Сын своего отца

Глава 1

Надя смотрела на кузину и размышляла.

Да или нет?

Послать её или нет?

Послать – не в смысле отказать. А в смысле направить по одному адресу.

«Помощь», конечно, с подвохом, но Слава об этом ещё не знает.

Знает только Надя. И ей предстоит решать.

Она закурила и сразу же увидела, как кузина поморщилась. Даже рот открыла, чтобы попросить её потушить сигарету, но в последний момент передумала, лишь недовольно поджав губы.

Дрянь мелкая. Надя тоже поджала губы и наигранно медленно выпустила сигаретный дым.

Потерпит.

В конце концов, это Славе от неё нужна помощь.

Надя снова посмотрела на молчащий пока ещё телефон.

Так да или нет?

Скоро с неё спросят, и ей надо будет дать ответ. Вернее, надо будет кого-то отправить.

На базу.

Куда очень хочет попасть Славочка.

Наивная, романтическая дурочка, до сих пор верящая в то, что если ты не причиняешь вред другому, то и тебе никто не сделает ничего плохого.

Зря Слава не послушалась отца и выбрала исторический факультет, отказавшись поступать в военное училище. С её внешними данными она быстро продвигалась бы по «служебной» лестнице и, определенно, не вышагивала бы по плацу в берцах. В марш-бросках тоже не участвовала бы. Скорее, приезжала бы на полигон с полковниками или даже с генералом. В их часть часто большие «шишки» заглядывали.

Слишком часто…

Слава обладала интересной внешностью. Необычной. Яркой. Невысокая, с копной непослушных светлых волос и кучей веснушек, которые она никак не скрывала. Не пыталась вывести, замаскировать. Носила их, как некое достоинство. Смешно, честное слово.

Стройная, но округлая в нужных местах. Грудь на месте, охрененно тонкая талия, переходящая в крутые бедра. Как дядя над ней подтрунивал: статуэточка. Ласково всегда говорил, и на дочь смотрел с нежностью. Гордился ей.

А Надя дико завидовала. И осознавала это. Сначала было не по себе. Отец Славы, Михаил Потапович, принял Надю, как родную дочь. Когда у той в аварии погибли родители и встал вопрос о том, чтобы определить девочку в детский дом, он поднял связи. Сначала ему отказали в опеке, потому что Михаил Потапович сам воспитывал дочь в неполной семье. Жена умерла при родах, и он больше не женился. Не от большой и светлой любви к матери Славы, а потому что его устраивало быть холостяком. Маленькая Слава больше времени проводила у дедушки, не обременяя его лишними хлопотами. Так, приедет на каникулы в очередную войсковую часть, побудет недельку-другую и снова к дедушке.

Почему Михаил Потапович решил обременить себя ещё одним ребенком – непонятно. На тот момент Наде было тринадцать, в детский дом она попасть не жаждала и ластилась к дяде, как только можно и нельзя. Обещала быть послушной, не доставлять лишних хлопот. Да что говорить! Надя собиралась обслуживать взрослого мужика, заменив ему домработницу. Про секс она, естественно, не думала. Они родственники.

Михаил по итогу удочерил её, и именно она с ним моталась по гарнизонам, терпя новых любовниц, которые её иначе как «принеси-подай» не воспринимали.

Дядя хорошо к ней относился, никогда не обижал. И Наде даже казалось, что он смог её полюбить, как дочь.

Но всё менялось с очередным приездом Славы.

Долбаной статуэточки.

Она врывалась в их отлаженную жизнь, наводила шорох, отодвигая Надю на второй план. Почему, черт побери?! Это она постоянно находилась рядом с Михаилом Потаповичем! Не Слава!..

Надя затушила сигарету и посмотрела на кузину, которая, кстати, снова заявилась без приглашения. Позвонила накануне и как бы невзначай поинтересовалась, где Надя служит. В какой войсковой части. Несколько раз уточнила. Надя, конечно, в свою очередь поинтересовалась, какой у Славы интерес, но та извернулась.

А сейчас стояла перед ней и хлопала длинными ресницами.

Причем Слава подготовилась.

Потому что знала, что Надя может выписать ей пропуск на базу.

– Надюш, мне очень надо. Очень.

Надя закинула одну ногу на другую, отметив, что пора наведаться на эпиляцию.

Испытывала ли Надежда чувство вины? Сложный вопрос.

Слава всё-таки ей кузина. Родственная душа. Одна кровь… Но они не сестры.

Опять же… Надя не была уверена, что поступила бы иначе, будь Слава ей родной сестрой. Как говорят в народе? Своя шкура ближе? Вот-вот.

К тому же Слава никогда не пыталась подружиться с Надей. Справедливости ради стоит заметить, что и последняя не проявляла рвения.

Поэтому… Пофигу.

– Доступ в дом я тебе обеспечу.

Надя решила дать Славе последний шанс.

Мало ли…

– Ты так и не скажешь, зачем тебе туда надо, Слав?

Давай, скажи, и она отменит всё. Найдет причину и возможность попасть на базу, когда там реально, кроме лениво прохлаждающейся охраны, никого не будет, тогда они спокойно сделают свои дела и уйдут незамеченными. Надя даже камеры подчистит, если девушки внезапно на них засветятся. Делов-то.

Но Надя знала: Слава ничего не скажет.

– Прости.

– Понятно. Я помню, что крестный там какое-то время работал.

Слава кивнула, после чего порывисто поднялась со стоящего напротив кресла и подошла к окну, повернувшись к кузине спиной. Та снова лениво прошлась по фигуре гостьи.

Хороша, сучка.

Сама Надя тоже не жаловалась, природа наделила её длинными ногами, а регулярные занятия фитнесом дали хороший результат в виде тонкой талии и попы-ореха.

Но Славе… Черт, Надя и сама с ней переспала бы.

Если та, конечно, заплатила бы деньги.

Глаза хозяйки недобро блеснули.

Слава нервничала. Сжала ладонями подоконник.

А может, Надя заблуждается, и кузина точно знает, что делает?

Куда лезет.

Но следующий вопрос девушки развеял мимолетную мысль:

– Надя, там точно никого не будет?

– Никого.

Кроме полковника Коваля.

Испытывала ли Надя чувство вины? Нет и ещё раз нет. Она после прошлого раза с Ковалем не отошла. А деньги у неё уже на счету. Её просили найти покладистую девочку-курсантку.

Слава идеально подходила. Плюс сама напрашивалась.

Заявилась к ней с просьбой помочь пройти на тщательно охраняемую базу. Не дура ли? На закрытую базу, пусть и давно не функционирующую! Да вся округа знала, что туда шлюх возят для больших мальчиков.

Коваль был не просто большим мальчиком.

Получается, Слава собрала информацию про саму Надю. И всё.

Остальное оставила на усмотрение судьбы.

Почему, собственно, Надя удивляется? Слава всегда была чокнутой. В деда. Тот был знатным чудаком. С ним Надя никогда не могла найти общий язык. Хотя тоже пыталась. В детские и подростковые годы ей важно было знать, что она нравится другим людям, и Надя прилагала титанические усилия, чтобы так и было.

В отличие от Славы. Той ничего не надо было делать. Только лишь появиться. Она входила в комнату, и сразу же всё внимание переключалось на неё. Причем обычно Слава одевалась кое-как. Какие-то штанишки, непонятные этнические юбочки. Вечные балетки и мокасины. Выросла, а мало что изменилось.

– Только один момент, – Надя продолжала прощупывать почву. Ей даже уже стало неинтересно, зачем Славе надо попасть на закрытую территорию.

Откровенно всё равно.

Слава давно напрашивалась.

Надя наблюдала за реакцией кузины. Происходящее явно ей не нравилось. Слава даже побледнела немного.

И куда ты, такая трепетно-наивная, лезть собралась, а?

– Какой? – Слава сразу встрепенулась и обернулась, прижавшись поясницей к подоконнику.

– Я смогу помочь тебе именно сегодня.

– Как? Сегодня…

– Угу.

– Но я… – Слава не договорила, сведя брови на переносице. Надежда посмотрела на пачку сигарет. Выкурила она уже достаточно, а вот выпить не откажется.

К тому же повод есть.

К ней в третий раз обратились с приказом подыскать подходящую девочку.

Два часа назад позвонил майор Догилев и сразу перешел к делу:

– Надюша, значит так. Скажи-ка мне, золотце, как у тебя обстоят дела с первокурсницами?

Надя напряглась, сильнее сжав трубку.

– Игорь Витальевич, а что конкретно от меня требуется?

– Не по уставу разговариваешь!

– Исправлюсь, товарищ майор! С первокурсницами у меня… нужные отношения.

Надя второй год тщательно изучала дела всех девочек, что поступали в училище. Кого-то отсеивала сразу. На некоторых ставила большой и жирный вопросительный знак. А вот с третьей группой можно было смело работать. Красивые, уверенные в себе девушки, точно знающие, зачем они пришли в армию. С какой целью. Явно не для того, чтобы через несколько лет уехать к черту на кулички. Причем девушки умели себя ценить. Наде по запросу, не без разрешения Догилева, дали доступ к файлу, где хранились результаты медкомиссий. И девушка не удивилась, когда увидела, что некоторые из «третьей» категории оказывались девственницами. Почему бы и нет? Молодые охотницы готовились лечь как минимум под майора. Повезет – на погонах тех, под кого они впервые лягут, будет и побольше звезд.

Времена менялись, а отношения между мужчиной и женщиной – нет.

Первые хотели молодых девочек, вторые – быстрой карьеры, безоблачного будущего и безлимитную кредитку.

– Вот, если у тебя нужные отношения, то пришли на базу интересную… эээ… чистую курсантку.

Определение «чистой» немало озадачило Надю. Особенно, учитывая, что в ванной у неё мылась только что прибывшая кузина.

Которая просила уделить ей хотя бы пять минут.

Надя давно научилась правильно расставлять приоритеты. Слава подождет. Сначала надо найти ту, которая поедет на базу.

И тут зачем-то Надя посмотрела на дверь ванной.

– Игорь Витальевич, встречный вопрос можно?

– Валяй.

– Сколько гостей?

– Один.

– Я его знаю?

– Очень даже близко. Полковник Коваль. Припоминаешь?

Чеееерт… Такого не забудешь.

– Конечно. Значит, спутница нужна Ивану Руслановичу?

– И как ты догадалась? – майор не скрывал ироничного тона.

– Когда ей, – Надя прочистила горло, собираясь с мыслями, а в ванной тем временем перестала литься вода, – надо прибыть?

– Через час. Плюс-минус пятнадцать минут.

– Ого. Вот это вы мне задачку поставили.

– Я уверен, ты справишься, – сказал майор и прервал связь.

Где, спрашивается, Надя найдет ту сумасшедшую, которая прибудет к Ковалю через час? Да ещё такую, которая удовлетворит определению «чистая».

И вообще! Что подразумевалось под этим понятием?

Девственница?

Так?

Тогда всё ещё хуже, чем предполагала Надя.

Про полковника Коваля в армии не слышал только ленивый.

Про его семью – тоже.

Иван Русланович Коваль потомственный военный. Если Надя не ошибалась, ему около тридцати лет. Штабной военный. Блестящая карьера, стремительное продвижение по служебной лестнице. Идеальная биография.

На этом официальная версия заканчивалась. Дальше начиналась реальность.

Коваль занимался наёмниками. Надежда случайно наткнулась на эту информацию, хотя она и не носила гриф «секретно». Для Нади всё, что касалось наёмников, проходило красной нитью. Одно дело иметь отношения с военными, подчиняющимися уставу, и другое – с теми, у кого нет принципов, кто убивает и воюет ради денег. Даже Надя испытывала легкую боязнь перед ними.

Хотя, чего греха таить, и под таких приходилось ложиться.

На той самой базе, рядом с которой стояла её часть.

Если же возвращаться к личности полковника Коваля, то стоит начинать с того, что саму его фамилию произносили с неким акцентом. Придыханием, что ли. Или даже с эффектом «оглядывания». Как священники говорили в былые времена про демона и его приспешников.

Возможно, для кого-то Иван Коваль и был тем самым демоном. Она не знала и знать не желала. Слишком опасно. В прямом смысле.

Да, красивый мужик. Фактурный.

Когда Надя впервые его увидела, у нее пися поджалась. Честное слово. Иначе и не скажешь.

Но потом…

Нет, многоуважаемые, пусть с ним имеют дела другие девочки.

Она – пас. Постоит в сторонке…

И снова Надя посмотрела в сторону кузины. Нечто мстительное поднималось в душе. Всколыхнулись старые обиды за то, что когда-то её отодвигали на второй план ради «статуэточки».

Слава занервничала сильнее.

– Я думала, завтра или послезавтра…

Надя выразительно покачала головой.

– Я уезжаю в командировку, – она врала, не краснея. Всегда можно сказать, что в последний момент поездку отменили. – Так что ты приехала очень вовремя, кузина. Я смогу тебе организовать пропуск, но только сегодня. Вернее, – она демонстративно посмотрела на дорогие часы известного бренда, презент одного любовника. – В течение часа. Тут до базы тридцать минут на машине. Я подброшу, заодно и с охранниками поговорю. Есть, правда, ещё один момент…

– Какой?

Надя предвкушающе улыбнулась.

Глава 2

Слава смотрела на камуфляж и не верила, что она его наденет.

Не то чтобы она не любила военных. Тут другое.

Слава не любила войну и всё, что с ней связано. С раннего детства любое насилие вызывало у девушки лютое отторжение. Она даже плакала, когда видела сцены убийства по телевизору, и не спала ночами, если сталкивалась с насилием в жизни. Переживала. И спрашивала у дедушки, как такое может быть.

– Дедушка, а почему папа выбрал профессию убивать?

– Слав, он выбрал профессию Родину защищать.

Девочка насупилась и скрестила руки на груди.

– Сейчас нет войны! Не от кого Родину защищать.

Дедушка тяжело вздыхал. И Слава ему вторила.

Военные – это плохо. Плохо и всё тут. И никто никогда её не переубедит.

Слава наотрез отказалась жить с папой в военном городке.

– Не поеду! – плача заявила она и бегом унеслась в спальню, где у неё уже был припасен походный рюкзачок. Из дома сбежит, но в военный городок не поедет! А если отвезут – и оттуда сбежит!

Дедушка её перехватил, когда она со второго этажа спускалась по скрученным простыням.

– Далеко собралась, барышня?

Папа стоял рядом, хмуро на неё смотря. И штаны камуфляжные даже не снял! А он в гости к ним приехал! И майка эта черная! Фу, гадость.

Некрасиво же!

Грязно-зеленый, черный и серый. Разве эти цвета в одежде могут вызывать хорошее настроение? Нет бы, как у неё – яркая юбка, такая же яркая кофточка. Последнюю дедушка привез из Мексики. Теперь Слава очень хотела попасть в Мексику и пройтись по местному рынку. Там, наверное, будет жутко интересно, раз на нем продают яркие и красивые вещи.

Для Славы приезды к папе всегда сопровождались тихими истериками, которые она с годами научилась скрывать. Не принимала её душа военных. Милитаризм, оружие и прочее. Как могут люди добровольно выбрать подобную профессию? Конечно, с возрастом Слава поняла, что дедушка прав и офицеры всё же защищали Родину.

Но были же и наемники!

Слава вздохнула. Ладно, что было, то было. Папа умер, дедушка тоже. Она осталась одна. Была ещё Надя, с которой у неё никогда особо не складывались отношения. То, что кузина согласилась ей помочь, не задавая лишних вопросов, уже хорошо. Ведь Надя могла настоять, потребовать конкретики. И тогда Слава не смогла бы рассказать правду. А лгать и выворачиваться не желала.

Ложь она ненавидела тоже. Презирала тех, с чьих губ с легкостью срывались обещания и тут же забывались. Отчасти поэтому Славе тяжело было найти общий язык со сверстниками. С молодыми парнями – подавно.

Зато те очень сильно хотели найти с ней общий язык.

Некоторые проявляли завидную настойчивость.

Только обламывались они конкретно, потому что Славу воспитывал дедушка.

При воспоминании о дорогом человеке девушка грустно улыбнулась.

– Всё будет хорошо, дедуль. Я тебе обещаю.

Она даже ненавистный камуфляж наденет.

Раз нет выбора.

Надя права. Не сможет Слава пройти через блокпост в обычных черных брюках или цветастом сарафане. За кого её примут? На смех поднимут, и это в лучшем случае.

С губ девушки снова сорвался тяжелый вздох.

Надо так надо.

Под ложечкой засосало от нехорошего предчувствия.

Она должна. Потому что решение принято, и Слава от него не откажется.

Во имя памяти дедушки. Человека, который не просто её воспитал, который дал ей всё. И даже чуть больше.

Скинула одежду и взяла в руки армейские брюки. Ткань жесткая, неприятная. Слава любила лен и хлопок, предпочитала натуральные ткани. Не потому, что капризная или какая-то зазнайка, просто привыкла.

Одевалась морщась. Ей всё время казалось, что она совершает гигантскую ошибку, но ничего поделать с собой не могла.

– Прекрати! – в конечном итоге одернула себя и направилась к зеркалу. – Хороша, блин, ничего не скажешь.

Из зеркала на нее смотрела невысокая хрупкая блондинка с перекинутой на плечо косой. После ванной, не накрашенная, с множеством веснушек. Майка цвета хаки слишком плотно обтянула высокую грудь и тонкую талию. Девушка поджала губы и попыталась одернуть майку с живота. Надя дала ей на размер меньше? Непонятно.

Застегнув ремень, повернулась спиной к зеркалу. И брюки облепили задницу, как лосины. Слава помнила, что девушки, принявшие присягу, носили более бесформенную одежду. А это что?

Надя вошла в комнату без стука.

– Готова?

– Надь, а другой одежды нет? Эта…

– Слушай, Слав, я тебя не пойму! Ты хочешь попасть на базу или нет, черт возьми? Всё, что я делаю, говорю, ты воспринимаешь в штыки! Не нравится – оставайся тут, бери билет и езжай назад домой!

– Прости, – Слава тотчас вскинула руки кверху в примирительном жесте. – Я немного погорячилась. Мне некомфортно, вот я и выделываюсь. Ещё раз извини.

Надя оглядела её с ног до головы и кивнула.

– Пойдем. Я тебя довезу до базы.

– О, отлично!

– И охранника предупрежу.

Слава взяла небольшой рюкзак и направилась за Надей, шедшей впереди неё, виляя бедрами. Иногда Слава даже завидовала кузине по-доброму, ведь она шла по жизни легко. Ей всё удавалось, чему Слава радовалась. Пусть и дальше у Нади всё будет хорошо.

Увидев белый внедорожник, Слава удивилась:

– Ого. Твой?

Надя усмехнулась и направилась к водительской двери.

– Пока не мой. Но очень надеюсь, что вскоре буду обладательницей подобной машинки. Чего застыла? Давай садись, довезу с ветерком. Потом, как управишься, позвони мне. Если не отвечу, вот номер такси.

Слава взяла визитку и несколько раз про себя повторила цифры, запоминая. Она с детства тренировала память, и порой хватало одного взгляда на носитель, чтобы запомнить информацию. Сейчас девушка волновалась, цифры плясали перед глазами, и Славе никак не удавалось взять эмоции под контроль. Да что такое!

Надо успокоиться.

На базе никого не будет.

– Она заброшена, Слав, – устало сказал отец три года назад по телефону. – Никто её не собирается восстанавливать. Наоборот, ведомство приняло решение её списать. Не факт, что так и поступят, но восстанавливать точно не будут.

– Спасибо, пап.

– Слава…

– Да?

– Будь осторожна. Пожалуйста. Знаю, отговорить мне тебя не удастся, но ты хотя бы подготовься.

Разговор с отцом всплыл в памяти, пока они с Надей ехали. Никто из девушек не спешил вести разговоры. Слава смотрела в окно, не видя пейзажа и мелькающих зданий.

Она подготовилась. Да. Сделала всё, что надо. Выучила. Запомнила. Подумала о путях отступления. Залезла в базу данных и убедилась, что интересуемый объект по-прежнему находится на балансе военного министерства, но его не используют по назначению.

Поэтому ничего непредвиденного не случится.

– Надя, а что ты скажешь охраннику?

– Не переживай. Придумаю что-нибудь. Если честно, даже и придумывать не буду. Обойдется без объяснений. Я почему ещё на сегодняшнем дне настаиваю… там дежурит один хороший знакомый, который на меня глаз положил. Он не сможет мне отказать.

Слава хотела поинтересоваться, как потом будет выпутываться кузина, и передумала. Надя взрослая молодая женщина, значит, тот военный ей нравится, раз она согласна оказаться его должницей.

До базы добирались не меньше сорока минут. За это время Слава вся извелась, издергалась.

– Мы приехали, – сказала кузина, подгоняя внедорожник к блокпосту.

Глава 3

Иван Коваль не злился.

Он был в бешенстве.

В тихом. И самом опасном.

Не для себя.

Для окружающих.

Поэтому лучше его не трогать. Никому.

Иван осознавал своё состояние. Поэтому, отдав распоряжение привезти ему девочку, направился в спортзал. Он сожалел только об одном – что нет поблизости достойного партнера для спарринга.

Эта база особенная. Тут не служат парни, что выступают на ринге. Тут нет тех, кто может без разминки и без риска для здоровья выйти против него.

Коваль уважал только сильных противников. На ринге – так точно. Смысл выходить против того, кто заведомо слабее? В чем драйв? Кайф? Бить человека, который не сможет правильно выставить блок?

Отец, бывший генерал ВС РФ, его и брата учил другому – выбирать достойных себе.

– Бьешь слабого – таким же по итогу станешь. Привыкнешь и упустишь важное.

Иван бесконечно уважал отца. Для него не могло быть никого авторитетнее Руслана Коваля. Мальчишкой был – в рот отцу заглядывал. Как и брат-близнец.

Отец воспитывал их жестко, ничего не тая и не умалчивая от парней. Показывал жизнь такой, какая она есть. Без прикрас. Кровь, боль, война. Развлечения и то, к чему они могут привести. Учил жить своей головой. Мало дать детям хорошее образование, надо научить их отвечать за поступки и принятые решения.

Они и учились. Иван и Дмитрий. Набивали шишки, ставили синяки. Это со стороны могло показаться, что раз парни родились в очень богатой и влиятельной семье, то им море по колено и ничего добиваться не надо, все принесут на золотом подносе.

Нет и ещё раз нет. Такой номер в семье Руслана Коваля не прокатывал.

В их семье была ещё младшая сестренка. Нина. Всеобщая любимица. Вот с кого пылинки сдували, в том числе и братья. И получился обратный эффект. Опять же Нина должна была вырасти, если не избалованной и капризной барышней, то минимум очень уверенной в себе молодой леди. А нетушки. Мимо, млять!

Перегнул отец, и братья с ним вкупе. Почти тридцать пять лет назад убили самую первую дочь Руслана Коваля. Перерезали ей горло на глазах у Генерала. Тогда он ещё не знал, что у Лизы имелась родная сестра-близнец, которую похитили из роддома. С Дашей, старшей сестрой Ивана и Дмитрия, отец познакомился, когда мама была беременна ими.

Весело все в их семье. Однозначно.

Если возвращаться к Нине: отец окружил её тотальной заботой. Такую же тотальную опеку над сестренкой учинили и братья, не замечая, что тем самым подавляют девочку.

Принцесса выросла, но…

Слишком поздно обратили внимание, что Нина асоциальна. Не любит общаться с незнакомыми людьми, не заводит друзей. Больше одна и с книгами наперевес. Любит путешествовать, опять же одна. Её сопровождают лишь телохранители-тени. Им запрещено к ней обращаться без повода. Никаких дружеских симпатий. Подобные действа пресекались с малых лет, причем сам Иван следил, чтобы его Ниночку никто не соблазнил и прочее.

Знает он мужчин и их инстинкты.

Сам такой.

Мама как-то сказала, что в близнецах слишком много мужского. Слишком много от отца. Особенно в нем… Иван тогда засмеялся: «Мам, а что в этом плохого? Ты же вышла за отца. Живете, любите друг друга. Нас родили. Нинку. Мы же идеальная семья».

Сейчас он её слова начал воспринимать немного иначе.

Да, он слишком сильно похож на отца.

Когда у человека с рождения есть всё, то наступает момент, когда ему по-настоящему становится мало всего. Эмоций. Чувств. Впечатлений. И даже денег.

Потому что деньги шли из семьи. Многие сказали бы, что он зажрался. Иван врезал бы тому по морде. От души. Но ему никто ничего в лицо не говорил уже давно. Маму, сестренку, брата и отца он в расчет не брал.

У братьев и сестры давняя договоренность – не вмешиваться в жизнь друг друга. Каждый уже достаточно взрослый, чтобы отвечать за свои поступки. Разве не этому учил их отец?

Хотя Нина, конечно, не в счет. Она – девочка. Теперь, когда стало понятно, что сестра у них – барышня, которой стоило родиться несколько веков назад и носить кринолиновые платья, обмахиваясь веером, он усилил опеку.

Отец немного приспустил, у Дмитрича своя семья. Ваня же продолжил бдить.

В последнее время Нина всё чаще начала бунтовать. Идти против привычной с детства системы, и Ваня её отчасти понимал. Он тоже сейчас испытывал нечто подобное.

У него есть всё. Абсолютно всё и даже больше.

Он мог в любой момент сесть в частный самолет и улететь в любую точку мира, специально для него откроют воздушный коридор. Мог менять девушек, развлечения, контракты. Не было границ и препятствий для реализации амбиций и задуманного.

А что-то угнетало его. День за днем.

Он смотрел на отца с мамой. На Дмитрича с Ириной. Ему что, тоже была нужна семья? Да ну нахер. Иван ещё не натрахался с разными девочками. Ни одна не могла его зацепить настолько, чтобы он надел ей кольцо на безымянный палец и назвал «своей». Женщины вообще не волновали Ивана. Есть они и есть. Всегда. В любом количестве. Тех, кого не трогало его обаяние, трогали деньги. Договориться можно всегда.

Поэтому – не то.

У отца была своя империя. Диман с головой ушел в фармакологию и создание новых лекарственных препаратов. Хотя не только лекарственных. У брата свои игрушки.

А у него?

У Ивана тоже были. Он больше пошел по стопам отца. С детства привлекало всё, что связано с армией. Оружие, власть, деньги. Мальчики вырастают, а игрушки остаются прежними. Так и у него. Поэтому вопрос «чем заниматься» перед Иваном никогда не стоял.

Конечно, у него были привилегии и очень серьезные. Никаких казарм и дальних полигонов. И все в армии знали, кто такой Иван Коваль и что он может.

И что с ним лучше не связываться.

Ивану нравилось то, чем он занимается.

Но в последнее время будто черти раздирали, иначе и не скажешь. Он и раньше лично воевал, посещал горячие точки. Даже один раз принимал непосредственное участие в военном перевороте. Кайфовал от адреналина, от выплеска эмоций. Естественно, на передовую не лез – не дурак. Но руководить операциями и быть в эпицентре событий ему нравилось.

Но пыл пришлось поубавить Ивану после разговора с матерью. Та попросила приехать к ним. Сразу понял, о чем пойдет речь.

– Мамуль, всё хорошо.

Она смотрела на него долго и молчала.

– Вань, чего тебе не хватает? – мать редко с ним разговаривала таким серьезным тоном. Читать нотации и вставлять пиз*лей – это по части отца. – Какого ты снова начинаешь войнушку? Только не надо мне говорить, будто ничем не рискуешь и контролируешь ситуацию.

– Так и есть.

– Нет, – жестко бросила Екатерина Коваль. – И ещё раз нет. История нашей семьи – тому подтверждение. Спроси отца про Лизу.

– Мам…

– Что «мам»? Нечестно играю? А вы? Вань, черт побери…

– Екатерина Викторовна, ты ругаешься?

– Не паясничай, если не хочешь узнать, как мать умеет разговаривать на русском могучем, – уголки губ матери чуть дрогнули.

– Мам, – он подошёл к ней и положил руки на хрупкие женские плечи. Для него мать была и останется навсегда идеалом красоты и мудрости. – Я осознаю всю опасность. И я осторожен.

Она покачала головой и тяжело вздохнула.

– Умерь свой пыл. Хотя бы на время. Дай мне выдохнуть немного. Или вы с братом думаете, что раз выросли, мы за вас не переживаем? Хорошо, что у тебя мать – блондинка и ты не видишь моих седых волос!

Он обожал свою маму. Невероятная женщина. Другая вряд ли смогла бы жить с отцом.

Она сглаживала все острые углы Коваля-старшего. И, кстати, насколько Иван знал, отец ни разу не изменил матери. Да и о какой измене может идти речь, если отец насмотреться не мог на свою женщину. Пылинки с неё сдувал.

Но если они ругались… Мама никогда не кричит. Говорит тихо, четко. Зато отец беснуется. А если она объявляет ему бойкот – тушите свет.

Иван решил уступить матери. Ладно, пока умерит пыл. Не втянется в новую игру. Тогда что ему делать? Снова в штабе сидеть?

Да ну нахер!

И ещё…

Не зря полковника Ивана Коваля в последнее время что-то беспокоило.

Он понял что.

Хотел свою Саравию. Как отец, найти нечто, что будет только его. Обогащение за счет продажи оружия и войны – это одно. Не торкает. Воодушевляет, но на короткий период.

Ивана даже штабные интриги перестали увлекать. В какой-то момент перегорел. Потому что знал, что оброни он хоть одно слово – и его звезды на погонах быстро поменяются хоть до генерала, хоть до маршала.

Неинтересно. Походит в полковниках.

Опять же, у которого в подчинении генералы.

После небольшой взбучки от матери, Иван собрался, покидал необходимый минимум вещей в дорожную сумку и сорвался на базу, что располагалась в пятидесяти километрах от их дома, на берегу Тихого океана.

С этой базой тоже связана отдельная история. Когда они с Дмитричем были сопливыми пацанами, их часто сюда привозил дед, Иван Гаврилович Коваль. Старику тогда было далеко за восемьдесят, но для своих лет он выглядел и чувствовал себя отлично. Даже девочек «посидеть» приглашал. Правда, что он с ними делал в столь почтенном возрасте – вопрос открытый. Да и неважно уже.

Важно то, что эта база являлась для деда перевалочным пунктом. Он здесь решал многие моменты. Ваня помнил смутно. Когда тебе пять-шесть лет, разве волнуют взрослые вопросы? Иван помнил лишь одного мужика, с которым дед встречался чаще других. Высокий, жилистый, с белой бородкой.

Ещё одна странность заключалась в том, что и сам Иван начинал испытывать к этой базе особое расположение. Он тоже именно здесь решал многие дела. Атмосфера, что ли, тут особая. Не зря и отец любил Тихий океан.

Иван мог часами гулять по окрестностям, конечно, когда давал себе время на отдых. Красивые места. Дикие. Охота в местных лесах разрешалась только его близким знакомым и тем, кому он лично выдал «добро».

Чужие люди не могли зайти на базу и в лесные угодья, прикрепленные к ним.

Себе дороже.

Вот и сегодня он прилетел сюда. Будет отдыхать, драть девочек и заниматься спортом. По поводу девочки дал уже указание, бойцов пригласит завтра. Не дубасить же ему по «груше» все эти дни! Нужен выплеск адреналина, нужна кровь.

И даже его. Иван и на это согласен.

Удар. Ещё один удар. На глаза мужчине попалась мигающая рация.

А вот и девочку привезли.

Отлично.

Глава 4

Так не бывает…

Славу всё сильнее одолевало нехорошее предчувствие.

Слишком легко и просто.

Она облизнула губы и повернула ручку двери.

Тоже незаперто.

По крови пронеслась огненная волна. Некая реакция организма словно предупреждала Славу, но та упрямо шла вперед.

Она решилась?

Решилась.

Понимала ли девушка, что совершает преступление?

Сто процентов.

Если её увидят, то по головке не погладят. На этот случай у Славы имелись номера папиных знакомых. Они помогут.

Девушка выучила их наизусть. Как подстраховку. Папа сам ей их дал, сказав, что на этих людей можно положиться.

Майор Догилев, бывший папин подчиненный, и подполковник Турасов. Последнего Слава узнала лично, когда лет пять назад приезжала к папе, а тот приходил к ним в гости с семьей. Если бы подполковник Турасов не служил бы, Слава сказала бы, что он приятный человек.

Она ничего не могла с собой поделать. Сейчас, когда выросла, понимала, что относится к военным предвзято и осознанно не пыталась пересмотреть своё отношение. В современном свободном обществе у каждого есть выбор в профессии. Никого в армию насильно не тянули.

И тем более Слава не могла понять женщин, которые добровольно взяли в руки оружие!

Девушка закрыла за собой дверь и огляделась.

Тишина. Ни звука.

Дом, в который она вошла, имел многовековую историю. Ещё одна прихоть неких руководителей, которые отдали на баланс военным дворянские именья, имеющие историческую ценность. Вот как такое могло произойти, спрашивается? Слава изучала документы. В начале двадцатого века, когда к власти пришли большевики, они устроили здесь оперштаб. Хорошо, что ничего не разрушили. Покоцали, конечно, многие архитектурные решения. Сносили комнаты, перестраивали. Если не знать, что это здание построено почти пять веков назад, подумаешь, что ему максимум столетие.

Слава прошлась взглядом по потолку с лепниной, по покрашенным стенам. Интересно, фреску отбивали или краску наносили прямо на неё?

Девушка очень любила старые здания. С раннего детства увлекалась историей, стариной. У них с дедушкой в доме было много красивых статуэток, реликвий, привезенных из разных стран мира. Слава вместе с дедом объездила всю Россию, даже пару раз была на раскопках. Поэтому, когда встал вопрос куда поступать, Слава не раздумывала. Исторический факультет она выбрала по зову сердца.

Но ещё имелся долг, который ей необходимо было отдать, чтобы дальше жить с чистой совестью.

Никто с неё этого долга не спрашивал, она сама решила его отдать.

Потому что иначе не могла.

Слава дотронулась рукой до стены, словно ноги в какой-то момент перестали держать её.

– Эй. Ты только пришла. Ты чего? – негромко спросила она себя.

Камер, по крайней мере видимых, Слава не обнаружила.

Уже хорошо. Можно идти дальше.

Ей нужен подвал.

Всё, как обычно.

Подвал, чердаки – именно там хранится всё самое интересное.

Слава прошла по коридору, прислушиваясь к собственным шагам и стуку сердца. Потом свернула и вот тут…

Она увидела его сразу.

Обнаженного по пояс мужчину, выходящего из зала. Он разматывал спортивные бинты на руках.

Увидев её, замер на мгновение.

Прищурился.

У Славы замерло сердце. Никого не должно быть в доме!

Тем более злого и агрессивного мужика, смотрящего на неё слишком пристально.

И без удивления.

Точно он ждал её.

Высокий. Очень крепкий. Девяносто килограмм – минимум. И злой. А ещё сразу же направившийся к ней. На неё.

– Ты вовремя, девочка, – хрипло проговорил он, откидывая бинты на пол.

Она? Вовремя? Пол начал уходить из-под ног Славы. Мужчина принял её за другую. И его намерения не вызывали сомнений.

Слава не могла сдвинуться с места. Приросла к полу.

То, что происходило, никак не укладывалось в голове.

Словно в тумане, через некую призму, она рассматривала незнакомца.

Мужчина производил впечатление. Помимо роста и внушительной комплекции, он прямо-таки заставлял на себя обратить внимание. Слишком… впечатляющий. А ещё эта уверенная походка хищника.

Даже не военного…

И лицо… Не зря Слава сразу поняла, что мужчина злится. Упрямый подбородок, сжатые губы. Ноздри трепещут – непонятно, то ли от предвкушения, то ли ещё отчего.

В сознании Славы промелькнула мысль, что мужчина некрасивый. Слишком… брутальный. Слишком… всего в нем было «слишком». Хотя о красоте не спорят. Сейчас такие в тренде.

Слава медленно отвела ногу назад, перенесла на неё вес тела.

Бежать?

Куда? К выходу, наверное…

Но почему она не может сдвинуться с места? Каждая клеточка её тела налилась тяжестью, невыносимой, шокирующей.

И снова в голове пронеслась мысль: в доме никого не должно было быть…

Дом почти заброшен. Хотя… Кого она обманывает? Почему Слава не обратила внимания на бросающийся в глаза ремонт? В груди обожгло, внизу живота скрутило, и Слава мысленно поморщилась.

Надя в курсе всего.

Поэтому и торопила её.

Потому что мужчина явно ждал.

Опять же… кого?

Он двигался на неё, шаг за шагом уменьшая расстояние между ними.

Она видела, как поднимается и опускается его грудная клетка.

Видела даже, как капелька пота скатывается по виску и падает на ключицу.

Слава не могла сказать, в какую минуту она осознала, во что вляпалась. И за кого её приняли.

И то, что что-то надо делать.

Только что?

Идти в «отрицалово», как любит говорить её Алиска, приятельница по универу? Не признаваться, притвориться дурочкой, не понимающей ситуацию?

Или попытаться объясниться?

И опять вставал вопрос: дальше что?

Она незаконно находится на закрытой военной базе, а если ещё территория носит гриф «секретно», то тогда… Сколько может грозить Славе? Реальный срок, или она может отделаться только испугом?

Пока в ее голове судорожно мелькали мысли, мужчина продолжать приближаться.

Слава сделала еще один шаг назад. В горле встал ком, мешающий дышать.

Не быть Славе авантюристкой и искательницей приключений.

Никак не быть…

Маленькая загвоздка – и всё, она превращается в трясущегося зайца.

Хотя того, кто надвигался на девушку, маленьким назвать было никак нельзя.

Слава отступила ещё.

– Стоять, – мужчина не повышал голоса. Ему и не требовалось. От тихой вибрации, идущей от его интонации, Славу пробрало до внутренностей. Мужчина явно привык отдавать приказы.

Другого и не ожидала – они же в армии.

Вернее…

Слава упрямо покачала головой и увидела, как незнакомец прищурился, а потом демонстративно медленно приподнял бровь и слегка наклонил голову. Его верхняя губа дернулась, словно в предвкушении, а у Славы возникло стойкое ощущение, что она оказалась в одной клетке с диким хищником, которого загнали за барьер накануне, и он беснуется, что его лишили самого главного – свободы. А её кинули к нему на потеху. И сейчас у хищника лишь одно желание – оторваться, взять своё. Доказать, что он по-прежнему альфа своего прайда.

Да-а, Слава, кто-то перечитал книг, и у кого-то слишком развитое воображение.

Но с восприятием данного мужчины она ничего не могла поделать.

Большое значение играла ситуация, в которую девушка добровольно вляпалась.

– Нет? – Кажется, она своим молчаливым ответом только подогрела интерес незнакомца. – Ты уверена?

Слава кивнула.

Абсолютно уверена. Они живут в правовом государстве, и ей никто не причинит вреда. Даже если будет суд… Но у неё есть знакомые! И папины, и дедушкины.

Кстати, про дедушкиных знакомых… Почему она о них сейчас подумала?

В минуту опасности.

Странно… Слава непременно продолжила бы развивать эту мысль, если бы не довольная ухмылка, что исказила и без того жестокое выражение лица мужчины.

– Значит, настроена поиграть, киса? Интересно… Есть определенный сценарий? Тебе его дали, или импровизируешь? Уверена, что выбрала правильную линию поведения? Лично я не настроен играть в игры, – незнакомец продолжил идти навстречу Славе. Теперь между ними оставалось не более двух метров. – Я хочу секса. Играть будем потом.

Слава не успела на какие-то доли секунды. Развернулась и хотела сигануть что есть силы, но крепкая рука обхватила её за талию и рванула назад, мгновенно вышибая дух и пробуждая желание во что бы то ни стало вырваться из дикого, жестокого, а главное неправомерного захвата.

Она инстинктивно вцепилась пальцами в загорелую руку, мимолетом отметив широкую кисть и крепкое запястье, пытаясь оторвать её от себя.

Тщетно.

Дальше стало только хуже. Потому что мужчина впечатал её спину в себя. Слава задохнулась, ошарашенно хватая ртом воздух. Контакт их тел ошеломлял. Ещё никогда ранее девушка не чувствовала себя такой маленькой и беззащитной. Не зря она, как только увидела мужчину, подумала про его силу.

Грудная клетка походила на камень. Ничего мягкого, податливого. Слава читала, что после занятий спортом мышцы отекают, увеличиваются в размерах. Но никто, никогда, нигде не писал, как женщинам готовиться противостоять подобному выбросу тестостерона.

– Подождите, вы…

– Замолчи, – рыкнул он, и от его командного тона мурашки покатились по коже Славы.

– Нет, я…

– Веснушка, хорош трепаться. Надоело. Я говорю – ты делаешь. Всё!

В доказательство своих слов мужчина резко поменял положение. Шагнул в сторону, разворачивая вместе с собой и Славу.

Стена оказалась очень близка, и девушке пришлось реагировать, иначе существовала вероятность познакомиться с её поверхностью, что называется «лицом к лицу». Она успела выставить руки раскрытыми ладонями. В ушах от напряжения зазвенело, перед глазами поплыли черные точки.

То, что происходило здесь и сейчас, никак не укладывалось в голове Славы.

Когда она собиралась на базу, то прокручивала в голове различные варианты, если её поймают. В большинстве своем все они сводились к одному – её задерживают, доставляют в штаб, и там уже начинается разбирательство.

Но никакого физического насилия в отношении себя она не видела.

Не имели права…

Никакого…

И уж тем более Слава и в страшном сне не могла предположить, что здоровенный, обнаженный по пояс мужик прижмет её к двери и будет обжигать шею горячим дыханием, вызывая ступор и дикий страх, выворачивающий наизнанку душу.

Он по-прежнему удерживал её за талию, распластав здоровенную ручищу на её животе. Слава опасалась, что через секунду его рука уже будет на груди, и тогда… Сам он стоял сзади. Огромный. Злой. Возбужденный.

Славе, наконец, удалось вдохнуть, и нос мгновенно наполнился мужскими запахами – потом, наложенным на дорогой парфюм. Почему она решила, что дорогой – не знала. Интуитивно. Запах был ярким, насыщенным, не отталкивающим.

– Нет, не всё, – упрямо выдавила из себя девушка и предприняла попытку развернуться, но её сразу же пресекли на корню.

Более того, между её ног вклинилась чужая нога, расставляя их шире. Славе, чтобы не упасть, пришлось послушаться. Девушка переставила ноги, стараясь не терять разум в пучине гнетущего страха.

Если бы незнакомец задался целью изнасиловать её, он не разговаривал бы с ней и действовал бы более жестко. Ударил бы или ещё что-то в этом роде. Ведь правда же? А этот мужчина… Он вроде ждал девочку по вызову, и, если ему объяснить… успеть…

Славу уже не страшил суд. Лишь бы выбраться из захвата… Не чувствовать горячее дыхание… не ощущать кожу кожей… не понимать, что прижимается к её пояснице возбужденное мужское естество.

Не накручивать себя… не стращать.

Всё будет хорошо. Сейчас… сейчас она выдохнет… и ему объяснит.

– Будешь играть до конца? – хриплый голос будоражил, напрягал ещё сильнее, потому что подтверждал и без того явные намерения мужчины. – Похер. Играй. Только дай мне себя. Слышишь, девочка? Ты такая…

Он не договорил, надавил рукой на живот Славы. Его пальцы направились вниз – туда, где начинался пояс брюк.

– Это не игра! – закричала Слава, упираясь головой в холодную стену.

Минута-другая, и если она не достучится до мужчины – будет поздно. И тогда уже никто из знакомых ей не поможет.

Свершится непоправимое.

Не обращая внимания на дыхание и тяжесть тела за спиной, Слава, преодолевая себя и рвя внутренние барьеры, извернулась и каким-то чудом развернулась лицом к мужчине.

Лучше бы она этого не делала.

Серые глаза гневно блеснули сталью.

И почему-то они ей показались знакомыми.

Бред.

Абсурд.

Такого попросту не может быть.

Она была уверена на сто процентов, что ни разу в жизни не встречалась с данным мужчиной.

Если только…

У Славы в голове замелькали образы, какие-то отрывки разговоров.

Мужчина же, наблюдая за ней, гневно прищурил глаза. Он явно не ожидал от неё подобной прыти. Да и то, что она вела себя не как девушка, готовая услужить и доставить ему удовольствие, тоже раздражало.

А такого злить – себе дороже.

Одно дело, когда злость взрослого мужчины направляется на кого-то другого или возникает от обстоятельств. Но когда Слава выступает тому причиной – нехорошо… Даже плохо. Слава не любила конфликтовать, считала, что конфликт – пустая растрата энергии. Вот дискутировать, узнавая что-то новое, ей нравилось.

Более того. Мужчина гневно прищурил глаза, и Слава каждой клеточкой тела ощутила, что сейчас ступила на очень скользкую дорожку. Одно неверное движение, один шаг не туда – и ничто уже её не спасет.

Поэтому она с энтузиазмом затараторила, выкидывая вперед руку, не замечая, что почти сама добровольно прикасается к разгоряченной мужской, ещё носящей капельки испарины, коже:

– Я вас узнала!

– Неужели? – мужчина оскалился. Её слова его не удивили.

– Да! Я вас узнала, – повторила она для пущей уверенности и объявила с округлившимися сияющими глазами: – Вы Иван Коваль и вы никак, ни под каким предлогом не можете меня взять!

Иван готовился услышать, что угодно, но не связь между своим именем и невозможность сейчас же скинуть пар.

Тем более в неё.

Сначала Коваль сваливал всё на адреналин.

В жизни каждого мужика бывают часы, когда мозг отключается, и на передний план выходят инстинкты. Дикие, первобытные. Хочется крови и секса. Хочется ни о чем не думать, а удовлетворять потребности.

Всё.

Иван настолько сильно накрутил себя за последние часы, что пребывал именно в подобном состоянии.

Поэтому, когда увидел девочку, удовлетворенно зарычал.

Вот она.

Покорная. Готовая на всё, лишь бы он остался доволен.

Первые секунды даже не посмотрел на лицо. Сколько у него было вот таких покорных и сколько будет? Ни имена, ни лица его особо не интересовали. Уродку или с дефектами к нему не пришлют – побоятся нагоняя или чего посерьезнее.

Коваля интересовало тело.

Именно на него он в первую очередь и посмотрел.

Оценил.

Оно ему понравилось. Зашло по всем параметрам. Миниатюрная, крепкая, с красивой высокой грудью, что обтянута маечкой. Лифчик девочка зря надела, ей бы пошло и без него. Иван представил, как соски натянут ткань майки, и член мгновенно налился кровью.

Отлично.

Дальше его взгляд скользнул всё же на лицо.

И вот тут произошел первый легкий диссонанс.

Блондинка.

С веснушками.

Много-много красивых и ярких точек, которые раз увидел и уже не забудешь.

Коваль не считал себя романтиком от слова «совсем». У него было много женщин, разных, что естественно при его положении и возможностях. В основном красивые, подтянутые, ухоженные. Иногда привлекали и скромняшки, которых он очень быстро развращал, и которые очень быстро понимали принципы дружбы с Ковалем, а также открывающиеся в связи с этим возможности. Он их не осуждал. Живут в непростое время, и глупо не пользоваться возможностями, которые сами идут в руки.

Стервы с ним обламывались постоянно. Пытались не раз строить планы, целые стратегии по его завоеванию и тоже всегда мимо.

Не цепляло его.

Ни разу.

Иван Коваль в принципе не верил в любовь. Есть химия между двумя людьми, вот она и рулит. Дмитрич загадочно улыбался, обнимая свою Иришку. А та, помня о том, что именно Иван устроил её похищение, мстительно кивала головой, плотнее прижимаясь к мужу.

– Ничего… Ничего, Вано, будет и на моей улице праздник, – она говорила не со зла, больше включаясь в их давнюю игру. – Увидишь зазнобу и пропадешь. В один миг.

Он смеялся от души.

– Пропаду? Уверена?

– Ага, – Ира довольно щурилась. – Увидишь, почувствуешь её запах и поймешь, что тебе больше для счастья ничего и не надо.

Иван помнил этот разговор. Помнил, как вальяжно откинулся на спинку кресла из ротанга и втянул дым кальяна.

– Про запах, дорогуша, ты загнула. Мы же не звери.

– Ой, вы Ковали. И вот этим всё сказано.

Если бы Ивана спросили, почему он вспомнил об этом разговоре, он бы развел руками.

Но у него возникла дикая потребность втянуть в себя запах девочки. Её кожи. А ещё узнать, настоящие ли веснушки.

Иван двинулся в её направлении. Второй сигнал поступил в мозг, когда мужчина заметил, что красавица с необычной внешностью ему не рада. Мозг зафиксировал этот момент и послал своего хозяина куда подальше, решив, что гостья играет.

Хотя он и заказывал относительно «чистую». Не избалованную и не раздолбанную. В последний раз ему прислали на базу девушку, которая, встав рачком, показала свои дырки, как у порноактрис. Может, кого и заводит, но его уже нет.

Другого хотелось…

Откуда появилась эта потребность в другом – понятное дело. Ноги росли от любимой невестушки, которая в последнее время открыто над ним подтрунивала и предрекала роковую любовь. И чтобы обязательно зазноба Ивана помотала ему нервы. Не далась сразу.

Ивану приколы Иришки были побоку, но вот их отношения с Дмитричем… Он не завидовал, радовался за брата.

Но в голове засела мысль: неужели на самом деле бывает такое, что торкает?

Сколько у него было женщин, но ни от одной не торкало. Ни разу. Всегда четко знал, понимал, что хочет от них. И даже как долго продлятся отношения. Видел девушку, оценивал её и довольствовался приятным времяпровождением. О женитьбе и серьезных отношениях даже не думал. Родителям Дмитрич внуков подарит. Один есть, скоро за вторым пойдут.

У него же бизнес. Карьера. Черт побери, у него ещё нет своей Саравии! И голодный зверь, что с детства жил в утробе Ивана Коваля, ещё не насытился. Наоборот, в последнее время рвет и мечет.

Иван прищурился. Девочка-веснушка решила поиграть? Похеру. Он её быстро обломает и подстроит под себя. Некогда ему шашни разводить, у него в штанах полыхает.

Особенно, когда на веснушки смотрит.

Черт побери, что в них такого?

Веснушки как веснушки. Ничего необычного.

Мужчина надвигался на девушку. Та настороженно смотрела на него, словно он привидение. Или точно не ожидала с ним встретиться.

Хорошо, зараза, играет.

Поймал её быстро. Рванул на себя, не обращая внимания на лепет, который та несла.

А потом почувствовал запах её кожи.

Она пахала свежескошенной травой. Ни одна другая ассоциация не шла на ум.

Ваня нахмурился. Переработал? Перетренировался? Какая, к черту, свежескошенная трава?

Не поверил себе, задышал глубже, тяжелее. Грудь распирало, с легкими творилось нечто несуразное.

Мужчина мотнул головой и снова втянул в себя дурманящий, издавна знакомый запах.

С детства у него была особенность: когда работники ухаживали за газоном, он обязательно выбирался из дома, даже если часы показывали раннее утро. Сначала садился на мягкую траву и наслаждался предрассветными пейзажами. Потом, став постарше, занимался спортом. Специально выжидал, когда работники закончат, надевал тренировочный костюм и зачастую босой выходил на улицу. Шикарно… Вот реально. Все домочадцы быстро смирились с прихотью Вано. Отец даже нанял тренера, который составил специальный график занятий на свежем воздухе.

Да, было дело.

И вот… Эта блондинка, что замерла в его руках.

Ладная. Гибкая.

Которую он будет трахать уже через пару минут.

К черту прелюдию!

Она знала, зачем сюда пришла. Извини, деточка, никаких прелюдий не будет.

Стоило ему прижать её к себе, взять в руки, почувствовать изгибы, мягкий плоский животик, как все разумные мысли окончательно покинули его.

Потом…

Потом уже он отдаст распоряжение предоставить ему сведения, с кем она была. На что нацелена. Под кем ходит.

Про «с кем была» внезапно стало особенно актуально. По крупному телу Ивана прошлась волна предвкушения. Он же дал заказ на «чистую», нераздолбанную. Какая вероятность, что она была под двумя-тремя мужиками и всё? Молодая же.

И раз приехала сюда, значит, нацелена на быстрое продвижение по службе.

Он с легкостью всё устроит.

Но потом…

Сейчас же пусть даст ему себя.

Иначе…

Плохо будет.

Плохие поступки Ивану Ковалю совершать не впервой.

Глава 5

– То, что ты меня узнала, Веснушка, отлично! – медленно, тщательно проговаривая каждое слово, сказал Иван, после чего так же неспешно перехватил руку девушки, сжав тонкое запястье.

Ни одного украшения… Надо же…

И кисть какая аккуратная. Почему он раньше никогда не обращал внимания на женские кисти?

Иван сделал шаг вперед, одновременно притягивая девушку на себя. Вот так. Отлично. Теперь она полностью прижата к нему, хотя и пытается отодвинуться.

И глазищи какие… Черт! Разве бывают у женщин такие выразительные, кстати, как и у него, серые глаза? Правда, в них проблескивали ещё и голубые оттенки.

Красивые…

Ничего, он потом в них посмотрит.

Сейчас же…

Коваль недобро продолжил, не позволив девочке ответить на его реплику:

– Потому что я тоже знаю, кто ты и с какой целью сюда пришла.

Девочка приоткрыла красивый ротик, точно удивилась. Но у Коваля все мысли утекли в другую сторону, он уже видел, как проводит налитым кровью членом по этим губам, дразня и будоража в первую очередь себя.

– Вы… знаете?

– Конечно. И протекция тебе будет обеспечена.

На этом разговоры закончились. Её алые губы, изумительно розовые, чуть припухлые, манили и притягивали похлеще магнита.

Терпение Ивана закончилось.

Хорош.

Второй рукой он потянул Веснушку за косу, которая так же выступала не меньшим возбудителем. Да чего говорить! Девочка попалась ему сплошное искушение.

– Я не…

Она продолжала играть выбранную роль, и Иван не выдержал:

– Хватит! – обрубил её на корню. Если бы кто-то из его подчиненных услышал этот тон, сразу приутихли бы, осознав, что подошли слишком близко к черте, за которую переступать не стоит.

Коваль впился в чертовы манящие губы девчонки и сразу же атаковал их, не церемонясь. Он сказал ей правду. Знал, зачем она сюда пришла – затем, чтобы он её трахнул.

Разговоры потом. Она хотела уточнить – уточнила.

Ваня не ошибся – она оказалась сладкой. Он зафиксировал руку на её затылке, чтобы девочка даже не смела думать, что сможет снова изворачиваться. Время игр прошло!

Её губы… трепет тела… Сука! До чего же хороша! Даже не заметил, что она не отвечает, лишь слышал, как слабо постанывает и всё пытается отодвинуть бедра, чем сильнее раззадоривала его. Член дернулся в штанах, яйца окончательно потяжелели, заломили. Если он её не возьмет прямо сейчас, у него сперма польется откуда можно и нельзя!

Сладкая… Иван проник языком между её губ и начал трахать её рот, показывая, что он собирается с ней сделать. Затем переставил ноги, вынуждая её снова двинуться назад.

К стене.

Вплотную.

Вот так. Идеально.

Нахер диваны и кровати. Он возьмет её прямо тут, в коридоре.

Камеры в доме стояли повсюду, позже позаботится, чтобы запись уничтожили. Нечего кому-то смотреть на его зазнобушку.

Коваль прижался к ней плотно, чувствуя, как её упругая грудь расплющивается о его. Приятно… Охрененно. Ладная, словно выточена под него. Он дурел с каждой проходящей секундой всё сильнее. От её запаха, тела. От того возбуждения, что она в нем вызывала.

Он целовал, усиливая напор, желая получить её всю. Не отпуская кисть, направил её вниз, к возбужденной плоти, но тут Веснушка засопротивлялась активнее, выдергивая руку.

Неужели на самом деле такая стеснительная?

Черт с тобой, девочка… Пусть в первый раз будет по-твоему. Своё он стребует через полчасика.

Потому что Веснушку Коваль отпускать быстро не собирался. Не сегодня точно. Его тело скрутило от предвкушения. Они будут играть долго. Милая, поэтому готовься.

Зажал руку между их телами. С неё станет, что попытается выпустить ноготки. А вот этого уже Иван не потерпит. Поэтому пусть пока постоит в таком положении.

Он едва ли не рычал от удовольствия, наслаждаясь происходящим. Внутри всё пылало от нетерпения.

Девочка идеально вписалась в его потребности. Если бы она с готовностью встала на колени и отсосала у него, ему бы зашло, но не затронуло. Хотя…

Она ему понравилась. Странное ощущение, несвойственное Ивану. Ладно, с этим он тоже разберется чуть позже.

Не влюбился же на самом деле с первого взгляда в начинающую шлюшку?

Мысль о том, что конкретно эта девушка, имени которой он до сих пор не спросил, пришла к нему, получив щедрое вознаграждение, да ещё и аккуратно уточнила, правильно ли они понимают друг друга, неприятно царапнула изнутри, вызывая новую агрессивную волну, которая только-только улеглась немного от поцелуя.

Иван, внутренне рыча, списывая свои эмоции на недавние мысли про дальнейшие планы на жизнь, оторвался от губ незнакомки и, не заглядывая в огромные глаза, крутанул её, снова поворачивая спиной к себе.

Его интересовала её аккуратная попочка.

– Стой и не двигайся.

На этот раз она его послушалась.

Тяжело дышала.

Готовилась…

Ждала его…

Правильно.

Такая покорная она ему нравилась ещё сильнее.

Иван жадным взглядом окинул её тонкую спину. Гибкая, как у профессиональной спортсменки. Талия тонкая, переходящая в крутые бедра. Всё, как он любил. Кто-то хорошо постарался, подбирая эту девочку для него. Или же, что больше походило на правду, знал, что Коваль в ближайшие полгода приедет на базу, и девочку специально готовили для него. Выжидали.

Что ж… Это тоже правильно.

Он привык, что всё по его. И для него – тоже.

Почему бы и нет? Иван Коваль хорошо платил за свои удовольствия. Рыночные отношения на то и рыночные, всему всегда имеется цена.

Мужчина дернул за ремень на брюках Веснушки. Тот с готовностью поддался. Дальше дело пошло быстрее. Иван руководил всем процессом. Не теряя времени, дернул зиппером и отдал следующий приказ:

– Руки на стену, солдат!

Несмотря на то, что Коваль прорву лет провел в армии, его заводила игра в офицера и подчиненную. Тем более такую…

Дыхание распирало грудь Ивана. Обжигало. Мужчина торопился. Ему уже не терпелось оказаться между ножек зазнобы.

И да! Ему нравилось, что она стояла, не шевелясь.

Продолжала играть…

Что ж. Отлично.

Иван сдернул её штаны и зарычал от предвкушения, когда увидел гипюровые бежевые трусики, красиво прикрывающие ягодицы. Похоть с новой ускоренной силой разлилась по крови, окончательно вымещая все разумное. Если бы сейчас за окном взорвалась граната, Коваль никак не отреагировал бы.

Он сдернул с себя спортивные штаны, сразу же с боксерами.

– Переступи через штанину.

Мужская рука властно опустилась на ягодицы и с силой сжала. До легких красных отметен, что, вероятнее всего, завтра перерастут в едва заметные синяки. Ему захотелось её пометить. Сначала таким способом, а скоро и другим. Жаль, не может быть в ней уверен на сто процентов. Иван хотел секса с Веснушкой без презерватива.

Млять, когда его в последний раз штормило с такой непреодолимой силой? Да и штормило ли вообще!

Он чувствовал себя едва ли не дикарем, который женщин годами не видел, а сейчас дорвался.

Пока Веснушка выполняла очередной его приказ, он достал презерватив, быстро присел и впился губами поочередно сначала в одну ягодицу, потом во вторую. Веснушка что-то запищала, Ваня не расслышал. В подробности вдаваться не собирался. В висках запульсировало, в груди разрастался пожар.

Иван выпрямился и ещё раз окинул Веснушку взглядом.

Стоит малышка, дрожит от предвкушения. Или от легкого страха, потому что наслышана про грозного полковника Коваля, что скор на расправу. Девочек он не обижал. По крайней мере, физически точно. То, что сутками не выпускал из постели, так это нормально для молодого и физически крепкого мужика.

Он продолжил смотреть на неё, раскатывая презерватив по члену.

Что в ней такого, что нехило его зацепило? Ладно, потом разберется.

Подался вперед, пальцами дотрагиваясь до желанных складочек. Суховата. Что же не подготовилась по итогу-то?

Коваль мотнул головой, сам себе напоминая кобеля. Быстро смочил пальцы и увлажнил девочку хотя бы таким образом. Рвать он её не собирался. Если бы его не выворачивало наизнанку от вожделения, он, возможно, и поиграл бы с ней в более откровенные игры. Но раз она сама создала сценарий…

Иван обхватил шею Веснушки рукой, поглаживая и фиксируя.

И начал входить.

Да… Вот так.

Перед глазами от наслаждения вспыхнули красные точки. Охренеть! Какая же узкая! Точно по его указу.

Она обтягивала его, как кожаная перчатка, сшитая на заказ. Как только Иван начал входить, Веснушка дернулась, словно попыталась уйти, вывернуться. Избежать проникновения.

– Куда…

Он усилил захват и вошёл сразу на всю длину. Девушка едва ли не впечаталась в стену, но ему уже было всё равно.

Вот она, сладкая. Коваль приглушенно застонал и задвигался резче, глубже, растягивая её под себя. Знал, что природа не обделила его мужским достоинством, и в большинстве своем дамочки пищали от восторга, лаская его член руками и губами. Хотя и признавались, что порой требовалось время, чтобы привыкнуть к его размерам.

Если бы он внутренне не горел с такой испепеляющей силой…

Если бы его не терзал голодный зверь…

Если бы…

Возможно, он и притормозил бы. Но Коваль четко знал: Веснушка пришла к нему сама. Знала, что будет. Ведь знала?.. А если и нет, потом компенсирует. Девочка в обиде не останется.

Он снова застонал, сильнее прижимая её к себе. Насаживая глубже. Она убрала одну руку со стены, отвела назад и попыталась оттолкнуть его, раздирая короткими ноготками кожу на его торсе. Коваль лишь сильнее потянул девочку на себя, наслаждаясь её узким лоном и теми крышесносными ощущениями, что получал от каждого толчка.

От каждого движения…

Он мог бы растянуть акт надолго. Он умел и сдерживаться, и прерываться. Но зачем? Лучше через полчасика снова натянет Веснушку, но уже в более комфортном положении.

И разденет.

Он хотел видеть её грудь.

Её соски.

Хотел рассмотреть её розовые губы.

Видеть её всю… расслабленную… смотрящую на него с легкой поволокой в глазах… Ждущею его.

Коваль сильнее сжал рукой талию девушки, ускорился, не замечая, как девочка встает на цыпочки в последней попытке избежать его таранящих движений, и кончил.

– Охрененно, – выдохнул Ваня, озвучивая свои мысли вслух. – Тебя трахать и трахать надо, Веснушка.

Он не спешил покидать её тело, наслаждаясь теплом. Приходил в себя, возвращаясь в реальность. А она встречала его не с распростертыми объятиями.

Первое, что насторожило Ивана – плечи веснушчатой зазнобы. Они сотрясались, как бывает от сильного внутреннего напряжения или… от подкатывающей истерики.

Иван нахмурился. Что за млятство?

– Эй…

Он подался назад, выходя из малышки. И нахмурился сильнее, потому что на презервативе отчетливо виднелись капли крови.

Черт! Всё-таки порвал девочку из-за своей несдержанности. Коваль снял презерватив и кинул его на пол, не заботясь о чистоте помещения. Уберут.

– Ты как? Ну-ка, повернись ко мне своим красивым личиком. Что ты там надумала и что с тобой произошло?

Девушка мотнула головой, а потом начала оседать. Он вовремя успел поймать её, она сразу же вцепилась пальцами в его кисть, оставляя кровавые борозды. Коваль зашипел уже от раздражения. Кошка! Дикая… Но ничего, приручит.

– Не царапайся! Какого черта?

Он крутанул её на себя.

И увидел мокрые от слез щеки.

– Вот тебе и Саравия… – едва размыкая губы, прошептала она.

Ивана точно парализовало. Каждая клеточка тела налилась тяжестью. Агрессивной и нехорошей.

Ивана повело.

– Что. Ты. Сказала?

Глава 6

Грязно матерясь, не выбирая выражения, Иван натянул на себя штаны, потом принялся за девчонку, которая стояла и по-прежнему смотрела на него невидящим взглядом.

У неё шок.

Шок, черт побери!

Что тут только что произошло?

Девушка, которой он щедро заплатил за секс, себя так не поведет!

– Говори! – потребовал Иван, когда брюки девушки оказались на её талии.

Но, кажется, у незнакомки были другие планы.

Потому что внезапно она громко всхлипнула и толкнула его в грудь:

– Ты!.. Вы!.. – она подбирала слова, жадно хватая воздух, а он, ещё не отошедший от секса, смотрел на неё как последний придурок и терялся.

Глаза незнакомки ожили, в них появился притягательный яростный блеск, которым она грозилась сжечь его до горстки никчемного пепла. Иван, несмотря на последнее заявление девочки, зачарованно уставился на неё, не в силах оторвать взгляда.

Злость женщин раздражала его в ста процентах случаев. Даже мамина и сестрёнки.

– Тихо, – он поднял руку, усмиряя рождающуюся на его глазах тигрицу.

– Тихо? Тихо?! Вы… – она снова толкнула его в обнаженную грудь, уже сильнее. – Вы… Да лучше бы я в тюрьму пошла, чем с вами… вот так! И… и вообще! Вы же Коваль! Вы не могли…

Запал у девочки пропал так же быстро, как и появился.

Из её почти пламенной речи Иван выцепил лишь самое основное: её отправили сюда во избежание судебного срока. И что успела натворить эта малышка?

От былого удовлетворения не осталось и следа.

Иван Коваль никогда не был хорошим парнем, но и насильно девочек не брал.

Никогда.

В этом вопросе мама их воспитывала строго.

Любить – можно. Физически обижать – нельзя.

Иван моргнул. Что-то становилось паскудно на душе…

И это её «вы же Коваль» сказано с неким придыханием.

Но обвинительным.

Он ничего больше не понимал.

– Так, – сказал, обрезая новый поток надвигающейся истерики. – Хватит. Сейчас мы идем в кабинет, и ты мне всё рассказываешь. Кто тебя сюда прислал и зачем. А потом уже мы…

– Никуда я с вами не пойду! И отойдите от меня! Дышать не могу…

Последнее предложение прозвучало тоже обвинительно.

Иван расправил плечи и жестко продолжил:

– Мои слова не обсуждаются.

– Приказы, вы хотите сказать, да?

Она подняла руку и совсем по-детски кулаком убрала слезы со щек.

Второго акта точно не будет…

Не сегодня.

– Пошли.

– Нет. Я ухожу, и вы можете звать ваших людей, пусть они меня арестовывают! Я с вами… Ай!..

Ивану надоело слушать лепет Веснушки, и мужчина пошел на кардинальные меры. Хуже того, что он уже натворил, не будет.

Натренированными движениями ловко перехватил её за талию и поднял на руки, предусмотрительно предупредив:

– Только попробуй ещё раз ногти в ход пустить!

Сказал, а у самого засосало под ложечкой оттого, что серо-голубые глаза, в которых плескалась очевидная обида, всё ещё были наполнены слезами.

Ладно… Не в таких ситуациях бывал.

Она сжалась, натянулась, едва ли не превратившись в струну. Он, стараясь никак не реагировать, быстро направился в сторону кабинета.

Там есть бар. Нажрется. И её напоит. Чтобы нормально объяснила, что к чему.

И легкая какая… Пушинка просто.

Через пару шагов девочка и вовсе притихла. Он даже перестал слышать, как она дышит. Лишь чувствовал…

Его продолжало крыть.

Если Веснушку заставили прийти сюда и лечь с ним, что получается? Он её изнасиловал?

Но кто, сука, на такое осмелился? Кому жить на Руси хорошо надоело?!

Иван снова закипал. Он ведь узнает. И мотивы, и кто кому сколько заплатил. Доберется до основ, и тогда… Небо с овчинку покажется.

Пока шел, снова и снова прокручивал последние десять-пятнадцать минут в голове.

На территорию закрытой военной базы ни одна гражданская девушка не войдет. Блокпост остановит, плюс по территории камеры, ток пущен, собаки. Это на первый взгляд база выглядит нелюдимой, почти списанной. В реальности дела обстоят иначе. Всем в округе это известно.

И не в округе – тоже.

Какая существовала вероятность, что Веснушка гражданская? Плюс на ней армейская форма. Не гражданский камуфляж, а именно их форма.

Значит, служит.

Так?

Девочкам в армии в принципе сложно. Или ты каждый день доказываешь, что в тебе есть стержень, наравне с мужиками бегаешь по плацу, выполняешь команды, ездишь в командировки в тмутаракань, а то и в зоны боевых действий, или ложишься. Под кого? Тоже актуальный момент. Или находишь одного покровителя, который продвигает и оберегает тебя, а потом пристраивает на хлебное тихое место. Или под каждого, на кого укажут: под проверяющего, вышестоящего. Под любого. И хорошо, если заплатят, отблагодарят.

А его Веснушка? Что она забыла на его базе?

Мог ли он ошибиться и принять её не за ту? Не за девушку из второй категории? Тогда что она делала на базе? Как сюда попала?

И на блокпосту майор знал, что он приехал.

Чужих здесь не могло быть.

«Вы же Коваль…»

В памяти Вани снова всплыла именно эта её фраза. Звучала с подтекстом легкой викторианщины: вы же джентльмен, вы не можете поступить подло. Так выходило, или у него окончательный перегрев серого вещества?

Иван снова приглушенно выругался.

Как ни крути, а выходило, что в отношении Веснушки он порядком накосячил.

И капля крови не давала ему покоя.

Он, конечно, был немного несдержан, но не порвал же её до крови!

Ивану захотелось кое-кому проломить голову.

Кабинет находился рядом, его мужчина открывал ногой. Дверь была незакрыта, он недавно вышел из кабинета, просматривал документацию, прежде чем отправиться в спортзал. Тут же находился и телефон.

На базе почти никого не было. В кабинет без стука и разрешения не войдут. Высокотехнологичные камеры, доступ к которым имелся лишь у него, работали круглосуточно.

Войдя, так же ногой прикрыл дверь, отчего та захлопнулась с приглушенным стуком. Недолго думая, Иван сразу же направился к большому угловому кожаному дивану. На него усадил Веснушку и не без досады заметил, что девушка сразу подобрала под себя ноги, отгораживаясь от мужчины.

Полный треш.

– Как тебя зовут? – спросил ее, выдвигаясь к бару.

В ответ тишина.

Вот же ж…

Коваль с такой силой сжал зубы, что послышался скрежет. Напряжение в теле не покидало его, напротив, закручивалось спиралью.

Если узнает мама…

Он, конечно, большой мальчик, и гнева родительского давно не боится. Но на фоне недавнего разговора получится паршивенько. Екатерина Викторовна возьмет Веснушку под своё крыло, и тогда хрен он её больше получит. По крайней мере, в ближайшее время.

Коваль, ты совсем рехнулся?! Оборвал себя Иван. Не о том думаешь, озабоченный придурок! Веснушку, по ходу, не хило подставили. Тут в Иване проснулась некая темная сторона, оскалилась от какого-то садистского предвкушения… Да и его… тоже подставили. А он о чем думает? О том, что мать запрет красавицу за семью замками и заставит сына петь серенады под окном!

Иван налил сначала себе. И сразу же выпил. Горькая жидкость обожгла горло, но не расслабила ни тело, ни мозг. Иван плеснул виски во второй стакан.

– Я жду ответа, Веснушка.

Коваль развернулся и увидел, что девочка смотрит на него.

Уже хорошо…

Не забилась, не впала в ступор.

Напротив, судя по прищуренным глазам, настроена малышка по-боевому.

– Слава.

– Слава? – повторил он, пробуя её имя на язык. Подлинность имени не вызывала сомнений. Такое же яркое, необычное. – А полное? Ярослава?

– Да.

– Что ж… Вот и познакомились, Слава. Держи.

Коваль подошёл к дивану, попутно отмечая, что с его приближением Веснушка снова подобралась. И куда она в случае чего собиралась от него бежать? Или намеревалась на него наброситься? Неразумно.

Драться с ней мужчина не собирался.

Девочка посмотрела на стакан в его руке и покачала головой.

– Тебе надо выпить.

– А вы… уже снова всё решили за меня, да?

– Веснушка-а, – предупреждающе протянул он, наклоняясь.

Возможный близкий контакт привел девушку в движение. Она снова что-то неразборчиво пробормотала и быстро взяла у Ивана стакан. Не посмотрела на Коваля, поднесла стакан ко рту и принялась пить. Ваня как зачарованный смотрел на девушку. И чем больше смотрел, тем сильнее чувствовал себя не в своей тарелке.

Подмечал всё. Как гневно сверкают серо-голубые глаза. Как трепещут длинные ресницы. Как кровь приливает к щекам. Как открываются красивые губы… И как капля спиртного стекает по подбородку и падает в вырез майки.

Дыхание у Вани снова потяжелело, во рту пересохло. Его реакция на эту девушку была нездоровой. Сто процентов. Он, как маньяк, как долбаный сталкер, следил за каждым её движением.

Слава выпила всё до последней капли, несильно закашлялась. Девочка явно нечасто пила. Продолжая морщиться и приходить в себя, не смотря на него, протянула стакан. Иван взял. Отходить не спешил.

Продолжил смотреть на Славу.

Всё же красивое имя…

– Почему молчала? – процедил, не размыкая губ.

Этот вопрос тоже не давал ему покоя.

– Что почему? – недружелюбно уточнила девушка, отнимая руку ото рта.

– Почему, млять, молчала, когда я с тебя штаны стягивал? – Иван из последних сил сдерживался, чтобы не перейти на повышенный тон.

– А что я должна была делать? Драться?.. Звать на помощь? Я попыталась, а вы меня развернули и… Посмотрите на себя и на меня. У меня шок… Вы сзади, большой, сильный… Как орангутанг.

Кто?

Мать вашу, кто?!

– Сла-а-ва…

Они были знакомы совсем недолго, и поэтому она не могла знать, что когда полковник Коваль начинает говорить с вкрадчивой интонацией, лучше поостеречься.

– Я почти готов в тебя влюбиться и сто процентов – напиться.

– Вот по первому вашему замечанию – упаси боже. А второе… Вы не поверите, но я готова сделать то же самое, – Слава странно шмыгнула носом. – Напиться. И да, я считаю правильным вас предупредить, что у меня непереносимость алкоголя.

То есть эта зазноба сейчас таким образом послала его в пешую прогулку?

Чем дальше – тем интереснее.

Иван оглядел кабинет. Куда-то он закидывал футболку.

Наконец, обнаружил ее на рабочем кресле.

Орангутанг, значит.

Ну-ну.

Женщины его периодически сравнивали с горным животным и, пожалуй, чаще всего обзывали скотиной и ублюдком. Тут всё по сценарию. Ничего нового. Слава же… крыла. По всем фронтам.

Борясь с желанием раздавить стакан пальцами, Иван поставил его на стол, быстро натянул футболку на потное тело. Продолжит соответствовать названной регалии.

– И вообще… – голос Славы снова мгновенно забрал весь акцент на себя. – У меня стресс. Или уже постсиндромное состояние… Я не знаю. У меня сейчас истерика начнется.

– А вот этого не надо, Веснушка. Сейчас будет разбираться во всем.

– Стоит ли…

– Стоит. Уверяю.

То, что девочка не кричала, не ругалась, не пыталась выцарапать ему глаза, говорило о её стрессоустойчивости. Не зря она в армию пошла.

Или… не пошла?

Почему интуиция Ивана постоянно толкала именно в эту сторону? А чутье редко подводило Коваля.

В кабинете не было ничего из закусок. Вызвать повара? Чтобы принес нарезку? Иван посмотрел в сторону Славы и откинул эту мысль. Пока они не разберутся, что к чему, никаких посторонних людей.

Будут закусывать «таком». Быстрее опьянеют.

Коваль снова взял бутылку, достал небольшой поднос. Поставил на него бутылку. И два стакана. Откровенно не густо. Но что имеем.

Теперь вставал вопрос: куда податься самому Ивану? Присаживаться рядом со Славой – не вариант. Не исключено, что его присутствие рядом послужит спусковым курком, и девочка сорвется.

А она ему нужна в трезвом уме и не совсем трезвой памяти.

Слишком много вопросов.

Молодому мужчине пришлось импровизировать на ходу.

Он подкатил второе кресло к дивану. Между мебелью поставил небольшой столик.

Почти идеально.

Между Иваном и Славой находится мебель. Для девушки она должна послужить неким барьером, защитой от него.

Коваль незаметно сжал руки в кулаки. Мысль, что понравившаяся ему девушка – а Веснушка ему понравилась и сильно! – считает его недругом, от которого надо держаться подальше, сильно раздражала. Чего греха таить, не привык он к такому восприятию.

Да и чувствовать себя насильником – тоже.

Слава внимательно следила за его передвижениями. А он кожей чувствовал её взгляд, и, несмотря на случившееся ранее, он его возбуждал. Иван прилагал максимум усилий, чтобы держать себя в рамках разумного. В конце концов! Он же не… орангутанг, выбежавший из леса, и женщины для него не в новинку. У него нет потребности… спариваться, как обозначенное выше животное.

Бросив взгляд на Веснушку, Иван усмехнулся: или есть?

– В какой части ты служишь? – спросил, решив начать с малого. После чего наполнил стаканы, стараясь хоть чем-то себя отвлечь.

Слава приглушенно фыркнула, настолько тихо, что он почти не услышал.

Но всё же разобрал.

Та-ак…

– Я не служу.

Значит, интуиция Коваля не подвела.

– Подробнее можно?

С ответом Веснушка не спешила, свела брови на переносице и сильнее обхватила плечи руками.

А потом сокрушенно вздохнула, когда Иван протянул ей стакан.

– Пей.

– Я предупреждала вас… Повторюсь, у меня непереносимость.

– У нас у всех периодически случается непереносимость.

Слава взяла стакан, стараясь не соприкасаться с пальцами Ивана. Осторожничает…

Не подозревая, что с каждой проходящей минутой его интерес к ней только подогревается. Всем. Её взглядами, неторопливой речью. Запахом.

Если раньше Иваном двигали низменные инстинкты, сейчас пришла осознанность. Ещё не полная. Но чем больше времени он проводил в обществе Веснушки, тем сильнее в нем пробуждалась некая незнакомая ему потребность. В чем именно она заключалась – он и будет сейчас разбираться.

– Хм… Я вас предупредила. Дальше… как знаете.

Всё-таки она очаровательна.

Иван пять минут назад взял её насильно, а эта девочка его о чем-то ещё и предупреждает.

И где такие водятся?

Слава некоторое время смотрела на стакан, словно в нем не виски было налито, а яд. Потом снова сокрушенно выдохнула и решительно поднесла стакан ко рту. Иван не пил – наблюдал за ней. Не мог оторваться от девочки и всё тут.

Неужели невестка оказалась права? И он, как в своё время Дмитрич, сходу встрял?

Слава выпила, сильно морщась, потом прижала тыльную сторону ладони к губам, приходя в себя. Иван тоже выпил, попутно отмечая, что алкоголь пока не брал. Его организму была присуща некая черта: если того требовали обстоятельства, он мог пить, не пьянея.

Пока сам не определился, каким хочет по итогу быть: пьяным или слегка хмельным.

– Я ненавижу армию, – Веснушка начала говорить без его прямых вопросов. – Ненавижу всё, что связано с ней. Мой отец был военным… И из-за этого я жила не с ним. Вы военные – нехорошие люди. Возможно, не все, но многие. И не говорите мне, что военные не воюют, а защищают! Я столько раз слышала это, что…

Она махнула рукой, в которой по-прежнему находился стакан.

– Значит, ты, Слава, пацифистка.

А он военный. Сросшийся с армией человек…

– Угу. Наверное. Я не знаю. Не думала об этом. Потому что пацифизм – очень громко сказано. А я довольно скромный человек и… Ой, вот видите, я говорила, что неадекватно реагирую. Дальше будет хуже.

Разговорчивость девушки только ему на руку. Иван даже подался вперед, впитывая в себя информацию, которую она ему давала.

– Если ты не приемлешь ничего военного, как ты оказалась на закрытой базе и почему сказала, что лучше бы пошла в тюрьму? Какое преступление ты совершила?

Слава покачала головой, отворачиваясь.

А вот это зря.

Ивану не понравилась её реакция.

– Скажешь – и мы решим вопрос. Я накосячил с тобой и хочу исправить ситуацию. Хочу помочь. Веснушка, сама знаешь, где мы живем. Моя протекция дорогого стоит.

Она обмолвилась, что узнала его. Значит и про его возможности наслышана. Конечно, не про все. Про всё то, что может семейство Ковалей, знали единицы. Остальным – ни к чему. Крепче спят.

Но даже то, что всплывало наружу, впечатляло.

Поэтому девочка должна понимать, что его предложение о помощи – не для красного словца. Иван после разговора, каким бы он по итогу ни оказался, сделает звонок, и уже через пару часов у этой зазнобы будет подчищена биография. Весь негатив исчезнет, причем изо всех баз. Иван и себе ничего не оставит. Кого-кого, а эту малютку он шантажировать не собирался. Без надобности.

У него на неё другие планы.

– Ваша протекция… Ну да, – девушка вспомнила, что у неё в руках стакан, потянулась, поставила его на столик. При движениях лямка майки немного съехала с плеча, и глаза Ивана сразу же метнулись к небольшой, едва заметной ложбинке между грудями. Хороша…

– Скажите, вам знакома фамилия Ставрис?

По спине Ивана пробежался легкий холодок. Колкий, едва ощутимый. Такое часто бывало, когда он подходил к некой черте, требующей от него неоднозначного решения. Или когда он долго работал над тяжелым проектом и, наконец, достигал результата, полностью удовлетворяющего Коваля.

И да, ему была хорошо знакома озвученная фамилия.

– Вот, – между тем продолжила девушка, не замечая его тягучего молчания. – Моё полное имя Ярослава Ставрис.

Глава 7

Млять.

Другие слова закончились разом.

Иван взял бутылку и выпил прямо из горла. Теперь они пьют таким образом.

– Ты внучка Георга Ставриса.

Он не спрашивал.

Он утверждал.

– Угу.

– И какого ты… – Иван снова притормозил себя, хотя желание проораться росло в геометрической прогрессии.

Вскочив на ноги, развернулся на пятках и прошел к окну.

Вечерело…

Ещё не темнело, но природа уже лениво разбрасывала предзакатные краски. Ваня любил эти места. Красивые… Завораживающие своей первобытной тишиной и величием. Отчасти поэтому он запретил трогать леса. Восстановили охотничьи угодья, несколько озер. В пруды запустили рыбу. Он даже сам периодически рыбачил, чтобы полностью отвлечься от рабочей суеты. Вырубал телефоны, оставлял только спутниковый маяк, и то тот, который был настроен на спутники, принадлежащие его семье.

Большинство знакомых привыкли видеть Ивана Коваля другим. В хорошем настроении он часто балагурил, особенно в прошлом. Сейчас – пореже. Потому что даже в клубах начал отрываться иначе. Всё реже посещал общественные зоны, всё чаще выбирал ВИП-кабины. И тишину.

Если же у него было настроение, чтобы никто не доставал – тут и вовсе другой разговор. Он летел или к океану, или в горы. В последнее время увлекся скалолазанием. Жаль, времени маловато, и с каждым годом почему-то на себя оставалось всё меньше и меньше.

Постоянная жажда получить большее не покидала Ивана.

– Значит, Ставрис, – негромко проговорил он, по-прежнему смотря в окно.

Патруль приступил к вечернему обходу.

Коваль ни к кому не обращался. Картинка медленно, но верно складывалась у него в голове.

Они были мальцами, дед – Иван Гаврилович Коваль, в честь которого его, кстати, и назвали, – частенько брал их с собой. На эту базу в том числе. Дедушка у них был интересным товарищем. И прожил яркую, неординарную жизнь, такую же желал и своим внукам.

Имелись у него и скелеты в шкафу.

Нет. Не так.

Скелеты в шкафах.

А ещё старший Иван Коваль припас несколько ящиков Пандоры.

Так, на всякий случай.

Чтобы, как он говорил, не баловали некоторые.

Внуки мелкие были, года по три, когда он их начал с собой таскать. Мальчишки больше резвились и почти не прислушивались к тем разговорам, что велись при них. Да и зачем? У них свои заботы.

Потом, постепенно Дмитрич отсеялся. Дед больше внимания начал уделять старшему внуку. И когда встречался с нужными людьми, в комнате или на прогулке часто присутствовал Иван-младший.

Естественно, он не помнил всего. Но у мальчика были отличные учителя, и в первую очередь те озадачивались, чтобы у их воспитанников была отличная память. Её тренировали и развивали. Частенько отец сам занимался с сыновьями по программе, разработанной именно для них. Руслан Анатольевич ставил цель, чтобы его дети максимально развили природные данные. Чтобы им хватало одного взгляда, и они могли запоминать сложные комбинации, пароли, чертежи. Ваня и Дима сжимали недовольно губы, скрипели зубами, но учили.

Потому что раз отец сказал «надо» – значит «надо».

Так же с именами.

Потом Ваня сам включился в игру. Запоминал всё, что видит. Слышит. Повторял нужное, вычеркивал лишнее.

Когда дед ему сказал, чтобы Иван был повнимательнее, Ваня смекнул, что не так просто дед его с собой таскает.

По итогу выводы мальчика оказались верными.

Профессора Ставриса он помнил. Дед их представил, сделав небольшой акцент важности при знакомстве. Полутона Ваня тоже рано научился распознавать.

– Мой ученик, – тогда Коваль-старший так представил профессора.

Ваня не понял, почему ученик. И лишь позже узнал, что их дед тоже занимался научной деятельностью.

На этом воспоминания про Ставриса, возможно, и закончились бы.

Если бы не несколько «но».

Отец не скрывал, откуда пошло благосостояние семьи. До встречи с мамой Руслан Коваль воевал в Саравии, там и наткнулся – хотя «наткнулся» – не то определение, которое можно применять в отношении генерала Руслана Коваля, просчитывающего всё наперед – на скопище исторических вовремя кем-то «подрезанных» памятников архитектуры, а так же на другие ценности. Саравия стала нарицательной в их семье.

Дед после встречи с профессором Ставрисом несколько раз как бы случайно ронял фразу:

– Будет у тебя своя Саравия.

Эта фраза намертво впечаталась в мозг Ивана.

Он нет-нет да пытался разобраться.

Даже сегодня думал об этом… И не сегодня тоже.

Последнее время всё чаще и чаще.

Более того.

Его тянуло сюда, на эту базу. Видимо, не зря… Всё та же пресловутая интуиция? Ни один мускул не дрогнул на лице Коваля. Лишь полная сосредоточенность.

То, что дыхание сперло в груди – ерунда. Разберется.

А ещё запах свежей травы…

Иван оттолкнулся от подоконника и развернулся. Иногда полезно побыть на расстоянии. По крайней мере, с Веснушкой – точно.

Парадоксально всё получается. Даже очень.

Если бы он причислял себя к фаталистам, то решил бы, что это Судьба показала ему оскал. Но Иван не верил ни в какую Судьбу. Человек сам кует своё счастье. Своё состояние. Себя.

Даже Веснушка пришла сюда с определенной целью.

И чувствовала себя преступницей, потому что у неё не было официального доступа на базу. Теперь он догнал смысл её фразы.

Девочка… Что же они натворили-то, а?

Червяк раскаяния, который очень редко контактировал с ним, заворочался всё сильнее.

Кому-кому, а Веснушке Иван не хотел причинить вреда.

А причинил.

Обидел он девочку. Незаслуженно.

Сидит, маленькая, ножки подобрала. Потерянная. Что-то отвечает ему, в глаза не смотрит.

Пьет.

Ивана закорежило ещё сильнее.

Что же ты молчала… Или он, настолько опьяненный её запахом, своей похотью, не смог услышать?

Иван осадил себя. Он может часами заниматься самобичеванием. Что сделано, то сделано. Надо думать, как исправить, загладить неприятные ощущения.

Потому что у него на Веснушку были далеко идущие планы.

То, что ей неприятно – также не вызывало сомнений. Он же её почти на сухую взял…

– Что ж, внучка профессора Ставриса, я не буду спрашивать пока про Саравию. Пока, – с нажимом уточнил Иван, прочищая горло. – Наши деды что-то замутили. В прошлом. И ты в курсе.

По тому, как она повела плечами, он понял, что попал в цель.

– Карта? Ключ? Что?

Иван Коваль рос в семье, где всегда говорили, что нет ничего невозможного. Стоит только захотеть и приложить усилия. А вот к чему готовили Веснушку? Что ей рассказывали? Какими историями запудривал ей мозг полоумный ученый?

– Часть ключа.

Иван дотронулся до глаз и потер их.

– Ключ. Как в фильмах про поиски сокровищ, да, Веснушка?

– Меня зовут Слава, – с долей упрямства поправила она, не смотря на него.

– Для меня ты Веснушка. Итак, что получается. Ты приехала на эту базу, чтобы найти некий артефакт, – Иван сам не верил, что говорил. Какие, помилуйте, артефакты? В их-то время.

Но верила Веснушка…

А он ей должен.

– Угу.

– Допустим. Но с чего ты решила, что по прошествии стольких лет они будут находиться… ээээ… я даже не знаю где. В этом доме?

– Решила и всё, – буркнула девочка, громко шмыгнув носом.

– Хорошо… Предположим. Ты собрала ключи, и у тебя есть часть карты. Что дальше?

– Я хотела идти к вам.

Это признание подкосило Ивана.

– Ко мне, значит.

– Да.

– Так дедушка наказывал?

– Да, – она снова шмыгнула и сильнее сжалась. Иван поморщился. Черт! Что он с ней такого сделал? Не порвал же.

Алкоголь должен был её расслабить. Пока же выходил обратный эффект.

– И? Допустим, пришла, что дальше?

– Я к вам записана на прием. Через две недели. И собиралась всё рассказать… Про планы дедушки. Про то, что он знал. Нашел. И, возможно, подружиться с вами…

Охренеть.

Тушите свет, господа.

Эта пигалица, эта Веснушка сейчас серьезно?

Она собиралась с ним подружиться?

Впору было откинуть голову назад и засмеяться в голос.

Только ни черта не смеялось.

Иван смотрел на съежившуюся хрупкую фигурку девушки и верил каждому её слову.

– А если бы я не поверил, отказался?

Последовал вздох.

– Я постаралась бы найти спонсора. Можно, конечно, попробовать и самой… Одной. У меня есть немного сбережений, дедушка оставил. И папа тоже… Но одной… Боязно. А теперь… – она повернула голову в его сторону и выдохнула: – А что теперь? Вы убили всё на корню. И я…

Она не договорила, зажав рот ладонью.

Иван подобрался.

Что там говорила его любимая невестка?

Он только что получил шах и мат.

– Ничего я не убил, – жестко произнес Коваль.

– Убили, – настырно повторила она. – Вы лишили меня девственности…

– Что? – Коваль подался вперед. Каждая мышца, каждая клеточка его тела отреагировала на эту новость.

Не может быть… Он бы почувствовал! Сто процентов! На его мысленный бунт память услужливо воскресила капли крови.

Ивану всегда было всё равно, сколько партнеров у его любовниц было и будет после него. Его не интересовала их личная жизнь. Каждая, с кем он был в определенный отрезок времени, четко знала: пока Иван Коваль с ней, лучше даже не смотреть в сторону других мужчин. И дело не в ревности или собственнических инстинктах.

А тут…

На мгновение глаза Ивана застлала кровавая пелена.

Девственница… Веснушка…

Он первый!

Всё тело пронзило, точно молнией! От осознания того, что Веснушку никто до него не трогал. Не прикасался к мягким упругим складкам.

– То, – буркнула девушка, отворачиваясь.

Иван выдвинулся к ней, ведомый первобытными инстинктами. Он не знал, что точно собирался сделать, его самопроизвольно несло к девушке.

– Я ведь узнаю.

– Что? Что я не девочка из эскорта? Или как у вас там принято называть место, откуда вы себе заказываете… – она не договорила, по-детски провела тыльной стороной ладони по носу. – Всё. Хватит на сегодня. Достаточно… С меня точно. Я хочу спать. Так что вызывайте, товарищ полковник, своих людей, арестовывайте меня.

Она откинулась назад и прикрыла глаза.

Глава 8

Слава лежала, не открывая глаз.

Прислушивалась к себе и окружающему миру.

Итак, она проснулась. Уже хорошо. Голова немного побаливает. Это уже хуже. Осторожно, не делая резких движений, пощупала одной рукой покрывало.

Мягкое… На матрас тюремный не похоже. Хотя откуда ей знать, какой в тюрьме матрас?

И точно ли она должна быть в тюрьме…

Сердцебиение в груди участилось, но девушка по-прежнему не спешила открывать глаза. Она не могла объяснить причину. Ей хотелось понять, где она и что вчера случилось.

Потому…

Потому что она ничего не помнила.

Абсолютно.

Ровно с того момента, как полковник Коваль всучил ей первый бокал.

Дальше шел провал.

Но и того, что было до этого, хватит с лихвой.

Она не начинающая искательница приключений. А неразумная дура, сунувшаяся в логово к хищному зверю.

Ведь знала, что случится нечто нехорошее. Предчувствовала. Сколько раз Слава откладывала поездку? Сколько раз находила причину, тормозила себя? Но вспоминала обещание, данное дедушке, и собирала волю в кулак. Он взял с неё слово.

В семье Ставрисов слово нарушать не принято.

Слава долго готовилась. Даже уговорила помочь папу. Но больше настраивала себя.

Она же – библиотечная мышь. Такая же фантазерка, как и любимый дедушка. Ей бы книгу интересную найти, засесть с ней в кресло-качалку. Приготовить домашний лимонад, и чтобы никто Славу не беспокоил до того момента, пока она не перевернет последнюю страницу и не выдохнет от полученного удовольствия. Вот оно – счастье профессорской внучки.

Нет, конечно, ее тоже тянуло в дальние страны. А как не будет тянуть, когда дедушка с воодушевлением рассказывал про проклятых жрецов, исчезнувшие народы, про шаманские обряды? Георг Ставрис брал с собой внучку пару раз, но не в исследовательские экспедиции, а в обычные путешествия. Потом, когда Слава подросла, он почти перестал выезжать.

Но рассказывал о приключениях куда чаще.

И Слава росла, представляя себя на месте Лары Крофт. Только с годами поняла, что нет у неё той самой смелости, навыков и денег тоже. А куда в их время без денег? Это только в книгах и кино герои за вечер собрались и уже на утро летели над Атлантикой.

В реальной жизни всё сложнее.

Особенно, когда ты одна. Некому подсказать. Остановить. Дать совет.

Те же, кто пытается…

Она даже думать о них не хотела. О Толе в том числе.

Слава интуитивно заскребла ноготками по матрасу.

Наверное, пора открывать глаза и осматриваться. Но как же было страшно… Кто бы только знал! Вспоминая себя вчерашнюю, Слава с трудом верила, что это была она.

Безбашенная.

Прилетела к Наде, приехала на базу.

Встретилась с полковником…

При воспоминании о том, что с ней сделал Коваль – вернее, не так: что она позволила с собой сделать, – внутренности неприятно скрутило. Оставался ли шанс избежать принуждения? Наверное, да. Не наверное, а оставался! Надо было кричать, требовать оставить её в покое, царапаться и кусаться, в конце концов.

А она что? Чего испугалась?

Слава пыталась вспомнить свои эмоции и не могла. Она словно впала в ступор, когда Коваль прижал её к стене. В голове бились мысли о тюрьме и о тех ужасах, что могли с ней сделать за тюремными решетками.

Да-а-а, кто-то точно в детстве фильмов страшных пересмотрел.

Слава открыла глаза и посмотрела в потолок. Белый. Идеально белоснежный даже.

Она всегда была романтической дурочкой, верящей в любовь. В светлое чувство. В то, что «раз и навсегда». Тут даже нечего и обсуждать. Слава не ждала принца на белом коне или, как принято сейчас говорить, на белом мерседесе. Девушка хотела встретить своего человека. И только. Чтобы они понимали друг друга без лишних слов, чтобы не было противоречий, разности во взглядах. Жизненных позициях. Слава совершенно не конфликтна, и спорить, доказывать, отстаивать – не для неё. Она не понимала отношений, где люди постоянно что-то друг другу доказывают.

По её мнению: человек или «твой», или нет.

Всё.

Своего человека она и ждала.

Не дождалась.

Появился полковник Коваль.

И всё разрушил.

Славе хотелось думать, что он виноват во всем. Взял её против воли, приняв за проститутку. Но что мешало ей противостоять?..

Что-то мешало.

Слава сложила губы трубочкой и осторожно, стараясь не шуметь, выдохнула.

Нечего раскаиваться. Что сделано, то сделано. Так тоже всегда говорил дедушка. Она с его позицией была согласна. Можно часами заниматься анализом прошлого и потеряться в настоящем.

Слава обязательно подумает о том, что произошло, но когда снова окажется на свободе, предоставленная сама себе.

Чтобы в будущем не допустить ошибки.

Она ни с кого не снимала ответственности. Ни с себя, ни с… НЕГО.

Потолок на несколько секунд поплыл перед глазами Славы, и девушка интенсивно заморгала.

Надо понять, что было дальше. И вот с этим уже сложнее. Девушка не зря говорила, что ей нельзя пить алкоголь. Реакция организма на спиртное каждый раз была разной.

Слава даже экспериментировала. Как ни крути, а любые события в её жизни вели к дедушке. По вечерам тот любил выпить бокал вина. Когда Славе исполнилось семнадцать, он предложил и ей присоединиться. Она согласилась. Дедушка хорошие вина уважал, почему бы и ей не попробовать?

Сначала Славе даже понравилось. Приятное послевкусие, аромат. Если поднять бокал и направить его под краски заходящего солнца, то оно будет переливаться более насыщенными оттенками. И жизнь, настроение – тоже.

Но через десять минут что-то начало происходить. Сначала появилось ощущение легкости, а дальше – ничего. Полнейший провал в памяти.

Дедушка был рядом, поэтому мог рассказать, что Слава внезапно начинала плакать и на все его вопросы, чем вызваны её слезы, отмалчивалась.

Посидели Слава с дедушкой и решили повторить.

То же самое. Бокал вина – и амнезия.

Только на этот раз Слава, потеряв связь с реальностью, унеслась к себе в комнату, переоделась в костюм якутской шаманки, сбегала в кабинет деда, сняла со стены бубны и принялась вызывать духов дождя.

Лучше бы она плакала.

В третий раз было не лучше. Славу понесло в откровения, и она рассказала дедушке, кто из одноклассников считает её чудачкой, почему она ненавидит военных и какие обиды затаила на отца.

Больше Слава с дедушкой не пила.

Зато они сделали вывод, что алкоголь категорически противопоказан Славе, если она не хочет попасть в щекотливую ситуацию.

Вчера же девушка выпила не просто вино. А что-то покрепче. Она не разбиралась в спиртных напитках, поэтому не могла знать, что пила.

Зачем вообще пила? Господи… Она – одно сплошное недоразумение. Правильно говорят, что каждый человек на стрессовую ситуацию реагирует индивидуально. Кто-то в истерике захлестывается, кто-то замыкается, а она… имеет то, что имеет.

Слава закрыла лицо руками.

Мало того, что между ног побаливает и общее состояние намекает, что девушке не помешал бы душ, так она ещё не может понять, где находится, и чем вчера общение с Ковалем закончилось.

Полковник…

О нем она тоже подумает.

Чуток попозже.

Иначе всё же начнется истерика.

Слава отвела руки от лица и села.

Обстановка точно не в тюремной камере. Наоборот, находится в очень хороших условиях. Добротная мебель из дерева говорила о многом. Что это? Кедр? Дуб?

Слава не спешила оглядываться по сторонам. Потому что внезапно проснувшаяся интуиция обострилась до предела.

Девушка в комнате находилась не одна. Ощущение чужого присутствия обрушилось молниеносно. Сразу по всему телу побежали мурашки, и создалось впечатление, что даже самые мелкие волоски встали дыбом. Как у дикой кошки, готовой защищаться. Слава замерла. Какая вероятность того, что она ошиблась?

Продолжая двигаться замедленно, она спустила ноги, поморщившись от дискомфорта внизу живота.

Атмосфера в комнате накаливалась, тяжелела. Слава опасалась голову повернуть в сторону.

Он здесь.

Коваль.

Она даже не сомневалась, что в комнате находится именно он.

Последний человек, которого девушка хотела видеть сейчас.

И в дальнейшем – тоже.

Слава не могла объяснить, почему на сто процентов уверена, что в комнате находится именно полковник Коваль. С другой стороны… Кому ещё быть?

Ведь Слава по-прежнему находилась на базе.

Будь та неладна…

Подняв голову, повернула её чуть вправо.

Чтобы сразу же почувствовать, как грудь сдавливает, точно девушка со всего разбегу врезалась в каменную стену. Хотя… Нечто подобное она уже вчера испытывала, когда пыталась отодвинуть от себя Коваля.

Его грудь и есть каменная стена.

Мужчина сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и наблюдал за ней. Сегодня он выглядел более прилично одетым. Серые легкие брюки и такого же цвета рубашка-поло, рукава которой того и гляди пойдут по швам, потому что маловаты они оказались для крепких бицепсов мужчины.

Боже… Какой же он весь… неправильный.

Другого определения у Славы не находилось.

Нет, Коваль, конечно, отлично сложен. Видно, что мужчина много времени уделяет спорту. Вчера тоже выходил с тренировки, откидывал на пол бинты. Она даже знала, для чего они предназначались – защита для рук при боксировании.

Почему она дала ему определение «неправильный»? Потому что, глядя на него, её шальное воображение сразу рисовало картину мужчины в камуфляже и с автоматом. Такому только воевать…

На фото он выглядел иначе.

Или ей так хотелось думать?

А ещё рассказы дедушки про семью Ковалей. Про его учителя, про их разговоры, исследования. У Славы раз за разом рисовался образ порядочного человека. Этакого рыцаря без страха и упрека.

Дедушка, даже когда слег, говорил: «Найди Ивана Коваля. Он поможет…»

Помог.

А если… Дыхание сбилось в груди Славы, и ей захотелось провалиться сквозь землю. Если исчезнуть? Испариться?

Слава не обладала сильными аналитическими данными. И запросто могла промахнуться. Дедушка последние месяцы часто бредил, и какая вероятность, что, говоря об Иване Ковале, он имел в виду своего учителя, а не его внука?

Славу закружила подкатывающая паника, а с ней и тошнота.

Девушка сидела и молча смотрела на мужчину.

Тот тоже смотрел на неё.

Хмурясь.

Теперь произошедшее накануне воспринималось совершенно в другом свете.

И не только вчерашнее…

Последняя мысль очень сильно царапнула Славу. Почему девушка настолько наивна? Вроде бы не глупая, а постоянно умудряется встревать в неприглядные истории.

Кто в здравом уме и трезвой памяти в наше время будет заниматься поисками утраченных сокровищ?

Слава словно одеревенела.

Дура. Как есть, дура.

Мужчине, видимо, надоело играть в молчаливые гляделки, потому что он подался вперед. Наклонился, устраивая локти на коленях и сводя пальцы в замок.

– Доброе утро, Слава, – негромко сказал он ровным безэмоциональным тоном.

Но Славе показалось, что рядом с ней взорвали несколько десятков петард, оглушая её.

От неё ждали ответа. Мужчина не сводил пристального серьезного взгляда. Она же ничего не могла из себя вытолкать.

Ни слова.

И собственная бесхребетность, неспособность быстро реагировать в меняющихся условиях раздражали и жутко бесили.

– Доброе, – ей всё же удалось разомкнуть пересохшие губы.

Уже какой-то прогресс.

Мужчина едва заметно скривился, отчего его лицо мгновенно стало жестче. Хотя, казалось, куда уж ещё.

– Как себя чувствуешь, нарушительница?

– Я… арестована? – она не могла не задать вопрос, который тревожил её на данный момент сильнее всего.

Мужчина усмехнулся уже ощутимее.

– Скажем так: ты взята под наблюдение.

– И… что это значит? – она заерзала, хотела более подробно уточнить, но саднящая боль между ног наполнила неприятными ощущениями.

– Пока не решил.

Слава явно не проснулась, потому что информация воспринималась ей с трудом.

А потом и окончательно перестала что-либо понимать, потому что мужчина начал подниматься. Она насторожилась, метнула взгляд в сторону двери.

– Слава-а, вот не советую. От души… Не делай глупостей, девочка, – его нарочито бархатный голос не внушал доверия.

Слава осторожно подняла руку кверху раскрытой ладонью к нему.

– Не подходите.

На мужчину её слова не произвели никакого впечатления. Он как шел в её сторону, так и продолжил.

Паника переросла в нечто большее, забилась в голове и груди Славы, заставляя девушку тоже вскочить на ноги. Хорошо, что на ней по-прежнему были брюки и майка.

– Стойте! – повторила она свою просьбу.

На этот раз мужчина прислушался к ней и остановился в метре от девушки.

И она, и он понимали: при необходимости Ковалю не составит большого труда её поймать.

Мужчина демонстративно выгнул брови, явно забавляясь происходящим.

– Спасибо, – выпалила она, пытаясь утихомирить разволновавшееся сердце. – Мы можем поговорить? На расстоянии? Когда вы приближаетесь, я начинаю испытывать дискомфорт.

– Даже так…

– Да.

– Я тебя пугаю?

– Да, – не задумываясь, выдала она и прикусила язык.

Она ещё и мечта шпионов. Расскажет всё, что знает, в первые минуты. К ней и особые методы применять не надо.

Полковник её слова встретил молчанием, которое ещё сильнее давило на Славу.

Ещё девушка невольно отметила разницу в росте между собой и им. И вдвойне пожалела, что вчера выпила.

– Бояться меня, может, и стоит, – растягивая слова, ответил он, и по коже Славы побежал морозец.

Она в очередной раз убедилась: от этого человека ей надо держаться подальше.

Дедушка, прости…

– Но не тебе. И не сейчас – точно.

– Прозвучало обнадеживающе, – она попыталась пошутить, но никто её шутку не оценил. – Извините, я…

Она, не зная, что говорить и ругая себя за нелепые извинения, за желание отгородиться от полковника, оборвала предложение и провела рукой по лицу, после чего выдохнула:

– Я не помню вчерашнего вечера. После того, как выпила, и…

– Я понял, – Коваль сдержанно кивнул, а потом посмотрел на крупные часы на не менее крупном запястье. – Слава, давай так. Даю пятнадцать минут тебе. Ты принимаешь душ. Взбодришься. На консоли лежит мазь, инструкцию прочтешь. Понадобится – используешь. На полке – одежда твоего размера. Потом мы с тобой завтракаем, – прежде чем продолжить, мужчина выдержал паузу, – и разговариваем. Повторно.

Слава открыла рот, чтобы уточнить, о чем будет разговор, но быстро передумала.

Потом кивнула, соглашаясь с его словами.

– Где ванная? – это всё, что её интересовало в данный момент.

– Слева от тебя.

Чтобы попасть в ванную, надо было пройти рядом с Ковалем. У Славы никогда не было проблем в общении с молодыми людьми.

Но она никогда и не подвергалась сексуальному принуждению с их стороны. Наоборот, как-то получалось, что они больше защищали её и участвовали в проделках. Проделки, правда, были в детстве и подростковом возрасте. Потом дедушка заболел, и многое в жизни Славы изменилось.

Уходить с дороги полковник не собирался. Слава же не собиралась к нему обращаться. Ей хотелось под душ больше всего. А ещё снять с себя, наконец, эти брюки и ненавистную майку.

Коваль сказал, что ей даже одежду приготовили. С чего бы это?

Подобная забота обязывала.

Или Слава вчера всё-таки что-то наговорила? Выдала всю нужную и ненужную информацию?

Девушка мотнула головой и сжала кулачки. Ей бы лишь мимо пройти… В ванной она запрется. У неё будет пятнадцать минут, чтобы прийти в себя.

Своего рюкзака она в комнате не наблюдала.

Забрали, что неудивительно.

Слава постаралась абстрагироваться. Не схватит же её Коваль снова. Они вчера выяснили, что он принял её не за ту девушку.

И что она пришла сюда не спать с ним.

Вчера он разозлился, когда понял, что произошла ошибка.

Должен раскаиваться? Или не должен? От такого дождешься.

Как бы Слава себя ни уговаривала и какие доводы ни приводила бы, проходить мимо него было боязно. От мужчины веяло опасностью. Слишком сильный. Слишком непростой.

Интересно, если она обвинит его в изнасиловании, он спокойно пожмет плечами?

Слава выдохнула, лишь когда закрыла за собой в ванной дверь. Замка-поворотника не было. Очень приятно. И как быть? Мыться, думая, что в любую минуту в комнату может войти Коваль? Слава уперлась рукой в стену.

Она справится. Раз встряла в историю, то надо находить пути к выходу.

Слава осмотрела ванную. Большая, выполненная в серо-голубых оттенках, с гигантской ванной посередине комнаты. На полочках находились мужские принадлежности. Не надо долго гадать, чтобы понять, кто ей пользовался.

Коваль говорил про какую-то мазь. Её она увидела на консоли. Точно, как он и сообщал. Слава на негнущихся ногах подошла к консоли и взяла небольшой тюбик.

Когда прочла назначение, кровь прильнула к щекам, и Слава поспешно положила мазь назад.

Коваль серьезно? От вагинальных разрывов, трещин и сухости? Это… что?

Славу накрыло неконтролируемой волной возмущения, смущением и ещё чем-то, что с первых минут пробуждения не давало ей покоя. Предчувствие тотального разрушения её жизни. Что дороги назад не будет, как бы она ни стремилась и ни трепыхалась.

Её не арестовали.

Но и не выпустили.

Признали, что она не из эскорта.

Позаботились о здоровье её интимной зоны.

Вторглись в личное пространство.

Слава посмотрела на полку, где лежала одежда.

Красивое темно-зеленое платье изо льна.

Стиль бохо. Её любимый…

Головокружение заставило Славу упереться в раковину.

Нет, всё же надо сначала сполоснуться. Лучше принять контрастный душ, который девушка не особо жаловала.

Раздевалась с опаской и с облегчением. Больше ни за что в жизни не наденет одежду цвета хаки! Никогда! Оставшись в нижнем белье, на цыпочках подошла к полке с платьем. Приподняла его и увидела пакет с нижним бельем.

Изумительно. Просто нет слов.

И что сии действия означают?

Что она вчера наговорила полковнику?

Слава сняла лифчик, трусики и дотронулась до лона. Больно… Ссадины были и те самые микротрещины. Она, конечно, может гордо проигнорировать предоставленное лекарство, только какой смысл? Кому она что докажет?

На контрастный душ Слава по итогу не отважилась. Быстро сполоснулась под теплым, помыла голову, тщательно прошлась мочалкой по всему телу. Мочалка также находилась в индивидуальной упаковке.

Всё новое.

Мазью Слава воспользовалась. С опаской, но попробовать решила. Теплая вода принесла незначительное облегчение.

Единственное, что Слава не обнаружила, – это фен. Что ж, значит, будет завтракать с мокрыми волосами. Девушка их тщательно расчесала, а потом слегка взбила.

Ну что, она готова?

Да ни фига не готова!

От мысли, что снова предстоит встречаться с полковником Ковалем, внутренности стягивало жгутом.

Но надо.

Слава провела рукой по платью. Красивое, и ткань потрясающе мягкая. Поиграла пальчиками босых ног. Берцы она ни за что не наденет. Ни. За. Что.

Будет ходить босая.

Слава не знала, сколько времени провела в ванной: пятнадцать минут, больше или меньше.

Радовало, что никто не ломился в дверь, не стучал, не напоминал.

Зато когда Слава, наконец, вышла, у неё возникло дикое желание снова спрятаться за дверью.

Коваль никуда не делся. Более того, за время её отсутствия в комнате появился сервированный столик. Одного взгляда на него Славе хватило, чтобы во рту образовалась вязкая голодная слюна.

А вот на мужчину ей смотреть совершенно не хотелось.

По напряженной позе, по скрещенным на груди рукам, по напряженным желвакам и вздувшейся вене на висках, Слава пришла к выводу, что он снова зол.

Девушка слишком хорошо помнила, чем его злость обернулась для неё в прошлый раз.

– Может, мне вернуться… туда? – она пальчиком указала за спину.

Мужчина покачал головой.

– Ты задержалась.

– У меня нет часов. И телефона тоже. Поэтому…

– Садись давай, – грубовато кивнул он на стоящий с её стороны стул.

Слава поспешила выполнить распоряжение Коваля, стараясь не обращать внимания на колкое ощущение, снова заигравшее на её коже.

Это его взгляд.

Он снова рассматривал её.

Сканировал.

Славе его взгляд доставлял дискомфорт.

Она присела на стул и, как послушная девочка, положила руки на стол.

– Чай? Кофе?

– Кофе. Можно, да?..

К кофейнику потянулись одновременно. Слава не могла знать, о чем думал Коваль и что он собрался делать. Но когда их пальцы случайно соприкоснулись в нескольких сантиметрах от кофейника, в комнате заискрило. Слава негромко ахнула и сразу же попыталась отдернуть руку назад.

Не успела на доли секунд.

Сильные длинные пальцы поймали её руку.

Поймали крепко.

Слава, как завороженная, сначала смотрела на их руки. Её – светлокожие, и его – едва ли не бронзовые.

Потом медленно, чувствуя надвигающийся невидимый тайфун, подняла голову и натолкнулась на пристальный обжигающий взгляд стальных глаз. По коже побежали мурашки. Слава снова потянула руку.

И снова бесполезно.

– Не надо, Веснушка, – тон полковника разительно изменился. Стал низким, хриплым. И Славой он воспринимался, как некое предупреждение. – Не шарахайся от меня, девочка. Не стоит… Я хочу по-хорошему. И поверь… Лучше, чтобы наши отношения развивались именно в этом ключе.

Глава 9

– Отношения?

В её глазах можно утонуть.

Шикарные…

Особенно сейчас, когда распахнула. Огромные серо-голубые. Мля… И когда Иван Коваль заделался романтиком?

А ещё контролирует себя, чтобы не смотреть, как от волнения и страха – то, что она испугана, понятно и без особых навыков НЛП (нейролингвистического программирования) – поднимается её грудь.

Веснушке чертовски идут платья. А ещё распущенные волосы.

Она вышла к нему ненакрашенной, с разрумяненным после душа лицом. Такая нежная, ранимая. Совершенная.

Иван до вчерашнего вечера не мог поверить, что можно на женщину реагировать подобным образом. Когда хочется не только присвоить её себе на один раз. Или на два.

Тут другое.

Он пока не разобрался, что именно.

Веснушка вчера уснула прямо в его присутствии. Зевнула, прикрыв рот ладошкой, закрыла глаза и уснула. Меньше чем за полминуты. Так только солдаты-срочники на вахте засыпают. Или те, кто возвращается с разведки после долгих вылазок. С Ваней тоже такое было. Падал на кровать – и всё, провал.

Слава же никак не вписывалась в эту концепцию.

Девочка сложила ладошки и сладко засопела.

Иван готов был засмеяться в голос, откинув голову назад. Но почему-то не смеялось.

Он некоторое время смотрел на Веснушку. Значит, Слава. Профессорская внучка.

И что ему с ней делать?

Ни разу ни с одной девушкой у него не вставал этот вопрос.

Иван хлопнул по коленям, поднялся, подошел к столу и сделал несколько звонков. Он знал имя девушки – вполне достаточно.

Дальше Иван поднял Веснушку на руки и отнес в свою комнату. Не в гостевую же. Здесь выбор не стоял. У Коваля намечались дела, которые не терпели отлагательств.

В комнату вернулся уже под утро.

Уставший, раззадоренный и агрессивно жаждущий секса. Он ворвался к себе в комнату и застыл рядом с дверью.

Веснушка спала на его кровати, поджав колени. Коса окончательно растрепалась, светлые пряди упали на лицо. Она не спешила их убирать.

Всё-таки Слава оказалась права: ей противопоказано спиртное.

Чтобы не искушаться, Иван сразу же прошёл в душ. От усталости молодого мужчину немного пошатывало. Сколько он не спал? Больше суток – точно. И сегодня толком не поспит.

Не хочет. Не только тело было возбуждено, но и мозг. Коваль думал, вспоминал, сверял полученные данные.

Интересно выходило…

И все нити вели к Веснушке.

Иван всё же поспал несколько часов. На диване. Почему бы и нет? Зато Веснушка была в его обозрении.

О, нет, такое сокровище он никуда от себя не отпустит.

Но чем дольше Коваль на неё смотрел, тем меньше иронии оставалось в его голове. Ваня поступил с ней несправедливо. Слава хорошая девочка. Конечно, он не особо их жаловал. Не видел интереса возиться с девственницами и в целом до вчерашнего дня не понимал загона некоторых мужиков на том, чтобы у партнерши быть первым.

Коваль вчера заказал «чистую» из-за адреналина, что плескался в крови. Рявкнул первое, что пришло на ум.

Потом решил, что пришлют просто непотасканную. Ковалю нравились опытные женщины, знающие, как доставить удовольствие и ему, и себе.

Поэтому никаких невинных дев.

Заявление Славы, что она была девственницей, а он с ней обошелся, как последний мерзавец, шокировало.

Коваль не поверил.

Не мог он не заметить, что рвет плеву!

Или мог… Мысль о том, что совершил насилие над девочкой, причем в прямом смысле этого слова, выворачивала Ивана наизнанку. Неприятно. И тоже, кстати, странно. Были на его совести грехи и посильнее.

Значит, он первый у Веснушки.

Охренеть.

И теперь может её научить всему. Показать, как правильно делать минет. Как трогать его. Как правильно целоваться. Как льнуть.

Он единственный будет видеть, как тело Славы выгибается от оргазма, а щеки вспыхивают от удовольствия, пряча россыпь веснушек. Как губы шепчут: «Еще»…

Иван сам вспыхивал, уже не доверяя самоконтролю и с жадностью смотря на спящую Славу. Второй раз за сутки брать девушку против её воли – даже для него перебор.

Или нет?..

Информацию на неё собрали достаточно быстро. Не полную, конечно. Но медкарту кинули и про личную жизнь тоже доложили уже.

Ярослава Ставрис на самом деле оказалась чистой девочкой.

Телом. И душой.

Он читал её досье и мысленно повторял: «Ну нахер». Не верил, что такие девушки ещё остались. Хотя… Невестка Ирина из той же категории, немного попроще, но её не воспитывал чокнутый профессор, помешанный на древних цивилизациях. И ладно бы девчонки были некрасивыми или забитыми.

Так нет! Что Ира, что Слава. Обе очаровательные.

Когда несколько лет назад в ходе эксперимента, который Иван и Дмитрий затеяли на пару, первый приехал за вторым в небольшой провинциальный город, Ваня успел понаблюдать за Ириной издалека. Красивая. Поклонники вились, но она всех отшивала. Дмитрич тогда сошёл по ней с ума. Говорил, что увидел – и всё, в голове перемкнуло, и осталась лишь одна мысль: моя. Вано, конечно, прикалывался над братом и не раз.

А сейчас получил обратку?

Меньше суток он знаком со Славой. А ему уже хотелось узнать о ней всё. Чем дышит, что нравится. Как любит проводить вечера – сообщили. Какие снятся сны и что за мысли копошатся в хорошенькой светловолосой головке – нет.

Ещё Коваля раздражал её страх.

Веснушка старалась не показывать. В глаза смотрела, вступала в диалог.

Наплевать на всё и снова уложить на кровать, где показать, что его бояться не стоит? Он же вчера говорил! Только сильно сомневался, что она помнила.

Иван намеренно поймал её пальцы.

Потому что захотел дотронуться.

К черту все предисловия! Он и так пол-утра ходил вокруг неё голодным львом!

– Совершенно верно.

– Вы… имеете в виду сотрудничество? Да? Я правильно понимаю?

– Слава, – Коваль намеренно давил интонацией. – Не передергивай.

Она нахмурилась и посмотрела на их соединенные руки.

Какая у неё нежная кожа…

И колец нет. Ни одного.

Только бледно-голубоватый маникюр на тонких пальчиках.

– Я… Нет, я точно не передергиваю. А можно мне вернуть мою руку? Я кофе хочу.

Она ловко переводила разговор, взмахивая длинными ресницами.

Иван удовлетворять её просьбу не собирался.

– Чуть позже. Я хочу, чтобы ты меня услышала.

– Я услышала, – поспешнее, чем следовало, ответила она. – Про отношения. Мы вчера с вами заключили соглашение. Я вам рассказала о договоре наших дедов, и вы…

Иван всё же рассмеялся. Жаль, Слава его не знала, иначе поняла бы, что в его смехе не было ничего веселого.

– Ты очаровательна, Слава. Я пойду на опережение и напомню тебе о вчерашнем разговоре: ни о каком соглашении в поисках утраченных сокровищ речь не шла.

Слава продолжала теряться и не скрывала своих эмоций. В её распахнутых глазах появлялись то недоумение, то досада. Она ничего не скрывала.

Её искренняя открытость подкупала, вызывала доверие и желание быть с ней помягче.

Он и хотел.

Только почему-то не получалось. Иван привык говорить резковато, строго. Особенно последние пару лет, когда дела требовали постоянного сосредоточения и полной отдачи. Не до мягкости. Жесткость он переносил и в личное.

Никто не жаловался. Молодые женщины с радостью позволяли доминировать в отношениях.

Слава шарахалась от него, как от прокаженного. Небезосновательно.

Но! Он её не арестовал, хотя и мог. Не отправил в камеру. Он, черт побери, даже не произвел полный осмотр.

Мало ли, кто кого в наше время подкупает и за какие деньги. Коваль рассматривал все варианты.

Пока он ей верил. И требовал доверия в ответ.

Не получал.

Поэтому и злился.

Умом понимал, что вчерашний косяк надо исправить, но деятельная натура Коваля рвалась в другое направление.

– Тогда… я не понимаю. Совсем. О каких отношениях идет речь?

Слава пошла на опережение. Решила, что раз он ей не возвращает руку, стоит пойти иным путем.

Второй рукой, демонстрируя тихий вызов, кое-как умудрилась подвинуть к себе кофейник и налить кофе. Иван усмехнулся.

Где она жила все эти годы? Чудо такое.

– Вам не предлагаю. Ухаживать за вами тоже не буду, – буркнула она, сверкая глазами.

Ни истерик. Ни оскорблений.

Полный разрыв шаблонов.

Иван погладил большим пальцем тыльную сторону ладошки Славы и с явной неохотой выпустил её. Девушка сразу же подалась назад, откинувшись спиной на спинку стула, и спрятала руки под стол.

– Ты мне понравилась, Веснушка. Тихо… Хочешь узнать всё конкретнее? Не перебивай и оставь возмущение на потом. Я дам тебе возможность высказаться. Чтобы ты меньше переживала и нервничала, говорю сразу: никаких последствий твоего незаконного проникновения на закрытую территорию не последует.

На красивом личике отразилось облегчение. Неужели Веснушка на самом деле думала, что он её отправит за решетку? После вчерашнего? Глупая девочка… Совсем маленькая ещё.

– Поэтому отпускай переживания. Ни к чему они. Если возвращаться к цели твоего приезда. Историю колькемов (вымышленное название индейского племени) я слышал. И про их мертвых богов, соответственно, тоже. Дед рассказывал как-то. Наши деды были те ещё затейники.

– То есть вы согласны?

Всё-таки Иван оказался прав. Слава удивительная девочка. На его признание в симпатии постаралась никак не отреагировать, но стоило ему завести разговор про колькемов, как у неё загорелись глаза, и она мгновенно преобразилась. Коваль выругался.

И почему он был уверен на сто процентов, что дело не в гипотетическом обогащении?

– Экспедиция к Острову Черепа требует подготовки. Плюс в республике происходит военный переворот.

– Переворот? – Слава сразу сникла, забылась, что он представляет для неё угрозу, снова вернула руки на край стола и нервно затеребила свои тонкие пальчики.

У Ивана запершило в горле. Пожалуй, вчера он мало выпил.

Воспринимать Веснушку адекватно не получалось.

К сожалению, у них это взаимно.

– Именно. Передел собственности, власти. Обычная практика для мелких государств с богатыми ресурсами.

– Вы так легко об этом говорите.

– Надо иначе?

– Ходят слухи, что вы также причастны к военным переворотам, – Веснушка не считала нужным скрывать своего осуждения. И эта девушка рассчитывала с ним подружиться! Она вообще понимала, к кому записывалась на встречу?

Что старый профессор ей наплел про их семью? Что они меценаты? Добрые самаритяне?

Они – Ковали! И те, кто хотя бы раз пересекался с его семьей, понимают, что это может значить! А тут…

– К этому – не имею, – жестко обрубил Иван. Обсуждать свои дела с Веснушкой он не собирался. Как и ни с кем другим.

Девушка сжала обеими руками кружку с кофе.

– Угу. Поняла. Меня это не касается…

– Верно.

Кровь прильнула к её щекам, спрятав часть веснушек, к которым он оказался очень неравнодушным.

Иван налил кофе и себе. Разговор проходил так, как мужчина и планировал. Радостных улыбок ничего не предвещало.

Слава продолжала посматривать на Ивана поверх чашки. Выжидающе. И не без любопытства.

Коваль допил кофе и достал из кармана небольшую треугольную вытянутую фигуру. Никак не комментируя, положил её на стол.

Слава ахнула.

– Как?.. Вы нашли… Но…

– Ты вчера довольно точно описала, где может находиться ключ, а также и то, как активировать потайную дверь. Неприятно было осознавать, что в век технологий на моей территории находится предмет, о котором я не знаю.

Слава его не слушала. Вернее, не слышала. Она смотрела на древнюю безделушку и, кажется, перестала дышать.

Коваль же смотрел на неё. И чем дольше смотрел, тем отчетливее понимал, что принял правильное решение.

Иван не боялся ответственности. Не боялся последствий. Отец правильно воспитывал их.

– И… что дальше? – наконец, Слава отмерла и перевела взгляд на него.

– Правильные вопросы начинаешь задавать, девочка. Я так понимаю, карта и остальные части ключа у тебя, – он особо не верил в затею с сокровищами колькемы. – Что ж. Мы наведаемся в республику. Вылет завтра.

– Как завтра?

– А вот так.

Не стал говорить, что и готовиться особо не к чему. Главное договориться с местными, чтобы их не трогали. Коваль слышал про нового правителя. Его поддерживал один из серых кардиналов, а значит, выход на него у Коваля будет.

– Но это ещё не все, – продолжил Иван, откидываясь назад и скрещивая руки на груди. – Я не хочу пока обсуждать колькемов и их мертвых богов. Разберемся по прибытию. Летим мы вместе, Веснушка, и я настаиваю на продолжении вчерашнего.

Глава 10

Слава не верила, что заинтересовала Ивана Коваля.

Снова и снова говорила себе, что такого не может быть.

Она простая девушка.

Она – библиотечная мышь.

Она…

Она сошла с ума. Честное слово.

С кем надумала тягаться?

Серьезно?

Слава сжала губы.

Серьезно.

Если один раз Коваль принудил её, это не значит, что ситуация повторится.

Правда же?

Тогда почему у неё трясутся поджилки? И не только они. Руки – тоже.

Интуиция, шестое чувство – все, что можно и нельзя, кричат ей: стоп. Остановись. Нельзя.

И она, чего греха таить, с радостью остановилась бы, только кто ей позволит?

Коваль так и сказал:

– Назад дороги нет, Веснушка.

При этом посмотрел на неё столь выразительно, что у Славы подкосились ноги.

Куда она попала… Вернее, к кому?

– Завтракай. Мы вылетаем через полчаса. «Вертушка» уже на подходе.

Слава даже сказать ничего не смогла, настолько ошарашена оказалась.

Вылетают? Куда?

Оказалось, что пока в Новосибирск. Где у неё дом.

У Славы слова закончились разом.

Когда она планировала встречу с полковником Ковалем, то представляла, что они долго и основательно будут готовить поездку. Конечно, с учетом того, что он согласится ввязаться в авантюру.

К чему она оказалась совершенно не готовой: собирайся, мы вылетаем.

Обескураженная, потерянная, с возрастающим чувством протеста девушка смотрела на закрытую дверь.

Слава никуда не хотела лететь с Ковалем! Не желала оставаться с ним наедине! Она ничего от него не хотела.

«Настаиваю на продолжении вчерашнего».

Замечательно. Просто непередаваемый восторг! Такой, что выть хочется.

Теперь она отлично понимала, что Коваль имел в виду под отношениями. Секс. Секс. И ещё раз секс.

Но с… ним?

Зачем?

Как…

Слава провела рукой по лицу. Она сама вошла в клетку с хищником. Раздразнила его. Вышла и не прикрыла дверь.

Что теперь хочет? Сама напросилась.

Чем сильнее будет отталкивать, тем сильнее раззадорит.

Не зря Коваль пошел в армию. Тут или командуют, или подчиняются. Он, безусловно, относился к первой категории. Слава приказала себе собраться. Назад дороги нет. Понятно, внучка Ставриса?

За всё надо платить.

Но не будет же Коваль снова её принуждать?

От одной мысли о его прикосновениях бросило в дрожь. Нет. Нет. И ещё раз нет!

Она не позволит. На этот раз будет драться.

А если махнуть на всё рукой и никуда не полететь? Слава прикусила от досады нижнюю губу. Неужели она такая слабачка? Пасует перед трудностями? И сможет ли она простить себе малодушие спустя несколько лет?

Слава вышла из комнаты в назначенное время. Что ей собираться? Платье расправила и пошла.

Её ожидали. Мужчина в военной форме, с нечитабельным выражением лица.

– Ярослава Михайловна, следуйте за мной. Я вас провожу.

От официального тона провожающего нехорошо скрутило в области желудка. Славе всё же пришлось надеть ненавистные берцы – другой обуви ей не выдали. Как ни странно, берцы идеально подошли к платью. Лишь бы мозоли не натерли.

Слава шла за офицером, снова разглядывая старинный особняк. Красивый всё-таки, и его не смогла испортить современная реставрация.

К выходу Славу повели другим путем. Это хорошо. Не хотелось снова оказываться в том коридоре… Несмотря на запрет переноситься во вчерашний день, память нет-нет да подкидывала ей воспоминания-ощущения.

Вот она видит его… Крупного, потного. Замершего и смотрящего на неё…

Вот он уже разворачивает её к себе, и кажется, что нет ничего вокруг, кроме его тела…

Входит… рвет её… Не то чтобы сильно больно. Больше неприятно…

Слава не поняла, как запуталась в платье, и собственные ноги отказали ей.

Споткнулась. Офицер, что провожал её, среагировал быстро. Поддержал за руку, осторожно перехватив чуть вышел локтя.

– Спасибо, – девушка слабо улыбнулась.

Дежавю обрушилось лавиной. По коже прошелся знакомый холодок, и Слава повернула голову.

Чтобы сразу же натолкнуться на недовольный взгляд Коваля.

Она задержалась? Чем он снова недоволен?

Он вообще улыбается?

Хотя нет. Не надо, чтобы он ей улыбался.

Офицер как-то подозрительно быстро сделал от неё шаг в сторону, вызвав нехорошие подозрения.

Что тут происходит? Горло свело от дурного предчувствия.

Слава могла предположить, что понравилась полковнику. Но при чем тут другой офицер? Неужели он настолько запугал личный состав, что те шарахаются в стороны от одного его появления?

Что же тогда ждет её?

Слава упрямо вздернула подбородок кверху. К тому времени она немного пришла в себя и теперь никак не могла позволить себя зашугать.

Коваль сам подошёл к ней и положил руку ровно аккурат поверх того места, где к ней прикасался офицер, которого и след простыл.

– Не стоит улыбаться другим мужчинам. И позволять себя трогать – тоже. Вот не надо. Правда.

Слава хотела знать, как улыбается Коваль? У неё появился шанс.

Только почему в ответ не улыбалось?

– Что происходит? – тихо уточнила она. Обида заклокотала в горле.

Иван направил Славу к выходу. Она не стала сопротивляться. Не терпелось покинуть дом и базу в целом. Присутствие Коваля рядом давило. Они спустились по лестнице вниз и оказались за домом, где Слава увидела у большого ангара вертолет.

Самый что ни на есть настоящий. Девушка не особо жаловала самолеты, а вертолеты и подавно. На несколько мгновений ей удалось забыть, кто стоит рядом и какие эмоции вызывает этот мужчина.

Но он напомнил о себе:

– Я тоже хотел бы знать, что происходит, Веснушка. Потому что сейчас увидел рядом с тобой капитана Фершина, и мне захотелось сломать ему пальцы, которыми он к тебе по неосторожности прикоснулся. Может, ты мне объяснишь? А, профессорская внучка?

Спина Славы закаменела.

Девушка повернула голову, встретившись с Иваном взглядами. Стальные глаза не предвещали ничего хорошего. Они и раньше не смотрели на неё с добротой, но в эти секунды готовы были испепелить.

– Вы специально меня пугаете, да? – тихо, хотя никого с ними не было рядом, спросила Слава.

– Смысл?

– Не знаю.

– Вот и я не знаю, Веснушка. Можно, конечно, предположить, что я влюбился в тебя… нууу… не с первого взгляда. Со второго, – невозможно было разобрать, говорит он всерьез или издевается над ней. И первое, и второе Славе категорически не подходило. – Только всё очень странно. Никогда никого не ревновал. Ни к кому. А тебя…

– Это не ревность! – поспешно бросилась переубеждать его Слава, не замечая, как ещё сильнее напрягся мужчина, недовольный её порывистыми словами.

– Вот и я надеюсь, что не ревность, – недовольно рыкнул он, отчего ей сразу же захотелось провалиться сквозь землю. – Иначе… Детка, хана же будет. И тебе. И мне. Всем.

– Я не хочу ничего об этом слышать. Прекратите.

– А ты прекращай мне выкать. Раздражает.

– А вы мне – грубить. И запугивать. И…

– Сла-а-ва.

– Молчу. Честно, – она даже для убедительности кивнула, но не выдержала и затараторила: – А может, мы отмотаем время назад? Сделаем вид, что не знакомы? И… – и сама тут же замолчала, опустив голову.

– Пошли к «вертушке». Хорош трепаться.

Не она первой начала.

Девушка последовала за Иваном. Руку он свою не разжал. Что за дурацкая особенность постоянно хватать Славу? Никуда она не денется.

Слава сделала ровно три шага и снова не удержалась:

– Никакой любви ни с первого взгляда, ни со второго не существует. Это гормоны. Сто процентов. Любовь между людьми возникает в результате симпатии, когда мужчина и женщина узнают друг друга лучше. После нескольких встреч, а то и больше. У них должны быть аналогичные взгляды на жизнь. Интересы. А у вас… то есть у тебя? Ты моё имя не знал, когда…

Слава замолчала, покраснев. На Коваля не смотрела, потому что и так по телу пробегала одна горячая волна за другой.

– Я тебя услышал, Веснушка. А вот ты меня – большой вопрос.

Она много чего ещё могла сказать, но они подошли к «вертушке». За штурвалом сидел пилот. По мере того, как они приближались, платье у Славы раздувалось, и девушке пришлось сосредоточиться на том, чтобы подол не задрался, оголив ноги и бедра.

Коваль снова выругался. Почему он постоянно ругается?

И злой. Разве может человек постоянно злиться?

Видимо, может.

– Осторожнее.

Коваль помог девушке взобраться в кабину, внутри которой Слава сразу же почувствовала себя спокойнее. С ними пилот, и она больше не будет находиться наедине с Иваном.

Но как только Коваль сел рядом и потянулся к ней, беспокойство всколыхнулось внутри с новой силой. Этот мужчина постоянно нарушал её личное пространство. Слава открыла рот, чтобы возмутиться и сказать, что она со всем справится сама, хотя и плохо пока представляла как, но антрацитовые глаза предупреждающе вспыхнули опасным пламенем.

Ладно… Она уступит. Ссориться при посторонних – дурной тон. Да и не любила Слава это дело.

Присутствие полковника рядом будоражило. Не в хорошем смысле слова. Его фигура, широкие плечи, агрессивно ходящие желваки на скулах. Он весь точно вылит из гранита. И взгляд у него такой же.

Слава приказала себе расслабиться. Коваль может думать и говорить, что хочет, а у неё есть своё мнение.

Он пристегнул её ремень безопасности и начал поправлять лямку. Его рука скользнула выше и коснулась груди Славы.

Вроде бы вскользь.

Почти случайно.

Возможно, так и было бы, если бы не дьявольский блеск на дне стальных глаз.

– Это низко, – шепотом выдавила из себя Слава, мечтая, чтобы Коваль отодвинулся.

– Это только начало, девочка.

– Начало чего? – она никак не могла замолчать. Эмоции тайфуном закручивались в груди. Если Коваль позволял себе лишнее, почему Слава должна сдерживаться? Чем быстрее они прояснят некоторые аспекты их дальнейшего сотрудничества, тем лучше. – То, что произошло вчера – ошибка. Заблуждение. И вы… то есть ты, это признал. Поэтому… Ай!

Коваль слишком сильно затянул ремень, вынуждая Славу умолкнуть.

Ему не понравилось, что она говорит. А ей нравится? Слава поджала губы и постаралась абстрагироваться.

– Семеныч, давай, мы готовы.

Пилот также сдержанно кивнул и начался подъем в воздух. Слава не боялась летать, но и восторга особого не испытывала.

– Не тошнит?

– Нет.

– Может, карамель?

– Нет, спасибо.

– Точно всё хорошо. Ты бледная.

– Точно.

Он спрашивал – она отвечала. Любезность на любезность, не более.

На полковника старалась не смотреть – нервы целее будут.

– Твой рюкзак сзади, забыл отдать.

– Спасибо, – этой информации она обрадовалась.

Приземлятся – посмотрит, что к чему. Наверняка есть пропущенные сообщения от Анатолия. Они в последние месяцы неплохо ладили, Славу устраивало, что молодой ученый не пытается сразу затащить её в постель.

Вместо него её затащил другой… В первый же день знакомства.

Слава снова мысленно вернулась к другу. К Толе она испытывала дружескую симпатию. Не более. Он единственный знал, куда Слава направляется. Зачем – нет. Она не распространялась о мечте дедушки. Несмотря на то, что Слава привыкла доверять людям и не видела в этом ничего зазорного, воспитывали ее на приключенческих фильмах. Почему-то в них предателями оказывались как раз те, кто возникал из ниоткуда и старательно пытался подружиться с героиней, не требуя у неё ничего взамен. Слава не собиралась наговаривать на Толю, пока выжидала.

Дружить ей нравилось.

Не более.

Ещё была Надя. Интересно, эта предательница понимала, во что её втянула? Что-то Славе подсказывало, что да. А деньги она за неё получила? Если ждали девочку из эскорта, наверняка заплатили. Славе стало вдвойне обидно. Её подставили и продали. И кто? Названая сестра. В горле запершило от обиды.

Что Слава ей сделала плохого?

– Веснушка? – голос Коваля вторгся в её сознание. – Всё в порядке?

– Угу.

– Ты напряглась. Так, давай-ка выпей всё-таки воды.

Слава на этот раз не отказалась. Чем-то занять себя ей не помешает.

Но если она думала, что полет на вертолете будет последним испытанием на сегодня, то глубоко ошиблась.

Они приземлились, и Коваль в её присутствии, абсолютно не заботясь о том, что ей может не понравиться, достал нечто, отдаленно напоминающее не то рацию, не то телефон, коротко сказав:

– Дарим, пришли двух парней. Да, к аэропорту. Нужно обеспечить круглосуточную охрану.

То, что происходило далее, не укладывалось в представлении Славы о свободе. Она попыталась возразить, что никакая охрана не нужна, и тогда ей доходчиво намекнули, что охрана ни при чем.

Присмотр.

За ней.

Лично.

Слава не нашлась, что сказать.

Вздохнула свободно, лишь когда увидела дом деда с немного покосившимся с одной стороны палисадником. Дедушка планировал поставить новый забор, но не успел. У Славы руки не доходят. Да и что молодая девушка понимает в строительстве? Наймет бригаду. Дальше что? Где гарантия, что они выполнят всё в срок и правильно? Не надурят её на материалах, выставленном счете. Слава ещё не чувствовала в себе уверенности заниматься подобными вещами. То, что она могла делать сама, делала.

Покраска, поклейка, мелкий ремонт.

До дома её привезли те самые из «круглосуточной охраны». На них хотя бы не было военной формы, уже хорошо.

– Артем. Вадим, – представились мужчины.

Слава старалась сохранять спокойствие и учтивость.

Главное, чтобы Коваль с ней не поехал. Дал ей от себя отдохнуть. Кружит вороном, не отходит от неё.

Слава ничего не понимала.

Честно.

Слишком быстро всё закрутилось. Разве такое возможно?

Большой черный внедорожник остановился у калитки, и Слава произнесла:

– На чай приглашать вас не буду.

Охранник – тот, который представился, как Вадим, – сдержанно улыбнулся.

– Мы со своим, – и кивнул куда-то в сторону багажника.

Вот и славно.

Вот и хорошо.

Её совесть будет чиста.

У Славы в голове не укладывалось то, что происходило с ней и вокруг.

Как?.. Почему?.. Зачем?.. Открыв калитку, прошла в сад. Потом к дому. Вошла.

И сразу же прислонилась спиной к двери, прикрыв глаза.

Дышать… Главное дышать…

Она до сих пор не могла поверить, что завтра вылетает в Республику.

Карта есть. Ключ собран. Неужели всё получится?

Слава открыла рюкзак и достала телефон. Как она и предполагала ранее, на дисплее увидела два пропущенных вызова от Толи, и ещё один – от однокурсницы. Ни одного от Нади. Неужели в душе ничего не дрогнуло? За оставленными у Нади вещами Славе заехать не позволили. Не то чтобы они очень ей были нужны. Просто не хотелось, чтобы что-то оставалось у кузины.

Предаваться отчаянию и негодованию времени не было. Поэтому Слава активировала в себе внутренние ресурсы и принялась за дела. Переоделась в легкие шорты и майку, волосы собрала в высокий хвост. Что нужно взять с собой в поездку? Только самое необходимое.

Этим и занялась.

Собралась Слава быстро. Чтобы дальше отвлечься, взялась за уборку. Ничто так не очищает голову от навязчивых идей, как трудотерапия!

Правда, дойдя до дедушкиного кабинета, девушка не выдержала. Открыла дверь, постояла на пороге и снова закрыла.

Не сегодня…

Срыв случился в ванной. Слава убралась, изрядно устала и под вечер, перед ужином, на готовку которого сил уже не осталась, решила ограничиться заказной пиццей. Сделала заказ, уточнив, чтобы привезли не раньше, чем через час, и пошла в ванну. Там и расплакалась.

Слезы лились беззвучно, Слава растирала их по мокрым и без того щекам.

Ничего… Ничего… Всё образуется. Всё будет хорошо.

Уже надевая под домашнюю летнюю пижаму трусики, с долей досады отметила, что интимные мышцы не болят. Саднящие ощущения пропали. Чудо-мазь от Коваля помогла.

Слава спустилась вниз, прошла в гостиную, включила телевизор и посмотрела на часы. Анатолию отписалась, что у неё всё в порядке, попросила не беспокоить. Сказала, что сама с ним свяжется. Молодой человек сразу же перезвонил. Слава не ответила. Не хотелось делать вид, что за время её поездки ничего не случилось.

К тому же, она же попросила её не беспокоить. А тут звонок. У мужчин это нормально – нарушать личностное пространство?

За окном замаячил вечер. Слава подошла к окну задернуть шторы. Черный внедорожник по-прежнему виднелся за забором.

Она не строила иллюзий. Какая охрана?! Возмущение новой волной захлестнуло девушку. Полковник Коваль приставил к ней цепных псов. Вопрос в другом: для чего?

Вот серьезно.

Особой заинтересованности в информации о колькемах он не проявил. Так, легкий интерес. Скуки ради.

Те два бугая в отпаренных рубашках явно приставлены к ней для надзора. Кому скажешь – не поверят. Её, Ярославу Ставрис, которая всегда была ниже травы, тише воды, посадили под охрану. Несколько приключений и неудавшихся детских побегов – не в счет.

И кто?.. Мужчина, которому она должна была довериться.

Слава порывисто соединила шторы и отвернулась.

Где её пицца и кола?

Не успела об том подумать, как раздался звонок.

– Доставка.

– Иду.

Не может жизнь постоянно окрашиваться в черный цвет! Пицца – уже яркая полоса!

Слава поспешила к двери, распахнула её и едва не осела на пол, чуть не сползла по косяку.

В дверном проеме стоял Иван Коваль и держал в руках коробки с пиццей.

Глава 11

– Пригласи я тебя в ресторан – ты отказалась бы. А пицца и фильм – то что надо, да, Веснушка?

У Славы даже слов не нашлось.

– Снова ты, – выдохнула она, чем вызвала довольную улыбку на суровом лице, хотя ожидалась очередная вспышка злости.

– Без вариантов, Слава. Снова я. Приглашения не спрашиваю, захожу без.

И с самодовольной ухмылкой, которую тотчас захотелось стереть с его лица, Коваль двинулся на девушку. Та даже если бы и хотела встать у него на пути, не смогла бы в силу разницы в их комплекции. Он снес её и не заметил бы.

Или заметил бы всё же?

Ну да, если бы она рухнула ему в ноги, мешая дальше пройти.

Слава посторонилась.

Черт…

И так вечер слезливый намечался, а тут Коваль. Зачем он пришел?

Нет, конечно, Слава догадывалась, только легче от осознания не становилось.

Она тоже хороша… Встречает его в пижаме. Радовало, что пижама не шелковая и к интиму не располагала.

Слава смотрела, как Коваль проходит в её дом, чувствуя себя хозяином. Гостиная, которая минуту назад была уютной и по-домашнему милой, в одночасье перестала восприниматься такой.

Полковник Коваль всё менял своим присутствием.

Слава закрыла дверь.

Главное без паники.

Не набросится же он на неё…

Снова…

Девушка постаралась разглядеть в Ковале признаки нестабильности или агрессии и пока ничего не обнаружила. Он вел себя почти как обычный молодой мужчина, пришедший в гости к девушке.

Вот именно, что «почти»… Иван никак не вписывался в рамки привычного.

– У меня есть холодный чай.

Пиццу же с чем-то надо будет есть.

– Это тот, который продают в бутылках?

– Да.

– Хм… Ладно, сойдет.

Она не уточнила, на что мужчина рассчитывал. Спиртного в её доме нет и не будет.

Слава на слабеющих ногах прошла в кухню, достала из холодильника чай, два обычных бокала. Хотела взять поднос, потом из чувства противоречия передумала. Не будет же она ухаживать за Ковалем и создавать видимость заботы! Девушка мечтала провести этот вечер в тишине, просматривая старый фильм и печалясь о своей женской доле. В конце концов, имела право!

Коваль времени даром не терял. Пока девушка ходила за чаем, успел разложиться и переставить мебель. Придвинул столик, поставил рядом пуф, раскрыл коробки с пиццей, отчего запах поплыл по всей гостиной, вызвав у Славы голодную слюну.

Ей даже стало безразлично на Коваля! Вот съест два куска пиццы и потом снова начнет переживать!

Но подходила к мужчине всё же с опаской. Он заметил её осторожную поступь, выпрямился и наиграно-демонстративно вздернул брови кверху.

– Я вроде бы не кусаюсь, Веснушка.

– Угу. Главный акцент на слово «вроде», – буркнула, подходя ближе и не заботясь о том, как он отреагирует.

От греха подальше на него тоже не посмотрела. Всё её внимание сосредоточилось на пицце.

В подтверждение того, что по приезду Слава не проглотила ни куска, её желудок отреагировал громким урчанием. И девушка не увидела, как нахмурился Иван.

– Тарелки нам нужны?

– Зачем?

– Тогда ещё салфетки сейчас принесу.

Сама того не замечая, Слава всё же засуетилась. Долго не могла найти влажные салфетки.

Коваль ждал её, расположившись в кресле и вытянув ноги на пуф. Слава мимолетом отметила, какой же мужчина высокий.

Девушка присела на противоположный конец дивана, взяла пульт и включила телевизор. Под бормотание актеров перенести присутствие мужчины будет легче.

– Я даже согласен на слезливую мелодраму, Веснушка, если она заставит тебя немного расслабиться. Перестать суетиться, наконец.

Он потянулся, разлил лимонад, что-то недовольно пробурчав. Слава поерзала и взяла кусок пиццы. Не дожидаясь лимонада, откусила и зажмурилась от удовольствия, ощутив, как специи, соус и сыр приятно растекаются по языку.

Счастье Славы длилось недолго, она услышала приглушенное:

– Не делай так.

Слава распахнула глаза и, активно работая челюстью, повернула голову в сторону Коваля.

Он снова смотрел на неё.

Не ел, не пил.

Смотрел на неё.

И от этого взгляда впору было подавиться, поэтому Слава сразу же отвернулась и сделала вид, что нет ничего более важного, чем кусок сочной пиццы и программы телепередач.

– Как? Я вроде бы не чавкаю.

– Веснушка, ты реально не понимаешь? – недовольно рыкнул Иван. Краем глаза девушка увидела, что он тоже взял кусок.

– Нет.

– Твоё лицо…

– С ним тоже что-то не так? – перебила мужчину Слава, начиная раздражаться. Если полковнику Ковалю столь сложно угодить в его эстетических потребностях, зачем было приходить к ней на пиццу?

– Всё так. Ешь.

– И буду. Приятного аппетита, Иван Русланович.

Помня, как утром их пальцы соприкоснулись за завтраком, лимонад Слава брала, убедившись, что Коваль ничем аналогичным не занят. В конечном итоге фильм выбрал Иван. Какой-то боевик про Мексику.

На полный желудок присутствие мужчины воспринималось легче. Слава поверить не могла, что в неё влезло целых три куска. Она на себе испытала смысл фразы «заедать стресс».

Коваль тоже покончил с едой, отодвинул стол подальше и откинулся назад, вытянув руку вдоль спинки дивана.

– Иди ко мне, Слава.

Чего-то подобного она ждала с самой первой секунды, когда увидела мужчину, открыв дверь.

– Нет.

Девушка заранее знала, что ответит. Другого варианта и быть не могло.

Чтобы Коваль не решил, будто она несерьезна, ей снова пришлось повернуться к нему. Диван в гостиной был чуть больше двух метров. Слава сидела в одном углу, мужчина – ближе к середине.

Он тоже знал, что она ответит.

На его лице не дрогнул ни один мускул. Визуально мужчина остался равнодушным. И лишь и без того напряженная атмосфера в комнате стала почти что невыносимой. Какой же он тяжелый человек. И дело не в его внешности и комплекции. А в его принципиальной позиции хозяина жизни.

Слава редко интересовалась чьей-то жизнью. Про семью Ковалей слышала с малолетства. Поэтому представляла, пусть и не в полной мере, их возможности.

Они были очень, очень большими. Славе не хотелось бы думать, что она встала на пути одного из членов этой семьи. Утром у неё возникли смутные надежды, что они с Иваном о чем-то договорились. Или ей по наивности хотелось в это верить?

Потому что здесь и сейчас происходило нечто иное. Передышка и игра в посиделки закончились, теперь остро вставал вопрос: что дальше?

Придвигаться к мужчине, позволять себя обнимать и далее по списку – Слава не намеревалась.

Сегодня она точно не будет молчать.

И если Коваль применит силу… будет настаивать и прогибать её…

Слава приготовилась.

Он пришел в её дом незваным гостем, не оставив выбора. Боялась ли она? Очень.

Коваль молча гипнотизировал её. Славе не нравилось, что он постоянно останавливал на ней свой взгляд. Неприлично рассматривать человека.

– Слава, – выждав тягостную паузу, сказал Иван. Голос мужчины только на первый взгляд звучал нейтрально. Слава не доверяла его напускному спокойствию. Этот человек всегда готов отреагировать. – Я не буду на тебя набрасываться. Я не насильник, черт тебя подери. Прекрати шарахаться. Злит.

– А меня злит, что ты вторгся на мою территорию.

– Вот видишь, как мы идеально вписываемся в общество друг друга. Оба уже неравнодушны. Это же хорошо, – он паясничал, не скрывая. Слава не успела решить, что хуже. Коваль продолжил: – И если ты не идешь ко мне, тогда подвинусь я. Без проблем.

Для своей комплекции он двигался поразительно быстро.

Или Слава ничего не понимала в мужчинах.

Скорее, второе.

Не успела вскочить или спрятаться за спинку дивана, как Иван уже оказался рядом. А она – зажатая между подлокотником и мужским телом.

– Тихо! – сразу же пресек её попытки Иван, буравя яростным взглядом. Теперь, когда он находился непозволительно близко, девушка зачем-то отметила, что у него, как у простого смертного, темные круги пролегли под глазами. – Не дергайся, я не прокаженный, в конце концов. И да! Мы продолжим смотреть долбаный телек! На этом всё.

Слава открыла рот, чтобы возразить и поспешно закрыла, потому что мужчина недвусмысленно уставился на её губы. Причем настолько голодно и жадно, что всё желание спорить и противоречить ему пропало. От греха подальше…

– Всё? – негромко уточнила она, надеясь обойтись малой кровью.

– Да.

Коваль неимоверно давил. Слава терялась и не понимала, почему он так себя ведет и какую цель преследует. Он доминант? Зачем она ему?

Она не встречает его с распростертыми объятиями. Не кидается к нему с поцелуями.

Может, из-за этого в нем проснулся инстинкт охотника? Сомнительно. Не такая уж она ценная добыча, чтобы тратить время.

Слава вздохнула и осторожно придвинулась к мужчине, позволив себя обнять одной рукой.

Но не успела она понять, как ей минимизировать их соприкосновения, как Иван последовал дальше. Руку подсунул между их телами, положил на её талию и придвинул девушку к себе ещё ближе, после чего провел рукой вверх по позвонкам, вызывая у Славы непонятную дрожь и волнение. А дальше решительно уложил её голову себе на грудь.

– Не сопротивляйся, Веснушка… Правда, ни к чему… Я устал, как последняя сволочь. И хочешь, сделаю ещё одно признание? Я первый раз в жизни сижу с девушкой перед телеком и ем пиццу. Ладно, ресторанная еда и проектор. А тут… Так всё мило, по-домашнему. В этом что-то есть.

Она тоже устала. Сопротивляться. Думать. Бояться. В ней ещё сохранились отклики утихомирившейся истерики.

Градус недоверия к Ковалю не уменьшился.

Немного притупился.

Ну и ладно…

Славу разморило. Теплая ванна, пицца, наступившие сумерки сделали своё дело.

Захотелось поддаться иллюзии, что ничего не угрожает. Что мужчина, сидящий рядом и заключивший её в кокон теплых рук, надежен. Или хотя бы больше не принесет в её жизнь боль и разочарование. Слава прикрыла глаза. Сюжет фильма всё равно не цеплял уставший мозг.

А ещё признание Ивана о том, что он тоже устал, прозвучало очень человечно. Подкупающе.

Уставший мужчина не будет же приставать…

Глава 12

Иван не любил спать с девушками. Если же и засыпал, то размеры кровати позволяли не соприкасаться телами. Особенно он не любил разводить телячьи нежности. Объятия, прикосновения после секса – лишнее.

Его деятельная натура требовала свободы даже во сне. У Коваля всегда был чуткий сон. И чужое тело порой очень сильно раздражало и мешало уснуть.

К утреннему сексу он относился ровно. Ту, что хотел накануне и с которой зажигал полночи, утром мог тактично попросить побыстрее уйти. Потому что больше не хотел ее физически. А милые беседы за чашкой кофе – однозначно, не для него.

Иван проснулся от приятного ощущения тепла.

И запаха… Той самой травы.

Мягкость тела лежащей рядом девушки успокаивала. Странное дело, ее не хотелось отодвинуть, убрать изящную женскую руку, что упала на его бедро.

Напротив.

Он не отказался бы, чтобы эта маленькая ручка скользнула чуть левее и выше. На член, который уже стоял.

Веснушка…

Мозг и тело реагировали на её близость.

Иван довольно улыбнулся. Сегодня его ничто не удивляло. Даже нравилось. Он прислушался.

Спит? Странно… Они же вроде бы смотрели по телеку какой-то фильм. Иван не спешил открывать глаза. В доме стояла тишина. Даже телек перестал бормотать. Выключился. Получается, они спят несколько часов.

И где? На диване в гостиной?

Всё же приоткрыл глаза, и его накрыло.

Они оба оказались в таком состоянии, что не выдержали вечерних посиделок и уснули. Прямо на диване. Иван – полулежа, вытянув ноги на пуф. Слава – у него на груди.

Последний факт приятно радовал. Иван усмехнулся. Надо же… Не возникало потребности аккуратно снять девушку с себя и освободить руку. Наоборот, захотелось уложить девочку сверху, чтобы ей было комфортно.

Веснушка…

Что же ты с ним делаешь?

Очаровываешь, не очаровывая.

Коваль пер, как танк. Без договоренностей, без молчаливых обещаний с её стороны. Он навязывал своё общество и считал, что вправе это делать. Слава нереально ему понравилась. Зашла во всем… Иван не отрицал, что между мужчиной и женщиной может быть сильное притяжение. Отец и брат – тому пример. Про отца он вообще молчит. Батя помешан на маме. Больше тридцати лет в браке, а он с неё до сих пор пылинки сдувает.

Их мама – мудрая женщина. Иван рано подметил, что она всегда сглаживала острые углы Руслана Коваля. А у него их было много. Мама и отец идеально совпали. Истинная пара. Сила и мягкость.

Иван относил себя к циникам и холостякам. Он не верил в счастье для всех.

Но вот появилась Слава. Один взгляд, одни вздох – и у Ивана больше не было сомнений, что эта девочка его.

Не в том плане, что отныне и навек принадлежит ему.

Он в неё будто врастал. И с каждой минутой всё сильнее.

Они расстались в аэропорту, а у Ивана возникло ощущение, что его лишили чего-то важного. Дела требовали присутствия Коваля, плюс намечалась поездка. К ней тоже надо подготовиться. Но стоило парням увезти Славу, как Ваня начал по-тихому закипать.

Он говорил себе, что это ненормально. Они знакомы сутки, а ему её мало. Иван сознательно выжидал время. Не ехать… Дать ей прийти в себя… Они познакомились при обстоятельствах, играющих против него. Он не ждал, что Слава потянется к нему.

Значит, будет завоевывать. Совместная поездка пойдет им на пользу. Но особо не рассчитывал, что из неё выйдет толк. Волнения в Республике тоже не способствовали легким неспешным делам. Иван даст себе и Славе возможность познакомиться друг с другом.

Настал вечер. Ребята сообщили, что Слава заказала пиццу.

И… он сорвался.

По дороге даже подтрунивал над собой, называя сопляком. Дня не мог вытерпеть.

На самом деле имелась и ещё одна причина, по которой он спешил к Веснушке. Хотел убедиться, что с ней всё хорошо физически. Мало ли… Да и чувство вины нет-нет и вспыхивало в груди, обжигая внутренности.

Как и ожидалось, Слава встретила его нерадостно. Ничего, к этому он был готов.

К чему не был – к ощущению полного умиротворения, накатившего на него, когда они поужинали обычной пиццей и устроились на диване.

Хорошо…

Иван даже позволил себе небольшую слабость – расслабиться. Пусть так и будет.

Ковалю понравилось, что Слава, пусть и не без давления, оказалась в его руках. Маленькая, вкусно пахнущая и пока недоступная для него девочка. Но ничего… Пусть он особым терпением не обладал, для неё постарается.

Накосячил – будет исправлять.

Проснувшись, увидел спящую Славу и поплыл, уже не удивляясь. Ваня скользнул взглядом по её безмятежному во сне лицу. По подрагивающим длинным ресницам. По чарующей россыпи веснушек.

Спящая она воспринималась более доступной. Учитывая, что футболка пижамы задралась, обнажив мягкий и упругий животик с красивым вытянутым пупком. Тонкая талия, которую он мог обхватить пальцами.

Какая же она…

Кровь ударила в голову. Иван потянулся к Славе.

Он только потрогает…Не обидит…

Его рука коснулась груди Славы.

Девушка распахнула глаза. Иван сразу же потонул в них. Тоже красивые… А сейчас, после сна, они с легкой туманящей поволокой, от которой в паху простельнуло с новой силой.

Слава ничего не говорила, и он потянулся к ней. К её губам.

Чтобы в следующую секунду почувствовать удар ноги в живот.

Удар был несильным. Больше показательным. Да и что могла сделать Слава натренированному взрослому мужику?

Но она его лягнула!

И завертелась ужом, пытаясь выбраться из мужских рук.

А это не входило в его планы!

– Прекрати, – распорядился он, окончательно просыпаясь. Свет не пробивался сквозь зашторенные окна, руки были заняты, и мужчина не мог посмотреть который час.

– Нет! Слезь с меня, черт побери! Ты…

Как так получилось, Иван не понял. Слава не прислушалась к его словам. Начала вырываться, отталкивать его. И в конечном итоге заваливаться на пол.

Иван не мог допустить, чтобы девушка упала спиной на жесткий паркет. Успел вовремя подстраховать ей голову, но перевернуть в воздухе не смог. Отчего Слава всё же ударилась спиной и попой. А он её ещё и придавил сверху.

– Ох…

И смех, и грех. Честное слово.

Ещё ни разу в жизни Иван ни оказывался в такой нелепой ситуации. Свалился с дивана да ещё на девушку.

Чееерт!

Слава лежала под ним и приходила в себя от удара. Он перекинул вес тела на свободную руку, но слезать с девушки не спешил.

Под ним она… Под ним…

В висках застучало от напряжения, и весь мир мгновенно сузился до соблазнительных алых губ и легкого дыхания с привкусом мяты.

Удар деморализовал Славу, но ненадолго. Она поморщилась, зажмурилась, но когда открыла глаза, сразу же зашипела разъяренной кошкой:

– Ты…

– Я.

Она открыла рот, чтобы обрушить на него дальнейшие ругательства, и у Коваля окончательно сорвало крышу.

Её губы так близко… Они такие мягкие… сладкие… Он хотел их.

Тщательно продуманная стратегия по завоеванию Славы летела к чертям собачьим. Коваль снова косячил, теперь уже осознанно.

Он поцеловал её. Сразу же завладел губами, притянул голову Славу к себе, воспользовавшись тем, что его рука при падении легла ей на затылок. Девушка что-то возмущенно запищала, но он не расслышал.

Похер… Потом… И разбираться с её возмущениями тоже будет потом.

Сейчас главное почувствовать её отклик. Её мягкость. Её сладость.

Она сопротивлялась, елозила под ним, выворачиваясь. Иван не обращал на это внимания. Угомонится рано или поздно. Должна же она отреагировать на его прикосновения! Он пытался просунуть язык между её стиснутых губ и злился, что она его не пускает.

Слава оказалась настроена решительно. Иван это понял, когда почувствовал, как её пальцы запутываются в его волосах и… начинают с силой отдирать их от кожи головы, оттягивая назад.

Иван зашипел и оторвался от губ Славы.

– Ты чего творишь?

– А ты?

Как только он прервал поцелуй, она затихла. Но волосы его не отпустила.

Готовая в любую минуту продолжить сопротивление.

От борьбы или после сна её щеки раскраснелись, серо-голубые глаза яростно пылали.

– Веснушка…

– Слезь. С. Меня.

– Не слезу. Пока ты не успокоишься.

– Тебе нельзя доверять, полковник.

– Я уснул. Как и ты.

– И что? Сразу же начал меня… лапать, – её голос всё же выдал эмоции, задрожал, а глаза-озера наполнились настоящей влагой.

Слезы девушек никогда не трогали Ивана. Больше раздражали. Плюс постоянные командировки и участие в военных операциях сделали его бесчувственным к чужим манипуляциям. Он несколько раз присутствовал на допросах. То, что допросы проводились с пристрастием, уточнять не стоило.

Увидев обиду и страх в глазах Славы, которые пришли на смену решимости, у Ивана екнуло в груди. Зажгло. Да что ж это такое!

Он протяжно выдохнул, мысленно считая до пяти, и негромко произнес:

– Я не лапал тебя, Слава. Потрогал. Спросонья. И всё. Девочка… тшшшш… Не надо слез. Не плачь, хорошо? И не пугайся. Не обижу я тебя. Поверь ты мне, черт побери.

Он уперся лбом в её лоб.

Определенно, его мир никогда не будет прежним.

Иван чувствовал её рваное дыхание под собой. Едва ли не кожей ощущал внутреннюю борьбу, что происходила в эти минуты в миниатюрном распластанным под ним теле.

– Слава, если бы я хотел причинить тебе боль или снова взять тебя против твоей воли, я бы это сделал. Веснушка…

После этих слов она неожиданно обмякла и больше не пыталась выдернуть клок волос с его головы.

– Кофе хочу.

– А я вискаря.

– Пить я с тобой больше не буду.

– Ничего подобного… напою тебя ещё раз.

Они говорили, пытаясь сгладить ситуацию. Каждый идя навстречу друг другу.

Хотя она могла этого и не делать.

Иван Коваль снова оплошал.

По полной.

Он скатился со Славы. От греха подальше. Снимал себя с неё, как кожу отдирал. Но далеко откатываться не стал, лег рядом.

Веснушка никуда не спешила ретироваться, и это немного успокоило Ивана. Если бы она сейчас попыталась встать и сбежать, он бы погнался следом. Потому что эта девочка должна быть рядом.

Когда его штормит с такой силой, что в глазах темнеет.

Он уставился в потолок и глухо проговорил:

– Какого хрена происходит, Слава?

– Понятия не имею, о чем ты, Иван Русланович.

– Ты же не дура, девочка, должна понимать, что к чему.

– Например?..

– Я же не просто так к тебе пришел, Слав.

– Допустим, – прошептала она севшим голосом.

Иван не сразу продолжил, изучая неровности на потолке. Дом профессора Ставриса требовал ремонта. Капитального.

– Знаешь, в своё время мой батя поставил маму в такие условия, что она вынуждена была в него влюбиться.

– Это как?

Слава притихла. Иван, сглотнув в горле ком, не поворачивая головы в сторону Славы, уже чувствуя девушку на уровне инстинктов, нашел рукой её руку и переплел их пальцы. Слава снова напряглась, даже были легкие потуги не дать ему руку.

Он не мог знать, какие мысли крутились в её светловолосой головке, но она решила не сопротивляться, не усугублять напряжение.

Или её заинтересовали его слова. Такое тоже могло быть.

– По документам он умертвил её. Стер как личность. Да, Веснушка, мужчины из моей семьи не отличаются высокими моральными качествами. Естественно, ни отец, ни мама не рассказывали нам историю своего знакомства. Мне пришлось нехило потрудиться, чтобы узнать её. Узнал – прихерел, конечно.

Слава громко вздохнула, чем снова забрала внимание мужчины на себя.

Он повернул голову в её сторону и с большой долей остервенения отметил, что Слава лежит очень, очень близко к нему.

И это правильно.

Только так.

– Умертвил?..

Рассказ Коваля шокировал Славу.

– Да. Убил по документам. Чтобы она принадлежала только ему.

– Иван… Зачем ты мне это рассказываешь? – почти не размыкая губ, спросила она дрогнувшим голосом, начиная понимать, что к чему.

– Я всегда считал, что одержимость другим человеком – это блажь, с которой при желании можно справиться. Мой отец одержим мамой. Они счастливы в браке. Нас с Димычем родили. Нину… Но мой батя… Это надо видеть. Его отношение к маме. Он коршуном вьется вокруг неё, несмотря на то, что они больше тридцати лет вместе. Ревнует. Любит. Надышаться на неё не может.

– Иван, зачем ты мне это рассказываешь? – повторила она.

Её глаза расширялись по мере того, как он говорил.

– Хороший вопрос, Веснушка. Правильный. Те люди, которые вхожи в нашу семью, говорят, что я очень похож на отца. Что характеры схожи… Взгляды. Убеждения. Мы с отцом не спорим. Мы реально похожи.

Он сделал паузу, давая возможность Славе самой сделать выводы.

Растрепанная после сна, с покусанными губами, она сводила его с ума всё сильнее.

Но он оставался лежать, не двигаясь.

Слава почти незаметно качнула головой, отрицая очевидное.

– Вместо того чтобы работать и заниматься делами, я приперся к тебе, маленькая. Веревкой тянет к тебе. Крышу рвет. Смотрю и насмотреться не могу. Понимаю: ненормально. Тс-с… Минутку… помолчи. Сегодняшняя ночь показала, что я сын своего отца и в отношении женщины. Ты моя, Веснушка. Знаю, что сейчас начнешь отрицать. Бессмысленно.

– Ты… говоришь странные вещи и…

Она замолчала, оборвав себя.

– Ты меня боишься. Я вижу. Сторонишься. Шугаешься. У тебя есть на то все причины. Я давлю и знаю это. По-другому не получается. Но как и говорил ранее, я хочу по-хорошему. Поэтому… Я буду за тобой ухаживать.

– Ухаживать?

– Да.

– Вань…

Она впервые назвала его сокращенным именем. Неофициальным.

Внутренности Ивана скрутило жгутом, натянув до предела.

Титаническим усилием воли он заставил себя остаться на месте.

Хотя всё рвалось к ней.

Их разделало меньше полуметра. Нет ничего.

И, тем не менее, между ними стояла целая Вселенная.

– Да, Веснушка?

– А если ничего не получится? Если я не смогу…

Он прикрыл глаза. Дыхание обжигало грудь, горло. Агония подкралась незаметно.

– Тогда наступит наш личный апокалипсис, Ярослава Ставрис. Потому что я тебя никуда не отпущу. Не смогу. Ты будешь каждый день ненавидеть меня. Будешь пробовать убегать. Будешь драться…

– Замолчи. Пожалуйста…

Она даже повернулась набок.

– Я говорю, как есть. Без приукрас. Без угроз. Констатация факта. Не более.

Глава 13

– Я, конечно, тот ещё мудак, но с тобой я честен.

Слава оценила.

Тут впору тоже ругаться матом.

Много. С чувством.

– Я всё же хочу кофе.

– Рано ещё…

– Время… – он посмотрел на наручные часы. – Пятнадцать минут пятого. Во-от. Заметь, мы почти всю ночь проспали с тобой на неудобном диване, и ничего.

– Сомнительный козырь, полковник Коваль.

– «Ваня» мне больше понравилось.

Мужчина улыбнулся. Без иронии. Не кривя губы.

И у Славы что-то дрогнуло в груди.

Не привык он к таким откровениям.

И она не привыкла.

– Я на кухню. Ничего не знаю, пойду варить кофе.

– Тогда свари и на меня.

Пришла пора усмехаться Славе. Вот что за человек? Даже в такой мелочи не просит, а приказывает.

На кухне прислонилась спиной к дверце холодильника – первой крупной вещи, что попалась на пути Славы.

Слова Ивана не выходили у неё из головы. То, что он рассказал… взбудоражило девушку.

Не зря многие считали её сумасшедшей. Девочкой не от мира сего. Другая на её месте давно бы собрала вещи и сбежала бы куда глаза глядят. Или, наоборот, прикинула бы, какие перспективы открывает внимание такого человека, как Иван Коваль.

А она что?.. Пока непонятно.

Телефонный звонок расслышала даже с кухни. Звонили не ей. Слава снова посмотрела на часы. Рано беспокоят товарища полковника.

Зато убедилась в правоте его слов. Вместо того чтобы решать дела, он у неё.

Сердечко тревожно заныло в груди. Слава посмотрела на пакет с кофе в руках. И что ей делать… Она терялась.

Слова Вани – мысленно заставила себя его так называть – она восприняла всерьез. Он не шутил.

– Спасибо, что сообщил. Ничего… Я уже не сплю.

Иван вошел на кухню. Девушка его не видала. Если бы не слышала, всё равно почувствовала бы.

Его взгляд на себе… Он обжигал. Казалось, проникал сквозь одежду и оставлял на коже следы. Разве такое возможно? Слава путалась всё сильнее. Хорошо хоть руки не дрожали, когда открывала пакет с кофе.

– Поездка в Республику отменяется, Слава.

Слова Ивана заставили её обернуться.

Мужчина прислонился спиной к дверному косяку и наблюдал за нехитрыми манипуляциями девушки.

В своё время дедушка отстроил большой добротный дом. На квадратуру кухни он не скупился. Они со Славой любили в этой комнате проводить время, неспешно беседовать.

Как ни странно, но Иван вписался в комнату. По крайней мере, здесь он не смотрелся чужеродно.

Или ей так хотелось думать?

– Почему?

– Там снова волнения.

Слава почувствовала облегчение, за которое ей тотчас стало стыдно.

Если она радуется, что поиски святынь и сокровищ колькемов откладываются на неопределенный срок, тогда как же ее обещание дедушке.

Стоп.

Во-первых, Слава предприняла попытку сделать всё, что от неё зависело.

Во-вторых. Она не самоубийца. Лететь в страну, где происходит военный переворот, – не дело. Дедушка первым запретил бы подобную авантюру.

Слава не нашлась, что сказать. Надо, наверное, как-то отреагировать.

– Ты расстроилась?

– Пока не знаю. Утром голова варит с трудом.

Их разговор снова прервал телефонный звонок.

И снова звонили не ей.

– Да что ж такое! – проворчал мужчина и ответил более нетерпеливо: – Коваль слушает.

Славе почему-то стало смешно. Рано же… А у него один звонок за другим, тут впору пожалеть.

Хотя даже она понимала, что находящийся в доме мужчина – последний, которого следует жалеть.

Кофемашина тихо журчала, наполняя кухню божественным ароматом.

Девушка не прислушивалась к диалогу Ивана. Славу его дела не касались.

Её беспокоили его откровения.

Он намеревается за ней ухаживать. Интересно у них будет получаться. Первый секс уже случился, а конфетно-букетный период – нет. Как он будет у них проходить? То, что будет – точно. Иван же сказал… Вот только как ей быть – непонятно.

Совершенно.

Славу учили, что каждый человек имеет право на второй шанс. Если он раскаялся, осознал ошибку. Она сомневалась, что Иван раскаивался в том, что произошло между ними в коридоре закрытой базы. Но он признавал, что напортачил. Что стечение обстоятельств сыграло против них.

Из груди девушки вырвался тяжелый вздох. Только ей от признаний Коваля не легче.

Кофемашина известила, что кофе готов.

Как раз в это же время на кухню вернулся и Иван. Славе хватило одного взгляда на мужчину, чтобы понять, что он недоволен. Иван подошел к столу, на который она поставила чашки с дымящимся напитком, и сжал ладонями ребро столешницы.

Сам же впился взглядом в Славу, отчего девушка сразу же занервничала.

– Что снова не так? – слова сорвались с языка прежде, чем она успела подумать.

Ответил мужчина не сразу. Он смотрел на Славу и словно что-то решал в голове. Девушка заерзала на стуле.

– Смотри, что мы имеем, – Иван сделал акцент на слове «мы». – Мне срочно надо вылететь в Женеву. Через час. Я рассматриваю два варианта. Первый – взять тебя с собой. Но что-то мне подсказывает, что ты не придешь в восторг.

Слава молчала. Разволновалась. Чтобы скрыть нарастающую нервозность.

– Второй. Я лечу один. Вернусь через пять дней.

Иван говорил отрывисто. Рублено. Каждое слово, как брошенный камень. Слава мысленно поёжилась. Не хотела бы она оказаться на месте его подчиненных, когда полковник в гневе.

– Предлагаю своеобразный бартер.

– Какой? – Слава встрепенулась.

– Я лечу один. Даю тебе пять свободных от меня дней, – мужчина в привычной ему манере усмехнулся. – А ты меня за это целуешь. Сама. Добровольно.

Спустя четыре дня.

– Что. Ты. Сказал.

В трубке повисло тягостное молчание.

– Ярослава Михайловна уехала в поход с однокурсниками.

– Пиз*ц.

Убьет.

Собственноручно.

Придушит.

Но сначала трахнет.

Во всех позах. А потом всё-таки придушит.

Иван нажал на отбой и откинулся на спинку высокого кресла.

Коваль, главное спокойствие.

Ничего крамольного не случилось.

В следующую секунду подаренная изящная статуэтка в виде льва, инкрустированная изумрудами, полетела в стену.

Точно убьет.

В поход, значит, отправилась.

С однокурсниками…

Охренеть.

Вот и дай девочке свободу!

Под замок посадит.

Запрет.

Но сначала всё-таки трахнет.

Иван снова откинулся в кресле, завел руки за голову и улыбнулся.

Значит, поход, Веснушка.

Ну-ну.

Слава слушала, как поет под гитару Витя, и доедала кекс.

Она сидела, прислонившись к дереву, немного поодаль от остальных ребят.

Идея с походом возникла внезапно. Староста предложил, его поддержали.

Причем сразу и оперативно. То есть по факту ребята решились на поход в течение пятнадцати минут, быстро составили план, кто что берет, обозначили точку выхода. И вуаля – они уже на берегу озера Кукта-Бель (озера имеет вымышленное название) раскинули палатки, развели огонь, приготовили уху, правда, из рыбы, что купили в супермаркете, и теперь наслаждаются прекрасным вечером.

Большой плюс данного озера – тут не ловит сотовая связь. Ребята специально на это сделали расчет.

– Мы в поход идем или так же торчать в мобилах будем? – отрезали, когда кто-то начал ворчать, как они будут обходиться без инета.

Слава была согласна на любой кипеш.

Лишь бы не сидеть дома и не оставаться наедине со своими мыслями.

Потому что происходящее в её жизни взрывало мозг.

Раньше всё было понятно.

Учёба. Мечта. Обещание. Встреча с друзьями и планы на будущее.

Встреча с Иваном всё изменила.

Абсолютно.

Слава потерялась в тумане собственных принципов, эмоций и чувств.

Поэтому поход для неё оказался спасением.

Новые впечатления ей необходимы. И ещё тут она не будет в одиночестве. Среди знакомых ребят проще перенести шторм, разыгравшийся у неё в душе, с которым она никак не может справиться.

Умом всё понимает, а сердце говорит иначе.

Чертов Коваль. Будь он неладен! Во всем виноват он.

Даже если откинуть случившееся между ними на базе. Что происходит? Почему она мысленно снова и снова возвращается к этому мужчине.

Хорошо, она спросит иначе: что с ней не так?

Её покорили его откровения? Скорее, нет, чем да. Или всё же наоборот? Слава запуталась.

Ещё до встречи с Иваном, она создала в голове его образ по рассказам дедушки. Теперь всё чаще приходила к мысли, что всё же дедушка рассказывал про своего наставника. Не про его правнука.

А она перепутала. Тут хотелось прижать ладони к пылающим щекам или спрятаться под подушкой, накрыв ей лицо. По типу того, как делают в детстве дети: если ребенок никого не видит, то и его не замечают.

Что-то с ней не так. Определенно.

Она ненавидит военных. Ненавидит оружие. Всё, что связано с этой тематикой.

За ней собирается ухаживать мужчина, имеющий самое непосредственное отношение к данному вопросу.

Как такое может быть?

Щеки Славы вспыхнули от смущения. Она вспомнила, как поцеловала Ивана.

Сама.

Прижалась к его губам, отмечая их шероховатость и мягкость. Невозможное сочетание. Коваль весь состоял из таких невозможностей. Слава целовала его сама первых секунд пятнадцать, потом мужчина перехватил инициативу.

Более того, он сжал её за талию, с легкостью приподнял и посадил на столешницу. Слава даже ахнуть не успела. Как и возмутиться – тоже. Мужчина вклинился между её ног. Она мысленно порадовалась, что на ней пижамные штаны, а не шорты или сорочка.

И всё равно… Она чувствовала его всем телом. И всё его тело.

Разве такое возможно? Он был везде. Полностью поглотил пространство вокруг, стер реальность, забрав её на себя. Иван не отпустил девушку. Ни на секунду. Целовал страстно, властно. Сначала Слава уперлась руками ему в грудь, пытаясь сохранить видимость дистанции. А потом приказала себе расслабиться. В голове перемкнуло, и девушке стало интересно, что будет, если она прекратит сопротивляться.

Стало… приятно.

Нет, внизу живота не запорхали бабочки, и «тело не предало её». Ей не захотелось заняться сексом с Ковалем прямо на столешнице. Но стоило признать: такая реакция допустима.

Значительно позже…

Привычный мир Славы трещал по швам. А она не хотела, чтобы так происходило! О чем ей общаться с Ковалем? Разговаривать? О новом оружии, поступившем в вооруженные силы РФ?

Ещё Слава посмотрела, что пишут про семью Ковалей в интернете. Прочла несколько статей и пришла к выводу, что они заказные. Всё чинно. Комар носа не подточит. Почему-то девушка не удивилась. Ничего лишнего. И, естественно, никакого компромата.

Богатейшая влиятельнейшая семья.

Слава всегда считала, что наследники подобных семей общаются только с равными себе. И ни в коей мере не могут заинтересоваться профессорской дочкой.

– Скучаешь?

Она настолько погрузилась в думы, что не увидела, как к ней приблизился Толя.

– Не-е, – качнула головой девушка, растягивая слово. – Слушаю Витька.

– Будешь? – Толя протянул ей стакан с глинтвейном.

Слава снова покачала головой.

– Я видела, как вы в него добавляли вино.

– Расслабишься, Слав. Ты последние дни сама не своя.

Толик опустился рядом с ней на походный коврик.

Глава 14

– Тебе кажется, Толь.

– Разве? Ребята тоже заметили.

Слава приглушенно засмеялась.

– Разве обо мне больше не ходят разговоры, что я чудаковатая внучка не менее чудаковатого профессора?

Толик Батов, в отличие от неё, был всеобщим любимчиком. Активист, ни одно событие не проходило без его участия. Год назад он решил взять под своё крыло Славу. Только Славе поддержка оказалась без надобности. Она себя прекрасно чувствовала в своей среде.

Чуть позже Толя признался, что изучал работы её дедушки. Тогда они немного сблизились, стали чаще общаться, созваниваться.

Знакомые шикали на неё и говорили, что зря она теряется и не соглашается на отношения с Толей. Парень перспективный, из приличной семьи, с деньгами. Дружит со спортом, играет в футбол.

В прошлом месяце он купил новую спортивную тачку, и знакомые перестали ей что-либо говорить. Такой жених нужен и самим.

Слава не претендовала. У неё в груди ничего не ёкало при общении с Толей.

Чего не скажешь об Иване Ковале.

Пока, конечно, больше с негативной стороны. Слишком он самоуверен и напорист!

Но умеет признавать свою неправоту. Это уже плюс.

– Может, прогуляемся, Слав? – Толя отхлебнул глинтвейна.

– Уже темнеет, – чувство осторожности заговорило в Славе.

Девушка облизнула губы, подняла голову и принялась разглядывать только-только появляющиеся на небе звезды. Как же красиво… Как давно она не смотрела на них. Не любовалась и не представляла далекие миры.

Вид ночного неба всегда успокаивал Славу. Маленькой девочкой она ночами спускалась из своей комнаты – дежурную простыню дедушка даже не убирал, – падала на гамак и часами смотрела на звезды. Даже засыпала. Дедушка каждый раз выходил из дома и накрывал её теплым пледом.

Счастливые были времена.

Дедушка иногда присоединялся к ней, доставал раскладушку, наигранно громко кряхтя. Слава всегда крепко-крепко зажмуривала глаза и ждала, когда дедушка расположится рядом.

Она не выдерживала первой. Смеялась и каждый раз накидывалась на дедушку с заранее заготовленными вопросами. Дедушка терпеливо отвечал на них.

Ещё он учил её доверять интуиции. Прислушиваться к себе. Рассказывал, как в тех или иных народах особое внимание уделяли внутреннему духу. Слава всегда с интересом слушала эти истории.

По возможности старалась и спустя годы прислушиваться к интуиции. Конечно, не всегда получалось. Например, с той же базой.

Слава не хотела идти – уговорила себя.

Итог ей известен.

Интуиция проснулась и сейчас. Заворочалась внутри и очень твердо сказала, чтобы Слава даже думать не смела идти прогуливаться с Толиком наедине.

Не стоит.

Ни с ним.

Ни с кем-то другим.

Поход – мероприятие массовое, собралось четырнадцать человек. Восемь парней и шесть девушек. Наедине не останешься никак, если, конечно, целенаправленно не пойдешь в лес или в горы.

Чего делать Слава не собиралась.

Иван уехал, но его люди остались. Слава повозмущалась, а потом решила подружиться с нечаянными охранниками.

Артема с Вадимом она знала. Двух других – нет. С утра девушка угощала мужчин свежесваренным кофе и горячими бутербродами. Ей не сложно было сделать на несколько штук больше. Всё равно готовила завтрак себе.

Слава не удивилась, когда увидела, как Артем с Вадимом провожали её до электрички. Они не светились, за что Слава была благодарна мужчинам. Ещё не хватало, чтобы ребята с курса увидели. Хватит ей подтруниваний и по другим моментам.

Поэтому никаких прогулок.

Слава неспешно обвела группу взглядом. Потом окрестность.

Всё тихо.

Но он придет…

Она не сомневалась. Откуда в ней взялась эта уверенность, Слава не могла бы объяснить.

Она знала.

И всё тут.

И ждала.

Ничего не могла с собой поделать.

Слава отлично помнила о предупреждениях Ивана. Не то, чтобы она восприняла их буквально. Но мало ли… Есть же мужчины, которые необоснованно ревнивы. Причем ревнивы до агрессии, безосновательно. Сначала натворят непоправимых дел, потом раскаиваются. А поздно.

С таким человеком Слава никогда не свяжет жизнь. Даже на короткий отрезок времени.

С Толей они болтали о пустяках. Он рассказывал, что в следующем месяце планирует рвануть на Гаити.

– Хочешь со мной?

Слава коротко засмеялась.

– О, нет. Я как-нибудь тут.

– Кстати… Народ планирует на три-четыре дня затусить. Ты с нами?

– Я подумаю. Провизии мало взяли.

– В магаз организованно сгоняем.

Ещё Славу немного раздражал их молодежный сленг и постоянное желание сокращать слова.

Она договорилась спать в палатке с Наташей и Светой. Девочки с девочками, мальчики с мальчиками. Всё, как полагается. Среди их компании была лишь одна пара, они для себя палатку поставили чуть вдали от других.

– Чтобы вас звуками ночными не смущать, – сказали, подмигивая.

Спать начали расходиться после двух. Слава хотела пойти пораньше, но решила посидеть ещё. Когда у неё появится возможность снова полюбоваться на ночное небо при отблесках костра?

Наташа со Светой шушукались, перемывая косточки мальчикам. Обе недавно расстались со своими парнями и теперь вышли на «охоту». Последнее замечание было из их лексикона.

– Слушай, Слав…

Та заворочалась, делая вид, что уже спит.

– Хорош притворяться, знаем, что ты не спишь. Мы тут так трещим, что уснуть нереально.

– Это уж точно. Ты что-то хотела спросить?

– Ага. Игнатьева Ленка, которая на втором курсе, хотя ты её вряд ли знаешь.

– Знаю.

– О, отлично. Так вот, она утверждает, что за тобой кто-то присматривает, – Ната понизила голос до шепота. – Следит.

Слава улыбнулась, не открывая глаз.

– У Лены очень богатое воображение. Так ей и передай.

– Эх… А мы-то уж подумали… Ладно, передам.

Утро началось с двух событий.

Большинством голосом было принято решение подняться в горы после обеда.

А ещё в их лагерь пришли гости.

Группа мужчин в черных камуфляжах во главе с Иваном Ковалем.

Слава не знала, смеяться или плакать.

Ждала? Получите, распишитесь.

К появлению Ивана невозможно было подготовиться.

Мужчин было четверо: Иван, Вадим и двое неизвестных Славе бойца. То, что они военные, не вызывало сомнений. Причем военные не штабные. Подтянутые, высокие, с рюкзаками за спинами.

Естественно, их появление вызвало волнение. Парни заметно насторожились, некоторые поднялись, напряженно замерев. Девочки сначала тоже удивленно замерли, не зная, что думать, а потом быстро сообразили, что ребята молоды и хороши собой.

Слава же видела только Ивана.

Как и он её.

Как можно разглядеть одну девушку среди целой компании?

Он увидел.

Сама Слава почувствовала легкое беспокойство ещё до того, как увидела Ивана и его людей. Она не могла ничем объяснить своё состояние. Это как надвигающаяся непогода. Смотришь на небо – ни облачка, и не понимаешь, что не так. Но что-то не так. Появляется тревожность, смятение.

Так и со Славой. Утром она встала с уверенностью, что сегодняшний день не будет обычным.

Что-то случится.

Люди Коваля двигались бесшумно. Они появились в лагере из ниоткуда. Четыре черные тени. Опасные и уверенные в себе.

Люди войны.

При виде Коваля в груди Славы вспыхнул пожар. Всё-таки этот мужчина никак не подходил под категорию «обычный». И среди других он безоговорочно выделялся.

А ещё ему шел камуфляж… С какой-то тоской отметила Слава. Форма подчеркивала его сильную фигуру, усиливала жесткие угловатые черты лица, придавала больше «самцовости».

От его взгляда захотелось спрятаться.

Он впился в Славу. Нашел её и уже не отпускал.

Ни на секунду.

– Доброго утречка, ребята, – сказал незнакомый Славе мужчина.

– И вам не хворать, – ответил Виктор без намёка на дружелюбность.

Он не мог видеть, какой азартный блеск вспыхнул в глазах Ивана.

Коваль, усмехнувшись, не скрывая иронии, выкинул одну руку вперед, останавливая Виктора.

– Так, парни, без напряга. Сейчас проясним ситуацию. Мы пришли с миром.

– А может, с миром и дальше пойдете? – кто-то негромко добавил из толпы.

Слава мысленно застонала.

– Э, нет, боюсь, у нас другие планы. Видите ли, вооон та красавица убежала с вами в поход. Пришлось догонять.

Кто-то из парней хохотнул, но все без исключения повернули голову в сторону пунцовой от смущения Славы.

Ну, Коваль… Ну, Иван…

Она состроила рожицу.

Мол, она тут совершенно ни при чем.

Только кого она обманывает?

Все сразу поняли: при чем. И очень даже.

– Если так…

– К тому же, парни, мы не с пустыми руками. Мы же понимаем, что гости непрошеные. И приходить незвано да ещё без гостинца – не порядок.

Вадим и незнакомый мужчина скинули рюкзаки, достали оттуда несколько бутылок марочного вина и ещё что-то, напоминающее сыр, мясо. Слава не всматривалась.

Её интересовал Иван.

Как и она его.

Он сыграл на бис отведенную роль, получил заслуженные овации и направился к ней, игнорируя откровенно заинтересованные взгляды девчонок.

– А говорила, никого нет. Болтушка, – прошипела Наташа, поднимаясь с лежака. – Потом жду рассказа, где подхватила такого чела.

Слава с Наташей никогда не были подругами. С чего ей что-то кому-то рассказывать? Тем более ей. Слава не понимала. Откуда это панибратство? Слава не была снобом, но и в личную жизнь никого не собиралась пускать.

Наташа отошла.

Как тут не отойдешь… Приближающийся Коваль не оставлял других вариантов.

Слава готова была поклясться, что от него исходили невидимые флюиды опасности. Каждый в лагере понимал: встань у него на пути – и будешь снесен.

Если не сказать больше…

То, что перед ней, перед ними лидер – ни у кого не возникало сомнений. Слава была бы рада понаблюдать за реакцией других людей на него, но пока не могла.

Она думала, куда себя деть и как избежать надвигающегося шторма.

Сначала ей показалось, что Иван злится. Его походка выглядела угрожающей. Потом Слава передумала. И через несколько секунд снова изменила решение.

Его спокойствие было наигранно-напускное.

– Здравствуй, Веснушка.

– Здравствуй, Иван, – негромко ответила она, радуясь, что вокруг них народ оперативно рассосался. Парни пошли рассматривать гостинцы и прикидывать, что с ними можно делать. Девочки же рассматривали людей Коваля и думали, как привлечь их внимания к себе.

Славе надо было встать на ноги, как только она увидела Ивана. Не продолжать сидеть на коврике. Потому что приближение этого мужчины наглядно показало, на уровне чего будет находиться её голова.

Девушка мысленно пискнула. Вот она оплошала, если не сказать больше.

Иван остановился в полуметре от неё. Расставил ноги на ширине плеч. Хорошо, что хотя бы руки на груди не скрестил.

Слава, покрываясь вторичным пунцовым румянцем, задрала голову как можно выше.

Обязательно надо подходить так близко и вставать так… выразительно?

– Как отдыхается, Слава? – вкрадчиво и почти ласково поинтересовался он.

Так, наверное, кот мурлычет, прижимая лапой к полу попавшуюся мышку.

– До недавнего времени хорошо, – сказала Слава и лишь потом прикусила язычок.

Серые глаза Коваля опасно блеснули.

– И почему я не удивлен? Смотрю, уже обжились. Отличное место выбрали. Не покажешь мне окрестности?

Он не оставил ей выбора.

Протянул руку без шанса проигнорировать.

Если Слава могла надеяться, что их диалог никто не слышит, то протянутую руку мужчины видели многие.

Не принять её – значит, нанести Ивану оскорбление.

Ругаться же с ним снова не хотелось. Она только-только начала отходить от их знакомства.

Слава неспешно протянула свою ладонь, которую тотчас крепко сжали и потянули на себя. Одно хорошо: она встанет, и её лицо больше не будет находиться на уровне паха Ивана.

Руку девушки держали крепко. Не выпустили, когда Слава оказалась на ногах. Наоборот, Иван притянул Славу к себе и очень выразительно посмотрел на её губы. Слава едва успела выдохнуть.

– Даже не думай. Тут… люди.

– И что?

– Иван… пожалуйста.

По телу девушки побежали мурашки.

Их тела едва не соприкасались, вызывая невольное волнение у Славы.

– «Ваня», – не размыкая губ, потребовал Коваль.

– Ваня, – она готова была согласиться на что угодно, лишь бы он перестал прижимать её к себе.

– Какая ты послушная сегодня.

– Вокруг люди. И ты… ты заявил им…

Слава не договорила, задохнувшись от едва сдерживаемого возмущения. Она пришла в себя, и теперь её накрывало эмоциями.

Иван возвышался над ней. Широкоплечий. Уверенный в себе.

Пришедший к ней.

За ней.

Господи…

Что творится…

– Предлагаю всё же прогуляться. Смотрю, ты не можешь в лагере свободно общаться.

– Не могу, – честно призналась Слава, стараясь не замечать, как девочки посматривают в их сторону с нескрываемым любопытством.

Слава и руку вырвать не могла. Всё же воспитание дедушки давало о себе знать. Соблюдение правил приличий – основа основ.

– Тогда пошли.

Слава нервно сглотнула подкативший к горлу ком.

– Пошли.

Прежде чем направиться в сторону леса, Слава повернулась к Наташе и сказала:

– Я ненадолго отлучусь.

Наташа понимающе улыбнулась и подмигнула:

– Можете не спешить.

Слава про себя выругалась. Иногда и она не могла обойтись без великого и могучего. Ей не избежать расспросов, даже если она и откажется что-либо рассказывать. К тому же, чем больше она будет отнекиваться и молчать, тем сильнее разогреет интерес знакомых. При современных технологиях узнать, кто именно ей оказывает внимание, не составит труда.

Ни один мужчина не приедет к ушедшей в поход девушке, если у него нет на неё планов.

Тем более такой занятой, как Иван.

Получается, он прилетел из Европы и сразу к ней.

Ещё одна волна жара прокатилась по телу Славы.

Нет-нет-нет.

Она пока не готова воспринимать ухаживания Ивана в настолько серьезном свете.

Слава украдкой бросила взгляд на идущего рядом мужчину и признала: иначе, как серьезно, его воспринимать не получалось.

Шли молча.

А когда вошли в лес и немного углубились, Слава попыталась вырвать руку.

Бесполезно.

Прошли ещё метра три.

Слава снова потянула руку, на этот раз более настойчиво. Сердце заходилось от волнения.

И не зря.

Иван разжал пальцы, отпуская её. Не успела она обрадоваться или вздохнуть с облегчением, как натолкнулась на потемневший взгляд стальных глаз, которые ничего хорошего ей не сулили.

– А вот теперь беги, Веснушка, – медленно, с долей угрозы сказал Коваль.

Глава 15

Сердце Славы скатилось под ребра.

И на секунду девушка хотела поддаться панике, что завьюжила внизу живота.

Он так на неё смотрел.

Так смотрел…

В его взгляде соединялся тайфун с цунами, образовывалась воронка, в которую Слава попала.

Попала – тут не поспоришь.

Стараясь не выдать зародившиеся паники, девушка беззаботно пожала плечами и наигранно беспечно фыркнула:

– С чего это? Я с утра уже позавтракала, а спортивные мероприятия на сытый желудок… Ой! Коваль, стой! Стой, где стоишь!

Мужчина зарычал. Причем натурально. Оскалился и издал рык, изображая грозного зверя. В данном случае, медведя.

И пошел на неё.

Слава сначала выставила руку, пытаясь остановить его. Как ни странно, страх улетучился в секунду. На его место пришло нечто другое. Такое же сильное, мощное, подчиняющее волю.

Коваль демонстративно медленно покачал головой. При этом он продолжал смотреть на Славу так, точно готов был наброситься.

И съесть.

Если бы девушка увидела это со стороны, она, наверное, рассмеялась бы. Или нет? Сейчас ей точно было не до смеха. Они были вдвоем. В лесу. Конечно, Слава могла закричать. И к ней пришли бы на помощь.

Но… крик не рождался в горле. Кричать в принципе не хотелось.

Слава быстро обернулась, удостоверившись, что за спиной нет коряг, о которые она может споткнуться. Их не наблюдалось.

И попятилась.

Медленно.

Шаг за шагом.

Тоже не сводя взгляда с Ивана.

В нем появилась некая одержимость. Или жажда обладания? Слава из-за неопытности не могла определить. Но это его состояние внезапно пришлось ей по вкусу. Ощущение того, что они не одни, давало уверенность и помогало Славе взглянуть на Ивана с другого ракурса.

На неё шел мужчина, чьи глаза горели потребностью получить её. Прижать к себе. Поцеловать.

Внизу живота странно потянуло, груди потяжелели.

Дыхание сбилось…

– Ваня…

– Что, моя сладкая? – теперь он едва не мурлыкал, превратившись из медведя в хищную кошку. Какую – Слава не решила.

– Не смей…

Лучше бы девушка промолчала. Она с запозданием поняла, что бросила вызов мужчине.

И тот его принял.

С превеликим удовольствием.

Слава всё же взвизгнула и, развернувшись на пятках, хотела сигануть вперед, за дерево.

Куда там…

Её схватили почти сразу. Слегка толкнули по направлению к первому дереву. Слава даже не разобрала, что за дерево, успела лишь отметить, что ствол в диаметре довольно большой, значит, ему много десятилетий. Она уперлась руками в него.

Зря.

Потому что Иван сразу же развернул её к себе лицом.

– На меня смотри, Веснушка, – глухо, с каким-то надрывом выдохнул он.

Отдышаться и прийти в себя Иван ей не дал. Сразу завладел обеими руками, перехватил их одной своей и поднял над головой девушки, таким образом полностью обезоруживая её.

Полностью подчиняя своей власти.

Его лицо снова оказалось в опасной близости от Славиного.

Но сегодня всё было иначе. Девушка даже не могла понять почему.

У неё в груди появилась стопроцентная уверенность, что Иван не причинит ей вреда. Не сделает ничего против её воли. Откуда появилась эта уверенность, Слава не знала. Почувствовала и всё тут.

Где-то в сознании всплыл разговор с дедушкой, когда он ей как-то сказал, что сильные мужчины никогда не обидят женщину.

Коваль сильный.

И физическая мощь тут ни при чем.

Слава молчала, пыталась отдышаться. Не бежала нисколько, а дыхание распирало ребра.

Иван стоял очень близко и наблюдал за ней.

Не моргая.

Всматривался, будто пытаясь рассмотреть на её лице нечто интересное.

– Нет, я, конечно, знала, что военные и в обычной жизни командуют, но чтобы постоя-я-нно, – Слава нервничала, а когда нервничала, не могла удержать язык за губами.

Иван слегка заметно усмехнулся.

– Тебе не нравится, что я командую?

– Не-а.

– Ок. Готов меняться периодически местами…

Он склонил голову. Его дыхание коснулось щеки Славы.

Легко. Воздушно.

У Славы закружилась голова, в неё пробрался туман.

– Тобой, пожалуй, покомандуешь.

Губы Ивана изогнулись сильнее.

– Правильно… Редко у кого получается.

– Я вот даже не буду пытаться, – она говорила уже лишь бы что-то сказать и не думать о том, как он приближает свои губы к её губам.

Слава не пыталась вывернуться или выдернуть руки. Кора ствола приятно давила на спину.

Сам Иван держал дистанцию.

Пока…

Его тело не придавливало её, он не вжимался бедрами в её бедра.

Точно сам себя сдерживал.

Дразнил.

Вторую руку он положил ей на талию. По-свойски. Заявляя и утверждая на Славу права.

– Умная девочка, – выдохнул он и, наконец, поцеловал её.

И всё.

Вся сдержанность закончилась.

Слава не ждала чего-то романтично-трепетного. Это не про Коваля. Он берет. Захватывает. Присваивает. Его губы накрыли её, язык сразу ворвался внутрь, жадно исследуя её глубины и пробуждая трепет по всему телу. Мужская рука задрала майку и коснулась обнаженной кожи Славы. Огладила талию, живот, забралась выше – к груди.

Сдернула чашку лифчика и коснулась соска.

Слава пискнула в губы Ивану, и тот сразу же успокаивающе её погладил.

Чтобы снова сразу толкнуться языком ей в рот и повторить это движение бедрами.

Он был возбужден.

Она чувствовала его…

Всего.

Слава прикрыла глаза и робко ответила на поцелуй. Почему бы и нет? Не попробует – не узнает. Сегодня ей хотелось иначе повести себя. Более открыто. Позволить себе понять. Правда, пока непонятно что, но вдруг это «что-то» придет во время поцелуя.

Оказалось, поцелуй может быть приятным. Немного волнительным.

Но не настолько, чтобы потерять голову и забыть, что где-то поблизости находятся люди.

– Ваня…

Мужчина оторвался от неё и посмотрел на Славу мутным взглядом.

– Дотронься до меня.

Славе не пришлось уточнять, что он имел в виду.

Иван всё сделал вместо неё.

Освободив её руки, одну направил вниз. К своему паху.

Накрыл его ладонью Славы.

Большой… Она помнила его проникновение. Помнила ощущения наполненности и дискомфорта. Помнила страх.

Которого сейчас не было.

Больше всего интересовал именно последний пункт.

Не хотелось, чтобы у неё появилась фобия перед физической близостью. Она собиралась жить долго, счастливо и наслаждаться плотской любовью. И детки входили в планы Славы. Ей хотелось большую семью. Трое детишек, как минимум.

Слава не отдернула руку.

Если уж пошла такая пьянка… Девушка и дальше понаблюдает за собой.

Проблема состояла в другом: как сделать так, чтобы взгляд Ивана не подчинил, не загипнотизировал её?

Возбуждение мужчины нельзя было не почувствовать. Слава прикрыла глаза.

– Сожми… Слава, давай, девочка… Ну же! – рыкнул Иван, перестав сдерживаться.

Не мог он больше.

Она медленно и верно вытягивала из него все жилы.

Как такое возможно?

Он отказывался понимать.

Самое забавное заключалось в другом – он, несмотря ни на что, кайфовал. От всего.

От того, что сорвался из Европы, не посетив ни одного клуба. Не встретившись ни с одной любовницей… Решил дела и снова в Россию. К Веснушке. К этой немного наивной, но такой очаровательной девочке, что свела его с ума.

Надышаться на неё не мог. Четко это понял здесь и сейчас.

Увидел её сидящей на походном коврике и пропал окончательно. Прижать бы… Оказаться наедине. Остальное – второстепенное.

Оказывается, все его стенания попадали под простое определение: он по ней соскучился.

Когда его брат влюбился в Ирину – у Димыча в то время наблюдалась амнезия из-за эксперимента, – он караулил её каждый вечер у кафе, где она работала, а потом провожал до дома, как верный страж. Иван не мог не пройтись по брату. Такой повод поржать выдался.

Димке было не смешно.

– Не мог я её одну оставить. Ты же, сволочь, сам всё видел. Пас же нас обоих.

– Видел.

– И хер ли тогда ржешь?

– Смешно.

– Ну-ну. Поржу и я.

Они с Иркой оказались чертовыми провидцами. Не прошло и трех лет, как он перекраивает свои жизненные принципы, подстраиваясь под желание девочки.

И главное не хочет её торопить.

Не хочет давить.

Не-е-ет… Никуда не отпустит – однозначно. Но готов ждать. Не год, не полгода, конечно. Но он даст ей время.

И даже никому из сокурсников башку не оторвет, если они, конечно, не полезут на рожон и не будут при Иване пялиться на Веснушку.

Сейчас её немного потрогает, подышит ей и успокоит внутреннего зверя, с которым они вроде как договорились.

Собрался ухаживать за девушкой, Иван Коваль? Вот и ухаживай, а не к дереву прижимай.

Но как же сладко было чувствовать её… Ощущать легкое мятное дыхание на своей шее и щеке. Тонуть в сине-стальных глазах, которые смотрели на него с любопытством. Молодой мужчина мог поклясться, что видит именно интерес.

Пусть… Всё для неё.

Когда она зашевелила тонкими пальчиками, он откинул голову назад и застонал, как раненый зверь.

– Охренеть, Веснушка.

– Тебе же… ээээ… не больно?

– Больно.

Она попыталась отвести руку, но он не позволил.

Иван снова посмотрел на Славу и не без примеси цинизма добавил:

– У меня сейчас яйца взорвутся…

Пальчики Славы замерли.

Иван улыбнулся, наслаждаясь произведенным эффектом.

Он помнил, что профессорская внучка – девочка интеллигентная. В его планы входило развратить её и научить грязным словечкам. Но только в его постели.

Пока Слава пыталась сообразить, что ему ответить, Иван дополнил:

– Придется воспользоваться по старинке – рукой, – для пущего эффекта он раскрыл ладонь чуть ниже уровня её лица. – И, если увидишь здесь мозоли, ты знаешь причину их появления.

Иван едва ли не заурчал от удовольствия, когда увидел, как наливаются румянцем щеки его Веснушки.

Глава 16

Беда пришла нежданно.

Слава с Иваном вернулись в лагерь. Сначала девушка испытывала едва ощутимый дискомфорт от внимания однокурсников. Так ей казалось. А потом пришла к выводу, что она сама себя накрутила.

Кому она нужна? Ребята за время их отсутствия снова расслабились и перестали обращать внимание на пришлых. Тем более люди Ивана расположились поодаль, чтобы не мешать студентам.

Всё вернулось на круги своя.

Народ начал собираться в горы через час.

– А ты пойдешь? – поинтересовался Иван, отпивая чай из термоса. Он предлагал и ей, она отказалась.

– Честно? Нет особого желания.

Ей и тут хорошо.

– Отлично. Тогда у меня другое предложение.

– Хм…

– К обеду в озере вода прогреется. Мы можем остаться и поваляться на солнышке. Как тебе?

– И тебя это устроит? – Слава склонила голову набок и с интересом посмотрела на абсолютно серьезного Ивана.

– А почему нет?

– Ты же наверняка привык к белоснежному песочку и отелям «ультра, всё включено».

– Веснушка, знала бы ты, в какие походы и куда нас таскал отец, так не говорила бы.

Слава вытянула ноги и сделала вид, что рассматривает кроссовки.

Очень внимательно.

– То есть для тебя походы – норма?

– Раньше – да, – Иван сделал ещё один глоток чая. Глаза у мужчины подобрели. Хорошая реакция, учитывая, что он говорил о родителе и делился воспоминаниями. – Батя нас с братом учил выживать в экстремальных условиях. Сам. Конечно, ему помогали с организацией спецы. Но по тайге, тундре, непроходимым лесам и снегам мы лазали втроем. Иногда… весело было.

– Ого. Настолько всё у вас было серьезно?

– Да. Нам с Дмитричем – это мой брат-близнец – было по тринадцать. Нас забросили в Северные Земли. Мороз минус сорок пять. Дубняк лютый. Метель. К этому мы были готовы. А вот к тому, что на нас выйдет два голодных медведя – нет.

По коже Славы побежали мурашки. Воображение мгновенно нарисовало картину двух подростков и двух белых гигантов. Слава не заметила, как затаила дыхание.

– И… чем дело кончилось?

– Как видишь, живы-здоровы. Медведи, кстати, тоже. Но было… занятно.

Слава поняла, что подробностей не будет.

А жаль.

Она, чтобы чем-то себя занять, потянулась к термосу.

– Можно?..

– Веснушка, тебе можно всё, – голос Ивана снова приобрел игривую бархатистость. – Так что скажешь по поводу купания в Кукта-Беле?

– У меня есть с собой купальник. Только надо будет переодеться.

– Я помогу.

– Не-е. Не сегодня – точно.

Оказавшись в палатке, Слава сильно зажмурила глаза. Адреналин подскочил в крови. В ушах застучало. Но если раньше подобные симптомы наблюдались от волнения, вызванного страхом и ощущением неправильности происходящего, как это было, например, на базе, сейчас – от предчувствия.

Она только что согласилась провести день с Иваном.

Сама.

Ответила согласием.

Слава открыла глаза и прижала ладони к щекам.

Что творит… Что творится…

С другой стороны – почему бы и нет? Почему она постоянно должна дергаться и напоминать себе о том, что с ней сделал на базе Иван? Он раскаялся. Хорошо, пусть и не раскаялся – это, пожалуй, слишком громкое для него слово. Но то, что он старается загладить первое неприятное впечатление о себе – неоспоримо.

Она собирается дать ему шанс.

Да, она.

И кому…

Военному.

Слава протяжно выдохнула.

От Судьбы, видимо, не уйдешь. Как Слава ни крутится, как ни отнекивается и ни брыкается, кто-то свыше снова и снова толкает её в среду военных.

Почему? Разве это правильно?

Слава фыркнула.

Во-первых, она пока не собирается ни с кем связывать свою жизнь капитально.

Во-вторых, если она правильно поняла из той скудной информации, что имелась в сети, Иван Коваль был больше штабным офицером и…

Стоп, Слава. Нечего пока его обелять.

Женщины любят искать мужчинам оправдания. Она не хотела заниматься ничем подобным.

В поход отправилась, чтобы проветрить голову. Отвлечься. Поездка в Республику откладывалась на неопределенный срок, Слава могла выдохнуть. Вот тут она оправдывала сама себя и почти не испытывала угрызений совести.

Не оправдывала она и Надю. Та до сих пор ей ни разу не позвонила. Не поинтересовалась, что с ней. За эти дни Славу спокойно могли прикопать где-нибудь особо ретивые люди в форме или увести под белы рученьки.

Злость накатила на Славу внезапно. Надя знала, черт побери, что делает! Знала, ЧТО сделают со Славой!

И с улыбкой на красивом лице привезла её к блокпосту. Сука.

Слава не понимала Надю. По прошествии нескольких дней Славе даже захотелось увидеться с Надей и посмотреть ей в лицо.

Без лишних вопросов и стенаний «за что».

Ладно, Бог с ней.

Пока… Но они обязательно встретятся.

Слава стянула футболку, спортивные штаны. Взялась за белье. Мысль, что Иван находится радом с палаткой, не отпускала её.

Он проводил девушку потемневшим взглядом, потом медленно поднялся. Встал рядом с входом в палатку, давая понять, что она может спокойно переодеваться. Её никто не потревожит.

Слава поймала себя на мысли, что сегодня она воспринимает мужчину иначе. Даже не смогла с точностью сказать как. Фундаментальнее, что ли, если такое определение, конечно, уместно. Когда она скрылась в палатке, а он встал у входа, Слава точно знала: он не войдет. Так же не позволит и ребятам прикольнуться или напугать её.

Странно всё это.

Слава натянула купальник и поправила лямку. В поход она взяла слитный, ярко-желтого цвета с зелеными полосками. Убедившись, что купальник сел идеально, она достала из походной сумки длинную рубашку, которую использовала, как тунику поверх футболки. Она идеально подойдет и под купальник. Посомневавшись немного, всё же натянула спортивные штаны.

Не в рубашке же идти до озера. Она помнила слова Ивана про ревность. И, кстати, Слава никогда не понимала тех девушек, что сознательно вызывали ревность в молодых людях. Для чего? Чтобы якобы проверить их чувства? Глупость несусветная.

Слава нагнулась, открыла молнию на палатке и вышла.

Иван стоял на том же месте, щурясь на солнце.

– Я готова.

– Отлично.

Ребята тоже практически собрались.

Слава окинула взглядом лагерь и нахмурилась. Мимо как раз проходил Витя, и она его окликнула:

– Вить, а ты не видел Толика?

– Ставрис, так он с утра свалил из лагеря, пока вы дрыхли кверху попами.

– Странно. Он вроде бы собирался в горы.

– Понятия не имею, что у него перемкнуло в голове.

Витя отошел.

Рядом стоящий Иван демонстративно покашлял:

– Толик, значит…

Слава не знала, зачем это сделала.

Они стояли близко. Так получилось. Она вышла из палатки, шагнула вперед и едва не наткнулась на Ивана. Обойти его не получалось. Или он не дал?

Она дотронулась до его кисти – сама, первая, – и, стараясь говорить как можно спокойнее, произнесла:

– Нет никакой разницы между Толей, Витей или Арсением. Они мои однокурсники. Мы с ними общаемся, иногда сидим по пятницам в кафе. Я не очень компанейская, но да, иногда всё-таки бывает. Мне ещё учиться и учиться. И мне бы очень не хотелось, чтобы ты реагировал на знакомых мужского пола как-то… – она попыталась подобрать правильное слово, не получилось. – Ревниво. Так, наверное.

– Хм… – Коваль вздернул одну бровь кверху.

Слава поджала губы. Недовольство мужчины она различила и без его хмыканья.

Пришлось понизить голос, чтобы собирающиеся в горы ребята не услышали её.

– Ты хочешь за мной ухаживать. Ухаживание подразумевает доверие. Если я принимаю знаки внимания от тебя, я тебе доверяю. А ты мне? И, да… можешь сейчас не отвечать.

Иван склонил голову и так же шепотом произнес:

– Веснушка, твоё великодушие безгранично.

В лагере осталась влюбленная парочка и люди Ивана.

Прежде чем Славе уйти с Ковалем, ребята подошли к нему и о чем-то недолго разговаривали.

Слава поймала на себе взгляд Наташи. Та подняла руку с большим пальцем кверху. Слава закатила глаза. Как будто она первая, у кого однокурсники видят поклонников.

Кстати, поклонник и Коваль не ассоциировались в принципе.

От лагеря до озера было пятнадцать минут ходьбы. Иван сразу же завладел ладонью Славы, закинув рюкзак на одно плечо. Слава прихватила коврик и немного еды. Еду Иван сразу же положил в рюкзак.

Озеро Кукта-Бель среди местных славилось размерами. Человеческим взглядом невозможно было охватить всю его площадь. И ещё лазурной водой. Славе не раз попадалась информация в прессе, что тот или иной «князь» пытался взять в аренду – читать «огородить, выставить охрану и блокпост» – часть озера. Администрация давала разрешение, потом каждый раз старожилы и местные «зеленые» поднимали шумиху, и администрации с «князьями» приходилось сворачивать проекты.

Озеро продолжало существовать в своем первозданном виде и радовать гостей красотами, от которых захватывало дух.

То, что на озере не оказалось никого, кроме Ивана и Славы, порадовало последнюю. Если люди и были, то далеко от них.

Иван скинул рюкзак, забрал коврик из рук девушки, уронил его на мелкую гальку.

Слава взялась за полы рубашки. Переступила с ноги на ногу, поджимая губы.

– Веснушка…

Слава сделала шаг назад.

– Ты же не боишься раздеваться при мне? – его голос приобрел нотки, с которыми она ранее не сталкивалась.

В них слышалась… забота?

– Послушай… Посмотри на меня. Слава, – на этот раз она не противилась. Иван стоял на прежнем месте, подходить к ней вплотную не стал. – Ты по-прежнему видишь во мне насильника?

– Нет, – не раздумывая, ответила девушка.

– Тогда в чем дело? Объясни. Я постараюсь понять и помочь. Если потребуется, обратимся к специалисту.

Слава быстро-быстро заморгала, в глазах защипало. Она улыбнулась, стараясь не показать, как его слова пробрались куда-то глубоко. Внутрь сердца.

Так не бывает.

Вот не бывает и всё.

Он сказал: «Обратимся».

Это не оговорка.

Ваня хочет помочь. И ещё раз показывает, что происшедшее на базе – не норма.

– Нет… Наверное, всё же нет, не боюсь. Здесь – точно.

– Подробнее, Слава.

Он стоял, возвышаясь над ней. Слава снова невольно отметила и его рост, и комплекцию.

Какой же он сильный…

И этот мужчина готов возиться с ней, чтобы исправить случившееся.

Поэтому она снова заговорила очень быстро:

– Я ценю твоё желание исправить моё восприятие того, что между нами произошло. Когда ты пришёл ко мне в дом, я больше тебя опасалась. Заметила, что днем ты не такой страшный. Ой, я имела в виду, что ты…

– Не орангутанг, да?

Если Слава ожидала, что он разозлится, она ошиблась.

Он рассмеялся. Сначала дрогнули уголки губ. А потом уже мужчина рассмеялся.

Слава ладонью накрыла губы, тоже пряча смех. Напряжение спало разом. Одна оброненная двусмысленная фраза – и атмосфера стремительно изменилась в лучшую сторону.

– Мы потом обсудим более подробно то, что произошло, если ты захочешь.

Слава покачала головой.

– Не думаю, что захочу. Я поняла, что произошло. Твои мотивы. Свои я тоже озвучила. И… Ваня, если вдруг начну испытывать дискомфорт от общения с тобой, я скажу.

Она сняла рубашку и принялась расстилать коврик. И почти справилась с поставленной задачей, когда услышала приглушенное ругательство.

– Я пойду освежусь.

В отличие от нее, Коваль раздевался очень быстро. По-военному.

Слава вздохнула.

Ладно, разберемся.

Сначала она немного комплексовала. Раздевалась с опаской. Потом подумала, что Иван на неё не набросится. Что за глупость… Если постоянно накручивать себя, станет только хуже, и ей реально потребуется помощь специалиста.

Дедушка как-то привел её к своему старому знакомому. Тоже профессору, только психологических наук. Дедушкин друг долго беседовал со Славой, а потом вынес ей «приговор»:

– Георг, твоя внучка очаровательна. У девочки потрясающие данные. Я такие редко у кого встречал. Стрессоустойчивость на высшем уровне. Ей бы в разведку.

Тогда Слава сделала акцент на слове «разведка», сморщила нос и запыхтела, как паровоз. Какая разведка, вы о чем, многоуважаемый профессор?

Уже повзрослев, девушка иначе восприняла его слова.

Её похвалили. Оценили её возможности.

Характеристика была лестной. Сейчас, валяясь на коврике и щурясь от яркого солнца, она думала, не эта ли её особенность помогает день изо дня воспринимать мир таким, какой он есть? Не бывает хороших или плохих людей.

– Ты пойдешь купаться?

– Не-а.

– Слава…

– Ты мокрый. С тебя капает.

Она продолжала лежать с закрытыми глазами, закинув руки за голову. Иван учтиво предоставил ей вместо подушки рюкзак. Каким бы ни был мужчина в той, другой жизни, вне общения со Славой, сегодня с ней он казался простым парнем, который ей хотел понравиться.

Веснушка лежала на походном коврике и кайфовала от происходящего. Она была счастлива.

Иван даже говорить что-либо не хотел, опасался спугнуть наваждение.

С ума сойти…

Он как пьянчуга, которому с дикого похмелья протянули стакан с холодным пивом, взял его трясущимися руками, а донести до рта не в состоянии. Смотрел, жаждал и глотал голодную слюну.

Иван упал рядом. Прямо на камуфляж. В отличие от Славы, закрывать глаза он не стал, уставился на прозрачно-голубое небо. Когда он в последний раз смотрел на небо или на ночные звезды? На звезды – недавно, кстати. И то как смотрел – выпрыгнул их военного «хаммера», когда они с парнями остановились. Поступил сигнал с «воздуха», что следует скоординировать дальнейший маршрут.

Его ждали в штабе. А он здесь… Будем считать, что Коваль взял отпуск. Почему бы и нет? Он отдохнет, от него отдохнут. Зато вернется полный сил и энергии. Мысль об отпуске Ивану понравилась. На недельку махнет с Веснушкой на небольшой остров, где будут только они одни. Выкинет из самолета её чемодан и заставит девочку ходить голышкой.

Прекрасная перспектива. Ему нравилась.

Иван сдержанно улыбнулся. Никуда Веснушка с ним не поедет – факт. Даже предлагать нечего. Надо придумывать что-то другое.

Может, правда в Республику? Черт, нет. Там продолжали воевать, и даже если он впряжется за кого-то, это не даст гарантии, что военные действия прекратятся в ближайшие недели. Иван не станет рисковать Славой. Даже на материк её не пустит.

Плюс в своей среде Славе комфортнее.

Иван повернул голову и снова посмотрел на девушку.

Точно наваждение. Тянет его к ней, как магнитом. Пусть трогать пока нельзя – Иван решил немного притормозить, хотя бы пару дней, пусть внутренний огонь похоти и сжигал его изнутри, грозясь испепелить дотла. Потерпит. Не маленький. И не в пещере жил, чтобы набрасываться на девочку.

В голове снова неприятно кольнули воспоминания, как он именно набросился на Веснушку на базе. Оправдывать себя Иван не собирался. Было? Было.

Надо двигаться дальше.

Чем они и занимаются.

– Поесть не хочешь?

– Не-а. Я же сыр втоптала. Супервкусный. Я так понимаю, что ты его покупаешь в каких-то магазинах, недоступных для простых смертных.

Иван не стал уточнять, что сыр ему привезли утром из Франции.

– Готов кормить тебя вкусняшками каждое утро.

– Иван Русланович, я сделаю вид, что не поняла… намёка.

Девушка договорила, поднимаясь и осматриваясь по сторонам.

Иван тоже резко сел. Вся шутливость слетела.

– Ваня?

– Тихо.

Слава послушно кивнула, прислушиваясь.

Как и он.

Гул, который привлек их внимание, и который невозможно было игнорировать, нарастал. Слава побледнела.

– Что это?..

Он не успел ответить. Толчок, несильный, но довольно ощутимый опередил его.

Иван вскочил на ноги и протянул руку Славе.

– Пошли.

Слава протянула ладонь, и тут они услышали грохот падающих камней.

– Ваня!

Он, уже особо не церемонясь, в экстренных ситуациях не до щепетильности, сжал кисть Славы и потянул девушку на себя. Прижал на мгновение к своему телу, ощутив, как та доверчиво прильнула к нему.

– Это… это землетрясение?

– Небольшое.

– Ваня… наши в горах… Ваня…

– Тихо, – снова повторил Иван, распластывая одну ладонь на её голой пояснице. Всё-таки есть преимущество и у слитных купальников. Второй рукой он осторожно, стараясь действовать максимально осторожно, взялся за подбородок Славы, приподнимая его и, заставляя смотреть ему в лицо, проговорил: – Землетрясение несильное. Да, тряхануло. Я сделаю запрос у сейсмологов. Надеюсь, повторного не будет. Дальше… Ты быстро одеваешься и улетаешь отсюда. «Вертушка» будет.

– Нет, я никуда…

Слава ожидаемо начала протестовать.

– Ты можешь выслушать меня, не перебивая? Я помню, что твои друзья ушли в горы.

– Здесь нет связи, – Слава ещё сильнее побледнела, в её глазах застыла тревога.

Иван приглушенно выругался.

– Моя работает. Слава, успокойся, вытащим мы твоих друзей. Если ты мне поможешь.

– Конечно! – с готовностью отозвалась девушка, не замечая, как бедрами прижимается к его. Он, в отличие от неё, прекрасно всё замечал. И чувствовал! – Что мне надо делать?

– Я уже озвучил выше.

Она моргнула. Потом ещё раз. На её лице отразилось недоумение.

– Я никуда не полечу, – другого ответа Иван и не ждал.

– Это мы ещё посмотрим.

Как отпускать Славу не хотелось, но промедление могло стоить чьей-то жизни.

К тому же, уже шел входящий вызов от Дарима, который остался в лагере.

Дальше Иван действовал по давно отработанному плану.

Слава начала лихорадочно одеваться, не попадая с первого раза в штанину. Девушка забавно запрыгала, Иван, одновременно общаясь с Даримом и отдавая дальнейшие указания по переправке своих людей сюда – они доберутся быстрее, чем спасатели, – подхватил её за талию, поддерживая.

Девушка снова прильнула к нему, опираясь. Попав, наконец, в штанину, задрала голову и негромко прошептала:

– Спасибо.

Иван не ожидал, что она послушается. Не тот характер. Слава не бросит в беде людей. Даже малознакомых. Это подкупало.

Да, черт побери, ещё как подкупало! Иван делал один звонок за другим, она стояла рядом, нервно сжимая пальцы, и смотрела на него так, точно он герой.

Проклятье… Если бы Иван знал, что форс-мажорная ситуация поможет ему подняться в глазах Веснушки, он сам что-нибудь придумал бы.

В груди снова появлялась щемящая нежность в отношении этой девочки с россыпью веснушек на лице. До чего же она красивая… Не той броской красотой, что покоряет глаза. Другой.

В ней всё другое. Иное. Предназначенное для него.

– С техникой сложнее. Надо подняться и на месте уже решать. Хорошо. Жду.

Он прекратил разговор и снова притянул к себе Славу.

Не мог иначе.

Потрогает хотя бы…

То, что она опасалась его физически – плохо. Даже не так – хреново. Но она не отталкивает его. И это не из-за того, что он загнал её в угол.

Последнее воодушевляло п*ц как.

– Слав… Мне надо идти. – Иван посмотрел на часы. По его подсчетам «вертушка» будет минут через тридцать.

– Я с тобой.

– Только до лагеря. Там ты останешься и будешь ждать. Не спорь снова. Иначе я буду вынужден поставить вопрос ребром.

– Каким? – очень тихо уточнила она, чем вызвала у Коваля улыбку.

– Или ты остаешься в лагере. Или я. Вот и реши, Веснушка, чья помощь необходима твоим друзьям больше.

Глава 17

Слава не находила себе места. Металась по поляне, как дикая кошка, запертая в клетке. Теперь она отлично понимала это выражение. Она его прочувствовала. Когда хочется действий, нет сил спокойно ждать, а сделать ничего не можешь.

Все ушли в горы. Кроме неё и Лоры, той девушки, что осталась с другом в лагере.

– Слава… Они же вернутся, да? – Лора ревела, не прекращая.

– Вернутся.

– А если кто-то не вернется?

– Лора, вернутся. Все.

– А если нет?

– Прекрати истерить, пожалуйста. Самой тошно.

Время шло, утекая безвозвратно в вечность.

Если бы Слава не видела собственными глазами, какую спасательную операцию развернул Иван, наверное, не поверила бы. Или поверила? Она уже не знала.

Откуда-то появились люди и техника. Здесь, где нет связи и труднопроходимые для техники места. Одного взгляда на мужчин в черном хватило, чтобы понять, что работают профессионалы. Сдержанные, немногословные. Каждый четко отвечающий за свою работу. Знающий, что делать в экстренных условиях.

И лишь одно царапало Славу: они военные. Наемники.

Ничего не могла с собой поделать. Её кидало из жары в холод.

Белое перемешалось с черным.

Иван, прежде чем уйти со своими людьми, сообщил ей, что они дали информацию в МЧС, и те тоже вылетели. Но пока Слава их не видела.

Более того.

Иван Коваль лично возглавил спасательную операцию.

Зачем?.. Если откинуть некоторую предвзятость… Вот зачем? Какой ему резон рисковать собой и своими бойцами? Он мог отмахнуться, связаться со спасателями и всё.

Нет же. Пошел в горы.

Посмотрел на Славу так… Она даже не могла сказать с точностью. Нет, он не прощался. Наоборот, он молча говорил, что вернется.

Она ему поверила.

Абсолютно. Безоговорочно.

И ещё.

Слава знала: он делает это ради неё. Возможно, частично. Возможно, стопроцентно. Но из-за неё.

И эта мысль напрочь разбивала сознание Славы.

Иван рискует жизнью.

Какова вероятность, что он лично отправился бы в горы, не находись здесь Слава? И какова, что связался бы с МЧС и на этом не тормознул бы? Слава кусала губы до крови, продолжая накручивать себя.

Постоянно смотрела на часы на телефоне, но, казалось, ничего не меняется. В какой-то момент девушка сбилась со счета, потеряла связь с реальностью и начала думать, что прошло очень много времени с того момента, когда она видела широкую спину Ивана, скрывающуюся за большим валуном.

Больше подземных толчков не было, и это обнадеживало.

Лора не удержалась и выпила водки, что осталась от вчерашних посиделок.

– Не могу… Будешь?

Слава покачала головой и обхватила плечи руками.

Вечерело. На лагерь спускался туман, и к Славе медленно подбиралось отчаяние. Туман затруднит работу поисковиков.

А это плохо.

Сначала девушки услышали шум «вертушек». Слава вскочила на ноги и попыталась что-то рассмотреть в потемневшем небе. Мелькающие огни – это всё, что ей оказалось доступно.

И почти сразу же Слава услышала приглушенные голоса.

И смех.

Слава развернулась, немного завалившись на пятках, и побежала в сторону, откуда доносились звуки.

– Слав, стой! – Лора хотела с ней, но Слава ничего не слышала. Ноги сами несли её вперед.

Первым она увидела того мужчину, с которым Иван пришел в лагерь. Кажется, Дарим. Он помогал идти Витьку. Тот фактически повис у него на плече.

Слава подбежала к ним с дико колотящимся сердцем. Казалось, ещё несколько секунд – и оно выпрыгнет из груди и покатится по нагретым солнцем камням.

– Наконец-то! Что произошло? Витя, ты ранен? Серьезно? Все живы?

Её взгляд лихорадочно бегал от одного мужчины на другого.

– Все, Веснушка.

Услышав знакомый чуть насмешливый голос с присущими только ему хриплыми нотками, Слава пошатнулась. Внезапно на неё накатила слабость.

Иван вышел из темноты и сразу же обнял девушку, которая смотрела на него в оба глаза. Ощупывала взглядом, желая удостовериться, что с мужчиной всё в порядке.

Выглядел Коваль уставшим. На лице появилось несколько царапин, рукав на камуфляже порван – мимолетно отметила Слава. Краем глаза она заметила и остальных. Но мазком.

Всё её внимание сосредоточилось на нем.

Внезапно…

Иван оказался рядом с ней быстрее, чем она могла предположить. Слава замерла в ожидании. Умом понимала, что надо отреагировать немного иначе. Помочь тем, кто нуждался в помощи. А она смотрела только на него.

Мужчина мгновенно воспользовался её заминкой. Не успела Слава опомниться, как крепкие руки обвили её талию и притянули к себе. Девушка ахнула, но вырываться не стала. Потом будет утверждать, что не прильнула к нему.

Она запрокинула голову, чтобы лучше рассмотреть лицо Ивана и убедиться, что с мужчиной всё в порядке.

Он стоял и довольно улыбался. Но глаза снова выдали усталость.

– Ваня…

– Те, кого завалило, уже отправлены в госпиталь. Остальные идут. Никто серьезно не пострадал. Самая серьезная травма – переломы и сотрясения.

У Славы с души свалился груз. Её однокурсники – хорошие люди, и она за них переживала. Сейчас, когда тревоги остались позади, девушка призналась себе, что очень боялась плохих новостей.

– Спасибо тебе, – шепотом проговорила Слава севшим голосом. Спазм сковал горло, на глаза навернулись слезы.

– Веснушка, эй, ты чего! А ну отставить слезы, – Иван поднял руку и смазал одинокую слезу, которая всё же сорвалась с глаза Славы.

– Если бы не ты… не вы… не твои люди…

– Всё. Прекрати, – он сильнее прижал её к себе, повернул голову и кому-то сказал: – Давайте проходите, мы через минуту подтянемся.

Они остались вдвоем. Слава прильнула к его крепкому телу, наслаждаясь теплыми объятиями. Если бы ей ещё вчера сказали, что она будет обниматься с Ковалем, Слава скептически хмыкнула бы. Вот если он сделает так, что у неё не будет выбора – в это она поверит.

Но всё изменилось.

И дело не в благодарности.

В чем-то другом.

Слава заерзала и услышала, как Иван зашипел.

– Что? – сразу же встрепенулась девушка, задирая голову. Иван поморщился.

– Не возражаешь, если мы присядем, – мужчина осмотрелся, – хотя бы на тот валун.

Тревога, которая ушла из сердца, новой волной ворвалась в мысли Славы. В висках сразу же запульсировало. Она настолько привыкла думать, что Коваль неубиваемый, с ним ничего никогда не случается, и он полностью контролирует всё и вся, что и мысли не допускала о его ранении.

– Конечно, – слишком поспешно отозвалась девушка и хотела отодвинуться от мужчины, но хватка на талии усилилась.

– И куда ты собралась, милая?

Она не обратила внимания на его игривый тон.

Не до него…

– Ты поранился, да? – выдохнула она, упираясь одной рукой ему в грудь. – И тут я ещё повисла…

Коваль приглушенно засмеялся.

– Теперь я знаю, что должен делать, чтобы чувствовать тебя, Слава.

Ещё секунду назад он смеялся, а сейчас стал серьезным. Слава не опустила голову, продолжила смотреть на него, невольно отмечая и глубокие морщины, убегающие от уголков глаз, и ту, что пролегла между бровей. Причем Слава уже не раз отмечала, что Ваня не выглядел, как мажор, проводящий дни в праздности.

Сегодня особенно это подмечалось.

Слава не успела ничего ответить, посетовать, Иван склонил голову и прижался к её губам. Слава и не думала протестовать. Она потянулась к нему несмело. Почти робко. Он завладел её губами, развернув девушку таким образом, чтобы её грудь вжалась в его грудную клетку.

Близко… Очень… Тело к телу…

Слава подняла руки и обвила шею Ивана. Господи, она это делает… И что? Парень не заслужил её благодарности? Тем более чего греха таить, день выдался насыщенным.

Поцелуй длился недолго, Иван прервал его первым.

– Мне надо присесть.

– Черт… Конечно…

И лишь когда Иван опустился на валун, достал из кармана небольшой на вид пальчиковый фонарик и направил луч на ногу, Слава увидела, как темная струйка крови вытекает из-под штанины.

Слава зажала рот рукой и присела на корточки.

– И ты молчал? – укоризненно бросила девушка. Она умела оказывать первую медицинскую помочь. И собиралась применить навыки в отношении Ивана.

Коваль ничего не ответил, задрал штанину. К горлу Славы подкатила легкая тошнота, но Слава постаралась сохранить спокойствие. Если бы не видела бы собственными глазами рану Ивана и то, как легко и непринужденно он спускался по тропе с горы, ни за что не соотнесла бы одно с другим.

Тем временем Иван достал из кармана ещё что-то, напоминающее фонарик.

– Отвернись, Слав.

– Зачем?

– Поверь, тебе лучше отвернуться.

Спорить девушка не стала, и сразу же в воздухе появился запах паленой кожи. Девушка с силой сжала губы.

Иван знает, что делает…

– Всё, Веснушка, готово. – Слава обернулась. Мужчина выглядел бледнее обычного.

– Я даже спрашивать не буду, откуда у тебя подобные технологии и что ты делал.

– Вот и не спрашивай, – взгляд цвета стали впился в её лицо и не отпускал. Сердцебиение у Славы участилось. Её точно гипнотизировали. Она качнулась вперед и едва не упала прямо на колени мужчины. Тот вовремя поймал её. – Тихо, девочка… Устала, маленькая, да?

– Ничего страшного. Главное все живы. И ты… – она шумно сглотнула воздух, застрявший в горле. – Цел.

– За меня не волнуйся. Я быстро оклемаюсь.

– Спасибо тебе, Ваня, ещё раз…

– Я, конечно, тут могу вставить реплику о том, что, мол, теперь ты знаешь, военные предназначены не только для того, чтобы убивать, но не буду. И, кстати, ещё такой момент. Мне, как герою – а я же герой, да, Веснушка? – полагается вознаграждение. Я хочу, чтобы ты со мной поужинала. Послезавтра.

Слава улыбнулась. Искренне и открыто.

Слова были лишними.

Глава 18

Ужин – часть ухаживаний.

Это первое.

Второе. Ужин ни к чему не обязывает.

Его можно даже за свидание не считать.

Или всё-таки считается?

Слава прижала руки к горящим щекам. Если не успокоится, придется заново краситься, а она и так перед зеркалом уже крутится битых два часа.

Сначала Слава оделась, как полагалось приличной двадцатилетней девушке из не менее приличной семьи. Выбрала красивое светло-голубое платье ниже колен. Покрутилась перед зеркалом. Подняла волосы, заколола их гребнем. Снова покрутилась.

Нет. Не то.

С этой мысли всё и понеслось. Что бы ни примиряла Слава, ничего ей не нравилось. Юбки, кофточки, красивые штанишки. У неё была одежда, которую она носила в универ.

Но!

Вся эта кипа относилась к официальной жизни Славы, где она была вынуждена соответствовать определенным нормам.

А свидание – это же неофициальное мероприятие… Оно должно быть больше для души.

Попсиховав, Слава скинула шелковые брюки и достала любимое бирюзовое платье в стиле бохо с яркими принтами и оборками по краям. К нему деревянные и пластиковые бусы, которые предпочитала носить в несколько рядов. Из нижнего шкафчика Слава выудила не менее любимые облегченные ковбойские ботинки.

Вот. То самое.

Девушка распустила волосы, пожмакала их, придав прядям легкую волнистость. Подвела глаза, сделав на них акцент. Идеально было бы добавить шляпу. Слава вздохнула. Не всё сразу.

К выбранному образу прилагалась большая кожаная коричневая сумка.

Идеально.

Иван заехал за ней ровно в десять часов, как и договаривались.

Его черная спортивная машина остановилась у дома, и раздался громкий сигнал. Правильно, чтобы все соседи видели и слышали. Слава усмехнулась. Соседи давно косились на черный внедорожник, что неизменно дежурил у дома Славы до вчерашнего дня.

После долгих телефонных разговоров с Иваном Руслановичем, было достигнуто соглашение о прекращении дневной слежки за Славой.

– Это присмотр.

– Слежка, – она стояла на своем.

Он уступил, но пятая точка Славы настырно нашептывала хозяйке, что он с неё ещё за это спросит. На что Слава парировала: она тоже ему уступила. Согласилась на свидание? Согласилась. Бартер согласован.

Убедившись, что выглядит отлично, Слава нанесла любимые цветочные духи на кисти и за ушами, поправила бусы и вышла из дома, закрыв дверь на ключ.

Девушка шла от крыльца до калитки, вцепившись пальцами в ремень сумки.

Иван ждал Славу, выйдя из машины и оперевшись на переднюю дверь. Выглядел он безупречно стильно: белые льняные брюки, которые, кстати, неплохо подходили к её платью, будучи почти в едином стиле, темная футболка и клубный пиджак.

Увидев Славу, Иван громко присвистнул.

Девушка тотчас зарделась и, чтобы скрыть смущение, сделала вид, будто сосредоточена на закрывании калитки.

– Я попал впросак. Привет, Веснушка.

Слава зарделась сильнее.

– Привет.

Она редко ходила на свидание, больше отказывалась. После череды неудачных попыток во время болезни дедушки и вовсе оборвала все зачатки отношений.

Подул легкий вечерний ветер, растрепав волосы Славы.

– Хм… – Иван выдвинулся к девушке, принося с собой терпкий запах дорогого парфюма с нотками табака и ванили. – Меняем дислокацию.

– Что, прости? – смутилась Слава.

Иван скинул клубный пиджак и, улыбаясь, сказал:

– Едем в другое место ужинать. Тот пафосный ресторан, куда я собрался тебя везти, нам не подходит.

– Я оделась неподобающе, да?

– Нет, детка, ты как раз выглядишь отлично. Настолько, что у меня…

Слава предупреждающе вскинула кверху руку.

– Молчи, – пряча смех, прыснула девушка и поспешно добавила: – Пожалуйста.

Коваля лучше не дразнить в начале вечера. Да и в конце тоже.

Иван остановился рядом с ней, поднял руку и коснулся двумя пальцами подбородка Славы.

– Ты очаровательна. И не смей думать иначе.

Он открыл дверь и пригласил Славу внутрь салона. Слава опустилась на сиденье и не без удовольствия отметила удобство кресел. Иван, прежде чем сесть за руль, остановился у капота, достал телефон и сделал звонок.

Машина у Ивана соответствовала хозяину. Такая же дерзкая и спортивная. Слава оглядела салон. Яркий, с множеством функций. Девушка перевела взгляд на лобовое стекло. Иван продолжал с кем-то разговаривать, немного хмурясь. Он приехал небритым. Слава мимолетно отметила, что отросшая щетина, несмотря на то, что делала его лицо ещё более жестким, Ивану шла.

Она по-прежнему считала, что внешне мужчина суров и слишком брутален. Но разве Слава само совершенство? И людей ценят за внешние данные?

Снова посмотрела на плечи Ивана, обтянутые футболкой. Крепкий…

Иван, почувствовав, что девушка его изучает, повернул голову и подмигнул ей. И сразу же направился к двери.

– Итак, я знаю, куда мы едем.

– И куда же?

– Давай я сделаю сюрприз. Доверишься мне?

– Раз я сижу в твоей машине, значит, готова.

Ей очень хотелось верить, что она не разочаруется. Что не придется сожалеть о принятом решении.

Слава не строила иллюзий. Она помнила, кто такой Иван Коваль. Сегодня снова просматривала информацию в сети. Кстати, о том, что его люди принимали участие в спасательной операции на озере – ни слова не было сказано, хотя о происшествии писали. Наоборот, там сообщили, что местная власть вовремя отреагировала, направила спасателей, и никто из студентов серьезно не пострадал, благодаря слаженным действиям нескольких структур.

Коваль предпочел остаться в стороне.

На Славу его поступок произвел впечатление. Она не скрывала этого от себя. Благородно. Можно, конечно, списать действия мужчины на желание произвести на неё впечатление. Но! Он мог поступить иначе.

Иван вел машину аккуратно. Никаких рваных движений, крутых поворотов. Он забил адрес в систему навигации и следовал ему. В салоне играла негромкая ненавязчивая музыка, способствующая расслаблению.

Молодые люди в дороге почти не разговаривали, обменялись парой незначительных фраз.

В какой-то момент Иван посмотрел на Славу, чуть заметно щурясь, и протянул руку, она вложила свою в его раскрытую ладонь.

Они переплели пальцы, и Слава сказала себе, что это правильно. Она хотела дать шанс их отношениям.

Хотела дать шанс себе.

Ехали они долго. Почти час. Когда выехали из города, Слава заерзала.

– Не егози, – сразу же последовала реплика мужчины.

– Я и не егозю, вернее, не ерзаю и… Собственно, к чему эта реплика?

– К тому, что ты двигаешь бедрами, а мы с тобой выяснили, что я тот ещё озабоченный извращенец.

Иван говорил серьезным тоном, даже не смотря на Славу. Все его внимание сосредоточилось на дороге.

– Мы ничего подобного не выясняли, – пробормотала Слава, невольно отмечая, как сжались мышцы живота. Реакция вполне закономерная – у неё скоро месячные. И сокращение мышц никак не связано с сидящим рядом мужчиной.

Коваль мрачно усмехнулся.

– Так давай выясним. Здесь и сейчас. Здравствуйте, меня зовут Иван Коваль, и я озабоченный извращенец.

Свободной рукой Слава прикрыла губы ладошкой, пряча довольную улыбку.

Этот мужчина – точно тот человек, которого она встретила чуть больше недели назад на базе?

Прошедший временной отрезок слишком мал, чтобы делать какие-то кардинальные выводы.

Вскоре они свернули с федеральной трассы. Проехали минут десять, и девушка вскрикнула от восторга, когда поняла, куда именно они приехали.

Она подобралась, прильнула к окну, не веря своим глазам.

– Иван, это то, что я думаю?

Мужчина припарковал машину к стоящим рядом автомобилям. Специальной стоянки не было, машины оставляли в поле, среди предварительно скошенной травы.

– Надеюсь, что да.

– Ваня, это… это нереально круто! Честно! – девушка потянула ручку, ей не терпелось выйти на улицу.

Раздался щелчок, и дверь поддалась. Слава, не дожидаясь Ивана, выскочила из машины и уже обеими руками закрыла губы, не в силах справиться с восторгом, что испытывала.

Иван вышел и остался стоять со своей стороны.

– Так что, детка, ты как раз по форме одета.

– Да-а, – протянула она, до сих пор не веря, что Иван привез её на историческую реконструкцию.

Подготовка к мероприятию шла полным ходом. По ощущениям, представление вот-вот начнется. Неподалеку от них начищали мечи воины, где-то пылал костер. Взметались кверху флаги. Доносилось звучание рога.

– Проводят рыцарские турниры. Они самые распространенные. Кажется, рыцари будут биться с эльфами и другими фантастическими тварями. Реконструкцию прибытия конкистадоров в Америку не проводят в ближайшее время. Но можно попробовать организовать.

Слава посмотрела на Ивана и даже не знала, что сказать.

– Ты не представляешь, как ты угадал с вечером. Я мечтала попасть на историческую реконструкцию, мы даже обсуждали с группой этот момент, но у меня никак не получалось. И тут…

– Я рад, что тебе зашла моя идея.

– Очень. Только… – от восторга сердце Славы заходилось в тахикардии. Самой же девушке хотелось кричать от восторга. – Ты… говорил про ужин…

Она не могла поверить, что Иван привез её сюда.

Мужчина хмыкнул.

– Мне сказали, что здесь должны кормить. Чем – я пока не в курсе. Но обязательно выясню.

Сегодняшний вечер оказался одним из самых ярких в жизни Славы. Она получила огромное удовольствие и множество положительных эмоций. Были моменты, когда девушка захлебывалась от радости. Ей хотелось рассмотреть в деталях костюмы участников, сами декорации. Пообщаться с организаторами.

Постановка была на высшем уровне, чувствовалась рука профессионала.

– Спасибо за чудесный – нет, сказочный – вечер, Ваня. Я не могу выразить словами, как я довольна.

Была поздняя ночь, когда они вернулись в город, и Иван привез Славу к дому.

Он остановил машину у калитки. Слава заранее решила, что приглашать мужчину внутрь не будет.

Не сегодня…

Пожалуйста.

Она не могла не переживать, что Иван предложит ей пригласить его в дом, и тогда придется ответить отказом. Между ними возникнет напряжение, которое перечеркнет многое из положительного.

Иван повернулся к девушке, вытянув руку вдоль сидений. Глаза мужчины стали серьезны, от недавней веселости не осталось и следа.

– Веснушка, несложно произвести впечатление, когда есть возможность быстро все переиграть.

Слава хмыкнула:

– То есть мне не стоит тебя хвалить?

– Хм… Можешь попробовать.

Она не хотела поддаваться его настроению и переводить разговор в серьезное русло.

Потому что снова появлялось ощущение неравности в общении.

– Передумала. Не буду.

– Веснушка…

Мужчина подался корпусом вперед, и для Славы его движение послужило предупредительным сигналом.

Она протяжно выдохнула и начала шарить рукой в поисках ручки. Как назло, никак не могла нащупать.

– Уже хочешь сбежать? – в тоне Коваля появились едва уловимые предупреждающие нотки.

– Ага.

– Слава, да что ж такое. Девочка, так нельзя.

– Согласна. Поэтому на кофе не зову, час поздний. Фастфуд, который нам пришлось съесть, будет перевариваться долго. И вообще… когда ты так смотришь на меня, мне сразу хочется сбежать.

Она, наконец, нашла ручку. Дернула и с запозданием вспомнила, что Иван не разблокировал машину. Слава не сможет выйти.

Мысли путались в голове, сбивались. Одновременно хотелось, чтобы Иван её поцеловал, и в то же время девушка шарахалась от собственной смелости. Слава не могла знать, что последует потом. Поэтому ей хотелось уйти.

Позорно сбежать, сверкая пятками.

Лицо мужчины приблизилось. Слава задышала чаще, глубже.

– Как так? – хрипло уточнил Иван.

– Точно ты голодный кот, а я зашедшая на твою территорию мышка, – быстро ответила она, не моргая.

– Ты не мышка, ты…

Мужчина не договорил, остановился. В салоне повисла пауза. Славе разом расхотелось паясничать.

Коваль молчал. Молчала и она.

– Слава, я не трону тебя. Пока что… Мне хватило твоего страха. Сегодня я словил кайф, наблюдая за тобой счастливой. И скажу, это чертовски захватывающее зрелище. Ты сейчас ждешь, что я напрошусь к тебе в дом. Нет, Веснушка. Хотя и не скрою, что хочу тебя потрогать. Везде. Хочу снова тебя поцеловать. Пососать твою грудь. Вылизать тебя.

– Ваня, – её голос сорвался в шепот.

Лицо мужчины оказалось в опасной близости от её лица. Слава вжалась в сиденье, снова отметив, как потянул низ живота.

– Хочу накрыть тебя своим телом. Кончить в тебя и на тебя. Я много, что хочу с тобой делать. Но пока не буду, – он завладел её рукой, потянул и накрыл пах, давая понять, насколько его слова совпадают с действительностью. – Мне важно, чтобы во время секса со мной ты кончала, а не зажималась. Ты должна быть полностью расслаблена. Со мной…Ты всё ещё не доверяешь мне. Это логично. И ожидаемо. Хотя, признаюсь, меня потряхивает от неудовлетворенности. Точно скоро мозоли на ладонях появятся.

Слава прикусила нижнюю губу.

Двух смертей не бывает, и, боясь, что передумает, девушка выдохнула:

– А ты… сейчас ни с кем?

Вот.

Сказала.

– Я не блядун, Слав. Меня интересуешь ты, и я не буду стряхивать сексуальное напряжение с другими девушками, – на удивление спокойно ответил Иван, точно она не посягнула на его личное пространство.

Или… Их пространства смешивалось?

Слава молча слушала его дальше.

– Я завтра снова улетаю. На неделю. График напряженный выдается, хотя я планирую отпуск. Следующие выходные у меня будут свободные, потом снова уеду на пару дней. Слава, предлагаю выходные провести у меня на яхте. Ты и я. Я гарантирую тебе безопасность. Просто… Черт, была бы моя воля, держал бы тебя рядом. Веснушка, ты даже не представляешь, как сводишь меня с ума.

Слава прикрыла глаза.

– Ваня… Спасибо, что даешь мне время. Для меня это очень важно. И… я верю тебе. Твоим словам про мою безопасность. Поэтому… Я, наверное, соглашусь на морскую прогулку. Но только ты, пожалуйста, пока больше не говори, что хочешь со мной сделать. Ладно?

– Договорились. Твоё «пока» я зафиксировал.

Глава 19

Иван сказал, что хочет её вылизать.

Слава ничего не могла с собой поделать, но эти слова не давали ей покоя.

Оказывается, она тоже развратная штучка.

И главное не испытывает от этого никакого дискомфорта.

Чудеса…

– Ставрис, где вы летаете? Может, удостоите нас своим присутствием?

Ната пихнула её локтем в бок.

– Хорош, мечтать. Спалилась уже!

Всю учебную неделю Слава думала об Иване.

Не могла не думать.

Девочки с потока пытали её и не единожды. Они быстро вычислили, кто именно к ним пожаловал в лагерь.

– Ставрис, вот ты тихоня! Не зря говорят, что в тихом омуте черти водятся! Ты хотя бы представляешь, кто такой Коваль!

О, она отлично представляла.

– Мой дедушка дружил с его прадедушкой, – сказала она Наталье.

Та поперхнулась минералкой.

– Серьезно? И ты молчала?

Слава пожала плечами.

– А о чем тут говорить?

– Ну ты даешь! Дружишь, значит, с миллиардером и помалкиваешь.

– Я с ним не дружу…

– «Я с ним сплю», да?

– Эй, ну чего ты сразу насупилась? Мы же прикалываемся! Всё от зависти. Кстати, мы в пятницу решили завалиться в клуб и отметить то, что все остались живы. Парней отпустили. Игорян приковыляет даже со сломанной ногой.

Слава покачала головой.

– У меня другие планы на выходные.

– Поня-я-ятно.

Слава честно призналась себе: она ждала пятницы.

Ей хотелось увидеть Ивана.

Подобное признание девушке не далось легко. Сначала она не понимала, что с ней происходит. Неужели… скучает? Да ну нафиг! Не может такого быть.

Иван… Она не знает его. Между ними гигантская социальная разница. Плюс он военный. О его причастности к вооруженным силам Слава постоянно себе напоминала.

И… бесполезно. Внутри поднималась яростная волна протеста, сводящая к тому, что человеческая эволюция не стоит на месте. Меняется сам человек и его взгляды на жизнь.

Подтверждение тому события на Кукта-Беле.

И всё же Иван военный.

Но её к нему тянет.

Между ними пропасть.

И… что? Зарождающиеся чувства?

За эту неделю Слава пристрастилась к контрастному душу. Когда становилось тяжко и одновременно горячо от собственных размышлений, она спасалась им.

Или после разговоров с Иваном. Они созванивались каждый день. Вернее, звонил он. Иногда посреди ночи, принося извинения.

– Поболтай со мной, Веснушка. Задротный день был.

Они говорили ни о чем. В основном, как прошел день у неё. Или Иван просил рассказать истории из её прошлого.

– А разве твои спецы на меня всю-всю инфу не собрали? – ершилась она.

– Не-а. Не всю, – без тени смущения признавался Ваня.

Слава ждала его звонков.

Как… Как так получилось? Она не знала.

В четверг он позвонил ей в девять, и после разговора с мужчиной Слава не выдержала. Понеслась в душ, настроила прохладную воду и встала под тугие струи. Месячные у неё закончились вчера. Сначала Слава просто стояла. Потом, не замечая собственных действий, подставила грудь под струи. Остро. Приятно. Возбуждающе. Слава приоткрыла губы, хапнув воздух. Дальше подняла руки и сжала обе груди. Да-а… Девушка слабо застонала и пошла дальше. Она иногда ласкала себя, доводя до оргазма без проникновения пальцев внутрь. В основном лаская грудь и играя с клитором. Сегодня ей требовалась разрядка. Она гладила себя, трогала.

Представляла, что не её руки оглаживают покатые бедра, сминают упругие ягодицы, проникая вскользь между…

У Славы подкашивались ноги, градус напряжения увеличивался. Она хотела кончить.

Остановилась, тяжело дыша.

Что-то с ней происходит. Вернее, не что-то… Она прекрасно всё понимала.

Вечер пятницы ждала с нетерпением. Вернувшись с занятий, заранее собрала сумку, тщательно продумав, что с собой взять.

Слава впервые собиралась провести выходные с мужчиной.

Волновалась ли она?

Безумно.

Ждала ли встречи с Иваном?

Да.

Лишь бы всё прошло хорошо. Слава опасалась разочарования, хотя и настраивалась на позитив.

Иван опаздывал, скинул ей сообщение. Потом перезвонил, извинился и сказал, что сам забрать её не сможет. Пришлет Вадима. Вроде бы ничего такого не произошло, но в душе Славы засвербело.

Вадим приехал через полчаса.

– Готовы?

– Да.

Слава заперла дом и села в черную спортивную машину.

– Иван Русланович подъедет сразу в порт. У него задержали самолет, какая-то накладка вышла. Он ещё в воздухе. Приземлится с минуты на минуту.

Вот как даже… Напряжение, которое поселилось, растаяло.

Что же получается, он сразу из аэропорта к ней? В голове Славы поплыло.

Неужели Иван так по ней соскучился? Или она принимает желаемое за действительное? Или всё же нет?

Слава запретила себе думать. Её домыслы ничем не подкреплены.

Но тут с ней категорически не согласился назойливый внутренний голос, который нашептывал, что её мысли очень даже подкреплены конкретными действиями одного конкретного человека.

В порт Слава приехала впервые. Так часто бывает: живешь в городе, а места, облюбованные туристами из других городов и даже стран, ни разу не посещаешь. Думаешь, что в любой момент сорвешься и приедешь, и получается, что постоянно откладываешь.

Слава залюбовалась открывшимся видом. Отражением луны в ночном море, множеством огней по периметру. Террасовыми тропами и, конечно же, пришвартованными яхтами.

Красиво…

– Нам вперед, Ярослава Михайловна. Прошу.

Славе непривычно было слышать своё полное имя.

Она проследовала за водителем, продолжая вертеть головой по сторонам. И почему только раньше не приезжала в порт? Тут спокойно и завораживающе.

Яхту Коваля девушка увидела сразу. Самая большая и белоснежная из всех присутствующих, стоящая немного поодаль и огражденная.

Перед трапом их встретила охрана.

– Иван Русланович уже прибыл, – сообщил невысокий мужчина сопровождающему её Вадиму.

Значит, он всё же успел прибыть первым.

Не успела Слава ступить на трап, как увидела высокую широкоплечую фигуру во всем белом, спешащую навстречу.

Коваля невозможно было не узнать или с кем-то перепутать. От одной его фигуры, еще не видя лица, веяло особой мощью. Движения, грация – то особое, что нельзя приобрети, с таким рождаются. Взращенная уверенность в себе и своем месте в этой жизни.

По коже Славы сначала раскатисто побежали мурашки, а следом возникло легкое томление, которое она списала на довольно теплый день. Конечно, Слава была рада видеть Ивана, но её реакция… нет рано ещё для такой…

Иван с легкостью преодолел разделяющее их расстояние, остановился в полуметре от Славы. Та тоже остановилась, не замечая, как таинственным образом испарился Вадим и охрана. Они знали, что не стоит лишний раз присутствовать там, где обстоятельства переходят в раздел личного.

Славу удивило, что Иван молчал. Остановился, возвышаясь над ней, и ничего не говорил. Даже пресловутое «привет» не произнес.

Зато смотрел так жарко и голодно, что земля уходила из-под ног. Теперь Слава этот взгляд ни с каким другим не перепутает. На неё так смотрит только Иван. Точно взглядом присвоить хочет, завладеть ею без остатка. Заклеймить. По коже снова прокатился огонь, устремляясь к бедрам. Соски неожиданно заныли, напряглись и уперлись в кружевную ткань бюстгальтера. Никогда ранее Славе не приходилось сталкиваться с тем, что она настолько остро чувствует присутствие другого человека.

У Ивана поблескивали волосы, на них застыли капельки влаги, значит, он успел принять душ и вышел к ней, не обсохнув.

Он сделал ещё один шаг, уничтожая пространство между собой и Славой. Девушка вцепилась в поручень, больше не доверяя себя.

– Прости, – выдохнул Иван и, прежде чем она успела отреагировать на его «приветствие», рывком притянул Славу к себе, положил руку на талию девушки и жадно впился в её губы.

Поцелуй ошарашил. Слава ахнула, раскрыла губы, выгнулась в спине, не понимая реакции собственного организма. В груди распустился алый бутон страсти. То, что с ней происходило последние дни, усилилось. Иван целовал грубовато, покусывая и причиняя легкую боль напористостью. Он сильно вжал Славу, расплющив её грудь о свою грудную клетку. Девушка не противилась. Не хотела. Это только поцелуй.

Глава 20

Иван оторвался от неё.

С трудом…

У Славы сбилось дыхание, и она по-прежнему держала руки на плечах Ивана, не помня, как их туда положила. Тепло его тела передавалось и ей.

Мужчина снова молчал, прищурившись.

– Иван, не смотри на меня так, – пробормотала она, не в силах выдержать его взгляд и молчание.

Как и не в силах отвезти от него глаза.

Это виновата ночь. И романтическая атмосфера порта.

Химия, которая вспыхивает между мужчиной и женщиной, ни при чем.

Абсолютно.

– Пойдем, – оставив реплику девушки без ответа, Иван забрал её ладонь в свою и повел на яхту.

Если бы Славу спросили, что она запомнила из тех минут, она не смогла бы дать вразумительный ответ. Звезды, запах моря, яхта – всё смазалось. Осталось ощущение присутствия мужчины рядом.

Её ладонь в его руке.

И понимание, что не отпустит.

Сегодня Иван был другим. Она не могла точно сказать, что не так. Слишком напряженный. Не злой. Немного агрессивный. Но его агрессия не пугала. Скорее, будоражила.

Ещё ей показалось, что он задался целью заграбастать Славу. По-другому и не скажешь. Он шел рядом, максимально близко к ней.

– Ужин накрыт. Ты же не кушала?

– Нет. Ты меня предупредил.

– Отлично. Я охренеть какой голодный.

Им накрыли на втором ярусе, куда Иван привел Славу, так и не выпустив её ладони.

– Ваня, мне бы руки вымыть, – сказала Слава сбившимся голосом. Ей необходима минутка одиночества, чтобы прийти в себя.

Потому что происходящее с ней не укладывалось в голове.

Иван остановился неподалеку от накрытого стола. Развернул Славу к себе и снова обрушил на неё молчание.

– Я провожу тебя до твоей каюты, – не улыбаясь, сказал он. – Она рядом.

– Хорошо. Спасибо.

Что с ним? Он её немного начинал пугать.

Вот каюту Слава рассмотрела. Иван открыл дверь, пропустив Славу внутрь.

– Жду тебя. Не задерживайся.

– Не буду.

Какое тут… Слава дождалась, когда за Иваном закроется дверь, и прислонилась к ней. Интересно, если она пробудет в каюте больше пяти минут, Иван придет за ней?

Придет.

Щеки вспыхнули от смущения. Или от предвкушения?

Слава покачала головой и огляделась.

– Ни фига себе, – выдохнула она. Каюта оказалась огромной. Навороченной, с техникой, с гигантской кроватью. Имелся и бар с большой плазмой.

Такую роскошь Слава видела лишь в фильмах.

Она прошла внутрь и слева обнаружила ещё одну дверь, ведущую в ванную. Здесь тоже всё кричало о роскоши, начиная от латунных кранов и заканчивая тропическим душем под стеклянной перегородкой.

Девушка быстро сполоснула руки, потом хотела брызнуть холодной водой себе в лицо. В последний момент вспомнила, сколько времени потратила на макияж, и передумала. Взяла полотенце, намочила его и приложила к вискам. Ей требовалось освежиться.

Когда Слава вернулась на палубу, обнаружила Ивана, беседующего с капитаном. Мужчины разошлись. Иван пошел навстречу к Славе.

– Завтра тебя познакомлю с капитаном и командой. Мы отплываем, не возражаешь?

– Нет. Будем надеяться, что у меня нет морской болезни.

– Не переживай. Всё будет хорошо.

Они подошли к столику. Иван отодвинул стул с высокой спинкой. Слава опустилась на него, радуясь, что брала небольшую передышку. Потому что стоило Ивану оказаться рядом, как Слава снова поплыла. Иначе и не скажешь.

А Коваль точно знал, что сегодня она какая-то неправильная! Коршуном вокруг неё кружил.

И сейчас…

Он остался стоять за спиной Славы, обостряя её рецепторы.

Слава тоже молчала. Откинулась на спинку, позабыв, что прилично воспитанным леди надлежит держать спину ровно.

Её движение не осталось незамеченным. Как и реакция Ивана. От его фигуры пролегла тень, Слава видела, как мужчина нагнулся. Его дыхание коснулось затылка Славы. Осторожно… почти невесомо…

– Веснушка, я тебе потом покажу, как запирать дверь на замок.

Слава закрыла глаза и улыбнулась.

– Обязательно.

Ужин оказался выше всяких похвал. Слава попробовала мясо с соусом и салат с морепродуктами. На десерт ей предложили мороженое, отказываться девушка не стала.

Иван тоже отказался от вина, и когда она поинтересовалась почему, коротко ответил:

– Решил, что тебе будет неприятно.

Ноги Славы под столом соединились интуитивно.

В висках снова запульсировало. Иван отставил бокал с водой в сторону, поставил локоть на стол и уперся подбородком в руку.

– Я скучал, Веснушка.

Слава соврала бы, если бы сказала, что не ждала от него этого признания.

Ждала.

Сильно.

Вернее, надеялась, и всё же оно полоснуло по внутренностям щемящей нежностью.

– Это, наверное, хорошо? – она доедала мороженое, делая вид, что нет занятия интереснее.

– Это плохо, девочка.

Слава едва не подавилась, поперхнулась, быстро прокашлялась и посмотрела на мужчину с недоумением.

– Почему?

– Потому.

– А давай… пойдем купаться, – Слава «переобувалась» в воздухе. Каждый раз, когда Иван начинал говорить о чувствах, о планах в отношении неё, у девушки сдвигалась система ценностей. Слава не могла оставаться равнодушной к его словам, как ни пыталась.

Цепляли они её. Сильно.

Потому что интуитивно, подкоркой Слава знала: он не врал ей. Ни разу. Смысла не было.

Слава снова занервничала. Она думала о том, чем они займутся после ужина. Был вариант просмотра фильма или разговора при свете луны. Последнее Слава категорически отмела, стоило ей увидеть Ивана.

Разговоры отменяются категорически.

Во время ужина настроение мужчины не изменилось. Иван не шутил, даже улыбался одними губами. Слава охарактеризовала его состояние, как морально-тяжелое. Не обижалась и не дула губы. Мужчина много работал, из их разговоров она знала сколько. И то, что он устал – естественно.

Опять же перелеты тоже неблагополучно сказывались на состоянии организма.

– Купаться? – Иван вздернул бровь кверху. Он сидел таким образом, что свет падал на лицо мужчины лишь частично, и Слава не видела его глаз.

Жаль.

– Да, – она решительно кивнула. – У тебя же есть на яхте бассейн?

– Естественно.

Естественно! Точно она спросила про душ в квартире.

– Отлично. В нем и искупаемся. Как тебе такой план?

– У меня был план искупаться в море. Но из-за того, что я опоздал, мы не доплывем до безопасных вод. Тут течение сильное. И вода грязновата. Плюс мы всё же недостаточно отошли от берега. Я не буду рисковать твоим здоровьем. В море искупаемся завтра.

– Вот я и говорю: бассейн! – Слава постаралась говорить беззаботно-веселым тоном.

– Ты уверена, что… хочешь? – с паузой, на которую она не обратила внимания, уточнил Иван.

– Определенно, – слишком поспешно отозвалась девушка и отодвинула от себя чашечку из-под мороженого.

Вся бравада закончилась, когда Слава вышла на палубу в купальнике, сверху накинув короткую прозрачную тунику, и увидела ожидающего её Ивана.

Он стоял, уперевшись руками в борта яхты, и смотрел на ночное море. Или небо. С точностью Слава не могла знать.

Он тоже успел переодеться. На нем из одежды были лишь плавки. Пусть Слава видела его в таком же виде на берегу озера, впечатления от его сегодняшней обнаженности воспринималось совершенно иначе.

Девушка не спешила обозначать своё присутствие. Она залюбовалась мужчиной. Неожиданно… Ну и что? Пусть… Слава улыбнулась сама себе. Она здесь. С ним. К чему лишний пафос и преферанс? Она приняла приглашение Ивана и теперь откровенно любуется красивым мужским телом.

А у Ивана оно было красивым. Спортивным, прокаченным. Сильным. Ни единого намёка на слабость мышц. Кожу на ладонях девушки закололо, словно от легких электрических разрядов. Или она настолько живо представила, как ладонями касается спины мужчины?

Господи, это безумие какое-то… Наваждение…

Слава не удивилась, когда Иван обернулся.

Он сразу же направился к ней.

– Не замерзнешь? – с легкой обеспокоенностью спросил он, возвышаясь над девушкой. Слава отказалась от обуви, хотя, возможно, это было недальновидно.

Какое тут замерзнуть… От его присутствия рядом кожа пылала не только на ладонях.

– Не должна.

– Бассейн с подогревом.

Иван снова протянул руку раскрытой ладонью кверху. Не взял Славину руку, как делал ранее, а предоставил Славе завершить действие.

Слава снова улыбнулась, чувствуя себя абсолютно счастливой. Она не хотела думать, что будет завтра и к чему приведут её отношения с Иваном.

Ей было хорошо здесь и сейчас.

Бассейн оказался шикарным. Длинным и широким. Освещенным встроенными светильниками по периметру. Несколько огней виднелись на дне, переливаясь причудливыми бликами в воде. В тонкости проектирования Слава не вдавалась, но эффектом осталась довольна.

Иван снова оказался за спиной Славы, положив руки на плечи девушки и убирая волосы набок.

– Не могу удержаться… Веснушка, я только чуть-чуть…

Слава не успела сообразить, о чем он говорит, как его горячие губы прижались к ее шее. Пылко, страстно. Прижались, и в следующую секунду Славу обдуло прохладным воздухом. Иван отошел от неё и нырнул в воду, подарив девушке всплеск и капли на лицо и тело.

Медлить она тоже не стала. Скинула тунику, огляделась в поисках, куда её положить. Увидев шезлонги, кинула на один из них и вернулась к бассейну. Прыгать в воду не стала. Осторожно встала на ступень и спустилась на максимально низкую, с какой-то долей отчаяния и трепета всматриваясь в почти черную воду. Именно такой, тягуче-черной она казалась с мостика.

Ивана Слава увидела сразу же. Он плыл размашисто, быстро.

По направлению к ней.

Ранее Слава планировала полностью спуститься в воду и поплыть. Её намерения стремительно менялись. Она как завороженная смотрела на приближающегося Ивана.

Он вынырнул фактически вплотную к ней, распрямляясь медленно. Темноволосая голова… плечи… торс…

Напряжение внутри Славы закручивалось тугими витками. Девушка не могла не смотреть на мужчину. Не могла отвести взгляд.

Тот мотнул головой и провел рукой по лицу, убирая воду.

А потом посмотрел на Славу. Девушка в который раз пожалела, что ночное освещение, каким бы хорошим оно ни было, не давало возможности рассмотреть антрацитовые глаза мужчины.

Слава стояла, не двигаясь. Надо нырнуть… войти в воду полностью…

А она не могла.

Иван находился ниже, его голова оказалась на уровне её живота.

«Хочу тебя вылизать…»

Слава готова была поклясться, что не она одна вспомнила эти слова.

– Я…

– Ты…

Они заговорили одновременно.

Одновременно и сделали шаги друг к другу.

Слава хотела спуститься вниз, а Иван, наоборот, подняться.

Получилось, что их тела в какой-то момент столкнулись, встретились. Иван отреагировал молниеносно, не позволил ей отклониться назад или поскользнуться. Обвил руками тонкую талию девушки, притянув – нет, рванув на себя.

Слава интуитивно подалась вперед, Иван склонил голову. Всё происходило за считанные секунды.

Лицо к лицу.

Губы в миллиметрах от других губ.

Слава потом не смогла вспомнить, кто именно преодолел эти жалкие миллиметры. Она лишь запомнила, как их зубы столкнулись, когда губы жадно соединились.

Глава 21

Иван опустил Славу на кровать и расставил руки по обе стороны от лица девушки.

Их купание завершилось, не успев начаться.

Поцелуй… Потом Иван оторвался от неё и сквозь зубы выдохнул:

– Не здесь.

Его лицо было близко, Слава чувствовала горячее дыхание на щеке.

Никогда ранее девушка не испытывала ничего подобного – вода, довольно теплая, казалась прохладной, зато тело Ивана обжигало. Или она сама пылала, и тело Вани ни при чем?

Он не спрашивал. Он утверждал.

Но всё равно ждал её подтверждения.

Слава, не размыкая губ, сильнее вцепившись в мокрые плечи Вани, повторила слово в слово:

– Не здесь.

Он не повел Славу в её каюту.

Предпочел свою территорию.

Как только они вышли из бассейна, он подхватил девушку на руки. Прижал к влажной груди, по которой продолжала стекать вода, и негромко сказал:

– Помни, ты всегда можешь сказать «нет». В любую минуту.

Слава удивилась и, чтобы скрыть собственную реакцию, поспешила спрятать лицо на мужской груди.

Девушка решилась… Она сама хотела… Стыдно? Горячо? Немного страшно? Да. Несомненно. Но бороться с собой не было смысла. Да и глупо избегать того, о чем думаешь, мечтаешь всю последнюю неделю.

Последние слова покорили Славу. У неё ни на секунду не возникло сомнения, что если что-то пойдет не так, она чего-то испугается – напора, страсти, – если ей почудятся в действиях Ивана агрессивные нотки и она захочет прекратить, он остановится.

Вопрос в другом: захочет ли она остановиться…

Тепло его кожи согревало и будоражило. Рецепторы Славы остро реагировали на близость Ивана. Соски давно напряглись, живот девушка сама втягивала, чтобы как-то унять тугую тяжесть внизу.

Прохладное покрывало, на которое опустил её Иван, дало секундное облегчение.

Некоторое время Иван ничего не делал. Слава прикрыла глаза, немного откинув голову назад. Сердце билось где-то в горле. Кожа горела.

– Открой глазки, Веснушка. Мне важно видеть тебя.

Его голос проникал под кожу, оседал на душе. Слава не могла не проникнуться его просьбой. Лицо Ивана оказалось ближе, чем она запомнила. В каюте царил полумрак.

Слава вглядывалась в серьезное лицо Ивана. Тот по-прежнему чего-то ждал, точно давал ей время на раздумье. На то, чтобы тормознуть его до того, как они перейдут черту, за которой остановиться будет сложнее. Слава мысленно поблагодарила его за терпение, особенно учитывая тот факт, как сильно он был возбужден.

Иван навис над ней сбоку. Его бедра прижимались к её ноге, и Слава чувствовала эрегированный член. Их тела разделяли три полоски ткани – его плавки и её бикини.

Вопреки своему же желанию смотреть на неё, мужчина прикрыл глаза, и с его губ сорвался надсадный стон.

– Я могу ещё подождать… – глухо сказал он. – Сколько потребуется. Ты… для меня очень важна, Слава. Я хочу, чтобы ты это знала.

У Славы защипало в глазах. Нет… так нельзя…

Или, наоборот, только так и можно? Только так и надо.

Она хотела сказать что-то в ответ, правда, не знала что, но слова застряли в горле. Они явно были лишними.

Его губы сначала прикоснулись к шее, Слава выгнулась, подставляя тело для поцелуев.

Да… Ей нравилось.

Как ей нравилось, кто бы только знал! Она сама не ожидала. То, что происходило с её телом… как оно откликалось на прикосновения Ивана… Слава обняла мужчину, потянув его на себя.

Она хотела чувствовать его на себе. Ощутить вес его тела. Дедушка очень часто повторял известную присказку: сомневаешься – не делай, делаешь – не сомневайся. Она больше не сомневалась.

Ни в себе. Ни в нем.

Ей хотелось быть с Иваном Ковалем. Хотелось принадлежать ему душой и телом. Прошлое должно оставаться в прошлом раз и навсегда.

Его губы брали её. Трогали. Ласкали. Прикусывали. Слава жадно ловила воздух ртом, Иван не терял времени и углублял поцелуй. Слава откликалась, их языки переплетались, сталкивались. С губ девушки срывался один стон за другим.

Руки Вани пробрались ей за спину и отстегнули лифчик от бикини.

– Приподнимись, – скомандовал Иван, девушка подчинилась, и он быстро снял верхнюю часть ее купальника. – Какая же ты…

Иван не договорил. Его лицо, на котором застыло неприкрытое восхищение, сказало больше любых слов. Слава мгновенно вспыхнула, но не прикрыться не пыталась. Наоборот, ей хотелось показать себя, своё тело. Хотелось, чтобы он и дальше восхищался им.

Иван сжал одну грудь. Надавил большим пальцем на сжавшийся в тугой комок сосок, сделавшийся безумно чувствительным. Затеребил его, и тогда Слава не выдержала, пискнула, чем вызвала не улыбку, а самый натуральный оскал. Губа мужчины дернулась вверх.

– Разведи ножки, Веснушка. Пусти меня к себе сама.

На ней и Иване по-прежнему оставались плавки. Слава задрожала, осознав, что именно он от неё хочет. С другой стороны… почему бы и нет?

Преодолевая первое смущение, Слава развела бедра в стороны, раскрывая себя. Иван, склонив голову, поймал губами второй сосок, поиграл с ним, оторвался от груди Славы и лишь тогда переместился к ней между ног, вклиниваясь своими бедрами. Слава охнула и ещё шире развела ноги.

По телу пробежала первая волна возбуждения… вторая… Эрегированный член уперся ей в лоно. Слава не могла знать, отчего её трусики настолько мокрые – от воды в бассейне, или от желания, что огненной лавой распространялось по бедрам.

От соприкосновения с членом, пусть и через ткань, Славу повело. Нестерпимо захотелось чего-то большего. Она заерзала бедрами, не в силах лежать без движения. Выгнулась, потянулась к Ивану, крепко обнимая его за торс, скользя руками вверх и вниз по его спине.

Потом к ягодицам и одной рукой задела плавки. Не утерпела. Мышцы живота Ивана сократились, сам мужчина зашипел и выдохнул:

– Ниже! – сначала рыкнул и сразу же, застонав, добавил: – Если хочешь…

– Хочу, – вторила она ему, облизывая припухшие от его поцелуев губы, и окончательно осмелела.

Её рука сначала прошлась по члену через плавки, чуть сжала ствол, а потом нырнула и за резинку. Первое, отчего кайфанула Слава, исследуя мужское тело, паховые волосы. Такие приятные на ощупь… Потом она дотронулась до члена и сама себе напомнила кошку, потому что едва ли не заурчала от нахлынувшей новой волны удовольствия.

Тело Ивана напряглось, Слава и это чувствовала. Мужчина дышал тяжело, надсадно. На задворках сознания промелькнула мысль, что он сдерживается… Из-за неё… Для неё…

Слава задвигала рукой. Черт… Ей и это понравилось…

– Сними… С нас обоих, – она не поняла, как озвучила мысли вслух.

Вот тогда Коваль натурально зарычал, как зверь, дорвавшийся до желанной добычи. Он действовал быстро. Сначала сорвал плавки с себя и отшвырнул в сторону. Потом принялся за неё. Со Славой он действовал осторожно. Она приподняла бедра, облегчая ему задачу.

Всё. Она тоже обнаженная…

Для него…

Слава откинулась на спину. Замерла в ожидании. На Ивана больше не смотрела. Почему-то смотрела на свою грудь с острыми сосками, которая ритмично опускалась и поднималась.

На этот раз ноги Славы разводил Иван. Он положил ладони на её колени и настойчиво, никуда не спеша начал их раздвигать.

Слава сразу поняла, с какой целью. Чтобы увидеть её там. Ей бы застыдиться, лицо прикрыть, но ничего подобного Слава не стала делать. Ей хотелось видеть, как он её рассматривает.

Он её и рассматривал. Жадно. Ноздри у мужчины затрепетали, желваки на скулах заходили.

Иван склонил голову и сначала поцеловал её колено. Потом внутреннюю часть бедра. Слава замерла в ожидании, зажмурила глаза, заскребла ногтями, сминая простынь. Глаза распахнула сразу же. Видеть темноволосую голову Ивана между раскинутых девичьих бедер – особый вид наслаждения.

Коваль добрался и до её лона. Поцеловал, лизнул и пошел выше. Провел языком по лобку, по вздрагивающему животу, чтобы потом подтянуться на руках выше и впиться в губы Славы совершенно иным поцелуем. Слава с готовностью откликнулась, чувствуя, как головка члена уперлась во влажные складки.

Входил Иван плавно. Она подалась вперед, подстраиваясь под мужчину. Одной рукой он охватил её затылок, разведя пальцы в стороны, вторую подсунул под попку Славы, заключив таким образом девушку к кокон своих рук. Своего тела…

– Не больно?

– Нет.

– Не саднит?

– Нет.

– Хорошо?

– Д… да…

Она не врала. То, что происходило с ней, с её телом, иначе охарактеризовать нельзя. Иван дал возможность привыкнуть к себе. Его плавные неспешные толчки раскручивали спирать внизу живота Славы раз за разом. Поцелуи обжигали. А руки, сжимающие крепко, говорили о присваивании. О том, что не отпустит. О том, что она его.

Жар вспыхнул сначала в груди, устремился к бедрам. Слава заметалась под Иваном, шепча его имя раз за разом.

– Давай, Веснушка, кончай…

Она и кончила, впиваясь ногтями в спину Ивана. Тот ждал её оргазма. Терпеливо, настойчиво, выверено подводил её к нему. Потому что как только она стихла, обессиленная, он вышел из неё, оставив после себя пустоту.

Ненадолго.

Иван аккуратно потянул Славу сначала на себя, а потом перевернул, поставив на колени.

– Охренеть, – выдохнул он и, прежде чем снова войти, поцеловал-укусил за ягодицу.

Тело Славы прострельнуло новой волной желания. Разве такое возможно?..

Возможно.

Иван снова вошел в неё и задвигался уже более яростно. Более требовательно. Слава уперлась лбом в матрас. Внутри снова всё заполыхало. Руки Ивана сжали её ягодицы. С силой… Но она её не испугала, не остановила. Соски заныли, при каждом толчке к груди приливала кровь.

Слава интуитивно поняла, что Ваня на грани. Он словно с цепи сорвался, врезаясь в её бедра яростно и мощно. Резко вышел и выплеснулся на неё.

Всё…

Девушка от слабости обмякла и опустилась на матрас животом.

Иван лег рядом, пытаясь восстановить дыхание.

– Слава…

– У?

– Я тебя люблю.

Слава едва ощутимо вздохнула и обессиленно прошептала:

– Только попробуй добавить, Коваль, что и это тоже очень плохо.

Глава 22

Слава проснулась от того, что с неё наглым образом скинули тонкую простынь.

И ладно бы только это…

Иван снова добрался до её тела.

Ночью они занимались сексом ещё дважды, после последнего раза Иван признался, что не спал более суток и ещё чертово опоздание отняло сил. Слава вспыхнула и выговорила ему, что он сошел с ума работать в таком темпе, повернулась к нему спиной, буркнула «спокойной ночи» и с чистой совестью собралась уснуть, но не тут-то было.

– Иди-ка сюда, Веснушка.

Её бесцеремонно развернули и уложили на мужскую грудь, на которой Слава, довольно улыбнувшись, провалилась в сон.

По её ощущениям она спала совсем ничего, когда прохладный воздух каюты коснулся её тела.

Слава заворочалась, не успев окончательно проснуться и понять, что происходит, когда её потянули наверх со словами:

– Веснушка, ну-ка, дай мне себя. Вот так, девочка, умница.

Слава действовала на автомате. Когда её приподнимали, вцепилась руками в спинку кровати, чтобы не завалиться… на голову Ивана.

И лишь когда его губы опалили горячим дыханием её лоно, она окончательно проснулась. Пискнула, дернулась, пытаясь сползти назад, но куда там.

Держали её крепко.

Сон сняло, как рукой.

То, что делал с ней Иван, не оставило шанса никакой полудреме.

Впрочем, Славе – тоже.

Девушка охнула, интуитивно попыталась свести ноги, тотчас услышала недовольный рык и… расслабилась.

Ей нравилось, что делал с ней Иван. Ханжой Слава не была и становиться не собиралась. Если она занимается с мужчиной сексом, к чему ложные предрассудки? Тем более, когда так хорошо.

Слава прикрыла глаза, откинув голову назад. Маленькие электрические разряды снова окутали тело тонкой вуалью. Девушка уже знала, что последует за ними, и приготовилась… Ей чертовски нравилось, что с ней делает Иван. Продолжая хвататься одной рукой за изголовье кровати, она отвела вторую руку за спину, прошлась кончиками пальцев по каменному прессу Ивана и спустилась ниже. Нашла черную дорожку жестких волос, а потом коснулась не менее каменного члена.

Вот он, её хороший.

Слава очень надеялась, что неудачный первый раз не наложит отпечаток на её дальнейшее восприятие секса. Слава богу, так и оказалось. Как ночью сказал Иван, естественно, не без самоиронии: он напортачил, он и исправил.

Славе понравилось прикасаться к мужчине. Он позволил себя исследовать. Терпел, скрипя зубами. Причем в прямом смысле этого слова. Тут уже Слава не могла не похихикать, за что получила шлепок по ягодицам.

Девушка сжала член Ивана и принялась его поглаживать. Скользить вверх-вниз, задевая бархатную головку с выступившей капелькой влаги. Иван глухо застонал, а потом резковато сдернул Славу с себя, отчего та едва не потеряла равновесие. Как оказалось, он решил сменить позу.

Ловко, быстро, не спрашивая больше Славу, он перевернул её таким образом, что её лицо оказалось напротив его живота.

Вернее…

Иван, не теряя времени, снова вернулся к её лону, заставив фактически оседлать его лицо.

Добро пожаловать в позу шестьдесят девять. Бедра девушки опалило жаром, знакомая истома раскатилась по телу. Сама же Слава не могла отвести взгляда от члена Ивана, который оказался очень близко с её лицом. Во рту пересохло. Она, ведомая древними инстинктами, пробудившейся чувственностью, потянулась к нему.

Замерла.

Облизнула губы, высунула язычок и прошлась по розовой головке…

Черт. А это вкусно. И… завораживающе.

Наслаждение Славы усилилось. Она активно ласкала Ивана, он её.

Первой кончила она. Слава уже догадалась, что Иван всегда ждет её оргазма. Сдерживается до последнего. Когда стало нестерпимо хорошо, тело непроизвольно выгибало, бедра задрожали, и Ивану пришлось крепче их сжать, Слава не смогла продолжить ласкать его, оторвалась, крепко зажмурившись.

– Вань… я…

Ей сложно было представить, что можно кончить на лицо мужчине. Она заерзала, попыталась снова отползти, и снова ей не позволили.

А потом она перестала думать, растворилась в удовольствии, что пронзило её.

Оргазм накрыл Славу, она застонала, уткнулась лбом в пресс Ивана, зацарапала ногтями мужское бедро. Кончала Слава громко и ярко, чтобы сразу же, ещё чувствуя отголоски полученного наслаждения, приподняться, оторвать от своих бедер руки Ивана, слезть с мужчины, встать на колени сбоку и вернуться к незаконченному делу.

Она тоже хотела, чтобы Коваль кончил.

Так же, как и она.

Ей в рот.

То, что происходит между мужчиной и женщиной в спальне – это только их дело.

Иван приподнялся, что-то сказал, Слава не расслышала, и усиленно заработал бедрами, проникая глубже и перехватывая инициативу.

– Встать на колени, – приказал он.

Слава подчинилась, чувствуя, что снова увлажняется. Наверное, это неправильно… Наверное, она испорченная? Разве такое нормально? Почти вчерашняя девственница? Потом шикнула на себя. Радоваться надо, что оказалась чувственной, и что секс с Иваном пришелся по душе.

Она сделала, как он просил. Мужчина же спрыгнул с кровати, встал у края, взял Славу за подбородок, предварительно опалив взглядом потемневших глаз, затянутых поволокой страсти; и охрипшим голосом приказал:

– Расслабься. Я всё сделаю сам. Будет больно, неприятно – толкнешь.

Немного больно всё же было. Он проникал в самое горло размашистыми, но плавными движениями. Если бы усилил темп, тогда вызвал бы неприятные позывы, и Слава его остановила бы. А так… Нет. Что-то темное, порочное, страстное пробуждалось в ней от каждого его движения. Она положила руки ему на торс, чтобы было удобнее. Толчок и ещё толчок.

Иван двигался на грани. Слава улучила момент и посмотрела на мужчину.

Это стоило сделать. Лицо Ивана выглядело одновременно сосредоточенным, почти агрессивным и, между тем, счастливым. Он наслаждался происходящим, и ей хотелось дарить ему это наслаждение.

– Слава… – в голосе мужчины прорезались надсадные нотки. – Я на грани… И, если ты меня не остановишь, я кончу тебе в рот. Решай.

Она решила.

Сильнее впилась ноготками в кожу Ивана, качнувшись вперед, не позволяя выйти из неё.

– Я труп. Ничего не хочу. И ничего не буду делать. Даже плавать.

Слава рухнула на шезлонг, закрыла глаза, имитируя полное бездействие. Иван громко усмехнулся и присел рядом, положив руку ей повыше колена.

– Замотал я тебя, да?

– Угу, – нарочито серьезно ответила Слава, по-прежнему не открывая глаз.

При свете дня то безумство, что они творили ночью, немного всё же опалило стыдливостью.

С другой стороны, почему ей должно быть стыдно за собственное счастье?

Рука Ивана была тяжелой. Она согревала её кожу. Чего греха таить, у Славы хватило мудрости признаться себе, что ей нравилось всё то, что происходит.

Нравился секс с Иваном.

Его близость.

Нравилось его внимание к ней.

И совершенно не хотелось думать, что будет потом.

Кстати, они выбрались из его каюты ближе к одиннадцати часам. Завтрак им принести в каюту. Слава быстро сбежала в душ, чтобы не сталкиваться с экипажем. В каюте витал запах секса, и, естественно, пришедший сразу поймет, чем они занимались. Хорошо, что несколько раз.

Оказавшись в ванной, Слава встала напротив зеркала и посмотрела на себя.

Это она?

Точно она?

Эта девушка с шальными глазами и припухшими губами?

Слава дотронулась до губ и вспомнила, как между ними вбивался Ваня…

С ума сойти…

Вернее, с ума сошла она.

От счастья – тоже.

Состояние эйфории, счастья не прошло и после завтрака, когда они выбрались из каюты на свет божий.

– Вот теперь можно поплавать в море, – сказал Иван, подходя к борту яхты. Они остановились, больше никуда не плывя.

Слава покачала головой, отыскала взглядом стоящие рядком шезлонги и направилась к ним.

Иван – следом.

Она остро чувствовала присутствие мужчины рядом. Его взгляд… блуждающий по её телу. К отдыху на яхте Слава подготовилась, прихватив с собой открытые купальники. Их нельзя назвать вызывающими или откровенными. Но она надеялась, что выглядит в них привлекательно.

Для него…

И по тому, как начало покалывать кожу, по которой скользил взгляд Ивана, сомнения в обратном рассеялись. Слава, даже не смотря в лицо Ивана, чувствовала его взгляд. Эту реакцию невозможно было объяснить.

Она многое не могла теперь объяснить…

– В ванной воспользовалась мазью?

Сначала Слава не догнала, про какую именно мазь он говорит, а когда поняла – вспыхнула.

– Угу, – снова буркнула девушка, интуитивно сжимая бедра. Да, в трусиках от непривычки всё пекло.

– Слав… – серьезность в голосе Ивана заставила её распахнуть глаза, чтобы сразу же натолкнуться на его пристальный взгляд. Обеспокоенный… – Ты должна мне говорить обо всем, что тебя не устраивает в сексе со мной. Диалог очень важен. Я не хочу снова тебе сделать больно. Черт, Веснушка, меня до сих пор парит то, что я оказался чурбаном и не понял, как лишил тебя девственности.

– Ваня, такое бывает, когда у женщины нет плевы или она настолько тонкая, что её фактически незаметно. Ой, да ещё бывает, когда она близко расположена и девочкам…

– Слава, я ознакомился с информацией, что и как бывает, – все тем же серьезным тоном оборвал её мужчина, начав поглаживать колено. – Физиологию изучил. Я не о том.

– И я не о том, – вспыхнула Слава, зардевшись. – И… давай больше не будем о моей девственности.

– Стесняешься или неприятно?

– Больше первое. Неприятно было, но это уже в прошлом. Сейчас – иначе. И это главное.

– Давай договоримся. Начну перегибать палку – ты мне скажешь.

В глазах отчего-то защипало.

– Договорились.

Иван улыбнулся, продолжая поглаживать её. Слава замолчала, не зная, что сказать.

Ночью было проще. Ночью не было видно глаз. Иван сидел на корточках и слишком серьезно на неё смотрел.

– Чем займемся, если ты не хочешь плавать?

– Я могу позагорать. А ты – поплавать. Если я не хочу, это же не повод себе отказывать в удовольствии.

Мужчина едва заметно усмехнулся.

– Веснушка, интересно, ты на самом деле ничего не понимаешь или активно делаешь вид?

– Второе, – честно призналась Слава, зардевшись.

– Я так и думал.

Мужчина поднялся и потянулся.

– Тогда я в заплыв. Мне не помешает охладиться.

Слава первые десять минут старательно убеждала себя, что лежание на шезлонге – это именно то, что ей требуется. Выпила наивкуснейший коктейль, который ей заботливо предоставили. Потом не выдержала, села и посмотрела в ту сторону, откуда нырнул Иван.

Всё. Не может она спокойно лежать. Никак.

Порывисто встала и направилась к борту яхты.

Она хотела видеть Ивана.

Слава сама себе напоминала героиню мелодрамы. Яхта, море, миллионер… И она… тут… с ним.

Иван сразу же увидел её, хотя и отплыл на приличное расстояние. Развернулся, помахав девушке рукой, и начал возвращаться. Глупое девичье сердце зашлось от счастья. Слава сильнее вцепилась в борт яхты. Почему она такая… несуразная, что ли? Почему постоянно оглядывается по сторонам, словно ждет беды?

Почему не может принять то, что Судьба сама дает ей в руки?

Отчего постоянно одергивает себя, накликая беду?

Глава 23

Иван вынырнул, поднялся по специально спущенной лестнице наверх и сразу притянул Славу к себе.

– Вижу тебя и дурею.

Слава обняла его, прижавшись крепко-крепко.

Слезы навернулись на глаза, и девушка была рада, что Иван весь мокрый, и если внезапно она, как последняя дура, расплачется у него на груди, ей не придется объяснять, почему щеки мокрые.

Слава вдыхала его запах, смешанный с морским, и крепче прижималась.

– Всё хорошо? Только не угукай.

– Иван Русланович, отстаньте сегодня, пожалуйста, от меня с вашими филологическими предпочтениями. Хочу и угукаю. Выжал меня, как лимон, а ещё претензии кидаешь.

Мужчина засмеялся и поцеловал её в затылок.

– Иван Русланович, простите, звонок по спутниковому. Вы просили сообщить, – чужой голос вторгся в личное пространство молодых людей, и сердце у Славы кольнуло: всё…

Захотелось, чтобы Иван не отвечал на звонок. Продолжил обнимать и никуда-никуда не отпускал.

У неё, наверное, запоздало начали бунтовать гормоны. Месячные закончились, а отголоски догнали только сегодня.

Слава разжала руки первой и сделала шаг назад. К ним подходил незнакомый мужчина, протягивая Ивану телефон.

Надо же… Снова спутниковый. Она вспомнила, что именно с таким Иван был на озере. Простая мобильная связь Коваля не устраивала? Видимо, нет.

– Веснушка, извини.

Он принял телефон, коротко сказав:

– Коваль слушает.

И потом сразу же грязно выругался:

– Пиз*ц. А без меня никак? Да я понял, что…

Иван отошел от Славы, она не прислушалась.

Не подвело её предчувствие. Их короткие выходные подошли к концу.

Слава всегда удивлялась, когда читала или смотрела фильмы про жизнь сильных мира сего. Мужчины бесконечно долгие вечера проводят дома, изредка выезжая на работу. А как же они тогда зарабатывают миллионы и управляют конгломератами? Звонок Ивану Слава постаралась воспринять ровно, хотя внутри и царапнуло от разочарования.

Дайте ей ещё чуть-чуть времени…

Совсем немного…

Слава снова положила ладони на поручни и посмотрела на море. Какое же красивое… спокойное… Идеальное.

Она не слышала, как подошёл Иван и встал за её спиной. На неё упало несколько капель, и кожу на шее опалило от его дыхания. И лишь тогда рука мужчины снова обвила её талию.

– Тебе надо улететь, да?

– Уехать. Встреча здесь, в городе. Смотри, что я предлагаю. Останься на яхте, я утром вернусь, и мы снова выйдем в море. В понедельник освобожу день, и его тоже проведем вместе.

– У меня учеба.

– Забей.

Сердце повторно сжалось.

– Не могу. Скоро сессия. Мне «хвосты» надо кое-какие подтянуть.

– Слав, один звонок и…

– Даже не думай, Иван. Правда, мне будет неприятно. Если я решу, что не справляюсь, то сама обращусь за помощью.

Из-за того, что Ивану необходимо было успеть на встречу к семи часам, пришлось разворачиваться сразу же. В воздухе повисло напряжение. За первым звонком последовал второй, третий. Иван с кем-то ругался, отдавал распоряжения. Сам звонил.

Они пришвартовались, и, прежде чем спуститься, Иван взял Славу за руку и крепко сжал.

– Приеду, будет разговор, – серьезно сказал мужчина, гипнотизируя девушку. – Тебя отвезет домой Дамир, – сразу же продолжил он, не дав ей ответить, потом посмотрел на часы и добавил: – Нет. Сам успею.

– Я и с Дамиром доеду, не стоит…

– Слава.

Он больше ничего не добавил, хватило и её имени. По позвоночнику девушки медленно поползли мурашки, не рассыпались, а именно тягуче покатились, начиная сверху и заканчивая в области поясницы. У Славы снова закралось нехорошее предчувствие. Сейчас она могла объяснить, с чем оно связано. Иван не балагурил, не веселился, он на её глазах снова материализовался в дельца.

Они прошли к ожидающей их машине. Иван всю дорогу не выпускал руку Славы из своей руки. Девушка не противилась. Ей и самой хотелось побыть с ним ещё немного.

– Позвоню чуть позже. Во сколько ляжешь спать?

– Не знаю. Но, думаю, пораньше.

– Если освобожусь позже, значит, напишу.

Слава чуть не ляпнула, что будет ждать его звонка, но вовремя прикусила язычок.

За руль Иван сел сам. Вел машину молча, включив музыку. Слава была благодарна ему за затишье. Ей и самой не хотелось разговаривать. Она наслаждалась тишиной и ещё близким счастьем.

В конечном итоге Слава себя отругала. Она знала, что её тревожит.

Род его деятельности. Он связан с армией, как ни крути. Ей следует много и серьезно подумать на эту тему.

Тут или принимать, причем принимать безоговорочно, раз и навсегда, более никогда не оглядываясь, или… уходить.

От второго варианта кровь стыла в жилах. Причин подобной реакции было несколько. Первая – то, что зарождалось или уже родилось в груди Славы. Второе – Иван так просто её не отпустит.

Он сам говорил. Она хорошо помнила его слова, что им будет очень трудно, если она будет дальше противиться и сопротивляться.

До дома они добрались почти в семь. Слава запоздало посмотрела на часы и охнула.

– Ваня, ты опоздаешь.

– Подождут, – зло буркнул он, разворачиваясь корпусом к ней. Слава не спешила открывать дверь. Здесь, в салоне, царила особая атмосфера.

Но лицо Ивана – сосредоточенное, даже жестокое – немного напрягло её. Как же не вовремя! Она только-только настроилась на позитивный лад, и вот…

– Не хочу тебя отпускать, Веснушка. Проклятье… Давай со мной? Подождешь меня в отеле. Или я тебя на шопинг отправлю. ТЦ для тебя откроют. Малышка, давай со мной, правда?

Неужели у Ивана такое же предчувствие, как и у неё? Слава положила руку мужчине на грудь. Теплая… И сердцебиение слишком ритмичное. Громкое.

Мужчины куда реже, да практически никогда, поддаются предрассудкам. Какая вероятность того, что и его терзают смутные тревоги?

– Я буду ждать звонка. Или сообщения.

Она потянулась вперед, быстро прижалась к его губам и хотела сбежать из салона, но его протяжное, вибрирующее «кудаааа» задержало её. Иван рванул Славу на себя и впился в её губы откровенно-страстным поцелуем.

До калитки Слава шла на дрожащих ногах. Иван убедился, что она вошла во двор, и только тогда стартанул с визгом. Слава улыбнулась. В последнее время её соседям, определенно, весело.

Если бы девушка не была погружена в собственные переживания, если бы ей с детства не внушали мысль, что её дом – это крепость, она и раньше заметила бы, что что-то не так.

Куст розы примят… глина на крыльце…

Откуда ей взяться? Во дворе у Славы другая почва. Девушка, размышляя о собственной влюбленности, вставила ключ в дверь, начала его поворачивать, и… никак. Слава снова дернула рукой, поворачивая ключ. Безрезультатно… Это были первые тревожные звоночки.

Девушка сделала полшага, прищурилась, прислушиваясь. За калиткой слышались голоса мимо проходящих людей, проезжающей машины. Больше ничего. Слава положила ладонь на ручку входной двери, с замиранием сердца повернула её, и дверь поддалась. Слава точно помнила, что дом запирали.

Итак, у неё гости. Или есть, или были.

Разумом девушка понимала, что ей не следует одной заходить в дом. В висках мгновенно заложило. Итак, что делать? Звонить Ивану? У него важная встреча. А полицию? Пока глупо. Да они и не отреагируют. Наверное…

Осторожно, стараясь не шуметь, Слава открыла дверь и вошла в дом. Тихо. Ни звука. Полнейшая тишина, как и должно быть. Собственное сердцебиение оглушало.

Не разуваясь и двигаясь максимально бесшумно, Слава прошла в холл и свернула вправо. Здесь стоял комод, к крышке которого был прикреплен пистолет. Несмотря на всю нелюбовь внучки к оружию, Георг Ставрис научил её пользоваться пистолетом. Вернее, на этом настоял отец Славы:

– В жизни пригодится.

Славу хватило ровно на полгода. Каждая поездка в тир сопровождалась слезами и отчаянным сопротивлением. Она освоила азы, на этом её обучение закончилось.

Это было пять лет назад. Она даже не была уверена, что пистолет находится на месте, и что он заряжен. Травмат не мог нанести смертельного ранения человеку – так ей, по крайней мере, говорили.

Но он в состоянии испугать хулиганов.

Только почему Слава была уверена, что к ней в дом пришли не хулиганы?

Пистолет она нащупала. Рука, соприкоснувшись с холодным оружием, интуитивно дернулась. Слава, обозвав себя слабачкой, взяла пистолет из тайника и с удивлением почувствовала себя уверенней.

Теперь – осмотреть дом.

Следы с глиной она увидела на ковре.

Значит, не ошиблась… У неё гости.

Были или есть – вот в чем главный вопрос.

Слава посмотрела на лестницу, ведущую на второй этаж. Глиняные мазки виднелись на ступенях. Так же они виднелись и по холлу влево, где находился дедушкин кабинет.

Наверху – библиотека. Протяжно выдохнув, Слава выбрала кабинет.

И не прогадала. Адреналин зашкаливал в крови, в ушах зазвенело от напряжения. То, как Слава реагировала на происходящее, ещё раз подтвердило, что не создана она для приключений и авантюр.

Приглушенный шепот девушка услышала раньше, чем увидела приоткрытую дверь кабинета. Слава удрученно покачала головой и всё поняла.

И остановилась, не желая идти дальше.

Она знала, кого там увидит.

Пазлы сложились в голове. Обрывки фраз, действий, наблюдений. Не зря дедушка ей говорил всегда прислушиваться к интуиции.

Она решила, что её сегодняшнее настроение напрямую связано с Иваном. Оказалось, нет.

Хоть что-то…

Слава заставила себя пройти оставшееся расстояние до кабинета. Дверь была распахнута достаточно, чтобы девушка беспрепятственно вошла и встала, уперевшись лопаткой в косяк.

– Здесь ничего нет, Толя. Ты зря ищешь.

Глава 24

Молодой мужчина вздрогнул и развернулся на пятках, покачнулся, но быстро пришел в себя, яростно выдохнув:

– Ты!

– Я.

Слава поразилась своему спокойствию, с которым говорила. На самом деле, у неё в душе творилось черте что. Пусть она и не подпускала близко Анатолия, его предательство больно резануло.

Девушка знала, что рано или поздно к ней придет человек, который будет заинтересован исследованиями Георга Ставриса. Дед об этом тоже предупреждал. Какой же у неё был умный, мудрый дедушка, и как ей его не хватает сейчас! Но он сделал главное – подготовил её к жизни, как мог. Направлял, разговаривал, обучал. Рассказывал истории со смыслом, чтобы она училась делать выводы.

Слава и сделала.

С первого, хотя нет, со второго или третьего общения Толя как бы ненароком поинтересовался коллекциями старшего Ставриса. Слава сначала не понимала, о чем речь. Её дедушка, если и собирал коллекции, то не представляющие никакой финансовой значимости. Исторической – тоже.

Почему некоторые думают, что её дедушка был наивным чудаком и хранил ценности в доме без сигнализации, с простеньким сейфом?

Пра-а-авильно, он их хранил на военной базе, куда доступ простым смертным был закрыт.

А ещё в банковских ячейках.

Слава соврала бы, если бы сказала, что заподозрила Толика сразу же. Скорее, её отношение к нему было двояким. Как маятник. Сначала она присматривалась к новому знакомому и, когда тот успокоился в отношении работ дедушки, перешел в более личную зону, она немного успокоилась. Насторожилась в лагере у озера Кукта-Бель. Все остались, а он ушел. Перед этим расспрашивая, пойдет ли она в горы.

В пятницу он тоже слышал, как она девчонкам говорила про выходные на яхте. О планах её спрашивала Наташа, которая за пять минут до разговора с ней беседовала с Толей. Славе не хотелось думать, что и та в сговоре с ним. Хотя вряд ли. Толик предпочитал работать один.

– Вернулась, значит, – от былой привлекательности и доброжелательности не осталось и следа. – Одна?

– Что ты тут делаешь, Толя? Вернее, что ищешь?

Глаза мужчины лихорадочно забегали. Он сделал шаг в её сторону. Слава покачала головой и навела на него пистолет. Стрелять она не будет, конечно, но ему об этом знать необязательно.

– То и ищу. Какого черта ты не осталась на яхте со своим воякой?

– Толя, – Слава старалась говорить, не повышая голоса, хотя внутри всё обрывалось от негодования. Как ни странно, страха не было. А бояться стоило. Она разоблачила мужчину, и тот пойдет на многое, чтобы замять инцидент. – Ты понимаешь, что проник в мой дом?

– И что? Побежишь к любовничку? Он не поехал с тобой? Или, стой… Я понял! Наша недотрога сдалась, да? Поматросил он тебя и бросил! Трахнул и нахер послал! А я и смотрю, чего это охраны последние дни нет! Без надобности уже!

– Зря стараешься, твоя язвительность на меня не действует. Ты лучше скажи, что тебе понадобилось. Ни карт, ни артефактов в доме нет. Ты меня, кстати, об этом спрашивал, я честно ответила.

Мужчина оскалился, мгновенно потеряв всю привлекательность.

– Твой еб*ый дед должен был приволочь татем шаманов. Он мне нужен. Отдай мне его, и я уйду с миром! И свою игрушку опусти! Ты думаешь, дура, я не знаю, что ты на дух не перевариваешь оружие! Твой травмат даже не заряжен. Ты не выстрелишь, а вот я…

Всё происходило в считанные секунды. Бывший приятель всё же уболтал её. Слава зачем-то начала опускать пистолет, точно намеревалась проверить, заряженный он или нет. Позже она спросит себя, почему так поступила, но объяснений не найдет. Порыв? Слабость? Неважно.

Её секундной заминки хватило, чтобы в руках у Толи оказался пистолет.

Направленный на неё…

И сразу же раздался выстрел. А потом второй.

Слава закричала, тоже нажала на курок. Как она и опасалась, пистолет оказался незаряженным. В голове пронеслась шальная мысль: когда она успела его разрядить и почему тогда хранила в комоде… для чего…

Все мысли испарились, когда Слава увидела, как Толик беспомощно взмахнул свободной рукой, начиная заваливаться назад. Позади него стоял рабочий стол дедушки, на котором до сих пор хранились его рабочие аксессуары. Анатолий смахнул их, они с шумом упали на пол.

Темное пятно на синей футболке девушка увидела не сразу.

– Не смотри.

Слава не успела отреагировать на знакомый до боли голос, властная рука развернула её на сто восемьдесят градусов.

– С тобой всё в порядке? Он не причинил тебе вреда?

Перед ней стоял Иван. Сосредоточенный. Хмурый. С пистолетом в руках.

Это он стрелял…

Это он ранил Анатолия.

Или…

– Ты убил его? Что ты тут делаешь… У тебя же встреча… Ты… – Славе никак не удавалось соединить бессвязную речь в единую логичную цепочку. В голове стояли туман и шум, через которые девушке никак не удавалось пробиться.

А надо… Надо… Обязательно…

Слава несколько раз моргнула, пытаясь прогнать наваждение, до конца не веря, что перед ней стоит Иван Коваль.

Он здесь…

Пришел…

– Эй, Веснушка, ну-ка, посмотри на меня! – её подбородок приподняли кверху. – Отлично, девочка, всё хорошо. Пошли отсюда.

– Нет… я…

Из её рук забрали пистолет. Куда-то дели.

Слава снова хотела обернуться.

Ей не позволили.

– Нечего смотреть на это дерьмо.

Слава подчинилась. Иван провел её на кухню, усадил на стул, сам же направился к крану, откуда налил воды. Вернулся и протянул ей стакан.

– Пей.

Слава послушно взяла стакан и с жадностью, не замечая, как вода течет мимо губ, принялась пить. В голове до сих пор стояли звуки выстрелов. Оглушающие, разящие.

Вот она и столкнулась с тем, от чего всю жизнь бежала.

Иван продолжал стоять рядом с ней, ни на мгновение не отводя от девушки взгляда.

– Как ты тут оказался? – едва слышно спросила Слава, приходя в себя.

Реальность её не щадила. Била наотмашь.

– Сработал датчик.

Какой датчик… где…

Слава посмотрела на Ивана и зажала рот рукой. В глазах защипало, ей подурнело. Но слез не было.

Это конец…

Вот оно – предчувствие.

Всё-таки не подвела её интуиция. Правильно нашептывала: наслаждайся счастьем, пока можешь. Принимай его, запоминай каждый миг, каждую секунду. Потому что твоё счастье призрачное. Недолговечное.

В груди полоснуло с такой силой, что, казалось, Славу сейчас разорвет на мелкие кусочки. Ни вздохнуть, ни выдохнуть.

Как так…

Почему?..

Десятки вопросов, на которые у неё не было ответов.

– Зачем… ты убил его? – Слава, наконец, подняла голову и взглянула на Ивана.

– Зачем? Охренеть. Он наставил на тебя пушку! Этого достаточно?!

У мужчины дернулся кадык, но Слава точно не замечала… В ушах стояли звуки выстрелов. Один… и ещё один…

В её доме, там, где она провела детство, где мечтала и строила планы, где каждый день встречала с улыбкой и с верой в доброе и светлое, произошло убийство.

– Нет, Вань. Я знаю, ты… защищал меня. Но убивать… Нельзя было.

Иван от души выругался, потом присел на корточки и резко бросил:

– Посмотри на меня.

Слава, точно сомнамбула, выполнила его просьбу.

Она смотрела на любимое лицо мужчины и почему-то не видела его.

– У тебя шок. Сейчас ты будешь умненькой девочкой, встанешь и поедешь со мной.

В дом вошли чужие люди. Она слышала шаги, приглушенные голоса. Они пришли за Анатолием… за его телом.

Каждую мышцу Славы сковало холодом, и девушка покачала головой.

– Ты мог его ранить. Не убивать.

Иван сжал челюсти с такой силой, что послышался легкий скрип.

– Слава, всё хорошо. Поехали со мной.

– Ваня, ты меня слышишь?.. Ты. Убил. Человека.

– Он… – начал говорить Иван, но резко замолчал. Потом поднялся и рывком поднял Славу. Та вскрикнула. Но Ковалю оказалось мало. Он встряхнул её, отчего голова девушки качнулась вперед-назад, как у тряпичной куклы. – Приди в себя, Слава!

– Не кричи на меня, – упрямо повторила девушка. – И… не трогай.

Чуть позже она поймет, что именно последние слова привели к сходу лавины, к стихийному бедствию.

Лицо мужчины изменилось до неузнаваемости. Челюсти сжались, выступили вперед, ноздри раздулись от бешенства.

Одно мгновение – и крепкие руки переместились на талию, подхватили Славу и усадили на стол. Девушка запротестовала, уперлась руками в грудную клетку Ивана, до конца не воспринимая, что происходит.

Всё, как в тумане…

Осознание случившегося придет потом. И оно раздавит, приплющит пластом.

– Не трогать тебя?! Да что мы говорим, – его слова сочились ядом, который ранил и оставлял следы на бледной коже девушки. – Я трогал и буду тебя трогать, Веснушка, запомни это! И да! Я не претендую и никогда не претендовал на роль святоши! – он сжал ладонями её лицо не больно. Скорее, ощутимо. Но так, что не вырвешься. Иван зафиксировал её голову, чтобы Слава смотрела ему в лицо. В пылающие яростью холодные серые глаза. – Но…

Он сделал паузу, за время которой земля в восприятии Славы остановилась.

– Никто из нас не хороший и не плохой. Ты, возможно, исключение. Я не буду оригинальным и не стану говорить, что моё темное «я» потянулось к свету. Эти признания неуместны. Я в своем праве защищать то, что мне дорого и тех, кого я люблю. И если для защиты своей семьи мне потребуется убить, расчленить и прикопать останки во дворе, я это сделаю без зазрения совести.

– Ты…

– Кто я? Чудовище, милая? – не сказал – выплюнул Коваль, скалясь, отчего его верхняя губа дернулась, придавая мужчине более агрессивный вид. – Если ради твоей безопасности мне придется убить дюжину ушлепков, я это сделаю. Потому что жизнь, она, млять, такая! Умеет, сука, бить по самому больному! Я тебе сейчас неприятен, да? Отталкиваешь? Как ты там сказала? Не трогать тебя? А если я трону, что тогда, сука? Ещё как трону, то что?

На Славе было простое льняное платье. Достаточно свободное. Когда Иван сажал её на стол, оно уже задралось, обнажая колени.

Дальше последовало какое-то необоснованное безумие. Продолжая нависать над ней, яростно дыша, морально подавляя Славу, пугая её и медленно сужая реальность до сверкающих решимостью антрацитовых глаз, на дне которых зарождалось нечто ужасное. То, к чему Слава никогда не будет готова.

Она открыла рот, не зная, что скажет, но не успела. Иван сжал шею девушки сзади, зафиксировав её иначе. Второй рукой рваными жестокими движениями задрал подол платья.

На Славу нашло оцепенение. Один ужас перерастал в другой.

Она снова открыла рот, жадно хапнув воздух. Но он не проникал в легкие, застрял в горле.

Мир закружился перед глазами.

– Что? Не нравятся мои прикосновения, а, Веснушка? А утром ты кайфовала! А сейчас, значит, нос воротишь от моих рук? Что, запачкались они кровью? Так, милая, я больше скажу, они по локоть в крови! И ими я трогаю тебя! И буду!

Он с силой сжал бедро, оставляя на нем синеватые отметины.

Слава что-то пискнула, жалобно, надрывно.

Нет… Её мир не может рухнуть… Только не сейчас.

И не здесь!

Глаза Ивана прищурились. Мужчина глухо застонал и рванул девушку на себя, отчего та едва не слетела со стола. Она непременно упала бы, если бы Иван своим телом не удержал её. Он впечатал её в себя почти до боли и набросился с поцелуем, обжигая и травмируя губы. Слава не успела отреагировать, как он всунул язык между раскрытых губ.

Так мужчина её еще не целовал. Больно. Надсадно. Кусая и царапая.

Клеймя…

Оставляя на ней свои следы.

Славу прорвало, и долго сдерживаемые слезы побежали по щекам. Девушка не вырывалась, не билась.

Её держали крепко. И просить… Она знала: бессмысленно.

Но это же Иван… Её Ваня…

Он оторвался от неё так же неожиданно. Отодвинулся на несколько миллиметров и глухо, едва слышно, почти не размыкая губ, выдохнул:

– Ты плачешь…

Почему-то в его голосе слышалось удивление. Или даже недоверие.

Секунда сменялась другой. Слава не двигалась, сидела, не шевелясь.

Иван в прямом смысле этого слова оттолкнул себя от неё, как пьяный, шатаясь, сделал шаг назад, покачал головой, точно сам для себя что-то решая, развернулся и вышел из кухни.

Славу больше никто не держал, и она рухнула на пол, вовремя успев выставить ладони, чтобы не удариться лицом о плитку.

Физической боли девушка не чувствовала.

Душевная полностью поглотила её.

Глава 25

Слава знала, что Иван не придет.

Ни ночью.

Ни на следующий день.

Она говорила себе, что и не ждет.

Он – убийца! Он плохой человек.

Он…

Она снова скатывалась в истерику, зажимая рот рукой и отказываясь думать, прячась от себя в ванной.

В доме ничего не напоминало о случившейся трагедии. Пришли люди и убрались. Извинились за причинённые неудобства. Даже, черт возьми, полы в кабинете отмыли и дедушкины вещи, сброшенные на пол, тоже почистили.

Слава долго приходила в себя.

Сначала с час сидела в ванне. Набирала воду, та остывала, тогда девушка снова включала кран. И плакала. Успокаивалась и снова плакала.

Он не тронул её…

Мог.

Но не тронул.

Но он…

Не её человек, понимаете?

Не её.

Или… её?

Откуда ей знать, кто предназначен Судьбой? И почему после очередной поездки к шаманам дедушка начал постоянно вести разговоры о Ковалях?

Воскресенье Слава провела, забаррикадировав дверь и отключив телефон. Она не помнила, ела ли вообще. Вроде бы чай пила с печеньем. Ничего другое не лезло в горле.

Вечером в доме начала уборку сама. Никто не уберется так, как хозяйка! Ни одна клининговая компания! Она драила всё, что видела. Чистила, протирала, отправляла в стирку. Когда дошла до кухни, села на пол и долго смотрела на стол.

Иван не тронул её… ушел…

В понедельник Слава позвонила в универ и сообщила, что заболела. Какую она будет потом предоставлять справку – не думала. Не до неё. Придумает что-нибудь. Или не будет. Ложь ей всегда плохо давалась. Девушка ненавидела ложь и, когда приходилось изворачиваться, ненавидела себя за это.

Но иначе в эти дни Слава не могла.

Во вторник всё же вышла на учебу. Её отправили домой сами преподаватели.

– Ставрис, отлежись. В пятницу позвонишь и скажешь, как себя чувствуешь.

Как она себя чувствовала?

Хреново.

К тому же, стало ясно, что Иван убил Анатолия. Слава до последнего надеялась, что он его ранил, что тот в больнице.

Нет. Убил.

По её вине…

Вот от этой мысли её организм взбунтовался. Никто не заставлял Анатолия проникать к ней в дом! Вооруженным! Если бы он не навел на неё пушку, какова вероятность того, что Коваль выстрелил бы? Минимальная.

И всё же произошло убийство. И это… угнетало, давило, раздирало Славу изнутри.

Она спрашивала себя: а если бы Толя выстрелил? В неё? А что было бы, если бы Иван не пришел?

На этих вопросах она запретила себе думать о случившемся. Иначе сойдет с ума.

Было сложно заново учиться по утрам открывать глаза и принимать новый мир. Прежним для Славы он никогда не будет.

Она связывалась с девчонками, Наташа попыталась прикольнуться, что красавчик-олигарх бросил Славу. Слава скинула вызов. Ната перезвонила.

– Прости, бес попутал. И зачем сразу сбрасывать? Что за дурная привычка? Я, между прочим, могу и не перезвонить! А если серьезно… Слав, ты, конечно, у нас с прибамбасами и немного не от мира сего, но ты клевая! Так что не расстраивайся, перезвонит тебе твой красавчик и приедет. Лекции сейчас кину на мыло.

Иван не звонил и не приезжал.

Наверное, это правильно. Он подумал и принял решение, что им не по пути. Почему тогда так больно, точно тысяча демонов, восставших из ада, сдирали со Славы кожу живьем? Она пыталась учиться, пыталась читать. Выходило плохо.

Несколько раз брала в руки телефон и вертела его. Открывала, перечитывала их недолгие переписки. Коваль предпочитал звонить.

Неделя тянулась бесконечно долго. Девчонки снова в субботу позвали её в клуб, и снова Слава отказалась.

Она не хотела никого видеть. И улыбаться сквозь слезы, через силу тоже не хотела.

Кто-то умеет боль и отчаяние снимать весельем, пускаются во все тяжкие, заливают в себя алкоголь. Первый день, второй. И в какой-то момент боль притуплялась, отступала. Слава не относилась к числу таких людей.

В субботу она приготовила вкусный компот, выбрала книгу, перетащила на веранду кресло-качалку и отыскала клетчатый плед.

В доме было две веранды. Одна располагалась за домом, имела выход с кухни. Обычно Слава предпочитала её. Тишина внутреннего дворика располагала к душевному спокойствию.

Сегодня пришлось изменить обычному распорядку. Воспоминания о горьком поцелуе Ивана, случившемся на кухонном столе, бередили Славу. Ей же необходимо немного забыться. Поэтому пришлось выбрать меньшую веранду. К тому же выход на неё шел из библиотеки, что тоже было удобно при выборе литературы. Если не зайдет одна книга, Слава выберет другую. Правда, столика на этом балкончике не было, она убрала его с год назад. Девушка решила, что обойдется и небольшим пуфиком. Для удобства много не требовалось.

Компот поставила на порог.

Вечерело. Накануне прошел дождь, забрав с собой дневной зной. Поэтому старый видавший виды плед оказался как нельзя кстати.

Слава плотнее укуталась в кофту, открыла книгу и погрузилась в вымышленный фэнтезийный мир. Прочла несколько глав, но от чтения её оторвал звук резко тормозящего автомобиля, с юзом и с поднятием пыли и гравия.

С веранды хорошо просматривалась вся улица, их с дедушкой дом был тупиковым. Слава по-прежнему смотрела в книгу, хотя буквы и строчки запрыгали, размылись. Девушка постаралась не реагировать на приехавшую машину. Мало ли к кому… Через дорогу жили Афанасьевы, у них двое парней выросли: один заканчивал школу, другой уже работал. К школьнику иногда приезжали друзья на пару лет старше его и так же дрейфили, как сейчас.

Это к нему… Да, к нему…

Слава отчего-то зажмурилась.

Звук громко хлопнувшей двери заставил девушку вздрогнуть.

Дальше ничего не происходило.

Тишина…

Ни шагов к дому Афанасьевых, ни приглушенных голосов и смеха ребят.

Слава снова попыталась читать, заставляя себя не смотреть на подъехавшую машину. Любопытство уместно в меру, её не должна касаться жизнь других людей.

И всё же Слава не удержалась. Нет ничего предосудительного, если она посмотрит, кто приехал.

Девушка повернула голову, и мир взорвался.

Она ждала Ивана… Зачем лукавить? И всё же когда он приехал к ней, девушка оказалась неготовой. Адреналин в крови хлестанул, щеки тотчас затопил румянец. Слава сильнее вцепилась в книгу, точно та была последним оплотом её спокойствия.

Иван стоял у машины. Расстояние всё же было приличным, и Слава не могла в точности рассмотреть его лица. А очень хотелось… Он уперся бедрами в одну из дверей. Одетый в черные джинсы и такую же черную полностью распахнутую рубашку, он выглядел расхристанным. Своим видом, присутствием он кидал вызов окружающим.

А ещё у него в руках была бутылка с алкоголем.

Которой он отсалютовал Славе, как только увидел, что она посмотрела в его сторону, и принялся пить прямо из горла.

Слава, движимая инстинктами, отложила в сторону книгу и встала. Она не могла сидеть, невидимая сила толкала её вперед. Плед непременно соскользнул с плеч, но девушка в последний момент его удержала, сильнее сжав концы на груди. Для посиделок на свежем воздухе она надела теплую пижаму и не менее теплые гольфы.

Слава подошла к перилам и свободной рукой вцепилась в них. Теперь она стояла на метр ближе к Ивану.

Между ними двор… калитка…

И целые миры.

Его.

Её.

Иван сделал несколько глотков и снова посмотрел на Славу. Несмотря на разделявшие их десятки метров, его взгляд, как и вечность назад, обжигал. Он смотрел, прищурившись, и молчал.

Слава сильнее вцепилась в перила.

Пусть он хотя бы что-то скажет. Крикнет. Она не знала… Ей жизненно необходима была его реакция, его движение, чтобы она могла тоже что-то ответить, как-то проявить себя.

Но Иван ничего не говорил. Он снова поднял бутылку и уже не успокоился, пока полностью не допил её. Сердце Славы гулко заныло. Зачем он пьет? А что потом? Сядет за руль? Она пыталась рассмотреть, был ли кто-то в машине ещё. Пожалуйста, пусть будет. Он не может сесть за руль после целой выпитой бутылки! Он же пьяный, он может не справиться с управлением.

Надо его остановить.

Никуда не пустить.

К черту гордость! Гордой она станет завтра! Сегодня другие эмоции в приоритете.

Слава оттолкнулась от перил и быстро направилась к двери. Так. Главное затащить Ивана в дом. Ей почему-то казалось, что он будет противиться. Даже насмехаться над ней и говорить гадости. Люди под алкогольным опьянением не контролируют себя.

Она спешила. Правда, у основания лестницы на втором этаже остановилась, чтобы перевести дыхание. Грудь снова пекло, мелкая дрожь сотрясала всё тело. Если и дальше общение с Иваном будет проходить столь эмоционально, мини-инфаркт ей обеспечен.

И о чем она только думает…

Слава спускалась по лестнице, подыскивая слова, какие скажет Ивану при встрече. Пофиг. Главное завести его в дом и связаться с его людьми. Остальное – второстепенное.

Она почти спустилась, когда услышала юз шин по гравию. Сердце споткнулось в груди. Что за черт! Слава ускорилась, почти побежала, скинув плед, который мешал.

Иван не мог уехать! Какого лешего! Он же пьяный!

Как назло, дополнительный дверной ночной засов, которым она почти раньше никогда не пользовалась, и вот тут решила начать, не поддавался. Руки дрожали, соскальзывали с металла. Когда же Слава выбежала на крыльцо, машины Ивана на месте не оказалось.

Ей этого было мало, Слава, как была в носках, побежала по дороге к калитке, распахнула её и… лишь тогда обессиленно припала к столбцу.

Улица оказалась пустой.

Глава 26

На следующее утро Славу разбудил телефонный звонок. Девушка подорвалась, вскочила с кровати, едва не упала, запутавшись в простыне. Надо же, всегда оставляла телефон на прикроватной тумбочке, а вчера положила на трюмо.

Ещё не добежав до него, Слава бросила взгляд на настенные часы. 8–25.

Вроде бы и не рано, но кто может ей звонить в выходной?

Номер высветился незнакомый.

Пожалуйста… Пусть будет он… Пусть будет он…

Она надеялась услышать знакомый голос.

И услышала.

Но не тот.

– Слушаю.

– Привет, сестренка.

Надя.

От неожиданности Слава распрямила плечи. Как интересно…

Значит, несколько недель тишина. Ни слуха, ни духа, а тут ранний звонок.

– Здравствуй.

В трубке послышался смешок, от которого Славу передернуло.

Она её не простила и ничего не забыла.

– Ты в доме одна?

– К чему такой вопрос?

– К тому.

– Если ты позвонила хамить, я скидываю звонок.

– Нет! Подожди! Просто… – Надя выдержала паузу. Голос у названой сестры был странноватым, и лишь когда она продолжила, Слава поняла, что пьяным. – Ты просто скажи: Коваль рядом или нет?

У Славы брови поползли кверху.

– К чему такой вопрос?

– К тому, сука! – внезапно сорвалась на крик Надежда, чем ещё сильнее удивила Славу. У последней возникло желание всё же прервать разговор, но она пересилила себя. Надя звонила не просто так. Это очевидно.

– Выбирай выражения.

– Ах вот ты как заговорила… Да? Что, понравилось, как он тебя драл?

– Спасибо твоим стараниям, – тщательно выговаривая каждое слово, ответила Слава, чувствуя, как начинает злиться.

– Моим стараниям? – Надежда истерически засмеялась. – Конечно, моим! А ты что, правда думала, что я буду тебе помогать? С какой стати? Да тебе, дрянь, всегда всё доставалось просто так! Без всяких усилий! По щелчку пальцев! Это мне с раннего возраста надо было всё выгрызать! Зубами и когтями! Любой успех! А ты… ты ни хера никогда ничего не делала! И сейчас! Что, укатила с любовничком с базы? Да? А ты знаешь, что сделали со мной? Твой… отправил меня на границу с арабами! А ты в курсе, что они делают с женщинами? Знаешь?!

Слава прикрыла глаза…

«Дыши», – приказала себе.

– Надя, скажи мне, пожалуйста, вот что. Тебя удерживают в плену?

– Нет, конечно, что за бред ты несешь?

– Тогда кто, черт побери, тебя заставляет спать с этими арабами? – Слава перешла на повышенный тон, не замечая, как от злости впилась ногтями в мягкую кожу ладоней. – Кто? У тебя отобрали паспорт? Ты не можешь сегодня же всё бросить и вернуться домой? У тебя нет денег? Я вышлю! Говори куда.

– Ты! – по вибрациям и тону чувствовалось, что Надя задыхается от ярости, что ей нечего сказать. – Да пошла ты, сука!

– Я-то пойду. Но прежде послушай-ка меня. Ты родилась в хорошей непьющей семье. Случилась беда. Но семья от тебя не отвернулась. Мой папа принял тебя, как родную. Одевал, обувал. Помог поступить. Где тебе тут что пришлось выгрызать? Ты голодала? Слонялась по свалкам? Спала в подвалах? А в училище? – Слава перевела дыхание. – Тебя изнасиловали или что? Это ты сама решила стать подстилкой! Ты и только ты! Даже сейчас ты выбрала путь обвинения! Начни с себя. Ты меня предала. Ты меня отправила на базу, зная, что там будет Иван, и зная, что он меня примет за девушку легкого поведения! Ты слова мне не сказала, не предупредила, даже отговорить не пыталась. Потому что хотела что? Отомстить? Только за что? Поэтому нечего мне звонить и сетовать на Судьбу!

Слава кинула трубку. Девушку лихорадило. Снова раздался звонок с того же номера. Девушка протяжно выдохнула, взяла телефон и занесла номер в черный список.

Настроение, которого и так не было, упало ниже плинтуса. Слава шмыгнула носом, нашла взглядом плед, накинула его на плечи и направилась вниз. Там она вчера оставила ноутбук.

Всю ночь девушка ворочалась, не находя себе места. Переживала за Ивана. С ним могло случиться что угодно. Он мог разогнать машину до максимальной скорости, мог не справиться с управлением. Слава, грешница, даже звонила ему ночью. Его номер не обслуживался. Она накручивала себя час от часа.

Почему она не крикнула вчера с балкона, что выходит? Почему молчала, как дура? Почему…

Слава снова открыла ноутбук и начала проверять полицейские сводки. Её интересовали аварии и несчастные случаи. Она вчитывалась в информацию, грызла ногти. Так нельзя…

Просидев с час, прошла на кухню и заварила черный кофе. Сделала несколько глотков и с чашкой направилась наверх. В интернете не было информации про аварии с участием черного спортивного автомобиля.

Слава взяла в руки телефон и снова набрала номер Ивана.

Тот молчал.

Эта неделя далась Славе легче.

Лишь вечерами хотелось выть от отчаяния и тоски, которая с каждым днем становилась всё ярче, всё острее. Слава не представляла, что можно с такой оглушающей, неподдающейся вразумлению силой скучать по кому-то.

Занятия закончились раньше, и девушка долго гуляла по городу. Домой возвращаться не спешила. Началась сессия, сдавала она её успешно. Зубрила по ночам то, что пропустила. Ей не спалось. Девчонки с завистью говорили, что она схуднула. Слава в этом не видела плюсов. Вчера она решила, что будет заставлять себя есть, иначе не оберется потом проблем со здоровьем.

От несчастной любви никто не умирал.

Будет жить и она.

Прошло две недели с той злосчастной субботы. Много или мало – Слава не знала. Иногда ей казалось, что целая жизнь.

Девушка гуляла так долго, пока не заболели ноги. Поняв, что ушла в незнакомую часть города, долго добиралась до своего района с двумя пересадками.

К дому подходила, когда уже стемнело.

Слава всерьез задумывалась о водительских курсах. Пора двигаться дальше. Авантюристка из неё никудышная. На вторую часть лета можно спланировать какую-то интересную поездку, чем-то занять себя, а осенью начать присматривать автомобиль. Новый покупать она не планировала. Сначала надо научиться безаварийно ездить. Сегодня зайдет на сайт подержанных автомобилей и изучит предложения.

Ей необходимо себя чем-то занять. Встряхнуть мозги, перезагрузиться.

Слава вошла в дом, кинула рюкзак на диван и успела сделать себе чай, когда в гостиной прозвучал звонок. Гостей она не ждала.

Половина десятого… Такое ощущение, что незваный гость ждал её прихода.

Слава не загадывала, кто может стоять за дверью.

Звонили в калитку, что уже хорошо и безопасно.

Девушка не успела раздеться, поэтому вышла, как была – в джинсах и тенниске с большим воротником. На ноги надела балетки.

За калиткой стояла невысокая блондинка в изящном брючном костюме. Слава видела эту женщину впервые. Девушка остановилась в метре от калитки, немного хмурясь. Женщина, увидев Славу, приветливо улыбнулась и сразу же сказала:

– Ярослава, добрый вечер. Извините за поздний визит. Я рассчитывала с вами поговорить раньше. Меня зовут Екатерина Викторовна Коваль. Вы можете мне уделить полчаса?

Слава сразу поняла, чья матушка перед ней стоит. Она ожидала увидеть кого угодно, но не маму Ивана.

– Здравствуйте, – отозвалась девушка, переборов первое смущение. – Да, конечно, проходите. Сейчас открою.

Слава могла бесконечно гадать, зачем к ней пожаловала Екатерина Викторовна, но все ее домыслы были бы мимо.

– Пойдемте в дом. Что я вам могу предложить? Чай? Кофе? Воды?

– Воды, пожалуйста.

Наливая воду, девушка не удержалась и украдкой снова рассмотрела Екатерину Викторовну.

Красивая и очень ухоженная. Минимум макияжа, идеально ровная кожа с легким бронзовым загаром, подчеркивающим природную красоту женщины. Высокие скулы идеально гармонировали с неширокими бровями. Слава тоже так же хотела бы выглядеть через тридцать лет.

– Вы, наверное, удивлены моему визиту.

– Да. Не скрою.

Коваль взяла стакан, пригубила воду и поставила его на стол.

– Я не могла не приехать, – сказала она и едва слышно усмехнулась: – Хотя, поверьте, мои мужчины от этого визита в восторге не будут. Ни Иван, ни мой супруг.

Если Слава и удивилась, то вслух ничего не сказала. Она встала у кухонного гарнитура, уперевшись поясницей в столешницу. Девушка бегло оглядела комнату на наличие разбросанных вещей и оставленных грязных чашек. Всё было чисто. Краснеть за неряшливость ей не придется.

Интуитивно Славе захотелось понравиться этой женщине. Пока та выглядела добродушной и располагала к себе.

– Давайте я начну разговор с того, что рада нашему знакомству. Конечно, я рассчитывала, что оно произойдет при других обстоятельствах, но как есть. В прошлое воскресенье мы собирались устроить небольшой семейный ужин. Иван сказал, что придет с девушкой. Тут от меня идет ремарка, что Ваня ни разу не приводил ни одну девушку на наши семейные ужины.

У Славы встал ком в горле.

– Екатерина Викторовна, зачем вы мне это говорите? – голос подвел её, она сказала тише, чем планировала.

– Затем, что Ковали… – Она сделала небольшую паузу, улыбнулась, точно на мгновение перенеслась в прошлое, но быстро вернулась в настоящее и продолжила говорить: – Это особая порода мужчин, Ярослава. Их или принимаешь такими, какие они есть, или нет. В отношении к ним нет полутонов. Они и сами их не приемлют. Я говорю, как женщина, прожившая более тридцати лет в счастливом браке с одним из них. Кстати, у нас есть договоренность с мужем о невмешательстве в личную жизнь наших детей.

– Но вы тут.

– Да, я тут.

– Почему?

– Потому что… не могу иначе. Надеюсь, вы меня поймете. И не осудите. Вы тоже неравнодушны к Ване.

– Спорный вопрос.

– Разве? Слава, более того, я сделаю ещё одно признание, которое вам не понравится. На мою семью работают крутые специалисты.

– И? – насторожилась девушка.

– Я знаю, что вы каждый день в поисковике набираете информацию про Ваню. Ищите хотя бы какое-то упоминание о нем и о том, что с ним происходит. Чтобы вас успокоить и загладить неприятное впечатление о себе, я скажу, что с моим сыном всё в порядке… Относительно.

Слава сначала не поняла, о каком неприятном впечатлении говорит мать Ивана. Потом решила, что это из-за того, что она отдала распоряжение подключиться и порыться в её ноуте. Слава согласилась – вторглись в её личное пространство.

Но потом всё перекрыло другим чувством. Более яркой эмоцией.

Слава может, наконец, узнать, что с Иваном!

– Относительно? – осторожно уточнила она.

– Да. Он жив, здоров, отменно матерится и пьет две недели.

Коваль выдавала информацию не без цинизма в голосе.

Сначала Слава выдохнула. С ним всё хорошо! Главное он здоров. Остальное… всё второстепенно, правда же?

Девушка не заметила, с какой силой сжала края столешницы.

– Иван не похож на человека, который загульно пьет, – негромко произнесла она, пытаясь проанализировать услышанное.

Получалось откровенно плохо.

– Он им и не является, – прямо сказала гостья, меняя положение тела и подаваясь немного вперед. – Мой супруг, Руслан Анатольевич, утверждает, что для мужика, посланного женщиной в какой-то период отношений и взявшего тайм-аут, подобное поведение – норма. Он предложил сыну поехать на охоту. Мол, развеяться, забыться, оторваться от мирской суеты и побыть вдалеке от ба… хмм… женщин, что неизменно треплят нервы хорошим парням. – Слава готова была поклясться, что Екатерина Викторовна едва сдержала довольную усмешку. – Но был не понят старшим сыном.

– Ээээ… Они поругались?

– Скажем так, громко поговорили, – теперь Коваль не скрывала иронии, но та ирония не была злой.

– Надеюсь… ничего не разбили и не сломали? – Слава не успела понять, когда начала зеркалить тон гостьи.

– Из костей – точно нет. А так… Ничего, что нельзя было бы заменить.

– Екатерина Викторовна…

– Слава… Вас же можно так называть? – Девушка быстро кивнула. – Извините, но я не могу больше.

Женщина засмеялась, закрыв рот ладонью.

– Я должна сейчас быть серьезной и долго рассказывать вам о несчастном состоянии сына, подбирая слова, нацеленные на то, чтобы вы как можно быстрее что-то предприняли, чтобы прекратить запой Ивана. Я, честно, шла к вам с таким намереньем. Но увидела вас и… – Коваль повела плечами. – Я понимаю, почему мой мальчик в вас влюбился.

Слава не выдержала, развернулась к гостье спиной, засуетилась. Зачем-то полезла в шкаф за ещё одной чашкой, потом вспомнила, что она до прихода Екатерины Викторовны уже заварила себе напиток. Только где он? Взгляд Славы лихорадочно заметался по кухне, перескакивая с одного предмета мебели на другой.

Екатерина Викторовна наблюдала за девушкой, дав ей небольшую передышку. А потом выдала:

– Иван сто процентов объявит мне бойкот за то, что я к вам приехала. Слава, ему плохо без вас.

Глава 27

Иван как-то говорил, что у него в городе имеются квартира и небольшой дом.

Ото всех на свете он закрылся в доме, выставив охрану и распорядившись никого не пускать.

– Мою машину он пропустит.

– Екатерина Викторовна, я… – Слава облизнула губы, за что сразу же себя обругала. Она для этого провела полчаса перед зеркалом, нанося макияж?

Сложнее всего оказалось с прической и выбором одежды. Через что-то похожее Слава уже проходила… Правильно, в тот вечер, когда Иван пригласил её на свидание. Она хотела выглядеть для него совершенно.

Как и сейчас.

Поэтому тоже выбрала платье. На этот раз белое. Сверху накинула легкую кофту. Волосы собрала в косу.

Слава не спешила выходить из комнаты, задержавшись у зеркала и смотря на своё отражение.

Назад дороги не будет.

Екатерина Викторовна дожидалась её внизу.

– Ты отлично выглядишь. Ничего, что я перешла на «ты»?

– Нет, конечно.

– Ох, и нервно что-то, – Коваль подмигнула Славе. Ту так и подмывало спросить: а с чего это нервничать маме Ивана? Но передумала.

Екатерина Викторовна очаровывала искренностью. Если в первые минуты, увидев эту женщину, ты попадаешь под влияние её красоты, потом – под обаяние.

Оказавшись в машине, Слава негромко спросила:

– А если он меня выгонит?

– Я знаю своего сына, – Екатерина Викторовна накрыла ладонь Славы своей ладонью и подбадривающе сжала. – Тебя – не выгонит.

– Мне бы ваш оптимизм.

Слава до конца не верила, что согласилась. Причем с поражающей легкостью. Просто поняла, что ей необходимо поехать. Необходимо увидеть Ивана.

В том, что он хочет её видеть, Слава не была уверена. Всё-таки она наговорила ему гадостей в тот роковой вечер. Если честно, девушка плохо помнила, что конкретно говорила, настолько была ошарашена и дезориентирована происшедшим.

Им в любом случае надо поговорить.

Чем закончится разговор – предугадать сложно.

Плюс – Иван пьяный.

Перспектива малопривлекательная.

Загвоздка в том, что Славу тянуло к нему. Неистово. Даже пусть он сейчас находится в неприятном для неё состоянии. Значит, завтра они поговорят. Пусть хотя бы знает, что она приезжала.

– Екатерина Викторовна, у меня к вам небольшая просьба.

– Да, Слава, слушаю.

– Можно остановиться у продуктового супермаркета?

– Конечно.

Славе понравилось, что Коваль не стала уточнять зачем.

Сделав покупку, Слава мысленно пожелала им удачи.

Она верила в себя.

Ехали долго. Больше часа. Девушке же показалось, что прошла целая вечность. Мелькали огни ночного города, незнакомые улочки, дороги.

Женщины практически не разговаривали.

Каждая думала о своем.

Дом Ивана напоминал крепость. Высокий забор с автоматическими воротами. Не менее двух метров, через такой не переберешься. Да и кто будет пробовать? Если только отчаянные головы, самоубийцы. Наверняка самое интересное начиналось за забором. Охрана, система наблюдений, возможно, даже собаки. Не зря Екатерина Викторовна сделала акцент, что её машину пропустят. Других – нет.

Они остановились у ворот, не прошло и минуты, как те плавно разъехались в стороны.

– Хм… А освещение зачем выключать?

На риторический вопрос Екатерины Викторовны никто не ответил.

Двор у Ивана был большим. Слава мазнула взглядом по альпийским горкам, ухоженным кустарникам, беседкам. Ей показалось, что она увидела край бассейна. Слева начинался парк с вековыми деревьями. Красиво…

Дом представлял собой двухэтажную постройку с широким крыльцом и красивыми окнами.

Они подъехали к крыльцу. Слава сильнее сжала рюкзак.

Если она смогла проникнуть на охраняемую военную базу, не стушевалась, не свернула с выбранного пути, то и за своё счастье поборется.

Им навстречу вышел мужчина.

– Екатерина Викторовна, добрый вечер.

– Здравствуй, Игорь. Иван дома?

– Да.

Мужчина перевел взгляд с Коваль на Славу. Та постаралась сохранить видимое спокойствие, хотя поджилки у неё затряслись, как у испуганного зайчика, забредшего на территорию волков.

– Отлично.

– Екатерина Викторовна…

Мужчина не договорил, его остановила мама Ивана:

– Под мою ответственность.

Перед Славой распахнули большую двустворчатую дверь.

– Где он?

– В спортзале.

– Игорь, проводи девушку.

Слава обернулась, и взгляды двух женщин встретились. Екатерина Викторовна одобряюще улыбнулась и негромко, чтобы не слышала охрана, сказала:

– Всё будет хорошо. Мой сын ждет тебя.

Хотелось бы в это верить…

Слава кивнула, улыбнулась женщине и направилась за охранником. Они прошли просторный холл, свернули направо, спустились по лестнице и оказались на нулевом этаже.

– Спортзал прямо, – сухо прокомментировал провожатый, после чего, как показалось Славе, поспешил уйти.

Девушка посмотрела ему в спину. Побоялся гнева Коваля? Если приближенные опасаются его гнева, то чего ожидать ей?

Пришлось одернуть себя. Хватит накручивать! В любом случае худшее уже случилось. Ничего страшного Иван ей не сделает. Если только выставит вон. Со своим ущемленным самолюбием Слава уж как-нибудь договорится.

Несмотря на уговоры, легкий страх сохранялся. По мере того, как она приближалась к распахнутым дверям спортзала, внизу живота закручивался тугой узел. Ни музыки, ни голосов из спортзала не доносилось.

Лишь методичные удары чего-то о что-то.

Последние шаги до дверного проема Славе дались с трудом.

Она сразу же увидела Ивана и точно перенеслась в прошлое.

Он стоял в левом углу большого тренировочного зала с множеством спортивного снаряжения, где имелся даже октагон, и лупил по груше рваными резкими движениями с поражающей Славу скоростью.

На Иване из одежды снова были лишь спортивные серые штаны, сидящие слишком низко. Открывающие обозрение на шикарную широкую спину, на которой сейчас прорисовывался каждый мускул, и на будоражащую ямочку внизу поясницы.

Иван работал интенсивно, даже на расстоянии Слава увидела, какой он мокрый от пота.

Слава не спешила обозначать своё присутствие. Ей нужна небольшая передышка. Необходимость собраться и уже тогда…

«Тогда» ей не предоставили, она позабыла, что у такого человека, как Иван Коваль, инстинкты обострены до предела. Не прошло и полминуты, как Слава переступила порог спортзала, мужчина обернулся.

Время остановилось. Славу захлестнул коктейль самых разнообразных эмоций, начиная от дикой, непередаваемой тоски по стоящему неподалеку мужчине до усиливающегося с геометрической прогрессией волнения. Прошлое смешалось с настоящим. Их первая встреча ярким пятном вспыхнула в голове.

Ивана она увидела точно таким же. Яростным, злым после тренировки.

Он так же, как и сейчас, прищурился, слегка склонил голову набок и, не моргая, выжигая на ней невидимые следы, уставился на Славу.

Что там говорила Екатерина Коваль? Что Ваня пил две недели? В понимании Славы пьющий человек выглядел немного иначе. По крайней мере, помято – точно. И с него не капал бы пот от интенсивной тренировки в спортзале.

Слава стояла, тяжело дыша. Свободное платье стало тесным в груди.

Иван сделал шаг вперед.

Слава осталась стоять на месте.

Не для того она пришла, чтобы сбегать в самый ответственный момент. Градус напряжения внутри девушки зашкаливал.

Иван сделала ещё два шага, потом остановился, тяжело дыша. Его грудная клетка ритмично опускалась и поднималась. На темных волосках на груди и животе поблескивали влажные капельки.

Мужчина медленно поднял руку и провел рукой по лицу, точно размазывая наваждение.

– Мля, допился…

Слава сначала не поняла, о чем он, а потом с её губ сорвался нервный смешок.

Он решил, что она иллюзия? Что он допился до белой горячки?

Слава ничего не успела ответить, Иван прищурился сильнее.

– Слава? – в его голосе послышалось недоверие.

– Привет, Ваня.

Это всё, на что её хватило.

Оказалось, и этого достаточно, чтобы сдетонировать сход лавины. Иначе не назовешь то действо, которое начало разворачиваться на глазах Славы. Лицо Ивана изменилось – недоверие сменилось удивлением. Таким искренним, что в первую секунду выбило почву из-под ног Славы.

Ивану потребовались секунды, чтобы прийти в себя.

И решительно направиться к Славе.

У девушки перехватило дыхание, и она резко выставила руку раскрытой ладонью к мужчине.

– Стой.

Но проще было остановить локомотив, чем Коваля.

– Ваня, стой! – уже громче произнесла она, борясь с желанием развернуться и побежать. Когда на тебя надвигается девяносто килограммов стальных мышц, невольно возникнет порыв избежать столкновения.

Иван остановился в шаге от неё. И то из-за того, что Слава быстро сменила положение тела, стащила с плеча рюкзак, непослушными пальцами кое-как расстегнула его и достала из него по дороге купленную бутылку с мартини.

– Слава…

– Стой, пожалуйста. Да, вот так.

Она не смотрела в лицо Ивана. Если уж решилась на что-то, надо идти до конца. Отвернула крышку мартини, поднесла бутылку ко рту и сделала несколько глотков. Жидкость обожгла горло. Слава поморщилась, провела тыльной стороной ладони по губам.

– Что ты делаешь, Веснушка? – голос Ивана звучал приглушенно.

– Пью, Коваль, разве не видишь? – она снова поднесла бутылку и сделала столько глотков, сколько могла.

А потом опустила руку, посмотрела на Ивана, не без любопытства наблюдающего за ней, и весело сказала:

– Вот теперь я готова к разговору с тобой.

Славе было хорошо. Она лежала на чем-то теплом и большом. Ещё возникала ассоциация – на родном. Приятный аромат табака и ванили касался обоняния. Слава, продолжая находиться в полудреме, улыбнулась, втянула носом этот запах и поменяла положение тела, вытянув руку вперед, чтобы подобрать вторую подушку и подсунуть её под голову.

Но…

Вторая подушка была, только отчего-то она находилась значительно ниже головы Славы.

И не поддавалась перемещению.

– Не ерзай, Веснушка.

Три слова, взорвавшие сознание и мозг Славы и заставившие её мгновенно распахнуть глаза.

Лежала она не на матрасе, а на мужской груди, поэтому ей было тепло и чертовски приятно.

Но… как она на ней оказалась?

И почему Иван выглядит таким чертовски довольным?

Его рука опустилась ей на поясницу и погладила. Тело Славы отреагировало мгновенно, по коже побежали сотни мельчайших искр.

Девушка послушалась Ивана, ерзать перестала. От греха подальше, потому что они оба были обнажены.

Это фиаско, Ярослава Ставрис. Полное.

Зато, кажется, они с Иваном помирились. Девушка громко застонала, попыталась перекатиться с мужчины на кровать, но крепко держащие руки не позволили, задержали.

– Почему ты снова пытаешься от меня сбежать?

– Тебе тяжело…

– С чего это ты решила?

– Я вешу почти пятьдесят килограммов и…

– Веснушка, тебе сказать, сколько я делаю жимов лежа?

– Не-а.

Слава слышала, как стучит его сердце, и на самом деле ей совсем не хотелось скатываться с Ивана. Она не просто лежала на его груди, она распласталась по всему его телу! Самым наглым образом забралась сверху и улеглась.

Если ему не тяжело, значит, она ещё немного полежит. Заодно и попытается вспомнить, чем вчера закончился вечер.

Слава знала, что ничего не будет помнить. На то и был расчет. Вернее, расчет был на то, что под воздействием алкоголя она раскрепостится и выскажет всё, что думает.

А потом Иван ей всё расскажет.

Судя по довольному голосу Коваля, разговор прошел продуктивно и позитивно. И не только судя по голосу…

Слава уткнулась лицом в мужскую грудь и крепко в неё вжалась.

– Я ничего не помню, Вань…

– Я знаю.

Он гладил её поясницу, спину.

Приятно так.

Слава прислушалась к себе. Что-то не сходилось в её восприятии. Что-то важное.

В следующую секунду девушка возмущенно пискнула, подскочила, просунула руку между их телами и уже повторно пискнула.

– Ты… ты кончил в меня, – прошептала она охрипшим голосом, не зная, продолжить возмущаться или притормозить. – Мы занимались сексом, и ты в меня кончил, Коваль! Ты охренел!

– Охренел… – довольно подтвердил он, улыбаясь и продолжая лежать с закрытыми глазами. – От счастья, видимо. И ты вроде бы не ругаешься.

– Будешь тут ругаться, – наигранно громко застонала Слава, падая на кровать, и не без наигранности продолжила: – Приперлась к парню на ночь глядя с бутылкой вина. Напилась. Переспала. И… Ваня, а это что?!

Она ошарашенно смотрела на правую руку, где на пальце красовалось невероятной красоты кольцо с огромным бриллиантом.

– Да ещё, судя по кольцу, приняла предложение руки и сердца, – продолжил за неё мужчина, перекатываясь набок.

Как говорят в шахматах? Шах и мат?

Вот-вот.

Слава моргнула несколько раз, потом посмотрела на кольцо, потом снова на Ивана.

– Вань… расскажи, как было. Пожалуйста, – умоляюще прошептала она.

Мужчина молчал.

– Вань…

– Веснушка, я не помню.

У Славы всё оборвалось внутри.

– Скажи, что ты пошутил.

Взгляд антрацитовых глаз, не колких, а наоборот, наполненных теплом, сказал ей об обратном.

– Малыш, я же пил беспробудно две недели. Дни пролетали как в тумане. Одна бутылка за второй. Десятки раз помышлял ехать к тебе, но тормозил себя. И снова пил. А тут ты. Сама пришла. Я же от счастья чуть с ума не сошел. Это я помню. Помню, как хотел одну чудо-таблеточку принять, но почему-то передумал.

– Что за чудо-таблетка? – осторожно осведомилась Слава, продолжая коситься на руку с кольцом.

Какое же оно красивое… И подошло ей идеально.

– Алкогольное опьянение снимает за десять минут. Полностью чистит организм. Правда, потом сутки в туалет с ором ходишь, но иногда необходимость мгновенно отрезветь перевешивает.

– Но ты их не принял?

– Получается, нет, если я тоже ни черта не помню.

Иван взял её руку и посмотрел на красивейшее кольцо с крупным бриллиантом на безымянном пальце.

– Я купил его ещё до поездки на яхте.

Если бы Слава не лежала на спине, это признание уложило бы её на лопатки.

– О…

Это всё, что могла сказать Слава. В глазах предательски защипало, щемящая нежность разлилась по крови. Значит, он собирался ей сделать предложение ещё до ссоры.

Иван сместился ближе к девушке, протянул руку и убрал прядь с лица Славы. У нее внезапно закончились все слова. Она смотрела на мужчину и чувствовала, что находится на грани. Сейчас разревется от переизбытка эмоций.

– Да, Слава, всё серьезнее некуда.

Его глаза неотрывно следили за её реакцией. Хороша она, наверное. Сто процентов вчера не смыла макияж, теперь под её глазами раскраска а-ля панда. Ещё взлохмаченная.

Красотка, одним словом.

– Я начала пить контрацептивы, – брякнула она, не выдержав его пристального взгляда.

– Думаю, ты мне вчера это сообщила, раз я кончил в тебя, – его ладонь легла на плоский живот. – Я, конечно, периодически бываю тем ещё мудаком и беременность окончательно привязала бы тебя ко мне, но… Думаю, мы с тобой ещё потрахаемся от души пару годков, а потом ты родишь нам мальчика. А потом ещё мальчика, и тогда уже можно будет идти за девочкой.

– Иван, замолчи, – простонала Слава, не зная, смеяться ей или плакать. – Пожалуйста.

– Ты не хочешь детей? – поддержал ее игривый тон Иван, но Слава успела догадаться, что заданный вопрос имеет для него большое значение.

– Хочу. Но да… немного попозже. Боже, Вань, о чем мы говорим…

– О нас, Веснушка. А ну-ка, иди сюда. Пока ты лежала на мне, ты так не паниковала. Сейчас посмотри на себя. Секунда-вторая и сорвешься в бега.

Слова не разошлись с действиями, и он снова уложил Славу себе на грудь.

Девушка не протестовала. Здесь уютно и тепло.

Здесь – её место.

– Но ты же догонишь? – совсем тихо спросила она.

Иван шумно вздохнул:

– Да.

Некоторое время они молчали. Слава рисовала на его груди замысловатые сюжетные линии и наслаждалась безмятежным счастьем.

Самое интересное, сегодня у неё не было ощущения, что оно украдено у Судьбы, что оно мимолетное.

Нет… Сегодня ощущения были совершенно иными.

– Как ты попала ко мне в дом?

– А ты вчера не выяснил?

– Если выяснил, то не помню.

– Хм…

– Так как?

– Не скажу, ты по камерам посмотришь?

– Естественно.

Хоть бы попытался отнекаться! А тут – в лоб.

– У меня вчера была гостья… Твоя мама.

Слава подложила под подбородок ладонь, чтобы не вдавиться им в грудь Ивана и не доставить тому неприятные ощущения. Брови мужчины взметнулись кверху, в глазах появился опасный блеск.

– Мама?

– Ну да.

Мужчина коротко хохотнул.

– А как же их с отцом пакт о ненападении?

– В смысле? – насторожилась Слава, опасаясь, что своим признанием нечаянно подвела женщину.

– Это мы с Дмитричем так называем договоренность отца и матери не вмешиваться в жизнь взрослых детей. До восемнадцати лет они нас контролировали. Причем довольно жестко. Шаг влево, шаг вправо – расстрел. Нам с Дмитричем влетало часто. Тут понятно, пацаны… Нам же гулять хотелось и распоряжаться своим временем на наше усмотрение. У отца были другие взгляды на этот счет. Ма за нас частенько впрягалась. Вот они с батей и договорились, что после восемнадцати табу на вмешательство в наши дела. Иначе… – Иван довольно улыбнулся и закинул свободную руку себе за голову, второй продолжил гладить спину Славы. – Щепа бы летела конкретная. А так… Если мы косячим, то и разгребаем свои косяки сами. Поэтому я и удивился, что мама к тебе приехала.

– Она сказала, что ты объявишь ей бойкот.

– Я? За что? За то, что она каким-то чудом уговорила тебя приехать ко мне?

– Она не уговаривала.

– Но ты тут.

– Да.

– Поэтому никакого бойкота, наоборот, надо что-то придумать в благодарность. А вот если инфу о её разговоре с тобой сольют отцу…

Иван сделал многозначительную паузу, от которой Слава внезапно занервничала. Она помнила, что он говорил о чувствах Руслана Анатольевича в отношении своей жены.

Мало ли…

– Ваня, а как может твой отец отреагировать? – настороженно поинтересовалась она.

– Веснушка, ты чего напряглась? А ну, расслабься. Батя пылинки с матери сдувает. Если он и применит в отношении неё какие-то санкции, поверь, они в конечном итоге оба останутся довольны.

Кровь прильнула к щекам Славы. Девушке понравилась легкость, с которой Ваня говорил об отношениях родителей.

– Ваня…

– Что?

– А ты у меня ни о чем не хочешь спросить?

Девушка надеялась, что её сердцебиение не раздается на всю комнату.

– Например?

– Например, о моих чувствах к тебе. Люблю ли я тебя…

Щеки вспыхнули еще сильнее.

– Веснушка, ты приняла моё кольцо. Значит, объяснения всё же были, – самодовольно заявил он, за что получил легкий тычок кулаком в бок.

– Ок, отлично, Коваль, я тебя услышала! – возмутилась Слава и начала вырываться из его рук. Но у полковника Коваля были другие планы, и в них не входила её свобода. – Ни за что, ни при каких обстоятельствах не скажу, что люблю тебя и… Ай!

Она должна была давно понять, что сопротивляться ему бесполезно. Иван перевернул её в воздухе и уложил на спину. За считанные секунды перехватил обе её руки, завел над головой, соединив их вместе и удерживая за кисти одной своей рукой.

Сам навис над Славой, прожигая взглядом серых глаз, на дне которых плескалось вспыхнувшее желание.

У Славы каждая клеточка, каждая мышца замерла от предвкушения. Она даже забыла, что должна подыграть мужчине и продолжить сопротивляться.

Он навис над ней. Раздвинул её ноги одним коленом и посмотрел на треугольник светло-русых волос.

– Хорошо, что ты у меня голенькая…

День пролетел, как минута.

Они занимались сексом, что-то ели, спали и снова занимались сексом.

– Устала? Ты мне сразу скажи, если что не так… Слав, я же как чумной, дорвался до тебя, остановиться не могу. Поверить не могу, что ты со мной.

Его признания проникали в душу, сливались с ней, оставаясь там навсегда. Он смотрел на неё, как безумный. Его взгляд… даже немного пугал. Иван не отпускал Славу от себя ни на минуту. Обнимал, трогал, ласкал. Целовал в затылок снова и снова, заключая её в объятия.

Слава не сопротивлялась, позволяя ему делать с собой всё, что он пожелает.

– А у тебя голова с похмелья не болит?

– Нет. Я же вчера в спортзал пошел дурь выбивать. Решил, что хорош гулять, пора выстраивать баррикады вокруг твоего дома и держать осаду до тех пор, пока ты не сдашься.

Слава не могла понять, серьезно он говорит или шутит.

Потом поняла: серьезно.

Всё. Каждое слово.

И тяжелое кольцо на безымянном пальце – тому подтверждение.

Она согласилась… Господи, а ведь реально согласилась! И… не жалела. Ни секунды.

Потому что он – её. Со всеми достоинствами. Недостатками – тоже. Взрывной, вспыльчивый, немного агрессивный.

Погрязший в военных делах.

Им ещё предстоит разговор на эту тему и не один.

Они обязательно что-то придумают, потому что теперь вместе. И на тот момент уже будут семьей.

Славу от перспективы бросало то в дрожь, то в жар.

– Ты чего, маленькая? Почему дрожишь?

– Не знаю, Ваня… Всё так быстро. Это нормально?

– Только так и должно быть. Понимаешь… Я «упал» в тебя сразу. Там, на базе. Ведь понимал, что что-то идет не так. Сначала решил, что ты играешь.

– Я помню, ты говорил, – Слава с удивлением отметила, что спокойно разговаривает про тот день. Прав оказался дедушкин знакомый: у неё высокая стрессоустойчивость.

Повезло.

И не только с ней повезло.

С мужчиной, который сидел на кровати напротив неё, скрестив ноги по-турецки.

Они с ним допили чай, от кофе отказались. Столик поставили на пол. Часы показывали двадцать один десять.

Слава позаимствовала у Ивана такой же белоснежный халат, в котором утонула. Иван всё норовил его приспустить, оголить Славу, та активно сопротивлялась, зная, что рано или поздно он добьется своего.

– То, что не играешь – не хотел признавать, – продолжил мужчина, став снова серьезным. – Уже чувствовал, что встреча наша не пройдет бесследно, что не отпущу. Что зацепила ты меня основательно.

– Я так и не нашла сокровища деда. И ты… Свою Саравию.

– Я тебя умоляю, Слав… Какая к черту Саравия? Я нашел тебя. Это куда важнее.

– Знаешь… иногда мне кажется, что наши деды что-то знали. Специально мутили, оставляя подсказки.

Иван хохотнул.

– Я даже не сомневаюсь.

Он замолчал.

Слава не могла больше сидеть в стороне, собрала полы халата, чтобы они не распахнулись раньше времени и, встав на колени, перешла к Ивану. Тот с готовностью принял её в свои объятия. Слава крепко-крепко зажмурилась и негромко прошептала:

– Я тебя люблю.

Через пятнадцать минут Ивану позвонили, и он вышел на балкон. Почти сразу же на телефон Славы пришло сообщение. Кто бы это мог быть?

Она даже не успела прочесть. Сначала увидела на аватарке знакомое лицо Екатерины Коваль. Видимо, спецы Екатерины Викторовны пошаманили не только с ноутом Славы, но и успели вбить контакт Коваль в телефон.

Слава открыла сообщение и…

«Добро пожаловать в семью, дочка».

В горле запершило, на глазах выступили слезы.

Она росла без матери, и интуиция, которая ещё ни разу не подводила Славу в отношении семьи Коваль, прошептала, что в её жизни появился не только любящий мужчина, но и женщина, которая всегда её поддержит.

Эпилог

– Ваня, мы ждем только тебя.

– Иду… Веснушка, дай мне ещё одну минутку?

Жена театрально громко вздохнула и с хитрой улыбкой добавила, спускаясь по лестнице:

– Смотри, Коваль, доработаешься. Останешься без вкусного. Сам же знаешь, аппетит у твоей женушки зверский, съем и твою порцию.

– Ничего, кушай на здоровье. Главное, чтобы мне потом сладенькое досталось. – Он подмигнул ей и добавил: – Когда мы разгоним всех гостей.

Слава остановилась, хотела что-то сказать.

Не сказала, лишь улыбнулась и медленно кивнула, подтверждая его намерения в отношении ночи.

Иван убрал руку от телефона и продолжил переговоры.

В Республике так и не утихали волнения, но попасть на Остров Черепа его парни всё же смогли. Конечно, не без содействия местных. И не без заверения Ивана, что наследие предков не уйдет с материка. Новый правитель оказался толковым мужиком, радеющим за сохранение реликвий. Ивану с ним понравилось вести дело.

Так что Веснушку ждет сюрприз.

Не сейчас, конечно… Через месяц, а может, чуть позже. Как дела пойдут.

Иван, заканчивая разговор, подошел к окну и увидел, как взъезжает машина Зиминых. Давненько он их не видел.

Машина остановилась, дверь открылась, и первым вышел Григорий. Сразу же направился к другой двери, чтобы помочь Дарье. История их семьи – отдельная тема. Дашка – его сестра, старшая. Разница между ними – около двадцати лет. Они с его мамой почти ровесницы. Даша такая же красивая, как и мама. И они во многом схожи.

На лице мужчины появилась довольная улыбка. В их большой семье все женщины красавицы.

За первой машиной Зиминых последовала вторая. А вот и парни прибыли. У Григо и Даши два лба и лапочка-дочка. Всё, как в семействе Ковалей.

Правильно, такой генофонд должен плодиться и размножаться.

Иван перевел взгляд на Славу…

А вот и его любимая беременяшка.

Они выдержали два года. Вернее, выдержал он, мысленно называя себя психом. Кто рожает в двадцать лет, спустя девять месяцев после знакомства? Если только его родители. Но там всё же немного другая история.

Иван признавал, что не менее одержим Славой, чем батя мамой. Просто у них история вышла более лайтовой. Да и в его жизни было меньше уроков, потерь, чем у отца.

Славу от себя он отпускал редко. Если же уезжал в командировку, окружал охраной. Плюс Слава пошла ему навстречу и согласилась поставить чип, который позволял ему всегда видеть, где она находится территориально. Мало ли… Осторожность не помешает.

Иван прошелся взглядом дальше. У барбекюшницы стояли отец и Дмитрич.

Как же круто, когда вся семья в сборе. Такое редко у них получалось.

Осталась только его сестренка.

Нина сидела в беседке, кутаясь в тонкую шаль.

Иван, глядя на сестру, сжал челюсти. Черт… Как же хотелось ей помочь! С Ниной всё выходило… сложно. Отец тоже рвался в бой, мама из последних сил его сдерживала, напоминая о «пакте».

Но Нина же девочка. В отношении неё всё иначе работает.

И пусть Ивана упрекнут в политике двойных стандартов, похеру!

Рано или поздно муж за ней придет. И вот тогда… что?

Иван бы пришел. В груди заклокотало. У них в семье ещё ходила легенда, что Гриша в своё время забирал Дашу от отца, обстреливая прилежащую к дому территорию с «вертушки».

Весело у них бывало.

Его взгляд снова остановился на Славе, которая беседовала с Ириной. Девушки что-то активно обсуждали. Слава засмеялась, положа руки на округлый живот.

Шесть месяцев уже… Скоро Иван станет отцом. Готов ли он? Интересный вопрос.

Он знал лишь одно: семья неизменна. То, что соединяет их всех, дает силу. Какие бы разногласия у них ни были, каких бы взглядов они ни придерживались, каждый друг за друга горой.

Он тоже пошёл на компромисс. То, что не удалось матери, он сделал ради спокойствия жены. Иван не смог полностью порвать с армией, всё же его бизнес задействован. Но он перестал принимать участие в операциях. Как шутила матушка: «За одно только это я уже готова любить невестку».

Его Слава…

Его девочка.

А скоро у него родятся ещё две малышки.

Иван усмехнулся.

Он станет отцом двух девчонок.

Определенно, его ждут веселые времена.