Поцелуй скорпиона

Глава 1

Можно ли ненавидеть человека за то, что он где-то есть? Живет, дышит, ходит на работу. Занимается любимым делом, встречается с кем-то.

Можно.

Яростно. Одержимо.

Более того, НУЖНО ненавидеть…

Она была в его жизни всегда. С рождения. С самого первого вздоха. Бред? Паранойя? Возможно. Только с её незримым присутствием в его жизни не поспоришь.

Мальчикам снятся машинки и роботы, приключения и войны, в которых они непременно одерживают победу, а ему снилась она. Загадочная и красивая, с дьявольски печальными глазами, выворачивающую душу наизнанку. Она приходила тихо во сне, чтобы свести его с ума, заставлять испытывать те эмоции, что невозможно испытывать в столь юном возрасте.

Сначала Демид молчал. Мало ли что может кому сниться… Потом решил поделиться с отцом.

– Это моя мама?

– У тебя есть её фото, сын. Они схожи?

Нет.

Сотни тысяч раз нет.

Ни единой черты.

Мама – темноволосая, яркая, смуглая. Даже можно сказать, что вызывающая. Такую, как его мама невозможно пропустить взглядом, её появление невозможно не заметить. Высокая, с длинными волосами цвета воронового крыла. С яркими темно-синими глазами, что достались ему в наследство.

Снилась же ему другая.

Почему она? Снова и снова. Терзая и не давая покоя, мучая от абсолютного непонимания.

Сейчас Демид лишь иронично усмехался. Он знал правду. Всю.

Можно ли ненавидеть человека, не зная его лично? Ответ однозначен – ДА.

Он её ненавидел, как только может ненавидеть один человек другого. Неистова. Рьяно. Не мужчина женщину. Ему без разницы на её принадлежность к женскому полу, он так искренне считал. Ему плевать, что она до неприличия красивая в своей первозданной красоте. Бывали в его жизни и его постели куда красивее и изящнее женщины, такие, при взгляде на которых понимаешь – ты должен её трахнуть, взять сегодня же, покорить. И брал, покорял. Только ещё больше потом проклинал ТУ, что приходила во снах, потому что любой его секс был приправлен горечью.

Чертовщина?

Мистика?

Он не спорил.

Он смотрел на девушек, которые кокетничали с ним, улыбались. Они нравились ему, не в той степени, конечно, чтобы строить с ними далекоидущие отношения, но легкий необременительный роман закрутить вполне возможно и приемлемо. Он молод, богат, щедр. Привлекателен. Рядом с ним всегда были красивые девочки.

И ОНА.

Чертова тень, что неизменно преследовала его из года в год, становясь проклятием, наваждением, от которого невозможно избавиться, и тем навязчивее становилась цель убрать её к долбанной матери.

Уничтожить. Физически. Если такое возможно.

Сначала он думал, что наваждение пройдет. Наивно так полагал.

А что ещё думать ребенку о странной девушке, приходящей к нему во снах? Подростком просыпался с каменным стояком, приглушенно матерился и руку просовывал через резинку трусов, чтобы снять напряжение, выносящее мозг. Скрежетал зубами, сжимал губы, порой даже прокусывая их до крови, снова матерился и ожесточенно, остервенело ласкал себя. Чтобы уже вечером раскладывать одноклассницу на заднем сиденье авто или брать её же у бассейна, или зажимать у стены в туалете колледжа, предварительно подперев дверь, чтобы в самый ответственный момент его не прервали.

Напряжение было столь огромным, сильным, что его необходимо было сбрасывать. Раз за разом. Получая плотское удовольствие, и на какое-то время позволяя себя обманывать.

А ночью ОНА смотрела на него печальными глазами, снова вынося мозг, выворачивая душу и тело наизнанку.

Он сбивал руки в кровь, врезая кулаками по каменным стенам комнаты или по «груше», снова и снова выкрикивая одни и те же вопросы:

– КТО-ТЫ-ТАКАЯ? КТО-ТЫ-ТАКАЯ?

И…

– ПОЧЕМУ, МАТЬ ТВОЮ? ПОЧЕМУ?

Почему именно он? Почему ОНА терзает его? Что за дьявольщина происходит вообще?

Волей-неволей начинаешь верить в мистику.

Может быть, она привидение? Нет, серьезно. Злое приведение, живущее в их старом особняке с колоннами и витиеватыми садами, которые уводят гостя к утесу, где во время шторма возникает ощущение, что ты попал в готическую историю? Утес, шторм, валуны внизу, завывание ветра в ушах и волны с белой пеной, накатывающиеся одна на другую.

С тем утесом у него была отдельная история. Он мог часами сидеть на его скалистых покровах и смотреть. Не важно куда. Вдаль. При этом в голове ни одной мысли. Мальчишкой прибегал, желая спрятаться от строго отца и наказаний, что неизменно следовали за его упрямый и буйный характер. Чуть повзрослев, приходил по какой-то выработанной привычке. И лишь разменяв двадцатку, он признался себе, что его тянет сюда… Но тогда он не подозревал, знал, что на то есть причина, которая перевернет его жизнь с ног на голову.

Это будет потом.

Сначала же он пройдет по вымощенной острыми булыжниками дороге прямиком в ад. В объятия демона. Познает все грани небытия. Превратится в холодного, черствого циника, научившегося скрывать истинные цели и мотивы.

Иначе бы Демид сошёл с ума.

Отец отказался верить собственному сыну, наследнику выдающейся династии Сакронских. В мировоззрении отца отсутствовало такое слово, как понимание. Захар Сакронский придерживался четкой дисциплины в отношении сына – строгость и никаких поблажек. Мальчик должен вырасти мужчиной с сильным характером и «стальными яйцами», чтобы ни друг, ни враг не смогли даже мысли допустить, что Демид Сакронский слабак. Только сильные выживают и становятся победителями – закон жизни.

Если бы мама не умерла при родах, возможно, всё было бы иначе. Демид когда-то тешил себя подобной ерундой, вырос, отчетливо понял, что отец в любом случае сломал бы маму, какой бы красивой она не была. Ей пришлось бы прогнуться под него, принять его правила, или… Про «или» лучше не думать.

Но мамы не было, и воспитанием Демида занимался отец. Сейчас Демид готов был сказать ему спасибо. Слабаков уничтожают первыми. А отцы не вечны. Мало быть из известной и богатой семьи, необходимо научиться показывать зубы. Оскал. Стать волком, сильнейшим из равных.

Тренировка. Учеба. Снова тренировка. Приобретение новых навыков, Всё, чтобы стать тем, кем в итоге стал Демид.

И лишь ОНА выбивалась из идеальной картины.

Один раз Демид спросил у отца про неё, на этом разговор отца с сыном закончился. Захарий запросто мог решить, что у его отпрыска проблемы с психикой, и Демид не стал рисковать. Нельзя. Он выпутается, изгонит чертову суку из своей головы, вытравит её из себя.

Она – плод его воображения. Нечто неразумное, нерациональное.

То, от чего следует избавиться.

Сны… это только сны. Они не имеют ничего общего с реальностью.

И снова ночь. И снова она. И снова каменный стояк. И снова разбитые в кровь костяшки.

Демид начал изучать психологию. Читать труды по анализу сновидений. Даже дедушку Фрейда изучил. Почему бы и нет? К психоаналитикам Демид не ходил. Нельзя. Могут донести отцу. У него везде свои ищейки и люди. Кстати, позже он возьмет его опыт на вооружение. Контролировать всё и всех не так уж и плохо, знать о других то, что они сами о себе не знают, зачастую бывает очень полезно.

Девушек Демиду всегда было мало. Он не мог насытиться ни одной. Мешала ОНА. Да-да, блондинистая сучка, что маячила на горизонте его сознания и вызывала в нем самые противоречивые чувства. Хотя… Противоречия как раз было мало. Днем он ненавидел её, и его ненависть не могла не вытекать на других людей. Уже будучи подростком его опасались более взрослые ребята, потому что знали – Демиду Сакронскому лучше дорогу не переходить. Драться с ним опасно даже на ринге, не говоря уже о жизни. Бился он, как последний раз, как матерый волк, повстречавший злейшего врага.

Для Демида же драка, бои стали отдушиной. Возможностью выплеснуть негатив, злую энергию, что раздирала его изнутри.

Впрочем, и девушек он использовал с теми же целями. А ночью сходил с ума от тоски. Стоило ему закрыть глаза, как ОНА являлась – тут как тут. Стояла, нереально красивая, с белыми волосами, уложенными в аристократическую прическу, которую тотчас хотелось смять, запустить в неё пятерню, обхватить затылок и притянуть к себе. А ещё губы… Эти порочные алые губы. Приоткрытые. Увлажненные. Ставшие его личным фетишем. Сильнейшим искушением. Как же, мать вашу, хотелось укусить нижнюю губу и потянуть за неё. Даже до крови… До первого стона.

Демид просыпался, весь покрытый потом. Прерывисто дыша, словно он несколько часов отпахал в тренажерном зале, выкладываясь на износ. А тут… Всего лишь спал.

Он даже пробовал не спать. Но сколько человек может без сна? Сутки? Двое? Потом всё равно падал замертво и снова видел её.

Каждую ночь.

На протяжении всей своей жизни.

Ладно. Не каждую. Но почти.

Поэтому он не мог её не возненавидеть.

Когда отец разбился на их личном самолете, Демиду пришлось встать во главе их корпорации. Что ж, ожидаемо. Он горевал по отцу искренне, потому что с возрастом осознал, насколько они схожи. Отец так больше и не женился, хотя и трахал каждую ночь новую девушку всё моложе и моложе.

– У меня будет только один наследник, – сказал он как-то. Демид благодарно кивнул.

Он был готов принять дела отца. Они на некоторое время отвлекли его от НЕЁ. Смерть отца частично развязали ему руки. И он нанял соответствующих людей. Первого – фотопортретиста, который смог воссоздать её на холсте.

Теперь несколько её изображений у него имелось. Все они были выполнены на формате А4, не заслужила эта дрянь большего.

Дальше Сакронский нанял профессионалов другого уровня.

– Найдите мне её.

Просто сказал он.

– Имя знаете?

Он иронично приподнял брови.

Если бы он знал её имя – нет, не так, если бы он просто знал, что она СУЩЕСТВУЕТ, то давно придушил бы её собственными руками. Собственными. И ничего бы ему за это не было.

– Ищите.

Он поднялся, оставив им лист с её изображением, выполненный карандашом.

Уже у двери, Демид задержался и, не оборачиваясь, бросил:

– Лимит не ограничен.

На этом и порешили.

Сегодняшний вечер не отличался ничем особым от других. Демид, скатившись с новой знакомой, моделью из Англии, приглушенно выругался. Девушка была чертовски красива и так же фригидна в постели.

– Милый.

Она хотела потянуться к нему, но он раздраженно откинул её руку.

– Одевайся. Машину тебе вызовут.

Он, более не глядя на неё, пружинисто поднялся и натянул спортивные домашние штаны, что оказались под рукой, как нельзя кстати.

– Демид, что за обращение!

Демид, чувствуя, как ярость медленными клоками начала кружиться у него внутри, достал бумажник и достал купюры.

– За труды.

Он даже не посмотрел на неё. Положил деньги на подушку и направился в смежную комнату, слыша, как ему вслед летят отборные ругательства. Вот малышка с ангельской внешностью и показала истинное лицо. А как она пела, когда окучивала его. Улыбалась, едва ли не заглядывая в рот. Дрянь. Продажная.

Демид прошел в ванную и резко открыл кран с холодной водой. Подождал, пока вода станет ледяной и только тогда плеснул себе в лицо. Помогло мало. Тогда молодой мужчина сорвал с консоли хлопковую рубашку без рукавов, натянул её на влажное после секса тело и вышел из ванной. Босыми ногами прошёл к бару и достал виски.

Пить молодой Сакронский не любил. Спорт и алкоголь не совместимы. Но иногда душа требовала.

Как сегодня.

Не открывая бутылки и не обуваясь, лишь машинально прихватив с тумбочки телефон, он прошёл по коридору, до лестницы, там спустился вниз.

Родовой особняк спал.

К лучшему.

Демид вышел через заднюю дверь и тотчас холодный хлесткий ветер набросился на него, вызвав у мужчины улыбку. О, да, непогоду он любил. Особенно здесь. Вернее, не так. Непогоду Демид любил только тут. В родном поместье. В остальных случаях она его, как и большинство людей, раздражала, вызывая желание поскорее скрыться. Ночное небо затянуло грозовыми тучами. Ни звезд, ни луны. Ничего. Только ветер.

Да скалы.

И утёс, что звал его.

Снова мистика?

По херу.

На лице Сакронского появилась ироничная ухмылка, больше похожая на оскал. Он никого не хотел ни видеть, ни слышать. Ни чувствовать.

Ночь… Она же ЕЁ! Сейчас он вырубится, закроет глаза, и снова увидит ЕЁ! Тоскливый, прозрачный взгляд, в котором затаился упрек. Иногда ему начинало казаться, что и страх. Мать твою, он столько раз видел её взгляд, что уже изучил его наизусть.

Демид снова выругался и всё же открыл бутылку. Поднёс её ко рту и сделал несколько жадных глотков. Неразбавленное виски обожгло горло. То, что надо.

Мужчина шел проверенной тропой. Ветер хлестал по лицу, пригибая невысокие кустарники к земле, поднимая ворох пыли и мелких камней. Надо же, как стихия разбушевалась. Но Демиду она была по душе. Злость клокотала внутри, разъедая его. Все люди, как люди. Живут, влюбляются, женятся. Дерутся, убивают, предают. Совершают благородные поступки, рожают детей.

Что с ним не так?

Утес встретил его тишиной. Ветер неожиданно стих, обрушившись вниз, к волнам, что сейчас негромко плескались о скалы.

Демид покачал головой и сел прямо на голую землю. Уже потянулся снова к горлышку, когда в кармане брюк завибрировал телефон. Нахмурившись, Демид достал его.

О, как. Он знал адресата, звонившего ему.

– Да, слушаю.

– Демид Захарович, мы нашли её.

Корни его предков имели русское начало, и он, как ранее и отец, предпочитал, чтобы к нему обращались именно по имени-отчеству.

Вдох.

Выдох.

Грудь обожгло огнем.

– И?..

– Она в России. Мы знаем её точный адрес.

Россия…

Ещё одно совпадение?

К счастью, Демид Сакронский к двадцати восьми годам разучился верить в совпадения.

Глава 2

– Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Кира внутренне сжалась.

Предчувствие не обмануло её.

Каждая девочка с детства, как только начинает играть в принцесс, учится мечтать, что однажды услышит от любимого человека заветное предложение. Что они будут сидеть в уютном ресторане, где ненавязчиво будет звучать живая музыка, и она увидит сначала бархатную коробочку. Её сердце встрепенется потревоженной птахой, чтобы в следующую секунду забиться в утроенном ритме.

У Киры было всё с точностью наоборот.

Когда Дима накануне пригласил в ресторан, у неё возникло желание отказаться. Это желание не было продиктовано ничем. Оно просто шло из глубины души. Пришлось себя одернуть. Что за глупости…

Дима ничем её не обидел. Да, знакомы они всего лишь месяц, но он показал себя серьезным и порядочным человеком.

Первое, что бросилось в глаза, когда Дима за ней заехал, его нервозность. Всегда спокойный и уверенный в себе Ульянов, нервничал. С чего бы?

– Всё хорошо, Дим?

– Всё замечательно, солнышко.

Настаивать она не стала. Захочет – расскажет.

Он привез её в «Комильфо» – один из самых пафосных и дорогих ресторанов города. Открылся недавно, и простым смертным вход в него был изначально заказан. Чтобы поужинать в «Комильфо» необходимо было бронировать столик едва ли не за полгода вперед. Как удалось подобное Диме – оставалось вопросом.

У неё под вечер разболелась голова. Знакомая тупая боль подкралась к вискам. Последние годы Киру постоянно мучила мигрень. МРТ ничего не показало, давление так же было в норме.

– Возможно, вы метеозависимы, – сказал ей как-то терапевт.

Отлично. Значит, на том и порешим.

Кира кивнула и зареклась больше не ходить по врачам.

Она старалась не выказать Диме ухудшающегося самочувствия. Ещё решит, что она специально увиливает от посещения ресторана. Она не была любительницей походов в шумные и людные места, а он об этом знал.

И сейчас вот… предложение.

Кира сглотнула.

Она же должна обрадоваться…

Должна.

Она заставила себя остановиться на Дмитрии Ульянове, позволила отношениям развиться.

Невозможно постоянно бежать от людей…

Переезжать из города в город, обуславливая свой образ жизни профессией фотографа.

Невозможно.

И быть одной тоже постоянно нельзя, хотя и очень хотелось.

Но рано или поздно каждый человек образует пару. Вот и Кира решила, что стоит хотя бы попробовать.

Неужели она ошиблась?

Она заставила себя улыбнуться.

– Дима, а ты не торопишься? – её голос звучал тихо.

– Нет. Выходи за меня замуж, Кирочка. Я знаю, тебе моё предложение может показаться поспешным, даже диким… Но, поверь, оно идет от чистого сердца. Черт, детка, я так волнуюсь, что могу ляпнуть что-то не то… Готовился перед зеркалом даже, а вот несу… сама слышишь что. Волнуюсь.

Мужчина смотрел на неё очень внимательно. Пристально. Не моргая.

Кира одернула себя.

Что тебе ещё надо, дура?

Красивый, богатый, успешный. Лучший вратарь года по версии какой-то там номинации. За ним поклонницы волочились толпами, а он остановил выбор на ней.

Зачем?.. Почему?..

Кира снова оборвала себя.

Если она не заставит себя адекватно воспринимать окружающий мир, а не через объектив, мир поглотит её.

– Дима, – она смотрела на раскрытую бархатную коробочку, на дне которой лежало кольцо с камнем, и почувствовала, что ей отчаянно хочется сбежать. – У меня есть время, чтобы подумать? Я же девочка.

…Они познакомились четыре недели назад на её персональной выставке. Тот день Кира помнила, как вчера. Он врезался в её сознание.

– Всё будет хорошо.

Точно мантру, Кира твердила эти три слова снова и снова.

Почему она не может справиться с волнением? Разволновалась, точно девчонка! Бывали ситуации и посерьезнее. И ничего, справлялась. А тут, подумаешь, выставка. Всего-то. Куча фотографий, развешенных по стенам. И только-то.

Если бы не одно «но».

Её фотографии.

Её персональная выставка.

Набрав в ладонь холодной воды из крана, Кира плеснула себе на шею. Плеснула бы на лицо – потёк макияж, над которым все утро трудился её друг-визажист Артур. Он-то точно не простит, если с его шедевром что-то случится. Будет бдеть весь вечер, чтобы ни тон, ни тени не размазались. Ох, уж эти мужчины в мире моды и стиля.

Кира ещё раз взглянула на себя в зеркало. Безупречна. Черное платье-футляр, высокая строгая прическа, макияж в теплых тонах. Нитка жемчуга на шее. Классика стиля. Лишь глаза поблескивают от волнения и нетерпения.

Прошло три часа с начала открытия выставки, и можно было смело сказать, что она удалась. Слышались хвалебные отзывы, на лицах посетителей читались заинтересованность и восхищение. Как результат – Кире сделали несколько предложений о сотрудничестве.

Казалось бы, чего волноваться? Это успех. Настоящий успех! А она ничего не могла с собой поделать.

Прикрыла глаза и сосчитала до десяти. Приказала угомониться и взять себя в руки. Ещё час, и она будет свободна.

Свободна…

Как вкусно звучит это слово.

Особенно для неё.

Сможет поехать в номер гостиницы и подвести итоги. Сейчас же – нацепить улыбку и выйти к гостям.

Событие, к которому она шла долгие десять лет, увенчалось заслуженным успехом.

Кира провела рукой по платью, разглаживая несуществующие складки, и пошла к выходу из дамской комнаты.

Открыла дверь и налетела на мужскую фигуру.

– Извините… – начала она, но замолчала, услышав знакомый возглас.

– Кирочка! Где тебя носит? Я уже собирался набраться смелости, зайти в женский туалет и начать вытаскивать тебя из смывного бочка, который выступил в роли монстра, засасывая нашу красавицу! – Артур эмоционально взмахнул руками.

Природа наградила Артура фигурой, которую он всю жизнь пытался исправить – он был высоким, метр восемьдесят три, и очень худым. С периодичностью раз в полгода начинал активно посещать фитнес-центры, но неизменно всё заканчивалось одним и тем же сценарием: влюбчивая душа Артура не могла устоять перед накаченным телом фитнес-тренера. Страдал, стенал, даже писал стихи. Несколько раз был бит. Ничего не помогало, и Артур, залечив душу, снова отправлялся в зал.

С Кирой они вместе росли в одном дворе, и поэтому она с легкой иронией воспринимала приключения Артура, поддерживала, как могла. Давала советы образовать постоянную пару, на что каждый раз слышала гневное:

– И бросить спорт?!

Оставалось посмеиваться и разводить руками.

А так же благодарить его.

Именно Артур заставил её приехать в столицу. Именно он обивал пороги галерей и предлагал работы Киры. Именно благодаря его настойчивости, упертости и вере в подругу, выставка состоялась.

Кира была вполне довольна ролью свободного художника.

– Артур, что случилось? – проигнорировала она его речь о якобы страстной заботе.

– Кира, почему сразу что-то случилось?

Она подхватила его за локоть и направилась в сторону зала.

– Говори, не юли.

– Дива моя, на выставку пришёл ОН! – последнее слово прозвучало с должным пафосом.

Черная бровь Киры чуть-чуть приподнялась.

– Он? И кто же именно? Твой новый парень?

– Нет. Хуже! Значительно, хуже!

– Артур, становится интересно! – Кира бросила на друга взгляд, наполненный смехом и задоринкой. Её друг имел замечательную способность отвлекать её от всех насущных дум и переживаний.

– Ещё как интересно! Ты даже не представляешь насколько! Увидев ЕГО, я сначала решил, что ОН – мужчина мой мечты! Подошёл поближе и испугался! Да-да, и не смотри на меня так! Я реально испугался! Честное слово, аж мурашки по коже! У него оказались такиииие глаза… Ух! Синие-синие, почти черные! Ты их должна обязательно увидеть! И запечатлеть! Для потомков!

– Артур, – простонала Кира, – угомонись, а? Ты думаешь, мне сейчас есть дело до понравившихся тебе синеглазок? Пожалей меня, пожалуйста! У меня болят ноги – не стоило слушать тебя и обувать новые туфли на высоченных каблуках! Голова раскалывается от нервного напряжения! Спина, не поверишь, мокрая!

Мужчина остановился и нахмурился.

– А спина-то почему мокрая?

Кира прикрыла глаза.

– Потому что волнуюсь! – прошипела и потянула его в выставочный зал. – Всё, про своего мужчину мечты – молчок! Потом поговорим.

– Не могу! Кирочка, ты же не бессердечная сука и должна меня выслушать!

– Артур, к нам идет Изольда. Ты готов при ней восхвалять новый предмет твоей страсти?

Изольда Глебовна была владелицей галереи. Невысокого роста, вечно сидящая на диетах и практически не улыбающаяся. Носящая строгие платья, ненавидящая брюки, предпочитающая громоздкие украшения. Так её охарактеризовал Артур, которого она выгнала из кабинета в первую встречу, даже не взглянув на портфолио Киры.

Артур поступил, как истинный друг – разбросал фотографии Киры по полу. Его расчет был прост – Изольда-Ледяная, как он её прозвал, славилась большой любовью к искусству и не могла пройтись – в прямом смысле – по фото. Один случайно брошенный взгляд мог решить всё. Не будет же Изольда с закрытыми глазами маневрировать по коридору, обходя карточки.

Артур оказался прав. Видел бы он, каким хищным, предвкушающим блеском загорелись глаза Ледяной, когда она увидела работы Киры. Талант она чуяла за версту. А фотографии были сделаны талантливо. Очень.

Всё завертелось-закружилось быстро. Артур взял на себя все организационные моменты. Кире лишь оставалось с ним соглашаться и… фотографировать дальше.

Когда она брала в руки фотокамеру, окружающий мир переставал для неё существовать. Жить в Питере, где всё дышало стариной и мистическими легендами, и не походить по закоулкам, не выехать за город, в поместья, где творилась история – было бы преступлением. Кира преступницей становиться не собиралась. Поэтому дав Артуру карт-бланш, занялась своим любимым делом. Пропадала сутками. Фотографировала и фотографировала.

– А когда над выставкой работать будешь? – пыхтел Артур, открывая ногой дверь. – И есть тоже, когда начнешь? Снова ничего во рту не было? Держи хотя бы пиццу.

Пицца для него была хлебом насущным. Готов был ей питаться круглосуточно.

Кира в такие минуты откладывала все дела, подходила к другу и крепко обнимала его:

– Спасибо тебе за заботу… Что бы я без тебя делала…

– Исхудала бы! А ты должна оставаться аппетитной крошкой!

В отношениях Артура и Киры прослеживался некий парадокс. Несмотря на то, что Артур предпочитал любить мужчин, он всеми правдами и не правдами пытался сосватать свою диву замуж. И непременно за такого!.. За такого мужчину, чтобы при взгляде на него не возникало ни одной ассоциации, кроме как: «Настоящий мужик!»

Ему нравилось, что подруга не была «скелетоном» – тоже его выражение.

– Женщина должна быть женщиной. С титьками и попой, – резюмировал он, отрезая Кире очередной кусок пиццы.

Кире нравился их тандем. Не обычный, но очень интересный.

Когда Изольда Глебовна предложила контракт, Кира внесла пункт – Артур выступает в роли администратора, в случае удачной выставки и последующих финансовых договоренностей, получает свой процент. Артур отнекивался, но она видела довольный румянец на его гладко выбритых щеках.

Одна из причин, по которой Артур стремился попасть в мир шоу-бизнеса – большое наличие мужчин нетрадиционной ориентации при деньгах. Артур мечтал о паре и о безбедной жизни. Выросший в семье, где отец бросил мать, а та начала злоупотреблять алкоголем, он рано познал многие «прелести» жизни.

Кира его не осуждала. Она первая порадуется, если он встретит достойного мужчину.

– Только после тебя, – неизменно отвечал Артур.

– Кира, где тебя носит? – Изольда Глебовна в общении не выбирала интонации. Говорила грубо, резко. – Ты постоянно должна быть в зале! Ты намерена заключать договора или как?

Кире хотелось фыркнуть и сказать «или как».

К выставке и к последующему ажиотажу она относилась двояко. Вроде бы ей хотелось признания среди коллег. А вроде бы её устраивала спокойная, размеренная жизнь, которую она вела. В деньгах она не нуждалась, благо выросла в семье с хорошим финансовым достатком. На её счету был приличный капитал. Плюс она периодически зарабатывала, продавая свои работы. Ей не хотелось быть привязанной к какому-то журналу или выполнять работы строго по заказу. Она предпочитала свободу и отсутствие обязательств.

А ещё возможность в любое время сорваться и уехать.

Ей это было необходимо.

Но Кира ответить не смогла. Потому что Артур ахнул и не совсем тактично ткнул подругу в бок.

– А вон и тот, про кого я говорил…

Объектом его восхищения оказался Дмитрий Ульянов. Кира тогда в душе посмеялась – футболист, интересующийся искусством? Оказалось, что Ульянов зашел в галерею на спор. Вот такие заключаются нынче споры.

Как он потом признается Кире, это была Судьба, и именно с большой буквы.

Артур же, поняв, что ему ничего не светит, благословил Киру и отправился снова покорять тренеров-бодибилдеров.

К слову, выставка Киры имела успех, но она не спешила заключать долгосрочные договора. Несколько – да, пожалуйста. Все-так в двадцать три года уже приятнее жить на собственные деньги и чувствовать полную независимость от родителей. Спасибо им за образование и за квартиру. Дальше Кира – сама.

Роман с Дмитрием был стремительным.

И глаза у него оказались не темно-синими, как решил Артур. Это были линзы. Во время тренировки Дмитрий получил травму, закапывал капли в глаза, и врач порекомендовал ему некоторое время носить линзы. Ульянов выбрал цветные. Почему бы и нет? В мире футбола надлежало быть модником.

Дима понравился Кире. Даже немного странно. Она предпочитала более спокойных людей, не публичных.

Даже пыталась отказаться от первого свидания, как потом выяснилось, лишь раззадорив Ульянова. Ещё бы. Он такой красавчик, и ему отказали! Надо срочно исправлять ситуацию. Вот он и исправлял, сам же с немалой долей юмора повествуя об этом Кире.

Его юмор ей нравился. Искрометный, легкий. Пафосным Дима был на людях, а оставшись наедине с ней, казался вполне доступным и комфортным.

Когда Артур услышал от неё характеристику нового ухажера, закатил глаза:

– Комфортным? Ты серьезно сейчас?

Кира пожала плечами и направилась к кофемашине.

– Да. Мне с ним легко.

– Кирочка, дива ты моя! Ты чего творишь?

Девушка обернулась и с долей удивления посмотрела на друга.

– Я что-то не то сказала?

– Всё! – он поднял руки кверху. – Если бы я был гетеросексуален, и про меня потрясающая девушка, от которой я хочу получить чуть больше, чем пару ночей, сказала кому-то, что со мной комфортно, я бы пошёл и побрился наголо!

– Не поняла, почему ты пылишь.

– А потому, солнце мое! Мужик у девы должен вызывать какие угодно чувства, но не комфорт! Особенно на первых свиданиях.

– Я с тобой не согласна.

– Вот и плохо! Помяни моё слово, ты пожалеешь. А потом как-нибудь поймешь, что я прав. Когда в твоей жизни появится мужик, от вида которого ты будешь шалеть и дуреть…

Из рук Киры выпала чашка, упала со звоном на плитку и разбилась.

Её руки мелко подрагивали. Снова та самая пугающая реакция…

Нет-нет-нет!

В жизни Киры был мужчина, что доводил её до дрожи. От которого она шалела и дурела. А ещё считала себя едва ли не сумасшедшей, больной.

И о котором никто не знал.

И никогда не узнает.

Даже Артур.

– Не надо мне такого, – тихо ответила она.

Наверное, разговор с Артуром на её кухне послужил отправной точкой, чтобы окончательно понять, что с Димой стоит продолжать отношения. Несмотря на его профессию, он не производил впечатления бабника.

Ухаживал красиво. Театры, кино, рестораны, прогулки по набережной. Цветы. Море цветов. И поцелуи, не перерастающие в нечто большее, потому что Кира не позволила. Он не настаивал. Оторвался от её губ, смотрит на неё затуманенными глазами, и выдыхает:

– Я подожду… Я реально подожду! Потому что ты достойна того, чтобы ждать.

А Киру накрыло холодной волной. Ей хотелось дернуть ручкой машины и сбежать, куда глаза глядят. И чтобы никто, никогда её не догнал. Взлететь по лестнице на свой этаж, открыть квартиру и тут же скользнуть в ванную, где включить контрастный душ и долго стоять, приходя в себя.

Кира улыбнулась и ничего не сказала. Она заставила себя сидеть на месте, прогоняя накрывшую её панику. Неееет. Она её победила. Больше ОН ей не будет портить жизнь. ОН – иллюзия. Мечта. Кошмар.

А Дима… Да, комфортный, удобный, чертовски обаятельный, сногсшибательный, умный и так далее – рядом.

И, кажется, в неё влюблен.

Теперь, в «Комильфо» это «кажется» приобрело более настораживающие очертания.

В виде кольца.

Кира искренне надеялась, что она ничем – ни взглядом, ни жестом, ни мимикой – не выдала себя. Иначе это будет крахом. У неё в ближайшее время не будет сил, чтобы начать ещё одни отношения.

Ульянов явно ожидал другой реакции. Его лицо застыло, в глазах мелькнуло непонимание, а потом и злость. Надо отдать должное молодому человеку, он быстро взял себя в руки:

– Детка, и сколько мне ждать твоего «да»?

Кира протянула руку и взяла бокал с вином. Сделала два жадных глотка подряд.

– Неделю. Дай мне ровно неделю.

– Ок. Договорились. А что мне делать с кольцом?

– Не знаю. Честно…

– Пусть оно побудет у тебя.

Лавина удушливости накинулась на Киру и закружила. Для паники или страха не было никаких причин. Абсолютно. В реальной жизни никогда ни один мужчина её не обидел, пальцем даже не тронул. Отец не наказывал. А страх… Он был. Даже не страх, а нечто более глубокое. Тяжелое.

– Дима…

– В сумочке полежит, хорошо, Кир? Пусть… Будешь доставать, примерять его, пока никто не видит, может, и твоё «да» я услышу быстрее.

Он снова отреагировал достойно.

А она… Что она?..

– Ну, моя хорошая, давай твою сумочку, будем прятать сокровище на дно.

Кира молча протянула ему небольшую дамскую сумочку. Обычно она предпочитала или рюкзаки, или более объемные сумки, чтобы в них помещался фотоаппарат. В ресторан фотоаппарат брать не имело смысла, да и во многих заведениях подобного класса фотографирование запрещалось.

Она наблюдала, как Ульянов прячет бархатную коробочку в сумочку, и душа девушки покрывалась тонким льдом.

Что она творит… что… зачем…

Играет с чужими чувствами, когда сама остается абсолютно равнодушна.

Потому что не может иначе.

Она давно принадлежит ЕМУ.

Тому, чьего имени даже не знает.

Тому, кого придумала.

Черноволосому Демону с глазами бушующего моря.

Кира почувствовала, что начала задыхаться, да и головная боль тупыми молоточками стучала по затылку.

– Дима, я отойду. Мне что-то нехорошо.

Молодой человек мгновенно подобрался и подался вперед. В его глазах мелькнуло беспокойство, которое ещё сильнее резануло по совести Киры.

– Что с тобой? Может быть, врача? Скорую? Черт, детка, не пугай меня.

– Дима, перестань. У меня легкое головокружение. Сейчас схожу в туалет, и всё будет в порядке.

– У тебя критические дни.

– Да.

Пришлось соврать. Права была мама, когда, смеясь, говорила, что в любой ситуации женщина может смело свое плохое настроение сваливать на бесконечные критически дни. Для большинства мужчин они выступали красной тряпкой для быка, в буквальном и переносном смысле. А критические дни у женщины это не только месячные. Это неудачные туфли, плохо сидящее платье. Да, у её мамы было своеобразное представление о ПМС.

Кира, улыбнувшись, поднялась и взяла сумочку.

– Я скоро, Дима. Закажи, пожалуйста, ещё вина.

Кира не уважала алкоголь, но иногда он был необходим.

Как сегодня, например.

– Конечно. Я буду тебя ждать. Не появишься через пять-десять минут, пойду тебя искать. И не сомневайся, в женский туалет я загляну первым делом.

Она не сомневалась – Ульянов так и сделает.

– Я вернусь.

Кира мысленно усмехнулась, вспомнив, как пару раз она на самом деле сбегала от молодых ребят. Давно это было, лет пять назад. Тогда она ещё не научилась контролировать себя и действовала импульсивно. Самое парадоксальное заключалось в том, что она чувствовала вину перед Демоном за то, что пошла на свидание с парнем.

Как глупо… Господи…

Чувствовать себя виноватой перед своей же фантазией. Говорят, что, когда писатели долго пишут про одного героя, перенося его из книги в книгу, они влюбляются в него. В тот образ, что создали. Синдром Пигмалиона. Кира часто думала, что и с ней случилось то же самое. Есть образ, который снова и снова приходит к ней. Мужчина. Возможно ли такое, что она когда-то, будучи маленькой девочкой, увидела его? И влюбилась.

Кира даже подумывала сходить к гипнотизеру. Пусть бы он поработал с ней. Может, она излечится от наваждения.

Эти мысли, воспоминания, рассуждения пронеслись у неё в голове, пока она поднималась, поправляла несуществующие складки на бежевом кружевном платье, выбранном для свидания, и направлялась к дамской комнате.

Она шла, не замечая других посетителей ресторана. Они её попросту не интересовали. Она маневрировала между столиками, заставляя себя не совершить очередную глупость и не сбежать.

Артур её прибьет.

Или, напротив, похвалит? Он-то понял Киру. Заметил то, что она пока отказывалась признавать.

– Солнце моё, ни хера у вас ничего не будет. Читай по моим губам – ни-хе-ра.

Вспомнив, как Артур сложил губы дудочкой, Кира грустно улыбнулась. А если улететь с Артуром на Камчатку, например? Там потрясающие пейзажи. Она давно планировала поработать на полуострове. От шумного города начала уставать. Да и в конце концов, пришла пора разобраться в себе, в том, что происходит в её личной жизни и куда двигаться дальше.

– Ох…

Она врезалась в скалу. В непоколебимую твердыню.

Кира даже не поняла, что произошло. В первую секунду единственное, что для неё оказалось значимым – не упасть на мягкую пятую точку, потому что столкновение оказалось очень ощутимым, и из девушки словно дух выбили. Она пошатнулась на двенадцатисантиметровых каблуках и начала заваливаться назад.

Упасть ей не дали. Крепкие мужские руки довольно уверенно и властно сжали её талию, удерживая от позорного падения.

– Ну, что же вы так неаккуратно.

Говорили с акцентом, тягуче, нараспев. Кира ещё не успела рассмотреть говорившего, всё происходило очень быстро. Его голоса оказалось достаточно, чтобы вся её женская сущность встрепенулась, взбунтовалась, обострилась до предела, чего с Кирой не случалось ни разу ранее. Никогда мужской голос, хрипловатый, низкий, не производил на неё столь оглушающего впечатления. Казалось, он окутал невидимым, невесомым покрывалом, шелковым и настолько тонким, что её кожа не могла не отреагировать, защипало, но безумно приятно, игриво. Или это не покрывало её окутало, а пузырьки от шампанского?

Возникло непреодолимое желание увидеть лицо мужчины, обладающего столь чарующим голосом. Но что-то мешало Кире поднять голову и взглянуть в лицо. Некий инстинкт самосохранения, который неожиданно очень громко заявил о себе. Поэтому Кира изучала его постепенно, как при замедленной киносъемке.

Первое, что бросилось в глаза – крепкие загорелые руки, которые удерживали её. Одна рука поддерживала за спину, и Кира не имела возможности её рассмотреть. Вторая легла ей странным образом на живот. И не спешила его покидать. А Кира не спешила приходить в себя, попадая под дальнейшее воздействие незнакомца. Красивая широкая кисть с длинными пальцами. Обнаженное запястье с тяжелыми часами-скелетонами. Не вписывались в картину элегантности и ненавязчивой роскоши лишь сбитые костяшки. Спортсмен?

Взгляд Киры побежал выше. Черная рубашка, идеально подчеркивающая бронзовый загар. И снова штрих, выбивающийся из атмосферы «Комильфо» – у незнакомца было расстегнуто куда больше пуговиц, чем того допускали правила приличия. Конечно, сейчас многие чхать хотели на условности, и всё же… Распахнутый ворот и пуговицы обнажали едва ли не всю грудную клетку, позволяя увидеть не только шикарный загар, но и витиеватые татуировки, а так же короткие иссиня черные волоски на груди. Вот тут ноги у Киры дрогнули.

Волосы на мужской груди – её слабость. В век, когда люди стремились всеми доступными способами лишить себя волосяного покрова, она тащилась от волос на груди. Зависала. Откуда пошёл подобный фетиш, история умалчивала, да Кира никогда и не задавалась вопросом. У неё была даже небольшая коллекция фотографий, без лиц. Только мужская обнаженная грудь. Но эту коллекцию по понятным причинам обнародовать она не собиралась.

Чувствуя, как слабость всё сильнее охватывает тело, вталкивая Киру в ещё большее смятение, девушка заставила себя двигаться дальше. Шея. Про такую говорят «бычья». Крепкая, как и всё тело. С обвитыми пятью кожаными цепочками.

И лицо.

Господи…

Сон ли это? Явь? Что это…

Над лицом молодого человека явно поработал небесный скульптор – лепил любовно, создавая одну резкую линию за другой. Вкладывая в саму сущность всё то, от чего могли молодые девушку и женщины сходить с ума. И сходили. Те самые черты, которые заставляли их оборачиваться, а мужчин ревновать. Квадратный подбородок, покрытый модной «трехдневной» щетиной, пухлые, четко очерченные губы, прямой нос с горбиной, говорящий о том, что Кира не ошиблась в своих первых впечатлениях, и молодой человек занимается спортом.

А глаза…

Темно-синие. Штормовые.

До безумия, до сумасшествия знакомые…

Как и широкие брови, которые сейчас чуть насмешливо приподнялись кверху.

Прическа короткая, растрепанная, но небрежность явно искусно созданная.

Лицо незнакомца Кира уже осматривала сквозь пелену, что образовалась не на глазах – в сознании. Ей и не требовалось более пристального внимания к мужчине.

Она знала каждую его черточку. Знала высокие скулы. Упрямую линию губ.

Она знала о нем всё…

Потому что сама создала его в своем воображении. Пигмалион и его Галатея, поменявшиеся полами.

Её личный Демон во плоти.

Глава 3

Трудно было удержаться от желания отдать приказ убрать её. Да-да, физически.

Иногда Демид испытывал именно эту потребность – уничтожить ЕЁ. Он всегда, черт побери, знал, что она СУЩЕСТВУЕТ! Не может не существовать. Что она топчет грешную землю, дышит с ним одним и тем же кислородом и так же, как и он, встречает рассвет.

В ту ночь он долго сидел на утесе. Правда, больше не сделав ни единого глотка. Спиртное для слабаков, для тех, кто хочет забыться, убежать от реальности. Иногда, очень редко, и он позволял себе быть слабым, когда не имелось возможности иначе выплеснуть чертову ненависть, выжигающую его изнутри.

И снова вопрос, тот же самый, заданный сотню раз – как можно ненавидеть человека, не зная его?

Легко.

Он ненавидел её, эту золотоволосую аристократку. О, да, в его снах она всегда была идеальной, нереально красивой и в то же время до безумия притягательной. Как далекий маяк в ночи. Прелестное сравнение, учитывая, что Демид часами проводил время на утесе, глядя на плескающееся море. Кстати, в их имении никогда не было маяка, но как показывает история, ни один корабль не разбился о эти скалы. Тоже мистика.

Она двигалась с безупречной грацией, смотрела спокойно, ровно. Сейчас девушки так двигаются, если годами занимаются танцами. Про взгляд и говорить нечего. Демид ни разу в жизни, ни у одной красотки не встречал такого взгляда, а красоток он повидал предостаточно. Смущенных, раскованных, чего-то от него ждущих. Чаще – денег и покровительства. Реже – серьезных отношений.

И никто не смотрел на него, как на равного. Были девочки из его круга, что пытались бросить ему вызов. Думали, подобным образом завоюют его, покорят. Глупышки. Не-е-ет, милые, это он был завоевателем. Мужчиной, который привык брать то, что возжелал. Он желал их плоть, и на этом всё.

С НЕЙ было иначе. Во снах он дрожал перед ней… Перед этой аристократичной сучкой. Его била наотмашь внутренняя дрожь, делая слабым и ничтожным. Во сне он рвался к ней, шагал навстречу, готов был в любую секунду, по одному лишь взмаху её ресниц всё бросить и к ней – вперед, за её улыбку, за теплоту в глазах. Его раздирало желание оказаться с ней рядом. Он делал шаг вперед… Она стояла, смотрела… Ещё один шаг и ещё… Она по-прежнему стояла… Ему казалось, что он вот-вот окажется рядом, наконец, приблизится к ней, дотронется до её щеки… Нет! Мать вашу, нет, он не дотронется, он вопьется пальцами в её идеальные скулы, сожмет их с такой силой, чтобы у неё не возникло ни одной шальной мысли, что она может от него куда-то деться.

И стена. Долбанная чертова стена, на которую он наталкивался раз за разом! Когда, казалось, между ним и девочкой не оставалось больше ничего, никаких преград, и расстояния между ними тоже нет, он на что-то наталкивался.

Вот тогда её взгляд менялся. И сколько Демид ни всматривался в него, ни пытался его разглядеть, понять, узнать, ничего у него не получалось. Она ускользала, таяла в вязком тумане, а он просыпался в липком поту, иногда что-то крича.

Её имя. Это он понял уже потом.

Он звал её там, во сне. И имя сохранялось у него на губах с ощущением горечи и злобы.

С её именем тоже были проблемы. Как он ни пытался его вспомнить – ему не удавалось. Лишь ощущение оглушающей непередаваемой потери.

По её взгляду Демид сходил с ума. Он даже одно время задался целью встретить реальную девушку, которая так же смотрела бы на него. Потом понял, что ведет себя, как идиот. Какое, к черту, спокойствие?! Ему что надо было от цыпочек? Правильно – секс, секс и ещё раз секс.

Ничего больше.

Демид знал, что к отношению полов подходит с изрядной долей цинизма, конечно, не без влияния деспотичного и жесткого отца. Как там говорил дедушка Фрейд? Все наши проблемы из детства? Он же просветил мир про бессознательное и сновидение, так что Демид испытывал к австрийскому психологу большое уважение.

И вот теперь он знает её имя.

К-и-р-а.

Кира.

Кира Михайловна Глебова. Двадцать три года. Гражданка Российской Федерации. Свободный фотограф, которому пророчат неплохое будущее. Уже востребована несколькими известными журналами.

Родилась и выросла в полной семье, родители живы. Живет отдельно от них.

Ни с кем не поддерживает тесных интимных отношений. Не состояла в браке, не сожительствовала. Любит много и часто путешествовать. Подруги близкие так же отсутствует. Крутится рядом с ней один парень – некий Артур, но его сексуальная ориентация не вызывает сомнений.

На этом можно было бы поставить жирную точку, но в последний месяц к ней прицепился некий Дмитрий Ульянов.

Что почувствовал Демид, когда узнал, что за НЕЙ ухаживают? Странные смешанные чувства. Сначала он кинул досье на стол, порывисто, пружинисто встал и подошёл к окну, сжал руки в кулаки и ими уперся в подоконник.

Поклонник. У этой Аристократочки…

Хорошо или плохо? Для неё, наверное, хорошо. Футболисты сегодня востребованы и зарабатывают приличные деньги. Для этого Ульянова – плохо, ибо он встал у него на пути. А Демид слишком долго ждал встречи со своей Аристократочкой, чтобы кто-то посмел ему мешать.

Нечто темное, злое всколыхнулось в груди Демида. В последнее время всё, что касалось… Киры, вызывало у него неконтролируемые приступы агрессии. Он не выходил из зала по несколько часов, сбивая в кровь костяшки и абсолютно не щадя себя. Если не будет выпускать пар на «груше», проиграет в бизнесе. Акулы, что кружились вокруг него, мгновенно почувствуют слабость. Это недопустимо.

Демид дал себе неделю. Не сорвался сразу же в Россию.

Кираааа…

Теперь она от него никуда не денется. Теперь он знает, где её найти.

Его люди следили за ней, и пока всё то, что они ему докладывали, не вызывало у него порыва сорваться и тотчас лететь. Нужно остыть, иначе он наломает дров. Конкретно – придушит блондиночку собственными руками в первую же встречу. Сожмет её тонкую шею до хруста. Демид не был убийцей, но тут всё темное, неконтролируемое поднималось изнутри и это до чертиков его напрягало. Он не испытывал сожаления или раскаяния за подобные мысли.

Все двадцать восемь лет её образ терзал его. Ничего удивительного не было в том, что у него имелось желание избавиться от неё.

Что ж… Время пришло. Он готов был с ней встретиться.

По прилету в Россию, он не стал за ней наблюдать со стороны. Ему было интересно, что он испытает, когда увидит её воочию. Какие эмоции она всколыхнет в нем.

– Они ужинают в «Комильфо».

Ну надо же…

Тут было в пору рассмеяться.

«Комильфо» принадлежало его другу и ему. Когда Максимилиан сообщил ему, что хочет расширяться, и затеял несколько проектов в России, Демид подписался с ним. Почему бы и нет? Россия ему нравилась, он несколько раз бывал в ней, да и кровь звала на древнюю Родину. И тут такое совпадение. Ресторанный бизнес всегда был прибыльным, если подойти к нему с умом.

И вот настал день икс. Демид не волновался, не нервничал.

Он был готов ко встречи с НЕЙ.

И ошибся. Чертовски ошибся.

К ЭТОМУ невозможно было подготовиться.

Он уже находился в ресторане, когда она вошла. Именно она, а на Ульянова, что держал её за локоток, Демид обратит внимание потом.

Сначала она. Только она.

Первое, что бросилось в глаза – её рост. Миниатюрная, не выше метра пятидесяти пяти. Во сне она казалась выше… Плевать. На высоченных шпильках её ноги выглядели сногсшибательно – стройные и притягивающее внимание. Лодыжки безумно красивые, изящные. Взгляд Демида побежал выше. Светлое, почти белое кружевное платье, закрывающее коленки и легко струящееся по фигуре, но ни в коем случае не обтягивающее её, как вторая кожа. Платье невесты, усмехнулся Демид, не подозревая до какой степени прав. Шикарные крутые бедра, тонкая талия, которую он мог бы обхватить обеими руками, высокая грудь, что-то среднее между двоечкой и троечкой. Девочка явно заслуживала более пристального внимания. Демид подозревал, что если бы они где-то пересеклись, он бы не пропустил её.

Лицо и волосы. Вот тут впору было получать под дых. Да такой, что откидывал его в нокдаун. Алебастровая кожа, полноватые губы, тронутые розовым блеском, изящный прямой нос, большие глаза, обрамленные густыми ресницами, красиво изогнутые брови. Всё, как во сне, только в сто крат лучше. Здесь, в «Комильфо», она была настоящей. С роскошными волосами, свободно струящимися по плечам и слегка завитыми.

Не для него…

В груди Демида взорвалась ядерная бомба, никак не меньше. Он сидел, откинувшись назад в глухой зоне, отдельной от остальных столиков, и прекрасно был уведомлен, что его не видно, если специально не делать акцента, не искать. Ниша располагалась в углублении и предназначалась только для хозяев заведения. Отсюда прекрасно был виден весь зал. Как нельзя кстати. Отдыхающие в нише могли наблюдать за кем угодно.

Хорошо, что Демид ничего не держал в руках. Иначе раскрошил бы к чертовой матери. Он думал, что спокойно посидит, понаблюдает, потом примет решение, как будет действовать дальше. И все его намерения разрушились в прах. Он не учел одного – если его Аристократка сводила его с ума во снах, то действительность будет только хуже.

Так и оказалось.

Демид не понимал, что с ним. Откуда столь оглушающие эмоции? Допустим, он их сам в себе взрастил, такое вполне возможно, если ненавидеть образ одного конкретного человека всю жизнь. Причем ненавидеть столь яростно и жгуче, что задумывался о физическом уничтожении человека при его реальном существовании. Одно распоряжение, и Киры не будет. Легко и просто. Но сейчас он понял, что ни хрена всё не просто.

Что всё только усложнилось.

Первое – ему захотелось набить морду Ульянову. Какого черта он вцепился в неё? Идет рядом, поддерживает, смотрит плотоядно, точно уже знает, чем закончится вечер. А вернее где – между её стройных ножек.

Второе – ОНА! Почему смотрит на Ульянова доверительно и ласково?

Демид удержал себя от того, чтобы тотчас не сорваться, не подойти к ним и не отодрать её от Ульянова. Сдержался, сжав зубы с такой силой, что послышался скрежет.

Он немного понаблюдает.

Дальше было ещё интереснее.

Ульянов сделал предложение.

Мать вашу…

Тут Демид не знал, смеяться ему, аплодировать или всё же осуществить первое желание и ввязаться в драку со знаменитым спортсменом. Он не сомневался – футболист окажется на полу через пару ударов. Может, он и бегает хорошо, а вот в драке сомнительно. Зато драться умел и любил Демид. Вот и снова у него чесались кулаки.

Он подался вперед, опираясь локтями о стол в жажде уловить мимику и эмоции Аристократочки. Та растерянно смотрела на кольцо в футляре? Что, детка, бриллиант маловат? Или кольцо вовсе без него? Нечто, похожее на злорадство, заполыхало в груди Демида. Он с удовольствием зашвырнул бы коробочку куда подальше.

А ещё…

Ему захотелось увидеть Аристократку голой. В одном бриллиантовом колье. С гордо вздернутыми сосками, стоящей напротив него.

Или нет…

Перед ним. На коленях. Но голой. В бриллиантовом колье.

А ещё чтобы и он стоял перед ней голый с эрегированным членом, на который она облизывалась бы и тянулась ртом.

Стоп!

Демид дернулся назад, потому что у него встал. Да здравствует очередной каменный стояк. На НЕЁ у него вставал всегда и мгновенно. Стоило подумать, представить, увидеть… Даже в долбанных снах, где она всегда была одета или почти одета, иногда она была в тонкой сорочке, не скрывающей ничего – ни тугих сосков, ни светлого треугольника между ног, – он реагировал тотчас. Просыпался и испытывал ни с чем не сравнимое желание, от которого даже яички болели.

Что, собственно, сейчас и происходило.

Грязно выругавшись, он схватил стакан с безалкогольным коктейлем и жадно его осушил. Вовремя. Потому что его Аристократка медленно поднялась и направилась в сторону дамских комнат.

Что ж…

Им по пути.

Он двигался бесшумно, точно определив цель. А она… Она плыла. У Демида член так и не опал, не потерял ни на йоту упругость. Он с жадностью бойца перед «сушкой» смотрел, как она двигается по залу, маневрируя между столиками и ни на кого не обращает внимания. Голова гордо вздернута, но не вызывающе, без лишнего пафоса. Просто у неё такая осанка величественная. Яд разлился по телу – не зря он её прозвал Аристократочкой.

Не только Демид наблюдал за Кирой. Несколько праздно отдыхающих мужчин различного возраста так же заинтересованно проводили её взглядом, чем вызвали ещё одну гневную волну у Демида. Какого черта они на неё пялятся?.. И тотчас одернул себя. Он же тоже ей любовался.

Ей нельзя было не любоваться. Изящная, миниатюрная, до безумия сексуальная. Походка вроде бы и не от бедра, задницей не вертит-не крутит, и всё же… Всё же! На попу нельзя было не смотреть. Шикарная. Какая же она шикарная. Не плоская, но и на «бразильскую» не тянет. Так и хочется потрогать, огладить, посильнее сжать. А потом потянуть на себя и насадить да так, чтобы дух выбило.

Демид ускорился. Если бы он этого не сделал, то вполне мог бы упустить момент.

Другим могло показаться, что молодой человек внушительной комплекции куда-то спешит. Он шёл быстро, но не достаточно, чтобы у кого-то возникли подозрения. Не выпуская «жертву» из вида, пристально следя за ней боковым зрением, он отвернулся, чтобы способствовать столкновению.

И ещё одна вспышка, едва не парализовавшая его.

И вот ОНА в его руках. Растерянная, даже чуть испуганная. Покачнулась, готовая упасть. Ну да, вы, девочки, любите же очень удобные двенадцатисантиметровые каблучки!

Он наслаждался ощущением власти над её хрупким телом. Вдыхал приятный аромат парфюма, что мгновенно ударил ему в голову, втягивал её собственный запах. Будоражащий. Возбуждающий. Ему даже в тот момент стало наплевать, если она почувствует его возбуждение. Напротив, даже захотел вбиться в неё, сильнее прижаться, вдавиться бедрами, чтобы эта Аристократочка всем животом ощутила его член.

Наслаждение и идиллия его власти длились недолго.

Кира подняла глаза.

И тогда он понял, что она его узнала.

Глава 4

Она позорно сбежала.

Как только оказалась в дамской комнате, Кира прижалась спиной к двери, чувствуя, как окончательно слабеют ноги, а сердце готовится выпрыгнуть из груди.

Так не бывает… Нет-нет… Она ошиблась. Она ошиблась…

И разум хлестал её в ответ – всё верно, нет ни иллюзий, нет никакого обмана зрения. ОН реален.

Её Демон.

У Киры закружилась голова, и она сделала несколько глубоких вдохов-выдохов. А ну, живо, собралась! Нельзя раскисать. Не сегодня.

Последний раз выдохнув и подойдя к умывальнику, Кира сбрызнула лицо, после чего посмотрела на себя в зеркало. Зрачки расширены, губы дрожат, цвет лица пепельно-белый под стать платью и волосам. В таком виде она не может вернуться в зал. Она в принципе не может вернуться в зал, потому что там ОН!

Хорошо, что сумочка была с ней. Дрожащими руками открыв её, не сразу нашла телефон. Достала и нажала на вызов.

– Кира? – Голос Димы прозвучал тревожно.

– Дим, мне плохо. Очень. Сильно разболелась голова и…

– Я уже иду к тебе! Жди.

Вот в этом Ульянов весь.

Черт…

Он хороший. Хороший! Хороший! Он нереально хороший для неё! А она… Какого черта она играет с чувствами взрослого мужчины и не может взглянуть правде в глаза? Чего и кому она всё пытается доказать? Что имеет право на такие же нормальные отношения?

Кира с силой сжала губы. Хватит. Истерить она не имеет права. Сейчас главное – покинуть ресторан, а с остальным она разберется по ходу. Она ещё раз посмотрела на себя, автоматически поправила волосы, взяла сумочку и вышла.

Её Демона не было видно…

Вот и славно.

Зато к ней стремительно приближался Дима.

– Что случилось?

– Дима, увези меня, пожалуйста, отсюда.

– Кира, на тебе лица нет. Ты точно призрака увидела.

Как же он прав. Сотню, тысячу раз прав.

Кира выдавила из себя улыбку.

– Хуже – у меня сейчас разорвется голова. Прости. Я тебе говорила, что у меня случаются приступы мигрени. Видимо, один из них.

Дмитрий тотчас подхватил её за руку, и они поспешили к выходу.

На улице стало легче. Кира запрокинула голову к небу и снова жадно вдохнула уже прохладный ночной воздух.

– Может, в больницу?

– Нет. Домой.

Она хотела остаться одна. Не хотела слышать ни единого голоса, даже шума. На счет головной боли, она преуменьшила лишь немного, та уже подкралась к затылку, оповещая, что это только начало.

Дима аккуратно усадил её в машину, и они тронулись. Кира откинулась назад и прикрыла глаза.

– Таблетки дома есть?

– Да.

– Кира, малышка, тебе обследовать надо.

– Я МРТ делала.

– Я проконсультируюсь с нашим доком, может, он что-то дельное подскажет.

– Спасибо. Я помолчу, ладно? – Кира нащупала ладонь Димы и накрыла её своей. – Извини за испорченный вечер.

– Какие, к черту, извинения. Твоё здоровья для меня куда как важнее.

Он быстро привез её к дому, и, как Кира подозревала, нарушая скоростной режим не в одном месте. Когда машина с юзом остановилась, Кира открыла глаза. Боль усилилась и теперь заявляла о себе уже в более агрессивной манере. Даже перед глазами появились мушки.

Девушка, сделав над собой усилие, повернулась к Ульянову, который, перегнувшись через сиденье, смотрел на неё.

– Кир?

– Я сама поднимусь. Не надо меня провожать, Димуль. И позвоню завтра с раннего утра.

– Обещаешь?

– Да.

– Даже если не позвонишь, я сам о себе дам знать.

– Хорошо.

Он осторожно прикоснулся к её губам, и Кира в который раз отметила, что Дима целуется шикарно, чувствуется большой опыт, практика, а она остается полностью равнодушной. Как и с другими мужчинами…

– Я пойду.

– Кира! – он окликнул её, схватив за руку и снова заглянув в глаза. – Ещё я жду ответа.

– Я помню.

Зато Кира совершенно не помнила, как прошла к подъезду и как поднималась по лифту. Ничего.

Лишь его глаза. Не Димины. А того… её Демона.

Открыв кое-как квартиру дрожащими руками, Кира прошла в прихожую, скинула туфли и едва ли не бегом направилась к холодильнику, где у неё стояла початая бутылка с белым вином. Артур приносил на днях – заливал горе, его внимание не оценил очередной кандидат на роль его возлюбленного. Хорошо, что на этот раз дело обошлось без рукоприкладства. Кира открыла холодильник и поморщилась. Пить при головной боли, она с ума сошла? А если инсульт? Мало ли.

Не без сожаления Кира захлопнула стальную дверку холодильника и прошла к аптечке. Достала пару таблеток обезболивающего и выпила их, запив водой.

Таак… Она дома. И что дальше?

Всё время, что они ехали, Кира не позволяла себе думать о произошедшем. О встрече. Гнала любую маломальскую мысль прочь. Потому что если она начнет думать, анализировать, то это будет слишком. Её сознание не выдержит.

Кира не считала себя слабым человеком. Она – целеустремленная молодая девушка, знающая, что хочет от жизни. Умеет за себя постоять. Не трусиха. Так что с ней происходит сейчас?

Кира покачала головой и снова вернулась в прихожую, где бросила на тумбу сумочку. Снова, как в ресторане, достала телефон, только на этот раз набрала Артура.

Она ему никогда не рассказывала о Демоне, её связь с последним была слишком интимной, но сейчас она чувствовала, что если не расскажет, не поделится – сойдет с ума.

Встреча с ним не то что выбила её из колеи… Она перевернула всю её жизнь вверх ногами.

Артур скинул звонок, чтобы через десять секунд прислать сообщение по вайберу: «Дива моя, у меня свидание века».

Кира застонала вслух, а потом улыбнулась. Ну, хоть у кого-то всё складывается. Она быстро нажала на ответ и написала: «Я за тебя скрестила пальцы». Артур заслуживает счастья. В последнее время ему катастрофически не везло на любовников. Пусть повезет сегодня.

А она…

Она в срочном порядке будет паковать чемоданы, чтобы ближайшим рейсом вылететь на Камчатку, как и задумывалось ранее. С Дмитрием объяснится потом. К тому же, он дал ей время. Может, среди дикой природы она поймет, что он всё же тот, единственный? А мужчина, с которым она столкнулась в «Комильфо», лишь таинственный незнакомец, говорящий с приятным акцентом.

Вот она и позволила себе подумать про него. Зачем?

Кира сжала губы и пришлепала снова на кухню. Если ей нельзя напиться, будет довольствоваться кофеином. Не переодеваясь, всё так же совершая выработанные до автоматизма движения, Кира достала с верхних полок уже перемолотый утром кофе, и засыпала его в кофемашину. Долила воды. Всего минута, и её кофейный наркотик будет готов.

Эта минута тянулась бесконечно долго. Кира стояла, притопывая по светлому кафелю. Она любила светлые тона и максимально часто их использовала в оформлении квартиры. Много фотографий, много света, минимум мебели. Она любила свою квартиру, но в последнее время всё меньше бывала в ней. Постоянные разъезды, путешествия. Иногда она задумывалась: почему она не может жить оседлой жизнью? Почему её постоянно тянет куда-то уехать? Даже в своей квартире она порой себя чувствовала не у места. Словно… её ждали где-то в другом месте.

Кира снова грустно улыбнулась. Да здравствует очередная паранойя. Привет, мистика.

Кофеварка известила, что кофе готов, и Кира взяла чашку. И что дальше? Куда себя деть? Можно убежать от людей, но не от себя. Взгляд девушки упал на плед, что лежал на небольшом кресле. Она любила работать на кухне и часто допоздна, вот и выделила небольшой уголок под рабочее место. Уютно. Сейчас Кира прошла к креслу, взяла плед и направилась к балкону. Ей не хватало воздуха, требовалось больше кислорода.

На балконе у неё был разбит небольшой ботанический сад. Несколько крупных растений в напольных вазах, штук пять мелких. Деревянный стол и два плетеных стула. Для неё и Артура. Наверное, со стороны могло показаться неразумным, что она полностью доверяет молодому человеку нетрадиционной ориентации и никогда не могла найти общего языка с девочками. Не складывалось у неё с подружками. Даже в школе на переменах она больше времени проводила за повторением пройденного материала, чем трепалась с одноклассницами.

Кира вышла на балкон и поставила чашку на стол. Она не могла найти себе места, понимала, что бежит от себя, но ничего поделать не могла. Может, вернуться в квартиру и взять сливки? Да, так и сделает. Кира остановила себя в дверном проеме. Хватит! Сядь и проанализируй произошедшее.

Чтобы наполнить балкон большим количеством кислорода, Кира решила открыть большие окна. Когда она занималась ремонтом квартиры, то хотела поставить панорамные окна, но в последний момент передумала. Распахнув одно, Кира взялась руками за подоконник и подставила лицо легкому ночному ветру. А вот это уже лучше.

Ветер приносил частичку свободы, легкое дыхание, уносил куда-то далеко.

А тем временем кофе стыло.

Кира хотела уже вернуться к столику, когда её взгляд скользнул вниз, на большой двор перед их жилым комплексом. Машины владельцев квартир стояли справа, слева разбили небольшую парковую зону с декоративными растениями. Но за ними оставался большой островок для дополнительной детской площадки, которая по проекту стояла в этом году, но как часто бывает, застройщик затянул с исполнением обязательств, и там пока накидали мелкой щебенки, благо вообще не заасфальтировали. Иногда молодежь ставила на островке машины и тусила.

Вот и сейчас на нем одиноко вырисовывался черный «Майбах». А у водительской двери, прислоняясь к ней бедром, стоял мужчина.

Чью фигуру она мгновенно узнала.

Да и двор был достаточно хорошо освещен, а её квартира располагалась на третьем этаже, чтобы она не могла рассмотреть лицо.

И снова первой мыслью было – не может быть!..

Кира даже отпрянула назад, проморгалась, не замечая, как спину покрывает холодный, липкий пот. Потом титаническим усилием воли заставила себя вернуться к окну.

Так и есть.

У неё во дворе стоял её Демон.

Стоял и смотрел на её квартиру. На балкон.

На неё.

Кира замерла, не в силах пошевелиться. Казалось, каждый мускул попал под влияние невидимого, но явственно ощущаемого гипноза, словно некто неизведанный воздействовал на неё. Нет, не гипноза. Его взгляда.

Она не усомнилась ни на секунду – он приехал за ней.

И вот тут шутки и сомнительная мистика заканчивалась, обрывалась. Включался здравый смысл, который завопил, забил тревогу.

Мужчина, незнакомый, последовал за ней из ресторана. Следил. Дождался, пока она поднимется в квартиру и… Даже больше! Он не следил! Он уже точно знал, где она живет!

Даже если предположить, что он проследил за машиной Дмитрия и видел, в какой подъезд она поднимается, он не мог знать, на какую сторону у неё выходят окна. И смысл ему стоять под окнами. Она могла лечь спать, пойти в ванную, залечь там минут на сорок, а то и на час. Она, в конце концов, могла подняться с Димой…

Нет, что-то не так.

Что-то не складывается.

Кира до крови прокусила нижнюю губу, не чувствуя боли. Она, прищурив глаза, всматривалась в темноту, пытаясь добраться сквозь пространство до лица незнакомца.

До боли знакомого.

До боли неизвестного.

В современном мире стремительно развивающихся технологий, бешеных коммуникаций, перемещений, информаций, что успевает устареть за час, никто уже не верил в мистику. А если и верили, то скрывали. Если, конечно, не попадали в категорию тех, которые мистику делал брендом и наживались на ней.

В мистику Кира верила. У неё не было выбора. Да и во время путешествий по стране, она сталкивалась с несколькими мистическими моментами. Много беседовала с людьми, теми, кто постарше, и они любили поделиться «страшилками», которые она с интересом слушала и с удовольствием фотографировала рассказчиков. У них были потрясающие лица. Вдохновленные. Заинтересованные.

У Киры же была своя история.

Когда у неё появился её личный Демон?

Она не помнила. Ей казалось – всегда. Стоило ей закрыть глаза и перед внутренним взором вставал мужчина. Маленькой девочкой она пыталась его изобразить, находя общие черты с папой. Папа умилялся, глядя на её рисунки. Всё значительно ухудшилось в переходном возрасте. Тогда уже Кира окончательно поняла, что с ней что-то не то. Когда её ровесницы влюблялись в старшеклассников, учились целоваться и активно занимались петтингом, она прорисовывала в голове образ идеального мужчины. Один штрих за другим. И всегда, каждый раз выходил один и тот же образ. Высокие скулы, темный взгляд, квадратный подбородок, глубоко посаженные глаза в окружение черных ресниц. Казалось бы, ничего странного, девочки часто рисуют своего «принца». Но… у Киры все было куда как серьезнее. И она это тоже поняла не сразу.

Кира заставила себя вынырнуть из воспоминаний, из прошлого. Есть настоящее, и оно с каждой прошедшей минутой становится всё опаснее.

Её Демон не просто так появился в Питере. В «Комильфо». И не просто так он сейчас стоит во дворе её дома и смотрит на её силуэт.

Кира, сглотнув и сжав зубы, отпрянула от балконного окна. Гневно прищурила глаза, тяжело дыша.

Она не может остаться сейчас у себя в квартире, спрятавшись в своей «норке». Забившись в угол, смалодушничав. Нет! И если она сейчас не прояснит ситуацию, будет только хуже.

Кира, позабыв про остывший кофе, стремительно направилась к двери. Замешкалась лишь чтобы обуться и то выбрала балетки, которые были удобны и практичны. Она спешила, торопилась и даже не с первого раза попала левой ногой в балетку. Приглушенно выругалась и заставила себя перевести дыхание, упираясь руками во входную дверь. Она ведет себя, как душевнобольная. Вылетит сейчас к подъезду вся взъерошенная и что дальше?

Кира досчитала до десяти, а потом открыла дверь. По коридору до лифта двенадцать шагов. Так… Снова переводим дыхание. Нажимаем на кнопку лифта. Ждем… Черт побери, всё ещё ждем! Вот створки лифта плавно разъехались, и Кира мысленно порадовалась, что лифт пустой. Хорошо, едем вниз.

Сердце снова лихорадочно бьется, как у пойманной в силки птахи. Но Кире удалось частично овладеть собой, ведь она знала, что на её лице не отразилось ни одной тревожной эмоции. Что-что, а «держать лицо» она умела.

Вот и первый этаж. Кира уже спокойно вышла из лифта и направилась к основной двери. Нажала на кнопку домофона, дверь издала характерный щелчок.

ОН, по-прежнему стоял у своего «Майбаха», скрестив руки на груди. Ноги расставлены по ширине плеч. Поза только на первый взгляд кажется вальяжной, на самом деле Кира не сомневалась – она рассчитана на публику, то есть на неё. Реальность же заключалась в том, что от незнакомца исходили сшибающие с ног волны опасности. Это чувствовалось на уровне инстинктов, напрочь отрицающих все разумные доводы. Они обострились, стали более чувствительными.

Да, молодой человек был смертельно опасным. Лично для неё. Потому что таких совпадений в жизни не бывает – чтобы долгие годы лелеять в голове один-единственный мужской образ и столкнуться с ним в ресторане, в центре Питера.

Между ними существовала связь, Кира в этом не сомневалась.

Она смотрела на него, как завороженная, не в силах преодолеть разделяющее их расстояние. Расстояние было небольшим – метров двадцать, но ей казалось, что между ними нескончаемый океан, нет, пропасть, где не видно дна. Только скалы…

Конечно, может, она заблуждается и конкретно этот мужчина сегодня ночью приехал в их жилой комплекс к другим людям. К другой девушке. И смотрел он не на её балкон, а чуть выше. Она не единственная свободная девушка, чей балкон выходит во двор.

Но кого она обманывает? Разве сейчас незнакомец не остановил на ней взгляд своих темных, пронзительных глаз? Опять же… Да, она вышла из подъезда и невольно обратила на себя внимание. Тогда почему он не отводит от неё взгляда, не отворачивается? А даже чуть заметно передвинулся, чтобы стоять напротив дверного проема.

Кира сделала несколько шагов вперед, позволив двери закрыться за собой.

Вся ситуация была чертовски фантасмагоричной, но Кире было жизненно важно получить ответы на мучающие её вопросы.

Она шла в направлении незнакомца не спеша. Каждый шаг контролировала, несмотря на пульсацию в висках. Ей нельзя выказывать свои чувства.

Она остановилась в метре от него, достаточно, чтобы не претендовать на нарушение личностного пространства. А ещё метр давал возможность для маневра. Развернуться и убежать – всегда можно попробовать. И тотчас внутренний голос саркастически засмеялся внутри. Кира, неужели ты настолько наивна и серьезно полагаешь, что от Демона можно убежать? Посмотри на него! Внимательно посмотри! Высокий, спортивный. Явно не просиживает дни в офисе. Каждый мускул, что скрыт под одеждой, говорил о физической мощи обладателя.

– Я узнала вас, – негромко произнесла Кира и смело продолжила: – Мы с вами столкнулись в ресторане. Сейчас вы стоите во дворе моего дома… Вы за мной следите?

Глава 5

Демид едва не упустил её.

После того, как Кира стремительно высвободилась из его рук и скрылась за дверью дамской комнаты, он завис на полминуты. Стоял и никак не мог сообразить, что ему делать дальше.

Почему ушла?..

Почему, мать вашу, отпустил?..

И лишь заметив на себе взгляд мужчины, в котором читалось: «Понимаю тебя, брат, хорошааа…», Демид хищно улыбнулся в ответ и заставил себя выйти на веранду. Ему необходим свежий воздух, надо охладиться, иначе он за последствия не отвечал. Сжал руки в кулаки, и закинул голову назад, сдерживая рычания, рвущиеся наружу. Он сам себе напоминал хищника, что почуял запах, кровь жертвы, вышел на след и подобрался слишком быстро, теперь просчитывая когда же сделать последний, решающий бросок. Кровь бурлила, шумела в жилах, распаляя внутренний огонь всё сильнее.

Стоило Демиду дотронуться до своей Аристократочки, как всё в нем перевернулось. Держать её в руках оказалось до безумия приятно. Словно всю жизнь он жил, чтобы прийти к данной цели – потрогать её, прижать к себе, увидеть, как трепещут её реснички, как колышется грудь под белым кружевом.

Проклятье!

Чертова дрянь…

Реальность превзошла все ожидания, только ухудшив положение.

И какой следующий шаг предпринять, Демид пока не знал.

Но снова вмешался случай. Он увидел, как Кира – его, мать вашу, Кира, – за руку с Ульяновым покидает ресторан. Убегает?

Всё черное, что было в душе Демида, всколыхнулось, расправило крылья и рвануло ввысь. Он не считал себя праведником, был в меру эгоистичен, но и намеренно вред никому не чинил. Если его, конечно, не провоцировать. Тогда он становился беспощадным и жил по законам сильнейшего.

Как сейчас.

Девочка, ну, что же ты меня провоцируешь…

Демид, прищурив глаза, пристально наблюдал, как Ульянов сажает Киру в машину и занимает водительское место. А вот с этого поподробнее – куда конкретно вы направляетесь и зачем?! Зачем…

От мысли, что Кира поедет к футболисту или наоборот, что они вместе поднимутся в квартиру и опять же вместе заночуют, кровь ударила в голову и запульсировала в висках. Всё тело Демида мгновенно напряглось, готовое к броску. Он реально готов был помешать влюбленной парочке тронуться с места. Встанет впереди и всё! Давить его не будут.

Сакронский, у тебя совсем тормоза отказали? Чему тебя учил отец? Выдержка и ещё раз выдержка, нельзя показывать врагу свою заинтересованность.

Демид молча наблюдал, как отъезжает Ульянов, потом с таким же видимым спокойствием прошел к своему авто и последовал за ними. Он был незаметным, это знал на сто процентов. В лихие студенческие годы они с парнями развлекались, овладевая новыми навыками. Кто-то бухал и курил травку, а то и нюхал кокс, а он с близким окружением старались стать сильнее. У Сакронских не было недостатка в людях, работающих на них, и Демид мог любого отправить проследить за интересующим его человеком. Но молодому, борзому Сакронскому этого было мало! Он хотел сам! Ему принципиально важно было достичь успеха во всем.

Он ни единожды применял навыки, приобретенные в прошлом.

Воспользовался ими и сейчас.

Он сразу понял, что Ульянов везет Киру домой. Осталось узнать, что будет дальше – останется ли несостоявшийся жених у неё… Лучше Ульянову убраться к себе, для его же безопасности и дальнейшего успешного продолжения карьеры. Демид за себя не ручался, он не знал, как отреагирует, если увидит, что Ульянов поднимается вместе с Кирой к ней.

Что с ним происходило? Откуда, мать вашу, взялись эти чертовы собственнические инстинкты, которыми он никогда не страдал? Ему было открыто плевать с кем и как проводят время другие девушки. Когда с ним – тогда только с ним. В другое время – пожалуйста. Пытались вызвать ревность – мгновенно забывал их. В его лексиконе не существовало такого понятия, как ревность.

Так он думал… Оказывается, было! И ещё какое!

Тем ненормальнее он чувствовал себя. Кииирааа… Девочка, что он увидел воочию с час назад. До этого сны и фото. Если со снами он поделать ничего не мог, они были его частью, такие же, как, например, воспоминания из детства, то и фото было относительно спокойно. Да, красивая. Но это не новость. Во снах она такая же. Красота для него не показатель.

Но реальность била наотмашь Демида Сакронского.

Он держал удар достойно, но происходящее всё сильнее напрягало его. И он уже начинал задумывать, что зря затеял встречу… Что надо было отдать приказ. И тотчас в голове взорвалась ещё одна атомная бомба, стоило только представить, что он мог бы никогда не увидеть свою Аристократочку. Не прикоснулся к ней… Не вдохнул её запах. Её запах, мать вашу… Это нечто. Свежесть океана, приправленная ароматом только что срезанной розы. Демид мог поклясться, что это её истинный аромат, без парфюмерных отдушек.

Демид некоторое время посидел в машине, потом вышел.

Хорошо, что Ульянов уехал. Он не подозревал, что таким образом дал им всем передышку.

Демид точно знал, какие окна в квартире Киры выходят во двор. Ему даже предлагали побывать в её квартире. Подобное тоже можно было организовать. Он пока отказался. А вот жучки, пожалуй, стоит установить. Да и пара камер не помешает. Ему необходимо знать, как проводит время его Аристократочка.

Несмотря на своё зачастую циничное и потребительское отношение к девушкам, Демид никогда их не обижал. Не оскорблял незаслуженно. Ведьма же с ангельским лицом и поистине демоническим влиянием на него вызывала полный раздрай в чувствах. Он уже не мог определиться, что конкретно хочет сделать с ней – сомкнуть руки на её тонкой шее или затрахать до невменяемого состояния, чтобы она ходить не могла.

При мысли, что он ворвется в её лоно, окажется между её стройных ножек, кровь застучала в висках с удвоенной силой, и Демид уже прикидывал, в какой клуб ему податься, чтобы снять плотское напряжение. Снимет похожую на неё блондиночку и будет трахать её всю ночь или просто спустит пар в VIP-зоне.

А потом он снова увидел ЕЁ…

Она вышла на балкон и подошла к окну. Демид напрягся всем телом, точно готовясь к прыжку. Он смотрел на неё, не отрываясь. Вот она поворачивает голову и видит его. О, дааа…. Аристократочка, добро пожаловать в его персональный ад!

Что-то промелькнуло в её взгляде, там, в «Комильфо». Когда она подняла голову и посмотрела ему в глаза. Узнавание? Но, откуда, мать вашу?.. Или он принял желаемое за действительное! Его Аристокрачка слишком быстро исчезла из его рук, можно сказать, сбежала, а он, как последний идиот, как прыщавый подросток, который впервые в жизни обнял понравившуюся ему девочку, вместо того, чтобы считывать с её лица эмоции, утонул в собственных чувствах, наслаждаясь её запахом и близостью тела.

Подобной ошибки Демид больше совершать не намерен.

Когда Аристократочка отпрянула от окна, он загадал: неужели выйдет? Тогда это послужит для него знаком действовать дальше.

И он абсолютно не удивился, когда входная дверь в дом открылась, и появилась ОНА.

Всё в том же платье, лишь волосы растрепались, да обувь сменила. Каблуки её делали значительно выше, в балетках же она казалась настоящей Дюймовочкой, карманной Венерой. И новая волна чувств… Уже других. Когда захотелось эту крохотную дрянь прижать к себе, загородить от всего окружающего мира, укрыть собой, чтобы ни одна сволочь ни смела обидеть, причинить вред.

И он в том числе.

Кроха смело преодолела расстояние, разделяющее их, взглянула на него и задала вопрос, немало насмешивший его.

Следил ли он за ней?

Киииирааа… Это только начало.

– Нет, – растягивая слово, ответил он и медленно улыбнулся.

Аристократочка нахмурилась и прищурила глаза. Она по-прежнему смотрела на него с долей вызова.

– Вы лжете.

А девочка с характером. Что ж… Приятное дополнение к её сногсшибательной внешности.

– Почему вы так решили? – Демид решил поиграть в правильного парня, соблюсти правила приличия и подобную ересь, принятую при знакомстве.

– Не надо мне… – она не договорила, оборвала сама себя, тем самым выдав с головой. Значит, волнуется, хотя и не пытается показывать. Умеет держать лицо? Похвально, тем интереснее будет игра. – Я не верю в подобного рода совпадения. Чтобы мы с вами столкнулись в ресторане, а потом я вас увидела во дворе своего дома. Опять же… Не через день, не через неделю. Через час. Вы увидели, как мы с другом уезжаем и последовали за нами. Я хочу знать, почему.

Она требовала.

Маленькая сучка задала интересный тон разговору.

Демид наигранно медленно приподнял брови кверху и иронично бросил:

– Кроха, ты ничего не путаешь?

Она вздрогнула.

– Я вам не кроха, – прошипела она.

– Сколько в тебе? Метр пятьдесят пять, максимум. Во мне метр восемьдесят пять. Так что да – кроха.

А ещё проклятая сучка. Чертова дрянь. И ЕГОооооо Аристократочка!

Он не без удовольствия наблюдал, как она меняется в лице. Как открывает свой ротик, уже без блеска – Ульянов снял его губами?! – и снова закрывает в бессильной ярости.

Он оказался прав – она была воспитанной девочкой, привыкла соблюдать дистанцию с незнакомцами, пусть даже и нахальными. В ней чувствовалась порода. Та самая, которой очень многим современным девочкам, даже взращенным в высшем обществе, не хватало.

И он откровенно кайфовал. Ловил каждую её эмоцию, пил её. Впитывал в себя, смакуя.

Демид не помнил, чтобы хотя бы раз девушка раззадорила его несколькими фразами. Да это и логично. Всегда с любой девушкой он четко осознавал – они не одни. В его голове каждый день была ОНА. Трахал ли он кого-то, просто ли целовал, или заводил знакомство. Он знал уже – ОНА рядом, в его голове, и её нельзя искоренить.

Кира вскинула подбородок кверху и неожиданно совсем по-детски, с присущей долей робости обхватила себя руками.

– Надеюсь, я вас больше никогда не увижу, – негромко произнесла она, – в противном случае мы с вами будем разговаривать в другом тоне и в другом месте.

Она ему угрожала. Не открыто, но вполне явственно пыталась дать понять. Демид едва не расхохотался в голос.

Кира не стала ждать, пока он ей ответит. Развернулась и направилась к подъезду.

– Ты уверена?

Его вопрос заставил её остановиться. Он наблюдал, как замирает её спина, как напрягаются плечи.

Она обернулась.

– Уверена в чем?

– Что не желаешь меня больше видеть.

Её глаза гневно блеснули во тьме. Она ничего не ответила и, ускорив шаг, пошла к двери, за которой и скрылась.

Глава 6

– Камчатка? Ты сдурела?

– Артур, не кричи. У меня сейчас лопнет голова. Я не спала всю ночь.

– А почему ты не спала всю ночь? И почему так хреново выглядишь? И да… Какого лешего ты собралась на Камчатку к диким медведям?

– Я просто хочу уехать. С тобой.

– Нет-нет-нет, солнце моё! Если бы я тебя знал неделю, я бы поверил, а так… не-не-не. Колись, что случилось! Ты, наконец, поняла, что твой Ульянов не комфортный парень?

Кира молча положила перед ним бархатную коробочку.

– Это то, о чем я думаю?

Кира кивнула.

– О-фи-геть.

– Артур…

– Что? Тебе футболист-миллионер делает предложение, а ты хочешь от него смотаться на Камчатку? На край света, считай. Не от предложения, в смысле, а от миллионера.

– Артур.

– Так, детка, а-ну, давай рассказывай, что происходит. И да, кольцо шикарное, бриллиант достоин уважения. Я так скоро и твоего Ульянова зауважаю.

– Помнится, ты на него запал.

– Не напоминай, кто не ошибается… Итак, я слушаю. И да, солнце, я в жизни не поверю, что ты из-за Ульянова не спала всю ночь и выглядишь, извини меня, так хреново.

Артур был прав – она не спала всю ночь. Провалилась на час в какое-то небытие, чтобы проснуться от собственного сдавленного крика.

Ей снилась собственная смерть…

Кира поставила перед Артуром поднос с только что приготовленными оладьями, джемом и молоком.

– Навалилось всё.

– Солнце…

– Ешь давай. И что это у тебя за свидание века вчера было, что ты не мог ответить мне? – она постаралась улыбнуться, как можно беззаботнее, хотя на самом деле у неё сердце разрывалось от накатывающей тревоги.

Артур, захватив от жадности сразу два блинчика, закатил глаза.

– Кирочка, он – нечто!

– Понятное дело. Тренер?

– Неееее… Намного хуже.

– Хуже тренера? Артур, ты меня пугаешь.

– Он – боксер.

– Боксер?

– Так точно.

– И он… гей?

– Бисексуал.

– Артур, скажи, что ты пошутил.

– Не-не-не. Даже вот ни разу.

– Артур…

– И ты мне должна помочь. Кстати, Кира, оладушки – объеденье. Ты шикарно готовишь, когда не выспавшаяся и чем-то расстроенная!

Кира встала и подошла к кофемашине, запустила программу и только тогда вспомнила, что так и не допила вчерашний кофе, который до сих пор стоял на столике, на балконе.

Она не могла пока туда зайти. Глупо? Она и не спорит. Но… если она снова увидит Демона, что с ней будет?

– В чем заключается помощь?

– Пойдем со мной в один клуб.

Кира закатила глаза, а потом кивнула.

– Что за клуб?

– «Берлога».

– Хмм… Не слышала о таком.

– Он открылся с месяц назад. Кстати, очень много шума было. Это сеть клубов, там москвичи какие-то рулят, говорят, не без поддержки силовиков. И главное – там устраивают бои.

– Бои?

– Да!

– Артур, ты меня пугаешь. У тебя таким азартом загорелись глаза. Я никогда раньше не замечала за тобой пристрастия к боям.

– Его и не было. Но Игорь…

– Значит, Игорь.

– Да! Ну и что ты мне скажешь, дива моя?

– Артур, я же уже согласилась.

– Я говорил тебе, что ты самый классный друг?

Дима позвонил чуть позже и сообщил, что на пару дней улетает в Англию. Тренер вывозит всю команду.

– Ты будешь по мне скучать, Кирочка? – он едва ли не мурлыкал, но отчего-то Кира расслышала в его голосе напряженные нотки. – И помни, я жду ответа. И да, звонить буду каждый день.

– Да, я буду скучать, Дима.

Кира откинулась на спинку дивана. Когда она успела стать лгуньей? По Дмитрию она скучать не будет. Напротив, Кира ощутила стыд, смешанный с облегчением, когда услышала, что он уезжает. Пора заканчивать их отношения. Сейчас, когда на горизонте замаячил Демон, она как никогда осознавала всю тщательность своих попыток.

Отношения с Димой были не первыми, когда Кира фактически заставляла себя ходить на свидания с молодыми людьми и иметь возможностью чувствовать себя такой же, как все. Было несколько печальных опытов. Про секс и говорить не стоит. Кира сжала руки с такой силой, что ногти впились в нежную кожу ладоней. Она не была фригидной, ей иногда нравились прикосновения мужчин, их опытные ласки. Сам факт, что она желанна.

И тут, как маленький взрыв в голове, всегда, каждый раз, когда она позволяла партнеру и себе перейти черту, она испытывала ни с чем несравнимое чувство вины. Она не могла понять, откуда оно бралось. Она просто его чувствовала. Оно давило изнутри, разрывая сердце и не позволяя полностью отдаться ласкам. Оно мешало, звенело в голове, билось в виски. И Кира тормозила себя.

Да и чего греха таить… Ни один молодой человек, из повстречавшихся ей на жизненном пути не мог сравниться с её Демоном. Кире даже начинало казаться, что из-за него, из-за его образа в голове, у неё не получается ничего с мужчинами.

Дима был последней попыткой.

Хватит.

Кира, чтобы и дальше не позволять удушливым мыслям о Демоне завладеть её сознанием, к походу в клуб готовилась тщательно. Даже серьезнее, чем на вчерашнее свидание с Ульяновым. И настроение у неё было под стать. Что там Артур говорил про бои? Она не была поклонницей подобных видов спорта. Кровь, драка – это больше по мужской части. Но смотрела обзоры UFC.

Чтобы отвлечься от мыслей о незнакомце с внешностью Демона, чье поведение тревожило Киру, девушка отправилась в салон красоты. Куда угодно, лишь бы занять себя чем-то. Можно было отправиться поработать, но Кира была вымотана морально. Не до фотографий.

Для вечера она выбрала узкую кожаную юбку ниже колен и черную сатиновую майку, отороченную кружевом по зоне декольте. Сверху – белый пиджак. Волосы убрала в высокий «хвост», предварительно выпрямив их. На ноги классические туфли на высокой шпильке. Двенадцатисантиметровый тонкий каблук был её слабостью.

«Метр пятьдесят пять, максимум. Во мне мест восемьдесят пять. Так что да, – кроха…»

Чуть насмешливые, пренебрежительные слова всплыли в голове, и прокатились кислотой по венам.

Кто он такой, черт возьми…

Что ему от неё надо…

Кира не поверила ему. Ни единому слову. Но то, что он с точностью до сантиметра определил её рост не показалось ей совпадением. Да, человек обычно называет кратные цифры. Сто пятьдесят пять как раз попадает в их зону. И всё же… Что-то не давало Кире покоя.

Перед тем, как за ней заехал Артур, она поговорила с Димой. Тому не особо понравилось, что она идет в клуб.

– Эти бои стопроцентно нелегальны.

– Дим, мне всё равно. Я иду с Артуром, он просил.

– Вы не разлей вода.

– Дима…

– Извини, малышка, просто я даже к нему тебя ревную. Я тут, в Лондоне, а ты там… собираешься, черт возьми, в клуб. Красивая и без меня.

– Всё будет хорошо. Обещаю, что буду неприметной серой мышкой, и вечер закончится, как обычно.

Интересно, произнося те слова, она верила в них?

Артур заехал за ней в десять.

– Ты выглядишь бомбически, Кира.

– Кира? Не дива, не солнце? А просто Кира? Артур, ты так сильно волнуешься?

– Очень.

Она тоже волновалась. Видимых причин не было, но душа не была на месте, металась, словно предчувствуя что-то фатальное, роковое.

Интуиция Киру не подвела.

Вновь открывшийся клуб поражал воображение. Строгий фейс-контроль. Их не пустили бы, если бы у Артура не было персонального приглашения на две персоны, которые он выудил из внутреннего кармана с очень гордым видом. Внутри клуба тоже было странно. Клуб больше напоминал арену Коллизея.

Но главное зрелище было в центре. Арена. Самая настоящая. С бойцами, которые уже вовсю сражались друг с другом.

Кира покачала головой.

– Сколько народа…

– И не говори.

– А бойцы… Они профи?

– Нет, солнце, как мне говорил Игорь, любой желающий может подать заявку на бой. Главный критерий – весовая категории и жанр.

– Жанр?

– Бои без правил, бокс и так далее.

– Понятно, что ничего непонятно. И что мы с тобой будем делать дальше? Ты же к Игорю пришел. Где будем его искать?

Артур загадочно улыбнулся. Кира даже порадовалась, что он её вытащил. Если бы она осталась дома, непонятно, чем закончился бы вечер. Как вариант, она всё же осуществила бы свой план и укатила на Север.

Питер, родной город, где она выросла и чью промозглую сырость любила, начинал душить её. Она задыхалась. Ей необходима была смена обстановки. Неужели снова всё сначала?.. Неужели она никогда не найдет покоя?

Или её вновь всколыхнувшее состояние связано не с чем иным, как с появлением в Питере ЕГО?

Кира прикусила губы. Ничего… Она справится… Всегда справлялась. Это только наваждение. Ничего более.

– Выпить будешь?

– Коктейль?

– Спасибо, Артур.

Сегодня голова не болела, и она могла позволить себе спиртное.

Артур вернулся быстро, всучил ей бокал и сказал:

– Пойдем поближе к арене.

Кира не горела желанием смотреть, как два взрослых мужика мордуют другу друга, но опять молча согласилась.

– Кстати, мне тут шепнули, что сейчас там бьется один крутой мужик. В том плане, что он едва ли не миллиардер. Или миллиардер? Ай… да какая разница. Главное – нереально мощный парень.

– Артур, мне казалось, ты запал на Игоря.

– Но посмотреть-то я могу?

И он потянул Киру. Та поспешила за ним, стараясь не расплескать коктейль, а так же не потеряться среди гостей-мужчин, чей тестостерон резко зашкаливал рядом. Кира, немного расслабленная алкоголем, более внимательно посмотрела на окружающих мужчин. Красавчики… Накаченные, спортивные, жилистые. В девушке проснулся эстет, и она пожалела, что не прихватила с собой фотоаппарат. Получились бы шикарные снимки.

А потом она, наконец-то, перевела взгляд на сцену. Они подошли достаточно близко, чтобы иметь возможность увидеть лица бойцов.

И там, на арене, в «клетке» бился её Демон…

Ему необходимо было выплеснуть дурь. Именно дурь. Размять кости. Поиграться с кем-то, равным ему.

Иначе…

– Подраться не хочешь?

Максимилиан закурил и медленно выпустил дым.

– С тобой?

– Я похож на самоубийцу, выходить против тебя? Есть клуб, есть заявки на твою весовую категорию.

Демид думал недолго.

Сегодня он отдыхает. От НЕЁ.

Он приставил к её дому человека, который в режиме онлайн будет ему докладывать, если она куда-то соберется. Демид успеет её перехватить. Или поехать с ней. Решит по обстоятельствам.

Теперь она от него никуда не денется.

Всю ночь его выворачивало от желания подняться в квартиру чертовой дряни и взять её. Плевать, что силой. Разложить на столе, на полу или на диване, может, на кровати. Где угодно, где он её настигнет. У него были ключи от её квартиры, ребята постарались. Он уже даже представил, как открывает дверь, входит. Видит её испуганные глаза, в которых больше не будет вызова. Она даже, возможно, успеет закричать.

И тут Демид обрывал себя. Насильником он никогда не был. Брал девочек жестко, иногда доводя тех до слез, но в конечном итоге каждый оставался доволен, партнерша в том числе. Играть в плотскую любовь можно по-разному. Он умел жестко, мог и с чувством. Правда, последнее крайне редко случалось. А почему, спрашивается? Правильно, потому что ОНА мешала.

Он пробовал. Честно пробовал. Но предпочитал быть в постели вдвоем, а эта дрянь никогда не отпускала его. Преследовала, дышать мешала.

И скоро… скоро он доберется до неё.

Да, этой ночью он мог сбить с неё спесь, потушить пожар, бушующий в её чреслах. Но стоило представить, как она будет метаться под ним в слезах и криках, как он будет зажимать её рот рукой или поцелуем-укусом, чувствовать, как она выворачивается из-под него, пытается оттолкнуть, скинуть с себя, и с Демидом начиналось твориться нечто невообразимое. Он сам готов был себя растерзать лишь от одной мысли, что причинит ей физическую боль. Парадокс, выносящий мозг.

Он хотел уничтожить её и зацеловать одновременно. Так, чтобы она срывала голос от восторга под ним, впивалась ногтями ему в спину, раздирая её в кровь, оставляя отметины, помечая его. Демид не любил, когда партнерши, имитируя бешеную страсть, пускали в ход коготки, и всегда пресекал подобное. Но своей Аристократочкой он сможет позволить всё.

Бешеный адреналин ударил в голову. Она такая маленькая… Настоящая кроха.

Демид себя знал – ему срочно надо было чем-то заняться, чтобы вообще о ней не думать. Не иметь такой возможности. Хватило и коротких предрассветных часов, когда она снова была с ним во сне, и он проснулся с диким желанием её порвать. В очередной раз.

Бои были отличной альтернативой.

И он не прогадал. Как только вышел на арену, позабыл про всё. Есть противник, есть желание подраться. Вечер переставал быть томным. Противник Демиду достался опытный, кружил его знатно, да и наносил удары точно, расчетливо, определенно зная, куда бить. Тем интереснее. Демид давно не испытывал такого азарта. Ему нравился бой. Нравилась драка. Нравилось, что противник достойный. Неинтересно было бы уложить того на первом ударе. Этого оказалось бы мало.

Демид его нокаутировал в височную долю. Уже когда партнер заваливался, а безоговорочное ощущение победы полностью завладело Сакронским, странное чувство пронзило спину. Словно в неё одновременно вонзили сотню, нет, тысячу иголок. Стилетов.

Демид, продолжая принимать поздравления, уже не обращая внимания на то, что происходит вокруг, медленно огляделся. Его темный взгляд сканировал людей вокруг арены. Одно лицо за другим. Взгляд кого-то искал. ЕЁ? Определенно, на него только один человек мог действовать столь оглушающе-удушающе – его Аристократочка.

И он едва не заорал от ликования, когда натолкнулся в толпе на её растерянное и испуганное лицо.

Сегодня ОНА была другой. Не нежной и романтичной, какой он видел её во снах или вчера в «Комильфо». Сегодня она полностью соответствовала духу клубной жизни – девочка-вамп с роскошной фигурой, затянутой в кожу, с собранными вверх волосами, отчего полностью открывалось её красивое, искусно вылепленное лицо.

С полными губами, на которых он и подвис. Весь мир на жалкое мгновение перестал существовать – крики, толпа, другие люди. Только он и ЕЁ алчные розовые губы. Они же алчные? Они же вопьются в его губы, покусывая и с готовностью принимая его ласки?

Пришлось встряхнуть головой, прогоняя наваждение. Иначе ринг он будет покидать со стояком.

Он всё же не удержался и, улыбнувшись, прекрасно зная, что в ту секунду его улыбка больше похожа на оскал хищника, наконец-то, загнавшего в ловушку желанную жертву, поднял руку и пальцем указал на Киру.

Толпа, увидев его жест, фактически взревела от восторга.

Ничего не меняется… Ни люди. Ни жажда зрелища.

Для него перестало существовать всё – только Аристократочка, которая по его вине оказалась в центре внимания. Люди с интересом начали поглядывать на неё, кто-то даже зааплодировал. Она же не знала, куда себя деть. Сначала покраснела, потом побелела. Сделала несколько шагов назад, едва не споткнулась, но её сразу поддержал за талию какой-то мужик.

А у Демида, увидевшего эту картину, внутренний занавес упал, все барьеры рухнули, чувство собственника обострилось до предела. Никто её не смеет трогать, кроме него! Никто! Он вчера стерпел этого Ульянова, но вот незнакомого мужика в отутюженном костюме…

Демид прищурился и шагнул к краю ринга.

Перед глазами встала кровавая пелена. Адреналин, что продолжал бушевать внутри, смешался с дикой яростью первозданной ревности. Он сейчас за себя не ручался. Устроит показное мероприятие – плевать, потом будет разбиться!

Решила всё Аристократочка. Мотнула головой и, развернувшись, отчаянно стала пробираться сквозь толпу, в надежде скрыться от него.

Сучка!

Он него не скроешься…

Ведущий вечера что-то говорил ему, поздравлял, но Демид не сводил взгляда с удаляющейся хрупкой фигуры.

И мысленно улыбался, потому что девочка совершила роковую ошибку – если уж убегать, то к выходу, так чтобы он её не нашел. А не скрываться в направлении ВИП-комнат.

Демид меньше, чем через минуту уже выпрыгнул через ринг, схватил полотенце, протянутое ему его же безопасником, присутствующим на бою и мониторящим ситуацию. Он знал про Киру и так же видел её.

– Без комментариев, – огрызнулся Демид и пошёл по следу.

Он мог поклясться, что чувствовал ЕЁ запах. Шлейф, витавший в воздухе и ведущий его в нужном направлении. Мистика? Три раза «ха». Возможно, кто-то другой и стушуется от подобной чепухи, но только не он. Несмотря на весь цинизм, которым он пропитался, Демид точно знал – есть в мире нечто, что неподвластно их разумению и потому этому невозможно противиться. И нельзя избавиться.

Как, например, от его наваждения с Аристократочкой.

Ему что-то говорили, кто-то хлопал его по плечу, поздравляя. Демид кивал и шел дальше, вклиниваясь в толпу. Практически обнаженный мужчина, со следами хорошего спарринга на лице и теле. Сильный, уверенный.

Чертовски злой.

В какой-то момент перед ним начали даже расступаться, иначе он снес бы посетителей плечами. Видимо, на его лице было написано: «Прочь с дороги».

Он ускорился.

Вот и коридор с ВИП-комнатами. Он успел вовремя. Его Аристократочка успела дойти до конца. Она старалась не сорвать на бег, высокие каблучки не позволяли, но она выдала себя с головой, постоянно оборачиваясь.

Уточняя, идет ли он за ней.

Он шел.

Не мог иначе.

Она выдала себя с головой, когда попятилась назад, там, перед рингом. Её глаза, ставшие просто огромными, наполнились чертовым узнаванием и ещё какими-то эмоциями, которые она поспешила спрятать. Струсила. Она дышала рвано, он видел, как её грудь, обтянутая чертовым шелком, поднимается и опускается. Шелк – ему понравилось. Он даже видел очертание сосков, что проступили через ткань. Его девочка возбудилась от увиденного? Ей понравилось, как он дрался? В ней сработал древний инстинкт?

Демид без лишнего самолюбования и эгоцентризма принимал свой внешний вид, хорошо развитую фигуру. Он любил спорт и, если бы не семейный бизнес, посвятил бы себя спорту. Но бизнес был куда интереснее. Заставлял не только тело, но и голову держать в прекрасном состоянии. Враги и конкуренты никогда не теряли хватку.

Сейчас он взял тайм-аут.

Ему нужно разобраться с Аристократочкой, что мелькала перед ним, непроизвольно виляя аппетитной попкой, обтянутой черной узкой кожаной юбкой. Всё-таки, сучка… Потенциального жениха нет в городе, в стране, и она в таком вызывающем виде отправилась в клуб. Искать приключения на свою очаровательную попку? Ну так, считай, она их нашла.

В его лице.

Он гипнотизировал её спину, невольно подгоняя. Зверь и добыча. Мужчина и женщина. Что, может, быть проще и сложнее?

Он никуда больше не спешил. Изучая психологию, причем, многие техники, позволяющие оказывать влияние на собеседника и считывать его эмоции, Демид безошибочно определил состояние Киры. Она растеряна, запутана. Испугана. Она спешит скрыться за дверью.

И выбрала неправильное направление.

Она шла, лихорадочно осматривая кабины. Закрыто. Закрыто. Закрыто.

И вот удача – приоткрытая свободная дверь.

Когда Кира схватилась за черную ручку с серебристыми вензелями, обернулась. Да, Аристократочка, давай, вперед… Внутри Демида всё заурчало от предчувствия. Он был в нескольких метрах от неё, создавая иллюзию, что у неё есть фора.

В её глазах блеснуло нечто, напоминающее о том, что жертве всё же удалось скрыться. Что она достигла успеха.

Как же Кира заблуждалась.

Она толкнула дверь и вошла в комнату.

Демиду хватило двух секунд, чтобы оказаться у двери и вставить ногу в проем, прежде, чем Кира захлопнет и повернет ключ.

Надавил.

Открыл полностью и вошёл следом.

Он не без удовольствия наблюдал, как Кира приоткрывает очаровательный ротик. Как жадно хватает им воздух.

И отступает.

Он закрыл дверь, нащупал ключ и повернул его.

Всё, добыча в клетке.

С ним.

На одной территории.

Ей не убежать, не скрыться.

Комната-ВИП – не двор жилого комплекса, где им могли помешать. Или прервать.

Тут – никого. ВИП-комнаты на то и ВИП, что предназначены для уединения. Для любовной игры. Те, кто строил данный клуб, знал, что делал. Причем, продумывал основательно, что называется, с чувством, с толком, с расстановкой. За что им отдельное «спасибо» от Демида Сакронского.

Демид не мог не улыбнуться. Его губы расплылись в чуть ироничной улыбке.

– Ты… – Кира хотела что-то сказать, продолжить, но её фраза оборвалась. Девушка подняла руку и сжала горло.

– Я.

Она была очаровательной.

Демид сам себе напоминал энергетического вампира. Здесь и сейчас он таковым и был, потому что впитывал в себя каждую эмоцию своей Аристократочки, наслаждался эпическим чувством удовлетворения от того, что она находится в его руках. О, да, пусть между ними и было расстояние, но оно было не более чем призрачным. Два шага их разделяло друг от друга. Их преодолеть – плевое дело.

Поэтому – да, Аристократочка была его.

От кончиков идеально выпрямленных волос до изумительных пальчиков, что скрыты под узкими носами туфель.

Его персональная ведьма.

Она старалась держаться – он это видел. Она пыталась взять себя в руки, но паника уже плескалась в глубине её изумительных светлых глаз. Её реснички трепетали, губы то разжимались, то сжимались. Она хотела что-то ещё сказать, но не находила слов.

А он ликовал и наслаждался моментом. Вбирал в себя каждую секунду, проведенную с ней наедине.

Его тело ещё до конца не остыло, кровь бурлила, в висках стучало. Полотенце висело на шее, и Демид, подняв руки, взялся за его концы. Ему тоже требовалось несколько секунд, чтобы перевести дыхание.

И не сорваться.

Потому что все инстинкты, нехорошие, темные, которые есть у каждого человека, обострились до предела, до неприличия. Они рвали его изнутри, толкали на безумства, по краю которого он ходил с того самого дня, когда ему позвонили и сказали, что Аристократочка – не плод его больного воображения, что она существует в реальной жизни. Или намного раньше наступило безумие? Когда он осознал, что она часть его гребаной жизни, непонятной, пугающей, не поддающейся ни одной логической версии. Да какая, к черту, разница, когда! Главное – результат. А его результат заключался в её глазах, её шумном дыхании, её растерянном молчании.

Именно в молчании крылась и её тайна. Будь он проклят, если это не так.

Демид, продолжая удерживать руки на полотенце, сделал один шаг вперед. Ему было интересно, что будет делать Аристократочка.

Та мгновенно вскинула руки вперед и выдохнула:

– Не подходи.

Демид демонстративно-медленно приподнял брови:

– Что так, кроха? Чего же ты испугалась? Убежала…

Недовольство проскользнуло в её серых глазах. Красивые, зараза. Как и она сама.

Гордо вздернула подбородок кверху, решила сражаться до конца. Что ж, так даже интереснее. Адреналин не желал потухать, буйствовал. Битва с противником на ринге, хоть и была интересной и захватывающей, но относительно короткой. Демид не разрядился до конца.

Ему требовалась разрядка другого плана.

Он уже начинал возбуждаться. Кровь рванула к чреслам ещё там, на ринге, когда он почувствовал на себе ЕЁ взгляд. А уж когда увидел в толпе… Демид реагировал на неё, как ни на какую другую девушку. Одно скольжение взгляда, одна мысль – и всё, у него стоит. Короткие шорты – единственный атрибут одежды, что был на нём, мало, что скрывали. Он даже не без цинизма подметил, что Аристократочка старается смотреть ему в лицо. Ни на плечи, ни на обнаженную грудь, ни тем более, ниже.

Неужели девочка стесняется?

Или…

Вот от этого «или» кровь забурлила в венах ещё сильнее.

– Уйдите с дороги, – процедила она, игнорируя его вопросы.

Демид прищурил глаза. А вот игнора он не любил. Терпеть просто не мог. И если спрашивал, то предпочитал получить ответ.

Он сделал шаг в сторону. Медленный, почти что театральный.

И Кира – его Кииираааа – попалась.

Девочка находилась в раздраенных чувствах, иначе не сделала бы опрометчивого поступка. Не попыталась пройти мимо. Подумала бы только – последовал бы он за ней, чтобы вот так легко и просто отпустить? Уйти с дороги, когда они остались одни?

Она сделала несколько шагов влево, обходя его стороной. А потом быстрый шаг вперед, протянула руку, чтобы повернуть ручку, таким образом убрать засов, но…

Демид не собирался никуда её отпускать.

Он налетел со спины. Мгновенно прижал Киру к себе, одной рукой сделав несильный захват через ключицу, второй рукой упираясь в дверь, давая понять, что никуда она не пойдет, он её не выпустит.

– Скажи мне, кроха, кто тебе снится по ночам?

Глава 7

Кире надо было убегать из «Берлоги», как только она на ринге увидела Демона. Столкнуться с ним второй раз за вторые сутки… не перебор ли? Или Судьба…

Кира проявила неосторожность, не в состоянии отвести взгляда от его танца-боя. Как он двигался! С какой силой, мощью, скрытой грацией хищника. Его движения завораживали, зачаровывали. Отголоски разума в голове забили тревогу, встрепенулись, но она, наивная, их проигнорировала. В те минуты, что она наблюдала за его боем, искренне и с высокой долей отчаяния, страстно желая ему победы, она не могла на них отреагировать должным образом.

И лишь когда Демон обернулся, и они встретились глазами, Кира пришла в себя, скинула кокон наваждения.

Но было поздно.

Этот мерзавец под улюлюканье толпы указал на неё.

На свой трофей.

Люди, стоящие рядом, решили, что бой посвящен ей. Со стороны так и выглядело, только Кира знала правду.

Они не знакомы. Они по разные стороны баррикад. Они должны держаться друг от друга как можно дальше. Через города, страны, океан.

Она должна немедленно скрыться, уйти.

Убежать.

Кира не понимала, что с ней происходит, да она давно смирилась, что всё, касаемо её Демона, не поддается логическому объяснению. Это происходит на уровне голых, ободранных эмоций.

Она даже не слышала, что ей пытался сказать Артур. Лишь вскользь отметила его удивление.

А потом она не придумала ничего умнее, как позорно сбежать.

За ней словно черти гнались. Или банда хулиганов, чья цель отнюдь не испугать её. Она знала, что смалодушничала, что ей надо было дать отпор наглецу, но в те секунды самообладание изменило ей.

Он за ней не пойдет… Он на ринге… Задержится, и она скроется. Где-нибудь.

Кира глазам не поверила, когда обернулась и увидела, что Демон её преследует. Он не может…

Или может?

Да, он может всё.

Кира, как в замедленной съемке, воспринимала его приближение. Где-то там, за кадром остались голоса, другие люди. Где-то там затерялся Артур.

Была убегающая, вернее, уносящая ноги она, и ОН, медленно идущий за ней.

Она не верила в совпадения, что он случайно выбрал направление, что и она. Так быстро ушел с ринга. Было другое – он следовал именно за ней.

Зачем?..

У Киры пересохло во рту.

Какой же он невероятно красивый! Нереально. Особенно после боя. Мышцы играют, грудь обнажена. Кира жадно сглотнула воздух, застрявший в горле. Мощная, хорошо развитая грудь, покрытая короткими, кучерявыми волосами, как она и любит. У неё даже кончики пальцев закололо, защипало, словно маленькие частички тока заструились по ним. Или у Киры невольно возникло фантомное ощущение, как она запускает пальцы в эти волосы?

А ноги? Разве у мужчины могут быть столь красивые и одновременно сильные ноги.

Кира заставила себя очнуться от дурмана и пойти дальше. Она в коридоре с вип-комнатами. В одной из них она и пересидит.

Наивная…

Когда за Демоном захлопнулась дверь, пол перед глазами Киры пошатнулся, поплыл.

Она и ОН. Одни. В закрытом пространстве.

Кира никак не могла осознать в действительности происходящее. Может быть, она спит? Может быть, снова придумала себе сценарий со своим Демоном, и вот итог?

Капельки пота на его лбу и волосах подсказали ответ.

Всё реальность.

И её чувства, от которых она фактически захлебывается, тоже реальны.

Кира честно пыталась вернуть контроль над собой и над ситуацией в целом. Никто её не тронет помимо её воли. Добрая доля посетителей клуба видели интерес Демона к ней. Этот наглец самым непристойным образом указал на неё, словно она… трофей.

От мысли, что мужчина вот так бесцеремонно, неожиданно может заявить о своих правах на девушку, пробуждались древние инстинкты. Те самые, что закладываются в каждого многими десятками поколений. Когда женщину воспринимали, как самку. Как добычу. И то, что разворачивалось на ринге и около него пятью минутами ранее, идеально вписывалось в ту схему. В мгновение ока стерлись все границы, феминистические принципы и право женщины выбирать.

Здесь и сейчас выбрали её – Киру.

Как бы Кира ни обманывала себя, ни гнала подобные удушающие, отчасти позорящие её мысли, ей понравилось. Та частичка неё, которая растекалась лужицей от одного присутствия Демона, возликовала и рвалась к нему.

Поэтому ей самой пришлось срочно ретироваться.

Но её Демон был бы не Демоном, если бы не последовал за ней и не запер их в комнате.

Могла ли Кира предположить такой исход?

Она сама не знала. Да и думать, размышлять, анализировать не было времени.

Он давал ей шанс снова уйти, и она воспользуется им.

Кира поняла, что попала в ловушку, когда крепкая рука Демона обхватила её за ключицу и рванула назад.

К нему…

Казалось, Кира прикоснулась к разгоряченной печке. От его кожи, хранящей следы боя, веяло жаром, собственным терпким ароматом, кровью, потом и дорогим парфюмом. И вкупе получался идеальный для неё коктейль.

Его захват был крепким, не давал и шанса подумать, что она может выбраться. Не для того он её пленял.

Но Кира могла бы попробовать, заехать локтем в бок, укусить. В конце концов, никто не отменял шпильки, как проверенный способ самозащиты в экстренных ситуациях.

Она так и сделала бы, если бы не его вопрос.

Кого она видит во сне?

Ответ очевиден.

Кира судорожно вцепилась пальцами в его кисть, не веря, что прикасается к нему.

– Пусти.

Его дыхание коснулось её волос, спустилось ниже, к щеке. И тоже опалило Киру, окончательно лишая возможности к сопротивлению. Не об этом ли она мечтала долгие годы – оказаться в объятиях Демона?

– Не хочу. Ты так сладко пахнешь… И у меня уже на тебя встал, кроха. И да, ты не ответила на мой вопрос.

То, что у него встал, она и без его слов чувствовала. Его эрегированный член был для Киры, как откровение. Она не пуританка, не скромница, но её никто никогда не зажимал столь бесцеремонно и нагло.

– Я буду кричать.

Кира не видела, чувствовала, как его губы расплываются в медленную, довольную улыбку.

– Будешь. Обещаю.

Всего два слова, а Киру словно в бурлящую лаву опустили. И не спешили оттуда вынимать. Кира понимала, что во всем виновата атмосфера клуба, где многие, приходя в себя, спускали мысли и чувства с поводка. Выплескивали дурь и тайные желания. Вели себя развязнее, чем в обычной жизни. Ночь диктует свои правила, где разврат и полное отсутствие стыда правят балом.

Минет в туалете клуба – классика жанра.

Перепихон в вип-комнате – пожалуйста.

И тут она сама отчудила, невольно привела за собой личного Демона.

– Ты – псих.

Кира дернулась, попыталась вывернуться, но ничего не получилось.

Она своей попыткой спустила с цепи голодного пса.

Киру резко крутанули, особо не церемонясь, и сразу же прижали спиной к стене. Нет, впечатали, и лишь по счастливому стечению обстоятельств, она не ударилась головой. Демон даже не дал Кире возможность перевести дыхание, навалился, на этот раз прижавшись к ней всем телом.

Это было выше понимания и осознания Киры. Его тело рядом, вплотную. Его дыхание обжигало, гуляло по её лицу, шее, сводило с ума, лишало воли и покоя. Ноги давно дрожали, и любимая шпилька стала чертовски неудобной. Но главное действо разворачивалось внизу живота и под трусиками. Плоть Киры реагировала на Демона неправильно, слишком остро, слишком возбуждающе. Кире всегда требовалось время, чтобы подготовиться к половому акту, а тут…

Как оказалось, всё только начиналось. Потому что Демон на этой выходке не остановился.

Он порывисто, полностью раскрытой ладонью подпер подбородок Киры, зафиксировав пальцы на скулах девушки, чтобы та не имела возможности выскользнуть и увернуться. Куда тут, он распластал её, максимально вдавив своё тело в её.

У Киры закружилась голова, стоило втянуть в себя его запах. Наваждение продолжалось, усиливалось. Кира хотела поднять руки, упереться ему в грудь, оттолкнуть.

Не успела.

Он обрушился на неё в поцелуе.

Киру никогда ТАК не целовали – жестко, властно, не щадя. Он брал поцелуй с её губ, не дарил. Её Демон заявлял права, вел себя так, словно они знакомы тысячу лет, не виделись долгое время и, наконец, встретились. А ещё, будто она провинилась, и он её наказывал. Остервенело, жадно.

Всё сплелось в один клубок. Прошлое и настоящее. Реальность и вымысел. Все рамки сдвинулись.

Остались только губы знакомого незнакомца, что терзали и изучали её.

Вторая рука Демона нетерпеливо прошлась по её ребрам, изучая, запоминая сканируя, и остановилась на бедре, комкая и сминая ткань. Кира не сомневалась, если бы между их телами было чуть больше пространства, рука легла бы на грудь и с силой её сжала. От представленного, от ощущения полной беспомощности, Кира медленно поплыла – её кожа стала греться, соприкасаясь и питаясь огнем из эпицентра – там, где её тело соприкасалось с телом Демона.

А его тело было повсюду. Широкие плечи, высокий рост. Бедра, что терлись и вдавливались в её, точно пытались вклиниться, и юбка стала существенной преградой. Его молодое атлетическое тело пылало здоровьем и страстью. Вожделением.

Когда Демон оторвался от её губ, Кира не могла поверить, что на этом – всё. Одна её часть яростно противилась такому раскладу, жаждала продолжения, другая, более рациональная, вздохнула с облегчением.

Но Кира ошиблась.

Глаза Демона находились напротив её глаз, ему пришлось согнуться, заглянуть ей в лицо, чтобы она могла видеть ту бушующую стихию, которая плескалась на их дне и пробирала Киру до первобытной дрожи. Его глаза завораживали, притягивали, забирали её внимание. Да что внимание! Они пленяли её, полностью лишая воли к мало-мальскому сопротивлению.

– Поехали ко мне.

Три слова, взорвавшие сознание Киры.

Кира всё же извернулась и уперла руки в грудь наглеца. И тут же едва справилась с собой, чтобы не сорваться, не застонать вслух. Как же приятно было его касаться! Невероятно… И эти волоски на груди – её личный фетиш, её соблазн, искушение. Грудь мужчины была влажной после боя, несмотря на то, что он обтерся полотенцем, прошло слишком мало времени. Сколько? Около пяти минут, в которые входило ее бегство… А он догонял её…

– Поехали, кроха, – повторил он. Его губы искривились, словно он испытывал физическую боль, но старался сохранить лицо и изображал усмешку.

Глава 8

Она была в его руках.

Кирааа…

Он держал её, одновременно сжимая и боясь сделать лишнее движение, чтобы не повредить, не сломать. Несмотря на внешний вид женщины-вамп, она была невероятно хрупкой и маленькой. От ее невысокого роста у Демида сносило крышу. Он дышал через раз, воздух распирал грудную клетку, клубился внутри, заворачиваясь в смерч. Легкие наполнялись огневыми парами, добавляя жара и в без того пылающее тело. Демид не узнавал себя. Да, понятное дело – бой, адреналин и злость зашкаливали, ему этого и требовалось. Но что сейчас с ним?.. Откуда звон в ушах? Виски стучат, каждая вена во всем теле напряжена до предела, того и гляди порвутся к чертям собачьим.

Он вдыхал запах своей Аристократочки – запах океана и свежесрезанной розы и не мог надышаться. Он приникал в каждую пору, в каждую клеточку, наполняя его жизнь другим смыслом.

И одновременно с этим в Демиде продолжала бесноваться темная сторона, которая требовала, не медля ни секунды, показать зарвавшейся сучке, где её место.

Под ним.

С широко разведенными в сторону ногами.

Демид поведал достаточно женщин, чтобы научиться считывать многое с их лиц и жестов. Давно известно, что женщина говорит одно, думает и желает совсем другое.

Так и тут.

Кира старалась держаться. Тщательно подбирала слова в диалоге с ним, словно опасалась, что скажет не то, позволит себя лишнего.

И не зря она убегала. А как напряглась, когда он спросил про сон.

– Я согласна.

Демид не сразу осознал, что услышал.

Секунду-вторую пребывал в полнейшем ступоре, чувствуя себя прыщавым подростком, которому давно понравившаяся девочка разрешила присесть за одну парту с ней. Девчонка даже не разрешила полапать себя или тем более погладить дырочку между ног. Нет, она только снисходительно смилостивилась.

Так и с Демидом. Она согласилась, а у него мир пошатнулся.

Но Сакронский был бы не Сакронским, если бы внутренне не оскалился и не взял себя быстро в руки.

– Я провожу тебя до машины. Заберу вещи и вернусь.

Он не хотел отодвигаться на неё ни на сантиметр, не хотел выпускать её и размыкать рук. Чуть припухшие от грубого поцелуя девичьи губы манили его за новой порцией сладостей.

Демид сдержался.

Он открыл дверь и выпустил Аристократочку вперед. Девушка не смотрела на него и больше ничего не говорила. Обычно девочки вели себя иначе, что-то трещали, кокетничали, лезли обниматься и целоваться, если он удосуживался их пригласить к себе.

Кира вела себя иначе. Вскинув голову и держа идеальную осанку, она шла чуть впереди него, позволяя любоваться обтянутой черной кожей задницей, которая идеально подходила под присказку: «попа, как орех, так и просится на грех».

Максимум через час этот грех и случится.

На пути к выходу ситуация изменилась, за что Демид мысленно сказал «спасибо» своему личнику. Тот, проникшись положением дел и довольно хорошо зная начальника, успел взять вещи Демида и ключи от машины. Не придется бросать Аристократочку. Он собирался к ней кого-то приставить, присмотреть, чтобы эта зараза не передумала, не вильнула хвостом и в последний момент не сбежала.

– Ты вовремя.

Безопасник кивнул, ничего не сказав. В это время его люди, как раз устанавливали камеры в квартире Киры. Идеальное стечение обстоятельств.

Переодевался Демид на ходу. Да и переодевался – это сильно сказано. Натянул на плечи рубашку, так и оставшись в спортивных боксерах. Похеру всё и на всех. Существовала только Аристократочка, что искоса наблюдала за его махинациями. И ей явно нравилось то, что она видела.

Демид сотни раз представлял этот взгляд. Кто-то из красоток смотрел на него, не скрывая интереса, кто-то, напротив, разрабатывая стратегию его покорения, присматривались, изучали, уже мечтая, что будут делать с ним, когда приручат. А то, что приручат, эти самоуверенные дуры даже не сомневались. Демид часто вспоминал разговоры с отцом, когда тот, выкурив сигару и попивая виски, усмехался и рассказывал про малолетних барышень, отчаянно пытавшихся его одурачить.

«Неужели эти пустозвонки не могут пораскинуть своими куриными мозгами? Каждая, Демид, каждая, мать твою, думает, что может раскрутить меня! Меня, человека, сколотившего состояние и успешно им управляющего! А они раскинут ноги, улыбнутся и считают: всё, я сейчас раскошелюсь на квартиру, машину и брюлики. Дуры… как есть дуры…»

Частично и Демид придерживался такого мнения.

В его случае всё было куда, как проще.

Для него никто не мог стать настолько важным и значимым, пока на горизонте маячила Аристократочка с её восхитительными глазами и чертовским притягательным телом. Ни одна другая девушка не может занять место в его снах. Кровать… это слишком мало.

Но сегодня Демид знал – место в его кровати займет именно она.

Пока они выходили из клуба, не было произнесено ни слова.

И только когда оказались на улице, Кира тихо сказала:

– Ночь теплая. И звезды красивые.

Демид мысленно поморщился. Ему не до звезд. Да и нигде не было таких красивых, ярких и близких, как на его утесе. Вот там они были невероятными. Остальные… обычными.

Да и Демид пребывал в таком состояние, когда понимаешь: звезды – это не то, чем он хотел бы любоваться.

А вот голая Аристокрачка, покорно ждущая его на шелковых простынях, – достойное завершение вечера для победителя. От мысли, что она скоро, максимум через час, будет его, член у Демида снова налился кровью и жестко уперся в боксеры. Ничего… Ничего, скоро его персональный кошмар закончится. Как только он получит её тело, он избавится от зависимости и сможет спать спокойно. Начнет дальше покорять мир, не мучаясь неудовлетворённым желанием.

Он подошёл к своей Аристокрачке, встав за спиной.

– Моя машина на стоянке.

Ему было не до любований природой. Стоило снова окунуться в её запах, как крышу срывало. Если Кира не поторопится, его терпение закончится в машине на заднем сиденье. Разложит чертову дрянь, испытывающую его на прочность.

Кира медленно кивнула и двинулась вперед.

Правильно, детка.

Вот так.

Будь послушной и останешься невредимой.

Кира шла точно к его «Майбаху», и это не могло его не позабавить.

– Запомнила?

Они говорили короткими, режущими воздух фразами.

– У меня фотографическая память, – она пожимает плечами.

Сучка… Маленькая, роскошная Аристократочка, что выносит ему мозг не только своим телом и упругой задницей, но и тихим, ровным голосом, давая понять, что для неё привычное дело уйти из клуба с малознакомым человеком, и это при наличии парня!

Дрянь.

Демид стиснул зубы, щелкнул сигнализацией и распахнул перед Кирой дверь.

– Садись, – рыкнул сквозь сжатые губы. Никакой сентиментальности, романтики она от него не дождется. Грубый трах до утра, чтобы к предрассветным часам в голове стояла звенящая пустота, а у этой ноги вместе не сводились, и киска вся опухла от его жестких и страстных прикосновений.

Член снова дернулся, и Демид с трудом сдержал рычание.

Он захлопнул за Кирой дверь, обошел машину, сел за руль. Завел двигатель, а потом услышал тихое:

– Я тебе тоже снюсь, да?

Трасса была пустой и доехали быстро. Демид гнал, нарушая правила. Плевать. Его колотило изнутри, но он сохранял полное видимое спокойствие.

Сучка, что сидела рядом с ним, не должна получить ни малейшего повода думать, что у неё есть на него влияние. Что она для него кто-то большее, чем девочка, которую он собирается оттрахать. Причем, жестко. Никакой нежности. Ничего такого…

Стоп, Демид.

Вот просто стоп.

Его понесло не в ту сторону. Бросало из крайности в крайность, выбивало из привычной зоны комфорта. Он не помнил случая, когда тушевался перед девушкой. Сакронский никогда не был обделен вниманием и мог покорить фактически любую девушку. Никто ему не говорил «нет». Или он сознательно выбирал тех, кто однозначно поведется на его имя и деньги? Тех, у кого к нему могли возникнуть настоящие серьезные чувства, он интуитивно не трогал.

Не надо. Шлюх всех мастей и окрасов хватало всегда и всем. А чистые девочки пусть останутся для других парней, не погрязших в собственном безумии и не вынашивающих план мести той, что приходила во снах и заставила его поверить в мистику.

Демид сжал зубы с такой силой, что они неприятно заскрежетали. Чем быстрее они окажутся в отеле, тем лучше.

У него появится возможность избавиться от наваждения.

Он остановил машину с юзом, не посмотрев на Аристократочку, вышел, прошел к её двери и отрыл. Хотел протянуть руку – передумал. Нельзя дотрагиваться до Киры, пока табу.

Девушка, не глядя на него, вышла. Вела она себя тоже странно.

Точно что-то знала…

Он остановился в люксе на последнем этаже, для которого был предназначен отдельный лифт. Любой каприз за ваши деньги, господа.

Пока лифт с тонированными стеклами плавно поднимался, они молчали.

Кира, эта красотка с невинным лицом и дурманящими глазами, встала у противоположной от него стены, максимально удлинив дистанцию. Демид усмехнулся, скрестив руки на груди. Ему нравилось наблюдать за ней. Нравилась своеобразная игра в кошки-мышки.

– Боишься?

Она мотнула головой.

– Стоит?

Стоит, детка, ещё как. А ещё можно ударение сместить на последнюю гласную, и тогда уже данный глагол будет прекрасно характеризовать его общее состояние.

Глядя на Киру, которая находилась от него в шаговой доступности, он отчетливо осознавал, что ни одну девушку не хотел с такой силой и яростью, как её. У него скручивало внутренности, пульс зашкаливал, вены на висках вздулись. Да что вены! Все мышцы, каждая клетка в теле хотела получить Аристократочку.

– Ещё не решил.

Поездка в лифте длилась бесконечно долго.

Когда дверцы распахнулись, Демид и его Аристокрачтока вздохнули с облегчением.

– Прошу.

Он не мог отказать себе в удовольствии любоваться её попой. Интересно, на ней сексуальное белье? Наверняка. Несмотря на то, что сейчас девушки всё чаще в повседневной жизни выбирают хлопок и что-то спортивное, в клуб предпочитают надевать нечто воздушное и прозрачное, с мыслью: «А вдруг придется раздеваться?»

Демид прошёл к двери, чиповым ключом открыл ее и пропустил Киру вперед, снова жадно втянув в себя запах моря и розы.

Великолепно…

Он наблюдал за реакцией Киры. Апартаменты класса «люкс» всегда поражали людей, впервые в них оказывающихся. Огромная площадь, шикарная мебель, новейшая техника. Всё, чтобы человек, плативший за ночь баснословные деньги, не переставал чувствовать себя королем жизни.

Кира спокойно окинула взглядом гостиную и прошла к креслу. С видом гостьи, а не девочки для траханья, опустилась в кресло.

– Итак, – он видел, что она старалась держаться ровно, сохранять спокойствие, только его не обманешь. Трепет ресниц, сомкнутые в замок пальцы, нежелание смотреть ему в глаза говорили о другом. – Для начала было бы не плохо, если бы ты озвучил имя. Я даже не знаю, как тебя зовут.

Демид, не скрывая иронии, прошёл к другому креслу и упал в него. Плевать, что сам он выглядел до сих пор не лучшим образом.

– Демид Сакронский к твоим услугам, кроха.

Кира сдержанно улыбнулась, при этом в её глазах промелькнуло узнавание. О, да, Аристократочке приходилось слышать его фамилию. Что ж, по крайней мере, она теперь смутно представляла, с кем имеет дело. Хорошо.

– И что тебе от меня надо, Демид?

Она ещё держалась…

– А ты не догадываешься?

– Свои догадки я оставлю при себе, – Аристокрачтка дерзко вздернула подбородок кверху, отчего Демиду сразу же захотелось сорваться, схватить её за скулы и удерживать, чтобы не смела кидать ему даже малейший вызов.

Демид заставил себя остаться на месте. Сорвется – последствия окажутся катастрофическими.

– А я бы их послушал.

Кира качнула головой.

– Что происходит? – уже тише поинтересовалась она, облизывая верхнюю губу.

А вот это было зря. Вид её розового язычка для Демида был сравним с ударом под дых, от которого его конкретно повело. В голове мгновенно нарисовался образ, как она этим язычком ведет по его члену, от основания к головке, обрисовывая и останавливаясь на ней.

– Скажи мне ты.

Они играли в кошки-мышки.

И оба это понимали.

Кира снова покачала головой.

– Я не знаю, но ситуация меня напрягает. Я уверена на сто процентов, что твоё вчерашнее появление у меня во дворе – не случайность. И наше столкновение в «Комильфо» тоже было тобой подстроено. А ещё… Ты спросил меня про сны…

Всё изменилось в мгновение. Пара секунд, и воздух в комнате налился свинцом, градус напряжения резко скакнул. Разговор принимал крутые обороты.

– Ты хочешь поговорить про сны? – любой человек, ранее общавшийся с Демидом, услышав его бархатисто-медовый тон, которым он задал этот вопрос, насторожился бы. Когда Сакронский начинал прибегать к низким методам, угрозам, он не брызгал слюной и не кричал, давясь собственными словами, он говорил вкрадчиво, спокойно.

Но его Кииир-рааа к числу этих людей не относилась. Поэтому девочка продолжила.

– Я не хочу, Демид, ходить вокруг да около. Не для того я поехала с тобой. Если ты решил, что я повелась на твоё тело и на твой поцелуй и жажду продолжения, ты ошибся. Первое – мне чертовски не нравится происходящее. Я бы сказала, что очень не нравится. Второе – мне не нравишься ты. Самоуверенный, наглый, прущий на пролом. Твоя выходка в клубе не поддается логическому объяснению. Но я не хочу анализировать её. Пусть она останется при тебе. Третье, – она сделала паузу и, уже не стесняясь волнения, протяжно выдохнула, чтобы продолжить, тщательно подбирая слова: – Как я сказала выше, я не верю в случайности. Абсолютно. У меня такое чувство, что сейчас, ведя разговоры, мы прощупываем почву, личностное пространство друг друга. Согласись, мало молодых людей при встречах тет-а-тет говорят про сны. Мы говорим. Значит, на это есть повод. Ведь так? При этом мы оба опасаемся озвучивать нечто, хранимое в нашем сознании.

Сучка била целенаправленно. Умело.

– Продолжай, – бросил он, намеренно растягивая слово.

В глазах ведьмы мелькнуло выражение, похожее на растерянность, но она снова достаточно быстро овладела собой.

– Продолжаю. Хорошо, буду говорить, как есть. Уверена, ты оценишь мою откровенность, – Кира, продолжая неимоверно бесить его своей смелостью, чуть искривила свои пухлые, нереально соблазнительные и напрашивающиеся на поцелуй губы. – Когда я увидела тебя вчера в «Комильфо», со мной случился мини-шок. Я понятия не имела, кто ты такой, Демид Сакронский, кем были твои родители, из какой семьи ты происходишь и в какой стране живешь. Я ни разу не видела твою фотографию. Да, и можешь не прожигать меня ненавидящем взглядом. Твои чувства легко считываются по глазам, опять же издержки профессии фотографа – замечать и видеть то, на что другие не обратят внимания. И снова я отвлеклась, ушла в сторону, – она перевела дыхание, отчего грудь колыхнулась под майкой. – Я не видела ни твое фото, ни пост в Инстаграмм, я вообще не подозревала о твоем существовании, но… – тут она уже не скрывала горькой усмешки. – Ты ко мне приходил во снах. Не раз и не два. С детства, наверное. Я думала, что, будучи неисправимой фантазеркой, придумала некий образ идеального принца. И образ вжился в меня, слился с моей реальностью, неким образом перейдя в мои сны. И тут… ты. Злой. Агрессивный. И ненавидящий меня. Ах, да… И так же говорящий про сновидения, из чего я могу сделать вывод, что снюсь тебе.

Она закончила говорить и выжидающе посмотрела на Демида.

Демид, чувствуя, что уже созрел для того, чтобы свернуть её алебастровую шейку, медленно поднял руки и зааплодировал.

Кира в ответ приподняла брови.

– Я рада, что развеселила тебя.

Она, поставив ладони на подлокотники кресла, начала подниматься, собираясь сбежать.

О, нет, детка, кто же тебя отпустит из логова зверя.

– Села на место!

Вся бархатистость и наигранная нежность испарились из голоса Демида, уступив место стали и обжигающему холоду. Демид сбросил маску почти учтивого хозяина и парня-наглеца, что желал только одного – её тела. Теперь перед ней сидел холодный делец, в чьих руках находилось многомиллионное состояние и от чьего умелого управления оно приумножалось. Тот, под чьим руководством трудились тысячи людей, который взвешивал свои решения и был беспощаден к тем, кто вставал у него на пути.

Кира замерла, моргнула, и всё же опустилась назад.

– Что ж, – пришла его очередь откровения. И он был уверен на все сто процентов, что Аристокрачтоке не понравится услышанное. – Откровенность за откровенность. Люблю в людях подобное качество. В наше прогнившее время человек, умеющий говорить истину – редкое явление. Я оценил твою смелость, Киииррра. А теперь слушай меня, кроха. И внимательно. Это даже хорошо, что ты ни черта обо мне не знаешь, милая, тебе же легче будет спать. Хотя… Ни хера тебе легче спать не будет, я об этом позабочусь. Стоп! – он вскинул руку кверху, раздражаясь все сильнее. Она своими признаниями и рассуждениями выбила его из задуманного плана. – Я дал тебе высказаться, теперь говорю я. А ты сиди и слушай. До недавнего времени я понятия не имел, кто ты. Не знал, что ты, мать твою, реальна. Что существуешь. Но да, милая, вот тут ты права…Ты всегда, как чертово проклятье, была со мной. Вот тут, – он поднёс к виску два пальца и постучал по нему. – Каждый день, на протяжении всей моей жизни. Что распахиваешь глазки? Думала, я не сделаю обратного признания? Буду юлить? Херушки. Я абсолютно совершенно не верю в мистику, не тот характер и уклад жизни. Но… Какая-то чертовщина присутствует. Потому что ты, – тут он уже указательный палец направил на Киру, не без удовольствия заметив, как она бледнеет на глазах, – всегда была со мной. Каждую долбанную ночь ты мне снишься. Как себя помню. Ты и только ты. А вот теперь скажи мне, Кииираа, что должен испытывать человек, когда образ другого преследует его изо дня в день? Из года в год…

– Ненависть.

– Умная девочка.

Её трясло. Он видел, как по нежной коже побежали мурашки, как участилось дыхание, и, чтобы как-то справиться с физическими проявлениями подкатывающего страха, Аристократочка охватила плечи руками, не подозревая, что тем самым сковывает свою грудь, и ложбинка прорисовывается сильнее, углубляется, делается более доступной. Демид сжал зубы. Ему не привыкать к стояку в штанах, в данном случае в шортах. Всё, что касается Аристократочки, не поддается контролю.

– Значит, ты меня ненавидишь?

– Зачем спрашиваешь, если знаешь ответ? – он зло усмехнулся.

Напить бы сейчас. Но нет. Алкоголь – слабость, он для слабаков. А у него ночь только начинается.

– Я не понимаю, – она пыталась что-то говорить и дальше формировать мысли, но с каждой прошедшей минутой у неё это получалось всё хуже. – Выходит… мы снились друг другу. И не были знакомы… Но…

Она сдалась, не договорила, шумно выдохнула.

– Ничего не понимаю.

– А что тут понимать? Между нами существует некая связь. Я, конечно, не сторонник учений об реинкарнации, переселении душ и связанных судьбах. Но почитал, изучил. Я тебе, кроха, более скажу, я пришёл к мнению, что где-то в прошлом мы крупно с тобой накосячили, раз подобная хрень нас сейчас преследует. И да, я чертовски рад, что не у меня одного едет крыша. Я понял, что ты меня узнала вчера в «Комильфо». Ты выдала себя с головой.

– Перестань… – Кира снова изменилась в лице, на этот раз к её щекам прильнула кровь.

– Что перестать? – Демид, сцепив пальцы в замок, подался вперед.

Он всё ещё заставлял себя удерживать на расстоянии, хотя уже видел мысленно, ЧТО делает со своей Аристократочкой.

Она в его власти.

У него.

С ним.

И он не выпустит её из номера, пока не получит своего.

– Давить на меня, Демид.

Мля…

Как она произнесла его имя. С придыханием. Сложила губы трубочкой.

Член дернулся, отозвавшись болью во всем теле.

– Я ещё и не начинал, кроха.

Он поднялся и двинулся в сторону Аристократочки.

Чувствуя себя больным на голову, отмороженным ублюдком, Сакронский, наслаждался страхом, что поселился в её глазах. Кира действовала быстро. Вскочила и рванула к двери. Это они уже проходили… Но сейчас было чуть иначе – она находилась на его территории, и ей вряд ли суждено было убежать.

Мгновение. Может два.

И вот они оба падают на ворсистый ковер. Демид, помимо воли, подставил ладонь под затылок Аристократочки, чтобы смягчить удар. Первым упал на колено он, а потом уже завалил и её на спину.

Глава 9

Кира с трудом могла поверить в происходящее.

Где она ошиблась? Когда потеряла бдительность?

Почему последовала за НИМ?

Распластанная под его тяжелым телом, придавленная к полу, беззащитная и слабая, тяжело дыша, Кира пыталась сохранить остатки самообладания.

Какая же она идиотка! Почему позволила ситуации так резко измениться?

Её сны не всегда носили легкий, романтический шлейф. Отнюдь нет. Были ночи и с зыбучими кошмарами, когда Кира просыпалась от собственного крика, абсолютно не помня, что ей снилось. Она каждый раз силилась вспомнить и… ничего.

Сейчас же, лежа на полу в номере «люкс», сгорая под ненавидящим взглядом темно-синих глаз, она задалась вопросом: а не было ли в кошмарах и его Демона-Демида? Откуда пошёл в сознании его образ? Когда он первый раз появился? И почему кошмары всегда были скрыты?

Кира уперлась руками в мужскую грудь, порадовавшись, что негодяй всё же умудрился напялить на себя одежду.

– Слезь с меня, – она процедила слова сквозь сжатые губы. – Немедленно.

– А то что ты мне сделаешь, кроха?

Он поднял руку и дотронулся пальцами до её щеки. Кира дернулась, словно её обожгло.

– Исчезну.

Демон-Демид нахмурился, а потом зло рассмеялся.

– Кииирааа… Киирраа… Неужели ты ещё не поняла, что ты полностью в моей власти? Что хочу, то с тобой и делаю?

Кира ответила таким же злым взглядом, стараясь не двигаться под Демидом. Она чувствовала его возбуждение. У этого сукина сына наблюдался постоянный стояк, который изрядно её нервировал.

– Первое – мы оба с тобой зависимы от прошлого. Второе – если ты меня нашел в России, значит, хочешь избавиться от наваждения. От своих снов. От моего присутствия в них. Я ключ к твоему спокойствию! – Кира распалялась всё сильнее, не в состоянии больше сдерживаться. Она повела бедрами, желая скинуть, как минимум, стокилограммовое тело Сакронского, но наткнулась на обратный эффект.

В темных глазах заштормило.

– Ты играешь с огнем, кроха.

Он её не слышал.

Кира мысленно выругалась.

– Что тебе от меня надо, Демид? Преследуешь, хватаешь, теперь и вовсе готов изнасиловать. Ты готов переступить последнюю черту и пойти на преступление? Не думай, что я буду молчать… Десятки свидетелей видели, как мы вместе покидаем клуб. И да, раз ты так хорошо осведомлен о моей жизни, то должен знать, что у меня есть парень, фактически жених.

Кира поняла, что не стоило упоминать про Диму, когда натолкнулась на бешеный взгляд мужчины. Ещё никто никогда на неё не смотрел так, словно готов был порвать в ту же секунду. Кира жила мирно, никому дорогу не переходила и не сталкивалась с неприкрытой человеческой ненавистью, которой пылал её Демон. Тут было впору рассмеяться, потому она по-прежнему мысленно его называла своим, несмотря на их зародившееся противостояние.

Демид действовал быстро, Кира даже не успела толком пожалеть о сказанном. Его рука взметнулась в воздухе и тотчас сжала её шею. Не сильно, но достаточно основательно, чтобы зафиксировать.

– Никогда-не-смей-при-мне-упоминать-ЕГО!

Его голос предупреждающим звонком отразился в ушах Киры. Слова, едва ли не материализовавшись, тяжелыми камнями оседали по всей коже девушки, вызывая холодок и мурашки. На Демида стало страшно смотреть, и дело не в том, что его лицо исказилось от ярости. От мощной фигуры мужчины пошла удушливая волна угрозы, скрытой, но от того не менее пугающей.

На мгновение Кире показалось, что она попала в драматическое кино.

Она всё же перешла кому-то дорогу – и вот печальный результат, она в ловушке.

Ноздри Демида нервно трепетали, желваки на скулах ходили, в глаза лучше и вовсе было не смотреть.

– Нет…

Это единственное, что Кира успела выдохнуть, когда губы Демида снова обрушились на неё. Он не жалел её, целовал, кусая и ломая любые преграды. Брал своё. В её голове взорвался предупреждающий сигнал, оповещая о надвигающейся опасности. Или он уже опоздал? Да, так и есть. Кира почти не удивилась, когда поняла, что её тело откликается на жесткие прикосновения Демида. Девушке впору было и плакать, и смеяться. Она получила, что хотела… Как там говорят? Бойтесь желаний, они могут осуществиться? Это её вариант.

Она не стала сопротивляться. Смысл? Позволила губам Демида вести, целовать себя так, как тому заблагорассудиться. У неё была проблема поважнее – не поддаться искушению и не ответить. Сердце трепетало в груди, внизу живота возникла тяжесть, трусики вновь промокли.

– Не нравится, как целую? Твой Ульянов делает это лучше?

Демид оторвался от неё, но лицо отодвинул лишь немного, продолжая угрожающе нависать.

– Демид, хватит, прошу…

На Киру внезапно обрушилась слабость, перед глазами замелькали мушки. Тело перестало её слушаться, сделавшись ватным.

Видимо, в её голосе было нечто, что заставило мужчину нахмуриться, сбавить прыть.

– Я сделал тебе больно?

Интересный способ поинтересоваться о её здоровье.

– Демид, пусти меня.

– Нет.

– Ок, тогда… Прошу, хотя бы перестань уничтожать меня взглядом. Я и так чувствую себя отвратно. Ты существуешь… я тоже играю какую-то роль в твоей жизни… Реинкарнация и т. д. и т. п. Давай попробуем разобраться, Демид? Пожалуйста… А не вот так, набрасываться друг на друга и сыпать непонятными, необоснованными оскорблениями.

Она видела, что её слова пробираются до сознания Демида тяжело. Взгляд не менялся, оставаясь таким же давящим. Да и его крупное тело по-прежнему удерживало её в плену. Кира, стараясь не делать резких движений, подняла руку и накрыла ей руку Демида, которой тот всё ещё фиксировал её горло.

Демид дышал рвано, было видно, что внутри него происходит борьба. Он желал продолжить начатое, но и её предложение о перемирии ему показалось логичным.

– Я не хочу тебя отпускать, – не размыкая губ, проговорил он. Вывернул руку и теперь большим пальцем гладил её подбородок. – Ты хотя бы представляешь, как часто я мечтал вот так подмять тебя под себя, а, Киииирра?

– Демид, – выдохнула она, ловя очередную волну накатывающего вожделения. Желание, что проснулось в ней, было абсолютно новым для Киры. До этого момента она испытывала лишь отголоски подобного. И это Киру пугало куда сильнее яростных темно-синих глаз.

– Что?.. Что, моя хорошая…

Кира хотела сказать, что она не его, но вовремя прикусила язычок. Если уж она нашла в себе силы пойти на мировую с Демоном, то надо идти выбранной дорогой до конца.

– Я, наверное, понимаю, что ты испытываешь, но… Демид, ты не меня хочешь, а ту, из снов. Ох…

Демид сделал толчок бедрами, давая ей возможность ощутить всю силу своего «нежелания».

– Ты сомневаешься, что я хочу именно тебя? – он всё ещё полыхал, говорил сквозь зубы.

А Кира уже не знала, как сбавить его обороты. Она впервые столкнулась с мужчиной, что набрасывался на неё, как голодный зверь.

– Так нельзя, давай поднимемся.

– Мне нравится лежать на тебе, Аристократочка.

– Аристократочка?

– Да, Кира, во сне ты предстаешь в образе долбанной аристократки, сводящей меня с ума своим высокомерным, недоступным видом.

Кира готова была застонать от отчаяния.

С каждым откровением Демона-Демида становилось только хуже.

– Демид, прошу ещё раз… Сон – это сон. Мы же с тобой находимся в реальности.

От его циничной усмешки у неё замерло сердце.

– Ты разговариваешь со мной, как с психом, тщательно подбирая слова.

Она могла бы утвердительно кивнуть. Не только он ей напоминал психа, она и сама поддалась его влиянию.

Кира не могла не вздохнуть с облегчением, когда Сакронский, не стесняясь в выражениях, выругался, а потом оттолкнувшись от пола, пружинисто поднялся. Ей он руку не предложил. И не надо. Она как-нибудь сама. Хорошо, что уже прислушался к доводам разума и не натворил дел. Узкая кожаная юбка не давала возможности подняться быстро и элегантно. Кира не смотрела на Демида, пока неуклюже поднималась, стараясь, чтобы юбка не оголила бедра. Нового взрыва неконтролируемой похоти со стороны нового знакомого Кира не жаждала.

– Воды?

– Не откажусь.

В горле и правда пересохло.

– Или вина?

– Воды.

Боль снова подступала к вискам. В клатче, небрежно оставленным на столике, стоящим у кресла, находились анальгетики. И Кира, пока Демид наливал воды, достала пластину.

– Что за таблетки? – Демид явно был недоволен увиденным.

– У меня мигрень. Я часто пью обезволивающее.

Он подошёл максимально близко к ней, нарушив территорию личностного пространства. Она потянулась за стаканом с водой, но Демид отвел руку, продолжая буравить взглядом. Что за несносный человек! У Киры уже не хватало терпения общаться с ним. Каждое действие, каждое слово этого молодого мужчины несло в себе давление.

Кира не стала тянуться за стаканом. Ну, и хрен с ним! Пусть подавится. Молча закинула таблетку в рот и, давясь, проглотила.

Демид снова выругался.

– Что, гордая?

– А ты негостеприимный.

Теперь он протягивал ей воду, едва ли не ткнув стакан в грудь. Кира с великим удовольствием ударила бы по его руке, так, чтобы вода плеснулась ему на самодовольную физиономию, но побоялась, что снова окажется распластанной на полу. Или чего похуже. Ей главное уйти отсюда. Она уже пожалела, что согласилась пойти с ним. Надо было договариваться о встрече на нейтральной территории.

– Запей. Подавишься.

– Тогда тебе будет не с кого спрашивать за свои кошмары?

– Аристократочка, не дерзи. Иначе я найду лучшее применение твоему языку.

Кира взяла стакан и послушно выпила.

– Демид, мы оба на взводе. Давай перенесем разговор на завтра. Те сведения, что мы получили друг о друге… Надо подумать.

Она хотела бы перестать просить и договариваться, но не могла.

Демид снова прищурил глаза, нависая над ней башней, готовой вот-вот поглотить её.

– Хочешь сбежать, кроха?

– Да. Хочу к себе. Сам видишь – мне плохо.

– Почему болит голова?

Кира пожала плечами.

– Не знаю.

– Обследование делала?

– Да.

– И?..

Надо же, какая забота.

– Ничего.

– Значит, нужна более профессиональная клиника. Я этим займусь.

– Я сама…

– Это не обсуждается. Знаешь, Аристократочка, ты нужна мне здоровой.

Он её отпустил.

Пусть уходит…

Иначе за себя не ручался.

Демид стоял на веранде с панорамными окнами и смотрел на спящий город. Вид чудесный, завораживающий. Разноцветные огни, минимум звуков. Он успел сварить кофе с корицей и наслаждался его терпким вкусом. Интересно, если он завалится спать, она снова явится к нему?

Риторический вопрос.

Демид, после того, как отпустил её, около сорока минут отжимался, качал пресс и делал другие физические упражнения. Ему необходимо было чем-то себя занять? Сколько времени понадобится такси, чтобы доставить Киру домой? Чуть меньше часа, он вчера засекал время.

Поэтому Демид выжидал.

Савелий доложил, что квартира Киры готова. Отлично.

Как только поступил сигнал о движении в квартире, Демид опустился на продолговатый диван и раскрыл ноутбук. Давай, кроха, покажи себя.

Да, он отпустил её, но не собирался с ней расставаться.

Камеры, которыми теперь была напичкана квартира Киры, работали безупречно. Вот Кира скидывает туфли одновременно снимая с волос резинки, что удерживали белоснежную россыпь в тугом хвосте. Демид сдавленно зарычал, когда увидел, как каскад из пушистых волос рассыпается по плечам девушки, на несколько минут закрывая ей лицо. Кира отвела их в сторону и сразу же прошла в спальню.

Демид откинулся назад, заведя руки за голову, не замечая, как его взгляд фактически приклеился к монитору. Никогда себя не чувствовал ни сталкером, ни вуайеристом. С Кирой – всё иначе. Ему необходимо было видеть и знать, что делает его девочка. В том, что она поедет на квартиру, он не сомневался. И всё же почувствовал удовольствие, смешанное с облегчением от того, что она никуда не завернула на пути. Мало ли… Его мысли оборвались – Кира скинула пиджак, небрежно бросив его на небольшое кресло, сразу же взялась за шелковый топик и потянула его кверху.

Демид любил стриптиз. Любил, когда девушка не спеша обнажается перед ним, позволяя видеть, как открывается одна часть тела за другой. Как сползают на пол трусики, оседает бюстгальтер. Он часто брал приват-танцы.

Но ничто, виденное ранее, не производило на него и отдаленно столь сильного впечатления, как устало раздевающаяся Кира. Отголоском сознания он замечал в её движениях скованность, даже какой-то надлом, и… не мог отвести взгляда. Пожирал каждый жест.

Топ упал к пиджаку.

Демид заскрежетал зубами, заставив себя сидеть бездвижно. Безупречно. Она потрясающе красивая, куда сексуальнее, чем в его снах. Расстегнула молнию на юбке, нагнулась, чтобы стянуть её с крутых бедер…

Осталась лишь в красивом белье, которое и было призвано подчеркивать красоту женского тела. Без туфель на двенадцатисантиметровых каблуках она выглядела настоящей маленькой феей. Вся такая миниатюрная, ладная. Высокая грудь, поддерживаемая лифом без долбанного пуш-апа, кружевные трусики-танго с высокой талией.

Во рту Демида пересохло, и он кое-как сглотнул.

Кира тем временем перешагнула через юбку и направилась к смежной двери, что вела в ванную комнату.

Демид быстро переключил камеры на ванную и продолжил наблюдать за раздевающейся Аристократочкой.

Глава 10

Было бы чудесно и восхитительно, если бы не подкатывающая истерика.

В девять сорок утра доставили цветы от Димы.

В девять пятьдесят от Сакронского.

Ещё вчера, перед тем, как уснуть, Кира сделала ошибку и набрала в Гугле: «Демид Сакронский». Лучше бы она этого не делала, по крайней мере, нормально поспала бы ещё одну ночь. Или она занимается самообманом? После вчерашнего инцидента в клубе и потом у Демида в номере «люкс», какой тут сон…

Да и кошмар был вполне обоснован.

Единственное, сегодня она что-то помнила.

Поместье или замок, спрятанный в тумане. И страх, что гнал вперед.

Но это всё лирика. Не лирикой была информация про Сакронского, от которой мурашки побежали по коже.

Вчера, находясь в его номере, она не понимала масштабы надвигающейся катастрофы. Богатый парень на неё обратил внимание. Печально, но бывает. И, возможно, она как-то с этим справится. Кира верила в собственные силы и решимость. Но они пошатнулись по мере открывания одной статьи про семью Сакронского за другой. Не просто про семью – про империю.

Её связывала мистическая нить не просто с богатым избалованным парнем, а с владельцем целой империи, с молодым хищником, что шел по жизни, добиваясь поставленных целей. Обладал многомиллионным, а где-то писали и миллиардным состоянием. Его сфера влияния была огромной. Кира читала и периодически качала головой, отодвигая ноутбук в сторону. Чтобы снова придвинуть и зацепить взглядом ещё одну победу её Демида.

Одновременно становилось жутко от понимания, что подобный хищник не сдастся, не уйдет с дороги, и в ту же секунду в Кире рождалась странная гордость за его успехи. В конечном итоге, она, шикнув на себя, завалилась спать.

Утром встала разбитой, уставшей и в дурном настроении.

И тут цветы.

Она переводила взгляд с одного букета на другой. Если Димин букет она сразу же поставила в вазу, то с букетом Демида возникли проблемы. Он был огромным – раз, для него требовалось ведро. Два – как она объяснит его наличие Диме?

Кошмар какой-то.

Когда раздался звонок, Кира вздрогнула.

В гости она никого не ждала. И почему не сработал домофон, а звонок идет именно в дверь?

И почему она практически не удивилась, когда за дверью увидела хмурого Сакронского?

– Пустишь?

Сегодня он выглядел иначе. Брюки, рубашка-поло, часы-скелетоны, дорогой парфюм. На первый взгляд, всё идеально. Шикарный образец мужской половины населения.

Только взгляд ещё больше обжигающе требовательный.

В глубине души Кира знала, кого увидит, когда шла открывать дверь.

Даже не сомневалась.

Но надеялась, что сегодня будет лучше. Без угроз, без хмурого взгляда, без подавляющей ауры властности. Кира вообще не любила чрезмерно властных мужчин, считала, что в паре должно быть равноправие. Девушка априори слабее, и подавлять её – не дело сильного мужчины.

– Проходи. Спасибо за цветы.

Она ушла с проема, пропуская Демида в квартиру.

Тот прошёл, разулся и сразу же направился в кухню.

Кира босыми ногами пошлепала за ним. Она, встав, успела принять душ и освежиться, но привести волосы в порядок и накраситься – нет. На ней было надето легкое домашнее платье. Единственное, о чем Кира пожалела, что на ней нет бюстгальтера.

И это может стать сильной проблемой, исходя из вчерашнего опыта общения с Демидом.

Тот тем временем прошёл к букету Димы, выдернул его из вазы, рассыпав брызги воды по столу. Направился к кухонному гарнитуру, безошибочно определив, где стоит ведро под мусор, и швырнул букет туда. Не глядя.

– И что ты творишь, позволь узнать?

Кира наблюдала за его действиями, встав в дверном проеме и скрестив руки на груди.

– Избавляюсь от мусора. Разве непонятно?

– Тогда и твой букет должен последовать туда же.

Это была не улыбка.

Оскал.

– Неееет, Аристократочка.

– Ты следил за мной.

Кира не спрашивала, утверждала.

– Не спорю.

Он встал у столешницы, упираясь в неё бедрами, и отзеркалил её позу – так же скрестив руки на груди. То, что между ними было расстояние, позволяло Кире свободно дышать. Подходить к Сакронскому она опасалась. Видимо, он тоже решил держать дистанцию, судя по тому, как дергался у него кадык, он на пределе.

– И не жаль тебе тратить время? Видел, как мне заносили цветы? Или прижучил курьера?

– Хочешь подробностей?

Кира хотела, чтобы он сменил тон. Перестал с ней обращаться, как с человеком, который перешел ему дорогу. Ей не нужна их война. От слова совсем.

– Нееет.

Она скопировала его тон, растягивая гласную.

Само его присутствие в квартире ставило Киру в невыгодное положение. Квартира – её вотчина, только отчего она разом перестала быть таковой? И в квартире они одни. Кричи, зови на помощь – никто не услышит. Успокаивало одно, днем многие аспекты воспринимались иначе. Если ночью Демид выглядел едва ли не устрашающе, настоящим хищником, диким, необузданным, способным на жестокие поступки, то днем он всё же воспринимался мягче. Или Кира себя обманывает, успокаивает?

Демид вел себя, как хозяин положения. И это нервировало. Кира заставила себя остаться на месте. Она посмотрит, что он предпримет дальше.

– А ещё…

Он специально сделал паузу. Начал говорить и замолчал, чем вызвал невольный отклик в теле Киры. Та, проклиная собственную реакцию и нездоровую зависимость от своего Демона, приготовилась услышать очередную пакость.

– Я даю тебе минуту, – ещё одна пауза. Кире потребовался весь контроль, чтобы на её лице не дрогнул ни один мускул, и она не подначила незваного гостя к продолжению. Манипулятор чертов. – Чтобы ты прошла в комнату и надела на себя лифчик. Иначе, кроха, рискуешь оказаться разложенной вооон на том столе с задранным платьем, широко раздвинутыми ногами и мной между ними.

В то мгновение, когда Кира давала ответ, она собой гордилась. Самообладание её не подвело.

– Нееет.

Кира не смотрела на него. Ни к чему. Что она увидит? Искаженное яростью лицо? Гневно сверкающие глаза?

Уже проходили.

Поэтому она без лишних эмоций продолжила:

– Какой кофе любишь? Я – черный. Предлагаю сварить и попить на балконе.

– Ты это серьезно? – его голос вибрировал от злости.

– Абсолютно. Я плохо спала и плохо соображаю. Поэтому не надо на меня кричать. И да, подвинься, пожалуйста.

Кира подошла, открыла нижний шкафчик и достала букет Димы.

– Черт, ты поломал цветы.

Демид снова выхватил его из её рук и вернул его в ведро.

– Не зли меня.

Кира улыбнулась. В её душе почти ничто не дрогнуло.

– Интересно, в прошлой жизни я тебя так же постоянно злила? Или такое счастье мне выпало только в этой жизни? Так ты будешь кофе или нет?

Она играла с огнем. Ходила вокруг разъяренного льва.

– Буду. Тоже черный.

– Сейчас приготовлю. И, – она сдержанно вздохнула, – Демид, присядь на стул или на диван. Так будет спокойнее.

– Спокойнее кому?

– Мне.

Чем меньше она будет обращать внимание на его эмоциональный фон, тем лучше.

Она не поверила, что одержала победу в их очередной перепалке до тех пор, пока, сдержавшись и не выругавшись, Демид всё же не прошёл к столу. С шумом отодвинув стул, он перевернул его и сел, оседлав.

Кира краем глаза не переставала наблюдать за незваным гостем. Тот чувствовал себя превосходно, по крайней мере вел себя, как хозяин положения. Что ж… Она уже начинала привыкать к его манере общения. Но привыкать – это не значит, что оно её устраивало или нравилось.

Пока Кира готовила кофе, оба молчали. Он буравил её взглядом, прожигая в её спине не одну дырку, она делала вид, что для неё в порядке вещей принимать мужчину с утра.

– У тебя грудь колышется, когда ты ходишь.

Чеееерт…

– Кофе готов. Как я говорила ранее, предлагаю насладиться им на балконе. В кухне душно.

Кира ни за что не призналась бы, что она понемногу начинала задыхаться от осознания того, что её Демон сидит у неё на кухне. Оказывается, с ним нельзя дышать одним воздухом, не хватает.

Он молча поднялся и прошёл к балконной двери. Умеючи открыл её и распахнул перед Кирой, которая демонстративно медленно приподняла брови.

И опять промолчала.

Прошла мимо него, поставила поднос с чашками на столик и лишь тогда вздохнула полной грудью. Да, дышать становилось легче.

Ровно до тех пор, пока Демид к ней ни присоединился.

Он сразу же устроился за столиком и жадно схватил чашку. Всё-таки профессии фотографа имеет весомые преимущества – Кира замечала то, что для большинства людей оставалось за кадром.

– Вкусно. Спасибо. Что стоишь? Набрасываться на тебя я всё же не стану, так что садись и наслаждайся напитком.

Кира опасалась другого. Дима прислал цветы, значит, по логике он должен ей позвонить в ближайшее время. И если Сакронский был в ярости от его цветов, то не разнесет ли он ей мебель от звонка Ульянова?

Или она вчера, ложась спать, поставила телефон на беззвучный режим?

И почему она с замиранием сердца надеется на второе?

Скандалить и выяснять непонятные нелогические отношения отчаянно не хотелось.

Кира сделала подряд несколько глотков. Со стороны ситуация выглядела идеально – молодая пара ранним утром пьет кофе на балконе. Всё хорошо, всё прелестно. Только сердце сейчас выскочит из груди и всего-то.

– Значит, так, – спасительное перемирие закончилось, Сакронский допил кофе и с шумом поставил чашку на поднос. Видимо, лимит его терпения закончился. – Что мне с тобой делать, Кира, я ещё не решил. До встречи, думал, трахну пару раз и успокоюсь. Сейчас понимаю, что вряд ли обойдется двумя разами.

– Демид, не начинай, – Кира поражалась, откуда у неё бралось терпение выслушивать его постоянный горячий бред. – Я не готова снова с тобой словесно спаринговаться. Ты боец высшей лиги, я так… где-то около октагона мелькаю. Поэтому… Я понимаю, что мы оба попали в какой-то мистический узел, и нам его надо разорвать. Я вчера полистала про реинкарнацию, про связанные судьбы, но, честно, была в таком состоянии, что делать какие-либо выводы не могла.

Демид скрестил руки на груди и выдал:

– Как интересно происходит наше общение. Ты не замечаешь, Аристократочка?

– И что знаменательного в нашем общении?

– Я постоянно вспыхиваю, а ты гасишь бушующий вокруг нас пожар.

– Кто-то же должен сохранять здравую голову. Демид, а что будет, если я начну каждый раз пикироваться с тобой? Ты меня пугаешь. Своей агрессией. Своей яростью. Чего греха таить, своим влиянием. Я не сомневаюсь, ты уже знаешь всю мою биографию. Ты заранее подготовился ко встречи со мной. Я только вчера глянула информацию о тебе в сети. Что сказать… Ты производишь впечатление.

Демид прищурился и усмехнулся.

– Понравилось, что прочла?

– Нет.

– Надо же. И позволь узнать, почему?

– Я – обычный фотограф. Ты – влиятельный человек. Как мы вчера выяснили, ты меня ненавидишь и искренне считаешь, что я порчу тебе жизнь. Это плохо. Я не настолько наивна, чтобы предполагать, что человек, в чьих руках сосредоточена власть, влияние и большие деньги, владеющий многими компаниями, будет играть по-честному, не прибегая к грязным методам. Я не верю в это. Да и твое поведение говорит о многом. Ты видишь цель и идешь к ней. На данный момент твоя цель я.

– Продолжай. Тебя порой интересно слушать.

– Ага, как щенка, который лает из-под забора, да? – Кира снова начинала злиться. Она перед ним душу открывает, пытается раз за разом договориться, а ему по хрену. Сидит, величественно кивает головой, а у самого глаза готовы её уничтожить.

Точно пора валить на Камчатку. От всех подальше.

Если, конечно, Сакронский, ей кислород не перекроет. А она уже понимала – перекроет. Её в аэропорту или на поезде «завернут». Найдут причину.

Господи. Именно в этот момент Киру накрыло по-настоящему. Она даже несколько раз быстро моргнула.

– Что случилось? – Демид резко подался вперед. В его глазах промелькнула обеспокоенность. Или Кире только показалось? – Ты побледнела? Снова твоя мигрень?

Кира покачала головой.

– Нет. Просто представила, что я собираюсь покинуть город, а ты приказываешь своим людям не дать мне этого сделать. Деньги решают многое, фактически всё… Наркотики в сумке или что-то другое. Демид, ты же легко мне можешь обеспечить крупные неприятности, да? Ты же опасный человек, не зря вчера бился в клубе. Выплескивал адреналин. Черт…

Демид не вернулся на место, не откинулся назад. Так и продолжил нагибаться над столом, пронзая её взглядом.

– Вот и не убегай от меня, Кира.

Не убегай…

Не смей…

Всё равно догоню…

Будешь моей…

В голове Киры словно что-то сдвинулось. Какие-то невидимые створки. Или она от напряжения уже сама не своя стала, и в голове у неё начали звучать голоса?

Он испугался. Реально. Демид не помнил, когда последний раз что-то заставляло его сердце сжиматься в тревоге, делать невидимый кульбит.

Когда его Аристократочка побледнела, у него земля ушла из-под ног.

Снова плохо?..

Вчера, узнав о её постоянных головных болях, он не воспринял её болезнь всерьез. Поставил зарубку в голове, что отведет в клинику к своим врачам. И всё на этом. Обследование будет по-любому, но оно не становилось первоочередным. Сейчас же…

А если всё серьезно?

Очень серьезно…

– Никуда убегать я от тебя не буду, – вернула его Кира в реальность, охватывая плечи руками.

В этот момент он обращал внимание не на её соски, что просвечивали через ткань домашнего платья, а на то, какой беззащитной и маленькой была Кира.

Она права, что ему сломать её – плевое дело.

Только хочет ли он теперь этого?

Вот в чем главный вопрос.

– Сколько тебе понадобится времени, чтобы собраться? – спросил он, хмурясь.

Демид для себя всё решил.

Здесь и сейчас.

Кира растерянно моргнула.

– Демид, куда собраться?.. Я же сказала, что никуда не пойду…

– Мы улетаем.

– Что?

Её губы так забавно вытянулись в трубочку.

– Да, кроха, пакуй чемодан, ты летишь со мной.

– Ты сумасшедший…

– Кира.

На этот раз в его голосе прозвучала сталь. Он не шутил. И дал четко это понять.

– Я могу поупражняться в ораторском искусстве, приводя все доводы, почему тебе лучше, не споря, пойти и начинать собираться. Не буду. Не хочу сотрясать воздух. Ты сделаешь так, как я говорю. Мотивируясь своими же ранее сделанными выводами.

Кира недовольно сверкнула глазами и плотно сжала губы.

– Зачем я тебе, Демид?

– Не задавай подобных вопросов, Аристократочка, не заставляй меня поверить, что цвет твоих волос – прямое доказательство твоих умственных способностей.

Кира вспыхнула, её щеки заалели. Уже лучше. Пусть злится. По крайней мере, пугающая его бледность ушла.

– И да, – он впился взглядом в её лицо, ловя малейшую эмоцию. – Лучше сегодня же верни кольцо своему несостоявшемуся жениху. И лучше без встреч. При этом очень доходчиво объясни ему, чтобы к тебе он не смел приближаться. Вообще. Иначе я лично переломаю ему ноги, и он уже никогда не сможет пинать мяч.

– Ты очень хорошо осведомлен о моей жизни, Сакронский.

– Я знаю о тебе всё, кроха, и чуть больше. Так понятно я выразился?

– Чертов ублюдок.

– Эй! А вот ругаться не надо. Выльешь на меня весь свой яд и пошлый словарный запас, когда будешь лежать подо мной. В постели разрешаю обзываться как угодно. За её пределами не советую.

Кира, продолжая сохранять видимое спокойствие, покачала головой.

– Знаешь, – она выдержала паузу, перевела дыхание. – Если в прошлой жизни ты был таким же деспотом и тираном, то неудивительно, что у нас ничего с тобой не вышло. Я хочу докопаться до истины, хочу избавиться от наваждения. Хочу жить нормальной, полноценной жизнью. Хочу встречаться с мужчинами, не чувствуя себя предательницей. Не хочу раз за разом хранить в голове твой образ, Сакронский. Поэтому я полечу с тобой. Я так понимаю, у тебя есть какой-то план, как избавить нас друг от друга. Что ж… Попробуем. Ты спрашивал, сколько мне времени надо, чтобы собраться? Часа три хватит. А сейчас уходи. Приедешь за мной или кого-то пришлешь из своих людей через три часа.

Она его выгоняла.

Ни одна девочка никогда не осмеливалась подобного сделать. Вернее, делали, но когда он конкретно напрашивался, вел себя откровенно по-хамски. А тут его Аристократочка.

Чувствуя, как демоны внутри ощерились в предвкушении праздника, Демид поднялся. Подошёл к Кире, которая вздернула подбородок, явно не собираясь сдавать позиции. Остановился возле девушки, нагнулся и прошептал на ушко:

– Я приеду за тобой сам.

После чего прикоснулся губами к её затылку, задержавшись там на несколько секунду.

И лишь после этого вышел с балкона.

Спустился пешком, по лестнице. Шаг за шагом, отделяя себя от белокурой Киры, что окончательно свела его с ума.

Он мог сколько угодно обзывать её последними словами, унижать, продавливать под себя. Но один взгляд нереально красивых серых глаз, в которых плавилась сталь, и он был у её ног. Одно её слово, одна улыбка, и всё в нем переворачивалось.

А её «нееет»? У него оно до сих пор звучало в ушах.

Кире удавалось то, что не было подвластно другим молодым женщинам – она тонко ощущала грань допустимого. Ту черту, через которую ни при каких обстоятельствах нельзя переходить.

Аристократочка имела над ним власть. С этим не поспоришь. Но пободаться можно.

И по херу, что его внутренности скручивает в тугой рог от её растерянного взгляда, от сбившегося дыхания, от бледности.

Она – его недруг. Пусть уже не враг. Всё же надо отделять понятия. Врагом эта миниатюрная девочка быть не может. Не та «весовая» категория. Только почему в её обществе у него полностью сносит крышу, и ни о чем другом, как подмять Аристократочку под себя, думать становится невозможно? Почему она выбивает его из зоны комфорта? Неужели из-за того, что она въелась в его подсознательное, надежно там обосновалась, происходит подобная херь?

Господи, а что с ним было ночью, когда он наблюдал, как она принимает душ…

Демид вышел на улицу и вздохнул воздух полной грудью. Он не сомневался – Кира сейчас стоит у окна и наблюдает за ним. Он не стал проверять.

Уверенным шагом направился к машине. Он очень скоро сюда вернется.

Разговор с Димой получился неприятным.

– То есть ты мне отказываешь по телефону?

Сначала его голос звучал почти ровно, немного непонимающе.

Уже потом пошли эмоции.

– Мать твою, Кира, ты что о себе возомнила? Что на тебе весь мир клином сошелся? Или что у тебя золотая п…?

Кира отключилась. Выслушивать оскорбления у неё не было желания.

Когда Ульянов перезвонил, она ответила.

– Почему?

– Не знаю.

А что она могла сказать, что парень из её снов и фантазий появился в реальной жизни и грозится проехаться по ней локомотивом? Растоптать и смять? Предварительно, правда, хорошенько поимев. И что Кира, как бы плохо Дима о ней ни думал в эти минуты, не будет вмешивать его. Ибо Кира не сомневалась: на ком с лихвой отыграется Сакронский, так это на Диме. Его угроза в адрес Ульянова не звучала, как пустышка. Он её выполнит. И да – самолично.

Разговаривая с Ульяновым, Кира подошла к аптечке и достала лекарство. Вот на что она согласится безоговорочно, так это на дополнительное обследование.

– Я отправлю кольцо тебе курьером.

– Нет.

– Дим…

– Нет, я сказал. Я покупал его тебе! Пусть оно с тобой и останется! И да, Кира, хрен я отступлюсь, поняла, детка?

Кира ничего не сказала.

Итак, у неё есть три часа. Сакронский даже не сказал, куда они вылетают. Плохо. Придется родителям сообщать об отлете в аэропорту. Надо ещё связаться с Артуром, тот как-никак занимался ещё и её профессиональными делами.

Кира собиралась на автомате. Она часто путешествовала и точно знала, что именно нужно брать с собой. Любимый фотоаппарат положила первым. Вещи складывала на кровать. Много брать с собой не имело смысла, только самое необходимое. Была бы банковская карточка с положительным балансом, остальное можно купить. Не на необитаемый же остров повезет её Сакронский.

От одной мысли, что она будет наедине с этим хищником, невольная дрожь охватывала тело Киры, но девушка её списывала на ту часть жизни, которая попадала под определение «мистика». Никакой реальной тяги к Демиду у неё не было.

Да, хорош.

Да, чертовски хорош.

Но… Груб. Нагл. Привык брать всё напором.

Не её типаж.

И всё же…

Они связаны друг с другом.

И эту связь необходимо порвать.

Артур матерился похлеще сапожника. Видимо, у Киры сегодня день такой – выслушивать матюки от мужчин.

– Кудааа? С кем, с кем?.. Зачем?.. О, Сакронский! Тот самый…

И далее по сценарию.

– Слушай, он реально так крут, как о нем пишут? И да, дива моя, он тебе подходит куда лучше, чем Ульянов. Про Сакронского хрен скажешь, что тебе с ним комфортно. Не мужик – тайфун! Я сейчас его фото смотрю. Охрененный.

Только что Кире делать с его «охрененностью» – вопрос открытый.

Она была готова, когда на телефон раздался звонок от Демида. И почему она не удивилась, что он знает её номер?

– Я спускаюсь.

– Жду.

Кира мысленно выругалась. Она добровольно идет в клетку ко льву. Что же будет дальше, если уже сейчас от одного его властного тона у неё подгибаются ноги?

Кира была преисполнена намереньем разбить связь, что возникла между ними когда-то в прошлом. А для того, чтобы стать свободной, она готова потерпеть Демида некоторое время.

Внутренний голос, не скрывая цинизма, усмехнулся. Потерпеть? Кого? Своего Демона? Ну-ну.

Демид ждал её у машины, скрестив руки и расставив ноги по ширине плеч. Дежавю. Та же поза, что и позапрошлой ночью. Кира не могла не заметить, как из близ припаркованной машины на него открыто заигрывающе пялились две девушки примерно её возраста. Кира неожиданно разозлилась. Конечно, Сакронский – красавчик, привлекает внимание, что же с ним не позаигрывать? А тот и рад стараться, мажор чертов!

Он усадил Киру в машину и молча тронулся.

Кира сидела, сцепив руки в замок и продолжала нелицеприятно о нем отзываться.

– Куда мы летим?

– В Париж.

– Не романтично.

– А кто говорит о романтике? У меня в Париже живет знакомый гипнотизер, мы с ним будем работать.

Кира посмотрела на Демида с нарастающим интересом.

– Гипнотизер? Ты – серьезно?

– Абсолютно. И, кстати, он потомок русских эмигрантов, уехавших из России в начале двадцатого века, во времена русской революции. Интереснейший человек.

– Надо же, – Кира покачала головой. – Я всё думала, как же ты собираешься примирять наше прошлое и настоящее. А тут гипнотизер… Что ж, интересные у тебя знакомые, Сакронский.

– Эльдар и правда интересный типец, так что твоя ирония неуместна, Аристократочка. Сама от него будешь в восторге, – после этих слов Демид удостоил Киру предостерегающим взглядом. – Но не советую с ним кокетничать. Ты уже поняла, кроха, что я отношусь ревниво к твоим поклонникам.

Кира не могла понять, шутит он или говорит всерьез. Да и не хотела разбираться.

– Получается, он потомок русских дворян?

– Так точно. И его увлечение паранормальными явлениями тоже досталось ему от потомков. Эльдар утверждает, что в его роду были колдуны и путешественники. Гремучая смесь.

– Возможно…

Кире доводилось бывать и в самой Франции, и в Париже. Но к общепринятой столице влюбленных относилась довольно прохладно. Возможно, когда-то тут и витал дух революционеров, влюбленные счастливо проводили время, и сочинялись прекрасные оды любви. Кира же взглядом фотографа увидела кучи мусора, праздно шатающихся безработных и эмигрантов. Она не сомневалась, что и в этот раз ничего нового и захватывающего для себя не откроет, потому что уже осознала, что её душа рвалась в более спокойные места, туда, где человек мирно соседствует с природой, подальше от огней мегаполиса.

Кира спокойно отнеслась и к сообщению Демида, что они полетят на частном самолете. Он не стал уточнять, его ли он, она не проявила лишнего любопытства.

Родители пожелали ей приятного путешествия и плодотворно поработать. От Артура пришло сообщение, чтобы она не шалила. Дима обиженно молчал.

Кира не боялась летать – просто не любила. У неё нет-нет да закладывало уши, и мигрень усиливалась.

Частный самолет произвел на неё впечатление. Комфорт и удобство – главные составляющие. Кира непременно постаралась бы насладиться полетом, если бы не присутствие Демида.

– Выпьешь? – спросил он, усаживаясь на широкий угловой диван.

Кира расположилась в кресле напротив. Она осознанно выбрала кресло, чтобы избежать возможного контакта со своим Демоном.

– Нет.

– Алкоголь поможет тебе легче перенести полет.

Сейчас Сакронский выглядел более уравновешенным, даже немного обеспокоенным. Он смотрел на Киру открыто, не усмехался, не хамил, что было ново.

И тревожило куда сильнее.

– Демид, скажи, – Кира сделала небольшую паузу, – насколько полную информацию ты обо мне собрал?

Его вопрос нисколько не смутил.

– Всё, что мне необходимо о тебе – я знаю.

– Как, наверное, скучно, – Кира грустно улыбнулась. – Обычно люди, знакомясь, узнают другу друга. Разговаривают. Общаются. Что-то рассказывают, что-то скрывают, считая это личным. А я для тебя – открытая книга.

Демид вытянул длинные ноги и привычно скривил губы, выражая скептицизм к её высказыванию.

– Аристократочка, мне хватает тайн и в прошлом. Из-за нашей долбанной связи я себя периодически чувствую идиотом, потому что вынужден верить в совершенно нематериальные вещи. Например, в ту же реинкарнацию. Эльдар прикольный парень, с ним занятно пообщаться, но в его паранормальную чепуху я тоже не склонен верить. Я – человек настоящего. Я верю в то, что могу потрогать. В эфемерное – нет.

– Вот видишь, Демид… Ты мне сейчас сделал небольшую презентацию себя. Меня же ты лишил подобного.

– Почему же? Одно дело читать о некой Кииииреее, и другое – общаться с тобой.

– Перестань. Неужели ты думаешь, что я поверю, что интересна тебе? Нет, – она не лукавила. – Нас с тобой связывает химия. Связь прошлого. И если бы не сны, преследующие меня и тебя, мы никогда не пересеклись бы в этом мире, от чего я была бы безмерно счастлива.

Последнее заявление стало лишним, потому что глаза собеседника потемнели.

– Иногда мне хочется найти другое применение твоему язычку. Рассказать какое?

– Не надо. И то, что ты меня хочешь – это тоже оттуда… из прошлого.

– Ты не уверена в себе? Считаешь, что не можешь меня возбудить? Напомнить о реакции моего тела на тебя?

Кира предупредительно выставила руку вперед.

– Ты же знаешь, что я нервничаю перед взлетом.

Она сознательно давала понять, что ей не нравится его вмешательство в её жизнь. От одной мысли, что чужие люди копались в её биографии, собирали о ней сведения, бросало в злую дрожь. Хотелось высказать Сакронскому всё, что она думает о его методах «знакомства». Её останавливала его несдержанность. Ей не хотелось снова столкнуться с его агрессивной силой. С него станет, доведет «дело» до конца – разложит её прямо на диване в самолете.

Демид чуть прищурил глаза и вызвал стюардессу.

Они взлетали через пару минут.

Глава 11

Париж встретил их дождем.

Люди Демида, как только опустился трап, тотчас поспешили к ним с зонтиками. Машина уже ждала их.

– Эльдар живет за городом. Так что мы прокатимся ещё немного, – сдержанно сообщил Демид в автомобиле, достал ноутбук и продолжил работу.

Кира порадовалась, что он её не беспокоит. Её опасения оказались напрасными, весь перелет Сакронский так же проработал, лишь иногда душевно матерясь, когда что-то читал и делал заметки.

Кира наблюдала за ним. Смотрела, как он хмурится, как сосредоточенно изучает документы. В ней проснулся художник. Захотелось достать фотоаппарат и сделать несколько снимков. Лицо у Сакронского было интересным. Сильным. Волевым. Жестким.

Да, хищник. Как есть.

– Нравится, что видишь?

Он даже не поднял головы.

– Я бы хотела тебя сфотографировать.

– Нет.

– Хорошо.

Повторять свою просьбу она не стала. Нет, так нет.

Кира получила несколько сообщений от Димы, когда включила телефон. Отвечать не стала. Тот просил извинить его за несдержанность и предлагал встретиться. Кира тоже считала, что встретиться им необходимо. Но потом.

Кира любовалась сначала городскими строениями, потом сельскими пейзажами. Дождь не прекращался, моросил, навевая тоску. На душе в эти минуты, пока они ехали до загородного дома знакомого Демида, словно скребли кошки. Данное определение, как нельзя кстати, характеризовало состояние Киры. Куда?.. Зачем?.. И что будет дальше?..

Машина плавно свернула с проселочной дороги и покатила к старинному особняку, что просматривался сквозь легкую дождевую завесу и стелящийся туман.

– Родовое поместье? – Кира не удержалась от вопроса. Молчание начинало давить.

– Да. Белозерские приобрели его, если мне не изменяет память, ещё в девятнадцатом веке, а когда эмигрировали, окончательно тут осели. Эльдар нас ждет.

На широком крыльце, окруженном балюстрадами и высокими колоннами, укрывшись от дождя, их встречал молодой мужчина. Стоял, засунув руки в задние карманы брюк, и приветливо улыбался.

Отчего-то в голове Киры образ человека, увлекающегося гипнозом, да ещё и имеющего дворянские корни, сложился немного иным. Интеллектуального вида, с бородкой, худощавый. Их же встречал самый что ни на есть русский богатырь. Иначе говоря, в современной обработке – качок. Мужчина под два метра роста с необъятными плечами и такими же бицепсами, которые он с готовностью продемонстрировал, надевая на голое тело кожаный жилет. Одна рука полностью забита тату, плавно переходящей на шею. Коротко, едва ли не наголо стриженый потомок русских эмигрантов умел производить впечатление.

– Рад видеть тебя, Демид.

– Привет, Эльдар.

Говорили они на русском.

Кира, находясь под зонтом, который придерживал над её головой водитель, прошла к крыльцу.

– Добрый день, милая леди.

– Привет, – ей понравился его голос. Полный диссонанс с внешностью. И улыбка у Эльдара оказалась приятной.

– Эльдар. А ты – Кира?

– Всё совершенно верно.

Кира улыбнулась в ответ. Но через секунду её улыбка готова была погаснуть, и, только благодаря напоминанию, что она разговаривает с хозяином дома, и её кислая гримаса может его смутить, ей удалось сдержать себя.

Она натолкнулась на взгляд своего Демона. Именно натолкнулась, как на стену, врезалась со всего духу. Он смотрел на неё так, словно готов был порвать в ту же секунду. Не скрывая эмоций, негатива. Застыл каменной глыбой на широкой площадке крыльца, в то время, как Эльдар спустился к ней.

Что его разозлило?

Кира мысленно проложила траекторию его взгляда, и едва ли не вслух застонала.

Неужели её… улыбка?

Сакронский смотрел на её губы. Жадно. Ненасытно.

Получается, ему не понравилось, что Кира улыбнулась Эльдару? Вот как значит…

В душе девушки рьяно возрос протест, и она, оборвав зрительный контакт с Демидом, снова посмотрела на Эльдара и улыбнулась ещё приветливее. Пусть злится. Ему не привыкать.

– Значит, про меня уже рассказывали.

– Есть такое дело. Пойдем-ка в дом, а то что-то не нравится мне погода.

– Эй, Эльдар! Поосторожнее…

Её Демон всё же не выдержал – проявил свои собственнические инстинкты. Он окликнул Белозерского, но таким тоном, что каждому было понятно – нарываться не стоит.

Кира замерла.

Она наблюдала за ними и за собой, в том числе, словно со стороны. Перед ней разворачивалось действо какой-то трагикомедии. Рычащий мужчина, предъявляющий на неё права. Второй мужчина с очень колоритной внешностью, добродушно ухмыляющийся в ответ. И она в эпицентре зарождающегося урагана.

– Демид, мы только знакомимся. Не стоит кипятиться.

Мужчины обменялись взглядами, содержание которых Кира, к сожалению, не смогла рассмотреть из-за поменявшегося расположения.

Демид подождал, когда Кира поднимется по лестнице и недовольно рыкнул, приглушив голос:

– Провоцируешь?

Кира, продолжая сохранять улыбку, ответила:

– Разве я смею.

Темные глаза блеснули яростью.

Маленькую победу Кира праздновала не долго.

Ровным счетом до того момента, как её проводили в выделенные апартаменты, и она увидела в них чужой чемодан.

Не надо было долго гадать, чтобы определить его хозяина.

Кира сжала зубы. Так, не злиться и не делать поспешных телодвижений. А спуститься вниз и потребовать объяснений очень хотелось. Только кто её будет слушать? Кажется, некоторые слишком много на себя взяли. Кира не потерпит подобного хамства.

Девушка, чтобы как-то успокоиться, обвела комнату взглядом. Красивая и просторная, выполненная в спокойных голубовато-серых тонах. С тяжелыми старинными портьерами на высоких и широких окнах с большими подоконниками. Мебель в комнате тоже была антикварной или искусно состаренной. Тяжелая, массивная, она между тем идеально вписывалась в общий интерьер. И если бы Кира попала в старинное поместье при других обстоятельствах, она непременно насладилась бы моментом и возможностью прикоснуться к прошлой эпохе. Надо заставить себя успокоиться и войти в привычное русло. Извлечь хоть какую-то выгоду от путешествия с Сакронским.

– Вижу, тебе понравилась комната.

Услышав голов Демида, Кира не могла не вспомнить присказку: помяни черта, он тут как тут.

Хорошо, что она уже не вздрогнула. При высоком росте и приличной мышечной массе Демид передвигался на удивление бесшумно. Дверь в комнату оставалась приоткрытой, и Кира не слышала шагов.

– Да, комната прелестная. Только в ней находятся чужие вещи.

– Серьезно?

Гад, ещё забавляется.

– Да.

Кира обернулась и посмотрела на Демида, после чего выразительно кивнула в сторону его чемодана.

– Вот этот – не мой.

– Он принадлежит мне.

Сакронский, продолжая довольно усмехаться, скрестил руки на груди и расставил ноги на ширине плеч. Он стоял на пути к двери, давая понять, что Киру не выпустит.

– Демид, не смешно. Я не буду жить с тобой в одной комнате!

– Про «жить» никто и не говорит. Мне главное, чтобы ты спала со мной в одной кровати. С остальным, Аристократочка, разберемся.

Кира покачала головой, но предусмотрительно сделала шаг назад.

– Нет.

– Перестань, Кииираа, – он сознательно растягивал её имя, словно каждый раз перекатывал его на языке. Или прислушивался к его звучанию. Кира не знала и не хотела знать. – Ты же так же реагируешь на меня.

Девушка демонстративно приподняла брови.

– И как же я на тебя реагирую, Демид? Наши первые встречи были обусловлены моим шоком. Это ты знал, кто я, и сознательно шел на контакт. А что я? Увидела тебя, ошалела. Знаешь, – она так же, как и он, скрестила руки груди, используя методы нейролингвистического программирования, чтобы он не думал, что она ничего не понимает в происходящем. – А ведь ты хорош. Очень даже. Красив, сексуален. Но… – она сделала паузу. – В нашем случае это идет в минус тебе.

– Даже так.

– Да. Ты слишком самоуверен, Сакронский. Прешь напролом. И в этом для меня в отношении тебя большой минус.

– Ты говоришь прямо загадками.

– Разве?

– Да, Аристократочка.

Кира не без удовольствия заметила, как тот начинает злиться. И на этот раз ей пришлось по душе, что она своими словами выбила его из равновесия.

– Ты мог бы меня очаровать, – продолжила она с легкой улыбкой. – Да-да. Покорить. Разве не так, Демид? Я же не зря сказала, что ты чертовски хорош. Уверена, тебе покорить девочку – раз плюнуть. Почему-то со мной ты выбрал другой путь. Прошлое, которое нас связывает, ненастоящее. Там у нас, видимо, были чувства. Тут они тоже есть, только окрашены в черный цвет. Если не кровавый. Я не удивлюсь, если ты подумывал о моем физическом устранении.

Сердце Киры пропустило удар, когда она увидела, как тьма колыхнулась в глазах Сакронского. То есть она не далека от истины? То есть… У девушки перехватило дыхание, но она быстро взяла себя в руки. С Демидом иначе нельзя – потопит, подогнет, растопчет.

– То есть ты мне предлагаешь за тобой поухаживать?

Он направился в её сторону. Кира заставила себя стоять на месте.

– Нет. Я просто сделала предположения. Наше знакомство уже состоялось. Мне больше волнует наше прошлое.

Он подошёл к ней едва ли не вплотную, оставил между ними минимальное расстояние.

– А меня, напротив, волнует настоящее.

Демид говорил, глядя ей в лицо.

– Демид, ты решил-таки воспользоваться моей подсказкой?

Он усмехнулся, поднял руку и обхватил пальцами её скулы, фиксируя лицо.

– Мне не нужны подсказки, кроха. Тем более, от тебя. Если бы я всерьез ставил цель завалить тебя – завалил бы. И мне было бы начхать на нормы морали и прочую ересь. Но меня что-то держит. Не пойму, что. И меня это бесит.

– Возможно, нам стоит повременить с общением и…

– Нет.

Его «нет» прошлось по самому сердцу, вызывая в Кире самые противоречивые эмоции. Разумом она понимала, что ей стоит брать ноги в руки и бежать, бежать, куда глаза глядят. С другой – она не могла сдвинуться с места. Находиться рядом с Сакронским было величайшим искушением, что она когда-либо испытывала.

Он же… её. Такой родной. Такой до боли знакомый. Каждая черта, каждый жест.

И одновременно она его абсолютно не знала.

Та энергия, что исходила от него, сбивала с ног. Интуитивно Кира чувствовала, что если позволит ему в отношении себя хоть какое-то сближение, потом пожалеет. Горько. От её души, от её сердца ничего не останется. Слишком опасен был Демид.

Прошлое не зря преследовало их в настоящем. Значит, в нем было нечто такое, от чего нельзя просто так отряхнуться. Забыть, похоронить под глыбой уходящих в небытие лет.

Кира в самолете постоянно думала о том, что сокрыто в её кошмарах. Разгадка? Возможно. И тогда ей становилось страшно. Если подсознание пытается скрыть от неё прошлое, то стоит ли его ворошить? Кира резко одергивала себя, называя трусихой. Пока самое опасное, что есть в её жизни – это Демид.

Реальный. Стоящий напротив неё. Держащий её лицо в своей ладони. Его пальцы источали силу. Они не причиняли боль, но и не давали иллюзию, что просто так отпустят.

Кира и не вырывалась. Её сердце оглушающе билось в груди. Почему-то девушка не сомневалась, что если положит ладонь на грудь своего Демона-Демида, то почувствует его учащенное сердцебиение.

Почему бы и нет…

Если бы кто-то потом спросил её, почему она пошла на поводу своих желаний, Кира не ответила бы. Видимо, у каждого бывают мгновения, когда разум уходит вдаль, уступая место голым инстинктам. Так и сейчас.

Кира, не разрывая зрительного контакта, подняла правую руку и опустила её на грудь Демида. Тот был одет в простую черную футболку.

Девушка не ошиблась.

– Ты тоже волнуешься, – негромко сказала она.

Верхняя губа Демида дернулась в попытке усмехнуться.

– Конечно, волнуюсь, со мной стоит кроха, от вида которой у меня начинают ломить яйца. И которую я хочу до осточертения. Естественно, у меня повышен пульс.

– Сакронский, почему я тебе не верю?

Она сказала тихо-тихо, едва размыкая губы.

– А ты попробуй… поверь.

Последнее слово не сказал, выплюнул.

Кира покачала головой.

– Нет. Не хочу. В моих снах ты… другой. Совершенно. Во сне я бесконечно долго любуюсь тобой. Ласкаю тебя взглядом. Жду тебя. Мне нравится видеть и чувствовать тебя… там. И ты…

– Замолчи! – его пальцы скользнули к её губам, закрывая их.

Теперь его взгляд пылал, грозясь её уничтожить.

Глава 12

…Незнакомец смотрел на неё так, словно они с ним давно знакомы и она чем-то сильно его разозлила.

Он появился из темноты. Вышел и встал таким образом, что, вздумай она вернуться в зал, у неё ничего бы не вышло. Пришлось бы обходить его, а это неприемлемо для юной леди.

Кира выпрямила спину и постаралась угомонить не на шутку разбушевавшееся сердце.

Незнакомец был высок и широк в плечах. Отросшие по воротнику сюртука волосы игриво завивались, и при других обстоятельствах Кира подумала бы, что с удовольствием попробовала бы упругие колечки на ощупь, поиграла бы с ними. Небольшая фривольность, но кто о подобном не думает?

Больше злого взгляда Киру поразили слова, прозвучавшие от незнакомца.

– Кем вам приходится тот офицеришка, что кружится вокруг вас весь вечер?

Кира не знала, смеяться ей или плакать. Или подойти к мужчине и залепить ему пощечину.

– Да как вы смеете… – она задохнулась от его наглости.

– Смею, потому что…

Он не договорил, прищурил глаза, а Киру бросило в дрожь…

…Она танцевала с ним, а он кружил её всё сильнее и сильнее.

– Кира, – он улыбнулся, и от уголков его глаз, обрамленных длинными черными ресницами, побежала сеточка морщин. – Вы знаете, что ваше имя я готов произносить снова и снова. Пробовать его на вкус, перекатывать на языке.

Эти слова врежутся в память Киры, и она потом не раз и не два будет замечать, как по-особенному господин Сакронский будет произносить её имя. Поначалу Кире будет нравиться, втайне даже от себя она будет гордиться. Ей будет льстить его внимание. Богатый, молодой, холостой.

Безумно влюбленный.

Сакронский не скрывал своих чувств.

– Не откажетесь завтра со мной прокатиться на яхте, Кира?

Она не откажет.

Возможно, и стоило.

Яхта произведет на девушку впечатление. Пусть и сама Кира была не из худшей семьи, у них имелся и городской дом, и поместье с приличным штатом слуг, господин Сакронский умел впечатлять. Опять же… Молодая девичья душа жаждала приключений и романтики. Про Сакронского говорили шепотом: «Делец. Сделал себя сам». У него не было знатных родственников и титулов, но кому они нужны, когда о размере твоего состояния даже боялись произносить вслух? Считалось, что есть некоторые двери, которые без титула нельзя открыть.

Сакронский – открывал.

Родители Киры сначала с настороженностью отнеслись к новости, что их дочь протанцевала накануне два танца с господином Сакронским. Но матушка о чем-то пошепталась с батюшкой, и никаких упреков Кира не получила.

Они же благословили её и на прогулку на яхте.

– Будь осторожна.

– Буду.

Компаньонку сразу отправили вниз. Демид что-то ей сказал, и та безоговорочно закивала.

– У вас яхта не названа. Почему?

– Я её купил недавно.

Он подошёл и встал рядом с ней.

Непозволительно рядом.

Сердце Киры затрепетало, забилось, словно у пташки, которую поймали в силки.

Тогда ещё Кира не подозревала, как её ощущения были близки к истине.

– Красивая… яхта, – девушка разволновалась не на шутку. Близость мужчины будоражила её воображение и юное тело.

– Я назову её твоим именем. Кирррааа…

Кира не успела ни ахнуть, ни удивиться. Господин Сакронский властными, не терпящими возражений движениями притянул её к себе за плечи и жадно впился в девичий рот…

– Кира, ты меня слышишь…Кира… Просыпайся… На счет три… Раз… два… три…

Кира резко распахнула глаза и порывисто села. Из её горла вырывалось не дыхание, а тяжелые надрывистые хрипы. Даже было немного больно, саднило глубоко внутри. А ещё болело сердце. И какой-то совершенно непонятный страх сковал каждую мышцу.

– Кира, посмотри на меня. Всё хорошо. Воды дать?

Она с большим трудом возвращалась в реальность. Подняла глаза и увидела Эльдара, который с беспокойством смотрел на неё.

Она отрицательно покачала головой.

– Нет. Не надо…

Провела рукой по лицу, смахивая остатки прошлого.

Её внимание привлек звук глухих шагов, и только тогда Кира вспомнила, что они в комнате с Эльдаром не вдвоем.

Демид.

Именно она предложила, чтобы и он присутствовал на сеансах гипноза. Как и она, в свою очередь, будет на его. Если они задавались целью узнать прошлое, то должны, если не научиться доверять друг другу, то хотя бы постараться воссоздать полную картину происходящего.

Демид подошёл к кушетке, на которой она сидела, и присел на корточки.

– Всё хорошо, Аристократочка?

На этот раз в его голосе не слышалось ни насмешек, ни иронии. Отсутствовала и тягучесть в прозвище, которым он наградил её.

Кира повернула голову в его сторону и внутренне замерла. Стресс от погружения в гипноз ли продолжал сказываться или смещение миров, восприятия прошлого и настоящего, но сейчас Демид был другим. Смотрел на неё серьезно, без привычной агрессии, она бы даже сказала, что в его темных, пронзительных глазах таилась обеспокоенность.

За неё?..

Да нет, не может быть.

Самое странное – она тоже не могла отвести от него взгляда. Сравнивала? Возможно. В груди глухо билось сердце, пульс не желал восстанавливаться, приходить в норму.

– Ты всё слышал? – хрипло спросила она. Говорить было больно.

– Да.

– Нас в прошлом так же звали… Кира и Демид.

– Я понял.

– Временные рамки – середина девятнадцатого века. Ты… шел напролом.

Она попыталась улыбнуться, но у неё ничего не вышло. Слишком яркими были воспоминания.

– Эльдар, а разве после гипноза человек помнит?..

– У кого как, Кира. Ты, я так понимаю, помнишь всё?

Кира кивнула.

– И это… поражает. Ты словно видишь себя со стороны. Я и ты, Демид, мы… такие же.

– Это я тоже понял.

– Откуда?

– Ты же отписывала свои чувства. То, что видишь, переживаешь.

Кровь отхлынула от щек Киры, и та закрыла лицо ладонями. Меньше всего ей хотелось, чтобы Сакронский знал, что она к нему испытывает. Даже там, в прошлом.

Его Аристократочка сейчас казалась особенно маленькой и хрупкой. Она сидела на кушетке Эльдара и пыталась собраться. Ей было трудно, она выглядела рассеянной. Путешествие в прошлое далось ей с трудом.

С Демидом творилось нечто странное. Слыша её рассказ, её эмоции, наблюдая за тем, как на её лице во время гипноза появляется довольная, немного смущенная улыбка, он поймал себя на том, что смотрит на Киру, как завороженный. Не в состоянии отвести взгляда. Эта улыбка выбила его из привычного ненавидящего её состояния. Прошлась раскаленным железом по его сердцу. Да что по сердцу… по душе.

Кира была красива, с этим не поспоришь. Но на него она всегда смотрела с осторожностью, с недоверием. В её взгляде открыто читалось неприятие его, желание оттолкнуть, не подпустить. Даже когда она лежала под ним, она мысленно сопротивлялась. Кира дала понять, что понимает истинный расклад дел, и то, какой вред он может ей причинить. Она улыбалась ему, но не так. Сдержанно, грустно, иронично.

И никогда радостно и мечтательно. Так, как улыбаются девушки, когда им нравится мужчина, и они сами испытывают потребность во взаимной симпатии. Не хищный оскал силиконовых красоток, что вкладывают в свою внешность бешеные бабки, а именно улыбка, как Демид их называл, настоящих девочек.

Во время гипноза Кира улыбалась ему – да, черт возьми, ЕМУ – именно так.

Он кожей чувствовал её взгляд. Как она смущенно, но с нарастающим интересом рассматривала его. Как в ней постепенно зарождалась симпатия.

И он – уже в настоящем времени – хотел всё это прочувствовать! Хотел увидеть, как чертова Аристократочка дарит улыбку ему! Как её глаза загораются радостью в его присутствии.

У него сперло в груди, точно там неведомым образом образовался камень, и он рос, распирая его изнутри. Тяжесть ощущалась реально.

Демид всё время, что Кира находилась под гипнозом, казалось, не шевелился. В голове мысли толкались, смешивались. И одна проходила красной нитью – а если во время гипноза с ней что-то случится? Он не мог объяснить, откуда взялась эта тревога, но то, что она засела у него в мозгу – факт.

После того, как Эльдар вернул её в реальность, она выглядела растерянной.

Он, не осознавая причин, подошёл к ней. Ему важно было находиться рядом, дать понять, что он готов… что? Утешить её? Циник внутри него злорадно оскалился – а она нуждается в утешении от тебя, придурок? Шарахнется, и будет права.

Демид сжал губы.

– Эльдар, давай меня.

Друг посмотрел на него недоуменно.

– Что тебя?.. Не понял.

– Тоже в прошлое. Я хочу так же увидеть нас со стороны.

Кира встрепенулась, отвела руки от лица и посмотрела на него. В её глазах мелькнула обеспокоенность, которая для Демида оказалась настоящим бальзамом.

Как быстро всё меняется! Ещё пара часов назад он едва ли не намеревался взять Киру силой, не сомневаясь, что она растает от его прикосновений. В эту минуту готов был сжать её в объятиях, усадив на колени и ласково, успокаивающе гладить по волосам, изредка позволяя себе прикоснуться губами к её волосам.

– Уверен?

– Абсолютно.

– Ну, смотри… Вижу вы, ребята, решили за один день выяснить что к чему.

Кира опустила ноги и начала вставать с кушетки. Видимо, до конца ещё не пришла в себя, потому что при подъеме пошатнулась. Демид среагировал мгновенно – пружинисто выпрямился и поддержал её, тем самым материализовав недавние порывы.

Кира не оттолкнула его. Напротив, уткнулась макушкой ему в грудь.

– Тихо… тихо… всё хорошо…

– Тяжело как-то.

Её признание прозвучало совсем шепотом, но Демид расслышал. Позвоночник прострельнуло от осознания того, что где-то он свернул не туда. Повел себя неправильно. Слишком заигрался?

– Эй, народ, может я лишний? Слушайте, на хера вам прошлое, от вас искрит не по-детски.

– Белозерский, заткнись.

Момент был упущен, разрушен, и Кира, издав легкий вздох, высвободилась из его рук. Демид мгновенно ощутил, что его лишили чего-то важного, жизненно необходимого.

– Давай, на кушетку, Сакронский. И хорош рычать.

…Я убью её. Сомкну ладони на её тонкой алебастровой шее и буду сдавливать до тех пор, пока не услышу предсмертные крики. Потом отпущу, конечно… Куда я без этой лживой дряни!

– Демид, прошу, прекрати. Ты всё переворачиваешь.

– Я?! Переворачиваю?!

Стоит, дышит. Грудь – слишком, мать вашу, оголенная! – поднимается и опускается. Я запретил ей носить платья с оголенным декольте, так нет же, снова ослушалась! Убью…

– Да, Демид.

Она держалась, даже белокурую головку задрала. А в глазках, похожих на омут, уже слезы наворачиваются.

Только не сегодня, милая! Сегодня я глух к твоим слезам и сладким речам!

– Итак, Кира, давай по порядку. Я уезжаю из дома. На неделю. Прошу тебя вести себя, как и полагается молодой жене. И что получаю в итоге, Кирррааа?

Она вздрагивает, делает шаг вперед, наталкивается на мой негодующий взгляд и замирает, складывая руки впереди.

Правильно, моя дорогая, не стоит ко мне приближаться слишком близко.

Опасно.

– Демид, я не могу сидеть постоянно дома. Я задыхаюсь…

Она не договорила, оборвала сама себя.

– Задыхаешься? – я спросил слишком ласково. И если бы Кира меня знала чуть дольше, она поняла бы – я на грани.

Поднялся и иду к ней. Наступаю.

В комнате начинает ощущаться нехватка кислорода, точно воздух загустел. Возьми нож для писем, проведи им в воздухе и останется вполне различимый след.

Она пятится назад. В глазах растерянность и легкий страх. Она ещё до конца не осознает, что происходит. Что её любящий муж в бешенстве.

У нас уже не первый разговор подобного рода, но моя девочка не желает прислушиваться к моим словам.

К сожалению.

– Я неправильно выразилась, прости. Тебя не было неделю, сезон в самом разгаре, я и вышла-то только к Сесилии. Небольшой раут, узкий круг наших знакомых.

– И поэтому я застаю тебя на веранде в обществе смазливого офицеришки?

Лучше бы она молчала. Не будила в нем темную сторону, которая хлестала его сейчас изнутри. Змеей поселилась у него на груди, пустила яду, пробралась в кровь.

Я не хочу думать, что Кира меня обманывает. Но то, что позволяет себе лишнее – уже состоявшийся факт.

Она шумно сглотнула и сделала ещё шаг назад.

Я – вперед.

Она облизнула пересохшие губы, а у меня от вида её розового язычка член мгновенно налился кровью. Похоть хлестанула посильнее внезапно обрушившегося за шиворот ливня. И обуздывать её я не намеревался.

– Это Петр. Мы с ним знакомы с детства. Не виделись несколько лет. Он не знал, что я вышла замуж. Поздравил.

Она оправдывается. Плохо, скупо, но что-то лепечет.

А я, как одержимый, как смертельно больной человек пожираю её взглядом. И во мне по-прежнему явственно чувствуется желание причинить ей боль. Наказать за непослушание, за то, что пренебрегла моими словами.

– И поэтому ушли пошептаться? Что он тебе говорил? Соблазнял? Встречу назначал? Отвечай немедленно! Конечно, замужнюю женщину соблазнить куда как проще! И ответственности меньше! А тут как удачно совпало – мужа нет в городе! Представляю, как он обломался, когда появился я.

Всё. Она начала плакать.

Хрустальная слеза покатилась по щеке, скользнула к алым губам, к подбородку.

И мой взгляд за ней.

– Демид, в чем ты меня обвиняешься?! Ты меня именно обвиняешь! Да, я ослушалась тебя и пошла к подруге. Это преступление? Многие жены показываются на балах и вечерах без мужей! Да, я не хочу, чтобы у нас так было, но ты в постоянных разъездах! Я не могу сидеть дома! Не хочу… – пронзительно всхлипнула. – Так неправильно. Мы женаты три месяца, из которых два ты в разъездах. А что делать мне?! Ты злишься, и я…

Она снова не договорила, зажала рот рукой, развернулась на плоских каблуках домашних туфель и хотела было побежать к двери.

Я не позволил.

Поймай её руку и назад, к себе. Впечатал в грудь, отчего Кира ахнула.

– Демид…

Её глаза превратились в два больших озерца.

Но мне было уже плевать. Я взялся обеими руками за декольте её нового платья и рванул вместе с нижней сорочкой, оголяя небольшие груди с розовыми сосками. Кира снова вскрикнула, но её крик отозвался в моем сознании, как далекое, чужое эхо.

Я не церемонился. К черту нежность и заботу! К черту ласку!

Я впился губами в сосок, с силой сжав его, прикусывая, намеренно делая больно, не обращая внимания на руки жены, что пытались меня оттолкнуть.

Зря. Сопротивление только раззадорило, пробудив во мне хищника, добравшегося до своей жертвы. Я соскучился по этой лживой дряни! Всю неделю, каждую свободную минуту скучал и вспоминал её! Приготовил подарок – колье из черного жемчуга!

А она… С другим… на веранде…

Я причинял ей боль намеренно. Я наказывал её. И получал нереальное удовольствие от её тела, от её стонов. Они были усладой для моих ушей.

Я сорвал с неё платье резкими движениями. Действовал грубо, жестко, как она того и заслуживала.

Её всхлипы переросли в сдавленные рыдания, она ещё пыталась сопротивляться.

– Демид… Демид… прекрати… я не хочу… Демид.

Я не слышал её.

Я не хотел её слышать.

В моем воспаленном ревностью сознании намертво застыла картина, где любимая жена стоит на веранде, держась руками на спинку скамьи, а рядом – очень рядом! – стоит тот хмырь и заглядывает ей в лицо! Она могла отойти, сделать шаг в сторону. Так нет же! Улыбалась ему!

Я толкнул Киру – за её спиной очень удачно расположился большой диван, обитый мягким гобеленом. Она упала на спину. Я не позволил ей прийти в себя. Мне оказалось достаточно сделать шаг. Схватить её за талию и перевернуть её к себе спиной.

– На колени встала!

Мой голос вибрировал от злости, как и я сам. Ревность, превратившаяся в неконтролируемую ярость, застилала глаза. Я не слышал больше не всхлипов, ни мольбы. Было только желанное женское тело, которое в данный момент мне хотелось порвать.

Я не раздевался, только расстегнул брюки и приспустил их. Достал эрегированный член и сразу же направил его к бедрам жены. Коленом раздвинул их шире, чтобы было удобнее, и жестоко ворвался в неподготовленное сухое лоно. Сжал с силой пальцы на нежно-розовых бедрах, не замечая, как оставляю там отметины, на завтра стянувшиеся синяками, надежно фиксируя Киру в том положении, которое нужно мне, и яростно задвигался, врезаясь в её хрупкое тело…

Глава 13

Демид нашёл её на застекленной веранде. Кира сидела на широкой кожаной скамье, притянув к груди колени, и смотрела, как по тонированным стеклам стекают водяные дорожки. Дождь не прекратился.

Демид молча приставил к скамье столик, поставил на него открытую бутылку с вином, два фужера. Так же ничего не говоря, наполнил их. Взял один и протянул Кире.

– Пей.

Кира повернула голову к нему, отрицательно покачала, потом резко передумала и взяла протянутый бокал. Не посмотрев на Демида, большими глотками полностью осушила его, поморщилась и шумно втянула в себя воздух.

– Лихо ты, – прокомментировал её действия Демид, после чего сделал так же, как и она. – Ещё?

– Пока не надо. Иначе охмелею быстро. Хотя напиться хочется.

– Мне тоже.

На душе – пусто. В голове – звенящая пустота.

– Мужчинам больше надо.

– Порой и одного бокала хватает. Как самочувствие?

– Не знаю. Не пойму.

– Я про головные боли.

– Пока не беспокоят. Хоть это хорошо…

Демид всё же наполнил их фужеры заново, но они так и остались стоять на столике. Заметив, что Кира ежится от прохладного воздуха, встал и взял с кресла плед. Подошёл к Кире и накинул его ей на плечи. Та, в отличие от его ожиданий, плед не скинула, а напротив – плотнее в него закуталась.

– Спасибо.

Он вернулся на кресло и посмотрел на Киру, продолжающую наблюдать за дождем.

– Я вел себя, как свинья.

Его признание вызвало у неё легкую улыбку. И всё же улыбка была не такой, на какую он рассчитывал. Но она улыбалась!

– Уточни, Сакронский, твоё заявление относится к прошлому или настоящему тебе?

– Твоя ирония мне нравится, кроха.

Он протянул ей фужер, и она снова его приняла.

– Нам сегодня суждено напиться.

– За тебя, Аристократочка.

Она вернула ему тост.

– За тебя.

На этот раз она сделала лишь один глоток и тихо сказала:

– Получается, в прошлом мы были женаты. Любили друг друга…

– Да… А я ревновал тебя, как больной придурок.

Кира покачала головой и прикрыла глаза.

– Демид, я думала, самое тяжелое за сегодняшний вечер – это моё погружение в прошлое. Но услышав тебя, я поняла, насколько ошиблась. Ты… – она выдержала паузу, за время которой у него остановилось сердце, перезапустилось и забилось уже в ускоренном ритме. – Поразил меня до глубины души. Демид, ты говорил так, что я… Извини, у меня просто нет слов. Я пытаюсь их выразить, соединить, но у меня плохо получается. Ты был настолько убедителен в своей ненависти ко мне, вернее, к ней… Ну, ты меня понял, что у меня не просто мурашки по коже, мне казалось, что это ты меня… насилуешь. А там было именно изнасилование. И я, слушавшая тебя… Я испытывала весь спектр чувств на себе.

Каждое слово было наполнено такой печалью, тоской, затаенной болью, что Демид ошарашено прислушивался и к своим ощущениям. Он сам был в некоторой растерянности от того, что увидел. Его сны – это одно. Это отголоски чего-то нереального, фантастического. Пускай, мистического. Много ли людей придают значение снам? Единицы. Он даже привык к ним. Каждый вечер, ложась в кровать, он знал, КОГО увидит. ЕЁ. Свою Аристокрачку. И ни разу во сне он не видел себя. Только её. Непостижимую. Красивую. Далекую.

В гипнозе было всё иначе. Там он видел себя со стороны. Странное чувство, полностью иррациональное. Он и не он. Его чувства, его мысли, словно видишь себя в зеркале. Свои поступки. И совершенно бешеные, злые глаза, перекошенное от ярости лицо.

А чувства?.. Такие знакомые. Такие опасные.

И вместе с тем бешеное удовольствие от того, что можешь прикасаться к НЕЙ! Демид был противником насилия над девушками, никогда с подобным в жизни не сталкивался. Ему не отказывали – внешность, деньги, обаяние, репутация плохого, но, гадство, щедрого парня.

Придя в себя, он задался вопросом: а смог бы он изнасиловать свою Аристократочку уже сейчас, в двадцать первом веке? Ещё вчера бы он ответил – да. Перешагнул бы через остатки принципов, лишь бы разложить её, снять душащую всю жизнь похоть в отношении неё. Унять зуд, терзающий не тело – душу.

Сегодня он увидел её другой. Каждое общение с ней, как откровение. Как глоток свежего воздуха. Как освобождение от пут.

Она была смелой, его Кииррраа. Хорошо владела собой. Опасалась его, но готова была идти на компромисс и дальше. Она не боялась говорить о чувствах. Он смотрел, как она говорит, как двигаются её губы, и чувствовал себя последним мудаком, не в состоянии отвести от неё взгляда. Попадал под её чары и уже не знал, хочет ли выпутаться. Или как в омут с головой, на ходу, без тормозов. Лишь бы быть рядом. Чувствовать её. Дышать с ней одним воздухом. Стоять рядом и смотреть, как солнечные лучи играют в её волосах. Она очаровывала его, ничего не делая. Одно её присутствие, и весь остальной мир отодвигался, смолкал шум, уносились прочь другие важные дела.

Демида ломало. А что было с Эльдаром? Ревность. Та самая ревность, которую он никогда не испытывал. И которая, как выясняется, могла превращать его в настоящего монстра, без сожаления и раскаяния. К Ульянову он относился, как к мужчине, что путался у него под ногами, абсолютно не воспринимая его всерьез. К Эльдару тем более ревновать нечего было. Но… его переклинило. Основательно так.

Хуже была лишь боль Киры. И ещё, пожалуй, её испуг, когда Эльдар на кульминационной ноте вывел его из гипноза, и Демид первым делом посмотрел на Киру. Он хотел её увидеть. Увидел. Её бледное лицо, тонкие руки, охватившие плечи. Её глаза.

Потом она развернулась и ушла.

Эльдар покачал головой.

– Ребята, вы встряли.

Демид и сам это понимал.

– И это, млять, только начало…

Он дал Кире время. Да и ему оно тоже было необходимо.

А потом, ближе к ночи, ему жизненно важно стало увидеть Киру. Он зашел в спальню и нахмурился, когда обнаружил, что её там нет. Потом обошел ещё несколько общих комнат. Уже начинал испытывать тревогу, когда встретил Эльдара.

– Она на веранде, – друг понял его без лишних слов. – И поаккуратнее. Хватит с неё потрясений. Ты у нас парень борзый, не перегни палку.

Демид хотел огрызнуться в ответ, только махнул рукой.

Портить отношения с Эльдаром – не вариант. Он сомневался, что они быстро найдут другого гипнотизёра, который вникнет в их ситуацию и поможет.

Захватив бутылку вина из погребка Белозерского, он пошёл к Кире.

И вот очередное её признание. Когда она говорила о своих чувствах, эмоциях, его душу хлестало, словно ту вынули из груди, достали – и под проливной дождь, хлесткий, обжигающий своими леденящими струями. Для Демида это было дико в том плане, что он сам никому не открывался. Говорил пошлости, резкости, подтрунивал, но никогда не говорил о том, что происходило с ним на самом деле. Отец правильно учил – противник не должен знать слабости.

До недавних пор Киру он расценивал, как противника.

Когда изменилось его отношение?

За какие-то считанные часы, не дни.

Когда он подержал её впервые в объятиях? Когда его повело от неё? От невозможности разжать руки и отпустить?

Демид встал, прошёл к скамье и опустился на корточки.

– Кира, я не хотел. Можешь мне не верить, но я сам поражен произошедшим. Я против насилия.

Девушка хмыкнула.

– Вчера в клубе мне так не показалось.

– Черт, кроха… Не начинай, – он запустил руку в отросшие волосы. – Я пытаюсь держать эмоции под контролем. Можешь не верить, но мне тоже хреново. И да, можешь мне снова не верить, но я бы ни за что не взял тебя силой. Приложил бы максимум усилий, чтобы ты ответила. Насиловать тебя – в чем кайф?

– Вам, мужчинам, виднее, – Кира снова отхлебнула вина. – Но…

Демид грязно выругался, чем заставил её замолчать.

– Аристократочка, я сам охренел, когда увидел, что мы творили в прошлом.

– Мы?

Она повернула голову в его сторону, и он мог снова увидеть её глаза. Киру уже повело от выпитого, она постепенно отпускала себя и давала волю гневу и обиде. Тем, что тщательно прятала от него прежде.

Что же – тоже неплохо.

– Мы, кроха, мы.

– Это ты… – начала она со злостью, потом шумно выдохнула и продолжила: – Хорошо, не ты, твой прототип, или ты в прошлом, не знаю, назови, как хочешь, сути не изменит. У тебя и твоего предка есть связь, общая душа или карма. Для меня, материального человека, это всё пока слишком сложно.

Демид усмехнулся.

– А как же присказка, что в любой беде виноваты оба? Ты в прошлом не отличалась кротостью.

– А надо было? Ты набросился на меня, как зверь!

– Не Я!!! – уже сквозь зубы едва ли ни прорычал он, напрягаясь всем телом.

Ему неприятно было, что Кира плотно ассоциирует её с его предком.

А он?.. У него разве было не так? Как он воспринимал свою Аристократочку?

– Это… тяжело. Такое ощущение, что время сдвинулось.

– Давай постараемся разобраться.

Демид не верил, что это произнёс.

Кира удивленно посмотрела на него, потом кивнула.

– Хорошо.

– Я присяду рядом?

– Да, конечно.

Она поджала ноги, освобождая место на скамье.

Демид, прежде чем сесть, прихватил со столика свой фужер.

– За что на сей раз выпьем?

– За то, чтобы мы нашли способ порвать связь между настоящим и будущим.

– Поддерживаю.

Он приподнял руку и их фужеры встретились.

– Точно напьюсь, – с какой-то обреченностью сказала Кира.

– Это так плохо?

Девушка пожала плечами.

– В твоем обществе, наверное, да. Ты же не джентльмен.

Тут было впору рассмеяться, что Демид и сделал.

– Кроха, ты откуда такое слово-то выискала?

– Из прошлого, Сакронский, из прошлого.

Она заглянула в свой фужер, немного повертела его в руках и сделала ещё несколько глотков.

– Я почему спрашиваю… Ты же не воспользуешься ситуацией? Не делай хуже, Демид. Давай хотя бы на время пребывания у Эльдара заключим временное перемирие.

– Мы разве с тобой воюем?

– Разве нет?

Он усмехнулся.

– Что ж, давай заключим.

Перемирие пойдет им на пользу. Кира перестанет от него бегать. Подпустит его ближе. А он, черт возьми, этого жаждал. Даже сейчас он хотел её. Прижать, обнять, поцеловать.

И сидел истуканом в полуметре от неё. Смотрел, как свет играет в её волосах и наслаждался её голосом.

– Я боюсь дальше узнавать нашу историю.

– Думаешь, там будет только хуже?

– Да. У меня есть предположение, что мы – ты или я, или оба – совершили нечто плохое, ужасное, что запуталось во Вселенной и дало новый виток. А если сделать ещё одно предположение и найти способ исправить ошибку, то, возможно, и наша связь разорвется. Мы станем свободными друг от друга.

Демид мысленно согласился с ней. Он думал о чем-то подобном. Освободиться от своей Аристократочки – не этого ли он желал? Тогда отчего растет дикий протест внутри?

Он осушил свой бокал, ничего не сказав.

Да и слова тут были лишними.

Демид согласился проводить её до спальни. Киру развезло, но алкоголь не придал ей веселья.

– Я не найду спальню, – сказала она, плотнее укутываясь в данный им плед. – Заплутаюсь. Будете меня искать полночи. Или не будете… Сакронский, наверное, вздохнешь с облегчением, если я потеряюсь?

– Ну да, и твой призрак будет меня преследовать до конца жизни. Не говори глупостей. Пошли.

– Куда?

Она мгновенно насторожилась.

– Не сверкай на меня своими глазищами. Доведу тебя до спальни.

– А ты сам где ляжешь?

– Найду место.

Он не стал говорить, что их комнаты смежные. По прибытию ему было интересно понаблюдать за реакцией Киры, сейчас же стало не до смеха.

Кира опустила ноги на пол, попыталась пошатнуться, и её повело.

– Не дойду, – вынесла она вердикт своему состоянию.

– Могу на руках донести.

Её брови поползли вверх, а в светлых глазках появились огоньки азарта.

– Серьезно?

– Абсолютно.

Он встал рядом и скрестил руки на груди.

Кира была без обуви и, стоя рядом с ним, снова обозначила значительную разницу в росте.

– Хотя да, ты вон, какой детина. Слушай, Демид, а там, в прошлом, у нас с тобой были такие же различия в весовой категории?

– Кажется, да. А мне нравится, что ты маленькая.

Признание с губ сорвалось неожиданно, и внутренне Демид замер, ощутимо напрягся. Аристократочка-Кира на него плохо воздействовала своей глупой привычкой говорить, что думает. Он невольно поддавался её влиянию.

Его слова она восприняла нормально – спасибо алкоголю.

И вернула новым признанием, грозящим его опрокинуть на лопатки.

– А мне нравится, что у тебя грудь покрыта волосами. Волосатая мужская грудь – мой личный фетиш. Именно с неё началась моя страсть к тебе.

– Мне надо почаще с тобой пить.

– Неее, – она погрозила указательным пальчиком. – Я и так много что говорю тебе. Но серьезно – тащусь от твоих волосков. Можно… потрогаю?

Сколько раз к его груди прикасались женские ладони? Если бы Демид захотел, не вспомнил бы. Много. И всегда он оставался равнодушным. Его больше заботило, чтобы ладони скользнули книзу и принялись ласкать стратегически более важный орган.

С Кирой всё было иначе. Он уже к этому привыкал.

– Можно, – его голос охрип, сел. Дыхание сбилось в груди. Он прищурил глаза, и не моргая смотрел на Киру.

Та, с той самой едва уловимой, но такой чарующей улыбкой, подняла ладони и сначала положила их поверх футболки на его грудь.

– Не то, – недовольно буркнула девушка и решительно принялась выдергивать края футболки из-под ремня.

У Демида возникло чувство, что ему захерачили мячом в грудь, да со всей дури. Мозгами понимал – ничего сверхсексуального не происходит, абсолютно. Тогда почему внутри всё скрутило жгутом?

Кира задрала футболку и сразу же скользнула теплыми маленькими ладошками по его животу, он с шумом втянул в себя воздух. Кира была слишком поглощена собственными исследованиями, чтобы обратить внимание на его странную реакцию, которая выдала с головой его истинное отношение к ней. Его внутренне тряхануло так, что он не скоро придет в себя.

Одно прикосновение… Совсем невинное…

И тут же насмешливый голос в голове прокомментировал его реакцию: и ты говоришь, что готов разорвать с ней связь?

Тем временем ладошки Киры пробрались выше, прошлись по груди, задев случайно соски. Демид сжал зубы, порадовавшись, что кроха на него не смотрит. Нечего. Пусть и дальше… исследует его волосики, мать их ети.

– Какие шелковистые. Почему все пишут, что волосы на мужской груди жесткие?

Она осторожно запустила пальчики в волосы, аккуратно перебирая их.

– Клевые.

Демид больше не выдержал. Дернулся, одной рукой накрывая сразу обе ладони Киры. Девушка задрала голову, чтобы иметь возможность заглянуть ему в глаза.

– Что-то не так?

– Да, черт возьми, Аристократочка, не так, – он едва ли не рычал, сам себе напоминая зверя.

Кира искренне не понимала – её чувства читались по лицу.

– Я больно дернула их?

– Кира, мать твою, нет!! У меня встал на тебя. Так понятнее?

Краска залила её щеки.

– Понятно.

Но девушка не отошла. Продолжила стоять опасно рядом.

А он, как последний идиот, не понимая себя и своих поступков, вспоминал её слова про джентльменство.

– Пошли-ка я тебя всё же провожу.

Кира вздохнула.

С сожалением?

– Пошли.

Да-да, и пошустрее.

Ибо он за себя не отвечал.

Глава 14

– Демон… Демон… нет… нет!!!

– Кира, мать твою ж, проснись!

– Демоооон…

– Кира!!!

Её ощутимо тряхнули за плечи, выдергивая из пучины сна.

Кира, распахнув глаза, пребывая в полной дезориентации, с непониманием уставилась на Сакронского, который сидел на краю её кровати, взлохмаченный. В темных глазах молодого мужчины плескались тревога и недоумение.

– Кира… проснулась? Всё?

Кира, тяжело дыша, нахмурилась и сглотнула вставший в горле ком.

– Я… – начала говорить она, но понимая, что не знает, как продолжить, замолчала и огляделась.

Чужая роскошная спальня. Так, она в загородном родовом поместье Эльдара Белозерского. А что делает в её спальне Демид? Да ещё в одних боксерах.

– Что случилось? – её голос прозвучал слабо и тихо.

– Ты кричала во сне, – обеспокоенно ответил Сакронский и неожиданно зло добавил: – И звала какого-то Демона.

– Это ты, – Кира провела рукой по лицу, прогоняя остатки сна.

– Я?

– Да. Твой образ… Я тебя окрестила Демоном, потому что ты преследовал меня. Ты же зовешь меня Аристократочкой, почему я не могла тебе дать имя?

– Логично. Демон-Демид. Забавно.

Кира внутренне вздрогнула.

– Я, когда услышала, что тебя зовут Демид, так же подумала.

За окнами ночь, в комнате полумрак, из-за луны и ушедших, наконец, туч, а так же из-за достаточного уличного освещения они могли видеть друг друга.

– У тебя лямка съехала.

Сначала Кира даже не поняла, о чем он.

Ложась спать, она смутно помнила, как выбирала ночное белье. Остановилась на комбинации из шелковой майки и таких же шортиках. Что первое попалось, то и взяла.

Кира опустила голову, чтобы посмотреть, что не так с её одеждой.

Замерла, а по телу сразу же прокатилась горячая волна.

Ляпка шелковой маечки, отороченной кружевом, съехала, полностью обнажив грудь. На которую сейчас и смотрел Демид. Смотрел жадно, неотрывно, словно никогда не видел девичью грудь. Тело Киры отозвалось мгновенно. Да и как остаться равнодушной, когда практически голый красивый, сильный мужчина сидит на твоей кровати и смотрит на тебя темными глазами, на дне которых клубится первозданная похоть?

На Киру никогда никто так не смотрел.

Обжигающе.

У неё засосало под ложечкой. Она должна сейчас же поправить лямку, разорвать порочный круг его жадного взгляда.

Но почему-то медлила.

Была не в состоянии поднять руку и прикрыть грудь. Наоборот, её дыхание стало тяжелым.

Как и у Демида. Он сидел в опасной близости от неё, она ощущала терпкий запах его тела, смешанным с алкоголем и дорогим парфюмом, с нотками геля для душа. Она видела, как трепещут его ресницы, как раздуваются ноздри. Как ходят желваки на скулах. Она заметила, как напряглись мышцы на плечах и спине. Ниже взгляд не опустила – знала, что увидит там, где прикрыто хлопком трусов.

Она уже собралась, уже почти заставила себя поднять руку и вернуть чертову лямку на место, когда услышала сдавленный стон Демида. Так стонут, когда не в силах совладать с искушением. Когда проигрывают в борьбе с собой.

Мгновение, и Кира оказалась опрокинута на спину, а лицо Демида – в нескольких сантиметрах от неё. Теперь его глаза-тайфуны были ещё ближе, они притягивали, заманивали, поглощали. Гипнотизировали. Кира, не моргая, смотрела в них. Демид удерживал своё тело на локтях, обжигая дыханием.

– Оттолкни меня, – выпалил яростно, сквозь сжатые губы.

А у неё язык прилип к нёбу. На Киру нашло странное оцепенение. То, от чего она бежала, гнала даже в мыслях, случилось.

Она на кровати, над ней навис Сакронский.

Если бы он снова хамил, подтрунивал над ней, подавлял, она бы очнулась от наваждения, пришла в себя и да, оттолкнула бы его.

Сейчас – не могла.

Она, словно в тумане, не осознавая до конца, что делает, подняла руки и дотронулась до бронзовых литых мышц на его предплечье. Горячие, обжигающие.

– Нет, – выдохнула и чуть приподняла корпус, чтобы иметь возможность лизнуть чуть солоноватую кожу на ключицах Демида.

Тот снова приглушенно застонал и рыкнул.

– Это твоё последнее «нет», Аристократочка.

Спорить она не собиралась. Напротив, закрыла глаза и откинулась назад.

Теплые мужские губы тотчас захватили в сладостный плен розовую горошину соска и жадно втянули. С губ Киры сорвался стон, по позвоночнику словно прошёлся разряд тока, заставив каждую клеточку её тела проснуться после долгого сна. Она выгнулась дугой, подставляя себя дальнейшим ласкам.

В голове не осталось ни одной мысли, кроме поразительной правильности происходящего. Грани миров и сознания сдвинулись, и не было ничего естественнее, чем губы и руки Сакронского на её теле. Жар его поцелуев опалял, пробуждая в ней оглушительную истому. Внизу живота стало жарко, и Кире нестерпимо захотелось, чтобы с неё сняли шортики, чтобы освежающий воздух коснулся её разгоряченного, уже влажного лона. И не только воздух – руки и губы Демида.

Она трепетала под ним, испытывая то, что никогда не испытывала.

Кира не была фригидной, но всё, что происходило ранее, было слабой подделкой истинного желания. Того, что сейчас, в эти секунды, охватывало её тело и уносило в заоблачную даль.

Она вскинула руки и дотронулась до головы и плеч Демида. Запустила одну в жесткие волосы, поигрывая ими и одновременно не позволяя прекратить ласку груди.

Но у Сакронского были другие планы.

Издавая утробные стоны, больше напоминающие рыки зверя, добравшегося до долгожданной добычи, он переместился на другую грудь. Сжал сосок, всю грудь, проверяя её на упругость.

– Шикарная, моя кроха.

От его «моя» в голове взорвались сотни микроскопических петард. Не было никакого сомнения, что в те минуты Кира принадлежала Демиду полностью. Ей нравилось прикасаться к его спине, прощупывать его мышцы, раскрытой ладонью ласкать поясницу. Она хотела дотронуться до ягодиц, но из-за разницы в росте не могла.

Издав очередной стон, Демид подтянул своё тело выше и добрался до её рта. Это была капитуляция. Безоговорочная.

Он целовал её, как голодный. Как человек, несколько дней испытывающий жажду. Его губы ласкали, захватывали. Нежно покусывали её нижнюю губу и тотчас пробирались внутрь, где их языки сплетались в извечном танце. Кира с готовностью откликалась на его ласки, урча от удовольствия и сильнее прижимая своё полуобнаженное тело к его. Ей необходимо было прикасаться, чувствовать силу партнера. Сливаться с ним. Она отбросила прочь все предрассудки.

Были только она и Демид, что сводил её с ума.

Его крупное тело притягивало её, как магнит. Сколько ночей она провела, мечтая вот так прикоснуться к нему? Сколько раз по утрам от бессилия, от безысходности прятала голову в подушку, понимая, что никогда не встретится со своим Демоном и не ощутит на коже его пронзительный взгляд черных глаз? Ругала, обзывала себя. Считала едва ли не сумасшедшей.

И вот он здесь. С ней. В её кровати.

Что было между ними и будет – не важно.

Только не сегодняшним утром, когда его руки властно скользили по её телу, вдавливаясь в кожу, оставляя на ней обжигающий след.

Ей нравилась сила его прикосновений. Нравилось, что он с ней не сюсюкается, не дотрагивается до неё, словно она хрустальная ваза, которая от неосторожных движений разобьется. Кире важно было, чтобы он прикасался к ней именно так – властно, немного жестко, но при этом без фанатизма.

– Подними бедра.

Его хриплый голос, с каким-то надрывом, отозвался в её голове. Это сродни тому, когда музыкант исполнил партию, лучшее своё произведение и от его вдохновения, от его старания, от того, как он вкладывал душу в исполнение, на последнем аккорде рвется струна. Так и здесь.

Кира не могла не послушаться.

Подняла и с неё сразу же стянули шортики.

– К черту их.

Демид швырнул их куда-то за кровать, Кира не возражала.

– И топ давай.

Она послушно вытянула руки кверху.

– Ты не представляешь, как я хочу порвать его. Боюсь, ты испугаешься.

От его улыбки, в которой не было ни капли теплоты, лишь с трудом сдерживаемое возбуждение, Кире захотелось застонать в голос.

– И зря.

Демид прищурился.

– Ну смотри… Сама напросилась.

Он рывком подтянул Киру к себе и распахнул бедра, раскрывая её для себя. Кира закинула руки за голову, выгнувшись.

Она не стеснялась своего тела и не стремилась закрыться. Она уделяла время спорту, была подтянутой и стройной. Да, имелись пара тройка лишних килограммов, но они с её ростом, напротив, придавали ей больше сексуальности, округлости.

Когда мужские пальцы прикоснулись к её лону, она заурчала от удовольствия.

– Твою ж… Аристократочка…Какая же ты влажная… Для меня? Скажи, для меня?

– Для тебя, – выдохнула и замерла, потому что Демид стремительно спустился вниз, и его темноволосая голова оказалась между её раскинутых и удерживаемых его руками бедер.

– Хочу знать, какая ты на вкус.

Кира прикусила нижнюю губу, чтобы не закричать от восторга, охватившего её тело. Демид провел языком по её складочкам, не спеша, на самом деле пробуя её. А у Киры всё обрывалось внутри, бешено стучало сердце, кровь пульсировала в висках. Вцепившись заброшенными за голову руками в подушку, Кира протяжно застонала и хотела приподнять бедра навстречу языку Демида, но его руки не позволили – он держал её надежно.

Кира подчинилась. Ей нравилась его властность, то, что он доминировал.

Его губы дразнили, исследовали, посасывали её горошинку, пробирались внутрь. Он задействовал и пальцы – всё, чтобы ей было хорошо. Лежать без движения не было сил, она то запускала пальцы в его короткие волосы, то снова убирала руку. Её голова бессознательно металась по подушке.

– Ещё… пожалуйста, ещё…

– Нет, потом ты мне кончишь в рот… Не сейчас…Сейчас я оргазм хочу чувствовать сам.

Его глаза горели поистине дьявольским огнем. Кира, приподнявшись, ухватила рукой его затылок и притянула к своему лицу его лицо, чтобы прижаться губами к его губам. Ей необходимо было снова почувствовать его поцелуй на себе. Он сразу же ворвался языком ей в рот, властно раздвинув губы и запустив пальцы в её растрепанные волосы. Сакронский полностью повторил её жест. Они притягивали друг друга, ласкали.

Демид, второй рукой удерживая вес своего не хилого тела, подтянул бедра к её бедрам. Внутри Киры всё замерло… Сейчас… Сейчас…

Когда крупная головка начала плавно раздвигать влажные складочки её плоти, Кира хрипло закричала в губы Демида. Мужчина замер, давая привыкнуть к своим размерам.

А потом толчок. На всю длину. Кира, не контролируя себя, впилась ногтями в мужскую спину и послала бедра вперед, чтобы почувствовать Демида плотнее, мощнее. Полностью.

– Кроха…

На его лбу выступили бисеринки пота, и Кира, потянувшись, собрала их губами.

– Двигайся, Демон-Демид.

– Моя… Кира, ты понимаешь, что ты теперь моя…

Его голос дрожал от напряжения. Каждое слово, как раскаленное железо. Как признание умирающего.

Кира ничего не ответила, погружаясь в пучину наступающего оргазма.

– Когда будем продолжать?

Эльдар задал вопрос за завтраком, к которому Кира спустилась позже остальных.

– Сегодня, – она была настроена решительно.

– Ты уверена?

Отчего-то Сакронский выглядел напряженно и смотрел на неё настороженно.

– Да.

– Может, всё-таки перерыв сегодня?

Кира покачала головой.

– Нет. За окном снова дождь… Вызывает желание погрузиться в прошлое.

И сбежать от настоящего.

То, что было утром, поразило Киру. Нет, она не сожалела о том, что переспала с Демидом. Сожалеть – признать ошибку. Ошибкой их связь не была – точно.

Напротив, она испытала то, что никогда и ни с кем ранее не испытывала. И это окончательно взорвало её мир. Она не хотела пока думать, что и как будет дальше. Только не сегодня. Кира позволила себе небольшую слабость отодвинуть анализ происходящего на потом.

Как там говорил про неё Артур – она девочка, она имеет право на слабость.

Демид скрестил руки на груди.

– Плохая идея, Аристократочка. Ты от вчерашнего ещё не отошла.

– Демид, извини, но я сама могу решить, что и когда мне делать.

Их взгляды встретились. Кира приготовилась к тому, что как всегда, натолкнется на пренебрежение, ярость или что-то в этом духе и была удивлена, когда Демид первым отвел взгляд.

Что-то меняется в Датском королевстве?

– Как скажешь, Кииирааа.

Вот тут захотелось чем-нибудь в него запустить. Будто и не было утра с жаркими поцелуями и откровенно нежными признаниями.

Они прошли в кабинет к Эльдару.

– Кира, готова?

– Да.

– Тогда занимай место на кушетке. Демид, ты тоже будешь погружаться?

Демид встал у широкого окна, присев бедрами на край подоконника, так же скрестив руки, позой давая понять, что закрылся от остальных. Кира отчего-то остро восприняла его отчуждение.

Видимо, никогда им не договориться…

– У меня болит голова.

– Снова?

Муж кинул сюртук на кресло и, пройдя к буфету, достал графин с виски. Гремя хрусталем, вынул и стакан. Щедро плеснул себе алкоголя и залпом выпил. Кира молча наблюдала за его действиями. Она сидела перед трюмо, расчесывалась, готовясь ко сну.

– Да, Демид, снова.

На лице мужа появилась неприятная, злая усмешка, от которой Киру бросало в дрожь. Красивое лицо моментально искажалось, превращаясь в маску холодного дельца. К сожалению, в последнее время она всё чаще и чаще его видела.

– Кира, а тебе не кажется, что слишком часто она у тебя болит?

Кира отложила в сторону щетку и поднялась. Пришлось подтолкнуть себя, чтобы ноги направились к мужу. Да и улыбка у неё была не совсем искренняя.

– Я ничего не могу с собой поделать.

– Давай пригласим лекаря.

– Давай. Я принимала пилюли, что мне приписал мсье Кардан, но они не помогают.

Кира не лукавила, говоря о плохом самочувствии. Головные боли начали её терзать месяца два назад, возможно, раньше. Сначала Кира на них не обращала внимания, ссылаясь на усталость, на общую атмосферу, царившую в доме. Девушка часто плакала, Демид своей ревностью изводил её. Не то одела, не туда пошла, не на тех посмотрела. Это становилось невыносимо. Кира с содроганием думала о любом выходе в свет или мероприятии. Она наотрез отказывалась теперь выезжать куда-то без Демида. Даже с родными не выходила ни в театр, ни в оперу. Только с Демидом. Мама, конечно, была недовольна. Задавала вопросы, на которые Кира отвечала, что у них с мужем было всё хорошо. Душа же кричала, что не так, что у неё всё очень плохо, что она попала в капкан и выбраться никак не может. Гордость заставляла молчать. И улыбаться.

Кира подошла к Демиду вплотную. Слава Богу, она ещё его не боялась. После того ужасного случая в кабинете, когда он её изнасиловал, она опасалась, что подобное зверство станет для него нормой, и ошиблась. Он загладил вину, как мог и умел. Две недели они жили, как и должны – счастливо, наслаждаясь обществом друг друга. А потом… снова всё по кругу.

Она обняла Демида, положил голову ему на грудь. Мужское тело напряглось. Кира слышала, как Демид ставит стакан на полку в буфет. Уже лучше. Одной рукой муж обнял её за талию, вторую запустил в волосы, одновременно целуя её в затылок.

– Что-то надо делать с твоей мигренью.

– Да. Ужасно стучит в висках.

Ей было важно, чтобы он поверил, чтобы не думал, что болезнью она пытается отказать ему в супружеских правах. Нет. Ей нравилось с Демидом заниматься любовью, она испытывала наслаждение от его ласк.

– Я завтра приглашу несколько докторов.

– Спасибо, – она ещё сильнее прижалась к нему, а потом негромко сказала: – Демид, а давай куда-нибудь с тобой уедем.

– Например, куда?

– Не знаю. Может быть, к морю.

– К морю… Хм…Знаешь, а у меня для тебя есть сюрприз.

– Какой?

Кира задрала голову кверху, чтобы заглянуть в лицо мужа. Его глаза смягчились, ушло выражение гнева. Сейчас он снова был её Демидом. Тем мужчиной, который не просто покорил её – взял штурмом. Закружил в вихре острых ощущений, порой близко проходящих на грани дозволенного. Он не дал ей ни малейшего шанса устоять перед ним. Она и не хотела… Влюбилась в него за несколько дней, признавала его своим мужчиной. Думала, мечтала, как они будут счастливы.

– Я отвезу тебя к морю, моя маленькая, но не к теплому южному, – полные губы мужа расплылись в загадочной улыбке. – Я купил поместье в Шотландии.

– Правда?

Её охватила радость.

На то была причина. Как-то Кира рассказывала Демиду, что её восхищает дикая суровая красота Шотландии. И вот, пожалуйста. Кира не думала, что его выбор был случайным.

– Я хотел бы, чтобы это поместье стало нашим родовым.

– Я не против… не против…

Она привстала на носочки, чтобы дотянуться до губ любимого мужчины.

В висках продолжала пульсировать боль…

– Кира, что скажешь? Как самочувствие? Нормальное?

Кира, услышав голос Эльдара, повернула голову в его сторону.

– Да. Сегодня всё хорошо, – она села и уже обратилась к Сакронскому. – Что скажешь, Демид?

– Только то, что поместье в Шотландии всё-таки стало родовым поместьем. Я там вырос.

Сеанс Демида перенесли. Ему пришёл срочный звонок из Нью-Йорка. Звонил адвокат. Демид беседовал с ним не менее получаса, а в голове снова и снова прокручивал события сегодняшнего утра.

Он получил свою Аристократочку.

И что дальше?

Ему уже даже было относительно всё равно, что там стряслось в позапрошлом веке. Ему, мать вашу, даже теперь было по душе видеть Киру во снах! Потому что и утром она находилась рядом. Пока не так близко, как ему хотелось бы, но при желании он мог уложить её и в своей комнате.

Он намертво прикипел к ней – пришло время признаться, по крайней мере, самому себе. Как и то, что он не желает расставаться с ней.

И точка.

Демид разговаривал с адвокатом на неком автомате, встроенном в его мозг. Отвечал на поставленные вопросы, решал задачи, отдавал распоряжения. Всё, как всегда. Даже Игнатенко не заподозрил ничего. Когда разговор завершился, Демид не спешил возвращаться к Эльдару и Кире. Дал себе пять минут.

Настроение было паскудное. Вчера пришлось выпить – пойти против собственных правил. Демид сделал это сознательно – Кира бы одна пить не стала. А ей необходимо было сбросить тяжесть прошлого. Его кроха очень импульсивно отреагировала на полученную информацию, приняла близко к сердцу. Женская натура, что тут скажешь.

Но это было вчера.

Сегодня всё иначе уже для него. Демид погружался в пучину симпатии к Кире и даже не заметил, когда его одержимая нездоровая страсть к девушке из снов, перешла в потребность чувствовать девушку из настоящего. Он утром сорвался к ней, как сумасшедший, когда понял, что ей снится кошмар. Увидел, как она мечется по кровати с гримасой боли и отчаяния на лице, и у него сорвало крышу. Где-то в затылке тупой болью отозвалась мысль, что, скорее всего, именно он – причина её кошмара. И всё же…

Он не мог устоять перед её красотой, притягательностью. Кира своей нежностью, доверчивостью, покорностью окончательно выбила почву из-под ног.

А какая она сладкая! Просто нереальная! Её хотелось ласкать, трогать, целовать. Хотелось слизывать с её кожи аромат океана и свежесрезанной розы. Но больше всего хотелось заклеймить её, чтобы каждый мужчина, подходя к ней ближе, чем на метр, понимал: она его! Его! И он хрен её отдаст!

Демид откинулся на кресло и прикрыл глаза.

Ревность. Собственнические инстинкты. Именно они стали камнем преткновения в прошлом.

Демид сразу поверил, что он – реинкарнация себя же. Прежде чем привезти к Белозерскому Киру, Демид долго беседовал с другом, матерясь через предложения. Тот ему рассказывал про какой-то узел судьбы, про цикличность. Про то, что его надо разорвать. Демид смеялся в голос, откидывая голову назад, а то грозился разнести дом Эльдара в щепки. Стоит отметить выдержку Эльдара – сидел, покуривал свои сигары, пускал дым в потолок и спокойно реагировал на слова Демида. Правда, напрягся, когда тот двинулся в его сторону, чтобы отправить сигару в окно.

– Полетишь следом, – пригрозил Белозерский, мгновенно раскусив Демида.

Последний усмехнулся.

– Сомневаюсь.

– Проверим? За испорченную мебель счет выставлю тебе.

Подобным предложением Эльдар мгновенно разрядил обстановку. И они продолжили разговор. Демид пошёл дальше, он нанял людей, которые ему собрали данные на случаи, аналогичные его. Особое распоряжение заключалось в том, чтобы найти людей, сталкивающихся с реинкарнацией. Его люди хорошо поработали. Нашлось три человека, которые утверждали, что помнят, кем были в прошлой жизни. Демид беседовал с каждым. С последним, правда, пришлось повозиться. Им оказался потомственный индеец, живущий до сих пор на территории резервации и отказывающийся куда-либо переезжать. Встречаться с Демидом и что-либо обсуждать он тоже отказался. Адэхи – его имя обозначало «жизнь в лесах», и оно идеально подходило этому крепкому коренастому мужчине со смоляными волосами, заплетенными в две толстые косы. Адэхи согласился рассказать ему свою историю лишь после того, как Демид пообещал его дочери стипендию в колледже. Плюс свою протекцию.

– Она будет под моей защитой. Её никто не будет гнобить. Даю слово.

Дети – они слабость каждого родителя. Демид умел выискивать слабости других людей, не желая признавать, что его слабость – Аристократочка.

Адэхи произвел на него впечатление. Не часто в нашей жизни встречаешь человека со «стержнем». В нем он чувствовался. Спокойный, уверенный взгляд, неспешный разговор. И повествование, которое не хотелось прерывать.

В его жизни был такой же узел Судьбы. Адэхи нашел способ его разорвать.

Демид тоже знал такой способ.

Теперь.

И он даже знал, ЧТО будет в его сеансе.

Сакронский приглушенно выругался. Потом поднялся и подошёл к окну, скрестив руки за спиной. Природа словно насмехалась над ним, второй день посылая непрекращающейся дождь. К непогоде Демид привык, даже любил её. Она часто соответствовала его внутреннему состоянию.

Сегодня – не исключение.

Постояв некоторое время, он вернулся к столу, где лежал его айфон. Быстро набрал номер и жестко сказал:

– Готовь самолет, мы вылетаем через пару часов.

– Куда?

– Домой.

– Будет сделано, сэр.

Несмотря на то, что он вырос в Европе, а дела приходилось вести по всему миру, имея недвижимость в разных уголках света, он все же относил себя к славянам. Это сложно объяснить. Изучая родословную и воспитываясь по жесткому регламенту отца, который не баловал его лаской и заботой, Демид с малолетства любил слушать историю про предков.

Вчера он уже вспомнил…

Его губы иронично скривились. У них даже имена одинаковые – Демид и Кира. Судьба не стала мудрить в их отношении.

Он нашел Киру и Эльдара в кабинете, они ждали его, мирно о чем-то беседуя. Демиду хватило одного взгляда, чтобы оценить расположение дел – никакого кокетства, веселости. Разговаривали о чем-то посредственном. Отлично. Эльдар знал – лучше не будить его демонов.

– Аристократочка, ты же не успела распаковать чемоданы?

Кира нахмурилась и скрестила руки на груди. В её взгляде появилась ершистость.

– Ты хорошо осведомлен, Демид. Нет, не до конца.

– Вот и славно. Потому что мы улетаем.

Боковым зрением Демид увидел, как Белозерский демонстративно вскинул брови кверху.

– К чему такая спешка, друг? Мы же не закончили. И твоего сеанса не было.

– И не будет.

– Почему? – Кира настороженно посмотрела на него. В её светлых глазах застыло непонимание.

– Он не нужен.

– Как не нужен… О чем ты таком говоришь… Черт побери, Сакронский, ты тащил меня через несколько стран, чтобы вот так оборвать всё на половине. Отлично! Не хочешь – не надо. Мы оба участники прошлого, – она повернулась к Эльдару. – Эльдар, ты же можешь снова меня вернуть в прошлое. Я хочу знать, чем закончилась наша история.

– Кирааа, гипноз больше не нужен.

– Да почему?!

Она начинала злиться, и тело Демида отреагировало мгновенно. Подойти бы да накрыть её сладкий рот поцелуем. С дальнейшими последствиями.

– Потому что я знаю, что было дальше.

– И что же?

– Я убил тебя.

Глава 15

Родовое гнездо Сакронских производило впечатление. И почему не замок? Кира вовремя прикусила язычок. Не стоит. Лучше помолчать. Огромный трехэтажный дом, сошедший с фотографических карточек прошлого столетия. Безупречный газон, множество зеленых кустарников, искусно постриженных в разные формы, широкая подъездная дорога из брусчатки, действующие мини-фонтаны со скульптурами посредине. Дух захватывало.

Кира стояла у одного из фонтана и прислушивалась к переливу воды. Журчание успокаивало. В Шотландии, в отличие от Франции, погода их порадовала приветливым солнцем.

Вылетели они после обеда, и ещё немного задержались в аэропорту. Демид что-то там снова решал, ругался, злился. А Кира смотрела на него, жестко разговаривающего по телефону, и не понимала, что с ней происходит. Она постоянно ловила себя на мысли, что ищет взглядом Демида. Ждет, когда он появится, обратит на неё внимание. И она не могла определить – нравится ли ей собственная реакция на него или нет.

Дорогу до Шотландии они молчали. Демид снова погрузился в работу.

– Извини, дела.

Она кивнула.

Ей и самой хотелось сделать пару звонков, но это уже по прилету.

Киру удивило, что Демид, показав ей основную часть дома, сообщил, что вынужден уехать. И приедет только утром. Кира вспыхнула. Зачем он ей докладывает? Предупреждает? Ведет себя так, словно они… пара.

– Спасибо, что предупредил, – она постаралась вложить во фразу, как можно больше холодности и равнодушия.

И они достигли своей цели. Глаза Демида вспыхнули дьявольским огнем. Он в мгновение ока преодолел разделяющее их расстояние, не позволив Кире сделать и шага назад, сжал её подбородок пальцами и нагло впился в губы, наказывая её за показное равнодушие. Кире могла бы послать его или укусить, ведь она только этого и ждала. Но в ответ почему-то вцепилась пальцами в его плечи, сжала, не замечая, как оставляет следы от ногтей. Она с готовностью ответила на его яростный поцелуй, который сразу же окунул её в лаву сносящего всё желания. Одно прикосновение, и она поплыла. Его аромат обрушился на неё, вовлекая в сладостный плен. Низ живота пульсировал, мышцы сокращались, трусики увлажнились. Демид целовал её так, как умел только он – подчиняя и беря. Так, словно он имел на неё полное право. Он вторгался языком в её раскрытые губы, брал, ласкал, исследовал. Переплетался с её языком, издавая глухие стоны, от которых ноги у Киры подгибались, и она плотнее прижималась к его сильному телу. Она отвечала на его поцелуй: если он кусал – кусала в ответ.

Демид разорвал поцелуй первый, лишая Киру кусочка её собственного рая.

– Ты… – он провел указательным пальцем по её полураскрытым, припухшим губам. – Завтра увидимся.

Развернулся и ушел, оставив дрожащую Киру одну. Если бы в ту минуту её спросили, отдалась бы она ему прямо у стены, она, не колеблясь, ответила бы согласием.

Ночь в доме Демида была спокойной. Кира проснулась, даже не помня, снилось ли ей что-то.

Но Кире категорически не понравился завтрак в одиночестве. Хозяин дома не соизволил к ней присоединиться.

Она занялась делами. Позвонила родителям, коротко, не вдаваясь в излишние подробности, рассказала, как у неё дела.

– Я гощу у друга.

Мама довольно хмыкнула.

– Надеюсь, друг хороший.

– Мама…

– А что «мама»? Я тебе счастья желаю. Что-то я не помню, чтобы моя дочь до этого разрывала отношения с одним парнем и, очертя голову, собиралась в гости к «другу». Кстати, звонил Дима. Ты не выходишь на связь.

Кира прикрыла глаза. Да, она не отвечала на звонки Ульянова. Не время для разговора.

– Я свяжусь с ним чуть позже.

– Не пудри голову парню.

– Мама, мы расстались. Точки расставлены.

– Ааа…То есть он вернуть тебя желает?

– Мама!

– Всё! Умолкаю. Расскажешь потом.

– Хорошо.

Артур завалил её вопросами, правда, сначала рассказал, что её работы по-прежнему нравятся редакторам, и их «покупают, покупают и ещё раз покупают». Голос у него был бодрый, довольный.

– Как дела на любовном фронте?

– Ой, дива моя, вот вернешься в Питер, мы с тобой засядем на кухне за бутылочкой вина и поговорим. Ок, дорогая?

– Как скажешь.

В доме Кире не сиделось, и она вышла в сад.

Где её и застал Демид.

Увидев мужскую фигуру, спускающуюся с крыльца, Кира нахмурилась.

– Так ты был дома? – сорвалось у неё с губ.

– И тебе доброго дня, Аристократочка.

Демид подошёл к ней, притянул голову и чмокнул в лоб. Кира вспыхнула.

– Что ты себе позволяешь, – но натолкнувшись на насмешливый взгляд, распыляться дальше не стала. Нахмурилась и недовольно бросила: – Я думала, тебя нет дома.

– Отсыпался. Ночь выдалась тяжелой.

А вот последняя фраза прошлась раскаленным железом по нервам Киры. Вспорола старые нарывы, обнажила те участки её души, которые были под надежным замком, спрятаны от посторонних глаз.

– О, как даже. Совсем измотался, бедняжка? И кто тебя ушатывал? Блондинка? Брюнетка? Или сразу обе?

Кира никогда никого не ревновала. Не было повода. Не было чувств. Ничего не было.

А тут волна удушливой ревности захлестнула её с головой, скрутила внутренности узлом, перекрыла кислород. То есть этому ублюдку её было мало, да? Нет, не так! Он получил свой трофей – её. На этом всё – план-максимум по получению Киры выполнен, можно вернуться к обычным своим утехам.

Ещё больше ее разозлило довольное выражение на его лице, когда он услышал её негодующие вопросы.

– Ого, Аристократочка, полегче… Неужели моя кроха ревнует?

– Да пошёл ты, – процедила сквозь сжатые губы Кира: – Я сейчас же уезжаю.

Больше им не о чем говорить! Хватит.

Она успела сделать шаг в намерении обойти живого истукана, но крепкие руки схватили её и рывком притянули спиной к себе, ощутимо впечатав в сильное мужское тело.

– Твоя ревность – бесподобна, Кииирааа, – зашептал он ей на ухо и в продолжении укусил за мочку, вызвав маленький разряд тока. – Но меня интересуешь ты. Только ты. И я хочу, чтобы ты об этом помнила всегда!

– Отпусти меня! – Кира не желала сдаваться. Сейчас ей было откровенно плевать на условности, на влияние Сакронского. Она хотела, чтобы он отпустил её и оставил в покое. Её лимит терпения исчерпан.

– Нет. Я соскучился по твоему запаху, кроха.

И, явно провоцируя, провел носом по её шее, шумно втягивая воздух.

Киру затрясло. Она, продолжая про себя материться, сделала молчаливую попытку вырваться из кольца его рук. Тщетно.

– Прогуляйся со мной, Аристократочка, – его голос обволакивал, искушал, рисовал в воображении самые непристойные картины.

– Куда?

Куда угодно, лишь бы отпустил… Позволил дышать кислородом, а не его запахом.

– К утесу. Я тебе хочу показать своё любимое место в поместье. Прими моё приглашение, Кииррра.

Кира закрыла глаза, приказывая себе успокоиться. Она сорвалась. Показала свою заинтересованность в Демиде. Дала ему повод для насмешек и манипулирования. Но стоило Кире представить, что он занимался сексом с другой девушкой, как ураганный шторм поднимался у неё в душе, сметая любые доводы разума.

Внезапно Кира вспомнила того Демида, из прошлого. Если он испытывал такую же снедающую ревность, жажду полностью обладать человеком, знать, с кем он был, как проводил время, то, наверное, смогла бы его понять.

И сразу же Кира одернула себя. Нет! Там патология. Больная страсть. У Демида и Киры из прошлого была семья. Чувства. Им следовало доверять друг другу, а не запирать партнера в клетке.

– Хорошо, пошли, – выдавила из себя Кира.

Прогулка ей не помешает. Освежит голову и мысли. Немного приведет в себя.

Что совершенно не вписывалось в дальнейшие планы Киры, так это нежные объятия со стороны Демида. Тот не собирался отпускать её, переместил руки и обнял её за плечи. Кира сделала попытку их сбросить и сразу же услышала жаркий шепот, опаливший область уха:

– Перестань, кроха. Всё равно не отпущу. И будет по-моему.

Это они ещё посмотрят.

Кира находилось в таком взъерошенном состоянии, что даже художник в ней не мог пробудиться. Краем глаза она отмечала холодные красоты Шотландии, безумно притягательную зелень, бесконечные холмы вдали, и небо столь яркое, синие, низкое, что, казалось, протяни руки и дотронешься до него.

В другой раз… Не сегодня. В Киру словно бес вселился. Она могла думать лишь об одном – чтобы Демид опроверг её подозрения, но эта самовлюбленная сволочь в открытую кайфовала от её ревности, доводя Киру до ещё большего бешенства. Ему достаточно было бы сказать пару фраз, и она успокоилась бы. Но нет, тот продолжал довольно лыбиться.

– Так ты мне расскажешь… – Кира всё же сделала над собой усилие и продолжила, сказав совсем не то, что планировала изначально, – что произошло между Демидом и Кирой в прошлом?

На мгновение мышцы Демида напряглись.

– Расскажу. Конечно. Итак, с чего начать? Ах, да… С покупки дома. Мой предок или прародитель, как тебе угодно, собирался сделать супруге сюрприз. И сделал. Мы это видели-слышали из твоего откровения. По документам дата покупки исчислялась одна тысяча восемьсот восемьдесят восьмым годом. Я любил по детству рыться в архивах, теперь понимаю, почему… Да и мой отец считал, что я должен знать нашу родовое древо. Кстати, я тут накануне подумал – а почему именно мы? Почему по прошествии, считай, ста двадцати сколько… пяти-семи лет, их души воплотились в нас? До этого ничего аналогичного не было зафиксировано. Я знал, что был назван в честь прародителя, но имя его жены… Упустил, не обратил внимания, когда встретил тебя. Хотя… Нет, вру. Я знал, что мы связаны. Ладно, ну её, эту лирику. Возвращаясь к истории нашей семьи. Изображения супруги Демида мне не попадалось ни одного. Его – видел. Мы ещё прикалывались, что я похож на него. Опять же мне стоило обратить на это внимание, но я, Аристократочка, проводил время, ушатывая себя днём, чтобы ночью дрыхнуть без задних ног, в надежде не увидеть тебя. Но ты приходила. Всегда. Каждую долбанную ночь.

Кире точно под дых дали. Она ожидала от Демида многого, готова была держать оборону… Стоп. Или так было дальше? Почему сейчас его агрессия, сквозившая в словах, задела её, прошлась по сердцу ржавым тупым ножом?

– Я, вернее, мой образ так сильно раздражал тебя? – негромко поинтересовалась она, не заметив, как вопрос ревности отошёл на второй план.

Демид хмыкнул.

– Кроха, твой образ не раздражал меня. Он меня убивал. Я тебе скажу большее, когда я выяснил, что ты существуешь в моё время, что ты реальная, я дал себе время. Потому что да, ты как-то была права, заявив, что у меня были мысли о твоем физическом устранении.

Одно дело предполагать, другое – слышать.

– Продолжай.

– А что продолжать? Говорю же, я ненавидел тебя. Черт возьми, да я даже потрахаться не мог спокойно. Мне всё время было пусто…Что ты вздрагиваешь, Аристокрачка? Испытывала аналогичное?

– Нет. Мне не было пусто. Мне казалось, что я изменяю тебе.

– Как интересно. Про нас можно поэтически сказать: «Она изменяла… ему было пусто…» Кроха, ты заметила, что сегодня я необычайно лиричен?

– Пошёл ты к черту, Сакронский.

Она снова сделала попытку вырваться, и снова тщетно.

– Кроха, если бы ты только знала, сколько раз я там бывал, то поняла бы, что отправлять меня к нему не имеет никакого смысла.

– Ты ерничаешь.

– И что?

– Я жду продолжение рассказа.

Они прошли по саду, вышли через широкую калитку, распахнутую на обе створки. Если бы Кира не находилась в пограничном состоянии, если бы её эмоционально не штормило, и она могла бы обращать внимание на что-либо вокруг, она непременно отметила бы, что калитку кто-то распахнул специально для них. Но Кире было не до окружающих красот и предметов. Всё её внимание поглотил Демид и его жестокие слова.

Они именно такими и были. При этом чудовищно извращенным образом контрастировали с нежными объятиями и теплом, идущими от его тела.

Где-то вдалеке начинал наливаться красками закат…

– История темная. Понятное дело, никакой летописи не сохранилось. Лишь сухие факты. Но пока мы не дошли до фактов, я хочу тебе ещё раз напомнить, что утёс всегда был моим любимым местом. Я сказал тебе об этом десять минут назад, но, боюсь, ты не…

– Я запомнила, не переживай.

Кира не могла допустить, чтобы он снова начал над ней подшучивать. Достаточно. Её душа и так уже покрывается толстым слоем льда.

К утёсу вела тропа. Аккуратные кустарники защищали её от непогоды и сильных ветров.

– Умничка. Горжусь тобой, – Сакронский поцеловал её в затылок, чем вызвал негодующее шипение Киры. Любое его прикосновение расценивалось ею, как глумление. Хотел бы продолжить то, что между ними случилось вчера, вел бы себя иначе. Не как ублюдок. – Так вот, утёс всегда притягивал меня. Звал. Когда в моей жизни случались какие-то события, не важно, радостные или грустные, я приходил сюда. Я мог часами сидеть на утёсе, прислушиваясь, как бьются о скалы волны. Завораживающий звук. Успокаивающий. Я даже засыпал, прямо на траве. Отец не искал меня – знал, где я. Лишь иногда, когда мы с ним сильно ссорились, и я от него получал по полной, уходил, давясь кровью, а он мне советовал прихватить с собой плед. Став немного постарше, я так и делал.

Кира не понимала его. Окончательно запуталась.

Почему он с ней так?..

Подпускает чуть ближе, показывая себя с иной стороны, обрушивает снова в бездну холодности, а потом распахивает душу этак ненавязчиво, как бы между делом.

Кира достаточно провела с ним времени, чтобы прийти к выводу, что он ничего не делаем просто так. Каждое слово, каждый жест несет в себе послание. К сожалению, ей не всегда удавалось считать его правильно.

– А ещё я всегда знал, что именно на утёсе вечность назад разыгралась драма. Но когда ты сопливый пацан, тебя мало заботят сказки о прошлом. Куда больше заботит синяк на скуле, полученный на тренировке или подрастающие титьки соседки по парте.

Ещё одна провокация, которую на сей раз Кира выдержала спокойно, никак не прореагировав. Лишь сглотнула подступивший к горлу ком.

А утёс и вправду завораживал. Бескрайние просторы. Буйство уже серых красок и вода, одновременно далекая и очень близкая.

С Кирой происходили странные вещи. Она любила историческое кино, с удовольствием смотрела его. И если так же, как и Демид, вернуться мысленно в прошлое и вспомнить себя девочкой, то она мечтала попасть в те эпохи, где девушки носили корсеты и пышные платья, а мужчины были галантны и учтивы. Придя сюда, на утёс, она словно перенеслась в ту эпоху. Увидела себя в красивом синем платье, с распущенными волосами, которые осторожно трепал ветер…

Пришлось вскинуть голову и проморгаться. Никаких иллюзий. Только реальность.

Что била наотмашь.

– Что за драма? – негромко спросила Кира, когда пауза затянулась. – Ты знаешь подробности?

– Дуэль.

– Дуэль? – невольно переспросила Кира, хмурясь.

– Совершенно верно.

– И… между кем?

– Между Кирой и Демидом.

– Сакронский, ты прикалываешься? Ты серьезно?

– Абсолютно.

Продолжая недоверчиво относиться к его словам, Кира всё же освободилась из его объятий и посмотрела Демиду в лицо.

Тот был серьезен. Даже сделала шаг назад, отстраняясь от него.

По выражению его лица невозможно было догадаться, о чем он думал – ни одной эмоции не проскальзывало. Даже глаза, в которых обычно бушевало пламя или ураган, смотрели на Киру холодно, с изрядной долей отчуждения. Мурашки побежали по спине девушки. С таким Демидом ей ещё не приводилось сталкиваться. Уж лучше бы продолжал злиться и обвинять её во всех смертных грехах.

– Всё равно не понимаю… Какая может быть дуэль между Демидом и Кирой?

Демид, засунул большие пальцы в задние карманы брюк и некоторое время молча смотрел на Киру, отчего той с каждой прошедшей секундой всё более становилось не по себе. Утес… Они… История их предков… Багровый закат на горизонте… И оглушающий стук её сердца.

– Ты немного невнимательная, моя Аристократочка.

– Сакронский, хватит ходить вокруг да около. Надоело.

– Помнишь задержку перед вылетом?

Она кивнула.

– Я всё же провел сеанс с Эльдаром. Но не хотел, чтобы ты на нем присутствовала.

– Даже так…

– Да, – жестко бросил Демид. – Мне хватило твоих эмоций после сеансов.

Кира скрестила руки на груди.

– То есть, по твоим словам выходит, что ты проявил акт милосердия? – она тоже добавила словам яду.

– Считай, что я сберег тебе нервы.

– Зачем тогда меня было обманывать?! Говорить, что ты знаешь, что было в прошлом?

– Не кричи. И не кипешуй. Тогда я имел лишь голые факты, мне нужны были подробности. И я их получил.

– Поделишься? Или снова решишь за меня?

Обида полоскалась внутри Киры. Какой-то день странный. И вечер такой же. Никогда не была обидчивой в такой степени, чтобы пара случайно оброненных фраз вызвала у неё не негодование, а именно обиду, от которой ком образовывался в горле, и грудь сжимало словно тисками.

– Демид и Кира недолго были счастливы здесь. Где-то с год. Между ними восстановились прежние отношения. Мой предок утихомирил своих демонов. Как он считал. Именно до тех пор, пока однажды не застал Киру в объятиях другого мужчины. Подожди защищать её и обвинять меня! Вижу, готова наброситься. Кира утверждала, что она споткнулась, а некий Уильям её поддержал. Но Демида-прошлого невозможно было остановить… Он бесновался. И тогда именно Кира предложила дуэль. Вроде бы как шуткой. Она же должна была защитить свою честь от необоснованных обвинений. Демид принял вызов.

– Господи, какой ты мне ужас рассказываешь, – Кира обхватила плечи руками. Она внезапно стала мерзнуть.

– Говорю, что было. Кира умела стрелять, её обучил сам Демид. Для самозащиты. Они пришли сюда… – Демид обвел взглядом утес. – Начиналось, как игра. Злая, жестокая, но игра. Думаю, они оба не верили, что все может закончиться трагедией. Они достали пистолеты. Навели друг на друга. Демид предложил Кире стрелять первой. Та отшутилась, мол, он – зачинщик, пусть первый и стреляет. Демид выстрелил, – при этих словах у Киры оборвалось сердце. Она, видимо, побледнела, или эмоции как-то иначе отразились на её лице, потому что он поспешно продолжил. – В воздух. Кира стояла на краю утёса. От выстрела и прокатившего эха, у неё сдали нервы, она испугалась. И сделала шаг назад. Ни Демид, ни Кира не учли одного. Дожди шли несколько дней, земля напиталась влагой, трава стала скользкой… Думаю, ты понимаешь, что произошло дальше.

– Она поскользнулась и упала… Демид не успел спасти её. Она сорвалась в обрыв, да?

– Совершенно верно.

– Как же… – Кира не договорила. Не могла. – Как же это глупо… Господи… И нелепо. Они же… Они… Помнишь, я тебе говорила про кошмары, когда просыпаюсь и ничего не помню? Скорее всего, мне снится именно этот эпизод.

– Возможно.

Кира снова посмотрела на Демида. Тот по-прежнему стоял, расставив ноги на ширине плеч, во взгляде ни намека на жалость или сострадание.

Значит, история не закончилась…

– Демид, что ещё?

– Я две минуты назад сказал, что ты очень невнимательна, Кира. Сегодня мне постоянно приходится повторяться.

– Что не так со мной?

– Вот этого ты не заметила.

Он кивнул влево.

Кира, чувствуя всеми клетками кожи подвох, повернула голову в указанное направление и шумно выпустила воздух из груди.

– Ты шутишь.

– Нет.

– Я на это не подпишусь…

– Подпишусь я.

Она не узнавала его.

И внезапно страх обрушался на неё ледяной волной.

– Демид, нет…

– Кира, да.

– Нет, прошу…

– Кто-то из нас двоих должен упасть в обрыв.

Слезы появились на глазах девушки, она зажала рот рукой, чтобы истерически не закричать.

Тем временем, Демид подошёл к ящику, который приготовил заранее, открыл его и достал два пистолета.

– Я не буду стрелять.

– Будешь, Кира. И да, ты тоже умеешь. Я в курсе, что ты занималась в школе, в тире. Была, кстати, лучшей.

– Ты больной ублюдок, Сакронский.

– Я хочу лишь избавиться от наваждения. Хочу спать нормально. И нормально дальше жить.

– И поэтому я должна умереть? Да? Ты вот так запросто приговорил меня?

Он взвел курок сначала на одном пистолете, потом на втором.

– Я не приговорил тебя, Кира. Я даю тебе шанс.

– Какой, мать твою?! – Кира уже кричала, плохо понимая, что задумал Демид, и неверящими глазами глядя на происходящее.

– Я дам тебе два преимущества, Аристократочка. Первое – я встану к обрыву спиной. Второе – ты стреляешь первой. Даже, если пуля заденет меня касательно, я упаду. Сорвусь.

– Я не буду стрелять, – она отказывалась брать в руки протянутое оружие.

– Кира, – от его ледяного голоса заморозилась её душа. – Тогда выстрелю я. И не в воздух. Поверь.

Она ему верила.

Вот в эту секунду.

Взяла пистолет, как ни странно, недрогнувшей рукой.

– Вставай.

Давно она не держала в руках оружие. Вечность назад. Занимаясь в тире, она и предположить не могла, что когда-то в жизни применит навыки. В то время стрельба привлекала её, родители были не против увлечения дочери.

Оказывается, и тут имелись корни из прошлого.

Мир сдвинулся.

Кира молча наблюдала, как Демид идет к обрыву утеса. Ей хотелось крикнуть «нет», остановить безумие. Но она молчала.

Сакронский всё решил за них.

– Я готов, кроха.

Кира не заметила, как по её щекам побежали слезы. Она, кусая губы до крови, вскинула руки вперед себя.

– Прости…

Прошептала и нажала на курок.

Глава 16

Полгода спустя…

– Дива моя, ты изумительна.

– Я говорила, что ненавижу новогодние корпоративы?

– Первый раз слышу.

– Что-то с твоей памятью, друг мой, стало.

– Тебе необходимо развеяться.

– Я тебя умоляю, Артур… Ты только и делаешь, что меня таскаешь по разным мероприятиям…

– И правильно и делаю. Нечего киснуть такой красоте доме да за работой.

– Я не хочу ехать…

– Всё, тему закрыли. Такси уже ждет.

Кира последний раз осмотрела себя. Ничего нового. Привычное отражение. Прическа «а-ля 20-е годы 20-го столетия», черное платье, правда, не короткое, а в пол. Строгое спереди и с абсолютно обнаженной спиной. Минимум декоративной косметики. Косметолог потратила больше часа, чтобы придать её лицу естественный цвет, убрать бледность и синяки под глазами. Она пыталась ещё «нарисовать» Кире красные губы, но та категорически отказалась. Розовые и точка.

Подойдя к гардеробной, Кира достала норковую шубу цвета «пудры». Накинула на плечи, остались лишь туфли. Кира выбрала замшевые, на высоком каблучке. От стоянки до клуба недалеко, у них вип-приглашения, на морозе стоять не придется.

Суматошные предновогодние дни Кира планировала провести за работой, в студии или дома, закутавшись в плед и, наконец-то, добравшись до давно купленных, но отложенных до лучших времен книг. Не получилось. Артур поставил перед собой цель развеять её, вытащить из кокона, в который она погрузилась, по его мнению.

– Ты должна блистать, и пусть он…

– Артур, – она оборвала его больше не словом, а взглядом.

– Всё, понял-понял. Но, Кирочка моя, ты идешь со мной на новогодний корпоратив, и это не обсуждается.

– Артур, зачем?..

– Тебя хотят видеть.

– Кто?

Сердце пропустило удар.

– Как кто? Ты уже забыла об Изольде Ледяной! Тебе с ней надо встретиться и обсудить новую выставку.

Кира кивнула. Работа есть работа. И давно всем известно, что лучшие контракты заключаются на вечеринках и прочих увеселительных мероприятиях.

Они снова ехали в «Берлогу». Кира сдержалась и ничего не стала говорить Артуру. Не он виноват, что за несколько месяцев клуб раскрутился до одного из самых модных ночных заведений.

– Надеюсь, боев сегодня там не будет?

– Вроде нет. Если только Снегурки устроят разборки между собой. Естественно, в бикини.

– Ты пошляк, друг мой.

– Стараюсь.

В клубе их провели в чилаут-зону, определенную для особо важных гостей. Кире не по душе было подобное разделение, она предпочла бы затеряться в толпе. Но у Артура были иные планы.

– Не смей грустить.

– Не буду.

– Увижу с грустными глазами – ещё куда-нибудь завтра потащу.

Кира приглушенно засмеялась и приняла от него шампанское.

– Артур, я от тебя сбегу.

– Хренушки, моя дорогая. Достану всюду. Оооо… Это кто у нас тут такой красивый и одинокий?

– Артур, ты неисправим.

– А я и не собираюсь исправляться. Я на минутку оставлю тебя?

– Да хоть на две.

– Ты само великодушие.

Артур, дурачась, взял её за кисть и поцеловал. Потом подмигнул и растворился в толпе, ловко маневрируя между гостями. Кира мысленно поблагодарила его за то, что им досталось достаточно уединенное место. Откинулась на спинку дивана и прикрыла глаза, не выпуская бокал из рук.

Всё-таки хорошо, что Артур её вытянул. Затеряться среди людей тоже полезное дело. Можно посидеть в толпе, но одной. Вот как сейчас. Музыка в чилаут-зоне была более тихой и приятной. Выступала известная девчачья группа, где акцент был сделан не на талант, а на внешние данные. Кире в целом они нравились, по крайней мере, дикого раздражения не вызывали. Поют девочки о вечной любви, что же тут плохого.

– Кира.

Мужской голос вывел её из задумчивого состояния, заставив приоткрыть глаза.

Рядом с её зоной отдыха стоял Дима Ульянов. Выглядел тот отлично: стильные брюки, белоснежная рубашка, новая прическа с выбритыми висками ему так же очень шла.

– Привет, Дима.

Кира выпрямила спину и сдержанно улыбнулась.

За прошедшее время они виделись пару раз. Она всё же вернула ему кольцо, он его забрал. Пытался объяснить свою грубость, пригласить на новое свидание, но Кира проявила настойчивость в отказе. Рвать отношения, так рвать. Дима обиделся, хоть и не подал виду. Потом были ещё несколько звонков и пара якобы случайных встреч.

Таких, как сейчас.

– Отлично выглядишь, Кира. Ты одна? Могу присесть?

– Да, конечно, присаживайся.

Дмитрий вольготно расположился рядом, вытянув руку по спинке дивана.

– Шикарно выглядишь. Тебе невообразимо идет стиль начала двадцатых-тридцатых годов прошлого столетия. Только не хватает сигары в мундштуке.

– Я не курю.

– Я знаю.

Внезапно Ульянов сделался серьезным. Даже из глаз исчезла беспечность, которая, казалась, ему свойственно всегда.

– Ты так и не сказала, с кем?

– Дим…

– Просто ответь.

– Я с Артуром.

– Отлично. Он не считается.

Кира прищурила глаза – ей не понравилось, с каким пренебрежением Ульянов отозвался о её друге. Она подалась вперед, нагнулась, приблизив лицо к лицу Димы, и ласково сказала:

– Дима, ты в клуб пришёл развлекаться? Отдыхать? Вот и вали заниматься тем, за чем пришел. А меня и моё близкое окружение оставь в покое.

Ульянов изменился в лице, сначала побледнел, потом стремительно покраснел.

– Ах, ты…

Кира демонстративно приподняла брови. Ругаться не хотелось, но и терпеть вторично оскорбления она не собиралась.

На этот раз Ульянов сдержался. Выругался, поднялся и ушел.

Кира снова осталась одна. Вот и славно. Как ни странно, настроение от появления Ульянова и его агрессии не испортилось. Кира допила шампанское, и поняла, что не отказалась бы от второй порции. Кажется, она сегодня напьется.

Почему бы и нет? В конце концов, сегодня праздник.

Кира лениво осмотрелась. Артура и в помине не было. Зато мимо пробегала услужливая официантка.

– Девушка, – окликнула Кира и сделала подзывающий жест, на тот случай, если из-за музыки она её не расслышала.

Официантка мгновенно отозвалась, и вскоре у Киры на столике красовался не один бокал, а сразу два. Чего мелочиться?

Неожиданно Кире стало смешно. Прийти в «Берлогу», чтобы напиться в одиночестве. Хороший расклад.

Второй бокал зашёл намного быстрее. Кире даже понравилось. Когда она последний раз напивалась? Могла сказать точно – шесть месяцев назад. Именно тогда её и перестали беспокоить головные боли. Они просто исчезли и всё.

Испарились в тумане.

Стооооп, Кира. Про то, что случилось шесть месяцев назад лучше не думать.

А ещё лучше, сходить в дамскую комнату и попудрить носик. И да, поставить мысленно галочку – сделать нагоняй Артуру, что так по-хамски и непонятно куда удалился, да ещё и на приличное время. Или он выполнил свой долг – вывел её в люди и был таков?

По дороге к дамской комнате она пересеклась с Изольдой.

– Кира, вот ты мне и попалась.

Попалась, так попалась. Она после праздников собиралась посетить студию Изольды. Для неё у Киры имелись свежие работы с Камчатки. Кира слушала Изольду в пол-уха, отвечала, правда, когда надо и как надо. Видимо, алкоголь, если и сыграл с ней шутку, то пока не злую. Изольда рассказывала и хвалила Киру, та только кивала.

Ровным счетом до тех пор, пока не почувствовала, что с её телом что-то не так. Её ощущения можно было сравнить с легкой мистикой, например, когда ты находишься в доме, в комнате одна, и тебя берет дрожь, потому что ты ТОЧНО знаешь, что на тебя кто-то смотрит. Поворачиваешься и с облегчением вздыхаешь, потому что понимаешь – просто воображение разыгралось.

Так и сейчас. По спине Киры сначала побежал холод, потому мурашки. Более того, Кира могла поклясться, что волоски на затылке пришли в движение. Дикость? Возможно. Её охватило легкое смятение.

На Киру кто-то смотрел. Через толпу. Через несколько метров. Смотрел, не отрываясь. Человек, обладающей сумасшедшей энергетикой. От которой Киру заколотило, затрясло. Алкоголь мгновенно выветрился из крови, уступив место адреналину. У Киры невольно округлились глаза, и пришлось опустить голову, чтобы Изольда не сочла, что это она столь экстравагантно реагирует на её слова.

– Изольда, я вас очень рада была видеть. Я заеду… обязательно заеду…

– Да-да, Кира, жду.

Изольда тоже куда-то заспешила.

Кира, сделав шаг, едва не споткнулась. Стороннему наблюдателю могло показаться, что она перепила и пошатнулась. Сделав над собой усилие, Кира продолжила путь, ругая себя за то, что выбрала платье с обнаженной спиной. По сравнению с другими нарядами присутствующих девушек и дам, у неё ещё было скромное. Но кто-то так не считал, потому что фактически впился взглядом в её голую спину. Исследовал. Прикасался сквозь время и пространство.

Кира не помнила, как дошла до туалета. Как открывала дверь, проходила внутрь. Как искала свободную кабинку. И лишь когда задвинула щеколду, прислонилась к ней спиной, часто дыша, отчего её грудь поднималась и опускалась. Руки Кира распластала на дверце, глаза закрыла.

Сумасшествие…

Не может быть…

Так, Кира, немедленно успокойся.

НЕ-МЕД-ЛЕН-НО!

Ты – взрослая, самостоятельная девушка, и никто не может выбить тебя из колеи. Пришла отдыхать? Вот и отдыхай.

Она вышла из кабинки, подошла к зеркалу и осталась недовольной своим внешним видом. Глаза лихорадочно блестят, губы уже каким-то образом успела покусать. Хорошо, что с собой она прихватила сумочку. Всё-таки, попудрить носик иногда бывает очень актуально.

В комнате было ещё несколько девушек, они щебетали о чем-то, создавая фон. Кира не прислушивалась. Что ж, пора выходить.

Кира точно знала, что будет, когда она откроет входную дверь.

И не ошиблась.

Позже, Кира поймет, что многое спровоцировала сама. Или так было кем-то задумано свыше? Провидением? Судьбой? Мистика не желала покидать ее жизнь?

Кира, выйдя из дамской комнаты, не вернулась обратно к столику, она зачем-то свернула совершенно в другую сторону. Дежавю. Не замечая никого и ничего, Кира двигалась в непонятном даже для неё направлении. Где-то отголоском в сознании мелькнула мысль, что она бежит не туда. И не от того. Что самым разумным будет вернуться в зал, найти Артура или даже проигнорировать друга, скинув ему сообщение, и уйти. Уехать в свою квартиру, предварительно попросив таксиста остановиться у любого магазина, где продают спиртное, купить вино и, по приезду, не разуваясь, пройти на кухне, где, открыв бутылку, выпить не меньше половины сразу, без остановки.

Чтобы унять лихорадочную дрожь в теле.

Успокоиться.

Кира не заметила, как потерялась. Поворот, поворот и снова поворот.

Опять дежавю… Чертов повтор!

Кира прислонилась лбом к стене. Что она творит?

И почти не удивилась, когда услышала:

– Аристократочка, тебе от меня не убежать.

Демид Сакронский действовал быстро. Он развернул её к себе лицом и, не давая опомниться, прийти в себя, набросился на губы Киры. В его поцелуе не было ни ласки, ни соблазна, ни стремления сделать приятное партнеру.

Только всё разъедающий нутро голод, от которого выворачивало наизнанку и кидало в пучину бушующего океана. Сносило, штормило, и не было ни сил, ни возможности выбраться.

Его губы и запах выбили дух у Киры. Она надеясь… ждала… И всё же не была готова. Как это по-женски – опровергать поступками свои же слова.

Она вцепилась пальцами в ткань его рубашки, опасаясь, что ногтями раздерет лицо или шею в кровь. Не сейчас… возможно, позже она именно так и поступит. За всё, что он сделал.

Сейчас же, всего одну секунду, она позволила себе слабость.

Она даже говорить ничего не будет. Слова – это только слова.

Они целовались, как одержимые, позабыв обо всем и обо всех. Были только они – изголодавшиеся, потерявшиеся во времени и собственных эмоциях. Кира с готовностью откликалась на каждое прикосновение, на каждое движение Демида. Он вжимал своё тело в её, едва ли не распластав о стену. Где-то сильно, так, что дыхание сбивалось в груди. Но Кира даже не замечала, ей казалось всё, что происходят с ними сейчас абсолютно правильно.

Как и должно быть.

– Млять, как же я соскучился, – прохрипел он, не размыкая губ.

Если бы Киру чуть позже спросили, каким образом они оказались в комнате, а она посажена на стол, девушка не нашлась бы что ответить. Минуты вылетели из головы, стерлись. Да и не важны они были.

Мужчина и женщина сдирали друг с друга одежду, в сумасшедшем стремлении добраться до обнаженных тел.

– Чертово платье!

Лямка на шее никак не хотела развязываться, и на жалкое мгновение Кире показалось, что Демид её сейчас порвет. Нет, удержался, всё же развязал, и платье с тихим шелестом заскользило вниз, чтобы осесть на талии.

Свистящий выдох через сжатые зубы подлил афродизиака в похоть Киры, и девушка, подавшись вперед, поспешила начать расстегивать пуговицы на рубашке Сакронского. Её руки дрожали, не слушались, но, между тем, она успешно справилась, не замечая, как Демид, шумно дыша, отчего его грудь опускалась и поднималась, стоял, вытянув руки вдоль тела, смотрел на неё совершенно бешеным взглядом, на дне которого плескалось восхищение с диким, не преодолеваемым желанием, с трудом обузданное. Он позволял себя раздевать. Трогать. Ласкать.

Кира теми же рывками вытащила рубашку из-под брюк, распахнула края, чтобы на мгновение замереть. Его тело совершенно. Она снова не смогла устоять перед искушением – дотронуться до крепкой мускулистой груди и запустить пальчики в жесткие волосы.

Блаженство…

Она готова была наслаждаться красотой именно этого мужского тела вечность. Но у кого-то были другие планы.

Сдернув с себя рубашку, тем самым разрушив её контакт с ним, Демид снова перехватил инициативу, набросился на Киру. Он и так слишком долго ждал.

Слишком…

Его губы впились в кожу шеи, оставляя влажные красноватые следы, не исключено, что завтра они превратятся в следы его любви, что его вполне устроило бы. Заклеймить Киру, чтобы все видели, что она принадлежит ему! Но по поводу этого у него уже имелись планы. Пока же он наслаждался её кожей, её несравненным ароматом, её доступностью.

Кира выгнула спину, подставляя себя его губам. Запустила пальцы в его отросшие, слегка вьющиеся волосы, с силой их сжала. Тем временем, его губы добрались до её соска, прикусили, потянули, тотчас поцеловали, подули и дальше принялись играть, теребить, посылая импульсы возбуждения по всему телу Киры. Та давно пылала. Шелковые трусики промокли, доставляли легкий дискомфорт, вызывая потребность избавиться от них. Кира прижимала голову Демида к себе всё сильнее, теша самолюбие тем, что она хотя бы немного контролирует процесс.

Нееет…

Она заблуждалась.

Когда Демид перекинулся на второй сосок, и прохладный воздух коснулся первого, Кира громко застонала, уже не сдерживая эмоции. Ей хотелось большего. Ей хотелось получить всего Сакронского. Она согнула ноги в коленях, после чего обвила ими его торс, притягивая к себе.

Демид издал глухой стон, выпрямляясь.

– Не терпится? Соскучилась?

Кира молчала…

Ни слова не сказала, лишь откинула голову назад.

Её приподняли за бедра, задирая подол, чтобы иметь возможность добраться до пылающего огнем лона. Рука Демида властно опустилась на шелк, не пробираясь за края трусиков, надавила, начала делать круговые движения, заставляя Киру стонать в голос и вызывая потребность почувствовать пальцы мужчины на голой коже.

Кира не стерпела сладостной муки и, издав протестующий вскрик, накрыла ладонь Демида, повела её в бок, давая понять, чего она хочет на самом деле.

– Посмотри на меня, Аристократочка.

Кира крепче зажмурила глаза, продолжая держать голову откинутой назад.

– Я сказал – посмотри, – в его охрипшем голосе появились знакомые металлические нотки, которые жаркой волной прокатились по коже Киры.

Девушка послушалась. Вцепилась в его плечо для собственного баланса, не замечая, как ноготки пронзают кожу, и обдала Сакронского пылающим, яростным взглядом, в котором сейчас смешались все доступные эмоции – возбуждение перемешалось с тем, о чем Кира наотрез отказывалась говорить.

– Вот так, моя кроха, – он говорил и одновременно действовал пальцами – отодвигал край трусиков, чтобы дотронуться до вожделенной кожи. Дотронулся и тотчас зашипел сквозь сжатые зубы. – Мокрая… твою ж мать… как ты течешь…

Желваки на его скулах заходили, жилка на виске запульсировала с удвоенной силой. А Кира тонула в лавине эмоций, как больная, запечатлевая в памяти выражение страсти на его лице. Эти сжатые губы. Эти пылающие черные глаза.

Но одно мгновение – и всё кардинально меняется. Демид дотронулся до её влажных складочек, раздвинул их и чуть-чуть проник внутрь. Кира задрожала всем телом, зашипела, как дикая кошка, подалась бедрами вперед, навстречу, желая более глубокого, откровенного проникновения.

И Демид его ей дал. Он ввел внутрь сначала один палец, потом второй, а большим надавил на клитор, вызывая новую волну удовольствия. Кира закатила глаза, но жажда прикоснуться к мужчине в ответ преобладала, и, вынырнув из пучины страсти, она потянулась к его брюкам, быстро справилась с ремнем, с пуговицами, и пробралась внутрь.

Они оба тяжело дышали. Несмотря на интимный полумрак, Кира видела, как на лбу Демида проступили капельки испарины, выдававшие внутреннее напряжение.

Их взгляды встретились.

Кира не уловила, когда Демид полностью избавился от брюк, зато отчетливо почувствовала, как он сменил пальцы на член. Как упругая, большая головка властно раздвинула нежную, влажную плоть и плавно, но до конца вошла. Кира не смогла сдержать протяжного вскрика. Сильно зажмурилась, вцепившись обеими руками в плечи Демида.

– Ещё…

Это было её первое слово за всю их встречу.

– Как скажешь, кроха.

Он отодвинулся назад, чтобы в следующую секунду погрузить их обоих в самый яркий водоворот эмоций, в котором оба с превеликим удовольствием тонули… Он двигался, она устремлялась ему навстречу… Он стонал приглушенно, она не стеснялась… Он предельно нежно касался её кожи, она раздирала его в кровь…

После того, как оба кончили друг за другом и тяжело дышали, Кира пришла в себя первой. Осторожно опустила ноги с торса Демида и потянулась к бретелькам платья. Пора его возвращать на место.

Демид, сделав шаг назад, прищурился. В его глазах снова всколыхнулась знакомая ярость.

– И куда ты собираешься? Мы ещё не закончили.

Кира не собиралась с ним разговаривать. Хватит. Она и так нарушила своё слово, когда попросила его дать ей ещё больше себя.

Сохраняя не только видимое, но и внутреннее спокойствие, она завязала бретельки за спиной, нашла трусики, что остались болтаться у неё на одной из щиколоток, натянула их и слезла со стола.

Пора возвращаться… Хотя, куда?

Не глядя на Сакронского, на негнущихся ногах, она направилась к выходу. Проходя мимо Демида, который, как она была уверена, готов был схватить её за руку, она остановилась, задержалась, чтобы негромко, но четко сказать:

– Я ненавижу тебя. И больше не боюсь.

Не дожидаясь ответа, она пошла дальше.

Её никто не задерживал.

Кира не помнила, как дошла до раздевалки. С удивлением обнаружила, что в руках по-прежнему держит сумочку. Вот, что значит, привычка. Грустно усмехнувшись, Кира попросила шубку.

Морозный воздух наполнил легкие.

Не обращая на шум и гомон вокруг, Кира двинулась в сторону от клуба. Её обувь не подразумевала прогулок по снегу, но вокруг клуба всё расчистили, и до дороги она смогла дойти беспрепятственно. В дни, когда город гудел от предновогодних корпоративов, таксисты работали в удвоенном режиме. Желтые машины с черно-желтыми шашечками мелькали постоянно.

Кира действовала на каком-то автоматическом режиме. Она словно видела себя со стороны. Вот она поднимает руку, завидев такси. Вот откуда-то, совершенно непонятно откуда, впереди такси появляется черная большая машина. Ну, появляется и появляется. Бог с ней. Сейчас проедет.

Но машина с глухим шипением останавливается рядом с Кирой. Та непонимающе делает шаг назад. Видимо, недостаточно быстро. Потому что передняя пассажирская дверь распахивается, и оттуда появляется темноволосый мужчина в черном пальто. Одновременно открывается и задняя дверь.

Что-то не так…

Кира больше ничего не успевает сделать. Даже закричать. Белый платок мелькает в воздухе, прежде чем опуститься ей на лицо. Едкий запах, и дальше полнейшая темнота.

Глава 17

Его Аристократочка, когда придет в себя наверняка начнет кидаться чем попало. Сто процентов. Конечно, он с ней справится и с легкостью, но зачем нарываться?

Хищно улыбаясь в предвкушении, Демид подошёл к шкафу, достал простыню и, не особо напрягаясь, оторвал от неё две полоски. Он не был сторонником БДСМ-игр, но порой любил привязывать партнершей к кровати для остроты ощущений. Почему бы и нет?

Кира вот-вот должна прийти в себя, следует поторопиться.

Подходя к кровати, Демид замер.

Красивая.

Лежит, наконец-то, на ЕГО кровати, немного боком, волосы растрепались, ареалом раскинулись на подушки. Дыхание ровное, глубокое. Губы припухли от его поцелуев…

Стоило вспомнить, как она отвечала на его ласки, как сама в ответ открывала губы, углубляя поцелуй, и всё, член снова наливался кровью.

Мало.

Как же ему её было мало!

Но ничего…

Теперь она в его власти, и он хрен её куда отпустит.

Надо будет – прикует к кровати цепями.

И он не шутил.

Его взгляд спустился к бедрам. Платье немного задралось, скрутилось, обнажая бедро.

К которому он прикасался всего несколько часов назад.

Сжав губы плотнее, чтобы не залечься на кровать и тем самым не послать к черту все планы, Демид решительно направился к изголовью, осторожно и предельно аккуратно привязал к высоким деревянным стойкам сначала одну руку, потом, обойдя кровать, вторую, сделав узел слабее, даже не зная почему.

Вид привязанной Киры вызвал не просто стояк в брюках, а каменный стояк.

Ничего, осталось немного…

Кстати, про возбуждение.

Осознавая, что играет с огнем, что сам провоцирует себя, он не удержался от искушения. Одна деталь одежды на Кире лишняя.

Трусики.

Те шелковые полоски, которые он с неё так и не снял в клубе.

Пришло время.

Чтобы как-то угомонить не на шутку хлеставший в крови адреналин, Демид подошёл к столику, открыл бутылку с холодной минералкой и жадно, крупными глотками выпил почти всю.

– ТЫ!!!

Кира пришла в себя.

И очень быстро сориентировалась.

Не испугалась, не закатила истерику, не поддалась панике.

Умница.

А сразу глазищами своими засверкала.

– Я.

Демид не смог сдержать победной улыбки.

Его Аристократочке давно пора понять, что он всегда побеждает, и не важно, какими способами. В случае с ней он пойдет на всё.

Кира дернула руками, и в её глазах отразилось удивление. Его кроха очнулась, пришла в себя, поняла, где находится, кто её похититель, но не заметила интересного аксессуара. Демид с трудом сдержал усмешку.

– Ты привязал меня… – всё ещё не верящим тоном сказала Кира, снова подергав путы.

– Я надежно тебя привязал. Не вырвешься. Не соскочишь, Киииирра, – Демид, расставив ноги по ширине плеч, скрестил руки.

Ему нравилось видеть то, что он видел.

Кира. На кровати.

Лучшей картины и быть не может.

Девушка, тяжело дыша, приподнялась настолько, насколько позволили путы – он специально дал маневр для движения, не хотел, чтобы у неё затекли руки.

– Развяжи.

– Нет.

– Развяжи! Сакровский…

– Ты мне угрожаешь, кроха? Или мне кажется?

– Я убью тебя, Сакронский. На этот раз по-настоящему.

– Кроха, от твоей руки я готов умирать хоть каждый день, – с его губ медленно сползала улыбка. – Я и так подыхаю ежедневно вдали от тебя.

Кира сначала медленно, потом более энергично замотала головой.

– Нет… Нет… Нет! Слышишь, Демид… я ничего не желаю слышать! Ни-че-го!

– Полгода, Кира. Мать твою… Полгода. Долбанных шесть месяцев!

Он сдерживался, видит Бог. Каждое слово старался взвешивать, не сорваться, не дать прорваться негативным эмоциям. Он их запер, и не позволит вырваться, чтобы всё испортить в очередной раз.

Не сегодня.

– Мне плевать! – зато его девочка злилась и бушевала не на шутку. Всё-таки он правильно сделал, что связал её. Иначе ходить бы ему не только с расцарапанной спиной, но и с таким же лицом. – Я понятно выражаюсь! И повторюсь – развяжи меня и верни домой! Куда ты меня приволок?! Чем опоил? Знал, что я в жизни не поеду с тобой больше никуда и поэтому…

– От души со мной трахалась, да? – он всё же не смог промолчать.

Щеки Киры заалели ещё сильнее.

– И что? Да, трахнулась, получила удовольствие. Почему бы и нет?

– Только не смей говорить, что ты точно так же раздвинула бы ноги и перед другим.

Демид весь подобрался, каждый мускул его был натянут от напряжения. Он не мог предугадать, как отреагирует, если услышит подтверждение своего выпада. Уйдет, хлопнув дверью, или разнесет к чертям собачьим всю комнату.

Кира открыла рот, чтобы уже ответить, сказать гадость, но её взгляд замер на его лице. Видимо, частично на нем отразилось его внутреннее напряжение, та тетива, что готова была разорваться в любую секунду.

Кира отвернулась и негромко брыкнула:

– Нет.

Откат был такой, что Демид теперь сдерживал счастливую идиотскую улыбку.

– Я не сомневался в тебе, кроха.

– Да пошёл бы, Сакронский, – в её голосе злость пошла на убыль.

За что он обожал свою девочку – она быстро отходила. Замечательная черта характера.

Прекрасная черта для долгой, совместной жизни, учитывая его взрывной характер.

– Я уже один раз ушел от тебя. Больше не уйду.

– Это ты так называешь? Ушёл? – она всё же снова на него посмотрела, сверкая своими изумительными глазищами, в которых он готов был тонуть ежедневно. – ТЫ ЗАСТАВИЛ МЕНЯ В ТЕБЯ СТРЕЛЯТЬ!

– Я ушёл, Кира. Так надо было.

– Кому?! – яростно выдохнула она, а потом её плечи разом поникли, отчего у Демида остановилось сердце. Меньше всего ему хотелось, чтобы его Аристократочка расстраивалась или, чего хуже, уходила в депрессию.

Её боль, её печаль с недавних пор отражались в нем самом. Хотя кого он обманывал? Так было всегда.

Он зависим от своей Аристократочки.

Нет.

Он зависим от Киры.

От её взгляда, улыбки. От её дурманящего тела. От её рук, губ, прикосновений. От нежности в голосе, которая так редко доставалась ему в прошлом.

Нечасто у Демида Сакронского в горле першило и пересыхало. Он, привыкший вести переговоры с сильными мира сего, ворочить миллионами, заключать контракты на бешеные суммы, давать работу тысячам и контролировать процессы, перед этой хрупкой девочкой испытывал совершенно странные эмоции. Привыкший считать себя правым и ни в коем случае не отступать от задуманного, тем более, совершенного, он растерялся от боли в её глазах.

Лучше бы и дальше с ним ругалась.

– Нам, Кира.

Кира покачала головой, опуская глаза вниз.

– Нет. Ты так решил… Не предупредив меня, ни сказав ни слова, даже не намекнув… Ты хотя бы представляешь, что я испытала, когда увидела, как ты падаешь в обрыв?

– Кира…

– Молчи, – она даже голоса не повысила, а у него все внутренности стянуло тугим жгутом. Не вдохнуть, не выдохнуть. Оставалось послушаться её и дать шанс выговориться. Он ей был необходим. – Знаешь… Я думала, никогда с тобой не заговорю. Никогда. Это уже потом… после того, как я увидела, что ты жив и практически здоров… Расчетливый ублюдок… Ты всё продумал, правильно?

– Да.

– Конечно! Ты же Сакронский! Ты не мог допустить, чтобы что-то вышло из-под твоего контроля. Достаточно было и снов, которые изрядно доставали тебя. Может быть, всё-таки развяжешь? Или боишься, что я выцарапаю тебе твои бесстыжие глаза?

– Ты говоришь, как старая бабка.

– Плевать. Отпусти меня, Демид.

Последнюю фразу она сказала так, что в ней читалась двусмысленность. Она просила его не просто развязать – она просила её оставить в покое.

Демид, приглушенно выругавшись, направился к кровати. Не так он планировал разговор. Но идея привязать Киру оказалась не столь удачной, как казалось ранее.

Девушка молча наблюдала, как он приближается. Больше ничего не говорила. Подождала, когда он развяжет путы, и лишь тогда сказала:

– Я хочу попить.

– Вина?

– Воды. Можно?

– Ты меня провоцируешь?

Она пожала плечами.

– Я же пленница в твоем доме? Надо так понимать, Демид-Демон?

Она негласно бросала ему вызов. Даже неосознанно приподняв подбородок, не подозревая, какие чувства пробуждает в нем. Демид любил вызов, любил борьбу. Его сущность требовала ввязаться в драку, пусть и словесную. Заглянув в глаза Киры, он приглушенно выругался и направился за водой.

– Может, минералки?

– Просто воды. И, кстати, где я нахожусь? Ты увез меня из Питера? В какую страну? И сколько времени я находилась без сознания?

– Мать твою! – он всё же не сдержался. – Кира! Ты из меня кого делаешь? Монстра?!

– Ты хуже монстра, Сакронский.

– Аристократочка…

– Дай мне всё же воды.

Она протянула руку, и он залип на ней. Тонкая, с прозрачной кожей, с такими же маленькими, тоненькими пальчиками, без каких-либо украшений. Маникюр бледно-розовый, абсолютно не броский. И между тем хотелось припасть к этой ладони, сжать её своей большой, широкой, и никогда не выпускать.

Присвоить.

Сделать своей.

Чтобы всегда – рука об руку. Рядом.

Сбросив наваждение, Демид прошел к кровати и протянул стакан с водой Кире. Та взяла его и большими громкими глотками осушила. Нервничала его кроха, хоть и пыталась держаться.

Кира вернула стакан, после чего подтянула ноги к груди и положила подбородок на колени.

– Что – драться не будешь, Киррраа?

– А что с тобой драться, Демон-Демид. Мы с тобой в разной весовой категории.

Её голос прозвучал на удивление тихо и спокойно. Демид никак не мог уловить её настроение, оно у неё походило на самые крутые американские горки – то вверх, то вниз.

Его самого штормило вместе с ней. Готовился к одному – получал другое.

– Ты в Питере, – немного раздраженно бросил он, с грохотом ставя стакан на ближайший комод. – И без сознания ты пробыла пару часов.

– То есть я сейчас могу вызвать такси и уехать?

– Нет!

– Что же ты рычишь постоянно, Демид?

– А что ты постоянно от меня прячешься, Кира? Я дал тебе время! Я не трогал тебя долбанных полгода! Я подыхал вдалеке от тебя, – как бы Кира ни пыталась казаться равнодушной, он заметил, как оборвалось её дыхание, а жилка на шее запульсировала сильнее. – Я так больше не могу. А ты, Кира, ты – можешь?

Она закрыла глаза. Он знал – она не будет врать.

– Когда я в тебя выстрелила, мне показалось, что пуля вошла в меня. Почему я нажала на курок, до сих пор не понимаю. Ты искусный манипулятор, Демид, этого у тебя не отнять. Никогда не забуду те минуты… Никогда! И тебе их не прощу.

Он вздрогнул. Она говорила и смотрела на него. Следила, какой эффект дают её слова. Не оставляют ли его равнодушными.

Нет, кроха, не оставляли. Сдирали шкуру живьем. Заставляли гореть заживо. Демид молча позволял ей выговориться – насладиться маленькой местью.

Пусть говорит, сладкая.

Он заслужил.

– Мир оборвался, потемнел. Я ведь реально решила, что убила тебя. Уже потом услышала голоса и не поверила своим ушам. Ты всё подготовил. И каскадеров, и «вертушку», что ждала тебя внизу, и профессиональных спасателей. Когда ты только успел? Хотя… с твоими деньгами, связями и возможностью. Поэтому мы задержались во Франции? Да? Ты всё подготавливал. Можешь мне не отвечать. Уже не имеет значения. Надо было говорить тогда… Что ж, Демид Сакронский, мои поздравления. Твой план сработал безупречно. Впрочем, думаю, как всегда. Узел Судьбы ты разорвал. Ты мне больше не снишься. Подозреваю, я тебе тоже. У меня только единственный вопрос – почему я здесь?

Сакронский не заметил, как сжал руки в кулаки. Кира уложила его на лопатки, даже не встав с кровати. Словами. Одним словом за другим. Тоном, в котором не чувствовалось ничего – ни гнева, ни раздражения. Лишь отчуждение. Она сознательно отгородилась от него невидимой стеной. Он может подойти к ней, сжать в объятиях, зацеловать до одурения, вызвать в ней желание, чтобы через час снова натолкнуться на эту же долбанную стену.

– Потому что я больше не могу без тебя жить.

Демид не думал, что однажды произнесет нечто подобное вслух. Сколько лет он мечтал избавиться от Киры, мечтал жить отдельно от неё, не видеть её по ночам, трахать других девочек, при этом не держа в голове её образ, не чувствовать, как пусто от того, что рядом не она.

Увидел на фото, познакомился, попробовал – пропал.

Она имела право на злость, имела право на вопросы.

Она имела право на него.

Кира, услышав его признание, вздрогнула. Её реснички затрепетали, на щеках появился румянец, но она поспешила его спрятать за руками, которыми накрыла лицо.

– Кира…

– Молчи.

Он хотел сделать к ней шаг, но натолкнулся на резко выброшенную вперед руку. Повинуясь её жесту, он остановился, не сводя с неё пристального взгляда. Она же, в отличие от него, смотрела куда угодно, только не на собеседника.

– Ты… сейчас что делаешь… – глухо отозвалась она. – Объясняешься?

– Да.

Кира мотнула головой и немного неуклюже встала с кровати. Сакронский снова остался стоять на месте. В горле драло так, что слова спотыкались о невидимые камни-колючки. Он наблюдал, как она идет в сторону окна. Босиком, едва касаясь пальчиками, обтянутыми капроном, ворсистого ковра. Он разул её, когда укладывал.

Кира подошла к окну и встала спиной к Демиду, устремив взгляд в ночь. Спина прямая, плечи расправлены, голова не опущена. Демид многое отдал бы, чтобы знать, о чем она думает.

Он больше не мог оставаться на месте. Расстреливайте его, снимайте кожу живьем, избивайте до полусмерти, но ему необходимо находиться как можно ближе к его Аристократочке. Снова вздыхать её неповторимый запах.

Демид преодолел разделяющее их расстояние, встал за спиной Киры и незаметно для себя опустился на колени, положив руки на бедра девушки. Из-за того, что в комнате стояла тишина, он слышал, как Киры шумно втянула в себя воздух, а потом замерла.

– Трусы верни.

Он ожидал от неё какой угодно реплики, но Аристократочке снова удалось его удивить.

– Они мои.

– Ты их не покупал, чтобы они были твоими.

– А если я скуплю тебе весь бутик с нижним бельем, ты будешь носить купленное мною?

Диалог подразумевал игривую интонацию, тогда отчего у Демида ещё сильнее скрутило внутренности? Он, находясь за спиной Киры, жадно втягивал в себя её запах. Как сумасшедший, как безумно влюбленный, как окончательно лишившийся рассудок. Его потрясывало от внутреннего напряжение, с которым никак не удавалось справиться. Внешне он оставался совершенно спокойным, годы тренировок и натаскивание отца не прошли даром.

– Буду.

Он даже сначала не понял смысла услышанного. Нить диалога потерялась в собственных головокружительных эмоциях, что ударили его тараном в грудь.

Одно слово, проникающее в душу, и полностью завладевавшее ей.

Кира соврала бы, если бы сказала, что не ожидала финального выхода Сакронского. После той роковой поездки в Шотландию, когда он заставил её совершить едва ли не преступление, она потребовала оставить её в покое.

Молча наблюдая, как спасатели поднимают его на утес, она умирала и возрождалась заново. Стирались грани, уходило в небытие прошлое. Она словно обнулялась. Секунда… вторая…

Откуда-то сразу набежало человек десять. Черт возьми, где они были до этого всего?! Сколько им заплатил Сакронский, чтобы они сидели, как мыши, и ничего не говорили? Не издавали ни единого звука? Ей что-то говорили, она не слышала. Да и не хотелось вникать в иностранную речь.

Демид, освобождаясь от троса, смотрел только на неё. На мгновение Кире показалось, что в его взгляде она читает смущение. Мол, нашкодил, прости.

Кира засмеялась бы в голос, откинув голову назад, если бы не побоялась выглядеть умалишённой. Достаточно шоу. Они и так изрядно повеселили народ. Даже думать не хотелось, как произошедшее выглядело со стороны.

Демид освободился и двинулся в её сторону.

Она терпеливо подождала, когда он подойдет. Подняла руку и от всей души залепила ему оплеуху.

– Не смей ко мне приближаться.

Сказала тихо, точно зная, что он услышит.

Как ни странно, он ничего не пытался ей сказать, остановить. Сакронский позволил ей уйти. Более того, уехать.

Волю эмоциям Кира дала в самолете. Она смотрела в иллюминатор, не замечая, как по щекам текут слезы.

– Вам плохо? – на идеальном английском поинтересовалась стюардесса, остановившись рядом с ней.

Кира улыбнулась сквозь слезы.

– Теперь у меня всё будет хорошо.

Она искренне верила в то, что говорила.

Россия её так же встретила дождем. Кира никому не сообщила о своем возвращении. Вышла из аэропорта и стояла, подставив лицо прохладным струям дождя. Ни одной мысли в голове не было.

Как ловила такси, добиралась до дома – особо не помнила, всё в тумане.

Как провела ночь – тоже.

Привел её в чувство звонок. И от кого? От Демона-Демида.

Первым порывом Киры было ответить. Вторым – швырнуть телефон в стену. Она остановилась на третьем – сбросила звонок.

Сакронский был бы не Сакронским, если бы на этом угомонился. Он прислал сообщение: «Не отступлюсь».

Кира долго вчитывалась в эти два слова, несущее в себе вполне конкретное послание.

Потом Кира аккуратно положила телефон на столик и пошла принимать душ.

Всё. Она постаралась максимально отрешиться от происходящего и с головой ушла в работу. Фото, заказы, переезды. Она не изменила номер телефона, не скрывалась ни от кого. Смысл?

Демид с легкостью её найдет. Поэтому убегать, скрывать и не стала. А зачем? Он же получил своё – избавился от неё. Что ему ещё дальше?

То, что избавился – она знала наверняка.

Потому что у неё он пропал.

Сначала Кире было дико и… одиноко. Она закрывала глаза, погружалась в сон и просыпалась через пару часов от нерационального чувства неудовлетворенности. Ей снились обычные сны – куда-то она спешила, или шла, или где-то гуляла. Ей снились приключения и, напротив, ужасы. Война. Всё то, что снится каждому обывателю из ночи в ночь.

И не было Демида. Не было её Демона с пылающим взором.

Не было ничего. Ей бы радоваться. Её больше не беспокоили кошмары, суть которых она вспомнила. Да, её гибель в прошлом – вот что скрывало её бессознательное. Прятало, подменяя каждую ночь картинками счастливой жизни с Демоном. Кира привыкла быть честной с собой и четко осознавала – ночи наполнились пустотой.

Пустая кровать. Пустые сны. Пустое пробуждение.

Она вставала, умывалась, брала себя в руки и дальше жила, работала. На её горизонте нет-нет да появлялись мужчины, которые оказывали небольшие знаки внимания и пытались пригласить на свидание, каждый раз получая отказы.

Кира не сомневалась – Демид рядом.

Да он особо и не скрывал своего ненавязчивого присутствия в жизни.

После того, как она несколько раз не ответила на его звонки, ожидала, что он появится на пороге её квартиры. Ошиблась. Он не приезжал. Зато присылал цветы. Много цветов. Несколько раз украшения. Изумительный набор: серьги, кольцо, подвеска, браслет. Их объединял черный жемчуг и великолепный черный скорпион в центре каждого украшения. Сначала Кира хотела отказаться, найти адрес Демида и вернуть. Потом передумала. Пусть пока полежит. Вернуть всегда успеет.

Иногда, особенно темными и одинокими ночами, она доставала набор и долго смотрела на него. Изображенный скорпион чем-то напоминал Демида – такой же опасный и непредсказуемый.

Цветы Кира тоже не выкидывала. Когда некуда стало ставить – раздавала соседкам, знакомым, оставляла консьержке. Кира ловила на себе немного завистливые и мечтательные взгляды, которые предпочитала не комментировать.

За пределами Питера ничего не менялось. В каждой поездке незримо присутствовал и Сакронский. Сходила ли она с поезда или с самолета, её встречал курьер. Да-да, с цветами и подарками. Новая камера. Штатив. Портфель ручной работы из итальянской кожи. И многое другое.

Несколько раз Кира видела и Демида. Тот не подходил – наблюдал. Один раз, почти через месяц после происшествия в его родовом поместье, он встретил её. Их взгляды столкнулись, и Кира покачала головой, выдохнув одними губами: «Не смей». Она видела, как он выпрямляется, как сжимает руки в кулаки. Их разделяла проезжая часть. Кира выходила из кафе, где у неё была фотосессия. Увидев Демида, решила – земля разворачивается под ногами.

Демид остался на месте.

Он дал ей время. Зачем? Для чего? Чтобы она свыклась? С чем? Киру ломало каждый день. Она говорила, что между ними ничего нет. Было в прошлом и не с ними. Потом она спрашивала себя: кого обманывает? Её нестерпимо тянуло к нему. Она тосковала.

Частица её души осталась там, на утесе.

Поэтому она почти не удивилась их встрече в «Берлоге», и у неё, кстати, ещё будут вопросы к Артурчику. Что-то тот вовремя от неё слинял, и уж больно настойчиво звал в клуб.

Это ещё Демид долго продержался. Кира говорила себе весь прошедший месяц – всё, не придет. Остыл. Не нужна. Забыл. Успокоился.

Она даже мониторила новости. Читала всё, что пишут про молодого олигарха Демида Сакронского, одного из самых завидных и влиятельных женихов Европы. Последние новости сообщали о том, что у Сакронского появилась девушка, которую он тщательно от всех скрывает. Было замечено, что он часто заказывает цветы, отправляет их Россию. «Русская красавица покорила сердце молодого миллионера?» «Кто та таинственная незнакомка, для которой олигарх Сакронский скупает цветочные бутики?»

Кира кусала губы до крови.

Значит, у него никого нет. Как же так… Неужели…

И вот, спустя полгода он её находит. Более того, похищает. Привязывает.

И смотрит так, что её душа бьется в истерике.

Его взгляд самый пронзительный. Самый долгожданный. Самый трепетный и страстный.

Хорошо, что сейчас она его не видит.

У неё и так плавятся мозги. Вроде бы начала с претензий, как и положено. Наконец, высказала Сакронскому всё, что тот заслужил. Или не всё? Господи, да какая разница. Киру кидало то в жар, то в холод.

Она чувствовала его горячее дыхание сквозь тонкую ткань платья. Несмотря на то, что они занимались любовью несколько часов назад, её тело отлично помнило, что происходило. Какой силы оргазм она испытала от прикосновений желанных рук.

– Кира, послушай…

За её спиной послышался шорох, и спиной девушка ощутила скольжение сначала рук, а потом и тела Демида. Тот и не думал отходить или отпускать её. Наоборот, прижался ещё сильнее, опаляя дыханием.

– У нас всё не как у людей. Вместо нормального знакомства, мы узнавали друг друга во снах. Черт, Кира, ты мне перестала сниться, и я спать не могу! Просыпаюсь злой и раздраженный. Но сейчас не обо мне, сейчас о нас. Я хотел бы, чтобы было иначе. Хотел бы повстречать тебя в ресторане, пригласить на свидание. Узнавать тебя день за днем. Ухаживать. Или, наоборот, сразу же взять, похитить. Покорить. Кира, но у нас не было шанса на подобное. Даже если бы я пошёл на уловки и начал за тобой ухаживать, делать вид, что первый раз тебя вижу, ничего не получилось бы. Нас выбрала Судьба. И от этого не уйти, не убежать. Ты понимаешь, о чем я, Аристократочка? Ты снова можешь оттолкнуть меня. Я даже думаю, что ты хочешь это сделать. Но подумай… Тебе от того, что я вдали как? Хорошо? Плохо? Как тебе живется без меня? Мне хреново. Хреново так, что ни о чем думать, кроме, как о тебе, о нас, не могу. Если раньше я бредил мыслью, что ненавижу сны и всё, что с ними связано, так теперь мечтаю, хотя бы в них увидеть тебя, прикоснуться. Выходи за меня замуж, Аристократочка.

– Замуж? – тихо-тихо спросила она.

– Да. Хочу, чтобы ты стала моей женой.

Кира не могла ничего говорить.

Лишь кивнула.

– Ты ведь ревнивый, Демид.

Это был не вопрос, утверждение.

– Ревнивый.

– Неужели наша история будет повторением?..

– Даже не смей думать и, тем более, проговаривать вслух.

Они сидели в гигантском джакузи, Кира удобно устроилась между ног Демида, откинувшись головой ему на грудь. В руках держала бокал с шампанским. Демид свой бокал поставил на керамический бортик и занимался тем, что не спеша, аккуратно промокал губкой её плечи.

Кира расслабилась, хотелось прикрыть глаза и наслаждаться минутой затишья. Она бы непременно так и сделала, если бы не важный разговор, который они начали. Его надо завершить. Окончательно расставить точки над «i».

Ими управляли эмоции.

Их обоих штормило.

Они кинулись друг к другу, вцепились, слились, и уже не расклеишь, не раздерешь.

Два осколка от единого целого.

– Чей это дом? Или это отель? В аренду взял?

– Купил. Три месяца назад, чтобы быть к тебе ближе.

– Ты сошел с ума! Это же…

– Не имеет никакого значения. Хотел тебя видеть. Точка, – Демид прижался к её затылку губами. – Даже не так. Воздухом хотел дышать тем же, что и ты.

– Никогда в тебе раньше не замечала романтика.

– Я и не романтик. Как ты верно заметила, я – чертов собственник.

– Демид, это же не будет проблемой?

– Нет.

Он говорил так, что она ему безоговорочно верила. Его интонация, движение – всё говорило о спокойствие и контроле.

– Хочу видеть тебя голой. Пошли в ванную.

Кира согласилась.

Если уж началось безумство, пусть оно продолжается.

– Почему полгода?

– Давал время соскучиться.

Наконец-то на его лице заиграла знакомая ироничная улыбка, а из темных глаз ушла настороженность. Она задала вопрос, когда он провел её в гигантскую ванную, где поспешно начал избавлять от платья.

– Не платье, а чертово искушение. Увидел тебя и озверел. Я не планировал набрасываться на тебя в клубе.

– Скажи, Артур в курсе, что ты затевал?

– Да.

– Прибью.

– Клевый парень, хоть и гей.

– Он мой друг, Сакронский. И им останется.

Некстати вспомнилась недавняя реплика Ульянова про Артура.

– Что ж, будешь дружить и дальше. Кто же против?

Платье упало на пол.

– Аристократочка, что ты со мной делаешь, – простонал он сквозь сжатые губы.

Через пять минут они сидели в теплой воде, наслаждаясь вином и душистой пеной. А так же друг другом. Примирялись. Осознавали произошедшее.

– Я и кольцо приготовил, – внезапно сказал Демид, откладывая мочалку в сторону. – Снова у меня всё по-неправильному вышло. Надо колено преклонить, бархатную коробочку открыть. Вам же, девочкам, подобная процессия важна?

Кира расплылась в довольной улыбке.

– Если к ней будут прилагаться слова любви…

– Будут.

И снова то, что началось, как шутка, как полуигра, перешла в нечто большее.

В комнате повисла недолгая тишина, прерываемая их общим дыханием.

– А в ответ я услышу такие же признания?

Хриплый голос, казалось, дотронулся до её души.

– Услышишь. Даже не сомневайся.

КОНЕЦ

От автора

Доброго времени суток, мои любимые девочки.

За последний год у меня выработалась традиция писать послесловия от автора. Не хочу и не буду делать исключения и на сей раз.

Вот закончилась ещё одна моя история. Возможно, для кого-то она покажется жесткой – да-да, главный герой в начале романа совсем не мягкий и не пушистый, да и потом он таким не станет. Но другим он и не мог быть в силу молодости и обстоятельств.

Хотелось бы сказать СПАСИБО всем тем, кто был со мной на протяжении истории. Кто поддерживал комментариями и отслеживал продолжения. Без вас – МОИХ ЧИТАТЕЛЕЙ – не было бы многих историй. В том числе и этой.

Мне так же бы хотелось принести извинения тем, кого история разочаровала или кому она не понравится. Я её писала с душой, как и все остальные книги. Проживала сюжет, «видела» героев именно такими – красивыми, немного сумасшедшими, одинокими без друг друга, без своей второй половины.

Я очень надеюсь встретить каждого из вас в своей новой книги!

Поэтому ни в коем случае не прощаюсь!

И да, искренне выражаю надежду, что «ПОЦЕЛУЙ СКОРПИОНА» поможет вам скрасить вечер, подарит улыбку и приятные впечатления!

С уважением,

Ваш Автор.