Нокаут

Руки, схватившие её и затянувшие в темноту подворотни, она мгновенно узнала. Их захват… Запах…Силу…

Резко затошнило. И страх, обрушившийся на неё удушливой волной, стал полной неожиданностью. Напомнил то, о чем она стремилась забыть последний год.

— Ну, здравствуй.

Как говорить?..

Как дышать?..

Она сделала над собой титаническое усилие.

Что там говорил психолог? Спокойствие и контроль.

Но, как, Господи, как?

— Сереж, пусти.

— Узнала, мышка?

Она забыла, что надо дышать.

Мужские руки властно прижимали к груди, сотворенной больше из камня, чем из живой плоти.

Девушка закрыла глаза и облизнула пересохшие губы.

— Сереж…

— Замолчи, — и уже более жадно, с придыханием: — Замолчи…

Она знала — лучше не сопротивляться. Лучше подчиниться.

Только… что дальше?

Неужели снова всё сначала?

В прошлое, к кошмарам?

Одна рука переместилась, опустившись на грудь и с силой сжала её.

— Ничего не изменилось, да, милая? Всё ещё ждешь меня? Хочешь? Наверняка, соскучилась? Ведь правда?

Девушка, едва не плача от страха и накатившей удушливой паники, уже готовилась закричать и пойти на отчаянные меры.

Её остановил незнакомый рингтон.

Глава 1

АЛЕКСЕЙ

Звонок разбудил Алексея. Недовольно выругавшись и перевернувшись со спины на живот, он потянулся к прикроватной тумбочке, на которую ночью положил телефон.

Нажимать на «прием» не спешил. Знал, кто звонит.

Начальник и друг — Егор Беркутов.

Но сегодня его смело можно было подинамить.

— Слушай, Беркут, я в законном отпуске. Отдыхаю. Сплю. Какого черта названиваешь… — Алексей посмотрел на электронные часы. — В восемь утра?

В трубке послышался приглушенный хриплый смех.

— Вот и хорош дрыхнуть.

— У меня есть соблазн послать тебя на хрен и завалиться дальше спать.

— Попробуй, — ещё один смешок.

— Говори, что понадобилось от меня шефу, — Алексей снова перекатился на спину и закрыл глаза.

Если в его законный отпуск звонит Егор, значит, что-то случилось. Кто-то, а Егор знал — его лучше в отпуске не трогать. Он отдыхает. Телефон не отключает лишь потому, что работа такая — всегда быть на связи.

— Я с личной просьбой.

Ого, вот это уже хуже.

Алексей сел на кровати. Остатки сна мгновенно растворились.

— Выкладывай.

— У Ники есть подруга. Они тут пересеклись на моих глазах… Хорошая девочка. И это девочка попросила у Ники помощи.

— А я тут при чем?

— Подругу обижает бывший. Причем, я так понимаю, она его послала, но парень не из понятливых. Вот и надо встретиться с этой подругой. Она сама всё расскажет.

Алексей удрученно покачал головой.

— Беркут, ты сейчас серьезно?

— Абсолютно.

— А мне кажется ты прикалываешься.

— Лёх…

— Да что… Пришли кого-нибудь к этой подруге или сам пробей адрес её бывшего, пусть поговорят по душам с тем парнем. Меня-то зачем теребить? Ещё и по пустякам. Я реально думал, что-то случилось.

— Лёх, это моя личная просьба. Встреться с девочкой.

Беркут что-то темнил. Определенно.

Алексей задумался.

— Ладно, говори адрес. Но учти — если будет что-то серьезное, и я плотно займусь подругой Ники, ты мне продлеваешь отпуск. Хрен я вернусь в столицу, пока не отгуляю положенные свои четырнадцать дней.

Беркут хохотнул.

— Шалый, ты себя слышал? Ты сначала плотно займись подругой, именно плотно, а уж потом догуливай.

Шалов фыркнул и нажал на отбой.

Он успел принять контрастный душ и уже готовился варить кофе, когда пришло сообщение по вайберу. Алексей усмехнулся. Беркут прислал координаты подруги Ники. Что ж, ладно, наведается он к этой девице.

Во втором сообщении стояло: «Она ждет тебя к четырем».

Ну надо же, и время уже за него определила. А ничего, что он в четыре должен быть в кинотеатре? Была у Шалова маленькая слабость — любил он ходить на дневные сеансы, причем один. Посидеть в полупустом зале, позакидывать в рот попкорн, расслабиться. Зачастую и билет покупал, больше ориентируясь на свободное время, чем на конкретный фильм. Пару раз даже на мультики попадал, за что был вознагражден любопытными взглядами мамочек, что приводили своих чад на просмотр. Чего греха таить, и несколькими номерами телефонов. А как же… Такой мужчина. Внешность брутала, а на мультики ходит. Н-да, непостижимая женская логика. На любую ситуацию найдут оправдание и причину, удобную им.

Черт с ним, с фильмом. Пойдет к девице.

***

Ровно в четыре часа Алексей стоял у двери нужной квартиры и лениво жал на звонок.

Он слышал, как легкие, почти неслышные шаги раздались по другую сторону. Девочка ждала его. Что ж, понятное дело. Это она его пригласила. Всё логично.

Что оказалось совсем не логичным, так это то, что ему не спешили открывать.

Алексей даже сразу это и не понял. На встречу он отправлялся в довольно расслабленном настроении. Встретиться с девочкой, что проще? Подруга Ники, значит, лет двадцать-двадцать три. Он и имени её не запомнил. Какие-то проблемы с бывшим? Сейчас расскажет сама, зачем напрягаться? К тому же, сегодня у торгового центра его подрезала шикарная брюнетка, чей номерок сейчас покоился у него в бардачке. Вечерком позвонит, встретятся.

В отпуске Шалов позволял себе, как нынче принято говорить среди молодежи, полный «расслабон». Заслужил.

Поняв, что ему не спешат открывать, позвонил вторично, чувствуя, как начинает раздражаться. Если девочка не собирается его впускать, то какого черта вообще всё это затеяла? Разыскала Нику, наверняка зная, с кем та общается. Попросила о помощи, также зная, что парень подруги пришлет одного из своих. А сейчас зачем-то ломается.

Алексей не любил подобных игр. Всё должно быть четко.

Да начхать. Считает до пяти и уходит. Значит, не так сильно и нуждается в помощи. Он вообще не удивится, если сейчас на квартире она с бывшим. Милые бранятся только тешатся — всем известная истина.

Она не открывала.

Что ж…

Алексей развернулся и сделал два шага по направлению к лифту, когда услышал быстрый поворот ключа.

— Алексей?

Приятный женский голос остановил его.

Только уже сам Шалов испытывал откровенное раздражение.

Обернувшись, он, подавляя негативные эмоции, сказал:

— Я от Беркутова.

Привычная фраза…

— Добрый… вечер.

На площадке, переминаясь с ноги на ногу, стояла невысокая рыжеволосая девушка. Метр с кепкой. Хорошо-хорошо, чуть выше метра. Опытный глаз Шалого почти безошибочно определил рост — метр пятьдесят пять. Ему по груди.

Дальше…

А дальше было, на чем задержаться мужскому взгляду.

Твердая «троечка». Общаясь с Беркутом, невольно подсаживаешься на его критерии оценки женской груди. Они с парнями даже развлекались подобным образом, когда видели груди, выходящие за размер «В». Тут имелся полноценный третий размер.

Чуть полноватые бедра. Талия. Да здравствуют песочные часы. Если примерять к девушке модельные параметры, можно было сказать, что у неё имелся с десяток лишних килограмм. Но Алексей не относился к числу любителей «супового набора». Он как раз предпочитал, чтобы было за что подержаться.

К несчастью, девушка оказалась полностью в его вкусе. Да, ноги не от ушей. Так таких он лицезреет в клубах. Постоянно. И без проблем при его желании имеет.

А тут… такая ладушка.

— Привет.

Он вернулся, и тут же заметил, как девушка втягивает голову в плечи.

Так…

Вот это уже хреново.

Прямо вот совсем хреново.

— Я… Полина, — представилась она, явно чтобы скрыть замешательство.

Приблизившись к ней, Алексей ещё явственнее ощутил различие в росте. Маленькая, аппетитная. Пришлось одернуть себя. Не о том думаешь, Шалый. Не о том! На что язвительный внутренний голосок напомнил, что он вообще-то в отпуске, и вполне может думать не о том.

— Ну и что, Полина, мы так и будем стоять на площадке и развлекать соседей?

— Соседей нет, — слова вырвались у неё прежде, чем она успела подумать. Потому что, сказав, тотчас прикусила язычок.

Вот гадство!

Сначала Беркутова угораздило повстречать умницу-красавицу Нику, теперь и её знакомая оказалась ей под стать. Краснеет, тушуется. Не перевелись, оказывается, на Руси скромницы, это они — мужики, живя в столице да мотаясь по злачным местам, где девушкам отсосать в первую встречу — привычное дело, позабыли, что есть девушки, умеющие краснеть.

— Если нет соседей, значит, беседуем здесь.

В гости напрашиваться Алексей не собирался. Да и судя по тому, как девушка загородила дверной проем, его приглашать никто и не собирался.

Вот в этом он ошибся.

Покраснев ещё сильнее, Полина сделала шаг в сторону.

— Извините, пожалуйста, Алексей… Я просто сильно нервничаю, неадекватно веду себя… Извините ещё раз. Проходите.

Да как тут через тебя проходить-то? Заденет. «Троечку». Да и бедра тоже.

Видимо, на его лице что-то отразилось из не совсем приличных мыслей, потому что Полина прошмыгнула внутрь квартиры первой.

Алексей зашёл следом. Разулся.

— Пойдемте на кухню. Я… пироги сегодня пекла. Будете?

Хорошо, что в этот момент, когда она говорила, Алексей был занят как раз тем, что расправлял низ штанины джинсов. Иначе бы на его лице отразились не только неприличные мысли, что невольно посещали его, когда напротив глаз маячили женские бедра, но и самое что ни на есть неподдельное удивление.

Пироги?

Она серьезно?

Мля, да его последняя пассия, с которой он зажигал где-то с полгода и с которой расстался по той причине, что она в его квартиру как-то вечером принесла, помимо зубной щетки, ещё и остальные женские побрякушки. С явным намёком на постоянный переезд. Умела только яичницу жарить по утрам да на кнопки на кофемашине нажимать.

А тут пироги… Как в детстве.

Шалый распрямился и более внимательно посмотрел на пигалицу. Та стояла в паре метров от него и заправляла рыжеватые пряди за маленькое ушко. И ведь платье для встречи какое выбрала — темно-синее, трикотажное, по колено. Само очарование.

— Буду. Пироги я люблю.

Зачем отказываться, если предлагают?

Квартира оказалась малометражкой с кухней в шесть, максимум семь квадратов. Разместиться вдвоем уже было сложнее. Приличное пространство занимал холодильник и стиральная машинка. Небольшой столик стоял у окна. Пожалуй, будет нереально разместить за ним более двух человек. Кое-как впихнув своё мощное тело между столиком и холодильником, Шалов мысленно поставил перед собой задачей ненароком не задеть холодильник. Ещё свалит. А если свалит, то холодильник рухнет на стену, которую точно пробьет.

Несмотря на то, что платье на девочке не было обтягивающим, попка в нем выглядела чрезвычайно сексуально. Хотя на такую попку что ни натяни, всё будет сидеть отлично.

— Вам что? Чай? Кофе? А может какао? Я и его приготовила.

Полина стояла к нему спиной, обернулась, задавая вопросы.

— А с чем пироги?

— С картошкой, капустой и с фаршем. Я не знала, что вы любите.

То есть она готовила специально для него? Охренеть.

Бывали случаи, когда любовницы готовили для него лично. Но обычно что-то замудренное, которое и есть-то не всегда было приятно, потому как непонятно, что туда положено. Да и в кулинарных способностях своих бывших он сомневался. Как и то, что все они готовили лично. Часто блюда смахивали на еду из ресторанов.

Полина шокировала его.

— Я люблю всё.

— Ок. Тогда какао?

Черт побери, когда он в последний раз пил какао?

Шалый не помнил.

— Давай какао.

Он молча наблюдал, как она, открыв небольшую кастрюльку, половничком налила какао в большую кружку. Поставила её на стол. Потом вернулась к рабочей поверхности и взяла с неё большой поднос, накрытый белым полотенцем.

Алексей наблюдал за её манипуляциями молча.

— Вот. Приятного аппетита.

Шалый был бы последним дураком, если бы отказался от угощения. Предлагают — надо есть. Причем, обедал он часа три назад, так что пирожки оказались как нельзя кстати.

Девушка села напротив. Налила себе в стакан воды и так же молча принялась смотреть на то, как он ест.

А Шалый едва ли не покрякивал от удовольствия. Домашние пирожки — это нечто. И с капустой, и с картошкой. Про беляши он вообще молчал. Интересно, если он попросит девочку оставшиеся завернуть с собой, она так и сделает?

Эта мысль развеселила его.

— Спасибо. Всё было вкусно. И неожиданно.

— Неожиданно?

— Да. Давненько меня не кормили пирогами собственного приготовления.

Полина смущенно пожала плечами.

— Бабушка всегда говорила, что с мужчинами надо разговаривать после того, как их накормишь. Голодный мужчина — злой мужчина.

Тут Шалый не мог не усмехнуться.

— Мудрая у тебя бабушка.

Полина кивнула.

— Итак… Полина, давай к делу. Я особо не в курсе, о какой именно помощи ты просишь. Знаю, что у тебя на горизонте нарисовался бывший. И, как я понимаю, он от тебя что-то там хочет.

Да он и сам от неё кое-что уже хотел.

После пирогов-то.

Полина, снова покраснев, протяжно выдохнула. На её лбу выступила испарина, и Шалов готов был поклясться, что это не от духоты.

— Да. Я… — она снова облизнула пересохшие губы. — Год назад я порвала отношения с одним мужчиной. Мы были вместе три года. Собирались пожениться. Но… — она сделала паузу, собираясь с силами, чтобы продолжить дальше. Алексей не стал её перебивать. — Мы разошлись. Он уехал. Куда — не знаю. Я не интересовалась его жизнью. А сейчас он снова приехал в город и… Как я понимаю, он хочет снова вернуться.

Алексей откинулся на спинку стула, плечом задев холодильник. Стоящая наверху небольшая ваза опасно наклонилась. Не помешало бы её убрать. Свалится ещё на голову.

— Нормальное желание. Если парень любит, захочет вернуться, — Шалый говорил с ленцой. После угощенья как-то он разомлел малость. — И вернуть.

Внезапно девушка побледнела и энергично закачала головой.

— Нет-нет… Никакого вернуть! Никогда!

Шалый так же выдохнул. Ну, Беркут… Ну, Егор…

Ничего, он с него вытребует ещё неделю отпуска. И рванет за бугор, чтобы никаких вот таких случайных просьб. Пляж, океан, доступные красотки. Без домашних пирогов.

Чтобы не чувствовать себя нелепо в роли няньки.

— Полина, ты можешь выражаться конкретнее? Давай начистоту. Я не психолог, — при упоминании психолога девушка вздрогнула, что снова насторожило Шалого, — мне ваши взаимоотношения не интересны. Меня попросили к тебе заглянуть. Я заглянул. Нужна помощь — говори, какая.

Полина замерла, некоторое время молча смотря на его лицо.

Потом выдохнула:

— Станьте моим любовником.

Глава 2

АЛЕКСЕЙ

Интересное предложение.

Даже очень.

Но увольте.

— Нет.

Алексей Шалов привык отказывать женщинам. Даже молодым и очень красивым.

Сидящая напротив девушка захлопала ресницами, видимо, не до конца понимая смысл его ответа. Или она не ожидала его отказа. Её понять можно. Молодая, симпатичная, девяносто девять процентов холостых мужчин ответили бы согласием.

— Алексей, извините, я… Ох, черт… Мне, наверное, стоило накраситься. Я, когда накрашена, выгляжу иначе, более привлекательно. А тут волновалась, готовила и совсем забыла про макияж. Я быстро и…

Она намеревалась встать, но жесткий тон остановил её.

— Сядь.

Нет, женщины они такие… женщины. Реально думают, что «штукатурка» что-то меняет в их облике.

Она послушно села на место и положила ладони на колени. Занервничала ещё сильнее.

— Зачем я тебе в качестве любовника?

Ему даже интересно стало.

Ну а вдруг что-то оригинальное услышит.

— Понимаете… Я, когда стала общаться с Никой… увидела, кто её друг… Знаю, кто он и в какой сфере вращается… Ой, я даже не знаю, как это правильно называется. У него работают телохранители, охранники, бывшие военные. То есть люди, обладающие хорошей физической подготовкой. Поэтому я и попросила Нику… — снова заминка. — Понимаете… Мне нужен человек подготовленный. Я бы попросила кого-то из знакомых. Только, боюсь, он может забить его до кровавого поноса… Ой, я…

Она оборвала себя, потому что Шалый засмеялся. Нет, заржал.

Он всё же услышал нечто оригинальное.

Его тело сотрясло от хохота, и злополучная ваза не устояла на холодильнике, опрокинулась и полетела вниз. Алексей поймал её на рефлексе, продолжая смеяться.

Просмеявшись, он поставил вазу на стол и снова посмотрел на девушку, что, хмурясь, в свою очередь смотрела на него.

— А, значит, я подхожу на роль того, кого надлежит забить до кровавого поноса?

Полина покраснела.

— Извините…

— Почему ты постоянно извиняешься? — фыркнул Алексей. А она забавная. Честное слово.

— Не знаю. Волнуюсь.

— Это я уже слышал.

На кухне образовалась тишина.

Полина напоминала ему школьницу. Лицо без косметики с бегающими туда-сюда глазами, старающимися не смотреть на него. А кем был он? Наверное, директором. Н-да, Шалый, что-то с твоей фантазией сегодня определенно не так. Лучше поскорее закончить с девочкой да поспешить к той мадам, чей телефон покоился в бардачке.

— Вы неправильно поняли меня.

— Так ты и не стараешься объяснить. Делаешь нелепые предложения. И предположения, кстати, тоже. Я понял — твой бывший ревнивец. Ок. Ладно. Я с ним поговорю. Его имя.

Полина медленно покачала головой и всё же поднялась. Прошла к газовой плите и зажгла конфорку, поставила на неё чайник.

Спиной к Алексею она встала зря. Его взгляд снова задержался на её ягодицах. Может, он зря отказался от её предложения? Развлекся бы.

— Если вы придете к нему и поговорите… по-мужски, ничего не изменится, — негромко проговорила она, доставая ещё одну кружку и коробку с чаем в пакетиках.

— По-мужски поговорить можно по-разному.

— Даже если вы подеретесь, Сергей от меня не отстанет.

Алексей в последний момент сдержал скептический смешок. Значит с этим Сергеем ещё ни разу не разговаривали по-мужски.

Мужчина смотрел, как девочка заваривает себе чай. Отметил, что руки у неё подрагивают.

Хорошая девочка.

Он бы и рад помочь, но…

Отзвонится, как выйдет из квартиры, пришлет сюда пару ребят, пусть за ней присмотрят. И Сергея её пошугают заодно.

— Я думаю, ты преувеличиваешь.

Она, вынув пакетик и выкинув его в ведро, вернулась за стол. Ладони свела над кружкой, не прикасаясь к ней самой, чтобы не обжечься.

— Скажите, а почему всё-таки нет?

Он сначала даже не понял, о чем она.

Ещё одно проявление женской логики. Когда мужчина, начав приставать к девушке, получает категорическое «нет» и спрашивает «почему», девушки не удосуживаются ответить. «Нет» же со стороны мужчины вызывает у них искреннее недоумение.

Как же — их облагодетельствовали, а они нос воротят. Не порядок.

— В общем так. Полина, давай побережем время. Я — своё, ты — своё. Ты обратилась за помощью по адресу. В обиду мы тебя не дадим. Твоего Сергея отвадим. За пироги отдельное спасибо, ты шикарно готовишь.

Он уже собирался уходить, даже начал подниматься, когда она негромко, не поднимая взгляда от дымка, что тонкой струйкой устремлялся к потолку, сказала:

— Имя моего бывшего Сергей Баранов.

Алексей нахмурился. Знакомое? Где-то слышал?

Нет вроде бы. Да и фамилия распространенная. Сколько по России ходят Сергеев Барановых? Прорва.

— Я запомню.

Он аккуратно, помня про холодильник, встал. Н-да, и как люди живут в таких маленьких комнатках? Он бы точно здесь половину посуды переронял, задумай даже только кофе приготовить. Нечего и говорить про что-то серьезное.

— Вы не поняли…

Ну, вот. Снова он не понял.

— Полина, провожать меня не надо. Волноваться тебе тоже.

— Постойте.

Хорошо, он ещё немного задержится.

Она-таки решила его проводить. Лишнее. А может, пирожков сейчас в пакетик соберет? Не плохо было бы. После того, как он ей отказал, язык не поворачивался озвучить своё потребительское желание.

Полина встала и посмотрела на Алексея. Её взгляд ему не понравился. Если до этого она на него смотрела смущенно, тушуясь, робко, то сейчас на её личике и в глазах затаилось отчаяние. Алексей знал этот взгляд. И ненавидел его всей душой. Особенно, когда он исходил от женщин. Шалый искренне считал, что каждая девушка и женщина на Земле должна быть счастлива. Излучать позитив, добро, любовь. Но никак не отчаяние.

— Как вы считаете, Алексей… Ваш мужской разговор с Сергеем даст результат, и со мной больше не повторится такое…

Она не спрашивала.

Просто говорила.

Одновременно задирая платье.

Сказала и сняла его через голову.

***

ПОЛИНА

Алексей ушёл.

Закрыв за ним дверь, Поля безвольно прислонилась к ней.

Только не плакать…

Не плакать.

Всё хорошо.

Она добилась того, чего хотела.

Он обещал, что вернется. Ближе к девяти вечера. С ней ничего не случится за эти пять часов?

Ведь правда?

Ух… Выдохни, Полька, выдохни.

И иди убирать на кухне. А так же готовить. Ужин мужику.

Одними пирогами сыт не будешь.

Поля невольно улыбнулась, вспомнив с каким аппетитом Алексей уплетал пирожки. Интересно, как давно он их не ел?

На ужин надо тоже что-нибудь домашнее. У неё был борщ. Тогда салат, картошку-пюре и котлеты, благо, фарш накручен.

Быстро всё приготовит.

Руки мелко подрагивали, когда она мыла посуду. Надо было так разволноваться.

И этот глупый поступок со снятием платья. Не могла, дура, что-то другое выбрать для «демонстрации», блузу на молнии, или футболку с шортами. Платье казалось привычнее. Да и не думала она, что придется… демонстрировать.

Полина покачала головой.

Совсем перестала быть адекватной.

Да и честно говоря, Поля не думала, что Алексей ей откажет. Знала, что привлекательна. Пусть она и не обладает модельной внешностью, и ноги растут не от ушей, но в ней был тот самый шарм и обаяние, которые привлекали парней. Поля не считала себя тщеславной, не занималась как самолюбованием. Она относилась к себе лояльно. Видела мужские заинтересованные взгляды, да и приглашения на свидание получала регулярно.

Поэтому отказ Алексея удивил её.

Да что говорить удивил. Немного обидел, задел. Всё-таки не каждый день она предлагает себя незнакомому мужчине. Вернее, вообще первый раз. И, естественно, рассчитывала, что Алексей согласится. Что у него в голове промелькнет мысль: «Почему бы и нет?». Скоротает несколько вечерков в обществе привлекательной молодой девушки.

Ладно, по поводу нескольких вечерков она, возможно, погорячилась.

Черт. И во что выльется её затея?

А ещё Алексей ей понравился. С первого взгляда.

Она, когда на цыпочках подошла к двери и глянула в глазок, даже немного растерялась. За дверью стоял высокий мужчина, ростом не менее метр восемьдесят, даже, может, чуть выше. Плотно сложенный, по развороту плеч она безошибочно определила, что мужчина много времени уделяет спорту. С его профессиональной деятельностью так и должно быть. Полина сглотнула и перевела взгляд на его лицо. Мужественное. Высокие скулы, полноватые губы, прямой нос, глубоко посаженные глаза, обрамленные такими длинными ресницами, что любая девочка позавидует. Квадратные подбородок.

Красивый.

В её вкусе.

Такой типаж всегда привлекал Полину.

И это может стать проблемой. Большой. В виду того, что она затеяла.

С другой стороны, Сергей поверит… Он был такого же типажа. И прекрасно был осведомлен насчет её вкусов и предпочтений.

Воспоминания о Сергее заставили девушку оторваться от разглядывания гостя. Неприятная жаркая волна прошлась по телу, откидывая её сознание в прошлое.

Туда, где она была счастлива.

Где жила без страха.

И что никак не могла забыть, вырвать из себя.

Чтобы начать всё заново…

Пока она стояла, размышляла, мужчине ждать поднадоело, и он собрался уходить.

Поля спохватилась вовремя.

А дальше…

Дальше они имели то, до чего договорились.

Полина не переставала нервничать всё время, что готовила. То и дело посматривала на часы. Шесть… Семь… Уже вечереет.

Скоро.

Может, полы помыть?

Поля не выдержала и уперлась головой в холодильник. Вот что она себя, дура, загоняет? Что? Лишь бы чем-нибудь себя занять и не думать.

А что было бы, не согласись Никулька её поддержать? Совсем затворницей стала бы и из квартиры носа не высовывала. Так что ли?

Полина осознавала, что накручивает себя. У неё были на то основания. Или уже не было? Или основания — тоже накрутка?

Совсем запуталась. И в угол себя загоняет добровольно.

Но возвращение Сергея изменило всё.

Она знала… знала… Рано или поздно он вернется. Ей даже говорили срок — год. Он сам говорил, писал. На телефонные звонки она не отвечала. Кидала трубку, как только слышала его голос.

Вот он и вернулся. И что теперь?

Ей срочно понадобился лже-парень. Другого варианта она не придумала.

От идеи сделать влажную уборку всё-таки отказалась. Вчера убиралась.

Звонок в дверь раздался в восемь сорок. Полина сидела на диване и смотрела телевизор, то и дело поглядывая на часы. Значит, Алексей решил вернуться пораньше. Надо будет поблагодарить его. Всё-таки озадачила она мужчину.

Даже неудобно. Наверное, ему денег надо предложить? Как-никак тратит на неё время.

У Полины были небольшие сбережения. Родители приучили девушку откладывать хотя бы несколько тысяч, но с каждой зарплаты. Десять-двадцать процентов от доходов откладывать необходимо, так они говорили. Полине эта мысль показалась разумной.

Оставалось надеяться, что Алексей не запросит большую сумму.

Она пошла открывать дверь.

Природная осторожность, обострившаяся в последний год, заставила её посмотреть в глазок, прежде чем повернуть замок.

На лестничной площадке стоял Сергей.

С огромным букетом ромашек.

Бедное сердце Полины пропустило удар, а потом забилось в сумасшедшем ритме, готовое выпрыгнуть из груди, отчего внутри защемило, зажгло неприятно. Слезы невольно выступили на глазах. Пришлось зажмуриться, чтобы не позволить себе слабости расплакаться.

Нет, ни одной слезы более она не прольет по Сереже…

Хватит.

Их было достаточно.

Даже слишком много.

Он стоял за дверью… такой красивый. Черные джинсы, белая футболка. Загорелый. Коротко стриженный. С «забитой» татуировками правой рукой.

Ей хватило одного беглого взгляда, чтобы понять, что тату прибавилось.

Зажав рот рукой, чтобы случайно не вскрикнуть, не завыть раненой волчицей, Полина прижалась спиной к двери и зажмурилась крепко-крепко.

Он сейчас уйдет… уйдет…

— Мышка, открой.

Его негромкий голос резанул по предельно натянутым нервам.

Полина энергично замотала головой, продолжая держать глаза зажмуренными.

— Мышка, я не уйду. Открой. Я знаю, ты стоишь за дверью. И слышишь меня… Поля.

Девушку затрясло. Что будет, если он начнет не просто звонить, но и стучать? Он ведь может стучать?

Ответ всплыл сам собой — Сергей может всё. И дверь вышибить. А наутро вставить. Причем, самолично.

Сережа…

Сердце обливалось кровью, закатывалось, грозясь остановиться.

Уходи, Сережа, уходи. Пожалуйста… пожалуйста…

Она не могла произнести эти слова. Как выброшенная на берег рыба, открывала рот, жадно хватала воздух и ни единого звука не могла вытолкать из себя. Слишком больно. Невыносимо. Нестерпимо.

И это только начало.

Что будет дальше — было страшно подумать. Вот и не думай, Поля, не думай… Завтра будет завтра. Ей бы этот день пережить. А ещё шло время. Минута за минутой. И где-то там по дорогам города к ней, возможно, уже ехал Алексей.

Полину забила мелкая дрожь. Только бы они не встретились. Не пересеклись. Не сегодня. Она не готова. Совершенно. Абсолютно. Полина обманывала себя — она никогда не будет готова.

Сережа, уходи…

— Поль, отрой.

Сергей ударил раскрытой ладонью по двери. Полина вздрогнула всем телом. Спиной она почувствовала, как завибрировала дверь. Дверь у неё была не лучшего качества, повидавшая виды. Она недавно установила новый замок и тешила себя надеждой, что он остановит грабителей. А вот того, кто может снести эту дверь, пожалуй, она всё же не ждала так быстро.

Или ждала?

Ещё один удар.

— Мышка!..

На этот раз в голосе незваного гостя послышались гневные нотки.

Поля обеими руками зажала рот и с силой вдавила своё тело в дверь. Она, конечно, не остановит его, но всё же…

По ту сторону двери образовалась гнетущая тишина. Она давила на Полю даже через дверь, даже через пространство. Неподъемным грузом опустилась на плечи, намереваясь окончательно её сломать.

Девушка почувствовала металлический привкус во рту и точно проснулась. Она прокусила себе губу до крови, нервничая. Осторожно, не дыша, повернулась и снова посмотрела в глазок.

Никого.

Ни души…

Сережа ушёл.

Оставив ромашки на полу.

Глава 3

АЛЕКСЕЙ

Леша уже через час знал, кто такой Сергей Баранов. Пара тройка звонков, да и информации в сети было достаточно.

Н-да уж…

И про Полину он узнал больше, чем девочка рассказала.

Хреново.

Алексей, откинувшись на спинку кресла-качалки, смотрел на увеличенное фото влюбленной пары — коротко стриженный парень двадцати трех лет и на два года младше него девушка с высоким рыжевато-пшеничным «конским хвостом». Смотрит на него влюбленными глазами, прижимаясь всем телом. Росточка меленького, но тут Шалый мог убедиться воочию. И этот… амбал. Впрочем, он и сам ростом был не меньше.

Шалый ещё некоторое время посмотрел на фото, потом сделал ещё несколько звонков.

— Баранов у нас как-нибудь проходит?

— На него есть предложение.

— Я тебя понял.

Ну, Беркут!

Точно отпуск придется отменять.

Шалому стала известна история Полины и Баранова. Но… Имея свой жизненный опыт за плечами, работу в органах, потом в структуре Беркута, Шалый знал — не всегда всё обстоит так, как всем кажется.

Ему хотелось услышать историю Полины из её уст.

Если она, конечно, захочет рассказать.

Выехал он к ней пораньше.

Паркуя внедорожник на свободное парковочное место, обратил внимание на черную «беху», стоящую неподалеку. С тонированными стеклами. Утром её не было. Дом, в котором проживала Полина, относился к старым застройкам, квартиры, даже трешки, тут были малогабаритными. Те, у кого имелись деньги, предпочитали съехать и обзавестись жильем побольше. Лично Леша так и сделал бы. Поэтому, наверное, и обратил внимание на черный автомобиль. А, может, профессиональное чутьё сработало.

Алексей поднимался по лестнице. Преодолел третий пролет, когда увидел, что ему навстречу быстро спускается… Баранов.

Тот самый.

Парень выглядел злым. Взъерошенным. Не спускался, а несся, то и гляди сшибет.

Шалый не посторонился.

Разойдутся.

Так и получилось.

Баронов успел затормозить и обойти его.

Шалый прищурил глаза. Жаль…

Он успел преодолеть ещё несколько степеней, когда почувствовал на себе взгляд. Обернулся.

И оказался прав.

Баранов тоже что-то почувствовал. Остановился пролетом ниже, задрал голову и посмотрела на Шалова. Тот спокойно встретил его взгляд. Так два хищника примеряются друг к другу, сверяют мысленно свои силы и возможности.

На лестничных пролетах было темновато, не хватало естественного освещения, лампочки зажигать ещё рано. Рассмотреть взгляды друг друга на расстоянии было невозможно. Но хватило и энергетики. Подозрений. Узнаваний. Предположений.

В воздухе заискрило.

Их битва взглядами длилась не более десяти секунд. Они прекратили движение, и скрестили взгляды. А потом каждый из них продолжил свой путь.

Первое, что бросилось в глаза Алексею — оставленные ромашки. Красивый букет. Не типичные розы. Нежные. Трепетные. Как Полина.

Паскудство.

Шалый заскрежетал зубами.

А девочка-то привлекательная. Даже очень. И со своими ещё предложениями… Не, нормально: «Станьте моим любовником». Если бы они встретились где-нибудь в баре или у общих знакомых, она бы не прошла мимо его похотливого взгляда. Ладная. Сладко сложенная. Одна попа чего стоит. Зажал бы её где-нибудь в уголке. Или в машине разложил на заднем сиденье. И что-то подсказывало Шалому, что она противиться не стала бы.

Но…

Они имели то, что имели.

Он — в роли охранника, или пока не пойми кого. Она — в роли жертвы.

Примелейшая картина. Аж сплюнуть хочется.

Посмотрев на цветы, Леша недовольно поморщился. А он и не догадался.

Позвонив в дверь, приготовился к тому, что ему не откроют. Черт, и телефонами они с Полей не обменялись. Не будет же он десятками минут тут торчать под дверью, как сопливый юнец.

На душе как-то мерзко стало. Пакостно. Не любил Шалов, когда обижали девочек.

Ох, как не любил…

На его удивление, сразу же после звонка послышался звук поворачивающегося ключа.

Дверь открылась и перед ним предстала заплаканная Поля с покрасневшим носом и прокушенной губой.

— Тааак, — протянул он, чувствуя, как градус закипания его ярости резко повышается. Если бы они с Полиной были знакомы чуть ближе… чуть дольше…

— Привет, — она шмыгнула носом и приоткрыла дверь шире.

А у самой взгляд бегает. И на ромашках постоянно останавливается.

Алексей специально задержался в дверях. Он мог лишь предполагать, что сейчас творится в душе девочки. Но и он, черт побери, в няньки не нанимался! Он вообще ни на какую роль не нанимался! И сопли-слезы подтирать ей не собирался!

— Привет. Что за мокрота? — он кивнул на её лицо, которое она поспешила опустить, а слезы размазать по щекам.

— Сережа приходил.

Мать вашу!! Она его Сережей называет! Может, ещё и «котиком» или «барсиком»? Какие сегодня ласковые прозвища в тренде у девчат?

Шалый разозлился. На себя, на неё, на ситуацию в целом.

Вот почему Беркут всегда умудряется его вляпать в глупую историю?

— Я видел. Столкнулся с ним на лестнице.

Девочка мгновенно побледнела, даже пошатнулась.

Алексей выругался.

— Поль… Тебе плохо или как? Может, мне уйти? Или пройти дашь? Я могу уйти, ты можешь взять букет и выкрикнуть в окно, чтобы он вернулся. Всё просто.

Кто он — уточнять не стоило.

После его жестких слов Полина растерянно заморгала и, шумно сглотнув, отступила, впуская его в квартиру.

- Извините.

Она бросила ещё один взгляд на ромашки и закрыла дверь.

Так-то лучше.

На этот раз она повела его в единственную комнату. Что сразу бросилось в глаза Шалову — из мебели, на которой можно было спать, был лишь диван.

— У тебя раскладушка есть? — спросил он, чем немало её озадачил.

Поля, видимо, в мыслях находилась на лестничной площадке.

— Раскладушка?

— Да.

— А… зачем она?..

Шалый, не стесняясь, грубо выругался.

— А где я спать буду?

— На диване.

— А где ты будешь спать?

— На диване…

Сказала, и лишь тогда весь смысл сказанного дошёл до неё. Бледность мгновенно сменилась на приятный розовый цвет.

Она стояла в дверном проеме маленькой комнаты и не знала, куда себя деть. Понятное дело — он занял большую часть пространства.

— Может, ко мне? В гостиницу?

Еперный теарт, ну реально, не оставаться же в этой однушке! И не спать на одном диване!

Полина удрученно покачала головой и снова тихо произнесла:

— Извините, я как-то не подумала… Я могу лечь на полу.

— Угу! На полу она ляжет! Конечно, — фыркнул он, продолжая внутренне кипеть. Давненько ты, Шалый, не попадал в столь нелепую ситуацию! — И я тоже. Вместе на нем спать будем. Диван, значит, диван. Тебя не трону, не волнуйся. Главное… пижаму надень. Никаких шелковых сорочек. Ну, ты меня поняла.

Если она и не поняла, его это мало заботило.

От ужина он сначала отказался. Потом передумал. А вдруг снова пирожки? Оказалось не хуже — котлеты. Домашние… Мммм, вкуснотища. От борща всё же воздержался. На ночь переедать не особо хотелось.

За ужином они молчали. Алексей ничего не спрашивал, она не говорила. Утром побеседуют.

— Вы побудете здесь, я переоденусь? Хотя и в ванной могу, — Полина посмотрела на него и поджала губы.

Для неё самой ситуация казалась непростой. Интересно, а как бы она себя вела, согласись он на её предложение?

Полина скрылась из кухни, а Леша откинулся на стул, удостоверившись, что на холодильнике не стоит злополучная ваза, что так и норовила спикировать ему на голову. Убрала Поля. Вот и умница.

Оставшись один на кухне, невольно начал думать о том, как девушка переодевается. Как раздевается, как меняет белье. Черт… Шалов усмехнулся. А вот и первые симптомы зарождающегося возбуждения. Когда он последний раз трахался? Два дня назад. Сегодня тоже планировал. Но не с Полиной, это точно.

Только члену не прикажешь. И он ощутимо вырос.

Алексей провел рукой по лицу, а потом посмотрел на часы. Имеем детское время — десять часов. Неужели спать завалимся? Н-да. Алексей при желании, если напряжет память, не сможет вспомнить, когда последний раз ложился спать в такую рань. Привычнее — далеко за полночь. Или под утро. Но никак не после «Спокойной ночи, малыши».

Полина в ванной была долго. Алексей забеспокоился. Потом догадался, что девчонке необходимо было побыть одной. Поплакать.

И хорошо, что слезы не начала лить при нем.

Устав сидеть на кухне, прошел в гостиную. Диван разложить? Он оказался довольно стареньким, с заедающим механизмом. И как Полька его только каждодневно собирала и разбирала. Для Шалого не проблема, а вот для невысокой молодой девушки…

Алексей вообще не любил диваны. Для хорошего сна существуют кровати. А не это безобразие.

Всё же разложив его, Шалый сел на край, отчего тот предупреждающе заскрежетал и начал крениться. Не хватало ещё сломать этот рыдван. Хотя… Будет повод купить Полине новый. Может, так и сделать? Чтобы девочка не мучилась.

Полина, наконец-то, завершила приготовления ко сну. Как он и предполагал, девчонка ревела. Припухлость глаз не удалось ликвидировать холодной водой. Для сна она выбрала хлопковую пижаму и майку. Против штанов Леша ничего не имел против. А вот майка… Естественно, без лифчика. И стоячие груди очень хорошо просматривались. Вот прямо очень.

Н-да. Ночка обещает быть той ещё.

Шалый поднялся.

— Тоже сполоснусь.

Контрастный душ немного взбодрил Алексея. Насухо обтерев тело, Шалов не стал одеваться. Натянул боксеры и вышел. Спать так спать.

Полина за время, что он мылся, успела застелить диван и юркнуть под одеяло. Включила телевизор. Идиллия, мать вашу. Алексею всё сильнее хотелось выругаться матом, причем очень громко. Детский сад отдыхает.

Ладно, сегодня спать, а вот завтра он попросить объяснений, если и дальше надумает участвовать в этой дурацкой авантюре.

Он — взрослый мужик!

И эта пигалица…

Пока он приближался к дивану, заметил, как вспыхнули щеки девушки. Она открыто рассматривала его. Не стесняясь. И по розовым щекам Шалый сделала вывод, что ей понравилось то, что она видела.

Хреново, Шалов снова начал возбуждаться. Он нормальный мужик, и реакции у него нормальные. Ходить перед пигалицей со стояком в его планы не входило, поэтому он быстро преодолел расстояние от двери и так же забрался под одеяло.

— Может быть, фильм какой?

Невинная простота. Ну да, фильм… Когда от тебя в полуметре лежит хорошенькая девочка.

— Полина, раз уж так вышло, что я согласился на ночёвку у тебя, давай спать. Нечасто мне доводится выспаться от души. Не возражаешь?

Девушка мотнула головой.

— Тогда гаси свет.

Поля встала и, виляя попкой, прошла к выключателю.

Алексей заскрежетал зубами.

Благодетель хреновый, вот ты кто, Шалый.

***

Как ни странно, уснул Шалов быстро. Ночью несколько раз просыпался на пару секунд, но лишь от того, чтобы удобнее устроиться. Или, когда чувствовал, что Полина прижимается к нему. Причем, то и дело. Она, видимо, во сне интуитивно искала защиты, вот и льнула к нему. То к спине прижмется, проснется, что-то пискнет, и снова перекатится на другой край дивана. Стоило Алексею лечь на спину, как тотчас оказывалась на его груди. Отчего он мгновенно просыпался, обнаруживая, что обнимает девочку.

В общем ночка выдалась той ещё.

Выспаться ни черта не удалось. И уже в семь часов Алексей окончательно проснулся.

Со стояком.

Полина за минуту до того, как он открыл глаза, отползла от его спины, перевернулась на другой бок. Прилипла к нему уже под утро, сладко сопя. Алексей как раз сменил положение, перекатившись на живот и подсунув руки под подушку.

А тут она… Девочка. Мягкая. Сонная.

Утра дождался с трудом.

Не, на такой подвиг он второй раз не согласен. Им предстоит повторный разговор.

Полина с утра выглядела шикарно. Шалый невольно задержал на ней взгляд. Растрепанные рыже-пшеничные волосы, припухшие губки. Да и лямка на маечке съехала, оголив груди.

Член в боксерках призывно дернулся.

Алексей успел встать с дивана, и теперь думал, как пройти мимо неё, чтобы не натолкнуться. Опять не лестно мысленно отозвался и о малогабаритной квартире и о своем дурацком малодушии. Нет, чтобы кого-нибудь из ребят прислать — молодого да холостого, не особо заморачивающегося моральными принципы. Который без проблем согласился бы подкатить к Полине.

Последняя мысль не особо пришлась по душе Шалому. Вроде бы девочка никак и нигде ему, а представил, что тот же Валерка ночью оприходовал бы её, что-то темное и злое поднялось в душе. Да и Стас не отказался бы. И Игорёк. Да полно у них в конторе хороших молодых ребят.

Мля….

— У вас стоит.

Лёша замер. Даже растерянно моргнул.

Девочка Полина только что сообщила ему о его же возбуждение, которое он охрененно как чувствовал и которое ему доставляло очень даже ощутимый дискомфорт?

— Ну да, — хмурясь и злясь на всех и на себя в частности, рыкнул Шалый. — Утренний стояк.

Полина вроде бы на него и не смотрела, стояла в пол-оборота. Но он видел — взгляды она в его сторону бросала. И вовсе не на лицо.

Ай да скромница…

— Хотя нет, это не утренний стояк. Утренний стояк у молодых да горячих. Мне уже за тридцать, — продолжая накручивать себя по непонятным причинам, грубовато проговорил Шалый расставляя ноги на ширине плеч и скрещивая руки на груди. — И стояк у меня на то, что я проспал ночь рядом с девушкой. Естественная реакция организма.

Глава 4

ПОЛИНА

— Я могу… помочь.

Слова сорвались с языка прежде, чем Полина могла обдумать их смысл.

С утра она соображала туговато. И вот тому результат.

Каково это — вспомнить, как спать с мужчиной в одной кровати? Прижиматься к большому сильному телу? Втягивать его запах? Ощущать исходящее от него тепло?

Это было изумительно. Это было… по-настоящему.

Полина, ложась спать, старалась ни о чем не думать. В первую очередь про события вечера. Про приход Сергея, про согласие Алексея провести у неё ночь.

Идея изначально была пошита белыми нитками, и трещала по швам.

Полина осознавала — ей двигало отчаяние. И упрямство. Нежелание возвращаться в прошлое.

Да, она там была счастлива. Очень. Смеялась. Веселилась. Любила.

И её любили.

Сильно. По-настоящему.

Но одна ночь перечеркнула всё. Надежда на счастливое будущее разбилась в дребезги.

И спустя год Полина пришла к печальному выводу — ей не удалось собрать себя. Как бы она ни старалась. Руки-ноги целы, голова на месте, а душа по-прежнему рыдает кровавыми слезами, не ведая покоя. При других Поля научилась улыбаться, радоваться на показ, а когда приходили вечера никого не желала видеть рядом.

Ни души.

Она часто задавала себе вопрос — почему?

Что с ней не так?

Стала бояться мужчин? Не правда. На работе она вполне нормально общалась с коллегами мужского пола, и у неё не было желания забиться в угол, если они как бы случайно касались её. Или не случайно. Единственное, что она отклоняла — приглашение на свидание.

У неё был год…

Иногда Полина размышляла над иронией судьбы.

Серёжа уехал из России на год. Вдовий срок.

Сейчас вернулся, и что она сделала?

Решила прыгнуть в постель к первому встречному.

Хорошо-хорошо, Алексей Шалов не подходил на определение первого встречного. Вот никак. На такого девочки «залипают» сразу, что в принципе произошло и с ней. Если бы они с девочками по работе сидели в кафешке торгового центра, а он проходил мимо, она не сомневалась бы, что все они проводили его взглядом. А если уж встретились в клубе… Тут стоило опасаться дележа. Кому первой достанется красавчик.

Достался ей.

На особых условиях.

Вчера они так и не поговорили. Полина оказалась не в состоянии. Приход Сережи с цветами, которые, наверное, так и лежали обездолено на лестничной площадке, выбил почву из под ног. И она хотела с ним справиться. На что-то рассчитывала, дуреха.

Как чувствовала — надо страховаться. Надо что-то предпринимать. Иначе будет крах для обоих.

Она знала — Сергей не отступится. Для него её слова, её доводы — пустое сотрясание воздуха. Сделает вид, что выслушал, рванет на себя и вопьется жарким болезненным поцелуем. А что потом?

Поэтому в голове и возникла сумасбродная идея с другим мужчиной. Не мальчиком, не парнем, а именно зрелым мужчиной. И когда Полина увидела Алексея, сразу поняла — он.

Это узнавание ночью сыграло с ней злую шутку. Чего девушка от себя совершенно не ожидала, так это то, что будет ласкаться к нему всю ночь.

Сначала ей было стыдно и неудобно. Прижималась к незнакомцу, как к родному. Жадно втягивала его запах, который ей безумно нравился. Полина одергивала себя и заставляла-таки отрываться от чужого тела и перекатываться на свою часть дивана. А потом просыпалась снова от того, что пыталась залезть в подмышку Алексея. Как когда-то делала с Сережей…

Ничего удивительного не было в том, что утром она проснулась не выспавшейся и потерянной.

И со знакомой истомой между ног.

С тем, что в народе принято называть «потекла».

Нежданно-негаданно.

Целый год она не думала о мужчинах. Гнала от себя любую возможность. Не обращала ни на кого внимания. Назначила себе целибат. И была счастлива. Как может быть счастлива бабочка с разорванными крыльями.

А тут… Появился незнакомец, отказался от неё и… всё.

Она стояла, специально не поправляя съехавшую лямку на майке, что позволила её небольшой, но аппетитной груди оголиться больше дозволенного, и пялилась на возбужденную мужскую плоть, прижатую боксерами. Перед глазами так и нарисовалась картина, как она подходит к Шалову, опускает руку на резинку боксеров и тянет её вниз. Ещё вниз… До тех пор, пока горячая плоть не освободится, не вырвется на свободу.

У Полины был только один мужчина — Сережа.

Никогда она никого больше не хотела.

До сегодняшнего утра.

Глупо. Нелепо. Факт.

Поля даже сжала бедра, потому что то, что творилось между ними, доставляло ей дискомфорт.

Реакция Шалова на её слова не заставила себя долго ждать:

— Помочь?

Его брови демонстративно медленно поползли кверху.

Полина сглотнула образовавшийся в горле ком. Во рту пересохло. Она стояла всего в паре метров от Алексея и никак не могла себя заставить оторвать взгляд от него. От его шикарного спортивного тела. Натренированных рук. Торса с прокаченными кубиками, к которым рука так и тянулась.

— Ну да, — Полину несло всё дальше. Куда — она и сама не знала.

Её вели инстинкты. Один так точно, тот самый, что утром отвечает за размножение.

— Полина, — кажется, не только на неё одну утром обрушивается тугодумство. — Мы сейчас с тобой о чем говорим? Поправь, если я заблуждаюсь. Сначала ты указываешь мне на то, что у меня стоит. А сейчас предлагаешь утренний секс. Правильно?

Он говорил довольно жестко. Даже грубо. И смотрел на неё совсем не ласково.

Не так, как смотрит мужчина на понравящуюся ему девушку.

Скорее уж как на ту, что готова отсосать в туалете клуба.

Блин, Поля, что ты творишь!

Куда лезешь…

Алексей Шалов — не двадцатилетний мальчик, с которым можно поиграть в слова. И который не поведется на приспущенную майку.

Внезапно Полина поймала недовольный взгляд Шалова в области её груди. Нет, чуть выше.

И мгновенно холодная волна обдала всё тело Поли. Обрушилась на неё штормом, готовым опрокинуть девушку на лопатки.

Точно…

Она и забыла про своё «уродство».

Дура…

Стоит перед мужчиной, красуется. А его от неё тошнит. И утренний стояк у него не на неё конкретно. Правильно Алексей заметил, потому что она прижималась к нему всю ночь и льнула. Ночью не видно лица, не видно шрамов.

В глазах зажгло. Полина сама не ожидала от себя подобной реакции.

Утро выдается чересчур эмоциональным.

Моргнув, Полина открыла рот, чтобы что-то сказать, как-то исправить ситуация, но не смогла и вытолкнуть из себя и слова. Язык прилип к нёбу.

И она не придумала ничего лучше, как позорно сбежать. В голове взорвались тысячи фейерверков, и каждый пронесся вниз, по телу, принося боль, разрывая привычный уклад функционирования организма. Так ей и надо! Так и надо…

Ей не позволили сделать и пары шагов. Как только она развернулась, стремясь скрыть слезы и отчаяние, затопившее её, мужские руки с требовательной жадностью опустились ей на талию и на плечо. После чего рванули на себя.

— Куда…

Хриплый мужской стон эхом отозвался в теле Полины, одновременно пробуждая в ней уже потухшие искры желания, что не давали покоя с раннего утра. Такие непривычные… такие позабытые…

Девушка ахнула, и уже окончательно перестав понимать, что происходит, интуитивно подалась назад.

Чтобы в следующее мгновение ощутить, как её резко разворачивают. С одной единственной целью — добраться до лица.

До её губ.

За прошедший год она целовалась пару раз. Хотя то, что было, и поцелуями назвать нельзя. Оба раза случались на корпоративах, когда не в меру принявшие на грудь коллеги решали испытать удачу. Поэтому они не в счет.

Поцелуй Алексея был другим. Захватническим. Голодным. Да, именно голодным. Его грубы брали, сминали, клеймили. Они заявляли права. Полина, ещё до конца не понимая, что происходит, задохнулась от такого яростного напора. Её груди расплющились об обнаженную мужскую грудь, ту самую, которой она любовалась ночью перед сном и утром. До которой хотела дотронуться, проверить, так ли крепки мышцы, как кажутся на первый взгляд. Так ли гладка литая кожа. Так ли бархатиста…

АЛЕКСЕЙ

Ему не понравился её взгляд.

Сначала смотрела на него вроде бы и робко и одновременно похотливо. Как кошечка. И хочется, и колется да мамка не велит. То бросит на него взгляд, то в пол потупит. Само смущение.

И он тоже хорош. Нет, чтобы свести разговор к шутке, как и полагалось. Подвис. А главное — сердцебиение участилось, и кровь по жилам побежала быстрее. Про то, что у него творилось в боксерах, и говорить не стоило. От возбуждения даже в горле сперло.

И что делать — понятие не имеет. Умом понимал — лучше её не трогать. Вот совсем. Даже пальцем. Потому что… Потому. Интуитивно чувствовал — будут проблемы. Уже у него. И не из-за того Баранова. Баранов ему как раз до одного места.

А вот Поля с её выворачивающим душу взглядом…

Давно он не видел таких глаз у девушек. Да и где ему видеть? В кабаках да клубах, где у большинства девочек имеется своя цена. Для таких, как он, очень даже удобно. Познакомился, договорились, переспали, расплатился. Всё. Никаких обязательств. Никаких чувств. Никакого раздражения в последствии. Решил тут поэкспериментировать с одной, повстречаться, итог тот же — устал от неё. Клубы, магазины, шмотки — всё, что её интересовало. Когда слушаешь этот бред из разных уст, ещё терпимо. Когда изо дня в день да одними словами, хочется заклеить рот скотчем. Сначала, правда, не скотчем, а членом, а потом да — только скотчем.

С Полиной всё изначально складывалось не так. Она — работа! Нет, не работа, а личная просьба Беркута. На этом стоило бы сделать зарубку, чтобы помнить и чтобы не думать про попу Поли и про её умопомрачительные бедра.

Шикарные.

А потом её взгляд изменился. Затравленным стал. В глазах заблестели слёзы.

Шалый даже сам не понял, как так вышло, что он рванул за пигалицей, схватил её за руку, крутанул, прижал к себе и впился голодным поцелуем в её алые губы.

Именно голодным.

Дорвался.

Точно секса у него вечность не было.

Шалов набросился на губы Полины, как сумасшедший. Как одержимый. Как тот, что не видел женщин годами. Он ещё вчера смотрел на них. Как они двигаются, когда она говорит. Как облизывает их кончиком языка, оставляя влажный след. След, по которому уже хотелось пройтись своими губами. Попробовать его на вкус. А потом эти самые губы втянуть или накрыть своим ртом. Да так, чтобы обоим сладко стало.

И вот она в его руках. Теплая. Сонная. Мягкая. Домашняя.

До безумия сексуальная.

И он пьет сладость её рта. Нет, глотает. Остервенело.

Алексей не замечал раньше за собой такого поцелуя. Целоваться он любил, что не свойственно большинству мужиков. По молодости мог сосаться едва ли не часами. Петтинг тоже уважал.

Сейчас к губам женщин прикасался не всегда. Брезгливым что ли с возрастом становился. Иногда как представит, сколько эти губы членов повидали… Как-то вот что-то охота и пропадает. Да девицы и не тянутся. Знают своё дело.

Встречались Шалому и приличные женщины. Его возраста или помладше. И целовал он их вроде бы страстно. С чувством, с толком, с расстановкой. Они отвечали взаимностью.

Но всё было не то…

И не так.

А тут прикоснулся к розовым губам Полины, чуть припухшим, и у него сорвало крышу.

Никогда не думал, что испытает подобное. Когда от одного прикосновения выворачивает всего наизнанку и нет сил и желания останавливаться. А губы… сладкие. Такие сладкие, что хочется пить их нектар снова и снова. Посасывать, покусывать, втягивать в себя.

Когда Поля приоткрыла губы, позволяя ему углубить поцелуй, Шалов утробно застонал. Нет, зарычал. Точно зверь. Голодный. Дикий. В голове промелькнула шальная мысль — он ведет себя не подобающим образом, что не совершенно свойственно ему. В нем просыпается что-то неконтролируемое, то, что неподвластно привычному самоконтролю.

Казалось бы… девочка… поцелуй… Что нового? Что необычного? А нет, его всего пронзало тысячами игл, тело от напряжения, от рвущего желания аж потрясывало.

Поля ответила таким же тихим стоном и прильнула к нему. Маленькая, а такая ладная. Заточенная под него? Эгоистичный ублюдок, что живет в каждом мужике и желает получить для себя идеальную во всем девочку, взвыл от восторга. Вот она! Хватай и тащи к себе в берлогу!

Если по поводу берлоги Шалый ещё сомневался, то с «хватай» был очень даже солидарен.

Переместив одну руку на столь вожделенную попку, Алексей, не напрягаясь, приподнял девушку. Легкая, настоящая пушинка. Та что-то пискнула ему в губы. Протест? Нет, не похоже. Иначе не оплела бы тотчас его ногами за талию.

Тесно…

Очень тесно.

Стремясь прижаться, как можно плотнее.

Казалось, каждый мускул в теле Алексея напрягся до предела. Неосторожное движение, и они лопнут. Плевать. В те мгновения для него перестало существовать всё, кроме Полины.

Шалый развернулся на пятках и вновь устремился к дивану, ещё хранящему тепло их тел. Преодолел расстояние за считанные секунды и с рыком зверя, у которого отбирают желанную добычу, оторвал от себя Полю.

Чтобы не совсем аккуратно положить её на простыню.

Девушка изумленно ахнула. Видимо, он всё же не рассчитал силы и возможности и действовал слишком импульсивно. Хотел уже было спросить, не причинил ли боль, но когда увидел, как она откидывает голову назад, закрывая глаза и одновременно оголяя шею, делая ее ещё более беззащитной, передумал. Она выглядела, как самка, что вверяет не только свою плоть, но и жизнь выбранному ею самцу.

Самцом сейчас себя Шалый и чувствовал. Иначе не назовешь.

Он подался вперед, властно вклинившись между колен Поли. Та, когда падала, интуитивно согнула ноги в коленях. И у него сразу же кровавым росчерком перед глазами вспыхнул посыл — разведи! Разведи колени, чтобы увидеть то, что скрывалось между ног. То, что сейчас было прикрыто долбанными пижамными штанами. Какого хрена Алексей вчера попросил одеть эти тряпки? Почему отказался от сорочки?

Как чувствовал…

Что не устоит…

А как было бы сейчас здорово — задранная сорочка и лишь шелковые трусики, скрывающие розовую плоть.

Полина же носит шелковые трусики?

Стоило проверить. Определенно.

Расставив руки по обе стороны от её плеч, таким образом контролируя тяжесть собственного тела на её, Алексей подтянул тело выше. И теперь его возбужденный член, что готов был вот-вот порвать к черту боксеры, уперся через них в лоно Полины. Девушка сильнее выгнулась, подставляя себя… раскрывая…

Алексей не медлил. Прочь сантименты и ненужные сомнения! Поля готова его принять! А последствия… Разберется.

Он накрыл губами девичью грудь, втянув в себя сосок, что сделался камешком-вершинкой, натянул ткань и призывал себя потрогать. Ещё как призывал! Требовал!

Её грудь даже через майку была сладкой. Нереально сладкой. Её хотелось трогать, целовать, лизать. Снова и снова. Раз за разом.

Полина откликнулась сразу же. Вцепилась руками в его голову, запустив пальцы в чуть длинноватые белесые лохмы и с силой прижала её к груди, давая понять, что ей нравится, что он с ней делает. Её порывы были такими естественными, такими настоящими, тело под ним — нереально мягким и податливым.

Шалый толкнул бедра вперед. Ещё раз и ещё. Показывая, что не сможет долго сдерживаться, что его рвет на части.

Его и рвало.

Кровь пульсировала в висках, молотом стуча от внутреннего напряжения. Член налился, потяжелел, требовал, чтобы его выпустили… чтобы его впустили. Туда, где тепло, сладко, тесно. Она же будет тесной?

Одна рука Полины перебралась на его плечи. Прошлась, словно бабочка пролетела, скользнув по коже крылышками. Легко-легко. А Шалого тряхануло так, что он едва не кончил.

Мля, да что с ним?..

К черту вопросы. К черту всё.

И прелюдию туда же.

Он оторвался от груди, чтобы заглянуть в лицо Поли. Дать ей небольшую передышку. И, возможно, услышать: «Перестань. Нет». Он остановится. Он готов. Он не станет настаивать…

Затуманенный поволокой взгляд Полины едва ли не опрокинул его на лопатки. Она, разрумяненная, смотрела на него с нескрываемым желанием. С ожиданием. Кусала от нетерпения губы и смотрела.

А он, как шизанутый маньяк, впитывал в себя этот взгляд, пил его и не мог насытиться. В нем было всё — молчаливое согласие, нежность, теплота, плескавшаяся о берег страсть.

— Мля, Поля…

Слова сорвались с его губ.

Он потянулся к резинке на пижамных штанах девушки, чтобы сорвать их к чертям собачьим.

И в этот момент раздался звонок в дверь.

Требовательный.

Шалый и Полина замерли одновременно. Одновременно они и перестали дышать.

Потому что оба поняли, кто мог прийти к Полине в семь часов утра.

Алексей подобрался быстро. Посмотрел на мгновенно побледневшее лицо Поли, заглянул в глаза, желание в которых уже уступило место страху, и, выругавшись, сказал:

— Я сам открою.

Глава 5

АЛЕКСЕЙ

Со стояком идти открывать дверь не особо приятно. Но выбора никто не предоставил. Вернее, Шалый лишил этого выбора некоторых.

Скрепя зубами и испытывая злость, разочарование, переходящее в ярость, что обломали, прервали, он вскочил с дивана и, не смотря более на Полю, двинулся к двери.

Он сам себе в те мгновения напоминал хищника. На чью территорию забрел чужак, посягая на его самку. На его добычу. Которую он не собирался ни делить, ни тем более отдавать.

Каждое его движение было пропитано агрессией. Скрытой, опасной. Которую он очень хотел выплеснуть.

Дайте ему повод… дайте…

Алексей даже не стал смотреть в глазок. Повернул замок и распахнул дверь.

Так и есть.

На лестничной площадке стоял Баранов.

Парень стоял, уперевшись одной рукой в дверной косяк и глядя на коврик. Одежда на нем была вчерашней — черные джинсы, белая футболка, поверху накинута ветровка. Где-то шлялся всю ночь, а с утра пораньше к Поле?

Шалый, как представил, что тот заперся бы к ней — такой беззащитной, ещё сонной — со своими предъявами, злость увеличилась в сто крат. Убьет суку…

Баранов медленно поднял лицо. И оно на глазах стало меняться. Если до этого он стоял расслабленный, даже уставший, то сейчас насторожился, губы поджал, глаза прищурил. И в глазах заполыхало знакомое каждому мужчине пламя ненависти при виде соперника.

— Ты, мля, кто такой?..

Вырвалось у Баранова.

Шалый, полностью загородив собой проем, чтобы ненароком Поля не выскочила в коридор, и они не увидели друг друга, негромко прорычал в ответ:

— Кто надо. А ты что здесь забыл?

Он обозначал позицию — давал понять, что в курсе. Что знает.

Баранов оскалился. На его висках запульсировали вены, желваки на скулах заходили. Парень подобрался, часто задышал.

— Что забыл — моё дело. А ты…

Его потемневший взгляд прошелся по обнаженному телу Шалого. И задержался на боксерах.

Всё верно, мальчик, всё верно…

Парень побледнел, даже пошатнулся.

— Млять, что, с неё снял…

Он не спрашивал — он утверждал.

И если бы Шалый не видел шрамы на теле Полины, готов бы был поклясться, что Баранову сейчас больно. Адски больно. Когда боль куда сильнее, чем физическая, рвет твои жилы в хлам, в лохмотья, режет тупым ножом, кромсая без жалости и сожаления. При том, испытывая истинное удовольствие. Откидывая тебя в такую бездну, где нет просвета, где невозможно ни вздохнуть, ни выдохнуть. А если и вздохнешь, то жар бездны выжжет на хрен все твои внутренности.

Но Алексей видел. И его фотографическая память запечатлела каждый из них.

— Тебе чего надо? Веник свой забирай и проваливай.

Ромашки так и лежали на лестничной площадке. Подвяли за ночь. И выглядели откровенно брошенными, как и было на самом деле.

Баранов угрожающе оскалился.

— Ты мне не указывай, что делать…

Он окинул его придирчивым взглядом. Как опытный боец, он прикидывал, насколько тот может составить ему конкуренцию.

— Только попробуй, — понизив голос, прорычал Шалый. — Хочешь поговорить, назначай время. Драться с тобой здесь и сейчас и пугать Полю, я не стану. Понял, о чем я, молокосос?

На молокососа, конечно, Баранов не тянул. Поджарый. Крепкий. Со временем в матерого волка превратится.

— Понял, — выплюнул тот и, развернувшись на пятках, рванул к лестнице. Задержался у пролета, схватившись за перила. Потом медленно обернулся и посмотрел на Шалова. — Я найду тебя.

— Сам найду. Сегодня.

— Буду ждать.

Вот и жди.

У Алексея и у самого чесались кулаки. Он не был любителем физических разборок, на работе с лихвой хватало, а тут… Кровь ударила в голову. Он даже подначивал Баранова. Не осознанно, но подначивал.

А тот… удивил его. Сдержался.

В своё время, когда Шалый пришёл домой и застал жену с другим, разгромил половину квартиры, да и накостылял любовничку знатно. Чудом жену не задел. Пара оплеух в расчет не бралась.

Баранов же молодой, горячий, да и то, что узнал про него Шалый, говорило само за себя. Он должен был налететь на Шалого. Приходишь ты к девушке, пусть номинально и бывшей, а тебе открывает незнакомый мужик в трусах да её со стоячим членом. Как тут не распустить руки…

Алексей призадумался.

Странно.

Но ладно. Потом будет думать да гадать.

Там Полина ждет.

Лишь прикрыв за собой дверь, Алексей обернулся — в узком коридоре по-прежнему никого не было. Метраж квартиры был очень небольшим, и Поля всё слышала. Каждое их слово. То, что не вылетела, не вмешалась — умница.

Прежде чем вернуться в единственную комнату, Шалый перевел дыхание. Так, успокойся, мужик. Нечего тебе пугать девчонку ещё сильнее. И так зашуганную оставил.

Вспомнил, на чем они остановились и уже самому захотелось догнать Баранова да сказать пару ласковых по поводу того, что нечего шляться утром по чужим квартирам. Своего жилья нет?

Естественно, девочка Полина его не ждала с раскинутыми ножками на диване. Оно и понятно. И даже, к лучшему.

Поля стояла рядом с шкафом и натягивала на свои покатые плечи домашнюю бесформенную футболку, что повидала лучшие времена в далеком прошлом. Девушка стояла к нему в пол-оборота, и он видел, как у неё трясутся руки.

Разнервничалась.

Проклятье.

Только бы без слез.

Будет плакать — непонятно, как он отреагирует.

— Сережа приходил?

Её глухой низкий голос резанул по… чему? По сердцу? По душе? Так рано, мать вашу! Тогда от чего так паскудно? И это «Сережа»…

Вот какого лешего она про него так ласково?! Вот какого?!

У Шалого всё недобро заиграло внутри. Успокоился, называется.

Он остановился в дверном проеме, облокотившись плечом о косяк.

— Приходил. Можешь догнать, далеко не ушёл, — злые слова сорвались с языка прежде, чем успел подумать.

Проклятье! Реакция девочки не заставила себя долго ждать — сначала замерла, а потом чуть заметно плечи в себя втянула.

Какого черта…

— Ни за кем я не побегу, знаете же, — отозвалась она тихо, едва слышно.

А к нему-то по-прежнему на «вы». И это обращение ещё больше масла в огонь подлило.

— Поль, может, выкать мне перестанешь? Я тебя чуть не трахнул минуту назад, а ты мне выкаешь. Хорош, ладно?

Девушка, наконец, натянула футболку и повернулась к нему.

Сдержанно кивнула.

— Ладно. И, правда, что-то я… — она не договорила. Зато облизнула от волнения пересохшие губы, снова оставив на них влажный след. — Вы… Ты на завтрак что предпочитаешь?

Она ловко ушла от темы.

Хорошо, милая, хорошо. Он даст тебе передышку. Соберешься с мыслями, потом и поговорим. Да и на сытый желудок проще разговаривать.

Хотя, когда Шалый злой, разговор у него получается продуктивнее.

— Чем накормишь, тому и буду рад, — буркнул в ответ, продолжая уже злиться на весь белый свет и недобрым словом поминая Беркута.

Да и он… туда же. Не хер был целовать Полю?

— Тогда оладушки. У меня ряженка как раз есть. Я быстро приготовлю.

Оладушки.

Горячие.

Вкусные.

— Со сметаной?

Как же он кайфует, когда она начинает краснеть! То и дело смущается. Не, реально захватывающее зрелище.

— Сметана тоже есть.

— Как у тебя в холодильник всё помещается? Он же у тебя маленький.

— А я компактно всё раскладываю.

И почему снова захотелось завалить её на долбанный диван, который ему прямо-таки не дает покоя?

Алексей пошёл умываться. И ванная тоже маленькая. Да что ж такое… Или он разъелся за последние годы, что всё ему кажется маленьким? Шалый посмотрел на своё живот. Ни грамма лишнего жира, одни мышцы да «кубики». Тренировки почти никогда не пропускает, пашет в спортзале, как чумовой. Тогда в чем дело? Может, в том, что находиться на территории молодой женщины ему попросту не комфортно?

Умывался холодной водой. Душ принимал контрастный, хотя поливание из «лейки» душем он мог назвать с трудом.

Зато, когда вышел из ванной, был вознагражден запахом жареных оладий. Когда девочка Полина всё успела?

Идти к столу в боксерах — верх цинизма и неуважения к хозяйке, поэтому пошёл, оделся. Дал им обоим ещё немного времени. Пока одевался заодно проверил телефон. Звонков не было, несколько сообщений от коллег. Да парочка от знакомых девиц. Куда пропал… почему не звонишь… не заезжаешь…

Всё, как всегда.

На кухню Алексей вошёл, когда Поля уже накрывала на стол. Пышные оладьи, сметана и молоко.

— Я не стала варить кофе. Кофе потом приготовлю.

Шалый видел — она стесняется. Тушуется, прячет от него взгляд.

Глотая голодную слюну и готовясь к тому, что в животе вот-вот заурчит, а желудок громко запротестует от того, что его намереваются лишить вкуснотищи, Алексей сказал:

— Я могу уйти.

Полина замерла у стола и с искренним недоумением посмотрела на мужчину:

— Почему? Вернее, зачем? Или вы… то есть, ты куда-то спешишь? Если да, то давай хотя бы покушай по-быстрому. Что я тебе голодным что ли отпущу.

Глядя, как Полина засуетилась, Шалый мысленно выругался, уже более грязно и витиевато, вспомнив могучий и русский язык со всеми его физиологическими выкрутасами.

— Полин, хорош суетиться, садись и давай поговорим.

Девушка мотнула головой.

— Если ты никуда не торопишься, тогда ешь.

— Снова меня сначала покормишь, чтобы я не был злым?

Поля улыбнулась и кивнула.

— Ну да.

— А почему стакан с молоком один?

— Я — кофе.

— Только не говори, что ты на диете, — фыркнул Шалый, усаживаясь уже на привычное место между столом и холодильником.

Полина смущенно пожала плечами.

— Есть такое дело…

— Серьезно? А тебе куда худеть? — он наоборот ещё парочку килограмм ей прибавил бы, чтобы уж совсем ладная для него была.

Полина снова пожала плечами.

— Понятно, — буркнул Алексей. А ему вообще какое дело, будет она худеть или нет? И вообще, ему зачем эта информация? Он спросил, чтобы как-то начать разговор, она ответила, чтобы как-то продолжить разговор.

Контрастный душ не помог унять бушующие внутри страсти и агрессивность. Как был злым, так и остался.

Он молча начал завтракать. Оладушки оказались шикарными, впрочем, он другого и не ожидал. Пока их уплетал за обе щеки, Поля достала турку.

— Тебе кофе варить?

— Угу.

— Сахар? Молоко? Сливки?

— Ничего не надо.

— Как и мне. Я тоже люблю черный.

Она говорила, не смотря на него. А Шалый ел, тщательно пережевывая пищу и продолжая пялиться на попу Полины. И её она собралась уменьшать. Сумасшедшие девки, честное слово.

Он как раз успел съесть все — все! — оладьи, а Полина сварить кофе. Разлив его по чашечкам, она одну поставила перед Алексеем, вторую со своей стороны.

— Спасибо, накормила, — Шалый допил молоко. К кофе прикасаться не спешил. Он знал, что на данный момент у него взгляд тяжелый, давящий, и это было даже хорошо. Потому что сюсюкаться он более не намеревался. Хватит. Иногда девочкам сюсюканье только во вред. К тому же, и времени у него нет. — Итак, Полина, на чем мы остановились?

Девушка как раз подносила чашечку ко рту. Услышав вопрос, так и замерла с ней.

— В смысле?

— В самом что ни на есть прямом. Ты же понимаешь, что демонстрация меня твоему… — тут Шалый специально сделал паузу, не смог себе отказать в удовольствии, — Сереже недостаточно. То, что я у тебя ночевал, ни тебе, ни ему ничего не дает.

Полина поставила чашечку на стол, так и не отпив. Кажется, он ей желание кофеманить отбил. Ничего, переживет. И он, и она.

— Не дает, я понимаю, — создавалось впечатление, что она тщательно подбирает слова, разговаривая с ним. — И поэтому… Леша, ты же останешься со мной? Хотя бы… я не знаю… на какое-то время?

Вот этого вопроса он и боялся.

— Нет, Поля. В этом городе я проездом. Это совпадение, что я оказался в нужном месте в нужное время. Номинально я в отпуске. Меня тут ничего не держит.

Он говорил, как есть, не собираясь щадить её чувства.

Она ответила не сразу, сложив ладони вместе, поднесла их к губам и некоторое время так и сидела.

— Леша, а если я тебе заплачу? Нет такого варианта, что ты продлишь отпуск, задержишься в нашем городе хотя бы недели на две-три? Пожалуйста, подожди, ничего не говори… Я… — она шумно сглотнула. — Я просто не вижу для себя иного выхода. Сергей уже видел тебя. Если бы он хотя бы тебя не видел…

— Полина, — Шалый всё же не выдержал и оборвал её бессвязную речь. — Остановись. Во-первых, перестань нервничать. Во-вторых, никогда не предлагай денег мужчине. В-третьих, я сегодня встречусь с твоим Барановым. В-четвертых, сегодня я, завтра другой парень, в чем дело?

По тому, как вспыхнуло её лицо и как в глазах мгновенно появилась мокрота, Шалов понял, что с последним он загнул.

— Я не прыгаю из койки в койку, — сквозь плотно сжатые губы, проговорила она. — Сережа был моим единственным мужчиной. И он об этом знает.

А вот эта информация подкосила представление Алексея о современных девушках.

Он откинулся на спинку стула и прищурил глаза:

— Следит за тобой?

Если это так, то тогда дело принимало ещё более серьезный оборот.

Полина опустила взгляд на черный напиток и так же негромко ответила:

— Тот год, что его не было в России, за мной «присматривали» наши общие знакомые. Я это точно знаю. Видела. Встречалась даже с ними. Разговаривала. Но… Факт остается фактом.

— Почему молчала? — помимо воли в тоне Шалого прорезалились рычащие нотки.

— В смысле молчала? Я же говорю, я с ними разговаривала…

— Мне не сказала!

Руки Шалова невольно сжались в кулаки. Баранов, значит, оставил ребят, чтобы за ней присматривать… Всё намного хуже, чем Алексей предположил. Хотя… Интуитивно он знал, что столкнется с чем-то подобным.

И это только начало.

Видимо, его давление, его тон перешли допустимые грани. В глазах Полины промелькнула обида, непонимание и, как результат, в них заблестели слезы. Чтобы скрыть неподдающиеся контролю эмоции, девушка быстро-быстро заморгала и отвернулась, зажав рот рукой.

У Алексея что-то оборвалось внутри. Дурак! Идиот! Девочка и так на грани, а он ещё и давит на неё, фырчит. А главное — он не понимал причину своего гнева.

Он сталкивался в жизни с ситуациями и похлеще. И видел девочек, что попадали в более ужасные ситуации. Равнодушным Шалый не оставался, да и никто из ребят спокойно не воспринимал их беды. Но и не бесился тоже. Ситуации не задевали его. Разобрались и забыли.

А тут… Алексея всего выворачивало. Выкручивало. Отсюда и его агрессия, неконтролируемая злость.

— Ладно, Поль, не обижайся и не плачь. Я погорячился. Разговор у нас с тобой снова не вышел. Наверное, ещё эмоции играют. Поэтому, давай, умывайся, приводи себя в порядок. Мы выезжаем.

Полина посмотрела на него с недоумением.

— Лёша, куда?

Мля….

Да как у неё его имя звучит…

В боксерках снова дернулся возмущенно-голодный член.

— Ещё одну ночь спать на том рыдване я не собираюсь. Купим тебе диван.

«На котором сегодня я тебя и оттрахаю».

Глава 6

ПОЛИНА

Сколько она может потратить на диван?

Тысяч тридцать. Максимум сорок. Хороший диван на эту сумму не купишь. Если, конечно, постараться и поискать, оббегав магазинов пять-шесть. Тогда ещё, может, что-то и получится, но вот так, в один день — сомнительно.

Потратить больше Ника не могла. Зарплата у неё была скромная, звезд с неба девушка не хватало. Так как Поля несколько лет назад осталась без родителей, то единственный человек на кого она могла положиться — была она сама.

Садясь во внедорожник «лексус», Полина старалась не нервничать. Что-нибудь да придумает. У неё была ещё кредитка, всученная банком при открытии счета. Если понадобится, ей воспользуется.

Ох, черт.

Сережа… Сережа…

Во что ты меня вгоняешь?

Полина, как ни старалась, не могла не думать про него. Про его вчерашний и утрешний приход. Про ромашки, которые Шалов выкинул в мусорку, при этом вспомнив всю прелесть русского матерного языка.

Не могла она не думать и про того мужчину, что находился рядом.

И что с ней было ночью и утром.

И вообще! Слишком много дум. Поэтому срочно — срочно! — выкинуть их все из головы и сосредоточиться на поездке.

Для похода в магазин Поля выбрала простые хлопковые брюки и блузу без рукавов. На ноги обула босоножки на невысоком каблуке. Волосы собрала в высокий хвост на затылке. А вот макияжу уделила больше внимания. Бровки, реснички, тушь с подводкой. И легкий персиковый блеск для губ. Ей не хотелось и при дневном свете выглядеть зашуганной и с темными кругами под глазами.

А ещё…

Да, черт возьми, ей хотелось понравиться Леше.

Впервые за год она хотела понравиться мужчине.

Господи, разве это нормально…

Полина оборвала себя. А что ненормального в её стремлении быть красивой для одного конкретного мужчины? Её «вдовий срок» вышел.

Шалый молчал. Уверенно вел своего черного монстра, полностью сосредоточившись на дороге. Полина то и дело бросала на него взгляды. Красивый, сильный мужчина. За таким, как за каменной стеной. Любая девушка будет счастлива быть рядом с ним.

Кстати…

— Лёша, — позвала Полина, привлекая к себе внимание.

— Да? — отозвался он, снова нахмурившись.

Она заметила, что сегодня он постоянно хмурился и ругался.

— А у тебя есть девушка? Может быть, я тут вмешалась, а у тебя…

Кривая усмешка исказила красивые мужские губы.

— Поля, у меня есть девушка. Каждую ночь новая.

Сначала Поля даже не поняла, о чем он. А потом густо покраснела.

— О, как.

— Да.

— Ни обязательств, ничего… — Вот что она несёт, что?..

Алексей посмотрел на неё, на этот раз задержав взгляд дольше обычного.

— Я не боюсь обязательств. Их боятся сами женщины.

Полина удивилась. Такого ответа она точно не ожидала.

— Если честно, не согласна.

— Вот и не соглашайся. Ты ещё молода.

— При чем тут возраст? — Поля непонимающе пожала плечами. — Я Сережу встретила, когда мне было пятнадцать. И всё это время мы были вместе. Мы планировали пожениться и…

Шалов так резко крутанул руль, что, если бы Полина не была пристёгнута, непременно ударилась бы грудью о панель. Она даже не успела удивиться или возмутиться. Никогда бы не подумала, что Алексей приверженец агрессивного типа вождения.

— Полина, давай сейчас не будем о вашей истории! — рыкнул Алексей, и по её телу побежали холодные мурашки. Она и забыла, что едет в машине с незнакомцем. Что она знала про Алексея Шалова? Только то, что он от друга Вероники. Что занимается охранной деятельностью. И всё. Она, сама того не осознавая, впустила его в свою жизнь, дав куда больше полномочий, чем следовало.

Более того, она едва не переспала с ним.

Да, он ей понравился. Сильно.

Но не поспешила ли она с выводами?

Он старше её минимум на десять лет. У него свой круг общения, свои интересы.

А она несет ему какой-то бред.

— Я знаю, что между вами произошло. Знаю, что вы собирались пожениться. Знаю, что ты присутствовала на всех его боях. И последний бой он тоже посвятил тебе, — каждое слово Алексей не говорил — выплевывал из себя. Полина никак не ожидала от него столь бурной реакции и не понимала, почему он злится. От того, что ему приходится с ней возиться? Внезапная боль полоснула по душе. Тот поцелуй… Он ничего не значит. Шалов однозначно дал понять, что для него девушки — лишь приятное времяпровождение. Не более. А она тут со своей историей. Глупой и драматичной. Между тем он продолжал: — Я всё знаю! И то, что ты постоянно о нем говоришь… Раз за разом!.. Знаешь, Поля, это наводит на определенную мысль!

— Какую?

Лучше бы она не спрашивала.

— На то, что ты ни хрена не нуждаешься ни в чьей помощи! И что ты интуитивно желаешь быть с ним!

Горечь образовалась во рту, и Полина отвернулась к окну.

Она знала — нечто подобное будут думать про неё. Синдром «жертвы». К тому же, несмотря ни на что, она так и не смогла возненавидеть Сергея.

Не за что.

— Алексей, вы… ты… — она шумно вздохнула, стараясь подобрать нужные слова. — Я искренне благодарна, что ты согласился мне помочь. Что возишься со мной. В одном ты прав — я, наверное, ещё не готова обсуждать то, что произошло год назад. И объяснять причины своих поступков. Да и слов тоже. Поэтому… — Шалов не перебивал её, слушал внимательно. — Поэтому давай просто купим мне новый диван.

Они как раз свернули к мебельному торговому центру.

Полина тут бывала. И снова с Сергеем. Когда они планировали, как будут обставлять их будущую квартиру.

Цены здесь не просто кусались. Они были космическими.

На её выпад, Шалов ничего не ответил. В таком же агрессивном тоне свернул на стоянку и припарковал свой внедорожник максимально близко ко входу.

Полина, понимая, что ей в данном мебельном центре нечего делать, негромко сказала:

— Леша, я сюда не пойду.

Мужчина заглушил двигатель. И, хмурясь, буркнула:

— Почему?

Полина честно ответила:

— Тут цены высокие. Я не потяну здесь покупку дивана.

Сначала лицо Шалого замерло. Именно замерло. Он уставился на неё, не моргая.

А потом откинул голову назад и искренне, с мальчишечьим задором рассмеялся, чем окончательно ввел Полину в ступор.

Что она такого смешного сказала?

— Пошли, горюшко.

Он сказал Полюшка или горюшко? Она не расслышала, но уточнять не стала.

Открыла дверь машины и хотела уже прыгнуть, когда с легким удивлением увидела, что Алексей уже стоит рядом и подает ей руку.

— Спасибо, — она смутилась. Давно ей не помогали выйти из машины.

Ввложила ладонь в его большую руку и почувствовала, как по телу побежало знакомое тепло. Как же приятно, когда о тебе проявляют заботу, внимание. Казалось бы, вот что тут сложного — подойти, открыть дверь и помочь спрыгнуть с высокой машины. Большинству современных мужчин, к сожалению, и в голову не придет сделать подобное.

Когда она спрыгивала с подножки, то пошатнулась, не то ли от нервозности, не то от чего-то ещё. Шалов среагировал мгновенно — подхватил и прижал к себе.

— Осторожнее.

Его хриплый голос вызвал появление мурашек по спине.

Полина же, чувствуя себя неуклюжей, рада бы отодвинуться от крупного мужского тела, да некуда. И его терпкий мужской аромат сыграл не последнюю роль в её нежелании сбрасывать с себя руки Шалова. Ей понравилось, как он её держит. Как прижимает к себе. И захотелось, чтобы ещё крепче прижал.

И едва не запротестовала вслух, когда он разорвал нечаянные объятия.

В мебельном салоне Алексей особо не суетился.

— Нам нужен диван. Хороший, — заявил он, как только молоденькая девушка-менеджер подошла к ним.

— Замечательно. Предпочтения в наполнителе есть?

— Да. Независимый пружинный блок.

— Хорошо. Поняла. Цена?..

— До двухсот.

Вот тут Полина едва не упала.

Ей так и хотелось возмутиться — какие двести тысяч? Вы о чем? Да за двести тысяч она себе всю комнату обставит, а тут диван! И нет у неё таких денег! Нет.

— И ещё непременное условие, чтобы диван был в наличие на складе. То есть он нам нужен сегодня же.

Менеджер с готовностью кивнула.

— У меня есть, что вам предложить. Прошу за мной.

Поля осторожно дотронулась до руки Алексея.

— Леша, можно тебя на минутку?

Тот кивнул.

— Да, в чем дело?

Говорить о том, что у тебя нет денег стыдно и неудобно, но, порой, необходимо.

— Лёша, двести тысяч за диван — это очень много. Я… не смогу оплатить.

Она могла поклясться, что уголки губ Алексея дернулись, словно он делал усилие, чтобы снова не рассмеяться. Да что это такое… Может, у неё нос испачкан? Или что?

— Поля, ты чудо. Честное слово.

Поля нахмурилась.

— Лёша?

— Пошли попу примерять! Чтобы удобнее было, — на лице мужчины заиграла довольная улыбка, точно происходящее он находил забавным.

Полина мотнула головой и интуитивно схватила Шалова за руку.

— Лёша, я же говорю…

— Я понял тебя, Поля. Понял. Зачем повторять? Диван за мой счет. Считай, благодарность за шикарные пироги.

Девушка растерянно захлопала ресницами. Что-то она туго соображает в последнее время. То есть… Он ей собрался КУПИТЬ диван за двести штук просто ни за что?

Она открыла рот, собираясь возразить, но, натолкнувшись на взгляд голубых глаз, в которых бесновались задорные огоньки, передумала. Да и не будут же они спорить в мебельном салоне.

Сходили за диваном, называется.

А дальше и вовсе началось полнейшее безобразие.

Алексей усаживал её на все указанные диваны.

— Удобно? Нет? Как спинка? Комфортно? Попробуй разложить сама.

Полина нещадно краснела.

Ей всё время хотелось попросить Алексея уйти. А тот, кажется, напротив — искренне наслаждался процессом.

— Красный? Вы серьезно? Нет, я же говорю — лишь те, что есть в наличии. Ждать мы не будет. Доставка? Сегодня. Груз-такси? Девушка, вы сейчас шутите?

То, что краснела не только одна Полина, внезапно оказалось даже очень приятным фактом. Если сначала менеджер пыталась строить глазки Шалову и кокетничать, то теперь не успевала выдавать информацию, рассказывая про тот или иной диван.

— Метраж два двадцать — два тридцать, — без запинки сообщил он. — Не больше.

— Мы можем уменьшить метраж за счет подлокотников… Ой, извините, вам же сегодня. Извините ещё раз. Посмотрите, пожалуйста, вот этот. «Барни». И цвет нейтральный. И…

Полина не слушала. В какой-то момент она отстранилась и просто наблюдала. Нет, попу она опускала регулярно на диваны, на которые ей указывали, честно отвечала, какой её устраивает, а какой нет.

В конечном итоге, выбор остановился на двух.

— Поля, решай.

Как решать… Шалов сошёл с ума. Один стоил сто пятьдесят, второй на десятку больше.

Неподъемные суммы.

— Мне… — она замялась. Менеджер сделала стойку смирно. — Мне оба нравятся.

Алексей посмотрел на неё, чуть прищурив глаза.

— Ок. Тогда мы берем графитовый.

Тот, у которого ценник выше.

О, Господи…

— Оформляем покупку?

— Да.

Полина не знала, куда деть себя. Ей было очень неудобно. Мало того, что она навязалась человеку, испортила ему отпуск, подвергла риску физического насилия, так ещё и на кругленькую сумму раскрутила.

С другой стороны, она же не просила покупать ей диван! Даже не намекала! И, кстати, тот старый её вполне устраивал. Да, заедал механизм, порой стоило большого труда его раскладывать, но всё терпимо.

А с деньгами что-то надо делать.

Она так не может. Принимать столь дорогие подарки.

Она понимала, что человеку, ездившему на «лексусе», скорее всего, особо не напряжно заплатить за диван кругленькую сумму. Откуда она знает, как он распоряжается деньгами и какие суммы оставляет в ресторанах да тратит на девушек? Это его личное дело. Её — не иметь долгов.

Алексей назвал адрес доставки.

— Через сколько привезете?

— Через два часа.

— Отлично. Грузчики?

— В сумму доставки включены.

Шалов ещё что-то обсуждал с персоналом, а Полина стояла и смотрела на него.

Хотела ли она видеть рядом с собой вот такого мужчину?

Однозначно — да.

Только…

Пока всё очень сложно.

Сначала надо завершить отношения с Сережей. А уже потом думать про других.

Да и будут ли у неё отношения с Лёшей? Сомнительно. Он четко дал понять, что не планирует задерживаться в городе. А ей бы хотелось. Очень. Хотя бы на неделю. Почувствовать себя защищенной. Поверить, что прошлое осталось в прошлом, и она готова перевернуть страницу, чтобы идти дальше.

Уже спускаясь по эскалатору, она увидела, как за ними двинулся незнакомый парень в спортивном костюме с накинутым на голову капюшоном. Она уже видела его сегодня. У своего дома. Да и в мебельном салоне тоже.

Черт.

— Заметила?

Полина вздрогнула, словно внезапно проснулась.

— Ты о чем?

— О слежке.

Полина снова обернулась и посмотрела на парня. Тот старательно делал вид, что его интересует потолок центра.

— Да.

— Он «пасет» нас с утра. Дилетант.

— То есть ты… заметил его сразу же?

Алексей повел плечами. От его беззаботности и легкого задора, что присутствовали в салоне, не осталось и следа. Лицо стало серьезным, задумчивым. Самое настораживающее было то, что в его глаза вернулась злость.

— Пришло время звонить твоему Баранову и назначать встречу.

Глава 7

ПОЛИНА

Поля не находила себе места. Металась по квартире из угла в угол, заламывая руки. Да сколько можно… А что она бы делала, не встреться ей Никулька и не согласись ей помочь Егор Беркутов? Что?… Сидела бы безвылазно дома? Шугалась каждого шороха. Нет, конечно.

Поля просто накручивала себя. Постоянно. Раз за разом.

И она четко знала одно — она боялась не Сергея. Не его, как подумал Алексей и некоторые её знакомые.

Она боялась себя.

Что не устоит. Что воспоминания окажутся сильнее реальности. Что снова растает от ласкового: «Привет, мышка».

И всё закружится вновь.

Чтобы потом разрушиться.

Когда Полина выходя из больницы год назад думала, что с ней будет, она так и не нашла ответа. Поэтому обратилась к профессионалу. Она не была жертвой насилия, у неё не было посттравматического синдрома. Она не боялась за свою жизнь и за своё здоровье. Она не бежала от мужчин. С ней было другое.

Она хотела перестать любить человека, который для неё был всем.

Полина прошла на кухню и налила себе горячего какао. Забралась с ногами на стул и стала ждать. Если бы Алексей не находился постоянно рядом с ней, встречи с Сережей не избежать.

Сейчас же мужчины собирались на встречу друг к другу.

У Поли всё обрывалось в душе. Она понимала…понимала, что пора расставлять точки над «и», что необходимо раз и навсегда объясниться с Сережей. Её он не поймет. Не поверит.

Да она бы и себе не поверила.

«Мышка, ради тебя… Всё ради тебя..» — сказал он ей, растирая кровь по подбородку и прижимая девушку к себе. Вокруг толпа — ликует, кричит, поздравляет. Многие пытаются протиснуться к ним, чтобы поздравить молодого бойца с первой вырванной победой над противником, превосходящим его в весе и опыте. А Поля стоит и плачет. Тогда она дала обещание — больше никогда — НИКОГДА — не присутствовать на боях любимого. Потому что видеть, как бьют единственно родного близкого человека, в котором ты растворилась, которому ты отдала тело и сердце нереально больно. В какой-то момент она поняла, что просто не выдержит. Что её сердце остановиться.

«Сереж…я не могу… видеть тебя не могу…в крови… не могу…

— Это бизнес, мышка. Это реальный шанс заработать большие деньги.

— Сереж… Сереж, послушай меня, — целует, целует его сквозь слезы. Целый год прошел у них в разъездах и выступлениях. У неё сопровождаемый слезами и отчаянием. Постоянным страхом, что любимого покалечат, вынесут с ринга, что его измордуют так, что он стоять на ногах не сможет. — Я больше не могу… Ты… ты для меня всё. Всё. Ты же знаешь… Я люблю тебя. Безумно люблю. Я жизнь за тебя отдам. Всё для тебя сделаю… Но видеть, как тебя бьют… Это не спорт. Это выше моего понимания. А потом… Сережа, милый, что будет потом? Ты же не в боксе, ты же в боях без правил. Я видела статистику… Каждый год умирает два-три бойца, и это только по официальным данным. Сереж… Ты выходишь биться, а я думаю…что будет потом…

Взгляд чуть сердитый. Не довольный.

А потом те слова:

— Хочешь я брошу бои? Ради тебя брошу».

И она знала — ведь бросит.

Тот разговор был чуть больше года назад.

Поля вздрогнула, когда услышала требовательную трель дверного звонка. Подорвалась и едва ли не бегом выбежала в коридор. Хорошо у неё хватило здравомыслия посмотреть в дверной глазок. Или это уже привычка?

На лестничной площадке стоял мужчина в сером рабочем комбинезоне.

Поля приоткрыла дверь.

— Служба доставки. Привезли вам диван. Добрый день, — монотонно без эмоций отрапортовал мужчина.

Поля сдержанно кивнула.

— Здорово. Спасибо.

— Так заносить?

— Конечно.

Поля всегда дико стеснялась, когда какую-то работу за неё делали другие. Будь она физически помощнее кинулась бы помогать грузчикам, не смотря на то, что им заплатили.

— Диван в разобранном виде. Услуга по сборке нужна?

Вот тут девушка растерялась. А кто будет собирать диван? Алексей? Она его и так напрягла неимоверно.

— Да, нужна. Долго по времени займет?

— Да вы что… Минут пятнадцать-двадцать.

Поля согласилась. Правда, немного поторговалась. Мужчины объявили явно завышенную расценку, рассчитывая на то, что перед ними девочка и её легко можно ввести в заблуждение. О, нет уж, ребята, Полина любила торговаться. И получалось пока не плохо.

В конечном итоге грузчики, что подрабатывали и сборщиками, цену скинули в половину.

Диван они и правда собрали за пятнадцать минут. И бонусом разобрали старый и вынесли его на балкон.

— Ну уж там потом сами его определите.

— Спасибо большое.

Два дивана в её маленькой гостиной — не пройти, не разойтись.

Закрыв за грузчиками дверь на ночной замок, Поля прошла в гостиную и в задумчивости остановилась у дивана.

Девушка стояла и смотрела на него некоторое время.

А потом тихо рассмеялась.

Может, стоит позвонить Нике и попросить от её лица поблагодарить Егора? Или потом? Как-никак молодые люди отдыхают, она и так влезла к ним беспардонно. Во всем виноват похмельный синдром. Это надо же так напиться… Поля равнодушно относилась к алкоголю, он её никогда не прельщал. Выпивала в исключительно редких случаях, когда уже не откажешься.

А на девичнике начальницы, как с цепи сорвалась. Если быть честной с самой собой, Поля пила, глуша боль и тревогу. Она так же точно знала дату возвращения Сергея. И он, и его промоутер ей сообщили. Для чего это нужно было последнему — она разбираться не стала. А то, что писал Сережа… Сначала она читала, давясь собственными слезами. Потом перестала. Копила и копила письма, что он ежедневно присылал на емайл. Первые месяцы рвала себе душу и сердце. А потом приняла, как неизбежность — если она не удалит их, не сотрет, то рано или поздно сдастся и прочтет. И непонятно, какие эмоции они вызовут в душе Полины.

Она заблокировала емайл, знакомый Сереже и полностью удалила себя из социальных сетей. Зарегистрировалась под другим ником, чтобы поддерживать связь с несколькими знакомыми.

Ей необходимо было порвать порочный круг.

И всё же дата его возвращения в Россию жгло сознание. Иногда Полине начинало казаться, что закрой она глаза и эта дата огненными цифрами встанет перед её внутренним взором.

Подойти к Нике и попросить помощи в её воспаленном измученном алкогольными порами мозгу показалось ей прекрасной идеей. Почему бы и нет?

Как результат она имеет новый диван и непонятную пугающую её саму тягу к малознакомому мужчине. Который, кстати, прилично её старше. Лет на десять так точно.

Весело, ничего не скажешь.

И совершенно непонятно, что лучше.

Время замерло. Сколько Полина не смотрела на настенные часы, стрелка не двигалась. Вернее, нет, конечно, она двигалась, но мучительно медленно.

Поэтому когда пропищал телефон, возвещая о том, что пришло сообщение по вайберу, Поля вздрогнула. Вот черт. Пора с паникой заканчивать.

Сообщение пришло от адресата «Шалый».

О как. Поля точно помнила — они не обменивались телефонными номерами.

«Буду через час».

Сердце в груди сделало кульбит. Полина вскочила с дивана, на краешке которого сидела последнее время и бездумно пялилась на часы, и снова нервно заходила по комнате.

Встреча между Сережей и Лешей состоялась?

Скорее всего, да.

Как пролетел этот час — Полина не помнила.

Звонка в дверь ждала, как не зная что. Поэтому услышав его, кинулась к двери. Быстро посмотрела в глазок, удостоверилась, что пришёл Шалов и поспешно дрожащими руками повернула замок.

После чего распахнула дверь.

— П…Привет, — выдохнула Полина, не зная, что ещё сказать и боясь спросить о самом главном.

Шалов стоял, одну руку уперев в дверной косяк. Мужчина не спешил переступать порог и входить в квартиру. Вся его застывшая фигура источала темную давящую ауру. Ту самую мужскую, которую Полина не раз наблюдала в бойцовских клубах. Когда адреналин в мужских телах и головах достигал максимума, когда цивилизованность и впитанные с молоком матери жизненные устои отходили на задний план, и просыпалось нечто древнее. Исконно принадлежащее сильному полу. То, что позволяло им одолевать диких зверей, завоевывая себе всё новые и новые территории. Присваивая лучшие угодья. И лучших самок.

А ещё пахло кровью.

У Полины сердце скатилось к животу и оборвалось. Ни вздохнуть-ни выдохнуть. Она молча смотрела на мужчину и ждала… Ждала, что он скажет.

Лицо Шалого превратилось в каменную маску.

Пусть они и были знакомы нет ничего, но она ещё ни разу не видела его с таким непроницаемым пугающим выражением. Даже когда устроила ту глупую «демонстрацию». Сейчас перед ней стоял незнакомец — опасный хищник. Мужчина.

Когда Алексей сделал шаг вперед, она интуитивно назад.

Почему он ничего не говорит…почему…

И да… он её немного пугал. Темнотой в глазах. Жесткой линией на губах. Агрессивно выступившими венами на висках. Походкой от плеча.

— Лёша, — выдохнула девушка.

И попалась.

АЛЕКСЕЙ

Шалый остался недоволен встречей с Барановым, и пока ехал к Полине, резко выкручивал руль, подрезал другие автомобили и проявлял все признаки агрессивного вождения, что за ним практически не наблюдалось. Жизнь научила проявлять осторожность во всем, не рисковать понапрасну и проявлять терпимость. Вот с последним у него сегодня явно недобор. Конкретный.

Злой с утра. Даже не злой. Злость она имеет свойство проходить. Что-то сделал, отвлекся, чем-то себя занял, переключился. И всё. С девочкой зажег. Жизнь заиграла другими красками.

А тут… Как не старался — всё раздражало.

Давненько с ним такого не было.

Энергия била через край, и как говорится в той присказке, всё по голове.

Алексей, затормозив у дома, где проживала Полина, некоторое время не глушил мотор. Уперся головой в руль и посидел так пару минут.

Потом заставил себя выключить двигатель и обозвал нелицеприятным словом. Точно пацан сопливый расклеился. Сомнение какие-то, недовольства.

А всё с слов Баранова началось:

«Обидишь её, найду и башку оторву».

Не, он ни хрена не отступил. Он его проинформировал. Что типа пока ты ошиваешься вокруг неё, только тронь…обидь… Шалый и сам бы так повел себя.

От того, наверное, так паршиво было на душе.

Пока поднимался по лестнице, накрутил себя ещё больше.

Надо…надо было сворачивать эту благотворительную операцию, как только он увидел шрамы на груди Поли да понял, что глаз не может оторвать от её аппетитной попки. И это не просто кобелиное желание потрогать её, узнать, так ли она мягка и одновременно упруга, как кажется. Здесь — другое.

А вот «другого» в его жизни ох, как не надо. Хватит, было один раз это самое «другое».

Но стоило увидеть бледное лицо Полины с глазами-озерами да с легким прикусом нижней губы, как все благие мысли полетели к чертям собачьим. Именно туда, а то и подальше. Он стоял в дверном проеме и взывал к своим человеческим качествам.

Не трогай её…

Не смей…

Не желай…

Не представляй под собой…

Голую. Мягкую. Теплую.

Нереально сексуальную.

И всё…

Шагнул к ней и, схватив за плечи, притянул к себе. Впечатал так, чтобы между их телами не осталось ничего, ни единого пространства. Краем сознания услышал, как Поля испуганно охнула. И он бы отпустил её, непременно отпустил, переломил себя, если бы не почувствовал, как её маленькие тонкие пальчики в тот же миг вцепились в его ветровку. Вцепились крепко, чтобы нечаянно он не разорвал контакт их тел.

У Шалова что-то переклинило в голове. Это он ощутил четко. Что-то щелкнуло, отпустив тормоза. Он сдерживался… Он хотел сдержаться. Или обманывал себя? Да какая разница! О чем он вообще! Как девка… Можно-нельзя! Вот она, в твоих руках, бери!

Что он и собирался сделать.

Второй раз Поля пискнула, когда он жадно, требовательно подхватил её под ягодицы, приподнимая над полом. И одновременно впился в её губы смертельно голодным поцелуем. Он не церемонился. Если бы и хотел быть нежным — не смог бы. Не сейчас. Не в эту секунду.

Он, захлопнув дверь ногой и кое как скинув с себя кроссовки, раскидав их по разным углам, при этом не отпуская Полю и не размыкая их губ, прошёл в спальню. Поля не закинула ноги на талию, так и повисла вдоль его туловища, распласталась по телу, отчего давление в ширинке увеличилась. Мля, Шалый, когда у тебя был такой стояк? Что, казалось, сейчас мозги взорвутся. Нет, не мозги, а яйца.

Не помнил…

Врет, сукин сын!

Сегодня утром! На треклятом диване, когда кровь пульсировала не только в члене, но и била его наотмашь по вискам. По всему телу.

Его губы мяли женские. Чуть солоноватые, где-то, напротив, сладкие. Слезы и какао, безошибочно определил он. Мать вашу, да когда она плакать перестанет! В те короткие секунды, пока он преодолевал расстояние от кровати до дивана, он успел подумать, что ни разу не слышала, как она смеется. Заливисто. Громко. Как от её глаз — не накрашенных! — убегает сеточка мимических морщин, делающих её похожей на забавного плюшевого зверька.

Алексей жадно втягивал в себя поцелуй, слизывая солоноватость и впитывая сладость. И не только от какао.

Войдя в маленькую комнату, сделал шаг к дивану и краем глаза увидел, что стоит уже новый. И сразу внутри проснулось рычание — кто собирал? Кто?…Где-то на задворках разума всплыла мысль, что подготовленный им набор ключей он оставил в багажнике машины. Собирался сам… А тут… По любому грузчики скалымили, но отчего-то хотелось их найти и накостылять. Обозначить, что в квартире девочки Полины есть мужчина, способный собрать чертов диван сам!

Ну и плевать.

Остановился он уже рядом с ним. Поставил Полю на пол и, наконец, оторвался от неё. Но не отпустил. Нет… Никуда. Не сейчас.

Поля чуть отстранилась на него. Дышала тяжело. Часто. Но взгляда от его лица не отрывала.

Шалый тоже молчал. Не хотел ничего говорить. Хотел на неё смотреть. Вот на такую маленькую. Домашнюю. От его неаккуратного обращения её волосы растрепались, придав её образу большего очарования. Губы поблескивали от его поцелуя. Припухли…

Алексей, не разрывая контакта их глаз, медленными движениями принялся раздеваться. Самого распирало от нетерпения, выворачивало всего наизнанку. С другой бы он не церемонился — нагнул, задрал подол, спустил трусики к коленям, приспустил свои штаны с боксерами и вогнал член по самое не хочу.

С Полей всё иначе. Ну вот как её нагнуть, а?… Не, нагнуть-то как раз очень даже хотелось, но не как девиц на ночь, чьих имен не спрашиваешь даже.

Швырнул ветровку не глядя. Потянул за край футболки.

А девочка Поля за ним наблюдает. Не моргнет даже.

И от её взгляда у него дрожит нутро, сводит жгутом, и ломает, ломает. Всё одновременно. Шалый никогда такого не испытывал. Даже с первой девчонкой. Даже с женой. Взгляд Полины был открытым. Она не кокетничала, не играла в похоть. Она просто смотрела. Позволяла себя читать.

Что он и делал. У Шалого сердцебиение ускорилось, словно он несколько километров сдавал на время. Как в армии, выжимая себя до основания, чтобы доказать не другим, а себе, что ты можешь быть если не самым лучшим, то одним из таковых. Адреналин резко подскочил, ударил в голову.

Футболка полетела на пол.

Собираясь на встречу с Барановым, он переоделся в свободный спортивный костюм. Ну, мало ли что. От штанов и боксеров избавился быстро, одним движением. Дальше последовали и носки.

Полина протяжно выдохнула, когда он остался полностью обнаженным.

И теперь её взгляд блуждал по его телу, обжигая и клеймя.

ПОЛИНА

Полина любила мужские тела. Отношения с Сережей приучили её к постоянному нахождению то в тренажерных залах, то на выступлениях. И постоянно, кругом мелькали красивые накаченные тела. Наверное, в этом плане Поля оказалась избалованной барышней. В её голове накрепко засела мысль, что мужчина должен быть подтянутым, спортивным, и если не обладать восьмью кубиками на животе, то к этому стремиться. А вот девочкам можно и послабление… На то они и девочки.

Поэтому Поля без зазрения совести и без какого-либо предвзятого отношения могла сказать, что Алексей был безупречен.

Да, она видела его уже в одних боксерах. Тогда она смотрела на него таясь, стесняясь откровенно восхищаться и любоваться прокаченными мышцами и искусно вылепленным рельефом, который достигается в результате, если и не ежедневных, то постоянных тренировок.

Но без боксерок он был шикарен.

Просто шикарен.

У Полины перехватило дыхание. Воздух сперло в груди. Вроде бы не девочка, на протяжении довольно длительного времени имела сексуальные отношения пусть и с одним партнером. Ханжей не была.

И всё же…

Год одиночества сказался? Или что-то другое…

Полина, сглотнув вязкую слюну, потянулась к подолу платья. Пришла её очередь раздеваться.

Её руки дрожали. Волнение зашкаливало. Она так же не перед кем не раздевалась, кроме Сергея. И учитывая её сегодняшнее состояние тела, она немного стеснялась. Но не настолько, чтобы отказаться от секса с Шаловым. В трусиках давно стало влажно. Как только она увидела его пылающий и немного сердитый взгляд.

Поля ничего не спрашивала, только не сейчас…

Платье полетело на пол. За ним бюстгальтер. Как только она сняла его, то была вознаграждена приглушенным вибрирующим рыком Шалова:

— Какая же ты красивая…

Каждой девочке необходимо слышать подобные слова.

Ей — особенно. С шрамами и лишними килограммами она слегка, не до конца, утратила веру в свою привлекательность. Ей очень давно не говорили комплиментов. Вот таких — с придыханием, сквозь плотно сжатые губы. И с эрегированным членом.

Когда мужчина «готов» — это лучший комплимент, разрушающий все сомнения.

Трусики последовали следом.

Алексей не спешил подходить. Он стоял в метре от неё и откровенно голодным взглядом пожирал её. Не улыбался, не говорил какие-то милые глупости. Он именно смотрел. Наверное, как и она минуту назад.

Томление между ног усиливалось. Если она вся пылала от одного поцелуя, от вида обнаженного мужского тела, то что с ней будет, когда перейдут к более откровенным ласкам? Соски затвердели, и даже ощущалось легкое покалывание. Они ныли…требовали, чтобы к ним прикоснулись.

— Охрененно красивая.

Теперь Алексей смотрел на светло-рыжеватую поросль волос, что прикрывали её лобок. Полина покраснела. Она делала эпиляцию, но совсем чуть-чуть. Лишь убирала крайние волоски. Почему-то ей не нравилось, когда лобок выбрит или оставлена лишь тонкая полоска.

Его слова вызвали шквал новых эмоций в теле Полины. Оно отозвалось, заиграло иначе. Отошли на задний фон прочие сомнения.

Когда Алёша сделал шаг к ней, она с трудом подавила желание опуститься на диван.

Пусть он сам…

Шалов, приблизившись, опустил руки на её плечи и чуть сжал. Его глаза пытливо смотрели ей в лицо, точно пытаясь там отыскать следы сомнений. Полина, тяжело дыша, отчего её небольшая аккуратная грудь рьяно поднималась и опускалась, тем самым задевая сосками-камешками мужскую грудь, неотрывно смотрела в ответ.

Никаких сомнений, Шалов.

Его руки были сильными. Мускулы заиграли, резче очертились. Его бронзовая кожа казалось шелковой. Шелковая сталь, наверное, так бы охарактеризовала её Поля. До которой тоже безумно хотелось дотронуться.

У Алексея было несколько тату, витиеватые рисунки, украшающее предплечье и грудь. Они нисколько его не портили. Напротив, придавали его телу дополнительную изюминку, харизму.

А вот от искушения прикоснуться к ним Полина не устояла. Подняла руку и пальчиками дотронулась до таинственного зверя на груди.

Шалов замер, а потом…

— Поля, извини, но сейчас мне не до игр. Слишком сильно хочу тебя.

Он распластал ладонь на затылке и чуть сжал его, то ли массажируя, то ли обозначая захват. Но тело Полины отозвалось мгновенно — жаркая волна прокатилась от шейного позвонка и ниже.

— Так чего мы ждем? — тихо, едва слышно прошептала она и с чисто женским удовлетворением заметила, как темнеют мужские глаза.

И почувствовала, как дернулся эрегированный член, что упирался ей в живот.

Алексей ещё приблизился к ней, сократив расстояние до минимума. Чуть сдвинул её… и повалил на новенький диван. Полина ахнула, но её возглас растворился на губах Шалова, который последовал сразу же за ней, наваливаясь сверху и целуя одновременно.

Его руки были везде.

Он гладил её плечи, чтобы сразу устремиться к груди. Сжать соски, играя с ними. А потом вниз, к чуть округлому животу и дальше, к волоскам.

От его рук исходило тепло. Сумасшедшее, будоражащее тепло. Полю точно кинули в действующий гейзер.

И она наслаждалась. Дико наслаждалась. Она открыла губы, пуская мужской язык внутрь, чтобы сразу же вступить с ним в вечный танец любви. Поцелуй Алексея пробирал её насквозь. Его дыхание, его вкус — они были для неё идеальны. Они будоражили кровь, разгоняя её. Они вызывали огонь и влагу между ног.

А когда рука Алексея прикоснулась к увлажненным складочкам, Поля едва не сорвалась на крик.

Как же остро…

Как же нереально приятно…

Он знал, что делал, этот мужчина. Что пришёл помочь, а она растаяла перед ним. С той первой секунды, как увидела. Бывает такое — видишь человека и понимаешь — он оставит след в твоей судьбе. В твоем сердце, душе. По-другому не получится. И не уйдешь, не убежишь от этого. Да и убегать пока никуда не хочется. Напротив, хочется удержать.

Только как…

Полина давно пришла к выводу — надо наслаждаться тем, что имеешь. Здесь и сейчас. А что будет потом, то будет потом.

Поэтому она и наслаждалась. Развела ноги, чтобы Шалову удобнее было.

Как он её трогал…

Господи, как он её трогал…

Вроде бы и властно, сразу пальцем внутрь, до самого упора. И одновременно ласково. Не поцарапал, не сделал неприятно. Напротив, от его присутствия внутри себя, она запылала.

Её руки заскользили по мускулистой спине. Сильной. Какой же сильной… И да, она оказалась совершенно права по поводу его кожи — шелковая сталь.

Алексей не прерывал поцелуя. Он целовал и целовал её, отчего с каждой новой лаской у Полины поднимался градус вожделения. Тело, казалось, разрывалось, так ей хотелось почувствовать его внутри себя.

Она кое-как просунула между их телами руку и дотронулась до члена Алеши. Чтобы сразу же услышать уже знакомый утробный рык.

— Не сейчас, девочка Полина… не сейчас…

Он оторвался от её припухших губ, вытянул руку, удерживая тело.

— Я тоже… не могу…

Она не стеснялась говорить о своих желаниях, переросших в потребность. Чувствовать сейчас его внутри себя вышло на первый план.

Алексей вынул палец из её лона, поднес ко рту и облизал.

Полю точно молнией пронзило. Пошло и одновременно безумно сексуально.

— Я вылижу тебя… Обещаю… Всю. Ты чертовски вкусная…Но чуть позже. Ты же мне позволишь?

Он говорил, гипнотизируя её взглядом голубых глаз, а сам устраивался между её раскинутых ног.

От его слов и действий у Полины пересохло в горле, язык отказывался повиноваться, и она лишь только кивнула, а сама руками вцепилась в его поясницу, хотела дотянуться до ягодиц, но из-за разницы в росте пока не получилось. Потом…

Он вошёл сразу на всю длину. Медленно, плавно, продолжая смотреть ей в глаза, расставив руки по обе стороны от лица. Полина подалась вперед, навстречу, страстно желая его вобрать всего.

Большой.

Сильный.

И да… весь в ней.

Весь.

В ней.

Алесей выждал немного, давая ей привыкнуть, за что она ему была благодарна. Год без мужчины давал о себе знать. И не смотря на то, что она была сильно увлажнена, чувствовала каждую венку на члене.

— Лёша…

И всё.

Мир взорвался.

Его сильными движениями.

Его властными губами.

Её оргазмом.

И его.

Глава 8

АЛЕКСЕЙ

Шалый разложил диван, пока Полина приводила себя в порядок в ванной.

Диван идеально вписался в маленькую комнату. Может, и телевизор поменять? Он крохотный. Мужчине что нужно для полного домашнего счастья — сытый ужин, с ним проблем вообще не возникало, удобный диван и большой телевизор. А ещё любимая девушка, прилегшая на плечо.

Любимая девушка. Даааа… С этим проблемы.

Алексей провел рукой по растрепанным волосам.

Они с Полей не предохранялись.

Вот вообще.

Презерватив так и остался в кармане спортивных брюк. Когда Алексей понял, что кончил в Полю, ему стало стыдно. И на него ещё накатила растерянность. Это его обязанность думать о защите! Его! А он…как пацан…честное слово.

Ещё находясь в теле Полины, но уже вытянувшись на руках, он заглянул в глаза девушки и услышал тихое:

— Я выпью таблетку.

Шалый не понял, о чем она.

— Какую таблетку?

— Есть таблетки…экстренная контрацепция…

Вот в эту секунду Алексею хотелось провалиться сквозь землю. Девочка Полина думает о том, о чем он, мудак, должен быть подумать первоочередно! А у него крышу снесло от одного её вида! Набросился на неё, как чокнутый, как будто женского тела не пробовал вечность.

При мысли об экстренной контрацепции что-то нехорошее заворочалось в душе.

— Ладно, разберемся, — гулко отозвался Шалый, выходя из Поли.

И сразу, как обухом по голове — нежелание покидать её тело.

Девочка смущенно улыбнулась и поднялась.

— Я…в ванную. Не против?

С чего бы ему быть против?

— Нет.

Алексей не мог не замечать её смущения. Она, подобрав свою одежду, вышла из комнаты, а он, закинув руки за голову с ещё не до конца опавшим членом, уставился в потолок.

Кажется, Шалый ты встрял.

По полной.

Разлеживаться долго не стал. Подобрав боксеры, и натянув их, принялся за диван. Всё равно скоро спать. Заодно и проверит, как работает механизм.

Пока Полина мылась, у него возникало желание присоединиться к ней. И каждый раз Алексей отметал его — перебарщивать тоже не стоит. Он видел, она тянулась к нему. Эта девочка. Порой она напоминала ему цветок, жестоко придавленный кирзовым сапогом. И сейчас, набравшись сил, этот цветок снова тянулся к свету. Только был ли он сам светом, вот в чем вопрос?

Полина вышла из ванной в просторном домашнем платье и с влажными волосами. С разрумяненным лицом. Милая. Очаровательная. Так бы снова и завалил.

Она встала нерешительно в дверном проеме.

— Лёша.

Черт!

Его имя в её устах было наисильнейшим афродизиаком. И черт побери, ему куда как больше нравилось слышать его, чем это… «Сережа».

Даже воспоминание о её бывшем снова всколыхнуло в Шалом уже знакомую злость. Да что с ним такое?

— Что?

Он знал, о чем она хочет спросить, и всё равно задал встречный вопрос. Алексей продолжал сидеть на диване.

— Как… как прошла встреча?

Это вопрос не мог не волновать Полину. Естественно, она хотела знать подробности.

— Нормально, — ответил Алексей и практически всверлил свой взгляд в её лицо.

Девочка Полина явно не знала, как продолжить разговор. Стояла и переминалась с ноги на ногу. И домашнее платье, пусть и было просторным, но длину имело короткую. Ох, какую короткую. Вся его кобелиная натура снова встала в стойку смирно.

Пока сильного стояка не наблюдалось, но всё шло к повторному раунду.

— Нормально?… И всё?

— Поля, — в его голосе снова появился металл. Сейчас он говорил намеренно строго. — Мы встретились. Поговорили. Это всё, что тебе надо знать.

Она явно была с ним не согласна. Прикусила нижнюю губу и несколько раз моргнула.

— От тебя пахло кровью.

— Ты наблюдательна.

— Я…бывала на боях. И не раз. Этот запах въелся мне в кожу. Так что…, - она шумно сглотнула и, поднесла руку к горлу. — Вы же… не подрались?

Алексей усмехнулся.

— Ты видишь на мне последствия драки?

— У тебя на скуле царапина.

Да, точно, девочка достаточно прозорлива и наблюдательна.

— Полина, драки не было. Успокойся, — а паскудный голосок внутри ехидно заметил, что переживает она явно не за него. — Мы чуть размялись. И всё. Чтобы каждый понимал, что имеет в виду другой.

Полина не выдержала. Решительно прошла вперед и опустилась рядом с Лешей.

Ему бы думать о разговоре… О том, что делать в принципе дальше — оставаться в городе или уезжать. А он единственно, о чем мог думать, так это о том, как шикарно пахнут мокрые волосы Поли. Цветочный шампунь или гель для душа мгновенно достиг его обоняния и сразил на повал.

И она какого-то лешего села к нему опасно близко.

— Лёша, я всё понимаю… мужские разговору и т. д. и т. п. Но… Но и мне надо знать. Я же… — она сцепила пальцы в замок и вывернула его, выказывая крайнюю степень нервозности. — Я же должна быть готовой. Что…что вообще сказал Сергей?

Сергей. Уже лучше.

Сейчас бы её «Сережа» на него подействовала, как красная тряпка на быка.

— Отступать он не собирается. Даже при наличии меня в твоей жизни, — в том же жестком безапелляционном тоне продолжил Шалый. — Плевать он хотел на то, что у тебя есть парень. Будет возвращать тебя.

— Ох…

Поля сложила губы трубочкой и протяжно выдохнула.

— Я так и знала.

В её глазах появилась паника.

Что категорически не понравилось Алексею.

— Откуда у тебя шрамы на груди?

Такого вопроса Полина не ожидала. Она резко повернула голову в его сторону и поспешно отвела взгляд, точно опасаясь, что он в её глазах увидит то, что не положено. А он хотел не просто увидеть, он хотел большего! Куда большего!

— Я упала на журнальный столик из стекла. Он разбился и осколки порезали меня.

Девочка Полина сообщила ему очень упрощенную версию.

Он уже хотел ответить язвительной ремаркой, когда услышал следующее:

— Ты же знаешь, что произошло в тот вечер, да, Леш?

Он грязно выругался.

— Конечно, знаю. Кто и что сделал. Всё знаю, Поля. Но меня интересует твоя версия. И почему, мать твою, ты не заявила на него! Но! — Алексей резко поднялся, хлопнув раскрытыми ладонями по коленям. — Сейчас мы об этом не будем говорить. Потому что я на взводе. Я не хочу нечаянно обидеть тебя каким-то грубым нелестным замечанием. Поэтому иду в душ. И да, кстати, женщина, как насчет того, чтобы покушать?

Последнее замечание сработало.

Кажется, у Полины был пунктик насчет его кормления.

Он не возражал. Вот вообще. Ни капельки.

После того, как они поужинали, общаясь ни о чем, то снова вернулись в комнату.

У Алексея было только два развития события — они ложатся на диван и занимаются сексом. Или они начинают заниматься сексом и потом ложатся на диван.

— Я предлагаю прогуляться по парку. Одет для похода в ресторан я не ахти как. Да и сыт уже. Поэтому идем гулять.

Да, ему срочно надо на воздух. Иначе он снова потеряет голову.

***

До парка они так и не дошли. Пробив сеансы в кинотеатрах, Алексей изменил культурную программу.

— Идем в кино.

— В кино? — на лице Поли расцвета улыбка, от которой у Шалого защемило сердце. Как же она красива, когда улыбается. Точно — цветок. — Я целую вечность не была в кино.

— Вот и идем тогда.

Девочки…они такие девочки. Как только речь зашла о кино, то сразу в обязательном порядке надо и волосы посушить, и переодеть кофточку.

— А чем эта-то плоха? — крикнул Алексей, когда Полина метнулась к шкафу и достала другую вещицу.

— Ничем.

Вот она — сила женской логики, о которую, как известно, разбиваются все мужские доводы.

Надо отдать должное Поле — собралась она быстро. Он даже не успел допить ею же сваренный кофе.

— Я готова.

Он едва кофе не подавился.

Время, потраченное на сборы, стоило того. Для похода в кино Полина выбрала брюки цвета хаки и легкую синюю кофточку с яркими большими цветами. Волосы она успела завить — или что там делают девочки со своими локонами, наводя красоту?

Полина преобразилась. Если утром, собираясь за диваном, она выглядела удрученно, даже испуганно, теперь, зная, что она собиралась платить сама за диван, а он, дурень, потащил её в дорогой салон, ему была видна причина её состояния. Сейчас же всё было иначе. Поля подкрасилась, хотя с легкостью по его мнению могла обойтись и без макияжа. Что так же понравилось Шалому — губы она тронула едва заметным блеском. А вот это абсолютно правильно, девочка Полина. Вдруг ему захочется их поцеловать? Ох, а чувствуется захочется. И не только губы.

- Хорошо выглядишь, — он никогда не скупился на комплименты. Ему не сложно, девочкам приятно.

Реакция Поли ему понравилась — она снова зарделась.

— Спасибо.

— Возьми ещё кофту потеплее. Ночи холодные.

— Конечно.

Выходя из дома, Алексей привычным делом просканировал местный ландшафт. Молодежь сидела на детской площадке, попивая «Колу», или что-то покрепче, залитое в их фирменную бутыль. Бабушки-сплетницы, кутаясь в шали, сидели на лавочках. Всё, как всегда.

Никого подозрительного Шалый не приметил.

— На какой фильм идем?

— На комедию.

— Правда?

— Ну да, — он помог ей запрыгнуть в салон. — Чему ты удивляешься?

Ответ получил, уже садясь за руль.

Поля пожала плечами.

— Мужчины обычно любят или боевики, или фантастику. На крайний случай, мистику.

— Нет, я люблю расслабиться. Люблю посмеяться. От души. Кстати, по поводу предпочтений. Я как-то даже на «Гарри Поттера» ходил.

— Серьезно!? — она готова была рассмеяться.

А Шалый смотрел на морщинки-гусенички, убегающие от уголков её глаз и отчаянно сдерживался, чтобы не дотронуться до них кончиками пальцев.

Полина предпочитала невесомый, едва ощутимый парфюм, что тоже его устраивало. Некоторых барышень посадишь в автомобиль, и всё, надевай противогаз, дышать становилось невозможно.

— Абсолютно, — медленно проговорил Алексей, подвисая на пару секунд.

Потом, сглотнув, и мысленно выругавшись, завел двигатель.

В кинотеатре он купил билет на последние места. Полина, если и удивилась, то ничего не сказала. Не смотря на то, что сеанс был не последним, в зале в основном собралась молодежь и люди его возраста. К первым Шалый давно себя не причислял.

Они запаслись попкорном и «Пепси».

Когда Алексей взял Полину за руку, та не попыталась её выдернуть. А ему вдруг захотелось присвоить себе узкую женскую ладонь и не выпускать.

По счастливому лично для Шалова стечению обстоятельства на последнем ряду, помимо них, была ещё одна пара. Подростки лет шестнадцати-семнадцати, которые, как только приглушили свет, начали целоваться.

— Дорвались, болезные, — усмехнулся Алексей, вытягивая ноги.

Они выбрали VIP-зал, где расстояния между рядами были существенно больше.

— Они влюблены. Почему бы и нет? — прокомментировала Поля, изучая кресла. — Слушай, Леша, а кресла же раскладываются, правильно?

— Правильно.

— Помоги мне, что-то я не соображу.

Всучив ей пакет со своим попкорном, таким образом заняв обе её руки, Алексей перегнулся через подлокотники и нажал на кнопку регулирования спинки кресла, а заодно и выдвижение пуфа для ног.

Полина ойкнула и откинулась назад, просыпав несколько попкорин себе на грудь.

А вот это уже было искушение, от которого Шалый отказываться не собирался. Он, чуть подтянув тело вверх, губами собрал попкорн, чем вызвал у Полины приглушенное шипение.

— Ты что делаешь…

— Кресло тебе раскладываю, — довольно усмехнулся он, чувствуя, как в паху приятно зашевелился член. Полина, откинутая на спину, лежала и, казалось, не дышала. Эх, а вот о чем он реально сожалел, так это то, что она для похода в кино выбрала брюки. С юбочкой-то шалить удобнее было.

— Лёша, прекрати, — вроде бы и шикнула она на него, у самой же глаза округлились да и дыхание сбилось.

— Уже.

С довольной улыбкой он вернулся к себе, забрав попкорн.

— Смотрим фильм и наслаждаемся.

Зря он раньше считал, что девушка ему будет мешать в просмотре фильма. Полину он не видел, и не слышал. Вернее, не так. Видел-то он её отлично, потому что то и дело посматривал на неё. Почему? Хрен знает. Вот не мог не смотреть и всё. Девушка же была полностью поглощена сюжетом, лишь когда чувствовала на себе его чрезмерно пристальный взгляд, поворачивала голову в его сторону и улыбалась.

Мляяяя….

Он млел он её улыбки. Реально млел. Стоило повести её именно на комедию, чтобы видеть, как она, наконец-то, расслабилась и забылась.

— Понравился фильм? — спросил он её по окончанию.

— Да, клевый, посмеялась от души. Сюжет ничего, да и игра актеров не подкачала.

— Посидим в кафе?

— Давай.

Они прошли в небольшое уютное кафе, расположенное через дорогу от кинотеатра. Практически все столики были заняты, но свободный для них нашелся.

Расположившись, Алексей сразу сказал:

— Выбирай, что будешь или салат, или десерт, или что-то основательное. Видеть, как ты цедишь сок или чай, типа находясь на диете, не желаю.

Полина покачала головой, пряча улыбку.

— А вы диктатор, Алексей Шалов.

— Я ещё и не начинал, девочка.

Полина чуть приподняла брови, но комментировать его реплику не стала.

Она послушалась и заказала салат из морепродуктов. Он ограничился кофе.

— Я в отличие от тебя плотно поужинал.

Её немногословность ему тоже нравилась. Иногда полезно помолчать в обществе друг друга. Кто-то сказал, что, если молчание в компании другого тебя не напрягает это хороший признак. Что вам комфортно. Шалый не стал бы спорить с этим утверждением.

Они просидели в кафе минут пятнадцать, когда Алексей обратил внимание, что Полина поглядывает на пары с маленькими детьми. Детей в кафе было немного, они шумели и резвились, доставляя взрослым легкую суету. Полина же, сама не отдавая отчет в своих действиях, постоянно за ними наблюдала.

— Любишь детей? — вопрос сорвался с губ произвольно.

Полина, растерянно моргнув и вернувшись в действительность, как-то смущенно пожала плечами и отпила сок.

— Люблю. Очень. И всегда хотела родить рано. Понимаю, это звучит не современно, сейчас принято рожать после двадцати пяти, а я…, - ему нравилось её откровенность, её смущение. То, как ровно и спокойно выдает информацию о себе. Говорит то, о чем не соберет ни один спец. — Я всегда думала, что к двадцати пяти у меня уже будет двое малышей.

По сердце Шалого точно металлическими когтями провели.

— До двадцати пяти время есть.

Мля, вот зачем он ведет об этом разговор?

Блеск и улыбка исчезли из глаз Полины, в них снова промелькнуло уже знакомая ему печаль, замешанная на отчаянии.

— Я не уверена, что вообще смогу иметь детей.

Теперь и Шалый подобрался.

— В смысле?

— В прямом. В тот…ну в тот вечер я получила несколько ударов кулаком по животу, у меня открылось маточное кровотечение. И врачи напрямую не говорили, конечно, что я не смогу иметь детишек, но мало ли что. Сейчас и так очень много бесплодных, как среди девушек, так и среди мужчин. Невольно задумываешься на эту тему.

У Алексея снова зачесались кулаки.

Несколько ударов кулаком в живот…

Твою ж мать!

— Ты пила уже таблетки, про которые говорила? Как их там… Экстренная контрацепция?

Полина непонимающе свела брови.

— Нет. Как раз хотела тебя попросить остановиться у круглосуточной аптеки.

Алексей всверлил взгляд в её лицо.

— Не пей таблетки.

— Как…

— А вот так. Не пей и всё. Давай положимся на судьбу. Сыграем в русскую рулетку.

— А если я забеременею? — она говорила тихо, опустив глаза и так же резко их подняв.

— Родишь и будем воспитывать.

ГЛАВА 9

ПОЛИНА

Он зажал её в подъезде.

— Весь вечер хотел это сделать.

Полина даже не успела ойкнуть от неожиданности, как её прижали к крепкой мужской груди и властно поцеловали.

Шалова она бы сравнивала с тайфуном. Он каждый раз едва ли не набрасывался на неё. И это ей нравилось. Чувствовать, что тебя настолько сильно хотят, что не могут сдержаться.

Полине очень не хватало вот именно таких эмоций в жизни. Чтобы на грани. Чтобы рвались из тебя. Из другого. И чтобы все они, эмоции, были взаимными.

Чтобы давали возможность почувствовать, что она жива. Да, ещё жива. Что находится здесь и сейчас, а не застряла где-то там в прошлом, во снах, что не давали покоя и никак не желали её отпускать. Для неё появление Алексея сравнимо с глотком свежего воздуха, с дуновением ветра в знойный день.

Поля всегда старалась быть честной с собой. И сейчас она понимала, что её с непреодолимой силой тянет к этому мужчине. Незнакомому. Немного жесткому, имеющего за своей спиной нехилый жизненный опыт. Сильному. С пронзительными голубыми глазами и не послушными блондинистыми волосами. С лицом, вылепленным искусным скульптором, который не пожалел для него мазков, лишив своё творения малейшего намёка на мягкотелость. Лишь камень. Лишь сталь.

И что в её жизни надолго Шалов не задержится.

Поэтому надо наслаждаться каждой минутой. Каждым его прикосновением. Ловить, требовать, отдавать, растворяться.

Полина с готовностью ответила на его поцелуй. Словно Алексей был последним оплотом человечества, она жадно вцепилась в его плечи, царапая ветровку. Шалов зарычал ей в губы, одновременно вторгаясь в рот и другой рукой сжимая ягодицы. Он распластал пальцы, чтобы иметь возможность охватывать попку, если не целиком, то максимально. Поля подалась вперед, желая максимально прижаться к натренированному мужскому телу.

Поцелуй Алексея обжигал. Его губы не были ласковыми, они вели себя по-собственнически, захватнически. Вторгались в её рот, атакуя и подчиняя. Мяли и тотчас посасывали, вызывая сладостную истому по всему телу.

У Полины от резко подскочившего адреналина в крови закружилась голова. Она растворялась в поцелуе, отдавая всю себя.

— Молодежь, вы хотя бы до квартиры дошли что ли.

Мужской голос вырвал Полину из сладострастного забытья.

Она узнала говорившего — дядя Петя с нижнего этажа. Ему было за семьдесят, всегда приветливый и учтивый. Краска стыда затопила Полину и она, пискнув, уткнулась лбом в грудь Алексея. Тот тотчас загородил девушку собой, крепче прижимая.

— Вы же сами верно подметили — дело молодое, не утерпел, — с задорной усмешкой ответил Алексей и подмигнул незваному гостю.

— Ну-ну, — поцокал языком дядя Петя, проходя мимо: — Добрый вечер, Полиночка.

— Добрый, дядя Петь.

— Вы всё-таки поднимитесь до квартиры-то. Мало ли что…

— Непременно поднимемся.

Вся ситуация вызвала у Шалова улыбку. Этот паразит в отличие от неё едва ли не смеялся в голос, когда она же заливалась краской стыда. Никогда не целовалась в подъезде! Да ладно целоваться! Лёша её лапал!

— Чего замерла? — прошептал он ей на ухо так, чтобы уходящий мужчина не слышал. — Отомри.

— Лёша…

— Что естественно, то нормально. Нас не застукали ни на чем постыдным. Я же не делал тебе куни, закинув ножку на плечо.

Ох, вот не стоило ему говорить последнюю фразу. Совсем не стоило. Потому что воображении Полины живо включилось и нарисовало описанную картину. И прежде чем девушка успела подумать, с её языка сорвалось:

— А я бы не против…

Лишь сказав, она поняла, что ляпнула и сразу же зажала рот рукой. А голубые глаза, в которых до этого бесновались забавные чертенята, потемнели, стали похожими на предгрозовое небо. И с лица Алексея исчезла вся беспечность, уступив место чистейшему вожделению. Страсть, голая, ничем не прикрытая, будоражащая, опрокидывающая навзничь, застыла на его красивом мужественном лице. Губы крепко сжались, кадык дернулся, на скулах заходили желваки. Но больше всего поражали именно глаза. Они смотрели на Полину, не мигая.

— Я ловлю тебя на слове, девочка Полина.

Он крепко взял её за руку и повел за собой.

Поля, не чувствуя под собой ног, полностью дезориентированная, послушно шла за ним. И очнулась лишь когда они остановились у её двери.

— Открывай.

Она дрожащими руками попыталась отыскать ключи в сумке. Они, как нарочно вывались из небольшого внутреннего кармашка, где обычно лежали, и теперь завалились на дно. Сумки Поля предпочитала большие, и можно представить, что носила девушка с собой. Духи, миникосметичка, влажные салфетки, прокладка, носовой платок, паспорт и ещё много чего. И под руку попадалось всё, кроме ключей.

— Да что же такое…

В отличие от неё, терпение Шалова оказалось быстротечным.

— Дай сюда.

Он не особо аккуратно перехватил у неё сумку и ключи оказались в его пальцах едва ли не мгновенно. Как?…

Полина не спросила вслух, она, словно в замедленной съемке наблюдала, как он сильными длинными пальцами вставляет ключи в дверь её квартиры, поворачивает их, слышатся характерный щелчок, после чего дверь распахивается. Шалов снова берет её за руку и уже заводит в квартиру, пропускает вперед и закрывает за ними дверь, так же на ключ.

После чего нагибается, и начинает разуваться, не говоря Полине ни слова. Девушка, немного удивленная его молчанием, пожимает плечами и скидывает туфли.

И в следующую секунду задыхается.

Потому что крепкие руки порывисто хватают её за плечи и прижимают к стене.

Полина интуитивно ойкнула, но не успела даже испугаться и задать вопрос, когда почувствовала, как те самые ловкие пальцы Шалова, что минуту назад откопали ключи в её бездонной сумке, расстегивают пуговку на её брюках и молнию.

А дальше…

Вжик.

И брюки спущены к лодыжкам.

— Лёша!

У неё вырвался не то крик изумления, не то возмущения. Она лишь почувствовала, как её глаза превращаются в озерца.

Как оказалось, это только начало.

Потому что Шалов на этом не закончил бесчинствовать.

Он опустился на одно колено и жестко сказал, охрипшим от возбуждения голосом:

— А теперь живо ставь мне ступню на плечо!

У Полины всё оборвалось внутри.

Она представила их. Он, она, узкий коридор… стянутые брюки. И кружевные бежевые трусики на её бедрах.

Чуть опустив голову, она встретилась с пламенным взглядом Алексея, который смотрел на неё требовательно. Даже жестко. Черты его лица обострились. Они и раньше не отличались мягкостью, сейчас же и вовсе превратились в скульптуру. Но чем дольше Поля смотрела на его лицо, тем красивее и привлекательнее оно для неё было. Губы, сжатые в узкую линию, ходящие желваки на скулах…

Полина, уперевшись ладонями в стену, медленно подняла ногу, не в силах отвести взгляда от мужского лица. Да, было немного стыдно. Но лишь самую капельку. Когда внизу живота всё скручивается в тугой узел, а в трусиках становится жарко лишь от одного воспоминания, как Шалов целовал её и брал, тут не до стеснения. Напротив, отчаянно хочется повтора. Чтобы снова окунуться в лавину нереального удовольствия, испытать ту сумасшедшую страсть, что вспыхнула между ними при малейшем прикосновении.

Шалов, тяжело дыша, точно после долгой пробежки, поправил её ногу, ставя аккуратнее. А потом одним пальцем отвел кружевной край трусиков.

Полина даже если бы и хотела, не смогла отвести взгляда. Она, как завороженная смотрела на блондинистую макушку Алексея, что приближалась к её бедрам. Девушка часто задышала, не в силах справиться с эмоциями. Лавина обжигающего возбуждения прокатилась по телу, сделав её ещё более влажной там, внизу.

— Лёша…

— Что, моя хорошая?

Его вопрос потонул в её бедрах. Мужские губы жадно прильнули к открывшемуся лону, и заскользили по его влажным складкам.

У Полины закружилась голова от резко скаканувшего адреналина. Но она бы сейчас ни за что не отказалась от интимной ласки.

Алексей точно знал, что ей надо. Он словно чувствовал её всю, уже успел изучить. Теперь приучал. Осторожно и настойчиво. Хотя… Где тут осторожность? Скорее уж, нахрапом.

Но Поле нравилось… Кто бы только знал, как ей нравилось…

Каждое его действие находило отклик в её теле. Он играл на нем, как искусный музыкант, точно зная, куда нажать посильнее, а где ослабить хватку. Когда стоит пустить пальцы в ход, а когда действовать только одним языком.

Поле безумно нравился вид его белесой головы напротив её бедер. Эта картина подливала ещё больше масла в топку её вожделения, сворачивала узлом внутренности, и вызывала неконтролируемые страсти. Она, не сдержавшись, запустила пальцы в его волосы и прижала мужскую голову ещё сильнее, едва ли не вдавливая в себя.

Чтобы сразу услышать довольный рык, так же потонувший в разгоряченной плоти.

Когда Шалов порывисто поднялся, Полина уже вся покрылась испариной. Она была на грани, ей не хватило совсем чуть-чуть, чтобы испытать оргазм. И то, что Алексей перестал её ласкать для неё оказалось крахом. Она стояла, прижимаясь к стене, и смотрела на него широко распахнутыми глазами, в которых читался немой укор. Она глотала воздух, не в состоянии поверить, что Шалов её так жестоко обломал.

Он отстранился, сделав шаг назад.

— Если хочешь, чтобы я тебя трахнул не только языком — марш на диван.

И задался ему этот диван!

Полина ничего не успела сказать. Она и шагнуть в сторону не успела.

Потому что Шалов снова приблизился к ней с каким-то диким выражением на лице, и быстро развернул к себе спиной, прижимаясь всем телом и вдавливая её в стену.

— Девочка Полина, ты хотя бы понимаешь, что делаешь со мной? Я от твоего вида…запаха…вкуса дурею. Я сейчас уже нахожусь на грани от того, чтобы раздвинуть твои очаровательные ножки и оттрахать тебя прямо в прихожей! — его горячее дыхание прошлось по шее. Влажные губы дотронулись до плеча и ощутимо сжали, то ли поцеловав, то ли прикусив.

Полина всхлипнула, дрожа всем телом.

Когда он её придавил, она уже была готова согласиться на всё. На любое безумие. Господи, какая разница где… Коридор, диван, лестничная площадка…если он будет в ней…

Шалов был по сравнению с ней внушительной комплекции. Она это снова почувствовала, когда оказалась распластанной его телом. Он с силой вжимал её в стену, давая понять, что его слова не расходятся с делом — что его возбуждение достигло предела.

Она и сама теряла голову от его силы, от его внутренней мощи, от его запаха. От того, как он прижимался к ней. Жар его тела отзывался в ней внутренней вибрацией, что искала, требовала выхода, рвалась наружу.

— Так…Так пусти и пошли…

Это всё, на что она оказалась способной.

Через мгновение они уже были в комнате и остервенело срывали друг с друга одежду. Казалось, что если они сейчас же, ежесекундно не доберутся друг до друга, то сойдет с ума, взорвутся, исчезнут. Их физическая тяга ощущалась даже в воздухе, который наэлектризовался и едва ли не искрил.

Пока Полина избавлялась от остатков одежды, Алексей, приглушенно матерясь, раскладывал диван.

И сразу же повалил Полину на него.

Целуя. Лаская. Покусывая. Его руки и губы были везде. Только что сжимали, играли с соском, и уже проследовали дальше, к бедрам. Полина задыхалась, жадно ловя воздух.

— Я тоже хочу, — не стерпев очередной сладостной муки, выдавила из себя девушка и собравшись с силами, уперлась руками в мужскую грудь, пытаясь опрокинуть Шалова на спину. Но легче было сдвинуть каменную скалу, чем эту груду мышц. — Да ляг ты что ли!

Её последняя фраза вызвала улыбку на мужском лице, и Шалов послушно растянулся на диване. Его грудь ритмично вздыхала и опускалась. А член… Красиво стоял и ждал. Её.

Полина, прокладывая влажную дорожку из быстрых поцелуев, начавшихся в области грудной клетки устремилась вниз. Да, она тоже хотела его попробовать. Узнать его вкус. Почувствовать его у себя во рту.

Она обхватила член одной рукой, вторую опустила к яичкам и лизнула розовую головку. И сразу же услышала грубый мужской стон, вырвавшийся из плотно сжатых губ. Полина, пряча улыбку и крайне довольная тем, что её прикосновения вызывают столь бурный отклик у Алексея, осторожно приоткрыла губы и стала насаживаться на член. Как же сладко было чувствовать его у себя во рту. Да, помещался с трудом, приходилось прикладывать усилия, и весь она его точно не вберет, но попробует обязательно.

Легкий шлепок по ягодицам заставил отвлечься.

— Давай себя сюда, — рыкнул Леша, сверкая глазами и ещё делая несколько хлопков по ягодицам. Полина не совсем поняла, что он хотел от неё. И тогда Алексей просто потянул её бедра на себя. — Расставь ножки… Вот так. Умница.

Его язык снова был в ней.

Перед глазами замелькали мушки, и Поля снова опустилась губами на член Лёши. Сосредоточиться не получалось, отвлекали манипуляции Лешиных губ и языка. Внизу уже было не тепло, там во всю бушевал огонь.

Не в силах более терпеть, Полина кое-как вырвалась из цепких рук Алексея, сползла вниз и продолжая удерживать его член рукой, направила в себя.

Они застонали одновременно. У неё вышел протяжный грудной стон, у него больше похожий на рык дикого зверя.

Алексей мгновенно перехватил инициативу. Приподнялся, сел и сжал руками её бедра, полностью контролируя её движения. Он насаживал её на себя, покусывая лопатки, целуя шею и что-то шепча на ушко. Полина ничего не понимала. Она горела. Движения Шалова были порывистыми, жесткими, как и он сам. Он одновременно направлял её вниз, свои бедра подкидывал кверху, стремясь их соединить как можно плотнее. Полина стонала и кусала губы.

Ещё… ещё… пожалуйста, ещё…

Она уже не понимала говорит это вслух или её желания продиктованы в голове. Влажные складочки набухли, в районе клитора напряжение увеличилось.

И когда Алексей в очередной раз приглушенно зарычал, прикусив её плечо, она взорвалась изнутри, закричав.

Редко когда кричала, всегда стеснялась своей импульсивности, а тут не сдержалась.

— Девочка…

Шалов завалился на спину и её потянул на себя.

Выпустив его, Полина перевернулась на живот, так и распластавшись на мужской груди. Кажется, Алексей не возражал. Он положил руку ей на спину и стал гладить мокрую кожу.

Так они и лежали, приходя в себя.

Говорить совершенно не хотелось, и снова пришёл легкий стыд. Полина не могла понять, почему её знакомство с Алексеем Шаловым напоминает по эмоциям американские горки. И стыдно, и сладко. Не потому что ли в их отношениях не было никакой определенности?

Тишину в квартире нарушил сигнал пришедшего сообщения. И сразу повторный.

Полина пошевелилась, намереваясь встать.

— Потом посмотришь.

— Мне должны зарплату с премией перевести, — зачем-то ляпнула она, приподнимаясь.

И чтобы сразу натолкнуться на сердитый взгляд голубых глаз.

— У тебя денег нет?

Вот же черт! Полина покраснела сильнее. Она тщательно планировала бюджет, но, когда живешь от зарплаты до зарплаты очень ждешь сообщение от банка о зачисление денег.

Оставив его вопрос без ответа, Полина, продолжая смущенно улыбаться, всё ещё чувствуя истому внутри тела, поднялась.

— Я всё же гляну.

Алексей недовольно смотрел за её манипуляциями. Сумку они бросили в коридоре, и Поля, накинув халатик, быстро нашла её и вернулась в комнату. Алексей, как лежал обнаженным, так и продолжил.

Девушка мазнула по нему взглядом, отметив, что член у него до конца не опал. Да и ей бы не помешало в ванную или хотя бы трусики надеть. Потому что его семя начало вытекать из неё.

Сейчас посмотрит, сколько ей зачислили и потом решит, что делать.

Телефон отыскался быстро.

Увидев, что сообщения пришли не от банка, а от незнакомого абонента, её сердце гулко ударилось о ребра.

Девушка замерла с телефоном в руке.

— Поля?

Алексей сел, нахмурившись. Он тоже понял, что сообщение не от банка.

«Я люблю тебя, мышка».

Это было в первом.

Во втором…

«Ты сейчас с ним? Знаю — с ним. Тебе хорошо? Надеюсь, что очень хорошо. Потому что иначе…А мне хреново. Так хреново, что хочется выть. Ты с ним… Ты хотя бы понимаешь, что это значит для меня, мышка? Знать, что ты с ДРУГИМ! МАТЬ ТВОЮ, С ДРУГИМ! Я каждый день в этой долбанной Мексике жил лишь одной мыслью — вернусь к ТЕБЕ! БУДУ С ТОБОЙ! ВЫМОЛЮ ПРОЩЕНИЕ. Сделаю нас снова счастливыми. А ты с ДРУГИМ, МЫШКА…»

На этом сообщение обрывалось.

Полина увидела, что её руки дрожат, а в следующее мгновение послышался отборный мат и телефон у неё отобрали.

ГЛАВА 10

АЛЕКСЕЙ

Шалый как чувствовал — не хер ей брать телефон. Даже хотел удержать, потом одернул себя, обвинив в маниакальном проявлении собственности. Все его мужские инстинкты обострились, и после того, как он кончил, он хотел одного — не выпускать её дрожащее тело из рук. Специально уложил на себя, чтобы она никуда не делась.

Вопрос про деньги его взволновал. Будучи в магазине, он осознавал, что она не рассчитывает на покупку дивана, и сразу отмел её слабые попытки сказать, что она купит его на свои.

Другое дело, когда ей, возможно, вообще на жизнь денег не хватает. На душе стразу же сделалось паршиво. И квартира маленькая и обстановка отнюдь не новая. Да и по тому, как всполошилась девочка Поля, услышав сообщения, было понятно, что денежный вопрос в её жизни занимает не маловажный аспект.

Алексей сразу же отбросил мысль, что она живет за счет мужчин. Если бы так жила, не краснела и не отговаривала его от покупки дивана, да и не в такой скромной квартире его встречала.

Подобные мысли пронеслись в голове по инерции, и тут же Шалый себя одернул. Мать вашу, какие мужчины? Она же четко сказала, что никого, кроме Баранова у неё не было.

И узкой она была. Безумно тугой.

Дальше последовало то, что он никак не ожидал.

Поля изменилась в лице, побледнела, губы задрожали.

Так-с…

Стало понятно без лишних слов, кто адресатом выступал.

И тут на Шалова обрушились эмоции, которые контролировать он не смог. В груди что-то взорвалось, резануло. Точно он получил удар, не успев среагировать.

Он на самом деле не успел среагировать. Надо было думать раньше! Менять симку Полине, или ещё что-то!

А вот теперь расхлебывай, видя реакцию девочки Полины! И это после того, как она только что извивалась в твоих руках, и ты её сладко насаживал на свой член! Но стоило позвонить бывшему и всё… Всё по хрен! Только он! И глаза, мать вашу, снова увлажнились.

Стерпеть подобное Шалый не мог.

Поднялся и забрал телефон. Джентльменом он себя не считал, моральными принципами тоже обременен не был, поэтому счел возможным для себя прочесть сообщения.

Мышка…

В душе всё перевернулось. Захотелось телефон запульнуть в стену, чтобы в клочья разлетелся, чтобы Баранов не смел больше никогда беспокоить Полину.

Чтобы забыл её! Забыл…

Оставил ему.

— Вот же ж сука, — всё-таки Шалый не сдержался.

— Лёша, не говори так.

Слова Полины подействовали, как ушат холодной воды. Хуже — точно азотом его окатили. Он стоял в метре от неё, — растерянной, готовой вот-вот снова расплакаться, наверняка, погруженная в воспоминания, в те счастливые дни, когда её СЕРЕЖА ей говорил между страстными поцелуями: «Мышка…»

И он — по-прежнему голый и готовый сейчас же сорваться, найти Баранова и порвать того на части.

Но иногда слова отрезвляют.

Алексей, чувствуя, как внутри всё каменеет, сдвигается, точнее, возвращается всё на место, медленно кивнул, протягивая Полине телефон. Та моргнула и взяла возвращенную вещь. Шалый же с колотящимся сердцем согнулся и поднял боксеры с трусами. Хорош стоять с членом. Пошалили и будет.

— Лёша…

— Отвечать будешь? — он уже полностью себя контролировал. Голос, жесты. Всё.

Полина охватила себя за плечи и растерянно посмотрела на Алексея.

— Извини, я…

— Тебе не о чем извиняться, — бесцеремонно оборвал её Шалый. — И прежде чем ты снова заведешь разговор о том, что тебе необходимо избавиться от твоего Баранова, подумай хорошенько — а оно тебе надо? Избавляться от него? Может, лучше помириться? Мир да любовь? Семейная счастливая жизнь, а, Поля?

Пока он говорил, девушка молчала, кусая губы. В отличии от него, она его не перебивала. Выслушала.

А потом развернулась, намереваясь уйти.

Но не тут-то было.

Алексей остановил её, схватив за предплечье.

— Может, хватит бегать? А успокоишься и поговорим. По нормальному. И ты мне, бестолочи, объяснишь, почему мне нельзя называть сукой парня, что избил до полусмерти свою девушку.

— Он был под наркотиками… У него были галлюцинации…Он думал, что я противник, и они на ринге…

— Поля, — теперь в голосе Шалова прорезался металл. Если бы с ним разговаривал мужчина, он бы услышал и угрожающие предупреждающие нотки. — Я всё знаю. Всю вашу историю. Знаю, что случилось год назад. И про наркотики тоже. Про то, что хотели убрать твоего Баранова. Дискредитировать. Его подставили по полной. Я ВСЁ знаю! Поэтому не надо мне его здесь и сейчас оправдать! Он знал, куда лез. Где большие деньги, там большие интриги. Поэтому… не надо.

— Сережа… Он — хороший…Он…он — не подонок.

В ту секунду Шалый готов был всё послать куда подальше. И девочку Полину в том числе.

Он смотрел на неё дрожащую в его руках и спрашивал себя — насколько ты, Шалый, встрял? По самое не хочу или есть ещё вариант выбраться?

— Не подонок…,- рык. — Хорошо… Допустим, я с тобой соглашусь, Полина. Допустим… Тогда скажи мне, пожалуйста, вот что. Предположим, будет у тебя дочь, которой, кстати, ты уже вполне могла забеременеть! — он не мог не заметить, что лицо Полины стало почти серым. Но продолжил без колебаний: — И не дай Бог с ней такое… Избиение. Сломанные кости. Порезанная грудь. Сотрясение мозга. Маточное кровотечение. Как ты назовешь человека, поднявшего на ТВОЮ дочь руку? И будешь ли разбираться, что произошло…

Молчание.

Ожидаемое.

Иногда стоит произнести жестокие слова вслух, чтобы мозги вправить. Лишить ложных иллюзий, что не отпускали и по-прежнему терзали душу.

— Я не буду. Это тебе точно говорю. И если буду в силе, то сделаю всё, чтобы та су…, - он сознательно оборвал себя. — Чтобы бывший парень и на километр к ней не приблизился, кем бы он там не был. Хорошим или плохим. Оступившимся или зарвавшимся. Мне будет плевать. Потому что тронули мою кровинку. Мою семью. И ещё… Когда молодой юноша, даже мальчик, принимает решение серьезно заниматься спортом — боксом, дзюдо, тхэквондо, да без разницы! — он берет на себя ответственность. Он четко должен понимать, что один удар может решить его судьбу. Посмотри интернет. Почитай. Сколько случаев, когда чемпионы в уличных драках убивали парней? У них удар поставлен. Они знают слабые места. Их учат бить. Бить так, чтобы противник не встал, не поднялся. А ты… А ты — девочка. Ты чудом осталась жива. Я всё сказал.

Шалый отпустил руку Полины, подхватил футболку и вышел в коридор, где быстро обулся и дальше на лестничную площадку, плотно закрыв за собой дверь.

Лестничные пролеты пробежал, прыгая через несколько ступеней. Перед глазами стояла кровавая пелена. Ему необходимо было на свежий воздух, а ещё необходимо было оставить Полину одну. Вернее, отгородить её от себя, потому что сейчас он был не в том состоянии, чтобы и дальше вести разговоры за жизнь да смотреть в её глаза, в которых видел не своё отображение.

На улице заметно похолодало, чувствовалось приближение осени. Алексей вышел без ветровки, что сейчас было ему на руку. Остынет.

У подъезда никого не было, и он опустился на скамью.

Паскудство.

На душе бесновались черти.

Сцепив руки в замок, Алексей подался корпусом вперед.

Уходить от Полины не стоило — однозначно. Но и оставаться с ней оказалось сейчас выше его сил. Наорал бы по любому и наговорил кучу гадостей. Сгонять в магазин за водкой? Хотелось напиться. Представив, как он будет догоняться, сидя в автомобиле, Шалый скривился. Хорош защитник ничего не скажешь.

Кстати…. Не позвонить ли Беркуту и на него злость не сорвать? Какого лешего он втянул его в эту историю.

Шалый усмехнулся, покачав головой. Никто тебя, брат, ни во что не втягивал. Ты сам втянулся. Как только увидел её глаза. И да, попу. Никуда кобелиную натуру не денешь. Да и не в натуре дело… Алексей никогда не любил анализировать происходящее в личной жизни. Хватило и брака.

А тут…девочка с Полина.

Ревущая сейчас на кухне или в ванной.

Н-да…

Млядь, вместо того, чтобы дать ей спокойствие, только накалил ситуацию, слетев с катушки.

Шалый протяжно выдохнул.

А ведь слетел. Реально. Приревновал так, что едва дым из ушей не повалил. Когда он в последний раз ревновал? Ему казалось, что с подобной хренью он распрощался в тот день, когда жену с другого снял. Тогда-то он и решил, что с него хватит девочек на ночь и работы. И всё шло-ехало вполне комфортабельно, занимался делами, по-тихому вставал на ноги. Квартира, машина, деньги. Всё зарабатывалось и всё его устраивало.

И тут просьба Егора.

Два дня спустя вместо того, чтобы натягивать какую-нибудь безликую красотку, он сидит на скамье перед подъездом и понятия не имеет, что делать.

Нет, можно снова наведаться к Баранову. Поговорить с ним. Только о чем…

Вся паскудность ситуации заключалось в том, что Шалый его прекрасно понимал. Парня реально подставили. Пригласили в закрытый клуб отпраздновать победу, а том нет, чтобы поехать домой, зализывать раны и отлеживаться, захотелось покрасоваться. Как же, победа. И какая. Сколько там на кон ставили? Двести штук зелени. Будь Шалову двадцать с небольшим и заработай он такие деньги, тоже бы непонятно, как реагировал. Голову бы малость повело точно. Вот Баранов и пошёл отмечать победу. Галлюциногенную наркоту ему подлили в чай. Спиртное парень не пил.

Как результат… Избил невесту. Хорошо, что его промоутер почуял неладное, позвонил тренеру. Тот остановился на том же этаже в отеле. Только это и спасло Полю. Оттаскивала и успокаивали Баранова вчетвером.

Да, Шалый его прекрасно понимал. Тот зубами вырвал победу, чтобы на следующее утро лишиться всего. Карьеры, девушки, да и в тюрьму мог загреметь, на что, собственно, и рассчитывалось. Опять же промоутер подсуетился. Договорился, видимо, с Полей — этот момент Алексей упустил. Баранова увезли в Мексику, посоветовав не соваться в Россию год, чтобы история стихла. Кстати, шумихи не получилось. Хотели некоторые раздуть скандал. Не вышло. Команда Баранова работала грамотно.

Так что да… Шалый его понимал.

Хреново вернуться домой и понять, что твоя любимая тебя не хочет видеть. Мотивы Полины ещё, кстати, предстояло узнать.

Алексей заскрежетал зубами.

Узнаватель долбанный. Да тебя рвет на части стоит только услышать — СЕРЕЖА. Всё, капец. Перед глазами, как у быка, красная тряпка. И мозги отключаются сразу.

От невеселых дум его отвлек звук открывающейся подъездной двери. Уединению закончилось. Не ради любопытства, а скорее на автомате, Алексей повернул голову, чтобы сразу замереть.

Из подъезда выходила Полина.

И куда, мать вашу, она собралась?

Кто-то там говорил про красную тряпку для быка? Сейчас было ещё хуже.

Алексей весь подобрался. Никуда её не пустит… Вот никуда.

И лишь с опозданием заметил, что на Полине спортивный костюм, наспех одетый и до конца даже не застегнутый и джинсовые тапочки с закрытой пяткой.

Девушка, осторожно ступая, приблизилась к скамье и негромко спросила:

— Можно?

Комок застрял в горле Шалова.

— Садись.

Она опустилась рядом, и сейчас снова напоминала его нахохлившегося воробушка, попавшего под дождь.

— Спасибо, что не уехал.

Чеееерт…

Вот что она творит?!

Почему не пошлет его? Не наорет на него? Откуда в ней это понимание и желание сгладить острые углы?

— У меня была обычная семья, — когда Полина начала говорить, смотря на свои сплетенные вместе руки, Алексей нахмурился. — Мама, папа… Оба работали, то там, то здесь, не имея высшего образования. Жили мы не плохо. Но… папа пил. Сначала редко, потом чаще. Он был добрым. Правда… Меня постоянно жалел, возился со мной. Но стоило ему выпить, его точно подменяли. Очень агрессивным становился. И выплескивал зло на маму, — говоря всё это тихим голосом, Поля не смотрела на него. — В детстве я не могла понять…как так…откуда эта злость…какие-то грубые слова… Но всех больше меня пугало то, что папа бил маму. Бил, чтобы на следующий день валятся у неё в ногах, прося прощение. И мама его прощала. Всегда. Даже после того, как он выгонял нас едва ли не босых на улицу зимой… Сейчас я понимаю, что не мы одни такие были. И знаю, что и сейчас есть множество семей, где существуют домашние тираны. Где обидеть женщину мужчине не составляет труда. Я помню те дни…когда папа пробуждался и видя синяки на маме, едва ли не плакал сам. Чтобы вечером вновь напиться и обвинять её черте в чем.

Она замолчала, переведя дыхание.

— Почему ты говоришь про родителей в прошедшем времени? — Шалов всё же задал этот вопрос, уже заранее зная ответ. Догадываясь.

— Они погибли в автокатастрофе, когда мне было девятнадцать.

— Извини, я не знал.

— Боль утраты уже притихла. Я живу в нашей квартире, — зачем-то уточнила она. — Леша… К чему это я тебе рассказываю. Просто… Просто, наверное, мне стоит объясниться. Почему… Вернее… Черт! Что-то я совсем расклеилась, двух слов связать не могу. Извини, я волнуюсь и…

— Поля, всё хорошо.

Её признание неожиданным образом подействовало на Шалого. Он сразу представил её молоденькой девочкой, оставшейся без родителей. А перед этим ребенком, вынужденным изо дня в день смотреть, как отец избивает мать. И захотелось попасть в прошлое, чтобы всё исправить.

— Ты спросил меня — а так ли мне надо окончательно рвать отношения с Сергеем? Надо, Леш, понимаешь надо…, - наконец, Полина повернула голову в его сторону и посмотрела на него. Лучше бы не делала. В её глазах плескалась боль и отчаяние, резанувшие ножом по сердцу Шалого с новой силой. — Сережа был со мной рядом всегда. Хоронили мы моих родителей вместе. Если бы не его поддержка…помощь… И да, я любила его. Очень сильно любила. Но! Леш, что бы не было между нами в прошлом…это в прошлом. Там. До ночи в отеле. Я его простила. Честно простила. И отпустила. На то есть несколько причин. Первая — я ненавижу бои. Ненавижу всей душой. Вы мужчины, драки, соперничество у вас в крови. Вы рождены с этим. Я же… Меня воротит от вида крови, от того, как вы на ринге избиваете друг друга. Для вас это спорт, работа, жизнь. Для меня… Кровь. Сережа знал об этом. И у нас были кое-какие разногласия, но сейчас не о том… Возможно, мы как-нибудь бы с этим справились. Он готов был уйти из спорта, хотя я знаю, что он без боев будет уже не он, — Полина шумно втянула в себя воздух. — Что касается той ночи… Если я снова сойдусь с Сережей, я знаю — он никогда меня и пальцем не тронет. Не обидит. Только… Только у меня перед глазами всегда будет стоять пример мамы с папой. Как жили они… Будем ссориться с Сергеем, он будет на меня поднимать голос, а я буду видеть перед глазами его разъяренное лицо с ТОГО дня и кулак, врезающийся мне в живот… Ничего не могу с собой поделать, привет из детства, как говорится. Тот, кто ударил один раз, ударит и во второй. Не знаю, Лёша, я просто…я просто хочу исключить эту вероятность. Да и Сереже без меня будет лучше. Будет дальше строить карьеру, встретит девушку, которая будет поддерживать его в стремлении стать чемпионом. А я…я хочу жить тихо. Выйти замуж за мужчину, родить детишек и не думать, вернется ли мой любимый человек с очередного боя живым. Как-то так, Леша. Извини, говорю сумбурно, но, надеюсь, тебе хотя бы немного стали понятны мои мотивы.

Алексей сознательно её не перебивал, хотя и несколько раз возникало такое желание. Ей надо было высказаться, и он ей предоставил такую возможность.

«Выйти замуж, родить детишек»…

Какое хорошее желание.

Не «насосать» на «Кайен» и не раскрутить любовника на поездку на Мальдивы или хотя бы на шубу.

Правильные были желания у девочки Полины. Настоящие.

Она сидела рядом, так больше и не смотря на него, поглощенная в свои невеселые мысли, а, скорее воспоминания.

Чувство паршивости у Шалова никуда не делось, напротив, только увеличилось.

Он поднялся.

— Пошли спать. Время позднее.

Если Поля и удивилась его реакции, то никак не выказала. Поднялась и выдавила из себя улыбку.

Шалову снова захотелось громко и грязно выругаться. Что-то он в последнее время напрочь перестал себя контролировать. Один мат сплошной.

Он без лишних слов взял руку Полины, и потянул её за собой. Поля не сопротивлялась.

Поднимались они в квартиру так же молча.

Возможно, девочка от него ждала какой-то реакции на своё признание, каких-то соболезнований, слов, что он её понимает, что жалеет, сочувствует. Ничего подобного Шалый на данный момент не мог сформировать и вытолкать из себя. Что он мог сказать совсем не придется по душе Полине, поэтому — да, он молчал. Как там говорят — молчание-золото? Его случай.

Дверь в квартиру оказалась открытой.

— Почему не заперла? — буркнул он.

Поля пожала плечами.

— К тебе торопилась.

Мляяя…..

Её слова рвали его сердце в клочья. В лохмотья. Вот как такое получается у девочки Полины? Как?

Встречались на его жизненном пути девушки, что умели красиво петь. Ох, как они пели! И не только в постели. В основном, конечно, после, когда считали, что он расслаблен, и им можно манипулировать. Какие только слова не говорили. И что он хороший, и что он пригожий, и самый лучший. Шалый делал вид, что верил, а потом выставлял их за дверь.

Знаем, проходили.

А эта… смотрит на него печальными глазами и трындец, земля уходит из-под ног.

— Всегда запирай дверь.

Её руку выпускать не хотелось, но надо.

Разувшись, Шалый снова прошёл в единственную комнату и принялся раздеваться.

— Всё, Поля, спать.

— Лёша…

— Поля, спать! — уже рыкнул.

По тому, как вздрогнули плечи Полины, сразу же захотелось дать себе волшебного пенделя, чтобы перестал рычать на девчонку. И так стоит сама не своя.

Быстро отвернувшись, Шалый продолжил раздеваться.

— Где постельное белье?

— Я сама.

Поля достала белье и быстро его раскинула. Сверху одеяло.

Алексей кивнул и забрался под него.

Полина, переодевшись и выключив по всей квартире свет, нырнула к нему.

— Где пижама?

— В стирке.

На Поле была сорочка. Короткая и сатиновая.

Вот не гадство, а?

Захочешь тут остаться безучастным и не сможешь.

Шалый сграбастал Полину в объятия, укладывая на предплечье и стараясь не думать есть ли у неё под сорочкой трусики или нет. Уже то, что на ней была это коротенькое безобразие выводило его из себя и лишало последних остатков самообладания.

Сорочку! В постель! С мужиком!

Дааааа….

Интересно, она специально или нет? И вообще, она понимает, что не смотря на то, что он её сегодня трахал, у него уже стоит? Стоит не смотря ни на что!

Алексей прикрыл глаза.

Спать.

Егоза в женском облике ещё немного повертелась, удобнее устраиваясь у него на плече, а потом уснула, забавно сопя.

Шалый же не спал. Слушал ровное дыхание девочки Полины и пялился в не зашторенное окно.

Ну что, Лёха, вспомним ещё одну народную мудрость, да, мужик?

Любовь нагрянула, когда её совсем не ждешь, так получается?

Так.

Так, мать вашу.

ГЛАВА 11

ПОЛИНА

Поля проснулась первой. Она не спешила открывать глаза или делать лишние движения, например, пытаться выбраться из объятий Алексея. Ей в них было хорошо. Уютно. Его сильные руки дарили ни с чем не сравнимое спокойствие. Сильные. Жилистые. Украшенные местами татуировками.

Она проспала всю ночь в их колыбели. Сквозь сон Поля помнила, что как только пыталась перевернуться или скатится на другую сторону дивана, Алексей издавал глухой стон возмущения и сграбастывал её с новой силой. Поля не могла не улыбнуться.

Вот что за человек…

Рычит, фырчит на неё, гневно сверкает глазами и между тем продолжает оставаться рядом. Она — не подарок, со своими закидонами и психологическими проблемами.

О проблемах думать совершенно не хотелось. Потом…

А хотелось другого.

Кусая губы и немного нервничая, испытывая понятную неуверенность, Поля осторожно скользнула всем телом вниз, приподнимая одеяло и ныряя с головой под него.

Шалов что-то сонно проворчал и послышался звук скользящей руки по простыни. Полина с трудом сдержала озорное хихиканье. Откуда-то взялась необычайная легкость в душе, захотелось именно шального, безобразного в своей смелости пробуждения.

Рука Поли безошибочно нашла боксеры и одним ловким движением высвободила полустоячий член. Мужская физиология, так ей было заявлено вчерашним утром? Конечно-конечно.

За рукой последовали и её губы. Путая волосы и чувствуя, как кровь приливает к щекам, то ли от жары, то ли от своей смелости, Полина накрыла губами розовую гладкую головку. Но не успела Поля сделать и одного скользящего движения, как одеяло было отброшено прочь, а на её макушку опустилась тяжелая мужская рука.

— Поля…

От хриплого надсадного голоса Шалова по спине Полины побежали мурашки, и она, удостоверившись в правильности своего желания, заскользила губами, пытаясь вобрать в себя теперь уже полностью эрегированный член. Большой. Ей нравился его размер. Ещё как нравился.

А что ей не нравилось в Алексее? Если только его периодически вспыхивающая агрессия по отношению к Сергею, но с ней как раз было всё понятно.

Полина приказала себе выкинуть все лишние мысли прочь и сосредоточиться на том, что она делает и что происходит с её телом. На тот отклик, что просыпался в ней, на том огонь, что разрастался в области живота. Алексей рукой контролировал её движения, запустив пальцы и в без того растрепанные волосы. То надавливая, то чуть ослабевая, давая иллюзию свободы.

— Поля… мать твою ж… Поля…

От его хриплого голоса внутри всё вспыхивало. Когда ты слышишь, чувствуешь, как сильно мужчина тебя хочет, что ты его возбуждаешь, ты и сама возбуждаешься вдвойне.

А ещё эта женская власть над мужским телом… Мимолетная, но власть. Пьянящая, будоражащая.

Когда Алексей дернулся вперед и ловко потянул её вверх, одновременно переворачивая в воздухе и подминая под себя, Поля приглушенно вскрикнула. Она забывала, какой он сильный. Что может вертеть её телом, как марионеткой.

Шалов с взъерошенными после сна волосами, с пылающими от вожделения глазами, которые сейчас при утреннем свете казались слегка затянутыми поволокой, с губами, сжатыми в тонкую линию, с каменными мускулами плеч и спины, казался ей нереально красивым.

Он властным не терпящем возражений жестом широко развел её ноги в стороны, чтобы на мгновение застыть, пожирая её раскрытое лоно ещё более потяжелевшим взглядом, от которого внизу живота скрутило всё жгутом. Полина тяжело дышала.

Да, на ней были трусики. Она не забыла про них, ложась вчера спать. Но трусиками назвать то, что она вчера надела перед сном, сложно. В гардеробе каждой девочки были трусики-веревочки, трусики-кружева, которые предназначались для совращения, искушения, и никак не для постоянной носки. Вот сейчас на ней такие и были. Просто гипюр, и всё. Сеточка, не скрывающая розовые складочки.

У Алексея из груди вырывалось рваное дыхание, пробирающее Полину насквозь. Его взгляд дурманил похлеще вина. Когда на тебя смотрят ТАК, ты готова на любое безобразие в кровати.

Он сделал это быстро — раздел их. Стянул с себя боксеры, и с неё гипюровые полосочки.

А потом потянул за бедра на себя, чтобы плавно и одновременно достаточно жестко войти, сразу же заполняя её всю до основания. Поля выгнулась, вытянув руки за головой, жадно пытаясь за что-нибудь ухватиться, зацепиться. Эта наполненность…она сводила с ума. Она была идеальной. Полина, не закрывая глаза, не моргая, смотрела на Шалова. Как тот начал двигаться, сначала неспешно, размеренно. Она любовалась его телом, каждым прокаченным мускулом. Широкими плечами, мощной грудной клеткой, плоским животом с кубиками, которые так и тянуло потрогать. Но Поля запретила себе. Ей нравилось чувствовать контраст между сильным им и маленькой собой. То будоражащее чувство, когда мужчина во многом превосходит тебя физически при этом действуя бесконечно нежно, трепетно, заботливо. Да, в его движениях была определенная жесткость и властность, но она была направлена на одно — чтобы довести их обоих до оргазма.

Алексей двигался завораживающе. Размеренно. Смотря так же в глаза Полины, гипнотизируя. Губы сжаты, лишь иногда из них вырывались приглушенные стоны, больше похожие на рычание, вены на висках вздулись от напряжения.

Полина любовалась им… А внизу живота разгорался пожар.

Кончили они одновременно. Полина подавшись вперед и всё-таки вцепившись в плечи Алексея, а тот с глухим стоном впившись в её губы.

Алексей рухнул рядом и сразу же сграбастал Полину, укладывая её к себе на плечо. Его горячее дыхание приятно щекотало волосы и щеку девушки.

Поле было хорошо. Она даже прикрыла глаза.

— Потрясное утро.

Девушка улыбнулась.

— Мне тоже понравилось.

Неожиданно Алексей сжал плечи Поли чуть сильнее.

— Полина, у меня к тебе предложение.

АЛЕКСЕЙ

Поля сразу же напряглась.

Не только женщинам свойственно брякать что-то сразу же после секса. Мужчины тоже периодически этим грешат.

Не смотря на события вчерашнего вечера и предчувствие бессонной ночи, уснул Алексей быстро. Как только Поля улеглась на его плече, и её дыхание выровнялось, он, осознав всю глубину той…ситуации, в которой оказался, закрыл глаза и провалился в небытие. А проснулся от чертовски приятных ощущений.

Утренний минет — это нечто.

Шалый его обожал. Да и какой нормальный мужик откажется просыпаться от такой ласки?

Чего Алексей не ожидал, так это нахлынувшей на него нежности. Смотрел в заспанное лицо девочки Полины с глазами, затянутые поволокой, и млел. Секс вышел жестковатым, но она была абсолютно готова.

Для него.

Прижимая пигалицу к себе, он выдал фразу с предложением.

— И…какое? — осторожно спросила она, задумчиво сжимая губы.

— Я не хочу оставлять тебя в этом городе, — спокойно произнес Алексей. Чего уж ходить вокруг да около. Не маленький уже, понимает, что хочет видеть её рядом. Да что видеть… Иметь. Постоянно. — Поэтому предлагаю поехать со мной. Я так понимаю, ты работаешь менеджером, то есть привязанности к месту работы у тебя нет. С жильем и работой в Москве я помогу. За это можешь не переживать.

Реакция Полины была вполне естественной. Девушка растерянно моргнула и попыталась выбраться из его рук.

Хренушки. Не отпустит.

— Лёша, как поехать с тобой…

— Говорю же, легко.

Вот какого она ещё и сопротивляется?!

— Я…Но…

— Мля, Поля, ты же должна понимать! Уеду я, и что дальше? Твой Баранов будет тут как тут! А у меня работа! Это я вообще-то тут в отпуске как бы тусуюсь, но мне-то возвращаться надо.

Поля всё-таки высвободилась из его рук, села. Потянула на себя одеяло, пытаясь прикрыться, второй рукой нервно пригладила волосы, заправив выбившиеся пряди за ушки.

— Я не планировала уезжать, но… Черт, что-то я запуталась.

— Нечего путаться. Соберешь чемодан, делов-то.

Шалов тоже сел. Только в отличии от Поли прикрываться он не стал. И не без тщеславного удовольствия заметил, как девушка чуть таясь бросает взгляды на его торс и бедра.

— А где я жить буду? Съемную квартиру я не потяну и работа опять же…

— Поля, ты меня слышишь? Я же только что сказал, что и с работой, и с жильем разберемся. Я не брошу тебя в Москве.

А про себя подумал, что ей придется приложить немало усилий, чтобы от него отвязаться. Что в его планы совершенно не входило.

— Я так не могу, — Поля качнула головой. — Ехать в никуда. Плюс… Я же понимаю, что ты берешь на себя обязательства в отношении меня. А это тоже…не допустимо что ли.

Н-да, зря он, наверное, затеял этот разговор с утра. Поля ещё до конца не проснулась. Он-то рассчитывал, как раз, что она быстро согласится, и ему не придется приводить долгих доводов.

— Ок. Я сейчас звоню Беркуту и узнаю есть ли у нас для тебя подходящее место. Тем же менеджером или референтом. По поводу жилья. Есть квартира, которую мы периодически предоставляем сотрудникам при командировках. Такой вариант тебя устроит?

Шалый врал и не стеснялся этого. По поводу Беркута он не лукавил, он с Егором быстро найдут возможность трудоустроить его девочку. А вот квартиру он предоставит ей свою. Да-да, свою. Пусть живет у него.

От мысли, что она будет находиться на его территории, по телу разлилось тягучее тепло. Совсем не плохо.

Алексей недавно приобрел вторую квартиру, более комфортную и просторную, и вопрос кто где будет жить вполне был решаем. Даже больше тут от него зависело, куда её определить. Он мог с легкостью выдать прежнюю квартиру за служебную. А мог и вовсе поставить перед фактом по приезду, что она будет жить с ним.

Кормить же опять его будет домашней едой.

При последней мысли Шалов сделал над собой усилие, чтобы не растянуть губы в глупой улыбке. Да, как ему оказывается мало надо для счастья!

На самом деле всё было намного глубже и серьезнее.

Девочка Полина не спешила с ответом. Колебалась.

— Лёша, мне надо подумать. Хотя бы сегодняшний день. Я же не могу всё бросить в одночасье.

— Ок. Тогда давай корми меня.

Мгновение — и на её лице снова заиграла улыбка.

— Сейчас.

Она быстро вскочила с дивана и унеслась в ванную.

Шалый покачал головой.

Вот что она с ним делает…Что?

Пока Полина суетилась на кухне, Алексей оделся, взял смартфон и вышел на балкон. Набрал номер Беркута.

— Да, Лёха, — отозвался тот практически сразу же.

— Хотя бы поздоровался что ли.

— А в щеки тебя не полабзать при встрече?

— Это надо подумать, — усмехнулся Шалый и перешёл к делу.

Беркут выслушал его и без лишних вопросов дал добро.

— Так понимаю, Полину ты к себе в офис устроишь?

— Желательно.

— На место Кристины?

— Да. Перевести ту можно куда-нибудь?

— Придумаем. Не переживай.

— И да, Беркут, мой отпуск продлевается, помнишь?

— Вот ты ж…нехороший человек, Шалый! Какой на хрен тебе ещё дополнительный отпуск? Ты сейчас там, конечно же, не отдыхаешь, а пашешь, как папа Карло!

— Не важно. Законодательством Российской Федерации мне предусмотрен…

— Шалый, заткнись уже, — доброжелательно фыркнул Беркут. — Договоримся по приезду. Отгуляешь ты свой отпуск.

— То-то же.

Вернувшись в квартиру, Алексей быстро сложил диван, аккуратно положив белье на узкий подлокотник. И пошёл по запаху на кухню, где уже во всю хозяйничала Полина.

В сатиновом халатике поверх такой же пресловутой сорочке.

Коротенький. Едва прикрывающей ягодицы.

Шалый усмехнулся. Он сам себе напоминал озабоченного подростка. Ни о чем другом, как о сочном теле подруги думать не мог.

— Хорошо.

Единственное слово, произнесенное Полиной, что даже не повернулась к нему, а продолжила нарезать хлеб, заставило Алексея сдержанно нахмуриться.

— Не понял, Поля.

Она бросила на него быстрый взгляд и снова вернулась к нарезке.

— Я согласна на переезд. Только, слушай… Тогда, наверное, нам стоит попробовать вернуть диван в салон? Зачем он мне, если я уеду?

Алексей, выслушав её, откинул голову назад и громко рассмеялся.

***

«Ты заделался её цепным псом?»

Сообщение пришло по вайберу.

Шалый прочитал его и оскалился.

Снова, сука, нарисовался.

Алексей откинулся на спинку сиденья и некоторое время смотрел на айфон. Что написать Баранову? Послать его на хрен? С подробностями. Разговор по душам не дал результата, тот продолжал пасти Полю. Шалый предвидел подобное, поэтому после того, как они позавтракали, они заехали к нему в гостиницу, где он оперативно собрал сумку и рассчитался. Потом направились на работу к Полине.

— Я взяла отгулы… На эти дни. Работала прошедший год много, по праздникам тоже, вот и накопилось.

Сама непосредственность.

— А мне зачем говоришь об этом?

Так бы и зацеловал прямо в машине. А ещё лучше разложил бы на сиденье.

Алексей чувствовал себя сексуально озабоченным маньяком. И ему чертовски нравилось это чувство. Когда он последний раз вот так шалел от девочки? Чтобы постоянно её хотеть. Да что хотеть… Оберегать, заботиться. Смотреть, как она хлопочет. Как говорит. Улыбается. Правда, с последним была пока напряженка. Улыбалась Полина редко, больше смущалась и оправдывалась. Хорошо, что уже перестала разводить мокроту, и на том спасибо.

— Не знаю, — Полина пожала плечами. — Я вообще заметила, что постоянно пытаюсь тебе обо всем рассказать.

Шалый хмыкнул.

— Пока я не против.

А вот и улыбка от девочки Полины.

— Вот именно, что пока. Потом тебе моё балабольство быстро надоест. Мужчины же не любят, когда женщины много говорят.

С последним замечанием и не поспоришь.

— Главное, чтобы женщины говорили вовремя и по делу.

— Я запомню.

— Я тебя подожду в машине. Или с тобой подняться?

Полина мотнула головой.

— Думаю, справлюсь одна.

— Если не захотят отпускать без отработки — звони. Я поднимусь, — он озорно подмигнул.

— Ох, а вот этого делать точно не надо! У нас начальница замуж собралась, а тут ты… А она у нас очень падка на сексуальных мужчин. Даже на девичник заказала трех стриптизеров. Одного ей было мало.

У Шалого что-то ёкнуло в груди. Он знал, что нравится девушкам. Он сам ли или его статус, его машина, возможность с ним неплохо отдохнуть, из категории всё продается и покупается.

Слова Полины прозвучали иначе. Ему вдруг чертовски важно оказалось знать, что она находит его привлекательным.

Девушка, ещё раз улыбнувшись, открыла дверь и вышла из машины.

— Я постараюсь побыстрее.

— Не торопись. Главное, чтобы был результат.

Поля ушла.

И пришло сообщение.

Шалый осмотрелся. Значит, Баранов следит за ними. Находится где-то поблизости. Снова поговорить с ним?

«Надо будет, привяжу себя к ней».

Цепной пёс… Не самое худшее определение.

Он знал одно — Полю он хрен кому отдаст. Пусть только попробует, кто отобрать. Порвет любого. Голыми руками.

Ярость снова всколыхнуть в душе.

Баранов дает понять, что не отступится так просто. Шалый это и без его напоминаний знал.

Не сомневался Алексей и в том, что Баранов последует за ними в столицу. Скорее всего, он здесь из-за Поли. Если парень вернулся и собирается продолжить карьеру в боях без правил, ему тут делать нечего.

Обратного сообщения не пришло. И к лучшему. Потому что ревность ядом проникла в кровь и распространилась со скоростью света.

Дай повод…

Дай…

Шалый некоторое время, как завороженный смотрел на айфон. А потом голову взорвала другая мысль — а если Баранов написал сообщение и Полине? И уже каким-то образом проскользнул мимо него и находиться в здании?

К черту всё!

Алексей, выругавшись, рванул дверь, щелкнул сигнализацией и быстрым шагом устремился к входу. На каком этаже у Полины офис? Не помнил, мать вашу.

Направляясь к лифту, Шалов нажал на вызов.

Полина ответила практически сразу.

— Да, Леша?

— Ты где?

— В офисе.

— А именно?

— В отделе кадров. Лёша, что-то случилось?

Тревога отхлынула от сердца, но шага Шалый не сбавил.

— Да. Я иду знакомиться с твоей начальницей. Конечно, на стриптизера я не тяну, но исполнить что-нибудь этакое при желании смогу.

Полина тихо засмеялась.

— Тебе сказать этаж?

— Так точно.

Его девочка поняла без лишних слов. Умница.

Поднявшись на пятый этаж, Алексей сразу же направился в отдел кадров, предварительно поинтересовавшись у проходящей мимо девушки, где отдел находится. Девушка заинтересованно на него посмотрела и хотела что-то добавить, и Алексей непременно бы задержался бы ещё пару дней назад, не забыв спросить телефончик, но сейчас ему было не до новых знакомств.

Его тревожило другое.

Интуиция не подвела Шалова. Пока он шёл по указанному направлению из самой последней двери вышла Полина. Сердце пропустило удар, а адреналин резко ударил в голову, и нечто темное, что клубилось внутри последние дни, запустило активацию.

Девочка Полина разговаривала по телефону и даже с пяти метров можно было заметить, как сжала она плечи, пытаясь интуитивно ими закрыться от окружающего мира. Как губы нервно облизывает. И грудь часто-часто поднимается от волнения.

А Шалом проснулся зверь, дикий и опасный. Тот, которого он выпускал лишь когда выходил на спарринг с такими же ребятами, которым необходимо было выпустить пар. В «Берлоге» существовала негласная установка, что можно по договоренности прийти и поупражняться даже с профессиональными бойцами. Но в большинстве своем ребята выбирали в спарринг равноценного партнера. Чтобы травмы серьезные не получить. Бывали случаи, увозили парней на «скорой».

Шалый, после случая с женой, когда он прилично оторвался на её любовнике, старался контролировать эмоции. После знакомства с Полиной они у него снова стали бунтовать.

Как сейчас.

Он даже не сомневался с кем она разговаривает.

Вот какого, скажите?…

Глупая! Отпороть что ли её? Так чтобы попа красной была?

И смех, и грех — когда ярость переплетается с желанием. Алексей не был приверженцем садо-мазо, но жесткий секс порой любил. Чтобы отбросить прочь всю романтическую хрень и нежность и брать девочку так, как требует его мужская сущность.

Полина увидела его приближение и оборвала разговор.

— Я подумаю, — сказала и нажала на отбой, после чего повернулась к Шалову.

Тот не дошел до неё с метр. Остановился, засуну большие пальца рук в задние карманы. Чуть прищурился.

— Ну и…

Поднялся, называется.

Полина охватила плечи руками и, протяжно выдохнув, негромко сказала:

— Леша, мне, наверное, надо с ним встретиться.

И всё, Шалого накрыло.

ГЛАВА 12

ПОЛИНА

— Только при мне! — прорычал мужчина, меняясь в лице.

— Нет, Лёша, я должна…

Когда он быстро преодолел разделяющее их расстояние и больно вцепился в её плечи, точно клещами, она едва заметно поморщилась.

— Черты лысого ты должна! Поля… Не зли меня. И его не зли. Не будь, мать твою, дурой! Неужели ты не понимаешь… Хотя… Ты реально не понимаешь! Если твой Баранов по тебе до сих пор сохнет, он может тебя поиметь! И что-то мне подсказывает, что ты особо сопротивляться не будешь.

Поля потом и сама не поймет, как это сделала. Для чего…

Она действовала интуитивно.

Подняла руку и ударила Шалова по лицу.

— Я не шлюха, — прошипела она дикой разъяренной кошкой, фактически заставив себя приглушить голос, чтобы не привлекать внимание посторонних. — И я устала оправдываться! Что ты себе позволяешь, Лёша?

Лицо Шалова точно окаменело, лишь глаза предупреждающе прищурились.

А Полина, увидев, как на его щеке появляется отпечаток её пальцев, с запоздалым ужасом поняла, что наделала. Внутри всё оборвалось.

Алексей ничего не ответил на её выпад и рукоприкладство.

Просто развернулся и направился снова в сторону лифта.

Поля испуганно пискнула.

— Лёша…

Её мгновенно всю затрясло.

Как же всё неправильно! Сложно! Непонятно!

И она — дура дурой! Последние мозги отказывать стали!

Никогда никому пощечин не отвешивала, а тут… И кому!!

Полина снова действовала интуитивно. Наплевав на то, что привлекают внимание, и что потом, когда они уйдут, ей хорошенько обмоют кости, бросилась следом за Алексеем, благо он ушёл недалеко.

Обежала его и ничего не говоря, попросту впечаталась в его тело. Вцепилась клещами в его футболку. Пусть попробует отлепить!

— Прости…прости меня…

Шалов остановился.

Поля зажумрилась и прижалась к его груди, мысленно молясь о том, чтобы он её не оттолкнул. Что ему мешает это сделать? Да ничего.

В Алексее вмещались противоположности, она это уже заметила. Он мог одновременно быть безмерно нежным и в то же время очень жестким. Говорить, точно хлестать словами. И смотреть так, что душа выворачивалась.

— Лёша, прости…

Он ничего не говорил. Стоял оловянным солдатиком.

— Полина, если ты ещё раз когда-нибудь на меня поднимешь руку, ты меня больше никогда не увидишь.

Он сказал это так тихо, что она едва расслышала. От тембра его голоса, от хрипотцы, от едва сдерживаемой ярости, мурашки побежали по телу Полины, в горле образовался предательский ком.

— Я…поняла.

Она по-прежнему к нему прижималась, ожидая хоть какой-то реакции помимо его слов.

Её не последовало.

— Ради такого красавчика и я бы тоже уволилась с работы.

Появление Ириды осталось незамеченным.

Полина, выругавшись про себя, заставила нацепить улыбку на лицо и повернулась в сторону, откуда доносился голос.

Рядом с ними стояла её начальница — высокая шатенка модельной внешности с идеально прямыми волосами ниже ягодиц и броским макияжем.

— Ирида, ты же замуж выходишь, — Полина попыталась всё свести в шутку.

— Но мой-то меня с работы не забирает! — хмыкнула она и подмигнула Алексею. — Вы там её берегите. Поля у нас хорошая девочка и ранимый челочек. Так, ерохорится иногда и чушь периодически несет, но с кем не бывает.

— Я учту, — глухо отозвался Шалов.

И положил руку ей на талию.

Казалось бы, простой жест. В обычной жизни мужчины, даже малознакомые, частенько пытаются приобнять заинтересовавшую его девушку. Играют, оценивают — вдруг не оттолкнет, и тогда уже можно проявлять большую настойчивость и смелость.

Сейчас же Полина его руку расценила, как знак прощения. На сердце немного отлегло, но не до конца. Наверное, еще долгое время её не покинет ощущения затравленности, полной потери контроля над своей жизнью.

— Вот-вот, учтите уж, пожалуйста. А сейчас мне наша, ой, уже, наверное, ваша, очень нужна. Так что, если не возражаете…

Ирида продолжала улыбаться ослепительной улыбкой.

Шалов не возражал, и отчего-то от его реакции разлилась горечь по душе.

— Я подожду в машине.

Вот так, Поля, вот так…

Она кивнула, глотая ком.

— Я постараюсь побыстрее.

Он протянул руку и забрал у неё телефон.

— Если не возражаешь.

Ирида продолжала с интересом за ними наблюдать.

То, что Алексей забирал у Полины телефон, ей не понравилось. Но возражать она не стала. Холодные глаза мужчины смотрели на неё пристально. Жестко. И говорили вместо самого хозяина — её прощение он до конца не принял. Как только ей в голову пришло залепить ему пощечину? Ему… Который возится с ней, нянчится. Не просто охранял и оберегал последние сутки, а дал шанс на новое будущее.

Хорошо же она ему отплатила.

Закусив губы и снова выдавив из себя улыбку, Полина кивнула.

— Возражений нет.

— Вот и славно, — после чего Шалов повернулся к Ириде и уже той ослепительно улыбнулся. — Вашему жениху повезло.

А у Полины земля ушла из-под ног. Вроде бы на него она и не претендовала, их отношения были столь неровными, непонятными, но откуда тогда серой змеей в душу закралась ревность? Хотелось, чтобы улыбался он ослепительно только ей! И смотрел с теплотой только на неё!

Понимала — Ирида с Алексеем обмениваются любезностями, между ними ничего нет и не может быть. Сколько за день происходит таких диалогов у её знакомых? Да сотни! И куда более откровенных. Но этот… Или у неё состояние такое, что воспринимается всё обостренно?

Алексей, сунув её телефон в задний карман, ещё раз улыбнулся Ириде, провел рукой по спине Полины и вновь продолжил путь к лифту.

На мгновение Поля замерла, залюбовавшись им. Какой же он всё-таки красивый. Стильный. Обаятельный. От его высокой мощной фигуры так и веяло сумасшедшей энергетикой. Флюидами сексуальности. Поля видела, какими взглядами его провожают девушки. Он притягивал их, словно ночной огонь бабочек. Шел уверенной походкой, позволяя оценить упругую задницу, обтянутую джинсами и ширину плеч да игру мышц, что перекатывались под футболкой.

— Слушай, Поль, не в обиду… Но где ты их берешь? — Ирида встала рядом с ней.

— В смысле?

— В прямом. Я не знаю, что тут у вас… Но, черт, такой мужчина… И при деньгах. Сразу видно — бабло имеется. И нечего на меня так смотреть, Поль! Знаю, сейчас ты запоешь, что не в деньгах дело и прочее! Да я и не навязываю свою точку зрения. Упаси Боже. Лишь говорю тебе, что такими индивидами, как вон он, не разбрасываются. И если он тебя забирает, а я так понимаю, что именно он тебя забирает от нас… хм… Блин, у меня даже слов нет!

— Вот и молчи, Ирида.

— Ок. Пошли…доувольняю что ли я тебя. Задерживать, когда тебя ждет такой самец — себе дороже.

Да, дороже.

Особенно, если у него твой телефон.

И он злой.

И ещё у него горит щека от твоей пощечины.

****

На то, чтобы окончательно уволиться, ушло ещё пару часов. Несколько раз Полина подрывалась позвонить Алексею и сказать, что задерживается, и, возможно, ему не стоит её ждать. Запоздало вспоминала, что телефон у него. Зачем он его только забрал… Это был риторический вопрос.

— Остальные документы пришлю по почте.

— Спасибо, Ирида.

— Да чего уж тут… Беги к красавчику. Так и стоит, ждет тебя. Девчонки все уши прожужжали про него уже, быстро вычислив. И слюной клавиатуру закапали.

Поля покачала головой.

— Я буду скучать.

— Пиши-звони. И забегай.

Они попрощались, обнявшись, и Поля с тяжелым сердцем пошла к выходу.

Она волновалась.

Сергей предложил увидеться сегодня: «Мышка, мы поговорим. Нам это надо. Нам надо посмотреть друг другу в глаза. Не прячась. Мышка, пожалуйста…» У Полины сердце кровью обливалось. Она понимала — пока они не обсудят то, что с ними случилось год назад, так и будут к этому возвращаться. Она не найдет покоя в душе, не сможет окончательно скинуть с себя груз прошлого. Он будет тянуть её. Воспоминания, слова Сергея, их планы на будущее. То, что преследует её по ночам и не дает свободно дышать.

Даже если её авантюра удастся, и она сможет обосноваться на новом месте, её будут преследовать тени прошлого.

Она сказала Сереже, что перезвонит. Сама. И попросила больше не звонить. Поэтому телефон Лёша отдала спокойно.

Выйдя из здания, она увидела, что Шалов стоит у машины, уперевшись бедрами в капот, скрестив руки на груди и буравит двери офиса.

Поля постаралась улыбнуться, как можно естественнее, а у самой снова всё ёкнуло в груди от осознания привлекательности мужчины. Она понимала девочек из офиса. Не закрути её ураган прошлого, она бы тоже поприкалывалась с ними.

— Я долго, да?

— Нормально.

Он оттолкнулся от капота и направился в её сторону. Сердце Полины пропустило удар. Странно она реагирует на этого мужчину…ох, странно…

— Всё уладила?

— Да.

— Отлично.

Он открыл дверку машины, приглашая девушку внутрь.

Особого разговора не получалось. Шалов выглядел сосредоточенным, сдержанным. Даже не пытался ей улыбнуться или как-то показать, что между ними снова всё нормально, что он больше на неё не сердится. С другой стороны, у неё тоже был повод для обид, но Полина предпочитала об этом не думать.

— Вы договорились уже о встрече? — вопрос он задал, когда вырулил на оживленную трассу.

— Нет. Я сказала, что перезвоню.

— Где думаешь встречаться? — и снова ей показалось, что голос Лёши звучит очень холодно. Полине стало не по себе. И как к этому мужчине найти дорожку? Чтобы не сердился, не злился, а был почаще тем Алешей, что страстно целовал её и брал так, что при одних воспоминаниях о его прикосновениях внизу живота разливалось тепло.

— В общественном месте. Не в отеле, и не у меня на квартире. Не у него.

Даже до тех неприятных слов Алексея она думала о возможной встрече с Сережей. Оставаться с ним наедине она не планировала. Да, она боялась, боялась прежде всего себя и своей реакции. Боялась, что увидит его, почувствует и не сможет отойти. Связь с Лешей во многом предопределила её дальнейшее поведение. Чем-чем, а безразборчивыми половыми связями Поля никогда не отличалась, и спать с двумя мужчинами одновременно она считала кощунственным. Прежде всего по отношении к себе. Как можно любить одного, ласкать его целовать, принимать в себя, а на следующий день раздвигать ноги перед другим?

На данный период жизни она хотела одного определенного мужчину.

— А конкретнее?

— Возможно, парк. Погода позволяет.

Она всматривалась в профиль Лёши, пытаясь понять, как он реагирует на её слова.

Бесполезно.

Лицо Шалова оставалось нечитаемым.

Чувствуя досаду, Поля сжала пальцы рук. Вот почему он снова ведет себя, как бирюк?

— Лёша, ты продолжаешь на меня сердится? — негромко спросила она, когда они свернули с оживленной трассы.

— Нет.

Конечно, как же! Нет! Даже не смотрит в её сторону! Ну и фиг с ним! Сколько можно ей постоянно к нему ластиться?! Да, она сейчас от него во многом зависела, но это не значит, что она будет постоянно перед ним расшаркиваться.

Полина отвернулась к окну. Если разговор не клеиться, не стоит его и продолжать.

Неожиданно машина резко дернулась, и Поля не сразу поняла, что Алексей свернул на обочину. Они проезжали не особо оживленную трассу, и он мог маневрировать. Поворот был столь неожиданным, что Полю дернуло, благо ремень безопасности удержал от столкновения с панелью.

Отреагировать и возмутиться девушка не успела. Потому что краем сознания уловила, как Шалов дернул свой ремень расстегивая его, нажал на кнопку, и её сиденье стало заваливаться назад. Она ойкнула.

И тотчас почувствовала вес мужского тела на себе.

— Ты моя, Полина, слышишь? Ты моя! Понимаешь это?

Смотря в голубые глаза, Полина осознавала — нет, она ни черта уже ничего не понимает.

ГЛАВА 13

АЛЕКСЕЙ

Шалый по глазам Баранова прочел, что тот совсем не рад его видеть. Вот абсолютно.

Когда парень вышел из «БМВ», первым делом огляделся. Правильная позиция, Алексей так же сделал бы. Осмотрел территорию. И напрягся, увидев машину соперника. Он впился в неё взглядом, разом подобравшись. Шел на встречу с любимой девушкой, а получил в довесок к ней и нынешнего парня. Облом.

Несмотря на то, что Шалый отлично понимал Баранова, он вытравил из себя любую симпатию к нему. Друзьями им не быть, так что… Тут или ты, или он. Другого не дано. Хотя почему же, девочка Поля смело может послать их обоих, особенно после сегодняшнего дня, когда сам Шалов чудил не по-детски. Понимал, что ведет себя по-скотски, что надо надавить на тормоза, сбавить обороты, и ни хрена не мог ничего с собой поделать. Одна выходка с телефоном чего стоила. Отобрал у Поли! С ума сойти.

Он и сошёл.

От своей девочки.

Мозги оплыли, и ни на чем, кроме как на Поле, сосредоточиться не мог. Постоянно думал только о ней. Своей ревностью Шалый доволен не был. Да и что хорошего в том, что зверел, стоило представить, что Поля улыбнется ему и скажет, чтобы он валил, куда подальше, что больше в его присутствии рядом она не нуждается.

Он действовал импульсивно, нахрапом. И желание увезти Полю усиливалось с каждой минутой.

Он с трудом себя сдерживал, видя, как она готовится к встрече с Барановым. Нет, она не побежала наводить марафет в салон, иначе он бы вообще зверя, дремлющего в каждом мужчине, спустил с поводка. Но причесалась, заново поправила макияж, переоделась.

— Я нервничаю. Суечусь поэтому, — сказала она, видя, как он недовольно наблюдает за её манипуляциями.

Ну-ну. А то, что она хочет быть красивой во время встречи — так, бесплатное приложение к суете. И вот не надо ему сейчас говорить, что у неё волосы в беспорядке, и она не может в таком виде показаться на людях! Поля — не клубная девочка, помешанная на внешности, чтобы волосок к волоску, а размазанная тушь сродни катастрофе.

Комментировать Шалый не стал. Хвати на сегодня.

Он подождет. Посмотрит.

А дальше…

Искренне рассчитывал, что действовать не придется. Не хотелось бы схлестнуться с Барановым на глазах у девочки Полины. Но если тот на неё начнет давить… Красная пелена застилала глаза. Не поздоровится никому. Никто не смеет обижать Полю. Никто.

Его порадовала, что она всё же настояла на встрече в общественном месте. Звонила Полина в его присутствии.

— Сережа, я согласна. Если ты не занят, сегодня в восемь в нашем парке.

Вот так запросто — Сережа, мать его ети, и наш парк!

Шалов прошёл на кухню, где налил себе воды.

У этих двоих есть прошлое, есть общие воспоминания, есть свои места. Всё то, что обычно присутствует в жизни двух людей, соединенных одной дорогой и одним сильным чувством. Алексей пил большими глотками, пытаясь утолить нестерпимую жажду. Его жажда была физиологически ненормальной, она выжигала его изнутри, теребила и наждачной бумагой проводила по горлу.

Он старался держать «лицо». Никаких вспышек неконтролируемой ярости, ревности. Ничего из того, что могло не понравиться Полине. Он вел себя максимально естественно, так, по крайней мере, ему хотелось думать.

— Ты уверен, что тебе стоит ехать со мной? — негромкий голос Полины оторвал его от собственных метаний.

Алексей посмотрел на неё.

Свободные брюки, футболка, легкая кофточка. Волосы собраны в хвост на затылке. Макияж не броский. Ничего сверхсексуального.

Ага.

Только почему футболка обтягивала груди так, что видны были соски, а брюки слишком плотно сидели на бедрах? Не для того ли, чтобы сделать акцент, привлечь внимание?

Шалов, ты псих. Ревнивый псих. Если видишь грех там, где его и в помине не может быть.

Тебе ли, избалованному женским вниманием, не знать, какие наряды, платья, блузы выбирают девушки на свидание, готовясь соблазнить мужчину? Короче, в облипочку, прозрачнее.

Если бы его не торкало по Полине, он сказал бы, что она выглядит неприметно. Обычно, обыденно. В таком виде девочки ходят за продуктами в супермаркете, а не собираются на встречу к парню.

Но вся проблема заключалась в том, что он как раз видел свою Полю в другом свете.

— Уверен. Это не обсуждается.

Хотел сказать помягче, получилось, как всегда резко.

Поля негромко вздохнула.

Потом подошла к нему, стоящему у рабочей кухонной панели, и аккуратно забрала стакан, чудом не треснувшего от его сжатия, и, встав на носочки, легонько дотронулась до его губ. У Шалова всё оборвалось внутри. От одного нежного, едва ощутимого прикосновения. Её губы, не тронутые пока ни помадой, ни блеском, скользнули по его, не нацеливаясь на более глубокий поцелуй. Они просто прикасались. Просто вынимали из него душу…

Аромат женского парфюма обволакивал ненавязчиво, игриво, приглашая попробовать на вкус кожу хозяйки. Ее личный запах.

Руки Алексея непроизвольно сжались в кулаки, кровь ударила в виски, во рту снова пересохло. Вот что она с ним творит… И ведь реально не понимает, что делает! Фальшь в женщинах Алексей научился распознавать после десяти минут общения. Поля подкупала своей искренностью.

И да… Пощечина была заслуженной.

— Тогда поехали?

Да, покатили.

Если бы они были дикими животными, что решали спорные моменты за самку, то схлестнулись бы в ту же минуту на стоянке. Шалый неспешно вышел из автомобиля и пристально посмотрел на Баранова. Он молча говорил ему — только тронь, только обидь…

На вскидку, они были равными по силе. Несмотря на то, что Баранов профессионально занимался спортом, у Шалого за плечами тоже был нехилый опыт. Бывший военный спецвойск с соответствующей подготовкой. Да и мотивация у обоих была одинаковой — Полина.

Они коротко кивнули друг другу.

И внимание Баранова тотчас переключилось на Полю.

— Прогуляемся, мышка? А да, чуть не забыл.

Парень метнулся к задней двери своей машины, откуда достал большой букет всё тех же ромашек. У Алексея надсадно запершило в горле.

Снова, мать вашу, ромашки… Наводит на размышление. Значит, у его девочки они относятся к любимым цветам. А он так и не удосужился ни разу ей купить ни одного букета. Внутри, в области сердца, точно наждачной бумагой провели. Руки невольно сжались в кулаки. Захотелось чем-то себя занять, по херу чем. В такие секунды начинаешь сожалеть, что не куришь. Курить с Беркутом они пробовали в старших классах, им тренер в спортивной школе так накостылял морально, что они ларьки с сигаретами потом за километр обходили. Дурь — она и есть дурь, безрезультатная травля организма.

— Спасибо.

Щеки Поли покрыл легкий румянец, она приняла цветы и интуитивно поднесла к лицу, чтобы втянуть в себя слабый аромат. У Шалого было чувство, что ему по хребту со всей дури шарахнули. Правильно, друг, давай наслаждайся ревностью в полную силу, и не смей проявлять её! Ты для чего сюда приперся? Чтобы рядом с девочкой Полиной быть, чтобы, не дай Бог, молодой кобель на неё не посягнул, вот и получай по полной! Хотел наблюдать за их встречей, так наблюдай!

Алексей с такой силой сжал зубы, что послышался неприятный скрежет. Но он знал — на его лице не дрогнул ни один мускул.

— Я положу цветы… подожди.

Полина сдержанно улыбнулась Баранову и направилась к нему.

Он терпеливо ждал у машины, скрестив руки на груди.

— Всё хорошо?

А что он мог ещё спросить?

Поля кивнула.

— Я положу?

— Конечно.

Хотя хотелось крикнуть, чтобы она на хрен выкинула этот веник. Неужели домой потащит? К себе? Чтобы он пребывал в квартире и любовался букетом, подаренным другим мужиком?

В груди все горело, точно туда бензина плеснули и подожгли. Последний раз такую боль, замешанную на яростной ревности, он испытывал, застав жену с другим. Любил её ещё в то время. Но девочка Полина его просто убивала. Медленно, методично, пусть и не расчетливо. Он тешил себя лишь одной мыслью, что сейчас она поговорит с бывшим, и всё, на хрен всех, он сграбастает её и будет всю ночь любить с такой силой, что наутро у неё между ног припухнет. А он её утром залечит. Языком, как зверя раненого.

Правильно Баранов подметил, он становился псом. Не желал ни отпускать Полю, ни кого-либо к ней подпускать. Ни одного индивида мужского пола. Понимал, что Полине сейчас совсем не сладко, что она борется с раздирающими её изнутри демонами сомнений, что крепится, вон улыбаться пытается, а саму наверняка колотит от переживаний. Она решилась на кардинальные изменения в своей жизни, пытается развернуть её на сто восемьдесят градусов, и он не мог ею не восхищаться.

Он позволил им уйти вперед.

Не стал приближаться так, чтобы слышать, о чем они говорят. С его стороны это было бы бесчестно. Им нужна конфиденциальность. Он постоит поблизости. При необходимости всегда сможет вмешаться.

Полина с Барановым ушли вглубь сада и опустились на скамью. Некоторое время молчали. Видимо, никто из них не решался начать разговор. Шалый невольно задался вопросом — а что бы он испытывал, если бы год не видел любимую девушку, жил ей, дышал воспоминаниями о них, грезил, что вот-вот срок закончится, и они снова будут вместе? А приехал и узнал, что любимая не желает его видеть, более того, что она с другим? Смог бы он вести себя относительно спокойно, как сейчас вел себя Баранов? Парень держался. Взгляд колючий в его сторону, и непременно теплый на Полину. Неужели у него не торкает, что за ними наблюдает третий?

Шалый опустился на скамью в пятнадцати метрах от них. Вытянул ноги.

Первой не выдержала Полина. Она повернулась к Сергею и начала говорить. Тот слушал её, не перебивая.

— Здесь свободно?

Молодая брюнетка, казалось, материализовалась из ниоткуда. Хотя, конечно, это было преувеличением. Привыкший контролировать местность, где находился, Алексей краем глаза видел, как она вошла через арочный проем в парк и ленивой походкой от бедра прошлась по асфальтированной дорожке. Шалый мысленно усмехнулся. Эх, девушки… Они хотя бы понимали, как порой нелепо смотрелись туфли на высоких каблуках в парковой зоне, где асфальта минимум, и максимум травы, песка и щебня?

Девушка была красивой. Высокая, худая. Джинсы столь узкие, что, по-любому, натягивала их, лежа на полу или кровати. Свободная черная шифоновая блуза, через которую просвечивал фиолетовый лиф. На плечи накинута коричневая кожаная куртка. Девушка явно отправлялась на прогулку с целью кого-то подцепить.

Профессионалка или любительница? Скорее, второе. Но от щедрых «чаевых» явно не откажется.

— Занято.

Девушка облизнула пухлые губы и промурлыкала:

— А я всё же пойду на риск и присяду.

Она плавно опустилась в полуметре от Шалова. Тот, прищурив глаза, сначала посмотрел ей в лицо, потом в сторону Полины и Баранова. Последние негромко беседовали, оба склонив торсы вперед и сцепив пальцы в замок, положив руки на колене. Ревность ядовитым кнутом прошлась по спине Шалого. Они даже сидели, отзеркаливая друг друга! Сознательно или случайно?

— Слушай сюда, милая, — начал говорить Алексей, даже не поворачивая головы в сторону незнакомки. — Сейчас ты оторвешь свою очаровательную попу от скамьи и свалишь отсюда на хер. Я достаточно четко выражаюсь?

Брюнетка растерянно моргнула и открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут Алексей бросил на неё предостерегающий взгляд, от которого она побледнела, кивнула и молча поднялась. Сделав шаг, споткнулась, но быстро взяла себя в руки и, с удвоенным старанием виляя попой, отправилась дальше.

Шалов, недовольный тем, что его отвлекли, снова вернулся к Полине с Барановым. Сейчас последний что-то рьяно говорил Поле, бросая на самого Шалова недовольные взгляды, но говорил приглушенно. Поля молча слушала, кусая губы.

Ситуация явно обострялась. Шалый подобрался, и снова в голове мелькнуло: «Дай шанс…» Пришлось себя одернуть. Ну, не будут же они затевать драку с Барановым на глазах у Полины? Тогда и она его на порог не пустит. От мысли, что девочка Полина может погнать его взашей, сделалось паскудно.

Вот как так случилось, что он так крепко и основательно подсел на неё? Как?

И ведь главное — ему нравится! Эта чертова одержимость!

Поля тем временем поднялась со скамьи. Баранов вскочил следом и схватил её за руку. Поля пошатнулась, побледнела.

Шалый оказался рядом в два прыжка.

— Руку отпустил.

Он не кричал, не рычал. Сказал спокойно. Почти спокойно.

Баранов напрягся. Быстро метнул злой взгляд в его сторону, говорящий, что Шалов тут явно лишний, и что они разберутся без него. Шалый выдержал его взгляд.

— Он сейчас отпустит, — почуяв недоброе и то, что в воздухе запахло грозой, тотчас вмешалась Полина и ненавязчиво, почти незаметно, как она думала, встала между ними. Наивная маленькая девочка. Если два мужика решат подраться, никто их не остановит. — Сережа, отпусти. Пожалуйста.

Она сказала мягко-мягко, обволакивающе, так, что у Шалова по спине побежали холодные мурашки. Не то от того, что не к нему обращалась, не то от того, что приходится контролировать эмоции.

Баранов отпустил сразу же и даже сделал шаг назад. Шумно сглотнул, отчего его кадык дернулся.

— Извини, мышка.

Мляяяя… У Шалого напрягся каждый мускул, каждая мышца. Если он ещё раз услышит, как чужой парень назовет ЕГО Полину уменьшительно-ласкательным именем, он ему башку прошибет.

— Ничего…

Полина поджала губы.

— Мы пойдем, хорошо, Сережа? Давай, удачи тебе. И береги себя.

Они обменялись взглядами. Шалов стоял таким образом, что ему не было видно глаз Полины, но вот от взгляда Баранова стало не по себе. Тоска. Дикая. Жадная. Больная. Собственник в Шалове говорил, что вот и отлично, что вот они и расставили точки над «i», что теперь девочка Поля будет только с ним, но, как мужик мужику, он Баранову сочувствовал.

Глупая, жестокая правда жизни, калечащая судьбы.

До машины они шли молча. Полина шла рядом, но недостаточно близко, чтобы он мог её обнять или взять за руку. Да сейчас и лишними были его нежности.

Они сели в машину.

— Леша.

Он знал… знал, что она должна как-то отреагировать.

Он повернулся к ней корпусом.

— Да, Поль?

— А ты пьешь?

Алексей нахмурился.

— В смысле?

— Ну, в том смысле, что можешь же немного выпить? Рюмку-две коньяка, например?

— Могу.

На её лице появилась уставшая улыбка.

— Давай выпьем, Леша? А? Ну, пожалуйста. Мне это очень надо.

ГЛАВА 14

ПОЛИНА

— Давай в ресторан.

— Нет… я бы предпочла посидеть дома.

Полина увидела, как недовольно сжались губы Алексея.

— Хорошо.

— Ты, наверное, не любишь, когда девушки выпивают?

— Я не люблю, когда пьют часто. Злоупотребляют крепким спиртным. Думаю, это естественная реакция.

Полина медленно кивнула.

Может быть, ей стоило попросить его провести ночь в гостинице, а ей побыть одной? И сразу же протест полоснул по сердцу. Нет, она хочет, чтобы он был рядом. С ней. В досягаемости.

— Я последний раз пила на базе отдыха, где и встретила Нику. А до этого… не помню. Я редко пью, Леша.

— Но сегодня тебе надо? — на его скулах заходили желваки.

Полина в растерянности посмотрела на него.

Странная реакция, если честно.

— Да. Надо, — она на самом деле хотела выпить и ничего страшного в этом не находила. Почему Алексей завелся?

— Надо, значит надо, — не разжимая губ, рыкнул он и свернул к продуктовому супермаркету.

Полина, и так находясь во взвинченном состоянии, не выдержала.

— Лёша, в чем дело? Чем ты снова недоволен? Черт побери, я тебя не понимаю… — и уже с толикой отчаяния добавила: — Я не могу постоянно подстраиваться под тебя! Под твоё настроение! Я не могу постоянно подстраиваться под вас!

Шалов на неё бросил такой гневный взгляд, от которого мгновенно весь её пыл поутих, и она внезапно вспомнила, что находится в замкнутом пространстве с фактически незнакомым мужчиной.

Да, незнакомым.

Что она знала об Алексее Шалове?

Что он доверенный человек парня Вероники Крымовой.

И то, что её нереально тянуло к нему.

Всё.

Добавило масло в огонь и то, что он резкими движениями вырулил на парковку и с силой нажал на тормоз, а после и вовсе ударил раскрытыми ладонями по рулю.

— А тебе не приходило в голову, что ты уже можешь носить под сердцем ребенка? И алкоголь совсем ни к чему.

Полину, точно окунули в ледяную прорубь.

Нет, хуже.

Она столько крепилась… пыталась сохранить равновесие… улыбалась.

Постоянно улыбалась. С тех самых пор, как кое-как разлепила глаза через гематомы в больничной палате, и делала вид, что она сильная, что она справится. Что физическая боль намного сильнее моральной. Что её мир не разорвался в клочья с первым ударом Сергея. Что она ещё на что-то способна. Вот, например, улыбаться. Врачам, медсестрам, полиции. Тем, кто работал с Сергеем. Коллегам. Продавщицам. Попутчикам в метро. Всегда улыбаться, потому что у неё всё хорошо. Они вынуждены жить в мире, где у всех все хорошо. Потому что, если ты несчастна, если душевная боль разрывает тебя на части изнутри, если ты поломана, если невидимо истекаешь кровью, то, значит, ты неправильная. Ты — изгой, с которым и общаться-то не стоит. Потому что неудача заразная, так, по крайней мере, кто-то однажды сказал.

Мыльный пузырь, что Полина надувала изо дня в день, лопнул. Замок на песке, тщательно ей выстраиваемый, продумываемый, постоянно поправляемый, смыло безжалостным штормом.

Полина даже не посмотрела на Шалова. Хорошо, что они остановились, она имела возможность беспрепятственно выйти из машины. Не смотря на большое пространство внутри, замкнутость давила на неё. Поля дернула ручку, один, второй. И никак не могла понять, что дверцы заблокированы.

— Поля, ты меня слышала?

Нет. И не хочет. Она ничего больше не хочет.

— Окрой дверь, — Полина снова дернула ручку.

Но вместо того, чтобы выполнить её просьбу, он взялся за её плечо, стремясь развернуть к себе.

Поля, в порыве попыталась скинуть его руку.

— Поля!

— Пусти… Черт побери, да выпусти ты меня из машины! Я на воздух хочу! Да пусти ты…

Естественно, она не смогла справиться с сильным мужчиной и в следующее мгновение оказалась прижатой к теплой груди. Прижали её так, что сразу стало понятно — не вырваться. И дополнительно зафиксировали затылок, распластав на ней пятерню.

— Поля, прости… Прости, девочка, — горячее дыхание обожгло верхнюю часть лица. — Несу, что не попадя, и ты права, постоянно рычу. Сам того не замечая, обижаю тебя. Прости… Я не со зла. Просто… Млядство, какая-то хрень происходит! И я не могу её контролировать! А понимаешь, я привык всё контролировать! Работа у меня такая. А тут…

Его сухие губы прикоснулись к её затылку, и Поля стихла. Вот почему так всегда? Почему она такая слабачка, что не может того же Шалова послать куда подальше? Нагрубил, нахамил, а прижал к себе, и всё забыто. Или она до такой степени нуждается в сочувствии, что готова терпеть нелестные замечания?

Или… Или она только от Алеши ждет сочувствия и понимания?

— Я — идиот, Поля. Кретин. Сволочь последняя. Обзывай меня, как угодно. Только… — мужчина шумно сглотнул. — Только не плачь, ладно?

Полина медленно кивнула, чувствуя, как физическое напряжение покидает тело. Она уже сама уткнулась лицом в грудь Алексея, пытаясь раствориться в нем.

— Так плохо, девочка?

Его шепот выворачивал душу наизнанку. Развивал то хрупкое, что в ней ещё осталось.

Поля ничего не ответила. Не в состоянии была. Она затихла в его руках, медленно втягивая в себя его терпкий запах, исходящий от кожи, и неизменно окутывающий её.

Так странно. Непривычно. Или уже привычно? Поля не желала отвечать ни на какие вопросы. Только не сегодня, когда в голове ещё продолжали звучать негромкие слова Сережи:

«Мышка, я тебя буду ждать. Год, два, десять. Сколько понадобиться. Я люблю тебя, и не хочу ничего с этим делать. Ты нужна мне. Сегодня. Завтра. Всегда. Не могу без тебя. Подыхаю. Я приму тебя и с ребенком, если вдруг… Моим будет. Мышка… И ещё. Мне надо знать, что, если ты вдруг с ним… с Шаловым останешься, что ты с ним счастлива. А не из-за меня затеяла роман. Что у вас всё по-настоящему. Всерьез. Не проси — всё равно присматривать буду. И когда он оступится… Я буду рядом».

У Полины от его слов мороз по коже, в самое сердце.

Что за жизнь такая дрянная? Почему некто возомнил себя Богом, и обрушил на их с Сережей отношения топор? Разрубил нити, когда-то их связавшие. Разбросал их по разные стороны, и не свести, не связать.

Нет у них будущего.

И почему у неё зажгло в груди, стоило представить, что с Шаловым ничего не получится. Что привезет он её в столицу-матушку, устроит на работу, а дальше улыбнется и скажет, что она больше в его опекунстве не нуждается.

Вот тут-то на Полю и обрушивалось полное непонимание. Сердце от чего сильнее болит — от разговора с Сережей или от страха потерять Лешу?

— Поль… ну, чего… перестань, — тихий голос, уже спокойный, ласковый, как сквозь туман доносился до Полины. Ей куда больше нравилось чувствовать, как большая ладонь поглаживала её по затылку. — Я снова обидел тебя. Не хотел, правда… Эмоции сдали, будь они не ладны. Что будем пить? Коньяк? Вино? Виски?

— А если я и правда беременна, — сердце ударило о ребра и скатилось в живот.

Про это тоже думать абсолютно не хотелось.

— Сроки всё равно маленькие. Не думаю, что повредит…Это я уже так, всё от тех же эмоций.

— Тогда мартини.

— Посидишь в машине или со мной?

— В машине останусь.

— Не убежишь?

Поля мотнула головой.

— Нет.

Он осторожно отодвинул её от себя и заглянул в лицо. Полина прикрыла глаза.

— Я подожду. Ступай. Заодно и с мыслями-эмоциями соберусь.

Она не видела, просто поняла по тому, как напряглись его руки, он хотел что-то добавить, но передумал в последний момент.

— Я быстро.

Алексей поцеловал её в лоб и, разблокировав двери, выпрыгнул из внедорожника.

ГЛАВА 15

ПОЛИНА

Что-то было не так.

Что-то не сходилось в голове и восприятии Полины.

Как только она вошла в квартиру, что якобы предоставляла контора Алексея, в голове Полины задребезжал предупредительный звонок. Интуиция встала в стойку.

Поля, пройдя в просторную гостиную, соединенную с кухонной зоной, оглядела минимализм убранства, после чего повернулась к Алексею, вставшего в дверном проеме и подпершего его плечом.

— Лёша, скажи мне честно — чья эта квартира?

На его лице не дрогнул ни один мускул.

— Моя.

— Твоя?

— Да. Этот факт что-то меняет?

Поля задумчиво поджала губы.

— По сути ничего… Но ты мне соврал.

— Я не соврал. А не уточнил.

Спорить Полина не стала. Факт остается фактом — она пребывает на территории Шалова. И как пока к этому относиться, она не определилась.

Последние сутки прошли в суете. Полина собирала вещи, Алексей наблюдал за этим процессом. Диван возвращать в салон категорически отказался, она настаивать не стала. Её больше заботило, что брать с собой. Много вещей она упаковывать не планировала, наверное, в душе не веря, что переедет в столицу окончательно. Хотя мосты и сожгла. В любом случае, она могла позволить себе рискнуть. Если же риск не оправдается — побездельничает несколько месяцев.

Жизнь в столице была дорогой, ей не по карману. Но о плохом думать не хотелось.

Хватит с неё подобных дум.

У неё должна начаться новая жизнь. Без фальшивых улыбок. И она во-вот начнется. Полина пообещала себе.

— Хм… Хорошо. А что с работой? Ты тоже мне некоторые моменты не уточнил?

Алексей довольно улыбнулся.

— Хочешь работать?

Поля демонстративно медленно вскинула брови кверху.

— То есть?

— Я спрашиваю, ты так сильно хочешь приступить к своим новым должностным обязанностям? Или…

— Или?

Уже становилось интересно. Поля отзеркалила позу Алексея и тоже скрестила руки на груди, не без удовольствия заметив, как потемнели мужские глаза, когда в неглубоком вырезе на кофточке обозначилась соблазнительная ложбинка. Поля мысленно ликовала. Да, ей безумно нравилось наблюдать, как мужчина поглощает её глазами, как постоянно останавливает взгляд на выпуклых частях её тела, как то и дело прикасается к ней. Шалов не скрывал своего желания в отношении неё.

— Или ты можешь отдохнуть недельки две со мной. Я не настаиваю и ни в коей мере не навязываю своё общество, — ага, не настаивает он, а сам глаза прищурил, затаился, наблюдая за её реакцией, — решать в любом случае тебе. Но к чему сразу окунаться в рабочие будни? Небольшая передышка не сделает погоды.

Поля улыбнулась.

К кому, к кому она себя не причисляла, так это к феминисткам и к тем, кто помешан на работе и все мысли о том, как сделать успешную карьеру. До недавнего времени она была уверена, что будет заниматься семьей и детьми. Да, её желания не современны, но она хотела посвятить себя воспитанию детишек. И чтобы обязательно их было много, как минимум, трое.

С одной стороны, она понимала, что если сейчас примет предложение Леши, и позволит себе небольшой отпуск, то это будет за его счет.

С другой… Ну, вот неспроста же он её поселил в своей квартире?

— Не сделает, — гоня прочь сомнения и, отказываясь от самобичевания, согласилась она. — Ты, кажется, говорил, что у тебя тоже отпуск.

— Да хрен знает, отпуск у меня или нет. Надо с Егором встретиться, уточнить.

Алексей двинулся в её сторону, и Поля, задрожав от предвкушения, осталась стоять на месте.

— В любом случае, у меня найдется время на тебя, милая. И довольно много.

— А если эта твоя квартира, ты тоже тут будешь жить?

— Не выгонишь — буду. И, да, если ещё пирожками кормить будешь. Я на них уже подсел.

Он быстро оказался рядом, и, положив ладони на её плечи, притянул к себе. Полина запрокинула голову и посмотрела ему в лицо. Как всегда, сосредоточенное. Иногда ей начинало казаться, что он даже когда улыбался, оставался серьезным.

— Это хорошо, что подсел, — прошептала она и приподнялась на цыпочках, чтобы коснуться его губ своими.

Её остановил телефон.

Алексей приглушенно выругался.

— Порой его надо выключать. Извини, я отвечу.

— Конечно.

Алексей говорил недолго, но потому, как нахмурилось его лицо, Поля сделала выводы, что разговор ему не пришёлся по душе.

— Мне надо отъехать на пару часов. Ты как? Справишься?

— Вопрос, думаю, риторический.

Он всё-таки её поймал, снова заключил в объятия и накрыл её губы своими. Она не возражала. О, нет, она совсем-совсем не возражала. Его поцелуй обжег и заставил её кровь побежать сильнее. Соски затвердеть, а низ живота почувствовать пока ещё легкое томление.

После встречи с Сергеем, Алексей ни разу к ней не прикоснулся, даже, когда они вместе с ним вечером сидели у неё на кухне и, в большинстве своем, молча пили. Хотя, опять же, пили — это громко сказано. Поля, несмотря на то, что именно она выступала инициатором, выпила всего две рюмки.

— Больше не хочу.

— Тогда ступай спать.

— А ты…

Вопрос повис в воздухе.

— Я немного посижу.

Настаивать она не стала. У каждого есть право на одиночество.

Чего она не ожидала, так это того, что, как только её голова коснется подушки, Поля сразу же уснет. Причем, настолько крепко, что даже не почувствует, когда к ней присоединится Алеша. Спала она хорошо, без сновидений. Видимо, организм сжалился над ней и подарил ночь тишины и спокойствия.

Утром её разбудил запах кофе.

— Сварил, как сумел.

Кое-как разлепив глаза и прилизав растрепанные волосы, Поля с изумлением увидела, как прямо перед ней на диван опускается небольшой поднос с двумя чашками кофе и круассанами.

— Откуда, Леш?..

— Доброе утро.

Он коснулся её щеки легким поцелуем.

— Сегодня завтракаем по легкому. И собираемся в дорогу.

Он выглядел свежим и добрым. Излучал животный магнетизм, от которого скручивало между ног.

Поля одернула себя. Докатилась. Смотрит на полуобнаженного мужика и думает лишь о том, как забраться на него. Нет, хотя тут она врет. Она ещё думала про то, что, если он на неё заберется, она возражать не будет. Вот совсем.

Чтобы чем-то занять себя, вытеснив похабные мысли из головы, она потянулась за чашкой. Сделала пару глотков.

— Кофе чудесный. Спасибо.

Ей хотелось и Алексея поблагодарить за всё, но она вовремя прикусила язычок. Хватит благодарностей. Пора переходить на новый этап отношений.

Она была не настолько наивна и неопытна, чтобы не понимать — Шалов старается, даже несмотря на свои постоянные вспышки гнева. Не будет мужчина от нечего делать беспокоиться покупкой свежей выпечки — а Поля безошибочно определила, что круассаны были сделаны на заказ, а не куплены в супермаркете. Она бы даже сказала больше — Алексей за ней ухаживает. Старомодное слово, но почему бы и нет?

И не просто так он её зовет с собой, ох, не просто так.

Вот теперь поселил в своей квартире.

Его губы были нежными. Этот поцелуй в корне отличался от того, как целовал её Шалов ранее. Не было злости, агрессии, собственнического захвата. Но тело Полины реагировало, как и ранее.

— Девочка, ты понимаешь, что если сейчас же не перестанешь прижиматься ко мне, то я опоздаю на встречу?

Поля довольно хихикнула, уткнувшись ему в грудь.

— Встреча очень важная.

— Тогда иди.

— Ждать меня будешь?

— А у меня есть выбор?

Он взял её за подбородок и чуть приглушенно сказал:

— Выбор есть всегда, Поля. Я постараюсь освободиться, как можно быстрее.

— Я пока вещи разберу.

— В спальне большой шкаф. И он пустой.

— Пустой? Почему?

— Это новая квартира, и я сюда не успел перевести вещи.

— Ок. Тогда займу самые лучшие полки.

— Видел я твой чемодан, — Шалов хмыкнул. — Одну полку максимум и займешь.

— Да, вещей у меня не особо много.

— Купим.

— Лёша…

— Всё, считай, что я ничего не говорил.

Поцеловал её в нос, и был таков.

Поля некоторое время постояла в гостиной, а потом направилась к чемоданам и сумкам, оставленным в просторной гостиной. За Лёшей закрылась дверь, и на сердце стало тоскливо. А ещё какое-то глупое предчувствие появилось, тревога.

Поля отмахнулась. Просто она разволновалась с переездом, да и не только с ним.

Меньше дум, больше дел.

Взяв чемодан, она направилась с ним в спальню.

***

АЛЕКСЕЙ

Шалый сел в машину, достал телефон и снова прочел сообщение по вайберу: «На тебя пришёл заказ. Добро давать?»

Повертел в руках, бросил на соседнее сиденье и завел двигатель.

Сообщение он получил, когда спускался от лифта.

Заказ. На него. Интересно.

Адресатом выступал Игорь, он занимался боями от их организации. Ничего определенного, но иногда парни решали себе пощекотать нервы и выступали. Да и опять же финансовый вопрос подогревал интерес. За вечер можно было прилично заработать, а сейчас у многих ребят кредиты, ипотеки и прочие финансовые обязательства.

Алексей иногда получал предложение выйти на ринг, тот же Игорь с Беркутом его подталкивали. Он выходил, но на любительском уровне, больше для себя. И то, когда последний раз это было? Года три назад. Алексей не чувствовал, что он за это время потерял форму. Естественно, против профессионала он если и выступит, то с трудом. Всё-таки нужна постоянная подготовка. Если годок-другой усиленно потренироваться… Шалый усмехнулся. Не, он сейчас кого в чем убеждает? В тридцать с хвостом профессиональным спортом на ринге не начинают заниматься. Поздновато.

Но заказ пришел. Значит, кто-то имел на него определенные виды.

Шалов не стал перезванивать Игорю, заедет к нему после офиса. Сначала разберется с текущими делами.

Парой часов накопившиеся вопросы решить не удалось. То пробка, то кто-то опаздывал на встречу. Беркут тоже был не в духе.

— Помощь нужна? — спросил Шалый.

Егор злился и бесновался. Мотнул головой.

— Разберусь.

Значит, что-то личное. Если бы было связано с работой, поделился бы.

В личное они давно не лезли друг к другу. Есть желание говорить — говорят. Нет — так не надо. Беркут недавно похоронил жену, с которой и не жил последние годы, сейчас же находился в стадии активных отношений с подругой Полины, и его за это осуждать нельзя. Кому-кому, а Алексею было многое известно из «интересной» семейной жизни Егора.

— Игорян у себя?

— Да.

— На связи.

Алексей хотел уже уйти, когда вспомнил о важном.

— Меня неделю ещё нет, — заявил он уже у двери.

Беркут хищно усмехнулся.

— Не много на себя берешь, Шалый?

— В самый раз.

— Давай, вали уже отсюда, работничек.

Игоря он застал в компании ребят из бойцовского клуба. Они сдержанно поздоровались друг с другом и, поняв без лишних слов, покинули кабинет.

— Что за заказ? — сразу перешёл к делу Алексей.

Он оставил Полину у себя в три часа дня. Сейчас уже восемь. Пока доберется назад, будет девять. О продуктах он побеспокоился. Когда они ехали, он останавливался и закупился основательно. Не без умысла вкусно поесть. От одной мысли, что его дома ждет любимая женщина, сладко начинало ныть в области сердца. Он пока не собирался ничего говорить Полине о своих чувствах, не хотел пугать, брать напором. Мало ли, что она может подумать. Он ещё удивлялся, как она спокойно в большинстве своем реагирует на его выпады, продиктованные ничем иным, как ревностью, жгучей и ядовитой.

Его девочка Полина оказалась умницей. Настоящей мудрой женщиной, что интуитивно умела сглаживать острые углы. И надо быть полным идиотом, чтобы не распознать свои чувства в отношении неё и не сберечь их.

Для себя.

Поэтому Алексей сильно раздражался на то, что приходится задерживаться в офисе и ещё не пойми где, когда ему не терпелось попасть домой. К Полине, к которой он, черт возьми, не прикасался уже сутки. Сутки! Целомудренные поцелуйчики не в счет. Он сознательно наложил на себя целибат, хотя и видел, что Полина не против. Даже ночью, когда прилег к ней на диван и прижал к себе, она, продолжая спать, закинула ногу на его бедро и прижалась плотнее. А сорочка обнажила то, от чего у него свело скулы. В единственной спальне были задернуты шторы, и он не мог разглядеть, какого цвета на ней трусики — темные, белые, цветные. Чувствовал — шелковые. Пришлось прикрыть глаза и приказать фантазии не рисовать сексуальные картины. Реакция тела не заставила себя долго ждать, и член налился кровью. На губах Шалова появилась улыбка. Ничего, потерпит. Он своё возьмет, и не раз. Этой же ночью ему оставалось втягивать в себя цветочный аромат волос Полины и прислушиваться к её спокойному дыханью.

Поэтому каждый час промедления вызывал в Алексее желание послать всех на хрен. И одновременно задевало любопытство — кто там его заказал? Давненько ничего подобного не случалось.

Игорь распыляться не стал.

Кинул ему черную папку с досье.

— Разговоры идут впереди тебя, Шалый.

— Ты хотел сказать сплетни?

Шалый взял папку, открыл её и выругался.

— Ты сейчас серьезно?

Игорь похлопал себя по бокам свитера с карманами, выругался, открыл ящик у стола и достал из него пачку сигарет.

— Абсолютно.

— Когда… к тебе это поступило?

Шалый витиевато выругался.

— Сегодня утром.

— Быстрый, сука.

Игорь пожал плечами.

— Так что скажешь? Его промоутер за тобой оставляет выбор вида боя — бокс или без правил.

Алексей с такой силой сжал зубы, что послышался неприятный скрежет.

До кого-то, определенно, не доходит.

Вся симпатия к Баранову мгновенно испарилась.

Сергей предложил ему встретиться на ринге. Время оставлял за ним. Щедрый, мля. Значит, решил-таки с ним выяснить отношения по-мужски. Он бы ещё приписку сделал, мол, кто бой выиграет, тому и Поля достанется. Совсем сдурел.

Тяжело дыша, Алексей откинул папку прочь.

— Ну и?.. — Игорян смотрел на него тяжелым взглядом.

— Недели через три. По правилам бокса.

ГЛАВА 16

ПОЛИНА

Полине снился сон. Она на лугу, солнце припекает лицо и оголенные плечи, а коленки щекочет трава. Хорошо. Просто хорошо. И на душе легко-легко.

— Тебя стоит назвать Соней. Никак не добужусь всё утро.

Мужской голос ворвался в сознание. С одной стороны, он прогнал легкое ощущение лета в голове, с другой — подарил другое тепло.

Поля потянулась и проснулась.

— Кто виноват в том, что спать я легла под утро? Кто меня ночью ушатывал?

— Да я и утром тебя готов ушатать.

— Я имела в виду ночные прогулки. Ай…

Она оказалась перевернутой на спину, а мужские бедра без приглашения вклинились между её ног.

— Прогулки… я готов снова прогуляться…

И он наглядно продемонстрировал, что подразумевал под прогулкой.

— Лёша…

Это единственное, что она смогла произнести.

Потом был завтрак, который они готовили якобы вместе. Шалов в последние дни подрывался ей помогать по кухне, что в конечном итоге сводилось к тому, что он или портил продукты, или активно ей мешал поцелуями и прочими посягательствами на её тело. Поля была не против последнего.

После того, как она дала добро на то, чтобы побездельничать некоторое время, Алексея, как подменили. В положительную сторону. Больше улыбаться стал и постоянно нёс какую-нибудь ничего не значащую чушь. Подходил, обнимал. И абсолютно перестал злиться, что для неё оказалось приятным сюрпризом. Если честно, его постоянные рычания и недовольства несколько напрягали Полину. Одно дело, когда она столкнулась с таким поведением в первый день знакомства, и он открыто заявил, что не горит желанием спасать «принцессу» от выдуманного дракона. Навязали её ему, отпуск прервали. Парень злился, всё обоснованно. А вот уже потом его негатив неприятно отражался на настроение Полины. Она, грешным делом, уже начинала сожалеть, что отправилась с ним в Москву. Говорила себе, что в любом случае смена обстановки ей пойдет на пользу. И лишь сердце обливалось кровью.

Полина призналась себе, что её первичная симпатия к Алексею очень быстро переросла в нечто большее. Увлеченность. Влюбленность. Она опасалась даже мысленно называть своё чувство к нему любовью. Потому что любовь — это уже не шутка. Не мимолетная страсть. Хотя о какой мимолетной страсти в её случае шла речь — непонятно. Она ни к кому не испытывала такого сильного физического влечения, как к Леше. Стоило на него посмотреть и всё, она плавилась. Внутри загорался факел, сердцебиение учащалось.

Появлялась нежность. И желание постоянно находиться рядом с ним. Видеть, как он улыбается, балагурит. Замечать, как сеточка морщин убегает от уголков его глаз. Смотреть с ним фильмы вечерами. Прижиматься крепко-крепко. Вдыхать его запах.

Да, Поля боялась себе признаваться, хотя факты говорили, нет, кричали о том, что её чувства к Алексею давно вышли за рамки благодарности. Она тянулась к нему всей душой. Особенно в эти дни затишья, когда им было хорошо и комфортно вместе. Они практически сутки проводили рядом друг с другом. Единственное что, Алексей каждый день уезжал на три часа на тренировки.

— Нужны по работе.

Про деятельность Шалова Полина имела общие расплывчатые представления. Начнет работать с ним — узнает больше. Вдумываться не хотелось. Да и когда человек влюблен, хочется ли размышлять о чем-то приземистом? Хочется наслаждаться общением, тонуть в новых отношениях и ждать поцелуев.

Время, что он отсутствовал, Поля посвящала или уборке и готовке, либо читала или выбиралась в парковую зону, что располагалась рядом. Смотрела, как резвятся детки, наблюдала за лениво прогуливающимися пенсионерами. Подставляла лицо под солнечные лучи.

Она не помнила, когда последний год чувствовала себя столь вольготно и свободно. Наслаждалась какими-то мелочами и не оглядывалась в поисках того, кто «присматривает». Знание, что Сергей в своё время пообещал за ней приглядывать, напрягало. Во-первых, она опасалась, что, если к ней кто-то ненароком подойдет знакомиться, «присматривающий» может вмешаться. Такое было. Один из друзей Сережи по местному клубу. Она расплакалась и, размазывая тушь по щекам, кричала, чтобы её оставили в покое, чтобы не смели и близко приближаться, что её жизнь и время принадлежит только ей. Сорвалась. Антидепрессанты не помогали. Во-вторых, неприятен был сам факт, что ты находишься под контролем. Что о каждом твоем шаге, передвижении докладывают, видят. Не было чувства инкогнито. Это ужасно напрягало и раздражало, заставляло лишний раз нервничать и оглядываться.

Сейчас же всё было иначе. Полина перестала оглядываться. Просто поймала себя как-то на этой мысли. И даже головой не повела. Не было неприятного ощущения чужих глаз на затылке.

Ещё Поля тешила себя мыслью, что история с Сережей и его возвращением в Россию, а, значит, и с ней, завершилась. Осталась там, в прошлом, где они были счастливы и строили планы на будущее. Жизнь с ними сыграла суровую шутку, но так сложилось. Значит, так кому-то было надо свыше. И цепляться за прошлое никак не стоило. Не получилось, не сложилось, разрушили. Итог один — он есть, от него невозможно отмахнуться. Поля пережила свою боль, как физическую, так и моральную, Сережа — свою. Она до сих пор немного комплексовала, когда Алексей гладил и целовал её шрамы. Она убеждала себя, что они не уродуют её. Что теперь они часть её тела. Бывают же родимые пятна, от которых никуда не денешься, вот так и с её шрамами. Шрамы на теле… шрамы в душе… Но постепенно те, что в душе, уже меньше болят. Поля надеялась, что вскоре и вовсе перестанут. Напоминать о себе будут, не без этого.

У неё начинался новый виток жизни, на который она возлагала большие надежды.

Вот и сегодня Алексей вернулся с тренировок уже под вечер. Поля даже успела заскучать. Он кинул спортивную сумку и сразу к ней.

— Чем занимаешься?

— Скучаю.

Она сидела в кресле и читала.

— Надеюсь, по мне, а не в целом.

Порой, он был невозможным.

А ещё, порой, Полине казалось, что ему маниакально необходимо было подтверждать её симпатию к нему. Возможно, она сама придумала эту его потребность. Ей хотелось думать, что она для Лёши не простое «отпускное» увлечение. Она даже убеждала себя, что не будет молодой человек расселять в своей квартире всех девушек, с которыми спит. При мысли о других девушках, больно заныло сердце. Надо бы спросить, поинтересоваться, но опять же что-то мешало. Вроде бы и жили под одной крышей, и ели за одним столом, и спали вместе, а какой-то дискомфорт в общении у Поли к Шалову оставался. Возможно, он был связан с временными рамками. Всё-таки знакомы они были нет-ничего.

— По тебе.

— Приятно слышать.

Леша присел на корточки у кресла.

— Я требую доказательств.

Поля недоуменно нахмурилась.

— Доказательств?.. И каких же?

— Ну… не знаю… покажи себя, например.

В первое мгновение Поля не поняла, о чем он, и лишь когда взгляд хитрых голубых глаз остановился в районе низа её живота, она всё поняла и сразу же покраснела.

— Нет.

— Как это нет? — его возмущение было абсолютно искренним.

— А вот так! День же.

— И что?

— И правда — что? Леша, перестань меня смущать!

— А, может, мне нравится.

— Да ну тебя.

Она попыталась встать, но тотчас была возвращена назад сильными руками.

— Женщина, тебя никто никуда не отпускал.

— Леша!

— Хорошо-хорошо. Ни тебе, ни мне. Давай так. Ты чуть-чуть сдвигаешь трусики в сторону и всё.

Поля демонстративно закатила глаза.

— И всё? Лёша, ты себя слышишь?

— Слышу.

— Твоё «и всё» звучит очень неубедительно.

— Девочка… ну, покажи… я же тоже соскучился.

Вот тут устоять оказалось невозможным.

Полина, сдерживая улыбку, чуть развела в сторону ноги. Домашнее платье и так было выше колен, сейчас и того выше поднялось.

— Закинь ногу на подлокотник, — голос Шалова охрип. Голубые глаза гипнотизировали. Под их влияние невозможно было не попасть. Они выворачивали душу наизнанку, и Поля, то радуясь, то чуть огорчаясь, призналась себе, что ей безумно нравится капитулировать во всем, что касалось Алексея.

Она послушно поставила ногу на подлокотник и бесстыдно отодвинула отороченную шелком полоску трусиков. Дыхание Алексея потяжелело, глаза потемнели. А у Полины участилось сердцебиение. Иногда ей казалось, что их отношения сводятся лишь к сексу.

Иногда — нет…

Шалов потянул руку к её бедрам, но резко оборвал порыв, вместо этого хлопнув себя по ногам.

— Уговор есть уговор.

Он резво поднялся и потянул Полю на себя. Девушка, прячу улыбку, поднялась и тотчас оказалась прижатой к нему.

— Девочка, у тебя есть час, чтобы одеться, накрасить и приготовиться к ночной прогулке. Да, кстати, оденься потеплее, на улице ночью прохладно.

Сказано — сделано.

Полина думала, что они снова прогуляются по парку, потом зайдут в кафе, где послушают джазовую музыку в оригинальном исполнении. Она никогда не любила джаз, а тут неожиданно прониклась. Или сказывалась общая атмосфера спокойствия? И то, что рядом находился Лёша.

Но сегодня молодой человек провел её к своему черному «монстру» на колесах и усадил на пассажирское сиденье.

— Ты же сказал, что мы направляемся на прогулку?

— Так точно, — он загадочно улыбнулся.

Ладно, она умеет урезонивать любопытство.

Когда они приехали к Москве-реке, Поля тихо ахнула.

— Неужели?.. — у неё почему-то не нашлось слов.

— Надеюсь, ты ничего не имеешь против ночной водной прогулки?

Поля покачала головой. Во рту неожиданно пересохло.

И почему она уже не удивилась, когда поняла, что большой катер был арендован Алексеем для них двоих, а на палубе оказался накрыт праздничный ужин?

— Не только тебе меня кормить.

С языка Полины едва не сорвалась чисто женская реплика по поводу лишних килограммов, которые в последнее время не то, чтобы исчезнуть, а, напротив, прибавились. Вовремя вспомнила наставления бабушки, что никогда нельзя про эти самые пресловутые килограммы говорить в присутствии мужчины, тем более, своего. И вдвойне «тем более», когда он постарался и организовал ужин.

На душе Поли расцвела улыбка — она уже сама того не замечая, начинала считать Алексея своим парнем.

— Поменяемся сегодня ролями.

Они спустились по ступеням на палубу, Лёша дал знак, и катер плавно тронулся.

— Никогда не была на водной прогулке, — призналась она.

Лёша выглядел довольным.

— Вот и славно. Давай к столу.

— Теперь я понимаю, почему ты отказался от ужина.

— Не привередничай, маленькая женщина. И да, кстати, ты абсолютно права.

— В чем?

— Сегодня кормить буду тебя я.

Когда Алексей подцепил вилкой креветку из салата, Поля поняла, что он отнюдь не фигурально выражается.

— Я сама могу…

— И я могу. Поэтому открывай свой очаровательный ротик, принимай пищу и наслаждайся.

Спорить Полина не стала. Зачем? Алексею — хорошо, ей — хорошо. Вечер начинается чудесно.

Ужин оказался просто великолепным. Очень вкусным, но Полине всё же пришлось прервать душевные порывы Леши, иначе они грозились отложиться на её талии лишними сантиметрами. Вот же девушки, неугомонные существа. Их мужчины кормят, заботятся о них, а они, вместо того, чтобы наслаждаться вкусом, думают о фигуре! Но в этой ситуации Полю больше беспокоил собственный вид по той причине, что ей хотелось нравиться Леше, и чтобы она, раздеваясь при нем и для него, не испытывала дискомфорта. Хватит ей и шрамов.

Поэтому она аккуратно перехватила инициативу, и начала кормить Шалова. Вот кто противиться не стал. Аппетит у него был по-настоящему мужским, что не могло не радовать Полю.

После ужина он предложил пройти к носу яхты и полюбоваться на ночную воду, на открывающиеся пейзажи.

— Только, я тебя умоляю, ни слова про «Титаник», набивший оскомину, — фыркнул Лёша, обнимая её со спины.

— Вот даже и не думала, — Поля не лукавила. Несмотря на то, что знаменитый фильм она смотрела, впрочем, как и «Унесенные ветром», вторая история ей пришлась по душе, куда как больше.

Они молча наслаждались прогулкой. Ветром, что трепал волосы и щекотал кожу. Слегка морозным воздухом, благодаря которому ещё сильнее её обнимали мужские руки. Тишиной, что так редко встретишь в столице.

— Не замерзла?

Поля мотнула головой и откинулась на грудь Алеши.

Хорошо…

Вот просто хорошо.

По-женски.

И счастлива, и влюблена она тоже по-женски.

ГЛАВА 17

ПОЛИНА

К утру в клубе остались только самые стойкие.

— Вип? Общий зал? Или в чилауте посидим?

— Давай чилаут-зону выберем.

Полина предпочла бы и вовсе поехать домой, но, видя, что Алексей полон энергии и желает продолжения вечера, приняла его предложение поехать в клуб.

Вскоре Полина поняла, что в данном клубе — «Берлога», кажется, у него название, — Алексей частый гость. Ему кивали бармены, улыбались официантки, здоровались охранники. Видя, как улыбаются ему длинноногие красотки в коротких униформах, Полина начинала злиться. Сначала на них, потом на Лёшу, и заканчивала собой. Её ревность неуместна и не обоснована. Она и ревновать Лёшу не имеет права. От мысленного «не имеет права» неожиданно кольнуло сердце. Да сколько можно себя мурыжить? Имеет права — не имеет! Он с ней. И точка!

Но настроение было испорчено.

— Что-то не так, Полина?

Поля про себя чертыхнулась, она и забыла, что Шалов замечал абсолютно всё. Как он однажды ответил на её реплику по этому поводу: «Работа у меня такая».

— Я, наверное, всё же подустала. Надо было домой ехать, а не в клуб.

Алексей, стоящий у столика, который выбрал, нахмурился.

— Так можем и поехать.

— Давай хотя бы чаю попьем, раз уж тут.

— Сейчас организую.

Полина наблюдала за Алексеем, чуть прикрыв глаза. Ничего не могла с собой поделать — ей нравилось смотреть на него. Девушка поймала себя на мысли, что невольно улыбается.

Шалов вернулся быстро, отказавшись от услуг официанток — на подносе стоял чайник и пара чашечек, а так же несколько десертов.

— Леша, десерты-то куда…

— Как куда? Туда же, куда и всё.

— Я на еду уже смотреть не могу.

— А я поспособствую, чтобы аппетит вернулся, — он снова хищно улыбнулся.

На этот раз Поля была непреклонной. Они успели выпить по небольшой чашечке вкусного, душистого зеленого чая, когда к их столику подошёл коренастый мужчина лет сорока. Что сразу бросилось в глаза Полине, так это то, как напрягся Алексей, весь подобрался.

— Добрый вечер, или, наверное, уже правильнее, утро, — мужчина выглядел помятым, создавалось впечатление, что ему не помешает пойти и поспать. Он говорил, скорее, на автомате, чем осознанно. — В общем, Шалый, бой подтвержден на пятое число. И…

— Игорян, заткись, а?

Мужчина хмурится, замолкает, потом переводит взгляд с Шалова на Полину.

Полина же сидит, боясь пошевелиться, и лишь растерянно моргает.

Первое, что ей бросилось в глаза — именно реакция Алексея. Он изменился в лице, и, казалось, сейчас набросится на подошедшего, который, пожав плечами, замолчал и недоуменно развел руками. Леша же заметно побледнел и потянулся к Полине, желая завладеть её рукой.

И лишь потом до неё, как сквозь густой липкий туман, дошёл смысл сказанного.

Вернее, всего два слова — бой подтвержден.

Бой…

Не надо быть аналитиком, чтобы понять, про какой бой идет речь. Странное оцепенение охватило Полину, и даже мысли заступорились, забились в голове, наталкиваясь одна на другую и, отказываясь выстраиваться в логическую цепочку. Слишком неожиданно было.

И слишком… страшно.

Поля, сама не осознавая своих действий, встала.

И сразу же почувствовала, как Лёша схватил её за локоть.

— Поля!

Его глаза предупреждающе сузились. Опять же — странная реакция.

Полина никак на неё не отреагировала.

— Я в туалет. Лёша, отпусти руку.

В глазах Шалова вспыхнула уже не раз увиденная ею буря, когда он усилием воли сдерживал себя. Она немного, но успела изучить его. Он с силой сжал губы, прищурил глаза. Она едва ли не физически чувствовала его взгляд на своем лице, он пытался прочесть, что она думает в данный момент.

Она не думала ни о чем.

— Пусти.

Он продолжал удерживать её.

— Я тебя провожу.

— Не стоит…

— Провожу!

Он сказал таким тоном, что противиться не имело смысла.

Девушка пожала плечами.

Тот мужчина, которого Алексей назвал Игоряном, отошёл в сторону со словами:

— Ладно, завтра тогда всё обсудим.

Поля не слышала, что ему ответил Шалов. Что-то матерное точно.

Ей хотелось раствориться, исчезнуть, побыть одной. Она стояла у столика и перестала замечать что-либо вокруг. Даже мушки перед глазами замелькали, и Поля пошатнулась.

Крепкие руки Алексея тотчас подхватили её.

— Поля, что с тобой? — в голосе Шалова слышалась не наигранная тревога.

— Отвези меня, пожалуйста, домой.

И впервые за то время, что они общались, у Полины возникло стойкое желание сбросить с себя руки Алексея.

АЛЕКСЕЙ

— Поговорим?

— Давай утром. Пожалуйста.

Когда Полина покачнулась в «Берлоге», у него оборвалось сердце. Он схватил девушку, прижал к себе, как полоумный всматриваясь в её побледневшее лицо и испытывая одновременно желание схватить стул и огреть Игоряна, хотя тот ни в чем не был виноват. Благо, понял, что сказанул что-то лишнее и ретировался.

Шалый хотел подхватить Полю на руки, но та запротивилась. Причем, активно. Он настаивать не стал и, удерживая её за талию, вывел из клуба, помог сесть в машину.

— Поля, всё хорошо? Где, что болит, девочка, скажи мне?

Он не спешил трогаться.

Девочка Полина не спешила раскрываться. Напротив, плотнее запахнула полы кофты и покачала головой.

Всё. Приплыли. Хотя эпитеты были более витиеваты.

Алексей, мысленно выругался, завел двигатель и плавно тронулся со стоянки. Говорить с ним никто не собирался.

За всё время, что они ехали до его дома, Поля не сказала ни слова. Сидела и смотрела в окно. Шалый нет-нет, да бросал на неё обеспокоенные взгляды, пытаясь понять, о чем она думает — бесполезно.

Ладно. Он подождет.

Такая же ситуация повторилась и в квартире. Поля разулась и глухо пробормотала:

— Я в душ.

Вот тут уже Шалый не выдержал. Перегородил путь, уперев руку в стену.

— Поля, посмотри на меня.

Полина спорить не стала. Чуть задрала голову и спокойно посмотрела на него. Алексей внутренне вздрогнул. Ещё ни разу за всё общение с Полей он не видел у неё такого взгляда — отрешенного, совершенно пустого. Замкнутого.

— Черт побери, девочка, хорош, а?!

— Лёша, я хочу спать. Правда. Дай мне, пожалуйста, пройти в ванную. Я хочу умыться.

— А я хочу с тобой поговорить!

— О чем, Лёша? О бое, в котором ты примешь участие? Так не стоит. Правда, не стоит. Зачем?

Если бы он видел Полину впервые в жизни, то поверил бы ей. Обманулся её мягкой, почти ласковой улыбкой, ровному голосу, которым общаются с малознакомыми людьми, стремясь сохранить дистанцию и нейтралитет. Ничем не обидеть, не оскорбить.

Но он никак не мог смириться с подобным тоном и взглядом от своей девочки, которую практически с первого дня считывал по мимике, и от которой был без ума.

— Конечно, не стоит. Ты как услышала про бой, сама не своя стала. Не так что ли?

Поля покачала головой.

— Я хочу спать, Лёша.

— Что ты заладила со сном и ванной, Поля! — он старался сдерживаться, не повышать голоса, хотя и хотелось заорать, встряхнуть её, чтобы она не смела закрываться от него. — Успеешь. И я успею. Вымою тебя собственнолично. А сейчас я прошу — перестань вести себя так, словно ничего не произошло.

— А ничего и не произошло, Лёша. Спасибо за вечер, за прогулку. Она была чудесная. Всё чудесно. Правда. Мне очень понравилось. А бой… Дерись. Это твоё решение. Твой выбор.

— И ты не хочешь знать, с кем я буду драться на ринге?

Алексей не без какого-то мазохического удовольствия заметил, как чуть побледнела Полина.

— А что тут знать, Лёша? Или ты, или Сергей вызвали друг друга на бой. Я умею складывать дважды два.

Умная девочка.

— И всё? Ни упреков, ни скандалов?

Она медленно улыбнулась.

— Нет. С чего мне скандалить?

На жалкую секунду в её голове промелькнула ирония. Или ему показалось?

Шалый прищурился. Ему всё больше не нравилось то, как выглядела и что говорила Полина. Она возвела между ними стену и не желала её разрушать.

Алексей, ничего не говоря, убрал руку от стены и чуть отошел в сторону.

— Спасибо.

Она, не посмотрев на него, прошла вглубь квартиры и сразу направилась в ванную. Почему он был уверен на сто процентов, что если сейчас подойдет к двери, то она окажется закрытой?

Алексей, снова выругавшись, прошёл в гостиную и рухнул на диван.

Да, шикарное завершение вечера, мать вашу.

Он не планировал рассказывать про бой Поли. Выйдут они на ринг с Барановым, разомнутся, померяются силами. Всё. Если парень желает получить по морделица, пожалуйста. Алексей так же не сомневался в том, что отхватит и он сам. Но, по правилам любительских боев в «Берлоге», до повреждений и сильных травм дело не доводили. Объяснить синяки Полине он уж как-нибудь смог бы. Шалый понимал, что обманывает Полю. Но! Черт возьми, он — мужчина, и он принимает решения. Есть в жизни ситуации, о которых не стоит знать девочкам. Разборки между соперниками — норма. А они с Барановым соперники.

Но чертова заноза вины глубоко засела в душе Шалова. Стоило вспомнить растерянные глаза Полины, которые она отводила от него, пряча, и сразу же хотелось всё послать к чертовой матери, и обнимать, целовать Полину до одурения, пока её губы не припухнут от его ласк. Тело скрутило знакомой волной желания. Вот как такое возможно, Шалый? Взрослый мужик, а запутался в трех соснах.

Не подойти, не объясниться с девочкой Полей. Что он ей скажет? Что подсел на неё, что впустил в сердце, что дышать ему тяжело в её отсутствие? Что она забрала его сердце себе? Так это романтическая чушь, о которой поют в песнях. В жизни — иначе. В жизни важны поступки, а не слова.

Полине нужна передышка. Нужны новые эмоции, и, желательно, положительные. Он тут кое-что поузнавал, о том, как она жила прошедший год. Хреново она жила. Делала только вид.

Услышав, как открывается дверь ванной комнаты, Алесей посмотрел в ту сторону.

Поля вышла, кутаясь в халат.

Она прикрыла за собой дверь, прислонилась к ней спиной и негромко произнесла:

— Лёша, мне пора выходить на работу. Что-то я засиделась в отпуске.

Шалый сжал губы.

— Хорошо. С понедельника выйдешь.

— Спасибо.

Этой ночью Поля спала, максимально отодвинувшись от него на кровати. Подтянула ноги к груди, приняв позу эмбриона. Алексей честно пытался её не трогать. Она дала понять, что, несмотря на её слова, сводящиеся к «ничего не случилось», она обижена. Как это чисто по-женски! Почему нельзя просто вывалить на него всё, что в душе? Шалый скривился от своих мыслей. Поля не истеричка и не будет закатывать ему скандал с битьем посуды. На него всё дерьмо вывалила бы любая другая его прежняя знакомая, но не Поля.

Через полчаса он не выдержал и притянул девушку к себе. Как оказалось, она не спала. Он почувствовал её первый порыв сопротивления — она уперла раскрытые ладони ему в грудь. Но потом передумала и, тихо, протяжно выдохнув, удобно устроилась у него на груди, как она делала все предыдущие ночи.

Вот и славно. Пусть спит.

Утро началось значительно раньше обычного. Из-за того, что они легли уже на рассвете, Алексей думал, что проспят до двенадцати, как минимум. Из сна его выдернули шевеления Поли. Его девочка заегозила и попыталась вырваться из его крепких объятий.

— Спи, Поль, — не открывая глаз, пробормотал он.

Полина на мгновение замерла, а потом продолжила попытки убрать его руку с её талии.

— Да черт возьми, Поля!

— Леша, пусти. Мне надо… встать.

За годы службы да и потом не менее активной работы, Алексей привык быстро реагировать на изменяющиеся условия. Поэтому распахнул глаза и повернул голову в сторону Полины.

Интуиция его не подвела.

Полина лежала и морщилась. Не зря его что-то насторожило в голосе.

— Поля?

Девушка снова поморщилась.

— Дай, я встану. Мне обезболивающее надо выпить. Месячные приходят, живот очень сильно тянет вниз.

— Лежи, я сам всё принесу.

Месячные. Значит, всё-таки его девочка не забеременела.

Пока он рылся в таблетках, которых у него было предостаточно, и он мог оказать первую медицинскую помощь даже человеку с огнестрельным ранением, пытался проанализировать свои чувства.

Он испытывал сожаление. Вот так вот неожиданно даже для себя…

Найдя обезболивающее и налив воды в стакан, Алексей вернулся в спальню, где обнаружил Полю с гримасой боли на лице и с подтянутыми к животу ногами. Она охватила колени и закусила губу.

— Так больно, Поль?

Он быстро преодолел расстояние до кровати и протянул стакан.

— Давай-ка, милая.

Сердце лихорадочно билось в груди. Он сотни, если не тысячу раз видел боль. Множество раз испытывал её сам. Даже имел огнестрел да и ножичком его пытались разукрасить. Но ни разу за свою сознательную жизнь не помнил случая, чтобы боль девушки становилась острее его собственной. Он шикнул на себя, обозвав влюбленным идиотом. У девочки начинается менструация, боли при ней не такая уж редкая вещь. И у бывшей жены такое наблюдалось, да и потом приходилось сталкиваться с женскими днями. Но чтобы вот так крутило… он видел впервые.

Поля, едва не всхлипывая, села на кровать. Алексей резво подсуетился и подсунул подушку под спину.

— Спасибо.

Девушка взяла протянутую таблетку и стакан. Её руки дрожали.

Алексей, недоуменно хмурясь, наблюдал за ней. Он окончательно проснулся и то, что видел, ему очень не нравилось.

— У тебя всегда такие болезненные месячные?

Поля сглотнула таблетку, запила её и покачала головой.

— Нет. Побаливают иногда, но чтобы так…

— Поехали в больницу.

Он не предлагал, он ставил перед фактом.

Полина растерянно моргнула, а потом попыталась выдавить из себя улыбку.

— Ты же пошутил сейчас?

— Похоже, что я шучу?

— Леша, ну, какая больница. Сейчас всё пройдет.

— Если не проходит через час, едем. Без разговоров.

Полина, немного подумав, кивнула.

Когда она спустила ноги с кровати, Леша снова напрягся:

— Ты куда?

— До туалета, — сказала она ему и покраснела.

А Шалый снова почувствовал себя идиотом. Запустив пятерню в отросшие волосы, он взъерошил их. И, правда, мужик, ты с головой что-то в последнее время не дружишь.

Или дело совсем в другом — что в виду вчерашних событий, он попросту опасался куда-либо отпускать Полину? Ну, мало ли. На работу она уже собирается, а дальше и скажет, что хочет съехать. От одной мысли, что Полина начнет выкрутасничать, у Шалова сводило челюсти. Он её никуда не отпустит, это факт, но и портить отношения, ссориться с ней у него не было никакого желания.

Были другие — защищать, оберегать, заботиться, любить.

Из туалета Полина вернулась бледнее, чем уходила. Она остановилась на пороге спальни и прильнула к косяку. Взлохмаченные после сна пряди делали её ещё более ранимой.

— Лёша, ничего не понимаю… Месячных нет, но… — она замялась. — Мне очень не нравятся эти боли. Они какие-то не такие. Может быть, я себя и накручиваю. Не знаю. Может, сейчас таблетка подействует, я посплю пару часов, и всё будет отлично. В общем…

Алексей посмотрел на электронные часы. 8:15. Проспали они от силы часа три.

— Давай ляжем, — он похлопал по матрасу рядом с собой. — Если боль не пройдет, поедем в больницу.

Противиться Поля не стала. И уже пришла очередь Шалова выдыхать, когда Поля потянулась к нему сама.

Прижалась, как котенок, ища сострадания и соучастия. Алексей осторожно привлек её к себе, накрывая рукой. Вторую положил на живот, распластав пальцы, осторожно начал поглаживать.

Они некоторое время лежали молча. Ни один из них так и не смог уснуть.

— Легче?

— Нет.

— Ну, тогда и не хер вылёживать. Одеваемся в больницу.

— Леша, это просто боли…

— Поля, живо умываться и одеваться.

— А завтрак?

— Живо!

Полина больше не возражала. Пока она одевалась, Алексей сварил крепкого кофе себе и послабее Полине. Он поймал себя на мысли, что делает всё автоматически, и единственное о чем может думать, это о самочувствие Поли.

Что не так с его девочкой?

До больницы они доехали быстро. Он заранее позвонил и настойчиво попросил их принять.

— Ангелина Геннадьевна Вас примет.

— Спасибо.

Полина смущенно замялась, когда поняла, что он привез её в частную клинику.

— Можно и в муниципальную, — начала она возражать.

— Ага, конечно.

Он был взвинчен. Отчего-то ему казалось, что сейчас он услышат какой-то страшный диагноз, и гнал от себя подобные мысли.

— Итак, давайте с самого начала, — Ангелина Геннадьевна приветливо улыбнулась. — Вы будете присутствовать на приеме, молодой человек?

Она смотрела на него из-под приспущенных очков внимательным взглядом. Несмотря на улыбку, он понимал, что она сканирует его. Он не сомневался — она видела много пар, приходящих в её кабинет и неплохо научилась разбираться в людях и распознавать, какие отношения связывают пары.

— Обязательно.

— Что ж… Тогда присядьте на диван.

Поля отвечала на вопросы негромко. О цикле, о сроках, когда первый раз они у неё появились, были ли аборты, боли при менструации, сколько дней идет цикл, есть ли какие-то хронические заболевания.

— Что ж, пойдемте, Полина, я вас осмотрю.

Алексей подорвался, вскочив на ноги.

И наткнулся на взгляды двух женщин.

— Мне остаться тут?

Тупость, что появилась с утра, никак не желала его покидать.

Орешко усмехнулась, понимающе и кивнула.

— Совершенно верно, молодой человек.

Она отчего-то продолжала его так называть, хотя он и представился.

Нахмурившись, он снова опустился на диван.

Проклятье!

Ждать он не любил. Нет, если того требовали обстоятельства, мог выжидать сутками. Но сейчас, когда Полина скрылась за дверью, ведущей в смежную комнату, каждая секунда им воспринималась мучительно медленно. Может, выйти, кофе попить? Стоило представить, что пропустит момент, когда Поля с гинекологом выйдут, чтобы сообщить о результате осмотра, а его не будет, как в душе поднималась волна негатива.

Он не узнавал себя.

Не понимал себя.

Нервничал. Накручивал. Переживал.

Когда же увидел, как из комнаты выходит одна Ангелина Геннадьевна, и вовсе напрягся критично.

— Алексей, не делайте такое грозное лицо. Всё у вашей Полины хорошо. Матка не опущена, поэтому месячные в ближайшие дни не предвидятся. Зато… — тут на её лице появилось загадочное выражение. — Зато я отправила её делать тест на беременность. И у меня есть все основания считать, что он окажется положительным.

В грудь Алексея точно тараном ударили.

— Ничего не понимаю…

— Вот и не надо, молодой человек. Всё покажет тест.

Как оказалось, теста будет мало. Потому что он оказался ошибочным.

— Значит, УЗИ.

Тут уже Алексей не выдержал:

— Я одну Полину не пущу.

— И не пускайте. Теперь вам с нами можно.

Алексей молча наблюдал, как Поля укладывается на просторную кушетку, предварительно сняв платье. Потом её живот намазали гель и… всё. Шалый выпал из жизни.

Он смотрел, как завороженный на монитор.

И уже знал, что услышит…

— Поздравляю, молодые люди, у вас будет малыш. Надеюсь, будет? Вы же прерывать беременность не намерены?

ГЛАВА 18

АЛЕКСЕЙ

Они сидели в кафе, что расположилось по соседству с медицинским центром.

После того, как Ангелина Геннадьевна им сообщила новость, они решили, что им необходимо остаться наедине.

— Я вас буду ждать… — гинеколог посмотрела на изящные часики в золотой оправе, — через час тридцать. Раньше не могу.

— Мы придем.

— Да, потому что мне надо будет с вами обсудить некоторые моменты.

Полина молчала. На её лице по-прежнему читался шок, поэтому Алексей взял инициативу в свои руки. Он вывел девушку из кабинета, провел по коридору и сразу в кафе.

— Пошли-ка, подкрепимся.

В кафе он за неё и завтрак заказал.

Лишь когда официант отошёл от их столика, Полина подняла на Алексея глаза и негромко сказала:

— Лёша, у нас будет ребенок.

В её интонации было столько нежности, столько ласки, что у Шалова, взрослого мужчины, побывавшего не в одной передряге, мурашки побежали по спине.

И снова в голове взрыв — он становится щепетильным или его реакция напрямую связна с девочкой Полиной?

— Я знаю, малышка. Слышал.

Он протянул руку и взял её холодные ладони в свои.

Он старался говорить, как можно мягче, показать тоном, что новость не вызвала у него никакого отторжения. Напротив…

— Я… — Поля осторожно освободила одну руку и подняла её ко рту. Второй же сильнее вцепилась пальцами в ладонь Алексея. — Я в шоке. Честно. Я думала, конечно… Надеялась. Но, Господи, Лёша, так быстро… И… Понимаешь, у меня даже там внизу всё перестало болеть.

Шалый смотрел на неё и не мог налюбоваться. Какая же она красивая — его девочка Полина. С сияющими глазами, в которых сейчас затаились слезы, с порозовевшими щеками. С дрожащими губами, к которым отчаянно хотелось прикоснуться.

Самая лучшая девушка, которую он только встречал.

Искренняя. Добрая. Настоящая.

А он, сукин сын, постоянно ей устраивает эмоциональные качели.

— То, что перестало болеть — отлично. Наверное, от радости.

Поля энергично кивнула, отчего одна прядь упала на лоб.

— Да. Я до сих пор в каком-то странном состоянии. Не могу никак принять факт беременности.

У Алексея засосало в области груди, и перед глазами появилась знакомая кровавая пелена.

— Поля, я, надеюсь, вопрос сохранения ребенка не стоит? Ты будешь рожать.

Он не хотел давить. Не хотел снова взрываться и рычать на девочку. Поэтому пока старательно гнал от себя мысль, что она может не желать ребенка.

— Я так давно мечтала о малыше, — кажется, Поля даже не заметила его крайне напряженного состояния, она в данный момент находилась на только ей одной понятной волне. — Я тебе говорила. Так мечтала… так хотела… И оказалась не готовой. Господи, Леша, это же… это же… так здорово! Так…

Она не договорила, слезы потекли по раскрасневшимся щекам.

И впервые за время их общения, у Шалова не возникло желание смахнуть их. Он, чувствуя себя эгоистичным ублюдком, с нескрываемым удовольствием наблюдал, как зеркальные капельки медленно скользят по и подбородку.

— Моя бывшая жена сделала два аборта. Причем, ни разу не удосужилась мне сообщить, что беременна. Хитрила, изворачивалась, ждала, когда я уеду в командировку. Потом шла и убивала наших детей. Об абортах я узнал во время бракоразводного процесса, она мне об этом прокричала в суде. Думал, убью. Прямо там, — слова срывались с губ помимо сознания. Он редко говорил о бывшей. И то лишь с Беркутом. Ни с одной женщиной не обсуждал свой брак. Со стороны однодневных любовниц были попытки, которые он пресекал на корню. Перед Полиной же ему захотелось открыться. Хотелось рассказать, чтобы она поняла его мотивы. Его надежды.

— Как два аборта? — совсем тихо прошептала Полина, внезапно перестав плакать. Точно некий невидимый волшебник переключил кнопку. Теперь её расширившиеся глаза смотрели на него, не моргая.

— А вот так. Две загубленные жизни. Полина, я тебе про это говорю, чтобы ты поняла… Я противник абортов. Причем, охренеть, какой. Аборт в моем понимании допустим лишь в одном случае — по медицинским показаниям. Всё. И когда я тебе предлагал не пить контрацептивы, я был абсолютно серьезен.

— Лёша, да я про аборт и не заикалась…

— Вот и не заикайся! И, эй! А ну, не обижаться. Я сказал это для того, чтобы высказать свою позицию. И, черт, девочка, ты не представляешь, в каком я сейчас нахожусь состоянии! Я… Офигеть! Я буду отцом, Поля!

— Почему не понимаю? Как раз очень хорошо понимаю. Потому что я буду мамой, Лёша!

Она сознательно отзеркалила его слова.

А потом улыбнулась. Мягко-мягко, как умеет делать только одна она.

— И я рада, что у нас нет разногласий по этому поводу. Значит, буду рожать.

— Естественно.

Говорит, а у самого горло дерет от переполнивших эмоций. Даже глаза защипало.

Официант подоспел вовремя. Они молчали, пока он расставлял тарелки и приборы.

Когда он отошёл от их столика, Алексей, понимая, что по-другому поступить не может, сказал:

— Полина, я откажусь от боя с Барановым.

Лучше бы не говорил. По крайней мере, не сейчас. Потому что реакция Поли ему не понравилась. Она медленно кивнула и повернула голову к окну. Улыбка медленно сползла с её губ.

ПОЛИНА

— А вы меня когда отпустите домой?

— Если придут хорошие анализы, то после трех. Такой вариант вас устроит, Поля?

— Конечно.

Полина, как и большинство людей, ненавидела больницы. Запах медикаментов, белые стены, врачи, снующие по важным делам и зачастую приносящие печальные вести.

У неё же был дополнительный повод не любить больницы. Как только она попадала в больничную палату, сразу возвращалась на год назад. В тот день, когда пришла в себя и, с трудом разлепив глаза, на неё обрушилась новая правда жизни. Полина навсегда запомнит персиковые стены той палаты. Почему-то именно они ей снились позже в кошмарных снах. Как сдавливали, поглощали её, пытаясь раздавать.

И последующая череда реабилитационных процедур не добавила любви к клиникам.

После того, как они с Лёшей вернулись к Ангелине Геннадьевне, Поля снова пожаловалась на тянущие боли внизу живота.

— Я предлагаю лечь в стационар на обследование.

Поля напряглась. Естественно, ей не хотелось. Но она понимала, что её боли возникают не просто так.

— Полина?

Она встретилась с выжидающим взглядом Алексея. И снова девушку заполнили противоречивые чувства. Страх, что для него ребенок окажется нежеланным, был первым. Ну, мало ли… Одно дело, когда мужчина просто говорит, и второе — столкнуться в реальности. Как только она подумала подобное об Алексее, ей сразу стало стыдно. Дура она, Господи, какая же она дура! Шалов всегда держал слово. Не было в нем гнильцы. Не было…

Был её страх, который мешал ей объективно воспринимать мир, и его в частности.

Да ещё сообщение о чертовом бое вывело её из шаткого душевного равновесия.

Это было сродни оплеухе.

Мужчины. Что с них взять. Считают, что, раз они сильный пол, раз умеют решать проблемы, разруливать ситуации, то могут не советоваться с близкими или теми людьми, кого ситуация напрямую касается.

Полина ничего не стала говорить, подавила возмущение в душе. Раз мальчики так решили… Плевать они хотели на её чувства. Оба знают, что ей больно, что она не приемлет бои, и вот, нате вам, пожалуйста, получите, распишитесь. У Поли ночью в клубе что-то в душе оборвалось. Нет, у неё не возникло мысли бросить Шалова, послать его куда подальше. Это крайность, на которую она не была готова. Она заставила себя думать, что их мужской разговор с Сережей не закончился. Но неприятный осадок в душе остался.

К сожалению, с ней всегда было так. Нет чтобы, как другие девушки, закатить истерику с битьем посуды и выяснением отношений, требованием считаться с её мнением по маломальскому вопросу, она предпочитала скрыться в своей раковине, искренне считая, что мужчина, находящийся рядом с ней, должен понимать её чувства. Как Поля ни пыталась перебороть себя, переступить через нелепые доводы, у неё не получалось. Внутренний барьер не давал. Проще замкнуться в себе, чем объяснять, что её не устроило.

Ночь выдалась тяжелой. Вернее, не ночь, а что от неё осталось. Когда они легли спать, ей отчаянно хотелось прижаться к Леше. Она говорила себе, что ей ничего не мешает это сделать. Он рядом. Вот, протяни только руку. Или чуть сдвинься. Но вторая её «я», что обиделась на мужские решения, упрямо сжимала губы и заставляла её лежать на одном месте. Какое же облегчение испытала Полина, когда Алексей прижал её к себе, ласково обнимая.

Он понял, что новость об их бое с Сережей не пришлась ей по душе. И она пообещала себе, что поговорит с ним.

Утро решило иначе.

Сначала неприятные болевые ощущения, потом новость о беременности.

Это был шок.

Полина помнила, как бабушка как-то рассказывала ей, несмышленому подростку, что есть люди, которые идеально друг другу подходят во всем. И детки у таких людей рождаются быстро. Потому что там, наверху, маленький человечек видит то, что недоступно тем, кто ходит по земле. Любовь, чувства, взаимность. И он решает, что хочет жить рядом с этими людьми. Бабушка говорила красиво, и Полина воспринимала её слова, как сказку. Они запали ей в душу. С Сергеем они последний год не предохранялись. Уже решили, что, если им Бог пошлет ребеночка, будут рожать. Никто не выбирал их. Месячные приходили день в день.

С Лешей она знакома нет ничего, и вот — результат.

Полина из последних сил сдерживала слезы. Хотелось зарыдать в голос. Эмоции переполняли её.

— Да, я не против стационара.

Она не могла допустить, чтобы из-за собственных страхов и предубеждений у неё случилось прерывание беременности.

— Когда Полине надо будет лечь?

— Чем быстрее, тем лучше. Сегодня, максимум завтра.

— Давайте сегодня.

Она бежала. От кого и куда, пока непонятно.

Алексей нахмурился.

— Сегодня? Ты уверена?

— Да.

Он поджал губы.

— Ок.

— Хорошо, тогда я буду ждать вас в три.

Они вышли из клиники, и тогда Поля снова завела разговор о животрепещущем вопросе — о деньгах.

— Лёша, возможно, нам стоит выбрать другую клинику и другого врача.

— Тебе не понравилась Орешко?

— Нет, Ангелина Геннадьевна прекрасный специалист. По крайне мере, у меня сложилось такое впечатление. Но…

Алексей остановился, развернулся к ней лицом и взял её за плечи.

— Поля, говорю в последний раз, — его голос был необычайно серьезным. — Хватит думать о счетах.

Теперь пришла очередь Полины поджимать губы и старательно делать вид, что она не замечает поднимающейся бури в голубых глазах.

— Я не могу о них не думать.

— Ну и зря, — фыркнул мужчина и взял её за руку. — Ты — моя женщина, ребенок — мой. И расходы — мои. Не понимаю причины твоего беспокойства.

Он больше не смотрел на неё, иначе увидел бы, как изумленно распахнулись её глаза, и в них робко подняла голову надежда. Несмотря на то, что последние недели Поля жила с Алексеем бок о бок, они ни разу не говорили об отношениях. Да, проводили вместе фактически всё время, занимались сексом, гуляли. Но об отношениях — ни слова. К сожалению, Полина относилась к числу тех девушек, которой необходимы слова. Слова и действия.

Она закусила нижнюю губу.

Она — женщина Шалова. Вот как, оказывается.

Они прошли к машине молча. Алексей, как всегда открыл дверь и помог Полине забраться в высокий внедорожник.

Когда мужчина занял водительское место, Поля произнесла:

— Мне нужно тебе кое-что сказать, Леша.

Мужчина мгновенно напрягся. На лице застыло нечитаемое выражение, никаких эмоций.

— В чем дело, Поль?

Девушка улыбнулась одними уголками губ.

— О чем ты сейчас подумал, Шалов? О какой гадости? Мне иногда кажется, что ты от меня постоянно ждешь какого-то подхода. Прекрати, пожалуйста. Я хотела тебе сказать, что у меня есть счет, к которому я ни разу не прикасалась и не прикоснусь. И эти деньги надо вернуть.

— Что за счет?

Поля протяжно выдохнула.

— Когда случилась та история, Сережа все деньги за победу перевел мне на счет. Я понимала его мотивы, но… Я никогда не прикоснусь к этим деньгам. Для меня они пахнут моей кровью… и его.

Шалов приглушенно выругался и развернулся к ней. Она обратила внимание, что черты его лица смягчились. Из глаз ушла буря, вот и славно.

Он аккуратно взял её за подбородок и негромко сказал:

— Ты умница.

А потом осторожно прикоснулся к её губам.

Он целовал нежно. Едва прикасаясь. Так непривычно и одновременно естественно. Она с готовностью откликнулась, поцеловала в ответ. По телу побежала знакомая теплая волна.

— Если хочешь, я верну деньги.

Поля кивнула.

Да, именно этого она и хотела.

А если Шалов вбил себе в голову, что она должна проходить обследование в навороченной клинике, разве она против?

Отдельное спасибо она хотела ему сказать, спустя пару дней. Если бы Поля обследовалась в обычной муниципальной больнице, не представляла бы, в какой панике или депрессивном состоянии оказалась. На неё давило всё. Тут хотя бы улыбались медсестры, сама она находилась в отдельной палате со всеми удобствами и с ванной. Телевизор большой, картины на стенах и посещение свободное, прямо в палате.

Что умилило Полю, так это поведение Шалова, когда он привез её назад. Заваливал вопросами медперсонал, лично убедился, что ей удобно и она ни в чем не будет нуждаться.

Ангелина Геннадьевна наблюдала за ним с улыбкой, и в её глазах застыла теплота.

— У вас прекрасный молодой человек, Полина.

Девушка покраснела.

А в голове звучала фраза: «Ты — моя женщина»…

Полину сразу же направили делать все анализы — кровь, мазок, и прочее, прочее. Оперативно, что не могло не радовать.

По возвращению в палату с процедур, её ждал сюрприз. Огромный букет гербер, стоящие в напольной вазе.

Увидев цветы, Полина зажала рот ладонью и прислонилась к дверному косяку, чувствуя, как её затапливает ни с чем не сравнимая нежность, и что-то ещё, что-то более сильное, щемящее. Отчего сердце закатывалось и трепыхалось в груди, точно плаха, что пытается сделать первые неуверенные взмахи крыльев к новой жизни.

К цветам прилагалась записка: «Для самой красивой будущей мамы».

Слезы потекли по щекам самопроизвольно. Слишком много эмоций за последние сутки оказались для Полины непростым испытанием.

Она прошла, села на кровать и положила руки на колени. Интересно, Алексей знал, что она любит ромашки и цветы, похожие на них? Или догадался? Потом она вспомнила, что он видел букет Сережи. Так, а вот тут стоп. Никаких мыслей о Сереже. Всё, табу. Осталось ещё вернуть деньги, и на этом всё. Она искренне ему желала счастья. От всей души, и верила, что когда-нибудь и у него всё наладится в личной жизни.

Вопрос про выписку она задала Ангелине Геннадьевне через пару дней. И получила положительный ответ.

ГЛАВА 19

АЛЕКСЕЙ

— Игорян, ты сейчас надо мной подкалываешь?

— Ты видишь, что я шучу? Мля, ребята, да вы, как малые дети! Буду-не буду! Хочу, не хочу! Задолбали. Честное слово!

Игорь, ударив ладонью по столу, резко поднимается, идет к бару и наливает себе виски.

— Тебе не предлагаю.

— Не надо.

Алексей скрестил руки на груди.

— И когда ты мне собирался сообщить, что этот… — он в последний момент воздержался от матерного комментария, — Баранов укатил в Сибирь?

— А хрен его знает, когда. Я и сам узнал совершенно случайно. Сегодня. Разговаривал с массажистом из его команды, вернее, бывшей команды. Спрашиваю, как Баранов, готовится? Тот хмыкает в ответ и говорит, что у парня совсем крышу снесло, и что он уходит из спорта. Я — промоутеру. Тот говорит, что парень молча собрал вещи и умотал. Спросили насчет боя с тобой, и тот типа фразу бросил, что ты всё поймешь.

Алексей и понял.

Какой он идиот.

Тот его проверял. А, может, желал показать Полине, насколько он, Шалый, пренебрежительно относится к её чувствам. Специально вызвал на бой, чтобы потом уйти красиво. Выходить на ринг Баранов изначально не собирался. Значит, принял решение, что дальнейшую карьеру в мире спорта делать не будет. Не сказать, что жаль, но неприятный осадок остался. Во-первых, потому что он, в отличие от Баранова, не подумал про Полю. Вернее, не так. Про Полю он думал постоянно, ежеминутно, особенно учитывая, что она забеременела от него. Во-вторых, он-то сам отказался от боя лишь тогда, когда узнал, что Поля беременна. Сердце заныло. Или раньше подобная мысль возникала в голове? Даже если и возникала, он планировал драться, чтобы раз и навсегда отвадить Баранова.

А вышло, что вышло. Баранов, несмотря на свою молодость оказался мудрее его, и жизненный опыт тут ни при чем. У каждого из них были свои уроки жизни.

— Интересно получается.

— Интересно? И что же такого интересного? Я анонсирую ваш бой, и что в итоге? Сначала один уезжает, потом второй приходит и говорит, что не будет биться. Зашибись. С вами никаких нервов не хватит.

— Слушай, Игорян, может, тебе свалить в теплые края и отдохнуть недельки две? Что-то ты нервный стал. Дома всё в порядке?

Тот кивнул.

— Правда, жена грозится выгнать из дома… за непосещаемость.

— Лиза?

— Ну, да. Говорит, что меня не видит.

— Так ты реально днюешь и ночуешь в клубе.

Игорь пожал плечами, давая понять, что не намерен продолжать разговор.

Алексей поднялся.

— Ладно, что вышло, то вышло. Увидимся.

Он вышел из клуба с тяжелым сердцем. Ему отчаянно захотелось увидеть свою девочку, несмотря на то, что он к ней мотался с раннего утра. Как проснулся, достал овсянку из мультиварки и с тоской посмотрел на не накрытый стол. Ему катастрофически не хватало Полины. И дело не в том, что он не мог приготовить себе вкусный завтрак, хотя и к ним, чего греха таить, быстро привык.

Ему не хватало её.

Её чуть заспанного лица, растрепанных волос, которые она по одной ей только известной причине не желала расчесывать перед завтраком, а всегда собирала в «хвост» или цепляла «крабом» и несколько коротких непослушных прядей неизменно спешили выбраться из плена. Алексею так и хотелось заправить их за маленькое ушко.

Ему нравилось ощущать аромат её парфюма на подушке. Видеть, как она несуетливо прибирает со стола или сидит, читает, поджав колени.

Он безумно скучал по ней. Такое чувство, что ему перекрыли кислород.

Он обзывал себя влюбленным придурком и шёл покупать цветы. Прежде чем отправить первый букет он проконсультировался с Орешко.

— Конечно, можно, Алексей. Если у вашей барышни нет аллергии на цветы.

И тут его, как током шандарахнуло.

У девочки Полины есть аллергия?

Он не знал.

Он, мать вашу, не знал!

Ничего про неё. Не про аллергию! А про Полю! Про ту малышку, что впустил в своё сердце. Это осознание полоснуло похлеще ножа. Вскрыло вены и показало, насколько у него неадекватное восприятие ситуации. Где твоё здравомыслие, Шалый? Где объективность? Они вроде бы и общались с Полиной, да всё не о том.

Шалый, матюкаясь на себя, дал зарок, что это упущение исправит. Можно было, конечно, попросить ребят, они бы через сутки ему положили полное досье на Полину, где рассказывалось бы, чем его девочка любит заниматься длинными зимними вечерами, и во сколько лет её первый раз поцеловали. Но помня о своем косяке с боем, Алексей сразу же отбросил эту мысль. Да и сама перспектива узнавать Полину постепенно, раскрывая для себя, показалась ему многообещающей.

Цветы он ей отправил. Как и на следующий день.

Звонок от Полины застал его, когда он садился в машину.

— Да, девочка?

— Лёша, забери меня, пожалуйста, из больницы.

Голос у Полины был бодрым, веселым, значит, всё хорошо.

— Отпускают?

— Ну, да.

— Через час буду.

Алексей не любил выяснять детали по телефону, если уже в скором времени можно узнать от человека всё напрямую. Настроение резко пошло на улучшение.

Полина сегодня будет дома! В его доме.

И им, определенно, стоит поговорить.

Полина встретила его с улыбкой на губах и с блестящими глазками. Вот, это уже другое дело! А то последние дни ходила серьезная и чрезмерно задумчивая, что не могло не тревожить Шалова. Он знал женщин, не раз на собственной шкуре испытывал их дурные скачки в эмоциональном фоне, когда вроде ничего не предвещало грозы, а они устраивали скандал. Скандалов Шалов терпеть не мог и сносил их лишь только от бывшей, и то первой время, когда думал и верил, что у них всё наладится, и вопрос их отношений никак не зависит от финансовой стороны жизни. Он — ошибся. С остальными девушками Шалый не церемонился. Скандал? Истерика? До свидания.

— Как самочувствие?

Он всматривался в её лицо, пытаясь отыскать в нем намеки на какие-либо изменения. Они не виделись со вчерашнего дня, а ему казалось, что прошло не меньше месяца. Придется пока воздержаться от длительных командировок, сказать об этом Беркуту.

— Хорошее. Поехали?

— Ты разговаривала с Орешко? Рекомендации все получила?

— Естественно.

Шалый не выдержал в машине, прижал Полину к себе и набросился с поцелуями. Он целовал жадно, одержимо. Дорвался. Истосковался. Он пил сладость её губ и не мог напиться. Ещё и ещё. Снова и снова.

И не сразу понял, что Поля уперлась руками ему в грудь, не то отталкивая, не то не позволяя придавить себя его нехилым телом.

Алексей нехотя отодвинулся от девочки Полины, чтобы той заглянуть в глаза.

— Поля?

Она прикусила нижнюю губу. Знакомый жест. Она так часто делала, когда не решалась ему что-то сказать неприятное.

Он вернулся на своё сиденье и молча продолжал глядеть на неё.

— Может, всё-таки скажешь, в чем дело?

— Ангелина Геннадьевна рекомендовала воздержаться от секса на пару недель.

Он развел руками.

— И?..

— Ну, как «и», — она шумно сглотнула и сцепила пальцы в замок, подтверждая свою нервозность. — Наши же отношения базируются на сексе. А тут…

Шалый прикрыл глаза.

— Поля, я сейчас воздержусь от комментариев, иначе наговорю тебе нелицеприятных вещей. Но большей глупости я от тебя не слышал. А сейчас мы поедем домой, где и поговорим. Основательно.

ПОЛИНА

Сказав про секс и воздержание, Поля поняла, что брякнула, не подумав. Алексей разозлился. И надо было этим словам сорваться с её языка! Она уже было хотела извиниться, сказать, что ничего подобного не имела в виду, что сама не понимает, как такое произошло, потом передумала.

Он предлагает поговорить. Хорошо, она с этим согласна. Да, им надо расставить точки над некоторыми моментами, повисшими в воздухе. Где-то она что-то не договорила, где-то он повел себя чрезмерно импульсивно.

Всю дорогу до дома они молчали. В лифте тоже не спешили начать говорить. И лишь когда вошли в квартиру, Поля решила нарушить затянувшееся молчание:

— Алексей, я, наверное, неправильно выразилась…

Мужчина бросил на неё взгляд, от которого захотелось скрыться или провалиться сквозь землю. Давно он на неё не смотрел так — одновременно зло, сердито и возмущенно.

— На кухню, — сквозь зубы рявкнул он и чуть спокойнее добавил: — Пройди, пожалуйста.

Полина вздохнула.

Ну вот, она снова умудрилась всё испортить.

На кухню, так на кухню.

Повесив легкий плащ в гардеробной и, сняв обувь, девушка последовала просьбе Шалова. В одном они солидарны — им надо поговорить. Отчего-то Полине вспомнилось, как она впервые ждала его прихода у себя. Прошло нет ничего, несколько недель, а такое ощущение, что вечность. Её жизнь кардинальным образом изменилась. Она изменилось. Но и, опять же, это не главное — главное то, что внутри неё родилась другая жизнь.

Пройдя на кухню-гостиную, Поля обратила внимание на чистоту. Все прибрано. Посуда помыта, на столе ни крошки. Что ей очень импонировало в Алексее, так это то, что он всегда убирал за собой, не оставлял разбросанными вещи. Посмотрев на плиту, Полина не смогла не улыбнуться. Макароны по-флотски, как это по-мужски.

Надо будет борща приготовить и жаркое.

А пока не помешает попить чая. Она успела щелкнуть электрический чайник и достать два бокала. Потом прошла за стол и села, как примерная ученица, даже положив руки на стол, предварительно сцепив пальцы в замок.

Шалов появился через минуту. Всё такой же взъерошенный и явно на взводе. Прошёл к столу и положил на него небольшую синюю бархатную коробочку.

— Вот.

У Полины оборвалось сердце. Замерло, чтобы в следующую секунду рухнуть куда-то в живот. Она растерянно моргнула.

Нет, она знала, что находится в коробочке. Вернее, догадывалась. И всё же не удержалась от тихого вопроса:

— Что это, Лёша?

— Кольцо, — рыкнул Шалый, упирая руки в край стола и, нависая таким образом, как над ним, так и над Полиной. — Обручальное. Я предлагаю тебе выйти за меня замуж, чтобы у тебя не возникало сомнений в серьезности моих намерений в отношении тебя!

Полина бы непременно обиделась на его тон, на его выражение лица, если бы не голубые глаза, смотрящие на неё неотрывно. Гипнотизирующие. Проникающие вглубь её сознания. Да что сознания… сердца.

Стараясь сохранить невозмутимое лицо, она уже было собралась ответить на его яростный выпад, но, как оказалось, он был только первой частью.

Шалова прорвало.

— И, если ты сейчас скажешь, что я женюсь на тебе только лишь из-за ребенка, Поля, я, честно слово, тебя отпорю. Ремнем. По твоей аппетитной попе, от которой я дурею. Дурею в прямом смысле этого слова.

Поля очень старательно подавила в себе глупую улыбку, которая готовилась засиять на её лице.

— Первый раз слышу, что ты в восторге от моей попы.

Ей же надо было что-то говорить. Даже нести ересь, потому что сердце закатывалось от восторга и счастья.

— И не только от попы! — продолжал рычать неугомонный Шалов, никак не успокаиваясь. Полина, чувствуя себя этакой умудренной маленькой женщиной, приняла решение дать ему возможность выплеснуть эмоции наружу. Пусть выговорится. Сегодня. Пусть скажет всё, что думает и в том тоне, каком сочтет нужным. Потому что ему это надо. Она видела. — Как… Вот как тебе в голову могло прийти, Поль, что я живу с тобой только ради секса? Да, секс у нас крышесносный, тут не поспоришь! Я готов тебя сутками держать в постели и, если не трахать, то прижимать к себе, обнимать! И тут… ради секса! Милые дамы, да ни одна ещё не удержала рядом с собой мужика тем, что находится у вас между ног! Хорошо, может быть, день, два, месяц. Потом всё. Если вот здесь, — он похлопал себя по груди, в области сердца, — не лежит, то извините и прощайте!

— Интересная точка зрения.

Как же ей хотелось встать, обогнуть стол, подойти и поцеловать этого не на шутку распылившегося мужчину, метающего глазами громы и молнии.

— Ничего интересного нет! Говорю, как есть! И ещё… Черт! Мне в конце концов неприятно, что ты обо мне такого невысокого мнения, Полина! Понимаю, что я частенько не сдержан и вспыльчив. Обижал опять-таки тебя… И с боем этим с Барановым напортачил знатно, но, проклятье… — видимо, его запал закончился, потому что он резко оборвал себя и, нахмурившись, посмотрел на Полю. — Так ты примешь от меня кольцо?

Поля уже не могла не улыбнуться.

Она, ничего не говоря, протянула руку и взяла коробочку. Сердце суматошно билось в груди, а кровь прильнула к лицу. Когда она в последний раз была вот так счастлива? Абсолютно, сто процентов? Когда в душе нет тревоги, сомнений.

Её рука дрогнула, когда она открывала коробочку.

И не смогла сдержать восхищенно-радостного вскрика, когда увидела кольцо.

Обручальное, с сияющим камнем. В том, что камень — бриллиант, не было сомнений.

Полина едва ли не до крови прикусила нижнюю губу, отчаянно пытаясь сдержать слезы, которые всё же выступили на глазах.

— Красивое…

— Поля!

Он снова рычал.

Так знакомо. Так до боли любимо.

Словно не мог подобрать нужных слов, и выражал интонацией.

— Я так предполагаю, что времени подумать у меня не будет.

— Поля, ты сейчас издеваешься?

— Есть немного, — честно призналась она и, уже не стесняясь слез, что покатились по щекам, надела кольцо на безымянный палец.

Шалов шумно сглотнул.

— То есть это «да»?

— То есть это «да»…

Алексей провел рукой по волосам, окончательно их растрепав.

— Черт побери, вот так предложение я тебе сделал, да? Я же намеревался всё по-правильному — ресторан, свечи, цветы. Вчера кольцо полдня выбирал. А тут ты со своей фразой про секс, и меня переклинило.

— Сейчас отпустило?

— Ни хрена, девочка. Вот скажи, а сейчас чего ты плачешь?

— Ну, так невестам же положено плакать. Разве нет?

— Вроде бы нет.

Полина, негромко засмеявшись, поднялась на ноги. Её переполняли эмоции. Сидеть и смотреть на взвинченного Алексея не было сил. Да и после предложения, пусть и сделанного не по правилам, как считал Шалов, хотелось сократить дистанцию между ними до минимума.

Он, увидев, что она двигается в его сторону, распрямился. Но по чрезмерно прямой спине с военной выправкой, она сделала вывод, что он до сих пор не расслабился.

Она подошла и встала рядом так, чтобы между ними осталось минимум пространства. Положила руки ему на грудь, отчетливо ощутив, как под правой ладонью в усиленном ритме бьется его сердце.

— Лёша, я тебя люблю.

Он заморгал. Быстро-быстро. На его лице появилась легкая растерянность. Он не ожидал услышать от неё ничего подобного.

А Полина решилась. Она признается. Скажет о своих чувствах, и неважно, как он отреагирует. Хотя нет, тут она лукавила, причем, самым наглым способом. Её очень волновали его ответные чувства. По той вспышке эмоций, что она могла наблюдать последние минуты, она могла надеяться на взаимность.

— Любишь…

— Люблю.

— Но…

Теперь пришла очередь Полины предупреждающе возмущаться:

— Леша, вот даже не начинай. И не смей. Не порти момент.

— Любишь, значит, да?

— Да.

— Черт…

— Шалов!

— О любви я должен был первым сказать, потому что…

Полина, более не в силах вынести бредовое поведение Леши, с которым столкнулась в первый раз, встала на цыпочки и прижалась к его чуть обветренным губам, перед этим успев шепнуть:

— Потому что ты мужчина. Знаю.

Ей удалось слегка выбить его из колеи, но он быстро пришёл в себя. И сразу же обнял её крепко и одновременно заботливо. Его жадные руки с силой скользили по её спине, поглаживали, чуть надавливали, прижимали. Полина глухо застонала, пытаясь как можно плотнее прижаться к Леше. Ей сейчас было жизненно необходимо чувствовать его рядом. Каждой клеточкой. Каждой мышцей. Ощущать его силу, его желание.

Его губы одновременно обжигали и дарили наслаждение, возвращали её тело в состоянии сладостного предчувствия, когда легкая истома начинала растекаться по крови. Глухо застонав, Полина запустила пальцы в взлохмаченные волосы любимого, отметив, что те отросли, но прикасаться к ним стало не менее приятно. Она перебирала чуть жесткие пряди и одновременно отвечала на поцелуй, что становился с каждой секундой всё жарче и требовательнее. Как же она соскучилась по губам Леши! По его собственническому захвату, по распластанным пальцам на своих ягодицах. Она мысленно хихикнула. Значит, ему нравится её попа? Чисто женское ликование всколыхнулось в груди. Кому же не приятно знать, что тебя находят привлекательным.

Когда Алексей ловко подхватил её за талию, девушка вскрикнула. Не успела понять, что происходит, как уже оказалась посаженной на стол.

Потемневшие голубые мужские глаза смотрели на неё тяжелым взглядом, на дне которого плескалось тягучее желание.

— Слушай, Поль, — Шалов тяжело дышал, его грудь ритмично опускалась и поднималась. На лице застыло выражение мучительно-сладострастного желания. — Я понял, что тебе нельзя…туда… но языком же я могу, правильно?

Полина, заведя одну руку за спину, и уперев её в поверхность стола, второй сделала слабую попытку притянуть Лешу к себе. Получилось плохо. Сдвинуть его, что попытаться толкнуть тяжеловоз.

— Можешь. И я… я очень хочу, чтобы ты это сделал. Я соскучилась, Шалов. Адски. Если ты сейчас меня не поимеешь, я взорвусь. Посмотри… посмотри какая я мокрая.

Полина откинула прочь всю стеснительность. Да, к черту её. Она лишь сожалела, что на ней колготы, а подол юбки давно уже задрался. Она бесстыдно развела ноги, демонстрируя белые трусики. Пока только их…

Дальше было форменное безобразие, от которого она плавилась только сильнее. Порывисто снятые колготы, трусики и её спина на столе, а стопы то на мужских плечах, то на крае стола. Её стоны вперемешку с всхлипами. И яркий, ослепительный оргазм.

— Как ты, девочка?

— Плохо.

— Плохо?

— Да.

— Но…

Она соскользнула со стола и повалила на пол Шалова. С трудом и не сразу, но повалила.

— Потому что ты остался неудовлетворенным.

— Поля…

— Я говорила, что мне нравится твой спортивный стиль? — её рука скользнула за резинку штанов и по-хозяйски добралась до эрегированного члена, который слегка дернулся, когда она положила ладонь на него. — Раз, и я уже имею возможность прикоснуться к тебе.

Из горла Шалова вырвался полурык-полустон.

— Поля, тебе же, наверное, нельзя, — на его лице застыла гримаса боли.

— Что нельзя? Ласкать тебя рукой и ртом?

— Я про ротик.

— Ну, пока меня не тошнит, и я буду делать с тобой всё, что мне заблагорассудиться. Ты не против, Лёша?

Его крупное тело содрогнулось от накатившего желания, с которым справляться становилось всё сложнее.

— Какое, к черту, против….

***

Полчаса спустя они сидели в огромной ванне, которую Шалый покупал именно с расчетом на то, чтобы два взрослых человека в ней могли легко разместиться. Так как квартира была новой, он к выбору мебели и сантехнике подходил более основательно. Ремонтом в старой заниматься было некогда, с этой было проще.

Они купались с Полиной несколько раз вместе. Обычно он усаживал её к себе между ног, чтобы она могла откинуться ему на спину, или Поля садилась напротив.

Сегодня же она попросила, чтобы он сел к ней спиной.

— Поля, я же буду между твоих очаровательных ножек, — он никак не мог угомониться. Не смотря на то, что девочка Поля удовлетворила его, в нем продолжали бушевать страсти. Шалый одергивал себя. Хорош дурить. Всё. Полина его. Она приняла его предложение, и уже никуда не сбежит. Согласилась выйти за него замуж, да и ребеночка носит под сердцем, а успокоиться никак не мог. Ему хотелось прижать её к себе так крепко, как только можно, чтобы ни миллиметра не оставалось между их телами. Его до сих пор колотило после их сумбурного объяснения на кухне.

Не так он хотел… Не так.

Но как вышло. Да и главное — результат.

А устроить романтический вечер Полине он сможет в ближайшие дни, теперь ничего не мешает ему.

И сколько их ещё будет — этих вечеров.

— Я хочу тебя помыть. Давай, садись, — Полина тихо засмеялась и провела ноготком по его плечу, чем вызвала новую внутреннюю дрожь и эрекцию.

Да, ближайшие две недели покажутся очень долгими.

Он сделал, как она просила. И с нескрываемым удовольствием наслаждался омовением.

Её маленькие ручки скользили по его телу, и Алексей чувствовал, как спадает с него не только физическая усталость, но и моральная. Напряжение последних дней безвозвратно уходило. Только сейчас он начинал осознавать, что малость подустал. Соперник, маячивший на горизонте, согласие на бой, ставящее под сомнение их отношения с Полиной, да и то, что она находилась на обследовании заставляло его нервничать. Переживал, а вдруг что-то не так…

От одной мысли, что его девочке будет больно, душу выворачивало наизнанку. Хватит с неё боли, хватит…

Он искренне надеялся, что у них всё сложится. Он приложит максимум усилий к тому, чтобы их семейная жизнь развивалась в правильном русле. А от мысли, что у них скоро родится ребенок, в области груди разливалось тепло.

Руки Полины остановились на его плечах. Она убрала мочалку в сторону и теперь массировала напряженные мышцы.

— Леша, у меня будет к тебе небольшая просьба, только не смейся.

— Постараюсь сохранить серьезную физиономию.

Он дурачился, к серьезному тону не хотелось возвращаться.

— Я хочу, чтобы ты перевез купленный диван из моей квартиры в эту.

Сначала Шалов замер. Моргнул. А потом откинул голову назад и засмеялся смехом абсолютно счастливого человека.

ЭПИЛОГ

Три месяца спустя

ПОЛИНА

— Извини, но я тебе дико завидую. Ты даже не представляешь, до какой степени.

Поля сочувствующе улыбнулась.

— Понимаю.

Вероника Крымова, её подруга, покачала головой.

— Нет, не понимаешь.

— Хорошо, не понимаю, — Поля улыбнулась. — Видишь, я даже с тобой не спорю. Потому что знаю — спорить с беременной девушкой себе дороже. Что мы в голову вобьем, то выудить оттуда невозможно. И переубеждать даже не стоит.

Ника, кривя губы, тихо засмеялась.

— Это уж точно. Упрямые становимся, даже не знаю, как кто. Но, Полюнчик, ты бы только знала, как меня убивает токсикоз. А ещё представь, что у меня дикий, просто зверский голод. Я постоянно хочу есть. Вижу еду — хочу её закинуть в рот. Чувствую ароматы, как зомби готова идти на них. Сил нет. И вот представь — мой зверский голод, токсикоз и страх лишних килограмм? Как это совместить?

Полина позволяла подруге высказаться. С ней происходило всё с точностью наоборот. Пока токсикоз себя проявлял слабо, её иногда подташнивало после еды, но ни разу ещё не рвало. Предпочтения в еде тоже не изменились. Что любила всегда, то и продолжила готовить и есть. Желание съесть мороженое с мясом не возникало, и клубнику в двенадцать ночи она не хотела. Хотя точно знала, если пожелает — будет ей клубника, сколько бы часы не показывали.

— Мне кажется, ты не поправилась, в хорошей форме, — Полина окинула придирчивым взглядом подтянутое тело подруги.

— Пока нет, но…

— А я вот расту, — Поля продолжала улыбаться. Вот уж никогда бы не подумала, что её в какой-то момент перестанут волновать цифры на весах.

Ангелина Геннадьевна сказала, что желательно за весь период беременности набрать не более десяти килограммов, максимум двенадцать-четырнадцать. На последнюю цифру она ориентировалась.

И опять же, как оказалось, если рядом находится человек, который с любовью наблюдает за изменениями твоего тела и не перестает говорить, что с каждым днем ты становишься только прекраснее, лишние килограммы не воспринимаются критично.

Полина с интересом наблюдала, как она меняется. Как у неё появляется животик, который беспрестанно гладил по утрам и вечерам Лёша. Как тяжелеет и увеличивается в размерах грудь, от которой опять же Шалов приходил в дикий восторг.

— Слушай, а потом у тебя она так и останется большой? — спросил он накануне.

Полина закатила глаза.

Мужчины!

— Не знаю. У кого-то остается, у кого-то сдувается.

— Сдувается?

— Да.

Секунду — и две ладони легли на потяжелевшие выпуклости.

— Слушай, мне так нравится.

— Но, скорее всего, после родов они… ээээ… потеряют форму.

Руки перестают её гладить.

И внимательный взгляд голубых глаз останавливается на её лице.

— Девочка, ты же будешь кормить нашу детку молоком? Я же не думаю, что ты вобьешь себе в голову бредовую идею, что кормление испортит тебе грудь?

— Шалов, я на тебя сейчас обижусь. Честное слово.

— Всё. Понял. Молчу. Дурак.

Она не смогла сдержать счастливого смеха.

— На чем ты там остановился? Вспомни и продолжи, пожалуйста.

Их сексуальный целибат длился всего две недели, как и рекомендовала в целях предосторожности Орешко. Повторный прием не выявил никаких угроз и отклонений, анализы так же оставались в норме. Да и воздерживались они очень интересно. Каждый день повторяли то, что устроили на кухне в день, когда Алексей ей сделал признание и они, наконец, объяснились. Полина не могла не прикасаться к Леше. Ей постоянно необходимо было чувствовать его ласку, его заботу. Тепло его кожи. Всё-таки у Полины появился её личный «беременный» фетиш — это запах кожи Леши. Поначалу она осторожно втягивала терпкий мужской запах, приправленный парфюмом. Потом, осмелела, и превратила в игру, к которой подтянулся и Алексей. Она видела, что ему доставляет удовольствием, то, что она постоянно прикасается к нему и «пробует» его запах.

— Беременные все такие забавные?

— Хм… — она в очередной раз уткнулась ему в шею. — Можешь спросить, находят ли забавными выходки жен те, у кого наблюдаются резкие скачки в гормональном фоне.

— Проще говоря, истерики.

— И слезливость тоже.

— Лучше не буду спрашивать.

— Вот и правильно.

Полина наслаждалась своей беременностью и, когда узнала, что Ника тоже ожидает малыша, очень обрадовалась.

Они стали дружить семьями. Хотя, семьями пока их пары в полном, общепринятом смысле этого слова назвать было нельзя. Они с Алексеем несколько раз спорили, что будут делать с росписью.

— Ты девушка, значит, ты должна хотеть свадьбу с пышным белым платьем, — заявил ей как-то Шалов в один воскресный день, когда они выбрались в торговый центр за покупками.

Полина едва не споткнулась. Благо, Алексей вовремя её удержал за локоть.

— С чего ты взял?

Она немало удивилась. Во-первых, после того, как он сделал ей довольно оригинальное предложение, они больше не возвращались к вопросу даты. Их больше занимала беременность, чтобы та протекала без осложнений.

Во-вторых, Шалов снова отличился — почему нельзя о белом платье и о прочих атрибутах традиционной свадьбы поговорить чуть позже? Дома, например, или в том же кафе. Почему об этом необходимо заводить речь по пути к эскалатору? Но сердце заныло сладко-сладко в предчувствии чего-то волшебного и нереально важного.

— Подумал, раз мы в ТЦ, то можем зайти в свадебный салон.

Лёша обнял её за талию, поддерживая, пока они поднимались на эскалаторе.

Поля задумалась и некоторое время молчала.

— Лёша, а она тебе нужна?

Мужчина нахмурился.

— Что нужна? Девочка, не понял.

— Свадьба.

Вот тут он остановился, не обращая внимая на любопытные взгляды прохожих.

— Мне — не особо. Я бы предпочел роспись и торжество в кругу близких друзей и родственников. Не люблю шумихи вокруг себя. Но ты…

Поля улыбнулась и прижала указательный палец к его губам, заставляя замолчать.

— Вот и я не хочу. Близких родственников у меня фактически нет. А белое платье… Его я тоже не хочу.

— Серьезно?

— Абсолютно.

— Не лукавишь?

— Нет. Но я бы не отказалась от джинсов с животиком на вырост.

— Спецодежда для беременных?

— Абсолютно верно.

На том они и решили.

Полина помнила, как Шалов весь тот день держал её за руку, отказываясь выпускать. Она поначалу смущалась, всё-таки они уже не подростки, и ходить, взявшись за руку, было немного непривычно. Зато, как приятно!

То, что Алексей близкий друг Егора Беркутова, молодого человека Вероники, она узнала чуть позже. Раньше она просто думала, что Алексей работает на Беркутова, но не подозревала, что они вместе росли и дружат до сих пор. Та самая мужская дружба, проверенная годами и временем. Полина обрадовалась. Всё-таки в столице у неё знакомых фактически не было.

Да к тому же Шалов, узнав о беременности, даже слышать не хотел, чтобы она теперь выходила на работу.

— Полина, я не хочу, чтобы ты работала, — так и заявил, возвышаясь над ней, сидящей на диване и смотрящий кулинарную передачу. Ведущая как раз рассказывала, как делать вкуснейший клубничный чизкейк. И Полина уже мысленно перебирала продукты, что у них были в холодильнике. Вроде бы имелись все. И тут из соседней комнаты материализовался Леша с этим заявлением.

— Да-да, конечно, — на автомате заметила она, продолжая внимательно слушать ведущую. И лишь когда смысл сказанного дошёл до неё, она встрепенулась и вскинула голову, пытаясь заглянуть в лицо Лёши. — Что? Как это я не буду работать…

— Легко.

По решительному выражению на лице любимого мужчины она поняла, что для него вопрос с её работой принципиально важен.

— Будешь заниматься бебиком.

— Через восемь месяцев.

— А сейчас будешь заниматься своим здоровьем и мной, — последнее слово он добавил с хитрой улыбкой, от которой у Полины задрожало всё внутри, и в трусиках стало привычно жарко.

— Лёша…

— Поля, вот послушай меня! — он присел на корточки перед диваном. — Я знаю — ты самостоятельная молодая девушка. Последний год жила, ни от кого не завися. Я понимаю все твои чувства. Твои желания. Но, черт! Как бы тебе потактичнее сказать, не давя… Я всегда хотел, чтобы моя женщина сидела дома. Занималась хозяйством, нашими детьми. Воспитывала их. Садики, школы, кружки там разные. Для меня именно так выглядит идеальная семья. Мы себе это можем позволить. Решение за тобой. Я, конечно, приму его, но сразу оговорюсь — если ты ответишь отказом, я буду к нему возвращаться снова и снова, пока не получу положительный ответ.

Полина слушала его и одновременно думала о том, какой он красивый и мужественный. Ей безумно нравилось, как она на него реагирует. Стоило Леше приблизиться к ней, как её затапливала волна нежности. Порой ночами, когда она внезапно просыпалась, она могла смотреть на него не часами, но долго. Рассматривая и запоминая каждую черточку, морщинку. Шрамы. Да, они у него тоже имелись. С его-то работой. И службой в спецвойсках. Рассматривая их, она думала о своих. О различиях между мужчинами и женщинами. Если мужчина свои шрамы носит с гордостью, девушкам приходится их скрывать.

Она долго привыкала к своим. И дело не в физическом уродстве или зудящей боли. Душа разрывалась на части. Полина дотрагивалась до них и вспоминала искаженное дикой яростью лицо Сережи. Как он надвигался на неё, точно грозовая туча. Она ему что-то кричала… Всё бесполезно.

Рыдая, Поля заставляла прекращать себя вспоминать прошлое. У неё был впереди год.

Год прошёл.

Возвращение Сережи прошло фактически безболезненно. Зато она обрела Лёшу, и носит под сердцем их общего малыша. И порой не может поверить в счастье, что ей досталось.

— У меня будет условие, — сказала она, вернувшись в реальность.

Как и ожидалось, Алексей встрепенулся.

— Готов выслушать и обсудить.

— Я не буду настаивать на своем трудоустройстве, если ты мне поспособствуешь с кулинарными курсами. Хочу ещё кое-чему подучиться и… ай, Леша!

Она оказалась на полу. Благо, Шалов сам завалился на спину, а Полину уложил себе на грудь.

— Кулинарные курсы? Девочка, да я только рад! Какой же мужик будет против, чтобы его женщина научилась вкусно готовить?

В тот день Полина благополучно умолчала о том, что собирается готовить не только для семьи. В её планах было открытие маленькой кондитерской. Пока, конечно, на дому, а там — посмотрим.

Это, что касается их семьи.

У Ники и Беркутова было сложнее.

Официально Егор находился в трауре и прерывать его считал неправильным. Ника его поддержала. Они решили пожениться через месяц после годовщины смерти жены Егора.

— Так будет правильнее, — сказала Ника, когда девушка впервые встретились.

— Согласна.

Беременность Ники не изменило их планы. Ника пожала плечами:

— Буду матерью-одиночкой, — задорно усмехнулась она.

Беркут слышал её заявление и усмехнулся в ответ.

— Не долго будешь, милая. Уж поверь.

И все присутствующие поверили.

Сегодня они собрались на барбекю в загородном доме Егора и Вероники. Мужчины ушли готовить мясо на улице, а девушки расположились на просторной застекленной веранде. Погода портилась, чувствовалось скорое наступление холодов и зимы. Ника себя не особо хорошо чувствовала, была бледной, но счастливой, несмотря на периодическое ворчание и жалобы.

— Я так рада, что мы вместе, Полюнчик. Дружить семьями — это круто.

— Полностью согласна.

— Вместе росли, учились, теперь и друзья в мужьях. Слушай, а как ты думаешь, наши мелкие будут дружить?

Полина неопределенно пожала плечами.

— Да кто же знает. Поживем-увидим. Я опасаюсь загадывать так далеко.

— Когда с Лёшей расписываетесь?

— Пятнадцатого декабря.

— О! Уже скоро.

— Да, запланировали эту дату. Не хочу долго тянуть, подозреваю, что после Нового Года я уже буду с приличным животиком.

— Это да.

Ника положила руку на пока плоский живот и устремила взгляд куда-то вдаль.

— Всё так быстро закрутилось, да, Поль?

— И не говори.

— Полюнчик, извини, что спрашиваю… Но не могу смолчать. Понимаю, что эту тему затрагивать тебе не особо по душе… Что с Сережей?

— Он уехал, Ника. Далеко. Куда именно — не знаю. Мы с ним прекратили поддерживать связь. Возможно, где-то в глубине души я и испытываю от этого сожаление, возможно, мне бы и хотелось знать, что с ним, как дальше складывается его судьба, всё-таки он мне не чужой человек. Но… — тут она сделала паузу и посмотрела в сторону мужчин, что суетились у гриля. — Лёша ревнив. У нас только устаканились эмоции, и тревожить всё заново… Нет, не могу. И не хочу. Чуть позже, может, через годок я обязательно подниму эту тему. Но не сейчас.

— Я краем уха слышала про несостоявшийся бой между мальчиками.

— А это вообще цирк.

— Мужчины…

— Ну, да. Действуют импульсивно.

— Впрочем, как и мы.

Девушки переглянулись и негромко засмеялись.

— Так, с улицы пошёл запах мяса, — Ника состроила страдальческое лицо. — Пойду-ка я чаю нам зеленого с мятой заварю.

АЛЕКСЕЙ

Алексей поставил шампур на гриль.

— Хорошо у тебя тут, Беркут.

Егор как раз нанизывал мясо на другой шампур.

— Я тебе говорил, что не хер вторую квартиру брать, надо было землю покупать и строиться.

Шалый мотнул головой.

— Я боюсь — не потяну.

— Потянешь, куда ты денешься. К тому же, сейчас остепенился, деньги в дом будут идти.

— Что-то делать надо. Не хочу, чтобы ребенок с Полей в квартире были заперты. Свежий загородный воздух полезнее выхлопных газов.

— Вот и давай, продавай одну хату. С землей помогу.

Алексей призадумался. А это вариант.

В городе хорошо работать, развлекаться. Опять же, когда ты молод и кобелишься. Со временем появляются другие ценности. Семья, дети. Стоило представить, как вскоре он возьмет на руки своего ребетёнка, у Алексея начинало щемить в груди. Он всегда хотел ребенка. Будь на то воля провидения, стал бы отцом и в восемнадцать лет. Поэтому, когда узнал, что Поля не предохраняется, а он конкретно оплошал, у него даже не возникло сомнений — Поля забеременеет, будут рожать. Он даже надеялся, что она забеременеет, и у него будет железный повод привязать её к себе, особенно, после признания, где она говорила, что хочет детей и боится, что не сможет зачать. Ребенок от него заставит её раз и навсегда выкинуть из головы мысли о Баранове. Её «Сережа» до сих пор выбешивало его.

Полина же оказалась маленькой мудрой девочкой. Всё поняла и решила правильно. Он замечал порой, как глаза её наполняются печалью, и она устремляет взгляд в никуда, уходит в собственные мысли, воспоминания. Ему досадливо хотелось растормошить её и расспросить, и лишь усилием воли он приказывал себе оставаться на месте. Захотел ли он ворошить своё прошлое, где пережил предательство и боль? Нет. Он — мужчина, менее сентиментален. Полине же надо больше времени. Она год жила мыслью о возвращении Баранова, сопутствующих этому страхов и переживаний. И то, что она смогла довериться ему и раскрыться, уже было большим счастьем.

Он старался максимально много времени проводить с ней, хотя работа, порой, занимала и восемнадцать часов в сутки. Мотался по столице и пригороду, приезжал за полночь. Первое время Поля его ждала с готовым ужином. Встречала, устремляясь к нему. А у него сердце закатывалось от осознания, что его девочка Полина скучает по нему, нуждается. Он крепко обнимал её, подхватывая на руки.

— Я тяжелая.

Впервые услышав её заявление, он засмеялся в голос, откинув голову назад.

— Серьезно, милая? Ты тяжелая? Да мои железки в спортзале тяжелее тебя раза в два!

Потом он ей сказал, что если он не возвращается к десяти, то и ждать дальше не стоит.

— Ложись спать.

Сначала Поля сопротивлялась.

— Я хочу тебя дожидаться.

Но беременность и меняющийся организм брали своё, и она сдалась. Правда, что оставалось неизменным — ужин на столе, который ему оставалось только разогреть.

И да, его девочка сдержала «угрозу» — пошла на кулинарные курсы. К данному вопросу она подошла основательно — перебрала несколько направлений, изучила отзывы. В конечном итоге, остановилась на кондитерском направлении.

— Буду выпекать тортики и делать розово-белые зефирки.

Да что угодно! Лишь бы она была счастлива! Смотря на её раскрасневшиеся от волнения и восторга щеки, Алексей готов был постоянно отправлять её на разнообразные курсы. Пусть готовит, раз находит в этом отдушину. Шалов был искренне убежден, что человек должен заниматься тем, к чему у него лежит душа, к тому же, если есть возможность.

Со счетом Баранову он тоже разобрался. Вышел на его промоутера. Тот, матерясь и злясь, что Баранов ушёл из спорта, сообщил ему реквизиты его карты.

— Год в Мексике тренировался!.. Год не сдавался! И что по итогу? Смотался в какую-то глушь!

Поступок Баранова не давал покоя Шалову. Неужели тот вызвал его на бой, чтобы подтолкнуть их отношения с Полей? Выступил неким катализатором. Или всё, или ничего. Сейчас Алексей осознавал, что идея драться с Серегой была дурной. Полина бы ничего не сказала, но обиду затаила. Неприятный осадок бы остался, и она помнила о нем.

А у Шалого появился пунктик — его женщина должна быть абсолютно счастливой.

Он перевернул шампур.

— Скоро станем папашками, да, Егор?

— Дождались, Лёха. Даже не верится.

— Наши девочки за нами наблюдают.

— На веранде тепло, но пусть возьмут пледы. Мало ли что. Всё равно сквозняки.

— Пойду, скажу им.

Алексей передал шефство над мясом другу и направился к веранде.

***

СЕРГЕЙ

Поправив капюшон, норовивший от порыва ветра слететь с головы, Сергей продолжил бег.

Не смотря на непогоду, он вышел на тренировку, как и привык. Спорт у него в крови. Можно бросить многое, но не спорт. Особенно, если ты ему посвятил всего себя.

Сергей, сколько помнил, всегда пропадал в спортивном зале. Отец его привел в спорткомплекс четырехлетним. Сначала Сергей наблюдал, как занимается борьбой отец, потом и сам пристрастился. Дальше — больше.

Никто и предположить не мог, что спустя двадцать лет он примет роковое решение уйти из профессионального спорта.

Год назад ему казалось, что жизнь нокаутировала его.

Нет.

Он сам себя нокаутировал. Отправил на татами и не нашёл силы подняться.

Бои не его путь. Он не понял этого ранее, за что поплатился собственным счастьем с Полиной.

При воспоминании о девушке, что согревала его душу последние годы, поддерживала, всегда находилась рядом, сердце привычно заныло. Сергей ускорил темп. Ему следовало уйти из профессионального спорта тогда, когда она, обливаясь слезами просила его сделать. Он пошёл на поводу своего тщеславия.

Что ж… Результат такой, какой он заслужил. Полина с другим, а он… Начинает всё сначала.

С нуля.

Уезжая из столицы, он имел самые расплывчатые идеи чем будет заниматься. Последний год усиленно тренировался, чтобы вернуться на ринг. Поэтому за свою форму не переживал. Что-нибудь придумает, чтобы заработать на жизнь.

Он получил перевод от Шалова. Логично, что они вернули деньги. Он бы тоже вернул. Досада надсадно прошлась по горлу.

Пусть они будут счастливы…

Легкий снежок сменил порывы ветра. Пока Сергей жил в съемной квартире, но раз деньги появились, может, стоит подумать о своем жилье. Город ему понравился. Почему бы и не осесть здесь?

Сергей пробежал всю намеченную дистанцию, и уже более спокойным шагом направился из лесопарковой зоны. На завибрировавший в кармане куртки айфон, отреагировал спокойно.

Номер оказался незнакомым.

— Слушаю.

— Сергей Баранов?

— Да.

— Меня зовут Егор Беркутов. Можешь мне уделить несколько минут? У меня к тебе есть предложение. Я собираюсь открывать в Новосибирске спортивную школу. Не желаешь поучаствовать в этом проекте?

КОНЕЦ