Замки

Размер шрифта: 13

Пролог

Англия, 1819 год

Он достиг совершенства в убийстве женщин.

Участь бедняжки была предрешена. Она даже не понимала, что ее выследили, словно дичь, не догадывалась о действительных намерениях своего тайного воздыхателя.

Он считал, что убил ее нежно. Он гордился содеянным. Он мог бы быть жестоким. Но не был. Страсть обуяла его, ища выхода, и, хотя мысли о пытках возбуждали до лихорадочного жара, он считал, что не это главное. Он человек, а не животное. Он жаждал удовлетворения, а девчонка заслужила смерть, к его искреннему сожалению. Он был очень нежен и даже предупредителен.

Она в конце концов умерла улыбаясь. Он намеренно застал ее врасплох. Он едва успел заметить мгновенный проблеск ужаса в ее коровьих карих глазах, прежде чем все было кончено. Тогда он стал ласково баюкать ее, подобно доброму хозяину, горюющему о своем раненом животном, чтобы она слышала его полный сострадания голос все те минуты, пока еще жила. Он не прекращал этой жалобной песни, пока не прикончил ее, пока не убедился в том, что она уже больше не может его слышать.

Он не был лишен милосердия. И, несмотря на свою уверенность, что жертва уже мертва, он отвернул ее лицо, прежде чем позволил себе улыбнуться. Ему хотелось хохотать от облегчения – ведь все наконец закончилось, но он не осмеливался издать ни звука, потому что, как ни старался, не мог избавиться от мысли: так извращенно действовать могло чудовище, исчадие ада, а не человек. Но конечно же, он не чудовище! Нет-нет, он вовсе не питал ненависти к женщинам, он восхищался ими – во всяком случае, большей частью; и по отношению к той, последней своей жертве он не был ни жесток, ни бессердечен.

Просто он наделен недюжинным умом. В признании этой истины нет ничего постыдного. Погоня придавала ему сил, хотя от начала и до конца он мог предвидеть любое действие своей жертвы. Определенно, ее тщеславие сыграло ему на руку. Она была наивным ребенком, считала себя центром мироздания – весьма опрометчивое мнение, – и он доказал ей ее неправоту.

Оружие он выбирал не без изящества. Чтобы убить ее, он задумал воспользоваться своим кинжалом. Он хотел почувствовать, как лезвие глубоко вонзится в ее тело, жаждал ощутить фонтаны горячей крови, льющейся ему на руки каждый раз, как он будет всаживать кинжал, разрывая ее податливую, гладкую кожу.

У него в голове эхом отдавался приказ: «Разделывай дичь, разделывай дичь!»

Однако он не стал подчиняться этому призыву, поскольку пока еще был сильнее собственного внутреннего голоса, и в тот же миг решил вообще не использовать кинжал.

У нее на шее красовалось подаренное им бриллиантовое ожерелье. Он схватил дорогую безделушку и воспользовался ею, чтобы выдавить из девчонки жизнь. Он решил, что это наиболее изощренное орудие смерти. Женщины любят побрякушки, а эта – как никто. Он даже подумал, не похоронить ли ожерелье вместе с ней, но, когда приготовился залить ее тело комковатой известью, чтобы ускорить разложение трупа, изменил свое намерение и сунул ожерелье в карман.

Он отошел от могилы, не бросив последнего взгляда. Он не испытывал угрызений совести, не чувствовал за собой вины. Девчонка сослужила ему хорошую службу, и теперь он был удовлетворен.

Густой туман покрывал землю. Он не заметил известковой пыли на своих сапогах, пока не добрался до главной дороги. Его не волновало, что его новые веллингтоны, по всей видимости, безвозвратно испорчены. Такая досадная мелочь не могла испортить его блестящей победы. У него было такое чувство, словно гора свалилась с плеч. Но это не все – он опять преисполнился той же страсти, того волшебного ликования, которое ощущал, когда держал руками ее лилейную шейку…

О, несомненно, эта девчонка была даже лучше, чем та, предыдущая!

Она снова вдохнула в него жизнь. Он опять стал смотреть на мир сквозь розовые очки – для такого сильного, зрелого мужчины ничего невозможного нет.

Он знал, что воспоминания о сегодняшней ночи будут вдохновлять его еще довольно долго. А когда настанет час, он снова выйдет на охоту.

Глава 1

Мать Мария Фелисити, настоятельница монастыря, всегда верила в чудеса, но за все свои шестьдесят семь лет на этой благословенной земле ей никогда еще не доводилось видеть их своими собственными глазами. И вот холодным февральским днем тысяча восемьсот двадцатого года пришло письмо из Англии.

Сначала настоятельница не смела верить в благую весть, опасаясь, что это дьявольское наваждение – сначала дать ей надежду, а потом отнять ее. Но после того как монахиня, преисполненная чувства долга, ответила на официальное послание и получила повторное подтверждение с печатью герцога Уильямширского, она возблагодарила небеса за такую награду.

Чудо свершилось!

Наконец-то они избавятся от этой озорницы! Мать-настоятельница поделилась хорошей новостью со своими подопечными на следующее утро после заутрени. В тот же вечер они отметили это событие утиной похлебкой и свежеиспеченным ржаным хлебом. У сестры Рэчел явно голова пошла кругом – ее дважды журили за громкий смех во время вечерней службы.

Проказницу, или принцессу Алесандру, пригласили в холодный кабинет настоятельницы на следующий день. Пока принцессу ставили в известность об отъезде из монастыря, сестра Рэчел занималась упаковкой ее вещей.

Настоятельница восседала на стуле с высокой спинкой за просторным столом, таким же обветшалым и старым, как и его владелица. Сгорбившись по своей дурной привычке, монахиня рассеянно перебирала звенья деревянных четок, дожидаясь ответа девушки.

Принцесса Алесандра была ошеломлена новостью. Она судорожно сжала руки и наклонила голову, чтобы мать-настоятельница не могла видеть слез, навернувшихся ей на глаза.

– Сядь прямо, Алесандра. Я не хочу говорить тебе в затылок.

– Слушаюсь, матушка. – Принцесса присела на самый кончик жесткого стула, выпрямившись, чтобы угодить настоятельнице, но руки выдавали ее волнение.

– Что ты скажешь на это? – спросила мать-настоятельница.

– Вы выгоняете меня, верно, матушка? Вы так и не смогли простить меня?

– Твой вопрос лишен всяких оснований, – отвечала мать-настоятельница. – Я простила тебе недомыслие еще месяц назад.

– Это сестра Рэчел убедила вас выдворить меня отсюда? Ведь я попросила у нее прощения, а ее лицо уже больше не такое зеленое.

Мать-настоятельница, нахмурившись, покачала головой, потому что Алесандра, неосторожно напомнив о последствиях своей выходки, рассердила ее.

– С чего ты взяла, что эта отвратительная мазь избавляет от веснушек? Тем не менее сестра Рэчел сама дала согласие на этот опасный опыт. Она не винила тебя… слишком, – поспешила монахиня добавить ко лжи, которая в глазах Божьих могла сойти лишь за незначительный грех. – Алесандра, я не обращалась к твоему опекуну с просьбой о твоем отъезде. Герцог Уильямширский сам изволил написать мне. Вот его письмо. Прочти, и ты поймешь, что это чистая правда.

Руки девушки дрожали, когда она потянулась за конвертом. Алесандра быстро пробежала глазами строчки.

– Ты понимаешь срочность, не так ли, дитя мое? Этот генерал Айван, о котором упомянул твой опекун, похоже, отъявленный негодяй. Тебе никогда не приходилось с ним встречаться?

Алесандра покачала головой.

– Меня не раз привозили в Англию, но тогда я была слишком маленькой. Я не помню встречи с ним. Почему, ради всего святого, он собирается жениться на мне?

– Твоему опекуну известны эти причины, – ответила мать-настоятельница, барабаня по письму кончиками пальцев. – Подданные твоего отца не забыли тебя. Ты все еще остаешься их любимой принцессой. Генерал понимает, что, женившись на принцессе, которую поддерживает народ, он сумеет прибрать власть к рукам. В логике ему не откажешь.

– Но я вовсе не хочу выходить за него замуж, – прошептала Алесандра.

– И твой опекун также не желает этого, – прибавила настоятельница. – По его мнению, генерал не примет отказа, а при необходимости может прибегнуть к силе, чтобы добиться своего. Вот почему герцог Уильямширский считает, что в Англию тебя должна сопровождать охрана.

– Мне совсем не хочется покидать вас, матушка. Это истинная правда.

В дрогнувшем голосе Алесандры послышалась настоящая боль, и сердце матери-настоятельницы сжалось. На мгновение были забыты все хитрые уловки, к коим не раз прибегала принцесса Алесандра за последние несколько лет. Настоятельница вспомнила беззащитность и страх в глазах маленькой девочки, со своей больной матерью впервые появившейся в стенах монастыря. Пока мать была жива, Алесандра вела себя словно ангел. Она была еще мала – всего двенадцати лет – и потеряла своего любимого отца только шесть месяцев назад. Однако этот ребенок проявил недюжинную силу характера. Алесандра не отходила от постели умирающей матери ни днем ни ночью. Надежды на выздоровление не было никакой. Болезнь разрушала как тело, так и душу, и к концу, когда больная теряла от боли рассудок, Алесандра обычно забиралась к ней в постель и обнимала измученную мать. Она нежно баюкала и укачивала ее, напевая ангельским голоском трогательные баллады. На отношение Алесандры к матери нельзя было смотреть без слез. Когда наконец испытание свыше закончилось, мать умерла на руках дочери.

Алесандра никому не позволяла себя утешать. Темными ночами она плакала в полном одиночестве своей кельи. Но никто из сестер-послушниц не услышал из-за белых занавесок ни единого стона, ни единого звука рыданий.

Мать принцессы была похоронена недалеко от монастыря в очаровательном, усаженном цветами гроте. Алесандра не могла вынести и мысли о том, чтобы расстаться с ней. Земли монастыря прилегали ко второму дому ее семейства, замку «Стоун хевен», что означало «Каменный рай», но Алесандра ни разу не посетила его.

– Я думала, что останусь тут навсегда, – прошептала принцесса.

– Ты должна воспринимать это как поворот судьбы, – посоветовала мать-настоятельница. – Ты стоишь на пороге новой жизни. Одна глава твоей жизни пройдена, а другая вот-вот начнется.

Алесандра снова опустила голову.

– Мне бы хотелось всю свою жизнь связать с этим монастырем, матушка. Если бы вы пожелали, то смогли бы пренебречь требованием герцога Уильямширского или же оттягивать время бесконечной перепиской, до тех пор пока он сам не откажется от меня.

– А генерал? – Мать-настоятельница была поражена такой детской наивностью.

Алесандра уже нашла ответ на этот вопрос:

– Он не осмелится взять монастырь приступом. Пока я тут, я в безопасности.

– Человек, страстно желающий власти, не остановится даже перед нарушением священных законов, царящих в нашем святом прибежище, дочь моя. Он непременно ворвется в наш монастырь. Ты понимаешь, что это подвергнет опасности твоего опекуна?

В голосе монахини слышалась нотка упрека.

– Нет, матушка, – отвечала Алесандра с легким вздохом, зная наперед, какой ответ желала услышать от нее настоятельница. – Я этого совсем не хотела…

Мать-настоятельница покачала головой, заметив тоску в ее голосе.

– Я не предоставлю тебе укрытия. Даже если была бы более веская причина…

Алесандра ухватилась за такую возможность.

– Но причина есть, – выпалила она и, глубоко вздохнув, возвестила: – Я решила стать монахиней!

При одной только мысли о том, что Алесандра присоединится к их святому ордену, настоятельнице чуть не сделалось дурно.

– Избави бог, – прошептала она.

– Вы это из-за бухгалтерских книг, матушка? Вы хотите отослать меня из-за этого маленького… недоразумения?

– Алесандра…

– Я всего лишь сделала второй комплект бухгалтерских книг, чтобы банкир дал вам ссуду. Вы отказались взять мои деньги, а я знала, как много нужно, чтобы построить новую часовню… вместо той, что сгорела. Но ссуда ведь и в самом деле была получена, не так ли? Господь наверняка простил мне мое прегрешение, ведь это по его воле я изменила цифры в счетах, в противном случае он не наградил бы меня способностями к математике. Верно, матушка? Сердцем я чувствую – он простил мне мой невинный обман.

– Обман? Я полагаю, это правильнее назвать воровством, – резко ответила мать-настоятельница.

– Отнюдь нет, матушка, – возразила Алесандра. – Воровство означает кражу, а я ничего не украла. Я просто внесла небольшие поправки.

По хмурому виду настоятельницы Алесандра поняла, что лучше не спорить и оставить в покое этот щекотливый вопрос ведения бухгалтерии.

– А что касается пожара… – начала настоятельница.

– Матушка, я уже выразила свои сожаления по поводу этого неприятного происшествия, – перешла в наступление Алесандра. Она поспешила уклониться от разговора, прежде чем мать-настоятельница вытащит на свет Божий очередное прегрешение.

– Я с полной серьезностью заявляю, что мне хотелось бы принять монашество. Я считаю, у меня к этому призвание.

– Дитя мое, ты даже не католичка.

– Я приму католичество, – с горячностью подхватила Алесандра.

Повисло тягостное молчание. Наконец мать-настоятельница подалась вперед. При ее движении скрипнул стул.

– Посмотри мне в глаза, – приказала она.

С минуту помолчав, она окинула пристальным взглядом воспитанницу.

– Я понимаю твое волнение. Обещаю тебе, – сказала она умиротворяющим шепотом, – заботиться о могиле твоей матери. Если со мной что-нибудь случится, за ней будут ухаживать сестра Джастина или сестра Рэчел. О твоей матери не забудут. Мы каждый день станем вспоминать ее в своих молитвах. Обещаю тебе.

Алесандра залилась слезами.

– Я не могу оставить ее.

Настоятельница тяжело поднялась и подошла к плачущей девушке; положив старческую руку ей на плечо, она принялась увещевать принцессу:

– Ты и не оставляешь ее. Она всегда будет в твоем сердце. Твоя мать желала видеть твою будущую жизнь благополучной и счастливой.

Из глаз Алесандры хлынули слезы. Она вытерла их тыльной стороной ладони.

– Я совсем не знаю герцога Уильямширского, матушка. Я видела его один раз в жизни и даже не помню его в лицо. Я не знаю, что ждет меня в его семье. Вряд ли я ему нужна! Я не хочу никому быть обузой. Умоляю, позвольте мне остаться в монастыре.

– Алесандра, ты ошибаешься, считая, что у меня есть выбор. Это совершенно не так. Мой долг – выполнить приказ твоего опекуна. В Лондоне тебя ждет спокойная, безмятежная жизнь. У герцога Уильямширского шестеро своих детей. Еще один ребенок не станет для него тяжким бременем.

– Я уже не ребенок, – напомнила Алесандра настоятельнице. – И мой опекун, вероятно, теперь очень старый и больной.

Мать-настоятельница улыбнулась.

– Твой отец назначил герцога Уильямширского твоим опекуном много лет назад. И у него была веская причина выбрать англичанина. Тебе повезло, что твой отец отдал предпочтение именно ему.

– Да, матушка.

– Ты сможешь вести счастливую жизнь, Алесандра, – продолжала настоятельница, – пока будешь помнить, что нужно держать себя в узде. Обдумывай каждый свой шаг. Это главное. У тебя острый ум. Не забывай об этом.

– Спасибо на добром слове, матушка.

– Твое притворное смирение не обманет меня. Это совсем на тебя не похоже. Я хочу посоветовать тебе кое-что еще и желаю, чтобы ты выслушала меня со всем вниманием. Сядь прямее! Принцессе не пристало горбиться.

Алесандра и так старалась что было сил держаться подобающе. Она еще больше расправила плечи, только тогда настоятельница с удовлетворением кивнула.

– Как я уже говорила, – продолжала мать Мария, – здесь никогда не имело значения то, что ты принцесса, но в Англии будет совсем по-другому. У себя на родине ты не должна ни на минуту об этом забывать. Не позволяй необдуманным поступкам портить себе жизнь. А теперь, Алесандра, скажи мне те два слова, что я неоднократно просила тебя запомнить.

– Достоинство и приличие, матушка.

– Верно.

– Смогу ли я вернуться в родные стены… если мне придется не по душе моя новая жизнь?

– Мы всегда встретим тебя с распростертыми объятиями, – пообещала мать Мария. – А теперь ступай и помоги сестре Рэчел уложить вещи. Ты из предосторожности отправишься в путь с наступлением ночи. Я буду ждать тебя в часовне, чтобы попрощаться.

Алесандра встала, присела в глубоком реверансе и вышла из кабинета. Настоятельница долго молча стояла посреди тесной комнаты. Она сочла за чудо свое избавление от принцессы. Мать-настоятельница всегда жила по строгому распорядку. А потом в ее жизнь вошла Алесандра, и весь уклад монастыря нарушился. Мать Мария любила порядок, но казалось, Алесандра и хаос неотделимы друг от друга. Однако в ту минуту, когда своевольная принцесса покинула кабинет, глаза матери-настоятельницы наполнились слезами. Словно на солнце наползла темная туча.

Видит бог, ей будет так не хватать этой проказницы и ее проделок!

Глава 2

Его называли Дельфином. Он дал ей прозвище Сорванец. Принцесса Алесандра не знала, почему сына ее опекуна, Колина, называли именем морского млекопитающего, но ее собственное прозвище не было для нее загадкой. Она его заслужила. В детстве Алесандра и в самом деле была настоящим сорванцом, и в тот единственный раз, когда она оказалась в обществе Колина и его старшего брата Кейна, ей удалось набедокурить. Несмотря на то что она была очень мала, отец с матерью, которые души в ней не чаяли, успели порядком избаловать свое единственное чадо. Что уж тут говорить о слугах! Крошечная принцесса была не по годам своевольна. Родителям Алесандры и в голову не приходило наказывать любимое дитя, и они проявляли потрясающее терпение, пока Алесандра в конце концов сама не научилась обуздывать свой темперамент.

Когда родители взяли ее с собой на короткое время в Англию, Алесандра была совсем маленькой девочкой. У нее осталось только смутное воспоминание о герцоге и герцогине Уильямширских. Дочерей их Алесандра не помнила вообще, а двух старших сыновей, Кейна и Колина, припоминала с трудом. Тогда она была мала ростом, и в ее памяти они остались настоящими великанами. Теперь они уже взрослые люди. Алесандра не была уверена, что могла бы узнать в толпе хотя бы одного из братьев. Она надеялась, что ее детские шалости забыты, равно как и прозвище Сорванец. Ей казалось, что младший из братьев, Колин, не станет вспоминать ее мелкие грешки и с ним легче будет найти общий язык. В конце концов, ее выбор был невелик, и она нуждалась в безопасном пристанище.

Алесандра прибыла в Англию сумрачным утром в понедельник, ее встретили и немедленно препроводили в поместье герцога Уильямширского. От волнения и корабельной качки Алесандру слегка мутило. Но почтенное семейство встретило ее с таким радушием, что волнение девушки скоро улеглось. И герцог, и герцогиня искренне обрадовались ей. Ее неловкость мало-помалу исчезла. Отношения между членами семьи были теплые и дружеские, и девушку окружили заботой. Только в одном Алесандра была не согласна со своим опекуном. У супружеской пары было намерение отправиться в Лондон и провести зиму в роскошном собственном доме. Девушка уже предвкушала удовольствие от прогулок по огромному прекрасному городу, однако герцог и герцогиня неожиданно заболели.

Алесандра приняла решение ехать самостоятельно. Она уверяла опекуна и его супругу, что не желает никого обременять, и высказала желание снять себе дом на сезон. При одной только мысли об этом с герцогиней чуть не случился сердечный приступ, но Алесандра стояла на своем. Она напомнила своим опекунам, что, в конце концов, она – взрослая и сама сможет о себе позаботиться. Герцог и слышать не хотел подобных разговоров. Споры продолжались несколько дней. Наконец было решено, что в Лондоне Алесандра остановится у Кейна и его жены Джейд.

К несчастью, незадолго до приезда принцессы и Кейн, и Джейд слегли с тем же загадочным заболеванием, от которого страдали герцог с герцогиней и четыре их дочери.

Оставался только Колин. Алесандра уже готова была отменить свое решение и задержаться в усадьбе герцога до тех пор, пока ее опекун не поправится. Ей совсем не хотелось доставлять Колину лишние хлопоты, особенно после того, как она услышала от его отца об ужасах двух последних лет его жизни. Алесандра понимала, что сейчас Колину меньше всего нужны незваные гости. И все же герцог Уильямширский настаивал на том, чтобы она воспользовалась гостеприимством Колина, и девушке пришлось согласиться. Несколько дней, которые Алесандра проведет в доме Колина, ничего не решат.

Она подъехала к дому Колина, когда солнце уже клонилось к закату. Хозяин отправился с визитами. Алесандра, ее новая горничная и двое верных слуг стояли в просторной прихожей, пол которой был сделан из прекрасного дубового паркета. Принцесса предъявила письмо от герцога Уильямширского дворецкому, молодому человеку приятной наружности по имени Фланнеган. Слуге было не больше двадцати двух лет от роду. Неожиданный приезд Алесандры явно смутил его, поэтому дворецкий продолжал кланяться, вспыхнув до корней своих белокурых волос, и это ее весьма позабавило.

– Такая честь для нас видеть принцессу в нашем доме, – промямлил Фланнеган. Молодой человек с трудом сглотнул, а потом повторил то же самое высказывание слово в слово.

– Надеюсь, ваш хозяин согласен с вами, любезный, – отвечала Алесандра. – Мне бы не хотелось стеснять его.

– Нет-нет, – выпалил Фланнеган, изумившись такому предположению. – Вы не можете стеснить хозяина.

– Очень мило, что вы так говорите, любезный.

Фланнеган снова с трудом сглотнул. Озабоченным тоном он продолжал:

– Но, принцесса Алесандра, не думаю, что здесь хватит места всем вашим слугам.

Лицо дворецкого зарделось от смущения.

– Мы устроимся, – уверяла Алесандра с улыбкой, пытаясь успокоить его. Бедный молодой человек выглядел совершенно сбитым с толку. – Герцог Уильямширский настоял, чтобы я привезла с собой своих слуг, и не могу же я путешествовать без горничной. Ее зовут Вейлина. Герцогиня лично выбрала ее для меня. Видите ли, Вейлина жила в Лондоне, но родилась и выросла на родине моего отца. Такая горничная, разумеется, подходит мне. – Алесандра не давала дворецкому вставить словечко. – Поскольку ее только что наняли, не могу же я ее уволить. Это будет не слишком-то вежливо, правда? Вы ведь понимаете. Вижу, что понимаете.

Фланнеган потерял нить ее объяснений, но согласно кивал, просто чтобы угодить ей. В конце концов ему удалось отвести взгляд от красавицы принцессы. Он поклонился ее горничной и тут же простодушно выпалил:

– Она еще ребенок!

– Вейлина на год старше меня, – объяснила Алесандра. Она повернулась к светловолосой девушке и обратилась к ней на языке, которого Фланнеган никогда раньше не слышал. Слуге он показался похожим на французский, тем не менее он им не был.

– А кто-нибудь из ваших телохранителей говорит по-английски? – спросил он.

– Когда они этого хотят, – отвечала Алесандра.

Она развязала шнурок отороченного белым мехом бордового плаща. Высокий, мускулистый черноволосый телохранитель угрожающего вида сделал шаг вперед, чтобы взять у нее одежду. Алесандра поблагодарила слугу, сбросив ему на руки плащ, а потом снова обратилась к Фланнегану:

– Мне бы хотелось отдохнуть. Долгая дорога меня совершенно утомила, к тому же я продрогла до костей. Погода совсем испортилась. – И она добавила, обратившись к слуге: – Дождь перешел в снег, правда, Реймонд?

– Так и есть, принцесса, – согласился телохранитель на удивление тонким голосом.

– Мы действительно выбились из сил, – сказала, помедлив, Алесандра Фланнегану.

– Ну конечно же, вы устали, – согласился тот. – Прошу следовать за мной.

Держа подсвечник, он стал подниматься по лестнице, ведя за собой принцессу.

– На втором этаже имеются четыре свободных комнаты, принцесса Алесандра, и три комнаты на верхнем этаже для слуг. Если ваши телохранители согласятся расположиться вдвоем…

– Реймонд и Стивен будут рады разделить одну комнату, – ответила она. – Любезный, это ведь временно, пока брат Колина и его жена не оправятся от своей болезни. Я перееду к ним как можно скорее.

Фланнеган взял Алесандру под локоток, чтобы помочь преодолеть оставшиеся несколько лестничных ступенек. Казалось, он так хотел ей услужить, что у Алесандры язык не повернулся сказать, что ей совсем не требуется его помощь. Неужели ему нравится обращаться с ней, как с пожилой дамой?

Они уже поднялись по лестнице, когда слуга заметил, что телохранители не идут за ними. Мужчины исчезли в дальней части дома. Алесандра объяснила, что они осматривают первый этаж, чтобы ознакомиться со всеми ходами и выходами в доме, и поднимутся, когда закончат.

– Но почему они заинтересовались…

Алесандра не дала ему договорить:

– Чтобы мы были в безопасности, любезнейший.

Фланнеган кивнул, хотя на самом деле не имел ни малейшего представления, о чем идет речь.

– Вы не станете возражать, если сегодняшнюю ночь проведете в комнате моего хозяина? Сегодня утром сменили постельное белье, а другие комнаты не готовы для гостей. Прислуги всего – я и кухарка. Видите ли, мой хозяин временно находится в весьма стесненных обстоятельствах, и я не видел необходимости перестилать другие постели, потому что мы не ждали гостей и…

– Не стоит так беспокоиться, – прервала его Алесандра. – Мы все уладим, обещаю.

– Как хорошо, что вам не надо ничего объяснять. Я перенесу ваш багаж в самую лучшую комнату для гостей завтра.

– А вы не забыли про Колина? – спросила она. – Думаю, он вряд ли обрадуется, обнаружив меня в своей постели.

Фланнеган представлял как раз обратное и тут же покраснел, мысленно обозвав себя кретином, совсем одуревшим от такой красоты. Неожиданный приезд гостей на самом деле не был поводом для паники дворецкого. Нет, все дело в принцессе Алесандре. Никогда в жизни ему не приходилось встречать такой удивительной девушки. При каждом взгляде на нее бедный молодой человек совершенно терялся. Ее глаза были такого дивного фиалкового оттенка! У нее были самые длинные и, конечно, черные как смоль ресницы, а цвет ее лица – лилейно-белый с нежнейшим румянцем. Только несколько веснушек на точеном носике портили ее кожу, но Фланнеган нашел этот недостаток совершенно очаровательным.

Он откашлялся, пытаясь прийти в себя.

– Уверен, хозяин не будет возражать, узнав, что ему пришлось уступить вам свою спальню. А может быть, он совсем не вернется домой до завтрашнего утра. Он отправился в контору корабельной компании «Эмеральд» по неотложным делам. Он частенько засиживается там до глубокой ночи, а иногда и вовсе не приходит ночевать.

После таких подробных объяснений услужливый дворецкий двинулся дальше, увлекая за собой Алесандру. На втором этаже находилось четыре комнаты. Дверь первой была широко распахнута, и они остановились у входа.

– Это кабинет, принцесса, – объявил Фланнеган. – Слегка в беспорядке, но мой хозяин не позволяет мне ни к чему прикасаться.

Алесандра улыбнулась. Кабинет был более чем в «легком беспорядке», потому что повсюду валялись бумаги и книги. Однако это была теплая, уютная комната. Стол красного дерева с инкрустацией расположился у окна. Слева – небольшой камин, отделанный изразцами, глубокое кожаное кресло перед ним. Вся мебель была добротна и одновременно изысканна. Даже маленькая скамеечка для ног с сиденьем, вышитым бисером, поражала своим изяществом. Пол был застлан огромным обюссонским ковром, выдержанным в приглушенных красновато-коричневых тонах. Все стены кабинета были заняты стеллажами с книгами от пола до потолка.

Все в этой комнате говорило, что ее хозяин – мужчина. В воздухе витали запахи бренди и кожи. Алесандра нашла аромат довольно приятным. Она даже представила себя в халате и шлепанцах, уютно расположившейся перед потрескивающим огнем в камине, читающей последний финансовый отчет о делах своей фирмы.

Фланнеган повел Алесандру дальше по коридору. Следующая дверь вела в спальню Колина. Дворецкий услужливо отворил ее.

– У вашего хозяина вошло в привычку работать допоздна? – спросила Алесандра.

– К сожалению, да, – отвечал Фланнеган. – Он основал компанию несколько лет назад вместе со своим хорошим другом маркизом Сент-Джеймсом. Джентльменам приходится бороться, чтобы оставаться на плаву. Конкуренция жесточайшая. – Алесандра кивнула. – Корабельная компания «Эмеральд» имеет отличную репутацию, – продолжал словоохотливый дворецкий.

– Неужели?

– Вне всякого сомнения. Отец Колина пожелал купить акции. Это было бы выгодно для инвесторов, но партнеры не горят желанием продать ценные бумаги. Они хотят сохранить контроль за собой, – объяснил Фланнеган, удивив Алесандру таким знанием дела. Тут он расплылся в широкой простоватой улыбке: – Я слышал, как мой господин говорил это своему отцу.

Алесандра кивнула и вошла в спальню, закончив разговор. Фланнеган нашел, что там было прохладно, и поторопился разжечь камин. Горничная зажгла свечи на прикроватном столике.

Спальня Колина в той же мере, что и кабинет, выдавала свою принадлежность мужчине. Просторная кровать была покрыта шелковым покрывалом приятного шоколадного оттенка, гармонировавшим с мягкими бежевыми панелями.

«Подходящий фон для прекрасной мебели красного дерева», – подумала Алесандра.

Два окна располагались с обеих сторон от картин, висящих у изголовья постели, и были задрапированы бежевым шелком. Горничная распустила толстые витые шнуры с кистями, перехватывавшие занавеси, и окна оказались полностью закрытыми, не впуская ночную тьму.

Слева от Алесандры находилась дверь, ведущая в кабинет, а справа – еще одна, рядом с высокой деревянной ширмой, отгораживающей укромный уголок. Алесандра прошла по комнате, распахнула настежь дверь и обнаружила другую спальню. Цвета были такие же, что и в хозяйской, хотя кровать гораздо меньше.

– С каким вкусом здесь все устроено, – заметила Алесандра. – Колин не ошибся в выборе.

– Этот дом ему не принадлежит, – поведал ей Фланнеган. – Агент подыскал господину более подходящее по цене жилье. В конце лета, когда хозяева дома вернутся из Америки, нам снова придется переезжать.

Алесандра постаралась спрятать улыбку. Она сомневалась, что Колин отнесется благосклонно к тому, что дворецкий выдает его финансовые секреты. Фланнеган оказался самым ревностным слугой из тех, с кем Алесандре приходилось сталкиваться. Он был до удивления честен и, несмотря на излишнюю словоохотливость, чрезвычайно понравился Алесандре.

– Я перенесу ваши вещи в смежную комнату завтра, – сообщил Фланнеган, заметив, что она рассматривает другую комнату.

Он вернулся к камину, подбросил еще одно полено в занявшийся огонь, а потом встал и вытер руки о панталоны.

– Эти две комнаты – самые большие спальни, – разъяснил он. – Две другие на этом этаже не в пример меньше. На двери есть замок, – добавил дворецкий, кивнув.

Черноволосый телохранитель по имени Реймонд постучал в дверь. Алесандра поспешно отворила и выслушала его объяснения, произносимые шепотом.

– Реймонд только что сообщил, что у одного окна в гостиной внизу сломана защелка. Он спрашивает у вас позволения починить ее, – обратилась она к дворецкому.

– Вы хотите сказать, прямо сейчас? – спросил Фланнеган.

– Да, – последовал ответ. – Реймонд – воин, – добавила Алесандра. – Он не успокоится, пока дом не будет надежно защищен.

Она не стала ждать разрешения Фланнегана и одобрительно кивнула телохранителю. Вейлина уже начала распаковывать вещи хозяйки. Алесандра пришла ей на помощь как раз в тот момент, когда горничная откровенно зевнула.

– Вейлина, отправляйся спать. Завтра у тебя будет достаточно времени разобрать все остальные вещи.

Горничная поклонилась своей госпоже. Фланнеган предупредительно бросился вперед. Он предложил Вейлине занять последнюю комнату по коридору.

– Это самая маленькая из всех, – объяснил он, – но постель довольно удобная, а комнатка вполне уютная.

Фланнеган был уверен, что Вейлина останется довольна. Пожелав нежданной гостье спокойной ночи, он проводил горничную в комнату, чтобы помочь ей устроиться.

Алесандра вдруг почувствовала, что ее веки слипаются от усталости. По своей обычной привычке она спокойно проспала несколько часов кряду, но ровно в два часа ночи проснулась. С тех пор как она приехала в Англию, девушка не могла спать всю ночь целиком, не просыпаясь, и давно к этому привыкла. Она набросила пеньюар, подбросила еще одно полено в камин, а потом снова забралась в постель со своим мозаичным портфельчиком для бумаг. Сначала она просмотрит отчет своего брокера по текущему финансовому состоянию в лондонской конторе Ллойда, а если и это не поможет заснуть, составит новый график собственных вложений.

Внезапная суматоха, возникшая внизу, привлекла ее внимание. Алесандра узнала голос Фланнегана и решила по ноткам отчаяния в его голосе, что тот пытается успокоить своего разъяренного хозяина.

Любопытство одержало верх. Алесандра сунула ноги в ночные туфли, запахнула пеньюар и вышла на лестничную площадку. Она стояла никем не замеченная, в тени, но прихожая внизу была довольно ярко освещена светом свечей. Алесандра тихонько охнула, когда увидела, что Реймонд и Стивен преградили путь Колину. Он стоял к ней спиной, но Реймонд случайно посмотрел вверх и заметил ее. Алесандра немедленно подала ему знак уйти. Тот приказал своему напарнику занять свой пост, поклонился Колину и покинул прихожую.

Фланнеган не обратил внимания на уход телохранителя. Не заметил он и Алесандры. Он, разумеется, не стал бы продолжать, если бы знал, что гостья стоит рядом и слышит каждое его слово.

– Она именно такая, какой я всегда представлял себе принцессу, – говорил слуга своему господину; в голосе его слышалось растущее воодушевление. – У нее роскошные кудри цвета воронова крыла, такие мягкие, кажется, что прямо парят над ее плечами. Глаза – синие, но какого-то необычного фиалкового оттенка, какого я никогда прежде не видел. Они такие блестящие и ясные. И вы намного выше ее ростом. Ну, даже я чувствую себя с ней великаном и очень неуклюжим, когда она смотрит прямо на меня. У нее веснушки, милорд. – Фланнеган едва перевел дух. – Она действительно такая восхитительная.

Колин не слишком прислушивался к разглагольствованиям своего слуги о принцессе. Он уже приготовился двинуть кулаком одного из незнакомцев, преградивших ему путь, а потом выбросить их обоих на улицу, но тут Фланнеган бросился ему под ноги и объяснил, что это люди герцога Уильямширского. Все внимание Колина переключилось на поиски отчета, составленного его компаньоном, среди бумаг, которые были при нем. Он надеялся, что не забыл документ в конторе, потому что перед сном намеревался перепроверить все цифры.

Сын герцога Уильямширского пребывал в дурном расположении духа. Он был даже слегка разочарован вмешательством дворецкого. Хорошая драка помогла бы ему избавиться от накопившейся злости.

Наконец Колин нашел запропастившийся лист, как раз когда Фланнеган продолжил:

– Принцесса Алесандра – тоненькая, однако нельзя не заметить, что фигура у нее чудесная.

– Довольно, – коротко приказал Колин, не повышая голоса.

Слуга тотчас же прекратил петь свои дифирамбы выдающимся достоинствам принцессы Алесандры. Судя по его удрученному виду, он был явно разочарован. Фланнеган только что добрался до сути и мог бы продолжать еще минут двадцать. Ведь он еще даже не упомянул о ее улыбке и о поистине королевском величии, с которым она держится…

– Итак, Фланнеган, – начал Колин, прерывая романтичные размышления слуги. – Ближе к делу. Какая‐то принцесса решила сделать своей резиденцией наш дом? Верно?

– Да, милорд.

– Но почему же?

– Почему что, милорд?

Колин вздохнул.

– Почему ты думаешь…

– Мне думать не положено, – с готовностью подхватил Фланнеган.

– И когда ты только научишься?

Фланнеган осклабился, словно его похвалили.

Колин зевнул. Боже, как он измотан! В этот вечер ему совершенно не до гостей. Он был утомлен долгими часами рутинной работы с бухгалтерскими книгами компании, расстроен, потому что никак не мог свести проклятые цифры так, чтобы получить хоть какую-то прибыль, и чрезвычайно устал от борьбы с конкурентами. Ему казалось, что каждый день новые корабельные компании вступают в борьбу с его фирмой.

Как назло, сегодня Колину не давала покоя его левая нога, покалеченная при кораблекрушении несколько лет назад; теперь в ней пульсировала изматывающая боль, и единственное, чего ему хотелось, – забраться в постель со стаканом обжигающего бренди.

Колин не собирался уступать своей усталости: он еще должен кое-что сделать, прежде чем оказаться в постели. Бросив Фланнегану свой плащ, он поставил трость в держатель для зонтов и положил бумаги, что принес с собой, на мраморный ларь для одежды.

– Милорд, приготовить вам что-нибудь выпить?

– У меня есть бренди в кабинете, – ответил Колин. – И почему ты называешь меня милордом? Я же разрешил тебе звать меня просто Колин.

– Но это до того.

– До чего?

– До того, как с нами поселилась настоящая принцесса, – разъяснил Фланнеган. – Теперь мне неприлично звать вас Колин. Может, вы предпочитаете, чтобы я величал вас сэром Холбруком? – спросил слуга, назвав дворянский титул Колина.

– Я предпочел бы просто Колин.

– Но я же объяснил, милорд, это ни в коей мере недопустимо.

Колин не удержался от смеха. Фланнеган выражался так высокопарно. Слуга все больше становился похожим на дворецкого брата Колина, Стерна, и Колина это нисколько не удивляло. Стерн доводился Фланнегану дядей и пристроил молодого человека, что называется, в «порядочный дом», то есть в услужение к Колину, не так давно.

– Ты становишься таким же надутым, как и твой дядюшка, – заметил Колин.

– Как мило с вашей стороны заметить это, милорд.

Колин снова рассмеялся, потом покачал головой.

– Довольно болтовни. Вернемся к принцессе. Как она здесь оказалась?

– Она не сочла нужным сообщить, – объяснил Фланнеган. – А я подумал, что спрашивать неприлично.

– Выходит, ты просто впустил этих людей, поверив принцессе на слово?

– Она приехала с запиской от вашего отца.

Наконец-то стало что-то проясняться.

– И где эта записка?

– Я оставил ее в гостиной… или это было в столовой?

– Пойди и отыщи ее, – приказал Колин. – Возможно, записка объяснит, почему при этой даме состоят двое головорезов.

– Это ее телохранители, милорд, – объяснил Фланнеган, не желая давать в обиду неожиданную гостью. – Ваш батюшка не мог отправить ее одну, – добавил он, тряхнув головой. – И принцессы не путешествуют с головорезами.

Благоговение перед этой девушкой, отразившееся на лице Фланнегана, было почти комичным. Принцесса определенно сразила не в меру впечатлительного слугу.

Дворецкий бегом бросился в салон отыскивать записку. Колин задул свечи на столике, собрал свои бумаги и направился к лестнице.

Он наконец понял причину прибытия принцессы Алесандры. Разумеется, за всем этим стоит отец. Его попытки сосватать младшего сына становились все более возмутительными, а Колин нисколько не был расположен участвовать в еще одной его затее.

Он уже почти поднялся по лестнице, когда заметил Алесандру. От унижения его спасли перила. Колин наверняка бы упал, если бы вовремя не ухватился за них.

Фланнеган ни чуточки не преувеличивал. Она выглядела как настоящая принцесса. И очень красивая. Ее роскошные кудри, и в самом деле цвета воронова крыла, пышными волнами ниспадали на плечи. Она была в белом с головы до ног, и, господи, на первый взгляд она походила на видение, посланное ему свыше для испытания.

И этого испытания Колин не выдержал. Хотя, видит бог, старался изо всех сил. От такой неземной красоты у него просто дух захватило.

На этот раз его отец действительно превзошел самого себя. Колину придется передать ему свои поздравления по поводу последнего выбора отца – разумеется, после того, как он пошлет красавицу укладывать свои вещички.

Так они молча стояли и смотрели друг на друга. Алесандра ждала, что Колин первый заговорит с ней. А он ждал ее объяснений.

Первой не выдержала Алесандра. Она склонилась в грациозном реверансе и сказала:

– Добрый вечер, Колин. Рада видеть вас снова.

Ее голос был удивительно нежным. Колин попытался вдуматься в ее слова. Это было до смешного трудно.

– Снова? – наконец переспросил он. Боже, он так груб!

– Да, мы встречались, когда я была еще совсем крошкой. Вы называли меня сорванцом.

Это напоминание вызвало у него едва заметную улыбку. Однако Колин не помнил такого.

– И вы правда были сорванцом?

– Увы, да, – ответила она. – Мне говорили, я пускала в ход не только руки, но и ноги, если что-то было не по мне, но это было так давно. С тех пор я выросла и более не нахожу это прозвище уместным. Вот уже несколько лет, как я ни с кем не дралась.

Колин прислонился к перилам, потому что раненая нога все еще давала себя знать.

– И где же мы встречались?

– В поместье вашего отца, – ответила Алесандра. – Наша семья гостила у вас, а вы в то время вернулись домой из Оксфорда. Ваш брат только что окончил университет.

И все-таки Колин не мог ее вспомнить. Это его не удивило. Дом его родителей всегда был полон гостей, и он привык не обращать на них внимания. Большинство, как он помнил, переживали не лучшие времена, и его отец, проявляющий жалость к неудачникам, принимал в своем доме любого страждущего.

Алесандра казалась очень спокойной и уверенной в себе, но от глаз Колина не укрылись побелевшие пальцы сжатых рук, и он понял, что она не была так безмятежна, как хотела показать. Неожиданно Колина тронула ее беззащитность, и ему вдруг захотелось успокоить ее.

– И где теперь ваши родители? – спросил он.

– Мой отец умер, когда мне было одиннадцать лет, – ответила Алесандра. – Мама скончалась в следующем году. Разрешите мне помочь собрать ваши бумаги? – вдруг спросила она, чтобы сменить тему разговора.

– Какие бумаги?

Улыбка ее была обворожительной.

– Те, что вы уронили.

Колин посмотрел вниз и увидел свои бумаги, рассыпавшиеся по ступенькам. Он почувствовал себя полным идиотом – стоял тут, сжимая руками воздух. Колин широко улыбнулся собственной рассеянности. «Вот уж верно, веду я себя не лучше своего дворецкого, – подумал он, – правда, у Фланнегана довольно веская причина, объясняющая такое дурацкое поведение: молод, неопытен и просто в жизни не видел никого красивее».

Однако Колину следовало бы быть осмотрительнее. Он превосходил своего слугу и годами, и опытом. Но сегодня вечером брала свое усталость – в ней и крылась причина его неловкости. Кроме того, его гостья оказалась на редкость красивой девушкой.

Колин вздохнул.

– Не трудитесь, принцесса. Так по какой же причине вы здесь, принцесса Алесандра? – без обиняков спросил он.

– Ваш брат и его жена захворали, – объяснила она. – По приезде в Лондон я должна была остановиться в их доме, но они внезапно почувствовали недомогание, и мне пришлось побеспокоить своим присутствием вас, пока ваши родственники не поправятся.

– И кто же вам это посоветовал?

– Ваш отец.

– Почему он проявляет такую заботу о вас?

– Он мой опекун, Колин.

Такая новость немало удивила молодого человека. Отец никогда не говорил с сыном о подобном опекунстве, как, впрочем, не посвящал его и в другие дела, считая, по-видимому, что сыновей это не касается.

– Надолго ли вы приехали в Лондон?

– Нет, – ответила Алесандра. – Хотя с интересом ожидаю балов и желала бы осмотреть все достопримечательности города.

Любопытство Колина усиливалось. Он шагнул к ней.

– Я действительно не хотела обременять вас, – продолжала принцесса. – Предлагала снять себе отдельный дом в городе или же занять городской особняк ваших родителей, но ваш батюшка и слышать не хотел об этом. Он сказал мне, что не пристало молодой девушке жить самостоятельно. – Она помолчала и вздохнула. – Правда, я пыталась переубедить его. Но, к сожалению, мне не удалось его переспорить.

Святые угодники, у нее такая славная улыбка! И заразительная к тому же! Колин невольно улыбнулся ей в ответ.

– Никому еще не удавалось переспорить моего отца, – согласился он и тут же напомнил ей: – Но вы все-таки не объяснили, почему вы здесь.

– Разве нет? Это не так просто, – добавила Алесандра, тряхнув кудрями. – Видите ли, мне нужно было приехать в Лондон раньше, но вышло так, что я задержалась.

Колин покачал головой:

– Недомолвки только все запутывают. Я слишком прям – черта, которую я перенял у своего компаньона, во всяком случае, так мне говорили. Я восхищаюсь абсолютной честностью, но, к сожалению, она встречается крайне редко, и, пока вы гостите в моем доме, мне бы не хотелось недомолвок с вашей стороны. Как вы на это смотрите?

– Разумеется, ваши требования вполне резонны.

Алесандра снова сцепила руки. Наверное, он ее напугал. Вероятно, он был похож на чудовище. И видит бог, он действительно чувствовал себя чудовищем. Колин не хотел, чтобы она его так боялась, хотя отказываться от своих слов вовсе не собирался. Алесандра не стала спорить с ним по поводу его чрезмерных требований, а может, промолчала из скромности. Его совершенно не интересовала скромность в женщине.

Колин с деланным безразличием сказал:

– Соблаговолите ответить на некоторые вопросы, не терпящие отлагательств.

– Разумеется. Спрашивайте.

– Почему с вами два телохранителя? Теперь, когда вы прибыли на место, они вам уже не нужны. Или вы считаете, что я мог бы оказаться совсем негостеприимным?

Алесандра сначала ответила на его последний вопрос:

– О, мне и в голову не приходила мысль, что вы откажете мне в своем гостеприимстве, сэр. Ваш батюшка уверял меня, что вы будете ко мне очень добры. У Фланнегана записка, предназначенная для вас, – добавила она. – Ваш отец также настаивал, чтобы я оставила при себе телохранителей. Реймонд и Стивен были наняты настоятельницей монастыря, где я воспитывалась, чтобы сопровождать меня в поездке в Англию, и ваш батюшка неоднократно напоминал мне, чтобы я оставила их у себя. Они не обременены семьями, по которым могли бы скучать, и им недурно платят. Вам совершенно незачем о них беспокоиться.

Ее искренность все больше покоряла Колина.

– Я о них нисколько не беспокоюсь, – ответил Колин. Тут он широко улыбнулся и покачал головой. – Знаете ли, получить от вас ответы на вопросы оказалось не так-то просто.

Алесандра кивнула:

– Мать-настоятельница говорила мне то же самое. Она считала это одним из самых больших моих недостатков. Простите, если я привела вас в недоумение. Я не хотела.

– Алесандра, ведь за всем этим стоит мой отец, не так ли? Это он послал вас ко мне?

– И да и нет.

Она быстро подняла руку, потому что Колин нахмурился.

– Я не увиливаю от ответа. Ваш отец действительно послал меня к вам, но только после того, как выяснилось, что Кейн и его жена захворали. Однако я не верю, что здесь заключается какой-то тайный умысел. Ведь ваши родители настаивали, чтобы я оставалась в их усадьбе, пока они не поправятся настолько, чтобы сопровождать меня в город. Я и правда бы осталась, если бы не масса неотложных дел.

Алесандра говорила искренне. Колин же пребывал в полной уверенности, что это всего лишь новая затея его отца. Он виделся с ним в клубе всего неделю назад, и тогда тот выглядел совершенно здоровым. Колин вспомнил их последние разговоры. Его отец частенько заговаривал о женитьбе, а потом и вовсе стал беспокоиться и постоянно изводил Колина призывами обзавестись семьей. Колин с притворным смирением внимал отцу, но, поскольку отцовские увещевания не прекращались, наконец сказал, что решил остаться в холостяках.

Алесандра не имела ни малейшего представления о том, какие мысли проносились в голове Колина. Тем не менее его хмурый вид беспокоил ее. Слишком он был недоверчив. «А он приятный мужчина, – подумала она. – И как эти густые рыжие волосы идут к его скорее зеленым, чем светло-карим глазам». В них загорались удивительные искорки, когда он улыбался. И у него была восхитительная маленькая ямочка на левой щеке. Но, видит бог, на его хмуром лице была написана настоящая ярость! Он был гораздо более внушительным, чем мать-настоятельница, как показалось Алесандре.

Она больше не могла выдерживать молчания.

– Ваш отец хотел переговорить с вами о моих необычных обстоятельствах лично, – прошептала Алесандра. – Он собирался рассказать все без обиняков.

– Когда дело доходит до моего отца и его намерений, без обиняков не бывает.

Алесандра пожала точеными плечиками и хмуро посмотрела на Колина.

– Ваш отец – самый почтенный человек, с которым я имела удовольствие быть знакомой. Он ко мне чрезвычайно добр и принимает мои интересы близко к сердцу.

При виде пылающих раздражением щек Алесандры Колин улыбнулся.

– Нет надобности за него заступаться. Я знаю, мой отец достойный человек. И это одна из сотен причин, по которым я его люблю.

Он заметно смягчился.

– Вам очень повезло, что такой замечательный человек оказался вашим отцом.

– А вам разве не так повезло?

– Ну почему же, – отвечала Алесандра. – Мой отец тоже был замечательным человеком.

Она попятилась, когда Колин преодолел оставшиеся ступеньки. Алесандра наткнулась на стену и только потом повернулась и медленно пошла по коридору в свою комнату.

Колин, сложив руки за спиной, последовал за ней.

«Фланнеган прав», – подумал он про себя. Он действительно был намного выше Алесандры. Возможно, его огромный рост пугал ее.

– Вам не нужно меня бояться.

Алесандра резко остановилась, повернулась и посмотрела на него снизу вверх.

– Бояться? Боже правый, с чего это вы решили, что я вас боюсь?

Слова ее прозвучали насмешливо. Колин пожал плечами.

– Вы довольно поспешно стали отступать, когда я начал подниматься по лестнице, – заметил он.

Колин не сказал о страхе, который заметил у нее в глазах, и о том, как она судорожно переплетала пальцы рук. Если Алесандра не хотела подавать виду, что боится, ради бога.

– Ну, я не так уж напугана, – заявила она. – Я не привыкла принимать… гостей в ночной сорочке и пеньюаре. Но на самом деле, Колин, я чувствую себя здесь в полной безопасности. Это такое хорошее чувство. В последнее время мне его недоставало.

Алесандра покраснела, как будто призналась в своей слабости.

– Что же вас беспокоило? – спросил Колин.

Вместо того чтобы ответить на его вопрос, она переменила тему разговора.

– Вам не хотелось бы узнать, почему я приехала в Лондон?

Тут Колин едва заметно улыбнулся. Разве он не старался так усердно выяснить это?

– Если пожелаете мне об этом рассказать, – сказал он.

– На самом деле у меня было две причины для этого путешествия, – начала Алесандра, – и они в равной степени важны для меня. Первая – загадка, которую я намерена разрешить. Я познакомилась с молодой леди по имени Виктория Перри около года назад. Она останавливалась в монастыре Святого креста на некоторое время. Путешествовала по Австрии со своим семейством и, знаете ли, совсем расхворалась. Сестры в Святом кресте известны своим умением ухаживать за больными, и поскольку не было сомнений, что Виктория поправится, ее семейство спокойно оставило ее там восстанавливать силы. Мы быстро сдружились, и после того как Виктория вернулась в Англию, она писала мне по крайней мере раз в месяц, а иногда и чаще. Хотелось бы мне сохранить ее письма, потому что в нескольких посланиях она ссылалась на какого-то тайного воздыхателя, который ухаживал за ней. Виктория считала все это очень романтичным.

– Перри… где я слышал эту фамилию? – удивился Колин вслух.

– Не знаю, сэр.

Он улыбнулся:

– Я не хотел вас прерывать. Пожалуйста, продолжайте.

Алесандра кивнула.

– Последнее письмо, которое я получила, было датировано первым сентября. Я тотчас же написала ответ, но больше не имела от нее вестей. Разумеется, я заволновалась. Когда приехала в дом к вашему отцу, то рассказала ему, что собираюсь отправить посыльного к Виктории, чтобы попросить о встрече. Я хотела узнать о том, что произошло за последнее время. Виктория вела такую восхитительную жизнь, и переписка с ней доставляла мне огромное удовольствие.

– И вы назначили встречу?

– Нет, – ответила Алесандра. Она помолчала и взглянула на Колина. – Ваш отец рассказал мне о скандале. Все считают, что Виктория сбежала с человеком низкого происхождения. Они поженились в Гретна-Грин. Можете представить такую историю? Ее семейство действительно поверило в эту сказку. Ваш отец сказал, что они от нее отвернулись.[1]

– Теперь я вспомнил. Действительно, я слышал об этом прискорбном случае.

– В этом нет и капли правды!

Колин недоуменно приподнял бровь, услышав такую горячность в голосе.

– Неужели? – спросил он.

– Разумеется, – сказала Алесандра. – Из меня плохой знаток человеческих душ, Колин, но уверяю вас, Виктория не сбежала. Она никогда бы так не поступила. Я собираюсь разузнать, что же в действительности с ней произошло. Возможно, она попала в беду и ей нужна моя помощь, – добавила она. – Завтра же пошлю записку ее брату, Нейлу, с просьбой о встрече с ним.

– Не думаю, что семья пожелает, чтобы недостойное поведение их дочери снова стало достоянием гласности.

– Я буду чрезвычайно осмотрительна.

В голосе Алесандры слышалась искренность. Неплохая из нее актриса, и к тому же она так чертовски красива, что трудно внимательно следить за тем, что она говорит. Ее взгляд завораживал. Однако Колин все-таки заметил, что рука ее покоилась на ручке двери его спальни. Потом его внимание было отвлечено ее удивительным запахом. В воздухе витал слабый аромат роз. Колин немедленно отступил на шаг, чтобы между ними оказалось чуть большее расстояние.

– Вы не против того, что я спала в вашей постели?

– Не знал об этом.

– Фланнеган собирался перенести мой багаж в смежную комнату завтра. Он не думал, что вы сегодня вернетесь домой. Всего одна ночь, сэр, но теперь, когда у него есть время, чтобы перестелить постели в другой комнате, я буду счастлива вернуть вам ваше ложе.

– Мы поменяемся завтра утром.

– Вы очень добры ко мне. Благодарю вас.

Колин наконец заметил темные круги у нее под глазами. Ясно, что девушка была утомлена, а он не давал ей спать, ведя допрос с пристрастием.

– Вам нужно отдохнуть, Алесандра. Сейчас уже полночь.

Кивнув, она открыла дверь его спальни.

– Доброй ночи, Колин. Еще раз спасибо за ваше гостеприимство.

– Не могу оставить принцессу в такую трудную для нее минуту, – сказал он.

– Прошу прощения? – Алесандра не имела ни малейшего представления, что он хотел этим сказать. Откуда он взял, что сейчас ей приходится трудно?

– Алесандра, какова же была вторая причина вашего приезда в Лондон?

Казалось, ее смутил этот вопрос. «Вторая причина, должно быть, не слишком веская», – решил Колин.

– Мне просто любопытно, – признался он, пожав плечами. – Вы говорили о двух причинах, и мне просто интересно… А впрочем, не важно. Пора спать. Увидимся утром. Спокойной ночи, принцесса.

– Я теперь вспомнила причину, – выпалила Алесандра.

Колин повернулся к ней.

– Да?

– Вы хотите, чтобы я сказала?

– Да, конечно.

Алесандра долго и пристально смотрела на него. Она была перед ним вся как на ладони – нерешительная и такая беззащитная.

– Вы хотите, чтобы я была с вами честна?

Колин кивнул.

– Разумеется, хочу.

– Так и быть. Буду честна. Ваш отец говорил, чтобы я не доверялась вам, но поскольку вы настаиваете на полном доверии, а я пообещала быть с вами откровенной…

– Ну и?.. – подбодрил Колин.

– Я приехала в Лондон, чтобы выйти за вас замуж!

Неожиданно он снова ощутил голод. Уже не первый раз это непреодолимое чувство заставало его врасплох. Он и не помышлял об охоте, но внезапно, когда он стоял в дверях библиотеки сэра Джонстона и слушал в этот полуночный час последние сплетни о принце-регенте, попивая свой бренди в обществе других джентльменов, желание просто захлестнуло его.

Глаза его загорелись. Желудок пронзила боль. Он был пуст, пуст, пуст.

Ему нужно насытиться.

Глава 3

Алесандра почти не спала минувшей ночью. Когда она выпалила свою вторую причину приезда в Лондон, от вида Колина у нее перехватило дыхание. Боже, он был вне себя от ярости! И никакими силами ей не удалось выбросить из головы образ разъяренного Колина, оттого и не спалось.

«Честность в данном случае просто губительна», – думала она про себя.

То, что она сказала правду, не пошло ей на пользу. Лучше бы промолчала. Алесандра глубоко вздохнула. Нет, она не должна ничего утаивать. Мать-настоятельница крепко вбила это в ее хорошенькую головку.

И снова перед ее мысленным взором возник рассерженный Колин. Как может мужчина с такой восхитительной ямочкой на щеке иметь такие холодные глаза? Колин опасен, когда сердится. Как жаль, что герцог Уильямширский не удосужился хотя бы в общих чертах рассказать ей о крутом нраве своего сына.

Алесандра побаивалась следующей встречи с молодым герцогом. Она оттягивала время, пока одевалась. Горничная болтала без умолку, убирая ей волосы. Той хотелось знать каждую мелочь распорядка дня своей госпожи. Принцесса собирается выходить из дома? Будет ли ее сопровождать горничная?

Алесандра машинально отвечала на вопросы служанки.

– Не исключено, что завтра нам придется искать крышу над головой, – заключила она. – Я объявлю тебе свои намерения, как только все прояснится, Вейлина.

Горничная закончила застегивать мелкие пуговки на лифе ярко-голубого платья для выезда, когда раздался стук в дверь.

Фланнеган оповестил принцессу о том, что его хозяин ждет ее в гостиной и просит поторопиться.

Алесандре не пришло в голову попросить его немного подождать. Времени, чтобы уложить волосы в прическу, не было, а она не хотела никому доставлять неудобств. Живя в монастыре, Алесандра привыкла обходиться без горничной. Условности Алесандра считала досадной помехой. Многое она научилась делать самостоятельно.

Отпустив Вейлину, Алесандра сказала Фланнегану, что спустится вниз через минуту, а потом поспешила к своему саквояжу. Она вытащила оттуда записную книжку, подарок опекуна, наскоро пригладила распущенные волосы и вышла из комнаты.

Она приготовилась к схватке с чудовищем. Колин поджидал ее в гостиной. Он стоял перед камином, заложив руки за спину. Алесандра несколько успокоилась, когда заметила, что он не хмурится. Однако его невозмутимость была обманчива.

Алесандра остановилась в дверях, ожидая, что Колин пригласит ее войти в гостиную. Он долго не произносил ни слова. Просто стоял и пристально смотрел на нее. Скорее всего, он собирался с мыслями, а может быть, просто сдерживался, чтобы не дать волю раздражению. Она почувствовала, что краснеет под его испытующим взглядом, но в то же время и сама точно так же невежливо разглядывает его.

На такого мужчину, как Колин, трудно не обратить внимания. Он так привлекателен! Белоснежная сорочка и лосины для верховой езды цвета слоновой кости четко обрисовывали мускулистое, тренированное тело. Все это утреннее великолепие дополняли высокие лакированные сапоги.

«Личность человека проявляется в манере носить одежду», – заметила про себя Алесандра. Колин оставил ворот рубашки незастегнутым и не надел этот ужасный напыщенный галстук. Он явно был бунтарем, живущим в окружении консерваторов. Прическа его вовсе не модная, скорее небрежная. Волосы были довольно длинными, и он перехватил их сзади кожаным ремешком. Вся его внешность выдавала в нем независимого человека. Он был высок, с широкими плечами и длинными, сильными ногами и напоминал Алесандре одного из тех необузданных жителей американского Дикого Запада, которых она видела на рисунках углем в «Дейли». Колин на удивление привлекателен, но эта привлекательность чем-то напоминала экзотическую красоту пирата, просоленного всеми морскими ветрами.

И этот человек с такими холодными глазами может обезоружить женщину одной лишь улыбкой, недоумевала Алесандра.

Но сейчас Колин вовсе не улыбался.

– Войдите и располагайтесь, Алесандра. Нам необходимо переговорить.

– Как вам будет угодно, – последовал незамедлительный ответ.

Неожиданно рядом с ней возник Фланнеган. Он взял ее под локоток, чтобы препроводить в гостиную.

– В этом нет необходимости, – процедил Колин. – Алесандра может ходить без посторонней помощи.

– Но она ведь принцесса, – напомнил Фланнеган своему хозяину. – Мы должны оказывать ей почтение.

Колин ледяным взглядом приказал дворецкому прикусить язык. Фланнеган неохотно выпустил локоток принцессы. Вид у него был удрученный. Алесандра попыталась подбодрить оскорбленного в лучших чувствах дворецкого.

– Вы очень заботливы, Фланнеган, – похвалила его она.

Дворецкий снова прилип к ее локотку, словно липучка. Алесандра позволила ему подвести себя к диванчику-маркетри, обитому красной парчой. Когда она уселась, Фланнеган преклонил колено и попытался расправить ее юбки. Она не разрешила ему помочь.

– Вам больше ничего не нужно, принцесса? – спросил Фланнеган. – Завтрак будет подан с минуты на минуту, – добавил он, кивнув. – Не хотите ли пока чашечку шоколада?

– Нет, благодарю, любезнейший, – ответила Алесандра. – Мне нужны перо и чернила, – добавила она. – Не будете ли так добры отыскать их для меня?

Фланнеган помчался со всех ног из гостиной выполнять поручение.

– Удивлен, что он не пополз на коленях, – протянул Колин.

Его замечание вызвало у Алесандры улыбку.

– Ваш дворецкий достоин всяческих похвал, Колин.

Он не ответил. Фланнеган вихрем принесся назад со всеми необходимыми принадлежностями для письма. Он положил перо и чернильницу на низенький круглый столик, потом схватил его и подтащил к принцессе.

Конечно, Алесандра его поблагодарила, и от этой похвалы молодой человек весь расцвел.

– Ступай и закрой за собой дверь, Фланнеган, – приказал Колин. – Не хочу, чтобы нас отвлекали.

Он снова говорил раздраженно. Алесандра тихонько вздохнула. С Колином не так уж легко общаться.

Она подняла глаза на хозяина дома.

– Я вас расстроила. Мне, право, очень жаль…

Колин не дал ей закончить извинения.

– Вы совсем меня не расстроили, – бросил он.

Алесандра едва удержалась от смеха. Этот мужчина был расстроен, на самом деле расстроен. На щеках его играли желваки, и если это не выказывало его настоящих чувств, тогда она не знала, что и подумать.

– Вижу, – согласилась она примирительно.

– Итак, – начал Колин официальным тоном, – считаю, что нам необходимо безотлагательно уладить некоторые вопросы. Ради бога, с какой стати вы решили, что я женюсь на вас?

– Ваш отец объявил мне это.

Колин и не пытался скрыть своего раздражения.

– Я взрослый человек, Алесандра. И принимаю решения сам.

– Разумеется, вы взрослый человек, – согласилась принцесса. – Но вы навсегда останетесь сыном, Колин. Ваш долг делать то, что требует от вас отец. Сыновья должны подчиняться своим отцам независимо от своего возраста.

– Это просто смешно.

Алесандра грациозно пожала точеными плечиками. Колин вооружился терпением.

– Не знаю, какое соглашение вы заключили с моим отцом, и мне жаль, если он что-то пообещал вам от моего имени, но хочу, чтобы вы поняли: у меня нет намерений жениться на вас.

Алесандра опустила глаза в записную книжку, которую держала в руках.

– Хорошо, – согласилась она.

Ее быстрое согласие, данное таким равнодушным тоном, удивило Колина.

– И вас не рассердил мой отказ?

– Нет, конечно же, нет.

Алесандра подняла на него глаза и улыбнулась. Колин выглядел смущенным.

– Я разочарована, – призналась она. – Но вовсе не сержусь. Ведь я едва вас знаю. И было бы неразумно с моей стороны сердиться.

– Совершенно верно, – не мог не согласиться Колин. – Вы меня совсем не знаете. Почему же вы хотите выйти за меня замуж, если вы…

– Мне казалось, что вам уже все ясно, сэр. Ваш отец велел мне выйти за вас замуж.

– Алесандра, я хочу, чтобы вы поняли…

Она не дала ему закончить.

– Я принимаю ваше решение, сэр.

Колин принужденно улыбнулся. Принцесса Алесандра выглядела весьма озадаченной.

– Вам не доставит много хлопот подыскать кого-нибудь подходящего в мужья. Вы очень красивая девушка, принцесса, – продолжал молодой человек.

Алесандра пожала плечами. Было ясно, что лесть не произвела на нее никакого впечатления.

– Воображаю, как трудно было вам меня просить об этом, – начал Колин немного погодя.

Алесандра выпрямилась и вздернула изящный подбородок.

– Я не просила, – объявила она. – Я просто изложила вам главную цель вашего отца.

– Его главную цель?

Колин говорил, словно насмехаясь над ней. Алесандра почувствовала, что краснеет от смущения.

– Вы смеетесь надо мной, сэр. Вам трудно разговаривать со мной без насмешек?

Колин покачал головой. Когда он снова заговорил, голос его был ласковым.

– Я вовсе не смеюсь над вами, принцесса, – сказал он. – Понимаю, вам нелегко. Могу поспорить, это мой отец виноват в том, что мы с вами попали в такое неловкое положение. Он не успокоится, пока не подыщет для меня жену.

– Ваш отец желал, чтобы я ничего не говорила вам о свадьбе. Сказал, что вы просто взрываетесь, когда слышите одно только это слово в своем присутствии. Герцог Уильямширский считает, что вам нужно время, чтобы поближе узнать меня. Ваш отец надеялся… возможно, я вам со временем понравлюсь.

– Послушайте, вы мне и так уже нравитесь, – сказал Колин. – Но сейчас я совсем не расположен жениться. Ни на ком. Через пять лет, в соответствии с моими планами, я укреплю свое финансовое положение и тогда буду в состоянии обзавестись семьей.

– Вы понравились бы настоятельнице монастыря, где я воспитывалась, Колин, – неожиданно сказала Алесандра. – Она любит всякие планы. Считает, что без них жизнь превратилась бы в хаос.

– Как долго вы жили в этом монастыре? – спросил Колин, чтобы уйти от щекотливого разговора.

– Довольно долго, – ответила Алесандра. – Колин, простите, но я не могу ждать. Я действительно должна выйти замуж незамедлительно. К несчастью, – добавила она со вздохом. – Думаю, из вас получился бы вполне сносный супруг.

– Откуда вам знать?

– Это слова герцога Уильямширского.

Колин рассмеялся. Он не мог сдержаться. Господи, как она бесхитростна! Он заметил, что она сжимает в руках записную книжку, и лицо его тут же стало серьезным. Она и в самом деле была смущена. Его веселье только усугубляло ее неловкость.

– Я поговорю с отцом и избавлю вас от этого тяжкого испытания, – пообещал Колин. – Знаю, это он вбил вам в голову такие мысли. Он может быть очень убедительным, не так ли?

Алесандра сидела потупившись и ничего не отвечала. Колин неожиданно почувствовал себя грубияном и виновником ее разочарования. «Черт знает что, – мысленно выругался Колин. – Только этого мне не хватало!»

– Алесандра, это соглашение, что вы заключили с моим отцом, наверняка включало какую-то выгоду. И насколько она велика?

После того как она назвала точную сумму, Колин тихонько присвистнул. Он облокотился о каминную полку и покачал головой. Теперь он не на шутку рассердился на своего отца.

– Видит бог, вы не будете разочарованы! Если он пообещал вам целое состояние, ему придется заплатить. Вы ведь выполнили свою часть сделки…

Алесандра подняла руку, призывая его замолчать, бессознательно повторяя жест матери-настоятельницы.

Колин подчинился помимо собственной воли.

– Вы не так поняли, сэр. Ваш отец мне ничего не обещал. Это я обещала. Однако он не стал участвовать в этой сделке и действительно был удручен, как только я предложила деньги в обмен на мужа.

Колин снова рассмеялся. Он был уверен, что Алесандра шутит.

– Тут нет ничего смешного, Колин. Мне необходимо выйти замуж в трехнедельный срок, и ваш батюшка просто мне помогает. В конце концов, он мой опекун.

Колин почувствовал необходимость сесть. Он подошел к высокому кожаному креслу, стоявшему напротив диванчика, и опустился в него.

– Вы собираетесь выйти замуж за три недели?

– Да, – подтвердила Алесандра. – Вот почему я и попросила помощи у вашего отца.

– Алесандра…

Она помахала записной книжкой.

– Я попросила его помочь составить список.

– Какой список?

– Подходящих кандидатов.

– И?.. – подтолкнул он.

– Он сказал, чтобы я вышла замуж за вас.

Колин подался вперед, обхватив руками колени, и хмуро посмотрел на нее.

– Слушайте внимательно, – беспрекословным тоном сказал он. – Я на вас не женюсь!

Алесандра тут же потянулась за пером, аккуратно обмакнула его в чернильницу, а затем провела линию в верхней части листка записной книжки.

– Что вы делаете?

– Я вас вычеркиваю.

– Из чего?

Она выглядела раздраженной.

– Из моего списка. Вы случайно не знаете графа Темпльтона?

– Знаю.

– Он хороший человек?

– Какое там! – пробормотал Колин. – Повеса. Воспользовался приданым сестры, чтобы оплатить несколько своих карточных долгов, но до сих пор каждую ночь ни на шаг не отходит от игорного стола.

Алесандра тут же обмакнула перо в чернильницу и вычеркнула второе имя в своем списке.

– Странно, что ваш отец не знал о подобном пристрастии графа.

– Отец больше не посещает клубов.

– Логично, – согласилась Алесандра. – Господи, оказывается, это гораздо труднее, чем я ожидала.

– Алесандра, почему вы так торопитесь выйти замуж?

Перо ее замерло в воздухе.

– Прошу прощения? – переспросила она, так как внимание ее было целиком сосредоточено на записной книжке.

Колин повторил свой вопрос.

– Вы сказали, что должны выйти замуж в трехнедельный срок. Я спросил почему.

– Из-за церкви, – коротко объяснила она. – Колин, вы не знакомы с маркизом Таунзендом? А у него нет ли каких‐нибудь ужасных пороков?

Терпение Колина иссякло.

– Отложите список, Алесандра, и отвечайте на мои вопросы. Какое, черт побери, отношение ко всему этому имеет церковь?..

Алесандра прервала его:

– Ваша матушка уже сделала заказ. Она успела все предусмотреть. Она самая замечательная леди, и, господи, она такая собранная! Свадьба будет великолепной. Надеюсь, вы сможете присутствовать на ней. К досаде ваших родителей, я была против пышной свадьбы и настояла на небольшой скромной церемонии.

Колин усомнился, знает ли его отец, что его подопечная слегка тронулась.

– Ближе к делу, – начал он. – Вы позаботились обо всех приготовлениях к свадьбе, за отсутствием жениха…

– Не приписывайте этого мне, – оборвала его Алесандра. – Как я уже сказала, обо всем позаботилась ваша матушка.

– А вам не кажется, что вы не с того конца все это дело затеяли? По обыкновению сначала подыскивают жениха, Алесандра.

– Согласна, но дело вовсе не такое уж обычное. Мне просто необходимо выйти замуж, все равно за кого.

– Почему?

– Пожалуйста, не думайте обо мне плохо, но, поскольку вы не собираетесь на мне жениться, думаю, лучше вам не вникать в дальнейшие подробности. И все-таки я была бы благодарна за вашу помощь, конечно, если вы захотите мне ее оказать.

У Колина больше не было намерений пускать эту затею на самотек. Он докопается до настоящей причины, почему ей необходимо выйти замуж, и сегодня же! Он решил воспользоваться маленькой хитростью, а потом преспокойненько вернуться к этому вопросу.

– Я буду рад помочь вам, – сказал он. – Какие будут указания?

– Не дадите ли вы мне имена пяти – нет, пусть будет шесть – подходящих джентльменов? Я переговорю с каждым из них на этой неделе. К следующему понедельнику остановлюсь на ком-нибудь.

Господи, это уже выше его сил!

– И каковы ваши требования? – вкрадчиво спросил Колин, вступая в эту умопомрачительную игру.

– Во-первых, он должен быть честным, – начала Алесандра. – Во-вторых – титулованным. Мой отец перевернется в гробу, если я выйду замуж за простолюдина.

Колин рассмеялся:

– Вы забыли о самом важном требовании, верно? Он должен быть богатым.

Алесандра хмуро посмотрела на него.

– Думаю, вы просто хотите меня обидеть, – заявила она. – Конечно, вы же совсем меня не знаете, и по этой причине я прощаю вам ваш цинизм.

– Алесандра, большинство женщин, которые охотятся за мужьями, хотят вести богатую жизнь, – подытожил Колин.

– Богатство для меня вовсе не важно, – ответила Алесандра. – Вы бедны как церковная мышь, но я хотела выйти за вас замуж, помните?

Его задела ее прямота.

– Откуда вам знать, беден я или богат?

– Об этом сказал ваш отец. Знаете, Колин, когда вы хмуритесь, вы напоминаете мне сказочное чудовище. Я называла мать Марию Фелисити чудовищем, хотя не осмеливалась говорить ей это прямо в лицо. У вас вид такой разъяренный, что считаю, такое прозвище больше подходит вам.

Колин не мог позволить ей насмехаться над ним. Однако он не оставил намерений докопаться до сути.

– Что еще вам требуется от мужа?

– Он должен оставить меня в покое, – ответила Алесандра после минутного размышления. – Мне не нужен мужчина, который… вертелся бы у меня под ногами.

Колин снова рассмеялся. И сразу же пожалел об этом, когда увидел выражение ее лица. Что за дьявольщина, он задел ее за живое! Даже на глазах у нее появились слезы.

– Мне бы тоже не хотелось иметь жену, которая стала бы путаться у меня под ногами, – согласился Колин, думая, что этим загладит свою оплошность.

Алесандра даже не взглянула на него.

– А вам подошла бы богатая женщина? – спросила она.

– Нет, – отвечал Колин. – Я давным-давно решил сделать себе состояние без посторонней помощи и сдержу это обещание, данное самому себе. Мой старший брат вызвался одолжить внушительную сумму мне и моему компаньону, и, разумеется, мой отец также предлагал свою помощь…

– Но вы от нее отказались, – подхватила Алесандра. – Ваш отец считает вас слишком независимым.

Колин уклонился от неприятной для него темы.

– Ваш муж будет делить с вами постель?

Алесандра не удостоила его ответом. Она снова подняла перо вверх.

– Начинайте свой список, пожалуйста, – промолвила принцесса.

– Нет.

– Но вы же сказали, что поможете мне.

– Это было прежде, чем я понял, что у вас не все в порядке с головой.

Алесандра положила перо на столик и встала.

– Пожалуйста, извините.

– Куда вы идете?

– Укладывать вещи.

Колин догнал ее у двери. Он взял ее за руку и заглянул ей в глаза. Черт побери, он на самом деле расстроил ее! Колин совсем не хотел видеть эти слезы, тем более что знал: их причина кроется в нем самом.

– Вы останетесь здесь, пока я не решу, что с вами делать дальше, – сказал Колин охрипшим от волнения голосом.

– Мое будущее в моих руках, а не в ваших, Колин. Отпустите меня. Я не останусь там, где не желаю находиться.

– Вы останетесь здесь!

И он так на нее взглянул, что девушка невольно сделала шаг назад. Но не тут-то было. Принцесса оказалась не из робких, и ее ответный взгляд был не менее красноречив.

– Если мне не изменяет память, вы ведь отказались от меня? – с вызовом спросила Алесандра.

Колин улыбнулся.

– И по-видимому, напрасно. Просто я не хочу жениться. Я был с вами предельно честен и, судя по вашему яркому румянцу, вижу, что привел вас в замешательство. Вы слишком молоды и невинны для такой небезобидной игры, которую ведете. Пусть мой отец…

– Ваш отец болен и не в состоянии помочь мне, – перебила его Алесандра. Она вырвала свою руку из его железных пальцев. – Но есть другие, которые придут мне на помощь. Вам не стоит об этом беспокоиться.

Такая решительная отповедь задела Колина.

– Поскольку мой отец серьезно болен, чтобы исполнять свои обязанности опекуна, эта забота ложится на мои плечи, – обиженно пробормотал он.

– Это далеко не так, – возразила Алесандра. – Ваш старший брат Кейн станет моим опекуном. Он следующий по линии родства.

– Но Кейн тоже благополучно заболел, не так ли?

– Не нахожу никакого благополучия в его болезни, Колин.

Он сделал вид, что не слышал этих слов.

– Итак, в продолжение всего времени, пока семейство болеет, мне придется решать, куда вы поедете и когда. И не смотрите так презрительно, леди, – тихо, но твердо сказал Колин. – Я всегда поступаю по-своему. К вечеру я узнаю, почему вы решили выйти замуж так поспешно.

Алесандра своенравно тряхнула головой. Он взял ее за подбородок и пристально посмотрел ей в глаза.

– Бог мой, да вы к тому же еще и упрямы.

Он легонько щелкнул ее по носу, а потом отпустил.

– Я вернусь через несколько часов. Оставайтесь тут, Алесандра. Если вы уедете куда-нибудь, я вас отыщу.

Реймонд и Стивен ждали в прихожей. Колин прошел мимо телохранителей, потом остановился.

– Вы отвечаете за безопасность леди, – приказал он.

Реймонд с готовностью кивнул. Глаза у Алесандры расширились.

– Это мои телохранители, Колин! – воскликнула она.

Неслыханная наглость! Он относится к ней как к ребенку – щелкнул по носу, а как снисходительно разговаривает! А теперь она и в самом деле ведет себя как маленькая.

– Да, они ваши телохранители, – согласился Колин. Он открыл парадную дверь и добавил: – Но отвечают они передо мной. Верно ведь, молодцы?

Реймонд и Стивен тут же согласно кивнули. Алесандра была явно раздосадована и чуть было по своевольной привычке не выпалила то, что вертелось у нее на языке.

Достоинство и приличия. Эти слова эхом отозвались у нее в голове. У Алесандры возникло такое ощущение, словно позади нее неслышно возникла мать-настоятельница. Конечно же, это было сумасбродство, поскольку монахиня находилась за океаном. И все же ее уроки приносили свои плоды. Алесандра придала лицу выражение благопристойной безмятежности и кивнула в знак согласия.

– Вы надолго, Колин? – спросила она. Голос ее был абсолютно спокоен.

Колину показалось, что она чуточку охрипла. Вид у нее был такой, словно ей больше всего на свете хочется наорать на него. Колин улыбнулся.

– По всей видимости, да, – ответил он. – Вам будет меня не хватать?

Алесандра ответила ему улыбкой:

– Скорее всего, нет.

Колин рассмеялся, и дверь затворилась.

Глава 4

Ей просто некогда было по нему скучать. Колин вернулся только к вечеру. Алесандра была благодарна ему за отсутствие в доме, поскольку не хотела, чтобы он вмешивался в ее дела.

Целый день Алесандра принимала визиты. Принцесса немного устала, принимая старых друзей своего отца. Они заходили один за другим, чтобы выразить почтение и предложить свои услуги знатной гостье. Большинство визитеров оказались титулованными членами высшего общества, но среди посетителей были также и представители богемы, и даже простые смертные. Отец Алесандры был чрезвычайно общительным человеком. Он был прекрасным знатоком людских характеров – черта, которую Алесандра унаследовала от него, и принцессе пришлись по душе все друзья отца.

Мэтью Эндрю Дрейсон был ее последним гостем. Пожилой господин с круглым животиком стал доверенным лицом ее отца в Англии и до сих пор управлял некоторой частью наследства Алесандры. Дрейсон более двадцати лет был тайным владельцем ценных бумаг лондонской фирмы Ллойда. Он приобрел отличную репутацию брокера. Он не только был безукоризненно честен, но обладал недюжинным умом. Отец Алесандры дал указания своей жене, а та, в свою очередь, дочери: в случае смерти главы семьи обращаться за советом по финансовым делам именно к этому человеку.

Алесандра пригласила его отобедать. Обед подавали Фланнеган и Вейлина. Однако работу в основном пришлось выполнять горничной, поскольку Фланнеган был больше занят тем, что прислушивался к обсуждению денежных вопросов. Он удивлялся тому, как женщина могла иметь такие обширные познания о рынке ценных бумаг, и мысленно отметил необходимость передать услышанное своему хозяину.

Дрейсон весьма продолжительное время уделил различным рекомендациям. Алесандра добавила к этому несколько дельных замечаний. Брокер пользовался только ее инициалами, когда представлял подписчикам свои регистрационные карточки у Ллойда, потому что делать инвестиции в какое-то предприятие для женщины считалось просто невероятным. Даже Дрейсон огорчился бы, узнав, что предложения Алесандры исходили на самом деле от нее самой, но она понимала предубеждение мужчин против женского ума. Алесандра успешно преодолела это препятствие, выдумав старого друга семьи, которого назвала дядюшка Альберт. Алесандра поведала Дрейсону, что Альберт ей вовсе не родственник, но она относится к нему с такой симпатией, что давным-давно привыкла считать его членом своей семьи. Чтобы избежать попыток Дрейсона навести справки об этом человеке, Алесандра мимоходом добавила, что Альберт был близким другом ее отца.

Любопытство Дрейсона было удовлетворено ее объяснениями. Он не имел ничего против того, чтобы следовать указаниям мужчины в финансовых вопросах, хотя неоднократно отмечал странность того, что дядюшка Альберт позволяет Алесандре как доверенному лицу подписываться своими инициалами. Он хотел встретиться с ее наставником и почтенным родственником, но Алесандра и тут выкрутилась, объяснив, что Альберт совсем превратился в затворника и не переносит общества незнакомых людей. «С тех пор как дядюшка переехал в Англию, он считает гостей большой помехой для своих тихих обыденных занятий», – солгала она не моргнув глазом. Дрейсон получал немалые комиссионные от каждого договора, заключаемого со страховой компанией, а так как советы дядюшки Альберта оказывались на высшем уровне, не считал нужным обсуждать это с принцессой. Если Альберт не желает встречаться с брокером, пусть делает как знает. Не терять же клиента в самом деле. Дрейсон решил, что Альберт не лишен чудачества.

После обеда они вернулись в гостиную, куда Фланнеган подал для Дрейсона бокал кларета. Алесандра расположилась на диване напротив гостя и выслушала несколько забавных историй о подписчиках, толпящихся на Королевской фондовой бирже. Ей хотелось бы самой попасть на биржу и увидеть все своими глазами. Дрейсон поведал ей об оригинальной традиции, возникшей еще в тысяча семьсот десятом году, – «глашатай в зале». Он объяснил, что официант по имени Сидней обычно выходил на возвышение, что-то вроде кафедры, и читал вслух газеты громким, четким голосом, в то время как деловые люди сидели за столиками и потягивали бренди. Алесандра должна была довольствоваться тем, что представляла эти события в своем воображении, поскольку женщин не допускали на биржу.

Колин вернулся домой, когда беседа Дрейсона и Алесандры подходила к концу. Хозяин дома бросил свой плащ дворецкому, потом прошел в гостиную. Заметив гостя, он остановился.

И Дрейсон, и Алесандра встали. Алесандра представила агента хозяину дома. Колин уже был наслышан о Дрейсоне. Агент Алесандры произвел на него благоприятное впечатление, поскольку имя Дрейсона было прекрасно известно в корабельном бизнесе. Многие считали брокера финансовым гением. Колин восхищался этим человеком. В жестоком бизнесе рынка Дрейсон оставался одним из немногих, кто ставил дела своих клиентов выше собственной прибыли. Он по праву пользовался всеобщим уважением, и Колин считал, что это вполне справедливо.

– Я не помешал важной встрече? – спросил он.

– Мы уже покончили с делами, – ответил Дрейсон. – Весьма рад познакомиться с вами, сэр, – продолжал брокер. – Я следил за успехами вашей компании и должен выразить вам свое восхищение, сэр. Пройти путь от владения тремя кораблями до двадцати с лишним за пять лет – это под силу далеко не каждой компании.

Колин кивнул.

– Мы с моим компаньоном стараемся выдерживать конкуренцию, – сказал он.

– Вам никогда не приходила мысль представить акции своей компании на аукцион, сэр? Прежде всего я сам бы был заинтересован в инвестициях в такое прибыльное предприятие.

Колин ощущал пульсирующую боль в ноге, которая отвлекала его от разговора. Он переменил позу, поморщившись, и покачал головой. Ему хотелось сесть, вытянуть раненую ногу и как следует выпить. Он не собирался жалеть себя, но нога не давала покоя, заставляя его искать удобное положение. Наконец он оперся о подлокотник дивана, усилием воли принудив себя сосредоточиться на разговоре с агентом.

– К сожалению, нет, – объявил он. – Акции корабельной компании «Эмеральд» распределены между мною и Натаном поровну. Мы не заинтересованы в том, чтобы ими владели посторонние лица.

– Если у вас когда-нибудь появится желание…

– Никогда.

Дрейсон кивнул.

– Принцесса Алесандра объяснила, что вам доверена забота о ее делах на время болезни настоящего опекуна и его семьи.

– Верно.

– Вам выпала такая честь! – воскликнул Дрейсон. Помолчав, он улыбнулся Алесандре. – Не оставляйте своих забот о ней, сэр. Эта девушка – редкое сокровище.

Алесандра была смущена похвалой Дрейсона. Но тут брокер вежливо поинтересовался у Колина о здоровье его отца.

– Я только что виделся с ним, – ответил Колин. – Он действительно был серьезно болен, но теперь болезнь отступила.

Алесандра не могла скрыть своего удивления. Она хотела обратиться к Колину с вопросом о встрече отца и сына, но что-то удержало ее.

Алесандра уже была готова выпалить, что Колин, очевидно, не поверил ей и в самом деле пытался поймать своего отца на лжи. Она нашла такое поведение недостойным. Однако личные дела никогда не должны обсуждаться в присутствии партнеров по бизнесу. Алесандра чуть было не нарушила прописную истину, которой следует придерживаться, даже если глубоко задето твое самолюбие.

Едва заметная ухмылка в глазах Колина говорила о том, что он прекрасно понял состояние Алесандры.

Она приняла невозмутимый вид, но ее взгляд обратился в лед.

– Разве вы не старались держаться подальше от своего отца или матери? – спросила она. – Я считаю, что существует опасность заражения, – объяснила она Дрейсону.

– Опасность? – Колин с трудом сдерживал смех.

Алесандра не обратила на него никакого внимания. Она не сводила глаз с агента.

– Старший брат Колина навестил отца всего на часок несколько дней назад, а теперь он и его любимая жена лежат в жару. Я бы его предупредила, разумеется, но в это время совершала прогулку верхом, а когда вернулась, Кейн уже уехал.

Дрейсон выразил свое сочувствие из-за постигшего семейство несчастья. Алесандра и Колин вышли проводить агента.

– Я вернусь через три дня, если вы не возражаете, принцесса, с бумагами, готовыми для вашей подписи.

Через минуту брокер ушел. Колин закрыл за ним дверь. Он оглянулся и встретил пристальный взгляд Алесандры. Она стояла подбоченившись. Выражение ее глаз не предвещало ничего хорошего.

– Вы должны принести мне извинения, – объявила она.

– Непременно.

– Как вы могли так поступить!

В гневе ее слышалась угроза. Колин улыбнулся.

– Да, мог, – повторил он. – Я не поверил вам, когда вы сказали, что мой брат и отец настолько больны, что не могут заботиться о вас.

– Вам необходимо было удостовериться в этом, не так ли?

Колин не обратил ни малейшего внимания на ее гневный тон.

– Сознаюсь, подумывал, что все подстроено, – сказал он ей. – Я действительно считал, что смогу привезти отца с собой.

– С какой целью?

Колин решил быть честным до конца.

– Чтобы сбыть вас с рук, Алесандра.

Она старалась не выдать своей обиды.

– Простите, что, оставаясь тут, я причинила вам столько беспокойства.

Колин вздохнул.

– Вам не следует принимать это так близко к сердцу. Просто сейчас у меня дел по горло и совсем нет времени, чтобы брать на себя еще одну обузу.

Алесандра хотела было сказать, что вовсе не принимает сказанное так близко к сердцу, но Колин обратился к своему дворецкому:

– Фланнеган, принеси мне чего-нибудь выпить. И покрепче. Сегодня чертовски холодно ездить верхом.

– Так вам и надо, – не сдержалась Алесандра. – Когда-нибудь ваша подозрительность доведет вас до беды.

Колин наклонился ниже, и его глаза оказались в нескольких дюймах от ее глаз.

– Моя подозрительность сохраняет мне жизнь, принцесса.

Алесандра не поняла, что Колин хотел этим сказать. Ей стало не по себе от этого хмурого взгляда, поэтому она решила оставить молодого человека в покое. Она повернулась и стала подниматься по лестнице. Колин последовал за ней. Он услышал, как Алесандра что-то тихонько пробормотала про себя, но не мог расслышать что. Во всяком случае, он был слишком рассеян, чтобы обращать внимание на ее замечания. Колин был занят тем, что изо всех сил пытался не смотреть на мягкое покачивание ее бедер и не признаваться, какой восхитительной он находит всю ее грациозную точеную фигурку.

Алесандра услышала громкий вздох позади и поняла, что Колин поднимается по лестнице следом за ней. Она спросила, не оглядываясь:

– Вы нанесли визит и Кейну или поверили своему отцу на слово, что брат ваш тоже нездоров?

– Я заглянул и к нему.

Алесандра повернулась, чтобы бросить на Колина сердитый взгляд, и чуть было не наскочила на него. Поскольку она стояла на одну ступеньку выше, теперь они смотрели друг другу прямо в глаза.

Она заметила, каким загорелым было его лицо, какой упрямый у него рот, как блестели его глаза зелеными искорками, когда он улыбался своей обезоруживающей улыбкой.

Колин заметил очаровательные веснушки на ее переносице.

Алесандра мысленно отругала себя за собственную слабость.

– Вы весь в пыли, Колин, и от вас разит, как от вашего коня. Вам нужно принять ванну.

Такое пренебрежение задело его.

– А вам нужно перестать пялиться на меня, – парировал он с точно такой же интонацией, как и у нее. – Подопечной не следует обращаться со своим опекуном с таким непочтением.

Алесандра не нашлась что ответить на этот выпад. Колин действительно на некоторое время оказался ее опекуном, и, вероятно, ей нужно было относиться к нему с бо`льшим уважением. Однако ей не хотелось соглашаться с ним, и все из-за того, что он так явно выражал недовольство ее присутствием в своем доме.

– Надеюсь, ваш брат чувствует себя лучше.

– Он в полубессознательном состоянии, – сообщил Колин ей почти весело.

– Вы не любите Кейна?

Он рассмеялся:

– Как можно не любить собственного брата!

– Тогда почему вы так радостно сообщили, что он уже одной ногой стоит в могиле?

– Потому что он и в самом деле болен, а вовсе не в сговоре с моим отцом.

Алесандра покачала головой и двинулась дальше.

– А жене его лучше? – спросила она через плечо.

– Она уже не такого зеленого цвета, как Кейн, – ответил Колин. – Хорошо еще, что их маленькая дочка не заразилась. Она со Стерном осталась за городом.

– А кто такой Стерн?

– Их дворецкий, который теперь превратился в няньку, – объяснил Колин. – Кейн и Джейд останутся в Лондоне, пока не поправятся. Матушка моя чувствует себя лучше, но мои сестрички до сих пор не могут ничего съесть, без того чтобы их не стошнило. Разве не странно, Алесандра, что вы тоже не заболели?

Она потупилась. Алесандра понимала, что это она виновата во всем, но не хотела сознаваться в этом.

– Видите ли, теперь я припоминаю, что была немного больна по дороге в Англию, – невозмутимо заметила она.

Колин засмеялся:

– Кейн обозвал вас чумой!

Алесандра опять повернулась и посмотрела на него:

– Я не намеренно заразила их. Он на самом деле меня во всем обвиняет?

– Несомненно. – Колин нарочно сказал неправду, чтобы досадить ей.

Алесандра явно расстроилась.

– Я надеялась переехать к вашему брату и его жене завтра.

– Ничего не выйдет.

– Теперь вы думаете, что не скоро отделаетесь от меня, не так ли?

Алесандра подождала отрицательного ответа. Джентльмен, в конце концов, должен сказать что-то галантное, даже если это ложь, просто из вежливости.

– Алесандра, мне от вас никуда не деться.

За такую прямоту она одарила его пристальным взглядом.

– Вы могли бы просто смириться с обстоятельствами и найти несколько вежливых слов.

Она поспешила по коридору и вошла в кабинет Колина. Он облокотился о дверной косяк и наблюдал, как Алесандра собирала свои бумаги со стола напротив камина.

– Неужели вы и в самом деле расстроились из-за того, что я не поверил в болезнь моих родных?

Она ответила ему вопросом на вопрос:

– А ваш отец говорил с вами о моих делах?

Смятение в ее глазах удивило его.

– Он не мог говорить со мной долго. – Алесандра заметно приободрилась. – Но вы ведь сами хотели рассказать мне об этих обстоятельствах, не так ли?

Колин говорил тихим, вкрадчивым голосом. И все-таки Алесандра восприняла его слова так, словно он на нее накричал.

– Я бы предпочла, чтобы вам все объяснил ваш отец.

– Он не может. Зато можете вы.

– Так и быть, – в конце концов согласилась Алесандра. – Я расскажу вам об этом сама.

В дверях показался дворецкий.

– Вы не даете Фланнегану пройти, – добавила она с явным облегчением оттого, что ее прервали.

– Принцесса Алесандра, к вам с визитом Нейл Перри, граф Харгрейв. Ожидает в гостиной, чтобы переговорить с вами, – доложил дворецкий.

– Что ему нужно? – спросил Колин.

– Нейл – брат Виктории, – объяснила Алесандра. – Я послала ему записку сегодня утром и попросила прийти.

Колин подошел к столу и облокотился о него.

– А он знает о цели вашего приглашения?

Алесандра вручила Фланнегану свои бумаги, вежливо попросив отнести их к ней в комнату, а потом снова обратилась к Колину:

– Я действительно не объяснила ему цели нашей встречи.

Она поспешно вышла из комнаты, не дав Колину сказать ни слова. Алесандра как будто не слышала его требования вернуться назад и заглянула в свою спальню. Она наскоро составила список вопросов, которые намеревалась задать Нейлу, ведь она не хотела позабыть ни одного из них, свернула листок, улыбнулась Фланнегану, который поправлял покрывало на ее постели, и проворно спустилась по лестнице.

Фланнеган хотел было объявить о ее появлении. Но она опередила его. Нейл стоял в гостиной. Он повернулся, когда Алесандра вошла в комнату, и низко поклонился, приветствуя ее.

– Как мило с вашей стороны, что вы ответили на мое приглашение, – сказала Алесандра, приседая в глубоком реверансе.

– Вы упомянули, что дело, которое вы хотите обсудить, очень важное, принцесса. Мы раньше не встречались. Поэтому ваша записка меня весьма заинтриговала.

«Братец Виктории изо всех сил старается быть обворожительным, – подумала Алесандра, – но его улыбка больше похожа на ухмылку». Граф Харгрейв был всего на дюйм или два выше ее ростом, но держался так прямо, что казалось, одежда на нем стоит колом, словно накрахмаленная. Алесандра не разглядела в его худом лице никаких сходных с Викторией черт, кроме цвета глаз. Они были того же коричневатого оттенка. Что касается Виктории, то она унаследовала самые привлекательные фамильные черты. Носик у нее был короткий, прямой, а у Нейла – длинный, похожий на орлиный и чрезвычайно узкий. Алесандра подумала, что он довольно непривлекательный мужчина, а его прононс при разговоре разозлит кого угодно.

«Внешность, – напомнила она себе, – это еще не все». Алесандра молилась, чтобы Нейл оказался таким же милым собеседником, что и его сестра. Выглядел он занудой. Она надеялась, что первое впечатление ее обманет.

– Пожалуйста, располагайтесь, граф. Я хочу поговорить с вами о деле, которое имеет отношение ко мне лично, и прошу вас снисходительно отнестись к моим расспросам.

Нейл отвесил церемонный поклон. Он подождал, пока Алесандра села на диван, а потом опустился в ближайшее к дивану кресло, положив ногу на ногу и картинно сложив руки на колене. Его ногти, как заметила Алесандра, были довольно длинными для мужчины и тщательно отполированными.

– Никогда не бывал в этом доме, – заметил Нейл. Он оглядел комнату. В его голосе звучало презрение, когда он добавил: – Конечно же, расположен он замечательно, но следует понимать, вы его снимаете?

– Так и есть, – согласилась Алесандра.

– Он совсем не большой, верно? Я всегда думал, что принцессы должны занимать более подходящие апартаменты.

Нейл оказался снобом до мозга костей, и Алесандра пыталась не обращать внимания на эту отвратительную черту, но его замечания невольно вызывали у нее неприязнь. Тем не менее он брат Виктории, и Алесандре не обойтись без его помощи в поисках своей подруги.

– Мне тут очень удобно, – заметила она, усилием воли придав своему голосу любезность. – Ну а теперь, граф, мне бы хотелось расспросить вас о вашей сестре.

Нейлу не понравилось то, что он услышал. Улыбка в тот же миг исчезла с его лица.

– Моя сестра не предмет обсуждения, принцесса Алесандра.

– Надеюсь, вы измените свое мнение, – ответила она. – Я познакомилась с Викторией в прошлом году, – добавила Алесандра, тряхнув кудрями. – Она оставалась в монастыре Святого креста, заболев во время своего путешествия. Она никогда не упоминала обо мне?

Нейл покачал головой.

– Мы редко разговаривали друг с другом, – признался он.

– Неужели? – Алесандра не смогла скрыть своего удивления.

Нейл глубоко вздохнул, стараясь скрыть нахлынувшее раздражение.

– Виктория жила с нашей матушкой. У меня собственное поместье, – добавил он горделиво. – Конечно, теперь, когда сестрица сбежала бог знает куда, матушка живет в моем доме.

Он забарабанил кончиками холеных пальцев по колену, не скрывая своего нетерпения.

– Прошу прощения за вмешательство в ваши семейные дела, но я так волнуюсь за Викторию. Мне не верится, что она могла сбежать и тайно обвенчаться.

– Не переживайте, – бросил Нейл с пренебрежением в голосе. – Она не стоит того, чтобы о ней так пеклись. Она получила то, чего…

– Мне непонятно ваше бессердечное отношение. Виктория, возможно, попала в беду.

– А я не понимаю вашего отношения, принцесса, – повторил за ней Нейл. – Вы давно не были в Англии и, следовательно, не можете себе представить, как этот скандал отразился на нашем положении в обществе. Моя матушка совершенно выбита из колеи бездумным поступком Виктории. Ведь впервые за пятнадцать лет ее не пригласили на ежегодный Эшфордский бал. От такого унижения она провела в постели целый месяц. И все из-за моей сестры! Виктория ветрена и никогда не отличалась умом. А ведь могла выйти замуж за кого только пожелала бы! Я знаю по крайней мере трех джентльменов, которым она отказала. Конечно же, Виктория думала в первую очередь о себе. Пока наша матушка беспокоилась и подыскивала ей подходящего супруга, она тайно бегала через черный ход на свидания со своим любовником.

Алесандра изо всех сил старалась сохранять самообладание.

– Вы не можете знать этого наверняка, – возразила она. – А что касается скандала…

Он не дал ей договорить.

– Вам не стоит проявлять беспокойство о скандале, – пробормотал Нейл. – Теперь меня нисколько не удивляет, почему вы так тесно сошлись с моей сестрой.

– Что вы хотите этим сказать? – спросила Алесандра.

– Вы живете в одном доме с неженатым мужчиной, – сказал Нейл. – Об этом уже поползли слухи.

Алесандра глубоко вздохнула, справляясь с нахлынувшим гневом.

– И что это за слухи?

– Одни говорят, что сэр Колин Холбрук – ваш кузен. Другие считают его вашим любовником.

Алесандра резко поднялась, и листок упал на ковер.

– Действительно, ваша сестра редко говорила мне о вас, и теперь я понимаю почему. Вы – недостойный человек, Нейл Перри. Если бы я так не волновалась о благополучии Виктории, то выставила бы вас отсюда сию же минуту.

– Я возьму на себя этот труд, – раздался голос Колина.

Он опирался о дверной косяк, небрежно скрестив руки на груди. Выглядел он совершенно спокойным, но его глаза… Боже мой, глаза его были полны ярости! Алесандра никогда не видела Колина в таком гневе. При виде этого ее бросило в дрожь.

Нейл не мог скрыть испуга и замешательства. Но он тут же взял себя в руки и неуклюже поднялся.

– Если бы я знал причину, по которой вы хотели меня видеть, ноги бы моей здесь не было. Прощайте, принцесса Алесандра.

Она все еще не могла отвести глаз от Колина, чтобы ответить графу. У нее возникла странная уверенность, что Колин готов наброситься на Нейла.

Ее чутье не подвело. Фланнеган широко отворил двери гостю. Колин подошел и встал рядом с дворецким. Лицо его ничего не выражало, и поэтому Нейл не ожидал, что тот действительно хочет вышвырнуть его вон.

Алесандра стояла не мигая. Перед ее глазами предстало удивительное зрелище. Нейлу хватило времени только чтобы возмущенно взвизгнуть, словно перепуганному поросенку. Колин схватил графа сзади за загривок и пояс панталон, приподнял и вышвырнул на улицу. Нейл приземлился в сточную канаву.

Алесандра легонько охнула, подобрала юбки и поспешно бросилась к дверям. Фланнеган отодвинулся, чтобы она насладилась видом распростертого на земле графа Харгрейва, прежде чем захлопнуть дверь.

Она в ярости набросилась на Колина:

– И что же мне теперь прикажете делать? Сомневаюсь, что Нейл еще раз придет сюда, после того как вы выбросили его вон, Колин.

– Негодяй вас обидел, я не мог этого стерпеть.

– Но я должна получить от него необходимые сведения.

Колин пожал плечами. Алесандра в замешательстве поправила волосы. Она не могла решить, была ли она довольна или задета поступком Колина.

– А как же мой список?

– Какой список, принцесса?

– Список вопросов, которые я собиралась задать Нейлу.

Алесандра поспешно вернулась в гостиную, наклонилась и нашла листок бумаги под диваном.

Фланнеган и Колин наблюдали за ней.

– Принцесса Алесандра твердо верит в списки, милорд, – сказал дворецкий.

Колин оставил это заявление без ответа. Он хмуро посмотрел на Алесандру, когда та прошла мимо него к лестнице.

– Я не разрешаю вам снова приглашать Перри сюда, Алесандра! – выкрикнул Колин, все еще горя возмущением от низменных высказываний этого надутого человечка.

– Я непременно приглашу его еще раз, – бросила она через плечо. – Пока вы выполняете обязанности моего опекуна, Колин, это и мой дом. И если это означает, что вы не желаете принимать неприятного братца Виктории, его приму я.

Колин обратился к дворецкому:

– Не впускай его. Ясно?

– Куда уж яснее, милорд. Наш долг – защищать нашу принцессу от клеветников.

Алесандра уже была на пороге своей комнаты и, следовательно, не могла слышать ни приказа Колина, ни ответа Фланнегана. Она была ужасно утомлена мужчинами вообще и Нейлом Перри в частности. Алесандра на некоторое время решила выбросить из головы брата Виктории. Этот вопрос подождет до завтра.

Вейлина поджидала свою хозяйку в спальне. Они с Фланнеганом уже перенесли вещи Алесандры из комнаты Колина в смежную спальню.

Алесандра опустилась на краешек постели и сбросила туфли.

– Похоже, нам придется остаться тут еще на несколько дней, Вейлина.

– Прибыли ваши чемоданы, принцесса. Начинать их распаковывать?

– Завтра. Несмотря на довольно ранний час, думаю, мне лучше отдохнуть. Ты мне сегодня не нужна. Ступай.

Вейлина оставила госпожу. Алесандра стала не спеша готовиться ко сну. После всех этих встреч она чувствовала себя совсем обессиленной. То, что она говорила с таким множеством друзей отца и выслушала столько добрых слов о нем, всколыхнуло ее тоску по родителям. Алесандра справилась бы со своим унынием, если бы не эта беседа с графом, оказавшимся таким негодяем. Ей хотелось на него накричать и сказать, что он должен благодарить Бога за мать и сестру, которых он может любить. Но, подумав немного, она решила, что холодный самовлюбленный Нейл не придал бы значения ее словам, поскольку был точно таким же, как все те, кто считает свою семью чем-то само собой разумеющимся.

В минуту слабости Алесандра не могла бороться с охватившей ее жалостью к самой себе. У нее нет никого, кто бы искренне переживал за нее. Колин дал ясно понять, что она ему досаждает, и ее настоящий опекун, хотя и был гораздо добрее и мягче, чем его сын, вероятно, тоже считал ее обузой.

Как бы ей хотелось, чтобы с ней была ее мамочка! Воспоминания о семье теперь не успокаивали ее. Они причиняли ей боль одиночества. Помедлив несколько минут, Алесандра легла в постель, спряталась под одеяло и плакала, пока не заснула. Она проснулась в середине ночи, не почувствовав никакого облегчения, и снова разразилась рыданиями.

Колин слышал все, лежа в своей постели. Сон к нему не шел. Пульсирующая боль в ноге не отпускала ни на секунду. Алесандра старалась заглушить рыдания, но Колин прислушивался к каждому шороху в доме. Он тотчас же отбросил одеяло и сел на постели. Поднявшись на ноги, он уже почти пересек свою комнату, когда вспомнил, что на нем нет никакой одежды. Колин натянул панталоны, потянулся к дверной ручке, но остановился.

Ему хотелось утешить Алесандру, однако Колин понимал, что ей не станет легче оттого, что он будет свидетелем ее слабости. Звуки были приглушенные, говорившие о том, что девушка не хочет быть услышанной. Колин решил, что ему следует уважительно отнестись к желанию принцессы побыть в одиночестве.

– Черт знает что! – пробормотал он тихонько.

Колин сам себя не узнавал. Обычно он не проявлял такой нерешительности. Интуиция подсказывала ему, что от Алесандры необходимо держаться подальше. Она оказалась загадкой, которую он не мог разгадать.

Он вернулся в свою постель. Колин наконец принял правду такой, как она есть. Он защищал Алесандру от невзгод. Нет, он также защищал ее от собственных развратных мыслей. Она была в постели, возможно, только в одной прозрачной ночной рубашке, и, черт его подери, если бы он подошел поближе, то наверняка прикоснулся бы к ней!

Колин скрипнул зубами и закрыл глаза. Если бы эта невинная малышка за дверью знала, какие у него мысли, она наверняка выставила бы своих телохранителей на страже у своей спальни.

Он вступил в неравную борьбу с желанием обладать красавицей принцессой.

* * *

Он убил шлюху. Это была ошибка. Ему это не принесло никакого удовлетворения. Стремления властвовать и насыщения не возникло. В течение последующих нескольких дней он размышлял над этим, пока не нашел подходящее объяснение. Со шлюхой все было слишком просто и скучно, и хотя ее крики возбуждали его, однако это было не то. Несомненно, ему пришлось воспользоваться своим умом, чтобы заставить ее клюнуть на наживку. Это было словно соблазнение невинности мастером своего дела. Вот в чем ключевые моменты, которые и составляли разницу. Шлюха была грязной и доступной всем. Она не заслуживала быть похороненной с теми, другими. Он бросил ее в овраг и оставил на растерзание диким зверям.

Ему нужна леди!

На следующее утро, к тому времени как Алесандра спустилась вниз, Колин уже ушел. Фланнеган и Реймонд явились за указаниями и ждали, пока она рассортирует внушительную стопку приглашений, полученных этим утром. Стивен теперь отдыхал, потому что дежурил ночью. Алесандра не считала необходимым, чтобы кто-то оставался на часах всю ночь, но Реймонд, старший телохранитель, настоял на своем.

– Кто-то всегда должен быть начеку на случай неприятностей, – возражал он.

Поскольку Алесандра возложила ответственность на него, ей пришлось позволить ему поступать по собственному усмотрению.

– Но мы же теперь находимся в Англии, – снова напомнила она телохранителю.

– К генералу нельзя относиться легкомысленно, – возразил Реймонд. – Мы ведь уже на месте, верно? Он мог послать людей со следующим кораблем.

Тут Алесандра оставила этот разговор и обратила все свое внимание на гору приглашений.

– Удивительно, сколько людей так скоро узнали, что я нахожусь в Лондоне, – заметила она.

– Не удивляюсь, – вступил в разговор Фланнеган. – Я уже слышал от повара, который узнал от мясника, что вы вызвали целый переполох. Боюсь, ваше имя замешано в некоторых сплетнях, поскольку вы остановились в нашем доме, но то, что у вас есть два телохранителя, не способствует распространению клеветы. Ходят довольно интересные слухи… совершеннейшая чепуха…

Алесандра как раз вытаскивала записку из конверта. Она замерла и посмотрела на Фланнегана.

– Так что за чепуха?

– Говорят, что вы и мой хозяин находитесь в родстве, – объяснил он. – Они думают, что Колин – ваш кузен.

– Об этом упомянул Нейл Перри, – сказала она. – Он также сказал, что другие считают, что Колин – мой любовник.

Фланнеган явно огорчился. Алесандра снисходительно добавила:

– Ничего страшного. Люди верят в то, во что хотят верить. Бедный Колин! Он едва выносит мое присутствие, и если кто-нибудь сошлется на меня как на его кузину, это будет выше его сил.

– Как вы можете говорить такие вещи? – спросил Фланнеган. – Милорд очень доволен, что вы здесь.

– Вы большой оригинал, Фланнеган.

– Ну что вы, принцесса.

– Вы только что сказали мне возмутительную ложь не моргнув глазом.

Фланнеган не засмеялся, пока она не улыбнулась.

– То есть Колин был бы очень доволен, что вы здесь, если бы не был так занят своими финансовыми делами, – заметил дворецкий, опустив глаза.

Алесандра предположила, что слуга старается не уронить достоинства своего господина. Она кивнула в знак согласия и занялась работой. Фланнеган спросил, не может ли он помочь ей. Она велела ему прикладывать печать к конвертам. Герб принцессы был более чем необычным. Фланнеган никогда не видел ничего подобного. На гербе было четкое изображение замка и орла или голубя на одной из замковых башен.

– У этого замка есть название, принцесса? – спросил Фланнеган, заинтересованный необычной деталью.

– Он называется «Стоун хевен» – «Каменный рай». Тут поженились мои родители.

Алесандра охотно отвечала на вопросы дворецкого. Общительный простодушный Фланнеган приподнял ей настроение. Он был полон недоверия, когда услышал, что она владеет не одним, а двумя замками, и она рассмеялась, увидев выражение его лица. Его простодушие она находила весьма забавным.

Они проработали вместе все утро, но когда часы пробили час дня, Алесандра поднялась наверх переодеться. Она сказала Фланнегану, что ожидает гостя и обязана выглядеть как можно лучше.

Фланнеган считал, что принцессе не нужно переодеваться. Для нее было просто невозможно стать еще красивее, чем она была.

В тот вечер Колин вернулся домой около семи. Он был снова выжат как лимон из-за рутинной многочасовой работы в конторе корабельной компании. Тем не менее ему пришлось взять часть работы домой.

Колин нашел своего дворецкого сидящим на ступеньках лестницы, ведущей наверх. Парадную дверь ему открыл Реймонд.

Фланнеган выглядел совершенно потерянным.

– Что произошло? – спросил Колин.

Дворецкий встал и стал давать хозяину сбивчивые объяснения:

– У нас сегодня снова были посетители. Принцесса меня не предупредила. Я ее не виню, конечно, ведь она мне сказала, что ждет гостей, но я не мог даже представить каких! А когда высокий гость находился тут с сопровождающими лицами, я пролил только что приготовленный чай. После того как он отбыл, у двери появился рабочий-докер. Я думал, он пришел искать приработок, но принцесса Алесандра услышала, как я велел ему пройти к черному входу, чтобы его чем-нибудь накормили на кухне. Она вмешалась. Оказывается, принцесса ждала этого человека, и знаете, милорд, она относилась к нему с тем же уважением, что и к тому, первому посетителю.

– Что за первый? – спросил Колин, пытаясь разобраться в невнятных объяснениях слуги.

– Принц-регент.

– Он был здесь? Черт его побери!

Фланнеган снова сел на ступеньку.

– Если мой дядя Стерн прознает о моем позоре, мне несдобровать.

– О каком позоре?

– Я пролил чай на камзол принца-регента.

– Очень хорошо, – ответил Колин. – При первой возможности получишь вознаграждение.

Фланнеган улыбнулся. Он только сейчас вспомнил, как сильно его хозяин недолюбливает принца-регента.

– Я был совершенно смущен его присутствием, а принцесса Алесандра вела себя так, будто ничего особенного не произошло. Она держалась с большим достоинством. И принц-регент оставил свои обычные напыщенные манеры. Он вел себя словно провинившийся школьник. Ясно было, он без ума от принцессы.

На верхней площадке лестницы появилась Алесандра. Колин поднял глаза и сразу же нахмурился. Опять, как в прошлый раз, у него перехватило дыхание.

Алесандра была ослепительно красива в белом с серебром платье, которое переливалось на свету при каждом ее движении. Покрой платья не казался слишком вызывающим, и вырез весьма целомудренно приоткрывал грудь; на шее принцессы красовалось дорогое ожерелье.

Роскошные волосы были забраны вверх, а через локоны продета нитка жемчуга. На затылке вились породистые непослушные завитки, выбившиеся из прически.

Алесандра выглядела поразительной красавицей. Каждый нерв тела Колина воспринимал эту неземную красоту. Ему вдруг захотелось заключить ее в объятия, целовать ее и никогда не выпускать…

– Куда это, черт побери, вы собрались? – бросил он своим обычным резким голосом. Гнев прятал его растерянность – по крайней мере Колин на это надеялся.

Глаза ее расширились от неприязни, послышавшейся в его вопросе.

– В оперу, – ответила Алесандра. – Принц-регент настоял, чтобы сегодня вечером я заняла его ложу. Я беру с собой Реймонда.

– Вы остаетесь дома, Алесандра, – безапелляционно объявил Колин.

– Принцесса, вы не можете требовать от меня, чтобы я пошел в оперу и занял место рядом с принцем-регентом, – сказал Реймонд несколько печально.

– Там его не будет, Реймонд, – успокоила телохранителя принцесса.

– И все равно, я не могу войти в здание. Это будет уж слишком. Я подожду у экипажа.

– Вы никуда не пойдете без меня, – объявил Колин. Он так посмотрел на нее, что у Алесандры не осталось сомнений в его словах.

Улыбка ее была лучезарной. Колин понял, что у нее вовсе не было намерений тащить Реймонда в оперу. Алесандра мастерски обвела его вокруг пальца, чтобы он помог ей.

– Поторопитесь и переоденьтесь, Колин. Мы не должны опаздывать.

– Ненавижу оперу!

Он говорил словно маленький мальчик, который жаловался на то, что ему приходится есть манную кашу. Алесандра не проявила к его словам никакого сочувствия. Она тоже не слишком любила оперу, но не собиралась ему в этом признаваться. Тогда Колин наверняка захочет остаться дома, а она и в самом деле не хотела обижать принца-регента, не воспользовавшись его ложей.

– Это никуда не годится, Колин. Ведь вы уже пообещали пойти со мной. Поторапливайтесь!

Подобрав подол своего платья, Алесандра грациозно сошла вниз. Фланнеган провожал ее взглядом, забыв закрыть рот. Она улыбнулась, проходя мимо.

– У нее поступь настоящей принцессы, – прошептал Фланнеган своему хозяину.

Колин улыбнулся:

– Она и есть настоящая принцесса, Фланнеган.

Внезапно Колин перестал улыбаться. Вырез платья Алесандры был несколько глубже, чем ему показалось сначала. С высоты своего роста и на близком расстоянии он заметил нежно дышащую плоть ее груди.

– Вам следует сменить платье, прежде чем мы отправимся куда-то, – объявил он.

– С какой стати мне переодеваться?

Колин что-то пробормотал про себя.

– Это платье слишком… соблазнительно. Вы что, хотие, чтобы все мужчины пялились на вас?

– А вы считаете, что они станут?

– Что б мне провалиться, конечно!

Алесандра улыбнулась:

– Хорошо.

– Вы хотите привлекать внимание? – язвительно спросил Колин.

Она явно вышла из себя:

– Бесспорно, я хочу привлекать внимание! Я пытаюсь найти себе мужа, не забывайте!

– Вы смените свое платье!

– Я останусь в этом!

– Переоденьтесь!

У Фланнегана уже начала болеть шея, поскольку во время этих горячих дебатов он поворачивал голову то к хозяину, то к принцессе.

– Вы становитесь смешны, – заявила Алесандра. – И ужасно старомодны.

– Я ваш опекун. Я такой, черт побери, какой есть!

– Колин, опомнитесь! Вейлина потратила уйму сил и времени, чтобы на мне все сидело без сучка и задоринки.

Он прервал ее увещевания:

– Вы понапрасну теряете время.

Алесандра покачала головой, глядя на него. Она не собиралась уступать независимо от того, каким угрожающим становился его сердитый взгляд.

Колин подошел к ней. Прежде чем Алесандра поняла его намерения, он схватил лиф платья и попытался подтянуть материю к ее подбородку.

– Каждый раз, как я сочту, что ваш наряд требует некоторых поправок, я буду действовать точно таким же образом, вне зависимости от того, где мы находимся.

– Я переоденусь.

– Полагаю, что вам следует это сделать незамедлительно.

Как только он отпустил платье, Алесандра метнулась вверх по ступенькам.

– Вы несносны, Колин!

Он не обратил внимания на ее обиду. Он добился своего, и только это имело значение. Разрази его гром, если он позволит неженатым хищникам смотреть на нее голодными, горящими глазами!

У Колина не заняло много времени, чтобы умыться и привести себя в порядок. Он снова стоял у лестницы через четверть часа.

Алесандре же потребовалось гораздо больше времени. Наконец она снова стала спускаться по лестнице, а Колин в это время бесцельно слонялся у двери в столовую, жуя зеленое яблоко. Он неподвижно застыл, увидев ее на ступеньках. Взгляд его на некоторое время задержался на лифе платья, потом Колин одобрительно кивнул. Он удовлетворенно улыбнулся. Алесандра подумала, что он рано празднует свою победу. Было ясно, что он счел платье цвета лесной зелени подходящим. Хотя все было наоборот. Вырез лифа был глубоким и узким в форме латинской V, но Алесандра благоразумно задрапировала его кружевной косынкой, чтобы угодить своему опекуну.

Она выбрала это платье вовсе не для того, чтобы вызвать неудовольствие Колина. Просто у нее не было другого. Остальные платья слишком помяты, чтобы их можно было надеть, а Вейлина только что закончила гладить это.

Алесандру поразила элегантность Колина. Черный цвет удивительно был ему к лицу. Он поправлял свой крахмальный галстук, не забывая кусать яблоко.

Элегантность удивительным образом сочеталась в нем с мужской привлекательностью. Ткань камзола туго обтягивала его широкие плечи. Панталоны были крайне облегающими, и Алесандра, как ни отводила глаза, не могла не отметить выступающие мышцы его бедер.

Пока они ехали в оперу, Колин, казалось, был занят собственными мыслями. Алесандра сидела напротив него в тесном экипаже, скромно сложив руки. Она забилась в уголок, дав место его ногам. В темноте его размеры были гораздо более пугающими. И молчание тоже.

– Не думал, что вы с принцем-регентом друзья, – заметил Колин.

– Он вовсе мне не друг. Я с ним познакомилась только сегодня.

– Фланнеган сказал, что вы произвели на принца впечатление.

Алесандра покачала головой:

– На него произвела впечатление не я, а то, кто я.

– А именно?

Алесандра тихонько вздохнула, прежде чем ответить.

– Это был официальный визит, Колин. Принц-регент нанес его, потому что я принцесса. Он не был знаком со мною лично. Теперь вы понимаете?

Колин кивнул.

– Общество примет вас в свои объятия из-за вашего титула, Алесандра. Я рад видеть, что мелочность, которая может возникнуть в дружеских отношениях, задевает вас. Это говорит о вашем зрелом уме.

– О зрелом уме? Нет, это говорит о моем цинизме.

Колин улыбнулся:

– И об этом тоже.

Несколько минут прошли в молчании. Затем Колин заговорил снова:

– Он вам понравился?

– Кто?

– Разумеется, принц!

– Я недостаточно его знаю, чтобы составить мнение.

– Не увиливайте от ответа, Алесандра. Скажите мне правду.

– Я обязана быть по-светски любезной, – ответила она. – Но дам вам прямой ответ. Нет, он мне не особенно понравился. Вы теперь довольны?

– Да. Ваш ответ говорит о том, что вы неплохо разбираетесь в людях.

– Возможно, у принца доброе сердце, – заметила Алесандра, чувствуя себя виноватой, поскольку созналась, что принц не вызвал в ней расположения.

– Вовсе нет!

– А вы-то почему его недолюбливаете?

– Он нарушил слово – обещание, данное моему компаньону, – объяснил Колин. – К принцу-регенту попало большое состояние, принадлежавшее жене Натана Саре, и некоторое время спустя он решил оставить его себе. Это было бесчестно.

– Какой позор! – согласилась Алесандра.

– А вам почему он не понравился?

– Он мне показался… несколько самовлюбленным, – призналась девушка.

Колин хмыкнул.

– Он полон… – Колин заставил себя замолчать, чтобы у него не выскользнуло грубое слово, о котором он подумал, и заменил его другим, – …уксуса.

У здания Королевской оперы экипаж резко остановился. Алесандра поправила белые перчатки, не сводя глаз с Колина.

– Я бы никогда не позволила ему переступить порог вашего дома, если бы знала, как он поступил с вашим компаньоном. Я должна извиниться перед вами, Колин. Ваш дом – ваша крепость, куда приглашаются только друзья.

– И вы бы отказали ему?

Алесандра кивнула. Он улыбнулся ей. Сердце ее тотчас же заколотилось, словно перепуганный зверек. Боже, он был очарователен!

Реймонд ехал с кучером на передке экипажа. Он спрыгнул с высокого сиденья и открыл перед ними дверцу.

Колин вышел первым и повернулся, чтобы помочь Алесандре. Когда она оперлась о его руку, ее плащ распахнулся. Косынка, прикрывающая вырез, сдвинулась, и когда Алесандра ступила на мостовую, кружево упало.

Колин подхватил его. Он бросил взгляд на ее рискованный вырез и не мог оторвать глаз.

Он был вне себя от ярости. Алесандра попятилась под его угрюмым взглядом и чуть было не упала, споткнувшись о бордюрный камень. Колин подхватил ее, потом развернул, чтобы она встала лицом к дверце экипажа, и снова набросил кружевную косынку ей на плечи.

Алесандра страдала от унижения, отвечая на его разъяренный взгляд не менее сердитым взором. Они долго смотрели друг на друга, пока она наконец не уступила и не отвела глаз.

Колин поправил ей плащ на плечах и потащил за собой к парадному входу. Алесандра сочла, что ей нужно быть благодарной за то, что он не устроил сцену. Вряд ли кто-то еще заметил их маленькое противостояние. Колин загородил ее собой от толпы, входящей в здание оперы. Да, ей следовало быть благодарной. Однако Алесандра не чувствовала благодарности. Колин поступал, словно старик.

– Вы слишком много времени проводите за своими бухгалтерскими книгами, сэр. Вам действительно нужно появляться в обществе почаще. Тогда бы вы заметили, что мое платье вовсе не такое вызывающее, а на самом деле довольно строгое. – Алесандра не придала значения его недоверчивому фырканью. Она почувствовала, что ей хочется дать ему хорошего тумака. – Вы принимаете свои обязанности опекуна слишком близко к сердцу.

Когда они стали подниматься по лестнице, Колин крепко обнял рукой ее плечи. Алесандра попыталась скинуть его руку. Однако Колин был настроен решительно и проявил властность; в конце концов она сдалась.

– Алесандра, мой отец доверил мне заботу о вас. И не важно, нравится мне это или нет. Я ваш опекун, и вы будете делать, как я прикажу.

– Жаль, что вы совсем не похожи на своего отца. Он такой милый, добрый человек. Вам следует у него поучиться.

– Когда вы прекратите одеваться как продажная девка, я стану именно таким, – пообещал Колин.

Алесандра выдохнула, заикаясь:

– Еще никто не смел назвать меня продажной девкой!

На это яростное утверждение Колин ничего не ответил, пряча улыбку.

Долгое время ни один из них не вымолвил ни слова. Их проводили в ложу принца-регента, и они заняли места бок о бок.

Здание оперы было заполнено до отказа, но Колин был уверен, что только Алесандра следила за действием. Остальные наблюдали за ней.

Она притворялась, что не замечает пристальных взглядов. Алесандра и Колина сразила наповал своей красотой. Она была замечательно сложена. Держась с царственной простотой, она ни разу не отвлеклась от сцены. Однако Колин мог видеть ее руки. Они были крепко сжаты и лежали на коленях.

Он пододвинулся немного поближе. Потом протянул руку и накрыл обе ее руки одной своей ладонью. Алесандра не отвела взгляда, чтобы посмотреть на него, но своих рук не убрала. Они не шелохнулись до окончания спектакля.

Белый крахмальный галстук на шее Колина сводил его с ума. Он хотел сорвать эту штуковину, задрать ноги на перила ложи и закрыть глаза. Вероятно, с Алесандрой случился бы сердечный приступ, если бы он осмелился так бесстыдно себя повести. Конечно, Колин не стал ее смущать, но, видит бог, как он ненавидел все это притворство, все эти светские приличия!

Колину было невыносимо находиться в ложе принца-регента. Натан неделю бы вопил, если бы узнал об этом. Его компаньон не любил правителя еще больше, чем Колин, поскольку его жена обманным путем лишилась своего наследства, оказавшегося в руках не слишком благородного принца.

Ужасная опера, которую Колин был вынужден терпеть, не привела его в хорошее расположение духа. Тогда он и на самом деле закрыл глаза, попытавшись не слышать визгливых звуков, доносящихся со сцены.

Алесандра до окончания представления так и не поняла, что Колин задремал. Она повернулась к нему, чтобы спросить его мнение о спектакле, и когда уже собралась заговорить, Колин всхрапнул. Алесандра чуть было не рассмеялась и с трудом сохранила невозмутимый вид. Опера и в самом деле была бездарной, и Алесандру так же безудержно клонило ко сну. Она никогда не призналась бы в этом Колину, чтобы не увидеть его злорадства.

Алесандра с силой ткнула его локтем в бок. Колин вздрогнул и проснулся.

– Вы действительно невыносимы, – сказала принцесса шепотом.

Он сонно улыбнулся:

– Хотелось бы и мне так думать.

Его просто невозможно обидеть! Она прекратила всякие попытки. Алесандра встала и оглянулась, выходя из ложи. Колин последовал за ней.

Фойе внизу было заполнено нарядной публикой. Большинство людей стремились рассмотреть ее поближе. Алесандра обнаружила себя в окружении джентльменов, сгорающих от желания представиться ей. В суматохе она потеряла Колина и, когда наконец отыскала его взглядом, обнаружила, что его со всех сторон обступили дамы. Одна рыжеволосая, разукрашенная, словно рождественская елка, дамочка висела у Колина на руке. Женщина непрестанно облизывала свою верхнюю губку и напомнила Алесандре голодную помоечную кошку, которая только что увидела крынку со сметаной.

Оказывается, Колин имел у дам бешеный успех. Алесандра попыталась сосредоточиться на том, что ей говорил джентльмен аристократического вида, но вопреки своей воле не отводила глаз от Колина. Он казался очень довольным всеобщим вниманием, а еще почему-то и тем, что заметил, как разозлилась Алесандра.

Этот неразумный приступ ревности возник совершенно внезапно. И господи, это было такое мучительное чувство! Алесандра просто не могла видеть руку женщины на плече Колина.

Она почувствовала отвращение скорее к себе, чем к Колину. С тех пор как она оказалась в Англии, она пыталась вести себя так, как, по ее понятиям, должна вести себя принцесса. Два святых слова матери Марии – «достоинство и приличия» – эхом отозвались у нее в голове. Алесандра припомнила предостережения настоятельницы и ее совет быть как можно более осмотрительной. Мать Мария не поленилась привести с добрый десяток примеров того, какие неприятности влекут за собой взбалмошность и неосмотрительность.

Алесандра вздохнула. Она решила, что не имеет права бросаться к Колину и сбрасывать ненавистную руку рыжеволосой с его плеча. Это было бы слишком опрометчиво. Более того, она знала, что сплетни, которые поползут не далее как завтра, заставят ее пожалеть о своем поступке.

У нее было такое ощущение, словно стены фойе давили на нее. Казалось, никто не спешил уходить. Все больше и больше людей скапливалось в небольшом помещении, чтобы посмотреть на других и показать себя.

Ей отчаянно хотелось глотнуть свежего воздуха. Алесандра извинилась перед джентльменом, желающим представиться, разрешив послать ей записку, а потом медленно направилась через толпу к парадному выходу.

Ей было все равно, идет за ней Колин или нет. Алесандра вышла на улицу; остановившись на первой ступеньке, глубоко вдохнула не слишком свежего городского воздуха. Экипаж Колина стоял прямо перед ней внизу. Реймонд уже увидел ее. Он спрыгнул со своего высокого сиденья, где поджидал конца представления вместе с кучером.

Алесандра приподняла подол платья и стала спускаться по ступенькам. Внезапно кто-то грубо схватил ее за руку. Она подумала, что это Колин наконец-то догнал ее. Ей было больно. Она попыталась сбросить его руку, хотела сказать, чтобы он не сжимал ее так сильно.

Это оказался вовсе не Колин. Незнакомец, схвативший Алесандру, был одет в черное с головы до ног. Берет полностью закрывал его лоб. Алесандра едва могла различить его лицо.

– Отпустите меня! – приказала она.

– Вы должны поехать с нами домой, принцесса Алесандра.

У нее похолодело сердце. Человек разговаривал с ней на родном языке отца. И тут Алесандра поняла, что происходит. Она постаралась держать себя в руках. Девушка попыталась вырваться, но тут подоспел еще один незнакомец. Ей было больно от цепких рук, схвативших ее. Алесандра вдруг так разозлилась, что больше не думала о боли. Эти двое молча потащили ее в темноту за угол здания. От каменной колонны перед входом в здание оперы отделился человек и побежал вниз по лестнице наперерез Реймонду. Ее телохранитель кинулся вверх, чтобы защитить ее. Реймонд первым нанес удар, но человек, которого он ударил, только отшатнулся назад. Незнакомец бросился на ее телохранителя с чем-то острым. Алесандра увидела кровь, брызнувшую из щеки Реймонда, и закричала что было сил.

Грубая рука закрыла ей рот, заглушая звуки. Алесандра изо всех сил укусила своего обидчика. Он вскрикнул от боли, но руку не отдернул. Теперь он душил ее. Он продолжал уговаривать ее не сопротивляться, в противном случае угрожал причинить ей боль.

Алесандру обуял ужас. Она не могла дышать. Она продолжала бороться, решив во что бы то ни стало освободиться от этого ужасного человека и убежать к Реймонду. Она должна ему помочь! Он истечет кровью и умрет. О господи, во всем виновата она! Ей нужно было послушаться Реймонда, когда он настаивал на том, что люди генерала найдут ее. Ей нужно было оставаться дома… ей нужно было…

Она услышала Колина прежде, чем увидела. В темноте раздался разъяренный рык, непохожий на что-либо слышанное ею раньше. Незнакомец, державший ее сзади, неожиданно был оторван от нее, схвачен и брошен головой вперед в одну из каменных колонн. Он рухнул на землю, словно мешок с овсом.

Алесандра задыхалась, хватая ртом воздух. Незнакомец, схвативший ее за руку, попытался прикрыться ею от Колина как щитом. Движения его были так быстры, что Алесандра не успела помочь Колину. Его кулак опустился прямо на лицо бандиту. Берет его был отброшен в сторону, а ее обидчик слетел с лестницы. Он грохнулся у ног Реймонда. Телохранитель Алесандры был целиком поглощен тем, что кружил вокруг своего противника, сосредоточив внимание на сверкающем ноже, который тот держал в руках.

Колин зашел сзади. Мужчина оглянулся, намереваясь броситься на него. Колин ногой выбил у него нож, снова рванулся вперед и крепко схватил его за руку, вывернув ее. Кость хрустнула, и вслед за этим жутким звуком последовал вопль боли. Однако Колин еще не покончил со своей жертвой. Он с силой бросил бандита головой вперед о задок кареты.

Алесандра поспешно сбежала с лестницы. Она вынула из-за корсажа кружевной носовой платочек, чтобы унять потоки крови, лившейся из глубокого пореза на правой щеке Реймонда.

Колин не знал, придется ли ему вступать в единоборство с другими, но счел, что Алесандра не будет в безопасности, пока не окажется дома.

– Алесандра, в экипаж. Живо!

Голос его был хриплым от гнева. Она подумала, что он сердится на нее, и поспешила выполнить его приказ, пытаясь усадить с собой Реймонда. Алесандра обхватила его за плечи, напряглась под его весом и шепотом велела ему опереться на нее.

– Со мной все в порядке, принцесса, – сказал ей Реймонд.

– Забирайтесь в карету. Вам небезопасно тут находиться.

Колин оттащил ее от телохранителя. Он приподнял ее как пушинку и затолкал в экипаж, потом повернулся к Реймонду.

Колину нужно было остаться, чтобы расспросить негодяя, который напал на принцессу. Однако Реймонд потерял довольно много крови и вот-вот потеряет сознание. Алесандру никто не мог защитить.

Колин, чертыхнувшись, забрался в карету. Кучер немедленно свистнул и пустил лошадей во весь опор.

Алесандра сидела рядом с телохранителем.

– Не понимаю, почему больше никто не пришел нам на помощь, – прошептала она. – Разве они не видели, что мы попали в беду?

– На улицу вышли только вы, принцесса, – ответил Реймонд.

Он скорчился в углу кареты.

– Все произошло так неожиданно. Почему вас никто не сопровождал? – Реймонд повернул голову и бросил взгляд на Колина, задав этот вопрос. Носовой платочек, который он держал у щеки, стал ярко-красным. Он прижал материю к порезу и повернулся к Алесандре.

Она сидела потупившись.

– Это моя вина, – произнесла принцесса. – Я была слишком нетерпелива, а в фойе была такая толпа. Я уже не могла без свежего воздуха. Мне следовало бы подождать.

– Было бы замечательно, если бы вы подождали! – угрюмо произнес Колин.

– Пожалуйста, не сердитесь на меня, Колин.

– Где же находился этот проклятый Хилмэн, будь он неладен?

– Тот граф, которого вы мне представили, прежде чем покинули меня?

– Я от вас никуда не уходил, – пробормотал Колин. – Хилмэн представлял вам некоторых своих друзей, и я только на минутку отвернулся, чтобы поприветствовать знакомых. Проклятие, Алесандра, если вы захотели выйти, почему не обратились к Хилмэну, чтобы он разыскал меня?

– Совсем не обязательно повышать на меня голос. Я несу полную ответственность за все, что произошло. – Она обратилась к своему телохранителю: – Реймонд, я так перед вами виновата. Мне следовало бы оставаться дома. Я подвергла вас опасности…

Колин прервал ее:

– Нет нужды прятаться за семью замками, Алесандра. Вам просто не стоило выходить без меня.

– Они сделали бы свое черное дело, даже если бы вы были рядом, – возразила она.

Колин озадаченно посмотрел на нее.

– Объясните, – потребовал он.

– Я объясню, если вы прекратите кричать на меня.

Он вовсе не кричал на нее, но, очевидно, Алесандра была слишком расстроена, чтобы это заметить. Она сняла свои белые перчатки. Колин наблюдал, как Алесандра свернула их четырехугольником и снова повернулась к Реймонду. Теперь, когда носовой платочек насквозь промок от крови, она приказала Реймонду воспользоваться перчатками вместо повязки.

– Пропади все пропадом, Алесандра, вас могли ранить!

– Так же, как и вас, Колин, – отвечала она. – Реймонду нужен лекарь.

– Как только мы приедем домой, я пошлю Фланнегана разыскивать Уинтерса.

– Уинтерс – ваш личный врач?

– Да. Алесандра, вы знаете тех людей, что на вас напали?

– Нет, – ответила она. – По крайней мере их имен. Однако я знаю, откуда они.

– Они подкуплены, – прервал ее Реймонд.

Алесандра больше не могла смотреть на хмурое лицо Колина. Она откинулась на мягкую спинку сиденья и закрыла глаза.

– Эти люди с моей родины. Они хотели увезти меня туда.

– С какой целью?

– Чтобы заставить ее выйти замуж за их негодяя генерала, – ответил за Алесандру Реймонд. – Прошу прощения, принцесса, за то, что обозвал его так, но Айван отъявленный негодяй.

Колину пришлось прекратить расспросы, потому что экипаж подкатил к крыльцу его дома. Он не позволил девушке выбраться из укрытия кареты, пока не открыл парадную дверь и не кликнул Стивена. Телохранитель вышел, чтобы помочь Реймонду, а Колин проводил в дом Алесандру.

Целый час был потрачен на лечение Реймонда. Лекарь Колина жил за три квартала и в тот вечер, к счастью, оказался дома. Фланнеган привез его в экипаже хозяина.

Сэр Уинтерс оказался мужчиной с благородной сединой и карими глазами, ласковым голосом и сильными руками.

Он считал, что нападение совершили разбойники. Никто не стал разубеждать его.

– Теперь, когда на улицах бродят толпы бандитов, в Лондоне стало небезопасно выходить из дома. Нужно что-то делать, и как можно скорее, пока не поубивали всех порядочных людей.

Врач стоял посреди прихожей, положив руку на челюсть Реймонда, изучая рану на щеке и разглагольствуя о беспорядке на лондонских улицах.

Колин предложил усадить Реймонда у обеденного стола в столовой. Фланнеган принес несколько шандалов со свечами, чтобы у лекаря было достаточное освещение.

Порез промыли отвратительно пахнущей жидкостью, затем зашили черной ниткой. Во время этой болезненной процедуры Реймонд ни разу не вздрогнул. Вместо него морщилась Алесандра. Она сидела рядом с телохранителем и, когда Уинтерс вкалывал иглу в его тело, сжимала руку Реймонда.

Колин, наблюдая, стоял в дверях. Он сосредоточил свое внимание на Алесандре. Он видел, как сильно она была расстроена. В ее глазах стояли слезы, а плечи дрожали. Колин боролся с желанием подойти и успокоить ее.

Алесандра была такой мягкой, чувствительной девушкой, и Колина трогала ее беззащитность. Она что-то шептала телохранителю, но Колин не мог разобрать слов. Он прошел вперед, затем резко остановился, когда услышал ее речь.

Алесандра обещала телохранителю, что с ним больше ничего не случится. В конце концов, Айван не самый ужасный муж. Она говорила охраннику, что подумала и решила вернуться к себе на родину.

Реймонд не слишком обрадовался ее обещаниям. Колин же был взбешен.

– Вы не станете принимать никакого решения сегодня вечером, Алесандра, – безапелляционным тоном сказал он.

Она повернулась и посмотрела на него снизу вверх. Гнев в его голосе удивил Алесандру. Ему-то какое дело до ее решения?

– Да, принцесса, – сказал Реймонд, превозмогая боль. – И завтра не поздно будет решить, как вам поступить.

Алесандра сделала вид, что согласилась. Однако она уже приняла решение. Она больше не допустит, чтобы из-за нее кто-то пострадал. До сегодняшнего вечера она не осознавала, как далеко могут зайти сторонники генерала, чтобы добиться своей цели. И если бы не вмешательство Колина, Реймонда могли убить.

Колин тоже мог быть ранен. О да, она уже все решила!

Уинтерс закончил свою работу, отдал последние распоряжения и удалился. Колин налил Реймонду полный бокал бренди. Охранник опрокинул содержимое одним махом.

Как только Реймонд поднялся наверх и лег спать, Фланнеган исполнил ежевечерний ритуал проверки всех запоров на окнах и дверях, чтобы удостовериться, что дом надежно заперт.

Алесандра попыталась было уединиться в своей спальне, но Колин перехватил ее, когда она уже коснулась дверной ручки. Он взял ее за руку и повел за собой в кабинет. Не сказав ни слова, он просто впихнул ее в комнату, а потом затворил за собой дверь.

Алесандра подумала, что давно настало время объяснить во всех подробностях ее необычные обстоятельства. Она подошла к камину и остановилась, грея руки над огнем, который развел неутомимый Фланнеган.

Колин наблюдал за ней, не говоря ни слова. Алесандра наконец повернулась и посмотрела ему в глаза. Он стоял, опершись о косяк, скрестив руки на груди. Колин не хмурился и вовсе не выглядел сердитым – скорее задумчивым.

– Из-за меня вы подвергались опасности, – прошептала Алесандра. – Мне нужно объясниться.

Она ожидала, что Колин согласится с этим утверждением. Он удивил ее, покачав головой.

– В этом есть и моя доля вины, Алесандра. Мне следовало настоять, чтобы вы рассказали мне о своих обстоятельствах. Я был слишком поглощен собственными заботами, чтобы обращать внимание на вас. Я довольно небрежно выполнял свои обязанности опекуна. Но отныне будет по-другому. Вы ведь ничего не утаите, верно?

Алесандра прижала руки к груди.

– Это не ваша вина, сэр. Не думаю, что останусь тут надолго, чтобы доставлять вам лишние хлопоты, особенно после того, как вы дали мне понять, что у вас нет намерений жениться еще долгое время. Я также считала, что генерал обязательно пошлет посла и потребует моего возвращения. Я ошиблась, как видите. Думала, что он поступит как порядочный человек. Но он не такой. Ясно, что он решителен… и отвратителен. – У нее на глаза навернулись слезы. Алесандра глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки. – Я очень сожалею о том, что произошло сегодня вечером.

Колину стало жаль ее.

– Вы ни в чем не виноваты.

– Они охотились за мной, – возразила Алесандра. – А не за Реймондом и не за вами.

Колин наконец подошел к стулу за своим столом и сел, положив ноги на стоящую поблизости скамеечку.

– А почему этот генерал требует вашего возвращения на родину?

– Это не моя родина, – поправила его она. – И родилась я совсем в другом месте. Вы знаете, мой отец был королем, пока не женился на моей маме. Она была простой англичанкой и не могла входить в его круг. Отец отказался от трона, чтобы жениться на ней, в пользу своего младшего брата Эдварда. Все было устроено надлежащим образом.

По беспристрастному лицу Колина невозможно было ничего прочитать, и Алесандра не имела ни малейшего представления о его мыслях.

– Хотите, чтобы я продолжала? – спросила она, явно обеспокоенная.

– Я хочу, чтобы вы объяснили, почему генерал требует вашего возвращения на родину, – повторил он.

– Моего отца любили подданные. Они не осуждали его за то, что он женился на моей матери. На самом деле они считали это очень романтичным. Ведь он отказался ради нее от целого королевства, и все, кто был знаком с моей матерью, обожали ее. Она была милой, доброй женщиной.

– Вы похожи на свою мать внешне?

– Да.

– Значит, она была красавицей, не так ли?

Колин только что сделал ей комплимент, но на Алесандру это никак не подействовало. Ее мать была не только красива.

– Обычно от комплиментов так не хмурятся, – заметил Колин.

– Моя матушка была красавицей, – сказала она. – Но у нее было чистое сердце, и мне бы хотелось быть похожей на нее, Колин. Мои мысли редко бывают чистыми. Я сегодня вечером так разозлилась, что мне хотелось убить этих людей.

Колин впервые позволил себе улыбнуться.

– Я их проучил, – напомнил он ей. – А теперь, пожалуйста, продолжайте дальше. Мне не терпится услышать все остальное.

– Брат моего отца умер в прошлом году, и в стране снова началась смута. Похоже, возникло мнение, что мне следует вернуться на родину. Генерал хочет жениться и считает, что сможет удержать трон, если я стану его женой.

– Почему он так считает?

Алесандра вздохнула:

– Потому что я единственная наследница трона, оставшаяся в живых. Все благополучно забыли, что мой отец отрекся от престола. Как я уже говорила, его сильно любили подданные, и эта любовь…

Она вдруг замолчала. Колин заметил слабый румянец на ее щеках.

– И эта любовь что? – спросил он.

– Была перенесена на меня, – выпалила она. – По крайней мере так сэр Ричардс из вашего военного департамента объяснил мне, и все эти письма, которые я получала годами от преданных людей, подтверждают мои догадки.

Колин выпрямился на стуле.

– Вы знакомы с сэром Ричардсом?

– Да, – ответила Алесандра. – Однажды он оказал мне неоценимую услугу. Почему вы так удивлены? Что в этом особенного? Вы даже вздрогнули при одном его имени.

Колин покачал головой.

– Какое отношение ко всему этому имеет глава департамента секретной службы?

– Значит, и вы тоже знакомы с мистером Ричардсом?

– Я на него работаю.

Теперь настала ее очередь удивляться. Алесандра была потрясена.

– Но он ведает секретами… Колин, если вы работаете на него, то ваша работа опасна. И что думают ваши родители о вашей двойной жизни? О, сэр, неудивительно, что у вас нет никакого желания жениться. Ваша жена все время будет беспокоиться за вас. Непременно.

Колин пожалел, что сказал ей правду.

– Я работал на него, – поправился он.

Алесандра поняла, что он лжет. Доказательством тому были его глаза. Они стали холодными, неприязненными. Она решила не выказывать своего недоверия. Если Колину необходимо, чтобы она считала, что он не связан с секретной службой, пусть будет так, как он хочет.

– Так все-таки при чем здесь сэр Ричардс?

Раздраженный тон Колина вновь призвал ее к ответу.

– Он приезжал повидаться со мной как раз за день до болезни вашего отца. Он и его ближайшее окружение хотели, чтобы я вышла замуж за генерала Айвана.

– Значит, он знаком с генералом?

Алесандра покачала головой.

– Он о нем наслышан, – уточнила она. – Сэр Ричардс считает Айвана меньшим из двух зол.

Колин тихонько выругался. Алесандра сделала вид, что не расслышала.

– Сэр Ричардс сказал вашему отцу, что при таком раскладе генералом легче будет управлять. Англия желает продолжать импортные поставки, а генерал, несомненно, станет считать вашу страну дружественной, если ваши официальные круги убедят меня выйти замуж за Айвана. Там есть еще кое-кто, стремящийся захватить трон, и сэр Ричардс считает этого человека куда более жестоким. Он также считает, что тот не станет налаживать торговые связи.

– И вы оказались жертвенной овечкой, отданной на заклание, не так ли?

Алесандра не ответила.

– И что же ответил мой отец сэру Ричардсу?

Она переплела пальцы рук.

– Глава департамента может быть очень убедительным. Ваш отец выслушал его аргументы и пообещал обдумать этот вопрос со всех сторон. После того как Ричардс ушел, мой опекун решил, что этой свадьбе не бывать.

– Почему же?

Алесандра опустила глаза на руки, увидела, как побелели пальцы, и расцепила руки.

– Я плакала, – призналась она. – Мне стыдно в этом признаться, но я действительно плакала. Я была просто в отчаянии. Ваша матушка рассердилась на вашего отца, что стало причиной бурной сцены. От этого я почувствовала себя страшно виноватой. Я понимала, что разочаровываю всех из-за своего эгоизма. Единственным моим оправданием было то, что у моих родителей был очень счастливый брак и я не могла себе представить, что может быть по-другому. Я не верила, что смогу найти любовь и счастье, если выйду замуж за человека, которому нужна только для того, чтобы прийти к власти. Я никогда не встречалась с генералом, но Реймонд и Стивен много рассказывали мне о нем. Если только половина из услышанного мною правда, он – человек, ставящий выше всего свои прихоти.

Алесандра замолчала, пытаясь успокоиться.

– У вашего отца мягкое сердце. Он не мог видеть моих слез. Ведь он дал обещание моему отцу позаботиться обо мне, – продолжила принцесса.

– Поэтому он решил, что вы должны выйти замуж за меня.

– Да, – ответила она. – Он надеялся, но не исключал возможности неудачи. В противном случае ваша матушка не стала бы вписывать ваше имя в приглашения. Я питала иллюзии, когда говорила вашему отцу, что хочу выйти замуж по любви. Я понимала, что сейчас это невозможно, если принимать во внимание поспешность заключения брака, и поэтому решила рассматривать свадьбу как обычную сделку. В обмен на мое немалое наследство мой муж будет жить своей жизнью, а я – своей. Я думала, что смогу путешествовать… а со временем вернусь в обитель Святого креста. Там так спокойно и тихо.

– Дьявольщина!

Алесандра не знала, как относиться к такому богохульству. В ответ она нахмурилась и сказала:

– Я также надеялась, что, возможно, мы с моим мужем со временем станем друзьями.

– А как же любовь?

Она пристально посмотрела ему в глаза.

– Все возможно, Колин, если запастись временем и терпением. Однако у меня было достаточно времени, чтобы пересмотреть свои представления. Мне казалось, что джентльмены в Англии более воспитанны, и я надеялась, что смогу подыскать именно такого, с кем можно будет неплохо ужиться, но сегодня вечером поняла, что все это напрасный труд. Я согласна. Я выйду замуж за генерала. Я и так стала причиной стольких несчастий. Возможно, со временем этот человек научится… помягче относиться к людям.

Колин усмехнулся:

– Не обманывайте себя, принцесса. Он не переменится, и вы не выйдете за него замуж. Понятно?

Она вздрогнула от резкости его тона.

– Мне нужно заручиться вашим согласием, Алесандра.

Он никогда этого не получит. У нее перед глазами все еще стояла кровь, заливающая лицо Реймонда.

– Я больше не хочу быть причиной…

– Подойдите сюда.

Алесандра подошла и встала перед столом. Колин жестом попросил ее подойти поближе. Она обогнула край стола и остановилась на некотором расстоянии от него.

– Генерал отказался бы от своих планов и оставил бы меня в покое, если бы у меня был муж… правда?

Сочетание страха и надежды в ее голосе необычайно растрогало его. Она слишком молода, чтобы беспокоиться о подобных вещах. Алесандре пристало быть такой же легкомысленной и ветреной, как его младшие сестры.

Этой юной девушке нужен защитник! Колин потянулся и взял ее за руки. Алесандра только сейчас заметила, что снова переплела пальцы. Она попыталась успокоиться, но это ей не удалось.

– О свадьбе с генералом не может быть и речи. Договорились? – Колин держал ее руки в своих. – Хорошо, – сказал он, глядя на ее головку, склоненную в знак согласия. – Вы ничего не упустили, когда давали мне объяснения?

– Нет.

Колин улыбнулся.

– Никто не осмеливается спорить с главой департамента секретной службы, – заметил он позже, говоря о сэре Ричардсе.

– Ваш отец осмелился.

– Разве? – Колин был необычайно доволен своим отцом. – Завтра же поговорю с Ричардсом: вдруг нам удастся заручиться его поддержкой.

– Спасибо.

Колин нетерпеливо кивнул.

– Поскольку моя семья несет ответственность за вас, я назначу встречу с отцом и братом, как только они поправятся.

– С какой целью?

– Чтобы определиться, что, черт возьми, делать с вами!

Колин хотел, чтобы это замечание было похоже на шутку. Алесандра же приняла его близко к сердцу. Она рывком выдернула руки. Его прямолинейность обидела ее. У Алесандры была на редкость чувствительная натура. У Колина с языка чуть не сорвался совет получше держать себя в руках, но он вовремя остановился, побоявшись снова обидеть принцессу.

– Я не хочу быть никому в тягость.

– Я этого не говорил.

– Но имели это в виду.

– Вовсе нет. Я всегда говорю то, что есть на самом деле.

Алесандра повернулась и направилась к двери.

– Считаю, настало время передумать, – бросила она через плечо.

– Мы уже это сделали.

– Лично я собираюсь попробовать еще раз, – объявила она.

Приступ тошноты удивил Колина. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул. В желудке у него заурчало, и он решил, что его внезапная слабость возникла из-за того, что он не успел пообедать.

Колин заставил себя подумать о последнем замечании Алесандры.

– И что вы собираетесь теперь переосмысливать?

– Наше соглашение, – объяснила она. – Ничего из этого не получится. Я на самом деле считаю, что мне нужно завтра же подыскать себе новое пристанище.

– Алесандра…

Он не повысил голоса, но в его резком тоне все еще слышалась язвительность. Алесандра остановилась в дверях и оглянулась. Она вся напряглась в ожидании его очередной откровенности, ранящей ее самолюбие.

Колин почувствовал себя словно в аду, когда увидел слезы у нее на глазах.

– Простите, – пробормотал он. – Вы мне вовсе не в тягость. Несомненно, ваше теперешнее положение очень запутанно. Вы согласны с этим? – спросил он.

– Ну, допустим.

Колин рассеянно потер лоб и был удивлен, когда почувствовал на нем пот. Он ослабил галстук. В кабинете было жарко, как в пекле. Огонь в камине давал тепла больше, чем требовалось, предположил Колин. Он было хотел снять и камзол, но от усталости не сделал даже этого.

– Мое положение очень серьезно, Колин, – добавила Алесандра, нарушив молчание.

– Но ведь это не конец света, правда? Вы потрясены сегодняшним происшествием.

– Да, я потрясена! – выкрикнула она. – Реймонд был ранен сегодня вечером. Или вы забыли? Его могли и убить. И вы… вас тоже могли ранить!

Колин снова нахмурился. Алесандра уже почти пожалела о том, что напомнила ему о случившемся. Она решила не заканчивать вечер на такой печальной ноте.

– Я забыла о хороших манерах, – выпалила она. – Мне следовало бы поблагодарить вас.

– Следовало бы? Почему же?

– Потому что вы извинились, – объяснила она. – Я знаю, вам было это нелегко сделать.

– И откуда вы можете знать об этом?

– Голос у вас был так резок, и вы так на меня смотрели. Да, это было нелегко. И все-таки вы попросили прощения. И от этого ваши извинения мне еще более приятны.

Алесандра приблизилась к нему. И пока ее храбрость не пропала, она наклонилась и поцеловала его в щеку.

– И все-таки я предпочла бы, чтобы моим опекуном был ваш отец, – сказала она ему, чтобы вызвать у него улыбку. – С ним гораздо легче…

Алесандра подыскивала подходящее слово. Колин подсказал его:

– Управляться?

Она рассмеялась:

– Да.

– Мои четыре младшие сестренки успешно им командуют. Эти барышни скоро превратят его в шоколадный пудинг.

Колин устало вздохнул и снова потер лоб. В последние несколько минут его одолевала пульсирующая головная боль и он едва мог сосредоточиться на разговоре.

– Идите спать, Алесандра. Уже поздно, и у вас был тяжелый день.

Она собралась уходить, но что-то удержало ее.

– С вами все в порядке? Ваше лицо мне кажется слишком бледным.

– Я чувствую себя прекрасно, – сказал он ей. – Пора спать.

Колин с легкостью сказал ей неправду. Он вовсе не чувствовал себя прекрасно. Он был словно в аду. Внутри у него все горело. Желудок реагировал так, словно он только что проглотил кусок раскаленного угля. Кожа была липкая, влажная и горячая, и Колин благодарил Бога за то, что не много съел за ужином. При одной мысли о еде его затошнило.

Колин был уверен, что если немножко поспит, то почувствует себя лучше. К часу ночи он хотел закрыть глаза и умереть.

К трем часам ночи он думал, что это уже произошло.

Он горел от лихорадки, и провалиться ему на этом месте, если его уже двадцать раз не стошнило тем самым поганым зеленым яблоком, которое он съел перед поездкой в оперу.

В конце концов его желудок смирился с тем, что там больше ничего не осталось, и сжался в тугой узел. Колин лежал распростертый на кровати, лицом вниз, широко раскинув руки.

О да, смерть была бы для него счастливым избавлением!

Глава 5

Она не даст ему умереть! И не оставит его одного. В ту же минуту, как Алесандра проснулась от странных звуков, доносящихся из спальни Колина, она отбросила одеяло и выскочила из постели.

Алесандру в данный момент не волновали приличия. Ей было совершенно все равно, сочтут ли предосудительным поведением то, что она вошла в его спальню. Она не оставит Колина без своей помощи!

К тому времени как Алесандра надела халат и подошла к соседней двери, Колин уже был в кровати. Он лежал на животе поверх одеял и был совершенно обнаженным. Алесандра старалась не смотреть на него. Колин отворил оба окна, и теперь в комнате было так свежо от мороза, что был виден пар изо рта. Занавески, словно воздушные шары, раздувались от резкого, порывистого ветра и мокрого снега, попадающего в комнату через окна.

– Боже правый, вы хотите убить себя? – спросила Алесандра.

Колин ничего ей не ответил. Она поспешно закрыла окна и повернулась к постели. Девушка видела только одну половину лица Колина, однако этого было достаточно, чтобы по его мученическому выражению сделать вывод о его ужасном самочувствии.

Это было настоящее сражение, но в конце концов Алесандре удалось выдернуть из-под него одеяло и прикрыть Колина, хорошенько подоткнув со всех сторон. Колин велел ей убираться ко всем чертям и оставить его в покое. Алесандра не обратила ни малейшего внимания на его приказание. Она попробовала его лоб тыльной стороной руки, почувствовала жар и сразу же побежала искать простыню, чтобы смочить ее холодной водой.

Колин был слишком слаб и не мог сопротивляться. Алесандра провела с ним остаток ночи, прикладывая к его лбу смоченную в холодной воде салфетку и подставляя ему таз, когда его рвало. Желудок его был уже пуст, но позывы были, и Колин все еще содрогался от невыносимых спазмов.

Его мучила жажда. Тем не менее Алесандра не позволяла ему пить. Она пыталась спорить, но Колин ничего не хотел слушать. Правда, он был слишком измучен, чтобы взять воду самому.

– Если вы что-нибудь проглотите, вас тут же вывернет наизнанку. Я переболела этой болезнью, Колин, и знаю, о чем говорю. А теперь закройте глаза и постарайтесь передохнуть. Завтра вам будет уже лучше.

Алесандра намеренно солгала, чтобы хоть как-то обнадежить больного. Если болезнь Колина будет протекать таким же образом, как и у всех остальных, мучения не оставят его еще неделю.

Предчувствие ее не обмануло. На следующий день Колину не стало лучше, не стало лучше и через день. Алесандра самоотверженно ухаживала за ним. Она не позволяла Фланнегану или Вейлине входить в комнату из опасения, что они заразятся. Фланнеган пытался ей возражать. В конце концов, это он слуга Колина, и молодой человек прямо-таки рвался в спальню больного хозяина. Слуга считал, что подвергать себя риску – это долг его чести.

Алесандра не согласилась с его доводами, выдвинув свои. Только ей одной не опасно ухаживать за больным, поскольку она уже переболела этой болезнью. В отличие от нее Фланнеган неминуемо захворает, если будет общаться с Колином. И уж тогда весь дом окажется без хозяйского глаза.

Наконец Фланнегана удалось убедить. Он стал заниматься домашними делами и даже взял на себя дополнительные обязанности отвечать на корреспонденцию Алесандры. Дом Колина был закрыт для всех. Доктор Уинтерс пришел еще раз, чтобы взглянуть на рану Реймонда, и, пока находился в доме, Алесандра справилась у него о болезни Колина. Лекарь не стал входить в его спальню, поскольку не имел желания контактировать с больным, но оставил настойку, которая, по его мнению, должна была успокоить измученный желудок пациента, и посоветовал обтирания водой, чтобы унять жар.

Колин оказался трудным больным. Алесандра той же ночью попыталась следовать советам лекаря, совершая обтирания, когда у Колина поднимался жар. Она сначала обтерла грудь и руки льняной салфеткой, смоченной в прохладной воде, потом принялась за ноги. Казалось, Колин спал, но когда Алесандра коснулась его раненой ноги, он чуть было не выпрыгнул из постели.

– Дайте мне умереть спокойно, Алесандра. Катитесь отсюда ко всем чертям!

Его грубый рык не обидел ее, потому что она не могла оторвать глаз от его покалеченной ноги. Через всю икру ноги проходил безобразный шрам. Алесандра не знала, каким образом Колин получил такую рану, но сознание мучительной боли, испытанной им, разрывало ей сердце. Она сочла за чудо, что он вообще способен ходить. Колин, дернув одеяло, накрыл ноги и снова приказал ей, но более усталым тоном, покинуть его комнату.

Алесандра незаметно смахнула слезу. Колин не должен понять, что над ним плачут от жалости. Он гордый, независимый человек. Он не нуждается ни в чьем сочувствии. Ясно одно: молодой человек тяжело переживает свое увечье.

Алесандра решила отвлечь его внимание.

– Ваши крики расстраивают меня, Колин, и, если вы не прекратите так грубить мне, я просто расплачусь, как ребенок. Тем не менее я не собираюсь уходить, и не важно, как сильно это вас рассердит. А теперь, пожалуйста, дайте мне вашу ногу. Я хочу протереть ее.

– Клянусь богом, Алесандра, я выброшу вас в окно, если вы не оставите меня в покое!

– Колин, прошлой ночью обтирание вовсе не беспокоило вас. Почему же сегодня это вас так разозлило? Неужели сегодня у вас жар сильнее вчерашнего?

– Вы обтирали мне ноги вчера ночью?

– Да, – не моргнув глазом солгала Алесандра.

– И что же еще, черт возьми, вы протирали?

Она поняла, о чем он спрашивает, но, покраснев, ответила как ни в чем не бывало:

– Руки, грудь и ноги. Середину я не трогала. И не спорьте со мной, сэр.

С этими словами она высвободила его ногу из-под одеяла. Колин сдался. Он пробормотал что-то неразборчивое себе под нос и закрыл глаза. Алесандра намочила салфетку в холодной воде и осторожно обтерла обе его ноги.

Алесандра не потеряла самообладания и только после того, как укрыла его одеялом снова, поняла, что Колин за ней наблюдает.

– Ну вот, – сказала она со вздохом. – Разве вам не стало лучше?

Его ответом был пристальный взгляд. Алесандра встала, пряча улыбку. Она поставила кувшин на умывальник, потом принесла своему подопечному бокал, до половины наполненный водой.

Алесандра вручила ему питье и, сказав, что оставит его на некоторое время, собралась уйти. Колин неожиданно крепко схватил ее за руку.

– Вы очень устали? – спросил он все еще хриплым от раздражения голосом.

– Не особенно.

– Тогда останьтесь и поговорите со мной.

Он подвинулся на кровати и жестом попросил ее сесть. Алесандра примостилась на краешке кровати. Она чинно сложила руки и отчаянно старалась не смотреть на его грудь.

– Разве у вас нет ночной сорочки? – спросила она.

– Нет.

– Прикройтесь, Колин, – предложила Алесандра немного погодя.

1 Маленькая деревушка в Шотландии, где могли обвенчать возлюбленных.

Продолжить чтение