Я убил Бессмертного. Том 1

Пролог

Мои глаза резко распахнулись. Сердце стучало.

“Меня зовут Артур Готфрид”, – следуя традиции, напомнил я себе, стоило сознанию хоть немного отбросить сон.

Артур Готфрид. Ударение на “А”. Пол мужской. Двадцать один год от роду.

Ну, по крайней мере, столько лет было мне в день моей смерти. Сейчас же мне… порядком больше. Точно сказать не могу, потому как некоторое время назад я перестал считать дни и даже годы.

И за это я премного “благодарен” всего одному существу – моему учителю. Хотя чего тянуть, скажу прямо: я его ненавижу. И причин тому – длинный перечень, превративший мою жизнь в ад.

И нет, то, что он выцепил меня из лап Смерти, призвав в этот мир и даровав подобие жизни, его ничуть не извиняет.

Почему подобие? Потому что Смерть не отпустила меня, и всегда стояла за моей спиной. Напоминала о себе каждую ночь. Последние часы в том мире я видел снова и снова, из раза в раз. Порой у меня получалось контролировать сон, и я пытался что-то изменить…

Бесполезно. Всё заканчивалось так же, как и прежде. Правда, после всех этих лет кровавые ошмётки, в которые превратилось моё тело, больше не вызывали во мне прежнего ужаса… а оставались лишь въевшимся воспоминанием.

Выдернув себя из потока мыслей, я поглядел на часы. Проспал. И у меня оставалось не более пяти минут.

В принципе, я мог бы вообще никуда не идти. Всё и так произойдёт само собой в нужное время. Но когда ты не один десяток лет идешь к одной-единственной цели, хочется сделать все красиво. И правильно. Потому я принялся поспешно одеваться.

Единственный, по моему мнению, способ добиться результата, если хочешь убить Бессмертного – выйти за рамки. Нет практически никаких шансов обойти его в опыте, мастерстве или силе… Подтверждено многократно как мной, так и моими предшественниками. Ни одно в мире оружие, ни один яд и ни одна ловушка не возьмут того, кто подчинил себе Тьму и живёт уже дьявол знает, какую тысячу лет.

Что же. Эта попытка – лучшее, что я делал. И она сработает.

Я знал это.

Но обо всём по порядку.

Как для того, кто держит в страхе весь мир, Виссарион был вполне себе компетентным учителем. Легендарный Бессмертный Архимаг, командир бесчисленной армии мёртвых, Понтифик Тьмы, маг настолько могущественный, что в этом мире у него не осталось ни одного серьёзного конкурента и так далее не был человеком, задумывающимся о морали или приличиях. Но он также не был и из тех, кто стреляет себе в ногу. Творить зло ради зла – не про него; Виссарион просто шёл к своей цели любыми доступными средствами, и если проще и выгодней было совершить зло – он совершал его.

Хотя по факту, я ни разу не видел, чтоб он был инициатором конфликтов или войн. Эта роль выпала мне, как его ученику. Не против мира, нет – против самого Бессмертного.

И тому были причины, которые мне дал сам Виссарион.

Всего два правила.

Правило первое. Пытаться убить его не реже раза в месяц.

Правило второе. Ознакомиться с попытками прошлых претендентов и не повторяться в способах – ни своих, ни чужих.

Во всём остальном я был… свободен? По сути, да. До тех пор, пока выполнял эти правила. Прошёл месяц, а покушения не было? Следующий месяц проведёшь на хлебе и воде, в окружении четырех каменных стен. Повторился? Аналогично.

В остальное время я не был ограничен ничем, имел доступ во все помещения в его обители, куда я смог бы попасть сам. Мёртвые слуги – не самая лучшая компания для общения, как и те запуганные живые, что занимались частью работ, но я был волен выйти в мир и заниматься там всем, чем пожелаю.

Я был волен даже пытаться сбежать – разумеется, если это не нарушало правила номер один. Вот только смысла в этом было ноль. Один из моих предшественников в попытках сделать это добрался до соседнего континента. Как только вышел месяц, Архимаг тут же вернул его на место.

Единственным способом выбраться был побег в другой мир. А вход в другой мир…

– Пока я жив, – с улыбкой раз за разом повторял Виссарион, – ты не вернешься домой. Убей меня.

Его привычная присказка. Как издёвка, как напоминание о том, что я не вернусь домой, не выполнив его волю. Он дразнил меня тем, что у меня есть шанс вернуться назад, в день моей смерти, и всё исправить. Он обещал мне это, как награду.

Что ж, он и в мыслях не держал намерения издеваться надо мной – просто считал, что я не должен об этом забывать.

Он вообще охотно беседовал со мной. Сам же я… не то, чтобы очень к этому рвался, но когда ты уже пытаешься убить Архимага, а все более-менее очевидные варианты уже перепробованы теми, кто был до тебя, быстро приходишь к одному выводу.

Тебе нужны знания. И лучший их источник – именно он.

Виссарион не заставлял учиться. Но ставил ситуацию так, что я был вынужден сделать обучение своей единственной целью в жизни. Ведь иначе шансов у меня не будет, а без шансов на победу я бесполезен для него.

Он играл в эту игру ещё очень давно. В моём родном мире ещё не изобрели не то, что Интернет, а даже паровой двигатель – а он уже призывал сюда учеников. Одно задание на всех – “убей меня, если сможешь”.

На главный вопрос – зачем Виссариону это вообще было нужно – Архимаг неизменно отвечал лишь одно:

– Убей меня. И узнаешь.

Что ж – и я пытался.

К концу первого года я знал все 12,458 провальных попыток убить Виссариона моими предшественниками. Благо, он всё записывал.

Следующие три года я посвятил развитию физического тела и энергоканалов. В Виссарионе было три метра росту и мне даже страшно подумать сколько килограммов веса. На фоне этакого амбала обычный человек, вроде меня, смотрится пшеничным колоском; глупо даже начинать строить козни при такой разнице в весовых категориях.

Затем семь лет ушло на то, чтобы овладеть теорией магии. Все те знания, что Виссарион скопил за тысячи лет жизни, он передал мне. Мне оставалось лишь учиться – в перерывах между заведомо провальными попытками убийства.

Понятно, что по сравнению с тысячелетним опытом Архимага всё, чему я мог научиться за такое время, было просто каплей в море, однако – эй, все с чего-то начинают!

И лишь затем я приступил уже к реальным попыткам убить своего учителя. Шесть лет на отработку всего изученного на практике – начинал я со всякой банальщины и слегка видоизмененных попыток прошлых учеников Виссариона.

Конечно, безрезультатно. Но, тем не менее, это позволило мне отсечь сразу кипу заведомо ложных вариантов, отточить своё мастерство и стать (не то чтобы я хвастаюсь) вторым по силе в этом мире после Виссариона.

Но, как я и говорил ранее, чтоб убить бессмертного – нужно выйти за рамки. Чем я был и занят последние годы. Я обратил против моего учителя весь мир – и мир проиграл.

Что ж. Этого было мало. Я обратился к ещё большему. И эта попытка особенная.

Постояв под дверью его кабинета ещё минуту, я дождался, пока минутная стрелка дойдёт до нужного деления – и постучал.

– Да? – раздалось из кабинета. Дёрнув дверь на себя, я вошёл.

– Учитель, – короткий кивок. – У меня для тебя есть новость.

Сидевший на своем привычном месте за столом Виссарион поднял на меня глаза.

Лицо Архимага выглядело старым, но уж точно не на его реальный возраст – крепкий мужчина, только вышедший на пенсию. Длинные волосы с густой бородой лишь подчёркивали мощное впечатление, которое создавало его почти комичное, трехметровое тело. Не знаю, была ли такая фигура следствием долгих лет воздействия магии, однако в спортзале я его ни разу не видел, скажу вам точно.

– Говори, Артур, – кивнул он. В голосе не было ни раздражения от того, что я прервал его, ни злости. Кажется… было любопытство. Когда играешь в эту игру столько лет – становится интересно, что ещё придумает очередной ученик. Порой, как мне казалось, Архимаг даже специально лез в ловушки, чтобы поглядеть, как они работают.

И, конечно, всегда выживал.

Но не в этот раз.

– Омае ва мо шиндейру, – произнес я.

– Что? – старик удивленно приподнял бровь.

Глупо было бы ждать от него "нани".

– Ты уже мёртв, говорю, – пояснил я.

Пару секунд Виссарион недоумённо сидел, приподняв бровь и пытаясь понять, что у меня на уме… а затем его взгляд враз стал стеклянным. Титаническая фигура архимага рухнула набок, захватив с собой сразу с десяток записей и бутылей с чернилами, что стояли на столе.

Я не шевелился с места. Если Архимаг упал – это ещё не значит, что у меня получилось; может, он просто решил устроить спектакль, чтобы доказать бесполезность моего метода. Нужно быть настороже.

И всё-таки что-то внутри меня пребывало в восторге… и в шоке. Я немало заплатил за возможность сказать эту фразу; то, что я сделал сутки назад для того, чтобы она сработала, выходило за любые вообразимые рамки.

Мой последний вариант.

Медленно обойдя стол полукругом, я приблизился к телу, готовый к тому, что в любую секунду покойник возьмёт меня за руку и скажет «А теперь, ученик, разберём твои ошибки».

Но покойник не подавал признаков жизни.

Может ли Виссарион симулировать отсутствие пульса?.. Я осторожно взял его могучее запястье. Конечно же, может, другой вопрос – зачем ему этим заниматься? Есть куда менее сложные способы сказать мне, что я не справился.

Так я справился?..

До конца я всё ещё не мог этому поверить. Но… всё указывало именно на это. Маг не дышал. Маг не двигался. Тело ещё не успело остыть…

Нет, если бы он был жив – он бы наверняка для начала задал несколько вопросов. Виссарион захотел бы узнать, что я имею в виду под этим «Ты уже мёртв».

Но Архимаг молчал.

Ни звука. Полная тишина, нарушаемая только моим взволнованным дыханием. Неужели… у меня наконец получилось? Двадцать лет попыток, и наконец…

А затем – раньше, чем я успел выразить свой восторг в каком-нибудь безумном крике – грохот снаружи рабочего кабинета. Я чуть не подскочил на месте от неожиданности; в два прыжка добравшись до двери, я выглянул наружу.

На полу валялся скелет, облачённый в доспехи – один из мёртвых стражников Виссариона, охранявших замок. Сейчас, впрочем, он выглядел скорее как груда костей плюс груда металлолома.

Второй мертвец стоял рядом с ним, не зная, как реагировать на такое падение своего собрата – подходящая реакция явно не была в него заложена. Я не успел сделать ничего, когда он внезапно вздрогнул – и рухнул вместе с первым.

К моменту, когда грохот сотен падающих костяков раздался по всему замку, до меня уже дошло, что происходит.

У меня получилось. Виссарион мёртв. И это – лучшее тому доказательство. После смерти Архимага разрушаются, одно за другим, все заклинания, которые он поддерживал.

В том числе и сама башня, которая стояла не столько по законам физики, сколько по воле моего учителя и на его магии. Значит, времени до того момента, как здесь всё рухнет, в обрез.

Я щелкнул пальцами.

Рука механически сжалась в кулак. В ней материализовался полученный в ходе подготовки к одной из попыток убийства Виссариона меч.

Привычно сощурившись, чтобы красноватое свечение от оружия меня не слепило, я тремя большими шагами вернулся к телу Виссариона и одним движением отрубил ему голову. Это мне ещё пригодится… А теперь вверх, и побыстрее.

Пробегая через трещащие по швам коридоры, я услышал ещё один неприятный звук где-то позади. Я знал этот звук слишком хорошо – так открываются разломы. Ну, а стойкий запах серы подсказал мне, кто их виновник. Демоны.

А, ну да… Чуть не забыл.

– АРТУР ГОТФРИД, – раздался низкий голос, звучащий будто из другого мира, что логично, ведь говоривший не мог попасть в этот мир, в отличие от его прихвостней. – УСЛОВИЯ НАШЕЙ СДЕЛКИ БЫЛИ НАРУШЕНЫ. ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ?

Я слегка виновато скривился и приподнял бровь, пытаясь понять, куда будет вежливее смотреть, когда говоришь с голосом, звучащим буквально отовсюду.

– А что я сделал? – пожал я плечами. – Я вас кинул.

Не успела ухмылка покинуть моё лицо, как очередной портал, тлеющий огненно-красным, распахнулся метрах в пяти от меня. Демон с искажённым от ярости лицом рванул ко мне…

Увы, я был слишком занят возвращением домой, чтобы расплачиваться с долгами.

Я хмыкнул и щёлкнул пальцами. Люстра, рухнувшая с потолка прямо на голову демону, принялась обвивать его коваными цепями. Секунду он глядел на меня, вылупившись и открыв рот – а затем заорал так, что из ослабленных стен начали выпадать кирпичи. Я поморщился и на демона упала вторая люстра, спеленав его полностью и даже зажав пасть. Надолго этого не хватит, но к тому времени, как из этого кокона вылупится бабочка, я буду уже далеко.

Из разломов выбирались все больше демонов, вот только у меня не было времени с ними разбираться. Я надеялся, что потолок рухнет им на голову и без моей помощи. Во всяком случае, последние три этажа я бежал уже почти по воздуху – настолько тряслось и распадалось всё вокруг.

Чёрт же дёрнул Виссариона оставить этот портал на открытой крыше. С другой стороны, будь тот в подвале – меня бы уже завалило.

Портал, как обычно, мягко светился жёлтым светом. Казалось, всеобщее разрушение не затронуло его, он оставался таким же, как и всегда – скоплением узоров на полу. Ни больше, ни меньше.

Перейдя с бега на мерный шаг, я направился к центру портала. Магии нужно дать доказательство того, что условие выполнено – Архимаг мёртв.

И я бросил отрубленную голову учителя точно в центр вязи рун; она упала аккурат лицом ко мне. На секунду мне показалось, что глаза учителя смотрят прямо на меня и он вот-вот моргнёт… Но нет. Просто показалось.

Это было всё. Никаких магических слов, никаких дополнительных действий. Как только мёртвая голова коснулась линий портала – тот засветился втрое ярче, приходя в действие.

– АРТУР ГОТФРИД, ТЫ ВЕДЬ НЕ ДУМАЕШЬ, ЧТО ВСЁ БУДЕТ ТАК ПРОСТО? – раздался позади меня тот же знакомый голос.

А вот и посмотрим. Я ухмыльнулся.

Я вернусь в день своей свадьбы. В тот момент, когда всё оборвалось. Смогу всё исправить.

Наконец-то.

Вспышка.

Глава

1

Белый шум.

Глядя на экран телевизора, я даже не делал попыток осознать то, что по нему шло. Может, поэтому во сне передача так и сохранилась – белым шумом; мешаниной звуков и цветов, не имеющих ни смысла, ни формы.

Что же, в тот день я был весь на взводе, и это объяснимо. Возраст. Гормоны.

К тому же, я почти достиг цели, к которой шел как два года. В такие моменты совсем не хочется оглядываться по сторонам… Особенно, когда от успеха или неудачи зависит судьба сразу нескольких дорогих тебе людей.

Каких? Ну…

Человеческий социум знает множество образований самого разного толка. Кланы, корпорации, банды, профсоюзы… продолжать можно бесконечно. Но какое название или словарное обозначение не выбери, суть остается одинаковой – всё это группы людей, объединенные и движимые одной целью, разнятся только детали.

Мы же звали себя просто “Семьёй”. Отчасти потому, что ею и являлись.

Я всегда понимал, что наша семья отличается от многих других. Мы… старше. Намного старше и намного знатней большинства. Мы верны традициям. Возможно, даже слишком верны – потому моя семья и пришла в сильный упадок за последнее столетие и продолжала терять позиции.

Мы не становилось единым целым, чтобы добиться успеха: мы добивались успеха, чтобы и дальше оставаться единым целым.

И тем не менее, друг для друга мы были людьми. Моя мать, снимая маску невозмутимой леди Готфрид, становилась обычной женщиной – в меру мудрой, в меру заботливой. Отец, возвращаясь домой, переодевался в халат, пил виски у камина и становился изрядно человечнее. Илона, моя сестра, переставала строить из себя прилежную ученицу одной из лучших школ страны и превращалась в слегка легкомысленную, но всё же обычную шестнадцатилетнюю девушку, стоило ей переступить порог дома.

Ну и, конечно же, я – старший и единственный сын, Артур Готфрид из Семьи Готфридов – нёс на себе бремя её наследника. Со всей ответственностью, которая к нему прилагается.

Ответственность, по большей части, штука хорошая. Дисциплинирует, заставляет взяться за голову и перестать валять дурака. Но, как и со всеми хорошими вещами, когда их становится слишком много… восприятие реальности начинает искажаться.

Легко можно забыться. Перестать замечать что-либо, кроме того, что у тебя перед носом. Начать делать буквально всё, чтобы хорошее в твоей жизни не исчезло.

Вот и я, кажется, немного забылся, и в тот момент, сидя перед телевизором, больше всего опасался того, чтобы последствия моих действий не встали мне поперек горла.

Увы, но некоторые вещи приходят лишь с опытом. Как, например, знание, что настоящая храбрость состоит не в способности вести себя дерзко и рисково, а в том, чтобы достойно встретить то, что может последовать за таким поведением.

Это урок мне разъяснили доходчиво.

Я замахнулся на руку и сердце дочери одного крупнейших политика страны, мэра Санкт-Петербурга, и даже добился самой свадьбы. Той самой свадьбы, от которой я тогда прятался в каморке восточного крыла поместья.

Слишком уж неравный, по мнению многих, брак, не мог закончится для меня ничем хорошим. Тот, чье влияние уже ушло, не может посягнуть даже на часть того, что имеет тот, чья власть сейчас на пике.

Я не был дураком. Я знал это с самого начала. Однако когда карты идут прямо в руку… начинаешь терять бдительность. А потом становится слишком поздно для того, чтобы что-либо менять.

Я встал со стула и направился в сторону двери.

Белый шум постепенно угасал.

Это просто бл*дский сон.

• • •

Темнота и пыль, ощущение затхлости да едва уловимый аромат давно иссохшей гнили.

Вот и всё, что приветствовало мое возвращение в родной мир. То, что это именно он – я знал заранее и наверняка. Как знают моряки или путешественники, ступившие на родную землю после долгого странствия.

Вот только вместо радости я меня охватили чувство дискомфорта и беспричинной паники. Это напоминало сонный паралич, те кажущиеся вечностью несколько секунд после тревожного пробуждения посреди ночи, когда твоё тело ещё не слушается тебя, и ты не до конца понимаешь, где ты и что происходит.

Что же, в этот раз подобное чувство было даже трудно назвать иллюзорным.

Потому как… я был мертв. Моё тело – сухой и жалкий остов, лежащий в своем собственном гробу, тоже изрядно обветшавшем. Жив лишь мой дух и мое сознание.

Это…

Что-то новенькое.

За примерно двадцать лет с Виссарионом я привык к тому, что со мной происходят вещи самой разной степени странности, однако ещё ни разу я не был мёртв и жив одновременно. Наверное, именно так чувствовал себя сам учитель после очередной моей неудавшейся попытки. Или нет?..

Как бы там ни было, я вернулся. Вот только не в тот момент, на который я рассчитывал. Это точно не день моей смерти. И не день “до”. Я вернулся в свой мир, где я мёртв вот уже двадцать лет – ровно столько, сколько я пробыл в обители Архимага.

Это худший вариант моего возвращения из возможных. Тот, о котором я даже думать не любил. Если бы не то количество силы и маны, что я накопил за двадцать лет, то я бы просто умер здесь и сейчас. Испарился бы по щелчку пальца.

Однако, и это не сильно помогало.

Магия позволяла мне видеть без глаз. Но, несмотря на это, я всё равно был привязан к своему телу… а поэтому обзор начинался и заканчивался в том месте, где лежал мой скелет в изрядно потрёпанном костюме.

Я посмотрел вниз. Никаких хороших новостей это мне не принесло.

Да, вся моя сила перенеслась в этот мир вместе со мной, однако сейчас она капля за каплей рассеивалась в пространстве. Ведь у неё не было живого сосуда, в котором та могла бы храниться. Значило это только одно – пройдёт время, и я окончательно умру.

Нет.

Я не для того двадцать лет жил лишь этим днем, чтобы просто подохнуть в собственной же могиле. Ирония – это хорошо, но не до такой степени.

Я ещё хочу увидеть родных. Их лица, пусть даже постаревшие на лишние пару десятков лет. Хочу узнать как сильно выросла сестренка, вышла ли она замуж? Насколько сильно поседел отец, превратилась ли в счастливую бабушку моя мать?

Я должен увидеть свою невесту, в конце концов. Конечно, у неё уже совсем другая жизнь, но всё же. Да и к тому же, никто не посмеет отобрать у меня удовольствие посмотреть на лицо её брата, когда тот узнает, что я вернулся спустя двадцать лет.

Я не верю в то, что всё это было зря.

Двадцать лет я учился делать невозможное. Двадцать лет я придумывал, рисковал и учился при самых мыслимых и немыслимых обстоятельствах.

Что ж, кто мог бы подумать, что собственная смерть однажды станет точно таким же… простым обстоятельством.

Для начала – нужно было выбраться из этой каменной коробки. Замкнутые пространства… действуют мне на нервы.

Перенаправить магию в кости. Сделать марионетку из самого себя же – грубо, затратно, неэффективно, но всё лучше, чем продолжать лежать в темноте.

Спустя несколько секунд мой скелет зашевелился, подобно кукле. Магические импульсы обволокли кости, позволяя управлять ими, как обычным телом. Ощущения странные, рулить всей этой конструкцией приходилось вручную, мысленно. Но, благо, многозадачность – не самый сложный навык, который мне пришлось усвоить, пытаясь убить Архимага.

Я попытался сконцентрироваться на том, что меня окружало, однако не смог сказать что это дало какие-то особенные плоды. Кроме, разве что, тихого сквозняка, гуляюшего под гробом, вокруг стояла тишина…

Сквозняк. Ну, конечно.

Меня наверняка похоронили в семейном склепе Готфридов. Если бы я мог, то улыбнулся бы. Могилы в нашем склепе вмонтированы в стены, да и трупы в нём укладывали вдоль, а не вглубь стены. Так что особых проблем с тем, чтобы выбраться отсюда быть не должно. По крайней мере рыть землю не придется.

Я должен лежать ногами к помещению.

Упор левой ногой об заднюю стенку. Усиление магией правого колена и…

Задняя стенка гроба с противным треском ломается под ударом и вылетает прочь. Поднимается облако пыли, но, благо, у меня нет ни ноздрей, ни рта, чтобы чихать. Скелет падает вниз, и кости не разлетаются по сторонам лишь благодаря связывающей их магии.

Импровизированная темница позади. Итак, где я?

Магическому зрению плевать, темно вокруг или светло. Всё верно, это склеп. Могильные плиты. Одна из только что была мною сломана и теперь лежит под ногами скелета.

«Артур Готфрид. 2000 – 2020».

Видеть своё собственное имя на могильной плите… непередаваемые ощущения. Я провёл рукой по пыльной плите, снимая паутину.

Старый, добрый герб семьи Готфрид, который я не видел уже очень давно. Никогда не был “аристократом до мозга костей”… но герб всё равно вызывал у меня что-то вроде гордости. Три падающие звезды на фоне синего неба, а снизу – спящий дракон. Что он там означал – уже мало кто помнил, но выглядело красиво.

Имена, имена. Одни я заучил с детства, другие ни о чём мне не говорили – кроме того, что и они тоже когда-то принадлежали к роду Готфрид. Но меня интересовали более свежие могилы.

Я пробыл в ином мире слишком долго, и кто знает, насколько быстрее или медленнее там текло время, чем здесь. Нужно убедиться в том, что дома всё-таки прошло не больше двадцати лет.

Чтобы вычеркнуть эту проблему, хватило пары секунд. Вот только радости мне это совсем не принесло.

Первой я увидел могилу с надписью «Елена Готфрид. 1977 – 2022».

Мать пережила моё исчезновение – смерть – на два года. Там, в ином мире, я почти смирился с мыслью, что больше никогда её не увижу, но весть о её смерти всё равно заставила меня застыть.

А вот и надпись на следующей могиле. «Сергей Готфрид. 1963 – 2031». Отец. Шестьдесят восемь лет. Солидный возраст, но не настолько, чтобы умирать.

Следующие несколько могил принадлежали более дальним родственникам, смерть которых не вызывала во мне таких чувств; быстро касаясь взглядом имён, я останавливался на дате. Что ж, похоже, время в том мире шло так же, как и в этом. Вот целая цепочка имён тех, кто умер в 2020 году – видимо, полегли там же, где и я, на той роковой свадьбе. А затем…

«Илана Готфрид. 2004 – 2039».

Мне захотелось сесть.

Чёрт. Сестрёнка. Как же так.

Если время и правда шло там и здесь в одном ритме, то ты не дождалась меня всего год.

Пару минут я стоял, оперевшись рукой о могильную плиту с именем сестры и просто думая о своём. Идти куда-то, делать что-то – не хотелось.

Вот и вернулся к семье.

Чёрт. Это больно. Это действительно больно.

Вся семья… мертва.

Я… последний из Готфридов? Стою здесь, управляя своим скелетом, как какой-то жуткий кукловод, и не могу даже закричать. И сейчас, вместе с моим духом, вытекающим, словно песок сквозь пальцы, растворится и всё наследие нашей семьи? Пока мои родные умирали, я бегал в другом мире и выполнял идиотское задание Виссариона… чтобы просто раствориться без следа?!

Нет, спасибо.

Каким бы Архимаг не был ублюдком, он всё же меня кое-чему научил. Научил наблюдать и черпать чужой опыт.

Я сконцентрировался на всех, даже самых мелких, частицах своей силы. Злость, которая во мне бушевала, сильно помогала в этом деле.

Если Виссарион смог в своё время создать мне новую плоть, то и я смогу. Даже если… платой будут все силы и вся мана, которую я заработал.

Я…

Скелет изогнулся под неестественным углом, словно его проткнуло и сковало на месте сразу несколько острых лезвий.

Буду…

Склеп заполнился поднявшейся с пола пылью, что начала ураганом носиться по помещению вокруг меня.

Жить.

Процесс происходил довольно быстро. Магия, чтоб её, давно стала инструментом интуитивным. Это на первых порах тебе нужно в деталях представлять, что ты делаешь, контролировать каждый миг времени всё и сразу. Но величайшие чары творятся лишь интуицией, душой, а не разумом. Главное, чтобы ты был в состоянии заплатить цену.

Итак.

Вначале – восстановить то, что осталось, кости. Вернуть им жизнь и заполнить. Затем нарастить то, чего нет. Первый этап самый простой, где практически не нужно нарушать законы мироздания. А вот материализовать то, чего нет – вот это затратно.

Я молился, чтобы у меня хватило сил на весь процесс, от начала до конца.

Сердце стало первым. Оно не билось. И сосуды, в которых ещё не было крови. Затем легкие. Печень. Желудок. Кишечник и почки.

Магия была тем, что удерживало всё на своих местах, словно разобранную анатомическую модель, парящую в воздухе.

Затем железы. Соединительные ткани. Суставы.

И только затем – мышцы. Жир.

С одной стороны, я чувствовал, как безвозвратно уходит моя энергия, но с другой… я постепенно вновь обретал себя. Когда сформировались все связки, а также все основные группы мышц, мне больше не нужно было концентрироваться для того, чтобы удерживать все части на своих местах. Да и тело уже перестало напоминать груду костей.

Возможно, красные мышцы и выглядели жутковато со стороны, но я был рад даже этому. Оставалось немного.

Кровь и лимфа медленно потекли по сосудам.

Ноги, руки… я не мог ничего контролировать. Ведь ещё не было главного – мозга и нервной системы. Я боялся их создать слишком рано – осознать и ощутить в себя в неполноценном теле, не прикрытом даже тонким слоем кожи. Бррр, даже звучит кошмарно, потому их – лишь в самом конце, когда всё остальное будет готово, чтоб принять меня. Вот прямо сейчас. Вместе с глазами.

…тяжело дыша, я стоял и глядел на склеп вокруг. Сейчас, когда я видел его глазами, а не магией, он виделся совсем иначе – куда темнее. Нос сразу зачесался от взметнувшейся пыли; ногу пронзила острая боль, но всё закончилось раньше, чем я успел всерьёз испугаться Просто одиночная судорога, ничего более.

Я медленно поднял руку к лицу. Похоже… да нет, не “похоже”, а точно. Рука была глаже и тоньше, чем я привык. Если быть точнее… она была именно такой, как у меня в юности. Как раз в то время, как меня убили на собственной свадьбе.

Обдумать это я не успел – потому что снаружи послышались шаги и голоса.

…тяжёлые двери склепа были затворены, но не заперты. И хорошо – ломать место семейного упокоения мне не хотелось; я даже плиты от собственной могилы постарался если не вставить на место, то, по крайней мере, прислонить их к отверстию, откуда вылез.

После всех попыток убить Виссариона я стал неплохим ассасином; то, что шаги быстро приближаются именно сюда, к склепу, я понял моментально. Это…

Проблема.

Выглядел я, конечно, живым, и при иных обстоятельствах легко сошёл бы за посетителя кладбища – мало ли, кто решил зайти в склеп, почтить память умерших – если бы не одежда. Я пролежал в гробу два десятка лет, и она, хоть и не рассыпалась в прах, но выглядела… чудовищно изорванной, да и запах от неё шёл тот ещё – самый настоящий трупный аромат, который я мог бы узнать из тысячи. К тому же, выбираясь из гроба, я перепачкался в паутине и ещё чём-то, происхождении чего не хотелось бы задумываться.

Снаружи стояли поздние сумерки. А люди – теперь я отчётливо видел сквозь щель две фигуры – направлялись в мою сторону.

Что ж, придётся импровизировать. Что бы я сделал, будь это попыткой убить Архимага?..

Нет, плохое мерило. Попытки убить Архимага я строил в замке, набитом всевозможными свитками, артефактами; в попытках его убить я применял сложнейшие заклинания, невоспроизводимые в полевых условиях… а для последней – удачной – попытки я и вовсе вышел за границы реальности…

Сейчас весь этот арсенал мне недоступен. Значит, остаётся одно. Быть тихим, незаметным и неподвижным.

Я замер у дверей склепа, стараясь не шевелиться… но парочка, как назло, свернула именно сюда.

– Это уже второй раз, – услышал я тихий и резкий голос парня лет примерно восемнадцати-двадцати. – Второй раз, когда он сливается на полпути.

– Успокойся, – второй, его ровесник, говорил чуть громче и не так сердито. – Ты всю дорогу только и говоришь о том, что Кирилл не смог…

– Не «не смог», а «не захотел», – второй остановился. – Похер. Пришли.

Остановились эти двое прямо напротив склепа, и сомнений в том, куда они «пришли», у меня не осталось. Я быстро обернулся на тёмный склеп. Если зайдут внутрь – увидят меня, а спрятаться тут негде. Разве что… в собственной могиле?

Но события развивались слишком быстро, чтобы я успел это сделать. Тот, что говорил резко – высокий блондин с острыми чертами лица – шагнул вперёд, толкая двери, которые заскрипели на всё кладбище.

– Хорошо, что замка нет… а?

Мы смотрели друг на друга – я на парочку, а парочка на меня. Молчание затягивалось, и я буквально видел, как вытягиваются лица эти двоих. И что тут скажешь? «Продолжайте, я уже ухожу?»

– Потому что если бы замок висел – ключа бы у вас не оказалось, – заметил я.

Лучшая защита – это нападение. Не знаешь, что сказать – не оправдывайся, а заставь оправдываться другого.

Взгляд обоих парней скользил по мне. Да, выгляжу не очень презентабельно.

– А ты кто? – второй, коренастый шатен в лёгкой летней куртке, говорил настороженно и осторожно.

Его вид был совершенно будничным, если не считать двух элементов: тонкого амулета на груди и ломика в руке.

– Тот же вопрос могу задать вам, – я пожал плечами.

Когда я исчез из этого мира, вскрывать могилы… не было привычным времяпровождением. Кто знает, может, сейчас это вошло в моду?

– Тихо, – блондин поднял обе руки. – Ты тоже вошёл сюда без ключа.

Ну… пожалуй, что да, можно сказать и так. Я кивнул. Парни совершенно не могли прочитать меня, и это их бесило. Будь я одет нормально – они бы уже приняли меня за кого-нибудь, но полуголый тип в паутине и лохмотьях… кажется, им не удавалось придумать ни одной нормальной версии.

– Вошёл, – кивнул я. – Первым. А вы как проводите этот вечер?

Пару секунд блондин просто стоял, прикрыв глаза… а затем шагнул вперёд, отодвинув меня плечом.

– Ты нас не видел. А мы не видели тебя, – бросил он мне, даже не оборачивааясь. – Свали отсюда.

Хмыкнув, он повернулся к своему приятелю:

– Даже бомжи уже залазят в склеп Готфридов как к себе домой.

Шатен последовал за ним, поигрывая ломиком – хотя в его взгляде и походке не было такой уверенности, да и держаться он старался так, чтобы между мной и ним постоянно находился его друг.

– Придурок. Это даже не та могила, – процедил блондин, проводя рукой по обломкам моей собственной могильной плиты, отчего те со стуком попадали вниз. – Нужен Сергей Готфрид…

Короткий взгляд в открывшуюся пустоту. Короткий взгляд на меня. Вот теперь в глазах парочки мелькнуло что-то вроде испуга – такого, какой может возникнуть, когда стоишь на кладбище возле типа в истлевшей одежде и понимаешь, что одна из могил рядом пуста.

Глава 2

Создавшимся эффектом нужно было пользоваться, и я скрестил руки на груди.

– Итак, – заметил я. – Вы ведь не из Готфридов?

Нет, за мою родню их никак нельзя было принять. Среди Готфридов были хорошие люди, были плохие, были поистине ужасные, но я не слышал ни об одном Готфриде, который попёрся бы среди ночи с монтировкой раздирать могилы своих предков – да и чужих тоже. Среди Готфридов, известных мне, не было ни некромантов, ни мародёров, ни просто вандалов, опустившихся бы до такого позора. И это не говоря уже об отсутствии внешнего сходства – все Готфриды были жгучими брюнетами.

Парни неловко переглянулись; блондин скривился.

– Мы что, похожи на Готфридов? – огрызнулся он – но в его тоне уже не было прежней уверенности.

Правая рука медленно и будто бы непроизвольно тянулась к карману джинсов.

– Вот и я думаю, что не похожи, – я шагнул вперёд, медленно проводя рукой по каменным могильным плитам. – Так какого чёрта вы забыли на могиле моего отца?

Пауза. Да, на такой вопрос не сразу придумаешь ответ. Мне тоже пауза бы не помешала – всё-таки я не в том состоянии, чтобы ввязываться в драку с полной уверенностью в успехе; создание тела выпило все силы, а остатки забрал переход между мирами. Тем не менее, пока хватало и простых слов; в глазах у блондина рос ужас; казалось, он сейчас начнёт…

Удар. Я не ожидал его, потому монтировка, опущенная мне на затылок, действительно заставила меня пошатнуться. Чёрт!.. Я, как идиот, смотрел на блондина, лидера дуэта – и в какой-то момент упустил из вида второго.

– Мочи его! – заорал шатен, нанося ещё один удар. – Он же… этот!.. Зомби!

Больно – и на этот раз уже в самом прозаическом, бытовом смысле. Я отскочил в сторону – кажется, голова была цела, хотя и трещала – и пнул шатена ногой в живот; тот с икающим звуком скривился, но монтировку из рук не выпустил. Кажется, он впал в ступор, пытаясь подобрать слово.

– Зомби?.. – медленно, чуть рассеянно, хмыкнул блондин. Он говорил так, будто рядом не происходило никакой драки – спокойно, без повышения голоса. – Брось… Обычный псих, может, какой-нибудь выживший Готфрид – кто из считал?

А затем он выбросил вперёд ладонь.

Сначала мне показалось, что светится что-то вроде печати на ладони – знак треугольника, расчерченного на множество более мелких треугольничков. Через секунду я понял, что светится не сама ладонь, а тонкий амулет, цепочка от которого была намотана на руку парня. А ещё через секунду я рухнул прямо на холодный камень, пронзённый волной боли.

– Ну, да, – третьего удара не последовало, но шатен замер надо мной с монтировкой в руках – в угрожающей позе, готовый нанести удар в любой момент. – На зомби он не похож. Но сказал про отца. И он вскрыл могилу. Может, он даже достал из неё ту штуку!

– Он не вскрывал ту могилу, – блондин опустил руку; боль в моём теле погасла, но чувствовал я себя паршиво, так что пока даже не пытался приподняться. – Кажется, я понял. Могила его отца… и посмотри на его одежду. Он из неё вылез. Знаешь, я о таком слышал: люди впадают в кому, живут так годами, без еды, воды… потом очнулись – а жизнь уже прошла…

Шатен быстро и согласно закивал. Что за идиоты. Пролежать двадцать лет в могиле и остаться живым? Только придурки могут поверить в такое. Тем более, меня на той свадьбе буквально надвое разорвало.

Я снова прислушался к себе. Мана после создания тела из ничего почти на нуле, но это ничего не значит; будто меня можно брать голыми руками. С другой стороны, голова раскалывалась, и магический удар не прошёл даром.

– И кто ты там у нас, значит? – с неприятной усмешкой блондин нагнулся и поднял могильные плиты. – Артур Готфрид. Не слышал.

– Что-то он слишком здоровый для коматозника, – произнёс шатен, так и стоя в полузамахе. Он сильно нервничал, опасаясь, как бы я чего не выдумал… и действительно, я мог.

Он – ерунда. С монтировкой или без, он – пустяковая цель. Вот его приятель виделся мне куда более опасным противником. В конце концов, у шатена тоже был амулет, но в ход он пустил именно монтировку.

«Нападая, ты не просто наносишь первый удар», – говорил Виссарион. – «Нападая, ты берёшь инициативу, задаёшь тон всему бою. Сделай первый удар страшным – и противник будет бояться тебя весь бой. Сделай первый удар неожиданным – и враг весь бой будет делать ошибки, опасаясь подвоха и хитрости. Ну, а если хочешь проиграть – сделай первый удар просто первым ударом». Я не всегда и не во всём был согласен с учителем, но здесь он был совершенно прав.

– Не суетись, – блондин швырнул плиты в сторону. – Он уже прекрасно понял, что брыкаться не получится, и сейчас слушает.

Он широко улыбнулся мне.

– Слушай-слушай. Тут есть что рассказать; ты долго спал и многое пропустил, друг.

– Всегда найдётся тот, кто поможет и просветит, – я перевернулся с живота на спину и посмотрел на блондина в упор. – Просветишь меня… друг?

В моём голосе звучал цинизм, но блондина это вполне устраивало.

– Это можно, – его улыбка стала ещё шире. – С чего начать?

Рука поигрывала амулетом; по тому пробегали одинокие зелёные искорки, словно разряды статического электричества.

– Это же могила твоей сестры рядом, верно? – он сделал шаг по тесному склепу. – А вот её я помню. Отец разрешил устроить похороны… как последнюю подачку. Когда её хоронили, тут было много народу. Многие жалели о её смерти… знаешь, хорошая, умелая шлюха – это ценность, а она была именно из таких.

Я молчал. Возможно, по моему лицу и можно было что-то прочитать, но я очень надеялся на обратное.

– Не для элиты, конечно, – продолжал, тем временем, блондин. – Но ведь простым парням тоже нужно с кем-то развлекаться. Сначала это был урок твоему отцу за неповиновение, а потом… не выбрасывать же хорошую вещь. Столько лет ещё прослужила после его смерти.

Даже его нервный приятель чуть расслабился и опустил монтировку пониже. Я всё ещё не шевелился – и он, видимо, принял это за хороший знак. На его лице медленно расцветала, как чернильная клякса на листе бумаги, та же самая нехорошая улыбка, что и у его дружка.

– А знаешь, как умер твой отец? – продолжал выхаживать тот. – Он много о себе воображал… не признавал авторитетов. Знаешь, совершенно невыносимый был тип. Моему отцу пришлось его проучить.

Вот теперь я уже был абсолютно уверен, что моё лицо не выражает ничего. Снаружи. Справиться с эмоциями, проходящими через сознание, было минутным делом, ну, а внутри… то, что происходило внутри, никого, кроме меня, и не касается.

– Когда твою сестру впервые отдали нашим бойцам, – блондин остановился прямо напротив её могилы и постучал по ней пальцами, – он смотрел за этим. Злился, конечно!.. Его можно понять. Любой бы злился на его месте. Но вряд ли он мог многое сделать, с отрубленными-то руками.

Он обернулся на приятеля.

– Кто там ещё был в этой семейке? Давай, помогай, что это я один рассказываю.

– Да он не реагирует! – шатен указал на меня концом монтировки. – Погляди на лицо. Он двадцать лет в коме провалялся, он же, наверное, полный овощ. Может, он слов твоих не понимает.

– Нет-нет, – коротко рассмеялся блондин. – Он всё прекрасно понимает. Он делает вид, что ему всё равно, ровнёхонькое лицо, как в покере… но глаза не врут. Посмотри сам!

Пометочка на будущее, отстранённо подумал я. Сделать что-то с глазами. Если они действительно меня выдают – однажды это может стать проблемой.

Эта мысль летала над целым роем других, как белый голубь над стаей чёрных, крикливых ворон. Голубя легко различить на общем фоне, а поди отдели одну ворону от другой в такой мешанине…

– А с ним что делаем? – шатен перевёл взгляд с меня на дружка. – Уложим обратно?

– Уложим? – блондин рассмеялся. – Нет! Нет-нет-нет, ты чего? Он сейчас соберётся и поедет к моему отцу, и там уже…

Дальше слушать его я не стал.

Всю силу – в руки. Моментальный прыжок из сидячего положения – и, раньше, чем блондин успел что-то осознать, я рву на себя амулет. Вместе с кистью его руки.

Маны оставалось буквально на один рывок; после этого я, пожалуй, даже зелёный огонёк не смог бы зажечь. Но этого рывка вполне хватило.

Одну из тех тёмных мыслей я всё-таки сумел отделить. Мысль о том, что я услышал достаточно. Когда всё это происходило, эти придурки были детьми; всё, что они сейчас рассказывали – они рассказывали по детским воспоминаниям или с чужих слов.

Значит, они мне не нужны.

Расширенные глаза – пара секунд тишины – истошный вопль. Блондин рухнул на колени; из оторванной руки хлестала кровь, я же спокойно и отстранённо разматывал цепь амулета.

Чем хороши артефакты – так это тем, что для их использования мана не нужна; они работают на своей внутренней энергии, знай только перезаряжай время от времени, пока магический износ не разрушит предмет.

Шатен застыл на месте, затем поднял глаза на меня и молча попятился к двери, выставив перед собой бесполезную монтировку – видимо, машинально. Блондин катался по полу, баюкая остатки руки, и, кажется, не мог сейчас сосредоточиться ни на чём другом, а вот его приятель точно не хотел умирать.

– Стой! – выдохнул он, неловко ткнувшись в стену позади себя. – Я же… мы ничего не делали, это были…

Я не сказал ни слова – просто вытянул руку с амулетом и отдал мысленный приказ активировать боль.

…остановился я только тогда, когда хрип, в который перешёл крик, затих – а затем прошло ещё три минуты. Только после этого я отключил амулет, краем глаза отметив, что после такого активного использования блестящий тонкий металл почернел. Дешёвка, долго не прослужит.

Спокойно, без спешки я проверил пульс у обоих. Пусто, два трупа. И всё-таки лучше перестраховаться. Это первый удар нужно сделать запоминающимся и ярким, а последний… можно нанести и простой монтировкой.

Два удара. Две размозжённых головы. Вот теперь точно закончили.

Оттирать с пола кровь я не собирался – монтировка оставила её порядком, да и из оторванной руки блондина натекло не мало. Но вот спрятать тела не помешало бы

К счастью, тут как раз освободилась одна могила.

Все новости, что я только что выслушал, не были мне безразличны, но мозг… он работал с какой-то отстранённостью, отфильтровывая эмоции от чётких, размеренных действий. И всё-таки хотелось, прежде, чем возиться с телами, вздохнуть свежим воздухом. Просто… чтобы отмежеваться от сцены, что только что закончилась.

Дверь склепа тихо скрипнула, выпуская меня наружу. Сумерки сменились настоящей темнотой… но и на этот раз я сразу заметил, что пустота не означает одиночества. Что ж, возможно, мне стоило вырвать им языки прежде, чем активировать амулет – удивительно, что на крики пришёл только один гость.

– Хорошая работа, – заметил стоящий в тени у раскидистого дерева тип, которого я пока что ещё не рассмотрел в деталях. – Приятно видеть, что ты в хорошей форме, Артур.

Глава 3

Двери склепа за моей спиной не успели закрыться, и сейчас при свете луны было отлично видно шатена, который пытался уползти к выходу, но так и не успел. Блондин лежал чуть дальше, и вряд ли его можно было хорошо разглядеть – хотя, наверное, контурами угадывался и он. Зато блестящие пятна ещё не успевшей застыть крови попадали под лучи лунного света. Красивая картинка.

И, разумеется, я – во всей красе. С монтировки, которую я всё ещё сжимал в руке, капала кровь; она же была и на моём теле. Полуистлевшая одежда завершала образ то ли живого мертвеца, то ли безумного маньяка, сбежавшего из психушки. Не так я представлял себе свои первые полчаса в родном мире.

Мужчина, стоящий под деревом, смотрел на всё это с молчаливой ухмылкой. Его фигура, стоящая в тени, не была видна особенно хорошо, но эту ухмылку я почему-то видел в деталях. Его будто совершенно не пугало то, что он увидел… а то и вовсе забавляло.

– Демон, – констатировал я, выходя на свет.

Выглядел этот тип совершенно по-человечески. Ни рогов, ни хвоста, ни адского пламени во взгляде. Но я ещё не ослеп, чтобы принять демона за человека. Повадки и манера речи определяли его безошибочно.

– О! – демон коротко приподнял бровь, не двигаясь с места. – А ты и правда кое-чему научился у Виссариона.

Я равнодушно глядел на него. После событий этого вечера мне хотелось чего угодно – убраться отсюда, отдохнуть, поискать новую информацию – но только не болтать с демонами на кладбище, рядом с трупами убитых мной мудаков. Я перехватил монтировку:

– Ближе к делу.

Демоны делятся на два типа – те, кто пытается тебя убить, и те, кто пытается тебя уболтать. Этот тянет на второй. Скорее всего, он чей-нибудь посланник. Хотя до конца расслабляться не стоит – иногда первый тип очень умело маскируется.

– Ты торопишься так, будто тебе сейчас есть куда торопиться, – демон не двинулся с места, скрестив руки на груди. Это начинало раздражать.

– А ты ведёшь себя так, будто это я пришёл к тебе, а не ты ко мне, – парировал я, стаскивая с торса то, что когда-то было рубашкой, и вытирая ветхой тканью самые липкие пятна крови.

Демон пожал плечами.

– А как тебе мой подарок?

– Подарок? – я поднял бровь.

– Я думал, придётся вмешаться. Войти, сообщить тебе, кто они такие и что сделали их отцы… Помочь прикончить. Но ты сам отлично справился и с тем, и с другим.

– Я справился, – кивнул я. – Вот только с чего бы мне верить, что это был твой подарок?

– Привести их сюда было несложно, – заявил демон. – Рассказать, что якобы в могиле Сергея Готфрида лежит некий могущественный артефакт, и о том, что достать его можно будет именно в эту ночь…

– Ты не понял, – оборвал я его. – С чего ты вообще вдруг решил сделать мне подарок?

– Ах, это, – мой собеседник легко усмехнулся. – Видишь ли… мне нужна твоя помощь.

Уверен, что нужна. И точно знаю – ты не скажешь, что в действительности тебе от меня нужно.

– Я пришёл к тебе, но есть те, кто придёт за тобой, – продолжал он. – Ты нарушил наше соглашение, а такое не прощается. Плюс к тому… Помнишь об услугах, что мы выполняли для твоего учителя? Пока он был жив, с него не взыскивали долги, не смели. Но теперь пришло время платить по счетам. Многие захотят… урвать свою долю.

Ну, это были не совсем… контракты. Виссарион не заключал с демонами сделок в классическом понимании, он просто использовал их – потому что хотел и мог.

– Ну и пусть урывают, – заметил я. – Мне что с того?

– Они придут за ней к тебе, – мой собеседник всё так же ухмылялся, как будто мы вели речь о чём-то очень забавном. – Мои сородичи.

– У меня нет души Виссариона, – ответил я. – Хотя если бы я знал, где она – я бы пальцем не пошевелил, чтобы спасти её.

Это было чистой правдой. После того, что я увидел в родном мире… я и раньше не слишком любил того, кто выдернул меня из дома и, не спрашивая никакого согласия, сделал своим учеником и убийцей, но теперь это чувство усилилось троекратно.

И всё-таки слова были сказаны для того, чтобы спровоцировать ответ. Всё было не так просто, это чувствовалось сразу. В противном случае… демон не пришёл бы ко мне, верно?

– Ты не прав, Артур, – он покачал головой. – Ой как ты не прав. Душа Виссариона сильнее, чем ты полагаешь, а ты – его ученик. Даже если ты и правда не знаешь, где она… думаешь, кого-то из тех, кто придёт взыскивать долг, это озаботит?

Хм. Можно было догадаться. «Убей меня, убей меня». Я ни секунды не сомневался, что после смерти Виссариона случится нечто, придёт в действие один из его планов – но всё-таки надеялся (или хотел надеяться), что план этот произойдёт уже без моего участия.

Надежды не оправдались. Я даже не пытался убедить себя самого, что демон может лгать, что все демоны по определению лгут всегда и всюду…

Чушь. Демоны лгут не всегда, а только тогда, когда им выгодно. Правда, как и ложь, может стать мощнейшим оружием, и они им пользуются. Вот как сейчас.

– И, надо полагать, – скривился я, – сейчас ты предложишь мне свою скромную помощь в решении всех проблем – в обмен уже на мою душу, или что-то в этом роде?

– Помощь? – хохотнул демон. – Ты думаешь, я в состоянии остановить тех, кто придёт за долгом? Как я и сказал, мне самому нужна помощь. Видишь ли… у нас с тобой общие враги, Артур. Я… немного в ссоре со своими сородичами, которые придут сюда…

Он, наконец, отлип от ствола дерева и шагнул вперёд.

– Нет уж. Тебе придётся разбираться с ними самому – как и с душой Виссариона, когда она проснётся и начнёт предъявлять свои права на это тело. Я же пришёл договориться о парочке услуг, и моя помощь – жест доброй воли – будет куда скромнее. И состоит она в том, что я дам тебе штаны.

И действительно – он протянул мне брюки, а вместе с ними футболку и кеды.

– Полотенце не захватил, прости – было сложно ожидать, что уже в первые минуты здесь ты уложишь тех двоих, – добавил он. – Но могу предложить носовой платок.

– Не нужно, – я криво усмехнулся, беря одежду.

Можно было бы, конечно, снять с одного из покойников, но… мерзкое дело. Особенно когда трупы заляпаны кровью. Да и улика, опять же… Короче говоря, проще взять эту.

Обернувшись, я стащил с трупа шатена лёгкую куртку и принялся вытираться относительно чистой её частью. Демон не говорил ни слова – передав мне свой приветственный дар, он вернулся под дерево и лишь наблюдал за тем, как я переодеваюсь. Благотворитель хренов.

– Так, значит, парочка услуг, – подытожил я, надев кеды. Они сидели на мне идеально по размеру – как и одежда, впрочем. Интересно, а что ещё знает обо мне этот тип?

– Разумеется, я пришёл не только ради штанов, – кивнул он. – И уж точно я не альтруист. У меня в этом деле свой интерес… Но пока что он заключается лишь в том, чтобы ты знал о ведущейся на тебя охоте и был в состоянии выжить.

И в это я легко мог поверить. Хитрые планы, запутанные интриги… я не понаслышке знал о том, как это бывает.

– Впрочем, – улыбнулся мой новый знакомый, – ещё один момент я бы с тобой обговорил… отдельно.

Я поглядел на него без особой радости во взгляде.

Я пожал плечами – и, похоже, он принял этот жест за знак согласия.

– Итак, Артур. Сколько раз ты бывал в Тумане?

Туман. Чёрт, почти забыл о нём.

Туман покрывал полтора процента поверхности Земли – и хоть цифра на первый взгляд небольшая, на самом деле это огромная территория. И это было двадцать лет назад; что сейчас – я понятия не имел.

Туман не имел чёткого начала и не имел чёткого конца; это не магический портал, в который шагнул – и оказался по ту сторону. Нет, Туман и был Той Стороной, которая захватывала наш мир, изливалась в него, крадучись, как наёмный убийца. Для Тумана не существовало привычных расстояний, форм, евклидова геометрия была там пустой условностью. Как будто… между пунктом А и пунктом Б, в жалкие полкилометра расстояния, вставили целую область, непредсказуемую, неизученную и опасную.

Если пройти её насквозь – то, рано или поздно, выйдешь в пункт Б, как и положено. Если доживёшь до этого момента.

И, разумеется, не только люди могли попасть в Туман, но и его обитатели постоянно пытались выбраться наружу. Иногда монстры-одиночки, иногда целые толпы. Незадолго до моего ухода Туман отвоевал у людей густонаселённый город в Индии – несколько тысяч гигантских, с быка размером, пауков, просто затянули всё паутиной толщиной с канаты

– Трижды, – кивнул я демону. – Я был в тумане трижды.

Два раза – намеренно, вместе с большим отрядом. Один раз – случайно, когда открылась новая область; еле выбрался в тот раз.

– Как ты думаешь, – он глядел на меня в упор всё с той же вечной демонической улыбочкой, – сколько процентов поверхности планеты сейчас скрыто в Тумане?

Я пожал плечами. Понятия не имею, но по одному только вопросу понятно, что очень и очень много. В моё время Туман только появился, всего два-три года как, но уже тогда был источником больших проблем. Инцидент в Индии… скорее редкость, чем правило, но даже более «бытовые» его проявления несли с собой много неприятностей.

– Процентов… шесть? Семь? – предположил я. Будь цифра меньше этой – он бы и задавать вопрос не стал.

– Ошибся в несколько раз, – усмехнулся демон. – Тридцать два процента поверхности Земли.

Как ни пытался я остаться невозмутимым, брови поднялись сами собой. Итак, пока я там занимался не пойми чем… треть моего мира превратилась в безжизненные пустоши, населённые всяческой хтонью?

– Но есть и хорошие новости, – демон смотрел на меня, не отрываясь. – Больше он не разрастается.

Значит, люди нашли способ его остановить? Да, это хорошо, но вот вопрос – сколько всего они потеряли в процессе? Тридцать два процента, треть планеты… мне было сложно представить себе такое; сложно просто вообразить разом всю эту прорву территории и того, что исчезла с лица Земли, оказавшись на пути у Тумана. Города, дороги, дома, произведения искусства… люди с их жизнями…

Наверняка всё это происходило не быстро – но я уже чувствовал, что многое пропустил.

– И главное, – добавил мой собеседник. – Люди теперь не только знают, что внутри, но ещё и активно ходят туда.

– Двадцать лет назад мы тоже заходили в Туман, – я пожал плечами.

– Двадцать лет назад вы бродили по краешку, не пытаясь зайти дальше самой кромки, но ты удивишься, узнав, что скрывается в глубине, – демон рассмеялся. – Как оказалось, «плутать в Тумане» – не просто красивая метафора поиска, но и почётное и прибыльное занятие.

Я оглянулся по сторонам. Кладбище располагалось на вершине холма, и сверху было отлично видно город, простиравшийся внизу. Тот горел огнями, сверкая в окружающей темноте, точно новогодняя ёлка… кажется, он стал выше. Намного выше. Несколько строений, впрочем, выделялись даже на этом фоне – например, небоскрёб в форме чёрной стрелы, сужающийся кверху. Необычная архитектура. Интересно, что там расположено?

Город вообще изменился. Пока я не видел деталей, но два десятка лет не прошли для него бесследно. Я точно глядел на старого знакомого, узнавая его и не узнавая одновременно; вспоминая на ходу и оживляя в памяти давно забытые вещи. Но всё же он не выглядел разорённым или разрушенным – обычный город в обычном мире.

– Я знаю, о чём ты думаешь, – хмыкнул демон. – Все более-менее крупные города защищены от Тумана. Мелкие… ну, их становится всё меньше, а если где и сохранились, то это скорее реликт прошлой эпохи.

– Погоди, – остановил его я, выставив перед собой ладонь. – Дай собраться с мыслями.

Нужно было немного подумать, свести всё, что уже имелось на руках.

Итак. Я вернулся через двадцать лет. Моя семья уничтожена, родные – мертвы, причём сделали это те ещё редкостные ублюдки. Туман захватил значительную часть мира и наверняка сильно осложнил жизнь остальной части. Мой источник магии практически пуст; идти мне некуда – ни дома, ни денег. Друзья…

Возможно, кто-то из старых друзей ещё остался жив. Но могу ли я называть друзьями тех, с кем общался двадцать лет назад? Могу ли я заявиться к ним – молодой, не постаревший ни на день – и сказать, что вовсе не умер?

Нет, может быть, кто-то из них и помог бы мне. Но слишком многое изменилось, и даже мир вокруг – не тот же мир, из которого я уходил. Меня могут не вспомнить… или меня могут не захотеть вспоминать. Так что я действительно один.

Один…

Когда-то у меня была невеста. Были друзья… кто из них сейчас мёртв, а кто – жив, постаревший на два десятка лет? Как сложилась их судьба?

Таковы мои проблемы – основные из них. Что же до планов… Ну, они у меня были. И если высказывать их максимально кратко, то получится – «наверстать упущенное и взять своё».

Карабкаться, конечно, придётся с нуля. Из грязи в князи, как говорится. Имя, связи, ресурсы – ничего этого у меня нет. Но и смириться с потерями и зажить мирной жизнью.... не для меня. Да и не думаю, что у меня это получилось бы – с душой Виссариона внутри и с охотой демонов на эту самую душу.

Демон, предлагающий «штаны». Символическая помощь, за которую ничего не требует. Он хитёр. Он понимает, в чём я сейчас нуждаюсь кровь из носу. Фактически, он предлагает глоток воды умирающему от жажды человеку.

– Продолжай, – кивнул я. – Так что там с Туманом и твоим предложением?

– Предложение простое, – демон терпеливо ждал, пока я продолжу разговор, и теперь заговорил так, будто не было пятиминутной паузы. – Я помогу тебе освоиться с Туманом в его новом виде, помогу стать успешным Плутающим. Ты же не думаешь, что Плутающие ходят так же, как и двадцать лет назад – на ощупь? Всё поставлено на поток, составлены карты, вспомогательные интерфейсы и так далее. У тебя ничего этого нет.

Я молча слушал, запоминая. Новая информация о мире мне пригодится в любом случае.

– Выбор, в целом, прост, – продолжал демон. – Либо жить как крыса, не имея ничего, вечно прячась и прозябая в грязи, либо, – он улыбнулся ещё шире, – согласиться на мои условия и ни в чём себе не отказывать.

– Условия, – повторил я. – Для того, кто хочет заключить честную сделку, ты слишком мало о них говоришь. Вернее, ты не сказал вообще ничего – как будто хочешь проскочить это место побыстрее.

– Никаких душ, никаких вечных пыток, – демон всё ещё говорил бодрым, расслабленным тоном, как во время светской беседы за бутылкой пива. – Одна девушка пошла в Туман и не вернулась. Ты войдёшь туда, найдёшь её и выведешь наружу – ко мне. Маленькая услуга, а взамен я обеспечу тебя всей нужной информацией, помогу ориентироваться в Тумане…

– Маленькая услуга, – я мрачно поглядел на него. – Найти иголку в стоге сена, даже не зная, кто эта девушка и зачем она тебе… Предлагаешь мне согласиться на кота в мешке?

– Ну – будем откровенны, – развёл руками демон. – У тебя есть варианты получше?

– Да, – кивнул я. – Например, просто отказаться от твоих предложений.

– Отличная идея, – бодро улыбаясь, согласился он. – У тебя – ничего, у твоих врагов – всё. Сколько времени тебе понадобится просто на то, чтобы подняться выше бездомного?

Я оглянулся на трупы за моей спиной. Запах крови, резкий и металлический, уже почти не ощущался.

– Хорошо, – медленно произнёс я, глядя демону в глаза. – Неприятно это признавать, но ты прав – у меня и правда нет ничего. Значит, поиск той пропавшей в обмен на информацию и помощь в обустройстве?

Следом – шаг навстречу демону. Правая рука протянута для рукопожатия, левая же крепко сжимает монтировку.

– Вот и прекрасно, – протянув мне свою руку, демон сдержанно улыбнулся – видимо, всё-таки смог сдержать торжество от того, что собеседник согласился. – Тогда не будем тратить время. Тебя ждёт много новой информации, которую нужно освоить перед первым походом в Туман; Плутающие сегодня – престижная профессия, и если ты намерен стать одним из них…

Рукопожатие затянулось.

Я сжал руку крепче и широко ухмыльнулся. Взгляд демона стал немного озадаченным.

Еще секунда его замешательства – и его колена достигает удар монтировкой. Странный, глухой звук удара металла о плоть. Хруст. А затем, прямо во время его падения – удар в шею.

Нет, он не умер сразу. Распластавшись на земле, он продолжал на меня непонимающе смотреть, словно всё ещё никак не мог осознать, как так получилось.

Улыбка сползла с моих губ.

– Прости, но с демонами и ублюдками у меня разговор может быть только один.

Удар.

Глава 4

Мелкий бес. Или одержимый. Не более. Именно такой вывод сделал я, глядя на бездыханное тело мужчины. Даже остатки заряда в амулете не пригодились.

Кто-то посерьезнее не стал бы утруждать себя переговорами со мной, а говорил бы с позиции силы. Или вообще не говорил бы.

Хрен его знает, что там за девица пропала в Тумане и зачем она ему, но идти на поводу у демона – последнее дело. Меня мама хорошо научила, как с тварями, подобными ему, нужно общаться. Вернее, не «мама», а один старый мудак. Уж он-то знал, как с ними обходиться – вон сколько у него «доброжелателей».

И его примеру следовал и я, как бы это нелогично не звучало.

Одно из главных правил гласило: не принимай милостей от этих тварей – дороже выйдет. А вот второе: будь хитрее. И безжалостнее. Они тебе добра не желают – а значит, и тебе не следует с ними церемониться.

Что мог, я от него узнал. Больше мне от него ничего не надо, а любые его обещания – пустышки. Так что…

Нет, кое-что ещё он сделать для меня мог. Наклонившись, я обшарил карманы своего недолгого знакомца… негусто, но всё же. Добычей мне стал тощий бумажник – не состояние, но расходы на пару дней покроет.

Пора было покинуть это кладбище, где со мной и так слишком многое случилось за этот вечер. Но перед этим – одно маленькое дельце.

Развернувшись, я снова шагнул в родовой склеп и осмотрелся. Трупы лежали на своих местах – и я не видел варианта, где бы я смог замести следы. Да и вернуть могильную плиту так, чтоб никто ничего не понял, казалось невозможным: следы взлома слишком очевидны.

Тела найдут. И найдут достаточно быстро. В этом глупо было бы сомневаться. Как минимум один человек знал о том, куда они собираются – я не помнил имя, названное блондином, но отлично помнил сам разговор

Но, по крайней мере, я смогу оставить «сюрприз» дознавателю…

Я потратил четверть часа на то, чтобы засунуть тело демона в «мою» пустующую усыпальницу и приладить треснувшую могильную плиту на свое законное место так, чтоб она не отвалилась от любого чиха. Пусть потом разбираются, что тут делает этот мужик и куда пропал покойный. Ей-богу, не мог же он сам уйти на своих двоих.

Я рассмеялся. Шутка того не стоила, но отчего-то она казалась мне очень смешной. Прямо до громкого заливистого смеха, что наверняка разносился по всей округе.

Не в силах сдержаться, я оперся о стенку и осел на холодный пол. Вот только… смех оборвался так же внезапно, как и начался. На его место пришла тоска.

Я невольно прошелся взглядом по надписям на могилах своих родных. Раньше меня ещё грела хоть какая-то надежда, что в один день я найду путь обратно и увижу их снова. Живых, здоровых, пускай и постаревших.

Смог бы я что-то изменить, останься здесь? Едва ли. До попадания к Виссариону я был… обычным. Насколько обычным может быть наследник аристократической семьи, даже в XXI веке сохраняющей остатки былой власти и силы. И всё же я не выделялся – ни в одну, ни в другую сторону. Не был полным слабаком, не был надеждой мира на спасение.

Наверное, будь я здесь – тоже был бы мёртв, как отец с сестрой. А может, и ту чёртову свадьбу не пережил бы – кто знает. Но судьба пошла по другой тропе – и, надеюсь, не просто так.

Находиться внутри склепа стало тяжело почти физически. Поднявшись на ноги, я ещё раз выпростал руки о смятую одежду шатена и принялся снова натягивать куртку.

Почерневший амулет полетел к трупам. Артефакт ещё можно было использовать – как, вероятно, и то, что висело на груди у шатена. Но мне не очень хотелось проверять, научились ли за двадцать лет здесь отслеживать местоположение конкретного артефакта. В артефакторике я был слаб, а потому решил не рисковать.

А вот монтировку я всё-таки взял – как-никак, это хоть какое-то подспорье. Найти бы ещё чехол из-под скрипки, и тогда смогу носить железяку вообще не вызывая никаких подозрений.

Засунув лом под куртку и накинув на голову капюшон, я направился прочь с кладбища – в мир живых.

* * *

Машина остановилась у кладбищенских ворот, сверкающих в лунном свете. Это место не так часто посещалось по ночам, но мужчина, что сидел за рулём, предпочёл бы поспешить.

Каштановые волосы, слишком рано тронутые сединой, были уложены в короткий, прямой «ёжик». Чёрная куртка, штаны камуфляжной расцветки, сдержанно-сердитое лицо. Взгляд мужчины скользнул по фигуре паренька в капюшоне, что как раз удалялся от ворот в сторону города. Но он не стал уделять этому слишком много внимания.

– Выходим, – скомандовал он, первым выбираясь с водительского сидения. Парень восемнадцати лет с недовольным лицом последовал за ним из машины – быстро и как будто нехотя.

– Ты так рванул, как будто…

– Тихо, – мужчина оборвал претензию на полуслове. – У тебя будет время высказаться, а пока помалкивай.

– Да что мы сделали-то вообще?! – возмутился парень, но, тем не менее, последовал следом за мужчиной. Тот медленно выдохнул. – Это просто могилы каких-то ублюдков, а ты ведёшь себя, как будто мы банк грабанули!

Мужчина медленно выдохнул, ничего не отвечая. Ввязываться в перепалку с сопляком не хотелось, как и задерживаться в этом месте.

«А что такого». Они даже не понимают. Совершенно честно и искренне считают, что всё в порядке.

К чёрту такой порядок. Семья Готфридов и при жизни видела мало хорошего, так ещё теперь всякие хмыри не дают им покоя в посмертии. Золотая молодёжь…

Дорогу мужчина помнил, и хотя при лунном освещении видел её впервые – плутать долго не пришлось. Впереди уже виднелся фамильный склеп, где покоились последние члены рода Готфридов. Заросшее бурьянами, затянутое паутиной место, за которым никто не следил.

Он и сам мог бы приходить сюда чаще. Но предпочитал жить, а не зацикливаться на мёртвых.

Минута или две – и он уже на пороге…

– Стой! – он выбросил руку вбок, прямо перед лицом парня, тормозя.

– Что такое? – тот удивлённо застыл на месте, не зная, чего ждать от мужчины.

Тот и сам не мог сказать, чего ждать. В этой темноте он уловил сначала запах – кислый, неприятный, металлический – и только потом уже увидел. Знакомый запах и знакомое зрелище, но… в неожиданном месте.

– Ничего, – отрезал он, повернувшись к парню. – Просто стой где стоишь и не подходи ближе. Потом объясню.

Застыв на пороге, он дал глазам привыкнуть к темноте. Вот они – два трупа у дальней стенки. В том, что ребята мертвы, сомнений не было.

…да. Для сестры это окажется тем ещё ударом. Сначала исчезновение дочери, а теперь и смерть сына.

Он терпеть не мог своих племянников – как и всю остальную семейку своей сестры – но саму её любил. Да и… одно дело – недолюбливать пошедшего в отца племянника, и совсем другое – видеть его окровавленное, изуродованное тело, лежащее на полу склепа.

Племянник был точной копией папаши – как внешне, так и по характеру. Непоколебимая уверенность в себе, до болезненности острая реакция на любое неподчинение. Жестокость, эгоизм, желание и умение идти по головам ради своих амбиций. Да уж – он был не лучшим человеком. И всё-таки он такого не заслужил.

Племянница… всё то же самое относилось и к ней. Как и её брат, она считала себя выше других, но если парня интересовала власть и сила, то ей больше нравилось демонстрировать сам факт своего привилегированного положения. Надо сказать, у неё неплохо получалось – девочка знала толк в стиле и грамотной подаче себя.

И вот теперь – где они оба?

Рядом с племянником лежал и его дружок. И тот, что стоял снаружи – тоже лежал бы, если бы пошёл с ними. Кто бы это ни сделал, мальчишки ничего не могли ему противопоставить.

Он перевёл взгляд на могилу Сергея Готфрида. Парни даже не успели её вскрыть; что бы они тут не искали – всё случилось очень быстро. И, конечно же, виновник сейчас уже далеко.

“Мог ли это быть тот парень?” – мужчина вспомнил встречную фигуру на выходе с кладбища. Но… бросать всё и бежать искать его уже поздно, даже если так. К тому же, едва ли убийца стал бы столь бесстрашно разгуливать после содеянного.

Нет, спешка ничего не даст. Сначала… осмотреть место и изучить улики.

Итак, они к могиле даже не притронулись. Переведя взгляд на соседние надгробия, мужчина медленно осматривал и их…

Вот оно. Крупная трещина пересекала одну из могильных плит; слишком большая трещина, чтобы быть просто случайностью.

…к чёрту. В иной ситуации он бы не решился тревожить покой мёртвого, но сейчас было не до церемоний; подойдя ближе, мужчина рванул плиту, державшуюся буквально на честном слове.

Чьи-то ноги. И не похоже, чтобы тело лежало тут с самых похорон.

Мужчина одним рывком дёрнул тело.

Да, труп был свежий – и совершенно незнакомый. На лице застыло удивлённое выражение; неправильный наклон головы показывал, что ему сломали шею одним мощным ударом.

Да что тут, в конце концов, произошло? В голову лезли самые разные версии, от логичных до безумных, но не стоило строить теорий раньше времени.

Сглотнув ком в горле, мужчина нервно хмыкнул. Бросив взгляд на разбитую табличку, он застыл на пару секунд – а потом повернулся к выходу.

Лишний труп в могиле – это половина загадки. Вторая половина – куда делся тот труп, который и должен был там лежать.

– Дядя Саша? – паренёк смотрел на него удивлённо. Да уж, наверное, у него на лице сейчас отражено всё, что он только что видел. – Что там такое?

– Скоро узнаешь, – Александр покачал головой. Нужно было вызывать сюда людей, а дальше это уже не его дело. Наверное.

Он снова обернулся на могилы. Много знакомых имён, тех, что вызывали воспоминания. Это… всегда было его делом. Делом, о котором он предпочёл забыть. От которого отказался, чтобы не допустить лишних жертв.

Они все были мертвы, и Бог с ними. Так было легче – чтобы думать, что всё закончено и началась другая глава. Александр понятия не имел, что он сказал бы, например, Артуру, если бы тот оказался жив; как сообщил бы о случившемся, как объяснил бы, почему его сестра – невеста Артура – вышла за того, кто стал причиной гибели Готфридов.

Если честно, Александр не знал бы даже того, как посмотреть старому другу в глаза.

Глава 5

Разумеется, город изменился. Вывески стали ярче, дома – современнее и намного выше, а многие улицы и вовсе казались незнакомыми. Наверняка исторический центр изменения затронули меньше – никто не стал бы переделывать знаменитые дворцы и каналы северной столицы. Но тут, на окраинах, разница была очевидна.

И вместе с тем – всё производило впечатление… какой-то затхлости и потрёбанности. Где-то там, наверху, сверкали неоном вершины башен, но внизу я никак не мог отделаться от этого ощущения.

Впрочем, я не слишком приглядывался. Нет, меня интересовал город, интересовали изменения, произошедшие с ним за двадцать лет, но… не в первую очередь. Сначала – кое-что поважнее; единственное место, которое я действительно хотел увидеть безо всяких отлагательств. Место, где я родился и вырос.

Дом.

Готфридов больше нет. Точнее – есть лишь я один, последний из своего рода. Звучит как пафосная строка из легенды, вот только мне сейчас было не до пафоса и не до смеха. При мысли о том, что у меня дома – в месте, которое так много значило для меня и для моей семьи – сейчас хозяйничают другие люди, те, кто отобрал его у меня силой, те, кто уничтожил моих родных, во мне все сильнее разгорался гнев.

Если это и правда так… я понятия не имел, что буду делать. Но я точно знал: вернуть дом станет для меня в таком случае целью номер один. Чего бы мне это не стоило, сколько бы времени не ушло – но я или умру, или вышвырну оттуда этих ублюдков.

Как бы там ни было, обстоятельства складывались иначе.

Миновав спальный район города – если он ещё был таковым, потому что раньше я не помнил здесь такого обилия высоток, понизу сверкающих рекламой магазинов и ресторанов, а наверху уходящих куда-то в облака – я свернул на дорогу, ведущую к окраинной части. Окажись я в центре – и идти пришлось бы намного дольше, дорога могла бы занять всю ночь, но, к счастью для меня, кладбища не строят в центре города.

Первое, что указало мне на истинное положение дел – пустые дома. Не спящие, а именно пустые. Кое-где были выбиты стёкла, некоторые частично разрушились, но большинство выглядело вполне целыми… и всё-таки по куче незначительных деталей можно было понять: здесь уже давно никто не живёт. К тому же, они были намного ниже – встречались и пятиэтажки, и даже отдельные коттеджи, которые после стены небоскрёбов в жилой части смотрелись… странно.

Поместье Готфрид и раньше располагалось близко к Туману, а теперь и вовсе находилось у самой границы. И, если приглядеться, я уже здесь мог заметить его первые признаки, позабытые за годы: белые призрачные завитки, лёгкая дымка, что стелилась по растрескавшемуся асфальту.

Чем ближе я подходил к поместью, тем гуще становилась эта дымка. Пока ещё она не переходила в настоящий Туман, но тот был уже буквально в двух шагах.

На территории поместья Туман буквально царствовал. Большинство зданий были видны лишь в виде смутных силуэтов; казалось, до них три шага, но если шагнуть – можно пройти сутки и не добраться до них, пока этот силуэт так и будет висеть перед тобой. В безопасности оставалось лишь одно – самое старое, главное здание; фактически, оно располагалось на самой границе с Туманом.

Демон сказал, города защищены от Тумана. Похоже, что эту часть уже никто не считал городом – это и спасло поместье Готфрид от заселения врагами.

Впрочем, ему и так досталось. Надписи на стенах, осколки стёкол… тут явно побывало немало мародёров. Видеть его в таком состоянии было больно, но вместе с тем пришло и облегчение от того, что никто не осквернял его своим присутствием.

Именно к нему я и направился. Дом потерял былую славу, величие. Вернуть всё это – моя новая цель; просто для самого себя. Я снова сделаю это место своим домом, несмотря на угрозу Тумана. Чего бы мне это ни стоило.

А сейчас – передышка. Место было пусто; никто не рискнёт подобраться так близко к Туману, если только не собирается войти в него намеренно. Как там сказал демон, Плутающие?

Как бы там ни было, здесь их нет.

Теперь, когда я стоял прямо перед домом, он, по крайней мере, не выглядел таким же туманным силуэтом, как и всё остальное. Особняк был выстроен много веков назад, ещё в те времена, когда выражение «мой дом – моя крепость» было общим правилом, поэтому его стены стояли всё так же монолитно, как и всегда. Современным деталям – дверям, окнам – повезло, разумеется, меньше. Отсюда не было видно черепичную покатую крышу, но я был уверен, что если поднимусь на чердак – найду много дыр… и, возможно, что-то ещё.

В обычных заброшенных домах ночуют птицы. Кто может ночевать здесь – в шаге от Тумана – я даже гадать не собирался.

А вот чего не было – так это герба над входом. Это уже вряд ли работа мародёров – скорее, тех, чьих детишек я сегодня упокоил. Как видно, война шла не только с самими Готфридами, но и с их наследием. На месте герба зиял сколотый камень, и только по самому низу ещё можно было рассмотреть ленту с полустёршимся девизом семьи.

A tenebris ad lucem. Из тьмы во свет. Это не просто четыре слова на давно умершем языке, которым пользуются только доктора и палеонтологи – это то, чему меня учили в детстве, то, что я впитал вместе с молоком матери. Теперь прочитать надпись можно было лишь зная, что там написано – только тогда воображение дорисовывало недостающие буквы, превращая непонятную белиберду в то, что давало смысл существования целой семье

Одна створка дверей валялась на земле, другая – висела на одной петле, угрожая рухнуть туда же в любой момент. Под ногами лежал мусор, в темноте ночи казавшийся единой массой, и я подумал, что восстановление былого величия начнётся с самой банальной уборки.

Крик. Нечеловеческий, пронзительный и острый, как гудок автомобильного клаксона.

Мгновенно замерев на месте, я напомнил себе, где нахожусь. Здесь не было людей – в этом я готов был поклясться, но, находясь так близко от Тумана, ты никогда не будешь один. Крик, что прозвучал секунду назад, казался довольно далёким, но что такое расстояние в Тумане?

Секунд десять я стоял, не решаясь шевельнуться, но всё снова было тихо. Относительно тихо – лёгкое шебуршание где-то в стенах я старался игнорировать. Наконец, я отмер и ступил внутрь.

В доме пахло сыростью, как всегда вблизи от Тумана. Мусором был завален весь пол – не только снаружи, но и внутри – и, судя по звуку у меня под ногами, в основном это были сухие листья, битые камни и стекло.

Звуки в стенах стали интенсивнее, но дальше – как будто то, что их издавало, услышало меня и брызнуло прочь, к безопасности и привычному покою. Крысы. Или что-то, напоминающее крыс – неважно, из какого мира оно родом. Отвадить эту дрянь отсюда будет непросто, подумал я, заворачивая к лестнице.

Если внешние стены поместья строились ещё в незапамятные времена, и строение снаружи было почти замком, то внутри его неоднократно меняли, перестраивали, и последняя такая перестройка случилась лет так сто пятьдесят – двести назад. Парадная лестница начиналась в холле и затем вела наверх двумя путями, справа и слева.

Семья Готфрид была чем-то большим, чем просто группой родственников. Поэтому и поместье было не только домом, но и местом светских встреч, офисом моего отца, хранилищем многих знаний. Пройдя мимо входа в большую библиотеку, я заглянул внутрь.

Первозданная пустота. Здесь не было не только книг, но и даже самих шкафов, в которых те стояли – отсюда вывезли всё подчистую, начиная от магических трактатов, которыми наша семья обладала ещё со Средних Веков, и заканчивая детскими сказками, которые я читал в дошкольном возрасте.

Наверняка это касается и всего остального. Люди, уничтожившие нас, твёрдо знали, чего они хотят. То, что представляло ценность – вывезли и присвоили себе, то, что ценностью не являлось… разграбили те, кто все же посчитал это ценностью.

Если то, что я услышал сегодня о кончине отца и сестры, правда, то с моих врагов сталось бы объявить «большую гаражную распродажу» и позволить обычным горожанам завершить разграбление поместья. Это и закрепило бы их в сознании людей как «благодетелей», и просто… было бы символично. Разумеется, всё это было лишь моей догадкой, но при взгляде на абсолютно пустые помещения что-то такое приходило на ум само собой.

Крик повторился. На этот раз он звучал уже дальше – но дольше и как-то тревожнее, что ли. Интересно, чего боятся твари из Тумана? Может быть, нас?

В какой-то момент я запнулся о что-то на полу, но в последнюю секунду сумел схватиться рукой за выбоину на стене. Оттуда посыпалась штукатурка, где-то что-то треснуло, но я всё же удержался на ногах.

Пол и часть стены были увиты каким-то сухим растением. В темноте нельзя было разглядеть его цвет, но уже по одной форме становилось понятно – растение не из нашего мира; возможно, когда-то оно даже двигалось, хватало и душило.

Сейчас оно было мертво. Аккуратно перешагнув через лиану, я зашагал дальше.

Комната родителей. Комната сестры. Моя комната. Дверь на сей раз была на месте, хотя, конечно, распахнув её, я обнаружил – как и везде – только голые стены и сухие листья, наметённые через зияющие провалы окон.

– Я дома, – выдохнул я, прикрывая за собой дверь. – Я вернулся.

Комната оставалась пустым каркасом, голым скелетом самой себя прежней, но даже в таком виде она будила во мне старые воспоминания. Вот тут стоял стол… тут шкаф… а здесь я спал.

Подойдя к месту, где когда-то располагалась моя кровать, я медленно опустился вниз. Жёстко и холодно, но мне не привыкать – во всяком случае, лучше, чем темница Виссариона, где я оказывался всякий раз, когда случайно повторялся с попыткой покушения.

Глаза закрывались. Я многое пережил за этот вечер, а место… кто-то сказал бы, что это неподходящее место для сна, но не я. Прикрыв глаза, я увидел свою комнату раньше. На окнах занавески, ночник, выщербинка на стене… впрочем, выщербинка осталась здесь и сейчас, как напоминание о прежних временах.

Завернувшись в куртку поплотнее, я свернулся калачиком. Сейчас выспаться, а с утра – приниматься за дела. Дел у меня будет много, дела у меня будут важные…

Когда непонятно к какому виду относящееся существо в третий раз пронзительно закричало где-то в тумане, я даже не вздрогнул, продолжив тихо засыпать. Нет уж; и людям, и Туману потребуется куда больше, чтобы выгнать меня из собственного дома.

Глава 6

…иное время, иное место.

Стоило большого труда удержаться от смеха. Вся обстановка вокруг – эти высокие стены, украшенные витым «эльфийским» узором, сводчатые окна, сквозь которые так пафосно падали на плиты пола лучи солнечного света, гербы и гобелены – буквально кричала о пафосе.

Но окончательно добивала надпись на центральном гербе – гордое название славного ордена, который я собрал здесь сегодня.

Suicide Squad.

Нет, правда. Члены ордена были свято уверены, что это означает (разумеется, на затерянном языке древнего народа) «Орден борцов за всё хорошее против всего плохого». Я же… я тогда уже пожалел, что не удержался и назвал орден именно так; приходилось прикладывать куда больше усилий, чтобы не рассмеяться.

Но смеяться было нельзя. Нет уж, не для того я полгода окучивал местную публику, чтобы сейчас выдать себя неуместным смешком. Одно хорошо – под маской не было видно моего лица. Магическое заклинание изменило его до неузнаваемости, но ничего не могло сделать с выражением.

Я вздохнул и начал.

– Старые друзья из дальних краёв, – я говорил тихо, спокойно и пафосно. – И новые соратники. Я созвал вас всех сюда, чтобы решить, как мы ответим на угрозу Виссариона.

Все молчали, ожидая от меня – судя по взглядам – откровения. Что ж, у меня есть для вас кое-что.

– Наши земли – все наши земли – на грани уничтожения, – продолжал я высокопарным и торжественным тоном. – У каждого народа своя судьба, но это – наш общий рок, и никому из вас его не избежать. Мы или объединимся – или погибнем.

Выверенным движением я извлёк из-под полы плаща хрустальный шар и водрузил его в центр стола.

– Больших трудов стоило добыть это, – заключил я, щелчком пальцев «включая» запись. – Смотрите. И не говорите, что не видели.

Все пятеро «суицидников» сгрудились вокруг кристалла, подавшись вперёд; тот магическим образом показывал картинку одинаково, независимо от того, с какой стороны на неё смотреть. Виссарион. Чёрные одеяния, старческое лицо.

Сбоку от Виссариона появился скелет, наряженный в парадные одежды. Нежить с поклоном протянула своему хозяину поднос с неким свитком. Виссарион медленно, спокойно взял свиток в руки, развернул его – и внезапно дико захохотал, запрокинув голову.

Это был не обычный человеческий смех – нет, дьявольские раскаты были гнусным карканьем, скрежетавшим по ушам. Казалось, смех вырвался из кристалла и отражается от стен зала…

Магическая запись оборвалась. Все молчали, обмениваясь немыми взглядами.

– Т-так это правда? – пробормотал кто-то из собравшихся.

– Да, – я опустился в кресло. – Виссарион, гнусный чернокнижник, копит силы для удара. Я чувствую, как тучи сгущаются над миром, и времени остаётся всё меньше. Вы все знаете – этот монстр не остановится не перед чем.

Мда. Как бы удивились эти пафосные превозмогатели, узнай они о том, что на самом деле было запечатлено на «видео».

Моя первая попытка убить Виссариона. Господи, как же он хохотал, когда понял, что я попытался передать ему через скелета пропитанный ядом свиток с надписью «Сюрприз, ты отравлен!»

Тем не менее, для этих ребят всё было всерьёз, и на их лицах отражались ужас, отчаяние и готовность идти до конца. Один из них – маг в белом балахоне с жидкой бородкой – встал и, поднеся ко рту трясущейся рукой деревянную трубку, сделал глубокую затяжку.

– Всё так, – дрожащим голосом объявил он. – Мне было видение. Я спал и видел сон; в нём Тьма затянула небеса на Востоке… но на Западе сиял слабый свет. Проклятье Бессмертного снова вернулось, и близится час решающей битвы.

Я серьёзно кивнул, слушая его. Конечно, я же сам насылал тебе эти видения. Впрочем, если ты продолжишь курить то, что у тебя там в трубке, это может и не понадобится.

– Что это за… вещь? Та, что подал Врагу его мерзкий служитель? – резко спросила единственная в помещении девушка, одетая в чёрный кожаный костюм и буквально увешанная, как ёлка украшениями, кинжалами.

– Мне не удалось понять точно, хотя я всё ещё продолжаю искать ответ, – я говорил медленным, тихим голосом; тише, чем нужно было – из-за чего всем приходилось прислушиваться. – Но… вы сами видели. Такой смех означает одно: старый план, что был лелеян годами, близок к своему исполнению. Закрывая глаза, я каждый раз вижу то, чем это может стать: мёртвая земля, вечная ночь, опустившаяся на наши королевства, и бесконечные ряды армии мёртвых, идущих всё дальше, до тех пор, пока в мире не останется никого живого.

– Армия мёртвых… – нервно проговорил молодой парень с внешностью деревенского лоха, одетый в льняную рубаху. – Он не просто поднимает их. Он ищет генералов – самую сильную нежить, которая сможет возглавить мёртвые войска. Он испытывает на них самые тёмные ритуалы, улучшает их… делает почти непобедимыми.

– Откуда простой крестьянин вроде тебя может знать об этом? – девица с кинжалами покосилась на него не слишком доброжелательным взглядом.

– Он не простой крестьянин! – быстро встал сидящий рядом юноша на пару лет младше крестьянина, в дорогой одежде, расшитой серебром. – Люк – единственный известный нам человек во всех королевствах, который побывал в замке Виссариона, пережил весь тот ад, лично видел Врага и его мерзких прислужников – и вернулся живым.

– Пребывая в замке, он умудрился сохранить своё красивое личико, – презрительно хмыкнул рыжебородый, поигрывая рукоятью тяжёлого боевого топора; эта ухмылка на пару секунд явила спрятанный под волосами уродливый шрам. – Все помнят, как умер мой отец, а с ним – пятнадцать его лучших полководцев. Но я единственный здесь, кто видел это лично. Ураган, что выворачивал деревья с корнями. Дождь из крови напополам с едкой желчью. Стук костей мёртвых…

Разумеется, сам Виссарион к буре, убившей отца рыжего короля и его друзей, имел отношение разве что косвенное. Кто же виноват, что король решил сократить путь через любимое место для медитации темного волшебника и угодил прямо на “минное” поле из кучи защитных заклинаний?

– Мы поняли, поняли! – поглядел на него Люк. – Слушай, ты вроде как король, а я парень из простых, но если Виссарион победит – ему не будет дела до того, на ком есть корона, а на ком её нет. Этот маньяк не оставит в живых никого. Женщины, дети, старики – я слышал, как он говорит об этом. Я… однажды я слышал, как он говорит со своим учеником. Поистине, беседа двух гнуснейших чудовищ!

Я молчал. К чему напрягаться, если люди всё делают за тебя? Чем больше они накручивают сами себя, тем меньше мне придётся выдумывать.

С Люком и того проще. В своё время он попросту попал в слуги к Виссариону – против своей воли, на чёрные работы, для которых не подходили скелеты. Мне всего-то и нужно было, что регулярно показывать ему «спецэффекты» – много ли нужно такому простодушному парню, бывшему сельскому пастушку? – а затем устроить чудесный побег, и вот готов Избранный.

Зачем он вообще был мне нужен? Это самое интересное. Парень действительно был Избранным или вроде того; Виссарион в своё время сам мне на это указал. Некое благословение или аура даровала Люку божественную удачу… Ума, впрочем, не даровало, но это вторичная деталь.

– Таких людей, – заметил тогда Виссарион, – я и стараюсь держать поближе к себе. Пусть его удача поможет ему ловчее мыть пол.

Что до мага, то тот уже вообще не соображал, где находится. Изо рта разве что пена не шла, старик трясся, как припадочный.

– Свет брезжил сквозь тучи… – бормотал он себе под нос, потряхивая козлиной бородкой. Было не до конца ясно, участвует ли он в общей перепалке – или просто говорит сам с собой. – Но он гас, гас… его было всё меньше.

– Нам нужно убить Виссариона, – фыркнул молодой парень в серебряной одежде. Ещё один молодой и впечатлительный, готовый поверить любым байкам – если те отвечают его ожиданиям.

– Нельзя так просто взять и убить Виссариона! – рыжебородый стукнул кулаком о стол, отчего тот подозрительно хрустнул. – Сил моего народа едва хватало на то, чтобы сдерживать его! Чёрную Башню стерегут мёртвые, неспящее зло всегда начеку!

Сдерживать? По-моему, тут всё совсем наоборот. Если хроники не врут, то это вы раз за разом вторгались на земли старика, чтобы оттяпать лишние пять метров – и точно так же сбегали, стоило Виссариону хоть немного вас припугнуть какой-нибудь фиолетовой молнией.

– Зло! – подхватил маг, чьи руки дрожали, как от артрита. – Тьма! Хаос! Разрушенные земли, где демон имеет власть, коей нет равной. Бесплодная пустыня, разоренная огнём, покрытая золой и пеплом. Сам воздух там пропитан ядом. Будь у нас десять тысяч воинов – мы всё равно не справимся.

Я медленно выдохнул, стараясь оставаться спокойным. Маг молодец, почти не ошибся с цитатой, которую я ему вдалбливал через сны последние пару недель.

– А нам и не нужно сражаться с его войском! – воодушевленно воскликнул Люк. – Нужно убить самого Виссариона! Нас много, он – один!

– Он бессмертен! – фыркнул рыжебородый.

Всё так. Бессмертен.

– Если потребуется, мы будем убивать его раз за разом! – заявила девица с кинжалами, не меняя своего чуть презрительного выражения лица.

– Да? – взвился рыжебородый король. – И кто же это сделает? Ты, охотница на демонов? Или ты, деревенский пастух?

Над столом повисла тишина, прерываемая только тяжёлым дыханием спорщиков. Кристалл тихо мерцал, всё ещё лёжа на середине стола.

Пора.

– Вы глупцы, – резко заговорил я, вставая и возвышаясь над столом. – Вы не понимаете главного: чем больше мы ссоримся между собой, тем сильнее становится Враг. – Гибель неизбежна, – я старался, чтобы слова звучали тяжеловесно, точно в древнем пророчестве. – Все будут уничтожены. Ваши дома падут. Ваши народы обратятся во прах, став кормом для амбиций тирана. Я собрал вас здесь не для ссор, а для того, чтобы мы сообща выступили и сообща помогли друг другу!

Все молчали.

– …в моём королевстве всё больше разорённых кладбищ, – наконец, устало выдохнул рыжий король. Из него словно выпустили воздух; он сдулся, растеряв свою браваду, и сейчас выглядел просто человеком, смертельно уставшим от лежащей на нём ответственности. – Мертвецы караванами бредут к замку Виссариона, и никто не смеет встать у них на пути. Деревни, что лежат около границы, давно уничтожены.

– И их я тоже видел, – согласился маг. – Во сне. Вещие сны о мёртвых терзают меня уже долгое время… и с каждой ночью их становится всё сложнее отличить от яви.

Деревни около границы действительно были уничтожены. Но не из-за поднятых мной скелетов, что мирно бродили туда-сюда, создавая нужную «атмосферу», а из-за того, что рыжебородый король не имел никакого представления о нормальной экономике. Голод, постоянные поборы «на войсковые нужды» – и вот деревня просто вымирает, а выжившие бегут на земли Виссариона, где ситуация, к слову, куда лучше.

– Я пойду туда, – сощурил глаза крестьянин. – С вами или без вас – но я вернусь в замок, хотя это последнее место на Земле, что я хотел бы увидеть вновь. Я не уверен, что смогу победить, но лучше я умру, пытаясь.

– Я пойду с тобой, – кивнул маг, справляясь с собой, чтобы прекратить дрожать. – Тебе потребуется защита, чтобы добраться до места, и мудрый совет провидца, чтобы не попасть в ловушку.

– И я, – рыжий король грозно потряс в воздухе своей секирой. – Мои войска расчистят путь, но проделать его должен я сам. За моего отца. Топор жаждет крови.

– Я никуда не брошу друзей, – юноша в посеребрённой одежде тоже встал. – К тому же не вы одни что-то теряли из-за Врага. Я до сих пор не отомстил за свою невесту, и клянусь, что сделаю это, если только останусь жив.

– Ну, если нет – я отомщу и за неё, и за всех вас разом, – улыбнулась девица. – Виссарион хорошенько постарался, чтобы научить меня хоронить напарников.

Лидер молчал. Нужно было закрепить эффект – и простенькое заклинание, произнесённое про себя, заставило облака превратиться в грозовые тучи. Где-то вдалеке загремел первый гром идущей в эти края грозы.

– Тогда, – заявил я, ещё раз обводя всех взглядом, – нельзя медлить. Нужно выдвигаться. У нас мало времени.

Попытка номер… чёрт знает какая.

Конечно, не бывает ничего более беспомощного, безответственного и порочного, чем собрать отряд воинов света и добра, когда тебе нужно убить тёмного мага. Но я знал, что рано или поздно мне пришлось бы это сделать.

– А если точнее – времени у нас до конца этого месяца, – заключил я.

Глава 7

…эх, ностальгия, ностальгия. Я потряс головой, сбрасывая с себя остатки сна. И чего я только не делал в своё время – тот эпизод, что я увидел во сне, это ещё цветочки. Ну, как-никак, задание по убийству бессмертного – само по себе требует крайне нестандартного подхода. А я в своих попытках достиг… практически абсолюта.

Текущие проблемы – ерунда по сравнению с той задачей. И вопрос тут даже не в том, получится у меня или нет. Вопросов, на самом деле, два – «когда» и «как».

А вот ответы лежат в окружающей реальности и зависят от того, как быстро я сумею в ней разобраться.

Этим утром у меня не было ни малейшего желания ни копаться в себе, ни разбираться в том, сколько у меня осталось маны после вчерашних фокусов. За двадцать лет я наелся этого с головой, сейчас же… как-никак, я вернулся в родной мир. И мне хотелось вдоволь насытиться им, увидеть при свете дня и понять, наконец, насколько же сильно он изменился.

Один лишь тот факт, что здесь появились демоны, уже немного смущал меня. Раньше их у нас либо не было… либо они успешно маскировались, так же, как и мой недолгий знакомец – в конце концов, если бы не личное признание, я бы его от человека не отличил. Нет, в том мире, из которого я уходил, демоны считались мифическими существами.

Это уже там, у Виссариона, я принял их как данность, потому и не удивился вчера внезапному мистеру «У меня есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться» и его хорошим новостям.

Да, разумнее было бы всерьёз озаботиться своей безопасностью и подготовиться к любому возможному дерьму. Но… нет. Не хочу. Не сейчас.

Да и пустой желудок намекал: сначала – простейшие потребности, а затем уже – тонкие материи. Жрать – вот что я собирался делать. Наведаться в ту славную забегаловку, куда часто заходил в былые времена. Возможно, свершилось чудо, и за двадцать лет она не ушла в пыльные архивы прошлого.

Монтировку я брать не стал; лишь стряхнул с одежды пыль и проверил кошелёк на наличие и количество валюты. Что-то имелось.

…город изменился. Ночью я уже отмечал эти изменения краем глаза, но темнота, усталость и эмоции не давали мне оценить их в полной мере. Санкт-Петербург и раньше был крупным городом, но сейчас он превратился из мегаполиса обычного в вертикальный мегаполис.

Не знаю, остановлено распространение Тумана или нет, но то, что он примыкает вплотную к городу, захватив часть окраин – я отлично видел сам. Это, видимо, и внесло свои коррективы.

Здания уносились вверх, как ракеты. Если строить в ширину и в длину больше нельзя из-за Тумана, то высота всё ещё оставалась за людьми – и те использовали её по максимуму. Даже задрав голову, я не мог различить где-то там, в облаках верхушки зданий. А ведь большинство из них – жилые!.. Интересно, сколько электричества уходит на обслуживание лифтов?

На окраинах практически исчезли широкие улицы, превратившись в узкие и нагромождённые конструкции. Дефицит свободного места как он есть. Я лишь надеялся, что центр всё ещё не затронут этими изменениями.

И надежда эта была кое-чем подкреплена. Не весь город преобразился подобным образом. Глядя в сторону холма, где располагалось вчерашнее кладбище, я видел, что тот не застроен и вообще почти не изменился. Почему? Наверняка тому есть причина, но гадать сейчас не имеет смысла.

Изменились вывески. Старые бренды исчезли, появились новые; где-то вывески стали ярче и аляповатее, где-то нет. Появились новые памятники, которые я не помнил – они были сконцентрированы именно здесь, на отрезке центральной трассы, где не экономили каждый миллиметр.

Мой взгляд зацепился за вывеску магазина телефонов и прочей цифровой техники, и я решил зайти внутрь. Ха!.. Даже у простенького магазина – охрана, и не один скучающий толстый охранник, а с десяток собранных парней, провожающих меня внимательными взглядами.

А вот выбор телефонов не особо изменился за двадцать лет. Похоже, пресловутый “прогресс предметов потребления” остановился, и сейчас было не до понтов вроде чуть более узкого корпуса.

Увы, демон не таскал с собой много налички – видимо, предпочитал безналичный расчёт. Цены оказались совершенно мне не по карману, и я не мог себе позволить даже самый простенький б\у аппарат. Что ж, неудивительно, учитывая ситуацию. 32% планеты в Тумане. Не знаю, где сейчас располагались заводы, как была организована логистика запчастей и самого продукта, насколько усложнились транспортные пути между различными точками… но доставка явно не выходила дешёвой. И все эти сложности сказывались на цене. Теперь телефоны и прочие высокотехнологичные вещи больше походили на предмет роскоши, чем на вещь, доступную каждому.

А ведь мне бы телефон пригодился для выхода в Интернет, пускай даже и от общих сетей (сим-карту ещё в былые времена нужно было покупать по паспорту, и вряд ли сейчас что-то изменилось).

Что ж, да, полистать новости за чашечкой кофе не вышло – а жаль. Но, надеюсь, хотя бы сам кофе я смогу себе позволить, и тот не стал «эксклюзивным продуктом в условиях дефицита». Уж очень я по нему соскучился.

Следующее разочарование ждало меня, когда я, восстановив по памяти дорогу, всё же добрался до места. Кафе тут не было. Я дважды огляделся по сторонам, пытаясь понять, не перепутал ли я путь, но нет: это было оно, то самое место.

И вместе с тем – тут было кое-что получше. То, отчего я слегка удивился. На месте забегаловки красовалось… интернет-кафе? Если это место можно было так назвать.

Двадцать лет назад я и помыслить не мог, что их время ещё настанет. Никому не нужный, отживающий последние дни бизнес сейчас процветал – и передо мной красовался огромный комплекс в несколько этажей, включая, если верить плану, десяток подземных. Стационарные компьютеры, вип-залы, индивидуальные комнаты, капсульный отель для ночлега, залы питания – что бы это не значило – и прочее. А ещё – как и в магазине техники, дохрена охраны.

Всё это выглядело как… очень выгодный бизнес, культура и сфера предоставляемых услуг которого развивались не меньше десяти лет. Ну, да – дефицит, что б его. Теперь не у каждой семьи есть возможность купить подобную технику в дом.

Поизучав пару минут план, я решил, что мне всё же сюда. Не в вип-зал, конечно же – но, кажется, расценки в общем зале были вполне приемлемыми.

Я до последнего опасался, что у меня спросят документы, но нет – улыбчивая девушка в очках назвала мне цену и, получив оплату, заявила, что компьютер номер 621 включен и я могу проходить на своё место. Что ж, тем лучше; попутно я взял у кассы пару сэндвичей. Есть за компьютером – не лучшая привычка, но тратить время не хотелось.

Откинувшись на компьютерном кресле, я щёлкнул по значку браузера. Теперь главное – не залипнуть тут на остаток дня, всё-таки двадцать лет без доступа ко всемирной сети – не шуточки.

Примерно так поначалу и вышло. Первые полчаса я тупо щёлкал по ссылкам и заголовкам, читая про всё подряд. Выход нового фильма? Отлично, узнаем, что сейчас в тренде в Голливуде (и цел ли ещё сам Голливуд). Политика? Тоже полезная вещь. Новости спорта? Ну, я рад был узнать, что Олимпийские игры ещё проходят, несмотря на Туман. Новые мемы?.. Ежик в тумане в тренде? Прекрасно, посмотрим и их.

Затем я всё же взял себя в руки. Мне были нужны новостные сайты; прошла целая ночь, и быть того не может, чтобы в новостях ничего не появилось о тройном убийстве. Его должны были обнаружить.

Меня же интересовали конкретные подробности этой новости. Необходимо было узнать, кто они, а в особенности – кто их отцы.

Что ж, это я узнал – однако практически ничего больше в сухих и коротких заметках на новостных порталах не было. «Убиты 19-летний Гюнтер Крейн, сын известного мецената и политика Майкла Крейна, и его друг, 18-летний Лиам Симм, чей отец работает на службу безопасности Крейна».

Всё. Бедный демон!.. Его даже не упомянули. Как и другие детали или подробности. Ни времени, ни места – только официальная надпись «Майкл Крейн настоял на том, чтобы детали дела не разглашались до конца следствия».

Майкл Крейн… я сощурился, пытаясь припомнить это имя. Что-то приходило на ум… какой-то мой старый знакомый из прошлой жизни. Явно не из лучших друзей, потому что я с трудом мог вспомнить его лицо, но всё же я знал кого-то с таким именем.

Значит, это он убил меня, а затем и всю мою семью?..

А что до деталей, то они выплывали сами. Форумы, комментарии новостных лент, паблики – всё пестрело обсуждениями главной новости дня. Правда, с бредом напополам. Кто-то видел, что целая кавалькада машин Крейнов ехала в сторону старого кладбища. Кто-то слышал день назад в ночном клубе, как Крейн-младший что-то нёс про могилу Сергея Готфрида и про некий артефакт, с которой того якобы захоронили. Кто-то излагал совсем другие версии, не имеющие отношения к реальности – вроде предположений о связи убитых с наркомафией или идеи, будто это внутренние политические интриги.

А вот это занятно.

«Вы не поверите», – писал какой-то тип на одном из форумов, – «но в склепе Готфридов одна могила оказалась пустой».

Я отодвинулся от экрана. Интересно, откуда он узнал?

Реакция на этот слух была интересной. «Месть потревоженных мёртвых»? Ха. Ну и фантазия у людей. Я переключился на следующую страницу.

На очередном новостном сайте я не узнал ничего особенного – кроме, разве что, внешности Майкла Крейна. Сразу при входе – как главная новость – посетителей встречало видео. «Обращение Майкла Крейна». И сегодняшняя дата.

Впрочем, за минуту и двенадцать секунд он сказал лишь самое основное. Сегодня тяжёлый день, бла-бла, приложим все силы, не останется безнаказанным… Он не врал. Даже через экран было видно, что он говорит с настоящей тяжестью, пытаясь справиться с навалившимся горем. Но положение обязывало.

Гори в Аду, ублюдок. Обещаю, если у меня получится убить тебя последним – так я и сделаю.

Комментариев под видео не было совсем. А жаль, самая интересная информация содержалась именно в них.

И уже на следующей странице я нашёл лучшее тому подтверждение.

«Месть Готфридов?» – вопрошал некий тип с ником, состоящим из букв и цифр вперемешку. – «Не смешите. Единственный живой Готфрид – это Валентин, тот, который в своё время и помог Крейнам уничтожить собственную семью. Кто будет мстить? Он?»

Вот так-так. У меня в голове сразу всплыла внешность моего троюродного кузена. Когда я ушёл, ему было шестнадцать; обычный паренёк, звёзд с неба не хватал… Чуть скользкий, но всё же не настолько, чтобы подозревать в нём будущего предателя.

Конечно, одному комментарию верить не стоило. Всё могло быть совсем не так, правда могла обрасти слухами или вовсе байками. Но – в любом случае – мне стоило поискать обстоятельства той давней истории поподробнее. Узнать, как всё было, что именно не поделил с моей семьёй Крейн и почему решил разобраться так жестоко.

А заодно выяснить, где можно найти моего единственного выжившего – если верить слухам – родственника.

Глава 8

Валентин Готфрид не любил сюрпризов.

Весь рабочий день пошёл к чертям ещё до своего начала, ночью, когда его подняли из постели звонком и ошарашили известиями: убит Гюнтер Крейн с другом. Всё. Начиная с этого момента – беготня, разговоры на повышенных тонах, разбирательства и выяснения обстоятельств.

Последний разговор окончательно вывел Валентина из себя. Мелкий родич Крейнов отчего-то взъелся на него и говорил с ним как с пустым местом; то ли намекал на то, что его фамилия всё равно Готфрид, то ли ещё что.

Казалось бы, какое отношение имеет к расследованиям и убийствам начальник городской системы захоронения? Но всё случилось на подконтрольной ему территории, и теперь из него вытрясали душу в поисках ответов, которых у него не было. Почему не работали камеры? Сколько времени была пуста могила Артура Готфрида и почему он это не проконтролировал? Хорошо хоть, не вызвали на ковёр, как мальчишку.

Лицо горело. Просто необходимо было сунуть его под воду, и Валентин быстрым шагом направился к туалету.

Что ж, камеры. Ха. Камеры. Разве не вашим решением было не тратиться на технику в бесперспективном районе? На выходе висели две камеры, и они даже запечатлели двух парней, заходящих внутрь. А затем – какой сюрприз – перестали работать. Обе.

У Валентина не было желания даже думать, кто мог отрубить камеры, а затем провернуть всю эту мясорубку. Отряхивая руки на ходу, он зашагал обратно, к своему кабинету…

Чёртовы сюрпризы. Зайдя к себе, Валентин с удивлением поглядел на парня 20 с небольшимм лет, стоящего на пороге. Кто это такой? Почему секретарша его пропустила?

– Это ваш девиз? – парень указал на герб, висящий над его столом, с надписью по-латыни.

– Вы кто? – уточнил Валентин, прикрывая дверь.

– Я по поводу убийства Гюнтера и Лиама, – кивнул посетитель. – Ненадолго. Буквально на десять минут.

Ну, конечно. Прошлый хотя бы постучался перед тем, как войти.

– Могу я увидеть ваше удостоверение, молодой человек? – уточнил Валентин.

Было в этом молодом парне что-то знакомое… он был похож то ли на Артура, то ли ещё кого-то из давно покойной родни. Артур… ведь именно он пропал из могилы.

Да ну, бред какой-то. При чём тут сейчас Артур. Из могилы пропало мёртвое, подпортившееся тело, разорванное пополам.

– Так это ваш девиз? – парень будто не слышал вопроса. – Вашей семьи?

– Это девиз Готфридов, а следовательно, и мой, – поморщился Валентин. – А теперь будьте добры показать удостоверение, или я…

Он не мог избавиться от ощущения, что происходит что-то… неприятное. Снова бросило в жар, он пальцем отодвинул ворот, выпуская пар. И почему секретарша не сказала ему ни слова, когда он проходил мимо неё?

– А я вот слышал, что вы так себе Готфрид, – юноша улыбнулся. – Значит, это не мешает вам считать девиз своим?

Ни удостоверения, ни манер. Валентин еле сдерживался, прикидывая, как вести себя с непрошенным гостем.

– Удостоверение, пожалуйста, – с нажимом повторил он.

Парень сел на стул вполоборота, свободно, будто был тут хозяином.

– Держите.

Абстрактные неприятности превратились во вполне конкретные; выдохнув, Валентин откинулся в кресле. Протянутое удостоверение, вопреки опасениям, было в полном порядке и сообщало, что сидящий напротив – Сергей Виссарионов, уполномоченный оперативник отдела внутренних расследований корпорации Крейна.

– Вы, кажется, пришли сюда по делу? – сухо поглядел он на много воображающего о себе мальчишку перед ним. – Вот давайте делом и займёмся. Хотя, признаться, я не понимаю, чего вы ещё хотите – я потратил всё утро на то, чтобы донести до ваших коллег…

– Моих коллег? – перебил его Виссарионов. – О, нет. Дайте-ка я кое-что поясню.

Он перевернул своё удостоверение лицом к себе и постучал пальцем по строке с должностью.

– Вас допрашивали как свидетеля. Я же буду допрашивать вас как подозреваемого.

– Что?! – вырвалось у Валентина.

– Факт первый, – парень глядел на него прямо и с улыбкой. – Убийство произошло в склепе Готфридов. Факт второй. Убитые собирались потревожить могилы Готфридов, и об этом было известно многим. Факт третий. Вы – Готфрид. И даже висящий у вас над головой девиз, – он театрально повёл рукой, – это девиз семьи Готфрид. Из тьмы, – голос получил оттенок издевательской романтичности, – во свет.

Валентин прикрыл глаза. Приехали. Что ж, следует оставаться спокойным.

– Да, – кивнул он. – Я Готфрид. Одного моего происхождения достаточно, чтобы выдвигать обвинения, или у вас что-то ещё, молодой человек?

– О, не обвинения, – ответил тот. – Пока – просто подозрение. В случае обвинения разговор шёл бы не у вас в кабинете.

Наверняка этот щенок – сын кого-нибудь из друзей Крейна, иначе он бы не вёл себя так нагло. Валентин попытался вспомнить, слышал ли он фамилию «Виссарионов». Вроде… да? Или нет. Уверенности не было, всех не упомнишь.

– Кажется, я сделал для семьи Крейнов достаточно, чтобы доказать, – заметил он, – что я Готфрид, верный им. В конце концов, именно моя помощь помогла им прийти к власти в своё время.

Юноша удовлетворённо кивнул, будто отмечая про себя что-то.

– Прошли годы, – ответил он. – Может быть, вы недовольны. Получили не то, чего хотели.

Валентин поморщился.

– Не занимайтесь софистикой, – бросил он. – Хотел бы отомстить – сделал бы это не на своей территории, за которую я отвечаю, и не через девять лет, а намного раньше. Не говоря уже о том, что если бы я хотел отомстить – мне пришлось бы убивать в первую очередь самого себя.

Он вспомнил, как это было. Силы старой аристократии и амбициозной корпорации были… практически равны. Возможно, Крейн победил бы и без него, но оказался бы слишком ослаблен. Совершить задуманное им позволило, не в последнюю очередь, то, что он и ещё несколько людей, близких к Сергею Готфриду, убрали основную часть сил с территории Готфридов.

Сергей Готфрид… даже узнал, что охраны нет, он не верил в его предательство. Не верил до тех пор, пока Валентин лично не отрубил ему руки. Он вообще… не верил в то, что Валентин способен на что-то серьёзное.

Как и Крейны. Но предавать их сейчас, когда они сильны и нет никого, способного бросить им вызов – самоубийство.

– Я не занимаюсь софистикой, – ответил следователь. – Я пытаюсь понять, кто же вы такой, Валентин Готфрид. И почему у вас на стене всё-таки висит этот герб.

– Я не собираюсь отказываться от своих предков, – сморщился Валентин. – Я Готфрид и я горжусь тем, что я Готфрид. Но предки в прошлом, а в настоящем я счёл необходимым встать на сторону Крейнов. Не я предал семью, а они предали те идеалы, за которые я боролся.

Может, это хочет от него услышать мальчишка? Пусть услышит и отстанет. Валентин был человеком дела, практичным человеком; ему не было дела до средневековых кодексов, а девиз он повесил себе на стену… потому что мог. «Смотри, Сергей. Одна из вещей, которые были для тебя дороже всего – теперь дорогое украшение для моего кабинета».

Виссарионов кивнул.

– Не обязательно мстить за семью. Сергей Готфрид мог быть не прав – и, разумеется, все мы понимаем, что он заслужил свою смерть. Но Илана Готфрид, ваша троюродная кузина… Даже в окружении Крейна многие считают, что её… участь была неоправданно жестокой. Она всего год как умерла; вы могли копить гнев, а затем в удачный момент…

– Плевать я хотел на троюродную кузину, – отрезал Валентин. – Идея Крейна, конечно, удивила меня, но не сказать, чтобы потрясла или возмутила.

Его всё больше и больше напрягал этот разговор. Как будто парень… словно он пытался спровоцировать его. На что? Будто невзначай, он подтянул к себе удостоверение и начал его разглядывать.

Фото настоящее. Выглядит… достоверно. Откуда же тогда ощущение, что перед ним никакой не следователь?

– А может, обрадовала? – юноша скабрезно улыбнулся.

– Я не извращенец и инцестом не занимаюсь, – Валентин глядел на него уже с откровенной неприязнью. – Мне достаточно было того, что решение Крейна… отрезало ей возможность мести или реванша. Ещё вопросы будут?

– Да нет, – Виссарионов встал и, взяв со стола удостоверение, принялся им поигрывать. – Я услышал достаточно, спасибо за откровенность.

Как же он всё-таки похож на Артура в юности…

Чёрт. В голове у Валентина щёлкнуло. Пустая могила Артура, странные вопросы. Мог ли у Артура остаться незаконорожденный сын?

Когда он уйдёт, нужно будет позвонить в башню Крейна. Уточнить, работает ли у них такой сотрудник. Точно.

– Не могу сказать, что был рад встрече, – закончил посетитель, – но – прощайте, Валентин.

«Он не сказал Готфрид», – отметил Валентин, глядя, как посетитель берётся за дверную ручку.

* * *

Александр откровенно не любил Валентина и старался пореже видеться с ним. Он до сих пор не простил ему… того, что было. Но работа есть работа, особенно после вчерашнего, и он вышел из лифта и направился к его кабинету.

– Готфрид у себя? – уточнил он у секретарши.

– Не выходил уже полчаса, – кивнула та. – Посетителей вроде не было. Кажется, говорил с кем-то по телефону… Но я точно не знаю.

Александр вздохнул, глядя на девчонку. Милое личико, округлые формы. Конечно, её взяли на это место не за ум.

– Так уточните, – кивнул он.

Секретарша послушно нажала кнопку.

– Валентин Геннадиевич? – уточнила она. – К вам господин Талл.

Молчание. Взгляд Александра метнулся дальше по коридору, туда, где был вход в кабинет. Он точно там?

– Валентин Геннадиевич? – повторила секретарша с лёгкой растерянностью.

К чёрту. В иное время он мог бы дожидаться или развернуться и уйти, но не сегодня. Не после этой ночи. В четыре больших шага оказавшись у дверей, Александр толкнул их плечом.

Закрыто.

– Валентин! – взревел он. – Ты там? Это я, Талл!

Секретарша, выбравшись из-за своего стола глядела на него с испугом.

– Он точно там? – уточнил Александр, снова пробуя дверь. Намертво.

– Д-да… – испуганно пролепетала она. – Я точно слышала, он там говорил ещё пару минут назад…

Ну, значит, и нечего церемониться. Александр собрался – и долбанул плечом, высаживая дверь.

Удар. Ещё удар. Лёгкий испуг секретарши сменился на серьёзную панику – к такому её в колледже точно не готовили.

Следующий удар. Дверь хрустнула и повисла на одной петле; Александр быстро шагнул внутрь…

…твою ж мать. Снова. Снова! Второй раз за сутки.

– Назад! – успел он затормозить секретаршу, которая намеревалась заглянуть внутрь. – Место преступления!

Сотрудники управления выглядывали из своих кабинетов – кто с любопытством, кто с испугом… плевать на них.

Валентин сидел в кресле. Поза спокойная… как у живого.

И снова никого. Заклиненная дверь, закрытое окно… пятнадцатый этаж.

Где-то сзади истошно завизжала секретарша. Всё-таки заглянула… вот дура.

– Я же сказал – назад! – рявкнул Александр, оттесняя её из кабинета. – Звони в башню корпорации Крейна, срочно!

Всё же зрелище было… не для женских глаз. Валентин Готфрид сидел за столом как живой… но за живого его вряд ли было можно принять.

Почерневшее тело… будто изнутри. Выжженное дотла. Оболочка. Самыми чёрными были глаза… и надпись на лбу, будто прочерченная раскалённым лезвием. Александр понял, что это за надпись, ещё до того, как успел её прочитать.

A tenebris ad lucem. Из тьмы во свет.

Глава 9

Внутренности словно скрутило в жгут; я перегнулся над раковиной и исторг из себя новую порцию крови с желчью напополам. Удивительно паршивое чувство – как будто выблёвываешь собственные лёгкие. Крепко вцепившись в уже далеко не белоснежный фаянс, я стоял так, пока не почувствовал, что этот порыв унялся.

Зеркало над раковиной отразило моё лицо. Конечно, я не успел осунуться за это время, но был бледен, да и мешки под глазами… приличные.

Плевать. Снова нырок вниз, снова спазмы. Когда это уже прекратится?..

Кажется, этот был последним. Чувствуя противное головокружение, я распрямился.

Бл*ть.

Вот теперь мне точно пора озаботиться восстановлением своих магических сил. Повторять подобное я не то, что не хочу, а попросту не смогу – цена будет кардинально выше.

Когда маны нет – приходится платить другим, кое-чем более ценным. Собственной жизнью. И вот – последствия. Я заплатил своей кровью за чужую пролитую кровь. За то время, что я покинул офис Валентина и вернулся в интернет-кафе, меня выворачивало уже в четвёртый раз, и это только внешний эффект. Месяц или два, отнятые от моей жизни… Достойная плата, хочу вам сказать. Впрочем, такой платы хватит с предателя, для остальных врагов это будет чересчур.

Как я уже говорил, сегодня мне совершенно не хотелось копаться в хитросплетениях мана-каналов. Но… Если не взглянуть фактам в лицо сегодня, то уже завтра можно столкнуться с последствиями.

Я потратил на восстановление (а точнее, полноценное создание) своего тела практически всё, что было; когда мои силы восстановятся – неизвестно, но на это уйдёт уйма времени. Паршивое чувство. Наверное, пропустившие год тренировок спортсмены ощущают себя примерно так же, когда возвращаются в зал – помнят, как было раньше, но физически повторить не могут.

Необходимо возвращать их в прежнюю форму, иначе… иначе вот это. Я ухмыльнулся, глядя на собственное отражение. Злая улыбка, кровь на губах. Взгляд исподлобья. Мой внешний вид не то что не вызывал доверия, скорее наоборот – не удивлюсь, если от меня в таком виде начнут шарахаться на улицах обычные прохожие.

И всё-таки это того стоило. Удовольствие сочилось по венам от мысли, что эта гнида умерла сегодня, сейчас, а не через какое-то время; умерла первой из тех, к кому я собирался явиться.

Хотя, конечно, удовольствие от хорошо проделанной работы немного подтачивал червячок, говорящий, что всё произошло слишком быстро; стремительно быстро… Ничего. Остальным – особенно Крейну – не будет дарована столь легкая смерть. Всё-таки мёртвые не страдают – страдают живые. И вопрос в том, как сделать их участь более тяжелой. Отнять всё, что у них есть – и сделать своим. Добивать их медленно, удар за ударом, давая почувствовать всю неотступность, всю необратимость; всё, что почувствовал я, стоя вчера у могильных плит.

Живот, кажется, отпустило; сказать наверняка было нельзя, но, как говорится, человеку нужно на что-то надеяться. Включив кран, я принялся смывать кровавые следы своего пребывания здесь. С десяток бумажных салфеток, счистив кровь с губ и рук, полетели в мусорник, я же, пошатываясь, направился к выходу из туалета. Пора вернуться – время шло, а я заплатил за него деньги. Оставалось еще… часа полтора. Или меньше, если, стоя здесь, я потерял счёт времени.

Глянув на себя в зеркало в последний раз, я отвернулся – и столкнулся взглядом с каким-то узкозглазым пацаном, что в этот момент как раз решил зайти в туалет. Глаза паренька забегали; он на секунду замер, а затем пулей прошмыгнул в туалетную кабинку.

Ну, да, ну, да.

Стараясь не шататься, я вернулся к компьютеру. В помещении было людно, но все сосредоточились вокруг своих компьютеров, не обращая на меня ни малейшего внимания; прекрасно.

Даже просидев в интернет-кафе половину дня, ты не сможешь изучить всё, что накапало за двадцать лет – но с основными моментами я более-менее начал разбираться. Так, о чём я читал, когда меня скрутило?.. Ага, о Тумане.

Туман, разумеется, стоял во главе всего. Бизнес, связанный с ним, стал самым прибыльным и перспективным, научные и магические отрасли – самыми финансируемыми. Две наиболее уважаемые профессии в современном мире – разумеется, Плутающие и учёные, что изучают Туман. Буквально элита нового мира.

Здесь же я и узнал, почему Санкт-Петербург стал настолько популярен, что здания пришлось строить “вверх”.

Всё просто. В то время, которое я застал, в Туман ходили только солдаты государственных армий, и так было во всём мире.

Россия стала первой страной, разрешившей Плутающим-гражданским ходить в Туман – за определённый налог, разумеется. И, к тому моменту, как другие страны тоже дозрели до подобного решения, она уже твёрдо опережала их в этой области.

Профсоюзы Плутающих. Торговля оружием и расходными материалами. Всевозможные службы, сервисы и удобства – всё для Плутающих. Неудивительно, что сюда съезжались авантюристы со всего мира.

Ну а конкретно Питер… остальные выходы в Туман находились в полной глуши, либо в крохотных городках, которые от такого соседства окончательно пришли в упадок. Выстояла лишь северная столица, став уникальным городом – мегаполисом, граничащим с Туманом.

Удобно. По одну сторону – туманные пустоши с монстрами, по другую – все необходимые удобства и службы.

То тут, то там мне попадались незнакомые имена; я сразу же вбивал их в поиск. Такой необычный способ изучения вопроса, как ни странно, был очень информативным.

Некоторые из имён встречались особенно часто. Грэм Вагнер. Учёный, миллиардер и меценат, медийное лицо. Руководитель научной группы, сумевшей остановить распространение Тумана. Ниже – даты, когда это произошло, и технические подробности события – они мало значили для меня сейчас, но при случае можно будет почитать и изучить.

Алан Корнрой. Плутающий, один из сильнейших магов мира. Основатель самого молодого и вместе с тем одного из самых влиятельных объединения Плутающих. Забавно; наверное, “клан Корнрой” – не единственный, который появился в мире за время моего отсутствия и поднялся на вершину благодаря Туману.

Широ Ханагава. Ещё один миллиардер и филантроп. Учёный и маг-исследователь, артефакторик, автор нескольких десятков изобретений, облегчающих жизнь Плутающим, из которых самое известное и широко распространённое – Интерфейс…

Стоп. Подробнее.

Десять минут напряжённого чтения дали мне лишь приблизительное представление об Интерфейсе. Но и того, что я узнал, было достаточно, чтобы понять – эта штука считается тут незаменимой. Люди, в конце концов, не любят сложностей, и если что-то сильно облегчает им жизнь – используют это «что-то» направо и налево.

Интерфейс решал проблему, которая была насущной двадцать лет назад. В Тумане не работала радиосвязь, не работала никакая электроника, а уж про попытки составить карту этого места я даже не говорю. Всё это, а также ещё кучу проблем помельче, и решало это нечто, названное на одном из сайтов «магическим Интернетом для Плутающих». Связь, база данных, постоянно обновляемая, карта… и так далее.

Занятно. Кажется, именно это предлагал мне демон, когда обещал “помощь с освоением Тумана”. И в целом он прав, что-то подобное мне бы совсем не помешало. Итак, как же обзавестись этой чудо-штучкой?

…минуту-две я вдумчиво, с умным видом изучал список документов, необходимых для получения Интерфейса, а затем закрыл страницу. Пофиг. Ближайшие пару недель проживу и без этой приблуды, а там… посмотрим.

Снова новостные сайты – я проверял их время от времени. Новости о вчерашних смертях росли и множились; а вот и новость о смерти Валентина появилась. Смешно, что вначале она проскользнула на какой-то жёлтый канал, а не на крупные сайты.

Саму новость – довольно скудную и коротко излагавшую только основные положения, без подробностей – сопровождал некий «комментарий от Казимира Старомальского, специалиста по эзотерике и общению с потусторонним миром». Я хмыкнул. Что за идиотский титул.

«Ещё ночью», – беззастенчиво утверждал специалист, – «я почувствовал выброс некротической энергии, сконцентрированный в районе кладбища. Нечто очень гневное и очень могущественное вырвалось из склепа Готфридов; убив тех, кто вызвал его из иных слоёв реальности, оно не остановилось, и следующей жертвой в цепочке стал Валентин Готфрид – предатель, один из тех, кто уничтожил похороненную в том склепе семью».

Мой смешок стал громче. Ну, да, забавно. Не удивлюсь, если этот полоумный провидец с его невнятной чушью вроде «некротической энергии» и «иных слоёв» может оказаться реальным практиком-самоучкой. Но его не воспринимают всерьёз и крутят в желтых новостных каналах.

И это проблема. Потому как где есть один – есть и другие. Те, кто уже не будут ходить в дураках. Если я действительно оставил там, на кладбище какой-то магический след своим появлением – значит, найдутся те, кто способен его обнаружить.

«Семье Крейнов стоит поберечься и озаботиться лучшей магической защитой, потому что сила, начавшая свой кровавый поход, придёт и за ними», – продолжал вещать шизотерик. – «Каждая пролитая кровь делает её лишь сильнее – и голоднее»…

Да, приятель, и в этом ты тоже прав, чертовски прав.

Приду.

«Впрочем, был ли Гюнтер Крейн первой жертвой? Как мы помним, его сестра, Герда Крейн, пропала без вести в Тумане неделю назад. Возможно, эти события связаны, и…»

Мой взгляд скользнул на фото ниже – семья Крейнов в полном составе. И…

Бл*ть.

Нахер. Просто нахер.

Вот как… какого… Просто…

Нет, слова кончились. Я лишь сидел, еле удерживаясь от того, чтобы не заржать – в голос, истерично и неконтролируемо. С фотографии на меня смотрело постаревшее на двадцать лет, но всё такое же знакомое лицо.

Анна. Моя невеста. Та, что была моей невестой. Жена Майкла Крейна. Приобнимает мужа. Счастливое, улыбчивое лицо. Счастлива в браке. Двое детей (было, пока одна не пропала, а второго я не убил).

Я медленно вдохнул, считая до десяти, и попытался подумать об этом иначе, логически…

Нет. Тоже нахер. Даже думать об этом не хочу. Это просто, сука, бесит. Какого хера она – и с тем мудаком?

– С-с-сука!

Ругательство было сказано шёпотом, но достаточно громким, чтобы я оторвался от компьютера и посмотрел по сторонам. Звук шёл от одного из соседних компьютеров.

А что, там тоже у кого-то любимая девушка вышла замуж за человека, убившего его семью? Занятное было бы совпадение.

– Да *б твою мать!

Я покосился на шипящего парня по соседству. Кажется, это был тот самый паренёк азиатской внешности, с которым я столкнулся в туалете. Сейчас он зверем вцепился в мышку и изо всех сил отстреливался персонажем в какой-то игре. Судя по звукам, получалось у него не очень.

Впрочем, было глупо жаловаться на такие вещи в компьютерном клубе.

Я сцепил зубы и выдохнул. Вернёмся к Крейнам.

Пропавшая неделю назад Герда Крейн. Здесь, на общем фото, ей было ещё лет двенадцать-тринадцать, но сейчас должно быть не меньше семнадцати. Как и её брату, убитому мной вчера. Я мог бы задуматься, через какое время после моей «смерти» Анна вышла за Крейна… Но лучше было сосредоточиться на чём-то другом.

Герда, Герда, Герда… и куда же ты делась? Майкл не казался мне человеком, дочь которого может просто взять и исчезнуть без следа. Если бы он не был уверен в том, что дочь ещё жива, то девушку бы объявили мёртвой, чтобы не давать желтой прессе поводов порочить её память нелепыми теориями и громкими заявлениями.

А если Герда ещё жива… значит, в моем арсенале прибавилось возможностей ткнуть Крейна в больное место.

Я нервно сглотнул; в горле встал твёрдый ком. Всё ещё ждешь, пока дочурка вернется домой, а, Майкл?

Ещё несколько минут в поисковике ответили на мой вопрос. И хотя эти факты не подавались как связанные между собой, примерно в то же время, когда девушка пропала, Крейн начал активно спонсировать местную Ассоциацию Плутающих. В частности – экспедиционные группы, направляющиеся подальше в Туман, на, цитата, «неразведанные» территории.

Сложить два и два было несложно. Да правда особо и не скрывалась – так, просто о ней не кричали на каждом углу, вот и всё. Видимо, у Майкла есть весомые причины полагать, что она именно там.

***

Возвращаться в особняк не имело смысла. Воспоминания воспоминаниями, а спать лучше не на холодном полу, и сегодняшней ночью у меня была альтернатива – спальная ячейка здесь же, в клубе, крохотная, зато тёплая, закрытая и не просто дешёвая, а поистине копеечная. Видимо, население нижних этажей… действительно не жировало.

Последнее, что я сделал перед тем, как уйти от компьютера – это, добравшись до сайта Ассоциации Плутающих, нашел адрес ближайшего к моему дому отделения.

Что ж – я уже знаю, что буду делать завтра.

Глава 10

…иное время, иное место.

В воздухе стоял терпкий запах сирени, от которого каждые несколько десятков метров хотелось чихнуть. Увы, прикрыть нос рукой я не мог… всё же с неё до сих пор капала свежая кровь, а я совсем не хотел испачкаться.

Кажется, мой спутник сейчас страдал от той же проблемы. Даром, что на всём его теле вместо крови черная сажа… разница не столь велика, если подумать. Ещё и этот обломок меча, который он зачем-то потащил с собой…

– У нас не было ни шанса победить, так? – идущий рядом посмотрел на меня исподлобья.

Я вздохнул. Ну, как сказать.

Группу героев, которых я завербовал для свержения тёмного властелина, про себя я оптимистично нарекал “Отрядом Самоубийц”… что, в общем-то, было нарицательным.

Ну, во всяком случае, какой-то шанс выжить у них всё же имелся.

В конце концов, к моменту моей 256-й попытки убить Виссариона приходилось думать креативно. Я был практически уверен, что никому до меня не приходило в голову организовать братство из “лучших героев этого мира” и наплести им чуши про вселенскую угрозу, которую несет за собой архимаг. Дальше дело оставалось за малым – напасть на его башню.

– Люк, – я остановился и посмотрел на парня серьезным взглядом. – Нет смысла бросать вызов самой смерти, если ты не готов её принять. Члены нашего отряда мертвы и их война закончилась. Но мы – живы. И наша война продолжается. У нас нет времени горевать, пока он – жив.

Люк замолчал и уставился себе под ноги, обдумывая сказанное мной. Мы продолжили идти по весенней долине.

Всё-таки он действительно избранный.

Парень попал в довольно неприятную ситуацию, оставшись последним выжившим из группы, не считая меня. Ну… это если под неприятной ситуацией мы подразумеваем падение с двадцатиметровой высоты прямо на кузницу, где его уже поджидала дюжина головорезов Виссариона.

Любой другой бы умер ещё в полете, однако Люку повезло. Ему всегда везло.

Парень угодил на непонятно кем оставленный на крыше стог сена, проломил крышу и грохнулся прямо на мой склад зачарованного снаряжения. Он схватился за первый попавшийся меч… который, разумеется, оказался обломком “Клинка убийцы Богов”, и правда способного убить Бога, но увы, не Виссариона. Так что он у меня пылился среди прочих легендарных артефактов вроде скоростных ботинков и кирас неуязвимости. Стоит ли говорить, что меч позволял даже неумелому фехтовальщику на равных соревноваться с лучшими мечниками страны, и Люк в считанные минуты порубил всех прихвостней Виссариона, в процессе лишь измазавшись сажей.

Мне всегда было интересно, что произойдёт, если парень поймет, что фортуна… любит его больше остальных, и начнёт этим пользоваться. Благо, он был не самым смышлёным, а потому пока волноваться об этом не приходилось.

Мы не успели пройти и километра, когда он остановился на месте и посмотрел на меня, нахмурив брови.

– Но если Архимаг наш сокровенный враг… – он в смятении покачал головой, – То почему он назвал вас… учеником?

Если бы моё лицо не было скрыто за черной тканью, то он бы непременно заметил мои резко распахнувшиеся глаза и покрасневшую от стыда физиономию.

Секунд десять я молчал, придумывая, что бы такого ему ответить, но затем пожал плечами и стянул с головы душную маску. Люк чуть вздрогнул, увидев мое лицо.

Я ухмыльнулся.

– Правда? Он так и сказал?

– Раз шесть повторил… – Люк глянул вверх, припоминая слова Виссариона.

Я прокашлялся.

– Ну… это… Люк. – я попытался звучать очень глубоко и внушительно. – А на что ты готов пойти, чтобы убить дьявола? Готов ли ты сам стать дьяволом?

Люк почесал затылок.

– Готов.

Ещё одним преимуществом парня был тот факт, что он щелкал извечные философские вопросы как орешки.

Я немного опешил.

– А… – я хмыкнул, – а стать учеником дьявола?

– Но зачем ученику убивать учителя? – недоверчиво взглянул на меня Люк.

Мы снова пошли вперёд, не разбирая дороги. Не куда-то конкретно, а просто прочь от замка.

Он тупо уставился на меня, ожидая ответа.

– Думаешь, это такое счастье – быть учеником Архимага? Первые пять-шесть лет здесь я провёл, сидя в холодном подвале, на хлебе и воде. По мнению Виссариона, так лучше думается, – моё лицо возмущенно скривилось; эта часть рассказа была чистой правдой. – Но я всё вытерпел ради того, чтобы у нас с героями был шанс свергнуть его.

– Правда? – Люк посмотрел на меня с неподдельным уважением.

Я развел руками.

– Ну, конечно. А как, по-твоему, мы узнали о тайном проходе в замок и так быстро добрались до его комнаты на самой вершине башни, миновав всю охрану?

Парень понимающе закивал, а я же тем временем продолжил.

– Так что мне тоже пришлось поcтрадать, чтобы мы попытались одолеть тёмного властелина. Я, как и остальные герои, многим пожертвовал ради нашего дела…

– Но, – Люк оглянулся назад, туда, где высилась отдающая фиолетовым свечением башня, – остальные герои мертвы.

Я втянул воздух и попытался вспомнить что-нибудь на эту тему.

– Воин должен, прежде всего, постоянно помнить, что он может умереть в любой момент, и если такой момент настанет, то умереть воин должен с честью. Вот его главное дело.

Старый добрый кодекс Бусидо никогда не подводит.

Люк пожал плечами.

– Ясно.

Около высокого деревянного указателя мы свернули с широкой дороги, связывающей добрую половину городов в этой стране, и направились к небольшому городку, одному из многих, что находились в черте владений Виссариона.

Во многих аспектах всё, что было под властью Архимага, опережало в развитии остальный мир лет этак на тридцать и могло служить чуть ли не образцово-показательным. Однако из-за дурных суеверий и общей дикости населения этого мира переезжать сюда никто особо не стремился. Что, надо сказать, не сильно помогало в моих начинаниях по убийству Виссариона. В конце концов, за столько лет я уже знал всех жителей чуть ли не поимённо и представлял, как тот или иной торговец может быть мне полезен.

Мы шли по мощёной плиткой дороге, мимо рядов симпатичных домиков, расписанных разными красками и узорами по древесине. Люк всё это время озадаченно пялился по сторонам, видимо, пытаясь уложить в голове мои слова о гнёте Виссариона и контрастирующую с ними окружающую действительность. Я всё думал, когда он начнет задавать вопросы и, по мере того, как мы продвигались к центру города, сочинял хоть сколько-нибудь убедительное оправдание.

Когда мы вышли к оживленной торговой площади, где лавки ломились от продуктов, я с опаской уставился на спутника. Люк ловко увернулся от полной дамы, проходившей мимо с коромыслом, и окинул взглядом кипящую вокруг жизнь, после чего замер на месте.