равнодушно они скользят взглядами по человеческим страданиям, по закованным в железо и лишенным свободы людям.

Близилась ночь. Чем темнее становилось, тем сильнее Аэрин чувствовала, как отчаяние топит ее. Она попыталась выдернуть руки из железных оков, но лишь разодрала кисти. Когда стало совсем темно, люди разошлись, оставив тех, кто был прикован к столбам, прямо на улице. Лишь изредка мимо проходил угрожающего вида верзила с дубинкой, охранявший эти места.

Аэрин осела на землю. Голова безвольно повисла. В этом положении она не заметила, как к ней приблизилась бесшумная тень. Ее дернули за рукав. Она подняла голову и с трудом разглядела черты чумазого лица – мальчишка из соседней лачуги.

Он приложил палец к губам. В руках мальчишка держал темное покрывало, которое бесшумно положил у ее ног. Затем достал из кармана одну из своих железных закорючек, с которыми его так часть видела Аэрин. Несколькими сумбурными нервными движениями он взломал замок. Накрыл ее плечи покрывалом, помогая спрятать под ним яркие кричащие одежды и слиться с темнотой, и увел в тишину ночных улочек, виляя по только ему известным узким проходам между домами.

Они бежали и бежали. Останавливались и прятались, если слышали голоса, а потом опять бежали. Куда он ее ведет? Что теперь с ними будет? Может, ее пропажу уже обнаружили, и за ними гонятся? Сквозь частое дыхание и гулкие удары сердца Аэрин пыталась понять, что же им делать дальше. Есть ли у этого мальчишки какой-то план?

Наконец мальчишка остановился и знаками показал, что нужно забраться на крышу дома. Там, наверху, Аэрин без сил упала на грубое глиняное покрытие крыши. Подняла глаза на мальчишку, что протянул ей маленький бурдюк с водой и кусок хлеба. Она прожевала засохшую корку. Мальчик же ничего не ел – видимо, отдал последнюю еду, что у него была. Сбив голод и жажду, Аэрин наконец-то посмотрела прямо на своего спасителя.

– Как ты смог открыть тот замок?

Мальчик помедлил с ответом, будто решая, стоит ли нарушать свое привычное молчание. Помявшись, все же объяснил:

– Один дядька научил, который постоянно приходил к маме, – голос у него оказался совсем детским, но хриплым. – Он иногда целыми днями сидел и выжидал, когда мать закончит с другими. И от безделья научил меня взламывать замки. И кандалы тоже, – объяснил он, а потом добавил: – Я видел, как они тебя увели. Думал помочь. Следил за вами. А потом на крыше сидел. Целый день ждал, – будто оправдывая свое промедление пробубнил он последние слова.

Аэрин протянула руку, обхватила его ладонь и с силой сжала.

– Спасибо.

Мальчишка застыл в замешательстве от такого проявления благодарности, но взяв себя в руки, почти сурово проговорил:

– Утром нужно уйти на другую сторону города. Подальше от невольничьего рынка. Ты со мной?

– А как же твоя мать?

Не дрогнув и не раздумывая, он ответил:

– Ты знаешь мою мать. Она будет рада, если меня не станет. Говорит, я слишком прожорлив. Одним ртом меньше.

Аэрин не удивилась его ответу. Хоть они и не разговаривали до этого ни разу, она сама все видела и понимала.

– Тогда я с тобой. Как тебя зовут?

– Киэс.

– А я Аэрин.

Переночевать решили на крыше – это был самый безопасный вариант. Глубокая ночь уже успела выстудить воздух. Аэрин легла на прогретое за день голое глиняное покрытие крыши. Единственное, что на ней было, – тонкое платье, которое совсем не согревало. Завтра нужно будет обзавестись нормальной одеждой. Люди развешивали сушить белье и оставляли без присмотра – ничего, если она стащит пару вещей. И хорошо, что мальчишка прихватил покрывало. Пришлось разделить его на двоих и укутаться вместе. Было странно, непривычно. Но так определенно было теплее.

***

Выход из мутного забытья был сложным. Словно пытаешься выплыть из воды, но вместо воды – тягучий мед. Пытаешься сбросить с себя оковы сна, но вязнешь и сдаешься от бессилия. Сквозь пелену Аэрин чувствовала сильные руки, что подхватывают ее и куда-то несут.

Дракон все-таки сожрал ее? Она мертва? И вернулась в лоно Богини?

Голова прислонилась к горячему торсу. До слуха девушки доносился стук сердца. Разве у богов есть сердце? Хочется пить. И маска касается запекшихся потрескавшихся губ, вызывая боль. Маска? Ее не должно быть. Как и боли. Душа ведь становится свободной от всего.

Аэрин окончательно очнулась от прикосновения влажной ткани к вискам, подбородку и рту. Боль в голове. В затылке тяжесть. Тело нещадно ноет. И очень хочется пить… А еще пахнет травами – резкий непривычный запах раздражает нюх.

Постепенно возвращались воспоминания. Караван. Похищение. Аргхатийцы. Дракон… Может, это был бред? Кошмар, вызванный тяготами долгого путешествия?

Девушка с трудом разлепила веки. Потолок. Светло-песочные стены. Она повернула голову к источнику света. Маленькое резное окошко у самого потолка. Ветер колышет легкую полупрозрачную ткань занавеси. Может, они уже в приграничном храме? Кажется, ее уложили на кровать. Воды… Как хочется пить. Что-то зашуршало в противоположной стороне от окна. Аэрин посмотрела туда, откуда донесся звук.

Там была девушка в сером простом платье. Она стояла у двери, сжимая в руках кусок мокрой ткани, и испуганно смотрела на нее. Затем попятилась и бросилась к выходу.

Аэрин наморщила лоб. Анализировать странное поведение незнакомки не было сил. Богиня, как же хочется пить…

Она пошевелила пальцами. Обнаружила, что может двигать руками, но с трудом. Огляделась.

На полу стоял небольшой чан с темной мутной жидкостью. Гора мокрых грязных тряпок валялась у стула, на котором висело что-то похожее на одежду.

У кровати – еще один стул, на нем – поднос с едой и какими-то склянками. Там же был кувшин. Наверняка в нем есть вода. Аэрин попыталась приподняться на локте, но тело не слушалось. Ей с трудом удалось перевернуться на бок, на это ушли все ее силы. Рука осталась лежать вытянутой по направлению к кувшину. Из горла вырвался беспомощный хрип.

В этот момент в комнату вошел мужчина. Словно темная мрачная туча, он заполнил собой все пространство комнаты, до этого казавшейся такой светлой и просторной. Необычайно высокий, широкий в плечах, с черными волосами, что непослушно падали на нахмуренный лоб. Мужчина был облачен в черные кожаные безрукавку и штаны, на правом запястье переливался матовым блеском массивный металлический браслет. Начиная от кисти, забираясь под браслет, вверх по руке и предплечью, вился причудливый черный рисунок, похожий на щупальца жуткого, не известного Аэрин существа. Узор терялся у плеча под одеждой, часть рисунка была видна на шее.

Аргхатиец! Перед ней без сомнения стоял один из них. Это был не бред! За ним семенила та самая девушка, что недавно выбежала из комнаты.

Аэрин в ужасе смотрела на приближающегося мужчину. Неужели ее мучения еще не закончены?

Он подошел ближе, черной громадой нависая над ней. Склонившись, помог повернуться и лечь обратно на спину. Одной рукой приподнял ее голову и взял кувшин с водой, поднося к ее губам под маской.

Вода лилась на подбородок и шею, стекала на кровать, но Аэрин было все равно. Она сделала несколько жадных глотков.

Живительная влага принесла облегчение. Сильная рука аккуратно положила ее обратно. Аэрин повернула голову, но увидела лишь спину уходящего мужчины и испуганную девушку, что до сих пор прижимала мокрую тряпку к груди и провожала его взглядом.

– Позови Найроби. Пусть все закончит, – бросил он девушке через плечо.

Она склонила голову, затем боязливо посмотрела на нее и стремительно выбежала из комнаты. Аэрин закрыла глаза. Что происходит? Что все это значит?

Только сейчас она с удивлением почувствовала, что кожа была чистой. Не было песка, грязи и крови. Девушка посмотрела на свои руки: исцарапанные, истерзанные песчаным ветром, сейчас они были красноватыми, покрытыми тонким слоем мази. Она поднесла руку к лицу и принюхалась – да, резкий травяной запах шел именно от нее. Взгляд Арэин опустился ниже, и она увидела свои перебинтованные стопы.

В комнату вошла старуха с покрытой головой и в цветастой одежде. Древняя – первое слово, что пришло на ум Аэрин, когда она ее увидела. Но это была не та древность, что делает взгляд бессмысленным, а тело немощным. Старуха была уверена и тверда в своих движениях. Взгляд был спокоен и внимателен. Она смотрела так, словно знает все на свете, словно ее уже ничем не удивишь в этом мире. Но ты можешь попытаться. Видимо, та самая Найроби, которую упомянул до этого аргхатиец.

За те несколько часов, что старуха ухаживала за ней, Аэрин ощутила, как возвращаются силы. С каждым глотком воды, с каждым кусочком еды, что она надкусывала, приподнимая маску, она чувствовала себя все лучше и лучше. Мази, что наносили на кожу, чудесным образом притупляли боль. Когда ей разбинтовали стопы, Аэрин не увидела ран, только свежие розовые рубцы. Как они могли зажить так быстро?

– Где я? Чего вы от меня хотите?

Она пыталась хоть как-то разговорить старуху, но та не отвечала. Было ощущение, что она ее даже не слышит. Может, эта старуха глухая? Аэрин прекратила свои попытки наладить контакт, а когда Найроби ушла, серьезно задумалась о своем положении.

Она была на землях Аргхата, это ясно. Скорее всего, в том самом городе-крепости у подножия гор, что она видела. Аэрин огляделась вокруг. Что это за комната? В какой части города она сейчас?

И что случилось в пещере? Почему дракон не сожрал ее? Как ее смогли оттуда вытащить? Зачем оставили в живых и ухаживают за ней? Кто этот аргхатиец, что дал ей воды?

Она лихорадочно перебирала в голове вопросы, пытаясь хоть что-то понять, а перед глазами все стоял черный узор, вьющийся по мускулистой руке и уходящий вверх, под черную одежду.

***

Шехар шел по коридору.

Он прокручивал в голове и анализировал произошедшие несколько часов назад события. Вот он вернулся в человеческую суть – как всегда, злой и опустошенный после прихода эрфита. Но что-то было не так. В углу кто-то лежал – женщина в странных серебряных одеяниях. Как она попала в Грот?

Шехар огляделся.

Скорее всего, она мертва. Никто не оставался в живых после встречи с его драконом.

Надо вынести тело.

Он нехотя подошел. Неприятно было подчищать после убийства своего зверя.

Убить женщину – самый страшный грех на землях Аргхата. Кто она? Почему оказалась здесь?

Погруженный в свои мысли, Шехар краем сознания уловил, что девушка дышит. Не может быть…

Выглядела она ужасно. Ступни в глубоких ранах и в крови, будто она долго шла по острым камням. Все тело в царапинах и синяках. Были ли это следы, оставленные драконом? Хотя дракон никогда не оставлял после себя следов. Ничего не оставлял. И еще эта странная маска, что закрывала лицо. Шехар подошел ближе и попытался снять ее, но она была запечатана незнакомой магией. Опасной магией. Эта девушка точно не из Сагдара. Тогда откуда? Как здесь оказалась? Нужно срочно вынести ее из Грота.

Неподалеку он увидел кинжал. Подобрал, задумчиво повертел в руках – слишком знакомый.

Пока Шехар нес девушку в комнату, отметил, что весила она не больше ребенка. Хрупкая и тонкая в его руках. Только округлые формы выдавали в ней уже взрослую девушку или женщину. Нужно, чтобы Найроби привела ее в чувство, и тогда можно допросить. Он приказал доложить сразу, как она очнется.

Служанка прибежала, когда Шехар был в своих комнатах и собирался уходить. Заглянул к той, кого нашел в пещере, ненадолго – убедиться, что она в сознании. Его встретили синие глаза, полные ужаса. Было видно, что незнакомка пыталась дотянуться до кувшина с водой, но не смогла – слишком слаба. Пока он поил ее, в голове крутился только один вопрос: «Так почему все-таки дракон пощадил ее?»

Задерживаться Шехар не стал. Ее он допросит чуть позже, а сейчас Акрис ждет его с докладом. Еще одна вылазка за Полог.

Шехару не нравилось, что они сотрудничают с осведомителем. Эриконец. Даже не воин. Обычный преступник, случайно попавший в руки приграничного дозора. Его Командующий приграничным гарнизоном, Витшех, тогда спас его. Вернул к жизни. И теперь защищает, доверяет ему. Глупо. Эриконцы не заслуживают доверия.

Шехар уже знал, что прибытие Акриса и появление женщины в Гроте как-то связаны. Командующий ждал в небольшой подземной зале для военных советов.

– Докладывай, – сухо обронил Шехар, входя в залу.

Акрис был краток. Как и всегда. И Шехару не понравилось то, что он услышал. Тридцать стражников и несколько боевых магов сопровождали пустой караван? Странно. Что-то было не так во всем этом.

Шехар внимательно посмотрел на защитника Сагдара, стоящего перед ним. Он знал Акриса давно. Видел, как тот еще при его отце стал одним из лучших воинов. И чувствовал, что он что-то не договаривает.

Шехар положил на стол найденный в Гроте кинжал.

– Акрис, сегодня утром я обнаружил кое-что странное в Гроте. Ты знаешь что-нибудь об этом?

Командующий покорно склонил голову. Конечно, он узнал свой кинжал. Шехар его тоже узнал. В Сагдаре, где каждый день проходит в тренировочных боях, все воины знают оружие тех, с кем тренируются.

– Это была эриконка. Мы нашли ее в караване, и нам пришлось взять ее с собой, – сдержанно отозвался Командующий.

Шехар приблизился к Акрису.

– И где эта эриконка сейчас?

– Я решил, что эрфиту лучше знать, как с ней поступить.

Удар. Ощутимый. Но не в полную силу. Шехар дал знать, что он думает о поступке Командующего. Коротко и ясно. Как и положено на суровых землях Аргхата. Акрис стер кровь с треснувшей губы.

– Что мне с ней было делать?! Пришлось перетащить ее через Полог. Оставлять эриконку в пустыне было опасно, но и убить мы ее не могли.

– И ты решил, что я могу взять этот грех на себя? – еле сдерживая гнев, процедил Шехар.

– Какая разница? Твой зверь бы решил, как с ней поступить… Мы так и раньше делали.

– С убийцами, что отняли жизнь невинных. Или предателями. И они все были мужчинами. Мы не убиваем женщин. Это закон этих земель. А ты засунул женщину в Грот!

– Но она эриконка.

Ярость начала топить разум Шехара. Нужно унять ее, пока не стало слишком поздно. Контроль. Он должен взять эмоции под контроль.

– Ты разочаровал меня, Акрис. Поступил как трус. Решил нарушить наш священнейший закон. И ты будешь наказан, – затем, помедлив, Шехар добавил: – Женщина осталась жива. Я соберу совет трех правителей, и на нем ты расскажешь все, что видел за Пологом.

Акрис поднял на правителя удивленные глаза. Затем нахмурился и коротко кивнул.

Когда он вышел, Шехар взял кинжал и задумчиво повертел в руках. Теперь кое-что встало на свои места. Значит, эриконка. Это многое объясняло, хоть и не оправдывало поступок Командующего.

Но вопросы у Шехара все же остались. Акрис был одним из самых жестоких и беспощадных воинов. То, что он отдал свой кинжал врагу, отправляя на смерть, было странно. Он дал не просто оружие – он дал право выбора, какую смерть принять. На языке воинов это означало уважение. Дань смелости. Что такого сделала эриконка, что заслужила подобный жест от Командующего диверсионно-разведывательным корпусом?

Ярость отступила, освобождая разум. Теперь Шехару открылся еще один факт: Акрис догадывался о его секрете, иначе не отправил бы женщину к дракону. Значит, был уверен, что его зверь бесконтролен, и никто о поступке Командующего не узнает. Это правителю Сагдара в сложившейся ситуации не нравилось больше всего.

Он отложил кинжал в сторону. С Акрисом он разберется позже. Командующий был преданным защитником земель Аргхата, служил им очень давно. Не раз рисковал своей жизнью. С поста он его не сместит. Но жестоко накажет. Теперь нужно понять, что делать с эриконкой.

Глава 4

Аэрин сидела на кровати, опершись спиной о стену, когда в комнату вошел аргхатийский воин.

– Вставай. Правители хотят видеть тебя.

Дикого страха перед аргхатийцами Аэрин больше не ощущала, зато ощущала неистовую решимость отсюда выбраться. А для этого нужно узнать как можно больше: о том, где она, что от нее хотят и что она может предпринять для побега.

Она послушно попыталась встать с кровати и мысленно приготовилась к боли. Ноги коснулись прохладного пола, и Аэрин с удивлением обнаружила, что может на них наступать, хоть истерзанные стопы и отзывались легкой слабостью и дрожью: резко пахнущие мази имели свое действие.

Она встала и, осторожно ступая, направилась к выходу. Когда подошла к двери, аргхатиец, что остался позади, окликнул ее:

– Стой.

Аэрин обернулась и заметила неодобрительно-осуждающий взгляд, которым он оглядывал ее с ног до головы. Воин подхватил накидку, что висела на стуле, и набросил ей на плечи. Затем указал на дверь.

– Теперь можешь идти.

Аэрин покосилась на аргхатийца. Его смущает ее открытый наряд? Или ей показалось? Зачем тогда он прикрыл ее накидкой? Непонятный, совершенно не вязавшийся с образом кровавых убийц, жест.

Аргхатиец же вывел ее из комнаты, где снаружи их встретил еще один воин. Ее повели по широкому коридору. Стены здесь были светло-песочные, как и в комнате, пол устилала мозаика белых, голубых и бежевых цветов. Местами вдоль стен располагались арочные окна с каменной узорчатой решеткой. В одном из таких Аэрин разглядела башню с дутым серо-голубым навершием напротив. Дворец! Видимо, она во дворце – том самом, что она видела среди камней и песков.

Они шли запутанными путями, поворачивая то там, то здесь, затем спустились по витой лестнице. Девушка внимательно осматривалась, подмечая детали. Это так отличалось от того, к чему она привыкла в Башне магов: роскошь, золото, статуи и дорогое убранство. По сравнению с подобным богатством, это место было невзрачным. Все здесь отличалось простотой и сдержанностью: не было ни позолоты, ни красок, никаких украшений. Только естественные цвета, ласкающие глаз своим спокойствием.

Ее ввели в огромный зал. Аэрин замерла. Создавалось впечатление, что ее окружал песок пустыни, застывший причудливыми устрашающими изваяниями – из стен выступали искусно вылепленные рисунки зверей. Взгляд Аэрин заскользил по залу. Саблезубые волки и лисы, огромные птицы с острыми, как нож, когтями, ящеры и змеи скалили свои пасти. Дракон распахнул огромные крылья, выпуская пламя. Фигуры зверей продолжались и по округлому своду потолка, что нависал над помещением. Казалось, все эти звери пытаются вырваться из плена песка, чтобы добраться до нее.

Сопровождавшие ее воины остались у входа, дав Аэрин понять, что ей нужно идти дальше. Девушке было не по себе от этих окружающих ее рельефных картин. Звери и чудовища из песка смотрели, будто живые, провожая ее внимательными взглядами.

В конце зала стояло три трона. По ним так же вились искусно вылепленные рисунки животных, являясь продолжением тех, что были на стенах и потолке.

На сером троне посередине Аэрин с удивлением обнаружила уже знакомого аргхатийца, что дал ей воды. Теперь, когда первая волна ужаса схлынула, она смогла рассмотреть его лицо как следует. Широкие, резко очерченные скулы. Мужественный подбородок, покрытый легкой щетиной. Прямой нос. Сосредоточенный хмурый взгляд. Недовольный изгиб рта. На вид ему было чуть больше двух десятков лет.

С краю, с левой стороны, стоял черный трон. На нем развалился светловолосый мужчина, на лице которого читались явная неприязнь и отвращение. Часть его длинных волос была заплетена и уходила назад, вдоль верха головы. Он вертел в руках резной изогнутый кинжал, еще один был заткнут за пояс кожаных штанов.

Справа и в отдалении на троне из белого камня восседал аргхатиец с внимательным сосредоточенным взглядом. Его длинные черные волосы были собраны в хвост на затылке, а вместо черного жилета, который она до этого видела здесь на каждом, была белая рубаха с аккуратно подвернутыми рукавами. Мужчина был явно старше остальных. На вид ему было больше трех десятков, однако из-за острого пронизывающего взгляда определить возраст точнее было сложно. Казалось, он видел ее насквозь. Аэрин поежилась.

Она отчаянно силилась предугадать, что им от нее может быть нужно. А еще пыталась понять, сможет ли сбежать отсюда. Возможно, если она хочет выиграть время, стоит быть разговорчивей.

Тишину нарушил светловолосый аргхатиец.

– Эриконка. На нашей земле. Невероятно…

Его тон Аэрин сразу не понравился. Он будто выплюнул первое слово, как что-то гадкое и отвратительное, случайно попавшее ему в рот.

Он нетерпеливо встал и подошел к ней. Аэрин с удивлением обнаружила, что его волосы были не светлыми, как ей показалось вначале, а седыми. Сейчас она могла рассмотреть, как из его седины выбивается несколько темных прядей. Это смотрелось странно – по тому, как двигался аргхатиец, было отчетливо видно, что он молод, силен и, скорее всего, одного возраста с тем, кто сидел посередине на сером троне.

Седовласый обошел ее, внимательно осматривая с головы до ног. Ощупывая взглядом каждый сантиметр ее тела.

– Кто ты?

Аэрин молчала. Ей не нравились ни его поведение, ни его взгляд – слишком они напоминали ей невольничьи рынки Цитрии. Накатывающая неприязнь заставили сжать челюсть, не давая вырваться ни одному слову, хоть она и решила для своего же блага быть разговорчивей.

– Что ты делала в караване? Что вы перевозили?

Аэрин мысленно вздохнула. Опять. Караван перевозил ее, и она не понимала, какого ответа им еще нужно. Если так пойдет дальше, то она снова окажется в пещере в компании с чудовищем и во второй раз вряд ли отделается так легко. История повторяется. Нужно уже что-то сказать. Пока Аэрин собиралась с мыслями, аргхатиец подошел к ней вплотную.

– Акрис сказал, что ты не особо разговорчива. Что же нам с тобой делать? Убить мы тебя не можем. Запереть в темнице и ждать, пока сама не умрешь от старости? – седовласый грубо схватил Аэрин за подбородок и запрокинул ее голову, заставляя смотреть прямо в глаза. – А может, снимем эту маску и разговаривать станет легче?

Этот жест… Она ненавидела его. В точности такой, как на невольничьих рынках. Хоть она и пытается забыть, но тело все помнит – не позволяй хватать себя за подбородок и рассматривать, как товар. Инстинкт сработал молниеносно – Аэрин резко выхватила кинжал из-за пояса аргхатийца и ударила в живот того, кто посмел к ней прикоснуться.

И лишь в момент удара она осознала, какую глупость совершает. Если Аэрин хотела подписать себе смертный приговор, то сделала это. Она не на улицах Цитрии, а перед ней не горожанин или торговец. Она в Аргхате, в плену у беспощадных и кровожадных убийц.

На лице аргхатийца не дрогнул ни один мускул, но его реакция была ошарашивающе быстрой. Он перехватил ее запястье и скрутил, прижимая спиной к себе и сдавливая в тисках рук. На своей шее Аэрин почувствовала холод лезвия того самого кинжала, которым пыталась его заколоть.

– Ордес, – тихо, но вкрадчиво произнес аргхатиец, что давал ей воды.

Аэрин спиной ощутила спокойное размеренное дыхание врага, в то время как ее сердце бешено колотилось. Что же она наделала? Казалось, седовласый даже не замечает ее, обращаясь к остальным:

– Зачем нам тратить на нее время, Шехар? Это просто женщина. Посмотри на нее! Она выглядит как блудница. Экзотическая игрушка для утех какого-нибудь мага или жреца, – он с отвращением оттолкнул ее от себя.

Аэрин с опаской оглянулась на своего мучителя. Кажется, убивать он ее не собирался, лишь раздраженно смотрел на того, кого назвал Шехаром – аргхатийца, что заходил к ней в комнату. А седовласый, стало быть, Ордес. Хоть страх и сковал Аэрин, но, привыкшая к смертельным опасностям уличной жизни, она по привычке подмечала детали.

В это время мужчина на белом троне, до этого хранивший молчание, задумчиво произнес:

– Прежде чем что-либо решать по ее поводу, нужно хотя бы расспросить нашу вынужденную гостью, – он обратился к Аэрин: – Ты знаешь, что ты единственная за двадцать лет прислужница магов, кого взяли в плен и кто не покончил жизнь самоубийством?

Аэрин непонимающе покосилась на говорившего. Что он имеет в виду? Она невольно вспомнила разговоры схвативших ее аргхатийцев в пещере и эриконца, которого они взяли в плен: его выпученные остекленевшие глаза, неестественную позу, в которой он застыл, пытаясь задушить себя, и веревки, впивающиеся в шею. Легкая дрожь пробежала по телу, но Аэрин помотала головой, отгоняя наваждение.

– Ты не задумывалась, почему не убила себя, подобно своим единомышленникам? Кажется, для вас это обязательный ритуал? – продолжал он.

Да, это обязательный ритуал. Почему она не сделала этого сразу? Пожалуй, на этот вопрос она могла ответить.

– Наверное, потому что мне хотелось жить. Разве это странно? – осторожно ответила она.

– Странно. Потому что взятые в плен эриконцы убивают себя самыми дикими противоестественными способами, так как на них наложено магическое влияние. Программа, запускающаяся, когда они попадают в руки врагов, – отчеканил тот, кого назвали Шехаром. – А те, с кого это влияние пытались снять и спасти, умирали. Магическая печать выжигала их изнутри.

Аэрин напряглась. Что он имеет в виду? То есть маги внушают им убить себя? Нет, этого не может быть.

– Вы лжете, – уверенно покачала головой Аэрин.

Неужели они считают ее такой глупой и думают, что она поверит их гнусным лживым словам?

– Зачем нам лгать, эриконка? Мы лишь удивлены и пытаемся понять.

Пытаются понять? На место страха пришла злость. Аэрин сжала челюсти. Они уничтожили жизни тысяч людей, сломали их судьбы. Сломали и ее судьбу. Не будь этого нападения двадцать лет назад, не выжги их монстр целый город, возможно, и ее родители были бы живы. И ее жизнь сложилась бы совсем по-другому. А теперь они сидят здесь и пытаются одурачить ее своими речами. Аэрин захлестнуло чувство праведного гнева.

– Что здесь понимать? – ненависть к аргхатийцам, что она впитывала в себя с самого детства, вырывалась из нее, сметая предостережения разума. – Вы – чудовища. И живете на проклятой пустой земле. Порабощаете зверей, ужасных монстров, заставляете их служить вашим целям. Ваши земли бедны. Единственное, чего вы хотите, – забрать и разграбить чужое, напасть на Эрикон и опустошить его.

Седовласый опять вплотную подошел к ней, глядя в глаза, так что ей пришлось задрать голову, чтобы продолжать видеть его лицо. У Аэрин перехватило дыхание. Какие же они все большие. Могучие.

– Вы нас называете чудовищами? – вкрадчиво прошептал он. – Посмотри на себя. Что с тобой сделали люди и маги твоей земли. Лишили волос, лица, запечатали в непонятные одежды. Ты сама выглядишь как монстр. Странная игрушка этих магов-убийц за Пологом.

«Да что он несет?» – с яростным отчаянием подумала Аэрин и выпрямилась во весь свой небольшой рост.

– Я не «игрушка» магов, а Безликая – жрица земель Эрикона. Я обучалась магии в Башне. Моя миссия почетна, потому что я помогаю защищать свой дом от чудовищ вроде вас, – процедила она.

Но почему, произнося эти слова, Аэрин чувствовала не уверенность, а злость на то, что слышала в речах этого аргхатийца мысли, которые иногда приходили в голову ей самой и которые она так неистово гнала от себя.

Ордес отступил от нее. Что-то неуловимо изменилось. Неприязнь сменило сосредоточенное напряжение.

– Обучалась в Башне? Магии? Акрис не говорил, что ты владеешь магией, – обратился к ней аргхатиец с мудрым взглядом.

Аэрин перевела взгляд на того, кто сидел на белом троне. Он спрашивал спокойно, слушал внимательно и рассудительно, без лишних эмоций. С ним разговаривать было легче всего.

Но Аэрин замялась, прежде чем ответить. Да, магии ее обучали, но не совсем той, которую все привыкли видеть. И если они будут подозревать ее во владении магией, возможно, усилят охрану, а этого ей хотелось меньше всего. Придется кое в чем признаться.

– Я не умею владеть магией. Я умею проводить лишь Ритуал благословения. Для этого меня обучали в Башне магов.

– Сколько ты провела в Башне?

– Два года.

Аргхатийцы переглянулись. Аэрин поняла, что они услышали что-то важное для себя. Правитель в белой рубахе нахмурился и задумчиво потер подбородок. Воцарилась напряженная тишина. Приняв для себя какое-то решение, он продолжил, подняв на Аэрин глаза:

– Мне жаль тебе это говорить, но маги обманывают и пользуются теми, кто им служит.

– Это неправда, – упрямо ответила Аэрин, отгоняя сомнения и крепко цепляясь за ту правду, что знала, – Маги защищают нас. Они создали Полог, чтобы уберечь Эрикон от вас и ваших чудовищ, – перед глазами у Аэрин возникла жуткая морда дракона.

– А что, если это не так? Если мы можем показать тебе другую правду? – продолжал все тем же спокойным голосом правитель, чьего имени она не знала.

Этот голос успокаивал, обволакивал, убаюкивал эмоции. Будто призывал прислушаться к разуму, а не к чувствам.

Она недоверчиво помотала головой. Что это значит? Не бывает другой правды. Он просто пытается ее одурачить, а затем использовать для своих целей. Нельзя верить. Нельзя поддаваться на их уловки.

Но правитель продолжал:

– Верховный маг без вашего согласия использует магическое влияние, чтобы лишить вас выбора. Он скрывает от вас правду и отнимает у вас возможность самим выбирать свой путь. Мы же можем дать тебе свободу.

Она невольно коснулась рукой своей маски. Против ее воли надежда все-таки кольнула ее душу своим острым жалом. «Очнись, Аэрин», – мысленно одернула себя девушка. Эти глупцы думают, что могут предоставить ей право выбора. Разве может быть кто-то сильнее Верховного мага, что запечатал ее в эти одежды? Аэрин горько усмехнулась.

– Вы заблуждаетесь. Никто не может дать свободу Безликой жрице.

– Мы даем тебе слово трех правителей. Помоги нам. Если ты согласишься поделиться знаниями о магах и Башне, мы сделаем тебя свободной. Выбор за тобой, Безликая. Дай ответ, как примешь для себя решение.

Он кивнул стражнику, что стоял поодаль, чтобы тот увел ее из зала. Аэрин бросила недоверчивый взгляд на правителей и вышла.

***

Ордес проводил эриконку недобрым взглядом. Когда двери тронного зала закрылись, он обернулся к правителю в белой рубахе.

– «Помоги нам»? Келан, ты умом тронулся?!

Хоть Келан и являлся среди трех правителей самым просвещенным и знающим, Ордесу в данный момент было на это наплевать. В нем клокотала ненависть, и он не понимал действий соправителя.

– Она обучалась в Башне. Ты сам слышал.

– Я согласен с решением Келана, – задумчиво проговорил Шехар. – Она упомянула Башню. Скорее всего, может рассказать о ее устройстве. И, видимо, она была близка к магам. Нам нужно разузнать больше.

Келан обратился к Шехару:

– Ты сказал, что маска на ней запечатана двойной печатью. То есть пока ее запечатывали снаружи, она запечатывала себя изнутри. Кто добровольно согласится замуровать себя на всю жизнь в металл?

– Я не думал об этом. Меня больше беспокоит этот «ритуал благословения», который она упомянула.

– Ты проверил ее магический потенциал?

– Я не могу пробиться через фон маски и одежд. Они сделаны из странного материала. Я не чувствую магию эриконки.

– Так давайте выпытаем то, что нам нужно, – процедил в ответ Ордес. – Зачем нам возиться с ней?

– Если мы будем ее пытать, ломать ее, есть вероятность, что могут запуститься защитные чары, которые уничтожат ее разум, как это бывало с другими близкими к магам эриконцами. Я думаю, нам не стоит рисковать. Нужно действовать по-другому, – Келан задумчиво потер подбородок. – Она напугана. Она обманута. Закована в металл. И еще – ее пытались убить, засунув в Грот к дракону.

– Что ты предлагаешь делать? Ждать ее согласия? Может, извиниться перед ней?!– чувствовалось, что Ордес был взбешен ходом мыслей соправителя.

– Да. Необходимо, чтобы она сама дала согласие рассказать нам все, а для этого мы должны вызвать ее доверие. Нужно лишь показать ей, где правда. И она сама захочет быть нам полезной.

– Я займусь этим, – отозвался Шехар, игнорируя гневный взгляд Ордеса.

И дело не только в том, чтобы разузнать нужную информацию. Его вопрос был сугубо личным: ему нужно понять, почему дракон не убил эриконку. Вряд ли его зверя остановили ее странные одежды – дело было в чем-то другом. И ему необходимо выяснить, в чем именно.

Глава 5

Аэрин вошла в комнату, стражник закрыл за ней дверь. Что-то подсказывало ей, что там он и остался – охранять ее. Эта комната теперь была ее тюрьмой.

Девушка в смятении скинула накидку и села на пол. Нужно успокоиться. Вдох. Протяжный выдох. Аргхатийцы пытались запутать ее, поколебать верность своим землям. Пытались подкупить ее лживыми речами о мнимой свободе, которую никогда не смогут дать.

Единственное она знала точно – нужно быстрее отсюда выбираться.

Но что-то беспокоило ее. Навязчиво лезло в голову, не давая сосредоточиться. «…маги обманывают… пользуются…»

Что она знает об этом месте? Аргхат. Мертвая и пустынная земля, населенная кочующими дикими племенами, которые уничтожают все живое на своем пути. Аргхатийцы. Кровавые убийцы, живущие бок о бок с чудовищами. Об этом говорят хроники Эрикона. Об этом скандируют глашатаи на площадях. Это повторяют люди на улицах.

А что она видела на самом деле? Обустроенный город-крепость. Каменный дворец, будто вытесанный из скал. Разве могли дикари, какими описывают аргхатийцев, возвести подобное?

Служанка, которая смотрела на Аэрин, как на самое великое зло. Древняя старуха, так быстро излечившая ее раны. Стражник, прикрывающий ее наготу. Эти люди не выглядели дикими или кровожадными.

И правители. Этот Ордес был явно взбешен ее присутствием, но даже он не причинил ей никакого вреда, а она ведь пыталась ранить его. Почему он так ее ненавидел? Шехар, который напоил ее водой. Третий, в белой рубашке, с мудрым взглядом и спокойным голосом, больше походивший на ученого. «Помоги нам», – вспомнились его слова. Помочь в чем? Рассказать о магах? Чтобы аргхатийцы могли напасть на Эрикон?

И этот их дракон. Монстр. Чудовище, приходящее в самых страшных снах к каждому жителю Цитрии. Почему он не убил ее, не растерзал? Ведь именно так он поступил с жителями столицы Эрикона двадцать лет назад.

Аэрин нахмурила лоб. Поднялась, огляделась. Подошла к кровати и, решительно упершись в край, подвинула ее к стене. Откинула одежды на пол и попыталась сдвинуть с места массивный тяжелый стул. Он что, каменный, что ли? Пыхтя, она с трудом подвинула и взгромоздила его на кровать, забралась следом. Поднявшись на свое сомнительное сооружение, попыталась дотянуться до узкого окошка у потолка.

Хоть бы глазком взглянуть, что там, снаружи. Что это за место? И что здесь происходит на самом деле? Где та самая правда, которую ей обещали показать?

Шаги за дверью и голос стражника отвлекли ее. Аэрин стремительно слезла и в панике попыталась вернуть на свое место хотя бы стул, но куда там. Вошедший так и застал ее, пытающуюся сдвинуть его с кровати.

Девушка обернулась. На пороге стоял Шехар – правитель, занимавший серый трон. Помимо черных кожаных одежд теперь на нем была темная накидка с капюшоном. И опять пространство будто сжалось в его присутствии.

За ним вошла Найроби с подносом. Что-то еще было в ее руках, но Аэрин не смогла разглядеть. Поставив поднос на стол, старуха опустила на пол то, что несла – кожаную обувь, – и тихо удалилась.

Шехар тем временем оценивающе рассмотрел сооружение у окна и перевел взгляд на Аэрин.

– Как тебя зовут? У тебя есть имя?

– У Безликих нет имен, – отозвалась Аэрин.

– Хорошо. Ешь, – приказал он, кивком указав на поднос.

– Спасибо, я не голодна, – солгала она.

Есть хотелось. Но не в присутствии аргхатийца.

– Тогда идем. Обувайся.

Этот аргхатиец не сколько разговаривал, сколько отдавал короткие приказы. «Куда?» – хотела спросить она. Хотя какое это имеет значение? Даже если не захочет идти, что она может против такого воина? Ее просто поднимут на плечо и вынесут. Лучше приберечь силы на побег.

Аэрин послушно надела обувь – это были короткие сапожки из мягкой кожи с обвязками вокруг щиколотки. Завязав их, девушка поднялась, готовая идти.

Она выжидающе посмотрела на аргхатийца, но тот не двинулся с места. В его взгляде читалось то же неодобрение, какое она видела в глазах стражника, накинувшего на нее балахон. Шехар посмотрел на пол, куда она сбросила одежды, принесенные служанкой на смену.

– Твой наряд запечатан магией.

Аэрин метнула удивленный взгляд на правителя Аргхата. Откуда он знает? Тот тем временем продолжал:

– Но его ты можешь снять. Почему не переоделась?

– Не хочу, – как можно увереннее ответила Аэрин.

На самом деле причина была намного глубже. Ее одежда была не просто нарядом, а защитой. А еще – она была ее шансом на побег.

Благо кроме нее тунику снять никто не мог – она запечатывала ее своей магией. Возможно, искусный маг смог бы сломать ее печати, но Аэрин не думала, что такие маги могут быть среди аргхатийцев. Но как этот правитель узнал, что на тунике магические печати?

– Стало быть, ты разгуливала в подобном по улицам Цитрии, – задумчиво подытожил Шехар. – Если ты хочешь узнать о нас больше, то вот одно из знаний: женщина должна быть одета. То, что на тебе, – не одежда. Мужчины здесь не посягают на ту, что ведет себя достойно. Но если женщина сама предлагает себя, оголяя тело, – мужчина берет то, что ему дают. И никто его не осудит.

– Это одеяние жриц. Носить эти одежды почетно. И меня защищает магия, – отчеканила Аэрин, вздернув подбородок.

– Ты не на землях Эрикона. Это Аргхат. Если ты выйдешь в подобном одеянии на улицы Сагдара, аргхатийцы возьмут тебя как продажную женщину. И магия твоя не будет им помехой.

Аэрин были неприятны его слова. В частности, потому что она понимала – он прав. В Эриконе этот костюм был символом почета, хоть и означал пожизненное рабство. И она сама осознавала, что одеяние, предназначенное для ритуалов и жизни в храме, не годилось для того, чтобы разгуливать в нем по вражеским землям. Но все равно упрямо цеплялась за другую реальность. Аэрин еще выше вздернула подбородок и ответила:

– Да я скорее бы убила себя, чем позволила подобное.

Шехар хмуро посмотрел на нее в ответ.

– Лучше бы ты просто оделась.

Аэрин поджала губы. Это что же, дикий кровожадный аргхатиец учит ее целомудрию? Нужно прекратить этот бессмысленный разговор. Она подняла грубую серую накидку с пола. Закуталась в нее, завязала покрепче и накинула капюшон. Только после этого Шехар вывел ее из комнаты, дав знак стражнику оставаться на месте.

Они прошли вдоль длинного коридора на втором этаже и спустились по витой лестнице. Аэрин видела в окнах пустынное солнце, что нещадно палило снаружи, но внутри дворца стояла приятная прохлада.

Они вошли в тронный зал, но не с парадного входа, как в прошлый раз ее вел стражник, а с бокового. Под пристальные взгляды жутких застывших зверей на стенах они прошли зал насквозь, к другой боковой двери, оказавшейся выходом из дворца.

Когда они вышли, девушка замерла. Ее окутал влажный воздух, наполненный ароматами цветов и зелени, до ушей донеслось журчание воды. Ее окружал сад. Аэрин огляделась, не веря своим глазам.

Все-таки это был не мираж. Зелень, что она видела на подходе к городу, оказалась реальной. Но как это возможно? Они же посреди пустыни и гор! Может, это какая-нибудь магия? Аэрин ошарашенно смотрела по сторонам.

– Это парадиза. Питается благодаря подземным водам, – будто прочитав вопросы на ее удивленном лице, кратко пояснил Шехар. – Ее начали возводить во времена моих предков. Этим садам более пяти сотен лет. Нам туда.

Он указал на тропу, ведущую к воротам.

Идя за ним, Аэрин отчаянно вертела головой, пытаясь разглядеть дивный сад. Аромат цветов сводил с ума, окутывая своей сладостью, где-то раздавался звук падающей воды. Деревья и кусты отбрасывали спасающую от знойного солнца тень. Посередине вился водный канал, который брал свое начало из двухъярусного водопада, видневшегося вдали.

По каменным стенам вились плющ и цветы, обрамляющие ниши, внутри которых виднелись мозаичные диковинные рисунки. Вокруг них порхали крохотные пестрые птицы и насекомые, издавая еле уловимое жужжание, сливавшееся с гулом водопада и превращавшееся в один умиротворяющий звук. Аэрин никогда в жизни не видела подобного. Небольшие сады Башни магов ни в какое сравнение не шли с ошеломляющей красотой этого места.

В какой-то момент Аэрин забыла, где она и как здесь оказалась. Цвета, запахи, звуки перемешались, затягивая в атмосферу блаженной безмятежности. Она с трудом пришла в себя, когда вышла за каменные ворота. Очарование спало, уступив место уличному шуму и пыльной духоте.

К ним подвели коня – крупного и сильного. Аэрин огляделась в поисках второго. Неожиданно взгляд уловил вдали, за городскими стенами, море желтого песка. Все верно: дворец стоял на возвышении и отсюда открывался вид почти на весь город, что стелился от дворца вниз, к бескрайнему пустынному песку. Так близко, всего лишь пересечь город до городских стен. И вот он – ее путь к свободе…

Шехар тем временем запрыгнул на животное и протянул ей руку. Аэрин перевела взгляд и настороженно посмотрела на протянутую ладонь. Подавать свою в ответ она не спешила – ехать с аргхатийцем в одном седле ей не хотелось.

А потом она тяжело вздохнула. Понимала ведь, что он мог давно скрутить ее, закинуть на седло и отвезти вверх ногами куда угодно. Руку, хоть и нехотя, пришлось подать.

Шехар рывком поднял ее на коня и усадил перед собой. Животное заволновалось, опасливо косясь на незнакомого седока. Конь явно боялся, беспокойно перебирая копытами и прижимая уши к голове.

– Чего он так испугался? – спросила Аэрин, тоже начиная нервничать. Страх животного беспокоил ее.

– Животные тонко чуют суть человека. Твоя же суть скрыта магическим одеянием и маской. Животному это не нравится, – неожиданно ответил аргхатиец.

Шехар нагнулся вперед, плотнее прижимаясь к Аэрин, и дотянулся до шеи коня. Похлопал, успокаивая. Аэрин затаила дыхание. В каждом движении Шехара чувствовались сила и мощь. Конь послушно затих. Кажется, от близости аргхатийца успокоилась и Аэрин. Шехар выпрямился, давая животному время привыкнуть.

Пока они стояли на месте, девушка ощущала, как дневной зной окутывает тяжелым покрывалом. Пытаясь отвлечься, она повернула голову, чтобы издалека посмотреть на сад, но он был скрыт высокой оградой. Аэрин вдохнула поглубже, надеясь уловить сладкий аромат цветов.

Но сад был далеко и отчетливо слышались совсем другие запахи. Железо, кожа и дым. Мужчина, что был рядом с ней, пах огнем. Захотелось вдохнуть поглубже, сильнее ощутить аромат, кажущийся до странности знакомым. Аэрин помотала головой, отгоняя глупое наваждение.

Шехар накинул свой капюшон, и они наконец тронулись вперед. Он направил коня вдоль жилой улицы. Тут было чисто и по-житейски суетно, дома, как и в Цитрии, – каменные и обмазаны глиной. Кто-то подметал вымощенную гладкими камнями дорогу. Хотя, сколько ни мети, ветер все равно принесет пустынный песок и пыль. Женщины в окнах стирали вещи, сливая грязную воду в за крытые решетками отверстия. От отсутствия воды местные жители здесь явно не бедствовали. Как объяснил аргхатиец, подземные воды питали их сад, а значит, и весь город.

Редкие встречные, чьи головы и лица были покрыты тканью, защищающей от палящих лучей пустынного солнца, провожали их любопытными взглядами. То там, то тут слышалось приглушенное: «Шехар, сын Эфраха», «Правитель».

Пока они были в пути, Аэрин с удивлением думала о том, как просто один из местных правителей ехал с ней по городским улицам верхом на коне. В Эриконе ни Верховный маг, ни жрецы никогда не снисходили до подобного. Они передвигались исключительно в золоченых паланкинах, с большой процессией и служителями, готовыми исполнить любой их приказ или прихоть. Здесь все было иначе. Во всем, что она здесь видела, чувствовались простота и сила.

– Куда ты меня везешь? – решилась нарушить безмолвие их прогулки Аэрин.

– Ты считаешь нас чудовищами. И что бы мы ни говорили, ты нам не поверишь. Поэтому я отвезу тебя в одно из самых честных мест на любой земле. Там ты пойдешь сама.

Они проехали вдоль домов, близ которых были разбиты небольшие ухоженные сады, укрытые тенью специально сооруженных навесов. Аэрин еще раз мысленно подивилась обилию зелени на этой земле.

Неподалеку бегали дети, играя в догонялки. Людей вокруг стало больше, а их голоса – громче и беспокойнее. Горожане сновали туда-сюда, прижимая к себе корзины и свертки.

Эту атмосферу Аэрин узнала бы из тысячи. Все ее детство прошло в таком месте. Шехар привез ее на рынок.

– Надвинь капюшон сильнее. Люди не должны видеть твоей маски. – Он спустился с коня и указал в сторону рынка. – Я жду тебя на этом месте.

– Ты меня отпускаешь? – Аэрин тоже спешилась и подозрительно покосилась на аргхатийца. – Не боишься, что я убегу?

– Тебе некуда бежать, Безликая. Вокруг пустыня. Дикие звери, что любят раздирать в клочья глупых и самоуверенных, ночной ветер и холод – все они убьют тебя раньше, чем ты доберешься до Полога. А у Полога… ты все равно не сможешь пересечь его.

Аэрин сглотнула. Перспективы так себе. Но, возможно, он просто пытается ее запугать. Думая о его словах, она вошла в гущу людей.

Полог. Почему она не сможет его пересечь? И каким образом аргхатийцам это удалось? А если ее просто обманывают? Что, если магическая преграда истончилась и уже не защищает Эрикон должным образом? Нужно добраться до Полога. Даже если она украдет воды и еды, ей понадобится транспорт. Теперь, когда Аэрин узнала, почему животные ее боятся, она понимала, что лошадь не подойдет. Нарг тоже. Неужели придется пешком? Тогда ей предстоит два-три дня пути.

Девушка шла вдоль торговых рядов, приглядываясь. На рынках всегда кипела настоящая жизнь города. Люди здесь уже не прятали лица под куском ткани – по верху были натянуты огромные полотна, защищающие от солнца. Можно было разглядеть черты лица, мимику, эмоции местных жителей.

Большинство аргхатийцев были темноволосы, со смуглой кожей. Кто-то добродушно улыбался, кто-то сосредоточенно разглядывал товар – никакой агрессии, дикости или грубости Аэрин не видела. Люди как люди. Хотя даже простые торговцы и горожане здесь были широки в плечах и выше ростом большинства эриконцев.

Женщины одевались в простые платья, на многих – цветастые накидки, видимо защищавшие их от пыли и песка. Но что-то в женщинах привлекало внимание Аэрин. Что-то едва уловимое, но притягательное. Она слегка призадумалась, подбирая точное слово. Достоинство.

На землях Эрикона женщины так не ходили. Они прятали свои лица в глубинах капюшона, склонив голову. Боялись, что жрец или маг заметит их и захочет к себе в услужение. Ведь они могли взять любую. Ни положение, ни связи не имели значения. Маги и их приспешники были всемогущи. И брали все, что нравится. А здесь некоторые женщины, видимо, не боявшиеся ветра, песка и солнца, свободно ходили с непокрытой гордо поднятой головой. Смеялись. Шутили. Кто побойчее, громко и задорно торговался. Аэрин с удивлением наблюдала за их открытыми улыбками и лукавыми взглядами. Даже те, кто укрывали волосы и нижнюю половину лица накидками, ходили с гордо поднятой головой и хитро щурили ярко подведенные сурьмой глаза.

А еще женщины здесь любили украшения: на ком-то мерцали замысловатые ожерелья и серьги, а кто-то обходился простыми серебряными обручами или кулонами. Аэрин непроизвольно ухмыльнулась, подумав, что легко могла бы оставить любую горожанку без них.

Кошельки, свободные монеты в карманах, драгоценности – глаз по привычке цеплялся за возможную добычу. Аэрин обратила особое внимание на украшение, которое попадалось на глаза несколько раз: тонкий обод из потемневшего серебра на женских запястьях, с прозрачно-голубым кристаллом посередине. Для вора такой браслет не представлял особой ценности, но женщины, носившие его, будто выделялись из толпы. Аэрин так и не смогла понять, чем именно. Возможно, это атрибут знатных семей? Хотя женщины, носившие подобные браслеты, не были роскошно одеты. Да и сам браслет выглядел простовато.

Аэрин подошла к прилавку с овощами. Здесь она могла увидеть, что в Сагдаре выращивают и едят. На прилавке лежало почти все то же, что и на их рынках: те же сухофрукты, коренья, сушеные травы, свежие фрукты. Бедные пустые земли? Аэрин задумчиво взяла в руки спелый плод, обещающий сочную мякоть и богатый вкус. Вернула на место. Странно. Вокруг пустыня и камни. Где они выращивают фрукты и овощи?

За прилавком болтали торговки, видимо, обсуждая последние сплетни. Аэрин непроизвольно прислушалась.

– Вы слышали про пленницу? Говорят, эриконка! В Сагдаре. Эриконское отродье в плену у правителей.

– Не может такого быть! Эриконка в Сагдаре?

– Я сама слышала, от Каски. А она узнала от Ирвы. А Ирва у Майны, которая дружит с Лестой, а она, сама знаешь, прислуживает во дворце, – торговка многозначительно посмотрела на собеседницу и понизила голос: – Я слышала, у нее лицо в цепи замуровано. Покрыто железной маской. Кожа, как у змеи. А за маской прячет раздвоенный язык.

Аэрин невольно опустила глаза. Да, рыночные сплетни. Все как везде. Но из-за того, что они касались ее, и того, в каком свете она в них представала, ей стало неуютно.

– Все отродья, что зовут себя эриконцами, хуже демонов Бездны! Они заслуживают только смерти, – испуганно заговорила собеседница торговки.

Это эриконцы-то «хуже демонов»? Аэрин украдкой покосилась на женщину. А ведь то же самое говорили на рынках Эрикона… Только об аргхатийцах. Странно напасть на чужие земли, а потом со страхом говорить об их жителях. Аэрин решила, что достаточно увидела и услышала, нужно было возвращаться. Низко опустив голову, девушка направилась в сторону, откуда пришла. Вдруг мужской крик заставил ее замереть.

– Ловите вора!

Толпа засуетилась. Какой-то мальчик толкнул ее в суматохе. Аэрин не удержалась и упала, запутавшись в длинной накидке. Капюшон откинулся назад, открывая ее лицо в металлической маске. Послышался истошный женский крик.

– Хранители мои, заступники!

– Демоново отродье!!!

– Эриконка…

В считанные секунды вокруг нее образовалась пустота. Женщины хватали своих детей и в страхе прятали их за спины. Все смотрели на нее глазами, полными ужаса. Аэрин невольно вспомнила служанку, что утром смотрела на нее точно так же.

Мужчины, ощетинившись, окружили ее, но держались на расстоянии. Некоторые выставили вперед наспех найденные палки. Аэрин растерялась. Что ей делать? Позвать на помощь? Кого? Она среди врагов. Девушка осторожно встала, озираясь по сторонам.

Аэрин знала законы толпы. Если толпа видит в ней угрозу – толпа ее уничтожит. А по напряженным позам окружавших ее людей она понимала – ей тут не рады.

– Схватите ее!

Вот где бы ей пригодился кинжал Акриса. Аэрин встала в стойку и приготовилась сражаться. Не первый раз она в кольце людей. А законы жизни везде одинаковы: толпа – это стихия, и если она видит в тебе угрозу, она в любом случае поглотит тебя и растопчет. Но ты хотя бы будешь знать, что боролся до конца.

– Достаточно.

Властный спокойный голос заставил всех обернуться.

– Правитель Шехар. Сын Эфраха здесь…

Люди замерли. Ни один не шелохнулся, пока Шехар властно двигался в середину круга, где она оказалась. Он остановился и оглядел замершую толпу. Та простота, которая была прежде, когда они вместе ехали на коне, исчезла. Рядом с ней стоял сильный и опасный воин. Властный правитель. Он излучал силу и уверенность, будто монолитная непоколебимая гора, у подножия которой располагался город.

– Так это правда, правитель? Эриконка на землях Сагдара? – осмелев, спросил крепкий бородатый торговец, стоявший в кругу людей.

– Да. Это правда.

Толпа изумленно вздохнула.

– Тогда почему это отродье здесь, на наших землях? Почему до сих пор жива? – возмущенно спросил все тот же мужчина.

Шехар ответил не сразу. Будто подбирал слова.

– Нам нужно кое-что узнать. И мы рассчитываем, что она нам поможет.

– Что за помощь может быть от этого чудовища? – загомонила женщина, стоящая за спинами мужчин. – Как она может ходить по земле, где прародители ее проливали кровь наших детей, стариков, женщин? Безжалостно жгли нас во сне, подло убивали беззащитных?

Вся толпа загудела. Шехар поднял руку, и люди затихли.

– Эриконка невиновна в ошибках своих отцов. Мы отличаемся от тех, кто приходил сюда убивать. Поэтому мы дадим ей шанс. И только ее поступки и действия будут говорить о ней, а не деяния ее предков. Мы считаем это честным.

Он молча подошел, взял ее за локоть и в воцарившейся тишине повел к выходу из круга. Когда они подошли к лошади, Шехар подхватил и сам посадил ее в седло. Аэрин накинула капюшон. Ей хотелось спрятаться под ним от той тишины и взглядов, которыми ее провожали. Когда они тронулись, Аэрин все-таки тихо спросила:

– Почему они так боятся того, что я эриконка? – против воли голос прозвучал тише, чем она рассчитывала.

Кажется, Шехар не услышал ее вопроса. И когда Аэрин уже и не надеялась получить ответ, все же заговорил:

– Двадцать лет назад эриконцы напали на спящий город. Убивали всех, кого видели. Не щадили никого: ни детей, ни стариков, ни женщин. Ты – эриконка, а ужас и память о той ночи все еще живы в людях.

– Мы не жгли и не убивали никого! Это вы вторглись на наши земли. Это ваш дракон сжег целый город.

Шехар напрягся. Спиной она чувствовала, как он будто превратился в камень. Застыл.

– Мы знали, что именно так ты и скажешь. Поэтому я и привел тебя сюда.

– Но то, о чем вы говорите, в чем нас обвиняете, – это неправда.

– Откуда ты знаешь, Безликая, что правда, а что нет? Что мы первые начали войну? Ты была здесь двадцать лет назад?

– Нет. Не была. Но маги говорят…

– А я был. Мне было семнадцать, и я видел своими глазами, что творили эриконцы в ту ночь. И многие из тех, кого ты видела на рынке сегодня, тоже там были. Тебе предстоит еще многое узнать: о магах, о Пологе, о нападении, что унесло жизни многих дорогих нам людей. Но не сейчас. Ты все узнаешь. Со временем. А дракон… Никто до сих пор не знает, почему он так поступил.

Она покосилась на аргхатийца. Было семнадцать? Получается, сейчас ему около четырех десятков, как и тому правителю на белом троне? Но выглядел Шехар чуть старше ее. Он говорит, что эриконцы напали на Сагдар, и эти люди на рынке говорили тоже. Может ли такое быть? Вопросов становилось все больше, и желание разобраться с ними росло в Аэрин с неистовой силой.

Они добрались до дворца в молчании. Шехар спешился, а затем обхватил руками ее талию, с легкостью приподнял и спустил с коня. Аэрин, чтобы не потерять равновесие, пришлось опереться руками о его плечи. Она ощутила под ладонями перекатывающиеся каменные мышцы. Сбросив внезапное замешательство, Аэрин отстранилась сразу же, как только ноги почувствовали твердыню земли.

– Зачем ты это сделал?

– Что именно? – не понял аргхатиец.

– Там, на рынке. Заступился за меня, – объяснила она, а потом, немного помедлив, сухо добавила: – Спасибо.

– За такое не благодарят, эриконка. Ты на наших землях, попала сюда не по своей воле. Выжила в Гроте. Нравится тебе или нет, ты теперь – моя ответственность, – аргхатиец слегка наклонил голову, внимательно глядя на нее. – Так ты поможешь нам?

Очарование испарилось. Аэрин отвела взгляд. Все так: она нужна им, нужна информация. Не стоит впадать в заблуждение, будто кто-то ее здесь защитит. Как только она расскажет все, что они хотят знать, с ней перестанут церемониться. Здесь она среди врагов. И сама за себя.

Шехар, так и не дождавшись ответа, двинулся во дворец. Он повел ее другим путем, и Аэрин с сожалением отметила, что сад остался в стороне. А пока они шли обратно, она не теряла времени и запоминала расположение коридоров и выхода из дворца.

Дойдя до комнаты, охраняемой стражником, Шехар снова заговорил:

– Ты видела, что мы не бедствуем. Наши земли плодородны, полны жизни. Нам нет нужды нападать на вас. Мы лишь хотим защитить то, что нам ценно и дорого. И нам нужна твоя помощь.

– А если я откажусь? – Аэрин решила не обманываться иллюзией выбора, которую ей давали, будто бы прося о помощи.

Он в ответ пожал плечами:

– Тогда мы всегда можем воспользоваться планом Ордеса и позволить тебе сгнить заживо в темнице.

Что-то подсказывало Аэрин, что он не шутит. Что ж, он хотя бы честен. Сколько они еще будут с ней возиться, организуя «гостеприимные» прогулки по городу, подобно сегодняшней? Аэрин прикидывала, взвешивала, сопоставляла. Понимала, что долго она не сможет молчать. Нужно еще время, чтобы подготовиться к побегу. В конце концов, она может им кое-что рассказать – незначительное.

– Что вы хотите знать?

– Мы хотим знать, какому ритуалу тебя обучали в Башне. И о самой Башне. Завтра утром стражники проводят тебя на наше собрание.

Аэрин усмехнулась, глядя в спину удаляющегося аргхатийца. Он даже не сделал вид, что польщен ее ответом. Все, как и планировалось. Так, как и должно было быть. Под пристальным взглядом стражника Аэрин удалилась в комнату, и за ней закрылась дверь.

Показать Ритуал? Может ли она это сделать? Не будет ли это предательством Эрикона? В конце концов, это лишь благословение воинов, что защищают их земли, чтобы они были сильны. Мольба о помощи, проникающая в сознание вместе с магическим потоком. Ничего серьезного они не узнают, ведь так? Аэрин выдохнула. Отказываться было бы опасно – как-то ведь надо подтвердить свою нужность, выиграть время. Ничего такого, если она покажет – это не какая-то запретная магия. Запретную магию она прибережет для себя.

Аэрин легла на кровать прямо в ритуальной тунике. Сон никак не шел. В голове вертелось, что ей нужно для побега: вода, еда, обувь, теплая одежда или шерстяная накидка, что смогут защитить от ночного холода пустыни…

Глава 6

Киэс стриг, как всегда, аккуратно, чтобы не поранить ее острым лезвием. Когда он закончил, Аэрин провела рукой по своим коротким волнистым прядям, пытаясь на ощупь оценить результат.

– Теперь ты, – сказала она, вставая со своего места.

Придирчиво оглядев жесткие черные волосы Киэса, Аэрин принялась за работу. Так они тщательно стригли друг друга, подражая прическам мальчишек из богатых семей. Обязательно должно быть похоже, что их стрижет мастер. Чтобы о них думали, что они из семьи среднего слоя и живут в достатке.

Аэрин уже одиннадцать. Она продолжает одеваться как мальчишка. Но теперь в их жизни кое-что изменилось. Они, как и задумали вначале, перебрались из южного района города в северный, ближе к Башне магов. Здесь было чище, да и люди побогаче. И не было невольничьих рынков. Но первое время приходилось туго – их отовсюду гнали, лишь завидев издали. Чудом они не попадались в руки исполнителей. Но, несмотря на это, у них была еда – в местных помойках было чем поживиться.

Как-то Киэс нашел там серебряную монетку. Не веря своей удаче, они тут же бросились в мелкую лавку, где торговали хлебом и лепешками. Но торговец, только издали завидев их, даже близко не подпустил к выпечке и прогнал, так и не дав им возможности что-либо купить.

Монетку они позже обменяли на еду у одного попрошайки. Но именно после того случая Аэрин задумалась над тем, как же улучшить их положение. Она обратила внимание, как приветливы торговцы с детьми богачей, в надежде, что именно у них они оставят монетки, выданные родителями. Эти мальчишки, примерно их возраста, ходили уже без сопровождения и брали на рынке все, на что хватало выданных им денег.

И у Аэрин появился план. Она предложила Киэсу найти хорошую одежду, и ночью они выкрали несколько вещей, что сушились на веревках меж окон домов. В маленьких кадушках натаскали воду в свое укрытие, чтобы отмыть грязь и привести в порядок волосы. Аэрин даже стянула мыло у одной прачки, что стирала белье. И еще они освоили расческу.

Вот после этого началась совсем другая жизнь. Их уже не гнали, думая, что они дети обычных горожан и, возможно, у них есть пара монеток на всякие мелочи. Они сновали в разных уголках северной части города, то тут, то там стягивая еду.

Но кардинально их жизнь поменялась позже, после случая на площади. В этот день люди праздновали очередную годовщину победы магов и спасения Эрикона от аргхатийцев, и Аэрин с Киэсом шлялись там, выглядывая недоеденные куски еды, которые горожане иногда роняли на землю и там же и оставляли. Пока люди глазели на шествие, девочка заметила, как худощавый мужчина вытягивает деньги из кошеля у горожанина. Вот так, посреди бела дня, в окружении людей, которые могли его заметить. Но не заметили – все увлеченно смотрели на представление. Аэрин завороженно наблюдала за его аккуратными движениями, и в ее голове складывалась картинка. Горожанин ничего не почувствовал, не заметил, лишь громко ликовал с остальными наблюдающими за шествием зрителями.

И Аэрин, недолго думая, попробовала проделать то же самое – аккуратно стянуть несколько монеток у дородной женщины, что увлеченно глазела на представление, попутно поедая лепешку с пряностями. Рука у Аэрин оказалась на удивление чуткой и ловкой. Девочка не дрогнула даже в самый ответственный момент, когда пара монет оказалась в ее пальцах, а толпа восторженно загудела. Теперь нужно осторожно вытянуть. И у нее получилось! Не делая резких движений, как ни в чем не бывало Аэрин спокойно, даже медленно, отошла от женщины, хотя сердце отчаянно колотилось, отдаваясь гулкими ударами в голове.

В этот раз, когда они решили купить на украденные монеты еды, Аэрин и Киэса никто не прогнал и им продали первый в их жизни сладкий хлеб. Аэрин ела, и редкая слеза все-таки скользнула по детской щеке. Никогда у нее во рту не было ничего вкуснее.

Этот случай и изменил их жизнь. Благодаря воровским талантам Аэрин у них начали появляться деньги. Киэс тоже пробовал свои силы, но у него получалось не так хорошо, поэтому чаще всего он был неподалеку и подстраховывал спину Аэрин.

– Все, готово, – подытожила она, отходя от Киэса на шаг, чтобы оценить результат своей работы.

Стрижка вышла аккуратной и ровной – и здесь ловкость ее рук не подвела. Киэсу уже двенадцать, и он выше нее почти на пол-головы. Черные волосы, смуглая кожа, серьезный взгляд темных глаз – ничем не примечательная внешность на улицах Цитрии. Мальчик проворно натянул свободную рубаху на худощавое крепкое тело.

Аэрин собрала остриженные волосы с пола и аккуратно вычистила глиняное покрытие их нового убежища. Они сменили много мест ночевки и со временем осели здесь – на крыше борделя. Тут, как и на большинстве богатых домов, были высокие бортики, которые ограждали пространство для хозяйственных нужд и сушки белья. Но в борделе крышами не пользовались – белье на стирку и сушку отдавали сторонним прачкам. А вот для Аэрин и Киэса крыша стала отличным пристанищем, а бортики укрывали от посторонних глаз, позволяя оставаться незамеченными.

Они поднимались на крышу при помощи лестницы меж домов, приставленной к отверстию для слива воды. Пространство это было узким и темным, так что они могли не бояться, что их заметят. При помощи палок и материи Киэс и Аэрин соорудили небольшой навес – так у них появилась защита от дождя и солнца.

– Лови! – Киэс бросил ей финик. – Готова к празднику?

– Еще бы! – отозвалась Аэрин, поймав сухофрукт.

Праздник или шествие – их время для наживы. После одного удачного дня они могли десяток дней жить сыто, поэтому сегодня дети в предвкушении отправились на праздник, посвященный чествованию магов и их героическому спасению Эрикона.

Площадь встретила их столпотворением. На возвышении выступал оратор, громко вещая и яростно жестикулируя.

– Все мы помним те дни! Целый город был уничтожен огнем и ядовитыми испарениями дракона! Ни в чем не повинные мирные горожане Цитрии погибли от жестокости аргхатийцев! Сегодня же мы празднуем победу! Мы оказались сильнее! Маги спасли нас!

Пока он говорил, Аэрин приметила свою жертву – высокого, худого, слегка сгорбленного мужчину с крючковатым носом. В белых одеждах и с золотым браслетом, он явно принадлежал к числу особенных, приближенных к магам, людей. Он очень внимательно смотрел представление. Край туго набитого кошеля выпирал из складок одежды – хорошая нажива. Сколько можно существовать на такое количество денег? Семь? Восемь десятков дней? Этот кошель так и манил Аэрин. Еще ни разу она не попадалась, поэтому, уверенная в своих силах и сноровке, решила брать его целиком.

Она приблизилась невзначай, будто была увлечена представлением, сама же краем глаза следила за мужчиной. И когда раздались взрыв оваций и крики одобрения, для нее это было сигналом к действию. Она не шелохнулась, но руки работали быстро, мягко обхватывая кошель и проворно развязывая узел. Тут мужчина резко дернулся и перехватил ее руку. Кошель выскользнул из пальцев девочки.

– Кажется, это мое, – тот, кого она хотела обокрасть, в упор смотрел на нее.

– Да, уважаемый! Я как раз хотел вам отдать. Вы, кажется, обронили!

– Ты пытался украсть у жреца?

Он внимательно вглядывался в глаза Аэрин.

– Я лишь хотел отдать обратно кошель, что вы обронили. Отпустите меня, пожалуйста. Меня дома ждут родители! – солгала она.

Это вранье у нее было заготовлено как раз на такие случаи. Но на мужчину ее слова не подействовали.

– Что ж, пойдем к твоим родителям. Я провожу тебя к ним, чтобы отблагодарить за столь внимательного сына, – вкрадчиво произнес он, сильнее сжимая ее руку.

– Верховный маг!!! Верховный маг!!! – выкрикнул знакомый Аэрин голос. Толпа загудела, подхватила и понесла эти слова с возрастающим возбуждением.

Жрец беспокойно огляделся и на секунду ослабил хватку. Этого хватило, чтобы Аэрин вырвалась и растворилась в толпе.

Когда они с Киэсом встретились на крыше борделя, он был вне себя от злости.

– Ты на солнце перегрелась?! Это же жрец! Никто не ворует у магов и их приближенных!!!

– Не был он похож на жреца! Он был без сопровождения, совсем один, как самый простой человек.

– Могла бы понять по одеждам! Белое носят только маги и те, кто им служит!

– Почему это у них нельзя воровать? Чем они отличаются от всех тех, у кого мы воровали до этого? – Аэрин разозлило то, что ее впервые поймали и они упустили такой удачный день.

– Потому что если тебя поймают, то сразу казнят. Прилюдно. Один воришка украл у жреца украшение, цепочку. Так вот, его демонстративно вздернули на площади. За цепочку, Аэрин. А даже если ты украдешь, никто не примет у тебя золото или украшение жреца или мага. Они носят только все самое лучшее. Особенное. В знак отличия от обычных людей!

Аэрин умолкла. Если бы Киэс не выручил ее, разволновав толпу ложными выкриками о появлении Верховного, возможно, она уже болталась бы в петле с вывернутыми руками на потеху публике, пока не умрет медленной мучительной смертью от жары и голода.

Киэс весь день дулся из-за ее выходки. Правда, уже к вечеру они помирились. А на ужин пришлось достать старые припасы и перебить голод ими. Сегодня они упустили отличную возможность добыть денег и оба это понимали. Значит, пока будут кушать меньше.

Обычно вечером дети уже не высовывались в город – это время они проводили в хлопотах. Например, очищали одежду, чтобы она выглядела опрятно или же тщательно отмывали свою кожу. Аэрин повезло больше: ее кожа была светлее, чем у Киэса, практически белоснежной, как и подобает холеным детям богачей. Киэс же остервенело тер мылом свою, но все равно оставался смуглым.

Доделав к ночи все дела, они обычно разваливались каждый на своем лежаке и глядели на звезды. Всего несколько раз их занятие прерывалось особым событием – небо дарило дождь. Тогда Киэс выходил из укрытия и подставлял лицо под капли. Как-то он поделился с Аэрин, что ему нравится дождь, потому что воде с неба неважно, где ты родился, сколько у тебя денег и каким богам ты поклоняешься. Дождь не обойдет тебя стороной только потому, что ты одет беднее остальных. Дождь был равен со всеми.

Но дождь был очень редким развлечением в этих местах. Поэтому иногда, когда становилось совсем скучно, они подглядывали через бортик в верхнее окно борделя напротив. Если окна были не зашторены, они могли видеть, как девушки обслуживают клиентов. Это было довольно мерзкое зрелище, поэтому Аэрин быстро уходила. Киэс же чаще всего оставался, с любопытством наблюдая за уродливой, но почему-то манящей его взгляд картиной продажной любви.

***

На следующее утро Аэрин была уже готова, когда стражник пришел за ней. Она чувствовала себя не очень хорошо – туника была на ней слишком долго. Но снять ее хоть на чуть-чуть, рискуя своим, скорее всего, единственным шансом на побег, она не могла себе позволить.

Они пошли в сторону, противоположную от тронного зала, в который ее водили вчера. Спустились по лестнице. Совсем рядом Аэрин почувствовала ароматы еды, услышала звон посуды и женские голоса – видимо, где-то поблизости кухня. Затем спустились еще ниже, кажется, под землю: окон здесь уже не было.

Стражник привел ее в большую просторную залу. Внушительную часть пространства занимал круглый стол посередине, вокруг него стояли массивные стулья с высокими спинками. Окон в комнате не было, но чувствовалось, как по низу гуляют потоки воздуха. Помещение освещалось магическими шарами.

Все три правителя уже сидели за круглым столом.

Тот, чьего имени она не знала, тут же поднялся и подошел к ней.

– Разреши разглядеть твою маску, – попросил он с ученой бестактностью. – Удивительно. Зачем замуровывать лицо в подобное? В чем смысл? Ты чувствуешь магический фон маски? – пробормотал он, в конце обращаясь к Шехару, который так же подошел к ним.

Тот положил руки ей на голову и ответил:

– На ней две печати, Келан, – здесь и здесь.

Шехар показал точно туда, где прикасался Верховный маг на ритуале посвящения. Аэрин удивленно подняла глаза. Он чувствует магические печати?

Саму Аэрин они не замечали, будто ее здесь и не было, сосредоточив внимание на ее одеждах.

– Было бы полезно изучить материал, из которого сделана маска, – задумчиво проговорил Келан.

– Так снимите ее и изучите, – раздраженно бросил Ордес.

Со своего места он не поднялся, так и сидел за столом и, как обычно, вертел в руках один из своих кривых кинжалов. Аэрин его реплики раздражали. На землях Эрикона каждый знал, что маска надевается на Безликую навечно. Здесь же она вызывала вопросы, которые больно задевали. Она сдержанно проговорила:

– Ее невозможно снять. Она запечатана магией. Навсегда.

Ордес скептически приподнял бровь, но ответил ей Шехар:

– На самом деле ее можно снять, Безликая. Но на это нужны твое согласие и твоя магия. Печать двусторонняя.

До Аэрин не сразу дошел смысл сказанных им слов. Он может снять печати? Быть такого не может. Маги мощны и всесильны, но даже среди них никто не обладает магией, сравнимой по силе с мощью Верховного мага. Но как он понял, что печать двусторонняя? Что нужен и ее поток магии?

– Твои маги не так сильны, как ты думаешь, – ухмыльнулся Ордес. – Их магия ничто по сравнению с магией эрфитов.

– Эрфитов? – эхом отозвалась Аэрин. Она впервые слышала это слово.

Келан предостерегающе поднял руку, призывая Ордеса к молчанию.

– Пока тебе лишь нужно знать: нашей магии достаточно, чтобы снять с тебя маску. Если ты этого захочешь.

Маска… Даже если бы они говорили правду, в чем Аэрин сильно сомневалась, она не согласилась бы. Это был ее, возможно, единственный шанс на побег. Шанс спастись. Вернуться в Эрикон.

– А что, если мы просто снимем маску? Без ее согласия? – небрежно бросил Ордес.

– Скорее всего, мы убьем ее, – услышала она ответ Шехара. – Если сломать двустороннюю печать без ее согласия и потока магии, отрицательная энергия выжжет ее разум.

– Какое изощренное колдовство. Ради чего? – задумчиво потер подбородок Келан, затем обратился к Аэрин: – Ты говорила о Ритуале благословения. Покажи нам его, пожалуйста.

Она начала развязывать тесемки на своей накидке. Ее пальцы слегка подрагивали от волнения. Слабая, призрачная надежда все еще окутывала ее разум липкими щупальцами, не давая сосредоточиться. Снять маску? Он может снять с нее маску? Как это возможно? Он просто врет. Пытается обмануть ее. Чтобы она была словоохотливее и сговорчивее. Нужно успокоиться. Нельзя надеяться на невозможное, Аэрин. Никто не может снять маску. Никогда…

Она скинула накидку и осталась лишь в ритуальном одеянии – полупрозрачной кольчужной тунике, оголяющей ноги.

Ордес окинул ее неприязненным взглядом, Келан же сосредоточенно следил за каждым ее движением, будто боялся пропустить что-то очень важное.

Девушка закрыла глаза. По правилам Ритуал должен сопровождаться барабанами – россыпью ритмов, расслабляющих и отгораживающих от лишних мыслей. Но их здесь не было, поэтому придется пробовать как есть. Аэрин сосредоточилась. Устремила внутренний взор вглубь себя. Почувствовала свою магию, ее центр, и уже от этого центра начала подталкивать ее от грудной клетки к голове. А затем – отпустила, позволила этой энергии растечься вокруг себя. Это то, чему учили ее маги: долго, скрупулезно – как создается купол и обволакивает окружающих ее людей, погружая их сознание в другую реальность.

Она начала свой танец. Руки, сила ног и энергия, управление потоками магии, нашептывание заклинаний и просьба защитить, уберечь. Вот чему ее учили там. Так она должна провожать воинов в бой, на защиту Эрикона.

Аэрин не знала, сколько прошло времени. В состоянии транса и в процессе создания купола оно перестает ощущаться. Она нашептывала слова:

– Защити. Спаси. Уничтожь угрозу, что нависла надо мной.

Внезапно кто-то схватил ее за руку.

– Хватит! Останови свой танец! – услышала она голос Шехара.

Аэрин очнулась. Он сжимал ее локоть, глядя зло и угрожающе. Что-то было не так. Что случилось, пока она была в трансе?

Вдруг за его спиной метнулась тень. Лишь молниеносная реакция спасла Шехара от кривого кинжала, что целился прямо ему в сердце. Ударом он выбил оружие из рук Ордеса, и оно с глухим лязгом отлетело в сторону. Сам Шехар был удивлен не меньше Аэрин. Мгновение – и он был бы мертв.

– Отойди от нее, – угрожающе скалясь, проговорил Ордес.

– Не смей ее трогать! – с этими словами Келан, всегда спокойный и рассудительный, яростно бросился на Шехара.

Безумие исказило его лицо. Шехар отбил нападение Келана, отшвырнув его в сторону и теперь переводил взгляд с одного соправителя на другого. Во взглядах обоих читались лютая ненависть и… смерть.

– Что ты с ними сделала? – аргхатиец попятился к стене, уводя ее за собой.

– Я… я не знаю, – Аэрин была растеряна и ничего не понимала. – Это просто благословение, мольба о помощи воинам. Я не знаю, что с ними!

Шехар опять схватил Аэрин за локоть и завел ее за спину. Почему они нападают на Шехара? Почему Ордес и Келан смотрят на него такими безумными глазами?

– Убери. От нее. Свои. Руки, – прорычал Ордес.

И тут стало происходить нечто безумное – на последнем слове он начал трансформироваться. Аэрин в ужасе смотрела на изменяющегося аргхатийца. Все его лицо, искаженное гневом, начало вытягиваться. Вперед выступили острые длинные клыки. Она зажмурилась, а открыв глаза, увидела зверя: на них смотрел белый саблезубый волк. Аэрин пришлось задрать голову, глядя на него снизу вверх, – настолько он был огромен. Страшное утробное рычание донеслось до их ушей, в серых глазах полыхало холодное пламя ярости. Ордес… на них смотрел Ордес, но в обличье волка.

Он клацнул зубами и бросился на Шехара, целясь в горло. Тот отбросил его, швырнув об стол. В стороны разлетелись обломки стульев.

– Отмени свои чары! Нейтрализуй!

– Я не знаю, как это делать! Нас этому не учили! – выкрикнула она и уже тише прошептала: – Богиня, что же делать? Что я натворила?..

– Стой на месте! Я попробую нейтрализовать магию.

Следом за Ордесом на Шехара бросился Келан. Шехар перехватил его руку и вывернул. Келан закричал от боли. Шехар зажал его ногой. Положил ладонь ему на голову, видимо, мысленно нащупывая магическое влияние, и стал нашептывать заклинание.

Пока Шехар был сосредоточен на Келане, Аэрин краем глаза заметила, как Ордес-волк пришел в себя, поднялся на лапы и бросился на Шехара сзади, целясь в шею. Поубивай они сейчас друг друга, возможно, проблем у нее стало бы меньше. Но Аэрин так не могла. Она понимала, что произошло неладное – по ее вине.

Аэрин даже не успела понять, что она делает. Метнувшись наперерез волку, она закрыла собой аргхатийского правителя. Когти, что целились в шею Шехара, зацепили ее, и Аэрин откинуло в сторону.

Волк заскулил. Приблизился к ней. Коснулся мордой, вылизывая рану.

Шехар оставил Келана на полу и ринулся к жрице, но волк словно сошел с ума. Ощетинился, готовый снова напасть.

Аэрин лежала, зажимая кровавую рану рукой. Рваная. Вдоль грудной клетки. Слишком близко к горлу. Долго не протянет. Мысли проносились сухими фактами, горячая липкая кровь растекалась вокруг нее по полу.

Огромный волк не подпускал к ней. Аэрин повернула голову в сторону Шехара. Он двигался четко и сосредоточенно, выбросил магический щит, подлетел и ударил дезориентированного зверя под дых. Животное жалобно заскулило.

– Ордес, хватит! Я знаю, что ты меня слышишь.

Волк зарычал, обходя его по кругу. Клацнул зубами. Рывок. Захват. Все-таки задел когтями. По руке Шахара ручьем потекла кровь. Сквозь полуприкрытые глаза Аэрин увидела, как он приложил руку к мохнатой голове зверя, вливая в него свою энергию и разрушая чары. Зверь затих.

Келан сидел на каменном полу и мотал головой. Взгляд его становился все более и более осмысленным. Внезапно он поднял голову, осматривая помещение.

– Яника… Где Яника?!

– На женской стороне, скорее всего, в своих покоях, Келан. Что случилось?

– Я видел Янику. Она… она просила о помощи. Мне нужно ее увидеть, – уже на ходу проговорил он, стремительно покидая залу.

Ордес все еще лежал на полу, медленно трансформируясь в человеческую форму. Окончательно придя в нее, он сел. Он был растерян, взгляд его блуждал по комнате.

– Где она?.. Я видел ее, Шехар. Где она?

– Ее здесь нет, Ордес.

– Я клянусь тебе, она была здесь! – он поднял на него ошарашенный, полный изумления взгляд.

– Это магия. Ее здесь не было, Ордес. Она ушла за Грань. Двадцать лет назад. Это колдовство. Чары.

– Я не понимаю. Она была так реальна. Я слышал ее голос, чувствовал запах, она говорила со мной. И она просила о помощи.

– Мы обсудим это позже, Ордес.

Шехар подошел к Безликой и наклонился. Вокруг нее росла лужа крови.

– Ты околдовала нас. Пыталась убить. А потом встала между мной и волком? Зачем?

– Я не знала… я не знала, что так будет, – прошептала Аэрин из последних сил. – Это должно было быть просто благословение. Я не хочу, чтобы кто-то умирал… из-за меня.

Слова давались с трудом. Она спокойно посмотрела в черные глаза Шехара.

– И я не боюсь смерти…

Он встретил ее взгляд. Казалось, что-то борется внутри него.

– Есть вещи страшнее смерти, Безликая. Но ты не умрешь. Не сегодня, – ответил он, подхватывая ее на руки.

Глава 7

Шехар вынес Аэрин из залы. Сквозь ее пальцы текла кровь. Много крови. Шок от увиденного не давал боли просочиться в ее сознание.

Они превращаются в монстров. Разве это возможно? «Магия эрфитов сильнее»… «Подчиняют чудовищ»… Кто они такие?

Мимо проносились резные окна и каменные стены. Куда он ее несет? Думают, она хотела убить их. Но Аэрин не знала, что так будет… Что они с ней сделают? «Есть вещи страшнее смерти»… Она закрыла глаза. Силы стремительно покидали ее. Кажется, она становилась совсем легкой, будто растворялась в воздухе. Значит, смерть близко. Она умирает.

Тихо, спокойно Аэрин запела. Последняя песнь Богине. Пусть забирает. Она чувствовала тепло рук, что несли ее и прижимали к себе, но все равно не могла согреться. Кажется, уже ничто не могло ее согреть. Как жаль. Теперь она может пожалеть себя. Раньше никогда не позволяла. Слез не было. Лишь сухое сожаление о том, что не жила так, как хотела. Аэрин закрыла глаза, допевая свою песню уже шепотом. Боль начала вступать в свои права, вгрызаясь в грудную клетку, обещая муки и терзания.