Маленькая кондитерская в Бруклине

Для Жюстины, которая разделила со мной самое первое нью-йоркское приключение.

Глава 1

– Это отличное предложение, – сказала Софи, испытывая лишь легкое сожаление, что приходится отказаться. Когда-нибудь она полетит в Нью-Йорк, а сейчас не время. – Я не могу.

Анджела скривилась.

– Понимаю, это как гром среди ясного неба, и я готова убить Мел за то, что она сломала ногу.

– Сомневаюсь, что она сделала это специально, – мягко возразила Софи.

– Так или иначе, это чертовски не вовремя, и у меня очередь желающих занять ее место в Нью-Йорке на полгода, но ты мой лучший фуд-райтер. Ты бы идеально подошла!

– Ты очень добра, Анджела…

– Добра? – Анджела приподняла одну пугающе идеальную, выщипанную тонюсенькую бровь. – Я не занимаюсь добрыми делами. Это просто честность. Ты блестящий фуд-райтер, и я хочу… – Она покачала головой. – И не смей никому повторять мои слова… я хочу, чтобы ты расправила крылья.

– А еще ты в отчаянии, – поддразнила ее Софи.

– И то верно. – С самоуничижительным смешком Анджела отложила ручку. – Но хотя бы подумай об этом. Это потрясающая перспектива. Возможность поработать по обмену подворачивается не так уж часто, и если бы не близнецы, я бы сама сорвалась с места.

– А как же Элла? Уверена, она с удовольствием согласится, – предложила Софи.

Анджела склонила голову набок.

– Ей двадцать девять, а ведет она себя как двенадцатилетняя девчонка. Это будет сущая катастрофа.

– Мне кажется, она не так уж плоха.

Анджела снова подняла бровь, на сей раз другую, но не менее пугающе идеальную.

– Я знаю, как много ты ей помогаешь. Сомневаюсь, что она вообще выживет без тебя.

– Значит, ты не можешь отправить меня в Нью-Йорк, – дерзко улыбнулась Софи.

Рассмеявшись, Анджела захлопнула блокнот.

– Мы справимся. – Ее лицо резко стало серьезным, когда Софи собиралась уходить. – Софи, пообещай, что подумаешь.

Софи вернулась в главный офис, где все еще обсуждали жуткий треск, с которым сломалась кость, когда Мел спрыгнула со стойки в пабе, пропев «Я на полгода еду в Нью-Йорк». Над ее креслом все еще покачивался наполовину сдувшийся шарик с надписью «Мы будем по тебе скучать». Надо, чтобы кто-нибудь его снял прежде, чем приедет сотрудница с очень американским именем Брэнди Баумгартен, чтобы занять стол Мел. Да, прибраться бы не помешало. Бедняжка заслуживает большего, чем наслоений липких колец от бокала с просекко и крошек «Монстер Мунч» (любимого снека Мел), которые усеивали поверхность стола. Прихватив ножницы, Софи со щелчком срезала воздушный шар. Она поступила правильно, отказавшись от предложения Анджелы. Перспектива занять место Брэнди по ту сторону Атлантики представлялась слишком уж пугающей. А бедняжка Брэнди, которая сюда приедет? В чужой город. Одна-одинешенька. Софи чуть не вздрогнула. Может быть, стоит испечь ей печенье в качестве приветствия? Толстые кукис с большими шоколадными чипсами, чтобы она почувствовала себя как дома? И не забыть про кофе. Американцы пьют много кофе. Может, собрать для нее самое необходимое? Так сказать, путеводитель по старой доброй Англии. Зонтик. И…

– Софи. Земля вызывает Софи. Как правильно писать – «клафоти» или «клафути»?

– Прости, что ты сказала? – Софи подтянула к себе воздушный шар и проткнула его ножницами.

– Молодец, – похвалила Элла, фуд-райтер «Сити Дзена». – Я сама собиралась это сделать. Ну во всяком случае, подумывала. И как пишется «клафути»? Вечно я забываю.

Произнеся по буквам название десерта, Софи села за стол напротив Эллы.

– Чего хотела Анджела? У тебя неприятности?

Софи покачала головой, все еще слегка ошеломленная предложением отправиться работать в сестринский офис на Манхэттене. Если она расскажет об этом Элле, сплетням не будет конца.

– Как прошли выходные? – Элла поморщилась. – Вот черт, спелл-чекер опять все испоганил. Можешь повторить еще раз по буквам? Я съездила в новое французское заведение в Сток-Ньюингтоне. Та еще поездочка, но… А как прошло в «Ле Гаврош» в субботу? О… Нет, он же не отказался?

Софи вздрогнула и выдавила беспечную улыбку.

– К сожалению, мы туда не попали. У него заболела мама.

– О, черт возьми, эта женщина вечно болеет.

– Но она же не виновата, – запротестовала Софи, игнорируя голос внутренней стервы, которая от всего сердца согласилась с коллегой. Слишком ли эгоистично хотеть, чтобы миссис Соумс хотя бы иногда болела в чуть более удобное время, – и ситуация на сей раз была чрезвычайная. Пришлось вызывать «скорую» и ехать в больницу. Бедный Джеймс всю ночь провел в приемном покое, ожидая новостей.

– Ты чертовски добрая, – нахмурившись, отрезала Элла. – И чертовски снисходительная. Он тебя не заслуживает.

– Я бы не любила его, не будь он таким милым. Сколько ты знаешь мужчин, которые ставят на первое место семью?

Элла поджала бледно-розовые, усеянные блестками губки. Похоже, она снова совершила набег на шкаф редактора в отделе красоты.

– Вот уж точно. Грег забыл о Дне матери, о моем дне рождения и о нашей годовщине.

Софи хотелось закатить глаза, но она сдержалась. Грег редко помнил что-либо помимо точного времени, когда они с парнями играют в футбол.

– Ты потрясающе готовишь, – сказал Джеймс, откладывая нож и вилку.

Софи кивнула, очень довольная тем, как получилось массаман-карри. Сладкое и пряное, но с нужной кислинкой, и картофель вышел не слишком мягкий и не слишком твердый.

Они сидели за столом в ее просторной кухне, между ними горела свеча. Она обожала вечер понедельника, в этот день она готовила особый ужин, потому что знала, что Джеймс все выходные ухаживал за матерью. Он жил у матери три дня в неделю, а остальные четыре проводил в квартире Софи. Софи подозревала, что миссис Соумс вовсе не так уж плохо себя чувствует, просто ей нравится, что сын дома. Но кто мог ее винить за это?

– Когда-нибудь надо на тебе жениться. – Он подмигнул и взял свой бокал, покачал в нем рубиново-красную жидкость и с удовольствием принюхался. Это было очень недурное австралийское мерло, которое она отыскала по рекомендации винного критика с работы и которое стоило небольшое состояние.

– Следовало бы, – ответила она, чувствуя, как сердце начинает тревожно колотиться.

Джеймс уже не в первый раз отпускал подобные замечания. И она думала, что в субботу в «Ле Гаврош» по случаю второй годовщины их первого свидания он сделает этот шаг… ну, она надеялась…

– Как дела сегодня на работе? – Это было самое замечательное в Джеймсе, он всегда искренне интересовался ее делами.

– Помнишь, я говорила тебе, что Мел в пятницу ушла? Во время празднования своего ухода она сломала ногу. Не может теперь поехать в Нью-Йорк. – Софи заколебалась, потом все же рассмеялась. – Анджела предложила мне поехать вместо нее.

– Что… поехать в Нью-Йорк? – Вид у Джеймса стал встревоженный.

– Не волнуйся, я отказалась. Я бы тебя не бросила.

Джеймс улыбнулся и похлопал ее по руке.

– Если бы ты действительно захотела поехать, я бы не возражал. – Он помолчал, а потом поднес ее руку к губам. – Но я бы ужасно скучал по тебе, дорогая. Мне бы очень не хотелось, чтобы ты уезжала.

Встав, Софи обошла стол и обняла его сзади за плечи, радуясь, что не слишком поверила лести Анджелы. Она бы с удовольствием посмотрела Нью-Йорк. Может быть, они с Джеймсом поедут вместе. Возможно, в медовый месяц.

Джеймс повернулся и уткнулся носом ей в шею.

– Ляжем пораньше? Я без сил. Возвращаться на машине из Корнуолла – сущий ад.

– Мне нужно прибраться.

Софи быстро оглядела заваленную посудой кухню, жалея, что учинила такой беспорядок. Джеймс всегда так устает, что она едва ли могла просить его о помощь, ведь он проехал больше двухсот миль. И ей действительно не на что жаловаться. У скольких людей ее возраста такая кухня? Сколько из них живут в роскошной квартире в Кенсингтоне? На этой квартире настоял папа. Было бы подло сказать «нет». Она любила отца до безумия, но это не означало, что она позволила ему помочь ей найти работу (замолвить словечко в совете директоров) или отправить ее в дорогую частную школу (она сама записалась в местную общеобразовательную), и уж совершенно неправильно пользоваться титулом.

К тому времени, когда она все убрала и вошла в спальню, в комнате было темно, а Джеймс уже крепко спал. Впрочем, он никогда не забывал оставить для нее ночник включенным. Софи тихо разделась и скользнула в постель, прижалась к нему, но никакой реакции не последовало. Бедняжка очень устал. Спит как убитый. Она улыбнулась и смахнула с его лба мягкую челку. Он был хорошим человеком. Не жалуясь, ухаживал за матерью. Софи закрыла глаза. Ей так повезло. Кому нужен Нью-Йорк?

«Опаздываю, увидимся на месте. Выходной сегодня, конечно, у меня, но так здорово, что ты добрая. Целую, K.»

Софи улыбнулась, прочитав сообщение. Кейт была совершенно невыносима: она даже больше, чем сама Софи, пыталась втиснуть в свой график столько дел, что ей нужны были дополнительные часы в сутках. Софи готова была поспорить на последний фунт, что Кейт осталась на ночь у своего бойфренда Бена, что и послужило причиной ее опоздания. Они все еще находились в той фазе отношений, когда страсти кипят и невозможно не прикасаться друг к другу все время. А вот у Софи с Джеймсом ничего подобного не случилось. Они скорее мягко приземлились, чем упали с обрыва. Софи сомневалась, что сумела бы справиться с такими сексуальными страстями. Это было совсем не в ее духе, и временами она задавалась вопросом, не ведет ли она себя чуточку эгоистично. Разве любовь не должна быть нежной, всеобъемлющей и дарующей тепло? Чем-то, что расцветает при необходимой подпитке и заботе? Хотя она не могла отрицать, что счастье и жизнерадостность Кейт были заразительны, и когда Бен вдруг щурился, глядя на Кейт, от его пристального взгляда у Софи мурашки бежали по коже.

Пока она ждала свой капучино, прислушиваясь к деловитому шипению кофеварки, за которой орудовала девушка, подменявшая по субботам бариста, Софи еще раз оглядела датские слоеные улитки. Нет, нельзя. Но они выглядели так аппетитно. Бесполезно. Совершенно невозможно устоять перед этими улитками или булочками с корицей.

Балансируя между столиками с тарелкой в одной руке и чашкой в другой, стараясь держать плечи ровно, чтобы сумка не соскользнула и не снесла посуду с какого-нибудь столика, Софи пробралась к своему любимому месту в углу, откуда открывался вид на оживленную улицу.

К несчастью, за ее любимым столиком сидела усталого вида женщина с маленькой девочкой, которая негодующе хныкала. Большие голубые глаза ребенка вспыхивали от возмущения, пока она тянулась пластиковой ложкой к стаканчику йогурта, который ее мать держала на расстоянии вытянутой руки. Софи поняла, почему стаканчик оказался подальше от опасной зоны. Маленькая девочка уже успела размазать бо́льшую часть его содержимого по волосам, и мать пыталась оттереть с них белую жижу салфетками. С того места, где стояла Софи, казалось, что происходит борьба двух осьминогов.

Она села за соседний столик, с нежной улыбкой наблюдая за этой борьбой, и уже собиралась отвернуться, когда молодая женщина подняла голову и бросила на нее злобный взгляд, плотно сжав губы в презрительной усмешке.

Слишком поспешно отпив горячего кофе, который обжег ей горло, Софи отвела взгляд, потрясенная этой бурной, неприкрытой ненавистью, которая заставила ее почувствовать себя так, словно ей дали пощечину. Она сделала пару глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Бедной женщине, вероятно, тяжко приходится, и тут нет ничего личного. Выдавив любезную улыбку, она сделала более размеренный глоток кофе и посмотрела на соседку, надеясь, что ободряющее, дружеское лицо поможет женщине почувствовать себя немного лучше.

Ух ты, она все неправильно поняла! Если уж на то пошло, лицо у женщины сделалось еще более злобным, губы сморщились, как древний грецкий орех, и мордашку девочки она теперь вытирала сердито, салфетки в ее руке развевались, как простыни на ветру.

Ее страдания и расстройство казались почти физически ощутимыми. Софи на секунду заколебалась. Она не могла игнорировать бедную женщину, которая явно была очень несчастна.

– Все в порядке? – спросила Софи с робкой улыбкой, чувствуя себя так, словно пытается урезонить львицу.

– В порядке? – рявкнула женщина, но тут маленькая девочка ударилась в рев, и лицо ее матери мгновенно расслабилось, а гнев и злоба сменились откровенным страданием. – Ох, Эмма, детка. – Липкими от йогурта руками она подхватила девочку и прижала к себе, растирая ей спину. – Ну же, ну же. Мама извиняется.

Софи почувствовала легкий укол зависти, что-то у нее внутри едва заметно екнуло. Однажды… когда-нибудь…

Девочка крепко прижалась к матери и, перестав плакать, с внезапным ликованием бросилась к стаканчику с йогуртом. Мать улыбнулась, смирилась и покачала головой.

– Ах ты, егоза! – Она нежно поцеловала мягкие, как сахарная вата, кудри девочки и посадила ее к себе на колени, поставив перед собой на стол стаканчик с йогуртом и протянув дочке ложку.

На Софи женщина посмотрела спокойно и не мигая, хотя в ее взгляде все еще сквозил гнев.

– Вы спросили, все ли у меня в порядке? – В ее глазах заблестели непролитые слезы, она вызывающе вздернула голову.

– Да. Вам нужна помощь? Похоже, у вас уйма хлопот. – Софи улыбнулась девочке, которая теперь казалась вполне довольной. – Она просто чудо. Хотя этому беспорядку не позавидуешь. Хотите принесу еще салфеток или еще чего-нибудь?

– Да, она чудо, и она моя, – откликнулась женщина и встревоженно обняла девочку за плечи, чтобы защитить ее.

– Да, – осторожно ответила Софи. Неужели эта женщина считает ее похитительницей детей или что-то в этом роде?

– Вы же не против, правда, Софи? Не против делиться всяким? – Голос женщины стал вдруг усталым, плечи поникли, на лице появилось выражение боли.

Улыбка Софи застыла. Что-то в тоне женщины подсказывало, что она должна иметь хотя бы какое-то представление о том, что здесь происходит. Как эта женщина вообще узнала ее имя?

– Я просто пыталась помочь. – Софи уже жалела, что вообще встретилась с незнакомкой взглядом.

– Ты? Помочь? – Женщина горько рассмеялась. – Я думаю, ты уже достаточно помогла. Мужа моего увела.

– Простите… что? – Софи застыла, так и не донеся чашку с кофе до рта.

– Гордишься собой? Мисс богатая сучка со своей квартирой в Кенсингтоне и загородным поместьем папы в Сассексе. Я тебя погуглила. Леди Софи Беннингс-Бичем.

У Софи отвисла челюсть. Эта женщина хорошо подготовилась. Никто из ее коллег по работе не имел ни малейшего представления о ее титуле. А паспорт она обычно никому не показывала. На самом деле Кейт была единственной, кто его видел, но у нее хватило профессионализма ни словом о титуле не обмолвиться.

– Я им не пользуюсь,… – машинально запротестовала Софи, потому что всегда так делала, но женщина ее перебила:

– Тихое уютное гнездышко. Неудивительно, что Джеймс предпочитает проводить половину жизни с тобой. Никакие детские пеленки не сушатся по всему дому. Никакие младенцы по ночам не плачут.

Джеймс? Софи напряглась. Уже открывая рот, она знала, что вопрос прозвучит как самое глупое на свете клише:

– А при чем тут Джеймс?

– Джеймс Суомс. Мой муж. Четыре ночи проводит в Лондоне. В понедельник, вторник, среду и четверг. Приезжает домой к жене и дочке в Ньюбери с пятницы по понедельник.

– Но он же ездит в Корнуолл. – Ноги Софи словно бы налились свинцом, а саму ее как будто придавило к дивану. – Он сейчас в Корнуолле.

– А вот и нет, глупая ты корова. Он косит газон у дома сорок семь по Фантейл-лейн в Ньюбери, а потом будет строить качели для Эммы.

Глава 2

Когда появилась надпись «Пристегните ремни», сердце у Софи неприятно екнуло. Вот теперь уже совсем поздно что-то менять. Поздно даже задаться вопросом, а не слишком ли поспешно она приняла решение?

Повсюду вокруг нее люди собирали вещи, которые разложили вокруг себя за время семичасового перелета, упаковывали ноутбуки и айпэды, разглаживали загнутые уголки книг, складывали пледы. В иллюминаторе через проход моргали огни города, которые становились все более четкими по мере того, как самолет снижался. Ей заложило уши, голова стала тяжелой.

С глухим стуком шасси коснулись земли, вой двигателей перешел в реверсивный рев, когда самолет начал замедлять ход. Она действительно в Америке: в сумочке доллары, адрес одного из многочисленных домов в Бруклине и чемодан с отчаянно жалким гардеробом, на котором надо продержаться ближайшие полгода. Она хотя бы взяла с собой теплый джемпер? А перчатки? Разве в Нью-Йорке зимой не стоит лютый холод?

Все еще мысленно сокрушаясь о бестолково собранных вещах, она заставила себя вежливо попрощаться с улыбчивыми стюардессами, еле сдерживаясь, чтобы не вцепиться в кого-то из них и не умолять забрать ее с собой обратно в Лондон.

– Это все от усталости, – заверила она себя, шагая по гулкому туннелю. Ей казалось, что пол слегка пружинит у нее под ногами, а грохот чемоданов эхом отражается от металлических стен. Впереди ждал долгий путь: таможня, поездка в такси, знакомство с чужими людьми и новым домом. Последние несколько часов Софи провела в приятном подвешенном состоянии, когда думать приходилось только о том, какой фильм выбрать, есть ли говядину или курицу и как вскрыть пластиковую упаковку булочки.

Крепко держа ручку дорожной сумки, словно это волшебным образом придаст ей храбрости, она двигалась в людском потоке, где большинство шли, опустив голову, с таким видом, словно точно знали, куда идут. Софи завернула за угол и очутилась в огромном зале паспортного контроля, мельком глянув вверх, на свисающий с потолка американский флаг. У нее свело желудок от скопившегося напряжения. Она знала, что документы у нее в порядке, но слышала ужасные истории об американских пограничниках. И вообще обстановка не сулила ничего хорошего. Служащие пограничного контроля сидели всего в нескольких кабинках пропускного пункта, поэтому очередь была огромной. Пока она зигзагом медленно ползла вперед, Софи крепче сжала свой паспорт и попыталась принять невинный вид. Это было автоматической реакцией на суровых, вооруженных пограничников, которые стояли тут с таким видом, точно один неверный шаг – и они выстрелят не задумываясь.

Когда наконец подошла ее очередь, Софи чувствовала себя совсем измученной и начинала раздражаться от бесконечного ожидания. Самолет приземлился почти полтора часа назад, ее внутренние часы работали по британскому времени, и она привыкла к европейскому безразличию и лаконичному осмотру. Длительный процесс сканирования сетчатки и проверки отпечатков пальцев в час ночи, когда у нее ныли ноги и кружилась голова, обернулся немалым испытанием даже для ее бесконечного дружелюбия. Тянулись долгие минуты, пока пограничник средних лет с каменным выражением лица изучал ее паспорт. Его седеющие брови были насуплены, но разделены глубокой морщиной. Он посмотрел на нее, потом на фотографию в паспорте, потом снова на нее. Желудок у Софи опять сжался. От головокружения она слегка покачнулась. Пограничник снова посмотрел на паспорт.

– Что, правда? – спросил он, его глаза расширились, когда он снова посмотрел на паспорт и снова на нее. – Леди Софи Амелия Беннингс-Бошамп?

Ей потребовалось несколько секунд, чтобы настроиться на тяжелый, гнусавый американский акцент, после чего она с улыбкой кивнула, мол, ничего не поделаешь, и едва заметно пожала плечами.

– У вас в багаже есть диадема? – В этом вопросе в равной степени смешались необоснованная агрессия и любопытство.

Какой-то озорной бесенок заставил ее ответить очень серьезно:

– Не в этот раз. Не люблю путешествовать с фамильными драгоценностями.

– Так точно, мэм. Или мне следует называть вас Ваша Светлость?

– Сойдет и Софи.

Он изменился в лице.

– Или мисс Беннингс, – добавила она с улыбкой, довольная тем, что прогнала с его лица устрашающе официальное выражение.

– Не мисс Беннингс-Бошамп? – Он прочел фамилию на французский лад, но почему-то с лишней «п» на конце, и Софи задумалась, а стоит ли объяснить, что на самом деле правильно будет «Бичем», но решила, что лучше не надо. Только не в это время суток.

Подавшись вперед, она прошептала:

– Я стараюсь путешествовать инкогнито. Поэтому предпочитаю мисс Беннингс. Так проще.

Он кивнул и приложил палец к губам, его взгляд скользнул ей за плечо и прошелся по залу.

– Никомушеньки не скажу.

– Спасибо.

– Не за что, леди Беннингс-Бошамп. – Он подмигнул ей и нахмурился. – Вы работаете? – Его брови еще глубже опустились на глаза. – У вас виза «Л1».

– Папа спустил мое наследство в игорном доме, – сказала Софи уголком рта, начиная получать удовольствие от происходящего.

– Ах вот как. – Он печально покачал головой. – Это плохо, Ваша Светлость.

– И я не могла продать фамильные реликвии. Так что пришлось найти работу.

– Ну, как-то это неправильно. – Он осекся, все его лицо сморщилось в сочувственном отвращении, а потом он с почтительным кивком добавил: – Но очень хорошо с вашей стороны, Ваша Светлость, – последовала короткая пауза, прежде чем, словно встряхнувшись, он вспомнил, что ему положено говорить: – Итак, где намереваетесь остановиться на время вашего путешествия?

Она оттарабанила заранее заученный адрес.

– В Бруклине?

– Да, – сказала Софи, улыбаясь его явному разочарованию. – Разве это не прекрасно?

Пограничник расправил плечи и вздернул подбородок.

– Конечно, мэм, то есть Ваша Светлость. Бруклин… – он поморщился, – сильно изменился за эти годы. Сейчас он очень модный. Не то что в мое время. Надеюсь, вам понравится.

– Не сомневаюсь.

– Можно задать вам один вопрос?

– Конечно.

– Вы знаете королеву? – В его взгляде сквозило предвкушение.

Софи стала прямее, осторожно оглянулась через плечо, прежде чем снова повернуться к нему, широко раскрыв глаза, словно предупреждала, что собирается выдать страшную тайну:

– Да, семья каждый год бывает на Пасху в Букингемском дворце. Принц Филипп просто душка, а дети Уильяма и Кейт милашки. Но никому не говорите. О таком рассказывать не полагается.

Быстро отсалютовав, он кивнул.

– Никомушеньки на свете. Но передайте ей от меня привет. Меня зовут Дон. Дон Маккриди. – Он просиял. – Вот погодите, расскажу своей жене Бетти-Энн, что с вами познакомился. Она просто обожает королевскую семью и будет на седьмом небе.

Огни неоновых вывесок расплывались и сливались в единое пятно, пока такси мчалось вперед, нью-йоркская магистраль была оживленной даже в это время суток. Софи сморщила нос от неприятного запаха, витавшего в обшарпанном такси, при виде уродливой металлической решетки, отделявшей пассажирское сиденье от переднего, и угрюмого безразличия к ней самого водителя. Из мобильного телефона в подставке на приборной доске лился поток испанских слов, время от времени прерываемых односложными ответами водителя. Она откинулась на потрепанное сиденье, наблюдая за уличными сценами через покрытое царапинами стекло, пока машина виляла с полосы на полосу. Виды за окном походили на Америку, которую она видела по телевизору в детстве в старых сериях «Полиции Нью-Йорка». По улицам спешили люди всех цветов кожи. Маникюрные салоны бок о бок с шиномонтажными мастерскими, диковинное правописание и незнакомые сети фастфуда: «Годлен краст», «Уэндиз», «Техас Чикенбургеры» наряду с вездесущими «Макдоналдсом», «Данкин-Донатсом» и «Севен-Элевен», которые смотрелись знакомо, но все равно чуточку иначе, чем дома.

Софи испытала искушение тронуть таксиста за плечо и попросить его развернуться в сторону аэропорта. Но она сделала глубокий судорожный вдох. «Мужайся, Софи, ты сама так решила. Это твой выбор».

Достав телефон, она перечитала мейл с инструкциями о приезде. Редакция сняла для нее квартиру. Так, ее ждет однокомнатная квартира в Бруклине, в пешей доступности от метро и в нескольких остановках от места работы. На мгновение она позволила себе вспомнить обмякший воздушный шарик Мэл. В понедельник, ровно через тридцать один час, ее будет ждать стол Брэнди Баумгартен. Прокрутив экран, она вывела карту метро, которую загрузила заранее. И в который раз напомнила себе, что здесь оно называется «подземка». А еще она выглядела ужасно запутанной по сравнению с картой метро, к которой она так привыкла. Глубоко вздохнув, Софи закрыла приложение. Завтра у нее будет достаточно времени, чтобы сориентироваться и решить, как добраться до работы.

Таксист сбросил скорость, сворачивая с главной магистрали, и улицы внезапно стали интересными: множество баров, оживленные толпы, все столики уличных кафе были заняты, бары и рестораны всех возможных кухонь мира. Водитель резко обернулся к Софи, еще до того как взвизгнули тормоза машины.

– Сорок долларов! – рявкнул он.

– Это здесь? – спросила она, вглядываясь через окно в витрины нескольких магазинов.

– Номер четыреста двадцать пять прямо тут, дамочка. – Таксист презрительно ткнул большим пальцем. – Как и заказывали.

– О… да, – сказала Софи, не понимая, как он мог разглядеть какие-то цифры. Может, тут какой-то местный обычай, может, она не там ищет.

Пока Софи размышляла, таксист уже вышел из машины и выгружал ее чемоданы на тротуар.

– Спасибо, – вежливо поблагодарила Софи, перебирая в сумочке незнакомые купюры. Нашлась достоинством в пятьдесят. Она знала, что в Америке принято давать большие чаевые, и на мгновение ее охватила паника.

– Сдачу оставьте себе. – Она понятия не имела, много это или мало, но, учитывая, что было почти три часа утра, ей хотелось только найти обещанный мини-сейф с ключами, попасть в квартиру и рухнуть в постель.

Схватив деньги, водитель запрыгнул обратно в кабину прежде, чем она успела сказать еще хоть слово, и красные задние фары машины исчезли в конце улицы, мигнув напоследок, как глаза исчезающего демона.

Софи очутилась посреди тротуара с двумя чемоданами и дорожной сумкой, и внезапный страх сжал ее сердце, когда она оглядела витрины магазинов. Ни в одной нет таблички или вывески с номером телефона. Нигде не было номеров домов. Она посмотрела на уходящую вдаль улицу. Это была очень длинная улица. Кое-какие люди кругом все-таки были, и с перекрестка доносились громкие голоса.

Она обернулась и вздрогнула, когда из ниоткуда появился мужчина. Таких высоких людей она вообще никогда не видела, ростом он, наверное, более шести футов пяти дюймов, с длинными, худыми, слегка кривыми ногами, которые, казалось, подергивались с каждым шагом. Мимолетный страх, что ее застигнут врасплох посреди ночи в чужом городе, отступил, когда на черном лице блеснули белые зубы.

– Эй, леди, вы в порядке? Видок у вас малость потерянный.

– Я… э-э… ищу номер четыреста двадцать пять.

Верзила навис над ней, и на нее пахнуло, как это ни абсурдно, розмарином.

Украдкой принюхавшись, она различила еще и базилик.

– Так это прямо тут, над заведением Беллы. – Он указал на кондитерскую, и только тут Софи заметила узкий дверной проем, зажатый между двумя витринами.

– Ты, наверное, та самая англичанка.

– Наверное, та. В смысле англичанка.

Теперь запах базилика стал сильнее, и поскольку она не пришла в себя после смены часовых поясов, то бездумно выпалила:

– А от тебя пахнет травами.

– Пряными, – согласился он. – «Травы и специи для усиления перцепции».

– Концепция апробации данной инструкции? – шутливо откликнулась Софи, чувствуя себя малость Алисой в Стране чудес.

Его ухмылка стала шире, и он указал на магазин чуть дальше по улице. Софи кивнула. Она уже почувствовала себя чуточку глупо, сообразив, что это его магазин называется «Травы и специи для усиления перцепции».

– Только что приехала? – рассмеялся он. – Ну конечно, только что, иначе зачем бы тебе посреди ночи торчать на улице с кучей багажа? Я Уэс. Давай-ка помогу тебе с чемоданами.

Слишком усталая, чтобы спорить, Софи кивнула с облегчением, обнаружив у двери сейф, который выплюнул ей ключ, едва она набрала код. Уэс первым поднялся по узкой лестнице, с легкостью неся ее сумку и чемодан, а она потащилась следом, принюхиваясь к запаху трав от пары горшков, втиснутых в холщовую сумку, висевшую у него через плечо.

Наконец Уэс остановился перед ярко-красной дверью.

– Тебе сюда, 425 «А». Белла живет над тобой. Ей принадлежит все здание целиком. – Забрав у Софи ключи, он открыл перед ней дверь, сгрузил чемодан и сумку в крошечный холл и щелкнул выключателем. – Добро пожаловать в наш район.

Выудив из сумки горшок с розмарином, он сунул его ей в руки, отсалютовал, поднырнул под притолоку и с веселым свистом сбежал вниз по лестнице.

Несмотря на усталость, знакомство с этим дружелюбным парнем, который подарил ей пряность в горшке, заставило ее почувствовать, что, возможно, жизнь в Бруклине все-таки будет сносной.

Коридор привел в гостиную, из которой выходило несколько дверей. Она мельком отметила полированный паркет, два высоких окна, сквозь которые лился рассеянный свет фонарей, и какую-то темную мебель. Поставив горшок на стол, она открыла ближайшую дверь. В точку с первой попытки: спальня. Двуспальная кровать, одеяло, подушка. Никакой наволочки и ни намека на простыни. Вот черт. Софи не пришло в голову привезти их с собой. Да наплевать. Не раздеваясь, Софи повалилась на покрывало и завернулась в него. Последней ее мыслью было, что утром надо будет лишние пару минут почистить зубы.

Глава 3

Несмотря на безбожную рань (пять утра), сна у Софи не было ни в одном глазу, хоть она и проспала всего несколько часов. Ее биологические часы были настроены на Лондон, и, если верить биоритмам, телу полагалось наслаждаться сном, праздно валяясь в постели в этот ранний час.

Софи со стоном перевернулась на другой бок, чувствуя себя грязной, покрытой дорожной пылью, каждый сантиметр кожи словно чесался, а тело затекло после долгого перелета. Она смотрела в незнакомый потолок, а сквозь тонкие занавески пробивался слабый свет только занявшейся зари. Как обычно, нахлынули всякие мысли. Воспоминания о последних двух годах непрошено лезли в голову – как гремлины из всех щелей. «Нет, я туда не пойду. Отказываюсь туда идти!» Надо в душ. Надо распаковать вещи. Надо найти чай. Таковы сейчас приоритеты.

Свесив ноги с кровати, Софи твердо поставила их на широкие деревянные половицы и оглядела комнату. Места ровно столько, чтобы поиграть с котенком, очень маленьким котенком, зато чисто и, судя по всему, недавно покрашено. Со вкусом подобранный оттенок зеленого шалфея дополняли кремовая деревянная отделка изголовья кровати и комод под стать, над которым висело овальное зеркало. Комнатка была тесная, поэтому кровать придвинута вплотную к стене, и никаких признаков шкафа.

Проблема со шкафом решилась, когда она толкнула вторую дверь, ведущую из спальни. Дверь вела в крошечный коридорчик со встроенным шкафом, а в конце маячила еще одна дверь – в длинную и очень узкую ванную комнату. Однако блестящий глянцевый кафель цвета красной терракоты и безупречная хромированная фурнитура более чем компенсировали крошечные размеры. При виде ультрасовременной душевой кабины (хромированной, с многочисленными кранами, головками и рычажками), достаточно большой, чтобы туда поместилась команда регби, она сняла одежду и шагнула под райские потоки горячей воды. Только когда вода потекла по обеим сторонам ее головы и по длинным светлым волосам, Софи вдруг поняла, что здесь нет ни шампуня, ни мыла, ни полотенца. Она сморгнула от собственной глупости. Почему ей не пришло в голову привезти с собой полотенца и простыни?

Отряхиваясь, как собака, чтобы как-то уменьшить количество воды, подстелив джинсы вместо коврика для ванны, она посмотрела на свое идиотское отражение в зеркале: волосы пришлось обернуть футболкой, чтобы хоть как-то собрать воду.

Боже ты мой, она же из тех, кто вечно берет запасной комплект для всех остальных!

Раскрыв чемодан, она принялась рыться в вещах, ужасаясь их случайному набору и вопиющим упущениям. Выпрямители для волос, но нет фена. Четырнадцать пар трусиков. Один лифчик. Три тюбика зубной пасты. Ни одной зубной щетки. Щипчики для ногтей, но нет маникюрных ножниц. Ее вторая любимая кулинарная книга. Что, пакетики чая без кофеина? Как раз тогда, когда она душу за кофеин готова продать! Кто вообще пьет напитки без кофеина? Должен быть закон, запрещающий это.

Она присела на корточки. Перед глазами пронеслась вся прошлая неделя. Господи, воспоминания – это просто чудесно.

Теперь, когда было уже слишком поздно, она поняла, что собиралась будто в тумане отрицания и полнейшего безразличия. Была совершенно убеждена, что на самом деле никуда не поедет. До самой последней минуты, когда таксист позвонил в дверь, она сомневалась, что на такое способна.

Закусив губу, стоя на коленях среди разбросанных рубашек, джинсов и кроссовок-«конверсов», Софи вспоминала свои последние дни в Лондоне. Как только она сказала Анджеле «да», у нее возникло ощущение, что она ступила на беговую дорожку, и у нее не было ни сил, ни способности рассуждать, чтобы делать что-то другое, кроме механичных движений на автопилоте. Несчастье обернулось полезным щитом, который затуманивал реальность, пока не стало слишком поздно попытаться соскочить с беговой дорожки. Такси стояло у двери, рука сжимала паспорт, у ног стояли два чемодана и дорожная сумка.

И вот она здесь. В Америке.

– Вот именно, – сказала она самой себе вслух. Потом встала, стянула футболку с мокрых волос и решительно посмотрела на себя в зеркало. – Теперь ты здесь. – Она посмотрела себе в глаза. – Ты, да, ты, Софи Беннингс-Бичем… Бошамп, по выражению милого таможенника, и тебе надо собраться. Взять себя в руки. Так… Простыни. Полотенце. Туалетные принадлежности.

Благодаря глупым упущениям у нее, по крайней мере, появились дела на сегодня. Она должна выйти из дома и купить хотя бы абсолютный минимум.

– Надо пройтись по магазинам!

Господи боже, она такая мокрая, что даже не осмотрела свой новый дом. А еще она разговаривает сама с собой!

– А что в этом плохого? Давай. Это возможность.

От того, что она произнесла эти фразы вслух, Софи почувствовала себя не так глупо. Возможно, ей стоит купить какое-нибудь пособие из разряда «Помоги себе сам» или придумать пару-тройку более убедительных мантр.

– Это возможность. Некоторые люди убить готовы, лишь бы очутиться на моем месте.

Ладно, убить, может быть, малость чересчур, но все ее друзья откровенно завидовали. Ни один из них не сказал: «О боже, только подумай, какой Нью-Йорк большой и страшный, как одиноко тебе там будет!»

Исследование нового дома не заняло много времени. Квартира была небольшой, но идеально обставленной. Современная и очень изысканная. Совсем не то, к чему она привыкла, но, стоя в гостиной-кухне с открытой планировкой, она кивнула про себя. Ладно, она могла бы жить здесь. Паркет с широкими половицами был прекрасен, а огромные двустворчатые окна пропускали много света и обеспечивали прекрасный вид на улицу. Тут имелись телевизор и черный ящик с несколькими пультами дистанционного управления, на которые она взглянула лишь мельком, поморщившись. Этой сферой жизни занимался Джеймс. Ярко-красный диван с серыми подушками, стоявший напротив камина, выглядел привлекательно и уютно. С другой стороны комнаты, вдоль задней стены, располагалась длинная открытая кухня, стена там была выложена кафелем, и белая плитка перемежалась вставками темно-красного цвета. Зоны гостиной и кухни разделяла стойка с деревянной столешницей, в которую были встроены раковина и слив. И Софи с удовольствием отметила, что плита, духовка, холодильник и раковина расположены на идеальном для повара расстоянии друг от друга.

Открыв пару шкафов и обнаружив стандартные фаянсовые кружки и тарелки из «Икеи», она не могла решить, разочаровывает это или скорее утешает. Отчасти она надеялась на какую-нибудь экзотику – на шикарную американскую фирменную посуду, которая доказала бы, что она пролетела 3000 миль не зря. А отчасти (причем гораздо большей части, если быть до конца честной) она испытала облегчение, увидев знакомые высокие кружки и неглубокие тарелки привычных цветов. Они словно бы говорили, мол, видишь, ты не так уж далеко от дома.

Одобрительно кивнув, Софи уже собиралась отвернуться, как ее взгляд упал на дверь, скрытую от глаз, за холодильником.

– Ух ты!

Она шагнула через дверь на балкон, сразу же подняв лицо, чтобы теплый солнечный свет погладил ей кожу. Солнце ярко светило в безоблачном небе. С минуту она стояла так, купаясь в его тепле. Золотое сияние заключило ее в вечные объятия, сразу облегчив измученную душу.

– Хочу увидеть солнце после дождя… Хочу увидеть полет синей птицы… – запела она, оглядывая садовый столик, два стула и пустой горшок, который так и просил, чтобы в него посадили пряные травы.

Надо будет поговорить с Уэсом, таинственным травником, с которым она вчера познакомилась. Раздумывая, не подсадить ли к пряным травам еще и перец чили, Софи повернулась, чтобы рассмотреть пейзаж: каскады крыш и маленькие, потаенные уголки задних дворов. Можно было заглянуть на балконы и во дворы соседей. Кое-кто смонтировал себе турники, другие втиснули на крошечные лужайки качели, а третьи обставили свои мини-террасы дорогой садовой мебелью. Повторив припев про солнце после дождя, она проглотила комок, борясь со слезами. Понадобится какое-то время… ладно, много времени, прежде чем она увидит что-то хорошее в жизни, но рано или поздно она почувствует себя лучше. Она бросила горький взгляд на второй садовый стул и, вздохнув, вернулась на кухню. Надо чем-то себя занять. Надо составить списки. Если бы только она… упаковала чертову ручку! Она знала, что оттягивает момент, когда придется покинуть квартиру.

И вдруг увидела приклеенный скотчем к задней стороне двери большой лист бумаги с рваным краем, как будто кто-то схватил первое, что подвернулось под руку, и нацарапал ярко-синим фломастером записку:

«Добро пожаловать. Заскочи в кондитерскую поздороваться. Первый кофе за мой счет и завтрак в придачу, потому что я не успела сходить в магазин за продуктами для тебя. Твоя хозяйка Белла».

Кофе!

Стоило этой мысли угнездиться у нее в голове, как в животе заурчало. Когда она в последний раз нормально ела? Она не может оставаться здесь весь день… на самом деле, вероятно, может… но ей нужны всякие вещи, полотенца и простыни. Это давало ей прекрасный повод взять себя в руки и перестать быть такой слабачкой. Схватив путеводитель и сумочку, Софи поспешно собрала все, что ей могло понадобиться, и направилась к двери.

С мгновение Софи стояла совершенно очарованная витриной, которую не заметила прошлой ночью. Фотография Одри Хепберн из фильма «Моя прекрасная леди» в легендарной черно-белой шляпке Ascot парила над роскошнейшей (иначе Софи не могла бы ее описать) выставкой сластей. Декорированные в соответствующей черно-белой гамме капкейки и маффины расположились на двух подставках для тортов в стиле канделябров, которые стояли как фрейлины по обе стороны пятиярусного свадебного торта, а сложная глазурь на торте очаровательно вторила дизайну шляпы на фотографии. Завершала все рукописная цитата Одри Хепберн: «Нет ничего невозможного, само это слово говорит, что я – возможна!»

Прочитав ее, Софи кивнула. Ей нужно быть более позитивной. А сейчас такое ощущение, что ее способность действовать испарилась. Профессиональным взглядом она окинула пирожные, восхищаясь тщательностью и изобретательностью их создателя. Рядом с Софи открылась дверь кафе, откуда донесся чарующий аромат кофе.

Ее желудок снова заурчал, и она схватилась за дверь в тот момент, когда та начала закрываться. Войдя внутрь, Софи остановилась, закрыла глаза и глубоко вдохнула. То, что началось с солнечного света наверху, закончилось знакомым волшебным алхимическим запахом масла и сахара, яиц и муки. Ей стало легче, словно какая-то невидимая ноша спала с плеч, когда она ощутила успокаивающий аромат ванили, насыщенный землистый запах шоколада, резкий цитрусовый аромат лимона. Запахи кружились вокруг, заземляя ее. Софи чуть не рассмеялась вслух. Заземлять, серьезно? Но это было правдой, впервые за две недели она снова почувствовала себя немного лучше. И тут она заметила объявление над прилавком. «Сегодня у вас 86400 секунд. Вы использовали хотя бы одну, чтобы улыбнуться?»

Приняв надпись как руководство к действию, Софи позволила губам расплыться в широкой улыбке и сделала еще один осторожный вдох. Атмосфера в кофейне была почти домашней, и внезапно ей захотелось очутиться на кухне: добавлять, смешивать, пробовать и выпекать.

Она открыла глаза и направилась к стойке. Казалось, Софи забыла, каково это, испытывать радостное предвкушение. А вот сейчас ей до смерти захотелось посмотреть, что тут есть, откуда доносятся все эти восхитительные запахи и чему она может научиться у местных кондитеров. Она никогда раньше не бывала в Америке, а ведь тут целый новый мир еды, который предстоит исследовать. Глаза у Софи загорелись. О да, так оно и есть!

– Доброе утро. Как у вас дела? Что я могу вам предложить? – спросила миниатюрная девушка с копной рыжих кудрей, затянутых ярко-зеленым шарфом, протирая кофеварку.

– Привет, я… Очень хорошо, спасибо. Я Софи. С верхнего этажа.

– Софи! – взвизгнула девушка, роняя тряпку, и, обежав стойку, положила руки на плечи Софи, уставившись на нее с живым интересом, как двоюродная бабушка, которая не видела ее много лет. – Ух ты! Здорово, что ты зашла. Я Белла. Твоя хозяйка. Я никогда раньше не была квартирной хозяйкой. Тебе понравилась квартира? – Ее руки вспорхнули с плеч Софи, и она принялась нетерпеливо жестикулировать, точно руки тоже обязательно хотели принять участие в разговоре. – Тебе что-нибудь нужно? Извини, что не принесла продукты. Я подумала, может, надо это сделать, но не знала точно, а потом возник срочный заказ, и я просто… Ну у нас всегда сумасшедший дом в выходные. Добро пожаловать в Бруклин.

Софи засмеялась и подняла руки, чтобы отгородиться от потока слов и мельтешения пальцев и успокоить собеседницу.

– Все в порядке. Квартира прекрасная. И один добрый человек по имени Уэс помог мне занести чемоданы. Даже оставил мне горшочек с травами.

– Ах да, соблазнительный Уэс. – Уголки губ Беллы на мгновение опустились, а потом она продолжила: – Он такой милый. И вечно подсовывает всем травы. – Она кивком указала на алюминиевые горшки с лавандой на столах. – Фух, я очень торопилась закончить все вовремя, но когда Тодд, это мой двоюродный брат, сказал, что журналу срочно нужна квартира в аренду, я не смогла отказаться. Что тебе предложить? Ты, наверное, в ужасном состоянии от смены часовых поясов? У тебя сейчас середина ночи?

– Нет, сейчас ранний полдень, но я стараюсь об этом не думать. Кофе был бы очень кстати, спасибо. – Обычно Софи пила крепкий чай, но знала, что жители Нью-Йорка предпочитают кофе, и подозревала, что получить приличную чашку чая будет непросто.

– Мне нравится твой английский акцент, он такой милый.

– Спасибо…

Софи захотелось поскорей телепортироваться назад, в квартиру. Но сделать это было решительно невозможно. Белла сновала вокруг, как веселая, подхваченная ураганом феечка, во взгляде ее карих глаз сквозили любопытство и проницательность.

– Как насчет того, чтобы перекусить? Сегодня утром я испекла лавандово-ванильные капкейки, а еще есть с морковью и корицей и апельсиново-лимонные.

– Колокол Сент-Клемент бьет, – машинально ответила Софи.

– Сент-Клемент что?

– Это рифмованный сленг кокни, апельсиново-лимонный вкус иногда называют «Сент-Клемент». Они – мои любимые. – И ни с того ни с сего Софи вдруг тихонько пропела: – «Апельсинчики – вперед, колокол Сент-Клемент бьет».

– Как миленько! Я никогда не слышала этого раньше. – На лице Беллы возникло мечтательное выражение. – Кокни. Они упоминаются в «Мэри Поппинс». Можно тематическую подборку сделать. Супер-архи-экстра-ультра-мега-грандиозные[1] пирожные.

– Мне понравилась твоя витрина. Ты сама придумала этот торт?

Белла просияла, и Софи могла поклясться, что даже веснушки у нее на носу заплясали.

– Ну конечно! Тебе правда нравится?

– Она просто потрясающая. А черно-белые рюшечки и перья из сахарной мастики на торте просто гениальны.

– Здорово. И вообще спасибо. Слушай, ты, наверное, голодна, чего бы ты хотела? Первое блюдо за счет заведения.

– М-мм-м. Они все выглядят восхитительно.

У Софи заурчало в животе, но она послушно осмотрела содержимое стеклянного поставца. Одна сторона была заставлена привлекательными буханками хлеба (с орехами и изюмом, ржаные, пять злаков), а еще там лежали плетенки с сыром и травами и булочки с тыквой. На другой выстроились ряды красиво украшенных капкейков с бледно-кремовой глазурью и сахарной мастикой, а еще несколько украшенных фруктами чизкейков, череда гигантских печений, на которых лоснился расплавленный шоколад, и пара полноразмерных тортов.

– И это все ты испекла?

– Нет, у меня не хватило бы времени. Праздничные торты и капкейки – мои. И я все надеюсь, что свадебные торты выстрелят. Чизкейки – от нашей сказочной Мэйзи, которая живет за углом и печет их, пока ее дети в школе. Она использует органический сливочный сыр с семейной молочной фермы в штате Мэн. За них и умереть не жалко. Хлеб и рогалики ежедневно привозит команда из двух человек. Эд и Эди. – Она рассмеялась. – Их фирма называется «Два Эда».

– Что ты со мной делаешь! – простонала Софи. – Только еще больше есть захотелось… Судя по вкусностям на витрине, у тебя, наверное, уйма клиентов.

Белла скорчила рожицу.

– По выходным здесь бывает немного шумно. А эта неделя выдалась более сумасшедшей, чем обычно. У меня было два дня рождения, надо было испечь двести пятьдесят капкейков, заглазировать их и украсить фигурками бейсболистов. Ну и возни же было с их полосатыми футболками, уж ты мне поверь! А с другой стороны, кто же не любит капкейки? – Поймав взгляд Софи, она подмигнула.

Софи улыбнулась в ответ.

– Мне нравятся цветы из мастики. – Она указала на капкейки в витрине. – Они так забавно смотрятся. Хотелось бы мне научиться их делать. – Софи бросила на них оценивающий взгляд. – Я пишу о кулинарии, поэтому много пеку. Надо же тестировать рецепты.

– Неужели? Тодд не говорил, чем ты занимаешься. Это так круто. Может быть, мы как-нибудь обменяемся идеями?

– Было бы замечательно. В выпечке есть что-то такое… – Софи снова потянула носом воздух, чувствуя себя немного лучше от того, что оказалась здесь.

– А я думаю, ты просто душка. Да, в выпечке есть что-то… это почти волшебство. Я люблю видеть радостные лица клиентов. Придумывать новые идеи. Видеть, как у людей загораются глаза. Торты заставляют людей улыбаться.

– Твои выглядят великолепно. – Софи посмотрела на поднос с пирожными. – На них, наверное, ушло несколько часов.

– Да… но они того стоят, и каждое сделано вручную, с любовью, – просияла Белла. – Хоть это и тяжелая работа, но это мое дело. Ну, мое, банка и моего дедушки. Здание принадлежит ему. Кстати, тебе что-нибудь нужно? Я впервые сдаю квартиру. Ремонт был закончен всего десять дней назад.

– Правда, Белла, все прекрасно. Все. – Софи прикусила губу, она не хотела упоминать об отсутствии постельного белья, так как предоставлять его действительно не входило в обязанности Беллы, но у нее было чувство, что, если она о нем заикнется, Белла решит, что она обязана взять это на себя.

– Хорошо, дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится.

– Нет, все здорово, и мне понравился балкон.

– Остерегайся москитов. Они противные.

– Москитов? Они вроде комаров?

– О да! Если планируешь там сидеть, не забудь про свечи с цитронеллой или вентилятор. А теперь кофе? Латте, капельный кофе, кофе со льдом, капучино, макиато, плейн-уайт, американо, эспрессо?

– Капучино, пожалуйста. Я с самолета кофе не пила. Умираю без кофеина.

– Уми-и-ираю, – поддразнила Белла, растягивая гласную. – У тебя такой милый акцент.

Софи поморщилась, радуясь, что не попросила чаю, наблюдая, как новая приятельница быстро выбила вываренную гущу, утрамбовала новую порцию молотых зерен, ловким движением вставила на место сопло, а другой рукой налила молоко в кувшинчик.

– Присаживайся, я тебе принесу.

Софи села за единственный свободный столик у окна и внимательно оглядела кондитерскую. Ей понравился эклектичный декор и то, как зал был разделен на определенные зоны, каждая из которых имела свой собственный отличительный стиль, а диван, стулья, подушки и пледы были подобраны к обоям на ближайшей стене.

В глубине зала выгнулась большая арка, а за ней виднелись кухня и стол, все еще заваленный мукой и посудой, словно там только-только закончили печь последнюю партию лакомств. Софи со счастливым вздохом откинулась на спинку стула. Она уже полюбила это место, и Белла оказала ей такой теплый, дружеский прием, что она вдруг почувствовала себя не так далеко от дома.

Софи вытащила блокнот и путеводитель, ей так много нужно сделать, но голова у нее была словно набита ватой. Надо прийти в себя, чтобы собраться и решить, о чем стоит подумать в первую очередь. Смена часовых поясов – сущий кошмар.

Карта подземки выглядела ужасно запутанной, и Софи не могла разобрать, как называется та или иная линия, они все спутывались и переплетались. Она посмотрела на Беллу, которая сновала за стойкой: вот бы попросить у нее помощи. Хотя бы на это она способна.

Софи смотрела в окно на оживленную улицу и вдруг поняла, что ее бьет нервная дрожь. Она действительно в Америке. Лондон остался за много миль отсюда, и, сидя в уютном кафе, она почувствовала, что, возможно, если сосредотачиваться на одном дне за раз, она сможет пережить следующие полгода.

В Англии сейчас уже далеко за полдень. Интересно, чем занят Джеймс? Он все еще со своей женой Анной?

– Эй, я слышал, ты приехала. Ты же Софи?

Вздрогнув, она подняла голову и увидела, что над ней склонился мужчина. Солнце лилось в окно, очерчивая его фигуру, но мешая разглядеть черты лица. Судя по тому, как он кивнул Белле, которая снова бурно жестикулировала, было очевидно, что именно она на нее указала.

Развернув стул задом наперед, мужчина сел на него верхом, улыбаясь ей.

Софи сразу же разозлили его самоуверенность, небрежность и абсолютная убежденность в том, что ему тут рады. Она натянуто улыбнулась.

– Меня зовут Тодд. – Он протянул ей руку, и Софи ничего не оставалось, кроме как ее пожать. Его ладонь оказалась твердой и сухой.

Она напряглась, ей захотелось отодвинуться. Он лучился такой уверенностью, что Софи почувствовала себя вдвойне неадекватной, неуместной и чужой.

– Белла – моя кузина. Это я нашел тебе квартиру.

Чего он хотел? Чертову медаль? Но вежливость заставила ее кивнуть и твердо сказать:

– Спасибо.

– Всегда пожалуйста. – Он поднял голову, заметив Беллу, которая приближалась к ним с кофе и тортом для Софи. – Привет, малышка Белла. Можно мне кофе со льдом?

– Привет, Тодд, что привело тебя сюда так рано? – Белла поставила кофе и торт перед Софи. – Я думала, ты все еще отсыпаешься после вчерашней вечеринки.

– А кто сказал, что я уже был дома?

– Какая же я глупая! Конечно, ты еще не ложился. – Она повернулась к Софи. – Это мой кузен, Тодд Макленнан. Экстраординарный любитель вечеринок. – Она наклонилась и обняла его. – Так где же проходило веселье? Или лучше спросить, с кем ты веселился?

– Ты ранишь мои чувства. – Он приложил руку к сердцу и улыбнулся Софи. – Не верь ни единому ее слову.

– Верьте всему, что я говорю. Женщинам надо с ним держать ухо востро.

– Белла, Белла, Белла… ты меня порочишь. – Он вздохнул. – Я никогда не лгу девушкам.

– Верно, но каждая следующая думает, что именно она наставит тебя на путь истинный.

Он пожал плечами и наклонился, чтобы обмакнуть палец в крем на торте Софи, подмигнув ей при этом.

– Что я могу поделать, если они меня не слушают?

Софи прищурилась, когда Белла шлепнула его по руке.

– Держи свои руки при себе. Софи, наверное, еще не завтракала.

– Извини, – сказал он, растягивая губы в широкой улыбке. – Я тоже.

– Ты правда еще не был дома? – спросила Белла, качая головой.

– Да нет, конечно, был, мирно спал в собственной постели, если хочешь знать. А теперь ты принесешь мне кофе или придется умолять тебя об этом?

Софи едва сдержалась, чтобы не фыркнуть, – этот парень ведет себя так, словно ему в жизни не приходилось ни о чем просить. Достаточно было взглянуть на него (повседневная льняная рубашка Ralph Lauren, элегантные темно-синие шорты и дорогие, хотя и потертые, мокасины), чтобы определить, что этот человек вел привилегированную жизнь. Словно прочитав ее пренебрежительные мысли, он одарил Софи очаровательной, даже ослепительной улыбкой кино-звезды.

– И как тебе Бруклин, англичанка? – Он оперся о спинку стула, сосредоточив все свое внимание на собеседнице, как будто действительно хотел знать ответ. У нее возникло ощущение, что это отработанный жест, который дался ему так же легко, как дыхание.

– Не англичанка, а Софи. И я только что приехала, поэтому у меня еще не было возможности решить, как он мне. – Ее слова прозвучали холодно и чопорно, даже жестко.

Он протянул руку и придвинул к себе ее заметки и карту.

– Берген-стрит. Линия F, угол сорок седьмой и пятидесятой.

– Что, прости? – Черт, она говорит как школьная училка!

Он же в ответ только усмехнулся.

– Маршрут на работу. Ты ведь его искала, да?

Может, он телепат? Софи нахмурилась.

– Ты приехала работать по обмену, на место Брэнди. Когда квартиру Брэнди сдали, я предложил им жилье у Беллы. Журналистка, что должна была приехать из Англии, сломала ногу. Ну, не повезло, зато повезло тебе. Не думал, что замену найдут так быстро. Ты была второй в списке или что-то в этом роде?

– Что-то в этом роде, – отрезала Софи с несвойственной ей резкостью, уязвленная тем, что все решат, будто она была второй в списке, тогда как она изначально вообще не хотела ехать.

– Эй! – Он поднял руки в знак быстрой капитуляции. – Я не утверждаю, что ты чем-то хуже. – В его взгляде вспыхнуло неожиданное сочувствие, как будто он знал, что все гораздо сложнее. – С первого взгляда подземка может показаться немного запутанной. Берген-стрит всего в паре кварталов отсюда. Могу показать, когда допьем кофе. – Он пожал плечами. – Мы так и так коллеги.

– Что? Ты работаешь в «Сити Дзен»?

– Конечно, работаю. – Его глаза лукаво блеснули, и он с вызовом поднял брови. – Веду колонку «Прожигатель Жизни».

Очевидно, ей следовало это знать. Следовало бы заранее заглянуть в журнал, как сделал бы настоящий профессионал, которому предложили удивительную возможность поработать в самом интересном городе мира.

Внезапно ей сделалось тошно от себя самой, тошно от своих бурлящих эмоций, тошно от жалости к себе и от того, что Джеймс довел ее до этого. Все детство и юность она была выше обид, научилась оставаться позитивной, несмотря на все горе, которое бывшая жена ее отца причинила их семье. Джеймс этого у нее не отнимет.

– Отлично, – ответила она с нарочито веселой улыбкой.

При первой же возможности Софи найдет газетный киоск (их тут так называют?) и купит себе выпуск «Сити Дзен».

– Ага, – Снова блеснула улыбка кинозвезды, хотя Софи показалось, что его глаза остались по-прежнему печальными. – Когда любишь свою работу, она уже не похожа на работу.

– Согласна, – сказала Белла, ставя перед ним высокий стакан кофе со льдом. – С тебя четыре доллара.

Порывшись в карманах, он вытащил пригоршню смятых банкнот, похожих на салфетки, протянул одну ей, а потом снова обмакнул палец в крем на торте Софи.

– Эй, возьми себе свой кусок. – Софи резко хлопнула его по руке и подвинула тарелку поближе к себе.

– С тобой совсем не весело, англичанка, – простонал он и неторопливо стал слизывать с пальца большую порцию крема. – Слушай, а вкусно. – Он бросил на Софи внезапный, полный ужаса, неодобрительный взгляд. – Пожалуйста, скажи мне, что ты не сумасшедшая, которая считает свое тело храмом и думает, что сахар – это грех. – Бросив украдкой взгляд в окно, он добавил: – Их в Бруклине и так слишком много. Всяких кликуш, которые без ума от сои, киноа и семян чиа.

Софи расхохоталась, наконец сдавшись. Не его вина, что сейчас она ненавидит весь мир в целом.

– Нет, я определенно не из таких.

– Вот черт, а я-то надеялся, что ты из чувства вины отдашь мне торт.

– Не надейся. – Она собственнически обхватила тарелку обеими руками. Я люблю еду. – И с печальной улыбкой добавила: – Даже чересчур.

Тодд бесстыдно скользнул глазами по ее телу, в его взгляде сквозили восхищение и веселье.

– Только не с моей точки зрения.

Женственно фыркнув, она проигнорировала слабый румянец, приливший к ее щекам, зная, что лучше не принимать нового знакомого всерьез. Софи много видела таких, как он. Это был человек, которого никогда не следует воспринимать всерьез, и только дурочки так поступают. А она не собирается больше быть дурой. Никогда.

– Приходится много бегать, чтобы держать себя в форме. – По крайней мере, она упаковала кроссовки, хотя и забыла спортивный лифчик. – Белла была права, с тобой надо держать ухо востро, да? Но комплимент принят.

Софи никогда не будет худой, как палка, но кто захочет быть такой, если ты несчастна и голодна? При регулярных пробежках ей удавалось сохранять размер между двенадцатым и четырнадцатым.

Тодд улыбнулся, ничуть не раскаиваясь, и на секунду их взгляды встретились. Она улыбнулась ему в ответ и надкусила большой кусок торта.

– Ой, больно.

– И поделом тебе. М-м-м, очень вкусно.

– Ты уверена, что осилишь? Это очень большой кусок. Уйма калорий.

Подчеркнуто облизнув губы, не обращая внимания на выражение надежды на его лице, Софи посмаковала пряную цитрусовую сладость, тяжело вздохнула и одарила его удовлетворенным взглядом.

– О да, я собираюсь насладиться каждой крошкой.

– У тебя нет сердца, англичанка. – Он покачал головой в притворной печали, но при этом насмешливо улыбнулся. – Ты бессердечная.

– Уж поверь, – сказала она, делая еще один долгий глоток кофе, сдобривший мягкий бисквит. Софи наслаждалась их взаимодействием, не обращая внимания на маленьких бабочек, порхающих у нее в животе. Тут не о чем говорить, твердо сказала она себе. Симпатичная, очаровательная и совершенно пустая, беззаботная забава и ничего больше. Она уже давно ни с кем не флиртовала и чувствовала себя совершенно раскрепощенной, тем более это ни к чему ее не обязывало.

– Итак, Мистер Прожигатель Жизни, посвятишь меня в здешние обычаи? Мне нужно найти место, где можно купить постельное белье и полотенца. – Она сделала паузу. Хотя, возможно, ты не самый подходящий человек, чтобы о таком спрашивать.

– Немедленно проси прощения. Прожигатель Жизни знает город. – Он указал на себя большими пальцами. – И я в полной гармонии со своим женским началом.

– Вот как? – Она посмотрела ему прямо в глаза.

– И нет, я не гей.

– А я ничего такого не говорила.

– Неизбежный побочный эффект работы в женском журнале. Информацию о магазинах впитываешь из воздуха. Так, давай посмотрим… Качественные вещи с дисконтом… за ними надо идти в «Нордстром Рэк», за скидками – в «Ти-Джей Макс». Оба всего в паре кварталов отсюда, на Фултон-стрит. Вот, давай отмечу тебе на карте.

– А еще мне нужно найти супермаркет, чтобы купить… – Она не могла заставить себя сказать – продукты.

– Супермаркет. – Он поджал губы. – Господи, мне нравится, как ты это говоришь, это так чопорно и правильно. – Он опять ухмыльнулся. – Получается довольно сексуально.

Софи закатила глаза, игнорируя мысль о том, что кто-то, наверное, придумал это слово для него самого.

– Тебе нужно почаще выбираться в город.

Тодд рассмеялся и придвинул свой стул ближе к ней, открывая карту.

– Вот, ручка есть? Я отмечу для тебя пару продуктовых магазинов.

– У меня нет ручки.

– Сейчас найду. – Он порылся в отделанной кожей холщовой сумке, которая висела у него на плече. Ну конечно, у такого, как он, обязательно должна быть модная сумка.

– «Ассошиэйтед Супермаркетз» на углу Пятой и Юнион-стрит довольно хорош. Не близко, но определенно один из лучших. Повернешь направо здесь, пойдешь по Юнион-стрит, а потом еще добрых шесть кварталов, но оно того стоит. Думаю, если ты наш новый фуд-райтер, ты умеешь готовить. Надо будет как-нибудь уговорить тебя приготовить мне ужин, раз уж мы практически соседи.

В ответ на его небрежное предположение Софи приподняла одну бровь – трюк, которым она необычайно гордилась.

– Звучит как план, – сказала девушка, прежде чем добавить: – А ты можешь заняться моей стиркой.

Сдавленно рассмеявшись, Тодд чуть не подавился кофе.

– Ты мне нравишься, англичанка. Умеешь насмешить. Мы отлично поладим.

Софи посмотрела на него задумчиво.

– Давай. – Он поднялся на ноги и протянул ей руку, чтобы помочь подняться. – Я покажу тебе дорогу до станции подземки, а оттуда ты сможешь дойти до Фултон-стрит, чтобы купить свои мелочи. Ужин пока отложим, так как, уверен, ты захочешь обустроиться. И я сомневаюсь, что у тебя скопилось грязное белье… – Он многозначительно повел бровями. – И ты знаешь, что у слова «стирка» в Штатах чуть другое значение?

Когда Софи вложила свою руку в его, не последовало ни слабого всплеска электричества, ни нежного шипения, ни… нет, это была чертовская вспышка желания, которая чуть не сбила ее с ног. С Тоддом Макленнаном надо было не просто держать ухо востро, нет, от него надо было вообще держаться подальше.

Глава 4

Бо́льшую часть дороги в подземке Софи зачарованно рассматривала фантастически шикарную женщину напротив. Она была одета в идеально сшитый черный костюм, волосы уложены в безупречный шиньон. Но внимание Софи привлекла не столько ее элегантность, нет, она не могла оторвать глаз от ее белых кроссовок. Это заставило Софи улыбнуться. Вот оно – нью-йоркское сочетание шика и практичности.

Девушка плотнее закуталась в кардиган. В вагоне было малость прохладно, хотя ей не следовало жаловаться, так как внушающая страх система кондиционирования обернулась приятным контрастом жаркому и душному мареву лондонской подземки. Поезд мчался вперед, названия станций были чужими и все же знакомыми: Ист-Бродвей, Вторая авеню, Сорок вторая, Брайант-парк, Сорок седьмая, Пятидесятая, Рокфеллер-центр, а потом вдруг Пятьдесят седьмая. Ее остановка. С быстро бьющимся сердцем она схватилась за поручень, и когда поезд резко остановился, Софи двинулась вместе с толпой, устремившейся к выходу.

Сердце Нью-Йорка.

Она и сегодня проснулась ни свет ни заря, но с удовольствием неспешно выпила кофе на балконе. Вчера, после того как Тодд показал ей подземку и помог купить проездной на месяц, он объяснил ей, где Берген-стрит, а за ней Хойт-стрит, которая вела прямиком к «Нордстрому» на Фултон-стрит и «Ти-Джей Макс» с ним рядом. Даже не справляясь с картой, ориентироваться оказалось довольно просто. При всей ее любви к Лондону приходилось признать, что ей очень понравилась простая система пересечения улиц под прямым углом. Благодаря ей она легко нашла дорогу назад, мимо потрясающего супермаркета. Сколько бы Тодд ни твердил, мол, заблудиться невозможно, Софи все еще считала, что это очень даже возможно, если не отличаешь восток от запада, а север от юга. Кое-какие улицы тут тянулись на многие мили.

Нагруженная постельным бельем и охапкой полотенец, после слишком долгих поисков среди дизайнерских изысков она купила в супермаркете только самое необходимое и побаловала себя редкой возможностью не готовить самой – курицей гриль. Можно было даже соус выбрать: розмарин с лимоном, чеснок с травами или карибский. Еще она купила путеводитель «Сити Дзен» и листала его, пока ела свой одинокий ужин.

Когда в подземке освободилось место, Софи села, чтобы еще раз просмотреть журнал. И незачем кому-то знать, что первым делом она открыла колонку «Прожигатель Жизни». С глянцевой страницы на нее уставился Тодд, рубашка с открытым воротом прекрасно подчеркивала голубые глаза. Это была отличная фотография. Легкий изгиб его губ лениво (и да, сексуально) улыбался читательнице, как будто Тодд прекрасно знал, о чем она думает, да и все остальные женщины на планете. Софи снисходительно поджала губы и покачала головой. Тодд источал харизму и обаяние… и сам это знал. Он был из тех, с кем следует обращаться как с очаровательным щенком, понимая, что его обаятельное дружелюбие обращено вообще на весь свет.

Когда поезд въехал на станцию, Софи убрала журнал в сумку и позволила утренней толпе увлечь себя. Она обнаружила, что людская волна выбросила ее на тротуар, в столпотворение и шум центра города. Девушка застыла как вкопанная, в точности как туристы, которых она так ненавидела в Лондоне, но право же! Если поднять голову, то глаза начинали разбегаться. Не обращая внимания на раздраженные шепотки вокруг, она запрокинула голову, прослеживая взглядом очертания небоскребов. Она правда здесь! На Манхэттене! С мгновение Софи стояла и смотрела вверх, на высящихся стеклянных гигантов, затмевающих все вокруг, испытывая легкое головокружение. Нервная дрожь, которая давала о себе знать с тех пор, как она проснулась от звука будильника в своей новой квартире, исчезла с внезапным неожиданным всплеском возбуждения. Нью-Йорк! После просмотра бесчисленных фильмов он казался одновременно знакомым и странным. На ближайшие полгода это ее город. Накопившиеся за последние десять дней страх и мучительная тревога, от которых сводило мышцы шеи, сосало под ложечкой и тоскливо сгибались плечи, внезапно ослабили свою хватку. Почти непроизвольно подпрыгнув, Софи повернулась вокруг своей оси, чтобы оглядеться. Пятьдесят седьмая улица!

Она шла быстро, подстраивая свой шаг под ритм толпы, ловя носом запахи хот-догов и претцелей, когда проходила мимо киосков с фастфудом, чутко прислушиваясь к разным американским акцентам вокруг. Впереди манила башня с зубчатыми силуэтами окон-ромбов. Узнав штаб-квартиру журнала, Софи прибавила шагу. Вблизи здание оказалось еще более внушительным. Из первоначального каменного здания 1920-х годов словно выросли сотни этажей из стекла и стали.

Следуя за людским потоком, стараясь выглядеть беззаботной (в конце концов, она теперь тут своя), Софи вошла в двойные двери и чуть не охнула. Внутри было намного прохладнее, а вестибюль казался огромным. Два эскалатора поднимались на несколько этажей вверх, между ними по стеклянной стене сбегала вода, и ее журчание лишь усиливалось гулким эхом. Софи судорожно сглотнула. Деревенская мышка очутилась в большом городе.

Вход охраняли турникеты, через которые бодро сновали люди. Она повернула направо, к стойке администратора, и подождала, пока девушка за ней закончит складывать бумаги и устремит на нее скучающий взгляд.

– Чем могу вам помочь?

– Да, привет, я… – Она растерялась, не зная, что сказать. – Я… здесь… – Фамилия женщины, которую ей полагалось спросить, вылетела у нее из головы. Совершенно стерлась из памяти. – Я сегодня должна приступить к работе.

– Отдел?

– Журнал «Сити Дзен».

– Имя?

– Софи. Софи Беннингс.

Девушка посмотрела на экран компьютера, губы у нее сжались, точно от нее требовалось слишком много усилий. Она нахмурилась еще сильнее и снова посмотрела на Софи.

– НЕВИЖУВАСТУТ. НУЖНАФАМИЛИЯ.

– Прошу прощения? – Софи с трудом понимала акцент девушки и ее скороговорку.

– Мне нужна фамилия.

– Э-э… – В голове у Софи была полная пустота. – Труди… Труди… – Нет, она не могла вспомнить. – Подождите минутку. – Порывшись в сумке, она поискала мобильный телефон.

Почему она не была более организованной и не записала все необходимое? Секьюрити тут явно на высоте. И она понятия не имела, куда ей следует идти.

Девушка смотрела куда-то за ее плечо.

– Доброе утро, сэр. Могу я вам чем-то помочь?

Понимая, что ее вежливо послали, Софи побледнела, проклиная собственную глупость. Электронная почта. Там были электронные письма со всеми данными. Где же телефон? Она еще раз перерыла сумочку. Косметичка. Ключи. Телефона не было.

И тут она с ужасом вспомнила… Вспомнила, как возилась с непривычным американским адаптером, подключая телефон к зарядке.

– Привет, англичанка.

– Тодд! Привет! – От облегчения ее голос едва не сорвался на писк.

– Доброе утро. Так значит, ты нашла сюда дорогу.

– Да, но забыла дома телефон и все бумажки. И не могу вспомнить, чью фамилию мне называть.

– Нет проблем. Я проведу тебя наверх. – Он облокотился на стойку. – Привет, Терри. Она со мной.

Идеально накрашенное лицо манекена тут же осветилось улыбкой.

– Привет, Тодд, как дела?

– Хорошо, а у тебя?

– Будут лучше, если пригласишь меня на ланч. – Ее подбородок кокетливо задрался.

– Терри, ты же знаешь, что я не смешиваю приятное с полезным.

– Но можно же попытаться. – Она соблазнительно повела плечиком. – Ты не знаешь, что теряешь.

– Знаю, – горестно сказал Тодд. – Это бремя мне приходится сносить.

Обиженно надувшись, девушка протянула ему пропуск.

– Вот тебе.

– Спасибо, что спас меня, – сказала Софи, когда он повел ее через турникеты к огромному эскалатору, и, не в силах удержаться, добавила: – Хотя ты и подверг себя немалой опасности.

В ответ Тодд весело улыбнулся.

– Кое-кто любит исполнять свой долг. У нас тут довольно строгая охрана. Ты могла долго там простоять, пока они бы тебя проверяли.

Софи огляделась по сторонам.

– Это место впечатляет.

– И к такому привыкаешь. – Он пожал плечами. – Нам на тридцать третий этаж.

Софи последовала за ним через залитую ярким солнечным светом зону для посетителей к ряду лифтов. Они стремительно взмыли вверх, и уже через несколько секунд раздался звук, двери раздвинулись. Беспокойство разом отпустило ее при виде знакомого логотипа журнала на большой стеклянной панели. Это больше походило на дом. За стеклом виднелись столы, расставленные точно так же, как в Лондоне. Внезапно все вокруг перестало казаться таким чужим и пугающим.

Махнув рукой девушке за стойкой ресепшена, Тодд подтолкнул Софи вперед.

– Это Софи. Она у нас по обмену с Брэнди.

Молодая женщина подняла голову, на ее лице промелькнул странный ужас, который она тут же попыталась скрыть.

– Я сообщу Труди, что ты здесь.

После десятиминутного ожидания, которое показалось ей мучительно долгим, Софи повели по коридору в угловой кабинет со стеклянными стенами.

– Труди, это Софи. Она по обмену.

– Приятно познакомиться, Софи. Э-э… – Высокая темноволосая женщина встала и разгладила тонкую юбку-карандаш, а потом протянула руку Софи. Затем посмотрела на секретаршу, словно пыталась сказать ей что-то взглядом. – Хорошо, э-э… присаживайся. Я сейчас вернусь.

Софи опустилась в кресло и стала смотреть на вид за окном. Перед ней расстилался Нью-Йорк, и среди этих стеклянных джунглей выделялся зеленый массив, вероятно Центральный парк. Деревья отсюда казались такими маленькими и напоминали кочанчики брокколи, а нагромождение крыш внизу – модели конструктора AirFix с деталями вплоть до водонапорных башен и кондиционеров. Еще дальше парк окаймляли все новые небоскребы, ослепительно белые, в ярком солнечном свете они походили на бдительных часовых на границе.

От этого вида никогда не устанешь, подумала девушка про себя. Он просто невероятный.

Минуты шли, Софи ждала. Напряжение вернулось, сводя ей мышцы. Что-то не так. Ее должны были ждать. Она же получила подтверждение по электронной почте. Правда, все делалось в спешке, но теперь она вспомнила: Труди Уинклер, шеф-редактор. Они обменялись несколькими электронными письмами, копии пошли в отдел кадров. Софи велела себе не паниковать. Наверное, не подготовили рабочий стол и он все еще завален сдувшимися воздушными шариками и крошками.

Труди вернулась с улыбкой.

– Так. Ну, у нас… собственно, произошла небольшая заминка. Не о чем беспокоиться. – Она снова разгладила юбку. – Мы, ээ… хорошо. Когда… ээ, с Мел… Это ведь была Мел, да? Произошел несчастный случай, мы и подумать не могли, что кто-то займет ее место… Ох, это так неловко. Один член правления предложил дочери своего друга стажировку… на место Брэнди.

Софи изо всех сил вцепилась в подлокотник.

– Не волнуйся, все в порядке. Вы с Мэдисон можете выполнять эту работу вместе.

Просто нам нужно найти тебе другой стол. Боюсь, ты не сможешь сидеть с остальными фуд-райтерами, но мы найдем…

На столе зазвонил телефон, и Труди схватила трубку, как спасательный круг.

– А, спасибо. Это здорово. Идеально. Я ее приведу.

Лицо Труди осветила искренняя улыбка.

– Проблема решена. Пошли.

Она повела Софи через офис, где сотрудники склонялись над своими ноутбуками с таким усердием, словно они не осмеливались поднять глаза и признать, что вышло недоразумение. Только одна девушка встретилась с Софи взглядом, и ее ярко-красные губы растянулись в слегка самодовольной и торжествующей ухмылке. Софи сразу все поняла. Это была стажерка Мэдисон. Но когда Труди повела ее через всю комнату, самодовольство на лице девушки сменилось тревогой.

– Софи, позволь мне тебе представить. Тодд ведет у нас колонку «Прожигатель Жизни».

– Привет, вот мы и встретились снова. – Тодд сверкнул своей фирменной улыбкой, похожей на луч маяка. Нет, ну правда, к такой улыбке должно прилагаться предупреждение, мол, вредно или что-то там для здоровья. Такой улыбке место в голливудском блокбастере.

– Вы уже знакомы?

– Помнишь, я договаривался об аренде квартиры моей кузины?

– А, ну да, ты же у нас мистер Всезнайка. Если тебе нужен новый экран для телефона, свежий орегано или комната на выходные в Хэмптоне – обращайся к Тодду. – Резкость слов несколько смягчил лукавый, но ласковый взгляд Труди. – И каким-то образом Тодд умудрился присвоить себе второй стол. – Она наморщила лоб. – Я понятия не имею, как ему это удалось или как он довел его до такого состояния. – Труди жалобно нахмурилась, глядя на заваленную поверхность.

– Эй, англичанка, мы будем соседями. – Тодд сгреб со стола кипу бумаг и швырнул в коробку, а затем задвинул ее под собственный стол и весело пожал плечами. – Понятия не имею, что там, но я за целый месяц на них не взглянул.

– Я сделаю вид, что ничего не слышала, Тодд Макленнан.

– Работа, босс. Работа, – подсказал Тодд.

Труди вздохнула, но улыбнулась ему в ответ.

– Ты так это называешь? – Она снова повернулась к Софи. – Я до сих пор не понимаю, зачем мы его наняли, кроме как за его симпатичную мордашку.

«Симпатичный» было в данном случае приуменьшением века, но Труди произнесла эту фразу без тени иронии. Возможно, за долгое знакомство у нее выработался своего рода иммунитет.

– И читатели меня любят. – Заложив руки за голову, Тодд откинулся на спинку стула.

– К сожалению, тут ты прав. – Труди понизила голос. – После голосования в прошлом месяце его колонка была признана самой популярной и он получил пару наград, но не позволяй ему задирать нос.

В этот момент Тодд дурашливым мультяшным жестом, как будто не воспринимал их всерьез, махнул на пару хрустальных призов на полке позади своего стола, служивших отличными пресс-папье для шаткой груды бумаг.

– Однако он вызвался разобрать для тебя стол.

Под многозначительным взглядом Труди Тодд вскочил на ноги.

Не обращая внимания на его дурачество, Труди сосредоточилась на Софи:

– Мне очень жаль, что вышло недоразумение. Но если ты сможешь устроиться здесь… надеюсь, без помощи общевойскового защитного комплекта… то, может быть, успеешь присоединиться к нам на редакционном совещании в десять пятьдесят. Тодд покажет тебе, где тут что.

Софи кивнула, заметив, что сзади к Труди подбирается Мэдисон.

– Привет, Тодд. – Девушка сверкнула хищной улыбкой, которой мог бы гордиться вышедший на охоту ягуар. – Послушай, Труди, может, мне стоит поменяться столами? Пусть она… – она кивнула в сторону Софи, – займет стол Брэнди. Он рядом с остальными фуд-райтерами. Наверное, это логично. Я могу сидеть здесь с Тоддом.

Вот уж точно, подумала про себя Софи.

– А как я буду работать, Мэдди? Я бы постоянно отвлекался на твои прелести.

«Фу-ты», – подумала Софи и изобразила на лице вежливое безразличие. Он, наверное, шутит.

– Умеешь ты польстить девушке, Тодд! – Мэдисон с притворной застенчивостью опустила голову.

«Правда? И этот банальный пошлый приемчик сработал?» – подумала про себя Софи.

– Знаю, – весело откликнулся тот. – Но англичанка поможет мне с большой статьей, так что, вероятно, логично иметь ее под боком.

Ух ты! Это что-то новенькое! Софи ткнула языком в щеку, но так, чтобы видел только Тодд. Тодд в ответ криво ей усмехнулся.

– «Англичанка за границей», про то, как… англичанка выясняет, что новенького в Нью-Йорке.

Мэдисон нахмурилась или, по крайней мере, попыталась. Лоб у нее, казалось, не хотел морщиться, как у нормальных людей.

– А… ладно. Ну, если ты передумаешь или когда закончишь статью, я всегда могу чем-нибудь… Я знаю самые эксклюзивные бары и могу договориться насчет пропуска в закрытые клубы.

– Буду иметь в виду. Спасибо, ты просто находка.

Труди радушно улыбнулась всем собравшимся – прямо-таки воплощение дипломатии.

– Ладно, оставлю тебя обустраиваться. Увидимся на совещании. – Она повернулась на каблуках и многозначительно посмотрела на Мэдисон, когда та не последовала за ней сразу.

– Увидимся, Тодд. Может, выпьем как-нибудь.

Тодд небрежно махнул рукой в ее сторону.

– Заметано.

Софи могла только беспомощно смотреть, как Тодд извлекал из-под стопки журналов сотовый телефон.

– Так и знал, что он где-то тут. – Парень сделал было шаг вперед, а потом сказал ехидно: – Давай-ка уберу эти секс-игрушки. – Он помолчал, перебирая груду коробок, прежде чем протянуть ей одну – открытую, с чем-то большим розовым и пластмассовым, завернутым в фиолетовую папиросную бумагу. – Правда, может, захочешь протестировать их для меня и написать рецензию. Для колонки.

Софи одарила его мрачным взглядом, который он весело проигнорировал.

– А может, и нет. – Бросив коробку на пол, он ногой затолкал ее под стол. – Подержи-ка минутку. – Тодд сунул ей в руки какое-то шелковое бельишко. – Бери, что понравится. Они не моего размера.

– Подарки фанаток? – сухо спросила Софи, начиная задаваться вопросом, о чем, собственно, его колонка. Она прочла только статью «Западные и дальше», но та состояла в основном из обзоров лучших ресторанов и баров, рекомендаций, что делать, если девушка не пришла, и руководства, как расшифровать те или иные фразы мужчин на первом свидании. Статья была забавная, остроумная и в целом высмеивала идиотские выходки мужчин на первом свидании.

Тодд разразился лающим смехом.

– Смешно, англичанка. Смешно. Нет, это образцы. Иногда я пишу обзоры и рекомендации по идеям для подарков. Мне присылают всякие образцы.

– Я так и поняла.

– Прилагается к заголовкам «Прожигатель Жизни» и «Всезнайка» – иными словами, эксперт во всем.

Представления Тодда об уборке сводились к простому переносу большей части мусора в кучу позади его собственного стола, но Софи едва ли могла жаловаться, поскольку это означало, что теперь у нее есть свободное пространство для работы. Даже слишком свободное. Она сердито оглядела скучный пустой стол, жалея, что не принесла с собой ноутбук или хотя бы блокнот, чтобы застолбить новую территорию. Порывшись в сумочке, она вытащила одинокую шариковую ручку, ту самую, что одолжил ей вчера Тодд, и положила ее перед собой. Смотрелась она тут грустно. Такая потерянная и одинокая. Ее губы скривились.

Подняв голову, она увидела, что Тодд смотрит на нее изучающе.

– Ты в порядке? Тебе что-нибудь нужно?

– Все просто прекрасно, – ответила девушка со слабой улыбкой. – Сомневаюсь, что у тебя найдется листок бумаги, который можно позаимствовать перед совещанием. Я собиралась в спешке… И не принесла…

В Лондоне на письменном столе у нее были красивый горшок для ручек, птичка-магнит для цветных скрепок и… фотография Джеймса в серебряной рамке. Боль пронзила ей сердце.

– Конечно. – Он бросил ей блокнот в линейку с гравированным логотипом журнала. Старомодный телефонный аппарат у него на столе пронзительно зазвонил. – Тодд Макленнан. Привет, Шарлин. – Его голос понизился на октаву, и он откинулся на спинку стула, а ноги забросил на стол. – Конечно, я не забыл. Шарлин, как я мог забыть тебя? – Он подмигнул Софи.

Она закатила глаза, а его улыбка стала шире. Ну ни стыда ни совести! Софи уставилась на подошвы его модных ботинок на шнуровке.

– Семь вечера – это просто замечательно, Шарлин. Не могу дождаться. – Он положил трубку.

– Это случайно не та Шарлин? – удивленно спросила Софи. – Уже испугалась, что забудешь ее имя?

– Так и случилось, – ответил Тодд. – Но это хороший психологический трюк, позволяет выстроить взаимопонимание.

Теперь Софи поняла, почему Белла сказала, что с ее кузеном надо держать ухо востро.

– А теперь перейдем к ноябрьскому изданию. Раздел моды, так сказать, отшит и зашит. У нас есть статья «Сто лучших ботинок для осени». В «Здоровье» сосредоточимся на пищевых добавках и витаминах для борьбы с летаргией и усталостью. Для «Лучших покупок» протестируем плиты.

Слушая Труди, Софи оглядывала конференц-зал и отвечала на осторожные улыбки людей, собравшихся вокруг большого овального стола. В самом начале совещания ее представили собравшимся – без особых фанфар и суеты, что ее вполне устраивало.

Почти как дома. Привычная рутина. Если не считать американского акцента, это было похоже на редакционное совещание дома. Пока Софи выслушивала идеи новых коллег, у нее уже зародилось несколько собственных. К тому же она приехала с кое-какими козырями в рукаве и сейчас усердно делала пометки в блокноте.

– Это твое первое родео, Софи. Есть идеи?

– Ну, Брэнди прислала по электронной почте кое-какие наброски ко Дню благодарения…

– Она начала писать статью, – вставила Мэдисон. Реплика прозвучала резко, к тому же сопровождалась стальным взглядом. – Я обо всем позабочусь. Ждать-то номер не может.

– Ооо… – протянула Софи, потому что не знала, что еще сказать.

– Ну, при всем моем уважении, – прогнусавила Мэдисон все тем же обманчиво небрежным тоном, по которому сразу понимаешь, что с говорящим шутки плохи, а еще что в нем нет ни толики уважения, – ты больше чем на неделю опоздала. – С неискренней улыбкой она поерзала на стуле, намеренно привлекая внимание к своим длинным стройным ногам и легкому намеку на изящное декольте. – Итак, у меня есть рецепты пудинга из зернистого творога с кукурузой, кое-какие советы, как идеально зажарить индейку, и чудный рецепт тыквенного пирога с ореховой корочкой.

Все это Софи уже прочла в набросках Брэнди.

– Отлично. – Софи сделала паузу и беззаботно улыбнулась. – Тем более что будучи англичанкой я ничего не знаю о Дне благодарения… пока. – Все засмеялись. – И я лишь смутно представляю себе, как зернистый творог сочетается с кукурузой, но надеюсь, что раз уж я тут, то смогу узнать побольше… Но я подумывала сделать статью об английском послеобеденном чаепитии, так называемом 5 o’clock.

Мэдисон гаденько ухмыльнулась.

– Ну разве не чудненько? Вот только журнал у нас называется «Сити Дзен», а не «Домоводство». Никаких бабушек с вязаньем.

Софи повернулась к ней, улыбаясь еще шире. Ей доводилось сталкиваться с противницами покруче и постервознее Мэдисон, и улыбками она могла побить все, что способна подбросить ей эта девица.

– Да, но мы предложим подход в духе скандинавского хюгге, мол, надо заботиться о себе, родных и друзьях в преддверии жутких темных вечеров, когда кругом заводят речь об экономии электричества и переводят назад часы. Кексы с джемом, поджаренные булочки, согревающая коврижка и ром-бабы с нежной глазурью, скажем, на тему сказочных существ. У пылающего камина.

– О-о-о-о-о, – восторженно протянула Труди с одобрительной улыбкой. – Замечательно, замечательно, замечательно! Особенно идея с хюгге. И хотя я понятия не имею, что такое коврижка, уверена, она очень вкусная. Надо постараться быть в офисе, когда будут тестировать рецепт.

– И кто же не любит баб с ромом и сказками? – вставил бодрый голос слева от Софи, и все снова расхохотались.

– Так, а декор интерьеров свою лепту внесет? – спросила Труди.

– А то, – раздался полный энтузиазма голос с другого конца стола, где сидевшие кучкой три женщины разом закивали.

– И нам тоже идея с хюгге понравилась, – сказала первая.

– Уютненький декор к осени, – добавила вторая.

– Украшения для камина, – вставила третья.

– Камушки на каминную полку.

– Длинные каминные вилки.

– Засахаренные апельсины, осенняя гамма.

– Груды бархата, роскошные ткани.

– Отлично, дамы! – сказала Труди, поднимая руку; она явно привыкла справляться с этой троицей. – Теперь ты, Пол. Как по-твоему, команда продаж с этим справится?

Она повернулась к высокому блондину, сидевшему рядом с Мэдисон, который очень походил на худощавого Криса Хемсворта. Он тут же с энтузиазмом поднял большой палец, проигнорировав далеко не тактичное закатывание глаз своей соседки.

– Безусловно. Я предвижу, что продажи рекламных слотов в этом году возрастут в сравнении с предыдущим, что великолепно, поскольку доход от этого квартала уже вырос.

Труди подняла руку.

– Отличная работа, Пол, но избавь меня от цифр до встречи с высшим руководством.

Пол просиял.

– Конечно, конечно.

– Начало положено, Софи, отлично, – сказала Труди.

Когда все снова стали сосредоточенно слушать Труди, Софи подняла голову. Пол ободряюще ей улыбнулся, их взгляды встретились на секунду, и от этого Софи стало чуть теплее на сердце. Она сосредоточилась на голосе шеф-редактора.

– Софи, после совещания я попрошу команду показать тебе кухни и студию для тестирования. У нас есть большой список внештатных фуд-фотографов. А дизайнеры интерьеров помогут тебе с фоном и декором для фотосессии.

Губы Мэдисон сложились в угрюмую ухмылку, и она бросила на Софи неприязненный взгляд, но та ответила ей веселой улыбкой.

– Отлично. И я с нетерпением жду рецепта пудинга на зернистом твороге с кукурузой от Мэдисон.

Годы, которые Софи потратила на то, чтобы научиться гасить мелочную вражду одной улыбкой, не прошли зря. Софи подумалось, что в сравнении с бывшей второй женой ее отца Мэдисон – сущая дилетантка.

Совещание подошло к концу, и пока все расходились, Пол остановился у стула Софи.

– Привет. Я Пол Фергюсон. Директор по продажам. – Мужчина протянул руку.

Последовало теплое, сухое и крепкое рукопожатие.

– Софи. – Она поморщилась. – Что очевидно, так как Труди меня представила…

В его глазах явно плясали смешинки, когда она осеклась.

– Рад, что ты с нами, Софи. Если смогу тебе чем-то помочь, я сижу этажом выше. – Подняв брови, он глянул в потолок и добавил, самоуничижительно подмигнув: – Кабинеты начальства, у нас там кофе получше. – Пол помолчал, одарив ее еще одной хитрой улыбкой. – Но мы умеем делиться. Приходи в любое время.

Софи кивнула, стараясь вести себя естественно. Она так давно не практиковалась в легком флирте! Может, по американским меркам Пол – само дружелюбие, но чутье подсказывало ей, что здесь определенно присутствует толика восхищения.

– Спасибо, это замечательно. Я запомню, на случай, когда мне э… понадобится превосходный кофе.

– Запомни, запомни. – На этот раз его улыбка была теплее, и он задержал на ней взгляд. – Я с нетерпением жду возможности поработать с тобой, Софи. И как я уже говорил, если тебе что-нибудь понадобится, просто позвони. А в сущности, – он достал серебряную визитницу, – вот, держи. Мой прямой номер. Добро пожаловать на борт.

Как только Софи вошла на тестировочную кухню, ее охватило знакомое чувство, что все идет как надо. Тут дом. Тут она всегда на коне, пусть даже размеры и современное оборудование вкупе с видом на Центральный парк постоянно будут напоминать, что она больше не в Лондоне. Тут все было намного больше и лучше. В голове у нее роились имена и подробности, пока ее знакомили с поварами и остальными фуд-райтерами. Все они казались дружелюбными и говорили, как завидуют – с точки зрения еды, – что она жила практически в Европе, особенно когда она рассказывала о своей недавней поездке в Копенгаген.

К тому времени, когда Софи вернулась к своему столу, она уже решила, что здесь ей будет хорошо. Все было смутно знакомо, хотя ей предстояло привыкнуть к мерным чашкам, которые до этого ассоциировались у Софи исключительно с размерами бюстгальтеров, а не с измерением муки, масла и сахара. Главный вопрос заключался в том, сколько часов в день ей будет разрешено проводить на работе?

Тодда и след простыл, но посреди ее стола лежал блокнот в твердой обложке, на форзаце которого были выгравированы золотом слова «Моя маленькая черная книжка», и при ближайшем рассмотрении Софи увидела, что первые несколько страниц вырваны. Рядом лежали видавший виды степлер и коробка с розовыми скрепками. В белой жестяной банке с красным кружком, на котором значилось «Жестянка японских презервативов», красовались несколько ручек с логотипами различных фирм и зеленая пластиковая линейка с рекламой мультивитаминов. Поверх блокнота был приклеен желтый стикер: «Подарки на стол новоприбывшей. Тодд».

Против воли улыбнувшись, Софи коснулась рельефных букв на блокноте, потом, покачав головой, открыла его во второй раз и, взяв ручку, написала дату и начала составлять список дел. Тодд Макленнан слишком уж очарователен.

Глава 5

– Эй, Софи, как жизнь? – Голос Кейт зажурчал из телефона Софи, на экране возникло ее слегка расплывчатое изображение.

– Привет, Кейт. Как у тебя?

– Похмелье. Мы с Беном ходили ужинать с Эврил и Кристофером. Кстати, она передает тебе привет. Она не пьет, поэтому я выпила ее долю просекко. Да и Бен решил вести себя благоразумно, потому что завтра играет в футбол. Он уже ложится спать. – Кейт с притворным отвращением подняла брови, и на заднем плане появилась фигура Бена, который помахал ей рукой.

– Добрый вечер, Софи. Надеюсь, все идет хорошо.

Послышался шум закрывающейся двери, и Кейт наклонилась ближе к экрану.

– Ну и как ты? Готовишь уйму всякого гениального? Считается, что в Нью-Йорке изумительные гастрономы.

– Ммм, – протянула Софи уклончиво, думая о череде куриц гриль навынос, которыми питалась с тех пор, как приехала. Курица и салат почти каждый вечер на протяжении двух недель. Вот тебе и удостоенный наград фуд-райтер, отправившийся в экспедицию за новинками от туземцев.

– Так как ты поживаешь? – повторила Кейт, наклоняясь еще ближе к экрану, как будто это могло помочь ей получше рассмотреть безучастное лицо Софи.

– Все в порядке, – ответила Софи с милой улыбкой.

– Точно?

– Точно.

– Ну, я о Джеймсе говорить не стану, если ты сама не хочешь.

– Определенно не хочу. Это зона, свободная от Джеймса.

– Ну и как там? Была на крыше Эмпайр-стейт-билдинг? В Центральном парке? Ходила по магазинам? Или ты слишком занята? Все говорят, что в Нью-Йорке жизнь бьет ключом и работают там до седьмого пота. Там у вас сумасшедший дом?

– Да, немного. В подземке столпотворение. На одном только Манхэттене людей больше, чем во всем Лондоне. Но у меня хороший распорядок дня, мне все нравится. – Она постаралась, чтобы глаза у нее весело блестели. Почему она не может выжать из себя хоть каплю энтузиазма? Возможно, потому, что распорядок дня у нее был довольно серенький. Подъем в половине восьмого. В половине девятого – в подземку, кофе в «Старбаксе» – в девять пятнадцать. За своим столом – в девять тридцать. Все очень в духе песни группы ABBA – The Day Before You Came. Только на сей раз никто за ней не придет. Днем она была в полном порядке. Работа была захватывающей и знакомой, и она хорошо высыпалась. Зачастую к девяти она уже была в постели.

– Квартира чудесная. Смотри.

С телефоном в руке Софи устроила Кейт краткую экскурсию по квартире, показав сначала кухонный уголок, потом кухню, спальню и ванную.

– За такую душевую кабину можно умереть, – сказала Кейт, когда Софи наконец вернулась на свой стул у кухонного уголка.

– Да, довольно милая.

– Теперь не хватает только симпатичного парня, который бы с тобой ее разделил.

– Кейт!

– Ну я просто подумала.

Софи поморщилась.

– Я видела твою гримасу. После Джоша встреча с Беном лучшее, что со мной случилось. Тебе нужен парень, чтобы снова встать на ноги.

– Как кукла-неваляшка?

– Ага. Кто-то, с кем можно повеселиться, чтобы помочь тебе забыть Джеймса. Заведи интрижку.

– У меня все в порядке, – строго сказала Софи.

– Сколько у тебя сейчас? – спросила Кейт, удивив Софи внезапной сменой темы.

– Половина седьмого.

– Шесть тридцать? – В голосе Кейт звучало обвинение.

– Да.

– Половина седьмого вечера в пятницу, и ты дома одна. Ты там уже две недели. Ты не была в Эмпайр-стейт-билдинг. Ты не была в Центральном парке. Или была?

Не в силах соврать, Софи покачала головой.

– Ты что же, вообще из дома не выходишь? – На лице подруги промелькнуло беспокойство, заметное даже сквозь размытость камеры «Фейстайм».

В ответ Софи только скривилась.

– Я за тебя беспокоюсь.

– Не надо, я в порядке. Честно. Чтобы освоиться тут, нужно время. У меня уйма работы, и вообще такое впечатление, что жизнь тут несется сломя голову. Я познакомилась с кучей людей. – Софи за спиной скрестила пальцы. – Мой арендодатель Белла держит кондитерскую внизу. Она очень дружелюбная. Живет надо мной. – Софи не собиралась признаваться Кейт, что не видела Беллу с тех пор, как приехала сюда две недели назад. – А ее двоюродный брат Тодд работает у нас в журнале. Ведет колонку «Прожигатель Жизни». Он очень милый. Во многом помог мне на работе. В первый день показал, как найти станцию подземки. Помог разобраться с охраной в офисе.

Она пересказала Кейт всю историю, а потом рассказала о Мэдисон и как Тодд предложил сесть за соседний стол.

– Он, похоже, и впрямь симпатичный, – сказала Кейт.

Софи рассмеялась.

– Не просто симпатичный. Тодд потрясающе красив. Поищи его фото на сайте журнала. К тому же он первостатейный плейбой. Совсем не мой тип. Все на работе очень добрые, но мне нужно очень много сделать, чтобы войти в курс дела. Подменять кого-то…

– Оооо! Кстати, о голубых глазах. – Кейт смотрела куда-то влево, очевидно в экран ноутбука. – Он и впрямь великолепен.

– Удача фотографа, – тут же откликнулась Софи, вспомнив свою первую реакцию на фотографию Тодда.

– Что-то слишком уж много ты протестуешь, – сказала Кейт.

– Он не из моей лиги и очень популярен среди местных дам. В рекламном отделе есть один симпатичный парень.

– Ага, – протянула Кейт.

– Ты как чертов терьер. Я тут всего пять минут. Потребуется время, чтобы освоиться и познакомиться с людьми.

Кейт поджала губы.

– Нет, Софи, это ненормально, – последовала долгая пауза. – Только не для тебя. Ты сразу сходишься с людьми. Я думаю, ты прячешься. Это на тебя не похоже, Софи. Скажи честно. Я беспокоюсь за тебя. Я думала, что отъезд из Лондона пойдет тебе на пользу, а Нью-Йорк станет новым началом. Но такое впечатление, будто ты впадаешь в спячку.

Софи напряглась. Вот почему она избегала звонков и общения с кем-либо из дома. К счастью, ее родители уехали в шестимесячный круиз, и она могла обходиться короткими письмами и сообщениями в мессенджере. Они были так заняты тем, что собирали вещи и закрывали дом, что не стали задавать лишних вопросов о ее поспешном решении переехать в Нью-Йорк, и она могла просто не рассказывать им о Джеймсе.

С экрана на нее смотрело серьезное лицо Кейт, а из маленького окошка в углу экрана – ее собственное, испуганное. Она походила на загнанного в угол кролика. С минуту Софи пыталась придумать, что бы еще сказать. Но не могла солгать, только не Кейт. Ужасная правда, которую она пыталась отрицать, выплеснулась наружу:

– Я скучаю по нему. Я знаю, что он подлец. Я знаю, что он с три короба мне наврал. Я его ненавижу. – Сердце у нее сжалось, и она сделала глубокий вдох. – Но я… я скучаю по нему. – Нет, она не расплачется! – Я так по нему скучаю. Как будто во мне огромная дыра. Все, что я знала и думала… как будто из меня выскребли, и ничего не осталось. Я чувствую себя опустошенной, как будто меня ничего не ждет впереди. Я только и могу, что оглядываться назад. Все, о чем я мечтала, обернулось ничем. Основывалось на одной огромной лжи. В глубине души я все еще не могу в это поверить. И я все еще… я все еще люблю его. И ненавижу себя за это. – Губы у нее скривились, и она с трудом моргнула. – Я действительно ненавижу, что я… все еще…

– О, Софи, милая. Мне так жаль, что я не рядом с тобой. Прости. – Кейт зажала себе рот ладонью, в ее глазах читались тревога и беспокойство. – Ты так далеко. Я теперь жалею, что уговорила тебя уехать.

Софи сделала еще один вдох, чувствуя, как у нее сдавило горло. Она не может так поступить с Кейт. Это было несправедливо. С большим усилием она заставила себя улыбнуться.

– Кейт Синклер, не смей чувствовать себя виноватой. Я сама решила сюда приехать. И я этого хотела. Просто немного жалею себя сегодня вечером. Ты права. Я недостаточно пытаюсь. На самом деле я вообще не пытаюсь. Надо больше стараться. Я обещаю, что в эти выходные пойду разведывать город. И я приложу чуть больше усилий, чтобы завести знакомства на работе.

Кейт слабо улыбнулась.

– Молодец, девочка. Извини, я не хотела придираться. Я скучаю по тебе.

– Я тоже по тебе скучаю, но обещаю, со мной все будет в порядке. Но ты права. Я впала в спячку. С этого момента я буду… выходить в свет!

Софи выключила телефон и закрыла глаза. Без голоса Кейт квартира казалась чужой и пустой. Ложиться спать было слишком рано, а ведь так она и поступала по вечерам, когда одиночество становилось невыносимым. Хотя, как правило, потом все равно лежала без сна до одиннадцати. Лежала и смотрела в потолок. Как бы ей хотелось повернуть время вспять! Но это было трусостью и не могло изменить того, что сделал Джеймс. От неведения лучше не становится. И неведение не отменяет ложь.

На потолке была особенная трещина. Она изгибалась от окна к углу, расширялась, потом снова сужалась и исчезала. Трещина превратилась в визуальное напоминание о ее борьбе с мыслями о Джеймсе, как будто они толпились за этой трещиной, пытались пролезть сквозь нее, и именно тогда ей приходилось прилагать дополнительные усилия, чтобы о нем не думать. Не думать обо всех тех вечерах, когда они, счастливые, готовили на их кухне особые блюда, чтобы порадовать друг друга. Не вспоминать, как она просыпалась по утрам и видела на подушке рядом его взъерошенную темную голову. Не тосковать по тем вечерам, когда, уютно устроившись на диване после работы, они лентяйничали под какой-нибудь детективный телесериал, который оба любили. Вздохнув, Софи встала, сунула телефон в карман и оглядела кухню. Неужели Кейт заметила, насколько тут безупречно чисто: Софи немного переусердствовала с уборкой в прошлые выходные, когда запоем посмотрела девятнадцать серий «Друзей».

Через открытое окно до нее доносились смех, раскатистые басы магнитофона из проезжающей машины, запахи теплого городского воздуха – дымная смесь лука и дизельного топлива. В пятницу вечером бруклинцы высыпали на улицу. Какое-то время Софи стояла у окна, наблюдая за прохожими. Ватага парней в джинсах, мешковатых футболках и бейсболках задом наперед, подталкивая и поддразнивая друг друга, вприпрыжку бежала по тротуару, уступая дорогу задержавшимся на работе одиночкам, которые решительным шагом проделывали остаток пути до дома. Веселый шум и суета внизу усилили ее чувство одиночества, которое парализовало Софи настолько, что мешало ей выйти из собственной квартиры.

Об одном она умолчала: Софи сомневалась теперь в своей способности оценивать людей. Все обернулось такой фальшью, что случались дни, когда она вообще не могла принять какое-либо решение. Даже решение приехать в Нью-Йорк она приняла неосознанно. Софи нужно было взвесить все за и против, обдумать, что на самом деле повлечет за собой переезд. Но нет. Она ухватилась за это предложение от отчаяния, как за спасательный круг посреди бушующего океана страха, ярости и полной безнадеги.

Когда Софи собиралась закрыть окно, она услышала громкий скрежет в недрах здания, за которым последовали удар, грохот и, наконец, громкие проклятия.

– Да вы, мать вашу, надо мной издеваетесь!

Поспешив к двери, она открыла ее и отважилась выйти на лестничную клетку. Площадкой ниже, неловко растянувшись, лежала Белла. Софи поспешно спустилась.

– Что случилось? – спросила она, наклоняясь, чтобы помочь Белле подняться.

Глядя перед собой округленными от страха глазами, Белла прижала руку к груди. Она явно перепугалась до смерти.

– Споткнулась на последней ступеньке, – пробормотала она, шумно втянув носом воздух. – На какую-то ужасную чертову секунду мне показалось, что я сейчас покачусь вниз головой. – Губы Беллы задрожали, и она с трудом села, потирая колено. Шмыгнув носом, она кивнула, ее глаза блестели от непролитых слез.

– Ты в порядке? – спросила Софи, стоя над Беллой и чувствуя себя бесполезной.

– Я не… Буду через минуту. – Белла крепко зажмурилась и продолжала тереть колено, прикусив губу. – Боюсь посмотреть. Я пытаюсь мыслить, черт возьми, позитивно, но сейчас я не могу придумать ничего позитивного. С какой стороны ни посмотри.

Софи посмотрела вниз на забрызганную глазурью лестницу. Радужные капли красного, желтого, синего и зеленого усеяли практически все вокруг. Ощущение, что здесь играли в пейнтбол, разноцветные пятна украшали все до единой ступеньки.

– Некоторые из них, вероятно, можно спасти. – В ее голосе ясно слышалось сомнение. Отсюда капкейки выглядели… пострадавшими.

– О, черт! – Белла сердито стерла одинокую слезу. – Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо. Я три часа убила на то, чтобы покрыть глазурью шесть дюжин маленьких засранцев для завтрашней вечеринки по случаю помолвки, а теперь половина точно испорчена. – Уткнувшись головой в колени, она обняла их руками и сказала приглушенным голосом: – А ведь доставить их надо уже завтра рано утром. – Она подняла голову, шмыгая носом, по ее лицу снова потекли слезы. – Мне придется начать все сначала… – У нее перехватило дыхание. – А я… так устала. – Внезапно она громко разрыдалась.

– Эй, все в порядке. – Пусть она и не слишком хорошо знала Беллу, Софи опустилась рядом с ней на верхнюю ступеньку и обняла за плечи.

После нескольких прерывистых вдохов и шмыганья носом Белла успокоилась.

– Черт, прости меня. Обычно я не плакса, но… это было тяжело. – Она начала подниматься. – Ой, блин, посмотри на этот беспорядок. Что, черт возьми, мне делать? Чтобы тут все убрать, понадобится целая вечность, а потом еще нужно испечь новую партию и дать им остыть, прежде чем начать декорировать.

Софи решительно положила руку ей на плечо.

– Просто передохни минутку.

Вместе они осмотрели кавардак на лестнице.

– Радужные капкейки? – спросила Софи.

– Ага, я уже об этом жалею. Заказы я храню наверху, потому что на кухне внизу не хватает места.

– Что ж, зрелище то еще, – сказала Софи, стараясь скрыть улыбку. Цветные пятна украшали все кругом.

Белла тихонько хихикнула, пока они вместе взирали на пестрый беспорядок.

– Я всегда завершаю начатое.

– Возможно, ты ошиблась с призванием. Всегда можешь переключиться на отделку помещений. Сейчас выглядит очень красочно.

Они обе расхохотались.

– Хорошо, – сказала Софи, внезапно почувствовав себя прежней. – Сперва определи, какие из них можно спасти. Ты, вероятно, сможешь соскрести глазурь и кое-какие подправить.

– Не знаю. – Белла поморщилась, но ее лицо немного просветлело. – Некоторые выглядят чертовски потрепанными. Они так эффектно взлетели на воздух… как у жонглера в цирке. – Она покачала головой, и пара рыжих локонов выбилась из-под косынки. – Наверное, я… Счастье, что я не полетела за ними следом.

– Почему бы тебе не выпить кофе и не отдохнуть? Ты выглядишь напуганной, и, наверное, коленке не помешает лед. А я пока начну тут прибираться, и потом мы составим план. Я могу помочь. Стану твоей ассистенткой. Вдвоем будет намного проще.

Белла остановилась и оглянулась на лестницу.

– Сегодня вечер пятницы? Разве ты никуда не собираешься?

– Нет. Я думала провести вечер здесь. – Улыбка Софи была такой неуверенной, что она испугалась, как бы ее неискренность не вскрылась.

– Обычно я бы сказала, мол, нет, справлюсь, но я так измотана, что мне не помешала бы помощь. Но я… я не могу позволить тебе убираться.

– Нет, можешь, – сказала Софи с решительным блеском в глазах. – Предоставь это мне. Давай сюда поднос. Мешки для мусора у тебя есть?

Софи помогла Белле доковылять до квартиры и усадила ее на табуретку, положив на коленку пакет замороженной кукурузы. По планировке квартира Беллы была похожа на квартиру этажом ниже, за исключением того, что в кухне имелась лестница, доходящая до потолка, и множество пустых полок с пластиковыми подставками для капкейков.

– Обычно я переношу пирожные в них, но они вмещают только дюжину, а мне было лень спускаться лишний раз по лестнице, и я переложила их на поднос. Так мне и надо.

Белла объяснила, где держит тряпки, и Софи спустилась с тазиком вниз, чтобы разобраться с пятнами. Собирая сливочный крем, она улыбнулась про себя. Не самый гламурный способ провести вечер пятницы, но это было лучше, чем совсем ничего.

Полчаса спустя, когда Софи уже почти закончила, Белла, прихрамывая, спустилась по лестнице, держа в руках бутылку вина и два бокала.

– Ну и каков ущерб? – устало спросила Белла, остановившись на последней ступеньке. – Я принесла жизненно необходимые припасы. – Она подняла повыше бутылку.

Нахмурившись, Софи указала на столик в коридоре слева, на котором стоял поднос.

– Десять штук можно покрыть заново. Но, боюсь, остальные ни на что не годятся.

– Вот черт, это плохо. Ночка сегодня будет та еще. Хотя с ужином порядок. Если, конечно, можешь питаться раздавленными пирожными. – Она цапнула одно. – Если мусор соскрести.

Софи усмехнулась.

– Я уже поела, но что касается вина, готова составить компанию, а потом стать твоим су-шефом.

– Ты уверена? Сегодня пятница, и вечер только начинается. Я-то, конечно, расстроена, но тебе зачем со мной грустить?

В ответ Софи пожала плечами и усмехнулась.

– У меня и планов-то на вечер не было.

Белла внимательно на нее посмотрела.

– Извини, я была ужасно занята. Надо было быть подружелюбней и зайти поздороваться. Ты здесь уже две недели. Не могу в это поверить, время пролетело так чертовски быстро. Давай. – Она помахала бутылкой и направилась к боковой двери. – Коридор ведет прямиком на кухню. Я все думаю, может, стоило податься в кейтеринг. Кто-то сказал мне на прошлой неделе, мол, – она изобразила пальцами кавычки, – «капкейки – вчерашний день, а свадебные торты слишком узкоспециализированные». В общем, в кейтеринге больше денег. Сама понимаешь, закуски, снеки, шведские столы. А если серьезно, что бы ты предпочла? Потрясающий «Шоколадный поцелуй» в контейнере для капкейков или куриные наггетсы с сезамом и соей? Никто ведь никогда не говорил: «Так пусть едят цыплят», а?

Софи рассмеялась.

– Верно.

– И в торте есть кое-что особенное. Он говорит о любви. Он говорит о сладком наслаждении. Он как крошечное объятие у тебя на ладони. Торты – для Рождества, для торжеств, праздников и дней рождения. Для свадеб. Для самых счастливых дней. Вот почему я люблю их печь. Миру так не хватает толики счастья.

Софи улыбнулась, вспомнив о Кейт и их общей по-друге Еве.

– Кто-то однажды сказал мне, что еда вкуснее, когда приготовлена с любовью.

Белла захлопала в ладоши.

– Мне это нравится. Это так верно. Особенно когда печешь свадебный торт. Разрезание торта – это первое, что супружеская пара делает совместно. Это символизирует их партнерство.

– Я никогда не думала об этом в таком ключе. Так чудесно… – Софи замолчала, стараясь не поддаваться знакомому чувству горечи. Оно, как призрак, вечно маячило на периферии сознания, ожидая шанса окопаться и взять верх. – Если все получается.

– О боже. Ты разведена?

– Нет, не замужем. Очень даже не замужем. И останусь таковой в обозримом будущем.

– Тяжелое расставание? – спросила Белла, сочувственно поморщившись.

– Что-то вроде того, – вздохнула Софи.

– Не знаю, что хуже. Иметь кого-то, с кем можно порвать, или так и не дойти до отношений.

Софи вопросительно подняла бровь.

С минуту Белла делала непроницаемое лицо.

– Есть кое-кто, кто мне интересен, но он слишком глуп, чтобы жить.

Вздрогнув, Софи внезапно заинтересовалась рабочими поверхностями кухни. Она сомневалась, что в данный момент способна справиться с чьими-то бедами. К счастью, Белла больше ничего не сказала и сосредоточилась на бутылке, щедро разливая белое вино по бокалам.

– Боже, какое чудо!

Софи глаз не могла оторвать.

Перед ней высился дубовый комод, забитый до отказа множеством разнообразных фарфоровых тарелок. На узких верхних полках были расставлены тарелки самых разных форм и всевозможных стилей: в духе ретро пятидесятых годов с ромбическим рисунком, антикварные с цветочным, строгие современные, и все объединены радужным многоцветьем, где изумрудная зелень переливалась рядом с павлиньим синим, ярко-розовым, чисто белым или алым. На открытых полках внизу шаткими стопками стояли все новые тарелки.

Проследив за взглядом Софи, Белла пожала плечами.

– Я коллекционирую тарелки. Никогда не знаешь, что понадобится для показа изделий.

Рядом с комодом стоял цветастый диван, который выглядел так, словно, однажды попав в его объятия, трудно будет вырваться. Около него разместились деревянный журнальный столик, заваленный бумагами и журналами, и пара простых розовых бархатных кресел.

Казалось бы, все это должно смотреться нелепо на фоне рабочих поверхностей из нержавеющей стали и современных холодильных шкафов со стеклянными дверцами, но холодильники тоже были заполнены предметами всех форм и цветов, а потому обе стороны комнаты неплохо сочетались. Белла явно любила яркие краски. На рабочих столах стояли пестрые керамические контейнеры, из которых торчали ножи для тортов, деревянные ложки и венчики.

Софи почувствовала, что расслабилась. Ей всегда было хорошо на кухне. Тут точно знаешь, кто ты и с чем имеешь дело. Ей всегда давало ощущение защищенности и утешения сознание того, что, когда печешь, добавляя в верных количествах нужные ингредиенты и делая все как надо, то точно известно, что получишь. Очутиться в хорошо обустроенной кухне наподобие этой было сродни возвращению домой.

– Твое здоровье, – сказала Белла, поднимая бокал.

– Твое здоровье.

Они чокнулись.

– Спасибо, Софи. Я действительно это ценю.

– Я еще ничего не сделала.

– Если не считать уборки. И моральной поддержки.

Софи оглядела кухню.

– Итак, что мне делать сейчас?

– Во-первых, мне нужно заняться приготовлением новой партии капкейков. Так что, если бы ты смогла заняться взвешиванием и отмериванием, было бы чудесно. Базовый рецепт вон там. – Она указала на ламинированный лист, приколотый к булавочной доске. – Весы вон там. Сливочное масло в холодильнике. Сыпучие продукты в кладовке. Яйца на полке. Слава богу, я на этой неделе закупилась впрок.

Благодаря ускоренному курсу по пересчету мер и весов, который Софи прошла за последние две недели, она знала, что к чему, и вспомнила, что пачка масла в Америке равна полчашке масла или четырем унциям в английском измерении, поэтому, следуя быстрым инструкциям Беллы, легко собрала все ингредиенты возле профессионального кухонного комбайна.

– У меня дома есть такая штука, – сказала Софи, поглаживая его по красному эмалированному боку, как любимого питомца.

– Какая я глупая, совсем забыла, что ты фуд-райтер. Значит, ты умеешь готовить.

– Совсем чуть-чуть, – рассмеялась Софи.

– Ты можешь замесить тесто, а я пока смешаю новую порцию глазури и заново покрою уцелевшие.

– Я хотела напроситься как-нибудь посмотреть, как ты готовишь. Я пишу большую статью об английском чае-питии, и мне хотелось испечь кексы и придумать кое-какой осенний декор или топпинги.

– Ух ты, с удовольствием помогу. Цвета осенних листьев хорошо смотрелись бы. Я могу сделать сезонную витрину. Надо будет подумать о вкусах.

– Имбирь. Можно испечь печенье на овсяной муке с имбирем.

– На овсяной муке?

Софи объяснила, о чем речь. Вскоре они уже обменивались рецептами и идеями кексов и к тому времени, когда из печи вышла первая партия капкейков, почти прикончили бутылку.

Когда в печь отправилась вторая партия, девушки опустились на пол с остатками вина в своих бокалах. В усталом молчании они смотрели, как медленно поднимаются и становятся золотистыми капкейки.

Софи со вздохом допила вино.

– Ничто не сравнится с мгновением, когда тесто издает «пуф» и поднимается над формой. У меня возникает такое чувство, что в мире есть какой-то смысл. Все хорошо, пока тесто делает, что должно.

– Я никогда не думала об этом в таком ключе, но ты права. С этим мгновением ничто не сравнится. Пуф. – Белла махнула бокалом. – «Пуф» – самое подходящее слово. Ума не приложу, почему мы сидим здесь, когда у меня есть отличный диван.

Она неловко поднялась на ноги и заковыляла к одному из розовых кресел, осторожно опустилась и положила больную ногу на захламленный стол. Софи последовала за ней и опустилась на диван напротив.

– Ты просто находка, Софи. Думаю, если бы не ты, я бы истерически рыдала на лестнице всю ночь напролет.

– Колено болит? – Даже с дивана Софи видела, что поврежденное колено Беллы распухло почти вдвое.

– Ага. Адски. Черт, надеюсь, завтра я смогу сесть за руль. – Наклонившись, Белла потыкала в него пальцем. – Распухло. Я с трудом могу его согнуть.

– А кто-нибудь еще мог бы их доставить? Нельзя попросить таксиста?

– В общем-то нет. Честно говоря, это работа для двоих. Мне нужно, чтобы кто-то держал коробки. Обычно я прошу моего друга Уэса, но… – Она поджала губы. – Я собиралась спросить тебя, вдруг ты сможешь помочь?

– Конечно, я не против. Я бы предложила тебя отвезти, но… – Софи скорчила гримасу. Она и припомнить не могла, когда в последний раз садилась за руль. Живя в центре Лондона, она постоянно пользовалась общественным транспортом.

Белла вздрогнула и посмотрела на часы.

– Есть, конечно, последний вариант… узнать, свободен ли Тодд. Каков шанс, что удастся его поймать в пятницу вечером?

– Незначительный, – подсказала Софи. – По правде говоря, учитывая, что всю неделю я отвечала на звонки от потока очаровательных девушек, он наверняка отправился на свидание.

Софи подумала, что он, как персонаж мюзикла «Кошки», мистический Макавити, то есть его вечно «след простыл». Это уж точно касалось офиса, хотя на столе имелись явные признаки обитателя. Обычно пустые кофейные чашки и крошки печенья. Коммутатор продолжал переключать его звонки на внутренний номер Софи, и ей же адресовали повторные звонки нескольких очень веселых, дружелюбных женщин, пытающихся разыскать его. Честь по чести следовало бы сказать (а умение проявлять честность и справедливость было определенно сильной стороной Софи), что женщины всегда были совершенно очаровательны и, что довольно странно, полностью понимали, почему он не перезванивает.

«Ах, бедный Тодд. Он так занят. Если бы вы могли сказать ему, что Лейси звонила снова, я была бы благодарна».

«Бедный Тодд». Скорее уж бедная Лейси. На этой неделе она звонила четыре раза. А чуть шепелявая Шарлин звонила три, а смешливая, с чуть пронзительным голосом Эми – два.

– Что ж, придется ему позвонить, – сказала Белла, вытирая лоб рукой, отчего на нем осталась полоса муки. – Ума не приложу, у кого еще есть машина.

Она набрала номер, и, к удивлению Софи, раздалось всего два гудка и он ответил.

– Привет, Тодд.

– Привет, Белла-Белла. Как делишки?

– У меня катастрофа. Нужна твоя помощь.

– Валяй.

– Поможешь мне с доставкой завтра утром? Мне нужно отвезти шесть дюжин капкейков на север за Гринпойнт.

Софи ожидала услышать множество вопросов и отговорок.

– Конечно. В какое время?

– Боюсь, что рано. Я сказала, что привезу их к восьми, потому что мне нужно вернуться, чтобы открыть магазин. А девочки по субботам приходят не раньше десяти. Сейчас уже поздновато звонить клиенту и что-то менять. – Белла поморщилась.

– Нет проблем. Буду у тебя в семь. Только лучше бы тебе приготовить кофе.

– Ты просто ангел, Тодд.

– Это значит у меня теперь право на пожизненный запас райских капкейков?

– Еще бы. Увидимся завтра.

– Пока.

Белла повернулась к Софи.

– Он просто замечательный. Так ты с ним съездишь? Ах, черт, извини, у тебя, наверное, есть планы.

– Конечно, я могу помочь.

– И к девяти ты уже освободишься.

Великолепно. Значит, останется только заполнить весь остальной день.

Глава 6

– Привет, англичанка. – Тодд тут же сделал несколько шагов ей навстречу, чтобы освободить от первой коробки капкейков. Он прямо-таки лучился здоровым сиянием персонажа телерекламы, эдакий ясноглазый и энергичный, в наглаженной белой хлопковой рубашке на пуговицах и джинсовых шортах, подчеркивавших идеально ровный загар на ногах.

Софи не знала зачем, но, слава богу, вымыла голову, уложила волосы феном в мягкие кудри и для разнообразия сделала макияж. Рядом с ним она не чувствовала себя оборванкой. И что еще лучше, она надела свою любимую кобальтово-синюю льняную рубашку, которая чудесно оттеняла ее глаза, и обрезанные шорты, подчеркивающие ее ноги, которые, помимо прически (в такие дни, как сегодня, когда волосы вели себя послушно), определенно были самым большим достоинством ее внешности.

Нет, конечно, даже если потратить время на себя, ей не сравниться с его золотым сиянием. Неудивительно, что у него целый гарем женщин, задыхающихся от желания поговорить с ним по телефону.

– Доброе утро, Тодд, – откликнулась Софи подчеркнуто сухо и деловито. И плевать на внезапный глупый трепет. Это все гормоны. Не что иное, как гормоны. Нормальная здоровая реакция. Она же не девчонка, чтобы терять голову. Она слишком благоразумна, а после Джеймса – просто бастион одиночества и свободы от отношений.

– Сколько у нас коробок?

Тодд ухмыльнулся, в глазах у него плясали искорки, он встретил ее взгляд. Трепет в груди усилился, и ей пришлось сделать еще один вдох.

– Всего две. – Девушка ответила ему небрежной, вежливой улыбкой, мол, «видишь-твоя-тысячеваттная-харизма-не-действует».

– Отлично. – Его улыбка ни на йоту не поблекла. – Моя машина стоит в неположенном месте за углом. Ты легко ее увидишь. – Он уже отвернулся, чтобы пойти к машине, но бросил через плечо: – Заберу вот эти, если ты принесешь остальные.

Чтобы успокоиться, Софи сделала глубокий вдох, глядя ему вслед. Боже, он и сзади красив. Широкие плечи, сужающиеся к тонкой талии, и этот… да, этот зад. Что, черт возьми, с ней такое? Так объективировать беднягу… Она мысленно устроила себе выволочку.

И вернулась на кухню за двумя последними коробками.

– Вот квитанция. Ее нужно отдать клиенту. За капкейки уже заплатили. Удачи, и постарайтесь не рисковать. Убедись, что Тодд поведет медленно и осторожно, как старуха. У меня такое чувство, что весь заказ сглазили.

– Белла, не волнуйся. Я буду охранять их ценой собственной жизни. – Девушки обменялись понимающими улыбками. Закончили они вчера очень поздно ночью.

С двумя коробками в руках Софи повернула за угол и остановилась как вкопанная. Тодд был прав, его машину трудно не заметить. Все ее предположения о предпочтениях Тодда между BMW и Mercedes мгновенно улетучились. Ей пришлось замедлить шаг, чтобы дать себе время сделать непроницаемое лицо. Софи не хотела ранить его чувства, но ей потребовалось несколько секунд, чтобы скрыть удивление. Машина была ужасная, без сомнения, самая неряшливая и старая, которую она когда-либо видела. И решительно не подходила Тодду, который смотрелся воплощением идеального плейбоя в безупречных шортах и идеально отглаженных льняных рубашках. В дверце со стороны водителя древнего «гольфа» красовалась огромная вмятина, бампер сзади отсутствовал, а панель задней двери была ярко-синей, что уродливо контрастировало с тусклой зеленью остального кузова. Подойдя поближе, Софи увидела, что краска на капоте покрылась бледными разводами и пузырями от ржавчины, похожими на шелушение кожи после солнечного ожога.

– Интересная машина, – сказала Софи с непроницаемым лицом, передавая Тодду коробки. Несмотря на то что машина ее отвлекала, она все равно не могла перестать пялиться на его привлекательный зад, когда Тодд наклонился, чтобы уложить коробки на заднее сиденье рядом с остальными.

Когда он снова повернулся к ней, в его глазах плясали озорные искорки.

– Папа чертовски бесится, когда я приезжаю домой и оставляю ее на подъездной дорожке. Сказывается на общем уровне района, снижает стандарты.

Софи рассмеялась.

– Держу пари, так оно и есть. Не хочу быть грубой, но такой драндулет снизил бы стандарты мусоровоза. – Она с сомнением посмотрела на развалюху. – Она правда поедет или это что-то вроде машины Фреда Флинстоуна и нам придется передвигать ногами?

– Хочу, чтобы ты знала, Герти… – он похлопал машину по дверце, – верная, хотя иногда и темпераментная старушка. Она не любит утро зимой, но кто же его любит?

– Ну, если сегодня она заведется и довезет капкейки туда, куда нам надо, я не возражаю. Белла рассчитывает на нас.

Внезапно посерьезнев, Тодд выпрямился и вытащил из кармана ключи.

– Я бы ни за что не подвел Беллу. – Потом его лицо просветлело, и со своей обычной обаятельной улыбкой он сказал, протягивая руку: – Ладно, пристегнись и приготовься к лучшей в твоей жизни поездке.

– Вот это меня и беспокоит, – чопорно сказала Софи, но подмигнула и сжала губы, стараясь не улыбнуться ему в ответ. Он был совершенно неисправим. – Я рада, что здесь меня никто не знает.

Он хлопнул себя ладонью по груди.

– Ш-ш-ш! Ты ее расстроишь.

Софи забралась на заднее сиденье рядом с коробками.

Сев за руль, он передал ей назад телефон.

– Вот, тебе придется быть штурманом. Звук не работает, когда телефон на зарядке, а сейчас батарея сдыхает. До Фултон-стрит я дорогу знаю, но потом мне понадобятся указания.

Машина завелась с ревом и легким хлюпаньем, но Тодд выглядел беззаботным. Когда они выехали на улицу с односторонним движением, он постукивал пальцами по рулю в такт музыке, доносившейся из старой магнитолы. Оглядевшись, Софи с любопытством отметила, что внутри машины, на полу и на заднем сиденье, было совершенно чисто.

– Следующий поворот направо, – сказала Софи, держа в одной руке айфон Тодда, а другой осторожно придерживая коробки с капкейками, чтобы их не мотало по заднему сиденью. – Мы, похоже, уже почти приехали… Да. – Она посмотрела на экран. – Поворот на этой улице, потом на втором светофоре направо.

– На втором повороте, англичанка, – со своей обычной солнечной улыбкой поправил Тодд, поймав ее взгляд в зеркале заднего вида. – Мы еще сделаем из тебя американку.

– Можете попытаться, но я происхожу из древнего рода очень английских англичан.

Как о том свидетельствовала тяжелая семейная Библия в кожаном переплете, хранящаяся в библиотеке, семейное древо на задней странице прослеживало их родословную вплоть до придворных Карла II.

– Вызов принят, – откликнулся Тодд.

– Что? Это был не вызов, а просто замечание. – Софи закатила глаза, так чтобы он увидел в зеркале, но, конечно же, в ответ получила его обычную идеальную улыбку.

Потрепанная машина Тодда свернула за последний угол, на улицу, застроенную кирпичными домами.

– А здесь приятно.

– Да, район на подъеме. Тут снимают «Несгибаемую Кимми Шмидт». И пару-тройку других сериалов.

– Я о нем слышала, но не смотрела.

– Большой хит. Смешной.

Софи решила проверить, есть ли этот сериал на Netflix. Так, теперь у нее будет что посмотреть на неделе.

Когда они благополучно доставили сладости, Софи на обратном пути села вперед.

– Уже завтракала? – спросил Тодд.

– Нет, было слишком рано, а теперь уже слишком поздно.

– Добро пожаловать в Нью-Йорк, тут никогда не поздно позавтракать, если только у тебя нет других планов.

Софи на секунду заколебалась, вспомнив свой разговор с Кейт накануне вечером. Несколько недель назад она не раздумывая уже предложила бы сама пойти выпить кофе или позавтракать.

– Нет, никаких. Было бы… здорово. Если у тебя есть время. – Это был бы потрясающий способ убить несколько часов, и вообще Софи подумала, что это отличный первый шаг, чтобы поменьше сидеть в четырех стенах.

С печальной гримасой она поняла, что на самом деле мало что изменилось. В Лондоне она проводила много часов по выходным, убивая время. Значительные промежутки ее жизни проходили в пустоте, пока она ждала появления Джеймса. Софи рассердилась, поняв, сколько времени потратила впустую. По вечерам в будние дни ей отчаянно хотелось насладиться каждым драгоценным мгновением его общества, поэтому они оставались дома. Задним числом, конечно, это казалось совершенно логичным. Это уменьшало вероятность разоблачения, если они наткнутся на кого-то из его знакомых. Несостоявшиеся походы в театр, на выставки, в новые рестораны. Ни вылазок в Кью-Гарденс на Рождество, ни на карнавал в Ноттинг-Хилле, ни на танцы в Гайд-парке.

И теперь Софи рисковала повторить ту же ошибку здесь. Сидеть в четырех стенах. Не отваживаться выйти одной.

– Для тебя у меня есть все время на свете.

Софи снова закатила глаза.

– Держу пари, ты говоришь это всем девушкам.

– Конечно. – Он одарил ее ослепительной улыбкой. – Рядом с домом Беллы есть отличное местечко, кафе «Люлюк». Там будет нелепо много народу, но оно того стоит. Его держит семья мексиканцев. Там подают фантастический бранч. Я пойду пристрою куда-нибудь машину, если ты не против подождать в очереди.

– Ты имеешь в виду постоять в очереди. – Чопорность тона Софи смягчила сардоническая улыбка.

– Ты стой в очереди, а я буду ждать в очереди. – Он подмигнул ей.

– Тогда валяй, пристраивай машину. – Она невольно улыбнулась ему в ответ, его легкая жизнерадостность была заразительна.

Стоять на солнышке, наблюдая за прохожими на Смит-стрит, было только в радость. Тодд сказал ей, что задержится ненадолго, так как, несмотря на разрешение на парковку для местных жителей, найти свободное место было непросто. Софи не возражала против ожидания, было забавно наблюдать за людьми, особенно в чужом городе. Почему она не делала этого раньше?

Опыт подсказывал ей, что такая длинная очередь означает, что еда будет стоить каждой минуты ожидания. Кроме того, у нее было достаточно времени, чтобы тщательно изучить меню. Ее страсть к еде и любовь к английскому языку сошлись благодаря счастливой случайности, после того как она с треском провалилась на экзамене. Решив пропустить в том году учебу, Софи устроилась на полставки администратором в местную газету и официанткой в недавно открывшийся гастрономический паб в деревне. Еда в «Белом зайце Белесфута» была одной из лучших, которую она когда-либо пробовала, и когда Софи написала рецензию и показала Джорджу, редактору газеты, он быстро опубликовал ее, а после нанял Софи вести колонку, посвященную еде.

– Что это ты так нахмурилась? – спросил Тодд, когда наконец присоединился к ней в очереди.

– Никак не могу решить, взять ли мне яйца по-флорентийски или французские тосты с яблочным компотом. Или, может быть, мне стоит попробовать омлет с лесными грибами и сыром Азиаго. Я понятия не имею, что такое сыр Азиаго.

– Так почему же ты решила попробовать?

Сняв темные очки, Софи бросила на него укоризненный взгляд учительницы младших классов.

– Это важно для кулинарного образования.

– Верно. – Тодд кивнул, на этот раз стараясь не улыбаться.

– Я серьезно. Никогда нельзя переставать пробовать что-то новое. Иначе можно пропустить что-нибудь удивительное.

– Поверю тебе на слово. Так как же вышло, что ты стала фуд-райтером?

К тому времени как Софи рассказала ему всю историю, их провели в кабинку в глубине ресторана и усадили на красные виниловые стулья за накрытым белой скатертью столом. Когда паре, сидевшей рядом с ними, подали еду, Софи невольно подалась вперед и спросила, что они заказали. Ответили они сразу – открыто, дружелюбно и с энтузиазмом, что заставило ее вдвойне устыдиться того, что это был ее первый настоящий уикенд с тех пор, как она приехала.

– Теперь я еще больше сомневаюсь, – призналась она Тодду, украдкой бросив еще один взгляд на яйца бенедикт у соседей в тарелках. – Выглядит аппетитно. – Она вытянула шею, наблюдая, как официант выносит три тарелки на столик у входа в ресторан. – Все выглядит божественно.

– Закрой глаза и просто ткни пальцем в меню, – предложил Тодд, откидываясь на спинку дивана и лениво забрасывая на нее руку.

Софи выпрямилась и, широко раскрыв глаза, издала притворный возмущенный вздох.

– Да как же можно!

Он рассмеялся.

– Так я и думал. Время поджимает. Сюда идет официант, и я умираю с голоду, так что тебе придется сделать выбор. – Он наклонился вперед с притворной угрозой. – И я сделаю заказ без тебя.

– О!

Она вздыхала и раздумывала, пока официант терпеливо стоял со своим блокнотом, обмениваясь взглядами с Тоддом.

– Я возьму французскую бриошь… А вы не могли бы сказать, что такое сыр Азиаго?

– Это выдержанный сыр с ореховым вкусом, не такой острый и сухой, как пармезан или пекорино, но очень похожий.

– Хорошо… – Она состроила гримасу и повернулась к Тодду. – Это еще больше усложняет дело.

Тодд закатил глаза и повернулся к официанту.

– Она будет французский тост-бриошь с яблочным компотом, а я – омлет с грибами и сыром Азиаго. – Он повернулся к ней, быстро бросив в ее сторону: – Сможешь у меня попробовать. Еще, пожалуйста, кофе и апельсиновый сок.

– Мне, пожалуйста, чай.

На ходу что-то записывая в блокнот, официант удалился.

– Ты не обязан был этого делать. Теперь я чувствую себя виноватой.

– Ну не надо, я здесь много раз ел. Я люблю омлет и решил, что ради кулинарного образования попробую сыр. А ты сможешь попробовать и то, и другое.

– Очень мило с твоей стороны.

– Милый – мое второе имя, – беззаботно ответил Тодд.

Софи изучала его из-под ресниц. У некоторых людей доброта бывает корыстной, почти расчетливой. Тодду она как будто давалась естественно.

– Ну и как тебе Нью-Йорк?

Она пожала плечами и стала уклончиво изучать замысловатую мозаику на потолке.

– Я здесь всего две недели. И бо́льшую часть времени провела на работе.

Когда она снова опустила глаза, то увидела в его взгляде изрядную долю скептицизма. А потому, перейдя в защиту, поводила пальцем по крупинкам соли на скатерти.

– У меня еще уйма времени. Я здесь на полгода.

Поднятая бровь подстегнула ее продолжать.

– Незачем торопиться. Завтра город будет еще на месте и каждый день после.

– Да, но это же Нью-Йорк. Город, который никогда не спит, забыла? Ты же выходишь в город в перерыве на ланч.

– Эээ… нет, на самом деле.

– Что? – Он глянул на нее подозрительно.

– Я обычно пью кофе и…

Софи пожала плечами. У нее вошло в привычку заскакивать в кафе в атриуме, чтобы выпить кофе, а еще сидеть и смотреть, как люди едят, притворяясь, что она поглощена Фейсбуком или чем-то еще на своем телефоне.

– Тебе надо постараться выбраться. От работы до Центрального парка меньше квартала.

– Я… наверное. Это просто… довольно… – Как противно: теперь кажется, будто она защищается. – О боже, извини, обычно я не такая жалкая. Я не хотела… я имею в виду, не думала, что вот так сразу поеду, и все стало с ног на голову, и все это было…

– Малость чересчур? – спросил он вполголоса.

Софи бросила на него благодарный взгляд.

– Да. Я чувствую себя так, как будто меня забросило на незнакомую автостраду, где все движутся со скоростью искажения пространства, а я застряла на медленной полосе.

– Ты скоро освоишься. Другого такого города не существует. Но здесь легко почувствовать себя одиноким. Стать анонимным.

– Так бывает в любом большом городе.

– Верно. А почему ты не хотела сюда приезжать? В Большое яблоко. Все хотят приехать в Нью-Йорк. – Он поднял обе руки, изображая движение джаз-танцев.

Она бросила на него острый взгляд, удивленная его неожиданной проницательностью.

– Откуда ты знаешь?

– Знаешь ли, я не просто смазливый малый. Я умею слушать. Ты собиралась сказать, что не хотела приезжать.

Софи поморщилась. Ей было слишком стыдно рассказывать ему всю историю.

– Я была всем довольна. Потом я рассталась со своим парнем и подумала: почему бы и нет?

Тодд скептически поднял бровь.

– Как долго ты с ним была?

– Два года.

– Два года! Да брось! Некоторые браки длятся меньше. – Он помолчал, а потом тихо спросил: – И это навсегда? Никаких шансов снова сойтись? Или так ты ему показываешь, чего он лишился? Каков шанс, что он прилетит за тобой с кольцом?

Она бросила на него испепеляющий взгляд, разочарованная его цинизмом.

– Нет уж, это окончательно. – И с горечью, которую она обычно держала в узде, у нее вырвалось: – Настолько окончательно, насколько это возможно.

– Забавно, как легко любовь превращается в ненависть. – В голосе Тодда не было ни тени веселья, скорее в нем звучало усталое разочарование. – Или, точнее, это совсем не смешно. Кажется, это происходит с поразительной легкостью.

Софи с трудом сглотнула.

– А иногда не происходит.

Ей хотелось проснуться и обнаружить, что все это было огромной ошибкой и что Джеймс, женатый на Анне, на самом деле был другим Джеймсом Соумсом. К сожалению, в тот день Анна принесла с собой две фотографии. Вид Джеймса в парадном костюме рядом с сияющей невестой, выражение нежности на его лице, когда он смотрел на новорожденную Эмму, причинили Софи почти физическую боль. Даже сейчас от острой боли в груди у нее перехватило дух.

– Любопытно, что существует такая тонкая грань. Как пара переходит от того, что жить друг без друга не может, к ссоре о том, кому достанется тостер?

– Мы не ссорились из-за тостера. – Софи с трудом сглотнула. – Мы вообще никогда не ссорились. И это все доказывает. Любовь слепа. – Задним числом она понимала, что была не только слепой, но еще глухонемой. Знаков было предостаточно.

– Никогда не понимал смысла этой фразы. Любовь слепа. Так ли это? Когда ты «любишь», – Тодд снова изобразил пальцами мерзкие кавычки, подсказавшие ей, что именно он думает о любви, – разве не изучаешь каждую мелочь, которую делает объект этой любви? Не анализируешь все, что он говорит? Не разбираешь по косточкам смысл всех до единого слов и фраз? Подозреваю, что можно быть ослепленным любовью, хотя это, вероятно, похоть. Голову теряют, скорее всего, от сексуального влечения.

– Значит, ты не веришь в любовь?

Тодд фыркнул.

– Любовь – это отвлеченная идея, социальная концепция, если хочешь. – Софи уловила манеру пресыщенного жизнью ньюйоркца, и ей показалось, что это говорит совсем другой человек. – Песни, книги – сплошь про любовь. Да, понятно, можно быть к кому-то привязанным, о ком-то заботиться. Состоять во взаимно уважительных отношениях. Можно клясться в верности… Но, в конце концов, люди по своей природе эгоистичны. Для каждого на первом месте – он сам. А идеальная, всеобъемлющая любовь, сердца и цветы, самоотверженность – это вымысел. Сюжеты для книг и песен.

– Ух ты! – Софи помедлила, просеивая через собственный фильтр отчаяния и предательства одно за другим слова, и с облегчением обнаружила, что, несмотря на пережитое, она все равно в состоянии сказать: – Звучит депрессивно. – Девушка улыбнулась, когда частица айсберга боли, прочно засевшая в ее сердце, растаяла. – Несмотря на все, что вышло с Дж… – нет, она не станет произносить его имя вслух, не даст ему снова занять место в ее жизни, – я все еще верю, что однажды найду любовь.

– А пока ты очутилась в эмоциональном изоляторе, который, так уж вышло, называется Нью-Йорк?

Софи неловко поерзала на стуле, уязвленная его довольно точным выводом.

– Что-то вроде того.

– Ужасная растрата жизни.

– Что?

– Это один из величайших городов на земле. Бруклин – лучший район для жизни. Полгода. Ты только по верхам что-то и увидишь. Тебе нужно максимально использовать каждую чертову секунду и побывать в уйме мест. Проспект-парк. ДеКолб-маркет-холл, северная часть Фултон-стрит. Это в трех кварталах отсюда. Я слышал, что там настоящий рай для гурманов. На Кент-авеню есть большой блошиный рынок. Что ты делаешь в следующие выходные?

– Я… – Она пожала плечами.

– Кроме работы по дому? – нажал Тодд.

– Ну, нужно же мне постирать.

– Детка, о стирке мы уже поговорили. Твоя стирка не займет весь день. Тебе нужно туда выбраться. Хотя ты все еще можешь приготовить мне ужин. – Он склонил голову набок с таким просительным видом, что Софи рассмеялась.

– Отлично. Это не помешает тебе заняться стиркой, хотя я не уверена, что хочу, чтобы ты трогал мое нижнее белье. – По возвращении домой Софи удивилась, что в квартире нет стиральной машины. Кое-что она уже постирала вручную.

– Я неплохо умею обращаться с нижним бельем.

– И почему меня это не удивляет? Но я пас.

– Совет, англичанка. На Хойт-стрит есть прачечная. Пять баксов за пакет. Постирают, высушат и сложат.

– Полезно. Мне бы самой в голову не пришло. – Она села прямее, повеселев от такой перспективы. – Прямо сегодня и займусь.

– Добро пожаловать в Америку.

Глава 7

В прачечной самообслуживания пахло чистотой и свежестью, успокаивающее гудение сушильных машин приглушало шум улицы. Все вместе действовало как кондиционер для ткани: только смягчало не волокна, а душу. Отдав свой большой мешок с бельем, Софи заплатила положенные пять долларов.

– Когда будет готово? – спросила она.

– Пять часов. Ты приходить, – сказала древняя вьетнамка, постукивая пальцем по пластиковой столешнице. – Пять часов.

Понимая, что ведет себя по-детски, Софи подавила смешок.

– Сегодня?

Старушка посмотрела на нее оскорбленно.

– Да.

– Отлично. Спасибо.

Обслуживают тут быстро. Спасибо Тодду и его вчерашнему совету.

Старушка уже потопала, как кривоногая Румпельштильцхен, к сушилкам, из которых стала доставать простыни размером больше ее самой.

– Ой, я забыла сказать. Меня прислал Тодд.

Старушка опустила простыню.

– Тодд. – Она просияла. – Он хороший мальчик.

Есть ли на свете хоть одна женщина, которую он не смог бы очаровать? Софи вышла из из прачечной с чувством выполненного долга, обещая себе сегодня же купить чистое белье. Окей, она всего лишь сдала одежду в прачечную, но от этого почувствовала себя нормальной. Как будто она начала приходить в норму. Большая галочка в ее списке на выходные. Теперь нужно только заполнить остаток дня.

Конечно, можно продолжать идти куда глаза глядят, вот только Хойт-стрит, или, по крайней мере, эта ее часть, казалась не такой интересной, как Смит-стрит в квартале отсюда. Тут было несколько продуктовых магазинов, витрины которых облепили листовки и реклама скидок, угловые магазинчики с грязными витринами и написанными от руки вывесками, обещающими колу за пятьдесят центов, неряшливая аптека, фастфуд с куриными крылышками и пиццей и магазин велосипедов. Металлическим решеткам и скучным витринам было далеко до элегантной деревянной отделки и причудливых вывесок магазинов соседнего квартала.

Двое подростков в толстовках оверсайз и огромных кедах придирчиво рассматривали Софи, сидя верхом на великах и прислонившись к фонарю. Чувствуя себя уязвимой оттого, что спину ей буравят две пары глаз, Софи ускорила шаг и практически бегом бросилась к своему дому. Все ее благие намерения, мол, она разведает местность, испарились.

Поравнявшись с кондитерской, она заметила, что Белла с энтузиазмом машет ей в окно.

– Эй, Софи! Доброе утро, иди познакомься с Эдами. – Выскочив из кондитерской, Белла схватила ее за руку и буквально потащила мимо занятых столов в теплую кухню, где витал чуть влажный запах горячих печей и свежеиспеченных пирожных.

– Это Эдди, а это Эд. Ребята, познакомьтесь с моей новой соседкой, Софи. Думаю, с Уэсом ты уже познакомилась по приезде.

Прислонившийся к комоду Уэс кивнул, широко улыбнулся и отсалютовал ей.

– Привет, Софи, – хором ответили двое сидевших на диване. Оба помахали ей одинаковым жестом. Они вообще напоминали пару жутковатых близнецов, даже одежда у них была похожих оттенков приглушенного зеленого и коричневого. Оба были очень худыми, с резкими, угловатыми чертами лица и коротко остриженными волосами одинакового мышиного цвета, хотя у Эда было значительно больше волос на подбородке, чем на макушке. У него оказалась роскошная борода, какую обычно видишь в рекламе модного крафтового пива или в любой другой, где фигурируют лесорубы.

– Они пекут и поставляют весь хлеб для кондитерской, – объяснила Белла.

– И круассаны, – вставила более женственная версия.

– И булочки, – добавила мужская.

– Кофе? – спросила Белла. – Садись с нами. У нас дегустация. Выскажешь свое мнение.

С кофейного столика убрали бумаги, в центре красовалась большая хлебная доска с несколькими разными буханками, разрезанными посередине.

– Это было бы замечательно, спасибо. – Софи опустилась в одно из кресел.

– Вот. – Эд тут же сунул ей кусок хлеба. – Попробуй. Мед и грецкий орех.

– Так нечестно, – надулась Эдди.

– Потом она твое попробует, – сказала Белла. – Ну правда, они слишком уж соперничают. – Она протянула Софи чашку с насыщенным черным кофе.

Эд и Эдди ухмыльнулись.

– А то.

– Кстати, Софи – моя новая квартирантка, живет в квартире наверху. Я как раз о ней рассказывала. Она из Лондона.

– Круто, – сказал Эд и ткнул пальцем в хлеб, призывая Софи поторопиться.

Софи откусила кусочек еще теплого хлеба.

– М-м-м, это очень вкусно.

Эд самодовольно кивнул своей половине. Софи все еще пыталась разобраться в отношениях между ними, когда Эдди наклонилась и поцеловала Эда в нос.

– Она еще мой не пробовала, дружок, – сказала она, отрезая кусок от ближайшей, очень светлой буханки. – Вот у этого вкус тонкий. – Бросив на Эда надменный взгляд, она задрала носик.

Софи поспешно откусила кусочек корочки, чувствуя, что в нее впились четыре пары глаз. Проблема явно была нешуточной.

– Семена. – Она посмотрела на пористую, чуть восковую мякоть. – Семена чиа.

Эдди выпрямилась и просияла. Софи жевала, пытаясь сообразить, что это за знакомый вкус.

– Йогурт?

– Она мне нравится, – сказала Эдди, ни к кому конкретно не обращаясь. – Это мой хлеб для поднятия уровня холестерина. Семена чиа и йогурт. Видите, у англичан есть вкус.

– Оба хлеба чудесны, – сказала Софи.

Медово-ореховый был намного приятнее, но тревожные взгляды Беллы и Уэса наводили на мысль, что одно неверное слово, и прямо здесь на кухне начнется Третья мировая война.

– Окей, убедили, – сказала Белла. – Возьму на следующей неделе по дюжине каждого.

– Отлично, – просияла Эдди. – А теперь доставай кексы, детка. Я сыта по горло здоровым дерьмом. На этой неделе семена чиа устроили кавардак в моем организме. И спасибо за твой голос, Софи. Так что привело тебя в Штаты? Помимо необходимости доказать, что мой хлеб вкуснее.

– Я же говорила тебе, что она затворилась в четырех стенах после неудачного расставания, – объявила Белла. – И ей нужно почаще выбираться в свет.

Софи открыла рот, чтобы возразить, но прищурилась.

– Ты разговаривала с Тоддом.

– Да, говорила с ним вчера вечером. Он прочитал мне лекцию о том, что за тобой надо присматривать.

– Прости. Он не должен был этого делать.

– А вот и должен. Ты здесь уже две недели, а еще ни с кем не познакомилась.

– Это ужасно. Мы можем помочь, – встряла Эдди, слегка подпрыгивая на диване. Мы можем познакомить тебя кое с какими людьми по соседству.

– Верно! – воскликнула Белла. – Есть Фрэнк и Джим, они заправляют бутиком через дорогу. С ними всегда приятно выпить, и они дают большую скидку в своем магазине.

– О да, по субботам у них работает очень милый паренек, – добавила Эдди.

– Он – «паренек», потому что ему лет шестнадцать, – сказал Эд, ласково ткнув ее в ребра и подмигивая Софи.

Эдди оставила это без внимания.

– Уэс, ты же знаешь тех парней, что живут дальше по дороге и держат магазин велосипедов. Мы могли бы познакомить с ними Софи. У них просто изумительные ноги. Прекрасные икры. Стальные бедра.

– Кто тут говорит про стальные бедра? – раздался сухой голос, хотя его владелицы не было видно за стопкой картонных коробок из-под пиццы.

– Мэйзи! Ты-то нам и нужна! – Белла забрала груду коробок из пухлых рук очень улыбчивой невысокой женщины. – Ты знаешь кучу людей.

– Это потому, что все обожают ее чизкейки, – проворчал Уэс, забирая у Беллы коробки и обнюхивая их. – М-м-м, как хорошо пахнет.

– Корица и карамель, новый рецепт. И пара клубничных с шоколадом.

– М-м-м, я обожаю твои шоколадные чизкейки. Напомни мне, Эд, захватить домой пару кусочков, когда будем уходить. Мне надо будет подкрепиться. Сегодня еще десяток хлебов надо замесить.

– Я не опоздала на чашечку кофе? – спросила Мэйзи. – У меня есть двадцать минут до того, как Карл разведется со мной за то, что я оставила на него близнецов.

За долю секунды она пересекла комнату и втиснула свою пышную попку в кресло, в глазах у нее плясали чертики, как будто ее распирало от счастливых тайн.

– Так зачем тебе куча людей?

– Мэйзи, это Софи. – Схватив с комода кружку, Белла налила в нее кофе из кофейника на приставном столике. – Она сняла квартиру наверху и ни единой души не знает в Нью-Йорке. Ну, кроме нас. Ах да, и Тодда, но он не в счет.

Мэйзи рассмеялась, принимая кофе.

– Ну, Софи, ты попала в нужное место. Кондитерская Беллы – самое подходящее место для встреч со всеми, кто живет в этом конце Смит-стрит. Мы можем познакомить тебя со многими.

– И она фуд-райтер, – добавила Белла. – Она пишет для «Сити Дзен».

– И ей нравится мой хлеб с чиа и йогуртом. – Эдди протянула кусок Мэйзи, которая скорчила гримасу.

– Ну должен же был найтись кто-то, кому он нравится, – поддразнила ее Мэйзи, отмахиваясь от хлеба, а Эдди добродушно рассмеялась. – Хотя, если ты интересуешься едой… кто-нибудь пробовал новое заведение «Меззе»? За их хумус и умереть не жалко. Хотя с близнецами ходить туда… интересно. Пробовали когда-нибудь вынуть зернышко граната из уха пятилетнего ребенка? То еще приключение, скажу я вам.

– А разве нельзя просто перевернуть вверх ногами и потрясти? – спросил Эд, склонив голову набок, как будто серьезно обдумывал такой метод.

– Тихо ты, мистер практик. Как раз поэтому в ближайшее время мы детей заводить не планируем. – Эдди хлопнула себя ладонями по бедрам.

Мэйзи взяла ее под руку и притянула к себе, чтобы обнять, а остальные расхохотались.

– Надо полагать, у тебя своих карликов нет, Софи? – спросила Эдди.

– Нет. – Софи с трудом сглотнула, силясь прогнать из памяти образ маленькой дочки Джеймса, перепачканной йогуртом. – Никаких детей. Никакого мужа. Никакого парня. Свободна. Одинока.

И никому не нужна. Она так долго была с кем-то, частью пары. Тут до нее дошло, что все уставились на нее, поскольку ее ответ вылетел пулеметной очередью.

– Извините. – Ее лицо вспыхнуло, и она уставилась в пол.

– Не волнуйся, дорогая, – сказала Мэйзи, похлопав ее по руке. – Мы все побывали в такой передряге. Мы о тебе позаботимся. Такой красивой девушке, как ты, парни еще под ноги падать будут.

– Да, – согласилась Эдди. – И только половина из них будет полными идиотами.

Как по команде, Эд вскочил на ноги и резко рухнул, чтобы корчиться на полу в ногах у Софи.

– Вот видишь, – сказала Эдди, ласково смеясь и наклоняясь, чтобы пощекотать Эда под ребрами.

В понедельник, едва успев занять последнее свободное место в вагоне подземки, Софи все еще чувствовала тепло во всем теле после вчерашнего дня на кухне кондитерской.

То, как безоговорочно приняли ее в свой круг друзья Беллы, напоминало нежные объятия или складки уютного пледа, и этим утром она была готова сразиться со всем миром или Манхэттеном, по крайней мере.

Когда на столе Тодда зазвонил телефон, теперь уже знакомый голос Шарлин определенно заставил ее почувствовать, что она тут уже целую вечность.

– Привет, Шарлин.

– Привет, Софи. Только не говори мне, что он еще не пришел! Наверное, еще рано.

Софи скептически глянула на часы. Было уже далеко за одиннадцать.

– Ты можешь передать ему, что я звонила? Честно говоря, его так трудно поймать.

– Да, – ответила Софи, стараясь казаться вежливой, хотя на самом деле ей больше всего хотелось сказать девушке, что не стоит трудиться. – Я оставлю ему записку.

– Спасибо, ты просто душка.

«А ты – несчастная заблудшая дурочка», – подумала Софи, кладя трубку.

– Привет, англичанка.

– Тебе что, какое-то шестое чувство подсказывает, что я как раз повесила трубку, поговорив с очередной девушкой из твоего гарема?

Тодд пожал плечами.

– Что тут скажешь? Это карма.

– Карме полагается быть у хороших людей.

– Ах, Софи, кто тебе сказал, что я плохой человек? Раз ты так думаешь, то я не поделюсь с тобой капучино с шоколадной крошкой, который принес специально для тебя. – Он поднял повыше два картонных стаканчика с крышками.

Обезоруженная, Софи покачала головой.

– Спасибо. По части кофе твое шестое чувство также хорошо работает.

– Что тут скажешь? Это навык. Хотя ты очень предсказуемая, англичанка. Ты любишь рутину.

– Я… – рассмеялась Софи. – Да, верно. И я люблю кофе по утрам.

– Собираешься поделиться печеньем, которое прячешь в ящике стола?

– От тебя ничего не утаишь, да?

Выдвинув ящик, она достала жестянку с песочным печеньем, оставшимся от тестирования рецепта на прошлой неделе. Она все еще не могла заставить себя называть их кукис. Откусывая кусочек тающего во рту маслянистого печенья, она задумалась: а как отнесутся к нему покупатели Беллы?

– М-м-м, – протянул Тодд, хватая второе, прежде чем Софи успела закрыть банку. – Ну и как прошел остаток уикенда?

– Хорошо, спасибо, – улыбнулась Софи, вспомнив смех и поддразнивания на кухне у Беллы. Она давно так много не смеялась. – Я познакомилась с кое-какими друзьями Беллы и твоей прачкой. Старушка немногословна. Но, кажется, я влюбилась. – Когда она взяла сверток со свежевыстиранной, еще теплой, сложенной одеждой, на нее словно снизошла благодать.

– Ах, прекрасная Венди. А ты пошла…

– Доброе утро, ребята.

– Привет, Пол. Давно тебя здесь не видел. Снизошел до нас, грешных? – Тодд дружески хлопнул его по спине.

Кивнув Тодду, Пол повернулся к Софи, одарив ее теплой, очень прямой улыбкой, от которой Софи зарделась.

– Или тебе нужны билеты на матч «Янкиз»?

– Нет, спасибо, приятель. Я участвую в турнире по сквошу. Но если у тебя появятся билеты на будущий матч «Метз» с «Янкиз», я, наверное, смог бы выкроить окно. Я пришел повидаться с Софи. – Он повернулся к ней и одарил ее еще одной улыбкой, такой, от которой возникает ощущение, будто попал под луч маяка. – Я тут подумал о твоей статье про 5 o’clock и про скандинавский хюгге и решил поинтересоваться, не хочешь ли ты пойти выпить кофе, чтобы мы могли обсудить это подробнее?

– Да, конечно. Эм… когда? – Она подняла свой недопитый кофе. – Я вроде как…

Пол вытащил телефон и прокрутил экран.

– Как насчет коктейля после работы? Сегодня вечером я свободен.

– Окей. Конечно.

– Я заскочу около шести. Через дорогу есть одно милое местечко.

Софи услышала, как Тодд что-то пробормотал себе под нос.

– Через дорогу нет хороших мест, – сказал Тодд громче.

С видом великомученика Пол сунул руки в карманы своих элегантных костюмных брюк и весело ухмыльнулся.

– Хорошо, мистер Прожигатель Жизни. Что ты предлагаешь?

– В Уильямсбурге открылось отличное заведение. Крафтовое пиво и джин. Держу пари, англичанка любит джин.

Софи собиралась с энтузиазмом закивать, в Лондоне она определенно была неравнодушна к джину с тоником посреди недели. На какую-то долю секунды ее едва не захлестнула неожиданная тоска по дому. Джин был бы очень кстати, но прежде чем она успела открыть рот, Пол покачал головой.

– Уильямсбург? Бруклин? Макленнан, дружище, ты, наверное, шутишь. С чего бы мне вдруг захотелось туда тащиться? Городок хипстеров. Нет, спасибо. Я не собираюсь вступать в когорту бородатых. Жизнь бьет ключом на Манхэттене.

Тодд поджал губы.

– Тебе же хуже.

– Извини, приятель, я и забыл, что ты любишь слоняться по трущобам. Без обид, но это не по мне. – Пол игриво ударил его кулаком по руке. – Неплохая попытка, но Софи – англичанка, ей, наверное, больше понравится место поэлегантнее. Выходит, не такой уж ты и мистер всезнайка.

Пожав плечами, Тодд сел за свой стол и через несколько секунд был поглощен чем-то у себя на экране.

Пол повернулся к Софи, и снова все его внимание сосредоточилось на ней.

– Я зайду за тобой примерно в шесть сорок пять.

– В шесть сорок пять? – еле слышно повторила Софи. Обычно к тому времени она уже была на пути домой. Что она будет делать в офисе еще сорок пять минут?

– Тогда увидимся. Пока, Тодд. И держи меня в курсе насчет билетов.

Тодд небрежно ему помахал, не отрываясь от ноутбука.

– Ты ему нравишься, – заметил Тодд несколько минут спустя, все еще не отрываясь от экрана.

Софи судорожно сглотнула.

– Уверена, это просто по работе.

Тодд поднял голову и театрально приподнял бровь.

– Хорошее местечко через дорогу? Господи ты боже. Он понятия не имеет. И если бы он повез тебя в Бруклин, тебе не пришлось бы так далеко добираться домой одной. Он даже мог бы проводить тебя до дома.

– Как я уже сказала, это просто по работе.

Тодд фыркнул.

– Это ты так думаешь, англичанка. Пол не часто сюда спускается. Он почуял свежую кровь. Немного похож на акулу. Ты свежее мясо.

– Очаровательно, – откликнулась Софи, удивленная неожиданным уколом по ее женской гордости.

Внезапно вздрогнув, Тодд сделал виноватое лицо.

– Я не имел в виду, что ты не…

Софи надменно подняла бровь, подстегивая его продолжать. Возможно, она и не украсит в ближайшее время обложку журнала, но она же не какая-нибудь простушка.

– На самом деле ты очень… – Тодд слегка порозовел.

– Спасибо, приятно знать, что ты думаешь, – ответила она с явной резкостью, хотя какое ей дело до того, что думает о ней Тодд Макленнан?

– Черт, прости, Софи. Слушай, я остаюсь в городе на выходные. Хочешь устрою тебе экскурсию по Бруклину?

– Не беспокойся. Уверена, у тебя есть дела поважнее.

В половине седьмого Софи встала из-за стола, сжимая в руках клатч и дорожную сумку от H&M, и направилась в дамский туалет. Офис практически опустел, Тодд исчез вскоре после полудня, хотя его куртка все еще висела на стуле.

Движимая женской гордостью, Софи совершила в обеденный перерыв короткую вылазку в город и с облегчением увидела знакомый магазин. Теперь, сняв свой простой кремовый джемпер, девушка надела купленный сегодня красивый кружевной топ и по какой-то причине особое внимание уделила макияжу, постаравшись, чтобы он был идеальным, и наложив чуть больше обычного. У нее же свидание, так почему бы и нет? Завершающим штрихом она выдернула шпильку из неплотного узла волос, дав светлым локонам упасть, а затем взбила их пальцами.

Бросив последний взгляд в зеркало, она одарила себя решительной улыбкой, одними губами произнеся: – «Свежее мясо». Ха, она покажет Тодду Макленнану!

Когда она вернулась, Тодд стоял, прислонившись к столу, и стучал по клавишам телефона.

– Привет, англичанка. – Когда он поднял глаза, его улыбка потускнела, и на мгновение он выглядел смущенным, отчего Софи почувствовала укол самодовольного удовлетворения. – Ты выглядишь… мило. Пол позвонил, он опаздывает. Какое-то совещание затягивается. Он будет здесь в восьмом часу вечера.

– А, ладно, спасибо.

Софи сглотнула, чувствуя себя менее довольной собой и немного глупо. Пол просто хотел расспросить ее про рецепты, вот и все. Она совершенно неправильно истолковала эти кокетливые, глаза в глаза ослепительные улыбки. Неужели она действительно так отчаянно хочет доказать, что после Джеймса кто-то снова может счесть ее привлекательной? Закусив губу, Софи села за стол, раздумывая, стоит ли снова включить ноутбук и приступить к работе, но на самом деле ей совсем не хотелось. Она принялась наводить порядок на своем столе, просмотрела содержимое ящика входящей корреспонденции. Там было несколько памятных записок и дат встреч, о которых лучше не забывать, а еще несколько пресс-релизов и приглашений на мероприятия.

– У тебя еще осталось песочное печенье, англичанка? – Отложив телефон, Тодд сел за стол, придвигая к себе переполненный ящик с входящими. – Мне понадобятся силы, чтобы с этим разобраться.

С улыбкой она выдвинула ящик и достала жестянку. Остался один-единственный треугольничек, посыпанный сахарной пудрой.

– Хм, думаю, что мыши сегодня уже до него добрались.

Он улыбнулся ей.

– Мужчина должен есть. Как, по-твоему, еще испечь сможешь?

– Посмотрим. – Она скорчила гримасу. – Хотя, думаю, чтобы справиться с твоими входящими, потребуется что-то посильнее сахара.

Тодд поднял стопку бумаг и с грохотом уронил ее на стол.

– Бо́льшая часть может отправляться в мусорное ведро. Это в основном пресс-релизы, но есть приглашения на открытия разных заведений и все такое. – Он поднял верхнюю. – «29 июня, запуск программы «Лапы за мысль». Представляем уроки осознанности для переживающих стресс домашних животных».

– Что? Ты шутишь? – Софи нахмурилась, пытаясь понять, серьезно ли он говорит.

– Нет, ты больше не в Канзасе, Дороти. Добро пожаловать в Большое яблоко. Как насчет этого? – Его глаза озорно блеснули. – Тебе это понравится. «Бурлеском с Блеском» приглашает вас на презентацию ковбойской коллекции со стразами».

Софи театрально вздрогнула.

– Фу, нет.

– А это больше по твоей части. «Сенсации вкусов. Приходите и попробуйте более сотни экзотических фруктов, редких трав и интересных специй со всего мира». – Он подвинул к ней пригласительный билет в форме ананаса.

– А это действительно выглядит интересно. Спасибо.

– И не говори теперь, что я тебя не балую. На самом деле вот, взгляни. Может, тебе еще что-нибудь приглянется? – Он разделил свою стопку пополам и подтолкнул половину на ее стол, добавив: – И дай мне знать, если тебя что-то заинтересует.

Софи склонила голову набок, не в силах скрыть улыбку.

– Так, ты хочешь, чтобы я помогла тебе с входящими?

Он улыбнулся без тени раскаяния.

– Вроде того, англичанка.

– О, ну тогда давай. – На Тодда невозможно было долго сердиться. Кроме того, ей нужно было убить полчаса.

В семь пятнадцать Софи уже хихикала, когда Тодд, паясничая, зачитывал очередной причудливый пресс-релиз о новом ассортименте мужских колготок. Вдруг на столе у него зазвонил телефон, отчего они оба вздрогнул. Софи совершенно забыла о времени, пока они копались в его входящих, бо́льшая часть которых действительно отправилась в мусорное ведро.

Тодд передал ей трубку.

– Это Пол.

– Привет, Пол.

– Мне очень жаль. Мое совещание затянулось. Мне нужно еще кое-что сделать, но я могу прийти сразу после половины восьмого. Ты же знаешь, как это бывает.

– М-м-м, – протянула Софи, жалея, что не знала, «как это бывает», час назад. – Может быть, мы встретимся в другой раз. Похоже, на тебя многое навалилось.

– И продолжает валиться. Честно говоря, мне не помешал бы еще час.

– Нет проблем, – сказала Софи, подавляя раздражение.

– Ты просто золотце. Спасибо за понимание. – Он помолчал, а потом сказал, понизив голос: – Давай я сделаю все как следует? Я бы хотел пригласить тебя на ужин. Мне бы хотелось узнать тебя получше. И мне следовало сразу так сказать, а не притворяться, что я хочу поговорить о работе.

Она тихонько рассмеялась, очарованная его признанием и понимая, что Тодд напротив нее слушает со скептической миной.

– А вот этот план звучит гораздо лучше.

– Давай завтра синхронизируем наши расписания. Я позвоню тебе. Хорошего тебе вечера, Софи.

– И тебе, Пол. – Она положила трубку, понимая, что только что практически согласилась на свидание.

– Продинамил? – спросил Тодд, кривя губы.

– Нет. – Софи улыбнулась, все еще тронутая словами Пола и тем, как внутри у нее все затрепетало. Она не была уверена, что готова к свиданию, особенно после Джеймса, но не могла отрицать, что ей польстило такое предложение. – Мы договорились перенести.

– Значит, ты сейчас домой? Я тебя провожу, заодно посмотрю, как там Белла.

– М-м-м.

Мысли Софи были заняты другим. Она представляла себе ужин с Полом. Что она наденет? Что будет говорить? Уже много лет она не встречалась ни с кем, кроме Джеймса. Правильно ли она поступила? Но надо же с чего-то начинать. Почему не здесь, в Нью-Йорке? Никто ее не увидит, если она выставит себя дурой. Это будет временно. Это значит попробовать снова. И после такого человека, как Джеймс, ей не нужно было беспокоиться о том, что ей снова разобьют сердце. Она все еще так несчастна, что хуже ей уже не будет. Да и вообще она еще очень долго никого к себе не подпустит.

– Земля вызывает англичанку. Ты идешь? – Тодд понизил голос, и когда она подняла глаза, то увидела, что он смотрит на нее со странным напряженным выражением лица. Сердце у нее в груди екнуло. Покраснев, она заставила себя заняться бесполезными делами, поискала в сумке проездной и вдруг сообразила, что согласилась вернуться в Бруклин вместе с Тоддом.

Софи собрала сумку. Тодд уже натянул куртку и ждал ее. Он сверкнул своей фирменной улыбочкой, и пульс у нее участился. Каждый раз она так сильно смущалась, осознавая, насколько он красив. Казалось бы, это же просто внешность, но при взгляде на Тодда у нее порхали бабочки в животе. Софи схватила сумку.

– Пошли, – сказала она нарочито деловито и бодро.

– Похоже, она еще работает, – заметила Софи, когда они подошли к двери кондитерской. В зале уже было пусто, но в кухне горел свет, а за прилавком маячила темная фигура.

Теперь, когда час пик миновал, поездка в подземке прошла безболезненно, и, к облегчению Софи, они легко разговорились, когда она заметила, что он читает книгу Джека Керуака «В дороге». Поскольку она недавно посмотрела фильм – как обычно, в одиночестве, поскольку Джеймс никогда не ходил в кино (вероятно, потому, что уже смотрел его с женой), она вдруг стала расспрашивать, что Тодд думает об этой мрачной истории.

Софи толкнула незапертую дверь кондитерской, и Тодд вошел за ней следом.

– Привет, Софи, как дела? – спросил Уэс, его обычно громкий рокочущий голос звучал непривычно тихо, когда он, вытерев руки о кухонное полотенце, вышел из-за прилавка. – Привет, Тодд.

– Хорошо. Где Белла?

Лицо Уэса скривилось от беспокойства, и он мотнул головой в сторону кухни.

– Решила минутку отдохнуть.

– С ней все в порядке?

Во взгляде Уэса мелькнул легкий намек на панику, а губы скривились, мол, «Понятия не имею, что бы такого сказать, чтобы не получить по шапке».

– Вроде того. Я тут подменяю.

Софи и в голову не пришло, что можно сделать что-то иное, как пойти прямиком к Белле. Казалось, у нее есть ген, из-за которого она просто неспособна не предложить свою помощь.

Беллу она нашла на кухне, волосы у той были завязаны синей клетчатой косынкой, а голова лежала на руках на столе из нержавеющей стали.

– Только не говори мне, что это негигиенично. Мне все равно, – произнесла нараспев Белла, не поднимая головы.

– И не собиралась.

На это Белла все-таки подняла голову, глаза у нее были красными и припухшими.

– Привет, Софи. Извини. Не знала, что это ты.

– Я зашла поздороваться. Ты в порядке? Я могу чем-нибудь помочь?

– Помешать мне быть такой чертовски успешной. – Белла покачала головой. – Сумасшествие какое-то. Три месяца я вкалывала, чтобы удержаться на плаву, встать на ноги. Добивалась успеха… А сегодня телефон звонит не умолкая. У миссис Бейдон те еще друзья. Радужные капкейки для праздника ее племянника обернулись потрясающим хитом. Это, конечно, прекрасно, но… четыре заказа на капкейки! Черт, я не могу отказать! Мне нужно решить, как я найду время испечь пятьсот пирожных, управлять кафе и придумать предварительные наброски свадебного торта к следующей субботе. Для меня это серьезный прорыв, первоклассная светская свадьба. Торт должен быть сногсшибательным, чтобы о нем все говорили. Чтобы мое имя было на слуху. А у меня в данный момент ни одной оригинальной творческой идеи. – Белла снова уронила голову на руки. – Я просто ною. Не обращай внимания. Я устала и разнюнилась. Чертовы гормоны играют. Сволочи.

– То есть ты, по сути, говоришь, что тебе нужна сверхкрутая ассистентка, которая в свободное время любит печь? Да еще такая, что как-то летом стажировалась в свадебном журнале и может устроить мозговой штурм по поводу идей для свадебного торта? – Подпрыгнув, Софи уселась на столешницу из нержавейки и, болтая ногами, стала смотреть на Беллу, которая вдруг вскинула голову, как боевой конь.

– Ты серьезно?

– Да. – Софи кивнула, радуясь, что способна помочь.

– Ты же знаешь, что я собираюсь бессовестно тебя использовать, а заплатить, в сущности, не могу.

– Белла, – Софи пустила в ход властный тон, который позволяла себе не так уж часто, – я сама хочу помочь.

– Ну, я не собираюсь отказываться.

– На самом деле поплатиться тебе придется. – На прошлой неделе она сообразила, что очень легко было предложить в журнал имбирный пряник из овсяной муки, но придется повозиться с рецептом, чтобы получилось как надо, ведь в Америке не продаются точно те самые ингредиенты. – Можно мне будет воспользоваться твоей кухней, чтобы протестировать и докрутить рецепт?

– Ну да, конечно.

– И я, возможно, еще не раз побеспокою тебя насчет кое-каких идей.

– Одна голова хорошо, а две лучше. Ты могла бы мне помочь с идеями для проклятого свадебного торта.

Софи протянула руку.

Белла схватила ее и пожала.

– Договорились, – сказала Софи. – Итак, когда мне начинать?

– Ты уверена? То есть… в эту субботу было бы здорово. Уэс, пожалуй, самый милый, хотя и самый тупой человек на планете… Так, не дай мне отвлечься на эту тему… он предложил меня подменить, но ему своим заведением надо управлять. Бросил собственный магазин, чтобы выручить меня, и он все еще здесь. Но я не могла сказать «нет», мне нужно было замесить три порции теста для печенья на завтрашнее утро и свалять пару чизкейков. Обычно я их заранее пеку, но, учитывая заказы на радужные капкейки, немного выбилась из графика.

– Нет проблем, – сказала Софи, спрыгивая со стола. – С раннего утра в субботу я здесь.

– В субботу? – раздался с порога голос Тодда.

– Софи станет моей правой рукой.

– Вот как? – Его небрежная поза со сложенными на груди руками, когда он прислонился к дверному проему, не обманула Софи.

– Окей, окей. Тодд, да, мне нужна помощь. Я откусила больше, чем могу проглотить. Теперь доволен? – Белла как будто перешла в оборону.

– Конечно, нет, Белс. И я не собираюсь ничего говорить. И если тебе нужна помощь, почему ты не попросила меня?

– Я не просила Софи, она сама предложила.

Поджав губы, Тодд бросил на Софи обвиняющий взгляд.

– Вполне в ее духе. Сплошь работа и никакого веселья, англичанка у нас очень скучная девушка. Ей нужно чаще выбираться в свет.

– Та «она», о которой вы говорите, прямо тут, – решительно заявила Софи. – Кроме того, это не работа.

Белла фыркнула.

– Ну, не то же самое… Это тоже будет весело.

Брови Тодда удивленно поднялись.

– Теперь ты заставляешь меня чувствовать себя виноватой, – сказала Белла.

– Тогда предложение. В субботу Софи работает у тебя, а в воскресенье я возьму ее с собой и покажу ей Бруклин. Самое время англичанке посмотреть достопримечательности.

– Отлично, – сказала Белла. – Тогда все счастливы.

– Эй, эй вы… эй, – вмешалась Софи. – А я могу что-нибудь сказать по этому поводу?

– Только не с этими двумя, – рассмеялся Уэс, внезапно возникший позади Тодда. – Я бы на твоем месте плыл по течению. Так гораздо проще.

Глава 8

– Девять долларов и девяносто пять центов, – сказала Софи, протягивая два больших эспрессо, рогалик с корицей и очень щедрый кусок клубничного чизкейка Мэйзи. Чизкейк с корицей и карамелью был распродан уже через час после открытия, но Мэйзи, как и обещала, должна была принести еще.

– Спасибо. Приятный акцент. Откуда ты? Из Лондона?

– Да.

– Я люблю Лондон. Королевская семья. Букингемский дворец. Гарри Поттер. Красные автобусы. Черные такси. Все такое клевое. Мы были там прошлой осенью. Эй, Молли, эта девушка из Лондона.

Софи улыбнулась. За последние два часа подобный диалог состоялся уже, наверное, раз десять.

Молли, которую окликнул парень, оторвалась от куртки, которую как раз вешала на спинку стула.

– Нам ужасно понравился Лондон. Что ты здесь делаешь?

Софи объяснила дружелюбной паре, что, работает по обмену, и поболтала с ними еще несколько минут: они сказали, что живут за углом, ремонтируют квартиру и сегодня ездили кататься на велосипедах. Поболтать задерживались не только Молли и ее парень Джим. По мере того как тянулись утренние часы, Софи обнаружила, что ее все больше привлекают хипстеры Бруклина. Это место так отличалось от Лондона. В те несколько раз, когда она работала в «Кеейнесенг Кэти», кафе, которым владела ее подруга, ей нравилось обслуживать офисных работников и туристов, но здесь было удивительное ощущение комьюнити. После будних дней на Манхэттене Бруклин становился желанным противоядием от городского шума и ощущения маниакальной активности, ведь в центре люди неслись словно с единственной целью – доказать, что должны быть где-то еще вчера. В подземке пассажиры старались ни с кем не встречаться взглядом.

А тут были молодые семьи: модные, худощавые и подтянутые родители, которые предпочитали латте на супер-обезжиренном молоке и заказывали особые суперменски здоровые капкейки для своих супервоспитанных детей, неизменно вооруженных айпэд-мини. Тут были модные молодые пары, некоторые в лайкровых леггинсах и флисовых топах, которые явно пришли вознаградить себя после утренней пробежки ежедневным капучино Беллы и «куки комбо спешл». А между ними – россыпь других пар, которые, склонившись над газетами или ноутбуками, поглощали рогалики и черный кофе. Люди этой категории были обычно лет тридцати – тридцати пяти, одетые в джинсы, белые кроссовки и цветные футболки с логотипами марок, явно относившихся к верхней ценовой категории.

Забавно, что то, какие места они выбирали, явно делило кондитерскую на отличавшиеся друг от друга зоны. Спортивные парочки, как правило, сбивались в кучу и занимали минимум места за стоячими столиками или на высоких барных табуретах в передней части зала, в то время как семьи занимали как можно больше пространства вокруг себя за столами, заполняя все вокруг пальто, сумками, колясками и игрушками. «Воскресные менеджеры», как окрестила их Софи, колонизировали диваны, но вежливо сдвигались, пуская на свою территорию других представителей своего племени.

Судя по тому, сколь многие здоровались с Беллой по имени, когда она выглядывала из кухни, большинство были постоянными посетителями. В кондитерской царила уютная дружеская атмосфера, точно визит сюда – это неотъемлемая составляющая выходных, обязательный пункт в еженедельной рутине. Никто как будто не спешил, и посетители счастливо болтали друг с другом, ожидая своей очереди.

«Субботние девочки» Беллы, старшеклассницы Бет и Джина, ловко сновали между столами, собирая чашки и тарелки с юношеской грацией танцовщиц, а чаевые складывали в стеклянную банку у кассы. В первый час, пока Софи только осваивалась, они обе очень ей помогли.

Ближе к одиннадцати атмосфера изменилась; когда семьи и одержимые спортсмены разошлись, спустилась «похмельная смена» – в жажде сахара и двойного кофе.

Перерыв на ланч Софи устроила себе на кухне у Беллы.

– Ну, как дела?

– Хорошо. Я и подумать не могла, что тут такое ощущение комьюнити.

– Что есть, то есть. У нас тут как большая деревня.

Софи рассмеялась.

– Я бы сказала, нью-йоркская ее разновидность.

Белла улыбнулась в ответ.

– Но не настоящая английская?

– Определенно нет, но кое-что есть. Все выглядят такими… даже не знаю… позитивными. Оптимистичными. Веселыми.

– Думаю, люди реагируют на свое окружение. Я специально старалась создать эту позитивную атмосферу.

Софи посмотрела на надпись над стойкой, которая менялась ежедневно. Сегодня она гласила: «Каждое утро, когда вы просыпаетесь, у вас два варианта: либо вернуться к своим грезам, либо встать и их воплотить. Выбор за вами».

Проследив ее взгляд, Белла просияла.

– Не только это. Возьми, например, моих девочек, Джину и Бет. Мне потребовалось несколько недель, чтобы найти подходящих людей для работы здесь. Я хочу, чтобы все были счастливы. Не будь ты такой, какая ты есть, я, даже если бы отчаянно нуждалась в помощи, тебя не попросила бы. А в результате у меня появился настоящий костяк завсегдатаев из окрестностей. В будние дни это офисные работники, которые забегают за кофе и взять что-нибудь перекусить на работу, скажем, мои домашние батончики мюсли. Есть еще старожилы, которые приходят после утренней прогулки. В перерыв на ланч приходят за рогаликами те, кто работает по соседству. А вскоре после полудня сущий бедлам. Приходят мамочки с детьми за суперменски здоровыми капкейками.

– Я как раз думала об этом. А что в них?

– Фрукты и овощи. Кабачок и лимон, морковь и апельсин, тыква и яблоко. Дети понятия не имеют, что в них, но мамы чувствуют себя лучше, что кормят детей после школы здоровыми сладостями.

– Гениально. Пожалуй, украду для журнала. Отличная получилась бы статья.

– Да бога ради. Научу тебя их печь.

В последние полчаса количество посетителей уменьшилось до минимума, и стеклянные полки приятно опустели. На дверь повесили табличку «Закрыто» и когда кто-то толкнул ее снаружи, Софи уже собралась крикнуть: Мы закрываемся». Обернувшись, она увидела, что это был Уэс.

– Привет, Софи. Уже закончили?

– Почти. – Она указала на последний столик, где три человека болтали за остатками кофе.

Все остальные столы были начисто вытерты, стулья аккуратно задвинуты, бо́льшая часть посуды вымыта, и только теперь Софи поняла, как у нее ноют ноги.

– Я зашел узнать, не нужна ли вам помощь. И принести еще немного корицы и мускатного ореха. Белла сказала, что у нее кончаются.

Он положил на стойку два больших бумажных пакета, из которых пахнуло пряностями.

– Мм, они пахнут великолепно. Вообще-то, мне нужно купить кое-какие ингредиенты для рецепта на следующую неделю. У тебя имбирь есть?

– Есть ли у меня имбирь? Конечно, есть, девочка. Заглянула бы как-нибудь.

– Обязательно. Прости, что раньше этого не сделала. И я так и не поблагодарила тебя как следует за розмарин. В тот вечер я была немного не в себе.

– Не бери в голову.

– И мне очень хотелось бы купить несколько пряных трав в горшках для балкона.

– Я и тут тебе помогу. Чего бы тебе хотелось?

– Базилик.

Рассмеявшись, Уэс поправил ее произношение на американский лад.

– Базилик? Базилик лимонный? Базилик тайский сладкий? Базилик коричневый? Килиманджарский? Генуэзский? Мятолистый? А может, араратский?

– Ух ты! – Софи попыталась и не смогла произнести привычное слово на американский лад.

Уэс подмигнул ей.

– Ты говоришь помидор, я говорю томат.

– Я бы не отказалась от тайского сладкого.

– Любишь готовить?

Софи улыбнулась.

– В последнее время я не готовила для себя, но думаю, что скоро это изменится.

– Привет, Уэс. – Белла поспешно выскочила из кухни, когда последние посетители вышли, весело помахав ему рукой. Метнувшись к двери, она поскорей ее заперла. – Мы почти закончили. Спасибо, Софи. – Она повернулась к Уэсу. – Она просто потрясающая.

Софи развязала свой клетчатый фартук и прислонилась к стойке.

– Как насчет того, что я приглашу тебя выпить? Вместо спасибо. Мне нужно ведро вина, а потом китайская еда навынос. Я угощаю. Если у тебя хватит сил. Я и тебя, Уэс, имела в виду, если хочешь.

– Ты очень добра, но я уверен, что вам, дамы, есть о чем поговорить. Я уже ухожу. Увидимся завтра.

– Ты мог бы зайти просто выпить, – сказала Белла.

Уэс пожал плечами и, помахав рукой, направился к двери. Софи заметила задумчивое выражение в глазах Беллы, когда та смотрела, как он широким шагом скрывается за углом.

– Ну что, выпьем?

– Звучит заманчиво, – сказала Софи. – Если только мне позволят сесть. Я привыкла готовить весь день на ногах на работе, но я не рассчитывала на такое, когда надевала утром вот эти. – Она указала взглядом на любимые «конверсы».

– Мне тоже нужно сначала принять душ и переодеться. Постучу к тебе через двадцать минут?

– Договорились, – откликнулась Софи, прикидывая, что вполне будет готова через двадцать минут. Ей пришлось по нраву, что Белла из тех людей, которые не теряют времени даром.

Верная своему слову, Белла постучала ровно через двадцать минут и выглядела свежей и яркой в узких джинсах и красно-белой футболке в узкую полоску. Софи было так жарко, что она предпочла свое любимое легкое платье-футболку с цветочным рисунком на фоне рваных бледно-голубых полос. Ей нравилось, какое оно английское. В нем она снова почувствовала себя самой собой.

– Словами не передать, как я тебе благодарна, – сказала Белла, взяла Софи под руку и потянула за собой по запруженной улице.

Вечер был мягкий, кругом царила праздничная атмосфера. Они подошли к двери у закрашенной черным витрины, и Белла повела ее в комнату, которая, казалось, когда-то была гостиной. Сейчас помещение было заставлено деревянными скамьями и столами, но большинство из них пустовало.

– Это место – тщательно охраняемая тайна.

– Вижу, – сказала Софи, и ее слова эхом отдались в пустоте.

– Пошли.

Кивнув молчаливому бармену, который поприветствовал ее едва заметным кивком, Белла заказала бутылку вина и, прихватив со стойки два бокала, повела Софи вверх, по маленькой, тускло освещенной узкой лестнице.

Дверь наверху лестницы выходила на широкую плоскую крышу – они словно вышли на яркий свет из длинного темного туннеля. Крыша гудела от шума и болтовни, все столики были заняты, бородатые хипстеры сидели бок о бок с молодыми парами и группками девушек в топах на завязках и больших солнцезащитных очках.

– Такого я не ожидала.

Софи огляделась по сторонам.

– Тут круто, правда? – гордо сказала Белла. – Мы об этом месте помалкиваем. Это как домашний бар. – Она помахала парочке, которая сидела на другом конце террасы, поставила бокалы на единственный свободный столик и налила две очень щедрые порции.

– Будем здоровы. И спасибо тебе.

– Нет, спасибо тебе, – откликнулась Софи. – Мне сегодня очень понравилось.

– Тебе не следовало так говорить. Как я уже сказала, я намерена тебя использовать. Подай сигнал, если буду требовать слишком много.

Они разом отпили по большому глотку.

Холодное вино приятно прокатилось по горлу, и на мгновение Софи показалось, что жизнь налаживается.

– Ты все еще собираешься завтра на прогулку с Тоддом? – спросила Белла, вид у нее стал встревоженный.

– Что-то не так?

– Я просто предупреждаю тебя, чтобы ты не слишком надеялась. Субботы – сплошная вечеринка с уймой людей, с кем он водит знакомство. А они веселятся вовсю. Богатенькие ребятишки с трастовыми фондами.

– Спасибо, сомневаюсь, что у него что-то особенное на уме, думаю, он просто решил проявить толику доброты. – Она помолчала, вспомнив сцену в офисе. – И малость вышел из себя, что кто-то презрительно отзывается о его любимом Бруклине. Своего рода соперничество.

– Это уже больше похоже на Тодда. – Быстро согласившись, Белла сделала глубокий вдох, а после добавила: – Хотя не пойми меня неправильно. Тодд добрый. Он мой двоюродный брат. Я люблю его. Ему пришлось нелегко… но не… не спутай его доброту с чем-то другим. Он чудесный, или, скорее, может быть чудесным, но делай что хочешь, только не совершай ошибку: не влюбляйся в него. Я слишком часто такое видела. Девушки вечно в него влюбляются, но любовь его не интересует.

– За меня не беспокойся. – Софи откинулась на спинку стула. – Я уже однажды обожглась. И еще долго в себя не приду.

– А, то-то я думала. У тебя такой вид, будто вся душа изранена. Время от времени ты словно бы отключаешься, тебя словно и нет в комнате.

– Вот черт, а я-то думала, что хорошо умею такое прятать.

– Болезненный был разрыв?

– Вроде того. – Софи отвела взгляд на розовые облака там, где солнце уже клонилось к закату, и стала внимательно изучать силуэты крыш.

– И ты не готова об этом говорить? – заметила, как всегда откровенная, Белла.

– Извини. – С безмолвным извинением она встретилась с Беллой взглядом.

– Не волнуйся, дорогая. Я понимаю. Такая беда с мужчинами, да? Хотя в моем случае не мужчина причинил мне боль, а скорее проблема безответной любви.

– О, это звучит… печально.

– Или чертовски раздражает. Ты понимаешь, что все верно… но он такой тупоголовый. Не может или не хочет видеть. Мне правда нужно двигаться дальше. Найти кого-то другого. Но это трудно, когда все время видишь его, все время думаешь, что, может быть…

– Уэс?

Белла бухнула кулаком по деревянному столу.

– О черт, неужели это так очевидно?

Софи постаралась спрятать улыбку.

– Тогда ты вроде как себя выдала, но я удивилась, когда ты пригласила его с нами выпить.

– А он наотрез отказался.

– Может быть, он не хотел мешать.

Белла посмотрела на нее строго.

– Неужели? Я на такое не куплюсь. Будь он заинтересован, сомневаюсь, что он беспокоился бы о том, как бы не оказаться третьим лишним. Но иногда кажется… Зачем прибежал помогать, как только у меня в кондитерской запарка? Он – рыцарь в сияющих доспехах всякий раз, когда он мне нужен. Он не обязан этого делать. Вот этого я не понимаю. Как будто от него веет жаром и холодом разом. Иногда мне кажется, что он, возможно, заинтересован, а минуту спустя – что я все себе навоображала.

– Он встречается с кем-то еще?

– Насколько мне известно, нет. Будь это так, я тут же сдала бы назад. Он никогда ни о ком не упоминал. И я почти уверена, что он не гей.

– Ну, это плюс, – сказала Софи, смеясь над неожиданно мрачной миной Беллы.

– Это ты мне говоришь. Моя школьная любовь – я безответно была в него влюблена все старшие классы – заявил о своей ориентации вскоре после того, как мы закончили школу. Я была в отчаянии.

– Ох, печалька!

– Еще бы. Но я не думаю, что Уэс гей. Он упоминал прошлых подружек. Впрочем, это не показатель.

– Ты всегда можешь действовать в лоб и пригласить его на свидание.

Белла бросила на нее очень острый взгляд.

– Думаешь, я не пробовала? Хотя, если быть честной, мне, возможно, придется поискать окольные пути. Собственно, до откровенного приглашения на свидание я пока не дошла. А ты бы так поступила?

Расширив от ужаса глаза, Софи покачала головой.

– Ни за что. У меня никогда не хватило бы смелости, но у тебя… У тебя есть эта ваша нью-йоркская прямота.

– Ты так думаешь? Я все равно не смогла бы. Какой бы храброй я ни была на словах, до такого я еще не дошла. Как я перенесу, если он мне откажет?

– А что, если он согласится? – сказала Софи, и маленький лучик солнца в ней наконец-то взял свое. Он дремал так долго, что ощущение было такое, будто она примеряет новые крылья.

– А если скажет «нет»?

– Эй, а куда подевались все те позитивные флюиды, за которыми ты так гонишься в кондитерской? Если бы ты его пригласила, то хотя бы знала, что к чему. Что самое худшее, что может случиться? Что самое лучшее, что может случиться? Самое худшее ты переживешь и двинешься дальше. Какое-то время будет сложновато… Но подумай: что, если случится самое лучшее? Уэс согласится. Ты пойдешь на свидание. Разве это не замечательно? Ты никогда не узнаешь, если не спросишь. По крайней мере, тогда ты будешь знать наверняка.

– Господи, ты что, дитя любви Поллианны или что?

– Или что. Я научилась этому давным-давно. Ты сама можешь выбирать, как относиться к тем или иным вещам. Ты можешь выбрать печаль. Ты можешь выбрать не обращать на что-то внимания… – Софи осеклась, а потом тихонько вздохнула: – И я очень, очень плохо умею следовать своим собственным советам.

– Ты не слишком мудрено выбираешь?

– Я вообще не выбирала, – решительно заявила Софи. – Но… есть один парень на работе.

– Ну же, расскажи.

– Он пригласил меня на ужин.

– И что?

– Не знаю. После… я не уверена.

– Девочка, ты должна вернуться в седло. Что тебе терять?

– Эээ, прошу прощения?

Белла одарила ее озорной улыбкой.

– Я отлично умею указывать другим, что делать.

– Ладно, – сказала Софи, внезапно расправляя плечи, – пойду ужинать с Полом, если ты пригласишь на свиданье Уэса.

Глава 9

Софи состроила рожицу своему отражению в зеркале, провела несколько раз щеткой по волосам, разделила их пополам и заплела в две неплотные косы. Нет, она не стремится произвести впечатление на Тодда. Откуда, черт возьми, взялось зарождающееся возбуждение у нее внутри? Пусть он катится куда подальше! Как будто тебе снова пятнадцать, и ты замечаешь, что на тебя в коридоре смотрит самый красивый мальчик в школе, и в животе у тебя все переворачивается, а потом ты осознаешь, что на самом деле он смотрит на Лору Уэстфилд, у которой чашка бюста уже С.

Натянув любимые джинсы, Софи со смехом провела пальцем по потертому шву на бедре. Теперь потертости официально в моде, но она не могла расстаться с джинсами хотя бы потому, что они такие старые и удобные. А то, что они красиво подчеркивают ее попку – лишь дополнительный бонус. Выцветший голубой топ на бретельках она надела, потому что тот был чистый, и довершила все мешковатой белой льняной рубашкой.

Софи одобрительно посмотрела на себя в зеркало. Нет, явно не скажешь, будто она пытается произвести на кого-то впечатление. К ансамблю она надела видавшие виды темно-синие «конверсы», и не потому, что те подходили по цвету к топу, а потому, что были практичными. Она понятия не имела, куда Тодд собирается ее отвести, но он сказал, что это будет экскурсия по Бруклину, так что она предположила, что придется немного прогуляться пешком.

В последнюю минуту Софи нанесла немного любимого тонированного увлажняющего крема, который придавал ее коже золотистый блеск, толику сдержанной помады от Lancôme и быстро провела щеточкой туши по ресницам. Даже у гордости есть пределы.

Уложив в любимую сумку-шопер бутылку воды, фотоаппарат, телефон, пластыри, парацетамол и зонтик, она почувствовала себя настоящей туристкой и впервые с тех пор, как приехала сюда, испытала праздничное чувство волнения и энтузиазма.

Когда Тодд позвонил в домофон, Софи забросила сумку на плечо и, сбежав вниз по ступенькам, распахнула дверь с широкой улыбкой.

– Доброе утро.

– О господи, да ты сущий жаворонок! – Тодд приподнял темные очки, явив довольно мутные глаза.

– Поздно лег?

– Не без того. Вечеринка в Трайбеке. Открытие нового клуба. Я лег спать в начале четвертого. Чего не сделаешь ради работы.

– Бедненький. Это и есть работа?

– Да, черт возьми, это работа. – Его голос звучал свирепо и слегка оборонительно.

– Экскурсия на сегодня в силе? – спросила она, и настроение ее слегка упало. Она с нетерпением ждала этого все утро, и при мысли о том, что придется найти себе какое-нибудь занятие на остаток дня, внезапно почувствовала пустоту внутри. – Мы всегда можем отменить. Может быть, пойдем выпьем кофе? – Она была очень горда собой, произнося эту фразу: произнести ее получилось как у местной (или, по крайней мере, она так думала), а еще маскировало разочарование.

– Ни в коем случае. Мы не ищем легких путей. Я в порядке. Просто сбавь громкость и приглуши оптимистичную Хайди[2]. Кстати, классные косички.

– Стараюсь, как могу. Но все равно спасибо. Так куда мы едем?

Софи посмотрела в обе стороны улицы. В десять часов утра она была запружена семьями и группами, все направлялись на поздний завтрак.

– Сначала заскочим к Белле за кофе, а потом пройдемся девять кварталов на север, до Хойт-Шермерхорна, чтобы сесть в подземку. А потом. – Он сделал паузу, улыбаясь чему-то про себя. – Вообще-то, знаешь что, англичанка, давай-ка устроим тебе сюрприз.

Он повел ее в кондитерскую и толкнул дверь, пропуская вперед. Софи задержалась на пороге и улыбнулась.

– Я люблю сюрпризы.

– Почему-то я так и думал. Обычно они не в моем духе. Люблю знать заранее. – Его подбородок чуть дрогнул. – Но тут никакое разочарование никого не подстерегает, я уверен.

– А я и не жду разочарований. – Все еще стоя в дверях, Софи запрокинула голову и счастливо вздохнула. – Солнце светит, и мне кажется, что я в отпуске. И у меня есть личный гид по городу. Мне даже не нужно ни о чем думать. Я могу расслабиться.

– Что, думаешь, ты в надежных руках? – спросил Тодд, и справа от его рта появилась соблазнительная ямочка.

– Этого я не говорила. – Софи бросила на него строгий, уничтожающий взгляд. – Сомневаюсь, что какой-либо женщине стоит думать, будто с тобой она в надежных руках.

Войдя в кондитерскую, Софи встала в очередь перед прилавком.

– Ты опять слушала мою кузину? На ее свидетельство я бы не полагался. Она детских обид не забыла. Я бы не стал верить ни слову из того, что она говорит.

– Не только она… Не забывай, это я по полдня отбиваюсь от звонков Эми, Лейси и Шарлин.

Он раздвинул губы в волчьем оскале.

– Что я могу поделать, если я неотразим? – В его глазах плясали веселые огоньки, и Софи поняла, что он потешается над собственными словами.

– Кто же знал, что девушки Нью-Йорка настолько лишены мужского внимания, – сказала Софи, улыбаясь ему в ответ.

– А английские девушки более разборчивы? – спросил Тодд.

– Вот именно, – сказала Софи, и губы ее дрогнули. – Помимо мускулатуры и красивой внешности, хочется еще чуточку мозгов.

– Ой! И куда это подевалась Хайди?

– Хайди жива и здорова, просто бывают дни, когда она в полной гармонии со своей внутренней стервой, – парировала Софи.

– Тогда ты платишь за кофе.

– Доброе утро, Софи, – сказала Белла. – Привет, Тодд. Что будете, ребята?

– Доброе утро, Белла. Боже, ты выглядишь просто ужасно.

Софи толкнула его локтем в бок.

– И ты еще удивляешься, почему она так плохо о тебе отзывается.

Софи сочувственно покачала головой, глядя на Беллу, которая тепло улыбнулась в ответ, а потом с улыбкой обратилась к Тодду:

– Спасибо, дорогой братец… как насчет того, чтобы снять очки?

– Лучше не надо.

Белла снова повернулась к Софи.

– А ты почему такая отдохнувшая?

– Вы двое куда-то ходили вчера вечером? – спросил Тодд, скользнув быстрым взглядом по лицу Софи.

– Я выпила много воды, – с некоторым удовлетворением объяснила Софи. – И приняла два парацетамола.

– Вот черт, надо было и мне так сделать. Или, может, нам не следовало пить вторую бутылку «Пино». Хотя было весело.

– И то верно. Спасибо, Белла. Я отлично провела время. – Это был лучший вечер с тех пор, как она приехала в Нью-Йорк.

– И чем же вы занимались?

– Просто сходили в бар «У Гарри», а потом в китайский ресторан, – сказала Белла, подавая им кофе.

– И это у вас считается отличным времяпрепровождением? Вам двоим нужно почаще выходить из дома.

– Не все же могут шататься по клубам до утра, – отрезала Белла, отмахнувшись от предложенной Софи десятидолларовой купюры. – За счет заведения.

– А почему я никогда ничего не получаю за счет заведения?

– Во-первых, потому, что ты подложил мне в постель маисового полоза, – сказала Белла, защелкивая крышки на стаканах с кофе и подталкивая их к ним, – и во-вторых, потому, что Софи мне вчера помогла и еще поможет на неделе.

Софи взяла свой стакан, а Белла повернулась, чтобы принять заказ следующего посетителя.

– Вот видишь, это те самые детские обиды, о которых я говорил, – пробормотал Тодд, сжимая свой кофе, когда они снова вышли на улицу.

– Неудивительно, наверное, ты был ужасным ребенком. – Софи бросила на него укоризненный взгляд.

Его лицо расплылось в широкой улыбке.

– Я сделал это, когда мне было двадцать пять.

Когда они вышли на станции Фултон, Софи стало немного стыдно, что за последние несколько недель она не отваживалась уезжать далеко от дома.

– Ух ты, такое ощущение, будто мы в другом городе, – сказала она, оглядывая переполненные улицы и широкую мостовую, полную машин.

– Нет ничего лучше Манхэттена, здесь совсем другая атмосфера, чем в Бруклине. Пошли, нам надо дальше.

Софи последовала за Тоддом, когда он решительным шагом двинулся по боковой улице, его рука периодически подхватывала девушку под локоть, чтобы указать направление, или касалась ее, когда они огибали пешеходов на запруженных тротуарах.

У Тодда зазвонил телефон, что, впрочем, случалось довольно часто.

– Ответишь?

– Нет, пусть идет на голосовую почту.

Они свернули на еще более оживленную улицу, и Тодд махнул рукой, указывая куда-то вперед. Вдалеке виднелась вода, на ее поверхности играл солнечный свет, а впереди возвышались колонны Бруклинского моста.

– Я проведу тебя над Ист-Ривер, через мост. Это самый старый в мире подвесной мост. И мой любимый маршрут для прогулки по городу. Наверное, он самый лучший. Так можно увидеть как бы два города разом: в одну сторону – панораму Бруклина, а в обратную – Манхэттена. Как переберемся через реку, угощу тебя мороженым.

Когда они присоединились к толпе людей, направлявшихся к мосту, Тодд указал на несколько достопримечательностей, включая здание муниципалитета прямо через дорогу. Пока они шли, телефон Тодда звонил еще дважды, и оба раза он доставал мобильный, смотрел, кто звонил, а затем убирал его обратно в карман. На пешеходной дорожке царила атмосфера заразительного веселья, плотной толпой тут двигались местные и туристы, а по выделенной полосе – бегуны и велосипедисты. Солнце палило нещадно, и свежий ветер с воды был весьма кстати. Далеко внизу раздавался гул машин. Опершись о перила, Софи стала смотреть на город, а Тодд встал позади нее, указывая на разные небоскребы, положив руку ей на плечо, его оживленное лицо было всего в нескольких дюймах от ее.

– Это Всемирный торговый центр, отель «Четыре сезона». Вон то здание с зеленой крышей – Вулворт. Можешь себе представить, что когда-то оно было самым высоким в Нью-Йорке?

Как обычно, его лицо светилось энтузиазмом, а небрежное прикосновение было естественным и непринужденным. Внезапно Софи вспомнила, каким напряженным и нетерпеливым был Джеймс, когда они в кои-то веки выбрались на выставку в Национальной портретной галерее, как он осторожно стряхнул ее руку со своей, чтобы порыться в карманах, проверяя, на месте ли бумажник.

– Слушай, англичанка, через пару недель в верхнем Вест-Сайде откроется новый ресторан, – сказал вдруг Тодд, когда они продолжили свой путь. – Ты можешь прийти и стать моим гурман-штурманом?

– Ах, так я могу пойти? Потому что мне больше нечем заняться, кроме как все бросить и куда-то с тобой идти? – Софи уперла руки в боки и покачала головой, слегка поддразнивая его за такую самоуверенность, мол, она будет счастлива сопровождать его. Он действительно был слишком уверен в себе.

– Пожалуйста, англичанка, мне бы очень пригодилась твоя помощь.

Софи сразу смягчилась.

– Почему я? Я буду рада помочь, но… – Она пожала плечами. – Насколько я могу судить, к тебе выстроилась целая очередь добровольных помощниц, и все прибегут по первому же зову.

– Это часть проблемы. Если попросить их, у них возникнут неверные ожидания.

– Трудно, наверное, быть таким неотразимым, – поддразнила его Софи. – А приятеля какого-нибудь взять нельзя?

Тодд, без сомнения, привык к тому, что женщины вечно пытаются произвести на него впечатление. Нет, она в эту категорию не попадет.

– Мог бы, но полезно услышать женскую точку зрения. На парня, когда он заглядывает в женский туалет, начинают странно посматривать. Кроме того, на этот раз я смогу написать про клубную атмосферу посетителей, а ты подскажешь, хорош ли там шеф-повар или так накачан кокаином, что не отличает шафран от паприки.

Тодд повернулся к ней, и ослепительные голубые глаза, как фары, сфокусировались прямо на ней. На какую-то головокружительную секунду пульс у Софи почти перешел в галоп, очевидно, ее тело совершенно неверно истолковало его проникновенный взгляд. К счастью, при упоминании пряностей включилась голова.

– Пожалуйста, Софи. Мне нужна твоя помощь.

Черт возьми, как вообще ему можно отказать?

– Ты ведь уже знаешь, да?

– Что знаю? – спросил он, внезапно преисполнившись невинности.

Прищурившись, она всмотрелась в его лицо, наблюдая, как на щеке возникла ямочка, а его взгляд с наигранным безразличием скользнул куда-то ей за плечо.

– Что я не могу сказать «нет», если кто-то вворачивает волшебное слово «помощь».

– Вероятно, да. Пожалуйста, Софи. Мне очень, очень нужна твоя помощь.

– И не строй щенячьи глазки. Не сработает.

– Точно? – Он заморгал так обаятельно, что Софи невольно расхохоталась. – Перебарщиваю? – спросил он.

– Перебарщиваешь, – согласилась Софи.

Они пошли дальше, и Софи, как и другие туристы, то и дело останавливалась, чтобы пофотографировать. День был великолепным, а Тодд – отличным спутником, который рассказывал по дороге разные интересные факты о мосте.

Потом у него снова зазвонил телефон, и он вытащил его из кармана.

– Извинишь меня? Наверное, надо ответить. – Поморщившись, Тодд потер подбородок.

Софи дала понять, что это не проблема, ведь тут столько всего можно посмотреть.

– Привет, Эми. Я получил твое сообщение. Да, извини, я был занят. Нет, детка, – он понизил голос, – не настолько занят.

Услышав смех из трубки, Софи тут же вспомнила пронзительное хихиканье, с которым Эми просила передать Тодду, что звонила.

– Эми, ты очень плохая девочка, – предостерег Тодд, и его лицо расплылось в широкой улыбке, когда он подмигнул Софи.

Ей захотелось закатить глаза, но его веселое добродушное поддразнивание было таким открытым и дружелюбным, что трудно не улыбнуться в ответ, зато очень забавно было видеть, как на лице у него вдруг отразился ужас. – Конечно, я не забыл. Конечно. Столик заказан. Я сброшу адрес. Тебя ждет сюрприз.

– Едва-едва спасся, – поддразнила Софи, когда парень попрощался и начал стучать по клавишам своего телефона.

– Не люблю разочаровывать дам, – снова подмигнул Тодд, похотливо шевеля бровями.

Софи пристально в него всмотрелась.

– Что?

– Ничего. – Он как будто малость переигрывал в амплуа сердцееда.

– Извини, мне нужно сделать еще один звонок, ты не против? А потом я весь твой.

Тодд прокрутил несколько экранов, что-то ища.

– Ага, вот он. – Он поднес телефон к уху. – Привет, Дарла. Тодд Макленнан. Я пытался к вам попасть, чтобы написать полную рецензию на меню. О, нет проблем… еда была великолепной… Да, пятно я вывел. Бедняга, это была его первая в жизни смена… Черт, нет. Никто не умер, и у меня есть сотня других рубашек… Пустяки. Наверное, ты не найдешь для меня местечко во вторник… Столик на двоих? Просто фантастика. Восемь пятнадцать. Дарла, ты чудо. Я твой должник.

Он поймал взгляд Софи, и она посмотрела на него холодно.

– Удобно… и, вероятно, Эми никогда об этом не узнает.

Тодд пожал плечами.

– Я люблю, чтобы девушки были всем довольны.

Софи поморщилась.

– В чем дело?

– Лично мне бы не хотелось, чтобы меня называли просто «девушка». Это кажется таким безличным. Как будто ты пара обуви, которую примеряют. И во множественном числе. «Девушки». Как будто это пиджаки в шкафу, и выбираешь, какой наденешь сегодня, чтобы не валялся зря.

Тодд расхохотался.

– Отличная аналогия, англичанка. И довольно точная, но свидания с «девушками» на то и существуют, чтобы понять, подходите ли вы друг другу.

– Да, но выражение «девушки» во множественном числе подразумевает, что ты не воспринимаешь это всерьез.

– Или что ты относишься к этому очень серьезно.

Софи скептически поджала губы, что нисколько не уняло его веселья.

– Есть свидания на ужин. Есть свидания на пару коктейлей. Или на весь вечер.

– Хотелось бы сказать, что тут иные обычаи по части свиданий, но, по правде говоря, я не эксперт.

– Так как же ты познакомилась с «парнем-на-два-года»?

– По работе. Я пошла на вечеринку по случаю запуска нового продукта.

– Обожаю такие мероприятия. В прошлый раз, когда я был на таком, подавали дайкири и дарили сумки от Armani.

– М-м-м. – Софи мысленно вернулась к рекламному мероприятию «Пекарского порошка Бенсона». – Там были скорее чай Дарджилинг и сумки ASDA[3].

– Далеко еще? – спросила вдруг Софи, когда по отдельной дорожке пробежала вереница бегунов.

– Чуть больше мили.

– Как по-твоему, назад они тоже побегут? – спросила Софи.

– Никогда об этом не задумывался.

– Надо снова начать бегать, – размышляла она вслух. – Я немного нервничаю, бегая по улицам возле дома, я еще плохо знаю эти места. – Дома она знала, каких перекрестков следует избегать, а в Бруклине можно было в любой момент оказаться в совершенно незнакомой обстановке. – Тут неплохое место для пробежки, но от квартиры слишком далеко.

– Я бегаю в Проспект-парке, это примерно в десяти кварталах от кондитерской. Туда я еду на велосипеде. Если хочешь, могу как-нибудь взять тебя с собой.

– Сомневаюсь, что мне захочется с тобой бегать.

– А почему нет? – Вид у него сделался такой искренне расстроенный, что Софи невольно улыбнулась.

– Потому что ты, наверное, в отличной форме.

А еще, вероятно, он побежит с такой скоростью, что ей не угнаться, и, без сомнения, его будет высматривать из-за пакетов с кукурузными хлопьями половина женского населения Бруклина.

– И у меня нет велосипеда. Я даже не помню, когда в последний раз ездила.

– Не проблема. У моего соседа этажом ниже есть запасной. Могли бы покататься на велосипедах, а потом отправиться на пробежку.

– А тебе не кажется, что сначала надо спросить самого соседа?

Губы Тодда дрогнули.

– На самом деле это не сосед, а соседка, и уверен, она не откажет.

– Тебе вообще когда-нибудь отказывали? – вздохнула Софи, качая головой с печальной улыбкой.

Его лицо расплылось в широкой ухмылке.

– Нет, – просто ответил он. – Но я спрошу ее сегодня вечером и в понедельник тебе скажу. Ты бегала со своим парнем?

– Ха! Ты шутишь. Я бегала по выходным, когда он был занят. – Она издала глухой смешок, внезапно осознав, что таким образом пыталась прогнать одиночество по выходным, когда у всех остальных было с кем проводить время.

Они дошли до конца моста и спустились по лестнице на набережную, и Тодд направился к белому дощатому зданию с бледно-зелеными наличниками.

– Пошли, здесь вкусное мороженое и с веранды открывается отличный вид.

– Звучит заманчиво. И как раз то, что мне нужно. Я и не думала, что будет так тепло.

Выбор мороженого был огромным, и Софи хотелось попробовать все: она колебалась между «Персиком со сливками», которого никогда раньше не пробовала, но считала, что обязательно стоит, и «Масляным пеканом» – название звучало так восхитительно, что девушка точно знала, что ей понравится.

– Дама будет «пекан», – твердо сказал Тодд, небрежно обнимая ее за плечи.

Софи на секунду застыла, но он, казалось, полностью сосредоточился на выборе мороженого.

– Ты сказала, что у тебя настроение как в отпуске. Поэтому ты получишь, что хочешь. – Он помедлил, рассматривая мороженое, потом подался вперед, но покачал головой, глядя на симпатичную молодую девушку в красно-белой полосатой шляпе и таком же фартуке за прилавком. – Извини, не могу. «Персик со сливками»? Серьезно? Это же вкус не для настоящего мороженого. Я собирался взять его, чтобы ты тоже могла попробовать, но нет, я буду с двойной шоколадной крошкой.

Девушка за стойкой улыбнулась ему в ответ. А кто бы не улыбнулся, когда Тодд уделял ему все свое внимание?

Оплатив мороженое, они вышли на широкую деревянную веранду и остановились у дальнего поручня, почти у самой воды. Софи не могла оторвать глаз от высящихся небоскребов.

– Один из моих любимых видов, – вздохнул Тодд.

– Так ты городской до мозга костей?

– Хм, нет, я и побережье тоже люблю. У моей семьи есть дом на Лонг-Айленде. Пляж там невероятный – еще одно из моих любимых мест. Как насчет тебя, ты предпочитаешь город или сельскую местность?

– Только не побережье! Слышал про английскую погоду? Я выросла в деревне, что было… хорошо, но переезд в Лондон был в сущности бегством. Думаю, я все-таки городская. Я люблю Лондон, Барселону, Париж, была в Копенгагене. Это было великолепно.

Некоторое время молодые люди обменивались историями о местах, в которых побывали, любуясь высотными зданиями центра Манхэттена.

– Какой сегодня прекрасный день! Он кажется почти нереальным. Я словно в фильме или на фотографии. – Девушка указала на воду, где лазурно-голубое небо с перистыми облаками отражалось в зеркальных окнах небоскребов напротив. Мне нужно сделать несколько снимков. Докажу моей подруге Кейт, что не сижу в четырех стенах.

Тодд, казалось, был совершенно счастлив ходить за ней следом, пока она делала множество снимков Манхэттена и моста через реку. Две стереотипно идеальные американские чирлидерши (светлые волосы, безупречные зубы и длинные загорелые ноги, очерченные футболкой и топом подтянутые тела) замедлили шаг и стали подталкивать друг друга локтями, повернувшись к Софи и Тодду. Одна одарила Тодда улыбкой, которая намекала на нечто большее, чем простое дружелюбие.

Когда они проходили мимо, Софи оглянулась через плечо и увидела, что девушки остановились и беззастенчиво за ним наблюдают.

– В самом деле, кое-кто просто не знает, что такое стыд, – сказала Софи с ноткой смеха в голосе. – Не могу поверить, что эти двое откровенно пялились на твою задницу.

Губы Тодда скривились в улыбке, что, как она теперь поняла, было предвестником очередного поддразнивания.

– И тебя это оставило равнодушной?

– Что, их подсматривание или твоя задница? И то и другое, – солгала она, почувствовав, что у нее розовеют щеки. С каких это пор она начала представлять себе обнаженных мужчин? Или конкретно Тодда? – А в них есть что-то особенное? – спросила она, постаравшись взять легкий тон.

– Вот это мне в тебе и нравится, англичанка. – Тодд легонько стукнул ее по руке. – Ты на пользу моему самолюбию.

– Рада, что могу быть чем-то тебе полезна, – парировала она, радуясь, что он не умеет читать мысли. По крайней мере, если судить по реакции молодых женщин, это означало, что ее собственная совершенно нормальна и ей не о чем беспокоиться.

Глава 10

Метрдотель суетился вокруг них: расправил салфетку, потом вручил каждому меню, словно это был святой Грааль. Софи взяла свое, чувствуя, как у нее чуть дрожат руки. Столько времени прошло с тех пор, как она делала это в последний раз, и, судя по тому как вел себя ее желудок, она не была уверена, что сможет что-нибудь съесть. «Расслабься, Софи. Нужно расслабиться». Она кивнула в знак благодарности неуемному метр- дотелю и только потом посмотрела на Пола и улыбнулась ему.

– Тут очень мило.

Ресторан был из тех, что прямо-таки излучают умеренную элегантность и сдержанный стиль, и сразу понимаешь, что цены будут бешено высоки. От каждого столика веяло утонченной классикой: накрахмаленные белые скатерти, безупречно расставленные батареи бокалов на длинных ножках, изысканные салфетки и серебристые столовые приборы, выложенные идеально параллельно друг другу. От всего этого ей становилось еще более не по себе.

– Да, ресторан французский. Я подумал, что раз ты из Европы, то не против французской кухни. – Пол на мгновение забеспокоился.

– Главное, чтобы не эскарго, – откликнулась Софи, решив, что ему, наверное, так же не по себе, как и ей. Тема улиток всегда помогала сломать лед. – Не самое любимое мое блюдо.

– Здешний шеф-повар – знаменитость, – сказал Пол с бесстрастным лицом, беря меню. – Это очень хороший ресторан.

Софи под столом комкала и разглаживала край салфетки. Хорошо, допустим, Пол не намеренно проигнорировал ее попытку завязать непринужденный разговор, а просто не знает, что такое эскарго.

– Ты бывал здесь раньше? – спросила она, оглядывая элегантно одетых посетителей, разговаривающих приглушенными голосами. На минуту она задумалась, насколько высокие цены в здешнем меню.

– Да, несколько раз. В основном на деловых ланчах. Сегодня я в первый раз, – он сделал паузу, поймал ее взгляд и удержал с очаровательной напряженностью, – привел сюда девушку.

Софи поерзала на стуле, скрестила ноги – ей вдруг подумалось, что она не знает, как к этому относиться.

– Я польщена, – сказала она вслух, отмахиваясь от укола беспокойства (что, черт возьми, я тут делаю?!), и широко улыбнулась, показывая, что поддразнивает его. Она еще не готова к флирту. Джеймс на первом же свидании повел ее ужинать. В ресторан, ничем не отличающийся от этого.

– Кстати, ты очень хорошо выглядишь.

– Спасибо. – Теперь Софи порадовалась, что, несмотря на нехватку времени, помчалась домой после работы, чтобы переодеться в платье и туфли на каблуках, а потом вернулась на Манхэттен, чтобы встретиться с Полом. Ободряющие реплики Беллы тоже помогли, хотя она еще не выполнила свою часть уговора. – И ты тоже, – сказала она с быстрой улыбкой. Костюмы Полу определенно шли. – Симпатичный галстук.

Отцепив галстук от рубашки, Пол уставился на него с некоторым недоумением, точно совсем о нем забыл.

– Э-э-э… спасибо. Он у меня уже давно.

– Значит, галстук не для особых ужинов? – спросила Софи, ей отчаянно хотелось разрядить обстановку.

С минуту Пол колебался, как будто действительно мог выбирать: принимать себя всерьез или позволить Софи себя поддразнивать. К счастью, его лицо расслабилось.

– Сдаюсь. Я был слишком занят, не успел съездить домой и переодеться перед ужином. В офисе опять был сумасшедший день. Я вам, внизу, почти завидую. У вас все так расслабленны. Наверное, вы все более креативны.

Радуясь, что они перешли к более легким темам, Софи перестала теребить салфетку.

– Думаю, мы похожи на уток: мы скользим по поверхности, но под ней перебираем лапками как сумасшедшие. Над нами вечно висит дедлайн. Но когда пишешь текст, то сгибаешься над столом и тихонько постукиваешь по клавиатуре. Наверное, поэтому кажется, что у нас все спокойно. Весь шум и гам на тестировочных кухнях.

Пол вздрогнул.

– Я никогда туда не хожу. Вот уж где сущий хаос!

– Да, – согласилась Софи, – но это очень весело.

– Значит, тебе нравится твоя работа?

– Да, я люблю еду. Люблю писать о еде. Люблю есть. Люблю делиться тем, что о ней знаю. Люблю рассказывать о еде. Побуждать людей пробовать что-то новое.

– Ух ты! – Пол, казалось, был ошеломлен ее внезапным взрывом энтузиазма. – Но я имел в виду журналистику. Написание текстов. Я хотел сказать, ты же получила подготовку и можешь писать о чем угодно?

Софи покачала головой.

– Ну, в общем, нет. Мне повезло. Фуд-журналистика со мной вроде как сама собой случилась. Я не считаю себя журналисткой. Моя страсть – еда и то, что я о ней знаю. Даже представить себе не могу, как писать о чем-то еще.

– Но что ты собираешься делать через десять лет? Если ты хочешь стать редактором, надо охватывать и смежные области. Думаю, ты могла бы пойти в интернет-вещание и видеоканалы. – Его голубые глаза смягчились. – Ты определенно достаточно хорошенькая для этого.

Покраснев, Софи потрогала зубцы вилки, лежавшей на столе.

– Черт, я об этом и не думала. В данный момент я стараюсь жить одним днем. – Она посмотрела ему прямо в глаза. – В прошлый раз, когда я считала, что у меня все продумано и распланировано, моя жизнь пошла под откос.

Пол нахмурился.

– Но тебе нужен план, верно? Особенно когда что-то уже пошло под откос. Как еще ты сможешь снова подняться? Иначе в конце концов начнешь плыть по течению. Ну правда, у тебя должен быть план. Ты здесь на сколько… на пару месяцев? А потом ты вернешься в Лондон. Значит, ты знаешь, что будешь делать, так?

Софи только саркастически улыбнулась.

– Ну, на данный момент я – девушка без планов. Пробуду здесь полгода, а потом вернусь в Лондон. И я совершенно не представляю, что буду делать, когда вернусь. – Она легонько похлопала пальцами по его ладони на той стороне стола. – Ты побледнел.

Пол рассмеялся.

– И то правда. Моя карьера распланирована на ближайшие семь лет.

– Ух ты! Семь. Так точно.

– Я предусмотрел кое-какие непредвиденные обстоятельства. – Пол небрежно пожал плечами. – Может, получится и за пять.

– А ты к тому времени еще будешь заниматься журналами? В Нью-Йорке? То есть откуда ты знаешь? У меня есть подруга, которая жаждала заниматься пиаром, но все бросила, чтобы открыть свое собственное кафе в Лондоне. И стала гораздо счастливее.

– Со мной такого никогда не случится. – Покачав головой, Пол раскрыл меню. – В ближайшие два года я собираюсь стать директором по продажам, а еще через два года перейти в крупную новостную сеть и в конечном счете лет через десять войду в совет директоров крупного медиахолдинга. Я не собираюсь в ближайшее время уезжать из Нью-Йорка.

– Восхищаюсь твоей решительностью, – сказала Софи и, последовав его примеру, стала просматривать перечень блюд. – Итак, мистер всезнайка, что посоветуешь?

– Смотря что тебе нравится. – На мгновение Пол забеспокоился. – Мне следовало сначала спросить о твоих вкусовых предпочтениях.

Софи громко расхохоталась.

– Не забывай, я пишу о еде. Таким, как я, все нравится.

– Какое облегчение! Но я должен был спросить заранее. У меня была одна знакомая… вегетарианка, и в каждом ресторане, куда мы ходили, вечно ко всему придиралась. Я про то… ну, если в меню нет вегетарианских блюд, почему бы не заказать просто овощи? Или рыбное блюдо? Я рад, что с тобой так легко… то есть тебе, э-э, нравится все.

Софи снова захотелось подразнить его, но Пол опустил голову и принялся изучать меню.

– Так… – Она задумалась над парой блюд, которые показались ей интересными: тимбале из раков и креветок и тарт-фламбе из эльзасского бекона с луком. Определившись с выбором, она закрыла меню.

– Пожалуй, я возьму две закуски.

– Две закуски? – Пол оглянулся через плечо, словно ожидал, что ресторанная полиция набросится на них за такое диковинное поведение. – Ты уверена?

– Да, одну вместо основного блюда. Они обе кажутся вкусными, и я не могу выбрать между ними. Люблю попробовать новое, когда представляется шанс.

– Похоже, это хороший план, – сказал Пол, поставив локти на стол и упирая подбородок в руки. – Мне нравится эта идея. Расширить свой кругозор. Такое всегда полезно в бизнесе. Никогда не знаешь, с кем тебе придется встретиться и произвести впечатление. Софи, ты полна сюрпризов.

Когда они сделали заказ, причем метрдотель даже глазом не моргнул, принимая его у Софи, а официант открыл дорогую бутылку вина, Пол поднял бокал в тосте.

– За тебя, Софи. Запоздало приветствуем тебя в Нью-Йорке. Может, устроить тебе как-нибудь экскурсию? Я бы хотел провести с тобой немного времени. Узнать тебя получше.

Сделав осторожный вдох, Софи с минуту покрутила бокал, сделала долгий медленный глоток.

– Это… это было бы здорово. Честно говоря, я недавно порвала отношения, в которых состояла довольно долго. – Она испустила самоуничижительный вздох. – На самом деле у меня есть план. Ближайшие пятьсот лет держаться подальше от мужчин. – Она сделала еще глоток и посмотрела на белоснежную скатерть.

Девушка почувствовала, как ее руку накрыла теплая ладонь Пола.

– Вот это было бы ужасно обидно. Ты заслуживаешь толики веселья. Наслаждайся городом, пока ты здесь. В Нью-Йорке может быть довольно одиноко, особенно в выходные дни. Я мог бы показать тебе окрестности.

И опять всплыли выходные! Воскресенье, проведенное с Тоддом, было лучшим днем с тех пор, как она приехала. Софи ужасала мысль вернуться в Лондон, так и не увидев Нью-Йорк как следует. А разведывать его с местным жителем будет намного веселее, чем в одиночку. Сомнительно, что у Тодда будет много свободных выходных, учитывая, какой у него гарем.

Софи кокетливо приподняла бровь.

– Как насчет того, чтобы сводить меня в Эмпайр-стейт-билдинг?

Пол на секунду растерялся.

– Это вопрос с подвохом? С удовольствием. Когда ты хочешь пойти?

– И я сказала Эду, что мы больше не позволим ему есть наш хлеб.

Закончив свой рассказ, Эдди решительно стукнула о стол чашкой с кофе, чтобы подчеркнуть свою решимость.

Софи потягивала кофе, наслаждаясь уютной атмосферой кухни, поскольку они с Беллой устроили себе заслуженный перерыв. Девушки усердно трудились с семи утра, выпекая и украшая капкейки для дня рождения и вырезая из бисквитов-женуаз замысловатые формы для торта по случаю шестидесятой годовщины. К счастью, Бет и Джина благополучно справлялись в зале кондитерской с утренним наплывом покупателей. Софи понемногу поняла, что кондитерская Беллы была последней в списке субботних доставок Эда и Эдди и они старались подгадать свой приезд под перерыв на пирожные и кофе, а еще что Мейзи неизменно появлялась в это же самое время.

– Какие вы молодцы, – сказала Белла. – Только храбрецы отказываются от клиентов, но иногда иначе нельзя. Возможно, мне придется отказаться от заказа на свадебный торт.

– Почему? – спросила Софи, потянувшись и чуть не зевнув. Вчера она поздно вернулась домой, а в теплой кухне ее окончательно разморило. – Чей? – Она знала, что каждый новый заказ пойдет на пользу ее репутации.

– Для Элеоноры Дойл, дизайнера интерьеров. Она просто невозможна.

– Я думал, все невесты невозможны, – сказал Эд.

– Не попадитесь на клише про невест, молодой человек, – упрекнула его Мейзи, делая вид, что собирается отвесить ему оплеуху.

– И вообще надо помнить, что невозможное возможно, – вставила Эдди. – Надо только отбросить «не».

– Спасибо за доверие, – сухо откликнулась Белла. – Но в данном случае уж поверьте, я изо всех сил стараюсь быть позитивной. Большинство невест чудесны. Конечно, они возбуждены, полны энтузиазма. И вообще милые. – В нехарактерном для нее отчаянии Белла покачала головой. – Элеонора… такая холодная. Никаких эмоций. Я вообще не могу понять, чего она хочет. А мне это нужно, потому что она может обернуться очень влиятельным клиентом. У нее хорошие связи.

– Она тебе примерно описала торт? – спросила Мейзи, похлопав Беллу по коленке. – Ты же не собираешься отказываться от такого важного клиента?

– Мы только по телефону разговаривали, и все в общих чертах. «Хочу что-то, что говорило бы обо мне как о личности и о мужчине, за которого я выхожу замуж», – передразнила Белла с резким акцентом бизнес-леди.

– Тебе нужно лично с ней встретиться, – сказала Софи так решительно, что все сидевшие за кофейным столиком посмотрели на нее, почти пораженные ее неожиданной твердостью.

– Почему? – спросила Белла, вид у нее стал заинтересованный.

– Она сказала «я хочу», «обо мне» – то есть тут главное – она сама. Она сказала «мужчина, за которого я выхожу замуж», а не «тот, кого я люблю». Даже имени его не упомянула. Я бы предположила, что торт должен быть о ней, о том, кто она и чем занимается. И дизайн торта должен как-то отражать статус. Тебе нужно побольше о ней узнать. Что ею движет. Что ей нравится. Что заставляет ее чувствовать себя важной.

– Ух ты! Молодчина, Софи! – воскликнула Мэйзи. – Она права.

– Еще как права! – Белла тут же схватила мобильник. – Если я назначу ей встречу, ты пойдешь со мной?

Софи даже не успела кивнуть в знак согласия, как Белла уже связалась с Элеонор и договорилась о встрече на начало следующей недели.

– Ну вот и улажены мои планы на вторник вечером, – рассмеялась Софи.

– Вот черт, неужели у тебя снова свидание?

– Свидание? Снова? – Теплые карие глаза Мэйзи вспыхнули внезапным интересом.

– Да. – Белла гордо обняла Софи за плечи. – Вчера вечером она ходила на свидание.

– Вот видишь! Я же тебе говорила! – просияла Мэйзи. – А какой он из себя?

– Ты собираешься встретиться с ним снова? – спросила Эдди. – Куда он тебя водил?

Софи со смехом всплеснула руками.

– Вы почище испанской инквизиции. Его зовут Пол. Я познакомилась с ним на работе. Он милый. Мы пошли ужинать.

– И что дальше? – не унималась Мэйзи.

– Что дальше? – Софи нахмурилась, обводя взглядом четыре лица и не зная, что сказать.

– Искра проскочила?

– Пока рано об этом говорить.

Мэйзи покачала головой, скривив губы.

– Я-то все поняла, едва Карла увидела.

Эдди повернулась к Эду.

– А ты понял?

Глаза Эда расширились.

– Я до смерти тебя боялся. Если ты помнишь, я забрал с полки последний мешок муки для хлеба, и ты была вне себя.

Лицо Эдди расплылось в удовлетворенной ухмылке.

– А я знала. Знала, что ни за что на свете его не упущу. И последовала за ним до дома.

– Кое-кто назвал бы это преследованием.

– Или сказал бы, что мне отчаянно нужна мука.

Он наклонился к ней и потерся носом о ее нос.

– И мое тело.

– И это тоже. – Она его поцеловала.

– Да боже мой, комнату себе, что ли, снимите! – сказала Белла с притворным отвращением. – Итак, Софи, когда ты снова собираешься встретиться с Полом?

У Софи сдавило горло. При виде непринужденной нежности между Эдом и Эдди ее захлестнула зависть. Свидание с Полом было очень приятным, но на мгновение ей показалось, что оно было не столько приятным, сколько немного скучным.

Глава 11

Плечи у Софи слегка ныли, но она твердо решила внести последние штрихи в свою статью для осеннего выпуска про 5 o’clock, которую обещала Труди. После нескольких фальстартов за последнюю пару недель (кто бы мог подумать, что в США не достать черную патоку?) она наконец-то испекла имбирный пряник, которым осталась довольна.

Окончательный рецепт обернулся компромиссом на основе традиционного английского, но всеобщий вердикт (за вычетом одного голоса, который, разумеется, принадлежал Мэдисон) гласил «очень даже ничего» на вкус.

Как раз когда она описывала, как и чем заменила патоку, зазвонил телефон. Софи подняла голову, и Тодд, как обычно, кивнул, мол, пусть она возьмет трубку. Девушка закатила глаза.

– Софи Беннингс слушает.

– Привет, Софи, это Эми, как дела?

– Привет, Эми.

Тодд покачал головой и одними губами произнес:

– Меня нет.

– Все хорошо, спасибо. А у тебя?

– Отлично, Софи. Мне так нравится твой акцент… Он такой… английский. – Собеседница хихикнула. – Тодд на месте?

– Мне очень жаль, Эми. Его нет. Могу я что-нибудь передать? – Софи бросила на Тодда свирепый взгляд.

– Просто хотела узнать, как он. Мы не виделись с тех пор, как ходили ужинать пару недель назад.

– У него все в порядке, – сказала Софи, сердито глядя через стол на Тодда, который делал вид, будто не слушает. – Очень занят. – Она кивнула на журнал, который листал Тодд.

– Он так много работает. Но он такой джентльмен.

– Вот именно, он такой, – согласилась Софи, бросая ему через стол кривую улыбку. – Само совершенство. – Она скорчила ему рожицу, говорившую, что, он кто угодно, только не совершенство. Тодд просто помахал в ответ и отвернулся к экрану.

– Я ему передам, что ты звонила.

– Спасибо, Софи.

Она положила трубку.

– Бедная обманывающая себя дурочка. Она думает, что ты истинный джентльмен.

– Спасибо, англичанка.

– Ты собираешься ей перезвонить?

– Конечно, собираюсь.

Софи скептически подняла бровь.

– Держишь своих женщин на коротком поводке?

Бросив на нее укоризненный взгляд, Тодд прижал руки к сердцу.

– Ты ранишь меня. Это не моя вина, что я неотразим. – На какую-то долю секунды он стал похож на озорного эльфа. – Я ей позвоню, – парень посмотрел на экран телефона и открыл приложение «Календарь», – через два дня.

– Что, они у тебя по расписанию? – спросила Софи, с ужасом наблюдая, как он записывает детали в телефон.

– У меня вообще все очень упорядоченно.

– И со сколькими женщинами ты сейчас встречаешься? – спросила Софи, испытав укол удовольствия от того, что он, похоже, вправду смутился.

– Только с Эми. – Его взгляд устремился в какую-то точку над ее головой и был слишком уж бесхитростный, слишком невинный и серьезный.

Софи недоверчиво изогнула бровь.

– Ага, а за окном только что проскакало стадо антилоп гну в сопровождении шести единорогов и дракона. Что случилось с Шарлин?

– Шарлин… Ну, она отказывается понимать слово «нет» и продолжает звонить. Честно, я только раз ходил с ней выпить. Один раз.

– А как насчет Лейси и Шери?

Тодд выпрямился.

– Они сами мне звонили.

– И ты никак их не поощрял?

У него хватило такта на секунду смутиться.

– Мне нравятся женщины. Я люблю их общество. Я никогда не даю никаких обещаний и никого не ввожу в заблуждение.

Парень бросил на нее острый взгляд, отчего Софи почувствовала себя виноватой. Какое у нее право его осуждать?

– И… – Тодд вздернул подбородок, его голубые глаза решительно встретили ее взгляд. – Я никогда не сплю больше чем с одной женщиной за раз.

На секунду она побледнела, решив, что он намекает на Джеймса. Но, конечно, он не мог этого сделать. Он не знал о Джеймсе. Никто не знал о Джеймсе. Она никому не рассказывала. Только Кейт, которая сумела ее поддержать.

– Я ничего не делаю у кого-то за спиной, – сказал с нажимом Тодд, в его лице мелькнул гнев, когда он ошибочно истолковал ее отстраненность. Само его тело напряглось, когда он подался к ней.

– А я… я и не говорила, что ты кого-то обманываешь, – запинаясь, ответила Софи, пораженная его горячностью.

– Я не обманщик. – Резким движением он оттолкнулся с креслом от стола, встал и ушел.

Софи с тревогой посмотрела ему в след, понимая, что задела его за живое. Ее охватило чувство вины. Неужели она так озлобилась, что утратила способность судить здраво?

Софи закрыла глаза, снова переживая ужасную сцену с Анной.

На нее навалилась знакомая тяжесть, как бывало всякий раз, когда она думала о Джеймсе, и девушка понурилась и отвернулась к экрану ноутбука. На прошлой неделе у нее все шло очень хорошо. Точнее, с самого ужина с Полом. Видеться они не виделись, хотя пару раз разговаривали по телефону и обменялись несколькими эсэмэс-ками. Он ужасно много работал и часто играл в сквош.

Ее пальцы зависли над клавишами, когда Софи снова попыталась сосредоточиться на своей статье. Имбирный пряник. Кексы к чаю. Осень. Она выуживала слова, подтягивала их к себе, сосредотачивалась на тех, которые уже написала. Статья получалась очень даже неплохой, оставалось совсем немного.

Первые два дня на этой неделе целиком заняли оттачивание окончательных рецептов, декорирование готовой выпечки и подготовка к вчерашней фотосессии. Сплошные напряжение и стресс, а то, что Мэдисон в последнюю минуту уронила поднос с капкейками, не улучшило ситуацию. Как бы ей ни хотелось придушить девчонку, Софи взялась за дело, отряхнула и почистила выпечку и старательно заново декорировала пирожные завитушками оранжевой глазури, увенчанными маленькими черными ведьмиными шляпками, которые вручную слепила из мастики. И разумеется, в этот самый день ей надо было уйти с работы пораньше, чтобы встретиться с Беллой и заказчицей-невестой, Элеонорой Дойл.

– А знаешь что, Мэдисон? По-моему, эти получились даже лучше, – весело сказала Софи, ставя поднос с капкейками на пустующее место посреди осеннего реквизита, – первый раз получился тренировочным. Что скажешь?

Напрягшись, Мэдисон скривилась и промолчала.

Несмотря на бодрые гамбиты, Софи пока не удалось расположить к себе девушку, но она уже заподозрила, что во многом тому виной было то, как близко стоял ее стол к столу Тодда, и то, как он небрежно упомянул при ней, мол, они с Софи гуляли по Бруклинскому мосту.

Софи поправила еще кое-что в тексте. Эта первая статья очень важна, она действительно хотела произвести хорошее впечатление. Софи все еще экспериментировала с первой фразой, когда вернулся Тодд и встал у нее за спиной.

– Уже полпервого, англичанка. Тебе нужен ланч.

– Верно… – Она продолжала печатать.

– Время ланча.

– Да… – Поглощенная своим, Софи перенесла фразу подальше. Может, так лучше?

– Ланч, англичанка. – Он обошел ее кругом, забрал из ее руки мышь, нажал «сохранить», а после откатил на стуле от стола.

– Неужто тебе не с кем пойти? – Софи злилась на него, что он не дал ей возможности объясниться с ним раньше. – Я ведь занята. Позвони кому-нибудь из своего гарема.

– Очень смешно. – Он посмотрел на нее серьезно. – Ты и минуты с половины десятого не пере- дохнула.

– Я в ударе. – Софи пожала плечами. Плечи у нее затекли, а еще ей не нравилось неприятное ощущение, что она с ним поссорилась. Софи все еще злилась на него, что он поспешно сделал неверный вывод. – Я не могу сейчас остановиться. Я слишком занята, чтобы прерываться на ланч.

– Позволю себе не согласиться, – твердо ответил Тодд и, положив руки ей на плечи, вдавил большие пальцы в мышцы. – Совсем деревянные… у тебя все свело… как от большого напряжения. Тебе надо как следует отдохнуть.

– Привет, Софи. Привет, Тодд, – раздался голос Пола, Софи почему-то напряглась, почувствовав себя виноватой.

– Пол! Привет. – Ее голос неприлично сорвался на писк.

– Привет, Пол. – Тодд не убрал рук с ее плеч, его прикосновение стало легче, но он продолжал разминать затекшие мышцы – надо признать, ей стало гораздо легче.

– Массаж теперь тоже входит в компетенцию мистера Прожигателя Жизни? – многозначительно спросил Пол.

– Труды по сохранению благосостояния в офисе. У девочки так мышцы свело, что и не поверишь, – весело откликнулся Тодд, разминая те самые мышцы, отчего Софи поморщилась.

Пол стиснул зубы, хотя и сумел одновременно выдавить улыбку. В своем очередном элегантном костюме, с позолоченными солнцем светлыми кудрями, он выглядел очень красивым, да и к тому же был просто воплощением успеха, словно с обложки бизнес-журнала.

Нетерпеливо стряхнув руки Тодда, Софи повернулась к Полу, чувствуя, что щеки ей заливает легкий румянец.

– Как у тебя дела? Как прошла неделя?

– Бурно. У меня было совещание с Труди на этом этаже, поэтому я решил зайти поздороваться.

– Ну, ты как раз вовремя, – сказала она чересчур радостным тоном, бросив через плечо сердитый взгляд на Тодда. – Я как раз заканчиваю статью и собиралась сделать перерыв. У тебя есть время пообедать или выпить кофе?

– Ах, детка, я бы с удовольствием, но мне нужно сделать кучу звонков и подготовиться к совещанию. Мне лучше не покидать офис. Я напишу тебе позже. На следующей неделе будет чуток спокойнее. Может, выпьем как-нибудь после работы?

– Ладно, – откликнулась Софи, слегка удивленная обращением «детка». – Дай мне знать.

После совместного ужина Пол по пути к подземке взял ее за руку и на прощанье поцеловал в щеку, но они определенно не сделали ничего, что могло бы оправдать обращение «детка».

– Итак, – сказал Тодд, когда Пол исчез. – Ланч. Ты как раз закончила статью и собиралась на ланч. Послушай меня, детка, твоим плечам очень даже не помешает отдых. – Он ей подмигнул. – Ну же, англичанка. Мне нужно извиниться перед тобой по всем правилам. Пойдем со мной на ланч.

Центральный парк в лучах солнца. Софи огляделась вокруг, любуясь зеленью, пробегая глазами по стенам небоскребов, видневшихся сквозь кроны деревьев. Трудно было поверить, что они находятся в десяти минутах хотьбы от офиса.

– Теперь мне стыдно, что я никогда раньше сюда не выбиралась, – сказала она со вздохом, вытягивая перед собой голые ноги и вытирая крошки со рта. Тодд настоял на том, чтобы купить сэндвичи с пастрами в одном из ларьков у ограды парка. Они сидели на согретом солнцем валуне, и если бы не довольно громкий шум машин, топот лошадиных копыт и вой сирен, то можно было бы почти поверить, что ты за городом. Почти. Ведь за городом, конечно, нет такого количества бегунов, скейтбордистов или родителей с колясками. Софи удивлялась, что тут гораздо больше модных отцов-хипстеров с малолетними чадами.

– И поделом. Нам повезло, что мы работаем так близко от парка. И я хотел поговорить с тобой о следующей неделе.

– Следующей неделе?

– Помнишь, ты сказала, что пойдешь со мной на открытие ресторана?

– Да, но я не думала, что ты всерьез. Что делает Эми? Разве она не свободна? – Едва она это сболтнула, как ей захотелось взять свои слова обратно. – Послушай, мне очень жаль, что утром так получилось.

– Все в порядке. – Тодд небрежно пожал плечами. – Она знает, что у нас не исключительные отношения.

– Никогда не понимала, что значит эта фраза. – Софи развела руками в знак поражения.

– Это значит, что я встречаюсь с другими женщинами, но я честен и, когда встречаюсь с одной, не сплю с другими. – Тон Тодда был твердым и почти свирепым.

– Наверное, тебя с этим следует поздравить. Тот еще подвиг. – Едва горькое замечание сорвалось у нее с языка, ей захотелось взять свои слова обратно.

Тодд вопросительно поднял бровь, поскольку она покраснела до ушей и стала выдергивать травинки.

– Мой бывший… – Софи не могла заставить себя признаться, так ей было стыдно, что он был женатым. – Он был… неверен.

Тодд медленно склонил голову набок, и его голубые глаза смягчились, ловя ее взгляд.

– Ага, и ты узнала.

Софи кивнула, в горле у нее застрял комок, когда чудовищность лжи Джеймса снова накрыла ее черным облаком, а на глаза привычно навернулись слезы.

– Вот дерьмо. – Тодд взял ее за руку. – Мне очень жаль, англичанка, но это не твоя вина.

Софи стиснула зубы, решив не плакать, когда знакомая тяжесть сдавила ей грудь, не давая расправить легкие.

– Может, я и не виновата, но… – Она провела рукой по лицу, на нее снова навалилось знакомое чувство вины. – Наверное, я закрывала глаза. Не видела того, чего не хотела видеть. – Софи прикусила губу, внезапно ей захотелось выложить все, выплюнуть весь яд, который держала в себе. Кроме Кейт, она ни одной живой душе не рассказала, что на самом деле произошло с Джеймсом.

Она села прямее.

– Это не слишком красивая история.

Тодд нахмурился.

– Ты боишься, она изменит мое мнение о тебе?

– Нет. – Софи повернулась к Тодду, но закрыла глаза. – Скорее уж, что возненавижу себя, когда расскажу тебе и пойму, что должна была знать с самого начала… Джеймс. Его звали Джеймс. – Ее губы скривились. – Наверное, это единственное, о чем он говорил правду.

Тодд каким-то образом пристроился совсем близко, плечо к плечу, словно говоря: «Я здесь, с тобой».

– Оказалось, он забыл упомянуть, что у него есть жена и… – Она сглотнула, вспомнив прелестную маленькую девочке в кафе. – …ребенок.

– Младенец? – Тодд быстро все уловил. И шок в его тоне это только подтвердил.

– Да, младенец. Одиннадцати месяцев от роду.

Софи смотрела, как он наскоро подсчитывает в уме.

– Дерьмо. Наверное, было больно. – В его глазах вспыхнул шок. – Погоди-ка. Он жил с тобой? Как так получилось?

– Ну, в общем… потому что я, по-видимому, исключительно глупа. Очень доверчивая, круглая дура.

– Я не о том.

– Он сказал мне, что его мать живет в Корнуолле, это в двухстах милях от Лондона. Она много болела, и по выходным он уезжал домой, чтобы ухаживать за ней.

– И что?

– На самом деле оказалось, что она жила буквально за углом от меня. К счастью для него, его мать и жена терпеть друг друга не могли, так что он мог скармливать жене байку о том, что в будние дни остается у матери.

– Ух ты. И как же ты узнала? Он проболтался?

– Нет, еще хуже. Однажды ко мне заявилась его жена. Она несколько недель подряд следила за мной по выходным. Мы с Кейт, это моя подруга, всегда встречаемся поболтать пару часов по субботам, пока ее парень играет в футбол. Она была в кафе. Та женщина. Со своим ребенком. С Эммой. – Софи поморщилась, воспоминания снова перенесли ее в то кафе. Снова возникло то ощущение, как растекается кругом черная жижа неверия. – Бедная женщина, мне было ужасно… жаль ее. Ее бедная дочка. Для них все было гораздо хуже.

Глаза Тодда расширились от ужаса, и он трогательно взял Софи за руку.

– Вот дерьмо. Вот негодяй. Два года.

– Да, я та еще идиотка.

Она чувствовала, что вот-вот разрыдается. А ведь казалось бы, пора перестать плакать из-за Джеймса.

– Кроме Кейт, я никому не рассказывала, ты – первый. Мне так стыдно.

– Но ты же не сделала ничего дурного. – Тодд погладил Софи по плечу, взял руку девушки в свою и переплел пальцы с ее пальцами. – Это же он тебе солгал.

– Ха! Это ты так думаешь. А вот я не совсем уверена. Мне кажется, я должна была догадаться. Я все спрашиваю себя, а вдруг подсознательно я все понимала? Я же столько раз прокручивала все в мыслях. Он был чертовски хорошим лжецом. Мне и в голову не приходило… я любила его. – Презрительно фыркнув, она мысленно обругала себя. – Я думала, он хороший, потому что заботится о своей матери. – Она горько рассмеялась. – Какая же я была дура! Но как я могла не знать? Хотя бы на подсознательном уровне должна была что-то заподозрить. – Она опустила голову, избегая взгляда Тодда. – Мне так стыдно.

– Но не заподозрила. И ты никому не сказала? – Притянув Софи к себе, Тодд крепко обнял ее и гладил по волосам, пока она изо всех сил старалась не расплакаться. Шмыгнув носом, она отстранилась.

– Не надо меня жалеть. Иначе как быть с бедняжкой Анной?

– И что ты сделала?

Она прикусила губу и подняла на него глаза.

– Когда она меня огорошила, я была просто шокирована. Практически сбежала. Струсила, не решилась поговорить начистоту. – Софи поморгала, чтобы не полились слезы. – Мне следовало быть храбрее. Сказать ему, какой он подлец. Но я не смогла взглянуть ему в лицо. Помнишь, в кафе «Люлюк» ты сказал, что любовь превращается в ненависть? Но такое требует времени. Я не питаю к Джеймсу ненависти, но мне… мне следовало бы перестать его любить. Но после двух лет вместе это трудно. Я вернулась домой, сменила замки, добавила в черный список его номер и заблокировала его во всех соцсетях. И позвонила начальнице. Неделей раньше она предложила мне поехать работать по обмену, но я отказалась. Анджела пришла в восторг, что я передумала. Я не сказала ей почему. Я поселилась у моей подруги, чтобы избежать встречи с Джеймсом, если он вдруг заявится в мою квартиру. А на выходные, когда знала, что будет безопасно, вернулась собрать вещи.

– Так он вернулся к жене? Она хотела, чтобы он вернулся?

– Понятия не имею. Как я уже сказала, я сбежала. Приехала сюда. И начала с чистого листа. Я понятия не имела, что буду делать, когда попаду в Нью-Йорк. Мне просто хотелось уехать на край света. И мне повезло, что я встретила тебя и Беллу. Если бы не Белла, я бы, наверное, сидела взаперти в квартире и смотрела по телевизору «Друзей», «Теорию большого взрыва» и «Как я встретил вашу маму» и понемногу сходила с ума.

Вид у Тодда стал задумчивый.

– Ты считаешь, мне следовало поговорить с ним начистоту?

– Ну, это, прости за такое выражение, положило бы для тебя конец. Ты не спрашивала себя, почему он так поступил? Что его заставило так долго лгать и изворачиваться? – Он покачал головой. – В каком-то смысле даже хочется снять перед ним шляпу… – Он осекся при виде возмущения Софи. – Я серьезно. Это же адский труд. Почему? Зачем так стараться? Постоянно говорить полуправду, постоянно помнить, кому какую ложь наговорил. – Тодд нежно сжал ее руку. – Знаешь, что тебе нужно сделать? Постараться не прятаться у себя в квартире, а развлечься, пока ты здесь. Повеселиться. Хорошо провести время. Найти себе кого-то получше Пола. В Нью-Йорке полно парней. – Он подмигнул. – Я мог бы познакомить тебя с некоторыми из них. Ты же хорошенькая, детка.

Встав, Софи стряхнула крошки с юбки.

– Не называй меня деткой.

– Прости, детка. – Тодд ухмыльнулся.

– И Пол очень даже ничего.

Тодд скривился, а Софи поджала губы.

– Он вполне приличный парень, но, серьезно, англичанка… Разве только ты безопасности ищешь. Он слишком уж предан своей карьере. Конечно, интрижку можно завести и с кем-то похуже. Но я думаю, ты могла бы найти и кого-то намного лучше.

– Я не собираюсь заводить интрижку, – отрезала Софи. Только не в ее нынешнем состоянии. «Интрижка» предполагает бурные эмоции, непредсказуемость, неопределенность.

– А почему бы и нет? – Тодд развел руками. – Поживи полной жизнью.

– Как это ни печально… – Софи взглянула в его красивое, улыбающееся лицо. Он понятия не имеет. Вероятно, у него никогда в жизни не было серьезных, стабильных отношений. – Я не создана для интрижек. Я из тех, для кого все или ничего.

Глава 12

– Слушай, Белла, у меня идея! – Софи ворвалась на кухню, размахивая блокнотом.

Визит к Белле по дороге домой с работы стал обязательной частью ее распорядка дня. Выпив чашечку кофе и поболтав немного, она поднималась наверх, переодевалась и возвращалась на час-другой, чтобы испечь капкейки и печенье. Ее навыки приготовления глазури значительно улучшились, и под требовательным взглядом Беллы ей даже разрешили заглазировать последние три партии снеди.

Выпрямившись, Белла отложила пакет с глазурью и потерла спину.

– Привет, золотко. Кофе?

– Сейчас сварю. Без кофеина? – Все еще переполняемая энтузиазмом, Софи бросилась к маленькой кофеварке «Неспрессо».

– По-моему, я придумала торт для Элеоноры. – Софи не могла дождаться, когда кофе сварится, а потому бросилась к Белле. – Я сообразила, что для Элеоноры свадьба – праздник по случаю не только бракосочетания, но и ее карьерного успеха. Для нее главное – работа. Так что я подумала… Как тебе вот такое? – Она открыла блокнот, чтобы показать несколько набросков. – На каждом ярусе – свой рисунок разных обоев в контрастных цветах. – Она ткнула в соответствующие места. – Тебе нужно уговорить Элеонору выбрать три вида ее любимых обоев, и тогда торт станет по-настоящему личным.

Белла порывисто ее обняла.

– Да! А ты у нас умница. Прекрасная идея. – Белла рассматривала варианты дизайна, перелистывая страницы. – Блестящие наброски. Ты просто гений.

– Нет, ты будешь гением, потому что я понятия не имею, как ты это провернешь. – Хотя Софи умела печь, она просто благоговела перед мастерством Беллы в декорировании.

– И я тоже… пока. Но могу научить тебя, если тебе интересно.

– Да, пожалуйста! – сказала Софи с таким жаром, что Белла расхохоталась.

– Ты еще не знаешь, во что ввязалась.

– Пусть так, – откликнулась Софи, поглощенная приготовлением кофе. – Если смогу сделать что-то, хотя бы отдаленно похожее на твои шедевры, буду на седьмом небе. – Ее глаза сияли энтузиазмом. – Мне правда очень бы хотелось научиться. Я умираю от желания узнать, как ты сделала кружева на торте в стиле шляпки из фильма «Моя прекрасная леди». Они были потрясающие. И эти тоже. – Она указала на незавершенную работу Беллы.

Снова взяв мешок с глазурью, Белла начала добавлять последние штрихи к желтым лепесткам, рассыпанным по бокам более широких и плоских коржей, чем она обычно делала.

– Как тебе?

– Чудесно, они такие милые, – сказала Софи, рассматривая капкейки-подсолнухи.

– Эти на заказ, но я подумываю, не продавать ли такие регулярно.

– Можно делать цветы по сезону на каждый месяц, – предложила Софи, наклоняясь, чтобы рассмотреть детали подсолнечных семечек в серединке лакомств.

Белла резко обернулась.

– Какая блестящая идея! Софи, я люблю тебя! Мы отличная команда. Уверена, что не хочешь бросить работу в журнале и перейти работать ко мне? – Умолкнув, Белла прикусила губу. – Впрочем, ты и так это делаешь почти каждый вечер. Мне не стоит тебя поощрять. Я рада твоей помощи, но беспокоюсь, что ты используешь ее как предлог, чтобы прятаться.

– Но я люблю здесь бывать, – возразила Софи, оглядывая кухню Беллы, в которой в последнее время все больше чувствовала себя как дома. – Тебе не о чем беспокоиться. Честно.

Гудение и скрежет ножей в кухонных приборах, успокаивающее прикосновение муки к ладоням, шорох ложащейся в чашу весов сахарной пудры и сладкий ванильный запах капкейков одинаковы повсюду. Софи могла быть где угодно, но все эти запахи и звуки напоминали ей дом.

– Хотя сегодня вечером я не смогу остаться надолго. Меня пригласили на ужин.

– Хорошо тебе.

– Я могу остаться на час, а потом мне нужно будет идти собираться.

– Ну и куда Пол тебя ведет?

Софи колебалась лишь долю секунды.

– Вообще-то я иду с Тоддом. Открытие нового ресторана, по совместительству клуба. Тодду нужен вклад фуд-райтера для обзорной рецензии.

Белла бросила на нее острый взгляд, и Софи упреждающе подняла руки.

– Не волнуйся, у меня иммунитет к легендарному шарму Тодда Макленнана.

– Хорошо. – Белла со вздохом прислонилась к стойке из нержавеющей стали, скрестив ноги в лодыжках. – Тодд мой двоюродный брат, и я люблю его до безумия, но, как бы он ни был хорош собой, с ним далеко не все ладно. Он спасибо не скажет, что посвятила тебя во все это, но семейная жизнь его родителей – просто хрестоматийный пример скандалов. Если ты успеешь замесить тесто на несколько партий, пока я займусь этой, я буду просто счастлива, но рассчитай правильно время. Учитывая, что идешь с Тоддом, тебе, наверное, захочется принарядиться?

– Не слишком, время у меня есть, – беззаботно откликнулась Софи, с привычной легкостью начиная собирать ингредиенты.

Тодд прислал эсэмэску, что, уже приехал и сейчас у Беллы внизу. Софи скорчила себе рожицу в зеркале. Она надеялась избежать встречи с Беллой перед выходом. Конечно, она принарядилась. Она же идет в ресторан с Тоддом Макленнаном, плейбоем международного масштаба. Одна только женская гордость требовала приложить максимум усилий к макияжу глаз. Еще девушка надела свой любимый топ – так уж вышло, дизайнерский, который когда-то отдала ей Кейт.

Что он дорогой, можно было определить по фасону и пошиву: по тому, как топ подчеркивал ее талию и округлость груди, не будучи откровенным, а еще по тому, как нежно струились складки бирюзового шелка. Софи улыбнулась своему отражению в зеркале.

Дополнив наряд рваными узкими джинсами и блестящими сандалиями на плоской подошве от Курта Гейгера, она чувствовала, что все сделала правильно. Элегантно без блеска, да к тому же удобно. Софи чувствовала себя самой собой.

Кивнув своему отражению напоследок, она сунула под мышку клатч и спустилась вниз.

Тодд, который, где бы он ни был, везде чувствовал себя как дома, сидел на кухонном столе, болтал ногами, собирал пальцем с боков пустой миски остатки теста для капкейков и шутил с Беллой.

На мгновение Софи задержалась, прежде чем войти в кухню, внезапно смутившись. Прежде чем она успела ретироваться наверх и сменить топ, Тодд ее заметил. На какую-то долю секунды его глаза расширились, и он задержал на ней взгляд еще на мгновение, прежде чем быстро спрыгнуть со стола.

– Англичанка. Ты готова! И вовремя! Пусть кто-нибудь клонирует эту девушку.

Белла подняла голову.

– Ух ты, девочка!

Софи тут же почувствовала себя неловко и прикрыла ладонью вырез топа.

– Слишком откровенно?

– Нет-нет, ты выглядишь великолепно, – сказала Белла. – Даже слишком хорошо для Тодда. – Она бросила на кузена саркастический взгляд. – Надеюсь, когда попадешь в ресторан, сможешь бросить его и найти кого-нибудь получше.

У Софи сложилось отчетливое впечатление, что в ее словах прозвучало явное предостережение, но она не была уверена, кому именно оно предназначалось.

– Очаровательно, – сказал Тодд, беря ее за руку. – Может, пойдем, пока моя дорогая сварливая кузина не стерла мое эго в порошок?

«Оникс» оказался под стать названию – супермодным, суперизысканным баром-рестораном, и Софи порадовалась, что надела бирюзовый топ. Стоявший у входа очень красивый швейцар с точеными высокими скулами, одетый в безупречно сшитую темно-серую униформу, с ледяным презрением ставил галочки против имен в списке приглашенных. С того момента, как их провели внутрь, все было на пять звезд.

– Черное шампанское что-то очень уж сомнительно выглядит, – прошептала Софи, поднимая бокал. – В теории идея недурна, а в действительности не слишком-то привлекательно. Шампанское лучше не мучить. – Она сделала глоток и покатала вино во рту, а после сморщила носик. Софи предпочитала шампанское в чистом виде. – Если собираешься чем-то подправлять игристое, лучше брать каву или просекко, у которых нет такого привкуса дрожжей.

– Но впечатление-то производит, – пожал плечами Тодд. – Как думаешь, что туда намешали? – Он уставился в свой бокал с комичной опаской, отчего Софи рассмеялась, прежде чем сделать неуверенный глоток.

– Слава богу, это не чернила каракатицы. Наверное, просто пищевой краситель.

– Я так рад, что ты пошла со мной.

От внезапной перемены в его голосе у Софи перехватило дыхание, и когда она подняла глаза, чтобы встретиться с ним взглядом, то прочла в нем одну лишь серьезность. Румянец обжег ее кожу, когда они уставились друг на друга, и совершенно необъяснимо у нее начали подкашиваться колени. Она даже испытала облегчение, когда, сглотнув, он прервал контакт и добавил:

– Как раз такие подробности мне нужны для рецензий. И мне понадобится прибегнуть к твоим познаниям, когда дойдет дело до кухни, так как я подозреваю, что она тут исключительно «высокая».

Тодд повел ее через полутемный зал к ресторану на антресольном этаже.

– Хотя это не имеет значения, потому что мы, скорее всего, не сможем разглядеть, что едим.

Внезапно Софи обрадовалась, что тут так темно и он не заметил ее румянца.

На верхней площадке лестницы Тодд взял для нее еще бокал шампанского, на сей раз обычного, а после их провели к столику в углу с видом на бар внизу. Прежде чем взять меню, он несколько раз сфотографировал обеденный зал и бар: и там и там уже толпилось множество очень красиво одетых людей.

– Что думаешь о декоре? – спросил он, убирая телефон и глядя в потолок, где на полированных черных сталактитах светили крошечные светодиодные лампочки.

Софи кивнула, пытаясь подобрать несколько дипломатичных фраз.

– Это очень… ловко придумано. – А про себя подумала: «И очень черно».

Когда она попыталась сесть поудобнее, острый край ножки стула оцарапал ей голень.

– Любопытные столовые приборы. – Девушка взяла тяжелый бронзовый нож с агатовой рукояткой. На ее вкус, слишком готично, но все остальные, казалось, были в восторге. – Умная концепция. Оникс – камень, отсюда акцент на черном и металле.

Губы Тодда дрогнули, когда он с минуту серьезно изучал ее. Потом наклонился и громко прошептал:

– Ужасный дизайн.

Хихикнув, Софи взяла свой бокал с шампанским.

– Смесь логова вампиров с пещерой гоблинов. Тут налобный фонарик, как у шахтеров, не помешал бы. У дизайнера интерьера, наверное, что-то перемкнуло в голове.

– Зато что-то новое.

– Новое – необязательно приятное. Думаю, нам лучше заглянуть в меню, хотя, если там есть языки ящериц, крылья нетопырей или чешуя тритонов, мы прямиком пойдем в «Уэндиз» есть гамбургеры. – Тодд взял меню. – Хм, не так плохо, как я опасался, но тебе придется переводить. Что, черт возьми, такое тюрбо с диким чесноком и гребешки велюте? Заварной крем из лангустина? Копченые соцветья капусты? Сомневаюсь, что мне хотя бы к чему-то тут захочется притронуться.

Софи читала меню с нарастающим беспокойством. Как раз такое она терпеть не могла. Фантазия ради фантазии. Описания блюд словно бы воплощали самые жуткие страхи: от горохового мусса с базиликовой пенкой до неаппетитно звучащего щавелевого сорбета со сморчковой эссенцией. Впрочем, она считала, что обязательно надо все попробовать, по крайней мере один раз.

– Ради всего святого! Серьезно, Софи, что это такое? Веррин жюльен прошутто с розмариновым желе и эмульсией из грибов, выращенных в натуральной среде, увенчанной картофельно-пармезановой галетой?

– Ш-ш-ш, ты расстроишь повара. – Софи заметила мужчину в белом, который переходил от стола к столу. – Веррин – это форма подачи блюда, в прозрачном стакане. Все остальное – то, что сложили в стакан. – Она сделала большой глоток шампанского, радуясь, что это хотя бы было неподкрашенное.

Тодд нахмурился, глядя на нее широко раскрытыми глазами.

– Жюльен подразумевает что-то нарезанное и протушенное, в данном случае, надо думать, прошутто. Розмариновое желе звучит отвратительно. Галету я бы, вероятно, пережил, но грибы… Серьезно? Неужели команда поваров сегодня утром собирала грибы в соседнем сквере?

Софи хихикнула в самый неподходящий момент и чуть не подавилась своим напитком.

– Выращенная вручную говядина Кобо на ложе из отобранных вручную ломтиков лука. А как еще их можно отбирать? Зубами, что ли? Кто пишет такую чушь?

Теперь Софи разобрал такой смех, что ей пришлось поставить бокал. Тодд был в ударе:

– Зубастая курица под… послушайте, это у акул зубастая пасть, но у курицы…

– Стоп… хватит…

Софи пришлось изрядно потрудиться, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица, когда официант подошел принять заказ. Тодд, разумеется, был безупречно вежлив.

– Я возьму обжаренный тюрбо с диким чесноком и гребешки велюте, а потом цыпленка. И бутылку Пуйи-Фюме.

– А для вас, мэм?

Намеренно не глядя на Тодда на случай, если он снова выведет ее из себя, Софи выбрала креветки и икру с заварным кремом из лангустина, а затем говядину Кобо с гороховой пенкой, морковной эмульсией и суфле из кляра с жюсом из красного вина.

– Хотя я понятия не имею, что такое жюс или как может быть суфле из кляра. От такого ум за разум заходит, – добавила она, когда официант удалился.

Когда принесли еду, оба блюда выглядели как произведения искусства Джексона Поллока: по тарелкам тут и там были размазаны какие-то пятна.

– Я полагал, ты будешь делать заметки, – сказал Тодд, нервно тыча вилкой в гребешки у себя на тарелке.

Софи опустила ложку в крошечный горшочек с заварным кремом из лангустина, который больше походил на желе. Сверху покачивалась большая креветка, вокруг подрагивали крошечные икринки, похожие на конфетти.

– М-м-м, неплохо. Похоже на очень насыщенное консоме из моллюсков, которое загустили. Вкусно, но много такого не съешь. Креветка очень вкусная. Вот, попробуй. – Зачерпнув ложкой крем и подхватив хвост креветки, она протянула ему.

– А мне обязательно это делать?

– Это полезно для твоего кулинарного образования. Вкусовые рецепторы надо постоянно тренировать.

– Думаю, я достаточно хорошо образован. Я пару раз обедал в Париже, и, уж ты мне поверь, мои вкусовые рецепторы основательно натренированы в закоулках Камбоджи.

– О, там я никогда не бывала.

– Ну а какой твой самый вкусный обед, который ты когда-либо ела? – спросил Тодд, наклонив голову и наблюдая за Софи после того, как она описала удивительную паэлью, которую ела однажды летом в Барселоне, рассказала, как потом расспрашивала повара и провела следующий день на его кухне, изучая, как ее готовить. От внезапного перехода на серьезный тон и от того, что Софи оказалась в центре внимания Тодда, у нее закружилась голова.

– На этот вопрос так сразу не ответишь. – Софи мечтательно улыбнулась и откинулась на спинку стула, чтобы немного подумать. За последние полчаса они рассказали друг другу о своих путешествиях и еде. Тодд много путешествовал, был неистощимым кладезем историй, а еще излагал любопытные теории о местах, где побывал.

– Почему? – Его дразнящая улыбка странно подействовала на ее пульс.

– Обед – это не просто продукты, а сумма множества разных факторов. Это атмосфера, это то, с кем ты ешь, воспоминания, которые остаются с тобой навсегда. В идеальном обеде или ужине есть особое тепло, они – своего рода сумма всех правильных факторов, собранных воедино. Этот, например, превосходен, но… – Она пожала плечами, не желая показаться неблагодарной. – Атмосфера… атмосфера не совсем подходящая… ну, во всяком случае, для меня.

– А как насчет общества? – спросил Тодд, внезапно застыв, как будто ответ очень для него важен.

С потаенной дрожью Софи уставилась на него в ответ, не зная, что сказать. Неужели Тодд с ней флиртует? Она разгладила складку шелкового топа, радуясь, что хорошо выглядит этим вечером. Кого она обманывает? С самого первого дня знакомства ее гормоны требовали познакомиться с ним поближе. Предательские гормоны. В Тодде было то, чего и на толику не было в Джеймсе и Поле: он способен привнести в ее жизнь сложности и затруднения, которые ей совсем не нужны, но когда он так смотрел на нее… Она вздох- нула.

– Общество весьма недурно. – Софи улыбнулась, и его пальцы коснулись ее руки на столе – и как раз в этот момент официант принес вторую перемену блюд.

– И это все? – прошептал Тодд, когда официант ушел, картинно расставив тарелки. – Это что, шутка? Да на улитке больше мяса, чем на этой курице.

– Ш-ш-ш, – сказала Софи, стараясь не расхохотаться при виде скорбного выражения его лица. Хотя крошечный кусочек говядины на ее тарелке тоже казался Софи довольно скудным.

Тодд ткнул пальцем в гороховую пенку.

– Ты собираешься это есть? Это похоже на зеленую слизь.

– Кажется, у нас в Англии это называется кукушкина слюна. Такая белая пена на растениях, которую оставляют насекомые.

– Вот-вот. Кто захочет есть то, что сплюнули насекомые?

– Ну вот, теперь ты меня совсем отпугнул, – сказала Софи, сурово поднимая нож.

– А эта оранжевая штука выглядит радиоактивной.

– Это морковная эмульсия. Она, пожалуй, и впрямь чересчур уж блестит.

– А что это за сморщенная штуковина?

Усмехнувшись, Софи подхватила один из двух крошечных шариков вареного теста, обмакнув его в капельку соуса из красного вина, и маленький кусочек говядины, положила в рот и застонала от удовольствия.

– Это, друг мой, то, что мы называем в Англии ростбифом и йоркширским пудингом под соусом. И это очень вкусно.

Тодд, который прикончил свою курицу за один укус, потянулся забрать себе второй йоркширский пудинг и остатки говядины.

– Эй! – хлопнула она его по руке. – Это мое.

– Мне нужно попробовать это для моего кулинарного образования. – В глазах у него плясали озорные искорки. – Но ты права, йоркширские штучки просто нечто. В жизни такого не пробовал. Ты такое умеешь готовить?

– Умею ли? Я же уроженка Йоркшира. Конечно, умею.

– Отлично, когда приду к тебе ужинать, это и приготовишь.

– А ты придешь ужинать?

Тодд улыбнулся.

– Не можешь же ты все уши прожужжать мужчине о какой-то там божественной паэлье и о том, как сама ее приготовила, а потом не пригласить его на ужин.

– Наверное, могу, – поддразнила она.

– Ты жестокая женщина. Я принесу вино.

Софи склонила голову набок. Она скучала по готовке. Для себя самой готовить обычно скучно. Она скучала по готовке для других.

– Хорошо, как-нибудь вечером после работы приготовлю тебе паэлью.

– Отлично. – Парень потер живот в притворном предвкушении, а потом посмотрел на свою пустую тарелку. – Надеюсь, десерты здесь побольше. Я все еще голоден.

Софи была вынуждена с ним согласиться.

Десерт, каким бы вкусным он ни был, состоял из небольших порций белого шоколада, кофе и темного шоколадного мусса, посыпанного съедобным золотом. Они умяли его за считаные секунды. С тяжелым вздохом Тодд отложил увесистую чайную ложку.

– Хочешь кофе? – спросил он таким тоном, как будто надеялся, что она скажет «нет», и вытер последнюю каплю мусса, надеясь, что еще одна порция материализуется, как по волшебству.

– Не возражаю, – спокойно ответила Софи.

– Хорошо, давай выбираться отсюда. – Он уже поднялся на ноги и протягивал ей руку. – Давай же. – Он понизил голос и украдкой огляделся. – А ты не хочешь гамбургер? Я все еще голоден.

– Куда ты еду деваешь?

– Да ладно тебе, англичанка. Только не говори мне, что ты не способна проглотить четвертьфунтовый.

– Способна-то способна, но, пожалуй, не следует, я ведь так и не начала бегать.

– Так почему сразу не сказала? Могу взять тебя с собой на выходных. Когда тебе удобно?

– Ну, не знаю точно.

– Ладно, дай мне знать через неделю, а пока желудок умоляет меня убраться отсюда.

Софи расхохоталась и снова на него шикнула.

– Ты расстроишь повара. Я зайду в туалет, встретимся внизу.

– Тодд! Дорогой!

Когда Софи вышла из туалета, Тодда обвивала бесконечными конечностями блондинка с пропорциями амазонки.

– Сто лет тебя не видела.

– Лизл, как поживаешь? – Он расцеловал ее в обе щеки, широко и приветливо улыбаясь.

– Уже лучше, раз тебя вижу. Где ты пропадал? Ну разве это место не божественно? Все просто в восторге. Дино опять выдал шедевр. Я подумываю попросить его сделать для меня ремонт в пентхаусе. Очевидно, он больше не работает у Пэрис. Когда ты приедешь в Хэмптонс? – Она протянула руку к лицу Тодда, улыбаясь ему. – Я по тебе скучала.

Софи стояла в сторонке, не зная, присоединиться к ним или нет. Отсюда она не могла видеть лица Тодда, чтобы прочесть его реакцию.

– Как поживают Бретт и Джен? – спросил он.

– С мамой и папой все в порядке. – Блондинка вытащила из сумочки, отделанной змеиной кожей, бледно-голубой ежедневник. – В эти выходные у Суонсонов вечеринка, ты должен прийти. А еще Мэгги и Билл устраивают вечеринку в честь совершеннолетия своей младшей дочери. Оттянемся от души.

– Звучит великолепно. – Накрыв ее руку своей, Тодд убрал ее от своего лица плавным движением, типичным для его легкого обаяния. – Надо будет вам перезвонить. Я сейчас очень занят.

– Не могу поверить, что ты пропустил сезон скачек в Саратоге.

Это была одна из множества календарных дат, которые Тодд, похоже, пропустил.

– Ты же знаешь, каково это. Выходные – сущий кошмар. Занят, занят, занят. Кажется, у меня не бывает ни одной свободной минуты.

Софи нахмурилась. Что-то не сходится. Выражение «занят» – такое расплывчатое, но ведь он не объяснил, чем именно он занят. Судя по тому, что она видела, не так уж он и занят в уикенд, раз может развозить капкейки кузины или устраивать экскурсию по Бруклинскому мосту.

За последние несколько недель она поняла, что его общение с людьми или выходы в город так или иначе неизбежно связаны с работой. Свидание с Эми на прошлой неделе вылилось в обзор нового ресторана. Он пригласил Шарлин на показ мод, который освещал для другого журнала, а Лейси, с которой он несколько раз обедал, работала в компании, спонсировавшей вечера «свиданий для одиноких сердец», о которых он писал серию очерков.

– Боже мой, там Крис Мартин разговаривает с Гвинни? Надо же, они еще не вцепились друг в друга! Надо пойти поздороваться. – И с этими словами, одарив Тодда смачными и шумными поцелуями, Лизл расцепила конечности, выпустив его.

Выйдя из тени, Софи присоединилась к нему.

– Эй, англичанка, готова идти есть гамбургеры?

Она кивнула, а он со свойственной ему непринужденностью взял ее под руку, напомнив ей, что Тодд дружит со всеми на свете. Он любил женщин, а они любили его.

Глава 13

Потребовалось основательно перекроить расписание обоих, а в восемь утра по крыше Эмпайр-стейт-билдинг гулял холодный резкий ветер, зато это точно того стоило! Пусть даже Пол вот уже второй раз за последние полчаса тайком глянул на часы.

– Спасибо тебе, – улыбнулась ему Софи. – Оказывается, шумиха-то не на пустом месте.

Стоит ли признаваться, что она пять раз смотрела «Неспящие в Сиэтле» и сцена, разыгравшаяся на этой самой крыше, ее любимая? Раннее утреннее солнце превратило город в пестрый коллаж из света и тени, прорезанный бриллиантовыми сполохами бликов от колоссов из стекла и стали. Взгляд Софи перескакивал с одного на другой, пока она старалась впитать грандиозность открывающейся панорамы.

– Не за что, и ради такой улыбки стоило встать пораньше. А теперь мне правда очень жаль, но я договорился сыграть сегодня в сквош.

– Надеюсь, ты не проиграешь. После стольких-то лестниц.

Сама попытка вскарабкаться на самый верх обернулась марафоном. Даже в такую рань очередь была уже очень длинной, и они решили обойти последний отрезок, поднявшись на несколько последних этажей пешком.

– Ух ты, отсюда все кажется таким маленьким, – сказала Софи, глядя на улицы далеко внизу, по которым ползли крошечные машинки. Она рассмеялась, когда ветер взметнул ее волосы, а потом прибил кончик хвоста к губам. – Спорим, все так говорят.

– Ну да, – откликнулся с быстрой улыбкой Пол, смахивая со лба непокорные светлые вихры.

Резкий ветер растрепал его обычно аккуратную прическу, и теперь он выглядел гораздо моложе и, по мнению Софи, гораздо привлекательнее. Сегодня она впервые увидела его без привычного костюма. Когда они встретились у станции метро, она едва узнала его в джинсах и кожаной куртке.

– Прости за туристические клише, потому что это просто потрясающе, так далеко видно, и вообще так захватывает! Прости, я, наверное, заговариваюсь как идиотка… Но я стою на вершине Эмпайр-стейт-билдинг! Я всегда хотела сюда попасть.

– Да брось. Мне нравится слушать твой английский акцент, он звучит так элегантно. Но опять же… как это у вас в Англии? Из высшего общества.

Софи вся подобралась.

– С чего ты взял?

Улыбнувшись, Пол снова запустил руки в шевелюру.

– Я встречал нескольких англичан, но ни один из них не говорит настолько похоже на королеву, как ты.

– А, ну да…

Софи расслабилась, решив, что глупо беспокоиться. Пол никак не мог узнать о происхождении ее семьи. Всегда находились люди, на которых титул производил чересчур большое впечатление, и именно поэтому она изо всех сил старалась держать его в секрете.

– Господи, это что, вертолет? – Софи указала на реку, над гладью которой летела серебристая машина, больше похожая на игрушку.

– Да, тут устраивают экскурсии на вертолетах. Вон там, у самой набережной, посадочная площадка.

Пол стоял позади нее и одной рукой обнимал ее за талию. Откинувшись назад, Софи прислонилась к нему спиной, внезапно испытав наслаждение от ощущения, что рядом снова кто-то есть. Так они простояли несколько минут, пока Пол указывал достопримечательности вдоль берега.

– Вот это Гудзон. А на другом берегу – Нью-Джерси.

Они обошли крышу по периметру, и Софи с радостью выискивала знаменитые достопримечательности: Крайслер-билдинг, Брайант-парк, новый Всемирный торговый центр, а еще восхищалась удивительной громадой Центрального парка, который с этой точки обзора исчезал в туманной дымке на горизонте. Отсюда город выглядел нагромождением деталей детского конструктора: небоскребы походили на башни из кубиков, которые уходили вдаль вдоль прямых улиц, и здания, усеянные тысячами крошечных окон с черными отверстиями, напоминающими ей старомодные настольные игры с деревянными колышками. Индустриальный пейзаж с острыми гранями и прямыми линиями. Да, конечно, вызывает восторг и волнует, но миленьким никак не назовешь.

Чем дольше Софи смотрела на город, тем большей букашкой себя чувствовала. Такой незначительной и несущественной. Открывающаяся панорама подчеркивала громадность города, плотное скопление живущих и работающих тут людей, и на мгновение Софи почувствовала себя ужасно одинокой и потерянной. Слава богу, она очутилась в Бруклине, рядом с теплым гостеприимством кондитерской Беллы. Окажись она в самом центре, наверное, и не выжила бы.

Они провели еще полчаса, гуляя кругами по смотровой площадке, пока ветер наконец не взял над ними верх, и Софи почувствовала, что у нее щиплет щеки. Спуск вниз прошел гораздо быстрее, а вот очереди наверх значительно удлинились.

Когда они вышли из коридоров в стиле ар-деко, Софи заметила, что Пол снова смотрит на часы.

– Во сколько у тебя сквош? – спросила она. Этот краткий промежуток в субботу утром обернулся единственным свободным окном, которое было у Пола в эти выходные.

– У меня есть еще час. Ради тебя могу втиснуть кофе.

– Уверен?

Пол взял ее за руку.

– Да, я заложил уйму времени. Сейчас найдем какую-нибудь кофейню.

– И как часто ты играешь в сквош? Я сама никогда не играла, но со стороны кажется, что это довольно весело, там все ахают и ухают…

– Ты можешь повторить это по-английски? – попросил Пол, слегка нахмурившись.

При виде его серьезного лица Софи улыбнулась. До нее понемногу доходило, что он не слишком любит, когда его поддразнивают. Лучше не упоминать, что, на ее взгляд, сквош – игра весьма агрессивная, полная гнева. Без мощнейшей подпитки тестостероном так по мячу лупить не станешь.

– Ну, знаешь, все очень стараются. Кажется, на это уходит много сил.

– Хорошая тренировка получается, это уж точно. Я играю несколько раз в неделю, состою в паре разных команд.

– Так у вас соперничество?

– Да, в общем, нет. Это отличный способ налаживать контакты. Большинство парней, с которыми я играю, так или иначе связаны со СМИ или бизнесом. А как насчет тебя? Каким спортом занимаются те, кто пишет о еде?

– То есть помимо поглощения еды? – Она рассмеялась. – У нас это очень хорошо получается.

Но вид у Пола стал несколько растерянный, и она добавила:

– Никаким на самом деле. Я вообще не склонна к соперничеству, зато я бегаю.

– Бег – это хорошо. Тебе надо записаться в тренажерный зал. Есть один хороший в квартале от офиса.

– Буду иметь в виду. Я… – Софи едва не сболтнула, что Тодд вчера на работе грозился погнать ее на пробежку, но потом передумала. Она ведь впервые встретилась с ним после того вечера на открытии ресторана, который закончился тем, что они ели гамбургеры от «Уэндиз» на скамейке в парке.

– Вот и пришли. «Старбакс». Это подойдет.

Пол остановился и распахнул перед ней дверь. Софи проигнорировала укол разочарования. В «Старбакс» она могла пойти в любом городе мира.

– Мне понравилась наша вылазка. Забавно побыть туристом в собственном городе. Я сто лет туда не поднимался. Надо будет как-нибудь повторить.

– Было бы замечательно.

– Ты уже ходила на Центральный вокзал?

Софи покачала головой.

– Пока нет.

– А в «Гуггенхейм»? В «Метрополитен»? На Хай-лайн? Я про парк на месте железной дороги.

При упоминании каждой достопримечательности Софи качала головой.

– А где ты вообще бывала? – Покачав головой, Пол погрозил ей пальцем. – Восхищаюсь твоим усердием, но ты слишком много работаешь.

Софи деликатно фыркнула, услышав это.

– Я была… занята.

Но правда заключалась в том, что в Бруклине она чувствовала себя как дома, Софи подумала об этом с внезапным приливом тепла. Кондитерская и квартира казались уютными и знакомыми. А выбираться на Манхэттен требовало слишком уж много сил, она ведь и так ездила туда по будням.

– Так где ты живешь?

– Снимаю с приятельницей квартиру в Вест-Сайде, дорого, но в самом центре. А тебе на работу, наверное, ехать и ехать.

– Не так уж плохо, и мне нравится район. Там приятная атмосфера.

Пол поморщился.

– Совсем не мое. Если собираешься остаться тут, тебе лучше перебраться в какой-нибудь пристойный пригород с приличным жильем и садом. Так моя семья поступила. У родителей дом в Кенсингтоне. Это в часе езды от центра.

– Забавно. Я живу в Кенсингтоне, только в том, что в Лондоне. Надо думать, они абсолютно разные.

– Но они же связаны! Когда строили Кенсингтон в Грейт-Нек, ворота скопировали с тех, что стоят в Кенсингтонском парке в Лондоне, и пригород назвали в честь ворот.

– Вот это уже жутковато. Я иногда бегаю по кенсингтонским садам. Я знаю эти ворота. Надо посмотреть на здешние. Даже сфотографировать.

– Ага. – Пол почему-то замялся. – Я не слишком часто у них бываю.

– Что ты, что ты, – решительно замотала головой Софи. – Я и не думала набиваться на знакомство с твоими родителями.

Пол теребил картонную подставку под пластиковым стаканом.

– Ну, круто. Впрочем, я ничего такого и не думал. Все нормально. Наверное, я мог бы как-нибудь отвезти тебя, если ты хочешь посмотреть ворота. Я туда собираюсь… – Он поморщился. – Четвертого июля. У тебя, наверное, уже есть планы на каникулы.

– Честно говоря, я об этом еще не думала. Наверное, только на прошлой неделе на работе до меня дошло, насколько у вас тут все серьезно. – Она отпила большой глоток кофе, вспомнив бесконечное хвастовство Мэдисон о семейном домике в Саутгемптоне, который, если верить умудренной юной стажерке, самое модное место летом.

– О! – Смятение Пола было прямо-таки ощутимым.

– Честное слово, Пол, все в порядке. Я не собираюсь врываться на семейный праздник. Я знаю, что здесь он очень важен, но для меня-то он не имеет особого значения.

– Да нет… тебе будут рады. Просто… все сложно.

– Не бери в голову, Пол.

– Теперь я чувствую себя мерзавцем. Что ты будешь делать?

– Вероятно, ничего, но это не проблема.

– Но ты должна чем-то заняться. – Парень нахмурился. – Нельзя проводить праздники в одиночестве. – Он потер лоб, и вид у него стал – для Пола – очень взволнованный. – Наверное, я мог бы пригласить тебя к родителям. – Он вздохнул, допил кофе и принялся вертеть в руках пустой стакан, а потом стал водить его по столу.

Софи улыбнулась, видя, как ему мучительно неловко. Так мило, что он беспокоится, как она проведет праздники.

– Не волнуйся. Я понимаю. И с моими родителями ровно то же самое всякий раз, когда я приглашаю кого-то домой. Папа наводит на всех ужас, кажется, вот-вот спросит, серьезные ли у этого кого-то намерения. – В горле у нее вдруг встал ком. На самом деле она приглашала только Джеймса. Только один раз. И родителям он ужасно понравился.

– Фу, – выдохнул Пол. – Рад, что ты понимаешь. – Его взгляд снова скользнул к ней. – Я должен быть по-осторожнее. Дело не только в родителях. Есть еще Памела.

– Памела?

– Да, – рассмеялся он и наконец-то открыто взглянул ей в лицо. – Девушка по соседству. Она… ну, когда-нибудь мы… ну, сама понимаешь.

Софи показалось, ее ударили под дых.

– Когда ты выполнишь свой семилетний план, – подсказала она, во рту у нее было сухо, как в Сахаре.

– Необязательно. Вот что мне в тебе нравится, Софи, ты идеальная девушка. Ты действительно меня понимаешь. Я имею в виду, ты мне очень, очень нравишься, но будущее такое неопределенное. Но кто знает, что случится через четыре месяца? Все ведь может измениться. Лондон не так уж и далеко.

– А если нет, то всегда есть старая добрая Памела.

Софи было несвойственно искать спасения в сарказме, и она заметила, как Пол пытается понять, серьезно она говорит или нет.

– Как я уже сказал, кто знает, чего ждать от будущего?

– И действительно, кто?

Глава 14

– Привет, англичанка, готова к велосипедной прогулке с пробежкой? – В дверном проеме стоял Тодд, волосы у него были взъерошены, в одной руке болтался велосипедный шлем, а беговой костюм из лайкры прекрасно подчеркивал худые мускулистые ноги.

– Что? – Софи заспанно потерла глаза, ведь она только что встала. – Что ты здесь делаешь?

– Я проходил мимо и знал, что ты дома.

– Это потому, что я спала.

Он посмотрел на нее укоризненно.

– Я же говорил тебе в пятницу.

– А я сказала, что слишком занята. – Это было последнее, что она сказала ему в офисе.

Тоддд ухмыльнулся.

– Да, но то было не всерьез. Я по твоим глазам видел, что тебе хочется, и нога у тебя дергалась вверх-вниз, говоря… – Тут он изобразил фальцетом: – «Да, пожалуйста, возьми меня на пробежку».

Софи опустила голову, чтобы спрятать улыбку.

– Я занята.

Тодд прислонился к косяку.

– Чем занята?

– Я обещала помочь Белле.

Повернувшись на каблуках, он сбежал вниз по лестнице.

– Ты забыл рюкзак! – крикнула она, когда он был уже внизу, но он не обернулся, а только небрежно помахал и исчез из виду.

Покачав головой, Софи мельком бросила полный сожаления взгляд за окно. Голубое небо было усеяно крошечными пушистыми белыми облачками. Тодд был прав, она провела бо́льшую часть недели в четырех стенах – если не считать вчерашней вылазки на крышу Эмпайр-стейт-билдинг, из-за которой она все еще расстраивалась.

Дома в Англии в такую погоду она собрала бы небольшую сумку и уже была в Гайд-парке. Хотя после вчерашнего она с радостью бы сделала пару кругов на боксерском ринге.

Две минуты спустя вернулся Тодд.

– Я договорился с Беллой, у тебя есть два часа.

– Прошу прощения? – Софи не могла поверить своим ушам.

– Два часа. Идеально. Успеем пробежаться, пока не стало слишком жарко.

– Но…

– Софи, – Тодд положил руку ей на плечо, – сегодня великолепный день. Да брось, подлизаться к Белле можно и попозже.

– Я не… – пискнула она.

Он усмехнулся ее возмущению.

– О, тогда ладно.

Быстро переодевшись, Софи вернулась в гостиную и сглотнула, когда увидела, что Тодд нагнулся, чтобы затянуть шнурки, и лайкра рельефно обтянула его весьма аппетитный зад.

Переполненный бодрости и энергии, он смотрелся воплощением здоровья и подтянутости. На секунду она решила, что не хочет, чтобы ее видели рядом с ним, так как давно не выходила на пробежку.

– Не возражаешь, если я оставлю это здесь? – Он бросил рюкзак на пол и достал пару бутылок воды. – Вот, держи. Она тебе понадобится. Велосипеды на улице. День великолепный, надо поторапливаться, пока не стало слишком жарко.

– Как ты дотащил сюда два велосипеда? – спросила она, вообразив себе геркулесов подвиг.

– Приехал пораньше на твоем, потом вернулся за своим, – сказал он торжествующим тоном, от которого Софи поняла, что у нее изначально не было ни малейшего шанса отвертеться.

– У меня совсем нет практики, – сказала она. – Я, наверное, не смогу за тобой угнаться.

– Стараться не придется… хотя нет, придется попотеть, обещаю. Ты готова?

– Да. – Она разгладила спортивный топ на боку. Поразительно, что при столь стихийном бегстве из дома ей хватило предусмотрительности упаковать кроссовки и лучшие леггинсы для бега.

Велосипед, который арендовал Тодд, был намного дороже, чем те, на которых Софи ездила раньше. Она часто брала их напрокат в Лондоне, но по сравнению с ними этот был все равно что чистокровная лошадь. Справляться с ним было гораздо легче, и как только она привыкла к нему, то смогла насладиться времяпрепровождением, особенно потому, что всю поездку любовалась видом сильной и рельефной спины спутника.

Стояло такое утро, когда не можешь не радоваться, что просто живешь. Улицы полнились людьми всех рас и национальностей. Юнион-стрит обернулась воплощением яркой и эклектичной пестроты: то пятачки граффити и обветшалых, заброшенных строений, а потом вдруг удивительное разнообразие магазинов, где продавалась всякая всячина – от африканских барабанов до одежды для беременных и антиквариата. Они пересекли канал, воды которого медленно катились под выкрашенным в синий цвет железным мостом, зловеще дребезжащим, когда по нему проезжали машины. Справа от них водная гладь уходила к видневшимся вдалеке высотным домам.

За каналом вдоль улицы выстроились дома из коричневого камня, расчерченные пожарными лестницами и давно знакомые, благодаря бесчисленным телефильмам в субботу вечером, дома с широкими ступенями, ведущими к внушительным дверным проемам, в то время как узкие закрытые лестничные пролеты уводили вниз, в подвалы ниже уровня улицы.

Наконец они выехали на шумный перекресток, за которым начинался парк. Преодолев несколько запутанных переходов, Тодд остановился перед внушительным зданием.

– Бруклинская публичная библиотека, – указал он, спрыгивая с седла.

– Ого, впечатляет. Очень по-египетски.

– Да, не знаю, почему так вышло, но это местная достопримечательность.

Широкие плоскости стен, разделенные двойными колоннами и украшенные золотыми иероглифами, напомнили Софи древнюю гробницу, которую случайно перенесли в современную Америку.

– Ты в порядке?

– Я не отстаю, – сказала Софи.

– Круто, нам туда. – Он махнул через дорогу на вход в парк, а потом они покатили по широкой ровной дорожке, пересекавшей его насквозь. Наконец Тодд спешился и, набросив на стойку цепь, приковал к ней велосипеды.

– Не забудь, – напомнила она ему, когда они неспешно побежали, – не надо меня загонять.

– Боишься, что не сможешь угнаться? – спросил он с вызовом.

– Вовсе нет, – возразила она, тряхнув головой, отчего ее связанные в хвост волосы взметнулись. – Я пытаюсь усыпить твое ложное чувство безопасности.

Дома она обычно бегала по крайней мере час и надеялась, что привычные пробежки по выходным сохранились в мышечной памяти и она не слишком отстанет.

Подстраиваясь под его темп, который, к счастью, казался вполне разумным, они двигались медленно, и как только ее дыхание выровнялось, Софи вошла в ритм, слушая, как ее ноги стучат по дорожке, чувствуя, как работают мышцы ног и качаются руки. По мере того как они набирали темп, девушка сообразила, что успела забыть, как любит ощущение собственного тела, когда оно работает на солнце и в окружении зелени. После первой мили у нее улучшилось настроение, и, поднимая лицо к солнцу, Софи поймала себя на том, что улыбается. Почему она не сделала этого раньше?

Софи злилась на себя за то, что в последнее время была такой несчастной и жалкой, и теперь, когда она бежала, плавно переставляя ноги, пришло осознание, что она слишком много вложила в Джеймса и его предательство фактически ее ограбило, что означало, что он выигрывал. А теперь у чертова Пола есть преимущество перед ней. Сам факт, что у него была девушка, которая ждала своего часа в будущем, казался возмутительным. Как будто он уже решил, что для Софи никогда не найдется места в его жизни. Она знала, что думать так глупо и подло, но у нее возникло ощущение, словно он закрыл дверь еще до того, как они начали.

Они бежали ровно полчаса, а потом впереди показалось озеро, и Тодд замедлил темп.

– Хочешь остановимся здесь передохнуть?

Они сели на гравийный пляж рядом с озером, на дальней стороне скользили по водной глади лебеди, а поближе к ним, оскальзываясь на камнях, бегала пара маленьких детей.

– Тут чудесно, – сказала Софи, вглядываясь в горизонт за деревьями. – Трудно поверить, что мы еще в городе.

– Парк специально спроектировали так, чтобы деревья скрывали то, что находится за его пределами, – объяснил Тодд. – Я люблю приезжать сюда по выходным, чтобы подзарядиться энергией. – Он смотрел на озеро, и вид у него был почти задумчивый. – В деревьях есть что-то… успокаивающее.

Софи скептически приподняла бровь. Подобного трудно было ожидать от мистера Прожигателя Жизни, но ей тут же стало совестно, когда он ответил чуть обиженным взглядом.

– Я серьезно. Они тебя словно заземляют. В любое время года их вид успокаивает. Ну, понимаешь, их перемены. Почки и пробуждение к жизни – весной, расцвет – летом, красочные наряды – осенью. Листья не просто умирают, они гаснут в сиянии славы. – Он сделал паузу и бросил на нее быстрый неуверенный взгляд.

Очарованная такой поэтичностью Тодда, увидев его с незнакомой стороны, Софи ободряюще кивнула.

– Осень здесь потрясающая, и даже голые ветви зимой выглядят сильными, тянущимися вверх, тянущимися вперед. Это тоже символично. Корни, ветви. Деревья дают нам кислород. – Он вдруг замолчал, словно испугавшись, что сказал слишком много. – Извини, что-то я ударился в лирику. Тебе надо бы съездить в Новую Англию осенью, там такие яркие краски…

«Тебе послание с темной стороны…»

Софи расхохоталась – рингтон был слишком уж не в духе Тодда.

– Извини. – Тодд мило застеснялся, расстегивая молнию на кармане, чтобы достать телефон. – Рингтон поставил мой младший брат. Это эсэмэска.

Он вытащил телефон, прочитал сообщение и нахмурился.

– Извини, мне нужно ответить.

– Нет проблем, – сказала Софи, когда он начал набирать что-то с экрана.

Убрав наконец телефон, Тодд еще раз извинился:

– Прости, что так вышло. Это Марти… У него сейчас трудный период.

– Сколько ему лет?

– Тринадцать.

– О! – удивленно вскинула брови Софи. – У вас большая разница в возрасте.

– Да, мои родители думали, что второй ребенок пойдет на пользу их браку.

Тодд не стал вдаваться в подробности, но его губы горько скривились, что помешало Софи продолжить расспросы, а Тодд, быстро сменив тему, спросил:

– А у тебя братья или сестры есть?

– Нет, я единственный ребенок. Но мне всегда хотелось иметь брата или сестру. Ты со своим ладишь?

– Да. – Лицо Тодда просветлело. – Да и как с ним можно не ладить? Он меня боготворит. Я старший брат, который покупает ему видеоигры. Играет с ним онлайн в «Майнкрафт». Иногда тайком приносит ему пиво и водит на баскетбольные матчи.

– Ах так, значит, идеальный старший брат, – сказала Софи, – и к тому же скромный.

Тодд скривил губы.

– Не совсем. Я, наверное, переигрываю, потому что слишком редко с ним вижусь и чувствую себя виноватым. Мои родители… с ними не так-то просто. Он часто бывает предоставлен самому себе. Все равно что расти единственным ребенком в семье. Мне следует поехать к ним на праздники, вот о чем он писал. – Его плечи слегка поникли. – Я надеялся отвертеться от поездки, но не могу оставить его одного. Ну, мои родители, конечно, будут дома, но приедет много гостей.

Софи с болью подумала о собственных родителях. Ее короткие разговоры с матерью в мессенджерах за последние несколько недель были шедеврами по части уверток: она ни разу не показала, как несчастна или как мало делала с тех пор, как приехала сюда.

– Какие у тебя планы на праздники? – спросил вдруг Тодд.

Софи напряглась и пожала плечами.

– Я еще об этом не думала.

– А как насчет Пола? Он пригласил тебя к себе?

Софи бросила на него пронзительный взгляд.

– Больное место?

– У Пола есть девушка по соседству, которая его ждет. – Софи старалась говорить бодро и безразлично. – Очевидно, я пришлась бы не ко двору.

– Ой. – Тодд сочувственно ей улыбнулся. – Пол идиот. Я же говорил тебе, что ты можешь завести интрижку с кем-то получше.

– Я… да все в порядке. – По какой-то глупой причине у нее в горле вдруг встал ком размером с яйцо.

– Можешь поехать со мной! – Он выпалил это, а потом выглядел немного смущенным, как будто не хотел говорить.

– Не волнуйся, Тодд, ты не обязан меня приглашать. Я уже большая девочка. Я буду в порядке.

– Я серьезно. Ты должна поехать. Тебе понравится пляж.

– Что? В дом твоей семьи?

Он правда серьезно или просто сболтнул первое, что пришло на ум, а теперь жалеет?

– Да, – энергично кивнул Тодд. – У нас полно места. Мама всегда устраивает большую вечеринку по случаю Четвертого июля. Будет фейерверк. Отличная еда и шампанское рекой.

– А твоя мама не будет возражать? – Она поджала губы. – Или подумает что-то не то?

– Нет, – усмехнулся он. – С твоим акцентом они тебя полюбят. Скажу им, что ты из поместных землевладельцев.

Софи вздрогнула, радуясь, что он так увлекся своей идеей и этого не заметил.

– Будет здорово. Кроме того, они даже не заметят одного лишнего гостя.

– И куда же мы поедем? – Она поддалась искушению, особенно после истории с Полом.

– В Хэмптонс. Точнее, в Амагансетт, ближе к концу Лонг-Айленда. Пляж там очень красивый и тянется на многие мили. Не будь там моей семьи, там было бы прекрасно. В детстве мы с Беллой замечательно проводили там летние каникулы. Папа и дядя Брайан приезжали на выходные, взрослые устраивали вечеринки и по большей части о нас забывали. Мы могли делать все что вздумается, – он усмехнулся, – и мы это делали.

– Ну, что думаете? – спросила Белла, кладя последнюю клубнику на фруктовый чизкейк и отступая на шаг назад, когда Софи и Тодд вошли в кухню.

– Очень патриотично, – сказала Софи, любуясь красными и белыми полосами сливок подле квадрата ежевики, с наслаждением впитывая летние ароматы ягод. Это навевало воспоминания об Уимблдоне и солнечном свете, о том, как она собирала урожай на ферме поместья, и о вкусном пироге с земляникой и ревенем, который когда-то пекла.

– Скоро Четвертое июля. Я думала, пора поднимать людям настроение и… – она стала вдруг очень деловитой, – заставить их задуматься, мол, пора делать праздничные заказы. Но здесь чего-то не хватает.

– Блестки, – сказала Софи.

– Что? – Белла нахмурилась, глядя на торт.

– Ваш флаг обычно называют звездно-полосатым знаменем, поэтому тебе нужны пищевые блестки. Из них могут получиться звездочки, если положить блестки или серебристые шарики поверх сливок.

– Ты имеешь в виду драже в обсыпке из серебристой пудры? – переспросила Белла.

– Да, я их просто обожаю, – сказала Софи, вспомнив, как они с мамой пекли пирожные, а крошечные украшения неизменно ускользали и рассыпались по всей кухне.

– Я слышал о синюшных шарах, англичанка, и помяни мое слово, приятного в этом мало, – поддразнил Тодд. – Но еще и посеребренные? – Его глаза озорно расширились.

– Не груби, – отрезала Софи, сдерживая улыбку. – Не то я есть их не смогу. Эти серебряные драже… – она старательно скопировала его акцент, – мои самые любимые. Они придают торту нечто особенное. Привносят в него толику звездного блеска, по крайней мере, так всегда говорила моя мама. А звездного блеска много не бывает, верно?

– Мило, – сказала Белла и добавила: – Как прошла пробежка? Кстати, ребята, хотите кофе?

– Я бы не отказался от чего-нибудь холодного, – сказал Тодд, неторопливо подходя к большому холодильнику и доставая пару банок колы. – Хочешь, Софи?

– Угощайся, – саркастически откликнулась Белла.

– Спасибо, – сказала Софи.

– Тебе я бы сказала, что не за что, а ему нет. Разве только он помоет посуду.

Заваленная мисками со следами красной, белой и синей глазури, кухня говорила, что все утро тут кто-то усердно работал, и Софи тут же почувствовала себя виноватой.

– Давай я приму душ и спущусь помочь. На улице так жарко, что ко мне лучше не подходить слишком близко.

Белла прикусила губу.

– Да необязательно. Извини, я немного нервничаю. – Она прислонилась к грязной стойке из нержавеющей стали. – Я взяла заказ на пятьдесят капкейков к завтрашнему дню рождения, но они не хотят масляную глазурь. Они хотят чего-то другого, а у меня голова забита идеями по поводу Четвертого июля. Впрочем, кое-какие можно и опробовать.

– Не волнуйся, мы что-нибудь придумаем, – сказала Софи, ласково похлопав ее по руке. – Дай мне десять минут.

– Я тоже помогу. Могу принять душ у Софи. Я хотел его опробовать с тех пор, как мы там сделали ремонт. И в рюкзаке у меня есть чистая одежда. Из меня получится адская посудомоечная машина.

Не успела Софи возразить, как Белла благодарно вздохнула:

– Правда поможешь? Я чувствую себя немного не в своей тарелке. Буду благодарна за любую пару рук.

– Хочешь пойти первым? – спросила Софи, стараясь говорить небрежно и бодро, пока открывала входную дверь. С чего бы вдруг ее стали бередить мысли о голом Тодде в ее душе, но глупые гормоны жили собственной жизнью, отчего все в теле шло наперекосяк.

– Нет, я подожду, если, конечно, одолжишь мне полотенце.

– Конечно.

Она прошла прямиком в спальню и, уже вытащив из-под кровати короб с постельным бельем, поняла, что он последовал за ней.

– Я помогал Белле с декором комнаты. Выглядит неплохо. – Он помолчал, явно внимательно разглядывая все вокруг. Софи порадовалась, что он не видит ее лица. – Ты не так много вещей с собой привезла.

Рывком вытащив из короба полотенце, она попятилась на коленках и наткнулась на Тодда.

– Вот, держи, – сказала она, поворачиваясь и подавая ему полотенце, а по ходу нечаянно коснувшись тыльной стороной ладони его паха. Она начала вставать и едва не уткнулась ему в пах лицом.

– Ох… Я не… э-э… да. Извини.

Губы Тодда дернулись, в глазах заплясали веселые огоньки. Внезапно комната стала слишком маленькой и очень, очень жаркой, а он выглядел совершенно невозмутимым и беззаботным.

Взяв ее за локоть, он помог подняться на ноги.

– Я п-просто пойду… пойду в… душ.

– Да, – серьезно ответил Тодд, но его тон противоречил блеску в глазах. – А почему бы и нет?

Схватив полотенце, Софи поскорей исчезла в ванной.

Она посмотрела на себя в зеркало. Почему она не могла отшутиться, зачем было волноваться и смущаться? Тодд, наверное, сочтет ее круглой идиоткой, нет, он уже счел ее идиоткой.

С приглушенным стоном она закрутила конский хвост в узел, намотала на него еще одну ленту и стянула с себя одежду.

Шагнув под потоки воды, Софи почувствовала, как тепло успокаивает уставшие мышцы. Она получила удовольствие от пробежки, но знала, что, вероятно, заплатит за нее завтра или послезавтра. Почувствовав себя намного лучше, девушка обернула полотенце вокруг себя и постаралась не думать о том, что тут только один гель для душа и что Тодд будет им намыливаться. Его тело в ее ванной. Обнаженное тело в душе. У нее свело желудок, потом все внутри превратилось в желе, точно организм сам не знал, что, черт возьми, происходит. Софи не хотелось думать о том, как Тодд выглядит без одежды, и тут же она со злобным удовлетворением подумала, что тело у него, вероятно, более подтянутое, чем у пухловатого в талии Джеймса. Да, определенно подтянутое. И она не должна о нем думать. Ни в коем случае. Она никогда не думала о Поле в таком ключе, даже несмотря на то, что он был потрясающе одет. Высокий, стройный… ладно, плечи у него не такие широкие, как у Тодда, и они немного покатые, и он был… немного костлявым, возможно. Несмотря на все усилия, ее разум отказывался переключаться. Софи захлестнула волна жара, кожу начало покалывать. Ладно, Тодд круто выглядит в лайкровых шортах. Не так уж трудно представить его голым. Логичное допущение. Хотя ни от логичных допущений, ни от естественного любопытства в жар обычно не бросает. Она обмахнула лицо салфеткой, чувствуя, как набухшие соски трутся о мягкое полотенце. Рывком затянув полотенце, она пожалела, что не захватила с собой в душ чистую одежду. Не дай бог, полотенце распустится… Помедлив, она сделала глубокий вдох и открыла дверь ванной комнаты и через коридор вошла в спальню, где, как оказалось, Тодд устроился со всеми удобствами. Даже чересчур привольно.

– Ой, – пискнула Софи и остановилась как вкопанная, и вся влага у нее во рту мгновенно испарилась.

Он лежал на кровати, откинувшись на подушки, одетый только в бледно-голубое полотенце, низко обернутое вокруг бедер, занятый телефоном.

Подтянутый? Воображение ее подвело, даже с треском. Тело в ее кровати производило поистине сильное впечатление. Красивые бицепсы, четко очерченные мышцы груди и сексуальный рельеф косых мышц живота. Если полотенце опустится еще ниже, все, на что указывал темный след волос от его пупка, будет выставлено напоказ.

Он поднял голову.

– Гот… готова? – Его голос пресекся, и что-то мелькнуло в его глазах, прежде чем он поднял брови и скривил губы в своей обычной озорной улыбке, когда сказал: – Красивые ноги.

– Жаль только, что груди разные, – вырвалось у нее, поскольку она отчаянно пыталась перестать пялиться на его грудные мышцы и посмотреть ему в глаза. Хотя, наверное, это было лучшее, что она могла сказать, потому что это как бы… нет, не сломало лед, но хотя бы немного понизило градус, поскольку температура в комнате взлетела до небес.

– Как это разные? – рассмеялся Тодд. – Можно посмотреть?

– Нет, нельзя, – ответила Софи, и ее голос задрожал от легкого негодования, которое тут же перешло в смех. – Понятия не имею, зачем я тебе это сказала.

– Я тоже, но теперь я действительно заинтригован. С чего это они разные? – Он склонил голову набок и уставился на ее грудь, а она едва ли могла протестовать, ведь практически сама ему предложила.

Софи покраснела и помахала рукой перед грудью, чтобы отвлечь его внимание.

– Одна больше другой. Как-то один человек (она ни в коем случае не собирается произносить его имя) сказал, что груди у меня не две, а полторы.

– А я уверен, что они прекрасны, – улыбнулся он, глядя ей в глаза. – Отсюда они выглядят совершенно нормально.

– Спасибо, – сказала Софи, теперь ужасно хотелось прекратить этот разговор, чтобы он просто пошел в ванную. Она очень гордилась тем, что ее голос звучал твердо и сдержанно, потому что – серьезно, в любую минуту она может начать пускать слюни. Ну почему, ради всего святого, он не тащит свое совершенное тело в душ и не оденется?

– Бери, что тебе нужно.

– Непременно.

Он прошел мимо нее, как будто все это было для него совершенно естественно.

Когда он наконец закрыл за собой дверь ванной, Софи опустилась на кровать и уронила голову на руки. Господи, как же ей теперь выкинуть из головы это прекрасное тело? Нервы у нее ни к черту. И все равно она не могла перестать представлять его себе без штанов. Нет, так нельзя, решительно нельзя. От него добра не жди. Никаких отношений. Но при всей своей решимости она не могла не думать, что будь она той, кто не привязывается к мужчинам, то после ни к чему не обязывающей интрижки с Тоддом она могла умереть очень счастливой женщиной.

Глава 15

Когда в половине одиннадцатого они вернулись на кухню, Белла уже выстроила рядами несколько десятков капкейков, только и ждущих глазури, а Уэс пил воду, прислонившись к шкафу.

– Спасибо, что вернулись, я бы не стала вас винить, если бы вы сбежали. – Белла вытерла рукой лоб. – Я так устала, что у меня мысли путаются. Есть идеи какой-нибудь еще праздничной темы, Софи? Я полагаюсь на тебя, а то я до смерти устала от гребаной красной, белой и синей глазури. – Она указала на ряды капкейков позади Уэса, которые уже были украшены патриотическими завитушками. – Мне также нужно испечь еще несколько партий печенья, украсить еще один чизкейк и придумать идею для потрясающего торта на Четвертое июля.

– У меня, правда, есть кое-какая мыслишка по поводу капкейков. Как насчет белой помадки с треугольниками красного, белого и синего? Их можно нарезать из мастики. Немного в духе Кэт Кидстон[4].

Софи не знала, в почете ли здесь дизайнер Кэт Кидстон, но Белла кивнула, как будто знала, о чем речь. Она попыталась перехватить взгляд Беллы, но так, чтобы Тодд и Уэс не заметили.

– Гениально. Они будут прекрасно смотреться. На самом деле такие можно делать круглый год, меняя цвета по сезону. Ты гений, Софи! – сказала Белла, слегка жуя слова, при этом она изо всех сил старалась не смотреть на Софи прямо. – Как только Тодд закончит мыть посуду, заставим его нарезать треугольники.

– Я тоже могу, – пророкотал низкий голос Уэса.

– Хорошо, – сказала Софи. – Белла, почему бы тебе не заняться печеньями, а я пока подкрашу и раскатаю мастику, а после мальчики займутся нарезанием флажков.

В кухне закипела работа, когда все разошлись по своим рабочим местам.

Софи бочком подобралась к Белле.

– Ты так его и не пригласила, да?

Белла рывком открыла ящик и вытащила оттуда скалку и несколько металлических ножей.

– Вот, Тодд. Как только Софи закончит, тебя ждет работа. – Она ткнула Софи локтем в бок.

– Трусиха, – поддразнила ее Софи.

– Мне просто нужен подходящий момент, – пробормотала в ответ Белла.

– О чем вы там шепчетесь? – спросил Тодд. – Придумываете новые задания для бедных поварят?

– Да, хотя было бы неплохо, если бы ты начал мыть посуду, – сказала Софи.

– А ты очень уж командуешь, когда разойдешься, – заметил Тодд, легонько подталкивая ее локтем в бок и закатывая рукава.

– У меня бывают заскоки. Теперь за работу, любезный.

– Есть, мэм. – Он направился к большой промышленной раковине, под завязку заставленную посудой, и спокойно пустил воду.

В течение следующего часа все четверо трудились мирно и синхронно, весь процесс перемежался шутливыми репликами, пока Софи и Белла руководили работой. Софи заметила, что Белла старается не смотреть на Уэса, не прикасаться к нему, а вот он, когда Белла не видела, смотрел на нее с неприкрытым вожделением, что Софи озадачило. Ему явно нравилась Белла, и он нравился ей, так в чем же проблема и почему Белла так боится его пригласить?

Когда еще несколько дюжин капкейков были испечены и покрыты глазурью, три партии печенья испечены, а второй чизкейк украшен, Белла попросила сделать перерыв на кофе.

– Слава тебе, господи, – сказал Тодд, с ликованием покидая свой пост у раковины и направляясь прямиком к кофемашине.

– Мне нужно бежать, я свой возьму с собой, – сказал Уэс.

Белла посмотрела на него, поджав губы.

– Спасибо за помощь.

– В любое время, малышка Белла, в любое время. – Широкая белозубая улыбка, которой он одарил ее, не достигла его янтарных глаз.

– Так вот, Софи, – сказала Белла, решительно поворачиваясь к Уэсу спиной, – на Pinterest я видела замечательный торт.

Уэс взял свой кофе и, уходя, небрежно помахал им на прощанье.

– Вот как? – Софи за милю учуяла отвлекающий маневр.

– Да, смотри. – Белла показала Софи фотографию на своем телефоне. – Когда его нарезают, звезды и полосы видны на каждом срезе. Я все пытаюсь понять, как, черт побери, так сложить слои.

Тодд приготовил Софи кофе, и она благодарно кивнула ему, наливая молоко в кружку.

– Надо чередовать коржи со слоями красной и кремовой начинки… Хм, а потом взять подкрашенный синим корж… и если большую часть середины вырезать и заполнить красным коржом… да, это сработает. Хотя я не знаю, как сделать звезды. Может, вложить в синий корж чипсы из белого шоколада?

– Ты ж моя красавица! – крикнула Белла. – Гениально! Конечно! – Она хлопнула Софи по спине, едва не пролив кофе.

Софи подняла свою чашку, как бы отмахиваясь от комплимента.

– Командная работа. На самом деле я украла это из «Великого британского кулинара».

– Наплевать откуда, главное – мне на руку, и вообще я люблю эту телепрограмму. Я уже говорила, как благодарна вам за помощь? – Она бросила на Тодда быстрый теплый взгляд. – Даже тебе.

Тодд поднял кружку в тосте.

– В любое время, сестренка.

– Конечно, – сказала Софи, разглядывая содержимое своей кофейной чашки.

– Нет, правда, я подыхала под грузом заказов. С вашей помощью даже в срок успела. Теперь, когда приближается свадебный сезон, заказы так и сыплются. – Она умоляюще посмотрела на Софи. – Ты ведь не собираешься уезжать?

Тодд закатил глаза.

Софи с ободряющей улыбкой похлопала ее по руке.

– Не беспокойтесь. Я здесь до конца ноября.

– Черт побери, неужели ты не сможешь остаться еще ненадолго, а то как мне делать рождественские торты?

– Я, наверное, поеду отдохнуть. Ты же сущая рабовладелица.

– Извини, я слишком многого хочу, да? Я ведь такая, правда? – Белла прикусила губу. Ее лицо сморщилось от внезапного беспокойства.

– Все в порядке. Мне нравится тебе помогать. На кухне я как дома. – Софи помолчала, а потом посмотрела на них с Тоддом, все еще думая о его приглашении. – Вы мне жизнь спасли. Вы оба. – Она сглотнула, стыдясь признаться в этом, но рядом с Беллой невозможно было что-то скрывать. – Без тебя … и Тодда… я бы сидела в четырех стенах, пряталась. Вы вроде как вытащили меня из моей скорлупы. Я всегда считала себя общительной, и я действительно общаюсь с людьми, но я поняла, что провела довольно много времени в одиночестве, ждала, когда что-то случится, не делая ничего для перемен в своей жизни. А ведь когда-то я сама искала чего-то нового.

Софи вдруг поняла, что у нее была жизнь до Джеймса, жизнь в ожидании Джеймса и ничего после Джеймса, и теперь, оглядываясь назад, она думала, что второй отрезок был не настолько прекрасен, как ей думалось в то время. Даже встречаясь с Полом, она притворялась, что снова расправляет крылья, но она обманывала себя. С самого начала Софи знала, что стремится к безопасности и избегает делать что-либо, что действительно бросит ей вызов.

Если бы она вела себя так, когда провалилась на экзамене, то все еще сидела бы дома или обслуживала столики в местном пабе. Словно последние два года она провела во сне.

– Значит ли это, что ты согласна поехать на Лонг-Айленд? – спросил Тодд, словно прочитав ее мысли.

– Я…

– Тебе надо поехать, – сказала вдруг Белла, кивая, как будто это решало огромную проблему. – Тодду нужна поддержка, а моя семья в этом году не поедет.

– Я слышал, – сказал Тодд, и его лицо потемнело.

– Извини. – Она похлопала его по плечу и обернулась к Софи. – Обычно мы ездим в наш пляжный домик, который рядом с домом дяди Росса, но в этом году мы остаемся в городе. Тодд и Мартин обычно проводят больше времени у нас, чем у себя. – Она рискнула взглянуть на Тодда. – Моя мама немного менее… официальна.

– Это приуменьшение века. Мама Беллы с радостью приняла бы у себя дикобраза, забредшего к ней с шоссе.

– На Лонг-Айленде не водятся дикобразы. Факт из National Geographic.

– Ладно, тогда оленя.

– М-мм, не уверена. Мама очень злится, что они объедают у нее розы.

Софи крепко сжала губы, чтобы не рассмеяться, но у нее все равно вырвался тихий смешок.

– Честно говоря, вы двое препираетесь похлеще, чем родные брат и сестра.

– Белла рассмеялась.

– Если ты поедешь на Лонг-Айленд, то… прекрасно проведешь время. Мама Тодда – потрясающая хозяйка. О тебе будут хорошо заботиться, это точно. И дом замечательный, прямо на пляже. Сможешь ходить туда каждый день. И погода будет отличная. И фейерверк просто потрясающий. Да, тебе лучше поехать.

Тодд закатил глаза.

– Продолжай, Белла, с твоих слов выходит идеальная картина.

– Ладно, мама Тодда немного требовательна… ну, чтобы все было идеально.

– Это ты сказала, а не я, – язвительно заметил он, сложив руки на груди и скрестив ноги в лодыжках. На этот раз его улыбка казалась вымученной, а поза настороженной, словно он был готов в любую секунду сбежать.

– Но она в порядке… как я уже сказала… отличная хозяйка. И… ты ей, вероятно, понравишься. Просто скажи ей, что знакома с принцем Уильямом и… да, на самом деле сделай это, и она тебя полюбит. – Белла повернулась к Тодду. – И это остановит твоего отца, когда он будет навязывать тебе очередную дебютантку.

Тодд пристально посмотрел на нее.

– Я не поэтому Софи пригласил, – отрезал он. – Не говори так, будто я ее использую. – Его лицо потемнело, в нем читалась почти ярость.

– Надо же! – протянула Белла, поддразнивая его так, что это могло сойти с рук только родственнице. – Какой ты у нас обидчивый.

– Перестань, Белла, – прорычал он, не глядя на Софи.

– Ладно, ладно. Ну а я, например, с нетерпением жду начала праздников. Буду спать три дня подряд и позволю маме меня обслуживать. Ой! Печенье. – Она вскочила и бросилась к плите, чтобы в самый последний момент спасти шоколадное печенье.

Тодд отвернулся и уставился в свою кофейную чашку. Софи не знала, что сказать, все еще слегка удивленная тем, что Белла, которая последние несколько недель предостерегала ее от Тодда, вдруг так захотела, чтобы она поехала с ним. Белла явно беспокоилась о нем и думала, что, отправившись туда, Софи в какой-то мере поможет ему, что, конечно, и заставило ее принять окончательное решение.

Тодд так много сделал для нее, и теперь, похоже, сам нуждается в ее поддержке.

Глава 16

Эсэмэска от Тодда пришла, когда Софи сражалась с молнией на сумке, ногами зажав ее с двух сторон. Кожаная сумка, которую она позаимствовала у Беллы, не трещала по швам, но после подробного инструктажа Беллы относительно дресс-кода (к ужину обязательно вечернее платье, за завтраком поверх костюма можно что-то накинуть, бикини сойдет для ланча, «особенно если он у бассейна, и практически любого мероприятия на пляже, но не топлес») и быстрого поиска в Гугле о Хэмптонс Софи была уверена, что закупила и упаковала все необходимое. Еще больше она была уверена во второй сумке и ее все еще теплом, завернутом в фольгу содержимом. Оно стоило того, чтобы встать на час раньше.

После похода за покупками в Nordstrom Rack и Banana Republic у нее получился идеальный капсульный гардероб, который включал в себя несколько пар шорт с цветочным рисунком, два великолепных летних платья, сандалии на высоком и низком каблуке, а еще жилет и две новые пляжные футболки. Как и большинство ее покупок, крошечное бикини она купила импульсивно, скорее из тщеславия.

Пусть Тодд не для нее, но она все равно будет радоваться и чувствовать себя хорошо в новой одежде. Софи не хотела подвести его перед матерью, которую воображение рисовало ей пожилой патрицианкой, эдакой Нэнси Рейган или кем-то в том же духе.

Приятно будет уехать на несколько дней. На неделе дважды заходил Пол, чтобы пригласить ее на кофе, и оба раза она отказывалась, ссылаясь на завал с работой, что он, конечно же, прекрасно понял. Она не собиралась ничего объяснять или позволить ему понять, что была дурой… снова.

Последние несколько вечеров Софи была занята тем, что помогала Белле с тортами на Четвертое июля, и, сколько бы она ни гордилась своей идеей, в какой-то момент ее уже начало тошнить от вида красных, белых и синих коржей. Придуманная ею конструкция имела оглушительный успех, и как только первый торт был выставлен в витрине, они с Беллой едва поспевали выполнять заказы. Да, она определенно заслужила перерыв, и учитывая, что, согласно прогнозу погоды, ожидалась тридцатиградусная жара, у нее возникло впечатление, что она собирается в отпуск.

Жуткая колымага Тодда урчала у обочины, а сам Тодд вышел на тротуар с ней поздороваться.

– Это все? – спросил он, заглядывая ей за спину, точно в любой момент может появиться целая флотилия чемоданов Louis Vuitton.

– Ага.

– Вот это по мне. – Он принюхался. – Как вкусно пахнет. Белла уже печет?

Софи кивнула, не вдаваясь в подробности, и поставила вторую сумку себе под ноги.

– Давай выбираться отсюда, – сказал он, когда она пристегнулась, – после съезда с хайвея пробки могут стать адскими. Попасть на место можно всего по паре шоссе. А поезд – так просто ад кромешный. Если ты, конечно, не фанатка Coldplay и не будешь выискивать поезд, в котором едет Крис Мартин.

– Что? – переспросила Софи задумавшись, а вдруг он ее разыгрывает, но вид у него был совершенно серьезный.

– Ну, теперь, когда Гвинни снова вышла замуж, он, вероятно, не так часто туда ездит, а если и выбирается, то на вертолете, но однажды, несколько лет назад, я вошел в вагон и увидел его. Он наигрывал тихонько что-то на гитаре.

– Ух ты, вот это круто. У вас там правда так много знаменитостей?

Тодд пожал плечами.

– Немало, но те, кто не хочет шумихи, ведут себя как обычные люди, и есть своего рода правило к ним не соваться. Даже папарацци держат себя в руках. Кроме того, есть уйма задавак и прочих несостоявшихся, кто жаждет внимания и света софитов. К счастью, они стараются держаться подальше от пляжа и предпочитают вечеринки у бассейна.

– А я думала, и мистер прожигатель жизни как раз их и предпочитает, – поддразнила Софи. – Уверена, охапка красоток в бикини тебе очень к лицу.

– И почему мне кажется, что это не комплимент, англичанка?

– Извини, но что-то я не вижу в тебе любителя полежать на песке или серфингиста. Ты свои шорты Ralph Lauren помнешь, и песок в парусиновые туфли набьется.

– Привычка и обаяние, моя прачка ничего не может с собой поделать, – откликнулся он, небрежно переключаясь на скоростную полосу, пока они ехали по Атлантик-авеню. – На пляже я веду себя иначе, возможно, у меня даже есть пара обрезанных джинсов. – Он кивнул на ужасно дорогую кожаную сумку на заднем сиденье.

– О господи, как же теперь спокойно жить пляжным красоткам?

Он ей улыбнулся.

– Мне-то откуда знать, но уверен, один взгляд на твои ноги, англичанка, и они позеленеют от зависти.

Софи фыркнула.

– Сомневаюсь. Хотя было приятно получить комплимент.

– Хотя я умираю от желания увидеть эти твои разные груди.

– Лучше бы я вообще их не упоминала. – Она закрыла глаза, поморщившись, но Тодд засмеялся и включил радио.

– Хочешь послушать музыку?

Всю следующую милю они беззаботно спорили о музыкальных вкусах. Уже говоря, что ее любимые группы Wolf Alice и London Grammar, а еще певцы Сэм Смит и Рэг-эн-Боун-Мэн, Софи знала, что Тодд не удержится от замечания:

– А я-то думал, ты предпочитаешь оптимистичных Джесс Глинн, Меган Трейнор и им подобных, – сказал Тодд. – Ты же просто воплощение «солнечной девочки» старого диско.

– Это просто показывает, что у меня есть скрытые глубины, – ответила она бойко. – Зато у тебя на лбу написано Foo Fighters.

– Ну вот. Совсем никаких скрытых глубин? – Тодд по-детски очаровательно надулся, и Софи рассмеялась.

– Никаких.

– Точно? – спросил он, у него даже нижняя губа, как у младенца, задрожала.

– Уверена на сто процентов.

Он вздохнул с притворной обидой.

– Англичанка, ты ранила меня в самое сердце.

– Хорошо. Хотя этот трек неплох, и я ничего не имею против Muse.

Они ехали чуть больше часа, а потом Тодд вдруг сказал:

– Как насчет остановки? Погуляем у воды и поищем завтрак?

Софи потянулась, у нее уже начала затекать спина.

– Было бы здорово. И… – Она одарила его слегка самодовольной и торжествующей улыбкой. – Завтрак я захватила с собой. Термос с кофе и… домашние булочки с корицей, испеченные сегодня утром.

– Не может быть! Англичанка, мне придется на тебе жениться.

– Последний, кто мне это говорил, оказался уже женатым.

Отвернувшись, Софи посмотрела в окно, благодарная Тодду за своевременное напоминание. Джеймс, Пол, Тодд – все они одного поля ягоды. Каждый по-своему боится чувств и обязательств.

Они свернули с шоссе и поехали по указателям на Джонс-Бич-Айленд. Софи проследила их маршрут в приложении «Карты» в айфоне и увидела, что это длинный узкий остров с пляжем по всей длине и дорогой, идущей прямо посередине. Девушка испытала легкое разочарование, ведь смотреть тут было не на что, только темный асфальт, который, казалось, тянулся вперед по прямой, и указатели, объявляющие о совсем неромантичных «Полях».

Тодд припарковался на так называемом «Шестом поле», самой роскошной автостоянке в стороне от шоссе.

– Еще рано. К десяти утра тут будет битком. Мы всего в двадцати милях от Нью-Йорка, здесь довольно оживленно.

Софи достала свою сумку. Сильный морской бриз взметнул ее кудри и бросил ей в лицо, принося легкий привкус соли. Набрав полную грудь воздуха, она на секунду замерла, закрыв глаза и наслаждаясь свежим дуновением ветра и кожей ощущая тепло солнечных лучей.

Вдоль пляжа тянулись невысокие утилитарные здания. И что тут красивого? Тодд заметил, как она разочарованно поморщилась, и игриво тронул ее кончик носа.

– Я знаю, но это первая остановка. Свою первую дозу океана я получаю здесь. Когда мы отъедем подальше отсюда, ты увидишь. Пляжи тянутся на многие мили.

Когда они обогнули приземистые бетонные здания, перед ними открылась полоса песка, но до воды было довольно далеко. Взяв у нее сумку, Тодд закинул ее на плечо, и они побрели по песку к воде.

Их ноги утопали в песке, они оскальзывались на камнях, поэтому дорога заняла некоторое время, и мышцы Софи начали болеть к тому времени, когда они достигли более плотной, влажной полосы, идти по которой было гораздо легче. Еще не было девяти, но несколько семей уже разбили тут лагерь: раскрытые зонты от солнца, расстеленные коврики и сумки-холодильники, без сомнения, нагруженные разной снедью. На белой спасательной вышке стоял дозорный, над ним реял большой американский флаг, вились на ветру звезды и полосы.

Когда, пенясь белым, набегали и обратно прятались в море волны, взлетали фонтаны брызг. Солнечный свет плясал и отражался от волн, насколько хватало глаз. По небу были разбросаны несколько блеклых облаков, перистых, как сахарная вата – такие обычно развеиваются к тому времени, когда солнце достигнет зенита.

Софи подумалось, что в морском воздухе есть что-то особенное. На тебя сразу нисходит покой. Может быть, это был постоянный ритмичный шум волн, сонная неизбежность, с которой волна за волной накатывают друг на друга. Или, может быть, это был грохот, с которым они разбиваются о камешки, а после мягкий плеск, когда усталая вода бежит назад по песку. Или, возможно, жалобные крики чаек, кружащих над головой.

Они шли молча, держа обувь в руках, пока пляж не оказался в их полном распоряжении. В полном согласии они нашли местечко посуше и уселись на ветровку Тодда (дома в Англии она назвала бы ее непромокаемой курткой), бок о бок, их бедра соприкасались. Софи взяла у Тодда сумку и достала термос и пластиковые стаканчик, потом булочки с корицей и, развернув бумагу вокруг них, как тарелку, положила на песок.

Тодд протянул ей дымящийся пластиковый стаканчик с кофе, и они чокнулись.

– Твое здоровье.

Софи кивнула на выпечку.

– Завтрак.

Он взял одну с кривой улыбкой и, жуя, стал глядеть на море, оперев пластиковый стаканчик о согнутое колено.

Это было идеальное мгновение. Мирное взаимопонимание. Хороший кофе. Еда. Никому ничего от них не нужно. Не нужно никуда идти, никто не заставляет разговаривать, не нужно быть кем-то, кроме самой себя. В обществе Тодда было что-то особенное, он, казалось, обладал врожденным чутьем, когда стоит поддразнить, когда стоит говорить, когда – быть серьезным, а когда – лучше вообще молчать. Вероятно, это объяснялось тем, что ему было комфортно с самим собой. Казалось, он точно знал, кто он есть и что собой представляет. Софи же некогда думала, что у нее все понятно, спланировано и рассчитано, а теперь сомневалась в собственном суждении, которое оказалось невероятно катастрофичным.

– Ты морщишься, англичанка, – тихо заметил Тодд, и, повернувшись, она обнаружила его лицо в нескольких дюймах от своего, его голубые глаза смотрели серьезно и твердо. – Ты в порядке?

– Да. Просто на секунду задумалась.

– Похоже, это были не самые лучшие мысли. Что-то, связанное с мистером женатиком?

Софи выдержала его взгляд и нахмурилась, все еще пытаясь понять его.

– А ты действительно очень проницательный, да? – спросила она.

Его голубые глаза скользнули в сторону моря.

– И совсем не мелкотравчатый светский лев, каким притворяешься.

Софи пристально всматривалась в его профиль, а он упорно смотрел на волны, его кадык слегка опустился.

– Для человека, который каждый вечер встречается с новой девушкой, каждую ночь открывает для себя новый бар и устраивает вечеринки каждый уикенд, – она смягчила свой голос, чтобы звучало не так обвиняюще, – ты как будто слишком уж легко готов все бросить, когда Белле нужна помощь или мне нужно показать Бруклин.

Ее захлестнула волна тепла, и она вдруг поняла, что он был очень добрым человеком и, судя по тому, как внезапно сжались его губы, не слишком хорошо умел это признавать или принимать похвалу.

– С чего бы это?

Он взял ее руку, переплел свои пальцы с ее и положил их себе на колено.

– Не думай, что я хороший парень. Я не слишком хороший. Белла – член семьи. А через нее – ты. Ты добра к ней, а я сделаю что угодно, чтобы помочь Белле. Когда мы были детьми, она была моим лучшим другом. Я хорошо умею тусоваться, мне нравятся клубы, бары, рестораны, и мне платят за то, что я пишу о них. Это отличная работа, но… через некоторое время все приедается, и опять же это – работа. А ты, ну… ты никогда не даешь мне спуску. – Он повернулся к ней лицом. – Не хочу показаться… ну ты знаешь… девушки склонны… я не жалуюсь… мне чертовски повезло с генами, но некоторые люди ничего больше и не видят. Ничего, кроме… черт, я даже не могу поверить, что говорю это… фантика от конфетки. Эти девушки не знают меня настоящего. Как бы они ни были хороши. А ты, – Тодд улыбнулся ей своей обычной улыбкой, от которой в животе у нее разлилось тепло, – ты обращаешься со мной как с настоящим человеком. Ты мне нравишься, англичанка. Когда мы ходили в «Оникс» тем вечером, я понял… что мы друзья.

Друзья. Софи проигнорировала внезапный укол боли и широко улыбнулась, как будто это была лучшая новость за всю неделю. А потом он взял и все испортил, наклонившись к ней и поцеловав ее в самый уголок рта, – прикосновение было легким, как пушинка. Когда он отодвинулся, его взгляд словно обжег ее, но Софи постаралась сохранить безмятежную улыбку, мол, «мы-просто-друзья», в то время как внутри ее сердце совершало серьезные гимнастические кульбиты.

– Мне действительно нравится твое общество… я чувствую, что могу быть собой. Мне никогда не нужно думать о том, что я говорю. С тобой рядом легко.

– Эми показалась мне милой, – сказала Софи, чувствуя покалывание кожи там, где его губы словно оставили отпечаток, и тяжесть его руки на ее бедре, когда его пальцы обхватили ее.

– Да, милая, но… – он скривился, – как бы это сказать, чтобы не выглядеть полным мерзавцем? Она милая, но пустая. Разговор с ней не идет дальше того, кто чем зарабатывает на жизнь или откуда приехал. Она никогда не станет дразнить меня из-за моего гарема. Или… – он сверкнул глазами, – угрожать мне своим грязным бельем.

Откусив еще кусочек, Тодд помахал перед собой булочкой с корицей. – Они потрясающие.

– А ты меняешь тему.

Парень одарил ее своей неудержимой улыбкой с намеком на озорство.

– Я всегда плачу свои долги. Только рад наложить лапу на женские трусики.

Ее захлестнула волна облегчения, а настроение улучшилось, и она ткнула его под ребра:

– Слова-слова. Когда ты в последний раз на самом деле?.. – Она осеклась, сообразив, что, возможно, перешла черту.

– Давненько, англичанка. Давненько.

– Извини, мне не следовало… – Софи покраснела. О чем она только думала?

– Не парься. – Пожав плечами, он отвернулся, глядя на море, а потом тихо сказал: – Я далеко не такой ловелас, как считают в офисе.

– Да нет, никто…

– Но это так. – Он быстро повернул голову, его взгляд стал вдруг серьезным, буравящим.

– Что ж, ты намеренно этому способствуешь, – сказала она, поморщившись от своей прямоты, но тут же поняла, что и в самом деле сердится на него. – Зачем ты так поступаешь?

Он пожал плечами.

– Люди верят в то, во что хотят верить, и не нужно много усилий, чтобы ввести их в заблуждение. А ты… Ты поняла, что все не так, как кажется, только потому действительно взяла на себя труд поговорить с Эми и прочими. Остальные в офисе считают, что я охочусь за юбками. Особенно Мэдисон. Помяни мое слово, она немало потрудилась над этим взглядом, «пошли в постель». Не будь я джентльменом, труда бы это не составило. По меркам ее и ее папочки, я прекрасно подпадаю под категорию белый-англосакс-протестант.

– Такая кастовость?

– Она самая. Наши отцы знакомы, а значит, я становлюсь идеальным парнем для дочки.

– Значит, это никак не связано с твоим сексуальным телом и внешностью кинозвезды? – Софи склонила голову набок с быстрой дразнящей улыбкой, чтобы ясно дать понять, что она шутит и определенно не заметила ни сексуального тела, ни прекрасных черт лица.

– Благодарю вас, мэм, но нет. Она ищет мужа своего круга.

– Потенциально брак, заключенный в аду, – сказала Софи, думая о своем отце и его первой жене, которая, несомненно, вышла за него замуж из-за титула, его внушительного состояния и многого другого.

– Так ты знакома с моими родителями? – съязвил Тодд, и на секунду они обменялись печальными взглядами, прежде чем погрузиться в задумчивое молчание. – Извини, я должен был предупредить тебя. Это… тяжкий труд.

Совсем рядом пролетела чайка, отчего они оба вздрогнули, и Тодд, защищая, схватил остатки своей булочки.

– Ты правда сама их испекла? Они очень вкусные.

– Да. Я ездила в Копенгаген, чтобы поучиться у эксперта.

После рассказа о поездке в Данию в прошлом году они легко перешли к обмену историями про европейские страны, в которых побывали, и так вернулись к своей обычной непринужденной болтовне, и Софи так смеялась над его рассказом о том, как он оказался в борделе в Париже, что, когда они решили вернуться к машине, не могла встать, и Тодду пришлось помогать ей подняться.

Глаза Софи расширились, словно она преодолела невидимый барьер. Внезапно дома стали красивее, а сельская глушь вдруг приобрела характер хорошо ухоженного парка.

Она знала, что это богатый район, но знание никак не подготовило ее к поразительному количеству «порше» и «рэндж-роверов», на фоне которых «мерседесы» и «буммеры» стали казаться заурядными. Когда она насчитала третий «феррари», Тодд рассмеялся:

– Добро пожаловать в Хэмптонс.

Он предложил свернуть с шоссе, и они поехали через Саутгемптон по главной улице, на которую она смотрела и не могла насмотреться. Словно в супер-3D ожили страницы глянцевых журналов, все было идеальным и блестящим под ярким голубым небом и сверкающим солнцем. Даже люди, прогуливающиеся по тротуарам, нагруженные пакетами с логотипами дорогих магазинов, были безупречно загорелыми и шикарно одетыми – словно в униформу, состоящую из цветастых шорт, элегантных белых рубашек поло и дизайнерских мокасин.

Когда они проезжали через жилой район, все дома смотрелись безукоризненно чистыми, многие с белой деревянной отделкой вокруг окон и дверей, подчеркивающей традиционно серые стены из сайдинга. Все сады были профессионально ухожены: пышные, аккуратно подстриженные газоны, пестрые корзины цветов на окнах, идеально гармонирующие с цветом стен, фигурно подстриженные кусты, обрамляющие гравийные дорожки за закрытыми воротами.

– Это другой мир, – сказала Софи, широко раскрыв глаза и пытаясь понять, нравится ли ей этот мир, или же он слишком совершенен в нереальном диснеевском смысле. – Ничуть не похож на Бруклин.

– Подожди, пока не увидишь пляж.

Наконец они добрались до Амагансетт, такого же красивого, но с меньшими следами трудов ландшафтных дизайнеров, свернули на дорожку с указателем «Дальний переулок», и Тодд остановился у проема в живой изгороди, подстриженной под фигуру спящей красавицы, за которой огромные двустворчатые дубовые ворота охраняли вход, словно королевские часовые. Он набрал код на домофоне, и ворота – тихо и с угрожающей медлительностью – открылись. Широкая подъездная аллея петляла между безукоризненно подстриженными кустами, выходя к разъездному кругу размером со средний сад перед внушительным домом.

Тодд бросил на Софи встревоженный взгляд, но она промолчала.

– Может, мне следовало предупредить тебя, – сказал он.

– Может, и следовало. Но все в порядке, я знаю, какие столовые приборы в каком случае использовать и как обращаться к дворецкому.

Тодд облегченно рассмеялся и похлопал ее по коленке.

– Я знал, что могу рассчитывать на тебя, англичанка. Тебе все нипочем.

Тодд припарковался рядом с кабриолетом «порше», верх которого был опущен, и Софи тут же вспомнила, как впервые увидела его машину.

– Ты же не собираешься оставить свою колымагу здесь? – спросила Софи, и в ее глазах блеснул смех.

– А почему бы и нет?

– Ты сам знаешь, почему нет. – Она укоризненно посмотрела на его раздраженную хмурую мину. – Ты же выше этого.

– Да неужели?

– Да. И тебе уже не шесть лет. Припаркуй ее вместе с остальными машинами. Полагаю, что где-то есть огромный гараж.

– Ух ты, мне нравится чопорность школьной училки.

Но Софи просто посмотрела на него сурово поверх солнечных очков и подождала, пока он с удрученным раздражением включит зажигание и загонит машину за дом, – там действительно оказался навес, под которым теснились несколько дорогущих лимузинов.

Они уже направились к двери в дом, как Тодд внезапно схватил ее за запястье и переплел свои пальцы с ее, заставляя остановиться.

– Обещай, что не будешь осуждать меня после того, как с ними познакомишься. – От этого глухого голоса и настойчивого тона у нее защемило сердце. Хотя он был в темных очках, по выражению его лица она поняла, что он выглядит несчастным и неуверенным. Вокруг него словно бы сгустилась настороженная тишина, как будто Тодд боялся, что она сбежит.

Вспомнив его прежний легкий дружеский поцелуй, она потянулась и нежно поцеловала его в щеку.

– Обещаю.

Его губы расслабились, и, быстро сжав ее пальцы, он отпустил руку.

– Тогда прямо в бой. И пусть начнутся игры.

С сумками в руках они прошли по короткому коридору, который выходил в изящный, просторный холл. Отсюда наверх вела красивая темная лестница с широкими ступенями, со вкусом застеленная узким кремовым ковром, закрепленным блестящими латунными прутьями. Полированные деревянные перила сияли глянцево-каштановым, и при виде их Софи улыбнулась. Как раз такие перила и манят маленьких мальчиков по ним кататься.

– Что? – спросил Тодд.

– Ничего, – сказала Софи с самым невинным видом. – Интересно, ты когда-нибудь по ним катался? – Она кивнула на до блеска отполированное дерево.

– Раз или два… когда никто не видел.

Они обменялись заговорщическими улыбками, когда он остановился у подножия лестницы, положив руку на резной конец перил.

Глава 17

– Тодди, малыш! – Загорелая, худощавая блондинка, закутанная в ошеломляющий ярко-синий саронг, идеально подчеркивающей ее загар и золото волос, появилась в тот момент, когда Тодд провел Софи в просторную комнату, которую назвал «утренней столовой». Положив руки ему на плечи, она расцеловала его в обе щеки с громким «чмок-чмок». Рядом с Тоддом она казалась странно знакомой. Родственница? Тетя? Еще одна кузина? Он не упоминал о старшей сестре. Это похожее на модель создание никак не могло быть его матерью.

– Когда ты приехал, дорогой? – На лице женщины читалось неподдельное недоумение. – Бретт забрал тебя из аэропорта?

– Мы приехали на машине. Выехали очень рано. Прибыли с полчаса назад. – Чопорная манера Тодда и несвойственная ему холодность заставили Софи напрячься.

– На машине! – Блондинка закатила глаза, как будто ничего более странного в жизни не слышала. – В такое время года. Вы, наверное, выехали ни свет ни заря. – Она изящно содрогнулась. – Ну, только не говори об этом отцу, иначе разговорам конца не будет, – сказала она, поджав губы, на которые Софи вот уже минуту изо всех сил старалась не пялиться. В них было что-то не совсем правильное, но она не могла точно определить, что именно. Как будто они принадлежали другому человеку.

Блондинка заметно встряхнулась, как будто внезапно заметила Софи, стоящую позади Тодда.

– А это кто? – спросила она, став вдруг воплощением лукавства и обаяния.

Отступив в сторону, Тодд попытался успокоить Софи, приобняв ее за плечи.

– Мама, это моя подруга Софи. Софи, это моя мама, Селин.

– Мама! – От неподдельного удивления Софи открыла рот и вытаращила глаза. Эта потрясающая женщина с изумительной фигурой, в небрежно завязанном саронге поверх бикини, с солнечными очками Jackie O, примостившимися на ее белокурых волосах, была совсем не похожа на матрону в духе Нэнси Рейган, которую нарисовало ей воображение. – Нет! Вы выглядите слишком молодо! Боже мой, я думала, вы кузина или что-то в этом роде. Не можете же вы…

С ослепительной улыбкой мать Тодда повернулась к ней.

– А вот ты вполне можешь стать моей новой лучшей подругой. Ты говоришь такие очаровательные комплименты. И ты англичанка. Какой чудный акцент! Откуда ты?

– Из Лондона.

– Обожаю Лондон. Мы всегда останавливаемся в «Савое». Знаешь «Савой»?

Софи ошеломленно кивнула, недоумевая, что означает это «Знаешь «Савой», – в смысле ты там останавливалась или ты о нем слышала?

– Старомодный, но такой английский. Изумительно. Отец Тодда вечно хочет поселиться в «Марриотт», потому что он старый друг Билла. Билла Марриотта. – Она сделала паузу, чтобы перевести дух, а потом добавила: – И ты подруга Тодда? – Приподняв бровь и знойно понизив голос, она словно намекала на тысячу других вопросов.

– Мы коллеги, мама. А Софи собиралась провести каникулы одна, – отрезал Тодд, не ответив на вопрос.

– О… – Теперь в тоне блондинки звучало ледяное безразличие. – Так ты тоже работаешь в том журнальчике? На окладе?

Софи кивнула. Блондинка поджала странные губы, усиленно смахивая невидимую пылинку со своего саронга, потом фыркнула:

– А вот Тодду даже необязательно там работать. Я думаю, он делает это, чтобы досадить своему отцу. Что, я полагаю, вполне веская причина.

Тодд промолчал, но, судя по выражению его лица, подобное мнение высказывалось не в первый раз.

– Наверное, все наше поколение таково, – сказала Софи с понимающей улыбкой, игнорируя слегка сварливый тон Селин. – Мой отец говорит то же самое.

– Вот как? – Селин, казалось, смягчилась от быстрого кивка Софи, и Тодд одарил ее благодарной улыбкой. – Тогда, наверное, это фаза развития. Надеюсь, он ее перерастет. А теперь обустраивайся, чувствуй себя как дома. Покажи тут все нашей гостье, Тодд. А ты, Софи, если у тебя есть какие-либо особые пожелания к меню, сообщи шеф-повару. Сегодня вечером мы ужинаем в малой столовой. Только члены семьи, остальные гости прилетят завтра. И тогда у нас будет полный дом. На банкете в субботу вечером – вечернее платье. Тодд, ты привез с собой смокинг?

– Конечно.

Из ниоткуда появилась маленькая филиппинка и стала терпеливо ждать, когда Селин обратит на нее внимание.

– А, это моя экономка, Махалия. Если тебе что-нибудь понадобится, Махалия все уладит.

Глаза филиппинки радостно загорелись.

– Добро пожаловать, мистер Тодд.

– Привет, Ма, как дела? – Тодд крепко обнял крошечную женщину и легко оторвал от пола, ее строгое лицо расслабилось, и она захихикала.

– Тодд! Право же! – Софи с облегчением заметила, что Селин укоряет сына только на словах. – Ну правда, вечно он озорничает. От всех остальных Махалия требует строгой дисциплины. Ума не приложу, за что она его так любит.

Махалия хихикнула, а когда Тодд опустил ее на землю, ущипнула его за щеку.

– Он такой красивый, Си. Шеф-повар послал сказать, что хочет, чтобы ты попробовала карпаччо из говядины, а еще тебе нужно решить, какой хрусталь выставлять на завтра. «Лалик» или «Баккара»? – Миниатюрная женщина уперла руки в бока. – Мне нужно принять решение сегодня, миледи.

– Я думала о «Сваровски».

– Ох, нет! – взвизгнула Махалия и замахала на нее обеими руками. – Слишком пошло. Ни на что не годится.

– Она тут всем командует, – сказала Селина. – И я жить без нее не могу. Увидимся позже.

И они ушли: белокурая голова Селин клонилась к темной головке филиппинки, беседуя о хрустале к ужину.

Тодд посмотрел им вслед с задумчивой улыбкой.

– Вот они, ротвейлер и пекинес. А ведь знаешь, они лучшие подруги.

– Вот как?

– Да, когда дома никого нет, мама все время проводит на кухне с Махалией, сплетничает, пьет кофе и смотрит повторы «Девочек Гилмора» и «Ривердейла». Сама она в таком никогда не признается, и если бы услышала, что я это сказал, то отрезала бы мне язык.

– Это так мило, хотя звучит знакомо.

Софи подумала о своих родителях и о том, как они познакомились. Повесть о том, как ее отец искал убежища на кухне, путаясь под ногами у своей новой экономки в Фелстон-холле после того, как его бывшая жена отказалась освободить дом, был одним из любимых рассказов Софи.

– Хм, «мило» – не то слово, которое ассоциируется у меня с матерью.

– Она такая гламурная.

Софи разгладила свое льняное платье, беспокоясь, вдруг оно чересчур уж повседневное. Даже в саронге Селин выглядела на миллион долларов. А Тодд подергал складку этого самого платья, наброшенного поверх купальника.

– Не беспокойся. Ты всегда выглядишь роскошно. Пойдем, покажу тебе дом.

– Хочешь искупаться? – спросил Тодд.

– Не уверена, что решусь, – ответила Софи, оглядывая пространство вокруг бассейна, последнюю остановку в «гранд-туре», который был поистине грандиозным. – Здесь так… тихо. – Она едва не сказала «идеально».

Деревянный настил окружал длинный прямоугольный бассейн, выложенный темно-синей плиткой, в которой сверкали волны мерцающей мозаики. Шезлонги из выбеленного ротанга с бело-синими подушками были выставлены на одну высоту и расположены попарно по обе стороны маленького столика, между каждой парой – по зонту в тон. Свернутые в рулон темно-синие полотенца лежали ровно на двух третях каждого шезлонга, а на каждом столике стоял маленький горшочек с ярко-красной геранью.

– Тут чудесно, – сказала Софи, не желая показаться неблагодарной, что ей предложили, но она не хотела быть первой, кто потревожит хотя бы одно аккуратно сложенное полотенце. Оставит что-то на шезлонге. Положит на столик очки и крем от солнца.

Нельзя было отрицать, что дом великолепен и поистине роскошен, любое прилагательное в превосходной степени было бы уместно… вот только ощущение тут было… не как дома. Все поставлено или положено. Ничего не оставлено впопыхах. Не брошено случайно или небрежно. Даже семейные фотографии, сплошь парадные, выстроились – в серебряных рамках! – на рояле шеренгами, которые говорили скорее о военной точности, чем о семейной гордости.

Внезапно Софи поймала себя на том, что прикусила губу, и по слегка насмешливому выражению лица Тодда поняла, что все ее мысли ясно читаются у нее на лице.

– Пойдем, познакомишься с моим братом. – Схватив ее за руку, он потянул ее в заднюю часть дома, по коридору, который она не заметила раньше.

Неудивительно, что эта комната пряталась на задах, ведь тут стоял потрепанный кожаный диван, высились стопа видеоигр и огромный телевизор с широким экраном. Тут все казалось комфортным, слегка потертым, и сама комната больше походила на семейную берлогу. На краю дивана сидел, сгорбившись над консолью управления, мальчик лет тринадцати, полностью сосредоточившийся на экране, по которому носились верхом на крылатых драконах эльфы с длинными луками (Софи смутно помнила, что их зовут Лэрфолк) и вели битву с инопланетными существами, которые имели явное сходство с летающими выдрами.

– Привет, приятель, – окликнул Тодд.

Голова мальчика резко повернулась, и он вскочил, отбросив панель управления.

– Тодд!

– Марти! – в тон ему ответил Тодд и тоже возбужденно замахал брату.

Мальчик едва не бросился ему в объятия, но остановился, заметив Софи, его не по росту длинные руки неуклюже повисли.

– Привет, – пробормотал он. – Ты вернулся.

Проигнорировав эту внезапную потерю энтузиазма, Тодд заключил брата в объятия, потер костяшками пальцев макушку мальчика, пока Марти не начал извиваться и играючи отбиваться.

– Как ты, приятель?

– Выше мамы! – Марти задиристо вздернул подбородок, что резко контрастировало с его худощавым тельцем и птичьими плечами.

– Знакомься, это моя подруга Софи. Мой младший брат Марти.

Марти хмуро посмотрел на брата и небрежно кивнул Софи, но она подумала, что его выдают сжавшиеся губы.

– Привет, Марти. Отличная игра. – Она кивнула в сторону экрана.

Плечи Марти приподнялись.

– Ты играешь?

Она улыбнулась его внезапному рвению.

– Обо мне так поговаривали, – сказала она с самоуничижительной ухмылкой.

– Сыграем?

– Только не сейчас, – сказал Тодд.

Когда Марти начал отворачиваться и в его глазах промелькнуло разочарование, Софи поспешила вмешаться:

– Конечно. – Она решительно шагнула к дивану, уже собираясь устроиться. – Но только в том случае, если буду Суирагард и получу рейтинг девять драконьих призраков.

Она рассмеялась на пораженный взгляд Тодда, зато Марти тут же оживился, потирая руки, и протянул ей вторую панель управления.

– Круто. Ты в деле. – Потом он оглянулся на старшего брата. – Тодд? – И не успел тот ответить, как Марти уже нашарил под диваном и третий пульт.

– А какого черта! – Тод улыбнулся Марти. – Я-то об этой игре даже не слышал… Ну учитывая, что против меня маленький чувак и англичанка, победа, похоже, будет за мной.

Софи подмигнула Марти.

– Я думаю, нам с тобой надо преподать ему урок. Это война.

– Это война, – повторил Марти, и они с Софи соприкоснулись кулаками.

Сердце у Софи защемило от того, как легко он принял ее, а Тодд поверх его головы с теплой улыбкой произнес одними губами «спасибо».

Полчаса спустя Тодд взмолился, что ему нужен перерыв.

– Серьезно, вы, ребята, монстры. Так вдвоем на меня набросились!

– А ты чего ожидал? – вопросила Софи, надменно наклонив голову и подтолкнув Марти локтем.

– Да, братан. Мы с Софи тебя сделали.

– Софи жульничала, – со смехом парировал Тодд.

– И в чем же я сжульничала? – с наигранным возмущением спросила Софи.

– Ты не говорила, что умеешь играть.

– Ты не спрашивал.

– Да, Тодд, ты не спрашивал, – эхом повторил Марти.

Тодд закатил глаза.

– А как ты узнала, что в шахте злые фейри, еще до того как ты туда попала?

– Да, на самом деле это было довольно круто.

От восхищения Марти Софи улыбнулась.

– И то, как надо совершить набег на змеиное гнездо, чтобы достать еще стрелы? Это обновление вышло всего два дня назад.

– Вот уж не думал, что ты геймер.

Недоумение Тодда заставило ее поднять брови и озорно ухмыльнуться им обоим.

– Ну… – она замолчала, не в силах скрыть ликование… – ну, может, у меня была кое-какая инсайдерская инфа.

– Превьюшная версия? – спросил Марти, широко раскрыв глаза.

– Даже лучше. Я присутствовала при рождении игры. Я знаю Конрад Уэлш.

У Марти отвисла челюсть, а глаза стали как блюдца, зато у Тодда вид сделался совершенно озадаченный.

– Мне следует знать, кто это? – спросил он.

– Он… о… он… – заикался Марти.

– Он, ну на самом деле это она – разработчик игр. И довольно известный.

На это Марти энергично закивал.

– Она в Лондоне живет со мной по соседству.

Тут Марти яростно заморгал и схватился за грудь, как будто задыхается от волнения.

– Она… ну, назвать ее «подругой» было бы преувеличением. Конрад – одиночка, у нее нет друзей, вернее, она не знает, что с ними делать.

Софи часто думала о Конни как о бездомном котенке, который к ней приблудился. Соседка редко отрывалась от экрана компьютера, чтобы побеспокоиться о таких вещах, как поход в супермаркет, поэтому Софи стала регулярно навещать ее с сумками продуктов, точно нищую пожилую соседку, а не социально неадаптированную двадцатитрехлетнюю девушку, у которой денег столько, что она не знает, куда их девать.

– Меня затащили тестировать игру. Конни немного… Она не пускает к себе в квартиру чужих и не позволяет играм покинуть квартиру, пока не будет ими совершенно довольна… поэтому вышло, что либо я, либо никто.

Марти почти отдышался.

– Серьезная непруха! – выдохнул он, и его благоговение продержалось еще несколько минут, пока он засыпал Софи вопросами – к большому и безмолвному удивлению Тодда.

Наконец на игровом фронте Марти выдохся.

– Пойдем кататься на доске?

– Конечно, – сказал Тодд. – Умираю хочу на пляж.

Глава 18

Когда они втроем вскарабкались на дюну, Софи остановилась и посмотрела на бесконечную полосу пляжа насколько хватало глаз: коса желтого песка контрастировала с голубым.

Тодд с доской для серфинга под мышкой, с сумкой, нагруженной пляжными полотенцами, обернулся и посмотрел на нее с ухмылкой, мол, «что я тебе говорил?».

– Чудесно, правда?

– Невероятно.

Ветер бросал волосы ей в лицо, пока она всматривалась в бескрайний океанский простор. Мысль о том, что между ними и Португалией одна вода, отрезвляла. А еще очень удобно отвлекала от загорелых мускулистых ног Тодда, покрытых темными волосами. Он вообще когда-нибудь выглядит непривлекательно? Даже суперповседневный в ярких узорчатых шортах и выцветшей футболке Timberland, с растрепанными ветром волосами, он все равно выглядел как модель из рекламы снаряжения для серфинга.

Завидев воду, Марти с криком бросился вниз по дюне, его ноги взбивали песок, который завихрялся за ним как за Роудраннером из «Луни Тьюнз».

А Софи казалось, что светлый мелкий песок сродни прохладным волнам, в которые она погружалась по щиколотку, морщась от покалывания случайных сосновых иголок и веточек. Идти было тяжело, особенно с сумкой-холодильником в руке, которая была словно нагружена камнями.

– Давай же!

Тодд схватил Софи за руку и потащил вниз по дюне, и они вместе побрели к воде.

Марти уже забежал в кромку прибоя, до них доносились его неразборчивые радостные крики, он размахивал долговязыми конечностями, как безумное пугало, пока тащил за собой свою доску.

Они разбили лагерь под череду криков Марти, который упрекал их за медлительность, ведь он сам уже бросился в воду.

– Это ведь Атлантический океан, да? – с сомнением спросила Софи.

Тодд кивнул.

– Разве там не холодно?

– Только первые несколько минут, но Марти у нас как рыба. Кажется, он холода никогда не чувствует. – Он расстелил полотенца. – Спасибо, что поиграла с ним… это было… хорошо. Ему становится немного одиноко здесь все лето в окружении взрослых. Дети друзей родителей – сплошь наши с тобой ровесники.

– Да не проблема. И кто же не рад, когда ему поклоняются? – поддразнила Софи.

– Да, ты определенно стала хитом.

– Ну, в данном случае речь определенно о знакомствах.

Тодд оторвался от разглаживания одного из полотенец на песке.

– Нет, Софи. Ты была добра, как всегда. Бьюсь об заклад, что ты согласилась бы играть, даже будь у тебя два больших пальца на левой руке, когда поняла, как важно для него время, которое он проводит со мной.

Софи пожала плечами.

– Он явно обожает своего старшего брата.

Тодд скривился и посмотрел туда, где Марти уже кувыркался в волнах.

– Он хороший парень. Жаль, что я не могу сделать больше, чтобы… мне жаль, что он застрял здесь.

Сквозь шум моря они слышали, как Марти зовет Тодда в воду. Тот заколебался, одной рукой уже теребя свою футболку.

– Давай же. – Она посмотрела на его доску. – Думаю, серфинг я оставлю экспертам. Проведи… – она сглотнула и завозилась со своими вещами, вытаскивая из сумки книгу и крем от загара, а Тодд одним плавным движением стянул через голову футболку, – …немного времени с Марти. Мне тут вполне отлично. На полотенце. Я вообще люблю смотреть за людьми. – Она решительно поправила темные очки на носу. «Боже, как же жарко!» Во рту у нее пересохло. – Да. Иди. Я в порядке. Пожалуйста, иди. – «Вот-вот, уходи и свое сексуальное тело с собой забери».

Быстро помахав рукой (не скользнула ли у него по губам легкая усмешка? О, пожалуйста, нет!), Тодд побежал прочь, а Софи глубоко вздохнула. Честно. Возьми себя в руки, женщина. Она безмозглая, как девчонка-подросток. Да, он очень красив, да, есть на что посмотреть. Смотреть, но не трогать. Ее разбушевавшиеся гормоны нуждались в напоминании о том, кто здесь главный, но даже когда она пыталась напомнить себе, что он ее друг, как он постарался объяснить сегодня утром в Джонс-Бич, ее воображение перешло к мечтам, каково было бы касаться этой гладкой кожи вокруг его талии, к тому, каково было бы прижиматься к очень – о да! – мужественной груди.

Рассердившись на себя, девушка открыла сумку-холодильник, достала бутылку воды и сделала большой глоток. Хватит! Она намерена отдохнуть. Насладиться ощущением отпуска. Так давно ей не выпадало времени, когда не надо ничего делать, только сидеть на солнышке с книгой и наслаждаться атмосферой. А еще было очень интересно наблюдать, как Марти и Тодд бороздят волны, дразня и смеясь друг над другом, и как к ним присоединилась группа других молодых людей, которые все выглядели очень похожими в своих шортах, свисающих с худых, долговязых торсов.

На пляже было не слишком людно, но тут было много интересных людей, за которыми можно было наблюдать из-под солнечных очков. Внизу, где волны выбегали из воды и лизали песок, женщина, похожая на Сару Джессику Паркер, шла рука об руку с красивым мужчиной… о боже, это был Мэтью Бродерик.

Тайком наблюдая за ними, пока пара не скрылась из виду, Софи откинулась на локти, наслаждаясь солнцем, и поняла, что впервые за очень долгое время действительно чувствует себя счастливой и довольной своей жизнью. Беззаботной, словно с ее плеч свалился какой-то груз.

Потрясенная этим осознанием, она села, зарылась руками в песок, позволив песчинкам просочиться сквозь пальцы, словно воспоминания просеивались в ее голове, когда она пыталась разобраться, где же все пошло не так.

Когда она приехала в США, то спасалась бегством, думая только о том, чтобы сесть в самолет и сбежать. Теперь она здесь, это высвобождало что-то внутри нее, когда она освободилась от груза, к ней пришло осознание того, что в Лондоне на нее давили. Она была так занята мыслями о будущем, что забыла о настоящем. Она ждала Джеймса, ждала, когда он попросит ее выйти за него замуж, хотя на самом деле не была с ним счастлива. Софи издала легкий смешок. Изначально она отказалась от поездки в Америку из-за него. Обычное ее поведение: ничего не делать, потому что она ждала, когда он возьмет на себя обязательства перед ней. Стояла в сторонке и ждала, пока он ухаживал за матерью. Играла в видео- игры с соседкой, испытывая чувство превосходства, потому что Конрад нуждалась в присмотре, а на самом деле ей нечем было заняться, пока она ждала Джеймса. Позволяла рушить ее самоуважение. От напряжения у нее свело живот, когда она вспомнила, что вела себя разумно и не топала ногами оттого, что Джеймс всегда ставил мать на первое место. Теперь она знала почему, и ее желудок сжался от привычной ярости. Она была такой чертовски бесхребетной и жалкой, потратила столько времени впустую. Она сама виновата. Она позволила так с собой поступить и не могла винить Джеймса за это.

И что еще хуже, Софи едва не пошла по тому же пути с Полом. С самого начала стала играть вторую скрипку.

Набрав пригоршню песка, она позволила ему просочиться сквозь пальцы. Это была болезненная аналогия ее жизни в данный момент. Позволять жизни утекать сквозь пальцы.

На нее легла тень, и, подняв глаза, она увидела Тодда, капли воды блестели в волосках у него на предплечьях.

– У тебя такой свирепый вид, – сказал он, и она вздрогнула, сообразив, что скрежещет зубами.

– И вообще как раскаленная печка… – Он ухмыльнулся, излучая свое обычное уверенное обаяние. – Хочешь пойти окунуться? – Он протянул руку.

Весь ее гнев улетучился, сменившись удивлением от его намеренного намека. О чем она размышляла, когда должна была наслаждаться здесь и сейчас? Жизнь не станет лучше, чем сейчас. В Хэмптонс. С солнечным светом. С Тоддом. С ответной улыбкой она протянула руку, чтобы схватить его.

– Похоже, это как раз то, что нужно, – сказала она, позволяя ему поднять себя на ноги. – А где Марти?

– Он валяет дурака со сверстниками, у их родителей пляжный домик дальше по улице.

– Отлично.

– Да, они здесь уже месяц. Надеюсь, они составят ему компанию. И я не буду чувствовать себя таким виноватым, что приезжаю только на выходные.

На полпути к воде Софи вдруг бросилась бегом, бросив дерзкую ухмылку через плечо.

– Последний покупает шампанское в «Ониксе»!

Тодд со смехом бросился вдогонку, намеренно расплескивая воду, заставляя ее вздрагивать и визжать от холодных брызг. Держась впереди него, она нырнула в воду, чувствуя, как мокрый песок щекочет ноги, и резко втянув в себя воздух, когда ее нагретая солнцем кожа соприкоснулась с ледяной водой.

– Холодно, холодно, холодно, – прохрипела она, пробиваясь сквозь волны и втягивая живот, словно это могло задержать прикосновение воды.

Тодд догнал ее и снова потянул за руку, пытаясь замедлить.

– Нечестно! – закричала она, и волосы прилипли к ее лицу.

Она повернулась к нему, а он кивком указал куда-то ей за спину. Когда она обернулась, то увидела огромную волну, набирающую скорость и направляющуюся прямо к ним.

Готовясь к удару, она почувствовала, как Тодд схватил ее за талию, когда волна накатила на них. Удар оказался сильнее, чем она ожидала, от него она пошатнулась и упала на колени. Пенистая вода обрушилась ей на плечи и грудь, окутывая ее стеной мгновенного холода, превращая ее соски в крошечные, наполненные болью камешки, и она была рада поддержке Тодда, когда подводное течение потянуло за собой песок у нее под ногами.

– Ты в порядке? – спросил он, и в его глазах заплясали смешинки.

– Да, – просияла она в ответ, возбужденная напором воды.

После недолгого колебания она вскочила и бросилась в воду, прежде чем следующая волна с яростным плеском накрыла все ее тело. Она поплыла в поднимающуюся волну, надеясь, что вскоре согреется от работы мышц.

– Холодно. Холодно. Холодно. Холодно, – выдохнула она, у нее практически перехватило дыхание, ее грудная клетка почти замерзла от холода.

Тодд засмеялся, он плыл рядом с ней, почти как дельфин.

– Конечно, холодно. Это же Атлантический океан.

К счастью, она довольно скоро согрелась, и они вместе поплыли, покачиваясь над волнами, которые поднимались и набирали скорость, чтобы обрушиться на берег. Софи уже забыла, как приятно плавать в море, но она была далеко не такой хорошей пловчихой, как Тодд, который нырял в волны и выныривал из них с завидной легкостью. А еще он держался рядом, за что она была благодарна, пусть даже на пляже дежурили спасатели. Волны тут были гораздо выше, чем она привыкла.

– Не хочешь перекусить? – спросил Тодд, когда они лениво перевернулись на спину.

– Угу, – откликнулась Софи, закрывая глаза и подставляя лицо солнцу. – Было бы неплохо.

– Неплохо? Счастье, что Махалия этого не слышит.

– Ну, надо полагать, там будет уйма всего, я же тащила сумку. Она весит целую тонну.

– Махалия сочла бы смертным грехом, если бы кто-то голодал. Слышала бы ты их с Риком. Рик – повар, хотя мама настойчиво зовет его шефом. «Ты слишком мало кладешь на тарелки, – передразнил он фальцетом. – Ты что, хочешь, чтобы люди голодали?» Она столько всего собрала, что хватит на Марс отправиться.

– Ну вот, теперь я проголодалась, – пожаловалась Софи, и в животе у нее заурчало. – Те булочки с корицей были несколько часов назад.

– Они были хороши. Можешь испечь еще.

– Позволяешь, правда? – поддразнила она, забавляясь его уверенностью в том, что так оно и будет.

– После йоркширских пудингов, которые ты мне обещала, хочу снова булочки.

– Вот погоди до осени, приготовлю жаркое. Пригласи Беллу и, может быть… – Она не успела договорить.

Перед ними поднялась еще одна волна, на этот раз больше, чем все остальные. Застыв на секунду, Софи смотрела, как она все нарастает и нарастает, направляясь к ним. Тодд, как рыба, нырнул под нее, а Софи надеялась перепрыгнуть через нее, но не рассчитала время, и на нее обрушилась белая пена, обвилась вокруг нее, и не успела Софи опомниться, как оказалась под водой, ее закрутило, как на американских горках, а потом выплюнуло на песок. Она задыхалась, отплевывалась и хрипела, думая, что выглядит, должно быть, как утонувшая крыса, а еще пытаясь тайком вытряхнуть песок, набившийся ей в бикини.

– Эй, ты в порядке? – к ней подскочил Тодд, на лице у него застыли неуверенность и тревога. Это было… – Его голос пресекся, когда она выпрямилась.

– Хм, я просто дух перевожу. – Она убрала мокрые волосы с лица, пытаясь улыбнуться сквозь брызги слез. – Да уж, от такого точно не сразу в себя придешь.

Она не была уверена, что Тодд слушает, он выглядел странно напряженным. Затем что-то вспыхнуло в его глазах, заставив ее грудь внезапно затрепетать.

– М-м-м и я, – выдохнул он с неуверенной полуулыбкой, кивая на ее грудь. – Э-э, Может, ты захочешь… может, захочешь… прежде чем половина парней на пляже получат бонус…

Она опустила глаза и покраснела, торопливо поправляя бикини.

– О! Извини.

– Не нужно извиняться передо мной. – Его губы растянулись в широкой улыбке. – Кстати, для меня в этих малышках нет ничего странного.

От тепла в его тоне соски у нее стало покалывать, и, к своему ужасу, она почувствовала, как они напряглись, подчеркнутые тонкой лайкрой бикини.

Она отвела взгляд и сосредоточилась на том, чтобы вырваться сквозь пенящиеся волны обратно на пляж, утопая в песке.

Сзади ее подхватила еще одна волна, и она снова упала, увлекая за собой Тодда.

Он снова поднял девушку, и стоило ей подняться на ноги, еще одна волна обрушилась на них, заставив его упасть на нее, и она рухнула на песок. Тодд приземлился на нее сверху и тут же выпрямил руки, чтобы перенести на них часть веса.

Какое-то мгновение она лежала неподвижно, пока их взгляды не встретились. Дыхание застряло у нее в горле, все ее тело замерло, пока они смотрели друг на друга. Ее сердце глухо стучало, во венам пробежала волна адреналина.

Когда он начал опускать голову, не отрывая от нее взгляда, она едва могла дышать.

Первое нежное прикосновение его губ, такое мягкое, такое медленное, такое робкое, заставило ее грудь напрячься. Губы у него были холодные, но дыхание теплое. Ее пульс резко участился, когда она почувствовала, что он остановился, на мгновение заколебавшись. Не раздумывая, она скользнула руками по его плечам, хотя и знала, что это была большая, но восхитительная ошибка, ставшая еще более восхитительной, когда с тихим стоном он углубил поцелуй медленными уверенными движениями, лениво дразня ее губы. Приподнявшись на локтях, Тодд скользнул губами по ее губам, но с неторопливостью и решительной, степенной тщательностью, от которой у нее закружилась голова.

Несмотря на осторожность и неторопливость, это был, без сомнения, самый страстный поцелуй в жизни Софи. Даже зная, что это неправильно, она ничего не могла с собой поделать. Со вздохом девушка растаяла, отдаваясь ощущениям, ее тело совершенно обмякло. Каждое нервное окончание было готово ощутить странное, холодное и в то же время горячее ощущение прикосновения их охлажденных водой тел друг к другу.

От его сдавленного стона, когда она прижалась грудью к его груди, сердце у нее подпрыгнуло, и она почувствовала, что его сердце тоже колотится.

Над головами у них резко крикнула чайка, и этот крик проник в сознание Софи. Какого черта она делает? Это же Тодд. Они же друзья. Напрягшись, она начала отстраняться, ее глаза метнулись к его груди, чтобы не смотреть на него.

– Думаю, это была Чайка из «Снимите комнату», – сказал он иронично, перекатываясь на бок и поднимаясь на ноги, прежде чем протянуть руку, чтобы поднять ее.

Щеки у Софи вспыхнули, она наклонила голову, взяла его за руку и поднялась на ноги.

– Ну, это было…

От хрипотцы в его голосе у нее едва не остановилось сердце. Она закрыла глаза и с трудом сглотнула, чувствуя, как бешено оно колотится в груди. Что же она натворила? Тодд настолько недоступен, что это просто смешно. Слишком великолепен для его же пользы, а для ее душевного спокойствия тем более. И основательно, основательно опьяняет. О боже, ей нужно успокоиться. Вероятно, для него это сущие пустяки.

– Мило было, – сказала она, растягивая губы в отчаянной улыбке. «Непринужденный тон, Софи. Непринужденный». – Теперь я понимаю, что в тебе находят все эти девицы.

Хотелось бы думать, что в глазах его мелькнула тень, прежде чем лицо осветила обычная его широкая улыбка, но Софи знала, что это не так.

– Рад стараться, англичанка. Пойдем, посмотрим, что нам приготовила Махалия. Я голоден.

Вместе они вернулись назад, где Марти сидел на полотенце, спиной к ним, в наушниках, шнурок от которых тянулся к телефону, кивал в такт неслышной мелодии.

– Эй, ребята, я умираю с голоду, – сказал Марти, поднимая глаза, как только на него упала тень Тодда.

Софи была поражена, что он не залез в сумку-холодильник. Махалия расстаралась, и пока Тодд распаковывал ланч, она пыталась сосредоточиться на раскладывании различных пластиковых коробок на полотенцах, но не могла удержаться и время от времени бросала на него взгляд. Она поймала себя на том, что ей нравится наблюдать за его подвижными губами, когда он дразнил своего брата, который быстро расправлялся с внушительными, многослойными бутербродами, поглощая их так, как будто неделями не видел еды. Время от времени Тодд посматривал на нее, и несколько раз она приходила в ужас, когда не успевала отвести взгляд.

Как только они поели и Марти наконец оставил попытки выклянчить у Тодда бутылку пива, он заметил своих друзей, которые тоже решили устроить перерыв на ланч, и, обдав полотенца песком, побежал к ним. Пока Софи укладывала коробки назад, Тодд лежал на спине, закинув руки за голову и пряча глаза за темными очками. Интуитивно она чувствовала, что он наблюдает за ней. Несмотря на то что солнце стояло высоко в небе, испуская ровный жар, она поежилась и быстро собрала вещи.

Нет, ей надо все прояснить. Закрыв сумку, она села на пятки, поджав губы.

– Англичанка… – От его низкого голоса и серьезного тона рой бабочек у нее в животе взмыл и заметался как сумасшедший. – Ты так громко думаешь, что у меня голова болит.

– Извини. Нам не следовало этого делать.

– Что делать? – Он приподнял уголок рта, но за темными очками она не могла как следует разглядеть его лицо. А потому сочла, что она в невыгодном положении.

– Ты сам знаешь, – строго сказала она.

– Все нормально, англичанка.

– Эй, ребята, мы собираемся поиграть в волейбол. Нам нужна еще парочка в команде. Вы ведь будете играть, правда? – Крик Марти прорезал воздух в каких-то нескольких ярдах от нее.

– Конечно, будем, – сказала Софи, тут же вскочив и забросав Тодда песком. – Хотя я не уверена, что одета подобающим образом.

Марти пожал плечами, мол, как знаешь. Тодд прищурился, глядя на ложбинку между грудями Софи, а потом стал рыться под пакетами, пока не нашел свою футболку Timberland.

– Вот надень. Так не сгоришь на солнце.

Глава 19

Вставая под душ, Софи всей кожей ощущала прилив тепла, ноги у нее болели от неожиданного марафона волейбольных баталий. Хвала небу за Марти, его друзей и их неиссякаемый запас энергии. Это означало, что у нее не было времени думать о том поцелуе, но теперь она не могла выбросить из головы ни его, ни то, как золотилось тело Тодда, когда он стягивал футболку.

Раздраженно фыркнув на такие свои мысли, она сдернула с крючка большое белое сверхпушистое полотенце и завернулась в него. Господи, ей же не пятнадцать лет. Она посмотрела на себя в зеркало, осторожно провела пальцами по губам. Нет, определенно не пятнадцать, и поцелуй был очень уж взрослый…

И она была взрослой и переросла такие вот глупые девчачьи влюбленности. У нее просто голова пошла кругом. Все дело в своевольных гормонах, среагировавших на экстремально красивую внешность.

Софи легла на кровать и взяла со столика один из журналов, которые лежали как на подбор в лучшем отеле. Ужин был только в половине седьмого. Оставалось убить несколько часов. Полистав страницы, она с отвращением отбросила журнал. Черт побери, почему она никак не может отвлечься от мыслей о Тодде?

Вздохнув, она схватила телефон.

– Привет, Софи. – На экране телефона возникло лицо Кейт. – Что-то случилось?

– Ничего. Я думала, что позвоню тебе из… Хэмптонс.

– Ух ты! Как ты там оказалась?

– Получила приглашение провести праздники Четвертого июля. Смотри.

Встав с кровати, она повела вокруг себя телефоном, показывая Кейт спальню и огромную ванную комнату.

– И посмотри вот на это. – Она вышла на широкий деревянный балкон, откуда открывался вид на бассейн. Проклятье, там был Тодд, который рассекал воду решительным кролем.

– Ух ты. Везучая! А что за крутой парень в бассейне?

– Тодд, – ответила Софи, надеясь, что ее голос не выдаст ее смятения.

– Это Тодд! Тот самый Тодд. И ты гостишь у него в Хэмптонс? Ах ты тихоня! А что случилось с Полом?

– С Полом ничего не случилось, если не считать того, что у него наготове соседская девчонка, поэтому мне не слишком пристало проводить у него праздники. Тодд пригласил меня к своим родителям, потому что у них здесь большая, просто огромная вечеринка.

– Погоди-ка. У Пола есть девушка на примете?

– Да, оказывается, у них уже все договорено. – Она одной рукой изобразила кавычки.

– И как ты к этому отнеслась?

– Когда он мне рассказал, то сначала показалось неважным, потому что через полгода я вернусь в Лондон, но теперь, когда у меня было время подумать об этом, мне, честно говоря, скверно. Словно история с Джеймсом повторяется.

– Ой.

Софи пожала плечами.

– А как насчет красавца Тодда? Он же пригласил тебя к своим родителям.

Софи отвела взгляд, и он снова уперся в бассейн.

– Он… он мой друг.

Кейт ехидно ухмыльнулась.

– Что? – спросила Софи.

Ухмылка Кейт расплылась до ушей.

– Он тебе нравится.

– Да сколько тебе лет?! – вопросила Софи, и в этом была ирония судьбы, поскольку совсем недавно такой вопрос она задавала самой себе.

– Внимание-внимание, нам вешают лапшу на уши. Но меня не проведешь!

Софи поджала губы, но Кейт впилась в нее взглядом. Черт, фейстайм вечно размазывает изображение, а сегодня вдруг сигнал абсолютно идеальный.

– Он меня сегодня поцеловал. – Слова вырвались у нее сами собой.

– Кто? Тодд?

– Да.

– Ну, ты не очень-то этому рада. Он что, дерьмово целуется? Неприятный запах изо рта? Слюнявый?

Софи хихикнула.

– Если бы.

– Ну-ка повтори еще раз. Хочешь слюнявых поцелуев?

– Нет. – Она замолчала, чувствуя, как по ее телу пробежала волна жара при воспоминании об этом головокружительном, останавливающем время, потрясающем поцелуе. – Он чертовски великолепен. Просто чемпион по поцелуям на гормонах. В том-то и проблема. Ему не полагалось уметь целоваться. Я не хочу, чтобы он хорошо целовался.

– А почему бы и нет? На мой взгляд, он очень даже ничего. Привлекательный.

– И это еще одна проблема. Слишком уж привлекательный.

– Не бывает уж слишком привлекательных парней.

Софи помрачнела. Тодд во всем был «слишком». Да на нем словно был нарисован сигнал «опасность». Опасность для ее душевного равновесия, и в этом он – полная противоположность Джеймсу и Полу, которые оба казались безопасными. И посмотрите, что из этого вышло.

– Когда ты познакомилась с Беном… ты сразу поняла?

Они с Беном так хорошо подходили друг другу, хотя жилось им и небезоблачно. Но глаза Кейт засияли теплым светом, губы изогнулись в улыбке, да и само лицо мгновенно стало безмятежным.

– С первой же встречи я подумала, что он скорее всего тот самый. А после первого же поцелуя поняла наверняка.

Софи на секунду закрыла глаза. Вот дерьмо!

– Каково было с ним целоваться?

От вопроса подруги Софи вздрогнула и широко раскрыла глаза.

– Как падать с обрыва. – Ну вот, она сказала это вслух, практически призналась.

– О! – с улыбкой выдохнула Кейт.

– Никаких тебе «о»! – Софи покачала головой, чувствуя легкую тошноту внутри.

– А вот и «о».

– Кейт, он не хочет отношений. – В голосе Софи вдруг зазвенело отчаяние. – У него целый гарем на быстром наборе.

– А ты ищешь отношений? – требовательно спросила Кейт, и ее лицо вдруг заняло весь экран.

– Нет.

– Ну вот тебе и пожалуйста.

К большому облегчению Софи, Кейт снова откинулась назад. Когда подруга подносила телефон к лицу, Софи чувствовала себя словно под микроскопом, словно Кейт способна увидеть слишком много.

– И что это за «пожалуйста»?

– Софи, я не могу поверить, что ты такая тупая. Ты же там только еще на четыре месяца. Что ты теряешь? Дерзай. Повеселись. Прыгни с обрыва. Нырни в омут с головой. Поживи немного.

– Кейт… еще одно клише, и я сброшу тебя с балкона. – Софи угрожающе помахала телефоном.

– Опять отвлекающий маневр. А если серьезно и без клише, то Джеймс причинил тебе боль, и понадобится какое-то время, чтобы ее преодолеть. Возможно, бурный роман пойдет тебе на пользу, особенно если ты заранее будешь знать, что он ни к чему не приведет. Почему бы и нет? И если Тодд так великолепен, как кажется…

– Великолепен, уж поверь, – сказала Софи, глядя, как стройное тело рассекает воду внизу.

– Тогда… наслаждайся.

Тодд сделал стремительный разворот и поплыл назад. Софи смотрела, как напрягаются мускулы у него на спине и плечах, заставляя тело двигаться в воде, и у нее пересохло во рту, когда она вспомнила тот момент, когда он снял футболку. Что толку отрицать, что она находит его привлекательным, а тот поцелуй был чем-то сногсшибательным.

– Софи?

– Гм-м.

– Ты все еще здесь?

– Я все еще здесь. – Она со вздохом прикусила губу. – Знаешь что? Я серьезно обдумаю твой совет.

– Сама знаешь, дурного я не посоветую.

– Не будь такой самодовольной, задавака. Я сказала, что обдумаю.

– Это я-то самодовольная?

– Как дела у Бена?

– У него все в порядке, – протянул чей-то голос, и рядом с лицом Кейт появилось лицо Бена. – И он в ужасе от того, что вы двое обсуждаете этого беднягу у него за спиной.

Властный стук в дверь заставил Софи вздрогнуть.

– Ой, кто-то стучит. Я лучше пойду.

Поспешно попрощавшись, она положила трубку и, открыв дверь, увидела Махалию со свертком полотенец.

– Вот, принесла свежие. Хотите отдать купальные принадлежности в стирку? – Даже не закончив фразу, Махалия выскочила на балкон, где на стуле висело мокрое бикини Софи. Подхватывая его, Махалия посмотрела в сторону бассейна.

– Да уж, наш мальчик. За ним те еще демоны гонятся. – Она покачала головой, ее темные глаза затуманились, но на Софи она глянула оценивающе. – Его что-то тревожит. Он – беспокойная душа. В его жизни не хватает толики доброты. Любящего сердца.

Уклоняясь от этого прямого взгляда, Софи закрыла глаза и едва услышала, как ушла миниатюрная экономка.

Быстрым движением выхватив из гардероба новое платье, отметив, как затрепетала шелковая ткань, Софи приложила его к себе – внезапно ей захотелось выглядеть как можно лучше. В сочетании с коротким кардиганом и новыми босоножками на низком каблуке оно смотрелось скорее женственно, чем сексуально. Волосы она собрала вверх, оставив несколько прядей свисать, в последний раз провела по губам светлой помадой и послала Тодду эсэмэску, что готова. Он написал ей в ответ, что постучит к ней перед ужином.

Пару секунд спустя короткий стук в дверь возвестил о его прибытии, и сердце у нее забилось быстрее в неконтролируемом предвкушении. В это мгновение словно бы разомкнуло электрическую цепь между ее мозгом и телом, ниже шеи бушевал шквал. Сглотнув, Софи сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и открыла дверь. К ее удивлению, Тодд был одет в застиранную футболку и шорты, которые выглядели так, словно он десяток раз надевал их мыть машину.

– О… – Она опустила глаза, разглаживая ткань платья.

– Ты отлично выглядишь. – Тодд состроил гримаску. – Я… ты прекрасна. Я…

Его лицо исказилось. Софи заинтриговал разыгрывающийся перед ней конфликт.

– Мои родители переодеваются к обеду.

– Вот как.

Его взгляд скользнул в сторону, совсем не в духе Тодда. Обычно Тодд был открытым, общительным, любые эмоции легко читались на его лице. Нахмурившись, Софи хотела было спросить его, все ли с ним в порядке, но он расправил плечи и подал ей руку с такой галантностью, словно был одет в вечерний костюм.

– Ну что, пойдем? – Словно разом вернулся Тодд-плейбой, глаза у него заблестели, улыбка стала шире. – Хочешь выпить на террасе? Вид на море там неплох, и в ведерке охлаждается игристое.

– Почему бы и нет? – Подавив укол дурного предчувствия, Софи взяла его под руку. – Просто пообещай мне, что в него ничего не подмешали.

– Ни слова о черном шампанском. – Он изобразил, как его передергивает. – Моя мать была бы в восторге от такой идеи. Она без ума от тематических вечеринок. Так и представляю себе. Пещера Бэтмена от Макленнан. Даже думать не хочется. Только Махалия способна держать ее в узде и не дать скатиться в откровенную безвкусицу.

Софи рассмеялась над его притворной театральностью, когда они торжественно спускались, потому что по такой роскошной лестнице идти можно было только торжественно. Внизу Тодд указал на коридор, и они уже собирались повернуть налево, мимо приоткрытой двери, как вдруг он остановился. Выглядело это как в комедии, когда персонаж застывает как вкопанный, только вот почему-то совсем не казалось забавным. Изнутри доносились негромкие голоса, прямо-таки сочившиеся ядом.

– Тебе не обязательно выставлять передо мной напоказ своих шлюх. Имей хоть каплю уважения.

– Уважение… надо же, что я слышу! Ты заслуживаешь уважения! И она моя секретарша, так что будь с ней, черт побери, вежлива.

Лицо Тодда сделалось непроницаемым, точно ластиком стерли солнечный свет, который Софи так привыкла видеть. Ее смутила эта пустота – точно его погасили как свечку.

– Секретарша, как же! – В этих словах кипела ярость. – Как и три последние секретарши, которые у тебя были.

– Господи, Селин, ты просто параноидальная невротичка. И если уж говорить о количестве, я потерял счет твоим тренерам по теннису.

– Они и есть тренеры по теннису, – последовало горячее отрицание.

– Так и мои секретарши – секретари, черт возьми, женщина.

В ответ последовало насмешливое фырканье.

– На твоей игре это не слишком сказалось. Надеюсь, ты записала нас на партию смешанными парами у Алленбруков.

И на это мать Тодда ответила с ледяным презрением:

– Конечно, всегда так делаю. Хотя, если у меня так плохо получается, зачем тебе со мной играть?

– Потому что ты моя жена. – Злой, скрипучий голос, должно быть, принадлежал отцу Тодда. – Потому что так полагается себя вести. Только представь себе, что Макленнаны не появятся? – Голос стал тише, в него закрался намек на зарождающуюся угрозу. – Я ожидаю, что ты будешь вести себя как подобает. Алленбруки – важные спонсоры гольф-клуба, не говоря уже о том, что Джефф Алленбрук теперь генеральный директор банка. И Джини Алленбрук ты, кажется, нравишься. – Последнее прозвучало с толикой недоброжелательного удивления.

– Ну, спасибо. Я так рада, что хоть на что-то гожусь, – парировала Селин. – Ты ведь понятия не имеешь, правда? Даже не задумываешься, сколько трудов стоит справляться с этим домом? С квартирой в Манхэттене? С лыжным домиком в Аспене? Ты думаешь, еда как по волшебству появляется на столе? Меню на званые обеды сами себя выбирают? Дизайнеры оформляют залы без плана или указаний? – С каждой фразой ее голос набирал силу, как умеют только певицы сопрано. – Ты думаешь, легко развлекать твоих важных гостей, деловых людей? Ты, кажется, думаешь, будто я сижу сложа руки.

– Ты опять ударяешься в эмоции, Селин.

– Эмоции! – взвизгнула мать Тодда. – Ты думаешь, это эмоции?

Тодд закрыл глаза и поморщился, замерев в ожидании. Раздался пугающий грохот.

– Вот тебе эмоции!

– Возьми себя в руки, женщина.

Тодд внезапно поднял голову, и, проследив за его взглядом, Софи увидела, что по лестнице спускается Марти с телефоном в руке и в наушниках. Толкнув дверь, Тодд переступил порог.

– Марти будет здесь с минуты на минуту. По крайней мере, постарайтесь вести себя перед ним по-человечески! – рявкнул он тоном, которого Софи от него никогда раньше не слышала.

Селин поспешно сделала милое лицо, в то время как более пожилая версия Тодда раздраженно вздохнула.

– Мы выпьем в гостиной, пока Махалия приберется здесь. – Он многозначительно посмотрел на мириады осколков хрусталя, разбросанные по полу. В стене виднелась отчетливая вмятина. – И я был бы благодарен тебе, Тодд, если бы ты не говорил с нами в таком тоне.

– Марти, дорогой, сними эти дурацкие наушники. – Голос Селин внезапно стал сладким, как сахар.

– Да, сынок, ты похож на хулигана. – Отец Тодда окинул его быстрым взглядом с головы до ног, словно желая убедиться, что сын соответствует стандарту. – И заправь рубашку. Ты уже не ребенок. В отличие от твоего брата, который, кажется, забыл, что мы переодеваемся к обеду.

Марти заправил рубашку, его лицо казалось точной копией лица Тодда, то есть было лишено всяческого выражения.

Софи вдруг поймала себя на том, что придвинулась ближе к Тодду. И мать, и отец сделали вид, что не замечают ее присутствия, за что она была им горячо благодарна. Она чувствовала себя так, словно с головой окунулась в пьесу – дублерша без сценария. А еще ей пришло в голову, что прежде она всегда видела Тодда одетым безупречно.

– Папа, это моя подруга Софи. Она на пару месяцев сняла квартиру Беллы над кондитерской. Она приехала из Англии. Софи, мой отец, Росс.

– Из Англии. Из Лондона? – С совершенно очаровательной улыбкой, словно последних десяти минут не было и в помине, Росс сделал шаг вперед и пожал ей руку. – Это значит, что ты любишь джин? У нас есть отличный выбор, не так ли, Селин? Думаю, коктейль с ревеневым сиропом будет особенно хорош.

Внезапная перемена в тоне, атмосфере и в лице матери Тодда, которое совершенно преобразилось, когда его озарила любезная улыбка, выбили Софи из колеи.

– Я… э-э… да, – промямлила она в полной растерянности.

– Отлично, отлично. – С невозмутимой и довольной уверенностью Росс поманил ее и Селин в гостиную. – Пойдемте, выпьем перед ужином.

Диваны в гостиной служили скорее для стиля, чем для удобства, и Софи приходилось сидеть очень прямо, сжимая свой бокал с джином, пока мирно текла светская беседа. К счастью, годы воспитания дали о себе знать, и на выручку пришла вся великосветская выучка, которая позволила преодолеть встречные подводные течения.

– Тодд, не мог бы ты спуститься и сказать повару, что мы будем готовы к ужину через двадцать минут?

– Я думал, ты уже…

– Тодд, делай, как тебе говорит мама.

Несмотря на отрывистый приказ, Тодд медленно поднялся и неторопливо вышел из комнаты. В дверях он бросил на Софи быстрый тревожный взгляд, и она ответила ему ободряющей улыбкой.

– Селин сказала мне, что ты работаешь… – Росс выдержал паузу, как будто одно это само по себе скверно, а после добавил: – Что ты коллега Тодда по журналу. – Он и его жена сидели бок о бок, внезапно объединившись во властной позе, которая напомнила ей официальные исторические семейные портреты. Она решила, что сделали они это подсознательно.

– Так и есть.

– И чем же ты занимаешься? – спросил Селин.

– Я пишу о еде. – Софи улыбнулась, излучая безмятежность.

– Как интересно. – Селин подалась вперед, ее глаза блеснули внезапным алчным интересом. – Значит, ты все знаешь о модных тенденциях в еде? Что станет писком в ближайшее время?

– Наверное, – сказала Софи. – Я встречаюсь со многими людьми в ресторанном бизнесе, поневоле слышу разное.

– Отлично, потому что я так устала от киноа и ягод годжи.

– Пожалуйста, скажи, что снова можно есть мясо, – весело вклинился Росс, его лицо вдруг озарила веселая улыбка, что тут же напомнило Софи Тодда. – Нет, я не жалуюсь, Селин знает, как вести хозяйство. – Он сделал гордое лицо и с нежностью посмотрел на жену. – Все знают, что она устраивает лучшие на свете вечеринки. Люди любят приходить сюда на ужин.

– Брось, Росс, дорогой. Я уверен, что ты преувеличиваешь. – Селин накрыла ладонью его руку, и свет упал на россыпь бриллиантов на ее обручальном кольце.

Софи постаралась сделать серьезное лицо, надеясь ничем не выдать своего изумления. Десять минут назад они, казалось, готовы были убить друг друга.

– А вот и Тодд.

– Шеф говорит, что будет подавать сейчас.

Селин закатила глаза и вздохнула с обаятельной миной, мол, «ну что тут поделаешь».

– Он просто несносен. Мы терпим его только потому, что он готовит как ангел, но у него есть ужасная манера забывать, на кого он работает. Но… – она устало провела рукой по лбу, и Софи пришлось плотно сжать губы, чтобы не рассмеяться, – такую цену приходится платить за величие.

– А цену я плачу немалую, – добавил Росс. – Он самый высокооплачиваемый повар на острове. – Последнее прозвучало с напыщенной гордостью.

Они прошли в столовую и сели за накрытый, как на банкет, стол. Несмотря на то что их было всего пятеро, на столе красовались полный набор хрустальных бокалов, богато украшенные столовые приборы (на вид из позолоченного серебра) и дамасские салфетки, изысканно сложенные в золотые кольца в форме лаврового листа.

Малахия с большой помпой внесла первое блюдо – деликатно приправленный шафраном бульон с мидиями, и Софи пришлось признать, что шеф-повар действительно был гением.

– Что ты чувствуешь на вкус, Софи? – спросила Селин, наблюдая, как она задумчиво делает большой глоток.

– Фенхель? Сливки?

– Да! – Селин от восторга захлопала в ладоши. – Ты свое дело знаешь.

– Рад, что на сей раз ты припарковал свою задрипанную машину подальше с глаз, – вклинился в их диалог голос Росса, и в звоне столовых приборов о фарфор повисли явная пауза и ощутимая тяжесть.

Тодд спокойно посмотрел на отца и продолжил есть.

– Это говорит о том, что ты наконец-то повзрослел. Могу ли я предположить, что ты готов одуматься и рассмотреть возможность оплачиваемой работы?

Тодд сжал губы.

– У меня уже есть оплачиваемая работа. Я получаю зарплату каждый месяц.

– Мелочевка. Тебе нужно приобрести корпоративный опыт. Я разговаривал с Уэйном Фуллертоном…

– Папа, я не собираюсь работать в коммерческом банке. Ни сейчас, ни когда-либо.

– Ты же понимаешь, что то, что ты делаешь, отражается на мне? Ты выглядишь легковесным. Вечеринки – это не работа для мужчины.

– Росс, – вмешалась Селин. – У его знакомых на Манхэттене отличные контакты, он заводит связи. Не далее как в прошлом месяце Джойс Уэйнерберг сказал, что они с мужем видели Тодда на благотворительном вечере в Гуггенхейме.

– Отлично, и когда он собирается пустить в ход эти связи? – Росс вперился взглядом в Тодда. – И какой же пример он подает Марти? Мальчишке наплевать на оценки. Он видит, как старший брат слоняется по городу. Где тут для него стимул преуспеть? Неудивительно, что все промежуточные экзамены он сдал на тройки.

Голова Марти поникла.

– Да, я о тебе говорю.

– Папа, сомневаюсь, что сейчас подходящее время для этого разговора, – твердо сказал Тодд.

– Да, ты прав, – сказал Росс. – Давайте поговорим о мальчиках Уэйна Фуллертона. Старший только что поступил в Гарвард. Тот, что помладше, набрал на экзаменах самый высокий балл за всю историю штата. Внук Джойс Уэйнерберг получил стажировку в «Голдмэн Сэкс», а ее внучка играет на виолончели в Нью-Йоркском симфоническим оркестре.

– Их девочка так талантлива, – вставила Селин. – А внук, кажется, получил стипендию в Принстоне?

– Я думаю, что да.

Софи поймала взгляд Тодда. Почему он не рассказал им о своих наградах? На полке за его столом их стояло несколько. Он был талантливым журналистом, и несколько его больших статей были перепечатаны «Нью-Йорк таймс».

Росс и Селин продолжали перечислять супердостижения отпрысков различных своих друзей и знакомых, и Марти, казалось, все больше съеживался на стуле.

– Ух ты, это выглядит потрясающе! – восторженно воскликнула Софи, когда внесли главное блюдо. – Я уже много лет не ела турнедо из говядины. Это же классическое блюдо. Знаете ли вы, что оно было создано в честь итальянского композитора Россини?

– Я этого не знала, – сказала Селин. – Ты слышишь, Росс? Эта девушка разбирается в кулинарии.

– В Нью-Йорке я ела потрясающие блюда.

– Да, у нас кое-какие из лучших ресторанов мира. Кстати, открылся новый. Росс обещал сводить меня туда, правда, дорогой?

– Как только смогу заказать столик.

Надутые губки Селин были просто неподражаемы.

– Дорогая, я же тебе обещал. Мы непременно пойдем.

– К тому времени, как мы туда попадем, он уже устареет.

– И где он? – спросил Тодд. – Возможно, я смогу помочь.

– Сомневаюсь, – сказал Росс, с аппетитом поглощая мясо. – В «Ониксе» все на месяцы вперед забронировано.

– О! Тодд водил меня туда две недели назад. Боже мой, за мраморную говядину Кобе душу можно продать. – Софи улыбнулась Тодду через стол. – А что за сказочное блюдо ты ел?

Губы Тодда дрогнули.

– Ты про креветки с кремом из лангустинов и икрой? И не забудь про эмульсию из опят.

– Или про черное шампанское, – добавила Софи с озорным блеском в глазах.

– Черное шампанское!

Тодд закашлялся, прикрыв лицо салфеткой.

– Это звучит божественно. Какая потрясающая идея. Черное и золотое! – Селин захлопала в ладоши. – Софи, где я могу купить черное шампанское? Росс, как ты думаешь, нам не привезут пару ящиков на завтрашнюю вечеринку?

– Конечно, дорогая. Вот оно уж точно произведет фурор. Держу пари, Джефф и Джини Алленбруки не будут подавать черное шампанское на теннисном турнире.

Остальная часть трапезы прошла под знаком черного шампанского и за размышлениями вслух Селин о том, что еще можно придумать, чтобы поддержать тему. Наконец пришла Махалия спросить, не подавать ли кофе, а Марти объявил, что ему надо делать домашнее задание в школу, и поспешил прочь.

– Не хочешь прогуляться по пляжу? – спросил Тодд, когда Софи допила свой кофе. В висках у нее ныло от подступающей головной боли.

Предложение Тодда сбежать на пляж пришлось как нельзя кстати.

– Это было бы чудесно, – сказала она, вскакивая на ноги. «О боже, неужели так очевидно, что ей так отчаянно хочется сбежать?» – Спасибо за прекрасный ужин. Десерт «Силлабаб» был просто изумительным. Я все пыталась определить на вкус добавку. Юзу? Мне хотелось бы как-нибудь поговорить с вашим шеф-поваром. – Ее фразы сливались в единый поток, а сама она спешно пятилась из комнаты.

Едва они вышли из столовой, Тодд взял ее за руку, и они выбежали из дома и бежали, пока не очутились на тропинке, ведущей к пляжу.

– Господи, прости меня.

Тодд сгорбился, втянув голову в плечи, когда они наконец остановились и сели бок о бок среди чахлой травы на вершине песчаной дюны.

– Мне не следовало подвергать тебя такому испытанию. Всякий раз, проведя какое-то время вне дома, я думаю, ну не может же быть все так плохо, как я помню. И каждый раз, когда я возвращаюсь, оказывается, что еще хуже.

– Это… не… – Нет, она не могла солгать. – Да, все настолько плохо.

Софи придвинулась к нему поближе, чтобы столь нехарактерная для нее прямота не жалила так больно, и их ноги соприкоснулись. Она не могла солгать ему, но ей стало не по себе, что ему от ее слов будет только хуже. Девушка взяла его под руку и сжала, ее сердце тянулось к нему.

– Они хоть представляют, что делают с Марти?

– Ты это уловила? – Тодд повернулся к ней лицом, одной рукой теребя волосы на виске. – На самом деле он суперумный. Своего рода компьютерный гений, а они даже не догадываются. Он намеренно не прилагает никаких усилий в школе. Не делает никаких домашних заданий. Он не лезет на рожон, поэтому ему и не достается, но учится спустя рукава. Марти все силы отдает тому, чтобы прикинуть, как мало надо делать, чтобы его не вышибли, но ровно столько, чтобы его не замечали. Наверное, он так пытается насолить родителям. Вы меня не замечаете, ну так я и не буду пытаться вам угодить. – Тодд внезапно вздохнул и придвинулся к ней еще ближе. – На самом деле тут нет ничего смешного, и я всерьез беспокоюсь, что однажды он попадет в большую беду. Пропустит мелочи и вляпается по-крупному. Он залез в папин компьютер, поменял все пароли и сумел войти в его банковский счет и утроил себе ежемесячную сумму на карманные расходы. Предки понятия не имели, пока я не заставил Марти рассказать им, что он сделал. Папа считал, что это мама внесла изменения, мама – что это сделал отец, так что несколько месяцев ему это сходило с рук. Как ты, наверное, заметила, их манера поведения… сбивает с толку. Я подумал, что если они узнают, на что он способен, то встревожатся и будут за ним присматривать. Не дадут ему совершить какую-нибудь глупость вроде взлома Пентагона. Но они так ничего и не поняли.

– Судя по тому, как вел себя сегодня твой отец, я бы подумала, что закончилось не слишком хорошо.

Под очаровательным дружелюбием Росса Макленнана скрывались непреклонность и безжалостная потребность подавлять окружающих.

– Отец устроил ему сущий ад. Целый час читал нотацию о том, как его разочаровал Марти, но чудо было на десять секунд. Непослушный Марти. Не делай этого снова. Отобрал у него игровую приставку и запер на месяц в шкафу. – Тодд вздохнул и, неохотно рассмеявшись, добавил: – А маленький мерзавец купил себе другую и новенький телевизор с папиной кредитной карточки и засел в апартаментах на верхнем этаже – там есть несколько, которыми почти никогда не пользуются. У него все было заранее продумано. Они даже не заметили. На сей раз я не потрудился им рассказывать.

Расхохотавшись, Софи тут же зажала себе рот рукой.

– Ой. Мне не следовало смеяться, но мне нравится, что Марти сумел одержать верх, хотя довольно печально, что ваши родители этого не узнали.

– Слишком заняты собственной жизнью.

– Да, – сказала Софи, – я… э-э-э…

– Не волнуйся, что бы ты о них ни сказала, меня это не оскорбит.

– Они кажутся довольно… э-э… эгоцентричными.

– Это еще мягко сказано.

– И я вот еще чего не поняла. Они любят или ненавидят друг друга?

– Кто знает. По-моему, они сами не знают. – Голос Тодда звучал устало. Обхватив его одной рукой, Софи притянула его ближе и накрыла ладонью его руку, лежавшую у него на колене. – Они то глотку друг другу готовы перегрызть, а то вдруг делают широкие жесты. Отец дарит маме новую машину или серьги с бриллиантами, но все понимают, что он хотел устроить ей «сюрприз». – Он почти рассеянно переплел свои пальцы с ее. – Они, кажется, упиваются драмой. Когда ты маленький, это просто ужасно. Постоянные пререкания и насмешки друг над другом. А потом откровенные многословные признания в любви. Ты словно все время по канату ходишь. Вот почему я беспокоюсь о Марти. У него никого нет, но, по крайней мере, у меня была Белла. И ее родня.

Неудивительно, что он так цинично относился к семейной жизни. Тот давний разговор за завтраком внезапно обрел новый смысл.

– Извини, наверное, это тяжело. Мои родители всегда вели себя ровно. Это дало мне очень четкое представление о том, кто я. Они искренне любят и уважают друг друга.

– Вот почему ты такая милая. Более чем милая. Ты добрая и заботливая.

– Фу, тебя послушать, так я похожа на чью-нибудь бабушку.

Тодд повернулся, посмотрел на нее и поднял их переплетенные руки, поцеловал одну за другой костяшки пальцев, прежде чем, поколебавшись секунду, поднять другую руку, чтобы коснуться ее щеки.

– Ты определенно не похожа на чью-нибудь бабушку, Софи.

Его рука скользнула вниз по ее лицу, пальцы обхватили подбородок.

– Ты не… ты ни на кого не похожа, я таких вообще не встречал.

От этого хриплого тона у нее свело живот. В бессознательном нервном жесте она сжала губы, и его взгляд проследил за этим движением.

– Я хочу поцеловать тебя снова… и знаю, что не следует.

Софи подавила улыбку, очарованная его нежной застенчивостью. На лбу у него залегли морщины, и он выглядел восхитительно раздраженным и чуточку рассерженным. Это было приятно и довольно мило.

– А если бы я захотела? – Ногти впились ей в ладони, когда она убрала руки под коленки, костяшки пальцев холодил мокрый песок.

– Софи… ты… ты… – На его лице промелькнули в равной мере нотки надежды и отрицания, сказав ей все, что ей нужно было знать.

Ей вспомнились слова Махалии. После этого отвратительного ужина она точно знала, что имела в виду экономка. Тодд действительно нуждался в толике доброты. Его было бы легко полюбить, пусть даже он сам думал иначе. И она не должна любить его, но могла бы дать ему заботу и доброту, которые он заслуживает.

Время броситься с обрыва. Прыгнуть и взлететь или вернуться в безопасное место. Софи могла позволить ему отговорить себя от этого или дать губам говорить за себя. Внезапно ей стало наплевать на будущее, на ближайшие месяцы, на ближайшие недели. Ей хотелось, чтобы Тодд ее поцеловал. Поддаться этому пьянящему ощущению свободного падения, безумной похоти, тоски и желания и дать ему то, что ему нужно, кого-то, кто будет заботиться о нем и покажет ему, что о нем заботятся.

Накрыв ладонью его руку, она потянулась и прижалась губами к его, касаясь нежно и мягко. В течение нескольких секунд он отвечал, а затем отстранился.

– Ты… – Он нахмурился и поднял руку, протягивая указательный палец к ее губам. Он помолчал секунду, прежде чем деликатно проследить их контуры. – Я… я не ищу отношений, обязательств… а ты, похоже, из тех, с кем проводят жизнь. – Он вздохнул и снова коснулся ее губ. – Ты заслуживаешь лучшего… но я… – Его палец замер, от его прикосновения по всему ее телу пробегали электрические разряды. – Не уверен, что смогу… не испортить тебе жизнь.

– Может, и не надо, – мягко предложила Софи, не двигаясь с места. У нее было такое чувство, что, если она сделает хоть одно неверное движение, он, как пугливый котенок, отстранится.

– Я не могу дать тебе то, что ты хочешь.

На секунду в ней вспыхнул гнев.

– Откуда ты знаешь, чего я хочу?

– Софи, ты из тех, кто хочет чего-то навсегда.

– А что если я решу немного пожить? Повеселиться? Завести интрижку? Все кругом, похоже, думают, что как раз это мне и нужно.

Отвернувшись, она уставилась на море, пристально вглядываясь в серебряные струйки лунного света, танцующие на набегающих на берег волнах.

– Мне надоело играть по правилам. Я два года пыталась. И знаешь что? Это было скучно.

С Джеймсом секс всегда был довольно серьезным. Функциональным и, если быть честной, лишенным страсти. Внезапно ей захотелось узнать, каково это – повеселиться.

– Я хочу жить. Очертя голову броситься с этого проклятого утеса. И я говорю тебе сейчас, Тодд, если ты не хочешь меня целовать, я найду кого-нибудь другого, кто это сделает.

Быстрым движением она повернулась, толкнула его на песок и легла сверху.

В его глазах мелькнула паника, а затем появилась медленная улыбка, когда она очень медленно наклонила голову, чтобы поцеловать его. Как раз перед тем, как их губы соприкоснулись, в миллиметре друг от друга, она остановилась.

– Последний шанс, – выдохнула она.

Его руки скользнули в ее волосы, и он потянул ее голову вниз, чтобы уничтожить едва заметное расстояние между ними.

Когда они наконец отстранились, чтобы перевести дух, на лице Тодда играла ехидная улыбка. Его грудь вздымалась и опускалась так, словно он пробежал марафон. Софи положила на нее руку, испытывая собственническое чувство гордости.

– Черт возьми, где ты научилась так целоваться, англичанка? Клянусь, у меня чуть носки не загорелись.

Софи еле заметно, очень женственно пожала плечами и улыбнулась.

Наигранно содрогнувшись, Тодд покачал головой.

– Что же мне с тобой делать?

Софи вздохнула.

– Ничего. Я знаю, что ты не из тех, кто берет на себя обязательства. Но, кажется, я сама уже больше не верю в обязательства. После…

Нет, она не собирается портить мгновение, произнося его имя!

– За последние несколько недель я поняла, что уйму времени прождала, когда он будет рядом. Не жила как следует. Ничем интересным не занималась. С меня хватит. Теперь я намерена жить. Позволить себе развлекаться и получать удовольствие, а не откладывать все на потом в ожидании, когда случится «вот то самое». Я здесь только до ноября, и обязательства мне тут совершенно не нужны. В последний раз, когда я пыталась выстроить отношения, я совершила ужасную ошибку.

– Это не ты совершила ошибку, Софи, а он. И он потерял тебя, что было его самой большой ошибкой. Когда дело доходит до отношений, я не подарок, но я хорошо обращаюсь с людьми. Я не понимаю, зачем кому-то так поступать. Что он получил от этого… если, конечно, речь шла не о сексе в огромных количествах, а на ум приходит десяток способов получить его, приложив гораздо меньше усилий.

– Дело уж точно было не в сексе, – с негодованием огрызнулась Софи. – Для секса он вечно был слишком усталым. И теперь я, черт возьми, знаю почему. – Ее губы скривились от отвращения. Джеймс всегда говорил, что важен не секс, а нежные объятия, а она, слюнявая идиотка, считала, что это довольно мило. Внезапно разозлившись, она вдруг села. – Все это чертово время я думала, что мне нравится… – Нет, она не могла сказать этого вслух, – и он слишком устал. Ну конечно, потому что он, черт возьми, спал со своей женой. Заделывал ей ребенка. А я, – она скривила губы, – я думала, что я не такая… ну, ты понимаешь…

Тодд поднял бровь.

– Я думала, что я… не слишком…

И все же Тодд ждал, явно не собираясь помочь ей выпутаться.

– Не слишком сексуально привлекательная, – выпалила она. – Держу пари, все твои Эми, Шарлин и Шери – все они худые как супермодели, с волнами шелковистых волос и плечами как вешалки.

– Софи. Софи. Софи. – Тодд протяжно выдохнул и покачал головой. – Тот тупой придурок явно никогда не видел тебя в бикини, детка. – Он помолчал и провел пальцем по вырезу ее платья, – или, точнее, того, как твое тело из него вырывается. И если это он сказал, что ты кривобокая, его надо пристрелить. – Тодд наклонился и нежно и крепко поцеловал ее в губы. – И уж точно он никогда не видел твою аппетитную задницу в лайкровых шортах для бега. – Его ладонь обхватила ее лицо, он удерживал ее взгляд, и в глазах у Тодда плясали веселые злые чертики. – А эти ноги… у меня были кое-какие фантазии об этих ногах, о том, как они обвиваются вокруг… – Его пальцы скользнули по ее ключице. – О да, твои ноги!

Софи уставилась на него, его слова были как бальзам от постоянного чувства вины, которое она всегда испытывала, занимаясь сексом с Джеймсом. Секс с ним всегда был окрашен разочарованием, приправлен чувством вины и стыда – стыда, что с ней что-то не так, раз ей кажется, что должно быть что-то еще. Секс с Джеймсом всегда был поспешным, в постели, при выключенном свете и никогда не обсуждался. Теперь она поняла, что так, вероятно, проявлялось его собственное чувство вины.

Она слабо улыбнулась Тодду.

– Ты даже не представляешь, англичанка. – Он поцеловал ее в уголок рта, его пальцы скользнули по ее нижней губе. – Хотя, возможно, это как-то связано с милым английским акцентом. Тебя послушать, так ты вся такая правильная и чопорная, но, как выяснилось сегодня на пляже, с телом богини. А эти… – Его руки скользнули вниз, мягкие сквозь шелк ее платья, его губы тронула нежная улыбка, – колышущиеся груди… они действительно очень красивые.

– О, – выдохнула Софи, чувствуя легкое головокружение и оторванность от мира, как будто порыв ветра способен подхватить ее и унести прочь.

– Ты прекрасна и… – Тодд убрал руку от ее лица и переплел свои пальцы с ее. – Софи… Возможно, это ошибка, Софи.

– Нет.

Она выпрямилась, внезапно на нее нахлынула паника. Что бы ни происходило между ней и Тоддом, она многие годы уже не чувствовала себя настолько живой. Ну и что с того, что этому не суждено длиться вечно? Софи понятия не имеет, что ждет ее в будущем, почему бы, черт возьми, не жить сегодняшним днем? От такой перспективы ее захлестнуло возбуждение. Ей хотелось ухватиться за него обеими руками и, черт возьми, наслаждаться этим ощущением.

– Тодд. – Ее голос прозвучал ясно и решительно. Она ведь приняла решение. – Я уже совершала ошибки. У меня два года были серьезные отношения. И куда это меня привело? Я хочу немного веселья. По-настоящему повеселиться. – Она посмотрела на него в упор, чтобы у него не осталось никаких сомнений. – Я не хочу ничего серьезного. И я уж точно не хочу обязательств. – Подняв голову, она посмотрела на него с вызовом. – Если тебе это неинтересно, скажи мне сейчас.

– Ах ты боже мой. Знаешь, ты смотришься еще сексуальнее, когда вот так шикарно огрызаешься.

Когда Тодд наклонился вперед, лукавая улыбка заиграла на его губах, а глаза были полны решимости, Софи почувствовала огромное облегчение и ощущение, что дверь распахнулась настежь.

Когда Тодд прижался губами к ее губам, Софи обмякла, чувствуя только дразнящую решимость его прикосновения. Он провел руками по ее волосам, нежно, но властно, и наклонил голову, чтобы углубить поцелуй. Девушка обвила руками его шею и притянула к себе, желая большего, хотя сама не знала, чего именно. Как будто Софи не могла подобраться достаточно близко. Как будто он почувствовал ее отчаяние. Что-то изменилось, и его рот начал исследовать ее с такой горячей тщательностью, что ее сердце забилось так сильно, что стало почти больно дышать.

Одна рука скользнула вниз по ее шее, потом еще ниже, коснувшись края груди едва заметным дразнящим прикосновением, прежде чем скользнуть по бедру, чтобы обхватить ее ягодицы и крепко сжать. Соблазнительное, осторожное движение его пальцев, дразнящих ее кожу через платье, заставило Софи желать большего. С внезапной смелостью, которой она сама удивлялась, она ласкала его нижнюю губу языком, настойчиво и требовательно, пока он не открыл рот и не втянул в себя ее язык.

Через несколько секунд поцелуй стал слишком откровенным. Софи целовала его чувственнее, ощущая себя властной, когда прижалась грудью к нему и почувствовала его эрекцию, откровенно оттопыривающую его брюки. Когда Тодд издал сдавленный стон, она прижалась еще сильнее, а пульс участился в радостном возбуждении.

– Господи, Софи, – пробормотал он ей на ухо, когда они, тяжело дыша, отстранились друг от друга. – Ты меня убиваешь.

– Хорошо, – откликнулась она и снова притянула его губы к своим. Она слишком много лет была хорошей девочкой. Этот мужчина умел целоваться, и Софи собиралась наслаждаться каждым чертовым моментом.

Это Тодд в конечном итоге притормозил, оторвался от ее губ и отодвинулся на некоторое расстояние. В лунном свете она видела, как вздымается его грудь и бьется на шее жилка.

– Софи, если ты не хочешь, чтобы наш первый раз был посреди чахлой травы на песке, мы должны остановиться.

В этот момент здравый смысл почти улетучился в клубах дыма, а трава и песок звучали довольно привлекательно для девушки, которая никогда в жизни ни в чем не перепачкалась.

Вместо ответа она вызывающе склонила голову набок.

– Серьезно, Софи.

– Я за, – сказала она.

Он застонал.

– Ты все очень усложняешь.

– Ну, я очень на это надеюсь, – сказала она с обаятельной улыбкой.

Он взял ее за руку.

– Пойдем пройдемся.

– Ну вот, зануда. Я-то последние несколько недель думала, что ты плейбой международного масштаба, у которого целый гарем женщин, а ты хочешь пойти погулять.

– Да, Софи. Я хочу пройтись. – Его голос звучал почти сердито. – И как мы оба знаем, я какое-то время без секса, и если не хочешь, чтобы все закончилось за пару минут, дай мне немного времени. И вообще нам надо возвращаться.

Улыбнувшись про себя, она сжала его руку, весьма довольная собой.

Он потянул ее за руку к берегу. Когда они подошли к самой кромке воды, словно по команде из-за облака выплыла луна, осветив море серебристыми бликами. Шорох набегающих волн был почти гипнотическим, привнося в панораму покой.

– Боже, как здесь красиво. Можно почти забыть, что существуют города. – Всего несколько огней горело в домах, полускрытых за дюнами. – Трудно поверить, что чуть дальше по этому самому побережью Нью-Йорк со всеми его толпами и небоскребами.

Тодд кивнул, но промолчал, глядя на горизонт, где мимо луны плыли подернутые серебром облака.

– Мне нужно… – Он замолчал, и Софи, глядя на его профиль, вырисовывающийся на фоне бледного песка, освещенного лунным светом, увидела, как он сглотнул, словно от боли, и его адамово яблоко подпрыгнуло. – Я должен тебе сказать… это… то, что между нами, это… это… я не хочу… я не хочу, чтобы ты неправильно поняла. Ты мне нравишься. Очень, но… это никогда не будет… чем-то постоянным. Я говорю честно. У меня были девушки, которые думали, что могут изменить меня. Любовь хорошей женщины и все такое. Я не пытаюсь говорить гадости. Хотя, вероятно, так это и звучит… – Он сжал ее руку. – Но я стараюсь быть с тобой абсолютно честным. Если ты хочешь сбежать сейчас, я буду не в обиде… но ты должна знать, я не собираюсь в тебя влюбляться.

Софи почувствовала легкий укол сожаления, но не за себя, а за него. Он так решительно говорит, что, никогда не влюбится и так против самой этой идеи. В данный момент ей претила сама идея влюбленности, она не хотела снова испытать эту боль, но когда-нибудь она будет к ней готова. В ней жила надежда, а Тодд как будто совершенно отгородился от всякой надежды.

– И я тоже не хочу в тебя влюбляться. Вообще ни в кого не хочу влюбляться. Плавали, знаем. Но я хочу наслаждаться жизнью. И вообще ты не в моем вкусе.

– А вот и в твоем.

Софи прищурилась, пытаясь понять, серьезно он говорит или нет.

– Нет, не в моем.

– В твоем, в твоем, англичанка. Я видел, как ты на меня пялилась, когда мы познакомились. – Он толкнул ее локтем.

– Вовсе я на тебя не пялилась, я пыталась помешать тебе съесть мой торт, если ты помнишь.

– Нет, ты со мной с самого начала флиртовала.

– А вот и нет.

– А вот и да.

– У тебя огромное самомнение, Тодд Макленнан. Если ты думаешь, что голубых глаз, очаровательной улыбки и ровных голливудских зубов достаточно, чтобы женщины падали к твоим ногам, лучше вернись на землю.

Он громко рассмеялся.

– И именно поэтому ты мне нравишься.

– Я совершила ошибку, влюбившись в кого-то, кто этого не заслужил, и не спешу ее повторять, – парировала Софи, а потом, обеспокоенная тем, что в ее голосе прозвучала горечь, быстро добавила: – И да, в хороший день, с очень большого расстояния и если прищуриться, у тебя есть некоторое сходство с молодым Робом Лоу, поэтому да, ты мне самую чуточку нравишься, но не слишком задирай нос. Мне больше нравятся парни типа Эда Ширана.

Тодд расхохотался.

– Что ж, это поставило меня на место.

Софи подмигнула ему, не обращая внимания на насмешливый внутренний голос, который тихонько спрашивал, и как же долго она сможет удерживать его «на месте». И что если ей хватит любви на них обоих?

Глава 20

– Доброе утро, Марти.

Софи села за стол, положив себе немного йогурта и фруктов из буфета у дальней стены. Начинался чудесный день, и она хорошо выспалась, хотя ей потребовалось много времени, чтобы заснуть. Слишком занятая воспоминаниями о поцелуях Тодда, она мысленно перебирала каждое слово, которым они обменялись. Этим утром она проснулась, полная надежды и безумной радости, которая билась в каждой клеточке ее тела, как безумный мотылек.

– Привет, – пробормотал Марти с набитым беконом ртом. У него на тарелке громоздились куски бекона и вафли, плавающие в кленовом сиропе.

– Выглядит неплохо, – поддразнила она.

Он украдкой огляделся и пожал плечами.

– Мама из себя бы вышла. Она вечно талдычит, мол, твое тело – это то, что ты в него вкладываешь. Но… – он откинулся на спинку стула, – она еще не скоро встанет, а папа уже на поле для гольфа.

– Я никому не скажу, – пообещала Софи. – Хотя я еще, возможно, буду донимать тебя фруктами. – Она подмигнула.

Марти посмотрел на нее внимательно.

– Мы с Тоддом сегодня утром идем на маяк. Мы всегда туда ходим. – В его тоне ясно слышался вызов, словно он подначивал ее возразить.

– Звучит весело. Когда я приезжаю домой, мы с папой всегда ходим на конюшню. Нет, лошадей у нас нет, ничего такого. Просто мы всегда так делаем. Это время, которое мы с папой проводим только вдвоем.

Марти кивнул.

– А потом мы пойдем на пляж. Может быть, тогда ты придешь?

– Неплохой план.

– План чего?

В столовую неторопливо вошел Тодд, и у Софи перехватило дыхание. Ее захлестнул поток ощущений. Только что из душа, он выглядел абсолютно восхитительно.

– Вы двое строите планы без меня? Ты же не уведешь у меня девушку, приятель?

– Нет, – усмехнулся Марти. – Хотя ей будет лучше со мной.

– Значит, сегодня все еще хочешь на маяк? – Тодд взял себе пару ломтиков бекона и несколько вафель, взглянул на брата и добавил несколько жареных помидоров и два банана. – Держи, младший. – Он толкнул второй банан к тарелке Марти. – Надо поддерживать силы.

Марти закатил глаза.

– Хочешь пойти с нами, Софи? – Тодд сел рядом с ней, коснулся ногой под столом лодыжки. Она взглянула на младшего брата, который совсем понурился и втянул голову в плечи.

– Знаешь, я, пожалуй, останусь. Если вы двое не против. День чудесный, и как истинная эгоистка я намерена побездельничать у бассейна с книгой. Мы, британцы, не привыкли к такой погоде, я хочу понежиться на солнышке. Впитать, сколько смогу.

Марти бросил на нее взгляд, отчасти исполненный облегчения, отчасти виноватый. Тодд это заметил и поднял бровь, но ничего не сказал.

– Если хочешь, Софи, можешь пойти с нами, – неожиданно выпалил Марти.

С нежной улыбкой она покачала головой.

– Не хочу встревать между братьями. Тодд никогда мне не простит, если я решу, что ты мне нравишься больше.

– Окей. Тогда попозже на пляж?

– Договорились.

Проведя несколько ленивых часов у бассейна, куда Махалия принесла ей ланч, который показался Софи восхитительно декадентским, особенно когда за ним последовала бессовестная дрема, Софи решила совершить набег на библиотеку, поскольку закончила книгу, которую привезла с собой. Выбор оказался недурен, и, найдя кое-что по душе, она поднялась в свою комнату, чтобы посидеть на балконе. Пройдя через салон, она вошла в малую гостиную, куда ее уже приводил Тодд. Сегодня комната преобразилась, и Софи задержалась осмотреть красиво сервированный стол, накрытый к вечернему чаю.

Красные, белые и синие банты красовались по углам покрытого белой камчатой скатертью стола, на котором стояли бокалы для шампанского и красивые фарфоровые чашки, а еще были выложены десертные вилки и изящные чайные тарелки из костяного фарфора, перемежавшиеся цветочными салфетками. У Софи едва не отвисла челюсть, когда она увидела торты на стеклянных подставках и, заинтригованная, пересекла комнату, чтобы их поближе рассмотреть.

– Сюрприз! – раздался голос позади нее.

– Белла! – Она повернулась, и прежде чем успела сказать что-нибудь еще, ее заключили в крепкие объятия. – Что ты здесь делаешь?

Белла просияла, ее глаза озорно блеснули.

– Персональная доставка. Тетенька увидела мои торты на странице «Фейсбука» моей мамы и потребовала себе такие же.

Белла с преувеличенной мукой отерла лоб. Софи улыбнулась ей, радуясь, что она здесь.

– Честно говоря, я думала, что покончила с этими проклятыми штуками. Но если тетя Си чего-то хочет, она своего добьется. – Ее веснушчатое лицо сияло радостью. – Дядя Росс послал «Лир» за мной и пятью тортами. Черт, я не жалуюсь, это будет отличная реклама.

– «Лир»?

– Личный самолет, дорогая. Добро пожаловать в Хэмптонс.

Ого, это действительно был другой мир.

– Ну, пока мне тут даже нравятся. Ох, Белла, я так рада тебя видеть.

– И я тебя тоже. Как тебе все это?

– Прекрасно, – сказала Софи с внезапной тревогой. – Э-э-э…

Белла собирается что-то сказать о ней и Тодде?

– Надеюсь, ты не против, но в доме полно народу, и я предложила, что переночую у тебя в комнате.

– Не проблема. Э-э, Белла…

– А вот и ты, Белла. Я совсем забыла спросить. Не можешь ли сказать, есть ли какие-либо добавки в глазури? Тонирована, разумеется, естественными красителями? А безглютеновую версию ты тоже сделала?

В комнату влетела Селин в белом льняном платье-футляре, которое подчеркивало ее загар и моложавую фигуру, выглядевшую слишком юной для той, чьему сыну столько, сколько Тодду. Когда она накручивала на палец светлый локон, ее единственное украшение, бриллиантовый теннисный браслет на тонком запястье, сверкало и искрилось в солнечном свете, льющемся в окно.

– Да, – ответила Белла с мученическим терпением, словно ей уже несколько раз задавали этот вопрос.

Софи бросила на нее скептический взгляд, который Белла встретила с беспечной невинностью.

– Изумительно. Они действительно выглядят замечательно. Увидимся позже. Чай в пять. – Селин поцокала языком. – Вообще-то лучше было бы назначить на четыре. Получилась бы аллитерация. – Она тяжело вздохнула и задумчиво ушла заниматься бокалами для шампанского и тарелками.

– Пошли скорей! – прошептала Белла.

Только когда они достигли подножия лестницы, Софи решилась спросить:

– Натуральный синий пищевой краситель?

Белла пожала плечами, вид у нее стал как у озорной феечки, а ее рыжие кудри подпрыгнули, когда она с отвращением покачала головой.

– Как будто кто-то из ее подруг к ним притронется, там же углеводы. Но она пожелала красно-бело-синий торт. Она получила красно-бело-синий торт.

Марти с Тоддом обрадовались, увидев кузину, и все трое обменивались семейными новостями, спускаясь на пляж. Тодд шел рядом с Софи, держа в руках доску для серфинга и полотенце, и дразнил кузину, их руки соприкасались достаточно часто, чтобы она поняла, что он хочет дать ей понять, что он здесь. О, Софи прекрасно знала, что он здесь. При каждом прикосновении его мягкие волосы касались ее кожи, вызывая головокружительное тепло и подбивая идти пружинящим шагом. Что-то в обществе Тодда заставляло ее чувствовать себя счастливой, несмотря на легкую тревогу, которую она испытывала при мысли о том, что придется обо всем рассказать Белле.

Ей повезло, хотя сама она, наверное, употребила бы другое слово, что все самой собой вышло наружу, когда Тодд быстро поцеловал ее в губы, прежде чем они с Марти отправились с досками в прибой.

– Прямо-таки «Спасатели Малибу», – сказала Софи, глядя им вслед и чувствуя, как кровь приливает к щекам, поэтому занялась расстиланием полотенца, а после стала снимать футболку, чтобы спрятать лицо.

– Софи.

Обреченно вздохнув, Софи повернулась к неизбежному.

– Серьезно? Тодд? После всего, что я говорила? – Белла стояла, широко расставив ноги и уперев руки в бока, и выглядела так, будто не сдвинется с места, пока не получит ответ.

– Я уже большая девочка, Белла. – Софи расправила край полотенца и села, роясь в сумке в поисках книги. – Я знаю, что делаю.

– Неужели? – Белла опустилась на четвереньки на полотенце, так что их глаза оказались на одном уровне. – Пожалуйста, не будь такой, как все остальные девушки, и не думай, что он изменится. Ты, скорее всего, уже видела, какие отношения у тети Си и дяди Росса.

– Белла. – Софи решительно надела темные очки. – Я не такая, как остальные девушки. Я знаю, что делаю.

– Хм-м-м. – Лицо Беллы исказилось от отвращения, качнувшись назад, она села на пятки. – Я знаю, что ты не такая, как другие девушки. И это беспокоит меня еще больше. – Она смерила Софи оценивающим взглядом. – Обычно они умные, крутые, утонченные и сверхуспешные, и Тодд нужен им – вот черт, придется все-таки сказать – ради его внешности. Да и кому не понравятся эти его ямочки и мужественная линия подбородка? Не говоря уже о небольшом бонусе в виде статуса его семьи. Ты понимаешь, что его отец в списке самых богатых людей «Форбс»? В определенных кругах… в светской тусовке Тодд – серьезная добыча.

– Белла, – остановила Софи доброжелательно, но твердо. Ей правда не хотелось, чтобы Белла подпитывала ее собственные сомнения. – Я знаю, что Тодд со мной не останется. Для девушек, про которых ты говоришь, он, возможно, ценный улов, но для меня – та рыба, которую я собираюсь бросить обратно в море. – Она грустно улыбнулась Белле. – После моего последнего бойфренда я не ищу ничего серьезного. Я хочу немного повеселиться. – Белла скептически посмотрела на нее, и она стиснула зубы. – Я действительно любила своего последнего парня. Я думала, мы поженимся, все такое. Потом я узнала, что он меня обманывает. Это был такой шок, что я собрала вещи и уехала. С тех пор я его не видела.

– Шок еще мягко сказано. Как ты себя чувствуешь?

Пожав плечами, Софи посмотрела на море, почти различая темные головы Тодда и Марти, качающиеся в пенящихся волнах.

– Ты все еще любишь его? – С присущей ей прямотой Белла бросила на Софи взгляд, от которого ей некуда было скрыться.

– Не должна бы после всего, что он сделал, но… – С умоляющим видом она повернулась к Белле. – Я знаю, ты думаешь, что я влюблюсь в Тодда, но это не так. Мне понадобится очень много времени, чтобы по-настоящему забыть Джеймса. Тодд – полная ему противоположность. И он не из тех, кто меня обычно привлек бы.

– Твой клин клином?

– Можно и так сказать. Я хочу немного повеселиться. Развлечься, пока я здесь.

– Хорошо. – Белла скривилась, потом нахмурилась. – Ну, а я попала в странное положение… Теперь мне хочется сказать, не обижай моего кузена. Да, я знаю, он ни одной юбки не пропустит, но он… мне как брат.

Софи похлопала ее по руке.

– Не волнуйся, я хорошо о нем позабочусь.

– Да уж, пожалуйста, – сказала Белла с ноткой угрозы в голосе, а потом откинулась на спину, подставив лицо солнцу. – Господи ты боже мой, это просто блаженство!

Глава 21

Хвала создателю за Nordstrom Rack! Маленькое черное платье Софи (Calvin Klein, ни больше ни меньше) было совершенно к месту. Помогло и то, что в течение последнего часа, пока они с Беллой собирались, она смешила ее так, что у нее закололо в боку. Определенно в проживании в одой комнате с подругой есть свои плюсы. Теперь, входя в шумную гостиную, полную пестрых, как павлины, дам в ярких платьях, увешанных достаточным количеством бриллиантов, чтобы посрамить драгоценности короны, она чувствовала себя совершенно уверенно. Официальные приемы ее не пугали, Софи довольно навидалась их дома.

Тодд, хотя и разговаривал с пожилой парой, сразу же заметил ее и одарил такой теплой улыбкой, что у нее едва не подкосились колени. Не помогло и то, что в черном галстуке он выглядел до нелепости красиво, как кинозвезда.

– Перестань пускать слюни, – прошептала Белла ей на ухо. – О черт! Я только сейчас сообразила. Вы двое уже перешли к…

– Белла! – Софи хлопнула ее по руке.

– Так и думала. – Белла улыбнулась, ничуть не раскаиваясь. – И я вгоняю тебя в краску. Извиняюсь.

– Нет, просто ужасная фраза. И я не думаю, что смогу… в доме его родителей. Не в первый же раз.

– О, Софи, ты такая правильная. В этом весь смысл этих домашних вечеринок. Кровати предоставляются в любое время суток. Никто не знает, где кто находится.

Софи хихикнула.

– Похоже на домашний праздник из романа эпохи Регентства. Очевидно, что все не так уж сильно изменилось.

– И слава богу. Мы с тобой, наверное, были бы посудомойками, если бы проследили наши родословные. Мой дедушка заработал свои деньги с помощью технологий и создал огромную телекоммуникационную компанию. А папа и дядя Росс еще больше ее развили.

И что ей на это отвечать? Какова была бы реакция Беллы, если бы она сказала, что со стороны отца она могла бы проследить свой род вплоть до 1660 года, до первого графа Хэнбери?

– Белла, дорогая! – перебила их Селин, ведя в кильватере какую-то приятельницу. – Сэнди, это моя умница-племянница.

– Ах, я обожаю твои маленькие пирожные! Так вот, у меня скоро вечеринка…

Стоя на выходящей в сад террасе, Софи наслаждалась гулом болтовни и смеха. Благоухающий вечерний воздух нес слабый чистый запах сосен, такой приятный после душных запахов дорогих духов.

– Я начинаю жалеть, что не вернулся в Нью-Йорк, – сказал Тодд.

Он обнял ее за талию и встал позади нее, прижавшись щекой к ее щеке.

– И почему же? – спросила Софи, оборачиваясь к нему с кокетливой улыбкой.

Он крепко поцеловал ее в губы.

– Потому что там я смогу заполучить тебя в свое полное распоряжение.

– А зачем тебе это нужно? – Вышло это с придыханием и хрипловато, чего Софи никак не планировала, по крайней мере, так ей казалось.

Глаза Тодда затуманились, и от его откровенной улыбки, в которой было больше, чем намек на жар, она с трудом сглотнула. О боже, этот мужчина просто источал сексуальную привлекательность, которая пьянила.

Легким, как перышко, прикосновением Тодд провел руками по ее плечам, его большие пальцы скользнули по внешней стороне груди. Обычно она не разыгрывала из себя сексуальную сирену, но когда его улыбка разожгла тлеющий огонь, она улыбнулась в ответ, позволяя влечению проступить во взгляде.

– Тебе действительно нужен мой ответ? – спросил он с мягкой самоуверенностью, глядя на нее сверху вниз, ведь она стояла в нескольких дюймах от него.

Софи отбросила все попытки разыгрывать роковую женщину. Тодд был гораздо опытнее в таких делах. Закусив губу, она чуть пожала плечами, отводя взгляд.

– Эй, – он приподнял рукой ее подбородок и нежно поцеловал в губы, – у нас уйма времени.

– Прости, – пробормотала она, чувствуя себя неловко и внезапно готовая расплакаться.

– Не волнуйся. – Он быстро поцеловал ее в лоб. – Извини, я понимаю, что это, вероятно, слишком скоро. Ну же, давай пойдем к гостям.

Ей хотелось совсем не этого, но Тодд уже вел ее обратно, через двойные двери в гостиную. Там должно было быть около двухсот человек. И конечно, все хотели поговорить с Тоддом. А почему бы и нет? Он был самым красивым парнем из присутствующих.

– Видишь где-нибудь Марти?

Софи оглядела комнату.

– Я беспокоюсь, что он что-то замышляет.

– Что, например?

– От него можно ждать чего угодно, но он выглядел слишком уж довольным собой, когда мы возвращались. А когда я вошел в его берлогу, он сидел за ноутбуком и чересчур быстро закрыл его, как будто ему было что скрывать.

– Ты хочешь…

– Софи! Софи Беннингс-Бичем! Это ты! Боже, что ты вообще здесь делаешь?

– Марджери!

– Моя дорогая девочка. Ты выглядишь просто восхитительно. Правда, прекрасная вечеринка? Только посмотри, как швыряют деньгами нувориши? Господь всемогущий, черное шампанское в золотых бокалах. Как весело! И кто этот красивый молодой человек?

Софи не смогла сдержать ответной улыбки. Марджери Форбс-Брайсон была одной из самых старых подруг ее родителей и славилась своей бестактностью в свете. К счастью, манера у нее была такая дружеская и теплая, что ей быстро прощали бестактные замечания, которые обычно порождались скорее восторгами, чем недоброжелательностью.

– Марджери, – Софи расцеловала ее в обе щеки и отступила назад, чтобы представить Тодда, – он из хозяев. Тодд Макленнан. Это вечеринка его родителей.

– Упс! – Марджери похлопала Тодда по руке. – Приятно познакомиться, и не обращайте на меня внимания. Я вечно говорю невпопад. Софи, я понятия не имела, что ты здесь. Я остановилась у моей дорогой подруги Сисси Ньюхэм, она переехала сюда больше сорока лет назад. Она дочь Джонни. И зачем еще Сисси Бленкинсоп выходить замуж, если не для того, чтобы избавиться от этой фамилии? Вызвала большой скандал на свадьбе Дианы и Чарльза. А вот и она.

Марджери замахала женщине в другом конце гостиной, ее пронзительный голос перекрыл общий гул:

– Сисси! Сисси! Идти сюда. Познакомься с Софи, леди Беннингс-Бичем. Помнишь Фредди, графа Хэнбери? Это его дочь.

Софи захотелось провалиться сквозь землю, когда половина гостей повернулась и уставилась на нее. Белла разинула рот от удивления, Селин расплылась в восторженной, одобрительной улыбке. К счастью, приближающаяся Сисси и ее довольно пышная фигура заслонили Софи от любопытных взглядов. Она не осмелилась взглянуть на Тодда, хотя почувствовала, как его рука обхватила ее ладонь и сжала.

– Ах, право! Фредди! Сто лет его не видела. Все тот же старый негодник? – Сисси издала громкий смешок. – Хотя, наверное, мне не следует спрашивать об этом его дочь! Боже мой, Марджери. Помнишь, как ты, Фредди и Чарли пошли купаться голышом в озере в Бак-хаус?

К счастью, подруги ударились в воспоминания и Софи достаточно было кивать и улыбаться, но тут она краем глаза заметила приближающуюся Беллу.

– Ну и подарок ты сделала Селин! – пробормотала Белла ей на ухо. – Она всем рассказывает, что ты знакома с принцем Уильямом. Ты ведь с ним не знакома, правда?

Софи понурилась.

– Вот дерьмо. Так значит, знакома!

Софи отошла от двух дам, увлеченных беседой, и повернулась лицом к Белле, а Тодд последовал с ней.

– Белла…

– Леди Софи. Забыла упомянуть об этом, не так ли? – Хотя в ее словах прозвучало поддразнивание, но голос слегка дрогнул, и Софи поняла, что она обижена. Прежде чем она успела что-то сказать, Белла повернулась к кузену: – А ты знал, Тодд?

– Ну да.

Софи хотела было обернуться, но ее внимание приковали яростное моргание Беллы и предательский блеск в ее глазах.

– Белла… – Софи протянула руку и коснулась ее локтя. – Я ничего от тебя не скрывала.

– Я думала, мы подруги.

– Мы… Я никогда никому не рассказываю. Честно. Моя лондонская подруга Кейт знает об этом только потому, что видела мой паспорт. Люди, с которыми я работаю в Лондоне, понятия не имеют. Для меня это не имеет значения, но для других… Ну, это влияет на то, как меня воспринимают. Взгляни на реакцию Селин.

– Так твой отец… ну, ты понимаешь… настоящий лорд?

Софи улыбнулась внезапной робости Беллы.

– Да, четырнадцатый граф Хэнбери. И я все тот же человек, каким была вчера утром, до того, как меня разоблачили.

Она украдкой взглянула на профиль Тодда. К ее облегчению, он повернул голову, быстро подмигнул ей и тепло улыбнулся.

– Ух ты! – вырвалось у Беллы. – Четырнадцатый! Ну надо же… Так ты действительно аристократка. И ни одной посудомойки, куда ни посмотри. И у тебя есть поместье, вроде как в «Аббатстве Даунтон»?

Софи рассмеялась.

– Нет, ничего подобного! Сериал снимали в огромном Хайклере, это настоящий замок, а Фелтон-холл… ну, он не такой уж большой.

– Неудивительно, что тебя не впечатлил дом моих родителей, – сказал Тодд.

– Ты шутишь? Фелтон-холл старый, но далеко не такой роскошный, как дом твоих родителей. Нет ни бассейнов, ни частного пляжа. – Софи рассмеялась. – Давайте-ка я кое-что вам объясню. Мой отец – граф, а его первая жена тоже была голубых кровей. Когда они развелись, он женился на моей маме, которая из самых простых. Она была его экономкой.

– Значит, ты только наполовину из благородных, – сказала Белла. – У-я!

– То есть все в порядке? – с усмешкой спросила Софи.

– Да, с половинчатой аристократичностью я могу справиться, но ни слова Уэсу. Не то он разговаривать с тобой перестанет.

– А что, он какой-то троцкист? – Софи нахмурилась. Симпатичный великан казался слишком застенчивым и вдумчивым, чтобы увлекаться радикальной политикой.

– Нет. – Горечь придала тону Беллы резкости. – Но он считает, что люди из очень разных слоев общества несовместимы. Вот почему я слишком трушу пригласить его на свидание.

– Значит, ты все еще этого не сделала?

– Нет, потому что я знаю, что из этого выйдет. В прошлом году я пригласила его сюда, и тогда все пошло наперекосяк.

– Ага, и, увидев дом, он почувствовал себя не в своей тарелке? Я думаю, такое естественно, когда выходишь из зоны комфорта.

– Ты шутишь? Его напугала сама мысль о доме в Хэмптонсе. Он вообще отказался выезжать из Бруклина. Тупоголовый болван.

– Ты слишком сурова, Белла, – вмешался Тодд.

– Нет, он круглый идиот. Сказал, что мы слишком разные. Но я знаю, что все равно ему нравлюсь. Просто он, мать его, слишком гордый. Ему же хуже. – Бравада Беллы прозвучала не вполне искренне. Внезапно она сменила тему: – А Тодд откуда знает?

– Да, кстати, – нахмурилась Софи. – Откуда ты знаешь и почему ничего не сказал?

– Ты никогда об этом не упоминала, поэтому и я промолчал.

Глаза Софи сузились.

– Когда? И как?..

– На работе. Документы на твою визу. Труди упоминала об этом на совещании. Как-то давным-давно.

Софи застонала, закрыв лицо руками.

– Неужели все знают?

– Я никогда не слышал, чтобы это обсуждали, а присутствовали тогда только четверо. Труди, Пол, я и женщина из отдела кадров.

– Пол знал… – Софи поморщилась и качнулась на каблуках. Теперь кое-какие его замечания обрели смысл. Неудивительно, что он так неожиданно ею увлекся. Он и его семилетний план. Он, наверное, думал, что ее имя поможет открыть ему кое-какие двери.

– Извини, – одними губами произнес Тодд.

Софи грустно ему улыбнулась. Может, он и не хочет никаких обязательств, но, по крайней мере, он честен. С ним она точно знает, что есть что. Ей незачем доверяться ему, ведь она не собирается эмоционально к нему привязываться. Отныне она ко всему будет относиться легко и беззаботно.

Глава 22

«День благодарения» ушел в печать, и с утра понедельника Софи окунулась в Рождество, пусть даже за окном столбик термометра поднимался до сорока.

Поездка на работу вдруг обернулась проблемой. Июль обрушился на город со всей силой. На улицах стояла удушливая жара, а в подземке царил холод, как в морозильной камере. Учитывая более-менее терпимые температуры в офисе, выбор одежды оказывался сопряжен с трудностями. К пятнице Софи стала, откровенно говоря, раздражительной. И она точно знала почему. С воскресенья от Тодда не было ни слуху ни духу. Как будто он исчез с лица земли. Она не получила от него ни одного сообщения. Он отсутствовал за своим столом всю неделю, что вдвойне раздражало, потому что Софи все еще отвечала на звонки от Эми, Шери и Шарлин.

Они вернулись из Хэмптонса в воскресенье утром, чтобы успеть до основного потока машин. Подъехав к дому Беллы, Тодд отдал Белле ее сумку у двери Софи. Ее сердитый взгляд в ответ заставил Софи спрятать улыбку.

– Вежливость ограничивается только одним этажом, да?

– Радуйся, что хотя бы одним. В прошлом году я высадил тебя на улице, и, насколько я помню, ты была даже очень счастлива, что тебя подвезли.

Белла закинула сумку на плечо.

– Ведите себя прилично, дети мои. Я даже не знаю, кого предостерегать больше. – С комичной гримасой она переводила взгляд с одного на другого, грозя пальцем. – Не можешь вести себя хорошо, веди себя осторожно.

– Проваливай, сестренка.

– Ухожу, ухожу, ухожу. – Как один из семи гномов с тяжелым грузом, она затопала вверх по лестнице.

Когда они переступили порог ее квартиры, Софи затаила дыхание, у нее вдруг появилась диковинная мыслишка, что они могут спугнуть сам воздух. В квартире царила атмосфера чего-то неподвижного, застывшего во времени, словно ни единая пылинка не сдвинулась с места, пока ее не было.

Сейчас, сидя за рабочим столом, она позволила себе слегка улыбнуться при воспоминании о том, как Тодд уронил ее сумку, позволив ей упасть с глухим стуком.

– Иди-ка сюда.

Он притянул ее в свои объятия со словами:

– Вот тебе и мирная неторопливая поездка домой, которую я планировал без кузины, которая любого с ума сведет. Я думал остановиться пообедать в Уэст-Хемпстеде, хотел пригласить тебя в одну замечательную маленькую кофейню. – Он наклонил голову и коснулся губами ее губ. – И я планировал уйму поцелуев.

– Уйму поцелуев?

Тодд серьезно кивнул.

– Огромную гору.

– Ага, так ты отстаешь от плана. – Софи обвила руками его шею.

– Чудовищно отстаю. Есть предложения?

– Наверное, у меня совсем нет идей. – Она озорно взглянула из-под опущенных ресниц. – Потому что я недостаточно целовалась.

Тодд сделал все возможное, чтобы исправить упущение, а Софи сделала все возможное, чтобы ему помочь. Сейчас, ерзая на стуле и глядя на стол Тодда, она вспомнила, как атмосфера в ее квартире начала понемногу накаляться.

– Теперь у нас два пути. Я могу продолжать тебя целовать, пренебрегая всеми домашними делами, а это значит, что завтра на работу я пойду как есть…

– Бэ-э, пожалуйста, скажи, что ты на самом деле этого не делаешь, – покраснела Софи, глядя на низко сидящие джинсы Тодда и дыру в его футболке.

– Хочешь проверим? – Его озорная улыбка заставляла все внутри нее трепетать. – Но мне нужно кое-что наверстать. Поужинаем? – Он остановился. – Скажем… как насчет субботы?

– В субботу? – Черт, в ее голосе что, прозвучали смятение или обида? – Да, конечно. – Она быстро взяла себя в руки. Это было бы… чудесно, – сказала она.

До субботы еще целая вечность. Почти целая неделя. Очевидно, именно так все и делается, когда у тебя легкая интрижка.

Тодд тут же нахмурился.

– Что-то не так?

– Нет, нет, у меня тоже дела.

И только закрыв за ним дверь и прислонившись к ней спиной, она позволила себе понуриться с едва заметной жалобной улыбкой. Суббота – это прекрасно. Разочарований их уговор не предусматривал. И она была дурой, если ожидала чего-то большего. Тодд же совершенно ясно задал параметры их отношений.

«И от девиц он не отказался», – подумала Софи тем же утром, когда в третий раз за день раздраженно сказала Шарлин:

– Наверное, уронил мобильник в унитаз.

– Ты передашь ему, что я звонила? – настойчиво сказала она, как будто Софи – его личная секретарша.

– Я оставила у него на столе три записки, – откликнулась Софи, – но не видела его с прошлой недели.

– Он не был на работе?

– Понятия не имею, – ответила Софи, – и, честно говоря, мне все равно. Извини, мне нужно работать. Уверена, когда он появится, то перезвонит тебе. – Она швырнула трубку на рычаг, пожалуй, чуть сильнее, чем того требовал звонок бедняжки Шарлин. Где, черт возьми, Тодд? У нее было много своих дел помимо работы его личным секретарем.

Вздрогнув, Софи поняла, что уже десять минут двенадцатого и ей пора идти на совещание, где будут окончательно согласовывать рождественские рецепты, которые пойдут в номер. Тяжело вздохнув, она схватила блокнот и бросила взгляд на пустое место Тодда. Ее уже в буквальном смысле тошнило от Рождества. К Рождеству она вернется домой, в Англию. Все это останется в прошлом. И ей не хотелось об этом думать.

Раздраженно фыркнув, Софи вышла из-за стола. Обычно она любила все, связанное с праздниками, но теперь ее раздражала нерешительность редакционной команды, которой было поручено писать про десерты, и они не знали, следует ли им сосредоточиться на рождественском полене или рождественском пудинге для декабрьского номера.

Громко скрежеща стулом, отодвигая его в конференц-зале, Софи почувствовала себя виноватой, когда Пол через стол одарил ее теплой улыбкой.

– Все в порядке? – спросила Труди.

– Просто прекрасно, – ответила Софи, сжимая под столом кулаки. Они уже обсуждали это однажды, и она действительно сомневалась, что стоит возвращаться к десертам снова.

Через пять минут после начала обсуждения, когда было практически решено, что статья о классическом рецепте рождественского торта станет гвоздем декабрьского номера, подала голос Мэдисон.

– А вам не кажется, что все это немного старомодно? – спросила девушка со своей обычной высокомерной усмешкой. – Нам нужен какой-нибудь современный взгляд на рождественский торт. Всем надоели скучные сухофрукты. Людям нужен шоколад. Пропитанные ромом коржи. А такое годится только старикам.

Оглядев стол, она кокетливо перебросила блестящие волосы за худенькое плечико, чем напомнила Софи гостей на вечеринке у Селин.

А еще ей вспомнились Arctic Monkeys, и в голову полез припев: «Держу пари, ты хорошо смотришься в Хэмптонсе», от которого ей тут же захотелось взбунтоваться. Выдержав паузу (ту самую короткую паузу, которой на самом недостаточно, чтобы помешать тебе сказать то, что, очевидно, говорить не следует), она еще крепче сжала кулаки, а потом вдруг услышала собственный голос:

– На Рождество люди хотят ностальгии. Традиций. Они хотят воспроизвести то, что видели дома в детстве. Они хотят, чтобы торт был особенный, а не такой, какой можно купить в любой другой день в году. Они хотят потратить на такой торт время и труд, они хотят, чтобы еда была приготовлена с любовью. Я думаю, что читатели захотят замочить сухофрукты в бренди, и я думаю, что им приятно будет подбираться к выпеканию торта понемногу, в течение нескольких недель. Идеальный рождественский торт – это практически противоядие от технологичности и быстрого темпа, в котором мы живем сегодня. Выпекание такого торта требует времени и заботы.

– Хорошо сказано, Софи. – Труди отложила ручку. – На самом деле я думаю, что как раз на этой теме нам стоит сосредоточиться в данном выпуске. Откажитесь от мобильных телефонов, восстановите связь с семьей. Это именно то, что люди ищут в данный момент.

Когда Софи вышла из конференц-зала и направилась обратно к своему столу, спина у нее буквально зудела. Нетрудно было представить себе, как Мэдисон швыряет в нее дюжину ножей, но она была рада, что высказала свое мнение, хотя теперь ей предстояло подыскать или придумать «очень традиционный» рецепт, который подразумевал бы замачивание сухофруктов на протяжении нескольких дней и какой-нибудь эффектный декор. Слава богу, что есть Белла и ее навыки глазирования. В выходные Софи придется устроить мозговой штурм.

При виде того, как в дальнем конце офиса сидит, раскачиваясь на стуле, Тодд, она разом застыла. Он выглядел совершенно расслабленным и чувствовал себя как дома. Сглотнув, Софи наклонилась, чтобы дотронуться до ноги, как будто остановилась, потому что в туфлю ей что-то попало. Она готова была поспорить, что уж у него-то при виде ее сердце не пустилось вскачь. На самом деле Тодд, вероятно, сейчас разговаривал по телефону с Эми или Шарлин, собираясь встретиться с ними позже на этой неделе. Веди себя нормально. Как будто ты рада его видеть. Она выпрямилась и продолжила свой путь, пробираясь между столами и нацепив широкую, непринужденную улыбку, хотя на самом деле никакой радости не испытывала.

Увидев ее, Тодд улыбнулся и помахал, прижав плечом телефон к уху.

Веди себя дружелюбно, как и все предыдущие недели.

– Привет, – произнес он одними губами, когда она села напротив него. Софи поймала себя на том, что кокетливо машет в ответ, придвигая стол и открывая свой ноутбук.

– Конечно… было бы здорово… в семь… да… увидимся там.

Проверяя электронную почту, она старательно не поднимала головы. Урок она усвоила.

Когда Тодд положил трубку, она не подняла глаз, продолжая стучать по клавишам.

– Привет, англичанка, как дела?

– Хорошо, спасибо.

Ей удалось выдать в ответ полноценную, искрометную ах-какую-веселую улыбку. Никаких обид, никаких разочарований. Никаких обещаний. Меньше всего ей хотелось, чтобы Тодд понял, что на самом деле Софи немного разочарована тем, что он не выходил на связь с воскресенья. Звонок или эсэмэс – это же такая малость. И, ну правда, было бы так приятно. Они ведь договорились, что у них… ну… ничего постоянного. Она не имеет права думать иначе. Между ними все было совершенно ясно. Это же просто интрижка. Вот только, когда они были в Хэмптонсе, вдали от повседневной рутины, она не задумывалась, как тяжело будет сидеть напротив него на работе или тяжело будет видеть, что место за его столом пустует.

Тодд тут ни при чем. Он все изложил предельно ясно. Она никогда раньше не заводила случайных связей. Она привыкнет.

Обращаясь с ним как с коллегой, она коротко кивнула ему и вернулась к своей почте.

– Ты в порядке, англичанка?

Софи заметила, как нога Тодда нервно дернулась под столом. О господи, неужели он почувствовал ее раздражение?

– Я? Да, хорошо. Очень много дел. – Надо выдать что-то получше. В данный момент она вела себя так, как будто чего-то от него ожидает. Помни правила, Софи. – Только представь себе, на капоте машины яичницу можно жарить, а мне надо писать про рождественский торт.

– Завтрашний вечер еще в силе? – На лбу Тодда залегла едва заметная морщинка.

– Завтрашний вечер?

– Ужин.

– О. – Софи озадаченно нахмурилась, как будто совсем об этом забыла.

Он помолчал, глядя ей прямо в глаза.

– Да.

Вид у него стал растерянный.

Какое-то время они работали в тишине, напряженной тишине. Софи не осмелилась поднять глаза. Она все испортила. Безвозвратно испортила. Чувствуя легкую тошноту, она подобралась на стуле.

– Голодна? – Тодд вскочил на ноги. Не успела она ответить, как он оказался рядом, положил руку ей на локоть и мягко потянул. – Держу пари, ты всю неделю ела за рабочим столом, так? Я же говорил, что это вредно. Пойдем, покажу тебе фантастический мексиканский уличный ларек за углом, и мы сможем поесть в парке.

Небрежно пожав плечами, Софи согласилась. Вот оно, сейчас он все отменит. Он все понял. И она неохотно поплелась за ним мимо столов к лифту.

Пока они ждали лифт, она стояла с прямой спиной и держа руки по швам, чтобы избежать случайных прикосновений. Как только они вошли в кабину, Тодд потянулся мимо нее, чтобы нажать кнопку первого этажа, и провел рукой по ее животу.

Софи напряглась, но когда двери начали закрываться, он развернул ее к себе, пробормотав:

– Слишком долго, англичанка.

Он опустил голову, и Софи накрыла волна облегчения, но, когда двери снова открылись, Софи бросила взгляд поверх плеча Тодда и увидела перепуганное личико Мэдисон. Ее губки округлились в неприкрытом удивлении. Но, поскольку это была Мэдисон, она быстро восстановила самообладание и шагнула в лифт.

– Привет, Тодд. Рада тебя видеть, – сказала она, решительно игнорируя Софи. – Я слышала, на выходные ты ездил в Хэмптонс. Оказывается, у нас есть общие друзья.

– Правда? – переспросил Тодд, возвращаясь к той легкой любезности, при помощи которой, как теперь знала Софи, проявлял полное отсутствие интереса.

Софи уставилась себе под ноги, а кабина скоростного лифта ушла вниз.

– Да, моя подруга Стейси ван дер Стратен была на вашей вечеринке.

– Ну, формально это была вечеринка моих родителей.

Софи рискнула взглянуть ему в лицо и увидела дружелюбную улыбку, которая явно ободрила Мэдисон, судя по ее жеманной улыбке. Но Софи самоудовлетворенно подумала, что этой улыбке не хватает привычного мегаваттного блеска, от которого у нее самой сводило желудок.

– Стейси сказала, что это было потрясающе. Жаль, что мне пришлось остаться в городе на шестидесятилетие отца. Семейное мероприятие в клубе «Метрополитэн». Уверена, у вас было гораздо интереснее.

– Как я уже сказал, это дом моих родителей. Они в ответе за веселье.

– Может быть, в следующем году, – промурлыкала Мэдисон, бросив на Софи торжествующий взгляд, словно говоря: «Потому что я все еще буду здесь, а ты – нет».

С небольшой вибрацией кабина остановилась, и, как только двери раздвинулись, Тодд решительно сделал шаг вперед, точно куда-то спешит.

– Приятно было повидаться, Мэдисон. Пойдем, Софи, мы опоздаем.

Софи пришлось ускорить шаг, чтобы не отстать от него, когда они вышли из здания, попав в раскаленное душное пекло. Когда в них ударила волна жара, Тодд чуть сбавил темп, взял ее за руку и переплел пальцы с ее.

– Она сущая заноза в заднице. Знаешь, сколько времени прошло с тех пор, как я в последний раз тебя целовал?

Эти слова словно вспышка солнечного света осветила Софи изнутри.

Как выяснилось, мысль Тодда о ланче пришла в голову большинству офисных работников в центре Манхэттена, и каждый клочок тени в непосредственной близости был занят, но Тодд с безошибочной уверенностью привел ее на лужайку у мерцающей воды.

– Иди сюда.

Он притянул ее к себе и поцеловал так страстно, что слегка ошеломил их обоих. Он откинул прядь волос, выбившуюся из ее хвостика, быстро взглянул ей в глаза, озадаченно нахмурившись, и очень тихо сказал:

– Я по тебе скучал.

Софи коротко обняла его в ответ, не желая ничего говорить, как будто это могло спугнуть мгновение. Похоже, он был не меньше ее удивлен этим открытием.

– Ты собираешься кормить меня или нет? – спросила она, быстро поцеловав его в уголок рта.

Закатив глаза, Тодд поднял повыше коричневый бумажный пакет.

– Вечно ты о еде.

Они сели рядышком на траву, и он быстро распаковал интересные с виду маленькие пластмассовые контейнеры. Тодд настоял на том, чтобы выбрать для нее в закусочной блюда в стиле тапас, чтобы «получился сюрприз».

– Ну-ка, англичанка, попробуй. – Тодд протянул ей крошечную лепешку, начиненную плоскими бобами, чили, кориандром и ломтиками лайма, но прежде чем отдать, быстро ее поцеловал, отчего внутри у нее все затрепетало.

Наслаждаясь сочетанием ароматов и вкусов, Софи закрыла глаза от блаженства.

– М-м-м, это просто рай, особенно после бесконечной индейки. А еще я по уши в подготовке рождественского выпуска. Безумие какое-то… в такую-то погоду.

– Так и есть.

Его пальцы дразняще скользнули по ее нижней губе. Софи уставилась на его подбородок, и на мгновение сердце у нее едва не остановилось.

– Куда… – Его рука скользнула под ее подбородок, и он слегка приподнял его, так что она была вынуждена встретиться с ним взглядом. – Хочешь пойти завтра на ужин? Без индюшачьих ножек? – Напряженность в его взгляде сменилась озорством.

– Шутишь? Разве их подают целиком? Они же огромные!

– О да, они просто нечто. Так как насчет завтра? Есть местечко, где готовят недурной мезе, есть итальянская траттория, где подают очень сносную пиццу. – Он перевернулся на спину, оперся на локти, подняв лицо к солнцу, в его неподвижности чувствовалась легкая настороженность.

– А знаешь что? Я уже целую вечность не ела пиццы. Это было бы прекрасно.

– Уф! – театрально выдохнул он. Но Софи заметила, как он расслабился. – Приглашать фуд-райтера на ужин – серьезный стресс. Я два дня кряду читал отзывы.

– Вот как? – Внезапно все колебания и неуверенность, которые она чувствовала с понедельника, испарились так же быстро, как гаснет спичка.

– Да, и это слишком тяжело. В будущем, если это будет не по работе, не открытие какого-то нового заведения или запуск линейки, ты сама будешь решать, куда мы идем. Знаешь, сколько в Бруклине ресторанов?

– Про «Трипэдвайзер» когда-нибудь слышал? – рассмеялась Софи.

– Да, – откликнулся Тодд, садясь и обнимая ее за плечи, – но это чересчур затягивает. Сначала читаешь и читаешь отзывы, думаешь, ну вот, все на мази, а потом кто-то пишет вдруг, мол, это был худший обед в его жизни. Поэтому вычеркиваешь заведение из списка. Но откуда тебе знать, можно ли доверять тем, кто пишет отзывы?

– Ты же не пытаешься произвести на меня впечатление?

– Конечно, пытаюсь, – ответил Тодд, и в его глазах снова вспыхнули искорки. – Мне же нужно думать о моей репутации плейбоя международного масштаба. Во сколько за тобой завтра заехать? Вечером мы уже не увидимся, я после ланча уйду из офиса, поеду в Квинс на пресс-конференцию. Какая-то новая уходовая косметика для мужчин. Вернусь, благоухая «Каридж», «Олл Мэн» или «Нобль». На мероприятиях для прессы бывает очень забавно.

Софи скорчила гримасу.

– Выражение «уходовая косметика» всегда как-то жутко звучит. Как будто ты пудель или что-то в этом роде.

Лицо Тодда комично вытянулось.

– Одеколон «Мокрая псина»? Уж ты точно знаешь, как спустить с небес на землю.

На работу Софи вернулась в приподнятом настроении – настолько приподнятом, что на свой этаж, вероятно, могла бы взлететь без помощи лифта. Тодд явно думал о ней и об их свидании. Сев за свой стол, она провела полчаса, глядя в окно, заново перебирая их разговор за ланчем и то, как задралась рубашка Тодда, открывая голый, дразняще загорелый живот. И как его глаза заблестели еще сильнее, когда он перехватил ее взгляд. Даже от воспоминаний она испытала легкое волнение. Разве не правильно с таким нетерпением ждать завтрашнего вечера? Надо не забыть постелить на кровать свежие простыни. Ого! Софи, откуда взялась эта мысль? Она вот-вот превратится в законченную шлюху. Но ей предстояло немного развлечься, и следующие несколько месяцев должны были стать именно такими.

Она почти проигнорировала звонок телефона, но потом поняла, что телефон звонит не на столе Тодда, а на ее собственном.

– Софи, у нас тут небольшая проблема. Сосиски под шубой. – В голосе Труди звучала ярость.

– Что, прости?

– Как, по-твоему, выглядит сосиска под шубой?

– Сосиска чиполата, завернутая в ломтики бекона.

– А ты знаешь, как выглядит сосиска под шубой здесь, в Америке?

Софи быстро поискала в Интернете.

– О черт!

На фотографиях на сосиски был накручен основательный шмат теста, действительно, выглядели они совсем иначе, чем английские.

– Так ты уже видела материал со вчерашней рождественской фотосессии?

– Нет, – ответила Софи.

Она же подготовила для стилиста индейку и овощи к фотосессии и утвердила реквизит и декорации. Фотографу хватало опыта выбрать что-то из них самому, а Мэдисон утверждала, что будет только рада остаться и за всем присмотреть.

– Думаю, тебе стоит зайти ко мне в офис, чтобы его посмотреть и объяснить, как мне найти лишнюю тысячу долларов для новой фотосессии на полный день.

Глава 23

– Честно говоря, я думала, меня уволят. Труди была вне себя, – сказала Софи, сжимая чашку ладонями и вдыхая аромат крепкого кофе. Беллу она застала на кухне, куда ее привели утешительные запахи выпечки. – Я ужасно волновалась, пока не вернулась домой полчаса назад.

Это был самый длинный день в ее жизни, пока вместе с кипящей от ярости Труди и фотографом они рассматривали все возможные варианты, как обрезать или обработать «Фотошопом» изображения, чтобы удалить неподходящие снэки.

– Только вернувшись домой, я получила от Труди эсэмэс с извинениями. К ней приходила Лорен, одна из наших поваров-технологов. Она была на кухне, когда я отдавала свой рецепт Мэдисон, которая отпустила замечание, что, они так отличаются от американских сосисок под шубой. Присутствовала она, и когда стилист в них усомнился, а Мэдисон настояла, утверждая, что, я требовала именно таких. Поэтому вместо симпатичных сосисок в ломтике бекона получились громоздкие штуковины с уймой теста, которые выглядели совершенно неуместно.

– Корова. Совершеннейшая корова. – Белла расхаживала по кухне, размахивая мешком с глазурью. – Ну и стерва! Поверить не могу, что Мэдисон намеренно тебя подставила.

– Ей-то самой это ничего не дало, потому что Труди прямо сказала, мол, знает, что та сделала это нарочно. Когда Мэдисон попыталась протестовать, Труди сказала, что Мэдисон подвергает сомнению все, что я говорю на редакционных совещаниях, так что́ на сей раз изменилось? Видимо, это заставило ее заткнуться.

– Чем ты ее так расстроила?

– Сомневаюсь, что приглашение в Хэмптонс к Тодду наилучший мой шаг.

– И в этом твоя вина?

– Может быть, и нет, но после сегодняшнего дня мы с ней на ножах. Она нас застала, когда Тодд поцеловал меня в лифте.

– Вот поганка. Как он там? Я не видела его с тех пор, как он нас высадил.

– Сегодня я впервые видела его с воскресенья. Завтра пойдем куда-нибудь ужинать. Передать ему привет?

– Нет, не надо. Ладно, я собираюсь закрывать лавочку. Вообще-то у меня сегодня свидание. – Белла просияла. – Вино и еда, приготовленная не мной.

– С Уэсом?

– Без шансов. – Уголки губ Беллы опустились вниз. – Я спросила его, не хочет ли он пойти выпить, но он снова отказался.

Первый глоток ледяного белого вина, прокатившийся по горлу, принес Софи такое блаженство, что у нее возникло искушение опрокинуть весь бокал и тут же налить еще. Дневная жара, казалось, скапливалась в квартире, а после стресса на работе Софи никак не находила себе места и не могла успокоиться. Она уже чувствовала, как на затылке, там, где висел влажный конский хвост, начинает собираться новая струйка пота. Господи боже, это же вечер пятницы. Надо выйти из дома, надо веселиться. По телевизору не показывали ничего интересного, книга, которую она стащила в выходные из библиотеки Селин, не вызывала у нее интереса, а гомон семей, наслаждавшихся ранним вечером в окрестных садиках, отвадил ее от мысли одиноко сидеть на балконе.

Приподняв полы жилетки, Софи начала обмахиваться ими в надежде на минутное избавление от жары и даже поставила на живот холодный бокал. Неожиданный стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Резко дернувшись, она задела рукой и опрокинула бокал, отчего по коже потек холодный поток, а на хлопчатых шортах растеклось пятно, как будто она обмочилась.

– Проклятье!

Наверное, Белла решила к ней заскочить по пути на свидание.

Открыв дверь, она уткнулась взглядом в темно-синюю льняную рубашку, и ей пришлось поднять глаза.

– Тодд!

– Привет.

Все внутри у нее вдруг превратилось в кашу. Кончики волос у него были влажными, но от него исходил восхитительный мужской запах: смесь кедра, сандала и чего-то неопределенного.

– Что ты? – Ее голос прервался.

Он сделал шаг вперед, опустив голову, как будто внезапно застеснялся.

– Я… э-э… проходил мимо. Хотел узнать, не хочешь ли ты… э-э… выпить чего-нибудь? – Его голос окреп. – Вечер чудесный.

– О, – она оглядела себя, – я не одета. И я только что пролила на себя вино. Я не…

– Это вижу… это, – серьезно сказал Тодд, и тут же его выдала предательская улыбка. – Даже не знаю, хочу я или нет, чтобы ты переодевалась. – Тебе так идет…

Он кивнул головой на ее маленькую майку. Ей не нужно было опускать глаза, чтобы понять, что оба ее соска напряглись. Скромничать и пытаться прикрыться показалось нелепым.

Повернувшись к нему спиной, она бросила через плечо:

– Хочешь зайти? Я только что открыла бутылку вина, и в холодильнике есть пиво.

– Пиво было бы здорово, там… – он помедлил, – жарко.

Не глядя на него, Софи быстро прошла на кухню и рывком открыла холодильник, радуясь прохладному потоку воздуха, который ударил в нее. Температура в квартире только что поднялась до тысячи градусов по Фаренгейту или дело в ней самой? Она вот-вот спонтанно воспламенится, и, судя по всему, не она одна. Открыв бутылку, Софи приложила ее к щеке, повернулась и тут обнаружила, что Тодд последовал за ней через всю комнату.

– Вот. – Она протянула ему бутылку.

Тодд спокойно взял ее и поставил на стол, прежде чем обхватить руками ее талию под майкой и медленно притянуть к себе.

– Извини, мне следовало позвонить, но я думал о тебе весь день. – Его большие пальцы выписывали круги по ее коже. – И завтрашний вечер показался мне…

Каким показался ему завтрашний вечер, она так и не узнала, потому что слова закончились, когда его губы прижались к ее губам с магнетической точностью. Как подсолнух, девушка запрокинула голову в счастливом предвкушении, и в ту же минуту, как его губы коснулись ее губ, в желудке у нее возникла пустота, а сердце замерцало, как маяк в бурю.

Что толку отрицать, головокружительные поцелуи Тодда Макленнана вызывали сильнейшее привыкание. То ли дело было в навыках плейбоя, то ли они подходили друг другу, но каждый раз это было похоже на фейерверк и солнечные лучи. Маленькие шипящие взрывы и великолепное тепло.

Как раз в тот момент, когда все до единой косточки у нее в теле готовы были превратиться в желе и ей угрожала опасность раствориться в нем, они попятились к столу, где их вернули к реальности внезапный звон и дребезжание. Ловко выбросив руку, Тодд ухитрился поймать плюющуюся пеной бутылку.

С минуту он так и стоял, залитый пивом.

– Мы с тобой на пару, похоже, расходуем алкоголь с головокружительной быстротой, – сказал он, делая быстрый глоток, чтобы остановить поток из бутылки.

На секунду Софи задумалась, не слизнуть ли капли пива с руки Тодда, и поймала его взгляд. Она покраснела, когда тот приподнял бровь, будто говорил: «я знаю, о чем ты думаешь».

– Может, пойдем на воздух? – поспешно спросила она, схватила бокал и вышла на балкон.

Когда Тодд последовал за ней, вид у него был такой, точно он забавляется. Все это было не ново для него, в то время как она чувствовала себя немного не в своей тарелке. Джеймс считал, что секс возможен только после наступления темноты, в постели и при выключенном свете, в то время как у нее было ощущение, что Тодд был скорее в духе коктейлей: где угодно и когда угодно.

– Слышал про сегодняшнюю катастрофу в офисе?

– Нет. Что случилось?

Софи прикусила губу, чувствуя, как начинает при виде его ныть нутро. Да, он был абсолютно, чертовски великолепен, особенно сейчас, когда слегка растрепан. Льняная рубашка была смята там, где Софи задрала ее, чтобы коснуться его кожи. Провести руками по его худым бедрам… У нее пересохло во рту, она хотела снова прикоснуться к нему. Софи почувствовала, что снова краснеет при мысли о том, как проведет пальцами по его животу и груди. Тогда на пляже она ясно увидела, чего можно касаться.

– А знаешь что, я не хочу сейчас об этом говорить. Я бы лучше занялась кое-чем другим.

Она встала, взяла у него из рук бутылку пива и поставила на стол. Что-то блеснуло в его глазах, когда он посмотрел на нее, но остался сидеть и выдержал ее взгляд. У нее перехватило дыхание. Следующий шаг был за ней. Благодарная за то, что он предоставляет контроль ей, Софи протянула ему руку.

– Идешь?

То, как он сглотнул, как широко раскрылись его глаза, и почти ошеломленный кивок заставили ее улыбнуться с приливом женской гордости. Он взял ее за руку и позволил осторожно поднять себя на ноги.

Растущее возбуждение наполняло ее с каждым шагом, вместе с внезапной уверенностью в том, что она поступает правильно. В долгосрочной перспективе он, возможно, недоступен, но сейчас она получит желаемое. Все может измениться в один момент, и она не хотела терять ни минуты жизни.

К сожалению, ее уверенность развеялась, едва она дошла до середины спальни и повернулась к Тодду, но ей незачем было волноваться. Как будто точно зная, что именно она испытывает, он взял ее лицо в ладони и нежно поцеловал в губы.

– Наверное, мне следует быть джентльменом и спросить, уверена ли ты… – Он сделал резкий вдох. – Но это может убить меня…

Она приложила палец к его губам, от его слов ей стало тепло на душе.

– Ш-ш-ш, – прошептала она.

Опьяненные предвкушением, они смотрели друг другу в глаза с важным обещанием. Сердце Софи билось так сильно, что она чувствовала вибрацию по всему телу.

Затем его пальцы скользнули под ее майку, медленно продвигаясь от ребра к ребру, подтягивая за собой тонкую ткань. Он стянул с нее майку, и она тихонько вздохнула, когда Тодд посмотрел на ее грудь. Он будто специально медлил, скользнул ладонью по ее шее, плечам и продолжил спуск.

Подавив слабый вздох, она стояла неподвижно, пока он снимал с нее трусики. Не успела она опомниться, как он поднял ее и аккуратно положил на кровать. И прежде чем она окончательно смутилась, он начал расстегивать рубашку.

У Софи закралась предательская мысль, что все дело в его сноровке, но быстро передумала, увидев, как дрожат его пальцы, пока он возился с пуговицами.

– Да к черту…

Он стянул рубашку через голову, едва не упал, когда попытался снять шорты, одновременно роясь в одном из карманов.

– Никогда не хотел раздеться так быстро, как сейчас.

И в это мгновение неловкость развеялась, не так страшно или важно стало, насколько она все сделала правильно. Софи хихикнула.

– Ты что, смеешься надо мной? – прорычал он, кидая пару презервативов на прикроватный столик, бросился на кровать и заключил ее в объятия.

– Нет. – Ее попытка сохранить невозмутимое выражение лица потерпела фиаско, и она снова захихикала над его притворным возмущением, когда Тодд начал ее щекотать. В какой-то момент глупая борьба переросла в провокационную, прежде чем превратилась в полномасштабное соблазнение.

Секс с Тоддом обернулся сущим откровением. Сначала он был осторожен и внимателен, когда укладывал ее на спину, его руки скользили по ее коже, отчего словно бы вспыхивали все ее нервные окончания. Затем он перешел в игривость: болтал и дразнил, пока нежно мучил ее, выискивая все и каждую эрогенные зоны, какие у нее были, и еще несколько, о существовании которых она даже не подозревала. По мере того как ее желание росло, потребность разгоралась, он смеялся над ней, и она отплатила ему той же монетой: ее руки исследовали его тело, пробегали по груди, скользили по талии и опускались все ниже. Извиваясь, они запутались в простынях, оба были потные. У них перехватило дыхание, а поцелуи стали горячее.

Внезапно они замерли, его рука легла ей на грудь, лаская сосок, Софи вздыхала с хриплыми стонами, ее рука обхватила его яйца, когда он застонал, все быстрее двигая бедрами.

Когда он попытался вскрыть упаковку презерватива, она не смогла удержаться от смеха.

– Ты вообще знаешь, что делаешь? – поддразнила она, поглаживая его.

– Когда ты, м-м-м, делаешь это… я… я даже не знаю, как меня зовут.

– Делаю что? – промурлыкала она, водя большим пальцем по самому кончику.

Он попытался вывернуться, но она опустила руку вниз, лаская внутреннюю сторону его бедра.

– Господи, Софи.

Он разорвал упаковку зубами.

– Я бы позволил тебе и дальше это делать, но не уверен, что выживу.

Он быстро натянул презерватив, его рука скользнула между ее ног.

– Кто-то готов, – сказал он, скользя пальцем по сладкому месту, почти заставляя ее зажмуриться от желания.

Теперь она могла только тяжело дышать, его прикосновения доводили ее до исступления.

Она приподняла бедра, почти не в силах сдержаться, нужды тела взяли свое.

– Ведь понравилось, да? – Он убрал руку.

– Пожалуйста! – Сдавленная отчаянная мольба удивила ее саму, но она едва могла мыслить ясно.

– Пожалуйста что, Софи?

Она закрыла глаза и всхлипнула. Его пальцы снова дразнили, погружаясь внутрь, прежде чем отступить, быстрыми, быстрыми движениями, которые заставляли ее поднимать бедра, но стоило ей шевельнуться, он убирал руку.

– Я думаю, Софи, ты должна лежать неподвижно.

Это было почти невозможно. Он мучил ее, стоило ей сдвинуться хоть на сантиметр, как он снова отступал. Вскоре у нее перехватило дыхание, кожа покрылась испариной.

– Пожалуйста, – выдохнула она снова.

Улыбка Тодда стала почти вымученной, когда он наклонил голову, чтобы коснуться языком ее соска.

Девушка вскрикнула, издав бессвязный стон.

Он продолжал играться языком с ее соском, его ритм был единым с двумя пальцами, безжалостно скользящими внутрь и наружу.

Ее дыхание сбилось, Софи пыталась увернуться от неустанных движений его пальцев. Все это время Тодд наблюдал за ней, но его дыхание было напряженным.

– Тодд, теперь, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

Одним плавным движением он лег на нее и скользнул внутрь, воспламеняя и без того чувствительные нервные окончания. А потом отстранился, прежде чем медленно-медленно соскользнуть вниз… она едва могла это вынести. Она жадно схватила его бедра.

– Еще? – спросил он напряженно.

– Да-а-а-а, пожалуйста.

Софи приподняла бедра, и он плавно вошел в нее, прежде чем прибавить темп. С каждым толчком Софи поднималась навстречу ему, и все равно казалось, что этого недостаточно, никогда не будет достаточно. И вдруг, словно прорвались сквозь облака к солнцу, они поймали ритм, нашли свой идеальный ритм. С одним беспомощным криком она растворилась, волны чувств захлестнули ее, когда она кончила вместе с Тоддом, который простонал ее имя. Какое-то время они лежали рядом, покрытые испариной, и в открытое окно неслись шумы пятничного вечера. Софи задумалась, сможет ли она когда-нибудь снова шевельнуться, но потом решила, что, скорее всего, не захочет. Она и представить себе не могла подобного блаженства, это перечеркивало любой сексуальный опыт, какой у нее когда-либо был.

Должно быть, они задремали, потому что, когда она открыла глаза, была уже половина восьмого.

– Ух ты! – Тодд откатился в сторону, но его колено осталось лежать поперек ее бедра, и одной рукой он обнимал ее за талию. – Думаю, ты меня прикончила, женщина. Что это было, черт возьми?

Калейдоскоп бабочек запорхал у нее в животе от его проникновенных слов.

– Это я тебя прикончила? Я думаю, что все наоборот. Это ты со своей сноровкой плейбоя международного стандарта.

Он подпер голову рукой, а другой скользнул по ее грудной клетке и остановился на бедре.

– Клянусь тебе, у меня никогда не было такого секса. Ты – плейгерл межгалактического стандарта. Такое чувство, что у меня в теле все встало с ног на голову.

Софи опустила голову, позволив себе очень маленькую, но очень самодовольную улыбку.

– Довольна собой? – спросил Тодд, его рука скользнула вверх по ее бедру, чтобы поднять ее подбородок, вглядываясь в ее лицо. – Лишила мужчину мозгов? – Он подчеркивал каждое слово быстрым поцелуем в губы.

– Пожалуй, да. – Софи лениво улыбнулась ему, ее взгляд скользнул по его телу.

– Эй, поосторожней. – Он понизил голос. – От такого идеи разные могут появиться.

– Какого рода идеи? – Голос Софи прозвучал уместно хрипло.

– Уверен, смогу придумать парочку.

Мужчина притянул ее тело к себе и стал целовать в шею.

Она обвила руками его шею и потерлась грудью о его грудь. Со стоном он снова поцеловал ее.

– Ты хочешь сейчас второй раунд?

– А почему бы и нет? – Она улыбнулась ему в лицо.

– Уверена, что силенок хватит? – спросил Тодд, и дерзкая улыбка заиграла у него на губах.

Покраснев, Софи кивнула.

– А ты попробуй.

Наконец, выпутавшись из простыней, Тодд настоял на том, чтобы она присоединилась к нему в душе, где третий раунд сопровождался хихиканьем, уймой мыльной пены и дуракавалянием. Ночь еще только начиналась, и воздух заметно остыл, поэтому они решили пойти перекусить.

Глава 24

– Посыпать шоколадом или корицей? – Софи на мгновение задержалась, чтобы повести плечами, а после потянулась за шейкерами. Сегодня утром ее тело чувствовало себя особенно хорошо – такая приятная усталость.

– И тем, и другим, моя дорогая. – Женщина хмыкнула, получился густой, темный, раскатистый звук, который соответствовал ее черной коже и дружелюбной, открытой улыбке. Она была высокой и, как сказала бы мама Софи, ширококостной. – Надо же, какой у тебя приятный акцент. Откуда ты?

Женщина была такой веселой, что, несмотря на то, что Софи задавали этот вопрос по меньшей мере пятнадцать раз за утро, она ответила бодро, хотя усталость брала свое. Девушка с восьми часов стояла за кассой, а до того час помогала Белле на кухне, пока они пекли несколько партий печенья и пирожных. Сон переоценен. Кому нужен сон, когда есть эти восхитительные возбуждение и счастье, которые можно про себя лелеять? Все ее тело гудело, она почувствовала, что краснеет от воспоминаний о прошлой ночи. Сон был далеко не главным пунктом повестки прошедших суток.

После ужина Тодд пошел провожать ее домой. За ужином они договорились, что, поскольку утром ей работать в кондитерской, они увидятся ближе к вечеру. Но в ту минуту, когда он поцеловал ее у входной двери, все их благие намерения испарились. Менее чем за шестьдесят секунд нежные поцелуи превратились в страстные. Когда они оторвались друг от друга, то были уже в постели Софи.

– Значит, ты не Белла? – В глазах женщины мелькнула озорная искорка, словно она могла читать мысли Софи. От нее исходили такие флюиды, точно она что-то затевает.

– Нет, – ответила Софи, очарованная ее задорным видом.

– Меня зовут Десси.

Женщина оглянулась через плечо, как неумелый шпион, проверяющий, нет ли кого-нибудь поблизости. Хотя кафе было переполнено, теперь, когда они миновали десятичасовой порог, утренний поток посетителей спал. В промежуток с десяти до одиннадцати тут сидели в основном одинокие читатели газет или новостей в ноутбуках, а еще несколько компаний, собирающихся в спортзал. Все они пребывали в собственных мирках.

– Думаю, ты в безопасности, – пошутила Софи.

Десси перегнулась через стойку.

– Я мама Уэса. – И она закивала, давая понять, что «это-между-нами».

– О, приятно познакомиться. Он заходил утром. – Софи сделала паузу.

Уэс непременно приходил каждое утро. Обычно он оказывался первым посетителем за день и терпеливо, как верный пес, ждал под дверью. Каждое утро Белла заставляла его ждать, пока включит все лампы, расставит на столы сахарницы и вазочки с цветами и подготовит к работе кофеварку. Это был тонкий способ Беллы наказать его. Бедняга. Парень не мог держаться подальше, но и не знал, как сдвинуться с мертвой точки.

Сегодня утром он прямо просиял от благодарности, когда Софи остановила его, чтобы спросить, есть ли у него лемонграсс, кайенский перец, красный перец чили, тайский сладкий базилик, свежий имбирь или кориандр, – она опять забыла, что здесь его надо называть кинза. На него явное впечатление произвела ее фраза, что она хочет приготовить настоящее тайское зеленое карри, и он подтвердил, что у него все это есть, и даже предложил позвонить другу и добыть у него немного гороховых баклажанов.

– Я пришла узнать, с чего это мой мальчик такой несчастный. – Смехотворно громкий театральный шепот Десси эхом разнесся по кафе, и дюжина голов повернулась на звук. Софи могла бы хихикнуть, но прямо за спиной у Десси вдруг возникла Белла, которая убирала со столов, и лицо ее было решительно мрачным. – И я знаю, знаю. Я лезу не в свое дело, но что-то не так, а этот парень чертовски упрям.

– Вот тут ты права, – отрезала Белла, поставив поднос и уперев руки в бока. – Это меня зовут Белла.

Софи наблюдала, как они оценивают друг друга. Они были почти полярными противоположностями: Белла с ее золотисто-рыжими волосами и бледной кожей и Десси с ее амазонским ростом и смуглой кожей.

– Надо же, какая фитюлька. – Широкой улыбкой Десси лишила фразу даже намека на оскорбление.

– Да, – сказала Белла, скорбно скривив губы. – А это значит, что мы чертовски странно смотримся рядом.

– Да ему уж точно наплевать.

– Это один из факторов.

Десси нахмурилась.

– Я хорошо воспитала своего мальчика.

– Тогда, возможно, следует его спросить, в чем проблема.

– Ну, будь все так просто, моя дорогая, я не притащилась бы сюда за несколько кварталов, когда мне надо готовиться к ярмарке выпечки в пользу общества бездомных кошек. Честно говоря, эти хвостатые питаются лучше доброй половины детей в соседнем районе, но проклятая школа год за годом выбирает его объектом благотворительности.

– Ну так можешь тут купить. Дай мне полчасика, и я сварганю тебе что-нибудь с ушами и усами. У меня есть пара дюжин капкейков, которые надо заглазировать.

Десси склонила голову набок.

– Идет. Может, нам поболтать, пока ты этим занимаешься?

Белла подняла бровь.

– Сколько ты собираешься купить?

– Ты мне нравишься, девочка. Давай дюжину для начала. А теперь, – она обняла Беллу за плечи, – я думаю, мы с тобой в два счета и остальное уладим.

Оглянувшись через плечо, Белла подняла брови, скорчив Софи гримаску, когда пожилая женщина потянула ее в подсобку кондитерской. Софи посмотрела им вслед. Бедный Уэс, маловероятно, что у него есть хоть какой-то шанс, если эти двое за него возьмутся.

Десять минут спустя бедняга собственной персоной стоял перед ней с корзинкой трав и смотрел куда угодно, только не на Софи.

– Где же она?

– Белла? – переспросила Софи, пытаясь изобразить невинность. – Это мне?

– Моя мать.

– Твоя мать?

– Да, дама в ярко-красном платье и с очень большим носом.

– Ах, та дама. – Софи зарылась лицом в пряные травы. – Разве тебе не нравится запах сладкого базилика?

Уэс скрестил руки на груди, но даже при росте более шести футов, размахе плеч шириной с океанский лайнер, он не выглядел ни в малейшей степени устрашающим. Уже нет. Софи не могла поверить, что испугалась его в ту первую ночь, когда он появился из темноты. Кто увидит угрозу в человеке, который с такой любовью и нежной заботой ухаживает за своими травами?

– Привет, Уэс, привет, Софи.

Сердце у нее подпрыгнуло, как мячик для пинг-понга, при виде Тодда.

– Привет. – Голос у нее вдруг сорвался и стал на октаву выше.

– День тянулся медленно. – Тодд запустил руку в волосы, попытался сделать вид, будто случайно зашел. – Хорошие травы, Уэс.

– Они для Софи, она хочет произвести впечатление на парня, для которого готовит сегодня. – Уэс толкнул Тодда локтем в бок. – Она ни перед чем не остановится. Аутентичные ингредиенты. Даже гороховые баклажаны. – Он подмигнул Тодду. – Ультраособый ингредиент.

Софи хотелось провалиться сквозь землю от этих невинных поддразниваний Уэса.

– Да неужели? – Тодд ухмыльнулся. – Гороховые баклажаны. Это какой-то афродизиак, Софи? Что ты задумала?

– Тайское зеленое карри и баклажаны никакие не афродизиаки, – сказала она чопорно. – А если будешь плохо себя вести, вообще ничего не получишь.

Уэс открыл рот, переводя взгляд с Тодда на Софи и обратно.

– М-да. Я, пожалуй, пойду. Вот, держи. – Он снова взглянул на Тодда, сдерживая улыбку. – Наслаждайся карри. И скажи Белле, что я заходил. Я разберусь с ней позже. – Последнее было сказано с оттенком зловещей угрозы.

– Я что-то пропустил? – спросил Тодд.

– Позже объясню, – сказала Софи, когда Уэс ушел, передав ей корзину с травами.

– Как насчет того, чтобы пойти со мной на открытие нового бара? Мне прислали приглашение. Бар на крыше. Шикарный отель. Будет идеальный вечер. Мы можем пропустить по бокалу, прежде чем ты потащишь меня к себе домой ради своих опасных блюд.

– Твои шансы на то, что тебя накормят афродизиаком или чем-то еще, стремительно падают.

– Ты что, англичанка, в недотрогу играешь? Я должен умолять?

Она рассмеялась.

– Мне нужно помочь Белле закрыться. И наскоро принять душ. Я буду готова к пяти. Если хочешь быть полезным, можешь забросить травы ко мне в холодильник.

– Окей. А потом я могу пойти и согреть для тебя душ.

Она почувствовала, как у нее розовеют щеки.

– Думаю, моему бедному душу не помешал бы отдых сегодня вечером.

– С тобой невесело. – Тодд надул губы, а потом улыбнулся. – Знаешь что, я заброшу травы и съезжу к себе домой за припасами.

– Какими еще припасами?

– За гелем для душа, твой заканчивается.

Она швырнула тряпку в его удаляющуюся спину.

Тодд повез ее в «Уэстлайт», потрясающий бар на крыше, расположенный к северу от Уильямсбурга. Софи почувствовала, что начинает привыкать к Бруклину, который, как она теперь поняла, был гораздо больше Манхэттена.

– Ты еще и сотой доли не видела, – откликнулся Тодд, когда она сказала об этом по пути назад, в ее квартиру. – Вообще-то я знаю, куда можно поехать завтра.

– Куда? – Она испытала легкое волнение, что он уже планирует завтрашний день. После прошлого уикенда, когда он не стал договариваться о встрече раньше субботы, она решила, что Тодд хочет, чтобы жизнь шла обычным чередом.

– Это сюрприз.

– С тобой вечно одни сюрпризы, – пробормотала Софи.

– Ты не любишь сюрпризы? – спросил Тодд.

– Люблю, если мне их сразу устраивают, но не тогда, когда мне говорят, что будет сюрприз, потому что мне приходится ждать, а я плохо умею терпеть.

– Окей. Хочешь, завтра куда-нибудь сходим?

– Было бы замечательно. Куда?

– Я еще не решил, – сказал он вдруг очень чопорно, выпрямившись за рулем и намеренно не глядя на нее.

Софи расхохоталась.

Смех, казалось, стал темой их вечера. Тодд сидел за барной стойкой на кухне и пил пиво, пока Софи готовила карри, с удовольствием вдыхая тонкие ароматы лемонграсса, имбиря и сладкого базилика, наполнявшие квартиру. Более того, Тодд искренне интересовался готовкой, задавал множество вопросов, например: почему она использовала лук-шалот вместо обычного, почему отбила лемонграсс, прежде чем его нарезать? И когда Софи ответила, объяснив, что у лука-шалота более интенсивный вкус, чем у репчатого, поэтому в блюдо его идет меньше и соответственно паста становится менее водянистой, а если отбить лемонграсс, тот станет мягче и высвободятся его естественные ароматические масла, Тодд внимательно слушал, все его внимание было приковано к ней. Он определенно знал, как заставить девушку чувствовать себя хорошо.

После того как они поели, он вызвался мыть посуду, а Софи сидела на табурете у барной стойки и играла вином в бокале, наблюдая, как он закатывает рукава, стараясь не смотреть на его руки и не вспоминать их умелые прикосновения прошлой ночью.

– Ты перепачкала гору посуды.

Тодд нахмурился, оглядывая кухню. Софи, которая гордилась тем, как опрятно готовит, была несколько уязвлена.

– Ты же не собираешься отменить международно признанную конвенцию о том, что тот, кто готовит, посуду не моет?

– Нет, но я думаю, что в интересах паритета и англо-американских отношений мы должны сделать процесс более интересным. – В его глазах появился хитрый блеск.

– А как сделать мытье посуды более интересным? – Софи прислонилась к барной стойке, одной рукой подперев подбородок, и взяла бокал с вином.

– Ну, например, над этой кастрюлей придется основательно потрудиться. Мне понадобится стимул. – Она не могла не заметить нотки вызова в его голосе.

– А лучшее тайское карри, которое ты когда-либо ел за пределами Юго-Восточной Азии, не достаточный стимул?

Тодд пожал плечами.

– Я его уже съел.

Софи многозначительно посмотрела на его пустую тарелку у раковины.

– Конечно, съел. – Он дважды накладывал себе добавки.

– Ты должна снять с себя кое-что из одежды.

Софи поперхнулась вином.

– Прошу прощения?

– Ты такая сексуальная, когда становишься чопорной, англичанка.

Девушка уставилась на него, ее губы дрогнули.

– Это большая кастрюля. И драить ее тяжело. – Он склонил голову набок.

Сняв одну туфлю, она помахала ею в воздухе.

– Это скорее по части столовых приборов. Ну же, кастрюля такая грязная.

Софи сделала большой глоток вина, мысли у нее лихорадочно метались.

– Хорошо, но ты будешь продолжать мыть посуду, пока все не закончишь.

– Естественно.

Не раздумывая ни секунды, она стянула с себя платье и бросила его на барную стойку, пряча самодовольную улыбку при виде того, как его глаза расширились и он сглотнул. О да, он определенно сглотнул.

– Кастрюля. – Софи кивком указала на раковину.

Не говоря больше ни слова, парень расправился с рисоваркой, и его голос был хриплым, когда он поставил ее на сливное устройство и сказал:

– Дальше.

Софи сделала еще глоток вина, не сводя с него глаз, и, не дрогнув, стянула нижнее белье, положив на стойку рядом с платьем кружевные трусики. Внезапно он весь словно бы подобрался. Впрочем, из-за барной стойки разглядеть ничего особенного он и не мог.

– Продолжай, – велела она нарочито сдержанно.

– Да, верно. – Он потянулся за пивной бутылкой и сделал быстрый глоток, но чуть не подавился. – Да, верно.

– Что-то не так? – Двигаясь очень медленно, она закинула ногу на ногу.

– Нет. – Его низкий голос был далек от обычного уверенного тона, когда он нерешительно взялся за разделочную доску. Без колебаний Софи спустила одну бретельку лифчика, остановилась, чтобы поймать его взгляд, наблюдая за ним, пока он не мог оторвать от нее глаз. Она опустила вторую, а затем неторопливо завела руки за спину, чтобы расстегнуть застежку.

– Не останавливайся из-за меня, – сказала она.

Не отрывая от нее глаз, Тодд опустил доску в мутную воду. Она расстегнула лифчик и позволила ему упасть. Он с грохотом уронил доску в воду.

– Осторожно, – упрекнула она его.

Тодд отшвырнул кухонное полотенце и обогнул барную стойку, чтобы припасть к ней голодным поцелуем.

Барная стойка оказалась вполне удобной.

Когда она проснулась на следующее утро, в окно лился солнечный свет. Какое-то время Софи лежала, наслаждаясь ощущением тяжести руки Тодда на своем бедре и теплом другого тела, прижавшегося к ней. Когда его пальцы начали поглаживать ее кожу, она повернулась и увидела, что он не спит, а смотрит на нее – растрепанный и с чуть смущенной улыбкой.

– Доброе утро, англичанка.

– Доброе. Который час? – Ей было слишком комфортно, чтобы тянуться за телефоном.

– Кого это волнует? У нас впереди целый день.

– Целый день? – Она не загадывала так далеко наперед.

– У тебя ведь нет никаких планов, правда? – От того, насколько полным надежды было лицо Тодда, у нее запело сердце.

– Ничего интересного не было в моих планах.

– Теперь есть. Пора вытащить твою ленивую, но довольно аппетитную задницу из постели. – Он легонько шлепнул ее по попке. – Ты оказываешь на меня ужасное влияние. Затащила меня в постель.

– Я?!

Но Тодд уже откинул простыни и тянул ее за руку.

– Тебе пора в душ. У меня есть планы… на тебя.

– В душ? – Софи склонила голову набок, дрожа от предвкушения.

– Господи, женщина. – Он притянул ее прямо к своему обнаженному телу. – У тебя грязный ум. От меня прежнего останется только тень, если ты продолжишь предъявлять эти ненасытные требования к моему бедному телу.

Девушка покачала бедрами. Если он собирался предположить, что она распутница, Софи была более чем счастлива подыграть ему.

– Черт возьми, женщина, ты меня убиваешь. Иди в душ, пока я не затащил тебя обратно в постель. У нас целый день распланирован.

– Вот как?

– Да.

С вершины колеса обозрения толпа внизу казалась оживленным муравейником. Кони-Айленд с закусочными, парком аттракционов и запруженным толпой променадом напомнил Софи настоящий морской курорт. Ветер трепал ее волосы, когда кабинка, в которой они ехали, слегка раскачивалась, поднимаясь на самый верх колеса. Слава богу, она не боялась высоты, в отличие от ее подруги, бедняжки Кейт. Софи вытянула шею, стремясь максимально насладиться видом, и достала телефон, чтобы сфотографировать. С быстрой улыбкой она послала фотку Кейт, добавив короткую дразнящую подпись: «Тебе бы здесь понравилось». Было приятно снова почувствовать себя нормальной и не притворяться, будто хорошо проводишь время. Подняв повыше телефон, она подтолкнула Тодда, чтобы тот сделал с ней селфи на память.

Едва они приехали на Кони-Айленд, Тодд взял ее за руку и не отпускал, пока они гуляли, осматривая достопримечательности и впитывая запахи. Казалось, балом тут правили хот-доги: запах жареного лука наполнял воздух, встречные гуляющие сжимали в руках горячее лакомство в салфетках, с которых капал ярко-желтый горчичный соус. Приятно было ради разнообразия быть половинкой счастливой пары в толпе людей, которые наслаждались выходными.

После колеса обозрения они отправились на аттракцион с электрическими автмобильчиками, а потом остановились перед внушительными американскими горками.

– Что думаешь? – спросил Тодд, рассматривая убийственный, почти вертикальный подъем, петлю за петлей и волны оранжевой стальной дорожки.

– Я – за, если ты за, – ответила Софи, вспоминая последние американские горки, на которых она каталась в Дании. – В прошлом году я выдержала адские горки в саду Тиволи. – Она сделала еще один снимок для Кейт и послала его.

– Ты храбрая женщина, англичанка, – сказал Тодд, глядя, как кабинка медленно поднимается по пандусу к вершине отвесного спуска.

– Если не страшно, это не храбрость, – сказала Софи, заметив легкое напряжение на его лице. – Храбрость – это когда ты напуган, но все равно делаешь что-то и смотришь в лицо своему страху. Вот это настоящая храбрость. Моя подруга Кейт пошла на тот аттракцион, хотя она боится высоты и никогда раньше не бывала на американских горках. И дело было не в том, чтобы превозмочь страх перед аттракционом, но она не хотела портить праздник для остальных в нашей компании. Поэтому Кейт пошла. Для такого нужна огромная храбрость.

Тодд вздернул подбородок.

– Я всегда думал, что быть храбрым – значит признавать свои ограничения. Признавать, что незачем делать что-то, лишь бы доказать, что ты храбрый. Сказать, мол, боюсь американских горок, и забыть. Быть достаточно честным, чтобы жить по своим убеждениям и не пытаться под кого-то подстроиться.

– С такой стороны я это не рассматривала. Но иногда выгода стоит риска.

– Хм, я не уверен. Ты все еще хочешь пойти? – Обманчиво небрежный тон Тодда не обманул Софи.

– Не особенно, я бы предпочла хот-дог.

От облегчения его плечи обмякли. Что-то за этим кроется…

– Хот-дог – значит хот-дог.

– Ты в горчице перепачкалась. – Тодд кивнул на ее подбородок, а затем быстро провел по нему пальцем и поднес к губам.

Он настоял на том, чтобы ради ее «кулинарного образования» пойти в знаменитую закусочную «Нейтенз Феймос» за лучшими хот-догами на острове, и теперь они сидели на песке рядом с променадом.

– М-м-м, спасибо.

– Всегда пожалуйста. – Теплая улыбка, которую он послал ей поверх огромного хот-дога, определенно наводила на дурные мысли. – Похоже, тебе это действительно нравится.

– Это очень вкусно, – осторожно сказала Софи, сразу же почувствовав зарождающуюся двусмысленность, – а дома я бы, наверное, никогда не стала есть хот-дог.

– А, это потому, что ты никогда раньше не брала в рот… американскую сосиску.

– Хватит дурака валять! – сказала Софи, подталкивая его локтем, и тут же покраснела, вспомнив, чем они занимались утром в душе, и невольно опустив взгляд на его пах. Похоже, всю свою сдержанность она оставила в Хитроу, когда садилась в самолет.

– Валять? – переспросил Тодд, подражая ее акценту. – Это так называется?

– Ш-ш-ш-ш, – сказала Софи, еще больше покраснев. Вот ушлый малый, ничего не упустит.

– Валяние дурака… дуракаваляние в душе. – Он серьезно кивнул, его пристальный взгляд внезапно стал напряженнее, когда она попыталась откусить еще кусочек от своего хот-дога.

– Прекрати! – Софи опустила голову. – Мне ни за что не доесть, если ты не перестанешь так на меня смотреть.

– Да, но ты так мило выглядишь, когда краснеешь.

– Веди себя прилично.

Она бросила на него гневный взгляд и уже собиралась откусить еще кусочек, когда он сказал нарочито хриплым, театральным шепотом:

– Я люблю твои губы.

Софи заерзала на песке, чувствуя тепло и дрожь по всему телу. Что такого было в Тодде, что он мог сделать это с ней в любой момент?

Его озорной многозначительный взгляд подсказывал, что он точно знает, что делает, а затем он карикатурно пошевелил бровями.

Бросив ему озорную улыбку, она, решив подыграть, подняла повыше хот-дог, задумчиво подула на сосиску, стараясь выглядеть соблазнительно, поднесла к губам, потом вдруг открыла рот, решительно и резко откусила кусочек.

Тодд дернул головой.

– Ой!

И она разразилась хихиканьем.

Так они валяли дурака до тех пор, пока Софи не доела хот-дог, а потом Тодд сгреб бумагу и салфетки и отнес в ближайшую мусорку. Девушка смотрела, как он пересекает променад, с легким сердцем и широкой улыбкой на лице.

Покончив с едой, они, обнявшись, сидели на пляже и смотрели на гуляющих, наслаждаясь теплом и солнцем. Софи положила подбородок на колени, с удовольствием наблюдая, как дети приплясывают у кромки воды или выбегают из нее с криком, когда волны накатывали на берег, обдавая их холодными брызгами Атлантического океана. Она подставила лицо солнцу, радуясь, что нанесла солнцезащитный крем.

– Не возражаешь, если я вздремну? – спросил Тодд, откидываясь на песок. – Я вымотался.

– Вымотался? – переспросила Софи.

– Да, ты меня измотала, англичанка. Ты требовательная женщина. Не уверен, что смогу за тобой угнаться.

– Тодд, – начала было она.

– Да?

– Спи уже, – бросила она через плечо.

– Есть, мэм.

Парень вытянулся рядом с ней, одной рукой обхватив ее ягодицы, как будто пытался обрести якорь. Она проверила свой мобильный телефон, наслаждаясь ощущением его близости, зная, что он хочет, чтобы она была рядом. Кейт ответила на сообщение. «Черт возьми, девочка. Ты не говорила, что он так чертовски красив». Губы Софи тронула улыбка, и она оглянулась на Тодда.

Через полгода это будет просто чудесное воспоминание.

Впервые за несколько месяцев Софи открыла «Фейсбук» на своем телефоне. Она ничего не писала с тех пор, как уехала из Лондона.

Разместив фотографию американских горок на своей странице, она написала: «Наслаждаюсь жизнью в Нью-Йорке. День на Кони-Айленде. Это вам не Блэкпул».

И (точно, открыв бутылку и выпустив джинна) она начала прокручивать ленту. Внезапно ее захлестнула волна тоски по дому, у нее перехватило дыхание при мысли об оставшихся там родных и друзьях. Софи так резко оборвала любое общение, что даже не задумывалась, как они поживают. Было много сообщений от разных людей, включая Анджелу и Эллу из офиса. А еще целый поток – от Джеймса через мессенджер.

«У квартиры. Не могу войти. Когда ты вернешься домой? Дж».

«Где ты? Дж».

«Софи, нам нужно поговорить. Я люблю тебя. Это звучит ужасно банально, но я могу все объяснить. Дж».

«Дорогая, я беспокоюсь о тебе. Пожалуйста, свяжись со мной. Просто дай мне знать, что ты в порядке. Дж».

«Пожалуйста, не вычеркивай меня из своей жизни. Произошла ужасная ошибка. Нам нужно поговорить. Дж».

И далее множество других в том же духе, потом перерыв на пару месяцев. А на прошлой неделе пришло новое сообщение:

«Софи. Я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты вернулась в мою жизнь. Я пустая оболочка без тебя. Без тебя я чувствую себя потерянным. Дж.»

Скривив губы, она ткнула пальцем в экран, сердце у нее занялось от ее собственной глупости. Она так много вложила в него. Столько любви. Столько надежд. Само ее будущее. Полгода назад Софи и представить себе не могла, что окажется здесь. Спроси ее кто-нибудь тогда, на что она надеется, она ответила бы: «На помолвку». На то, что Джеймс наконец-то задаст ей тот самый сокровенный вопрос. Она была так уверена, что он собирается сделать ей предложение. Как она могла так ошибиться?

Она посмотрела на Тодда, понимая, что он наблюдает за ней сквозь полуприкрытые веки.

– Ты в порядке? – спросил он, лениво выводя пальцем круги у нее на бедре. – Вид у тебя немного грустный.

– Все прекрасно, – ответила Софи, постаравшись, чтобы ее голос прозвучал бодро и никакие воспоминания не омрачили этот чудесный день.

– Готова выпить холодного пива? Или ты хочешь еще раз прокатиться? Хочешь на автодром?

И тут она поняла, в чем разница. В волшебном слове «ты». Возможно, Тодд решительно ничего не воспринимает всерьез. Возможно, он просто хочет повеселиться, жить сегодняшним днем и наслаждаться всем, что ему преподносит жизнь. Но он заботится о ней. Тодд многое для нее делает. Даже прошлой ночью, когда он затащил ее в постель, то постоянно проверял, счастлива ли она, хорошо ли ей.

Даже со своим гаремом он был заботлив. Старался водить своих девушек в те места, которые им нравятся. Он неравнодушный. Может, Тодд и не понимал этого, но он был настоящим джентльменом. Вдумчивый и внимательный. Но не тот, который останется насовсем.

– На автодром, – сказала она, вскакивая. – Обожаю автодромы.

Глава 25

– Хочешь прокатиться на пароме до Стейтен-Айленда? – спросил Тодд, допивая свой кофе и уже начиная вставать. – Если выйдем сейчас, то успеем обогнать основную толпу туристов.

– Да! Я всегда хотела сделать это с тех пор, как посмотрела фильм «Деловая девушка». – Она глянула на часы. – Еще рано. Я обещала помочь Белле. Я… пренебрегала ею на этой неделе.

Они заканчивали завтрак на балконе, лениво начиная великолепное субботнее утро. В чистом голубом небе поднималось солнце, серые тучи, закрывавшие его в будни, наконец-то развеялись.

Последние несколько недель после поездки на Кони-Айленд они каждые выходные проводили вместе, исследуя Бруклин, но в этот уикенд решили, если погода будет хорошей, отправиться на Манхэттен. Они побывали в Барклай-центре на баскетбольном матче, где Софи больше времени провела, наблюдая за болельщиками, чем за игрой, которая была совершенно непонятной. Они ходили в кинотеатр на крыше, ели пиццу, блюда ливанской и бразильской кухни и катались на лодке по озеру в Проспект-парке, наслаждаясь летним теплом.

На прошлой неделе погода переменилась, низкие серые тучи едва не задевали верхушки небоскребов в центре города, улицы за окнами расплывались от мороси. Но они ничего этого не замечали, так как их обеденные перерывы проходили в уютном итальянском гастробаре, куда ее отвел Тодд. Конечно, для Софи это была отличная возможность пообщаться с Марио. Марио, итальянец в пятом поколении, к большому удивлению Тодда, заискивал перед Софи и пододвигал стул к их столику, чтобы поговорить с ней о еде и рецептах. Гастробар быстро стал одним из ее любимых мест. Она действительно начинала чувствовать себя в Манхэттене так же хорошо, как и в Бруклине.

Софи втайне удивлялась тому, как легко они обрели свою обычную рутину. Каждый вечер, когда Тодд был в офисе, они вместе ехали домой и заходили за продуктами в магазин у станции подземки. По негласному правилу они не распространялись о своих отношениях на работе, хотя Софи задавалась вопросом, не сболтнула ли что-нибудь Мэдисон. Если и так, то никто не подавал виду. Пару раз они бывали в квартире Тодда, которая находилась всего в двух кварталах от офиса. Глядя на абсолютно белые стены и минимум мебели, Софи поняла, почему он предпочитает проводить время у нее.

Почти каждый вечер она готовила для него, а он сидел у стойки, наблюдая за ней, украдкой целовал и жаловался на то, что его превратили в подневольного раба, когда она заставляла его нарезать овощи. После этого Тодд непременно мыл посуду и прибирался на кухне, постоянно предлагая ей снова раздеться. Он остановился только тогда, когда однажды вечером она улизнула после ужина, чтобы добавить дюжину дополнительных слоев нижнего белья под одежду. Она так смеялась, что у нее закололо в боку, когда он в раздражении начал доставать из кухонного ящика чистые чайные ложки, чтобы их помыть, когда ему не удалось раздеть ее.

Тодд проводил у нее каждую ночь, впрочем, Софи не жаловалась. Ее любимой частью дня было просыпаться рядом с ним.

Подойдя сзади, Тодд уткнулся носом в ее шею, его руки скользнули вниз, к ее талии.

– Ты уверена, что хочешь покататься на пароме сегодня утром? – Его губы скользнули дальше, ища ее. – Мы могли бы остаться здесь, – пробормотал он.

Вздохнув, она подняла на него глаза, в которых плясали озорные искорки.

– А если ты не перестанешь, мы никогда отсюда не выберемся.

– Я не против, – ответил он, проводя руками по ее ребрам. – А ты?

Софи втянула воздух, когда его пальцы коснулись ее груди.

– Я имею в виду, если у тебя есть какие-то жалобы, я буду более чем счастлив повторить… может быть, мне нужно потренироваться… – Его рука сомкнулась на ее груди, большой и указательный пальцы сжали сосок.

С прерывистым вздохом она снова прижалась к нему, ее обдало жаром. Они вышли из спальни всего полчаса назад, но она уже снова хотела его. Секс был постоянным приключением, в какие-то дни жарким и бурным, в какие-то – медленным и нежным, но всегда откровением. Как будто она не могла насытиться им. Телефон Тодда пронзительно зазвонил, и он нахмурился, потом с неохотой убрал руки с ее груди.

– Это Марти. Извини, мне лучше ответить. Привет, дружище. Что случилось? Что? – Тодд повернулся и, сгорбив плечи, ушел назад в квартиру.

Софи взяла стакан с апельсиновым соком, откинулась на спинку стула и стала наблюдать за детьми, игравшими на заднем дворе. С уколом боли она подумала о дочери Джеймса. Неужели он все еще со своей женой и Эммой? И если бы его жена сама не пришла к ней, как долго бы Джеймс продолжал вести двойную жизнь? Софи все еще иногда мечтала об их будущем, о детях. Она скривилась. Дети. У Тодда будут прекрасные дети. Быстро подняв стакан, она одним махом его осушила. Если они у него вообще будут. Ее охватила печаль. Не за себя, а за него. Он заслуживал любви, заслуживал счастья. На прошлой неделе они провели вместе все свободное время, и он был прекрасен. Может, он и не понимал этого, но он был хорош в отношениях. Возможно, однажды он передумает. Поймет, что любовь стоит того, чтобы рискнуть, и что не все отношения бывают такими же мучительными, как у его родителей. Впрочем, Софи была не настолько глупа, чтобы думать, будто такое произойдет с ней.

– У Марти опять неприятности. Придется отменить поездку на пароме. Мне нужно съездить в Верхний Ист-Сайд. Папа рвет и мечет. Марти в ужасном состоянии.

Софи вздрогнула, она была настолько погружена в свои мысли, что не услышала, как подошел Тодд.

– Что он натворил?

– Выглядишь на все сто, – приветствовал Софи дразнящий голос Беллы, когда она вошла на кухню. – У тебя вид полностью удовлетворенной женщины.

Надев фартук, Софи одарила Беллу солнечной улыбкой.

– Мой кузен… не дает тебе продохнуть. – На сей раз в поддразнивании прозвучала нотка цинизма. – Удивительно, что новизна еще не прошла.

– Мы прекрасно проводим время. – Софи постаралась придать тону легкости, чтобы не походило на самозащиту, но ей уже надоели постоянные предостережения Беллы. – Я все уяснила. Тодд не желает никаких обязательств. Он не влюбится в меня. Я это понимаю. И я не собираюсь в него влюбляться.

– Прости, дорогая. – Белла подошла и порывисто ее обняла. – Это было подло с моей стороны. Я не пытаюсь наговорить гадостей. Я беспокоюсь о тебе. Таким внимательным я его еще не видела… Но я знаю, что он собой представляет. Я люблю его до безумия, но Тодд не из тех, кто остается. Черт, ему бы не помешала женщина вроде тебя, но он… Ну, ты же видела его предков в действии. По его мнению, любовь – это инструмент шантажа.

– Ничего удивительного. Они всегда были такими? – Они с Тоддом редко говорили о его семье.

– Всегда. Жить с ними – все равно что ходить по минному полю. То они готовы убить друг друга и едут к адвокатам, чтобы развестись, а то обнимаются. В последние годы они даже успокоились. – Белла вздохнула. – Помню, был один случай. Это было Рождество, черт возьми. Росс отпустил какое-то пренебрежительное замечание, а Селин вышла из себя и опрокинула елку. Повсюду валялись осколки игрушек. А сама она заперлась наверху и отказалась спускаться. Можешь себе представить рождественский ужин в тот день?

Софи вздрогнула, представив себе маленького Тодда.

– Так где же сегодня наш герой-любовник? – спросила Белла. – Должна сказать, он кажется удивительно внимательным. Он вообще на этой неделе у себя ночевал? Возможно, мне придется удвоить твою арендную плату, такое впечатление, что он к тебе переехал.

– Он поехал навестить родителей. Марти снова в беде. Очевидно, он взломал аккаунты «Фейсбука» нескольких гостей на очередной вечеринке. Пририсовал рога и хвост к фотографиям жены делового партнера Росса, что, разумеется, не вызвало всеобщей радости.

Белла захихикала и запела:

– «Берегись дьяволицы…»

Софи покачала головой.

– Не она одна пострадала. Довольно многих гостей в тот уикенд посетила фея фотошопа.

– Ты шутишь? Ох, Марти… – Белла зажала рот рукой, чтобы скрыть улыбку. – Он же…

– У него большие неприятности… опять. Тодд поехал, чтобы как-то все сгладить.

– Но это же смешно, – сказала Белла. – Жаль, что я не видела картинки. Кое-кто из этих людей – надутые индюки.

– К сожалению, Селин и Росс считают иначе. Они в ярости. Марти позвонил Тодду сегодня утром и истерически рыдал в трубку.

– Бедный ребенок. И умный. Он выбрал их ахиллесову пяту, чтобы доказать свое. Они одержимы желанием поддерживать идеальный имидж. В общем и целом довольно безобидно.

– Да, – вздохнула Софи. – Но Тодд беспокоится, что у него будут большие неприятности.

– Они должны уделять бедному маленькому засранцу чуть больше внимания.

– И Тодд так говорит.

– Хм, он не ошибается. Но я благодарна ему за то, что он понесся на выручку. Это значит, что я могу в хвост и в гриву тебя использовать. И всячески злоупотреблять!

Глазурь и декор свадебного торта для дизайнера интерьеров были главным пунктом на повестке дня Беллы, и чуть ли не до полудня они вдвоем усердно наносили на уже застывшие листы глазури фоновые узоры, которые невеста выбрала для разных ярусов. Кропотливая работа требовала огромной концентрации, так как финальный рисунок приходилось накалывать булавкой.

Устроив себе перерыв, они ушли с чашками кофе в кондитерскую. По залу сновали приходившие по субботам девушки, поэтому они устроились за столиком в глубине.

– Что нового с Уэсом? – спросила Софи. Белла не упускала случая поговорить с ней о Тодде, поэтому она не испытывала угрызений совести, когда дело доходило до выяснения последних событий. – Его мать снова заходила?

– Нет, и это очень жаль, потому что она просто душка.

– Вот как? А мне показалась довольно грозной.

– Да, но в хорошем смысле. Она думала, что я дурю голову ее мальчику.

Софи поперхнулась кофе при мысли о том, что великана Уэса называют «мальчиком».

– Она души в нем не чает… за исключением тех случаев, когда он ведет себя как последний идиот.

– А что он сказал о том, что она к тебе приходила?

В глазах Беллы внезапно сверкнуло ликование.

– Уже неделю с ним не вижусь. Специально. Девушки на кассе работают как система раннего предупреждения. Каждый раз, когда он заходит, я тайком выбираюсь через черный ход. Десси предположила, что я слишком облегчаю ему задачу. В отсутствие предмета сердце тоскует и все такое.

– Интересная стратегия, – сказала Софи, тут же вспомнив о Джеймсе. Разлука основательно прочистила ей мозги.

– Всегда ставит их на колени, – изрекла Белла с полнейшей уверенностью. – По крайней мере, так говорит Десси. А она-то знает. Она консультант по вопросам брака, по крайней мере, так она мне сказала. Я могла бы поклясться, что Уэс недавно сказал, что его мать была учительницей. Может быть, я ошиблась.

Айфон Беллы неожиданно запищал.

– Ах ты…

– Похоже, ты можешь спросить его сама, – сказала Софи, забавляясь паническим выражением лица подруги.

– Нет… О… Я не хочу… – Уверенность Беллы разом испарилась, и она побледнела. – Что я ему скажу? Он будет в ярости, узнав, что я говорила с его матерью.

– Белла-а-а!

Та опустилась на свое место, а Софи встала.

– Оставлю вас наедине.

Вернувшись на кухню, Софи продолжила возиться с тортом, гадая, как дела у Тодда. Он обещал написать эсэмэс, но ее телефон решительно молчал. К тому моменту, когда она поняла, что ей необходима помощь Беллы, прошел уже целый час. Когда она вернулась в кафе, ее нигде не было видно.

– Она ушла с Уэсом, – объяснила одна из девушек, подававших кофе. – Сказала, что вернется попозже.

В конце концов Белла объявилась гораздо раньше Тодда: прислала короткое сообщение с извинениями за то, что сбежала от нее. Неожиданно оказавшись без присмотра, Софи собрала белье в стирку, сгребла одежду Тодда, накопившуюся за неделю, и бросила в корзину. В этих домашних мелочах не было никакой неловкости. С той самой первой ночи, когда он привез свою зубную щетку и бритвенный набор, его вещи с легкостью поселились в ванной, хотя каждый вечер он спрашивал, можно ли ему остаться.

Идя по оживленным улицам, Софи удивлялась тому, как хорошо чувствовала себя сейчас по сравнению с тем временем, когда только-только сюда приехала. Несколько встречных лиц даже показались ей знакомыми.

Наслаждаясь субботней суматохой людей, занятых своими делами, она решила отправиться на Юнион-стрит в интересный супермаркет, который пару раз видела во время утренней пробежки с Тоддом. Закупив продукты и жалея, что с ней нет Тодда, который помог бы отнести их домой, Софи направилась обратно в квартиру. Сегодня вечером она приготовит ему пасту по одному из рецептов, которые дал ей Марио. Пока еще слишком жарко готовить йоркширские пудинги, несмотря на его ежедневные просьбы каждый раз, когда она спрашивала, что он хочет на ужин.

Вернувшись домой и выгрузив покупки, девушка снова проверила телефон. От Тодда по-прежнему ни слова. Она отправила ему короткое сообщение.

Остаток дня она просидела на балконе с книгой и телефоном под рукой. Когда Софи услышала стук в дверь, то почувствовала облегчение и бросилась к двери, но это был не Тодд.

– Привет, можно войти? – спросила Белла.

– Конечно, как Уэс? Ты так внезапно от меня сбежала.

– Он хотел поговорить. – Белла последовала за ней в квартиру.

– «Сердце тоскует и все такое». Твое отсутствие сделало свое? – Софи открыла холодильник.

– Да, после приступа вспыльчивости, – сказала Белла с торжествующей ухмылкой.

– И что? Хочешь выпить чего-нибудь холодного?

– Прогресс. В пятницу у нас будет настоящее свидание. Я бы с удовольствием выпила воды.

Белла задержалась ненадолго и поблагодарила за помощь с тортом.

– Было бы здорово, если бы завтра у тебя нашлось свободное время. Доставить его надо только на следующей неделе, но если уже на этой буду знать, что он закончен, это немного снимет стресс.

– И в пятницу Золушка сможет отправиться на бал, – поддразнила его Софи.

– Ну, и это тоже. – Белла подмигнула. – Хотя я уже начинаю нервничать. Что, черт возьми, мне надеть?

– Одежду?

– Очень смешно. От Тодда что-нибудь слышно? Как Марти?

– Пока ни слова.

До позднего вечера от него не было ни одного сообщения. В конце концов, просидев весь вечер перед телевизором и постоянно проверяя телефон, Софи отправилась спать.

Глава 26

– Отличная работа, Софи. – Труди кивнула через стол, заканчивая совещание по январскому выпуску.

Как же так все случилось? Внезапно оказалось, что время летит со скоростью света. Уже начался сентябрь.

Едва выйдя из конференц-зала, она увидела Тодда, который сидел, откинувшись на спинку стула, и, закинув ноги на стол, разговаривал по телефону. При виде его все у нее внутри сжалось, ее пронзил внезапный приступ тоски. Какая нелепость! Как она может по нему скучать, когда не видела его всего два дня? С утра субботы от него не было вестей, и Софи почему-то не ожидала увидеть его на работе сегодня утром. Должно быть, ситуация в доме родителей обернулась скверно, но ей до смерти хотелось узнать, все ли в порядке у Марти.

– Это было бы здорово, Эми. В какое время? В восемь? Давай договоримся на полседьмого, а потом мы могли бы поужинать. – Придерживая телефон плечом, он поднял голову и небрежно помахал ей. – А теперь, Эми, ты меня провоцируешь. – Он рассмеялся, не глядя на Софи.

Софи неожиданно захлестнул гнев, подходя к своему столу, она вдруг осознала, что руки у нее сжались в кулаки. Это не ревность, сказала она себе. Флирт для него – как дыхание. Она прищурилась, нет, она не ревнует, но слегка раздражена тем, что он не дал ей знать, что случилось с Марти и его родителями. Возможно, он был слишком расстроен, чтобы говорить об этом. Софи всмотрелась в его лицо. Да, у него крошечные морщинки вокруг глаз. Он выглядит усталым. Напряженным.

– Отлично, Эми. До скорого. – Он положил трубку. – Эй, англичанка, как дела?

Она приподняла бровь, ни на минуту не поверив в эту наигранную небрежность.

– В порядке, а у тебя?

– Тоже.

– Хорошо. Отлично… И Эми. Приятно знать, что ты не забыл ее имя.

Губы Тодда вызывающе сжались. Она ведет себя как ревнивая подружка? Он не давал никаких обещаний, но за последние несколько недель звонки его гарема сошли на нет. Решив быть любезной, она спросила:

– А как дела у Марти?

Он нахмурился, снял ноги со стола и придвинул к себе ноутбук.

– Тодд? – Софи не собиралась сдаваться.

– Просто не лезь в это, Софи.

– Не лезть? – Теперь она была озадачена.

– У меня сегодня много работы. Надо поднапрячься.

Софи сделала шаг назад, ощущение было такое, словно он ее ударил. Ну надо же…

Очевидно, выходные прошли гораздо хуже, чем он хотел показать. Зная, как близок он с Марти, она включила ноутбук и погрузилась в работу, насколько это было возможно. В обеденный перерыв она подняла голову. Тодд усердно работал, стуча по клавиатуре, но все же перехватил ее взгляд.

– Я собираюсь на ланч. Присоединишься?

Небрежно пожав плечами, он покачал головой.

– Слишком много нужно сделать. А ты иди.

– Сегодня без Тодда? – спросил Марио, пока она вертела в руке одинокую чашку эспрессо. Софи перестала пить чай с тех пор, как приехала в Нью-Йорк. Слишком часто он оказывался либо с легким привкусом кофе, либо был приготовлен на горячей воде вместо кипятка, а вот кофе всегда был хорош. Учитывая, сколько кофеен на каждой улице, казалось, что город работает на кофеине.

– Он занят, – сказала она, не обращая внимания на укол боли, вызванный его внезапным безразличием.

– Вы должны отнести ему кусочек моей лазаньи или парочку канноли моей жены.

Тодду нравилась кухня Марио, может быть, лакомства поднимут ему настроение. Софи со стуком поставила чашку на крошечное блюдце, и тут ее захлестнул стыд. Она, как никто другой, знала, как действуют на него ссоры родителей, видела это собственными глазами, а вот теперь она сидит, сосредоточившись на собственной обиде, когда ему нужна поддержка.

– Я возьму канноли.

Обрадовавшись, что его предложение принято, Марио поспешил прочь, а Софи заглянула в телефон проверить сообщения в мессенджерах. В последнее время она стала постить гораздо регулярнее, выкладывая фотографии мест, где побывала, а еще писала в группу «Фуд-Лаверз», в которую вступила когда-то давно. Ее последний пост из ливанского ресторана, где она выложила рецепт, который выпросила у владельца, милого пухлого лысеющего египтянина, который пришел в восторг от ее интереса, собрал рекордное число откликов и лайков. Пролистывая многочисленные комментарии, она вдруг вздрогнула. Проклятье, она совсем забыла, что у компании Джеймса есть аккаунт, подписанный на блогеров и группы, где пишут о еде.

«Рад видеть тебя здесь, Софи. Джеймс, чмок-чмок».

Она лихорадочно проверила свой пост. Да, было очевидно, что она в Нью-Йорке, но один ресторан вряд ли ее выдаст. Пролистывая апдейты, она попыталась поскорей вспомнить, что еще она недавно выкладывала. Фотографии тортов Четвертого июля, на которые она наносила глазурь, – сплошь в коробках с логотипом кондитерской Беллы. Фотографии свадебных тортов, которые она подобрала, пока помогала Белле с новым дизайном. По большей части это были довольно безобидные вещи, а затем она застыла, проведя пальцем по экрану, когда наткнулась на переписку с другим фуд-райтером, который спросил, где она была. Черным по белому в переписке значилось, что она работает в Нью-Йорке по обмену на шесть месяцев. Стал бы Джеймс искать другие упоминания? И не все ли равно, знает ли он, где она? К тому времени, как она вернется, он, хотелось бы надеяться, о ней забудет. Отчаянные попытки связаться с ней через мессенджер прекратились два месяца назад. Джеймс не постучится к ней в мессенджер, когда Софи вернется в Лондон, а если и постучит, то она будет готова встретиться с ним лицом к лицу.

Тодд стоял, прислонившись к столу Мэдисон, жонглируя парой фирменных шаров для снятия стресса, а молодая стажерка кокетливо смеялась. Софи прошла мимо, но ни один из них не удостоил ее даже взглядом. Слишком занят? Что-то непохоже.

Как бы он себя ни чувствовал, это не дает ему права ей грубить. Не обращая внимания на внезапный кислый привкус во рту, она спокойно подошла к своему столу и бросила на него коричневый бумажный пакет.

Сумочку она пристроила рядом со стулом. В воздухе разлился дразнящий запах канноли. Поджав губы, Софи смахнула пакет в мусорное ведро, стоявшее между ее с Тоддом столами. Ладно, она поняла, что он расстроен. Прекрасно поняла, но ему незачем вымещать свои обиды на ней.

Слава богу, ей надо присмотреть за фотосессией на тестировочной кухне. Едва ли она сумеет до конца дня смотреть спокойно, как он флиртует с Мэдисон. Фотосессия заняла остаток дня.

– Еще немного растопленного шоколада, – сказала Софи стилисту.

Добиваться нужного блеска от шоколадного соуса – сущая мука, истинное упражнение по части прикладной алхимии и верных мер шоколада, чтобы жидкость выглядела маслянистой, гладкой и глянцевой, но не потемнела.

– Ты уверена? Если добавить слишком много, оттенок будет не тот.

– Но это же должен быть темный соус, – отрезала Софи. У них было мало времени, шоколадный соус уже начал густеть. А если такое случится, он потеряет желаемый блеск и внешний вид. – Поторопись, не то придется начинать все сначала.

Последовало потрясенное молчание, и лицо Софи вспыхнуло от смущения.

– О боже, мне очень жаль. Я немного нервничаю. – Она посмотрела на удивленные лица окружающих. – Примите мои извинения.

– Брось, Софи, все в порядке, – сказал стилист. – Я слышал и похуже. Господи, ты бы слышала Брэнди. У нее через слово ругательства.

– Но я… Боже, мне очень жаль.

Ассистентка похлопала ее по руке.

– Думаю, после такого мы заслужили бокал чего-нибудь вкусного. Сегодня во «Флейте» два бокала шампанского по цене одного. Может, сходим?

Софи кивнула. Почему, черт возьми, нет? Она слишком много времени провела с Тоддом, а надо бы больше общаться, проводить время со своими коллегами.

Весь остаток дня она старательно держала себя в руках, хотя в душе злилась, что до такого дошло. Это было своевременное напоминание. Она слишком привыкла к тому, что Тодд рядом. Возможно, им обоим требуется немного отдохнуть. Трудно было поверить, что уже две трети ее пребывания тут позади.

Ей следует помнить, что прежде всего он был ей хорошим другом и что, пусть все, что было между ними, закончилось, она достаточно взрослая, чтобы сосредоточиться на положительных моментах. Если бы не он, Софи никогда не поехала бы в Хэмптонс или не попала на баскетбольный матч. Никогда не ездила бы на велосипеде в Проспект-парке, не бегала вокруг озера. Никогда не занималась бы бурным, безудержным сексом на кухне, в душе или на балконе в полночь.

Черт, она определенно пойдет выпить с девчонками.

Один бокал шампанского превратился в три или четыре и в порцию тапас. Софи уже забыла, как это здорово – пойти куда-то женской компанией. После той поездки в Данию они с Кейт сдружились, и регулярно встречались с двумя другими девчонками, с которыми она познакомилась в Копенгагене, – телеведущей Эврил и Евой, которая была деловым партнером Кейт. Она скучала по их пропитанным просекко пирушкам, когда Эврил потчевала их рассказами о знаменитостях, у которых брала интервью для утренних телепрограмм. С приятным гулом алкоголя в голове она спустилась в подземку и большую часть пути домой проехала с одной из девушек, которая планировала поездку в Лондон и всю дорогу расспрашивала, где лучше всего поесть и стоит ли съездить в Шотландию, чтобы попробовать настоящий хаггис.

Было уже почти восемь часов, когда она вставила ключ в замок входной двери. Снаружи Софи увидела, что у Беллы горит свет. Может, стоит заглянуть и спросить, не хочет ли Белла выпить? После нескольких приятных часов она сомневалась, что стоит провести остаток вечера в одиночестве.

Поднимаясь по лестнице, она услышала шорох и удивленно подняла голову. Тодд поднялся на ноги, каждый дюйм его тела выглядел усталым и потерянным.

– Тодд! Что ты здесь делаешь?

Что случилось? Разве он не должен был быть с Эми?

– Мне очень жаль. – Его голос дрожал от сожаления.

Софи недоуменно вытаращила глаза.

Мятая рубашка, взъерошенные волосы и покрасневшие глаза. Вид у него был такой подавленный, что Софи захотелось крепко обнять его, но она неуверенно отстранилась. Долго злиться было несвойственно ей от природы, и она не пинала мужчину, когда он падал, но его сегодняшнее безразличие разрушило ощущение легкого товарищества между ними. Это было больно.

– Как давно ты здесь? – Она старалась говорить бесстрастно и отстраненно.

– А который час?

– Без десяти восемь.

– С шести.

Приятное головокружение от шампанского и уютного вечера мгновенно исчезло.

– С шести!

Она протиснулась мимо него, чтобы открыть дверь в квартиру. В окна проникали лучи предзакатного солнца, отбрасывая золотистые квадраты на пол.

– Тебе лучше войти.

Бросив сумочку на диван, она попыталась взять себя в руки, прежде чем повернуться к нему лицом. От вечернего сепиевого света круги у него под глазами казались темнее, и как бы ей ни хотелось обнять его и стереть напряженные морщинки вокруг рта, она сдержалась.

Тодд стоял, окруженный пылинками, пляшущими в лучах скользящего солнечного света, и выглядел потерянным и неуверенным. Один только взгляд на него причинял ей почти физическую боль, но все растаяло, когда он подошел к ней и протянул руки.

– Обними меня, Софи. Ты так мне нужна.

Как она могла его прогнать? Он смотрел на нее таким затравленным взглядом. Когда ее руки легли ему на талию, он сразу же притянул девушку к себе, уткнувшись головой в ее шею, прильнул с оттенком отчаяния. Она поцеловала его в щеку и обняла, крепко обняла. Несмотря на все случившееся, ее охватило ощущение, что она вернулась домой.

– Они… – Его голос сорвался, и она почувствовала, как он вздрогнул в ее объятиях… у него перехватило дыхание. – Марти… Они отослали его.

– О, Тодд!

Сердце у нее растаяло от его горя. Она еще какое-то время обнимала его, чувствуя, как он пытается взять себя в руки. Когда Тодд успокоился в ее объятиях, она подвела его к дивану, толкнула вниз, как тряпичную куклу, а потом села рядом и взяла его за руку. Они сидели касаясь друг друга головами, пока он не выпрямился и не поцеловал ее в щеку.

– Спасибо, англичанка, – прошептал он.

Она сжала его руку.

– Ты можешь рассказать мне, что случилось?

Кивнув, он глубоко вздохнул.

– Когда я приехал, папа с мамой устроили настоящий скандал, угрожая развестись. И это прямо при Марти. Притом обвиняли друг друга в его поведении. – Тодд поморщился. – Говорили, мол, он сущее разочарование, позор семьи. – Он уронил голову на руки. – Это было ужасно. Папа сказал, что собирается отправить Марти в военную академию, мол, это научит его дисциплине. Там не будет никаких компьютеров. Никаких контактов с внешним миром. Мол, там из него сделают человека. Привьют ему нужные ценности. Я провел у них весь день, и все наконец успокоилось. Бедный малыш был совершенно измотан. Свалился у себя в комнате. Я сидел с ним, пока он не уснул. Тодд закрыл глаза. – А потом был разговор с отцом. Я сорвался. Сказал ему и маме, что всему виной их дерьмовый брак. Сама понимаешь, ни к чему хорошему это не привело. Черт, это было просто ужасно. Я остался на ночь и проторчал там все воскресенье. Но когда я уезжал, то думал, что убедил отца, что военная академия – это не выход, что, возможно, тут нужна помощь психотерапевта. Мол, пусть Марти походит на сеансы. Они как будто купились. – Его губы горько скривились. – Конечно же, купились. Походы к психотерапевту – это часть нью-йоркского стиля жизни. Но я думал, что, по крайней мере, вмешаются профессионалы и скажут, в чем на самом деле проблема, а к профессионалам-то родители могут прислушаться. Последнее, что сказала мама, что утром поищет для Марти психолога. – Он посмотрел ей в лицо. – Мне очень жаль. Я так зол на своего отца. Так переживаю из-за Марти. Ему не понравится в военной академии. Я подвел его. Надо было раньше сказать родителям. Заставить их понять.

– Не думаю, что ты смог бы это остановить.

– Нет, возможно, и нет… Но я должен был написать тебе, позвонить, но я был как выжатый лимон, так вымотался, что не мог нормально думать.

Она провела большим пальцем по костяшкам его пальцев, и он одарил ее благодарным подобием улыбки.

– Все в порядке.

– А сегодня на работе… – Он поцеловал ее в лоб. – Я повел себя как последнее дерьмо. Я, наверное, перепугался.

Встретившись с ним взглядом, она увидела в его глазах мимолетную панику. Намек на ужас, который ударил в нее со всей силой, разрушив хрупкую броню, которую она пыталась воздвигнуть вокруг своего сердца.

Броня раскололась, и с треском, со звоном колоколов и воем сирен, отдавшихся в каждой поре ее тела, пришло осознание.

Она его любит. Глупо, но она в него влюбилась.

Она видела, как его горло напряглось, когда он сглотнул. Она приложила палец к его губам, не желая, чтобы он что-нибудь говорил.

– А потом… я позвонил маме. После работы. Она мне сказала. Отец увез Марти сегодня утром. Она н-не хотела… не хотела говорить мне, куда. Сказала только, что решение принято. Он больше не дома. Я подвел его. Я не знал… что делать. Где… – Он поднял голову, его глаза были полны страха и замешательства.

Софи захлестнуло инстинктивное желание утешить, вытеснив все остальные мысли, когда она обняла его, прижалась губами к его губам, изливая свою любовь в поцелуй. Тодд прижался к ней, притягивая к себе, словно пытаясь втянуть ее в свое тело. Между ними начало нарастать желание, коренящееся в тяге к утешению и желании это утешение подарить.

Не прерывая поцелуя, она встала и подняла его за собой. С необычной покорностью он позволил ей взять инициативу в свои руки, когда Софи повела его в свою спальню. Когда она толкнула его на кровать, он сел скованно, а девушка опустилась на колени, чтобы снять с него ботинки. Когда она снимала с него носки, Тодд скользнул дрожащей рукой вниз, чтобы погладить ее по щеке, едва заметное прикосновение было таким нежным, как будто он мог сломаться, если шевельнется слишком резко. Она раздвинула его колени и встала между ними, чтобы расстегнуть рубашку. Он не сделал ни малейшего движения, чтобы помочь, все это время не сводя с нее глаз. Когда она спустила льняную ткань с его плеч, то услышала, как он выдохнул ее имя, когда ее пальцы коснулись его теплой кожи. Перед ним она быстро разделась, прежде чем толкнуть его на кровать, расстегивая молнию на его шортах. Он приподнял бедра, когда она их стягивала, а затем Софи забралась на кровать, чтобы лечь рядом с ним. Его руки сомкнулись вокруг нее, притягивая, пока расстояние между ними не исчезло. Он сжимал ее так крепко, как будто боялся, что она может исчезнуть. Его губы коснулись ее лба, линии волос, дыхание было легким и прерывистым.

– Софи, – прошептал он.

– Все в порядке. – Она провела губами по его шее, по подбородку, мимолетно коснувшись губ. – Все в порядке.

Тодд испустил тяжелый вздох, напряжение покинуло его тело, он уже не цеплялся за нее с таким отчаянием. Почти невольно она погладила его по спине, ее голова была зажата между его шеей и плечом, и звук их дыхания, казалось, только подчеркивал тишину в спальне. В какой-то момент он подвинулся, начал целовать ее шею, спускаясь губами вниз и касаясь плеч, все время шепча ее имя. Вид его темной головы, склонившейся над ее телом, вызвал у Софи прилив невыносимой нежности и теплую боль между бедер. Слегка подвинувшись, она притянула его к себе, приподняв бедра в молчаливом приглашении и раздвинув ноги.

Он поднял голову и посмотрел на нее сверху вниз. Обменявшись безмолвными фразами, посмотрев ей в глаза, заставил ее сердце сжаться, – острое ощущение любви, расцветающей и разрастающейся у нее в груди, было почти невыносимо. С приглушенным стоном Тодд наклонил голову и крепко поцеловал ее в губы, а затем лег сверху.

В отличие от их предыдущих ночей сама атмосфера была словно заряжена эмоциями, точно серьезность момента преобразила все вокруг. Ощущение тепла нарастало. Душераздирающий стон вырвался из ее груди, когда Софи подхватила всепоглощающая волна, а затем последовал взрыв. Взрыв наслаждения, посылающий радужные волны, пронизывающие ее тело, которые перешли в пульсацию настолько интенсивных, что это было почти болезненно. Тодд совершил последний рывок, его руки дрожали, прежде чем он рухнул на нее.

– Я люблю тебя, – вырвалось у нее шепотом взрывной радости. Она не могла бы удержать слова в себе, как не могла бы перестать дышать.

Тодд крепче прижал ее к себе и перевернулся, увлекая за собой. Его прерывистое дыхание коснулось ее щеки, он промолчал. Но это не имело значения. Софи ни о чем не жалела. Она любила его всем сердцем и душой. Нежно поцеловав его в шею, она уютно пристроилась в кольце его рук, наслаждаясь чистейшим удовлетворением. Странно уверенная в себе, Софи улыбнулась про себя, гордая тем, что смогла произнести эти слова. Она сказала правду. Если Тодд не способен с этим справиться, это его проблема.

Словно измученные тяжестью эмоций, они оба уснули.

Ее разбудил запах кофе, а еще ощущение, что кто-то сел рядом с ней на матрас. Когда она открыла глаза, то увидела, что рядом сидит и улыбается, держа в руке чашку, Тодд.

– Доброе утро. – В хрипловатом тембре его голоса чувствовалась легкая застенчивость.

– Привет, – откликнулась она, слегка комкая со сна слова.

Этим утром он выглядел намного лучше, взгляд был не такой тревожный, а темные тени под глазами не такие заметные. Ее охватил привычный порыв желания, когда она увидела его обнаженную грудь и обернутое вокруг стройных бедер полотенце. Чувствуя себя женственной и ощущая укол удовлетворенной гордости оттого, что этот великолепный мужчина принадлежит только ей, знает он об этом или нет, она приподнялась и села, опираясь на подушку, и, прикрыв грудь простыней, взяла у него кофе.

– Спасибо.

– Нет, тебе спасибо. – Подавшись вперед, он убрал волосы с ее лица. – Извини…

– Ш-ш-ш. Который час?

– Семь.

Софи сделала глоток кофе.

– Мне нужно собираться на работу. Ты идешь сегодня в офис?

– Да, но не уверен, что мне удастся много сделать. Вчерашний день полетел псу под хвост, но мне нужно было чем-то заняться.

– Не знаю, мне показалось, что ты здорово отточил свои навыки жонглирования. – Попытка Софи поддразнить его улыбкой не совсем удалась.

Он поморщился.

– Прости, я…

На кончике языка у нее вертелась фраза: «Не волнуйся, я тебя прощаю», но это было неправильно, и ему нужно было знать. Если у нее хватило храбрости сказать, что она любит его, то хватит храбрости сказать, что он заставил ее чувствовать.

– Да, вот именно. Я знаю, ты был расстроен, но мне было больно. Что бы ни случилось, мы друзья. А так с друзьями не поступают. – С бескомпромиссным видом она вздернула подбородок.

Подняв ее руку, он поднес ее к губам и поцеловал костяшку большого пальца.

– Ты права. И ты такого не заслужила. Ты… слишком… – В его улыбке, когда он посмотрел на нее, была большая доля печали.

– Все в порядке. – Это прозвучало так… неадекватно. – Жаль, что я ничем не могу помочь.

– Ты уже помогла.

От его взгляда у нее участился пульс.

– Ты была рядом, когда я в тебе нуждался. Прошлой ночью. Спасибо. – Он переплел свои пальцы с ее и сжал их. – Но это не значит… что мне нужен был друг…

Софи затаила дыхание, она знала, что сейчас произойдет. Всматриваясь в его профиль, пока он изучал противоположную стену, как будто было нечто совершенно захватывающее в точке, где она сходилась с потолком, она поняла, что он боролся с тем, что она сказала ему прошлой ночью. Это было почти осязаемо.

– Ты сказала… – Он стиснул зубы. – Ты…

Свободной рукой она провела кончиками пальцев по тыльной стороне его ладони.

– Я сказала, что люблю тебя. – Ее голос был удивительно спокойным и ровным, хотя сердце бешено колотилось.

– Это. Да.

По какой-то причине она застыла, как будто он был оленем, которого она могла спугнуть.

Он повернулся к ней, лицо у него вдруг стало почему-то мрачным.

– Не стоит, я этого не заслуживаю.

– Тодд. – Ее голос смягчился, жалость к его замешательству перевесила все остальное. – Это мой выбор. – Вот только выбора не было. Во всяком случае, для нее.

Она увидела, как он снова сглотнул.

– Я все смотрю на своих родителей, которые раз за разом твердят, как сильно любят друг друга. А потом вдруг вцепляются друг в друга, метя в самые уязвимые места. Это похоже на поле битвы, где то, что их объединяет, дает им амуницию и понимание, как ударить по самому больному. Они даже не могут вести себя прилично перед другими людьми. Черт, у них все напоказ, на всеобщее обозрение. Ненавижу все это. Я не могу так жить. А вчера я сам поступил так с тобой. Я причинил тебе боль.

– Не намеренно. Тебе самому было больно. Есть разница. У многих людей счастливые отношения, но любовь действительно заставляет открыться для боли. Но риск того стоит, ведь столько всего прекрасного приходит, когда любишь сам и когда любят тебя.

– Я не хочу идти на такой риск. Большую часть своей жизни я провел, наблюдая за зоной военных действий, в которую превратился брак моих родителей. Это все равно что просить военного корреспондента бросить перо и взяться за оружие.

– Интересная аналогия. – Она могла бы придумать ответ получше.

– Софи, ты скоро уедешь домой, и да, я буду по тебе скучать. В этом я не сомневаюсь. Кто еще будет держать меня в узде? Но не влюбляйся в меня. Пожалуйста. Я этого не стою.

Она затаила дыхание, ей так хотелось сказать ему, что он ошибается, но то, как он упрямо сжал зубы, как в его полуулыбке сквозила печаль, заставили ее остановиться. Двадцать с лишним лет опыта так просто не преодолеешь. Все, что она могла сделать, – это поделиться с ним своей любовью, но она не собиралась отрицать ее существование.

– Тодд, – ее голос был тверд, – я все это знала, когда мы начинали. Любить тебя – это мой выбор. Ну, – она позволила себе улыбнуться, намеренно поддразнивая, – я ничего не могу с этим поделать. – Она погладила его бицепс. – Ты… в каком-то смысле… неотразим.

Уголок его рта дернулся.

– И довольно сексуален. И неплохо выглядишь. – Она понизила голос до шепота: – И в постели ничего.

Внезапно выхватив у нее из рук чашку, он опрокинул ее на кровать, прижимая всем телом.

– Что ты там говорила про «ничего»?

– Ну, более-менее…

Он провел рукой вниз по ее телу, скользя по соскам, вниз по животу, касаясь кожи, вниз между бедер и снова вверх, заставив ее стонать от внезапного желания.

– Очень даже ничего? – прошептал он ей на ухо, прежде чем скользнуть ртом по ее губам с собственнической тщательностью. Его язык проник внутрь, посылая всплески возбуждения, танцующие по ее нервным окончаниям.

– Очень! – ахнула она и поскорей вывернулась. – И кое-кому из нас надо на работу. – Она откинула простыню. – Мне нужно в душ и собираться.

– Потереть тебе спинку?

И вот так они вернулись к нормальности. Она не собиралась прекращать любить его. Тодду придется с этим смириться.

Глава 27

На столе Тодда зазвонил телефон, и Софи протянула руку, чтобы снять трубку, и вдруг сообразила, что за последние две недели из гарема никто не звонил. Ни слуху ни духу от Эми или Шарлин.

– Алло.

Тишина, потом юный, полный паники голос спросил:

– Могу я поговорить с Тоддом Макленнаном? Я думаю… он тут работает.

– Марти?

– Да, – проскрипел голос.

– Это Софи. Сейчас его нет на месте, но я знаю, что он захочет с тобой поговорить.

– Когда он вернется? У меня всего минута, но мне действительно нужно поговорить с ним.

– Он на пресс-конференции и вернется только после обеда. У тебя есть номер его мобильного?

– Нет, я… я… э-э… звоню с чужого… одолжил у кое-кого сотовый. – Неуверенность ответа подсказывала, что термин «одолжил» тут, возможно, не вполне применим.

– У тебя есть ручка? Я тебе продиктую.

– Да, минутку, – послышался шум открываемых и закрываемых ящиков. – Нашел.

Софи нашла номер у себя в адресной книге.

– У тебя все в порядке? Он может перезвонить тебе по этому номеру?

– Не совсем. Я в каком-то офисе. Мне целая вечность потребовалась, чтобы найти рабочий номер Тодда. Меня, наверное, отдадут под трибунал, если поймают здесь, – пробормотал Марти, явно не желая, чтобы его услышали.

– Где ты находишься? Ты в порядке?

– Я в порядке. – Марти как будто удивился. – Все не так уж плохо. Первую неделю я скучал по дому, но некоторые парни тут клевые. Мы будем заниматься физкультурой каждый день. Тут все строго, но я не против. Все понятно и четко. Да, мне тут не так плохо, как я думал. Но у меня нет ни ноутбука, ни телефона. Папа их забрал, сказал, что с ними сюда нельзя, а на самом деле можно. Я хотел, чтобы Тодд… достал их для меня.

Софи чуть не рассмеялась над его подростковым эгоцентризмом. Последние две недели бедняга Тодд с ума сходит от беспокойства за брата, а Марти переживает, что отлучен от Интернета. Хотя, наверное, это хорошо. Тодд испытал бы облегчение, узнав, что с Марти все в порядке и он не слишком несчастен.

– Если ты его не поймаешь, я передам, что ты звонил. Дай мне свой адрес.

Она быстро записала его, прежде чем Марти повесил трубку. Надеюсь, он успеет позвонить Тодду до того, как его застукают. Какое облегчение! Ей не терпелось поговорить с Тоддом, но она подождет со звонком пару минут, чтобы Марти сам мог дозвониться.

Но так получилось, что ее вызвали на совещание у Труди до того, как она смогла поговорить с Тоддом, а когда девушка попыталась позвонить ему, ее перебросило на голосовую почту. Софи оставила сообщение, надеясь, что он скоро его прослушает, так как увидятся они не раньше позднего вечера. У них намечалось свидание вчетвером (по выражению Тодда), то есть они собирались провести вечер с Уэсом и Беллой, у которых намечалось свидание номер четыре и которые никуда не торопились в развитии отношений.

– Нам давно надо поговорить, Софи. – Труди выпрямилась за письменным столом. – Как тебе у нас?

– Прекрасно, – с энтузиазмом откликнулась Софи. – Мне нравится работать над новой большой статьей. – Она была так вдохновлена рассказами Марио о том, как его семья основала ресторан, и их тосканскими корнями, что предложила серию статей – раз в месяц посвящать обзору разных этнических кухонь с описанием блюд и ресторанов. – Я, конечно, знала, что Нью-Йорк разнообразен, но тут столько материала! Я нашла поразительное эфиопское заведение в Гарлеме, которое, думаю, прекрасно подойдет для мартовского выпуска. А еще есть очень интересное португальское местечко, там просто умопомрачительно кормят.

– Отлично. Материал, который ты сделала про итальянскую семью для февральского выпуска, выглядит замечательно. У тебя хорошее чутье и настоящий дар освещать блюда. Ты один из лучших фуд-райтеров, какие у нас работали. Итак, задам вопрос в лоб. Может, хочешь у нас остаться?

У Софи буквально отвисла челюсть.

– Мы можем продлить тебе рабочую визу. Мне бы очень хотелось, чтобы ты осталась. Отзывы читателей о твоем английском чаепитии просто зашкалили. Шеф-редактор в восторге и директор по рекламе тоже. Ты очень талантливая журналистка. Для нас человек, который разбирается в еде, как ты, просто находка. Пожалуйста, скажи, что подумаешь.

– Я… я не знаю, что сказать. Мне и в голову не приходило, что я могу остаться.

– Обещай, что подумаешь, – настаивала Труди, повторяя слова Анджелы, сказанные много месяцев назад.

Софи думала об этом всю дорогу до Бруклина в подземке. Думала об этом, пока у нее не закружилась голова. Тодд. Белла. Лондон. Ее друзья, оставшиеся дома. Тодд. Как он к этому отнесется? С того вечера, когда она сказала ему, что любит его, начали происходить крошечные, почти бесконечно малые изменения. Почему-то он казался мягче. Более нежным. Его прикосновения стали более частыми и интимными. То, как он касался ее лица, когда целовал. То, как бережно укладывал ее в постель. Иногда она задавалась вопросом: может быть, он действительно ее любит? Хоть немного. Они никогда не говорили о будущем, не упоминали ни о чем, что может случиться после конца октября, когда ей предстояло уехать. Может ли она остаться? Как он отреагирует на то, что она останется?

Когда она вошла в бар, Тодд уже сидел за стойкой и, увидев ее, подозвал бармена, чтобы заказать белое вино.

– Привет, англичанка. – Он прикоснулся к ее губам дразнящим поцелуем, а затем скользнул рукой под ее волосы, чтобы погладить по затылку. – Как прошел твой день?

– Интересно, – ответила она. – Ты получил мое сообщение?

– Нет, я забыл зарядить мобильник сегодня утром. Я отвлекся, если ты помнишь. – От его прямого взгляда она покраснела.

– Это не моя вина. Я чистила зубы.

Ее ноги превратились в желе при воспоминании о его обнаженном теле, скользнувшем к ней в ванную рано утром. Его руки обхватили ее груди, а в зеркале она увидела голодное выражение его лица.

– Тоже мне, чистила зубы, англичанка, – проворчал он.

– И как же я чищу зубы? – спросила она, забавляясь.

– Сексуально, – ответил Тодд.

Она закатила было глаза, но тут же вспомнила:

– Звонил Марти.

– Марти! – Тодд сразу напрягся, его пальцы сжали бутылку пива так сильно, что на фоне загорелой кожи проступили белые костяшки пальцев.

Она накрыла его руку своей.

– С ним все в порядке.

Она быстро пересказала разговор, наблюдая, как спадает напряжение и его пальцы расслабляются.

– Слава богу. Думаю, дисциплина пойдет ему на пользу. – Допив пиво, он издал легкий смешок. – Типично, что на связь он вышел потому, что пожелал получить назад свой компьютер. Может, на выходные сумеем попасть на самолет до Чарльстона. Съездим к мальчику. – Он нетерпеливо вытащил телефон, и тут его лицо вытянулось, когда он вспомнил, что батарейка села. – Я могу подобрать для него ноутбук и телефон. Будем надеяться, что пентагоновские брандмауэры надежно защищены от Марти. – Он задумчиво вздохнул и покачал головой. – Может, стоит их предупредить?

– Думаю, тебе лучше поехать одному, – сказала Софи с нежной улыбкой. – Вы, наверное, хотите побыть вместе. Он должен знать, что ты всегда рядом.

– Да, но ты ему нравишься.

– Ему нужна стабильность в жизни, – напомнила Софи.

С мгновение Тодд смотрел на нее недоуменно.

– Ты очень даже стабильная.

– Именно. – Она хотела встряхнуть его за то, что он такой тупой.

– Так почему ты не можешь поехать? Марти будет рад тебя видеть. Можно снять номер в приличном отеле, на целый уикенд. Повести его есть гамбургеры.

– Тодд, если я поеду с тобой, какой сигнал это подаст Марти? Что будет, когда при следующей вашей встрече он спросит, где я?

Тодд теребил этикетку на бутылке пива, напоминая ей Марти, мятежного и настороженного.

Повисло неловкое молчание, и когда Софи потянулась взять его за руку, он вдруг вскочил.

– Привет, Белла, Уэс.

Софи обернулась и увидела другую пару, пробиравшуюся к ним между столиками, Белла вела за руку Уэса.

Они уже во второй раз ходили ужинать вчетвером. Софи узнала Уэса поближе, и его сухой юмор был хорошим фоном для неистовой прямоты Беллы. Будучи совершенно разными они подходили друг другу. В его обществе Белла казалась гораздо спокойнее.

– Сегодня я доставила свадебный торт дизайнерше интерьеров, – гордо сказала она.

– Ты доставила? – пророкотал Уэс. – Я мог бы поклясться, что положил большую белую коробку с тортом на переднее сиденье фургона, а ты хлопала крыльями, как наседка, уверенная, что я собираюсь в кого-нибудь врезаться. Она заставила меня пристегнуть коробку ремнем безопасности, подложив две подушки.

– Сказав «доставила», я имела в виду «закончила», – парировала Белла, – и я бы ни за что не доверила эту чертову штуку кому-то другому, так что считай, что тебе оказана честь.

– Да, мэм, есть, мэм! – откликнулся Уэс, отдавая ей честь.

– И как ей? – спросила Софи, сгорая от нетерпения, поскольку Белла дала ей полную свободу с дизайном.

Им потребовался целый день, чтобы закончить трехъярусный торт, но как только он был собран, Софи и Белла обнялись от волнения. Каждый ярус имел собственную скоординированную цветовую гамму в оттенках фиолетового, сиреневого, серебристого и белого, узоры были выведены в трех различных техниках глазирования. Это был настоящий триумф кондитерского искусства.

– Когда я позвонила ей на мобильный, она расплакалась. Она в восторге. Мне правда жаль, что я не видела ее лица, когда она увидела торт.

Тодд попытался обменяться с Уэсом саркастичным взглядом.

– Эй, парень, меня не втягивай. – Уэс поднял руки в знак капитуляции. – Я видел лицо невесты, когда она открыла коробку. Черт возьми, я сам чуть не прослезился.

– Это всего лишь торт, – с искренним недоумением сказал Тодд.

– Это символ, – вздохнула Белла. – В тебе что, ни грамма романтики нет? – Она презрительно скривила губы.

– Да нет, я ничего против романтики не имею, – откликнулся Тодд, скрестив руки на груди. – Просто я не дурак. Это все часть иллюзии. Торт. Платье. Но когда дело доходит до клятв, через пару месяцев они гроша ломаного не стоят. Шумиха со свадьбой, наверное, только ухудшает ситуацию. Тратить огромные деньги, вникать в дурацкие детали, стараться произвести впечатление на гостей – именно что впечатление! Это же все сплошное шоу. У моих родителей брак такой, только вот свадьба у них была самая дорогая и самая лучшая. Вы можете последний доллар поставить на то, что мамино платье было бы самым дорогим, букеты – самыми экстравагантными, и, без сомнения, их торт был бы на тридцать чертовых ярусов выше. Можешь сколько угодно твердить про символы, но посмотри, что из этого вышло.

Белла скептически подняла брови и уперла руки в бока.

– А я говорю, что у тебя нет души, Тодд Макленнан! Ни капли человечности. Торт – центральный элемент свадьбы. Дизайн может символизировать так много. Софи прекрасно понимает, чего на самом деле хочет невеста. Вот в ее душе живет романтика.

Под столом Софи пнула Беллу, уверенная, что Тодд про это слушать не хочет.

– Разрезание торта – это первое совместное действие, которое совершают супруги, сразу после того как поженятся. Это символ их единства. Того, что они одна команда. Их совместного будущего. И это будущее включает их семью, поскольку они делят торт с гостями. Кормят своих близких. Затягивают их в орбиту семьи. В нем столько всего прекрасного. Это не просто торт, – огрызнулась Белла.

– Я с ней, – добавил Уэс.

– Это просто дань условностям. – Тодд посмотрел на Софи, словно ища поддержки.

– Я на их стороне. Извини, я думаю, что свадебный торт – это прекрасная традиция.

– По крайней мере, он вкусный, – ворчливо согласился Тодд, глядя на Софи из-под полуопущенных век.

– Ты остался в меньшинстве, мистер Гринч, – сказала она, весело целуя его в щеку. – И что ты там говорил, мол, ты романтик? Как это я упустила! – Она сверкнула на него глазами. Может, он и не был романтиком, но уж точно знал, как заставить ее тело петь.

– Сердечки с цветочками не для меня, да и бриллианты с жемчугом тоже. Это уж слишком. Любой может это сделать. Поссорились? Насколько все было плохо? Обойдется в один или в два карата? Не пришел на свидание, потому что… потому что предложили поиграть в гольф на Пеббл-Бич? Да все в порядке, огромный букет из двенадцати дюжин роз все исправит.

«Любой» – это, наверное, его отец, догадалась Софи, вспомнив теннисный браслет и бриллиантовые серьги Селин.

– Можно быть романтичным, не тратя денег, – сказала Белла с мечтательной улыбкой, которая на самом деле была совсем не в ее духе. – Кто-то кладет тайком лаванду тебе под подушку, потому что ты не могла заснуть, ну… это романтично.

Уэс понурился, а Тодд бросил на него раздраженный взгляд, как будто тот каким-то образом его подвел.

– Ты вдруг стала экспертом, Белла? – В голосе Тодда слышался сердитый рокот. – Весь прошлый год ты сохла, ожидая, что Уэс обратит на тебя внимание. Стенала и ничего не предпринимала. А теперь вдруг знаешь все ходы и выходы.

– Тодд! – Софи толкнула его локтем в бок, пораженная его горячностью. У него хватило такта послать ей извиняющийся взгляд, хотя кузина такого не удостоилась.

Взяв со стола два меню, Уэс протянул одно Тодду.

– Чувак, я думаю, нам не помешает поесть. Вы двое ужасно сегодня вспыльчивые. – Он подмигнул Софи. – Не из тех кузенов, что вечно влюблены.

– Слава тебе господи! – нахмурилась Белла, потом ее лицо просветлело. – Хотя Тодд всегда очень хотел, чтобы мои Барби целовались. Как ты там говорил? «Чмоки-чмоки»? И тер их носами друг о друга.

– Мне было семь лет, – застонал Тодд, а потом ухмыльнулся. – А когда тебе было семь, ты все лето бегала в одних трусах и красных сапогах чудо-женщины и отказывалась одеваться.

Белла хихикнула.

– Я и забыла об этом. Я гонялась за тобой с моим волшебным лассо.

Софи вздохнула от облегчения, обменявшись легкой улыбкой с Уэсом, пока кузены вспоминали, как в детстве мучили друг друга.

Белла улучила минутку с Софи в туалете, когда та мыла руки.

– Ты в порядке? – спросила она.

– Да, а что? – переспросила Софи, чувствуя, что у Беллы что-то на уме.

– Я… ты знаешь… ну, как Тодд относится к… Я беспокоюсь о тебе. Ты же из традиционных. Я поняла это по тому, как ты говорила о желании выйти замуж за Джеймса. Тебе нужны свадебный торт, романтика, счастливая жизнь. Тяжело, наверное. Наверное, теперь, когда я наконец-то с Уэсом, я хочу, чтобы все кругом тоже были безумно влюблены. Я хочу, чтобы у тебя было это… понимаешь… ощущение, что ты центр чьей-то вселенной. Когда ты только приехала, ты была такой печальной. Жаль, что я не предупреждала тебя о Тодде настойчивей.

– Белла, ты предупреждала меня много раз.

Софи вздохнула. Ее предупреждали, а она не слушала. Девушка не собиралась по уши влюбляться в Тодда, а он всегда был с ней честен. С самого первого дня он ясно дал понять, что их любовь ненадолго. Лучше знать с самого начала, чем слишком поздно обнаружить, что ничего не получится. Но Белла была не из тех, кто идет на компромисс. Ей ни за что не понять, поэтому Софи добавила:

– Послушай, Тодд не в моем вкусе. Я просто развлекаюсь, пока я здесь. Мой тип мужчины серьезен, устойчив и надежен. Кто-то, кто готов остепениться. Завести семью и детей. Как только я вернусь в Англию, буду искать именно такого человека.

Ее слова звучали убедительно, но внутренний голос кричал: «Нет!» Так говорила старая Софи. Софи, которая встречалась с такими мужчинами, как Джеймс. Но она больше не была той Софи. Ей нужен был кто-то, кто заставлял бы ее смеяться, кто-то спонтанный, кто-то, с кем она могла бы быть раскованной и страстной. Кто-то вроде Тодда.

Глава 28

Увидев, чье имя высветилось на экране телефона, Софи тут же схватила его, одновременно снимая с плиты сковородку с подрумянившейся курицей.

– Кейт! Как дела? Дай только конфорку выключить.

– Ой, что ты готовишь?

– Тайское карри, – ответила Софи с полуулыбкой. Это было любимое блюдо Тодда, а еще его было легко и быстро готовить в середине недели, когда их занимали другие дела.

– Ням-ням. Я… я сомневалась, стоит ли тебе говорить, но на этой неделе я видела Джеймса. Он пришел в кафе.

– Джеймс? Чего он хотел? – В голосе Софи звучало здоровое презрение.

Кейт счастливо улыбнулась ей с той стороны Атлантического океана.

– Ничего, по-видимому. Просто хотел узнать, как у тебя дела.

– Надеюсь, ты сказала, что просто великолепно.

– Что-то вроде того. – Во взгляде Кейт сквозило озорство. Потом ее лицо посерьезнело. – Ты даже не представляешь, как я этому рада!

– Чему?

– За тебя! Тебе как будто и дела нет. Вроде как… Джеймс? Какой Джеймс? А я-то боялась тебе рассказывать.

И это лишь доказывало, как далеко ушла Софи. Услышав его имя, она словно вспоминала чужую жизнь.

– Незачем. Я определенно его переросла. – Губы Софи изогнулись в удовлетворенной улыбке.

Кейт расхохоталась.

– Ты похожа на кошку, которая заполучила в свое распоряжение чертову молочную ферму. Веселишься, да?

При одном только воспоминании Софи покраснела.

– То-то я подумала, что наряд для готовки весьма скудный.

Она быстро опустила взгляд на майку без рукавов и трусики, которые натянула, когда Тодд пошел в магазин за бутылкой вина.

– Когда мы вернулись с работы, было жарко.

– Держу пари, что так оно и было, – поддразнила ее Кейт. – Ты хорошо выглядишь, Софи. Счастливой. Удовлетворенной. – Она подмигнула. – Он тебе на пользу.

– И я думаю, что я на пользу ему. Хотя он этого и не понимает. – Софи улыбнулась экрану, радуясь тому, что их разделяет несколько тысяч миль. Будь Кейт здесь, она уловила бы в ее словах браваду. Время шло, а она понятия не имела, что будет делать.

– Кейт, меня спросили, не хочу ли я продолжить тут работать.

– В Нью-Йорке?

– Да. – Софи прикусила губу.

– Ого, это просто фантастика! О боже мой, так я приеду тебя повидать! – Кейт приблизила лицо к экрану. – Ты ведь останешься, правда?

– Понятия не имею. – Она скорчила страдальческую гримасу, оглянувшись через плечо, чтобы убедиться, что Тодд еще не вернулся. – Я бы с удовольствием, но не знаю, как отреагирует Тодд.

– Я думаю, он будет доволен. – В голосе мамы-наседки звучало негодование.

– Понятия не имею. Всегда подразумевалось, что у нас это ненадолго. Просто интрижка. Боюсь, если скажу ему, он убежит сломя голову.

– Софи, это безумие. Вы двое практически живете вместе. То есть, сколько месяцев прошло? Два с половиной? А вы практически неразлучны. Все говорят глупости про «на время», когда начинают жить вместе, это элементарная самозащита на случай, если другой человек не чувствует того же, что и ты. Но теперь все, очевидно, изменилось. И он будет дураком, если тебя отпустит. А мне он дураком не кажется.

Софи сглотнула, жалея, что у нее нет уверенности Кейт.

– Кажется, он действительно… ну, он никогда ничего не говорит, но ведет себя так, будто ему не все равно. – Это было во всех мелочах, которые он делал.

– Вот видишь, типичный мужчина. Дела говорят сами за себя.

– Помяни черта, кажется, он возвращается.

– А мне пора в постель, у нас уже почти час ночи. Я жду, когда Бен вернется домой.

Ввалившись в квартиру, Тодд бурно осыпал Софи поцелуями, словно отсутствовал не десять минут, а целый день, а потом жестами изобразил, что пьет вино.

– Передай привет Кейт, она как раз отключается. – Софи развернула телефон.

– Привет, Кейт. Какая у вас погода? – Тодд любил подшучивать над одержимостью англичан погодой.

– Льет как из ведра.

– У вас там, в Англии, жуткие емкости.

Он поставил бутылку на стол, и Софи смотрела, как он звенит бокалами в буфете, отыскивая ее любимый. Сколько бы он ни дразнил ее за придирчивость к фарфоровым чашкам, которые не были ни слишком маленькими, ни слишком большими, и за ее предпочтение изысканных бокалов, Тодд всегда старался достать ей именно их. Такое проявление заботы и близости вызвало у нее улыбку. Именно такие мелочи давали ей надежду.

– Я лучше отключусь, Кейт, мне нужно покормить моего мужчину. Береги себя. Доброй ночи.

Когда Софи нажала отбой, Тодд обнял ее за талию и уткнулся ей носом в шею.

– Когда ужин?

– Еще двадцать минут.

– Но ты же не…

С громким смехом она оттолкнула его руки.

– Даже если ты есть не хочешь, я голодна.

– Я всегда голоден до твоего… – помолчав, он лукаво приподнял бровь, – тайского карри. Я буду скучать по твоей стряпне, когда поеду в Чарльстон.

Она закатила глаза.

– Тебя не будет всего два дня.

– Да, но Марти вечно заставляет меня есть гамбургеры. Я вернусь недокормленным.

Софи покачала головой, смеясь над скорбным выражением его лица.

– Уверена, что ты выживешь. Во сколько твой рейс в субботу?

– В семь. Мне нужно выехать до пяти, чтобы успеть в аэропорт Кеннеди. – Его руки опустились, чтобы обхватить ее ягодицы, в голос закралась хрипота. – Думаю, завтра надо будет лечь пораньше.

– Тебе повезло. – Она обвила руками его шею, играя завитками волос на затылке. – Так уж случилось, что я… завтра днем я иду на дегустацию в районе Проспект-парка. Поскольку это недалеко отсюда, я не планировала возвращаться в офис.

– Отлично, сможем лечь пораньше.

Еще чувствуя привкус экзотических фруктов во рту, Софи свернула на Смит-стрит, занятая мыслями о том, как бы включить в десерт ароматы юзу, драгон-фрута и гуавы. Одно можно было сказать наверняка: она больше ни за что в рот не возьмет дуриан. С содроганием вспоминая мерзкий запах, она направилась в кондитерскую. Поскольку сегодня она закончила рано, то пообещала Белле заскочить, чтобы помочь украсить печенье для детского дня рождения в субботу.

Стоило ей переступить порог, как Белла бросилась ей навстречу.

– Что-то ты рано. – Она оглянулась через плечо.

– Я ушла, когда принесли дуриан, также известный как рвотный фрукт, потому что именно на такое от него и тянет. Бэ-э-э, эта дрянь правда ужасна.

– Софи. – Глаза у Беллы стали размером с блюдца, она мотнула головой в сторону задней части кондитерской. – Здесь кое-кто хочет тебя видеть.

– Кто?

Лицо Беллы озарилось радостной улыбкой.

– Иди посмотри.

Когда Софи прошла мимо, Белла слегка подтолкнула ее, словно поторапливая.

– Удачи.

Завернув за угол, Софи остановилась как вкопанная. Тошнотворный страх пригвоздил ее к месту.

– Софи! Софи! Ты только посмотри на себя. Выглядишь потрясающе. Я так по тебе соскучился!

В ушах у Софи загремел белый шум, ей почудилось, что само ее тело принадлежит кому-то другому. Во рту пересохло, а язык вдруг налился свинцом.

Не в силах вымолвить ни слова, она почувствовала, что ее схватили за руки и потащили к плетеному стулу у круглого стола. В центре стола стояла маленькая бирюзовая коробочка. В самом центре.

Она перевела взгляд с коробки на Джеймса, все еще слишком ошеломленная, чтобы вымолвить хотя бы слово.

– Скажи что-нибудь, Софи, – просиял он. – Я тебя удивил, правда? Я так рад тебя видеть. – Он обнял ее и поцеловал в губы, совершенно не обращая внимания на то, что она тут же отшатнулась.

– Джеймс. – Ее голос прозвучал сухо и жестко. – Что ты здесь делаешь?

– А что, по-твоему, я здесь делаю? – Он покачал головой, снисходительно улыбаясь. – То, что я должен был сделать давным-давно.

Он схватил коробочку, откинул крышку и опустился на одно колено.

– Софи Беннингс-Бичем, не окажешь ли ты мне честь стать моей женой?

Софи уставилась на него в полном ошеломлении, не в силах поверить ушам или глазам.

– Джеймс? – Она моргнула, пытаясь разглядеть знакомое лицо, которое вдруг стало совсем незнакомым. Серые, умоляющие глаза, которые теперь казались маленькими плоскими камешками. Слишком розовые губы, которые теперь заставляли ее содрогаться от отвращения.

– Скажи «да», Софи. Я знаю, что ты меня любишь. Это звучит ужасно банально, но я могу все объяснить.

Софи подумала, что фраза «никогда в жизни не была так ошеломлена» – это еще мягко сказано. Ощущение было такое, словно внутри нее взорвалась ракета «Экзосет» и из-за взрыва она утратила ориентацию в пространстве, возможно, перенесла контузию.

Все еще держа кольцо в одной руке, Джеймс вскочил и усадил ее на стул, потом сел сам и придвинулся к ней со стулом. Он взял ее за руку, но, вздрогнув, Софи отдернула руку.

– Я тебя шокировал. Извини, но я приехал, как только узнал, где ты.

Постепенно Софи почувствовала, что успокаивается.

– Софи, я знаю, что ты расстроилась, когда узнала об Анне. Но все было совсем не так, как казалось.

Она нахмурилась, но стоило ей хотя бы немного собраться с мыслями, на волю вырвался сарказм:

– Так ты не женат? Эмма не твой ребенок?

Джеймс нетерпеливо фыркнул.

– Выслушай меня. Поверь мне, я всегда любил только тебя. С того момента, как тебя встретил. Вот в чем была проблема. Я любил тебя так сильно, что боялся потерять. Это сделало меня слабым, когда я должен был быть сильным.

Что он такое лепечет? Зачем Джеймс вообще здесь? Это определенно был опыт выхода разума из тела. Софи словно наблюдала за происходящим со стороны, не принимая в нем никакого участия. Она испытала большое искушение оглянуться через плечо, потому что казалось, что он разговаривает с другим человеком. Другой версией Софи. С той, которая любила его до того, как узнала, что такое настоящая любовь.

– Когда мы с тобой познакомились, мы с Анной как раз разводились. Стоило мне влюбиться в тебя, как между нами с Анной все было кончено. Мы просто жили в одном доме, пока решали финансовые проблемы. Я собирался уйти от нее, но она каким-то образом забеременела.

– Каким-то образом? – Тут не было ничего смешного, правда не было, но Софи рассмеялась.

– Ты знаешь, что я имею в виду. – Джеймс постарался сделать серьезное лицо, но отвел взгляд. – Это не было запланировано. Однажды ночью мне стало жаль ее, и я потерял бдительность.

Софи снова рассмеялась, поскольку перед глазами у нее возникла комичная картинка, как Джеймс со щитом и мечом защищает в темной комнате свою честь.

– Вот уж точно новый эвфемизм для обозначения секса.

С большим достоинством Джеймс проигнорировал ее смех, стойко продолжив свою речь и не обращая внимания на сарказм и безучастность:

– Я все откладывал решающий разговор. А потом, когда родилась Эмма, стало совсем тяжело. Я был так расстроен. Анна никогда бы не позволила мне видеться с дочерью. Я так тебя любил, что боялся, что, если расскажу тебе об Эмме, ты меня бросишь.

У Софи возникло ощущение, что она слушает совершенно незнакомого человека. Все это не имело значения. Все, что она чувствовала к нему, развеялось и стерлось. Да, вот именно, стерлось. Целиком и полностью стерлось. Любовь к Тодду исцелила ее сердце и помогла двигаться дальше. Ее совершенно не волновал Джеймс. От его лжи ей все еще было больно, но главным образом потому, что она не верила в нее. А лжи было так много. И каждая новая сплеталась с предыдущими во все более сложную сеть предательства. Ложь громоздилась на ложь, пока они не превратились в гору, слишком высокую, чтобы перебраться через нее или пробить сквозь нее туннель.

– У тебя не было матери в Корнуолле. Вообще никогда не было.

Сколько раз он жаловался на долгие переезды и ложь звучала так искренне? Так же искренне, как он говорил сейчас. Сколько ужинов он отменил из-за срочных поездок в больницу? А десятки вызовов «скорой помощи», которые он бойко описывал?

Джеймс покачал головой.

– Софи, это не важно. Мне нужно тебе сказать, я ушел от Анны. Мы разводимся. Я свободен, чтобы жениться на тебе. Я ужасно злился на нее, что она так с тобой обошлась. Как она посмела?

Серьезно? Это уже какой-то новый уровень черствости!

– Может, потому, что она была твоей женой? – Софи даже заморгала, не веря происходящему. Он всерьез это говорит?

– Только на бумаге. Я люблю тебя, Софи. Ты должна мне поверить.

Что-то внутри нее оборвалось.

– А я нет, – сказала она холодно и резко. Она отказывалась тратить хотя бы каплю эмоций на этого человека.

– Что?

– Я не должна тебе верить.

– Ну… это… это фигура речи.

– Я больше никогда не поверю ни единому твоему слову. Я по глупости думала, что люблю тебя…

– Не говори так, пожалуйста, не говори. Просто дай мне еще один шанс. Тебе необязательно говорить «да» сейчас. Подумай об этом. Мы можем провести некоторое время вместе. Ты любишь меня. Нам было хорошо вместе.

– Нет. Не было.

Джеймс вздрогнул от такого решительного отрицания. На его лице возникло искреннее изумление.

– Не говори глупостей, конечно, было. Разве ты не помнишь?

– А вот и не было, – повторила она, удивляясь собственной невозмутимости.

Софи даже не могла на него сердиться, что ее вполне устраивало. Гнев придал бы правдоподобности его заверениям. А то, что она способна быть спокойной и бесстрастной, подтверждало то, что Софи и так знала: все кончено и пути назад нет.

– Конечно, были. Мы никогда не ссорились. У нас даже размолвок не было. У нас одинаковые вкусы. Еда, вино. Мы полностью совместимы.

По какой-то причине в голове у Софи теснились более свежие картинки воспоминаний. Тодд моет посуду. Шорох хлопковой ткани, пока она стягивала платье, когда он провоцировал ее раздеться. Бешеное сердцебиение при виде полного надежды и удивления взгляда Тодда. Как она впервые поцеловала его на пляже. Холодок песка под спиной. Как он стянул кусок говядины с ее тарелки в «Ониксе». Как они вместе бегали в Проспект-парке и, вернувшись в квартиру, стягивали с себя пропотевшую одежду.

– Ты когда-нибудь занимался сексом в душе? На холодной плитке? Намыливал чьи-то соски, пока партнер едва не кончит?

– Софи! – Он оглянулся по сторонам, его глаза расширились от ужаса. – О чем, черт возьми, ты говоришь?

– Нет, я так и думала. – Софи вздрогнула, восхитительные воспоминания согрели ее.

– Да что на тебя нашло? Говорить такие вещи!

– Мне казалось, ты сказал, что мы подходим друг другу.

– Да, когда ты ведешь себя разумно.

– Я больше не хочу быть разумной.

Девушка посмотрела ему в глаза, внезапно почувствовав себя немного виноватой, что он в таком замешательстве. Как он мог это понять? Мягко, потому что знала, что он видел ее такой, какой она была несколько месяцев назад, она сказала:

– Я не та Софи. Нам не было хорошо вместе, мы просто думали, что мы вместе. Теперь я другой человек.

Джеймс открыл было рот, но тут же закрыл, пытаясь переварить услышанное.

– Ты нашла себе другого. – Он печально покачал головой. – Только не говори, что мой поезд ушел.

– Хватит, Джеймс. – С нее было довольно. – Поезд не просто ушел, твоя ложь пустила его под откос.

Она встала.

– Куда ты идешь?

– Домой.

– А как же я?

Софи пожала плечами, хотя это противоречило ее природному инстинкту. Она не приглашала его сюда. Он не ее забота.

– Софи, мне негде остановиться.

– В Бруклине полно отелей.

– Я не могу позволить себе гостиницу.

На кончике ее языка вертелась фраза: мол, это его проблема, но она не могла так поступить.

– Подожди здесь минутку.

Она удивилась, когда он кротко кивнул.

Белла с методичной тщательностью протирала стойку, точно именно этим была занята последние двадцать минут.

– Софи! Как прошло?

– Непросто.

– Значит, это и есть Джеймс. – Любопытство искрило в ней как в закоротившем кабеле. – Твой бывший. Он сделал предложение? Я видела шкатулку от Тиффани. Должно быть, он говорит серьезно.

– Серьезнее некуда. Не хочет уходить. Мне немного стыдно, что он проделал весь этот путь зря.

– Зря! Но… он сказал, что действительно любит тебя. Что он был идиотом и должен был сделать предложение раньше.

– Он много чего говорит.

– Но поступки говорят сами за себя. Неужели ты не можешь дать ему шанс?

Софи невесело рассмеялась, услышав из уст Беллы слова Кейт, сказанные той ночью. Теперь она жалела, что не рассказала Белле всю историю раньше.

– Он женат.

– Да, он мне сказал, что он разводится. Он бы не проделал весь этот путь, если бы не любил тебя. Думаю, вам следует хотя бы поговорить.

– Уже поговорили. Ему нужно где-то остановиться. Ты не против, если я позволю ему остаться в квартире на ночь?

– Нет, вовсе нет. – Вид у Беллы сделался довольный. – Это твоя квартира. Ты можешь оставлять у себя кого пожелаешь.

– Я пошлю эсэмэс Тодду. Переночуем у него.

– Тодду? Но… – Белла вдруг насторожилась. – Почему? Я думала, ты захочешь провести немного времени с Джеймсом.

– Тодд завтра утром уезжает, я бы предпочла провести сегодняшний вечер с ним.

– Но… то есть… Тодд. Ну…

По спине Софи пробежала дрожь страха.

– Белла?

– Он… ну… он приходил. Я сказала ему…

– Что ты ему сказала?

Но Белла молчала, и Софи схватила ее за плечи.

– Что ты ему сказал?

Белла вырвалась.

– Я сказала ему, что Джеймс здесь. Что он собирается сделать тебе предложение. Что… Тодд должен дать вам побыть вдвоем с Джеймсом. Дать тебе шанс во всем разобраться. Дать Джеймсу шанс высказаться.

– И что сказал на это Тодд? – В глубине живота у Софи угнездился холодный страх. От этого страха сосало под ложечкой.

Белла прикусила губу.

– Он сказал, что я права. Что возможно, это и к лучшему.

Весь путь до квартиры Тодда Софи проделала бегом. Он не ответил ни на один из ее звонков. Даже зная, что это безнадежно, она оставила сообщение на автоответчике. После дополнительных расспросов Беллы ей захотелось стукнуть кузенов головами друг о друга. На самом деле пока она, тяжело дыша, поднималась по лестнице на крыльцо его дома, Софи никак не могла решить, кому из них ей хочется причинить больше телесных повреждений.

Белла просто повторила разговор, который случился у них в баре. Глупый разговор, когда Софи сказала то, что Белле хотелось услышать. Оказалось, что как только Белла увидела Джеймса, то почему-то зациклилась на словах Софи: надежный. Солидность. Устойчивость. И зачем-то повторила все это Тодду. А этот глупый идиот, даже больше чем идиот, поверил своей кузине.

Три кнопки звонка, а в голове у нее была такая сумятица, что она не могла вспомнить, какой из них был в квартиру Тодда. В конечном итоге, переминаясь с ноги на ногу и стараясь отдышаться, она выбрала средний. Дверь приоткрылась, и в щель выглянула светловолосая женщина, не давая, ей зайти внутрь.

– Ну и дела, дорогая, можешь убрать палец с кнопки звонка? От твоего трезвона у меня… голова раскалывается.

– Извините. Мне нужен Тодд Макленнан. Наверное, я ошиблась квартирой.

– Нет, все правильно. Я как раз собиралась уходить, но… услышала из коридора. – Она вздохнула, но не сдвинулась с места. – Получай я по доллару за каждую милашку, что рвется к этому парню… Серьезно, он чертовски хорош собой, но он не из таких.

– Я точно знаю, из каких он, уж поверьте, но мне нужно с ним поговорить.

– Ты уверена, что не теряешь время даром, дорогая? По закону я не должна тебя впускать, но, – она небрежно пожала плечами, – какого черта? Слышала, он не так давно вернулся.

Взбешенная тем, что Тодд проигнорировал ее звонки, Софи взбежала по лестнице на второй этаж и заколотила в дверь, понимая, что ведет себя как сумасшедшая. Она никогда в жизни не вела себя как сумасшедшая.

– Тодд Макленнан, я знаю, что ты там, так что… Лучше открой эту чертову дверь!

Софи продолжала стучать, пока дверь не распахнулась.

– Окей, окей. Я уже понял. – Вид у него был отстраненный.

– Хорошо. – Софи решительно переступила порог.

– Могу я спросить, что на тебя нашло? – растягивая слова, спросил Тодд.

Софи прищурилась, отказываясь поддаваться на эту провокацию, а уперев одну руку в бок, ответила тем же спокойным тоном:

– А могу я спросить, почему ты не остался у Беллы? Я думала, мы сегодня ужинаем.

Ей было приятно, что он разом напрягся.

– У тебя возникли другие дела.

– Нет, не возникли.

– Мне так показалось.

– Ну так видимость бывает обманчива.

Тодд провел рукой по волосам.

– Слушай… я понял. Джеймс пришел с кольцом. Он из тех, кто берет на себя обязательства. А я нет.

Софи не намеревалась позволить ему так легко отвертеться, спрятавшись за подобным идиотским заявлением. Обсуждать такое значит лишь пойти у него на поводу. Поэтому она только посмотрела на него бесстрастно – во всяком случае, постаралась придать лицу бесстрастное выражение.

– Да ладно, Софи. Это же Джеймс. Он бросил ради тебя жену. Он предлагает тебе все, что ты хотела. – Тодд потер затылок. – Никто не полетит на другой континент с кольцом от Тиффани… то есть если не уверен в том, что его примут. – Он, похоже, с трудом подыскивал слова и потерял нить, но Софи не собиралась его спасать. – Чего ты от меня хочешь? – Тодд начал расхаживать по комнате. – Я не могу с таким тягаться. – Быстрые отрывистые шаги подчеркивали его слова, сопровождаемые напряженными взглядами в ее сторону. – Я же говорил, что не… это так… ты скоро вернешься в Англию. – Он остановился перед ней, его взгляд был почти умоляющим. – Тебе лучше вернуться с Джеймсом. Ты же хочешь замуж. Хочешь всей этой мишуры. – Софи уже и не знала, кого он так старательно пытается убедить. Ее или себя? – Он может предложить тебе то, что ты хочешь. Гораздо больше, чем я. Я… я…

– Ты закончил? – спросила она с ласковой улыбкой.

Он такой идиот. Тодд был в миллион раз лучше, чем когда-либо мог стать Джеймс. Излучая тепло, которое приходит, когда ты абсолютно уверена в своем решении, она сделала шаг вперед. Тодд был для нее единственным мужчиной, хотя и не вполне это осознавал. Вместе со знанием пришла уверенность. Она могла бы показать ему, как он ошибается.

– Ты такой идиот, – улыбнулась Софи и наклонилась, чтобы поцеловать его в губы. На мгновение его губы смягчились, и он поцеловал ее в ответ. – Я люблю не Джеймса, а тебя.

Тодд напрягся и, схватив ее за предплечья, слегка оттолкнул.

– Ты совершаешь ошибку. Я не…

– Не что, Тодд? – Голос Софи стал жестче.

– Тебе не подхожу. Это было только когда-то…

– Тодд, откуда ты знаешь, что мне подходит? – Внезапно ее осенило. Она никогда раньше не боролась за то, чего хотела. В результате она, словно во сне, позволила вовлечь себя в неподходящие отношения с Джеймсом.

– Я знаю, что мне нужно. – Она бросила на него свирепый взгляд, не скрывая своих эмоций. – Мне нужен ты. Я люблю тебя и не собираюсь извиняться за это. Можешь сопротивляться сколько угодно, но это ничего не изменит. – Она сделала глубокий вдох, ведь это нужно было сказать. – И я думаю, что ты мог бы полюбить меня.

Он крепко сжал зубы, и она увидела отрицание в его напряженной позе. Он был таким ребенком.

– Софи… Я этого не сделаю. Я говорил тебе. Я думаю, нам нужно все прекратить. Тебе будет лучше…

– Ты просто трус.

От внезапной ее горячности Тодд вздрогнул.

– Вот именно, трус. У тебя не хватит смелости попробовать.

От такого обвинения Тодд покраснел, еще плотнее стиснул зубы.

– Как-то мы об этом уже говорили. Быть храбрым – значит признавать свои ограничения.

Он сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев, и в этом тоже она увидела его уязвимость.

– Нет, это честность, – сказала она уже мягче. Тодд выглядел так, словно в любую секунду способен сбежать. – Быть храбрым – значит признавать свои ограничения и все равно идти на риск. Ты думаешь, что серьезные отношения не для тебя, потому что ты их недостоин. Ты видел семейную жизнь своих родителей и то, как они пренебрегали тобой и Марти из-за своей эгоистичной версии любви, и ты не хочешь такое повторять. Я это понимаю. Но это только один из возможных вариантов отношений. По-своему они, наверное, любят друг друга. Они ведь до сих пор вместе. Но ты не даешь себе шанса быть счастливым. Говоря, что не хочешь обязательств, ты стремишься избегать проблем. Ты не готов рисковать. Это не храбрость.

Тодд вздохнул и вздернул подбородок. Сердце Софи упало от его безрадостного взгляда.

– Спасибо за полчаса любительской психологии, но я думаю, что ты наивна. Счастливая Софи! Хочет, чтобы все остальные были счастливы. Ты романтик. Ты думаешь, что любовь все излечит. В жизни так не бывает.

Уязвленная, она вздрогнула.

– А ты откуда знаешь? Ты даже не пытался. В отличие от меня. Ладно, я ошиблась с Джеймсом. Тогда мне было больно, но я кое-чему научилась. Теперь я понимаю, что была с ним несчастлива, но по крайней мере я знаю, что сделает меня счастливой. Я знаю, чего хочу. – Софи сглотнула. Несмотря на его отстраненность, она протянула руку и коснулась его лица. – Может, ты и не видишь, но я хочу, чтобы мы были вместе. Ты заставил меня взглянуть на мир по-другому. Я счастлива, потому что это ты сделал меня счастливой. – При этой мысли она улыбнулась. Схватив его за запястья, чтобы удержать равновесие, она встала на цыпочки и поцеловала уголок его неподвижного рта. – Любовь – это так просто. Любовь – это сделать кого-то счастливым.

Только тот, кто внимательно всматривался в него, мог заметить тонкие движения, напряжение сухожилий на его шее, неподвижность груди, когда он задерживал дыхание, и бешеное биение пульса под ее пальцами, когда она держала его за запястье, – битву, когда он взвешивал ее слова.

Она не сводила с него взгляда, непоколебимого и решительного.

Когда он моргнул, она поняла. Еще до того, как он открыл рот, ее сердце затрепетало, упало, как опускаются на морское дно обломки разбитого корабля.

– Ты ошибаешься. – Он посмотрел прямо на нее и говорил спокойно и жестко. И каждое его слово резало ее как нож. – Я был совершенно счастлив, пока не появилась ты. И я все еще буду счастлив, когда ты уедешь.

Если бы он закричал, прикинулся грустным или посмеялся над ней, она, возможно, нашла бы в себе силы возразить, но, как ни странно, эти бесстрастные фразы в точности повторяли ее слова Джеймсу.

Величественно кивнув, Софи сказала:

– Передай привет Марти, когда увидишь его на выходных.

Повернувшись к нему спиной, держа голову высокоподнятой, девушка вышла из квартиры не оглядываясь, спустилась по лестнице, переступила порог, спустилась по ступенькам крыльца, машинально переставляя ноги и держа глаза широко открытыми, позволяя себе моргать только в случае крайней необходимости.

Глава 29

Софи запнулась на нижней ступеньке, горько сожалея, что разрешила Джеймсу остаться. А после – привлеченная запахом шоколада – решительно свернула в коридор, на кухню Беллы. Остановившись в тени дверного проема, она всмотрелась в золотистый свет кухни, где Белла сидела на подлокотнике дивана рядом с Мейзи, которая, разглагольствуя, бурно жестикулировала пухлыми ручками, а Эдди хохотала, откинувшись на спинку розового кресла, схватившись за живот, словно он болел. Эд привалился к комоду, с чуть саркастичной улыбкой наблюдая за своей половинкой.

Как восхитительное объятие, успокаивающий запах остывающих на приставном столике шоколадных маффинов, мягкое жужжание вентилятора духовки, смех и болтовня друзей разжали тиски напряжения, навалившегося на Софи, и ярость, которая позволила ей продержаться всю дорогу назад на Смит-стрит, немного рассеялась.

Никем не замеченная, она проскользнула на кухню, коснувшись знакомого глянцевого бока красного кухонного комбайна, от пальца остался волнообразный след в пыли какао.

– Я сказала ему, что никак не смогу испечь столько пирожных за сумму меньше сорока долларов. Ну правда! Люди хотят… – Белла осеклась. – Софи…

Софи мрачно ей улыбнулась.

– Привет, милая. Легка на помине. Ты, наверное, почувствовала запах медовой коврижки! – воскликнула Мейзи, подпрыгивая на месте. – Ты как раз вовремя, чтобы попробовать мой новый чизкейк в духе коврижки.

– Зуб даю, он просто потрясающий, – вздохнула Эдди, взмахнув ложкой, которую тут же сунула в рот, и блаженно зажмурилась.

– Бери ложку, девочка, и побыстрее, – посоветовал Эд. – Пока она все не съела. Твои вкусовые рецепторы ждет та еще награда.

Софи поджала губы. Они все слишком уж старались. Белла под ее обвиняющим взглядом потупилась.

– Дайте уже девочке вздохнуть, – сказала Мейзи, подвинувшись, чтобы освободить место на диване. Хлопнув рядом с собой, она тут же занялась отрезанием чизкейка.

Учитывая, что все уставились на нее, Софи могла только машинально взять тарелку и пробовать, хотя она могла бы поклясться, что есть ей совсем не хочется. Но стоило сладкому десерту попасть ей в рот, как ей пришлось закрыть глаза, смаргивая подступившие слезы. Рядом с собой она чувствовала тепло от тела Мэйзи, руку Беллы на своем колене и слышала восторженную болтовню Эдди с Эдом. К их разговору подключилась Мэйзи, и все трое принялись болтать какую-то чепуху о том, как следует называть десерт и что в нем главное: чизкейк или коврижка.

Благослови их всех, так старающихся вести себя как ни в чем не бывало, давая ей пространство и время, чтобы сделать то, что она должна была сделать. Сердце Софи переполнила любовь к Белле и ее щедрости. Без раздумий та поделилась с ней своей кухней, своей жизнью, своими друзьями, и в свой черед эти добрые люди раскрыли ей свои объятия, даря легкость общения. Ведь их всех объединяют приготовление еды и любовь. Улыбаясь сквозь слезы, Софи моргнула и положила свою руку поверх руки Беллы.

– Спасибо, Бел.

– Ты в порядке?

Софи нерешительно ей улыбнулась.

– На самом деле нет, но… буду.

– Конечно, будешь – неожиданно вмешалась Мэйзи.

– Только вот доброты не надо, – пригрозила Софи, стараясь сохранить хорошее настроение. Если она поддастся клокочущему в ней гневу, то может взорваться, а она не хотела их расстраивать. – Иначе я начну рыдать у тебя на плече. Полагаю, Белла сказала тебе, что мой бывший объявился.

– Ну да. Прости, мне очень жаль. Если бы я знала, то никогда бы не позволила ему тебя дожидаться. Он казался таким искренним! – запричитала Белла. – Явился с кольцом и все такое. Черт, я не могу в это поверить. Был женат, а ты даже не знала. Все это время. Два года. Ты и понятия не имела. Серьезно?

Софи в знак поражения всплеснула руками.

– Что я могу сказать? Я идиотка.

– Нет, дорогая. – Мейзи яростно замотала головой. – Это не так. – Ее темные кудри буквально подпрыгивали. – Ты просто чертовски добрая.

– Бэ-э-э! – нахмурилась Эдди. – И ты позволила ему у тебя переночевать? Я бы на дверь ему указала… после того как по яйцам дала.

– Вот это моя девочка! – вставил Эд. – Кровожадная воительница. Вот поэтому я и стараюсь держать ножи от нее подальше.

– Теперь я об этом жалею.

– О том, что не причинила ему телесных повреждений, или о том, что пустила переночевать? – спросила Мэйзи, явно забавляясь.

– На самом деле и то, и другое, – печально усмехнулась Софи. – Я была так потрясена, увидев его. Есть миллион и одна вещь, которую я хотела бы сказать ему сейчас.

– Не волнуйся, я сказала ему, чтобы он к восьми утра выметался, – вмешалась Белла. – А ты можешь поспать на моем диване, он раздвижной. Полагаю, Тодда не оказалось дома.

– Спасибо, Белла, это было бы здорово, – откликнулась Софи, намеренно избегая говорить о Тодде.

Она сомневалась, что сможет держать себя в руках. В данный момент она была в ярости на него, но это продлится недолго. Жар битвы постепенно спадет. А вот завтра будет совсем другое дело, завтра ей придется нести бремя утраты.

– Ну, у меня для тебя подарок заготовлен, самое оно, вот увидишь. Эд и Эдди пришли устроить нам с Мэйзи мастер-класс по выпечке хлеба. Мы будем замешивать дрожжевое тесто. Можешь присоединиться.

– О да, – сказала Эдди. – Насилие всегда помогает. А дубасить тесто тем более. Тесто – идеальная груша для битья.

– Теперь ты понимаешь, почему я стараюсь не выводить ее из себя, – сказал Эд, и нежное выражение его лица совершенно не вязалось с его словами.

– Представь, что это твой бывший. – Эдди вскочила. – И мы привезли ингредиенты. – Она достала из-под кресла крафтовый пакет, в котором что-то зазвенело и зашуршало. – Знакомьтесь, мой друг «Джек Дэниэлс».

Оказалось, что замешивание теста для хлеба, выпивка и смех не самый плохой способ скоротать вечер.

На следующее утро Софи решила, что выпекание хлеба под бокал «Джека Дэниэлса» выше всяких похвал, хотя она всецело за то, чтобы избавиться от какого-либо дальнейшего знакомства с «Джеком». Когда она разлепила глаза, больно стало даже от света, сочащегося в крошечную щелку между занавесками на окне гостиной Беллы.

– О боже, боже! – прохрипела сама Белла, на цыпочках входя в комнату с двумя дымящимися кружками. – Пожалуйста, скажи, что тебе так же плохо, как и мне. И пожалуйста, скажи мне, что мне не приснилось, что я послала девушкам эсэмэску, чтобы они сами открывали сегодня кондитерскую.

– Ты написала девочкам. Ты написала Уэсу. – Софи потянулась за кофе. – Ты обо всем позаботилась.

– Но оно того стоило, мы же испекли чертовски хороший хлеб.

– У меня руки болят. – Софи поморщилась, напрягая бицепс. – Кто же знал, что это будет такая замечательная терапия?

– Вычеркни этого человека из своей жизни.

– Хотелось бы, – вздохнула Софи. – Я сущая идиотка.

– Нет, это не так. Ты все время это повторяешь. Он того не стоит, – решительно заявила Белла. – Пусть жена назад его забирает.

Софи грустно улыбнулась ей, ни с того ни с сего на глаза ей навернулись слезы.

Белла нахмурилась.

– Мы ведь говорим не о Джеймсе, верно?

Софи покачала головой, с трудом сдерживая рыдания. Прошлым вечером ей удавалось держать себя в руках, но сегодня утром, как она и ожидала, ее захлестнула буря эмоций. Когда Белла обняла ее, вся ее защита рухнула, она не выдержала и заплакала. Пока текли медленные, тихие, душераздирающие слезы сожаления и разочарования, Белла обнимала Софи и гладила по спине.

Когда слезы наконец утихли, Софи почувствовала себя выжатой и измученной.

Спрятав лицо в ладонях, подушечками пальцев чувствуя, что щеки опухли, она снова прошептала:

– Я сущая идиотка.

– О, милая. – Белла положила руку ей на плечо и снова притянула к себе.

– Вот тут тебе положено сказать «Я же тебе говорила».

– Нет, вот тут я скажу, что мой кузен идиот.

– По крайней мере, он честный идиот.

– Все равно идиот.

– Тут не буду с тобой спорить.

– Что случилось? – Белла взяла ее за руку.

– Перепугался. Когда я пришла к нему вчера вечером, он заладил: «Тебе будет лучше с Джеймсом».

Белла поежилась.

– Клянусь, я на порог бы Джеймса не пустила, если бы знала. Ну и придурок. И Тодду бы ничего не сказала. Мне так жаль. Я чувствую себя такой виноватой.

– Не говори глупостей. Это не твоя вина, и это ничего бы не изменило, – ответила Софи, и к глаза снова подступили слезы. – Для Тодда это был прекрасный повод сбежать. – Она вздохнула и грустно улыбнулась Белле. – Но я сказала ему, что он трус.

– Ух ты! И как он это воспринял? Нет, он, конечно, это заслужил.

– А ты как думаешь? Он упрям, но, как ты и говорила, последователен. Он сказал, что его не интересуют серьезные отношения. И он не шутил. И надо отдать ему должное, я согласилась. С самого начала подразумевалось, что все однажды кончится. Так что тут никаких сюрпризов. – На словах Софи держалась стоически, а в глубине души чувствовала себя полнейшей развалиной.

– Вот только… – Белла тяжело вздохнула. – Ну… я подумала, что, может быть… что, может быть, именно ты изменишь его. Вы хорошо смотрелись вместе. И с тобой ему было хорошо. – От отчаяния она повысила голос: – Ты ему правда очень на пользу. – Она снова обняла Софи. – По крайней мере, тебе здесь еще только месяц.

– Ну да… – Софи неопределенно кивнула, а потом вдруг решила рассказать Белле о предложении Труди. Оно не выходило у нее из головы с тех пор, как начальница об этом заговорила.

– Если бы я захотела остаться, ты стала бы сдавать мне квартиру, даже если это взбесит твоего кузена?

Белла резко выпрямилась, дернула головой, встрепенулась, как маленькая птичка, и на губах у нее заиграла легкая улыбка.

– Тем больше причин сдать квартиру именно тебе. На самом деле я бы даже скидку тебе предложила, если это действительно его разозлит. – Белла посмотрела на нее внимательно. – Ты подумываешь остаться? Это было бы потрясающе!

– Ты говоришь это только ради дармовых рабочих рук, – поддразнила ее Софи, но настроение у нее тут же поднялось от безусловного энтузиазма Беллы.

– Ну, естественно. Но как так вышло?

– Мне предложили постоянную работу в журнале, и я могу на три года продлить рабочую визу.

– И ты хочешь остаться? А как же Тодд? – Лицо у нее вдруг стало очень озорное. – Это будет интересно. Он бросил тебя, потому что думал, что ты не задержишься здесь надолго. Мол, так будет проще для него. А это все меняет.

Софи поморщилась, ей хотелось взбунтоваться, хотя в глубине души она испытывала одну лишь подавленность.

– Для него как раз ничего не изменится. Он уже принял решение. Говорит, что не хочет или не способен на серьезные отношения. И он искренне в это верит.

Больно будет видеть его каждый день, она понятия не имела, как справится, но она не собиралась убегать во второй раз.

– Я остаюсь. – Софи выглянула в окно, удивляясь самой себе, ведь внезапно поняла, как любит этот город. – Я люблю Бруклин. Мне нравится жить здесь. Кондитерская стала мне как второй дом. Когда Труди предложила, я удивилась, но чем больше я думаю об этом, тем больше я хочу остаться, пусть даже Тодд сказал, что нашим отношениям конец.

И в Лондоне ее ничего особенное не ждет. И вообще ей нравилось, кем она стала. Хотелось бы познакомиться с этой новой Софи поближе, понять, каково быть ею. Если она уедет из Нью-Йорка, то вернется к старым лондонским привычкам. Ко все той же старой рутине.

– В таком случае хочу сделать тебе предложение.

Софи удалось рассмеяться, хотя это прозвучало принужденно.

– Бизнес-леди Белла берет быка за рога.

– Черт возьми, да! – Белла протянула руку, и Софи стукнула по ней кулаком.

– Тогда валяй, каков твой последний дьявольский план?

– Я действительно хочу заняться свадебными тортами, но… ну, ты в точку попала с тортом под обои. Ты лучше меня умеешь общаться с людьми. Ты умеешь угадывать и истолковывать то, чего они на самом деле хотят. Ты слушаешь, а я склонна думать, что знаю, чего хотят клиенты. Я могу заниматься технической стороной, но… и мне очень неприятно это признавать, – она нахмурилась и подмигнула Софи, – но твои идеи чертовски лучше моих.

– Чепуха, вспомни торт на тему «Моей прекрасной леди».

– Особых изысков или идей там нет. Я взяла за основу кадр из фильма, а все остальное – дело техники и украшательство, но все креативное сделал дизайнер, создавший платье и шляпку. Я просто сложила различные элементы.

– Несогласна, но мне бы очень хотелось быть твоей правой рукой.

– Классно! Из нас получится отличная команда. И… – Белла замолчала, глянув на часы, и ее губы тронула озорная усмешка. – Что ты делаешь в среду после работы?

– Ну… – Софи устало вздохнула и сама на себя разозлилась. – С пятницы, похоже, большинство вечеров у меня свободны.

– Хорошо, ну, не слишком хорошо, что по такой-то причине. Я хочу сказать, мне очень жаль и…

Софи подняла руку.

– Белла, прекрати. Я знаю, что ты имеешь в виду. Что у нас на среду?

– Элеонор рекомендовала меня… нас направо и налево. Только сегодня утром я получила по электронной почте три запроса, а в среду мы встречаемся с Алессандрой ди Фаголини.

Софи кивнула, внезапно отвлекшись на сообщение в телефоне.

– Успею!

Она быстра нажала на кнопку, но надежда сменилась острым разочарованием, когда на экране появилось не то имя.

Глава 30

В понедельник утром, когда Софи выходила из лифта, нутро у нее связало узлом, а по спине бежали мурашки. Нет, она будет держаться с ним спокойно и холодно. Огибая столы по пути через офис, она глянула на окно. Они же оба разумные люди. Они же когда-то были друзьями. Все будет хорошо… рано или поздно. Вот дерьмо! Он здесь! Сидит за своим столом. Выглядит… усталым. Выглядит как Тодд, каким был всегда. Боль пронзила ее сердце, едва не заставила застыть как вкопанную. Черт, ну почему все обязательно должно быть так плохо?

Все выходные ей находилось чем себя занять. В субботу вечером у Мэйзи якобы возникли проблемы с няней. Дети-двойняшки – беды в четырехкратном размере, а необходимость следить за ними – просто золотой стандарт по части поглощения внимания. Уэс попросил помочь ему посадить в горшки травы для следующей поставки, а Эдди настояла, чтобы Софи сходила на их мастер-класс посмотреть, как пекут рогалики. Несмотря на все это, было невозможно держать в узде мысли о Тодде, но увидеть его во плоти было гораздо хуже. С каждым ее шагом желудок у нее словно подскакивал и несколько раз переворачивался вокруг своей оси.

Заставив себя переставлять ноги, она подошла к их столам, и он поднял глаза.

– Привет, Софи. – Его улыбка была натянутой, и ей показалось, что на этот раз он выглядел неуверенно.

– Привет, Тодд.

Видите? Она способна не обращать внимания на бешено частящий пульс. Она способна вести себя нормально. Даже улыбаться, пусть улыбка только растягивала губы и вообще казалась пластмассовой.

– Как Марти? Ты с ним виделся?

По лицу Тодда разлилось облегчение.

– У него все хорошо. Правда хорошо. – Тодд закивал со внезапным энтузиазмом, с искренней улыбкой встретился с ней взглядом. – Он счастлив. Ему там нравится. Хочет остаться. – Он рассмеялся. – Ему нравится дисциплина. Нравится знать, где он, что он должен делать. Кто бы мог подумать?

– Ну, это… хорошо.

Неубедительно, Софи, неубедительно, но при виде такой внезапной, открытой улыбки трудно мыслить здраво. Вот почему она так любит этого идиота. Потому что он любит своего брата. И вдруг ни с того ни с сего она совершенно на него взбесилась. Ярость гудела в ней как рой рассерженных пчел.

– Ты мог бы дать мне знать, я ведь тоже за него беспокоилась.

– Я принес тебе кофе.

От резкой перемены темы у нее на мгновение пропал запал, и, опустив взгляд на пластиковый стакан в гофрированном «рукаве», она сумела только пробормотать:

– Я… я скучала по тебе в эти выходные.

И замерла. Гнев вскипел в ней еще яростнее. От его неуверенной улыбки у нее перехватило дыхание, а на грудь словно бы надавил камень.

– Я… Хочешь поужинаем сегодня вечером?

– Поужинаем? – Ее голос звучал хрипло и отстраненно, и это притом, что ей казалось, что лавина ярости вот-вот снесет ей макушку.

– Да. – Теперь в его голосе звучала уверенность, точно он преодолел первое препятствие и теперь все пойдет гладко. Вот оно, это легкое обаяние Тодда. Вот человек, которому все дается без труда. Никто никогда не говорил ему «нет». – На Фултон-стрит открылся новый бразильский стейк-хаус.

– И что потом?

От ее тихого-претихого голоса и практически убийственного тона его взгляд обострился, как у человека, который сообразил, что держит в руке гранату, но не помнит, вытащил ли чеку.

– Э-э… что ты имеешь в виду?

В ее мрачной улыбке сквозило самодовольство богомола, готового сцапать свою жертву. Может, она и любит его, но…

– После ужина? Обратно ко мне? Фантастический секс? Продолжить с того места, где мы остановились?

Тодд вздрогнул от ее отрывистых, жалящих вопросов, и его губы шевельнулись, точно он хотел что-то сказать, но понял, что лучше не надо.

– Только не говори, что скучал по мне, – с убийственным спокойствием продолжила Софи. – Ты сделал свой выбор.

– А что, если я ошибся? – Тодд как будто говорил искренне.

– Этого мало. Я поняла, что я все-таки из тех, кому либо все, либо ничего.

Тодд подался назад.

– О чем ты?

– Я хочу настоящих отношений. Таких, у которых есть потенциал, есть куда развиваться. Я хочу постоянства. Обещаний. Эксклюзивности навсегда.

В его глазах вспыхнула паника.

– Ты же знаешь, что я не могу.

– А я думаю, можешь.

Тодд покачал головой.

– Не могу.

Софи подхватила со стола стакан с кофе.

– Спасибо за кофе. Ты знаешь, где меня искать, – бросила она через плечо, направляясь к тестировочным кухням, где провела остаток дня.

– Софи? – Первое, что она увидела, вбежав в фойе отеля, было встревоженное лицо Беллы.

– Извини, что опоздала. Меня задержали, потом возникла проблема в подземке. Она уже здесь?

– Нет, слава богу. Я определенно не справилась бы с этим в одиночку.

– Конечно, справилась бы.

У бедняжки Беллы дрожали руки.

– Это же просто очередной свадебный торт.

– Только не этот. Я думала, что Элеонор – это круто, но тут… колоссально. Это Алессандра Ди Фаголини. – Глаза у Беллы расширились почти в карикатурные блюдца, и Софи сообразила, что что-то упускает.

– Ладно, я не знаю, кто это.

– Ты что, никогда не видела «Следующую супермодель Америки»? Она – верховный судья, хотя ей всего двадцать шесть. Да она и ее парень – как у вас королевские особы. Она проведет с нами собеседование, чтобы решить, стоит ли вообще пробовать с нами работать.

Судя по всему, заказ будет сопряжен с уймой проблем, но это уж Белле решать.

– И ты правда хочешь его получить?

– Шутишь? Это же крутой пиар. Они уже подписали контракт на свадебные фотографии с каким-то журналом! На шестизначную сумму! Наверное, я для них недостаточно громкое имя. Удивительно, что я вообще попала в их список. Они… – Белла осеклась и вдруг слабо пискнула.

Летящей походкой к ним приближалась высокая гламурная женщина с кофейной кожей. Бесконечные ноги сверкали в разрезе юбки, заканчивавшемся в нескольких дюймах от промежности. Кошачьи глаза, накрашенные золотыми и зелеными тенями, лениво и оценивающе блеснули, но она не произнесла ни слова.

– Привет, Алессандра. Я Белла, а это моя помощница, С…

– Леди Софи Беннингс-Бичем, – перебила ее Софи, протянув руку, и услышала, как испуганно ахнула Белла.

– Вы англичанка, – говорила Алессандра с гнусавой растяжечкой, но ее равнодушный взгляд стал чуть острее. – Знакомы с Гарри и Меган? С Уильямом и Кейт?

Софи сдержанно пожала плечами, как будто, конечно, знакома, но не может это обсуждать.

– Круто. – Кивнув, Алессандра опустилась в бархатное кресло и скрестила ноги с такой медлительностью, которая не оставляла сомнений в том, что она сознает, что к ней повернулись – или хотя бы скосили глаза – все мужчины вокруг.

Как пара послушных комнатных собачек, Белла и Софи сели напротив. В фойе воцарилась тишина, как будто все напряженно прислушивались.

– Приятно познакомиться, Алессандра. – Голос Беллы прозвучал пугающе громко, и она огляделась. – Может быть, вы скажете нам, чего приблизительно ожидаете?

– Торт. – Она приподняла одно плечо. – Умопомрачительный. Офигенный торт. – С этими словами она откинулась назад и снова раздвинула губы в сонной улыбке. Удивительно, что она не свернулась калачиком и не заснула, настолько она была расслабленна.

– Хорошо. – Белла постучала карандашом по блокноту. – Есть какие-нибудь идеи, какой именно торт? Традиционный фруктовый? Шоколадный?

– А-а-а… – Алессандра поникла, как будто даже задуматься о подобной информации для нее чересчур, ее взгляд скользнул к стойке регистрации, где с десяток мужчин пытались совершить подвиг: извернуться на нее посмотреть, при этом притворяясь, будто ничего такого не делают. – Ну правда? Разве это не к вам положено обращаться? Вот вы мне и скажите. Тодди сказал, что вы лучшая. – Она вздохнула и растянула губы, безутешно надув их, как будто даже это слишком большое усилие.

– Тодди? – Губы Беллы скривились в странной полугримасе, вид у нее был такой, словно она с трудом сдерживается, чтобы не фыркнуть.

– Да, Тодди Макленнан. Вы ведь его знаете, да? Я про то… ну, все знают Тодди.

– Конечно, мы знаем Тодда, – мягко вмешалась Софи, чувствуя растущее раздражение Алессандры. Модель была сродни трехлетке, и объем внимания у нее был как у мухи.

– Откуда вы его знаете? – Модель внезапно раздраженно нахмурилась.

Вот только Тодд явно был исключением.

– Он… – От внезапного воспоминания о том, как он смеялся с ней, когда мыл посуду, настаивая на том, что заслужил награду, у нее перехватило дух. Слова застряли у нее в горле, и секунду она не могла дышать, такой реальной была боль.

– Он мой кузен, – перебила Белла, бросив на Софи быстрый обеспокоенный взгляд.

– Круто. – Алессандра откинулась на спинку кресла. – А здесь вообще подают воду? Я уже на последнем издыхании.

– Хотите, я вам принесу?

Подняв тонкое запястье, Алессандра прищурилась на часы.

– Это займет много времени?

Заметив, как сжались губы Беллы, Софи быстро положила руку ей на плечо.

– Нет, и, кажется, я знаю, что вам подойдет. Вам нужно нечто зрелищное. Лучший торт в городе. Такой, чтобы о нем говорили еще несколько недель.

– А ты просекла. – Модель перебросила волосы через плечо, тем самым впервые с тех пор как пришла, проявив толику интереса.

– Вы уже выбрали себе платье?

Алессандра распрямила ноги и снова скрестила их, в ее лице внезапно проснулся энтузиазм.

– О да, – промурлыкала она знойно.

– Как тебе это удается? – спросила Белла, со стуком ставя бокал просекко перед Софи, которая уже начала делать предварительный набросок для Алессандры. Софи фыркнула, забавляясь сочетанием раздражения и восхищения в ее голосе.

– Это талант, – поддразнила Софи, глядя, как Белла балансирует бокалом и ноутбуком, пытаясь устроиться на диване напротив. – Ты сейчас прольешь.

Она спасла бокал и поставила его на стол, а Белла открыла ноутбук.

– Хм, – проворчала Белла, стуча одним пальцем по клавиатуре, которая ненадежно балансировала у нее на коленях, и снова хватая бокал. – Какая задавака! А вот идея подогнать торт под ее платье – просто блестящая. Ты сущий гений.

– Да нет. Нетрудно было понять, что сам по себе торт ее нисколько не интересует. Это еще одна галочка в списке. Аксессуар. Как только в ней что-то зажглось, когда речь зашла о платье, я все поняла. Вот что для нее гвоздь программы, вот что ее волнует. Она даже ни разу не упомянула про жениха.

– Говоришь как циник, а я-то считала тебя романтичной. Мужчин торты все равно не интересуют.

– Может, и нет, но торт должен быть отражением партнерства жениха и невесты. Он должен что-то значить. Уникальное отражение вашей любви. Знаю. Знаю. – Она остановилась, чтобы, перегнувшись через кофейный столик, ткнуть Беллу в ребра, когда та состроила гримаску, мол, «брр». – Ты считаешь, что я разнюнилась. Но разве не ты говорила: «В свадебном торте есть нечто особенное. Он посвящен любви, это как кусочек объятий у тебя на тарелке»?

Белла подняла в знак капитуляции руки, и ноутбук опасно накренился в сторону.

– Да, ты права. Как ты думаешь, она вообще учитывала жениха, когда все планировала? Она ни разу о нем не заговорила.

– Именно поэтому нужно было сосредоточиться на платье. Это же очевидно.

– А я все равно думаю, что ты великолепна.

– Так ведь это тебе наносить гламурный декор. – Софи театрально передернулась. – С бельгийскими кружевами будет уйма мороки.

– Зато выглядеть они будут сногсшибательно. Как и ты сама. А то, как ты титул ввернула? Она была потрясена до глубины души, леди Софи. Думаю, благодаря ему она вообще и начала нас слушать.

Софи пожала плечами.

– Тебе следует поблагодарить кузена за рекомендацию. – Губы у нее скривились, к горлу подступила знакомая тошнота.

Белла наклонилась и похлопала ее по руке.

– Он мой должник. А ты нет. И я знаю, что ты избегаешь упоминать свой титул, так что я действительно ценю то, что ты сделала.

Софи с трудом моргнула.

– Не надо, это я должна тебя благодарить.

– За что?

– Что присматривала за мной на выходных и вообще всю неделю.

– Ты мне нужна. От одного вида того, как переполнен ящик имейлов, у меня начинает болеть голова. Есть довольно много запросов, хотя некоторые из них, честно говоря, сумасшедшие.

– Неужели?

– Послушай-ка вот это: «Мне нужен торт на выходные через две недели».

– Через две недели?

– Ага, «потому что я действительно Чудо-Жен- щина».

– Ну, у тебя где-то были сапоги с блестками, – заметила Софи с озорной усмешкой.

Белла швырнула в нее пробку от просекко.

– Окей, а как тебе такое: «Нам нужен четырехъярусный свадебный торт с шоколадным бисквитом, чтобы его хватило на двести пятьдесят гостей. Наш бюджет – сто долларов».

– Порции размером с чайную ложку? – предположила Софи с еще одной ухмылкой, пересаживаясь на диван к Белле, чтобы заглянуть ей через плечо в экран ноутбука.

– Вот этот не так уж плох.

– Торт, который подходит для собак?

– Вот черт, я до конца не дочитала. Как насчет этого? «Тема моей дочери – розовый и кремовый, и она хотела бы традиционный бисквитный торт с цветами».

– Ага, разумная женщина. Она мне уже нравится. Ответим ей «да».

– А что насчет этого? – Софи указала на электронное письмо, озаглавленное «Торт на тему «Звездных войн».

– «Уважаемые сэр или мадам, мы заинтересованы в приобретении торта с декором на тему «Звездных войн» к нашей свадьбе. Смогли бы вы создать торт «Звезда Смерти»? – Невеста будет одета… – Белла подавила смешок, – в костюм принцессы Леи, а жених в костюм… – она осеклась, фыркнула, и брызги просекко полетели у нее из носа по всему экрану, – Чубакки.

Обеим потребовалось некоторое время, чтобы восстановить равновесие.

– Ах ты боже мой, этот торт ничто не переплюнет. – Белла взмахнула рукой. – «Торт должен быть особенным»… это хорошо, потому что я постоянно делаю не слишком особенные торты.

– Не ерничай. – Софи наклонилась, чтобы дочитать письмо до конца.

– «В день нашей свадьбы……» Ах, так это он, – Белла на секунду задумалась, – тогда простим его. «Я хочу подарить своей невесте солнце, луну и звезды, – протараторила она, потом стала читать медленнее: – Чтобы показать ей, что она делает мой мир светлее, а мою жизнь бесконечно прекраснее».

Белла откинулась на спинку дивана, обе подруги примолкли.

– Ого, это чудесно, – выдохнула Софи.

– Чудесно, – еле слышно повторила Белла. – Но когда придумываешь дизайн свадебного торта, толку от этого как от шоколадного чайника.

– Ну, это вызов. И очень романтично.

– Ага, ум за разум заходит. А вот это смотрится уже лучше. Даже многообещающе: «Торт Элеоноры был замечательным, и поскольку я дизайнер шляп, мне бы очень хотелось торт на тему шляпы. Когда вам было бы удобно встретиться, чтобы обсудить разные идеи?»

Софи села прямее, поудобнее устраиваясь на мягких диванных подушках.

– А это предложение – просто дар божий. Помнится, я как-то видела роскошный торт в форме стопки старинных шляпных коробок в пастельных тонах.

– Ух ты, да! Шляпные коробки. Идеально. Дай-ка погуглю.

Довольно скоро они прикончили бутылку просекко, и блокнот Софи заполнился разными заметками, адресами сайтов и беглыми набросками.

– Что бы я без тебя делала? – спросила Белла, когда они начали собираться.

– Прекрасно бы обошлась. – Софи потерла глаза. Только помощь Белле и помогла ей пережить эту неделю. – Это что я бы без тебя делала? Я… я правда очень благодарна, что ты… – Ее голос дрогнул. – Особенно учитывая, что он твой кузен. Только не думай, что из-за меня не стоит с ним видеться.

– Видеть не хочу этого бесполезного болвана. На самом деле, может, и стоит поделиться с ним кое-какими соображениями. Возможно, он и сам догадывается и потому меня избегает. Он не заходил на кофе всю неделю.

– Не сердись на него. Это я нарушила правила. Обещай, что позвонишь ему и с ним встретишься. Ему нужно, чтобы рядом были люди, которые его любят.

– Слишком уж ты милая, Софи.

– Едва ли.

– А вот и да. Он стал гораздо счастливее с тех пор, как появилась ты. Как бы мне хотелось, чтобы он понял, что ты ему нужна. Ты ему на пользу.

– Я тоже так думаю, но он не слушает. Все, что я могу сделать, – это быть собой. Я люблю его. Ему нужны любящие люди, даже если он так не думает.

– Опять же, ты слишком милая. Он этого не заслуживает.

– О-о-о, с ним я совсем не милая. – Софи скривила губы в ехидной усмешке – настолько ехидной, насколько было для нее возможно. – Он думает, что сможет очаровать меня и мы снова станем друзьями. Не волнуйся, я не собираюсь облегчать ему задачу.

Глава 31

– Я слышал, вы с Тоддом расстались.

Софи повернулась на голос из угла лифта.

– Привет, Пол.

– Ты в порядке?

– Да, спасибо.

– Все еще злишься на меня?

– Да нет. Просто мне надоел мужской род в целом.

– Упс! Понимаю, было несколько бестактно заговаривать про Памелу. Я просто пытался честно рассказать, почему не мог пригласить тебя к себе на праздники. Мне следовало объяснить. Она тоже ходит на свидания. Это не…

– Пол, все в порядке.

– Ты идешь на ланч?

Она кивнула. На самом деле есть ей не хотелось, но сидеть напротив Тодда, который разговаривал по телефону со своей новой «подругой недели» по имени Летиция, было выше ее сил. Было легче считать, что у него просто все в порядке. Любого другого он, вероятно, обманул бы, но она хорошо его знала. Его смех звучал немного натянуто, морщины в углах рта стали более заметными, а лиловые тени под глазами, казалось, с каждым днем становились все темнее. Впрочем, и она была немногим лучше, ведь продолжала изо всех сил проецировать жизнерадостность Поллианны.

Софи стиснула зубы. Со временем станет лучше. Она не питала ложных надежд, что Тодд передумает, но однажды они вернутся к прежним дружеским отношениям. Ему нужен хороший друг. И однажды она простит ему его идиотизм и снова станет его другом. Но ей потребуется немного времени. Конечно, он понятия не имел, что она решила остаться, и уж точно не имел права знать.

– Ну и ну, что-то ты слишком уж рассеянная, – заметил Пол, и Софи поняла, что морщится. – Наверное, тебе о многом надо подумать.

Делано рассмеявшись, она покачала головой.

– Пустяки.

Слова эхом отдавалось у нее в голове. С тех пор как она прочитала довольно трогательное письмо жениха на прошлой неделе, она прокручивала разные идеи, – к большому отвращению Беллы, которая считала пожелания слишком негодными и несущественными, чтобы с ними возиться.

– Могу я соблазнить тебя ланчем? – Слова Пола прервали ход ее мыслей, прогнав отблеск идеи, всплывшей на периферии сознания. – Я угощаю. Чтобы извиниться за свое идиотское поведение.

Очарованная его неожиданной прямотой, Софи поймала себя на том, что соглашается.

Толпа офисных работников, бросивших свои столы, чтобы хотя бы на пару минут понежиться на солнышке, вынесла их на тротуар. Погода в выходные была отвратительной, предвещая скорое наступление осени. Софи почти удалось примириться с американскими обозначениями привычных вещей – вроде свитер вместо джемпера.

– Куда хочешь пойти?

– Ты не против итальянской кухни? «У Марио». Ты его знаешь?

– Никогда там не бывал, но кажется, Труди упоминала его на редакционном совещании?

– Да, я пишу статью о самом Марио, об истории семьи и ресторана. Хочу проверить у него пару фактов, прежде чем сдавать текст.

– Конечно. Кто же не любит итальянскую кухню?

Софи никак не могла решить, будет ли она лазанью или курицу с пармезаном, заманчивые ароматы, доносившиеся с кухни, где трудилась жена Марио (они были женаты вот уже тридцать лет) разожгли ее аппетит.

– Возьми лазанью, – сказал Пол, захлопывая меню. – Я буду пиццу.

– Ну, не знаю. Меня очень привлекает курица. – Что было глупо, потому что она знала, что все в меню будет потрясающим на вкус. За последние несколько недель она провела здесь достаточно времени то за ланчем, то за беседами с членами семьи.

– Тогда возьми курицу.

– Я не могу решить. – Софи сморщила носик и вздохнула, отчего Пол с едва скрываемым раздражением оторвался от телефона. Очевидно, он понятия не имел, какова его роль здесь.

– Ты уже сто раз ела пармезан. Возьми лазанью, – раздался у нее за плечом терпеливый голос Тодда. Она испуганно обернулась. – Лазанью, Софи. В прошлый раз ты съела половину моей. – Он широко улыбнулся ей, прежде чем добавить. – Или Пол мог бы съесть лазанью, а потом ты могла бы разделить с ним курицу.

– Уверен, что Софи вполне способна сама сделать выбор, – протянул Пол с собственническим вызовом в голосе. – И я вполне доволен своим.

– Я бы на это не рассчитывал, англичанка тут совершенно безнадежна, – весело возразил Тодд, как будто он совершенно не замечал происходящего. – Она та еще жадная свинка, – авторитетно заявил он, отодвигая стул рядом с Софи и садясь к ним за стол со своей обычной небрежной уверенностью. – Вот что я тебе скажу, я возьму пармезан и с тобой поделюсь. – Он взглядом подозвал Марио. – Мы готовы сделать заказ. Так, Софи заказывает лазанью, я курицу с пармезаном, а Пол – пиццу. И кувшин воды.

Софи захотелось его придушить, но он вел себя как ни в чем не бывало, и будь она проклята, если выставит напоказ свои чувства. Пол прищурился и внимательно посмотрел на Тодда, который увлеченно болтал с Марио об итальянском футболе.

Софи поморщилась и одними губами произнесла «прости» Полу, который на это пожал плечами.

– Ты слышал, что из «Суперкаров» ушел редактор? – сказал Тодд, когда Марио удалился, приняв их заказ. – Он откинулся назад и забросил руку на спинку стула Софи, и его большой палец коснулся ее спины. Сурово на него глянув, она подалась вперед и поставила локти на стол, хотя, возможно, могла бы и не стараться, ведь оба ее собеседника решительно не обращали на нее внимания, поскольку Пол с энтузиазмом пустился в разговор о вакансиях персонала и перестановках в редакции. Против воли забавляясь, она подавила улыбку: Тодд сделал это намеренно. Во что он играет?

Так или иначе, она в этом участвовать не будет. А потому она безмятежно улыбалась, тщательно прожевывая каждый кусочек лазаньи. Несмотря на то что она наотрез отказалась пробовать его курицу, он то и дело хватал вилкой куски с ее тарелки, как будто ничего не изменилось.

Кого она обманывает, мол, они будут друзьями? Она, вероятно, убьет его еще прежде, чем они дойдут до этой стадии.

Решительно пройдя на кухню, она бросила сумку на кофейный столик.

– Тяжелый день? – спросила Белла, оторвавшись от торта, который аккуратно покрывала глазурью.

Софи твердо решила не говорить ничего дурного про ее кузена. Начиная с ланча Тодд постоянно путался у нее под ногами. Заявлялся на тестировочную кухню, рылся в ящиках ее стола в поисках печенья, даже ворвался на ее встречу с Труди.

– Просто не обращай на меня внимания какое-то время. Сейчас выдохну и замешу тесто на партию маффинов. Какой вкус у тебя на этой неделе?

– Корица и апельсин, – пробормотала Белла, склонив голову набок и рассматривая плоды своего труда.

Снуя по кухне, собирая и раскладывая ингредиенты, взвешивая все в своей обычной методичной манере, Софи почувствовала, как раздражение начинает понемногу спадать. Приготовление пищи всегда действовало на нее успокаивающе. Белла предоставила ее самой себе, полностью поглощенная своей задачей, ведь глазирование декора требовало почти математической точности.

Поставив маффины в печь, Софи повернулась, чтобы посмотреть на Беллу, подпевающую радио.

Софи расплылась в улыбке.

– Что? – спросила Белла, недоуменно оглядываясь.

– Эта песня. – Софи начала подпевать: – «Хочу увидеть солнце после дождя…»

– «Хочу увидеть полет синей птицы…» – подхватила Белла.

Когда песня закончилась, Белла обняла ее:

– Ты в порядке?

– Буду. У меня было солнце. Я видела синюю птицу. Может, сейчас и идет дождь, но я буду в порядке.

Белла потерла себе поясницу и отложила мешок с глазурью.

– Ну, что скажешь?

– О боже, как красиво!

Торт покрывала бледно-голубая глазурь, и Белла уже до половины украсила его тонким кружевом белых сахарных нитей.

– Но такая морока. Кажется, я дошла до точки, пора сделать перерыв. Хочешь чего-нибудь выпить?

Свернувшись калачиком на своем обычном месте в одном из розовых кресел, Софи подняла бокал и произнесла в тосте:

– За твой прекрасный торт. Когда закончишь, он будет смотреться потрясающе.

– Да, я тоже довольна, невеста хотела чего-то простого и элегантного и чтобы торт включал в себя цвета подружки невесты.

– По-моему, у тебя получилось.

– С этим заказом было несложно.

Софи отпила глоток холодного белого вина и постучала ногтем по бокалу, наблюдая, как по стеклу стекает конденсат.

– Я все думала о тех инструкциях. О романтичных.

– Что, Мистер Особенный? И как же я догадалась?

– Потому что это шло от сердца.

– Нет, потому что я знаю тебя. Ты такая мягкотелая. Давай, скажи мне, что у тебя очередная гениальная идея.

– Пока только наметки. – Софи запнулась, неуверенно глядя через стол на прекрасный незаконченный торт. – Это вроде как торт моей мечты, но… я готова пожертвовать им ради кого-то, кто так пишет. Похоже, он и его невеста заслуживают такого.

– Ты уверена? А какой он, торт твоей мечты? Мой меняется чуть ли не каждую неделю, когда я вижу, сколько кругом потрясающих вариантов дизайна.

– Помнишь, я говорила тебе, что люблю серебряные шарики? Мне хотелось бы торт, покрытый серебряными шариками. Серебряные драже, и ничего больше. Думаю, он смотрелся бы изумительно.

Белла сморщила носик.

– Симпатично.

– Нет, правда! – не унималась Софи, стараясь пробиться сквозь скептицизм собеседницы. – Ну вот, теперь из-за тебя мне не по себе. Смотри, я начала делать предварительные наброски. – Порывшись в сумке, она достала блокнот и бегло просмотрела свои предыдущие наброски, прежде чем передать его Белле.

– Хм, – сказала Белла, рассматривая рисунок под разными углами.

– Пока на бумаге, не вполне понятно.

– Угу, – согласилась Белла.

– Но это сработает.

– Да, но как ты собираешься убедить счастливую пару?

– А что, если я испеку пробный? Уменьшенную версию.

– Может, получится. В эти выходные успеешь? Я напишу парню и спрошу, сможет ли он к нам заехать на него посмотреть. И я смогу сделать фотографии для галереи на сайт. Тебе понадобится чертовски много этих серебряных шариков. Надо, пожалуй, связаться с оптовиком. Этот торт уж точно займет тебя на уикенд!

– Так и задумывалось, – мрачно отозвалась Софи. – Ты не против, если я буду возиться с ним у тебя на кухне?

К трем часам дня в воскресенье руки Софи практически свело в крабовые клешни.

– Лучше бы я никогда этого не начинала! – простонала она, сжимая в руках пинцет, когда Белла с Уэсом заглянули на кухню.

– Господи, тут словно сказочный град прошел! – сказал Уэс, оглядывая пол.

– Скользкие поганцы! – с чувством сказала Софи.

– Так надо было просто ими торт обсыпать, – заметила Белла.

– Тогда он не выглядел бы правильно или как-то по-особенному, – отрезала Софи, но тут же почувствовала себя виноватой. Хотя, с другой стороны, торт такой романтичный, что надо все сделать идеально. – Если высыпать, где-то ляжет в несколько слоев, а где-то не прилипнет и появятся проплешины.

– Извини, – сказала Белла. – Может, тебе сделать перерыв? Ты поела?

Софи покачала головой, в отчаянии глядя на часы.

– Ты сказала, он придет в шесть, да?

– Да, но я всегда могу позвонить и перенести.

Жених собирался привести свою невесту посмотреть на торт.

– Ты же сказала, что это единственный вечер, когда им обоим удобно.

– Да, но у тебя есть еще три часа. Ты занимаешься этим с девяти утра. Тебе нужен перерыв.

– Не хочу рисковать, глазурь начинает твердеть. И мне осталась только последняя треть верхнего яруса.

Испечь торт было проще всего. Вчера утром она сделала три мини-коржа, каждый на два дюйма больше в диаметре. И все равно получилось добрых тридцать сантиметров в высоту. Вчера днем Белла помогла ей собрать торт, укрепив коржи дюбелями и скрытой подложкой, чтобы верхние коржи не продавили нижний. С глазурью возникли кое-какие проблемы, поскольку она должна была быть абсолютно правильной консистенции, достаточно твердой, чтобы серебряные шарики-драже не проваливались и не скатывались, но достаточно мягкой, чтобы не затвердела, пока Софи заканчивает возиться с декором. Каждый серебряный шарик пришлось укладывать пинцетом, так как с них осыпалась серебряная пудра, если к ним прикасались. Софи подозревала, что, наверное, выглядит так, словно она в родстве с феей-крестной, настолько она была покрыта серебряной пылью.

– По крайней мере, выпей кофе и съешь маффин, – твердо сказала Белла. – А я пока продолжу.

Софи поколебалась. Может, она слишком по-собственнически себя ведет? Укладывая каждый серебряный шарик, она вспоминала что-то особенное. Первые пирожные, которые она пекла с мамой. Тот день, когда отец снял стабилизаторы с ее велосипеда. Ее первая опубликованная статья. Первый поцелуй. Ее первый поцелуй с Тоддом. В первый раз, когда они легли в постель. День на пляже в Кони-Айленде. День на Джонс-бич. Так много причин быть счастливой. Так много дорогих воспоминаний, которые она всегда будет хранить. Тодд, может, и недосягаем, но он показал ей, как надо жить. Он показал ей новый взгляд на жизнь. Он подарил ей Бруклин.

– Эй… Софи, вернись ко мне. – Белла выхватила пинцет у нее из рук. – Ты можешь мне довериться! Ради бога, девочка, присядь и выпей кофе. Уэс, заставь ее.

– Не впутывай меня! – прорычал тот, поднимая руки в притворной капитуляции.

– Обещаю, что ничего не испорчу. Тебе нужен перерыв.

Софи наблюдала, как Белла взяла дело в свои руки.

– Черт возьми! Эти штуки как… О черт, я уронила еще одну. Чья это была гениальная мысль?

Разминая сведенную судорогой руку, Софи рассмеялась над комичным смятением Беллы.

– Подожди, пока не проведешь здесь несколько часов.

– Да у меня через полминуты терпение кончилось.

На самом деле терпение Беллы иссякло через минут десять, чему, честно говоря, Софи была очень даже рада.

Софи уложила на место последние несколько драже и отступила назад. Смотрелось действительно потрясающе. Просто, но так эффектно.

– Удивительно, – сказала Белла. – Беру свои слова обратно, никогда бы не поверила, как это красиво. Это определенно что-то особенное.

– Думаю, да. Надеюсь, невесте понравится. Лучше бы убрать подальше все острые инструменты на всякий случай.

– Как ей может не понравиться?

– Пусть только посмеет что-то сказать, я в этот торт всю душу вложила. Это поистине мой торт.

Слезы навернулись ей на глаза при мысли о каждом из тысяч серебряных шариков, которые она равномерно расположила на расстоянии доли миллиметра друг от друга.

– Вот именно. У нас осталось последнее дело, – объявила Белла.

Софи посмотрела на нее недоуменно.

– Это произведение искусства, нельзя оставлять его на кухне. Мы перенесем его в кондитерскую. Я поручила Уэсу кое-что сделать.

– Его надо на что-то переложить, – сказал тот. – Будем надеяться, мы его не уроним.

– Даже не говори так! – содрогнулась Софи. Сама мысль об этом казалась невыносимой.

Они осторожно подняли торт на тележку, которую Белла держала как раз для таких целей, и откатили ее в зал.

– Ну надо же!

Уэс проделал удивительную работу, развесив несколько гирлянд-фонариков вдоль дальней стены. Вся мебель была убрана, за исключением одного круглого стола, который Белла накрыла белоснежной камчатной скатертью.

– Выглядит просто сказочно. Это будет красиво оттенять торт.

Софи позволила Белле водрузить торт на маленький столик, и Уэс выключил верхний свет.

Как великолепная серебряная звезда, торт мерцал в огоньках гирлянд. Стиснув руки, Софи тихонько ахнула:

– Это прекрасно!

Сердце у нее екнуло от прекрасного зрелища, а на глаза навернулись слезы.

– Ну, кем бы ни была эта парочка, я чертовски надеюсь, что они любят друг друга до безумия! – яростно сказала она.

Уэс и Белла подошли и встали по бокам от нее.

Белла сжала ее руку.

– Это так красиво и романтично. И только послушай! Минута в минуту.

Они договорились, что Софи проведет презентацию, а Белла будет заниматься вопросами денег и сроков. Даже если парочке не понравится, Белла договорилась, что в понедельник будет профессиональная фотосессия, снимки с которой она разместит на своем веб-сайте. Уэс исчез на кухне, а Софи задержалась, бросив последний взгляд на торт. Она слышала, как Белла отпирает дверь кафе и тихо с кем-то разговаривает.

Затем через зал кондитерской к ней двинулась тень.

Она ждала, заламывая руки, внезапно она занервничала. А что, если им не понравится торт? Тень подошла ближе и шагнула в круг света, крошечные лампочки внезапно осветили лицо.

– Тодд!

– Софи, – тихо сказал он.

Где же Белла? Она посмотрела на часы.

– Мы собираемся встретиться с… – Ее голос стих.

С медленной улыбкой, не сводя с нее глаз, он шагнул вперед и взял ее за руку.

– Потрясающий торт.

– Так и есть, – сказала Софи, гордясь каждым его дюймом.

– И именно то, о чем я просил.

– О!

Рот у нее открылся, она едва осмеливалась дышать, когда посмотрела на торт, а затем снова на него. Надежда бурлила, пела в ее венах. Ее глаза расширились, когда она посмотрела на него. Тодд поднес ее руку к губам.

– Я хочу подарить тебе, – с каждым словом он нежно целовал каждый сустав ее пальцев, – солнце, луну и звезды, – продолжал он, держа ее за руку и не сводя глаз с ее лица. – Ты делаешь мой мир светлее, а мою жизнь – ярче.

Его слова согрели ее изнутри. Она не могла заставить себя открыть рот, будто у нее закоротило в мозгу. Софи ничего не понимала. Она нахмурилась, испугавшись, что неверно расслышала. Тодд нежно разгладил эту морщинку.

– Англичанка, я люблю тебя. Я не заслуживаю тебя, но я знаю, что ты любишь меня, – он криво улыбнулся, – и я принимаю это.

Момент был такой волшебный, что она не хотела его портить какими-то словами. Вместо этого она сжала его пальцы, ее глаза встретились с его глазами, позволяя всей любви в ее сердце излиться наружу.

– А наш великолепный свадебный торт – само совершенство.

Его голос был таким мягким, что сердце у нее замерло, и она уставилась на него широко открытыми глазами, едва осмеливаясь поверить в то, что слышит.

– Наш? – спросила она задыхающимся шепотом.

Тодд кивнул.

– Он прекрасен. Звездный свет и любовь. Миллион звезд, чтобы загадать желание.

Ее губы изогнулись.

– Романтично.

– Можно сказать и больше.

– И как надолго? – тихо спросила Софи, сжимая его руку и молясь, чтобы не ошибиться.

– Как насчет вечности?

– Вечность – это очень долго.

– Все или ничего. Я хочу всего.

– Ты хочешь на мне жениться? – недоверчиво прошептала Софи.

Он кивнул, и в его глазах заплясали шаловливые искорки.

– Но с одним условием… только на тебе.

– Почему? – спросила Софи, все еще не вполне веря, что этот великолепный мужчина хочет ее.

Он вздрогнул, а потом посмотрел на торт.

– Потому что ты луна и звезды в моей жизни и я больше не могу жить без тебя.

– Ты уверен?

– Никогда в жизни я не был так уверен.

– Но… – Она нахмурилась.

– Я люблю тебя. – От его улыбки у нее закружилась голова. – Настоящей любовью. – Тодд коснулся ее руки, словно желая убедиться, что она никуда не исчезла. – Такой, о которой читаешь в книгах, слышишь в песнях. Такой любовью, которая бескорыстна. Беззаветной любовью, которую ты подарила мне, когда я даже не думал, что смогу ответить. Ты пошла на риск, когда это говорила. Ты была права, я был трусом. Я провел все выходные, думая о твоих словах. Даже обсуждал это с Марти. Кстати, он считает, что ты классная.

– Приятно слышать. – Софи улыбнулась.

– Всю неделю я пытался придумать причины, почему не хочу быть с тобой. И я мог думать только о причинах, почему я хочу быть с тобой. Чем дольше я думал, тем больше мне хотелось увидеть тебя.

– А как же твой гарем?

– Отказался.

– А как же?..

– А как насчет того, чтобы поцеловать меня, Софи, и согласиться провести со мной остаток своей жизни?

Софи улыбнулась сквозь слезы.

– Отличный план.

Благодарности

Процесс написания черновика любой книги для меня всегда болезненный. Он сродни вырыванию зубов при помощи плоскогубцев, и эта книга – не исключение. Сердечно благодарю моего замечательного редактора Шарлотту Леджер и моего милого агента Бру Догерти, без поддержки и ободрения которых эта книга, вероятно, не вышла бы в свет. В равной мере благодарю моего прекрасного редактора Кэролайн Киркпатрик за ее ободряющие заметки на полях. Кэролайн, ты даже не представляешь, какой заряд уверенности ты мне дала!

А теперь (и я слышу уже замечания «я же тебе говорил»), после всех моих эгоистичных выпадов, думается, Тодд Макленнан, возможно, стал моим самым любимым персонажем.

На мысль перенести место действия истории Софи в Бруклин меня натолкнула семейная поездка в Нью-Йорк пару лет назад. Мы сняли квартиру через Airbnb недалеко от Смит-стрит и обнаружили, что в этом районе царит замечательная шумная атмосфера, которую мне очень захотелось использовать в качестве фона. После мы жили у моей дорогой подруги, профессора Роберты Элинс, и ее мужа Стивена в Амагансетт. Так в моей книге появилась поездка в Хэмптонс.

Огромное спасибо Роберте, которая правила мои выражения на американском сленге, и, несмотря на эту щедрость, боюсь, что я откровенно украла кое-какие их со Стивеном истории о тамошних местах (а вы бы так не сделали, будь вашими соседями Гвинет Пэлтроу и Сара Джессика Паркер?) и знаменитостях, которых можно встретить в этом районе. Ребята, огромное спасибо за ваше замечательное гостеприимство и за то, что позволили нам остановиться в таком великолепном месте. Иметь дом возле такого пляжа – это нечто!

Огромное спасибо Шерри Хостлер, самому удивительному и талантливому дизайнеру тортов, которая любезно поделилась со мной кое-какими тайнами кондитерского искусства, а также великодушно позволила мне позаимствовать ее идею со съедобными серебряными шариками на свадебном торте. Погуглите, торт просто умопомрачительный!

Спасибо Нику, богу моего домашнего очага, который правит нашим кораблем, пока я отсиживаюсь в писательской пещере. Я не могла обойтись без поддержки наших детей Элли и Мэтта.

И последняя, но не менее важная благодарность моим подругам-писательницам Донне, Аните и Лиз, а также замечательной команде «Харпер Импульс»: Джейн Линфут, Кэролайн Робертс, Заре Стоунли, Дебби Джонсон, Белле Осборн и Джорджии Хилл, которые умеют поддержать… а еще пишут отличные книги.