Мцыри

1

• Немного лет тому назад,
• Там, где сливаяся шумят
• Обнявшись, будто две сестры,
• Струи Арагвы и Куры,
• Был монастырь. Из-за горы
• И нынче видит пешеход
• Столбы обрушенных ворот,
• И башни, и церковный свод;
• Но не курится уж под ним
• Кадильниц благовонный дым,
• Не слышно пенье в поздний час
• Молящих иноков за нас.
• Теперь один старик седой,
• Развалин страж полуживой,
• Людьми и смертию забыт,
• Сметает пыль с могильных плит,
• Которых надпись говорит
• О славе прошлой – и о том,
• Как удручен своим венцом,
• Такой-то царь, в такой-то год,
• Вручал России свой народ.
• И божья благодать сошла
• На Грузию! – она цвела
• С тех пор в тени своих садов,
• Не опасаяся врагов,
• За гранью дружеских штыков.

2

• Однажды русский генерал
• Из гор к Тифлису проезжал;
• Ребенка пленного он вез.
• Тот занемог, не перенес
• Трудов далекого пути.
• Он был, казалось, лет шести;
• Как серна гор, пуглив и дик
• И слаб и гибок, как тростник.
• Но в нем мучительный недуг
• Развил тогда могучий дух
• Его отцов. Без жалоб он
• Томился – даже слабый стон
• Из детских губ не вылетал,
• Он знаком пищу отвергал,
• И тихо, гордо умирал.
• Из жалости один монах
• Больного призрел, и в стенах
• Хранительных остался он
• Искусством дружеским спасен.
• Но, чужд ребяческих утех,
• Сначала бегал он от всех,
• Бродил безмолвен, одинок,
• Смотрел вздыхая на восток,
• Томим неясною тоской
• По стороне своей родной.
• Но после к плену он привык,
• Стал понимать чужой язык,
• Был окрещен святым отцом,
• И, с шумным светом незнаком,
• Уже хотел во цвете лет
• Изречь монашеский обет,
• Как вдруг однажды он исчез
• Осенней ночью. Темный лес
• Тянулся по горам кругом.
• Три дня все поиски по нем
• Напрасны были, но потом
• Его в степи без чувств нашли
• И вновь в обитель принесли;
• Он страшно бледен был и худ
• И слаб, как будто долгий труд,
• Болезнь иль голод испытал.
• Он на допрос не отвечал,
• И с каждым днем приметно вял;
• И близок стал его конец.
• Тогда пришел к нему чернец
• С увещеваньем и мольбой;
• И, гордо выслушав, больной
• Привстал, собрав остаток сил,
• И долго так он говорил:

3

• «Ты слушать исповедь мою
• Сюда пришел, благодарю.
• Всё лучше перед кем-нибудь
• Словами облегчить мне грудь;
• Но людям я не делал зла,
• И потому мои дела
• Не много пользы вам узнать;
• А душу можно ль рассказать?
• Я мало жил, и жил в плену.
• Таких две жизни за одну,
• Но только полную тревог,
• Я променял бы, если б мог.
• Я знал одной лишь думы власть,
• Одну – но пламенную страсть:
• Она, как червь, во мне жила,
• Изгрызла душу и сожгла.
• Она мечты мои звала
• От келий душных и молитв
• В тот чудный мир тревог и битв,
• Где в тучах прячутся скалы,
• Где люди вольны, как орлы.
• Я эту страсть во тьме ночной
• Вскормил слезами и тоской;
• Ее пред небом и землей
• Я ныне громко признаю
• И о прощеньи не молю.

4

• «Старик! я слышал много раз,
• Что ты меня от смерти спас —
• Зачем? … угрюм и одинок,
• Грозой оторванный листок,
• Я вырос в сумрачных стенах,
• Душой дитя, судьбой монах.
• Я никому не мог сказать
• Священных слов – «отец» и «мать».
• Конечно, ты хотел, старик,
• Чтоб я в обители отвык
• От этих сладостных имен.
• Напрасно: звук их был рожден
• Со мной. Я видел у других
• Отчизну, дом, друзей, родных,
• А у себя не находил
• Не только милых душ – могил!
• Тогда, пустых не тратя слез,
• В душе я клятву произнес:
• Хотя на миг когда-нибудь
• Мою пылающую грудь
• Прижать с тоской к груди другой,
• Хоть незнакомой, но родной.
• Увы, теперь мечтанья те
• Погибли в полной красоте,
• И я, как жил, в земле чужой
• Умру рабом и сиротой.

5

• «Меня могила не страшит:
• Там, говорят, страданье спит
• В холодной, вечной тишине;
• Но с жизнью жаль расстаться мне.
• Я молод, молод… Знал ли ты
• Разгульной юности мечты?
• Или не знал, или забыл,
• Как ненавидел и любил;
• Как сердце билося живей
• При виде солнца и полей
• С высокой башни угловой,
• Где воздух свеж и где порой
• В глубокой скважине стены,
• Дитя неведомой страны,
• Прижавшись, голубь молодой
• Сидит, испуганный грозой?
• Пускай теперь прекрасный свет
• Тебе постыл: ты слаб, ты сед,
• И от желаний ты отвык.
• Что за нужда? Ты жил, старик!
• Тебе есть в мире что забыть,
• Ты жил, – я также мог бы жить!

6

• «Ты хочешь знать, что видел я
• На воле? – Пышные поля,
• Холмы, покрытые венцом
• Дерев, разросшихся кругом,
• Шумящих свежею толпой,
• Как братья в пляске круговой.
• Я видел груды темных скал,
• Когда поток их разделял,
• И думы их я угадал:
• Мне было свыше то дано!
• Простерты в воздухе давно
• Объятья каменные их,
• И жаждут встречи каждый миг;
• Но дни бегут, бегут года —
• Им не сойтися никогда!
• Я видел горные хребты,
• Причудливые как мечты,
• Когда в час утренней зари
• Курилися, как алтари,
• Их выси в небе голубом,
• И облачко за облачком,
• Покинув тайный свой ночлег,
• К востоку направляло бег —
• Как будто белый караван
• Залетных птиц из дальних стран!
• В дали я видел сквозь туман,
• В снегах, горящих как алмаз,
• Седой, незыблемый Кавказ;
• И было сердцу моему
• Легко, не знаю почему.
• Мне тайный голос говорил,
• Что некогда и я там жил,
• И стало в памяти моей
• Прошедшее ясней, ясней.

7

• «И вспомнил я отцовский дом,
• Ущелье наше, и кругом
• В тени рассыпанный аул;
• Мне слышался вечерний гул
• Домой бегущих табунов
• И дальний лай знакомых псов.
• Я помнил смуглых стариков,
• При свете лунных вечеров
• Против отцовского крыльца
• Сидевших с важностью лица;
• И блеск оправленных ножон
• Кинжалов длинных… и как сон
• Всё это смутной чередой
• Вдруг пробегало предо мной.
• А мой отец? он как живой
• В своей одежде боевой
• Являлся мне, и помнил я
• Кольчуги звон, и блеск ружья,
• И гордый непреклонный взор,
• И молодых моих сестер…
• Лучи их сладостных очей
• И звук их песен и речей
• Над колыбелию моей…
• В ущельи там бежал поток,
• Он шумен был, но не глубок;
• К нему, на золотой песок,
• Играть я в полдень уходил
• И взором ласточек следил,
• Когда они, перед дождем,
• Волны касалися крылом.
• И вспомнил я наш мирный дом
• И пред вечерним очагом