Сети лжи

Глава 1

Первым словом сына было не «папа» или «мама». Первое, что он сказал, было «ауди». Что само по себе странно – у меня не «ауди», и вряд ли моей зарплаты на нее когда-нибудь хватит. Но Вильям начал играть в машинки сильно раньше, чем ходить, а различать эмблемы марок раньше, чем выговаривать названия. К своим четырем с небольшим он уже отлично разбирался в автопроизводителях и сейчас играл в любимую игру, выискивая знакомые машины и называя их, пока мы тащились в пробке по северному Лондону.

– Ауди! Рено! БэЭмВэ!

До дома оставалось совсем чуть-чуть. Светофор переключился, и к тому моменту, когда снова зажегся красный, перед нами оставалось всего две машины. В зеркало заднего вида я видел, как Вильям сидит, прижимая обеими руками к груди свою первую в жизни грамоту, будто случайный порыв ветра может налететь и вырвать драгоценную бумагу. В магнитоле стоял диск детских песен. Я веселый музыкант, я иду издалека…

Игра в названия продолжалась.

– Форд! Еще один Форд! Мама-машина.

Я улыбнулся. Жена – она же мама Вильяма – водила «фольксваген гольф». Каждый раз, когда в потоке обнаруживался такой же, сын радостно об этом сообщал. Не «фольксваген», а «мама-машина».

– Это мама-машина, смотри, папочка!

В держателе на приборной панели завибрировал телефон – уведомление о новом сообщении в «фейсбуке»[1].

– Что ты говоришь, Вил?

– Вон, смотри!

На другой стороне перекрестка из крайней полосы длинный хвост машин медленно сворачивал на дублер. Плотный поток автомобилей в час пик и солнце в глаза не давали толком ничего рассмотреть, но действительно в веренице сворачивающих машин виднелся «гольф». И правда, он был похож на машину жены – светло-голубой пятидверный хэтчбек, даже такая же шторка с Губкой Бобом на стекле задней пассажирской двери.

– Верно, дружок, машина прямо как у мамы.

Я опустил стекло и почувствовал прохладный ветерок на лице. «Гольф» свернул и начал разгоняться, оставив позади следующую сворачивающую машину, так что стал виден номер пятьдесят девятого региона. На «гольфе» жены были пятьдесят девятые номера. Я прищурился, пытаясь разглядеть номер полностью.

KK59 DWD.

Это были ее номера. А значит, и машина была не «как у мамы», а действительно «мама-машина». Я почувствовал привычное легкое тепло в груди, которое каждый раз заполняло меня, когда жена была рядом. Замигал поворотник, и «гольф» свернул на стоянку отеля «Премьер Инн», спустился по пандусу подземного гаража и пропал из виду.

Деловая встреча, наверное. Не стоит ее дергать. Она часто задерживалась на работе в последнее время.

– Давай поедем за мамой! – возбужденно воскликнул Вильям с заднего сиденья. – Давай?! Давай?!

– Она занята, Вил, у нее работа.

– Я покажу ей Почетную грамоту, – на самом деле полностью выговорить непривычное словосочетание Вильям еще не мог и получалось что-то вроде «пасет-ную-амату».

Гудок сзади возвестил, что зеленый уже зажегся, а я все еще не еду.

– Ну…

– Пожалуйста, папочка! – Вильям подпрыгивал в детском кресле. – Давай сделаем ей сюрприз!

Я улыбнулся. В конце концов, четверг – это уже почти пятница.

– Ну ладно, давай попробуем.

Я переключил передачу и принял спонтанное решение, которое вскоре изменит всю мою жизнь:

– Поехали удивим маму!

Глава 2

До того, как увидеть машину жены, я ехал прямо, и чтобы свернуть на дублер, нужно было перестроиться через две полосы. Пока наконец нашлись водители, готовые меня пропустить – еще несколько яростных гудков, – светофор снова переключился на красный.

– Куда уехала мамочка?

– Не беспокойся, сейчас догоним.

Телефон в держателе продолжал мигать синим огоньком уведомления. Я ткнул пальцем в экран, и на нем появилась недавно опубликованная мной фотография Вильяма, стоящего на площадке в детском саду и гордо прижимающего к груди Почетную грамоту. Под фотографией были четыре отметки лайков и новый комментарий от крестной Вильяма, Лизы.

Уууу, какая милота! ☺ Молодец! Чмокни его от меня.

Я нажал на сердечко рядом с комментарием.

Светофор загорелся зеленым, и, проехав перекресток, я последовал за машиной жены, налево на стоянку отеля. Потом вниз по пандусу подземной парковки под низкую бетонную крышу и в полумрак, разгоняемый немногочисленными светильниками. А вот и голубой «гольф» неподалеку от лифта. Но Мел в нем уже не было. На бетонном столбе виднелось объявление: «Парковка только для проживающих в отеле». Свободных мест рядом не было, пришлось сделать круг, и в результате я припарковался в следующем ряду, напротив огромного белого кроссовера, который, очевидно, не помещался в стандартное парковочное место.

– Теперь мы пойдем к мамочке? – Вильям все еще обеими руками прижимал к себе грамоту с таким серьезным видом, словно собирался вручить ее самой королеве.

– Да, пойдем поищем ее, вон лифт.

Его глаза загорелись.

– Можно я нажму на кнопку?

В холле отеля с темными полами и непримечательным интерьером за стойкой ресепшен одиноко скучал юнец в форменном жилете. Я чувствовал, как горячая ладошка сына сжимает мою руку, пока мы стояли и осматривались в поисках Мел. Помятый мужчина с большой сумкой и портфелем заполнял бумаги, рядом с ним стояли женщина и девочка-подросток. На диванчике сидели японцы, вероятно, супружеская пара, изучая карту. Моей жены нигде не было.

– Куда ушла мамочка? – спросил Вильям громким шепотом.

– Пойдем искать.

Судя по табличкам, за поворотом холла был ресторан. Туда мы и направились, но там было пусто. Слева около входа в ресторан были лифты, а сразу рядом с ними зона с креслами, расставленными вокруг низких столиков.

Там-то и была Мел. Она сидела к нам спиной, но я моментально ее узнал: изящный изгиб шеи, волосы цвета светлого меда.

Привет, а вот и мы! Сюрприз!

Нет, стоп.

Она была не одна. С ней, возбужденно жестикулируя, разговаривал мужчина. Что-то заставило меня остановиться. Я знал этого человека – Бен Делейни, муж одной из лучших подруг Мел. И он не просто возбужден, он в бешенстве, его лицо потемнело от ярости. Он перебивает Мел и что-то говорит, срываясь буквально на рычание. Мел наклоняется вперед и успокаивающе кладет руку ему на запястье. Он откидывается в кресле, качая головой.

Во всей этой ситуации чувствуется что-то неправильное. Инстинктивно я загораживаю Вильяма собой, чтобы он не видел этой сцены. Первой моей мыслью было подойти и спросить Мел, все ли в порядке, но присутствии сына меня останавливает. Теперь что-то говорит Мел, а Бен слушает, хмурясь и качая головой.

Вильяму не стоит все это видеть.

– Пойдем, Вил, – сказал я. – Мама занята, вернемся в машину.

– Она ушла?

– Давай подождем ее, она скоро вернется, мы будем рядом.

– И тогда я покажу ей грамоту?

– Ага.

Мы вернулись к лифту и спустились на подземную парковку. В машине я достал телефон, номер Мел у меня на первом месте в списке избранных. Но при попытке позвонить у нее сразу включается автоответчик.

– Привет, это Мел. Я сейчас не могу говорить, оставьте сообщение, и я свяжусь с вами очень скоро.

Я повесил трубку и снова набрал номер. Опять автоответчик. На этот раз я оставил сообщение.

– Привет, милая, это я. Набери меня, хорошо? Просто хотел убедиться, что ты в порядке… что все в порядке. Набери.

После звонка мы просидели еще минут пять, и я начал чувствовать себя слегка по-идиотски. По идее мы уже должны были вернуться домой. Вильяму пора было в ванну, а мне выпить бокальчик красного и морально готовиться к вечерней проверке домашних работ. Вместо этого я сижу в машине на парковке отеля на окраине города и пытаюсь понять, что, черт побери, творится. Я одновременно хотел проверить, как дела у Мел, и при этом боялся бросать Вильяма одного. Было душно, рубашка липла к телу, я чувствовал стекающие капли пота.

Ну и какой план? Что будем делать? Что, если Мел не в порядке? Что там у нее с Беном? Сколько ты тут еще будешь сидеть с еле-еле ловящим сеть телефоном в ожидании и замешательстве?

Плана не было. И делать я ничего не собирался, просто сидеть и ждать. Удивить жену.

Плана у меня не было. Все случилось само.

Глава 3

Я достал планшет, запустил игру «Злые птички», отдал его Вильяму и включил радио, чтобы хоть как-то отвлечься. В эфире была передача о сайтах знакомств: звонили женщины и рассказывали, чего они ждут от идеального мужчины. Планка ожиданий, похоже, была весьма высока. Идеальный мужчина должен быть не ниже ста восьмидесяти сантиметров роста, с кубиками пресса, чувством юмора и доброй улыбкой. Сильным, но не мачо. Отзывчивым, но самодостаточным. Уверенным в себе, но не эгоистом. Хорошо зарабатывать, но проводить дома достаточно времени. Елки-палки, да все эти требования запомнить-то было трудно, не то что им соответствовать.

Мобильник Мел все так же переключался на автоответчик. Я опустил окно и прислонился к дверце, задумчиво проворачивая кожаный браслет на правом запястье. Мел подарила мне этот браслет на юбилей свадьбы – кожа на третью годовщину. Сейчас уже приближалась по-настоящему круглая дата – десять лет, – и у меня даже были кое-какие идеи подарков. Говорят, десять лет – дари железо, но также говорят, что брильянты не хуже. Так что у меня был план подарить ей кольцо с брильянтом несколько большим, чем я мог себе позволить, будучи начинающим учителем, когда мы впервые…

– Папа?

– Что, сын?

– А можно мне хомяка?

– Эм, не знаю, Вильям, посмотрим.

Посмотрим. В переводе с родительского языка: я не буду об этом напоминать и надеюсь, что ты скоро забудешь.

– У Джейкоба есть хомяк.

– Ага.

– Его зовут Мистер Шоколад.

– Хорошее имя.

Я улыбнулся сыну в зеркало заднего вида. Вильям – копия матери. Девчонки будут по нему с ума сходить, когда он подрастет. У него правильные черты Мел, ее большие карие глаза и светлые волосы.

А потом я увидел Мел, быстро идущую через парковку к машине: мою красавицу-жену, в розовой толстовке и с волосами, собранными в тугой хвост, потому что она собиралась ехать играть в теннис. Она шла, низко опустив голову и нахмурившись.

Она вот-вот заплачет.

Тут я обрадовался, что решил за ней проследить.

– Вильям, я сейчас вернусь. Ты уже большой мальчик, посидишь немного один, ладно?

Он посмотрел на меня карими, как у матери, глазами.

– Там мамочка?

– Просто посиди минутку тут и не выходи. А потом сразу увидишь мамочку.

– А что, если придут плохие дяди?

– Плохие дяди не придут, парень! Я буду рядом и присмотрю за тобой. – Я поднял палец: – Одна минута, и все.

Он медленно кивнул, хотя смотрел все еще недоверчиво.

Я вышел из машины и запер ее, нажав кнопку на брелоке сигнализации. Воздух подземного гаража был затхлым, пахло чем-то кислым. «Гольф» Мел стремительно сдавал назад с парковочного места. До него было еще два ряда машин. Я замахал рукой.

– Мел!

Вместо ответа машина резко стартовала в направлении выезда, я видел, как одной рукой Мел держит руль, а второй защелкивает ремень безопасности. Меня Мел не заметила. Пробираясь между припаркованных машин, я споткнулся о низкий бетонный бордюр между рядами и чуть не упал. В последней попытке привлечь внимание я крикнул еще раз:

– Мел!

Мой голос прозвучал тихо и беспомощно, отразившись от низкого бетонного потолка. Голубой «гольф» стремительно поднялся по выездному пандусу и скрылся, влившись в поток вечернего трафика.

Глава 4

Позади меня раздался негромкий звуковой сигнал приехавшего лифта. Открылись двери, и из них вышел Бен – в одной руке портфель, в зубах сигарета. Он остановился прикурить и поднял голову, выдыхая дым, потом полез в карман за телефоном. Краем глаза он должен был меня видеть, в этом я был уверен. Но Бен зашагал прочь.

– Бен! – окликнул я его.

Он остановился, посмотрел на меня и вяло взмахнул рукой, глядя, как я подхожу. Он стоял у своей машины – жемчужно-белого «порше кайен» с номерами W1NNR[2]. Одет он был с той нарочитой небрежностью, которую можно достичь только очень дорогими вещами – дизайнерские джинсы и пиджак. На меня он смотрел так, будто очень хотел бы не видеть, и нервно затягивался сигаретой. Последовала неловкая пауза, во время которой только дым лениво поднимался между нами.

– Джо, – наконец произнес он. – Что ты здесь… Как дела, старик?

– Неплохо, неплохо. А ты как?

– Да, тоже ничего. Бизнес идет. А ты все еще задаешь жару коллегам-учителям?

У меня никогда не получалось непринужденно болтать о мелочах, а Бен никогда не воспринимал меня как равного. Для него я был очередным слабовольным бюджетником, который и пяти минут не продержится в мире настоящих монстров бизнеса, где сам Бен чувствовал себя как рыба в воде.

– Да, что-то в этом роде, – выдавил я с натужной ухмылкой. – У тебя была встреча в отеле?

Он набрал воздуха, чтобы ответить, потом передумал, выдохнул и посмотрел мимо меня.

– Ага. – Еще одна затяжка, выдох в сторону. – Встреча.

– Рабочая?

– Потенциальный клиент. Давно планировал с ним поговорить.

– А Мел ты не видел?

– Что?

– Мою Мел, она только что вышла.

Он чуть не скривился при звуке ее имени, но вовремя справился с собой. Покачал головой, не глядя мне в глаза.

– Нет, приятель. Как-то мы с ней не пересеклись.

Странно было видеть его таким – уклончивым, нерешительным, практически виноватым. Обычно он вел себя как альфа-самец. Однажды – в тот единственный раз, что мне довелось играть в покер у Бена в гостях – я слышал от него историю о бывшем сотруднике, который решил открыть собственное дело в той же сфере, что работала компания Бена. Бен счел это личным оскорблением и предательством и поклялся похоронить деловую репутацию того человека. Он смог распугать всех потенциальных клиентов нового конкурента, и все кончилось тем, что компания бывшего сотрудника разорилась, и тому даже пришлось продать дом за долги. Бен рассказывал все это с нескрываемой гордостью и общим настроем «попробуй только перейти мне дорогу, увидишь, чем это кончится». И вот так он вел себя всегда, потому мало кто хотел иметь его в качестве врага.

– Уверен, что не видел ее? – переспросил я. – Мне показалось, что вы разговаривали там наверху и как будто довольно серьезно.

– Неа. – Он отшвырнул окурок. – Слушай, Джо, мне пора двигать.

Внезапно я почувствовал, как галстук сдавливает шею. Бен двинулся мимо меня, и я машинально положил руку ему на предплечье.

– Да я не хотел особо лезть, просто слегка волновался…

Внезапно Бен развернулся и резко схватил меня обеими руками за рубашку и впечатал спиной в дверь своей машины. Для небольшого роста он был на удивление силен, да и вспышка агрессии стала для меня неожиданностью.

– А вот и не лезь! – заорал он с внезапно прорезавшимся ньюкаслским выговором, обдавая меня табачным перегаром. – Не лезь, болван неотесанный! Особенно если не знаешь, куда лезешь! Как был чертов неудачник, так и остаешься им.

Несмотря на всю его ярость, я был заметно выше – как минимум на пятнадцать сантиметров – и килограммов на двадцать тяжелее.

– Во что не лезть? О чем ты?

– Ты настолько туп, что даже ничего не заметил, да?

– Чего не заметил?

Бен покачал головой, как будто не мог во что-то поверить.

– Нет человека слепее того, кто не хочет видеть, да, Джо?

Он резко дернул меня за рубашку, чтобы снова толкнуть вперед и ударить о машину, я почувствовал острую боль в шее. Руки сами собой сжались в кулаки, но какие-то полузабытые детские убеждения не давали ударить человека настолько ниже, меньше и легче меня. Никакой честной дракой тут и не пахло. Тогда я просто схватил его запястья, оторвал вцепившиеся в мою рубашку руки и слегка оттолкнул от себя. Бен отшатнулся, споткнулся о портфель, стоявший сзади него, и упал на спину. В узком пространстве между машинами он даже не мог выставить руки, чтобы смягчить падение. Послышался глухой стук, когда он ударился головой о бетон.

Я замер.

Бен лежал на спине с закрытыми глазами и открытым ртом, ноги перекрещены.

– Бен?

Он не двигался.

Вставай и объясни, что ты имел в виду! И с чего ты так взбесился.

– Бен?

Я потыкал его ногу носком ботинка. Может, прикидывается?

– Бен, ты в порядке? – задал я самый идиотский вопрос в мире.

Ноль реакции.

Он вообще дышит? Я склонился поближе.

Просто пошевелись, Бен. Хоть чуть-чуть.

– Бен, ты меня слышишь? Очнись, приятель.

Я почувствовал нарастающую панику, из уха Бена вытекала тонкая струйка крови.

О, боже мой! Нет!

– Что с ним?

От раздавшегося за спиной детского голоса я чуть не подпрыгнул. Обернувшись, я увидел Вильяма, стоявшего у меня за спиной. Белая рубашка торчала из-под форменного джемпера. Он смотрел на неподвижное тело Бена.

Я встал, чтобы загородить неприглядное зрелище.

– Он, э-э-э, он упал, дружок.

– С ним все будет в порядке?

– Да, все нормально, сейчас отдохнет и встанет.

Кровь, вытекавшая из уха Бена, собиралась на бетоне в небольшую лужицу.

Господи, что же ты натворил?

– Папочка, там кровь.

Голос Вильяма стал напряженным и в нем появилась сдавленность, которая была мне слишком хорошо знакома. Он хотел сказать что-то еще, но не мог сделать вдох.

– С ним будет все в порядке, Вил. А ты как?

Его грудь снова судорожно дернулась.

– Не могу дыш…

Я сел на корточки перед сыном, загораживая собой лежавшего Бена. Кровь стремительно отливала от лица Вильяма. Первый приступ астмы, который случился совершенно неожиданно, когда сыну было около года, стал для меня самым страшным моментом в жизни. Панический звонок в службу спасения, вбегающие в дом врачи скорой и чистый первобытный ужас беспомощности. И этот ужас возвращался во время каждого нового приступа. Вот как сейчас.

Вильям попытался сделать натужный неглубокий вдох, сопровождавшийся тонким присвистывающим звуком. Глаза его расширились от страха.

Защитить мальчика. Достать ингалятор.

– А где же твоя дышалка, Вил? – спросил я сдавленно.

Он только помотал головой и снова попытался вдохнуть через внезапно сузившиеся дыхательные пути. Я подхватил сына на руки и бросился к машине. В бардачке должен быть ингалятор.

Его там не было. Черт!

Схватив рюкзак сына, я вытряхнул его содержимое на пассажирское сиденье. И здесь ингалятора не было. Я ощутил новый приступ паники.

Нужно помочь ему вдохнуть. Подняться в отель на ресепшен? Нет, трата времени. До дома совсем недалеко и там ингалятор точно есть.

А как же Бен?

Все кругом приобрело неестественную кристальную отчетливость. Темные кожаные подошвы ботинок Бена. Черный «рейндж ровер» на въездном пандусе. Сирена вдалеке на улице. Еще один судорожный вдох Вильяма, еще более короткий, чем предыдущий. Мальчик стоял, слегка покачиваясь, движения стали замедленными.

Принимай решение. Прямо сейчас.

Бен так и лежал без движения.

Защитить мальчика.

Нужно было остаться с Беном, подняться в отель, вызвать скорую. Или самому отвезти его в больницу. Нужно было сделать хоть что-то. Но я мог думать только о задыхающимся сыне. Так что я не сделал ничего из перечисленного.

Вместо этого я запаниковал.

Я усадил Вильяма на переднее сиденье, пристегнул его и прыгнул на водительское место.

Глава 5

Первые два светофора я проскочил на красный, судорожно пытаясь вспомнить, есть ли по дороге аптека, супермаркет или врачебный кабинет. Рядом со мной всхлипывал и слабо дергался, пытаясь вдохнуть, Вильям. Держись, сынок. Держись. Скоро доедем. Доедем и тебе сразу станет лучше. Держись. Аптека по дороге была, но оказалась закрытой. Я пронесся мимо, и следующий светофор пересек на желтый, отчаянно перестраиваясь под возмущенные сигналы других машин.

– Все будет хорошо, Вил. Сейчас приедем домой и достанем твою дышалку, ладно?

Он слабо кивнул, но ничего не ответил. Лицо его было мертвенно бледно, глаза закрывались. Дорога впереди расчистилась, и я вдавил педаль в пол, обгоняя фургон и проскочив мимо белого внедорожника.

Бен.

Нужно позвонить в отель. Попросить кого-нибудь спуститься на парковку.

Но телефона нигде не было. Ни в пиджаке, ни в джинсах. Держатель на приборной панели тоже был пуст, как и бардачок. Я сунул руку под сиденье, но и там ничего. Ладно, доеду до дома, позвоню с городского.

Казалось, мы ехали целую вечность.

Наконец с визгом шин я затормозил около дома, схватил Вильяма и бросился в кухню, где в ящике хранился запасной ингалятор. Будь на месте, пожалуйста, будь на месте. Я усадил Вильяма за стол и смотрел, как он вдыхает лекарство. Делает глубокий вдох, а за ним следующий. Я опустился перед ним на колени и обнял, пока Вильям постепенно приходил в себя: дыхание замедлялось, вдохи становились глубже.

– Все хорошо, Вил. Ты в порядке. Ты же чувствуешь себя лучше?

– Немного, – серьезно кивнул Вильям.

По мере того как его щеки розовели, начал отступать и мой ужас. Вместо него пришло облегчение.

– Посиди еще немного, отдохни.

Городской телефон, которым пользовались крайне редко, стоял на кухонной стойке. Через справочную я нашел номер отеля и прослушал сначала гудки, а потом голос автоматической системы. Последней опцией из предложенных было соединение со специалистом.

– Здравствуйте, – сказал. – У вас в подземном гараже лежит человек, ему может быть плохо, отправьте, пожалуйста, кого-нибудь ему помочь.

– Простите, сэр, это «Премьер Инн» на Редфилд-вей. Вы уверены, что хотели позвонить именно нам?

– Да! На парковке человек, он упал и ударился головой. Его зовут Бен Делейни. Вы можете отправить кого-нибудь проверить, все ли с ним в порядке?

– Он проживает у нас в отеле?

– Нет, но он лежит у вас в гараже. Вы можете проверить, как он, или нет?

– Боюсь, мне нельзя отлучаться, но скоро вернется начальник. Если вы думаете, что кому-то требуется медицинская помощь, пожалуйста, вызовите скорую.

– Вы не можете просто запереть двери на пару минут и сбегать в гараж проверить? Просто посмотреть, как он там?

На другом конце провода задумались.

– Это телефонный розыгрыш?

– Ладно, забудьте, – сказал я и повесил трубку.

Я достал бутылку воды для Вильяма, обнял его и прислушался к дыханию. Приступ явно прошел. Я положил ингалятор в карман и подхватил сына на руки.

– Куда мы, папочка?

– Чуть-чуть прокатимся перед тем, как отправить тебя в ванну.

– Мы снова поедем быстро-быстро?

– Довольно быстро, да, но не настолько, как мчались сюда.

Пока мы ехали, я пытался справиться с разыгравшимся воображением. Паника, вызванная приступом, отступила, и в голову стали возвращаться самые разные мысли. Я вновь и вновь прокручивал события последнего часа, пытаясь понять, что вообще произошло.

Что же ты видел?

Что же это на самом деле было?

Я видел расстроенную Мел и взбешенного Бена. Что он сказал, что так ее расстроило?

Видел Бена, лежащего на бетонном полу с закрытыми глазами. Кровь.

Что, если он там так и лежит?

Да нет, конечно, нет.

А может, лежит?

И что тогда?

И самое жуткое воспоминание – глухой звук, с которым голова Бена ударилась о бетонный пол.

Может, у него сотрясение или проломлен череп. От этого умирают? Конечно. Особенно если никто не придет на помощь.

Может, к тому моменту, как я доеду, там уже будет полиция. Огородят место черно-желтой лентой, начнут раскладывать разноцветные флажки рядом с вещественными доказательствами. Включат переносные прожекторы. Может, поставят белый шатер, чтобы скрыть тело, как показывают в новостях.

Во рту пересохло. Казалось, какая-то деталька жизни сдвинулась с положенного места, выбив все остальное из колеи.

Я бросил его там. В крови.

Но все равно сейчас я делал то, что мог и должен был – возвращался в отель. Я должен был исправить то, что натворил. Обычный вечер четверга сначала заиграл сюрреалистичными оттенками, а потом и вовсе скатился в какой-то кошмар, но еще можно было все поправить. Просто нужно было поступить правильно.

С ним все будет хорошо. Ну, набил шишку, бывает. Мел что-нибудь придумает, мы вместе с этим разберемся.

Больше всего мне хотелось дозвониться до жены, убедиться, что после разговора с Беном на повышенных тонах у нее было все нормально. Пожалуйста, пусть у Мел все будет хорошо. Со всем остальным мы справимся. Вместе. Без мобильного телефона, который пропал всего полчаса назад, я чувствовал себя отрезанным от мира.

Я опустил окно и вдохнул воздух городских сумерек. Включил радио в попытках отвлечься. К моменту, когда я добрался до отеля, мне почти удалось убедить себя, что с Беном все будет хорошо. Он наверняка уже дома, пьет дорогой виски в специальной барной комнате, которую устроил в своем огромном хэмпстедском особняке.

Люди не умирают, просто споткнувшись и ударившись головой. Не умирают. Иначе в каждом британском городке на каждой рыночной площади и главной улице после каждых выходных находили бы по тридцать мертвых тел.

Я свернул на парковку отеля. Сквозь стеклянные двери главного входа виднелась стойка ресепшен и все тот же юнец в жилете, разговаривающий по телефону.

Въезд в подземный гараж зиял темной раскрытой пастью.

Шлагбаум поднялся, и моя машина медленно покатилась по пандусу в тусклый флуоресцентный свет подземелья. На бетоне лежали длинные темные тени. Я припарковался и вышел из машины, снова оставив Вильяма на заднем сиденье – он даже не спросил ничего в этот раз. Пошел через ряды припаркованных машин, к тому месту, где пару часов назад стоял «кайен» Бена.

Там не было ни полиции, ни черно-желтой ленты, ни белого шатра. Ничего не было.

И Бен, и его машина исчезли.

Глава 6

Мой телефон тоже исчез.

Насколько я помнил, последний раз держал его в руках, когда говорил с Беном. Возможно, я уронил его, когда Бен схватил меня за грудки. Так, где же он? Я снова проверил все карманы. Опустился на колени и посмотрел под припаркованными машинами. Ничего. Я обошел ряд с другой стороны и снова опустился на колени, вглядываясь в густую тень. И тут нет. Черт! У меня засосало под ложечкой. Теперь еще из-за этого нервничать.

Вернувшись домой, я набрал Мел три раза. Три раза звонок переключался на автоответчик. В конец концов я оставил сообщение:

– Привет, это я. Набери меня. Просто хотел убедиться, что у тебя все хорошо. Подумал, что ты… – Я запнулся. Что ты что?.. – В общем, перезвони. Люблю тебя.

Пусть у тебя все будет хорошо, пожалуйста. Со всем остальным я разберусь. Лишь бы не все сразу.

Вся эта история с Беном отдавала идиотизмом. Нужно просто ему позвонить, решил я, и разобраться, что бы там ни произошло. Если вообще что-то произошло.

Только позвонить ему я не мог. Все контакты остались в пропавшем мобильнике. От городского телефона никакого толку – мы использовали его очень редко и в памяти было сохранено не больше десятка номеров.

В результате мне ничего не оставалось, как сидеть на табуретке в ванной с бутылкой холодного пива в руке и проделывать все то, что и положено в обычный вечер четверга. Вильям сидел в ванне, создавая руками водовороты, в которых крутилась флотилия игрушечных корабликов и резиновых животных. Он рассказывал о том, как прошел день и как его друг Джон описался во время собрания. Я автоматически вставлял, где нужно, положенные «Да ты что?», «Правда?» и «Ага». Трубка городского телефона одиноко и бесполезно лежала рядом.

– А когда вернется мамочка? – спросил Вильям, делая себе бороду из мыльной пены.

– Ты о чем?

– Мама.

– Скоро придет.

– Смотри, папа, у меня борода. Я – Санта!

– Отлично, дружок, а подарки ты принес?

– Ну, это ненастоящая борода, просто пузырьки.

От звука ключа, проворачивающегося в замке, я чуть не подпрыгнул. Снизу послышался голос Мел.

– Мамочка! – закричал Вильям в ответ.

– Мы тут, наверху, – добавил я.

Она появилась в дверях, и я вскочил, чтобы обнять ее, чувствуя, как меня охватывает облегчение. Я поцеловал ее в щеку и ощутил знакомый запах духов и солоноватость от пота после тренировки.

– Привет, – выдохнул я ей в ухо.

– И тебе, – она осторожно высвободилась из моих объятий. – Ты так рад меня видеть? С чего это?

– Ну, просто подумал, что тебе нужны обнимашки.

Она улыбнулась и поцеловала меня. Я ощутил прикосновение ее мягких губ к моим.

– Не больше обычного.

Она внимательно посмотрела на меня, сделала глоток воды из своей спортивной бутылки.

– А у тебя все нормально?

– Вечерок выдался безумный, но я в порядке.

– Почему? Что случилось?

– Да ничего страшного, – ответил я, пытаясь выдавить улыбку. – Потом расскажу. На самом деле я волновался за тебя.

– За меня?

– Да. У тебя все нормально?

– Конечно, а что может быть не так?

– Ну, я видел тебя днем, ты была…

– Мама! Мамочка!

– Что, дорогой? – Мел обернулась к Вильяму.

– Смотри, мамочка, у меня борода!

– Молодец, Вильям, – она допила воду и начала набирать бутылку из-под крана.

– А еще у меня была аса-ма и папе пришлось ехать домой, чтобы найти мою дышалку.

– О боже, – Мел присела у ванны на корточки и погладила его по щеке. – Но сейчас уже все нормально? Сильный был приступ?

– Да, и папа ехал быстро-быстро.

– Да ты что?

– Он сразу пришел в себя, когда мы наконец нашли ингалятор. Мне казалось, в бардачке лежит запасной, но, видимо, я в прошлый раз его использовал и не положил на место. Это все из-за меня.

Мел снова повернулась к сыну.

– А как дела в садике, Вильям?

– В садике все просто отлично, – медленно ответил тот, тщательно выговаривая каждое слово. – Миссис Грин дала мне грамоту.

Мел изобразила радостное удивление:

– Ну, ничего себе! Здорово, Вильям.

– За то, что отлично себя вел на собрании.

– Ты у меня большой молодец!

– Да, а вот папа – нет.

– Ты серьезно? – спросила она сына, при этом бросив на меня удивленный взгляд.

Я покачал головой, выдавив подобие непонимающей улыбки.

Надо было об этом подумать заранее, надо было поговорить с Вильямом о том, что случилось.

– Да, – ответил Вильям.

– Вильям… – начал было я.

– Так-так, интересно, – произнесла Мел.

– Ничего такого, – быстро проговорил я, судорожно пытаясь придумать, как заставить сына сменить тему.

– Еще как чего такого, – упрямо повторил Вильям.

Мел сделала еще один глоток из бутылки, не сводя с меня взгляда.

– Так что плохого сделал папа, Вильям?

– Сказал, что не купит мне хомячка!

Я очень медленно выдохнул.

– Я так не говорил, парень. Я сказал, что посмотрим.

Внезапно Вильям встал в ванне, растопырив руки.

– Полотенце, папа, полотенце, полотенце!

Я завернул в полотенце, которое по сравнению с мальчиком могло сойти за одеяло, и двинулся из ванной. Мел скрестила руки на груди, оставшись на пороге.

– Хомячка, значит, да?

– Я сказал, что мы подумаем, – пожал я плечами в ответ.

Мел кивнула.

– Я быстренько в душ.

– Слушай…

Она повернулась ко мне.

– Что такое?

– Все в порядке? Точно?

– Да, конечно, а что?

– Ну, сегодня ты выглядела расстроенной. Я звонил тебе, оставил несколько сообщений.

Она нахмурилась и склонила голову набок.

– У меня телефон сел. Когда ты меня видел?

– В районе пяти, в отеле около шоссе.

Она медленно поднесла бутылку к губам и сделала глоток. Потом еще один.

И в этот момент вся моя привычная жизнь начала рушиться.

Глава 7

– В отеле? – переспросила она.

– Да, около Брент-кросс. Я волновался.

Она покачала головой:

– Я не была ни в каком отеле, Джо. Я была на теннисе, как всегда, по четвергам.

– Но я видел тебя.

– Этого не может быть, Джо, меня не было и рядом с Брент-кросс.

Я пытался осознать, что она говорит.

– Не было?

Она коротко рассмеялась.

– Если бы я там была, то кто тогда проиграл 6–1 и 6–0 Хилари Пейн?

– Но мы же тебя видели. Твою машину.

– Похоже, ты выпил слишком много пива, и оно дало тебе в голову, дорогой. Я все-таки быстренько сполоснусь, а потом пойдем пить чай.

Она развернулась и скрылась в ванной.

Я некоторое время стоял не шевелясь, уставившись в пустой дверной проем, а потом принялся вытирать полотенцем Вильяма, и услышал звук включившегося душа.

Ложь.

У меня кружилась голова, и я чувствовал полную потерю ориентации, как будто внезапно пошел вверх по едущему вниз эскалатору.

Ложь. Зачем она солгала?

Зачем люди обычно врут?

Она пыталась меня от чего-то защитить. Или Вильяма. Или нас обоих.

Ты и впрямь в это веришь?

Нет, а ты веришь во что-то другое?

Нет, совершенно точно нет!

Я не знал, во что верить. Потому что каковы были альтернативные варианты?

Бен.

Когда мы с Мел поженились, я уже был в курсе, что она очень независимая женщина, и уважал ее за эту независимость. Мне нравилось, что у нее есть хобби, друзья и личное время. Так же как она уважала меня, зная, что я не такой же, как мужья ее подруг, – что я готов подолгу сидеть дома с Вильямом, ведь мне действительно нравится проводить с ним время. Я никогда не жалел, что два года после рождения сына работал на полставки, чтобы сидеть с ним. Мел вернулась в офис через четыре месяца декретного отпуска, но это был ее личный выбор, который я полностью понимал и принимал. В любом случае она зарабатывала больше, чем мне платили в школе, ей нравилась работа и делала она ее очень хорошо. Мы идеально дополняли друг друга, как соответствующие кусочки головоломки.

И мы никогда не врали друг другу.

Но теперь привычная жизнь ускользала, как песок между пальцев. Мы провели вместе двенадцать лет, из них девять в браке.

Она была там с ним и соврала об этом.

Мысль о Бене заставила меня застыть на месте. Сосредоточившись на Вильяме и Мел, я совсем забыл о нем. Нужно было поговорить с ним, прежде чем снова поднимать эту тему с Мел.

При условии, что он жив и здоров.

Ты бросил его там в луже крови.

– Что случилось, папочка? – Голова Вильяма показалась из полотенца.

– Ничего, парень.

– А что ты такой грустный?

– Да нет, Вил, не грустный, просто устал.

Он зевнул. Недосушенные волосы торчали во все стороны.

– А вот я совсем не устал.

– Ну, может, чуть-чуть все-таки устал, а? Клубничного молока перед сказкой на ночь хочешь?

– Да! – Он принялся подпрыгивать. – Клуб-ни-ка-клуб-ни-ка!

Мы пошли на кухню, и, усадив Вильяма за стол с раскрасками – конечно же, машинки – и фломастерами, я налил ему клубничного молока. Потом смешал крепкую «Кровавую Мери» для Мел – как обычно по четвергам, а «Джин-тоник» по пятницам, отполированная годами привычка. Руки двигались автоматически, а в голове крутилась одна и та же мысль. Снова и снова.

Встреча, ссора, ложь.

Мел вошла в кухню. В одной руке полотенце, в другой – айфон. Я вручил ей коктейль и поцеловал в щеку.

– Ты не видела мой телефон? Кажется, я его потерял.

– Когда?

– Сегодня.

Она покачала головой и отпила глоток коктейля.

– Последний раз я видела его утром на зарядке тут в кухне.

На кухне телефона не было, и в гостиной, и рядом с городским, где была воткнута моя зарядка. Я поднялся по лестнице, прыгая через ступеньку, проверил спальню и уже в отчаянии детскую – может, Вильям прихватил его вместе с машинками?

Пусто.

Мел застала меня за вытряхиванием корзины с грязным бельем, когда я проверял карманы брюк, в которых был вчера.

– Ну как?

– Нету, исчез!

Она скрестила руки на груди и прислонилась к косяку.

– Что случилось, Джо? Ты так из-за телефона разнервничался или что-то еще тебя беспокоит?

– Пока не знаю.

– В каком смысле?

Я протиснулся мимо нее и вернулся вниз к городскому телефону. На айпаде была резервная копия всех контактов, так что я прихватил его с собой. Сердце гулко стучало в груди.

– Джо, ты объяснишь, что произошло? – догнал меня голос Мел, высокий от напряжения. – Позволь мне помочь.

Красный кружочек с белой цифрой девятнадцать над иконкой «фейсбука» на экране айпада говорил о том, что у меня девятнадцать непросмотренных уведомлений. Это было странно. Мои посты никогда не собирали так много лайков или комментариев. Я нечасто писал в «фейсбуке» – у меня не настолько интересная жизнь, сказал я как-то Мел, на что она возразила, что смысл социальных сетей совсем не в этом. В общем, мои посты были редки и никогда не набирали столько отзывов и за месяц, не то что за вечер. Видимо, фотография Вильяма с грамотой оказалась очень удачной.

Но «фейсбук» может подождать, сначала контакты. Я нашел номер Бена и набрал его с городского телефона. Пока в трубке раздавались гудки, я закрыл записную книжку и запустил «фейсбук». На экране возникла знакомая бело-голубая лента популярных новостей.

Все как обычно – кто-то пошел вечером в клуб, кто-то публиковал фотографии еды, кто-то комментарии к сериалу, который сейчас смотрел. Я послушно прочел, кто уже успел выпить вечером, а кто сидел трезвый, кто отправился пораньше спать, а кто, наоборот, – только начинал ночную жизнь. Наконец ткнул в значок уведомлений, чтобы узнать, что люди думали обо мне и моих постах. Появился список. «Пол Коффи, Таня Пейн и Том Пэриш прокомментировали ваш статус». Я нажал на верхнее уведомление.

И почувствовал, как земля уходит из-под ног.

Я повесил трубку и уставился в экран планшета.

Что?

Оказывается, недавно я опубликовал новый пост. Или, если быть точным, новый пост был опубликован на моей странице уже после поста с фотографией Вильяма и грамоты. В публикации было всего несколько слов, хештег и фотография.

Джо Линч

2 часа назад

Мы никогда не ценим то, что у нас есть, пока не потеряем #ЧертовНеудачник #БюроНаходок

На фотографии, сделанной практически с уровня земли, справа был виден, стоящий на подземной парковке, белый «порше кайен», а слева столб с надписью: «Парковка только для проживающих в отеле».

Мой телефон! Аккаунт «фейсбука» был синхронизирован с телефоном.

О черт!

Я нажал на фотографию, чтобы разглядеть поближе. На переднем плане виднелся предмет, пересвеченный слишком близко сработавшей вспышкой, но все равно отчетливо различимый. Черный кожаный браслет. Прямо как мой. Я тупо уставился на запястье. Браслета на нем не было. #БюроНаходок! Видимо, он слетел с руки, когда я боролся с Беном, а теперь попал на фото в социальной сети с миллиардами пользователей.

Рядом с браслетом лужица темной жидкости, больше всего похожей на кровь.

Глава 8

В горле пересохло. Казалось, что я проваливаюсь куда-то и никак не могу замедлить падение. Сообщение косвенно говорило о моей вине в нападении, драке, преступлении – случай, который может стоить потери работы и тюремного срока, – было выложено на обозрение пользователей самой крупной социальной сети в мире. Его увидели, прочли и прокомментировали. Мои вечерние приключения были на виду у всего мира.

А потом был еще один пост от меня, которого я на самом деле не публиковал.

Джо Линч

1 час назад

Надо сказать, что инфраструктура у «Премьер Инн» отличная. Особенно подземная парковка. Здорово вот так неожиданно столкнуться со старым другом.

Я читал и перечитывал написанное. Восемь лайков, пять комментариев. Пост увидели двести пятьдесят один человек моих подписчиков. Одноклассники и друзья, коллеги из школы, где я работал. Люди, которые знали и уважали меня, мою семью. Сестра, двоюродные братья, дяди и тети. Господи, да моя родная мать была у меня в друзьях в «фейсбуке».

Мой профиль был открытым. Я давно собирался покопаться в настройках приватности, но так этого и не сделал, поэтому мои посты мог прочесть кто угодно, зашедший на страницу. Я прокрутил пост, чтобы посмотреть комментарии.

Том Пэриш

Что это, Джо, новый парковочный гид? Давай подробности.

1 час назад

Карен Кларк

Э?? Ты вообще о чем? У тебя все хорошо? чмок

54 минуты назад

Энди Стэмфорд

Поменьше джина, побольше тоника, старик

41 минута назад

Пол Коффи

Мел таки тебя выставила? Знал, что рано или поздно она это сделает, ха-ха

39 минут назад

Таня Пейн

И с кем ты там столкнулся? Очень загадочно!! чмок

15 минут назад

Теперь они все знают. Видели мой пост, знают, где я был. Черт. Я внезапно почувствовал себя под пристальным наблюдением.

Думай.

Оба поста были опубликованы сегодня вечером. Я уехал с парковки отеля примерно в 17:10 и в следующие полтора часа появились сообщения в моей ленте. Ответы были написаны в течение часа после публикации. Я нажал на иконку настроек, молясь про себя, пока вводил пароль.

Пожалуйста, пусть сработает. Пожалуйста, только не блокируй аккаунт.

Я задержал дыхание.

Сработало. Я вошел. Пароль не поменялся. Я выдохнул, удалил последние посты и сменил пароль. Может, стоить удалить страницу целиком? Невозможно взломать то, чего нет, правда же? Но что, если посты начнут появляться на других страницах – обо мне, о Мел или о нас обоих?

Подожди сутки, а потом удали страницу. А пока посмотрим, как будут развиваться события и что будут говорить люди.

Затем я позвонил сотовому оператору и сообщил, что телефон утерян, поэтому его нужно заблокировать. Наливая себе бокал красного, я слушал, как девушка-оператор объясняет, что аппарат на замену привезут в субботу утром. Рука, державшая бутылку, дрожала. Жизнь стала еще более сюрреалистичной.

Думай. Просто остановись и подумай.

Что все это значит?

Сегодня был не день, а катастрофа какая-то. Но потихоньку до меня начало доходить, что последнее развитие событий – взлом моего аккаунта в социальной сети – несло и позитивные новости. Я был не слишком хорошо знаком с Беном, но знал, что он не тот человек, кто готов пропустить вызов, и уж тем более терпеть, что кто-то одержал над ним верх. В работе, дома, за рулем, даже в чертовы шарады ему всегда нужно было выигрывать. Тот факт, что сообщения были написаны с моего телефона, а фотографии сделаны на месте нашей перепалки, мог означать только одно: Бен был очень даже жив и замышлял недоброе.

Глава 9

Мысль, что Мел могла солгать мне о чем бы то ни было, даже не приходила мне в голову. Но теперь я не мог думать ни о чем другом. Моя жена солгала мне. Значило это, что она захотела уйти к Бену? Что у него было, чего не было у меня? Деньги, очевидно. Куча денег. Большой дом, дорогие машины.

И все? Значит, вот это вот – главное в жизни?

А теперь я раскрыл их секрет. Спросил его с глазу на глаз, да еще и одержал верх в неожиданной потасовке. Последнее и не удивительно, учитывая, насколько я больше и сильнее. В школе я был практически самым крупным, сильным и быстрым среди одноклассников, не прилагая каких-либо усилий, чтобы достичь этого. К тринадцати я весил за восемьдесят кило при росте в сто восемьдесят сантиметров – уже мужчина, в то время как большинство одноклассников, очевидно, были еще мальчиками. А следующие пять лет я продолжал расти, пока остальные догоняли меня в общем развитии. Бен вот так и не догнал, по крайней мере, физически. И что в результате? Почувствовав себя в чем-то побежденным, он решил подставить меня и организовать большие неприятности. Опозорить перед кучей народа.

Да, это было типичное поведение Бена.

Бен – предприниматель, разработчик мобильных приложений, ботаник, ставший миллионером, и это его характерный образ действий. Он всегда презрительно закатывал глаза, если кто-то в его присутствии оставлял смартфон с незаблокированным экраном, или пользовался старой моделью айфона, когда уже вышла новая. Любимой шуткой у него было взять чей-нибудь оставленный без присмотра телефон и поменять язык на корейский, арабский или русский. А потом со злорадством смотреть, как владелец мучится, пытаясь вернуть интерфейс на родной английский. «Сам виноват, не нужно было бросать без присмотра и не блокировать», – усмехался он.

А может быть, его посты в моем «фейсбуке» были каким-то предупреждением?

Пришла Мел в халате. Достала со стойки новую бутылку красного и налила себе бокал. Да, похоже, сегодня она всерьез решила расслабиться. Она взяла стул и села напротив меня за кухонный стол. Повисла пауза, которую жена прервала через некоторое время:

– Джо, может, ты наконец расскажешь мне, что происходит?

Я отхлебнул вина и аккуратно поставил бокал на стол.

– Мне кажется, что это ты должна мне рассказать.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты была в отеле с Беном. Я тебя видел, – мне было физически неприятно произносить это, но нужно было довести разговор до конца. – Тебя не было на тренировке, по крайней мере, не все время.

Она открыла было рот, собравшись что-то сказать, но так ничего и не произнесла, а только покачала головой, вздохнула и посмотрела мимо меня.

– Рассказывай, – проговорил я, чувствуя, как падает сердце.

Пожалуйста, пусть это будет неправдой.

– Я знала, что это рано или поздно случится. Так ему и сказала.

– Что случится?

Она, покраснев, уставилась в стол.

– Господи, Джо, ты же меня знаешь. Я никогда не умела хранить секреты.

Некоторое время я просто смотрел на нее, чувствуя, как кровь стучит в ушах. Как будто в комнате резко кончился воздух. Когда последний раз мы собирались все вместе – Делейни и мы? Воскресным вечером в конце лета, Бен еще хвалился новым газовым грилем, а Мел с бокалом в руке не отходила от него ни на шаг и весь вечер болтала только с ним, будто никого интереснее в мире не было.

Или это мне все только показалось?

– В общем, рассказывай, – повторил я, стараясь сохранять спокойствие в голосе.

– Да, ты прав, я была в отеле.

Глава 10

– Ты была там с Беном, – сказал я.

– Да, но это не то, что ты думаешь.

– И что, по-твоему, я думаю?

– Ну, судя по выражению лица, ты решил, что мы там занимались всякими непристойностями.

– Занимались?

– Нет, глупышка, – она улыбнулась и похлопала меня по руке. Прикосновение было теплым и успокаивающим. Оно так много значило для меня. – Это была просто встреча.

– Встреча? Зачем?

– Он позвонил мне утром, сказал, что есть срочное дело. Что нужно поговорить лично, что-то по работе.

– Так и о чем же?

– Видишь ли… Он сказал, что это супер-конфиденциально, и взял с меня обещание никому не говорить, даже тебе. Но я все-таки в общих чертах тебе расскажу, при условии, что это все останется строго между нами. – Она шутливо подняла руки вверх, сдаваясь: – Раз уж ты поймал нас на горячем.

Я улыбнулся, чувствуя, как теплота и облегчение начинают наполнять грудь.

– Продолжай.

Мел сделала глоток вина и вернула бокал на стол, поставив его между нами.

– Бен думает… что, возможно, в его компании завелся «крот». Части кода нового приложения стали всплывать у других разработчиков, и он думает, что кто-то из сотрудников продает их конкурентам. Он вычислил троих потенциальных злоумышленников среди своих разработчиков и хотел посоветоваться, как лучше себя вести с точки зрения трудового законодательства. Как их правильно уволить, чтобы потом увольнение нельзя было оспорить. А еще он размышлял, не обратиться ли в полицию, и об этом тоже хотел поговорить.

– А штатного консультанта по кадрам у него разве нет?

– Она замужем за одним из тех, кого он подозревает.

– И Бен обратился к тебе?

– Он хотел найти кого-нибудь со стороны, но при этом кому он мог бы доверять.

За то время, что мы были вместе, Мел успела поработать специалистом по кадрам в нескольких крупных компаниях, а сейчас трудилась на большую торговую сеть. Часто в ее задачи входило решение проблем с такими вот сотрудниками, когда нужно было разобраться быстро и тихо, не доводя до скандала. «Разобраться» обычно в таких случаях означало «перекупить» или «уволить». На предыдущем месте работы ее прозвали Мачете Мел, за привычку, образно выражаясь, «рубить под корень». Пленных она не брала.

– И до завтра он подождать не мог?

– Он звонил днем – три раза, – говорил, что это срочно и ждать не может. Ты же знаешь, как он умеет доставать, – она улыбнулась. – Все нужно делать вот-прям-сейчас. И он настаивал на личной встрече на нейтральной территории, чтобы о разговоре никто не пронюхал и не предупредил «крота». Сказал, что в свое время уже обжегся и с тех пор предпочитает действовать осторожно. Помнишь, три года назад он уволил сотрудника за непристойное поведение?

– Смутно. Мэттью какой-то там.

– Мэттью Горинг. Так вот, он заподозрил, что дело пахнет жареным – заметил, что начальство проводит закрытые совещания, да и сотрудники начали сплетничать. В общем, прикинул, что к чему, и понял, что скоро его выкинут. И вот хоть его и вывели из офиса буквально через два часа, но за это время он успел сделать несколько программных закладок в новую игру, которую разрабатывала компания Бена. В результате в случайные моменты приложение начинало показывать ничего не ожидающим пользователям жесткую порнографию, причем самого низкого пошиба, вплоть до зоофилии. Представляешь, проходит человек очередной уровень, а ему вместо звездочек показывают женщин с ослами.

– Что-то не припомню такой истории.

– Ну, естественно, ее постарались замять поскорее. Изображения нашли во время последних тестов перед запуском. Если бы приложение выпустили на рынок с таким сюрпризом, это могло погубить компанию. Особенно если учитывать, что игра была для детей пяти-девяти лет.

– Звучит как нечто, весьма в стиле самого Бена.

– Именно. Он мыслит так же, поэтому и осторожничает, чтобы не спугнуть «крота».

– Когда я вас увидел, Бен был очень возбужден. – Я вспомнил, как агрессивно он жестикулировал. – Я бы даже сказал, зол не на шутку.

– Зол – не то слово, он был в ярости.

– Из-за этой истории с сотрудником, который пытался его обмануть?

Мел кивнула:

– Он рассказывал, что готов сделать с этим негодяем. Не при всех, конечно. Бен всерьез обдумывал идею послать крепких парней с арматурой, чтобы они подстерегли того в темной подворотне.

– Серьезно?

– Ага. Но от этого я его, к счастью, отговорила. Как от не вполне одобряемой лучшими специалистами по кадрам практики.

– Старая добрая Мел, готовая наставить всех на путь истинный.

– Да, именно так, дорогой, – она снова улыбнулась. – Только давай без старой, если ты не против.

Я откинулся на спинке стула, улыбаясь в ответ и чувствуя, как волнами проходит через меня облегчение. Ты видел то, что хотел увидеть, Джо, и это было совершенно не то, что происходило на самом деле. На самом деле все в порядке. Все хорошо. Жизнь идет своим чередом и все на своих местах.

Я поднял руку, как для клятвы:

– Я, Джозеф Майкл Линч, и я торжественно признаю себя полным идиотом.

– В этом-то и есть твое очарование, дорогой. И всегда было.

– Прости, что сомневался в тебе.

– На этот раз прощаю.

– Но почему ты принялась выдумывать истории, что ничего не было?

Мел пожала плечами:

– Конфиденциальность.

– Но Бен же еще не клиент.

– Ты понимаешь, о чем я. Я обещала никому не рассказывать, что мы встречались.

– Даже мне?

– Даже тебе, Шерлок, – она шутливо стукнула меня по руке. – А теперь мне пришлось нарушить обещание из-за тебя, злодея.

Я стукнул себя ладонью по лбу:

– Прости, прости, прости. Я уже говорил, что прошу прощения?

– Да, а еще ты вел себя очень глупо. Я серьезно разволновалась, ведь ты был сам не свой.

– Да просто это выбило меня из колеи. Когда ты сказала, что ни в каком отеле не была, а я тебя там видел. Я не мог уложить это в голове. Мысль, что ты… что мы… в общем, это было невыносимо.

Мне пришлось отвести глаза, лицо горело.

Жена поднялась со своего места, обошла стол и устроилась у меня на коленях. Поцеловала в щеку и уткнулась носом в шею, отчего я тут же забыл обо всем на свете.

– Прости и ты меня, Джо, – выдохнула она. – За вранье. Нельзя было этого делать.

Я сидел не шевелясь, просто наслаждаясь ее теплом и запахом, ее прикосновением.

– Потом, когда ты уехала, я встретил Бена на подземной парковке.

Мел отодвинула лицо от моей шеи.

– Встретил Бена?

– Да, мы поговорили. Ну, типа. Он был зол как черт, но теперь я понимаю, что это на того, кто может угробить его компанию.

– Что он сказал?

В ответ я описал нашу встречу, как Бен упал, а мне пришлось срываться и ехать за ингалятором. Мой повторный визит в отель, чтобы проверить, что с Беном, и потерю телефона.

– Бедняжка, – проговорила она с озабоченностью на лице. – Ну и вечер у тебя выдался. Может, просто позвонишь Бену еще раз и выяснишь все до конца?

Но Бен не брал ни городской, ни мобильный, что, в общем-то, было неудивительно, учитывая позднее время. Мы с Мел проговорили с полчаса обо всем произошедшем, выпили еще вина и снова просили друг у друга прощения. Потом обсудили дела в детском саду и грамоту Вильяма, приближающиеся выходные и куда пойдем ужинать в субботу. Я чувствовал огромное облегчение оттого, что жизнь возвращается в обычное русло. Не было ничего лучше, чем восстановить привычный порядок вещей после самого странного вечера в моей жизни.

Когда вторая бутылка подошла к концу, Мел зевнула и отправилась наверх, а я принялся за мытье посуды. Закончив с тарелками, я понял, что не рассказал ей о странных постах на моей страничке в «фейсбуке». Их появление все еще выглядело подозрительным и не вписывалось в остальную историю. Я задумчиво смотрел на свое отражение в темном стекле кухонного окна.

Если все, что рассказала Мел, правда, то зачем взламывать мою страницу?

Глава 11

По пятницам у меня не было четвертого урока, и я планировал провести это время за проверкой домашних работ. Но я чувствовал себя разбитым и уставшим, неделя получилась тяжелая, а кроме того, меня не оставляло смутное неприятное ощущение незавершенности вчерашней истории с Беном. Как будто что-то внутри чесалось, а дотянуться и почесать не было никакой возможности. Я хотел позвонить ему, спросить, зачем он выложил на моей странице эти фотографии, и «мог бы уже вернуть мой телефон, спасибо».

Другая часть меня хотела извиниться и удостовериться, что с ним действительно было все в порядке. Меня беспокоило, что он мог пострадать, и хотелось окончательно разобраться в произошедшем. Просто извиниться, сказать все как есть, и закрыть для себя этот эпизод. Не стоит оставлять неловкую недосказанность до следующей семейной встречи, когда бы она ни произошла. Мы с Беном не особо дружили, мы и знали-то друг друга исключительно через жен. Обсуждали исключительно футбол, который, казалось, и придумали только для того, чтобы малознакомые люди могли хоть о чем-то поговорить. Однажды беседа съехал на политику, но мы явно придерживались радикально отличающихся взглядов, и я не стал слушать рассуждения Бена о бесполезных тратах на государственный сектор и дармоедах на пособии. Но если эти отношения были важны для Мел, я готов приложить все усилия, чтобы сохранить их в достойном виде.

Бену я решил позвонить вечером из дома и достал айпад. Сперва открыл страничку «фейсбука». Ничего нового на ней со вчерашнего дня не появилось, два вечерних поста были удалены. Я лениво промотал ленту последних постов на страничке Бена: причитания о проигрыше любимой команды, штраф за превышение скорости в городе на 9 километров в час, ссылка на эпизод ток-шоу «Субботним вечером в прямом эфире». Еще заметки про экономику, «Игру престолов», фотография фундамента для садового домика, что-то о программировании – наверное, по работе, снова футбол.

Меня поразило, насколько странно человеческая жизнь преломляется, если взглянуть на нее через «фейсбук». Я ввел имя и фамилию Бена в поиск и моментально получил совершенно другую картину: тысячи упоминаний, прежде всего в связи с его компанией, ссылки на профили в бизнес-ориентированных социальных сетях, упоминания в СМИ.

Первой статьей, которая попалась мне на глаза, была прошлогодняя заметка в «Ивнинг стэндарт», вышедшая вскоре после того, как Бен перебрался в Лондон. Одна из публикаций о молодых предпринимателях – «40 людей до 40 лет», – в которых рассказывалось о владельцах строительных компаний, модельерах, финансистах, музыкальных продюсерах и ИТ-разработчиках, как Бен. В заметке особое внимание было уделено истории, как он самостоятельно заработал состояние и смог перебраться из родительского домика в Сандерленде в лондонское поместье стоимостью в несколько миллионов, расположенное в одном из самых престижных и дорогих районов столицы. Парень из семьи рабочих, единственный из класса, кто смог пробиться в элитный университет, диплом с отличием, первая собственная компания в двадцать два года, первый миллион – в двадцать пять, три игры, занявшие первое место по скачиванию – к двадцати девяти. В статье Бена даже сравнили со Стивом Джобсом, а потом спросили о секрете успеха.

Делейни признает, что он трудоголик.

«Я всегда сосредотачиваюсь на одном деле и забываю обо всем остальном – и не останавливаюсь, пока не доведу его до конца. В этом мое преимущество – я все довожу до конца. Большинство людей отвлекаются в процессе, но не я – ведь помнят только пришедших к финишу первыми».

Другая заметка – в бизнес-разделе «Дейли мейл» – рисовала чуть менее идеалистический образ Бена и его стиля ведения дел. В ней описывался случай в «эксклюзивном ресторане Кенсингтона», где полиция арестовала человека за нападение и хулиганство. Одним из героев заметки стал Алекс Колник – бывший сотрудник Бена, который основал собственную фирму, но вскоре разорился. Судя по всему, Колник считал, что именно Бен виноват в печальной судьбе его компании, и пришел в ресторан поквитаться. Теперь я вспомнил, что Бен упоминал этот случай. «Попробуй только перейти мне дорогу, увидишь, чем это кончится».

Я перешел на третью страницу результатов поиска. Снова хвалебные заметки о компании Бена, его карьере, пути к успеху. Но мое внимание привлекла ссылка на четырехлетней давности статью в «Сандерленд эхо». Заметка из зала суда, где проходил процесс по делу некоего Стивена Бичема, обвиняемого в нанесении тяжких телесных повреждений.

Статья выглядела странно на общем фоне, и я щелкнул по заголовку, чтобы прочитать ее целиком. Бичема обвиняли в нападении на местного бизнесмена: он металлическим прутом сломал тому лодыжки, локти и коленные чашечки. По версии следствия, за это Бичему заплатил другой человек – Питер Хаскелл, у него был конфликт с пострадавшим из-за продажи недвижимости в центре Сандерленда. Читать описание увечий было неприятно, и я постарался прокрутить его, чтобы выяснить, каким образом эта статья попала в поиск по запросу «Бен Делейни». Дошел до фотографии: мрачного вида громила поднимался по ступеням Королевского суда Нью-Касла, серый пиджак туго обтягивал его накачанные плечи и руки. Стрижка, популярная среди военных и бандитов, и видневшаяся над воротником татуировка в виде кельтских узоров дополняли картину.

Напрямую Бен Делейни в заметке не упоминался, но его имя – вместе с другими бизнесменами, инвесторами и чиновниками – было найдено в списке контактов в одном из мобильных телефонов обвиняемого. А вот это уже интересно. Бена не вызывали в качестве свидетеля, но позже журналисты из «Эхо» связались с ним и попросили прокомментировать дело.

Мистер Делейни рассказал, что является владельцем платиновой членской карты казино «Мираж» и несколько раз в году участвует в проводимых там турнирах по покеру. Он сказал: «Я знаю массу сотрудников этого заведения, а они знают меня. Больше мне нечего добавить».

Я стал читать дальше.

Бичем, охранник казино «Мираж» на Бридж-стрит в Сандерленде, по версии следствия, сказал одному из свидетелей: «Переломать ноги – пятьсот гребаных фунтов. А за тысячу он у меня из чертовой инвалидной коляски никогда в жизни не встанет». Судебное разбирательство продолжается.

Я ввел в поисковую строку «Стивен Бичем суд». Новая подборка статей: как выяснилось, обвинения в нанесении тяжких телесных повреждений сняли и через два дня дело было закрыто, а Бичем вышел на свободу. Нашлась и его фотография на пороге здания суда – с торжествующей ухмылкой на лице и двумя дружками-мордоворотами по бокам.

Прозвенел школьный звонок, и я взглянул на часы – пора было отправляться вести последний на этой неделе урок.

Глава 12

Я сидел на пластиковом стуле около бассейна и смотрел на занятие Вильяма. Дети с плеском и криками пытались плавать от стенки к стенке в мелкой части бассейна. В теплом воздухе висел густой запах хлорки и мокрых полотенец. Тренер стояла по пояс в воде и руководила процессом. На ней была футболка поверх купальника, чтобы не смущать субботних папочек.

Плавать Вильям не очень любил, но за обещанную после каждой тренировки шоколадку был готов провести час в воде. Так что он занимался, а я следил за процессом, чувствуя, как меня переполняет гордость за сына.

Один ребенок в группе не плавал вовсе. Он просто ходил от бортика к бортику, изображая руками гребки и время от времени сильно отталкиваясь от дна ногами, чтобы обогнать тех детей, что действительно пытались плавать. У бортика он каждый раз оказывался первым.

– Почему этот мальчик все время ходит, а не плавает? – спросил я Вильяма после занятия, вытирая ему спину.

– Райан?

– Светловолосый и кучерявый.

– Да, Райан.

– Он просто ходит по дну.

Вильям кивнул, задумчиво разглядывая пальцы, ставшие морщинистыми от воды.

– Его мама – учительница и она говорит, что так тоже можно.

– Да? Неужели она не хочет научить его плавать?

– Она говорит, пусть делает, как ему нравится.

– Но он же так никогда и не научится.

– Его мама говорит, что он всегда будет плавать в нарукавниках, на всякий случай.

Я посмотрел на кучерявого Райана, которого вытирала и одевала кучерявая мама, ободряюще улыбаясь и о чем-то с ним радостно разговаривая.

Даже детям мы все время лжем. Видимо, так нужно.

Ладно, надеюсь, у Райана всегда будет рядом человек, который о нем позаботится.

В машине Вильям сидел тихо и спокойно – необходимость физической активности была удовлетворена часом в бассейне. Маленькие дети похожи на щенков, им также нужно хорошенько побеситься, ведь режимов у них только два: бурная активность и сон. А если их не выгулять, они начнут разносить дом на части.

Следующим пунктом плана на сегодняшний день была поездка в Доллис-хилл на день рождения детсадовского друга Вильяма – Джейкоба Пендлбери. В доме стоял шум и гам. Мы отдали куртки отцу Джейкоба, который понимающе улыбнулся с выражением лица «мне и самому тут страшно». Вильям побежал в гостиную и уселся на пол вместе с десятком уже расположившихся там детей. Родители устроились на диванах и стульях, стоящих вдоль стен.

Аниматор – громогласная женщина в костюме шута – показывала фокусы, взяв именинника в ассистенты. Работала она от души, и дети были по-настоящему увлечены. Однако шум в комнате стоял такой, что выпитый вчера вечером алкоголь напомнил о себе резкой болью в висках. Выдержав полчаса, я сбежал на кухню, которую нашел по запаху кофе и выпечки. Там я застал миниатюрную темноволосую женщину, ее лицо мне было смутно знакомо по площадке в детском саду Вильяма. Она аккуратно втыкала свечки в торт, разукрашенный под эмблему футбольной команды «Манчестер Юнайтед». Ну, конечно, Джейкоб Пендлбери жил в северном Лондоне и ему положено болеть за «МЮ». Я же, как уроженец Беркшира, был фанатом «Челси». Мальчишки всегда болеют за победителей. Нужно подрасти, чтобы понять смысл поддержки своей команды, даже если она играет до ужаса посредственно.

– Аниматор знает свое дело, – сказал я.

Она замерла со свечкой в руке и улыбнулась.

– Это точно. Мы приглашали ее для дочки пару лет назад, Джейкобу так понравилось, что он только и ждал, когда настанет его черед.

– Кстати, спасибо за приглашение.

– Рады, что вы смогли прийти.

– Если что, я папа Вильяма.

Она кивнула и вернулась к торту и свечкам.

– Я знаю, мы с вами дружим в фейсбуке.

Я почувствовал укол тревоги. Вот откуда я знаю ее лицо. Интересно, сколько еще человек знает меня, хотя бы шапочно, через «фейсбук»? Сколько раз я нажимал «Добавить в друзья», почти не глядя, и забывал об этом? Да, среди «френдов» по социальной сети есть и немало друзей в старомодном понимании этого слова, но большинство-то и знакомыми можно назвать лишь с натяжкой. Как, например, вот эту женщину, с которой за всю предыдущую жизнь я не перекинулся и десятком слов.

– Да? – выдавил я. – Я туда редко захожу.

– А вчерашнюю пропажу нашли?

– Какую пропажу?

– Ну, браслет. Вы еще картинку выкладывали.

– А, браслет… Да, нашел. – Я почувствовал, как краснею. – Дурацкая история. Не стоит мне лезть в соцсети после пары бокалов.

– Я на самом деле тоже с фейсбуком не особо дружу и посты очень редко пишу.

– Понимаю, да.

Она закончила втыкать свечки и выпрямилась, посмотрев на меня.

– Так что в сети я скорее слежу за другими.

Интересно, что она на самом деле думает о вчерашних фотографиях?

– Ну, для слежки фейсбук – самое то.

Она вдруг указала пальцем мне на грудь:

– Кстати говоря, отличная футболка.

Я улыбнулся и опустил взгляд. На синей футболке красовалось облачко со словами: «А про себя я исправляю ваши ошибки».

– Это жена купила. Намек на то, что я учитель английского. Знаете же, как молодежь сейчас говорит. Со всеми этими новыми словами и сокращениями из переписок и соцсетей.

Из соседней комнаты вдруг раздались радостные возгласы и аплодисменты, а потом громкий разочарованный вопль. Мы разом обернулись на звук.

– Пойду проверю, что там у них. – Я решил воспользоваться предлогом, чтобы закончить неудобный разговор.

Дети в гостиной играли в «Музыкальные стулья», и две девочки в нарядных платьях приземлились одновременно на один стул, когда остановилась музыка. Остальные дети, в том числе Вильям, теперь завороженно смотрели, как, скорчив недовольные гримаски, девочки начали соревноваться в громкости возмущенного плача.

Наконец дети отправились в столовую, где их ждало угощение. Как обычно в таких случаях, они первым делом набросились на чипсы и шоколадное печенье, не обратив внимания на морковные палочки и помидоры-черри в центре стола.

Я же старался держаться от мамы Джейкоба подальше, чтобы не продолжать разговор.

Вернувшись домой, мы застали Мел в кухне. Она пила кофе и, судя по одежде, собиралась на тренировку по теннису. Мел поцеловала меня и, вручив чашку кофе, поинтересовалась, как прошел праздник и смог ли Вильям проплыть весь бассейн на утренней тренировке. Обычная суббота с привычными субботними делами. В который раз я подумал, а не приснился ли мне дурной сон про вечер четверга – сцена между Беном и Мел, подземная парковка и все, что случилось потом? Может, это только мое воображение?

– Курьер приходил, – с этими словами Мел указала на небольшую запечатанную в полиэтилен коробку на кухонной стойке.

Открыв ее, я обнаружил новый телефон, который по страховке прислала компания-оператор. Господи, сделай так, чтобы мы никогда не оставались без сети дольше, чем на сутки. Я вынул аппарат и размотал кабель зарядного устройства.

– Свой ты так и не нашел? – спросила Мел.

– Неа.

– Может, все-таки дома куда-нибудь завалился?

– Нет, я все перерыл.

– Вил последнее время так и тянется ко всякой электронике, ну, знаешь, телефоны, пульты, в общем, любые гаджеты. Все время играет с ними, а потом сует куда ни попадя, в том числе в коробки к игрушкам. Может, тебе там проверить?

Я воткнул в розетку зарядку нового телефона.

– Ну, уже этот есть.

– А позвонить на него ты не пробовал?

Я сообразил, что в приступе паники тогда, вечером четверга, даже не подумал позвонить на собственный телефон – может, нашедший его поднял бы трубку. А сейчас в ответ раздался только автоматический голос, сообщавший, что телефон в сети не зарегистрирован.

– Ты права, это первое, что надо было сделать. Но я ничего не соображал, да и эта история с фейсбуком меня из колеи выбила.

– Какая история?

– Да кто-то сделал несколько странных постов на моей страничке.

– Думаешь, это был Бен?

– А кто еще?

Мел взяла свой телефон и открыла «фейсбук».

– И что было в этих постах?

– Да я их удалил сразу, как увидел. Какая-то чушь про меня на парковке «Премьер Инн». Странно все это, конечно.

– Может, это был и не Бен, а просто твой аккаунт взломали?

В ее тоне появились странные нотки, и последняя фраза прозвучала слегка неестественно.

– Может, – ответил я.

– Но это действительно странно, ты прав.

В дверях возник Вильям, в каждой руке у него было по три машинки.

– Пап, давай поиграем в парковку в аэропорту!

Это означало, что нужно принести все его игрушечные машинки – уже, наверное, пару сотен, я давно сбился со счета – и расставить аккуратными рядами на полу в гостиной, распределив по маркам и моделям. Финальная картина отдаленно напоминала парковку в аэропорту в миниатюре – отсюда и название.

– Сначала нужно пообедать, парень, потом поиграем.

Он протянул руку с машинками.

– Тебе все бимеры.

Я взял три игрушечных машинки, металл которых еще хранил тепло детской ладошки.

– Спасибо, приятель.

Вильям отправился обратно в гостиную.

– Тебе бы пароль поменять в фейсбуке, – заметила Мел.

– Уже поменял.

– Ты как вообще? – спросила она.

– Нормально, – улыбнулся я в ответ. – Или ты о чем?

– Ну, я про всю эту нервотрепку, странные посты. У Мари с работы такое было в прошлом году. У нее чуть нервный срыв не случился. Для этого даже специальный термин есть: цифровое изнасилование.

– Цифровое изнасилование?

– Ну да, когда насилуют твой аккаунт в соцсети.

– Никогда об этом не слышал, – покачал я головой. – Кто вообще такое выдумывает?

– Но ты уверен, что все в порядке?

– Да, конечно, ничего страшного же не произошло.

– Ладно, я хотела съездить в теннисный клуб, сыграть несколько сетов, – сказала Мел. – Вы же тут без меня не пропадете, серьезные мужчины?

– Конечно, не пропадем. Планы на вечер в силе?

В этот момент раздался писк телефона. В кои-то веки звонили на городской.

– Алло?

В трубке была тишина.

– Алло? – повторил я.

– Мне нужна Мел. Она дома?

Это была Бет, жена Бена, и ее голос дрожал, как будто она изо всех сил пыталась держать себя в руках, но получалось с трудом. Мел одними губами спросила: «Кто?» Я сообразил, что так и стою с тремя игрушечными машинками в руке, и наконец поставил их на стол.

– Бет, у тебя все хорошо?

– Нет. Не знаю. – Она замолчала, и я услышал в тишине сдавленный всхлип. – Дай мне Мел, пожалуйста.

Я передал трубку жене.

– Мелисса у телефона.

Она отвернулась и вышла на застекленную веранду. Я собрался было пойти за ней, но на пороге снова появился Вильям.

– Папочка, так ты поможешь принести машинки?

– Какие?

– Все!

Мы пошли к нему в комнату, где меня ждали две большие коробки, полные машинок. Коробки были довольно тяжелые, и таскать их пришлось по одной. К тому моменту, когда я вернулся на кухню, Мел прощалась с Бет. Она хмурилась и казалась расстроенной.

– Что случилось? Голос у Бет был невеселый.

Она отвела взгляд, моргнула, проверила свой мобильник и сунула его в карман.

– Мел, что случилось?

Она убрала от лица прядь волос – характерный жест, который означал, что жена взволнована или расстроена.

– Бет хочет приехать. Это из-за Бена.

Глава 13

Если попробовать описать впечатление, которое Бет Делейни производила в обычной жизни, то в голову сразу приходило слово «безмятежность». Ее спокойствие и тихую элегантность, казалось, ничто не могло поколебать. Не помню ни единого случая, чтобы она выглядела возбужденной – только безупречно спокойной и собранной.

Но не сегодня.

Сейчас Бет выглядела как фарфоровая статуэтка, вот-вот готовая разбиться, стоит только ее задеть. Она была высокой и стройной, а кремового цвета водолазка и серые брюки сидели идеально по фигуре, подчеркивая длинные изящные ноги. Темные волосы свободно падали на плечи, на лице легкий макияж. Она всеми силами пыталась скрыть тот факт, что находится на грани нервного срыва.

За последний год – с тех пор как они с Беном купили дом в Хэмпстеде и переехали из Манчестера, – мы виделись, наверное, раз пять-шесть, не больше, на разных вечеринках и дружеских барбекю. Бет, несомненно, была весьма красива. О себе говорить она не любила, а мне так и не удалось преодолеть ее сдержанность и найти общие интересы и темы. Так что толком я ничего о ней и не знал.

У Бет и Бена была очень рассудительная и спокойная для своего возраста – четырнадцати лет – дочь Элис, которая время от времени приходила посидеть с Вильямом. Мел и Бет вместе учились в школе и потом продолжали тесно общаться, пока из-за работы не разъехались по разным концам страны. По характеру они были совсем разными, но это не мешало, а может, и помогало их дружбе. Мел всегда была выраженным экстравертом, спортсменкой, альфа-самкой, а Бет полной противоположностью: тихой и задумчивой, хотя столь же целеустремленной и всегда добивавшейся своего.

Когда Бет и Бен переехали в Лондон, Мел настояла, чтобы мы пригласили их на ужин, а потом помогли обжиться в столице. Бен приглашал меня поиграть в покер – раз в две недели он собирал друзей и знакомых за картами. Один раз я даже сходил, проиграл семьдесят пять фунтов за два часа и решил, что покер – не мое.

А сейчас мы втроем сидели на веранде. На столике перед Бет стояла нетронутая чашка со свежезаваренным бескофеиновым травяным чаем из яблок и бузины. Она не пила обычный чай или кофе. Никакого кофеина, а также мяса, молока, сахара или не «органических» продуктов.

Бет начала было говорить, но закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Потом выдохнула и снова вдохнула, не открывая глаз. Это было похоже на медитацию.

– Все в порядке, Бет. Все будет хорошо. – Мел успокаивающе взяла ее за руку. И тут же взглянула на меня и опустила глаза, словно смутившись. – Если хочешь, Джо выйдет, и мы поговорим вдвоем.

В обычной ситуации я бы уже вышел сам. Но сейчас мне очень нужно было услышать, что Бет узнала от мужа за прошедшие полтора дня. Сама же Бет, по-видимому, разрывалась, как сохранить все между ней и Мел, но при этом и не обидеть меня. Она скорее умерла бы на месте, чем обидела бы кого-то.

– Нет-нет, не надо уходить, – наконец выдавила она. – Все нормально.

– Что случилось, Бет? – спросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал максимально деликатно.

Мел же бросила на меня резкий взгляд, который говорил: «Не лезь, я разберусь».

– Не торопись, расскажешь, как будешь готова, – сказала она Бет.

Бет сделала глоточек травяного чая и поставила чашку на стеклянный столик так аккуратно, будто боялась, что он расколется от любого неосторожного прикосновения.

– Это Бен. Он… Не знаю, – Бет никогда не говорила громко, но сейчас буквально шептала.

– Бет, что бы ты ни сказала, это останется между нами. Мы твои друзья.

Бет ссутулилась и переплела пальцы рук.

– Я совершенно не понимаю, что сделала не так, – сказала она. – Из-за чего он сорвался.

– Расскажи, что случилось.

– Какой-то кошмар, просто Джекил и Хайд.

– Не торопись, расскажи, что произошло.

– Хорошо. В общем, позапрошлым вечером Бен пришел домой очень поздно. Я к тому времени уже легла спать. Он в принципе не говорит мне, когда планирует вернуться домой с работы, но в этот раз пришел сильно позже обычного – почти в полночь. Думаю, он был пьян. Совершенно не представляю, как он мог в таком состоянии вести машину. На людях он таким не бывает… – Бет замолчала.

Мел наклонилась чуть ближе к подруге.

– Каким не бывает? – спросила она мягко.

– Время от времени, когда на работе проблемы, он много пьет. А когда напивается, то становится злым. Ломает все подряд.

– На работе или дома?

– Дома… – тихо произнесла Бет.

– Он не бьет тебя?

Вот она, моя Мел. Прямо к делу.

Бет прикрыла глаза, ее подбородок задрожал.

– Это случалось не раз? – спросил я.

Бет отвернулась, сжав губы. По щеке сбежала слеза, и она быстро смахнула ее ладонью.

– Весь прошлый год, с тех пор как мы уехали из Манчестера, он стал замкнутым и будто отстраненным. Бывало, злился, но обсуждать дела отказывался. И настроение все время скакало: то все хорошо, то в следующую минуту…

– Бет, он поднимал на тебя руку? – снова спросил я.

Она молча кивнула, взяв предложенную Мел салфетку.

Я вдруг почувствовал боль в спине, в месте, которым ударился о машину, когда Бен толкнул меня. Для человека, настолько ниже и легче меня, он был весьма силен. Я и раньше предполагал, что домашнее насилие более распространено, чем мы привыкли думать, но лично его жертв не встречал. А следом, словно резкая вспышка, в моей голове возникла мысль: «Господи! Неужели в четверг он вымещал свою злость на Мел?»

Очень спокойным и тихим голосом Мел спросила:

– Что произошло, когда он вернулся?

– Я услышала, как он ходит внизу, хлопает дверями, что-то крушит. Все ждала, что вот он поднимется, но нет. А я так и лежала, ожидая его, не в силах пошевелиться.

Мел пересела на диван рядом с Бет и обняла ее за плечи.

– Постарайся успокоиться. С тобой и Элис все в порядке, это главное.

– Мне так страшно, Мел. Господи, так страшно.

Я попытался поймать взгляд жены, но она отводила глаза. Бет промокнула щеки салфеткой.

– А на следующее утро ни Бена, ни его «Астон Мартина» не было. Еще исчезли несколько его вещей, ноутбук и маленький чемодан.

– Ох, Бет, несчастная ты моя. Я и представить не могу, что ты пережила. Ты пробовала ему позвонить?

Бет кивнула:

– Не меньше двадцати раз. Мобильный он не берет. Я ждала весь день, что он вернется, чуть с ума от беспокойства не сошла. Позвонила на работу, там его тоже не было, несколько встреч из-за этого сорвалось. Даже маме его позвонила, но и она ничего не знала. Я не спала полночи, все ждала, но он так и не вернулся. А потом, уже сегодня, внезапно поняла, что не уверена, хочу ли быть дома, когда он вернется. Вот я тебе и позвонила.

– Во сколько Бен вернулся домой в четверг? – спросила Мел.

– Примерно без четверти двенадцать.

– Ничего не понимаю.

– И я. Раньше такое часто случалось за-за работы. Но последнее время дела компании шли хорошо, и Бен казался довольным.

– Нет, я другого не пойму: как он так быстро перешел из нормального состояния и разговоров о делах к пьяной истерике и крушению вещей, а потом еще и из дома сбежал.

– О каких делах? – нахмурилась Бет.

– Да по работе.

– Когда вы с ним обсуждали работу?

– Как раз в четверг вечером.

– Вы встречались? – спросила Бет чуть громче обычного.

– Да, – кивнула Мел. – До моей тренировки по теннису. Он не показался мне особо взволнованным.

Не совсем правда, отметил я про себя.

– Да, и я его встретил, – добавил я уже вслух. – Мы оба его видели.

Бет ерзала на диване и переводила недоумевающий взгляд с меня на Мел.

– Но зачем вам было встречаться?

Мел коротко пересказала подруге все то, что говорила мне вчера вечером, опустив только детали моей стычки с Беном.

– Но если вы расстались с ним сразу после пяти, то, где же он был еще семь с лишним часов? Куда он мог поехать?

– Он тебе ничего не говорил, когда вернулся домой? – спросил я медленно. – Постарайся вспомнить. Возможно, получится его найти, помочь ему, если мы поймем, что произошло.

Бет аккуратно высморкалась, а потом промокнула покрасневшие от слез глаза.

– Да ничего он толком не говорил. Просто пришел, забрал вещи и ушел. На самом деле в единственной фразе, что мне удалось услышать, было твое имя.

– Мое? – хором спросили мы с Мел.

– Джо, – Бет указала на меня.

– Серьезно? – переспросила Мел несколько быстрее, чем было бы естественно. – И что это была за фраза?

– Всякие гадости.

– Серьезно? – теперь уже я пытался изобразить удивление.

– Да, почему-то он тебе угрожал.

– Это действительно странно.

– С чего бы ему такое говорить? – спросила Бет, не сводя с меня прямого взгляда. – Вы с ним поругались?

– Ну, мы немного…

– Джо сдавал задом на парковке и задел «порше» Бена, – перебила меня Мел. – Нечаянно, конечно, знаешь, как это бывает. А Бен разозлился. Да, Джо?

Я уставился на жену.

Зачем сейчас врать?

А потом у меня в голове щелкнуло.

Чтобы защитить тебя, идиот.

Мел ответила мне одним из своих фирменных серьезных взглядов.

– Да, Джо? – повторила она.

– Да, все так.

– У него такая любовь к этой машине, – заметила Бет. – Даже больше, чем к «моргану»[3]. «Порше» его любимая.

– Так что именно сказал Бен тогда вечером?

Бет сделала глоток чая и так аккуратно вернула чашку на стол, будто боялась издать хоть какой-либо звук.

– Что-то типа. «Джо, блинский Линч. Пора поставить тебя на твое блинское место». Или что-то в таком же духе. Он-то был внизу в кухне, а я наверху. А потом только дверью громко хлопнул, и все.

Я никогда не слышал, чтобы Бет ругалась матом. Максимум она говорила словечки типа «блинский» или, как старушка, восклицала «батюшки». Но каким-то странным образом угрозы Бена, переданные в таком вот условно менее грубом виде, звучали еще страшнее и реальнее.

– Господи, Бет, ты серьезно?

Она кивнула, поджав губы.

– Думаешь, он может заявиться к нам домой? – спросила Мел.

Бет пожала плечами, а я попытался вспомнить, запер ли за ней дверь, когда она пришла.

– Не представляю, куда он может пойти и где объявиться. На самом деле я просто не понимаю, что с ним происходит. Не удивлюсь, если он ушел насовсем.

– Не говори ерунды, Бет. Он вернется.

– Ну, сюрпризом это не будет.

– Хочешь сказать, такое уже случалось?

– Иногда он пропадал на несколько дней, когда работа совсем доставала. Сбегал, чтобы выпустить пар. Последний раз уехал в Сандерленд, погулял по казино, проиграл кучу денег, ночевал в отеле, а телефон отключил. Потом вернулся.

– Извини, я и представить не могла, что он такое себе позволяет.

– Ну, в фейсбуке об этом не напишешь.

– Да уж! Ну, тогда я тем более уверена, что он вернется и в этот раз, – Мел постаралась, чтобы ее слова прозвучали как можно более оптимистично.

– Надеюсь.

– Видимо, просто выпускает пар, как ты и сказала. Все будет хорошо.

– Наверное. – Голос Бет звучал неуверенно. – Но есть еще один момент.

– О чем ты?

– Вещи, которые он взял…

– Ты говорила про одежду и небольшой чемодан.

– Это не все.

– А что еще, Бет? – спросила Мел.

– Именно из-за этого я так волнуюсь. Особенно в сочетании со словами про Джо.

– Так что еще?

Ответ Бет заставил меня застыть неподвижно.

– Пропало одно из ружей.

Глава 14

– У него есть ружья? – Я старался сохранить спокойствие.

Бет кивнула, сделала глоток травяного чая.

– В основном дробовики.

– И по чему он из них стреляет?

– По голубям и уткам в лесу. Иногда по тарелочкам. Он неплохой стрелок. У него целая коллекция спортивных ружей. Думаю, в своем воображении он при этом каждый раз оказывается на королевской охоте и стреляет фазанов. Ему всегда хотелось быть наследственным джентри, носить охотничью куртку и резиновые сапоги. Он даже мне ружье купил, хотя я стала вегетарианкой задолго до нашей свадьбы, и хуже охоты не могу себе и представить кошмара.

Мне почудилось, будто на веранде резко похолодало. Где-то в темноте бродил Бен. В ярости и с дробовиком. Я представил, как он появляется на пороге, наводит ружье на меня.

– Так, я на минутку, – проговорил я, вставая и отправился проверить, что входная дверь и внешняя дверь веранды заперты, а заодно забрал сына из гостиной и принес его на руках в кухню.

– Хочешь печенья, Вил?

Он кивнул с серьезным видом, и я выдал ему два имбирных печенья из банки. Затем усадил его за стол, так, чтобы видеть с веранды, и вернулся к Мел и Бет.

Повисла неловкая пауза, было слышно, как Вильям с хрустом принялся за первое печенье.

– Может, стоит позвонить в полицию? – предложил я тихонько.

– Уже звонила, – ответила Бет. – Вчера днем, когда Бен не вернулся домой и на работе тоже не появился, не отвечал на звонки.

Мел подалась вперед.

– И что тебе сказали?

– Записали подробности и велели перезвонить через сутки, если он так и не объявится.

– Ты перезвонила?

Бет кивнула и убрала за ухо выбившуюся прядь темных волос.

– Пару часов назад. Они сказали, что я могу приехать и написать заявление, если хочу. Так что, перед тем как приехать к вам, я была в участке в Килберне. Так это все сюрреалистично, Мел: полицейские, все эти бумаги, которые нужно заполнять, заявление. Надеюсь, Бен не будет слишком злиться, когда об этом узнает.

– А что тебе сказали в участке?

– Да ничего толком. Там был только молодой парнишка-констебль, сказал, что в большинстве таких случаев пропавшие рано или поздно находятся, но он все равно зарегистрирует заявление и передаст информацию детективам.

– А ты рассказала им про Алекса Колника?

Бет вздрогнула от неожиданности.

– А ты об этом откуда знаешь?

– Была статья в «Стэндарт». Я нашел ее вчера, когда искал в сети информацию про Бена.

– А, точно, в ней было про Алекса.

Про Алекса. Не «про Колника» или «про этого человека». Для нее он был просто Алекс. Я и не думал, что Бет может быть настолько близко с ним знакома. Но эту мысль я решил отложить на потом.

– Мы можем съездить в участок и рассказать, что видели его в четверг. Как ты думаешь, это поможет?

– Не знаю, – пожала плечами Бет.

Мел снова бросила на меня быстрый взгляд:

– Но Бен же пока ничего не натворил, не считая бардака в гостиной.

– Пока, – повторил я. – Но угрожал. А что, если он заявится сюда, когда меня нет дома. Что, если тут будешь только ты с Вилом, а меня не будет рядом, чтобы защитить вас?

– Он на такое не пойдет.

– Мел, он неизвестно где и у него дробовик, – сказал я. – Нам нужно вести себя очень осмотрительно. А Бет нужно защитить Элис.

– Нас он не тронет, – тихо проговорила Бет.

– Да, все избитые жены так говорят, с того самого дня, как придумали брак, – не выдержал я.

Бет с нескрываемой яростью посмотрела на меня:

– Значит, вот кем ты меня считаешь? Избитой женой?

– Насилие – это не обязательно размахивание кулаками. Возвращение домой и выкрикивание угроз – тоже насилие.

Бет еле заметно кивнула, признавая мою правоту:

– Возможно.

– Ты прав, Джо, – сказала Мел. – Нужно съездить в участок и поговорить с полицией. Тебе это поможет, Бет?

Та снова тихонько кивнула.

– Вам нетрудно?

– Конечно нет, – ответил я. – Ты взяла у них телефон для связи?

Она вынула из сумочки визитку. «Полицейский участок Килберн, дежурный оператор, только не экстренные вызовы». На другой стороне аккуратным почерком Бет было написано: «констебль Хан».

– Оставишь ее нам?

– Да, у меня еще одна есть.

– А где сейчас Элис? – спросила Мел.

– У своей подружки Лили. Говорит, не хочет находиться дома после того вечера.

– Ого. Как она в целом?

– Испуганна, но при этом волнуется за отца. Хотя и пытается этого не показывать.

– Слушай, давай мы отменим сегодняшние планы, чтобы ей не нужно было сидеть с Вильямом?

– Нет-нет, все нормально. Думаю, она только рада провести один вечер не дома.

– Вы можете переночевать у нас, – предложила Мел.

Бет задумалась, но потом покачала головой:

– Я должна быть дома, когда он вернется.

– Ничего ты не должна. Пусть хоть раз он гадает, куда ты делась, а не наоборот.

– Привычка, знаешь ли. Так просто от нее не избавишься. – Бет взглянула на часы и поднялась с дивана: – Мне пора.

Мел тоже встала и обняла ее.

– Все будет хорошо, вот увидишь.

– Достаточно, чтобы все снова стало нормально. И плевать, что было в четверг.

– Ну, он наверняка скоро придет в себя. Но ты все-таки подумай, сколько так может продолжаться. Сколько таких уходов ты сможешь выдержать.

– Я совершенно не представляю себе жизнь без него, – сказала Бет, не поднимая глаз. – Не знаю, что делать, чем заняться.

Мел только промолчала в ответ.

Я размышлял, нужно ли мне тоже обнять Бет или не стоит. При этом чувствовал себя обманщиком, рассказав не всю правду. В результате я без особого энтузиазма чмокнул ее в щеку, а она так же без энтузиазма ответила.

Бет взглянула на экран телефона, вздохнула и убрала его обратно в карман.

– А что, если он не просто выпускает пар? Если это что-то более серьезное?

– Ты о чем?

– Может, у него кто-то есть?

– Да ну, Бен никогда бы не завел любовницу, – покачала головой Мел.

– Почему ты так уверена?

– Просто не завел бы. Бен не из тех, кто на это способен.

Глава 15

Как только Бет уехала, я еще раз обошел весь дом и проверил, что окна и двери закрыты. Мел ходила за мной, не говоря ни слова, а Вильям цеплялся за нее, словно малыш-шимпанзе за мамину шерсть. Между бровями Мел залегла небольшая вертикальная складка, которая появлялась у нее в моменты раздражения или стресса. Похоже, она не одобряла мое поведение, но считала, что лучше держаться вместе. А я, в свою очередь, был твердо уверен, что сейчас, как никогда, хочу быть рядом с двумя людьми, важнее которых для меня не было никого в мире.

– Что происходит с Беном? – размышлял я, запирая дверь во внутренний дворик. – С чего он принялся нам угрожать?

Мел покачала головой:

– Понятия не имею. Вообще. Бред какой-то!

Наконец мы задернули шторы в гостиной, и я поставил Вильяму мультики. Вообще, смотреть телевизор днем мы ему не разрешали, но он сообразил, что лучше не задавать лишних вопросов, пока я не передумал. Молодец. Я почувствовал укол тревоги за сына. Вильям сидел на ковре с игрушечной машинкой в руке и смотрел на экран, в счастливом неведении о том, что взрослые вокруг него пытаются превратить свои жизни в кошмар.

Нужно ли мне иметь при себе что-нибудь из оружия на случай, если неожиданно заявится Бен? Да и что можно быстро схватить и использовать для защиты? Кухонные ножи, скалка, молоток в ящике с инструментами. Негусто, но лучше, чем ничего.

Я поднялся в спальню и выглянул в окно, почти ожидая увидеть белый «порше кайен» Бена, с визгом шин вылетающий из-за угла и останавливающийся у нашего дома. Но на улице было тихо и спокойно. Соседские подростки облюбовали кусок тротуара и тренировали там трюки на скейтах. На другой стороне улицы шла пожилая женщина с толстым ретривером на поводке. Ничего необычного. Ни намека на присутствие Бена.

Дурацкая ситуация. Надо брать дело в свои руки и исправлять ее. Восстанавливать нормальные отношения. Я достал новый телефон и набрал Бена. После шестого гудка включился автоответчик. Записанный голос Бена коротко выдал: «Это Бен Делейни. Оставьте сообщение. Биип».

Я помедлил, потом сбросил вызов. Перезвонил снова. На этот раз автоответчик включился после первого гудка: «Это Бен Делейни. Оставьте сообщение. Биип».

– Бен, это Джо. Джо Линч. Хотел поговорить с тобой о том вечере. Прости меня, я был неправ. Честно, я не очень хорошо соображал и сожалею о том, что произошло. Перезвони мне и давай поговорим. Это мой новый номер, я потерял старый телефон. Вот. Надеюсь, что у тебя все хорошо.

Я нажал на кнопку окончания вызова и, подняв глаза от телефона, увидел Мел в дверях спальни.

– Кому ты звонил? – В вопросе слышался упрек.

– Бену.

– Зачем?

– Подумал, может лучше мне с ним поговорить. Объясниться и попросить прощения.

– И как успехи?

– Автоответчик. Правда, второй раз мне показалось, что он сам сбросил звонок.

– С чего бы ему это делать? – спросила Мел, скрестив руки на груди.

Я пожал плечами:

– Вероятно, с того же, почему он не отвечает на звонки собственной жены. Может быть, стыдно стало и не знает теперь, как вернуться домой и не выглядеть при этом по-дурацки.

– А что ты говорил про «тот вечер»?

– Что если он готов поговорить, то вот мой новый номер. Хотелось порадовать Бет новостями, что с мужем все в порядке, что мы с ним связались.

Мел слегка склонила голову.

– Джо, будь с ним поосторожнее.

– О чем ты? Это же просто телефонный звонок.

– А если он заявится поговорить сюда, к нам домой? Только этого нам сейчас не хватало. Особенно когда здесь Вильям.

– Сына я в обиду не дам.

Мел как-то поникла, и я внезапно понял, что она вот-вот расплачется. Я подошел к ней и крепко обнял, прижимая к груди.

– Это все так странно, – пробормотала она. – Никогда бы не подумала, что у Бена может быть склонность к насилию.

Я поцеловал ее в макушку.

– Не бойся, я не дам вас с Вилом в обиду. Никогда.

– Я знаю, но я сейчас за тебя беспокоюсь. Мало ли что Бену взбредет в голову.

– Надо нам съездить в участок, поговорить с полицией.

Мел подняла на меня глаза:

– О чем?

– Рассказать, что мы встречались с ним в четверг. О том, что он говорил и как себя вел – это было очень странно. Мы оба видели его в отеле, нужно рассказать об этом полиции. Может, так они быстрее его найдут, и Бет успокоится.

– Сомневаюсь, что им как-то поможет эта информация.

– Мы же не знаем, как у них все работает. Может, какие-то мелкие детали, которые нам кажутся незначительными, на самом деле будут важными. Что-то даст зацепку к тому, что с ним творится сейчас, а мы просто не знаем, что эти данные имеют значение.

– Например?

– Да в том-то и дело, что мы не знаем, что важно, а что нет.

На лестнице появился Вильям, он переводил взгляд с мамы на меня.

– К нам приедет полицейская машина, папочка?

– Нет, дружок, не сегодня.

– Давай вызовем!

– Незачем, Вил. У тебя и так их куча.

– Папа, ты глупенький? Они-то игрушечные. – Вильям протянул мне машинку – серебристый «ленд ровер»: – Пойдем играть в парковку.

Я снова выглянул в окно. Ни белого «порше», ни Бена.

– Конечно, Вил. Иди расставляй машинки, я сейчас подойду.

Мел молча смотрела, как сын спускается по лестнице и идет в гостиную.

– Ну? – сказал я.

– Не знаю. Как будто это все… слишком, что ли.

– Его не было дома больше полутора суток, Мел.

– В Лондоне и на дольше легко пропасть.

– Но зачем ему пропадать?

– Он же всегда делает то, что ему хочется, и плюет на всех окружающих. – Она скрестила руки на груди. – Всегда!

– Да, я в курсе. Но сейчас-то что случилось? И с чего он так бесился в четверг? Он был злой как черт, как будто произошло что-то довольно серьезное. А уж после того, как Бет сказала, что он теперь еще и с оружием, я думаю, нужно вести себя правильно.

– Правильно?

– Да.

– Но что, если… – Она замолкла на половине фразы.

– Если что? – спросил я мягко.

– Если мы не знаем, как именно правильно поступить в такой ситуации, – ответила она тихо.

Я опешил.

– О чем ты, любимая?

Она собралась было ответить, но спрятала глаза.

– Мел? Что ты имела в виду?

Она села на кровать, качая головой.

– Мел? – повторил я.

– Ты вот всегда знаешь, как правильно, да? Старый добрый Джо. Как вот у тебя получается всегда: это правильно, это неправильно. Все такое черно-белое.

– Мы должны помочь Бет. Помочь им обоим.

– Я просто сомневаюсь, что поход в полицию – это помощь, которую Бен оценит.

– Бет в полиции уже была. Да и нас теперь втянула, даже если мы и не просили.

– Нет, нас еще не втянула. Не по-настоящему.

В ее интонации была какая-то странная сдавленность.

– Что происходит, Мел?

– Ничего. Ничего не происходит.

– Уверена?

Она кивнула и как будто собралась сказать что-то еще, но передумала. Я выждал несколько мгновений, но она продолжала молчать.

– Ладно, давай просто наберем этого констебля, как его там. У тебя визитка, которую дала Бет?

Мел достала карточку из кармана кофты. Я вынул телефон и набрал номер. В трубке послышались гудки. Один, второй. Внезапно Мел вскочила и схватила меня за руку:

– Джо, погоди!

– Что такое?

– Сбрось звонок! – воскликнула она.

– Зачем?

– Просто сбрось! – повторила она. – Пожалуйста!

Я нажал на красный кружочек на экране.

– В чем дело?

– Я должна тебе кое-что рассказать. До того, как ты будешь говорить с полицейскими.

– Ладно…

Я почувствовал затылком странный холодок, как будто сзади кто-то подкрадывался. Я резко развернулся, но за спиной никого не было. Да и откуда бы.

Мел сделала глубокий вдох.

– Ты должен узнать кое-что. Пожалуйста, присядь.

– С тобой все хорошо?

– Да. Наверное.

Я сел рядом с ней на кровать.

– Я тебя слушаю.

– Понимаешь… Кажется, я знаю, что с Беном.

Глава 16

В спальне повисла тишина.

Я целиком и полностью доверял жене – всегда. Но сегодня она была сама не своя, такой я ее никогда не видел. Она даже двигалась и держалась совершенно непривычно: зажато, с опущенной головой, руки сцеплены на коленях.

– Так что с Беном, Мел?

Вместо этого она расплакалась. Я обнял ее за плечи и притянул к себе.

– Ты можешь мне все рассказать, Мел. Все что угодно. Все хорошо, что бы ни случилось. И ты это знаешь, правда?

Слеза упала мне на штанину. Потом другая. Я не торопил Мел, давая ей выплакаться. Мы сидели обнявшись, и мягкий свежий запах ее духов окутывал нас обоих.

– Просто расскажи. Что бы это ни было.

– Я совершила ошибку. Пару лет назад.

Я почувствовал, как внутри что-то оборвалось. Комок в горле быстро превратился в тянущую пустоту в животе.

– Ошибку?

– Прости меня, Джо. – У нее перехватило дыхание. – Я была такой дурой.

– Мел, успокойся. Все хорошо.

– Даже не верится, какой я была идиоткой.

– О чем ты говоришь?

Она нащупала коробку салфеток на тумбочке, промокнула глаза и высморкалась.

– Помнишь свадьбу Шарлотты и Гэри?

– С ледяными скульптурами и литрами алкоголя?

– Ту самую, да.

Мел училась с Шарлоттой в университете. Свадьба началась с церемонии в соборе одного из самых престижных районов Лондона, а продолжилась в шикарном отеле, стоявшем посреди парка. Вильяму тогда было всего два года и сидеть во время торжественной части ему быстро надоело, он начал вертеться и плакать, так что мне пришлось пойти с ним наружу и всю церемонию мы провели на парковке у кладбища, разглядывая машины. Ауди. Форд. Ми-си-дес.

– Так что со свадьбой?

– Ты хорошо помнишь вечер?

Практически все воспоминания о том периоде нашей жизни, когда Вильяму было год-два, были расплывчаты и сливались в единую череду родительских забот. Но та свадьба стала первым взрослым мероприятием, на которое мы взяли его с собой, и поэтому запомнилась несколько лучше остальных.

– Не особо отчетливо, кажется, мне пришлось уйти пораньше и поехать в отель, чтобы уложить Вильяма. А ты вернулась уже за полночь и всех перебудила, споткнувшись о чемодан. Вывихнула лодыжку, а на следующий день мучилась от жуткого похмелья.

Мел кивнула, но ничего не сказала.

– На той свадьбе произошло еще что-то, о чем я не знаю?

– Да, – ответила она еле слышно.

– С Беном?

– Ты уехал пораньше укладывать Вила, а у Бет утром была то ли йога, то ли еще какие занятия, она тоже ушла. Так что из всех, кто там был, я знала только Бена, диджей начал ставить старые университетские треки, и Бен пригласил меня танцевать. А потом принес бутылку шампанского, и мы уселись болтать о всякой всячине. У нас оказалось столько общих интересов, и мы разговаривали и разговаривали. Музыка, книги, путешествия, работа, планы на будущее. – Казалось, после стольких попыток сдержаться, начав говорить, остановиться Мел уже не могла. – Мы выпили всю бутылку, и Бен принес еще одну. В конце концов он сказал, что я всегда ему нравилась, что я его идеальная женщина и что он запал на меня с того дня, как впервые увидел в университете, когда я навещала Бет. Нам тогда было по девятнадцать.

Я почувствовал, как желудок снова проваливается в пустоту. Ощущение падения растекалось по ногам и рукам.

– И?

– Его слова мне польстили.

– И что было потом?

Она замолчала и отвернулась.

– Что было дальше, Мел? – спросил я срывающимся голосом.

– Он наклонился и поцеловал меня.

Я словно почувствовал удар по затылку. Закружилась голова, я не мог понять, где я.

– А ты? – Казалось, кто-то другой говорит моим голосом.

– Я ответила на поцелуй.

– А дальше? – Я почувствовал, как кровь приливает к лицу.

– Он сказал, что снял пентхаус, там у него шампанское и клубника на завтрак. От такого предложения я слегка пришла в себя, вскочила и убежала. Поймала такси и приехала к вам.

– И сколько это длилось?

– Разговор?

– Поцелуи.

– Минуту? Может, пару минут.

– Может? – Я изо всех сил пытался не повышать голос.

– Недолго. Я была уже изрядно пьяна. Мне так стыдно.

Я встал. Прошел по комнате в одну сторону, в другую.

Целовались. Просто целовались, один раз два года назад. Выпивши. Бывает. Это ничего не меняет.

– Не молчи, Джо, – попросила Мел сдавленным голосом. – Сядь, пожалуйста.

Я снова опустился на кровать, пытаясь проморгаться и побороть головокружение.

– Господи, Мел, ну и новости. Я в шоке. О чем ты вообще думала?

– Я же говорила… Не думала. Это алкоголь. Я понимаю, что так себе оправдание…

– Вообще не оправдание!

Она замолчала, подбирая слова.

– Прости меня, Джо. Мне правда очень стыдно.

– Кроме этого ничего не произошло?

– Это был просто поцелуй. Глупый пьяный поцелуй, только и всего.

– А почему ты мне об этом тогда не рассказала. Или позже?

– Потому что мне было стыдно, я сама не могла поверить, что это случилось, и боялась, как ты среагируешь. А к тому моменту, как я справилась с чувством стыда, показалось, что можно уже к этому и не возвращаться, – этот эпизод ушел в прошлое. Ясное дело, Бет я тоже не могла об этом рассказать. Да и вообще, ничего же не случилось. Ничего серьезного.

– Но сейчас вот решила рассказать.

– Да.

– Почему?

Она всхлипнула и промокнула глаза салфеткой.

– Понимаешь… После того вечера Бен изменился.

– В отношении к тебе?

– Да. Он не давал мне забыть о том случае.

Глава 17

В голове у меня щелкнуло, как будто шестеренки зацепились одна за другую.

– Он хотел продолжения?

Мел кивнула:

– Он хотел, чтобы мы с ним были вместе. Да, мы знакомы с университета, и познакомила нас Бет. А потом мы пересекались на вечеринках, свадьбах, крестинах и прочих подобных мероприятиях. Но ничего не было. А после свадьбы Шарлотты и Гэри он добавил меня в друзья в фейсбуке, раздобыл каким-то образом мою электронную почту, а потом номер мобильного. При этом все было ненавязчиво, наоборот, он был очень милым и разговорчивым, по крайней мере, вначале. И меня сначала это все не особо напрягло, но потом он захотел быть ближе, выйти за рамки просто дружеских отношений, общаться все больше и больше. Я пыталась держать его на расстоянии и несколько раз даже получилось заставить его успокоиться – тогда он соглашался, что мы можем быть просто друзьями. Очень хорошими друзьями. Но я знала, что надолго он этим не удовлетворится и все начнется сначала. Знаешь ведь, как это у него заведено?

– Все или ничего?

– Именно. В общем, в конце концов, он договорился до того, что весь переезд в Лондон – включая перевоз семьи и компании – он затеял, чтобы быть ближе ко мне, чтобы мы могли быть вместе. Он сказал, что нам суждено быть парой.

– И когда это было?

– Несколько месяцев назад.

– А Бет ты так ничего и не рассказала?

– Как ты себе это представляешь? «Кстати, дорогая, я тут случайно поцеловалась с твоим мужем и выяснилось, что он без ума от меня, хочет со мной спать и жениться на мне. Да, и, если вдруг не дошло, тебя он больше не любит». Я хотела с ней поговорить, но так и не смогла придумать, как это сделать, чтобы не разрушить жизнь всем вокруг.

– Какой же он все-таки мерзавец. Никогда бы не подумал!

– Не так давно он стал просто невозможным. Я поняла, что тянуть больше нельзя. Мне уже было плохо от того, что он начал говорить.

– Например?

– Например, что он готов на все, чтобы мы были вместе. На все. Это было слишком даже по сравнению с тем, что он говорил раньше, и я начала по-настоящему беспокоиться.

– Как ты думаешь, что он имел в виду под этим «всем»?

Мел пожала плечами:

– Не знаю. Развестись с Бет, устроить тебе что-нибудь.

– Что-нибудь?

– Не знаю. В общем, я начала бояться, что он и впрямь совершит какую-нибудь большую глупость. И тогда попросила его встретиться со мной в отеле.

– И что произошло, когда вы встретились?

Она не ответила.

– Очевидно, что-то произошло, – сказал я. – Иначе он не бросился бы на меня на парковке, не напился бы и не ушел из дома с дробовиком.

Мел снова всхлипнула, а когда заговорила, то ее было еле слышно:

– Я сказала ему, что он должен остановиться, что я так больше не могу. Что мы не будем с ним вместе, и что если он от меня не отстанет, то я расскажу и Бет, и тебе обо всей этой истории. Повторяла, что люблю тебя, что ты мой муж и лучший друг и так будет всегда.

– Он разозлился?

– Пришел в ярость.

– Получается, что он одержим тобой.

– Угу.

– И поэтому ненавидит меня.

Она кивнула, но взгляда не подняла.

– Тебя он называет «типичным неудачником».

Я вспомнил, как Бен обычно разговаривал со мной на вечеринках. Мы никогда не общались близко, так, знакомые знакомых, но он все время отпускал мелкие шуточки и колкости на тему денег, амбиций и успеха. И у всех них был один подтекст: смотрите, кто из нас двоих более успешен. И он всегда выставлял это напоказ. Я-то думал, что он смотрит на меня сверху вниз, как на невзрачного школьного учителя с недорогим домом в не самом лучшем районе и старой машиной. Но сейчас картина прояснилась.

Снисхождение.

Ревность.

Ненависть.

– Однажды он спросил меня, а что, если ты не будешь стоять между нами? – продолжала Мел. – В смысле, смогу ли я тогда быть с кем-то еще.

– И что ты ответила?

– Чтобы он перестал нести чушь. Что ты лучший, самый добрый и милый человек, какого я встречала, что я люблю тебя, и точка.

– А что еще он обо мне говорил?

– Он повторял: «Нет человека слепее того, кто не хочет видеть».

Слова были знакомы.

– Да, мне он в четверг так и сказал. О чем это?

Мел пожала плечами и снова отвернулась.

– Что… ты никогда не замечал всего того. Как он на меня смотрит, разговаривает, когда оказывается рядом. Такое впечатление, что ты вообще не обращал на это внимания, будто не верил, что кто-то может так поступить.

– Я не слепой, – сказал я. – Просто так случилось, что я доверяю своей жене.

– Ты злишься на меня, Джо?

От переполнявших меня эмоций я был готов вот-вот взорваться, но злобы среди них не было – по крайней мере, не по адресу жены. Ее я только жалел.

– Иди ко мне, – сказал я и обнял ее.

Мел снова попросила прощения, и мы сидели обнявшись, а я чувствовал тепло ее дыхания.

– Теперь стало понятнее с постами в фейсбуке.

Мы никогда не ценим то, что у нас есть, пока не потеряем.

– Я не хотела, чтобы мы звонили в полицию, пока ты обо всем не узнаешь. Ты простишь меня?

Я поцеловал ее в лоб.

– Конечно. Я тебя люблю.

– И я тебя.

Мы посидели еще немного. Мел вцепилась в меня, будто больше никогда не хотела отпускать, а я обнимал ее, пытаясь успокоить.

– А теперь давай все-таки позвоним в полицию, – сказал я наконец. – Расскажешь им обо всем?

– Да, но ты должен был услышать первым от меня, а не от них, – она подняла глаза. – Погоди, а мы будем все-все рассказывать?

– Думаю, да.

– Ох.

– Что такое?

– Ну, я же сказала Бет, что ты поцарапал машину Бена. Если она узнает, что это неправда и я соврала ей… Не представляю, что она подумает. Я сквозь землю провалюсь.

Я посмотрел на жену. Признание вымотало ее, она выглядела маленькой и уязвимой, полной стыда за то, что сделала. Я поцеловал ее в лоб.

– Ладно, в мелочи вдаваться не будем.

Я набрал номер с визитки, попал на автоответчик полицейского участка и оставил сообщение. Затем спустился в гостиную, где Вильям аккуратно доставал машинки из коробок, одну за другой. Мы провели час, расставляя их ровными рядами по цвету. Первыми шли серебристые – серебристые машины нравились Вильяму больше всех. Перед каждым рядом машинок был проезд, и время от времени по нему проезжали полицейские и пожарные машины, когда Вил отвечал на воображаемый вызов. А плохие парни всегда у него ездили на потрепанном старом «рено» с отвалившимся колесом, не знаю уж, почему.

Мы сидели на коврике, Вильям гонял машинки туда-сюда, а я пытался осмыслить все то, что рассказала Мел.

Это был просто поцелуй. Глупый пьяный поцелуй, только и всего.

Только и всего? И ничего больше? Сколько времени после этого Бен ухаживал за моей женой, а я и понятия не имел. Казалось, будто в собственном, знакомом как свои пять пальцев доме я вдруг обнаружил комнату, о существовании которой не подозревал. Комнату, полную тайн.

Моя жена – привлекательная женщина, мужчины всегда обращали на нее внимание. Бен воспользовался моментом ее слабости. Единственным. Теперь она обо всем рассказала и этот эпизод можно забыть. Ничего страшного не случилось.

На кухне зазвонил телефон.

– Я возьму! – крикнула Мел.

Через минуту она показалась в дверях.

– Это из полиции. Хотят, чтобы мы приехали.

Глава 18

Приемная в полицейском участке Килберна была видавшей виды: серый пластик на стенах, ряды привинченных к полу стульев. Сильно пахнет антисептиком и средством для мытья пола, но даже он не мог заглушить запахов пота и рвоты, который накрывал всякого входившего. На переднем ряду одиноко сидел старик в очках с толстыми линзами и седыми волосами. Он поглаживал трясущуюся собачку, пристроившуюся у него на коленях. Как только мы с Вильямом сели, старик поднялся и пересел на наш ряд через два стула от нас.

– Смотри, какая у этого дяди собачка! – громко воскликнул Вильям. – Она такая крошечная.

Я покосился на старика. И он, и его собака не мигая смотрели на меня широко раскрытыми глазами.

– Сынок, давай ты поиграешь на планшете?

Вил взял мой айпад и тут же принялся быстро двигать пальцем по экрану, рассекая мультяшные фрукты. Мел отправилась давать показания первой. Констебль Хан предложил нам зайти вместе, но я не хотел, чтобы Вильям слышал все, что мы расскажем. Поэтому договорились общаться по очереди. У Мел процесс занял примерно полчаса.

– Мамочка! – воскликнул Вильям, когда она появилась из-за двери сбоку от стойки дежурного, и бегом бросился к ней и обнял так крепко, будто не видел год. – Тут так скучно. Можно мне мороженое?

– Для мороженого слишком холодно, Вильям.

– Ну, как прошло? – спросил я жену.

Она пожала плечами:

– Я рассказала ему… в общем… все.

– Как ты себя чувствуешь?

– Нормально. Как ни странно, даже как-то легче стало, когда больше не нужно ничего скрывать. На самом деле, я бы даже сказала, что чувствую себя хорошо.

Констебль Хан провел меня через металлические двери в небольшую комнату где-то в глубине участка. На вид ему было немного за двадцать, стройный, спокойные умные глаза, безукоризненно сидящая форма.

– Итак, мистер Линч, вы дружили с Бенджамином Делейни?

Назвать наши отношения дружбой можно было только с сильной натяжкой, но я все равно кивнул. Констебль посмотрел на часы, а потом сделал пометку в верхней части лежавшего перед ним бланка. Он писал аккуратным ровным почерком, не переставая при этом говорить.

– Как вы знаете, мистер Линч, я уже пообщался по этому поводу с Элизабет Делейни и вашей супругой. Миссис Делейни заявила об исчезновении мужа еще вчера и, очевидно, очень хотела бы установить его местонахождение или, по крайней мере, убедиться, что он жив и здоров. Когда вы последний раз его видели?

В ответ я рассказал о событиях вечера четверга – ровно ту же историю, что до этого рассказывал Бет. Мел была права, я тоже почувствовал облегчение после того, как выговорился. Будто отпустил тяжесть, которую долго тащил на себе. Во время моего рассказа молодой полицейский ни на секунду не прекращал писать.

– И после этого вы мистера Делейни не видели?

– Да.

Из лежащей на столе папки полицейский достал другой бланк, в шапке которого я заметил имя Мел.

– Давайте еще раз проверим ваши показания, Джо. Можно я буду к вам так обращаться? Ваша супруга сказала, что, возможно, была одной из последних, кто видел мистера Делейни в четверг около пяти вечера.

Несмотря на то, что Мел рассказала сегодня о своем пьяном поцелуе с Беном – или как раз именно из-за этого, – инстинкт защитника по отношению к собственной семье играл сейчас во мне с особой силой. Да, Бен воспользовался тем, что она была одна и пьяна, поймал ее в момент слабости, но даже осознавая, что часть вины за инцидент лежит и на Мел, я не мог на нее злиться. Наверное, если бы я не был так наивен и раньше обратил внимание на поведение Бена, все это можно было бы предотвратить. И ей не пришлось бы говорить с ним наедине.

В каком-то смысле это я подвел ее. Но такого больше не повторится. И все, что произошло на парковке – моя ответственность, а значит, мне с этим и разбираться.

– Нет, она не была последней, кто видел Бена, – сказал я молодому констеблю. – Я встретил Бена после того, как Мел уже уехала. Я был последним, кто его видел в тот вечер на парковке.

– Когда вашей супруги уже не было?

– Да.

– А видели ли вы, чтобы другие машины въезжали в этот момент на парковку или выезжали с нее? Может быть, рядом был кто-то еще, кто мог видеть мистера Делейни?

– Кажется, черный рейндж ровер парковался неподалеку, когда я уже выезжал.

– Может быть, вы запомнили номер или хотя бы его часть?

– Нет, простите. Но там же должны быть камеры, разве нельзя по ним проверить?

– Возможно, мы так и сделаем в дальнейшем, если это потребуется, а мистер Делейни не объявится дома живым и здоровым. Пока же получается, что вы последний, кто видел мистера Делейни, до исчезновения.

– Мне казалось, что Бет Делейни видела его позже тем вечером.

Констебль сверился с очередным бланком.

– Нет, она сказала, что слышала, как он ходит по дому, но испугалась и не стала спускаться.

– Он был пьян.

– По всей видимости. Значит, после пяти вечера вы больше никак с ним не взаимодействовали?

– Как вам сказать… Он сделал запись на моей странице в фейсбуке тем же вечером.

И я описал появившиеся посты.

– На вашей странице от вашего лица?

– Я выронил телефон, и Бен забрал его.

– Так, понятно. А сейчас посты еще висят?

– Нет, я их стер. Извините. Не стоило этого делать?

– Ничего страшного, – ответил Хан. – Их легко восстановить.

Он записал мой логин в «фейсбуке» и некоторое время сидел молча, изучая бланк и делая какие-то пометки.

– И что теперь будет? – спросил я. – С Беном, я имею в виду.

Констебль сложил бумаги и аккуратно скрепил степлером.

– Поступившие за сегодня заявления я завтра передам инспектору и состоится дежурное совещание. Инспектор оценит важность дел и загрузку личного состава и решит, кто и чем будет заниматься. У нас не так уж и много офицеров, которые могут вести подобные дела.

– То есть вы думаете, что назначат ответственного офицера?

Констебль пожал плечами и улыбнулся:

– Ну, это уже в мои должностные обязанности не входит – знать подобные вещи. Инспектор оценивает уровень риска и назначает соответствующие ресурсы. Такова процедура для ПБВ – индивидуальный подход к каждому делу на основании оценки риска.

– ПБВ?

– Пропавших без вести. Извините, рабочий жаргон.

– А дальше? И какая сейчас у этого дела степень риска?

– Ну, четких правил на этот счет не существует – тут на все воля инспектора: как он оценит обстоятельства и какие ресурсы у него будут в распоряжении. Например, если бы речь шла о ребенке, то делу бы сразу присвоили высокую степень риска и приоритет, сами понимаете.

– А взрослый, да тем более деловой и успешный человек, как Бен, значит, будет иметь низкую степень риска?

– Оценка риска не входит в мои должностные обязанности, как я и сказал.

– А если он представляет опасность для окружающих?

– Что вы имеете в виду, сэр?

– Бет сказала, что один из его дробовиков пропал. Он мог забрать его с собой.

– Да, миссис Делейни об этом упоминала. Но в отсутствии каких-либо данных о ее супруге и его местоположении я могу только посоветовать вам сохранять бдительность, а если будете беспокоиться о безопасности семьи, вот вам визитка, звоните.

– Спасибо, – ответил я, принимая карточку.

– Да, и, конечно, все это будет неактуально, если мистер Делейни выйдет на связь с семьей сегодня или завтра. Я понимаю, что вы беспокоитесь о нем, но на самом деле в подобных случаях люди рано или поздно находятся.

– Будем надеяться.

Он пожал мне руку, и на этом мы расстались.

Глава 19

Элис, дочь Бет и Бена, должна была прийти вечером посидеть с Вильямом. Мел сказала Бет, но та настояла, чтобы мы не меняли планов, и уверила, что Элис будет только рада отвлечься. Элис была тихим, уравновешенным подростком, прекрасно разбиралась в современных технологиях – прямо как Бен – и отличалась не по годам развитым здравым смыслом. Порой у меня складывалось впечатление, что в свои четырнадцать она взрослее, чем я был в двадцать один. Вильям тоже ей доверял и реагировал спокойно, если просыпался ночью, а на зов приходила Элис, а не родители. Мы пообещали Бет, что уйдем ненадолго и к десяти завезем девочку домой.

Мы сидели в моем любимом китайском ресторанчике. Внимание Мел было поглощено ее айфоном, где были открыты «фейсбук», «инстаграм» и «твиттер». Я же пытался делать вид, что это совершенно нормальный субботний вечер – вкусная еда, немного вина, приятный разговор и вообще небольшая передышка. Время только для нас двоих. При этом я не умолкал, потому что разговор отвлекал меня от мыслей об Ошибке-которую-Мел-совершила-на-свадьбе, тайне, которую она хранила до вчерашнего дня, и Бене, чтоб ему было неладно, Делейни. А еще потому, что не мог выносить повисшее между нами молчание.

Так что я не обижался, что Мел выглядит рассеянной, чем-то озабоченной и совершенно не слушает мои истории о школьной туристической поездке с девятым классом. Она листала ленту, потом внимательно читала какой-нибудь заинтересовавший пост, снова прокручивала, что-то быстро набирала и возвращалась к ленте. У меня же не было ни малейшего желания заходить в «фейсбук». Так что я продолжал беседу, больше походившую на монолог.

– Так вот, меня поселили в комнате с Мартином и Полом. И вот я просыпаюсь в три часа ночи, а Мартин храпит так, что стекла трясутся. Такое впечатление, что пытаешься заснуть на обочине шоссе. Ты не представляешь! И я говорю ему: «Мартин, Мартин, перевернись набок! Ты храпишь! Мартин, перевернись!» И что ты думаешь? – Я подождал некоторое время, но Мел никак не реагировала. – А он не слышит, – продолжил я. – Вообще ничего, спит как сурок. И так еще два часа, пока он наконец не перевернулся. Но я к тому времени завелся уже настолько, что о сне и речи уже не шло. Наутро он просыпается, свежий как огурчик. А я глаз разлепить не могу и чувствую себя отвратительно. И знаешь, что он мне говорит?

Снова никакой реакции от Мел, полностью поглощенной «фейсбуком». Она уже не прокручивает ленту, а внимательно изучает какой-то пост.

– Он говорит: «Джо, приятель, а ты в курсе, что разговариваешь во сне?» А я ему: «Это было не во сне». А Пол как начнет смеяться.

Я замолчал, ожидая хоть какого-нибудь ответа, любой реакции, чего угодно. Мел только кивала, ни намеком не давая понять, что слышит хоть слово. У меня промелькнуло легкое удивление: как мы вообще докатились до такого режима общения.

– А потом, – продолжил я, – у Мартина раскололась голова и оттуда вылез Чужой.

Мел снова кивнула, не отрываясь от экрана телефона, который держала в одной руке, в другой она уже довольно долго держала палочки с зажатым в них кусочком утки по-пекински, так и не донеся его до рта.

– Да?

– А потом Чужой начал петь «Богемскую рапсодию» в ми-бемоль мажоре.

Она улыбнулась и протянула мне телефон.

– Смотри, это Бен. Похоже, у него все в порядке.

На экране была страница «фейсбука».

Бен Делейни

1 час назад

Нужно было привести мысли в порядок; правильно сделал, что уехал. Всегда любил, когда все складывается как нужно.

«Победитель всегда прав…»

– Отлично. Бет наконец сможет выдохнуть. Ты же ей уже написала? Про полицию? Что там в комментариях?

Мел покачала головой и открыла комментарии.

Клэр Придмор

Ты где, Бен? Чмоки

39 минут назад

Салли Эшмор

Звучит, будто ты что-то задумал. Чмок

31 минуту назад

Том Пэриш

Очень загадочно, приятель. Заинтриговал, давай подробности…

14 минут назад

Я вернул телефон Мел. Все еще улыбаясь, она нашла в контакте номер Бет и поднесла трубку к уху:

– Привет. Да, у нас все хорошо. У Элис тоже. Да. Ты открывала фейсбук? Там пост от Бена, посмотри. Пишет, что просто нужно привести мысли в порядок. Нет. Он звонил? Ты как? Хорошо. Увидимся. Наверное, в районе десяти. И тебе. Пока.

Она отложила телефон и впервые поглядела на меня с того момента, как принесли второе.

– Ну, слава богу. Немного отлегло. Что ты говорил про вашу поездку?

– Я как раз… А, впрочем, ничего. Как Бет?

– Лучше. По крайней мере немного спокойнее, чем днем. Прибрала разгром, что Бен учинил вчера ночью.

– Домой он не вернулся?

Мел покачала головой и снова уткнулась в телефон, набирая комментарий к посту Бена. Мне не удалось разглядеть, что она написала. Раздался звук входящего сообщения. Мел прочла его, улыбнулась, ответила.

– А это кто?

– Бет. Написала: «Спасибо».

Она снова открыла «фейсбук». Большая часть утки по-пекински так и осталась на ее тарелке нетронутой. Я съел чуть больше половины своей порции.

– Мел?

– А? – Она опять уткнулась в экран.

– Может, уберешь телефон хотя бы на пять минут?

Она бросила на меня такой взгляд, будто я предложил ей побриться налысо.

– Элис может позвонить. Если что-то случится с Вильямом.

– Ты услышишь звонок. И с Вилом ничего не случится. Он дома в кроватке, давно спит. Элис с ним, дверь на замке.

– Но сообщение я могу не услышать.

– Если что-то случится, она наберет.

– Ладно, мистер Зануда. – Она демонстративно убрала телефон в сумочку и оглядела ресторан, как будто видела впервые. Потом перевела взгляд на меня: – И, о чем ты хочешь поговорить?

Когда мы вернулись домой, Элис смотрела по телевизору какую-то научно-историческую программу. На экране археологи вели раскопки какого-то древнего захоронения. На коленях у нее лежала принесенная с собой книга – «Американский психопат». Она поспешно встала и выключила телевизор, как будто мы застали ее за чем-то запрещенным.

– Как Вильям? Нормально? – спросила Мел.

– Да, все хорошо. Один раз заплакал во сне. Я поднялась проверить, оказалось, что он, не просыпаясь, развернулся в кроватке и не мог найти подушку. Я переложил его как надо, и он тут же успокоился.

Мел достала из сумочки кошелек.

– Ты просто молодец и отлично с ним управляешься. Он был бы рад такой старшей сестре.

Элис застенчиво улыбнулась и пожала плечами:

– Мне с ним совсем нетрудно.

– Ты что-нибудь поела? – спросил я.

Мы всегда оставляли для нее крекеры или чипсы, но Элис почему-то к ним никогда не притрагивалась.

– Спасибо, я не голодна.

Мел достала из кошелька пятерку и десятку, и отдала их девочке.

Я потянулся за ключами от машины.

– Ладно, я подброшу тебя домой.

– Сколько ты выпил? – спросила Мел.

– Пару пива. И еще одно днем. Но я в норме.

– Я отвезу ее. Я выпила только бокал розового.

Элис выглядела смущенной и не знала, куда девать глаза.

– Я могу вызвать такси, – проговорила она тихо.

– Глупости! Даже не начинай, – оборвала Мел.

Когда они уехали, я поднялся к Вильяму. Он глубоко спал, так что я вернулся в гостиную, предварительно достав из холодильника еще одно пиво, и плюхнулся на диван перед телевизором.

Это были безумные сорок восемь часов: сначала я думал, что жена мне изменяет, потом, что покалечил человека и что могу потерять семью, работу, свободу. Но вот все прошло, был мирный субботний вечер, я сидел дома с пивом, а семья, работа и свобода были в полной безопасности. Я отсалютовал бутылкой ведущим футбольной трансляции на экране:

– Ваше здоровье, господа! – и углубился в просмотр матча «Манчестер» против «Арсенала».

Я резко проснулся от музыки финальных титров после матча. Несколько мгновений сидел, соображая, где я. Затем встал, сонно моргая, задел ногой стоявшую у дивана пивную бутылку, выключил телевизор. Поставленное на таймер отопление выключилось, и в гостиной стало холодно. Дом вокруг меня был тих и пуст, я вышел в прихожую.

– Мел? – негромко позвал я.

Ответа не было. Настенные часы показывали почти полночь. Выглянув в окно, я убедился, что машины Мел на подъездной дорожке не было. Потом взялся за телефон, на экране мигал значок сообщения, пришедшего час назад.

Довезла Элис, все хорошо. У Бет опять нервный срыв. Останусь ненадолго напоить чаем и успокоить. Скоро буду. Целую.

Я отправил короткий ответ, открыл холодильник с мыслью, не выпить ли еще бутылочку, но решил, что не стоит. Посмотрел на кухонную стойку, где дожидалась проверки стопка сочинений. Но и их предпочел отложить. Еще раз перепроверил, заперты ли все двери и окна, поднялся по лестнице в детскую, чувствуя, что ноги налились усталостью. Вильям спал в своей кроватке, лежа на спине и отбросив одеяло. Обе руки он закинул за голову, будто сдающийся солдат. Я подоткнул одеяло и, поцеловав сына в лоб, вышел, стараясь закрыть дверь максимально тихо. Он всегда спал очень чутко.

Последней моей мыслью перед тем, как я провалился в сон, было опасение, что кто-то может пробраться в дом. Может, нужно перепроверить еще раз? Осмотреть все дважды. Что, если Бен попробует проникнуть через черный ход? Вынул ли я ключ из двери? Нужно было вынуть.

А потом я заснул.

Глава 20

«Стрэтфорд» был эдакой смесью паба и детского игрового центра с лабиринтом, горками и сухими бассейнами. Краснолицые родители ползали с детьми по веревочным мостикам, протискивались сквозь туннели, стараясь не обращать внимания на запах носков и антисептика. Вильям обожал сюда ходить. Минут двадцать я провел с ним внутри, а потом мы вылезли и заказали еду. Пока заказ несли, я сидел с пинтой «Гиннесса», а Вильям раскрашивал цветными карандашами бумажную скатерть. Мел успела написать и выложить пост про воскресный обед в пабе, и теперь ее телефон время от времени издавал звук, когда кто-нибудь оставлял новый комментарий.

Этим днем к нам присоединились Адам и Кейт. Их дочери – двойняшки Фиби и Софи – были одеты, как героиня мультика «Холодное сердце», в бело-голубые платья с блестками и тиарами на голове. Но сейчас столик пустовал – Адам был с девочками в игровой зоне, его пинта пива стояла нетронутой, а Кейт вышла на улицу поговорить по телефону.

Я не смог придумать подходящий предлог, поэтому решил говорить сразу с главного.

– Знаешь, про четверг, ну, когда ты встречалась с Беном… – начал я, понизив голос.

– Да? – Мел изучала десерты в меню. – Что именно?

– Знаешь, я чувствую себя так глупо из-за всего этого. Вообще, не стоило мне там показываться. Просто это было так странно, увидеть тебя и Бена. А потом, когда ты решила скрыть, что встречалась с ним, я почувствовал…

– Что ты почувствовал?

Давай, просто скажи уже.

– Я почувствовал себя ужасно. Как никогда в жизни. Как будто мир вокруг внезапно начал рушиться.

– Ты решил, что у нас с ним тайное свидание?

– Ну, видишь, я великий специалист необоснованных выводов. Сложил два плюс два и получил семнадцать.

Она покраснела и убрала за ухо выбившуюся прядь волос.

– Тебя можно понять, учитывая то, что произошло на свадьбе…

– Это была не твоя вина, могло случиться с кем угодно.

– Папочка? – вмешался Вильям.

– Вил, погоди минутку.

Мел сидела, опустив взгляд.

– Но не с тобой, – наконец произнесла она. – Ты бы никогда не совершил ничего подобного.

– Папочка! – снова воскликнул Вильям, смотревший в окно паба.

– Что случилось, приятель?

– Там дядя курит.

На парковке заросший бородой бездомный сидел на низком каменном заборе. У его ног валялись многочисленные пластиковые пакеты с пожитками. Он держал окурок, догоревший буквально до пальцев, и жадно затягивался.

– Да, Вил, курит.

– Но от курения же умирают, да?

– Правильно.

– Давай последим! – возбужденно воскликнул он, прижимаясь носом к стеклу. – Сейчас он упадет мертвым.

Мы с Мел переглянулись улыбаясь. Знания о мире наш сын воспринимал в виде абсолютных истин здесь и сейчас. Он жил в моменте. Курение – зло, оно убивает – значит, оно убивает здесь и сейчас.

– Да, не спускай с него глаз, приятель. – Я повернулся к Мел и продолжил: – Реакцию человека в подобных условиях не предскажешь. Алкоголь, романтичный настрой. Ты не виновата, такие вещи иногда случаются.

– Я повела себя как дура.

– Да, – я улыбнулся. – Кроме того, он тебе не пара – слишком низкий.

– Я знаю. И правда смешно.

– Прям коротышка.

Она наконец улыбнулась, и я почувствовал тепло в груди.

– Зато богатый.

– Но все равно коротышка.

Она накрыла мою ладонь, лежавшую на столе, своей.

– Ты сможешь меня простить, Джо?

– Заплатишь за обед, и я подумаю.

– Договорились. Возьмем тебе самый дешевый салат. От второго, десерта и пива воздержимся, хорошо?

– Вообще-то, я настроился на стейк и шампанское. Ты же не возражаешь, да?

– Ладно, сегодня можно. Но только сегодня, имей в виду.

Кейт вернулась за соседний столик.

– Я слышу, тут кто-то сказал «шампанское»? Я тоже буду.

– Мел угощает, – ответил я с ухмылкой.

Вильям наконец отлип от окна.

– Дядя все еще не умер, – возвестил он с серьезным видом.

Я взглянул на Мел и сжал ее руку.

– Ты чего? – спросил я тихо.

– Все хорошо.

– Ты устало выглядишь. Опять работа?

– Работа. Жизнь. – Она пожала плечами. – Вот это вот все.

Принесли заказ: салат Цезарь для Мел, куриные наггетсы для Вильяма, мясной пирог мне. Все принялись за еду, но Вильям, прежде чем взяться за вилку, некоторое время изучал содержимое тарелки.

– Не люблю горох.

– Просто не ешь его.

– Не люблю горох!

– Отодвинь его в сторонку и ешь остальное.

– Горох прикасается к картошке. – Вильям грустно посмотрел на Мел.

Она взяла его тарелку и сгребла горох на мою.

– Вот, папа съест плохой горох.

Она вернула тарелку на стол перед Вильямом и принялась резать наггетсы пополам, чтобы ему было удобнее есть. Мел была хорошей матерью, а Вильям – прекрасным ребенком. Отцовство было лучшим, что случалось в моей жизни. Я всегда думал, что мы заведем второго ребенка, но почему-то этого пока так и не случилось. Вильям взял самый большой наггетс и откусил половину.

– Мы пойдем еще поиграть, когда поедим? – спросил он с набитым ртом.

– Конечно, – ответил я, с грустью глянув на недопитое пиво.

– Посиди, моя очередь, – сказала Мел.

Из игровой зоны появился взмокший Адам, которого за обе руки волокли дочери. Он упал на стул и шумно выдохнул.

– Как же я люблю эти ненапряжные воскресные посиделки в пабе! – сказал он, иронично улыбаясь. – Знаешь, взять пинту-другую, газетку, посмотреть футбол, расслабиться. Отдохнуть хорошенько перед рабочей неделей.

Мы дружили с Адамом со времен учебы в университете. После выпуска он сразу пошел на госслужбу и сейчас уже занимал какую-то связанную с секретностью должность, о которой говорил только в самых общих чертах. Кейт была учителем и работала заместителем директора в одной из младших подготовительных школ в Хэддон-парк.

– Ну, газеты это уж слишком скучно, – возразил я.

– Гарантирую, Джозеф, нет ничего интереснее газет.

– Как по мне, тебе полезна физическая активность. Ты же вообще не шевелишься, вот хоть побегаешь за девочками по лабиринту.

Адам вытер пот со лба.

– Неправда. На прошлой неделе я догонял автобус.

– Догнал?

– А это уже не имеет значения.

Я улыбнулся и взялся за вилку.

– Значит, не догнал.

Мой пирог распространял насыщенный мясной аромат. Вильям по одному отправлял в рот ломтики картошки фри. Как обычно, ему нужно было сначала съесть всю картошку, только потом он принимался за наггетсы. Никогда вперемежку. С каждым типом еды он разбирался по отдельности, методично и обстоятельно. Я повернулся к Мел:

– Как салат?

– Вкусный, спасибо. Хотя травы могло бы быть поменьше, а курицы побольше, но в целом…

Вдруг она замерла, уставившись мне за спину, будто заприметила кого-то. Ее зрачки расширились, а потом выражение узнавания сменилось страхом. Я сидел спиной к двери и не мог видеть вошедшего. Первой моей мыслью было, что это Бен. Он ее нашел. Защитить Мел. Защитить Вильяма.

Я развернулся, одновременно отодвигая стул, чтобы закрыть сына.

В людном месте Бен не решится на что-нибудь совсем уж плохое. Не в полном посетителей пабе. Тут полсотни свидетелей.

Но это был не Бен.

Это была Бет. С ног до головы одетая в черное, даже волосы перехвачены черной лентой. Губы плотно сжаты. Взгляд покрасневших глаз она переводила с одного посетителя на другого, отыскивая кого-то. От ее привычной безмятежности не осталось и следа, она выглядела разъяренной. В руке у нее что-то металлически поблескивало.

Защитить жену и сына!

Наконец она увидела нас, прошла прямиком к столику и с размаху грохнула о него зажатым в руке телефоном.

– Ах ты, чертова сука! – сказала она так, что это услышали все посетители паба.

Глава 21

В переполненном пабе ее слова произвели эффект разорвавшейся бомбы.

Я никогда не слышал от Бет слова «сука». Или каких-либо других ругательств, да и вообще такого тона. Она была из тех жен, кто каждый раз краснеют и смущаются, когда муж допускает ругательство в разговоре. Несколько мгновений мой мозг отказывался воспринимать то, что услышали уши. Я лишь смотрел на Бет, которая стояла, опершись на стол, и сверлила мою жену ненавидящим взглядом. Что-то случилось. Что-то плохое. Казалось, что в это мгновение все кругом затихло и нас накрыло куполом тишины. Его центром была Бет, которая будто втянула в себя все звуки. Но мгновение прошло, а Бет, похоже, уже не собиралась останавливаться.

– Гребаная шлюха! Как ты могла?

Ее выверенный академический выговор только усиливал эффект, и вокруг расходились будто бы видимые волны злобы. Все разговоры в пабе затихли, и все взгляды обернулись в нашу сторону. Фиби и Софи смотрели на Бет в буквальном смысле раскрыв рты. Мел сжалась на стуле, пытаясь отодвинуться как можно дальше, и казалась перепуганной. Уголки губ Вильяма опустились и задрожали, это был верный знак, что он вот-вот заплачет.

Не ругайся при мальчике!

Я встал, и в повисшей тишине звук отодвигаемого стула показался очень громким. Если бы на месте Бет был мужчина, то я просто предложил бы ему выйти и ответить за сказанное в адрес моей жены. Но в сложившейся ситуации я не понимал, как реагировать.

– Бет… – начал я.

– Заткнись, – прорычала она в мою сторону. А потом ткнула пальцем в направлении Мел: – Ну-ка, повтори, что ты вчера мне рассказывала? – Ее обычно тихий и спокойный голос сейчас звучал тонко и ужасно громко в тишине замершего паба.

Мел сидела с непонимающим видом.

– Ты о чем? – тихо спросила она.

– Давай, давай, что ты говорила про моего мужа? Что он не из тех, кто заводит романы на стороне.

– Он не из тех… кто заводит романы.

– Правда?

– О чем ты?

– Тогда объясни мне, откуда вот эти фотографии?

Бет взяла телефон, который минуту назад бросила на стол – смартфон «самсунг» с большим экраном, – включила его, сунула моей жене под нос какую-то фотографию. Я разглядел полуобнаженную человеческую фигуру. Я присмотрелся.

Это была моя жена.

Ее селфи на нашей кухне. Она стояла, наклонившись к камере, с игривой улыбкой на лице. Свободной от телефона рукой она поддерживала грудь. Мозг несколько мгновений отказывался верить глазам. Это же моя жена. Но она голая. Мне она эту фотографию никогда не показывала. Я ощутил резкий холод внутри. Беспомощность. Наверняка этому есть объяснение. Разумное объяснение.

За спиной Бет показался администратор, худой парень лет двадцати с небольшим, и тронул ее за плечо. Он выглядел крайне напряженным.

– Прошу прощения, мэм. Я боюсь, вам придется…

– Убрал от меня свои чертовы руки сию секунду! – проорала Бет, обернувшись к нему.

Тот отшатнулся, а Бет развернулась обратно к Мел.

– Ну? – спросила она сурово. – Это один из телефонов Бена. А теперь объясни мне, откуда на нем твои голые фотографии. Ну, говори, я слушаю!

Мел сидела, зажав рот ладонью. Казалось, она вот-вот разрыдается.

– Бет, давай все-таки выйдем. Не нужно устраивать здесь сцену, – сказал я.

– Нет, мы выясним все прямо здесь. Потому что этой фотографией все не заканчивается. Знаешь, сколько там такого добра? Угадай!

– Это не я, – проговорила Мел дрожащим голосом.

– Ха! Нет, так легко ты не отвертишься, и твоему вранью никто не поверит, – парировала Бет. Она снова обернулась ко мне: – Джо, ну давай, угадай, сколько голых фотографий твоей жены сохранено в телефоне моего мужа?

Я открыл было рот, но остановился. На этот вопрос не существовало хорошего ответа.

– Ладно, я сама тебе скажу: сто тридцать девять! Там сто тридцать девять похабных фотографий Мелиссы, которые она отправила Бену за последние четыре месяца.

– Этого не может быть… – только и пробормотал я.

– О, еще как может! Поверь мне, я пересчитала. Каждую. И это, не говоря о сообщениях – двести восемьдесят одно только за последний месяц. Отправлены с ее номера вот на этот. И сто девяносто пять ответных. Зачитать парочку, а, Мел?

Мел покачала головой в бессильном жесте. По щеке скатилась слеза.

– Вот, например, на прошлой неделе. – Лицо Бет покраснело, когда она начала читать: – «Детка. Я таааак соскучилась. И так хочу повторить вчерашнюю ночь. Скорее бы уже! Когда зануда Бет снова свалит? Целую».

Позади меня тоненько расплакалась Фиби, а через секунду к ней присоединилась Софи.

– Зануда Бет, да? И все твое напускное сочувствие, и помощь, и все истории, как ты встречалась с Беном по работе – это все чертово вранье и ложь! Чем я заслужила такое отношение? Скажи, что я тебе сделала?

Мел что-то ответила, но так тихо, что разобрать слов было невозможно.

– Что? – рявкнула Бет.

– Мне жаль, – всхлипнула Мел.

– Конечно, тебе жаль, что все это всплыло.

– Мне очень жаль…

– Если так, лучше расскажи, где сейчас Бен.

– Бет, я не знаю, – Мел снова всхлипнула. – Я клянусь.

– Лживая сука!

Бет потянулась к Мел, но я взял ее за плечо.

– Так, хватит.

– Убери от меня лапы!

Снова появился администратор, на этот раз в компании шеф-повара. Они подхватили Бет под руки с двух сторон и повели к двери.

Мел сидела, опустив голову, ее сотрясали рыдания. За соседним столиком Кейт держала на коленях одну хныкающую дочь и обнимала вторую, стоявшую рядом. Вильям, видя, что мама расстроена, тоже расплакался. Я обнял его, взял салфетку и начал вытирать слезы.

– Все хорошо, приятель. Бет уже ушла. Тс-с-с, все хорошо.

– Мама Элис плохая, – проговорил Вильям всхлипывая.

– Она уже ушла, все хорошо.

Остальные посетители обсуждали произошедшее, как будто это был эпизод телешоу. Адам повернулся ко мне, лицо его было бледным.

– Что за черт, Джо? – спросил он напряженным голосом. – Что происходит?

– Я с ней поговорю, – ответил я. – Сейчас вернусь.

Под любопытными взглядами я выскочил из паба. Администратор стоял снаружи, видимо, хотел убедиться, что Бет не попытается вернуться внутрь. Она стояла, опершись на капот своего «мерседеса». Она смотрела, как я иду к ней, и было понятно, что ее запал иссяк, грудь содрогалась от рыданий.

– Что, черт возьми, сейчас произошло?

Бет попыталась ответить, но ее душили слезы.

– Она украла его у меня! – говорила Бет уже свои обычным голосом, а выглядела так, будто вспышка гнева исчерпала все силы.

– Покажи мне телефон. И фотографии, – попросил я.

Она протянула смартфон, и я открыл галерею с фото. Нашел отдельную папку, названную «Мел ХХХ», все содержимое которой составляли селфи моей жены в разной степени обнаженности. В ванной, на кровати, на кресле в гостиной. На большинстве фотографий она была полностью обнажена, на всех улыбалась в камеру, призывно глядя в объектив, подмигивала, намекая на секрет, известный только двоим.

Быть вместе в радости и горе.

Пролистывая одну фотографию за другой, я почувствовал странную отрешенность. Будто сознание парило отдельно от тела и принадлежало кому-то другому, будто все это происходило не со мной, а с кем-то другим. Будто не моя жизнь рушилась на глазах. Я чувствовал себя сторонним наблюдателем, свидетелем на свадьбе или во время аварии. Но я не был наблюдателем. Это был мой брак, моя жизнь.

Сегодняшний день стал самым жутким за все тридцать четыре года жизни.

В бедности и богатстве, в болезни и здравии.

Меня не отпускало ощущение абсурда, пока я разглядывал женщину, которая позировала без одежды для другого мужчины, одновременно понимая, что это моя жена, и делала она эти фотографии в нашем доме. Для мужа другой женщины. Фотографии, которые никто не должен был видеть.

Пока смерть не разлучит нас.

Похоже, я внезапно стал главным неудачником в мире.

– У Бена только один телефон?

– У него два айфона – один для работы, а другой для личных звонков. Обычно он с ними не расстается. – Она помахала «самсунгом»: – Но вот этот я сегодня обнаружила впервые.

– Где ты его нашла?

– Я пыталась отыскать что-нибудь, что может навести на след Бена. Что угодно, лишь бы понять, где он. Я обыскала все привычные места еще вчера, а сегодня утром пошла проверить его кабинет. Обычно он меня туда не пускал, говорил, что это его «мужская берлога». Телефон лежал в ящике стола. Я никогда не видела его у Бена и попробовала включить. – Она вытерла слезы. – Сначала я открыла сообщения…

– Не знаю, поможет ли это тебе, но меня она тоже одурачила. А это моя жена…

– Да, даже вчера, когда она привезла Элис, то была вся такая дружелюбная и милая, успокаивала меня и говорила, что Бен вернется. Сказала, что он просто решил проветриться и это ненадолго, – Бет покачала головой. – Поверить не могу, что ничего не заметила раньше.

Тут мне пришла одна мысль.

– Скажи-ка, а во сколько она вчера от тебя уехала?

– Что?

– Когда она привезла Элис, вы еще долго сидели? Мне она сказала, что задержалась на пару чашек чая, чтобы успокоить и поддержать тебя.

– Нет, она привезла Элис, мы перекинулись несколькими фразами, и она уехала, сказав, что спешит, потому что у Вильяма температура.

Снова ложь. Вильям в это время уже спокойно спал.

– И не осталась на чай?

– Да нет же, а что?

– А то, что домой она вернулась сильно за полночь. Ее не было часа два, а то и больше. Я лег спать, не дожидаясь ее, так что не знаю, когда именно она пришла. В общем, не меньше нескольких часов она была неизвестно где.

Бет посмотрела на меня, и в ее глазах я увидел то же опустошение, что чувствовал сам. Запал ее гнева действительно полностью иссяк, плечи поникли.

– Думаешь, они встречались? – тихо спросила Бет.

– Ну, а где бы еще она могла узнать?

– Но это значит…

– Что Бен где-то поблизости.

Глава 22

Домой мы ехали в тяжелом молчании, я сжимал руль так, что побелели костяшки пальцев. От злости меня практически тошнило, я не мог не то что говорить с Мел, а даже смотреть на нее. Она же продолжала всхлипывать и вытирала слезы скомканной салфеткой, время от времени бросая взгляд в мою сторону. Заплаканный Вильям тихо сидел сзади в детском кресле. Больше всего меня бесило, что сын слышал все, что говорила Бет. Он молчал, а грустно опущенные уголки губ и выражение печали на лице разрывали мне сердце.

По идее я должен был чувствовать некое удовлетворение. Я оказался прав. Подозрения, которые появились у меня в четверг, были верны. Но эта правота никакого удовлетворения не приносила. Мне куда больше хотелось ошибиться, хотелось никогда не видеть фотографий, которые Мел посылала другому мужчине. Вот твое свидетельство о браке, вот десять лет твоей жизни. А вот горящая спичка. Смотри, как все сгорит.

В пабе мы только начали есть, когда ворвалась Бет, а потом было уже не до того, так что дома Мел приготовила Вильяму пару тостов и усадила перед телевизором в гостиной. Вернувшись на кухню, она встала, скрестив руки на груди, опустив голову и не глядя на меня.

– В спальню, – сказал я и пошел к лестнице. Мел за мной.

Дверь в комнату я закрыл, чтобы Вильям ничего не слышал. Я отошел к окну, потому что находиться рядом с женой мне сейчас было невыносимо. Столько всего хотелось сказать, спросить, выкрикнуть, я чувствовал, что голова вот-вот взорвется.

Злость. Недоверие. И опустошение. Полное, мучительное опустошение.

– Значит, это все правда? – наконец смог выдавить я. Это были мои первые слова с того момента, как я вернулся в паб, переговорив с Бет. Я пытался сохранить спокойствие и заставить голос не дрожать.

Мел посмотрела на меня со слезами в глазах, и я замер. В ее взгляде было сожаление и мольба. Я чуть было не подошел к ней, чтобы обнять и успокоить, как делал всегда, если она была расстроена. Но подавив привычное желание, я остался на месте. Она стояла около висящего на стене большого зеркала, и я внезапно понял, что часть фотографий была сделаны именно здесь. Прямо напротив вот этого зеркала, на этом самом месте, в нашей спальне! Фотографии, которые она отправляла Бену.

– Это правда? – снова спросил я.

Она кивнула, не поднимая взгляда.

– Ты с ним спала?

Поколебавшись, она снова кивнула.

Я почувствовал, как пол уходит из-под ног.

Вся моя жизнь – ложь!

Я жил с человеком, которого совершенно не знал. И это была моя жена.

Я не мог себе представить жизнь без Мел, не мог представить, как это – быть одному. Это не про меня. Я отвернулся и уставился в окно, пытаясь проглотить комок в горле.

Погожий воскресный день. Листья начинают желтеть. По улице идет пара с коляской, и проносятся подростки на велосипедах.

Как это могло случиться?

Я как будто нашел потайной люк под ковром, и за ним другой мир, который до этого момента прятался прямо под ногами. Мир, где крутились шестеренки, колесики и рычажки, которые тайно управляли моей жизнью. Я молчал, пока головокружение и комок в горле не исчезли. Сделал глубокий вдох.

Слабость оставь на потом. А сейчас нужно быть сильным и сконцентрироваться.

– И что теперь будет? – наконец проговорила Мел тихим голосом.

– Теперь? Я хотел бы услышать ответы на несколько вопросов, – с этими словами я заглянул под кровать, вытащил два хранившихся там чемодана и открыл их. Жена помедлила и, нервно глядя на меня, ответила:

– Хорошо.

– А если ты соврешь мне еще хоть раз, я немедля вышвырну тебя на улицу ровно с тем количеством вещей, что влезет в эти чемоданы. – В реальности я не чувствовал, что способен на такое, но надеялся, что она мне поверит. – И с Вильямом ты тогда больше не увидишься, потому что я через суд получу полную опеку.

Мел всхлипнула и сглотнула. Вид у нее был абсолютно раздавленный.

– Ты так говоришь, будто еще не все потеряно, – она снова всхлипнула. – Для нас с тобой. Все еще можно наладить?

Я закрыл глаза, пытаясь представить, что могло быть хуже разрушенной семьи. Тщетно, ничего ужаснее в голову не приходило.

– А ты хочешь, чтобы между нами все наладилось? – спросил я.

– Да, – ответила она, закрыв лицо ладонями. – Конечно.

– Тогда больше никакой лжи.

– Никакой лжи, – повторила Мел.

И все рассказала.

Глава 23

Все началось пять месяцев назад, весной, когда мы были на барбекю у Делейни. Я пытался поддерживать разговор с Бет, а Мел болтала с Беном, улыбалась и смеялась над его шутками. Я вспомнил, как она смотрела на него и с готовностью реагировала на реплики. Тогда все и началось.

Бен написал ей сообщение, поблагодарив за отличное вино, которое мы привезли, она ответила – так завязалось общение. Мел дала Бену несколько полезных советов по трудовому законодательству, а он в благодарность отправил ей в офис бутылку бордо «Шато Мутон-Ротшильд» девяносто девятого года. Бен записался в теннисный клуб, куда ходила Мел, чтобы чаще ее видеть. Потом они случайно встретились на каком-то бизнес-приеме.

– Я подумала, что это вроде как судьба, – рассказывала она. – Судьба, которая хочет, чтобы мы были вместе.

Они распили на двоих бутылку шампанского, потом еще одну. Остались до самого конца, и поехали на одном такси в отель, где остановился Бен – в президентском люксе, конечно же. Это была их первая ночь. Июнь, четыре месяца назад.

– Все случилось спонтанно, – продолжала Мел. – Внезапно и неосознанно. Мне льстило, что он оказывает знаки внимания, он был такой уверенный, веселый. С большим домом, спортивными машинами, собственной компанией, и при этом все равно интересовался мной.

– Господи! Мел, я тоже тобой интересуюсь! – воскликнул я. – Потому что ты моя жена! Мы семья!

В ответ она снова разрыдалась. Я принялся ходить по комнате, в ожидании, пока она успокоится и сможет продолжать.

– Мне было скучно, – наконец сказала она дрожащим голосом. – Одно и то же каждый день. Работа, электричка, дом, кровать. А тут было новое захватывающее приключение. Что-то совсем другое. Я знаю, что это меня не оправдывает.

– Так что, получается, что ты спала с ним, потому что тебе было скучно? – спросил я.

– Нет. Ну разве что немного. Не только поэтому. Понимаешь, с ним я вспомнила, как мужчины смотрели на меня раньше.

– Мужчины и сейчас смотрят на тебя как раньше, Мел.

– Нет, на самом деле это не так.

– Так! И я среди них!

– Нет, все-таки сейчас все по-другому.

– Значит, тебе скучно со мной?

– Нет, – ответила она, но убежденности в ее голосе не было.

– А наш брак? Семья? Дом? – спросил я. – Это же наша жизнь, и да, так все в жизни и бывает. Не все время мы испытываем головокружительные эмоции, иногда нужно просто делать дела и думать о том, что хорошего ждет нас впереди.

– Да, ты так думаешь? – Она подняла на меня взгляд. – Иногда я просыпаюсь утром и пытаюсь представить, что же хорошего может принести новый день. Зачем мне вообще вставать. И бывают дни, а иногда и целые недели, когда я не могу ничего придумать. Вообще ничего, что заставило бы меня вылезти из постели.

Я посмотрел на нее и поразился пропасти, которая оказалась между нами. Сможем ли мы теперь дотянуться друг до друга?

– Да, такие дни бывают, – согласился я. – Но их нужно просто пережить. Перетерпеть и оставить в прошлом. А иногда даже радоваться, что ничего особенного не случилось. Есть большие и важные дни, а есть мелкие и неважные. При этом большие и важные вовсе не обязаны быть приятными, но рано или поздно все проходит.

– Да, мама говорила то же самое.

Я резко остановился. Памела, мать Мел, прожила в несчастном браке двадцать лет, обещая себе развестись, как только Мел исполнится восемнадцать и она поступит в университет. Ровно в тот день, когда Мел получила отличные оценки на выпускном и подала документы на поступление в университет Ноттингема, у Памелы обнаружили рак груди. Она умерла через четыре месяца, так и не реализовав свою мечту об освобождении.

– То, что произошло с твоей мамой – ужасно. Не могу даже представить, как ты все это пережила. Ей очень не повезло, но ты – не она, Мел.

– Она все ждала, что жизнь изменится к лучшему, планировала, как именно все будет. Но ничего же не произошло. Ее время вышло.

После похорон Мел нашла небольшой блокнот матери, в котором был подробный список вещей, которые Памела планировала сделать, мест, которые хотела посетить, когда освободится от тирана-мужа, который терпеть не мог летать на самолете, иностранцев и «странную» еду. Но на свободе она так и не оказалась. Мел говорила, что всегда начинала плакать, увидев этот блокнот. Только один раз она показала его мне, но я знал, что жена его где-то хранит.

– У нас все получится, – сказал я. – Я могу стать лучше. Жизнь налаживается рано или поздно для подавляющего большинства.

Мел покачала головой:

– Дело не в тебе, дело во мне.

– Что ты имеешь в виду?

– Ничего.

– Слушай, объясни, что это значит.

Она снова коротко взглянула на меня, а потом опять уставилась в пол.

– Сколько ты уже работаешь учителем, Джо? Двенадцать, тринадцать лет?

– Тринадцать.

– Сменил три школы, да?

– Да, и ты прекрасно это знаешь.

– И до сих пор ты всего лишь зам руководителя кафедры. Кафедры из четырех учителей.

– И? – Внезапно я почувствовал прилив жара.

– Некоторые учителя в твоем возрасте уже стали помощниками директора. Кейт, замдиректора. А кто-то уже и директор. Люди, которые вложились в работу, воспользовались всеми возможностями.

– А я, значит, плохо вкладываюсь и не использую возможности? – уточнил я, стараясь подавить злость.

– Не знаю, – пожала плечами Мел.

– А мне кажется, прекрасно знаешь.

– А ты сам что думаешь, Джо? – спросила она тихо. – По-честному? Ты прилагал все усилия или просто шел по пути наименьшего сопротивления? Плыл по течению, тихо и спокойно?

Я почувствовал, что щеки краснеют и к лицу приливает кровь.

– По течению?

– С того момента, как ты перестал играть в хоккей после травмы. Ты перестал пытаться, ты успокоился и смирился с…

– С чем?

Мел отвела взгляд.

– Смирился с чем?

– С собственной посредственностью.

Я резко повернулся к ней и проговорил сквозь зубы:

– Теперь ты обвиняешь во всем меня? Да как ты вообще смеешь? Это было твое решение, а не кого-то другого. Это было твое личное решение лечь в постель с другим мужчиной. Твое решение нарушить брачную клятву. Так что не смей перекладывать вину на меня.

В этот момент я ненавидел себя. В основном потому, что последние несколько лет именно такие мысли приходили мне в голову. Но я думал, что только я сам замечаю эту ситуацию. И что только я сам имел право судить о ней.

Мел, надо заметить, выглядела так, будто сильно пожалела, что подняла эту тему.

– Прости меня, Джо. Я не хотела. Я не хотела этого говорить. В произошедшем виновата я сама. Я просто огрызаюсь, потому что понимаю, насколько ужасный проступок совершила.

Я помассировал виски трясущимися пальцами, пытаясь подавить злость. От разговоров о том, кто виноват, легче не станет. И проблему решить они не помогут. Что сделано, то сделано. Я сел на подоконник.

– Ты могла хотя бы поделиться своими мыслями, – проговорил я после долгой паузы. – Рассказать мне, что чувствуешь. Вместо того, чтобы искать облегчения в чужой постели.

– Я знаю. Мне жаль. Мне правда жаль. Просто на самом деле…

– Что? Что на самом деле?

Она закрыла лицо руками, словно была окончательно раздавлена стыдом из-за того, что собиралась сказать.

– На самом деле, с того момента, как Вильям подрос, я чувствую себя бесполезной и ненужной. Половину времени я вообще не знаю, что делать и чем заняться. Я не понимаю, чего от меня ждут и что должна делать хорошая мать. Мне все больше кажется, что даже тебе я уже не нужна, вы, мальчики, прекрасно без меня обходитесь, между вами есть связь, к пониманию которой я даже не могу приблизиться.

– Мел, это не соревнование. Ты его мама, каждому нужна мама.

– Да, но иногда кажется, что вам будет без меня лучше. Хотя и ненавижу себя за такие мысли.

– Но это совершенно не так. А даже если бы и было так, то все равно не оправдывает того, что ты сделала.

– Я не то чтобы искала приключений. Просто все внезапно случилось само собой. – Она снова расплакалась.

От захлестывающих эмоций мутилось в глазах. Спальня казалась чужой и незнакомой и при этом слишком тесной для двоих. Но чем больше я думал обо всем этом, тем яснее становилась картина. Я вспомнил все «совещания», на которых Мел задерживалась после работы. Телефонные разговоры, которые резко обрывались, стоило мне показаться на пороге. И окно отдельного аккаунта электронной почты, которое она всегда в спешке сворачивала или закрывала, когда я подходил.

Она сказала, что история с селфи началась как шутка: Мел сфотографировала Бена, когда тот чистил зубы утром в отеле, где они провели ночь, и отправила фотографию Бену просто ради смеха, а он настоял, чтобы она сфотографировалась и сама тоже, чтобы было по-честному. И с тех пор она стала посылать ему обнаженные селфи буквально каждый день.

– А история про поцелуй на свадьбе? Ты ее придумала?

– Это случилось на самом деле. И да, как я и говорила, он после этого не отставал. Он хотел продолжения, но я держала его на расстоянии. Но он отказывался понимать, что я не готова на большее, он продолжал настаивать и настаивать. Это превратилось в одержимость. А когда в июле мы встретились на приеме… к тому моменту я уже устала сопротивляться… Дальше ты знаешь.

Я снова почувствовал, будто попал в чужой дом, в чужую жизнь. Все, что происходило вокруг, происходило не со мной, это были не мы. Думай!

– Так значит, в четверг в отеле, когда я на вас наткнулся, ты не говорила ему перестать преследовать тебя, но и рабочей встречей это тоже не было?

– Нет.

– Вчера ты рассказывала мне и Бет, что какой-то программист пытался украсть исходный код, это тоже ложь?

– Я это придумала для Бет, не могла же я ей рассказать всю правду.

– Значит, вы встретились там, чтобы заняться сексом?

Она покачала головой.

– Я задал вопрос, – повторил я. – Вы занимались сексом с Беном в четверг?

– Нет.

– Я тебе не верю. Что вы тогда делали?

– Разговаривали.

– О чем?

– О нас. Он говорил, что любит меня, как никогда никого не любил. И что он сделает ради меня все, что я захочу – бросит Бет, Элис, продаст компанию, продаст дом, переедет. Оставит прошлую жизнь, чтобы мы могли быть вместе.

С каждым ее словом я чувствовал, будто нож вонзается мне под ребра снова и снова. Но уже не мог остановиться. Мне нужно было знать все до последней подробности.

– Вы занимались с ним сексом у нас дома?

– Да, – ответила она еле слышно.

– В нашей кровати?

Она только кивнула.

В нашей супружеской постели. Мы купили ее в качестве подарка самим себе, когда переехали в этот дом. Наконец у нас появилась спальня, куда можно было поставить нормальную широкую кровать.

– А другие у тебя были, до Бена?

– Нет. – В этот раз колебаний не было.

– Уверена?

– Джо, это уже нечестно.

– Нечестно? – Я усмехнулся, не чувствуя никакого веселья. – Кто бы говорил о честности. Особенно после того, как только что признался, что изменял мужу.

Она уставилась в пол.

– Нет, никого другого не было.

Я посмотрел на фотографию Вильяма, стоявшую в рамке на комоде. Толстощекий карапуз в комбинезончике и слюнявчике улыбался в камеру, держа в крохотной ручке большой кусок торта. У него глаза мамы. В мозгу жуткой занозой застряла страшная, обессиливающая мысль. Я не мог избавиться от нее.

Нужно подумать о ДНК-тесте на отцовство. Вроде это не очень дорого. И делаются очень просто. Посылаешь им два образца по почте и через пару дней знаешь точно. Отец или нет.

От этой мысли хотелось забиться в угол и свернуться калачиком. Это было уже слишком. Если джинна выпустить из лампы, то обратно не загнать никак и никогда. Сначала нужно было решить, что делать, если тест подтвердит мои опасения. Потому что если ничего не делать, то зачем тогда вообще узнавать.

Нет.

Вильям мой сын. И ничто не в силах отнять его у меня. Мой мальчик. Сегодня, завтра, всегда.

– Ладно, тут мне придется поверить тебе на слово.

– Джо, я была такой дурой. Сможешь ли ты простить меня?

На этот вопрос я не мог ответить. По крайней мере, не сейчас.

– Столько лжи, Мел. Столько лжи.

– Я знаю. Мне так жаль. Однажды начав, я уже не могла остановиться. Как машина без тормозов.

– Ладно. Расскажи, что ты делала вчера после того, как отвезла Элис.

Она вздохнула и вытерла глаза.

– Вернулась домой.

– Тебя не было два с лишним часа. Где же ты была? – Я указал на чемоданы на кровати: – И не забывай, что будет, если ты снова солжешь.

– Я…

– Ты что?

– Бен оставил мне сообщение. Я перезвонила ему, мы поговорили.

– Дальше?

– Он был в отеле неподалеку от Брент-кросс.

– В том самом, где я вас встретил в четверг? Ты поехала к нему?

Она покачала головой:

– Мы только поговорили.

– О чем?

– Слушай, я понимаю, что сейчас уже, наверное, поздно это рассказывать, да и ты мне, скорее всего, не поверишь. – Впервые с момента нашего возвращения домой она взглянула мне в глаза. – Но я хочу, чтобы ты знал.

– Продолжай.

– Между нами было все кончено.

– Что ты имеешь в виду?

– В четверг я встречалась с Беном, чтобы сказать ему, что прекращаю наши отношения. Навсегда.

Глава 24

– Чушь! – воскликнул я, чувствуя, как слова застревают у меня в горле.

– Это правда.

– Я же предупреждал тебя – больше никакой лжи!

– Клянусь жизнью. – Она взяла коробку с салфетками, достала одну и высморкалась.

В голове невольно возникла мысль. Я же обожал ее в моменты, когда она вот так сморкалась. Я всегда шутил, что она делает это так благородно, как настоящая графиня. Как будто она боится разбудить спящего ребенка, даже когда никакого ребенка еще не было. Я любил ее в самых обычных действиях. А теперь от этой мысли я чувствовал только боль в груди. Что еще потеряно? Что пропало навсегда?

– Бен из-за этого был такой злой после вашего разговора?

– Да.

– А почему ты решила все прекратить? – спросил я, немного успокоившись.

– Я пыталась поговорить с ним об этом уже несколько недель. Дважды хотела прекратить наши отношения, но безуспешно. Он твердил, что мы созданы друг для друга, что нужно делать то, что нам хочется, забыть обо всем остальном. И он все время писал мне и требовал, требовал ответа.

– То есть, в конце концов тебе и с ним стало скучно?

Увидев гримасу боли на ее лице, я тут же пожалел о своих словах.

– Я стала чувствовать вину слишком остро, – ответила Мел. – Будто ты пытаешься съесть целый торт за раз. Знаешь, что нельзя и потом будет плохо, и все равно не можешь остановиться. Но рано или поздно нужно остановиться, потому что иначе вся жизнь рухнет. Это прекрасное приключение на час или на день, может быть, даже на неделю, но жить так невозможно. На самом деле где-то в глубине души я знала это с самого начала. И мне было невыносимо думать, что почувствует Бет. Или как объяснить происходящее Вильяму.

– А мне?

– Или как объяснить это тебе, – она подняла руки. – Вам обоим, но в первую очередь тебе.

– Так что произошло в четверг?

– Я согласилась с ним встретиться. Не дома, а где-нибудь на «нейтральной территории», например, в отеле.

– И что, в этот раз он принял твое решение все закончить?

– Да.

Я почувствовал, как по спине бежит холодок.

– Почему? Что такого нового ты ему сказала в этот раз?

– Я… наговорила всякого. Немного приврала. Про нас с тобой. Я сказала, что ты начал что-то подозревать, увидел мои счета за сотовую связь и стал задавать вопросы.

Я вспомнил враждебность Бена, его злобу.

– А еще я сказала, что ты мне угрожал, – добавила Мел.

– Что?!

– Что ты пригрозил меня избить, если поймаешь на измене.

Показалось, что меня с размаху ударили в солнечное сплетение.

– Господи, Мел, я бы никогда тебя и пальцем не тронул. Да я бы скорее убил себя.

– Я сказала Бену, что нам нужно прекратить отношения, потому что я боюсь, что ты исполнишь угрозу.

– Представить не могу, как он на это отреагировал.

– Он… был недоволен.

Я замолчал, пытаясь осмыслить услышанное. Разрозненные эпизоды того вечера начали складываться в единую картину.

– Так значит, вот почему он напился – потому что ты сказала, что между вами все кончено.

– Да, я тоже так думаю, – тихо согласилась Мел.

– И поэтому он уехал, прихватив дробовик.

– Пойми, мне нужно было что-то сделать, чтобы наконец прекратить это все. Нужно было что-то настолько шокирующее, чтобы даже до Бена дошло, что пора остановиться. Навсегда.

– И поэтому ты наврала ему, что я склонен к домашнему насилию.

– Ну, я придумала правдоподобную историю.

– Но Бена это все равно не убедило, и он захотел продолжать?

Я не смог выговорить, что именно хотел продолжать Бен. Как будто оставаясь неназванной, измена была менее реальной, менее серьезной.

Мел в ответ только кивнула.

Бет никогда об этом не говорила, но от Мел я знал, что она вышла за Бена в совсем юном возрасте. Она не стала заканчивать университет, не помню, что именно она изучала, что-то гуманитарное. Мы с Мел тогда еще даже не встречались, но как-то я видел свадебные фотографии: Бет и Бен на них смотрелись подростками. На Бет было свободное платье, скрывающее намечающуюся беременность. Бен в очках и с короткой стрижкой выглядел старшеклассником, одолжившим отцовский костюм на выпускной. Из наших знакомых они поженились раньше всех и первыми завели ребенка.

Сейчас Элис была уже четырнадцатилетним подростком, умным и сосредоточенным не по годам. Бет шутила, что она была папиной дочкой, но взяла у отца только лучшее. Между Элис и Беном всегда было взаимопонимание и близость, что особенно очевидно, когда они находились рядом. У большинства наших школьных и университетских знакомых – всем сейчас примерно по тридцать-тридцать пять – дети были еще маленькими, ходили в садик или начальную школу. А некоторые еще вообще не завели детей. Я вспомнил еще кое-что увиденное на тех фотографиях.

– А ты же была у них подругой невесты, да?

Мел кивнула, не поднимая головы:

– Свидетельницей.

В нынешних обстоятельствах это звучало слегка по-издевательски.

– Ты уже тогда была в него влюблена?

– Нет, что ты? Конечно, нет.

– И почему же «конечно»?

– Ну, просто не была, и все. Это было пятнадцать лет назад.

– Потому что пятнадцать лет назад у него не было спортивных машин и огромного дома в престижном районе? – Это было низко, но я не мог удержаться от колкости.

– Нет, дело не в этом!

– А в чем же?

– Джо, пожалуйста, перестань. Если ты хочешь меня выгнать, я уйду, но перестань меня мучить.

– А Бет?

Мел резко подняла голову.

– О господи! Ты же не собираешься пересказывать все это ей?

– Пока не знаю. Но тебе придется поговорить с Беном еще раз. Повторить, что все кончено. Навсегда.

Мел вытерла слезы салфеткой.

– Сейчас?

– Сейчас.

Она снова высморкалась, потом достала из сумочки телефон.

– Подожди, покажи мне.

– Не поняла?

– Покажи мне номер, – сказал я, указывая на телефон.

Она показала экран: Бен, мобильный. Потом поднесла телефон к уху.

– Нет, – сказал я. – Давай на громкую связь.

Она нажала кнопку громкой связи, и в комнате раздались гудки. Я смотрел на ее лицо. На нем застыло выражение усталости и бессилия, но к нему добавлялось облегчение и радость от того, что можно было избавиться от этой тяжести.

– Алло? – в тишине спальни прозвучал голос Бена.

Глава 25

– Бен? – Голос Мел был напряженным.

Пауза.

– Да? – ответ был одновременно злым и нетерпеливым. Я пододвинулся ближе, чтобы лучше слышать.

– Это Мелисса.

Мелисса, а не Мел. Значит, для него она «Мелисса».

Снова пауза. Секунда, две, три. Мне показалось, что я слышу вдох.

– Что тебе нужно?

– Бен, я сейчас с Джо. Он нас слышит. Я все ему рассказала. И что между мной и тобой все кончено. Я не могу больше это тянуть. Как и говорила тогда в четверг…

Из трубки донесся щелчок и короткие гудки.

– Бен? – позвала Мел. Потом посмотрела на экран: – Положил трубку.

– Набери его еще раз.

Она снова нажала вызов. Из трубки послышался один гудок, а потом автоответчик. Мел сбросила звонок и набрала еще раз. Шесть гудков и автоответчик: «Это Бен Делейни, оставьте сообщение после сигнала».

Мел вопросительно посмотрела на меня.

– Давай, – сказал я.

– Бен, – начала она нерешительно. – Я просто хотела, чтобы ты знал… Мы не можем больше встречаться. Как я уже сказала, Бет все знает. Она ворвалась сегодня в паб и устроила сцену. Она в очень плохом состоянии, я беспокоюсь за нее.

Что-то поздновато, подумал я мрачно.

– В общем, – продолжала Мел, – Джо тоже все знает. Я ему все рассказала. Пожалуйста, не звони мне больше, только… напиши, что получил это сообщение… Прощай, Бен.

Она снова посмотрела на меня, и я кивнул. Мел сбросила звонок, и в спальне повисла тишина. Я смотрел на жену, пытаясь понять, как мы докатились до такого. Размышляя, знал ли я вообще эту женщину. Мел избегала моего взгляда. Наконец я отвернулся и уставился в окно.

– Как думаешь, он может заявиться сюда? – спросил я. – К нам домой?

– Честно? Понятия не имею. Он непредсказуем, когда разозлится или просто в плохом настроении.

– Ладно, если увидишь его первой или меня не будет рядом, вызывай полицию. Хорошо? Тут уже не до шуток. Я сделаю то же самое.

Снизу послышался приглушенный закрытой дверью спальни крик:

– Папа! Папа!

Я кинулся вниз, перепрыгивая несколько ступенек разом, и обнаружил Вильяма, стоящего на спинке дивана на голове, прислонившись к стене пятками. Лицо покраснело от прилившей крови, по дивану были разбросаны машинки.

– Папа! Смотри, как я могу! Все вверх ногами.

Я улыбнулся, радуясь хоть какому-то поводу отвлечься. Сегодняшний день стал худшим днем в моей жизни – даже хуже того жуткого дня, когда развелись родители, или когда рухнула моя спортивная карьера – но сын все еще мог заставить меня улыбаться своим выходкам.

– Отлично, Вил, а теперь давай ты перевернешься и снова будешь все видеть нормально.

– Но я и так все отлично вижу!

– Головой вверх, чтобы она не кружилась.

– Но она совершенно не кружится.

– Давай, давай, приятель, ты уже весь красный.

Я аккуратно подхватил его и посадил на диван. Он посидел минуту, переводя дыхание, щеки его еще были красными.

– Давай поиграем? – предложил я. Все что угодно, было лучше, чем думать о Мел и о том, что делать дальше.

– Во что?

– Ну, например, в футбол на улице.

Он задумался.

– Все злятся на мамочку, да?

– О чем ты, Вил?

– Мама Элис очень злится на нее, ты злишься на нее.

– Нет, я не злюсь, Вил.

– Ты на нее кричал.

– Ты слышал?

В ответ он с серьезным видом кивнул.

– Ты был очень злой на нее.

– Да, я на нее накричал. Я немного расстроился.

– Из-за чего?

– Не важно, это уже прошло.

Он прокатил по дивану одну из машинок.

– Почему ты злился на нее?

– Послушай, Вил, это взрослые дела. Мы оба друг на друга злились, но теперь все хорошо.

Вильям начал расставлять машинки рядышком.

– Тебе грустно, папочка?

Вопрос застал меня врасплох. Я сглотнул, на глаза выступили слезы, пришлось отвернуться, чтобы Вильям этого не видел.

Что же мы натворили, твоя мама и я.

– Нет, приятель. Со мной все в порядке. – Я указал рукой в сторону двери в сад: – Ну что, пойдем поиграем в футбол?

Мы вышли под моросящий дождик и пинали детский мячик, пока он не намок и не потяжелел. Но Вильяма это не обеспокоило, он бегал за мячом, падал, кричал и требовал пенальти. А я уже не пытался скрыть слезы, благо из-за дождя лицо и так было мокрое.

Вышла Мел в дождевике и встала у задней двери, натянув на голову капюшон. Мы встретились взглядами, и на секунду я подумал, что она подойдет продолжить разговор. Она сделала шаг, но остановилась, увидев выражение моего лица. Я отвернулся. Разговаривать не хотелось. Тогда она села на качели, глядя прямо перед собой. По щекам ее текли слезы. Мне казалось, что там сидит незнакомая женщина, жена какого-то другого мужчины, а не моя. Как будто я оказался на чужом заднем дворе, на чужой улице, в чужом городе, где не было места для меня. Впервые за много лет я совершенно не представлял, что нас ждет в будущем, только знал, что надежды на него куда меньше, чем было, когда я утром встал с кровати.

Тема измены у нас с Мел возникла лишь однажды. В конце какой-то вечеринки во время игры в фанты. В тот раз это была разновидность «Встаньте, если вы когда-нибудь…». В общем, игра для пьяных взрослых, которые подростками увлеченно играли в «Бутылочку». Типа «Встаньте, если хоть раз занимались сексом на работе», «Встаньте, если целовались с девушкой» (спрашивалось, естественно, у девушек). «Встаньте, если когда-нибудь изменяли». На последней реплике Мел поднялась, пьяно покачиваясь, и застыла посреди комнаты с очаровательной улыбкой. Она призналась в одной-единственной измене. Но сказала, что это не считается, потому что на тот момент она еще училась в школе. В пятом классе. Я переспросил ее потом в такси, что это была за история, но она только рассмеялась и поцеловала меня, сказав, что это было слишком давно. Конечно, я забыл об этой истории. До сегодняшнего дня.

Вильям вел по счету 9:8, когда у меня зажужжал телефон. Я полез в карман, остановившись и подняв другую руку, показывая сыну, что не играю. Вильям пробежал мимо меня и радостно забил гол в пустые ворота.

– Десять! – выкрикнул он, размазывая грязь по подбородку. – Я – первый! Я – выиграл.

– Отличная игра.

– Может, до пятнадцати? – с надеждой спросил он.

Закрывая телефон от дождя ладонью, я посмотрел на экран. У иконки сообщений мигала красная единичка. Я открыл сообщение, предварительно глянув через плечо на Мел, заметила ли она. Но она так и сидела на качелях и только смотрела на Вильяма с застывшим выражением отрешенности и грусти на лице. Сообщение было от Бена.

Хочешь узнать правду, здоровяк? Давай встретимся. Мне есть что показать тебе.

15:25 Бен моб.

Капли дождя на экране искажали слова.

Давай встретимся.

Глава 26

Оставшуюся часть дня я пытался держаться от Мел подальше. Видеть ее, слышать ее голос было физически больно, будто тяжелый камень давил на грудь. Я не знал, что ей сказать и что вообще должно было происходить дальше. Знакомые земли остались далеко позади, брак потерпел крушение, и меня выбросило на неизведанные берега, где я не знал ничего и никого, даже местный язык, и тот был мне недоступен. А еще была злость, хотя основным чувством оставалась всепоглощающая печаль и ощущение безвозвратной потери чего-то важного между нами, какой-то связи, которая, возможно, уже не восстановится.

Когда мы закончили играть, Мел отправила Вильяма в ванну, а потом сделала ему чай. Я заперся в кабинете с бутылкой красного и принялся обдумывать сообщение от Бена.

Мне есть что показать тебе.

Но что? И почему только теперь? Вряд ли он таким образом предполагает извиниться. Это было бы слишком на него не похоже.

Может, это ловушка. Может быть, он хочет закончить какой-то хитрый план, который начал реализовывать в четверг. Только теперь у него есть дробовик, чтобы уровнять шансы. Я забрал у него Мел, и он не мог этого пережить. И притом Бен считал, что я угрожал ей насилием, если она не прекратит с ним отношения. Одному богу известно, кем Бен представлял меня. Может, он, наоборот, собирался защитить Мел и преподать мне урок. В свою очередь, я узнал о Бене много нового за последние два дня, и теперь нужно быть готовым встретить его, даже если тот будет предельно агрессивен.

И все же вопрос, что же такого Бен хотел показать, не давал мне покоя. Я включил компьютер и, пока он загружался, налил себе новый бокал. Бен отправил мне кусок карты с отмеченным местом встречи: Фраент-кантри парк.

Мост в центре парка, недалеко от зеленого театра. Завтра в 10 утра.

Фраент-кантри парк был не так уж и далеко от нашего дома. Несколько миль к северо-западу, почти у окружной дороги, но все-таки еще в черте города. Бен занимался там триатлоном, там можно было спокойно тренироваться, не рискуя встретить кого-нибудь знакомого в тот момент, когда ты на исходе сил заканчиваешь пробежку и выглядишь, будто вот-вот свалишься с ног от сердечного приступа. Видимо, местность была ему хорошо известна. На гугл-картах отчетливо виднелась сцена зеленого театра у озера в южной части парка. Интересный выбор. Если он хотел встретиться в людном месте, где было бы полно случайных свидетелей, то можно было выбрать любую точку в городе. Но вместо этого он предложил парк на окраине, среди деревьев и холмов, где в десять утра в понедельник не будет ни души.

Телефон снова прожужжал – еще сообщение.

Приходи один.

17:31 Бен моб.

Я некоторое время смотрел на экран телефона, прежде чем вернуться к гугл-картам. Приходи один. Мне и в голову не пришло бы взять с собой кого-нибудь еще, но нужно будет соблюдать осторожность, приехать на место заранее и осмотреться. А Мел ты собираешься говорить? Нет, пока я не мог заставить себя снова доверять ей. Слишком рано. Она скрывала от меня правду на протяжении почти полугода, так что нечего ей знать, что ее бывший любовник предлагает мне встретиться. В школе тоже нельзя было никому говорить, потому что ради этой встречи нужно будет сказаться больным. И Адаму нельзя, он примется отговаривать меня от этой встречи. Но мне нужно было туда пойти. Брать ли какое-нибудь оружие на случай, если Бена сорвет с катушек? Нет, плохая идея. Очень плохая.

Но был и хороший вариант.

Я нашел карточку констебля Хана и набрал телефон, который был там указан. Трубку взял дежурный сержант, я представился и попросил передать, чтобы инспектор перезвонил мне утром, а еще рассказал о том, где и когда Бен предложил встретиться. Я попросил, если это возможно, чтобы кто-нибудь из офицеров приехал в парк и встретился со мной заранее, чтобы он тоже мог увидеть Бена. Лично убедиться, что Бен никуда не пропал и положить конец всей этой дурацкой истории с исчезновением.

Принтер с жужжанием и щелчками выплюнул распечатанную карту парка. Дорожки, тропинки, озеро, парковка, шоссе по центру. Я допил вино и некоторое время сидел неподвижно, размышляя, не будет ли поход на эту встречу ошибкой. Или же это будет способом покончить с проблемой, подвести черту под тем, что произошло, и начать восстанавливать жизнь из руин. Был только один способ выяснить. В любом случае осталось кое-что, что я хотел высказать Бену. Посмотреть в глаза и сказать, что мы с Мел принадлежим друг другу, и ничто и никто не в силах это изменить. Сказать, что она совершила ошибку в момент человеческой слабости, но сейчас преодолела эту слабость и больше к ней не вернется. Часть меня – да что говорить, почти все мое существо – на какой-то момент очень захотела сделать Бену больно, наказать его за то, что он пытался разрушить мою семью. Он слишком сильно злоупотребил своими возможностями.

Я обратил внимание на веб-камеру, только когда собрался выключить компьютер. Рядом с маленьким глазком, смотревшим на меня с верхнего края монитора, мигал красный огонек. Странно. Он должен гореть, только когда камера включена.

Кто-то наблюдал за мной.

Глава 27

Мел выехала на работу, как обычно, в десять минут восьмого. Вчера перед сном и сегодня утром мы не разговаривали. Как только за женой закрылась дверь, я позвонил в школу и оставил сообщение директору, что отравился и на работу прийти не смогу.

Отправляя Вильяма в детский сад, я обратил внимание, что одна из мам смотрит на меня со смесью жалости и любопытства. Лицо показалось мне смутно знакомым, но разглядеть ее я не успел – она быстро отвернулась, говоря что-то стоявшей рядом женщине. А потом я вспомнил: в «Стрэтфорде» она сидела через два столика от нас и наблюдала устроенную Бет сцену.

Привыкай. Люди узнают. Такова жизнь. Ладно. Справимся.

До встречи с Беном оставалось еще некоторое время. Но когда я приехал на маленькую парковку Фраент-кантри парка в начале десятого, там было всего три машины. Среди них был большой белый «астон мартин» DB9 с именными номерами W1NNR.

Черт! Он успел первым.

Я заглушил двигатель и некоторое время сидел неподвижно, рассматривая машину Бена и пытаясь разглядеть сквозь тонированные стекла, есть ли кто внутри. Завибрировал телефон.

Мне так жаль, Джо. Пожалуйста, прости меня. Люблю тебя.

09:03 Мел моб.

Прочитав сообщение, я снова почувствовал боль в груди. Я убрал телефон и еще некоторое время наблюдал за машиной Бена. Лучше бы, конечно, встретиться с ним прямо тут на парковке, неподалеку от дороги. Здесь все-таки люди, машины, могут найтись свидетели, в отличие от глухих частей парка. Мне хотелось со всем этим разделаться как можно быстрее.

Но в «астон мартине» никого не было видно. Я вылез из машины, стараясь идти не быстро и не медленно, а спокойно и уверенно. Я подошел к машине, заглянул в стекло пассажирской двери: в держателе бумажный стаканчик из-под кофе, а на заднем сиденье куча одежды – как будто Бен вытряхнул содержимое чемодана или сумки. Зачем? Что он унес в этой сумке, кроме одежды?

Один из его дробовиков исчез.

Я долго рассматривал одежду, потом открыл на телефоне карту и отправился в направлении длинной извилистой дорожки, которая вела через небольшой холм к рощице. Ясное октябрьское утро, на ветках вовсю щебетали птицы, но людей не было видно. Я шел по дорожке, настороженно оглядываясь и на всякий случай, не убирая руки в карманы, чтобы быть готовым ко всему. С одной стороны дорожки деревья поредели и уступили место небольшому озерцу. Лучи низкого осеннего солнца отражались от поверхности воды.

Сзади послышались шаги. Девушка в топике для бега и шортах, в ушах наушники. Она миновала меня, не удостоив взглядом.

Я пошел дальше. Под ногами хрустел гравий. За озером показался зеленый театр. Он выглядел чуждо: серая бетонная конструкция амфитеатра посреди зелени деревьев и синевы воды. Сердце застучало быстрее. Ну, давай, где ты? Я думал, что скажу Бену. Что вообще можно сказать человеку, который спал с твоей женой? Может, он еще надеялся, что Мел бросит меня и вернется к нему? Ну, по крайней мере, этот момент я ему разъясню максимально четко.

Дорожка обогнула озеро, приближаясь к мостику. Вокруг никого не было видно, но это не означало, что Бена нет где-то поблизости. То здесь, то там росли кусты и деревья, да и в зеленом театре можно без проблем спрятаться. В кармане зажужжал телефон, и я судорожно выхватил его.

Ты один?

09:14 Бен моб.

Кругом было все также безлюдно, только метрах в ста по берегу озера шла пожилая женщина с собакой. Я некоторое время изучал ее, но не было похоже, что она вообще меня заметила.

Да

09:15

Я подошел к мостику, понимая, что виден как на ладони, и поднялся на его середину. Надо будет прийти сюда с Вильямом. В другой раз, в другой день, возможно, в другой жизни.

Я огляделся. Парковка была уже скрыта за деревьями. Людей, кроме бегуньи и женщины с собакой, не было. Я облокотился на каменный парапет моста и посмотрел на воду. Свежий северный ветер поднимал на озере небольшую рябь. На солнце набежало облако и ясный осенний день внезапно потемнел. Я вновь посмотрел на зеленый театр – неплохое укрытие.

Спустившись с моста, я пошел через высокую траву к амфитеатру зрительских мест. Бетонные скамейки сужались концентрическими полукругами, спускаясь к сцене, находившейся в углублении. Само деревянное двухэтажное здание было заперто, ставни закрыты, в ожидании следующего сезона. У амфитеатра был пустой и печальный вид, будто его бросили на произвол судьбы и зимней погоды. Здесь тоже никого не было. Я вернулся на мост, посмотрел на часы. Достал телефон и написал еще одно сообщение.

Я здесь

09:18

И только я успел сунуть телефон в карман, как пришел ответ.

Я тоже.

09:18 Бен моб.

Я резко развернулся, сжимая телефон в руке. Но позади меня никого не было, только пустая дорожка. И в театре никого. Никаких признаков жизни. Я внимательно осмотрел деревья вокруг и на другой стороне озера, пытаясь разглядеть Бена. Сердце отчаянно колотилось в груди.

У него дробовик, помнишь?

Только сейчас до меня дошло, что приезжать в полупустой парк было не лучшей идеей. Время встречи, о котором я сообщил полиции, еще не наступило. Может, они приедут пораньше. А может, и нет. Может, они вообще не приедут.

Я оглянулся через плечо, а потом стал вглядываться в тень под деревьями, пытаясь уловить хоть какое-то движение или заметить деталь одежды, которая могла бы выдать Бена. И тогда я его увидел.

Глава 28

Бен был на той стороне озера, метрах в пятидесяти-шестидесяти от меня. Он просто стоял. На нем была та же куртка, что и в четверг вечером – Луи Виттон. Мел сказала, что она стоит под тысячу фунтов. На голове у него была черная бейсболка, а в руках длинная синяя спортивная сумка, она казалась полупустой, но что-то ее оттягивало в середине. Что-то длинное и тяжелое.

Я замер и несколько мгновений просто смотрел на Бена, пытаясь удостовериться, что это именно он. Ждал, что он подаст какой-то знак, что видит меня. Но тот стоял абсолютно неподвижно. Я видел его впервые с четверга и пытался понять, что же именно я чувствую: меня захлестывали смешанные эмоции. Злость за предательство, печаль, вызванная огромным количеством лжи, решимость покончить со всем этим.

Я чувствовал под пальцами грубый камень парапета. Теперь понятно, почему он выбрал это место встречи: вовсе не потому, что отсюда было видно все вокруг, а, наоборот, потому, что стоявшего на мосту человека было прекрасно видно издали. И было сразу понятно, пришел этот человек один или нет. Так мы и стояли. Я на мосту, Бен – на другой стороне озера. Он сунул руку в карман, достал телефон, что-то сказал, выслушал собеседника и коротко ответил. А затем развернулся и пошел по дорожке, удаляясь от меня.

Пойти за ним? Конечно. Я не для того сюда пришел, чтобы просто поглядеть на него издали и ничего не узнать. Я спустился с моста и отправился вслед за Беном, пытаясь не потерять его из виду. Но он был далеко, шел быстро и не оглядывался. На развилке свернул налево, к входу в парк, и вскоре скрылся за деревьями. Я побежал вслед, громко топая по гравию. Нельзя дать ему уйти. Я добежал до развилки, но Бена нигде не было. Черт! Я бросился дальше по левой дорожке, возвращаясь тем же путем, что пришел сюда с парковки. Бена все еще не было видно. Тяжело дыша, я остановился и осмотрелся. Холодный октябрьский воздух резал горло. Было безветренно, деревья стояли совершенно неподвижно. Только тонкая птичья трель раздавалась вдали. Как он смог скрыться так быстро? Да, у него была изрядная фора, но все равно.

Я был совершенно один. Или не был?

Может, он вовсе не убежал? Может, он спрятался где-то поблизости. Наблюдая, выжидая и насмехаясь. Кругом было полно укромных местечек, густых кустов, деревьев, за которыми можно спрятаться. Я огляделся еще раз. Не покидало ощущение, что за мной следят. Я напряженно прислушался, стараясь уловить любой шорох.

Тут я заметил в траве что-то ярко-синее. Сумка Бена, с которой он стоял на берегу озера, валялась в кустах буквально в метре от меня. Видимо, тут он срезал путь до парковки. Отодвигая ветки деревьев, я двинулся тем же путем, сучки цеплялись за пальто и штаны. Одна из веток оцарапала мне щеку, другая больно ткнулась в руку. Оглянувшись, я понял, что меня не видно ни с дорожки, ни с парковки.

Сумка была расстегнута. Я потрогал ее носком ботинка, потом поднял – пусто.

Он достал дробовик?

Я замер, внутри все похолодело.

Бен где-то рядом с оружием в руках. Он полон злобы и ревности. Он выманил тебя сюда, потому что хотел видеть тебя именно здесь.

Никого вокруг.

Ни одного свидетеля.

Ну ты и дурак!

Да, он разыграл все как по нотам.

Черт!

Кругом были густые кусты и деревья, прячься где угодно. И быстро отсюда не выбраться. Где, черт побери, полиция? Я попросил их встретиться со мной, назвал время и место. Может, они решили не приезжать?

Я присел на корточки и стал внимательно слушать. Где-то с листьев падали капли после ночного дождя. В кронах слышались взмахи крыльев. Тихий шелест опавших листьев. Я ждал, что в любую секунду появится Бен с дробовиком наперевес.

Не стой на месте.

Я никогда не отличался способностями к ориентированию, но решил, что кратчайший путь к машине и безопасности будет через кусты слева. Я вскочил и побежал, несся, не обращая внимания на царапающие руки и лицо ветки. В ушах стучала кровь и отдавалось мое собственное тяжелое дыхание. Я представлял, как Бен появится передо мной. Или он выстрелит в спину, а я только услышу выстрел?

Где же он?

Я бежал и чувствовал, как тяжелеют ноги. Угодил в какую-то рытвину и чуть не упал, чудом ухватившись за ствол ближайшего дерева и оцарапав о него костяшки пальцев. Нужно добежать до машины, убраться отсюда и никогда не повторять подобной ошибки. Об остальном позабочусь позже. Наконец я выскочил из кустов на парковку, тяжело дыша, весь мокрый и грязный. Лицо в царапинах, ботинки все в грязи, в руках синяя спортивная сумка. Но было поздно, машины Бена на парковке не было.

Глава 29

Я пытался отдышаться.

Бена и след простыл. На парковку подъехала машина, из которой выходили мужчина лет сорока и женщина лет на десять его младше. Он в темном пиджаке и при галстуке, она – в темно-сером брючном костюме, темно-каштановые волосы собраны в хвостик. Мужчина небрит, узел галстука распущен, хотя время всего половина десятого. На лице у него застыло странное выражение, будто он немало повидал в жизни и все это ему не нравилось.

– Джозеф Линч? – обратился ко мне мужчина.

– Да?

– Я детектив-инспектор Маркус Нейлор, лондонская полиция. – Он указал на женщину: – А это детектив-сержант Рейчел Редфорд.

Мы пожали руки, и я указал на кусты, из которых только что вылез.

– Вы его упустили. В буквальном смысле. Он был здесь.

– Кто?

– Бен Делейни. Он был здесь, уехал только что, видимо, прямо перед тем, как вы приехали.

Нейлор посмотрел на часы.

– Нам передали ваше сообщение в половине девятого, и мы сразу приехали, – сказал он с выговором южного лондонца. – Думали, что будем заранее. Вы же сказали, в десять.

– Да, но он приехал раньше. И я тоже.

– Неудачно получилось. – И только тут он разглядел царапины и мой помятый вид. – С вами все в порядке?

Я до сих пор не мог отдышаться. Не думал даже, что настолько потерял форму.

– Все нормально, запыхался немного.

– Бежали?

– Да, хотел перехватить Бена, пока он не уехал. А потом… – Внезапно я понял, насколько глупо все это звучит, и замолк.

– А потом? – повторил Нейлор, приподняв бровь.

– А потом подумал, что он мог устроить что-то типа засады на меня, и потому побежал обратно к машине.

Нейлор сунул руки в карманы и задумчиво посмотрел на меня.

– Что-то типа засады? Зачем бы ему это делать?

– Долгая история.

– Понятно. Получается, вы с ним не разговаривали.

Я покачал головой:

– Я его видел, но издали. Он отправил мне несколько сообщений.

– Вы уверены, что с вами все в порядке? – уточнил Нейлор, указывая на мою правую руку. – У вас кровь идет.

– Да. Это пустяк.

Из ссадины, которую я получил, ударившись о дерево, стекала струйка крови, костяшки пальцев, с которых была содрана кожа, покраснели и уже начинали воспаляться, а рука – неметь.

– А что в сумке? – спросил Нейлор.

Я уже и забыл, что до сих пор держал ее в здоровой руке.

– Ничего. Это сумка Бена. Он бросил ее около дорожки.

– Вы уверены, что это его сумка?

– Да, он был с ней, когда я его заметил. Возможно, он в ней принес один из своих дробовиков.

– Почему вы так думаете?

– Он держал ее так, будто в ней что-то длинное и тяжелое.

– Но он ее бросил?

– Я ее нашел в кустах вон там. – Я протянул полицейскому сумку: – Вот, взгляните.

– Рейчел, будь добра, – сказал Нейлор, не вынимая рук из карманов.

Его коллега уже подходила к их машине и открывала багажник. Она вернулась с большим пластиковым пакетом на застежке и протянула мне, чтобы я положил туда сумку. Когда она закрыла пакет, я заметил, что на руках у нее были белые медицинские перчатки.

– Спасибо, мистер Линч. Так говорите, мы с ним разминулись, так?

– Минуты на две, не больше. Он был на белой спортивной машине с именными номерами.

– Не приметил такой. – Нейлор повернулся к коллеге: – Рейчел, а ты?

– Нет, – ответила та, делая надпись маркером на пакете с сумкой. Это были первые ее слова.

– Ну, раз в парке делать больше нечего, может быть, найдете немного времени пообщаться с нами?

– Конечно.

– В участке?

– Не проблема.

– Отлично, тогда поехали. – Нейлор открыл пассажирскую дверь их машины.

– Может, я просто поеду за вами?

– Будет проще, если вы поедете с нами. Да и с парковкой около участка беда, особенно по будням. Рейчел подбросит вас обратно, как мы закончим.

Я некоторое время разглядывал полицейского, пытаясь понять, о чем он думает. Левое ухо у него было деформировано, как у игрока регби, а под нижней губой белел шрам. Глаза были очень светлого голубого цвета и абсолютно ничего не выдавали. До этих выходных я никогда не разговаривал с полицейскими дольше, чем нужно было, чтобы узнать дорогу, а за последние три дня, это был уже третий полицейский в моей жизни.

Если они действительно из полиции.

– Я понимаю, что звучит глупо, но не должны ли вы показать мне удостоверение или что-то в этом роде?

На лице Нейлора появилось выражение обиды.

– Вы что, не верите, что я офицер полиции, мистер Линч?

– Нет. В смысле, верю. Просто последние дни все кругом так запутано, я уже сам не знаю, кому можно доверять.

Над нашими головами пролетели гуси, перекрикиваясь друг с другом. Нейлор продолжал изучающе на меня смотреть.

– Серьезно? – С этими словами он достал удостоверение в прозрачном кармашке. Я быстро взглянул на имя, должность, номер жетона, герб лондонской полиции. – Тяжелые выходные?

– Тяжелые – не то слово.

В конце концов, я сел на заднее сиденье полицейской машины, и детектив-сержант Рейчел аккуратно развернулась, чтобы выехать с парковки.

– Сочувствую, – сказал Нейлор через плечо.

– Я почему-то решил, что сюда приедет тот молодой офицер, с которым я разговаривал в субботу. Не думал, что они отправят двух детективов.

– Ну, с субботы произошли кое-какие изменения.

– О чем вы?

– Давайте поговорим в участке.

Остаток дороги прошел в тишине.

Глава 30

Уже второй раз за последние три дня я оказался в полицейском участке Килберна. На стульях дремали пара бомжей, а за стойкой скучал дежурный сержант. Он кивнул Нейлору, когда мы вошли. Редфорд набрала код на замке, и тяжелая металлическая дверь открылась в голый коридор, по обе стороны которого виднелось еще по три двери. На третьей двери слева висела табличка «Комната для допросов 3». Внутри был стол, вокруг него четыре стула. Редфорд указала мне на один из них.

– Чай или кофе хотите? – спросила она доброжелательно.

Я даже проникся к ней симпатией. У нее был какой-то неуловимый акцент, точно не лондонский. Что-то южное.

– Чай, если можно. С молоком и без сахара.

Редфорд кивнула и скрылась за дверью.

До прошедших выходных я бывал непосредственно внутри полицейского участка всего один раз, когда в прошлом году на Хэрроу-роуд регистрировал велосипеды. Там было так же мрачно, как и в Килберне. В комнате для допросов были голые стены, четыре безликих пластиковых стула и стол с пластиковой столешницей, покрытой отметинами от потушенных об нее сигарет. Следы времен, когда еще можно было курить в помещениях.

Мой телефон молчал, ни сообщений, ни пропущенных звонков. Я задумался, что же случилось с Беном в парке. Может, он увидел полицейских и запаниковал? Наверное, не стоит попадаться с дробовиком в спортивной сумке. Я быстро набрал сообщение.

Почему ты сбежал из парка?

10:30

В дверях снова появилась детектив Редфорд с пластиковым стаканчиком, от которого шел пар, в руках. Она поставила его на стол передо мной, и я невольно выпрямился, ожидая, что сейчас начнется разговор.

– А ваш коллега к нам присоединится? – спросил я ее.

– Да, но ему нужно разобраться с парой мелочей. Мы подойдем через минуту.

Она снова вышла и закрыла за собой дверь. Я посмотрел на часы. В 10:34 понедельника я должен был бы разбирать роман Стейнбека «О мышах и людях» с десятиклассниками, но вместо этого сижу в задрипанном полицейском участке и жду, когда меня будут допрашивать о судьбе Бена, мать его, Делейни. Я встал и подошел к зарешеченному окну. За парковкой полицейского участка виднелась железная дорога, а еще дальше возвышались серые небоскребы. Капли дождя медленно сползали по стеклу. Телефон упрямо молчал. Я набрал еще одно сообщение.

Что ты вообще устроил в парке утром? Хочешь что-то мне сказать, так скажи нормально.

10:35

Дверь открылась в очередной раз. Нейлор и Редфорд сели напротив меня за столом, у каждого в руках по кружке с чаем. На кружке Нейлора виднелась надпись крупными красными буквами: «Собственность БОССа». У Редфорд под мышкой была зажата картонная папка и блокнот. Нейлор пододвинулся на стуле вплотную к столу, ножки громко заскрежетали об пол.

– Простите, что заставили ждать. Давайте начнем.

Он достал из кармана миниатюрный цифровой диктофон и положил на стол. Красная лампочка уже мигала.

– Вы не против? – спросил он. – Чтобы не тратить время на писанину.

– Да, конечно.

– Отлично! – продолжил он, положив руки на стол и сцепив пальцы. – Итак. Бенджамин Делейни. Насколько вам известно, жена заявила о его исчезновении в пятницу, и мы пытаемся установить его местоположение. Спасибо, что зашли к констеблю Хану в субботу, и за то, что предупредили насчет сегодняшнего утра. Я прочел ваши показания, а также показания вашей супруги и миссис Делейни, после чего у меня появилось несколько вопросов.

– Задавайте.

– Вы дружите с мистером Делейни, верно?

– Дружил.

– Почему в прошедшем времени?

– Больше не дружу.

– Но дружили?

– Наши жены учились вместе. Мы пересекались на свадьбах, крестинах и тому подобных мероприятиях в течение десяти лет. Но реально общаться начали только последний год, когда он перебрался в Лондон.

– Значит, скорее, вы были просто знакомыми.

– Через Мел, – ответил я, пожимая плечами.

– Как часто вы встречались?

– Наверное, раз в полтора-два месяца. Мел или Бет устраивали обеды, барбекю или что-нибудь такое.

– А, например, в паб выпить вы с мистером Делейни ходили?

– Нет.

– Никогда?

– Если честно, у нас с ним не так уж и много общего.

Точнее, не было. А теперь у нас точно есть что-то общее.

– Вы имеете в виду, что у вас разные интересы?

– Несколько месяцев назад он приглашал меня на игру в покер. Жена хотела, чтобы я пошел, продемонстрировал свою доброжелательность.

– Мистер Делейни большой любитель покера, да?

Я пожал плечами:

– Он хороший игрок. Знает, когда можно блефовать, а когда нужно остановиться, потому что карта не идет. А еще он разбирается в людях и при этом денег у него больше, чем у всех остальных игроков за столом вместе взятых. Так что да, он любитель.

– А вы?

– Пробовал один раз, покер – не мое.

– Проигрались?

– Немного. Не умею блефовать.

– А что тогда «ваше»?

– У нас сыну четыре года. Он только-только пошел в детский сад. Я посвящаю все свободное время ему. А еще хоккей – я играл за команду округа до травмы. Так что теперь остался только сквош – играю раз в неделю со своим другом Адамом. А вообще, преподаю английский в школе Хэддон-парк.

– А перестали общаться из-за того эпизода с вашей женой?

– Вы прочли субботние показания Мел?

– Да, и внимательно.

Из картонной папки Редфорд достала формуляры, которые выглядели точь-в-точь как те, что заполнял констебль Хан в наше прошлое посещение участка.

– Ну, как выяснилось, одним этим эпизодом дело не ограничилось. Все оказалось куда более запущено.

Нейлор внимательно посмотрел на меня через стол.

– Обычно, мистер Линч, так оно и бывает.

Глава 31

Я поерзал на стуле.

– Сказать по правде, после той странной встречи с Беном в четверг произошло… Я выяснил много такого, чего не знал раньше.

– Например? – спросил Нейлор.

Мне не хотелось говорить этого вслух, будто сказанные слова станут официальным признанием произошедшего, которое все еще казалось нереальным. Если я начну говорить, история предательства, совершенного Мел, будет записана на пленку, может быть, навсегда. Красная лампочка на диктофоне продолжала моргать.

– Так что же вы узнали, Джо? – переспросил Нейлор, подавшись вперед.

Мои руки дрожали, и я сцепил пальцы.

– Он и Мел. Они были… вместе.

Нейлор выждал пару секунд.

– В каком смысле вместе?

– У них был роман. Он много лет пытался ее добиться и несколько месяцев назад она наконец сдалась. Это длилось с лета.

– И вы узнали об этом в четверг вечером?

– Нет. Ну, точнее, не совсем. Узнал я только вчера, но в четверг появились первые признаки, что происходит что-то странное. Так что в четверг все это началось.

– Расскажите, что именно произошло.

– Там все есть, – ответил я, указывая на бумаги, которые достала Редфорд из папки. – В моих показаниях. Ну, практически все.

– Расскажите, пожалуйста, сами.

И я рассказал. Обо всем, что произошло с вечера четверга до сегодняшнего утра. О том, как вел себя Бен, о сцене, что устроила Бет Делейни в пабе, о том, что теперь ее муж подался в бега, прихватив дробовик. Нейлор внимательно слушал, время от времени кивая, а Редфорд делала пометки на формуляре, который в субботу заполнял с моих слов констебль Хан. Я старался говорить как можно быстрее, стараясь покончить с этой позорной исповедью. Когда я остановился, Нейлор некоторое время сидел молча.

– Обычно, когда мы сталкиваемся с пропажей человека, Джо, то пытаемся установить последовательность его действий и перемещений, выяснить как можно больше подробностей и понять, где эта последовательность обрывается. Ну а попутно собираем как можно больше информации о пропавшем, чтобы лучше узнать его и на основе этого интерпретировать факты. Вот записи, которые делал констебль Хан в субботу, когда вы и ваша супруга давали показания.

Он перебрал несколько листков, потом нашел нужный.

– Итак, не считая сегодняшнего утра в парке, вы уверены, что в четверг вечером видели Бена последний раз?

– Да.

– А как именно произошла встреча? Вы расстались дружески?

– Нет.

– Расскажите подробнее, пожалуйста.

– Я зацепил его машину, сдавая задом. Он был весьма недоволен.

Нейлор постучал карандашом по лежавшему перед ним листу.

– Интересно…

– Да, я знаю, что был неправ.

– Интересно то, что ваша жена описала этот момент несколько иначе. И более подробно.

Я почувствовал сосущую пустоту в желудке и головокружение.

Черт! История, которую мы сочинили для Бет в субботу.

– Да? – все, что я смог выдавить из себя.

– Она сказала, что вы поругались с мистером Делейни и перепалка закончилась для него нокаутом.

– Эм… Да… – Я почувствовал, что краснею. – Да, так и было. У сына случился приступ астмы и мне нужно было скорее попасть домой за ингалятором. Потом я сразу же вернулся в отель, но Бена там уже не было.

– Значит, вы подрались.

– Он меня ударил, а я его оттолкнул. Это и не назовешь дракой.

– А почему вы не рассказали об этом констеблю Хану, Джо?

Я почувствовал себя ребенком, которого отчитывает директор школы. В то же время я злился, что Мел не придерживалась истории, о которой мы договорились.

– Да, виноват. Нужно было рассказать. Но в воскресенье приехала жена Бена и стала расспрашивать о нем. И Мел придумала эту историю с машиной, чтобы прикрыть меня. А потом я рассказал именно этот вариант констеблю, чтобы Бет не узнала о нашем обмане.

– Понятно… – протянул Нейлор.

– Конечно, после вчерашней истории это все выглядит очень глупо. Мне жаль, что так получилось.

– Значит, ваша жена солгала Бет Делейни, а вы потом солгали офицеру полиции?

– Она пыталась защитить меня. Это все случилось так неожиданно. Бет была в расстроенных чувствах, рыдала. Я собирался рассказать, как все было, но тут Мел перебила, придумав, будто я поцарапал порше Бена. Я думал, в полиции она расскажет то же самое.

– Вы думали, она будет лжесвидетельствовать ради вас?

Я почувствовал, что покрываюсь потом.

– Нет, она же рассказала правду.

– Или вы оба лгали.

– Извините, это было очень глупо. Врун из меня никакой, вы, наверное, в этом уже убедились.

Нейлор кивнул:

– Да, врать складно – намного сложнее, чем многие думают. Одно вранье тянет за собой другое, история запутывается, и люди теряются. Не зря говорят, что лжецу нужна очень хорошая память. У большинства людей она не настолько хороша.

– Вы хотите сказать, что не верите мне?

– Я ничего не хочу сказать. Мы просто пытаемся найти человека. Известного, успешного, богатого бизнесмена, который, судя по всему, исчез. У вас есть идеи, где его можно найти?

– Ни малейшего представления. Только он не совсем исчез.

Нейлор нахмурился и посмотрел на меня, склонив голову набок.

– Не совсем исчез?

– Я же сказал, что видел его сегодня утром.

– Снова лжете?

– Нет, клянусь вам.

– Уверены?

– Совершенно! Мел разговаривала с ним вчера по телефону, а сегодня он писал мне.

Нейлор сделал пометку в блокноте.

– Вы же понимаете, что мы должны все выяснить. Речь не о каком-то там алкоголике или наркомане, психе или вечно сбегающем из дома подростке. Мы ищем успешного бизнесмена, который на своем пути к успеху мог обзавестись врагами.

– Не просто «мог». Он всегда делает то, что ему заблагорассудится, и плюет на всех окружающих. И он разрушил жизнь не одному человеку. Имя Алекс Колник вам известно?

– С ним мы еще сегодня поговорим.

– Наверняка ему есть что рассказать про Бена. И это будут не комплименты.

– Посмотрим. – Нейлор отхлебнул из своей кружки, а потом поднял палец, будто что-то вспомнил: – А зачем вы вообще собрались с ним встречаться в парке?

– Вчера вечером Бен прислал мне сообщение, что хочет поговорить наедине.

– О чем?

– Он не сказал. Написал только, что это важно. Я решил, что это про Мел.

– А просто позвонить он не мог?

– Он хотел встретиться лично.

Послышался глухой стук в дверь, и заглянул молодой офицер, принесший Нейлору папку с черной надписью «Отдел криминалистики».

– От криминалистов, босс. Только что прислали.

– Очень благодарен, Джеймс.

Нейлор открыл папку, но мне не было видно, что внутри. Детектив просмотрел пару листов, буркнул что-то неясное, то ли удовлетворенно, то ли разочарованно, потом передал папку Редфорд.

– Вы сказали, что утром видели его машину около парка?

– Да, на парковке стоял его астон мартин. Вы разве не видели сами?

Нейлор покачал головой:

– Нет. Мистер Делейни был в машине?

– Нет, он, наверное, пошел в парк.

Нейлор долго смотрел на меня.

– Вот как раз насчет машин. Мы обнаружили кое-что, вызывающее беспокойство. В сложившихся обстоятельствах.

– Что именно?

– Вы спрашивали, почему в парк приехали мы, а не констебль Хан. – Я кивнул, и он продолжил: – Автомобиль порше, зарегистрированный на имя мистера Делейни, был обнаружен три дня назад, в пятницу, в переулке около старых гаражей. Примерно в полумиле от отеля, где вы поругались.

– Такой большой белый, да? Кайен или как он там называется.

– Кайен, да.

– И? – спросил я.

– Его пытались сжечь. Но не очень успешно.

Глава 32

– Мы перепроверяем данные обо всех сгоревших машинах по базе угонов, и по базе потенциальных подозреваемых в других преступлениях, – продолжал Нейлор. – Конечно, не исключено, что машину мистера Делейни угнали заезжие воры или молодежь, чисто покататься, а потом решили сжечь, чтобы скрыть улики. Подобное то и дело происходит в Лондоне. Именно это и могло произойти с порше. Но есть пара нюансов. Во-первых, мистер Делейни не заявлял об угоне. И во‑вторых, поскольку подожгли машину очень непрофессионально, она не сгорела полностью. Поджигавшие явно были любителями и не знали, что нужно делать. Так вот, даже поверхностное изучение машины позволило обнаружить следы крови на пассажирском сиденье.

Нейлор ненадолго замолчал.

– Кровь? – тупо переспросил я.

– Следы, да.

– И чья это кровь, вы установили?

– Да, я как раз собираюсь об этом рассказать. Но сначала немного истории. – С этими словами он достал лист бумаги из папки: – В прошлом году мистер Делейни попал в небольшую аварию на трассе М6. Никто не пострадал – повезло, – но когда машину ремонтировали, то обнаружили, что тормоза пытались испортить. Криминалисты обнаружили микроскопические следы крови на поврежденных тормозных шлангах и смогли взять образцы ДНК. Их сравнили с образцами ДНК самого мистера Делейни, чтобы исключить возможность того, что он сам подстроил инцидент.

– И его нашли?

– Кого?

– Злоумышленника.

Нейлор перевернул еще одну бумажку из папки, которую ему принесли от криминалистов.

– Нет. Но обвинили и судили одного уволенного сотрудника из фирмы мистера Делейни, хотя присяжные его оправдали. Мэтью Горинга.

– Знакомое имя, но не могу вспомнить, где я его встречал.

– Ну, в любом случае я это к тому, что с тех пор у нас есть образцы ДНК мистера Делейни. И оказалось, что кровь, найденная в порше, принадлежит ему.

– Прискорбно. Но почему вы рассказываете мне об этом?

Нейлор пожал плечами:

– Может, вы проясните для нас какие-нибудь моменты этой истории.

– Но я уже рассказал все, что мог.

Нейлор некоторое время обдумывал мои слова.

– А вас не беспокоит, что Бен Делейни стал миллионером, а вы учитель?

– Не особо.

– Или что у него огромный дом в Хэмпстеде и куча крутых машин, чтобы катать женщин?

– Честно? Нет.

– И каково было узнать, – продолжал Нейлор, наклоняясь вперед, – что он трахает вашу жену?

Он ввернул грубость тихо, почти нежно, будто аккуратно вогнал стилет мне под ребра. Я переводил взгляд с Нейлора на его коллегу и обратно.

– Вы всерьез ждете ответа?

– Но вы разозлились, да?

– Конечно, разозлился.

– И врезали ему хорошенько, верно?

– Нет.

– Надрали ему задницу там на парковке, как он того и заслуживал, так, Джо? Я бы на вашем месте так и сделал.

– Нет, ничего подобного не было.

– Но потом поняли, что зашли слишком далеко.

Я покачал головой, чувствуя, как нехорошее предчувствие ядом растекается по венам.

– На тот момент я даже не знал об их связи.

– Он вас ударил, а вы не ответили?

– Я толкнул его. И все.

– И тоже ударили?

– Нет, ничего подобного.

– Почему?

– Да он мне по пояс.

Не стоило этого говорить.

– Значит, вы значительно крупнее и физически сильнее этого человека, который спал с вашей женой, а он теперь пропал?

Я пытался сохранить остатки спокойствия и обдумать следующий ответ прежде, чем раскрыть рот.

– Он не пропал. По крайней мере, не в том смысле, что вы вкладываете в эти слова.

– Но вы выше и сильнее его.

– Ну да.

– Вы настоящий здоровяк, и удар у вас наверняка ого-го!

– Да не бил я его.

– Но вы оставили его лежать на земле. Вас не обеспокоило, что он отключился?

– У сына был приступ астмы, и он в буквальном смысле мог умереть у меня на руках. Как только я разобрался с этим, то сразу вернулся, чтобы проверить, все ли в порядке с Беном. Но его уже не было.

Нейлор нахмурился:

– И куда же он делся, как вы думаете?

– Не знаю. Его просто не было.

– Но, когда вы уехали, он явно был не в порядке.

До меня дошло, что я и так уже наговорил много лишнего. Возможно, слишком много.

– Я арестован?

Нейлор улыбнулся, морщины на его лбу разгладились.

– Конечно, нет. Вы можете уйти в любой момент.

– Например, сейчас?

– Ага.

– Вот прямо так встать и выйти, если захочу?

– Верно.

Он замолчал, будто хотел посмотреть, хватит ли мне смелости исполнить угрозу. Хотя теперь, когда стало ясно, что силой меня никто не держит, уйти было бы грубо, особенно учитывая, что мне скрывать нечего. Но я почувствовал острый приступ клаустрофобии, будто обречен сидеть в этой комнате вечно, если не уберусь прямо сейчас.

– И что дальше?

– Мы продолжим собирать данные. В течение тридцати шести часов, начиная с сегодняшнего утра, я буду запрашивать всю возможную информацию, которая позволит установить, что мистер Делейни еще жив.

– И что это может быть за информация?

– Ну, если он жив и здоров – а мы исходим пока именно из этого предположения, – это можно подтвердить разными способами. Данные с мобильного телефона, покупки по карте, активность в соцсетях, оплата счетов, видео с камер наблюдения, много чего. Все, до чего сможем добраться и что скажет нам, что мистер Делейни просто где-то прячется. На самом деле в наши дни очень трудно исчезнуть по-настоящему и жить, не оставляя вообще никаких следов.

– Он уже заходил в фейсбук, писал сообщения, вчера звонил Мел.

– Ага, – согласился Нейлор. – Это я все себе пометил. Эти данные мы тоже используем.

– И на парковке отеля должны были быть камеры, так что наверняка вы сможете сами убедиться, что именно там произошло.

– Ну, там есть система видеонаблюдения, но она древняя и стоит скорее для вида. Четыре камеры, из которых три не работает.

– Вы их уже проверили, да?

– Да, и толку от этих записей – никакого.

Я вздохнул:

– И сколько времени уйдет на сбор информации?

– Ну, дело имеет приоритетный статус, по очевидным причинам.

Слова прозвучали очень формально и официально. Очень серьезно.

– Мне стоит позвонить адвокату?

– А вы считаете, что для этого есть повод?

– Понятия не имею. Я впервые в подобной ситуации. Я никогда раньше не попадал в полицию, – развел я руками. – Как вы считаете, что мне делать?

– Ну, это полностью на ваше усмотрение. Как офицер, ведущий это дело, я обязан уведомить вас о ваших правах, но не могу давать советы по дальнейшим действиям юридического характера. Это может для нас плохо кончиться.

– Для нас в целом или именно для вас?

– Для меня, – он безрадостно улыбнулся. – Не уезжайте из города, Джо. Мы с вами свяжемся.

Глава 33

Я вышел из участка и заморгал от яркого дневного света. Трехэтажное кирпичное здание будто мрачно заглядывало мне через плечо. По улице шли люди, проезжали машины, в воздухе висел запах бензина и жарящейся еды из соседней забегаловки.

В чем я только что сознался?

Почему они мне не верят?

Что вообще, черт подери, происходит?

Я провел в участке меньше часа, но казалось, прошло пять лет. Как будто я влез в игру, правил которой не знаю, и поставил все, что у меня было, на карту. Жизнь будто состояла из бесконечной цепи катастроф.

Пора звонить адвокату.

Я отказался от предложения Редфорд подвезти меня до парка. Находиться рядом с полицией больше не было сил. На такси я доехал до своей машины, а потом поехал домой.

Днем дома было непривычно тихо: ни постоянных вопросов или возгласов Вильяма, ни звуков его игры. Иногда, когда сын в буквальном смысле носился по дому, чуть ли не бегая по стенам, мне хотелось тишины и покоя. Но в те редкие моменты, когда тишина и покой наступали, мне становилось не по себе. Дом казался чужим без Вильяма. Или Мел. При мысли о жене я помрачнел, но достал телефон и набрал сообщение.

Зачем ты рассказала в полиции о нашей стычке с Беном в четверг? Я думал, мы договорились рассказывать то же, что сказали Бет.

12:26

Ответ пришел почти мгновенно.

Господи, господи! Джо я совсем забыла. Честно. Ты как?? Прости меня, я была сама не своя от волнения, что они сказали? Набери меня?

12:27 Мел моб.

Я положил телефон, разговаривать с женой не хотелось. Через минуту раздался звонок, но я лишь перевел телефон в беззвучный режим.

На странице Бена в «фейсбуке» с субботы ничего нового не появилось. Меня подмывало отправить ему личное сообщение и спросить, что за игры он затеял, но ответ на этот вопрос, похоже, был очевиден. Вместо этого я проверил электронную почту и сообщения в телефоне. Тоже ничего, кроме обычного спама и рекламы.

Взяв со стола в кухне какой-то старый конверт, я написал на нем четыре вопроса.

1. Где Бен?

2. Что ему нужно?

3. Зачем он предложил встретиться?

4. «Доказательства» чего он хотел мне показать?

Рядом с каждым вопросом я принялся писать возможные варианты и соединять стрелками связанные факты. По крайней мере, на вопрос номер два ответ был ясен: Бен хотел получить Мел, тут все просто. Или, по крайней мере, разлучить нас.

Не дождешься, Бен.

Подступающая к горлу злость душила меня почти физически. Нужно было разгадать замысел Бена и действовать на опережение.

Я поднялся в спальню и открыл ящик комода, где Мел хранила свои вещи. Он был полон, но внутри царил порядок: косметика, коробочки с украшениями, пара книжек, наши паспорта, пачка чеков на скрепке, ее часы для торжественных событий. Кремы, пузырьки и бутылочки с таблетками аккуратно стояли у задней стенки. Я сам не знал, что ожидал найти, может, просто надеялся восстановить ощущение контроля и уверенности в происходящем, после почти полугода, проведенных в неведении. Что еще она скрывала от меня? Что творилось у нее в голове?

Больше всего мне хотелось понять, почему ей понадобился кто-то, кроме меня.

Но в комоде не было ничего необычного. Нижний ящик был забит туристическими буклетами и банковскими выписками. Может, она покупала что-то, о чем мне не сказала? Интересно, Бен давал ей деньги? А она? Покупала ему дорогие подарки?

Но нет, снова ничего подозрительного на первый взгляд. Наверняка за все платил Бен. Он никогда не упускал шанс похвалиться своим достатком. И больше всего перед Мел. Я вспомнил, что она говорила вчера.

Он сказал, что любит меня, как никогда никого не любил. Что он сделает все, что я скажу, бросит Бет, бросит Элис. Бросит все, лишь бы мы были вместе.

Дальнейшие поиски тоже ни к чему не привели.

Ладно, это бессмысленно. Сделай что-нибудь практическое, что-нибудь полезное. Необходимое.

Я вернулся на кухню и заварил крепкий кофе. Потом попытался найти телефонный справочник, но вспомнил, что Мел его давно выкинула. Она еще тогда сказала: «Кому нужна эта макулатура, если есть интернет». Хотя мне было приятно подержать в руках настоящую книгу, полистать страницы. Интернет, вещь незаменимая, но у него не загнешь уголок и не вычеркнешь карандашом ссылки, которые не помогли. Телефон был почти разряжен, так что, воткнув его в розетку, я пошел к компьютеру. В любом случае за большим экраном работать удобнее.

Зажужжал вентилятором системный блок, включился монитор. Компьютер, похоже, доживал свое, так что загрузка занимала несколько минут. Тем временем я размышлял о том, что сказал Нейлор. Нужно установить, что Бен жив и как-то проявлял себя. Компьютер громко пропищал, по экрану поползли строки текста, что-то про BIOS и RAM. Я мог только нажимать «Ввод», пытаясь хоть как-то ускорить процесс. Экран стал синим, потом черным. Вентилятор притих, затем снова разогнался, издавая звуки пылесоса при смерти. Именно сейчас нужно сдохнуть, да? В самый тяжелый момент? Отлично! На веб-камере загорелся огонек, но экран так и остался черным. Из системного блока раздавались свисты и щелчки.

Монитор так и не загорался привычным рабочим столом. Только чернота.

– Давай работай! – воскликнул я, обращаясь к машине.

Я уже собрался выключить чертову железку и вернуться к телефону, когда в нижней левой части экрана появилась строка текста. Белые буквы на черном фоне.

Загрузка прервана_

Вместо точки мигал текстовый курсор. Да, компьютеру было пора на свалку, и он отчаянно тормозил, но такого я еще не видел. Слова исчезли, снова пустой черный экран.

Чернота.

Чернота.

Еще два слова.

Привет, Джо_

Глава 34

Я почувствовал, как перехватило дыхание. Сидел и не мог ни пошевелиться, ни вдохнуть или выдохнуть. Слова опять исчезли. И появились новые.

Давай объясню_

Она сказала, что любит тебя и не бросит, потому что ты хороший человек_

ЛУЧШИЙ и ДОБРЕЙШИЙ человек, что она встречала_

Она была моей жизнью, но разрушила все, что между нами было_

РАДИ ТЕБЯ_

Жалкий ты и бесполезный кусок дерьма_

Теперь строки не сменяли одна другую, а ползли вверх по экрану. Каждая новая появлялась быстрее предыдущей, и я еле успевал их прочесть.

Думаешь, ты сможешь со мной справиться? Думаешь, ты лучше меня?_

Я тебя уничтожу_

Вся твоя чертова жизнь заключается в том, что ты ХОРОШИЙ ЧЕЛОВЕК.

А как насчет ПОДОЗРЕВАЕМОГО В УБИЙСТВЕ?

Вспомнив слова Нейлора о свидетельстве активности, я попытался сделать снимок экрана, нажимая на клавиатуру. Не получалось. Черт! Фотография, сделай фотографию. Я полез в карман за телефоном, но его там не было. Черт! Я же оставил его заряжаться внизу. Меня раздирало между необходимостью сбегать за телефоном, чтобы сфотографировать текст, и желанием дочитать сообщения. По экрану ползли новые и новые строки.

Я уничтожу твое доброе имя_

Я уничтожу твой брак_

А потом я уничтожу тебя самого_

Тебе никто не поверит и это будет особенно приятно_

Это будет отличная забава_

Adios[4]_

Я бросился в кухню, схватил лежавший на столе телефон и бегом вернулся в кабинет. Ровно в тот момент, когда я оказался на пороге, последние слова исчезли с экрана.

Я принялся жать на все клавиши подряд, но текста больше не было. Огонек на камере тоже погас. Компьютер весело пропищал и на экране появился привычный логотип «Виндоус», а затем и мой рабочий стол, на котором в качестве обоев стояла наша с Мел и Вильямом фотография.

Ублюдок ты, Бен.

Я с размаху вдарил кулаком по столу, так что мышка подскочила и перевернулась.

Думай.

Я приготовил телефон, запустил на нем камеру и перезагрузил компьютер. Снова вентилятор затих, а потом ускорился, характерные писки и щелчки, данные о загрузке системы. Но никаких сообщений от Бена, а через минуту снова рабочий стол и привычная фотография. Я опять выключил компьютер, выждал некоторое время, включил. Обычная загрузка.

Судя по всему, акция запугивания была одноразовой. Я набрал Нейлора и рассказал о случившемся.

– Экран сфотографировали? – спросил он с недоверием в голосе. – Или, может, скриншот успели сделать?

– Нет, не успел, все было слишком неожиданно.

– А он подписался?

– Нет, но весь этот взлом, сообщения с угрозами – это Бен Делейни чистой воды. Сто процентов его стиль.

Я тебя уничтожу.

– Хорошо, – сказал Нейлор. – Возможно, нам придется забрать ваш компьютер на экспертизу, Джо. Криминалисты и спецы посмотрят, что из него можно достать.

Он попросил записать сообщения как можно ближе к тексту и отправить ему по электронной почте. Закончив с этим, я наконец открыл поисковик и вбил запрос. Все зашло достаточно далеко, чтобы озаботиться поисками адвоката.

Глава 35

Питер Ларссен оказался невысоким полноватым человеком слегка за сорок с песочного цвета волосами и крепким рукопожатием. Встретив меня в вестибюле, он жестом указал вглубь здания, где располагалась адвокатская контора Ларссена. Поднявшись по широкой деревянной лестнице на второй этаж, мы вошли со вкусом обставленный кабинет. Одну стену целиком занимали книжные шкафы, у окна стоял большой письменный стол. Пахло цветами и воском для пола.

Представившись, он рассказал о расценках и условиях, на которых контора будет меня представлять. Подписывая договор, я все размышлял, не поторопился ли с адвокатом.

– Лучше подстелить соломки заранее, – сказал Ларссен с характерным выговором жителя лондонских окрестностей. – Итак, Джо, что привело вас к нам?

Я принялся рассказывать несколько урезанную версию событий, а он делал пометки в желтом блокноте.

– Так что мне хочется понять, что делать с Беном. Чтобы он не лез к моей семье, к моей жене. Как прекратить угрозы? И чтобы полиция перестала тратить время на его поиски.

– Джо, я сторонник простых решений. Поговорить с ним вы пробовали?

– Мы собирались встретиться сегодня утром, но не сложилось.

– Давайте подождем несколько дней, может быть, все уляжется, и Бен успокоится. Обычно так и происходит. А я тем временем наведу о нем справки, и посмотрим, что удастся накопать.

– И все?

– На данный момент, да. Куда важнее разобраться с вашим сегодняшним посещением участка. Вас предупредили о возможной ответственности, объявили об аресте, уведомили о правах?

– Нет, ничего такого.

– Пожалуйста, расскажите мне все, что вы сказали детективу-инспектору Нейлору, желательно дословно.

– Я рассказал все.

– Что именно «все»?

Он продолжил записывать подробности, все больше хмурясь, а время от времени и кривясь, будто от зубной боли.

– Значит, вы признали, что были на парковке отеля в четверг вечером?

– Да. Я действительно там был.

– Это они должны доказать, а не мы им преподносить на тарелочке.

Они и мы.

– Он спросил меня напрямую.

– И?

– Я ответил.

Он положил блокнот на стол и надел колпачок на ручку с громким щелчком.

– Мистер Линч, то, что будет дальше происходить между вами и инспектором Нейлором, не имеет ничего общего с нормальной беседой. Правила вежливости не распространяются на разговоры с полицией и даже могут повредить. Они могут задавать любые вопросы, но вы никоим образом не обязаны на них отвечать, особенно если их задает коварная мелкая крыса типа детектива-инспектора Маркуса Нейлора.

– Он не показался мне особенно коварным, – ответил я тихо.

– Да, и это полбеды. Пока вы сообразите, к чему он клонит, у вас на шее уже окажется веревка с петлей. Вы поступили абсолютно правильно, придя к нам.

– Вы раньше имели дело с Нейлором?

– Достаточно, чтобы не доверять ему ни на грамм.

– Думаете, он про вас того же самого не говорит?

Ларссен отхлебнул чай и с улыбкой взглянул на меня:

– Возможно. Но главное, что вы оказались в большой игре. Так что оставьте образ законопослушного гражданина и забудьте об уважении к парням в форме, вместе с привычкой отвечать на каждый их вопрос с подвохом. Забудьте о помощи полиции в расследовании, о дружеских беседах в участке. Ну, если только не хотите оказаться на скамье подсудимых. С этого момента, если вы вдруг в полиции и меня нет рядом, – ни слова. Даже о погоде и вчерашнем матче. Вообще ни слова. Справитесь?

– А разве не так ведут себя виновные?

– Так ведут себя умные. Те, кто не хочет оказаться в тюрьме.

– Но я не сделал ничего дурного.

– Вы в этом уверены на все сто процентов?

Я запнулся, впервые подумав, а верит ли он вообще моим словам.

– Я не преступник.

Ларссен кивнул:

– Отлично. Хорошая новость, что вас не арестовали и не зачитали вам права. Ведь не зачитывали?

– Я спросил Нейлора, пора ли мне звонить адвокату, и он сказал, что не имеет права отвечать на такой вопрос.

– Хмм… – промычал Ларссен с чрезвычайно недовольным видом. – Скорее всего, он не арестовал вас только потому, что хотел посмотреть, как вы реагируете на вопросы.

– Ну, ему это удалось.

– Значит, что все, что вы сказали, он постарается обернуть против вас и обвинить в совершении преступления.

– Если дело дойдет до суда, вы хотите сказать.

– Да, если дойдет до суда.

– И если это хорошая новость, то какая же тогда плохая?

– Эта стычка между вами и мистером Делейни в четверг… оказалась очень неудачной.

– Ну, наверное, можно и так сказать.

– Вы знаете, что могло случиться с его машиной? Кто мог отогнать ее к старым гаражам и поджечь? Откуда на пассажирском сиденье кровь?

– Нет, но могу предположить с известной долей уверенности.

Он кивнул, снова открыл свою дорогущую ручку и сделал еще одну пометку в блокноте.

– Давайте обойдемся без предположений, Джо. Дело в том, что отношения вашей жены с мистером Делейни так заинтересовали полицию, потому что ставят вас с ним в конфликтную ситуацию. Это мотив, понимаете?

– Можно задать вопрос, Питер?

– Конечно.

– Вы мне верите?

– Если вы говорите, что невиновны, мне этого достаточно.

– Но вы думаете, что я все же что-то сделал с Беном.

– Я этого не говорил. Вы кажетесь мне хорошим парнем, но работать приходится с реальной ситуацией и изучать ее шаг за шагом. Разбирать ее на мелкие детали. Так мы выигрываем дела, а наши клиенты выходят из зала суда с улыбкой, а главное – на свободу. Все остальное – не имеющие значения мелочи, не нужно на них отвлекаться.

– Неужели вы не видите, что Бен пытается меня подставить? Я мешал его отношениям с Мел. А он безумно влюблен, эгоистичен и одержим настолько, что не мог перенести такую потерю. – Я осознал, что сижу сжав кулаки, а сердце бешено колотится. – И он пойдет на что угодно, лишь бы свалить все на меня, разве вы не видите?

– Он определенно опасен, судя по вашим рассказам.

– Бен свихнулся. Полный псих. Но ему не разрушить мою семью. Никогда!

Ларссен протянул мне визитку.

– На данный момент мы сделали что могли. Теперь придется подождать следующего хода полиции. Но главное: ни при каких обстоятельствах, ни при каких, слышите, не разговаривайте с детективом Нейлором, если меня нет рядом. Звоните мне на мобильный, я тут же приеду. И когда мистер Делейни выйдет на связь снова – по телефону, электронной почте, как угодно, – дайте мне знать.

– Все происходит так быстро, я до сих пор не могу поверить, что это все реально.

– Постарайтесь особо не волноваться. Вас пока не арестовали. До этого еще далеко, а может, и вообще не случится. Скорее всего, мистер Делейни вернется домой через некоторое время, успокоившись и, будем надеяться, слегка поумнев. И вся эта история прекратится.

Это были очень хорошие и правильные слова. Именно такими словами и стоило закончить нашу первую встречу. Но очень скоро мне предстояло узнать, как же адвокат ошибался.

Глава 36

Сколько замечаний ни делай и сколько ни наказывай, всегда останутся мальчишки, которые придут в школу в незаправленной рубашке. Каждый раз кому-то нужно было именно проигнорировать дресс-код. Но проблема заключалась в том, что правила в Хэддон-парк нарушать было нельзя. В соответствии со строгими взглядами на дисциплину, которых придерживался заместитель директора, я должен был отлавливать нарушителей и отправлять их в конце дня в спортзал на час наказания.

И в этом был весь замдиректор – компромиссов для него не существовало. «Правила, и только правила отделяют нас от применения жестких мер», – любил говорить он. Так что каждое утро по пути от машины до учительской я встречал несколько кандидатов на час в спортзале. Сегодняшнее утро не стало исключением. Выйдя на парковку, я сразу же заметил трех девятиклассников в развевающихся рубашках. В их возрасте уже вполне можно было осознать необходимость подчинения правилам, так что я, как положено, отправил их в спортзал, чтобы они отметились, а после уроков сидели там до двух сорока пяти. Обычно ученики покорно подчинялись указаниям, но сегодня почему-то остались стоять на месте. Самый высокий из них, под метр восемьдесят с шевелюрой светлых волос, посмотрел на меня с непонятной усмешкой, будто зная что-то мне неизвестное.

– У вас все в порядке, сэр?

– Да, спасибо за заботу. А теперь отправляйтесь отмечаться, не то опоздаете.

Но он так и остался на месте, раздражающая подростковая ухмылка не сползала с его лица.

– Просто хотел поинтересоваться, как у вас дела.

– Лучше всех. Теперь заправьте рубашки, вы знаете правила.

Чертовы умники, добавил я при этом про себя.

Все трое захихикали, будто я сказал что-то очень смешное. Тут они заметили друзей и отправились к ним, на ходу заправляя рубашки в брюки.

В учительской царило непонятное уныние и тишина. Будто кто-то умер. А может, это сама школа казалась мне чужой – столько всего произошло с пятницы, когда я был здесь последний раз. Это место было из моей прошлой уютной и хорошей жизни, а не из новой мрачной действительности. Я достал свою кружку, кинул туда пакетик заварки и включил чайник.

– Кому чай? – спросил я, оглядывая комнату.

Коллеги-учителя кто стоял, кто сидел, у некоторых в руках были учебники, или тетради, или чашки. И все они не отрываясь смотрели на меня.

– В чем дело? – спросил я, ни к кому конкретно не обращаясь.

Дженни Лукас, учительница французского и немецкого, встретила мой взгляд.

– Джо, тебя Карт Дрейпер вызывал.

Черт возьми, Карл Дрейпер, завуч по дисциплине, ни разу не вызывал меня за все девять лет, что я тут работаю. Может, он узнал про мою историю с Мел и даст мне время разобраться с проблемами? Вряд ли. Скорее, кто-то увидел меня вчера на улице, хотя я сказал, что заболел, и он сейчас устроит мне разнос. Дрейпер был доверенным палачом директора и от его имени объявлял выговоры. Хотя сейчас перспектива разноса беспокоила меня меньше всего.

– Чего ему нужно?

– Не сказал. Он заходил утром, спрашивал про тебя, и заглядывал опять буквально пару минут назад. Похоже, очень хочет поговорить до начала первого урока.

– Ладно, – сказал я, выключая чайник.

– Ты как? – спросила Дженни.

– Нормально, а что? Почему все спрашивают, как у меня дела?

Она грустно улыбнулась:

– Просто спросила.

– Все в порядке.

Кабинет Дрейпера был в административном крыле, рядом с кабинетами директора и других руководителей. Дрейпер был моложе меня и при этом старше по должности. Последнее время таких людей вокруг меня становилось все больше во всех областях жизни.

Когда я вошел, он кивком указал на стул перед его столом. Карл был невысокого роста, зачесывал назад светлые волосы и улыбался только уголками губ.

– Джо. Привет. Садись.

– Мне сказали, ты хотел меня видеть, Карл.

– Да, буквально на секунду, – ответил он, не отрывая взгляда от экрана компьютера и продолжая что-то набирать на клавиатуре.

На столе за спиной Дрейпера висели грамоты в рамках, спортивные награды и газетные вырезки с его фотографиями. На фотографиях Дрейпер жал руки чиновникам, стоял рядом с увешанными медалями капитанами школьных спортивных команд и отличниками. И улыбался во все тридцать два зуба. Он всегда улыбался.

Карл перестал стучать по клавишам, несколько раз щелкнул мышкой и облокотился на стол локтями, вытянув руки вперед и сцепив пальцы.

– Ну, как ты себя чувствуешь, Джо? Лучше?

– Да, намного. Спасибо.

– Хорошо, это хорошо. Мигрень, говоришь?

– Отравление.

– А, да. Старые добрые индийские забегаловки. Но теперь-то все в порядке?

– Да, спасибо.

Это смешно! Вот он я: брак разваливается, в полицию вызывают на допрос, а я сижу и должен объясняться за внеплановый отгул. Ему что, делать нечего?

– Наверное, провалялся весь день в кровати?

– Да, почти весь день.

– Дома?

– Да.

– И на улицу не выходил?

Так, ясно, все-таки кто-то меня видел. Можно, конечно, сказать, что тот, кто меня видел, обознался, а можно просто рассказать правду.

Второй вариант показался мне разумнее.

– Да, днем мне стало лучше, и я поехал забрать сына из садика.

Карл медленно кивнул и уставился на меня взглядом, который, наверное, сам считал пронизывающим.

– И сколько лет сыну?

– Летом исполнилось четыре. Пошел в детский сад при школе Святой Хильды.

– Хорошая школа.

– Ему нравится.

Дрейпер откинулся в кресле.

– Джо, ты же знаешь суть моих должностных обязанностей?

– Наставничество, дисциплина, развитие персонала и тому подобное.

– И тому подобное, да. Ты знаешь, почему я тебя вызвал?

– Если честно, нет.

– Ты знаешь, что я занимаюсь также связями с общественностью и вопросами репутации школы?

Этого я не знал. Хотя был в курсе, что уроки он не ведет.

– Конечно. Репутация – это важно.

– Ты же знаешь, как директор заботится об имидже школы, Джо? От репутации зависит, выберут ли нас правильные родители, а от правильных родителей зависят достижения учеников, на которых в свою очередь и основывается репутация школы. – Он очертил в воздухе круг рукой: – Это круг добродетели.

– Понимаю.

– Или порочный круг, если взглянуть с другой стороны.

– Конечно.

– Репутация правда очень важна для нашего директора, Джо. Невероятно важна.

– Я понимаю. Но как мое отравление связано с репутацией школы? Мне кажется, что у меня было не так много больничных.

– Скажи, Джо, ты любитель соцсетей?

– Любитель? Не знаю, пользуюсь не чаще других.

– Ну вот, например, фейсбук. Регулярно заходишь?

– Время от времени. Не слишком часто.

Он кивнул.

– Крупнейшая социальная сеть в мире. Больше миллиарда пользователей, то есть практически ей пользуется каждый пятый человек. Впечатляет, да? Когда сам в последнее время заглядывал на свою страничку?

– Вчера утром, кажется.

Посты Бена на моей странице были слишком загадочными, чтобы значить хоть что-нибудь для постороннего человека. Значит, Дрейпер говорит не об этом?

– А сегодня утром?

– По утрам мне обычно не до того.

– Вчера вечером?

– Нет.

– Как я уже говорил, директор придает большое значение репутации, а еще личному примеру. И наши сотрудники должны служить образцом для учеников.

– Конечно.

– И именно поэтому я хотел с тобой поговорить.

– Извини, Карл, но я все-таки не понимаю, о чем ты.

На столе у него стояли бок о бок два больших монитора, и один из них он развернул в мою сторону.

– Вот об этом, – ответил Дрейпер, указывая на экран. – Узнаешь?

Страница «фейсбука». Моя фотография. Фотография, как меня ведут в полицейский участок два детектива.

Глава 37

На фотографии было видно, как я захожу в полицейский участок в сопровождении Нейлора и Редфорд. На лице застыло выражение крайней озабоченности. Детектив Редфорд одной рукой придерживает меня за локоть, а другой указывает, куда идти. Я даже не обратил внимания тогда на этот жест. Но на фото выглядело так, словно меня ведут против воли.

Что-то еще было не так. Я не сразу понял, что именно, и пришлось внимательно вглядываться.

Наручники!

На фотографии моя рука была прикована наручниками к запястью Редфорд.

Я наклонился к экрану, чтобы рассмотреть подробности. Да, моя левая рука к ее правой.

Кто-то пририсовал наручники, которых в реальности не было. Причем весьма профессионально. Даже мне картинка казалась настоящей, хотя я-то знал, что это подделка. Умелая и тонкая работа. И чертовски для меня опасная.

Господи боже!

А рядом была фотография меня после допроса, стоящего в ошеломлении и растерянности, словно не знающего, какой сейчас день и где я. Судя по ракурсу, фотографии были сделаны с противоположной стороны улицы. На каждой из них в нижнем правом углу стояли дата и время съемки: вчерашнее утро с разницей примерно в час.

Олли Фултон поделился фотографией Дэвида Брэмли:

Опа! Вы посмотрите, кого арестовали. Джо Линча. Похоже, кому-то придется просить отпуск на несколько месяцев/лет/десятилетий в школе Хэддон-парк. Ха-ха;-) #ВнеЗакона

13 часов назад

Восемьдесят девять лайков и сорок один комментарий. Я понятия не имел, кто такой Олли Фултон. Видимо, кто-то из друзей Дрейпера.

– И кто такой Дэвид Брэмли? – спросил я, пытаясь говорить спокойно.

– Эти фотографии разошлись по сети вчера днем, – сказал Дрейпер вместо ответа. – А потом их начали репостить ученики, и они стали вирусными. По крайней мере, в рамках школы.

Теперь ясно, почему мальчишки так ухмылялись. Тот в незаправленной рубашке видел фотографию, на которой меня вели в полицейский участок в наручниках. Наверное, их вся школа видела. Пересылали небось друг другу, как пересылают фотки знаменитостей.

– Вирусные, в смысле, что все их видели? – спросил я, все еще пытаясь сохранять спокойствие.

– Ну, знаешь, я думаю, у всех учеников есть страница в фейсбуке. Хотя формально это разрешено только с тринадцати лет, но в реальности ограничение обойти очень легко. Так что у всех есть фейсбук, и у родителей, конечно, что в сумме дает нам сообщество из примерно трех тысяч пользователей. Сам знаешь, что обычно это селфи, фотографии котиков и еды. Скучно. Так что фотография учителя, которого арестовали и ведут в участок в наручниках, производит эффект разорвавшейся бомбы и распространяется моментально. Что и произошло.

– Меня не арестовывали.

– Ты был в наручниках, – сказал Дрейпер, указывая на экран.

– Нет, это сделали в фотошопе.

– Правда? – скептически переспросил он.

– Да. Их пририсовали к реальной фотографии.

– Выглядят вполне настоящими.

– В этом и смысл. Фотошоп для того и используют. Чтобы все выглядело по-настоящему.

– И тем не менее ты понимаешь, о чем я. Арестовали или вызвали на допрос, или просто попросили помочь полиции с ведением следствия, или как там еще это называется. Принципиальной разницы нет. Все, что видят люди на этом фото: копы ведут учителя в наручниках и потом мурыжат час.

– Они меня не мурыжили, мы просто беседовали.

– Неважно, Джо. Выводы все уже сделали. Понимаешь?

Дэвид Брэмли – черт его знает, кто это – отметил на фото школу Хэддон-парк, и фотография появилась на официальной странице. И ее увидели все ученики и родители. А еще бесчисленные пользователи в друзьях у тех, кто ее перепостил, комментировал, лайкал.

– А почему вы не сняли отметку школы? По крайней мере, так запись не будет висеть на официальной странице.

– Этим я займусь сразу, как мы закончим наш разговор.

– Кто вообще такой Олли Фултон? – выдавил я.

– Друг в фейсбуке. Мы с его отцом работали вместе. Что ты делал в участке, Джо?

– Мой друг, Бен Делейни, пропал. Полицейские решили, что я могу помочь с его поисками.

– И ради этого тебя потащили в участок?

– Это их работа, – ответил я.

– И как надолго они тебя задержали?

– Они меня не задерживали. Меня никто не арестовывал, только расспросили, и все.

– Помощь в расследовании?

– Да.

– И что ты им рассказал?

– Что я не знаю, где Бен, хотя на самом деле он не пропадал.

– Джо, ты несешь какую-то чушь.

– В том смысле, что я видел Бена вчера утром. И он мне писал. А всех остальных просто дурачил.

– Могу предположить, что полицейские в это не особо поверили.

– Не они одни. Его жена места себе не находит.

– Так сколько ты провел в участке? – переспросил Дрейпер.

– Не знаю точно. Где-то час.

– А потом тебя просто отпустили?

– Говорю же, меня не арестовывали. Задали несколько вопросов, чтобы установить, где Бен.

– Что-то в этой истории не клеится, Джо.

Нашел кому рассказать.

– Да, но я и сам ничего толком не знаю, как и все остальные.

Дрейпер ненадолго замолчал, задумчиво потирая подбородок.

– У этого Делейни есть дети?

– Дочь Элис. Ей четырнадцать.

– Точно, Элис, – с этими словами он набрал что-то на клавиатуре. – Вот. То-то фамилия показалась знакомой. Учится у нас в десятом классе. Отличница, судя по всему. Сплошные пятерки и награды за достижения.

– Да, очень умная девочка.

Дрейпер снова откинулся в кресле и переплел пальцы, сложив руки на круглый живот.

– Ладно, может быть, есть что-то еще, чем ты хотел поделиться, Джо? О чем мне стоит знать.

– В смысле?

– Ну, ситуация, в которой мы оказались…

Я на мгновение подумал, не рассказать ли ему о связи Бена и Мел, но быстро отбросил эту мысль. Не стоило давать лишних поводов для унижения. Да и вообще, не его собачье дело.

– Да нет, это все.

– Уверен?

– Да.

– О чем-нибудь еще ты с полицейскими говорил? О чем-то, что могло быть связано с исчезновением мистера Делейни.

Похоже, Дрейпер знал больше, чем говорил, и от этого мне стало тревожно. Но может, он просто пытался выжать из меня больше информации. Я терялся в догадках.

– Ровно то, что я уже рассказал. Они ищут Бена, опрашивают всех его знакомых. Восстанавливают картину его перемещений за последние несколько дней. Его жена сама не своя от беспокойства.

– Несчастная женщина, – сказал Дрейпер довольно неискренне.

– Карл, мы можем зафиксировать, что меня не обвиняли ни в чем. И не арестовывали. Я ничего противоправного не совершал. И хочу, чтобы об этом все знали.

– Понимаю.

– Хорошо, хоть тут теперь мы все прояснили.

– По большому счету не особо важно, зачем они тебя вызывали. Важно то, что репутация школы не должна пострадать. Со слов замдиректора я понял, что вчера детективы приходили и сюда. Сюда, Джо, в школу. И задавали вопросы о тебе. Знаешь ли, для пропавшего знакомого – это как-то слишком.

– Полицейские пытаются выяснить все детали.

– Ты же знаешь, как директор реагирует на появление полиции в школе. После такого сплетни разлетаются еще быстрее.

А ведь Нейлор обещал действовать не поднимая шума!

– Мне жаль, что так вышло, – проговорил я сквозь зубы. – Я и представить не мог, что они заявятся в школу.

– В общем, мы уже обсудили сложившуюся ситуацию с директором. Он очень расстроен.

Дрейпер многозначительно замолчал, словно наслаждаясь моментом.

– И? – наконец не выдержал я.

– Мы отстраняем тебя от работы. Сообщим, когда ты сможешь вернуться.

Я не поверил своим ушам.

– Отстраняете?

– Да, вот с этой минуты.

– На основании одной картинки из соцсети?

– На основании того, что ты в центре полицейского расследования.

– В центре расследования? Ты о чем вообще?

– Тобой интересуется полиция. Школа должна ответственно реагировать на публикации в средствах массовой информации. А соцсети, как мы оба знаем, уже давно стали полноценным СМИ.

Только теперь до меня действительно начал доходить смысл его слов.

– То есть ты серьезно, да?

– Серьезнее некуда. А еще мы проведем внутреннее расследование, как и положено по школьным правилам.

– То есть, презумпция невиновности у нас не действует?

– Джо, мы не в суде присяжных. А вот суд общественного мнения куда мелочнее и склонен судить по одежке.

– То есть, вы готовы меня линчевать, так?

– К сожалению, это наша жизнь, и так устроено общество.

– Скорее толпа, а не общество.

– Решение принято.

– Вы не имеете права!

– Я действую с полного согласия директора.

В горле пересохло, а в висках застучало.

– Это бред какой-то! Это нечестно!

– Не беспокойся, у тебя приличная выслуга лет и зарплата сохранится. Пока, по крайней мере.

– Да при чем здесь зарплата? Все решат, что нет дыма без огня! – Несправедливость наказания взбесила меня. – Что будет с моей репутацией?!

– Важнее, что будет с репутацией школы, – перебил меня Дрейпер, назидательно подняв палец. – А мы оба знаем, что незаменимых нет, и школа в целом важнее одного учителя. Кажется, ты начал об этом забывать.

Я покачал головой:

– Ничего я не забывал. И девять лет жизни, которые отдал этому заведению, тоже.

– Иногда, друг мой, приходится жертвовать игроком ради команды. Просто сегодня этот игрок – ты.

Я на секунду представил, как приятно будет перегнуться через стол, схватить Дрейпера одной рукой за ворот и с размаху двинуть в его самодовольное и наглое лицо. Посмотреть, как ему самому понравится пострадать за команду. Я отвернулся и опустил кулаки в попытке справиться с эмоциями.

– И на сколько вы меня отстраняете?

– Пока все это не закончится. Пока ты не разберешься с полицией.

– Да что мне с ними разбираться! Они всего лишь пригласили меня поговорить!

Дрейпер откинулся в кресле.

– Бесполезно на меня кричать. Этим делу не поможешь.

– А ты ждал, что я спокойно приму весь этот бред и чушь собачью?

– И выражаться тоже не стоит.

– Ладно, черт с ним. Пойду переговорю с представителем профсоюза.

– Конечно. Джейн может мне позвонить, и запланируем встречу.

– Теперь все?

– Да. – Дрейпер изобразил улыбку. – По крайней мере, пока.

Я встал и пошел к двери.

– Да, и еще, Джо.

– Что?

– Могу я тебя кое о чем попросить?

– Попросить или приказать?

– Не появляйся на территории школы, пока мы не восстановим тебя в должности, хорошо? – сказал он, уже уткнувшись в монитор.

В ответ я только хлопнул дверью.

Глава 38

Выходя из школы, я ловил на себе любопытные взгляды. Ученики спешили по классам, и каждый считал своим долгом внимательно на меня посмотреть. Раньше меня узнавали только мои ученики, а для остальных я был лишь кем-то из учительской. А теперь я превратился в «чувака, чьи фотки в наручниках вывесили в фейсбуке». При виде меня дети начинали шептаться, но резко замолкали, когда я подходил ближе.

Когда все забудется и утихнет? Через неделю? Месяц? Никогда?

В машине я открыл «фейсбук» на телефоне и нашел ту самую фотографию. Удалить ее я не мог – ее опубликовал другой человек, а постом поделились уже десятки, – но, по крайней мере, мог снять отметку, чтобы на фото не стояла ссылка на мой профиль. Уже не особо поможет, но хоть что-то.

Потом мне пришла в голову мысль, и я открыл страницу Дэвида Брэмли. На аватаре у него была рычащая физиономия Халка из фильма «Мстители». Всего одиннадцать друзей, некоторые из них были мне знакомы. Сам аккаунт зарегистрирован в этом году, и единственный пост – я в наручниках. Никакой личной информации. Нужно знать врага в лицо. Хотя подозрение, кто такой этот Дэвид Брэмли, у меня уже было, и нажал «Добавить в друзья».

Приехав домой, я устроился на кухне и позвонил представителю профсоюза. Оказалось, что в ближайшей перспективе сделать ничего нельзя. Если я подам жалобу на отстранение от работы, только ее запуск по инстанциям займет несколько недель. Потом они будут назначать и проводить встречи, запрашивать справки, ждать экспертное заключение о законности решения. Если в итоге мне разрешат вернуться к работе, то в личном деле не будет записей о моем отстранении и на дальнейшую карьеру оно никак не повлияет. Это в лучшем случае. Но прямо сейчас сделать было ничего нельзя.

Я чувствовал себя очень странно, сидя дома во вторник днем, хотя должен бы вести урок. Тишина, только тикали часы на стене. Первый урок, второй. Начало одиннадцатого. Вместо того чтобы обсуждать «Коралловый остров» Баллантайна с седьмым классом, я сижу за столом на кухне, пью чай и размышляю, как это все могло случиться.

Буквально несколько дней назад у меня в жизни все было отлично. Но тогда я этого не осознавал. Что имеем – не храним, потерявши – плачем. Не зря это стало поговоркой. А теперь нужно было собрать по кусочкам разрушенную семью, и, похоже, начать стоило со встречи с Беном. Он должен понять, что от Мел нужно держаться подальше, я должен убедиться, что до него дошло. А еще сфотографировать его и передать фото полиции, чтобы они от меня отстали.

Лежавший на столе телефон завибрировал: два сообщения. Дэвид Брэмли принял мой запрос в друзья и тут же написал сообщение.

Ну, как дела на работе, здоровяк?

Я уставился на экран. Как ему только наглости хватило?! Пытаясь сообразить, как он так быстро мог узнать про мое отстранение, я набрал ответ.

Кто это?

Его новая реплика возникла почти мгновенно.

А ты как думаешь?

Конечно, это мог быть только Бен. Вот ублюдок!

Развлекаешься, да?

Теперь ответом был только смайлик.

☺

Он с самого начала, да и сейчас, был на шаг впереди меня. Пора с этим завязывать. С ним все ясно: ублюдок получает удовольствие. Но пришло время вернуться к спокойной жизни и к семье. Ему к своей, а мне к своей. Я набрал еще одно сообщение.

Давай встретимся. Только в этот раз нормально.

Ответ был коротким.

Ха-ха

И тут пришла злость, кровь застучала в висках. Ему нравилось издеваться надо мной, он наслаждался, подставляя меня перед полицией и в школе. Он делал именно то, что обещал: разрушал мою жизнь, весело смеясь при виде, как я извивался на крючке. Прежде чем я успел ответить, телефон завибрировал входящим звонком. Незнакомый мобильный номер.

– Алло?

– Это Питер Ларссен, удобно поговорить?

– Да, конечно.

– Я собирался вам написать, думал вы до обеда на работе.

Я рассказал о фотографии в «фейсбуке» и отстранении.

– Это же харассмент, правда? – спросил я. – За такое можно в суд подать, да?

– Можно попробовать, да. Сделайте скриншот страницы и перешлите мне.

– Это же доказательство того, что он пытается навредить мне. Разрушить карьеру.

– Хм… – скептически протянул Ларссен. – Видите ли, Джо, полицейское расследование пока не особо успешно. Я, собственно, поэтому и звоню.

– Что вы хотите сказать?

– Похоже, все может быть несколько серьезнее, чем мы думали.

– Серьезнее? – переспросил я, чувствуя холод в желудке.

– Похоже, версия, что с Беном что-то случилось, становится у полиции основной рабочей.

Я сел.

– Именно этого он и добивается. Но я думал, что полиция ищет доказательства, что он жив и с ним все в порядке. Так, по крайней мере, сказал Нейлор.

– Они ищут, но если ничего не найдут – причем в ближайшее время, – то начнут прорабатывать другие варианты. Например, несчастный случай. Или нападение.

– Нападение, – эхом повторил я. Это было слово из новостей по телевизору, из газет, но никак не из моей обыденной жизни. – Это я, что ли, на него напал?

– Возможно.

– Но это бред какой-то! Он преследует меня в соцсетях, постит фотографии, после которых мне не дают работать, пытается разлучить нас с Мел. Я видел его вчера и прямо перед вашим звонком разговаривал с ним.

– Разговаривали?

– Переписывался.

– А он писал со своего аккаунта?

– Нет, он зарегистрировал аккаунт-пустышку, имя – Дэвид Брэмли. Кстати, если он меня фотографирует, а потом постит отредактированные фотографии, то, значит, явно жив и прячется где-то поблизости.

– А почему он тогда пропал?

– Да не пропал он! Он просто не хочет к жене возвращаться. Вот как раз поэтому его и нужно найти. Остановить весь этот ужас.

Ларссен выждал некоторое время, потом медленно и очень спокойно проговорил:

– Но вы могли и сами завести эту страницу.

– Что за чушь?

– Вы могли публиковать посты от имени Бена, или Дэвида Брэмли, или вообще от кого угодно. И сами себя преследовать. В моей практике и не такое случалось.

– Вы серьезно так считаете?

– Конечно, нет. Но Нейлор вполне может так подумать. И то, что Бена все еще не нашли, делает ситуацию только хуже.

– Но я видел его.

– Это не считается, Джо.

– Что? То есть я теперь подозреваемый?

– По одной из версий, да.

Я задумался, пытаясь осмыслить сказанное. Пора было с этим завязывать.

– Вы в ближайший час заняты? – спросил я Ларссена.

– До половины второго совершенно свободен.

– Хорошо. Встречаемся в участке через двадцать минут.

Глава 39

– Он хочет меня подставить! – воскликнул я.

Нейлор посмотрел на меня через стол нахмурившись.

– Объясните.

И я объяснил. Рассказал про фотографию в «фейсбуке», отстранение от работы, переписку с мифическим «Дэвидом Брэмли», историю с домашним компьютером.

– Он взломал мою страницу еще тогда, в четверг, я же говорил уже. И мой домашний компьютер. А теперь пытается разрушить карьеру, публикуя эти снимки в соцсети. Я хочу положить этому конец. С меня хватит.

Мы снова сидели в комнате для допросов в полицейском участке, но в этот раз со мной был Ларссен. В начале беседы Нейлор рассказал мне о моих правах и произнес все обязательные фразы, а сейчас изучал переписку с «Брэмли» – на некоторых сообщениях он задерживался дольше других. Потом отдал телефон мне.

– Итак? – спросил я.

В ответ детектив пожал плечами:

– Вы могли отправить эти сообщения сами.

– И зачем же мне это делать?

– Чтобы заставить взглянуть на происходящее с вашей точки зрения.

– Не понимаю.

– Чтобы изобразить, что это вы жертва, а не он.

– Жертва чего?

– Кампании по очернению. Или в чем вы там обвиняете мистера Делейни. – Нейлор скрестил руки на груди. – Мы в любом случае проверим этого «Брэмли». Анализ аккаунта даст нам больше информации.

– Зачем мне публиковать фотографию с пририсованными наручниками, будто меня арестовали, и нарываться на проблемы на работе?!

– Не знаю, Джо. Зачем вы это сделали?

– Неужели вы не видите, что за всем этим стоит Бен? Отверженный любовник, он пытается сломать меня, избавиться от меня, чтобы заполучить Мел. Ему всегда нужно быть победителем. Во всем. И чего бы это ни стоило. Он пытается разрушить мою семью, – последние слова я произнес, упершись в стол кулаками.

Ларссен успокаивающе взял меня за локоть.

– Успокойтесь, Джо.

Нейлор откинулся на стуле.

– Видите ли, Джо. Проблема в том, что вы единственный, кто предположительно видел мистера Делейни. Переписывались с ним, разговаривали.

– Моя жена присутствовала при одной из наших встреч. Она может подтвердить.

– Хорошо, мы поговорим с вашей женой еще раз. Но все равно, информация поступает только от вас, Джо. Понимаете? Все вертится вокруг вас. Почему?

– Потому что Бен не дурак. Он умнее меня, умнее многих.

– Это может быть и так, но за последние двадцать четыре часа мы не нашли ни единого доказательства, что он жив. И если в ближайшее время это не изменится, нам придется исходить из того, что он мертв.

– Как это нет доказательств? А Бет Делейни? Она же была дома, когда Бен заходил за вещами в четверг поздно вечером. И это было через несколько часов после того, как, согласно вашим словам, я избил его на парковке в отеле.

Нейлор покачал головой:

– Она его не видела. Она слышала, что кто-то ходил по дому. Причем слышала через закрытую дверь и со второго этажа. Невозможно установить, что это был именно ее муж.

– А как же сообщения? Пост в фейсбуке? Встреча в парке? Это не доказательства?

Нейлор кинул быстрый взгляд на детектива Редфорд, сидевшую сбоку от него, потом снова посмотрел на меня.

– Не хотел с этим торопиться, но раз уж зашел разговор…

Он открыл лежавшую перед ним черную папку и перелистнул несколько страниц.

– Так вы все же что-то нашли? – спросил я.

– И да, и нет.

– Что это значит?

Ларссен с беспокойством поерзал на стуле.

– Маркус, мой клиент будет чрезвычайно благодарен, если вы поделитесь информацией.

– Да, да, конечно. Итак, сначала текстовые сообщения. Мы запросили данные по ним у сотового оператора. Вашего и Бена. Вы получили три сообщения с мобильного номера Бена Делейни в воскресенье вечером и два в понедельник, верно?

– Да. Сначала он договаривался о встрече, а потом мы переписывались в парке.

– У оператора хранится больше данных, чем номер и длительность разговора. Мы можем узнать, через какую именно сотовую вышку шел звонок. А значит, примерно установить, где в это время находились абонент – точнее, где находился телефон, – когда был совершен звонок.

– В воскресенье вечером я был дома, а в понедельник утром в парке Фраент. Именно это и покажут записи о звонках. По крайней мере, должны.

– Видите ли, Джо… – Нейлор перевернул еще пару страниц и поводил пальцем по столбцу цифр на втором листе. – В соответствии с имеющейся у меня информацией, в воскресенье, когда вы отправляли сообщения, сигнал прошел через сотовую вышку с кодом A180Y2992073. Она расположена на крыше собора Святого Михаила в конце вашей улицы. Это ближайший к вашему дому сотовый передатчик.

– Логично, да.

– Сообщения от Бена Делейни были переданы также через вышку A180Y2992073.

Я перевел взгляд с Нейлора на его коллегу и обратно.

– Извините, я не до конца понимаю. И что это значит?

Нейлор нахмурился, будто ему нужно было объяснять что-то очень простое кому-то очень глупому.

– Рейчел, можешь растолковать мистеру Линчу.

И детектив Редфорд принялась объяснять:

– Двадцать лет назад вышек сотовой связи было мало, они были мощные, и каждая покрывала широкую площадь. С тех пор количество телефонов и трафик значительно возросли, поэтому и сотовых вышек пришлось ставить довольно много. Теперь их десятки тысяч, они повсюду, но каждая имеет меньшую зону покрытия. Особенно в крупных городах, где все время используется огромное количество сотовых телефонов.

– Да, да, это понятно.

– Например, оба телефона – и его, и ваш – были внутри довольно небольшой зоны покрытия одной и той же вышки, когда были отправлены и получены эти сообщения. Это значит, что телефоны были расположены очень близко друг к другу.

– Насколько близко? – спросил Ларссен.

– Очень близко, – ответила Редфорд.

– Настолько, будто их держал в руках один человек, – добавил Нейлор.

– Или если Бен стоял у меня под окном. Не пойму, вы на что намекаете?

Редфорд жестом попросила меня замолчать.

– Я не закончила, – продолжила она и от ее голоса у меня засосало под ложечкой. – В понедельник ситуация в точности повторилась, только вышка была другая. Два сообщения от вас, два от него, и опять же, оба аппарата соединялись с одной и той же сотовой вышкой.

– Да, мы были в парке, он действительно был рядом со мной, может, метрах в шестидесяти.

– Но видели его только вы и больше никто, – тихо проговорил Нейлор.

– И что вы хотите сказать? Что я сам себе отправил сообщения с телефона Бена? Зачем?

– Успокойтесь, Джо, – Ларссен снова положил руку мне на предплечье и повернулся к детективам: – Но еще был пост в фейсбуке мистера Делейни, опубликованный в субботу вечером, где он написал, что с ним все в порядке и ему просто нужно развеяться.

Нейлор перевернул следующий лист в папке.

– Хорошо, теперь об этом посте.

Что-то в его тоне испугало меня еще больше, но я промолчал.

– Пока фейсбук передаст нам информацию о геопозиции, пройдет чертова вечность, это они всегда так. Но у нас есть предварительный результат экспертизы на авторство текста от друзей из Голдсмитского университета. Черновой анализ они делают за несколько часов и всегда готовы прийти на помощь.

Он вынул из папки два листа бумаги и положил на стол перед собой. На одном листе был скриншот субботнего поста Бена. На другом – копии предыдущих записей. Футбол, машины, экономика, эппл, гугл, кино и так далее.

– Это все посты Бена, да?

Нейлор кивнул в ответ:

– Это все посты с его страницы. Сначала наши высоколобые университетские друзья прогнали их через специальную программу, а затем лингвисты провели то, что они называют «субъективным компаративным анализом» текстов публикаций. Результатом которого могут стать нехарактерные для конкретного человека фрагменты или целые сообщения, которые мы затем изучаем более пристально.

– И чем же так необычен воскресный пост?

– Хорошо, вот пример. Как вы думаете, сколько раз за последние несколько месяцев мистер Делейни использовал в своих текстах точку с запятой?

Я такого вопроса совершенно не ожидал и на мгновение опешил. Бен пользовался пунктуацией примерно как современная молодежь в чатах. По его мнению, запятые были уместнее на пергаменте, чем на странице в интернете.

– Вы сейчас серьезно спрашиваете?

– Да. Так сколько? Как вы думаете?

– Подозреваю, что немного. Но я никогда не вглядывался в его посты с точки зрения пунктуации.

– Угадайте.

– Вы серьезно хотите поговорить о знаках препинания, пока он пытается разрушить мою жизнь?

– И тем не менее, Джо, сделайте милость, предположите.

– Не знаю… Пять? Десять?

Нейлор покачал головой:

– Один. Один-единственный раз: в субботнем посте, где он говорит, что у него все в порядке.

– Ладно. – Я принялся рассматривать распечатку, пытаясь найти опровержение словам Нейлора.

– А сколько раз, – продолжал он тем временем, – он ставил точку в конце поста?

– Ни разу?

– Почти угадали. Всего один раз.

– В субботу?

– Ага. Лингвистический анализ показал, что обычно пунктуацией в постах он пренебрегает. Никогда ее не использовал. И вот в субботу у него внезапно случается откровение, да такое мощное, что в одном посте он ставит точку с запятой, апостроф и целых две точки. Та же история с сообщениями – в них внезапно появились заглавные буквы, полностью написанные слова вместо сокращений, апострофы.

Ларссен все это время спокойно рассматривал детективов.

– И какой предварительный вывод вы делаете на основе этого анализа? – спросил он спокойно.

– Научно обоснованное мнение сводится к тому, – ответил Нейлор, постукивая пальцем по лежавшему справа листу, – что эти тексты и последний пост с большой вероятностью написаны разными людьми. Равно как и последние пять сообщений с большой вероятностью написаны другим человеком. В общем, пост и сообщения писал не Бен Делейни.

– Но это же какой-то бред…

– А вот вы, Джо, вы же учитель истории?

– Английского.

– Уверен, что у вас с грамматикой и пунктуацией получше, чем у мистера Делейни, а?

Я промолчал, не желая удостаивать это обвинение ответом.

– Полные слова, точки с запятой, апострофы, точки в конце предложений, – продолжал Нейлор. – Уж вы-то должны разбираться в правописании.

– Бен мог специально так написать, чтобы запутать вас, – ответил я, сам не особо в это веря.

– Эдакий злой гений, да? – прокомментировал Нейлор.

– Он очень, очень умен. И не нужно его недооценивать.

– Джо, сейчас мы пытаемся найти доказательства, что мистер Делейни жив. И, откровенно говоря, то, что вы делаете и рассказываете, начинает меня серьезно беспокоить.

– А как насчет сообщений на моем компьютере. Он винит во всем меня.

– Но кроме вас их никто не видел. Равно как и нет свидетелей вашей «встречи» с мистером Делейни вчера в парке. Вы единственный свидетель. Кстати, как ваша рука? Костяшки не болят? – С этими словами он указал на синяки и содранную кожу на руке, которую я поцарапал, продираясь сквозь заросли.

– Нормально, – ответил я, убирая руки со стола. Во рту пересохло, а по затылку начала расплываться боль. Больше всего мне хотелось оказаться сейчас подальше от этой комнаты и вообще от этого всего.

– Вы точно не хотите с нами еще чем-то поделиться, Джо?

Ларссен собрался было что-то сказать, но я его перебил:

– Я рассказал все, что мог.

– Как я уже говорил, Джо, пока мы ищем доказательства, что мистер Делейни жив. Но, похоже, скоро нам придется переключиться на кое-что другое…

Я смотрел на детектива, сжав зубы.

– Доказательства? Вам нужны доказательства? Я их вам найду. Сам.

Глава 40

Я сидел в машине, припаркованной около участка, и меня трясло. План убедить Нейлора, что меня пытаются подставить, эпично провалился. Ларссен сказал ехать домой, никуда не выходить и попробовать прийти в себя – что было, мягко говоря, непросто выполнить, когда жизнь на глазах разваливается на куски.

Я достал телефон и перечитал переписку с «Дэвидом Брэмли».

Давай встретимся. Только в этот раз нормально.

И ответ.

Ха-ха

Ты бы не ржал, стой я сейчас перед тобой, дружище. Ты бы кричал, убеждал или даже пытался объяснить, как любишь мою жену и как я во всем виноват, но уж точно не смеялся бы.

Вот бы пообщаться с ним лицом к лицу. Не в соцсети, через электронную почту, мессенджер, компьютер или еще какой девайс. Поговорить по-мужски. По-настоящему поговорить, в реальности.

Вечером в воскресенье он подобрался так близко, чтобы подставить меня и обмануть полицию. И то же самое в понедельник: выследил меня, подкрался, а потом исчез, как призрак. Он знал, что следователь запросит данные у сотового оператора и что из этого выйдет. У озера никого не было. Никого, кроме Бена.

Я включил зажигание и некоторое время слушал урчание автомобиля. Потом выключил двигатель, не в силах поехать домой. Нет, еще рано.

Доказательства.

Доказательства того, что Бен жив, несомненно, существовали. Просто я должен их найти. Я достал телефон и открыл «фейсбук». У Бена в друзьях было триста восемьдесят девять человек. Я принялся просматривать его ленту в поисках комментариев или изменений статуса, которые могли дать хоть какой-то намек. Но из всего выходило, что Бен в Лондоне и никуда не отлучался, просто ведет себя тише обычного. У нас была пара десятков общих друзей, но большинство имен из его списка мне ничего не говорили. Тогда я отправил запросы в друзья тем людям, кто чаще всего комментировал записи Бена. Кто-то проигнорирует, кто-то отклонит запрос, но кто-то – особенно из тех, кто гонится за количеством подписчиков, а не за качеством – меня добавит. И тогда я смогу внимательно просмотреть их страницы и, возможно, найти то самое зернышко информации, которое нужно, чтобы остановить Бена.

Как выяснилось, Мел комментировала его посты довольно часто, но в ее сообщениях не было ничего подозрительного. На ее странице были фотографии Вильяма, ее селфи и совместные фото с сыном. Барбекю летом у Делейни. Бен около огромного газового гриля, в руке стакан виски, на лице уверенная улыбка. Фотоальбом с поездки на Крит этим летом. Мел на вечеринке с коллегами, разноцветные коктейли на барной стойке.

Одна фотография, датированная мартом, заставила меня рассмотреть ее внимательнее. Что-то знакомое. Ссылка на альбом, посвященный двадцатилетию окончания школы: «Хорошо было в Клэрмонтской общеобразовательной». В качестве заглавной была фотография с какого-то школьного представления: средневековые костюмы и мечи контрастировали с современными прическами подростков. Четыре юноши и четыре девушки, стоя рука об руку, явно принимали аплодисменты зрителей.

Это фото или какое-то очень похожее я уже видел, но не в марте, а совсем недавно. Точно! Висит на стене в гостиной у Делейни. А вот и Бет в центре снимка. Всем своим видом показывает, что это лучший день в ее жизни. Она выглядит такой счастливой, широкая улыбка, длинные волосы, щеки раскраснелись. Весь мир у ее ног. Улыбающаяся шестнадцатилетняя Мел была в том же ряду с другого края. Она с тех пор мало изменилась: как была тогда великолепна, такой и осталась. Обе девушки излучали невинность, безмятежность и открытость, не представляя, какое презрение, ревность и беды принесет неверность одной из них через двадцать лет. Как дружба превратится в ненависть.

Я почти физически почувствовал боль утраты. Когда разглядывать фото стало невыносимо, я открыл комментарии.

Джо Найтли

Славные были деньки

29 марта

Мартин Коффи

Совсем забыл, как это было! Ты смотришься прям девчонкой, Бет Делейни

29 марта

Иэн Говард

Обожаю. А помните, как Шарлотта Лоу рассмеялась на сцене, хотя была уже «мертвой»?

29 марта

Шарлотта Лоу

Но я хоть текст не забыла, Иэн Говард

29 марта

Клэр Гримбл

Отличная прическа, Марк Раддингтон:))

29 марта

Марк Раддингтон

Вечеринка после мне запомнилась куда больше. Не знаешь почему, Мелисса Линч?;-)

29 марта

Тим Дарси

Да уж, что ставили, уже не вспомнишь

29 марта

Ник Пирсон-Вуд

Шекспира?

29 марта

Крис Биллингем

Может, Бурю?

29 марта

Роб Краузе

Если я не ошибаюсь, что-то шотландское…

30 марта

Викки Мей

Э? Храброе сердце?

30 марта

Роб Краузе

Макбет!

30 марта

Викки Мей

Ржу. Макбет – что-то шотландское?

30 марта

И так далее, и так далее. Пятьдесят комментариев и восемьдесят отметок «нравится» только на этот пост. Похоже, друзья Мел вспомнили, как весело проводили время. Загадочным был только комментарий про вечеринку. Странно, что Мел проигнорировала комментарий, в котором ее отметили.

Имя человека, опубликовавшего сам фотоальбом – Марк Раддингтон – ничего мне не говорило. Я открыл его профиль. Потом вернулся к фотографии, с которой начал. Одетый в черное подросток, стоявший рука об руку с Мел, явно и был Марком Раддингтоном. Он даже не очень и постарел, судя по фотографии в профиле, особенно учитывая, что с момента школьного снимка прошло двадцать лет. Они были чем-то похожи с Беном. Темноволосые, примерно одного роста и телосложения. Я вспомнил признание Мел в одной-единственной измене, которая, по ее словам, была «еще в школе и не считалась».

Возможно, это было именно с Марком Раддингтоном. Первый раз, когда она изменила. Тогда она не сказала, кто это был, а только притянула меня к себе и поцеловала. Но чем больше я об этом думал, тем правдоподобнее мне казался такой вариант. Была какая-то извращенная логика в том, что она изменила дважды в жизни с перерывом в двадцать лет и оба раза с похожими мужчинами. Сначала этот Марк, потом Бен. Может, это был именно тот тип, на который она западала.

Вечеринка после мне запомнилась куда больше. Не знаешь почему, Мелисса Линч?

Марк Раддингтон жил с семьей в Энфилде. Его профиль в «фейсбуке» был открытым, и я провел некоторое время, изучая все, что он публиковал за последний год. Почему-то казалось очень важным разузнать как можно больше об окружении Мел и выяснить, кем же та была на самом деле. Изучить опыт, который сделал ее именно такой, например, подростковую измену, в которой она призналась, только выпив лишнего. Похоже, многие, в том числе Бен, знали мою жену куда ближе, чем я.

Ленту Марк обновлял регулярно: фотографии собак, еды, детей, куча селфи после вечерних пробежек, рассказы о похмелье, шутки про тещу, ссылки и репосты. Ничего про Мел или про школу. Я все равно отправил ему запрос на добавление в друзья. Может быть, удастся поговорить и узнать о нем побольше.

Я осознал, что сижу уже час, уставившись в маленький экран смартфона, и глаза начинают болеть. От Бена ничего. Пора было брать дело в свои руки.

Домашний телефон Делейни переключился на автоответчик после шестого гудка. Голос Бена с еле заметным акцентом быстро сказал, что никого нет дома, и предложил оставить сообщение. Вторая попытка принесла тот же результат. Я повесил трубку, не дожидаясь, когда включится автоответчик. Конечно, можно было придумать что-нибудь получше, чем пытаться дозвониться до Бет по городскому телефону. В школу мне ехать было не нужно, готовиться к урокам или проверять домашнее задание – тоже.

Через тридцать пять минут я припарковался на обочине широкой улицы в Хэмпстеде. Слегка загибаясь, вдаль уходил ряд красивых фасадов и безупречных лужаек. Именно так и должна была выглядеть улица, где живут миллионеры. На меня смотрел впечатляющих размеров дом эдвардианской архитектуры, к которому было сделано несколько современных, но очень стильных пристроек. Он стоял на небольшом подъеме, что лишний раз подчеркивало его и так немаленький размер. Это был дом Бена.

Вряд ли ему понравится, что я заехал к его жене один и без предупреждения. Вот так вот ни с того ни с сего, просто посредине дня заскочил задать несколько вопросов о наших с ней неверных супругах. Совсем не понравится. Зная Бена, можно предположить, что он взбесится.

Отлично! Теперь я буду на шаг впереди. Посмотрим, как ему это понравится.

Глава 41

Дом Бена окружали безупречно подстриженные кусты и фруктовые деревья. Рядом с подъездной дорожкой был вкопан столб с затейливо украшенным скворечником на вершине. У дома были припаркованы две машины: серебристый «мерседес» Бет и очередной спорткар – белая, как и все остальные его машины, «ауди» с откидывающейся крышей. Сам дом огромен. Характерный пример эдвардианской архитектуры, он был построен во времена, когда шесть детей в семье были нормой, а на верхнем этаже нужно было поселить слуг. Явно ближе к нашему времени оборудовали теннисный корт, игровую и большую застекленную веранду. В семействе Делейни был всего один ребенок, а дом они приобрели год назад, и при этом уже строили планы по расширению. Так уж нынче принято: семьи меньше, дома – больше.

Издали я увидел, как открылась входная дверь. Появилась Бет, держа что-то на вытянутых перед собой руках – перевернутый пивной стакан, закрытый снизу картонкой. Она опустилась на корточки около клумбы, подняла стакан и легонько потрясла картонкой. Паук. Она немного помедлила, но все же вернулась в дом.

Я пошел к крыльцу по хрустящему гравию подъездной дорожки. Звонок прозвучал гулко и старомодно, разносясь по всему дому. Я уже собирался позвонить второй раз, когда дверь наконец открылась и на пороге появилась Бет. Увидев меня, она явно удивилась. Она выглядела великолепно – как и всегда, – но была бледна и даже не пыталась скрыть это с помощью макияжа. Впрочем, косметикой она тоже практически не пользовалась, предпочитая мягкие тона и оттенки, кричащим краскам.

Бет Делейни всегда верила, что все люди хорошие. Но сейчас по ее лицу было видно, что недавно ей открылась совсем другая правда, и это изменило ее мир. Мне было очень ее жаль.

– Ой, – сказала она тихо. – Это ты?

– Пригласишь зайти?

Она застыла в нерешительности, глядя мимо меня на подъездную дорожку.

– Что тебе нужно?

– Поговорить.

– О чем?

– О Бене.

В ответ она закрыла дверь и чем-то зазвенела. Потом дверь снова приоткрылась, но теперь проем перекрывала толстая медная цепочка. Удивление на лице Бет превратилось в страх.

– Зачем ты сюда приехал? Что тебе нужно у нас дома?

– Я подумал, что проще будет поговорить лично, чем по телефону.

– Полицейские снова приходили сегодня утром. Спрашивали про Бена и женщину.

– Ты имеешь в виду Мел?

– Она соврала о вашей ссоре с Беном в четверг.

– Она много о чем еще соврала.

– Полицейские сказали, что вы с Беном подрались, что ты его избил.

– Он пытается подставить меня, Бет.

Она нахмурилась:

– Как? О чем ты вообще?

– Хочет устроить мне проблемы с полицией, на работе, дома.

– Зачем?

– Из-за Мел, он хочет быть с ней. Слушай, я его видел. Я видел твоего мужа.

Внезапно ее лицо посветлело, глаза широко распахнулись, и стало понятно, как тяжело ей далось исчезновение Бена. Он был главой семейства, предпринимателем-миллионером, альфа-самцом, и, похоже, Бет привыкла жить в его тени.

– Серьезно? Честно? С ним все в порядке?

– Мне не удалось с ним поговорить, но судя по тому, что я видел, да, у него все в порядке.

Бет сжала губы, готовая вот-вот заплакать.

– Значит, жив-здоров?

– По крайней мере, мне так показалось.

– Слава богу! – Она всхлипнула и прикрыла рот рукой. – Слава богу! Я так волновалась.

– Бет, может, все-таки впустишь меня и поговорим нормально?

Она посмотрела на меня, потом закрыла дверь. Я услышал, как звенит цепочка, и дверь снова открылась. Бет продолжала смотреть на меня с опаской. В руке у нее был зажат телефон, и я внезапно понял, что она была готова вызвать полицию.

Гостиная в доме Делейни была просторной и шикарно обставленной. Кремовая и белая мебель, на стене огромный плазменный телевизор. Массивный обеденный стол был завален документами, файлами с бумагами и папками. Окна выходили на обширный задний двор, в центре которого суетились рабочие с брезентом и техникой – недавно Бен решил выкопать бассейн и поставить рядом летний домик. Одна из стен была плотно завешана семейными фотографиями – свадьбы, крестины, дни рождения, родственники и друзья. Среди них висела и школьная фотография с выпускного спектакля – та самая, что Мел опубликовала у себя на странице: улыбающиеся подростки в шекспировских одеяниях.

Бет указала на диван ближе к дальнему концу гостиной, предлагая мне сесть. А сама заняла место за столом, в нескольких метрах от меня и поближе к двери.

– У меня не прибрано, извини. Не ждала гостей.

– Что это? – спросил я, указывая на заваленный документами стол.

– Ну, в воскресенье я с чего-то решила, что исчезновение Бена как-то связано с работой. Что у компании проблемы, а он мне просто не говорит. Так что я пыталась отыскать что-то, что угодно, что поможет разобраться в происходящем. А потом наступило воскресенье, и мне уже было не до уборки.

– Честно говоря, я не думаю, что дело в работе, Бет. Скорее, это все его одержимость Мел. Ему нужно уничтожить соперника, выйти победителем.

Бет скривилась:

– Ему всегда нужно побеждать.

Я рассказал ей об отношениях Бена и Мел. О его почти безумном влечении к ней. О сообщениях, которые появились на моем компьютере, и о его намерениях уничтожить меня любыми способами, включая самые грязные.

– Я с ним переписывался сегодня в фейсбуке.

– Да? – Она взглянула на меня с надеждой. – Что он сказал? Можешь показать?

Я протянул ей телефон. Она принялась листать сообщения, выражение надежды на ее лице угасло.

– Кто такой Дэвид Брэмли?

– Это псевдоним. Дэвид Б., Бен Д. – инициалы Бена наоборот.

– Он ничего не говорил про меня или Элис?

– Нет.

Бет вернула мне телефон.

– И не спрашивал, как мы?

– Нет.

– Расскажи, когда вы встречались, как он выглядел?

Я в подробностях описал нашу почти встречу в парке. Она тихонько переспросила, точно ли с Беном было все хорошо. Потом мы помолчали, каждый заново переживая свою боль и предательство любимого.

– Лучше бы я никогда не находила эти чертовы фотографии. Никогда не узнала обо всей лжи. Вернись я сейчас в воскресное утро, я бы положила телефон обратно в ящик, где нашла, заперла и выкинула ключ.

– Но ты видела эти фотографии.

– Да, видела.

– Ну вот, и никуда от этого не денешься.

У Бет в глазах стояли слезы.

– Да, – прошептала она.

– Послушай, что сделано, то сделано. – Я был удивлен, что не осталось ни следа от вчерашней злости Бет. – Ни ты, ни я уже не сможем жить, будто ничего не произошло. Может, оно и к лучшему. Может, пришло время что-то менять.

– Мне и нужно-то, чтобы он всего лишь позвонил. Где бы он сейчас ни был.

Тут мне кое-что вспомнилось из прочитанных газет.

– А как насчет Алекса Колника?

– Кто это?

– Бен его уволил несколько месяцев назад. Крупный такой, под два метра, борода, длинные волосы, плащ. Умен как Эйнштейн, но выглядит как байкер. У него еще прозвище Калашников, потому что инициалы – А. К. Не появлялся последнее время?

– На прошлой неделе приходил мужик, похожий по описанию. И с ним еще двое.

– И что?

– Бен открыл, они о чем-то поговорили. Потом начали кричать и ругаться. Алекс сыпал угрозами. Бен даже взялся за дробовик, чтобы их выпроводить. В ответ Алекс на своем рейндж ровере развернулся прямо через мои розы, да еще газанул так, что все распахал. Земля была кругом раскидана.

Этот рассказ явно цеплял что-то в памяти, но я не мог сообразить, что именно.

– А в полиции ты об этом рассказывала?

Она вздохнула:

– Конечно. Но я не хочу никаких разборок. Бог с ним, что Бен не возвращается домой, пусть только позвонит, даст о себе знать.

Я не стал говорить вслух, это было бы слишком цинично, но про себя не мог не подумать, что Бен не собирается возвращаться, потому что любит другую.

Бет закрыла лицо руками и разрыдалась. Ее плечи вздрагивали, и были слышны судорожные всхлипы.

– Бет, – сказал я как можно мягче.

– Пусть он вернется, – сквозь всхлипы выдавила она.

Я подождал, пока рыдания утихнут. Через минуту она вздохнула и достала из-за рукава салфетку.

– Тот злополучный телефон с фотографиями Мел, где именно ты его обнаружила?

– В кабинете. – С этими словами она встала и промокнула глаза. – Пойдем, покажу.

Глава 42

Пол в просторном кабинете был устлан толстым ковром. На массивном дубовом столе стояли рядом два компьютера, в углу холодильник, кожаный диван и старый автомат – знаменитые «Космические захватчики» – прямо как в залах игровых автоматов нашей юности. По одной стене стояли высокие шкафы, все были открыты, внутри виднелись ряды папок с документами, некоторые полки были полупусты. Стена напротив была увешана фотографиями в рамках: семья, друзья, сам хозяин кабинета.

– Он лежал в верхнем ящике, – сказала Бет, указывая на стол.

– Ящик был не заперт?

– Заперт, но я знаю, где Бен хранит запасной ключ.

– Я так понимаю, ты не телефон искала?

– Я переворошила все, что могла. Пыталась найти что-нибудь, что подскажет, где Бен может быть, или что случилось, но ничего необычного мне не попалось. Компьютеры закрыты паролями, я попробовала разобраться в бумагах, унесла часть вниз. Если честно, ничего не поняла. Стала искать дальше и наткнулась на этот телефон и фотографии. Ну вот, а потом воскресенье…

– Да уж, воскресенье.

– Не знаю, что на меня нашло. Но я так… разозлилась. Меня прямо разрывало, – ее голос снова задрожал, и в нем послышались слезы. – Так нечестно! Я стольким пожертвовала для него, а он просто взял и ушел!

– Да, Бет, мне тоже очень плохо.

Она кивнула, прикусив губу.

– Знаешь, что? Нужно выпить. Будешь?

– Чай, спасибо.

– Не попить, а выпить.

На часах была половина второго. Обычно в выпивке Бет ограничивалась одним бокалом вина с минералкой на весь вечер.

– Нет, давай просто чаю.

– Ну как знаешь. А я выпью.

Она развернулась и пошла вниз.

Я обошел кабинет, не особенно отдавая себе отчет, что именно хочу найти. На столе царил идеальный порядок: аккуратно лежали две ручки, рядом с компьютерами стоял принтер. По центру переднего края – японский кинжал на деревянной подставке и с медной табличкой с цитатой Сунь-цзы: «Правду битвы определяет победитель». А рядом кусок мрамора с незнакомой мне военного вида эмблемой и словами: «Два как один, один – ничто». Что бы это значило?

Я прислушался, не поднимается ли Бет по лестнице, ничего не услышал и быстро открыл верхний ящик стола. Ручки, бумаги, визитки, несколько флешек с наклейками, на которых был надписи от руки: «Финансы», «Юр. отдел», «Тел. разговоры», «Эл. письма» и тому подобные. Стопка желтых стикеров, на верхнем, кажется, что-то написано. Я оторвал верхний листик и пригляделся. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это вдавленный след от надписи. С ходу буквы разобрать было трудно, я посмотрел на просвет: какое-то короткое слово и вопросительный знак. Покопавшись в корзине для бумаг, стоявшей около стола, я обнаружил ту самую верхнюю наклейку, смятую в комок. Вынул, развернул. Да, четыре буквы и вопрос.

СТИБ?

Кто или что такое этот СТИБ? Или, может быть, какое-то место? Не знаю.

Я сунул записку в карман и продолжил рыться в ящике: несколько кредиток, книжки о бизнесе, лосьон после бритья, открытая пачка презервативов. Я закрыл ящик и отошел от стола.

С фотографий на стене в основном смотрел юный Бен и члены его семьи: отец, мать и незнакомая девочка, наверное, младшая сестра. На одном снимке они сидели за столиком открытой веранды приморского ресторана. Расслабленные и загорелые, а на заднем плане синело летнее море. На другой все четверо стоят, улыбаясь и держась за руки, на фоне волшебного замка в Диснейленде. На третьей они на фоне Сиднейской оперы. Еще на одном снимки Бен с челкой и в очках принимает грамоту из рук учителя в старомодной мантии и квадратной университетской шляпе, на пиджаке у юного Бена виднеется значок «Отличник». Фотографии казались какими-то нереальными.

Бен рассказывал, что был бойцом с детства. Эдакий крутой северянин, переживший суровые деньки в школе, а теперь готовый показать нам, тюфякам-южанам, как нужно делать дела. Но похоже, что это – как и очень многое за последние дни – оказалось выдумкой. На самом деле Бен провел детство в престижной частной школе, а летом путешествовал с родителями по дорогим курортам.

Вернулась Бет с бокалом красного и чашкой чая на блюдце. Передав мне чашку, она уселась на кожаный диван и подняла бокал.

– Ну, за успешный брак, – сказала она без тени веселья.

Я сделал глоток чаю и указал на фотографии.

– Это Бен? Я думал, он ходил в обычную школу для бедняков.

– Боже упаси! Его отец же был директором крупной транспортной компании, куча денег.

– Но он всегда рассказывал… Знаешь, про то, как вырос в бедности и всего добился сам. Говорил, что отец был рабочим на верфи, а не топ-менеджером.

Бет пожала плечами:

– Да, такой уж Бен. Все как обычно. Через некоторое время привыкаешь.

Не то чтобы я сильно удивился, что история про «вышел с низов, всего добился» оказалась выдумкой. Я уже начал понимать, что врал Бен много и по разным поводам. Но вот так вот столкнуться лицом к лицу с очередным обманом было странно. Хотя в общую картину того, что я узнал за последние дни, все это отлично укладывалось.

Правду битвы определяет победитель.

Да, это действительно в его стиле. Для Бена правда не была чем-то однозначным и постоянным, ее можно было менять, гнуть, как ему было удобно. Чтобы добиться желаемого.

Тут я заметил фотографию их с Бет дочери.

– Кстати, как дела у Элис?

– Нормально.

– Ты ей рассказала?

– Да про отца она и так все знает. Она умная и внимательная, так что даже рассказывать ничего не надо. Она и в его настроении разбирается куда лучше меня, да и шутки его в отличие от меня понимает. Они часто даже разговаривают и ведут себя одинаково. Общие словечки, модные у молодежи сокращения в переписке. – Бет улыбнулась, но улыбка быстро потухла. – Знаешь, она настолько папина дочка, что это иногда пугает. В общем, я пока сказала, что отец уехал на несколько дней.

– Скучает по нему, наверное, – заметил я.

Бет собралась было сделать глоток вина, но замерла, не донеся бокал до губ. Она долго и пристально смотрела мне в глаза.

– Могу тебя уверить, что Элис ни в чем не виновата и не имеет ко всему этому никакого отношения, – произнесла она медленно и четко, не отводя взгляда. – Ни малейшего. Вообще.

– Конечно, конечно, я и не пытался ни на что намекать.

Только позже, когда я вновь прокручивал в голове наш разговор, до меня дошло, как странно звучала эта фраза. Словно ответ на вопрос, которого я не задавал. «Ни в чем не виновата». Будто Бет нужно было кого-то обвинить в случившемся.

– Знаешь, Бет, – сказал я. – Мы с тобой пострадавшие во всей этой истории. Это нас предали.

Она сделала глоток и после долгой паузы кивнула.

– Но наверняка были какие-то признаки, что назревает нечто нехорошее, – тихо проговорила она. – Похоже, я была плохой женой, не смогла сделать его счастливым, не смогла удовлетворить настолько, чтобы ему не пришлось искать счастья на стороне. Изменять с моей лучшей подругой.

– Ты не виновата, не кори себя.

– Понимаешь, просто он занимался своими делами – и очень успешно, – а я своими: ребенком, домом, у меня были хобби и работа тоже. Я все время что-то делала, и все было хорошо.

– Да, вот и мне казалось, что у нас с Мел все хорошо.

– Я просто хочу, чтобы он вернулся. Все остальное неважно.

До меня дошло, что Бет ни разу не сказала, что выставит Бена, ни разу. Не грозилась поменять замки, выкинуть его костюмы или продать машины. Ни слова о разводе или даже просто о разрыве отношений. Он предал ее, нарушил брачные клятвы, унизил, но вся злость, которую мы видели в воскресенье, куда-то улетучилась. Я, конечно, тоже ни о чем таком не думал, но Бет, казалось, безоговорочно сдалась, и мне было ее ужасно жалко.

Саму Бет я знал плохо, но всегда воспринимал их с Беном как некое единое целое. Она была в его тени, эдаким тихим совершенством рядом с ним. Но сейчас, в самый черный день, я увидел ее настоящую: добрую, достойную, великодушную женщину, которая не просила многого и уж точно не заслужила того, что на нее обрушилось. Ей было одиноко и больно.

– Ты вот так вот просто примешь его обратно?

Бет утвердительно кивнула. Я впервые заметил, какие у нее потрясающие глаза глубокого зеленого цвета. Она была красива, умна, добра, но было в ней еще что-то. Какая-то доверчивость и уязвимость, открытость и наивность, и это невероятно привлекало. Мне хотелось защитить ее, сделать так, чтобы ей не было больно.

– Я найду его, Бет. И заставлю вернуться к тебе.

На лице ее промелькнула тень надежды, но очень быстро погасла. На это было невыносимо смотреть.

– А если он не хочет возвращаться?

– Чего он хочет, а чего – нет, сейчас неважно. Выбора у него не будет.

По дороге к выходу я вспомнил, как Бет рассказывала про встречу с Алексом Колником, когда тот заявился к ним домой, и что-то у меня в голове щелкнуло. Машина на парковке отеля в четверг. Когда я выезжал, навстречу спускался черный «рейндж ровер».

– Да, еще одно, Бет. Ты говорила, Колник распахал твою клумбу рейндж ровером. А какого цвета у него машина?

– Черная. Черная как ночь.

Глава 43

Я почувствовал, что что-то не так, как только вошел домой. Сперва решил, что это все то же ощущение нереальности, которое я испытал раньше – странно было возвращаться домой в два часа дня. Сейчас как раз шел последний урок, и я должен был разбирать «Мальчика в полосатой пижаме» с восьмым классом. Хорошие ребята. Но тут я почувствовал сквозняк с кухни. Я остановился и прислушался, а потом очень медленно, стараясь не издавать ни звука, прикрыл входную дверь. Кто-то побывал у меня дома. Может быть, этот кто-то все еще был здесь.

И это мог быть только один человек. Только ему могло прийти в голову пробраться сюда.

Бен!

Я снова замер, прислушиваясь. В доме было тихо. Оружие? Из средств самообороны мне были доступны только два зонтика в стойке у двери, пресс-папье на комоде и ваза на подоконнике. Негусто. Особенно если он пришел с дробовиком. Я схватил пресс-папье – стеклянный шар с заснеженным Нью-Йорком внутри – и прокрался на кухню. Остановился у раковины и снова прислушался. Тишина. Я чувствовал, как на шее пульсирует жилка, и невольно сглотнул, а потом взял с сушилки скалку. Гладкая тяжелая деревяшка вполне могла сойти за дубинку. Со скалкой в руках я двинулся в сторону застекленной веранды.

Задняя дверь была приоткрыта. Стекло около ручки было разбито, осколки усеивали пол. Ключа, который обычно торчал в замке изнутри, нигде не было видно.

Я огляделся, пытаясь понять, не пропало ли что-нибудь. На столе стояли колонки, на подоконнике банка с мелочью. В кухне, казалось, тоже все было на месте, в том числе и оставленный дома айпад. Телевизор в гостиной тоже на месте. Я поднялся на второй этаж, но и там все было в порядке. Компьютер Мел в кабинете, да и все остальные вещи лежали ровно там, где им и положено. Даже коробка с украшениями Мел, и та нетронута. Никаких следов чужого присутствия.

Я стоял около лестницы, пытаясь собраться с мыслями. Зачем Бен приходил? Или кто-то ему помешал? Может, он был здесь только что и сбежал, услышав, что я подъезжаю. А может, не сбежал? Что, если он еще в доме?

С колотящимся сердцем и зажатой в руке скалкой, я стоял неподвижно и слушал, не скрипнет ли половица. Ничего. Где-то вдалеке привычно шумели машины. Внезапно мне стало страшно в собственном доме. Бен. На всякий случай я проверил каждую комнату, открыл все шкафы, заглянул под кровати. Сначала второй этаж, потом первый.

Но никого не было. Потихоньку я начал успокаиваться и вернулся на кухню, чтобы положить скалку на место. И тогда, прямо рядом с чайником, я наконец увидел. Патрон для дробовика.

Он стоял вертикально, розовая гильза, медный ободок понизу, маркировка: Eley Hi-Power #00 Large Game[5]. Патрон был толстый и тяжелый, и я подумал, каково это – получить заряд крупной дроби. У меня ружья не было, и я знал только одного человека, владевшего оружием.

Патрон прижимал к столу лист А4, это был бланк компании Бена «Ноль-Один-Ноль». Он как-то пытался объяснить мне, что значит это название: что-то про программирование, двоичный код и прочие компьютерные сложности, толком я не запомнил. На листе было всего несколько слов, написанных толстым черным маркером.

Отвали от моей жены.

С минуту я просто смотрел на листок, чувствуя, как кровь стучит в ушах. До сих пор мне казалось, что все это какая-то глупая игра, правил которой я не понимаю. И только сейчас мне стало по-настоящему страшно. Что, если Вильям был бы в этот момент дома? Что, если Бен вернется вечером? Что делать, когда просыпаешься, а на тебя смотрит дуло ружья? Было невыносимо обо всем этом думать. Но факт оставался фактом: Бен был где-то рядом, вооруженный и опасный. И в любой момент он мог ворваться ко мне в дом.

Я позвонил в полицию и заявил о взломе. Оператор долго записывала мои данные, а потом попросила перечислить украденное.

– Украсть ничего не украли. По крайней мере, я не заметил.

– То есть из дома ничего не пропало? – переспросила она, не пытаясь скрыть недоверия.

– Не пропало. Но он оставил патрон от дробовика.

– Простите?

– Ружейный патрон и записка оставлены на моем столе.

Тон диспетчера изменился, она дала мне номер детектива и сказала, что чуть позже полицейские заедут забрать улики, и чтобы я ничего не трогал, на случай, если где-то остались отпечатки пальцев. Я повесил трубку и застыл посреди кухни, не в силах оторвать взгляд от черных букв на листе.

Отвали от моей жены.

Я был слишком напуган, чтобы осознать происходящее до конца, но ирония ситуации была настолько очевидной, что не заметить ее было невозможно. Человек, который пытался разрушить мою семью и увести мою жену, предупреждал меня, чтобы я не лез к его жене. Глупо, конечно, но только сейчас я осознал, до каких глубин эгоистического сумасшествия дошел Бен – просто больной ублюдок. И да, он это серьезно. Я вспомнил слова Бет. Наверное, Бен проезжал мимо, когда я был у нее, увидел мою машину, и это его спугнуло. Возможно, так он пытался отомстить мне за то, что я начал к нему подбираться.

Мел должна была вернуться через пару часов. Я подумал, не позвонить ли ей, но потом решил, что лучше будет рассказать все лично. Я нашел запасной ключ от задней двери, прикрыл ее ногой и запер, следя, чтобы не оставить нигде отпечатков. Обнаружив, что так и не выпустил из рук телефона, я открыл чат с Дэвидом Брэмли.

Отвали от моего дома, Бен.

Ответ пришел через минуту.

ОТВАЛИ ОТ МОЕЙ ЖЕНЫ

Я покачал головой, не веря своим глазам.

Тебя ничего не смущает?

И мгновенно ответ.

Кста, ты б лучше заднюю дверь покрепче поставил здоровяк

нкгд не знаешь кто мб там тебя ждет

Я настрочил ответ. Глубоко вздохнул, стер, написал снова – на этот раз без мата.

Еще раз залезешь ко мне, вынесут вперед ногами.

Понял?

И снова ответ пришел в считаные секунды.

Ой я бы поглядел на тебя сегодня ты ж небось обделался!!!

Я с размаху хватил кулаком по столу, так что подпрыгнули чашки. Так, успокойся.

Прошла минута, две, пять. Ничего больше. Интересно, где сейчас Мел?

Ладно, глупая мысль.

Или неглупая?

В груди запульсировала ставшая привычной за последние несколько дней тупая боль, которая теперь возникает при мыслях о жене. Хотелось кричать до хрипоты. Вот бы оказаться рядом с ней, обнять, прижать к себе и сказать, что я ее простил. Сказать, что все снова будет хорошо. Я написал ей сообщение, что уже освободился и сам заберу Вильяма с продленки. Потом налил чаю, чтобы хоть как-то успокоиться. Я уже почти допил, когда от нее пришел ответ.

ОК. Люблю тебя. Целую.

15:23 Мел моб.

Глядя на экран и пытаясь справиться с комком в горле, я понимал, что, несмотря на девять лет брака, совершенно не представляю, искренне она это написала или нет. Я схватил ключи от машины и выскочил из дома.

Глава 44

На продленке Вильям был занят чрезвычайно сложной игрой в машинки со своим другом Лукасом. Они аккуратно выставляли машинки друг за другом, пока по всей длине классной комнаты не вытянулась игрушечная автоколонна. Я расписался в журнале, что забираю ребенка, достал из шкафчика куртку и сумку с книжками, и некоторое время наблюдал, как малыши создают автомобильную пробку. Было что-то замечательное в этой простоте и понятности, которой была подчинена жизнь Вильяма, в четких правилах его игр, привычном распорядке дня. Наблюдая за ним, я на мгновение забыл о безумии последних дней.

Но потом весь ужас снова вернулся. В голове зазвучал голос Нейлора, и земля словно ушла из-под ног. Все происходило слишком быстро. Моя семья, моя жизнь, мой мир – все, что было так важно для меня, – висело на краю пропасти. И только я мог предотвратить падение.

Приехав домой, я сделал Вильяму чай и снова открыл переписку с Беном.

Ой я бы поглядел на тебя сегодня ты ж небось обделался!!!

Он меня троллил, специально дразнил, чтобы я влез в дурацкую перепалку, как подростки в соцсетях. Вообще, за последние пять лет кругом стало полно троллей. Все стали такими смелыми, особенно в интернете, только вот от предложения встретиться в реальности, лицом к лицу у них сразу начинают трястись коленки. Ну что, Бен, как насчет того, чтобы поговорить по-настоящему? Или так и будешь троллить меня, пока полиция шьет мне убийство?

Я снова уставился на сообщение.

я бы поглядел на тебя сегодня

Поглядел.

Вот оно! Нужно его увидеть!

Мне достаточно сделать одну хорошую фотографию Бена, и это все закончится. Он же тайком сфотографировал меня около участка. Все, что мне оставалось – отплатить ему той же монетой. Но нужно было придумать, как его выманить, заставить раскрыться. Ради меня он этого делать не будет. А вот ради Мел…

Если она правильно его мотивирует, если притворится, что хочет быть с ним… Это вполне может сработать.

Мел сняла трубку после второго гудка.

– Привет! Можешь приехать домой пораньше? У меня есть план.

Мел при мне отправила сообщение Бену. Мол, она жалеет, что все кончилось, не может жить без него и мечтает снова увидеться: «Кингсвей, через час, где обычно». Торговый центр неподалеку от дома. И традиционные «чмоки» в конце.

– И где это «как обычно»? – спросил я мрачно.

– Старбакс.

– Там вы встречались, да?

Она отвела взгляд и опустила глаза.

– Одно из мест, да.

– Значит, были и другие?

Мел молча кивнула, повисла гнетущая тишина. Что бы я сейчас ни сказал, это выдало бы мою боль и отвращение, так что я сжал зубы и молчал. Прошло пять минут, десять. В кухню пришел Вильям. Он тер глаза и хотел узнать, когда будет купаться. Мел взяла его на руки и собралась отнести наверх. Я протянул руку.

– Оставь телефон.

– Зачем?

– Чтобы ты его не предупредила.

На ее лице появилось выражение удивления и обиды.

– Я бы никогда… Ты мне не доверяешь?

– Я уже не знаю, кому верить и доверять. Доверие нужно заслужить, и нам теперь над этим работать и работать.

Жена кивнула и не глядя протянула мне телефон.

– Все телефоны теперь у папы! – прокомментировал Вильям с плеча Мел.

Я поднялся на второй этаж вместе с ними и стоял в дверях, пока Мел наполняла ванну, проверяла температуру и помогала сыну забраться внутрь. Потом присела на табуретку и началась обычная игра: она наполняла игрушечные чашки и блюдца водой с пеной, предлагая Вильяму «чай, кофе или горячий шоколад». У меня снова подступил комок к горлу.

Я взял телефон и набрал Адама. Я не разговаривал с ним с воскресной сцены в пабе – было стыдно, – но сейчас мне нужна была помощь. Но, похоже, Адам не был готов помочь.

– Эм… Извини, нет, я не могу сейчас приехать посидеть с Вильямом, – ответил он нерешительно.

– Всего на час.

– Мне нужно отвезти девочек на балет.

Я посмотрел на часы.

– Сейчас? Ты видел сколько времени?

– Извини, приятель.

– Ну, пожалуйста. Это правда очень важно, иначе я бы не просил.

Внезапно Адам понизил голос, будто кто-то мог его услышать.

– Что у тебя стряслось, Джо? Кейт сказала, что ты кого-то избил и тебя арестовали. Она видела фотки в фейсбуке.

– Чушь собачья, не арестовывали меня!

– Да? – переспросил он с недоверием.

– Да! Никто меня не арестовывал.

Адам задумчиво хмыкнул, и я на мгновение растерялся. Я не мог поверить, что и он теперь против меня.

– Адам, ты же мне веришь?

– Кейт сказала, что тебя и от работы отстранили.

– Тоже чушь. Меня пытаются подставить. Слушай, дружище, мне нужна твоя помощь. Вильям вообще спать будет.

– Извини, Джо. Не могу. Звякни в выходные, сходим в паб или что-нибудь в этом роде, ладно? Все, мне пора.

И повесил трубку.

В руке у меня завибрировал второй телефон – это Бен ответил на сообщение от Мел.

Знал что ты передумаешь красотка ☺ 8 вечера? Целую.

18:29 Бен моб.

Я посмотрел на часы. К восьми успеем.

– Мел, – позвал я. – Он клюнул.

Мел встала и вытерла руки. Я показал ей сообщение.

– Скажи ему «да». И напиши так, будто ничего не произошло. Как ты написала бы, когда вы были… вместе. Понимаешь, о чем я?

Она в ответ покраснела и кивнула.

До встрч. Жду не дождусь увидеть моего мистера Д. Чмоки.

18:30 Мел моб.

Глядя на ее сообщение, я почувствовал, будто подслушиваю разговор незнакомцев и лезу в их личную жизнь. От этого на душе снова стало пусто и тоскливо. Сосредоточься. Одна приличная фотография Бена – все, что нужно, чтобы очистить свое доброе имя и сохранить семью. Впервые за несколько дней, я наконец-то владел ситуацией. Бен клюнул.

Попался наконец. Сегодня все закончится.

– Тебе нужно переодеться и накраситься. Чтобы было понятно, что ты собралась на свидание.

Мел покраснела.

– На свидание?

– Будто ты снова хочешь с ним встречаться. – Горло сжалось от этих слов.

– А как же Вильям? Ему пора спать.

– Завезем к Бет на полчаса, это по дороге.

Мел выглядела шокированной – будто я предложил отвезти ребенка к злой ведьме.

– Смеешься? – спросила она, побледнев. Казалось, ей сейчас станет плохо или стошнит.

– Элис без проблем с ним посидит. Или у тебя есть вариант получше?

Мои родители жили в другом городе, как и ее, поэтому они никак не могли нам помочь в этой ситуации. На самом деле в Лондоне у нас не было практически никого, кому можно было вот так, не договариваясь сильно заранее, привезти Вильяма на часок в будний вечер.

– Джо, я не могу… Она не… Я не могу к ней поехать. Она же взбесится. Я не переживу этого во второй раз.

– Но больше Вильяма оставить не с кем.

Мел взяла меня за руку.

– Только не к ней, Джо. Пожалуйста.

– Адам отказался, Эмма и Питер уехали, ты сама говорила. Больше вариантов нет.

– Ладно…

– Ты можешь не заходить, посидишь в машине.

– Мне не нравится сама мысль оставлять ее с Вильямом – мало ли что ей придет в голову. С кем угодно, но не с ней, – не унималась Мел. Похоже, идея оставить Вильяма у Бет не на шутку ее пугала. – Ты помнишь, что она устроила в воскресенье? Она же сумасшедшая, настоящая истеричка. Что, если она всю свою злобу выместит на нем?

– Она не сумасшедшая. И не сделает Вильяму ничего плохого, это не в ее натуре.

– Ты точно уверен?

– Абсолютно.

Глава 45

В результате Мел оказалась права. Звонить пришлось раза четыре, прежде чем дверь наконец приоткрылась. Элис смотрела на нас с Вильямом через щель, на которую позволяла открыть дверь натянутая цепочка. В руках у девочки был телефон, а в ушах наушники.

– Привет, – сказала она опасливо, вынимая один наушник.

– Привет, Элис. Мама дома? Мне бы с ней поговорить.

– Зачем?

– Хочу кое о чем попросить. Я звонил ей, но она не берет трубку.

Элис сняла цепочку и открыла дверь, вид у нее был немного смущенный. Одета она была во все черное.

– Я слушала музыку, – сказала она, делая шаг назад и указывая рукой в сторону гостиной. – Мама там.

– Спасибо.

– Джо?

– Да?

– А вы сегодня разговаривали с мамой?

– Да. Она тебе что-то рассказала?

– Нет, но… Она довольно странно себя ведет, – ответила Элис, потупившись. – И приняла несколько таблеток.

– Таблеток?

– Валиум. Обычно она пьет его перед самолетом – боится летать.

Бет лежала, растянувшись на одном из диванов. На ней был большой, не по размеру, синий шелковый халат. На полу рядом с диваном валялся опрокинутый стакан, по ковру расплылось мокрое пятно. Верхний свет был выключен, и только на стене работал телевизор с выключенным звуком.

– Бет?

Тишина. На журнальном столике были раскиданы упаковки таблеток. Бет тихо храпела. На втором диване лежал один из дробовиков Бена.

– Что это, папа? – громко спросил Вильям, указывая на ружье.

– Просто палка.

– А похожа на ружье.

Я поднял дробовик и поставил в угол, подальше от Бет. Потом уселся на диван и посадил рядом Вильяма, который не мог оторвать глаз от дробовика.

– Бет? – снова позвал я.

Она издала невнятный звук, но не пошевелилась. В кармане куртки у меня что-то прозвенело – пришло сообщение на мобильник Мел.

Ну что, красотка, все в силе на 8?

19:12 Бен моб.

Ирония ситуации была уже запредельной. Я получаю сообщения от Бена, предназначенные моей неверной жене, сидя в гостиной с его женой, которой он изменяет. Я быстро набрал ответ, стараясь подражать манере Мел.

Конечно. Жду не дождусь, мистер Д. ☺ Чмок

19:13

Я убрал телефон и легонько тронул Бет за ногу.

– Бет? – позвал я уже громче. – Ты как?

Она приоткрыла глаза, медленно осмотрелась, словно не понимая, где находится. Потом приподнялась на локте и нахмурилась. Окинула взглядом меня и Вильяма, телевизор, столик с таблетками. Потом снова посмотрела на меня и села на диване, убирая волосы от лица. Халат висел на ней словно на вешалке, и я догадывался почему – это был халат Бена.

– Скок времени? – спросила она, потянувшись к стакану. Тот был пуст, и она медленно поставила его на стол.

– Десять минут восьмого.

Бет оглядела на меня долгим взглядом, словно пытаясь сообразить, кто я, собственно, такой. Несколько раз моргнула.

– Что тебе нужно?.. Что вообще происходит?

Вильям потянулся ко мне и взял за руку. Я сжал его маленькую ладошку и почувствовал, как сын прижимается ко мне, пытаясь спрятаться за плечо. Стало ясно, что нужно было послушать Мел – приезжать сюда действительно было очень плохой идеей, и теперь понятно почему. О том, чтобы оставить Вильяма с Бет, не могло быть и речи. По крайней мере, пока она наполовину в отключке.

– Просто хотел проверить, что у тебя все в порядке, Бет. Волновался.

– За меня? – Она моргала настолько медленно, что половину времени сидела с закрытыми глазами. – Зачем? У меня все нормально.

– Выглядишь ты не очень.

Она подняла запястье к глазам и нахмурилась, не увидев на нем часов.

– Сколько, говоришь, сейчас времени?

– Семь десять.

Бет улыбнулась и указала на Вильяма тщательно наманикюренным пальцем.

– А вам, молодой человек, давно пора быть в кроватке.

– Меня укладывают в семь пятнадцать, – ответил Вил. – Но сегодня разрешили не спать подольше, чтобы мамочка могла пойти встретиться с другом.

– Каким другом? – спросила Бет, сонно кивая.

Я поднялся.

– Нам пора, пойдем, Вил.

– Каким другом? – повторила Бет, пытаясь встать. – С Беном?

– Нет.

Не доверяй никому.

Покачиваясь и моргая, Бет поднялась на ноги, но вновь опустилась на диван.

– Это Бен? Ты его нашел? Бен, – снова повторила она еле слышно, и глаза ее закрылись.

– Ладно, Бет, мы пойдем. Рад, что у тебя все хорошо.

В прихожей стояла Элис и что-то быстро набирала на телефоне. Волосы ее были зачесаны ото лба, и с такой прической сходство с отцом стало особенно заметным.

– Что вы говорили про папу?

– Ничего, просто хотел узнать, как дела у твоей мамы.

– Я пробовала. Она только отвечает, что все хорошо.

– За ней нужно приглядывать. Не давай ей принимать таблетки и уж тем более пить алкоголь.

– Да она и не пьет особо. – Телефон в руках девочки оповестил о входящем сообщении. – Ладно, я в любом случае собиралась к друзьям.

– Знаешь, может лучше встретиться с ними в другой раз, когда мама не будет в отключке?

– С ней все будет в порядке.

– Но ты нужна ей здесь.

– Я уже обещала, – спорила Элис, пятясь к выходу.

Я наклонился застегнуть куртку Вильяму, а когда поднялся, увидел только распахнутую дверь. Элис и след простыл.

Из кармана снова раздался звук входящего сообщения.

Ты же не продинамишь меня как в прошлый раз, а?

19:14 Бен моб.

Как в прошлый раз? Какой еще прошлый раз?

– Папочка, пойдем, – сказал Вильям и потянул меня за руку.

Я постоял еще мгновение в нерешительности, а потом вышел вслед за Элис и захлопнул за собой тяжелую дверь.

Мел стояла у столба со скворечником, скрестив руки на груди. Она бросала нервные взгляды на дверь, будто боялась, что в любую секунду оттуда может выскочить разъяренная Бет.

– Ну? – спросила она полушепотом.

– Ты была права. Поехали.

Глава 46

В торговом центре мы разделились: Мел пошла к кофейне на первом этаже основного атриума, а мы с Вильямом поднялись на эскалаторе на второй этаж, где у другой полупустой кофейни стояли металлические столики и стулья. Сердце начало судорожно биться в груди. Я был возбужден и предвкушал, как вот-вот положу конец безумным эскападам Бена. Подготовился я основательно: взял с собой зеркальную камеру с телеобъективом, чтобы с гарантией сделать четкий снимок, на котором можно будет разглядеть лицо. Щелк-щелк-щелк. Если нажать на спуск и не отпускать кнопку, камера будет снимать постоянно. А все, что мне нужно – одна четкая фотография. Один снимок, на котором Бена будет четко видно.

Без десяти восемь я принялся изучать первый этаж через видоискатель. Я видел Мел, потягивавшую капучино. Перед ней на столе лежала развернутая газета «Метро», которую, видимо, забыл предыдущий посетитель. Было странно видеть ее с газетой, обычно она читала какой-нибудь глянцевый журнал.

Вильям сидел на полу рядом со мной, скрестив ноги. Он был увлечен своими игрушечными машинками и не обращал ни малейшего внимания на происходящее вокруг. Внезапно поле зрения камеры заслонила темная фигура: черные джинсы, черная куртка, черная кепка. Я попытался настроить резкость, но не успел, и человек скрылся из виду под балконом. Я ждал, направив камеру на то место, где скрылся черный незнакомец.

Прошла минута – никого не было. Мне казалось, что вокруг все стихло и замерло. Мел так и сидела за столиком, обхватив чашку ладонями. Мы договорились, что она не будет смотреть наверх, в нашу сторону, что бы ни случилось. Стоит ей хоть намеком дать понять Бену, что она не одна, и тот исчезнет.

У меня в кармане завибрировал телефон. Я опустил фотоаппарат и открыл сообщение. Фотография. Фотография Вильяма, играющего в машинки на полу, выложенном разноцветной плиткой. Снято было с небольшого расстояния, метров, может быть, с пяти-десяти. На заднем плане виднелся силуэт сидящего за столиком человека с фотоаппаратом, приготовившегося сделать снимок. Я посмотрел на пол. Это была та самая разноцветная плитка. А за столиком с фотоаппаратом сидел я, и к фотографии была подпись.

Что бы ты ни задумал Джо следи получше за сыном. Если он вдруг отойдет погулять ты можешь его и не найти.

19.56 Бен моб.

Я почувствовал, как земля уходит из-под ног, и резко развернулся, опрокидывая стаканчик с кофе.

Вильям…

Машинки разбросаны по полу, рядом с ними маленький рюкзак.

Вильям, только не это!

Сын лежал на животе в полуметре от рюкзака, в каждой руке по машинке.

С ним все в порядке.

Я вскочил, пытаясь высмотреть сделавшего фотографию, но увидел только двух пожилых женщин, уборщицу, мывшую пол, и худого подростка, говорившего по мобильнику. Никто из них и отдаленно не напоминал Бена.

Телефон снова завибрировал. На этот раз пришла фотография Мел с газетой «Метро» в руках.

Совсем за дебила меня держишь? Мел + Метро = эпик фейл

19.57 Бен моб.

Фотография была сделана с того же ракурса, как я видел жену, но фотографировавший находился на одном уровне с Мел. Ровно подо мной.

Бен здесь.

Он в этом же здании, нас разделяют всего десять метров воздуха, бетона и стали. Это мой единственный шанс. Сейчас или никогда.

Я вскочил, подхватил сына и побежал. Толчком распахнул двойные стеклянные двери, выскочил на эскалатор и понесся, перепрыгивая через три ступени вниз. Фотоаппарат молотил меня по груди.

– Мои машинки! – ныл Вильям, размахивая руками и пытаясь вырваться.

– Потом за ними вернемся, – крикнул я в ответ.

Мы спустились на этаж, я чуть не прыжком оказался на следующем эскалаторе. Вильям висел на мне, вцепившись в шею. Я перепрыгнул последние несколько ступенек, чуть не поскользнулся, вылетел на открытое пространство атриума и резко развернулся в направлении того места, где должен был стоять Бен, когда делал последнее фото.

Охранник смотрел мрачно, встревоженный моим резким появлением. Мел подняла взгляд от столика, она тоже казалась обеспокоенной.

– Что случилось? Ты в порядке?

– Он был здесь, – проговорил я, пытаясь восстановить дыхание. – Ты его видела?

– Нет, – покачала она головой.

– Господи! А вот он тебя точно видел. И меня.

– Где? Когда?

– Только что! И минуты не прошло. Стоял ровно вот здесь. И тебя сфотографировал. Ты точно его не видела?

– Нет, я бы его узнала. Извини, Джо.

– Черт! Я надеялся, хоть тут мы его наконец поймаем.

Я почти физически почувствовал горечь поражения. Бен обвел меня вокруг пальца. Снова.

– Черт! – повторил за мной Вильям новое слово. – Черт, черт, черт! Теперь пойдем за машинками?

Мы ехали домой, за рулем была Мел. Я хотел вести сам, но она наотрез отказалась пускать меня за руль, когда я в таком состоянии, а в машине ребенок.

Думай. Все это могло произойти только в двух случаях. Возможно, Бен все-таки заметил меня первым и раскусил наш план. Или его предупредили.

Глава 47

Вильям спал на ходу, так что пришлось ему помогать раздеваться. Развязывая сыну ботинки, я краем глаза наблюдал, как жена кидает куртку на перила лестницы и ставит сумку на столик в прихожей.

– Уложишь Вила? – спросил я. – Мне после всего этого нужно выпить.

– Конечно. – Она протянула руки к Вильяму: – Пойдем, мартышка.

– Тебе налить?

– Ну, если ты будешь, то и я с тобой.

Как только Мел взяла Вильяма на руки, он положил голову ей на плечо и закрыл глаза. Без пятнадцати девять – ему давно пора было спать. Мел развернулась и пошла к лестнице, а Вильям сонно бормотал ей в шею, чтобы она почитала сказку.

– Ты уже совсем спишь, какая сказка, Вильям?

В ответ он снова что-то пробормотал, но спорить по-настоящему у него уже не было сил.

Я нарочно шумно протопал в кухню, разулся там и на цыпочках вернулся в прихожую. Мел поднялась по лестнице и скрылась в коридоре второго этажа. Я на секунду заколебался. Мне совершенно не хотелось обнаружить, что жена все еще лжет мне, но я должен об этом знать. Я чувствовал, что сегодняшний провал случился не без ее помощи, но нужно было удостовериться. Убедиться, что я прав хоть в чем-то. Уж лучше горькая правда, чем сходить с ума от подозрений.

Лучше знать, чем не знать.

На кожаной куртке Мел было четыре кармана. Жвачка, салфетки, бальзам для губ, но телефона нет. Я расстегнул молнию на сумочке. Сердце билось так, словно я собираюсь что-то украсть в магазине и меня могут поймать. Сумочка была из мягкой коричневой кожи, гладкой и приятной на ощупь. Из спальни сверху доносились приглушенные голоса жены и сына. Наверняка он сейчас пытается рассказать, что слишком устал, чтобы чистить зубы. Лишь бы Мел не пошла у него на поводу, только не сегодня. Так у меня будет еще пара минут.

Сумка будто и состояла только из кармашков, молний и клапанов. Я проверял каждый максимально быстро, доставая и убирая назад содержимое: три губных помады, еще один бальзам, кошелек, пудреница, зеркальце, прокладки, ключи, полпачки конфет, блокнот. Обычная сумка современной женщины.

Ничего. Я проверил внешний карман на молнии. Там телефона тоже не было. Но чувствовалось, что в ней лежит ее что-то плотное и тяжелое. Я сжал сумку. Вот оно. Размер с пачку игральных карт, но тоньше. Я повертел сумку в руках, чтобы понять, как добраться до спрятанного предмета, прощупал швы.

В нижней части подкладки оказалась дыра сантиметров пятнадцать длиной. Точнее, не дыра, а разрез – края были ровные. Я запустил в него пальцы, чувствуя, как рубашка липнет к внезапно вспотевшему телу. Сверху послышался звук открывшейся двери, я поспешно положил сумку на столик и попятился в полутемную гостиную. Мне было видно, как Мел подталкивает Вильяма в ванную. Щелкнул выключатель, верхняя площадка лестницы осветилась. Я замер, чувствуя, как колотится сердце. Жена предала меня, и я знал об этом, но она просила моего прощения. Она солгала, и я поймал ее на лжи. Так в чем же дело на этот раз?

Лучше знать наверняка.

Я вернулся в прихожую, схватил сумку и просунул пальцы под подкладку. Нащупав гладкий пластик, вытащил маленький телефон «самсунг», черный, новый, без чехла.

С момента выхода первого айфона мы с Мел пользовались только айфонами, ей бы и в голову не пришло купить «самсунг».

Так что это телефон я не видел ни разу. Кнопка на нем была только одна, и когда я ее нажал, на экране появился запрос четырехзначного пин-кода. Что же это могло быть? Наверняка, у меня есть не больше трех попыток, чтобы ввести нужные цифры, а потом он заблокируется.

День рождения Мел? 15 сентября. 1509.

Телефон коротко провибрировал и набранные цифры исчезли. Не то. Сверху донесся голос Мел. Спокойно, но твердо она объясняла сыну, что зубы чистить все равно придется, как бы он ни устал. Значит, у меня есть еще пара минут.

А когда у Бена день рождения? Черт, не знаю. Где-то в январе, кажется.

Что это еще могло быть? На телевизоре была блокировка от детей, которую мы включили, чтобы Вильям случайно не наткнулся на «Игру престолов» вместо мультика. Там мы использовали дважды повторенный номер дома. 4343.

Снова короткая вибрация. Неверный код. Я почувствовал, как по спине стекают капли холодного пота. Последняя попытка, и телефон заблокируется. В отчаянии я набрал последние цифры, что приходили сразу в голову: дата рождения Вильяма. 1406.

Появился стандартный экран с кучей иконок. Ну, конечно! День рождения сына.

Сработало.

А теперь действуем быстро.

Телефон был в бесшумном режиме. Логично. Я открыл сообщения.

Пусто.

Похоже, она сразу стирала их после отправки. Умно.

Сверху донесся звук спускаемой в туалете воды. Соберись. История звонков: посмотрим, с кем она могла разговаривать.

Тоже пусто.

Ни звонков, ни сообщений. Я нашел чертов телефон, вскрыл чертов пароль, и все зря?! Ну, нет! Должно было остаться хоть что-то. Я обязан был извлечь из него хоть какую-то информацию.

Наверное, это был тот самый телефон, на который она делала фотки для Бена. Снимать такое на айфон было бы рискованно – мы оба регулярно давали телефон Вильяму, чтобы занять его в очереди в магазине или в машине, и половину приложений составляли игры. А сын управлялся со смартфоном чрезвычайно ловко, умел открывать и запускать практически все программы, чем и занимался время от времени. В том числе смотрел фотографии. Рано или поздно, он мог наткнуться и на те, что предназначались только Бену.

Нет, для этих фото нужен был отдельный телефон. Этот.

Я открыл галерею. И в третий раз пусто.

Так. Ни сообщений, ни звонков, ни фотографий. Телефон будто вычистили. Но это не так уж и просто сделать, если не сбрасывать до заводских настроек. Когда Вильям утопил мой айфон в ванне в прошлом году, Мел отдала мне свой старый телефон. Она почистила его, но не сбросила полностью. В результате то тут, то там все-таки всплывали старые фотографии, сохраненные номера, остатки резервных копий и все такое.

А это идея. Я нашел менеджер файлов и запустил его. Я открыл папку внутренней памяти.

Звонки

Система

Видео

Загрузки

Резервная копия

Вот оно. Открыв папку, я увидел кучу непонятных типов файлов, но потом глаз зацепился за знакомое расширение: JPEG. Изображение. Я ткнул в название файла.

Фото полуголой Мел заполнило экран.

Она стоит на кухне, наклонившись к камере, на лице застенчивая улыбка. Свободная рука под обнаженной грудью. Я уже видел эту фотографию. В пабе, когда туда ворвалась Бет и устроила сцену. На мгновение я замер будто парализованный, уставившись в экран. Одно дело было увидеть эту фотографию на телефоне Бена, которым размахивала Бет, и совсем другое – держать в руках аппарат, на котором фото было сделано, и стоять буквально в метре от того места, где это произошло.

Шок и какое-то глубокое внутреннее ошеломление накрыли меня. Я смотрел на фотографию, которой не должно было существовать ни при каких условиях. Но потом яркость первой реакции спала, и ее место заняло мрачное удивление, вызванное осознанием, что все это происходило прямо у меня под носом, в нашем доме. Не осознавая толком, что делаю, я выбрал «Поделиться», потом «Сообщения», вбил свой номер дрожащими пальцами.

У Бена была эта фотография. Пусть и у меня будет. Это моя жена. Может быть, это фото поможет мне понять, что происходит. Поможет найти Бена.

Отправлено.

Я удалил сообщение из отправленных и услышал, как завибрировал мой телефон.

Наверху Вильям громко выплюнул зубную пасту.

В списке контактов было восемь номеров: три мобильных, пять городских. Все без имен – только инициалы. Я начал ощупывать карманы сумки, пытаясь найти ручку и бумажку, чтобы записать номера. Ничего. В гостиной тоже не было ни карандаша, ни ручки – после того, как Вильям научился ходить и принялся разрисовывать обои, мы спрятали подальше все, чем можно было писать.

Черт, черт, черт.

Давай, думай.

Я так и стоял: в каждой руке по телефону, сердце стучит, дыхание перехватывает.

Сверху донесся звук воды в раковине – Вильям все еще чистил зубы. Процесс он не любил и всегда повторял, что скорее бы все зубы повыпали и Зубная фея принесла бы по фунту за каждый.

О чем ты вообще думаешь в такой момент, а?

Зубы. Точно! Блютус[6]!

Наверху снова щелкнул выключатель, и лестница погрузилась в темноту. Шаги Мел наверху, она понесла Вильяма в детскую.

На телефоне жены я запустил поиск устройств. Я зашел в список контактов, выбрал все и нажал «поделиться», потом «передать по Bluetooth». Отправить. На экране возникла и поползла вправо голубая полоска прогресса отправки.

Отправлено 1 из 8.

– Спокойной ночи, мой большой мальчик, – донесся голос Мел из детской.

Отправлено 2 из 8.

Я посмотрел на свой телефон, проверить, что номера приходят. Он показал две новых записи.

Отправлено 3 из 8.

Звук закрывшейся двери детской. Щелчок выключателя в коридоре.

Не успею.

Отправлено 4 из 8.

Мел спускается по лестнице.

Глава 48

Отправлено 5 из 8.

Я судорожно сунул телефоны в задние карманы джинсов.

– Он хочет, чтобы ты его чмокнул на ночь, – сказала Мел, спустившись в прихожую. – О, я думала, ты тут пьешь давно.

– Да, я как раз собирался, но тут…

– Мама! Мамочка! – донесся из детской крик Вильяма.

– Не так уж он и устал, оказывается, – пробормотала Мел.

– Мамочка! – голос Вильяма звучал испуганно.

– Иду! – крикнула Мел в ответ. На ходу она обернулась ко мне и добавила: – Будешь наливать, сделай мне джин-тоник.

Когда она скрылась в детской, я достал телефоны. К моему прилипла какая-то бумажка. Это был стикер из кабинета Бена с таинственной надписью «СТИБ?». Я убрал листок обратно в карман.

Отправлено 8 из 8.

Я сунул «самсунг» обратно за подкладку и постарался поставить сумку ровно так, как она стояла до этого. В последний момент я вспомнил, что забыл отключить блютус, и поспешно снова полез за телефоном. Едва я успел вернуть его на место, по лестнице спустилась Мел.

– Что случилось у Вила? – спросил я, пытаясь не дать голосу сорваться.

– Сказал, что услышал какой-то шум с улицы, и решил, что это полицейский пытается проникнуть в дом, – она запнулась, внимательно посмотрела на меня: – Дорогой, все хорошо?

Я пожал плечами:

– До сих пор не могу отойти от того, что Бен был так близко.

– Ты какой-то дерганый.

– Поверить не могу, что он подобрался настолько вплотную. Ты уверена, что не видела его?

Мел взяла сумку и пошла на кухню.

– Да, уверена, – бросила она через плечо, несколько поспешно.

– А Вильям-то успокоился?

– Да просто испугался какого-то звука.

Я пошел за ней на кухню и занялся напитками.

– Обычно он зовет меня, когда чего-то пугается.

– Но сейчас я его укладывала, наверное, потому меня и позвал.

– Он за весь день и трех слов мне не сказал. – Внезапно я понял: – Как будто он боится меня.

Мел достала из буфета стаканы.

– Не думаю, просто волнуется.

– Ему-то из-за чего волноваться?

Я кинул в стакан несколько кубиков льда, налил джин, потом тоник и передал жене. В ответ она налила полбокала красного и передала мне.

– Переживает, не отправят ли его папу в тюрьму.

Я медленно кивнул, пытаясь справиться с подступившим к горлу комом. Мне было плохо от мысли, что сын оказался в это втянут.

– А ты? Волнуешься?

– За арест – нет. А вот за твое состояние – да.

– Да ладно, со мной все нормально.

Я сделал большой глоток. Вино было густым, терпким, настолько темного рубинового оттенка, будто поглощало свет. Прямо как мое настроение.

– Нормально? Мне кажется, ты даже не осознаешь, как это все на нас сказывается. Ты движешься вперед по инерции, даже не задумываясь, сколько еще сможешь выдержать.

– Брось, ты же меня знаешь. Старый добрый надежный Джо.

– Серьезно, ты измотан и бледен как привидение. Я волнуюсь за тебя.

– Вот отыщется Бен и вернется в норму наша жизнь, тогда я смогу отдохнуть.

– Но это все может растянуться на недели, на месяцы, – проговорила Мел. – Не уверена, что стоит на это рассчитывать.

– Вот если бы ты придумала, как его отыскать… Может, он говорил что-то такое, когда вы… были вместе?

– Может, он поехал к маме в Сандерленд?

– Ты знаешь, где именно она живет?

Мел отхлебнула коктейль и отрицательно покачала головой.

– Понятия не имею, никогда у нее не была. – С этими словами она взяла меня за руку. – Давай посидим и попробуем отдохнуть. Ты с ног валишься.

Она повела меня в гостиную, и мы устроились на диване. Мел включила телевизор, где как раз начинались десятичасовые новости. Так мы и сидели некоторое время. Я боковым зрением следил за женой, пытаясь по ее позе и жестам понять, о чем она думает. Ничего необычного. Сидела, где всегда и как всегда, поджав под себя ногу, в руке бокал. Но все же чувствовалось какое-то напряжение, будто и ее не отпускали нервы.

К концу новостей и прогнозу погоды бокалы были пусты.

– Я пойду наверх. Ты со мной, милый?

– Да, через пару минут.

– Не засиживайся.

Я выключил телевизор и некоторое время сидел, вслушиваясь в доносившиеся со второго этажа звуки: скрип половиц, щелчок выключателя, вода в унитазе, открытый кран, жужжание электрической зубной щетки, шаги. Еще немного, и она уляжется в кровать. Хорошо.

Я тихо встал. Включил телевизор и вышел в прихожую.

Глава 49

Среди скопированных номеров было три мобильных и пять городских. Бет говорила, что у Бена три мобильных, так что тут все сходится. Один рабочий, другой личный и третий – тайный, для интимной переписки, которым она и размахивала в пабе. Все городские номера были лондонскими, но только один показался знакомым. Их можно будет проверить завтра, когда Мел отправится на работу.

Я налил в бокал еще вина и открыл фотографию, присланную от Мел. В правой руке у нее был телефон, которым она фотографировала, а левой она поддерживала обнаженную грудь. Она выглядела такой веселой и счастливой. Мел всегда была красоткой, что в одежде, что без. Когда я впервые увидел ее голой, у меня перехватило дыхание. Сейчас, десять лет спустя, эффект не ослаб, только теперь это было как удар под дых.

Я увеличил изображение, пытаясь получше разглядеть пробковую доску для записок на заднем фоне. Только сейчас я сообразил, что фотография была сделана не в спальне, а вот прямо тут, на кухне. Ровно на том месте, где я сейчас сидел. Может, Бен требовал разнообразия? И, тем не менее, было в этом что-то странное. И не только место съемки. Но я не мог сообразить, что именно было не так. Выражение лица? Да нет, она выглядела расслабленной и довольной. Что на ней только синие джинсы. А прическа? Когда она носила такую стрижку? Недавно? Я не был уверен. Я попытался посмотреть информацию о файле, чтобы понять, когда именно было сделано фото, но поля даты и времени были пустыми.

Ладно, давай дальше. Думай.

Я открыл лежавший на столе блокнот и выписал телефоны. Восемь номеров из тайной жизни Бена. И наверняка один из телефонов у Бена с собой. Значит, я могу найти Бена. Получается эти номера – ключ к восстановлению моего доброго имени и нормальной жизни.

Первый номер был записан без имени, только под буквой «А». Я открыл домашнюю телефонную книжку и сравнил его с номерами, которые были у нас записаны под фамилией Делейни. Ни один не совпадал. Я проверил каждый, тщательно сверяя цифру за цифрой, но и мобильный, и домашний, и рабочий номера Бена в книжке были другими. Удивительно. Или не очень? Ну да, секретный номер.

А вот один из городских номеров совпадал. «БД» был домашним телефоном Бена. И еще один я узнал сразу: «ДР» – это телефон школы. Видимо, буквы означали «Джо Работа». Наверное, туда она могла звонить, чтобы убедиться, что я на рабочем месте и не нагряну внезапно. Поиск в интернете по номеру, записанному под буквой «О», выдал дешевый отель неподалеку от нашего дома. Понятно, «О» – отель. Видимо, там они встречались. Я задумался, сколько из ее «рабочих» командировок могли на самом деле проходить всего в нескольких километрах от дома в постели с Беном Делейни.

Соберись.

Городской номер под буквой «М» выглядел смутно знакомым, но вспомнить, кому он принадлежит, я не мог. Поиск в интернете выдал какую-то контору проката автомобилей из Бостона в Америке. Ничего ценного.

А вот поиск по следующему номеру оказался более продуктивным, хотя результат несколько удивлял. Я стер номер и напечатал его заново, думая, что ошибся. Но нет: тот же номер, та же ссылка. Не оставалось ничего, кроме как нажать на нее.

ВИП Эскорт Сервис для ВИП-клиентов. Девушки и юноши на любой вкус. Работаем давно и всегда на высоте. Выбирайте и звоните…

Дальше шло небольшое описание и страница за страницей анкет с фотографиями, с которых улыбались симпатичные девушки и ухоженные парни различной степени раздетости: Аня, 24; Мэтт, 31; Билли, 28. Я откинулся на стуле. Ну и неделька – один жуткий сюрприз за другим. Теперь оказывается, что у Мел в тайном телефоне записан номер эскорт-агентства. Насколько я понял, это был онлайн-бордель, можно было вызвать мальчика или девочку на час, вечер или ночь – домой или в отель.

ВИП Эскорт Сервис – это профессиональное агентство организации высококлассного интимного досуга. Мы можем удовлетворить самый взыскательный вкус и обслуживаем клиентов любого возраста и ориентации.

Я встал и принялся расхаживать по кухне. Поставил чайник и задумался о том, что сказала мне Мел в воскресенье, когда призналась в романе с Беном. Мне было скучно. Одно и то же каждый день. Работа, электричка, дом, кровать. А тут было новое захватывающее приключение. Похоже, вариантов было три: либо Мел изменяла мне еще до того, как встретила Бена, либо изменяла и ему тоже с другим любовником, либо они время от времени приглашали в постель кого-то третьего. Почему-то третий вариант казался наиболее вероятным.

Итак, есть кто-то еще. Мужчина? Женщина? Интересно, кого предпочитает Бен.

Ладно, от этих размышлений сейчас толку мало. Давай дальше.

Поиск по другим городским номерам ничего не дал. Либо их не было в справочниках, либо это были внутренние корпоративные номера. Но ничего, скоро выясню.

Я очистил историю браузера на планшете и убрал бумажку, на которую выписал номера, в кошелек.

Завтра нужно будет по ним позвонить.

Глава 50

Проснувшись в пять утра, заснуть я уже не cмог. Смотрел, как видневшийся в окне кусочек предрассветного неба из черного становится серым, а сознание бурлило от мыслей и бесконечного перебора всех вариантов, что делать дальше. Через час я не выдержал и вылез из кровати. Спустился на кухню, заварил кофе и принялся за домашние мелочи.

Потом проверил «фейсбук», нет ли новостей про Бена, с той же целью включил утренние новости по телевизору. Вспомнив про желтый стикер с аббревиатурой СТИБ, прихваченный из кабинета Бена, я погуглил, что бы это могло означать.

Северный Технологический Институт Бирмингема.

Сульфатиазол изобутан.

Сельское Товарищество Инженеров Бедфорда.

Пока ни одного хоть сколько-нибудь значимого для меня варианта, и в поисках Бена Делейни они помочь никак не могли. Я налил еще чашку кофе и встал у окна, наблюдая, как по краю соседского забора неуклюже ходит толстый голубь. Птица покачнулась, потеряла равновесие, взмахнула крыльями и улетела.

Послышался сигнал электронной почты, в ящике было новое письмо. Оно состояло только из темы и ссылки. Ни текста, ни подписи. Адрес отправителя мне ничего не говорил.

Кому: [email protected]

От: [email protected]

Cс:

Тема: http://www.bbc.co.uk/news/uk-england-lincolnshire-17767192

При переходе по ссылке открылась статья «Би-Би-Си» от мая 2010 года под заголовком: Убийство Жанин Купер – бывший любовник виновен.

С экрана смотрел человека средних лет, эмоций на нем было не больше, чем на надгробной плите.

Эндрю Блейздейл признан виновным в убийстве уроженки Линкольншира Жанин Купер, считавшейся до этого пропавшей без вести.

Тело тридцатичетырехлетней сотрудницы салона красоты, которая исчезла в феврале 2008 года, так и не было обнаружено, несмотря на тщательные и долгие поиски, которые полиция вела в городке Маркет Рейзен и окрестностях. Прокуратура считает, что ее убил и закопал где-то в глухих районах северного Линкольншира бывший любовник, тридцатидевятилетний Эндрю Блейздейл.

Присяжные Королевского суда Линкольншира после двух дней напряженных обсуждений пришли к единому мнению. Приговор огласят двадцать первого июня. Обвиняемый отрицает, что причастен к убийству мисс Купер и пытается избежать ответственности, однако полиция с помощью данных мобильного телефона смогла восстановить все его передвижения в день убийства…

Я дочитал заметку до конца, холодея с каждой новой подробностью – так вся эта история была похожа на то, что мне пришлось переживать в последние дни.

Дело об исчезновении переквалифицировали в убийство. У женатого мужчины был роман. Судя по всему, нападение было совершено на подземной парковке, а основой для обвинительного приговора стали данные с сотового телефона.

Смысл пришедшего мне письма был ясен: полиции не нужен труп, чтобы отправить тебя за решетку.

Бен. Его очередная выходка.

– Папочка?

Я подпрыгнул от неожиданности, услышав за спиной тихий голос сына. Он стоял в дверях, весь растрепанный, в пижаме и с игрушечными танками в руках.

– Уже пора вставать?

– Нет, Вил, еще рано. Я тебя разбудил?

Он зевнул и покачал головой.

– Папочка?

– Да, Вил?

Я выдвинул стул, чтобы сын сел рядом со мной. Он снова зевнул и будто бы забыл, что хотел спросить.

– Что случилось, приятель?

– А ты любишь мамочку?

Вот уж действительно, устами младенца.

– Конечно, больше всех на свете.

– И больше меня?

– Ну, кроме разве что тебя.

– А мамочка тебя любит?

– Да, – ответил я, наливая ему яблочного сока.

Он задумался и некоторое время молча катал танк по кухонному столу.

– А что будет, если кто-нибудь из вас перестанет?

– Что перестанет, дружок?

– Любить.

Я задумался, что же такого он мог увидеть или услышать. Вильям был сообразительным парнем и довольно много понимал в обсуждениях окружавших его взрослых, при этом часто не подавая виду. Зато через несколько дней или даже недель он мог совершенно неожиданно вспомнить какой-то давний разговор.

– Понимаешь, – начал я, пытаясь сглотнуть комок в горле, – если женатые люди перестают любить друг друга, они должны вовремя это заметить, а потом проявить заботу и доброту друг к другу, а еще вспомнить, что поженились, потому что любили друг друга. И постараться изо всех сил снова полюбить друг друга.

– Значит, ты будешь добрым с мамочкой и будешь заботиться о ней?

Мне в голову пришла неожиданная мысль: до сих пор мне казалось, что во всей этой ужасной истории главные жертвы, потерявшие больше всего, это мы с Бет. Но на самом деле все было не так. Если не исправить ситуацию, главной жертвой станет Вильям. Ему нет и пяти, а потеряет он куда больше, чем каждый из нас.

– Да, Вил. Я буду стараться изо всех сил проявлять доброту и заботу.

Сын взял машинку и принялся задумчиво катать ее туда-сюда по столу.

– Можно мне медовые хлопья на завтрак? – через некоторое время спросил он.

Если Мел и узнала, что я обнаружил ее секретный телефон, то виду не подала. Она собралась на работу как обычно, поцеловала меня и, прежде чем уехать, дважды переспросила, все ли у меня в порядке и не стоит ли ей взять отгул и остаться дома.

– Джо, я за тебя волнуюсь.

– Ничего страшного, я в порядке. Тебе нужно на работу, а я могу отвезти Вила в садик.

– Ты уверен?

– Абсолютно.

Я привез Вильяма и остался ждать, пока они всей группой пойдут внутрь. Учительница, миссис Эшмор, улыбнулась мне, я улыбнулся в ответ.

А потом поехал домой и взломал электронную почту жены.

Гугл-почта дает три попытки ввести пароль, а потом блокируется, если они все неверные. Но я подозревал, что все пароли Мел или одинаковые, или по крайней мере очень похожи. В качестве пин-кода на телефоне был день рождения сына. Может быть, и с паролем от почты будет та же история?

Недавно Вил просил поставить на ее планшет очередную версию «Злых птичек» и Мел сказала мне пароль от своей учетной записи. Она, как и я, была зарегистрирована на куче сервисов, и наверняка так же, как и у меня, пароли в большинстве своем совпадали – иначе их все просто не запомнишь.

Я набрал «WilliamLuke3».

На экране появилась красная надпись: «Неверное имя пользователя или пароль».

Так, это была первая попытка, осталось две. Я старался вспомнить, когда она последний раз говорила мне пароль. Июнь, кажется, может быть, июль. Мел очень ответственно относилась к рекомендации менять пароли не реже чем раз в несколько месяцев. И как это проще всего сделать, чтобы не придумывать целиком новую комбинацию? Может, она пошла по самому очевидному пути?

Я набрал «WilliamLuke4».

Экран мигнул, страница начала перезагрузку.

Бинго!

На экране появился ее почтовый ящик. Угадал. Я начал просматривать список писем. Запретная зона. Меня охватило странное чувство, будто я подглядываю в чужой телефон, когда кто-то смотрит видео или читает.

За последние месяцы мне случалось краем глаза видеть ее папку входящих, но Мел сразу сворачивала окно, перетаскивала поверх него другое или закрывала ноутбук, стоило мне приблизиться. Раньше я не понимал, откуда вся эта скрытность.

Во входящих было всего восемнадцать непрочитанных писем, примерно в сто раз меньше, чем у меня. Рассылки от «Амазона», кинотеатров, магазинов, сайта вакансий. Пришедшее пару дней назад письмо от университетской подруги Салли из Вустера, в основном о том, какой бесполезный у нее начальник и каких успехов достигли ее сыновья в плавании. Никаких завуалированных вопросов о другом мужчине, да и вообще упоминаний о семейной жизни. Я закрыл письмо и пометил его снова как непрочитанное, а потом принялся по очереди просматривать все вложенные папки в поисках хоть чего-нибудь, что могло указать на связь с Беном. Большинство папок имели вполне безобидные названия: «Эппл», «Амазон», Машина, Финансы, Отпуск, Страховка, Работа и так далее. Но я все равно заглянул в каждую и прокрутил список писем. Ничего необычного. И ничего, насколько я мог судить, от Бена. Потом я принялся проверять исходящие: внимательно просматривая адрес получателя, тему и первую строку каждого письма, отправленного за последние три месяца.

Ничего. Может, ничего и не было? Она явно качественно заметала следы, пока роман с Беном был в разгаре, но ведь теперь сказала, что все кончено. В конце концов, мы же решили начать все заново. С чистого листа. Вот она все и удалила.

Или почти все.

В корзине было семьдесят два удаленных письма – Мел безжалостно очищала входящие и не терпела, когда список писем начинал занимать больше чем одну страницу. Разберись, перепоручи, запиши или сотри – это была ее мантра, которую она повторяла, работая с почтой в офисе и дома. Большинство удаленных писем были обычным спамом, предложением невероятных скидок и тому подобным.

Но когда я увидел письмо с адреса [email protected], то внутри похолодело.

Пришло в понедельник вечером – позавчера. Без темы.

Буквы BD могли означать только одно – Бен Делейни.

В горле застрял комок, я открыл сообщение.

Ты нужна мне. Не дай ему сделать это. Ты знаешь, что мы созданы друг для друга. Пожалуйста, давай поговорим последний раз. В четверг мне нужно встретиться со старым приятелем дома, но потом сразу вернусь. В 10 утра в субботу в обычном месте. Умоляю тебя, красотка.

Снова увижу тебя сегодня во сне, как и каждую ночь.

Целую, Б.

Я перечитал письмо еще раз, потом еще. Почувствовал, что в висках стучит кровь.

Рядом с клавиатурой лежал блокнот, я записал в нем: «Встреча 10 утра субботы. Б+М». Потом добавил: «Где?» И подчеркнул дважды. В десять утра по субботам я был с Вильямом в бассейне. Мы уезжали из дома в половине десятого и возвращались в одиннадцать. Может, по субботам они встречались прямо тут, у нас дома? Может, попросить кого-нибудь из родителей в бассейне забрать ненадолго Вильяма, чтоб поиграл с другими детьми, а самому устроить сюрприз Бену и Мел.

Никаких может! Я обязан их увидеть, разобраться бы только где.

В глубине души я все еще любил ее. В этом не было никаких сомнений. Но если раньше эта любовь наполняла мою жизнь радостью, то сейчас вызывала только печаль.

Сможем ли мы вернуть все, как было?

Да. Должен же быть какой-то способ.

Я перепроверил отправленные письма еще раз, но ответа на мольбы Бена не нашел. Либо она удалила его, либо не ответила вовсе.

Она не ответила, потому что между ними все кончено. Да, скорее всего так. Должно быть так.

Я переправил письмо на свою почту, а в копию поставил Питера Ларссена с пометкой «Это от Бена. Можем встретиться обсудить?», а потом стер отправленные, чтобы Мел не заподозрила, что я сделал.

В письме Бена была еще одна примечательная деталь.

В четверг мне нужно встретиться со старым приятелем дома.

Дома. Это было зацепкой, которая указывала, где можно искать Бена, единственное указание на его планы. Но что именно Бен считал своим домом? Особняк в Хэмпстеде, где в его отсутствие тихо сходила с ума Бет?

Или дом, где он вырос?

Глава 51

В десять утра я позвонил Ларссену и рассказал последние новости о встрече в торговом центре и сообщениях между Беном и Мел. Ларссен внимательно выслушал, задал несколько вопросов и сказал, что попробует получить доступ к видео с камер наблюдения в торговом центре.

– А это электронное письмо, что вы мне отправили, оно у вас откуда?

– Из почты Мел.

– С ее информированного согласия?

Внутри все похолодело.

– Нет, она не знает о том, что я его видел.

– Хм. Думаете, она ответила на него?

– Я никаких следов ответа не нашел.

– Ладно, – он ненадолго умолк, будто что-то записывал. – На самом деле я и сам собирался вам звонить.

– По какому поводу?

– Новости. Есть хорошая и плохая.

– Ну, это лучше, чем только плохие. Давайте начнем с хорошей.

– Если честно, не такая уж она и хорошая.

– Ну, прекрасно!

Я чувствовал, как откуда-то снизу по телу расходится волна страха.

– Они нашли ваш телефон. Тот, что вы потеряли в четверг.

– А плохая новость?

– Его нашли в Фраент-кантри парке.

– Где? Как?

– В роще под опавшими листьями.

– Но… Как полицейские вообще там оказались?

– Они прочесывают весь парк в поисках тела. С собаками, специальным радаром и вообще всеми доступными приборами и способами. А озеро обследуют аквалангисты на предмет возможного орудия убийства или других улик, от которых могли избавиться, выкинув в воду. Они считают парк потенциальным местом преступления.

Я медленно опустился на стул.

– Что вы сейчас сказали?

Он еще раз повторил последнее предложение. Мне показалось, что душа отделилась от тела и я наблюдаю за собой со стороны, будто этот разговор ведет кто-то другой, а я случайный свидетель.

– Они уверены, что это мой телефон?

– Да, IMEI-номер зарегистрирован на вас. Ну, и отпечатки пальцев, а также содержимое – фотографии и все такое. Это ваш телефон, Джо, никаких сомнений.

В голове проносились тысячи мыслей одновременно. Тысячи возможностей, но только одна была достаточно правдоподобна.

– Значит, кто-то его подбросил.

– Кто-то?

– Бен. Бен его подбросил. Это все для того, чтобы меня подставить. Убедить полицию, что я во всем виноват.

– Ясно… – протянул Ларссен.

– Если полиция в это поверит, они от моей жизни и семьи камня на камне не оставят.

Ларссен громко вздохнул.

– Джо, вам нужно сосредоточиться на том, что мы действительно знаем, – он говорил, с трудом скрывая раздражение в голосе. – Забудьте все эти теории. Поиски Бена – не ваша работа. А то, что вы постоянно пытаетесь ими заниматься, в свою очередь затрудняет мою работу.

– Я занимаюсь этими поисками, потому что от их результата зависит судьба моей семьи.

– Ваш телефон только что нашли на потенциальном месте преступления, а у вас нет никакого разумного объяснения этому. Подозреваю, что детектив Нейлор сейчас в отличном расположении духа.

– Могу только повторить, что я не оставлял своего телефона в парке и не делал там ничего противозаконного. Это точно и это правда.

– Конечно, – ответил Ларссен тоном, который, похоже, был специально предназначен для виновных клиентов. – Но это очень неудобная для нас всех правда.

Закончив разговора с Ларссеном, я набрал домашний номер Бет, раздумывая, вспомнит ли она вообще вчерашний разговор. Трубку взяла Элис, и я почему-то вздрогнул, услышав ее голос.

– Мама дома? – спросил я.

– Она спит.

– Как она? Вчера была сама не своя.

– Это все таблетки. Сегодня она даже из спальни не вышла.

– А ты почему не в школе, Элис?

В трубке повисла тишина.

– Я себя типа плохо чувствовала утром, – ответила она не особенно убедительно, было понятно, что это неправда. – И за мамой хотела присмотреть.

– Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала.

Снова тишина.

– Что?

– Адрес твоей бабушки в Сандерленде. Знаешь его?

– А что?

– Мне нужно кое-что выяснить.

– Расскажите.

– Это… деликатный момент.

– Вот не надо со мной как с ребенком.

Но ты и есть ребенок, подумал я, но сказал совсем другое.

– Хорошо. Подозреваю, что твой папа может сегодня туда поехать.

– С чего бы это? – Элис явно была удивлена такому предположению.

– Не уверен, но есть у меня предчувствие.

– Предчувствие?

– Обоснованное предположение.

– Что-то я сомневаюсь.

– Правда? Почему?

Элис помедлила с ответом.

– Ну, он, типа, всегда ругается, как в Сандерленде плохо, не то что здесь. Я с бабушкой общаюсь чаще, чем он.

– Наверняка бабушка тоже хочет, чтобы он нашелся. Хочет узнать, что с ним все в порядке.

– Может и так.

– А у тебя больше нет никаких идей, как найти твоего папу? Любая сойдет.

– Нет. Никаких.

– Все наладится, – сказал я, – как только мы найдем твоего папу, слышишь? Это все, что мне сейчас нужно.

Девочка молчала.

– Элис, ты тут?

– Мне тоже только это и нужно, – сказала она сдавленным голосом.

– Тогда помоги мне найти его.

В трубке послышался приглушенный звук закрывающейся двери.

– Вы разберетесь со всем этим? Найдете папу и вернете его?

– Элис, я сделаю все, что в моих силах. Обещаю.

– Я по нему соскучилась, – сказала она тихо, а потом продиктовала адрес.

Глава 52

Звонить с домашнего или со своего мобильного я не мог – нужен был номер, который Бен не знал. Анонимный номер. Но в современном мире с анонимностью проблемы. Сейчас всем необходимо знать, где ты находишься 24 часа в сутки, кому звонишь, что покупаешь, какие интернет-сайты просматриваешь и кто твои друзья. Современные технологии не терпят секретности, скрытности, личной жизни. Так как же теперь сделать звонок, не оставив при этом данных на телефоне того, кому звонишь, или на одном из серверов оператора?

На Хай-стрит осталась пара старых телефонных будок. Большинство убрали с повсеместным распространением сотовой связи, но несколько все еще выжили. Из двух одна не работала. Я отправился ко второй, оглянулся, не следит ли кто за мной, и набрал первый городской номер, который в записной книжке Мел был обозначен «БР». Внутри будки было грязно, стены в черных пятнах от потушенных сигарет, и воняло застарелой мочой. Но меня это не отталкивало, а наоборот, странным образом успокаивало, как бы говоря, что некоторые вещи со времен моего детства не изменились. После третьего гудка в трубке раздался женский голос.

– Добрый день, кабинет исполнительного директора. Чем могу помочь?

– Ой, простите, похоже, ошибся номером. А куда я позвонил?

– Компания «Ноль-Один-Ноль». Чем могу помочь?

Я повесил трубку. Так и есть, фирма Бена.

Следующий звонок по номеру «Р». Ответил Гэвин, секретарь Мел. Ясно, «Р» – значит работа. Но это было несколько странно – зачем записывать собственный рабочий номер в память тайного телефона? Я повесил трубку, с минуту подумал, потом перезвонил. Снова ответил Гэвин.

– Добрый день, – сказал я, пытаясь говорить на октаву выше, чем обычно. – Могу я услышать Мелиссу Линч?

– А кто ее спрашивает?

Я огляделся, на противоположной стороне улицы виднелась вывеска «Бургер Кинг».

– Мистер Кинг.

– Она ждет вашего звонка?

– Конечно!

В трубке заиграла мелодия ожидания, а через полминуты снова раздался голос секретаря.

– Боюсь, миссис Линч нет на месте, она поехала на встречу с клиентом, мистер Кинг. Вернется после трех. Что ей передать?

Я сбросил вызов. И снова с удивлением осознал, как мало я знаю о том, чем занимается Мел на работе и где вообще находится, когда ее нет дома. Видимо, для того она и записала номер: звонить в офис, прикидываясь одним из клиентов и назначать встречи с несуществующими людьми, чтобы прикрыть свое отсутствие. А вместо этого ехать к Бену. Еще один кусочек головоломки встал на место – вот как новейшие технологии помогали скрывать древнейший из грехов.

В телефонной будке было прохладно, но я чувствовал, что рубашка прилипла к телу. Набрав следующий номер, я услышал три гудка, а потом молодой женский голос с подчеркнутым столичным акцентом, уверенный и деловой, сказал:

– Добрый день, «Поллард и Кларк», слушаю вас.

– Здравствуйте, простите, а куда я позвонил?

– «Поллард и Кларк», сэр. Чем могу помочь?

– Ой. А чем именно ваша компания занимается?

– Мы оказываем юридическое сопровождение. Что вы хотели?

И я снова повесил трубку. Тут же погуглил и выяснил, что бюро «Поллард и Кларк» расположено в Холланд-парк, буквально в одном квартале от офиса Мел. А специализация у них – семейное право и разводы.

Перехватило дыхание, будто меня ударили в солнечное сплетение. Мел, конечно, меня обманула, но обращение к юристам означало, что она настроена куда серьезнее, чем я думал. Я стоял, упершись лбом в стекло, а в груди разрасталась боль. Как мне теперь рассказать об этом Вильяму? Как вообще ребенок может осознать, что его родители…

Послышался металлический стук. Бледный подросток стучал по стеклу монетой.

– Чувак, ты закончил или как? – его голос звучал глухо сквозь закрытую дверь. На нем была черная бейсболка с вышитым листком конопли.

Я распахнул дверь.

– Чего?

– Ты закончил?

– Нет.

– Долго еще?

Одет парень был в черную толстовку с капюшоном, спущенные джинсы, которые сидели так низко, что виднелась резинка трусов. Лицо было в прыщах. При этом вокруг него распространялся запах марихуаны, немытого тела и грязной одежды. В его виде было что-то знакомое. Неподалеку на скамейке устроилось четверо парней, практически неотличимых от стучавшего в стекло.

– Как закончу, так закончу, – ответил я.

Подросток глянул на дружков на лавке, ухмыльнулся и снова обернулся ко мне.

– Давай, хватит уже, ты тут сто лет стоишь.

– Да ты что? Тогда у меня есть предложение.

– Чего? – Парень стоял, слегка покачиваясь, и глядел на меня, будто он участник скандального телешоу, обвиняющий собеседника во всех своих бедах. Запах и вид недвусмысленно намекали, куда и зачем ему нужно было сделать неотслеживаемый звонок.

Большая часть моей учительской жизни состояла из общения вот с такими хамоватыми подростками, на мелкие выходки которых никогда нельзя было ответить. По крайней мере сколько-нибудь равнозначно. Всегда нужно было «глубоко вдохнуть, сосчитать до десяти и поговорить с позиции взрослого». Правда, толку от этого никакого. Но сегодня я не был учителем, а внутри меня уже все кипело.

– Давай-ка ты развернешься, подтянешь чертовы штаны и свалишь отсюда нахрен!

Я думал, что парень ответит агрессивно, примется толкаться и ругаться. Но он явно опешил, совершенно не ожидая такой реакции.

– Ладно-ладно, чувак, успокойся. – Он развернулся и отправился вразвалочку к приятелям, которые смеялись, тыкали пальцами и всячески подчеркивали его публичное унижение.

Я вернулся к списку телефонных номеров. Кровь стучала в ушах.

Очередь дошла до мобильных. Первый был обозначен буквой А. Вероятно, это был основной номер для связи с Беном, и именно с него Мел позвонила предупредить его о моем плане встречи в торговом центре. Я кинул очередную монету в телефон-автомат, но замер, не набрав номера. Если он снимет трубку, что я скажу? Что нужно сказать? Или вообще молчать?

Лучше знать, чем не знать. Я набрал номер, чувствуя, как трубка скользит во внезапно вспотевшей руке. Гудок, другой, после шестого включился автоответчик: стандартное автоматическое приветствие и предложение оставить сообщение. Я повесил трубку и набрал тот же номер еще раз. Опять шесть гудков и автоответчик. Что же сказать? Привет Бен, это Джо, мне кажется, ты пытаешься разрушить мою семейную жизнь, чертов ублюдок! Давай встретимся и поговорим об этом? Я снова повесил трубку, собрался было перезвонить в третий раз, но остановился. Два звонка с незнакомого номера подозрений не вызовут, но если звонить постоянно, Бен догадается, что дело нечисто.

Долговязый подросток в кепке с марихуаной снова показался рядом с будкой, теперь он держал в руках направленный на меня мобильник и явно фотографировал. Я вдруг вспомнил, где мог видеть его раньше: пару лет назад или около того, он учился в Хэддон-парк. Райли, как там его… Райли Уорнер. Тихий вежливый семиклассник, каким я его помнил, явно вырос в малолетнего придурка к одиннадцатому классу. Как это вообще происходит? Сейчас он выглядел как лучший выпускник Университета образцово-показательных придурков.

Я отвернулся и снова взглянул на список номеров. Любовник, гостиница, работа, работа мужа и так далее. Все эти номера нужны были лишь для одного, чтобы Мел могла жить двойной жизнью, и при этом тайная ее часть была надежно скрыта от явной. Чтобы эти две жизни никогда не пересекались, нужно было вести их раздельно и четко следить за этим. Только вот они взяли и пересеклись, когда наш сын заметил ее «гольф» в потоке машин в четверг.

Раздался звонок. В закрытой будке он зазвучал неожиданно громко и резко. Потом еще один. На несколько мгновений я окаменел.

Что это значит?

После третьего звонка на крошечном экранчике уличного телефона высветился последний номер, который я с него набирал.

Но это же был номер…

Мне звонил Бен.

Глава 53

Я схватил трубку и прижал к уху, напряженно вслушиваясь. Тишина, шумы телефонной линии, чье-то дыхание. Потом я разобрал отдаленный звук проезжающих машин, шорох ветра, еле-еле слышный издалека вой сирены. Он звонил с улицы, может быть из какого-то парка. Нас связывала тонкая ниточка телефонной линии и ничего больше, Бен мог быть как за тысячу километров от меня, так и буквально в паре метров.

Он может смотреть на меня прямо сейчас.

– Алло? – сказал я тихо, пытаясь говорить как можно более низким голосом.

Тишина. Пять секунд, десять. Я набрал было воздуха, чтобы сказать еще что-нибудь, но остановился. Не раскрывай свои карты.

Щелчок, и связь оборвалась.

Я тут же пожалел, что не сказал ничего кроме «Алло».

– Не смей сбрасывать вызов, ублюдок! Не смей!

Я с размаху вдарил трубкой о рычаг. Вдали раздался звук полицейской сирены и мне почудилось, что именно его я только что слышал по телефону. Похоже, Бен где-то поблизости, где-то рядом.

Почти получилось.

Снаружи послышалось гоготание подростков. Я не стал даже оборачиваться и, потратив последнюю монету, перенабрал еще раз номер Бена. После шести гудков компьютерная барышня предложила оставить сообщение. Интуиция подсказывала, что общаться с автоответчиком не стоит, и я повесил трубку.

В списке остался один номер – самый странный: эскорт-агентство. Но у меня кончились монеты, и даже не было купюр, чтобы их разменять. Дальше по улице должен найтись банкомат, но Райли Уорнер и его дружки наверняка займут телефонную будку надолго, а я уже не мог остановиться.

К черту. Я достал мобильник и набрал номер, слабо представляя, что скажу, когда мне ответят. Раздалось четыре гудка, после чего в трубке прозвучало сообщение, записанное глубоким и хрипловатым женским голосом:

«Здравствуйте, вы позвонили в ВИП Эскорт Сервис, а значит, вас ждет незабываемая ночь. Оставьте свой номер, и мы обязательно вам перезвоним».

Я повесил трубку, решив, что они обойдутся без моего телефона на автоответчике.

Последний номер, что я набрал, был не из записной книжки с тайного телефона, я даже его не выписал. Но это и не было нужно, я знал его наизусть. Тверже, чем свой собственный.

Я сидел на скамейке в Риджентс-Парке, засунув руки в карманы, чтобы не мерзли, и смотрел, как бегуны наворачивают круги вокруг озера. По серой воде шла рябь от ветра, около кафе на причале были привязаны и укрыты на зиму несколько потрепанных жизнью прогулочных лодок.

Вот в такой же лодке жарким июльским днем я сделал Мел предложение. Убрал весла, собрался с духом, встал на одно колено и достал кольцо. Она от удивления вскочила и чуть не перевернула лодку, но я успел ее подхватить, а потом усадил на место и надел кольцо. Я улыбался, а Мел смеялась и разглядывала поблескивающий на пальце небольшой бриллиант.

Это было девять лет назад.

Заметив жену, я встал ей навстречу. Она выглядела усталой и осунувшейся, руки засунуты в карманы длинного зимнего пальто.

Мел буквально упала в мои объятия.

– Ты как? – выдохнула она.

– Нормально. Спасибо, что отменила встречу с клиентом.

– Ничего страшного, я отправила Андреа. Что случилось? О чем ты хотел поговорить?

– Давай присядем.

Мы опустились на скамейку, и она поставила между нами сумочку.

– Что такое? – В голосе ее слышались нотки опаска и напряжение, будто она готовилась просить прощения, но пока не знала за что. – Это Бен? Он звонил?

– Нет, не совсем.

– Ты его видел?

– Я звонил ему. И вообще сегодня провел час на телефоне.

– Ты сам звонил Бену? И что он сказал?

– Ничего.

Мел смотрела на меня непонимающе.

– Ладно. Я не… Джо, что произошло? С кем ты разговаривал?

Вместо ответа я взял ее сумочку, расстегнул молнию и запустил внутрь руку. Раньше, попытайся я так сделать, Мел шутливо стукнула бы меня и сказала не лезть в ее вещи. Но сейчас она сидела неподвижно. Я рылся внутри, пытаясь нащупать разрез в подкладке. Похоже, телефона не было. Она выложила его? И теперь будет все отрицать!

Но тут я ощутил под пальцами что-то твердое и прямоугольное. Вот он!

Я вытащил телефон и молча положил его на скамейку между нами. Мел ссутулившись смотрела в землю, боясь встретиться со мной взглядом.

– Джо, дорогой. Это не то… – Она покачала головой и умолкла на середине фразы.

– Всего один вопрос, Мел.

– Да? – еле слышно прошептала она.

– И ты помнишь, что я говорил в воскресенье, про сбор чемоданов, если ты продолжишь врать?

Она прикусила задрожавшую губу, кивнула.

– Никакого вранья, – напомнил я.

– Никакого вранья, – повторила Мел.

– Ты все еще с ним на связи? И ваш роман все еще продолжается? Это телефон, с которого ты ему звонишь?

– Нет.

– Посмотри мне в глаза.

Мел подняла на меня взгляд. В красивых карих глазах стояли слезы.

– Когда мы встречались, да, это был телефон для связи. Но после разрыва я с ним не говорила. Я совершенно забыла, что телефон так и остался в сумочке. Иначе я бы его вытащила, разбила и выкинула!

– Честно?

– Да!

– Точно?

– Да! Я же обещала.

– Клянешься жизнью?

– Да.

– Клянешься жизнью нашего сына?

– Да-да-да, – ни секунды не колеблясь, выпалила Мел. – Пожалуйста, Джо. Я клянусь. Если ты когда-то верил мне хоть немного, пожалуйста, поверь и сейчас – между мной и Беном все кончено. Навсегда. И мне жаль, что вообще что-то было.

– И с выходных ты этим телефоном не пользовалась?

– Нет.

– А почему не рассказала, что у тебя есть другой номер?

Она пожала плечами и всхлипнула.

– Не знаю. Считала, что ты знаешь все… Все важное. Я хотела покончить с прошлым, исправить ужасную ошибку. И просто забыла про телефон, ты же знаешь, сколько всякого барахла у меня в сумке. Как ты вообще его нашел?.. – Она задумчиво замолчала.

– Вчера вечером я решил проверить твои вещи. Ничего не понимал и жутко злился после неудачи в торговом центре: мы ведь его почти застукали, но он как-то ускользнул.

– И ты решил, что это я его предупредила.

– Такая мысль приходила мне в голову.

– Ох, Джо, клянусь тебе, что ничего такого не делала. – Мел запнулась, в глазах ее отразилось отчаяние. – Ты же мне веришь, правда?

Я все смотрел на нее, пытаясь понять, готов ли к тому, что семейной жизни, как я ее знал, придет конец. Конец нашему браку. Готов ли я потерять жену, своего лучшего друга.

Нет, только не это.

По выражению на лице Мел я понял, что она говорит правду.

– Да, Мел, я верю тебе.

Глава 54

Мел всхлипнула еще раз, а потом уткнулась мне в плечо и разрыдалась по-настоящему.

– Я люблю тебя и всегда любила.

– Всегда, – отозвался я, чувствуя, как жену сотрясают рыдания.

Мимо прошли две старушки, осуждающе глянув на меня, видимо, сочувствуя рыдающей Мел. Я попытался им улыбнуться.

– Дурацкий телефон, – бормотала Мел. – Поверить не могу, что таскала его всю неделю.

– Ну, он был глубоко запрятан. Его прикрывали двадцать семь помад и тридцать восемь бальзамов для губ, не говоря уже о сорока девяти ручках.

Мел выдавила грустный смешок:

– Вот потому я про него и забыла.

– Ага.

– Я такая глупая и безответственная. Как ты меня до сих пор терпишь?

– Потому что я тебя люблю.

От этих слов Мел разрыдалась еще сильнее. Я нашел в ее сумочке упаковку бумажных салфеток, вытащил одну и протянул ей.

– Мел?

– Да?

– Я хочу, чтобы ты попробовала ему позвонить.

Она взглянула на меня с удивлением.

– Сейчас?

– Да, сейчас. – Я протянул жене телефон.

– Он наверняка разряжен, провалялся же в сумке почти неделю.

– Попробуй.

Мел включила телефон и ввела код доступа. Загорелся экран, значок в углу показывал заряд восемнадцать процентов. Открыв список контактов, Мел выбрала мобильный Бена, но палец замер над кнопкой.

– Ты уверен? – спросила Мел.

Я кивнул:

– И включи громкую связь.

Она нажала «вызов» и включила динамик.

Трубку сняли после двух гудков. Но вместо ответа послышались только те шум улицы, проезжающих машин и дыхание: ровно то, что я слышал час назад, когда звонил из таксофона.

Мел смотрела на меня, вопросительно приподняв брови.

Я утвердительно кивнул.

– Бен? – заговорила Мел. – Ты тут? – Тишина, шорох, щелчок. – Бен, ответь мне, пожалуйста.

Еще один щелчок и связь оборвалась. Мел шумно выдохнула.

– Давай еще раз, – потребовал я.

На этот раз шесть гудков. Ответа не было. После шестого гудка компьютерный голос идеальной жены вновь предложил оставить сообщение. После сигнала Мел попросила Бена перезвонить и сбросила вызов.

– Что дальше?

Я положил ее телефон в карман своего пиджака.

– Пусть он пока побудет у меня.

– Может, отнести его в полицию? Если это поможет в поисках Бена.

– Хорошая идея.

– Прости меня, Джо. Мне так стыдно.

Я указал на озеро.

– Помнишь, как девять лет назад мы катались на лодке?

– Конечно, – ответила Мел мягко.

– Ты так резко вскочила, что лодка чуть не опрокинулась.

– Это от неожиданности.

Я обнял жену, одной рукой накрыв ее озябшие пальцы, чувствуя восхитительный запах ее волос.

– А мне показалась, что ты собираешься выпрыгнуть и добираться до берега вплавь, лишь бы я не надевал тебе на палец кольцо.

Мел грустно улыбнулась

– Вплавь через эту лужу? Тут же и метра глубины нет.

– Я вот думал, что скоро годовщина нашей свадьбы и нужно купить тебе кольцо с камнем нормального размера, вместо того, студенческого. Но тогда на большее у меня денег не было. Я знаю, ты его любишь, но думаю, пора купить новое. И вообще, начать все заново. Что ты…

– Джо, – вдруг резко перебила меня жена. Ее лицо было белее полотна.

– Да?

Она отвернулась, и я подумал, что она вот-вот снова расплачется.

– О господи! – прошептала она. – О господи!

– Что такое, Мел?

Она покачала головой и ничего не ответила.

– Мел, – повторил я, – что такое?

Она долго молчала, собираясь с духом, потом наконец решилась.

– Джо, мне нужно кое-что тебе рассказать.

– Хорошо.

– Кое-что очень важное.

– Хорошо, – повторил я, чувствуя, как по телу расползается уже знакомый липкий страх.

Она закрыла глаза, сглотнула. Сделала глубокий вдох.

– Джо, нужно было сказать тебе это раньше, с самого начала. Если бы только я так и поступила.

Раздался неожиданно громкий звук моего телефона: пришло текстовое сообщение.

Перезвоните срочно. По поводу полиции.

Питер Ларссен 13:29

– Кто это? – спросила Мел.

– Адвокат. Что-то про полицию. Я потом ему перезвоню.

– Нет-нет, давай уж сразу.

– Ты серьезно?

– Конечно.

Я набрал номер Ларссена – занято. Перезвонил еще раз с тем же результатом.

– Не берет. Продолжай.

Мел не поднимала на меня взгляд. Еще мгновение назад казалось, что она готова открыться, но теперь между нами снова была стеклянная стена. Даже лицо Мел казалось отстраненным.

– Да ничего важного.

– Ты сказала, что должна была о чем-то мне рассказать.

Она так и не смотрела на меня, отвернувшись к озеру.

– Я просто хотела сказать, что мне очень жаль и очень стыдно. За все. – Теперь голос Мел казался спокойнее, но в нем все равно слышалась грусть. – Мне действительно искренне жаль.

– Я знаю.

Мел убрала за ухо выбившуюся прядь волос, так и не отводя неподвижного взгляда от воды.

– Джо, я похожа на маму?

– Немного. У тебя ее глаза. И веснушки, конечно.

На эту тему всегда нужно было говорить очень осторожно. Мел потеряла мать пятнадцать лет назад, но до сих пор тяжело переживала случившееся.

– Я не об этом.

– А о чем?

– Иногда мне кажется, что сколько ни пытайся не повторить ошибок родителей, все равно повторяешь их путь. Так или иначе.

– Мы много раз это обсуждали, ты – не твоя мать. И я готов помочь тебе найти собственный путь.

Мел наконец обернулась ко мне и протянула руку:

– Милый Джо. Ты не заслужил всего этого.

– Мы прорвемся, Мел. Вместе, втроем.

– Втроем.

Я встал, и взял жену под локоть.

Глава 55

По дороге из детского сада мы с Вильямом заехали в магазин сладостей: покупка конфет всегда поднимала ему настроение. Потом пошли на детскую площадку в парк. Пока сын играл, я позвонил Адаму. Мне нужно было поговорить с другом, с кем-то, кто меня знает. Кто всегда будет за меня.

После третьего гудка телефон переключился на автоответчик. Я перезвонил, и на этот раз записанный голос Адама зазвучал уже после первого гудка.

Из парка мы отправились в библиотеку. Я все пытался заинтересовать Вила книгами. Мы пошли к шкафу для детей от пяти до семи. Я принялся вытаскивать книги по одной и предлагать Вильяму.

– Тигр, который пришел выпить чаю?

– Уже был.

– 101 волшебная сказка?

– Не хочу.

– Мистер ворчун?

– Читали в саду.

– Ну а что бы ты сам хотел?

– Гадкий Я.

– Это мультик, приятель.

– Давай возьмем мультик.

– Нет, тут только книжки.

– Почему?

– Это библиотека.

Он нахмурился, будто я сказал что-то очень глупое.

– У Лукаса есть Гадкий Я.

Я собрался было объяснить, почему хорошая книжка всегда лучше мультика, даже лучше «Гадкого Я», но в этот момент в кармане завибрировал телефон. Библиотекарша посмотрела на меня с явным недовольством.

– Джо? – Голос Мел звучал напряженно.

Мы не разговаривали после встречи днем в Риджентс-Парке, а теперь она снова была чем-то расстроена.

– Привет, – я старался говорить как можно тише. – Что случилось?

– Тут полицейские, они хотят с тобой поговорить.

Я внезапно вспомнил о сообщении Ларссена. Черт! Я так ему и не перезвонил.

– А ты где?

– Дома.

Я протянул Вильяму руку, и тот послушно вложил в нее свою маленькую ладошку. Мы быстро пошли к выходу.

– А они не спешили, я им звонил еще вчера.

– Ты звонил им?

– Да, заявлял о взломе.

– О чем ты?

– Вчера днем кто-то разбил стеклянную дверь на кухне и влез к нам в дом. Точнее, не кто-то, а Бен.

– Что? Почему ты ничего мне не сказал?! – воскликнула Мел испуганно.

– Я собирался это сделать, когда придет время. Я не хотел, чтобы ты психанула.

– Ну, вот сейчас я очень, мать его, близка к тому, чтобы психануть! Джо! Тут полный дом полиции!

В голосе Мел появились истеричные нотки.

– Все, все, постарайся успокоиться, – попросил я. – Сколько их там?

– Полно. Больше десятка. Они все обыскивают.

Это уже было странно.

– И что они ищут?

– Не знаю, мне ничего не говорят. Но уносят вещи.

– Какие вещи?

– Наши вещи.

– Ладно, я уже еду, буду через десять минут.

Вильям устроился в детском кресле.

– Можно съесть мармеладных мишек, папочка? – спросил он, поднимая пакетик.

– Нет. Да. Половину, ладно?

– А это сколько?

– Просто не ешь их все, Вил.

Мы выехали на Хай-стрит, я чувствовал, как внутри все немеет. Сейчас снова начнется приступ паники.

Нет, не в этот раз. Теперь я буду готов.

Я вставил телефон в автомобильный держатель и набрал Питера Ларссена. Трубку он не взял, так что пришлось оставить сообщение на автоответчике с просьбой перезвонить мне как можно скорее.

Мел не преувеличивала насчет количества полицейских – дом буквально кишел ими. Они были и перед домом: одни, в белом комбинезоне, осматривали «гольф» Мел, другие сновали туда-сюда будто рабочие муравьи. На подъездной дорожке стоял эвакуатор с опущенной рампой, все было готово к погрузке машины. Вильям смотрел на полицейских, раскрыв рот от удивления, пока я расстегивал ремни детского кресла. Я протянул руку, но сын не сдвинулся с места.

– Полицейские, – тихо проговорил он. – Столько полицейских.

– Пойдем, Вил. Пойдем домой.

– А почему у нас дома полицейские?

– Они охраняют мамочку.

Вил даже не пытался вылезти из своего кресла.

– А кто во всем белом?

Я не сразу понял, о чем он, но потом заметил криминалистов в белых комбинезонах.

– Это тоже полицейские, дружок. Пойдем.

Я вынул его из кресла и поставил на тротуар. Когда мы подходили к крыльцу, в дверях показалась женщина-криминалист в полном защитном облачении: комбинезон, перчатки, маска, бахилы, – будто вышла из логова маньяка-убийцы. В прозрачном полиэтиленовом пакете для вещественных доказательств она несла какой-то предмет. Это был мой ноутбук.

– Погодите! Это мой компьютер! Что вы делаете?

Я попытался остановить ее, но она указала себе за спину. Я заметил в холле детектива Нейлора. Он стоял, скрестив руки на груди, и разговаривал с Мел.

– Приказ начальства. Разбирайтесь с ним сами. – Она направилась к фургону с надписью «Криминалистическая экспертиза» на борту.

Вильям сильнее сжал мою руку.

Стоило мне сделать шаг в двери дома, как возник констебль и преградил мне путь.

– Извините, сэр, дальше нельзя.

– Что?

– Вам дальше нельзя.

– Я здесь живу!

Констебль некоторое время меня внимательно изучал.

– Имя?

– Джо Линч.

– Владелец?

– Да. Теперь уже можно, наконец, войти?!

Он помедлил, но потом все же отошел в сторону.

Глава 56

Я вошел в дом.

Вильям все еще отчаянно сжимал мою руку. Вчера я стоял на этом же месте в полной тишине, зная, что кто-то проник в дом без моего ведома и разрешения. Сейчас ощущение было похожим, только было шумно, доносились обрывки разговоров, шаги, кругом было полно незнакомцев, в воздухе витали странные запахи.

Одетый в белый комбинезон криминалист спускался со второго этажа, неся завернутый в прозрачную пленку системный блок моего компьютера.

– Разрешите, – сказал он, протискиваясь мимо.

За ним шел его коллега с прозрачным пластиковым пакетом, заполненным одеждой. Я разглядел свои рубашки и носки, красный свитер и серые брюки Вильяма – содержимое корзины для грязного белья.

– Кто это? – спросил Вильям громким шепотом.

– Тоже полицейские. Пойдем, отыщем маму.

На кухне кипела работа: криминалисты снимали отпечатки пальцев, брали образцы, кто-то вытряхивал содержимое мусорки и контейнера с вторсырьем в пакеты для вещественных доказательств.

Сидевшая за столом Мел выглядела удрученной, вокруг глаз расплылась тушь. На ней был элегантный костюм, в котором она пришла с работы – даже не сняла пиджака. Заметив меня, она поднялась и обняла так крепко, будто мы не виделись год. Мел буквально упала мне на грудь и спряталась в объятиях, как ребенок. В этих прикосновениях до сих пор было необъяснимое ощущение, как наши тела идеально подходили друг другу, словно кусочки головоломки, – словно все хорошо и правильно, несмотря на произошедшее за последние дни. Мучительно, болезненно хорошо.

– Ты как? – прошептал я ей на ухо. – Все в порядке?

Она кивнула, но ничего не сказала. Если Мел не могла даже ответить, значит, ей действительно было очень плохо.

– Что происходит?

Она только покачала головой.

Вильям протянулся к нам, и мы разомкнули объятия, чтобы Мел взяла его на руки. Вильям переводил взгляд с заплаканного лица матери на незнакомцев, заполонивших кухню, будто не мог решить, что страшнее.

Я повернулся к детективу Нейлору:

– Что происходит? Кто все эти люди?

– Мы проводим обыск и изымаем улики, мистер Линч.

– Это я вижу, но на каком основании? К нам вчера кто-то вломился, и я заявил в полицию, но, кажется, это немного слишком.

– Мы здесь не из-за проникновения.

– Тогда из-за чего?

– Бенджамин Делейни.

– Бен отправил вас обыскивать мой дом?

– В каком-то смысле, да.

– Вы же знаете, что это все его дурацкий розыгрыш? Он сидит где-нибудь в баре и посмеивается, как легко сумел провести полицию.

Нейлор пристально посмотрел на меня.

– После нашего вчерашнего разговора в деле появились новые улики.

– Какие?

– Мы еще к ним вернемся чуть позже.

Повисла тишина, я ожидал от Нейлора хоть каких-то объяснений, но он молчал.

– И все? Это все, что вы мне собирались сказать?

– Не совсем. – Рядом возникла детектив Редфорд, словно получив какой-то тайный знак.

– Так что же?

Слова, что произнес Нейлор, обрушились на меня как лавина:

– Джозеф Линч, вы арестованы по подозрению в убийстве.

Глава 57

Убийство.

У меня перехватило дыхание и сдавило грудь, когда я повторил про себя это слово. Древнейшее и тяжелейшее прегрешение. Худшее, что один человек может совершить с другим.

Два дня назад началось расследование по делу об исчезновении. Теперь оно превратилось в дело об убийстве. Я с отчаянным напряжением пытался понять, что же произошло со вчерашнего дня, когда они объясняли мне, что просто хотят вернуть потерявшегося Бена его семье. Шум разговоров и голос Нейлора, зачитывающего мои права, звучали словно сквозь пелену. А одновременно с этим – где-то в глубине сознания – страшные мысли уже пускали свои черные корявые корни.

Каково это – оказаться за решеткой?

Каково это – провести двадцать лет в замкнутом пространстве?

Не увидеть, как сын оканчивает школу, получает права, учится в университете?

Но нет, ничего такого не будет. Потому что я невиновен. Все это какая-то ужасная ошибка. Бен даже не…

– Мистер Линч?

Я вздрогнул от голоса Нейлора.

– Мистер Линч, вы понимаете, в чем заключаются ваши права?

Я заторможено кивнул.

Нейлор протянул руку в стерильной перчатке.

– Ключи от машины, пожалуйста.

Звуки и реальность кухни вернулись. Я увидел застывшую Мел: она все еще сжимала мою руку, словно хотела удержать силой своего отчаяния.

Нейлор забрал у меня ключи от машины и передал их детективу Редфорд. Когда мы вышли на улицу, там уже собралась толпа зевак: соседи, прохожие. Соседка из дома напротив, та, что время от времени просила нас посидеть с ее детьми, стояла в дверях и наблюдала за происходящим, не отрываясь от телефонной трубки. Фигура другого соседа, тихого вдовца, виднелась за занавесками на окнах его гостиной – он тоже следил за суетой полицейских. Я кормил его кошек, когда он уезжал навестить внуков.

Несмотря на мои возражения, Нейлор настоял, чтобы на меня надели наручники. Какой-то подросток снимал на мобильник, как меня выводят из дома и сажают в полицейскую машину. Это был десятиклассник из Хэддон-парк, и я задумался, сколько ему понадобится времени, чтобы выложить это видео в «фейсбуке». Если бы они не были уверены в моей виновности, без наручников можно было бы и обойтись.

Пока в Килберне меня оформлял сержант, попросив вынуть все из карманов, Редфорд молча стояла рядом. Все вещи из моих карманов были упакованы в прозрачные пластиковые пакеты: два мобильных телефона – мой и тайный телефон из сумочки Мел, кошелек, ключи, шариковая ручка, несколько монет. Я расписался на бланке, и пакеты заперли в сейф за стойкой дежурного.

Сержант дал мне на подпись еще два бланка. На первом были мои данные, контактная информация и пометка о состоянии здоровья. На второй информированное согласие на сдачу отпечатков пальцев и образцов ДНК. Я не совершал ничего противозаконного и тем не менее уже ощущал себя наполовину преступником. Теперь в системе есть все мои данные, навсегда, и все готово к тому, что в будущем я преступлю закон. Я подписал бланки, сержант медленно и тщательно снял отпечатки моих пальцев. Потом отвел меня в комнату, где другой офицер взял мазки изо рта для ДНК теста: провел ватной палочкой с внутренней стороны левой щеки, потом с правой и плотно закупорил пробирку. Потом все в точности повторил еще один полицейский.

– Зачем делать это два раза? – спросил я у второго офицера, он выглядел так молодо, что на улице я принял бы его за старшеклассника.

– Один рабочий образец, другой – контрольный. Они должны совпадать, чтобы мы были уверены в результатах прежде, чем вносить их в базу данных. Вроде как резервная копия.

– На случай ошибочных результатов?

Он покачал головой:

– Скорее для юридической надежности. Анализы суперточные, если уж результаты совпадают, то совпадают. ДНК не врет, – он взглянул на меня, – чего нельзя сказать о людях.

Редфорд провела карточкой по считывателю у металлической двери и провела меня вглубь участка, в маленькую комнату для допросов. Комнатка была меньше и еще более обшарпана, чем та, где мы общались вчера. Я остался один. Ни кофе, ни чаю мне не предложили.

Прошло сорок минут.

Сначала вернулась Редфорд с ноутбуком под мышкой и непроницаемым выражением на лице. За ней вошел Питер Ларссен и сел рядом со мной, распространяя запах лосьона после бритья. Последним появился Нейлор, узел галстука ослаблен, верхняя пуговица рубашки расстегнута, в руках папка. Вид у него был весьма пакостный.

Ларссен попросил у детективов переговорить пять минут наедине. Когда полицейские вышли, я рассказал о тайном телефоне Мел, с которого она звонила Бену, и о том, что сдал свой, когда меня арестовали.

– Пусть люди Нейлора проверят этот телефон, наверняка он поможет обнаружить Бена.

– Обычный телефон вашей супруги они тоже заберут.

– Хорошо, зачем?

– Когда вы вчера договаривались о встрече с Беном в торговом центре, он присылал сообщения на этот телефон. Возможно, получится извлечь какие-то полезные данные.

После этого Ларссен сделал несколько пометок в блокноте, надел колпачок на ручку и заговорил тихо и быстро, объясняя мне, как себя вести на предстоящем допросе: он будет оценивать все вопросы, я могу отвечать и вообще говорить, только если адвокат даст понять, что можно это делать. Все ответы должны быть короткими, только по сути заданного вопроса. Исключений быть не должно. Вести себя следует спокойно и вежливо, на подначки не реагировать, новых предположений о том, где может быть Бен, не выдвигать. «Это их задача его искать, а не ваша», – сказал он с нажимом. И главное – ни слова о моих личных отношениях с Беном, Бет и собственной женой.

Инструкции казались логичными и понятными.

– Но я все равно не могу понять.

– Чего? – переспросил Ларссен.

– Почему они так быстро переключились на меня? Что у них за улики такие, чтобы меня арестовывать?

– Вот сейчас мы и узнаем, Джо.

Вернулись Редфорд с Нейлором и уселись напротив нас. Я нервничал, но присутствие Ларссена несколько успокаивало. Редфорд нажала кнопку на диктофоне.

– Опрос Джозефа Майкла Линча начат в семнадцать пятьдесят одиннадцатого октября. – Она посмотрела на меня: – Пожалуйста, назовите под запись ваше полное имя, дату рождения и домашний адрес.

Потом она перечислила имена остальных присутствующих и добавила еще несколько обязательных фраз. Нейлор напомнил, что все сказанное мной может быть использовано против меня в суде, но умолчание о важных обстоятельствах также может быть истолковано против меня.

– Итак, мистер Линч, – он улыбнулся мне, изображая доброго полицейского, – вы знаете, почему здесь оказались.

– Мой клиент, – ответил вместо меня Ларссен, – оказался здесь, потому что вы его арестовали.

– Конечно, – сказал Нейлор, – но я просто хотел убедиться, что Джо представляет общую картину?

– Пожалуйста, опишите нам эту общую картину, детектив.

Нейлор повторил речь, что я уже слышал в понедельник: про заявление о пропаже Бена и о том, что полиция ищет доказательства, что Бен жив. Со вчерашнего дня, по его словам, были обнаружены новые улики, заставившие полицию пересмотреть свое отношение к делу.

– Как я уже сказал, мы больше не расследуем исчезновение мистера Делейни. – Он сделал многозначительную паузу, ожидая, что Ларссен или я что-нибудь скажем. Мы оба промолчали. – Теперь это расследование убийства без тела жертвы.

Снова это слово – убийство. Было тяжело услышать его дома перед женой и сыном, но теперь, после того как у меня забрали все вещи, взяли отпечатки и образцы ДНК, а потом заперли в комнате для допросов – это было просто невыносимо.

Одно слово, всего три слога. А достаточно, чтобы утопить человека.

Убийство.

– И какие у вас для этого основания? – спросил Ларссен.

– Сейчас я дойду и до этого. Пока скажу, что достаточные, чтобы переквалифицировать дело.

Я перевел взгляд с детектива на Ларссена и обратно.

– Мне кажется, «убийство без тела» звучит несколько противоречиво.

Ларссен нахмурился, но промолчал.

– Вовсе нет, – ответил Нейлор. – У нас есть веские основания подозревать, что мистер Делейни мертв. Количество улик, указывающих на насильственные действия в его отношении, постоянно растет и позволяет нам говорить об убийстве, хоть мы и не обнаружили тело.

– Вы не найдете его тела, потому что он жив, – резко сказал я.

– Улики говорят об обратном.

Я покачал головой, а Ларссен бросил на меня взгляд, как бы говоря: «Не лезь, я сам разберусь».

– Такое случается, Джо, и довольно часто, – сказал адвокат вслух. – Но у полиции всегда трудности с такими делами.

– Это зависит от того, что мы можем обнаружить, кроме тела, – ответил Нейлор.

– Вы можете поделиться с нами хоть какой-нибудь информацией об этих уликах?

– Вы же знаете, Питер, что на данном этапе мы не обязаны ничего раскрывать.

– Конечно. Понимаю.

– Но я, тем не менее, это сделаю, потому что хочу, чтобы вы обладали всей полнотой информации. За последние двадцать четыре часа были обнаружены три улики, которые теперь приобщены к делу в качестве вещественных доказательств.

– Спасибо, детектив-инспектор, мы ценим ваше сотрудничество.

Нейлор открыл принесенную папку.

– Помните, Джо, в понедельник я говорил о крови, что мы обнаружили в машине мистера Делейни? Образцы ДНК совпали с образцами ДНК мистера Делейни, что были у нас в базе после прошлогоднего дела.

– Когда Бен уволил сотрудника, а тот пытался ему отомстить?

– Именно.

– Следы крови, обнаруженные на парковке гостиницы «Премьер Инн», после анализа ДНК были признаны принадлежащими мистеру Делейни.

Я вспомнил, как из уха упавшего Бена на бетонный пол падали капли крови.

– Но мы нашли там и другие образцы ДНК, не мистера Делейни – продолжал Нейлор. – Так что их происхождение нам еще предстоит установить.

Ларссен сделал пометку в блокноте и обвел написанное кружочком.

– Хорошо, что еще? – спросил он таким тоном, что стало понятно: сказанное особого беспокойства у него не вызывало.

Меня поражало хладнокровие, с которым он держался.

– ДНК, которую мы обнаружили на парковке, это первая улика, – продолжал Нейлор. – Вторая была найдена там же. – С этими словами он достал из папки небольшой пакетик для вещдоков и выложил его на стол.

Глава 58

В пакетике было что-то черное и тонкое. Какое-то кольцо размером примерно с ремешок от часов. Так и есть, кожаный браслет. Мой браслет. Тот самый, что Мел подарила на третью годовщину свадьбы. Он слетел у меня с руки при стычке с Беном в четверг.

– Вещественное доказательство номер 44196/А продемонстрировано подозреваемому, – произнес Нейлор. – Предмет, а именно кожаный браслет был найден на предполагаемом месте преступления. На нем обнаружены следы крови мистера Делейни. Вы узнаете этот браслет?

– Мой клиент не будет это комментировать, – сказал Ларссен, не поднимая взгляда от блокнота.

– Уверены? – переспросил Нейлор, пристально смотря на меня.

Я промолчал.

– Я, честно говоря, надеялся, что мистер Линч опознает этот предмет. Потому что вечером в четверг он опубликовал на своей странице в фейсбуке пост о том, что потерял его.

– Это был Бен, – сказал я.

– Который, предположительно, взломал вашу страницу?

– Да, я выронил телефон. Он наверняка подобрал его.

– Где?

– Без комментариев, – сказал Ларссен, взглянув на меня предостерегающе.

– Вы поэтому удалили тот пост? – снова обратился ко мне Нейлор.

Я промолчал.

– Если вдуматься, мы можем больше узнать о человеке из постов, которые он вроде как стер, чем из тех, что опубликовал. Вы же на самом деле удалили не один, а два поста, сделанных в четверг вечером.

– Я не…

– Мой клиент не будет это комментировать, – перебил меня Ларссен.

– Потому что удалить сообщения полностью нельзя, знаете ли, – продолжал Нейлор. – Ниоткуда. Всегда остается электронный след. Записи на каком-нибудь далеком сервере. Можете представить? Каждое, когда-либо отправленное сообщение, каждый посещенный сайт, каждая загруженная фотография, каждый пост в соцсетях. Всё! Количество информации, которые люди публикуют о себе в наши дни… оно больше, чем когда-либо вообще в истории. И эти данные хранятся вечно, нужно просто знать, где их искать. – Нейлор ненадолго умолк, потом снова заговорил: – А наши спецы отлично знают, где искать. Для правоохранительных органов это золотая жила.

– Проблема поисков золота в том, что часто все кончается горами пустой породы, – заметил на это Ларссен.

– Да, но в тот момент, когда вы натыкаетесь на золотой самородок, все труды окупаются. Именно самородки мы и ищем. Что напоминает нам о третьей улике. Мобильном телефоне мистера Линча.

– Мой клиент уже заявил ранее, что потерял телефон.

– Чрезвычайно удобно в его положении.

– Тысячи людей теряют телефоны ежедневно, – парировал Ларссен.

– Джо, вы знаете, что такое метаданные? – спросил Нейлор.

Я покачал головой.

– Это в буквальном смысле данные о данных, – продолжил детектив. – Информация, которую автоматически генерируют все вычислительные устройства, когда вы ими пользуетесь. – Он вынул из папки лист бумаги. – Обычный смартфон генерирует список телефонных номеров, координат, дат и времени.

– Понятно, – медленно произнес я.

– Мы скачали все метаданные за четверг и это позволило нам определить все ваши перемещения днем и вечером. Полученная информация показывает, что между пятью и половиной шестого вы провели тридцать четыре минуты в или около гостиницы «Премьер Инн».

– Без комментариев, – ответил Ларссен, кажется, уже пятнадцатый раз за сегодня.

– Сперва вы вошли внутрь примерно в пять ноль одну. Далее вы утверждаете, что вышли, но потом вернулись и провели внутри некоторое время. Довольно странное поведение, не находите?

– Я уже все рассказал в понедельник. Проверьте звонки с моего домашнего телефона – я звонил в отель…

– Джо… – перебил меня Ларссен, в его голосе было предостережение.

– Да, похоже, с вашего домашнего телефона действительно был совершен звонок в гостиницу. Однако определить, кто именно его сделал, невозможно, администратор ничего об этом звонке не помнит, а записи не сохранилось. Так что, к сожалению, от этой информации никакого толку. И помочь в расследовании она нам никак не может. Да и вам тоже. Зачем вы вернулись? Поняли, что забыли телефон и это будет улика против вас?

– Без комментариев, – по-прежнему твердил Ларссен.

– А может, вы и потерянный браслет хотели забрать, поскольку он однозначно укажет, что вы замешаны в преступлении? Тело мистера Делейни вы спрятали в багажник?

Я не смог удержаться и отрицательно качнул головой.

– Значит нет? Вы скрыли его в другом месте?

– Без комментариев, – повторил Ларссен.

– В любом случае вам нужно было исправлять ситуацию. Заметать следы. – Нейлор повел пальцем по столбцу цифр на листе из папки: – В пять тридцать четыре вы выехали из гостиницы и отправились на северо-восток, затем остановились на двадцать четыре минуты. После чего выключили телефон – но было уже поздно, информация о передвижениях была записана. Видите ли, Джо, когда телефон выключается, он фиксирует данные последней сотовой вышки, рядом с которой находился, чтобы после включения как можно быстрее восстановить связь. Последняя вышка, зарегистрировавшая сигнал вашего телефона, расположена на крыше СПА-центра в Кингсбери. Через дорогу от Фраент-парка.

Детектив сделал паузу и достал новый лист.

Я вспомнил нашу первую встречу. Нейлор выбирался из машины, а я выскочил из кустов, весь в грязи, запыхавшись, с содранной кожей на костяшках пальцев и пустой сумкой Бена.

– Зачем вы выключили телефон в четверг вечером, Джо?

– Я не выключал его, я выронил телефон на парковке.

– Во время драки с мистером Делейни?

Ларссен повторил мантру про отказ от комментариев.

– Метаданные показывают, что вы съехали с окружной дороги в Нидсене и двинулись на север, пока не добрались до дороги А4140, которая как раз ведет в парк.

– Мой телефон, может быть, но не я. Я поехал домой, потому что у Вильяма был приступ астмы, а потом обратно в гостиницу. Откуда вскоре снова вернулся домой, взял из холодильника пиво и пошел купать сына.

– Утром в понедельник вы снова отправились в парк. Зачем?

Я взглянул на адвоката, тот коротко кивнул.

– Потому что Бен назначил там встречу, сказал, что хочет мне что-то показать. Я вам об этом уже говорил.

– А вы уверены, что не искали что-то важное? Например, потерянный телефон. Или, может, вы не успели хорошо спрятать тело в четверг вечером и вернулись закончить дело?

– Мой клиент не будет это комментировать.

– Вы убили любовника вашей жены и закопали его тело в парке?

– Мой клиент не будет это комментировать.

– Как вы убили его? Забили насмерть? Он же спал с вашей женой! Он наверняка просто вырубился с одного удара, но вы уже не могли остановиться, все били и били, да?

– Мой клиент не будет это комментировать.

– Или ногами? Вам понравилось его лупить?

– Это просто смешно! – не выдержал я.

– Джо! – резко сказал Ларссен, кидая на меня гневный взгляд.

– И в каком же смысле «это смешно»? – спросил Нейлор.

– Мой клиент не будет ничего комментировать.

Нейлор откинулся на спинку стула с нарочито несчастным видом.

– Очень уж много «не будет комментировать» для человека, который не сделал ничего плохого.

Допрос продолжила детектив Редфорд:

– Разве вы не тем вечером узнали, что жена изменяла вам с Беном Делейни? Вы вышли из себя от ревности и убили его. Может, вы и не собирались заходить так далеко, а хотели просто проучить его. Но, начав, уже не могли остановиться и прекратили бить его, только когда поняли, что он лежит на земле и не дышит. Тогда вы подумали: «Господи, что я натворил?», и решили спрятать тело. А чтобы замести следы, взяли его телефон и принялись отправлять сами себе сообщения и писать от его имени посты в фейсбуке…

– Что за чушь! – воскликнул я несколько более эмоционально, чем планировал. – Именно этого Бен и добивается. Почему все говорят про убийство, если никто не умер? Я видел его, слышал его голос по телефону, переписывался с ним. Это просто смешно.

– Джо… – начал Ларссен.

– Вы же довольно легко выходите из себя, да, Джо? – спросила Редфорд.

– Мой клиент не будет это комментировать, – ответил за меня Ларссен тоном, которым расстроенные родители отчитывают разбаловавшихся детей. Потом повернулся ко мне: – Джо, вы помните, наш разговор буквально полчаса назад?

– Да, помню.

– И совет, что я дал?

– Да.

– В ваших интересах ему последовать. Согласны?

На его лице было написано: успокойся и замолчи наконец.

– Хорошо.

Нейлор заложил руки за голову и качнулся на стуле.

– Вы не поверите, но так происходит чуть ли не со всеми.

– Как?

– Преступников тянет на место преступления. Знаете, как собаку к собственной блевотине. Просто не могут удержаться, хотя знают, что это вызовет подозрение. Иногда просто не могут держаться подальше, а иногда хотят подразнить нас, полицейских.

– Говорю же вам, Бен сам назначил мне встречу в парке.

– Да, да, это мы уже слышали. И скоро узнаем все подробности: в парке команда криминалистов, осматривают все подозрительные места.

У меня по спине пробежали мурашки, будто кто-то провел лезвием ножа вдоль позвоночника.

– Подозрительные в каком плане? – спросил Ларссен.

– Ну, в лесной части парка есть несколько весьма примечательных мест. Очень уединенных. С одной стороны, они недалеко от дороги, но с другой – весьма укромные. Так вот пару из них мы собираемся изучить особенно пристально.

– Почему?

– Потому что земля там выглядит так, будто ее недавно копали.

Глава 59

Следующий вопрос Ларссен произнес очень медленно, словно хотел, чтобы ответ был максимально однозначным.

– Не могли бы вы пояснить, что имеется в виду под «недавно копали»?

– Это могут быть места захоронения.

Внезапно мне показалось, что в комнате кончился воздух, а стены вот-вот сомкнутся и раздавят меня. Отчаянно захотелось оказаться где угодно, но не здесь.

– Захоронения чего?

– Человеческих останков. Ну, свежая могила.

– При всем уважении, детектив, не кажется ли вам, что рановато делать такие заявления на нынешнем этапе расследования?

– Рановато? Как сказать. Данные с телефона жертвы указывают именно на парк. Мы знаем о романе миссис Линч с мистером Делейни. И нашли следы крови в его машине, которую, кстати, пытались сжечь. Ваш клиент был в парке утром в понедельник. А неподалеку от того места, где мы его встретили – грязного и запыхавшегося, – кто-то закапывал что-то размером с человеческое тело. Телефон вашего клиента тоже обнаружен в парке, который мы теперь считаем вторым местом преступления. На первом месте преступления криминалисты нашли зажигалку мистера Делейни со следами его ДНК. Так что, поверьте мне, самое время для таких заявлений. Итак, Джо, как вы можете описать вашу встречу с мистером Делейни в четверг?

– Без комментариев, – ответил Ларссен.

– Когда вы уехали с парковки, он был без сознания, верно?

– Без комментариев.

– Расскажите еще раз, как вы провели следующие два часа.

Ларссен кивнул в ответ на мой вопросительный взгляд, и я максимально коротко перечислил, где был и что делал. Поездка домой, поиск ингалятора Вильяма, возврат на парковку отеля, опять домой, купание сына, ужин, душ, телевизор, спать.

Выслушав меня, Нейлор повернулся к Ларссену и следующую фразу произнес, обращаясь напрямую к адвокату:

– У вас может сложиться впечатление, что я выдаю всю относящуюся к делу информацию, потому что я милый и добрый человек, который хочет с вами подружиться, Питер. Это не так. Я рассказываю это, чтобы ваш клиент максимально четко понимал, насколько серьезные улики против него у нас уже есть. И может быть, получится сэкономить кучу времени, сил и нервов семьи потерпевшего. Учитывая, что мы еще даже не начинали экспертизу машины вашего клиента, а также компьютера и дома.

– Спасибо за прямоту.

– Может быть, в свете новой информации, ваш клиент захочет еще что-нибудь нам рассказать?

– Вы позволите мне переговорить с ним наедине?

– Конечно.

– Опрос приостановлен в девятнадцать двадцать шесть, – сказала Редфорд, взяв диктофон, потом нажала кнопку паузы и вышла вслед за Нейлором.

Ларссен повернулся ко мне и пристально поглядел на меня с яростью, которой раньше в его взгляде не было.

– Ну, Джо?

– Что ну?

– Они проделали неплохую работу, согласен?

– Да, пытаясь обвинить невиновного.

– И накопали довольно много улик.

Я пытался понять, верит ли мне адвокат, будет ли он действительно бороться за меня. Готовых помогать мне людей становилось в последнее время все меньше и меньше.

– Со мной такого никогда не случалось. Я и в полицию-то не попадал ни разу в жизни. Насколько все серьезно, как вы считаете?

– Хммм. Ну, это зависит…

– От чего?

– Насколько откровенный ответ вы хотите услышать?

– Что вы думаете с профессиональной точки зрения? – спросил я, сглотнув.

– У них есть данные с телефона, ДНК, вещественные доказательства. Мотив: измена вашей жены. Возможность: вы встречались с Беном в четверг. Потенциальное захоронение. Для нас этот набор фактов выглядит… довольно мрачно.

– Особенно учитывая то, что я этого не делал, черт побери!

– Чего не делали?

– Не убивал Бена.

– Вы точно в этом уверены?

У меня засосало под ложечкой, и некоторое время я просто смотрел на адвоката, не в силах вымолвить ни слова.

– Да. Уверен.

– Вы играете в карты, Джо?

– Пару раз играл в покер с Беном. Получилось не очень.

– Ну, вот сейчас самое время раскрыть карты.

– Хорошо… – протянул я.

– Сказать правду.

– Хорошо…

– Кто-нибудь может подтвердить, где вы были в четверг вечером?

– Разве что Вильям, – пожал я плечами.

– А ваша жена?

– Она вернулась с занятий по теннису около семи.

Ларссен заглянул в блокнот.

– И это было… через час сорок пять минут после вашей встречи с Беном.

– Примерно так.

– И этого времени более чем достаточно, чтобы доехать до Фраент-парка, выбросить там тело и вернуться домой.

– С четырехлетним ребенком? По вечерним пробкам? И чтобы никто не заметил?

– Ну, похоже, это рабочая гипотеза Нейлора.

– Чушь, а не гипотеза.

– Конечно. Но еще вопрос в том, что покажет криминалистическая экспертиза вещей, которые они забрали у вас из дома. Бен бывал у вас дома за последние три месяца? Может быть, вы подвозили его на своей машине? Если они что-то найдут, нам нужно быть готовыми.

– Ну, в машине он точно не был, тут я уверен. Но в доме был раз пять-шесть. – Я подумал о встречах Бена и Мел: – А может, и больше, если он приходил к Мел.

– Конечно, – кивнул Ларссен с сочувствием.

– Разве они могут предъявить обвинение в убийстве, когда нет тела?

– Такое случается редко, но если других улик достаточно, то все может быть. Это раньше твердо считалось: «Нет тела – нет дела». Но с тех пор многое изменилось и иногда прокурорам удается добиться обвинительного приговора, даже если тело жертвы не обнаружено.

– Именно так было с Блейздейлом, да? Бен прислал мне ссылку на это дело.

– Да, это один из примеров.

– А что Нейлор говорил про посты в фейсбуке? – продолжал я, не в силах скрыть раздражение. – Про Дэвида Брэмли? Неужели он не видит, что это, мать его, доказательство того, что Бен жив?

Ларссен пожал плечами, не обращая внимания на мою вспышку:

– Доказательств, что эти посты писал Бен – нет. Это мог сделать кто угодно. Так что в защите толку от них нет.

– А разве нельзя отследить айпи-адрес, с которого они сделаны? Как-нибудь установить, кому принадлежит учетная запись?

– Это возможно, если посты пишутся через мобильное приложение или с компьютера, а для доступа в сеть используется обычный мобильный интернет или домашняя сеть. Но, если верить детективу Редфорд, посты Дэвида Брэмли писали через браузер телефона, а не через приложение, а для выхода в сеть использовалась анонимная предоплаченная сим-карта. То же касается отправленных вам сообщений.

– И что это значит?

– Что отследить реального автора сообщений невозможно. Получается эдакая многоуровневая защита: мало того, что аккаунт в фейсбуке – фальшивка, так и метаданных, которые обычно можно вытащить из приложения, нет. Так что айпи-адрес указывает только на телефонный номер, с которого больше никуда не звонили и баланс которого не пополняли ни картой, ни наличными. Это один из немногих способов сохранить настоящую цифровую анонимность. А для полиции – это тупик.

Я покачал головой:

– Кто, черт дери, может так хорошо знать все про сетевую анонимность?

– Кто-то очень умный. Кто-то, кто чувствует себя в современных цифровых технологиях как рыба в воде.

– Вот уж Бен в интернете как рыба в воде. И он явно жив. Теперь-то вы верите?

Ларссен закрыл колпачок ручки и положил ее на блокнот, потом откинулся на стуле.

– Вы же понимаете, Джо, что если бы Нейлор нашел тело, то давным-давно предъявил вам обвинение? И уж наверняка не рассказывал бы в таких подробностях, что у него на вас есть.

– Зачем тогда он все это делает?

– Хочет, чтобы вы растерялись и признались в убийстве. Если нет тела, то признание – это то, что может его заменить.

– Ну, этого они от меня не дождутся. Какой у нас в результате будет план наступления?

– Наступления?

– Что будем делать дальше?

– Для начала не дадим дожать вас здесь и сейчас. – Ларссен взглянул на часы: – Допрос вот-вот начнется заново. Потом попробуем сделать так, чтобы вас отпустили домой к семье. Ну а дальше будем смотреть, что еще придумают полицейские, и готовиться к новым атакам.

– И все?

– Ну, еще можно молиться, чтобы в парке ничего не нашли.

Глава 60

Когда к одиннадцати вечера я наконец добрался до дома, Мел крепко обняла меня и налила добрую порцию виски. Мы сели на кухне, и я рассказал ей, что Нейлор говорил про Бена, об уликах и обвинениях, о фотографиях в «фейсбуке» и данных с телефона. О том, что будет дальше. Во время разговора меня не отпускало очень странное ощущение недоверия собственной жене, которая раньше была моим самым близким человеком. Мучительно хотелось не скрывать ничего перед кем-то, кроме адвоката, но Мел предстояло еще сделать многое, чтобы вернуть утраченное доверие. Так что рассказывал я все кратко и только в основных чертах.

Судя по всему, она решила, что это от пережитого шока.

– Бедный Джо. Ты весь вымотался? Ужасный у тебя был день…

Она снова обняла меня, я почувствовал теплое дыхание на щеке, а легкий цветочный запах духов всколыхнул самые лучшие воспоминания о счастливой жизни. Мне стало так хорошо, что я чуть было не растаял. Больше всего на свете мне хотелось обнять ее в ответ, положить голову на плечо, сказать, что я прощаю ее. Сказать, что я готов отдать все, лишь бы наша жизнь стала прежней, какой она была до проклятого вечера четверга. Сказать, что люблю ее. Рассказать ей все.

Но отравленное жало предательства засело глубоко, и каждый раз, когда я глядел на жену, мое сердце сжималось от боли и печали.

Скоро Бен найдется и этот кошмар закончится. И вот тогда мы сможем по-настоящему простить друг друга и начать новую жизнь.

Мел подлила виски мне и себе, дотронулась до моей щеки, а потом наклонилась и поцеловала меня. Долго и нежно, так, что все кругом исчезло, все сегодняшнее напряжение и страх о том, что случится завтра. Я закрыл глаза и ощутил себя снова шестнадцатилетним подростком, целующимся с самой красивой девушкой на вечеринке.

Поцелуй закончился, но Мел не отстранилась, она обнимала меня, касаясь моего лба своим.

– Все будет хорошо, – прошептала она.

– Пока все выглядит довольно мрачно.

– Полиция ничего тебе не сделает. Ты же не совершил ничего дурного.

– Сегодня они были настроены весьма решительно.

– Рано или поздно они поймут, что ошибаются.

Я сделал большой глоток, с удовольствием ощутил, как огненная волна виски прокатывается по горлу.

– Вот бы Бен ошибся хоть раз. Всего один раз, чтобы до полицейских дошло, что он живее всех живых. И тогда мы сможем вернуться к нормальной жизни.

Лицо Мел внезапно исказилось, будто она была готова заплакать.

– Джо, я правда не представляю, как могла совершить такую глупость. Сможешь ли ты меня простить?

Я любил жену, в этом сомнений не было. С прощением ситуация была посложнее.

– Мел… – начал я.

Но она прижала палец к моим губам.

– Ничего не говори. На это нужно время. Я пока не заслужила даже знать, что ты думаешь. – Она накрыла мою ладонь своей. – Сегодня я начну работать над тем, чтобы исправить все, что разрушила. Все-все. И наша жизнь станет прежней.

Я не отрываясь глядел на красавицу-жену, и сердце у меня сжималось от боли.

После третьего виски Мел взяла меня за руку и повела в спальню. Я задумался, стоит ли сейчас заниматься сексом или правильнее не поддаваться, наказать ее: ведь все проблемы с полицией начались из-за ее романа с Беном. Но когда она стянула блузку, все мысли о сопротивлении соблазну рассеялись как дым.

Мы занимались любовью медленно, как люди, которым совершенно некуда спешить, словно в мире не существовало никого, кроме нас. И ничто не могло нас отвлечь. Потом Мел снова плакала и просила ее извинить. Она рыдала словно ребенок и раз за разом повторяла «прости». Я же впервые задумался, каково ей сейчас было, и тогда обнял ее. Наконец она заснула. Я тоже задремал, примерно на час, и мне снилось, что Бен, с залитым кровью лицом, гонится за мной по подземной парковке. Я проснулся и лежал, глядя в темноту, всматриваясь в отсветы уличных фонарей на потолке, прислушиваясь к медленному глубокому дыханию Мел. Ларссен сказал, что если мне предъявят обвинение, то, скорее всего, будут держать в камере предварительного заключения, а не отпустят домой.

Так что, если полиция завтра выдвинет обвинение, эта ночь может стать моей последней ночью дома на многие месяцы. Или годы. Последняя ночь в постели с женой. От таких мыслей сонливость как рукой сняло. Я лежал и пытался представить, что Бен будет делать дальше и что Нейлор еще использует в качестве улик против меня.

В итоге я вылез из постели и спустился в кухню. Часы на стене зловеще отсвечивали красным. Кругом был беспорядок, и в темноте казалось, что в дом ворвались грабители. Полицейские забрали одежду, компьютеры, инструменты из подвала, лопаты из сарая, обувь, мешки из мусорного ведра на кухне и бака на улице. Вещи так и остались раскиданными после обыска. Я запоздало вспомнил, что так и не спросил про патрон от дробовика и записку, которые оставил Бен. Наверное, их тоже забрали. У меня теперь не было ни ноутбука, ни домашнего компьютера, ни планшета. Телефон тоже забрали.

Почувствуйте себя в девятнадцатом веке.

Глава 61

Наутро Вильям старался держаться от меня подальше. Смотрел с опаской, примерно как на громко лающих собак и бездомных в метро. Для сына мир был черно-белым, и в нем ты был либо «за хороших», либо «за плохих». А хороших в полицию не забирают, надев наручники.

Я принес ему в гостиную завтрак и сидел рядом, пока он ел хлопья, а сам пил крепкий кофе. Обычно за едой сын болтал, задавал вопросы и рассказывал что-нибудь важное из своей жизни, например, кто из героев мультсериала его любимец или почему «ситроен» лучше «форда». Но сегодня он отправлял в рот ложку за ложкой в полной тишине. И даже старался не смотреть в мою сторону. Мне было невыносимо видеть, что сын боится со мной заговорить. Доев, он слез со стула и сам без всяких напоминаний унес миску на кухню.

С Мел, пока она помогала ему одеться и обуться, Вильям разговаривал. Я обожаю слушать его болтовню. В его речи не было ни тени подросткового сарказма и хамства, с которыми говорила добрая половина учеников в Хэддон-парк. Ни снисходительности, ни обмана. Только прямота.

– Мамочка, сегодня ты везешь меня в садик?

– Да, Вил.

– Почему?

– Потому что папа сейчас без машины.

– Почему?

– Ее на несколько дней одолжили полицейские.

Вильям на минуту задумался. Я подозревал, что он уже вполне способен распознать такую ложь.

– Зачем?

– Иногда полицейским не хватает машин, и они берут у других.

– Дружок, сегодня нужно поехать с мамой, – сказал я.

Мел подошла ко мне и поцеловала, после чего еще и обняла. Раньше, когда мы прощались по утрам, она так не делала, разве что у нее было собеседование на новую работу или еще что-то очень важное. Жена была в полном боевом облачении: наглаженная белоснежная блузка, каблуки, тщательно нанесенный макияж, который подчеркивал ее естественную красоту.

– Ты уверен, что мне стоит идти на работу? Я могу взять отгул и остаться дома – проведем время вдвоем.

– Все нормально, езжай.

Мел вгляделась в мое лицо:

– Точно?

– Точно.

– Все будет хорошо, Джо?

– Ты мне скажи. Будет?

– Да, – тихо выдохнула она мне в ухо. Тихо, но так проникновенно, словно пыталась убедить не только меня, но и саму себя.

Я на секунду прижал жену к себе.

– Надеюсь, ты права.

Мел аккуратно высвободилась и подхватила свой портфель.

– Так, все утро у меня встречи, но после обеда я могу уйти. Как раз успею забрать Вильяма. На продленку ему сегодня оставаться не нужно, так что вернемся домой к чаю. Что скажешь?

– Отличный план.

– Ну и прекрасно. А ты чем собираешься заняться?

– Приводить все в порядок, – ответил я. – А твой рабочий айпад полиция забрала?

– Нет.

– Можешь его мне оставить?

– Ну, у меня встречи и… – протянула она нерешительно.

– Всего на денек. Почту ты сможешь посмотреть и с телефона, правда же?

– Наверное… – Мел пожала плечами и достала планшет.

– Спасибо, – сказал я и чмокнул ее. Потом поцеловал Вильяма и проводил взглядом их удаляющиеся спины.

Донесся голосок сына.

– Мамочка?

– Да?

– А папочку посадят в тюрьму?

Только прямота, никаких намеков.

– Нет, конечно, нет, Вильям.

– Ты уверена?

– Уверена.

– А если все-таки посадят, нас тоже заберут?

– Нет, Вильям. И папу никто никуда не посадит, поэтому прекрати об этом даже думать.

– Джейкоб говорит, что папочка – преступник.

Вильям залез в свое кресло на заднем сиденье «гольфа», и Мел наклонилась его пристегнуть, поэтому ответа не было слышно.

Я стоял в дверях, скрестив руки на груди, и смотрел, как машина жены скрывается за поворотом улицы. Джейкоб говорит, что папочка – преступник. Любовь к сплетням и соцсети – страшное сочетание.

Было особенно неприятно остаться без телефона именно сейчас. Мел откопала в комоде свою старую трубку – двухлетней давности айфон, которым она не пользовалась с тех пор, как купила новый – и отдала ее мне, пока мои телефоны оставались уликами. На Хай-стрит я и за наличные купил предоплаченную сим-карту, вставил ее в аппарат, не выходя из магазина, и почувствовал себя вновь в двадцать первом веке, а не пришельцем из семидесятых, как вчера ночью.

Усевшись на лавочку в парке, я разослал свой новый номер Мел, Ларссену, Бет и еще нескольким людям, скачал самые необходимые приложения и немного потыкал в иконки, чтобы освоиться с новым аппаратом. Мел сказала, что сбросила все настройки и удалила данные. В резервной копии осталось только несколько смешных селфи, которые случайно сделал Вильям, видимо, когда играл с телефоном. Я улыбнулся при виде размытого изображения Вильяма в пижаме. Там же были три фотографии его миски с хлопьями, одна фотография ложки и пять – большого пальца на ноге. Но ничего другого, что указывало бы на то, что когда-то этот телефон принадлежал Мел – номеров, сообщений, видео, музыки не было. Мел действительно все стерла, когда перешла на новый аппарат.

Я синхронизировал почту и обнаружил во входящих новое письмо с адреса bret911.

Без текста, всего лишь с одним вложенным изображением. Это было фото письма – верхняя часть листа А4. Письмо на фирменном бланке компании, о которой я никогда не слышал – «Смит и Риверс» – было адресовано Бену.

Уважаемый мистер Делейни,

В продолжение нашего телефонного разговора мы рады подтвердить, что сможем представлять вас. Компания «Смит и Риверс» гордится тем, что обеспечивает поддержку на высшем уровне. Условия сотрудничества прилагаем. Просим назначить встречу в ближайшее удобное для вас время, чтобы установить подробную картину ненадлежащего поведения вашей супруги, которое может стать основой для наших дальнейших действий. Если столь серьезные обвинения, что вы выдвигаете, подтвердятся…

Оставшийся текст в кадр не влез. Тема письма была такая же, как и у прошлого: «Ты следующий».

Дата на письме с фотографией стояла «3 октября» – это было девять дней назад. Что значит – ты следующий? Я переправил письмо Ларссену, а отправителю ответил двумя словами: «Кто ты?»

Поиск в сети показал, что «Смит и Риверс» – юридическое бюро в Хаммерсмите, неподалеку от офиса Бена. И специализировались они на семейном праве. Установить подробную картину ненадлежащего поведения вашей супруги, которое может стать основой для наших дальнейших действий. Бен готов был растоптать репутацию собственной жены и матери его ребенка, лишь бы снова выйти победителем. Получить желаемое. Тактика выжженной земли – вот как это называется. Нужно сказать Бет, что ее ожидает, так будет правильно.

Я отправил ей сообщение с предложением встретиться днем.

Думай. Может быть, предыдущее письмо про дело Блейздейла было не от Бена, может, это было предупреждение, а не издевка. Ты следующий.

На мое письмо bret911 не отвечал, так что я позвонил Ларссену.

– Джо, сейчас очень важно, чтобы вы не натворили ничего такого, что выставит вас в дурном свете. Понимаете?

– Например?

– Например, не бегали по всему Лондону в поисках Бена, не расспрашивали о нем и не пытались в одиночку распутать дело, над которым работает полиция.

– Но если мы его найдем, никакого дела больше не будет.

– Возможно, – ответил Ларссен безо всякой уверенности в голосе.

– Появились догадки, что может означать письмо про убийство в Линкольншире?

– Дело Блейздейла? Письмо мог отправить кто угодно, знавший адрес вашей электронной почты. Кто-то решил подшутить над вами, Джо.

– Сегодняшнее письмо – явно не шутка. Бен заключил договор с адвокатским бюро, специализирующимся на разводах.

Ларссен пообещал внимательно изучать пересланное мной сообщение и повесил трубку. На моей «фейсбук» странице горел значок уведомления: еще один человек, которого я никогда не встречал в реальной жизни, принял меня в электронный круг друзей. Марк Раддингтон – школьный друг Мел, тот самый, что опубликовал фотографии «как оно было двадцать лет назад», на одной из которых были Мел и Бет в театральной постановке. А еще он был одним из первых парней Мел, и он же оставил загадочный комментарий под той самой фотографией. Может, он знал о моей жене что-то, чего не знал я.

Я открыл мессенджер и написал Марку сообщение.

Привет, Марк. Приятно «познакомиться». Я знаю, прозвучит странно, но не мог бы ты меня набрать? Это по поводу Мел, вы, кажется, дружили в школе. Надеюсь на твою помощь. Заранее спасибо. Джо Линч.

Я добавил номер телефона и щелкнул «отправить».

Судя по всему, в «фейсбук» он заходил регулярно. Вчера вечером запостил селфи в мокрой футболке, данными фитнес-трекера и подписью, что пробежал больше шести миль. За день до этого он выложил фотографию детей – все трое в костюмах Супермена. Еще раньше ссылку на статью про Ким Кардашьян, видео кота в смешном комбинезоне верхом на роботе пылесосе, еще селфи после пробежки, на этот раз воскресной и так далее. Я напомнил себе, что страница «фейсбука» дает очень искаженное представление о реальном человеке.

Совет Ларссена я решил проигнорировать – чем быстрее я найду Бена и докажу полицейским, что он жив, тем быстрее смогу вернуться к нормальной жизни. Поэтому я написал сообщение и электронное письмо Адаму, может быть, он видел или слышал что-то, что могло помочь в моих поисках. В любом случае мне очень хотелось поговорить с другом, узнать, что он думает обо всем происходящем. В последние дни Адам вел себя несколько странно. Кажется, даже избегал меня, будто бы опасаясь, что супружеская измена заразна и мои злоключения могут сказаться и на его семье. В общем, игнорировал.

Но даже если от меня отвернется лучший друг, все равно жизнь наладится, как только я верну Мел. Она – мой самый близкий человек и самый верный друг – по крайней мере, была все десять лет, что мы вместе. Кроме нее мне никто не был нужен. С ней и Вильямом мы были единым целым, замкнутой ячейкой общества, эксклюзивным клубом из трех уникальных членов, в который больше никого не примем.

В детстве и юношестве спорт составлял смысл моей жизни, но потом я лишился его, и только семья смогла заполнить зияющую пустоту.

Мне не нужна толпа друзей, достаточно было одного и самого верного.

И никто не сможет разрушить наш клуб.

Глава 62

Машины у меня не было, ее забрали полицейские. Единственным личным средством передвижения, которое оставалось в моем распоряжении, был старый мопед Мел. Когда-то она захотела не ездить на метро каждый день, но попытка пробраться через транспортное безумие центра Лондона стоила слишком много нервов даже моей отчаянной жене. С тех пор мопед и пылился в гараже. Я нашел на полке шлем, нацепил его и медленно выехал на улицу, пытаясь вспомнить, как управлять этой штуковиной.

Через пятнадцать минут я уже приветствовал Бет, сидящую на скамейке в парке Голдерс-хилл – как раз на полпути между нашими домами. Мы смотрели, как на детской площадке мальчик лет трех-четырех вскарабкался по лестнице на горку, некоторое время посидел неподвижно на верхней площадке, потом оттолкнулся руками раз, другой, третий, пока сила тяжести наконец не сделала свое дело, и ребенок не сполз медленно по металлическому желобу, ни на секунду не теряя выражения сосредоточенной серьезности.

– Я уже и не помню Элис в таком возрасте, – заметила Бет, кутаясь от октябрьского холода в кашемировое пальто кремового цвета. – Воспоминания теряют четкость очень быстро… Утром вскочил, завтраком накормил, в сад отправил, забрал, поиграл, сказку на ночь прочел и в кровать. Иногда я думаю, что нужно было больше обращать внимание на ребенка как на личность, даже когда она была совсем маленькой. Но этого не осознается за кучей забот, кажется, что она всегда будет милой малышкой.

– У всех нас есть дела и обязанности, которые невозможно взять и отложить. Элис – хороший ребенок. Ты можешь гордиться тем, какой вы ее воспитали.

– Я и горжусь, ты даже не представляешь насколько. Просто иногда хочется, чтобы она снова была маленькой – жизнь тогда была намного проще.

Мы помолчали, глядя, как мальчик бежит вокруг горки и снова начинает карабкаться наверх.

– Ты как, держишься?

Она пожала плечами:

– Ну, так, бывало и лучше.

Потом я рассказал Бет про письмо от адвоката по семейным делам, о том, как чуть не поймал Бена в торговом центре, о допросе в полиции. В глазах ее появилась тень сомнения. Не страх – этот этап мы уже миновали, – но некая нерешительность. Сомнение, можно ли мне доверять.

– Похоже, полиция взялась за тебя всерьез.

– Да уж, твой муж об этом позаботился.

– Но так не может длиться вечно.

– Не, Бен всегда думал только о себе…

– Не совсем, – ответила Бет тихо. – Когда мы только поженились и родилась Элис, он был очень милым и заботливым.

– А последние несколько лет?

Бет не ответила, а только отвернулась и заплакала. Она совершенно не скрывала слез, которые катились по щекам, и я с удивлением подумал, как быстро могла вечно собранная Бет дойти до такого состояния.

– Все будет хорошо, Бет, – сказал я. – Мы с этим разберемся. Вместе.

Она достала из рукава салфетку и принялась вытирать слезы.

– Так глупо все это, – всхлипнула она. – Я всегда жила с твердой верой, что всё в конце концов будет хорошо, что жизнь придет в равновесие. Инь и ян. Но сейчас я уже не знаю, во что верить. Похоже, иногда что-то ломается так, что не починишь и вообще ничего не изменишь.

– Нет, это не правда, Бет, я не хочу в это верить.

Она грустно усмехнулась:

– С тем же успехом можно не верить в силу тяжести, но ее существование от веры не зависит.

– Слушай, мы могли бы действовать сообща, вместе.

– Вместе?

– Да, нам нужно объединиться, чтобы найти и образумить Бена.

– Звучит немного странно, как будто какая-то коалиция против него.

– Знаешь, Бет, мне очень неприятно это говорить, но сейчас так оно и есть.

– Разве нельзя иначе? Просто найти его и вернуть? И даже не ради меня, пусть хотя бы Элис знает, что отец жив и здоров, этого будет достаточно. Больше ничего и не нужно.

– Да, я хочу того же.

– Бен будет вне себя, если узнает, что мы действовали вместе. – Бет на мгновение задумалась, разглядывая мое лицо, словно в поисках решения. – Ладно, вместе, – наконец тихо проговорила она, – но ровно до того момента, как мы его найдем.

– Договорились, – ответил я, протягивая ей руку.

Она всего на секунду сжала мою ладонь своей, и тут же снова спрятала руки в карман. Она колебалась и явно что-то напряженно обдумывала.

– Если мы работаем вместе, то, наверное, тебе будет интересно кое о чем узнать. Нашла сегодня в почте. – Она достала из кармана надорванный конверт на имя Бена.

– Что это? – спросил я.

– Сам посмотри. Последние дни я вскрываю всю его почту, надеюсь найти хоть что-нибудь о нем.

Сначала я подумал, что это кредитка – лист бумаги с приклеенной к нему пластиковой карточкой. Но когда я развернул сложенный лист, то увидел платиновую членскую карточку некоего заведения под названием «Казино Мираж».

Уважаемый мистер Делейни!

Благодарим за ваше письмо от 5 октября. Мы с удовольствием возобновим ваше членство в нашем заведении. Прилагаем перевыпущенную платиновую карту…

– «Мираж» – его любимое казино в Сандерленде, – объяснила Бет, пока я читал письмо. – Да и после переезда он туда время от времени отправлялся встретиться со старыми друзьями.

– А письмо с просьбой восстановить членство отправил на прошлой неделе. За день до нашей встречи на парковке.

Дальше перечислялись преимущества платинового статуса. Название казино казалось мне смутно знакомым, но я не мог сообразить, где его встречал.

– Сама не понимаю, зачем я принесла это письмо с собой, – пробормотала Бет. – Просто не могу понять, почему он вдруг вспомнил про казино, учитывая, что у нас тут творится. Казалось бы, для ностальгии по родному городку сейчас совсем не время.

В конверте обнаружилась еще листовка с рекламой покерного турнира, который должен был состояться в ближайшие дни: «Платиновый турнир Лас-Вегаса». Участие – тысяча фунтов, а главный приз – не меньше тридцати пяти тысяч. На листовке девушка-крупье в блузке с глубоким вырезом перегибалась через карточный стол, заваленный пачками десятифунтовых купюр. По сторонам от нее стояли сурового вида молодые люди в смокингах – охрана или вышибалы.

– Поверить не могу, что он все бросил и поехал в Сандерленд, – заметила Бет.

– Твой муж отличный игрок. Спокойный, с острым умом и развитой интуицией. Прекрасно разбирается в людях. – Я еще раз внимательно прочитал листовку, прежде чем отдать ее Бет. Да уж, мои действия он смог предугадать легко. – Но нет, не думаю, что он все это затеял ради покерного турнира.

– Что ты имеешь в виду?

Я достал кошелек и вынул из него сложенный стикер, который нашел в кабинете Бена.

СТИБ?

Это была не совсем аббревиатура. Приглядевшись внимательнее, я заметил, что промежуток между третьей и четвертой буквой чуть больше, чем между первыми тремя.

СТИ Б?

Это имя и первая буква фамилии. Мир будто замер вокруг, когда я понял, что это значит.

Два как один, один – ничто.

Старая заметка в «Сандерленд Эхо».

– Вот этот вот громила, – сказал я, указывая на одного из телохранителей с листовки, на шее которого виднелась татуировка в виде кельтского узора. – Его зовут Стивен Бичем. Бен его знает еще с тех пор, когда ходил в казино в Сандерленде. Несколько лет назад Бичема задержали за нанесение тяжких телесных повреждений – он за деньги избил кого-то арматурой, – но отпустили из-за какой-то процедурной мелочи. Тогда же выяснилось, что номер Бена был у этого Бичема в записной книжке, и журналисты добились от Бена признания, что они знакомы.

Бет была в замешательстве.

– Так все-таки из-за покера?

– Помнишь, у него в кабинете странный кусок черного мрамора на столе?

– Смутно.

– На нем надпись: «Два как один, один – ничто». Я поискал в сети, что это может значить – оказывается, это поговорка американских спецназовцев. Имеется в виду, что, если у тебя только один план, как что-то сделать, считай, плана вовсе нет.

– Прости, Джо, я все равно не понимаю.

– Я думаю, что Стивен Бичем – это план Б для Бена. В случае если план А – подставить меня – не сработает. Он поехал в Сандерленд, чтобы нанять Бичема, и тот преподал мне урок.

В прошлый раз Бичема обвинили в том, что он сломал жертве локти, лодыжки и коленные чашечки железным прутом.

– Бен на такое не пойдет, – тихо проговорила Бет.

– Сам Бен не пойдет. А вот заплатить кому-то за грязную работу вполне может.

Она недоверчиво покачала головой:

– Нет, не может такого быть.

– Я знал, что Бен собирается съездить в Сандерленд, и знал когда. Теперь я знаю – зачем, – сказал я, указывая на письмо.

– С каждым днем история все хуже и хуже.

– Что-нибудь еще интересное в почте Бена было?

– Да нет, не особо. – Бет вытащила из сумочки пачку конвертов, сняла с нее резинку и начала перебирать. – Хочешь взглянуть?

Я покачал головой, не желая лезть в чужую жизнь больше, чем это было необходимо. Тогда Бет убрала конверты обратно в сумочку и замолкла, только всхлипывала и промакивала глаза салфеткой. На детской площадке народу было немного. Шестеро детей и пятеро взрослых. Четыре женщины и мужчина, никто из них не был похож на наемного громилу. Мимо шел человек с собакой.

– На самом деле есть еще кое-что, – наконец я решил нарушить молчание.

– Да?

– Помнишь, ты рассказывала, как к вам домой на прошлой неделе заявился Алекс Колник?

Бет взглянула на меня непонимающе, резкая смена темы озадачила ее.

– Кто?

– Алекс Колник. Он работал на Бена, а потом организовал собственное дело, но разорился. На прошлой неделе заявился к вам домой с парой дружков. Можешь вспомнить еще какие-то подробности его визита?

– Да ничего особенного, они пробыли у нас всего пару минут. Разговаривали с Беном на пороге, даже в дом не вошли. Почти сразу начались ругань и крики, потом они уехали.

– А Бен как тебе все это прокомментировал?

– Что, если они еще раз заявятся, он их, к черту, пристрелит.

– А на какой машине они были?

Бет пожала плечами:

– Рейндж ровер.

– С тонированными стеклами?

– Да, черные окна, а ты откуда знаешь?

Я почувствовал дрожь, словно от проходящего через меня слабого тока.

– Бет, я тебе сейчас кое-что скажу, но ты, пожалуйста, не оборачивайся.

– Что скажешь?

– За нами на парковке стоит черный рейндж ровер с тонированными стеклами.

Глава 63

Я положил руку на ее запястье.

– Бет, не оборачивайся.

Она замерла и снова взглянула на меня, ее лицо было скованно страхом.

– И что теперь? – выдохнула она.

– Они подъехали несколько минут назад, давай постараемся их не спугнуть.

– Хорошо. – Бет сидела с широко распахнутыми глазами, руки, судорожно сжатые в кулаки, держала на коленях. – Ты можешь разглядеть водителя?

Я покосился ей за спину, стараясь не поворачиваться. Наверняка они наблюдают за нами в бинокль или фотоаппарат с большим объективом. Машина стояла боком к нам метрах в тридцати. Чем-то она напоминала большого черного жука, неподвижно сидящего на асфальте.

– Тонировка слишком темная.

Бет сидела, не шевелясь и уставившись в пространство прямо перед собой, словно боялась случайно повернуться и все-таки посмотреть на зловещую машину.

– Что будем делать?

– Пока немного подождем. Не думаю, что их хватит надолго.

– Почему?

– Им, скорее всего, нужен Бен, может быть, они думают, что ты шла на встречу с ним. Когда поймут, что он не придет, то уедут. Бен же сюда не придет, да? – уточнил я.

– Кто знает. А что, если… – она осеклась.

– Что?

– А что, если они не нашли Бена и решили вместо этого взяться за меня?

– Я не дам тебя в обиду.

– Я боюсь, Джо, – пробормотала она, прикрыв рот ладонью.

– Все будет хорошо, – успокоил я ее. – Я с тобой и никуда не уйду.

– А если они опять заявятся к нам домой? А там Элис.

– Если понадобится, я провожу тебя до дома.

– А что будет завтра?! – воскликнула Бет, срываясь на крик. – И послезавтра, и дальше. Что будет потом? Кто сможет нас защитить?

– Бет, слушай внимательно. Я никому не позволю обидеть тебя или Элис. Слышишь? Сейчас мы в людном месте, здесь они ничего не посмеют сделать.

– Я не смогу. Я не справлюсь одна. Не смогу без Бена, – прошептала она дрожащим голосом.

Я почувствовал, как в груди разгорается злость. Злость на громил, что пугали достойную женщину, которая была ни в чем не виновата, кроме неудачного выбора супруга. Злость на Бена, который превратил всю мою жизнь в безумие. Бет была напугана, да мне и самому было страшно.

Но я устал бояться.

Найди доказательства. Что-то, что можно будет предъявить Нейлору.

Порывшись в карманах, я нашел ручку и записал номер «рейндж ровера» на руке. Потом, не поднимая телефона с колен, я сделал несколько фотографий. Потом переключил камеру в режим видео и как раз в этот момент машина медленно сдала задом, развернулась и выехала с парковки.

Бет попросила проводить ее, поэтому я ехал на мопеде вслед за ней до их большого дома на Девоншир-авеню. Черной машины по дороге мы не заметили, но Бет все еще нервничала, так что я решил проводить ее до двери.

– Ты уверена, что тебе лучше? – спросил я на пороге.

– Да, спасибо, Джо.

– Если вспомнишь еще что-нибудь или если вдруг Алекс Колник снова к тебе заявится, сразу звони, хорошо?

– Конечно! Мы же теперь партнеры, да?

– Именно.

Она слабо улыбнулась:

– Хорошо, я рада.

– Я тоже.

– До свидания, Джо.

Она захлопнула тяжелую дверь, и я услышал звук двух по очереди запирающихся замков, а потом и звон дверной цепочки.

Домой – в пустой, развороченный после обыска дом – возвращаться не хотелось. Пока не хотелось. Хотелось двигаться, делать что-то. Поэтому я отправил фотографии «рейндж ровера» Ларссену с вопросом, могут ли в полиции проверить, на кого зарегистрирована машина, а потом отправился на мопеде на Эджвар-роуд.

Когда я припарковался и снимал шлем, раздался звонок телефона – это был Ларссен. Судя по звуку, он был в машине.

– Джо, где вы? – спросил он напряженно.

– В Криклвуде, я…

– Я еду к вам домой, но раз так, можем встретиться где-то по пути.

– А что случилось?

– На Криклвуд-бродвей есть бар, называется «Араукария», знаете такой?

– Да, он тут как раз неподалеку. Что случилось, Питер?

– Встретимся, расскажу. Мне до вас минут десять.

«Араукария» было модным заведением с ярким освещением и кучей зеркал. Несколько не в моем вкусе: я предпочитал старые добрые пабы с камином и хорошим выбором пива. Я заказал кофе и уселся за столик в углу, краем глаза посматривая на входную дверь. На стене висел большой телевизор, по которому как раз шли местные новости. Полицейские поиски в Фраент-парке были одной из главных тем. Снятые издали мобильные шатры около озера – видимо, ближе полицейские репортеров не подпускали, – и человек шесть криминалистов в белых комбинезонах. Они носили какие-то коробки, копали, фотографировали, переговаривались, указывая на что-то пальцами, в общем, создавали впечатление чрезвычайно деловых рабочих муравьев. Я предполагал, что поиски идут полным ходом, но все равно знакомый вид парка, летнего театра и моста заставил меня вздрогнуть. Всего два дня назад я пытался встретиться там с Беном. Под ложечкой засосало, и на меня навалилось какое-то непонятное мрачное предчувствие, будто впереди меня ждет что-то ужасное, но свернуть я не могу и должен двигаться навстречу неизвестности.

Звук был отключен, но по нижнему краю экрана двигалась бегущая строка.

Полиция проводит поиски в парке на северо-западе Лондона в рамках расследования убийства. Криминалисты работают на территории Фраент-кантри парка в Кингсбери уже более суток. Информацию о возможно находящихся там уликах сообщил правоохранителям неравнодушный гражданин.

Вошел Ларссен, раскрасневшийся и с отдышкой. Увидев меня, он поспешил к столику и сел напротив. Пока он, пытаясь отдышаться, доставал из дипломата планшет, я начал рассказывать о событиях сегодняшнего утра и последних находках. Но адвокат меня перебил:

– У нас мало времени, поэтому я постараюсь быть предельно кратким.

Глава 64

– В деле две новости. Во время обыска у вас дома полиция забирала какие-то вещи?

– Да, кучу всего.

– И телефон, который вы использовали последнее время?

Я кивнул и сделал глоток кофе. Он был черным и горячим, я почувствовал, как кофеин сразу попадает в кровь. Позже это, как обычно, обернется головной болью, но сейчас крепкий кофе был единственным способом побороть бессилие и усталость после нескольких бессонных ночей.

– Но он практически новый, пользовался им меньше недели.

– Да, его сейчас изучают полицейские айтишники.

– Айтишнки?

– Да, те, кто изучает цифровой след, метаданные и вообще все, что подозреваемый делает в сети. Раньше они работали в основном над расследованиями дел педофилов, высокотехнологичных мошенничеств и тому подобного. Но сейчас их привлекают практически к любому расследованию – телефон теперь есть у каждого.

Я пытался вспомнить, кому звонил или писал. Бену, Мел, на домашний. Еще пара номеров, в общем, ничего подозрительного.

– Ну ладно, – сказал я.

– И похоже, они всерьез заинтересовались некоторыми поисковыми запросами, которые вы вводили.

Я почувствовал укол беспокойства.

– Какими запросами? Мне привезли телефон в субботу, а забрали его вчера. Браузер я даже не открывал.

– И значит, не искали, чем отличается умышленное убийство от убийства по неосторожности?

– Нет.

– И что такое «состояние аффекта» с юридической точки зрения и как это может быть использовано в суде в качестве смягчающего обстоятельства?

– Нет.

– Сколько крови или слюны нужно для проведения ДНК-анализа? Расположение ближайших свалок?

Я покачал головой в полном замешательстве.

– И это все запросы с моего телефона?

– Похоже, так.

– Но я ничем подобным не интересовался. Мне эта информация и не нужна.

– Но кто-то все же делал эти запросы.

Мел?

Но она не знала пароля, чтобы разблокировать телефон: не спрашивала, а я не говорил. Да и в любом случае чертова железка была у меня всего несколько дней. Какие еще варианты? Кто-то, кто очень хорошо разбирался в современных компьютерных технологиях, мог взломать мой телефон, кто-то, кто чувствовал себя в сети как рыба в воде и мог обойти любую защиту.

Кто-то типа Бена.

– А то сообщение, что я видел на компьютере в понедельник ночью – угрозы от Бена, – полицейские вычислили отправителя?

Ларссен пожал плечами:

– Судя по всему, это вирус-троян, он мог быть скачан по ссылке, прислан по электронной почте или установлен локально, и это произошло недавно. Вообще на вашем компьютере было довольно много вирусов, с помощью которых злоумышленник мог делать с машиной что угодно. Такое часто бывает.

– Они могут определить, кто это был?

– Вряд ли. Более того, полиция считает, что вы заразили компьютер намеренно в попытках изобразить из себя жертву.

Я снова недоверчиво покачал головой и уставился в окно. К остановке подъехал автобус, выплюнул с десяток людей на Криклвуд-бродвей и двинулся дальше. Покупатели входили и выходили в двери множества магазинов. В барах и ресторанчиках сидели припозднившиеся с обедом клерки или компании за пивом. Жизнь окружающих текла своим чередом, а моя рушилась на глазах.

– Кто еще мог получить доступ к вашему телефону? – спросил Ларссен.

– Никто. Я не знаю. Жена, наверное. Но она не знает пароля.

– А она могла его подобрать? – спросил адвокат, отпивая кофе.

– Сомневаюсь. Она свой-то запомнить толком не может, не то что чужой подобрать.

– Уверены?

Ты вскрыл ее телефон, почему бы ей не проделать то же самое с твоим? Я не стал отвечать.

– И что теперь? После того как они нашли все эти запросы?

Ларссен сделал еще один глоток кофе.

– Для Нейлора это еще один кусочек головоломки, который встал на место. Улики косвенные, но для присяжных все равно сгодятся.

– Присяжных?

– Да.

– В смысле в суде присяжных?

– Да, Джо. И давайте морально готовиться к нему.

– Пару дней назад вы говорили, что скоро все уляжется.

– Пару дней назад у полиции не было ничего, даже отдаленно похожего на недавно обнаруженные улики. Они не перекапывали парк в поисках тела.

– Господи, ну и дела, – пробормотал я, закрыв лицо руками.

Мы помолчали, за окном слышались гудки проезжающих машин. Больше всего в жизни мне хотелось, чтобы все это безумие прекратилось.

– Это не все, Джо, – тихо сказал Ларссен, с извиняющейся интонацией.

– В каком смысле?

– Я боюсь… это была не самая плохая новость.

Внезапно я понял, что не могу сделать ни глотка из поднесенной ко рту чашки. К горлу подкатила тошнота.

– Слушаю, – произнес я, пытаясь скрыть дрожь в голосе.

– Они забрали не только телефон, но и машину, верно?

– Да.

Ларсен говорил так тихо, что мне пришлось наклониться ближе, чтобы расслышать его слова.

– Как вы сами можете догадаться, ее криминалисты тоже тщательно исследовали. – Он сделал паузу, оглянулся проверить, что рядом никого нет. – И очень надежный источник в полиции сообщил мне, что в багажнике обнаружились волосы и следы крови.

– Следы крови? – переспросил я.

– Да, причем с ДНК двух человек.

Я поежился.

– Не знаю, может быть, я порезался, когда что-нибудь доставал?

Ларссен помешал кофе, аккуратно положил ложку на блюдечко и наклонился еще ближе. Мне почудилось, что звуки внешнего мира стали глуше. Сейчас я не видел и не слышал ничего, кроме сидящего напротив адвоката. Живот крутило незнакомой режущей болью – страх.

– Один образец ДНК принадлежит вам, второй – Бену Делейни.

Глава 65

На мгновение я полностью потерял дар речи, а все тело онемело.

– Вы понимаете, что это значит, Джо? Образцы волос и крови принадлежат Бену Делейни.

– Бену…

– Да, и найдены в багажнике вашей машины.

– Сколько крови?

– Достаточно, чтобы провести анализ. Для этого много и не нужно – хватит нескольких капель.

– Но это невозможно!

– Почему?

– Во-первых, Бен никогда и близко к моей машине не подходил.

Ларссен покачал головой:

– Нет, Джо, речь не об этом. Никто и не говорит, что он водил вашу машину или ездил как пассажир. Кровь нашли в багажнике.

Я уставился на него, быстро моргая. Кофейная головная боль начала разрастаться и пульсировать в висках.

– А вы откуда все это знаете? Кто вам сказал?

– Не спрашивайте, – ответил Ларссен.

– Нет уж, я спрошу. Это, черт возьми, кажется мне сейчас очень важным.

Он помедлил.

– Моя жена.

– Но откуда?..

– Я сказал, не спрашивайте. Сейчас важно, чтобы мы были готовы к дальнейшему развитию событий. Давайте прикинем, какие у вас варианты. И как себя следует вести в сложившейся ситуации.

– Не нравится мне, как это звучит.

– С юридической точки зрения – исходя из моего двадцатилетнего опыта в уголовном праве – лучше всего, чтобы мы с вами пошли сейчас в полицейский участок Килберна. И вы сказали Нейлору, что пришли добровольно и готовы сотрудничать, потому что вам нечего скрывать. Тогда инициатива будет на нашей стороне.

– Вы серьезно?

– Они вот-вот предъявят вам обвинение, и лучше мы будем к этому готовы. Это оптимальная линия поведения, и мой вам профессиональный совет – поступите именно так. Мы должны быть готовы.

Я пытался осознать, что он хочет до меня донести.

– Не… я не… не понимаю. Готовы к чему? Что это все значит?

– Готовы к тому, что полиция предъявит вам обвинение в убийстве в ближайшие двадцать четыре часа. Доказательств, чтобы отправить вас под стражу, у них более чем достаточно.

Я хотел было что-то сказать, но не смог. Никакими словами нельзя было выразить, что я сейчас чувствовал.

– Но это неправда.

Ларссен положил ладонь на мою руку.

– Джо, отправляйтесь домой, поговорите с женой, расскажите, что происходит. И с сыном поговорите. Помогите им хоть как-то подготовиться. Будет куда хуже, если на них все это свалится неожиданно.

– Думаете, меня арестуют уже сегодня?

– Ну, Нейлору нет смысла медлить.

– Разве ему не нужны какие-то более серьезные улики?

Ларссен одним глотком допил оставшийся кофе.

– Думаю, ему с лихвой хватит того, что уже есть.

Глава 66

По дороге домой я пытался сообразить, что сказать жене. Как правильно подать новость, что меня вот-вот арестуют по обвинению в убийстве.

Слушай, Мел, мне нужно кое-что тебе сказать.

Ты лучше всех знаешь, что я не мог совершить такое. Ты же понимаешь, насколько абсурдны эти обвинения.

Но нам нужно договориться, что сказать Вильяму.

Все будет хорошо.

Мы все преодолеем.

Нужно только…

Около дома парковались две полицейские машины. Среди людей, направлявшихся к нашему крыльцу, я заметил детектива-инспектора Нейлора.

Я резко затормозил и свернул к тротуару, не доезжая до дома буквально десятка метров. Нейлор в этот раз возглавлял целый отряд: кроме детектива Редфорд с ним были двое высоких полицейских в форме и светоотражающих жилетах, все увешанные снаряжением. Видимо, чтобы я не натворил глупостей.

В дверях показалась Мел. Она переводила непонимающий взгляд с констеблей на Нейлора и обратно. Из-за ее ноги выглядывал Вильям и тоже рассматривал полицейских.

Нейлор что-то говорил Мел, а та качала головой и отвечала односложно. Потом жена заметила мопед и меня. Я был в шлеме с опущенным визором, но она знала, что я собирался взять мопед, да и собственный шлем, конечно, узнала. Нейлор же, наоборот, узнать меня не мог. Мел на мгновение запнулась, потом будто приняла какое-то решение и слегка сдвинулась в дверном проеме, чтобы меня не было видно выглядывающему на улицу Вильяму. Я уже готовился к тому, что она укажет в мою сторону, окликнет или как-то еще выдаст полиции, но она продолжала говорить с Нейлором, будто понятия не имеет, где я.

Волна благодарности к жене накрыла меня с головой.

Спасибо, Мел.

Что-то между нами все еще оставалось, искорка чувства еще не угасла.

По позвоночнику скатилась капля холодного пота. Похоже, настал тот момент, когда нужно было либо сдаваться, либо ставить на кон все и смотреть, какой выпадет последняя роковая карта.

Я выкрутил ручку газа, развернулся и уехал.

Буквально в миле от нашего дома был небольшой торговый центр с более или менее стандартным набором сетевых магазинов, а в одном из его концов приютился небольшой бар. Я взял бутылку холодного пива, сел за столик в углу, откинулся на спинку диванчика и закрыл глаза.

Всю свою жизнь я был законопослушным гражданином, который честно и аккуратно платил все налоги. Я всегда жил по правилам. Вот только у Бена были свои правила: закон джунглей, глаз за глаз, власть сильного. И эти правила гласили: недостаточно выиграть, нужно заставить других проиграть и заплатить. И сейчас Бен выигрывал с разгромным счетом.

Мне нужен был совет. Помощь.

Я позвонил Адаму.

– Да?

– Привет, это я, дружище. Можешь говорить?

– Нет, не очень.

– Буквально на минуту. Мне нужен твой совет.

– Нет, сейчас совсем неудобно.

– Адам, я по уши в дерьме. Мне нужно…

Внезапно голос Адама в трубке стал сдавленным и напряженным. Я буквально увидел, как он согнулся с телефонной трубкой в одной руке, прикрывает ее другой и оглядывается, не подслушивает ли кто-то разговор.

– Прекрати звонить мне на этот номер, ясно? Найди себе адвоката и не звони мне на работу, понял? Ты под следствием, босс открутит мне яйца, если узнает, что я вообще с тобой говорил.

Каждое слово отдавалось во мне болью предательства и страхом. Я почувствовал себя альпинистом, повисшим над бездной на веревке. Веревке, которую мой друг собирался перерезать.

– Адам, пожалуйста, – умолял я, безуспешно пытаясь скрыть отчаяние в голосе. – Мне нужна помощь. Сейчас как никогда.

В трубке послышался щелчок, и связь оборвалась. Я смотрел на телефон и пытался понять, как могли пятнадцать лет дружбы испариться за несколько дней.

Телефон в руке завибрировал пришедшим сообщением.

Тут опять полиция. Тот же детектив, что и вчера. Ты как? Я волнуюсь.

16.27 Мел моб.

Я набрал в ответ.

Что им нужно?

16.28

Ждут тебя, хотят поговорить. Уходить, похоже, не собираются. Где ты?

16.29 Мел моб.

Нейлор все еще у нас дома, вот почему она не стала звонить, а писала.

В Уэмбли. Что он говорит?

16.29

Никаких подробностей. Их тут четверо.

16.30 Мел моб.

Я сделал большой глоток пива, потом еще один, чувствуя, как ледяной напиток замораживает гортань.

Вернусь попозже. Напиши, когда они уйдут.

16.32

Ответила она почти мгновенно.

Хорошо. Люблю тебя. Береги себя и возвращайся скорее. Целую.

16.32 Мел моб.

Я отправил последнее сообщение, раздумывая, не станет ли оно последним перед арестом.

Поцелуй от меня Вила. Чмок.

16.33

Телефон снова завибрировал. На этот раз звонил Ларссен. Я сбросил вызов – мне нужно было, чтобы мысли хоть немного прояснились.

Итак, домой возвращаться нельзя. В любом случае оставалось только одно место, куда я мог отправиться и где мог найти хоть какие-то ответы. Нужно было найти Бена прежде, чем полиция найдет меня. Что он написал Мел в том письме?

Нужно встретиться с одним другом дома.

Он только что возобновил членство в любимом казино в родном городке. Я посмотрел на часы, потом вбил в поиск короткий запрос. Успею, если не буду рассиживаться. Я залпом допил пиво и почувствовал, что телефон снова вибрирует – это Ларссен оставил сообщение на автоответчике. Телефон показывал пятьдесят процентов заряда, и я почувствовал себя очень неуютно, что могу оказаться без доступа к сети, без связи с внешним миром. Я зашел в магазин электроники и купил зарядное устройство, потом снял в банкомате двести фунтов – больше не позволял дневной лимит на снятие наличных. Телефон снова зазвонил, но номер на этот раз не определился.

– Алло?

В трубке зазвучал низкий женский голос с хрипотцой.

– Добрый вечер, это Лорна. Вы звонили.

Лорна? Имя и голос были совершенно незнакомыми.

– Я звонил?

– Да, вчера. Это «ВИП Эскорт Сервис», вы застеснялись и не оставили сообщения.

– Ой, да, точно, конечно. – Это было эскорт-агентство из записной книжки в телефоне Мел. – Спасибо, э-э-э, что перезвонили.

– Итак, что мы можем для вас сделать? Расскажите о своих фантазиях.

Думай. Они обеспечивали «компанию юношей и девушек» для встреч и свиданий, а точнее, для секса. В реальности же я совершенно не мог представить, каким боком это все относится к роману Бена и Мел, но какое-то отношение они иметь должны, иначе Мел не скрывала бы этот номер.

– Эм, знаете, на самом деле я хочу повторить встречу. Моя жена делала заказ в прошлый раз и нам очень понравилось. Я хотел бы повторить то свидание.

– Фамилия?

Я ответил.

– Извините, но у нас не было таких записей.

Какую же фамилию она назвала?

Ну конечно! Девичью.

– Ах да, наверняка она у вас записана как Бейли.

Пауза.

– Да, точно. Вот анкета. – В трубке слышны щелчки клавиатуры. – Вы уверены, что хотите встретиться с тем же сотрудником? Я могу отправить вам анкеты нескольких не менее интересных кандидатов.

Я посмотрел на часы, время поджимало.

– Послушайте, Лорна, мне сейчас не очень удобно говорить, можно я перезвоню попозже? Пора бежать.

– Конечно, дорогой. Я отправлю ссылки на анкеты на нашем сайте, наверняка кто-нибудь понравится.

– Главное, прошлую анкету не забудьте.

– Обязательно.

– Очень хорошо, просто отлично.

– О да, наши мальчики и девочки всегда очень хороши, – ответила Лорна с интонацией опытной хозяйки борделя. – Очень, очень хороши.

Я запрыгнул на мопед и помчался в сторону вокзала Кингс-Кросс. Я выжимал максимум скорости, трижды проехал на красный свет, несколько раз объезжал пробки по тротуару. В десять минут шестого я покупал билет в одну сторону на поезд до Сандерленда – за наличные, конечно – а потом помчался от касс на перрон, чтобы в последний момент запрыгнуть в закрывающиеся двери.

Я ехал на север в поисках ответов на свои вопросы.

Глава 67

Мимо окна неслись северные пригороды Лондона. Туннели из викторианского кирпича или покрытого граффити бетона, автомобильные эстакады. Кварталы старых домов, грязные и потасканные, буквально нависавшие над железной дорогой. Где-то там Бен, и наверняка его сейчас распирает от самодовольства, как лихо он обвел всех вокруг пальца. Ждет кульминации. Но сколько он может выжидать, прежде чем ему придется вернуться? Его целью была Мел, ему нужно было вогнать клин между нами и разрушить наш брак. Ну и еще испортить мне репутацию, устроить так, чтобы я никогда не смог отмыться от всех этих обвинений. Но рано или поздно – когда решит, что уже пора, – рано или поздно он вернется. В этом я был уверен. Потому что ему нужно будет показать всем, кто здесь победитель. Кто лучший. И конечно, победитель получает все.

Я же был сейчас абсолютно одинок, словно лодка, которую мощный поток оторвал от причала и тащил в неизвестность. Воткнутый в зарядник телефон лежал на столике. Он громко завибрировал от пришедшего сообщения.

Ты где? Ужасно волнуюсь. Позвони. Целую.

17.25 Мел моб.

Я долго смотрел на экран, потом начал было писать ответ, но передумал и стер уже набранный текст. Набрал заново. Снова стер. Пока я размышлял над третьим вариантом ответа, телефон снова завибрировал. На этот раз по полупустому вагону неожиданно громко и резко разнесся звук входящего вызова. На экране отобразился номер Ларссена.

– Джо?

– Да, слушаю.

– Вы в порядке?

– Да, все хорошо.

Прозвучало звуковое оповещение, и поезд начал ускоряться.

– Где вы? – медленно проговорил адвокат.

– В поезде.

– И куда этот поезд идет?

Я ответил, чувствуя, как его неодобрение буквально сочится из трубки.

– И когда вы собираетесь вернуться из своей увеселительной прогулки? – ядовито спросил Ларссен.

– Как только найду Бена.

– А более конкретно? В днях? В неделях?

– Скоро, через пару дней, не больше.

– Чем дольше вы будете отсутствовать, чем позже явитесь на допрос, тем труднее мне будет выполнять мою работу. Тем труднее мне будет защищать вас.

– Я понимаю. Вы мне позвонили, только чтобы отчитать, или у вас есть какие-то новости?

– Вы сами просили.

– Да?

– Вчера вы просили меня проверить номер рейндж ровера, который видели в парке.

Я почувствовал во рту резкий железный привкус адреналина.

– У вас получилось отследить владельца?

– Помните, я говорил раньше, что у меня есть некоторые источники информации, которых по идее быть не должно?

Пожалуйста, пусть это будут хорошие новости. Хоть разок для разнообразия.

– Да.

– В этот раз информация оттуда же, так что не спрашивайте.

– Хорошо, понял. Так вам удалось установить, кто был за рулем?

– И да, и нет.

– Как это понимать?

– Владелец машины – юридическое лицо, а не человек.

– Подставная фирма?

– Нет, прокатная контора.

– То есть ее мог взять напрокат кто угодно?

– Похоже на то. Хотя, возможно, номера вообще поддельные.

– А кто ее арендовал, получится выяснить?

– База данных, к которой я получил доступ, содержит только информацию о владельцах транспортных средств. Без настоящего полицейского ордера никто нам данные об арендаторах не раскроет.

– Как думаете, получится убедить Нейлора добыть такой ордер?

– На основании того, что вы один раз случайно заметили эту машину в парке? Без шансов.

– Не случайно. Они явно следили за Бет и ее мужем.

– И все равно, без конкретики Нейлор и пальцем не пошевелит.

– И все же, что произошло между этим Алексом Колником и Беном. Он приезжал к Бену домой, угрожал его жене. Это его машина, и он явно что-то затеял, только непонятно пока, что именно. Вы спрашивали Нейлора о Колнике?

– В принципе, могу спросить, – ответил Ларссен без всякого энтузиазма.

– А добыть информацию о том, кто арендовал машину?

– Нет, и даже не просите.

Я разочарованно откинулся на спинку сиденья.

– Значит, от рейндж ровера нам толку никакого.

– Похоже на то.

– Вы в курсе, что Нейлор с Редфорд и еще двое полицейских заявились сегодня ко мне домой?

– Я предупредил вас, что рано или поздно это произойдет. И от них не сбежишь, нужно взять себя в руки и принять то, что вас ждет. Смиритесь.

– Я не собираюсь сбегать.

– Я даю вам совет, а вы делаете ровно наоборот. Вернитесь, сдайтесь добровольно, тогда есть шанс.

– Шанс провести полгода в следственном изоляторе за преступление, которого никто не совершал?

– Незачем воспринимать все так мрачно.

– Это реализм. Извините, Питер, но сейчас я должен кое-что сделать.

Он замолчал, и я уже решил было, что связь прервалась.

– Да, Джо, – наконец проговорил Ларссен, – вы повторяете, что вам нужно что-то сделать, но совершенно забываете, что я пытаюсь сделать для вас.

– Они же ведь так и не нашли, да?

– Чего не нашли?

– Тела. Криминалисты в парке, эксперты, приборы, собаки, металлоискатели и радары. Такой маленький участок они должны были уже перевернуть вверх дном. И все равно ничего не нашли. Знаете, почему?

В трубке снова повисла тишина.

– Вы еще тут? – спросил я.

– Я начинаю подозревать, что мы теряем взаимопонимание, Джо.

Это звучало как угроза.

– Насколько я помню, я нанял вас, чтобы вы представляли мои интересы.

– Да, но если вы не выйдете на следующей остановке и не вернетесь в Лондон, то мне придется пересмотреть наш договор, – поезд въехал в тоннель, и связь начала пропадать.

– Или если вы решите… лучше для всех… закончить наши договорные отношения… найдете альтернативу.

На этом сигнал пропал окончательно. Но это уже было неважно, все, что нужно, Ларссен сказать успел. Я положил телефон на столик. Поезд, будто освободившись наконец от оков пригорода, выехал из тоннеля на насыпь, с которой была видна автострада, и набирал скорость. Бесконечная вереница красных габаритных огней двигалась примерно с той же скоростью, что и мы, скрываясь в темноте. Телефон снова завибрировал – это перезванивал Ларссен. Я сбросил звонок, отключил звук и убрал трубку в карман.

Темнело, но свет в вагоне не гасили, и я увидел в стекле свое отражение. Темные круги под глазами, двухдневная щетина. Уставший, загнанный вид. Будто меня уже судили и признали виновным.

Мне изменила жена, ее бывший любовник пытался повесить на меня убийство. Лучший друг предал, адвокат был готов отказаться от дела как от безнадежного.

Теперь полагаться я мог только на себя.

Глава 68

С собой у меня не было ровным счетом ничего, кроме одежды, в которой я уехал: джинсы, толстовка, черная ветровка. Телефон, кошелек, ключи. И все. Такое ощущение, будто я что-то забыл: сумку, рюкзак, ребенка, коляску. Что-то, чем можно занять руки. Куда бы я ни ездил последнее время, всегда у меня было что-то в руке. Или в обеих руках. Мне всегда хотелось отправиться в путешествие без кучи барахла, но сейчас я чувствовал себя очень странно, будто это происходило не со мной. Будто не хватало чего-то жизненно важного.

На часах было без двадцати шесть. Вильям, наверное, уже попил чаю, и Мел готовила ему ванну, чтобы помыть голову и отправить спать. Она прочтет сказку, потом еще одну. Меня накрыло волной тоски по дому, на мгновение я подумал, что совершаю ужасную ошибку. Что я неправ. Мое место было не здесь в поезде, а дома с семьей.

У тебя не будет никакой семьи в тюрьме. Никакой семьи, если ты не найдешь Бена раньше, чем тебя найдут полицейские.

Жребий брошен, решение принято. Было поздно что-либо менять.

Я подумал было позвонить Нейлору и рассказать, что Бен, скорее всего, на пути в Сандерленд или уже там. Но чем я могу подтвердить слова, чтобы Нейлор хотя бы попытался проверить мои подозрения? Я и сам не был уверен на сто процентов: интуиция, предчувствие и несколько улик, которые оставил Бен – вот и все, что у меня было. Нужно было справляться самостоятельно. Одному.

А кроме того, мне самому хотелось кое о чем спросить Бена, прежде чем сесть за решетку по обвинению в преступлении, которого никто не совершал. В убийстве, которого не было.

До Сандерленда было четыре часа езды. Это время нужно провести с пользой. Я купил стакан дурного железнодорожного кофе, вылил туда две упаковки сливок, высыпал три пакетика сахара и открыл «фейсбук». Просмотрел посты Бена за последние две недели, перепроверил профили всех, кто чаще всего их комментировал, сравнил даты, время, содержание. Где-то тут спрятался ключ к разгадке его исчезновения. Если я его найду, то остановлю это безумие. Я был уверен.

Через час глаза начали слезиться, а голова разболелась от чтения с маленького экрана смартфона. На сегодня хватит. Я глянул в окно: в темноте виднелись желтые огоньки отдаленного города. Совершенно потерявшись во времени, я не мог сообразить, где мы сейчас едем. Руки и ноги затекли, а голову словно набили ватой. Я встал и прошелся по вагону туда-сюда, чтобы разогнать кровь. Каждый раз, проходя мимо своего места, я чувствовал, как лежащий на столике телефон подмигивает мне экраном, зовет, соблазняет. Я снова сел, посмотрел в окно, принципиально не обращая внимания на телефон, пытаясь привести мысли в порядок и сообразить, что делать дальше. Но сосредоточиться ни на чем не получалось. Я перевернул телефон экраном вниз и закрыл глаза.

Темное здание «Казино Мираж» было заполнено людьми. Двое вышибал мрачно посмотрели на меня, когда я вошел, но ни один из них не был похож на Стивена Бичема, а кроме того, они практически сразу переключили внимание на следовавшую за мной шумную компанию молодежи. Последний раз в казино я был во время мальчишника Адама, на который мы отправились в Лас-Вегас, но общая картина была знакома: много выпивки, никаких часов, никаких окон, миловидные девушки-крупье и веселые пьяницы, которые были уверены, что сегодня им необычайно везет. В дальней части зала, за столами для рулетки, рядами одноруких бандитов и столами для покера, была зона блэк-джека. Судя по всему, покерный турнир был в разгаре – за четырьмя столами, заполненными стопками фишек, игроки сгорбились над картами.

После покера блэкджек был второй любимой игрой Бена, потому здесь игрок с острым умом и хорошей памятью имел почти такие же шансы на выигрыш, что и само казино. У Бена было и то и другое. Если Бен сегодня здесь, то наверняка за столом с самыми высокими ставками.

От бара, где я расположился, Бена видно не было, слишком темно и слишком много народу.

Я заказал пива и принялся медленно прогуливаться мимо столов. Первый стол для блэкджека, ставки от десяти фунтов – слишком мелко для Бена. Дальше были столы, где можно поставить от двадцати или сорока фунтов, нет все еще слишком дешево для человека, который без проблем тратил по три тысячи фунтов на костюмы.

Потом я медленно и внимательно осмотрел сидящих за покерными столами. Нет, здесь его тоже нет.

В глубине зала я приметил охранника, стоявшего рядом с тяжелыми черными шторами, за которыми виднелись двойные двери. На стене висела бронзовая табличка «ВИП-ложа».

Вот там-то и будет идти игра по-крупному. Бесплатные напитки, самые красивые крупье, и все это подальше от толпы. Вышибала был пониже меня, но шире и явно тяжелее, накачанные плечи туго натягивали ткань на рукавах пиджака. Коротко стриженные светлые волосы, холодные, льдисто-голубые глаза.

Я двинулся мимо него к двери, но он загородил проход и остановил меня жестом, будто регулировщик, останавливающий поток машин.

– Доступ в ВИП-ложу только для членов клуба, сэр.

– Да, да, у меня есть карточка.

Он скептически усмехнулся.

– Нет, сэр, нету, – он говорил с сильным северо-восточным выговором, но тихо и спокойно, что только усиливало угрозу в голосе.

– Послушайте, я ищу друга – Бена, мы пришли большой компанией, а потом он куда-то потерялся. Мы договорились встретиться тут.

На громилу это не произвело ровным счетом никакого впечатления.

– У Бена сегодня день рождения.

– Только для членов клуба, – повторил он.

– Мне нужно всего полминуты. Только проверить, там он или нет.

Вышибала искоса посмотрел на меня.

– А позвонить не пробовали?

– У него телефон выключен.

– Ну, не повезло, значит, – сказал вышибала и сдвинулся, чтобы пропустить официантку в мини-юбке. Я смотрел, как уверенной, несмотря на десятисантиметровые каблуки, походкой она прошла в двойные двери, в руках у нее был поднос с бутылкой дорогого шампанского и четыре бокала.

Когда девушка входила в ВИП-ложу, оттуда донесся лающий хохот, очень похожий на смех Бена, в котором слышались превосходство альфа-самца и выпитое за вечер спиртное.

Еще неделю назад я бы взбесился от мысли о том, что Бен сидит вот там за черными дверями, пьет шампанское и играет в карты, когда моя жизнь рушится, благодаря его стараниям. Но за последние дни я уже к этому привык. Ничего иного я и не ожидал увидеть или услышать. Получить очередное свидетельство, что жизнь несправедлива, пора было прекратить уже ныть по этому поводу, принять ситуацию и воспользоваться ею.

Закон джунглей, детка.

Похоже, я начинал думать как Бен.

– Ладно, как мне вступить в клуб? – спросил я у вышибалы. Я обратил внимание, что у него сломан нос, и задумался, как это могло случиться.

Он указал пальцем в сторону выхода.

– Вот там на стойке.

– И после этого мне можно будет внутрь?

– Да.

– Отлично, – сказал я и развернулся.

– Только регистрация обычно занимает двадцать четыре часа.

Я остановился.

– Прошу прощения?

– Обработка новых заявок занимает сутки, потом можете приходить играть.

– Издеваетесь?

– Правила заведения.

– Но у меня есть деньги, а в общей зоне ставки слишком низкие.

– Двадцать четыре часа, – только повторил охранник.

– Вот ведь!

Громила внимательно на меня посмотрел немигающим взглядом глаз-льдинок.

– Ваш друг, он кто?

– Что?

– Как зовут вашего друга, который внутри, как вы говорите?

– Бен Делейни.

Выражение лица вышибалы не поменялось, но я понял, что имя ему о чем-то говорит.

– Он там?

– Вы коп? – в его голосе появились нотки подозрительности.

– Нет, просто друг из Лондона, очень за него беспокоюсь.

– Уверен, ваш друг рано или поздно выйдет, сэр.

– А до скольких вы работаете?

– До четырех утра.

Черт. Ждать еще три с лишним часа.

Я отправился к стойке у входа и на просьбу быстро получить членскую карту последовал ровно тот же ответ про двадцать четыре часа. Администратор, двадцатилетний блондин с жиденькой подростковой бородкой, достал бланк заявки и протянул его мне вместе с ручкой.

– Вот, заполните, и через сутки у вас будет доступ во все зоны казино.

За спиной администратора виднелась стеклянная дверь в кабинет, где сотрудник постарше разговаривал по телефону.

– А временный доступ в ВИП-ложу на один вечер можно организовать?

– Простите, но никак.

– Тогда руководителя своего позовите, пожалуйста, – сказал я, указывая на кабинет.

Паренек с надеждой посмотрел вокруг, словно надеясь увидеть более спокойного клиента, чтобы заняться им, но потом смирился с тем, что я никуда не денусь.

– Минуту, сэр.

Он развернулся и скрылся за дверью.

Я пытался понять, что же мне делать. Вариантов практически не оставалось. Правила ради меня они нарушать не будут. Хорошо, если я не могу попасть внутрь, нужно, чтобы Бен сам вышел.

На стене за стойкой виднелась красная коробочка пожарной сигнализации с надписью: «При пожаре разбить стекло, нажать здесь».

Закон джунглей.

Администратор стоял в дверях кабинета спиной ко мне, он о чем-то говорил с менеджером. Вокруг было не так уж много людей, молодая пара входила, компания подвыпивших девушек отправлялась в следующее заведение, распространяя вокруг себя смех и запах алкоголя.

Я перегнулся через стойку и с размаху ударил кулаком по стеклу пожарной сигнализации.

Глава 69

Тут же раздался звук сирены, пульсирующий вой, от которого сводило скулы. Я пригнувшись отскочил от стойки, чтобы меня не увидел выбежавший из кабинета администратор. Похоже, он меня не заметил, но это уже было неважно. Много времени мне не потребуется.

Зажегся полный свет, посетители повалили на выход. Пробираясь через толпу в противоположном направлении, я заранее включил камеру на телефоне. Нужно быть наготове и сфотографировать Бена, как только я его увижу. Я предвкушал, как вот-вот встречу его лицом к лицу, схвачу за руку и сделаю несколько фото. Посмотрим, какое у него тогда будет выражение лица. А потом придет моя очередь постить фоточки в «фейсбуке» – сразу после того, как я отправлю их в полицию, адвокату и жене Бена.

– Выходим, все выходим, – громко повторяли охранники без особого энтузиазма, направляя людей к выходу.

Боковые пожарные выходы, ведущие на парковку, были открыты в основном зале. Черт, я-то думал, что все будут выходить через главный вход. Кривясь от пронизывающего звука сирены игроки, не выпуская из рук бокалов, медленно тащились в сторону пожарных выходов. Я попытался притаиться около столов для блэкджека, где сохранялась хоть какая-то тень, не отрывая глаз от ВИП-ложи. Оттуда появились двое темноволосых мужчин среднего возраста, на ходу надевая кожаные куртки. Они громко переговаривались, пытаясь перекричать сирену. Какой-то из славянских языков, возможно, русский. Один из них достал сигарету, предложил пачку второму, и они направились к пожарному выходу.

Я ждал, когда же выйдет Бен, чтобы наконец его сфотографировать. Но вместо него появился голубоглазый вышибала. Он посмотрел на меня как на психа, крепко подхватил под локоть и повел к дверям на парковку.

– Все на выход, сэр, – прокричал он.

После духоты казино холодный октябрьский воздух обжигал как пощечина. Было ясно – я опоздал, а Бен успел скрыться через один из боковых выходов, пока я пробирался к дверям ВИП-ложи от стойки. На парковке собралась пара сотен человек, и Бен был где-то здесь. Я начал пробираться сквозь толпу, присматриваясь к стоящим небольшими компаниями игрокам, внимательно оглядывая всех справа и слева от себя и держа телефон наготове. Он был где-то тут.

Я добрался до одного края толпы и собирался развернуться, чтобы пройти еще раз, когда поймал на себе нахмуренный взгляд голубоглазого вышибалы. Рядом с ним стоял паренек-администратор, с которым я разговаривал, и что-то нашептывал на ухо, указывая в мою сторону. Я отвернулся и снова нырнул в толпу.

И в этот момент я его увидел. Он стоял ко мне спиной, метрах, наверное, в десяти. Темные волосы, невысокого роста, модный пиджак, сигарета – все как обычно.

Я стал яростно проталкиваться в его сторону, не сводя глаз с затылка Бена. Внезапно пожарная сигнализация умолкла и повисла оглушительная тишина, прерываемая только случайными радостными возгласами замерзающих на парковке посетителей. Игроки двинулись обратно в зал, заслоняя мне вид. Я отпихнул кого-то с дороги. Почти догнал. Это был явно Бен – тот же рост, телосложение, цвет волос.

Но этот ублюдок удалялся от меня, так ни разу и не обернувшись. Я поднял телефон и попытался сделать несколько снимков поверх голов.

Внезапно кто-то схватил меня за плечо и резко дернул назад. Я оступился, едва не упав. Обернувшись, я увидел коротко стриженного громилу с кельтскими узорами, вытатуированными на шее. Стивен Бичем, подумал я, но вслух ничего не сказал. Это был он. Уже знакомый голубоглазый вышибала схватил меня за другую руку, и они потащили меня в переулок за казино. Некоторые посетители с интересом оборачивались посмотреть, как меня уводят, но большинство стремились поскорее вернуться внутрь: в тепло, к бару и игорным столам.

Как только мы зашли достаточно глубоко в переулок, чтобы нас не было видно, голубоглазый резким движением развернул меня и ударил в лицо. Я даже не успел ничего сказать и только почувствовал невероятной силы удар, будто врезался в стену. Так сильно меня еще никогда не били.

Голова закружилась, рот наполнился кровью. Я пошатнулся, но устоял на ногах.

– Проваливай обратно в Лондон, – процедил голубоглазый.

Бичем стоял рядом, сжимая огромные кулачищи. Я потряс головой, пытаясь прийти в себя, потрогал языком шатающийся зуб, сплюнул кровь.

– Знаешь, что происходит, когда какой-нибудь придурок жмет на гребаную пожарную сигнализацию и все игроки сваливают из казино на парковку? – спросил Бичем.

– Ребята, слушайте, мне только нужно найти…

– Они перестают тратить деньги. А босс от этого очень расстраивается.

– И тогда происходит вот это.

– Я ищу Бена Де…

Но я не успел договорить, потому что теперь меня ударил Бичем и все провалилось в черноту.

Глава 70

Боль.

Я пришел в себя.

Не на кровати. Даже не в помещении. На улице.

Темнота.

Мокрый асфальт.

Яркая вспышка боли в районе челюсти и в затылке. Я лежу лицом на гравии.

Я моргнул, скривился от боли и со стоном сел. К горлу подкатила тошнота. Потрогав лицо, я посмотрел на руку, на пальцах красные следы. Я так и был в переулке за казино, вдоль стены выстроились мусорные баки. В воздухе висел запах мочи, сгнившего мусора и дождя. Октябрьский холод пробирал до костей. Бока тоже болели. Видимо, вырубив меня, вышибалы казино отсыпали еще и пинков ногами по ребрам. Интересно, сколько я провел без сознания. Десять минут? Час? Совершенно неясно. Один зуб шатался, из десны шла кровь.

Я попытался стереть с лица грязь и осторожно попытался встать, голова кружилась. Нетвердыми шагами я двинулся к выходу из переулка и обнаружил, что толпы на парковке уже не было. Двери казино были закрыты, изнутри приглушенно доносилась музыка. На секунду я подумал было вернуться туда, но, взглянув в окно, понял, что ничего не выйдет. В фойе маячил голубоглазый. Он поймал мой взгляд и медленно покачал головой. Не сегодня, приятель.

Телефон! Я же успел сделать снимок, за секунду до того, как меня схватили вышибалы. Может быть, все было не зря. Сквозь боль в голове пробилась искорка возбуждения. Я открыл фотогалерею и нашел последний снимок – темный и мутный, половину экрана занимали цветные пятна и перевернутые лица, различить что-либо было довольно трудно. Но фигура Бена с повернутой влево головой все же была видна. Я приблизил изображение, пытаясь разглядеть лицо, форму носа. Может быть… Вглядевшись, я нахмурился. Качество снимка не позволяло сказать с уверенностью, но чем больше я всматривался, тем больше сомневался, что на нем был Бен. Я поднес телефон к глазам, теряя последнюю надежду.

У человека на снимке была борода.

Все-таки это был не Бен.

Я ткнул пальцем в экран и так громко выругался, что испугал проходивших мимо девушек в мини-юбках.

На улице было пусто. Ни людей, ни машин. Я открыл карты, отыскал гостиницу поблизости и двинулся пешком в сторону центра. В полицию идти было бесполезно – они, скорее всего, решат, что я сам напросился. Да и Нейлор уже мог разослать ориентировку, чтобы меня арестовали. Слишком рискованно.

Навстречу мне шла компания подростков, прямо по проезжей части, все только в футболках, несмотря на холод. Они ели картошку из пластиковых контейнеров, пили пиво и громко разговаривали. Один из парней увидел мое разукрашенное лицо и понимающе ухмыльнулся. Я отвернулся, поглубже засунул руки в карманы и двинулся дальше по пустынной улице незнакомого города. Звук полицейской сирены прорезал воздух, а в стеклянной стене офисного здания напротив отразились красно-синие огни мигалки. Я нырнул в узкий проулок между закрытыми магазинчиками, споткнулся, чуть не упал и притаился за мусорным баком, прислушиваясь. Судя по звуку, полицейская машина подъехала практически вплотную, сирена умолкла. Потом включилась снова, переулок озарился цветными всполохами мигалки, но звук начал удаляться, и в конце концов затих. Я выждал минуту, не появятся ли другие машины, потом еще минуту.

Я чувствовал себя невероятно одиноким. В чужом городе, где я никого не знал и никому не был нужен. Я думал найти Бена, но нашел только тумаков на свою голову.

Добравшись до гостиницы, я заплатил за номер, не обращая внимания на взгляды, которые администратор бросал на мое разбитое лицо, поднялся и запер за собой дверь. В крошечной ванной я принялся умываться холодной водой. Порезы щипало, из рассеченной брови не переставала идти кровь, окрашивая воду в розовый. Подняв взгляд в зеркало, я увидел человека, который явно стал жертвой обстоятельств – избитый, окровавленный, с темными кругами под глазами. Далеко-далеко от дома.

Я некоторое время разглядывал собственное отражение.

Потом выпрямился и сделал глубокий вдох.

Выше нос, расправить плечи.

Избит, может быть, но не побежден. Еще не побежден.

Пара карт в рукаве у меня еще оставалась.

Глава 71

Спал я отвратительно и проснулся с раскалывающейся головой, к тому же болела челюсть, а к ребрам было невозможно притронуться. Все тело будто налилось свинцом.

Я не стал отключать на ночь звук телефона, чтобы не пропустить какой-нибудь важный звонок, и постоянные сигналы уведомлений не давали мне нормально уснуть, оставляя в мучительной полудреме. Проверил письма и сообщения – ничего важного за те драгоценные часы, что я мог полноценно отдохнуть, естественно, не пришло.

Потом я залез в душ и минут десять стоял под горячей водой, опустив голову и закрыв глаза, чувствуя, как вода бьет сзади в шею. Я пытался вспомнить, что мне снилось. Казалось, что-то очень важное, но что именно… Какой-то факт или связь, которую я упустил наяву. Но чем больше я силился вспомнить, тем более расплывчатыми становились образы.

К семи двадцати я уже был одет. Для дел еще было слишком рано, так что я уселся на кровать и открыл «фейсбук». Четыре новых уведомления. День рождения одного из коллег, запоздалый комментарий к фотографии Вильяма, которую я выложил в прошлую пятницу – ну, хоть кто-то не знает, что я теперь отверженный, – и два уведомления. Первое – еще один из знакомых Бена принял мой запрос на добавление в друзья: «Хардип Сангха теперь в списке ваших друзей». Я разослал с десяток запросов на прошлой неделе. Хардип, похоже, был из Манчестера и дружил с Беном. Я быстро просмотрел его посты, чтобы понять, общаются ли они сейчас.

Но самым интересным было последнее уведомление.

Это был ответ на мое сообщение от Марка Раддингтона, школьного друга Мел, который добавил меня в друзья пару дней назад. Я просил его связаться со мной после того, как прочел комментарии под школьной фотографией Мел и Бет. И вот он написал.

Привет, Джо, я тоже рад «познакомиться». Да, позвонить могу, а о чем ты хотел поговорить?

Я быстро набрал ответ.

У нас с Мел скоро юбилей – десять лет брака, – и я собираю истории о школьной жизни. Вы же вместе учились, думал, ты сможешь мне что-нибудь рассказать.

Новое сообщение от Марка пришло практически мгновенно.

Без проблем. Только детей в школу нужно отвезти, а потом напишу. Идет?

Через час я сидел в такси, а мимо окна проплывали рабочие кварталы, спускающиеся к докам. Небо было глубокого синего цвета, а воздух прозрачен и свеж. По улицам шли на работу люди, или стояли на остановках, куря и глядя в телефоны, подростки нехотя тащились в школы. Дороги постепенно заполнялись утренними пробками.

У меня в руке завибрировал телефон – Мел.

– Джо, ты как? Где ты?

Я подумал, что последнее время только эти вопросы и задавала мне Мел.

– Все нормально, – тихо ответил я. – Как Вил?

– Волнуется за тебя. Мы оба волнуемся. Все спрашивает, что случилось и почему ты не везешь его в сад.

– Что ты ему сказала?

– Что ты уехал встретиться с другом.

Это даже не было обманом. Несмотря ни на что. Я чуть не рассмеялся.

– Да уж, с другом.

– Что он сказал?

– Кто?

– Он сказал, где был все это время?

– Ну, у меня толком не получилось с ним поговорить.

– Эх… – протянула Мел, пытаясь скрыть разочарование в голосе. – Жалко. Но ты хотя бы его видел?

– Мне показалось, что да. В казино вчера вечером, но сфотографировать не получилось.

– Ты уверен, что все хорошо, Джо? У тебя странный голос.

– Просто устал от попыток разобраться, что кругом творится, – ответил я. На самом деле я и сам себя уже с трудом узнавал.

– Я могу что-нибудь сделать? Как-нибудь помочь?

– Присмотри за нашим мальчиком.

– Конечно. Ты же расскажешь, если что-то узнаешь?

Такси свернуло за угол и остановилось.

– Мне пора. Люблю. Поцелуй Вила от меня.

– Когда ты…

Я сбросил вызов, не дожидаясь конца фразы. Машина остановилась на широкой, опрятно выглядящей улице красивых викторианских домов. Я заплатил, вышел из такси и огляделся. Ни полиции, ни Бена. На часах было восемь пятьдесят одна – раньше стучаться в дверь к совершенно незнакомому человеку и пробовать не стоило.

Палисадник и газон у дома тридцать три были безупречны: трава подстрижена, живая изгородь аккуратно подрезана, чтобы ветки не вылезали на дорожку. Перед домом стоял сияющий новенький «мерседес», судя по номерам, куплен совсем недавно, не больше нескольких месяцев назад. Шторы на окнах гостиной и второго этажа были отдернуты. Я позвонил в дверь и сделал несколько шагов назад. Мать Бена была вдовой и после смерти мужа пару лет назад жила одна, так что не хотелось с ходу напугать ее.

Сквозь матовое стекло было видно, как смутная фигура приближается к двери, послышалось громкое тявканье. На мгновение я подумал, а не откроет ли сейчас Бен. А может, он сидит на диване перед телевизором – небритый, в пижаме, – смотрит утренние новости и жует приготовленный матерью тост. В конце концов, чем родительский дом, где всегда есть свободная комната, не идеальное место, чтобы залечь на дно? Может, он и просидел здесь всю неделю, а за событиями в Лондоне следил с безопасного расстояния через соцсети.

Дверь приоткрылась, насколько позволяла накинутая цепочка.

Глава 72

Из-за двери на меня смотрела женщина.

Не Бен.

На вид ей было немногим за пятьдесят – моложе, чем я ожидал. Она была загорелой и подтянутой, одета в белые джинсы и серый шерстяной кардиган, схваченный на талии поясом. У нее, как и у Бена, было овальное лицо и те же карие глаза, которые при виде незнакомца подозрительно прищурились. Снизу послышалась возня и рычание – два джек-рассел-терьера пытались пролезть в узкую щель. Она молча рассматривала меня словно директор школы, ожидающий объяснений от нерадивого ученика.

– Миссис Делейни?

– Да.

– Я друг вашего сына. Друг Бена. Я из Лондона.

На ее лице тут же появилась тревога.

– Что случилось? Вы его видели в последние дни?

– Я хотел спросить вас ровно о том же самом.

Она покачала головой:

– Полиция говорит, что он пропал без вести.

– Можно мне ненадолго войти, миссис Делейни?

– Нет. Пожалуй, не стоит.

Может быть, мысль о том, что Бен прячется именно здесь, не такая уж и дурацкая.

– Всего на пару минут, – сказал я, не опуская глаз.

– Кто вы? – Она говорила с отчетливым северными акцентом, а в голосе звучало напряжение.

Я открыл было рот, чтобы назваться, но передумал и назвал имя коллеги в школе.

– Меня зовут Сэм Кинг, – ответил я, протягивая руку, однако миссис Делейни не сделала попытки ее пожать. – Мы с Беном часто играем в покер.

Она некоторое время с подозрением рассматривала меня, видимо, заметив синяки, оставшиеся после моей вчерашней встречи с громилами из казино. Собаки продолжали скрестись в дверь, то поскуливая, то рыча, они карабкались друг на друга, царапая тупыми когтями дверной косяк.

– Я просто хотел узнать…

– Мейзи! Билли! – резко окрикнула женщина терьеров, не обращая внимания на мои слова. – Ну-ка, сейчас же на место!

Собаки обиженно заскулили, но послушно потрусили прочь по коридору, щелкая когтями по паркету. Мать Бена снова посмотрела на меня, на этот раз вопросительно.

– И откуда у вас мой адрес?

– Бет дала.

– Жена Бена?

– Да.

– Зачем?

– Я очень волнуюсь за Бена. Мы все волнуемся. Пытаемся выяснить, где он и все ли с ним в порядке. А в эти выходные здесь, в Сандерленде, у меня конференция, вот я и решил зайти в пару его любимых мест. Может, его кто-то видел.

Женщина прищурилась:

– И вы ради этого приехали из Лондона?

– Я же говорю, конференция по работе. Но раз уж я тут, решил попробовать что-то узнать. Бен не выходил на связь последние дни?

– На этой неделе нет. Но я уже все это рассказывала полицейскому, который приходил во вторник.

– То есть Бен не здесь?

– Конечно, нет! С чего бы?

В голосе снова появилось напряжение. То, что она нервничала, было очевидно, но вот в чем причина – беспокойство о сыне или необходимость лгать, чтобы прикрыть его, – оставалось неясно.

– То есть вы на этой неделе его вообще не видели?

Вместо ответа она указала пальцем на мое разбитое лицо.

– Что с вами случилось?

– Вчера отправился в любимое казино Бена выяснить, не был ли он там, но вышибалам не понравилось, что я задаю вопросы.

– Да, это заметно. Что вы знаете о моем сыне?

– Мы можем поговорить не через порог?

Она скрестила руки на груди, интонации стали еще жестче.

– Я не уверена, что вы до конца осознаете, насколько это все странно выглядит, мистер Кинг. Вы вот так вот, ни с того ни с сего заявляетесь ко мне домой – ни звонка заранее, ничего – и начинаете расспрашивать меня о сыне.

– Да, я понимаю, простите, пожалуйста. Все случилось так быстро, не было времени позвонить…

– Это очень странно.

Она посмотрела на меня еще подозрительнее, чем прежде.

– И я понятия не имею, кто вы. Вы можете быть кем угодно.

– Я друг Бена.

– Да? Это вы так говорите. А может быть, все наоборот, и это Бен вас отделал.

Это было слишком близко к реальному положению вещей.

Я примирительно поднял руки.

– Послушайте, миссис Делейни, я только хочу убедиться, что с вашим сыном все в порядке. Он отличный парень, и я уверен, что пропади я сам без вести, он сделал бы то же самое. Вот и все.

Она продолжала сверлить меня взглядом, но теперь в нем появилось сомнение.

– Вы думаете, с Беном могло приключиться что-то нехорошее?

– Он вообще не выходит на связь, а это на него не похоже. Не берет телефон, а еще…

– Что еще?

Я оглянулся, нет ли кого-нибудь рядом, кто мог нас услышать.

– У них с Бет последнее время были… проблемы.

– Да, полицейский так и сказал, но я не верю. Только не у Бена.

– К сожалению, это правда.

Миссис Делейни оценивающе посмотрела на меня, в ее взгляде смешалось сомнение – не опасен ли я – и страх за сына. Нежелание впускать незнакомца в дом и беспокойство, что ее мальчик мог попасть в какую-то дурную историю, боролись в пожилой женщине. Было интересно, что победит – сердце или разум.

В конце концов, материнское беспокойство одержало верх, и она скинула цепочку.

– Хорошо, заходите, – сказала она несколько потеплевшим голосом. – Раз вы приехали аж из Лондона.

Глава 73

Миссис Делейни проводила меня в идеально прибранную гостиную и отправилась на кухню сварить кофе. На стене и каминной полке было множество семейных фотографий. Путешествия в Сидней, Рио, Флориду, Египет. Многие из этих фото я уже видел в кабинете Бена.

Вернувшись, мать Бена протянула мне фарфоровую чашечку с кофе. Собаки трусили за ней.

– Да, сын был отличником, такой умный мальчик, – сказала она, заметив, что я разглядываю одну из висящих на стене фотографий: Бен с дипломом в руках.

Я отхлебнул кофе – крепкий, но не резкий, явно весьма дорогой.

– Я ходил в школу попроще.

– А его школа была в тройке лучших на северо-востоке.

– Ваша невестка сказала, что в районную школу вы его решили не отдавать.

– Брейфилд? Боже упаси. Жуткое место, и контингент там соответствующий. Я бы скорее сама его дома учила, чем отправила в Брейфилд. Сейчас там вообще ужас творится.

Она указала на одно из стоявших в гостиной кресел и предложила мне сесть. Эта женщина начинала мне нравиться, она впустила меня в дом и готова была выслушать, в то время, когда большинство людей просто отталкивали. Подкупало и ее искреннее беспокойство о сыне.

– Да, кстати, меня зовут Рут.

– Спасибо, что согласились поговорить, – сказал я, проваливаясь в уютные объятия кожаного кресла. – Поверить не могу, что Бен исчез так надолго. Вы наверняка места себе не находите от волнения?

– Практически не сплю, не больше пары часов каждую ночь.

– А когда он последний раз выходил на связь?

– Ну, не сказать, чтобы он был в этом плане примерным сыном, если честно. Обычно он звонил по выходным, раз в неделю или две. Всегда такой занятой со своей работой. На прошлых выходных он не звонил.

– Судя по всему, он вчера приехал из Лондона сюда, – сказал я, а потом добавил: – Я думал, он решил навестить вас.

– Бенджамин не приезжал с лета… – медленно проговорила она.

У меня зазвонил телефон. На экране был незнакомый номер. Наверное, спам, – подумал я и сбросил звонок.

– Сочувствую.

– Расскажите об этой… женщине, с которой у Бена что-то было. Жена друга, кажется, так сказали в полиции.

– Ну, я с ней особо незнаком, – соврал я. – По-видимому, роман у них длился несколько месяцев, но потом она решила с ним порвать.

– Наверное, поняла, что не доберется до его денег. Таким шлюхам всегда что-нибудь нужно.

Я невольно напрягся.

– Не уверен, что дело было в деньгах…

– Да? – Голос ее был уже менее дружелюбным. – А что же, по-вашему, произошло?

– Из того, что я слышал, скорее взаимное…

Что-то в фотографиях на каминной полке привлекло мое внимание. В них отражался пульсирующий свет. Регулярные вспышки. Синего света.

Перед домом стояла машина с включенной мигалкой. Выглянув в окно, я увидел, как из нее выскакивают двое полицейских. Когда же я отвернулся от окна, то обнаружил, что Рут Делейни вскочила со своего места, в руках у нее был кухонный нож, которым она тыкала в мою сторону.

– Ты же он, да?

– Кто?

– Муж, той стервы, что соблазнила Бенджамина! Я поняла, как только тебя увидела.

– Вы вызвали полицию! – Я не мог поверить происходящему.

– Они предупредили, что ты можешь объявиться, – в ее голосе были только злоба и решительность.

Я вскочил. Полицейские были еще на улице. Один из них что-то говорил в рацию.

– Что? О чем вы?

– Полицейские сказали, что ты можешь сюда заявиться. И чтобы я сразу звонила, если тебя увижу. А теперь ты останешься тут и расскажешь всю правду, что сделал с моим мальчиком.

С улицы послышался скрип гравия, кто-то шел к входной двери. Я двинулся в прихожую, у меня были считаные секунды, чтобы что-то сделать.

– Миссис Делейни, я ничего не…

– Не приближайся! – Она ткнула ножом в мою сторону. Собаки почувствовали ее страх и моментально оскалились, зарычали, шерсть поднялась дыбом.

Я примирительно поднял руки, осторожно двигаясь мимо женщины.

– Я не собираюсь причинять вам никакого вреда.

Один из джек-расселов кинулся вперед и с рычанием вцепился мне в щиколотку. Я спотыкаясь вывалился в прихожую, таща пса за собой, чувствуя, как зубы впиваются в ногу. В дверь барабанили, были слышны крики полицейских, сквозь матовое стекло виднелись их силуэты.

Надо убираться, и быстро.

Собака так и висела, рыча, на моей ноге. Я проковылял через прихожую в кухню, чувствуя, как по лодыжке начинает стекать в ботинок кровь. Наконец, мне удалось пинком отшвырнуть животное, и я побежал, а вслед мне неслись вопли Рут Делейни.

– Это все твоя сука-жена виновата! И не дай бог, хоть один волосок упал с головы Бенджамина из-за тебя! Я тебя лично придушу, клянусь!

Я выбежал на террасу, схватил стоявший там плетеный стул и с размаху запустил в стеклянные двери, бросился сквозь них, пока даже не успели осыпаться осколки стекла. Я все еще слышал гавканье собак и крики, когда проломился через шпалеры с декоративным виноградом и перевалился через забор в соседний задний двор соседнего дома.

Я добежал до следующего забора, пинком выбил доску и пролез в дыру. Нельзя останавливаться.

Глава 74

В правой ладони было семь крупных заноз от разных заборов, через которые мне пришлось проламываться, перелезать или прыгать в процессе забега от полицейских. Четыре удалось вытащить, но оставшиеся три засели глубоко, и чем дольше я пытался их достать, тем глубже они уходили. Больше усилий – глубже рана, и больше страданий.

Я приложил слишком много усилий, и теперь придется страдать.

Я сидел на скамейке в конце платформы на вокзале Сандерленда, натянув капюшон толстовки на голову. В лодыжке пульсировала боль, нога онемела, идти было трудно. Кровь хлюпала в ботинке, а с обеих сторон щиколотки отчетливо виднелись по четыре раны от зубов. Я подвигал ступней, чтобы размять сустав, сжимая кулаки от боли. Он и так-то плохо сгибался с тех самых пор, как десять лет назад из него вынули металлические спицы. После той самой пьяной ночи, что поставила крест на моей спортивной карьере.

Я достал телефон и набрал Ларссена, тот ответил после первого гудка.

– Джо, у вас не отвечал телефон. Что вы делали все это время?

– Ну, так, разное, по мелочи.

– С вами все хорошо? Голос у вас звучит жутковато.

– Бывало и хуже, хотя с ходу не припомню когда.

– Где вы?

– Жду поезда.

– Возвращаетесь в Лондон?

– Да.

– Хорошо, нужно обсудить, какие у нас есть варианты.

Я напрягся в ожидании новых неприятностей, хотя уже трудно было вообразить, что может сделать ситуацию хуже.

– Варианты?

– В смысле, что делать дальше. Как вам лучше всего себя вести.

Я сделал глубокий вдох, медленно выдохнул. Слегка покосился, чтобы держать в поле зрения молодого полицейского, который на противоположной платформе беседовал с сотрудником железной дороги, одетым в светоотражающий жилет.

– И как мне следует себя вести? Что посоветуете?

– Ну, смотрите, Джо, вы официально признали, что были на месте происшествия. Это подтверждено вещественными доказательствами, ваш телефон найден на предполагаемом месте захоронения тела, плюс в багажнике вашей машины обнаружена кровь мистера Делейни. Кроме того, с вашего телефона были сделаны очень подозрительные поисковые запросы, а метаданные показывают, что, возможно, вы использовали телефон жертвы, чтобы посылать самому себе сообщения и ввести в заблуждение следствие. У полицейских есть заключение текстологической экспертизы, которое подтверждает, что сообщения написаны не мистером Делейни. И в дополнение ко всему, мы знаем, что у вашей жены была сексуальная связь с мистером Делейни.

Некоторое время он помолчал, давая мне осознать сказанное.

Но у меня перед глазами стояло только ухмыляющееся лицо Бена.

Шах и мат, здоровяк.

Отполированный металл рельсов поблескивал всего в нескольких метрах от меня. Я слегка подался вперед на скамейке, разглядывая пути. Интересно, насколько больно, если тебя сбивает экспресс, несущийся со скоростью больше ста километров? Наверное, не слишком, да и в любом случае все будет очень быстро. Вот ты есть – живешь, дышишь, думаешь. А через секунду – только ошметки по рельсам, и все.

– Джо, вы там? – послышался в трубке голос Ларссена.

– Мне крышка, да?

Он помедлил с ответом.

– Нужно сесть и все обсудить. С глазу на глаз. Хватит этих разговоров по телефону, запрыгиваний в поезд и отъездов неизвестно куда. Вот вам мой совет.

– Вы все еще готовы представлять мои интересы?

Он снова замолчал, на этот раз пауза была дольше.

– Если вы будете следовать моим указаниям.

– В том числе прийти в полицейский участок и сдаться с поличным?

– Вы там что, еще нескольких человек убили?

– Просто спрашиваю.

– То, что я сказал вчера в качестве рекомендаций, остается в силе, да.

Я почувствовал, будто телефон жжет мне ухо.

– Значит так, да.

– Что вы имеете в виду?

– Поход в участок, обвинение, освобождение под залог, если сильно повезет.

– Ну, сейчас сложно об этом говорить. Но нам нужно действовать в рамках единой стратегии.

– Как думаете, под залог выпустят?

Он снова не ответил.

– Так вы возвращаетесь в Лондон?

– Да, буду через три с половиной часа.

Мы договорились, что с вокзала я возьму такси и отправлюсь прямиком в офис к Ларссену – никуда не заезжая и нигде не останавливаясь. Примерно за час мы обсудим дальнейшую стратегию, а потом, в сопровождении одного из его помощников, я отправлюсь домой переодеться. А оттуда в полицейский участок, и сдамся детективу Нейлору до окончания рабочего дня. Разве что Ларссен не называл это «сдаться», а говорил «явиться для выяснения подробностей».

Было без пяти одиннадцать. Восемь дней назад ровно в это время я обсуждал с десятым классом «О мышах и людях» Стейнбека. Неделя и один день.

Я пообещал Ларссену, что буду у него в три.

Глава 75

Поезд вез меня в Лондон. Я сидел в самом дальнем углу последнего вагона, натянув капюшон толстовки практически на глаза и забившись как можно дальше от всех остальных пассажиров. Делать было совершенно нечего, ни книги, чтобы почитать, ни соседа по месту, чтобы поговорить. Я даже не мог сообразить, о чем бы таком хорошем подумать, чтобы успокоиться. В голову лезли только мысли о полиции, образцах ДНК и о том, что мне сказать жене и сыну. Компанию мне составлял только лежавший на столике телефон. И как я ни пытался насладиться проплывающими мимо окна пейзажами восточной Англии, мой взгляд то и дело возвращался к темному прямоугольнику из стекла и пластика. Это была единственная ниточка, связывавшая меня с семьей. Единственное оставшееся у меня оружие.

Вот только это оружие, а точнее, его предшественники, уже дважды предавали меня. Первый был обнаружен в подозрительном месте, второй содержал уличающую меня непонятно в чем историю поиска. Может, и этот продукт высоких технологий только и ждал удобного случая, чтобы ударить побольнее. Что еще он мог скрывать?

Я открыл браузер и проверил историю поиска за последние пару дней. Как вообще ее можно подменить? В любом случае ничего подозрительного я не увидел: расписание поездов, телефон юридического бюро из секретной записной книжки Мел, поиск казино и гостиницы в Сандерленде. Это все были мои запросы. Где еще мог крыться подвох? Все сообщения тоже были написаны мной. Единственной сохраненной фотографией было селфи обнаженной Мел, но я не мог на него смотреть. Я вернул телефон на столик, перевернув экраном вниз. Отблеск на объективе камеры напомнил мне о загоревшемся огоньке веб-камеры домашнего компьютера, который я заметил в воскресенье ночью.

Может, дело не во мне, а в телефоне?

Поезд медленно разгонялся после остановки в Нью-Йорке. До Лондона оставалось примерно полпути. За окном все быстрее проносились распаханные поля. Я снова перевернул телефон.

Как ты теперь меня предашь, маленький ублюдок?

Как же прочно они завладели нашей жизнью: общение с друзьями и коллегами, социальные сети, электронная почта, приложения, фотографии, музыка, календарь, напоминания о днях рождения. Полный цифровой слепок личности. В памяти телефона было с десяток приложений. Резервное копирование, Мои Файлы, Диагностика. Большинство были мне знакомы – стандартный набор приложений, предустановленных на новом телефоне. Всякие утилиты для работы с памятью, перемещения файлов и тому подобное – все те программы, на которые я обычно не обращал внимания.

Кроме одной. Приложение под названием «СисАдминТрек». Это было странно – как будто в доступе пользователю оставили что-то из набора профессионального программиста. И тем не менее это было единственное приложение, загруженное на телефон, а не предустановленное. На иконке были изображены два перекрещенных гаечных ключа на фоне шестеренки. Я открыл приложение, и иконка разрослась на весь экран, слева появилось небольшое меню. Всего четыре пункта: «О программе», «Версия», «Обновление», «Разрешения». При открытии первых трех появлялась только самая краткая информация о том, кем и когда приложение было написано, длинный номер, означавший версию и тому подобное. Было совершенно неясно, что же приложение делает. Это была не игра, не офисное приложение и не мессенджер.

Вкладка меню «Разрешения» была несколько более информативной. При нажатии на нее появился выпадающий список программ и функций, к которым имела доступ программа: включение основной и фронтальной камер, записи видео и аудиозаписей, данные геолокации, история поиска в браузере, все сообщения, электронные письма и файлам в памяти. Одним словом, полный доступ ко всей информации на телефоне, зачем – непонятно.

Я еще раз изучил первые три пункта меню, на этот раз внимательнее, но быстро сдался. Кроме того, что «СисАдминТрек» была написана в 2014 году где-то в США, я ничего так и не узнал.

Тогда я поискал в интернете.

СисАдминТрек – одно из названий программы, разработанной легальной группой хакеров, называющей себя Electronic Orchard Collective. Приложение было разработано для демонстрации уязвимостей мобильных операционных систем и способов, как этими уязвимостями могут воспользоваться государственные органы. Приложение использует многочисленные ошибки в коде мобильных приложений и обеспечивает доступ к подавляющему большинству функций смартфона со стороны третьих лиц без ведома владельца. С помощью СисАдминТрек хакер может включать и выключать камеру и микрофон смартфона без ведома владельца. Запись фото, видео и аудио будет продолжаться даже после закрытия приложения.

Использование СисАдминТрек было запрещено в США из-за угрозы, которое оно представляет неприкосновенности личной жизни, а также из-за возможности похищения личных данных.

Меня словно ударило током. Если такое приложение стояло на моих предыдущих телефонах, то с кем бы я ни говорил – с адвокатом, полицией, женой – все эти разговоры могли быть записаны. Телефон же всегда при мне. А с доступом к сообщениям и электронной почте через программу можно было отправлять сообщения будто бы от моего имени, но без моего ведома.

Но кто мог установить это приложение?

Бен. Это было настолько на него похоже, что дальше просто некуда: использовать новейшие технологии, чтобы показать, насколько он умен, а также получить все, что ему хочется.

Я открыл Менеджер файлов и обнаружил единственную сохраненную аудиозапись длиной в четырнадцать секунд. Включив ее, я услышал два голоса. Один из них был моим.

– Слушай, мы могли бы действовать сообща, вместе.

– Вместе?

– Да, нам нужно объединиться, чтобы найти и образумить Бена.

– Звучит немного странно, как будто какая-то коалиция против него.

– Знаешь, Бет, мне очень неприятно это говорить, но сейчас так…

На этом запись обрывалась, будто была сделана по ошибке. Или чтобы проверить, что программа работает.

Я вспомнил этот разговор: утром в четверг мы с Бет сидели в парке. И Бен слышал наш разговор, а значит, был в курсе нашей с Бет договоренности действовать сообща. Знал, что я проигнорировал его требование держаться от нее подальше.

Выходит, Бет тоже в опасности.

Я удалил «СисАдминТрек» и откинулся на спинку кресла. Разбитое лицо не переставало болеть: тупая тянущая боль, которая вспыхивала ярче, стоило мне дотронуться до челюсти или брови. Некоторое время я тупо смотрел в окно, но вдруг вспомнил о сброшенном во время разговора с матерью Бена звонке. За мгновение до того, как она чуть не бросилась на меня с ножом. Номер сохранился в списке входящих, наверное, какая-нибудь реклама дешевых кредитов. Я собрался было удалить номер, но в последний момент передумал и нажал «вызов».

В трубке прозвучал мужской голос.

– Привет, Джо, как дела?

– Э-э-э, хорошо, спасибо. А кто это?

– Марк. Марк Раддингтон. – Судя по звукам на заднем плане, он был за рулем. – Ты писал мне в фейсбуке, помнишь?

– А, да, конечно, извини. Спасибо, что перезвонил.

– Так что, ты, значит, счастливая вторая половинка Мелиссы?

– Ага.

– Здорово, здорово. Как она?

– Все хорошо, спасибо.

– Отлично. Знаешь, это так странно. Она вроде как была моей первой настоящей девушкой. И тут вдруг ты, ее муж, двадцать лет спустя присылаешь мне сообщение. Типа, вау! Такое не каждый день случается.

– Взрыв из прошлого.

– Ага, именно. Взрыв из прошлого.

Пустая болтовня могла тянуться бесконечно и нужно было переходить к делу.

– Так вот, я вот пишу речь для юбилея свадьбы, – сказал я. – И подумал, что хорошо бы рассказать какую-нибудь прикольную историю из ее школьного прошлого. Ты в каком-то комментарии упоминал о случае с постановкой «Макбета» на выпускном.

– А, ты про эту историю. – Внезапно Марк посерьезнел.

– Так что случилось на вечеринке после спектакля?

Марк замолчал, я услышал глубокий вдох.

– Значит, Мелисса тебе не рассказывала?

– Похоже, нет.

– Ну, прикольной историей я бы это не назвал, – проговорил он без тени прежней жизнерадостности в голосе. – По крайней мере, на тот момент нам было не до смеха.

– Да? Почему?

Он снова помолчал.

– Слушай, ты уверен, что хочешь знать? Для праздничной речи она вряд ли подойдет.

– Марк, я пытаюсь разузнать как можно больше, чтобы были какие-то, знаешь, живые детали. Но все, что не стоит рассказывать, я, конечно, опущу.

– Тогда эту историю тебе придется опустить целиком.

– Да без проблем. Но для общей картины хотелось бы ее услышать.

– Для общей картины? Ну ладно, твоя жена, твой юбилей.

И он рассказал.

Глава 76

Притяжение Лондона ощущалось почти физически и противостоять ему было совершенно невозможно. Здесь был центр всего. Моя семья. Мой дом. Моя судьба. Усталость накрыла меня с головой, и за двадцать минут до прибытия на станцию я провалился в неглубокий, полный странных видений, сон. Передо мной вставали лица и фрагменты когда-то виденных событий. Вильям в школьной форме. Бет, спящая на диване. Бен – то ли с ухмылкой, то ли с рыком, – пытающийся схватить меня за грудки. Мел на кухне, голая, придерживает грудь одной рукой и, улыбаясь, делает селфи.

Я резко вздрогнул, словно от удара током, и проснулся. Сидящий напротив пожилой мужчина нервно отвел взгляд. Поезд подъезжал к вокзалу Кингс-Кросс. Мел. Фотография в кухне. Обнаженное селфи для другого мужчины.

Внезапно я понял, что не так с этим фото.

Телефон завибрировал у меня в руке – сообщение с незнакомого номера.

Привет, Джо. Вот ссылка на анкету ВИП Эскорт Сервиса, которую вы с женой смотрели в прошлый раз: www.vipescort-services/33605. А может быть, теперь вы захотите встретиться с www.vipescort-services/33699 или www.vipescort-services/33681. Дай знать, когда выберете. У нас есть варианты на любой вкус ☺

Лорна

Лорна из «ВИП Эскорт Сервиса». Я разговаривал с ней после того, как нашел их номер в тайном телефоне Мел. Я нажал на первую ссылку, казалось, страница будет загружаться целую вечность.

Поезд замедлил ход и наконец остановился. Страница так и не открылась. Я подождал еще немного, но двери открылись, и вместе с потоком пассажиров я двинулся по платформе к выходу, опустив голову и время от времени поглядывая на экран телефона. Порывшись в кармане, я достал билет и прошел через турникеты в здание вокзала. На телефоне так и крутился значок загрузки. До часа пик было еще далеко, но вокзал уже заполнялся счастливчиками, ушедшими с работы пораньше и направлявшимися домой, и туристами, приехавшими на выходные.

Страница с анкетой наконец загрузилась.

Я посмотрел на фото и застыл как вкопанный.

Шедший за мной мужчина от неожиданности толкнул меня в спину, обошел, бормоча извинения, и скрылся в толпе. Я стоял с открытым ртом, часто моргая, а вокруг меня двигался и жил своей жизнью вокзал. Я прокрутил страницу вниз, читая имя и описание. Вернулся к фотографии. На виске билась жилка, а все звуки будто отдалились и затихли, словно я стоял в каком-то пузыре тишины.

Одна-единственная жуткая мысль всплыла из темных глубин подсознания. Она была настолько страшной, что мне не хотелось даже обращать на нее внимания, чтобы не дать ей возможности до конца оформиться и обрести реальность. Мне хотелось, чтобы эта мысль уползла обратно в ту мрачную темноту, откуда возникла. Что ты вообще знаешь? В чем ты действительно можешь быть уверен? Что все это значит? Мысль никуда не уходила.

Но это же невозможно!

Или…

Я столько раз ошибался и заблуждался за последние дни, пора было по-настоящему со всем разобраться.

Пришло время получить ответы на вопросы.

Время правды.

Пора показать все это Нейлору и Ларссену – один кусочек головоломки за другим, – и пусть дальше они решают, что делать.

Телефон снова завибрировал. Сообщение с фотографией черного «рейндж ровера» с тонированными стеклами, припаркованного на подъездной дорожке у дома Бет. Снимок был сделан сверху, видимо, из окна второго этажа. Под фото были два слова.

Помоги нам

Номера, с которого пришло сообщение, не было в записной книжке телефона, значит, это не Бет. Тогда кто же?

Элис!

Это наверняка была она. Колник снова заявился к ним домой, принялся угрожать Бет, хотел отомстить, вот Элис и перепугалась. Девочка была ни в чем не виновата, а угодила в самую гущу разборки.

Ларссену и Нейлору придется подождать.

Я набрал короткий ответ.

Еду. Звони в полицию.

14.13

Потом написал Ларссену.

Можем на час перенести встречу – на 16:00?

14.14

Он тут же ответил:

Хорошо, а что случилось?

14.15 Питер Л.

Нужно кое-куда заехать.

14.15

Я сунул телефон в карман и побежал к стоянке такси.

Глава 77

Черный «рейндж ровер» стоял поперек подъездной дорожки, заперев «мерседес» Бет. Я подбежал к машине, прижался к окну и заглянул в салон. Пусто. Я бросился к двери в дом, принялся звонить, стучать и звать Элис, но никто не отвечал. Через газон я добежал до окна гостиной – там тоже никого, тогда я пошел вокруг дома, пройдя через ворота, ведущие на задний двор. Строителей тут уже не было, от нового летнего домика готов был только фундамент. Стараясь ступать осторожно, я подошел к большим окнам кухни и попытался разглядеть, есть ли кто там. Никакого движения. Я двинулся дальше.

Дверь на застекленную веранду была приоткрыта, на пороге валялись осколки от одной из разбитых стеклянных секций.

Черт. Может быть уже поздно.

Я толкнул дверь и вошел прислушиваясь. Тишина.

– Элис? – громко позвал я. – Бет? Есть кто дома?

Никто не ответил. Я шел по коридору, стараясь двигаться как можно тише.

– Элис?

Ничего. Дом был безмолвен.

Я достал телефон и набрал номер, с которого пришло сообщение. Трубку не брали. Я попытался расслышать, не звонит ли где-то в доме телефон.

Сверху раздался глухой удар.

Я замер.

Еще один. Бум.

Едва различимый женский голос.

Я шагнул было в сторону холла, но замер в нерешительности. Еще удар, на этот раз громче.

Что бы там наверху ни творилось, звуки ничего хорошего не предвещали. Кто-то был в беде. Я тихо прокрался к лестнице, вытянул шею, пытаясь разглядеть площадку второго этажа.

Снова послышался женский голос, говорили на повышенных тонах и с неподдельным страхом, но слов было так и не разобрать.

Я быстро взбежал по ступенькам, пытаясь не шуметь.

Грохот разбитого стекла и шум падающих осколков. Женский крик.

Бет?

На площадку второго этажа выходило пять дверей, все они были открыты. Перепрыгивая через ступени, я помчался еще на этаж выше. Голос Бет звучал яснее.

– Пожалуйста! Клянусь, я ничего ему не расскажу! Не бейте!

Спальня располагалась в конце коридора, дверь была закрыта.

– Пожалуйста! Нет!

Закрытая дверь несколько приглушила грохот выстрела, но все равно в замкнутом пространстве он прозвучал ужасно громко.

Я пронесся по коридору и врезался в дверь плечом. Из косяка полетели щепки, и я оказался в спальне. В ушах стучало, я тяжело дышал и толком не понимал, что делаю.

На полу около кровати виднелась человеческая фигура.

Черт! Я опоздал.

Глава 78

Действуя как будто отдельно от тела, сознание сообщило, что фигура на полу была женской. Она лежала на животе, синий халат задрался, обнажая бледные ноги. Ступни были неестественно вывернуты в разные стороны. Один тапочек остался на ноге, второй слетел. Не увидев больше никого в комнате, я бросился к телу и наклонился. Она лежала, уткнувшись лицом в толстый ковер. Темные волосы собраны в пучок на затылке. Рядом валялись очки, одна дужка была отломана.

– Бет? – произнес я, трогая ее за плечо.

Ответа не было. Я посмотрел, нет ли следов крови, и очень осторожно потряс ее. В воздухе висел резкий запах пороха.

– Бет? – повторил я негромко и дотронулся до ее шеи, пытаясь нащупать пульс.

Ее веки задрожали, Бет открыла глаза.

– Джо…

– Ты как? – прошептал я. – Что случилось?

Она перевернулась набок, моргнула несколько раз.

– Бен?

– Это я. Джо.

Она попыталась сосредоточиться на мне, ее зрачки расширились.

– Он здесь, – прошептала она и схватила меня за руку.

– Кто? Алекс Колник?

– Что? – Она была в замешательстве. – Я не… Я не понимаю.

– Неважно. Где Элис? С ней все в порядке?

– Заперлась в ванной.

– Ты не ранена, Бет?

Она покачала головой, губы ее дрожали.

Я не мог понять, что происходит, голова кружилась, будто я только что спрыгнул с карусели и мир еще продолжал вращаться. Не время для раздумий. Я огляделся в поисках чего-нибудь, что можно было использовать как оружие. Спальня была разгромлена, стулья перевернуты, на полу валялась одежда и фотографии в рамках. Зеркало рядом со входом в гардеробную было разбито в трех местах и покрыто паутиной трещин. На стене виднелась россыпь черных отметин, видимо, от выстрела из дробовика, звук которого я и услышал за мгновение до того, как ворваться в комнату.

– А где дробовик? Бен хранил его в спальне? – спросил я.

– Нет, они все в оружейном сейфе в столовой.

– А где сам Бен?

– Внизу, – она указала на вторую дверь в противоположном углу спальни. – Дверь ведет в кабинет, а там есть выход на черную лестницу, она ведет вниз до подвала и кладовой. Он пошел за патронами.

– Для дробовика?

– Да.

Черт. Я подошел к прикроватному столику в надежде найти хоть что-нибудь – ножницы, нож, – что хотя бы отдаленно сошло за оружие. Ничего. Тут мой взгляд снова упал на огромное разбитое зеркало у гардеробной. Я ударил в него локтем, потом еще и еще, пока куски стекла не отклеились от подложки и не начали осыпаться на пол. Я подобрал валявшуюся на полу футболку и обернул ей конец одного из осколков – тонкий изогнутый кусок стекла, сантиметров пятнадцати в длину с острым зазубренным концом, – получился импровизированный кинжал.

Закон джунглей.

Бет схватила меня за руку.

– Слышишь? – хрипло прошептала она.

Я прислушался.

Кто-то поднимался по черной лестнице. Ступеньки тихо поскрипывали под весом поднимающегося человека, одна за другой. Скрип. Не слишком быстро, не слишком медленно. Шаг, шаг. Спокойно, размеренно, все ближе и ближе. Все четче слышались шаги ботинок с жесткой подошвой по старому дереву.

– Прячься, – прошептал я Бет, но она и так уже скрылась за огромной двуспальной кроватью.

Я встал сбоку от двери, ведущей в кабинет.

Шаг.

Шаг.

Шаг.

Кто-то поднялся до верха лестницы, я крепче сжал зазубренный кусок стекла. Тишина. Снова скрип половиц, на этот раз приглушенный толстым ковром, лежавшим на полу кабинета. Ближе, еще ближе.

Я занес импровизированный кинжал. Пора остановить это безумие. Здесь и сейчас. Я сделаю то, что должен, чтобы защитить свою жизнь, семью и вообще все, что принадлежит только мне.

Шаги – спокойные и размеренные – приближались к двери. Сейчас…

В дверях возникла человеческая фигура.

Глава 79

– Здравствуй, Джо, – произнесла моя жена.

Мел.

Я открыл было рот, но не мог произнести ни слова.

– Ты же не собираешься тыкать в меня вот этим? – спросила она, указывая на осколок стекла.

Я опустил руку, не в силах отвести взгляд от Мел. Внезапно все встало на свои места. Это моя жена. Не Алекс Колник. Не Бен. Моя жена.

Мел стояла с поднятыми руками, показывая, что не вооружена. У нее не было дробовика, только мобильный телефон. Белый айфон, которого я никогда у нее не видел.

– Ты… – только и смог выговорить я.

– Я, – ответила Мел, опуская руки.

Я сделал шаг в ее сторону.

– Не приближайся к ней, Джо, – послышался сзади голос Бет.

Я обернулся и увидел, что она уже не прячется, а стоит в полный рост позади кровати. На ее лице не было и следа страха или замешательства. Никаких слез. Напротив, она была собранна, почти весела, словно актер, исполнивший главную роль и готовый к овациям. И направленное на меня ружье. Сдвоенные отверстия стволов словно черные дыры вобрали в себя весь свет в комнате.

– Брось стекляшку, – произнесла Бет и резким движением возвела курок. С оружием она обращалась уверенно, очевидно, не первый раз держа его в руках.

Я уронил осколок зеркала, удивляясь про себя, насколько изменилось поведение Бет. Она была спокойна, собранна. Внезапно я вспомнил, какая именно специализация у нее была в университете. Еще один кусочек головоломки встал на место.

– Телефон, – сказала она, – положи его на прикроватный столик. – Я повиновался. – Садись, – она указала стволом ружья на кресло рядом со столиком. – Руки на подлокотники.

Пока я садился, Бет держала меня на мушке. Мел взяла со столика мой телефон, перевернула, сняла заднюю крышку, вынула батарейку и убрала ее в карман. Потом подошла к Бет и протянула ей пригоршню розовых ружейных патронов, а после поцеловала ее в щеку.

Я уставился на них. Наконец я понял.

За последние восемь дней я попал в такую круговерть событий, что только сейчас смог увидеть истину. Прийти к единственному выводу, который все объяснял. Но я все равно не мог и не хотел верить своим глазам.

– Ты и она, вы… Все это время, вы…

Мел коротко кивнула.

– Да, все это время.

Глава 80

По ребрам стекал холодный пот. Я чувствовал себя крысой в ловушке. Я так старался добраться до приманки, что не замечал ничего вокруг, и вот ловушка захлопнулась.

– Джо, ты в курсе, что такое отвлекающий маневр? – спросила Бет.

– Ты про военных или про фокусников?

– Про фокусника, конечно. Когда правой рукой машут платком, на который все смотрят, а левой открывают секретный ящичек. Отвлекающий маневр. Главное, чтобы зрители смотрели в другую сторону, а не туда, где происходит самое важное. А уж мы постарались, чтобы ты смотрел в другую сторону, пока подделывали улики против тебя. А потом, чтобы полиция смотрела в другую сторону – на тебя как на главного подозреваемого. Тобой же так легко управлять, просто нужно знать, за какие ниточки дергать. Что тебе ни покажи, ты всему веришь. Всему!

Я только и мог, что смотреть на них. Пока было слишком много непонятного.

– Социальные сети, – проговорил я. – Все эти сообщения от Дэвида Брэмли, посты в «фейсбуке», сообщения на моем взбесившемся компьютере в понедельник. Это все была ты?

– Скорее, мы, – заметила Мел.

– Как видишь, импровизация и отвлекающие маневры могут быть очень эффективны в современном мире, – продолжила Бет. – Люди готовы верить во что угодно, даже если не видят этого своими глазами, а потом наоборот, отказываются верить очевидным фактам.

Я покачал головой, удивляясь собственной глупости.

– И ты сам нам принес все на тарелочке, а мы уже воспользовались ситуацией, чтобы сделать из нее историю, достойную «Оскара». Да, нам, конечно, изрядно повезло, но с импровизацией знаешь, как бывает: чем больше ты этим занимаешься, тем лучше у тебя получается. И в какой-то момент мы поняли, что у нас действительно все отлично получается.

– Отлично получается лгать, – сказал я. – Поздравляю!

– Не лгать, – взвилась Бет, – а играть!

– Ну конечно, ведь твоей специальностью в университете как раз и было драматическое актерское мастерство, да?

– Молодец, вспомнил! Бен не позволил мне доучиться и стать актрисой. Он никогда не позволял мне заниматься любимым делом. И так и не понял, что все эти годы я играла роль – роль верной жены. Идеальной, спокойной, довольной, всегда счастливой оставаться в тени муженька. Но на этой неделе мне довелось сыграть величайшую роль в жизни, согласен? А ты отлично подыграл, даже не осознавая, что делаешь.

– А вся эта история про Алекса Колника? – спросил я устало. – Она зачем?

– Да просто так, для общей атмосферы. Я его и в глаза никогда не видела. В любом случае Бен собирался потребовать судебного запрета, чтобы этот Колник и близко подойти не мог.

– Но при этом ты не поленилась арендовать черный рейндж ровер, чтобы все выглядело достоверно.

– Ну, эту идею ты сам подкинул, когда сказал, что видел такую машину на парковке гостиницы в четверг, вот мы и решили, что не помешает ее использовать. Мы взяли рейндж ровер напрокат на неделю, а вчера Мел приехала на нем в парк, когда мы с тобой встречались. И сегодня тоже удачно вышло.

– А электронное письмо, в котором Бен говорил, что «едет домой встретиться с другом»? Я же мог его вообще не найти.

– Мы знали, что рано или поздно ты его обнаружишь – ты же такой предсказуемый. Хотя прошла чертова уйма времени, пока ты наконец взломал специально созданный поддельный почтовый ящик Мел. И это притом, что мы специально поставили самый очевидный пароль.

– Как вы узнали, что я нашел это письмо?

– Ну, там была довольно простая программка, которая отслеживала твои действия и запоминала, какие письма ты открывал. И, конечно же, ты клюнул и сбежал на север ровно в тот момент, когда полицейские собирались арестовать тебя во второй раз. И, конечно, в их глазах это было подтверждением твоей вины.

А ведь точно, в почтовом ящике не было ни одного письма от Бена, отправленного раньше прошлого четверга. Я-то решил, что Мел стерла все его письма, которые могли указать на их роман.

Но сейчас я понял, что на самом деле никаких писем и не было. И никакого романа тоже не было. Это все была выдумка, созданная в соцсети и раздутая старыми добрыми – подозрительностью и ревностью.

А я верил каждому слову.

Глава 81

Я выпрямился на стуле, в горле внезапно пересохло.

– Ты сказала «собирался»?

– Что? – не поняла Бет.

– Бен собирался потребовать судебного запрета.

– Ну да.

– В прошедшем времени. – Я не сводил с нее глаз.

– Ну вот, дошло наконец-то, – усмехнулась Бет.

Я помолчал, потом понял, что дальнейшие слова нужно взвешивать очень тщательно.

– Так это все время были вы? Все это сделали вы.

– Что сделали, Джо?

– Убили Бена.

– Но откуда ты знаешь, что не ты его убил? Ты бросил моего несчастного мужа лежать в луже крови. Он вполне мог скончаться от удара головой об асфальт, а ты вполне можешь быть его убийцей.

– Тогда зачем весь этот спектакль? – Я обвел взглядом разгромленную спальню. – Это нагромождение лжи, отвлекающие маневры. Ударься Бен насмерть, тело давно бы нашли, а меня арестовали, и справедливость восторжествовала бы.

– Ну, ты буквально преподнес нам Бена на тарелочке. Между прочим, намного проще задушить человека, когда он без сознания, поверь. – Бет сказала это так спокойно и непринужденно, словно обсуждала погоду.

– А потом ты подбросила улики в багажник моей машины, – продолжил я, – и подделала историю поиска в моем телефоне, а телефон оставила в парке. Какой же бред, поверить сложно.

Бет рассмеялась:

– Напротив, очень легко поверить, в этом смысл всей затеи. Обманутый муж мстит любовнику своей жены – старая как мир история. И чем больше ты вел себя так, будто уверен, что Бен жив и здоров, тем более подозрительно это выглядело в глазах полиции.

– То есть вы с самого начала подводили меня под арест?

– Да, но, чтобы ты тоже сыграл свою роль убедительно, нужно было тебя мотивировать.

– А фотографии голой Мел в телефоне Бена, они откуда?

– Результат одного напряженного субботнего утра, которое ты провел на занятии Вила в бассейне, – призналась моя жена.

Я уже знал ответ на следующий вопрос, но все равно спросил Мел:

– Так значит, никакого романа между тобой и Беном не было?

– Он не в ее вкусе, – ответила вместо нее Бет. – Она же тебе так и сказала в воскресенье.

Я молчал, пытаясь осмыслить происходящее и произошедшее, пытаясь разобраться в захлестнувших меня чувствах. Злость, недоверие. Разрывающая сердце боль.

– Как ты могла? – тихо спросил я Мел.

Она промолчала.

– У нас не было выбора, – пожала плечами Бет.

Стало ясно, что именно она здесь главная. Бет – альфа-самка, а Мел, моя уверенная в себе жена, – на вторых ролях. Словно повторяя судьбу матери, Мел попала в зависимость от деспотичной и доминирующей личности, оказалась в полном подчинении. Бет же командовала – безмятежная и тихая Бет, скромная вторая половинка Бена, которая всегда держалась в тени мужа. Но с тенью мужа теперь было покончено, и она взяла дело в свои руки. Может быть, впервые в жизни.

– Я разговариваю с женой, – сказал я.

Мел отвела взгляд.

– Мел? – повторил я.

– Нам нужно держаться за то, что у нас есть, – ответила она, глядя в пол.

– И что же это?

– Друг за друга.

– И ради этого можно совершить убийство?

– Конечно! – резко сказала Бет.

Последний раз, когда я видел Бет и Мел вместе, одна выкрикивала оскорбления, а вторая плакала. И все это была ложь, чтобы обмануть меня, а также знакомых и посетителей ресторана, которые потом могли подтвердить, что между обманутой женой и соблазнительницей ее мужа была настоящая ненависть.

– И давно?

– Что давно? – не поняла Бет.

– Вы двое. Давно вместе?

– Какая разница? Важно, что мы когда-то потеряли друг друга, а потом снова нашли.

– Ну да, между вами все началось еще в школе, когда вам было по пятнадцать.

– Ага, значит, ты поговорил с Марком Раддингтоном.

– Он рассказал мне о вечеринке после выпускного, когда вы оказались вдвоем. – Еще один кусок головоломки встал на место, причем я буквально держал его в руках с самого начала, но не понимал, какой стороной повернуть, чтобы он подошел к общей картине. – Но вы же были подростками. Как подростковая влюбленность превратилась вот в это?

– Подростки – это настоящие мы, – тихо проговорила Мел. – А взрослея, мы забываемся и теряем настоящих себя.

– Да брось, Мел, нужно что-то поубедительнее. Это же я, твой муж. Я знаю тебя больше десяти лет.

– Ты и правда не понимаешь, да? Подростки искренние. Все их чувства глубокие и настоящие, поэтому они так уязвимы. Это легко забыть, когда начинается взрослая жизнь и приносит весь этот привычный мусор – работа, брак, дети, ипотека. Однажды я проснулась и поняла, что не узнаю себя, не понимаю, во что превратилась, и мне это совершенно не понравилось. А потом мы случайно столкнулись с Бет на свадьбе Шарлотты и Гарри. И вся подростковая искренность вернулась. Юность вернулась.

– Та самая свадьба, на которой, как ты говорила, ты совершила ошибку. Пьяный поцелуй, после которого Бен помешался на тебе.

– Пьяный поцелуй-то был, конечно, – вклинилась Бет, – только вовсе не со скучным Беном.

– Так значит, с этого момента у вас возобновились отношения?

– Я будто очнулась от комы, в которой пролежала двадцать лет, – тихо проговорила Мел.

– Мел, это не ты. И это ненастоящая жизнь.

– Нет, теперь-то я знаю, где реальность. И какая настоящая я.

– Ладно, а что с нашим сыном? Что будет с Вильямом? И что со мной?

– Ты сам загнал нас в угол, – ответила Бет. – Если бы ты продолжил ничего не замечать, как все эти десять лет – скучная жизнь скучного Джо бежала бы по кругу, глаза в пол, – то ничего бы и не случилось. Но теперь…

– Теперь вы хотите, чтобы меня посадили за преступление, которого я не совершал.

– Твой выбор. Влез, когда никто тебя не просил, сунул свой нос куда не надо. А потом, словно знак судьбы, ты сам же обеспечил нам возможность решить две проблемы одновременно. Даже не знак, а подарок судьбы.

Шок от произошедшего начал проходить, и я отчетливо понял, что мне нужно любой ценой вырваться отсюда, найти Вильяма и увезти куда-нибудь, где он будет в безопасности. Подальше от этих двоих. Нужно было перехватывать инициативу.

– Есть кое-что, что вам обеим стоит знать.

– И что же это?

– Скоро здесь будет детектив Нейлор, – соврал я и поглядел на часы. – Мы договорились встретиться через пять минут.

– Ты звонил ему?

– С вокзала.

– Только не с мобильного. Ты что, нашел таксофон, как в среду?

– Что?

– Звонок на мой тайный телефон. Кто-то набрал номер, но ничего не сказал. Я перезвонила, это оказался таксофон. Мы даже занервничали, не зная, кто это был. Но потом Мел увидела в твиттере фотографию с тобой, которую запостил какой-то паренек, а его друзья перепостили. Мы посмотрели на время снимка – оно точно совпало со временем странного звонка. А кроме тебя на снимке была телефонная будка в Хэмпстеде! Тут все сошлось.

Райли Уорнер. Это он сфотографировал меня на телефон, когда я послал его, а потом, значит, опубликовал фотографию в «твиттере». А кто-то ее ретвитнул, потом еще, и среди подписчиков кого-то из ретвитнувших оказалась Мел. И так далее, и так далее: кто-то что-то опубликовал, другой перепостил, и это продолжается без конца по кругу, превращаясь, подобно мифической змее, кусающей себя за хвост, в бесконечную спираль фоток, комментариев, обновлений статуса, репостов, лайков. И эта спираль постепенно сжимается, пока не…

– Никому ты с вокзала не звонил, – продолжала Бет, прервав мои размышления. – Незачем тебе было искать таксофон, потому что ты решил, что избавился от моей маленькой программки-шпиона. Думал, что стер ее с телефона и теперь он снова принадлежит только тебе.

– Это приложение, СистемТрэк или как там его. Ты его поставила, да?

– СисАдминТрек, – поправила меня Бет. – Самые эффективно потраченные шестьдесят фунтов. Она, кстати, стояла на каждом из твоих телефонов: и на том, что ты потерял на парковке, и на его замене, и на нынешнем твоем телефоне.

– Но с этого телефона я его удалил.

– Ты думал, что удалил. А на самом деле оно так и осталось в памяти, только скрытым. Если не ты его устанавливал, то без полного обнуления телефона до заводских настроек это приложение удалить невозможно.

– А ты, похоже, неплохо управляешься с гаджетами.

– Пришлось. В прошлом году Элис начала встречаться с мальчиками, вот я и нашла это приложение. Но и без того я всегда была в курсе работы Бена и следила за новинками технологий. Бен сам при этом мне ничего не рассказывал о работе, о том, что сделало его богатым – что сделало нас богатыми, – так что пришлось самой разбираться. Я все ждала, что однажды стану его партнером в делах, но он считал, что я недостойна.

– И поэтому ты его убила?

Вопрос она проигнорировала.

– В общем, своему инспектору ты не звонил, – произнесла она спокойно. – Врать ты совершенно не умеешь, Джо. Не повезло тебе.

– Ну, в этом у нас ты специалист.

– Зато тебя было так легко подставить. Твоя предсказуемость плюс приложение, которое превращает любой телефон в идеальный шпионский прибор, и вот мы уже знаем, что ты делаешь буквально каждую секунду. Включаем камеру и микрофон, когда ты ничего не подозреваешь, записываем видео и аудио, делаем фотографии, смотрим сообщения, вводим за тебя поисковые запросы, отслеживаем местоположение, смотрим, что ты сам ищешь в сети.

– Например, гостиницу в Сандерленде.

– Да! Или это жуткое казино. Или расписание поездов с вокзала Кингс-Кросс, или Фраент-парк, или пытаешься расшифровать наши намеки и указания, которые вели к Стивену Бичему. Хотя сначала было совершенно непонятно, что за СТИБ ты пытался нагуглить. Но да, каждый раз, когда ты искал что-то, мы знали. Временами было ощущение, что ты и чашку чая не можешь себе налить, если не погуглишь, что именно делать с заваркой. Даже когда ты нашел саму программу, это сразу стало понятно – ты полез в сеть искать ее по названию.

Следующий кусок головоломки со щелчком занял свое место.

– И на телефон Бена ты ее тоже поставила.

Бет улыбнулась:

– Давным-давно, поэтому прекрасно знала, что он затеял.

Глава 82

– И что же он затеял?

– Пересмотр наших отношений.

– Что это значит?

– Два варианта. Первый – полная и безоговорочная капитуляция со всеми причитающимися унижениями: признать вину, умолять о втором шансе. Второй – развод. Но не из серии мирных и дружеских. Ему даже было плевать на чувства Элис. В общем, Бен хотел войны.

– Ему всегда было мало просто выиграть, нужно, чтобы все остальные проиграли.

– Именно. Он хотел растоптать меня в любом случае. И оттого, что я изменила ему с женщиной, а не мужчиной, было только хуже. И он хотел оставить меня без средств к существованию: «тактика выжженной земли», – вот его слова. И это после того, как я пожертвовала всем ради него: ученой степенью, молодостью, свободой, карьерой. Всей моей жизнью. За все эти жертвы меня ждало унижение вместо благодарности. Но теперь все будет по-моему, и я, а не он, получу все!

– Он тебя раскусил, да? Узнал о ваших отношениях.

– Да, Джо, он сообразил, что к чему, куда быстрее тебя.

– Ну, похоже, все кругом соображают быстрее меня, – пробормотал я.

– Тем вечером, в четверг, он назначил мне встречу, – сказала Мел. – Вроде как ему нужна была неофициальная консультация насчет работы с персоналом. Но когда я приехала, Бен показал мне тайком снятую фотографию нас с Бет и предъявил ультиматум.

– Какой?

– Все прекратить. Разорвать отношения и при этом письменно признать все, что было между нами. Извиниться лично и письменно перед ним, перед тобой, перед его дочерью и матерью. Как Бет и сказала – полный набор унижений.

– А я должна была разорвать наш первый брачный контракт, – добавила Бет, – и подписать новый. С полным отказом от денег и имущества, а также с полной передачей прав на опеку Элис в случае повторной измены.

– И все это он сообщил тебе через Мел.

– Да. Хотел показать, кто тут главный.

– Но ты все знала заранее, потому что слушала его звонки, читала сообщения и электронные письма.

– Мы знали, что он затевает, да, – ответила Бет, – но не знали, когда именно перейдет к действиям. Оказалось, что он выбрал ничем не примечательный четверг и какую-то поганую гостиницу на окраине.

Неудивительно, что Бен не особенно был настроен общаться, когда я встретил его на парковке. У него голова была занята совершенно другими вещами.

Понял я и кое-что еще.

– А ты слушала все, что он говорил Мел, да?

– Каждое слово, – кивнула Бет, а потом снова ткнула в мою сторону ружьем, двойные стволы весь разговор были направлены мне в голову. – И угадайте, кто внезапно заявляется посреди всей этой сцены, как Форрест, мать его, Гамп?

– Я.

– Бедный несчастный Джо, которого занесло бог весть куда от его привычного маршрута, и который оказался в самом центре событий, совершенно не понимая, что вообще происходит.

– Ну, в конце-то концов я сообразил.

Бет с некоторым удивлением посмотрела на меня.

– Да, точно. И как же ты догадался?

– Селфи на телефоне Мел, где она голая на кухне. Ты еще показала мне его в пабе в воскресенье. Что-то с ним было не так, но я все не мог понять, что именно. И вот только в поезде из Сандерленда я осознал.

– И что же?

– Когда оно было сделано. Ты удалила информацию о времени съемки, но на заднем плане была видна доска для записок, и на ней висела грамота, которую Вильям получил как раз в четверг. А значит, фото было сделано уже после предполагаемого бурного разрыва Мел с Беном, из-за которого он якобы сорвался с цепи. Тогда я понял, что Мел замешана в происходящее и что она до сих пор лжет мне. О том, что вы затеяли это вместе, я еще не догадался, но уже знал, что фото – подделка.

– Да, действительно, – сказала Бет с улыбкой, – как и все остальные фотографии. Изображениями обмануть куда проще, чем словами.

– Ну и эскорт-агентство, конечно. Они так охотно поделились анкетой того, с кем вы уже встречались.

– А, точно, юный Жюль.

– Они отправили мне анкету, где была фотография не в полный рост, но и этого хватило, чтобы я все понял.

– Что именно?

– Это он был в парке в понедельник. Не Бен, а его двойник. Тот же рост, телосложение, цвет волос. Надень на него куртку Бена, и не отличишь. По крайней мере, с пятидесяти метров.

– Мы боялись, что он может проговориться, когда полиция принялась прочесывать парк, – продолжала Бет все тем же тоном светского разговора, – но как выяснилось, подкупить проститутку легче, чем кого бы то ни было. Что, впрочем, неудивительно, да?

– Ладно, вы выиграли.

Бет перехватила ружье поудобнее, но мне в голову целиться не перестала.

– Я подозревала, что до тебя начало доходить и нужно положить этому конец. Чувствовала, что это будет именно сегодня. Так что нужно было заманить тебя сюда еще разок, ну а как это сделать, если не сыграть на твоих рыцарских чувствах. Я знала, что ты примчишься, как только услышишь, что зловещий мистер Колник угрожает Элис.

– И что дальше?

– Заключительный акт, – ответила Бет. – Мел, ты знаешь, что делать.

Мел достала из кармана пару хирургических перчаток и натянула их на руки. Потом открыла сумку, в ней оказался кухонный нож с черной ручкой, кусок бельевой веревки, изолента, черные кожаные перчатки и черная же балаклава. Все эти предметы были мне знакомы. Перчатки подарили мне на прошлое Рождество, балаклаву я купил еще до рождения Вильяма, когда мы ездили кататься на лыжах. Изолента и веревка уже давно валялись у меня в ящике с инструментами.

– Что ты делаешь? – спросил я у жены, чувствуя ледяной комок в животе.

Мел не ответила. С ножом в руке она подошла к Бет и засучила ей рукав, обнажая бледную кожу. Помедлила.

– Давай, не бойся, – подбодрила ее Бет.

Мел полоснула лезвием по руке Бет, но слишком слабо, на коже осталась лишь царапина.

– Я не могу, – тихо сказала она.

– Ты все можешь. Давай сильнее.

Мел снова приставила нож к ее руке, и на этот раз Бет сама толкнула ее к лезвию. Появилась красная полоса, которая начала наполняться кровью.

– Так-то лучше, – одобрительно сказала Бет, наблюдая, как струйка течет по руке.

– Больно? – спросила Мел дрожащим голосом.

– Ничего страшного. Продолжаем по плану.

Мел положила изоленту и веревку на пол возле кровати, а окровавленный нож бросила рядом с креслом, на котором я сидел. Может быть, получится дотянуться до него, прежде чем Бет успеет в меня выстрелить? Я чуточку сдвинул ногу в сторону ножа.

– У нас тут произошла ужасная вещь, Джо. Ты вломился ко мне домой.

– Я приехал, чтобы тебе помочь. Я думал, что ты в опасности.

– Очень мило с твоей стороны. Но на самом деле, ты вломился ко мне домой с ножом в руках.

Она кивнула в сторону лежащего на полу ножа. Я понял, почему он кажется мне знакомым: это был нож с нашей кухни. Я резал им лимоны, когда делал для Мел джин с тоником.

– Ты решил закончить то, что начал неделю назад, – продолжала Бет, капли крови падали с ее руки на ковер. – По-настоящему отомстить Бену за то, что он переспал с твоей женой и разрушил твою жизнь. Но просто убить его тебе оказалось мало, и ты решил отомстить иначе. Поиметь его жену, как он поимел твою.

– Бет, ты с ума сошла.

– Ты пытался меня изнасиловать.

– Ничего подобного! – Я сел прямее и сдвинулся еще ближе к ножу. – Что ты несешь?

– Ты бросился на меня с ножом – там только твои отпечатки, кстати, – ранил меня и попытался отобрать ружье. Снова твои пальчики.

– Но я не трогал ружье.

– Ну, как тебе сказать? Помнишь, когда ты приезжал сюда с Вильямом?

Точно. Перед поездкой в торговый центр, где я думал застать Бена, мы заезжали к Бет. Я убрал ружье с кровати, потому что к нему тянулся Вильям. Отпечатки пальцев.

– Тот вечер, когда ты вырубилась и валялась на диване? – до меня наконец дошло. – Только ты на самом деле была в полном сознании, да?

Бет улыбнулась.

– Это на самом деле труднее, чем кажется – убедительно изобразить пьяную отключку.

– Это безумие в чистом виде!

– Думаешь? А мне кажется, ты скоро убедишься, что все вполне логично.

– Остановись, ты зашла слишком далеко. Я все понял, ты меня убедила.

Бет смотрела на меня, злобно сощурившись, и все также целясь мне в голову. Когда она заговорила, ее голос звенел от напряжения, как натянутая струна.

– Не смей. Указывать мне. Что делать, – бежевый ковер у нее под ногами уже весь покрылся каплями крови.

– Хорошо, хорошо. – Я поднял руки в примирительном жесте, а потом опустил их на подлокотники, готовясь к броску. Защитить сына. – Ты здесь главная, Бет.

– Именно. Наконец-то. Первый раз в жизни. Сначала восемнадцать лет отец указывал мне, что делать. Говорил кто я, с кем мне дружить и кого любить. А потом еще восемнадцать лет ровно тем же самым занимался Бен. Сначала говорил, что контрацепция нам не нужна, потом, что аборт делать нельзя – и это на последнем курсе университета. Заставил сидеть дома с ребенком, отказаться от актерской карьеры. Потом заявил, что работать мне нельзя, пока Элис не поступит в университет. А теперь вот ты. Ты и правда думаешь, что можешь указывать мне, как жить? Решил занять место Бена?

– Я-то нет, – ответил я, а потом кивнул в сторону двери. – А вот он…

Бет и Мел обернулись, и я тут же бросился на Бет, пытаясь дотянуться до ружья, сделать все что угодно, чтобы черные отверстия стволов не смотрели мне в лицо. На мгновение все кругом как будто замедлилось: Мел вскрикнула от неожиданности, Бет резко развернулась обратно ко мне, увидела, что я уже почти схватил ружье, и резко потянула его на себя. В результате мои руки схватили только пустоту. Но я почти дотянулся, почти…

И тогда она выстрелила.

Глава 83

Меня будто с размаху ударили огромным молотом, я крутанулся на месте и упал на ковер. Со стоном схватившись за бедро, почувствовал, что джинсы мокрые и липкие, а между пальцев начинает стекать кровь. Мел бросилась ко мне и закрыла собой, чего я совершенно не ожидал.

– Бет! – воскликнула она. – Нет, так нельзя! Мы планировали поступить совсем по-другому.

– Твой муж не оставил нам шанса, Мел.

– Нет! Он же должен был только отвлечь полицию, пока мы разберемся со всеми делами и исчезнем. Мы же договорились!

– Он должен за все ответить.

– Да, но я думала, что он ответит в суде, в полиции, перед юристами и всеми знакомыми, а не вот так!

– Если бы он не принялся играть в детектива, так бы все и было. Но как только он нашел твой второй телефон и рассказал о нем полиции, то подписал себе смертный приговор – и ты это знаешь. Мы обе это знаем.

– Я не хочу причинять ему боль, – почти прошептала Мел.

– Ну, теперь у нас нет выбора, – настаивала Бет. – Придется идти до конца. До самого конца.

Мел не пошевелилась.

– Мелисса? Пора!

Жена повернулась ко мне, в ее глазах стояли слезы.

– Я не хотела, чтобы так вышло. Не хотела, чтобы случилось что-то плохое. Я пыталась тебя предупредить.

– Еще ничего не случилось, – проговорил я хрипло. Боль была невыносимой, ногу жгло будто огнем. – Ты можешь все остановить. Останови ее.

– Не могу… – прошептала она, едва заметно качнув головой.

Я почувствовал, как ледяная пустота в груди разрастается и контрапунктом спускается к горящей огнем ноге. Моя жена была здесь, рядом со мной, пыталась меня защитить, а я совершенно ничего к ней не чувствовал.

От моей любви к ней не осталось и следа.

Стало ясно, что она не любила меня уже много месяцев, а возможно, и лет. Больше нас ничего не связывало. Мы с Вильямом остались совершенно одни, и я был его единственной надеждой.

Бет переломила ружье и выкинула на пол все еще дымящуюся гильзу. Кровь так и продолжала сочиться из пореза у нее на руке, капала на ковер, на кровать, пропитывала халат.

– Мел, ты уже выбрала сторону. Не забывай этого.

– Мел, не надо, – сказал я. – Ты никогда в жизни не сможешь об этом забыть.

Бет вынула из кармана два розовых ружейных патрона. Я почему-то обратил внимание, что на гильзах виднелась маркировка – Eley Hi-Power, но не мог сообразить, что в ней такого важного. Бет одним ловким движением перезарядила ружье.

– Вставай, Мел, – сказала она.

Медленно, не глядя в мою сторону, Мел поднялась на ноги.

– Отойди от него, – скомандовала Бет.

Мел повиновалась, и Бет щелкнула ружьем.

– В ноге у тебя сейчас мелкая дробь – на уток и голубей. А вот эти розовые потяжелее, на крупную дичь, – спокойно произнесла Бет, – вроде оленя или волка. Человеку тоже хватит.

– Хватит, чтобы убить, – проговорил я сквозь сжатые зубы.

– Самозащита в чистом виде. Ты же чуть не вдвое меня больше.

Мы смотрели друг на друга, повисла тишина, и только на прикроватной тумбочке тикал будильник.

– Где он? – спросил я, пытаясь говорить спокойно. – Где Бен?

Отвечать на мои вопросы Бет на собиралась.

– Знаешь, о чем мы чаще всего говорили с твоей красавицей-женой последние месяцы?

– Кроме планирования убийства?

– Больше всего нам нравилось представлять, как могла сложиться наша жизнь, если бы мы все это время были вместе. Без мужчин, но с детьми, домами, деньгами. Без необходимости проходить через целых два ужасных и некрасивых развода. Однажды вечером мы хорошенько выпили, и я сказала, что было бы здорово, если один из вас погибнет, а второй отправится в тюрьму за убийство. Это одним махом решило бы все наши проблемы. Мы получили бы все, к чему так стремились, а вы двое больше бы нам не мешали, а еще и все бы нам сочувствовали. Это было бы идеально. И вот неделю назад выпал такой шанс. Я сижу в машине, смотрю на тебя и думаю: «Да, вот сейчас он наконец сделает ровно то, что нам нужно. Прямо тут, на этой грязной парковке наша мечта станет реальностью!» Но ты и с этим не справился.

– Где Бен? – снова спросил я.

– С прошлой субботы он своего местоположения не менял.

– В парке?

– Нет! – рассмеялась Бет. – Сперва мы и правда туда собирались, но в парке все время полно народу, да и Бен тяжелый, зараза, так что и речи не шло, чтобы тащить его куда-то далеко. Так что в парке мы просто бросили твой телефон, а для Бена придумали кое-что получше. Бен вернулся домой.

– Домой?

– Буквально пару недель назад он повесил в фейсбуке фотографию своего последнего пристанища. Мороз по коже, да?

Я попытался припомнить посты Бена за последние две недели. Стройка, рабочие копают траншеи, фундамент.

– Летний домик!

Бет подняла ружье и уперла приклад в плечо.

– Он его просто обожал, ну а теперь стал неотъемлемой частью.

– Вам так просто это с рук не сойдет! – воскликнул я в отчаянии.

– Ну, до сих пор сходило. Не вижу, почему что-то должно измениться.

Нужно заставить ее говорить дальше.

– А эта фотография со спектакля на выпускном? Которую запостил Марк Раддингтон.

– Что с ней?

– Ты играла леди Макбет, да?

Она кивнула и на секунду опустила ружье, вспоминая слова роли.

– Чего нам бояться, если кто и узнает, когда никто не может призвать нас к ответу? Кто бы, однако, подумал, что в старике так много крови?[7]

– Кстати, о крови Бена. Ты же теперь никогда от нее не отмоешься.

Бет нахмурилась, припоминая подходящую цитату.

– Что сделано, то сделано.

Я подполз еще чуть ближе к ней, оставляя за собой широкий кровавый след. Страх и боль. Вот и конец. Нужно ее разоружить или убить, иначе Вильям пропал. Сможешь? Сможешь убить ее голыми руками?

Да. Выбора нет.

Тогда нужно подобраться ближе.

– Бет, зачем тебе это?

– Извини, Джо, так надо.

– Мне же все равно никто не поверит, а тебя присяжные послушают, – быстро проговорил я. – Ты же куда лучше меня умеешь плести истории, за последнюю неделю ты это доказала. Ты выиграла.

– Нет, Джо, заключительный акт нашей драмы нужно сыграть здесь и сейчас.

– Бет, мое слово против твоего, подумай. Кто в своем уме поверит мне? Никто!

Бет собралась было ответить, но ее прервали. Юный и дрожащий, прерывающийся всхлипываниями, послышался с лестничной площадки за дверью:

– Поверят, Джо. Тебе еще как поверят.

На этот раз в дверях действительно виднелась чья-то фигура.

Это была Элис.

Глава 84

Она рыдала.

– Мама, – проговорила она сквозь слезы, – как ты могла?

Бет, пытаясь не выпустить меня из поля зрения, повернулась к дочери.

– Иди вниз, солнышко, я сейчас тоже приду. Здесь небезопасно.

– Как ты могла так поступить?! – закричала Элис, размахивая смартфоном в розовом чехле.

На Бет это особого впечатления не произвело.

– Ты не совсем понимаешь, что тут происходит, поэтому, пожалуйста, Элис, иди вниз. Пока прошу по-хорошему.

– Я отлично понимаю, что здесь происходит.

– Нет, – твердо ответила Бет, – ничего подобного.

– Я знаю все о том, что вы затеяли.

– Ты подслушивала? Давно?

– С самого начала.

– Это неправда, Элис, да? Тетя Мел поднималась по лестнице пару минут назад и тебя там не было.

– Я была у себя.

– И значит, ничего не слышала.

– Слышала, что ты говорила про папу! – снова сорвалась на крик Элис. – И что вы с ним сделали!

– Не знаю, что ты себе напридумывала, но ты явно что-то путаешь.

– Ты сама все сказала!

– О чем ты, дорогая?

– Думаешь, что всех обманула, да? Понастроила хитрых планов, прикидывалась папой в сети, разыгрывала целые спектакли для Джо. Ну, так вот, всех не обманешь.

Элис вошла в комнату, по щекам ее текли слезы. Потом она увидела меня на полу и кровавый след на ковре.

– Она стреляла в тебя?

– Почему ты сказала, что мне поверят, Элис? – спросил я вместо ответа.

– Заткнись! – крикнула Бет, снова направив ружье мне в голову.

– Потому что теперь есть запись, – ответила Элис.

Мел непонимающе уставилась на нее.

– Ты о чем?

– Аудио, которое только что записал твой телефон. И твой, мама.

Бет нахмурилась, на ее щеках разгорался лихорадочный румянец. Она снова повернулась к дочери, ружье в руках дрожало.

– О чем ты, дорогая?

– Ты всерьез считаешь, что кроме тебя никто не может купить приложение и поставить его на чужой телефон? Всерьез думаешь, что я не догадаюсь, что мой телефон превратился в шпионское устройство, чтобы следить за мной? Уверена, что только ты догадаешься подслушивать чужие разговоры? Может, тебе стоит проверить свой телефон? Вам обеим.

Мел взяла телефон Бет с прикроватного столика, разблокировала и открыла список приложений.

– СисАдминТрек…

– А теперь проверь аудиозаписи, – сказала Элис.

– Что ты натворила?! – воскликнула Бет, и в ее голосе зазвучала неподдельная злоба. – Что ты наделала, дочка?

– Я просто тебе не поверила. Не поверила, что папа может вот так взять и уехать. И слать мне только сообщения, ни разу не позвонив. И я замечала, как ты смотрела на него, когда думала, что тебя никто не видит. Словно хотела, чтобы он… – Элис снова разрыдалась.

– Бет? – сказала Мел напряженно.

– Что?

– Новая аудиозапись, девять минут.

– Удали.

– Не поможет, – сказала Элис, поднимая зажатый в руке телефон. – Я ее уже отправила себе.

– Стирай. Стирай на обоих телефонах.

– Нет! – закричала Элис. – Я отправляю ее в полицию!

Бет всем телом развернулась к дочери, на этот раз ружье она держала направленным в пол.

– Не стоит, дорогая. Будет только хуже. Всем нам.

– Зато все узнают, что ты сделала с папой.

– Я не буду повторять.

– Отправлю запись тому полицейскому, я нашла визитку с адресом у тебя в сумке, детектив-инспектор Нейлор.

Элис снова подняла телефон, готовая нажать видневшуюся на экране кнопку «отправить».

– Письмо уже готово, осталось отправить.

Бет сделала шаг к дочери, направив на нее ружье. Я испугался за Элис. Она была ребенком – преданным, храбрым, умным, да, но всего лишь ребенком.

– Положи телефон! – крикнула Бет. – Сейчас же!

– А то что, мам?! – заорала Элис в ответ. – Застрелишь меня?! Убьешь меня, как папу?!

Бет остановилась, повернулась и прицелилась в меня.

– Нет. Но я застрелю Джо, если ты не сделаешь, как я сказала.

Бет подошла ко мне ближе, я так и не мог встать с пола. Ружье оказалось всего в нескольких сантиметрах от моего лица. Элис опустила руку, но телефон не положила.

Я смотрел в черные отверстия стволов. Но к страху добавилось другое чувство, даже более сильное, чем ужас перед неминуемой смертью: твердая уверенность, что все это необходимо закончить. Любой ценой. Справедливость должна восторжествовать. Я уже подвел Бена, который был ни в чем не виноват, но подвести Вильяма я просто не имею права.

И есть только один способ сделать так, чтобы его не воспитывали убийцы. Защитить мальчика.

– Давай, Элис, не жди, отправляй.

Элис посмотрела на мать, потом на меня и снова на мать.

– Но я не хочу, чтобы…

Бет уперла ствол прямо мне в лоб, так что стало больно.

– Смерть Джо будет на твоей совести, дорогая.

– Мама, не надо!

– Сейчас пристрелю, клянусь!

– Врет она, посылай, – сказал я Элис.

– Считаю до трех! – воскликнула Бет. – Если на счет три ты не положишь телефон…

– Ради Бена, Элис! – крикнул я девочке. – Давай, ради отца!

Она еле заметно кивнула и опустила палец на изображение кнопки, а я в тот же момент схватил ружье за ствол и дернул его в сторону.

Глава 85

Посмертная экспертиза установила, что Бена задушили, когда он был без сознания.

Во рту и горле обнаружились волокна от одеяла, которое прижали к его лицу, что и стало причиной смерти. Произошло это в четверг вечером, когда он лежал на парковке гостиницы. Потом его тело завернули в то же самое одеяло – оно было в багажнике машины, на которой приехала Бет, – его позже нашли под незаконченным фундаментом летнего домика. Кроме того, выяснилось, что при падении Бен ударился головой и потерял сознание именно от этого удара, а еще у него лопнула барабанная перепонка – но ни сотрясения мозга, ни других серьезных повреждений он после встречи со мной не получил.

Знание, что я не убивал его, не уменьшает чувство вины, которое часто не дает мне заснуть ночью. Все равно ответственность за его смерть во многом лежит на мне. Вина, что я уехал и не помог ему. Если бы я тогда остался, подождал, пока он придет в себя, может, он был бы жив. А может, это всего лишь дало небольшую отсрочку и неизбежное случилось бы чуть позже. Не знаю. Может, это действительно была судьба. Так или иначе, с меня сняли все обвинения, даже в нападении на Бена. Я согласился сотрудничать со следствием, чтобы прокуроры могли собрать достаточно информации для обвинения моей жены и ее любовницы.

Расследование выявило, что это была далеко не первая попытка Бет избавиться от мужа, но только она стала успешной. Жена уже пыталась отравить его ртутью и испортить тормоза в машине. А еще она хотела подстроить неудачную попытку ограбления, после которой Бена нашли бы застреленным в собственной спальне, или накачать его спиртным и столкнуть в бассейн. Но удачного момента ей так и не подвернулось, пока не появился я. Пока Вильям не заметил в потоке машин мамин «гольф», а я не решил поехать за ней. В результате я, совершенно не понимая, что делаю, оказался в центре драмы, и дал Бет возможность действовать.

И только появление Элис спасло меня. Хотя для девочки все сложилось весьма неудачно. Она могла потерять не только отца, но и мать. Она даже пыталась предупредить меня, отправив письма с адреса bret911, – но я не догадался, что все это значит. Теперь Элис живет с бабушкой в Сандерленде, а я время от времени звоню ей. Я знаю, что в неоплатном долгу перед девочкой, и, надеюсь, когда-нибудь ей отплатить.

Что было дальше со мной? Нога еще до конца не зажила. Пробежать стометровку за двенадцать секунд мне теперь точно не светит, хотя кого я обманываю, когда последний раз у меня это получалось?

А еще я не доверяю людям. Особенно когда не вижу их лично, не слышу голоса, не могу взглянуть в глаза. Так что мы с Вильямом пока одни, что, впрочем, неплохо. Мы отлично ладим, а я заново учусь получать удовольствие от совместного времяпрепровождения, радуясь, что больше не надо отвлекаться на телефон. В целом я спокойнее, мне стало проще сосредоточиться на действительно важных вещах. Я удалил абсолютно все аккаунты в соцсетях, раз и навсегда избавившись от присущего нашему поколению желания делиться со всеми каждым событием, каждым движением, каждым успехом и случайной мыслью или разговором. Важно не то, что ты сфоткал или запостил, важно, что ты действительно совершил. Важно, кто ты есть. Опыт, переживания. Несмешная шутка сына, улыбка случайной незнакомки на улице, прогулка в выходной, бескрайнее синее небо и куча других вещей, ради которых стоит просыпаться по утрам. Вот она правда, вот она реальность.

Питомца я Вильяму все-таки купил. Но не хомяка, как он просил – хомяки больше похожи на корм для хищников. Вместо этого мы отправились в приют и взяли крупного черного кота. Мы назвали его Тень. Кошкам никто не нужен, они гуляют сами по себе, живут здесь и сейчас, верят только своим глазам и ушам – и этому стоит у них поучиться.

Время от времени Вильям спрашивает, когда вернется мама.

Я не рассказал ему, что случилось. Соврал, что маме пришлось уехать по работе, и неизвестно, когда она сможет вернуться. Сказал, что пока справимся вдвоем, а мама рано или поздно снова будет с нами. И мы будем жить втроем, как раньше.

Это единственная ложь, на которую я согласен и которой буду придерживаться как можно дольше.