Геополитика. Как это делается

© Стариков Н.В., 2019

© Издание, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

Глава 1

Что такое геополитика и почему ее нужно знать

И к тому же вся суть в том, что взрослых не существует…

Андре Мальро

В конце концов смерть всегда оказывается победительницей.

И. В. Сталин

С незапамятных времен политика преследует одни и те же цели. Эти цели не зависят ни от времени, ни от места. Новый век меняет лишь фамилии и имена государственных деятелей, да еще, словно солнечные зайчики, пляшут туда-сюда границы стран и империй. Происходят изменения в социальном строе, в декларируемых ценностях, в отношениях к человеческим слабостям и порокам. Новые герои ведут народы к новым свершениям. Сменяются династии, исчезают и появляются города, растут мегаполисы. Меняются гербы и знамена, кокарды и символы, цвет и покрой военной формы, погоны исчезают с плеч, чтобы вновь появиться там. Вводятся новые валюты, рушатся целые экономики, бушуют военные конфликты. Все эти события постепенно уходят в прошлое, чтобы стать поводом для ожесточенных сражений за трактовку истории. Однако цели государственных мужей всех времен, всех стран и всех континентов остаются неизменными. Знание этих целей и способов их достижения и составляет то главное, что должно владеть умами новых поколений политиков. Именно поэтому и нужно изучать историю – ведь и сто, и пятьсот лет назад происходила одна и та же борьба. Главная и единственная суть мировой политики – это борьба за ресурсы и за контроль над ними. Все остальное – лишь методы и формы этой бесконечной и непримиримой войны.

На нашей планете разыгрывается шахматная партия, у которой нет начала и конца. Она поделена на тысячи периодов, этапов и ходов. А вот игроков всегда гораздо меньше, чем зрителей на трибунах. Во времена Наполеона это были шесть держав: Россия, Англия, Франция, Австрия, Пруссия и Турция. Через сто лет, перед Первой мировой войной, судьбы мира вновь вершили те же шесть государств: Россия, Англия, Франция, Австро-Венгрия, Германия, Турция. После разгрома Гитлера противостояние шло практически только между СССР и США плюс Великобритания. Через несколько десятилетий в самостоятельные игроки выбился Китай. В современном мире игроков четверо: те же США вместе с Великобританией, Европа во главе с Германией и Францией, Россия и Китай. Время идет, минуют столетия, но количество игроков редко превышает число пальцев одной руки. Но ведь стран, блоков и союзов куда больше? Конечно, больше. Однако нельзя путать фигуры, расставленные на шахматной доске, и гроссмейстера, который ими играет. За мировой политической шахматной доской всегда несколько игроков, а на ней – огромная масса фигур и пешек. Статисты и массовка занимают немалую часть сцены, но еще больше публики в зрительном зале.

Аналогия с шахматами дает прекрасную возможность понять сущность политики. Представьте себе классические шахматы – белые и черные. Могут ли белые помириться с черными и вместе осваивать шахматную доску? Очевидно, что это невозможно. Не потому, что кто-то этого не хочет по причине своей особой бесчеловечной морали или отсутствия совести. Мирное сосуществование белых и черных на шахматной доске противоречит правилам игры. А теперь добавьте к цветовой палитре шахмат еще два-три цвета. Способны ли четыре-пять разных сил мирно поделить доску на сектора влияния, не сталкиваясь и не враждуя? Нет. Они будут формировать коалиции, конфликтовать и заключать мир в зависимости от ситуации. И этой партии не будет конца. Что мы и наблюдаем много столетий на нашей планете.

Но все-таки можно ли примирить белых и черных? Можно. Есть такой вариант. Это полная сдача позиций одной из сторон под одобрительные возгласы другой. Черные начинают и выигрывают, потому что белые отходят по всей линии соприкосновения. Вам такая партия ничего не напоминает? Это триумф Перестройки, которую устроил Горбачев. Она коснулась лишь зоны влияния России, которую любимый Западом Горби просто передал под контроль Вашингтона и Брюсселя. Наши фигуры как-то незаметно оказались «съеденными». Целые отрасли экономики, флот, армия, союзники, идеи патриотизма и любви к Родине – мы лишились всего этого. В разной степени и в разные сроки, но процесс шел неумолимо и неуклонно. И неизбежно. Когда партия в шахматы становится партией в поддавки, другого итога и быть не может. Ведь уступает лишь один игрок. Второй аплодирует, хлопает по плечу, выдает премии мира, называет «великим немцем» того, кто полностью уничтожает одну из сторон вечных мировых шахмат. Верхом противоестественной и самоубийственной партии в шахматные поддавки стало разрушение Советского Союза. Закономерно и то, что Горбачев обиделся на Ельцина не за сами Беловежские соглашения, а за то, что Борис Николаевич первым доложил о них, то есть об уничтожении СССР, президенту США Джорджу Бушу. Спустивший всего за шесть лет колоссальное геополитическое наследство генсек и президент хотел сделать это лично. Думаю, что вопросов, почему в честь 80-летия Горбачева организовали грандиозный праздник в Лондоне, больше ни у кого нет…

Но ведь мир после развала СССР стал безопаснее! Так обычно говорят те, кто не хочет соглашаться с очевидным. Ведь раньше мы стояли на пороге ядерной войны, а благодаря Горбачеву эта опасность устранена! Ой ли? Точно? Кто со всей ответственностью может сказать, что в 1983 году гражданин Советского Союза чувствовал себя менее защищенным от возможности войны, чем в 2013 году гражданин России, Белоруссии или Украины? О других угрозах речь даже не идет. Ни преступность, ни наркотики, ни локальные конфликты, ни экономические потрясения мы сейчас в расчет не берем. Просто угроза войны для нашей страны – стала ли она меньше? И можем ли мы утверждать, что та сдача позиций дала нам гарантию мирного неба над головой в сколько-нибудь длительной перспективе? История учит нас двум вещам.

1. Политика любых стран осуществляется всегда в их собственных интересах и никогда в интересах чужих [1].

2. Военная слабость никогда не была залогом безопасности и, наоборот, всегда являлась притягательным фактором для потенциального агрессора.

Хочешь быть свободным, хочешь безопасности – будь сильным. Все предельно просто. Но что мы все о политике да об истории? А договаривались говорить о геополитике [2]. В чем разница? И что это за дисциплина – геополитика? [3] Само название говорит, что здесь соединены два понятия – политика и география. Как когда-то сказал Наполеон, география – это приговор. И он был абсолютно прав. Однако для настоящего понимания геополитики необходимо добавить еще одну составляющую – историю. Вот тогда все встанет на свои места. Итак, пусть не обидятся на меня профессиональные геополитики.

Геополитика = политика + история + география. Порядок важности именно такой: не зная географии, еще можно более или менее успешно действовать, а вот без понимания принципов мировой политики и истории в этой сфере успех практически невозможен. Это как в хоккее – не умея кататься на коньках, в данном спорте делать нечего; без защитного обмундирования велика вероятность травмы; а без клюшки играть можно, хотя и результат такой игры сомнителен. Лучше всего в форме и в шлеме, хорошо катаясь и имея клюшку с загибом в нужную сторону. В нашем случае – нужно понимать политику, изучить историю и знать географию.

Так что добро пожаловать в геополитику! Чем для нас она интересна? Тем, что имеет прикладное значение. И я сейчас говорю не о необходимости изучения этой дисциплины будущими монархами, президентами, премьерами, депутатами, полководцами. Нет, речь о том, что геополитика сегодня способна открыть глаза людям, которые самостоятельно сделать это по разным причинам не могут. Людям, которые находятся в плену иллюзий или неверия. Кому недостаток знаний или зашоренность сознания мешают по-новому взглянуть на окружающий мир. Причина не важна, главное – открыть глаза и понять, что все вокруг нас происходящее есть производная от политических решений политиков. Которые руководствуются в их принятии канонами геополитики. Хотите понимать решения – нужно знать мотивы и правила их принятия.

Что обычно сегодня говорят российские западники (то есть либералы), для которых Вселенная вращается вокруг Вашингтона, Брюсселя и Лондона? «Утверждение, что Запад интересуется Россией, – это полная ерунда». Нет ему якобы никакого дела до нашей страны. Разве что очень хочет он, сердечный, видеть Россию сильной и демократической. Без коррупции хочет ее видеть Запад, без преступности и плохих дорог. И нет у Запада и никогда не было никакой стратегии окружения и ослабления России. А размещение ПРО вокруг наших границ – это лишь необходимость борьбы. С иранскими ракетами. Пусть их еще нет и непонятно, когда у Тегерана они смогут появиться. Но ведь когда-нибудь смогут. И потому надо заранее разместить ракеты против иранских пока не существующих ракет… в Польше и Румынии. То есть рядом с Россией, но при этом сама Россия американцев вообще не интересует.

Слышали такое? Это их старая любимая «пластинка». Так вот знание основ геополитики не оставляет от этих тезисов камня на камне. Дело в том, что геополитика – это абсолютно, на сто процентов западная наука. Русских геополитиков было мало, и решающего влияния на формирование этой дисциплины они не оказали. Создали геополитику англосаксы, потом французы да немцы ее немного отшлифовали, а русские мыслители создали евразийство [4]. Из чисто геополитических теоретиков русской школы хочется отдельно отметить генерала Едрихина (Вандама), который накануне Первой мировой описал печальную участь России, если она будет сражаться на стороне своих геополитических врагов – англичан [5]. Среди практиков – Петра Великого и Екатерину Великую, Сталина, частично Ленина и даже Брежнева. То есть у нас либо гениальный политик – и тогда в стране взлет и процветание, либо откровенно слабый (Горбачев или Хрущев) – и тогда последствия сродни катастрофе. А «на той стороне баррикад» в основном крепкие середняки, крайне редко перемежающиеся умницами. Зато и слабаков практически не бывает.

Политика родилась не вчера, и вместе с ней возникла геополитика. Необходимость как-то систематизировать знания и, что гораздо важнее, получить понимание привязки политических действий к конкретным географическим условиям и точкам ощущалась давно. Но появилась геополитика на свет не очень быстро. Многие века политики действовали «на ощупь», понимая несколько основных постулатов.

1. Ресурсы всегда ограниченны.

2. Если ресурсы не контролируют белые, значит эти ресурсы будут в распоряжении черных (или других цветов в том спектре четырех-пяти-шести игроков, что имеются всегда). Ничьих ресурсов не бывает [6].

3. Задача любого игрока – сохраняя контроль над имеющимися у него ресурсами, попытаться взять под контроль чужие ресурсы и заставить их работать на себя.

4. Существуют географические точки, которые являются ключевыми для достижения вышеуказанных результатов.

Классическое определение геополитики гласит, что это есть наука, изучающая отношение государства и общества к пространству [7]. Скажу сразу, что целью данной книги является прикладное изучение геополитики и ее принципов, а не погружение в академические глубины этой дисциплины. Зародившись в ХIХ веке, развившись в ХХ-м, к началу ХХI столетия геополитика, как корабль ракушками, обросла многими замысловатыми терминами и малопонятными выражениями, что делает ее недоступной простому обывателю. Между тем принципы геополитики не так сложны, как может показаться на первый взгляд. Более того, они просты и совершенно прозрачны. Если знать определенные правила игры.

Вот о них мы сейчас и поговорим. Незнание закона, как известно, не освобождает от ответственности. В геополитике за незнание ее законов наступает не ответственность, а расплата. Причем расплачиваться приходится совершенно по-разному и отдельным людям, и целым народам. Вся семья последнего русского императора Николая II [8] была убита, расплатившись за стремление своего главы спасти и ее, и Россию. Правда, стремление это было вызвано непониманием ситуации, а значит – незнанием политической игры. Семья Михаила Горбачева, напротив, при повторном крушении нашей государственности не потеряла ничего материального, не говоря уже о жизни. За деяния Михаила Сергеевича расплатились рядовые жители страны. Сполна – и кровью межнациональных конфликтов и, по сути, гражданской войной в Чечне, и своими сбережениями, сгоревшими в вихре перемен.

Политик, не понимающий сути геополитики, подобен ребенку, которому родители не рассказали, что нельзя никуда ходить с чужими дядями и тетями. Малыш оценивает взрослых согласно своим представлениям о мире. А в его мире нет сексуального интереса, нет желания убивать и причинять страдания. Поэтому мотивацию маньяка ребенок осознать не способен. И он может быть обманут злодеем и убийцей, если ему вовремя не объяснить несколько простых правил. Что бы тебе ни говорили, не верь чужим людям и никуда с ними не ходи. Это может спасти жизнь. И ребенку не нужно рассказывать сложные и непонятные вещи о взрослой психологии и сексуальности. Просто запомни, просто выучи: не ходи. Так и геополитика стала дисциплиной, в рамках которой сконцентрировался человеческий опыт, собранный в войнах и противостояниях. Геополитика не является ответом на все вопросы политической и государственной практики. Но она может дать понимание правил игры и ее смысла, равно как определенные часто повторяющиеся комбинации в шахматах носят конкретные названия. Защита Нимцовича, сицилианская защита… Знание правил и терминов в шахматах еще не гарантирует вам победы над Гарри Каспаровым за шахматной доской. А вот знание геополитики и истории поможет превзойти его в полемике, когда он вновь заголосит о «кровавом режиме» и начнет на глазах передергивать исторические факты [9].

Да простят меня профессионалы геополитики – эта книга не для вас, уважаемые. Она для тех, кто с геополитикой пока незнаком. Для тех, кто делает в ней лишь первые шаги. А поэтому мы поступим не совсем обычно – мы не будем долго и скучно говорить о теории, а буквально сразу перейдем к практике, где ее закономерности будут более понятными. Каждый сможет решить сам, хочет ли он копнуть чуть глубже и немного шире. Но все же несколько самых основных геополитических терминов нужно знать.

Суть геополитики заключается в противопоставлении двух начал: Моря и Суши. Двух цивилизаций, двух принципов бытия. Суша и Море постоянно борются друг с другом. Положение определяет цели, оно же определяет средства. Цивилизация Моря строит флот и занимается морской торговлей, цивилизация Суши расширяется сухопутным путем. Задача Суши – не дать Морю заблокировать ее, взять под контроль прибрежные зоны и самой выйти к Мировому океану. Задача Моря – закрыть Суше доступ к морским просторам, подчинить своему влиянию прибрежные зоны и, раскалывая на части, постепенно поглотить Сушу. Сухопутная цивилизация сильна армией, морская – флотом. Чтобы побеждать противника, нужно не давать ему развивать флот или сильную армию, в зависимости от положения. А ведь игроков на планете не два, их больше. Бороться чужими руками, стравить две Суши или два Моря между собой – это уже прикладная часть геополитики.

Теперь самое время вспомнить, почему геополитика так хороша для выведения на чистую воду либералов-западников. В книгах западных геополитиков речь идет о необходимости борьбы, ослабления и уничтожения цивилизации Суши, потому что себя современная западная геополитика олицетворяет с цивилизацией Моря. Мало того, что геополитику придумали англосаксы, мало того что в ней речь идет о прямом и неизбежном столкновении Суши и Моря, так еще и один из классиков геополитики говорил это, имея в виду именно Россию! Хэлфорд Дж. Маккиндер [10] ввел понятие Heartland – «Центральная земля», сердцевина континента. Иначе говоря, Россия есть самая «сухопутная Суша» из всех имеющихся. Маккиндер называл бесконечные русские просторы «Географической Осью Истории» [11]. То есть вся история вращается вокруг нас. «Со стратегической точки зрения Россия является самостоятельной территориальной структурой, чья безопасность и суверенность тождественны безопасности и суверенности всего континента. Этого нельзя сказать ни об одной другой крупной евразийской державе: ни о Китае, ни о Германии, ни о Франции, ни об Индии… Только Россия может выступать от имени Heartland с полным геополитическим основанием. Только ее стратегические интересы не просто близки к интересам континента, но строго тождественны им» [12].

Стоявший у истоков создания геополитики Маккиндер признавал ведущую стратегическую роль России. Он писал: «Россия занимает в целом мире столь же центральную стратегически позицию, как Германия в отношении Европы. Она может осуществлять нападения во все стороны и подвергаться им со всех сторон, кроме севера. Полное развитие ее железнодорожных возможностей дело времени…» Исходя из этого Маккиндер считал, что главной задачей англосаксонской геополитики является недопущение образования стратегического континентального союза вокруг «географической оси истории» (России). Следовательно, стратегия сил «внешнего полумесяца» состоит в том, чтобы оторвать максимальное количество береговых пространств от Heartland и поставить их под влияние «островной цивилизации» [13].

Вывод из всего вышесказанного прост, но неутешителен: нас никогда не оставят в покое. Просто потому, что мы, исходя из географических реалий, – это центр Евразии, центр цивилизации Суши. Мы, говоря шахматным языком, являемся белым королем, и черные не угомонятся, пока не поставят нам мат, пока не загонят нас в угол. Пока они не возьмут под контроль клетки, на которых ранее стояли наши слоны, пешки и кони, их окончательное торжество невозможно. Поэтому они вновь и вновь будут пытаться колоть и дробить нас, уничтожать нашу государственность. Ничего личного, только геополитика.

Да и вообще, может ли кто-нибудь назвать время, когда западные «друзья» действительно не лезли на наши просторы, оставив нас «погибать» в своем «варварстве»? Нет, всё норовят «просветить» русских. От псов-рыцарей Ливонского ордена, несших православным «свет» католицизма, до сегодняшних «голубых» еврокомиссаров, настойчиво заставляющих проводить гей-парады и признавать однополые браки. Уверен, что многие из нас задумывались о причинах некой патологической нелюбви Запада к России. Нелюбовь – это еще мягко сказано. Так вот геополитика дает на этот вопрос исчерпывающий ответ. Мы – другая цивилизация. Мы – Русская Цивилизация Суши. Отсюда наш консерватизм, наше неприятие перемен, которые так сильно удручали всех отечественных реформаторов и революционеров. Море переменчиво, в то же время Море одинаково и огромно. Какая разница, где жить? Вот вам и легкость на подъем западного обывателя. Суша – она везде разная, она меняется крайне медленно. Суша и Море – во всем антиподы.

Периодически в этой книге мы будем смотреть на карту, чтобы понять расстановку сил, ведь геополитика тесно связана с географией. Но если государственные границы меняются, то за последнюю тысячу лет никаких тектонических сдвигов на мировой карте не произошло. Старые континенты никуда не провалились, новые не появились. А те, что «нашли и открыли» европейцы, так они на самом деле были всегда. Словосочетание «открытие Америки» звучит очень по-детски. Ребенок искренне удивляется, что до его рождения вообще что-то существовало. Ему сложно понять, что мироздание началось не с его первого крика. Так и европейцы – открыли Америку, словно она от кого-то спряталась или потерялась.

Взгляд на карту поможет нам понять смысл борьбы, который обычно от нас ускользает. Вот лишь один пример. Сколько республик было в СССР? Молодежь точно не знает, люди постарше скажут сразу: пятнадцать. Сегодня это все сплошь независимые государства. Многие из них занимают стратегическое положение, но геополитическое положение – не все. А кто? Хотите понять – вспомните, какие части Советского Союза Запад сразу же принял в НАТО, чтобы «прикрыть» их и полностью подчинить своему влиянию. Только три Прибалтийские страны: Литву, Латвию, Эстонию. Почему? Потому что это прибрежная зона, из которой Морю нужно выдавливать Сушу. Суша – это мы, читатель. Еще точнее – это вы.

И каких бы мы ни были взглядов на политику, наши геополитические «друзья» будут неуклонно выдавливать нас, точнее – ВАС, читатель, из прибрежной зоны.

Петр Великий «рубил окно» в Европу ведь не только в Петербурге, сначала это «окно прорубили» в Прибалтике. Рига и Таллин стали русскими городами в XVIII веке, сделавшись базами нашего флота. В рамках данной книги мы еще подробно разберем историю действий Петра I, поэтому не будем сейчас в нее слишком углубляться. Латвия и Эстония и в меньшей степени Литва – это выход Суши к побережью Балтийского моря. Чего, согласно канонам геополитики, Морю допустить нельзя. И именно прибалтийские части Российской империи немедленно призна`ют независимыми от России, причем что в 1991-м, что в 1918 году. Быстро и сразу. Не признавая ни Деникина, ни Колчака, ни Ленина. А что Литва? В Литве тоже есть первоклассный порт. Правда… немецкий. Клайпеда – так он называется сегодня. А раньше, до поражения Германии в Первой мировой, этот город именовался Мемелем. И был самым северным немецким городом. Между прочим, история Мемеля-Клайпеды для изучающих геополитику имеет весьма важное значение, поэтому рассмотрим ее обстоятельно. Победители в Первой мировой, англичане, французы плюс американцы, и были (да и сейчас являются) цивилизацией Моря. Когда-то Франция оспаривала у Британии пальму первенства и выступала в роли Суши, но потом вошла в фарватер англосаксонской политики и сама стала частью Моря. Так вот победители, столкнувшие между собой Россию и Германию, две великие сухопутные державы, после войны немедленно начали кроить карту Европы по геополитическим лекалам. Все выходы к морю или, вернее говоря, их максимально возможное количество для русских и немцев были перекрыты. Как? Очень просто. Эти выходы отдали вновь появившимся (Польша) или никогда не существовавшим в истории человечества до того государствам (Эстония, Латвия) [14]. это ухватились. «11 января 1923 года, воспользовавшись отказом Германии продолжать выплату репараций, правительство Франции ввело войска в Рурскую область Германии. Литовские правители решили не упустить шанс захватить чужое добро. 13 января литовские войска вторглись на территорию Мемельского края и через два дня заняли город» [15].

Возникшие из кусков России и Германии новые страны пользовались в начале ХХ века такой же благосклонностью Запада, как и сегодняшние осколки СССР. На особом счету – прибрежные области, обладающие портами и выходом к Балтийскому морю. И прибалты за это ухватились. «11 января 1923 года, воспользовавшись отказом Германии продолжать выплату репараций, правительство Франции ввело войска в Рурскую область Германии. Литовские правители решили не упустить шанс захватить чужое добро. 13 января литовские войска вторглись на территорию Мемельского края и через два дня заняли город»[16].

Под названием Клайпеда Мемель вошел в состав Литвы. Но радость была в Литве недолгой. Молодой хищник покрупнее, точно так же обласканный Антантой, решил половить рыбку в мутной послевоенной воде. Дело в том, что столица независимой Литвы – город Вильно, с точки зрения поляков, был самым что ни на есть польским городом. Борьба между Польшей и Литвой за обладание Вильнюсом продолжалась около четырех лет (1919–1923) в горячей форме и еще несколько лет в холодной. Наконец в 1927 году литовцы нехотя согласились, что Вильно и Виленская область принадлежат Польше [17]. Так продолжалось до 1939 года, когда СССР получил эти территории. Поначалу Виленская область вошла в состав РСФСР, но после вхождения Литвы в состав Советского Союза Сталин передал нынешнюю литовскую столицу Литве. И город стал называться Вильнюсом.

С Мемелем-Клайпедой история еще интереснее.

22 марта 1939 года Гитлер с борта линкора «Дойчланд» потребовал от Литвы вернуть Мемель Германии, что было немедленно сделано. Когда Литва согласилась, фюрер приплыл уже в немецкий порт Мемель, а не в литовскую Клайпеду, почти завершив на этом «собирание земель немецких» [18]. Оставался только Данциг и «польский коридор». Чем все закончилось – вы знаете. 1 сентября 1939 года тот же самый линкор «Дойчланд», прибывший «с дружеским визитом» в Данциг, начал в упор расстреливать польское военное укрепление Вестерплатте.

Прибалтийские государства – прибрежная зона, из которой Морю нужно выдавить Сушу, – были единственными территориями СССР, которые Запад сделал своей частью и принял в НАТО

А что же Мемель? Он, взятый штурмом нашей армией, снова стал Клайпедой и вошел в состав Литовской ССР. Когда Литва выходила из состава Союза, она почему-то не вернула России «подарок ненавистного сталинского режима». Не будем спрашивать почему – нам ведь ясно, что в великой геополитической игре двух (или более) исполинов маленькие страны и народы не могут быть независимыми наблюдателями. Их «независимость» – всегда плод договоренностей сверхдержав (как у Швейцарии) или обусловлена интересом одной из сторон. Сегодняшняя «независимая» Прибалтика имеет только один смысл существования – преграждать России путь к морю. Именно морской составляющей так важна и Грузия для американцев. Играя на Украине и в Грузии, можно стараться выдавить русских из Черноморского бассейна. А если добавить к этому нестабильность на Северном Кавказе, то можно и вовсе отрезать Россию от Черного моря. Еще отсечь от Балтийского – и вот вы уже вернули ее в состояние допетровского времени.

Кажется, мы уже стали это славное время забывать. Славное не тем, что у нас не было выхода к морям, а тем, что мы этот выход себе организовали.

Так давайте вернемся в ту пору, когда Россия только начала сложные геополитические игры и превратилась в одну из величайших держав мира. Многое из того, что происходило тогда, прояснит нам то, что происходит сегодня…

Глава 2

Начало всех начал, или Как Россия стала участвовать в мировой геополитике [19]

Шпага – вот кто не шутит.

Карл XII, король Швеции

Если смотреть на историю через призму геополитических терминов и истин, то достаточно легко оценить поступки государственных мужей. Сразу становится ясно, какой вклад внес глава России, который стоял на страже ее интересов в тот или иной период истории. Ведь в чем заключается основной постулат геополитики? В неизбежной борьбе сухопутного и морского начал. В борьбе двух цивилизаций: Моря и Суши. На разных исторических этапах олицетворением этих цивилизаций являлись различные государства или даже государственные объединения. Вот сегодня, например, Море – это Североатлантический альянс НАТО во главе с США. А Суша? Цивилизации Суши – это Россия и Китай.

Какова главная задача цивилизации Моря? Дробить, ослаблять цивилизацию Суши. Не давать ей выходов к морскому пространству. И самое главное – не позволять строить флот, который мог бы бросить вызов флоту самого Моря. У цивилизации Суши задача диаметрально противоположная. Усиливаться, вбирая в себя другие сухопутные территории. Но самое главное – получив выход к морю, немедленно начинать строить сильный флот, чтобы лишить цивилизацию Моря ее главного преимущества. Лишить господства в Мировом океане, который со всех сторон омывает и окаймляет Сушу.

Уверен, что имя руководителя России, который фактически первым получил доступ к морям и развернул строительство действительно мощного флота, назовет большинство читателей. Это Петр Великий. Но я точно так же убежден, что реальный ход дел, величие совершенного этим человеком в полном объеме понимают буквально единицы. Конечно, и ранее Россия стремилась пробиться к морю, и другие цари старались получить к нему доступ. Пытаясь «прорубить окно» в Европу, Петр ничего нового не делал, продолжая начатое его предшественниками. Величие и гениальность Петра в другом – он был первым руководителем России, кто возвел на государственный уровень принципы геополитики. Пусть даже официально об этом и не возвещая, пусть даже этого и не осознавая. Возможно, интуитивно, но Петр I действовал в соответствии с постулатами геополитики, которые в его время еще не были высказаны и сформулированы [20].

Сейчас много говорят о противоречивости фигуры первого русского императора [21]. Правильно или неправильно он действовал? Надо или не надо было совершать те или иные поступки, принимать те или иные решения? Поскольку в качестве мерила мы используем каноны геополитики, то оценивать обоснованность решений царя или президента (генсека) будем именно с этих позиций. Поразительно, но факт: если мы придерживаемся геополитической точки зрения, нам становится понятной не только правильность шагов Петра Великого, но и истинные причины поступков других глав государств, а также губительность и ошибочность пренебрежения принципами геополитики. Можно сказать совершенно точно: каждое нарушение канонов этой науки приводило к большим проблемам внутри России и вне ее. Каждое ослабление нашей страны есть не что иное, как злонамеренное или по глупости совершенное отступление от правил геополитики! Это как в строительстве: стоит проигнорировать выверенные стандарты – и построенный с ошибками дом неизбежно рухнет или начнет заваливаться набок. В политике – это повлечет проблемы в экономике, упадок державы, потерю территорий, влияния и союзников.

Но вернемся во времена государя Петра Алексеевича. Тогда никто не называл его Великим и не собирался этого делать. Гордое именование, как и титул императора, еще предстояло завоевать. Причем завоевать в прямом смысле слова. Ведь великие империи никогда не появляются на карте указом руководителя.

Любая империя – это итог изменения границ, передела сфер влияния. В фундаменте каждой империи всегда лежит уничтоженное могущество других государств, и ни одна страна не отдаст свое влияние и достижения без боя [22].

Нам часто говорят о любви Петра I ко всему иностранному. Был у него такой грех. Парики, бритье бород, насаждение табака и платья иностранного покроя. Но почему? Потому ли, что государь всея Руси был инфантильным подростком, легко поддающимся влиянию? Или потому, что для осуществления целей ему было нужно нечто, чего в тот момент в России не было? [23]

«Когда Петр пришел к власти, его царство располагало, в сущности, всего двумя морскими побережьями: на Белом море и на севере Каспия. Каспийское море пока не приходилось принимать в расчет: во‐первых, кроме узкого краешка северного берега, по обе стороны астраханской дельты, русские никакими другими берегами там не располагали ни к востоку, ни к западу, ни к югу. Этими берегами владели либо непосредственно Персия, либо подчинявшиеся Персии туркменские и кавказские племена; во‐вторых, закрытое Каспийское море не сулило никаких перспектив в смысле общения с европейской наукой и техникой» [24].

Портрет Петра I Великого.

Г. Неллер

Сухопутная держава, зажатая на континенте и лишенная выходов к морю. Необходимо брать под контроль прибрежные зоны, получать доступ к морю для торговли. Без этого процветание невозможно, и без этого не получится стать сверхдержавой любого времени. Любимым детищем Петра будет флот. Это, что называется, удачное совпадение интересов или даже Божий промысел. Но, испытывая колоссальный интерес ко всему «морскому», первые шаги для получения доступа к морю молодой русский царь сделал, используя исключительно сухопутную армию. Почему? Просто потому, что армия у Петра была, а флота не было. А строительство кораблей во все времена являлось весьма дорогостоящим занятием. Молодой и еще не очень опытный Петр Алексеевич решил действовать так, как ему казалось проще и быстрее. Раз нет флота – будем воевать одной армией.

Точно так же было выбрано и направление действия. Вариантов было всего два. Выход к Балтийскому морю преграждала Швеция, которая по Столбовскому мирному договору забрала исконные русские земли и полностью заблокировала России этот выход «к воде и торговле». Сражаться со шведами, являвшимися в то время одной из сильнейших европейских держав, совершенно не хотелось, пока для этого не сложится подходящая ситуация. Вторым вариантом было движение в сторону Азовского и Черного морей, которое через узость проливов Босфор и Дарданеллы вело в море Средиземное, открывавшее путь уже в любую часть Мирового океана. На этом пути к морю стояла Турция. В тот момент она была не в лучшем состоянии, и победить ее представлялось более легкой задачей. Ситуация на этом направлении была благоприятной и с политической точки зрения. Между Россией, Польшей, Австрией и Венецией существовал военный союз, направленный против Турции, что давало надежду на помощь европейских держав. Или, по крайней мере, отсутствие с их стороны активного противодействия, что, как покажет вся дальнейшая история России, уже являлось большим политическим подспорьем.

Первая «проба пера» будущего императора Петра случилась в 1695 году. Русская армия двинулась к Азову и осадила эту турецкую крепость. Почему именно она стала объектом атаки? Потому что закрывала выход в море из русской реки Дон. Однако два приступа были турками отбиты, а гарнизон и его боеспособность не только не уменьшились, но даже возросли. Дело в том, что русские войска осадили крепость лишь с суши, а с моря турки преспокойно подвозили подкрепление и все необходимое. Турецкий флот был слабым и устаревшим, но у нас на Азовском и Черном морях его не было вообще. Так Петр Алексеевич на собственном опыте осваивал необходимые геополитические истины: хочешь стать сильным – получи выход к морю. А для этого необходимо заиметь флот. Набив шишек при первой осаде Азова, русский царь приступает к строительству кораблей. Ну а тем, кто решится упрекнуть Петра Алексеевича Романова в том, что только со второго захода он понял необходимость строительства флота для своей континентальной сухопутной державы, необходимо помнить одну маленькую деталь. До Петра этого не понимал никто. Более того, после него это снова перестали понимать. Да ведь и сейчас можно прочитать в заголовках современных газет: «Кудрин предлагает сократить расходы на оборону и нацбезопасность» [25]. Петру удалось стать Великим потому, что никакого «кудрина» он не слушал, хотя уверяю вас, что агентов влияния, трусов и дураков и тогда хватало в избытке. Русский царь выслушивал всех, но поступал так, как требовали геополитические интересы России, и поэтому сумел сделать нашу страну одной из величайших держав Европы и мира. А вот чего в тогдашней политической жизни России не было, так это партий, чья деятельность прямо направлена на подрыв обороноспособности, на препятствование росту флота и армии. Для примера возьмем программу партии «Яблоко», что так регулярно и феерично проваливается на всех возможных выборах. Кто из голосующих за «яблочников» избирателей внимательно ее читал? А ведь достаточно беглого взгляда, чтобы понять, насколько гнилой фрукт перед вами: «Мы поддерживаем тезис о необходимости интеграции России в мировую экономику, а также считаем, что главная угроза России проистекает от неразрешенных внутренних проблем» [26]. Звучит красиво и образно. Но неужели члены этой партии реально верят, что на Россию могут напасть плохие дороги вместе с армией дураков и взяточников? Да, революции в нашей стране всегда опирались на неразрешенные внутренние проблемы. Однако внутренние потрясения испокон веков случались именно в период военных усилий страны. Или кто-то из «яблочников» может сказать, что в 1913 году нерешенных внутренних проблем не было, а в 1914-м они появились и начали нарастать? Россию втянули в мировую войну именно потому, что в мирное время никакая революция, то есть внутренний взрыв с последующим уничтожением конкурента, была невозможна. И именно поэтому цивилизация Моря старалась организовать Первую мировую войну, чтобы ослабить или уничтожить конкурирующие цивилизации Суши: Россию и Германию [27].

Слава Богу, не было в петровской России таких партий, которые в своих программах открыто писали бы, что для создания «сильной современной армии» необходимо ее сокращение. Ну а что касается нашего современного флота, то «яблочники» говорят прямо, что, по их мнению, нужно сделать. Прежде чем прочитаете следующий абзац, я напомню вам, что стратегические подводные лодки с ядерным оружием являются важнейшей силой, обеспечивающей сегодняшнее мирное небо над нашей головой. Что же предлагает одна из самых прозападных, а значит, говоря языком геополитики, самых «проморских» партий России?

«Прекратить разработку и строительство нового класса стратегических подводных ракетоносцев. Вместо этого максимально продлить срок службы самых новых существующих ракетных подводных лодок и произвести для них боекомплект новых баллистических ракет. Вывести тяжелые бомбардировщики из состава СЯС и переориентировать их на региональные боевые задачи, в том числе с использованием высокоточного оружия. После 2015 года СЯС [28] будут опираться только на одну составляющую – МБР [29] наземного стационарного и мобильного базирования» [30].

Если ваш «ядерный стул» стоит на четырех ножках – это очень хорошо. Противник не сможет уничтожить внезапным ударом все средства ответного ядерного возмездия, а неотвратимость ответного уничтожения и является главной гарантией мира. СССР располагал ядерными ракетами на земле, ядерным оружием на подводных лодках и других военных судах, ядерными ракетами вооружались стратегические бомбардировщики. Была и военная хитрость – ракеты, спрятанные в железнодорожных вагонах. Колесит по огромной стране поезд, внешне ничем не отличающийся от обычного состава с контейнерами. Уследить за ним очень сложно, найти еще труднее. А ведь таких поездов было много. Потом Горбачев отправил их в горнило разоружения, односторонне ликвидировав это умное и недорогое оружие. У нашего «ядерного стула» осталось три ножки. Что должны предлагать патриоты? Срочно сооружать (восстанавливать) четвертую [31]. Что предлагает «Яблоко»? Ликвидировать еще две: не строить новых подлодок (а старые ведь рано или поздно придут в негодность) и вывести из состава СЯС тяжелые бомбардировщики. Ясно же, что стул на одной ножке неустойчив? Ясно. Но от партий, ориентирующихся на Запад, то есть на чуждую для нас цивилизацию Моря, никаких других предложений вы не дождетесь. Их главная задача – помогать ДРУГОЙ цивилизации.

Но вернемся во времена Петра. Хотя тогда и не было либералов в нашем нынешнем понимании, но и военного флота тоже не имелось. Чего-чего, а быстроты и решительности Петру было не занимать. Уже зимой неудачного 1695 года в селе Преображенском и на верфи, построенной в Воронеже, началась активная работа. Строили галеры и струги. Ведь задачей флота была не только будущая блокада Азова. Транспортные суда требовались армии не меньше: гораздо проще везти грузы из Москвы к Воронежу, перегружать на суда и отправлять под Азов по реке, чем доставлять к месту сбора армии необходимое снаряжение через всю страну. Весной 1696 года в Воронеже были спущены на воду 2 корабля, 23 галеры, 4 брандера. Непрерывно строились в большом количестве струги [32]. И Петр тут же отправляется брать Азов. Когда боевые суда русских расположились в устье Дона, подвозы в крепость прекратились. Большая турецкая флотилия, шедшая из Константинополя, даже не решилась пробиваться с боем. Участь Азова была решена. 19 июля 1696 года крепость сдалась после шестичасового штурма – храбрый турецкий гарнизон подписал капитуляцию.

Первая удача не только не вскружила голову молодому царю – наоборот, он прекрасно понимал, что для дальнейшего завоевания выходов к морю ему нужен еще более сильный флот. Настоящий флот. Поэтому уже в октябре 1696 года в Москве собирается Боярская дума, в то время высший совещательный орган управления государством. Государь решает – бояре советуют и рекомендуют. 20 октября 1696 года Боярской думой были приняты «Статьи удобные, которые принадлежат к взятой крепости или фортецыи от турок Азова». Под этим скромным названием скрывалась стратегия строительства русского боевого флота. Для населения и элиты страны такое решение предполагало дополнительные расходы и нагрузки. 4 ноября 1696 года Дума ввела новую повинность, чтобы ускорить строительство кораблей. Было принято решение построить 52 судна, потом программу расширили до 77 судов.

«Строить их должны были “кумпанства”, то есть группы землевладельцев и торговых людей, специально для этой цели создаваемые. Участие в “кумпанствах” было, конечно, обязательным. Все землевладельцы, имевшие более 100 крестьянских дворов, должны были соединяться таким способом, чтобы в каждом “кумпанстве” состояли землевладельцы, владевшие в общей сложности 10 000 крестьянских дворов. Каждое такое “кумпанство” обязано было выстроить один корабль, а монастыри и церкви (тоже соединяясь в “кумпанства”) – один корабль на каждые 8000 принадлежавших им крестьянских дворов. Купечество, как особое сословие, должно было выстроить 20 кораблей. Мелкие землевладельцы (имевшие менее 100 крестьянских дворов) платили особую подать – по полтине со двора» [33].

Петр понимает, что флот – это ключ ко всему дальнейшему развитию страны. И он решает лично ознакомиться с технологией строительства кораблей флота в ведущих кораблестроительных державах. А потом увезти в Россию кораблестроителей, опытных моряков и капитанов, которые заложат основу русского флота. В то время несколько стран активно оспаривают друг у друга «корону» цивилизации Моря. Ведущие морские государства этого периода – Голландия и Англия. Отсюда и маршрут поездки «царя-плотника». Именно туда и направляется русский государь поучиться кораблестроению. А заодно и наладить связи, познакомиться, приобрести навыки «высокой политики». Забегая вперед, скажу сразу: учеником Петр Алексеевич во всех сферах был отличным [34]. Он и флот построил отменный, один из лучших того времени, и геополитические истины усвоил на пятерку [35]. Возвращался Петр после Стрелецкого бунта 1698 года – раньше, чем планировал. Возможно, именно сорванными планами и объясняется суровость царского гнева в отношении стрельцов…

А теперь мы должны окинуть взглядом геополитическую ситуацию того времени, потому что она окажет колоссальное влияние на петровские деяния и реформы. Сначала немного о цифрах. Первая мировая война и Вторая мировая война, войдя в мировую историографию, создали одну проблему. Масштаб войн прошлого стал одинаковым для всех конфликтов, что были до мировых. Поэтому нам придется ввести новые порядковые номера. Если в 1914 году разразилась Первая мировая, то «нулевая мировая» – это не что иное, как череда «наполеоновских» войн. При этом имя великого сына Корсики мы берем в кавычки, потому что Бонапарт участвовал в этих войнах в разных качествах. От офицера-артиллериста под Тулоном, где англичане старательно пытались потопить французский флот, до императора в грандиозных баталиях [36]. Итак, «нулевая мировая» началась в 1792 году, когда французское революционное правительство объявило войну Австрии, и закончилась в 1815 году битвой при Ватерлоо. Продлившись с небольшими перерывами почти 23 года [37]. А вот военный конфликт, который назрел и разразился в Европе в самом начале XVIII века, с полным основанием можно именовать «минус первой мировой войной» – по масштабу, продолжительности, итогам и количеству вовлеченных в борьбу сил. Но в официальной истории эта война называется куда как менее интересно: Война за Испанское наследство. Суть происходившего банальна и проста, что называется – чистая геополитика. Две сильнейшие державы того времени – Англия и Франция – боролись друг с другом за доминирование на планете. Причем борьбе этой было суждено вестись практически на всей территории этой самой планеты. Англичане убивали французов в нынешних США и Канаде, французы отвечали британцам тем же на множестве тропических островов и в джунглях Индии. Ну и разумеется, война шла в Европе. Каждая из сторон подтягивала союзников, и поэтому война между двумя странами стала войной, охватившей почти весь тогдашний «цивилизованный мир» [38].

Конфликт начался в 1702 году. Истинный мотив войны, как мы уже выяснили, – борьба между Францией и Англией за геополитическое доминирование. Если сказать еще проще – война за колонии, деньги и ресурсы. Это уровень стратегический. А формальный, тактический повод – это ловкий династический ход французского короля Людовика XIV. Того самого «короля-солнца», что построил Версаль и был воспет Александром Дюма. Людовик решил посадить на трон Испании, оставшейся без монарха, своего внука. В перспективе это могло привести к слиянию Франции и Испании в единую страну. Такая «евроинтеграция» не устраивала в тогдашней Европе в первую очередь англичан. И поэтому Лондон достаточно быстро собрал антифранцузскую коалицию, основным цементирующим средством которой были… деньги [39]. «Почему Франция была угнетена и истощена, тогда как Англия ликовала и процветала? – писал признанный классик геополитики американский адмирал Альфред Мэхэн. – Почему Англия продиктовала, а Франция приняла условия мира? Причина, очевидно, заключалась в различии богатства и кредита. Франция сопротивлялась одна против многих врагов, поднятых и ободрявшихся английскими субсидиями» [40].

Кроме самих британцев, против Франции и Испании выступили Австрия, Дания, Пруссия. Поддержали Париж и Мадрид лишь Бавария и Кельнское курфюршество [41]. Еще один «союзник» Франции – Савойя польстилась вскоре на английские деньги и перешла на сторону противника.

Таким был геополитический фон того времени, когда Петр I принимал решения, от которых зависела судьба России. Мы должны запомнить лишь две вещи: англо-французское соперничество по всему миру и главенствующая роль флота в этом противостоянии. В тот период силы Франции и Англии были примерно равны на море, а вот на суше Франция, имевшая бо`льшую численность населения, обладала преимуществом.

Именно недостаток сухопутных войск и восполняли англичане путем субсидирования других стран для войны против «короля-солнце» [42]. Суть ситуации такова: главные гегемоны Европы заняты борьбой друг с другом. Это значит, что лучшего момента для изменения положения России быть не может. Всем не до нас. Вероятно, именно так думал Петр, когда просчитывал возможность начать борьбу против куда более серьезного противника, чем ослабленная Турция. И он решил действовать.

Выход в Балтийское море, так необходимый для торговли с Европой, Россия потеряла в 1617 году. Смута, поставившая на грань выживания нашу страну, вовсе не закончилась 4 ноября 1612 года, когда ополчение Минина и Пожарского вышвырнуло поляков из Москвы. За каждую смуту народу России приходится дорого платить. Каждый раз, когда мы боремся с очередным «кровавым режимом», что в начале XVII века, что в 1917 году, что в году 1991-м, не только погибают или не рождаются миллионы русских и других жителей России. Рушится наша экономика, и происходит потеря территории. Вот и Столбовский мирный договор 1617 года, навязанный шведским королем Густавом-Адольфом молодому царю Михаилу Федоровичу Романову, отдал в руки шведов исконные русские земли и выход к водам Балтийского моря. В петровское время Швеция была одной из сильнейших европейских держав, обладая, к слову, обширными территориями даже в Германии [43]. В одиночку бороться с ней было чистой авантюрой. Тем более что Стокгольм имел союзнические отношения с Лондоном. И вот, казалось, все складывается как нельзя лучше. Дания и Речь Посполитая (Польша плюс Литва) предложили русскому царю вступить в тайный союз, направленный против Швеции, и совместными усилиями разгромить шведов.

Надежду на легкую победу над шведами давала внутренняя ситуация в шведском королевстве. Мощная 60-тысячная армия оставалась прежней, зато сменилось руководство страны. Это к вопросу, который любят муссировать «десталинизаторы», мол, СССР победил Гитлера вопреки Сталину. То есть роль руководителя – это ничто и армия может победить вопреки полководцу. Не углубляясь в суть этой явной глупости, приведу пример, когда смена руководителя страны прямо подтолкнула соседей к объявлению войны. Это и есть как раз война России, Речи Посполитой и Дании против Швеции. После смерти шведского короля Карла XI в 1697 году престол занял его 15-летний сын Карл XII, юный, взбалмошный и, казалось, бестолковый мальчишка. Развлекался молодой король весьма своеобразно – отрубая с одного удара головы телятам. Взглянув на такого «руководителя» Швеции, соседи и пришли к царю Петру Алексеевичу Романову с предложением совместного выступления против шведов. Видимо, недостаточно «толерантны» были тогдашние цари и короли. Им и в голову не приходило, что шведская армия сможет победить «вопреки» новому никчемному королю.

Петр делает выбор. И корабль русского государства совершает резкий поворот – Россия заключает мир с турками, даже отказавшись от главного требования, выдвигавшегося ранее: права хождения русских судов по Черному морю. Теперь будем бить шведов… Осенью 1699 года датский король Фредерик IV открывает боевые действия против Швеции, не дожидаясь какой-либо активности со стороны русских. Он вторгается в германские владения шведов – Голштинию [44]. И тут оказывается, что бестолковый с виду мальчишка на самом деле очень умный полководец. Карл XII разом отбрасывает в сторону дурацкие забавы и во главе армии высаживается под стенами Копенгагена. Датскую столицу защищает небольшой гарнизон, так как никто такой наглости от шведов не ожидает. Дания в то время одна из ведущих морских держав. Ее флот сильнее шведского, поэтому о возможности высадки десанта морем датский король не беспокоился. Но жизнь, а вернее говоря политика, преподнесла датчанам неприятный урок. Поддержку шведам неожиданно оказал… англо-голландский флот, заблокировав датские корабли. В итоге небольшая 15-тысячная шведская армия (главные силы шведов в Германии) принуждает датчан в августе 1700 года капитулировать и выйти из войны.

Едва начав войну за Балтийское побережье, Россия теряет одного союзника и главного инициатора боевых действий. Разбив датчан, молодой шведский король отправляется проучить «русских дикарей». Несколько слов о фигуре Карла XII. Он действительно оказался незаурядным человеком. Преобразившись буквально на глазах изумленной Европы из мальчика в воина, Карл до конца своих дней им и оставался. Война превратилась для него в смысл жизни. Ему нравилось воевать, нравилось жить в походном лагере, разделяя тяготы быта солдат. На роскошь и удобства этому королю было совершенно наплевать. Он, к примеру, не носил парик, обязательный в приличном обществе того времени. И почти совершенно чурался женщин…

18 ноября 1700 года шведская армия под Нарвой громит значительно превосходящую ее по численности русскую армию. Карл XII в этом бою так отчаянно бросился вперед на позиции русских, что по дороге даже потерял один из ботфортов. А вот наша армия потеряла всю артиллерию – все ее пушки достались шведам. Именно после этого поражения Петр прикажет переливать в орудия церковные колокола. Русский царь был разбит, но его решимость к борьбе только окрепла. Будучи неплохим солдатом, шведский король был плохим политиком, и потому, решив, что с Россией теперь покончено, как и с Данией, он отправился воевать со своим третьим противником – польским королем и по совместительству саксонским курфюрстом Августом II. Карл не добил Россию, оставшуюся фактически без армии, не постарался заключить мирный договор. Он просто «ушел» в Европу. Сегодня, когда вы, уважаемый читатель, будете прогуливаться по красивейшим улицам или паркам Санкт-Петербурга, подумайте в перерыве между любованием памятниками прекрасной Северной столицы о том, что перед вами наглядное свидетельство геополитической близорукости этого шведского короля…

О его судьбе и отрицательном политическом опыте мы еще поговорим. А сейчас вернемся к Северной войне. Воля Петра продолжать борьбу сделала свое дело. Основные силы шведской армии ушли в Европу, где как раз в тот момент начались боевые действия Войны за Испанское наследство. Всем стало не до нас. И русские этим воспользовались. В 1704 году штурмом взята Нарва [45]. Но в Европе все еще говорят о молодом шведском короле как о новом Александре Македонском – слишком легко он побеждает поляков и саксонцев. На такой «пиар» о скором завоевании шведами Москвы царь Петр отвечал с юмором: «Мой брат Карл хочет быть Александром, но не найдет во мне Дария» [46].

Захватывая шведские крепости на суше, Петр ни на минуту не прекращает строительство флота [47]. Флот и только флот может сделать Россию сверхдержавой. Нужно понимать, что без него не только не разгромить Швецию. Самое главное, что без флота не получится на равных разговаривать со стоящими за спиной Карла XII англичанами. Увязшие в борьбе с Францией, они пока не очень внимательно следят за происходящим на северо-востоке Европы. А русский царь, используя эту англо-шведскую занятость, с помощью флота овладевает устьем Невы, забирает остров Котлин, начинает строить Петербург. Любопытно, что до 1708 года шведский монарх не демонстрирует никакого интереса к происходящему. И вдруг проявляет интерес, и очень резко.

Что же послужило причиной изменения политики Карла XII? Дальнейшие события Русско-шведской войны имеют прямое геополитическое происхождение. «Прогуляв» в Европе восемь (!) лет, шведский король именно в 1708 году решил вновь оказаться в России. Что заставило любящего удаль и войну монарха опять отправиться подальше от блеска европейских дворов, не перестававших рукоплескать молодому шведскому дарованию? Чтобы понять это, мы должны вернуться к событиям Войны за Испанское наследство. Борьба Англии и Франции за власть над миром складывалась неудачно для французов и весьма успешно для англичан. На стороне последних оказался не только создаваемый практически бесконечный кредит Банка Англии, но и два талантливейших полководца того времени: британский Джон Черчилль, герцог Мальборо, и австриец принц Евгений Савойский [48]. Эти два военачальника раз за разом упорно склоняли чашу весов в пользу Великобритании [49]. В августе 1704 года английский флот захватил испанскую скалу-остров-крепость Гибралтар, являющуюся ключом к Средиземному морю. В 1706 году союзники вошли в Мадрид [50]. В Италии австрийцы, имея меньшую численность, не позволили французам взять Турин и разгромили их под стенами города. В итоге Франция вывела войска из Италии. В мае 1706 года в Бельгии, или, как тогда говорили, в Испанских Нидерландах, армия герцога Мальборо разбила французов в битве при Рамини. Дела у Парижа были так плохи, что в 1707 году война пришла на землю самой Франции. В июле 1707-го австро-английские войска осадили Тулон. Людовик ХIV запросил мира, но, посчитав неприемлемыми ответные требования союзников, решил продолжить борьбу. На кону стояла власть над миром, Англии оставалось лишь немного «дожать» строптивого французского короля, чтобы получить выгодный мирный договор.

Успех всей войны, ход истории человечества могло сорвать вмешательство новой силы, которой стоящий на грани поражения Людовик ХIV пообещал бы что угодно, лишь бы она вступила в войну на его стороне. Такой силой в тот момент была способна стать… армия шведского короля. Молодой и амбициозный, испытывающий нужду в деньгах Карл XII мог согласиться добыть себе славу в борьбе с лучшими европейскими военачальниками. Война была его страстью, а стать великим полководцем проще всего, разбив другого великого полководца. За примерами далеко ходить не надо: англичанин герцог Веллингтон сделался знаменитым только потому, что под Ватерлоо его войска нанесли поражение Наполеону. Таким образом, нерв европейской политики тогда находился в решении одного вопроса: вступит или не вступит в европейские дрязги шведский монарх. Задача Франции – втянуть его в войну на своей стороне, задача Англии – не дать этому совершиться. Волей-неволей Карл XII становился той «невестой», чьей руки начали добиваться все видные «женихи» того времени. И король Швеции это прекрасно понимал. Будучи лютеранином и видя притеснения со стороны австрийского императорского католического двора, Карл добился для силезцев права вновь открыть лютеранские кирхи и занимать государственные должности, только пригрозив походом на Вену [51]. Как горько пошутил тогда император Иосиф, он был рад хотя бы тому, что шведский король от него самого не потребовал перейти в лютеранство. И в этой шутке ясно показаны важность и значимость шведской армии для ситуации в Европе. А ведь Австрия тогда являлась союзницей англичан, но Лондон не сказал ни одного слова в поддержку «друзей», стараясь ни в коем случае не поссориться со Швецией.

Посол Людовика XIV предложил королю Карлу объединить шведскую армию с армией французского маршала Виллара. Между прочим, почти во всех источниках о той войне и об истории Карла XII вы прочитаете, что Швеция и Франция были союзниками. Об этом, в частности, пишет один из крупнейших историков СССР и России академик Е. В. Тарле. Но если взглянуть на реальные факты, то становится очевидно, что Швеции в тот период из-за уникальной геополитической ситуации (борьба Парижа и Лондона) удавалось быть теленком, который с одинаковым успехом сосет двух маток. И англичане и французы поддерживали Швецию и старались ставить препоны ее противникам. То есть – России. Стараясь улучшить отношения с Версалем, Петр отправляет во Францию своего лучшего дипломата и ближайшего сподвижника Андрея Артамоновича Матвеева. Задача максимум – заключить торговый договор и тем самым начать понемногу менять отношение короля Людовика XIV к Северной войне. Задача минимум – сделать так, чтобы французские каперы перестали нападать на русские торговые суда.

Парадоксально, но примерно в этот период позиция Франции в отношении русско-шведского конфликта неожиданно стала меняться. Причина – все те же поражения французской армии в Войне за Испанское наследство. Ведь пока Карл XII воюет с Россией, у него может не быть желания, а главное – возможности помочь французам в борьбе с англичанами и австрийцами. Значит, примирение Петра и Карла начинает соответствовать интересам Версаля. Об этом Людовику XIV пишет французский посол в России де Балюз, «хлопотавший в это время (август 1704) о скорейшем примирении Петра с Карлом XII» [52]. Посол просил прислать в подарок российскому монарху, зная его пристрастия, чертежи-рисунки французских кораблей. Итогом франко-русского дипломатического танца стал приказ от 25 ноября 1705 года о том, чтобы французские каперы не трогали русские торговые суда. В 1706 году русским судам был разрешен свободный доступ во французские порты [53]. Пока все. Потому что, с точки зрения Франции, ей может принести пользу не Россия, а Швеция.

Тем удивительнее видеть, что Карл так и не пришел на помощь Франции. Он ничего не сделал для интересов этой сверхдержавы и вместо сражений с лучшими полководцами мира решил отправиться в совершенно другую сторону. Куда? Давайте немного поразмышляем. Что могли и должны были предложить Карлу англичане, чтобы перебить предложение со стороны Людовика XIV? Больше денег? Карл XII не был стяжателем или сребролюбцем – он был воином. И его интересовали только война и слава. Прославиться он мог в случае вмешательства в Войну за Испанское наследство. Но была вероятность все потерять и бесславно закончить карьеру полководца – противники весьма именитые и серьезные. Следовало предложить шведскому королю нечто выгодное, соответствующее интересам Швеции и в то же время верное и явно выигрышное. Что это могло быть? Быстрый и верный разгром русского царя Петра.

Главной задачей британской дипломатии в тот момент стала отправка шведской армии из Европы куда подальше, чтобы она не могла вмешаться в Войну за Испанское наследство. Это была непростая задача. Она предполагала ряд факторов и имела много нюансов. И за ее выполнение взялась самая что ни на есть тяжелая британская артиллерия. Чтобы убедить Карла XII пойти в Россию, Джон Черчилль, герцог Мальборо, лично приехал в замок шведского короля в Саксонии. Ситуация была настолько сложной и щепетильной, что английский посланник при дворе шведского короля Джон Робинсон докладывал в Лондон: «То, что он преисполнится расположения к союзникам, маловероятно, то, что он будет принуждать их заключить невыгодный мир, не столь уж невероятно; то, что он будет действовать против них, вполне возможно; а если так… нам придется терпеть все, что ему придет в голову. Ибо, полагая, что война в Польше и Московии идет к концу, ни император, ни Дания, ни Пруссия и ни один немецкий князь или государство не осмелятся выступить против него. Все будут покорны его воле, и Англии с Голландией придется последовать их примеру или остаться в одиночестве» [54]. После такого сообщения Англия и отправила к воину Карлу воина Мальборо [55]. Им было легче договориться. Встреча должна была быть обязательно личной. А пока, до нее, следовало просто не обидеть и не оттолкнуть от себя своеобразного шведского монарха [56]. И поэтому, готовясь к поездке к Карлу, Мальборо давал указания своим дипломатам: «Когда бы (Генеральные) штаты или Англия ни обратились с посланием к королю Швеции, следует позаботиться о том, чтобы в письмах не содержалось даже намека на угрозу, поскольку у шведского короля своеобразное чувство юмора» [57].

Европа замерла в ожидании результатов этого визита. В том числе (и в первую очередь) Россия. А потому остановимся на нем подробно. Ведь сегодня практически нигде не пишут о том, почему шведский король решил отправиться в Россию. Этой страницы истории будто бы нет. Просто захотел. Восемь лет не хотел, а тут передумал. Но в политике так не бывает – всегда есть веская причина. Вот изложить эти веские причины королю Карлу XII и приехал герцог Мальборо. 20 апреля 1707 года он отправился из Гааги через всю Германию в Альтранштадт, где находился шведский король со своей армией. Прохладный прием почувствовался сразу: встречал герцога не сам король, а его советник и фактический премьер-министр граф Пипер. Но и этот деятель не спешил почтить своим вниманием прославленного полководца и эмиссара британской короны. Сославшись на занятость, Пипер заставил Мальборо дожидаться в карете полчаса. Когда же он наконец соизволил выйти, Черчилль отплатил ему той же монетой. Увидев, что швед направляется к нему, Мальборо покинул карету, надел шляпу и… прошел мимо Пипера. Как бы не замечая его, герцог приспустил штаны и на глазах шокированного премьера Швеции справил малую нужду на стену. После чего привел в порядок свой туалет и, только тут «заметив» Пипера, поприветствовал его как следует [58].

Лишь на следующий день герцог попал на беседу с королем. Стараясь произвести подобающее впечатление на 25-летнего короля, 58-летний Мальборо был при полном параде: в красном мундире английской армии, с голубой лентой и звездой ордена Подвязки. Карл XII был в простом синем мундире, как обычно, без парика и каких-либо наград. Два дня общения по нескольку часов подряд. Что говорили друг другу два полководца, знали лишь они и британский посланник Робинсон, который иногда переводил, так как Карл неплохо понимал английский, но говорить на нем не мог [59].

Уезжал герцог Мальборо со спокойным сердцем: «Я думаю, после этого визита мы можем считать, что все надежды, которые французский двор возлагал на короля Швеции, напрасны» [60]. Британия могла планировать дальнейший разгром Франции – никаких «шведских неожиданностей» быть не могло [61]. С чувством отлично выполненного долга герцог Мальборо сел в карету и отправился бить французов во Фландрию, где в битве при Уденарде оставил от них «рожки да ножки».

Новый виток Русско-шведской войны полностью соответствовал интересам Лондона. А что царь Петр? Он хотел мира. Война продолжалась уже почти восемь лет, и ни конца ни края ее не было видно. Заключить мир на хороших условиях – вот отличный выход из сложившегося положения. Союзников нет, а воевать со Швецией в одиночку тяжело и, главное, нет в этом никакого смысла. «Окно» в Европу «прорублено», есть где строить столицу и базировать флот. Петр Великий потому и стал Великим – он прекрасно разбирался не только в судостроении, но и в геополитике. Рисковать всем ради новых приобретений было бы неразумно. Но странноватый любитель повоевать, сидящий на шведском троне, мира не заключит, пока не будет разбит наголову. А значит, нужны посредники, которые могут склонить Карла к миру. И Петр пытается использовать все возможности. Он обращается за помощью… к англичанам, которые являются союзниками Швеции. Этим важнейшим делом опять занимается лучший российский дипломат – все тот же Андрей Артамонович Матвеев [62]. Весной 1707 года, то есть почти параллельно с поездкой герцога Мальборо к шведскому королю, Матвеев выехал в Лондон. Касаемо позиции Англии и Голландии, которые фактически в то время были единым целым [63], он писал русскому царю: «От Штатов (то есть Голландии. – Н. С.) и королевы английской благопотребного посредства к окончанию войны нечего чаять; они сами нас боятся: так могут ли стараться о нашем интересе и прибыточном мире и сами отворить двери вам ко входе в Балтийское море, чего неусыпно остерегаются, трепещут великой силы вашей… Подлинно уведомлен я, что Англия и Штаты тайными наказами к своим министрам в Польше домогаются помирить шведа с одною Польшею без вас» [64]. Речь шла о том, что в Лондоне могут признать ставленника Карла Станислава Лещинского законным монархом Польши. И не допустить этого было первейшей задачей Матвеева [65]. Вторая задача – попросить содействия Англии в деле примирения со Швецией. Главный козырь русской дипломатии – готовность Российского государства вступить в союз с Англией в случае ее согласия на посредничество между Россией и Швецией. Петр шел ва-банк. Раз Париж не идет на сближение, не помогает закончить войну со шведами, можно попытаться стать союзником Лондона, даже рискуя немного повоевать с французами. Перефразируя известную поговорку одного французского короля, «Лондон стоил мессы» [66]. В случае мира со Швецией территориальные приобретения останутся у России.

Конный портрет Карла XII.

С. Лещинский

Однако Британия делала ставку на войну между Швецией и Россией. Для нее ослабление двух стран было вполне желательным сценарием. Когда в ноябре 1707 года в Лондон вернулся Мальборо, Матвеев встретился с ним. Никаких конкретных обещаний герцог, как и подобает опытному дипломату, не дал. Англичане просто тянули время – нужно было дождаться начала подхода Карла к границам России, чтобы предоставить возможность Мазепе благополучно перебежать на другую сторону. Следовательно, необходимо было «кормить русских завтраками». Поэтому британцы не говорят ни да ни нет. Сам Мальборо не обнадеживает, но и не разочаровывает. Зато к Матвееву поступает информация от царского дипломатического агента в Европе Гейсена, который якобы может убедить герцога Мальборо посодействовать интересам России за предоставление тому «пожизненной денежной ренты и земельных владений в России». Царь соглашается – игра стоит свеч. Но ничего не получается – все это было лишь британским маневром с целью выиграть время.

В феврале 1708 года шведская армия переходит Вислу – поход на Москву начинается [67]. В то же время Матвеев в очередной раз предлагает Англии заключить союз с Россией. Несложно догадаться, что эта попытка станет последней и никакого ответа на нее Британия не даст. «От слов гладких и бесплодных, – пишет русский дипломат царю, – проходит одна трата времени для нас» [68]. В апреле 1708 года сам Петр написал Головкину: «Об Андрее Матвееве, как уже давно говорено, то ему время отъехать, ибо все (что творится в Лондоне) рассказы и стыд» [69].

Матвеев упаковал чемоданы и подготовился к отъезду. И тут случилось нечто вовсе невероятное. Практически как падение метеорита в Челябинске зимой 2012 года. То, что совершенно невозможно, то, чего никто не ждет. Только упал «метеорит» в дипломатии. 18 июля 1708 года посланник русского царя получил прощальную аудиенцию у королевы Анны. А спустя три дня с ним произошел случай, аналогов которому практически нет в истории мировой дипломатии, который в дальнейшем послужил поводом для законодательного оформления гарантий прав и привилегий дипломатических представителей и был вписан в историю международного права. 21 апреля 1709 года Англия приняла закон «О сохранении привилегий послов и публичных министров», известный под названием «статута Анны». Он сохраняет силу и поныне [70]. Что же случилось с посланником Петра Великого? Матвеев был задержан на улице некими вооруженными людьми и подвергся при этом оскорблениям и побоям. Потом выяснилось, что это были… полицейские. Они схватили посланника русского царя, который якобы был должен кому-то 50 фунтов, по запросу кредитора. Далее Матвеева приволокли в суд (!), который назвал его виновным и отправил под стражу, где он некоторое время и просидел [71]. Это было просто неслыханно. И разумеется, сделали это англичане не просто так, а в качестве наглядной демонстрации того, как «высоко» ценят в Лондоне дружбу России. Разразился скандал, в ходе которого англичане выразили сожаление и даже извинились. Правда – через два года. А вопиющий случай и возмущение дипломатического сообщества послужили поводом для принятия соответствующего законодательного акта…

Удивляться наглому поведению британцев нечего – они считали, что петровской России уже, собственно говоря, и нет. Шведы на подходе. В мае 1708 года британский посланник в России отправляет в Лондон депешу с максимально подробным описанием русского флота, более похожую на агентурное донесение: «Англичанин (посол Уитворт. – Н.С.) очень заинтересовался русским флотом и поспешил отправить в Англию “Список судов царского флота в мае 1708 г., стоявших на якоре в тридцати верстах от Петербурга между островом Ричарда (Ritzard) и Кроншлотом под начальством генерал-адмирала Апраксина и вице-адмирала Корнелия Крюйса”. Вот цифры, которые он дает: 12 линейных кораблей с 372 орудиями и 1540 человек экипажа; 8 галер с 64 орудиями и 4 тысячами человек экипажа; 6 брандеров и 2 бомбардирских корабля; мелких судов – около 305» [72]