Опасное влечение

Глава 1

ДАША

— А давайте я сама представлю этот проект! — собравшись с духом, выпалила я. Словно прыгнула в ледяную воду.

На мгновение в кабинете директора повисла изумлённая пауза, все обернулись в мою сторону и некоторое время мерили меня оценивающими взглядами. Я сразу же выпрямила спину и постаралась придать лицу значительное выражение, чтобы коллеги поняли: мне можно доверить что угодно, хоть корпоративную кассу взаимопомощи, хоть проект Артемьева.

Однако внутри всё сжалось от страха.

— Куда тебе! — пренебрежительно фыркнула Яна, шикарная блондинка, секс-бомба нашего рекламного агентства. — Не справишься, опыта не хватит.

«И мозгов!» — добавила она взглядом.

Зазвучали голоса:

— Ха-ха, вот это номер!

— Ой, Дарья, смешная же ты!

— Уговорить клиента, да ещё такого, как Артемьев, это высший пилотаж.

— Да он с такой козявкой, как Дашка, даже и разговаривать не станет!

— Почему это?! — обиделась я. Ужасно волновалась, сердце колотилось так, будто собиралось выскочить из груди прямо на большой овальный стол, вокруг которого расположились коллеги. — Я работала над этим проектом, знаю все нюансы. Таким образом, смогу провести отличную презентацию!

— Нельзя её к этому монстру отправлять, Дашка выглядит как малолетка! На вид — лет семнадцать.

— Она и есть малолетка.

— Мне уже двадцать три! То есть двадцать два… эм… двадцать один… почти! — отчаянно защищалась я.

Ну, ладно, сознаюсь, мне двадцать, но это не значит, что в профессиональном плане я полный ноль. Надеюсь, что нет. А сейчас не хочу упускать свой шанс. Представилась отличная возможность проявить себя.

— Нет, друзья, это несерьёзно! — покачал головой маркетолог. — Надо дождаться, когда выйдет из больницы Вадим. Пусть он этим занимается.

— Вадик когда ещё оклемается, — хмуро бросил руководитель отдела продаж. — А сроки поджимают, ни одного дня нельзя тянуть. Артемьева запросто уведут конкуренты. Или он сам передумает.

— А вы видели, как он в клетке дерётся — там, у себя в клубе? Такой медведь! Бешеный!

— Вовсе он не медведь, весьма элегантный мужчина. Но бешеный, это точно. Зверь.

— Вот видите — зверь! Нельзя отправлять ребёнка прямо к нему в пасть. Проглотит и глазом не моргнёт.

— Как не вовремя Вадик угодил в больницу!

— Можно подумать, туда можно угодить вовремя!

Я переводила взгляд с одного коллеги на другого. Моё предложение вмиг превратило кабинет директора, где проводилось совещание, в растревоженный улей. За стеклянной стеной офисной башни пылало осеннее солнце, город горел яркими красками сентября — жёлтым, кирпичным, медным, бордовым.

— Совещание закончено, — объявила директор рекламного агентства, обрывая властным тоном возбуждённые возгласы сотрудников. — Все свободны, приступайте к работе.

Подавив вздох, я поднялась из-за стола. Подумала о том, что номер не удался, моё предложение восприняли как неудачную шутку.

Что ж, я хотя бы попыталась.

— Дарья, а ты останься, — раздался за спиной голос начальницы.

*****

Дверь директорского кабинета закрылась, отсекая нас с Жанной Юрьевной от взбудораженной толпы моих коллег. Я вернулась и устроилась в кресле у стола руководительницы. Жанна Юрьевна вертела в тонких пальцах с кроваво-красным маникюром авторучку и задумчиво шарила взглядом по моей фигуре.

Я поняла, что судьба предоставила ещё один шанс.

— Если сомневаетесь, можете меня проверить, Жанна Юрьевна! — воскликнула с энтузиазмом. — Все данные знаю наизусть, мы же целую неделю готовили проект для Артемьева. Да я жила этой идеей! Вы же видели, у нас получилась настоящая конфетка!

— Думаешь, справишься?

— Но я же работаю с другими заказчиками, и всё нормально!

— Тут другая ситуация. И человек другой.

Да… Если честно, с заказчиками работает Вадим, он руководитель проектов, крутой профессионал и хороший переговорщик. А я — так, девочка на побегушках…

Неделю назад по своим каналам директриса выяснила, что Матвей Артемьев, владелец бойцовских клубов и охранного агентства «Медведь», задумался о ребрендинге своих компаний. Бросил фразу в разговоре, и надо же, она долетела до нашей руководительницы.

Жанна Юрьевна решила сработать на опережение, интуиция и нюх на выгодные сделки — коронное качество директрисы. Недаром рекламное агентство «Ракета» пробилось в топ лучших компаний нашего региона.

Начальница — мой кумир, богиня. Ловлю каждое её слово, указание, совет. Мечтаю в будущем стать такой же, как она — успешной хозяйкой собственной фирмы. Жанна — яркая и стильная. Конечно, она уже старенькая, ей под сорок, если точнее, тридцать семь. Но даже в таком запредельном возрасте она умудряется выглядеть эффектно. У неё тёмные волосы, подстриженные очень коротко, «рваная» чёлка не закрывает высокий лоб, на котором выразительно изгибаются чёрные брови.

Так вот, узнав о планах Артемьева, Жанна сказала, что мы должны предложить бизнесмену готовую концепцию, причём невероятно соблазнительную. Целую неделю мы трудились не поднимая головы, устраивали мозговые штурмы, генерировали идеи и без конца заказывали пиццу. Уходили из офиса ближе к полуночи, а один раз даже там и заночевали, благо в помещении хватает удобных диванчиков.

Но вчера вечером Вадим попал в ДТП и загремел в больницу. К счастью, обошлось без тяжёлых внутренних повреждений. Но выглядит начальник отдела сейчас так, что его и на километр нельзя подпускать к потенциальному заказчику — только напугает! Лицо синее, глаз заплыл, везде ссадины и кровоподтёки.

Бедняга, угораздило же!

Врачи сказали, что в больнице Вадим проведёт, как минимум, три недели. А мы не можем ждать, нам нужно действовать оперативно, потому что о замысле господина Артемьева могут узнать наши конкуренты. И тогда, не сомневаюсь, они быстренько предложат собственные варианты ребрендинга.

Вадим живо уговорил бы бизнесмена заключить с нами контракт. Вадик ушлый, он продаст песок арабскому шейху… Но ведь я наблюдаю за его работой, я у него учусь!

— Жанна Юрьевна, если кому и проводить презентацию — так это мне. Поверьте, справлюсь на пять с плюсом.

Кроме меня и Вадима над проектом работали дизайнеры и копирайтер, не их же отправлять на встречу с клиентом? Да уж, конечно! Заявятся к Артемьеву в своих рваных джинсах, конверсах и растянутых толстовках — богема, творческие личности!

А я клиент-менеджер, поэтому нацелена на то, чтобы произвести приятное впечатление на клиентов и убедить их сотрудничать с нами. Пусть мне всего двадцать, но я уже целый год являюсь штатным работником «Ракеты» и многому научилась. Судьба подкинула мне возможность проявить себя, доказать начальнице и коллегам, что я весьма ценный специалист. Пора доверять мне более солидных заказчиков.

А также повысить зарплату!

— Даша, ты понимаешь, как много значит этот контракт для нашей фирмы? — Жанна гипнотизировала меня зелёными глазами. Они у неё очень красивые, рысьи.

— Конечно, понимаю!

В рекламе крутятся гигантские деньги. Все ждут от неё чуда, поэтому готовы отстёгивать бабки в жутких количествах. Мы ведём гораздо менее масштабных клиентов, чем Артемьев, но и там фигурируют большие суммы.

— Хорошо. Думаю, мы должны рискнуть, — задумчиво произнесла Жанна. — Возможно, именно твой ангельский вид произведёт впечатление на этого монстра. Пока он будет удивляться, откуда в его офисе ребёнок, ты быстро продемонстрируешь ему все наши наработки. Постарайся зацепить первой же фразой. Я посмотрела текст презентации — там всё хорошо, не отступай от текста ни на шаг. Если дельце выгорит, и Артемьев подпишет контракт, ты получишь бонус в размере годового оклада.

У меня остановилось сердце.

— К тому же, повышу тебя до старшего клиент-менеджера. Зарплата, соответственно, тоже увеличится. Как минимум, в полтора раза.

— О-о-о… — простонала я. — Жанночка Юрьевна! Да я наизнанку вывернусь, чтобы получить контракт! Вы не пожалеете, что поручили мне это дело! Я не подведу! Прямо сейчас позвоню в офис Артемьева и договорюсь о встрече.

— Нет, не вздумай.

— Нет?! Но почему?!

— По телефону помощник наверняка тебя отбреет, скажет, что времени нет, уже всё распланировано. А информация о том, что мы окучиваем Артемьева, сразу же улетит к нашим конкурентам. Подожди минутку.

Жанна Юрьевна взяла смартфон и принялась переписываться с кем-то. Потом оторвала взгляд от экрана и довольно улыбнулась.

— Всё готово. Отправишься к шести часам. Мне сообщили, что до вечера Матвей будет в офисе.

— Ой… А меня пропустят? Если нарисуюсь без предупреждения-то!

— Пропустят, — уверенно кивнула Жанна. — У меня там знакомый. Работает в охране Артемьева. Он тебя проведёт.

— Классно! — я едва не подпрыгнула в кресле и радостно захлопала в ладоши.

Жанна улыбнулась, и эта улыбка говорила: «М-да-а, детский сад… Но именно это нам сейчас и нужно».

— Иди, ещё раз порепетируй презентацию. А ровно в шесть ты должна быть в клубе.

— Жанна Юрьевна, спасибо, спасибо, что доверили мне это задание! Я вас не подведу, вот честное слово!

Начальница вновь снисходительно улыбнулась. В её глазах я видела сомнение, но она, конечно, из тех людей, которые стараются использовать даже малейший шанс.

— Всё, иди, Дашенька.

— Умчалась!

— Удачи. С богом!

МАТВЕЙ

Волосы ещё не высохли после душа, потоки воздуха из открытого окна холодили шею. В кабинет Матвей поднялся по отдельной лестнице прямо из клуба, расположенного на первом и втором этаже здания.

Неудачные переговоры, которые закончились полтора часа назад, вымотали всю душу и довели до бешенства. Злость и недовольство выплеснул внизу, на ринге, отколошматив спарринг-партнёра. Но тот молодец, тоже несколько раз очень хорошо ему двинул, благо мастерство и габариты позволяли — Рустам был тяжеловесом, а Матвей до этой категории не дотягивал, хотя тоже был крупным мужиком.

Хозяин кабинета удобно устроился в кожаном кресле за рабочим столом. Включил макбук, плазму на стене, принялся листать документы. Только что в клубе этот тридцатипятилетний мужчина внушал страх и был похож на машину для убийств — глаза горели мрачным огнём, бугрились железные мышцы. Он передвигался по рингу как зверь, готовый в любой момент совершить смертельный бросок.

Но сейчас Матвей превратился в обычного бизнесмена. Впечатляющий мышечный корсет прикрыла белоснежная рубашка и дорогой тёмный костюм. После тренировки в крови кипел адреналин. Небольшого, но жёсткого боя обычно хватало, чтобы привести себя в чувство и выплеснуть негативную энергию. Но сегодняшние неудачные переговоры сильно взвинтили Матвея, хотелось драться, ломать, крушить…

Ледяной душ немного охладил пыл. Сейчас Матвей был готов опять приступить к работе, до вечера ещё оставалось много дел. Компания большая — крупное охранное агентство с сетью филиалов плюс два клуба единоборств. Один из офисов Артемьева находился как раз в помещении клуба.

Помощник принёс зелёный чай в большой кружке. Отхлебнув, Матвей взглянул на вибрирующий смартфон. Звонил Багаев, деловой партнёр. На днях Матвей сильно его выручил.

— Кстати, с меня ведь причитается, мой дорогой, — вспомнил собеседник в конце разговора. — Отправил тебе подарочек, сейчас получишь.

— Перестань, не надо, — нахмурился Матвей и побарабанил пальцами по столу.

— Надо! Настаиваю. Ты меня из такой жопы вытащил, вовек не забуду.

— Ну, вытащил и вытащил. Проехали.

— Ты это… Не отказывайся от подарка, пока не увидел. Прошлый раз ты доволен остался, нет? Сегодня я тебе диво-дивное подгоню — офигеешь! Кое-что особенное. Уверен на сто процентов, такой девки у тебя ещё не было, — в трубке раздался пошлый смешок.

Матвей поморщился. Ему не хотелось играть в игру, придуманную Багаевым. Но тот был влиятельным лицом, а ещё отличался вздорным и обидчивым характером. Нельзя пренебрегать его подарками, не простит. К тому же, это его способ не чувствовать себя обязанным.

Один раз Багаев уже присылал живой подарок, и девица была чудо как хороша. Изобретательная особа. При воспоминании о ней вниз по позвоночнику прокатилась горячая волна, в брюках стало тесно.

Соблазн велик. День не удался, провал с контрактом до сих пор злит. Хороший жёсткий трах — самое то, чтобы забыть о неудаче и расслабиться. Матвей тут же представил, как вколачивается в жаркое и податливое женское тело, нагнув партнёршу и придерживая её за талию, и его капитально накрыло.

Кого пришлёт Багаев на этот раз?

«Ладно, пусть, — подумал Матвей. — Развлекусь ещё разок, но потом всё».

ДАША

Я реально обалдела от открывшихся передо мной перспектив. Бонус в размере годового оклада! Повышение в должности! Зарплата… Господи, у меня сейчас дыхание остановится… Мой оклад — двадцать пять тысяч. И я сразу начну получать тридцать семь?! Боже, как же это круто…

Пусть только попробует Артемьев мне отказать! Без контракта я от него не уйду.

Все говорят, что он сложный клиент. Так и есть, в прошлом году Жанна уже пыталась заинтересовать его сотрудничеством, но он отказался. Ещё Артемьева называют зверем — наверное, из-за его пристрастия к смешанным единоборствам, которые в народе именуют боями без правил. Матвей Артемьев не только владеет двумя спортивными клубами, но и постоянно сам выходит на ринг.

Но мне-то что! Я-то буду встречаться с ним в офисе, а не на ринге!

Выйдя из кабинета директрисы, сразу же услышала, что коллеги бурно обсуждают мою персону. Яна, наша полногрудая дива, стояла ко мне спиной, опершись коленом о кресло, и промывала мне косточки.

— Я уже тут, — сообщила ей.

— Надо же, кто бы мог подумать, что ты такая выскочка, — презрительно прищурилась загорелая красотка и отбросила назад волосы пшеничного оттенка. — Надеюсь, Жанна объяснила, как сильно ты себя переоцениваешь? Поставила тебя на место?

— А вот и нет! У меня ответственное задание. Отправляюсь в офис Артемьева и заключу с ним контракт! — Я торжествующе вздёрнула подбородок.

У Яны буквально упала челюсть от этой новости. Кресло покатилось, блондинка покачнулась на высоченных шпильках и едва не рухнула, но её не без удовольствия подхватил Костя, айтишник.

Остальные коллеги тоже сомневались в моей способности раскрутить грозного клиента, но они, в отличие от вредной Яны, поддержали добрым словом.

Я отправилась в туалет, чтобы привести себя в порядок. Решила накраситься, раз такое дело. Мне доверена важная миссия, надо выглядеть на все сто. Косметичка с собой, на всякий пожарный, но пользуюсь косметикой только по особым случаям. А так хожу ненакрашенная. В результате выгляжу, по словам коллег, как семиклассница. Ещё и наряд офисный, строгий — тонкий белый джемпер и серая юбка-карандаш. Этот наряд сегодня утром Яна назвала скучным и монашеским. Вредина! Я, конечно, не такая фигуристая, как она, но и мне есть что обтянуть.

Вообще-то меня совсем не волнует Янкино мнение. Придумает всякую фигню! Тоже мне, звезда.

Распустила хвост, встряхнула головой, позволяя волосам — они у меня тёмные, блестящие — рассыпаться по плечам. Класс! Накрасила ресницы тушью, поморгала, пробубнила первые абзацы текста перед зеркалом. Немного тронула губы блеском — и вот я уже готова покорять неприступную вершину, называемую Матвеем Артемьевым.

В зеркало смотрела с удовольствием. Правильно говорит мама, в двадцать лет можно ничего с лицом не делать и выглядеть при этом роскошно. Ну, при условии, что ты не пьёшь, не куришь, не таскаешься по ночным клубам, не ешь слишком много шоколада, не увлекаешься фастфудом и не спишь с кем попало.

Это всё обо мне, особенно последний пункт. У меня вообще нет сексуального опыта. Коллеги догадываются об этом и всячески подшучивают надо мной, подруги тоже. Такое чувство, что все ждут — не дождутся, когда я распрощаюсь с невинностью и сообщу им об испытанных ощущениях.

Угу, бегу и тапочки теряю!

Между прочим, у меня есть парень, мы встречаемся уже целый год. Для Алекса девственность не является старомодным, отжившим понятием. Наоборот, он высоко ценит мою скромность. Говорит, что счастлив, что всё-таки нашёл такую девушку — целомудренную, нераспущенную. Скоро он прилетает из Италии и, надеюсь, на этот раз уже сделает мне предложение.

Сердце замирает в сладком предчувствии.

*****

…Возвращаясь из дамской комнаты в офисный зал, чтобы захватить сумку, плащ и портфолио, услышала, что в комнате отдыха продолжается обсуждение горячей новости. Янка, устроившись на мягком диване, трепалась с дизайнерами и аккаунт-менеджерами.

— Можете проститься с этим контрактом! Дашка всё испортит, — вещала Яна.

— Я всё слышу! — крикнула сплетницам. — Хватит меня обсуждать.

— Ой, девчата, я погуглила, этот Артемьев такой зверь! Такой зверь! — сообщила Аня, наш администратор. — Видео посмотрела, он дерётся в клетке, ну, такая, восьмиугольная…

— Это называется октагон! — вставила одна из собеседниц, Эля. Она поклонница смешанных единоборств, отслеживает поединки, знает всех бойцов ММА.

— Неважно! Короче, навалял он другому мужику! Кровищи было… А в конце придавил бедного своей тушей, едва не придушил.

— Это называется — провёл удушающий приём!

— Неважно! Короче, победил.

— Зачем он дерётся в клетке? Он же бизнесмен.

— Сейчас — да, а раньше был спортсменом, бойцом ММА.

— Он женат?

— В разводе, но есть ребёнок.

— Хорошо, если Дашка с ним договорится. Ребрендинг «Медведя» — очень крупный заказ, всем работы хватит. А это значит будут бонусы.

— Да ничего у неё не получится! — воскликнула Яна. — Странно, такой ценный клиент… Почему Жанна сама к нему не отправилась?

— Так он в прошлом году её уже отфутболил. Поэтому она сама к нему не суётся. Вот, сделала ставку на Дарью.

«И правильно! Это мудрый ход!» — воодушевлённо подумала я, туго затягивая пояс плаща.

Парни присвистнули, увидев меня в новом образе — с распущенными волосами и накрашенными глазами.

— Ух, какая ты шикарная, Дашка-а-а… Похоже, контракт у нас в кармане!

Ох… Хорошо бы!

Глава 2

СТЕЛЛА

Телефон чирикнул, и Стелла увидела, что на её счёт прилетел аванс. Девушка довольно улыбнулась. На этом клиенте она заработает отличные деньги. Да и мужик хорош, такому бы забесплатно отсосала, ещё бы и сама приплатила!

Узнав, куда её отправляют, Стелла погуглила и нашла на ютубе несколько видео, снятых зрителями на телефон во время поединков в клубе «Медведь». Артемьев производил яркое впечатление даже на фоне более молодых соперников. Роскошное тело, звериная грация, сила и мощь. У него были очень короткие тёмные волосы, безжалостные серые глаза и упрямо изогнутые полные губы.

Богатый, успешный. И даже не женат!

Стелла посмотрела и небольшое интервью, которое дал Артемьев местному каналу, когда в его клубе проходила серия отборочных турниров по смешанным боям. Ну, что сказать… И на ринге в одних боксёрках он выглядел классно, а уж в дорогом костюме и вовсе сражал наповал. Какой эффектный мужик! Великолепное тело, упрямо сжатая челюсть, твёрдый подбородок… Сразу видно — привык командовать и подавлять всех вокруг своей аурой.

Жаль, что он клиент, и для него Стелла станет лишь одноразовым удовольствием. О чём-то большем нельзя и мечтать. В лучшем случае, захочет встретиться с ней ещё пару раз. Но на этом их отношения закончатся.

Девушка тут же прогнала глупые мысли и мечты. Достаточно вспомнить, сколько она получит, когда отработает клиента, и все ненужные сантименты улетают прочь.

Стелла начала собираться. После душа её тело благоухало, девушка сбросила полотенце и с удовольствием осмотрела себя в зеркальной двери огромного шкафа-купе. Там отражалась яркая мулатка с точёной фигурой. Контраст смуглой кожи и голубых глаз завораживал. Угольно-чёрный папа-эфиоп и белокожая мама произвели на свет настоящее чудо.

За такую экзотику хорошо платили.

ДАША

Итак, как сказала Жанна Юрьевна, у которой везде свои люди, сейчас Артемьев находится в здании, расположенном прямо в квартале от нашей офисной стекляшки. Я знала, что в офис заходить нужно с торца, а центральный вход ведёт в тренировочные залы клуба, занимавшие цоколь и два этажа большого, отдельно стоящего здания с собственной закрытой парковкой. Такая парковка в центре города — настоящая роскошь, далеко не все фирмы могут себе это позволить.

На дорогу ушло двадцать минут. Вечерний осенний воздух был свежим и холодным, пахло влажным асфальтом и листвой — только что прошёл короткий дождь.

Я буквально летела на крыльях, эмоции захлёстывали. Безусловно, ужасно волновалась перед встречей — как всё пройдёт? Успокаивала себя тем, что хорошо подготовилась, текст презентации вызубрила наизусть. Артемьев не устоит, согласится подписать договор. И тогда…

Ух!

Коллеги сойдут с ума от радости и удивления, я сделаю рывок по карьерной лестнице, а Янка позеленеет от злости. А уж о бонусах и говорить нечего — мне очень, очень нужны деньги! Я мечтаю взять квартиру в ипотеку и выбраться из конуры, которую сейчас снимаю. Единственный её плюс — она находится неподалёку от офиса, и на работу можно ходить пешком.

Ещё хочу более ощутимо помогать маме. Ей было так тяжело тянуть нас с братиком, с тех пор, как папа ушёл из семьи. Мама никогда не жаловалась, работала изо всех сил, мне хочется, чтобы теперь жизнь у неё стала полегче.

…Да-а-а, Жанна сильно распалила меня своими обещаниями! Я могу получить бонус в размере годового оклада, вау! Вот вам и первый взнос по ипотеке. Боже, помоги мне заключить контракт с Артемьевым, мне очень это нужно!

Я помотала головой, чтобы сосредоточиться на презентации. Хватит делить шкуру неубитого медведя. Уже представила, как найду симпатичную студию в новостройке и оформлю на неё кредит. Если Алекс сделает мне предложение, и я переберусь к нему, мама потом сможет продать две квартиры и купить одну побольше. Сейчас они с Серёжкой ютятся в маленькой однокомнатной у чёрта на рогах — ехать через весь город.

Так, постоянно отвлекаюсь. Уже, можно сказать, обставила мебелью новенькую студию. В мечтах. А надо не мечтать, а сконцентрироваться на моём ответственном задании. Дашка, соберись!

Не успела зайти в здание, меня сразу же выцепил здоровяк в форме охранника. Видимо, Жанна ему описала мою внешность или даже скинула фото.

— Добрый вечер, — поздоровалась я.

— Добрый. Дарья Каретникова? Идём со мной.

Охранник окинул меня внимательным взглядом, весьма благожелательным. Особенно ему понравились мои коленки, обтянутые чёрным капроном. Здоровяк игриво улыбнулся:

— А чё такая малявка? Хоть совершеннолетняя?

Я возмущённо фыркнула. Вот ещё! И ведь этот вопрос звучит постоянно!

Надо было посильнее накраситься, а то и господин Артемьев не воспримет меня всерьёз…

На ходу я стянула плащ и перебросила через локоть. По мере приближения к цели дыхание становилось прерывистым, сердце застучало чаще. Всё-таки, мне было страшно, я волновалась. Впервые шла на встречу с клиентом одна, а не в качестве помощницы Вадима.

Ох, что будет…

Миновав коридор, мы достигли кабинета директора. Приёмной как таковой не было, охранник просто заглянул в одну из дверей и вежливо осведомился:

— Матвей Николаевич, к вам тут очаровательная девушка. Сможете принять? — Потом мне шёпотом: — Заходи, лапушка.

За спиной хлопнула дверь, её прикрыл охранник.

В небольшом, но респектабельном кабинете за рабочем столом сидел и смотрел на меня Артемьев. Оценивал взглядом, будто бы ощупывал. Я вдруг почувствовала, что ноги не держат, от волнения они буквально подкашивались. Как же так, ведь я горела энтузиазмом, а теперь от страха готова растечься лужицей…

Сделала шаг и замерла, не в силах вымолвить ни слова, только во все глаза пялилась на хозяина кабинета. Жанна сказала зацепить клиента первой же фразой, а я совершенно забыла о том, что должна говорить. Когда я смотрела видео с Артемьевым на ютубе, даже с экрана аура мужчины явственно ощущалась, а сейчас он и вовсе меня парализовал одним взглядом, даже не произнеся ни слова. Я вдруг почувствовала себя песчинкой. Зачем явилась, куда лезу…

Господи, я даже не поздоровалась!

Какой ужас…

— Привет, красавица. Лет тебе сколько? — спросил вдруг Артемьев, всё так же гипнотизируя меня тяжёлым взглядом. Низкий с хрипотцой голос звучал глухо, тембр завораживал.

— Д-двадцать, — чуть слышно пискнула я.

— Подойди. Паспорт с собой? Покажи.

Зачем ему мой паспорт?

Ни жива ни мертва, я доплелась до большого стола, на котором лежали бумаги и стоял работающий наикрутейший макбук. На окраине помутнившегося от страха сознания мелькнула мысль, что такой комп стоит как новенький автомобиль, видела рекламу…

С каждой секундой я всё больше теряла самоуверенность и самообладание, которыми природа меня и так не очень-то наградила. Дрожащими руками вытащила из сумки паспорт и протянула Артемьеву.

— Здравствуйте.

— Да уж здравствуй… — Полистал документ, изучая. — …Дарья. Действительно, двадцать лет. Но поверить в это невозможно.

— Матвей Николаевич, я… У меня…

— Что? — усмехнулся мужчина. В глазах промелькнуло странное выражение, неприятное, угрожающее. Я вдруг почувствовала себя зайчишкой, угодившим в волчьи лапы.

Да что это со мной!

Сколько раз я присутствовала на переговорах и видела, как Вадим обрабатывает выгодного заказчика. У него это получалось легко и артистично. Я думала, тоже так смогу, речь польётся полноводной рекой, буду обаятельной и убедительной собеседницей.

А что сейчас? Стою как дура. В горле пересохло, того гляди закашляюсь, вот будет весело!

— Я пришла… пришла к вам…

Карамба! Что там было в сопроводительном тексте, написанном Вадимом для презентации? Всё забыла, в голове пусто, белый лист. Почему я такая глупая?! Вот так я и экзамены сдавала в школе и в колледже! Вроде готовилась по-честному, зубрила как ненормальная. Но как только возникает стрессовая ситуация — мозг становится стерильным.

— М-матвей Николаевич…

— Мм?

— Я из рекламного агентства.

— Вот как? Неожиданно, — снова усмехнулся Артемьев.

Смотрела на его широченные плечи, на мощную шею борца в расстёгнутом вороте рубашке, на его квадратные лапы с короткими пальцами. Белоснежная манжета сдвинулась, показывая тату на запястье. Я вспомнила, что у него два «рукава» — мощные руки оплетены замысловатыми татуировками. Видела, когда смотрела на ютубе один из его боёв. Выглядит это очень эффектно, надо признать…

Но…

Рядом с этим мужиком, по-хозяйски развалившимся в кресле, я ощущала себя такой ничтожной!

— Да, я из рекламного агентства «Ракета» и пришла… к вам… с интересным предложением, — пролепетала чуть слышно.

— Насколько интересным? — уголки губ снова насмешливо дрогнули.

— Очень! Вам понравится!

— Хмм… Договорились.

Договорились?! Он на всё согласен? Так быстро?!

Если до этого я не могла преодолеть внутренний ступор из-за страха, то теперь обалдела от удивления. А как же презентация? Портфолио? Ему это не интересно? Он готов подмахнуть договор не глядя? Согласен на любые условия?!

Ух ты!

Артемьев поднялся с кресла, вышел из-за стола, забрал у меня из рук сумку, плащ, папку… Я удивлённо подчинилась, всё отдала. Мужчина кинул мой скарб на кресло.

— Идём, кукла.

Но куда?!

— Ну, в чём дело? — удивлённо обернулся Матвей Николаевич, когда я так и не сдвинулась с места. Сам он направился к двери, находившейся в глубине кабинета.

А-а, понятно! Возможно, он хочет выслушать меня в переговорной. Да, хорошо, так даже лучше. Я уже успокоилась. Ну, почти.

К своему огромному удивлению, за дверью увидела… маленькую комнату отдыха. В ней не было окна, только стояла дорогая мебель: широкий кожаный диван и кресло, а между ними — тумбочка. Рядом шкаф и вход в санузел, где под сверкающей лампой блестел матовом стеклом угол душевой кабины.

Сердце неприятно ёкнуло, когда за спиной щёлкнул замок. Ничего не понимая, я обернулась и уставилась на мужчину. Он, не сводя с меня глаз, снял пиджак и принялся расстёгивать рубашку.

Что происходит?!

Возможно, ему надо переодеться, и он решил совместить одно с другим — мою презентацию и переодевание? Мужчины в этом плане раскованы, любят себя показывать. А уж Артемьев и вовсе привык прыгать на ринге в одних шортах и босиком…

— Ну и? В чём заключается твоё интересное предложение? Я внимательно слушаю. — Серые глаза потемнели, приобрели оттенок грозовой тучи. — Давай, принцесса, рассказывай.

Да уж, я ведь так и не рассказала ему, с чем пришла… Даша, ну хватит уже трястись, соберись в кучку и вперёд! Просто надо начать с самого начала, и тогда мне удастся преодолеть внутренний ступор.

— Матвей Николаевич! Я работаю в рекламном агентстве «Ракета»…

— Хорошо, это я уже понял! А дальше что?

От его торса, слепленного из рельефных мышц, невозможно было отвести взгляд. Даже в состоянии полного смятения нельзя было не признать, насколько красиво его спортивное, мощное тело. Моё сердце колотилось в груди, как заячий хвост, оно, бедное, зашлось в приступе тахикардии.

Нет, что-то это мне совсем не нравится… Пусть переодевается без меня! Что это он придумал! Это полная фигня.

Надо бежать. Немедленно!

Но путь к двери отрезан, его преграждает массивная фигура Артемьева.

А мужчина тем временем взял меня за запястье, притянул к себе и… в мгновение ока стянул с меня джемпер!

А-а-а-а-а-а-а!

— Что вы делаете?! — задохнулась я. Такой провокации совсем не ожидала! Сердце трепыхалось где-то на уровне коленей, волосы запутались и наэлектризовались. Я попыталась убрать их с лица и одновременно потянулась за джемпером, улетевшим на кресло. Меня уже капитально потряхивало.

— А что я делаю? Что не так, милая?

Удивление Артемьева, как ни странно, было совершенно искренним. Как будто для него было в порядке вещей утаскивать в комнату отдыха незнакомых девушек и срывать с них одежду.

Всё понятно. Наверное, к нему постоянно поднимаются снизу, из клуба, восторженные девицы, мечтающие ему отдаться после боя. Они возбуждены ярким и зрелищным поединком, им хочется подарить себя победителю. А он после битвы на адреналине. Ему тоже хочется секса.

Боже мой, но ведь я не являюсь его поклонницей! Я пришла сюда с деловым предложением!

— Матвей Николаевич, вы что… — выдохнула потрясённо. — Уберите руки! Прекратите немедленно этот балаган!

Близость обнажённого мужского торса ошарашивала — для меня всё было внове. Я каждой клеточкой ощущала свою слабость и незначительность. Мы с этим большим и сильным мужчиной находились в замкнутом пространстве, я словно очутилась в клетке с тигром.

— Хочешь поиграть в принцессу-недотрогу? Ладно, давай поиграем.

Он выпустил меня и быстро снял брюки. Я попятилась, но Артемьев тут же снова схватил за руку, подтащил к себе, прижал, как извивающегося котёнка, и стянул с меня лифчик и юбку. Сделал это ловко, отработанными движениями, и я не смогла ему помешать. Отталкивала его руки, пыталась вывернуться, изумлённо пыхтела, возмущалась, но ничего не помогало. Мне нечего было противопоставить этому огромному мужику, состоящему сплошь из железных мускулов. Я беспомощно барахталась в его лапах. Кроме того, до сих пор не могла понять, что же происходит. Тут какая-то ошибка, это должно прекратиться немедленно!

Я словно металась в дурном сне, который должен вот-вот закончится.

Поскорей бы проснуться! Не могу поверить, что всё наяву!

— Колготки? Серьёзно? — ухмыльнулся Артемьев.

— Пожалуйста, отпустите… Что вы делаете… — хриплым шёпотом выдавила я, когда он потянул вниз бельё. — Перестаньте немедленно!

Жгучий стыд опалил щёки, как пламенем. Даже Алекс ещё не видел меня полностью раздетой, максимум — в купальнике. А сейчас на мою грудь пялится чужой мужик, и он вот-вот увидит всё остальное!

Одной рукой я пыталась прикрыть грудь, второй яростно вцепилась в колготки… но уже через миг очутилась на диване — Артемьев приподнял меня и аккуратно на него уложил, и это не стоило ему никаких усилий. Секунда — и я осталась совсем голой. Ощутила всем телом холод кожаной обивки, а сверху тут же навалился разгорячённый мужчина, впечатал меня в диван своим железным телом, придавил.

— Да прекратите же вы! Я пришла, чтобы провести презентацию, а вы на меня набросились! Так нельзя! — отчаянно закричала я, отбиваясь.

Отбиваясь? Как бы не так!

На самом деле, даже и пошевелиться не могла, раздавленная весом мужчины. Он навис надо мной, его лицо было совсем близко… Мои чувства были обострены до предела и, как ни странно, где-то в глубине сознания я отметила, что если бы не ужас ситуации, этот мужчина не вызвал бы отвращения.

Даже наоборот…

Он был красив, безупречен — роскошный сильный зверь, от него вкусно пахло каким-то мужским парфюмом. А ещё его кожа казалась настолько чистой, словно он принял душ и тщательно вымылся прямо перед моим приходом… Я чувствовала его жаркое дыхание, и оно было таким же свежим, как и он весь…

Но… Всё сейчас происходило против моей воли. Это было что-то страшное и непонятное.

— Презентация? Отличная версия. Мне нравится, — пробормотал Артемьев.

С ужасом взглянула в его глаза и поняла, что они у него совершенно пьяные, безумные. Он слетел с катушек, превратился в голодного хищника, который втянул ноздрями запах свежатинки и теперь уже ничто его не остановит. Заманив меня в эту комнату и раздевшись, вместе с костюмом Артемьев избавился и от всех моральных запретов, если они для него когда-нибудь существовали. Он превращался в зверя, когда выходил на ринг, в зверя, который готов переломать противнику кости, порвать кожу.

И сейчас то же самое…

Только его противники могли как-то себя защитить. А я? Что я могла сделать? Только дрожащим голосом молить о пощаде…

— Отпустите, не надо…

— Ох, какая же ты сладкая… — чуть слышно произнёс он прямо мне в губы.

— Прошу вас! Нет!

И в следующее мгновение рот мне закрыли поцелуем… От неожиданности я замерла. Как необычно, когда в твой рот так властно вторгается чужой язык, когда твои губы придавлены чужими — мягкими и требовательными одновременно. В первую секунду я оторопела, потом притихла, перестала сопротивляться, так как от моих усилий уже ничего не зависело.

Это был глубокий, сильный, долгий поцелуй… Мой жених никогда меня так не целовал, поэтому я не знала ничего подобного. Алекс целовал аккуратно и целомудренно, очень бережно. А сейчас… я едва не сошла с ума. Голова закружилась, всё вдруг стало неважно, раскалённый смерч пронёсся по венам. Ощущения были совершенно неизведанными…

Нет! У него нет на это права! Он не может всё это вытворять со мной!

Но… Поцеловав в губы, мужчина переключился на шею, спустился ниже, добрался до груди… Я застыла, совершенно потрясённая. Его горячие губы и язык играли с моим правым соском, эти жадные, но в то же время нежные прикосновения лишали последних сил.

От соска, жадно ласкаемого ртом мужчины, разбегались по телу электрические импульсы. Ещё несколько мгновений этой невыносимо сладкой пытки — и я бы застонала от удовольствия… Да, я была готова яростно сражаться, отстаивать свою невинность, но… Но тело откликалось на умелые действия мужчины, оно наливалось мёдом, пылало…

На секунду всё прекратилось, Артемьев приподнялся, протянул руку к тумбочке, и я увидела в его пальцах блестящий квадратик презерватива. Это сразу привело меня в чувство. Я задёргалась с удвоенной энергией, хотя горячие поцелуи почти полностью лишили меня сил. Сейчас дикий страх снова полоснул по нервам, внутри всё сжалось от ледяного ужаса.

Как же так, этого не может быть, это происходит не со мной! Я пришла, чтобы провести презентацию! А вместо этого меня сейчас изнасилует этот татуированный громила!

А как же Алекс… Я мечтала, что он станет моим первым и единственным мужчиной, и мы всю жизнь будем хранить друг другу верность. И что теперь?

— Нет, нет, нет! Не надо! — Я бешено замотала головой из стороны в сторону.

— Ладно, хватит возиться. Угомонись. Считай, что свою часть спектакля ты отработала на пять с плюсом. Я впечатлён. А теперь расслабься. Ты уже переигрываешь.

Что за бред он несёт!

— Немедленно отпустите меня!

Я надеялась, что эта фраза прозвучит непреклонно и твёрдо, но услышала какой-то невнятный писк. Одним коленом Артемьев раздвинул мои ноги, в живот мне упиралось раскалённое бревно. Он разорвал зубами серебристую упаковку и сдвинулся вбок, чтобы надеть защиту. Но даже эти манипуляции, которые отвлекли внимание мужчины, не позволили мне вырваться. Я не могла сбежать, так как по-прежнему была наполовину придавлена этим зверем.

Да и как сбегу? Я голая, дверь закрыта…

Он быстро раскатал латекс и снова навалился на меня, заставил раздвинуть ноги. Я чувствовала, что крупный и массивный он везде… К нему явно не относились байки насчёт маленького «хозяйства» накачанных спортсменов. Если сейчас он засунет в меня это каменное орудие, я, наверное, сразу же умру… Он же всё порвёт… Что со мной будет…

— Отпустите… Умоляю!

Сколько часов я провела в грёзах, представляя нашу с Алексом первую интимную близость. Думала о том, как всё будет красиво, нежно и романтично. Розы, свечи, золотистое вино в фужерах… Я даже постельное бельё присмотрела в интернете — шёлковое, цвета лаванды, безумно дорогое — и «забрала» его в свои фантазии. Я пыталась понять, почему в моих грёзах постельное бельё именно лавандовое, а потом поняла, что, скорее всего, я просто боюсь увидеть пятна крови на белой ткани. Такой контраст… Нет, лучше пусть они будут менее заметны…

Какая же я глупая… Сейчас с моей невинностью расправится незнакомый верзила. Без всяких роз, свечей и шёлковых простыней! О нежности и деликатности, которые требуются при первом контакте, тоже можно забыть. Он просто тупо меня изнасилует, не пожалеет.

Неужели меня ничто не спасёт?!

И в это мгновение новая мысль — чудовищная! — обожгла сознание. А что если Жанна… договорилась… с Артемьевым? Она отдала меня на растерзание этому зверю в обмен на выгодный контракт!

Господи… Неужели всё именно так и есть? Нет, не могу поверить… Неужели Жанна способна на такую мерзость? Это невозможно!

Мысли пролетали как трассирующие пули, обжигали. Но теперь всё сложилось в цельную картину — и поведение Жанны, и поведение Артемьева.

Начальница постаралась законспирировать мой визит, запретила звонить, договорилась с охранником, что меня проведут прямо к хозяину офиса… А тот явно меня ждал. Наверное, за то время, пока я собиралась и шла, Жанна успела обо всём с ним договориться.

Меня подложили выгодному клиенту. Вот что произошло…

Я была ошарашена этой догадкой, она молнией сверкнула в голове, опалила, а потом парализовала. Мне казалось, на меня обрушилось десятиэтажное здание — моя вера в людей в один миг разлетелась в осколки, раня до крови.

— Б***ь, какая же ты маленькая, сладкая… Ох***ный подарок, — пробормотал мужчина и снова впился в мой рот жёстким поцелуем и одновременно рукой полез промеж моих ног — бесцеремонно, безжалостно, туда, где ещё ни один мужчина ко мне не прикасался. Удивлённо заметил: — Кхм… А ты совсем не готова…

Идиот! Неужели он до сих пор не понял, что я не играю?! Мне действительно страшно! Я не хочу, чтобы он продолжал!

— Подожди-ка, малышка. — После серебряного пакетика с презервативом в его руке появился тюбик, наверное, с интимным гелем. — Сейчас мы тебя намажем, как пирожное кремом. Ты же и есть пирожное, такое обалденное, вкусное, правда? Вот, так-то лучше…

— Перестаньте… Не надо, — отчаянно прошептала я, но уже понимала, что мужчину ничто не остановит. Он на пределе. Сейчас никакие силы не оттащат его от меня, он вцепился намертво.

Он снова закрыл мне рот поцелуем, и если бы не ужас происходящего, я бы сказала, что целуется он бесподобно. Я снова потихоньку начала таять, удивляясь, как моё тело отзывается на ласку. В ответ на страстный поцелуй внизу живота разгорался огонь, всё наливалось тяжестью, возбуждённо пульсировало и требовало… продолжения! Как это возможно? Ведь я бы вырвалась и убежала, если бы смогла. Но в то же время замираю и прислушиваюсь к незнакомым и таким волнующим ощущениям, и мозг отключается, отказывается от борьбы…

Артемьев приподнялся, застыл на мгновение между моих раздвинутых бёдер, пристально уставился прямо в глаза… А в следующую минуту меня пронзила боль — острая, невыносимая…

Глава 3

МАТВЕЙ

Едва увидел на пороге кабинета синеглазую куклу с ангельским личиком, сразу понял, что Багаев не обманул — действительно подогнал ему диво дивное. Видимо, эскорт-девица новая, не затасканная, её приберегли для важного клиента.

Внезапно Матвей испытал горечь. Почему-то стало жаль, что эта малышка, внешне — сама невинность, уже превратилась в шлюху. Трахается за деньги, укладывается под мужиков, охотно раздвигает ноги, при этом подсчитывая в уме прибыль.

Противно… Бл**ь, ну что за жизнь!

Столько грязи Матвей видел вокруг, но вот взглянул на этот нежный цветок и ощутил жалость: эта крошка тоже успела вымазаться в грязи. Зачем? Такая юная, очаровательная…

Дарья Каретникова, двадцать лет. Чудесный овал лица, нежно-розовые щёчки, роскошная грива тёмно-русых волос, бездонные синие глаза…

Она смутно кого-то напомнила, возможно, какую-то актрису… Матвей никак не мог понять, какую именно, но с ней было связано что-то приятное…

Настроение Матвея, которое и до этого было не очень, сейчас и вовсе испортилось. Что ж, внешность обманчива. Хоть девица и выглядит свежо, эта кукла всё-таки успела пропустить через себя энное количество мужиков. Сколько их было?

Ну, не девственницу же ему подарил Багаев? Угу, двадцатилетнюю.

Да где бы он взял такой раритет!

Девчушка, вероятно, придерживалась разработанного сценария: сообщила, что работает в рекламном агентстве и пришла с интересным предложением.

Прошлая девица, присланная Багаевым, тоже разыграла мини-спектакль. Заявилась в чёрном деловом костюме и прямоугольных очках, этакая бизнес-леди, которая пришла на переговоры. Поставила на стол портфель, в котором позже обнаружилось несколько интересных приспособлений из секс-шопа. Под костюмом у бизнес-леди не оказалось белья, только лишь чулки…

Зато под юбкой у Дарьи он увидел… колготки! Это весьма позабавило Матвея. Давненько такого не видел, уже и не припомнил бы, когда его соблазняла девица, не удосужившаяся надеть сексуальные чулки.

Хотя… Колготки вписывались в образ.

Как и поведение Дарьи. Она продолжала изображать недотрогу — ой, что вы делаете, зачем, не хочу! — и это, надо сказать, страшно заводило Матвея. Её очарование было настолько велико, что он не удержался, поцеловал красотку в губы. В губы! Проститутку! Сколько членов она облизала… А он её целует.

Однако, когда подмял под себя её гладкое, совсем юное тело, башню сорвало окончательно, возбудился до разноцветных всполохов перед глазами…

А вот девчонка продолжала разыгрывать спектакль и отчаянно сопротивлялась. Надо же, настоящая актриса. После пары царапин и укусов, которые Матвея насмешили и раззадорили ещё больше, он даже подумал, что девка по-настоящему боится полового акта. И точно, она была так зажата, что пришлось воспользоваться смазкой, иначе разодрал бы ей всё.

Но вскоре Матвей понял, что волнение девчонки не притворно, не наиграно. Она на самом деле оказалась девственницей, поэтому ей было так страшно. Такого поворота он не ожидал, думал, притворяется, цену набивает, как велели по сценарию. А он-то вломился сразу и на всю длину, вошёл так глубоко, что буквально пригвоздил бедняжку к дивану.

— Бл**ь, да твою же мать, — прошипел сквозь зубы, когда понял, что произошло.

Девчонка от боли натянулась под ним струной, жалобно вскрикнула, выгнула шею. На тонкой белой шее лихорадочно бился пульс, на висках проступили жилки, по щекам покатились слёзы.

Матвей обхватил ладонями её голову, прижался губами ко лбу:

— Что же ты не предупредила, — хрипло выдохнул он и начал осторожно высвобождать член из пылающего огнём лона, такого тесного, узкого, ещё минуту назад — девственного… Так хорошо было бы остаться внутри этой малышки. От наслаждения он терял связь с действительностью, улетал в космос. А если бы можно было взять её по-настоящему, по-взрослому, оттрахать, не сдерживая себя…

Искушение снова войти и погрузиться в девичий жар было безумным. Член, переполненный кровью, уже взрывался от внутреннего давления.

Сколько же Багаев отвалил девчонке за то, что она подарит свою девственность незнакомому мужику? Наверное, немало, раз она согласилась терпеть боль.

Матвей видел, что девчонка страдает, но она, сначала вскрикнув, потом прикусила губу и теперь молча смотрела на него огромными глазами. От боли зрачки расширились, пульсировали за пеленой слёз.

Пожалел, не стал мучить, хотя оторваться от сладкого подарка было безумно трудно. Издав глухой рык, заставил себя выйти и поднялся. Крови было немного, но испачкались оба. Вот же дурёха, берегла себя не для любимого парня, а для клиента! С такой внешностью могла бы составить чьё-то счастье. А она трахается за деньги.

Презрение к глупой шлюшке смешивалось с жалостью. Почему-то было ужасно жаль эту маленькую дурочку.

Но и собственный инструмент тоже было жаль, он сейчас вот-вот взорвётся… Бл**ь, да уж, расслабился после тяжёлого дня, называется!

Тем не менее, Багаев не обманул. Подарок ему прислал исключительный. Несмотря на то, что женским вниманием Матвей не был обделён, однако ещё ни разу ему не приходилось иметь дело с целомудренной партнёршей, всё больше попадались опытные красавицы. Даже бывшая супруга когда-то досталась ему вовсе не девственницей. Таким образом, он впервые лишил девушку невинности. Эта мысль отзывалась в груди странным тягучим эхом…

Матвей встал с дивана. Малышка тут же свернулась клубком, закрыла грудь руками, сжала колени. Так и продолжала трястись от страха, с ужасом взирала на его угрожающе вздыбленный инструмент. Смотрела на него снизу вверх, маленькая, расхристанная, перемазанная кровью, с мокрыми от слёз щеками.

«Чего реветь… Знала ведь на что подписывается!» — с раздражением подумал Матвей.

Девчонка, видимо, не ожидала, что процедура окажется настолько мучительной, и переоценила свою способность вытерпеть боль. Поэтому сейчас выглядела ошарашенной, шокированной. Наверное, трепетала от мысли, что клиент от своего не откажется и после паузы продолжит издевательства. Наверное, имеет право, по факту, он остался ни с чем…

Матвей понял, что не может видеть это заплаканное лицо. Если бы ещё вчера ему сказали, что он будет испытывать жалость к продажной девке, он очень бы удивился.

— Иди, приведи себя в порядок. — Поднял несчастную с дивана за предплечье и подтолкнул в сторону санузла. — Умойся, оденься. Потом отправлю тебя домой.

СТЕЛЛА

Третий час Стелла сидела в разбитой машине, а гаишники и не думали приезжать. Конечно, все знают, их можно прождать очень долго, два часа — это только начало неприятного приключения. Стелла ужасно хотела в туалет, но поблизости не было ни магазинов, ни учреждений, чтобы быстренько метнуться, а покидать место ДТП девушка боялась.

Две машины замерли на мосту, их огибали потоки автомобилей, сверкающих фарами и красными габаритами. Мост был широким, участники аварии почти не мешали движению. Уже давно стемнело, с высоты эстакады открывался красивый вид на вечерний город — горела реклама и прожекторы, сплетались золотистые ленты автомобильных потоков.

Со вторым участником аварии они сначала едва ли не сцепились в драке, ужасно орали друг на друга. Виноваты в ДТП были оба, но очень хотелось свалить всё на противника, да и нервы. Стелла расплакалась, так жаль ей было автомобиль, ярко-синюю «Крету». Только закрыла двухлетний кредит и сразу же долбанулась. Что ж такое! Сейчас у симпатичного кроссовера было сильно помято крыло, разбита фара. По страховке отремонтируют, но всё равно жаль.

К тому же, Стелла не доехала до клиента, поэтому на неё обрушился с проклятьями координатор эскорт-фирмы (а попросту — её сутенёр, Борис). Орал в трубку, матерился.

— А что я сделаю, — слабо огрызнулась Стелла. — Ты же понимаешь, это непредсказуемо! Я правил на нарушала, ехала спокойно.

— Да кто тебе поверит! Вы же, тупые курицы, вообще ездить не умеете!

Было очень обидно, так как за четыре года вождения у Стеллы это была первая авария.

— Я верну аванс, — вздохнула она.

— Конечно, вернёшь. Ещё и оштрафую!

— Борис, прости, я же не виновата! — взмолилась девушка.

— Да мне по**й! Ты понимаешь, как меня подставила?! Мне это теперь разгребать.

— Может как-то перенести на попозже?

— Попозже! Да ты ещё в ГАИ до утра просидишь. Всё, сейчас скинь мне обратно деньги, а когда освободишься, сразу отзвонись.

— Хорошо, — кротко ответила Стелла.

ДАША

Домой меня привезли на огромном чёрном внедорожнике.

В офисе Артемьев вручил меня водителю, а тот повёл вниз по боковой лестнице, пока мы не очутились во дворе. Всё вокруг плавало в тумане, я плохо ориентировалась в пространстве, спотыкалась. Ноги не держали, спускаясь по лестнице, я хваталась за перила. Наверное, у меня был такой вид, будто меня приложили кирпичом по голове.

Пока автомобиль преодолевал два квартала до моего дома, водитель что-то спрашивал. Его голос доносился словно через вату. Я односложно и невпопад отвечала на вопросы. Скорчилась на бескрайнем заднем сиденье. Грудь ныла, тянуло низ живота, в промежности саднило, словно сняли кожу…

Машина была роскошной, она ехала очень плавно. Я смотрела в окно на вечерний город, на его беспечно сверкающие огни и ничего не понимала… Меня будто прожевало и выплюнуло обратно злое чудовище — жизнь.

Что произошло? Кто я теперь? Что со мной будет?

Сколько понадобится времени, чтобы успокоиться и прийти в себя? Как жить дальше?

— Оставите, пожалуйста, здесь, — слабым голосом попросила я водителя, когда за окном появилась вывеска «Пятёрочки». — Мне нужно в магазин.

А лучше бы в аптеку! Купить снотворного, съесть пригоршню таблеток и на этом всё. Больше никаких мучений, мыслей, ощущений… Но нет, я так не поступлю, это исключено. Ни за что не смогу причинить такую боль маме. И ещё я очень нужна братику и старушке Бонни.

А как же Алекс? Примет ли он меня… такую? Растоптанную, использованную…

При мысли об Алексе слёзы едва не брызнули. Держалась из последних сил, чтобы не удариться в истерику на людях.

Внедорожник тут же свернул с маршрута и притормозил перед магазином.

— Спасибо, что подвезли, — автоматически выдала вежливую фразу.

— Погоди, девочка. — Водителем у Артемьева работал пожилой мужчина, на висках серебрилась седина. — Матвей Николаевич велел доставить тебя прямо домой. Значит, до подъезда. Иди в магазин, а я подожду.

— Так вот же мой дом, — указала я в сторону страшной панельной девятиэтажки.

- С родителями живёшь?

«Какое вам дело?»

— Снимаю квартиру.

— А, понятно. Ну, ладно… — водитель на мгновение задумался. — Будем считать, что до подъезда я тебя довёз, да?

— Так и есть, — безучастно подтвердила я. — До свидания.

Надо же, как он боится ослушаться хозяина…

*****

Конечно, я была не в том состоянии, чтобы делать покупки, но обязательно нужно было вернуться домой с едой. Оксанка — дочка соседки — наверняка не поужинала. Её развесёлая мамаша постоянно забывает накормить ребёнка, а потом суёт сникерс или чокопай, цитируя рекламу: «Съел — и порядок!». Здоровое питание Оксанке перепадает только от меня. А ещё в магазине надо купить корм для Бонни.

Проходя между стеллажей с товарами, я специально изучала этикетки, чтобы думать только о покупках. Изо всех сил гнала другие мысли — жуткие, страшные. О том, что сейчас со мной произошло…

За дверью квартиры играла музыка. В прихожей, как ни странно, никто не встретил, хотя обычно по вечерам из комнаты сразу выкатывается пятилетняя Маринкина дочка, а следом ковыляет Бонни, моя любимая собака породы корги. Старенькая, она то и дело начинает прихрамывать, за Оксанкой ей не угнаться.

Сквозь музыку из-за двери Маринкиной комнаты доносятся приглушённые стоны и характерные ритмичные шлепки — когда одно обнажённое тело ударяется о другое. Я всё это слышу, и к горлу подкатывает тошнота, в глазах темнеет. Воспоминание о только что пережитом кошмаре обрушивается на меня камнепадом. Подружка занимается с кем-то сексом — вот только для неё это привычное и любимое занятие. Она получает от процесса огромное удовольствие.

Дверь моей комнаты закрыта. Ну, ясно — Маринка выперла туда дочь и приказала не высовываться, пока «дядя не уйдёт». Обычно, когда в гости приходит очередной Маринкин кавалер, малышка играет в наушниках за моим компьютером, а Бонни караулит рядом.

Но обычно они всегда выходят меня встречать и очень радуются моему возвращению.

Что случилось? На сегодня мне уже хватит потрясений.

— Даша, Даша, с Бонни что-то не так! — взволнованно сообщила девочка, едва я вошла в комнату. — Она странная!

Моя рыжая англичанка уткнулась мордой в лапы и тяжело дышала. Только немного приподняла голову и вильнула хвостом, радуясь моему приходу.

— Бонни, милая, что с тобой? Пожалуйста, только не сегодня! Пожалуйста, милая! Мне и так плохо! — шёпотом взмолилась я.

— Даша, это я виновата, — всхлипнула девочка. — Я её пончиками накормила. Дядя Валера принёс целую коробку. И я поделилась, мы вместе съели. Это вредная еда, я знаю. Но мы были голодные! Бонни теперь умрёт?

— Что ты такое говоришь, Оксана! Нет, ни за что!

Я вылетела из комнаты и принялась колотить в Маринкину дверь. Музыка, которой парочка маскировала свои забавы, сразу стихла, и вскоре показалась моя шебутная соседка — тридцатилетняя шатенка, хорошенькая, кареглазая.

Маринка раскраснелась, её глаза возбуждённо блуждали, она ещё не пришла в себя. Шёлковый халат был надет наизнанку.

— Дашуня, — прошептала она. — Что случилось? Ой… Да на тебе лица нет! Что с тобой? Ты плакала?!

Конечно, я плакала — от собственного бессилия, чудовищной обиды, а ещё от боли. Но мне удалось не скатиться в истерику. Вытерла слёзы и умылась ледяной водой в санузле у Артемьева и после этого как будто одеревенела. Не могла позволить себе рыдания на публике. Но и домой тоже боялась идти, потому что знала — там меня точно накроет, слёз не избежать.

А ведь завтра на работу. Приду с опухшим лицом, все сразу догадаются, что в офисе Артемьева со мной что-то произошло. Чем иначе объяснить мой истерзанный вид? Начнутся расспросы, возникнут подозрения… Не хочу!

— Бонни опять плохо! Надо ехать в клинику! — выпалила я.

У Марины своя машина, и подруга всегда готова подвезти хоть на Луну. Месяц назад мы уже возили собаку в ветлечебницу. Там с меня содрали две тысячи рублей, но зато Бонни обследовали, и врач успокоил. Старое дерево долго скрипит, сказал он. Выдыхайте. Ваша старушка ещё несколько лет протянет.

За эти слова я сразу простила ветеринару брешь, пробитую в моём тщательно распланированном месячном бюджете.

— Девчата, что стряслось?

За Маринкиным плечом возник невысокий, но очень крепкий орангутанг лет тридцати. Его широкая грудь была покрыта чёрной порослью, зато на башке волосы были сбриты почти под ноль. Насколько понимаю, это и был тот самый «дядя Валера», который принёс коробку пончиков. Из одежды на мужчине было полотенце.

— У Дашуни собачка помирать собралась, — объяснила бойфренду Маринка.

— Ты что говоришь! — взвилась я. — Типун тебе на язык!

— Ой, сорри! Короче, погнали, погнали, что мы тут стоим. Валер, одевайся. Даша, жди, мы мигом!

Успела заскочить в ванную — поменяла бельё, прилепила прокладку. Уже когда ехала в служебном автомобиле Артемьева, чувствовала, что между ног горячо и сыро — продолжало кровить. А если кровь так и не остановится? По ощущениям, этот мерзавец вспорол меня своим орудием чуть ли не до горла, протаранил все внутренние органы. По крайней мере, именно так мне показалось в тот жуткий момент. Это было ужасно больно…

Вдруг я умру от кровотечения?

Да нет, не может быть. Ну, я же не первая девушка на земле, которая лишилась невинности. Сейчас мне надо думать о моей любимой псине.

…Спустя десять минут мы уже ехали в клинику на джипе орангутанга. Валерий сам предложил нас отвезти. Маринка сидела на переднем сиденье и то встревоженно оборачивалась к нам, то с восхищением взирала на нового ухажёра.

Мы с Маринкиной дочкой сидели сзади, я держала на коленях завёрнутую в одеяло Бонни и гладила старушку по голове. Бедная моя собака! Хотя мне и самой сейчас было очень плохо, я чувствовала себя растерзанной, внизу живота пылало и саднило, но всё же я была молодой и сильной, поэтому хотела поделиться энергией с моим ушастиком. Я старалась представить, как из моего тела прямо в Бонни перетекает живительный солнечный поток.

*****

Страх потерять собаку был так велик, что я ненадолго мысленно отстранилась от ужасного происшествия. Пока ждали в очереди, я думала только о Бонни, переживала за неё. На этот раз мы попали в другую клинику, та лечебница уже была закрыта. Ветврач — миловидная худенькая женщина — осмотрела корги, сделала ей укол.

— Успокойтесь, девушка, ну что же вы так переживаете, на вас смотреть больно, — сказала она. — Вот ваша красавица, забирайте. Сейчас она немного сонная, это от укола, а потом придёт в себя.

— Давайте-ка её мне! — Валерий оттеснил меня плечом и забрал вялую Бонни. Я бы долго не удержала собаку.

— Если хотите, запишитесь на курс капельниц. У нас есть очень хороший японский препарат. Подлечим вашу рыжулю, будет как новенькая. Ещё побегает ваша старушка! Хотите? Вот, посмотрите прайс. — Врач выделила жёлтым маркером одну строчку в списке процедур и отдала мне бумажку. — Звоните, записывайтесь. Ваша старушка ещё прыгать будет, как девочка!

— Спасибо вам. — Я забрала бумажку и полезла за кошельком, чтобы оплатить приём.

— Мужчина уже заплатил, — врач кивнула на нашего орангутанга.

— Сколько я вам должна? — спросила я у Валерия в машине.

— Да не парься, Даша, там копейки, — отмахнулся мужчина.

Копейки, как же! Эта ветклиника оказалась ещё дороже предыдущей. Думаю, Валерий заплатил кругленькую сумму. Курс уколов, предложенный ветврачом, стоил немыслимых денег — пятьдесят тысяч рублей. Это две моих зарплаты…

Было уже совсем поздно, когда мы двинулись в обратный путь. Я обнимала Бонни, она положила голову мне на локоть. Рядом приткнулась Маринкина дочка, бедная малышка отрубилась. А моя собака оживала на глазах. Уже через два квартала она начала возиться. Лизала и ласково покусывала мою руку, виляла хвостом, боролась с одеялом.

— Тише, тише, красавица! Разгулялась, — тихо засмеялась я.

Надо же… Ещё два часа назад думала, что никогда не смогу даже улыбнуться. Казалось, моя жизнь оборвалась, и уже больше ничего хорошего в ней не произойдёт.

А вот сейчас обнимаюсь с Бонни, целую её в голову и вроде можно жить дальше…

*****

— Дашуня, ну как тебе мой кинг-конг? — спросила Марина. — Классный же?

В час ночи мы сидели на крошечной шестиметровой кухне и пили чай. Правда, соседка сказала, что мне лучше бы заварить успокоительный травяной сбор.

— У тебя такой вид, будто ты пережила атомную бомбардировку! Так переволновалась за Боньку?

Я, безусловно, не стала объяснять соседке, что беда с собакой — далеко не самое ужасное, что случилось со мной сегодня.

Бонни совсем оклемалась, повеселела и сейчас крутилась под столом.

— Так что, понравился тебе мой Валера?

— Да. Симпатичный. И отзывчивый. Узнай, пожалуйста, сколько он заплатил в клинике, а я ему верну.

— Ой, перестань! Валера же сказал не надо. Значит, не надо.

— Как-то неудобно мне.

— Глупая ты, Дашка. Мужик выпендрился, сделал широкий жест. Ему самому приятно. А ты деньги собралась возвращать. Расслабься. И потом, Валера не бедный, у него своя автомастерская. Не переживай.

— Ладно. Спасибо. — Спорить с соседкой сил не было.

— Хорошо, когда мужик не жадный, — задумчиво произнесла Маринка.

— Если вы друг другу так понравились, ты бы постаралась его удержать. А то у тебя мужчины меняются, как в калейдоскопе. Я даже имена не запоминаю. А ведь ребёнок тоже это видит! У тебя девочка! Чему она научится? — Я постоянно пилю непутёвую приятельницу, но этой красотке что в лоб, что по лбу.

— Пусть с тебя берёт пример! — тут же сориентировалась Маринка. — Ты тоже у неё перед глазами. Скромница, чистюля, пчёлка. О маме и братике заботишься. Мужиков на километр не подпускаешь, в двадцать лет всё ещё девочка-целочка. И это хорошо, если вспомнить, сколько вокруг спида, гепатита и остальной гадости. Хотела бы я, чтобы моя Оксанка такой же умницей выросла, как ты! — совершенно искренне, без тени сарказма, заявила соседка.

Я опустила взгляд, уставилась в чашку с чаем. Горло перехватило, на глазах навернулись слёзы… Знала бы Маринка, какой кошмар я пережила сегодня. Так хотелось поделиться своей болью, пожаловаться, порыдать, а в ответ услышать слова поддержки.

Но нет, о моей беде никто не узнает. От меня уж точно. Буду молчать, как партизан. Достаточно мне мучений, я и так уже получила по полной программе. А если кто-то узнает о произошедшем, меня ждёт позор, унижение и презрительная жалость окружающих.

Глава 4

ДАША

Всю ночь не спала, со страхом думала о том, как утром приду в офис. Как смотреть директрисе в глаза, как с ней разговаривать?

Раньше я Жанной Юрьевной восхищалась, а теперь ненавижу.

Удивительно, но в плане физиологии вчерашняя драма прошла почти… бесследно! Наутро я ещё чувствовала дискомфорт — там, внизу. Закрылась в своей комнате и, краснея от стыда, рассмотрела промежность в зеркальце. Всё выглядело нормально… даже, я бы сказала, симпатично.

— Бонни, быстро отвернись, — прошипела я. — Стесняюсь!

Собака завиляла хвостом: ладно, не парься, тут все свои, я вон вообще без трусов хожу.

Я с замиранием сердца ждала нашей первой близости с Алексом. Столько читала о том, как происходит дефлорация… Переживала, боялась боли и смущения, не могла представить, как в меня войдёт эта штука… как она разорвёт девственную плеву… да как она вообще там поместится?!

Страхи, мысли, ожидание… Но вот вчера это случилось — я стала женщиной. Правда, мой жених к этому не имеет никакого отношения.

Теоретически я была подкована, прочитала всю доступную информацию. Поэтому понимала, что чисто в техническом плане Артемьев (ненавижу его!) всё сделал… ммм… правильно: он вошёл быстро и решительно, а потом не стал продолжать фрикции. Именно так и рекомендуется действовать при первом половом акте.

А Артемьеву очень хотелось продолжить… Я видела, этого зверя буквально колбасит от неутолённого желания, он раскалился и готов взорваться… Но если бы он продолжил двигаться, вплоть до наступления оргазма, я бы, наверное, сошла с ума от боли…

Всё-таки, он меня пожалел… Не совсем ублюдок. Видимо, даже у такого негодяя ещё осталось в душе что-то светлое…

*****

Коллеги сразу набросились с вопросами о вчерашней презентации.

— Ну что? — с опаской поинтересовалась Яна. — Заключила контракт?

Чувствую, она боялась услышать утвердительный ответ.

— Пока неясно, — пожала я плечами. — Ты должна понимать, что такие решения быстро не принимаются.

Вредная блондинка язвительно усмехнулась:

— Лучше признайся, что Артемьев даже не дослушал тебя до конца! А, поняла! Тебя и на порог не пустили!

Я задышала, как паровоз, и прикусила губу. Умеет эта грымза развести на эмоции!

— Вообще-то, после нашей встречи господин Артемьев распорядился доставить меня домой на служебном автомобиле с водителем, — медленно произнесла я, чётко выговаривая каждое слово. — Ясно?

Блондинка скривилась. Очевидно, мне удалось её удивить.

— Не сочиняй! — Янка немного подумала. — Ну и какая же у него служебная машина?

— Чёрный «Ленд-Крузер». Огромный, с салоном из кремовой кожи!

— Ну-ну, — хмыкнула язва. — Подумаешь! Это всё ерунда. Да, конечно, ты в восторге… Наверное, впервые прокатилась на дорогой машине. Но контракт Артемьев так и не подписал!

Последняя фраза прозвучала торжествующе. Я отвернулась к компьютеру, дав понять, что не желаю продолжать перепалку.

Хотя ночью я старалась удержаться от рыданий в подушку, но… Сотрудники «Ракеты» сразу заметили, что веки у меня припухшие, глаза красные, вид несчастный. Слава богу, объяснение было наготове. Совершенно честно рассказала о том, как перетряслась из-за Бонни. Мою крошку все знали, кое-кто встречал её на прогулке — ведь я жила в двух шагах от офиса, а на заставке в компьютере у меня висела Боннина рыжая мордаха.

Все стали расспрашивать о визите в ветклинику, о прогнозе, а я отвечала на вопросы. О контракте все сразу забыли.

Вот и славно.

Я твёрдо решила найти пятьдесят тысяч рублей и организовать моей старушке лечение. Придётся взять кредит. Мне очень понравилась врач в клинике. Если от одного укола Бонни так оживилась, после целого курса она вообще летать начнёт…

Со страхом я ждала появления Жанны. Директриса полдня отсутствовала. Наши сплетницы поделились инфой, что у неё семейные проблемы, назревает развод. Начальница пришла только после обеда, и действительно выглядела неважно — осунувшееся лицо, плотно сжатый рот.

Но сейчас я не могла ей посочувствовать, потому что взглянула на неё другими глазами. Жанна меня продала, как рабыню, обменяла на выгодный контракт.

Интересно, что ей сказал Артемьев? Позвонил ли ей после моего визита? А если он поимел не только меня, но и её тоже — в переносном смысле? Сказал: твоя девка меня не удовлетворила, так что наш уговор отменяется.

Я искренне хотела, чтоб именно так и получилось! Пусть он её кинет. Не хочу становиться разменной монетой в махинациях богачей. Хотя… я ведь уже ею стала.

— Даша, зайди ко мне, — крикнула Жанна из кабинета.

Изо всех сил стараясь не выдать дикого волнения, я оторвалась от монитора и медленно встала. Яна, сидевшая неподалёку, ядовито ухмыльнулась — топай, топай, расскажи директрисе, какая ты неудачница, договор-то не принесла!

Мне было страшно смотреть в лицо Жанны Юрьевны. Боялась увидеть в её глазах отголоски совершённого в отношении меня преступления. Но, как ни странно, на её лице застыла печать собственных забот, она думала о чём-то неприятном, но явно не обо мне.

Не может же человек так хитро маскироваться?

— Даш, ну как вчера всё прошло? — спокойно спросила начальница.

К горлу моментально подступил ком, губы и пальцы задрожали, сердце бухнуло… Как же мне хотелось крикнуть ей: вы меня предали, подложили клиенту! Вы — коварная лицемерка!

Но это стало бы признанием, а я должна сохранить мою тайну. Пока молчу, никто не догадается наверняка, что там у нас произошло с Артемьевым. Не сомневаюсь, сам он трепаться не будет, потому что за такие дела, вообще-то, полагается тюремный срок.

Жанна не посмеет спросить напрямую, был ли у нас секс. Для неё это тоже будет равносильно признанию в совершённой подлости.

— Жанна Юрьевна… — Как же противно теперь произносить её имя! — Думаю, всё прошло… эм… в общем… о конкретных результатах говорить рано.

— Но Артемьев тебя выслушал? Не выставил за дверь?

— Нет.

Жанна пригляделась:

— Ты плакала? Что стряслось, Дашенька?

Сколько искренней заботы в её голосе! Вот же змея!

— Вчера вернулась домой, а моя собачка помирает.

— Бонни?! О, боже… И что?

Я в пятый раз рассказала о посещении ветклиники.

— Надеюсь, твой рыжик поправится! — сказала директриса. — Так что там с Артемьевым?

— Всё нормально. Даже выделил мне водителя с машиной. Домой приехала как… как королева! — выпалила я.

Да уж, королева. Скорее — как несчастная служанка, которую жёстко поимели в господской умывальне.

— Хорошо, — немного оживилась Жанна. — Думаешь, он заинтересовался нашим предложением?

— Ну-у… Да!

— А что-то конкретное сказал? Может, ему что-то понравилось в презентации?

— Думаю, она произвела на него неизгладимое впечатление, — горько вздохнула я.

Вспомнила, как вчера рассталась с Артемьевым после того, как всё произошло. Я изо всех сил боролась со слезами, но и у мужчины вид был растерянный. Злой, недовольный — да. Но и растерянный — тоже.

Жанна не предупредила, что посылает ему девственницу. Конечно, она и сама ведь не знала точно. Да, в офисе надо мной подтрунивали, Яна называла «пережитком прошлого», а парни — «наша недотрога». Но вдруг на самом деле я хитрая бестия и только прикидываюсь пай-девочкой?

— Что ж… — задумалась Жанна. — Остаётся только ждать, в надежде, что господин Артемьев проникнется нашими идеями. Мы сделали всё, что могли… Как тебе вообще Артемьев? Я с ним один раз встречалась в прошлом году. Правда, в тот момент он выглядел не очень.

— Не очень? Почему?

— Видимо, пропустил удар, кто-то сильно ему заехал. Вот зачем ему драться в этом своём… октагоне? — Жанна пожала плечами. — Такой видный мужчина, даже красивый… С таким лицом можно в рекламе сниматься, а он его портит. Впрочем, ладно. Будем надеяться, что пальцы он себе не переломает, и сможет подписать с нами контракт, — мрачно пошутила директриса. — Иди, Даша, работай.

Из кабинета Жанны я вышла немного озадаченная. Поверить в то, что она меня жестоко использовала, было трудно. Но ведь я не ошибаюсь? Когда заявилась в клуб, Артемьев явно меня ждал. Он был уверен, что может делать со мной всё, что угодно. Значит, он обо всём договорился с Жанной.

Вот же актриса! Как она сейчас со мной разговаривала!

Но она ничего не получит, контракта ей не видать. Думаю, Артемьев после моего визита капитально помучился. Его устрашающий инструмент не опал, разрядки мужчина не получил. Говорят, мужики от этого бесятся и физически сильно страдают.

Так ему и надо!

…Под пытливыми взглядами коллег с гордым видом направилась к рабочему столу. Чтобы пресечь поток вопросов, якобы с головой погрузилась в работу. Принялась лихорадочно клацать клавишами. И… на экране открылась вкладка с интервью, которое Артемьев дал местному каналу накануне спортивного мероприятия. Я уже один раз посмотрела это видео, когда готовилась к встрече, а сейчас физиономия моего мучителя снова возникла перед глазами.

Я вздрогнула. Потом, повинуясь странному порыву, навела курсор на треугольник и запустила видео. Артемьев складно отвечал журналисту, а я вспоминала, как вчера он навис надо мной. Его безжалостные серые глаза смотрели на меня с вожделением…

Снова ощутила тяжесть его тела, жадные поцелуи на губах и груди, почувствовала, как раскалённый член упирается мне в живот… Внезапно меня обдало жаром, по спине побежали мурашки, а во рту мгновенно пересохло…

Что со мной? Как странно… Я не возбуждение должна испытывать, а ненависть! Но, тем не менее… Загадка. Разве можно ненавидеть мужчину, но при этом испытывать сексуальное возбуждение, думая о нём? Вероятно, мне ещё предстоит узнать многое о своём организме…

Сейчас я смотрела на экран и думала: этот мужчина сделал меня женщиной.

Сделал это мимоходом, возможно, между двумя деловыми встречами… А я теперь вглядываюсь в его лицо и не могу оторваться, не могу о нём не думать. Выглядит Артемьев обалденно, он хорош, тут ничего не поделаешь. Элегантный, представительный, мощный, уверенный в себе… И я помню, какое невероятное у него тело, какая гладкая кожа, как вкусно он пахнет…

Стоп. Хватит.

Разве можно ненавидеть мужчину, но при этом испытывать сексуальное возбуждение, думая о нём? Ничего не понимаю! Что ж, вероятно, мне ещё предстоит узнать много нового о своём организме…

Наверное, всё дело в том, как выглядит Артемьев. Он хорош, тут ничего не поделаешь. Красивый, мощный, уверенный в себе… И я помню, какое невероятное у него тело, какая гладкая кожа, как вкусно он пахнет…

Стоп. Хватит.

Я его ненавижу и презираю. Он зверь.

— Эй, Дашунь, ты чего? — окликнула Эля. Дизайнер подошла и обняла меня сзади за плечи. — Зависла, крошка? Любуешься своим красавчиком?

Я испуганно отпрянула от экрана.

— Вот ещё! Скажешь тоже!

— Смотри, голову от него не потеряй, когда будете вместе работать. В такого шикарного мужика запросто можно влюбиться. Но ты для него слишком маленькая. А ещё у тебя Алекс, твой итальянец. Думай только о нём.

— Эля, ну конечно!

Надеюсь, работать вместе с Артемьевым мы не будем. Если повезёт, я больше никогда в жизни не встречусь с этим монстром. А о том, что случилось, попытаюсь забыть, как о страшном сне. Ещё неизвестно, какие это будет иметь для меня последствия.

Алекс… Мой итальянский жених.

Как долго я ещё смогу считать его «моим»?

Глава 5

МАТВЕЙ

Вот уже целую неделю Матвей думал о той синеглазой девчонке и всё никак не мог выкинуть её из головы. Почему? Она ведь обычная шлюшка, ну зачем постоянно о ней думать?

Сентябрь подошёл к середине, на улице было холодно, бабье лето так и не наступило. Небо постоянно хмурилось, то и дело принимался моросить неприятный дождь.

Весь день Матвей провёл в офисе, расположенном на территории охранного агентства «Медведь», а к вечеру отправился во второй офис — над клубом — чтобы ещё и там решить некоторые вопросы.

Сейчас к нему прорвался парнишка-рекламщик. Видимо, караулил, а потом уговорил охрану пропустить к директору. Уже в течение пятнадцати минут молодой человек азартно пытался раскрутить Артемьева на солидные бабки. Матвей смотрел на парня и опять вспоминал маленькую куклу… Она тоже что-то лепетала про рекламное агентство. Только название там другое было… какое же? «Радар»? «Ракета»?

— Как называется ваша фирма? — Матвей оторвал взгляд от портфолио, которое лениво листал, и посмотрел на парня.

— «Визуал»! — ещё больше воодушевился рекламщик. — До нас дошли слухи, что вы задумались о ребрендинге ваших клубов, и мы взяли на себя смелость кое-что для вас разработать.

— А я точно задумался об этом самом ребрендинге? — насмешливо поднял бровь Матвей. — Вы уверены?

— Даже если нет, возможно, вам понравятся наши идеи, — парень с энтузиазмом кивнул на портфолио.

— Хорошо, посмотрим, — Матвей отбросил папку в сторону.

Отправив энергичного юношу восвояси, Матвей сделал пару звонков. Вспомнил, как вчера во время тренировки, пропустил несколько смачных апперкотов Рустама.

— Матвей Николаевич, не о том думаете, — проницательно заметил Рустам.

— О чём же я думаю? — буркнул Артемьев, мотая головой. Ну и приложил! Перед глазами мелькал радужный фейерверк.

— Думайте только о поединке. Все остальные мысли — лишние.

А Матвей думал о маленькой потаскушке. Что она, как она…

Наверняка, Багаев нанял её через элитную эскорт-фирму. Сколько клиентов она обслужила за эту неделю? Дали ли ей возможность немного прийти в себя после встречи с ним? Всё-таки, это был её первый раз — и довольно травматичный. Он совсем её не подготовил… Если бы она хотя бы предупредила… Глупышка. Перед глазами то и дело появлялось заплаканное милое личико, невероятные синие глазищи, искусанные от боли губы…

Следом в голове возникала совершенно невероятная картина: как он берёт её лицо в ладони, целует, чтобы осушить слёзы, гладит по голове, прижимает к себе… Он чувствует, как она успокаивается в его объятьях, перестаёт дрожать — такая маленькая, хрупкая…

Почему-то от этих мыслей Матвей сразу же становился в десять раз слабее, терял концентрацию. Жалость вкручивалась в сердце раскалённым сверлом…

— Стареете, Матвей Николаевич, — вздохнул Рустам. — Не узнаю вас.

Артемьев понял, что парень специально его злит, распаляет.

Всё, больше никаких воспоминаний о Даше. Проехали, забыли.

Зачем ему думать о глупой продажной девке?

ДАША

Всё воскресенье провела у мамы. Предыдущее пропустила, так как была не в том состоянии, чтобы выдержать проницательный и заботливый взгляд маминых глаз. Спалилась бы на раз-два.

Но прошло десять дней после ужасного происшествия, и я немного успокоилась.

Рано утром Маринка отвезла меня на окраину на своей «Ладе-Калине». В одном городе живём, а попробуй доберись! Если ехать через центр, в будни получается два часа в один конец. Я прихватила с собой Бонни, так как братик скучает по собаке, да и оставлять на целый день мою старушку одну тоже не хочется.

Маринка, конечно же, повесила на меня дочку.

— Забери с собой, а? — Глаза у соседки порочно блестели. Всё понятно, хочет очистить квартиру от свидетелей. Будет всё воскресенье развлекаться с черноволосым орангутангом Валерой.

Я без разговоров согласилась взять малышку, иначе она бы просидела весь день взаперти в моей комнате в наушниках. Маринка — такая мамаша, что убить хочется. Где-нибудь в Финляндии её давно лишили бы родительских прав. Я постоянно ругаю её, но все мои замечания для весёлой раздолбайки — как горох о стену.

— Если хочешь провести время с Валерием, взяла бы дочку и поехали втроём в парк. Там аттракционы, лес, пруд, кафе. Погуляли бы на свежем воздухе, ребёнку счастье! — сказала я.

Маринка резко заскучала.

— Аттракционы… Даш, ну как ты не понимаешь… Я трахаться хочу!

— Ты всегда этого хочешь!

— Вот попробуешь мужика, потом иначе заговоришь! Мне тридцать, я темпераментная.

— Ты безответственная! Мать-кукушка.

— Да, так и есть… Но я с ума схожу без секса. Знаешь, Даш, как ломает, крутит… Внутри всё горит, я прямо изнываю от желания. Готова сама на мужика запрыгнуть, лишь бы засадил мне по самые гланды.

В тот жуткий четверг Артемьев так и сделал. Засадил по самые гланды. Господи, как же это было больно!

Я содрогнулась.

— Да-а-а-ш, так ты возьмёшь Оксанку?

— Конечно, возьму! — заорала я. — Что ты спрашиваешь? Не оставлю же я ребёнка на сексодроме!

— Дашунечка моя драгоценная, что бы я без тебя делала!

Уже целый год мы — такие разные — нормально уживаемся в убогой съёмной квартире. Я переехала сюда от мамы сразу же, как только закончила колледж и нашла работу в рекламном агентстве. Я варю супы для Маринкиной дочки, забираю ребёнка из садика, когда у соседки смена в магазине. Маринка работает в отделе дорогой мужской одежды и там постоянно знакомится со своими бесконечными мужиками.

Она в свою очередь всегда готова свозить меня куда-то на машине или занять денег… Помогаем друг другу, вместе легче.

…Маме я привезла шесть тысяч. Конечно, лечение Бонни обойдётся очень дорого, но и маму с братиком я не могу сбрасывать со счетов. Тем более сейчас, когда Серёжка пошёл в первый класс. Мы разорились, собирая парня в школу!

— Даша, ты как-то изменилась, — заметила мама. — Ничего не хочешь мне рассказать?

Малышня тискала Бонни, дети смеялись, прыгали, орали. Тесная однокомнатная квартира стала ещё меньше, а уж сколько шума!

— Хочу!

И я рассказала о проблемах с Бонни. Да, эта версия превратилась в моё спасение. Иначе мама обязательно бы постепенно вытянула из меня правду. В конце концов, я бы не выдержала и с рыданиями бросилась бы к ней на грудь — пусть обнимет, пожалеет… Мне так плохо…

Но потом стало бы плохо ей. Каково это — узнать, что твою дочь изнасиловали? Рассказать о таком — всё равно, что засадить нож в живот любимому человеку. Да я лучше умру, чем причиню маме такую боль. Буду молчать до последнего…

— Но сейчас Бонни бодренькая! — заметила мама. — Ох, как же им весело втроём. Ты и Оксанку привезла. У Марины, наверное, новый бойфренд?

— В точку.

— Непутёвая девица! Хорошенькая, а мозгов — чайная ложечка. Давно бы нашла нормального мужика, что она их перебирает? Поистаскается, потом вообще никто её не возьмёт! Доченька, а у нас как дела? Какие новости от нашего прекрасного принца? Что говорит Алекс? Когда приезжает? Как думаешь, скоро он уже сделает нам официальное предложение?

— Мама-а-а-а…

— Молчу-молчу! Но как же хочется какой-то определённости, дочка! Целый год он тебя маринует. Ну чего тянуть? Тем более возраст у него солидный, не мальчик! Тридцать два уже.

— Не могу же я на него давить. Мне остаётся только ждать, когда он сам примет решение.

— У тебя, наверное, железные нервы, Дашенька. А у меня нет. Ты же время на него тратишь, сидишь, ждёшь, когда приедет. Других парней из-за него не замечаешь. А он? Мурыжит и мурыжит! Неужели Алекс до сих пор не понял, какое встретил сокровище? Плохо, когда мужчина резину тянет, — тяжело вздохнула мама и отвернулась к плите. — Малыши, быстренько мойте руки и за стол, будем обедать.

Вместе с детьми я протиснулась в крошечную ванную, и все помыли руки. Бонни топталась там же, наступала нам на ноги. Потом я сидела за столом — тоже в качестве ребёнка — ела мамин борщ и убеждала себя, что всё наладится.

Постепенно.

Но как?! Что я скажу Алексу?

*****

В десять вечера, когда я с Оксанкой и Бонни уже вернулась домой, мне доставили шикарный букет и конфеты. Я знала, что отправитель сейчас находится в Милане. Это Алекс. Бесподобный мужчина, идеальный — хотя мама и подружка им недовольны.

А в одиннадцать ненаглядный позвонил сам и поинтересовался, получила ли я очередной презент.

— Милый… Спасибо! — я направила камеру на вазу с цветами. — Вот они! Такие красивые.

— Рад, что они тебе понравились, бамбина.

Я смотрела на экран, видела любимое лицо с тёмными, как ночь, глазами, изогнутыми бровями, твёрдым подбородком и родинкой в уголке чётко очерченных губ. Упивалась, как обычно, красотой моего возлюбленного, но ясно ощущала, что теперь между нами непреодолимая пропасть. Я теперь другая, совсем не та невинная девушка, которой он восхищался.

Моя жизнь разделилась на до и после.

— Ты грустишь, детка?

— Да.

— Потому что я далеко?

— Да, — вздохнула я.

А если бы Алекс был близко… Как бы я с ним объяснилась? Должна ведь я его предупредить, что ситуация изменилась. Вдруг теперь он меня бросит?

От этой мысли сердце обрывается, а на глазах выступают слёзы. Пусть Алекс ещё не сделал мне официального предложения, но он мой парень, он постоянно говорит мне о любви, дарит подарки, звонит и регулярно приезжает. Даже познакомил меня с родителями! Это многое значит. Я привыкла считать себя невестой Алекса. Неужели он откажется от меня только из-за того, что со мной случилось несчастье?

Я же ни в чём не виновата!

Отец Алекса — итальянец. Господин Манчини входит в Совет директоров крупного химического холдинга, владеет контрольным пакетом акций. Алекс работает под его началом. Компания специализируется на производстве бытовой химии и поставляет свою продукцию на рынки всей Европы.

В России у холдинга несколько представительств. Алекс всего на четверть русский, но прекрасно владеет языком. Хвастался, что даже изучил ненормативную лексику. О, это особая гордость Алекса: он умеет материться по-русски. К счастью, я ни разу этого не слышала.

Мы познакомились случайно, полтора года назад, и встречаемся уже целый год. Один-два раза в месяц Алекс обязательно приезжает в наш город, даже если по делам ему нужно в другое представительство.

— Он же богатый, мог бы снять тебе нормальную квартиру, — часто говорит Марина, рассматривая старые обои на нашей кухоньке. — Или забрал бы к себе в Италию.

— В Италию! Я и сама не готова сейчас уехать. А как же мама, брат, Бонни, работа?

— А то, что вы сексом не занимаетесь… Это же бред! Думаешь, твой Алекс не бегает по бабам? Целый год любуется на тебя, не трогает, но и сам тоже ни-ни?

— Не знаю…

Этот вопрос мне и самой не даёт покоя. Молодому мужчине трудно обойтись без секса. Но Алекс говорит, что сильно загружен работой, выматывается, постоянные перелёты, смена часовых поясов… Вот такое объяснение. Его можно принять, или же закатить истерику и обвинить жениха в лицемерии.

Истерики — это не моё…

— Но он мог бы тебе хотя бы сделать карточку! — Маринка снова заводит речь о деньгах. — Ты тут копейки считаешь и тянешь от зарплаты до зарплаты.

— Возможно, Алекс хочет убедиться в моём бескорыстии? Он говорил, что несколько раз ему попадались девушки, которые интересовались только его деньгами. Всё-таки, он наследник огромного состояния.

— Выходит, он тебя проверяет? Допроверяется! — возмущается Маринка.

Мне поведение Алекса вовсе не кажется странным. Он хочет испытать наши чувства, прежде чем связать себя серьёзными обязательствами. Год — не такой уж большой срок.

Но теперь я думаю, что подруга права. Если бы Алекс не рассусоливал и поспешил забрать меня в Италию, со мной бы не произошло то, что произошло…

— Когда ты приедешь, милый?

Впервые за прошедший год я задаю этот вопрос не с надеждой, а со страхом. Боюсь нашей встречи.

— Даша, я уже купил билеты на конец сентября. Мы как раз завершим один проект, а затем сразу же лечу в Россию. Выходные мы с тобой проведём вместе, потом навещу питерское представительство. Ужасно тоскую без тебя, детка. Кстати, мама передаёт тебе огромный привет.

Мама… Будущая свекровь.

В реале с родителями Алекса я ещё не виделась, зато разговаривала по скайпу. Из эмоциональной речи синьора Манчини я не поняла ни слова, только улыбалась и кивала. А с мамой мы пообщались. Она наполовину русская, почти всю жизнь живёт в Италии, но сумела сохранить язык. Правда, в отличие от сына, говорит с акцентом, подбирает слова…

Мама Алекса — очень строгая и чопорная дама, я не очень-то уютно чувствовала себя под её испытующим взглядом. Как будто сдавала экзамен. А с экзаменами у меня всегда были проблемы, я сильно нервничаю, теряюсь.

Синьора Манчини сразу же, ни капли не смущаясь, уточнила, действительно ли я невинна. Я залилась краской и тут же вспомнила эпизод из какого-то фильма: все родственники и гости ждут окончания первой брачной ночи, чтобы удостовериться, есть ли на простынях пятна крови. Вот просто тупо сидят и ждут!

Кошмар. Какое средневековье!

Синьора Манчини, поджав губы, подчеркнула, что Алекс — потомок знатного рода, поэтому им нужна «порядочная девушка», которая не запятнает честь семьи.

В тот момент я полностью соответствовала высоким нравственным стандартам благородного семейства Манчини.

А сейчас уже нет.

Глава 6

МАТВЕЙ

Матвей сидел за столом в офисе над клубом, тянул из кружки зелёный чай и анализировал, что он сделал не так. Где и в какой момент произошёл сбой, в чём причина последних неудач?

В бизнесе — упустил два выгодных контракта, в октагоне — проиграл два боя. И ещё масса всего по мелочи, но и мелочи ужасно раздражают.

Прав Рустам — он не о том думает, мысли далеко. Вот причина всех поражений. Надо сконцентрироваться на целях и не отвлекаться.

Десять лет назад, получив травму, из-за которой пришлось покинуть профессиональный спорт, Матвей занялся бизнесом и быстро вышел на неплохой годовой доход. А потом упёрся лбом в стену. Чтобы двигаться дальше и развивать бизнес, нужно было развиваться самому. Не хватало знаний, понимания бизнес-процессов, не умел выстраивать деловые отношения. Матвей занялся учёбой, одолел методику скорочтения, чтобы быстро осваивать огромные массивы информации, и капитально «прокачался» по многим направлениям.

Вот и сейчас привычка мыслить стратегически подсказывала, что где-то произошёл системный сбой. Неужели всё дело в том, что вот уже две недели в его голове сидит маленькая шлюшка, с которой он обошёлся довольно жёстко?

Дарья Каретникова. Даша. Дашенька…

Он хочет снова её увидеть. Более того, он страстно хочет продолжения. Ведь они не закончили, ему пришлось оторвать себя от её чудесного юного тела. Как он потом помучился — об этом лучше не вспоминать. До звона в ушах, до дрожи в пальцах.

И вот теперь везде она — Даша.

Непонятно, чем она так сильно зацепила. Хорошенькая, конечно…

Матвей женщин не избегал, после развода встречался то с одной, то с другой, и среди них попадались порой не просто красотки, а роскошные дивы. Девушки слетались к нему как мотыльки, их привлекала его внешность, статус, уверенность, ну и деньги, безусловно.

И вот теперь он без конца думает о маленькой заплаканной кукле. Возможно, всё дело в том, что он стал для неё первым мужчиной. Но ведь и она для него стала первой — его первая и, наверное, единственная девственница…

От этих размышлений сердце постоянно сжимало железной перчаткой, в груди давило.

Но вызывала отвращение мысль о том, что за прошедшие две недели девушкой уже успели попользоваться другие мужики. Давала всем, к кому отправят, кто хорошо заплатит.

— Опять отвлекаюсь, — мрачно заметил Матвей. — Это не дело.

ДАША

Прошло ровно полмесяца с того дня, который стал для меня трагическим. Событие отодвинулось во времени, ощущения сгладились. Я уже не дрожала от ужаса, вспоминая, как в комнате отдыха на меня навалился здоровый мужик.

За прошедшие две недели я зачем-то изучила всю информацию, которую смогла найти о нём в интернете. Посмотрела видео всех боёв, послушала интервью, данные им в качестве организатора спортивных мероприятий. На базе двух клубов, оборудованных по высшему разряду, проводились поединки довольно высокого уровня. Кое-что я уже видела, когда готовилась к презентации, но нашла и много новой инфы.

Сам Артемьев до двадцати пяти лет был бойцом ММА, пока не получил серьёзную травму. Потом ушёл в бизнес, и, насколько я поняла, очень быстро заработал приличные деньги. «Резко приподнялся», как было написано о нём в интернете.

Сейчас Артемьев выходит на ринг и участвует в боях только для собственного удовольствия. Бизнес у него постоянно развивается, вскоре он откроет ещё один клуб и детскую школу самообороны.

Зачем я ежедневно искала сведения об этом мужчине? Всё никак не могла успокоиться. Можно подумать, мне станет легче от мысли, что мною попользовался не какой-то бандит или уголовник, а известный и уважаемый в городе бизнесмен. У Артемьева был низкий голос, он буквально подавлял своей аурой, но зато если вдруг улыбался — в серых ледяных глазах на мгновение вспыхивало солнце.

Он производил впечатление очень развитого, интересного и самодостаточного человека. Зачем же он так подло поступил со мной? Как мог? Ведь это дикость какая-то!

А, ну ясно… Все эти интервью — это маска для общества. Под красивой оболочкой скрывается жестокий зверь. Его истинная натура проявляется только тогда, когда он входит в клетку…

Как бы я ни отгоняла мысли об Артемьеве, я думала о нём даже больше, чем о женихе…

*****

Мне удалось найти часть суммы на лечение Бонни. Выкроила из скромного бюджета, заняла у Маринки. Даже Валерий вызвался помочь, хотя я изо всех сил отказывалась, не хотела брать у него деньги.

Я заплатила клинике пятнадцать тысяч, и за две недели Бонни проставили уже четыре капельницы. Моего ушастика подменили! Старушку явно накачивают чудо-препаратом, потому что теперь Бонни носится, как угорелая. На прогулке на догонишь! Как я благодарна врачу, которая посоветовала провести это лечение. Но надо думать, где взять оставшуюся сумму.

— Намекни Алексу, пусть поучаствует в спасении псюшки, — говорит Марина. — Что же он такой отстранённый? Невеста живёт в России, у нас тут жизнь не сахар, ежу понятно. Мы не живём, а выживаем. А твоему Алексу, походу, пофиг. Они там у себя в Италии больше о беженцах заботятся, чем Алекс — о своей невесте.

— Он звонит почти каждый день! И цветы присылает!

— Цветы! Лучше бы денег на карту кинул!

*****

Наша руководительница почти не появляется в офисе. Жанну Юрьевну затянул развод. Мне это на руку, так как я не знаю, как смотреть в глаза директрисе и как с ней разговаривать. Вдруг она снова отправит меня к Артемьеву? Скажет: что-то он никак не созреет, Дашенька, иди-ка, милая, пообщайся с ним ещё раз.

Ну уж нет!

Если Жанна посмеет опять мне это предложить, придётся сразу же написать заявление на увольнение. Остаться без работы — катастрофа, но других вариантов нет.

Да, развод — это тяжело. Но пусть Жанна занимается своими проблемами и как можно дольше не появляется в офисе.

Я вспомнила, как шесть лет назад разводились родители. Братику только-только исполнился год. Папа ушёл в другую семью, а мама рыдала день и ночь. И даже не из-за того, что её предали, а потому что во время бракоразводного процесса отец превратился в настоящее чудовище. Он ругался из-за шкафа или тумбочки, требовал отдать ему купленные для Серёжки кроватку и коляску. Самое ужасное сражение развернулось из-за квадратных метров. Хотя из семьи уходил отец, потоки обвинений обрушились на маму — развалила семью, смотрела на сторону (ага, с младенцем на руках!), вела себя непристойно и т. д.

Всё это закончилось тем, что мама, не выдержав обвинений, забрала из квартиры только свою и детскую одежду, миску Бонни, и вот так налегке мы переехали жить в однушку на краю географии, оставленную бабулей.

Следующие несколько лет были очень тяжёлыми, мама работала почти круглосуточно, а я училась в школе и нянчила брата. Когда удалось устроить Серёжку в садик, а я поступила в колледж и начала подрабатывать, стало полегче. Но после первого курса я потеряла место на бюджете, так как завалила некоторые экзамены.

— Доченька, как же так? — говорила мама, чуть не плача. — Нет, это я виновата, не могу вас нормально обеспечить… Тебе приходится подрабатывать, вместо того, чтобы лишний час посидеть над учебниками. Бедная моя девочка!

— Ну, мама-а-а-а… Что ты говоришь…

Я рыдала и была готова провалиться сквозь землю от стыда и отчаяния. Что поделаешь, в плане учёбы я звёзд с неба никогда не хватала, училась не блестяще, выезжала за счёт старательности, а не способностей.

В общем, почти три года мы с мамой надрывались, чтобы оплатить учёбу на коммерческом отделении моего колледжа. Это был ад, мы экономили на всём, считали каждую копейку. Папа присылал алименты — две тысячи рублей в месяц.

*****

В офисе без Жанны Юрьевны царит расслабленная атмосфера, кое-кто без конца тусуется в зоне отдыха, болтает, пьёт чай. Но я упорно работаю. Во-первых, мне кажется нечестным увиливать от обязанностей только потому, что директриса нас не контролирует. Во-вторых, на сегодня у меня ещё есть задания.

Из зоны отдыха, где стоит настольный хоккей и разноцветные кресла-мешки, доносится игривый смех Яны.

— Похоже, у нашей секс-бомбы намечается интрижка с айтишником, — шёпотом говорит мне Эля.

— А? Ну и пусть, — отмахиваюсь я.

У меня на экране возникает странная реклама, и в первое время я даже не могу понять, о чём идёт речь. «Гименопластика» — что это за зверь такой? В следующий момент, прочитав текст, я понимаю, что мои щёки пылают. Клиника «Авиценна» предлагает процедуру рефлорации, иначе говоря, гименопластики, или восстановления девственности.

Что происходит? Компьютер читает мои мысли?

Как заворожённая, щёлкаю по клавишам, перехожу на сайт клиники, читаю статью в данном разделе, изучаю цены. Процедура проводится под местной анестезией и обойдётся пациентке в девять тысяч рублей.

Не так уж и много, если вспомнить, какое огромное значение эта физиологическая особенность имеет для семьи моего жениха, да и для самого Алекса. Захочет ли он со мной общаться, узнав, что я до него была с другим мужчиной? Пусть не по собственной воле…

Может, съездить в клинику? Не зря же реклама «Авиценны» появилась у меня на компьютере. А если это знак? Подсказка?

Не знаю, что делать.

Мне очень нужен совет умного и мудрого человека, сама-то я, безусловно, не отношусь к этой категории. Перед глазами постоянно возникает лицо будущей свекрови. В моих мыслях синьора Манчини смотрит на меня презрительно, с явным осуждением.

Даже если Алекс сможет меня простить (за то, в чём я абсолютно не виновата!), то его мамаша будет попрекать всю жизнь. Или даже попытается расстроить наши отношения. Я знаю, Алекс её обожает и прислушивается к мнению матери… Итальянцы, они такие!

Вот я попала.

*****

Помучившись, в субботу я всё-таки отправилась в медцентр «Авиценна» на консультацию. Явилась за пятнадцать минут до назначенного времени, умирая от страха. Мне предложили кофе и усадили на ярко-синий диван, чью обивку я тут же принялась нервно ковырять.

Пол, отделанный голубой плиткой, сверкал чистотой, в углу стоял большой аквариум. Через стекло таращились разноцветные рыбы. Подозреваю, у меня сейчас были точно такие же круглые глаза — я ужасно волновалась и не могла поверить, что всё же пришла сюда и сейчас буду обсуждать с врачом детали интимной операции.

Приятная светловолосая дама лет пятидесяти сразу же окутала меня доброжелательным вниманием. От её заботливого взгляда я едва не расплакалась — захотелось сразу же признаться, почему я здесь и что со мной произошло. В интернете прочитала, что рефлорацию порой делают даже зрелые женщины, чтобы «порадовать» супруга или разнообразить сексуальную жизнь. Но это явно не мой случай.

После предварительной беседы гинеколог посмотрела меня на гинекологическом кресле.

— Давай, расслабься, золотце, вся прямо в комок сжалась, — сказала Валентина Николаевна.

Я на самом деле тряслась от ужаса. Вдруг, когда она полезет туда, мне опять будет больно? Однако, прикосновения врача были аккуратными, почти невесомыми.

После осмотра Валентина Николаевна подробно объяснила, как проходит операция, как из естественного «материала» формируется новая девственная плева. Иногда можно сшить, как лоскуты, остатки старой, но у меня ничего не осталось. Ещё бы, если вспомнить, каким поленом меня протаранил Артемьев!

Ненавижу этого гада!

Наверное, после лекции на мне лица не было, так как врач посматривала в мою сторону с сочувствием. Возможно, она поняла, что я вовсе не принадлежу к числу девиц, которые гуляют направо и налево, а накануне свадьбы решают обмануть жениха и изображают из себя невинность.

А ведь именно это я и собиралась сделать — обмануть Алекса! Если всё же соберусь с духом и сделаю операцию, это будет самый настоящий обман. Не лучше ли признаться во всём любимому, и пусть он сам решит, достойна ли я быть его невестой?

— А когда свадьба? Нам необходимо знать дату, чтобы запланировать процедуру. Потребуется время на заживление. Но потом тоже нельзя затягивать с дефлорацией, так как новая плева может огрубеть и её придётся удалять хирургическим путём.

Что?!

От этой новости я едва не потеряла сознание. Дыхание остановилось. Я-то думала, меня просто вернут в моё привычное состояние, и я буду жить дальше, дожидаясь, когда Алекс, наконец, примет решение. Но когда это произойдёт? Когда меня поведут под венец? Очень хотелось бы знать, но увы, пока это неизвестно.

Я представила. Сначала мне сделают операцию, что само по себе не относится к разряду приятных спа-процедур. Потом Алекс во время первой брачной ночи должен будет разорвать искусственно созданную преграду… как это уже сделал Артемьев своим железным… ммм… членом.

Зачем мне это?! Я что — кукла, которая без подарочной упаковки потеряет свою ценность?

Мне стало ужасно себя жаль, едва не заревела. Моргала, тяжело дышала, кусала губы…

— А после этой операции… ну, когда… снова будет секс… Наверное, это будет ещё больнее, чем в первый раз? — предположила я. — Вдруг вы там всё слишком крепко зашьёте? И потом всё огрубеет, как вы говорите.

— А в первый раз было очень больно?

— Ужасно.

— Хм… А кто-то даже и не замечает. Всё зависит от эластичности тканей и уровня болевого порога.

Валентина Николаевна смотрела на меня с искренним сочувствием. Она покачала головой.

— Дашенька, думаю, вам надо ещё хорошенько всё обдумать. Лучше бы, конечно, с кем-то посоветоваться. Я подозреваю, что вы попали в сложную ситуацию. Очень сложную.

— Да, именно так.

…Из клиники ехала грустная и подавленная. Возможность решить проблему только ненадолго мелькнула передо мной, а теперь я полностью отказалась от идеи операции. Будь что будет. Я люблю Алекса и не хочу его обманывать. А ещё не хочу издеваться над своим организмом.

Нет, спасибо, мне и так уже досталось.

Глава 7

МАТВЕЙ

Понедельник, как обычно, выдался насыщенным. В офисе Матвей пробыл до самого вечера, а потом собирался спуститься в клуб, где сегодня должна была состоятся серия боёв с разными участниками. Внизу шли приготовления.

Запиликал айфон, звонил Багаев.

— Привет, мой дорогой, — зазвучал в динамике его слащавый голос.

— Добрый день. — Матвей принялся вертеть в пальцах степлер.

— Я тут на Мальдивы уезжал… Отдохнуть, расслабиться… А когда вернулся, мне вдруг сообщают, что мой подарочек до тебя не доехал.

Степлер со стуком вывалился из пальцев, Матвей замер.

— Ты о чём это? — медленно произнёс он, чувствуя, что земля уходит из-под ног.

— Ну, вспомни, вспомни! В начале сентября мы разговаривали. Я тебе подарок пообещал, удивить хотел. А сейчас выяснил, что девица по дороге угодила в аварию и на встречу не успела.

— Вот как… — Мысли в голове лихорадочно метались.

— Нехорошо получилось, я переживаю!

Матвей молчал, стиснув челюсти и уставившись в одну точку.

Багаев в трубке расстроенно вздохнул:

— Вот, выставили меня балаболом! Ты уж извини, дружище, что так вышло. Но я тебе мигом другую малютку подгоню. Хотя, зачем другую, ты же ещё эту не увидел. Весьма экзотичная штучка. Мулатка с голубыми глазами, прикинь? А уж горяча! Тебе понравится.

— Нет, не надо, не присылай, — с трудом произнёс Матвей.

— А что? Почему? — встревожился Багаев и тут же обиделся. — Что, не интересны тебе мои подарки?

— Просто… у меня изменилась личная ситуация.

— А-а… Подруга появилась? Тогда понятно. Хочешь быть верным — это похвально. Всё, больше не пристаю, подарю тебе что-то другое. Ты же меня спас.

— Да что там спас! Просто помог уладить небольшую проблему. Ладно уже об этом вспоминать, — буркнул Матвей.

Сейчас ему хотелось убить Багаева. Как же от него отвязаться?

— Нет, мой дорогой, это была не проблема, а большие неприятности. Теперь я чувствую себя обязанным.

— Коньяк подари.

— Что-то у тебя, Матвей, голос странный… Ты здоров? А насчёт коньяка… Ты же не употребляешь!

— В бар поставлю, будет красиво.

— Отлично, — обрадовался назойливый должник. — Спасибо, что подсказал. Я же думал, к тебе с коньяком нельзя, у тебя здоровое питание и зелёная бурда. Чай этот твой.

— Вези коньяк, — глухо бросил Артемьев.

— Договорились.

Отложив умолкнувший айфон, Матвей обхватил голову руками и несколько минут сидел неподвижно. У него остановился взгляд, глаза налились кровью, желваки на скулах ходили ходуном.

— Бл***, что же я натворил, — наконец произнёс он.

*****

Понадобилось всего несколько минут, чтобы найти в интернете Дарью Каретникову, двадцатилетнюю сотрудницу рекламного агентства «Ракета». Даже не потребовалась помощь безопасников, вся информация лежала на поверхности, девушка не являлась засекреченной персоной, многое о ней можно было узнать прямо из соцсетей.

На снимках — милый ребёнок, совсем юное существо с розовыми щёчками и восторженными синими глазами. Минимум косметики, скромная одежда. Сразу видно — домашняя девочка, явно не из тех, кто шляется по ночным клубам и ищет приключений на свою задницу. Вот общее фото на получении дипломов в колледже, вот Дарья в офисе рекламного агентства, вот с букетом цветов позирует перед школой — брат Серёжка пошёл в первый класс… Миллион фотографий собаки — рыжей корги по имени Бонни.

Есть ли у Даши парень? На снимках его не видно, но это не означает, что его нет. Вероятно, девушка не спешит выставлять напоказ свои отношения. Трудно предположить, что у такой умницы и красавицы нет жениха. Вдруг Даша готовилась к свадьбе? Мечтала о красивом платье, о букете невесты. Белая фата — символ невинности — в её случае была бы совершенно уместна, ведь она и была невинным ребёнком, пока по трагической случайности их с Матвеем пути не пересеклись…

Всматриваясь в открытое личико с ясным взглядом, Матвей был готов завыть от бессилия и отвращения к себе. Невозможно исправить то, что он сделал, ничего нельзя изменить. По сути, он изнасиловал ребёнка. Она просила его остановиться, а он решил, что присланная в подарок шлюшка играет, сопротивляется, чтобы добавить остроты ощущениям.

Теперь ему до конца жизни гореть в аду. Такое нельзя себе простить, этот камень на его совести будет лежать вечно…

Снизу, из клуба, уже доносился гул — начался поединок, публика поддерживала участников. Матвей поднялся из-за стола и устремился к выходу. Спускался по лестнице, и по мере приближения к залу с октагоном, шум усиливался, пока не стал вовсе оглушающим. На ярко освещённом ринге сражались два бойца. Лицо одно уже было сильно окровавлено, глаз заплыл. Толпа вокруг октагона бесновалась, выла.

Артемьев выцепил из толпы Рустама, тот во время боёв занимался организационными вопросами. Пригнул парня к себе за шею и прокричал прямо в ухо:

— Как всё идёт, Рустам? Есть изменения в программе?

— Всё хорошо, Матвей Николаевич! — проорал в ответ Рустам.

— Тоже хочу поучаствовать. Смогу вписаться?

— Нет! Только если захотите выйти против Джибарова. Но он вас поломает.

Ещё бы, супертяжеловес Джибаров, гора мышц, относился к другой весовой категории. Двухметровый титан весил под сто шестьдесят килограммов и, казалось, в клетке у Артемьева против него нет шансов.

— Договорились. Я против Джибарова.

— Не советую, Матвей Николаевич!

— Пойду готовиться.

Рустам посмотрел на босса и скептически покачал головой. Что это на него нашло? Днём был нормальный, а сейчас уже едва сдерживается. Вид такой, словно готов разорвать Джибарова на куски — глаза бешеные, ноздри раздуваются, желваки играют… Вот только бешенство в бою не поможет, наоборот, если хочешь победить, нужно действовать хладнокровно. Да и Джибарова не разорвёшь, он и сам тот ещё буйвол…

— Плохая идея, Матвей Николаевич, — повторил Рустам, уже понимая, что убеждать бесполезно, сейчас босса ничто не остановит. — Он вас поломает.

— Посмотрим.

*****

Вечером следующего дня чёрный «крузер» Матвея, преодолев лабиринт дворов, остановился у невзрачной панельной многоэтажки. Выщербленные ступени крыльца, забранные в решётки окна нижних этажей, залепленная обрывками объявлений доска на стене, неработающий домофон с разбитыми кнопками…

Да уж, местечко. Гетто. И всего в двух кварталах от его элитного клуба, куда со всего города сверкающим потоком стекаются дорогие автомобили.

— Вы сюда надолго, Матвей Николаевич? — почтительно осведомился водитель.

— Не знаю. Жди.

На улице было холодно и сыро, последняя неделя сентября выдалась особенно ненастной. Через минуту Матвей замер перед дверью на втором этаже.

Дома ли девчонка? Не закричит ли от ужаса, когда его увидит?

Вдох-выдох… В октагоне стоял перед противником, с презрением осматривал его буйволиную тушу и не испытывал ни капли страха, хотел побыстрее начать бой. А сейчас, когда думает, что придётся заглянуть в глаза несчастной девушки, по спине пробегает холодок.

На сердце безумная тяжесть, чувствует себя преступником. Будто нечаянно задавил котёнка, который прыгнул ему под ноги — маленький глупыш.

Как теперь это исправить?

Вчера Матвей всё-таки одолел Джибарова. Сражался на пределе возможностей, кипел как вулкан, энергия боя подпитывалась ненавистью к самому себе. Как будто не Джибарова лупил, а себя самого — выплёскивал ярость. В третьем раунде так распалился, что от противника его оттаскивали секунданты…

Рустам подсуетился и сорвал крупный куш. Он в последний момент сделал ставку на босса, хотя шансы на победу у Матвея были ничтожными. Сейчас всё тело ныло от гематом и ссадин, скрытых под одеждой. А внешне всё в порядке, никто и не догадается, как его разрисовал Джибаров. Но он всё же вырубил этого буйвола одним точным и сокрушительным ударом. Отправил в нокаут…

Матвей нажал кнопку звонка. За дверью послышались лёгкие шаги и мелодичный женский голос:

— Кто там?

— Мне нужна Дарья Каретникова, — произнёс негромко, предполагая, что сейчас начнутся возражения и отговорки, и в дом его не пустят.

Но, к удивлению, дверь тут же распахнулась, и на пороге он увидел хорошенькую шатенку в коротком шёлковом халатике. Из-за бедра молодой женщины выглянула девочка лет пяти в пижаме, следом в прихожей появилась собака-корги, хорошо знакомая Матвею по фотографиям. Неторопливо подошла поближе и подняла морду, рассматривая гостя проницательными карими глазами.

— Дашенька, это к тебе! Выходи! — кокетливо крикнула в сторону шатенка.

Она не сводила с Матвея заинтересованного взора, в один миг осмотрела всю его фигуру и явно оценила его внешний вид на самый высокий балл.

— А вы по какому вопросу, позвольте поинтересоваться? — Шатенка уже вовсю строила глазки, игриво улыбалась, дышала. — Да вы заходите, а то дует из двери. А у меня ребёнок.

Матвей сделал шаг в прихожую, застеленную старым линолеумом. Обои в некоторых местах были ободраны.

— Не пугайтесь, у нас тут страшненько. Мы с Дашей снимаем на пару. Хозяин не разрешает делать ремонт. Зато недорого и до работы близко, — объяснила красотка, перехватив взгляд нежданного гостя.

Рыжая корги доверчиво потыкалась носом в голень Матвея, а потом и вовсе прижалась к ноге головой и завиляла хвостом. «Тоже баба, — понял Матвей. — Похоже, тут женское царство». Он присел и начал гладить собаку. Пятилетняя кроха в пижаме застенчиво ему улыбалась.

В этом момент дверь в одну из комнат приоткрылась, и Матвей, ещё не оторвав глаз от корги, уже понял, что появилась… она… Даша.

У него перехватило дыхание.

Матвей продолжал машинально теребить собаку за холку и смотрел на девушку снизу вверх.

— Это вы… — ахнула Даша. — Зачем вы пришли?!

Глава 8

ДАША

Я услышала в прихожей низкий мужской голос и подумала, что к Маринке приехал Валера. Последнее время он постоянно тусовался у нас по вечерам, и я даже была рада этому постоянству. Надоело, что мужики у подруги всё время меняются.

Однако Марина крикнула, что это ко мне. Странно… Кто пришёл так поздно?

Осторожно выглянув из комнаты, я увидела… Артемьева!

Этот мужчина… Он здесь! Господи.

Меня затрясло от ужаса и отвращения, сердце отправилось в полёт и падало долго-долго, в глазах потемнело, я поперхнулась воздухом…

А этот негодяй, монстр, палач, как ни в чём не бывало, сидел на корточках и тискал мою собаку! Бонни, предательница, едва не пищала от восторга под его квадратными лапами.

Как он посмел явиться сюда?! Что ему нужно?!

Меня колотило от страха. Дрожали колени, пальцы, губы. Сердце бешено стучало, казалось, все вокруг слышат его лихорадочный стук. Хотела крикнуть Артемьеву, чтобы немедленно убирался, проваливал и не смел приближаться ко мне на десять километров.

Но разве я бы посмела ему такое сказать? Он очень крутой и влиятельный, у него наверняка целая армия преданных ему головорезов. Сейчас оскорблю, а он… Прикажет помощникам прикопать меня где-нибудь в лесопосадке, и всё, никто никогда не узнает, куда исчезла Даша Каретникова, что с ней случилось…

А я жить хочу!

Прикусила язык, чтобы не сказать лишнего. Подавила гнев и возмущение, но почувствовала, как они прокатились внутри, выжигая пламенем нервные окончания.

Заметила, что Маринка умирает от любопытства, пожирает взглядом незваного гостя. Она ведь работает в дорогом салоне одежды, привыкла общаться с богатыми клиентами. Потом закидает меня вопросами, начнёт выпытывать, что у меня с этим статусным мужиком, и почему я так взбесилась при его появлении.

Нет, беситься нельзя.

Я постаралась взять себя в руки, хоть это было безумно трудно. Вдруг поняла, что стою перед гадом в одной домашней футболке. Она, конечно, длинная, до середины бедра… нет, гораздо выше… Ещё и светлая! Соски откровенно просвечивают через тонкую ткань. Почему-то они немедленно затвердели и торчат под футболкой, как бусинки. Артемьев наверняка это заметил.

Сейчас я предпочла бы быть более одетой. Хотя какая разница, он же видел меня абсолютно голой…

А я его.

И даже хуже — он видел меня распластанной, растерзанной, глотающей слёзы. А я его — возбуждённым, измазанным моей кровью, готовым взорваться от неутолённого желания…

Артемьев, наконец, отлип от собаки, поднялся, выпрямился, развёл свои широченные плечи. Теперь он смотрел на меня сверху вниз, и я почувствовала себя ничтожной, маленькой. А наша прихожая из-за его присутствия стала совсем крошечной…

Как же я его ненавижу! У меня была чудесная жизнь, пока в ней не появился он. И ведь я сама вызвалась к нему пойти, сама предложила свою кандидатуру, когда на планёрке обсуждался проект для его компании. Как обидно!

— Здравствуй, Даша. Иди оденься. Поедешь со мной, — вдруг сказал Артемьев.

Несмотря на повелительную интонацию, фраза прозвучала неожиданно мягко. От его низкого голоса по спине побежали мурашки.

Поеду с ним? С чего вдруг? Он считает меня своей собственностью? Думает, я предназначена для его развлечений? Наверное, договорился с Жанной, что попользуется мной ещё, а уж потом подпишет контракт с нашим агентством.

Какие же они сволочи!

Я уже кипела от возмущения. Только присутствие Маринки останавливало, заставляло держать себя в руках. Если соседка узнает мою постыдную тайну — её узнает весь город, а потом и Алекс, и его родители. И моя бедная мамочка… Маринка та ещё болтушка, она просто не сможет не поделиться, какой кошмар приключился с подругой.

Собрав остатки мужества, я выпрямила спину и произнесла официальным тоном и как можно более сдержанно:

— Здравствуйте, Матвей Николаевич. Уже поздно. Я с вами никуда не поеду.

— Даша, нам нужно поговорить.

— Пожалуйста, уходите.

— Даша, я не уйду.

— Ой, если вам надо, вы поговорите здесь! — воскликнула Марина. — А мы уйдём на прогулку!

— Какая прогулка, ночь на дворе! — возмутилась я.

— Совсем не ночь, всего половина девятого. Погуляем на свежем воздухе, — не сдавалась подружка. — Так, доча, ну-ка, быстро надевай кофту, штаны…

— Марина, ты с ума сошла! Ребёнку спать пора. Матвей Николаевич, пожалуйста, уходите!

Безжалостные серые глаза, стиснутые зубы, хмурый взгляд.

— Даша, нам надо поговорить.

Господи! Арррр!

— Вот мы на свежем воздухе погуляем и лучше спать будем, правда, дочка? — с энтузиазмом сказала Марина.

Угу. Сейчас выйдет за дверь и будет партизанить в подъезде. Если там стоять, прекрасно слышно, о чём говорят в квартирах.

Непутёвая мамаша принялась натягивать на Оксанку прогулочный комбинезон — прямо на ночнушку. Да блин! Я же только-только искупала ребёнка, мы полчаса плескались и играли, у Оксанки ещё волосы не высохли, влажные. А она её на улицу тащит, идиотка, вместо того, чтобы помочь мне отделаться от Артемьева.

Ой, я и сама такая лохматая после водных процедур! Растрёпанный хвост висит где-то над ухом… Чёрт, выгляжу как лохудра…

Ну и ладно, подумаешь.

— Доча, давай быстрее!

— Марина, прекрати! Хорошо, я сейчас выйду. Подождите меня на улице, — обречённо сказала я Артемьеву.

Он вышел, и Маринка тут же заломила руки на груди и сделала восторженные глаза: ах, какой мужчина, ах ты боже мой!

— Кто это? — шёпотом спросила она.

— Наш клиент. Ужасно вредный и капризный. Задолбал меня уже, — прошипела я в ответ, быстро придумав удобоваримую версию.

— Дура! Да я бы вокруг такого клиента танцевала день и ночь. Голышом и в монистах!

— В каких монистах? — изумилась я. Кинулась в комнату, стянула футболку и надела джемпер, даже без лифчика. Потом принялась прыгать на одной ноге, натягивая джинсы.

— В таких. Звенящих. Для восточных танцев. Ты что надеваешь?! — подруга ухватила джинсовую штанину. В результате я едва не грохнулась. — А вдруг он в ресторан тебя повезёт? Платье надень, глупая! Губы накрась, дурында!

— Нечего мне с ним в ресторане делать.

— Стой, куда?! Ты же лохматая! Дай, хотя бы расчешу!

Маринка налету ухватила меня за растрёпанный хвост, схватила с тумбочки щётку, сняла резинку и принялась расчёсывать волосы.

— Все клиенты вредные, — назидательно приговаривала она при этом. — Многие, к тому же, ещё и мерзкие. А этот твой — роскошный. Боже, какой мужик! Какая фигура! Какой рост, плечи! А как он одет! А как от него пахнет!

— Не захлебнись восторгом, — скептически заметила я. — И волосы мне не рви.

— Потерпишь! У мужика, между прочим, на тебя стоит.

— Что?! — вздрогнула я. Щёки тут же вспыхнули, их словно опалило огнём.

— А то! Это сразу видно. Его аж заколбасило, как ты из комнаты вышла. А как он на твои ноги и сиськи пялился — ух! А на моё добро даже и не взглянул.

— Вроде, он смотрел на Бонни.

— Угу, как же. Глупая! На тебя он смотрел, на тебя! Он женат?

— Какая разница.

— Огромная. Женат?

— В разводе. Есть ребёнок, сын.

— Отлично! Ты ушами-то не хлопай, Дашка!

Что за бред она несёт?

— Марина, ты забыла? Во-первых, этот… эм… клиент… меня бесит! Я его уже возненавидела. А во-вторых, у меня есть Алекс.

— Где он твой Алекс? А Матвей Николаевич — вот он, рядышком. Смотрит на тебя и умирает от страсти. Того гляди членом проткнёт потолок.

— Боже, что ты говоришь! Тут же ребёнок!

— Да Оксанка не поймёт ничего. Знаешь, Дашуня, была бы ты похитрее, давно бы чудесненько в жизни устроилась. А ты сидишь, как дура, ждёшь своего непонятного Алекса. Давно бы дала правильному мужику, вот типа этого, и была бы полностью в шоколаде.

— Марина, прекрати!

— Тем более, ты девочка. Мужика бы это знаешь как впечатлило? Прифигел бы, что девственница ему досталась.

— Замолчи немедленно! Я больше не могу слушать этот бред!

— Всё, готово. Топай и будь поласковее с Матвеем Николаевичем. Не смей ему грубить! А мы будем ждать твоего возвращения.

— Лучше уложи Оксанку спать, мамаша! — огрызнулась я и выскочила в подъезд.

*****

Как же мне не хотелось оставаться с Артемьевым наедине, да и вообще находиться рядом с ним. Он будто разбередил затянувшуюся рану. Уже почти три недели прошло после моего визита в клуб, и я изо всех сил старалась спрятаться от болезненных воспоминаний. А теперь они снова нахлынули.

Его парфюм, наполнивший нашу прихожую и оставшийся там даже после ухода, будоражил… Неподалёку от подъезда стоял уже знакомый мне чёрный «крузер». Водитель поздоровался со мной и отправился курить, а меня Артемьев, безапелляционно взяв за плечо, усадил на заднее сиденье автомобиля. Снова воспоминания: как сидела здесь, в джипе, возвращаясь из его офиса, и не могла протолкнуть комок в горле, изо всех сил боролась со слезами…

В салоне внедорожника было темно, но над подъездом светил фонарь. Я со страхом покосилась на Артемьева, когда он сел рядом. Постаралась отодвинуться от него как можно дальше.

— Что вам от меня надо?

Теперь, без свидетелей, хотелось заорать на него, даже ударить. Но я по-прежнему ужасно боялась этого мужчину, от него веяло опасностью. Он уже почти меня уничтожил. Вдруг захочет завершить начатое?

— Даша, произошла ужасная ошибка, — глухо произнёс Артемьев. — Я об этом не знал, даже не догадывался…

— О чём вы?

— В тот день ко мне должна была прийти другая… мм… девушка. Но она до моего офиса не доехала, попала в аварию. Я вас перепутал, Даша. Решил, что ты — это она.

— Но как…

Я была ошарашена его словами. Что всё это значит? Я появилась в офисе вместо его подруги, с которой он договорился о встрече? Так, стоп! Уж с подругой он бы меня не перепутал. Значит, он ждал незнакомую девушку и даже не знал, как она выглядит. То есть… Он заказал себе проститутку, чтобы развлечься прямо в офисе!

Какой же мерзкий!

— Даша, я жестоко ошибся… А ты пострадала. Пожалуйста, прости меня. Если сможешь… Я не хотел, честно. Это была нелепая случайность, которая дорого тебе обошлась. Понимаю, что ничем не смогу загладить свою вину… Но если вдруг я чем-то могу помочь… Скажи, что мне для тебя сделать?

Я молчала. Требовалось время, чтобы осознать его слова. Мозги отказывались соображать, я впала в ступор — как это обычно со мной происходит в критических ситуациях. То, что этот мужчина сидит рядом со мной и совершенно искренне раскаивается и даже просит прощения, шокировало ещё больше, чем полученная информация.

Не дождавшись от меня ответа, Артемьев полез во внутренний карман своей дорогущей куртки, под которой виднелся шикарный костюм. Он достал портмоне.

«Нет, только не это!» — мысленно взмолилась я. Неужели сейчас он начнёт совать мне деньги, как какой-нибудь шлюхе?!

— Даша, я заметил, что условия у тебя не очень… Живёшь на съёмной квартире. Твоя мама и брат тоже не шикуют.

Я похолодела.

Он уже добрался до моих близких? Решил подстраховаться на тот случай, если я решу написать на него заявление в полицию? Будет шантажировать?

Вот я влипла!

— Вы за мной следили? — испуганно пробормотала я.

— Следил? — удивился Артемьев. — Нет, конечно. Просто просмотрел твой аккаунт в ВК.

— И что?

— Как что? Там бездна фотографий Бонни, в том числе, и в маминой квартире. Ясно, что вам приходится экономить.

— Вас это не касается! — возмутилась я. — Как можем, так и живём. Не надо шпионить!

— Я не шпионил, — нахмурился Артемьев. Через паузу тихо сказал: — Позволь мне что-то для тебя сделать, Даша. — С этими словами он достал из портмоне карточку. Пластиковый прямоугольник сверкнул золотом в свете фонаря. — Понимаю, я причинил тебе вред… нанёс ужасную психологическую травму… Возьми эту карту. Сейчас здесь около миллиона рублей, но я переведу ещё.

Я с ужасом смотрела на золотую карточку. В груди жгло от негодования, на глаза навернулись слёзы обиды. Он совсем тупой, да? Он не понимает, в кого меня превращает этим своим «благородным» жестом?!

— Да вы с ума сошли, — с трудом выдавила я. Во рту пересохло, и голос рвался. — Какой же вы… отвратительный! Вам мало того, что вы сделали, вы ещё и проституткой меня выставляете?!

— Дашенька, я…

— Вы мне, может быть, жизнь исковеркали, а теперь суёте ваши… ваши поганые деньги! Они мне не нужны! Выпустите меня из машины! Немедленно! И больше никогда ко мне не приближайтесь.

Я поперхнулась, закашлялась и всё же не удержалась от слёз, они хлынули из глаз — такие горячие!

Что же я за плакса, рыдаю перед этим монстром… Не хочу, чтобы он это видел. Я помотала головой, вытерла лицо рукавом плаща и принялась остервенело дёргать дверь, чтобы выйти.

— Дашенька, постой! — Артемьев взял меня за руку.

— Не прикасайтесь ко мне! — Я выдернула руку, и дверь наконец открылась. — Никогда больше сюда не приезжайте! А если боитесь за свою репутацию… Можете не волноваться! Я никому ничего не расскажу.

В последнюю фразу я постаралась вложить всё моё презрение к этому человеку, а после выскочила из машины…

Немного постояла в подъезде на этаже, вытирая слёзы. Маринка сейчас набросится с вопросами, объясняй ей!

Услышала, что железная дверь внизу снова открылась, и кто-то начал подниматься наверх. Неужели Артемьев так и не уехал, а пошёл за мной?

Да что же это такое, когда он от меня отстанет?!

*****

Но это был… Валерий. Как же я ему обрадовалась! Вот нормальный человек — пусть у него нет костюма от Армани и машина гораздо проще, и внешность не такая роскошная, скорее, он похож на орангутанга… Зато в его присутствии не дрожишь от ужаса и отвращения.

Валерий тащил два больших пакета из «Пятёрочки».

— Ты чего тут? Пошли, — по-хозяйски кивнул он мне, словно звал в свою, а не в нашу квартиру. — Еды вам купил, а то у вас в холодильнике шаром покати. Сами ни фига не едите и ребёнка не кормите.

Когда зашли в квартиру, Валера тут же оттянул на себя всё внимание и эмоции Маринки, поэтому она не лезла ко мне с вопросами и поучениями. Ей было некогда, крутилась вокруг мужчины.

Вот и хорошо. Я цапнула со стола два куска колбасы — для себя и Бонни — и отправилась в свою комнату.

То, что сообщил Артемьев, меняло ситуацию. В том смысле, что хоть что-то прояснилось. Теперь мне стало понятно его поведение. Ясно, что он вовсе не отморозок, который только тем и занимается, что насилует девиц у себя в офисе. Даже приехал просить прощения. А мог бы цинично усмехнуться: ой, было бы о чём страдать, гордись, что я первый тебя трахнул…

Но нет, сейчас Артемьеву было не до смеха. Он выглядел растерянным и явно переживал из-за того, что случилось.

Мне от этой мысли, конечно, не легче…

Нет, всё-таки легче!

А ещё у меня гора упала с плеч, потому что я поняла, что Жанна Юрьевна ни в чём не виновата. Она вовсе не пыталась подложить меня под клиента!

Было невероятно больно думать о предательстве Жанны, после того, как целый год она являлась для меня кумиром и образцом для подражания. И вот теперь стало ясно, что я совершенно зря подозревала директрису в подлости. Жанна меня не предавала, она действительно именно тот человек, каким я всегда её воспринимала.

Как же хорошо стало от этой мысли!

Мы с Бонни устроились в обнимку на кровати перед ноутбуком.

— Завтра у нас ещё одна капельница, — предупредила я.

Бонни тяжело вздохнула.

— Надо, милая, — вздохнула и я тоже. — Зато смотри, какая ты бодрая и шустрая от этих препаратов. Они действительно работают!

Разговаривала с собакой, гладила её, но мысли, конечно, крутились вокруг одной-единственной темы: визит Артемьева. Какое впечатление он произвёл на Маринку! И на Бонни. И даже на Оксанку! Наша маленькая кукла тоже строила Артемьеву глазки, я это заметила.

Подумать только, мужик вошёл в квартиру и тут же всех загипнотизировал. Очаровал трёх представительниц женского пола, даже ни разу не улыбнувшись…

Я вспомнила, как сама потеряла дар речи, увидев его впервые в офисе. Обомлела, задохнулась, ни слова не могла произнести. А он сидел за столом, весь такой роскошный, большой, и цепко меня осматривал. Думал, что к нему явилась девочка по вызову.

Зачем-то опять включила на ютубе видео с одним из его поединков… Не понимаю, почему мне хочется на это смотреть…

Судя по дате, видео было свежее, бой состоялся прямо вчера. Сейчас в машине я не заметила на лице мужчины следов сражения, однако на экране было видно, что его телу, оплетённому тугими мышцами, повезло меньше. И тут, и там горели ссадины и кровоподтёки. Артемьев словно угодил под пресс. Оно и понятно, противник у него был огромный, настоящий гигант.

Бонни заинтересованно следила за дракой, прижимала уши, тихонько рычала.

— Узнаёшь вот этого? Узнаёшь? Ты почему с ним обнималась, а? — наехала я на любимую псину. — Приходит незнакомый мужик, а ты с ним милуешься? А если это бандит?

Ушастая подружка посмотрела на меня и вильнула хвостом: да ладно, не ругайся, подумаешь, пообнималась немножко с большим красивым мужиком. Хочется же!

Я возмущённо фыркнула: хочется ей, видите ли!

МАТВЕЙ

После разговора с Дашей отправился в ресторан — важный человек пригласил на день рождения, проигнорировать нельзя. Настроение было отвратительным. Уже целые сутки, после разговора с Багаевым, Матвей обзывал себя последними словами. Багаева тоже материл. Да пошёл он на х** с его презентами! Вот что в результате получилось — пострадала невинная девушка.

В ресторане гремела музыка, звучали тосты и смех, вокруг мелькали весёлые лица. Дамы проявляли к Матвею настойчивый интерес, не могли спокойно находиться рядом. Богатый и свободный молодой мужик! Как же упустить такой экземпляр?

А Матвей на заигрывания не реагировал, был полностью погружён в себя, думал только о недавней встрече с Дашей…

Когда вышла из комнаты, такая домашняя, милая, растрёпанная, Матвей забыл как дышать. Обдало жаром: вспомнил, как целовал её пунцовые губы, как подмял под себя, преодолевая сопротивление, и вошёл, вернее, вломился тараном в её нежнейшее горячее лоно…

Бедняжка, досталось же ей!

Потом Даша появилась из подъезда, они сидели на заднем сиденье автомобиля, и его снова накрыло от ощущения близости прелестного юного тела. От Дашиного запаха сносило крышу, он упивался им, пьянел. Хотелось подтянуть девчонку к себе по гладкому кожаному сиденью, смять, зацеловать. Хотел эту малышку до внутренней дрожи. Вроде близко — протяни руку и возьми.

А нельзя. Он и так уже ей навредил.

То, что Даша отказалась от денег, окончательно убедило Матвея в её уникальности. Откуда же она такая взялась на его голову — необычная? Впервые девушка пренебрегла его деньгами. Другие барышни готовы были принять активное участие в расходовании заработанных им средств, только дай волю. Матвей относился к этому снисходительно, с пониманием. Девочкам всего хочется, они любят шопинг, он им жизненно необходим. Поэтому, будучи в браке, ни в чём не отказывал жене, а после развода — подругам.

А Даша, по его мнению, нуждалась в элементарном, тут речь не шла о покупке каких-то излишеств. У него сжалось сердце, когда увидел, в какой конуре она живёт.

Едва расстались, он снова начал думать о том, как бы поскорее опять её увидеть. Какая свежая, юная! Прижать бы к себе, ощутить кожей каждый миллиметр её тела… Но ничего не получится. Он очень плохо ей сделал. Теперь Даша его боится, более того — он вызывает у неё отвращение…

Это удивительно — смотреть на маленькую юную женщину и понимать, что до тебя у неё никого не было. Ты единственный её мужчина. Она твоя…

И она тебя ненавидит.

Полный п****ц.

Глава 9

ДАША

Позавчера ко мне приезжал Артемьев, а послезавтра прилетает из Милана Алекс. Мои мысли мечутся между этими двумя мужчинами. Не понимаю, как я отношусь к первому, не знаю, что скажу второму.

Как объясниться с Алексом? Как смотреть ему в глаза?

Меня поражает, что гнев и негодование в адрес Артемьева постепенно растаяли. Нет, совсем не исчезли, но сейчас, по крайней мере, меня не начинает трясти от одного только его имени.

Странно, но теперь я вся наполнена каким-то неясным томлением. Увидев снова Артемьева, вспомнила его поцелуи и то, какие ощущения они вызывали.

Мой жених целуется совсем по-другому — так осторожно, деликатно. Честно говоря, ощущения те же, что и от поцелуя мамы или братика, чувствуешь только любовь и нежность. О страсти, естественно, речь не идёт. Наверное, Алекс тоже умеет целоваться пылко, настойчиво, просто он бережёт меня до свадьбы, не хочет будоражить?

Артемьев взбудоражил. Его поцелуи — будто на голову вылили ведро горячей воды, и она обрушилась вниз по телу, заставляя дрожать и сжиматься каждую клеточку.

Причинённую им физическую боль я уже забыла. Она была острой, но короткой. Психологически было гораздо больнее. Но то, что Артемьев приехал, попросил прощения и действительно выглядел растерянным, произвело на меня сильное впечатление… Мог бы вообще не придать значения происшествию, пожал бы плечами: ну, ошибся, подумаешь. У него такие связи, вес в обществе, возможности, что я и вякнуть бы не посмела, не то что заявление в полицию написать.

Вот теперь думаю о нём, думаю, думаю… Забрался под череп!

— А вот и я! Даша, добрый день, вы давно меня ждёте?

К столику кафе, за которым я предавалась запутанным размышлениям, подошла изящная голубоглазая блондинка в серебристом плаще. Ева Никитская, управляющая картинной галереей. В галерее новая осенняя экспозиция, все картины продаются, поэтому наше агентство должно хорошенько их прорекламировать.

Мой непосредственный начальник — Вадим — уже вышел из больницы и мгновенно включился в работу. Сегодня он отправил меня к Еве, чтобы согласовать с ней предварительные наброски и макеты рекламы, да и просто мило пообщаться, это тоже надо.

Мы заказали чай, обсудили детали. Я смотрела на эту девушку во все глаза. Какая же она стильная, красивая! Говорят, отец ей оставил грандиозное состояние, но вместо того, чтобы слоняться по бутикам и спа-салонам, Ева работает. И она вовсе не высокомерная, держится очень просто, хотя при её внешних данных, образовании и статусе вполне могла бы задрать нос.

— Какое прелестное платье, Даша, — между делом заметила она.

— Правда? — я вспыхнула, заволновалась.

— Очень стильное. Фиолетовый цвет придаёт твоим глазами невероятный оттенок. У тебя сейчас и глаза такие же — фиалковые!

Я тут же растаяла. Ещё бы! Специально откладывала деньги, чтобы купить это платье, сегодня впервые надела, а Янка утром в офисе раздраконила его в пух и прах.

— Новое платьишко? Что ж, для тебя самое то! — заявила она во всеуслышание. — Депрессивненько, скучненько… К тому же, фиолетовый — цвет старых дев. Значит, идеально тебе подходит.

— Яна, отстань от Даши, — крикнула из-за своего стола Эля.

— Отвали от ребёнка, — поддержал Вадим. — Дашка, платье — супер!

— Платье милое, Даш, правда! Не слушай её, — сказала Аня.

Коллеги за меня вступились, но настроение было испорчено. Платье уже и мне самой показалось скучным и неинтересным, хотя с утра я с восторгом смотрела на себя в зеркало…

Поэтому комплимент Евы был особенно дорог, ведь её отличный вкус и изысканные манеры не подвергались сомнению. Если сравнить двух блондинок — Еву и нашу офисную секс-бомбу — Янка с её загорелыми сиськами, которые она старательно выставляет напоказ, выглядит заурядной дешёвкой.

Я расправила плечи и приободрилась. К тому же, «старая дева» — это уж точно не ко мне. С девственностью я распростилась три недели назад, понятно?

Когда отправлялась на встречу с Евой, Вадим, вручая портфолио, придержал меня за руку:

— Слушай, Даш, а ты очень изменилась, пока я зависал в больнице.

— Да? В какую сторону? — насторожилась я. — Надеюсь, в лучшую?

— Даже не понимаю, в чём дело… Ты какая-то необычная… Загадочная, задумчивая… Раньше скакала по офису, как Бэмби, а теперь… Не знаю. От тебя глаз не отвести!

— Ошибаешься, я прежняя, — аккуратно высвободила руку из захвата Вадима. Он отпустил с сожалением.

— Нет, Даша, нет! Ты очень изменилась… Потусим сегодня в ресторанчике после работы?

— Вот ещё! Ты забыл? У меня жених.

— Жених, — скривился Вадим. — Итальяшка твой. Да я, может, в сто раз его лучше!

*****

…Ева внесла некоторые поправки в наш проект, и на этом деловое свидание закончилось. Я вышла из кафе совершенно очарованная новой клиенткой. Хочу быть такой же утончённой и аристократичной, как она.

Направилась к остановке и вновь погрузилась в мысли об… Артемьеве! Ну почему же я постоянно о нём думаю? Как мне его забыть? Но можно ли забыть первого мужчину? Вероятно, нет. Это нереально, поэтому надо смириться. Теперь до конца жизни мне придётся вспоминать этого татуированного монстра. Вот только мысли о нём обжигают пламенем, становится жарко…

Я прикинула, что прежде, чем возвращаться в офис, успею заскочить в банк. Девчонки посоветовали взять кредитную карту. Потрачу с неё тридцать пять тысяч на лечение Бонни, а потом буду потихоньку возвращать. Там даже есть беспроцентный период.

Правда, девочки предупредили, что это такое дело — стоит начать, потом очень трудно выпутаться. Засосёт, как трясина. У Эли три кредитных карты, она постоянно перекладывает с одной на другую и уже света белого не видит — увязла в долгах. Но я же не буду брать сразу три, мне и одной хватит! Только бы вылечить моего рыжика.

За пять минут, что я шла к банку, у меня окоченели пальцы и замёрзли уши. Ничего себе, как похолодало! Некоторые товарищи хорошо подготовились, уже напялили трикотажные шапки. Нет уж, это чересчур, можно подумать, наступила зима. В октябре синоптики ещё обещают настоящее бабье лето! Надо только дождаться его…

И тут я увидела маленького пацана, того же возраста, что и мой брат Серёжка. Малыш телепался по улице в расстёгнутой куртке, съехавшей набок, и тащил за собой по мокрому тротуару мешок со сменной обувью. Под курткой я заметила тёмно-синий жилет с яркой, вышитой золотом, эмблемой лицея № 21.

Значит, детёныш идёт из школы.

Что за родители у него! Разве можно отпускать такого маленького одного! Странно. Двадцать первый лицей — очень дорогое частное заведение. Там вовсе не учатся беспризорники. Скорее — золотые дети, наследники крупных состояний. И вот пацан бредёт по улице без присмотра, наверное, уже замёрз, щёки горят от ледяного ветра.

— Стой, малыш. Привет. А ты почему один?

Я погладила пацана по голове. Так как я вынянчила брата, все дети Серёжкиного возраста вызывают у меня одинаковое отношение — материнское. У мальчугана на макушке был тёмный хохолок, виски аккуратно выведены по линеечке, а ниже затылка красовался выстриженный машинкой замысловатый узор. Непростая причёска!

— Малыш, как тебя зовут? Куда ты идёшь? Уроки закончились? В каком ты классе? — закидала ребёнка вопросами.

— Здрасте… Я — Вася.

— А меня зовут Даша.

— Ты красивая! — немедленно сообщил Вася, взглянув на меня.

— Спасибо, милый.

— Я учусь в первом классе.

— У меня младший братик тоже только что пошёл в первый класс. Вася, так почему же ты гуляешь один?

— Я, походу, потерялся… — Пацан озадаченно оглянулся и почесал затылок. — Да. Точно.

— Ну вот! Как же так?

Я принялась застёгивать на мальчишке куртку. Она была испачкана, колени брюк тоже в грязных пятнах. Вася не сопротивлялся, когда я натянула ему на голову капюшон. Боялась, что парень возмутится. Моему Серёжке на голову вообще ничего не наденешь, отказывается в шапке ходить, типа, западло. Дурачок маленький!

— Машина не приехала, я решил пока погулять, хотел собаку погладить… А тут эти уроды.

— Уроды?! — испугалась я.

— Ага. Большие! Начали кидать мой портфель. Забрали айфон… Но я не испугался! Я им тоже ка-а-ак врезал! Бился, как мужик, по-настоящему. Дрался, как мой папа! Всех раскидал. Ну это… ну… почти. Их же было много, а я один! Потом я пошёл обратно в школу… но её там почему-то уже не было!

— Знаешь, Вася, а давай позвоним твоей маме с моего телефона. Она, наверное, уже с ума сходит. Ты помнишь наизусть её номер?

— Моя мама умерла, ей никак не позвонишь, — сразу загрустил малыш, а у меня сжалось сердце. — Она разбилась на машине… ехала слишком быстро. Она была очень красивая!

— О-о, милый… Мне так жаль… — На глаза навернулись слёзы сочувствия. Бедный ребёнок, уже потерял маму. — А папин телефон помнишь?

— Не-а.

— Тогда у меня есть другая идея! Мы сейчас вернёмся в твой лицей и найдём учительницу. Она точно знает телефон твоего папы.

— Лицей исчез. Его нет. Я искал. Возможно, он ушёл под землю, — серьёзно сказал Вася. — Такое иногда бывает. Земля раздвигается, и здание проваливается.

— Даже не надейся! — улыбнулась я. — С лицеем всё в порядке, и завтра утром тебе снова придётся пойти на занятия.

Вася тяжело вздохнул.

Я взяла мальчишку за руку, его ладошка была совсем ледяная. Мы отправились в путь. Нам было о чём поговорить. Я активно участвую в жизни брата, поэтому хорошо понимаю мальчишек этого возраста, знаю, чем увлекаются, кем восхищаются, в какие компьютерные игры играют.

Но не успели мы пройти и ста метров, как у тротуара резко затормозил автомобиль.

*****

Я даже не успела ничего понять. В одно мгновение неведомая сила оторвала от меня ребёнка, и малыш взлетел вверх.

— Васька, сынок… Куда же ты пропал?! — с болью и облегчением выдохнул большой мужчина, прижимая к себе мальчугана.

И это был… Артемьев! Я смотрела на него во все глаза. Какое совпадение — умудрилась подобрать на улице ребёнка моего главного врага. Бывает же такое!

Да, именно так как раз и бывает.

Следом за Артемьевым из автомобиля выскочил водитель и замер в метре от обнявшихся отца и сына. Вид у мужчины был расстроенный, даже испуганный. Было ясно, что товарищ капитально накосячил.

— Матвей Николаевич, простите ради бога! — взмолился водитель. На нём лица не было. Наверное, боялся расправы.

Артемьев метнул на него убийственный взгляд и снова поцеловал сына, потёрся носом о его щёку. Я смотрела на него во все глаза. Во-первых, всё ещё удивлялась совпадению, во-вторых, меня очень тронуло, что этот громила, бывший боец ММА, не стесняется при всех выражать свои отцовские чувства. Сейчас было заметно, что он страшно перепугался за сына.

— Сынок, ты куда свинтил, а?

— Да я решил немного прогуляться, но на меня напали гопники.

— Гопники! — зарычал Артемьев, ощерился, как волк, тут же превратившись в кровожадного зверя. — Найду и убью!

— Пап, они айфон у меня забрали!

— Я разберусь с ними, сынок! Из-под земли достану!

— Потом заблудился… Зато познакомился с Дашей. Вот она, пап! Смотри, какая красивая!

Артемьев нерешительно взглянул на меня, словно боялся, что сейчас я сорвусь с места и унесусь прочь. Или брошу ему в лицо какое-нибудь оскорбление, начну выяснять отношения — при сыне.

— Пап, Даша такая клёвая, вообще!

— Здравствуй, Даша. Спасибо тебе. Я очень благодарен.

— Здравствуйте, — тихо отозвалась я. — Пожалуйста. Не за что благодарить.

— Всё норм, пап, не переживай! Я в полном порядке.

— Зато я не очень в порядке, сын, — расстроенно признался папаша. Нет, всё же удивительно видеть этого зверя таким уязвимым! — Васька, малыш…

— Ты решил, что меня похитили?

— Угу.

— Матвей Николаевич, простите… Виноват, время не рассчитал… На перекрёстке была авария, затор… Вот я и не успел, — расстроенно бормотал рядом водитель.

— Я тебе ещё устрою, — бросил сквозь зубы Артемьев. — А учительница куда смотрела?

— Пап, вообще-то это я виноват. Сказал училке, что постою у ворот. Она меня отпустила. Но я пошёл за собакой.

— За какой собакой?

— Вау, такая большая, лохматая… Бездомная. Я с ней немного погулял, а потом эти уроды вывалили из кустов, и я с ними подрался.

— Ясно. Сейчас поедем в клуб, Васька. У меня ещё дела.

— В клуб! Ура! Потренируюсь с Рустамчиком! — обрадовался ребёнок.

Артемьев, наконец, опустил сына на тротуар. Мальчуган тут же нырнул под его локоть, подскочил ко мне и схватил за руку:

— Даша, а мы с тобой ещё увидимся, да? Приходи к нам в гости, ладно?

В гости?! В дом к Артемьеву?!

Я едва не задохнулась от подобного предложения. А малыш дёргал меня за руку и смотрел снизу вверх умоляющими глазами. Точно такими же серыми, красивыми, как и у его гадкого папаши.

— Вася, но… Но это… Это совершенно невозможно!

— Да-а-а-а-ша, пожалуйста! Ты такая красивая! Совсем как моя мама!

Малыш внезапно обнял меня за талию и ткнулся носом в живот. Я совсем растерялась. Капюшон свалился с темноволосой головы, я тут же натянула его обратно. Уши ведь продует! Отит — та ещё гадость!

Артемьев стоял у открытой машины и как-то странно смотрел на нас.

— Пап, пригласи Дашу в гости! — громко потребовал Вася. — Я хочу, чтобы она к нам пришла! Она меня спасла! Я, может, совсем бы потерялся без неё, и меня волки бы съели!

— Это запросто, — хмуро согласился Артемьев.

Несмотря на всю мою ненависть к нему, я хорошо сейчас понимала, что он пережил. Подумать только, какая лёгкая добыча — ребёнок бродит по улице, да ещё и в форме с эмблемой двадцать первого лицея. За шкирку и в машину, а потом шантажировать родителей. Или какой-нибудь педофил мог бы позариться на неприкаянного семилетнего пацана.

— Да-а-аш, ну что? Ты к нам придёшь? Пап, ну пригласи! — повторил Вася.

— Хорошо, сын, я тебя услышал. Мы договоримся, — хмуро произнёс Артемьев. — Садись в машину, мне надо на работу. Даша, тебя подвезти? Ты в офис? Нам как раз по пути.

— Нет, спасибо, мне надо в банк, — я кивнула на яркий логотип на соседнем здании.

И тут же прикусила язык. Вдруг остро почувствовала, что Артемьев видит меня насквозь, читает, как открытую книгу: он понял, что в банк я иду не просто так, а потому что мне очень нужны деньги. В то время, как от его миллиона я позавчера гордо отказалась.

Щёки вспыхнули, я отвела взгляд в сторону.

— Ладно. До свидания, Даша. Ещё раз спасибо.

— До свидания.

Вася опустил тонированное стекло и помахал мне на прощание. Чёрный «крузер» включил поворотник, отъехал от бордюра и вклинился в поток автомобилей. Я посмотрела ему вслед. В груди смешивались чувства — приятные ощущения от знакомства с Васей и спутанные эмоции при виде его отца.

Сынок у Артемьева славный… Чего не скажешь о папаше!

Как жаль малыша — растёт без мамы. В таком возрасте он сильно в ней нуждается, а её рядом нет. Когда в офисе обсуждалась персона Артемьева, я решила, что ребёнок после развода живёт с матерью. А у них, оказывается, совсем другая ситуация.

МАТВЕЙ

В клубе Васька сразу же побежал переодеваться, чтобы потренироваться со своим любимым Рустамчиком. Верзилы, которые занимались на снарядах — лупили с поворота мешки, или молотили грушу, или таскали на цепях грузы — один за другим поприветствовали ребёнка. Каждый подставлял ладонь для удара, а Вася хлопал. Целый ритуал!

Рустам и вовсе подхватил парня, поднял под потолок на вытянутой руке, как котёнка, и внимательно посмотрел снизу вверх:

— Что, пришёл, боец? Сейчас бить тебя буду!

— Это мы ещё посмотрим, кто кого будет бить! — смело пропищал Вася. — Ща так тебе накостыляю, мало не покажется!

Матвей улыбнулся и отправился в кабинет. От сердца отлегло. Когда позвонил водитель и сообщил, что ребёнок исчез, мир обрушился камнепадом. Первая мысль: «Похитили, будут требовать выкуп».

В этом году началась школа, а это новый режим и новые лица. К Ваське был пристёгнут персональный водитель, но сегодня он отпросился, поэтому в лицей Матвей отправил свою машину. И вот результат: четыре инфаркта — у самого Матвея, у водителя, у Васькиной училки и у директора лицея.

К счастью, всё закончилось хорошо, хотя в мыслях рисовались самые ужасные картины.

Матвей позвонил своему заму, который курировал работу охранного агентства, и поручил разобраться с гопотой, напавшей на сына. Отследить айфон, найти портфель. Хвост училке он уже накрутил, да она и сама перепугалась, когда пропал ученик. Впредь не будет такой безалаберной. Должна была сдать ребёнка на руки водителю. Как будто не знает, что каждый детёныш в классе — лакомый кусочек для бандитов и вымогателей, так как все её подопечные являются детьми очень состоятельных родителей…

Вот что стало полной неожиданностью, так это встреча с Дашей. Увидеть её рядом с сыном он никак не ожидал. Ещё один удар под дых, выбивающий воздух из лёгких. Как-то чересчур остро он реагирует на эту девчонку…

Даша тоже удивилась. Таращила свои синие глазищи. Но вроде бы немного успокоилась, уже не метала в его сторону молнии, не шарахалась испуганно… Хоть какой-то прогресс. Васька, конечно, очень помог — этот маленький ловелас тронет любое женское сердце. Парень на комплименты не скупится, Даша — и красивая, и клёвая, и вообще… Да, всё именно так.

Было заметно, что девушке его сынишка понравился.

…Повинуясь минутному порыву, Матвей открыл сайт доставки цветов и выбрал для Даши букет белых роз. Подумав, добавил к заказу большого пушистого медведя. Она же девочка, наверняка, мишек любит.

«Из-за меня уже не девочка!» — поправил себя Матвей и вздохнул. Думать о том, какой стресс пережила Даша, когда он на неё набросился, было больно.

*****

Едва оплатил доставку по Дашиному адресу, как увидел на айфоне входящий вызов.

Звонил знакомый бизнесмен из Италии, Алекс. Он был топ-менеджером химического концерна и держателем крупного пакета акций, а также являлся сыном одного из владельцев. Холдинг имел представительство в городе. Матвей прикинул, когда они в последний раз общались с Алексом. Получалось, что больше года назад. Тогда итальянец оказал Матвею небольшую услугу, свёл с нужными людьми.

Год промелькнул как неделя. Мужчины начали разговор как ни в чём не бывало, будто в прошлый раз оборвали его на полуслове.

— Буонджорно, Маттео! Как дела?

— Привет, Алекс! Всё хорошо, а у тебя?

— Аналогично. Матвей, мне подсказали, что ты знаком с Максом Шведовым. У него компания по производству бытовой химии.

— Да, знаком. Ну и?

— Мы хотим купить его торговую марку. Уже два раза подкатывали к нему по официальным каналам, но бл***, он же не идёт на контакт! П****ц, какой несговорчивый!

Матвей поморщился. Алекс, на четверть русский, очень гордился знанием русского языка и, чтобы подчеркнуть своё мастерство, использовал мат. Но в его исполнении это звучало неестественно, нарочито, резало ухо. Уж матерился бы на итальянском, подумал Матвей, там тоже лексики хватает.

— В общем, надо зайти сбоку, как это принято у вас в России. Да и у нас в Италии. Маттео, дружище, организуй неформальную встречу, а? Я прилетаю в субботу, послезавтра.

— Без проблем. Организую, — сразу согласился Артемьев.

Безусловно, он помнил, что с него причитается. Долг платежом красен. Год назад Алекс ему помог, теперь его очередь. Тем более, что организовать встречу со Шведовым совсем не трудно. Они могут даже втроём встретиться, Матвей с удовольствием повидается со Шведовым, давно не общался с другом.

— Спасибо. Как твой пацан? Подрос?

— Уже пошёл в первый класс.

— О, поздравляю! А ты, Матвей, так и не женился?

— Нет.

— А тебе надо. Хотя бы для ребёнка, — наставительно заметил Алекс. — Он у тебя маленький, ему нужна мать. Няни и гувернантки — это не то.

— У нас суровое мужское воспитание, — вздохнул Матвей.

Замечание Алекса резануло по сердцу. Уже прошло два года с тех пор, как бывшая супруга, превысив скорость, разбилась насмерть на загородной трассе. Сын до сих пор переживает эту трагедию, плачет по ночам, грустит. Наверное, иначе и быть не может.

Перед глазами почему-то сразу возникла недавняя картина: растерянная Даша стоит на тротуаре, а рядом Васька — обнял девушку за талию, уткнулся мордашкой ей в живот…

— А ты, Алекс, ещё не женился? На какой-нибудь страстной итальянке? — в ответ поинтересовался Матвей. Спросил скорее для того, чтобы увести разговор от больной для него темы.

— Пока нет. Но собираюсь. — Было ясно, что Алекс довольно улыбается, прямо цветёт и пахнет. — А невеста у меня очаровательная. Но вовсе не итальянка. Русская!

— Ого, даже так?

— Да. Зря я что ли без конца к вам мотаюсь, — засмеялся Алекс. — Присмотрел девицу. Красивая, скромная, молчаливая. Наши-то итальянские красавицы мозг сносят подчистую своей болтовнёй. Да ну нах**. Вот они бы так ловко минет делали, как болтают! — Алекс захохотал.

Матвей снова скривился, словно прожевал лимон. «Присмотрел девицу» — звучало как-то пренебрежительно по отношению к той, незнакомой девушке, избраннице Алекса…

— Надо будет вас познакомить, дружище.

— Обязательно. Хорошо, Алекс, в субботу созвонимся. Постараюсь организовать тебе встречу со Шведовым.

*****

Вечером, когда возвращались с Васькой домой, Матвей показал сыну на телефоне букет и медведя.

— Смотри, что я отправил той девушке.

— О, классно, пап! Ей понравится! Медведь клёвый. Пап, так ты пригласишь Дашу в гости?

— Кхм… Она не согласится к нам приехать. Откажется.

— Но почему? Мы можем позвать её на ужин. Она мне так понравилась, — Вася мечтательно закатил глаза. — С ней знаешь как интересно! Обо всём можно поговорить. А ещё она красотка!

— Парень, да ты донжуан! — улыбнулся Матвей и почувствовал, как по жилам немедленно разлилось кипящее вино: вспомнил нежную девичью грудь, упругий живот, длинные гладкие бёдра…

— Она очень добрая, пап!

«А я ужасно её обидел…»

Глава 10

ЖАННА

Жанна и не думала, что развод будет настолько болезненным. Последний год всё шло к тому, что они с мужем расстанутся, однако она рассчитывала хотя бы сохранить лояльные отношения. Оказалось, что если делить имущество и бизнес, это абсолютно невозможно. Муж, которого прежде она безумно любила, вдруг превратился в ярого врага.

Жанна наивно полагала, что если она не претендует на завод мужа, то и супруг не станет претендовать на её фирму. Каждый так и будет заниматься собственным делом.

Но муж напомнил, откуда Жанна получила стартовый капитал для открытия «Ракеты», на какие деньги покупала офис, нанимала специалистов, приобретала оборудование и так далее.

Но ведь это было давно! Она миллион раз отбила вложенные средства!

Не важно. Муж хотел всё забрать себе. Жанна никогда не подозревала в нём подобной алчности. Хотя, скорее это была не алчность, а желание сделать больнее — он знал, как любит Жанна своё детище, как ей дорога «Ракета». Поэтому старался ударить точно в цель.

Последние три недели вымотали нервы до предела. Встречи, переговоры в присутствии адвокатов, взаимные обвинения, оскорбления… Жанна была настроена биться до победного конца. Любимую «Ракету» она не отдаст, чего бы это ей не стоило!

Но зато сегодня, когда Жанна приехала в агентство, её ждал сюрприз. Позвонил… Артемьев! Сам! А ведь она уже не надеялась получить этот крупный заказ.

В начале сентября Даша съездила в офис, но ответной реакции не последовало. Видимо, Артемьев не заинтересовался их предложением. Звонить ему Жанна не стала — ну, нет так нет. Нарываться на отказ не хотелось, ей и без этого хватает отрицательных эмоций.

Разведка донесла, что к Матвею уже потянулись конкуренты. К нему приезжали ребята из «Визуала», «Радара» и «УльтраМедиа». Наверное, ребрендинг компании Артемьев доверит кому-то из них. Печально…

И вот сегодня утром раздался звонок! Вау!

ДАША

— Иди скорее, Жанна Юрьевна тебя зовёт! — возбуждённо сообщила Аня.

— Боже, вроде нигде не накосячила, — испугалась я.

Весь сентябрь начальница редко появлялась в агентстве, а когда появлялась — была мрачнее тучи. Поэтому мы старались не отсвечивать. Я, к тому же, испытывала чувство вины перед Жанной, так как мысленно обвинила её в подлости и предательстве, думала, что она «подарила» меня Артемьеву в обмен на баснословный контракт. А она этого не делала.

— Давай, топай, красавица! Кажется, у неё исправилось настроение.

Действительно, начальница встретила улыбкой.

— Садись, Дашенька, — сказала она и многообещающе уставилась на меня, выдерживая патетическую паузу.

— Что случилось, Жанна Юрьевна? — Я терялась в догадках.

— Артемьев позвонил!

— !!!

— Да.

— И… И что?

— Сказал, что в начале сентября к нему приходила сотрудница нашего агентства… Очаровательная. Так и сказал — ко мне приходила ваша очаровательная сотрудница, Дарья Каретникова… Это я сейчас дословно цитирую. В общем, Артемьев рассмотрел предложения других рекламных агентств и…

Я перестала дышать.

— …выбрал нас! — радостно закончила начальница.

— Оу.

Не знала, что и думать. Вроде бы, надо радоваться, мои страдания получили хоть какую-то компенсацию. Но… Вдруг Артемьев сейчас потребует, чтобы к нему пристегнули персонального менеджера? И выберет «очаровательную сотрудницу Дарью Каретникову»?

Жанна, конечно, ждала от меня другой реакции на волнующую новость. Она думала, что я начну прыгать до потолка. Пришлось улыбнуться, но улыбка получилась вымученной.

— Ты как будто и не рада, Даша, — удивилась директриса. — Артемьев готов потратить на ребрендинг хорошие деньги, наша работа тоже будет щедро оплачена. А я исполню всё, что тебе обещала за этот контракт. Повышение в должности, годовой бонус, увеличение зарплаты. За сентябрь получишь уже больше.

— Жанна Юрьевна… Спасибо! — с чувством поблагодарила я.

Вот это действительно была хорошая новость. Учитывая, какие у Жанны сложности на личном фронте, она вполне могла бы забыть о своих обещаниях. Начальство это любит — пообещать золотые горы, а потом спустить на тормозах. Но наша руководительница оказалась на высоте, не подвела.

— Честно говоря, Даша, я махнула на этот контракт рукой, думала, что ничего не вышло, раз ответа мы не получили. Но Артемьев, оказывается, сравнивал наше предложение с предложениями конкурентов. И в результате, мы всё же раскрутили его на бабки.

Ох. Знала бы она, что на самом деле произошло!

— Жанна Юрьевна… — пролепетала нерешительно. — А можно…

— Что?

— Можно я не буду участвовать в этом проекте? То есть, больше никогда не буду встречаться с Артемьевым?

— А что случилось? Он тебе нагрубил? Приставал?

«Это мягко сказано».

— Если честно, он меня пугает… Подавляет. Я теряюсь в его присутствии и двух слов связать не могу.

— Однако, насколько я понимаю, презентацию ты провела отлично.

— Ну-у… да.

— Даша, всё-таки ты необычная девушка. Кто другой наизнанку бы вывернулся, лишь бы подобраться поближе к такому шикарному мужику. А ты его избегаешь.

— Да, пытаюсь, — честно призналась. — Но у меня же есть другие клиенты, работы хватает.

— Хорошо, не переживай. Вадик уже включился в работу после больницы. Вот пусть они с Матвеем и общаются по-мужски. К тому же, не думаю, что Артемьев будет самолично всем этим заниматься. Наверняка мы будем контактировать с его пиар-службой. Так что тебе не о чем беспокоиться. Больше он не будет тебя подавлять.

— Жанночка Юрьевна, спасибо!

*****

Я была удивлена новостью, услышанной от директрисы, но, едва вышла из кабинета Жанны, мысли быстро переключились на другой предмет.

Завтра в город прилетает Алекс. Впервые моё сердце замирает не от сладкого предвкушения, а от страха. Как смотреть в глаза жениху? Не догадается ли он? Признаться во всём сразу же? Или отложить тяжёлый разговор?

Не знаю! Ничего не знаю!

Вчера вечером от Алекса принесли ослепительный букет роз, просто невероятный! Я задохнулась от восторга, увидев охапку белоснежных бутонов. Но внутри тут же царапнуло: выбирая мне в подарок белые цветы, Алекс наверняка хотел подчеркнуть, что я так же чиста и невинна, как эти розы.

А я… От моей невинности ничего не осталось. Артемьев постарался, гад!

Вместе с букетом курьер вручил большого пушистого медведя, очень милого. Игрушку тут же схватила и утащила Оксанка, весь вечер она ходила и обнималась с мишкой.

Вот, а её мамаша утверждает, что Алекс жалеет на меня денег. Вовсе нет! Он вполне мог бы обойтись без подарка, ведь сам завтра приезжает. Однако, он прислал мне обалденный букет и забавного медведя. Это так мило!

Что же я завтра скажу Алексу…

*****

С утра пораньше была готова мчаться в аэропорт, встречать моего любимого итальянца. Но жених сказал, что делать этого не надо.

— Детка, я сразу же поеду в представительство, потом у меня назначено несколько важных встреч, — заявил он по телефону.

— Так ведь суббота, Алекс!

— Ну и что. Это бизнес, малыш, приходится работать круглосуточно. В общем, пока занимайся своими делами, а в три я пришлю за тобой такси. Кое-что для тебя придумал.

— Что?! — заволновалась я.

— Не скажу, детка, это сюрприз. А вечером у меня ужин в ресторане с двумя серьёзными мужиками, но ты идёшь со мной.

— Ой.

— Не переживай. Просто молча посидишь рядом, станешь украшением вечера. Вот такой у нас план на этот день, бамбина.

Интересно, какой сюрприз придумал для меня Алекс?

— Кольцо подарит, — предположила Марина. — Давно пора.

Я целый час плескалась в ванне с ароматной пеной, готовилась к встрече с любимым. Санузел у нас убогий, но стерильный. Мы с Маринкой на пару драим старую кафельную плитку, чтобы ни один микроб не притаился.

Пока лежала в ванне в облаке абрикосовой пены, а потом поливала себя из душа и скользила ладонями по телу, почему-то думала не о женихе, а об Артемьеве. Как странно… Внутри тугой спиралью закручивалось влечение. Запретное, опасное… К мужчине, который причинил боль…

Разве это правильно?

Почему постоянно лезет в мысли Артемьев? Вспоминаю, как он целовал мою шею и грудь, ощущаю его требовательные губы и язык, и по телу разливается пьянящим шампанским возбуждение, соски превращаются в твёрдые вишенки, внизу живота уже ломит…

Я спустила воду, затем поставила одну ногу на край ванны, провела пальцами по промежности и удивилась, до какой степени меня распалили мысли о мужчине и горячая ванна. Перед глазами тут же возник возбуждённый инструмент Артемьева. Даже не прикасаясь, можно было понять, насколько он каменный… Чуть позже я в этом убедилась.

А если бы вдруг… я снова занялась сексом? Как бы это было? Теперь, наверное, мне уже не будет больно. По крайней мере, прямо сейчас внизу всё набухло и увлажнилось так, будто приготовилось принять, впустить внутрь… мужчину.

Боже мой… Как я могла такое подумать?!

Я быстро отдёрнула руку и переключила воду. Холодный душ приведёт меня в чувство. Что-то я совсем унеслась не в ту сторону. Казалось, Алекс и вся его пуританская семья осуждающе наблюдают за мной, а мамаша презрительно поджала губы: и вот эту развратную девицу ты хочешь взять в жёны, сынок? Опомнись!

Прохладный душ немного отрезвил. Но когда я вышла из ванной, завернувшись в банный халат, Маринка засмеялась:

— Глазища-то горят! Ты чем там занималась? Мастурбировала? Дождаться Алекса уже невмоготу?

— Замолчи! — зашипела я. — Что ты говоришь при ребёнке!

Оксанка, тихонько напевая, играла с медведем. Бонни бродила по квартире. Так её наскипидарили этими капельницами, что она не может усидеть на месте, а раньше, в основном, лежала.

— Ребёнок ничего не поймёт. А твой Алекс, насколько я понимаю, тебе не поможет. Так и будет с тобой сюсюкать, вместо того, чтобы отодрать по-взрослому. Ты вон уже изнемогаешь.

— Вовсе нет! — возмущённо фыркнула я.

— А я не вижу! Да у тебя на лице всё написано. Девочка созрела, девочку пора уже долго и качественно трахать. Ладно, ладно, не надо так на меня смотреть! Садись, будем делать причёску…

В течение часа подруга сушила мне волосы, вытягивала их круглой щёткой и закручивала концы, превращая длинные пряди в красивые локоны.

К трём часам, когда подъехало такси, я была готова. Стояла в прихожей и смотрела на себя в зеркало — нарядная и ужасно испуганная. А вдруг Алекс с первого же взгляда заподозрит неладное? Поймёт, что я уже другая.

— Надо же, так синьор Манчини соскучился по невесте, что даже не соблаговолил приехать лично, — саркастично заметила Маринка.

Бессовестная! Как же ей не нравится мой парень!

— Ну что ты привязалась? Мы с ним сейчас встретимся в гостинице! Я и сама не хочу, чтобы Алекс видел нашу конуру.

— А зря! Посмотрел бы, в каких условиях живёт его девушка.

— Я стесняюсь.

— Тут нечего стесняться. Мы с тобой работаем с утра до вечера и зарабатываем столько, сколько получается. За хибару платим десять тысяч. За эти деньги невозможно найти квартиру получше. Но и вытащить из бюджета больше, чем пять тысяч, ни ты, ни я не можем. Чего тебе стесняться?

Каждый раз, приезжая в город, Алекс бронирует номер в самом дорогом отеле города. Там бассейн, роскошный ресторан, тренажёрный зал, спа-центр, переговорные комнаты. К нам в гости он не рвётся, а я и не приглашаю.

Пару раз приезжал, и мы гуляли в сквере с Бонни. Но моя старушка, увы, Алексу ужасно не нравится, они оба буквально не выносят друг друга. Алекс говорит, что Бонни мне не подходит, у меня должна быть маленькая гламурная собачка, чтобы носить на руках и наряжать в курточки и другие наряды.

Придумал, надо же! Больше мне заняться нечем.

Странно, конечно, что парень, с которым я встречаюсь целый год, не знает, как я живу. А мой враг — Артемьев — уже это увидел. И был настолько потрясён убогостью нашего быта, что тут же потянулся за кошельком. Помочь хотел. И моя старая собачка, между прочим, вовсе не вызвала у него отвращения! Он сразу же принялся её гладить, почёсывать, а рыжая предательница аж затащилась.

Тут я почему-то вспомнила ещё и Васю, и улыбнулась. Какой чудесный пацан!

Господи, да что же это такое?! Ко мне приехал из Италии жених, а я только об Артемьеве и думаю! Столько мыслей, и все они вертятся вокруг этого монстра. Когда же это прекратится?!

— Точно, вангую, на этот раз Алекс сделает тебе официальное предложение, — сказала Маринка, осматривая меня. — Выглядишь отпадно, самая настоящая принцесса.

Подруга не знает, что я в трудной ситуации. Могу ли я принять предложение Алекса, не предупредив его, что обстоятельства изменились? Разве это не будет обманом?

— Если твой итальяшка опять будет ушами хлопать, то он полный лох и тормоз. Тогда без сожаления выбрасываем его за борт и переключаемся на того вредного клиента, который заезжал во вторник, на Матвея Николаевича. Уж он-то тянуть не будет! Сразу видно, мужик решительный.

Так, похоже, на мою подругу Артемьев тоже произвёл неизгладимое впечатление. Никак не может его забыть!

— Этот точно сразу и деньгами завалит, и квартиру купит. И, поверь мне, такой в щёчку целовать не станет, как твой нудный Алекс, а сразу разложит на любой горизонтальной поверхности и хорошенько оттрахает.

— Марина, замолчи!

Подруга мечтательно вздохнула.

— Да, оттрахает, — с чувством повторила она. — Станешь, наконец, женщиной, хватит уже носиться со своей девственностью.

— Пожалуйста, перестань!

Мысли об Артемьеве и так меня преследуют, а подруга ещё и добавляет масла в огонь!

— Всё, молчу! Можно же иногда сказать то, что думаешь. Ладно, Дашка, езжай. Ты очень-очень красивая, ты сокровище. Помни об этом, если итальяшка начнёт выкаблучиваться. Цени себя.

— Ох, Марина, вот ты советчица! Ладно, пока. Не забудь покормить ребёнка супом, я сварила.

*****

— А вот и моя принцесса! Моя маленькая девочка! — воскликнул Алекс, распахнув объятия. Он встретил меня в фешенебельном холле отеля. Церемонно поцеловал в лоб, потом в щёку, а затем отодвинул от себя и внимательно осмотрел. — Выглядишь изумительно, Даша! Ну-ка, сними плащ.

Под плащом у меня было красное платье с длинными полупрозрачными рукавами, широким поясом и воздушной юбкой ниже колена. Его сдержанность искупалась цветом — платье было очень ярким.

— Алекс, милый, я так по тебе соскучилась!

Хотелось обвить его шею руками, поцеловаться более пылко, но делать это под взглядами администратора и других клиентов отеля было неудобно. Алекс не одобрял прилюдную демонстрацию чувств.

— А я вообще с ума схожу по тебе, бамбина. Подожди, детка, у меня тут важный звонок.

И Алекс, не выпуская моей руки, принялся разговаривать по телефону. Обсуждал какую-то проблему, возникшую на таможне. Он увлёк меня к креслам в лобби, кивнул — садись.

Пока Алекс разговаривал, я им любовалась. Какой же он красивый, элегантный! Настоящий итальянец, они все трепетно относятся к внешнему виду, следят за модой… Серый пиджак в незаметную клетку сидел безукоризненно, на тёмных брюках — стрелка, ремень и туфли из кожи самого высшего качества смотрятся изумительно.

А уж когда мой красавчик надел лёгкое бежевое пальто, он превратился в модель с миланского подиума.

Но… Я думала, мы поднимемся наверх, к нему в номер! Мы не виделись целый месяц, неужели ему не хочется со мной пообниматься? Лично мне — ужасно, до дрожи! Наверное, этот проклятый Артемьев меня разбудил, моё тело проснулось, теперь я вся готова раскрыться, как утренний цветок, навстречу новым, неизведанным ощущениям. Я этого хочу, мне интересно. Сейчас смотрю на Алекса по-иному, мысленно раздеваю его взглядом, вспоминаю, как он выглядит без одежды. Мы пару раз плавали в бассейне отеля, и я видела жениха в плавках. Совсем голым — ещё нет. А теперь пытаюсь представить, что мы лежим раздетые в кровати и Алекс меня целует…

Тут же вспоминаю, как меня целовал Артемьев. А его гранитный член в это время упирался мне в живот. Кровь бросается в лицо от этих мыслей… Я не должна об этом думать! Целых три недели я пытаюсь всё это забыть, но ничего не получается.

И, если честно… В раздетом виде мой жених Артемьеву не конкурент. Вот никак, увы. Хотя Алекс следит за собой, занимается в зале, но у него даже и близко нет такой впечатляющей мускулатуры, его тело вовсе не напоминает фигуру античного бога…

А у Артемьева — один в один. Да чтоб он провалился с его плечами, бицепсами и кубиками пресса!

Нет, всё же, хорошо, что мы не пойдём в номер. Если останемся наедине, Алекс обязательно начнёт выпытывать, почему я сама не своя.

— Детка, всё в порядке? Ты покраснела, — Алекс убрал мои волосы назад, ласково погладил по щеке.

— Мне жарко.

— Да? Странно. Вроде бы твой тренч гораздо легче моего пальто. А мне совсем не жарко. Так, сейчас мы отправимся в магазин и обновим твой гардероб. Это и есть тот самый сюрприз, о котором я тебе говорил.

Хмм… Вот как? Что ж…

Я не знала, как поступить, если Алекс вдруг наконец-то сделает мне предложение. Надо же сначала во всём признаться. Но, видимо, тяжёлое объяснение снова откладывается на неопределённый срок. Вот и славно. Буду молчать, потому что я просто не представляю, как сообщить любимому, что теперь он никак не сможет стать моим первым мужчиной.

Мой первый мужчина — Артемьев. Тут ничего не поделаешь.

*****

— Эту идею подбросила мама, — засмеялся Алекс, когда мы на такси подъехали в торговому центру, где располагались магазины известных марок. — Она посмотрела фотографии, которые мы с тобой сделали в августе.

И что? Синьора Манчини недовольно процедила: сынок, а почему твоя девушка так одета?

А как? Некрасиво? Пёстро? Уныло? Скромно? Вызывающе? Безвкусно? Бедно?

Вроде бы, я хорошо одеваюсь. Сейчас не обязательно тратить целое состояние, чтобы выглядеть современно и ярко. Платье, которое надела сегодня, я купила на Алиэкспресс за семьсот рублей. Правда, в офисе меня тут же заклевала Янка, и я, не выдержав, брякнула, что платье мне купил Алекс — в Милане и за тысячу евро. Янка сразу же умолкла и больше не делала замечаний.

— Твоей маме не нравится, как я одеваюсь? — разочарованно спросила я.

— Нет, что ты! Мама говорит, что ты прелесть. Но, безусловно, живя в провинции, трудно уследить за модными тенденциями.

Всё ясно. Так и есть, синьора Манчини сказала сыну: приодень, в конце концов, свою русскую простушку, ей не хватает лоска.

Очень неприятно. Пусть я не разодета в пух и прах, но выгляжу отлично. Маринка только что восхищалась мною. А уж она-то в трендах разбирается, не зря работает в дорогом магазине.

Настроение резко испортилось.

— Да, кстати, Даша, я по-прежнему не разрешаю выкладывать мои снимки в сеть.

— Алекс, но я ведь не выкладываю! — изумилась я. — Мы столько сделали селфи в прошлый раз, но я ни одного не выложила. Ты ведь смотришь мою страницу, всё видишь!

— Ты умница. Напомнил на всякий случай. — Алекс потрепал меня по щеке, потеребил мочку уха. — Ну, хорошо. Теперь давай подберём тебе что-нибудь для сегодняшней встречи в ресторане. Нам нужно коктейльное платье, в меру открытое…

Я оглянулась. Мы уже стояли в одном из дорогих бутиков, и девушки- консультанты жадно нас осматривали. Наверное, хотели продать нам всего побольше.

Из торгового центра уехали с огромными пакетами. Я стала счастливой обладательницей трёх платьев — серое и вишнёвое были повседневными, в них можно ходить на работу, а открытое ярко-синее платье с летящей юбкой чуть выше колена надену сейчас в ресторан. Оно умопомрачительно!

Ещё мне купили две блузки, три джемпера, изящные брюки — чёрные и серые в синюю клетку, два пиджака, пальто оверсайз, обалденные туфли на шпильке, высокие жокейские сапоги, ультрамодную блестящую стёганую куртку, палантин, клатч, сумку и перчатки.

Ах!

Рассматривая добычу и представляя, как буду всё это носить, я на миг забыла о всех своих несчастьях и испытала экстаз. Это всё моё! Такое красивое и дорогое! О-о-о-о! Зря я мысленно наезжала на синьору Манчини. Разве она не душечка? Подкинула сыну такую хорошую идею!

Да, приятно делать покупки, когда у твоего парня платиновая карта и отменный вкус. Я даже ни одной вещи не выбрала сама, только выходила из примерочной, а Алекс говорил — это мы берём, это нет, это да… Всё, что мы купили, идеально сочеталось между собой. Я была готова прыгать до потолка.

— Алекс, спасибо, спасибо, спасибо! — растроганно произнесла в зеркальном лифте отеля, когда мы ехали наверх, в номер. — Столько всего мне купил! Я теперь буду самая красивая.

— Ты и так самая красивая, бамбина. Эта одежда только подчеркнёт твою красоту.

Мужчина смотрел на меня и улыбался, потом взял меня за руку, поднёс её к губам, легко поцеловал пальцы. Сколько раз за прошедший год мы вот так же поднимались в номер, и каждый раз я гадала — а вдруг он захочет перейти границу? Я бы не сопротивлялась, потому что уже давно мечтала принадлежать ему полностью, стать его женщиной. Но Алекс всегда держал дистанцию и этим подчёркивал, что для него я — невинное дитя, невеста, которая останется нетронутой вплоть до первой брачной ночи.

Ну и что в результате?

— Ой, а ещё спасибо за розы и мишку, — вспомнила я. — Они меня так порадовали!

— Что? — Изогнутые брови моего красавчика изогнулись ещё больше. Он очень удивился. — Не понял. Что за мишка?

— Игрушечный медведь, Алекс! Ты прислал его позавчера. Вместе с невероятным букетом белых роз.

— Но я ничего для тебя не заказывал, — нахмурился Алекс, тень легла на его породистое лицо, глаза угрожающе вспыхнули. — Значит, тебе кто-то дарит подарки? Вот как! Очень интересно…

Глава 11

МАТВЕЙ

За огромными окнами ресторана, покрытыми мелкими каплями дождя, сияли в вечерних сумерках автомобильные огни, горели неоновые вывески, вспыхивали рекламные табло.

Девушка-хостес проводила Матвея за стол, накрытый синей скатертью и сервированный белоснежным фарфором. В субботний вечер огромный зал дорогого ресторана был заполнен всего наполовину. На стенах мерцали стальные панели с гравировками в виде облетающих деревьев, снежных вихрей и цветов. В интерьере сочетались синий, серебряный и белый, а мягкие диваны были обтянуты серой рогожкой с металлизированной нитью.

Матвей сел за стол, окинул зал рассеянным взглядом… Думал о позавчерашней встрече с Дашей. Отправив девушке розы и медведя, он втайне надеялся: а вдруг Даша позвонит? Весь вечер, как мальчишка, смотрел на айфон, хватался за него при каждом звонке…

Нет, не позвонила. Размечтался!

Артемьев подъехал в ресторан заранее, так как они с Максом Шведовым договорились встретиться за полчаса до назначенного времени и пообщаться — давно не виделись. Но в последний момент Макс позвонил и сказал, что забурился в соседнюю область и не успевает вернуться в город. На одном из предприятий случилась крупная авария.

— Извини, Матвей, подвёл тебя. Прямо тут и заночую, завтра весь день буду разбираться, кто накосячил.

— Всё так серьёзно?

— Слава богу, без жертв. Пока. Потому что я сейчас человек пять точно прибью, — бушевал в трубке Шведов. — Такого наворотили долбо***, что я тут чуть не поседел нах**!

— Да. Бывает. Сочувствую.

— Передай привет этому своему макароннику. А то решит, что я от него бегаю, как девочка.

— Действительно бегаешь, — улыбнулся Матвей. — Алекс уже не знает, на какой козе к тебе подъехать.

— Скажи, что обязательно с ним встречусь, как только здесь завалы разгребу.

— Договорились.

Таким образом Алекса с его невестой Матвей дожидался в одиночестве. Вскоре они должны были подъехать. Не скучал — сделал несколько звонков, ответил на письма, просмотрел отчёты. Как удобно с интернетом — можно работать в любой точке пространства. Рядом с цифрами или строчками документов постоянно витал образ Даши. Видел её, стоящей на тротуаре, в обнимку с Васькой…

Сынок тоже подливал масла в огонь, два дня спрашивал про Дашу, интересовался, пригласил ли папа в гости красивую спасительницу. Ваське она почему-то запала в душу — вот так сразу, с первой встречи.

…Когда Алекс и его девушка в сопровождении хостес появились в зале, Матвей оторвал взгляд от планшета и медленно положил гаджет на стол, не веря своим глазам.

Вот этого он никак не ожидал…

Ощущение — будто на ринге противник провёл неожиданный приём, к которому ты был совершенно не готов, и вот мощный удар сбивает тебя с ног, перед глазами всё плывёт, вдохнуть не удаётся — внутренности сдавило спазмом…

Итальянец вёл за руку… Дашу.

Увидев Матвея, девушка изменилась в лице и едва не споткнулась.

ДАША

Нет. Только не это!

Алекс ни разу не назвал по имени деловых партнёров, с которыми собрался встретиться в ресторане. За столом мы увидели только одного мужчину.

И это был… Артемьев!

Я и так ужасно боялась этого вечера, не очень хотела идти. Не знала, как себя держать в сугубо мужском обществе и предпочла бы провести время в компании моего милого жениха.

Но Алексу обязательно нужно было познакомиться с директором местной компании. Знакомый бизнесмен пообещал составить протекцию. В результате, как выяснилось, директор не смог приехать из-за ЧП на производстве, а знакомым бизнесменом оказался Артемьев!

Приплыли.

Значит, я проведу целый вечер в обществе жениха, который охраняет мою невинность не хуже цепного пса, и мужчины, лишившего меня этой самой невинности?

С ума сойти. Какое двусмысленное положение…

Шок. Паника.

А ведь я и так едва не попалась, когда в отеле поблагодарила Алекса за розы и медведя. Мы оба были удивлены этим открытием. Я сразу поняла, что волшебный букет и игрушку мне отправил вовсе не Алекс, а… Матвей! Ну, конечно же! Его охранное предприятие называется «Медведь», намёк был прозрачным. Но я-то привыкла — если принесли цветы, значит это от Алекса! У меня и мысли не возникло… Наверное, Артемьев прислал розы в благодарность за то, что я не прошла мимо его сына, не бросила малыша одного на улице.

Алекс сразу насторожился, потребовал объяснений. У меня есть таинственный поклонник? И не один? Кто мог бы послать мне цветы? С кем я кокетничаю? Не слишком ли вольно веду себя с мужчинами?

Еле выкрутилась. Сказала, что, наверное, всё перепутала, а букет прислали не мне, а моей квартирной соседке, у неё ведь тоже есть воздыхатель.

— Курьер не сказал, от кого цветы. А я так привыкла, что ты их присылаешь, что тут же схватила. Получается, я забрала Маринкин букет. Точно, так и есть. Валера отправил ей розы, а её дочке — медведя. Оксанке он очень понравился, — лепетала я в отеле, краснея от неловкости.

К счастью, объяснение Алекса устроило. Но как же неприятно, что приходится врать, юлить. И всё это из-за Артемьева! Страшно представить, что будет дальше!

— Уф, выдыхаем, — расслабился Алекс. — А я уж собрался закатить тебе сцену итальянской ревности. Это страшно, между прочим! — улыбнулся он.

— Милый, пожалуйста, не надо!

И вот мы пришли в ресторан, а тут сидит Артемьев! Мне снова надо выкручиваться? Ну почему в один момент моя жизнь стала такой сложной и запутанной! Я ведь этого не хотела. Раньше было всё легко и просто, мне не приходилось врать, я никого не обманывала…

Похоже, Артемьев тоже не ожидал столкнуться со мной в ресторане нос к носу и не знал, что я невеста Алекса. У него остановился взгляд. Увидев нас, он сразу поднялся и вышел из-за стола. Обменялся рукопожатием с коллегой. А на меня посмотрел сверху вниз, как на какую-то ничтожную букашку.

— Матвей, наконец-то я познакомлю тебя с моей красавицей, — радостно объявил Алекс. — Вот, это моя невеста Дарья. Даша, а это Матвей Николаевич.

Что сейчас скажет Артемьев? Ничего не могла прочитать в его серых глазах — стальных, безжалостных. Лицо мужчины превратилось в непроницаемую маску. Безусловно, из поведения Алекса можно понять, что я ничегошеньки не рассказала жениху, он в полном неведении. Вдруг сейчас Матвей Николаевич ухмыльнётся и отпустит какое-нибудь ироничное замечание? Вдруг случайно скажет что-то не то?

Колени подкашивались, кровь колотилась в висках, а сердце зашлось в тахикардии…

— Здравствуй, Даша, — мягко произнёс Артемьев, от его низкого голоса по спине побежали мурашки. Мужчина взял мою руку в свою лапищу и бережно сжал.

— Добрый вечер, Матвей Николаевич, — пробормотала я в полном смущении.

— Алекс, а мы с Дашей уже знакомы. Встречались.

— Что-о-о? — насторожился итальянец. — Вот как!

Я поняла, что сейчас свалюсь в обморок… Бросила на Матвея панический взгляд: ну зачем же вы!

— Алекс, что ты удивляешься! Город у нас хоть и не маленький, но не столица. Мы тут все друг друга знаем. Тем более, что Даша работает в рекламном агентстве, с которым я заключил контракт на обслуживание. Так что мы с Дашей уже пересеклись пару раз.

Тень пробежала по лицу Артемьева, в серых глазах промелькнуло выражение… отчаяния и жалости. Значит… он продолжает переживать из-за того, как со мной обошёлся?

Я почему-то думала, что, попросив прощения, он посчитает вопрос решённым: он извинился, даже предложил денег, чтобы компенсировать моральный ущерб, девушка отказалась, ну и ладно.

Но сейчас я видела, что он вовсе не успокоился, он раскаивается.

От этой мысли в груди на миг потеплело. Почему-то приятно было думать, что Артемьев — не циник и не отморозок, а нормальный человек, способный искренне страдать из-за того, что причинил кому-то вред.

— Значит, вы уже познакомились. — Алекс по-хозяйски положил мне руку на плечо и усадил на диван, а сам сел рядом. Артемьев устроился напротив. — Что же ты мне не рассказала, Даша?

— Я… Я… — вместо ответа поперхнулась воздухом.

— Так Дарья ведь не знала, что мы с тобой знакомы, — объяснил за меня Артемьев. — Думаю, Даша ежедневно встречается с большим количеством людей. Не будет же она рассказывать о каждом клиенте «Ракеты».

— Да, Матвей, ты прав. Что ж, давайте что-нибудь закажем.

Мужчины раскрыли меню и принялись выбирать и обсуждать блюда, а у меня строчки прыгали перед глазами, я ничего не видела.

— Что ты хочешь, бамбина?

— Даже не знаю… Тут столько всего…

— Мы с Дашей провели весь день в магазинах. Покупали одежду для моей красавицы, потом еле дотащили пакеты до отеля, — объяснил Алекс. — Лично я сейчас умираю с голоду.

Мне стало ужасно неприятно, что он сообщил Матвею о шопинге. Прозвучало так, словно я нахожусь у Алекса на содержании и в каждый свой приезд он первым делом едет со мной по магазинам и покупает всё, что мне нужно.

Ничего себе, как всё преподнёс!

Особенно обидно, потому что этот широкий жест Алекс сделал впервые за год наших отношений. Я никогда не ждала, что он будет тратить на меня деньги, но Маринка постоянно говорила, что должен, потому что он принц, а я нищая. Обязан делиться. Точка.

— Мм, а меню здесь действительно впечатляющее, — сказал Алекс.

В конце концов, мужчины заказали стейки, а для меня жених выбрал чёрное ризотто с креветками и осьминогом.

Вот уж спасибо.

— Жаль, что не удалось познакомиться с господином Шведовым, я так надеялся, — сказал мой итальянец. — Но место очень симпатичное, стильное, мне здесь нравится. Мы можем провести приятный вечер втроём.

— Безусловно, — кивнул Матвей, не сводя с меня глаз. — В компании такой прелестной девушки вечер станет приятным в любом месте. Даже в чистом поле под проливным дождём.

— Эй, дружище, полегче! — наигранно возмутился Алекс. — Даша — моя невеста, не забывай об этом. А ты рассыпаешься в комплиментах.

— Рассыпаюсь, — честно признался Артемьев. — Просто невеста у тебя, Алекс, неотразимая. А какие у Даши необыкновенные глаза — такие синие…

— Успокойся, демон! Ты совсем смутил мою малышку, — рассмеялся Алекс и приложил ладонь к моей пылающей щеке. — Перестань. Она совсем маленькая и неопытная.

— Прости меня, Даша… Я не хотел, чтобы всё так вышло… Правда.

Одно бесконечно долгое мгновение мы с Артемьевым обменивались пронзительными взглядами.

У нас с ним общая тайна. Ужасная.

Потом я опустила глаза, чувствуя, как меня всю перетряхивает — от макушки до пяток.

МАТВЕЙ

Заказанный стейк был исключительно вкусным, самое то, после напряжённого дня. Народу в зале так и не прибавилось, наоборот, к концу вечера он еще больше опустел. Алекс болтал о политике, футболе и курсе акций, о Путине и Берлускони, о делах химического концерна его папаши. Не умолкал ни на минуту, настоящий итальянец!

Даша смущённо молчала, а Матвей смотрел, как она осторожно ворошит вилкой чёрное ризотто, и думал о том, что хотел бы вечно вот так сидеть напротив и смотреть, как она ковыряется в тарелке, недоверчиво пробует загадочное блюдо, поворачивает голову, убирает волосы от щеки, нерешительно поднимает взгляд…

Он вспоминал, как жадно обнимал эту юную женщину, целовал её губы, шею, грудь… Как было бы чудесно, если бы она снова оказалась под ним. Душу бы продал дьяволу за возможность снова войти в неё, почувствовать её жар и тесноту, ощутить невероятное блаженство от обладания её телом…

Внезапно нахлынуло раздражение, Матвей посмотрел на Алекса едва ли не с ненавистью. Итальянец не умолкал.

Но ведь он здесь был лишним!

Это Матвей, а не Алекс, должен возить Дашу по магазинам, ждать у примерочной, покупать ей всё, что она захочет. Он её мужчина, а не этот пустозвон! Итальянец целый год ходит вокруг да около, всё что-то думает, высчитывает. Да такая девушка, как Даша, настоящее чудо, сокровище. Если вдруг нашёл — хватай и беги! Пока не отобрали.

«Отберу, — подумал Матвей. — Уже отобрал. Она моя».

— Как тебе Даша? — самодовольно поинтересовался Алекс, когда девушка, извинившись, отлучилась в дамскую комнату. — Чудесная, правда?

— Да.

Матвей видел, как скованно чувствует себя Даша в компании мужчин. Ещё бы! Угодила меж двух огней. Когда отправилась в туалет, щёки у неё горели.

— Послушная, скромная, — улыбнулся Алекс. — Невинная! Нет, ты прикинь, она до сих пор девственница! В Италии я такой не нашёл. А здесь мы случайно познакомились, и Даша сразу в меня влюбилась.

— А ты?

— А я себя поздравил — мои поиски, наконец, увенчались успехом. Попробуй-ка найди сейчас девственницу! Все такие, бл**ь, распущенные, даже малолетки трахаются напропалую.

— Для тебя это так важно — чтобы невеста была девственницей?

— Знаешь, Матвей, миллион баб у меня было, но вот в жёны хочу взять нетронутую. Тут ещё важен вопрос здоровья. Вот они мечутся с четырнадцати лет по мужикам, а потом к двадцати годам у них целый букет заболеваний, порой даже и не выявленных. Мне нужна здоровая невеста, без всей этой гадости, типа уреаплазмоза и так далее. Чтобы вынашивала и рожала без проблем. Ну и психологический аспект, безусловно, играет огромную роль. Хочу, чтобы у Даши я был единственным.

— Знаешь, Алекс… Вообще-то, это натуральное свинство, — угрюмо заметил Артемьев.

Он откинулся на спинку дивана и одарил собеседника тяжёлым взглядом. А итальянец в свою очередь удивлённо уставился на него своими красивыми тёмными глазами в обрамлении густых чёрных ресниц:

— В смысле? Не понял. Объяснись.

— В смысле, что от Даши ты требуешь скромности, в то время, как на тебе самом клейма негде ставить. Помнишь корпоратив, организованный химзаводом? Меня тоже позвали, так как моя компания их охраняет. Ну и ты там был. Я, вообще-то, не забыл, что ты там вытворял.

— А-ха-ха! И я не забыл! — радостно засмеялся Алекс, глаза тут же заволокло дымкой приятных воспоминаний. — Отлично тогда погуляли, славно получилось. Но, Матвей… Ты преувеличиваешь. Не такой уж я мачо!

— Ты не мачо, ты кобель.

— Я всего лишь веду жизнь привлекательного молодого мужчины, ничего предосудительного не делаю. А если бабы от меня без ума, так я не виноват.

— Но ты не имеешь права требовать верности от Даши, если сам ей не верен.

— Она девушка, а я мужчина. Ей нельзя. Мне можно.

— Это непорядочно, Алекс. Ты не прав.

— Удивлён, Матвей! Сам подумай, что в этом плохого? Я ограждаю Дашу от грязи, которой полно в жизни. Для меня Даша — принцесса, будущая мать моих детей. У нас будет свадьба и настоящая, а не фальшивая, брачная ночь — с дефлорацией, всё, как полагается.

— А до свадьбы ты постараешься оттянуться на всю катушку. Потом посадишь Дашу в золотую клетку, а сам будешь ей изменять.

— Матвей, прекращай это занудство! — засмеялся Алекс. — Расслабься! Всё у нас с Дашей будет хорошо. Она мечтает выйти за меня замуж. Представь, какое для девчонки счастье — вырваться из нищеты, уехать из вашего непролазного болота в солнечную Италию.

Матвей промолчал, испепеляя собеседника взглядом. Но Алекс не сомневался в своей правоте, никакие взгляды на него не действовали. Он весело доел стейк, отпил вина из фужера.

— Кстати, Маттео, дружище… Насчёт «оттянуться»… Местный филиал сегодня организует тусовку в честь моего приезда. Арендовали крутую сауну на источниках. Думаю, будет горячо. Очень горячо. Поедешь?

— А как же Даша? Бросишь девочку? Наверное, она ждала твоего приезда.

— Ну, Матве-е-е-ей! Малышку отправлю домой. Она устала, пока мы ходили по магазинам, да и сейчас переволновалась, это заметно. Пусть моё сокровище отдыхает. А мы с тобой на всю ночь закатимся в сауну. Давай?

— Нет. Без меня, — отрезал Матвей.

— Точно? Совсем не хочешь?

— Абсолютно.

— Ну, как знаешь. Моё дело предложить.

Глава 12

ДАША

— Вау, что это?! — изумилась Марина, когда поздно вечером я заявилась домой в новом ярко-синем платье, да ещё и с ворохом фирменных пакетов. — Алекс купил тебе шмоточки?!

Подруга была в одних крошечных чёрных стрингах, а ладонями фрагментарно прикрывала пышный бюст. Очень, кстати, красивый.

Через приоткрытую дверь моей комнаты я увидела, что Оксанка в своей пижаме с единорогами спит на кровати в обнимку с Бонни. Обе красавицы были в полной отключке, собака только пошевелила во сне ушами.

Ну, умницы! А я где буду спать?

— Я-то понадеялась, что ты у Алекса в отеле останешься, — ответила Маринка на мой безмолвный вопрос. — Думала, он подарит тебе кольцо, и вы на радостях, наконец-то, займётесь любовью. Сколько можно тянуть! Поэтому Оксанку у тебя уложила.

— И позвала в гости Валеру, — догадалась я.

Как же иначе!

— Он только ушёл, прямо перед тобой. У его брата машина сломалась где-то на трассе, Валерка помчался спасать. На самом интересном месте брательник позвонил, гад такой!

— Да у вас за вечер этих интересных мест случилось, наверное, штук десять!

— Иногда ты, Даша, бываешь на редкость проницательна. Так, сейчас быстренько сполоснусь и будем разбирать покупки. Боже, боже, какое всё шикарное!

Но сначала я побежала на кухню и нырнула в холодильник. От голода темнело в глазах. В ресторане Алекс заказал для меня какую-то деликатесную гадость, я и трети не съела. Зато сейчас с огромным удовольствием охватила кусок краковской колбасы.

Кайф! Наконец, нормальная еда!

Мы с Маринкой, возбуждённо перешёптываясь, принялись доставать и рассматривать покупки. Алекс мгновенно вырос в глазах моей подружки.

— Всегда бы так! Ах, какое платье! Ах, какая кофточка! Туфли отпадные! А кольцо когда подарит?

— Наверное, в следующий раз.

— Ладно. Кольца опять не дождалась, но всё равно есть прогресс.

Широкий жест Алекса очень удивил подругу, но она удивилась ещё больше, когда узнала, в какой странной ситуации я оказалась в ресторане.

— Постой, постой! — изумлённо распахнула глаза Маринка. — Вы ужинали втроём?! Ты, твой жених и Матвей Николаевич? Тот самый озабоченный клиент, который вломился к нам в гости? Который к тебе неровно дышит?

— Да.

— Ну, дела-а-а-а! — помотала головой подруга. — Бывают же совпадения! И как ты справилась?

— Сидела, молчала, как дура, весь вечер. Алекс заливался соловьём обо всём на свете. Он обожает продемонстрировать, как виртуозно владеет русским языком. Но он действительно хорошо его знает. А Матвей Николаевич… тоже практически весь вечер промолчал. Как я.

— Наверное, смотрел на тебя.

— Да, смотрел.

— Поедал взглядом и сгорал от желания. Боролся с эрекцией. Могу представить, какой у него бугор вырос в штанах!

— Маринка, замолчи! Прекрати немедленно!

— Неужели Алекс не заметил, что его приятель к тебе неравнодушен?

— Представь, заметил! Когда ехали из ресторана, Алекс меня пилил. Сказал, что сделала слишком броский макияж, сокрушался, что я произвела сильное впечатление на Артемьева. Всю дорогу выговаривал.

— Охренеть! А не пошёл бы он…

— Марина!

— Нет, ну а чё! Ревнивец, блин! Но хоть не подрались из-за тебя мужики?

— До этого не дошло.

— А что потом? Алекс не захотел заявить на тебя права, застолбить девочку, пока Артемьев не увёл? Мог бы заманить в отель и…

— Нет.

— Идиот! Кретино итальяно!

— Пожалуйста, не обзывай моего жениха!

— Ладно, девственность твою он до свадьбы бережёт. Но уж петтингом-то позаниматься можно? Неужели не хочется?

— Хочется, — вздохнула я. — Ужасно. Почему-то. Но у Алекса возникло какое-то срочное дело, и ему пришлось уехать. Он ведь так много работает. Загрузил в такси покупки и отправил меня домой.

— Понятно. Вернее… ничего мне не понятно. Ай, ладно! Надо легче ко всему относиться. Зато у тебя теперь куча красивых нарядов! В понедельник придёшь в офис во всём новом. Янка вскроет себе вены!

— Ой, да! Это точно! — Представила Янкину кислую физиономию и прыснула от смеха.

*****

В десять вечера Маринка, блестя глазами, сообщила, что Валера позвал её к себе. Он уже починил машину брата.

— Я поеду, зайка? — умоляюще прошептала подруга. — Ты же покараулишь мою дочу?

— Езжай, развратница. Конечно, покараулю.

Маринка собралась за три секунды и усвистела. А я взглянула на прекрасные розы, доставленные в четверг, и уже в который раз удивилась тому, что они выглядят всё такими же свежими. Потянулась за телефоном и быстро нашла нужный контакт. Номер Матвея Николаевича мне дали в офисе, когда мы начали разрабатывать проект для «Медведя». Я несколько минут гипнотизировала гаджет, подносила палец к экрану, отдёргивала. Судорожно вздыхала и снова делала попытку.

Наконец, собралась с духом, и…

— Да, слушаю, — раздался в динамике низкий голос Артемьева.

— Матвей Николаевич… Это я… Даша.

— Даша… — удивлённым эхом отозвался Артемьев, словно не мог поверить, что я сама ему позвонила. Да и я тоже не могла в это поверить. — Что случилось, милая? У тебя всё в порядке?

Ох… Как-то совсем не ожидала, что он будет разговаривать со мной так ласково!

— Матвей Николаевич, вы прислали мне цветы и медведя, — постаралась чтобы мой голос звучал официально. — Спасибо, но не нужно было этого делать. Я решила, что цветы мне отправил Алекс. Между нами возникло недоразумение, мне пришлось оправдываться… Пожалуйста, больше не надо ничего присылать.

— Хорошо, — безропотно согласился Артемьев. — Ты ещё не собираешься спать? Можно я подъеду? Знаю, что Алекса нет… он уехал… по делам. Ты одна. В ресторане нам совсем не удалось пообщаться. А ведь нам есть, что обсудить.

— Что-о-о-о? — изумилась я. — Матвей Николаевич! Нам вообще не о чем с вами разговаривать!

— Ты ошибаешься, малышка. Например, хотел узнать, что с Бонни. На неделе ты выложила фото из ветклиники. Твоей собаке поставили капельницу. Что у вас стряслось?

Я растерялась. Такого вопроса совсем не ожидала.

— Д-да… Мы ездим на лечение. Оно помогает.

— А я могу чем-то помочь? Ветеринары деньги качают только так. Дашенька, давай я тебе подброшу денег на эти самые капельницы?

— Матвей Николаевич! Не надо. И вообще. Не следите за мной, не просматривайте мою страницу!

— Так я сейчас подъеду, милая?

Да он просто непробиваемый! Ему твердишь одно, а он упрямо гнёт свою линию, идёт напролом. Понятно, именно так и добываются победы в бою.

Но ведь мы не на ринге!

— Дашенька, я уже отправляюсь, — заявил Артемьев.

— Нет! — воскликнула я. — Нет! Матвей Николаевич, вы дружите с моим женихом! Как вы можете за его спиной договариваться со мной о встрече?

— А я с ним не дружу, — холодно усмехнулся в трубку Артемьев. — Так, пересеклись пару раз по бизнесу, вот и всё. Перед Алексом у меня никаких моральных обязательств. А вот перед тобой… Даша, милая… Нас с тобой связывает гораздо большее, чем тебя и Алекса. Разве нет?

— Матвей Николаевич, умоляю! Мне и так тяжело. Не добавляйте! Я даже не знаю, как сообщить Алексу, что у меня уже был секс.

— Да не было у тебя никакого секса, Даша! — в сердцах воскликнул Артемьев.

— Был! И сейчас я совершенно запуталась. Пожалуйста, не лезьте в мою жизнь. Она и так уже страшно усложнилась из-за ваших действий!

— Даша, я очень сожалею, поверь… Готов тысячу раз повторить… Я безумно перед тобой виноват.

— Знаете что… Давайте забудем о том… недоразумении. И дальше каждый будет жить своей жизнью.

— Я уж точно ничего не забуду, Даша… А ты — тем более, — мрачно прозвучало в трубке.

— Прощайте, Матвей Николаевич!

— Спокойной ночи, Дашенька.

*****

На следующий день мы с Алексом сходили на симфонический концерт. В концертном зале, вслушиваясь в грандиозную и значительную музыку, я смотрела на чёткий профиль моего итальянца и думала о том, что так ни в чём ему и не призналась. Не смогла, не решилась.

Наверное, признание перечеркнёт наши отношения…

Как же не хочется.

Мне нравится, что Алекс такой утончённый, образованный. Он прекрасно разбирается и в музыке, и в живописи. Приезжая, он водит меня на культурные мероприятия, видимо, для моего развития. Меня-то, конечно, ни образованной, ни сильно развитой не назовёшь, и я это понимаю. Выше головы не прыгнешь. Пыталась учить итальянский — сдалась. Слишком трудно. К счастью, Алекс не попрекает меня моей ограниченностью. Оптимистично утверждает, что я выучу язык, как только окажусь в Италии.

— Тебе понравился концерт, бамбина?

— Очень! Такая удивительная музыка…

Алекс собирал вещи, их было немного, а я сидела в огромном мягком кресле в номере отеля и наблюдала за передвижениями любимого. Номер, как обычно, он снял великолепный, это был двухкомнатный люкс с роскошной классической обстановкой — тяжёлые портьеры на окнах, мягкое ковровое покрытие с золотыми вензелями. На кровати уместились бы пятеро.

Я вдруг подумала, что Матвей точно не позволил бы мне спокойно сидеть в кресле, если бы мы с ним очутились в этом номере. Живо бы уложил меня на диван или на ту же кровать. А уж одежду срывать он настоящий мастер! Секунда — и ты совсем голая!

Вчера, когда мы разговаривали по телефону, я ощущала, что ему не терпится оказаться поближе ко мне. Несмотря на его ласковый и заботливый тон — чувствовалось, что ноздри у него хищно раздуваются, а глаза горят огнём.

Почему всё это так меня заводит? Что со мной происходит?

Я представила, как мы вдвоём падаем — совершенно обнажённые — в ворох душистых простыней в этом роскошном гостиничном номере. Тесно прижимаемся друг к другу, сливаемся в одно целое, он припечатывает меня своим большим горячим телом, я чувствую стальные мышцы под шелковистой кожей и конечно же, ощущаю его возбуждение…

— Задумалась, бамбина?

Я вздрогнула, едва ли не подскочила в кресле. Ой, как стыдно! Рядом мой идеальный жених, а я… размечталась о другом мужчине. Но что я сделаю! За весь год общения от вежливых поцелуев Алекса меня ни разу не опалило волной желания, внизу живота не наливалось всё томлением — сладким, невыносимым. А именно это и происходит, когда я думаю о Матвее.

Зря я о нём думаю. Вообще нельзя этого делать. Голова идёт кругом, я ничего не понимаю…

— Ау, малышка! Ну же! Где ты? — Алекс поднял мою голову за подбородок и настороженно уставился прямо в глаза. — О чём мечтаешь?

— Завтра на работу. Столько проектов, — виновато объяснила я своё «отсутствие».

— Кстати, детка… Вроде вчера Матвей сказал, что у него контракт с вашим рекламным агентством…

Ой, нет… Сейчас Алекс снова начнёт меня упрекать, что я «неправильно» вела себя в ресторане, кокетничала с Артемьевым, строила ему глазки. Какое там кокетство! Да я едва не подавилась дурацким ризотто, до такой степени была потрясена положением, в котором очутилась: с одной стороны сидел мой жених, с другой — мой первый мужчина.

— Д-да, — подтвердила я. — Матвей Николаевич собирается с нашей помощью провести ребрендинг своей компании.

Алекс поморщился:

— Так вот, моя дорогая… Надеюсь, ты не станешь работать в его команде. Мне это не нравится. Пожалуйста, держись от Матвея подальше.

Я опустила глаза и почувствовала, как краска заливает лицо.

— Ты же заметила вчера в ресторане, как он на тебя смотрел! Сделал стойку. Я его знаю. Это человек не самых высоких моральных принципов. Увидит симпатичную мордашку — сразу готов залезть под юбку. Ни одной девицы не пропускает. Бабник, казанова, кобель. Встречаются такие. Совсем без тормозов.

— Да?! — Я потрясённо вскинула взгляд на Алекса. Сердце упало.

— Уж я-то знаю, детка, — хмыкнул жених. — Матвей очень нравится женщинам и меняет их, как перчатки. Выбор велик, от поклонниц нет отбоя. Ну, конечно, он же такой красавец! Большой, сильный… Ещё и постоянно дерётся там, у себя в клубе… Когда заканчивается бой, девицы сами на него вешаются, а он на адреналине, он герой, ему требуется продолжение! Не понимаю, почему женщинам нравится вся эта грязь… Пот, кровь, рассечённые скулы… В общем, Дарья, повторяю, держись от него подальше.

— Хорошо, — тихо согласилась я.

Странно! Когда это Алекс успел так хорошо изучить Артемьева? Матвей Николаевич сказал, что они всего лишь пару раз пересеклись по бизнесу.

Но спорить с женихом, конечно, бесполезно.

— Ты у меня умница. Я знаю, что могу полностью тебе доверять. Ты уникальная девочка.

От этих слов краска снова прилила к щекам. Бедный Алекс, он и не догадывается, какая я обманщица!

Ужасно стыдно…

Алекс осмотрелся — не забыл ли чего-нибудь в номере.

— Алекс… А почему ты никогда у меня не спрашиваешь, как поживает Бонни?

— М-да… Бонни… С ней всё в порядке?

— Нет. Я вожу её на лечение в ветклинику, ей ставят капельницы.

— Боже, детка! Зачем ты её мучаешь?!

— Но я её не мучаю! — испуганно воскликнула я. Изумилась, как Алекс всё вывернул наизнанку.

— Твоя собака очень старая, детка. Ты должна смириться с мыслью, что она скоро умрёт.

— Не говори так, это жестоко! — со слезами в голосе закричала я.

— Ну, прости, прости. Зачем мы ссоримся из-за какой-то престарелой псины? Всё, детка, пришло такси, надо уже ехать в аэропорт.

…Стоя на крыльце, я проводила взглядом такси с эмблемой, помахала рукой. А в следующую секунду мысли опять переключились на… Матвея. Ничего не могу с собой поделать. Алекс сам напомнил, что Артемьев участвует в смешанных боях. Перед глазами сразу же возникла картинка — ведь я посмотрела столько видео с участием Матвея. В клетке он превращается в настоящего зверя… Это впечатляет.

Какие они разные! Мой интеллигентный жених обожает симфонические концерты. А безжалостному варвару нравится в клетке-октагоне ломать противников.

Но… я помню поцелуи Матвея, чувствую жар его кожи… Те поцелуи были жадными и торопливыми, но, наверное, он умеет быть удивительно нежным. Почему-то я в этом не сомневаюсь — сделала вывод после нашего вчерашнего разговора по телефону. Матвей был таким ласковым! Как же хочется снова ощутить эти страстные поцелуи — на губах, шее, груди… И даже внутри мне тоже хочется его ощутить! Разве не об этом я мечтала в субботу утром, когда плескалась в ванной, собираясь на свидание с женихом? О том и думала — как Матвей ляжет сверху, раздвинет коленями мои ноги и снова войдёт в меня…

От этой мысли низ живота сводит судорогой, а из груди рвётся стон.

Я схожу с ума, не иначе…

Неужели Алекс прав, и Артемьев, действительно, меняет женщин как перчатки? Похоже на правду, учитывая, что в офисе Матвей перепутал меня с девицей лёгкого поведения…

Нет. Почему-то никак не могу поверить, что он опасный и развратный тип. Вспоминаю, как Матвей просил у меня прощения, когда мы сидели в машине. Даже в ресторане в присутствии Алекса ухитрился снова извиниться. И по телефону тоже извинялся, в его голосе звучало отчаяние и отвращение к себе.

Мне кажется, циничный развратник уж точно не стал бы вымаливать прощение. Усмехнулся бы пренебрежительно и занялся бы следующей девицей.

Но… Мало ли что мне кажется! Я ужасно наивная и совсем не разбираюсь в людях.

ЯНА

Удар за ударом! Яна даже почувствовала, что от нервов у неё начал дёргаться глаз.

Во-первых, Дашка, эта противная выскочка, в понедельник заявилась в офис во всём новом! Наряд был умопомрачительный — элегантные брючки плюс стильный кашемировый джемпер, а сверху ещё и блестящая стёганая куртка.

Сколько всё это стоит трудно себе представить!

Во-вторых, Жанна Юрьевна, собрав всех после обеда, сообщила, что Матвей Артемьев подписал контракт, а это значит, что агентство будет осваивать совершенно фантастические средства, выделенные бизнесменом на ребрендинг.

Что и говорить, народ пришёл в восторг, все принялись поздравлять Дарью. Жанна подчеркнула, что контракт получен именно благодаря Дашиной инициативности и смелости. Поэтому девушку ждёт повышение и крупный бонус.

После совещания Яна чувствовала себя глубоко несчастной. Все восхищались Дашкой, эта маленькая неудачница сегодня превратилась в триумфатора.

— Надо же, — кисло процедила Яна, — свершилось! Не прошло и года.

— Лучше порадуйся вместе с нами, — сказала Эля. — Дашуля выбила нам крупный заказ. Теперь мы три-четыре месяца будем купаться в шоколаде.

— Ну-ну.

— И не забывайте о дополнительных клиентах, которые к нам прибегут, когда узнают, что именно мы занимаемся проектом Артемьева, — заметил Вадим. — Наша Дарья — умничка!

— Ах, боже мой! — скривилась Яна.

Успех младшей коллеги раздражал блондинку до такой степени, что она никак не могла сосредоточиться на работе. Обычно это Яна была в центре внимания, все на неё смотрели, слушали, что говорит, парни скользили взглядами по её бёдрам, ныряли глазами в глубокое декольте.

А сейчас все сконцентрировались на хорошенькой синеглазой кукле. И ведь у неё даже губы не накрашены! Наверное, утром встала, умылась и отправилась в офис. А Яна в свои двадцать девять ежедневно проводит перед зеркалом часа два, накладывая макияж, прежде чем выйти из дома. Ещё в последнее время светлые пряди вдруг полезли клочьями, страшно мыть голову, половина волос остаётся в ванной…

А у Дашки ещё и жених крутой! Божественно красивый итальянец, Алекс, наследник огромного состояния. Наверное, это он на выходных обновил невесте гардероб.

Внезапно Яна почувствовала, что жизнь проходит впустую, и окончательно расстроилась. Она взяла планшет, сварила капсульный кофе и устроилась в уголке зоны отдыха, где стояли мягкие диваны.

— Вот ты где, — послышался голос Константина, айтишника. Он давно проявлял интерес к яркой блондинке. — Встретимся сегодня?

— Лучше завтра, — вяло отозвалась Яна. — Сегодня у меня коррекция маникюра.

— Значит, завтра. Яна, ты прикинь, какая инфа вылезла. Увидел, что недавно наша орлеанская дева гуглила термины рефлорация и гименопластика и заходила на сайт клиники, которая оказывает подобные услуги.

— Что?! — подпрыгнула Яна и едва не пролила кофе. — Что ты говоришь… Не может быть!

— Сам обалдел. Как говорится — в тихом омуте черти водятся, — хохотнул Костя.

— Так значит наша тихоня уже не девочка? Иначе зачем бы она… Может, просто случайно по баннеру щёлкнула?

— Не-а. Я проверил историю просмотров. Дашка минут двадцать изучала тему, смотрела, сколько стоит операция по восстановлению девственности, сравнивала медцентры. В конце концов, вероятно, выбрала клинику «Авиценна». Там зависла ещё на десять минут, смотрела врачей, карту, контакты.

— Ну и дела! А когда это было?

— Недели две назад.

— Вот вам и чистый ангел, который до свадьбы ни-ни!

— Но это смешно, Яна. Мы в двадцать первом веке живём, откуда такие предрассудки? Лично я, например, с девственницей даже связываться не буду. Это ж столько возни и никакого удовольствия. Предпочитаю иметь дело с более опытными барышнями, — Костя окинул Яну многозначительным взглядом.

Блондинка в ответ соблазнительно улыбнулась.

У неё резко улучшилось настроение.

*****

После работы Яна заехала в медцентр, здание которого возвышалось на перекрёстке белым айсбергом. Войдя в клинику, блондинка сразу направилась к стойке администратора. Сверкающая голубая плитка на полу, ярко-синие диванчики…

Девушка-администратор вопросительно посмотрела на посетительницу.

— Ой, знаете, тут такое дело! — Яна «включила дурочку», преувеличенно захлопала ресницами. — Моя подруга недавно консультировалась у вас по поводу гименопластики, хотела сделать операцию. И так хвалила врача, так хвалила! Можно мне тоже попасть к этому специалисту? Хороший гинеколог — это бесценно!

— А ваша подруга не назвала имени врача?

— Назвала! Но я забыла. Сейчас ей звоню, чтобы ещё раз спросить, а она не отвечает.

— Ну хорошо… Как зовут вашу подругу?

— Дарья Каретникова.

— Сейчас посмотрим, — администратор поклацала клавиатурой. — Угу, нашла. Ваша подруга была записана к Федотовой Валентине Николаевне. Это, действительно, наш лучший специалист. Есть свободное время на следующей неделе в среду. Хотите записаться?

— Только в среду? Хм-м… Среда у меня полностью занята. А в пятницу? Ой, нет, я забыла, в пятницу я тоже не смогу. Тогда… А давайте я перезвоню! Посмотрю дома органайзер и сориентируюсь, что да как!

— Хорошо. Вот наша визитка.

Из клиники Яна отправилась в бьюти-салон. Если в «Авиценне» в интерьере преобладали белоснежный и синий, то здесь всё было оранжевым. В вазах на низких столиках лежали апельсины, круглые диваны в холле напоминали огромные абрикосины, сотрудницы были одеты в яркую униформу.

Яна осмотрела себя в большом зеркале и поняла, что очень хочет заняться шопингом. Да, одета она эффектно и сексуально. Но эта одежда так уже надоела… Вон, мелкая выдра как прибарахлилась! А ведь её ещё ждёт крупный бонус, о котором сказала директриса, и тогда Дашка ещё целый воз красивых вещей себе накупит. А Яне ни бонуса, ни премии не полагается. Сентябрь закончился, а она в этом месяце успела пару раз напортачить. Ещё нахамила клиенту, а он, с*ка, нажаловался Жанне Юрьевне, и та, естественно, взбеленилась.

…Пока маникюрша обрабатывала Янины ногти, сама блондинка обрабатывала информацию, полученную в «Авиценне». Девушка превратилась в гончую, взявшую след. Уже не сомневалась, что все её подозрения верны.

Дашка, обманщица, не только изучила сайт медцентра, но даже встретилась с врачом. Значит, операция рефлорации ей действительно необходима. Девочки говорили, что Дашкин жених особо ценит невинность своей русской невесты. Откуда ж он такой взялся? То ли с Востока, то ли прямо из средневековья!

Но не важно. Главное — что Дашка водит его за нос!

Неожиданно Яне в голову пришла новая мысль. Она вспомнила, какой подавленной выглядела Дарья наутро после презентации в клубе «Медведь». Сказала, что заболела собака. Но…

А что если маленькая врушка, чтобы уломать Артемьева, просто улеглась под него? Это же старый, как мир, метод убеждения!

Все очень удивились, что Дашке удалось раскрутить мужика на контракт. Никто даже не надеялся, что у неё получится. А объяснение лежит на поверхности. Крошка раздвинула ноги, и для мужчины эта система аргументации оказалась самой действенной. Да и себя красотка не обделила! С таким роскошным самцом, как Артемьев, любая девушка с радостью уляжется в койку.

Уж Яна бы точно не отказалась!

Хотя Дашке, наверное, пришлось нелегко — Артемьев мужик крупный, а девица без опыта… По крайней мере, она постоянно всех в этом убеждала.

Представив, как мужчина у себя в кабинете, навалившись сзади, дерёт Дашку, перегнув через широкий подлокотник дивана и задрав юбку, Яна задохнулась от возбуждения и машинально облизала губы.

Как же ей хотелось очутиться на месте Дашки — под этим бешеным медведем — и в полной мере ощутить его темперамент!

Везёт некоторым!

А сейчас, вероятно, итальянский женишок назначил дату свадьбы, и Дашка решила по-быстрому себя подштопать в клинике, чтобы к первой брачной ночи снова стать девочкой.

— Ну и дрянь, — прошипела сквозь зубы Яна. — А прикидывается ромашкой. Нос задирает. Она, видите ли, невинный ангел, а мы все пошлячки и распутницы. Ну, ничего, я выведу эту лгунью на чистую воду!

Глава 13

ДАША

Вчера на совещании Жанна объявила о том, что контракт с Артемьевым подписан. Было приятно, что коллеги тут же принялись поздравлять меня и хвалить. Одна только Яна куксилась и злобно смотрела в мою сторону, но мне к этому не привыкать. Блондинка меня не переваривает. Ну и пусть.

А вечером я снова получила букет белых роз и ещё одного медведя — теперь уже не такого большого, поменьше. На этот раз к подарку прилагалась карточка, на ней было написано: от Артемьева.

Наверное, это чтобы я снова не перепутала и не поблагодарила Алекса за цветы, которых он не присылал.

Я держала в руках прелестный букет, вдыхала аромат роз и думала о том, что некоторые упёртые товарищи не понимают русских слов. Я же сказала — ничего присылать не надо, пожалуйста, давайте забудем друг друга и то, что между нами произошло.

Почему-то решила, что Артемьев сразу меня послушается.

Наивная!

Но… С момента встречи в ресторане я думала только о нём. Не об Алексе! Впервые визит моего парня оставил в душе неприятный осадок. Я постоянно чувствовала себя виноватой, мне было стыдно смотреть жениху в глаза. Поэтому из наших отношений исчезла лёгкость. Даже новая красивая одежда, подаренная Алексом, недолго радовала. Вскоре меня снова начала мучить совесть. Я ведь так и не призналась Алексу, что потеряла невинность.

Парадокс: теперь мои отношения с любимым парнем пропитаны ложью, а вот с мужчиной, который так жестоко со мной обошёлся, мы заодно, нас связывает наша тайна.

Как так в жизни получается? Какой-то клубок противоречий!

*****

Сегодня не надо ехать в клинику на капельницу, поэтому после работы я взяла Бонни, и мы отправились гулять. Ледяной осенний воздух был пропитан влагой, жёлтые и красные листья деревьев блестели от недавнего дождя, алая рябина пылала.

Моя старушка раздухарилась не на шутку. Я мысленно в сотый раз поблагодарила современную медицину. Насколько действенны новые препараты, это чудо! И очень повезло, что в клинике нам попался добрый ветеринар. Врач могла бы сказать, как и Алекс: собака старая, тут ничего не поделаешь, не надо её мучить.

Это означает — пусть помирает.

Слова Алекса резанули по сердцу. Вовсе я не мучаю свою собаку! Если у Бонни есть шанс ещё немного побегать и повеселиться, почему ей его не дать?

Сейчас старушка шумно играла с детьми на площадке. Малыши её затискали, они Бонни обожают. Весь песок из мокрой песочницы быстро очутился у собаки на пузе и лапах. Мало нам той земли, что мы собрали, пока бегали по двору! Собачка-то у меня «заниженная», у неё короткие лапы.

Я стояла рядом, грела замёрзшие руки в карманах куртки, смотрела на Бонни и малышей и улыбалась. Но тут моя красотка, очевидно, кого-то засекла. Она выпрыгнула из песочницы и понеслась за угол дома, в соседний двор.

Я побежала следом, удивляясь её резвости. Вот вам и старушка! Но всё равно, лучше бы она так не носилась… Преследуемый объект вскоре был обнаружен — симпатичный мопс с ожирением, кубик на ножках. Именно к нему и спешила Бонни, хотела, наверное, пообщаться с коллегой.

— Нет! — закричала я, когда моя собака решила срезать угол и прыгнула прямо на клумбу. Чёрная влажная земля сочно блестела. Похоже, после этой прогулки мы будем отмываться очень-очень долго!

Пока Бонни буксовала, проваливаясь в мокрый чернозём, мопсик на поводке медленно удалялся по тротуару вдоль проезжей части.

— Вот тебе обязательно надо было сюда залезть, да? — возмутилась я и остановилась у бордюра, огораживающего клумбу.

Бонни обернулась, как-то странно посмотрела на меня, а потом улеглась прямо на влажные чёрные комья земли и уткнулась мордой в передние лапы.

— Эй, малышка, ты что, а? — испугалась я. Только что всё было хорошо, даже отлично!

Бонни вильнула хвостом и закрыла глаза.

В два прыжка, провалившись едва ли не до щиколоток, я подлетела к собаке, присела и взяла в ладони морду моей старушки.

— Бонни, милая, ты меня слышишь? Бонни!

Собака тяжело дышала, но не открывала глаз. У неё опять начался тот же самый приступ. Как это уже было несколько раз. Надо срочно хватать бедняжку и ехать в клинку.

— Милая, пожалуйста, только не умирай! — взмолилась я. — Сейчас мы поедем к врачу, и тебе помогут. Бонни, пожалуйста, пожалуйста, ты слышишь?!

Я обернулась, пытаясь придумать наилучший вариант. Поймать машину? До дороги пятьдесят метров, придётся оставить Бонни. Нет, невозможно. Да и я сейчас в таком виде, что ни один водитель не остановится. Вызвать такси? Но пустят ли меня в машину с собакой, учитывая, что мы обе облеплены чёрной землёй? Позвонить Маринке? Она на работе, пока отпросится, пока доедет по вечерним пробкам…

Все эти панические мысли пронеслись в голове в один миг.

А в следующее мгновение я услышала скрип тормозов и увидела, как с дороги, на полном ходу заворачивает чёрный внедорожник. Видимо, водитель собирался проехать дальше, но в последний момент решил заехать во двор.

Огромная машина остановилась прямо около клумбы.

МАТВЕЙ

— Пообщался я с твоим Алексом, — прозвучал в трубке голос Макса Шведова. — По вайберу поговорили.

— Он не мой, — хмыкнул Матвей. — Скажешь тоже!

Он сидел в офисе, расположенном на территории охранного предприятия, и только что поставил последнюю галочку в списке запланированных дел. Сейчас поедет в клуб. Или…

Нет. Поедет лучше к Даше!

— Ты же хлопотал за него, Матвей? Соблазнял меня встречей в ресторане. Я подумал, вы дружите.

— Не дружу я с ним. Я больше с тобой хотел встретиться, сто лет не виделись. А Алекс — это так. Знакомый. Сталкивались пару раз на мероприятиях, он мне небольшую услугу оказал. Ну, а я ему. С тобой, вот, свёл.

— А-а… Тогда отлично. А я уж подумал, что это ты с таким скользким типом дружишь. Что-то на тебя не похоже. Вроде нормально в людях разбираешься.

— На х** таких друзей. Нет, не дружу.

Узнав, что Алекс — жених Даши, и после разговора в ресторане Матвей вовсе проникся к итальянцу отвращением. Постоянно думал, действительно ли Даша в него влюблена? Наверное, для девушки Алекс — принц на белом коне. Элегантный, неотразимый молодой мужчина с хорошими манерами. А уж какой богатый! И вот-вот увезёт в Италию, где у него бесчисленные дома, палаццо и виллы на побережье.

Да, такой запросто может пустить девчонке пыль в глаза, очаровать её. Тем более, как понял Матвей, денег на невесту итальянец не жалеет, постоянно присылает цветы и возит по магазинам.

Наверное, Даша влюблена в Алекса по уши. А красавчик-то с гнильцой. Обманывает девчонку, готов надеть на неё железный пояс целомудрия времён испанской инквизиции. А вот себе позволяет любые развлечения, вплоть до откровенного разврата.

Матвей поморщился. Почему-то самые удивительные женщины зачастую достаются мужчинам недостойным, низким…

— И что ты думаешь о предложении Алекса? Он сказал, они нацелились на твою торговую марку.

— Сначала я подумал: ох**ть, какие вы шустрые, а рожа-то не треснет? Но Алекс неожиданно назвал мне такую сумму, что я немного прифигел.

— То есть, ты его не отфутболил?

— Пока нет. Размышляю.

— Ты смотри, твоя марка тебя всю жизнь кормить будет, и твоих внуков тоже. А деньги — это так.

— Думаю, может предложу итальяшкам какую-то схему. Чтобы не совсем права отдавать.

— Не прогадай! Давай, Шведов, заезжай уже ко мне в клуб, позанимаемся, подерёмся. Сто лет не виделись, только по телефону общаемся.

— Постараюсь на днях заехать.

*****

Матвей отпустил водителя и к Даше отправился сам. Вёл машину, ловко маневрировал на дороге и думал: застанет ли малышку дома? Захочет ли она с ним разговаривать?

«Попробую. А вдруг?»

В субботу вечером, когда позвонил после ресторана, что-то в интонациях девушки показалось ему обнадёживающим. Вроде бы и злилась, и требовала ничего ей не присылать и больше не звонить, но… Сколько раз Матвей сталкивался с тем фактом, что женские слова ничего не значат? Говорит одно, а думает противоположное.

Неожиданно для себя Матвей понял, что улыбается. Было невероятно приятно думать о том, что через несколько минут он снова увидит милое Дашино личико, услышит её голос.

Девушку засёк в другом дворе, едва не проскочил мимо. Увидел фигурку с длинными тёмными волосами, собранными в конский хвост. Одним взглядом охватил её всю, впитал каждую деталь — Даша была в узких серых брючках, блестящей куртке и высоких сапогах. Как игрушка! Но девушка внезапно, не жалея красивой одежды, плюхнулась прямо на рыхлую чёрную землю пустой клумбы. Там Матвей сразу же увидел рыжий ком — Бонни.

Артемьев затормозил в метре от клумбы и выскочил из машины.

— Даша, что случилось? Бонни плохо?

— Да… Мы гуляли, и она вдруг улеглась…

— Поехали скорее!

Матвей, проваливаясь в мягкий чернозём, добрался до Бонни и поднял собаку. Она была довольно увесистой и очень грязной. Комья влажной земли налипли на шерсть. Матвей сразу весь испачкался — заляпал куртку, брюки… Да пофиг, главное побыстрее доставить Дашину собаку в лечебницу.

— Дашенька, открой, — попросил девушку, кивнув на заднюю дверь автомобиля

Девчонка отчаянно тормозила — так и стояла посреди клумбы и хлопала несчастными глазами. Такая маленькая, беспомощная… Матвея резануло жалостью.

— Дашенька, дверь открой, — мягко повторил он. — Садись на заднее сиденье.

— Матвей Николаевич… Мы же вам всё испачкаем, — Даша нерешительно потопталась рядом с машиной, пытаясь сбить с сапог налипшую землю. Брюки и куртка у неё тоже были вымазаны.

— Неважно. Закажу уборку. Поехали, Даша.

На ближайшем красном светофоре Матвей достал упаковку влажных салфеток, вытащил несколько и принялся оттирать ладони. Протянул упаковку назад, Даше.

Всю дорогу до клиники Матвей смотрел в зеркало. Девчушка обнимала свою собаку за голову, наклонялась к ней, целовала, гладила по спине, теребила уши. Уговаривала не умирать, повторяла это как заклинание. У Даши в глазах блестели слёзы, она нервно кусала губы, дрожала. От её тихого умоляющего бормотания у Матвея разрывалось сердце.

А если Бонни всё же умрёт? Если в клинике ей не помогут?

Что тогда будет с Дашей?

ДАША

Внезапное появление Артемьева было как дар небес. Мужчина возник рядом с нами именно в ту минуту, когда я мучительно размышляла, что делать. Как я ему обрадовалась! Вот бы несколько дней назад мне сказали, что я задохнусь от радости, увидев этого зверя! Поверила бы я? Нет, конечно!

А сейчас Матвей всё взял в свои руки, я сразу поняла, что с этого момента он будет решать все вопросы, мне же оставалось только обнимать Бонни на заднем сиденье его огромного джипа и молиться, чтобы мы смогли справиться с очередным приступом.

Пока ехали в клинику, почти не разговаривали. Остановив внедорожник на паркинге перед зданием, Матвей сначала помог выбраться мне, а потом бережно поднял Бонни с сиденья и вытащил из машины.

— Держись, держись, — сказал он ей, направляясь к двери. — Что это ты раскисла, а?

Я видела, что Артемьев искренне переживает за мою собаку. Меня это тронуло до слёз, а они и так были совсем близко.

— Куда! Бахилы наденьте! — закричала нам сотрудница ветлечебницы. — Вы, что ли, землю копали?! Боже!

Мы действительно выглядели как землекопы. Сначала испачкали кремовый салон автомобиля, а теперь наследили в клинике.

К счастью, очереди не было, нас приняли сразу же. Это была незнакомая лечебница, сюда мы с Бонни ещё ни разу не приезжали. Матвей передал мою бедную собаку врачу. Тот спросил, как зовут питомца. Бонни унесли, а мы остались ждать в коридоре.

— Идите хоть руки помойте, — сказала нам та же самая сотрудница. — Вон там у нас туалет.

Мы послушно направились в указанном направлении.

В туалете я посмотрела в большое зеркало на Артемьева. Он возвышался рядом, тёр руки в мыльной пене и тоже не сводил с меня глаз. Было заметно, как он мне сочувствует. Между бровей залегла вертикальная складка, красиво очерченные губы были скорбно сжаты. Я была очень благодарна ему за то, что он сейчас рядом и так заботится о нас с Бонни…

Я выглядела ужасно — растрёпанная, испуганная, с диким взглядом. Чтобы хоть немного привести себя в чувство, умылась холодной водой, а потом пригладила волосы влажными ладонями и заново стянула хвост. Ни расчёски, ни блеска для губ с собой не было. Когда отправилась гулять с Бонни, прихватила только ключи и телефон.

— Матвей Николаевич, — тихо произнесла, глядя на Артемьева в зеркало. — Я без сумки… И без кошелька…

— Я всё оплачу, милая, не беспокойся.

— Спасибо.

Мужчина ободряюще сжал мой локоть.

— Давайте-ка, кофейку выпейте, — сказала сотрудница, когда мы вернулись из туалета. — Прямо лица на вас нет. Сейчас я вам сделаю.

Кофе предлагают… И совсем пусто, посетителей нет… Сколько же тут стоит консультация и лечение? Мне стало не по себе ещё и из-за этого. Да, я тряслась от страха за Бонни, но и не думать о том, во сколько обойдётся визит в эту супернавороченную клинику, тоже не могла.

Ай, ладно, выкручусь как-нибудь. Главное — пусть спасут моего рыжика.

Целый час, а может больше, мы просидели на серой банкетке бок о бок с Артемьевым. Я была до такой степени убита, что не сопротивлялась, когда мужчина обнял меня за плечи и привлёк к себе. Меня колотила нервная дрожь. Мужские объятия успокаивали, Матвей был большим и горячим, возникала иллюзия, что пока находишься в кольце его рук, ничего плохого случиться не может.

Но… Это всё же случилось…

Я увидела в конце коридора молодого врача. Он приближался к нам быстрым шагом, и я почувствовала, как к горлу подкатывает комок. Мы с Артемьевым медленно встали с банкетки, мужчина сильнее стиснул мои плечи и даже поцеловал в макушку.

— Что с моей собакой? — всхлипнула я. Слёзы брызнули из глаза и покатились по щекам.

— Мы провели обследование…

— Вы ей помогли?

— Идёмте в кабинет, я вам должен кое-что показать на мониторе.

Матвей взял меня за руку, сжал пальцы в горячей ладони. Я была в полуобморочном состоянии… В кабинете на экране компьютера мы увидели снимки. Ветеринар принялся обводить авторучкой области на картинках.

— Видите? Опухоль. И здесь… И здесь тоже… К сожалению, тут мы уже ничего не могли сделать. Да и никто бы не смог. Без вариантов. Очень вам сочувствую.

— Опухоль… Сочувствуете… — заторможено повторила я и с ужасом уставилась на молодого ветеринара. — Что это значит? Моей собаки… больше нет? Бонни умерла?

Я с трудом произнесла страшные слова.

Врач покачал головой и повторил:

— Я вам сочувствую. Мы, конечно, поставили ей укол, чтобы облегчить состояние. Но после проведённых обследований стало ясно, что дальнейшее вмешательство бесполезно. Мы всё равно не смогли бы её спасти. Судя по состоянию внутренних органов, Бонни прожила максимальный срок, возможный для этой породы.

Я не могла слышать этот бред. Что он говорит… Он должен был спасти мою собаку!

Рыдания подступили к горлу, и я заревела в голос, не сдерживаясь. Парень беспомощно посмотрел на Артемьева, а тот снова обнял меня, прижал к груди и принялся гладить по голове.

— Даша, Дашенька, милая… маленькая моя девочка…

— Но ей же делали капельницы, она пошла на поправку! — отчаянно выкрикнула я. — Она должна была ещё несколько лет прожить!

Ветеринар отрицательно покачал головой:

— Это исключено. Возможно, вам пообещали что-то сказочное, но… А какой использовали препарат?

Название чудо-средства мне удалось выговорить не сразу, а с третьей попытки — губы не слушались, из груди рвались рыдания.

— Да, это очень хороший препарат, — подтвердил ветеринар. — Но, наверное, его назначили без детального обследования. Иначе стало бы ясно, что смысла в лечении нет. Я же показал вам снимки. Вы сами всё видели…

Глава 14

МАТВЕЙ

Вероятно, в той, другой клинике просто развели девчонку на деньги. Даже без обследования могли бы предположить, что никакое лечение не поможет очень старой собаке. Легко выкачивать бабки из владельцев домашних животных, те выложат любые средства, лишь бы спасти питомца.

Вот почему в прошлый четверг Даша торопилась в банк. Как она смутилась, когда призналась, что идёт туда — ведь накануне она гордо отказалась от его денег. А они ей очень нужны. В тот миг Матвей удивился, насколько легко ему считывать эмоции с её детского лица. От этой мысли в груди разливалась нежность. Даша была для него как открытая книга, он её чувствовал, словно она уже стала частью его самого — возможно, его лучшей частью…

Вот и сейчас в лечебнице, он явственно ощутил, как Даша заледенела от ужаса, когда сотрудница, напоившая их кофе, заговорила о процедуре кремации.

— Посмотрите прайсик, — сочувственно, но в то же время деловито сказала женщина. Она обращалась к Матвею, понимала, что он тут главный. К тому же, именно мужчина только что оплатил картой недешёвые услуги клиники. — К сожалению, индивидуальной кремации у нас нет. Но мы заберём тело, и оно некоторое время будет храниться в холодильнике. Сейчас-то вы куда повезёте свою псюшку!

— Что это значит? — прошептала Даша. Взгляд у неё был безумный. — Бонни сожгут?

— Ну, а куда вы сейчас её повезёте-то? В парке или лесопосадке хоронить нельзя, вы это знаете? Во дворах — тоже. Это запрещено. Надо кремировать.

— Нет, нет, — замотала головой девушка. — Я не хочу!

— Мы сами справимся, — сказал Матвей, возвращая сотруднице прайс.

— Ну, ваше дело, — хмыкнула женщина и окинула заплаканную Дашу сочувственным взглядом.

…Они отправились в дачный посёлок, расположенный в лесном массиве за чертой города. В машине Матвей, не принимая возражений, усадил Дашу на переднее сиденье и пристегнул ремнём. Она, конечно, хотела снова сесть сзади, рядом с Бонни, вернее, с тем, что от неё осталось. Тело им выдали в клинике в специальном пластиковом пакете.

— Нет, ты сядешь вперёд, — твёрдо сказал Матвей, и девушка послушалась.

Всю дорогу Даша судорожно всхлипывала, и ему казалось, что его сердце кромсают отточенным ножом. Как больно. Сколько раз в октагоне он в кровь разбивал лица противников или выкручивал им конечности, и ему самому доставалось в ответ. Но там была совсем другая боль, адреналиновая, которая заводила, распаляла, придавала злости и сил.

А рядом с плачущей девчонкой наваливалось ощущение беспомощности. Он что угодно был готов сделать, лишь бы она не плакала…

Ворота открыл с пульта, внедорожник заехал на участок. Пакет с телом пока так и остался лежать на заднем сиденье машины, а Дашу Матвей усадил в кресло на широкой террасе перед домом. Закутал в плед, налил в бокал красного вина.

— Пей.

Даша безропотно выпила, зубы стучали о край бокала, её трясло.

Потом Матвей взял лопату, натянул кожаные перчатки и отправился рыть могилу… Копал влажную землю и думал, какой ужасный месяц выдался у бедной девочки. Сначала Даша пострадала из-за идиотской путаницы в его офисе. А теперь ей надо как-то пережить смерть любимой собаки…

Дачный участок был огромный, этот кусок леса обошёлся Матвею в круглую сумму, но оно того стоило. Сюда приезжал на выходные с сыном подышать свежим воздухом, приглашал в гости друзей. Сейчас в вечерних сумерках остро пахло хвоей и влажной землёй, над головой перелетали между сосен птицы, стучал дятел.

Год назад в этом же уголке под сосной Матвей уже похоронил кота по имени Фрэнсис. Это был роскошный серый красавец. Как тогда ревел сын! Бедный Васька обливался слезами точно так же, как сейчас Даша. Смерть животного — это настоящее горе для его владельца…

Увидев, что Матвей воткнул лопату в землю и направился к машине, Даша спрыгнула с террасы и побежала в его сторону, придерживая на плечах плед. Она остановилась у маленькой чёрной могилы, с ужасом осмотрела её…

Матвей принёс из машины тело Бонни.

— Даша, снять ошейник? Оставишь себе на память?

Красный кожаный ошейник был украшен металлическими звёздочками и подвеской-сердечком.

— Нет, пусть он будет на Бонни… Это же её…

— Хорошо.

— Ей там будет холодно, — всхлипнула Даша и снова затряслась от слёз. Блестящие, безысходные, они покатились по её красным щекам. Плечи затряслись.

Матвей на мгновение задумался.

— Дай мне плед. — Он забрал у девушки клетчатый плед и завернул в него тело. Чтобы хоть немного отвлечь, кивнул на камень под сосной: — Смотри, тут похоронен Фрэнсис. Кот наш.

— Фрэнсис, — повторила Даша. — Это был кот вашего сына? Васин?

— Скорее, моей бывшей жены. Это она его завела. Но рядом с Васькой Фрэнсис был с самого рождения, сразу взял под охрану, едва мы сына из роддома привезли. Классный был котяра. Вот, теперь будут тут вместе… Фрэнсис и Бонни.

— Как я буду без неё жить? — снова заморгала Даша и закрыла лицо ладонями. Руки она отмыла в клинике, но вот куртка и брюки у неё были перемазаны чёрной землёй.

— Милая моя девочка… Сначала тебе будет трудно, но потом ты привыкнешь. Ты очень хорошо заботилась о Бонни, иначе она бы не прожила так долго. Думаю, каждый день рядом с тобой был для неё наполнен счастьем. Она тебя ждала, радовалась, когда ты возвращалась с работы. И умерла она тоже хорошо. Вы ведь гуляли, да?

— Да! Она была такая весёлая, играла с детьми на площадке, носилась, как угорелая, — сквозь слёзы прошептала Даша.

— Вот видишь. Это ведь хорошо. Значит и на капельницы ты её возила не зря.

— Правда? — с надеждой спросила Даша. — Вы так считаете? Я же её не мучила этими процедурами?

— Нет, конечно! Ты подарила Бонни возможность умереть на подъёме, а не в мучениях. Это самое лучшее, что можно было для неё сделать в такой ситуации. Она не страдала и умерла счастливой. Тебе сейчас плохо, но ведь ей-то хорошо. Думай об этом и тебе тоже станет легче.

Матвей отошёл в сторону, отломил пушистую сосновую ветку и протянул Даше, чтобы она положила её на свёрток из клетчатого пледа, а потом снова взял лопату и начал закапывать могилу.

…Когда медленно возвращались к дому, Даша уже не плакала. У неё не осталось ни слёз, ни сил. К тому же, наверняка, подействовал бокал вина. Церемония прощания закончилась, теперь произошедшее несчастье было словно отделено условной чертой, а жизнь продолжалась дальше.

— Спасибо вам за всё, Матвей Николаевич, — тихо произнесла Даша. — Не знаю, как бы я без вас справилась.

— Не благодари, малыш. Но да, согласен, это хорошо, что я совершенно случайно проезжал мимо твоего дома.

— Совершенно случайно? — едва заметно усмехнулась Даша.

— Абсолютно.

— Кажется, что уже целая вечность прошла.

— А на самом деле — всего три с половиной часа.

Они поднялись на террасу и вошли в дом.

— Замёрзла? — Матвей прошёл на кухню, принёс открытую бутылку вина и разлил по бокалам рубиновую жидкость. — Выпьешь ещё? Если не хочешь, не надо.

— Да, выпью.

— Давай. За Бонни.

— И за Фрэнсиса, — добавила Даша.

— Если они там встретятся… — Матвей указал глазами вверх, — скучно им точно не будет. Фрэнсис был тот ещё бандюган.

Даша снова едва заметно улыбнулась. Стоя в холле, они выпили вино и некоторое время молчали.

— Но устряпались мы капитально, — наконец прервал паузу мужчина. — Посмотри, на кого мы похожи.

— Да-а… Как же теперь домой ехать… Матвей Николаевич, мне так неудобно! Мы с Бонни испортили весь салон… в вашей роскошной машине… Там теперь такая грязища.

— Ничего страшного, Даша! Это ерунда. А знаешь… Могу я кое о чём тебя попросить? Ты выполнишь мою просьбу?

— Конечно, — выдохнула Даша. — Всё, что угодно! Я так вам благодарна…

ДАША

Бонни больше нет в моей жизни. Я ведь давно уже морально к этому готовилась, в душе знала — скоро это произойдёт. Но отказывалась верить, надеялась, что это событие случится когда-нибудь потом, не сейчас…

Матвей нашёл удивительные слова, чтобы меня успокоить, они на самом деле помогли принять утрату. Бонни прожила долгую жизнь и умерла счастливой — о чём ещё мечтать? Сейчас я не рыдать должна, а радоваться, что всё произошло именно так, а не иначе.

Но всё равно ужасно больно…

В холле Матвей налил мне ещё один бокал вина. Хотя я плавала в тумане, но всё равно заметила, какой классный у него дом. Это даже дачей не назовёшь — целый загородный особняк, двухэтажный, с огромными окнами, за которыми зеленеет сосновый лес.

Мы выпили, помянули Бонни, а заодно и Фрэнсиса. Почему-то грела мысль, что мою собаку похоронили под красивой сосной, рядом с Васиным котом-бандюганом…

А ещё меня очень тронуло отношение Артемьева. Какой он, на самом деле, чуткий! Изо всех сил старается загладить свою вину передо мной, я каждой клеточкой чувствую, как он обволакивает меня заботой. Рядом с ним хорошо, надёжно. А ведь ещё неделю назад я ужасно его боялась и ненавидела. Всё изменилось так быстро…

От вина я поплыла. Никогда раньше не выпивала два бокала вина подряд, даже и с одним не могла справиться. А теперь…

С каждой минутой становилось легче, боль уходила. В голове всё ещё звучали ободряющие слова Матвея, я старалась сконцентрироваться на них. Бонни не вернёшь. Её путь закончился, но он был хорошим!

— Могу я кое о чём тебя попросить? Ты выполнишь мою просьбу?

Моё сердце разрывалось от благодарности к этом большому, сильному и такому доброму мужчине. Кто бы мог подумать, что под железными мышцами спрятано настолько чуткое сердце? Наше знакомство было чудовищным, отвратительным… Но теперь я точно знаю, что Матвей не хотел унизить или причинить боль, это вышло случайно.

— Конечно, — искренне выдохнула я. — Всё, что угодно.

— Говори мне «ты», ладно, Даш?

Матвей взял меня за плечо и притянул к себе.

За последние три часа он то и дело обнимал меня, а я даже не пыталась отстраниться и не протестовала. В его сильных объятьях можно было спрятаться от всего мира и хотя бы на минуту забыть о своём горе.

А ещё он был горячим, как печка, согревал.

— Договорились? Мы теперь «на ты»?

— Но… Это сложно, Матвей Николаевич…

— Попробуй! Я ведь твой мужчина, Даша. И единственный. Верно?

Подняла голову, чтобы посмотреть прямо ему в глаза.

— Да, так и есть. Вы мой единственный мужчина… то есть… ты.

— А ты моя маленькая девочка.

Матвей секунду рассматривал моё лицо, а потом… поцеловал. Накрыл мои губы своими — нежно, но сильно.

От неожиданности я вздрогнула, заметалась, упёрлась ладонями в его широкую грудь. Но Матвей не остановился, и вскоре мои руки безвольно замерли, а через секунду уже обвили шею мужчины. Сопротивляться не было сил, да и не хотелось. Гладила горячую шею и крепкие плечи, прижималась к мощной груди Матвея. У меня и так уже кружилась голова от выпитого вина, а сейчас я и вовсе теряла сознание…

Этот поцелуй был нежным, трепетным. Совсем не так целовал меня Матвей в комнате отдыха. Тогда он впивался в губы с жадностью и страстью, а сейчас словно спрашивал: ты не против, ты согласна?

Последние силы куда-то исчезли, ноги подкосились, но Матвей крепко прижал меня к себе. По всему телу прокатилась горячая волна, а потом другая… Каждая моя клеточка наполнилась волшебным теплом. Мне не хотелось протестовать, напротив, сейчас я хотела, чтобы этот поцелуй длился как можно дольше, потому что он действовал как обезболивающее. На несколько минут я забыла о всех моих несчастьях, полностью отключилась от действительности. Отозвалась, ответила Матвею, позволила его губам и языку унести меня на вершину блаженства.

После первого поцелуя последовал второй — уже более решительный. Язык Матвея властно вторгался в мой рот, его губы прижимались так сильно, что наши зубы соприкасались. Он целовал умело и бесподобно, меня окутал сладкий дурман, я металась между небом и землёй и таяла от волшебных ощущений.

Не отрываясь от моих губ, Матвей подхватил меня на руки и понёс наверх… Куда?

Как вскоре выяснилось, в ванную комнату. Его руки были такими крепкими, он нёс меня как пушинку и совсем не торопился… По дороге продолжал целовать, осыпал поцелуями всё лицо. Я закрыла глаза и отдалась чувству. Наверное, Матвей был очень опытным…

Или… возможно, мы подходили друг другу? Мне хотелось ловить губами его губы и сплетаться с ним языком. Я никогда в жизни не делала ничего подобного, а сейчас упивалась каждым мгновением нашей близости.

В огромной ванной комнате, отделанной чёрным мрамором, Матвей поставил меня на пол. Сбросил с себя часть одежды, остался в рубашке и брюках, а потом занялся мной. Я просто стояла, как кукла или ребёнок, и смотрела на него, а он принялся расстёгивать кнопки и молнию на моей куртке.

— Прими душ. Согреешься, успокоишься. Я дам тебе халат или футболку. Одежду бросай сюда, постираем.

Отдав распоряжения, Матвей собрался уходить, но я поймала его за руку и остановила. Мужчина удивлённо замер, посмотрел на меня вопросительно. Я, не отрываясь, смотрела прямо ему в глаза, а он сжал в ответ мою ладонь и погладил запястье большим пальцем. Пауза длилась… Матвей о чём-то думал, я мысленно уговаривала его: не уходи, не оставляй меня одну.

Услышал, понял.

Повернулся и, не разрывая нашего зрительного контакта, медленно стащил с меня джемпер. Провёл ладонями по плечам, спустился ниже и расстегнул пуговицу на брюках.

Матвей, получив безмолвное разрешение, принялся раздевать меня дальше. Его движения были медлительными и заботливыми, он никуда не спешил. Не просто раздевал, но попутно ещё и ласкал, и любовался. Он словно за руку уводил меня от моей душевной боли.

Я решила отдаться ощущениям и вообще ни о чём не думать… Уже осталась в одном нижнем белье и стояла босыми ногами на тёплом плиточном полу.

— Малышка, — Матвей прижался губами к моему лбу.

Я с удовольствием вдохнула его запах полной грудью. Его рубашка после долгого дня и всех наших событий уже вовсе не была свежей, но как же хорошо она пахла! Запах мужчины сводил с ума и отзывался внутри какими-то животными инстинктами.

— Дашенька… Послушай…

— Да?

— Я не сделаю ничего против твоей воли… Если не хочешь, скажи нет, я сразу же остановлюсь. Я умею себя контролировать.

О, да, знаю. Помню, какой у него был вид, когда он усилием воли заставил себя выйти из меня. Его разрывало на части от желания закончить то, что он только что начал, но он себе этого не позволил, чтобы не причинять дополнительную боль.

— Даша… Ты меня поняла?

Вместо ответа я принялась расстёгивать пуговицы на его рубашке. Одна, вторая, третья… Сейчас снова увижу во всей красе его потрясающее тело…

Последняя пуговица — и рубашка улетает на пол, туда, где уже лежит ворох одежды. Матвей остаётся в одних брюках, я снова поражаюсь скульптурной красоте его тела. Оно восхищает. Каждый мускул торса словно отлит из металла, каждая мышца чётко прорисована. От этой красоты останавливается дыхание, не могу поверить, что можно протянуть руку и дотронуться до этой роскоши.

Но я это делаю — провожу ладонью по твёрдому бицепсу, разрисованному сложными тату, по каменным грудным мышцам, веду пальцами по сплетениям мышц, глажу рельефные мускулы. Вижу несколько старых синяков и свежих кровоподтёков. Опять дрался в клубе? Когда задеваю сосок, глаза мужчины вспыхивают, а ноздри начинают трепетать, как у хищника, учуявшего добычу.

Матвей ловит мои руки и начинает их целовать, от запястья к локтю. Я и не знала, что это может быть настолько чувственно и остро. Конечно, откуда мне знать! Ощущения переполняют, внизу живота дёргает и тянет, там мёдом разливается желание. Поцелуи Матвея становятся всё более требовательными, и меня раскалённой лавой затапливает возбуждение.

Он снимает с меня лифчик: заводит руки за мою спину, ловко расстёгивает застёжку, а потом медленно тянет бретели, наблюдая, как моя грудь высвобождается из кружевного плена. Я тоже смотрю вниз. Соски уже напряглись, сморщились, превратились в упругие тёмные вишенки. Я знаю, что у меня красивая грудь. Мелькает мысль — уж пусть лучше Матвей рассматривает моё тело, чем лицо, красное от слёз. От бесконечных рыданий у меня распухли губы, наверное, я выгляжу отвратительно. Однако вижу в глазах мужчины только нежность и восхищение…

Матвей медленно обводит ладонями мою грудь, гладит, приподнимает, словно проверяя, насколько она тяжела. Он ласково сдавливает соски, перекатывает их между пальцами… Это невыносимо… Моё тело реагирует на незнакомые действия так остро, что я не могу это выдержать…

Затем Матвей, присев передо мной, медленно тянет вниз по бёдрам мои трусики, а я испытываю мгновенный укол стыда — сейчас он поймёт, насколько я возбудилась, ведь бельё совсем влажное. Но реакция мужчины удивляет. Похоже, он сходит с ума, когда ощущает запах моего желания, едва не рычит. Он закрывает глаза и шумно втягивает в себя воздух.

— Ох, Даша… Девочка ты моя…

Ещё одна небольшая пауза, чтобы окончательно раздеться, Матвей отступив на шаг, расстёгивает ремень, снимает брюки и боксёры и откидывает их в сторону. Теперь мы стоим друг перед другом совершенно обнажённые, мужчина уже возбуждён до предела. Всё это уже происходило между нами, но сейчас всё иначе. Тогда я испытывала панический ужас, а сейчас благодарность и влечение.

Я стесняюсь смотреть на мощный мужской «инструмент», но… не могу оторвать от него взгляд. Напряжённый, увитый венами, член пугает и восхищает одновременно. Он выглядит, как орудие, готовое к бою.

Матвей берёт меня за руку и заводит в душевой отсек. Тут не душевая кабинка, а перегородка из матовых стеклянных панелей. Через секунду из большого рассекателя брызгает вода, она льётся на голову, плечи, грудь, смывая горечь прожитого дня, освобождая.

Я хочу забыть о том, что произошло сегодня… И раньше. Пусть сейчас не будет никаких мыслей. Только та единственная мысль, что рядом со мной сейчас находится красивый сильный мужчина, который так быстро из врага превратился в друга. После сегодняшних действий Матвея, я не могу ему не доверять, моё доверие бесконечно. Он уже столько раз попросил прощения и признал свою вину, что я не сомневаюсь — он не сделает мне ничего плохого… К тому же, только что он сказал, что сумеет остановиться в любой момент.

Не знаю, захочу ли я, чтобы он останавливался…

Матвей принимается намыливать меня душистой пеной. Его ладони скользят по мыльной коже, сначала по плечам, потом спускаются на грудь, и ниже — на живот. Матвей поворачивает меня к себе спиной, наклоняется и начинает покусывать мочку уха, одновременно продолжая путешествовать ладонями по моему телу. Когда он ласково сжимает грудь, я готова закричать. Его ласки неторопливые и бережные. Он будто боится снова меня напугать. Но сегодня мне совсем не страшно — то ли от вина, то ли от отчаяния…

Пена пышными хлопьями опадает вниз, на кафельный пол, где закручиваются потоки воды. Матвей крепко прижимает меня к себе, целует в плечо и шею и намертво припечатывает спиной к своему каменному прессу. А чуть ниже я ощущаю его гранитный член.

Горячая вода стекает по нашим переплетённым телам, а внутри по венам льются раскалённые потоки возбуждения. Внезапно из моей груди вырывается хриплый стон, нет больше сил терпеть прикосновения, моё тело отзывается на каждое из них — даже самое невесомое. Между ног всё набухло и отяжелело, мне хочется выгнуться и подставиться мужчине, чтобы он взял меня, сделал со мной что-нибудь, лишь бы избавил от этой мучительной сладкой тяжести. Желание нарастает, оно уже раздирает меня изнутри. Я и не знала, что способна испытывать такие ощущения, они для меня новые…

Матвей поворачивает меня к себе лицом. Он раскраснелся от воды, а серые глаза потемнели от страсти. Он снова начинает целовать моё лицо, шею, спускается к груди… Я жадно шарю ладонями по его мокрой спине, глажу, получая удовольствие от того, что его кожа такая шелковистая.

Теперь мы оба чистые — до скрипа! Матвей выключает воду и тянется за полотенцем.

Нет-нет, как же это…

Я испытываю огромное разочарование… Получается, продолжения не будет? Мы просто принимали душ? И всё? Не могу в это поверить…

Закончилась сказка, сотканная из волшебных ощущений. И сейчас реальность снова обрушится на меня… Нет, не хочу!

Матвей тем временем заворачивает меня в большое пушистое полотенце, попутно вытирая мои длинные волосы. Затем поднимает на руки и снова куда-то несёт — как выносят после купания из ванной комнаты ребёнка.

Куда мы идём? О, теперь — в спальню!

Матвей укладывает меня на большую кровать и разворачивает полотенце. При этом смотрит так, словно разворачивает новогодний подарок — так, здесь спрятано сокровище, вот оно, наконец-то!

А у меня в висках стучит кровь, а дыхание замирает от волнения. Затем Матвей ложится на меня сверху, и я опять ощущаю животом его крайнее возбуждение. Тогда, в комнате отдыха, тяжесть навалившегося на меня мужчины вызвала ужас и панику. А сейчас эта тяжесть приятна, хотя я снова придавлена весом Матвея и совершенно беспомощна перед ним.

Становится немного страшно — как это всё произойдёт во второй раз? Теперь уже не должно быть больно… Очень надеюсь на это.

Предвкушение, любопытство, страх, жгучее желание — всё перемешалось.

— Матвей, — шепчу я. — Боюсь… Страшно!

В глазах мужчины вспыхивает жалость.

— Малышка моя… Как же я над тобой поиздевался… Прости меня, милая, прости! Теперь всё будет по-другому. Не бойся! Я не сделаю тебе ничего плохого!

Я закрываю глаза и полностью отдаюсь ощущениям. Губы Матвея обжигают мою грудь поцелуями. Я уже поняла, что прикосновения к груди особенно для меня волнительны. Но тут мужчина опускается ниже, ведёт губами по животу, раздвигает мои ноги и… И тут я понимаю, что самые яркие и пронзительные ощущения ещё впереди.

Голова Матвея — между моих раздвинутых бёдер, я запускаю пальцы в его короткие волосы, глажу затылок, но никак не могу поверить, что мужчина целует меня там. Но он уже не просто целует, а творит что-то невероятное. Его язык и губы сначала осторожно, а потом всё более настойчиво скользят вокруг клитора, играют с ним, исследуют и ласкают каждый миллиметр моего естества. Наверное, это более интимно и нежно, чем просто секс. И я готова кричать от наслаждения.

Постепенно ласка превращается в мучение, я уже не могу себя контролировать. Матвей не только облизывает меня, как безумно вкусную карамельку, но ещё и проник внутрь пальцами, сначала осторожно одним, потом двумя, исследуя, проверяя мою реакцию. Эта пытка изумительна. Я забыла о приличиях, я не помню себя. Внутри разгорается пожар, который превращает меня из правильной скромной девочки в жадную самку, мечтающую о том, чтобы ею овладели. Не могу сдержать стоны, эти хриплые, незнакомые звуки рвутся откуда-то из самой глубины моего существа, я не узнаю свой голос.

Я в изнеможении. Сколько это продолжалось? Потерялась во времени… Опытный любовник довёл меня почти до крайней точки, и я вот-вот взорвусь от наслаждения, как вдруг… Матвей останавливается.

Я удивлённо распахиваю глаза и смотрю на него. Тело, не получив разрядки, ноет и протестует, промежность пылает от невыносимой тяжести, лоно истекает соком желания, внизу всё переполнено кровью и болезненно пульсирует.

Но он же не оставит меня в таком состоянии… Так нельзя!

— Пожалуйста, пожалуйста, Матвей, — хрипло молю я, хватаясь за плечи мужчины и притягивая его к себе. — Почему ты остановился… Я хочу… пожалуйста…

У моего любовника железные нервы. Он перемещается вверх, ложиться на меня, его лицо напряжено, в глазах бушует пламя. Матвей прижимается лбом к моему лбу и начинает медленно входить в меня, следя за моей реакцией.

Это… прекрасно. Да, это настолько прекрасно, что я готова кричать изо всех сил. Чувствую, как постепенно мужчина наполняет меня до предела, полностью…

Войдя до конца, Матвей замирает, чтобы я привыкла к нему.

— Тебе не больно? Как ты? — шепчет он, целуя меня в лоб, глаза, нос.

— Всё хорошо, — задыхаясь, отвечаю я.

Матвей поднимает мои руки за голову, переплетает наши пальцы, сжимает ладони. Потом, выдохнув, делает первое движение… И ещё одно… Каждое его движение, каждый толчок будто подгоняет раскалённую волну, которая всё выше и выше захлёстывает меня.

Сначала Матвей двигается размеренно, не сводя с меня глаз, наверное, боясь причинить боль. Но постепенно он убеждается, что я получаю от происходящего между нами такое же удовольствие, как и он сам. Тогда он увеличивает темп и амплитуду, и вот уже вбивается в меня бёдрами с безудержной страстью. Я как в бреду, в ушах звенит, все мышцы напряглись, а нервы натянулись струнами. Удовольствие захлёстывает и поднимает вверх, всё выше и выше.

Мы взмокли, я совсем потерялась в пространстве и времени. Взмываю в небеса — не хватает ещё небольшого усилия, чтобы я улетела прямо в космос. Милый продолжает двигаться, и если бы Матвей не придерживал меня, я давно бы впечаталась головой в спинку кровати от сильных толчков…

Пика мы достигли по очереди — сначала накрыло меня, и я улетела, теряя связь с реальностью. Перед глазами заискрились бенгальские огни, сладкий спазм прокатился по телу, я несколько раз содрогнулась под моим прекрасным мужчиной. Матвей тоже кончил, подстёгиваемый моим оргазмом, и зарычал, уткнувшись мне в плечо.

— Даша, Даша, Дашенька, — прошептал он. — Маленькая моя, чудесная…

На мгновение расслабился, обмяк и придавил меня. Но тут же поднялся и перекатился набок, иначе бы я задохнулась. Повернул к себе спиной, пристроил в своих объятьях, уткнулся носом в затылок…

Кажется, он ещё что-то мне говорил, его низкий голос звучал так ласково, как бархатистое урчание огромного зверя. Но я уже не слышала. Сегодня я испытала слишком сильные впечатления и эмоции. Моё сердце сначала как будто разодрали в клочья, но потом Матвей заставил забыть обо всём, погрузил в блаженство. А сейчас мне просто требовалось отключиться. Совсем.

Я легла щекой на руку Матвея, поцеловала раскрытую ладонь и широкое запястье и закрыла глаза.

Глава 15

МАТВЕЙ

Когда малышка уснула, Матвей полежал ещё немного, прислушиваясь к её тихому дыханию. Потом осторожно высвободил руку, отодвинулся. За большим окном спальни шумели сосны, слышался шум дождя. Матвей немного посидел на краю кровати, рассматривая сокровище в свете ночного фонаря во дворе.

Как же она сегодня намучилась, бедная! Острая игла жалости снова вошла в сердце. Но жалость смешивалась с восхищением. Он и не предполагал, что их день закончится таким образом. Когда отнёс девушку в ванную комнату, планировал просто отправить её под горячий душ. Но вышло всё по-другому, и совершенно изумительно.

Ему даже удалось довести её до оргазма. Удивительно, ведь для Даши это было первое настоящее занятие любовью, к тому же девушка продолжала думать о своей утрате. А ещё, наверное, ей было страшно отдаться мужчине, который однажды поступил с ней ужасно. И тем не менее, Дашино тело отзывалось на все его ласки, как тонкий инструмент, а Матвей был очень чутким музыкантом.

Понял, что долго любоваться спящей красавицей ему нельзя — он опять её хотел, и очень сильно, член начал дубеть. Сколько всего они ещё могут сделать… всякого. От этой мысли сердце замирало от восторга. Нет, лучше эвакуироваться из спальни, подальше от соблазнительной крошки.

Матвей осторожно поцеловал лапочку в голову, разложил на подушке её ещё влажные волосы, полюбовался изгибом талии и бедра под лёгким одеялом, прикрыл маленькую ступню.

Надел чёрный шёлковый халат и отправился на первый этаж.

Внизу, в холле бесконечно трезвонил в Дашиной сумке мобильник. Пришлось вытащить и проверить. Это звонила Марина, та хорошенькая кокетливая шатенка, с которой Даша снимает квартиру. На мгновение задумавшись, Матвей отправил сообщение: «Марина, со мной всё хорошо, не беспокойся. Сейчас не могу говорить, утром перезвоню». И выключил сотовый. Остаётся надеяться, что беспокойная подруга не устроит тарарам и не примется разыскивать Дашу с полицией.

Собрал в ванной Дашину одежду и загрузил в стиральную машину, выставив деликатный режим с последующей сушкой. Иначе завтра его красавице будет не в чем выйти из дома. У него-то целая гардеробная, но с Дашей он сможет поделиться только футболками или рубашками.

Представив, как утром девушка будет ходить по дому в его рубашке, Матвей улыбнулся.

Но что будет завтра? Если Даша погрузится в депрессию из-за Бонни? Снова будет рыдать, закатит истерику? Сегодня она ещё была в состоянии шока, плюс два бокала вина и долгий нежный секс сделали своё дело — девушка отвлеклась. Но завтра накатит чёрная тоска…

Матвей вздохнул. Что ж, надо будет отвлекать дальше.

Время перевалило за полночь, однако, это не помешало Матвею сделать несколько звонков. Целый вечер он не контролировал офисы и домашних, выпал из действительности, занимался только Дашей и её собакой.

Сначала Матвей переговорил с няней сына. Пожилая женщина, добрая и уютная, проживала в коттедже Артемьева последние два года и полностью занималась Васей — с тех пор, как сын переселился к отцу.

— Зоя Андреевна, извините, что так поздно звоню.

— Ничего страшного, Матвей Николаевич, я ещё не сплю, смотрю сериал.

— Как прошёл вечер?

Отправляясь вчера к Даше, Матвей позвонил сыну из офиса и немного с ним пообщался. Вася был в конном клубе, занимался верховой ездой. Сейчас женщина подробно отчиталась, что делал ребёнок после занятий, что поел, о чём разговаривали. В восемь вечера на получасовой урок приезжал преподаватель-англичанин. Он ездил ежедневно, без выходных, и эти короткие вечерние занятия имели отличный эффект. Вася уже свободно болтал на английском.

— А вы в командировке, Матвей Николаевич? Надолго уехали?

— Нет. Я позвоню Васе утром, когда вы будете завтракать.

Переговорив с няней, Матвей позвонил сотрудникам охранного предприятия, которые несли круглосуточную вахту. Потом добрался до Рустама.

— А вы куда вчера пропали, шеф? Я вас ждал! Договорились вроде бы. — Парень задыхался.

— Я не вовремя? Ты на бабе, что ли, скачешь? — усмехнулся Матвей.

— Вы всегда вовремя, Матвей Николаевич. Одно другому не мешает, — азартно сообщил Рустам. В трубке слышались шлепки, сдавленные стоны.

— Перезвони, как освободишься… Нет, ладно, созвонимся утром. Развлекайся.

— Спасибо, Матвей Николаевич.

От звуков в телефоне моментально снова возбудился. Член под чёрным шёлковым халатом напрягся, так захотелось снова отправиться в спальню, стащить одеяло с девушки — сонной, тёплой — раздвинуть её красивые точёные ноги, лечь сверху, зацеловать упругую грудь…

Эта девочка как наркотик, он уже это понял. Ему всегда будет немного не хватать, всегда захочется повторения. Вспомнил, каково было находиться в ней, как туго её лоно сжималось вокруг его члена, как она вся содрогалось в сладкой судороге, словно по её телу одна за другой прокатывались волны…

Доверие, с которым Даша раскрылась перед ним, потрясло Матвея. Сегодня она доставила ему безумное удовольствие, околдовала его. А что будет, когда он позволит себе полностью отключить контроль — когда поймёт, что она к этому готова. Тогда их ждёт нечто совершенно невероятное.

Она — женщина, созданная для него. Он станет для неё всем, заставит забыть о смерти Бонни, вылечит от грусти.

Алекс пусть идёт нах**. Этот двуличный мерзавец не заслуживает такого подарка.

Матвей зашёл на сайт круглосуточной доставки, где уже заказывал два раза цветы для Даши и снова выбрал роскошный букет роз.

ДАША

Прекрасные розы — целое море! — это было первое, что я увидела, открыв утром глаза. Цветы стояли в вазе на полу. Посмотрев на них, я улыбнулась. Но тут же страшная мысль ударила меня как плетью — Бонни больше нет!

Я резко села на пустой кровати и зажала рот ладонями.

Нет, нет, нет… Не буду об этом думать! Не буду пока вспоминать мою рыжую старушку…

Потребовалось несколько минут, чтобы сконцентрироваться и спрятать мысли об умершей собаке в самый дальний уголок сознания. Слишком больно… Но если сейчас я начну об этом думать, я прорыдаю весь день.

Никаких слёз, хватит.

Я прислушалась. В доме было тихо. К спальне примыкала гардеробная, за приоткрытой раздвижной дверью виднелись полки и вешалки. Встав с огромной кровати, на цыпочках прокралась туда и взяла одну из футболок Матвея. Она доходила мне почти до колен, хлопковая ткань приятно прикасалась к голому телу.

Этой ночью мы занимались любовью… по-настоящему. Так долго, нежно… Кто бы мог подумать, что этот мужчина, весь слепленный из железных мускулов, способен быть настолько чутким и внимательным! Он ведь запросто пробьёт стену своим кулачищем. А ко мне прикасался так ласково, невесомо…

Что он со мной делал!

Почему-то совсем не хочется вспоминать об Алексе. Я и раньше не знала, как ему признаться во всём, а теперь ситуация ещё больше усложнилась.

Что ж… Об этом я тоже сейчас не хочу думать. Надеюсь, вчера он мне не звонил, и мне не придётся извиняться и объяснять, почему я проигнорировала его звонок.

Быстро приняв душ в ванной комнате, которая была почти такого же размера, как наша с Маринкой съёмная квартира, снова натянула футболку Матвея и отправилась вниз по широкой лестнице. Натуральное дерево ступеней приятно холодило босые ноги.

На бескрайней кухне, оборудованной по последнему слову техники, пахло кофе, однако хозяина дома я там не нашла. На одном из столов увидела крошечную чашку из-под эспрессо, рядом — массивный стеклянный бокал с недопитым зелёным чаем, а ещё какие-то бумаги и планшет.

Гаджет был установлен на подставку, и едва я приблизилась, как заметила, на экране чьё-то лицо.

— Даша! — воскликнул Вася. — Привет! Как я рад тебя видеть! Ты у нас на даче!

Я испуганно отпрянула, но деваться было некуда. Видимо, я вторглась в чужой сеанс связи. Пришлось сесть за стол и придвинуть планшет к себе. Я ужасно смутилась: а вдруг Матвей не собирался рассказывать сыну, что провёл ночь с девушкой… то есть… с женщиной.

В общем, со мной.

— Вася, доброе утро. Я тоже очень рада снова тебя видеть!

— Приве-е-е-ет! Папа мне рассказал, что случилось с твоей собакой. Это очень грустно, Даша…

Ребёнок тяжело вздохнул, личико скуксилось. Теперь я видела, насколько Вася похож на отца. А в первую нашу встречу этого не поняла. Те же тёмные волосы, красивые брови, твёрдый подбородок и серьёзные серые глаза.

— Даша, не раскисай, — сказал мальчуган. — Мне было ужасно грустно, когда умер мой кот, Фрэнсис. Но я справился. Я, конечно, парень, поэтому сильнее. Ты же девчонка. Но всё равно держись, Даша!

— Спасибо, милый, — прошептала я, чувствуя, как на глаза набегают горячие слёзы.

— А я собираюсь в лицей. Вот, ем полезный завтрак. — Вася продемонстрировал тарелку с хлопьями и молоком. — Сейчас за мной приедет водитель. Я разговаривал с папой, но он отошёл поговорить по телефону, ему по работе позвонили.

— А я… его не видела, — вставила растерянно.

— Да он конспирируется! — хитро улыбнулся Вася. — Боится, что я услышу, как он ругается матом.

— Кто это ругается матом? — раздалось из-за моей спины, и мне на плечи легли тяжёлые ладони. Я обернулась, а Матвей, наклонившись, поцеловал меня в щёку и прижал к себе.

— Ты, пап!

— Да ни за что на свете. Скажешь тоже, Вась! — Матвей обнял меня сзади, и теперь я выглядывала из его скрещенных мощных рук, увитых венами. — Так, сын, давай, доедай завтрак и беги, а то опоздаешь в школу.

— А Даша приедет к нам в гости? Или скажи водителю, пусть он привезёт меня на дачу. Я тоже хочу пообщаться с Дашей! Даша, ты согласна? Ты приедешь к нам в гости?

Я вопросительно обернулась на Матвея.

— Она согласна, Вась. Дашенька приедет.

— Ура-а-а-а-а!

Ребёнок отправился в лицей, Матвей выключил планшет, сел на соседний стул и с улыбкой взглянул на меня:

— Вася с тебя влюбился с первого взгляда.

— Он такой чудесный малыш.

— Малыш? — удивился Матвей. — Здоровый мужик.

— Извини… Я не собиралась вмешиваться в ваш разговор… Подошла, а Вася на экране.

— Даша… Дашенька…

Матвей потянул меня за руку, заставил встать со стула и приблизиться к нему вплотную. Привлёк к себе так близко, что я очутилась между его коленей. Обнял меня за талию и прижался лицом к моей груди, потёрся носом, поцеловал через ткань.

— Я нечаянно вклинилась в ваш диалог.

— Всё нормально. Как же тебе идёт моя футболка…

Я положила руки на широкие плечи мужчины, погладила мощную шею. Матвей поднял лицо, уткнулся подбородком в ложбинку моего бюста.

— Как ты себя чувствуешь, маленькая? В смысле… я имею в виду твоё физическое состояние.

— Всё хорошо.

— Там не болит? — Матвей глазами указал вниз.

— Вовсе нет.

— Я тебя не замучил?

— Нет, — выдохнула я и сразу же ощутила, как скручивает поясницу от жарких воспоминаний.

— Ну и славно. Мне ночью пришлось взять твой смартфон, он звонил и звонил, и звонил. Отправил Марине от твоего имени сообщение, чтобы она не волновалась.

— О! Спасибо! А то бы она подняла на уши всех знакомых. Я ей позвоню.

— Обязательно позвони. Заботливая у тебя подруга.

— Она хорошая.

— Дашенька… — Матвей ещё сильнее стиснул меня. — Понимаю, что на душе у тебя сейчас очень тяжело. Но ты справишься.

— Постараюсь. — Прерывистый вздох вырвался из груди. — Запрещаю себе об этом думать. Это так больно.

— Милая, поверь, потом станет легче. Просто потерпи!

— А вы снова заказали… Ой! Ты снова заказал для меня розы… Спасибо.

— Не благодари. Это я должен тебя благодарить, за то что ты такая… необыкновенная.

Матвей был в чёрном халате. Борта разошлись, и я видела его мощную грудь с рельефными мышцами. Матвей тоже успел принять душ и теперь пах смесью упоительных ароматов. Он крепко обхватил меня за бёдра и прижал к себе. Мои колени упёрлись прямо в его мужское достоинство, и я почувствовала, как оно мгновенно затвердело.

Матвей сунул ладони под футболку и сжал мои голые ягодицы. Он изменился в лице, когда обнаружил, что я без белья. Глаза тут же хищно вспыхнули, губы дрогнули.

— Кто-то у нас тут без трусиков ходит!

— Я их не нашла!

Обняла Матвея за шею и прижалась щекой к его виску. Несколько минут мы обнимались, а рядом голограммой вспыхивали наши воспоминания — о том, что случилось этой ночью.

— Дашенька… Маленькая… Девочка моя чудесная… — пробормотал Матвей. — Какая же ты чувственная, отзывчивая… Тебе понравилось то, что мы делали? — Он сунул ладонь мне между ног, его пальцы легко проскользнули внутрь, так как я уже возбудилась от объятий и жарких поцелуев. А сейчас я и вовсе не выдержала: запрокинула голову и шумно втянула воздух.

— Д-да… да, понравилось.

Матвей задрал на мне свою огромную футболку прямо до подмышек и начал целовать мою грудь. При этом одной рукой продолжал гладить спину, а пальцы правой тем временем исследовали, насколько я увлажнилась от его отточенных прикосновений. Наверное, он чётко знал, что делать, опыта обращения с женщинами ему было не занимать. Вскоре у меня закружилась голова, а в глазах потемнело от остроты ощущений. Его пальцы массировали самую чувствительную точку организма.

Да, раньше я и сама это делала — в ванной или в кровати перед сном. При этом испытывала смущение, будто занималась чем-то недозволенным. Теперь со мной это проделывал мужчина, и у него получалось гораздо эффективнее. Можно подумать, он знал моё тело лучше, чем я сама. В тот момент, когда он нежно прикусил сосок зубами и одновременно сжал ладонью внизу, я едва не взвыла и обессиленно навалилась на его плечи, уткнулась носом в сильную горячую шею…

Мне казалось, это всё происходит не со мной. Настоящая Даша Каретникова вчера погуляла с Бонни, вернулась домой, а сейчас покормила собаку и пообнималась с ней на прощание и отправилась пешком на работу. Раскрыла над головой зонт, перепрыгивает через лужи, торопится, чтобы не опоздать в офис…

Но моей собаки больше нет. А я не на работе, а в этом двухэтажном коттедже посреди осеннего леса. Неужели вот эта незнакомая молодая женщина, которая стонет и выгибается от прикосновений мужчины, это я?

Матвей остановился, немного отодвинул меня от себя, развязал пояс своего халата. Шёлковые края соскользнули вниз, я увидела то, что уже и так ощущала коленями, когда стояла вплотную к мужчине — его член, обтянутый белоснежными боксёрами, вздыблен. Матвей тоже изнемогает от желания, он меня хочет… А я уже настолько распалилась, что готова сама наброситься на партнёра.

Он развернул меня к себе спиной и усадил на колени верхом. Теперь я ощущала спиной твёрдые мышцы его груди и пресса, а попой прижалась к гранитному члену. Матвей почему-то не снял с меня футболку, я ждала, что он это сделает. Но он только собрал мои волосы и перебросил их на грудь, а сам принялся целовать меня в шею. Провёл ладонями по бёдрам, заставляя раздвинуть их посильнее. Теперь, когда я сидела к нему спиной, ему было особенно удобно гладить и сминать мою грудь, а другой рукой ласкать внизу, там, где всё сейчас наливалось тяжестью и истекало влагой под его пальцами.

Футболка сползла с груди вниз, ткань сбилась под рукой Матвея. Я сама задрала край повыше, чтобы ничего не мешало моему партнёру. Что есть силы вжималась в его торс спиной, голову откинула ему на плечо. Возбуждение нарастало, я уже не могла терпеть сладкого мучения и ёрзала на коленях Матвея. Мечтала, чтобы он остался без белья, мне хотелось чувствовать его всего, полностью. Его напряжение достигло крайней степени, казалось, его член отлит из металла и пылает огнём.

Я уже не знала, куда деваться. Извивалась, дёргалась, впивалась ногтями в руки Матвея, дрожала. Слышала со стороны собственные стоны и не узнавала свой голос. И вот под закрытыми веками взорвалась звезда, и горячая волна наслаждения затопила все клеточки тела.

Я вскрикнула, а Матвей сграбастал меня в объятьях, прижался щекой к щеке и застыл, прислушиваясь, как по моему телу прокатывается эхо оргазма. Некоторое время мы сидели обнявшись, пока я не перестала дрожать. Потом Матвей поднялся вместе со мной, наклонил меня к кухонному островку, положил мои руки на стол.

— Не двигайся, стой так, — тихо сказал он и провёл ладонью по моей влажной спине, задирая футболку повыше. — Я должен надеть защиту.

Я повернула голову вбок и легла щекой на прохладную поверхность стола, прикусила костяшку указательного пальца. Переминалась с ноги на ногу, ждала. Горячий мёд всё ещё разливался по телу, концентрируясь внизу живота. Слышала, как шуршит разрываемая упаковка презерватива, томилась — очень хотелось продолжения, а поза, в которой я замерла, ещё сильнее обостряла желание. Чувствовала себя ужасно порочной, стояла и ждала, когда мужчина возьмёт меня сзади.

Матвей наклонился и начал целовать мою спину и делал это так искусно, что через минуту меня накрыло новым приливом страсти, я застонала и прогнулась в пояснице. Уже не могла ждать, но у моего партнёра была железная выдержка, он полностью себя контролировал, а меня распалял всё сильнее.

— Красивая… Чудесная… — хрипло пробормотал Матвей и наконец вошёл в меня одним сильным движением. Точно так же, как это было в наш первый раз — в комнате отдыха. Но если тогда я содрогнулась от боли, то сейчас закричала от удовольствия. Ощущения были фантастические, казалось, ничего лучше нельзя придумать этого полного единения с мужским телом.

Левой рукой Матвей взял меня за запястье, а правой прихватил мои волосы, заставив поднять лицо от столешницы.

— Не больно, малышка? — горячо прошептал в ухо, склонившись надо мной.

— Нет… Всё хорошо.

— Милая моя девочка…

Первые несколько толчков были достаточно аккуратными — что-то вроде разминки. Но потом Матвей выпрямился, положил ладони на мою талию и… Вскоре он уже вбивался в меня с силой и мощью разъярённого зверя. Он долго сдерживался, думал прежде всего о моём удовольствии, но вот сейчас выпустил страсть на волю и теперь яростно насаживал меня на свой член…

Второго оргазма я не достигла. Наверное, моя чувственность ещё не настолько развита, чтобы получить две разрядки подряд, одну за другой. Но этот яростный секс мне понравился не меньше, чем нежный. Захватывало дух от напора мужчины, Матвей вколачивался в меня так дико, будто мы превратились в животных.

Я невольно подстраивалась под его движения, двигалась так, чтобы с каждым толчком он мог проникнуть как можно глубже. Цеплялась за столешницу, перед глазами всё мелькало, из груди вырывались вопли. В конце концов, мужчина с глухим рычанием подмял меня целиком, стиснул до боли, и весь содрогнулся. Его капитально накрыло, я чувствовала, как его член пульсирует внутри меня, а всё тело сотрясается в экстазе…

Потребовалось несколько секунд, чтобы мы пришли в себя. Но мы не разъединились, Матвей всё ещё меня не отпустил. Так и держал у груди, обнимал и шептал мне в макушку:

— Как же с тобой хорошо, маленькая… Ты изумительная… Ты чудо…

Глава 16

ДАША

— Матвей, ты отвезёшь меня в город? Если не выехать прямо сейчас, я обязательно опоздаю!

— Даш… У меня другая идея. Давай сегодня вместе прогуляем — и ты, и я.

Я сидела за барной стойкой на высоком стуле, а Матвей меня кормил. Сначала я получила омлет с помидорами и болгарским перцем, потом — сэндвич на цельнозерновом хлебе с ветчиной и листом салата, а ещё йогурт. Всё никак не могла остановиться, умирала с голоду! Когда же я ела в последний раз? Вчера после работы ухватила кусок колбасы, и только. Хотела съесть тарелку супа, но Бонни рвалась на прогулку, не могла же я заставлять собачку ждать. А потом было уже не до еды…

Тут же перед глазами возникла довольная мордаха моей старушки, когда она играла во дворе с малышнёй. Я перестала жевать сэндвич, опустила голову, заморгала…

Нет, нет, нельзя начинать. Если начну об этом думать, то проплачу весь день.

Матвей, очевидно, понял, что на меня снова накатило отчаяние. Он протянул руку через стол и сжал мои пальцы. Потом нагнулся и поцеловал раскрытую ладонь, запястье…

— Держись, милая, не плачь.

Чуткость и нежность Матвея меня ошарашивала, буквально сбивала с ног. Как?! Он ведь громила с большими кулаками, монстр, зверюга. Он бьётся в клетке! И противников дубасит до крови, и сам весь в кровоподтёках. Но при этом умеет быть таким ласковым… Как у него это получается?

— Так что, малыш? Прогуляем сегодня?

— Матвей, как же я не пойду на работу? Мне надо. Там проекты, клиенты.

— Я ваш главный клиент, забыла? — хитро улыбнулся Матвей. — Мы с вашей Жанной такой контрактище подписали. Вы весь офис сможете обклеить моими деньгами в пять слоёв, если обналичите. И парковку перед бизнес-центром.

— Я попросила не делать меня твоим клиент-менеджером.

— Ну ничего себе новости! — наиграно возмутился Матвей. — А я, между прочим, не согласен. Хочу только тебя. Буду требовать у Жанны.

— Ла-а-а-адно, — улыбнулась. — Теперь я не против.

— Мне удалось затесаться к тебе в доверие?

Я молча кивнула.

Ему удалось всё — уничтожить воспоминания о нашем отвратительном знакомстве, сломать стену моего отвращения, заставить моё сердце биться в сумасшедшем ритме только от того, что он смотрит на меня…

*****

Не хотелось включать телефон, но пришлось. Тут же получила отчёт о всех непринятых звонках — их было очень много, преимущественно от Маринки. Слава богу, Алекс не звонил. Прочитала сообщение, отправленное ночью Матвеем от моего имени. Хорошо, что он это сделал, иначе подруга устроила бы тарарам.

Сейчас Маринка, наверное, уже отвела в садик дочку и собирается на работу. Их отдел открывается в десять, но надо прийти пораньше и подготовиться.

— Даша-а-а-а-а! — завопила подруга в трубку. — Наконец-то! Жду, когда же ты позвонишь. Ты куда пропала? Ты у мамы, что ли, ночевала? А почему не предупредила? На такси доехала? Ну, не в маршрутку же ты с собакой впихнулась! Сказала бы мне, я бы отвезла, зачем столько денег истратила на такси!

— Марин… Бонни больше нет.

— Ой… — подруга на мгновение притихла. — Дашуня… Ох.

Я рассказала, как мы гуляли во дворе, а потом Бонни улеглась на клумбу. О поездке в клинику тоже рассказала, но убрала из повествования главного участника — Матвея.

Подруга сопровождала рассказ вздохами, а я уже снова давилась слезами. Когда начала разговор, устроилась на диване в холле дома. Сейчас, увидев, что я снова плачу, ко мне сзади подошёл Матвей и сочувственно сжал мои плечи.

— Дашенька… — всхлипнула в трубке Маринка. Она тоже расстроилась, так как целый год прожила вместе с Бонни в одной квартире и успела полюбить мою псину. — Дашка… Бедная ты моя! Как же ты теперь… Ничего не поделаешь, никто не вечен, а собаки — особенно. Это у них фишка такая — пожить всего ничего. А хозяину потом горе. Вот и заводи собаку после этого. Эх! Так, всё! Не рыдаем. Жизнь продолжается. Даша, хватит плакать. Давай вместе со мной: вдохнула, вы-ы-ы-ы-дохнула. Вдохнула, вы-ы-ы-ыдохнула.

Я послушно подышала в трубку, останавливая слёзы.

— Вот, умница. Вечером-то сегодня приедешь? Или ещё у мамы посидишь? А как же работа? Возьмёшь отгул?

— Пока не знаю. Сейчас сориентируюсь.

Не стала разубеждать подругу. Если она решила, что я у мамы, пусть и дальше так думает.

— Давай, держи меня в курсе, не пропадай. Я переживаю за тебя!

— Спасибо, Марин.

Следующий звонок — Жанне Юрьевне. И снова комок в горле, начальнице тоже надо рассказать о Бонни.

Матвей отправился наверх, я слышала его шаги на втором этаже. Потом он тоже говорил с кем-то по телефону, даже ругался.

— Жанна Юрьевна, можно мне сегодня поработать удалённо? — спросила я, после того, как срывающимся голосом сообщила директрисе о своём несчастье.

— Милая моя, ну конечно! Считай, что у тебя отгул. Если нужно — возьми два дня, на работу выйдешь в пятницу. Смотри, как тебе лучше.

— Спасибо!

— Не благодари. Я тебе очень сочувствую, Дашенька. Знаю, что для тебя значил твой ушастик. Постарайся сильно не раскисать.

— Да, я постараюсь.

Позвонила ещё и маме. Услышав грустную новость, она ужасно расстроилась, зашмыгала носом. Это понятно, ведь мама помнила Бонни ещё смешным весёлым щенком, она сама и подарила мне собаку. В конце концов, уже мне пришлось утешать мамулю, она разрыдалась.

— Теперь надо как-то объяснить Серёжке, — вздохнула я.

— Я ему скажу. Поплачем тут вместе. А ты в офисе? Как же ты работаешь в таком состоянии?

— Нет, мам, я не в офисе. Взяла отгул.

— Ну и правильно.

После всех этих телефонных разговоров пришлось идти в ванную и умываться ледяной водой, чтобы смыть следы слёз. На выходе меня перехватил Матвей, зацеловал, потом подхватил и унёс в гостиную. На журнальном столике я увидела ноутбук.

— Вот, если тебе нужен интернет. Я сейчас решу несколько вопросов по работе, а потом мы с тобой отправимся на прогулку в лес. Согласна?

— Да.

Матвей ушёл, а я забралась с ногами на огромный серый диван и открыла ноут. Так и ходила в футболке моего… моего мужчины, хотя, как выяснилось, ночью он постирал всю мою одежду, и я, в принципе, уже могла бы надеть брюки и джемпер.

Но в этой длинной футболке было так приятно!

Задумалась, кто же мне теперь Матвей? Случайный знакомый? Невероятный любовник? Важный клиент компании? Мужчина, с которым я изменяю жениху? Друг, поддержавший в трудную минуту?

Все эти определения ему подходили, моё отношение к Артемьеву складывалось из множества нюансов. Но самое главное — это то, что, во-первых, Матвей стал моим первым мужчиной, а во-вторых, вчера, когда у меня стряслось горе, он был рядом.

Затем возник новый вопрос: а я для него кто?

Девчонка, случайно подвернувшаяся под руку? Сиюминутное развлечение? Забавная игрушка, какой у него никогда не было?

Не знаю.

В конце концов, эти размышления меня замучили. С вечера вчерашнего дня я находилась в странном состоянии. Транс, шок, заторможенность… Слишком много всего навалилось, я не успевала осмысливать и реагировать. Может, правильно было бы немедленно сбежать из этого лесного плена? Потребовать у Матвея, чтобы отвёз меня домой?

Прислушалась к себе. Поняла, что уезжать отсюда мне совсем не хочется. Тогда ничего не буду предпринимать, буду плыть по течению…

Я открыла ноутбук и через GoogleDocs занялась работой. Вадим загрузил несколько документов по текущим и новым проектам, вывесил список с заданиями для всей нашей команды. Я просто начала выполнять задания, делала их одно за другим. Стучала по клавишам, хваталась за телефон.

Написала и отправила десять писем, позвонила в три компании, составила отчёт для двух клиентов. Время пролетело незаметно. Отмечала в списке Вадима, какие задания выполнены, загружала подготовленные документы. Босс не выдержал моей лихорадочной деятельности и позвонил мне:

— Эй, девочка, ты же взяла отгул!

— Нет, Вадим, я работаю удалённо.

— И работаешь как зверь!

— Только бы не думать о…

— Даша, прими мои соболезнования. Хорошая у тебя была собаченция, жаль её. И тебя тоже жаль.

— Спасибо, Вадим.

— Хочешь, после работы к тебе заеду. Сходим куда-нибудь?

— Настроения нет.

— А я изо всех сил буду отвлекать тебя от чёрных мыслей! А, Даш? Соглашайся! Ты же знаешь, я специалист! Уболтаю так, что забудешь обо всех несчастьях.

Знал бы Вадим! Меня уже отвлекают изо всех сил. Причём, практически молча. Без болтовни.

Сразу же обдало жаром, вниз по позвоночнику потекло расплавленное олово, дыхание сбилось. Вспомнила, как только что мы занимались любовью с Матвеем…

— Дашунь? — Снова мой босс. — Ну как? Давай.

— Нет, Вадим, извини, ничего не получится.

Услышала, как кто-то в офисе, кажется Эля, крикнула Вадиму, чтобы он не приставал ко мне — ты что забыл, Дашка помолвлена!

Да уж, помолвлена! Как бы не так… Думать об Алексе совсем не хотелось. Он мелькал где-то вдали, как сумрачная тень, мысли о нём я гнала прочь.

*****

Стеклянные раздвижные двери вели из холла на террасу, где я вчера сидела в полной прострации, закутанная в плед. Мы с Матвеем отправились на прогулку. Я видела жёлтые листья на дорожках участка, чёрную землю под мокрой коричневой хвоей.

Когда надела блестящую стёганную куртку, заботливый хозяин дома попытался напялить на меня сверху ещё и одну из своих — принёс из гардеробной.

— Я же утону в ней!

— Зато не замёрзнешь. Ты не представляешь, как холодно сейчас в лесу.

— Но я буду выглядеть, как бродяжка!

— Хорошо, тогда снова завернём тебя в плед! — с этими словами Матвей закутал меня едва ли не с головой.

Когда мы пересекли участок и удалились от дома уже на километр, я поняла, что Матвей был прав. Прозрачный влажный воздух обжигал холодом. Птицы щебетали, задевали ветви, где-то высоко стучал дятел. Земля, покрытая хвоей, пружинила под ногами.

Матвей шёл рядом и обнимал меня за плечи, согревал. Я очень уютно умещалась у него под рукой. Так было хорошо рядом с ним. Действительность распадалась на фрагменты, которые никак не сочетались. Я не могла соединить два образа — того Матвея, который набросился на меня в офисе, и этого — такого доброго, ласкового… Тот мужчина, который обошёлся со мной так жестоко, исчез. Остался только этот, сегодняшний. Я ощущала к нему бесконечное доверие.

Он не разрешил подойти к могиле Бонни.

— Потом навестишь. Сейчас не надо. Ты же снова будешь плакать.

Мы бродили по лесу, ледяной воздух бодрил, он был необыкновенно чистым, не то что в городе.

— У тебя щеки красные, — улыбнулся Матвей. Он остановился, закутал меня поплотнее в плед, наклонился и поцеловал в нос. Мой нос был ледяным, его губы — горячими.

Он подхватил меня и поднял лицом к лицу, так, что я оказалась выше и теперь смотрела на него сверху вниз. Я обняла Матвея за шею и тоже прижалась губами к его лбу. Погрела ладони о его уши — они тоже были очень горячими.

— Ледышка моя. Замёрзла?

— Только руки.

— Грей их об меня, грей.

Он покружился со мной, потом опустил на землю, и мы продолжили нашу прогулку.

— Малышка, расскажи о себе.

— А что рассказывать? — смутилась я.

— Мне всё интересно.

— Ты же сидел на моей страничке в Контакте, — мстительно прищурилась. — Уже давно всё обо мне выяснил!

— А у тебя там ничего и нет, — улыбнулся Матвей.

Да, в ВК у меня были, в основном, фотографии Бонни…

— Видишь, я даже не знал, что Алекс — твой жених.

Тень пробежала по лицу мужчины, и я тоже сникла.

— Алекс попросил не выкладывать его фото. А так… Что рассказывать… У меня мама и брат Серёжка. Он, как и твой Вася, пошёл в первый класс. Ещё у меня была Бонни, но её больше нет. Ты это знаешь.

— Знаю…

Матвей посильнее прижал меня к себе, сочувственно погладил по спине. Потом он всё же принялся задавать мне вопросы. Его действительно интересовало всё — моё детство и как я жила с родителями, как училась в школе и колледже, с кем дружила.

Скрывать мне было нечего, даже мои отношения с Алексом были настолько невинными, что и о них тоже можно было рассказывать. Но в конце концов, мы снова вырулили на тему Бонни. Я вспомнила тысячу смешных случаев из её долгой — и такой короткой! — жизни. Когда рассказывала о проделках моего рыжика, вдруг стало так приятно! Милые воспоминания согревали душу, казалось, Бонни всё ещё со мной.

Матвей внимательно слушал и при этом так на меня смотрел, что мне хотелось говорить ещё и ещё. Как ему это удалось? Я никогда не была болтушкой, обычно предпочитала молчать.

— Ты удивительная, — покачал головой Матвей, подводя итог нашему разговору.

— Самая обыкновенная! — возразила я.

— Ты просто чудо. Но сама этого не понимаешь. А я знаю, вижу.

Несколько метров мы шли молча, вдыхая холодный чистый воздух. Матвей сжимал мою руку в своей квадратной горячей лапище.

— А мне можно задать вопрос, — нерешительно спросила я.

— Конечно, милая! Что ты хочешь узнать?

— Матвей… — Никак не могла собраться с духом, чтобы спросить о таком.

— Ну что? — улыбнулся.

— Ты же перепутал меня с проституткой…

Мой спутник резко остановился. Чёрная тень легла на лицо. Я испугалась, но всё же закончила:

— … значит… ты постоянно пользуешься их услугами?

Глава 17

ДАША

Мужчина выглядел так, словно его ударили. Он опустил голову. Вот кто бы мог его ударить? Какого размера кулак и какой бойцовский опыт надо иметь для этого? Однако, я сделала это одной фразой.

Стало ужасно страшно. Ну вот, мы так хорошо общались, а я всё испортила. Теперь Матвей будет злиться, что лезу в его мужские дела.

Но он снова меня обнял, сграбастал, немножко даже придушил в своих медвежьих объятиях и потёрся подбородком о мою голову.

— Даш… Не постоянно. Да и вообще не пользуюсь… Это случайно вышло. Я не заказываю проституток в офис, поверь. И в сауну тоже не заказываю. Я, конечно, не ангел, но и озабоченным тоже никогда не был. Маленькая, прости меня за то, что случилось. Я готов ещё миллион раз попросить у тебя прощения. Но всё равно будет мало, потому что то, что я сделал, это чудовищно.

Пару минут мы молча смотрели друг другу в глаза, затем отправились дальше. Вскоре я осмелилась задать ещё один «неудобный» вопрос. Спросила о Васиной маме.

— Вася сказал, она погибла в автокатастрофе…

— Да, Таня разбилась на трассе два года назад. — Лицо Матвея снова омрачилось. — В этом году ей бы исполнилось тридцать три. Мы развелись уже через год после рождения Васьки. Оба поняли, что дальше так нельзя. За год совместной жизни буквально извели друг друга. А после развода вдруг стали ладить. — Матвей пожал плечами. — Вот как бывает. Таня была прекрасной матерью, Вася её обожал.

— Так жаль мальчишку.

— Очень! До сих пор рисует для неё картинки, делает из лего зверушек. А потом мы везём его подарки маме на кладбище.

— Бедный малыш…

Я судорожно вздохнула, на глаза моментально набежали слёзы. Матвей сжал мою руку, погладил по голове…

Наше путешествие по холодному лесу продолжалось.

Но минут через десять Матвей вдруг остановился и решительно развернул меня к себе. Секунду он пристально смотрел на меня со странным выражением, а потом наклонился и накрыл мои губы своими. Его язык требовательно проник в мой рот, завладел им полностью.

Все печальные мысли тут же унеслись вдаль, голова закружилась, золотистый туман окутал всё вокруг. Целоваться в ледяном осеннем лесу и обжигать друг друга дыханием было упоительно! Уже вскоре мне стало жарко, Матвей целовал жадно, страстно и никак не мог остановиться, словно я была самым вкусным десертом, который ему приходилось пробовать.

Оторвался от меня Матвей нескоро, у меня уже распухли губы.

— Скорее, скорее в дом, — прошептал он, когда мы наконец очнулись и взглянули друг на друга пьяными глазами. — Возвращаемся!

Он снова подхватил меня на руки и направился по тропинке обратно в сторону коттеджа. Нёс так легко, словно мои пятьдесят килограммов — это вообще ни о чём. Вскоре я пригрелась у него на груди, положила голову на плечо.

Последние несколько метров до ворот Матвей уже не шёл, а бежал. Глаза сверкали хищным огнём, на губах играла предвкушающая улыбка. Посмотреть со стороны — несётся, не разбирая дороги, мужчина с девушкой на руках. Наверное, с ней что-то приключилось, возможно поранилась в лесу, надо срочно спасать.

А на самом деле приключилось то, что моего страстного мужчину снова опалило желанием и сейчас он тащил в дом добычу — чтобы наброситься и растерзать. Возбуждение Матвея передалось и мне. Грудь сразу же заныла от сладкого предчувствия, между ног разлилось тепло. Я уже знала, что сейчас со мной будут делать что-то приятное, может, опять что-то новое.

А для меня всё новое.

*****

Перед воротами захватчику всё же пришлось поставить меня на землю, чтобы достать ключи и открыть замок. Потом снова подхватил — но теперь уже перекинул через плечо — и галопом побежал к крыльцу. Я не выдержала и засмеялась. Было ужасно смешно, что он так торопится. Матвей превратился в пещерного человека, который поймал добычу и тащит её к себе.

В стеклянном холле он бросил меня на широкий диван и принялся стаскивать одежду — с нас обоих одновременно. При этом успевал осыпать меня поцелуями. А я ничего не делала, ждала, смотрела на него и улыбалась.

Матвей снял с меня куртку и брюки, стащил сапоги, джемпер с лифчиком просто задрал, а трусики рванул.

— Нет! — закричала я. — Это же… Как же… Ну, Матве-е-е-ей!!! У меня ведь нет других! В чём я поеду домой?!

— Чёрт, увлёкся, — пробормотал мой прекрасный пещерный человек. — Не важно, не переживай, что-нибудь придумаем.

Он провёл горячими ладонями по бёдрам, подхватил мои ноги под коленями, поднял, раздвинул. Посмотрел вниз, на меня, прямо туда, шумно вздохнул, прикрыв глаза. У него был такой вид, будто он увидел нечто восхитительное.

Мне было стыдно лежать перед мужчиной в такой откровенной позе, щёки пылали, но закрыться я не могла, Матвей меня не отпускал, не позволял даже шевельнуться. И в то же время, несмотря на смущение, меня окутывало жарким туманом предвкушения. Голова кружилась, сердце трепетало…

От напряжения мышцы бёдер уже жгло пламенем, но ещё сильнее обжигал взгляд Матвея, я возбуждалась всё больше — хотя он ничего не делал, только сильнее придавил мои колени к дивану.

— Ты течёшь, малышка, — почти беззвучно прошептал он.

— Матвей… Матвей, — выдохнула я.

— С ума схожу, когда ты произносишь моё имя! Даша… Ты ещё совсем маленькая… неопытная… Но такая чувственная, отзывчивая… Ты создана для любви.

Возможно, прошло всего лишь несколько секунд, с тех пор, как я очутилась на диване в холле. Но они мне показались вечностью, настолько было сильным возбуждение. Я уже была готова молить, чтобы Матвей поскорее вошёл в меня и избавил от этого невыносимого томления. Внизу живота пульсировало желание, кровь кипела в каждой вене, в каждой жилке, стучала в висках. Только мужчина мог спасти меня сейчас от этой муки. Матвей и сам был на грани, его эрекция впечатляла. Я хотела его безумно, страсть затапливала пылающим океаном каждую клеточку моего тела, а Матвей упёрся головкой члена — раскалённой, шелковистой — в промежность, но медлил, проверяя меня и себя на прочность, оттягивая сладкий момент.

— Милая… Ты ведь тоже этого хочешь? Как и я?

— Да, Матвей, да, да, я хочу…

— Просто я подумал, а вдруг ты устала… Или тебе надоело… Или ты решишь, что я тебя использую…

— Нет, нет… Я хочу! Очень! — схватила его широкие запястья, сжала их, погладила мощные руки. — Пожалуйста, Матвей… Я хочу этого!

Он вошёл медленно, словно вовсе не изнемогал от страсти, хотя его напряжённое лицо говорило о другом. На лбу билась вена, глаза пылали. Но его выдержка была невероятной.

Я была готова сопровождать воплями каждый миллиметр этого плавного неторопливого вторжения. Меньше чем за сутки, подчиняясь действиям искусного партнёра, я несколько раз испытала фантастическое блаженство. Даже не подозревала, что моё тело способно дарить подобные ощущения. Смогла бы я так раскрыться с другим мужчиной? С Алексом, например?

Овладев мной, Матвей навалился на меня всем своим огромным горячим телом, сплошь состоящим из мускулов. Сделал короткую паузу — чтобы содрать с меня джемпер и лифчик, а потом завёл мои руки за голову, сжал запястья и принялся наотмашь таранить меня, выбивая все мысли и даже дыхание. С каждым сокрушительным толчком удовольствие нарастало, оно надвигалось пылающей лавиной.

Матвей раз за разом вклинивался всё быстрее, ускорялся, а я уже, не сдерживаясь, кричала, стонала, скулила, чувствуя неотвратимое приближение оргазма. Наконец мы оба задрожали в экстазе, как если бы к нам подключили электрические провода…

Несколько секунд мы ловили губами дыхание друг друга и прислушивались к затихающим волнам наслаждения.

— Спасибо, милая… — прошептал Матвей. — Это невероятно… Как же мне с тобой хорошо…

В ответ я приподнялась и молча поцеловала его в плечо.

Мысль, молнией сверкнувшая в голове, заставила вздрогнуть. Подумала: какое счастье, что именно Матвей лишил меня девственности и стал моим мужчиной. Если бы тогда в офисе он не перепутал, я бы, в конце концов, досталась Алексу… И какой бы у нас был секс? А если такой же скучный, как поцелуи Алекса?

АЛЕКС

Два импозантных синьора, одетых с необыкновенным итальянским шиком, обедали в дорогом миланском ресторане на улице Гран Сассо. Мужчины уже расправились с закусками, съели по тарелке пасты с соусом из морского окуня и приступили к основному блюду — лобстеру на гриле. За огромными окнами, зашторенными полупрозрачными серыми занавесями, буйствовало октябрьское солнце, температура на улице зашкаливала, но в помещении работал кондиционер и было прохладно.

— Алекс, думаю, пора готовиться к свадьбе. — Пожилой синьор задумчиво скомкал бежевую салфетку и взглянул на сына.

Мужчины были похожи как две капли воды. У обоих был твёрдый решительный подбородок и красивая родинка у рта — фирменный знак рода Манчини. Точно такую же родинку можно было увидеть на лицах мужчин, изображённых на старинных полотнах в семейном палаццо.

Официант принёс лобстеров.

— Давай не будем затягивать, Алекс. Ты нашёл отличную девушку, скромную, с хорошим здоровьем. Надо поторопиться. Присмотрит Дашу какой-нибудь миллиардер, их в России как грязи, думаешь, девочка устоит? А ты далеко. То в Барселоне, то в Санкт-Петербурге.

Алекс нахмурился. Отец прав. Сразу вспомнилась недавняя встреча с Артемьевым. Как этот бизнесмен, обычно сдержанный и невозмутимый, вёл себя в ресторане! За столом уставился на Дашу, прямо пожирал её глазами, а когда девушка отправилась в дамскую комнату, вдруг набросился на него, Алекса, с какими-то ханжескими обвинениями.

— Купи ей кольцо, пусть все видят, что девушка помолвлена.

— Хорошо, папа. Думал, может, пусть сначала подучит итальянский. Пока она ещё язык не освоила. Увы, способностей никаких. Девочка немного тормозит, — улыбнулся Алекс.

— Да я тебя умоляю! Пусть тормозит, тебе нужна умная жена? Дома ей и русского хватит. Ты говоришь, мама говорит, этого достаточно. А если глупышка не сможет прочитать брачный контракт, нам же проще! — Синьор Манчини засмеялся и метнул на сына хитрый взгляд. — Но я понимаю, почему ты тянешь, Алекс. Боишься потерять свободу?

— Есть немного, папа.

— Ты привык ни от кого не зависеть, это понятно. Но не переживай. Да, брак, семья — это святое. Но даже в браке время от времени можно делать то, что хочешь, — старший Манчини улыбнулся, как кот, налопавшийся сметаны.

— Папа! — укоризненно посмотрел на отца Алекс. — Прекрати. Ничего не хочу слышать. Ты же не изменяешь маме!

— Боже упаси! — сделал страшные глаза папаша. — Я далёк от подобного кощунства, твоя мама для меня святая. Но… Ты уже большой мальчик и всё сам прекрасно понимаешь. Это всего лишь вопрос терминологии. Что считать изменой? Темпераментному мужчине всегда необходима дополнительная подпитка, но разве это можно назвать изменой? В общем, Алекс, давай назначим дату и начнём подготовку к свадьбе. Подари девочке кольцо, привези её сюда. Она прелесть.

— Да, она прелесть.

Глава 18

МАТВЕЙ

Похоронив на участке собаку девушки, он бросил своеобразный якорь. Теперь у них с Дашей уже было что-то общее, их что-то объединяло. Как бы ни сложились их отношения, мысленно девушка всё равно будет возвращаться туда, где под сосной, рядом с безобразником Фрэнсисом лежит её любимая Бонни. Боль, вызванная утратой питомца, постепенно утихнет, но останутся ещё и другие воспоминания — их сон в обнимку, головокружительный секс, прогулки по холодному осеннему лесу, обжигающие поцелуи, нежность.

На ужин Матвей зажарил огромные стейки, сделал греческий салат. Оба умирали с голоду. Пока готовил, Даша сидела за столом, рассеянно наблюдала за ним, накручивала на палец длинную прядь тёмных волос, о чём-то размышляла.

Совсем не болтливый ребёнок. Это так мило.

— Тебе идёт мой халат, — сообщил Матвей и поставил перед юной гостьей огромную тарелку. Положил на салфетки и приборы. — Но сейчас рукава окажутся в тарелке.

В чёрный шёлковый халат Даша завернулась чуть ли не в два раза. Рукава, действительно, съезжали с тонких запястий прямо на стол.

— Сними его.

Даша изумлённо вытаращила синие глаза.

— А… А как… Зачем?

— Ну, давай же, милая, — улыбнулся Матвей. — Ты не замёрзнешь, в доме тепло.

Он обогнул стол и сам развязал пояс, а затем спустил с Дашиных плеч халат, который соскользнул на пол. Матвей увидел, как всколыхнулась прелестная упругая грудь с маленькими сосками, как затрепетал нежный живот. Создала же природа такое совершенство!

Дыхание сразу перехватило.

Даша порозовела от смущения, опустила глаза. Можно подумать, это не она несколько раз в течение дня извивалась под ним абсолютно голой, стонала в эйфории, бурно кончала. Сейчас покраснела так, будто мужчина впервые увидел её без одежды.

— Как же ты мне нравишься! С ума схожу, — признался Матвей, рассматривая девушку. — В жизни не видел ничего более прекрасного. У тебя изумительное тело. Ты просто чудо.

Ну и чего добился? Член под двумя слоями трикотажа — боксёры и спортивные штаны — выгнулся дугой, заныл от желания.

Матвей сел напротив Даши, взял вилку.

— Ты тогда тоже раздевайся, — улыбнулась красавица. — А то нечестно!

— Очень даже честно.

— Сними футболку.

— Не-а, фигушки. Давай, ешь, солнышко, ты же голодная. Приятного аппетита.

— Ну… Хорошо.

Даша выпрямилась, взяла приборы, отрезала уголок стейка. Медленно, не сводя взгляда с Матвея, поднесла вилку ко рту и отправила в рот кусочек мяса. Она смотрела на мужчину уже не как неопытная девушка, а как женщина, ощутившая свою силу.

Матвея перетряхнуло от этого откровенного взгляда, говорившего: я знаю, что ты меня безумно хочешь. Нож стукнул по тарелке.

— М-м, как вкусно! — сообщила Даша.

От того, как она жевала, не сводя с него глаз, Матвей едва не взвыл.

— Ох, милая… Какая же ты… соблазнительная.

— Но ты же не набросишься на меня прямо сейчас? — сверкнула глазами Даша. — Мы же сначала поедим, да, Матвей? Мясо ты приготовил бесподобное…

Член под столом протестовал, уже рвал штаны и готов был продолбить столешницу снизу.

— Да. Сначала поедим, — согласился Матвей, взяв себя в руки.

ДАША

Ещё одну ночь я провела в лесном коттедже. Накануне вечером сделала попытку вернуться в город. Попросила Матвея меня отвезти домой.

— Зачем? Представь, что ты вернёшься к себе, а там всё будет напоминать о Бонни.

— Да…

На меня накатило ощущение безысходности и тоски. Да, страшно представить, что теперь по вечерам я буду сидеть с ноутбуком в своей комнате, а Бонни не будет рядом. И на прогулку мы больше не пойдём. Больше не увижу её умных карих глаз, таких проницательных… Она всегда меня во всём поддерживала, моя любимая псина…

— О-о, лапушка, не надо, не плачь! — Матвей увидел слёзы на моём лице и сразу притянул к себе, прижал мою голову к груди, начал гладить и целовать. — Решено, остаёшься до завтра. Тем более, Жанна дала тебе два дня отгулов. Согласна?

— Да, согласна.

— Умница.

Ночь была чудесной, мы опять занимались сексом. Матвей не мог от меня оторваться, а для меня секс превратился в наркотик, избавляющий от мучительных мыслей.

Мне всё было интересно. Казалось, я иду по волшебному саду, срываю безумно красивые цветы, вдыхаю их аромат, ахаю от восторга. Матвей превратился в моего секс-наставника. Он с рвением занялся «обучением» гостьи.

У меня голова шла кругом, я себя не узнавала. От бесконечных занятий любовью мы оба находились в возбуждённом, взвинченном состоянии. Истерзанные губы, грудь… Соски горели, я вся была зацелована, измята. На мне не осталось ни миллиметра, где бы не побывал язык Матвея. Любовником он был опытным, искусным и самоотверженным, каждый раз он прежде всего думал о моём удовольствии…

На следующий день мы снова гуляли в лесу, ели вкусную еду, приготовленную Матвеем. Я снова немного поработала на предоставленном мне ноутбуке и дождалась похвалы от Вадима. Пообщалась с Мариной. Подруга всё ещё полагала, что я зависла у мамы. Пусть и дальше так считает.

— Слушай, Оксанка удивляется, что вы с Бонни исчезли. Что мы ей скажем, когда ты вернёшься одна? Давай скажем, что Бонни решила немного пожить у твоей мамы?

— Да, хорошо. Не будем травмировать ребёнка.

— Тогда смотри, не начни рыдать прямо с порога, когда вернёшься. Держись! Эх, грустно. Мы с Оксанкой очень любили Бонни… Ты там как вообще?

— Нормально.

— Молодец! Ждём твоего возвращения, соскучились уже.

— Ты так говоришь, будто я уже неделю отсутствую. Всего-то — две ночи дома не переночевала.

— А знаешь, как пусто без тебя и псюхи? Мы тут с Оксанкой совсем потерялись. Кстати, доели твой суп. Валера уж так хвалил, так хвалил.

— Я ещё сварю.

…Как первобытная женщина, смастерила себе набедренную повязку. Кое-кто бессовестно разорвал моё кружевное бельё. Иголки с ниткой в доме не обнаружила. Зато в гардеробной у Матвея нашла несколько новых джемперов, этикетки к которым крепились ленточками с крошечными булавками. Использовала эти булавки, чтобы соединить порванное кружево.

А Матвей хотел напялить на меня свои боксёры «Calvin Klein»! Какой заботливый мужчина! А ничего что они 52-го размера, а я вообще-то ношу 44-й?

Я снова завернулась в чёрный халат, он доходил мне до пят. За окном сгущались сумерки, шумели сосны. Уже двое суток я провела в лесном коттедже. Матвей сидел на диване с макбуком, просматривал какие-то сводки. Ему постоянно звонили.

Я привалилась сбоку, листала ленту на смартфоне, лазила по сайтам, отвечала на сообщения. Тело Матвея излучало жар, время от времени я гладила его руку, сплошь татуированную. Мне нравилось обводить пальцем замысловатые рисунки или дотрагиваться до набухших вен. Так было приятно сидеть рядом с ним на диване. Казалось, Матвей распространяет вокруг себя ауру спокойствия и умиротворения, попадая в которую, я забываю о моей потере и всех проблемах. А ведь раньше боялась его!

— Сейчас кое-что доделаю и поедем уже в город. Заберём Ваську и поужинаем втроём в каком-нибудь ресторане. Хороший план?

— Да, мне нравится.

Главное, чтобы булавки не расстегнулись в самый неподходящий момент и не впились в меня.

— Матвей, а ты нашёл гопников, которые отобрали портфель и айфон у Васи?

— Нашёл. Там, конечно, не гопники, а пацаны четырнадцатилетние. С ними серьёзно побеседовали. Думаю, теперь они долго не будут приставать на улице к мелким. Подожди-ка, я должен ответить.

Разговаривая по телефону, он сгрёб меня одной рукой, полез под халат, начал хозяйничать: трогал грудь, сжимал пальцами соски, гладил живот, лез ладонью между ног.

Вывернулась и отползла на край дивана. Принялась подсчитывать, сколько раз за двое суток мы занимались любовью.

Много!

— Уши заткни, — вдруг сказал Матвей шёпотом, прикрыв ладонью мобильник.

— Что? — не поняла я.

— Ушки свои заткни! Надо одному товарищу мозги промыть.

Я послушно вставила указательные пальцы в ушные раковины, но это мало помогло, так как Матвей разразился жуткой тирадой. Закончив, виновато улыбнулся.

— Прости, маленькая. Некоторые на обычном языке не понимают. Им всё нужно объяснять в более изысканных терминах. Надеюсь, ты ничего не слышала.

— Абсолютно, — поклялась я, хотя щёки у меня горели. — Ни одного изысканного термина. Ни одного!

— Обманываешь! Вижу по глазам, что совсем не зажимала уши… Плохо! Во-первых, не выполнила мой приказ, во-вторых, обманула. Придётся тебя наказать.

— Наказать? — Я испугалась, по спине пробежал холодок. Он же шутит? Вдруг сейчас выяснится, что я угодила в руки к приверженцу БДСМ? Ох, нет, не хочу. Мне очень понравился наш обычный секс. — Пожалуйста, не надо, Матвей…

— А что делать? С непослушными девчонками это постоянно происходит. Их наказывают. Иногда — жёстко, — прищурился мужчина и сжал челюсть.

Чёрт…

— Матвей!

— Ну что — Матвей? — Его глаза опасно сверкнули, брови сошлись к переносице.

У меня оборвалось сердце.

Кошмар. Всё ужасно.

Двое суток он был нежным, старался. Но вот теперь натура взяла своё, ему хочется жести. Но я-то этого совсем не хочу!

Он убрал макбук на журнальный стол, поднялся. Я испуганно сжалась в уголке дивана.

— Маленькая, ну что ты! — вдруг улыбнулся Матвей и сокрушённо вздохнул. — Это же игра. Я пошутил, не принимай всерьёз.

— Пошутил?

— Ну, конечно! Господи, ну вот, идиот, напугал ребёнка… Дашенька, милая… Послушай… Я уже однажды поступил с тобой плохо, взял тебя силой… Клянусь, я до сих пор горю в аду, когда думаю об этом. Но… ты можешь полностью мне доверять. Больше никогда не сделаю ничего такого, чего бы ты сама не захотела.

Уфффф, от сердца отлегло!

Я расслабилась и заулыбалась. Действительно, напугал!

Матвей стянул с себя футболку, и я уже привычно задохнулась от красоты его торса. Погладила твёрдый пресс, провела ладонями по плечам, когда мой милый нагнулся, чтобы снять спортивные штаны и боксёры. Эрекция была зверской, его член, как обычно, уже воинственно торчал, готовый бою. За два дня я поняла: когда я рядом, у Матвея постоянно стоит.

Я не спускала глаза с этого великолепного орудия, в душе восхищаясь его красотой и идеальной формой. Матвей взял меня за подбородок, погладил губы большим пальцем, мягко надавил и просунул палец мне в рот. Я выдохнула, глаза невольно закрылись. Ощущала себя безумно развратной, пошлой, как будто играла незнакомую роль. Никогда я такой не была, но сейчас это почему-то ужасно нравилось, заводило.

Ждала, что будет дальше. А Матвей ласковым движением собрал мои волосы сзади, сжал хвост в кулаке, заставив запрокинуть голову. Так как я сидела на диване, когда милый выпрямился, его мужское достоинство оказалось на уровне моего лица.

Внезапно меня снова охватил страх, по спине побежали мурашки. Я поняла, что Матвей хочет заняться оральным сексом. Сам он уже довёл меня до оргазма, целуя там, внизу. Значит, теперь моя очередь доставить ему удовольствие. Но я чувствовала, что совершенно к этому не готова. Не до такой уж степени я успела раскрепоститься.

Нерешительно положила ладони на бёдра Матвея, а он вопросительно взглянул на меня. Собравшись с духом, коснулась губами напряжённой головки члена, успела ощутить её твёрдость и в то же время потрясающую гладкость, она словно была обтянула дорогим шёлком.

— Ох, девочка… — хрипло выдохнул Матвей и прикрыл глаза. — Милая моя… Чудесная…

— Но я… не смогу… не смогу… — прошептала виновато. — Извини.

Матвей отпустил мои волосы, взял лицо в ладони:

— Ну что ты, маленькая… За что ты извиняешься… Просто для тебя это слишком рано.

Глаза у него были пьяные. Если он улетел от одного прикосновения моих губ к его члену, что же с ним будет, если я всё-таки когда-нибудь решусь на минет? Эта мысль удивила, я на секунду почувствовала себя всесильной.

Матвей потянул меня с дивана вверх, обнял и начал целовать — сначала нежно, потом всё более страстно. По телу от его поцелуев немедленно прокатился сокрушительный импульс возбуждения. Я содрогнулась, выгнулась в руках мужчины и застонала. Сразу же ощутила жар и влагу между ног, меня почему-то капитально накрыло от мысли, что член мужчины едва не очутился у меня во рту… Мозг плавился, а по телу пробегала дрожь.

Вот я какая, оказывается! Правильно говорят — в тихом омуте черти водятся. Матвею понадобилось всего два дня, чтобы из скромницы превратить меня в грешницу.

— Давай вот так. — Матвей лёг на диван, а меня усадил к себе на бёдра.

Позу наездницы мы ещё не опробовали. Опять что-то новое!

— Ты когда-нибудь снимешь этот халат? — Матвей улыбнулся. — Ты, походу, в него влюбилась.

— Да, он мне очень нравится.

Он развязал пояс, стащил с меня чёрный шёлк и отбросил халат на пол. Я опять смотрела на грозный инструмент, который вздыбился у моего живота. Меня уже трясло от возбуждения, но я не представляла, как смогу сесть на это. Когда сверху находился Матвей, он сам контролировал глубину проникновения, а сейчас как?

— Милая, ну что же ты… — подбодрил партнёр и погладил мои раздвинутые бёдра. — Давай, девочка, не бойся.

Он накрыл горячими ладонями мою грудь, и я шумно задышала от удовольствия. Мы оба — и я, и Матвей — уже поняли, что грудь и соски — моя беспроигрышная эрогенная зона, только дотронься, и сразу накрывает.

Я приподнялась, а затем начала опускаться. Мы оба смотрели, как наши тела постепенно соединяются. Матвей придерживал меня за талию, медленно насаживая на себя. Движение вниз продолжалось, пока наши лобки не припечатались друг к другу, а потом мы замерли, прислушиваясь к ощущениям. Мне казалось, в меня проникли невероятно глубоко, как говорят, «до гланд». Однако моё тело тут же приспособилось, подстроилось под размер мужчины, оно настолько туго обхватило член, что я ощущала каждый его сантиметр и уже была готова потерять сознание от волшебного чувства наполненности.

- Девочка моя… Чудесная… Фантастическая… — глухо выдавил сквозь стиснутые зубы Матвей. Наверное, он с трудом удерживал стон. — А теперь попробуй подвигаться…

Я попробовала. Наклонялась вперёд, упиралась ладонями в плечи Матвея или наоборот откидывалась назад. Я не знала, как двигаться, не могла уловить ритм и правильный вектор. Барахталась, сидя верхом на партнёре. Но моё барахтанье вовсе не раздражало Матвея. Он явно получал удовольствие от моих экспериментов, порой вытягивался в струну и рычал, когда я пробовала двигаться то так, то эдак.

Но…

— Ничего не получается, — наконец призналась я и обессиленно растеклась по партнёру, обхватила его, как коала. — Я пас. Устала!

Матвей крепко сжал мои плечи.

— Теперь давай я сам, милая.

Он начал двигаться, удерживая меня над собой. Я упиралась коленями в диван, а ладонями — в подлокотник. Лицо спрятала на шее Матвея и только всхлипывала, сотрясаясь от мощных ударов, которые следовали один за другим, без остановки. Жар растекался по телу, в этой позе контакт был настолько плотным, а проникновение — глубоким, что не потребовалось много времени, чтобы добраться до вершины. Я уже балансировала на самой границе оргазма, ещё несколько минут бешеной скачки, и мы оба взорвались, взвыли одновременно и забились в блаженном экстазе.

Потом Матвей, совершенно мокрый, сжимал меня у себя на груди, и как в бреду повторял моё имя — Даша, Даша, Дашенька… Я тоже взмокла, никак не могла восстановить дыхание и обессиленно лежала на моём прекрасном мужчине. Мы так и не разъединились, я была распластана на нём, обнимала каждой клеточкой. Мы словно вросли друг в друга, от этого сносило крышу.

— Даша, какая же ты невероятная… Ты изумительная… За что мне такой подарок? Я тебя не заслужил…

*****

В ресторан Вася приехал на джипе с личным водителем. В руках мальчишка держал… маленький букет.

— Даша, это тебе! — торжественно заявил он, протягивая цветы.

Я ахнула и тут же начала моргать. Глаза защипало от слёз, а горло перехватило от эмоций. Как это трогательно! Какой чудесный малыш!

— Спасибо, Васенька! — я поцеловала мальчугана в щёку.

— Да ты джентльмен! — рассмеялся Матвей.

— Попросил по пути заехать в цветочный магазин, — улыбаясь, тихо сообщил нам водитель. — Сам придумал.

…Девушка-хостес проводила нас троих к забронированному столику. Вася радовался встрече, на диване расположился поближе ко мне, настойчиво оттеснив отца.

Но Матвея похвалил:

— Пап, молодец! Выполнил мою просьбу.

— Ну так…

За последние дни моё отношение к Матвею изменилось на диаметрально противоположное. Если раньше я испытывала ненависть, то сейчас с головой погрузилась в симпатию и нежность. Эту грандиозную перемену Матвей, как печатью, закрепил миллионом поцелуев, которые всё ещё горели у меня на губах и на всём теле.

А когда я видела их рядом — отца и его сына — моё сердце сжималось ещё сильнее. Столько любви было во взгляде Матвея, когда он смотрел на Васю!

— А в чём заключалась просьба? — поинтересовалась я.

— Папа обещал уговорить тебя, чтобы мы снова встретились. И он уговорил! Юху-у-у!

— Я очень старался, — признался мужчина и метнул на меня многозначительный взгляд. — Уговаривал и уговаривал. Правда, Даша?

— О, да! — подтвердила я, моментально вспыхнув. Щёки обожгло. Несколько мгновений мы смотрели друг на друга, вспоминая, что с нами происходило в загородном особняке.

— Классно, пап! Я рад!

В течение ужина разговор вертелся вокруг Васи и его увлечений. Мы с Матвеем сконцентрировали внимание на ребёнке. Я с грустью думала о том, что сейчас нам придётся расстаться. Расставаться с Матвеем совсем не хотелось. Со страхом представляла, как вернусь в квартиру, а Бонни меня не встретит.

Васиного водителя Матвей отпустил ещё перед ужином, а домой мы поехали на чёрном «крузере».

— Вася, идём проводим Дашу до двери.

— Нет! — воскликнула я. — Не надо! Марина вас увидит, и мне конец! Столько будет вопросов.

— Понятно. Что ж… До свидания, Дашенька! — Матвей поцеловал меня в щёку и ласково погладил по плечу. При ребёнке мы, конечно, не могли поцеловаться более страстно, как этого хотелось. Приходилось сдерживаться.

— Даша, пока! — закричал с заднего сиденья Вася. — Мы ещё встретимся, правда? Ты должна приехать к нам в гости!

— До свидания, милый, — я повернулась, протянула руку между сиденьями и сжала маленькую ладошку.

Глава 19

ЯНА

Когда Даша появилась в офисе после двухдневного отсутствия, Яна с подозрением уставилась на младшую коллегу. Вид у девушки был странный — губы припухшие, взгляд отстранённый, даже немного дикий. Всё ясно, рыдала двое суток, не переставая, у неё ведь умерла собака.

Жалость на мгновение шевельнулась в сердце блондинки. Но едва Даша сняла плащ и предстала перед народом в обалденном новом платье аквамаринового цвета, сочувствие Яны мгновенно улетучилось. К тому же, все принялись кудахтать вокруг страдалицы, ободрять её. Парни вообще сорвались с тормозов. Один нёс чай, другой шоколадку, третий как бы невзначай гладил по плечу. Да что это с ними случилось?! Дашку будто намагнитили, мужики к ней липли. Раньше они себя так не вели. Главным магнитом для парней всегда была Яна, она привыкла купаться в мужском внимании.

А сегодня никто даже не оценил новые Янины ресницы. Нет, Вадим их заметил:

— Хоба! — воскликнул он изумлённо. — Янка, а ты не переборщила? Смотри за косяк не зацепись!

М-да… Не такой реакции ожидала блондинка. Но, вероятно, отныне парни будут интересоваться только Дашей, её внешностью и успехами в работе. Рыдать-то она рыдала, но столько дел наворотила, пока была в отгуле! Вадим только удивлялся. Даже доложил Жанне о том, какая умница «наша Даша».

Достали уже со своей Дашкой!

В обеденный перерыв Яна засекла девушку, превратившуюся для неё в занозу, в холле офисного центра. Дарья куда-то торопилась, на ходу натягивала плащ.

— Ты куда, обед почти закончился! — заметила Яна.

— Выскочу на минутку… воздухом подышать.

— Так срочно понадобилось подышать воздухом?

— Что-то засиделась.

— А платьице на тебе сегодня ничего так… Симпатичное. Алекс подарил, наверное? — Яна придержала коллегу за локоть, не позволяя ей устремиться к стеклянным дверям здания.

— Да, он. Ну, ладно, побегу. Я ненадолго, не теряйте меня там.

Даша вывернулась и заспешила на выход.

Яна настороженно смотрела ей вслед. Потом тоже направилась к дверям. Через стеклянную стену увидела, что синеглазая заноза нырнула в огромный чёрный внедорожник. Яна выскочила на крыльцо и проследила за автомобилем. Он доехал до паркинга, свернул на него и остановился между двух рядов машин. Мотор продолжал работать.

— Ну, всё! — воскликнула Яна. — Я это так не оставлю! Водит итальянца за нос, маленькая обманщица, по ушам ему ездит. А сама с кем-то встречается. Понятно, почему у неё такие замечательные показатели! Нашла эффективный способ понравиться клиентам. Наверное, ножки только так раздвигает, гадкая лицемерка!

Поднимаясь вверх в лифте, Яна презрительно сверкала глазами. Девушку разрывало от негодования. Вернувшись в офис «Ракеты», Яна мягко увернулась от объятий айтишника, который уже успел ей надоесть, и устроилась на диване в зоне отдыха. Сделала вид, что работает. Например, делает рассылку клиентам. На самом деле Яна принялась сочинять письмо Алексу. Ей уже удалось раздобыть номер итальянца, и вот сегодня он наконец узнает, что из себя представляет его русская принцесса.

МАТВЕЙ

На улице немного потеплело, но опять моросило.

Как только он подъехал к офисной стекляшке, на крыльцо выпорхнула Дашенька — как сказочная птица. Сердце ухнуло вниз, будто не виделись целую вечность. На самом деле расстались вчера вечером.

— Здравствуй, милая!

Матвей потянулся, чтобы поцеловать сокровище, с удовольствием вдохнул Дашин запах. Увезти бы сейчас куда-нибудь и закрыться с ней на пару часов. Но нельзя, и так уже двое суток развлекались. В офисах, конечно, всё под контролем, все трудились, никто не напортачил. Но тем не менее народ сразу же почувствовал свободу — начальника нет, он где-то зависает, значит, можно расслабиться.

— Матвей, привет! Что случилось? Почему так срочно?

— Я на минутку заскочил. Сейчас еду в офис, меня там ждут, а оттуда сразу в аэропорт.

— В аэропорт?!

— Улетаю на несколько дней в Новосибирск.

— Улетаешь… — сразу же расстроилась Даша.

— Очень надо, милая. Готовимся к проведению отборочного турнира, первый этап пройдёт в Новосибирске. Там же штаб-квартира организаторов. Необходимо лично с ними встретиться и всё обсудить. Но я быстро обернусь, лапушка, ты меня не теряй.

Быстро! Сам с тоской думал, как же он проведёт без Даши целых два дня, а то и больше… Хотел прямо сегодня после работы заявиться на её съемную квартиру и, не выслушивая возражений, забрать малышку к себе. Пусть собирает чемоданы и переезжает в его дом. О чём тут думать? Он для себя всё решил. А сын и вовсе будет бегать по потолку от счастья, если Даша переедет к ним.

Но Матвей понимал, что сначала ей надо поставить точку в отношениях с Алексом. Кроме того, для девчонок так важны все эти ритуалы: ухаживание, подарки, совместные поездки, предложение руки и сердца, подготовка к свадьбе, сама церемония, кольцо, цветы, белое платье невесты…

Если Даша обо всём этом втайне мечтает, значит, он должен организовать всё именно так, как она хочет.

А командировка так некстати… Хотя командировки у него постоянно. Так же, как и совещания, встречи, поединки в клубе. Часто он возвращается домой под утро. Согласится ли Даша связать жизнь с таким мужчиной?

Но ведь она уже и так с ним крепко связана. Она его женщина и отдалась ему всецело, без остатка. Подарила всю себя, ни о чём не спрашивая. Такая искренняя, доверчивая, бесконечно милая…

Матвей посмотрел в сияющие Дашины глаза, в который раз удивился их синему цвету. Но сегодня они приобрели новый зеленоватый оттенок, наверное, благодаря аквамариновому платью, видневшемуся под распахнутым плащом.

Возможно, это подарок Алекса.

Матвей мысленно издал возмущённый рык. Это было рычание зверя, заметившего, что посягают на его самку. Пошёл на х** этот Алекс с его подарками! Платье, конечно, очень красивое, и Даше оно идёт. Но с её внешностью ей всё к лицу.

— А как вчера дома всё прошло? Марина задавала много вопросов? — Матвей накрыл тяжёлой ладонью маленькую Дашину руку. Потом спустился ниже, сжал круглую коленку.

— Нет. Она спрятала Боннины игрушки, коврик… Не хотела, чтобы я всё это увидела и начала рыдать. Я так ей за это благодарна. Я действительно боялась зайти в квартиру и увидеть пустую Боннину лежанку.

— Молодец Марина, сообразила. Когда у нас умер кошак, мы ещё долго натыкались на его барахло — мыши там всякие, мячики. И каждый раз нож в сердце… Дашенька, послушай. Я всё-таки хочу, чтобы ты взяла у меня карту. Мало ли что, вдруг срочно понадобятся деньги.

Он достал и протянул Даше ту самую золотую карточку, от которой она однажды гневно отказалась. Но теперь нет смысла обсуждать его решение. Матвею будет спокойнее, если его маленькая женщина не будет нуждаться в деньгах.

— Пинкод запомнишь? Двадцать пять ноль восемь.

— Хорошо, — кротко согласилась Даша и сжала в ладони пластиковый прямоугольник. — Спасибо. Возвращайся поскорее.

Матвей обрадовался, что она не стала протестовать.

— Не хочу, чтобы ты уезжал… Я буду скучать.

— Я тебе позвоню. Думаю, два-три дня пролетят мгновенно.

— О, надеюсь, — грустно сказала Даша. — Но что-то не очень верится.

— К понедельнику вернусь. Ну, уж ко вторнику — точно. Всё, я поехал, милая моя девочка.

Они обменялись быстрым поцелуем. Машина стояла на парковке, мимо то и дело проходили люди, направлялись к своим автомобилям. Вроде бы и нечего было стесняться, но сидят как в аквариуме. Даша чувствовала себя неловко.

Расстались, испытывая сожаление. У Матвея было ощущение, что он вырывает что-то с корнем, как будто за несколько дней он уже намертво прирос к этой девчушке. Даша тоже выглядела расстроенной.

Помахав чёрному «крузеру», она уныло поплелась к крыльцу бизнес-центра. Матвей проводил её взглядом в зеркале заднего вида и, подавив вздох, поехал в офис.

Глава 20

ДАША

Матвей позвонил в пятницу вечером, сразу, как долетел до Новосибирска и добрался до гостиницы. Мы немного поговорили. Я закрылась в комнате и тихо бормотала в трубку, боясь, что Маринка подслушивает.

Моя подружка так любопытна, ей обязательно нужно всё знать. К тому же, я боялась разбудить Оксанку. Маленькое существо опять уснуло на моей кровати, так как в гости приходил Валера, и бедного ребёнка выставили из спальни. Оксанка так и осталась ночевать в моей комнате, я не трогала малышку, мы с ней вдвоём прекрасно помещаемся на кровати.

Но как же пусто без Бонни!

Стоп. Не думать, не думать.

Я бы проговорила с Матвеем всю ночь, так приятно слышать его низкий голос. Он щекотал ухо и разливался в груди теплом. Милый расспрашивал меня, как прошёл день в офисе, что я делала после работы. В каждой фразе я ощущала его внимание, он искренне интересовался мною.

Но увы, мы смогли пообщаться совсем мало, так как у Матвея не было времени. Вместе с помощником он отправился на деловую встречу.

Как же эта ночь отличалась от двух предыдущих! За окном не шумели сосны, а горячее и очень тяжёлое мужское тело не вдавливало меня в матрас, чтобы доставить удовольствие, погрузить в эйфорию. Жаркие губы не осыпали поцелуями мою грудь и плечи, умелые пальцы не ласкали там, внизу…

В общем… Как-то без Матвея совсем грустно.

*****

Следующий раз мой милый позвонил в субботу. Я уже совсем извелась — тысячу раз проверила телефон, заряд батареи, уровень звонка.

— Извини, был очень занят. Столько вопросов надо решить!

Матвей говорил чересчур громко, на заднем фоне слышались крики, ревели голоса.

— А когда ты вернёшься?

— Что? Даша, сейчас неудобно говорить, тут шумно, я тебя совсем не слышу! Потом перезвоню!

— Ты где, Матвей?

— Что? Даша… Не слышно ничего!

— Где ты?

— Я в клубе, Дашенька! Перезвоню тебе потом, ладно, милая?

Но…

Не перезвонил.

Ни в воскресенье, ни в понедельник.

Что-то случилось?

Я продолжала смотреть на телефон, постоянно носила его с собой по квартире, сжимала в руке. Боялась позвонить — вдруг не вовремя, вдруг у Матвея важное совещание?

Но, вконец измучившись от неизвестности, всё-таки в понедельник днём набрала номер Матвея. Прослушала полный цикл длинных гудков, пока мобильник не отключился сам. Попробовала ещё раз — тот же результат.

Что это значит? Матвей меня игнорит? Не хочет со мной разговаривать? Или просто не слышит звонка?

Какие ещё могут быть варианты? А если с ним что-то случилось?

Я порылась в интернете, нашла новосибирский информационный канал и вскоре на нём обнаружила фотоотчёт о подготовке к отборочному турниру. Мой Артемьев стоял в окружении нескольких представительных мужиков внушительных размеров — сразу видно, они, как и Матвей, бывшие спортсмены.

Что ж… Наверное, у него настолько плотный график, что он не успевает мне позвонить… И даже сообщение кинуть не успевает? Да?

Я была готова разрыдаться.

В понедельник сидела в офисе и не слышала коллег, на все вопросы отвечала механически. Думала только о Матвее. А позвонил… Алекс. К счастью, это был не видеозвонок, а обычный. Иначе даже не знаю, как бы я смотрела в глаза жениху. Чувствовала свою вину перед ним. Получается, уже целый месяц я обманывала Алекса, водила его за нос. Нужно было в начале сентября сразу же честно признаться, что ситуация изменилась. Но тогда мне не хватило решимости, я была раздавлена произошедшим. Разрыв с Алексом меня бы добил.

— Чао, бамбина! — раздалось в динамике смартфона.

Сколько раз сердце замирало от радости при звуках этого голоса. А теперь испытываю только досаду и неловкость.

— Привет, Алекс.

— У меня для тебя отличная новость!

— Правда… Какая же?

— Ты сейчас упадёшь, — продолжал интриговать итальянец.

— Алекс… Что случилось?

Сердце учащённо забилось, по спине пробежал холодок неприятного предчувствия.

— Я уже у вас!

— В смысле? — Я ошарашенно уставилась на смартфон, затем снова приложила его к уху. — Как это у нас?

— В городе. Утром прилетел, — «обрадовал» Алекс.

— Ой…

Сердце отчаянно заколотилось, я принялась нервно кусать губы.

— Ты как будто не рада! — тут же обиделся мужчина.

— Нет, что ты, — растерянно выдавила я. — Конечно, рада.

По крайней мере, мы всё с ним обсудим и расставим точки над i. Разговор нас ждёт неприятный, но, надеюсь, Алекс не будет сильно страдать…

Ох, наверное, будет. Целый год он считал меня своей девушкой, даже познакомил с родителями и наверняка думал о нашей совместной жизни. Как жестоко я с ним поступаю! Он считает меня невинным ангелом. А я…

Я самая настоящая грешница.

От стыда уже горели щёки. Но совершенно неожиданно внутри зародился протест. Почему я должна стыдиться своих чувств? По сути, ничего преступного я не совершила. Я же не бегаю по мужикам, не изменяю Алексу напропалую!

В том, что лишилась невинности, столь ценимой Алексом, не было моей вины. А два дня, проведённые в загородном доме Матвея, стали развитием отношений с мужчиной, который постепенно из злодея превратился в моего лучшего друга. Этот человек сумел вызвать у меня самые яркие и противоречивые чувства. Никогда в жизни я не испытывала ничего подобного. Слёзы, ненависть, отчаяние, удивление, благодарность, восторг, нежность, эйфория — рядом с Матвеем я это ощутила в самой сильной концентрации.

И как результат — влюбилась.

Теперь я могу думать только о Матвее. Для Алекса в моём сердце не осталось места. Пусть он возвращается в свою Италию. С его внешностью и богатством он быстро найдёт себе новую кроткую девственницу, которая будет с благоговением смотреть на него…

— Даша, я остановился в том же отеле.

— А ты надолго?

— Обратный рейс уже сегодня ночью. В местном представительстве небольшой инцидент, пришлось срочно прилететь. Ну и, безусловно, я не могу не повидаться с тобой. Проблему я уже уладил, теперь могу заняться моей драгоценной девочкой. Когда ты ко мне приедешь, бамбина?

— Только после работы.

— Хорошо. На пять у меня запланирована ещё одна встреча, а в половине седьмого встретимся в лобби.

— Да, я подъеду.

— Нигде не задерживайся, детка, и ничего не ешь. Мы пойдём в ресторан.

— Алекс…

— Да?

— У меня собака умерла… Бонни…

В трубке на минуту повисла пауза. Потом Алекс вздохнул:

— Ну что ж тут поделаешь, детка! Твоя собака была очень старой. Когда-нибудь это должно было случиться. В общем, мы с тобой договорились, да? В половине седьмого в отеле.

— Угу, — глухо произнесла я и нажала отбой.

АЛЕКС

Встреча, запланированная на пять вечера, закончилась, Алекс распрощался с деловым партнёром, с которым разговаривал в ресторане отеля. Проводив коллегу, он направился в лобби. Ждал появления его русской глупышки. Мысли о Даше приятно будоражили. Совсем скоро он попробует это вкусное пирожное. Вот уже и отец требует побыстрее сыграть свадьбу. Он прав, дальше тянуть не стоит.

Алекс устроился в низком кожаном кресле, заказал грейпфрутовый фреш и принялся листать смартфон. Увидел в мессенджере несколько пропущенных сообщений, разобрался с ними. Осталось одно, от незнакомого абонента, и оно висело уже с пятницы. Чтобы увидеть текст, требовалось сначала принять запрос.

Алекс задумчиво посмотрел на неизвестный контакт и уже протянул к экрану палец, чтобы удалить сообщение, но в последнюю секунду почему-то передумал и коснулся кнопки «принять». Тут же открылся текст:

«Здравствуйте, уважаемый синьор Манчини!

Извините за беспокойство. Хочу сообщить, что Ваша невеста Вас подло обманывает. Вы ещё не женились, а у Вас такие рога, что им позавидует любой олень!

Думаю, Вам не составит труда узнать правду. Спросите у Вашей «невинной» красавицы, каким образом ей удалось заключить контракт с компанией «Медведь»! Поинтересуйтесь, какие у неё отношения с господином Артемьевым, который является владельцем этой компании. А ещё спросите, зачем она ездила в сентябре в клинику «Авиценна», где, между прочим, проводят операции по восстановлению девственности.

Невозможно смотреть, как водят за нос порядочного мужчину! Вы, синьор Манчини, полностью доверяете невесте, а она играет Вашей любовью и пользуется тем, что издалека Вам сложно её контролировать! Уж не будьте таким лохом, откройте, наконец, глаза и примите меры! Над Вами смеются, а Вы даже не замечаете!

С безмерным сочувствием,

Ваш доброжелатель»

Лицо Алекса превратилось в каменную маску, только глаза снова и снова скользили по строчкам сообщения. Мужчина перечитал послание от незнакомого доброжелателя несколько раз, будто забыл русский язык, знанием которого так гордился. Затем скрипнул зубами, прищурился.

Потребовалось время, чтобы оправиться от шока. Внутри уже бушевала ярость, возмущение и ненависть закипали в венах, однако внешне Алекс оставался спокойным. Взглянув на часы, он поднялся и направился к стойке администратора.

— Господин Манчини? — расцвела услужливой улыбкой девушка в чёрном костюмчике и белоснежной блузке. Бейдж у неё на груди отливал золотом.

— Анна, сейчас должна подъехать моя… невеста, — последнее слово далось с трудом. — Дарья. Вы, безусловно, хорошо её помните. Пожалуйста, скажите ей, пусть поднимется в мой номер.

— Конечно, господин Манчини. Я её провожу.

— Благодарю.

Алекс направился к лифту, нажал кнопку и в ожидании замер мрачным изваянием.

ДАША

В отель я ехала как на плаху. Необходимость объясниться с Алексом придавливала меня к земле гранитной глыбой. Чувствовала себя виноватой и ужасно трусила. От страха даже пальцы тряслись, и бешено колотилось сердце. Как воспримет Алекс новость? А если устроит скандал? Ох!

Едва я вошла в сверкающий холл гостиницы, ко мне сразу же устремилась миловидная сотрудница. На золотом бэйдже я прочитала её имя — Анна.

— Дарья, добрый вечер! — улыбнулась мне девушка. — Ваш жених попросил подняться к нему в номер.

Печально. Лучше бы мы поговорили с Алексом прямо в лобби, где без конца курсирует публика. Возможно, тогда объяснение было бы и короче, и сдержаннее. А в номере итальянец может дать волю чувствам. Вдруг он будет кричать на меня?

У меня ещё не было опыта расставания с парнем, я не знаю, как себя поведёт Алекс. Но я видела, как однажды досталось Маринке. Она заявила своему очередному поклоннику, что устала от отношений, и симпатичный интеллигентный мужчина в один миг превратился в изрыгающего ругательства монстра.

Но если такое же произойдёт с Алексом, я просто уйду. Мне даже будет проще навсегда о нём забыть. Нет, Алекс — джентльмен до мозга костей. Скорее всего, он выслушает меня с ледяным выражением, а потом скажет: что ж, ты приняла решение, в любом случае, я его уважаю.

Ужасно обидно, что Алекс отмахнулся от известия о смерти Бонни. Знаю, он недолюбливал мою старушку. Но ведь он видел, что для меня значит эта собака. Мог бы найти хоть пару добрых слов!

Все эти мысли успели промелькнуть в голове, пока ехала в просторном лифте на седьмой этаж. Бывший жених, как обычно, занял шикарный двухкомнатный люкс. Я постучала в дверь.

— Привет, заходи, — бросил Алекс, впуская меня в номер. Он прижимал к уху сотовый и с кем-то разговаривал. Как всегда, занят! Шепнул, прикрыв трубку ладонью: — Сейчас закончу. Раздевайся. Садись.

Я медленно расстегнула стёганную куртку, подаренную им же, повесила на вешалку в прихожей, прошла в гостиную и опустилась в огромное мягкое кресло. Застыла в напряжении. Неуверенно посматривала на Алекса, а он ходил туда-сюда, разговаривал с невидимым собеседником и тоже не спускал с меня глаз. Смотрел как-то странно, изучающее. Как будто увидел впервые.

И вот его разговор закончился. Алекс положил смартфон и подошёл к креслу. Упёрся ладонями в подлокотники, навис надо мной, заключив меня в своеобразный плен. Несколько мгновений скользил взглядом по моему лицу, плечам, груди…

Мелькнула паническая мысль, что он задумал то, о чём весь год я думала, затаив дыхание, а вот сейчас он решил заявить на меня свои права. Сейчас! Когда я уже не могу ему принадлежать, я всецело отдана другому!

Ну, нет! Нам надо срочно объясниться. Как же начать?

Втянула воздух, собираясь с духом, губы уже тряслись, затылок ломило от напряжения.

— Алекс, я хотела…

— Даша, — перебил мужчина. — Что у тебя с Матвеем Артемьевым?

Я вздрогнула, отпрянула, задохнулась от изумления.

Вот почему Алекс смотрел так странно, непривычно! Ему уже что-то известно. В ресторане он очень удивился тому факту, что мы с Матвеем знакомы. А теперь, наверное, что-то почувствовал, заподозрил…

Маринка говорит, мужчины спинным мозгом чувствуют, что у женщины был секс. Или на подсознательном уровне ощущают запах другого самца и бесятся от этого.

Как бы то ни было, сейчас бывший жених угрюмо навис надо мной и гипнотизировал взглядом, словно пытался проникнуть в мой мозг. Наверняка он видел, как запылали мои щёки, я очень сильно это ощущала. Уши тоже горели.

— Алекс… Я хотела… хотела тебе всё объяснить… Но никак не решалась, — пролепетала чуть слышно.

Мужчина выпрямился. Его лицо исказила гримаса брезгливости и отвращения.

— Ты с ним спала? — презрительно процедил он. Красивые тёмные глаза пылали чёрным огнём.

— Да.

Признание прозвучало. В комнате повисла ужасающая пауза — наверное, такая же возникает за мгновение до того, как сорвётся вниз нож гильотины.

Я не выдержала.

— Прости меня, Алекс! — взмолилась отчаянно. Мне было ужасно стыдно, что я обманула его лучшие ожидания, оказалась недостойной его любви. — Пожалуйста, прости меня, милый! Я очень перед тобой виновата… Но… так получилось.

Последние слова произнесла едва ли не шёпотом.

— Подлатать себя успела?

— Что? — изумилась я.

— В «Авиценну» зачем ездила? Операцию уже сделала? Или отложила до свадьбы, а пока продолжаешь е**ться с Артемьевым? Я уже в ресторане почувствовал, что здесь что-то не так! Как вы пялились друг на друга!

Я потеряла дар речи, только с ужасом смотрела прямо в красивое, насмешливое лицо Алекса и не могла произнести ни слова.

А он вдруг коротко замахнулся и… залепил мне хлёсткую пощёчину.

Ауч! Больно же!

Моя голова мотнулась в сторону, так, что едва ли не хрустнули шейные позвонки, щёку обожгло пламенем, в ушах зазвенело…

Да он совсем с ума сошёл!

Не успела я открыть рот, чтобы возмутиться, как ещё одна пощёчина прилетела уже с другой стороны. Она была даже сильнее, чем первая. Как будто Алексу понравилось, и он вошёл во вкус.

У меня потемнело в глазах, сердце судорожно трепыхалось где-то совсем не там, где ему положено быть. Я попыталась вскочить с кресла, но Алекс поймал меня за волосы, схватил крепко — не вырваться.

— Маленькая тварь, — прошипел он, заставляя запрокинуть голову. — Целый год надо мной смеялась, да? Сколько у тебя их было, таких, как Артемьев? Целочку изображала, глазками хлопала. А сама — последняя б**дь!

Он выплюнул это мерзкое обвинение прямо мне в лицо.

Я смотрела Алексу в глаза — и не узнавала его. Это был совершенно другой мужчина, не тот, в которого я была влюблена.

В следующий момент накатило безразличие. В ушах по прежнему звенело, а тело словно обложили ватой. Я чувствовала боль — мужской кулак едва ли не выдирал мои волосы, от этого жгло затылок, а от пощёчин жгло щёки… Но всё это не важно. Алекс уже исчез из моей жизни, его больше для меня не существует. Осталось только потерпеть немного, пока он выплеснет гнев и обиду. А потом я вернусь домой и буду ждать звонка от Матвея.

Перед глазами замелькали картины… Вот около клумбы, где лежит мой ушастик, тормозит чёрный «крузер», и из него выскакивает Артемьев… Вот он обнимает меня в клинике, когда я слушаю приговор ветеринара… Вот я сижу, закутанная в плед, на террасе, глотаю слёзы, а вдали, на краю участка Матвей роет могилу для моей собаки… Вот он раздевает и целует меня в душе, и тёплые струи воды окутывают наши тела…

Алекс не ослабил хватку, казалось, он хочет с корнем вырвать у меня волосы и вывернуть шею. Он продолжал осыпать меня ругательствами, вперемешку русскими и итальянскими.

И если с физической болью я ещё могла как-то справиться, слушать всю эту грязь в свой адрес было совершенно невыносимо. Слёзы хлынули из глаз, я затряслась от рыданий.

— Пошла вон! — рявкнул Алекс и оттолкнул меня от себя.

Потеряв равновесие, я полетела на пол и основательно бы врезалась, если бы толстое и пушистое ковровое покрытие не смягчило удар.

Схватила куртку, не оборачиваясь, ринулась к двери и выскочила в коридор.

Глава 21

РУСТАМ

Огромный молодой мужчина-кавказец обречённо смотрел на врача, хрупкую шатенку в голубой медицинской форме. Женщина не доходила громиле даже до плеча, ей приходилось поднимать голову, чтобы посмотреть спортсмену в лицо. Они стояли в белом коридоре крупного медицинского центра.

— Я за всю жизнь не встречалась с таким количеством великанов, как за последнюю неделю, — улыбнулась врач, стараясь разрядить атмосферу.

Первые сутки, когда жизнь Артемьева висела на волоске, вместе с Рустамом в коридоре больницы караулил Джибаров. Угрюмо пялился в стену, отчаянно переживал. Потом подтянулись лучшие друзья Матвея, тоже бывшие спортсмены. Один прилетел из Питера, второй — из родного города.

— Скажите, а если перевели из реанимации в палату, значит, ему уже лучше? — с надеждой посмотрел на маленькую женщину Рустам.

— Состояние Артемьева стабильное, но по-прежнему тяжёлое.

— Доктор, когда же он очнётся? Целую неделю уже валяется в отключке!

— Трудно сказать. Будем надеяться, что скоро. Травма, конечно, серьёзная, кровоизлияние обширное. Не могу обещать что-то определённое, последствия подобных травм непредсказуемы. Но и надежды лишать не хочу. Пока давайте будем радоваться тому, что ваш Артемьев остался жив.

— Походу, всё ужасно? — насупился Рустам. Он стал мрачнее тучи.

— Не отчаивайтесь, — врач дотронулась до локтя парня. — Привезите родных. Как знать, вдруг их присутствие поможет вашему другу выйти из комы.

— Из родных у него только сын… Маленький совсем, первоклашка. И… мы же из другого города. На самолёте два с половиной часа лететь.

— Да, я знаю.

— Но если надо, я сгоняю и привезу.

— Думаю, присутствие сына поможет. Главное, чтобы ребёнок не испугался того, как выглядит папа.

— Синяков-то наш Васька не испугается, он тренированный мужик, и не такое видел. Но вот то, что отец лежит на кровати без сознания… Это, конечно, совсем хреново… Знаете, я сейчас посоветуюсь с друзьями Матвея Николаевича и, если что, слетаю за его сыном.

— Хорошо.

— Ещё просьба у меня… Там, у нас в городе, Матвей Николаевич — известная личность, у него большая компания. В спортивных кругах тоже его хорошо знают… Я пока никому ничего не говорю, просто сообщил на фирму, что командировка затянулась. Если информация просочится, журналисты такого нафантазируют — туши свет. Начнут придумывать ерунду, будут сплетни распускать. Вы уж, пожалуйста, никаких интервью не давайте, ладно?

— Хорошо, договорились. Я вас понимаю, — коротко кивнула врач.

*****

В самолёте, поджав ноги и максимально скрючившись в лилипутском, по его меркам, кресле, Рустам продолжал проклинать себя последними словами. Именно этим он и занимался всю неделю, с того самого момента, когда публика в зале ошарашенно ахнула, а Матвей рухнул на ринг, отправленный в нокаут сокрушительным ударом Джибарова.

Не смог отговорить шефа от боя, остановить Артемьева было невозможно. Когда после переговоров поехали с новосибирскими друзьями в закрытый бойцовский клуб, там напоролись на Джибарова с его сопровождающими, и менеджер гиганта как бы в шутку предложил Матвею провести импровизированный бой-реванш.

Джибаров тут же загорелся этой идеей, оживился.

— А, Матвей? Согласен? Рискнёшь? — подзуживал менеджер, хитро блестя глазами. — Это ж какая удача, что мы случайно сошлись в этом месте. Давайте, ребята, а? Вот так сразу, без подготовки? Или ты, Матвей, не в форме?

— Матвей Николаевич, не ведитесь на это, — одними губами шепнул боссу Рустам.

— Соглашайся, Матвей, — насмешливо улыбнулся Джибаров. — Но если ты пас, я не обижусь. — Он повёл плечами, размял мощную шею, как бы намекая: мне понятен страх противника, да, я очень страшный.

Кто бы сомневался, что Матвей примет вызов?

Час они разминались в одном из спортивных залов клуба, готовились к бою. Шеф выглядел спокойным и сосредоточенным, но Рустам откровенно психовал. Он понимал, что настроение у шефа не то, чтобы сейчас вырубить Джибарова. У Матвея, похоже, появилась девушка, Рустам краем уха слышал их разговор. Босс только о ней и думает, витает в облаках, а значит он уязвим.

— Ладно, Рустам, не дрейфь, — приободрил помощника Матвей. — Буду придерживаться той же тактики, что в прошлый раз. Я уже знаю, где у него слабое место. Тогда мне же удалось его выключить.

— Тогда вы были бешеный, а сейчас… сейчас…

— Какой? — усмехнулся Матвей.

— Будто пьяный! Я таким тоже однажды был…

— Да ладно, Рустам, что-то я не припомню тебя пьяным. Ты же не пьёшь.

— Так и вы не пьёте, Матвей Николаевич. А пьяным я был, когда влюбился!

— Ах, вон оно что!

— Угу. Пацаном себя чувствовал. Голова кругом, перед глазами розовая пелена, в ушах птички щебечут. Координации никакой, реакция замедленная. В общем, всё ужасно. Может, вы тоже… это самое… Влюбились.

— Вполне возможно, — весело улыбнулся босс. — Что я, не человек?

— Так, ну всё, Матвей Николаевич. Отказываемся от боя и срочно валим отсюда. Я не хочу, чтобы вас из зала унесли на носилках.

— Поздно уже отказываться, Рустам.

— Не обижайтесь, но у вас нет шансов против Джибарова.

— Прошлый раз ты говорил то же самое, — усмехнулся Матвей. — Забыл? И что?

В октагоне тем временем сражались другие бойцы, а публика, услышав объявление о предстоящем поединке, ажиотажно делала ставки. Мероприятие изначально было закрытым, пресса не допускалась, видео- и фотосъёмка запрещены, вход строго по пригласительным. Публика собралась избранная, весьма обеспеченная, на кон ставились огромные суммы.

…Тогда, неделю назад, Рустам кожей чувствовал, что удача от шефа отвернётся. Увы, интуиция не подвела.

И вот сейчас он летел в самолёте, смотрел на белые облака в иллюминаторе и обдумывал, как сообщит Васе неприятную новость. Нельзя отчаиваться. Возможно, Матвей Николаевич очнётся даже раньше, чем Рустам и Вася приедут в Новосибирск. А там уж крепкий организм возьмёт своё, шеф обязательно выкарабкается.

Только бы он пришёл в себя.

ДАША

Не знаю, что и думать… Мы с Матвеем не виделись уже десять дней, с позапрошлой пятницы. Пыталась ему позвонить ещё дважды, но телефон был вне зоны.

А если Матвей отправил меня в чёрный список?

Эта мысль парализует, на глазах сразу появляются слёзы. Чувствую себя жалкой, несчастной… Как жить дальше? Постоянно хочется плакать, сердце разрывается на части.

Чтобы приободриться, загрузила в телефон весёлой динамичной музыки, но даже одного трека не дослушала, нет, не то… Только раздражает.

Неужели Матвей так и пропадает в Новосибирске? Целых десять дней? Очень трудно в это поверить! А если нет — значит, он просто не хочет со мной общаться…

В понедельник, я не выдержала и, набравшись смелости, после работы отправилась в спортивный клуб. Моросил дождь, не добавляя оптимизма, небо заволокло тучами, на душе было тяжело. Я шла по мокрому тротуару в толпе людей с раскрытыми зонтами и вспоминала, как полтора месяца назад точно так же спешила в клуб — на презентацию. В тот день вся моя жизнь перевернулась. За прошедшие полтора месяца я стала совсем другим человеком.

Подошла к торцу здания, чтобы попасть в офис. В холле меня сразу же перехватил охранник — тот самый, Жаннин знакомый, который в начале сентября проводил меня к Матвею. Дяденька меня узнал.

— Лапушка, снова ты! — улыбнулся он. — Куда торопишься, красавица?

— К Матвею Николаевичу! Я из рекламного агентства. Мы делаем для компании проект. — Я гордо задрала нос. Сердце отчаянно колотилось. Вдруг прямо сейчас я лицом к лицу встречусь с мужчиной, который мне так дорог?

— Так ведь шефа нет, лапушка.

— Нет?

— Он в командировке.

— А-а… — разочарованно протянула я. — Он говорил, что уезжает в Новосибирск. Неужели до сих пор не вернулся?

— Не вернулся, нет. У Матвея Николаевича и подольше бывали командировки. Как куда-нибудь забурится, о-о! Тебе только он нужен? Могу к его заму отвести.

— Нет, не надо.

Развернулась и вышла на крыльцо — прямо под холодный дождь.

Как же грустно! Значит, всё-таки в командировке… Может, там он встретил кого-то? Познакомился с другой женщиной? Или наоборот увидел бывшую возлюбленную, и чувства снова вспыхнули?

Я ничего не знаю. Неизвестность убивает.

*****

В офисе у всех приподнятое настроение. Наши сплетницы сообщили, что экс-муж пытался отжать у Жанны Юрьевны «Ракету», но супругам удалось договориться. Теперь начальница выглядит оживлённой и довольной. На радостях сегодня, во вторник, она решила организовать для нас корпоратив, поэтому вечером всей толпой мы идём в кафе.

А мне в кафе совсем не хочется. Не смогу изображать веселье, ведь на душе кошки скребут. Впрочем, мой траурный вид и постоянные слёзы на глазах вполне объяснимы для окружающих. Все знают, что я рассталась с моим итальянским женихом, и думают, что именно поэтому я такая трагическая. Сама рассказала всё Эле и Ане на следующий день после наших с Алексом разборок в гостиничном люксе.

Бррр… Противно вспоминать!

Пришлось как-то объяснить коллегам, почему у меня красные глаза с полопавшимися сосудами. Конечно, я не призналась в том, что утончённый джентльмен, помешанный на классической музыке и с великолепными манерами, отхлестал меня по щекам.

Какой позор, ужасно стыдно… Лучше умереть, чем рассказать об этом. Вот бы Яна позлорадствовала, если бы узнала!

Но этот поступок Алекса в какой-то мере даже был мне выгоден. Я бы ещё долго мучилась из-за того, что обманула жениха, причинила ему боль своим распущенным поведением. А так… Я его обманула, а он напоследок надавал мне по щекам. Я не ангел, но и он тоже хорош.

Всё, мы квиты. Забыть, как страшный сон.

… Мама расстроилась, узнав, что мы с Алексом разорвали отношения. Думаю, втайне она мечтала, что хорошо пристроит дочь — выдаст за богатого иностранца. Переживала, что Алекс тянет резину и никак не сделает официальное предложение. Но теперь мама меня поддержала.

— Ну и ладно, дочь! Подумаешь! Ты юная, очаровательная, с чудесным характером. И вообще, рано тебе замуж выходить. Но Алекс — полный идиот, честное слово! Это ж надо! Пусть катится в свою Италию, скатертью дорога! А к тебе сейчас очередь из женихов выстроится.

Мама оказалась права. В офисе парни забегали по потолку.

Вадим каждый день приносит то цветы, то конфеты и отгоняет соперников. А они у него есть! Дизайнер Андрей, таргетолог Дима, айтишник Костя… Все наперебой предлагают мне искреннюю мужскую дружбу. Я очень удивлена собственной популярностью. Даже и не догадывалась, что у меня есть тайные поклонники. Я устроилась в «Ракету» год назад, и к тому времени уже встречалась с итальянцем. Таким образом, только сейчас обрела статус свободной девушки.

И вот…

Надеюсь, парни не перессорятся друг с другом из-за меня?

— Да боже мой! — закатила глаза Яна. — Надо же, как забегали… Наша принцесса освободилась. Дашка, Костю тебе не советую, от скуки помрёшь, — громким шёпотом сказала она, явно стараясь, чтобы её услышал весь офис.

Все знают, что у Яны с Константином была короткая интрижка, а теперь блондинка, очевидно, не смогла простить айтишнику, что он моментально переключился на меня. Вот и мстит.

— Упс, я же забыла! Ты же у нас строгих правил, — с сарказмом процедила Яна. — До свадьбы ни-ни. Секс — только с мужем. Боже, рассказать кому — не поверят!

Блондинка прошила меня насквозь пристальным взглядом. Мне вдруг показалось, что она прекрасно знает, что я давно уже простилась с невинностью.

Нет, ерунда. Как она могла это узнать?

А откуда Алекс узнал, что у меня связь с Артемьевым? Что я ездила в «Авиценну»?

Этот вопрос не давал покоя, хотя отношения с итальянцем остались в прошлом. Неужели он за мной следил? Что ж, вполне вероятно. У Алекса огромные возможности, он безумно богат. Запросто мог нанять в нашем городе детектива, чтобы тот меня пас. Семье Манчини нужна покорная невинная овечка, им надо было убедиться, что я их не обманываю и в отсутствии Алекса веду себя прилично.

Да ну их!

— Яна, хватит язвить, — вступился за меня Вадим. — Отвяжись от Даши, ей и так грустно.

— Ещё бы! Собачка сдохла, жених свинтил на пятой скорости, — пробормотала Яна — вроде негромко, себе под нос, однако опять постаралась, чтобы мы услышали.

— Ты бы работала с таким энтузиазмом, с каким источаешь яд в адрес Даши, — хмыкнул Вадим. — Что у вас с обувным магазином? Ты согласовала pos-материалы?

— Тебе-то какое дело? — дёрнулась Яна. — Дашкой командуй, а я тебе подчиняться не собираюсь.

— Ты, наверное, забыла, что проект по обувному передали мне, потому что ваша команда запорола все сроки. Так согласовала или нет?

— Вот сейчас приедет наша грымза, перед ней и отчитаюсь! — яростно огрызнулась Яна.

Все изумлённо замерли. Над офисным залом повисла напряжённая пауза. Мы смотрели в сторону входа, туда, где за спиной Яны только что возникла фигура нашей руководительницы.

— Грымза уже здесь, — насмешливо объявила Жанна Юрьевна. Она проследовала через опен-спейс к двери своего кабинета и по пути бросила Яне: — Зайди.

Блондинка, пунцовая от стыда, потащилась вслед за начальницей.

— Доигралась, — сказала Эля. — Сейчас Жанна ей устроит.

— Пусть побьёт её чем-нибудь тяжёлым! — размечталась Аня.

— Яна уже всех достала своими наездами и подколками. Какая же она злая!

Спустя пять минут блондинка появилась из кабинета начальницы с поджатыми губами и страдальческим взглядом. Не произнеся ни звука, она начала собирать вещи. Мы удивлённо наблюдали, как она выгребает из ящиков рабочего стола своё барахло.

— Ян? Ты что? — осторожно спросила Аня. — Эвакуируешься? Тебя же не уволили?

— Уволили! — со слезами в голосе подтвердила блондинка. — Из-за одного слова! Твою мать! Нет, вы представляете?! Из-за одного, бл**ь, единственного слова! — Яна нервно швыряла в пакет вещи. Кружку едва не разбила.

— Сама виновата, — заметил Вадим. — Ты весь офис утопила в своём сарказме. Вот и получай.

Яна вдруг всхлипнула.

— А у меня ипотека, между прочим! — срывающимся голосом сообщила она. — Куда я теперь пойду?!

— Ладно, на жалость-то не дави. Без работы не останешься, — усмехнулся Вадим. — Красоту такую неземную везде с руками оторвут. Только язык придержи.

*****

Нам потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя. Потрясение было сильным — не только для самой Яны, но и для нас тоже. Как-то не верилось, что Жанна Юрьевна взяла и уволила нашу сексапильную, но ужасно вредную блондинку. Яна постоянно комментировала все наши действия, язвила. Особенно доставалось мне, моя персона почему-то не давала ей покоя.

Я представила, что завтра приду утром в офис и никто не будет придирчиво рассматривать мой наряд и отпускать едкие замечания, никто не будет прислушиваться к каждому слову, чтобы тут же их опровергнуть или высмеять. Думаю, без Яны в «Ракете» наступит настоящий рай.

Но после небольшой паузы, вызванной этим происшествием, мои мысли вернулись к болезненной теме: почему Матвей меня игнорирует? Я продолжала волноваться, вдруг с ним что-то случилось? Но Артемьев — человек заметный, если бы, не дай бог, с ним что-то стряслось, журналисты сразу бы растащили информацию по новостным сайтам. Да и персонал в клубе не выглядел бы таким спокойным. Охранник сказал, что босс в командировке. Ничего с ним не случилось.

— Вадим… — нерешительно посмотрела на босса. — А как продвигается проект для «Медведя»?

Тут же перевела взгляд на экран компьютера, чтобы мой вопрос прозвучал небрежно, как бы между делом.

— Ты же и сама в курсе, Даша! Очень даже хорошо продвигается, мы работаем не покладая рук. Осваиваем артемьевские денежки, — засмеялся Вадим.

— А давно ты с ним встречался? С Артемьевым?

Так как я сама уговорила Жанну Юрьевну оградить меня от контактов с владельцем «Медведя», то в офис Матвея по любому вопросу наведывается руководитель проекта, а мне там делать нечего.

— Артемьев в Новосибирске, у него командировка.

— Командировка, — эхом отозвалась я.

М-да… ничего нового не услышала.

— Говорят, затяжная. Но Артемьев делегировал полномочия своему заму, вот с ним я теперь и общаюсь. Так что биг босс нам не очень-то и нужен.

«Не нужен?! А мне очень даже нужен!» — хотелось отчаянно прокричать на весь офис. Но вместо этого я тихо выдавила:

— А-а… Понятно.

— Почему спрашиваешь? — удивлённо изогнул бровь Вадим и внимательно уставился на меня.

— Да так… Просто поинтересовалась.

Я смутилась и принялась лихорадочно стучать по клавиатуре, типа, работаю изо всех сил.

Значит, всё-таки, командировка… То же самое сказал вчера охранник в клубе.

— Сегодня оторвёмся в кафе, правда, Дашуля? — Вадим окинул меня жадным взглядом. — Как вовремя Жанна избавилась от Яны! Достала эта стерва. Без неё мы славно повеселимся на корпоративе.

Действительно, вечером в кафе народ раскрепостился. Туда мы отправились сразу же после офиса.

Жанна целиком забронировала небольшое уютное заведение в двух шагах от бизнес-центра. Кроме нашего коллектива больше никого в зале не было. Официанты несли новые блюда и подливали в фужеры вино и шампанское, на маленькой сцене играл саксофонист. Коллеги смеялись и веселились, говорили шутливые тосты, парни изо всех сил острили. А у меня комок застрял в горле. Я вытащила из сумки смартфон и держала его на коленях, потому что боялась, что не услышу звонка.

Ведь должен всё-таки Матвей мне позвонить! Должен!

Он не может меня бросить после того, что между нами было!

Однако… кажется… именно это он и сделал.

Мысль была до такой степени пронзительна и ужасна, что на мгновение я окаменела… Повторила, отчеканивая каждое слово: Матвей. Меня. Бросил.

Всё именно так и есть! Как же я сразу этого не поняла!

Какая же я наивная! Чего жду, на что надеюсь? У нас ничего и не было, кроме трагической ошибки в самом начале. А всё остальное я нафантазировала. Придумала идеального и благородного мужчину, который нечаянно причинил вред, но тут же решил загладить вину. И в процессе влюбился!

Да не влюбился он! Просто развлёкся с маленькой дурочкой.

От обиды горели щёки, глаза щипало от подступивших слёз.

Артемьев — взрослый и умный. Он привык, что все играют по его правилам. Но тут ему подвернулась я, и схема сломалась. Когда он приехал извиняться, я должна была его простить, взять его деньги и тем самым снять грех с его души.

А я этого не сделала.

Тогда Артемьев зашёл с другой стороны. Проявил внимание, позаботился, утешил в трудную минуту. В конце концов, он добился моего прощения. Я действительно его простила — причём, искренне. А потом полностью отдалась ему, растворилась в чувствах.

Вот такой продуманный мужик. Всё сделал так, как ему нужно. Теперь его совесть спокойна, моральный ущерб он мне компенсировал, даже деньги всё-таки заставил взять. Заодно ещё и развлёкся — покувыркался пару дней с девчонкой в загородном доме.

А я… Влюбилась! До беспамятства! Я совсем потеряла голову… Думаю о Матвее каждую секунду, везде вижу его лицо!

Какая же глупая… Просто идиотка.

Глава 22

МАРИНА

На маленькой кухне с обшарпанной мебелью и старыми обоями можно было наблюдать семейную сцену. За столом сидел черноволосый орангутанг, пил спрайт из банки и держал на коленях маленькую девочку.

Оксанка что-то рисовала, высунув от усердия язык. Ей только что подарили новые фломастеры и альбом, и фантазия ребёнка заиграла. Марина разбирала пакеты, принесённые мужчиной. Изучала этикетки и складывала продукты в холодильник.

— Ой, Валерочка, ты нас совсем избаловал! Опять еды натащил целую тонну! Даже киви!

— В нём витамин С, ребёнку очень полезно. — Валерий пощекотал Оксанку, и она радостно запищала. — Марин, ну переезжайте уже ко мне, а? Сколько можно отказываться? Зову, зову… У меня большая трёшка, свежий ремонт. У Оксанки будет отдельная комната, купим ей детскую мебель. Во дворе целый городок для малышни, ты же видела. Рядом лес.

— А детский сад? А моя работа?

— Оксанку и тебя на машине буду по утрам отвозить. А обратно вы сами, на такси.

— Вот. А сейчас мы пешком ходим. Три минуты — и на месте.

— Марина, это всё отговорки. Переезжайте ко мне.

— Валера…

— Ну что, что? Всё ведь хорошо у нас! Чего тянуть?

— Такой серьёзный шаг… Не могу решиться. Зачем тебе тридцатилетняя баба с ребёнком? А вдруг надоем через полгода? А Оксанка уже к тебе привыкнет, ещё и папой называть начнёт. Что я ей потом скажу?

— Она, между прочим, уже привыкла, — буркнул Валера и потёрся носом о макушку девочки.

— Это не считается. А вот поживём в твоих хоромах… Потом будет больно снова оказаться в съёмной конуре, да к тому же остаться без твоей любви и заботы!

— Зачем ты заранее придумываешь всякую фигню? Вдруг мы с тобой всю жизнь проживём?

— Всю жизнь! Валер, ну ты замахнулся!

— А что? У меня серьёзные намерения. Да и вообще, мы уже два месяца вместе и даже ни разу не поругались.

— Ага, не поругались! Только ты мне по жопе надавал, забыл? — желчно вскинулась Марина. — А я не забыла, между прочим!

— Вот и хорошо, что не забыла! — ощетинился Валера. — Ты пятилетнего ребёнка в магазин отправила! Ты вообще чем думала?!

— Магазин же прямо во дворе, — виновато буркнула Марина.

— Во дворе! Да любая машина остановится, козявку за шкварник, она и пискнуть не успеет! Увезут ребёнка, дочку больше не увидишь!

— Меня? Увезут? — удивлённо спросила Оксанка, отрываясь от рисунка. — Я не хочу! Не надо меня увозить!

— Ладно. Я была неправа, — признала Марина. — Больше не буду.

— Смотри у меня! Ну, а насчёт переезда что? Зайка, переезжайте ко мне!

— Валер… Ну, в принципе, я не против.

— Наконец-то! Ты согласилась! — искренне обрадовался орангутанг.

Оксанка соскользнула с его колен и побежала в комнату. Что-то ей там срочно понадобилось.

— Хорошо, мы к тебе переедем, Валер. Но только не сейчас. Ты же видишь, что происходит с Дашкой. Сейчас я никак не могу бросить её здесь одну.

Мужчина тяжело вздохнул, задумчиво пошкрябал подбородок.

— Да, ты права. Дарья совсем приуныла, она такая несчастная. Это из-за Бонни? Так ведь уже сколько времени прошло.

— Почти три недели. Но ведь она ещё и с женихом рассталась, ты забыл? Всё один к одному.

— Бедная девочка, жаль её. Но из-за жениха совсем не стоит переживать. Если он такую девушку упустил, значит, он полный кретин.

— Так и есть. Алекс — кретин, я постоянно Даше об этом твердила, но она не верила. Этот гад ещё и наорал на неё напоследок, скотина.

— Наорал?

— Угу. Дашка потом весь вечер плакала.

— Ну и урод!

— Сегодня опять всю ночь ревела. Видно, никак не может забыть итальянца. Вот горюшко-то! Уже сердце из-за неё разрывается. Правильно говорят — не родись красивой, а родись счастливой.

— Давай я макароннику морду набью?

— Давай, — рассмеялась Марина. — А я ещё и ногой добавлю. Слетаем в Милан, найдём этого негодяя и наваляем ему по полной.

— Отличный план. Так. Мы должны поскорее привести Дашу в чувство, чтобы ты смогла со спокойной душой переехать ко мне. Свозить вас на шашлыки? Или могу на выходные забронировать номер в «Акватории», поедем вчетвером, там открытый бассейн с термальной водой. Хочешь? А давай, подгоню кого-нибудь из своих холостых друзей? Любой будет счастлив познакомиться с такой девушкой.

— Да у неё есть ухажёр, Матвей Николаевич. Они вместе работают, вернее, он крупный клиент. Дашкино рекламное агентство заключило с ним контракт.

— И?

— Мужик аж кипит, как ему Дашка нравится. И сам ничего — красивый, рослый, плечи широченные. Богатый! Вот бы Даша сейчас на Матвея Николаевича переключилась! Было бы славно.

— А она?

— А она страдает из-за этого идиота Алекса.

— Ну вот, — расстроился Валера. — Эх, женщины! Какие же вы глупые!

— Да. Есть немного, — улыбнулась Марина.

ДАША

Я вышла на крыльцо нашей офисной стекляшки и зажмурилась. Солнце сияло, припекало по-летнему. Пришлось снять плащ. Сегодня я не надела ничего из вещей, подаренных Алексом. Сразу вспоминаю, как мы ходили по дорогим магазинам, и бывший жених собственноручно выбирал мне одежду. А в отеле он залепил мне две пощёчины и толкнул так, что я улетела на пол.

Нет уж. Даже и смотреть на его подарки противно!

Собрала всё в пакеты и спрятала подальше в шкаф. Обойдусь без этой роскоши. Буду ходить в моих бюджетных вещичках.

Солнце золотилось в ясном голубом небе, сверкало так сильно, словно пыталось поднять мне настроение, внушить оптимизм. Но это нереально. Теперь ничто не сможет меня развеселить, я больше никогда не буду радоваться жизни. День и ночь думаю о том, как со мной поступил Матвей. Даже пощёчины Алекса не обидели так сильно, как равнодушие и пренебрежение Артемьева.

Этот мужчина вызвал во мне самые яркие чувства, какие только может испытать девушка, женщина… Добился моего прощения, приручил, подарил изумительные эмоции и ощущения. А потом безжалостно вычеркнул меня из своей жизни. Как будто для него я ноль, пустое место…

Если я сумею возненавидеть Артемьева, станет гораздо легче.

Но ничего не получается. Вместо ненависти — отчаянная жажда новой встречи, поцелуев, страсти… И бесконечная тоска. Ведь ничего этого больше не будет. Я — жалкая игрушка, которой уже наигрались.

*****

Чтобы срезать угол, пошла через паркинг. И увидела, как с улицы заезжает… чёрный «крузер» Артемьева. Медленно продвигается вдоль рядов автомобилей, останавливается…

Я тоже замерла, как вкопанная, и потеряла дар речи. Сердце бухало в груди, в висках бешено стучали молоточки, воздуха не хватало.

Дверь чёрного внедорожника распахнулась, и из него выскочил огромный молодой кавказец, привлекательный, но очень хмурый.

Кто это?!

Гора мышц устремилась ко мне, а я в страхе шарахнулась в сторону. Громила выглядел настолько устрашающе, что я приготовилась бежать. Остановило только то, что машина, всё же, была мне знакома, а ещё в последний момент через лобовое стекло автомобиля я разглядела водителя Матвея.

— Девушка, стойте, не убегайте! Не бойтесь меня! Вы — Даша?

— Д-да…

— Я — Рустам, помощник Матвея Николаевича. Нам надо поговорить.

— Вот как?

Парень подошёл ближе, я тут же испуганно отступила на шаг. Смотрела на черноволосого детину снизу вверх и сжималась от страха. Волновалась: что он мне сейчас скажет? Передаст какую-то информацию от своего босса? Неужели Матвей наконец-то обо мне вспомнил? Спустя двенадцать дней?

Надо же!

— Даша, мне рассказал о вас сын Матвея Николаевича, Вася.

— В смысле… Почему? Подождите… — растерялась я.

Вот этого совсем не ожидала! Внезапно горло сдавило ледяной перчаткой, дыхание остановилось. Если Вася рассказал обо мне… Значит… значит, сам Матвей говорить не может?! Так что ли?!

— Что с Матвеем Николаевичем? — едва не теряя сознание от ужаса, прошептала я. И умоляюще уставилась на громилу.

Господи… Что он сейчас скажет…

За секунду до того, как прозвучал ответ, миллион предположений, одно хуже другого, пронеслись в моей голове. Самое первое — Матвей разбился на машине. Насмерть.

Его больше нет.

От этой мысли я успела умереть. Провалилась в чёрную дыру и разлетелась на атомы, исчезла в космическом пространстве.

Всё мгновенно потеряло смысл. Если Матвея больше нет… то и меня тоже.

— Даша, Матвей Николаевич в больнице.

— Что… В больнице? — беспомощно пролепетала я. — Но он… жив, да?

— Жив, — вздохнул Рустам. — Только без сознания… В себя не приходит. Уже одиннадцать дней.

— ?!!!

Мозг отказывался принимать эту информацию, она меня оглушила. Я смотрела в лицо Рустаму остановившимся взглядом и беззвучно шевелила губами.

— Господи, — наконец выдохнула я. — Одиннадцать дней!

Рядом со мной как будто обрушился десятиэтажный дом. Содрогнулся от взрыва и похоронил меня под грудой кирпичей и кусков бетона.

— Рустам… Что произошло?

— Матвею Николаевичу предложили бой-реванш. Он, конечно, принял вызов, — горько усмехнулся Рустам. — Очень сильно пострадал, вырубили его жёстко. Ну и вот. До сих пор не пришёл в себя… Всё это произошло не у нас, а в Новосибирске. В понедельник я отвёз туда Васю с его няней. Надеялся, что это поможет. Думал, Матвей Николаевич услышит сына и очнётся. Но нет… Потом Вася рассказал о вас… Как я понял, вас связывали с шефом определённые отношения.

— Да! Связывали!

— Даша, вы поедете со мной в больницу? Полетите в Новосибирск? Матвей всё ещё там, мы его не перевозили. Так что? Вы согласны? Полетите? — в голосе Рустама звучало сомнение. Он напряжённо всматривался в моё лицо чёрными глазами.

Как будто я могла отказаться! Да я готова мчаться куда угодно, хоть на край света, только бы снова увидеть моего любимого!

Горечь и радость сплетались в сердце и рвали его на части. Хотелось рыдать и смеяться одновременно. Значит, Матвей от меня не отказался, он меня не бросил! Все мои мысли были ошибочными, я просто не знала, что происходит на самом деле. А между нами всё по-прежнему! Наша нежность, чувства, страсть — ничего не исчезло!

Матвей обязательно поправится, и мы снова будем вместе.

— Конечно, Рустам! — воскликнула я. — Как вы можете сомневаться! Я еду с вами!

— Уф, отлично, — облегчённо выдохнул гигант. — Я же не знаю наверняка, что вас связывало с Матвеем Николаевичем. Ориентируюсь на слова ребёнка. Цепляюсь за вас, как за соломинку. Ближайший рейс через два часа. Заедем к вам домой, вы быстро соберёте какие-нибудь вещи.

— Да, Рустам, да, да, поехали скорее!

МАТВЕЙ

Сколько он уже бродит по этому чёрному лабиринту? Наверное, целую вечность… Везде тьма, чернильный мрак, который впитывается в его мозг.

Но он продолжает искать выход. Продвигается вперёд, заворачивает за угол и снова утыкается лбом в чёрную стену. Опять тупик… Куда же идти… Ужасно устал, сколько можно бродить, эти бесполезные движения отбирают последние силы, выматывают, каждый шаг отзывается жгучей пульсирую6щей болью во всём теле. Хочется всё бросить и успокоиться. Остановиться, а потом упасть назад, в бездну, которая давно раскрылась за спиной и ласково затягивает в свои вкрадчивые объятия.

Но Матвей продолжал упрямо двигаться дальше. Он должен найти выход из этого чёрного лабиринта, потому что точно знает — ещё что-то не сделал, что-то не завершил… Значит, не имеет права отдаться ласковой бездне, которая обещает блаженный покой.

Кто он, что он? Хотя бы имя своё вспомнить! Уцепился бы, как за путеводную ниточку, и выбрался бы из чёрного лабиринта.

Но он ничего не помнит.

В какой-то момент где-то далеко в сумраке вспыхнул неясный огонёк… Замерцал, позвал к себе… Матвей устремился в его сторону, но с размаху налетел грудью на очередное препятствие… Задохнулся от боли, захрипел… Огонёк угасал и вспыхивал снова, Матвей постоянно терял его из виду, но продолжал продвигаться к нему.

Силы заканчивались, накрывало отчаяньем, а потом подкрадывалось равнодушие. Да, он привык бороться до конца, но сейчас у него совсем не осталось сил… Наверное, он уже двадцать лет скитается по заколдованному лабиринту.

Если бы этот огонёк светил поярче… Но он так далеко…

И вдруг, словно отозвавшись на его беззвучную мольбу, маленький огонёк вспыхнул и стал приближаться, разгораясь всё сильнее. И вот он уже превратился в огромное солнце, сияющее над головой. Чёрные стены лабиринта рушились, падали, превращаясь в пыль, и исчезали. Ещё несколько мгновений — и мир вокруг наполнился светом, звуками и запахами.

Матвей открыл глаза и с хрипом втянул в себя воздух.

Глава 23

ДАША

— Даш, иди в гостиницу, отдохни. Ты уже вторые сутки тут сидишь. Знал бы, что ты такая… ещё бы подумал, везти тебя сюда или нет!

— Какая — такая? — испуганно посмотрела я на Рустама.

— Самоотверженная! И непослушная! Вот Матвей Николаевич очнётся и по башке мне настучит, что я о тебе не позаботился!

Было очень приятно думать о том, что Матвей вот-вот очнётся и даже сможет настучать по голове гиганту-тяжеловесу. Но тут же подступала горечь: когда это произойдёт, сколько нам ещё ждать?

Я отцепилась от Матвея — постоянно держала его за руку — сползла с кресла, в котором сидела с ногами, взглянула на монитор у изголовья кровати и направилась в туалет. В зеркале увидела растрёпу с воспалёнными глазами и блуждающим взглядом.

Рустам прав. Надо пойти в гостиницу и привести себя в порядок. Вдруг Матвей сейчас придёт в сознание. А я сижу рядом — страшная, лохматая… Нет, не уйду! Не покидает ощущение, что едва я отлучусь, мой милый сразу откроет глаза.

Я расчесала волосы и туго заплела их в косу, пригладила по бокам мокрыми руками. Умылась холодной водой и снова уставилась в зеркало. Вот, уже гораздо лучше.

…В среду, когда мы прилетели в город, из аэропорта сразу поехали в больницу. Войдя в палату, я увидела картину, от которой из глаз тут же брызнули слёзы. На специальной кровати с приподнятым изголовьем совершенно неподвижно лежал Матвей. А рядом пристроился Вася. Ребёнок катал по папиной руке машинку-модель — от запястья к плечу и обратно.

Увидев меня, Вася «припарковал» «Феррари» у папиного локтя, спрыгнул с кровати, подбежал ко мне, обхватил за талию руками и прижался лицом к животу. Точно так же, как он это сделал тогда, на улице.

— Ты приехала, ты приехала! Теперь папа вылечится! Рустик, молодец, что привёз Дашу!

— Привет, мой милый. Конечно, папа поправится, — всхлипнула я, вытирая слёзы. Наклонилась и прижимаясь губами к темноволосой макушке, обняла Васю за плечи. — Ни капли в этом не сомневаюсь!

— Правда не сомневаешься, Даш?

— Нет!

Я не могла оторвать взгляд от Матвея. Он выглядел так, будто просто спал. На виске и скуле разлился огромный синяк, на торсе тоже виднелись следы грандиозного побоища. Но за одиннадцать дней гематомы почти рассосались, выцвели.

Почему-то я думала, что дальше будет как в кино. Едва подойду к кровати, обниму Матвея, поцелую его — он сразу очнётся.

Вовсе нет. Увы.

Уже две ночи я провела в больнице. Разговаривала, шептала нежности, целовала плотно сжатые губы, разглаживала пальцами складку меж бровей, умоляла открыть глаза…

Ничего не происходило. Ничего не помогало.

Днём в просторную палату приходили посетители. Двое друзей Матвея разговаривали с врачом и Рустамом, рассматривали снимки, советовались друг с другом.

Приезжал боец Джибаров. Я сразу его узнала, так как видела на ютубе запись первого боя, в котором победил Матвей. Тогда Джибаров отправился в нокаут. А теперь наоборот. Молодой кавказец так врезал противнику, что теперь неизвестно, вернётся ли к Матвею когда-нибудь сознание.

Нельзя терять надежду. Только не это!

Джибаров, такой же огромный и черноволосый, как и Рустам, понуро сидел с другой стороны кровати. Он так искренне переживал, что я подавила в себе желание отдубасить его, а лучше убить. Очень хотела отомстить за Матвея. Но Джибаров тихо говорил что-то на своём языке, просил, убеждал… Пару раз осторожно стукнул Матвея по плечу кулаком — давай, мужик, что же ты, хватит тут валяться!

Это тоже не помогло…

Я познакомилась с Васиной няней — милой и доброй женщиной. Уж не знаю, что всем рассказал Вася и говорил ли обо мне что-то Матвей, но никто не оспаривал моего права день и ночь находиться в палате и держать мужчину за руку. Наоборот, на меня смотрели с надеждой, как на волшебницу, видимо, ждали чуда.

Зоя Андреевна днём привела Васю, мы вместе сделали уроки, разложив прописи прямо на широкой кровати Матвея. Потом няня и грустный малыш отправились в гостиницу, расположенную в двух шагах от больницы. Рустам снял три номера на одном этаже, но в «своём» я даже ещё не побывала.

Марине и маме объяснила по телефону, что меня отправили в срочную командировку. Жанне Юрьевне сказала, что заболела. Совсем завралась. Но что делать? Рустам сказал, что лучше пока не говорить о травме и состоянии Матвея, а то журналисты ринутся выдумывать небылицы.

В первую же ночь медсестра показала, где в отделении можно принять душ. Дорожная сумка, собранная дома за пять минут, была со мной. Я быстро помылась, переоделась в домашний трикотажный комплект и вернулась в палату. Ночь провела в кресле, вздрагивая от каждого шороха и тут же кидаясь к Матвею. Но милый не двигался.

Наступил ещё один день, наполненный томительным ожиданием. Снова посетители, разговоры, Вася и Зоя Андреевна, угрюмый Рустам.

И ещё одна ночь…

В тёмном небе за окном появились первые звёзды. После душа я оставила дверь в коридор приоткрытой. Там ярко горел свет, частично освещая и нашу палату тоже. Как пройдёт эта ночь, чем закончится? Может, именно сегодня Матвей очнётся?

Я забралась на кровать, пристроилась сбоку, обняла моего страдальца за шею, положила голову ему на плечо… Матвей ровно дышал, создавалась иллюзия, что мы просто лежим в обнимку… как будто отдыхаем… Как это было в его загородном доме после нашего бурного секса.

Я вдруг подумала, что так всё и будет продолжаться. День, ночь, неделя, другая, месяц, год… Бывает, что люди годами не выходят из комы. Почему я решила, что мой любимый очнётся прямо сейчас? Зачем пообещала Васе?

Горячие слёзы потекли по щекам, чёрная тоска накрыла с головой.

Я лежала на груди Матвея и горько плакала. Почему же так не повезло… Наша история только началась, и, несмотря на ужасный старт, она уже могла бы превратиться в сказку. Мы стояли на пороге новой жизни и собирались отправиться в огромный, чудесный мир — вместе!

Но произошла трагедия.

— Матвей, пожалуйста, очнись, — прошептала я, осыпая поцелуями широкую грудь мужчины. — Милый, любимый! Я здесь, ты меня слышишь? Давай же! Вспомни, как нам было хорошо вдвоём. Мы поедем домой, закроемся в твоём обалденном коттедже и снова будем день и ночь заниматься любовью. Я сделаю всё, что ты захочешь, всё, что угодно, только бы тебе было приятно! Ужасно по тебе соскучилась, Матвей! Я так хочу, чтобы ты меня целовал… чтобы опять навалился, как медведь… Хочу почувствовать тебя внутри, хочу, чтобы ты двигался, а я буду сходить с ума от этих твоих движений… Ты потрясающий, ты самый лучший! Ты мой единственный! Но… но сейчас ты где-то далеко… Пожалуйста, вернись ко мне, милый!

Внезапно я услышала хриплый вздох. Подняла залитое слезами лицо от груди Матвея и увидела, что он… открыл глаза!

Это произошло! Мой любимый, наконец-то, очнулся.

— Даша, Дашенька, — тихо пробормотал Матвей и погладил меня по голове. — Не плачь, маленькая… Что случилось? Где это мы… Ой, малыш, как ты хорошо устроилась! Так, давай, прижимайся покрепче, мне это нравится!

Я засмеялась сквозь слёзы и закинула ногу, согнутую в колене, на бедро Матвея. Сразу почувствовала, как под тонким одеялом кое-что ожило, моментально начало твердеть. Ну ничего себе! Минута, как вернулся в сознание, а уже меня хочет!

— Мы в больнице, Матвей, — всхлипнула я.

— Оп-па!

Милый удивлённо осмотрелся, взглянул на стойку с капельницей, сверкающую в полумраке, на тумбу с медицинским оборудованием справа от кровати — она была освещена полосой света из коридора.

— Так, всё ясно… Наверное, мне нехило наваляли в клубе?

— Ещё как, Матвей!

— И надолго меня вырубили?

Сморщил лоб, прищурился. Я напряжённо ждала, вспомнит ли он какие-то конкретные факты.

— Так, малыш… Сейчас прикину… Значит, в субботу, это было пятое число, я бился с Джибаровым. Он потребовал реванша… Получается, сегодня воскресенье?

Я вздохнула с облегчением. Матвей всё помнит, отлично! С головой у него полный порядок, несмотря на сокрушительный удар противника. Две недели, проведённые в бессознательном состоянии, не отразились на его мыслительных способностях. Я, конечно, не врач…

— Нет, милый, сегодня не воскресенье, а пятница… Вернее, почти уже суббота!

— Что?! Ты хочешь сказать, я целую неделю провалялся в больнице! — Матвей попытался сесть, но я обхватила его за шею и не позволила.

— Нет, миленький, пожалуйста, лежи, не вставай, сначала я позову врача! Вдруг тебе нельзя.

— Даша, какое сегодня число? — нахмурился Матвей.

— Восемнадцатое, — вздохнула я.

— Б***ь, — произнёс он одними губами. — Прости, выругался. Эмоции переполняют. То есть… я полмесяца овощем пролежал?!

— К сожалению.

Несколько секунд Матвей осмысливал информацию. Сдвинул брови, сжал челюсти… Наверное, очень трудно осознать, что на целых две недели ты полностью выпал из действительности.

— Но ты очнулся, это такое счастье!

— Так мы всё ещё в Новосибирске?

— Да.

— А как же Васька? Бедный мой мальчишка…

— Он здесь! Рустам его привёз вместе с няней.

— Он, наверное, плачет?

— Нет! Это я ревела, когда тебя увидела, а Вася меня успокаивал. Сказал, что он мужик, а я девчонка, мне можно плакать, а ему нельзя.

— Молодец, — с нежностью улыбнулся Матвей.

— Вот, смотри, — я указала на тумбочку, где Вася устроил выставку машин. Модели автомобилей, тоже, как и капельница, блестели в полумраке комнаты.

— О, да тут целый автопарк!

— Завтра утром увидишь Васю. Ещё твои друзья тут. И даже этот громила… Джибаров. Как мне хотелось его убить! — воинственно выпалила я.

Матвей снова улыбнулся, видимо, представил картину — меня рядом с Джибаровым.

— Да-а… Заставил я вас поволноваться.

— Ещё бы! Не то слово, Матвей! Что мы все пережили! — с отчаяньем воскликнула я.

— Прости меня, малышка. Опять я устроил испытание для твоей нервной системы…

— Надо позвать врача! — опомнилась я. — Надо сообщить, что ты пришёл в себя!

— Подожди, подожди… Полежи ещё рядом… Так приятно.

*****

На следующий день всё завертелось — радостные встречи, рукопожатия и поцелуи, вопли радости. Вася верещал от счастья, прыгал до потолка и висел на папе. Рустам, обмениваясь с боссом медвежьими объятиями, вдруг заморгал и отвернулся, Зоя Андреевна залила слезами всю палату, Джибаров, этот верзила, гора мышц и злости, от счастья чуть не разнёс медицинское оборудование.

Лечащий врач безжалостно гоняла Матвея с одного обследования на другое и отправляла на процедуры и анализы. Мой любимый быстро восстанавливался, прямо на глазах.

Вечером мы, наконец, смогли остаться в палате одни.

— Завтра свалим, крошка. Полетим домой, — сказал Матвей.

Он вернулся из душа в одних пижамных штанах, и я не могла отвести взгляд от его мощного торса. За две недели без нормального питания, он похудел и от этого рисунок мышц стал ещё более чётким и рельефным.

— Думаешь, врач отпустит? — с сомнением покачала я головой. Сидела в кресле и расчёсывала влажные волосы — я ходила в душ первая, ещё до Матвея.

— Не отпустит — сбежим, — улыбнулся Матвей. — Я уже задолбался лечиться.

— У тебя серьёзная травма! Это всё так опасно и… непредсказуемо.

— Да ладно! — Мой мужчина остановился около кресла и окинул меня таким взглядом, что у меня по спине побежали мурашки, а низ живота скрутило судорогой. Это был взгляд изголодавшегося зверя, увидевшего соблазнительную добычу.

Пару секунд мы молча смотрели друг на друга, потом я перевела взгляд вниз. Эрекция Матвея была заметна невооружённым глазом. Я коварно улыбнулась, протянула руку, накрыла ладонью этот прекрасный инструмент и сжала. Под тонкой тканью штанов хорошо ощущалась его массивность и твёрдость.

От удовольствия Матвей на мгновение прикрыл глаза, а потом рвано выдохнул и подхватил меня на руки. Поднял с кресла и улёгся вместе со мной на кровать — так, что я оказалась сверху.

— Подожди, подожди, — прошептала я.

Но продолжить не успела, так как Матвей подтянул меня повыше и поцеловал в губы. Его язык вторгся в мой рот так сильно и решительно, что сразу улетучились все сомнения насчёт самочувствия пациента. У меня закружилась голова. После всех волнений, горечи, страхов этот страстный поцелуй превратился для меня в живительный эликсир, в волшебство. Ладони Матвея уже гладили мою спину под трикотажным платьем, спускались к пояснице, соскальзывали ниже. Он приподнялся и дотянулся до моих бёдер, заставляя усесться на него верхом.

— Малышка моя… Любимая… Девочка моя чудесная. Ты так вкусно пахнешь… С ума схожу.

— Матвей, остановись! Нас же увидят! — паническим шёпотом прокричала я.

Дверь в палату была приоткрыта, на замок она не закрывалась. Это Матвей, вернувшись из душа, устроил сквозняк, ему было жарко.

— Да никто сюда не войдёт. Уже поздно. Даша, Дашенька… Такая шелковистая, гладкая… Солнышко моё…

Матвей быстро стащил с меня платье-футболку. Глаза у него сияли. Бюстгальтера на мне не было, таким образом в мгновение ока из одежды на мне остался кружевной лоскуток ярко-жёлтого цвета. Я сразу же закрыла грудь руками и снова испуганно оглянулась на дверь. В коридоре слышались голоса медперсонала, где-то шуршали колёса каталок, ездил лифт. Но для посетителей уже было поздно… Надеюсь, никто к нам не придёт!

— Матвей, у тебя серьёзная травма…

— Я по башке получил, милая, а не по… эм… да. Чувствуешь, я уже готов к использованию! — жарко перебил меня любимый.

О, да. То, о чём упомянул Матвей, уже совсем отвердело под тонкой тканью пижамных штанов. Надо же, как быстро исполнилась моя мечта! Чуть меньше суток назад я обливалась слезами и умоляла любимого мужчину очнуться, говорила, что хочу ощутить его внутри… И вот мой милый жадно шарит руками по моему телу и хочет того же самого!

Матвей убрал мои руки и накрыл грудь горячими ладонями, она в них умещалась идеально. Дотронулся до сосков, нежно сдавил их. Провёл кончиками всех пальцев от шеи вниз до живота, очерчивая каждый изгиб, потом точно так же обрисовал руки. И ещё раз… Я запрокинула голову и застонала, не в силах справиться с эмоциями. Ощущения были яркими, а нервы, измученные переживания, сейчас натянулись звенящими струнами.

Матвей быстро избавил меня и от крошечных трусиков, и вот я уже сидела на нём верхом совершенно голая. Сразу же попыталась замотаться в одеяло, прикрыться. Было невероятно страшно вытворять такое прямо в больничной палате, да ещё и с открытой дверью. Но мысль, что мы делаем что-то запрещённое и порочное, приятно будоражила и добавляла остроты ощущениям.

А ещё… я ужасно соскучилась! Просто невыносимо!

Матвею идея маскировки не понравилось, одеяло он с меня тут же стянул и снова принялся гладить, соблазняя невесомыми прикосновениями. Я нежно дотронулась до его лица, провела пальцами по губам.

Матвей перехватил мою руку и начал целовать раскрытую ладонь, потом — запястье. У меня снова закружилась голова. Соски моментально опять затвердели, а внизу живота всё стало наливаться невыносимым жаром. Член Матвея пульсировал подо мной, напряжённый, каменный, горячий. Но между нами ещё оставалась последняя преграда в виде пижамных штанов, уже совершенно промокших от нашего взаимного возбуждения.

Я приподнялась и стащила их вниз, а любимый мужчина тут же ухватил меня за бёдра, придержал и заставил опуститься прямо на него, буквально надевая на себя. Он вошёл так легко и естественно, и сразу на всю длину, словно мы делали это тысячу раз. Но наш совместный сексуальный опыт был совсем небольшим, мы ещё привыкали друг к другу, однако с каждым разом получалось всё лучше.

Я задрожала, почувствовав внутри мужчину, ощутив, как он меня растягивает, и замерла, прислушиваясь. Это было изумительно. Прижалась теснее, выгнула спину, чтобы Матвей смог проникнуть ещё глубже, напрягла мышцы.

Он тоже перестал дышать.

— Боже мой… — выдавил хрипло. — Как же хорошо в тебе…

Я начала двигаться, сначала медленно, потом — уловив правильный ритм и угол наклона — всё быстрее. Помнится, тогда, в загородном доме, у меня это не получилось. А сейчас очень даже. При каждом движении вперёд клитор прикасался к основанию ствола и скользил по нему. Удовольствие от одновременной стимуляции — и внутри, и снаружи — было безумным. Ладони Матвея легли на мою талию, он смотрел прямо мне в глаза пьяным взглядом.

— Милая, чудесная… Как же я тебя люблю, — выдохнул он, едва удерживая стон.

Вскоре я уже не просто двигалась, а билась и извивалась, сидя верхом на мужчине, и ощущала, как неотвратимой горячей лавиной подкатывает оргазм. Я видела, как подпрыгивает моя грудь в этой сумасшедшей пляске, я стонала, царапала плечи Матвея и ни на секунду не останавливалась. Движения бёдер становились всё более резкими и быстрыми, мы оба приближались к пику наслаждения. И наконец — вот оно! Долгожданный ослепительный взрыв, вспышка белого света, обжигающая все нервные окончания, напрочь выключающая мозг. Эйфория, блаженство…

Совершенно обессиленная, взмокшая, но счастливая, я упала на грудь Матвею и уткнулась ему в шею. Мы оба тяжело дышали, горячие ладони мужчины гладили мою спину.

— Девочка моя… Бесценная, удивительная… Я так тебя люблю, Даша, люблю, люблю безумно… Мы всегда будем вместе, правда? Никогда не расстанемся.

— Никогда, — прошептала я в ответ. К горлу сразу подступили слёзы. — Я тебя тоже очень люблю, Матвей!

Мы признавались друг другу в любви, так и не разъединившись, всё ещё оставаясь одним целым. Оргазм медленно отступал, как прибрежная волна, но на смену острому удовольствию приходило ощущение нежности и благодарности…

Какое счастье, что мы есть друг у друга!

Но… Этот глубоко интимный момент был нарушен! Я услышала быстрые шаги и голоса, испуганно охнула, обернулась и в ужасе увидела в дверном проёме женскую фигуру.

— Матвей Николаевич, сегодня нам ещё надо… — начала врач, но осеклась и поперхнулась.

Я забарахталась на Матвее, пытаясь натянуть на себя одеяло, соскочить с милого и уползти под кровать — всё это одновременно. Слава богу, удалось накрыться одеялом с головой. Затаилась на груди любимого мужчины, перестала дышать.

А Матвей даже не пошевелился, лежал спокойно, как ни в чём не бывало, да ещё и улыбался! Я видела это в щёлку из своего убежища.

Вот бессовестный!

— Матвей Николаевич, вы представляете, я… — произнёс Рустам, вваливаясь в палату следом за врачом. — Оп-па… Уже?! Ну ни фига себе! Матвей Николаевич… блин… вот вы крутой мужик! — ошарашенно, но уважительно пробормотал помощник.

— Так, я вижу кого-то уже можно смело выписывать, — сказала врач.

Было слышно, что она улыбается.

Эпилог

Начало декабря, зимнее утро. Я проснулась первая, осторожно выбралась из-под тяжёлой руки Матвея и прокралась в ванную комнату. Приняла душ, а потом спустилась по лестнице вниз. Стою на первом этаже в холле и сквозь стеклянную стену любуюсь зимним лесом. За окном не так уж и холодно, всего минус пятнадцать, ночью завывал ветер, но сейчас кругом тишина и умиротворение, всё засыпано снегом. Он сверкает голубыми искрами под утренним солнцем, из-под мягких шапок выглядывают пушистые зелёные лапы сосен и кедров.

Вчера, в воскресенье, Вася и Серёжка надёргали розовых бутонов из очередного букета, подаренного мне Матвеем, и положили цветы на толстое покрывало снега под сосной — для Бонни и Фрэнсиса.

Я вдруг понимаю, что уже совсем не больно думать о том, что там, в конце участка, похоронена моя любимая собака. Мысли о ней больше не царапают сердце, я приняла эту потерю и думаю о своей любимице с нежной грустью.

Мой брат очень подружился с Васей, они понимают друг друга с полуслова, как будто у них общий мозг, заряженный на нескончаемые авантюры. Вчера они носились с красными щеками, перевернули дом вверх дном и утоптали весь снег на участке.

А за ночь выпал новый.

Хозяин нашей съёмной квартиры лишился постояльцев. Марина с Оксанкой переехали к Валере, а мы с Матвеем сейчас живём в лесу, в его уединённом особняке под соснами.

Прошло полтора месяца после нашего возвращения из Новосибирска. В городе Матвею всё же пришлось снова лечь в клинику, зря он надеялся, что полученная травма не оставит следа. Целый месяц мой бедный боец страдал в палате под капельницами, восстанавливая здоровье. Ругался, рвался на волю, однако он и сам понимал, что с такими вещами не шутят. Надо лечиться. Я, конечно, развлекала его, как могла.

Наконец, Матвей дождался освобождения из больницы, но октагон, тренажёрка, снаряды и спарринг-тренировки всё ещё остались для него под запретом. Целых две недели мы ночуем вдвоём в коттедже, приезжая сюда после работы. Вася великодушно отпустил отца — ладно, так и быть, поживите немного одни, понимаю, вы взрослые, вам надо.

Я испуганно вытаращила глаза после этой фразы. Что конкретно малыш имеет в виду?!

— Целоваться будете, я же знаю! — вздохнул Вася. — Ну что с вами поделаешь!

Эти две недели в лесу превратились для нас в медовый месяц.

Утром мы ездим в город на работу, часто ужинаем где-нибудь вместе с Васей. А вечером остаёмся в коттедже одни. Когда за окном метёт метель, разводим камин. На полу перед ним появилась огромная пушистая шкура, которой раньше не было, и я поняла, что это намёк. Мы уже несколько раз занимались любовью перед камином, а отблески огня ложились на наши сплетённые тела или отражались в зрачках…

Начинается новая трудовая неделя. Хотя мне всегда очень жаль расставаться утром с Матвеем, однако о работе я думаю с удовольствием. С тех пор, как уволили Яну, в офисе царит приятная атмосфера. Правда, наши парни без восторга приняли новость, что я каким-то загадочным образом превратилась в подругу нашего самого крупного клиента.

— Дашка, да когда же ты успела! Только с Алексом рассталась… — изумляются подружки.

— Да-а-а-аш, так ты у нас, значит, уже не девочка? — шёпотом спрашивает Эля.

— Твоим первым мужчиной стал Артемьев? Или первым, всё-таки, был Алекс? — глаза Ани пылают порочным интересом. — Ты такая скрытная!

Алекс?! Боже упаси. Я забыла это имя и этого человека. Он для меня больше не существует. Надеюсь, никогда в жизни мы с ним не встретимся.

— Ну, расскажи, расскажи! Жалко тебе что ли?! — умоляют девчонки.

— Рассказываю. С Алексом у меня ничего не было. Матвей Николаевич — мой первый мужчина. Первый и единственный — на всю жизнь. По крайней мере, я очень на это рассчитываю.

— А-ах! — Эля складывает руки на груди. — Это так романтично!

— Вау! — Аня мечтательно закатывает глаза. — Вы такая красивая пара! Он как медведь, а ты хрупкая и нежная. Вы оба как живое воплощение мужского и женского начала!

— Ну ты завернула! — удивляется Эля. — Но да, да, я согласна! Дашка, вы с Артемьевым — шикарная пара!

…Тяжёлые ладони ложатся мне на плечи, кто-то скручивает в шелковый жгут мои волосы и заставляет склонить набок голову, а потом целует в выгнувшуюся шею — медленно, неторопливо, отыскивая губами, где бьётся пульс… Ещё несколько поцелуев, ладони, переместившиеся на мою грудь. Я чувствую их жар сквозь тонкий атлас пеньюара…

У меня уже остановилось дыхание. Теперь я, как спичка, вспыхиваю от любого прикосновения Матвея. Наверное, пришло моё время. Я попала в руки виртуозного любовника, и он превратил меня из скованной девочки в настоящую женщину, которая знает, какое блаженство ей может подарить мужчина и её собственное тело…

— Привет, маленькая, — шепчет Матвей.

Он поворачивает меня к себе. И тут же впивается в мой рот страстным поцелуем. Придерживает, прижимает — от его поцелуев у меня всегда темнеет в глазах, а ноги подкашиваются.

— Даша, у нас сегодня дата.

— Оу! Какая? — удивляюсь я.

— Мы с тобой познакомились ровно три месяца назад.

Глаза Матвея тут же вспыхивают мрачным огнём. Он хорошо помнит, что наше знакомство было весьма травматичным. Я ободряюще глажу милого по щеке.

— Уже три месяца! Удивительно…

— Маленькая моя девочка… Я приготовил для тебя подарок.

— Матвей! Ты завалил меня подарками!

— Но этот тебе понравится больше всего, обещаю.

Я смеюсь и висну на шее у мужчины, прижимаюсь к нему всем телом. Он не понимает, что когда он рядом, для меня это и есть самый главный подарок. Потому что каждая минута, проведённая с ним, наполняет меня ощущением головокружительного, безудержного счастья.

— Даша… Послушай. Наше знакомство было катастрофой. Я ужасно тебя обидел, поступил жестоко, отвратительно… Всю жизнь я буду вспоминать об этом с горечью и ненавистью к себе. Ты меня простила. Потому что ты ангел. Но я себя не простил. Дашенька… Я постараюсь сделать всё, чтобы ты была счастлива, чтобы никогда не плакала. Всю жизнь буду доказывать, что я достоин такого фантастического подарка. Хочу, чтобы мы всегда были вместе… ты и я… Скажи… А ты этого хочешь?

— Конечно! — почти беззвучно отвечаю я, потому что говорить трудно, голос срывается, на глазах выступили слёзы. — Я очень этого хочу, Матвей!

— Милая моя… Закрой глаза. Закрыла? Теперь идём.

Матвей придерживает меня за плечи обеими руками, и мы куда-то продвигаемся. По ощущениям — в кухонную зону.

— Не подсматриваешь?

— Нет.

— Умница. Всё, теперь можно. Давай.

Открываю глаза и с недоумением осматриваю кухонные шкафы, кофе-машину… А где мой подарок?

Взгляд опускается вниз… и я едва не кричу от восторга! На полу, в картонной коробке, выстланной свёрнутым одеялом, сидит и заинтересованно таращится… маленькое рыжее существо. Это щенок корги — смешной, с большими ушами и живыми карими глазами. На шее у него красный бант. Невероятный подарок!

— О-о-о-о! — я вытаскиваю малыша из коробки. — Боже, какое чудо!

Понятно, что следующие пятнадцать минут я буду верещать от восторга и нежно кудахтать над очаровательным малышом. Какой же он забавный! Тёплый, тяжёленький.

— Матвей, но откуда он здесь?!

— Его только что принесли. Пока ты плескалась в ванной. Это пацан.

Малыш пытается облизать мне грудь, шею и подбородок. Он дрыгается у меня в руках, вертится, тявкает. Он очень активный!

И вдруг… Я замечаю, что край красной ленты завязан узелком, а там — кольцо с бриллиантом.

А-а-а-а-ах! Сейчас у меня остановится сердце.

— Матвей…

— Даша, ты выйдешь за меня замуж?

— Да, да, да!

Матвей наклоняется и прижимается к моему лбу губами. Крепко обнимает меня, а щенок барахтается между нами и радостно повизгивает. Какой неугомонный! Чувствую, с ним нам будет весело.

- Даша, смотри, как ты ему нравишься! Он уже в тебя влюбился. Наверное, сразу потерял и голову, и сердце. Но в этом нет ничего странного, я хорошо его понимаю, — тихо говорит Матвей и снова меня целует.

Конец