Турция. Полная история страны

Сельджуки

Сельджуки, названные так по имени своего предводителя Сельджук-бея, берут начало от огузского[17] племени кынык, кочевавшего по степям Туркестана[18]. Согласно легенде, Сельджук был сю-баши (главнокомандующим над войсками) у огузского правителя. Коварная жена правителя подговаривала своего мужа убить Сельджука, в котором она видела опасного соперника-претендента. Другая версия гласит, что правитель приревновал свою жену к молодому сю-баши, и Сельджуку пришлось срочно покидать родные места. Но можно предположить, что настоящая причина переселения на запад была гораздо прозаичнее. Со временем увеличивалось число кочевников и количество скота, что вынуждало людей искать новые пастбища. Сильные племена обычно оставались на месте, а более слабые уходили в чужие края и основывали там свои государства.

В 985 году сельджуки ушли на запад. Сам Сельджук-бей ничего примечательного, кроме ухода с родных земель, не совершил. Слава сельджуков началась с его внуков Рукнедина и Дауда, вошедших в историю как Тогрул-бек и Чагры-бек.

Строительство своего государства братья начали в 1028 году. Сначала были завоеваны Мерв и Нишапур, старая и новая столицы Хорасана[19]. Затем границы владений были расширены на восток до Балха и Бухары. В 1038 году Тогрул-бек объявил себя султаном государства Сельджукидов.

Тогрул смог породниться с аббасидским[20] халифом Абдуллахом ибн Ахмад аль-Каимом, который нуждался в помощи для борьбы с мятежником Абуль Харис Арсланом аль-Бесарири.

Аль-Бесарири был человеком опасным и коварным. Айдын Али-заде писал о нем в своих «Хрониках мусульманских государств I–VII веков Хиджры» следующее: «Этот смутьян намеревался свергнуть халифа и положить конец Халифату, и народ боялся его».

После того как Тогрул вошел со своим войском в Багдад, аль-Бесарири бежал в Каир к фатимидскому халифу аль-Мустансиру[21]. Бежал, но не сдался. Посредством интриг он поссорил Тогрула с его младшим братом Ибрагимом и воспользовался этой междоусобицей для того, чтобы захватить Багдад с помощью фатимидских войск. Халиф аль-Каим был брошен в темницу, где его рано или поздно убили бы, но Тогрул отбил Багдад, казнил аль-Бесарири и освободил халифа.

Еще на стадии переговоров относительно образования союза против аль-Бесарири халиф взял в жены одну из племянниц Тогрула, что существенно повысило статус сельджукского султана – он стал родственником потомка пророка Мухаммеда. После освобождения из темницы халиф выдал замуж за Тогрула свою дочь. Это произошло в 1062 году, а в следующем году Тогрул скончался в возрасте семидесяти лет. Сыновей у него не было, поэтому он назначил своим преемником Сулеймана, сына Чагры-бека, но в конечном итоге власть перехватил родной брат Сулеймана Мухаммед, заслуженно прозванный Алп-Арсланом[22].

Алп-Арслан завершил завоевание Закавказья и сумел подобрать ключ к воротам в Малую Азию. В августе 1071 года на территории Византии у города Манцикерт произошло сражение между сельджуками и численно превосходящими их византийцами. Сельджуки не просто одержали победу, но и смогли захватить византийского императора Романа Четвертого Диогена, которому пришлось обменять свою жизнь на золото и территории.

Битву при Манцикерте можно считать первым историческим событием, имеющим прямое отношение к истории Турции. Алп-Арслан проложил путь в Малую Азию и закрепился в стратегически важном регионе. Победа сельджуков имела не только стратегическое, но и духовное значение. Алп-Арслан совершил то, что не сумел сделать Тогрул в 1054 году, и отомстил византийцам за двойное оскорбление. Во время предыдущей осады византийцы на виду у сельджуков казнили захваченного в плен тестя Торгула, а самому Торгулу пообещали отдать Манцикерт в качестве приданого, если он возьмет в жены местную свинью.

В правление Малик-шаха (1072–1092), сына и преемника Алп-Арслана, сельджукское государство достигло своего расцвета. Его восточная граница доходила до Памирских гор, а западная – до Босфора и Дарданелл. Но после смерти Малик-шаха великая империя начала распадаться на части.

Сельджукская империя в пору своего расцвета

Еще при жизни Малик-шаха, в 1077 году, его двоюродный брат Сулейман ибн Кутулмыш основал на отторгнутых у Византийской империи землях Конийский (Румский) султанат и объявил о его независимости. В 1086-м целостность государства была восстановлена. Сулеймана убили, а его сына Кылыч-Арслана заключили в темницу. Но в 1092 году, после смерти Мелик-шаха, Кылыч-Арслан получил свободу и по примеру отца объявил себя султаном. Конийский султанат стал первым государством, отделившимся от Сельджукской империи.

В самом султанате тоже процветали центробежные тенденции. Эти тенденции вкупе с монгольским нашествием привели на рубеже XIII–XIV веков к распаду султаната на бейлики, небольшие эмираты, формально зависевшие от монгольских наместников, но на деле самостоятельные.

Османский Бейлик

Для успешного развития государства необходимы три фактора – воля правителя, идея, объединяющая подданных, и удачное географическое расположение.

Бейлик, который вождь огузского племени кайи Эртогрул передал своему сыну Осману, располагался на западе Малой Азии, далеко от монгольских властей и на границе с византийскими землями. Удаление от монголов давало самостоятельность, пускай ее и приходилось выкупать ежегодной данью, а близость к Византии предоставляла возможность расширяться за счет завоевания земель неверных. Осман был приверженцем ислама и весьма успешно использовал идею джихада[23], за что и получил титул Гази[24].

Расширение Османского бейлика во время правления Османа Первого

Бейлики Малой Азии до начала османских завоеваний

Кроме того, бейлик Османа не имел общей границы с бейликом Карманидов, наиболее могущественным из всех анатолийских[25] бейликов. После распада Конийского султаната к Караманидам отошла его центральная часть вместе со столицей, городом Конья, что дало Караманидам возможность объявить себя преемниками Сельджукидов и претендовать на власть над всеми прочими бейликами. Но до определенного момента Осману от Караманидов была польза, потому что они враждовали с Гермиянидами, вторым по могуществу анатолийским бейликом, с которым у Османского бейлика была общая граница. Из-за постоянных стычек с Караманидами и византийцами Гермияниды не имели возможности прибрать к рукам земли Османа. Разумеется, если бы Гермияниды с Караманидами могли знать будущее, то они бы прежде всего объединились для того, чтобы покончить с Османским бейликом, но поначалу он казался неопасным, казался легкой добычей, которую можно оставить напоследок. Но беды, как известно, не предупреждают о своем приближении. Могущественные соперники спохватятся тогда, когда уже будет поздно.

Было и еще одно удачное обстоятельство. Тюрки бежали с земель, находившихся под прямым управлением монголов, поскольку испытывали от них многочисленные притеснения. Далекий от монгольских владений бейлик Османа постоянно пополнялся новыми людьми. Большинство из прибывших мужчин были воинами, которые становились под знамя Османа. Можно сказать, что судьба создала сыну Эртогрула идеальные условия для экспансии, и он этими условиями умело воспользовался.

Осман Гази

В турецкой историографии личность основателя государства невероятно сакрализирована. Это естественно, ведь именно так и полагается относиться к отцам-основателям – с великим уважением и всяческим почтением. Но, если уж говорить начистоту и смотреть незамутненным взглядом, то вряд ли Осман Гази имел своей целью создание великой Османской империи, которая по могуществу практически не уступала канувшей в Лету Сельджукской империи, а в чем-то и превосходила ее. Нет, Осман-бей не мог заглядывать в будущее, да еще и так далеко. Он просто делал то, что мог и должен был делать, – умело использовал предоставлявшиеся ему возможности.

Несмотря на то что Осман Гази считается первым султаном империи, названной в его честь, султаном он не был. Султанами османские правители стали называться много позже, в правление Мурада Первого, внука Османа. Осман был улубеем, правителем бейлика, вождем племени, которого избирали старейшины племени. Мог бы Осман назваться султаном? Наверное, мог, потому что в те времена, после распада Конийского султаната, этому никто особо не препятствовал. Но такой поступок таил в себе определенную опасность. Султанский титул воспринимался бы окружающими как декларация великих амбиций, как заявка на господство над другими бейликами. Умный человек не станет осложнять себе жизнь в угоду тщеславию, а Осман-бей, вне всякого сомнения, был умным человеком, который умел напустить туману[26]. Поэтому он остался улубеем.

Таким представляли Османа Гази в XVI веке

Попросите любого турецкого школьника рассказать вам об Османе Гази, и он будет рассказывать до тех пор, пока вы не устанете слушать. О своих соседях турки, наверное, знают меньше, чем о доблестном основателе государства. После стопятидесятисерийного сериала о Эторгул-бее стали снимать такую же обстоятельную сагу о его сыне… Но если мы обратимся к историческим документам и начнем придирчиво искать хроники, составленные при жизни Османа Гази, то мы не найдем ничего. Совсем ничего. Все хроники, рассказывающие о правлении отца-основателя появились гораздо позже и являются не чем иным, как пересказом легенд по принципу: «Об этом поведал мне один почтенный дервиш…» Стилизованных под старину фальшивок тоже предостаточно, но объективных свидетельств очевидцев не существует. И наиболее известный портрет Османа Гази, который наивные люди принимают за прижизненное изображение, на самом деле является миниатюрой из исторического трактата XVI века.

Об отце Османа Эртогруле тоже нет никаких сведений, кроме нескольких монет, на которых написано: «Отчеканена Османом, сыном Эртогрула, сыном Гюндуз Альпа». Спасибо хоть на этом, а то ведь некоторым потомкам Османа и некоторым историкам очень хотелось протянуть нить от Османов к Сельджукидам через основателя Конийского султаната Сулеймана ибн Кутулмыша. Происхождение Гюндуз Альпа покрыто мраком, но точно известно, что среди Сельджукидов человека с таким именем не было.

Если проявлять беспристрастную педантичность до конца, то можно замахнуться на самое святое – на ритуал «опоясывания мечом», являвшийся у османских султанов аналогом европейской коронации. Согласно преданию, шейх Эдебали из суннитского братства Ахи опоясал Османа мечом в качестве благословения на борьбу с неверными. Но если обратиться к документальным источникам, заслуживающим доверия, то записи о ритуале опоясывания мечом впервые встречаются в первой половине XV века, в документах, созданных в правление султана Мурада Второго, шестого из правителей Османской империи. Что же касается принадлежности меча Осману Гази, то в это остается только верить. Но, разумеется, у Осман-бея обязательно должен был быть «парадный», богато украшенный меч для торжественных случаев и церемоний.

Что же у нас есть достоверного?

Только вакуфные документы[27]. Кстати говоря, в таком документе от 1324 года в перечне свидетелей из числа членов семьи указана Мал-хатун, дочь Омера-бея. Неизвестно, кем был Омер-бей, но эта запись разрушает одну из главных легенд, связанных с Османом Гази. Мал-хатун не была дочерью шейха Эдебали. Легендарный второй сон Османа, в котором он увидел, как из груди шейха вышла луна и вошла в его собственную грудь, имеет отношение к другой жене – Рабия Бала-хатун. Это она была дочерью шейха Эдебали. Но Мал-хатун была матерью Орхана, ставшего преемником своего отца, поэтому реальное положение вещей было искажено для того, чтобы связать династию Османов с почитаемым праведным шейхом.

Бо́льшую ценность для историков представляет первый сон Османа, приснившийся ему в доме шейха Эдебали после чтения Корана. Увидев во сне ангела, предсказавшего ему и его потомкам великую славу, Осман принял ислам. Следовательно, племя кайи стало исповедовать ислам во время правления Османа, прежде они были язычниками.

Носитель грозного титула Гази на деле отличался большой веротерпимостью. Не исключено, что он позаимствовал ее у монголов, которые относились к религиям покоренных народов с уважением и не стремились насаждать на завоеванных землях свое языческое тенгрианство[28]. Осман Гази не был сторонником насильственного обращения немусульман, благодаря чему завоевывал византийские земли малой кровью. Сколь парадоксально это бы ни звучало, но для простого византийского крестьянина или ремесленника, изнывавшего под перманентно увеличивающимся бременем налогов, османская власть была предпочтительнее, поскольку она забирала себе меньше, несмотря на то, что, помимо общих налогов, с немусульман брали джизью[29] и харадж[30]. Осман понимал, что правитель, разоряющий свой народ, в первую очередь разоряет себя самого. Без правильной экономической политики невозможно совершать завоевания в течение длительного времени, ведь война – весьма дорогостоящее дело.

Жесткие меры принимались лишь к тем, кто оказывал сопротивление, – одних убивали, других обращали в рабство. Когда говорят о жестокости османов по отношению к мирному населению, забывают добавить, что жестокость эта проявлялась только там, где османов встречали с мечом в руке.

Умный, дальновидный, целеустремленный, расчетливый, справедливый… Характеристику личности Османа Гази можно уместить в эти пять слов. Впрочем, нет. Надо добавить, что основатель Османской империи был восприимчив к новому. Без этой восприимчивости он не смог бы организовать эффективное управление на тех завоеванных территориях, где жило оседлое население, ведь оседлый уклад сильно отличается от кочевого и гораздо сложнее его.

Точная дата рождения Османа Гази неизвестна. Принято считать, что он родился в 1258 году, но это всего лишь чье-то мнение, которое со временем приобрело личину исторического факта. То же самое можно сказать и о дате перехода власти к Осману (680 год Хиджры[31], что соответствует периоду с мая 1281 года по апрель 1282-го). С датой смерти ясности больше – согласно вакуфным документам, смерть Османа наступила в 1324 году. Это расходится с традиционным представлением о том, что Осман скончался после взятия Бурсы, которая стала столицей его государства. Но неприступная Бурса была взята только в 1326 году.

Завоевания Османа Гази

Расширение границ османского бейлика началось в конце XIII века. Было захвачено несколько византийских городов и крепостей, но эти завоевания не нашли отражения в византийских хрониках. Византийцы не сразу поняли, какая угроза идет с востока.

Первый звонок прозвенел весной 1302 года, когда из-за обильных дождей временно изменила русло пограничная река Сакарья, отделявшая владения Османа от византийских земель. Стремясь обезопасить себя от набегов, византийцы выстроили на своем берегу стены и башни, но после того, как река потекла иначе, многие из этих укреплений оказались бесполезными. Племя кайи воспользовалось случаем и начало захватывать византийские земли. Константинополь, по своему обыкновению, раскачивался довольно долго – войско против кочевников было выслано лишь в июле.

Современное расположение русла реки Сакарья

27 июля 1302 года близ южного берега Измитского залива произошло первое крупное сражение между османами и византийцами, которое вошло в историю как Бафейская битва[32]. Император Андроник Второй Палеолог оказал Осман-бею большую честь, отправив во главе войска начальника своей личной гвардии (великого этериарха)[33] Георгия Музалона. Иначе говоря, угроза с востока была настолько серьезной, что император поручил борьбу с ней самому доверенному из своих военачальников.

Византийский историк Георгий Пахимер, живший в то время, оставил довольно подробное описание событий. Эта хроника стала первым упоминанием имени Осман-бея в исторических документах. Примечательно, что Георгий называет Османа Атманом. Возможно, что так для греческого уха звучало привычнее, но некоторые историки склонны считать, что Атман – это имя, данное при рождении, которое впоследствии было заменено на более престижное, «арабизированное» имя Осман.

Осман-бей охотно принимал под свои знамена всех желающих, и его войско состояло из представителей нескольких бейликов. По византийским данным, в нем было пять тысяч сабель. У обедневших к тому времени византийских императоров осталось мало регулярного войска. Из экономии они предпочитали не содержать большое войско, а платить наемникам, когда в тех возникает необходимость, или же набирать на время ополчение из гражданского населения. Поэтому армия Георгия Музалона была похожа на кокореч[34] – она состояла из византийских солдат, наёмников-аланов[35] и ополченцев. Многие наемники и ополченцы разбежались, и перед сражением у Музалона осталось около двух тысяч воинов.

Место Бафейской битвы (отмечено красным кружком)

В ожидании удобного момента для удара по противнику византийское войско укрылось в хорошо укрепленной крепости Телемайя. Стратегия Музалона была предсказуемой. Греки считали, что кочевники не способны к длительной осаде. Через некоторое время часть их потеряет терпение и вернется обратно. Тогда нужно выбрать время для внезапного удара и разгромить тех, кто остался. Но Осман хитростью сумел выманить византийское войско из крепости. Часть его войск подошла к крепости, но скоро отступила. Византийское войско начало преследование, попало в ловушку, под удар основных сил Османа, и было разгромлено.

Блистательная победа принесла Осману славу, выделила его из массы прочих беев и привлекла под его знамена новых воинов. Второе войско, посланное из Константинополя, тоже было разбито. Осман продолжал одерживать одну победу за другой. Ему приходилось воевать на два фронта – и против Византии, и против соседей Гермиянидов (после того как Осман начал завоевывать византийские земли и двинул свои основные силы на запад, нападения Гермиянидов на его бейлик участились).

Череда побед прервалась в 1304 году, когда Андроник Второй нанял четырехтысячный корпус католических рыцарей во главе с известным кондотьером Рожером де Флором. Этих рыцарей принято называть «каталонцами», но были среди них и представители других местностей.

Император отдал Рожеру в жены свою племянницу и пожаловал ему титул главнокомандующего флотом (великий дука). Каталонцы отбили у османов несколько городов, но большой пользы от этого Византии не было. Рожер беззастенчиво грабил мирных жителей (чего не позволял делать Осман) и вообще вел себя на отвоеванных землях как полновластный правитель. К тому же император не смог расплатиться с каталонцами, что превратило их из союзников в разбойников, грабящих всех без разбору. Это еще сильнее ослабило и без того нетвердо стоявшую на ногах Византию.

К 1307 году Конийский султанат окончательно распался. Полная свобода действий у Осман-бея была давно, практически с первых дней его правления, но теперь он получил шанс стать новым султаном. Правда, оставались еще и монголы, которым приходилось присягать на верность и ежегодно выплачивать дань (впрочем, довольно скромную), но могущество монголов перманентно ослабевало, а могущество османского бейлика росло.

В 1316 году османское войско завладело горой Улудаг, которую греки называли Малым Олимпом. Эта гора была ключом к крупному городу Бурса, имевшему важное стратегическое значение. Постепенно Осман-бей захватил все крепости в окрестностях Бурсы и расположенный близ нее морской порт Муданья. Полная блокада вынудила защитников Бурсы сдаться, но Осман этого уже не увидел – он умер двумя годами ранее (в 1324 году).

Не следует удивляться тому, что Бурса, к которой османы подошли в 1316 году, продержалась целых десять лет – до 1326 года. В османской армии того времени не было осадных машин и пехотинцев, она состояла только из конных воинов, не способных к эффективному штурму высоких стен.

Получив от своего отца небольшой бейлик, Осман Гази оставил своему сыну и преемнику Орхану небольшое государство, площадь которого была почти в шесть раз больше бейлика. У этого государства была сильная армия, закаленная в многочисленных сражениях. Вектор развития был направлен наружу, на завоевание новых территорий. Потенциал был хорошим, и преемники Османа Гази блестяще его реализовали.

Орхан Гази

Разумеется, факт родства с предыдущим правителем имел определенное значение при передаче власти, но само по себе родство практически ничего не значило. Для того чтобы племенная знать признала кого-то беем, этот человек должен был обладать многими достоинствами.

Сын Осман-бея Орхан, тоже получивший почетный титул борца за веру – Гази, такими достоинствами обладал. Орхан был не тенью своего отца, а опытным полководцем и зрелым мужем. Точная дата рождения Орхана неизвестна, но предположительно он появился на свет в 1280–1282 годы. Следовательно, на момент смерти отца ему было около сорока лет. Орхан продолжил дело, начатое отцом, и стал вторым из трех основателей Османской империи (третьим считается сын Орхана Мурад).

Таким представлял в XVI веке Орхана Гази итальянский ученый Паоло Джовио

О братьях Орхана толком ничего не известно. Что же касается его якобы старшего брата Алаэддина, то, если он и существовал, явно был младшим братом, который оставался дома, не водил войска в сражения и не попал ни в одну из византийских хроник того времени.

Орхан начал свое правление с того, что наконец-то взял неприступную Бурсу и перенес туда столицу государства. В 1331 году Орхан взял Никею, которую турки называли Изником, а в 1337 году – Никомедию, переименованную турками в Изникмид, а впоследствии это название было сокращено до Измида. При девятом султане Селиме Первом Измид станет колыбелью османского флота, но в XIV веке здесь еще не было верфей. Однако как порт Измид был весьма удобен. Таким образом вся византийская провинция Вифиния оказалась в руках османов.

Захваченные территории османы делили на округа-санджаки[36], во главе которых стояли санджак-беи. Орхан заложил традицию назначать санджак-беями шехзаде[37] для того, чтобы те на примере областей учились бы управлять государством.

Орхана вполне заслуженно можно было бы назвать не Орханом Гази, а Орханом Строителем, потому что он не только завоевывал города, но и много в них строил, причем строил с размахом. К Бурсе Орхан относился с трепетной заботой. Ему хотелось превратить свою столицу во второй Багдад, сделать ее сердцем мусульманского мира. Здесь была основана духовная академия, в которую приезжали учиться из дальних краев, например из Персии.

Комплекс мечети Орханиё в Бурсе, построенный в 1339–1340 годах

Потребность в армии нового типа, способной быстро брать укрепленные города и эффективно обороняться, назрела еще при Османе, но решением этой задачи занялся Орхан, который создал пехотные подразделения и начал строить осадные орудия – тараны, катапульты, башни. Некоторые историки приписывают Орхану идею создания корпуса янычар, но большинство все же склоняется к тому, что юных пленников-христиан начали обращать в ислам и учить военному делу при султане Мураде Первом, в 1365 году. Орхан пополнял свою армию за счет взрослых единоверцев и довел ее численность до двадцати пяти тысяч. С учетом того, что все воины были хорошо обучены и закалены в боях, эти двадцать пять тысяч стоили пятидесяти.