Я случайно, господин инквизитор! или Охота на Тени

Глава 1. В лифте не спорят

Мой новый куратор — элитный инквизитор и опасный охотник. И не только на нечисть, но и на юных девиц вроде меня. Впрочем, каюсь: сама виновата! Постоянно притягиваю к себе неприятности, а они снежным комом налетели в первый же день моей стажировки. Мне приходится расследовать череду загадочных смертей среди инквизиторов, и в моих силах распутать этот клубок тайн, вот только… Ой. Я случайно, господин инквизитор!!

Легкая хулиганская история о стереотипах и страхах, тенях и жертвенности, о туманящей разум страсти, нежности и любви

Глава 1. В лифте не спорят

— Стой! Да стой же ты, идиот!

Раздраженно стукнула кулаком по дверцам лифта, захлопнувшегося прямо перед моим носом. Между прочим, стоящий там молодой инквизитор мог бы придержать лифт для меня! Я опаздывала на встречу с куратором. Только вчера меня приняли на практику в Генеральный Штаб и определили в новую учебную группу выпускников академии магии. А сегодня мне нужно встретиться с тем, кто введёт меня в курс дела.

Я не знала, кто он, этот мой куратор. У меня в договоре было подписано только "К. Морис".

Наверняка какой-нибудь дряхлый дед, который ненавидит опоздавших. Вроде меня.

Я пнула дверцы лифта, проклиная всё и всех на свете. Начиная со своей медлительности и заканчивая черноволосым мужчиной в лифте, который не стал меня дожидаться. Зараза такая!

В здание Генерального Штаба иначе было не попасть. Только через специальный заколдованный лифт, пропускающий инквизиторов. А я уже опаздывала и дико нервничала.

Но дверцы неожиданно открылись передо мной, и я увидела все того же мужчину, который удерживал кнопку лифта. Он изящно изогнул бровь и расплылся в коварной улыбке.

— Зайдете, милейшая? Или с идиотами не ездите?

— Спасибо, — выдохнула я, скорее заскакивай в лифт, пока незнакомец не передумал. — И простите… Я очень нервничаю.

— Куда так торопитесь? — поинтересовался мужчина.

Я нервно вцепилась в свою сумочку, поправила выбившуюся прядь волос из прически и более осмысленно посмотрела на инквизитора в форменной фиолетовой мантии.

Это был высокий мужчина с короткими черными волосами с редкими белыми прядями и очень светлыми серыми глазами. Странный контраст только подчеркивал его острый профиль. Снисходительный взгляд цепкий, глубокий, будто бы заглядывающий в самую душу. Улыбка у него была чрезвычайно коварной. Игривой и в то же время — опасной. Такая улыбка сразу давала понять, что его обладателю дорожку лучше не перебегать. Проглотит, и не подавится.

— На первую встречу с куратором бегу.

— Первый день в инквизиции?

— Ага. Нас распределили только вчера, куратора своего ещё не видела. Но если опоздаю на встречу с ним, то и не увижу больше.

Мужчина прищурился и окинул меня с ног до головы странным оценивающим взглядом, который на миг задержался на верхней расстегнутой пуговице моей блузки. Стало как-то неуютно. Скорее бы лифт приехал на нужный этаж!

— А кто ваш куратор?

— Шморисон какой-то, — отмахнулась я, на всякий случай застегивая блузку под горло.

Улыбка мужчины стала не только коварной, но и хищной. Хм, с чего бы?

— Вы что-нибудь знаете о нем? — спросила с опаской.

— Разумеется.

— Ой, а можете мне хоть немного о нем рассказать? Подготовить, так сказать, — я умоляюще сложила руки на груди. — Жутко нервничаю и не представляю, чего ожидать…

— Могу проводить вас к его кабинету. Вы ведь наверняка не знаете дорогу.

— О, вы так добры!..

Мы вышли из лифта и направились по пустому в этот час коридору. На этом этаже располагались только кабинеты руководителей, так что здесь было довольно тихо.

Поступь у мужчины была совершенно бесшумная, и мое цоканье каблуков звучало слишком громко.

— Этот куратор… Какой он? — спросила я, звонко цокая каблуками. — Строгий? Очень требовательный?

— Требовательный, конечно. Как и положено любому руководителю. Тем более — руководителю юных волшебников на стажировке.

— Ну тоже верно, — вздохнула я, поглядывая на часы. Вроде еще успевала по времени.

— А еще он очень опасный. И… довольно темпераментный, — глубоким голосом добавил мужчина. — И больше всего на свете обожает заманивать жертву в клетку, а потом исступленно пробовать ее на вкус.

— В каком смысле? — напряглась я.

— А вы как думаете, милейшая?

Я вспыхнула, подумав о совсем уж неприличных вещах.

— Ничего я не думаю. Но хорошо, что вы меня предупредили, — пробормотала я, подгоняемая мужчиной дальше по коридору. — Буду предельно осторожна.

— Да уж будьте, обязательно, — усмехнулся мужчина, распахивая передо мной дверь и любезно пропуская вперед.

Я думала, что мы переходим из коридора в холл, но мы оказались в небольшом светлом кабинете.

А дверь за мной захлопнулась с глухим щелчком дверного замка.

Я медленно обернулась. Честно говоря, в первый момент подумала, что незнакомец зачем-то запер меня одну в кабинете, но все оказалось куда хуже: незнакомец заперся вместе со мной.

И я бы с удовольствием выбежала прочь из кабинете, роняя сумочку и скидывая с себя туфли для придания себе ускорения, да вот беда: дверь тут же растворилась в стене, будто ее и не было вовсе. Заговоренная, видать, так, чтобы закрывалась и открывалась изнутри лишь по необходимости хозяина кабинета.

Кстати, насчет хозяина.

Мужчина закончил манипуляции с дверью и обернулся ко мне с ну очень лукавым прищуром. Все в нем так и кричало об опасности, и я нервно сглотнула. Появилась у меня смутная догадка, что за человек стоял передо мной… Может, я ошибаюсь?..

— А дверь вы зачем заперли? — спросила осторожно. — Что вы делаете?

— Запираю клетку за жертвой.

…нет, не ошибаюсь…

— З-зачем?

— Чтобы попробовать вас на вкус.

Я нервно облизнула губы, тут же приковав к себе взгляд мужчины этим жестом.

Так, ладно, я, конечно, дура, но не идиотка. Поняла уже, во что вляпалась, и что умудрилась облажаться. По полной.

— А вы, я так понимаю, и есть…

— Шморисон, — с гаденькой улыбочкой подсказал мужчина, медленно шагнув ко мне

— М-морис, — поправила я, вспомнив, наконец, строчку из своего договора. — Морис К… К…

Фамилию я его так и не знала. Почему не расспросила все раньше-то? Вчера надо было подготовиться как следует, а не тратить время на очередную перепалку с мамой. От скандалов толку нет, а вот знание фамилии своего куратора мне бы сейчас пригодилось, чтобы не сесть в лужу. Очередную. Хотя сколько этих луж я сегодня уже прошлепала?..

Ну как так можно было, а? Ну надо же было вести себя предельно осторожно! Я же тут пока никого не знаю, и язык нужно держать за зубами, взвешивать каждое слово. А не обзывать идиотом незнакомца, который, по печальному стечению обстоятельств, оказывается и есть мой куратор.

Боги… Мне даже в голову не пришло, что я могу столкнуться с куратором вот просто так, в лифте. Я опаздывала и была уверена, что куратор давно, с утра пораньше сидит в своем кабинете в ожидании новобранца в лице меня.

Да и вообще, представляла себе его совсем иначе. Каким-нибудь столетним мужиком с большим опытом схваток с нечистью.

А этот… Этот…

Он высокий, стройный, явно в отличной спортивной форме. И очень молодой, вряд ли намного старше меня. И вот он — руководящее звено в инквизиции? Да как так? Откуда ему было опыта набраться? Кто он вообще такой, и что в нем особенного?

К… К… Как же его там…

— Коварный? — подсказал мужчина. — Или может… Красивый? Классный?

— Или еще — кретин, — прошептала я одними губами.

Но по вздернутой брови куратора поняла, что он каким-то образом все равно меня услышал. Что у него за слух-то такой острый?! Не дракон же… Вроде…

Фло, девочка, включай свой мозг, а? Понимаю, что сложно, понимаю, что страшно до трясущихся коленок, но включай давай!

— Мы просто играем в слова на букву "к". Разве не так? — улыбнулась как можно более мило. — Вы меня извините, если я что-то не так поняла, господин инквизитор. Я случайно!

— Случайно, значит, — протянул инквизитор.

— Д… да.

Ну чего он надо мной издевается, а? Ну должен же видеть, что перед ним стоит насмерть перепуганная юная выпускница академии магии!

— Что ж, допустим. Есть что сказать мне, милейшая?

— Извините? — с надеждой предположила я. — Простите? Я больше так не буду?

— А что именно не будете, милейшая?

— Истерически долбиться в лифт и путаться в именах и фамилиях. И опаздывать, конечно. Я перенервничала и очень хотела произвести неизгладимое впечатление…

— О, вам это удалось в полной мере, — ядовито произнес Морис.

Господи, ну и интонация! Такой точно можно убивать врагов без холодного оружия. Одного холодного взгляда и голоса достаточно.

— Я могу идти, да? — вздохнула обречённо.

— А мы разве закончили?

— А разве нет?

Посмотрела на Мориса со смесью обречённости и надежды. Честно говоря, была уверена, что он сейчас просто вдоволь поиздевается надо мной и погонит прочь драной метлой. Во всяком случае, на его месте я бы именно так и сделала. Хоть у него тут и не было в кабинете никакой метлы, тем более драной. Ну ничего — наколдует или как-нибудь еще выкрутится.

— Мне кажется, мы только начали знакомиться. Да и не начали даже толком, хм? — каким-то особенным бархатным голосом произнес мужчина.

Он шагнул ко мне и внезапно оказался близко, слишком близко. Почти вплотную. Я вжалась в массивный дубовый стол, отчаянно вцепившись в свою сумочку, как в спасительную соломинку. Не знаю, отчего конкретно надо было спасаться, но что-то подсказывало — надо.

Дернулась отойти в сторону, но Морис склонился надо мной очень низко, опершись руками о столешницу по обеим сторонам от меня. Он был так близко, что я чувствовала на себе его горячее дыхание и могла разглядеть каждую ресничку. Я прогнулась назад, странно онемев и пытаясь отодвинуться, но дальше двигаться было попросту некуда, разве что ложиться на рабочий стол. Зрачки куратора сначала странно расширились, заполнив почти всю радужку, а потом вдруг стали вертикальными.

Ой, мамочки… Это я на кого нарвалась вообще?

Глава 2. С ароматом клубники

Пока я пыталась вспомнить, когда дышала в последний раз, Морис протянул каким-то очень глубоким, интимным, я бы сказала, голосом:

— От вас так сладко пахнет клубникой…

Он провёл носом в очень опасной близости от моей щеки, шумно вдыхая носом воздух.

Мою голову странно повело. Глазки как-то сами собой стали закрываться, а тело подозрительно радостно отозвалось на энергетику инквизитора. Господи, да от него такой аурой страсти несло за версту, что это ощущение буквально отравляло воздух вокруг.

Я задержала дыхание, когда Морис нагнулся еще ниже и… взял папку с документами со стола. Нарочито медленно отодвинулся от меня, не сводя насмешливого пристального взгляда. Потом обошел стол, спросил уже другим голосом:

— Так и будете стоять? Может, присядете?

"К вам на колени?" — чуть не спросила я.

Мысленно дала себе затрещину и мотнула головой, прогоняя странный морок. В полукоматозном состоянии отлепила себя от столешницы.

— Не стоит так трястись. Вы, конечно, изумительно пахнете клубникой, но есть я вас не буду. Пока что.

Если он хотел меня это фразой успокоить, то у него получилось все в точности наоборот. Будь ты проклят, клубничный гель для душа из натуральных ингредиентов!!

Это что сейчас было вообще?

Левый глаз нервно дернулся, и я снова сглотнула, наблюдая за плавными движениями Мориса. Он царственно опустился в тяжелое кресло, облокотился о стол, скрестив руки перед собой и уставившись на меня со смесью очень странных эмоций во взгляде.

— Так вы пришли знакомиться с вашим куратором, значит? Флорианетта Габруа, верно?

— Д-да.

Вот он, в отличие от меня, в именах и фамилиях не путается.

— Что ж, тогда нам следует перейти к непосредственно к теме нашей встречи. Познакомиться поближе. Ввести в вас… то есть ввести вас в курс дел.

Я уселась на самом краешке кресла с идеально ровной спиной. Радуясь тому, что моя длинная юбка скрывает трясущиеся колени.

— В таком случае… с чего мы начнем? — спросила почти нормальным голосом.

— С самого главного.

— Можно конкретнее, господин инквизитор?

— Можно, — Морис улыбнулся совсем уж нехорошо и произнес коротко:

— Раздевайся.

Я мёртвой хваткой вцепилась в свою блузку, опасаясь, что ее начнут снимать с меня прямо тут.

— Что, простите?..

— Раздевайся, говорю. Пальто свое вон там вешай, — указал Морис на вешалку. — Не терплю, когда в моем кабинете сидят в верхней одежде.

Ах, ну да, конечно. Пальто. Просто пальто. Просто повесить. Умеет переворачивать все в свою сторону, зараза. Если бы не насмешливый взгляд, я бы так и решила, что это просто у меня возникли проблемы с восприятием человеческой речи.

Но нет, со мной просто откровенно играли. Интересно, это у него в принципе такая манера общения, или я сейчас просто огребаю за "идиота" и "Шморисона"? Если второе, то ещё как-нибудь переживу. А если первое, то дело — дрянь. У меня и так колени трясутся… Причем я даже не могу понять, от чего больше — от страха или от будоражащего кровь голоса?

У Мориса была такая удивительная манера разговора, которая вроде бы и давила на собеседника психологически, но одновременно с этим — заставляла тянуться к своему "мучителю". Или это только мне так "повезло"?..

Пальто висело на вешалке, а я вновь умостилась на краешек кресла, стараясь держаться ровно и достойно. Если уж и падать в грязь лицом, то выглядеть надо при этом эффектно, я считаю.

— Какая у вас специализация, мисс Габруа?

— Некромантия.

Морис скептично усмехнулся и окинул меня презрительным взглядом.

— Ну и зачем мне нужен некромант в моей группе стажеров? Чем вы можете быть мне полезной? Я некромантами не занимаюсь. Не мой профиль.

Голос ироничный, ядовитый.

— Не могу знать, господин инквизитор. Полагаю, вам известно, что в тот или иной отдел направляет инквизиционная комиссия, от моего желания тут ничего не зависит, — ответила сухо, начиная раздражаться.

Я говорила правду. Я не выбирала отдел, комиссия сама, исходя из моих способностей, направляла туда, куда считала нужным. И если меня направили к этому Шморисону, то явно не просто так, верно? В любом случае, при зачислении я даже не могла никак повлиять на выбор группы стажёров.

— Да… От вашего желания тут действительно ничего не зависит, — задумчиво произнес Морис. — Зато от моего желания очень сильно зависит, захочу ли я вами заниматься… И насколько сильно захочу… И чем именно…

Он вдруг резко встряхнул головой и глянул на меня как-то зло. Голос его тоже переменился: стал холодным, жестким.

— Почему меня к тебе так тянет? — спросил он прямо, ни с того ни с сего перейдя на "ты".

Мои брови невольно поползли вверх. Я вот что должна на это ответить?

— Э… простите?..

— Невыносимо просто… Ненормально. Неестественно.

Я вздрогнула от неожиданности, когда Морис каким-то очень быстрым, плавным движением вскочил со своего места и через секунду навис надо мной, опершись руками о подлокотники кресла. В это самое кресло я вжалась спиной, тараща глаза на инквизитора и чувствуя, как стремительно пересыхает в горле.

Что-то у меня какое-то странное утро в первый день в Генеральном Штабе получается. Я, конечно, шла сюда с ожиданием бесконечного адреналина и увлекательных проблем, но я имела в виду другое!.. Говорила мне мама тщательнее формулировать свои желания…

— Чем от тебя пахнет? — спросил Морис, опасно нависнув надо мной.

— К-клубникой, — ответила, заикаясь. — Вы же сами заметили, что…

— Да дилмон с ней, с этой клубникой! — рыкнул Морис. — От тебя… от вас, дилмон вас разбери, исходит очень тонкий запах, буквально сводящий меня с ума. Что это?

— Может быть, вас настолько сильно вдохновляет клубника? — робко предположила я, судорожно соображая, что от меня хотят, и как мне сбежать. — Я, честное слово, обещаю, что сегодня же выкину этот гель для душа…

— Что вы сегодня ели? — оборвал меня Морис. — Пили? Отвечать! — гаркнул он так, что я аж подпрыгнула на месте.

— Чай? Обычный черный чай, честное слово! Тосты с авокадо и красной рыбой… Салат с рукколой и помидорами…

— Это все не то, — грубо отмел Морис, зло сверкая глазами.

Он склонился надо мной очень низко, принюхиваясь, как хищник. Сейчас он чрезвычайно напоминал черного кота, поймавшего маленькую мышку, которую уже изрядно трясло от нервов.

Его кончик носа оказался в опасной близости от моей шеи. А меня буквально придавило к месту мощной энергетикой, исходящей от мужчины.

— Фиалковый запах, — странным голосом выдавил из себя Морис. — Что это?

Я открыла рот, чтобы ответить, мол, понятия не имею, о чем, речь, но тут же захлопнула его, наконец, сообразив, о каком запахе меня допрашивают. И догадываясь, чем мне грозит честный ответ.

Смущенно потупилась и произнесла негромко:

— Да, кое-что действительно я использовала утром… одно зелье. Намешала его вчера сама… Но оно безобидное, честное слово, его многие используют!..

— Какое зелье?

— Сыворотка Фелкуса. Ну что вы на меня так смотрите? Я правда очень переживала, как меня встретят в рядах Генерального Штаба! Хотела всем понравиться! А эта сыворотка просто, ну… располагает ко мне окружающих. Совсем немного! Просто слегка влияет на настроение. Я сварила маленькую порцию, и…

— Флакон. Где? — раздельно прорычал Морис.

— В м-моей сумочке.

Морис протянул вперед ладонь, жестом дав понять, чтобы я достала ему этот флакон. Глаз он с меня при этом не сводил и продолжал нависать коршуном, поэтому я не сразу нащупала на дне сумочки флакон.

— Что вы там возитесь?

— Я нервничаю, между прочим!

Проклятье, да где этот флакон?! Надо навести порядок в сумочке, сегодня же, пока в ней не открылось третье измерение…

— Н-да? С чего бы?

— С вас!

— С меня надо не нервничать, мною надо восхищаться. Да что вы там возитесь, в самом деле?!

Морис раздражённо вырвал сумочку из моих рук и просто перевернул вверх дном, вытряхнув все содержимое мне на колени.

Из сумочки высыпались заколки для волос, расческа, ведомость о зачислении в Генеральный Штаб, клубничные леденцы, ручка, карандаши, тени для век, салфетки, тональник, маленький стеклянный флакончик с треклятой сывороткой, тушь для ресниц, футляр от очков, две золотые пуговицы, ягодная жевательная резинка, крем для рук, розовый лак для ногтей, розовая помада, бальзам для губ и несколько квадратиков в блестящей упаковке с изображением кролика с клубничкой в лапках.

На последние "квадратики" мы с инквизитором уставились с одинаковым интересом.

— А вы тоже любите клубничку, я смотрю, — задумчиво протянул Морис. — Во всех, хм… смыслах.

— Это… не мое. Оно случайно тут оказалось, — произнесла я, понимая, насколько это тупо звучит и как идиотски выглядит со стороны.

Мама, блин!! Я, конечно, понимаю ее желание заботиться обо мне, но не до такой же степени!! Всему есть свои пределы, и это — явный перебор!..

Причем я ведь отпихивала это ее подношение, крутя у виска, мол, зачем это мне, юной невинной деве? На что мама пожала плечами и серьезно так говорила: "Ну мало ли, как у тебя день сложится!.. Инквизиция, как-никак, оплот сильных мужчин…"

И, видимо, втихаря все равно впихнула мне "кроликов" в сумочку, пока я отвернулась. Да еще в таком количестве, будто в этом и заключается моя стажировка.

Как она себе это представляет?! Что я войду в "оплот сильных мужчин " и с порога начну перебирать варианты?! Я сюда работать пришла вообще-то!!

Хотя…

Я перевела нервный взгляд на Мориса, чьи губы подрагивали в улыбке.

— Не ваше, говорите?

— Н-нет.

— А как у вас в сумочке оказалось?

— Мистика? — предположила с дурной улыбкой. — Вы можете даже конфисковать, если желаете. Мне, честное слово, не нужно.

— Да уж оставьте себе. Вдруг пригодится, — усмехнулся Морис.

И облизнулся, не сводя с меня своих странных серых глаз, зрачок которых снова стал вертикальным.

А я судорожно вздохнула и принялась складывать обратно ненужное сейчас содержимое сумочки. На блестящих квадратиках рука дрогнула, так как первым порывом было выкинуть это в ближайшую урну. Но потом я подумала, что это так себе идея в кабинете своего куратора, так что пришлось тоже запихивать в сумочку.

Да и, в самом деле, кто знает… вдруг пригодится…

Мои очки скособочились от моих нервных дёрганий, и Морис изящным таким жестом поправил дужку очков. Все также не отрывая от меня взгляда, открыл одной рукой флакончик и осторожно принюхался. Скривился и швырнул закрытый флакон обратно мне в сумку.

— Да, это оно. Пропорции? — отрывисто спросил Морис. — Какие ингредиенты и в каких пропорциях вы использовали?

Я перечислила ингредиенты, и Морис задумчиво склонил голову на бок.

— Сок листьев лесной фиалки. Сколько капель добавила?

— Так пять же, — пожала я плечами. — Как и положено по инструкц…

Я не договорила, столкнувшись с совершенно взбешенным взглядом инквизитора.

Глава 3. О хобби и кошечках

"Интересно, сколько мне осталось жить?" — меланхолично подумала я, заискивающе улыбнувшись свирепому куратору.

И заодно вспомнив, что по инструкции как раз строго-настрого было написано, что больше трех капель добавлять в сыворотку нельзя во избежание побочных эффектов. Но мне в этот момент позвонили по связному медальону, я отвлеклась и… в общем, чисто теоретически могла добавить больше трех капель, да.

Правда я понятия не имела, какие там могли быть побочные эффекты. Не читала об этом, уверенная, что в любом случае все сделала правильно. Я с закрытыми глазами сварю любое восстанавливающее и заживляющее зелье, а вот шаг в сторону от целительских рецептов оказался роковым.

Ну что сказать… Упс! Ошибочка вышла. Что же я там в итоге намешала?..

Взгляд Мориса не предвещал мне ничего, кроме скорой расправы.

— Пять капель, — прошипел он яростно. — Знаешь, каким эффектом обладает эта сыворотка, если в нее добавить больше трех капель?

— Нехорошим? — предположила я.

— Подумать только, какая удивительная умная выпускница попала ко мне на стажировку, — елейным голосочком пропел Морис.

В этот момент у него на руке засветился и запиликал браслет — связной артефакт на левой руке, и послышался прохладный женский голос:

— Мистер Кларксон, к вам Кейдж Сивронский прибыл.

Ага, значит "К. Морис" — это у нас Кларксон Морис. Запомни, Фло, и будь любезна не забывать, как зовут твоего куратора.

— Я занят! — гаркнул Морис.

— Но мистер Кларксон…

— Я сказал, что занят! У меня новый стажер. Пусть Кейдж подойдет через… час, — и глянул на меня так нехорошо, что я снова сглотнула.

Что он тут со мной час будет делать, а?

— Но это срочно и касается нашего расследования! — настойчиво вещала женщина. — Утром обнаружили новую жертву среди инквизиторов, мистер Кларксон!

Морис нахмурился.

— Жив?

— Очередной летальный исход, мистер Кларксон.

— Симптомы?

— Как и во все прошлые разы — никаких. Мгновенная смерть на ровном месте, никаких улик, ни малейших повреждений.

Морис неразборчиво выругался.

— Ладно, пусть идет. Я могу уделить ему максимум десять минут, так ему и передайте.

Связной браслет перестал мигать синей лампочкой и затих. А я замерла в ожидании продолжения экзекуции.

— Так на чем мы остановились? — вновь обратил на меня взор Морис.

— На побочных эффектах от пяти капель, господин инквизитор, — пискнула я.

— Да… Так вот… Знаешь, что делают эти дивные капельки, если рассчитать их неверно?

— Что-то нехорошее, как мы уже выяснили.

— Жаль, что выяснили только сейчас, а не до того, как вы принялись варить это зелье, — прошипел Морис. — Сыворотка Фелкуса, приготовленная с передозировкой сока лесной фиалки, не просто располагает к себе окружающих. Она вызывает в них… Слишком яркие эмоции. Слишком сильное желание тактильного контакта, — говорил он глубоким голосом, коснувшись тыльной стороной ладони моей щеки. — Подобно яду, отравляет мысли, заставляет думать в одном направлении, — продолжал говорить, ведя ладонью ниже. — Невыносимо хотеть как минимум прикоснуться к человеку. А лучше…

Его длинные пальцы прочертили восьмерку на моей шее и замерли где-то в районе ключиц.

Я не знаю, кто там из нас переборщил с сывороткой Фелкуса, но лично у меня было ощущение, что этой сывороткой с ног до головы был обмазан сам Морис. У него была какая-то невыносимо мощная энергетика, которая припечатывала меня к спинке кресла и одновременно заставляла тянуться к этой треклятой руке, которая, я уверена, может чертить восьмерки не только на шее. И не только восьмерки. И не только чертить. И не…

Да боги, о чем я думаю вообще?!

Его взгляд светло-серых глаз с вертикальным зрачком гипнотизировал и лишал меня воли начисто. Это магия какая-то, или что?..

Морис шумно выдохнул через нос, указал на дверь слева, которую я раньше не замечала, и, не сводя с меня глаз, произнес тихим бархатным голосом:

— За этой дверью — моя спальня. Идите туда немедленно.

Теперь у меня нервно дернулся правый глаз.

— З-зачем?..

— Ну как это — зачем? — притворно возмутился Морис. — Вы сварили своего рода отменный афродизиак, мисс Габруа. Такой забористый, что даже меня проняло, больно сильный вы концентрат намешали, хотя меня такие вещи обычно не берут. Поздравляю вас с этим бесспорным достижением. И требую разобраться с этим немедленно. Поэтому идите-ка вы в мою спальню. Сейчас же.

Мои глаза задергались уже поочередно. Я вцепилась в подлокотники кресла, готовая в случае чего отбиваться каблуками.

— Не пойду я в вашу спальню! Не буду я с вами спать!!

— Да я и не…

Морис устало потер переносицу.

— Да почему с вами так сложно, — тяжко вздохнул он.

С моих уст слетел нервный смешок. Это со мной-то сложно?..

— Там найдете ванную комнату. Разберётесь, где. Примите душ, мисс Габруа. Вам нужно смыть с себя эту сыворотку, как следует. С волос в том числе, их мойте особенно тщательно, потому что на волосах запах задерживается дольше.

Слышите грохот? Это с моего сердца упала пара булыжников от облегчения.

И еще парочка — от разочарования, чего уж от себя утаивать.

— Я, пожалуй, дойду до своей новой спальни, мне выделили комнату в общежитии Генерального Штаба. И уже там…

— Вы примете душ здесь, — отрезал Морис. — Сейчас. Немедленно. Еще не хватало, чтобы вы ходили по Генеральному Штабу и сводили всех с ума своими ароматами! Повезло, что вы наткнулись только на меня.

Повезло?! Ну как сказать… Что-то я сомневалась в своем везении.

— В душ. Немедленно, — повторил Морис и шарахнулся от меня, как от прокажённой.

Рывком открыл окно, вдыхая свежий воздух полной грудью, и оперся о подоконник, прикрыв глаза. На секунду позволила себе задержаться на пороге кабинета и полюбоваться точеным профилем куратора. Считаю преступлением ставить на руководящие должности таких мужчин. Потому что глядя на эти красивые, правильные черты лица, думаешь только о том, что эти скулы хочется потрогать пальцами. А эти чувственные губы наверняка умеют сводить с ума одним лишь лёгким касанием.

Кошмар, Флора!! Ты и часа в Генеральном Штабе не провела, а уже вляпалась дилмон знает во что и смотришь на своего куратора с лёгким налетом обожания — это что вообще такое?!

Это ненормально, деточка. Марш в душ и смывай с себя не только идиотскую сыворотку, но и всю дурь.

Захлопнула за собой дверь слишком громко, пожалуй. Ай, плевать! Хуже обо мне уже все равно не подумают.

Я шагнула внутрь комнаты, оглядываясь в поисках душевой, но, оглядевшись, шагнула назад и спиной уперлась в дверь. Глаза мои были расширены от ужаса при виде того, что я перед собой увидела, и губы сами шепнули испуганно:

— Мамочки!..

Про себя я подумала более витиевато. Самой цензурной мыслью у меня было визгливое "вашу ж мать!!".

Мне показалось, или я услышала за дверью тихий смех куратора?..

Который прекрасно догадывался, какое впечатление произведет на меня его чудесная комнатка, и теперь откровенно наслаждался моим замешательством.

Спросите — что такого особенного может быть в комнате, обычной комнате инквизитора? Да я вот тоже думала, что ничего особенного. Ожидала… Ну не знаю, чего я ожидала. Одного из двух: либо аскетизма и минимального количества мебели, либо, напротив, пафосного дорогого интерьера. С золотыми канделябрами, например, с мягкими коврами, резной мебелью, богато украшенным камином с изящной лепниной.

Любителей роскоши можно понять: всё-таки инквизиторы из руководящего состава зачастую ночуют прямо в Генеральном Штабе, лишь на выходных позволяя себе вернуться домой.

Инквизиторы, они ж такие: им либо все равно, куда падать спать от усталости, либо они хотят наполняться силами в красоте и домашнем уюте. Сидеть, скажем, по вечерам у потрескивающего поленьями камина, развалившись в мягком уютном кресле, попивать горячий чай и с томным выражением лица глядеть в окошко. М-м-м, красота.

Но реальность превзошла все мои ожидания и повергла в глубокий, нет — глубочайший шок.

Потому что сидеть в кресле у камина, любуясь пейзажем за окном, Морис точно не любил. Кресла тут вообще не было. Как и камина. Да и окна были закрыты черными ставнями.

Красотой, аскетизмом и тем более домашним уютом тут и не пахло. Зато пахло сладковатыми благовониями, а вся спальня была оформлена исключительно в черно-красных цветах. Красные стены, зеркальный потолок, черная мебель и, самое главное, — ее величество гигантская кровать с кованой спинкой и черными шелковыми простынями. С каждого прикроватного столбика на цепочках свисали мягкие кожаные наручники, а у изголовья кровати на тумбочке лежала… Господи… плетка, что ли?

Я жалобно заскулила.

— Вам нужна помощь, мисс Габруа? — послышался насмешливый голос Мориса за дверью, в которую я все еще вжималась.

— НЕТ!! — пожалуй, чрезмерно громко воскликнула я, дрожащими руками проверяя, тщательно ли закрыла дверь на замок изнутри.

Не нужна мне ваша помощь, господин инквизитор. Мне после сегодняшнего дня нужна будет только помощь психолога. И то, не уверена, что он справится.

Ладно, Фло, спокойно. Каждый имеет право на свои, эмн, хобби. Ты вот сама, например, любишь по выходным выискивать бездомных кошечек, кормить их, играть с ними. А Морис, ну… тоже любит играть с кошечками, в принципе.

Мало ли у кого какие причуды! Они тебя не касаются, между прочим. Ни они, ни личная жизнь и личная придурь твоего куратора в целом. Может, он вообще нарочно так комнату оформил, чтобы периодически издеваться над такими идиотками, как ты. Так что возьми себя в руки и дойди до ванной комнаты. Сыворотку тебе правда надо смыть, потому что ты с ней в самом деле намудрила.

Медленно вдохнув и выдохнув, я собралась и огляделась в поисках двери в ванную комнату. Уж ванная-то должна быть самой обычной!

Дернула на себя дверную ручку и надолго зависла, уставившись на собственное отражение. Отражения, если быть точным. Многочисленные. Потому что ванная комната представляла собой одну большую душевую от пола до потолка с зеркальными стенами, к одной из которых на разной высоте были приделаны металлические поручни для… чего?

Я тихонько застонала и натурально схватилась за голову.

Что-то я не уверена, что хочу принимать у куратора душ…

Уважаемая приемная инквизиционная комиссия! Вы меня к кому вообще определили в учебную группу, а?

Глава 4. О рекордах и нелепостях

С душем возникли проблемы. Точнее, помылась-то я быстро — тщательно, особенно сильно намыливая волосы — а вот с полотенцем вышла заминка.

Здесь не было ни одного шкафчика, ни одного крючка с полотенцами. Нет, какой-то крючок был, но находился он под потолком и вряд ли был предназначен для полотенец.

Тут стояла только одинокая баночка с шампунем (клубничным, мать его), которым я и воспользовалась. Хм…

А вытереться-то мне чем?

Как-то я об этом раньше не подумала.

Морис-то как после душа высыхает? Естественным путем, возлежа на своем черном ложе?

Воображение нарисовало такую пикантную картинку, от которой стало стыдно за собственные мысли.

Тш-ш-ш, Фло, остынь, деточка! Соберись! Возьми себя в руки, а руки — в ноги, и бегом, бегом отсюда как можно дальше!.. Не о том ты сейчас думаешь.

Так, прекрасно… Допустим, куратору полотенца не нужны. Но должны же они у него вообще тут иметься? Ну хоть где-нибудь! Не все же магией высушивать себя?

Мне вот, например, волосы магией сушить опасно. Я однажды уже пробовала, так спалила себе шевелюру и потом отращивала ее несколько недель. Второй раз также делать не рискну. Особенно сейчас, когда я только поступила в Штаб. Да и тело сушить магией не рискну. Тоже было дело, когда после одного такого "высушивания" я покрылась нехилыми ожогами. Ну его, в темную бездну! Бытовая магия — вообще не мой конек. Это в некромантии и целительстве я отличный специалист, а что касается простых бытовых вещей — тут я абсолютный ноль и все делаю руками. Из которых и так вечно всё валится, куда уж мне еще бытовую магию тут задействовать.

Эх, придется просить выдать мне полотенце.

Как могла выжала волосы руками, прикрылась блузкой, направившись к двери из спальни. Открыла все замки и осторожно высунула одну только голову, затараторив:

— Господин инквизитор! Господин инквизитор, я прошу прощения, всё-таки мне нужна ваша помощь, я не нашла полотенца, и не знаю, где их взять, и каким именно полотенцем могу… воспользоваться?.. — слабым голосом закончила я.

И умолкла, мечтая провалиться сквозь землю.

Морис в кабинете был не один. Напротив него сидел статный рыжеволосый мужчина с широкими плечами и аккуратной бородкой. Он расслабленно расселся в кресле, закинув ногу на ногу и с удовольствием попивая чай из черной фарфоровой чашечки. Правда сейчас он так и замер, не донеся чашку до рта и вытаращившись на мою перепуганную физиономию и мокрые волосы, с которых капала вода на белоснежный ковер.

Морис оторвался от созерцания принесенных посетителем бумаг и задумчиво уставился на меня. Трудно было сказать по его выражению лица, какие он сейчас эмоции испытывает, и мечтает ли прикопать меня где-нибудь под осинкой, пока я еще что-нибудь не натворила.

— Любым, мисс Габруа. Любым. Они находятся в шкафчике, который откроется при нажатии на зеркало в центре, — произнес он подозрительно ровным голосом и добавил, повернувшись к собеседнику: — Это не то, о чем ты подумал, Кейдж.

— Да-да… Я так и подумал, что это не то, о чем я подумал, — задумчиво произнес мужчина, отпивая чай маленькими глотками и изучая меня крайне заинтересованным взглядом ярких голубых глаз. — Вам потереть спинку, красавица?

— Нет!! — одновременно гаркнули мы вместе с Морисом.

Я недоуменно уставилась на куратора. Он-то чего гаркает?

— А жаль, — печально вздохнул Кейдж, поставив пустую чашку на стол. — Я был бы не против.

— Зато мисс Габруа точно будет против, — как-то преувеличенно жестко ответил за меня Морис.

Я коротко кивнула ему, сумбурно извинилась и поспешила скрыться за дверью, ощущая, как горят от смущения щеки.

Дилмоновы инквизиторы!! Может, я зря отправилась сюда на стажировку?.. Пока что я занимаюсь чем угодно, но только не работой…

Фло, ты сегодня прям бьешь все рекорды попадания в нелепые ситуации. Если бы существовал приз за самый идиотский день, этот приз, без сомнения, достался бы сегодня тебе.

Нажать на зеркало по центру… Ну как я могла об этом догадаться сама? Мне бы в голову не пришло прятать так шкафчики!

Но он открылся, как миленький, стоило коснуться ладонью большой зеркальной панели в центре душевой. Панели тут же разъехались в стороны, и оттуда к моим ногам вывалился мягкий кожаный ошейник на длинной цепочке. Я тупо уставилась на него, чувствуя нервную сухость во рту. Потом перевела взгляд на металлический крючок под потолком. Сглотнула.

Я не буду об этом думать.

Выпавшую из шкафчика вещь пришлось вернуть на полку, где моему взору предстало не только искомое полотенце. Я старалась не разглядывать другие вещицы и не думать об их предназначении. Мое дело — полотенце. Вот оно, берем и вытираемся уже наконец-то и приводим себя в порядок. И валим, валим отсюда, сверкая пятками!..

Минут через десять я была, как говорится, при параде и могла вновь выползать на свет.

В этот раз дверь в кабинет не открывала нараспашку, а осторожно приоткрывала ее, опасаясь нарваться еще на кого-нибудь или что-нибудь. Но в кабинете сидел только Морис.

— Проходите, мисс Габруа. С полотенцем, гляжу, вы разобрались.

— Как видите, — ответила сдержанно, вновь усаживаясь на краешке кресла.

Спокойно, Фло. Главное — физиономию поувереннее, спину ровно держать и прекратить уже, наконец, дрожать!

— Прошу прощения за свое, хм, фривольное поведение, — неожиданно произнёс Морис, глянув на меня прищуренными глазами. — Сейчас от вас не пахнет сывороткой Фелкуса, так что можете перестать трястись. Правда, хм, теперь от вас пахнет моими любимыми благовониями, а это в каком-то смысле еще хуже, — задумчиво пробормотал Морис, но тряхнул головой и продолжил другим тоном:

— Но не беспокойтесь, я к вам не полезу. Совершенно невозможно было себя сдержать. Наверняка я напугал вас своим напором и нарушением личных границ.

— А вы разве не этого добивались? — не удержалась от вопроса. — Вы явно любите тихонько и не очень тихонько издеваться над новичками, особенно если это девушки.

— Люблю, — не стал отпираться Морис и ехидно так усмехнулся, добавив: — Я вообще много чего люблю.

— Да, я заметила, — кивнула, думая о "скромненькой" спальне такого нежного с виду инквизитора.

Морис предпочел проигнорировать это.

— Где там ваша ведомость? Дайте ее сюда.

— З-зачем?

— Хочу посмотреть, какие именно конченные кретины определили вас ко мне в группу.

Я тяжело вздохнула и достала из сумочки ведомость — небольшую книжку с кратким досье обо мне, с информацией по аттестации и, собственно, с приказом о моем зачислении. Там же были подписи приемной комиссии. Если быть точным: каких-нибудь двух инквизиторов из числа руководящего состава. Их вообще много было на собеседовании, больше двадцати, но ведомость каждого новобранца подписывали только двое. Те, кто определял дальнейшее развитие стажеров, это могли быть совершенно разные люди у всех. Понятия не имею, какими критериями руководствовались при отборе, но говорят, что в комиссии сидят волшебники, которые всегда четко умеют предопределить необходимость присутствия стажера в том или ином отделе инквизиторов.

Досье и характеристики Морис пролистал по диагонали, открыв последнюю страницу с комментариями приемной комиссии. А открыв, подавился чаем и долго откашливался, недоверчиво глядя на подписи. Я вытянула шею, чтобы увидеть, что именно так возмутило Мориса. Взгляд его задержался на самых последних строчках ведомости, где значились два имени: К. Эрик, Б. Ильфорте. Лично мне они ни о чем не говорили.

— Скоты, — еле слышно прошипел он.

— Что, простите?.. — неуверенно переспросила я.

Может, мне послышалось?..

Но Морис проигнорировал мой вопрос.

— Ладно, — процедил он сквозь зубы, уже громче. — С этими я сам поговорю. Позже. А вы… Уйдите с глаз моих долой, будьте любезны.

— То есть… вводить меня в курс дела инквизиции вы не будете? — упавшим голосом уточнила я.

— Не буду. И куратором я вашим не буду.

— Почему? — спросила, сощурившись.

Вместо ответа Морис достал откуда-то небольшое зеркало и направил его на меня так, чтобы я видела свое отражение.

— Что вы тут видите, мисс Габруа?

— Эмн… Себя?

— А если глянуть глубже? Что вы тут видите?

— Я не понимаю, о чем вы…

— Я вот вижу куклу Барби, — широко улыбнулся Морис. — У куклы Барби прекрасная прическа даже после недавнего душа, глаза ярко подведены, розовая помада на губах, розовый маникюр в тон и подозреваю, что педикюр, розовая сумочка и даже юбка на вас сейчас розовая. Туфельки на таких шпильках, будто вы собрались вышагивать на подиуме, но никак не бегать по заданиям инквизиции. Цокать каблучками на выездных работах не получится, увы. Разве что чавкать ими, увязая в грязи. Знаете, чего вам не хватает? Леденца на палочке. Розового и клубничного. Стройная и соблазнительная блондинка Барби будет отлично смотреться где-нибудь в офисе министерства магии в качестве секретаря какого-нибудь важного начальника. Но не в инквизиции. Никак не в инквизиции в качестве стажера учебной группы, специализирующейся на особо опасных тайных заданиях Генерального Штаба. Понимаете, о чем я, мисс Габруа?

— Понимаю, — кивнула серьезно, изо всех сил стараясь оставаться спокойной. — Вы сдаетесь.

— В смысле?

— Ну, столкнулись с нетипичным некромантом и сразу повесили на меня ярлык "кукла Барби". Очень лестно, конечно, спасибо, — я отвесила шутливый полупоклон. — Но беда для вас в том, что вы встретили меня, хм, по одежке и даже не удосужились глянуть комментарии приемной комиссии по поводу моих знаний и умений. Вы — слабак, мистер Клаксон. Или Кларксон? Простите, у меня очень плохая память на имена и фамилии. Зато потрясающая память на все некромантские обряды и высокий потенциал в целительстве. Но зачем в вашей учебной группе такой полезный стажер? Вы же тут круче всех, сами справитесь.

Челюсть Мориса можно было искать на полу, но мне было лень пускаться на ее поиски.

Он молчал, наверное, с минуту. Напряженно так, вдумчиво. Пытался переварить услышанное, надо думать.

Потом поинтересовался:

— Как поживает ваш инстинкт самосохранения?

— Атрофирован. Он всегда атрофирован, когда приходится общаться со слабыми представителями мужского пола, которые сдаются при первой же трудности, видят на мне только розовые лак и юбку и не способны смотреть на меня как на специалиста.

Вот теперь Морис вытаращился на меня уже без снисходительности. А с нескрываемым изумлением и застывшим на лице выражением "ты в себе ли, деточка?"

Деточка не в себе. У "деточки" первый день стажировки с самого утра идет через одно место. Но так как все самое плохое уже явно произошло, то волноваться, переживать уже поздно, так что можно расслабиться и побыть немножко собой. Хуже этот день уже все равно быть не может, правда же?

— Какая восхитительно наглая особа, — медленно протянул Морис.

— Благодарю за комплимент, хотя я и так знаю, что восхитительна.

Морис долго буравил меня нехорошим таким, немигающим взглядом. На его скулах играли желваки, и в целом весь его вид говорил о том, что он не хочет иметь со мной ничего общего. Впрочем, не могу его винить, я бы на его месте тоже от себя шарахалась.

Сложно было выдержать этот прямой взгляд, но я заставила себя смотреть только в глаза куратору и не отводить взгляд в сторону.

Наконец, он шумно выдохнул и хлопнул ладонью по столу.

— Ладно. Спускайтесь в тренировочный зал. Сегодня осматривайтесь, делами займёмся завтра

— То есть…

Сердце недоверчиво затрепетало в робкой надежде. Мне всё-таки дадут шанс? Не погонят драной метлой?

— Буду перевоспитывать вас, мисс Габруа, — криво усмехнулся Морис. — Признаюсь, я не готов сегодня с вами дальше общаться. Сегодня просто ознакомьтесь с устройством Штаба, спуститесь в тренировочный зал, пообщайтесь с вашими новыми коллегами. Кейдж точно должен быть там, он вам многое расскажет и покажет. Так что можете идти, — сказал он, прищелкнув пальцами, и за моей спиной появилась дверь в коридор. — Вводить вас в курс дела буду в процессе, так сказать. Раз вы вся такая великолепная, как себя представляете, то в ближайшее же время мы с вами отправимся расследовать одно нехорошее местечко. Посмотрим, способны ли вы хоть на что-нибудь.

Оу, сколько яда было в этом голосе!

Но я не стала поддаваться на провокации и поспешила покинуть кабинет, пока еще что-нибудь не натворила. Поглядим еще, кто кого перевоспитает.

Глава 5. Группа ноль-ноль-девять

Генеральный Штаб находился в современном высокоэтажном здании в центре Форланда, на берегу реки, разделяющей город на две части — старый и новый. Это был крупный оплот боевых магов, куда стекали сведения со всей страны, да и разведка с соседних стран тоже работала исправно.

Я с детства мечтала поступить в инквизицию, стать опытным боевым магом. Родители посмеивались надо мной, конечно, но препятствовать не стали. Мама любила приговаривать: "Эх, Фло, девочка моя, ну куда тебя, такую куколку, несет?".

Морис был отчасти прав — я в самом деле эдакая ходячая "кукла Барби". Классическая такая блондинка с большими круглыми глазами, да и одеваюсь я исключительно во все оттенки розового и красного в сочетании с белым. Ну люблю я розовый цвет, подумаешь! И на каблуках я бегаю ничуть не хуже, чем в сапогах, между прочим. Вопрос тренировки. И вообще… У меня были причины, по которым я отдавала предпочтения всему розовому, позитивному. Но это мое дело, инквизиторам об этом знать было ни к чему. К тому же, в Штабе жесткого дресс-кода не было, главное — не забывать накидывать на плечи фиолетовую мантию с эмблемой инквизиции на выездных заданиях.

Внешне не соответствую статусу инквизитора? Прекрасно! С удовольствием порву все шаблоны и заставлю смотреть на меня с уважением. Я воспринимала это не как проблему, а как вызов.

Поэтому с воодушевлением спустилась на лифте несколькими этажами ниже, где располагалась тренировочная зона. Шла по коридору — звонко цокая каблуками, да-да — и с восторгом оглядывалась по сторонам. Все тут было пропитано духом боевой магии, энергия так и искрила в воздухе. И я уже от одного только этого ощущения была в восторге.

Сам тренировочный зал был гигантский, размером с целый стадион, и занимал целый этаж. Здесь все было оборудовано для всевозможных тренировок инквизиторов, как плановых, так и внеурочных. Любой мог прийти сюда в свободное время для оттачивания тех или иных магических и физических навыков. Зал был разделен на красную и синюю зоны, в одной из которых все было огорожено защитными полями для тренировки чар любой степени опасности, а в другой зоне тренировали чисто физические навыки. Ведь помимо умений плести заклинания, инквизиторы должны быть в отличной спортивной форме.

Здесь никогда не бывало пусто, всегда кто-то да тренировался, а сейчас было особенно много народу, так как сегодня первый день нового набора в Генеральный Штаб, и в зале было много стажёров, ожидающих распоряжений своих кураторов.

Я увидела Кейджа Сивронского, того рыжеволосого мужчину, который сидел в кабинете Мориса недавно. Он что-то рассказывал группе молодых ребят, бурно жестикулируя.

Он тоже меня заметил, прервал свою пламенную речь, махнул ребятам в сторону тренажёров и направился ко мне.

— Мы с вами, кажется, не знакомы, мисс?..

— Флора, просто Флора, — улыбнулась я.

— Я Кейдж, куратор группы быстрого реагирования. Вы здесь по делу или мимо пробегали? Или, — Кейдж хитро прищурился, — от Мориса убегали и не туда свернули?

— Я от него не убегала. Хотя такое желание было, — добавила очень тихо.

Но Кейдж все равно услышал и усмехнулся.

— Ещё бы. Он у нас… довольно темпераментный товарищ…

И такая у него интонация была, что от меня не ускользнула двусмысленность фразы.

Почву прощупывает, что ли?

— Между нами ничего нет, если вас это интересует, но язык не поворачивается спросить прямо, — холодно отозвалась я. — Вы меня, кстати, тоже не интересуете, скажу сразу. А по каким причинам мне пришлось принять душ у мистера Кларксона, вас не касается. И болтать об этом с другими не советую. Я довольно злопамятная и мстительная.

Кейдж вскинул брови и посмотрел на меня с большим интересом.

— А вы зубастая, Флора.

— Еще и ядовитая, — улыбнулась как можно милее.

Кейдж рассмеялся, а я улыбнулась ещё шире, поправив очки на переносице.

Смейся, смейся. Ведь в каждой шутке есть доля шутки.

— Кейдж, может, поможете сориентироваться? Я тут, видите ли, не мимо пробегала, я стажёр группы ноль-ноль-девять, пришла познакомиться со своими новыми коллегами.

— Ого, — присвистнул Кейдж, окинув меня еще более внимательным взглядом и задержавшись на моих туфельках. — Интересного стажера, однако, Морис себе захапал… Может, мне попробовать вас у него отбить?

— Попробуйте, — усмехнулась я. — Думаю, он согласится с превеликим удовольствием, так как мы с ним явно друг другу не понравились. Если вам, конечно, удастся уговорить изменить свое решение членов приемной комиссии, которые назначили меня в группу мистера Кларксона.

— А кто назначил? — хитро прищурился Кейдж. — Бостон, наверное? Я тогда с ним поговорю сегодня, уж мы-то с вами точно друг другу понравимся.

— Некие господа Эрик и Ильфорте.

Улыбка Кейджа тут же стала кислой.

— М-да… Нет, к этим я даже лезть не буду.

— А кто это? — спросила заинтересованно. — И почему к ним лучше не лезть?

— Высшее руководство, — развёл руками Кейдж. — Эрик Кларксон и Ильфорте Брандт. Они не торчат тут постоянно, появляются в Штабе, только когда очень глобальные проблемы назревают. Так что чем реже мы их видим, тем спокойнее наша жизнь.

— Кларксон? Это какой-то родственник моего куратора Мориса?

— Ну да, какой-то, можно и так сказать, — усмехнулся Кейдж и кивнул в сторону синей зоны тренировочного зала. — Вон там ваша группа толпится.

— Благодарю, — кивнула коротко и двинулась к группе ребят в форменных фиолетовых мантиях инквизиторов.

— Флора! — окликнул меня Кейдж, перехватив за руку.

— М?

— Имейте в виду, я с удовольствием помогу вам тут освоиться, — расплылся в радушной улыбке Кейдж. — Мы могли бы также встретиться с вами в нерабочее время, я многое могу вам рассказать о структуре Генерального Штаба… раз уж с Морисом вы, хм, не нашли общий язык.

И глазки такие хитрые, и снова этот двусмысленный тон.

Уставилась на него с удивлением.

— Вы меня на свидание приглашаете?

Кейдж фыркнул и покачал головой.

— А вы всегда такая прямолинейная, да?

— Ну а чего ходить вокруг да около?

— Действительно, — усмехнулся Сивронский. — Ну так что?

— Я подумаю. Если у меня появится желание ответить согласием на ваше предложение, я уведомлю вас об этом.

— В письменной форме?

— Думаю, устной для вас будет достаточно, — подмигнула я и зашагала к ребятам из своей группы.

— Хороша, чертовка, — услышала я бормотание Кейджа за своей спиной.

Его взгляд так и прожигал мне спину, пока я пересекала тренировочный зал. А я ловила себя на мысли, что если бы меня таким взглядом провожал Морис, то я бы точно как минимум споткнулась бы на ровном месте и подвернула ногу. Но Кейдж не был Морисом, поэтому с ногами проблем не возникло.

— День добрый, господа! — громко сказала я, подойдя к новобранцам.

— И дамы, — подала голос, кажется, единственная девушка во всей этой компании.

Рыжеволосая и кудрявая, она выглядела очень позитивной и добродушной.

— Группа ноль-ноль-девять, верно?

— Верно. А вы кто, красавица? — смерил меня заинтересованным взглядом высокий темноволосый паренек.

— Видимо, ваша новая коллега. Меня зовут Флора.

— Воу, еще один цветок в нашей компании! — разулыбался паренек. — Я Роджер, а второй цветок, — он ткнул пальцем в рыжеволосую девушку, — зовут Ханна. Это Боб, а это…

Следующие полчаса я активно знакомилась со своей группой. Нас было пятнадцать человек, и, кроме меня, все ребята были боевыми магами огненной стихии. Как выяснилось, Морис именно на таких и профилируется, так что среди этого боевого огненного великолепия я, некромант и целитель, смотрелась особенно комично.

— Любопытно, как ты к нам попала? — почесал в затылке Дейв, крупный такой и грузный парень с короткими волосами мышиного цвета.

Я только развела руками. Мое мнение при отборе не учитывалось, у приемной комиссии явно были свои причины.

— А сам Шмор… то есть Морис — он тоже огненный маг? — спросила у Дейва.

— Да нет вроде, — тот пожал плечами. — Честно говоря, я пока не в курсе, что он такое. Знаю только, что он координирует вообще все отделы инквизиции. Ты сегодня только в Штаб поступила, верно? Нас вчера зачислили, мы тут преимущественно с одной академии прибыли. Сегодня нам дали свободный день на ознакомление с устройством Штаба, конкретно стажировка у нас начнётся завтра. Мы тут уже почти все облазали, показать тебе, что тут и как устроено?

— Было бы очень здорово, — улыбнулась я. — Тем более что я… Что там такое?

Громкие возгласы с другого конца зала привлекли мое внимание. Там явно что-то происходило. Инквизиторы суетились, кто-то побежал к лифту, судя по крикам, "за помощью", несколько человек окружили что-то на полу. Или кого-то?

— Кто-то перестарался с ударами? — хохотнул Роджер.

— Не знаю, — протянула неуверенно, на душе как-то было неспокойно.

Я напряженно смотрела в самый дальний конец зала, где мне привиделся фиолетовый отблеск. Мне показалось, или?.. Да нет… не будут же они нападать прямо тут…

— Проверим?

Мы подошли ближе, но еще на подходе сердце рухнуло в пятки, когда увидела, что на полу лежит Кейдж Сивронский. Без сознания. С чего бы?

— Что случилось? — спросила у ближайшего инквизитора.

Тот нервно подернул плечом и провел рукой по лицу.

— Он просто упал… Ни с того ни с сего… Мы с ним просто разговаривали, никаких тренировок, ничего… Не понимаю, как так… Еще одна жертва неведомой дряни… Не понимаю, что за напасть…

Он говорил, говорил, но я его уже не слышала, так как подобралась ближе к Кейджу, и при взгляде на него у меня в ушах зашумело.

Он не был без сознания. Его глаза безжизненным взором смотрели в потолок, а грудь не вздымалась при вдохе и выдохе. Он совершенно точно был мёртв.

И, кажется, я одна видела на нем то, что не мог увидеть никто другой из присутствующих.

Глава 6. Разрыв шаблона

Инквизиторы вокруг тихо переговаривались, а я склонилась над Кейджем, поправила свои очки на переносице. Вгляделась в побледневшее лицо, в пустые глаза. Тщательно прощупала ауру и вздохнула облегчённо.

— Его еще можно вытащить, — сказала негромко, но меня услышали все.

— Откуда? — спросил пожилой мужчина, стоявший справа от меня.

— С того света, откуда еще, — фыркнула возмущенно, усаживаясь около Кейджа на колени и закатывая рукава блузки. — Сделайте все шаг назад, будьте любезны.

— Его нельзя воскресить, милочка, — насмешливым тоном произнес все тот же пожилой мужчина. — Я сам некромант и ничего не могу сделать. Если ты посмотришь на его ауру, то увидишь, что у него магическая Искра не просто погасла, а как будто отсутствует полностью. Будто ее и не было вовсе. Тут даже разжигать нечего. А это значит…

— Это значит, что вы хреновый некромант, — отбрила я, положив ладони на грудь Кейджа.

— Что за нахалка! — возмутился мужчина, вытаращив на меня глаза. — Вы кто такая вообще, милочка? И что вы себе позволяете?

— Мистер… не знаю, как вас там. У меня есть ровно две минуты, чтобы вытащить Кейджа. Давайте вы потом прополощете мне мозги, если у меня ничего не получится? А сейчас заткнитесь, будьте любезны.

Мужчина хотел что-то сказать, но кто-то рядом одёрнул его со словами:

— Да брось, Сэм! Дай девочке шанс. Понятно, что у нее ничего не получится, но пусть она сама в этом признается, а? Это будет даже забавно.

Я мысленно зарычала.

Мужчины! Самоуверенные напыщенные индюки, которые думают, что милая девушка вроде меня может только стоять в сторонке и восхищаться чужими подвигами.

Нет уж. Это не про меня.

Я точно знала, что делать, и была уверена, что у меня все получится.

Я, конечно, немного слукавила, сказав, что этот Сэм — хреновый некромант. Наверняка некромант он отличный, судя по его сильной ауре. Вот только такие случаи, как внезапная смерть Кейджа от утраты Тени, — это просто не его профиль. И вообще не профиль инквизиторов, потому что в Тенях тут точно никто не разбирался. А я вот разбиралась и знала, как призвать ее обратно.

Со стороны это выглядело… Да никак не выглядело, если честно. Никаких тебе всполохов магии, заунывных напевных заклинаний и прочего. Никаких покачиваний из стороны в сторону, сложных пассов руками и прочего. Никаких спецэффектов, в общем, потому что сложное восстанавливающее Тень заклинание было исключительно тонким ментальным воздействием. Это в голове у меня был целый взрыв энергий и мыслей, а вот со стороны выглядело, будто я просто так держала ладони на груди Кейджа.

— Она там молится, что ли? — насмешливо произнес кто-то за моей спиной.

Смешки посыпались со всех сторон, но в следующий миг сменились гробовым молчанием, когда Кейдж вдруг вздрогнул и сложился пополам в остром приступе кашля. Чувствовал он себя явно очень плохо, но точно не хуже, чем несколько секунд назад, пока еще был мёртв.

— Это вы как? — пробормотал Сэм, не сводя глаз с вполне живого Кейджа. — Это вы… вы что такое, милочка?

Не стала отвечать, потому что в этот момент боролась с позывом тошноты. Всё-таки ритуал возвращения Тени занимал уйму сил.

— Можно мне воды? — попросила тихо.

Мне в ту же секунду со всех стороны протянули сразу десять стаканов воды. Взяла ближайшие два и выпила залпом, чувствуя, как потихоньку проходит головокружение. Даже на ноги снова смогла встать. Вокруг Кейджа уже хлопотали лекари, они закончат начатое мной. Я пока была не способна продолжить колдовать. Слишком много сил потратила на ритуал.

— Что здесь происходит? — раздался холодный голос за моей спиной.

Я обернулась. В нашу сторону спешно шел паренек, который бегал "за помощью", а впереди него хищным ястребом широко вышагивал Морис. И он глаз с меня не сводил.

Морис хмуро переводил взгляд с Кейджа, который пока еще не осознавал происходящее, на меня.

— Вы опять что-то натворили, мисс Габруа?

Я возмущенно фыркнула.

Ну почему сразу я, а? Нет, ну понимаю, конечно, что я плоховато себя зарекомендовала с утра пораньше, но по-моему, сейчас я вполне искупила свою вину, вернув инквизитора к жизни.

— Господин Сивронский умер несколько минут назад, мистер Кларксон! — сказал Сэм, вытянувшись по струнке.

Забавно было смотреть на пожилого дядечку, с трепетом и некоторым страхом смотрящего сейчас на молодого инквизитора. Интересно, кто такой этот мой куратор, что на него даже почтенные старцы с сильной аурой так восхищённо смотрят?

— Умер? — вздернул Морис брови и скептично глянул на Кейджа. — Сейчас он вполне живой и бодрый.

— Это мисс Габруа его воскресила, мистер Кларксон!

— В смысле? — он смерил меня недоверчивым взглядом, который я выдержала стоически.

Да, господин инквизитор, я умею не только губы и ногти красить. Не ожидали?

Сэм без умолку тараторил с восхищением, рассказывая о том, что тут сейчас происходило. И чем больше он говорил, тем больше Морис хмурился.

— И даже в обморок не грохнулась, что ли? — протянул, оглядывая меня с головы до нос и явно сканируя мою изрядно потрёпанную ауру. — Хм… Ну ладно. Допустим, вы не так уж бесполезны.

Я только молча возвела глаза к потолку.

Ну конечно! Признать свою неправоту он, разумеется, не сможет, да еще и при всех.

Морис тем временем допрашивал Сэма обо всех подробностях.

— Какие были симптомы?

— Никаких, мистер Кларксон.

— Снова внезапная смерть?

— Как и во всех предыдущих случаях. Ни ранений, ничего.

— На самом деле… — начало было я, но Морис взмахнул рукой, давая мне знак умолкнуть.

— Помолчите, мисс Габруа, я думаю.

Думает он, пф-ф-ф.

Инквизиторы тараторили со всех сторон, высказывая предположения и задавая вопросы друг другу, и во всем этом гвалте никто не хотел меня слушать.

— Мисс Габруа, — в очередной раз не дал мне высказаться Морис. — Вам повезло каким-то чудом поставить на ноги Кейджа, вы, безусловно, молодец, но вряд ли вы сможете…

— Да етить-колотить! — воскликнула я очень громко, возмущённо топнув ногой и сжав руки в кулаки. — Если я на шпильках, в юбке и с розовым маникюром, это не значит, что у меня нет мозгов! Это всего лишь значит, что я много времени уделяю внешнему виду! Но это лично мое, не касающееся вас дело. А вас должно касаться только то, что я хочу вам сказать!

— И что же вы хотите сказать, мисс Габруа? — таким холодным ироничным тоном.

И снова этот пронизывающий взгляд серых глаз с вертикальным зрачком. Но я заставила себя смотреть прямо, не мигая.

— Я точно знаю, отчего умер Кейдж, — сказала твердо. — И, видимо, все предыдущие жертвы, если их смерти выглядели точно так же.

Глава 7. Охота на Тени

— Оу, да ладно? — насмешливым тоном спросил Морис. — Генеральный Штаб стоит на ушах несколько недель, задействованы все поисковые отряды, никто ничего пока понять не может. Я лично занимаюсь проблемой с особым упорством, посвящая этому львиную долю времени, и все без толку. А вы вот так приходите и сходу заявляете, что все поняли? Смело, что тут скажешь.

— Ну, видимо, во всем Генеральном Штабе нет ни одного теневика, — хмыкнула я.

— Кого?

— Вы бы всё-таки почитали мою ведомость, чтобы ознакомиться с комментариями приемной комиссии, — издевательским тоном протянула я. — А то негоже как-то куратору не знать о сильных сторонах своих же стажеров. Непрофессионально как-то.

Со всех сторон послышались сдержанные смешки, а Морис явственно скрипнул зубами, яростно сощурившись.

— Вы забываетесь, мисс Габруа. Следите за своим языком. Так что случилось с Сивронским? Я не вижу на нем никаких следов нападения или чего-либо еще, за что можно было бы зацепиться.

Вместо ответа я сняла свои очки и протянула их карутору. Он изящно изогнул бровь.

— У меня нет проблем со зрением, мисс Габруа.

— У меня тоже, — хмыкнула я. — Очки не зрение исправляют.

— А что тогда?

— Очки многофункциональны, но сейчас для вас важен тот факт, что они ни позволяют увидеть некоторые вещи, принадлежащие изнанке мира.

— Чего?..

— Просто сами посмотрите, и все поймете.

Морис скептично скривился, но очки все же взял, нацепил на себя и уставился на Кейджа.

Куратор ужасно нелепо смотрелся в моих круглых очках на пол лица, на дужках которых были изображены бабочки. Кажется, это не только меня рассмешило, но и других инквизиторов, судя по их сдержанным улыбкам.

А вот Морис больше не улыбался. Он вообще был хмурый и крайне сосредоточенный. Присел на корточки рядом с Кейджем и задумчиво прочертил пальцем по его шее. Недоверчиво снял очки, посмотрел на шею без них, потом снова нацепил на себя очки.

Я понимала его недоумение. Я-то и без очков все распрекрасно видела, так как я теневик, а вот Морис только в них мог увидеть светящиеся ярким фиолетовым цветом круги и точки с зазубренными краями на шее и затылке Кейджа. Как будто кто-то или что-то совсем недавно в эту шею впивалось острыми зубами.

— Что это? — недоуменно спросил Морис. — Впервые такое вижу.

— О, господин куратор чего-то изволит не знать? — не удержалась я от насмешки.

Морис глянул на меня исподлобья таким тяжёлым взглядом, что шутить разом перехотелось.

— Вы не выпендривайтесь, мисс Габруа, а выкладывайте как есть, дело-то общее. Что с Кейджем произошло?

— У него украли Тень, — пожала я плечами.

— Чего украли?..

— Тень, — повторила я. — Так теневики называют способность мага удерживать в себе магическую Искру. Искра без Тени исчезает моментально, а вместе с ней уходит и телесность.

У Мориса было такое выражение лица, будто он имеет дело с сумасшедшем, который внезапно заговорил на другом, неизвестном ему языке.

— Какие еще теневики?

— Жители города Теней и их потомки. Вроде меня, — развела я руками.

— Почему я никогда об этом не слышал?

— Потому что ты не можешь знать все на свете, Морис, — лениво протянул чей-то холодный голос.

Я обернулась и увидела, как инквизиторы спешно расступаются перед высоким мужчиной с короткими светлыми волосами и очень светлыми серыми глазами. Лицо худое, черты лица острые, а аура верховного мага такая давящая, что от него невольно хотелось отойти в сторонку.

Вспомнила, что этот мужчина был вчера в приемной комиссии. Он был немногословен, больше слушал, но долго буравил меня странным остекленевшим взглядом.

— Город Теней — это малоизученное нами измерение различных духов, — сказал мужчина, присев около Кейджа на корточки. — Малоизученное, потому что человеку туда не попасть никаким образом. Точнее, попасть можно — но только в специальном волшебном сновидении или посмертно. Если Тень туда утащят. Я правильно говорю, мисс Габруа?

Он вопросительно глянул на меня, и я утвердительно кивнула.

— Но обратный ход Тени открыт только первые несколько минут после смерти, — пояснила на всякий случай. — Потом канал закрывается, и уже ничего не сделать. Чем меньше времени прошло с момента кражи Тени, тем выше вероятность ее вернуть. Если промедлить, то все усилия могут оказаться тщетными.

Сероглазый мужчина кивнул. Он закончил осмотр Кейджа и явно остался остался доволен результатами осмотра.

— Отличная работа, мисс Габруа. Я правильно понимаю, что вы заодно поставили защиту на мистера Сивронского от повторного нападения похитителей Теней?

— Да, печать Денгера, — я указала на руну, складывающуюся в сложный рисунок, появившуюся на запястье Кейджа. — Завтра она станет невидимой, но продолжит защищать от хищных Одиноких Теней. Это нестираемая печать, она будет защищать очень качественно.

— Возможно ли поставить такие печати на людей заранее, в качестве профилактики, так сказать?

Я печально покачала головой.

— Она закрепляется только в момент возвращения Тени.

— Я так и думал, но не мог не спросить. Жаль, конечно, это было бы прекрасно, но нет так нет… В любом случае, проблему надо решать глобально и рубить на корню.

— О каких Одиноких Тенях идет речь? — хмуро спросил Морис. — Я не понимаю…

По его тону было заметно, что он терпеть не может что-то не знать и не понимать. Привык, небось, быть самым умным и все контролировать, а тут так красиво сел в лужу.

— Вот это ты и узнаешь от мисс Габруа. Будь любезен, уделяй сейчас в своем графике хотя бы час ежедневно, чтобы узнать как можно больше информации про мир Теней и все запротоколировать, — сероглазый мужчина говорил спокойно и почти что ласково, но это все равно звучало жестким приказом. — До недавних пор нам некого было даже расспрашивать о таких вещах, потомков мира Теней среди нас живет крайне мало, считанные единицы. А уж потомков, способных стать достойным инквизитором, — и подавно. Нам очень повезло, что мисс Габруа не по наслышке знает о мире Теней. Большая удача, что она теперь с нами.

На лице Мориса было написано все, что он думает о такой удаче. Впрочем, не могу его винить, сама разделяла его эмоции, хотя свое лицо сейчас старалась держать нейтральным.

— Поставь сейчас сотрудничество с мисс Габруа в приоритете своих задач, — продолжал командовать мужчина. — Чем больше мы узнаем об этом мире Теней, тем быстрее сообразим, кто и зачем так нападает именно на инквизиторов, и как это остановить.

— Как скажете, мистер Кларксон, — ядовито произнес Морис.

О, а это тот самый "К. Эрик", который определил меня в группу Мориса, получается?

Я с интересом уставилась на него, но мужчина явно сказал, что хотел, и поспешил покинуть тренировочный зал.

— Что ж, мисс Габруа, — обратился ко мне Морис с таким видом, будто каждое слово давалось ему с трудом. — Раз такое дело, то придется нам с вами беседовать каждый вечер до тех пор, пока не разберёмся со всем этим. Зайдёте ко мне сегодня после ужина, около семи.

— Как скажете, господин инквизитор. А пока что верните, пожалуйста, мои очки.

Морис хмуро уставился на протянутую ладонь.

— А это нормально, что вы стали слегка полупрозрачной?

— Вполне, — улыбнулась я через силу. — Именно поэтому верните мне мои очки.

Я нацепила на себя очки и вздохнула с облегчением. С удовольствием пошевелила пальцами, быстро вернувшими себе плотную телесность.

Стараясь со спокойным видом игнорировать очень тяжелый взгляд Мориса, сухо произнесла:

— Что ж, если я прямо сейчас не нужна, то с вашего позволения отойду в обеденный зал. Я потратила много сил, мне нужно восстановиться.

— Разумеется, сейчас можете быть свободны. Буду ждать вас в семь в своем кабинете. Не люблю опоздавших, так что будьте вовремя.

— Буду. А вы почитайте всё-таки на досуге моё досье.

— Да уж не сомневайтесь, теперь я его изучу вдоль и поперек, — процедил Морис сквозь зубы.

Я кивнула, сдерживая самодовольную улыбку, и направилась в сторону обеденного зала. Меня немного шатало от слабости, но на каблуках я стояла твердо.

Что ж, теперь мне во всяком случае понятно, почему меня определили в группу стажёров к Морису. Кажется, без моей помощи похитителей Теней не найдут, и сами передохнут тут, как мухи, пока искать будут.

Глава 8. На старт, внимание, марш!

Я рассчитывала спокойно и плотно поесть, набраться сил да передохнуть в тишине, но как бы не так.

Мои юные коллеги из группы ноль-ноль-девять облепили меня со всех сторон и тараторили без умолку, так что с тишиной я распрощалась сразу же. Ну, зато ребята решили накормить меня на убой. Я даже разобраться не успела, где и как брать еду в обеденном зале, как Дейв с Роджером уже принесли мне сразу несколько блюд, а Ханна поставила передо мной целый кувшин воды с лимоном. К нему я и приложилась в первую очередь, потому что пить после обряда возвращения Тени хотелось зверски. Впрочем, как и есть.

— Фло, как ты это сделала? — с горящими глазами спрашивал меня Роджер. — Как ты Кейджа с того света вернула? Я не слышал о таком некромантском обряде.

— Это не совсем некромантский обряд, — произнесла я с набитым ртом. — Ну точнее, некромантский, так как воскрешающий. Но воскрешающий через привязку Тени обратно к телу, потому это все же немного из другой сферы, смежной. Теневой.

— Что это за Тени такие?

— Ой, дайте поесть девушке, ну в самом деле, — вмешалась Ханна, заботливо подсовывая мне очередной бутерброд с ветчиной и подливая воды с лимоном в стакан. — Вы на ауру ее гляньте, она сильно истощена.

Я благодарно улыбнулась рыжеволосой девушке и кивнула.

— Пока я ем, можете рассказать мне подробнее, что именно тут в Генеральном Штабе творится? Много тут таких жертв было?

— Много, — мрачно кивнула Ханна. — Уже на протяжении трех месяцев среди инквизиторов какая-то чума началась: то и дело кто-нибудь падает замертво, без признаков нападения. Ни ран, ни отпечатков магических аур, ничего. Просто мгновенная смерть и потухшая магическая Искра. Но так ведь не бывает! Искра если и гаснет, то либо от насильственного изъятия, либо из-за тяжелой болезни, но тогда это длительный процесс. А следов насильственного изъятия тут никто не видит…

— А почему об этом ничего не слышно в городе?

— Так информацию держат в секрете, чтобы лишнюю панику не наводить. Шутка ли — два десятка внезапных смертей непонятно от чего? Так себе реклама для новобранцев.

— Да уж, — невесело усмехнулась я, придвигая к себе миску с салатом. — Но работа в инквизиции вообще — штука опасная. Любой, кто сюда идёт должен понимать, что каждый день может стать последним. Слушай, а какие именно инквизиторы погибли? Руководящий состав или не только?

— Да все подряд, — пожала плечами Ханна. — Если ты имеешь в виду какие-то особые критерии, то их пока не нашли. И руководящие должности, и служащие младшего звена… Никакой взаимосвязи нет. Или ты все же думаешь, что есть?

— Наверняка. Надо бы мне глянуть записи в архивах, есть у нас туда доступ?

— К личным делам-то? Хм, не уверена… Но можно попробовать разузнать. Хочешь прямо сейчас туда пойти?

— Ну а чего зря откладывать? — я встала из-за стола, чувствуя себя намного лучше. — Вдруг повезет, дела выдадут, и я сразу смогу что-то сопоставить. Может, тут не хватает именно опыта теневика, чтобы что-то заметить.

Однако, нам не повезло. Мы спустились с Ханной в архив, но нас тут же развернули со словами "стажерам вход только по пропуску куратора".

— Ясно, — вздохнула я, оттаскивая от входа в архив возмущенную и очень темпераментную Ханну. — Ну ничего, сегодня все равно мне предстоит общаться с куратором, думаю, он согласится выдать мне пропуск.

— Не факт, — вздохнула Ханна. — Мистер Кларксон не так прост, каким кажется. И вредный до жути. Если ему кто-то не нравится, он очень любит вставлять палки в колеса. А мне показалось, что он на тебя смотрел очень косо… Или мне показалось?

— Увы, нет, не показалось, — тяжело вздохнула я, потирая гудящие виски. — И мы с ним, хм… Не сошлись характерами, в общем. Из-за… Небольшого недоразумения.

— Опоздала, что ли? — хмыкнула Ханна.

Я неопределенно подернула плечом. Вроде и не отрицаю, а вроде и не ответила утвердительно. Ну не рассказывать же, что я случайно накосячила с сывороткой Фелкуса, и меня чуть не уложили на кураторский стол. Случайно, конечно же.

— Он опоздавших терпеть не может, — Ханна возвела глаза к потолку. — Выносит мозг, по-моему, просто развлечения ради. Тяжелый у него характер. Но как специалист он очень крутой.

Я скептично хмыкнула. У меня о Морисе пока что складывалось не самое лучше впечатление. По мне так он тот еще оболтус и на руководящую роль в Штабе никак не годился. Впрочем, в деле я его и не видела, поэтому объективно судить не могла, конечно. Просто на меня такое сильное впечатление произвела его чудесная спальня и эти поползновения в мою сторону (пусть и вызванные испорченной сывороткой Фелкуса), что мне сложно было смотреть на Мориса как на своего руководителя. Ну как можно спокойно работать под начальством того, кого мысленно видишь в красной спальне с плеткой в руках, надвигающегося на тебя?

Новости по Генеральному Штабу разносились даже быстрее, чем по академии магии, поэтому в течении дня ко мне то и дело подходили разные инквизиторы, чтобы познакомиться и попытаться вызнать подробности "чудесного воскрешения" Сивронского.

— Такая утрата была бы для нас, если бы не ваш талант, мисс, — горячо говорил мне мужчина средних лет, имя которого я не запомнила. — Без Кейджа отдел быстрого реагирования осиротел бы!..

Ближе к вечеру и сам Кейдж подошел. Он выглядел уже вполне сносно, но был чрезвычайно взволнован и рассыпался в бесконечных комплиментах. Даже ручку мне умудрился поцеловать, я с трудом ее выдрала из загребущих лапок.

— Кажется, теперь я обязан вам жизнью, о прекрасная Флора.

— Да ничем вы не обязаны, — улыбнулась устало. — Я просто знала, как вас спасти, и сделала, что могла. Мы ведь теперь коллеги, как же мне пройти мимо такой беды?

— Мы можем быть не только коллегами, — глубокомысленно произнёс Кейдж с лукавым прищуром.

— От вас еще попахивает смертью, господин Сивронский, — подмигнула я инквизитору. — Вы для начала избавьтесь от этого запаха с душком, а потом уже приставайте к юным стажерам, ага?

Кейдж тут же скис и проводил меня тоскливым взглядом.

А я отправилась дальше изучать здание Штаба, раз уж сегодня у меня был такой свободный день.

Здесь каждый этаж был посвящен той или иной области магии. Стихийная магия, темная и светлая магия, тут все было оборудовано для различных тренировок, испытаний, наблюдений. Также отдельный этаж занимала лаборатория и целых два этажа — лечебница, где лечили не только пострадавших инквизиторов, но и любых других граждан, которые пострадали от особо опасной нежити, и за которыми требовался специальный уход.

Здесь также была лечебница для некоторых редких видов животных, которые могли быть полезны в деле. В этом отделе я конкретно так застряла, провозившись с очаровательными котятами. С виду — самых обычных и милых пушистых комочков, с одним маленьким таким недостатком — они были огнедышащие. Какой-то юный экспериментатор в одной академии решил скрестить генетически кошек и саламандру, чтобы посмотреть, что получится. Получилось такое вот огненно-пушистое нечто, бесконечно милое и бесконечно опасное. Юный экспериментатор был наказан за такую самодеятельность, ну а результат его эксперимента изъяли и пока что наблюдали с интересом: насколько опасны эти котятки? А можно ли их как-то приручить? А какими еще свойствами они обладают, помимо огненного дыхания? Можно ли это как-то использовать в деле?

В общем, котят только пару дней назад доставили в Генеральный Штаб, и им предстояло провести тут несколько недель под строгим надзором инквизиторов.

Здесь работали очень серьезные и вдумчивые волшебники и волшебницы. С одной из них — Лилиан — я разговорилась и в итоге подключалась к ней в работу, помогая тестировать разные виды магии на котятах. Любопытным оказалось то, что при воздействии ледяной магии огненное дыхание котят застывало как будто бы металлической субстанцией.

От увлекательного занятия меня отвлек шум в коридоре. Выглянула туда и чуть было не оказалась снесена с ног бегущими лаборантами, которые пытались отловить маленьких летающих животных.

— Хлерби! Осторожно, хлерби вырвались из клетки! — оглушительно орал рыжий веснушчатый паренек. — Всем закрыть двери на замок!

Лилиан, услышав это, тут же захлопнула дверь в свой кабинет, да вот только я осталась снаружи.

Хлерби — это жители северных болот. Нечто среднее между маленькими крылатыми человечками и кроликами. Эдакие пушистые ушастые комочки с большими передними зубами. Хлерби в целом безобидные, не ядовитые, на людей не нападают. Вот только мороки от них — жуть! Хулиганистые донельзя, хлерби постоянно шалили, переворачивали все верх дном. Летали они очень быстро, за такими попробуй угонись.

И сейчас целая стайка хлерби летела в мою сторону.

Одна такая мелкая пакость внезапно вырвала сумочку из моих рук.

— Эй! Ты что делаешь? Верни, тварь!

Я хотела было пульнуть парализующие чары в летающего хулигана, как меня остановил вопль одного лаборанта:

— Нет, мисс, ни в коем случае не применяйте заклинания на хлерби!! Это экспериментальные боевые образцы, еще не доработаны, они от чужих заклинаний начинают самовоспламеняться!

Час от часу не легче.

Я погналась за хлерби, надеясь врукопашную отобрать свою сумочку. Если надо — вцеплюсь зубами и буду драться. Мне моя миниатюрная сумочка дорога, как памятный подарок от покойного отца, в конце концов.

— Стой! А ну стой, гад летящий!

Хлерби показал длинный раздвоенный язык и со свистом ринулся в холл лаборатории, заполненный в этот час инквизиторами. Я ругнулась и попробовала подпрыгнуть, чтобы выбить сумку. Есть!

Смогла дотянуться до лямки и дёрнула ее на себя, вырывая сумку из цепких лапок хлерби. Тварь обиженно взвизгнула и улетела в другой конец холла, где ее наконец кто-то перехватил. Но мне сейчас было немного не до разбушевавшегося зверинца.

Все бы ничего, но сумка оказалась открыта и перевернулась вверх дном, всё рассыпалось по полу, и я второй раз за день принялась запихивать содержимое обратно. Как можно быстрее, пока все увлечены хлерби и не видят, что именно за блестящие упаковки вывалились пачкой из недр женской сумочки.

Нет, всё-таки надо серьёзно поговорить с мамой.

— Ай!

Я отдёрнула руку и возмущенно уставилась на капельку крови на пальце. Порезалась острым стеклянным осколком. И откуда он взялся?..

Причина нашлась сразу же: флакон с сывороткой Фелкуса разбился и разлился. Пока пыталась убрать все это дело, вся перемезалась в сыворотке и обратила внимание на то, что в холле царит какая-то подозрительная тишина.

Подняла голову и увидела, что взгляды абсолютно всех мужчин в холле были направлены на меня, и их глаза горели нехорошим таким огнем. Такой огонёк я уже видела сегодня в глазах у Мориса, одурманенного действием ароматных паров.

Вот только Морис был одурманен парой капелек, которые я мазнула на шее, а сейчас я была измазана доброй половиной флакона.

Ой-ёй…

Я нервно сглотнула, сгребая осколки флакона и осторожно пятясь к выходу из холла.

— Эй, ребят, вы как? Все в порядке? — спросила надтреснутым голосом.

Мне никто не ответил. Только мой коллега Дейв, тоже оказавшийся в этот час в холле, шагнул ко мне, протягивая вперед руки, таращась на меня сверкающим взглядом и протяжно так выдыхая:

— Фло-о-о…

Вашу ж мать.

Я развернулась на каблуках и побежала по коридору со всех ног.

примечание автора: одна моя читательница Олеся Чадова (@SkyLeksa) нарисовала иллюстрацию к этой главе))) рисунок прекрасен, и я спешу им поделиться))) эти детали, эти мужчины… М-м-м)) я бы сама от таких мчалась со всех ног))) а кролики…)))))

Для корректного отображения не могу добавить сюда полноформатный рисунок, поэтому отдельно ниже добавлю увеличенные детали, а попозже сегодня еще опубликую блог, куда добавлю большую иллюстрацию

И отдельно детали покрупнее:

Глава 9. Ромашка

Что вы знаете о спринтерских забегах?

Так вот, вы ничего о них не знаете, если никогда не убегали на шпильках от толпы поехавших крышей мужиков. По кафелю. По лестницам и с препятствиями в виде вырвавшихся на свободу огнедышащих котят и суматошных хлерби, пытающихся стащить с меня очки.

Мчась по коридорам и слыша за собой топот десятков пар ног и протяжные подвывания "Фло-о-о!..", я вспоминала о том, что мне рассказывали о Генеральном Штабе.

Я много слышала о том, что в Штабе раньше был бардак, но лет пять назад тут появился некто, кто быстро навел в рядах порядок и жёстко всех застроил. И если раньше инквизиторы часто вызывали смешки из-за своей неорганизованности, то все эти шуточки давно покрылись толстым слоем пыли. Сейчас даже рядовой инквизитор был примером для тысяч юных волшебников, да и отбор сюда ужесточили. Больше не брали кого попало, теперь при выборе руководствовались строгим рядом критериев, и пройти приёмную комиссию стало сложнее.

Однако обстановка сегодняшнего дня вызывала у меня нервный тик. Есть у меня подозрение, что я устроилась на стажировку в дурдом… Ну ладно-ладно, допустим, я сама положила начало всем странностям. Но все равно… Все равно!!

Топот тяжелых мужских ног за мной не утихал. Чего им от меня надо-то, а?!

Воображение успешно подкидывало картинки, что именно от меня может понадобится толпе мужчин с горящими глазами, и придавало ускорения. Я уже устала бегать и надо было срочно где-то скрыться, а я еще даже не знала четко, где находится моя спальня, лишь примерно понимала направление. Проклятье…

Впереди замаячил открытый лифт, и я влетела в него со скоростью пули, сбив кого-то с ног. Так и полетела плашмя на пол вместе с человеком, едва не впечатавшись губами в его шею.

— Простите, простите! — затараторила, быстро поднимаясь на ноги и помогая человеку подняться. — Я такая неуклюжая, простите, я случайно…

Тут только разглядела, что человеком был не кто-либо, а Морис. Который гневно смотрел на меня, явно желая испепелить взглядом. Он придерживался за голову, которой хорошенько приложился об пол, а в другой его руке было мое досье, которое, он, видимо, читал, пока я не влетела в лифт.

— Прошу прощения, господин инквизитор, это недоразумение, — я поправила очки на переносице и судорожно нажала на кнопку закрытия дверок лифта.

Морис, однако, уже поднялся и стукнул кулаком по другой кнопке, открывающей дверцы.

— Я с вами в одном лифте больше не поеду. Будьте любезны выйти и прогуляться ножками по лестнице.

— Это не представляется возможным, мистер Кларксон, — криво улыбнулась я, нервно поглядывая в конец коридора, откуда слышался нарастающий гул. — Мне срочно нужно смыться с этого этажа, а по лестницам я уже набегалась. Телепортация в здании Штаба, к сожалению, запрещена. Так что пройтись по лестнице сейчас придется вам, вы уж меня извините.

— Не извиняю. Я ехал на лифте и поеду на нем дальше.

— Ну раз вы такой принципиальный, давайте скорее поедем вместе.

Я снова нервно тыкнула в кнопку, но Морис опять открыл дверцы.

— Что еще вы успели натворить? И почему от вас так… вкусно… пахнет…

Он с шумом втянул носом воздух, и его зрачки вмиг стали вертикальными. А ноздри подозрительно гневно раздулись.

— Что, опять?! — воскликнул он, зажав себе нос рукой. — На кой вы на себя вылили эту гадость?! Вам первого раза не хватило, что ли?!

— Это не я, честно! Флакон с сывороткой разбился и пролился на меня. Вот, это все хлерби виноваты, они раскидали мои вещи, — пожаловалась я, показывая осколки флакона. — И дайте мне уже скрыться с этого этажа, ну быстрее же!

Морис открыл было рот, чтобы возмутиться, но вдруг замер, медленно развернулся на гул и подозрительно уставился на толпу крайне воодушевленных мужчин, появившуюся в конце коридора.

— А это кто там бежит? И почему именно сюда? — спросил куратор с опаской.

— Полагаю, что за мной.

— Где именно вы разбили флакон, милейшая?

— В холле лаборантской, — ответила шепотом.

Морис застонал, но отнюдь не от удовольствия, и сам нажал кнопку лифта, чтобы он скорее закрылся.

— А почему вы не сделали это прямо в тренировочном зале? Там больше мужчин околачивается обычно!

— Да случайно я, сказала же!.. Все претензии — к вашим лаборантам, которые выпустили хлерби из клеток!..

— О, не переживайте, я им обязательно устрою разбор полетов, — произнес Морис таким тоном, что мне стало жалко лаборантов.

— Господин инквизитор, вы не на тот этаж нажали. Я хотела спуститься вниз, в спальный блок.

— Чтобы вас там настигла эта бегущая толпа? Да вы до душа дойти не успеете, как они проломят дверь вашей спальни в общежитии, мисс Габруа! А пока бежите, подцепите своим флёром сыворотки ещё пару десятков желающих вас окучить.

— Я не грядка, чтобы меня окучивать!!

— Ну это вы так думаете. Попробуете это объяснить тем, кто за вами бежит, — процедил Морис сквозь зубы.

Он подхватил меня под локоток и с силой потащил по коридору в сторону уже знакомой мне двери.

— Хей, зачем вы тащите меня в свой кабинет? — я попыталась упереться и остаться в лифте.

Дохлый номер. Морис был сильным и тащил меня тараном. От такого не убежишь.

— Чтобы спасти вас, спрятав от этой толпы. В мой кабинет никто без меня пробраться не сможет.

— Я вас боюсь, — сказала честно, едва поспевая за куратором и слыша приближающийся топот ног по лестнице.

Морис нехорошо усмехнулся и покачал головой.

— А толпы не боишься?

— Я не думаю, что толпа страшнее вас, господин инквизитор.

— Да ну? Знаешь, что такое ромашка?

— Полевой цветок? — с надеждой спросила я.

— Это если он в поле растет. А если этот "цветок" вырастет в Генеральном Штабе и среди кучи голодных мужиков вдруг окажется? То во что превращается "ромашка"? — с непередаваемой интонацией спросил Морис, ускорившись, когда топот мужских ног раздался уже за поворотом позади нас.

— Позвольте узнать, а в каком смысле — голодных?

— А вот и узнаешь, в каком именно смысле, если сейчас же от бегущей сюда толпы не скроешься, — прошипел Морис, буквально впихивая меня в свой кабинет, быстро захлопывая дверь и колдуя над ее замками.

— Я не уверена, что эта толпа опаснее вас, господин инквизитор! — сказала, пытаясь вырваться из цепкой хватки Мориса, но тот продолжал удерживать меня одной рукой и зачем-то притянул к себе ближе.

— Я хотя бы один!

— Вы сейчас надышитесь и будете за десятерых!

— Постараюсь дышать как можно реже.

— У них хотя бы нет плетки! — в отчаянии воскликнула я, пытаясь отодвинуться от Мориса.

Тот прыснул от смеха.

— Поверь, плетка — это самое безобидное, что есть в моем арсенале.

— Можно я вам на слово поверю? Проверять как-то не хочется.

— Уверена? Ты многое теряешь…

Я бессильно зарычала и вздрогнула, когда на дверь посыпалась череда ударов. Кто-то явно ломился в кабинет. Очень много кто ломился. Благо дверь твердо держала оборону.

— С каких это пор мы перешли на "ты"? Отпустите меня, господин инквизитор! И не надо меня лапать!

— Я вас не лапаю!

— А что ваша рука сейчас делает на моих бедрах?

— Я пытаюсь не лапать, дилмон вас раздень!.. То есть — раздери! Проклятье! — Морис хлопнул себе рукой по лицу, стиснул зубы и, не глядя на меня, указал рукой в сторону своей спальни. — В душ. Сейчас же. Быстрее!

— Что, опять?

— Мне за ручку вас отвести? Может, еще и помыть самому? — рыкнул Морис в опасной близости от моих губ. — Как вам такая идея?

— Она мне н-не нравится, — пролепетала, нервно облизнув губы и замерев на месте от какого-то непонятного страха.

— Да? Почему же? — шепнул Морис. — Мне вот она очень нравится. Что делать будем?

— Слушать голос разума?

— Голос разума говорит мне вышвырнуть вас из инквизиции немедленно. Будем его слушать?

— Какой-то у вас неправильный голос разума! — я всё-таки вырвалась из его хватки и попятилась к двери в спальню Мориса.

— А у вас все какое-то неправильное, — угрожающе двинулся он на меня. — Вы не находите?

— Не нахожу, — буркнула я и скрылась за дверью за секунду до того, как за мной влетел бы Морис.

Запершись, бегом двинулась в душ и отмывалась очень долго, тщательно. С поиском полотенца в этот раз проблем не возникло, но любопытство так и тянуло разглядеть поближе, что ж там за непонятные мне приспособления стояли на полочке около полотенец.

Цыц, Фло! Тебя это не касается.

С грохотом захлопнула дверцу и устало прижалась лбом к зеркальной поверхности. Сумасшедший день какой-то.

Приведя себя в относительный порядок, осторожно выползла из душа и спальни.

Морис расхаживал по своему кабинету взад-вперед. Хмурый и нервный. Завидев меня, он произнес иронично:

— Вас не смущает, что за день вы дважды пользовались моим душем?

— По вашему же настоятельному требованию, прошу заметить. Я всего лишь следую указам своего куратора. Вас это не смущает?

— Да-а-а!.. — протяжно выдохнул Морис со сверкающими глазами, но тут же зло мотнул головой. — То есть… Нет!! Я, кажется, того… надышался.

Он тяжело оперся руками о столешницу, дыша тяжело и рвано, как после длительного бега.

— Слишком большая концентрация активных веществ в сыворотке… Сильный перебор. Свежий воздух не помогает, хотя должен был. Какая у вас была оценка по зельеварению, мисс Габруа?

— Вы, кажется, смотрели мое досье и могли видеть, что диплом у меня с отличием.

— В том-то и дело. Но у меня закралось подозрение, что вы эти оценки выклянчили, строя глазки и сверкая шикарными ножками.

— А они у меня шикарные? — не удержалась от уточнения.

— О да, — выдохнул Морис, кинув алчный взгляд на мои ноги и тут же скрипнул зубами. — То есть… Короче! — он стукнул кулаком по столу. — Зелье будет выветриваться несколько часов. Не могу выставить вас из кабинета, потому что там на вас накинутся инквизиторы. Это… будет безответственно с моей стороны.

Я нервно сглотнула.

— И… Что вы предлагаете?

Морис кинул беглый взгляд на часы.

— Уже вечер. По идее, нам сейчас с вами как раз следует начать обсуждение всех этих похищенных Теней, но я пока могу думать только о похищенном самообладании, вы уж меня поймите. Телепортация в Штабе не работает, во избежание проникновения врагов. Сигать через окно тоже не вариант. Придется вам спать тут.

Чего?!

Думаю, у меня сейчас глаза были размером с блюдце.

— Я не буду спать в вашей комнате!!

— Я и не предлагаю, — фыркнул Морис. — Там буду спать я. А вы как-нибудь устроитесь здесь, прямо в кабинете.

— Как-то это не очень благородно с вашей стороны звучит, — теперь уже я фыркнула возмущенно. — Могли бы хоть для приличия предложить мне устроиться на вашей кровати.

— Дело не в благородстве, — вздохнул Морис, потирая виски. — В спальне есть крепкие антимагические наручники, которые расстегнуть может только тот, кто их застегнул, так уж они зачарованы мной.

Я с опаской покосилась на куратора.

— Это вы к чему, боюсь спросить?

Морис как-то резко оказался рядом со мной и потянул меня за руку в свою адовую алую спальню. Вот, если подумать, у нее даже цвета были адовые! Черно-алое помещение, не оставляющее надежд на спокойный сон. Вообще ни на что не оставляющее надежд. Оставь одежду всяк сюда входящий, черт возьми.

Попыталась упереться за косяк, но Морис буквально отодрал меня от него, уверено ведя к кровати.

— Вы зачем меня сюда тащите?!

Морис дотащил меня до самой кровати и уверенно так произнес:

— Пристегни меня.

— Чего?!

У меня аж очки перекосило. Я придержала их дрожащей рукой.

— Пристегни меня, — повторил Морис с убийственной серьезностью. — Я не смогу пошевелиться и не буду лезть к тебе. Ты будешь в безопасности, устроишься в моем кабинете на кресле. Не бог весть что, но лучше, чем ничего. Наколдуй себе кровать, если можешь и хочешь. Я сейчас соображаю все меньше, так что на мою помощь не рассчитывай.

Было не похоже на то, что он шутит.

— Вы… серьезно? — спросила шепотом.

— Абсолютно.

Я вытаращилась на красноречиво свисающие на цепях наручники с ремнями из мягкой кожи. Качнула головой. Один только вид этих вещиц вызывал у меня оторопь.

— Мне не нравится идея сковывать этими штуками своего же куратора в первый же день своей стажировки.

— А как тебе нравится идея самой оказаться скованной?

— Н-не очень…

— М-м-м, твой голос звучит неуверенно…

— Это от страха!!

— Или от предвкушения? — хитро сощурился Морис, но его улыбка тут же скисла. — Связывай давай.

— Да зачем, господи?! — шарахнулась я к стене. — Чтобы вы точно метлой меня погнали из Штаба?

— Не погоню. Вынужден буду тебя оставить как минимум до тех пор, пока не поможешь с жертвами от этих невнятных Теней разобраться.

— Спасибо, успокоили! — фыркнула я. — Но что, если…

— Флора, чтоб тебя!!

Морис стукнул кулаком по стене рядом со мной и склонился низко, заглядывая в глаза.

— Либо прямо сейчас пристегиваешь ты меня, либо я — тебя, — произнес он тихим вкрадчивым голосом. — Но тогда за последствия не ручаюсь и снимаю с себя всю ответственность за дальнейшие события. Выбирай.

— Крепче, крепче ремни затягивай. Да кто ж так затягивает? Нет, еще на одно деление. Ну смелее же! И быстрее! Всему тебя учить надо…

— Как-то я себе не так представляла свой первый день стажировки, — бормотала я, трясущимися руками защелкивая последний наручник. — Чему-то не тому я учусь.

Морис прыснул от смеха и устало откинулся на подушки, прикрыв глаза.

— Знания всякие важны, знания всякие нужны. Глядишь, еще понадобится.

— Где, стесняюсь спросить? Демонов к кровати приковывать?

— Типа того, — вздохнул Морис и кивнул в сторону прикроватной тумбочки. — Загляни в верхний ящик, достань то, что там лежит. Верхний, а не нижний! Ну чего ты там зависла?

А зависла я, открыв случайно нижний ящик и увидев, что он буквально доверху был забит блестящими квадратными упаковками с изображением кролика.

— Вы там надолго зависли, мисс Габруа?

— Надолго. У меня культурный шок.

— От чего конкретно?

— От количества.

Морис снова прыснул от смеха.

— Ой, да ладно вам, милейшая. В вашей сумочке, между прочим, несколько точно таких же валяется. Или это у вас годовой запас?

— Да не мое это, я же уже сказала! — огрызнулась, нервно задвигая нижний ящичек и выдвигая верхний. — Мне не нужно. Это мама подкинула, пока я не видела.

— Какая чудесная, внимательная, заботливая женщина, — Мориса прямо-таки распирало от сдерживаемого хохота. — А вам прямо-таки не нужно?

— Мне это вообще ни к чему.

Морис смерил меня каким-то подозрительным взглядом.

— Невинная, что ли?

— Хэй! Такие свещи спрашивать в лоб как минимум неприлично! Держите себя в рамках, в конце-то концов!

— Прямо сейчас вы приковываете меня наручниками к моей же кровати. Что вы там несете о рамках приличия, милейшая?..

Я предпочла промолчать.

— Так что там с вашей невинностью? — не отставал Морис с чрезвычайно заинтересованным выражением лица.

— Вам какое дело? — щеки наверняка раскраснелись, но я заставила себя говорить ровным голосом. — Вы всех своих сотрудниц об этом спрашиваете?

— Кошма-а-ар, — протянул Морис, крепко зажмурившись. — Лучше бы вы мне об этом ни слова не говорили.

— Почему?

— Обожаю срывать невинные цветочки.

— Мечтать не вредно, господин инквизитор!.. У каждого человека должна быть хоть одна несбыточная мечта, я считаю.

— Несбыточные мечты меня напрягают.

— Так вы расслабьтесь. А то вы и без того какой-то нервный и дерганный.

— Удивительно, с чего бы, да? Такой чудесный день, а я всё чем-то недоволен, — Мориса уже не просто распирало, а таращило.

— Так, ладно… А что мне с этой штукой делать? — задумчиво повертела я перед собой "штуку", вытащенную из прикроватной тумбочки.

— Рот мне ей закрой.

— Издеваетесь? — проскулила жалобно. — Зачем? У меня и так руки трясутся!

— Ничего, этому дрожь не помешает. А вот если рот оставить открытым, мне ничего не помешает поколдовать и попробовать высвободиться. Даже скорее — наслать на тебя какое-нибудь заклинание, чтобы ты подошла и сама меня освободила. Соблазн будет слишком велик. Он уже велик, но я себя пока сдерживаю. Из последних сил, если честно. У тебя меньше минуты, чтобы меня заткнуть. Ты бы хоть оценила мое стремление, э-э-э, быть приличным.

— Я ценю. Я вас очень ценю, господин инквизитор. Особенно когда вы молчите.

— Ну вот и пользуйся случаем. Когда еще я за один вечер столько намолчу?

Пришлось повиноваться, хотя чувствовала себя при этом максимально странно.

Когда подползла ближе к Морису на кровати, он смерил меня коварным таким, очень нехорошим взглядом.

— А может всё-таки…

— Не может!! — громко воскликнула я, скорее затыкая Мориса кляпом.

Тот печально вздохнул и закатил глаза, мол, ой-ой, подумаешь.

— Прекрасно смотритесь, господин инквизитор, — произнесла я, справившись со всеми штуками и любуясь со стороны творением рук своих. — Может, всё-таки позвать ваших коллег полюбоваться? Когда они еще такое увидят.

Морис ничего ответить не мог, но его испепеляющий взгляд заставил меня скорее скрыться за дверью. От греха подальше. Во всех смыслах — от греха.

Плотно закрыла за собой дверь, подошла к открытому настежь окну и какое-то время любовалась видом на бурную реку и вечерний город далеко внизу. Переводила дух и постепенно успокаивалась. Настраивалась на сон. В моем случае это было чрезвычайно важно.

Выставила свою злополучную сумочку на подоконник. За ночь все запахи от нее выветрятся.

Долго так просидела, уже совсем стемнело, и на небе появились первые звезды.

— Эй, Глорик, — позвала я негромко. — Кажется, пора ложиться спать.

На подоконнике тут же материализовался сумрачный глори и уставился на меня своими огромными золотыми глазами.

Это мой родовой фамильяр из мира Теней, призванный на защиту по ночам. Таких полуночных защитников мы называем сумрачными глори. Мой глори выглядел, как черный котенок с огромными золотыми глазами без зрачков. Черты его туловища при движении размывались, а шерсть то и дело искрилась голубыми и золотыми всполохами.

— Посторожишь мой сон? — шепнула я ему, потрепав глори за ушком. — Мне без тебя засыпать нельзя.

Вместо ответа Глорик взмахнул пышным хвостом и свернулся калачиком на подоконнике. Я могла быть спокойна: когда рядом глори, до меня во сне никто не доберётся. Без него любая ночь могла стать последней, но мой молчаливый фамильяр всегда был на страже.

Заснула я прямо в кресле, предварительно удлинив его чарами и наколдовав себе одеяло с подушкой.

Пожалуй, не буду рассказывать маме о том, как прошёл мой первый день стажировки. Отделаюсь каким-нибудь "да ничего особенного".

Глава 10. Кто быстрее

Утром я была настоящим зомби. Такое вот мое "любимое" состояние, когда поднять подняли, а разбудить забыли.

Разбудил меня Глорик, саданув лапкой по щеке. Не когтями саданул, но прикосновение его огненной лапки ощущалось похуже удара тока. Я подскочила, как ужаленная, и глянула на наручные часы. Будильник-то я не поставила. В ужасе побежала по коридору, думая о том, что за последние сутки слишком много бегала на каблуках.

Я снова проспала и опять опаздывала! Да что ж такое…

Пока ехала в лифте, на автопилоте привела себя в порядок, благо в лифте никого не было, а все необходимое у меня было в сумочке. Две минуты — и я уже вполне себе ничего, а помятую одежду на ходу разгладила чарами. Считаю, что любая девушка приводить себя в порядок должна уметь максимально быстро и качественно.

Я вышла на пятом этаже, где располагались лекционные аудитории, на ходу сверяясь с расписанием, выданным мне вместе с ведомостью о поступлении в Генеральный Штаб. Помимо практики, нам всё-таки предстояло периодически слушать лекции по узким тематикам, и сейчас я как раз спешила на одну такую. В расписании значилось, что каждую среду по утрам у нас будут проходить лекции по разведывательной деятельности, так как наша группа ноль-ноль-девять могла в любой момент отправиться в стан предполагаемого врага.

Я опоздала минут на пятнадцать, но, к счастью, лектора еще не было на месте.

Все ребята из нашей группы уже были тут, я махнула им рукой и плюхнулась на свободное место. Парт, столов тут не было, только лишь удобные стулья с широкими подлокотниками и высокими спинками. На лекциях в Генеральном Штабе предполагалось, что ничего записывать не надо, отписали уже свое за пять лет обучения в академии магии. А здесь надо только слушать, вникать, задавать вопросы и активно участвовать в обсуждениях. Поэтому здесь и стояло лишь пятнадцать стульев полукругом, перед компактным столом лектора, заваленным какими-то картами и расчётами.

Так вышло, что свободное место было лишь рядом с Дейвом. Тот сразу же повернулся ко мне с нервной улыбкой. Вид у него был виноватый. Еще бы… Представляю, как странно он себя чувствовал, испытав вчера невыносимое желание ломануться за мной из холла лаборантской.

А ведь он ничего не понял и наверняка думает, что это его вчерашнее помешательство было искренним душевным порывом.

Рассказать ему правду, или не рассказать?

Не расскажу — будет думать, что это его вчера по-настоящему ко мне влекло, эдакой вспышкой искренних эмоций, что неправда. Расскажу — наверняка посчитает меня полной дурой, что тоже нехорошо. Мне не хочется оправдываться и выглядеть пустоголовой блондинкой перед каждым бежавшим за мной вчера мужиком.

Сделать вид, что ничего такого не было?

Ай, прям не знаю, как быть…

— Прекрасно выглядишь, Флора.

Вранье, сегодня я как раз не в форме. Но допустим, комплимент принят.

— Спасибо.

— На меня вчера что-то нашло, — Дейв неуверенно закусил губу. — Извини, возможно, я вчера напугал тебя своим, хм, напором…

— Все в порядке, Дейв, правда, — торопливо сказала я, не желая сейчас распространяться на эту тему.

— Может, встретимся в выходные? — выпалил он вдруг, с надеждой заглядывая мне в глаза. — Я бы хотел пообщаться с тобой поближе… В неформальной обстановке.

Мои глаза тут же стали размером с блюдце.

Демоны… Кажется, мама была права, называя Штаб оплотом мужиков и пророча мне скорого кавалера. Один день лишь прошел, а уже двое инквизиторов изъявили желание застолбить за мной выходные.

Нет, я, конечно, никогда не была обделена мужским вниманием. Но тенденция в Штабе слегка пугала.

— Я подумаю над этим, — улыбнулась мило. — Пока не могу ничего сказать о своих планах на выходные. Но, в любом случае, спасибо за приглашение.

Дейв явно приободрился, даже плечи расправил, как гордый орел — крылья.

Забавный он, этот Дейв. Может, правда стоит уделить ему внимание, почему бы и нет.

— Да когда уже лекция начнется? — проворчала Ханна, сидящая через два стула от меня. — Нам весь мозг проели, что ни на минуту опаздывать нельзя, что это чревато моментальным исключением, и вот мы сидим уже почти двадцать минут, а лектора все нет.

— А кто у нас вообще эти лекции вести будет? — спросила я.

— Так куратор же, — пожал плечами Роджер. — Говорят, он гений разведки.

Одновременно с его ответом в аудиторию заглянул Кейдж Сивронский и хмуро оглядел пустой лекторский стол.

— Мориса кто-нибудь видел? — спросил он.

И, не получив утвердительного ответа, цокнул языком.

— Да где он шляется вообще? С утра на связь не выходит… Флора, а вы чего такая бледная?

А я…

А мне вдруг стало очень, очень плохо.

Я тут кое-что вспомнила… Кое-что очень важное.

Я забыла отстегнуть куратора от кровати.

Я сидела, вцепившись в свою маленькую сумочку до побелевших костяшек пальцев, и мысленно покрывала себя матами.

Как можно было так дико ступить, Фло, девочка моя?!

Пережитый вчера за день стресс и утренняя спешка совсем отшибли мне мозги. Кажется, спросонья и в панике я даже не сообразила, где именно проснулась и при каких обстоятельствах вчера засыпала.

— Пойду-ка я схожу за куратором, — вздохнул Дейв, поднимаясь со скамьи.

— Нет!! — воскликнула я преувеличенно громко, вскакивая на ноги. — Я… Я сама сбегаю за куратором. Мне заодно надо кое-что обсудить с ним… по части своей ведомости, да.

Я пулей вылетела из лекционного зала и влетела вверх по лестнице, не дожидаясь лифта. Кажется, сегодня я поставила свой личный рекорд в спринтерском забеге.

В кабинет куратора влетела запыхавшаяся и тут же заперла дверь на все замки. Сама осторожно подошла к двери в спальню Мориса и ме-е-едленно, очень медленно приоткрыла дверь, со страхом заглядывая внутрь.

Морис, разумеется, был там же, где я его вчера оставила, — ну а куда ему было деваться? — он явно давно не спал и гипнотизировал взглядом часы напротив, висящие на стене. На меня он глянул столь убийственным взглядом, что я нервно сглотнула и пожалела о том, что вообще родилась на свет.

— Я… я случайно, господин инквизитор. Забыла… Простите… Это все от нервов, — бормотала я, решив в первую очередь открыть Морису рот.

Глядишь, выговорится сейчас, и полегчает немного. Ну пожалуйста, пусть ему полегчает!..

Запястья я ему отвяжу в последнюю очередь. Что-то мне подсказывало, что мне сейчас влетит по полной программе, одними едкими словами Морис не обойдётся.

Руки мои дрожали, и я нервно закусила губу, действуя аккуратно но быстро.

— В вас проснулась совесть? — обманчиво ласковым голосом спросил Морис, когда его рот вновь оказался открытым. — Даже любопытно, почему вы всё-таки вернулись освободить меня, а не оставили в таком виде до вечера.

— Издеваетесь.

— Я-то? — медовым таким голосочком с парой тонн яда вперемешку. — Ну что вы. Доношу до вашего сведения, мисс Габруа, что я бы уже вышвырнул вас в окно, если бы вы вчера не воскресили Кейджа и не подсказали, в каком направлении дальше вести расследование. Но так как во всем Генеральном Штабе вы у нас единственный такой человек, понимающий, от чего пострадали жертвы внезапных смертей, то я вынужден вас оставить в своей группе стажеров. Потому что пока плохо понимаю, как искать этих самых похитителей Теней. И что это вообще такое — Тень, я тоже плохо понимаю.

— Какой у меня удивительно практичный и мудрый куратор! Одно удовольствие иметь с вами дело, господин инквизитор. Не хотелось бы вылетать в окно, тут слишком высоко. Давайте искать во всем плюсы? Вы вот зато отлично выспались! Можете меня за это даже поблагодарить.

— О, я вам благодарен, Флора. Я вам так благодарен, что даже не знаю, как выразить свои чувства, — ну вот, опять Мориса распирало от сдерживаемого хохота. — Не каждый день удается так долго и так качественно поспать.

— Ну вот, видите!.. Между, прочим, вы вчера ни слова не сказали о том, что вас рано утром надо отстегнуть. Так что какие ко мне могут быть претензии?

— Действительно, что это я? — подозрительно истерично произнес Морис. — Слушайте… Зачем вы вообще пошли в инквизицию? — спросил он, пока я возилась с застежками на его лодыжках.

— Чтобы причинять добро и наносить пользу.

Хлопнула себя по лицу, сообразив, какую чушь смолола.

— То есть… Простите, я имела в виду…

— А мне кажется, вы как раз выразились предельно честно. Пока что вы только и делаете, что причиняете добро и наносите пользу. Именно в таком порядке и таком ключе. Чего же вы замерли, мисс Габруа?

— Боюсь отвязывать ваши руки, — честно призналась я.

— Правильно, что боитесь, — елейным голосочком пропел Морис, яростно щурясь и облизывая губы кончиком языка. — Но отвязывать все равно придется. Именно вам, увы. Как я уже говорил, наручники может расстегнуть лишь тот, кто их застегнул. Так зачем же оттягивать неизбежное, милейшая?

— Дайте слово, что не причините мне вреда.

— О, не волнуйтесь, драгоценная моя. Вреда я вам не причиню. По вашему же примеру, буду только причинять добро и наносить пользу.

— Я быстро бегаю.

— Я тоже. Проверим, кто быстрее?

Я вдохнула поглубже, как перед прыжком в воду, одновременно дернула за застёжки, расслабляя их, и ломанула прочь из спальни, надеясь покинуть кабинет до того, как Морис окончательно выпутается.

Зря надеялась.

Морис догнал у двери и прижал меня к стене, жестко зафиксировав руки и навалившись всем телом так, что мне даже между ног ему было не врезать.

— Ты что вообще творишь, а? — рыкнул он, склонившись так низко, что мы почти соприкасались кончиками носа. — Откуда ты на мою голову взялась?

— Из академии магии, господин инквизитор, — ответила дрожащим голосом, нервно облизывая губы. — В моей ведомости указано, что…

Морис как-то странно утробно зарычал, и я заткнулась на полуслове.

— Что за дурдом ты мне тут устроила за какие-то гребаные сутки? Меня тут дезориентировала, инквизиторов с ума сводишь. Ты что себе позволяешь? Я не для того пять лет выстраивал порядок в Штабе, чтобы тут пришла какая-то расфуфыренная девица и начала всё активно ломать.

— А вам не кажется, что это какой-то слишком шаткий порядок, если его способна одним мизинцем пошатнуть девица вроде меня?

— Поговори у меня тут ещё! Нашла кому перечить, — руки на моих запястьях сжались крепче.

— Господин инквизитор, у меня к вам деловое предложение. Давайте мы сейчас дружно пойдем к вашему руководству и попросим сменить мне куратора? Я думаю, мы оба будем очень довольны.

Морис как-то нехорошо так, демонически усмехнулся.

— Ну уж нет, я — не буду. Я буду доволен, только когда вые… — он запнулся на миг, тряхнул головой и продолжил яростно:

— Вытрясу тебя как следует! Куратором твоим буду только я. И я загоняю тебя так, что ты пожалеешь, что вообще магом родилась. Ты за все свои выходки ответишь у меня по полной программе, ясно?

— Так точно, господин инквизитор! А теперь можно меня отпустить? Я, того… На лекцию опаздываю. Вы, кстати, тоже.

Морис сощурился и провел носом вдоль щеки, словно бы принюхиваясь, как хищник. Глаза его опасно блеснули.

— Вы опять капнули на себя какую-нибудь фееричную сыворотку?

— Больше не практикуюсь в зельеварении, господин инквизитор. Не мой конек.

Почему он это спросил вообще? От меня совершенно точно выветрились все опасные запахи. Я уверена!

Морис как-то странно посмотрел на меня. Спросил вкрадчивым голосом:

— Тогда почему я так сильно хочу тебя поцеловать?

Дышать как-то резко стало очень тяжело. Сердце екнуло и бешеной птицей загрохотало о рёбра, явно пытаясь вырваться на свободу.

— Может быть, потому что сами по себе испытываете такое желание? — шепнула еле слышно.

Морис недоверчиво хмыкнул и склонил голову на бок.

— Ну, это легко проверить.

— И к-как же?

— На практике, — шепнул Морис, склоняясь ближе ко мне.

Меня как парализовало. Замерла, почти не дыша, и даже перестала брыкаться. Смотрела, как ко мне приближаются эти серые глаза и чуть приоткрытые губы. И ловила себя на мысли, что я того… тоже не прочь проверить на практике…

Я уже чувствовала на себе горячее дыхание, когда дверь справа от меня вдруг распахнулась, и в кабинет вошел высокий светловолосый мужчина.

— Морис, поступили новые данные с Водного Кардона, и я попрошу тебя…

Эрик Кларксон запнулся и замер, завидев нас с Морисом, взъерошенных и тесно прижимающихся друг к другу. Так и застыл в дверях, брови его в безмолвном вопросе взметнулись вверх.

— М-м-м… кажется, я не вовремя. Наверное, зайду попозже, — пробормотал он.

— Это не то, о чем ты подумал, — быстро сказал Морис.

— Нет, это то, о чем вы подумали! — пискнула я. — Не могли бы вы помочь мне избавиться от моего куратора, мистер Кларксон?

Эрик окинул нас странным долгим взглядом, хмыкнул и молча закрыл за собой дверь. Ушел всё-таки. Бросил меня тут одну на растерзание этому… куратору. Предатель!

А с Мориса будто спало некое наваждение. Он резко отпустил меня и шагнул в сторону, прикрыв глаза и стараясь дышать ровно.

— Уходи, — хрипло произнес он. — Пожалуйста. Быстро. Немедленно! И никому ни слова обо всем… этом. И если кто-нибудь узнает про наручники, клянусь, ты в тот же час сама ими скована окажешься.

— Так точно, господин инквизитор, — кивнула, тяжело дыша и боком продвигаясь к выходу. — Я вроде не самоубийца, чтобы трепаться о подобных вещах.

Буквально вывалилась в коридор, направляясь обратно в аудиторию. Пыталась справиться с дрожью в руках, но получалось слабо.

А теперь поясните мне кто-нибудь, что все это было, и как мне унять гулко бьющееся сердце?

Глава 11. Дайте два!

Морис появился в аудитории только спустя пятнадцать минут. Выглядел он с иголочки, но на лице застыло такое нехорошее выражение, что я невольно вжалась в свой стул, пытаясь слиться с предметом мебели.

Вообще не знаю, как теперь с ним разговаривать. И как ему в глаза смотреть. Руки у меня все еще подрагивали от напряжения, а сердце грозилось вырваться из клетки. Только оно начало успокаиваться, как снова понеслось в галоп, стоило Морису переступить порог.

М-да… Если я так и дальше буду продолжать реагировать на куратора, вариантов, чем всё это для меня закончится, остается не так уж много.

— Прошу прощения за столь вопиющее опоздание, — раздраженно произнес Морис, швыряя на стол папку с документами. — У меня… были причины для задержки, в общем. Надеюсь, больше это не повторится. Итак… У нас с вами сегодня первое общее занятие. Группа полностью укомплектована, — тут он кинул на меня быстрый пронизывающий взгляд, — так что можно приступать непосредственно к нашим обязанностям. Лекций у нас с вами будет мало, будем знакомиться со всеми вещами непосредственно на практике. Все лекции непосредственно по разведке перенесём на потом, потому что перед нами сейчас стоят другие, более масштабные и срочные задачи. Работать будем много, интенсивно, первое время — без выходных, до полного изнеможения, до дыма из ушей и из задницы.

— У нас не будет выходных? — удивилась Ханна.

— Ближайшие две недели — точно нет. Скорее всего, и дольше. Генеральный Штаб сейчас находится в состоянии чрезвычайного положения, и меня назначили куратором всей этой развесёлой канители, — Морис уселся прямо на свой стол, закинув ногу на ногу. — В последнее время на инквизиторов происходят непонятные нападения. Никто из нас не застрахован от возможности оказаться следующей жертвой. Жить хотите? То-то же. Тогда работаем и выжимаем себя на триста процентов. У вас, как группы с особым риском под моим руководством, повышенные жалованья, которые вам потом с лихвой окупят все переработки.

— Не понимаю, зачем нам нужно это повышенное жалованье, если ввиду отсутствия выходных нам его и тратить будет некуда, — с улыбкой шепнул Дейв, склонившись ко мне.

— Чтобы потом позволить себе самого крутого и дорогого психотерапевта? Понадобится для восстановления нервных клеток после круглосуточной работы, — тихо хихикнула я. — Мне так точно понадобится.

Очень тихо хихикнула, но Морис каким-то образом все равно услышал. Посмотрел на меня своим коронным взглядом, от которого очень срочно захотелось временно перестать существовать.

— Вы у нас бессмертная, что ли, мисс Габруа? Нет? Ну тогда помолчите, будьте любезны. Персонально вас жалованья могу лишить, если вас что-то не устраивает.

А Дейву замечание делать не стал, гад ползучий. Кажется, он ко мне неровно дышит.

"Кажется?!" — истерично взвизгнул внутренний голос.

Затолкала его на задворки сознания, чтобы не мешал думать. И работать, вообще-то. Работать, Флора!.. Ох, да как же с этим куратором работать вообще…

"В горизонтальной плоскости", — вновь дал о себе знать внутренний голос.

Послала его в бездну. Пока что. Я еще не пришла в себя после несостоявшегося поцелуя.

"К сожалению, не состоявшегося", — пискнул бесстрашный внутренний голос.

— Да заткнись ты наконец! — на саму себя уже стала злиться.

— Кто заткнись? Я — заткнись? — изогнул бровь Морис.

Мысленно застонала, сгорая от стыда, и махнула рукой, пряча лицо в ладонях.

Я, в отличие от внутреннего голоса, была не особо бесстрашная.

Куратор с минуту гипнотизировал меня жгучим взглядом, потом отвернулся и взял деловой тон.

— У нас с вами сейчас первоочередная задача — прекратить все эти внезапные смерти в Штабе. Прошу отнестись к этому максимально серьезно, это не шутки. Благодаря мисс Габруа, — он снова кинул на меня тяжелый взгляд, — мы узнали, что жертвы пострадали от похищения неких Теней. Хорошо, мы еще вникнем в эту тему подробнее, но хотелось бы также понимать причину выбора жертв, чтобы по возможности как-то защитить потенциальных жертв, пока мы будем вести расследование. А для этого надо как-то вычленить взаимосвязь, понять закономерность, не может ее не быть. Итак, что мы имеем. Двадцать жертв, двадцать инквизиторов погибли за прошедшие три месяца. Мы не нашли, что их может связывать, но я прошу каждого из вас сейчас внимательно проглядеть анкеты погибших, — Морис раздал нам по несколько листов с анкетами. — Посмотрите их сейчас и гляньте потом на досуге. Может, кто-то из вас заметит что-то, чего не смог понять ни я, ни остальные инквизиторы?

Что ж, хорошо, даже в архив ломиться не пришлось, куратор и так напрямую дал нам всю информацию.

Какое-то время в аудитории царила тишина, нарушаемая только шебуршанием анкет. Морис, скрестив руки на груди, терпеливо ждал, пока мы всё прочтем.

— С положением в Штабе это точно не связано, — негромко произнесла Ханна, листая анкеты.

— Абсолютно, — кивнул Морис. — Гибли как служащие высокого ранга, так и новобранцы. С уровнем магии, с магической Искрой тоже ничего не сопоставить.

— А какие-нибудь родственные связи? — спросил Роджер. — Есть у кого-нибудь из родственников особое положение в обществе?

— Есть, конечно, но только у трети жертв. Мы проверили всех родственников, но какой-то прям отличительной особенности не увидели. У большинства жертв — самые обычные родители, не состоящие в каких-нибудь верховных советах, и прочее.

— Возраст тоже не имеет значения, — задумчиво произнес Роджер, ведя пальцем по строчке возраста в анкетах. — Но, кстати… А ведь все погибшие — мужчины?

— Вряд ли это какой-то выдающийся критерий, Роджер, — вмешалась Ханна, качая головой. — В Генеральном Штабе в принципе мужчин — подавляющее количество. Женщин здесь мало, и в процентном соотношении такое количество жертв — это просто капля в море представителей мужского пола.

— Мы тоже так подумали, — кивнул Морис. — Во всяком случае, никаких привязок к полу тоже не нашли.

Ребята еще что-то спрашивали, уточняли различные подробности, а я молча буравила взглядом одну и ту же строчку на всех анкетах.

— А почему никто не обратил внимания на даты рождения жертв? — спросила я.

Морис повернулся ко мне, скептично подняв одну бровь.

— И что же в них особенного, мисс Габруа? Даты разные, года разные, месяцы разные. За что тут цепляться?

— За лунный цикл, — пожала я плечами. — Все двадцать жертв родились за день до новолуния. Не знаю, когда родился господин Сивронский, — его анкеты тут нет — но, полагаю, что если свериться с лунным календарем, то тут тоже всё совпадет.

Морис нахмурился и быстро пролистал все анкеты.

— Хм, ну допустим. Надо свериться с календарем и всех перепроверить. И что в этом такого?

— Ну как же? Люди, рожденные за день до новолуния, впитали в себя максимальное количество энергетики зарождающейся луны.

— Какое это может иметь значение для мага?

— Для мага — в общем-то, никакого. А вот для его Тени — очень даже. Это наполняет Тени особой энергетикой, особой силой. Абсолютно бесполезное знание для самого мага, который даже не знает о существовании своей Тени. Зато это очень важный показатель в мире Теней.

Взгляд Мориса больше не был насмешливым.

— С этого момента поподробнее, мисс Габруа. Что это за Тени такие, почему для них важен лунный цикл, и зачем вообще эти Тени кому-то надо похищать?

Я открыла было рот, чтобы дать пояснения, но тут в аудиторию ворвался взъерошенный инквизитор средних лет.

— Гертис, мы заняты, — ядовито произнес Морис. — Если ты не заметил, то…

Гертис правда не заметил — никого, кроме меня. Не обращая внимания на крайне недовольного Мориса, он обратился напрямую ко мне:

— Мисс Габруа, это же вы? Мне сказали искать в этой аудитории блондинку с большими круглыми очками в юбке. Нам, кажется, нужна ваша помощь… У нас там… Сразу две внезапных смерти. Сможете их вытащить?

Жертвами в этот раз оказались юный светловолосый парнишка из группы быстрого реагирования и пожилой седовласый мужчина, судя по фиолетовой мантии с вычурным золотистым орнаментом — кто-то из руководства. Они грохнулись замертво на разных этажах, но для моего удобства их перенесли в атриум на пятом лекарском этаже. Там я и сидела сейчас около их коек, колдуя над точкой солнечного сплетения и мысленно проговаривая заклинания для возврата украденных Теней. Времени было мало, каждая минута на счету, поэтому я торопилась и сильно нервничала. Боялась не справиться, опоздать.

Вокруг меня толкалась целая толпа инквизиторов. Не только лекарей, но и других, в основном руководителей разных отрядов. Был среди них и Кейдж Сивронский, из группы которого парнишка и пал жертвой — прямо во время стандартной тренировки.

— Нападения на инквизиторов происходят почему-то периодически, — говорил негромко Морис за моей спиной, пока я возилась над светловолосым парнишкой. — То есть жертвы появляются не равномерно в течение какого-то промежутка, а скопом, в течение пары-тройки дней раз в месяц.

— Скоро новолуние, — кивнула я. — Так что все логично.

— Знаете, мне вот ничего не логично.

— Мне прям сейчас прерваться на разъяснения, или вы всё-таки дадите мне воскресить коллегу? — раздраженно спросила я.

Морис умолк, но молчание его было таким выразительным и напряжённым, что лучше бы продолжал бубнить себе под нос, честное слово.

Через несколько минут моих стараний жертвы пришли в сознание. Чувствовали они себя неважно, но над ними уже хлопотали лекари. На запястьях парнишки и мужчины виднелись одинаковые витиеватые руны, складывающиеся в сложный геометрический орнамент.

— Если так дело пойдёт, то скоро мы все будет ходить с такими татушками, — невесело усмехнулся Кейдж, глядя на своё запястье, на котором уже почти сошла на нет, но еще виднелась черная защитная печать.

— Ну уж нет, — сипло ответила я, чувствуя себя выжатым лимоном. — Если так дело пойдёт, я просто сдохну от истощения через пару недель, так и не завершив стажировку и не узнав, прошла ли я испытательный срок.

— Какой испытательный срок, Флора? С вашими-то умениями и вашей помощью, с уже как минимум тремя спасёнными инквизиторами можно твердо говорить, что вы уже, заочно, прошли испытательный срок. Верно, Морис?

Морис скрипнул зубами и ничего не ответил. Высказывать вслух согласие он явно не горел желанием.

Я устало вытерла лоб тыльной стороной ладони.

— Похитители не получили прошлую жертву, поэтому сейчас пришли сразу за двумя. В следующий раз могут прийти за тремя. Они явно торопятся.

— Куда торопятся? — тут же спросил Морис. — Что им надо? Есть предположения?

— Есть. Но можно я сначала отдохну и поем? — жалобно попросила я. — Простите, но этот обряд кучу сил отнимает, да еще два подряд…

Я пошатнулась, и, наверное, упала бы, если бы Морис не подхватил меня под руку и не придержал за плечи. Но от этого жеста мне стало только хуже, потому что ладони куратора, лежащие на моих плечах, порядком нервировали.

— Разумеется, — мягко сказал он. — Как будете в состоянии вести рабочий диалог, дайте мне знать. Идемте, я провожу вас в столовую, помогу вам дойти.

— Не нужно, господин инквизитор, — сказала я, вырываясь (неохотно, если честно) из захвата Мориса. — Я сама… сама. Я устала, но не беспомощна.

И зацокала каблучками, стараясь держаться идеально ровно и не подворачивать ноги на каждом шагу, хотя по ощущениям они будто обе стали левыми. Спину мне прожигал тревожный взгляд куратора.

Глава 12. Кошачий дозор

В столовой я ела так, будто саму себя откармливала на убой. Кормили в Штабе вкусно и разнообразно, так что я радостно положила себе всего понемногу, но слегка перестаралась: два груженных подноса одновременно никак не могла дотащить до стола.

— Давай помогу, — со смехом сказала подошедшая ко мне девушка, забирая второй поднос. — Это ты у нас вчера Кейджа воскресила, да?

— Уже не только Кейджа, — вздохнула тяжело. — И спасибо.

— Меня зовут Лея, — сказала девушка, плюхаясь с подносом. — А ты вроде Флорианетта?

— Можно просто Фло, — кивнула я, запихивая в рот сразу половину божественного стейка из лосося, нежного, запеченного в сливках.

М-м-м, блаженство!

Мы разговорились с Леей и засиделись в столовой. Я уже давно закончила есть, но мы все еще сидели на диванчиках и болтали без умолку. Лея оказалась очень интересной девушкой, работающей в лаборантской Штаба. У Леи были короткие темные волосы и забавный маленький нос с очень заостренным кончиком. Чем-то девушка напоминала мне хитрую лисичку.

Я расслабилась и чувствовала себя уже вполне бодрой, но пока не спешила бежать к Морису беседовать о Тенях. Как-то побаивалась оставаться с ним наедине и неосознанно оттягивала момент встречи.

С интересом смотрела по сторонам, глядя на увлеченно беседующих инквизиторов. К обеду зал потихоньку заполнялся, стало довольно шумно. Но внимание мое привлекли не люди вокруг, а потрясающей красоты белоснежный мейн-кун, царственной походкой прохаживающийся по столовой. Очень крупный кот, с пушистым хвостом, торчащим вверх трубой. С какой-то очень редкой окраской: вроде и белый, а шерсть отливала золотым оттенком при каждом движении.

— О, добрый день, ваше верховенство! — отвесил шутливый поклон коту один из инквизиторов, который проходил мимо с полным подносом еды.

Кот издал странный звук, будто бы насмешливо фыркнул. И продолжил важно прохаживаться, перепрыгивая прямо по столам и так сосредоточенно разглядывая каждого инквизитора, будто придирчиво выбирал, кого бы сожрать на обед.

Кажется, кот был всеобщим любимчиком. Или местной кошачьей шишкой, не иначе. На мейн-куна все поглядывали с улыбкой и обращались к нему преувеличенно вежливо, будто бы разговаривали как минимум с каким-нибудь руководителем.

— Ух ты, какой красавец! — восхищенно ахнула я. — Никогда не видела такого шикарного мейн-куна!

Кошатница во мне так и повизгивала от восторга.

— Ты этого кота еще не знаешь, что ли? — усмехнулась Лея.

— Да нет, когда я успела? Только вчера в инквизицию прибыла. А этот кот тут часто бродит?

— Каждый день, — заулыбалась Лея. — В обед обычно. Ходит тут, вынюхивает…

— Кошачий дозор? — рассмеялась я.

— Вроде того.

— А кто хозяин котика?

Лея мрачно хохотнула.

— Я бы сказала, что котик пока что находится в активных поисках хозяйки.

— Нет, ну до чего же милая киса! А погладить можно?

Лея почему-то подавилась и рассмеялась.

— Ну попробуй… Забавно будет поглядеть, — произнесла она странным голосом, будто бы с котом было что-то не так. — Эй, что ты делаешь? Я пошутила, не надо его гладить!!

— А что такое? Он не любит ласку? Не беспокойся, я ему вреда не причиню!

Не придавая значения испуганной физиономии Леи и ее шиканью, подошла к соседнему столу, где сейчас сидел кот. Он с важным видом повернулся ко мне и смерил царственно-презрительным взглядом светло-серых глаз с вертикальным зрачком. И хвостом недовольно взмахнул, мол, чего надо?

А я не стала скромничать и просто сгребла его в охапку, взяв на руки.

— Ка-а-акая киса! — восхищенно выдохнула я, прижав к себе пушистый комочище и потащив к себе за стол. — Кстати, а это кошка или кот?

Разглядев, что это именно кот, перехватила его поудобнее, уложив к себе на колени, почёсывая пушистое пузико и ласково приговаривая:

— Ты ж мой хорошенький! Ты ж мой славненький! Кто тут у нас такой пушистенький? А кто тут пузико отъел? У кого такие красивые глазки? А какие у нас щёчки, божечки!

Почесала за ушком кота, который прижал эти самые ушки и попробовал вырваться из моих объятий, но ничего у него не получилось. Когда кот встает на пути знатной кошатницы Флорианетты Габруа, ему остается только сдаться и подчиниться, подставляя мосю для ласк. Даже если это огромный и тяжеленный мейн-кун.

Кот жалобно мявкнул, глядя на меня ошалелыми серыми глазками.

— Флора, ты бы поставила кота на место, а? — каким-то странным подавленным голосом произнесла Лея.

— Почему? Смотри, какой он хороший! — защебетела я, потеревшись носом о носик кота. — Такой сладенький котичек! Он не кусается, а еще мурлычет! Мурлычет, слышишь? Как трактор! Кто у нас тут трактор, а? Кто у нас тут такой славный мурлыка? Ну посмотри, ему же нравится! Мосю воротит, а глазки-то жмурит от удовольствия, я вижу, я всё вижу, меня не обманешь! Кто у нас тут такой вредный снаружи, но ласковый и нежный внутри?.. А ты не хочешь его сама погладить, а?

— Нет!! — Лея вскинула обе руки вверх и с ужасом вытаращилась на меня и мейн-куна в моих загребущих лапках.

Странная она какая-то. Котов боится, что ли? Слышала я, что бывает и такая фобия. Как же она там называется… витиевато как-то…

— Ну и зря! Такой славный пушистик, божечки! Просто чудо! А кличка у него есть?

— Есть, — сипло ответила Лея. — Многоликий.

— Многоликий? — переспросила я. — Какая-то странная кличка для кота! Ему бы больше подошло что-нибудь в стиле Снежок или Пушок. О, смотри, а у него на боку пятнышко, похожее на сердечко! Какая прелесть! Может, лучше назвать его Купидон? Я буду звать тебя Купидо-о-ончик, слышишь, кисуля?.. А ты чего на меня так смотришь, а?

Я с удивлением воззрилась на Лею, которая разве что не позеленела от ужаса. По-моему, у нее правда кошачья фобия. Во, вспомнила! Айлурофобия, да, цветет во всей красе.

Или?..

Тут только заметила, что в столовой почему-то стало очень тихо. И вообще, на нас явно давно уже пялились абсолютно все инквизиторы. С благоговейным ужасом, сдерживаемым хохотом и некоторым восхищением, что ли. Кто-то даже привстал со своих мест и подошёл ближе, с интересом наблюдая за происходящим.

С особенно большим интересом за мной наблюдал некий мужчина с длинными белыми волосами в белой мантии с серебряной окантовкой. Он аж подошел ближе и уселся прямо на соседний стол. В первый зрительский ряд, так сказать.

— Мистер Брандт! — обратился к нему какой-то инквизитор. — Тут есть свободное место, вы можете…

Ильфорте Брандт лишь отмахнулся. Он уставился на меня с нескрываемым восторгом, а на его лице застыла непередаваемо ехидная улыбочка.

— Тш-ш-ш. Не мешай, тут интересно.

Ему разве что не хватало попкорна.

Я недоуменно нахмурилась.

— Все в порядке? — спросила у Леи. — Что не так с этим котом? Его хозяин не любит, когда его гладят чужие? Но я же к нему с душой, с добром!..

Лея вместо ответа просто ткнула пальцем в кота, мол, сама погляди.

Но я уже и сама сообразила, что что-то не так. Потому что шерсть под моими руками стала стремительно исчезать, превращаться во что-то другое, а еще…

Я медленно перевела взгляд вниз, чтобы понять, что с моим сладким котиком случилось.

Вот только кота на моих коленях больше не было. Вместо него теперь была чья-то голова, обладатель которой вытаращился на меня с совершенно дикой смесью эмоций.

— Ой, — только и смогла вымолвить я.

Потому что за щечки я сейчас трепала не белоснежного мейн-куна, а своего куратора Мориса Кларксона собственной персоной.

[примечание автора: здесь прям напрашивается "саундтреком" композиция "Would you…?" исполнителя Touch & Go в качестве музыкального сопровождения;)) собственно, я под нее сценку и писала, так что советую по возможности включить фоном;))]

— Хороший… котик, — рассеянно пробормотала я, находясь в состоянии абсолютного шока.

Видимо, все то же состояние шока виновато в том, что я не сразу перестала гладить "котика" по голове, а пару раз еще провела рукой по черным волосам, по инерции. Потом, конечно, опомнилась и замерла с застывшей в воздухе рукой.

Я молчала и тупо смотрела на куратора. А он — на меня. А я — на него. Замечательная игра в гляделки, во время которой я даже дыхание задержала, чувствуя себя сидящей на пороховой бочке. Точнее — держащей пороховую бочку за щечки, черт возьми.

Это что… Это как вообще? Морис умеет превращаться в кота?..

Словно бы отвечая на мои мысли, Лея негромко произнесла:

— Тебе, наверное, еще не успели рассказать… Мистер Кларксон — метаморф высшего ранга. Абсолютный профессионал в сфере перевоплощения в любое живое существо, будь то человек, животное или насекомое. Ну, он недаром считается лучшим в разведке, потому что по части маскировки ему попросту нет равных. По Генеральному Штабу он периодически расхаживает в облике такого вот кота, потому что, по его словам, ему так проще контролировать ситуацию в Штабе.

— Верно, мисс Дональдсон, — произнес Морис, продолжая лежать головой на моих коленях и не сводя с меня пронзительного взгляда. — Кошачий нюх очень остро реагирует на потусторонние запахи, и одно такое "дефиле" по столовой в облике мейн-куна позволяет мне просканировать всех инквизиторов в зале за пять минут, а не за пару часов. Сейчас, в условиях повышенной опасности в Штабе, это особенно актуально.

Глаз он с меня при этом не сводил. Не знаю, чего в его взгляде сейчас было больше: бешенства, насмешки или… не знаю, чего еще. Какая-то дикая, жгучая смесь, предгрозовой коктейль, который грозился пролиться на меня с минуты на минуту.

Метаморф, значит… Высшего ранга, говорите…

Да вашу мать!! А раньше мне нельзя было об этом сказать?! Я-то откуда должна была это узнать?!

Вспомнила, как минуту назад разглядывала кота на предмет мальчиковости. А еще носиком терлась. О боги…

— Меня… Верховного инквизитора… Чесать за ушком… — голос Мориса звенел от целой бури эмоций. — Как обычного кота… Называть Купидончиком… А вы точно бессмертная, мисс Габруа.

— А вам точно понравилось, господин инквизитор.

— Мне?!

— Вы мурлыкали. И глазки жмурили. От удовольствия, прошу заметить. Будете отрицать?

В абсолютной, замогильной тишине в столовой было слышно, наверное, только мое бешеное сердцебиение.

— Беги, девочка, — доверительно произнес Ильфорте, сидящий напротив и лопающийся от едва сдерживаемого хохота. — Беги. Этот смерч я не удержу.

Я нервно сглотнула.

— Жаль, что вы не вынюхиваете столовую в облике таракана, — сказала тихо. — Я бы с удовольствием вас придавила.

Сказала и резко вскочила с диванчика, так что Морис съехал не только с моих коленей, но и с самого диванчика, прямо на пол. Красиво так грохнулся, с эффектным опрокидыванием подноса со стола, за который пытался зацепиться. Пока он поднимался и отряхивался, я уже ускакала на каблуках к выходу из столовой. Дверь мне галантно распахнул пошире Эрик Кларксон.

— В западном крыле Штаба сейчас посвободнее в коридорах, — любезно подсказал он.

Благодарить мне было некогда, так что я просто кивнула и свернула налево в сторону западного крыла.

— Вернитесь, мисс Габруа! — раздался грозный голос куратора. — Мы не договорили!

— Потом как-нибудь договорим! — крикнула я через плечо и прибавила ходу.

— А я сказал — сейчас! — гаркнул Морис.

Он рванул за мной из столовой, стены которой затряслись от взрыва хохота за его спиной. А застывший на пороге Эрик согнулся пополам от смеха, привалившись к дверному косяку и пряча лицо в ладонях.

Я мысленно застонала и перешла на бег, но куратор не отставал.

Трындец мне.

примечание автора: мне тут читательница Олеся Чадова (@SkyLeksa) нарисовала открытку с изображением Фло и Мориса в облике мейн-куна, и это такое точное попадание, что я не могу перестать верещать от восторга)))) выражение морды кота просто пять баллов)))))))

Глава 13. Многорукий одноглаз

В который раз уже неслась через атриум по коридору Главного Штаба и думала, что я какая-то фееричная неудачница.

Мама мне, конечно, всегда говорила, что у меня ручки из причинного места, но с головой как раз все всегда было в порядке. А тут прям как сглазили, честное слово!

В сглазы я, конечно, не верила, но в них верить было приятнее, чем в собственную тупость.

Не знаю, что там от меня хотел Морис, но смотреть в глаза мне ему совсем не улыбалось.

Трепала за щечки собственного куратора… Боги! Ну как можно было влипнуть в такую идиотскую историю?!

Впрочем, стоит признать, что с момента моего пребывания в Штабе я пока только в такие истории и влипала. Пожалуй, теперь меня спасёт только чудо.

— Стойте, мисс Габруа! Да стойте же! Вы вечно от меня бегать будете?

— Если понадобится — буду! — воскликнула я, не сбавляя темпа.

— Да я всего лишь хочу… Ох…

— Мистер Кларксон, что с вами? — раздались обеспокоенные голоса за моей спиной.

Я оглянулась на бегу.

Двое парней подскочили к Морису, который вдруг привалился к стене и начал медленно оседать на пол. Он смотрел в одну точку перед собой и держался за шею. Он не мог видеть то, что видела я, потому не понимал, что с ним происходит. Зато я прекрасно все поняла, охнула и остановилась.

— Отойдите от него немедленно! — крикнула, заклинанием отшвыривая пареньков подальше от Мориса.

— Эй, ты чего? — возмутился один парень, но я его проигнорировала.

— Не подходите к нему! — ткнула пальцем в Мориса. — У него прямо сейчас Тень крадут, приблизитесь — ваши тоже заберут!

Все находящиеся в этот момент в атриуме инквизиторы отскочили на несколько метров, с недоумением и опаской глядя на моего куратора.

Тот кое-как сфокусировал на мне взгляд, дыша тяжело и рвано.

— Что… происходит? — хрипло спросил он.

— На вас напала Одинокая Тень.

— Где? — прохрипел Морис, вращая головой. — Я никого не вижу… И не чувствую… Только шею колет… И дышать… тяжело…

— Еще бы она не колола, — невесело усмехнулась я, нервно сглатывая. — К вашей шее сейчас присосалось примерно пятнадцать ртов с острыми зубами, было бы странно, если бы это было приятно.

— Чего?! — Морис вытаращился на меня, как на сумасшедшую.

Его можно понять. Он-то не видел того чудовища, которое сейчас мутным фиолетовым облаком облепило куратора. Одинокая Тень представляла собой хищного духа из мира Теней. Огромная одноглазая тварь, выше человеческого роста, состоящая из плотного фиолетового дыма. С многочисленными руками-щупальцами, которыми оно сейчас крепко удерживало Мориса. И с двумя десятками ртов, таких маленьких круглых ротиков с очень острыми зубками, которыми тварь впивается в шею жертвы, и от которых потом на шее остаются следы-круги, видимые только теневикам.

А вот всем остальным — невидимые. В том числе Морису, который не мог ни разглядеть своего врага, ни напасть на него, ни хоть как-то защититься.

Это я и объяснила куратору в двух словах, лихорадочно соображая, а что я-то сейчас могу сделать.

— Какая прелесть… Невидимый и неосязаемый враг высасывает из меня неведомую хрень под названием Тень, а я, один из лучших инквизиторов во всем Генеральном Штабе, понятия не имею, что этому противопоставить, — пробормотал Морис. — Какой чудесный сюрр… Ну чего вы стоите, мисс Габруа? Не хотите мне как-то помочь?

— Я думаю, как это сделать, — буркнула раздражённо. — Я не могу убить эту тварь, пока она от вас не отлипла, иначе уничтожу и вашу личную Тень, и уже никак вам не помогу.

Можно ли как-то безопасно прервать весь этот дивный процесс поглощения Тени? Думай, Фло, думай! Да поживее, пока куратор еще держится…

Ох, демоны! Я не это имела в виду, когда просила о спасительном "чуде"!

Инквизиторы вокруг тревожно шептались, не зная, что делать, чем они могут помочь. И все с надеждой смотрели на меня. Ну етить-колотить!.. Нашли тут великую спасительницу… Я за прошедший день уже двоих с того света вытянула и не представляла, как сейчас буду вытягивать третьего.

— Этот ваш ритуал с возвращением Тени жертве, — прохрипел Морис, сползая от слабости уже на пол вместе с невидимой для него присосавшейся тварью. — Он разве не подойдет? Вместе с ритуалом вы ставите защитную печать. Мне бы она сейчас очень пригодилась, честное слово. А то я уже того… на грани…

Морис судорожно вздохнул, взгляд его помутнел.

— Известный мне ритуал подходит только для возвращения уже полностью украденной Тени. Я понятия не имею, как может повлиять на вас ритуал, если я начну проводить его прямо сейчас, в процессе поглощения, так сказать.

Морис пробормотал что-то неразборчивое и явно нецензурное.

— Вы собираетесь мило стоять в сторонке и наблюдать, пока я сдохну? Флорианетта, сделайте что можете, прямо сейчас! Считайте это приказом! Пожалуйста… Не хочу я отдавать свою Тень и смиренно ждать, пока остановится мое сердце…

— Но побочные эффекты…

— Да плевать мне на побочные эффекты!! — яростно выдохнул Морис из последних сил. — С чем угодно разобраться проще, чем со смертью!

Ну, я бы так не сказала…

Впрочем, ладно, не мои проблемы. Плевать так плевать. Может, никаких побочек и не будет. А если что-то пойдет не так, я не виновата. У меня тут, вон, целая толпа свидетелей среди инквизиторов собралась.

Удивительно богатый на впечатления сегодня день. С представлениями на выбор: куратор-догоняющий и куратор-подыхающий. Даже не знаю, что и хуже.

Тьфу ты, Фло! Соберись давай и работай, работай!..

Приближаться к Морису было страшно. Потому что Одинокая Тень хоть лично для меня и не опасна — теневиков вроде меня они не трогают — но все равно выглядела эта тварь совершенно жутко. Да и мало ли что она может выкинуть?

Тварь крепко обвила Мориса поперек туловища, пытаясь высосать из него Тень. Получалось плохо, медленно, потому что Морис отчаянно сопротивлялся. Я даже глянула на него по-новому и с глубоким уважением, потому что обычно твари высасывают что надо за считанные секунды. А тут — уже не одна минута прошла, а тварь все еще не могла завершить начатое. И это значило, что у Мориса очень мощный и развитый магический стержень, а еще — большая сила воли и отчаянная жажда к жизни. И высокая концентрация внимания — потому что без этой черты характера долго противостоять Одинокой Тени невозможно. Они как раз привычные нападать на магов в момент рассеивания внимания, в иных случаях начинают действовать медленнее.

В общем, молодец Морис, ничего не могу сказать. Сильный он и явно дико упрямый, раз до сих пор сопротивляется. Но сам себя он сейчас не спасет.

Мне пришлось изрядно попотеть, пытаясь сдвинуть фиолетовые щупальцы так, чтобы открыть себе доступ к точке солнечного сплетения Мориса. Мало того что обвит куратор был очень туго, так еще и сами прикосновения к щупальцам вызывали отвращение. Скользкие, холодные, мерзкие. Они с силой сдавливали грудную клетку, вот куратору и дышалось тяжело.

Наверное, это совершенно дикое и страшное ощущение, когда знаешь, что тебя сейчас держит в объятьях смерти некое чудовище, а ты не то что защититься, а даже разглядеть его не можешь.

И, наверное, не менее дико и нелепо со стороны выглядела я сама, борющаяся с невидимой для остальных тварью, пыхтя и кривясь от отвращения.

— Я надеюсь, это вас не от меня так подташнивает? — хрипло спросил Морис. — Больно вас перекосило. Я вроде не настолько противный. Вы вон меня даже за ушком чесали.

Боги, он одной ногой в могиле, а еще умудряется иронизировать. Совсем чокнутый.

Впрочем, его взгляд изменился, когда он увидел, что мои руки оказались испачканы противной фиолетовой слизью. Тварь-то он не видел, и, возможно, до сих пор не осознавал до конца реальность происходящего, а вот слизь на моих руках проявилась и выглядела вполне материально и многоговоряще.

Ладони пришлось вытереть прямо об свою одежду, чтобы ускорить процесс, и ошалелый взгляд Мориса завис на изучении фиолетовых пятен на моей юбке.

А я сосредоточилась на нужных заклинаниях. Тварь нельзя было убивать, нужно было ее прогнать, аккуратно выудив из нее частично поглощенную Тень. Это было сложно, очень сложно, у меня руки дрожали от напряжения, когда я вливала в Мориса нужную магию и с силой удерживала его Тень на месте в тихом, незаметном простому человеческому глазу противостоянии с тварью.

Плохо, конечно, что я сегодня уже изрядно потратила свой магический резерв… Целых два раза проводила ритуал и еще толком не восстановилась. Поэтому действовать было вдвойне сложнее. А тут еще тварь упорно цеплялась за Тень и не желала ее отдавать…

Я напрягалась изо всех сил, на лбу выступила испарина, и в какой-то момент подумала, что может, ну его? Оставить тут куратора тихонечко в уголочке, может, мне повезет, и меня не вышвырнут из Штаба, а переведут в другую группу стажеров… Где будет не такой, хм… Экстравагантный куратор.

Наконец, я почувствовала, как сопротивление начинает ослабевать, и я усилила напор, ощущая сильное головокружение. Перед глазами заплясали цветные пятна, но я упорно гнула свою линию, и тварь всё-таки отступила. Отделилась от Мориса, отполза с тихим шелестом. Сейчас она ослабла и ни на кого нападать не будет. Мне бы следовало убить ее незамедлительно, но если бы я отвлеклась, то больше не смогла бы магией удерживать Тень Мориса.

Я ведь еще не завершила ритуал. Мало было перетянуть Тень на свою сторону, так ее еще нужно было как-то удержать на месте и закрепить в теле Мориса, пока тонкая материя Тени не улетучилась, не рассеялась в воздухе. Поставить закрепляющую печать — это было самое сложное. На это уходила вся моя энергия, вся концентрация внимания.

В какой-то момент показалось, что ничего не получится. Тень ускользала, не слушалась, не хотела держаться в моих ослабших пальцах. С каким-то отчаянным воем и дикой головной болью я вложила все оставшиеся силы в заклинания… и, наконец, закрепляющая печать появилась. Правда почему-то она была не черной, а золотой, но сейчас мне разбираться с этим было некогда. Да и сил разбираться не было. Главное, что ритуал завершён успешно, и опасность осталась позади.

Я сидела на коленях и смотрела в одну точку, понимая, что не могу сейчас доползти до столовой с ее спасительной едой. Чувствовала себя… никак. Думаю, даже стала слегка прозрачной, потому что удерживать собственную телесность я сейчас была не в состоянии. Тут уже никакие очки не помогали.

— Мисс Габруа, вы как?

Кто-то тряс меня за плечи, кто-то вглядывался мне в глаза, но не мог добиться от меня какой-либо реакции.

Я была выжата в ноль. Поэтому позволила себе прикрыть глаза и завалиться на бок, упав кому-то на руки. Судя по знакомому терпкому мускусному запаху — на руки самому Морису. Который каким-то образом уже перевел дух и успел подхватить меня до того, как я могла удариться головой о кафель.

Даже в почти бессознательном состоянии восхитилась тому, что Морис после такой серьезной трепки нашел в себе силы не только осознавать происходящее, но еще и активно действовать. Другие спасенные мной инквизиторы долго валялись потом пластом.

Его рука скользнула по моей шее, нащупывая пульс, и я поймала себя на дурацкой мысли, что мне очень нравится это прикосновение… И я была бы даже не прочь его как-нибудь продлить…

Ох, сильно же меня контузило, раз такие мысли голову посещают.

— В целительское крыло ее, срочно, — раздался тревожный голос Ильфорте рядом.

Видимо, он пытался поднять меня, но Морис шикнул и резко подхватил на руки.

— Я сам отнесу, — процедил он сквозь зубы и понес меня прочь по коридорам.

Голос такой жесткий, а походка бодрая и устойчивая, словно бы не его сейчас вытаскивали с почти что того света. А наоборот — меня. Удивительно упрямый инквизитор с какой-то многократно ускоренной регенерацией. Мне бы такую!

— Спасибо, Флора, — услышала я его тихий голос краем уплывающего сознания.

"О, а вот и слуховые галлюцинации в виде благодарного куратора подъехали", — думала, уткнувшись носом в расстегнутую на две пуговицы рубашку Мориса.

И жалела, что у меня сейчас нет сил поднять руку и коснуться теплой кожи. Наверняка бархатистой и очень приятной на ощупь.

А жаль. Сейчас бы это могло прокатить за состояние аффекта.

Глава 14. Гневный смерч

До утра меня продержали в лечебнице, пичкая десятками восстанавливающих зелий.

Мне было очень плохо. Истощение оказалось более внушительным, чем я полагала. Всё-таки сказалась трата энергии аж на три сложных ритуала в течение одного дня, да еще такой адовый третий. Не знаю, правильно ли я поступила, удерживая Тень Мориса прямо в процессе поглощения… Может все же стоило позволить эту Тень полностью украсть, а потом уже пытаться возвращать ее обратно… Но что сделано, то сделано.

С другой стороны — это был крутой опыт, такой ритуал я сама еще не проводила. Знала теоретически, как его делать, но на практике не доводилось пускать эти чары в ход. А теперь вот у меня был реальный опыт в реальной ситуации, и это на самом деле бесценно.

Ночь провела в полубредовом состоянии. Даже словила галлюцинации в виде обеспокоенного Мориса, сидящего у моей больничной койки, держащего за руку и вливающего в меня свою магию. Наверное, я всё-таки сильно приложилась головой, раз такое привиделось.

Но благодаря сумрачному глори, стоящему ночью на страже, я довольно быстро пришла в себя. Гораздо быстрее, чем восстанавливалась бы одна, без своего родового фамильяра. Впрочем, даже быстрее, чем обычно восстанавливалась с Глориком, но, видимо, он сильно постарался в этот раз.

Так что к утру была уже бодрой, несмотря на дикий недосып. И ввалилась на завтрак в столовую с колоссальным желанием съесть хотя бы половину слона. Поэтому снова набрала полный поднос еды, ела как не в себя и много думала.

А подумать было о чем.

Я не понимала, откуда столько Одиноких Теней взялось в Генеральном Штабе. Дело в том, что сами по себе эти твари где попало расхаживать не могут. Ну не могут они просто так вырваться из Теневого города и начать расхаживать по городам. Это в принципе невозможно. Тварям нужны определенные условия перехода в нашу реальность, им нужна правильная энергетическая подпитка, чтобы передвигаться по той или иной местности.

А это значит что? Это значит, что кто-то тварей в наш мир призывает. Регулярно, с завидным упорством. Да не просто в наш мир, а впускает их в Генеральный Штаб, куда, вообще-то, очень строгий вход. Просто так, через единственную заколдованную дверь, через зачарованные окна ни одна живая душа, ни одна тварь, даже из Теневого города, не пролезет. А это значило, что в Штабе завелась змея, которая травит своих же. И это очень плохая новость.

Обо всем этом я и рассказывала Кейджу, который сегодня составил мне компанию за завтраком. Он хмурился и слушал меня очень внимательно, даже делал какие-то пометки в своем блокноте.

— Хреново, если среди нас змея завелась, — произнес он, задумчиво потирая подбородок. — В Штаб очень серьезный отбор, левый человек сюда не проникнет. Это физически невозможно. Но что-то не сходится. Как руководство могло проглядеть инквизитора, который творит черти что под носом?

— Значит, умело прячется. Или нашел некую лазейку.

— Есть идеи, для чего кто-то может призывать Одинокие Тени в Штаб?

Я неопределенно пожала плечами.

Была у меня одна мысль, для чего тварей могли запускать в наш мир, но эту мысль следовало обмозговать. И для начала обсудить ее со своим куратором.

Кстати о нем.

— А как себя чувствует Шмо… мой куратор? — осторожно спросил я у Кейджа.

Говорить о кураторе я вообще боялась, после своей вчерашней выходки с котом. Впрочем, при мне никто из инквизиторов эту тему не поднимал. Больно всех впечатлило нападение на Мориса и его спасение.

— Со вчерашнего дня его не видел еще, но вроде он вполне бодрый. Хмурый, правда, вчера весь вечер ходил да все на эту закрепляющую защитную печать на руке поглядывал. Думаю, ему, как руководителю, крайне неприятно, что его фактически спасла от смерти какая-то стажерка, — хохотнул он.

Я усмехнулась. Да уж, Морис явно не в восторге от всей этой ситуации.

— По идее, он должен наградить тебя, как минимум премией, — продолжал Кейдж, лениво попивая уже остывший чай.

— Ну-ну. Не уверена, что он даже "спасибо" мне скажет.

Хм, или он уже говорил "спасибо"? Сознание последние сутки было путанное, трудно было отделить морок от реальности. Разум упорно гнул свое линию и утверждал, что Морис не может быть благодарным. Чутье, в противовес, говорило, что мне не привиделось, и куратор еще и ночь у моей больничной койки провел, помогая быстрее восстановиться, иначе вряд ли бы я сейчас такой бодрой была. От этого почему-то мурашки побежали по спине. Ох, как все сложно…

— Да брось, — махнул рукой Кейдж. — Морис у нас очень вспыльчивый, конечно, сложный по характеру, но он справедливый и очень грамотный руководитель. Ты знаешь, что именно он тут структуру всего Штаба грамотно реорганизовал? Ну вот. Он бывает очень жесткий в своих методах, но всегда справедливо как наказывает, так и награждает тех, кто этого заслуживает. А ты уж точно заслужила.

— Я заметила, что мистер Кларксон тут на большом счету даже у пожилых инквизиторов.

— Ну да, — охотно кивнул Кейдж и тут же весело усмехнулся. — Он тут вообще всех застращал.

— Каким образом?

— Ну, ты же знаешь, что он метаморф?

Я нервно дёрнула глазом.

О да. Я уже это знала. Кто бы раньше сказал…

— Помимо того, что он метаморф высшего ранга, так он еще и очень хорошо умеет подбирать ко всем рычаги воздействия на психику. Инквизиторы раньше разболтаны были, руководство слушали через пень колоду. Но Морису дали большие полномочия, он всего лишь за год вошел в Высший Совет Инквизиции.

— Ого, — удивилась я. Вообще-то, в этот Совет, являющийся высшим звеном в Штабе, некоторые пытаются пробиться всю жизнь. — Я думала, он просто куратор стажёров.

— Да нет, это его развлечение скорее, — улыбнулся Кейдж. — Он хороший преподаватель, хотя и некоторые методы у него довольно своеобразные. Но новичков застраивает быстро. Впрочем, он и руководителей всех отделов быстро застроил в свое время.

— Каким образом?

— Ну, знаешь… Довольно сложно спорить с инквизитором, который то и дело превращается то в дракона, за шкирку вышвыривающим нерадивых коллег из своего кабинета, то в огнедышащую саламандру, которая сжигает все твои отчеты, а потом стоит над твоей душой прямо в таком виде и ласковым голосом, клацая острыми зубами, учит правильно составлять отчеты и следовать инструкциям, а не бить баклуши. Поверь, после парочки таких показательных выступлений любой инквизитор становится шелковым и покладистым.

— Тебе самому от него как, доставалось? — спросила с улыбкой, помешивая четвертую ложку сахара в чае.

— Было дело, — улыбка Кейджа стала еще шире. — Я накосячил серьезно, прошляпил появление демонов в одном секторе, который был под моим надзором. А накосячил, потому что отвлекся из-за одной кобры. Знаешь, я дико боюсь… боялся змей. И когда занял удобную позицию в засаде в лесу, там как раз оказалось целое логово этих чудных змеек. Я от них шарахнулся, решил сменить заранее оговорённую позицию. Подумал, что мне за это ничего не будет, мол, какая разница… Но разница была, и я прошляпил демонов. Еще и приказ руководства нарушил получается. Морис потом с месяц контролировал каждый мой шаг, являясь в облике гигантской кобры. И доброе утро желал, нависая надо мной с раздвоенным языком за завтраком и ненавязчиво обвивая меня чешуйчатым хвостом. Завтракал я тогда очень плохо, сильно похудел. Ну зато змей больше вообще не боюсь.

Я прыснула от смеха, представив себе всю эту картину, Кейдж и сам рассмеялся.

Он хотел еще что-то сказать, но в этот момент мы с ним оба вздрогнули всем телом от истошного вопля на всю столовую:

— ГДЕ ОНА?!

Мы с Кейджем одинаково недоуменно вытаращились на Мориса, стоявшего на пороге столовой. Разъярённый, с гневным взглядом на какой-то подозрительной стадии бешенства, он распахнул двери пинком ноги и оглядел помещение. Почти сразу обнаружил меня, яростно рыкнул и направился прямиком ко мне.

— По-моему, он не хочет меня награждать, — пробормотала я, дрожащими руками поставив кружку чая на стол.

Понятия не имела, с какой целью ко мне приближался гневный смерч по имени "Морис Кларксон", но моя пятая точка подсказывала, что новые приключения уже ждут нас с распростёртыми объятиями.

Этот злобный вихрь остановился около меня и рывком поднял на ноги, схватив за локоть.

— Ты!! Идёшь со мной. Немедленно!

— Морис, ты не забываешься?.. — начал было Кейдж, привстав со скамьи.

— Молчать! — гаркнул куратор. — Я не давал тебе слова!

Так чувственно гаркнул, что Сивронский молча сел обратно на скамью, а я безропотно последовала за Морисом. Он чуть ли не волоком тащил меня из столовой, и все провожали нас недоуменными взглядами.

— Не могли бы вы объяснить, что происходит? — робко спросила я.

— Это ты мне сейчас будешь объяснять, — прорычал Морис.

Он притащил меня в какую-то пустую аудиторию и с грохотом захлопнул за нами дверь.

— Вы меня пугаете, господин инквизитор, — сказала я, на всякий случай отскочив от Мориса подальше. — С вами все в порядке? Как ваше самочувствие?..

Морис развернулся ко мне, и я ойкнула от этого его яростного взгляда, этих серых глаз с вертикальным зрачком.

— Ты что натворила? — зашипел Морис, медленно надвигаясь на меня.

Глаза его метали молнии, на скулах играли желваки, а руки были плотно сжаты в кулаки.

— Когда? Вчера? Вообще-то я вам жизнь спасла, если вы не заметили! И я не помню, чтобы разрешала вам обращаться ко мне на "ты", и..

Морис зарычал не иначе как на финальной стадии бешенства, и я испуганно замолчала.

— Где она у тебя? — резко спросил Морис.

— Чего? Что — где? Кто — она? — не поняла я.

Куратор неожиданно дернул меня на себя и начал бесцеремонно вертеть и осматривать мои руки. Задрал мои рукава, тщательно оглядев запястья, но явно не обнаружил искомого.

— Где она?! — снова спросил он.

— Да о чем вы?..

Морис вдруг дёрнул мою блузку в стороны и стянул ее с моих плеч. Жемчужные пуговицы покатились на пол, и я ахнула, пытаясь прикрыться.

— Вы что себе позволяете?!

— Метка!! — гаркнул Морис, уставившись взбешенным взглядом на мое предплечье. — Как ты это объяснишь, о милейшая Флорианетта?

Я посмотрела на свое левое предплечье. На нем красовался красивый золотой узор, которого раньше не было. Витиеватые руны с растительным орнаментом, складывающиеся в некое подобие круглой печати.

Морис приставил рядом запястье своей правой руки, на которой была точно такая же печать. Закрепляющая печать, которую я вчера на него поставила, но которая почему-то до сих пор не сошла на нет.

А еще… она выглядела немного неправильно. Помимо странного золотого цвета на ней было несколько рунических витков, которые я вчера не заметила, просто не обратила на это внимание от дикой слабости. Этих витков там быть не должно было. И уж тем более этих витков, как и вообще печати, не должно было быть на моем предплечье.

— Знаешь, что это такое? — яростным шепотом спросил он меня.

Я нервно сглотнула.

Знала. И понятия не имела, как так получилось! Это должна была быть самая обычная закрепляющая печать, удерживающая Тень, ничего более. Мне казалось, что я все делала правильно, я ведь так старалась, столько сил вложила… Я не могла ошибиться! Это в принципе невозможно! Я уверена в каждом своём вчерашнем заклинании. Они были такие же чёткие и выверенные, как и ранее, с предыдущими жертвами в Штабе. Тогда почему?..

— Я вот только что узнал. Проконсультировался со специалистом по рунам с уточнением, почему моя закрепляющая печать золотая, а не черная. Но оказалась, что она закрепляющая, но немного не то закрепляющая, как ты считаешь?

Я снова нервно сглотнула, боясь поднять глаза на куратора. Во рту резко пересохло.

— Я… Я случайно, господин инквизитор! Это нелепая ошибка… Я… Понятия не имею, как так вышло… Честно!.. И сожалею, что все так сложилось, но обещаю, что…

— Ах, случайно, — ядовитым голосом пропел Морис. — Объясни мне, Фло, как?.. КАК можно было случайно обручить себя со мной? Вместо того чтобы просто спасти?

У меня не было ответа на этот вопрос. Я вчера искренне старалась спасти Мориса и не представляла, в какой момент и по какой причине что-то пошло не так, и вместо обычного закрепления Тени за магом, я еще и закрепила его за собой брачной руной.

— Что будем делать с этим? Есть варианты?

На этот вопрос у меня тоже не было ответа.

Я облизнула пересохшие губы.

— Может… Может, просто подождем? Может, она сама по себе сойдёт, а?

Морис широко улыбнулся. Но эта его улыбка… Думаю, с такой улыбкой в Аду встречают грешников.

— Сойдет она, ага. Сама по себе, как же. Знаешь, что я с тобой сейчас сделаю?

— Отпустите? — с надеждой спросила я.

Морис двумя пальцами развернул мой подбородок так, чтобы я посмотрела ему в глаза. Он склонился надо мной так низко, что я чувствовала его горячее дыхание. А его ладонь подозрительно поползла по моей спине и талии.

— А может, я просто сейчас возьму свое, раз уж всё так удачно сложилось, а? — прошептал он мне почти в самые губы. — Прямо здесь и сейчас. Раз я теперь имею на это право как твой… жених. Ну, что скажешь, дорогая моя невеста?

Глава 15. Получите, господин инквизитор!

Мне бы смутиться словам Мориса, возмутиться. Но я разозлилась. Сильно. Пожалуй, неожиданно для самой себя.

Резко вырвалась из хватки Мориса и больно ткнула ему пальцем в грудь.

— Слушай, ты, индюк напыщенный! Это случайность, понял? Никакая я тебе не невеста!

Я явно перегибала палку, переходя на "ты" и обращаясь так к куратору. Ставила под удар все свои труды за последние пять лет.

Ой, плевать! Мы с этим куратором с первой же встречи за все рамки зашли, глупо это отрицать.

А сейчас я стояла в блузке с порванными пуговицами, с видом, явно далёким от тихой и мирной стажерки, попавшая в совершенно идиотскую ситуацию, так что терять мне особо было нечего.

С какой стати я должна вести себя мирно, если со мной тоже перегибают палку?

— Да я не то чтобы настаиваю, но брачные руны говорят об обратном, не находишь?

— Это случайность! И в этом ты виноват!

— Я?!

— Да, ты! — рявкнула, не заметив, как гневно вцепилась в рубашку Мориса, пригятивая его к себе. — Я говорила, что не ручаюсь за исход ритуала, если буду прямо в процессе поглощения Тени ее возвращать! Вот, пожалуйста, так и случилось. Просил вытащить тебя любой ценой? Ну вот, я вытащила! Мог бы хоть "спасибо" сказать!

— Вообще-то, я сразу же сказал, — парировал Морис. — И готов сотню раз повторить: спасибо, что меня спасла. Я, между прочим, уже досрочно отдал приказ о зачислении тебя в штат инквизиции сразу же после прохождения стажировки, и позаботился о том, чтобы тебе премию выписали в пятикратном размере жалованья. И я почти всю эту ночь провел в лечебнице, восстанавливая твой магический резерв. Ты была выжата в ноль и сама по себе восстанавливалась бы долго, я помог.

Так, значит, это у меня были не галлюцинации, хм. Но все равно… Все равно!..

— Я благодарен, но это не отменяет моего возмущения. Кстати, очаровательно, что я уже второй день благодаря тебе не сплю, правда же? — голос Мориса так и источал сладкий яд. — То в наручниках отоспаться не удалось под воздействием этой твоей идиотской сыворотки, то вот всю ночь за ручку держу, магию свою вливаю, заклинания восстановления наговариваю…

— А, так вы просто нервный и невыспавшийся, господин инквизитор? — прервала я. — Что, некому было вам постель согреть? Пару дней не потерпеть, нервы уже сдают? Вам бы курс валерьяночки пропить. Рекомендую.

Глаза Мориса яростно сузились, но прежде чем он ответил, я продолжила:

— Как бы то ни было, а за побочки я не отвечаю!..

— Какая, к демонами, побочка, Флора? Об этом я тоже успел проконсультироваться. Побочкой тут могли бы быть мои личные сбои в магии, вплоть до полной ее потери на несколько дней. Побочкой могли быть проблемы физического характера, например, адская слабость, плохая работоспособность каких-то отдельно взятых внутренних органов. Но обручение?.. Это не побочка, милейшая. Это черт знает что!

— Я не знаю, в какой момент что-то пошло не так, но…

— Ты продолжаешь уверять меня, что сделала это случайно, — усмехнулся Морис. — Но я тебе не верю. Ты нарочно наплела что-то своими хитрыми ритуалами.

— Да на кой мне это надо?!

— О-о-о, да тут масса вариантов. Например, ты находишься в сговоре с некой вражеской силой, которая задалась целью выкосить всех инквизиторов, и ты всеми путями пытаешься вывести из игры того, кто занимается этой проблемой вплотную.

— Чего?! — опешила я. — Зачем бы я тогда тебя вчера вытаскивала с того света, да еще выложившись в ноль?!

— Чтобы расположить к себе, хм? — Морис попробовал отодрать меня от себя, но я не отпускала ворот его рубашки. — Тонкий и продуманный ход, между прочим. Думаешь, мы с таким не сталкивались в работе? Многократно, к твоему сведению. И ты пока вызываешь множество подозрений. С чего я должен тебе верить?

Хм, а правда, с чего? Со стороны-то в самом деле все выглядит так себе…

— Меня в твою группу определили господа Эрик Кларксон и Ильфорте Брандт. Если бы не они, я бы под твое начальство вообще не попала! Есть претензий? Вот к этим господам с вопросами и иди тогда!

— Их ты тоже могла одурманить теоретически, — отмахнулся Морис.

— У тебя все крутится вокруг теорий заговора, что ли?! Других вариантов нет?

— Почему же, есть. Еще ты могла делать всё, чтобы захомутать инквизитора из высшего руководства и быстро продвинуться вверх по карьерной лестнице, — предположил с ядовитой усмешкой этот нахал.

Я аж задохнулась от возмущения.

— Да как ты смеешь!..

— Смею что? — Морис навалился на стол, опираясь на него руками по обеим сторонам от меня. — Говорить правду? Ты всю эту канитель с сывороткой Фелкуса тщательно продумала, как и всякие мелочи, вроде остального содержимого твоей сумочки. Думаешь, я идиот?

— Думаю, вы кретин и самодур, господин инквизитор.

Морис лишь болезненно скривился.

— Небось, ты и невинность-то свою выдумала, чтобы меня лишний раз подразнить. А на самом деле ты очень даже искушенная опытом девушка, верно? Так и тянет проверить.

Он так навалился на меня всем телом, что фактически уложил на стол, а его руки крайне подозрительно поползли вверх по моим бедрам.

Хук справа получился таким хорошим, что Морис от удивления перестал меня удерживать.

— Что ты…

А вот теперь он еще и пошатнулся от звонкой пощёчины, прилетевшей слева.

Я с такой злобой вцепилась в его рубашку и рывком перевернула Мориса, прижав его спиной к столу, что он даже сопротивляться не стал. Только смотрел на меня широко раскрытыми глазами. Даже не брыкался от шока. Лишь попробовал меня осторожно спихнуть с себя, но я, усевшись сверху, крепко держала его за руки, не давая пошевелиться. Склонилась над ним низко, думаю, глаза у меня сейчас метали молнии.

— Ты чего о себе возомнил?! Думаешь, что ты тут самый классный и крутой, что ли? А даже если так! Это не позволяет тебе разговаривать со мной в подобном тоне! И уж тем более не позволяет меня трогать! Еще раз только тронешь — и я как двину… каблуком!

Для наглядности стянула с ноги лабутен и грозно потрясла им в воздухе перед носом куратора.

— Вау, — восхищенно выдохнул Морис, кажется, проигнорировав все мои пламенные слова. — Вот это экспрессия… А вы мне все больше нравитесь, мисс Габруа.

— Молчать! — гаркнула я. — Вы бы хоть прежде чем оскорблять, узнали бы побольше об этих метках, и не только! А то о том, что руна брачная, вы быстро разузнали. А что ее золотой цвет говорит о целомудренности невесты, разузнать не удосужились. Потому что в противном случае метка была бы белая. Белая и со слегка изменившимся рисунком в центре, ясно тебе, кисуля?

Лицо Мориса слегка виновато вытянулось.

— Только у настоящего мужчины есть силы, чтобы не унижать других в попытке казаться сильным, — продолжала возмущаться я. — Знаете, господин инквизитор, вы пока не очень похожи на настоящего мужчину. Говорите и думаете обо мне всякие гадости…

— Да что еще я должен подумать?! — раздражённо воскликнул Морис. — Знаешь, сколько девушек за все время службы пытались меня одурманить? Черт, да я со счета давно сбился! И поверь, их фантазии не ограничивались подливанием приворотных зелий! А тут вдруг — ты… Свалилась сногсшибательная блондинка на мою голову! Ты с первого же момента появления в Штабе мозг мне успешно выносишь, устроила за каких-то два дня хрен знает что, в душу мне сходу запала, успешно вытянула с того света троих, а со мной — ну надо же! — случилась некая эпичная осечка. Случайно, да?

— Куда я там запала? — недоверчиво сощурилась я.

Морис тут же стушевался и, кажется, даже смутился. О, похоже, кто-то ляпнул что-то не то.

— Никуда. Забудь, — проворчал он, отведя взгляд в сторону. — Проехали.

— Да нет, давайте-ка с этого момента поподробнее! Если вы, господин инквизитор, испытываете ко мне некую симпатию, об этом можно заявить прямо, ртом, как это сделали другие, а не выедать мне мозг чайной ложечкой!

— Какие еще "другие"?! — мгновенно взвинтился Морис.

— Другие инквизиторы, кто звал меня на свидание в выходные, — пояснила с нежным оскалом.

— Кто именно?

— А вам-то какое дело?

Морис открыл рот, чтобы ответить, но в этот момент дверь в аудиторию распахнулась, и некто вошел в помещение со словами:

— Морис, ты здесь? Мне передали, что видели, как ты сюда ушел. Я только прибыл и хотел сообщить теб…

Мужчина заткнулся на полуслове, вытаращившись на нас с Морисом. Мы также нелепо вытаращились на него.

Что-то Эрику Кларксону в последнее время прям везет заставать нас врасплох.

Ему, конечно, открылась шикарная картина. Растрепанный Морис, лежащий на преподавательском столе с заведенными наверх руками. И еще более растрепанная я в порванной блузке, сидящая верхом на Морисе, удерживающая его одной рукой и угрожающая ему лабутеном.

— Чего смотрите? — рявкнула я раздраженно. — Да! Это то, о чем вы подумали!

— Это не то, о чем ты подумал! — тут же зашипел Морис.

— Вы уж определитесь как-нибудь между собой, — пробормотал Эрик Кларксон, возведя глаза к потолку. — Морис, когда закончишь брачные игры, загляни ко мне, дело есть.

— Это не брачные игры!! — воскликнул Морис.

Но Эрик проигнорировал его возмущения и доверительным таким тоном обратился ко мне:

— Вы его бейте поаккуратнее как-нибудь. Он мне еще нужен будет сегодня на переговорах, с целой физиономией и хоть немного соображающей головой. Вот завтра можете себе ни в чем не отказывать.

— Ты нормальный вообще?! — вскипел Морис. — Помочь мне не хочешь?!

— Я?! — картинно возмутился Эрик. — Да ну что ты. Наконец-то нашелся тот, кто отомстит тебе за все мои истраченные на тебя нервы. Пойду отпраздную это дело. Не буду вам мешать.

С этими словами он вышел из аудитории, плотно закрыв за собой дверь.

А я словно очнулась и спрыгнула с Мориса, отряхивая одежду и с ненавистью глядя на вырванные "с мясом" пуговицы.

— Проклятье! Это была моя любимая шелковая блузка!

— Я вам куплю новую…

— Да подавитесь вы ей! — прорычала я, завязывая блузку узлом под грудью, чтобы хоть как-то поприличнее выглядеть. — Вы — свинья, господин инквизитор. Разбирайтесь со своими Тенями сами, без меня. А я пошла.

— Вы это куда собрались?

— Туда! — рыкнула через плечо уже на пороге аудитории. — Не нужна мне ваша стажировка. Я ухожу.

— Я вас не отпускал и вашу отставку не приму.

— А мне плевать!

Я с грохотом захлопнула за собой дверь и быстро зашагала по коридору в сторону этажа общежития при Генеральном Штабе. Мне надо переодеться и линять отсюда. Наверное, зря я пошла в инквизицию.

На очередном повороте чуть не налетела на Кейджа Сивронского. Споткнулась, но он подхватил меня под руку, не дав упасть.

— Флора? — он окинул меня странным взглядом, задержавшись на блузке, грубо завязанной узлом под грудью. — Что с тобой?

— Отвали, — грубо отпихнула его в сторону.

Мне сейчас было не до вежливости. И объяснять свой подозрительный внешний вид я не хотела. Особенно учитывая куратора, висящего на хвосте.

— Флорианетта, постойте!..

А вот и сам куратор как раз голос подал.

Я шмыгнула носом и ускорилась, влетая в лифт и истерично нажимая на кнопку закрытия дверей. Однако Морис оказался не менее быстрым, и он шустро влетел в лифт в последний момент. При этом оттолкнув в сторону какого-то другого инквизитора. Даже не глянул на него. Только ударил по кнопкам отмены и другого этажа.

— Зачем вы за мной помчались? Добить хотите?

— Хочу. Но не добить. А извиниться.

Я удивленно вскинула брови. На Мориса, однако, смотреть отказывалась. Нажала на кнопку второго этажа, и лифт снова поехал вниз, но Морис стукнул кулаком по панели, нажимая на отмену и на этаж выше.

— Что вы делаете, господин инквизитор? Вы так лифт сломаете!

— Его нельзя сломать, он заколдованный, — отмахнулся Морис. — Мисс Габруа, нам надо поговорить.

— Вам надо, мне не надо.

— Я прошу прощения за излишнюю резкость.

— В задницу свои извинения засуньте.

— Ну, могу и засунуть, если вам от этого полегчает.

— А вот и полегчает! Засовывайте, хочу на это посмотреть, — я скрестила руки на груди и глянула на Мориса исподлобья.

Он недоуменно захлопал глазками.

— Эмн… Как?

— Ну бумажке напишите, в трубочку скатайте и засуньте куда обещали.

Губы Мориса дрогнули в улыбке.

— Я прошу прощения за свою резкость, — повторил он напряженным голосом. — Возможно, я был не прав и несправедлив по отношению к вам.

— Только лишь "возможно"?

— Хорошо… Был не прав и излишне резок. Я прошу прощения. И признаю свою вину.

— Это не отменяет того, что вы мудак.

— Мисс Габруа, встаньте на мое место хоть на мгновение, — устало вздохнул Морис. — Ну вы со стороны-то посмотрите на все недавние события. Я тоже не железный, в конце концов! Я в шоке и не понимаю, чего ещё можно от вас ожидать! И, между прочим, понятия не имею, что делать с этими печатями на наших руках.

— Я тоже, — буркнула, нажимая вновь на кнопку второго этажа; лифт на миг остановился и снова поехал вниз.

— Да что вы все время жмете на эти кнопки!

— Мне нужно добраться до своей спальни, куда позавчера доставили мои вещи. Я, если вы не заметили, благодаря вам пребываю в несколько потрепанном виде. Мне нужно переодеться и убраться как можно дальше от Генерального Штаба. Ноги моей больше тут не будет.

— Вас никто не отпускал, мисс Габруа.

— Мне плевать. Я сама отпущусь. Главное уйти от вас подальше.

— Да никуда ты не уйдёшь от меня! Ясно?

Он раздраженно стукнул по панели, отменяя движение лифта вниз.

А сам лифт странно задребезжал, резко остановился, и свет в нем погас.

Глава 16. Наощупь

Я попробовала наощупь потыкать в другие кнопки, но лифт не реагировал. Морис тоже попробовал, но с тем же результатом. Он издал нервный смешок.

— Да ладно? Серьезно? Мисс Габруа, что у вас за аура такая, что вокруг вас начинает ломаться то, что никогда не ломалось и в принципе своём сломаться не может?

— А я-то тут при чем?!

— Ну а как иначе объяснить то, что впервые в истории зачарованный лифт в Генеральном Штабе вдруг перестал работать? Это в принципе своем невозможно! Он же на магии держится, это не просто механизм!

— И из этого вы сделали гениальный вывод, что в остановке лифта виновата я. Как удобно винить во всем кого угодно, кроме себя! Это вы, между прочим, истерично дубасили по панели управления!

— Да ее хоть ногой проломить можно, все равно это лифт не остановит, — фыркнул Морис. — А вы уже принесли столько проблем, что я не удивлюсь, обнаружив, что это ваших рук дело.

Я бессильно зарычала, сжав руки в кулаки. Мужчины!!..

А толку-то от моей злости?

Темно было хоть глаз выколи. Ни единого огонечка. Темноты я не боялась, как и закрытых помещений, но чувствовала себя крайне неуютно в одном темном лифте с Морисом. Он при свете-то навевал на меня лёгкую панику с привкусом адреналина, а сейчас стало как-то особенно волнительно.

Куратор чем-то шуршал и недовольно приговаривал:

— Ерунда какая-то…

— Что такое?

— Связной браслет не работает… Он не может не работать просто так. В Штабе у меня никогда с этим проблем не было.

— А магия? Магия вообще работает?

Я прищёлкнула пальцами, пытаясь разжечь искру, но ничего не получилось. Судя по звукам, Морис также пытался колдовать, но без толку.

— Такое чувство, что мы находимся в зоне какого-то магического блока, — задумчиво произнесла я.

— Но откуда ему тут взяться? Хм… Погодите минутку, где-то тут… Сейчас попробую добраться до связного маячка, он должен без магии работать, и он должен быть где-то над панелью, или… Проклятье, не помню, где именно его расположили… Никогда им не пользовался…

Морис, кажется, ощупывал верхние панели лифта в попытке что-то отыскать, но в темноте не мог найти искомое. Да и панели располагались высоко, наверное, Морису приходилось балансировать на носочках.

— Проклятье, панель без магии фиг откроешь… Не могу ногтями подцепить… Какой идиот так спрятал маячок… Руки бы ему оторвал…

— Я могу как-то помочь?

— Ногти свои одолжите?

— Обойдётесь.

— Ну что вы так сразу… Ладно, мисс Габруа, раз уж вы жаждете помочь, будьте любезны, пока я тут копаюсь, достаньте артефакт в кармане моих брюк, медальон. В него впаян световой камень, он природного происхождения, должен работать и без магии. Подсветите мне, пожалуйста, а то мне тут ничего не видно, и я не могу понять, как… Что вы делаете?

— Достаю из кармана связной артефакт. Вы же сами попросили только что.

— Это не карман! И это не артефакт!

— Да я-то откуда знаю? Я же ничего не вижу! А, вот, вроде нащупала что-то…

— Да перестаньте вы уже нащупывать!! Это не… хотя, я передумал, продолжайте.

Шумно выдохнула через нос, радуясь тому, что вокруг темно. А значит, моих горящих от смущения щек не видно.

Руки мелко подрагивали от волнения.

Да где у него тут карманы вообще?!

— Простите, я такая рассеянная и медлительная…

— Ничего-ничего, ваша медлительность начинает мне нравится… Ох.

— Что случилось? — спросила обеспокоено, больно сдавленно прозвучал голос Мориса. — Вы в порядке, господин инквизитор?

— Да, все супер, я тут, продолжай, у тебя прекрасно получается…

— Что получается?

— Ласкать, то есть я хотел сказать — искать артефакт, да…

— Вот, нашла! — воскликнула я, выудив, наконец, какой-то медальон из кармана чертовски узких брюк-как-он-их-носит-вообще.

Изо всех сил старалась не думать о том, как мне только что пришлось лапать куратора. И в каких местах.

Сам куратор оторвался от лифтовой панели и развернулся ко мне. Его глаза странно блеснули в слабом голубоватом свете, исходящем от медальона.

А мне показалось, что воздух вокруг накалился. Стал более густым, вязким.

— Куда вам подсветить? — голос мой был какой-то нервный и подрагивающий.

Морис неожиданно мягким, я бы сказала — ласковым жестом накрыл мою ладонь, в которой я держала медальон. Его слабый свет тут же погас, и в лифте снова стало темно. А у меня резко пересохло во рту от нежных поглаживаний по руке.

— Нам уже не нужен артефакт, — услышала я низкий голос Мориса.

Вторая его ладонь скользнула по моей талии и уверенно поползла вверх. Не могу объяснить, почему, но у меня внутри уже все звенело от напряжения. Мне казалось, что я сейчас похожа на натянутую струну, которая может лопнуть в любой момент.

Кажется, этот мужчина вызывал во мне слишком сильные, яркие, неправильные эмоции. И мне следовало бежать от него как можно дальше. Или, наоборот, кинуться к нему в объятия? Ох, я не определилась…

— Что вы делаете, господин инквизитор? — спросила почему-то шепотом. — Зачем вы-то меня ощупываете?

— Ищу ваши губы.

— З-зачем?

— Хочу проверить их мягкость и упругость.

— Это не губы!!

— Но упругость тут тоже можно проверить… Ауч! За что пощёчину?!

— Вы еще спрашиваете?! Ваши руки забрели куда-то не туда!

— Вообще-то ваши руки тоже забрели куда-то не туда! Я, может быть, счел это за приглашение.

— Я искала артефакт! По вашей же просьбе! Не моя вина, что вы носите такие идиотские брюки, которые обтягивают вас подобно латексу, и карманы не нащупать!

— Прекрасно. А я вот искал ваши губы.

— Да на кой дилман они вам сдались!?

— В том-то и дело, что они мне никак не сдаются!..

Лифт вдруг задрожал, что-то пиликнуло, и раздался чей-то глухой голос:

— Господин инквизитор!

Резко зажегся свет, и я юркнула из-под руки куратора за секунду до того, как распахнулись дверцы лифта. Прямо в дверцы и вылетела, как ошпаренная, отталкивая в сторону кучерявого паренька.

— Техническая проблема, господин инквизитор! — бодрым голосом отчитался тот. — В лаборатории случился взрыв, и весь Генеральный Штаб временно накрыло блокатором. Но неисправность устранена, и теперь…

— Долбанный лифт, — Морис с досадой стукнул кулаком по деревянной панели. — Долбанная лаборатория. Вы не могли подольше все чинить!? — рявкнул он злобно.

— Эмн?..

Паренек растерянно уставился на инквизитора, злого и взъерошенного.

— Свободны, Хлергис. Скройтесь с глаз моих долой и не показывайтесь как минимум до послезавтра.

— Слушаюсь, господин инквизитор! — кивнул паренек.

И с большой охотой побежал выполнять приказ.

— Куда?! — а это было брошено уже вслед убегающей мне. — Я вас не отпускал, мисс Габруа!

Но я уже мчалась по лестницам в сторону общежития. Всего-то и оставалось, что спуститься на этаж ниже.

— Флорианетта!.. — Морис не отставал и дернул меня за руку на очередном лестничном пролете.

Я охнула от неожиданности и буквально упала в объятья Мориса, поскользнувшись на ступеньке. Дернулась, но выпускать из объятий меня явно не собирались.

— Да чего вы ко мне прицепились!.. Я уже все сказала!

— Мисс Габруа, давайте мы попробуем с вами познакомиться заново, а? — мягко улыбнулся Морис, заправив мне за ухо выбившуюся прядь волос. — Я уверен, что мы с вами сможем найти общий язык, если… Что вы делаете?

Я резко толкнула Мориса к стене, прижав его спиной в самый угол. Расставила руки в стороны словно бы в защитном жесте.

— Флора?..

— Тихо, — шикнула напряжённо.

— Ш-ш-ш, — услышала я знакомое жуткое шипение сверху.

Секундная тишина, а потом снова, с двух сторон, с верхнего и нижнего лестничного пролета:

— Ш-ш-ш-шу-у-у…

— Флора, что происходит? — шепотом спросил Морис, недоуменно глядя на перепуганную меня.

А я в ужасе смотрела на сразу три Одинокие Тени, ползущие в нашу сторону, и думала о том, что золотая печать на запястье Мориса вряд ли защитит его от этих тварей.

Глава 17. Метаморф на мою голову

Честно говоря, я была в шоке. Откуда тут могли взяться сразу три твари? Да еще одновременно… Одинокие Тени не ходят толпами! Их потому и назвали Одинокими, что это хищные одинокие твари, которые действуют сугубо в своих интересах. А интерес у них один — сожрать как можно больше, чтобы вобрать в себя чужую магию.

— У меня для вас плохая новость, господин инквизитор. Даже три. С какой начать?

— Такой большой выбор, я прям теряюсь… Начните с начала, что уж там.

— Печать на вашем запястье хоть и закрепила вашу Тень, но она закрепила ее как брачная печать, единоразово. Постоянной пожизненной защиты на вас сейчас нет, как на других инквизиторах, кому я печати успела поставить.

— Та-а-ак… А к чему вы это? — напряжённо спросил Морис.

— На нас прямо сейчас движутся три Одинокие Тени. Вы их не видите, но зато они видят вас и идут именно к вам.

— Та-а-а-ак… Какая же третья новость? Радуйте уж меня до конца, мисс Габруа.

— У меня может не хватить сил отбиться аж от трех тварей одновременно. Из чего следует четвертая новость: при таком раскладе я спасти вас не смогу.

Морис грязно выругался у меня за спиной.

— Могу я их как-то увидеть вообще? Хотелось бы понимать, с чем я имею дело. Следы же от их укусов на шее я видел.

— Ну вот также через очки и можете увидеть.

Я сняла с себя аксессуар, передавая Морису. Он нацепил их на себя и замер в шоке, уставившись вперед, туда, откуда медленно сползало туманное фиолетовое нечто с множеством щупалец и единственным глазом.

— Что это такое вообще?

— Одинокая Тень.

— Одинокая хрень, на мой взгляд.

— Согласна, — охотно поддакнула я. — Только эта "хрень" с удовольствием вас сожрет и не подавится. Точнее, не вас, а вашу Тень, но это по сути одно и то же.

— Почему же она одинокая, если их аж три штуки?

— Да шут их знает!.. Обычно они нападают исключительно по одиночке… Это тварь из мира Теней, и тварь эта пришла по вашу душу. Точнее — по вашу Тень.

— Как ее убить? — голос Мориса сразу стал деловым и предельно серьёзным.

— Светом. Но эти твари боятся только лунного света, которым умеют светить теневеки. Вы не теневик, господин инквизитор, у вас ничего не выйдет. Так что просто забейтесь в уголочек и постарайтесь сбежать при первой же возможности, как только я прихлопну вон ту тварь внизу.

— А ты ведь теневик? Ты умеешь этот гребаный свет пускать?

— Как видите, — я взмахнула рукой, выпуская из ладони тысячи мелких пульсаров.

Невидимые обычному человеческому глазу, сейчас эти пульсары красивым жемчужным куполом накрыли одну Одинокую Тень и в мгновение ока растворили ее в воздухе. Тихо, беззвучно, с минимальными спецэффектами, так сказать. Только сил это заклинание сожрало столько, что я аж пошатнулась и вынужденно вцепилась в плечо Мориса.

— Ага, понял. А как именно ты выпускаешь этот лунный свет? Что для этого нужно сделать?

— Да просто мысленно генерирую сумрачную энергию… А к чему вы спрашиваете, господин инквизитор? Вам все равно не удастся повторить. Для этого нужно быть теневиком. Так что лучше отойдите и не мешайте мне. Мне и так… тяжело, если честно…

— Нужно быть теневиком, значит, стану теневиком, — уверенно произнёс Морис.

— В смысле? — я оглянулась на Мориса, да так и застыла в глупой позе, вытаращив на него глаза.

Морис прямо на глазах менялся. Становился ниже ростом, волосы стремительно удлинялись и светлели, а фигура стала тонкой и… женской.

Несколько мгновений спустя я в шоке уставилась на точную копию себя. Те же черты лица, то же тело. Те же женственные руки, на пробу взмахивающие в воздухе.

— Как этот лунный свет извлекать из твоих прелестных ладошек, милейшая? — спросило меня глубоким мужским голосом это создание.

Я не выдержала и истерично заржала в голос, привалившись к стене.

Морис укоризненно посмотрел на меня.

— Я тебя скопировал, чтобы твою магию в ход пустить. Уж прости, но времени копировать еще и голос у меня нет, это более тонкая работа, мне сейчас не сосредоточиться. Так что там с этим светом?

Вытирая выступившие от смеха слезы, я показала нужные пассы руками. Морис наблюдал очень внимательно и тут же повторил. У него все получилось с первого раза, и сноп жемчужных пульсаров накрыл вторую подползающую Одинокую Тень. Она бесшумно растворилась, и Морис довольно хмыкнул.

— А это не так уж и сложно. Хотя магический резерв жрет знатно, теперь понимаю, почему вы так резко ослабли после всего одного заклинания, и почему опасались, что вашего ресурса может не хватить… Ну чего вы ржете, мисс Габруа?

— Можете просто молча помочь мне избавиться от третьей Одинокой Тени? Невозможно слушать вас в таком виде. Простите, но у меня когнитивный диссонанс.

Морис криво усмехнулся. С моей физиономией и с этими большими круглыми очками на носу ухмылочка его выглядела ну такой впечатляющей и комичной, что я вновь согнулась пополам от хохота.

— Давайте поржём попозже, мисс Габруа. Мне пока не очень весело.

— Да замолчите вы уже!.. Ладно, всё… Я готова.

Мы одновременно сделали широкие пассы руками, и из наших ладоней полились потоком жемчужные пульсары, накрывшие последнюю тварь, которая подползла уже совсем близко.

Не зря я опасалась, что могу не справиться. Одна действительно бы не справилась, потому что на третью тварь мне бы не хватило пульсаров. Их вылетело в два раза меньше необходимого количества: магический резерв оказался исчерпан. Так что помощь Мориса оказалась как нельзя кстати.

Тварь растворилась в воздухе, а я тяжело привалилась к стене, вытирая рукавом пот со лба. С искренним восхищением глянула на Мориса.

— Не думала, что вы так умеете.

— Что именно? Оборачиваться в вас?

— Не только это. Ладно — облик, но вы даже магию скопировали, хотя у вас к ней нет никаких способностей.

— В этом заключается суть метаморфа высшего ранга. Я копирую не только облик, но и мельчайшие нюансы выбранного объекта. Включая магические способности. Ненадолго правда, это очень ослабляет, поэтому пускаю в ход чужую магию редко, строго по делу.

— Поразительно, — я недоверчиво покачала головой.

Нет, правда, поразительно! Никогда даже не слышала о таких феноменальных способностях. А еще видела сейчас звенящую ауру Мориса, которая внешне была абсолютной моей копией. Ауру-то как можно так тонко скопировать? Удивительно!

Впрочем, самым удивительным было то, что Морис не устал. В отличие от меня он выглядел совершенно бодрым, как будто не выложился сейчас на полную (как я) со сложной магией лунного света, а так, пару светящихся шариков в воздух запустил, подумаешь… Это ж сколько в нем силищи таится, что у него даже испарина на лбу не выступила?

— Вы в порядке? Выглядите неважно.

— В отличие от вас, — не удержалась я от едкого замечания.

Морис криво улыбнулся.

— Устали от сильной магической потери, да? Заклинание действительно крайне энергоёмкое. Вы молодец, что вообще можете его осилить, оно одно сжирает почти половину магического резерва большинства волшебников. Для меня это не проблема, но… Вот только… Ох.

Морис нахмурился, и было в его тревожном взгляде что-то такое, что стерло дурную улыбку с моего лица.

— Какие-то проблемы?

— Да. Демоны… Я не подумал о том, что с превращением в теневика могут быть проблемы иного рода… физического плана…

— А что не так?

Я склонила голову на бок, рассматривая Мориса. Выглядел он вроде бы совершенно нормально. Ну, если считать нормальным его абсолютную схожесть со мной.

— Не могу вернуться… Тело слишком зыбкое, мне его не собрать быстро… Нужно больше времени…

— В смысле?

Морис смерил меня очень странным растерянным взглядом.

— Я, кажется, застрял в вашем облике, мисс Габруа.

Глава 18. Мори́са

Я недоуменно хлопала глазами, пытаясь понять, шутит Морис или нет. Но, судя по его перекошенной физиономии, на шутку все это было слабо похоже.

— Застряли? И… Как надолго?

— Понятия не имею, — Морис развел руками. — Подозреваю, что это может затянуться от часа до нескольких часов.

Он выглядел по-настоящему растерянным.

— С вами раньше такое бывало?

Морис отрицательно качнул головой.

— Только в детстве, когда еще не умел себя контролировать.

— А, так вы вновь впали в детство, господин инквизитор?

Куратор бросил на меня гневный взгляд. Но его гневный взгляд на моем личике смотрелся настолько нелепо, что я не сдержалась и прыснула от смеха.

— Ну и… Что делать будем?

— Ну, я бы сейчас с удовольствием принял душ, — ехидно улыбнулся Морис. — Неплохо было бы освежиться после такой нервотрепки.

— Я вам дам душ, господин инквизитор. А потом догоню и еще раз дам, — пригрозила я кулаком. — Мое тело не трогать и в душ с ним не лезть!

— Совсем не трогать? Как музейный экспонат? А смотреть можно? — Морис демонстративно оттопырил ворот моей блузки, с любопытством заглядывая внутрь.

— Господин инквизитор!! Ну имейте совесть, а?!!

— Имею я обычно прекрасных дам, а вот с совестью мы вне брачных отношений, — огрызнулся Морис, хотя вид у него был растерянный. — Проклятье, что же делать… Я не могу работать в таком облике!

— То есть в облике мейн-куна вы спокойно работаете, а мой облик вам чем-то не угодил?

— Мне как на переговоры с Салахской империей в таком виде идти? Там одни грозные мужики, а вы на шпильках, в юбке, а еще у вас нет пуговиц на блузке, и вы щеголяете оголенным животом.

— Напомнить, кто в этом виноват? — злобно сощурилась я.

Морис только глаза закатил, но ничего не сказал. Даже огрызаться не стал, надо же.

Я пошевелила пальцами, которые стали слегка полупрозрачными.

— Мне нужны мои очки, чтобы я оставалась сейчас в своем теле, — медленно протянула я. — Но очки сейчас очень нужны вам, чтобы помочь быстрее вернуть свой облик. Прям не знаю, что делать…

— Вы не можете вообще ходить без очков?

— Могу, конечно, мне не нужно носить их вообще не снимая. Но когда много сил трачу, теряю телесность, эти очки помогают мне ее удерживать при любом раскладе.

— То есть если вы сейчас быстро наполнитесь силой, то очки вам будут ни к чему?

— Ну да.

Морис без лишних слов протянул ладонь и резким движением помассировал мне затылок. Вместе с этим жестом в меня быстро влился такой мощный поток магии, что я аж почувствовала дрожь во всем теле. И полупрозрачность тут же исчезла.

Ох… Ничего себе. Вот это Морис дает. Я после сражения с тварями полудохлая, а он еще и своей магией со мной щедро поделился. И сам при этом нисколечко не устал.

— С… Спасибо.

— Вам тоже спасибо.

— За что?

— За то, что в очередной раз спасли от хищных неведомых тварей. И за новый опыт.

— Ладно, — вздохнула я и потянула Мориса вниз по лестнице. — Давайте всё-таки дойдем до моей спальни.

— С какой целью, стесняюсь спросить?

— Раздену вас и к кровати ремнями привяжу.

— Чего?! — Морис даже остановился и уставился на меня безумными глазами.

— Да переодеться нам надо, — устало улыбнулась я. — Обоим. Обеим, — поправила ехидно. — Придется мне вам временно свою одежду одолжить. И только попробуйте испортить! Одной испорченной блузки мне достаточно.

— Я же сказал, что куплю вам новую. И не только ее. Я свои обещания держу.

— А вы можете клятвенно пообещать не трогать и не лапать меня?

— Разумеется, — спокойно кивнул Морис и тут же расплылся в коварной улыбке. — Ближайшее время или несколько часов. Пока я в таком облике, лапать вас будет неуместно. Вам вряд ли понравится.

Я только глаза возвела к потолку. Попросила:

— Слушайте, если уж вы застряли в моем облике, можете голос "допилить"? Ну невозможно смотреть на вас и слышать мужской бархатный голос, честное слово.

— А он у меня бархатный? — тут же живо заинтересовался Морис.

Я прикусила язык, ругая себя на чем свет стоит.

— Вам послышалось. Мужской грубый мерзкий голос, я имела в виду.

— Ну да, я так и подумал, — усмехнулся Морис.

Он замолк на мгновение, потом уточнил:

— Так лучше?

Я аж споткнулась, услышав от него звонкий женский голосок. Ничего себе, как быстро он умеет менять такие вещи…

— А вы любой голос можете выбрать?

— Скопировать чей-то — любой.

— И чей сейчас скопировали?

— Так ваш же, мисс Габруа.

— Это у меня голос такой противный!?

Я поморщилась. Со стороны свой голос кажется совсем не таким, каким мы его сами слышим, и мой голос показался мне чрезмерно писклявым.

— Он не противный, — качнул головой Морис. — Просто вам так со стороны может показаться. У вас приятный нежный голос, звучит, как ручеек.

— Вы, оказывается, умеете говорить комплименты.

— Я умею констатировать факты, — пожал плечами Морис. — У вас красивый голос, глупо это отрицать. А еще… Да вашу мать!! Как вы ходите на этих ходулях, мисс Габруа?!

— Да ладно, уже устали? Вы два метра прошли.

— Целых два метра! Считаю, за это мне нужно поставить прижизненный памятник.

Морис остановился посреди коридора и раздражённо снял туфли. С наслаждением ступил босыми ногами на холодный кафель и даже зажмурился от удовольствия.

— Бо-о-оже, какой кайф… Нет, серьезно, как вы на них ходите?

— Я на них еще и бегаю.

— Сумасшедшая, — с нежностью произнёс Морис.

Он подхватил туфли и потопал за мной по коридору, ведущему к общежитию.

У него была такая смешная мужская походка, что я вновь прыснула от смеха.

— Ну что вы ржете, мисс Габруа? Я мог бы и ваши виляния бедрами скопировать, но мне сейчас ни к чему повторять абсолютно каждый ваш жест. Я не на секретном задании, и тщательная маскировка мне не требуется.

— Я не виляю бедрами!

— Это вам так кажется. Виляете, и весьма соблазнительно, смею заметить.

— А вы не смейте. И не пяльтесь так на мою задницу моими же глазами.

— Я ее вашими же руками не трогаю. А пялиться моей душой мне вы запретить не можете.

Я фыркнула и открыла дверь своей спальни, до которой мы, наконец, добрались.

Сама тут еще не была. Вещи мои сюда еще в мой первый день в Штабе доставили, а у меня не было возможности добраться до своего нового места обитания из-за всех недавних событий и необходимости ночевать то в кабинете куратора, то в лекарском крыле. И вот даже сегодня я пришла сюда не одна, а в весьма экстравагантной компании, вот же сюр.

Мне выделили комнату, в которой, кроме меня, пока никого не было. Девушек в Генеральном Штабе было мало, поэтому женская половина общежития была полупустой, и по возможности инквизиторов расселяли в отдельные комнаты.

Комната была простой, но просторной, с двумя кроватями, креслами, прикроватными тумбочками и шкафами. На окнах — простые фиолетовые занавески, справа — дверь, ведущая в душевую. Чисто, уютно, без изысков.

— Грустненько тут как-то, — вздохнул Морис, оглядывая комнату. — Моя спальня повеселее будет. Не хотите ко мне переехать?

— Идите в задницу, господин инквизитор.

— Уточните, пожалуйста: это оскорбление или приглашение, так как вы любитель пожёстче?

В ответ Морис услышал от меня более забористую брань.

— Вы неуважительно относитесь к руководству, знаете? — весело спросил он. — Могу и штрафные санкции вам влепить.

— Влепите их сначала себе, за вопиющее нарушение субординации, — вздохнула устало, открывая свой чемодан, стоящий посреди комнаты.

— А у нас служебные романы не запрещены, между прочим, — хитро сощурился Морис, скрестив руки на груди и наблюдая за моими копаниями в ворохе одежды.

— Я так понимаю, это правило вы сами и установили, да? Для собственного же удобства?

Морис рассмеялся.

— Хм, ну, может быть.

— Можно задать нескромный вопрос?

— Ну попробуйте.

— А сколько девушек вы уже заманили в свою красную комнатку?

— За какой промежуток времени? — с милой улыбкой уточнил Морис. — За год? За месяц? Или за прошлую неделю?

Мой левый глаз нервно дернулся.

— Знаете, я передумала, больше не хочу знать ответ на этот вопрос. Держите лучше это, — я кинула чистую белую блузку Морису. — Только переодевайтесь быстро и с закрытыми глазами!! Я не хочу, чтобы вы разглядывали мое тело!!

— Ой, да как будто я женского тела не видел, — фыркнул Морис, но глаза послушно закрыл, хоть тут спорить не стал.

Не отходила ни на шаг, пока он накидывал на себя одежду, желая проконтролировать, чтобы Морис даже один глазик не приоткрывал. И ничего лишнего не щупал, да.

— Мисс Габруа, я вашего лица не вижу, но что-то мне подсказывает, что вы во мне сейчас дырку прожжете.

— Вы не болтайте, а переодевайтесь давайте скорее. Нет, пуговицы не трожьте, и блузку я вам сама заправлю!! Руки в стороны!

— Вы как-то чрезмерно раскомандовались, вам не кажется?

— Начинаю входить во вкус.

Морис издал нервный смешок. Но все же заткнулся и демонстративно поднял руки вверх, продолжая стоять с закрытыми глазами.

— Чувствую себя максимально нелепо, — пробормотала я, застегивая пуговицы и заправляя ему (себе?) блузку.

— О, не вы одна, милейшая, — проворковал Морис ядовитым голосом. — Мне еще не доводилось участвовать в подобном мероприятии. Вы можете уже перестать разглаживать эту чертову блузку?

— А что такое?

— Видите ли, вместе с блузкой вы наглаживаете меня.

— И что с того? Тут складки! Некрасиво.

— Некрасиво сейчас будет, если я наброшусь тут на вас в подобном виде, потревоженный случайными ласками.

— Окститесь, господин инквизитор. У вас мое тело.

— Зато мои ощущения от прикосновений.

— Да идите вы!..

— В задницу? Вы прям будоражите мое воображение, милейшая.

Я бессильно зарычала и заперлась в ванной комнате, где наконец быстро приняла душ и сама переоделась во все чистое, испытав колоссальное облегчение. Ненавижу грязную одежду! А в этой мне еще и пришлось спать прошлой ночью. Так себе удовольствие.

Когда вернулась к Морису, обнаружила его стоящим у окна и как-то подозрительно ощупывающим живот.

— Все в порядке? — уточнила с беспокойством.

— Я себя… Как-то странно чувствую…

— Что такое?

Морис неопределённо дернул плечом.

— Живот крутит… И спину тянет… Странно как-то очень… Дикое ощущение тяжести во всем теле.

Я задумчиво закусила губу, нахмурившись. Спросила:

— А насколько полно вы копируете тело и здоровье человека?

— Абсолютная точность. Я же говорил, что я метаморф высшего ранга. Даже болячки могу скопировать, точнее ощущения от них. А из-за заклинившей сейчас магии не могу это быстро отменить. У вас язва, мисс Габруа?

Я закусила губу сильнее, стараясь не заржать раньше времени.

— Нет, всего лишь красные дни календаря на носу.

— Чего? — не понял Морис.

— Ну такие особые дни, наступающие у каждой девушки раз в месяц, знаете ли.

Мне стоило титанических усилий не расхохотаться в голос, глядя на вытянувшееся лицо куратора.

— Я надеюсь, не сегодня?!

— Нет, к сожалению, — не ржать, Флора, не ржать!..

— Ну хвала богам, — Морис выдохнул с искренним облегчением. — Ну и… как долго это дивное ощущение тяжести в животе вас беспокоит?

— Пару дней обычно.

— Пару дней? Каждый месяц? Какой ужас! — кажется, Морис был по-настоящему шокирован. — И что вы делаете с этим обычно? Как с этим боретесь? Я не могу думать о работе, когда так живот крутит!

— Никак. Терплю. Ничего особенного, к этому привыкаешь.

— Да вы мазохистка, однако. И после этого еще будете шарахаться от моей плетки?

Кинула в Мориса мокрое полотенце, но тот увернулся.

— Да ну, обычное дело. Легкий дискомфорт, от этого не умирают.

— А я вот умираю, — пафосно заявил Морис, упав на кресло и швырнув туфли в другой конец комнаты.

— Мужчины, — закатила я глаза к потолку. — Умирают при легком недомогании и температуре 37,5, но при этом не боятся получить по роже. А еще что-то говорят о женской логике и нетерпеливости.

— Ладно, валяйтесь пока тут, приходите в себя, а я пошла.

— Куда?! — Морис встрепенулся и принял вертикальное положение.

— Как — куда? Меня от занятий никто не освобождал. И мне надо идти.

— Нет-нет-нет, — замотал головой Морис. — Пока я не приму свой обычный облик, вы будете находиться рядом со мной. Я понятия не имею, какие еще неожиданности обнаружу в вашем странном организме, поэтому приказываю вам остаться со мной. Что у вас за занятия сегодня, напомните мне?

— Мне надо появиться на общем практическом занятии по телепортации между мирами, которая ведет некая, — я сверилась со своим расписанием, — "К. Элизабет". Я ее не видела еще.

— Ай, я ей потом объясню, куда вы делись, не беспокойтесь, — махнул рукой Морис. — Она поймёт.

— А проблем у меня потом из-за этого не будет?

— Проблемы будут скорее у меня, когда Элли начнет меня стебать, — прыснул Морис. — Но ничего, ничего… Переживу как-нибудь. Стадию отрицания всего творящегося вокруг вас хаоса я уже прошел. Теперь просто смиренно ожидаю очередного удара судьбы.

— Ну… Зато со мной не соскучишься!

— Вы настолько удивительная девушка, с которой не соскучишься, что в ваше отсутствие в непосредственной от меня близости я буду не скучать, а приходить в себя.

Я вздохнула, так и застыв в дверях, неуверенно переступая с ноги на ногу.

— Что-то мне пока никак не получается приступить к своим непосредственным обязанностям инквизитора…

— Разве? Вы с момента появления в Штабе спасли уже троих инквизиторов, причём меня — дважды. А еще вы сразу же поняли, с чем связаны все эти внезапные смерти, а значит, у нас появился шанс разобраться со всем этим до того, как у нас весть штат передохнет. На мой взгляд, вы на отлично справляетесь с обязанностями инквизитора.

— Это вы меня так хвалите, что ли? — невольно улыбнулась я.

— Это я констатирую факты, — пожал плечами Морис. — Поэтому давайте мы с вами сейчас как раз обсудим…

— Флора! — окликнул меня кто-то.

Я выглянула в коридор.

— Флора! Вот ты где, — произнёс запыхавшийся Дейв. — Мы тебя все ищем…

— Ищете? — удивилась я. — Зачем?

— Переживали, как ты, — с улыбкой пожал плечами Дейв. — Тебя не видели после того, как этот Шморисон выдернул тебя из столовой, никто ничего не понял… Он тебе не навредил? Все в порядке?

— Все нормально, Дейв, — напряженно улыбнулась я, покосившись на "Шморисона", прислушивающегося к каждому нашему слову. — Возникло одно… недоразумение. Но мы вроде как решили проблему.

Дейв посмотрел на меня с подозрением, но расспрашивать не стал.

— Ну хвала небесам. А то про нашего куратора какие только слухи не ходят. Тот ещё зверь во плоти…

— О-о-о да-а-а, — с чувством протянул Морис из глубины комнаты. — Он тот еще зверь, действительно.

Я хотела шикнуть на него, чтобы он заткнулся и не выдавал свое присутствие, но Морис вдруг оказался за моей спиной, открывая дверь шире и хищно улыбаясь Дейву.

— Флора как раз мне тут жаловалась на своего куратора, бедняжка, — театрально вздохнул Морис. — Совсем невыносимый тип, да?

— Есть такое дело, — улыбнулся Дейв, недоуменно переводя взгляд с меня на Мориса. — А вы, собственно, кто? Вы просто копия Флоры.

— А я ее сестра! — неожиданно заявил Морис, прежде чем я успела открыть рот.

— Сестра? Ты вроде говорила, что одна в семье, — хмуро глянул на меня Дейв.

— А я двоюродная, — быстро сориентировался Морис. — Но похожая, как две капли воды, угум-с. Такое бывает. Удивительно, правда? Мы обе в маму пошли! — еще и панибратски приобнял меня за плечи.

Вообще-то я копия отца, но допустим.

— А-а-а, понятно… Ладно, Фло, ты на занятия-то идешь? Кстати, как зовут твою кузину? — спросил Дейв.

— Мор… Мори́са, — ответил за меня куратор, улыбаясь во все тридцать два зуба. — И Флора сейчас на занятия не пойдет. Она как раз говорила мне о том, что ее, э… Куратор вызвал для беседы об Одиноких Тенях и вообще мире Теней.

— Ясно, — вздохнул Дейв и улыбнулся мне как-то особенно тепло. — Что ж, я тогда пойду сообщу нашим, что с тобой все хорошо. Прекрасно выглядишь, Флора. Жду с нетерпением того момента, когда смогу пообщаться с тобой наедине. Надеюсь, у тебя все же получится уделить мне время на выходных.

— Это вряд ли, — вместо меня жёстким тоном произнёс Морис, как-то зло сощурившись.

— А я сама это решу, хорошо, Мори́са? — произнесла я, наступая куратору на ногу и широко улыбаясь Дейву. — Посмотрим, Дейв, может, и получится. Не будем загадывать наперёд.

Парень ушел, а я заперла дверь и зашипела на Мориса:

— Чего вы лезете, а?!

— Это вот этот хлыщ тебя на свидание приглашал? — странным голосом спросил Морис.

— Он не хлыщ. Какая вам разница?

— Значит, он. А еще кто?

— Господин Сивронский, — пожала плечами. — Но это совершенно вас не касается.

— Вообще-то касается! — хмыкнул Морис, помахав в воздухе рукой с золотой печатью на запястье.

Я тяжело вздохнула.

— Я не знаю, как избавиться от этой печати, но обещаю узнать как можно скорее. Мне для этого нужно будет пообщаться со своей мамой, как будет свободное времечко. Но вы говорили, что мы пока будем работать без выходных, поэтому не знаю, когда именно разузнаю информацию. Мама живёт в Гелион-Штокле, далековато отсюда.

— Ничего, ради такого дела выделим вам выходной, смотаетесь туда-обратно порталом. Но не сегодня. Только извольте потратить этот ваш выходной на выяснение информации, а не на хождения по свиданиям.

Мои губы дрогнули в улыбке.

— Вы говорите так, как будто ревнуете.

— Глупости. Я говорю так, как требует руководитель, — отмахнулся Морис, пряча глаза. — Ладно, давайте ближе к делу. Я все еще не могу вернуть свой прежний облик, а торчать тут мне не улыбается. К тому же, я чрезвычайно голоден, а обедать в столовой, хм… Не рискну. Хватило мне Купидончика. Если я там после всего произошедшего еще и в вашем облике появлюсь, то мне потом до конца года нормально работать не дадут, задолбав насмешками.

Я невольно прыснула от смеха, но постаралась принять серьёзное выражение лица под строгим взглядом куратора.

— Поэтому предлагаю слинять из Штаба в какое-нибудь кафе и побеседовать там как раз о Тенях и прочих непонятных мне вещах.

— Куда линять-то? Во всех ближайших кафе полно инквизиторов. На нас точно будут как минимум пялиться.

— Значит, пойдём не в ближайшее, — уверенно сказал Морис. — Вот только…

Он открыл дверь, но замялся на пороге.

— Слушайте, есть у вас какая-нибудь нормальная обувь? — как-то даже жалобно спросил он.

— Я ношу только туфли на шпильках.

— Что, вообще больше ничего нет, кроме этих ходуль?

— Есть еще тапочки.

— Белые?

Я вновь прыснула от смеха. Достала из чемодана тапочки и помахала ими в воздухе.

Морис скорбно посмотрел на пушистые красные тапочки.

— Лучше бы они были белые, — тяжко вздохнул он. — Ладно, придётся импровизировать…

Следующие несколько минут Морис потратил на то, чтобы магией изменить форму одной пары туфель, сократив каблучок до минимума и видоизменив колодку.

— Вы еще и туфли мне испортили!.. Одной блузки вам мало показалось?

— Туфли я вам тоже куплю, не переживайте.

В бытовой магии Морис явно не был силен, потому что получилось кривоватенько, но он горделиво напялил на себя творение рук своих и шагнул в коридор.

— Идемте, Флора. Мы пройдём через тайный ход, и я отведу вас туда, где нам никто не помешает.

— Надеюсь, не в вашу спальню? — с опаской уточнила я.

Морис хохотнул.

— Если вы плохо будете себя вести, то отведу и туда, как только верну себе свой облик. Так что постарайтесь больше не совершать глупостей.

— Если бы это зависело только от меня, — тяжело вздохнула я, понуро плетясь за Морисом.

И молясь, чтобы нам никто не попался на пути.

Ну пожалуйста!

Ну я много прошу, что ли?!..

Прежде чем добраться до некоего "тайного хода", нам так или иначе пришлось продефилировать через коридор, ведущий из спального блока в холл.

Увы, пробраться незамеченными никем нам все же не удалось.

В холле было несколько инквизиторов, среди которых был мой коллега из группы стажеров Роджер. Он радостно заулыбался, махая рукой.

— Флора!.. Ну хвала всевышнему, с тобой все в порядке… Я за тебя волновался.

— С чего бы?

— Ну а вдруг тебя бы куратор сожрал, и мне бы ничего не осталось? — беззаботно рассмеялся Роджер, неожиданно приобняв меня за плечи. — Кого бы я тогда приглашал на свидание в выходные?

Морис, идущий чуть впереди, споткнулся и развернулся к нам с таким видом, что мне лично захотелось перекреститься. Но Роджер о подвохе с куратором не догадывался, а потому широко улыбнулся ему белозубой улыбкой, продолжая на ходу приобнимать меня за плечи.

— Дейв мне уже сказал, что видел твою кузину. А вы, и правда, как две капли воды похожи! Мори́са, да? Слушай, а как ее в Штаб пустили? — спросил он у меня.

— Н-ну… — промямлила я, лихорадочно придумывая, как бы пологичнее соврать. — Она ведь тоже… теневик. Вот. Куратор посчитал нужным пообщаться, хм… с нами обеими сразу.

— А я бы тоже не отказался пообщаться с вами обеими сразу, — поиграл бровями Роджер, лукаво подмигивая моей "двоюродной сестре". — В более приватной обстановке. Как вы на это смотрите, Мори́са? Вы прям такая же прекрасная куколка, как и наша Флорочка. Я был бы чрезвычайно рад вашей компании!..

— Уверен? — спросила моя копия грубым мужским голосом.

Вот либо у "куколки" сдали нервы, и куратор перестал контролировать женский голос, либо он решил довести Роджера до нервного тика. Второе вероятнее, потому что Роджер резко перестал улыбаться и глянул на Мориса с опаской. Склонился ко мне и неуверенно так протянул:

— А у твоей кузины, хм… очень необычный… тембр голоса…

— Прокуренный, — с серьезным видом кивнула я, игнорируя испепеляющий взгляд Мориса. — Я вот сколько раз ей говорила — не кури, Морсенька, не кури, это пагубно влияет на женский голос!.. Но, как видишь, она никогда меня не слушала.

Знаете, что чувствует кролик перед смертью в объятиях удава? Я тоже не знаю. Но, судя по яростному взгляду Мориса, скоро меня просветят на эту тему, так что обещаю поделиться с вами животрепещущими подробностями.

— Я так и подумал, — облегчённо выдохнул Роджер и задумчиво закусил губу. — Правда этот голос кого-то мне сильно напоминает…

Морис издал нервный смешок, а я развела руками, мол, даже не знаю, что сказать.

Мы проходили мимо лифта, когда его дверцы распахнулись, и оттуда в холл вышел Эрик Кларксон с Ильфорте Брандтом. Они о чем-то бурно переговаривались, уткнувшись в какие-то чертежи, но дружно заткнулись и подняли головы на Мориса, который как раз цокал каблучками в их направлении.

Вот же везучие черти! Нюх у них, что ли, на Мориса, попавшего в щекотливые ситуации?..

Эрик склонил голову на бок и смерил куратора тяжелым взглядом с головы до ног, задержавшись на кривоватеньких туфельках с бантиком.

— М… Морис?..

— Мори́са, — поправил Роджер, который все еще шел рядом и как раз свернул к лифту, собираясь отправиться на несколько этажей выше. — Фло, я ведь правильно запомнил имя твоей кузины?

— Ага, все верно, — охотно поддакнула я. — Моя люби-и-имая двоюродная сестричка. У нас с ней очень много общего!.. Любовь к смелым экспериментам, например. Да, Морсенька?

Брови Эрика поползли вверх, а мистер Брандт резко прикрылся чертежами, но вряд ли для их детального разглядывания.

Сомневаюсь, что этих инквизиторов могла обмануть магия метаморфа, наверняка они умели сразу смотреть через оболочку.

Куратор поднял вверх указательный палец, угрожающе зыркнув на Эрика.

— Ни. Слова, — раздельно процедил он сквозь зубы.

И, не глядя ни на кого больше, цапнул меня за локоток и быстро потащил прочь из холла.

Я предпочитала идти молча и также молча давиться сдерживаемым хохотом. Все губы искусала в попытке сохранить молчание.

Судя по глухим подвываниям за нашими спинами, хохотом давилась не только я, но и господа инквизиторы из руководящего состава.

— Классный маникюр, кисуля! — все же прилетело нам вдогонку от господина Ильфорте.

— Скоты, — тихо прошипел куратор себе под нос, ускоряясь, чтобы быстрее скрыться за поворотом от разразившихся хохотом коллег.

Не могла их винить. Все же не каждый день по Генеральному Штабу расхаживает злая Мори́са.

Глава 19. Водный Кордон

Морис упорно молчал. Агрессивно так молчал, я бы сказала. Каждым вдохом и выдохом.

Он повел меня к выходу из Штаба какими-то кружными путями. Даже не знала об этих тайных лестницах и о черном входе, по пути мы ни с одной живой душой не столкнулись.

— За что мне всё это, — бормотал себе под нос куратор.

Вопрос был явно риторический, но я все равно решила развить тему.

— А вы в детстве хорошо себя вели?

— Не очень.

— Значит, я ваша карма, — сказала преувеличенно бодрым голосом. — Симпатичная, между прочим. Могли бы и порадоваться этому.

— Издеваетесь?

— Ну, самую малость, может быть.

— А если я начну издеваться?

— О, не стоит.

— То-то же.

Мы немного помолчали. Морис медленно остывал, а я опасалась нарываться дальше.

— А я думала, в Генеральный Штаб есть только один главный вход, — протянула задумчиво, когда мы с Морисом вошли в другой лифт, маленький, буквально на два-три человека.

— Всегда должен быть запасной вариант на случай форс-мажорных обстоятельств. Этим входом могут пользоваться только некоторые инквизиторы из числа руководства.

Я нахмурилась.

— Но ведь если есть второй вход, то недоброжелатели могут проникать в Штаб через него.

— Это невозможно. Лифт настроен на конкретные ауры.

— Но ведь я с вами еду, хотя на меня проход точно никто не настраивал. Что мешает недоброжелателям проводить так кого-то с собой?

— Не все могут проводить так кого-то с собой, — покачал головой Морис. — Считанные единицы имеют разрешение, а ауры попутчиков фиксируются, их легко отследить. За последний месяц здесь точно никто с кем-то вместе не ехал, я проверял.

Я печально вздохнула. А жаль, эта версия многое бы объясняла.

— А вы доверяете всем руководителям, у кого есть пропуск на этот проход? — спросила осторожно.

Морис смерил меня внимательным взглядом.

— Вообще, да, доверяю. Но в связи со всеми последними событиями уже не уверен. Возможно, я что-то упустил… Что-то, что не могу разглядеть сам.

— Было бы неплохо дать мне посмотреть записи проходок за последние пару месяцев. Мало ли что я смогу увидеть.

— Организуем, — серьезно кивнул Морис. — А пока что давайте уберемся отсюда подальше, чтобы поговорить в спокойной обстановке.

— Куда?

— Между мирами ходить умеешь?

— Вот как раз должна была сейчас пойти на занятия по телепортации между мирами, да вы меня не отпускаете.

Морис улыбнулся.

— Я вас сам могу поучить. Но не сейчас, попозже, когда смогу вернуться в свой облик. А пока что просто следуйте за мной, я вас проведу.

— Куда?

— Что-нибудь знаешь о Водном Кордоне?

Я задумчиво закусила губу, пытаясь воскресить в памяти знания о чем-то подобном.

— М-м-м, наверное, нет, к своему стыду…

— Стыдится тут нечего, далеко не во всех академиях затрагивают эту тему, так как подавляющему большинству волшебников эти знания никогда в жизни не пригодятся. Это полезное знание лишь для путешественников между мирами. Далеко не все ими становятся, но каждый инквизитор обязан пройти соответствующую подготовку.

— А что это за Кордон такой?

— Увидишь, — загадочно улыбнулся Морис и потянул меня за руку, шагая из открывшегося лифта прямо в воронку телепортации.

Когда телепортация закончилась, в первое мгновение я зажмурилась от ослепительного света. Потому что мы оказались в ярко освещенном помещении, каком-то шумном холле. Множество людей в разноцветных мантиях и разной причудливой одежде сновали туда-сюда, все такие собранные, деловые.

Мы прошли через высокую арку, которая, судя по легкой щекотке во всем теле, сканировала ауры всех прибывших. По обеим сторонам от арки стояли грозного вида стражники, но они только молча смерили нас тяжёлыми взглядами.

— Нам сюда, — Морис махнул в сторону стеклянной лестницы, ведущей под самую крышу.

По лестнице я взбиралась с откровенной опаской, потому что ощущения были очень странные: мы все поднимались и поднимались, а прозрачные стеклянные ступеньки под ногами не внушали доверия.

Это, конечно, не могло остаться незамеченным.

— Боитесь высоты, что ли?

— Немного, — ответила негромко, стараясь не смотреть вниз.

Морис смерил меня долгим пронзительным взглядом.

— Надо будет поработать над этой вашей фобией. У хорошего инквизитора не должно быть таких глупых страхов. Обязательно займёмся этим с вами позже, проведем несколько занятий.

Я нервно сглотнула. Даже спрашивать не буду, как именно со мной хотят "поработать над фобией". После рассказов Кейджа о методах куратора по выбиванию дури из чужих голов были у меня смутные сомнения, что занятия с Морисом на эту тему мне не понравятся.

Чтобы отвлечься от тревожных мыслей, спросила:

— Где мы?

— В Водном Кордоне. Это сторожевой пост на границе между всеми мирами. Что-то вроде пересадочного пункта, откуда можно попасть в любую точку Вселенной. Впрочем, в любую точку Вселенной и без Кордона можно попасть, но это место в первую очередь используют как безопасную пограничную зону, для разных нужд. Сюда ни одна в мире нечисть проникнуть не может. И обычные духи тоже не могут. Да и просто люди с недобрыми намерениями почему-то не могут тут долго находиться. Потому Водный Кордон многие инквизиторы, и я особенно, любим использовать в качестве переговорных пунктов. Тут врать тяжело.

— Вы меня сюда затащили, потому что не уверены в моей искренности? — улыбнулась я.

— Я вас вообще плохо знаю пока что. А разговор у нас пойдет о таких вещах, в которых я не разбираюсь вовсе. Мне хотелось бы быть уверенным хоть в чем-то. Например, в вашей честности. И в правдивости фактов. Я все равно не могу их сейчас как-то иначе проверить, а делать это обязан. Это самый быстрый и доверительный способ.

Что ж, резонно.

Мы, наконец, достигли верха бесконечной стеклянной лестницы, и я ахнула от восторга, глянув в высокие панорамные окна.

— Что это? — я подошла ближе к окнам, заворожено глядя на открывшиеся виды.

— Это Водный Кордон. Нравится?

Медленно кивнула, не открывая глаз от невероятной красоты.

Я думала, что мы находимся, ну… просто в каком-то городе, что ли. Особенном, но все же привычным для восприятия. Однако, реальность превзошла мои ожидания.

За окнами было темно, но абсолютная чернота неба то и дело окрашивалась яркими разноцветными всполохами, потоками, похожими на цветной ветер. Он складывался в причудливые узоры и тут же рассыпался на миллиарды искр.

— Это потоки магии, — пояснил Морис, стоящий за моей спиной. — Здесь они видимые, и только тут можно наблюдать непрерывное течение магических потоков, окутывающих миры. Красивое зрелище, правда?

Я снова кивнула, в молчаливом восторге.

Перевела взгляд на землю, но вместо земли увидела бесконечную вереницу каналов, ведущих от моря до самого горизонта. По некоторым каналам сейчас плыли лодки, и потревоженная вода под ними тоже вспыхивала разноцветными красками. А берега каналов были сплошь усыпаны цветами, отсюда их было плохо видно, но у меня возникло жуткое желание погулять там, поплавать также на лодочке и полюбоваться местными красотами.

— Если хотите, можно будет как-нибудь в другой раз изучить местные сады, познакомиться с ними поближе. На лодках, например, покататься, — неожиданно произнес Морис, словно бы прочтя мои мысли. — А лучше — на яхте. Тогда можно будет заплыть подальше и посмотреть еще более удивительные места.

Я уставилась на куратора с восхищением и недоверием.

— Вы сейчас серьезно?

— Ну да, почему нет? А чего вы на меня так странно смотрите?

— Да вот думаю… Уже несколько минут прошло, а вы на меня не рычите, я пока не косячу, а вы еще про лодочки что-то говорите. В чем подвох? У меня слуховые галлюцинации, или мы правда нормально разговариваем?

Морис заливисто рассмеялся, запрокинув голову.

— М-да, так себе впечатление я на вас произвел. Что ж, обещаю исправиться. С лодочек тогда и начнем. Сегодня не получится, но потом я с удовольствием устрою вам экскурсию.

— И многих вы тут на лодочках катали? — сощурилась я.

— А вы многих руководителей наручниками приковывали к кровати в первый день стажировки?

— Эмн, нет, — смущенно пробормотала я.

— Ну вот и я нет, — весело подмигнул мне Морис. — Но нестандартное знакомство требует нестандартных извинений, не так ли?

И смерил меня таким пронизывающим взглядом, что теперь уже я спросила:

— А чего вы на меня так странно смотрите?

— Обнять вас хочу, — внезапно сказал Морис. — Но не в этом облике.

И тут же отвел взгляд в сторону, кашлянул и пробормотал себе под нос:

— Чертов Водный Кордон… Тут совершенно невозможно врать, и надо мне про это тоже не забывать… И нечего так ухмыляться, мисс Габруа! — добавил он громче.

— А я что? Я ничего. Просто настроение хорошее, — произнесла как можно более серьезным голосом, пытаясь стереть с лица широченную улыбку.

— Ну-ну, — пробормотал Морис и поманил за собой. — Ну что, идем?

Я с трудом заставила себя отлепиться от окна, и то лишь потому что Морис уже ушел вперед. И он кому-то приветственно махал рукой.

— Хэй, Фьюри! А ты что здесь делаешь?

— Вы же собирались скрыться подальше от всех своих знакомых! — охнула я, догоняя куратора. — Может, нам уйти?..

— Все в порядке, — улыбнулся Морис. — Это, пожалуй, единственный человек, кто точно не будет меня стебать и называть кисулей. Идем.

Молодой человек, сидящий за стеклянным столиком у панорамного окна, оторвался от толстой папки с документами и недоуменно уставился на Мориса. Какое-то время молча смотрел на него, переводя растерянный взгляд с куратора на меня. Явно не понимая, чего от него хотят две одинаковые девушки.

Он сильно прищурился, глаза его при этом блеснули голубоватым светом. Наверное, сканировал наши ауры, пытаясь понять, кто перед ним стоит.

Потом мужчина хмыкнул и недоверчиво покачал головой.

— Ну и видок у тебя сегодня, Морис. Мне еще не приходилось видеть тебя в подобной маскировке. Очень точная копия, сложно отличить. Ты с разведывательной миссии вернулся? Или только отправляешься?

— Я, к сожалению, не на задании инквизиции. Просто застрял и пока не могу обернуться обратно.

— Ого! — мужчина сочувственно покачал головой. — Как угораздило?

— Сам в шоке. Долгая история.

— Я как раз освободился после переговоров по лакорским делам. У меня есть еще немного свободного времени, буду рад, если вы составите мне компанию, — мужчина кивнул на стулья напротив. — Расскажешь, что там у тебя за долгая история?

— Придется рассказать. Ты можешь быть полезен, точнее — твой котелок, твои связи и знания, — хмыкнул Морис и повернулся ко мне. — Это Фьюри Родингер, мой кузен. Он из соседней реальности, важная шишка в Лакоре. Такая важная, что редко озаряет своим высочайшим светом простых смердов вроде нас с вами, так что нам сегодня чрезвычайно повезло узреть такое явление природы.

— Хватит паясничать, Морис, — широко улыбнулся Фьюри и тоже повернулся ко мне. — Как зовут прекрасную леди, в облике которой ты нынче застрял?

— Мисс Флорианетта Габруа, — представил Морис, усаживаясь за один столик со своим кузеном и жестом приглашая меня присоединиться.

— Можно просто Фло, — улыбнулась я, чувствуя себя немного неловко.

Качнула головой в ответ на вопрос Мориса, буду ли я обедать. Проголодаться я толком не успела, да и нервы давали о себе знать.

— Я все же настаиваю, — сказал куратор. — Вы тоже много сил потратили, вам нужно подкрепиться. Если вы не хотите плотно обедать, давайте я хотя бы закажу вам тогда вот этот салат, хорошо? — показал он мне картинку в меню. — Вы не будете против морепродуктов?

— Не буду.

— Отлично, — кивнул Морис и отвлекся на разговор с официантом.

— М-м-м, Фло… Какое нежное имя, — очаровательно улыбнулся Фьюри, не сводя с меня пристального взгляда. — Как прекрасный цветок розы, на который вы, собственно, чрезвычайно похожи.

— Ага, только эта роза с шипами будет, — тут же вставил Морис.

— Учту и буду чрезвычайно осторожен и внимателен, — еще шире улыбнулся Фьюри.

У него были выразительные темно-зеленые глаза, острые скулы, черные, как смоль, волосы, уложенные в изящную прическу. Верхняя пуговица белой рубашки из явно дорогой ткани расстегнута, а рукава закатаны, но несмотря на легкую общую небрежность в одежде, весь облик мужчины, взгляд свысока и царственная осанка кричали о его высоком статусе. От него за версту веяло силой и властью.

Важная шишка в Лакоре, значит? Любопытно… Про Лакор я знала маловато, но была в курсе, что власть там находилась в руках ледяных драконов, а сам Лакор был миром вечной зимы, эдакое царство бесконечного снега.

Я шагнула к столику, намереваясь умоститься около Мориса на выдвинутом им для меня стуле. Но не успела усесться: Фьюри сам вскочил и галантно отодвинул другой стул, предлагая сесть поближе к нему. Я смущенно улыбнулась и почувствовала себя вдвойне неловко, когда Фьюри, помогая усесться поудобнее, как бы невзначай коснулся моей руки.

Сей жест не остался незамеченным для Мориса, который как-то резко перестал улыбаться.

Глава 20. Теневой город

Фьюри, однако, "случайным" жестом решил не ограничиваться.

Он склонился надо мной со спины и спросил ласковым тихим голосом на ушко:

— Чем вас угостить, светлейшая? Чай, кофе, или что покрепче?

— К-кофе, пожалуйста… если можно, — тихо ответила я.

— Я бы еще рекомендовал попробовать местные десерты. Тут чудесный повар, который делает нежнейшие муссовые пирожные. Доверите мне выбор?

— Конечно. Вы очень милы, — я расплылась в улыбке.

— Вы намного милее, — произнес Фьюри бархатным голосом.

У Мориса, сидящего ровно напротив меня, было такое лицо, будто он хочет свернуть Фьюри шею. Как-то иначе я его взгляд интерпретировать не могу.

Впрочем, Фьюри на это было фиолетово, он подозвал официанта и попросил его принести "для нежной леди" ароматный кофе и некое "ягодное облачко". Тоже сел за стол и поинтересовался у меня:

— Вы работаете вместе? Или что вас связывает с Морисом?

— Брачная руна, — как-то преувеличенно резко ответил тот.

— В смысле? — тут же нахмурился Фьюри, переведя взгляд на кузена.

— Это нелепая случайность, — быстро сказала я и вопросительно глянула на Мориса, мол, можно ли рассказать больше?

Морис пожал плечами и сам кратко поведал о событиях последних дней, а я влезла с обещанием поскорее разобраться с этим и свести печати, как только это станет возможным. Морис правда зыркнул на меня при этом как-то недобро.

Пока мы говорили, хмурое лицо Фьюри разглаживалось, и он снова засиял очаровательной улыбкой.

— Досадная неприятность, конечно, — произнес он, покачав головой. — Ну да надеюсь, вы скоро с этим разберетесь.

Я быстро кивнула и сцепила руки в замок на коленях. Чувствовала себя сильно не в своей тарелке. Неуютно и напряженно. Поэтому с радостью вцепилась в вилку и накинулась на принесенный салат, чтобы чем-то занять себя. Хотя аппетита все же не было, и вкус еды я толком не чувствовала.

Морису тоже как раз принесли огромный такой стейк из говядины, так что какое-то время мы ели молча. Фьюри делился с кузеном какими-то семейными новостями, я не особо вникала, но прислушивалась с интересом.

— Ладно, приступим к нашим баранам, а точнее — к Теням, — вздохнул Морис с набитым ртом какое-то время спустя. — Фьюри может быть полезен, поэтому я хочу, чтобы он тоже послушал ваш рассказ, мисс Габруа. Чтобы мне не пересказывать ему потом, не тратить на это время, будет лучше услышать напрямую от вас.

— И чем же я тут могу помочь тебе, братишка? — скептично спросил Фьюри.

— Можешь считать это внутренним чутьём, — пожал плечами Морис. — Что-то мне подсказывает что ты можешь быть полезен. Не знаю, в чем, выясним по ходу дела. Я тут с тобой ни разу за все годы работы не пересекался, а именно сегодня, когда я не один, наткнулся на внезапно свободного тебя. Хотя ты обычно сильно занят, попробуй выцепи. Так что считаю это чем-то вроде знака судьбы. Значит, что-то мы из этого извлечем.

— Ну как минимум мы извлекли из этого знакомство с прекрасной Флорой, — тут же вставил Фьюри, неприкрыто любуясь мной.

— И знакомство с местным поваром, — усмехнулась я, помахивая десертной ложечкой. — Вы были правы, пирожное божественно нежное.

— Как и вы, полагаю, — ослепительно улыбнулся Фьюри.

Морис шумно выдохнул через нос и явственно скрипнул не только зубами, но и вилкой — по тарелке.

— Всё, с любезностями покончили? Давайте перейдем к делу.

А мне показалось, что он на самом деле уже пожалел о встрече со своим кузеном именно здесь и сейчас.

— Ну что, мисс Габруа, рассказывайте, — Морис прищёлкнул пальцами, и в его руках появился блокнот с ручкой. — Я ничего не знаю о мире Теней и хочу узнать как можно больше. Что это за мир такой?

— Мир духов. Незримый мир, где живут фамильяры и всевозможные духи.

— Что значит — незримый мир?

— Ну, город Теней находится на изнанке мира, так сказать. Знаете, у каждого мира есть своя изнанка. Что-то вроде, ну… Ну как у любой одежды есть обратная сторона. И вот на этой обратной стороне видны стежки ниток и прочее. Так вот, город Теней — это и есть та самая изнанка. Это дом духов, где они живут и трудятся во благо мира. Являются теми самыми "стежками", которые наполняют реальность жизнью, магией. Без изнанки никуда, на ней всё держится.

— Дом? — брови Мориса взметнулись вверх. — А духам нужен дом?

— Ну надо же им где-то жить! Да и куда, по вашему мнению, исчезают духи — да те же фамильяры! — когда они перестают быть зримыми в мире?

— Хм… Никогда не задумывался об этом.

— Никто не задумывается, — вздохнула я, ковыряясь десертной ложкой в ягодном креме. — А у духов на самом деле есть свои дома. Не совсем в привычном нам смысле, но все же.

— Вы там были? На этой изнанке мира?

— Я там родилась. Но, к сожалению, почти ничего о городе Теней не помню, потому что еще в раннем детстве оказалась тут, на лицевой стороне мира. В памяти остались только смутные образы изнанки. Мои родители перебрались сюда, когда я была совсем крошкой.

— Вы рассуждаете об этом как об обычном переезде из города в город.

— Да по большому счету так и есть, — я пожала плечами. — Обычно духи так или иначе возвращаются в Теневой город, потому что он работает подобно зарядному устройству для всех духов. Теневой город ведь расположен очень близко к центру планеты, а это — сердце мира, которое дает силу всему живому. Духи любят быть поближе к сердцу, это приятно и заряжает энергией под завязку. Но некоторые высшие духи могут перебраться на лицевой мир полностью, это не такая уж великая сложность. Другое дело, что духам это обычно не надо. Теневики — так называют всех, рожденных на теневой изнанке мира, — обычно не любят подолгу находиться среди людей. Это сложно. У людей яркие эмоции, слишком яркие. Люди суетливы и хаотичны, слишком импульсивны. Теневики, как правило, любят жизнь поспокойнее, поэтому по своей воле не перебираются сюда.

— А ваши родители? Перебрались по своей воле?

Я замялась. Всю правду рассказывать не хотела, но, кажется, Морис не преувеличивал, когда говорил, что здесь, на Водном Кордоне, невозможно соврать. Я испытывала сильное внутреннее сопротивление при попытке сказать неправду, будто бы сама материя реальности не давала мне это сделать.

Поэтому я решила сказать лишь часть правды.

— Не совсем. Они бы остались в городе Теней, но обстоятельства сложились так, что им было лучше перебраться сюда. Впрочем, к делу это отношения не имеет.

— Хм, ну ладно. Вы упомянули о высших духах. Что это значит?

— У духов, как вам должно быть известно, есть своя градация. Есть слабые низшие вроде домовиков и фамильяров. А есть сильные высшие, кто могут принимать надолго человеческий облик. Даже есть и пить, как обычный человек. Правда теневики, надолго ставшие человеком, со временем навсегда теряют возможность вернуться в мир Теней. И магию свою стихийную со временем теряют. Стихийную — потому что высшими духами могут быть духи только некоторых стихий, и…

— А кто были ваши родители? — резко спросил Морис. — Какой стихией они управляли?

Я запнулась.

— Н-ну…

Интересно, как он отреагирует, если я честно отвечу?

Морис изящно выгнул бровь.

— В чем проблема ответить на вопрос, кем были ваши родители?

— Духами хаоса, — шепнула я.

— Кем-кем?..

— Духами хаоса. Хаос — родная стихия моих родителей. И, соответственно, немножко моя.

— Хаос?.. Родная стихия?..

Морис молча смотрел на меня пару секунд. А потом заржал в голос, буквально захлёбываясь хохотом.

— Духами хаоса… Черт возьми… Почему вы раньше не сказали?! Это многое объясняет…

Фьюри непонимающе переводил взгляд со смущенной меня на истерично ржущего Мориса.

— Эмн… А в чем соль шутки?

— Да так, — отмахнулся Морис. — Долго рассказывать, да тебе и ни к чему. Ладно, я немного успокоился, и… Нет, погодите, сейчас еще чуть-чуть проржусь…

Я терпеливо дождалась, пока куратор переведет дух, и продолжила:

— Но свои истинные силы мои родители давно уже растеряли… Они хорошие маги, но к духам стали иметь посредственное отношение после переезда на лицевую сторону мира, лишь в силу места рождения. А так, они давно и сильно очеловечились. Настолько, что отец даже умер, подцепив вполне себе человеческую неизлечимую болезнь.

— Но почему тогда… Да ё-мое! Флора, что с вашим телом? — неожиданно вспылил Морис, глядя на свои руки. — Почему оно такое… зыбкое?

— Потому что я из мира Теней, господин инквизитор. И я в любой момент могу потерять телесность.

— Но почему? — нахмурился Морис. — У всех теневиков такая проблема? У ваших родителей — тоже?

— Нет, они ничем подобным никогда не страдали.

— Почему тогда вы… такая?

— Это… долгая история, — уклончиво ответила я. — Так вышло, что в детстве моему физическому состоянию был нанесен непоправимый вред. Мне теперь нужны некоторые вспомогательные вещи, чтобы оставаться в облике человека.

— Например, ваши очки?

Я кивнула.

— Очки нужны не для того, чтобы я хорошо видела. А чтобы хорошо видели меня.

— Вам все время приходится их носить? Снимать хоть иногда можно?

— Ну, я же давала их вам и до сих пор не отняла их у вас, между прочим, — усмехнулась, глядя на Мориса, как раз поправляющего очки на переносице. — Вам сейчас мои очки нужнее, чтобы вы могли скорее свой облик вернуть. Сутки я могу без них ходить спокойно, вот разве что пальцы немного прозрачными могут стать, но не критично.

— Что именно делает этот аксессуар? Я не чувствую от него никакой особенной магии. По-моему, вообще никакой магии.

— Да и правильно, нет ее, этой магии, — пожала я плечами. — Это просто своеобразный якорь для меня в этом мире. Якорем может быть что угодно и кто угодно. Предмет или человек, который вызывает у меня яркие эмоции, связанные с этим миром и как бы "якорит" меня. Удерживает тут телесно. Так получилось, что для меня это с детства были очки. Папины, — улыбнулась я воспоминаниям. — Вечно таскала их у него, а когда его не стало, очень грустила и то и дело была на грани развоплощения… Сидела часами с очками папы в обнимку и успокаивалась… Это вошло в дурную детскую привычку и стало моим личным якорем. Впрочем, когда выросла, то обнаружила, что через любые очки, которые подолгу ношу, обычные люди могут видеть мир Теней и его незримых жителей такими, какие они есть. Так проявляется мое личное влияние как теневика на некоторые реальные предметы.

— Если вы имеете некую духовную природу, то как тогда вы можете тут находиться, Флора? — поинтересовался Фьюри, отпивая кофе маленькими глоточками. — Водный Кордон не пропускает духов.

— Видимо, не пропускает низших духов, — пожала я плечами. — Я всё-таки имею высшую природу и чувствую себя тут обычно.

— Интересный факт, — задумчиво протянул Морис, делая пометки в блокноте. — То есть чисто теоретически сюда могут проникать любые высшие духи, выглядящие как обычные люди и имеющие некие связи с другими духами? И влияющие на Одинокие Тени?

— Ну чисто теоретически все возможно.

— Хм… А вы можете как-то почувствовать таких замаскированных духов? Здесь, в Генеральном Штабе?

Я надолго задумалась.

— Не знаю, если честно. Мне кажется, магией все это можно скрыть, отвести глаза.

— Но наверняка у таких полулюдей-полудухов должны быть слабые места, — заметил Фьюри. — Какие-то отличительные черты, которые должны выдавать их происхождение с головой.

— Верно, — согласился Морис, который, кстати, медленно стал возвращаться к своему облику, и глаза его уже стали серыми. — У вас вот какие слабые места, мисс Габруа?

— Тебе не кажется, что ты слишком уж докапываешься? — произнёс Фьюри.

— Я не светскую беседу веду, а фактически допрашиваю, — развел руками Морис. — Нам нужна информация, любая, и как можно больше. Поразительно, что я ни разу ранее не слышал про Теневой город… Так что там с вашими слабыми местами, мисс Габруа?

— Они, определенно, есть, — осторожно ответила я, тщательно подбирая каждое слово, чтобы не сказать больше положенного. — Но лично мои слабые места не относятся ко всем остальным теневикам. Поэтому говорить об этом сейчас смысла нет. Я… Мне надо подумать, что вам ответить на этот вопрос. Наверняка у всех теневиков есть некие общие слабые места… Прямо сейчас не знаю, что сказать.

— Мне еще вот что интересно, — медленно протянул Морис. — Вы сказали, что родились в городе Теней, а потом ваши родители перебрались вместе с вами в реальный мир… Неужели духи размножаются, хм, подобно обычным людям? Или это какое-то исключение из правил?

— Вы правы, это случается довольно редко. Обычно духи появляются на свет, ну… Сами по себе, в силу природных явлений и магических потоков. Просто потому что так решает сердце мира.

— В том-то и дело. Но вы имеете другую природу, как я понимаю.

— Верно понимаете.

— Как это влияет на вашу магию? В чем проявляется ваше отличие от других духов? Это как-то связано с тем, что ваши родители вынуждены были перебраться в реальный мир? Чтобы, например… защитить? Вас? От кого и почему?

Я судорожно вздохнула, и десертная ложка в моей руке дрогнула.

М-да, Морис умел зреть в корень и вычленять самое главное. Недаром он на своем месте находился.

Вот только мне-то что делать? Я боялась сказать правду, потому что… Ну потому что. Были у меня на то причины. Я не просто так тщательно скрывала ото всех эту часть своей жизни и не собиралась раскрывать ее просто так.

Соврать? Не получится. Я продолжала ощущать сопротивление материи реальности Водного Кордона, как будто что-то изнутри так и толкало меня сказать правду. Которую я тщательно оберегала и вот просто так ее сказать ну никак не могла… Боялась… Дико боялась… Я достаточно настрадалась в детстве от этой правды и всячески старалась избегать воспоминаний о пережитом ужасе. А теперь вот избегать не получалось, и воспоминания сами лезли наружу с задворок сознания.

Глаза заблестели от невольно подступающих слез. Смотрела я в одну точку перед собой, но ничего вокруг себя не видела, погруженная в отголоски прошлого.

Фьюри, сидящий слева от меня, неожиданно накрыл мою ладонь своей и вкрадчиво произнес:

— Расслабьтесь, Флора. Вас тут никто не собирается пытать. Если вы по каким-то причинам не можете сообщить правду, просто так и скажите. Не нужно нервничать. Морис дотошный, конечно, но это в силу профессии. Он точно не зверь, — усмехнулся Фьюри.

Не знаю, какой он там не зверь, потому что перекошенная физиономия Мориса, гипнотизирующего взглядом наши с Фьюри руки, была очень даже по-звериному злобная.

Я коротко кивнула и, чтобы избежать физического контакта с Фьюри, вцепилась обеими руками в уже пустую чашку. Ком в горле мешал говорить.

Морис смотрел на меня очень внимательно. Он уже полностью вернул свой облик, и его светлые серые глаза смотрели на меня с беспокойством, без насмешки. Он снял с себя мои очки, положил их на стол. Спросил:

— Это действительно такая важная для вас тайна, что вы боитесь ее разглашать?

— Да, — сказала еле слышно.

Чашку стискивала в руках до побелевших костяшек пальцев. Перед глазами так и стояли кошмарные картинки прошлого, которое мне никогда из себя не выдрать. И повторения которого я боялась до одури. До дикого животного страха.

Я впала в такое глубокое задумчивое состояние, что вздрогнула, когда Морис вдруг подался вперед и взял меня за руки. Он буквально с силой разжал мои пальцы, заставляя раскрыть ладони.

— Фло, посмотрите на меня.

Я шмыгнула носом и подняла глаза на куратора.

— Не знаю, что именно вас так пугает, но не надо бояться, что из вас сейчас будут вытряхивать информацию. Вы можете мне доверять всецело, — твёрдо сказал Морис. — Я вас понял и не буду напирать, но имейте в виду: если вы захотите поделиться этим, если посчитаете эту информацию необходимой для следствия, или просто захочется высказаться, я клятвенно обещаю никому не разглашать вашей тайны и не использовать эту информацию против вас. Я вам никогда вреда намеренно не причиню. Искрой клянусь.

С этими словами он прищелкнул пальцами, и на их кончиках вспыхнул фиолетовый искрящийся огонек. Это простая но действенная магическая клятва, подтверждающая намерение волшебника держать свое слово. Я с удивлением и уважением глянула на Мориса. Такие магические клятвы нарушить невозможно. Нет, точнее можно, но только после этого у такого нарушителя клятвы навсегда гасла магическая Искра, а это верная смерть для волшебника. Морис не был похож на смертника, а значит, его слово было твердым и нерушимым, такими клятвами не шутят. Приятно было понимать, что этому человеку я действительно могла довериться. Но пока что все равно боялась раскрывать все свои карты. С доверием к людям у меня были очень большие проблемы, да.

Я коротко кивнула, пряча глаза. Ощущая, что Морис держит мои ладони в своих не просто так, а тихонько вливает в меня свою магию, помогая успокоиться и перестать нервничать. Это было очень кстати, потому что в состоянии панической атаки я бы не могла дальше продолжать разговор.

Хотя у меня возникло стойкое ощущение, что в первую очередь сей жест был для Мориса поводом ко мне прикоснуться. Потому что его пальцы скорее не массировали в успокоительных целях, а невесомо поглаживали ладонь.

Впрочем… Не могу сказать, что я была против. Наоборот, ловила себя на мысли, что мне чрезвычайно приятны такие прикосновения и… и хотелось бы чего-то большего, да. При других обстоятельствах бы…

— Благодарю вас, господин инквизитор. Буду иметь в виду. Давайте вернёмся к теме разговора.

— Если вы не в состоянии сейчас продолжать разговор, мы можем закончить.

— Все в порядке, — я неохотно убрала руки со стола, снова сцепив их в замок на коленях, и постаралась улыбнуться. — Нам дело нужно делать, в конце концов. Вам следует знать, что Одинокие Тени, хищные твари, рожденные темными потоками магии на изнанке мира, не могут уничтожать духов, теневиков. Они поглощают только человеческие Тени, способность магов удерживать свою магическую Искру. И судя по всем жертвам в Генеральном Штабе, они очень избирательно подходят к выбору жертв сейчас, поглощают только тех, кто рожден за день до новолуния. У таких магов очень сильная концентрация лунной энергии.

— Что эта энергия дает хищным тварям? — Морис снова вернулся к заметкам в своем блокноте.

— Силу. Ну, это как еда для них. Им не нужно есть много, Одинокие Тени крайне редко нападают на людей. Сейчас они явно нападают не по своему желанию, ими кто-то управляет.

— А ими можно управлять?

— Получается, что можно, — вздохнула я, доедая ягодный десерт. — Иначе действия тварей интерпретировать невозможно. Ничего об этом не знаю, никогда не интересовалась, просто не нужно было.

— Узнать как-нибудь можно?

— Попробую.

— Хорошо, а для чего им все это нужно? — вздохнул Морис. — Не понимаю…

— Твари могут аккумулировать в себе энергию. Собирать ее для кого-то, ну, чисто теоретически, преследуя некую цель…

— Парад планет, — произнес Фьюри. — Скоро парад планет, с сильной лунной энергией в этот раз, это отразится на всех мирах, но на Форланд будет особо сильное воздействие, магические потоки пройдут совсем близко. В такие дни открывается особый поток магии, и возможно появление пространственных дыр между разными реальностями, включая этот ваш Теневой город. Это может быть как-то связано с активностью тварей?

— Только хотела это сказать, — весело усмехнулась я. — Приятно иметь дело с тем, кто умеет читать мысли.

Я говорила шутливо, но Фьюри тут же отозвался:

— А с вами вообще приятно иметь дело. Любое. Хотя хотелось бы не только рабочее.

— Я вам не мешаю? — резко спросил Морис, прожигая Фьюри испепеляющим взглядом.

Но тот и бровью не повел.

— Мешаешь немного, но я понимаю, что ты работаешь, и вопрос с жертвами в Генеральном Штабе действительно серьёзный, — произнес он с легкой насмешливой улыбкой. — Так что, так уж и быть, допрашивай дальше. А я как-нибудь позже встречусь с Флорой в неформальной обстановке. Вы же не откажете мне в таком удовольствии, светлейшая? — спросил он меня прямо.

Я так растерялась, что даже не знала, что ответить.

— Ну… Не знаю даже…

Вид у Мориса был откровенно охреневший. Он вытаращился на Фьюри с неприкрытой враждебностью, а ручка в его ладони подозрительно хрустнула.

— Флора сейчас будет очень занята, — холодно произнес он, не давая мне ответить. — Она только поступила в Штаб, и у нас сейчас будет чрезвычайно много работы.

— Я подожду, когда работы станет поменьше, — подмигнул мне Фьюри, не глядя на кузена. — Я тоже постоянно занят, но прекрасной леди время уделить сумею.

— Надо подумать, что делать с другими потенциальными жертвами в Генеральном Штабе, — поспешила я вернуть всех к теме разговора, чувствуя, как от смущения начинают пылать щеки. — Сколько еще инквизиторов могут быть поглощены? Нужно просмотреть все досье и… Ну не знаю… Я бы временно спрятала куда-нибудь всех возможных будущих жертв. Потому что я всех вытягивать с того света постоянно не смогу. У меня быстро случится полное магическое истощение, да и это все будет отвлекать от попытки решить проблему, а не убирать ее внешние признаки. Но вот куда всех спрятать?

— На Водный Кордон, конечно, — сказал Фьюри. — Я правильно понял, что эти твари — низшие духи изнанки мира? Ну вот, они сюда проникнуть не смогут. А значит, тут потенциальные жертвы будут в абсолютной безопасности. Выясните, кто там у вас подпадает под критерии жертв и максимально быстро перебазируйте их сюда. Я отдам распоряжение, чтобы тут все подготовили.

— Надо подумать, — напряженно произнес Морис. — Может, есть место получше…

— Да чего тут думать? — хмыкнул Фьюри. — Не переживай, я все сделаю, сколько бы инквизиторов ни прибыло, я отдам распоряжение подготовить для них на Водном Кордоне безопасные места. Пока думаете, остальных перебьют. Некогда медлить, действовать надо. И так уже нескольких отличных бойцов лишились. Да и до тебя очередь добралась… Было бы крайне печально лишиться такого отличного воина, как ты, да и просто близкого родственника в моем случае, — сказал Фьюри серьезно, без тени улыбки. — Чудесно, что вы, Флора, оказались рядом и смогли помочь. Большая удача для всех нас.

Прозвучало двусмысленно, и это явно не ускользнуло от внимания Мориса.

Он с шумом отодвинул стул, вставая и обращаясь ко мне:

— Нам, кажется, пора.

— Мне, к сожалению, тоже, — вздохнул Фьюри, глядя на висящие на стене часы и тоже вставая из-за стола. — Что ж, Морис, был рад увидеть тебя в добром здравии. Флора, был рад познакомиться. Надеюсь, на скорую встречу, — добавил он и неожиданно перехватил мою ладонь, чтобы коснуться губами кончиков пальцев, бегло и с лёгкой улыбкой на устах.

Фьюри откланялся и быстро убежал куда-то вниз по стеклянной лестнице. А я стояла и пыталась сдержать идиотскую улыбку при взгляде на совершенно перекошенную физиономию Мориса.

— Чему вы так радуетесь, мисс Габруа? — ядовито спросил меня он.

— Вам не кажется, что вы ревнуете? — нет, все-таки не могу не улыбаться широко, это выше моих сил.

— Я?! Вас? С чего бы?

— Мы с вами явно не закончили разговор, я рассказала не все, что знаю о мире Теней. А вы так быстро решили уйти…

— Расскажете еще, будет время. Необязательно делать это за раз. Надо решать проблемы по мере их поступления. Решили, что надо инквизиторов сюда прятать, — значит, сначала спрячем, потом о другом подумаем. Мы с вами будем ежедневно встречаться для обсуждения деталей по этой вашей изнанке мира.

— Только лишь для этого? — уточнила невинно.

Да етить, как стереть с лица тупую улыбку?

Морис предпочел ничего не ответить.

— Идемте, я покажу вам, как нужно ходить между мирами.

Он увлек меня в сторону панорамных окон, подальше от ресторанных столиков, и принялся показывать необходимые пассы руками.

— На первых порах без визуальной составляющей вам будет не обойтись, потом наберётесь опыта и сможете перемещаться одной лишь силой мысли. А сейчас повторяйте за мной.

Я послушно повторяла заклинания и движения, но у меня получалось создать лишь обычный телепорт, а вот между мирами путь никак не хотел прокладываться. Думаю, я просто слишком много сил потратила со всеми этими Одинокими Тенями, а еще… А еще я нервничала рядом с куратором. Мне хотелось выглядеть идеально, и на заклинаниях не получалось полностью сосредотачиваться.

Морис, конечно, тоже это уловил.

— Вы слишком напряжены. Не пытайтесь контролировать каждую мысль и каждый жест, вы так блокируете свою магию. Расслабьтесь. И спину ровнее. Вот так.

Он подошел ко мне со спины и приобнял за плечи, расправляя их, но руки с плеч не убрал и продолжил так наблюдать за моими попытками создать телепортационную воронку к Генеральному Штабу. Но с ладонями Мориса на плечах все мои попытки катились в утиль.

— А еще вы слишком широко размахиваете руками. Нужно чуть короче и резче, вот так.

Он взял мои руки в свои, показывая нужные пассы, а я почувствовала, как у меня дыхание перехватило, и голова слегка закружилась.

— Не могли бы вы… Отпустить меня? — попросила негромко.

— Я вас нервирую?

— Очень, — произнесла еще тише.

— Почему?

Теперь уже я предпочла ничего не ответить.

Не видела лица Мориса, но думаю, что он сейчас расплылся в своей фирменной хищной улыбочке.

А в следующий миг охнула, когда куратор, вместо того чтобы отпустить меня, напротив, обхватил обеими руками за талию и тесно прижал спиной к своей груди.

— Хорошему инквизитору не положено чего-то бояться и нервничать из-за сущих пустяков, — произнес он горячим шепотом мне на ухо. — Так что преодолевайте в себе это, уж постарайтесь. Мы уйдем отсюда только вашим порталом. Или так и будем стоять в обнимку. Выбирайте.

От него пахло чем-то ягодным и терпким, и этот запах немного кружил мне голову. Горячее дыхание щекотало ухо и не давало сосредоточиться.

— Вас сложно назвать сущим пустяком, господин инквизитор.

— Вот как? — снова жарким шёпотом на ушко. — В таком случае, нам следует, хм… Поработать над этим. Тщательно.

— К-каким образом?

— Я назначу вам дополнительные ежевечерние тренировки, на которых вы будете отрабатывать различные заклинания, пока я буду усиленно мешать вам… своими объятьями.

Во рту пересохло, и я нервно сглотнула. Руки слегка подрагивали.

— Мне кажется, вы сейчас просто нагло пользуетесь своим положением куратора и на ходу придумываете повод оставаться наедине со мной.

— Вам не кажется, — шепнул Морис с лукавой усмешкой. — Но это не отменяет того, что дополнительные часы тренировок я вам все же назначу.

— Вам нравится меня смущать?

— Вы вообще мне нравитесь, Флора, — неожиданно прямолинейно заявил Морис. — И мне нравится вас обнимать. И пахнете вы… совершенно изумительно, — добавил он, проведя носом по чувствительной коже шеи.

Ноги стали ватными. По спине побежали мурашки, а с моих рук вдруг сорвалось очень яркое и четкое плетение телепортационной воронки между мирами. Оно засияло перед нами пульсирующим голубым свечением.

— Ну вот видите, — довольно произнес Морис. — Все вы можете. И очень быстро учитесь, я гляжу.

Отпускать он меня при этом не торопился. Мне бы следовало сказать ему что-то на эту тему, но я чувствовала себя онемевшей мышкой в лапках хищного кота.

— Теперь мы можем идти?

— Можем. Вот только знаете что…

— Что? — спросила слабым голосом.

— Мне кажется, или вы в креме измазались? От пирожного.

— Где именно?

Зеркальца у меня с собой не было, и я повернулась в сторону окна, чтобы разглядеть свое отражение.

Но вместо окна увидела развернувшегося ко мне лицом Мориса, глаза у него странно блестели. Одной рукой он продолжал удерживать меня за талию, а второй приподнял за подбородок.

— Здесь, — сказал он низким бархатным голосом.

И склонился, касаясь губами уголка моих губ.

Вот теперь ватными стали не только ноги, но и мысли.

Вроде лёгкое нежное касание, а меня как током ударило…

Я ошарашено замерла, забыв, как дышать, и не зная, как себя вести. Как вообще относиться ко всему происходящему, и что мне теперь делать с кашкой в своей голове. И с куратором своим что делать?..

Впрочем, Морис сам отстранился, ограничившись лишь этим невесомым поцелуем, от которого кожа теперь будто бы горела. Не поцелуй даже… А скорее обещание чего-то большего.

Куратор смерил меня тяжелым немигающим взглядом, от которого хотелось то ли сбежать куда-нибудь на другой конец света, то ли, наоборот, кинуться ему в объятья и… и потребовать вкусного продолжения, например.

Но я только смотрела на него и дышала через раз, гадая, о чем сейчас думает этот невыносимый метаморф, чьи прикосновения мгновенно вводили меня в ступор, и чей прямой взгляд было так сложно вынести.

— Больше… нет? — спросила шёпотом.

— Чего нет?

— Крема… ягодного.

— Ах, это…

На губах Мориса заиграла совершенно коварная улыбка.

— Его и не было, — сказал он и подхватил меня под руку, увлекая в телепортационную воронку. — Идем… те. Мисс Габруа. Рабочий день еще не окончен, и от обязанностей куратора меня, к сожалению, никто не освобождал.

Глава 21. Вы позволите?

На следующее утро я еле заставила себя выползти из кровати. Дело в том, что накануне Морис после нашего возвращения с Водного Кордона повел всю нашу группу стажеров ноль-ноль-девять на "проверочную тренировку", по его выражению. Тренировка эта должна была состояться еще в первый день моего появления в Штабе, но… В общем, ряд событий вопиюще отодвинул это дело на несколько дней, да. Куда уж дальше откладывать.

Проверка, видимо, заключалась в том, сдохнем мы или нет — от усталости и от нечисти заодно. Потому что Морис погнал нас прямиком в Дьявольское Ущелье, эдакий оплот демонов на дальней окраине Форланда. Да и помимо демонов там других тварей было с избытком. Ущелье это находилось в месте энергетического излома реальности, куда нечисть как магнитом тянуло. Исправить это полностью, по словам инквизиторов, было невозможно, проще знать это место и контролировать полностью.

Берега ущелья после недавнего проливного дождя были мокрые, скользкие, а Морис безжалостно тащил нас по самой грязи.

Впрочем, к самим норам демонов он нас не потащил, а вывел на полянку, над которой вились чёрные бабочки.

— Поймайте мне хотя бы одну филарию, — развернулся он к нам с ехидной улыбочкой.

— Бабочку, что ли? — удивился Роджер и недоуменно почесал в затылке. — А в чем проблема, собственно?..

Он потянулся было схватить бабочку, замершую на ближайшем дереве, я еле успела его остановить, буквально повиснув на его руке.

— Стой! — воскликнула громко. — Они крайне опасны! Их нельзя вот так просто трогать!

Морис одобрительно хмыкнул.

Чувствовала на себе его внимательный взгляд, но после недавней выходки с недопоцелуем я смотрела на что и кого угодно, кроме Мориса. Потому что не знала, как себя вести, куда деть глаза и руки. И вообще, у меня немного коленки тряслись. Это вообще нормально, что я дрожу от одного только жгучего взгляда куратора? И думаю о том, какой на вкус его поцелуй? Интересно, а у него губы мягкие, или?.. А-а-а, я не понимаю, как с ним работать!!

— Верно, мисс Габруа. Филарии чрезвычайно полезны в целительской сфере, а пыльца на их крылышках способна вылечить человека от самых страшных болезней, на ее основе придумано множество лекарственных зелий. С виду безобидные бабочки — но это ядовитые зубастые твари, яд которых убьет вас за считанные минуты. Просто так прикасаться к ним нельзя ни в коем случае. Они мгновенно собираются в хищную стаю и тучей летят на обидчиков. Любому инквизитору следует уметь быстро поймать филарию с целью добычи безотказного противоядия.

— Как же их тогда поймать? — нахмурился Роджер.

Следующие полчаса Морис рассказывал и показывал, как и какими заклинаниями усыпить бдительность филарий и поймать бабочку без вреда для своего здоровья. У нас, стажеров, однако, получилось далеко не сразу. А Дейв случайно всё-таки коснулся одной бабочки раньше времени, чем изрядно ее прогневал. Милое насекомое мгновенно ощерилось острыми зубками и кинулось на обидчика вместе с сотнями подлетевших особей.

Так что Морис некоторое время увлеченно наблюдал за нашими попытками усмирить хищных тварей и избежать ядовитых укусов. Еще мне показалось, что он с каким-то садистским удовольствием наслаждался легкой паникой Дейва и Роджера. Ни разу не ревнивый и не мстительный куратор, да-да, конечно.

Потом куратор сжалился над нами и прищелкнул пальцами, наслав на бабочек какой-то алый туман. Филарии тут же потеряли к нам интерес и разлетелись кто куда.

— Что ж, во всяком случае, никто не покусан, уже неплохо, — сказал Морис, оглядывая всю нашу всклокоченную компанию. — Прошлая моя группа стажеров всем составом закончила идентичную тренировку в лечебнице. А вас даже в сознание приводить не надо, отличный старт. С такой группой приятно работать. Ваши потенциалы мне понятны, будем развивать.

Взгляд его задержался на моих туфельках.

— Вам не тяжело, Флорианетта?

А я что? У меня туфли волшебным образом зачарованные, между прочим. Водоотталкивающие, грязеотталкивающие, легко пружинящие по мягкой, вязкой почве. Я, в отличие от остальных членов группы, в этом смысле оказалась подготовлена лучше всех и была единственная, кто в итоге вышел из Дьявольского Ущелья с минимальными потерями. Вот разве что рукав блузки порвался, когда я при погоне за демонами зацепилась за острый сук, но это можно легко починить. А еще я слегка пошатывалась от усталости, но спину держала ровно.

— Хм, — Морис скептично оглядел других запыхавшихся стажеров и перевел взгляд на меня. — Вы молодец, Флорианетта. Вы на сегодня отдыхаете, остальных я еще погоняю чуток. А вы мне нужны завтра полной сил. Я подготовлю сегодня за вечер всю информацию по всему штату инквизиторов, завтра займёмся вычислением потенциальных жертв Одиноких Теней и переводом всех на Водный Кордон.

Я лишь молча кивнула, все также не глядя на куратора, и с гордо поднятой головой шагнула в воронку телепортации, но, дойдя до своей спальни, рухнула мешком на кровать и какое-то время лежала без единого движения. Боже, так сильно я не уставала ни на одной тренировке на полигоне в академии…

В общем, с утра я была уже немножко никакая, но прохладный душ меня взбодрил.

— Ты еще здесь? — потрепала я за ушком сумрачного глори, моего родового фамильяра, преданно стоявшего на страже моих сновидений.

Котик Глорик сощурился от удовольствия, а потом прыгнул на подоконник и стукнул лапкой по немаленькой коробке, невесть откуда взявшейся.

— Что это?

Глорик лишь подернул усами, мол, я откуда знаю?

С опаской приблизилась к коробке в подарочной упаковке, но спокойное поведение глори давало мне понять, что неизвестная коробка вреда мне не принесет. Иначе Глорик бы как минимум цапнул меня за руку, знаю я его.

Надписей на коробке не было, и я осторожно разорвала упаковку и заглянула внутрь. Мои брови удивлённо поползли наверх, а губы невольно расплылись в улыбке.

Содержимым коробки оказались несколько новых шелковых блузок и пара лакированных туфелек. А на самом дне лежала отдельная упаковка с короткой запиской: "Надеюсь, вы примите мой подарок в качестве извинений, Флора".

Почерк крупный, размашистый, витиеватый. Подписи не было, но у меня не было сомнений в том, что это всё прислал Морис. Интересно, когда он успел? Насколько я знаю, вчера он освободился очень поздно вечером, на переговорах еще был каких-то…

Раскрыла упаковку и заворожено рассматривала красивое платье из легкой струящейся ткани. Розовое, конечно же, все как я люблю. Очень красивое и нежное, правда я не представляла, куда могу его надеть.

Впрочем, еще одна записка, обнаруженная на дне коробки, гласила: "Вы позволите мне пригласить вас на ужин? Буду бесконечно рад видеть вас в этом платье. Надеюсь, оно вам подойдет".

А вот тут уже стояла вычурная подпись "Морис". На всякий случай, видимо, чтобы я ни с кем не перепутала и точно понимала, кто меня на ужин зовет.

Закусила губу, не зная, как реагировать, и чувствуя странное волнение.

Глянула на Глорика, который пытался есть цветы, стоящие в вазе на тумбочке. Стоп… Цветы?

Спросонья не обратила внимание на пышный букет пионов в прозрачной вазе. И еще одну небольшую коробочку рядом — в ней я обнаружила изящные золотые серьги с драгоценными камнями, которые наверняка будут прекрасно сочетаться с платьем.

Это тоже все от Мориса, что ли? Ох, а куда мне столько всего? Я думала, он просто испорченную блузку мне компенсирует, а он тут разошёлся прям…

Коснулась кончиками пальцев уголка губ, которого Морис вчера обжег легким поцелуем. Лёгким и совершенно наглым.

Хотя… Если подумать, то наглым лишь относительно. Почему-то уверена, что Морис обычно не разменивается на лёгкие поцелуйчики, а просто сходу берет свое в полном объеме. Но тут давить на меня не стал… Почему?

И… что мне делать с этим фактически приглашением на свидание?

Глава 22. Рабочее и личное

Я не знала, как мне реагировать на приглашение Мориса на ужин. Мне вроде как и хотелось бы, но… но… Меня откровенно пугала собственная реакция на куратора, который сводил с ума даже не по щелчку пальцев, а одним только жестом и взглядом. Как мне работать в таком состоянии растекающейся лужицы? Правильно — никак. Тут либо одно, либо другое. Да и какие слухи поползут обо мне по Штабу, если я со своим же куратором встречаться начну? Как-то у меня не было сомнений в том, что эта информация разлетится очень быстро. Будут ли меня после этого воспринимать всерьез? Ох, сомнительно.

Надо было, наверное, решать проблему кардинально… И разграничить это дело. Не знала я, как с Морисом и работать, и встречаться одновременно, будучи его стажеркой. Но если я не хочу себе отказывать во втором пункте, что делать с первым?

— Дейв, скажи, где находится кабинет Эрика Кларксона? — спросила я у коллеги за завтраком в столовой.

Парень глянул на меня удивлённо.

— Зачем тебе?

— Он и некий Ильфорте определили меня в группу ноль-ноль-девять. Я хочу поговорить о переводе меня в другую группу.

— Ого. С чего бы?

Неопределенно дёрнула плечом.

— Есть причины. Так где его кабинет, знаешь?

Дейв рассказал, где можно найти Эрика, который, как я уже узнала, был сегодня в Генеральном Штабе. Он тут далеко не каждый день бывает, порой неделю отсутствует, а другой расписавшейся в моей ведомости инквизитор по имени Ильфорте — и того реже, так что нужно было ловить момент.

Кабинет Эрика находился на том же этаже, что и кабинет Мориса, поэтому поднималась я туда с опаской. Но в коридоре было совершенно пусто, не считая жужжащей под потолком мухи, и я уверенно постучала в нужную дверь.

— К вам можно?

Мистер Кларксон сидел за столом, что-то очень быстро записывал в толстом блокноте и периодически делал глоток кофе со льдом из стаканчика. Глаз он на меня не поднял и даже бровью не повел.

— Чем обязан, мисс Габруа?

Голос у него был очень холодный. От этого мужчины веяло опасностью, переходить такому дорогу точно не стоило. Но я, собственно, и не собиралась. Просто спрошу, нет так нет. Но мне кажется, что мне будет лучше работать под чьим-то другим руководством, если хочу каких-то отношений с Морисом. Потому что, украдкой посматривая на него даже в чрезвычайно опасном Дьявольском Ущелье, я с трудом думала о работе. Зато очень живо думала о ласковых ладонях, теплых губах и…

Так, стоять, Флора, деточка, ты уже плывешь. Причем мыслями ты плывешь уже очень далеко.

Вошла в кабинет, поплотнее закрыв за собой дверь. Собралась с духом и выпалила на одном дыхании:

— Я хотела узнать, возможно ли меня перевести в другую группу стажёров? К господину Сивронскому, например? Ну или еще к кому… К кому угодно, лишь бы в другую.

— Вы не справляетесь с обязанностями?

— Нет-нет, дело не в этом, — поспешно заверила я.

— Тогда чем вызвано ваше желание перейти в другую группу?

— Оно вызвано желанием не смешивать рабочее с личным, и непосредственно на работе поменьше контактировать с моим нынешним куратором.

Эрик наконец оторвался от своих записей и глянул на меня странным остекленевшим взглядом. Какое-то время смотрел на меня этим жутким немигающим взглядом, потом моргнул, усмехнулся и кивнул на кресло напротив.

— Присаживайтесь, мисс Габруа.

— Да я лучше постою…

— Я сказал вам сесть, — произнес Эрик таким тоном, что перечить я не стала и быстренько уселась на краешек жесткого стула.

Что-то я уже пожалела, что решила заглянуть к этому инквизитору…

Эрик дождался, пока я усядусь, одобрительно кивнул и заговорил:

— Вы были определены в группу ноль-ноль-девять как сильный теневик, способный помочь расследовать череду странных убийств. Куратор группы Морис как раз занимается этим вплотную, и он всегда аккумулирует вокруг себя самых сильных волшебников во всем Штабе. В его группу попадают только лучшие из лучших, уважаемая Флорианетта. Морис умеет найти подход к каждому и раскрыть максимум его магического потенциала. К нему желают попасть очень многие, но отбор в его группу максимально строг. Ко мне пачками шлют письма с просьбой перевести его в группу Мориса Кларксона, — Эрик небрежно кивнул на пачку писем в углу стола. — На моей памяти вы единственная, кто пришел просить об обратном. В чем причина?

— Мне… Я считаю, что не подхожу для стажёра в его группу.

— Я считаю иначе.

— Я… боюсь, что не справлюсь.

— Ваш магический потенциал говорит об обратном.

— Мы с моим куратором… не сошлись характером.

— Это все детские отмазки, мисс Габруа. Я не сошёлся характером почти со всеми представителями инквизиции, и что с того? Работать это не мешает. Назовите истинную причину вашей просьбы о переводе в другую группу.

Я сцепила руки в замок на коленях, села ровнее.

— Я не могу работать под его руководством, — произнесла негромко. — У инквизитора должна быть чистая голова, а рядом со своим куратором я начинаю думать о тех вещах, которые следует оставлять за порогом Генерального Штаба.

— Например?

Да что ж он такой непонятливый?! Или прикидывается так умело?..

— Куратор проявляет ко мне недвусмысленный интерес.

— И? — Эрик изящно выгнул одну бровь. — Мы тут все взрослые люди и вроде как умеем говорить и договариваться. Если один взрослый человек не хочет принимать знаки внимания от другого человека, то он может выразить это словами, через рот. Или у вас проблемы с выражением своих мыслей вслух?

У-у-у, как захотелось ему в глаз ткнуть…

— Проблема в том, что я хочу принимать эти знаки внимания и отвечать взаимностью. Но это… неправильно.

— Неправильно что именно? Выражать свои эмоции?

— Да нет же, — вздохнула тяжело. — Я натворила кучу глупостей с момента появления в Штабе… Случайно. Не представляю даже, что там куратор обо мне думает, но он наверняка относится ко мне снисходительно и не воспринимает всерьёз. Мы с ним… вряд ли сработаемся. Я ему пока что только одни проблемы создаю, а я сама…

"А меня от него нещадно клинит", — подумала уже про себя, но вслух произносить не стала.

— Возможно, он в самом деле так думал поначалу, — кивнул Эрик. — Но уверен, что его мнение о вас поменялось. Вы прекрасно проявили себя и спасли несколько жизней, включая самого Мориса. Трудно после такого оставаться снисходительным, вы не думаете?

Я поджала губы, не зная, как бы так аккуратно выразить свои мысли, чтобы меня поняли и просто перевели в другую группу стажёров без лишних вопросов.

Но аккуратно меня, видимо, не хотели понимать.

Ладно, зайдём с другой стороны.

— Слушайте, вы же какой-то родственник моего куратора, верно?

— Какой-то, да, — улыбнулся Эрик, отпивая кофе маленькими глотками и поглядывая на меня со странной улыбочкой.

— Тогда вы должны понимать, что у него непростой характер, и с ним сложно просто работать, если это смешивать с личной жизнью. И с некоторыми его проблемами в воспитании, — буркнула я.

— Да что вы говорите, — расплылся Эрик в ослепительной улыбке, глаза его так и лучились смехом. — И с какими же конкретно проблемами? Рассказывайте уж подробно, чтобы я мог, хм… передать информацию… нужным лицам. Продолжайте, мисс Габруа. Мне оч-ч-чень интересно.

— У него, хм… есть проблемы с пониманием чужих личных границ, скажем так. Наверное, рос в слишком мягких условиях, вот и привык к отсутствию рамок.

— Да, это серьезная проблема, — глубокомысленно произнес Эрик, подперев рукой подбородок и глядя на меня, как на увлекательную сказочницу. — Досадное упущение родителей, согласен.

— И он… порой позволяет себе слишком многое. А еще… А еще, вы бы видели его спальню! — сказала я, решив перейти к аргументам из серии "тяжелой артиллерии".

— Я-то видел, — произнес Эрик серьезным тоном, хотя, по ощущениям, его распирало от смеха. — А вот при каких обстоятельствах ее видели вы?

Я как-то сразу стушевалась.

— Мне… пришлось принять душ.

— У своего куратора, — понимающе кивнул Эрик.

— Он потребовал!

— Вы исполнительная, я гляжу. Ценный работник.

— Издеваетесь?

— Разве?

Я фыркнула и возмущённо скрестила руки на груди.

— Вы так и не привели мне ни одного нормального аргумента, Флорианетта. Спальня Мориса каким образом влияет на необходимость перевести вас в другую группу стажеров? Он вас там запирал, что ли, заставляя учить кодекс инквизиторов?

— Да нет же! Просто…

Я вздохнула, мотнула головой и выпалила:

— Я случайно охмурила его неправильно приготовленной сывороткой Фелкуса, влипла из-за этого в идиотскую историю, а спасая его от Одиноких Теней, связала непонятной печатью, которую сама пока не знаю, как снять. Видите, как все сложно? Это лишь за несколько дней случилось, а что дальше будет? Не надо нам с ним вместе работать. Просто переведите меня в другую группу, пожалуйста. Мне сказали, что решение о моем переводе принять можете только вы.

Губы Эрика подрагивали в улыбке.

— Чем больше сложностей мы встречаем на пути, тем сильнее становимся, мисс Габруа. И если ранее у меня еще были какие-то сомнения по поводу правильности вашего распределения, то теперь я в своем решении окончательно утвердился. Хороший инквизитор должен уметь переступать через любые препятствия. В том числе — межличностные. Учитесь контактировать и работать со всеми. Морис — прекрасный куратор, он за своих подопечных всегда горой стоит. И уж поверьте, он никогда не причинит вам зла. У него сложный характер, он вспыльчивый и эмоциональный, но он не тиран, и он справедливый руководитель.

— Насколько хорошо вы его знаете, что так твердо уверены в его, хм, приличности? — сощурилась я.

— Достаточно хорошо.

— А кем он вам вообще приходится? — спросила и только потом сообразила, что вопрос звучит неприлично и назойливо. — Ох, простите, я не должна спрашивать о таких вещах, это не мое дело…

Но Эрик ответил. Не сразу правда. Он неспешно допил кофе, поставил пустой стаканчик на стол и коротко ответил:

— Сыном.

И уставился на меня крайне заинтересованным взглядом в ожидании реакции.

В повисшей гробовой тишине было слышно только, как тихо жужжит муха, вьющаяся под потолком вокруг люстры.

Если бы я умела, то с удовольствием превратилась бы сейчас в муху и драпанула бы в приоткрытое окошко. Потому что так глупо не чувствовала себя, даже когда наглаживала Мориса в облике кота в столовой на виду у всех инквизиторов.

Сыном, мать вашу… Могла бы и догадаться, Флора!! В конце концов, у них даже глаза одинаковые и черты лица похожи, если присмотреться… С чего ты вообще взяла, что он какой-нибудь дядя?!

Я кашлянула и неуверенно поднялась на ноги.

— Ну… Я, наверное, пойду, да?

— Наверное.

— Хорошего вам дня, мистер Кларксон, — пробормотала я и пулей вылетела из кабинета.

В коридоре прижалась лбом к холодной стене и несколько раз тихонько постучалась головой об эту самую стену. Вот сейчас я ощущала себя той самой классической дурочкой-блондинкой, за какую меня изначально принял Морис. Может, не так уж он и ошибся?

Так, ладно… Спокойно, Фло, ничего страшного не произошло. Ну… Почти.

Теперь главное, чтобы об этом моем позоре не узнал Морис.

Глава 23. О тормозах и рамках приличия

[Морис]

Я смотрел, как за смущенной Флорой закрывается дверь, чувствуя, как меня распирает от целой бури эмоций.

Задумчиво глянул на отца. Хотя смотреть на него с потолка, да еще глазами мухи, было не очень удобно.

— Спускайся, Морис. Я знаю, что ты тут.

Я мысленно фыркнул и отлепился от люстры.

— Как ты меня все время вычисляешь? — спросил, когда приземлился на стол и вернул себе свой облик.

Не сразу, правда, а с секундной задержкой вернул. Ну хоть вернул наконец! А то полчаса уже летал долбанной мухой, пытаясь вернуть свой обычный облик.

Уселся поудобнее прямо на стол, закинув ногу на ногу и стащил клубничину с фруктовой тарелки, стоящей сбоку.

— Твою ауру я чувствую всегда и везде. Особенно когда ты так нагло подслушиваешь, — сказал Эрик, смерив меня тяжёлым взглядом.

— Так уж и нагло?

— Нагло. И эгоистично. Может, Флора права, и из меня слишком мягкий отец получился? — насмешливо спросил Эрик.

— Ты сам прекрасно знаешь, что это не так, — улыбнулся я.

Нет, в самом деле. Воспитывали меня в ежовых рукавицах, и от старших за свои проделки я огребал регулярно. У меня хороший строгий отец, и мой Наставник Ильфорте тоже всегда был довольно жёсткий.

Да только магия метаморфа очень сильно балует личность любого мага. Возможность в любой момент превратиться в кого угодно в детстве и юношестве сильно кружила мне голову и срывала все тормоза. Шутка ли, когда ты можешь когда захочешь принять облик любого живого существа и воспользоваться этим по своему усмотрению?

Это сейчас я жестко соблюдаю кодекс метаморфов, а раньше я его лишь формально заучивал, как стишок. И как бы отец с Наставником ни пытались меня занимать бесконечными тренировками, заданиями и даже присмотром за чьими-нибудь беспокойными детьми, но всё это меня не пронимало. Я легко справлялся с любыми нагрузками на тренировках, играючи выполнял все задания, а любых детей всегда элементарно развлекал и успокаивал своими магическими превращениями. Но все эти дела рано или поздно заканчивались, и я обязательно куда-нибудь линял и нарывался на неприятности.

Нынче я подуспокоился, конечно, но с тормозами в характере и ощущением вседозволенности периодически все равно возникали проблемы.

Отец любил приговаривать, что это само пройдет, когда жизнь пару раз прокатит меня физиономией по асфальту. Было у меня ощущение, что отец ждет этого момента с замиранием сердца и томительным ожиданием.

— Знаю. Но я тебя в кабинет не приглашал.

— Ну вот ты не приглашал, я и решил сам зайти, раз ты забыл пригласить.

Эрик мученически возвел глаза к потолку.

— Да ладно, на самом деле я застрял в облике мухи, — признался я. — Стал постоянно застревать в разных обликах после того, как побывал в шкуре Флоры. Тело у нее странное, меня после ее телесности клинить начало… Я как раз хотел к тебе обратиться за помощью, ждал, когда кто-нибудь дверь в твой кабинет откроет. А потом увидел зашедшую к тебе Флорианетту, ну и… не удержался, в общем.

Эрик неодобрительно покачал головой.

— Ты чего девочку доводишь, Морис? Ну хорошая же девочка, единственный теневик во всем Штабе. А ты…

— Хорошая, кто ж спорит. Настолько хорошая, что я ее никуда из своей группы перевести не дам, даже если ты со всем Высшим Советом инквизиции этого потребуешь.

— Да я и не собираюсь, — отмахнулся Эрик. — Делать мне нечего как в ваши ролевые игры лезть. Мне важен результат вашей совместной работы. Я уверен, что вы вдвоем прекратите эту эпидемию поголовных смертей среди инквизиторов, хотя пока не знаю, как вы это сделаете. Но ты бы попробовал побыть хоть немножко поприличнее, а? Ну хоть разнообразия ради.

Я громко фыркнул, резко потянулся вперед и рывком выдвинул один секретный ящик стола, кивая на предметы, лежащие в нем.

— И вот ты мне что-то про приличия говорить будешь?

— А ты по содержимому моего стола не ползай, — спокойно сказал Эрик, задвигая обратно ящик, в котором блеснула рукоятка плетки и еще что-то металлическое. — Я, между прочим, только своей жене внимание уделяю. И не гоняюсь с бушующими гормонами по всему Генеральному Штабу, а тихо и спокойно зову к себе Элизабет, чтобы, хм, обсудить рабочие вопросы…

— Избавь меня от подробностей, — закатил я глаза; слушать про любовные похождения своих родителей всегда странно. — Я вот может и уделяю внимание всем подряд, пока нахожусь в активном поиске, а? Да и к тому же…

Оборвал себя на полуслове. Задумался над тем, что, в общем-то, не уделял внимание никому, кроме Флорианетты, с момента ее появления на горизонте моей жизни. Совпадение? Или?..

Вроде как у меня эти денечки излишне эмоциональными получились и нервными. Но в то же время, раньше я всегда выделял хоть часик для общения с прекрасными дамами, как бы ни был занят. Более того, всегда считал, что расслабляться в компании прекрасных дам — самое лучшее лекарство от всех проблем.

Да вот только в последнее время об этом даже не вспоминал. А мыслями все время возвращался к одной сногсшибательной блондинке, взорвавшей мою спокойную, размеренную жизнь по щелчку пальцев. Вокруг которой, дилман бы ее побрал, вилось слишком много хищно настроенных мужчин.

И, демоны, меня это откровенно нервировало и бесило.

Флорианетта с первого же своего появления в Штабе вызывала во мне бурю эмоций. Самых разных: от праведного гнева и возмущения до влечения и вожделения.

Когда я понял, что она одурманила меня сывороткой Фелкуса, я был готов рвать и метать. Пусть она сделала это не нарочно, но так по-идиотски я себя еще ни разу не чувствовал.

И ведь думал, что это сугубо влияние сыворотки оказывает на меня такое размягчающее мозг воздействие. Но нет: потом сыворотка выветрилась, а из спальни выглянула Флора с вопросом, где ей найти полотенце.

А я… А я что? Смотрел, как с ее волос стекают капельки воды, сохранял серьезное выражение лица, а сам усиленно прогонял возникшую перед глазами картинку, как эти капельки воды стекают по ее телу… Ох, кошмар, как тут работать можно?

Хорошо, что в кабинете тогда сидел Кейдж. А то я был чрезвычайно близок к тому, чтобы наплевать на все рамки приличия и отправиться собственноручно показывать Флоре, где у меня полотенца находятся… И не только полотенца… И не только показать, но и задержаться в душе… Вдвоем. Надолго.

Я молодой мужчина с бушующими гормонами, в конце-то концов. И эти самые гормоны кувалдой долбили по голове, давая волю воображению.

"Окстись, Морис, — говорил я себе. — Вдохни, выдохни и включай голову, а не то, чем ты думаешь сейчас. Она. Просто. Твоя. Стажёрка!!".

Но из всего внутреннего монолога подсознание упорно вычленяло только "она твоя". Предательское подсознание. Как и некоторые части тела.

Чертовски сложно работать и мыслить адекватно, когда в твоем душе моется красивая девушка. А ты, вместо того, чтобы помочь ей в этом деле, сидишь, как идиот, с отчетами Сивронского, перечитываешь в пятый раз одну и ту же строчку и пытаешься найти знакомые буквы. Даже находишь их в конце концов.

Единственным правильным решением было бы настоять на переводе Флорианетты в другую группу стажёров. К тому же Сивронскому, например. Я даже собирался всерьез поговорить с отцом и Наставником Ильфорте на эту тему.

Но резко поменял мнение, вынужденно проведя одну бессонную ночку в собственной же спальне в собственных же наручниках. В красках представляя себе, что и как я сделаю с одной блондинкой. О-о-о, сколько я всего успел обдумать за эту ночь!.. И к утру, поняв, что Флора, помимо всех своих бед, еще и умудрилась забыть про меня — забыть!! Про меня!!! — резко передумал переводить Флору в какую-либо другую группу.

Хренушки ей, а не другой куратор. Я ее так "откураторю", что ей мало не покажется. И обязательно пристегну ее саму наручниками. И сладко накажу как следует. За всё. Она навсегда меня запомнит, черт возьми, — так я тогда для себя решил. Еще даже не догадываясь, какой взрывоопасный коктейль эмоций ожидает меня впереди… Впрочем, желание сладко наказать от этого никуда не делось. Оно только крепнет с каждым днем, и к этому желанию примешиваются другие эмоции и чувства.

— Пообещай, что не будешь использовать подслушанную информацию против самой Флоры, Морис.

— За кого ты меня принимаешь?

— За ловеласа и негодяя, хм, Купидо-о-ончик?

Я аж подавился клубникой.

— Тебе еще не надоело стебать меня на эту тему?

— О, нет, что ты, я только начал входить во вкус, — с серьёзным выражением лица ответил Эрик. — А ты как, еще не начал входить во вкус, а, кисуля?

Мой глаз нервно дёрнулся.

— Ну хватит, а? Я и так не представляю, как мне отмыться от насмешек инквизиторов за моей спиной.

Эрик всё-таки улыбнулся уголками рта.

— О да, инквизиция надолго запомнит Флору как укротительницу боевого мейн-куна.

— Отец!!

— А я что? Тебе же понравилось, насколько я помню. Ты можешь сколько угодно отнекиваться, но довольное мурлыканье спалило тебя по полной программе.

Я медленно выдохнул и досчитал до десяти, пытаясь держать себя в руках и игнорировать насмешливый взгляд отца.

Довольное мурлыканье, ар-р-р. Еще бы оно было не довольное. Вообще-то, Флора очень приятно наглаживала! И реакция кошачьего тела напополам с шоком от всего происходящего не только выбила у меня почву из-под ног, но ввело в состояние абсолютного ступора.

Чтобы меня! Верховного инквизитора! Наглаживала в кошачьем облике моя же стажерка! На виду у всех! Рассматривала, прости Господи, на предмет мальчиковости! У меня тогда было дикое желание прямо в кошачьем облике заорать "Да мальчик, мальчик я!!", но абсолютное состояние шока что-то сделало с голосовыми связками, и я смог только жалобно мявкнуть. Позорище.

Впрочем, меня тешило то, что Флора находилась в не меньшем шоке, что и я. Даже по голове меня еще пару раз по инерции погладила, когда я уже принял человеческий облик. У нее было такое забавное испуганное личико, широко распахнутые глаза и приоткрытый от удивления ротик, что у меня тогда было только одно желание — догнать, запереть и доказать… что я не только мальчик, а очень даже мужчина, да.

— Ладно, если серьезно, и возвращаясь к вопросу об этой твоей, хм, стажерке… Я откуда знаю, чего ты там от Флоры хочешь?..

Закусил губу, глядя в одну точку перед собой.

Чего я от нее хочу? Хороший вопрос. Сам не знал, как на него ответить.

Я хотел держать ее за руку и обнимать за плечи.

Я хотел видеть ее улыбку и слышать ее заливистый смех.

Я хотел вдыхать аромат ее тела и открыто любоваться ею.

Я хотел сорвать с ее уст жаркий поцелуй.

Я хотел больше… Намного больше. Но мои чувства не были похожи на обычное влечение.

И сегодня, услышав из уст Флоры, что она хочет "отвечать взаимностью", я испытал очень странное, новое, непривычное для меня ощущение бесконечного восторга. Это не восторг охотника, загнавшего жертву в угол. Это не удовлетворённое мужское эго. Это странный трепет предвкушения чего-то большего.

Я — подумать только! — впервые в жизни боялся отказа девушки от моего приглашения на ужин. Потому что… Потому что мне было не все равно на ее чувства.

Забавно, как она запала мне в душу. Так снисходительно относился к ней поначалу, видя лишь оболочку и не заглядывая внутрь. Но сейчас понимал, что Флора совсем не так проста, какой кажется, и… и очень хотел узнать ее намного лучше.

Улыбнулся, вспоминая, какой взъерошенной и забавной увидел ее впервые, столкнувшись в лифте.

— Слушай, я никогда не спрашивал… А где и как вы познакомились с мамой? — обратился я к отцу.

Эрик как-то странно хохотнул.

— В шкафу.*

— В смысле?..

— В прямом. Долгая история, — махнул он рукой. — Расскажу как-нибудь в другой раз. По поводу твоего застревания в разных обликах… Видимо, это связано со спецификой строения тела Флорианетты, ее природа все равно непонятна мне до конца. Ну не суть, я считаю, что эта неприятность сама пройдёт. Только не стоит тебе пока в стажёрку свою снова оборачиваться. Если тебе понравилось дефиле в юбке и туфельках, можешь просто так переодеться, без магии метаморфа и превращения конкретно в мисс Габруа. Ты, конечно, пока что мой единственный сын, но ничего, ничего… я пойму.

Жаль, что я не умею поджаривать взглядом. Иначе сейчас всё вокруг пылало бы от моего праведного гнева.

— Как ты еще желчью своей не захлебнулся?

— А я ее излишки сцеживаю по утрам, — отмахнулся Эрик. — В общем… Не вижу в тебе никаких критичных изменений, легкий дисбаланс ауры… Просто будь пару дней осторожен с превращениями, учитывай, что можешь оборачиваться обратно не сразу.

— Мне стажеров надо гонять.

— Гоняй аккуратно, особо опасные вылазки пока подождут. Со стажерами спешить некуда.

Я тяжело вздохнул.

— Ладно, скажи лучше, с этим мне что делать?

Я закатал рукав рубашки и продемонстрировал золотистую печать на своем запястье.

[*про знакомство Эрика с его женой, и вообще про их историю любви можно узнать из моей отдельной книги "Стоять, бояться! Ревизор в академии". Для понимания контекста достаточно знать, что они действительно познакомились в шкафу]

— Руной-то она меня в самом деле наградила. Я все хотел спросить у тебя, как это свести, да то мне некогда было, то тебя было не выловить, то мы с тобой лишь на переговорах с салахцами пересекались.

У моего отца есть дар предвидения, недаром он теперь сидел всегда в приемной комиссии на отборе новичков в Генеральный Штаб: ему достаточно глянуть на новичка, чтобы понять, стоит ли принимать его в Штаб, и если стоит, то в какой именно отдел направить для максимальной эффективности.

В этом его пророческом даре был большой плюс. Но также был и минус, потому что он мог легко заглянуть и в мое будущее, и черт его знает, что он там мог разглядеть. Вот интересно, он в курсе, что мне тут пришлось в наручниках нервную ночку провести?..

Эрик очень долго и внимательно смотрел на сложный рунический рисунок на моем запястье. Хмурился, водил над рисунком кончикам пальцев. А потом вдруг откинулся на спинку кресла и в голос расхохотался.

— Очень смешно, умереть не встать, — буркнул я, одёргивая манжеты. — Делать-то мне что?

— А с этим надо что-то делать? Тебе не нравится?

— А должно?

— Ну быть прикованным наручниками к собственной кровати тебе не понравилось, что ли? Теперь у тебя есть официальное разрешение, так сказать, продолжать, хм, смелые эксперименты. Или неудобно было так спать, запястья натер? А я тебе говорил, что лучше брать наручники другой фирмы, там ремни помягче. Но ты меня не послушал.

Ага, всё-таки он в курсе. Чертов пророк, чтоб ему провалиться сквозь землю от своих знаний.

Дальше Эрик говорить не мог, так как был очень занят хохотом.

— Все с тобой ясно, — вздохнул я, слезая со стола. — Ты пока развлекайся тут, а я пойду думать, как избавиться от этой случайной брачной руны…

— Это не брачная руна.

Я остановился, не дойдя до двери, обернулся. С недоумением глянул на отца.

— В смысле? Я консультировался с нашим специалистам по рунами, да и Флора сказала, что…

— Ну, дело в том, что в некоторых древних магических традициях такую метку считали брачной, — пожал плечами Эрик.

— А такую — это какую? — спросил осторожно, опасаясь услышать ответ.

— Метку истинной пары.

Я стоял как громом пораженный. Наверное, я сейчас очень нелепо смотрелся с совершенно ошалелым выражением лица. Уставился на отца, как на сумасшедшего. Он шутит?

— Метку… Чего?

— Истинной пары, — с особым наслаждением и садисткой ноткой произнес Эрик. — В древних традициях некоторых потомков разных духов были такие, я видел подобную однажды.

— Но… Как?..

Честно говоря, слов не хватало, чтобы выразить охватывающие меня эмоции.

— Я так полагаю, что Флорианетта, пытаясь спасти твою Тень, старалась изо всех сил, но, так как была уже сильно вымотана ранее и была с довольно опустошенным магическим резервом, то ее желание спасти тебя вылилось в проявление метки истинной пары. То есть она вытянула тебя из бездны не столько своей силой, сколько, хм, невидимой связью между вами. Она невольно сделала ее видимой, — Эрик кивнул на золотистую метку. — А проявление связки истинной пары всегда сопровождается мощным выбросом энергии, которая и помогла Флорианетте вернуть твою Тень на место. Она, кстати, зря переживает, что не смогла поставить на тебя нормальную печать Денгера в качестве защиты от Одиноких Теней. Вот эта, именно эта древняя метка истинной пары защитит тебя не только от этих хищных тварей, но и от многих других напастей. Не знаю пока всего спектра защиты, но уверен, что он намного шире обычной защитной печати. Может, даже поможет проявить тебе какие-то новые для тебя магические способности… Тоже пока не знаю. А уж Флорианетта и подавно не знает, я так понимаю. Эта метка — это не привязка в физическом смысле, Морис. По сути, эта просто татуировка, которая со временем побледнеет и станет невидимой. Но это своеобразный знак, символ, указывающий на того единственного человека, который в теории является твоей идеальной парой по жизни, как в магическом смысле, так и… Эй, Морис, не ломай мне дверь!

Я тупо уставился на отломанную дверную ручку в руке. Даже не понял, когда и как ее выдрал.

Дышал я как-то очень тяжело, в голове был сумбур. Смотрел на отломанную дверную ручку и на свое запястье с переливающимся золотом рисунком метки. Не просто ошибочной брачной метки, как я полагал, а метки истинной пары.

Очуметь не встать.

— Ну и… что мне делать?

— Решай сам, — пожал плечами Эрик. — Это твоя жизнь, а не моя. Ты можешь игнорировать это и просто забить. Пойти развлекаться дальше в свое удовольствие, жить сегодняшним днем, как всегда это делал. А можешь открыться этому и дать шанс развиться чему-то большему… Что накладывает определенную ответственность, но от чего не захочется убегать. Истинная пара часто может показаться поначалу неким кармическим наказанием, о да. Но если копнуть глубже и позволить себе чувствовать…

Он посмотрел на своё обручальное кольцо на безымянном пальце, и его лицо озарила такая особенная светлая улыбка, которая появлялась всякий раз, когда он находился рядом с моей мамой, которую безумно любил.

Я всегда смотрел на родителей с удивлением и, наверное, с легким налетом зависти, потому что мне казалось странным и невероятным быть много лет с одним человеком и проносить теплые чувства к нему сквозь года. Которые не только не ослабевают, но даже приумножаются, вырастают во что-то новое, трудно поддающееся описанию. Но легко ощутимое в таких вот лёгких улыбках и теплых взглядах на обручальное кольцо. В каждом ласковом жесте, объятьях и переплетённых пальцах, пока оба готовят праздничный ужин для очередного семейного торжества и даже в процессе сервировки стола умудряются срывать с уст друг друга хулиганские поцелуи.

А я… Я никогда ничего серьезного по отношению к девушкам не испытывал. Да и не понимал, зачем связывать себя какими-либо обязательствами, если можно и так распрекрасно жить и не забивать себе голову лишними трудностями, проблемами. Я никогда не любил, не ревновал. Это же глупости — ревновать! Всегда так считал.

Однако вчера, на Водном Кордоне, я испытал бурю странных чувств, наблюдая за откровенными ухлестываниями Фьюри за Флорианеттой. И эти чувства, кроме как лютой ревностью, нельзя было идентифицировать как-то иначе.

Стоило себе признать: меня дико бесило, что Фло не была моей. Во всех смыслах.

А еще Флорианетта, кажется, была первой девушкой на моем пути, которую мне не хотелось тупо соблазнить, а хотелось… А чего мне хотелось?..

Такая изящная и невинная девушка… Я, кажется, боялся ее оттолкнуть слишком активными действиями. Привык быть резким, быстрым, прямолинейным. Но с Фло… С ней надо было как-то иначе.

— Ты привык быть легким озорным ветром, Морис, — негромкий голос Эрика застал меня уже на пороге его кабинета. — Но так ли на самом деле ты хочешь им быть?..

Ничего не ответил и захлопнул за собой дверь.

А в коридоре привалился к холодной стене и несколько раз тихонько постучал затылком об эту самую стену. Легче правда не стало.

Взгляд упал на золотую сережку с маленьким цветочком, которая валялась рядом на полу. Хм, кажется, это Флора так торопилась покинуть кабинет, что не заметила потери, я точно видел на ней это украшение.

Поднял сережку с пола, положил к себе в карман. Сам сегодня попозже верну и надену ее на Флору… Будет лишний повод прикоснуться.

Подумал об этом и недовольно поджал губы.

Морис, а с каких таких пор тебе нужен какой-то лишний повод?​​​

Глава 24. В предвкушении

[Фло]

Весь день я работала над списком потенциальных жертв Одиноких Теней. В архиве по распоряжению куратора мне выдали информацию по датам рождения всех инквизиторов Генерального Штаба, и я порядком зависла при взгляде на этот самый список. Он оказался весьма и весьма внушительным. Честно говоря, я не думала, что штат инквизиции настолько огромный. Даже если буду сидеть с утра до вечера и сверять даты рождения с лунным календарем, потрачу на это не один день. А лишних дней у нас, по идее, не было, потому что пока я тут даты сверяю, на инквизиторов могли совершить не одно нападение. Как бы ускориться?..

Размышляла обо всем этом, сидя за длинным столом в зале общей работы.

— Тебе нужна помощь? — услышала чей-то женский голос рядом.

Подняла голову и увидела перед собой миловидную женщину, от которой исходила ровная энергетика верховного мага. У нее были длинные черные волосы и красивая светлая улыбка. Одета она была в длинное платье свободного кроя, которое, однако, не могло скрыть интересное положение женщины.

— Флорианетта, верно?

— Верно. А вы?..

— Твой преподаватель по телепортации между мирами, чью первую же лекцию ты сразу же и прогуляла, — весело усмехнулась женщина.

Ага, значит, эта та самая Элизабет, до занятий которых я вчера не дошла. Подумала об этом своем прогуле и почувствовала себя неловко.

Наверное, мое смущение тут же отразилось на лице, потому что Элизабет добавила, глядя на мое виноватое выражение:

— Я в курсе причины, Морис мне сообщил, почему тебя не было. Также он сказал, что сам научил тебя переходу между мирами, так что, в принципе, мои занятия тебе особо не нужны.

— Да не сказала бы, что прям научил, — смущенно произнесла я, вспомнив процесс "обучения". — Но вернуться с Водного Кордона мне все же удалось.

— Вот именно. К твоему сведению, пока больше ни у кого из твоих одногруппников не получилось создать полноценный портал. Так что ты большая молодец.

Элизабет уселась напротив и придвинула к себе часть бумаг из архива.

— Что надо делать? Давай я помогу как-то ускорить процесс.

Я объяснила стоящую передо мной задачу, и мы начали сверять с лунным календарем штатные списки, разбив их по алфавиту.

Элизабет быстро поняла, что вдвоем мы прокопаемся долго, и лучше подключить как можно больше людей для максимально эффективного исполнения задачи. Поэтому она подозвала к нам других инквизиторов, околачивающихся в зале общей работы и шустро организовала целую толпу помощников, устроившуюся с кучей бумаг на нескольких столах. Чувствовался в ней хороший стержень руководителя. Мне кажется, я бы сейчас на ее месте не смогла так быстро всех этих матерых мужиков организовать.

— Как вы ловко с ними управляетесь, — невольно восхитилась я.

— Ну это же мужчины, милая, — улыбнулась Элизабет. — А их, как известно, надо держать на коротком поводке.

— Всех? — усмехнулась я.

— Конечно. Даже разных бездомных котов, которым так не хватает ласковой хозяйской руки, — подмигнула Элизабет.

Я заметила, что волшебники относились к Элизабет тепло, она тут явно была на хорошем счету. И молодые инквизиторы по-своему пытались проявлять заботу.

— Миссис Кларксон, может вам лучше отдохнуть? — спросил в какой-то момент один юноша из отдела разведки. — Мы тут и сами вполне справимся.

— Я в положении, а не при смерти, Брекстон! Я вполне бодра и полна сил, пока рано списывать меня со счетов! — смеялась Элизабет, не отрываясь от сверки списка с лунным календарем.

А я на мгновенье прервалась и удивлённо посмотрела на Элизабет.

Миссис Кларксон? Еще одна родственница Мориса? У них тут семейный подряд, что ли?

Мне было жутко интересно, но неудобно было спрашивать, правильно ли я поняла, что это мама Мориса.

Впрочем, любопытство мое утолил Эрик, который пару часов спустя пришел в зал и буквально с силой оторвал Элизабет от составления списков со словами "тебе сейчас нужно больше отдыхать", и, судя по его ласковым обращениям, это была его супруга.

С улыбкой поглядывала на эту парочку. Несмотря на их шутливые переругивания, от них так и веяло любовью, это нельзя было не заметить. Не знаю, кто там кого на коротком поводке держал, но у Мориса явно были хорошие родители.

Кстати о кураторе.

Мориса я за весь день нигде не видела, как и ребят из своей группы. А ближе к вечеру они появились в зале, взъерошенные и дико уставшие, но явно очень довольные.

— Ух, загонял нас сегодня куратор, — вздыхал Роджер.

— Где были? — поинтересовалась я, подмечая сильную "помятость" ребят.

— Осматривали дома инквизиторов, погибших от этих Одиноких Теней, — охотно пустился в рассказ Роджер. — Ведь большая часть жертв погибли не в Штабе, они были найдены мертвыми в своих квартирах. Куратор учил нас правильно сканировать помещения, чтобы мы умели опознавать и отделять отпечатки аур на предметах даже несколько недель спустя. У меня мозг чуть не взорвался!

— Это потому что он у тебя взрывается от малейшего перенапряжения, — хохотнула подошедшая Ханна. — Но вообще да, непростое дело оказалось. Но куратор здорово объясняет, под его контролем у нас отлично все получилось.

— Потом мы отправились изгонять нечисть на границе с Клорандом, — зевнул явно уставший Роджер. — Там действовать нужно было осторожно, клорандцы — народ воинственный, на границе с ними тормошить нечисть так себе удовольствие, ещё подумают, что это мы на них натравливаем. Ох и пришлось же повозиться…

— А ты чем занималась? — обратилась ко мне Ханна. — Морис сказал, что ты сегодня была занята по его поручению одним очень важным делом.

— Да я тут… — развела руками, показывая на бумаги, раскиданные по столу.

А я что? С документами весь день просидела, етить.

Нет, бесспорно, сейчас это было действительно важное дело, потому что вопрос надо решить как можно быстрее. Но увлекательным занятием точно нельзя было назвать.

Стало как-то немного грустно и, ну… обидно, что ли. Жаль, что Морис сегодня отправился муштровать группу стажёров без меня. Я бы тоже хотела принять во всем этом участие. А не сидеть тут часами за столом над кипой бумаг, как… как обычный секретарь, да.

Я пыталась улыбаться, но, слушая рассказы ребят, кисла все больше. Поэтому искренне обрадовалась, когда они ускакали утолять свой голод на ужин, а я под предлогом большого количества работы осталась в зале общей работы.

На самом деле я закончила составлять списки и уже даже передала их другим инквизиторам, чтобы они занялись подготовкой волшебников к вынужденной "эвакуации" на Водный Кордон. А сама просто смотрела в одну точку и рисовала бессмысленные узоры на полях блокнота. В зале общей работы уже никого не было — все либо убежали по делам, либо по домам, либо на ужин — я осталась одна, а потому вздрогнула, когда на плечо вдруг легла чья-то рука.

— А почему вы не идете ужинать, мисс Габруа?

Бархатный голос Мориса раздался над самым

ухом и заставил меня поёжиться.

Ох, не знаю, почему, но от одного только его голоса мне становилось не по себе. Сразу же сбивалось дыхание, и сердце начинало биться чаще.

— Вы сегодня какая-то грустная. Что случилось? — спросил Морис, тоже усаживаясь за стол.

Я неопределенно подернула плечом.

— Просто устала.

— Вы не умеете лгать, Флора.

— Нет настроения.

— Почему?

Я хотела отмазаться какой-нибудь ничего не значащей фразой, а потом в памяти всплыли недавние слова Эрика про то, что хорошо бы уметь свои мысли и эмоции выражать словами, через рот.

Подумала: в самом деле, что я, маленькая, что ли? Большинство проблем взрослых людей идет от неумения разговаривать друг с другом и выражать свои эмоции вслух.

Поэтому я все взвесила и сказала честно:

— Мне неприятно, что я сегодня весь день провела, зарывшись с головой в документы, а вы в это время обучали моих одногруппников всяким интересностям и полезностям. Я бы тоже хотела принять во всем этом участие, и сейчас меня переполняет досада и некоторая зависть, что ли. Понимаю, что сейчас нужно в первую очередь с проблемами инквизиции разобраться, убрать всех потенциальных жертв. Понимаю, что вы руководитель, и вам виднее, кого, как и где задействовать. Но также понимаю, что мне теперь, возможно, будет сложнее догнать своих одногруппников по результатам. Которые, возможно, в итоге окажутся такими низкими, что для вас это будет удобным поводом исключить меня из инквизиции. Как вы мне ранее и говорили: помогу вам разобраться с Одинокими Тенями, в потом вы радостно "вышвырнете меня в окно".

Ну вот, высказалась. Даже легче как-то стало. Хотя в горле все равно застрял дурацкий ком сдерживаемой обиды.

— Вот оно что, — негромко произнёс Морис. — Спасибо за честность, Флорианетта. Мне нравится ваша прямолинейность. Но давайте мы знаете что сделаем?

— Что?

— Забудем первый день вашего появления в Штабе, — усмехнулся он. — Сделаем вид, что не было ни сыворотки Фелкуса, ни моих громких слов про вышвыривание вас в окно.

— Ни моих помывок в вашей душевой? — невольно улыбнулась я.

— Ну это мы как раз можем не забывать, — хитро сощурился Морис.

Продолжил он другим тоном:

— Я человек эмоциональный, темпераментный. Мне проще выплеснуть эмоции сразу наружу, а не копить их в себе. На тот момент вы изрядно выбили почву у меня из-под ног. Я, знаете ли, к такому не привык. Обычно, когда мне что-то не нравится, я просто гаркаю на всех, и меня беспрекословно слушаются, а с вами все мои системы дали сбой.

Невольно усмехнулась и подняла, наконец, взгляд на Мориса. Он уселся напротив, навалившись на стол, и наблюдая за мной с теплой улыбкой.

— Вам сегодня было поручено выписать всех потенциально возможных жертв, потому что вы точно знаете, кого и как отбирать, и вам точно можно поручить контроль такого важного задания. Я уверен, что вы не допустили ошибки. У нас сейчас первоочередная задача — остановить все эти похищения Теней раз и навсегда. Всё остальное вторично и легко нагоняемо. А что касается результатов по сравнению с другими вашими одногруппникам… Мне не составит труда провести вам парочку индивидуальных уроков. Вы очень быстро улавливаете суть и обучаетесь быстро, так что…

И посмотрел на меня так двусмысленно, что у меня закралось смутное подозрение, а будем ли мы заниматься освоением магии на этих самых индивидуальных уроках?

— И вообще, по-моему, мне в итоге придётся под вас новый отдел инквизиции открывать, — задумчиво произнес Морис. — Теневой. И ставить вас его главой. Так что в моих же интересах скорее натаскать вас по базовым навыкам, а потом заставить вести лекции по теневому миру всей инквизиции.

— Вы серьёзно? — вскинула я брови.

— Да куда уж серьезнее, — вздохнул Морис. — Буду приходить к вам вместе с остальными, внимательно слушать и строить красивые глазки, чтобы мне поставили зачет автоматом. А вы будете вредничать и заваливать меня отработками. М-м-м, сказка.

Я рассмеялась, представив себе эту картину. Куратор тоже широко улыбнулся, не сводя с меня глаз.

— Кстати, я нашел вашу сережку, — неожиданно произнес Морис.

— Сережку? — я недоуменно посмотрела на украшение в руках Мориса и коснулась мочки уха, на которой в самом деле не оказалось серьги. — Ой… А я и не заметила, когда она упала…

— Вы очень быстро убегали от Эрика Кларксона, — улыбнулся Морис.

Я смутилась и хотела забрать украшение, но Морис неожиданно подался вперед, перегнувшись через стол и оказавшись очень близко.

— Позволите мне?..

Дожидаться одобрения он не стал и сам потянулся вернуть сережку на место. Да только он явно не ставил целью скорее вдеть ее в мочку уха, потому что его пальцы нарочито медленно убирали волосы в сторону особо ласковым жестом. Морис неотрывно смотрел мне в глаза, и этот взгляд гипнотизировал, заставлял мое сердце биться чаще.

— Не могли бы вы не склоняться надо мной так низко, господин инквизитор? — шепнула, когда Морис защелкнул сережку, но отодвигаться и убирать от меня руки не торопился.

— Могу. Но не хочу, — тоже шепотом.

Я судорожно вздохнула, боясь даже пошевелиться. Ощущая бегущие по спине мурашки от нежных прикосновений к уху.

— Ты вкусно пахнешь, — шепнул Морис, не отрывая от меня взгляда.

— Клубникой?

— Собой.

Ата-та, а голову-то как повело!..

Морис сейчас был так близко, а его рука ласково скользила по моей щеке…

— Что ты делаешь?..

— А ты как думаешь?..

Он подался вперед, и мои глаза стали невольно закрываться в предвкушении такого сладкого, и желанного, и…

— Мистер Кларксон! — раздался чей-то голос со стороны входа в зал общей работы. — Мистер Кларксон, отобранные инквизиторы к отбытию на Водный Кордон готовы! Ждем ваших дальнейших распоряжений!

Я вздрогнула всем телом и отпрянула от Мориса как можно дальше, снова уткнулась в свои записи, пытаясь изображать бурную рабочую деятельность. Покосилась на Мориса. У него было такое выражение лица, будто он был готов убивать этого несчастного инквизитора сию же секунду.

— Вас понял, Хлергис. Сейчас мы идем. А теперь скройтесь, пожалуйста, с глаз моих долой, как минимум до послезавтра.

— Опять? — удивился паренек.

— До конца недели, — добавил Морис убийственно холодным голосом.

— Вас понял, господин инквизитор! Будет сделано!

Хлергис умчался прочь, буквально сверкая пятками, и мы с Морисом вновь остались одни в зале. Да только волшебство момента было нарушено, и в воздухе повисла неловкость.

— Прибить его, что ли, — пробормотал Морис, нервно постукивая пальцами по столешнице.

— Чтоб не мучился? — невольно улыбнулась я.

— Чтоб меня не мучил.

Он смерил меня тяжелым взглядом и негромко заметил:

— Ты дышишь так часто, будто пробежала марафон.

— Это… ничего не значит.

Морис скептично хмыкнул.

— Ну разумеется.

Я поправила воротничок блузки и, все также не поднимая глаз на Мориса, быстро произнесла:

— Но надо бы нам уже закончить неоднократно начатое в более подобающей обстановке.

— Определённо.

Не смотрела на Мориса, но чувствовала, что он сейчас прожигает меня очень внимательным взглядом, пытаясь считать каждую эмоцию.

— Вечером? — уточнила как можно более непринуждённым голосом.

— В саду Куанны Рахунны на Водном Кордоне. После распределения инквизиторов на новом месте.

— Договорились, — боже, куда мне сейчас деться от смущения-то? — Постарайтесь выбрать более безлюдное место и подходящее время, господин инквизитор.

— Всенепременно. Если нам и в этот раз кто-нибудь помешает, я за себя не отвечаю.

— Согласна.

Мы разошлись в разные стороны: Морис — к выходу из Штаба, где его уже ожидали инквизиторы для отправки на Водный Кордон, я — в свою спальню, чтобы собрать некоторые вещи с собой и тоже отправиться на Кордон.

Пока шла, никак не могла избавиться от глупой улыбки, расползающейся по лицу.

Кажется, меня ждет свидание с куратором, и я совру, если скажу, что не жду его с томительным предвкушением.

Глава 25. На грани

[Морис]

— Мистер Кларксон, вы какой-то нервный сегодня. С вами все в порядке?

Я раздраженно швырнул документы на стол этому дотошному стражнику Водного Кордона, который сегодня явно задался целью вытрясти из меня душу.

Я нервный? Да я в бешенстве!!

Все мои расчудесные планы на этот вечер весело катились в тартарары, и это выводило меня из себя.

Сначала все шло спокойно. Я сопровождал переход инквизиторов на Водный Кордон, Флора замыкала шествие на тот случай, если какая-нибудь Одинокая Тень захочет сцапать инквизитора прямо при переходе через портал. Но все прошло гладко, никаких нападений не было.

На месте нужно было разобраться с целой оравой из пары сотен инквизиторов, зарегистрировать, разместить всех, выдать инструкции, и это заняло уйму времени. Флору в этом смысле дергать особо не стал: всё-таки она весь день провела за работой, по ней видно было, что она выдохлась, и уже не так хорошо соображала. Поэтому она помогала первые полчаса, а потом я ее отпустил. Она заслужила отдых.

Кажется, это было моей ошибкой.

Тут же откуда ни возьмись нарисовался Фьюри, утащивший под руку Флору. На мой вопрос, не хочет ли он сам мне помочь, он лишь отмахнулся.

— Братишка, я обещал тебе помочь подготовить Кордон к прибытию инквизиторов — я это сделал. Дальше давай развлекайся сам, это твои подчинённые, а не мои. А я буду развлекать Флорианетту, — подмигнул он. — Кстати, я также организовал на сегодня что-то вроде вечеринки, так что, как закончишь, присоединяйся к нам, мы будем на первом этаже в танцевальном зале.

Я скрипнул зубами. Но по большому счету возразить было нечего.

Он умел быть очаровательным, этот Фьюри. С природной харизмой, он всегда был вежлив и внимателен. У него был глубокий бархатный голос, который так нравился девушкам. Этим голосом он не только заговаривал зубы оппонентам на серьёзных переговорах, но и умело развешивал лапшу на уши прекрасным дамам.

От меня не могло ускользнуть то, как Фьюри откровенно ухлёстывал за Флорой. Все вот эти его галантные жесты и придерживания за плечи и талию, когда он помогал снимать ей пальто, успев подскочить раньше меня, чарующая улыбка и пристальный взгляд, от которого Флора смущённо улыбалась и прятала глаза.

В какой-то момент я не выдержал, подозвал Фьюри и отвел его в сторонку.

— Тебя не смущает, что у нас с ней на руках красуются брачные руны?

— А тебя? Не смущает?

Я недоуменно вскинул брови.

— Ты, кажется, ясно давал понять, что собираешься от этой руны избавляться, как от досадного недоразумения, братишка, — лениво протянул Фьюри. — Так какие претензии, Морис? Я на чужое не покушаюсь. Но раз ты четко обозначил границы, то уймись, пожалуйста, и захлопни свой прекрасный ротик. А я пока прогуляюсь с небольшой экскурсией для прекрасной Флорианетты и проведу в отведенные ей покои.

— Чтобы уложить в постель? — яростно процедил я сквозь зубы, сам не заметив, как сжал руки в кулаки.

Фьюри хохотнул.

— Морис, это за тобой водится всех дам в свою клетку заманивать. Грубый и прямолинейный инквизитор у нас ты, а не я. А я хочу лишь хорошо провести время с красивой девушкой, которая, не скрою, очень мне приглянулась. И я намерен обольщать ее по полной программе, если тебе интересно знать о моих планах. Не укладывать в койку, Морис, а разговаривать. Уделять ей внимание, которого она явно достойна. Она красива, она мила, нежна и умна. Ну просто комбо, жемчужина, которую еще поискать надо. Она мне нравится, и я хочу, чтобы она была моей. А если я чего-то хочу, остальные отходят в сторонку и не мешаются под ногами, ясно?

Он легкомысленно щелкнул меня по носу и смерил вызывающим взглядом.

Таким взглядом смотрят на таракана, который возомнил себя храбрым тигром. Мол, ну давай, попробуй подвинуть меня своей хилой лапкой. Не надорвись только.

Такой взгляд вымораживает и заставляет меня закипать от гнева.

Фьюри отвернулся с надменным и крайне самоуверенным видом, и направился к Флоре, оставив меня скрежетать зубами от ярости и медленно закипать от лютой ревности. С невозможностью бросить всю эту бумажную канитель вот прямо сейчас и утащить Фло как можно дальше от этого гребаного принца.

Интересно, если я сейчас прямо тут грохну наследника лакорской империи, мне удастся замять это дело?

[Фло]

Фьюри болтал без умолку. Мы гуляли с ним по огромному зданию Кордона, и я с интересом оглядывалась по сторонам. Каждый раз заворожено смотрела в панорамные окна, из которых открывался вид на изумительное черное небо с разноцветными всполохами и завихрениями воздуха.

Слушать Фьюри было увлекательно: рассказчик он хороший, да и было ему что рассказать. Он, оказывается, являлся принцем в некоем Лакоре, мире эдакой вечной зимы. Вдобавок был не просто волшебником, а ледяным драконом.

— Ух ты! А мне еще никогда не приходилось близко видеть драконов.

— Я бы с удовольствием вам продемонстрировал своего дракона, — очаровательно улыбался Фьюри. — Но увы, обращение в дракона на Водном Кордоне невозможно, здесь вся природная магия такого рода блокируется.

— Я слышала, Морис тоже может превращаться в дракона.

Фьюри предпочел на это ничего не ответить и тут же перевел разговор на другую тему.

Наверное, он пытался произвести впечатление своим статусом и прочим, но меня это не могло пронять. Послушать было интересно, да, но не более.

— Надеюсь, вы составите мне сегодня компанию на танцевальном вечере, светлейшая?

Фьюри рассказывал о том, что специально к нашему приходу организовал нечто вроде вечеринки, чтобы мы отдохнули и развлеклись как следует.

Но я не могла оценить это по достоинству.

— Это очень мило с вашей стороны, — ответила, с трудом сдерживая чудовищный зевок. — Но я, если честно, дико устала и хочу только вернуться скорее в Форланд, как только Морис освободится и даст добро на возвращение.

Я немного лукавила. На самом деле мне было все равно, оставаться тут или возвращаться в Форланд, — лишь бы с Морисом время провести. Надеюсь, сегодня никто и ничто не сможет нам помешать побыть вдвоем и…

Что должно следовать после этого "и" я старалась пока не обдумывать. Потому что мигом захлёстывало волнение, и соображать становилось все сложнее. Мне сейчас хотелось не болтать с Фьюри с вежливым выражением лица, а вновь ощутить на себе тепло ласковой ладони Мориса, вдохнуть сладковатый аромат его туалетной воды, и…

И вновь это "и", да.

— …поэтому вернуться в Форланд не получится…

— Что, простите? — встрепенулась я.

Ох, кажется, я так замечталась, что прослушала половину того, что сказал Фьюри.

— В Форланд сегодня вернуться не получится, говорю, — улыбнулся Фьюри. — Портал туда сегодня будет не открыть. Ну, не только туда, а вообще в любые другие миры. Да и завтра, как минимум, боюсь, тоже не получится. Так что вы тут застряли на пару-тройку дней. И у нас будет много времени, чтобы…

— Как это — не получится открыть портал? — нахмурилась я.

— Сегодня сильные завихрения магии витают в воздухе, — Фьюри кивнул на бушующий разноцветный ветер за окном. — Это мешает создать стабильный портал. Такое бывает периодически, что-то вроде местных бурь. Вы же не просто так сегодня до определенного часа должны были на Кордон прибыть. Было известно, что сегодня начнется магическая буря.

— Было известно, значит, — пробормотала я, чувствуя, как начинает нарастать паника. — А я вот слышу об этом впервые…

— Ну, это не принципиально, продолжать работу вы можете и здесь, пока… Флора? С вами все в порядке?

Я остановилась посреди коридора, с силой сжав кулаки, глядя на жёлто-красные вихри с золотыми искорками за окном. Пытаясь сдержать паническую атаку.

— Да-да, все в порядке… конечно…

Точнее — все будет в порядке… Если я не засну.

Водный Кордон не пропускает низших духов. Например, таких, как мой родовой фамильяр Глорик, который еженощно стоит на страже моих сновидений. Без моего сумрачного глори мне спать ни в коем случае нельзя, иначе… иначе это будет последний мой вечный сон.

Потом я вспомнила, что Морис-то как раз про задержку на Кордоне что-то говорил. Он не конкретизировал промежуток времени, и не сказал про невозможность проложить обратный портал, но мне следовало хотя бы напрячься его рекомендации взять с собой необходимые личные вещи. Я-то решила, что это такая забота о комфорте на случай, если мы прокопаемся до поздней ночи… Почему я над этим не задумалась?

Нет, на самом деле понятно, почему: просто мысли о близости с куратором напрочь отшибли мне мозги. И вместо того, чтобы внимательно слушать и задавать вопросы, я просто смотрела, как куратор открывает рот, извлекает из него красивые звуки, и думала не о Водном Кордоне, а о многих других вещах. Например, о горячем дыхании Мориса. Об ощущении его тёплой ладони на щеке. О том, а каков на вкус его поцелуй?..

В общем, может он даже и говорил что-то подробнее, да только я слушала вполуха, думая лишь о предстоящем свидании. Черт…

Фло, деточка, рановато ты расплылась розовой лужицей. А теперь выкручивайся как хочешь.

Ну я и влипла…

Так, спокойно. Без паники. Продержаться пару-тройку дней без сна — это не такая уж великая задача, в самом деле. Бодрящими зельями пользоваться опасно — в любой момент мог настичь откат, и будет катастрофой, если он настигнет меня на Водном Кордоне. Но литры кофе и физическую активность никто не отменял, в конце концов. Зря, что ли, нас в академии магии тренировали выносливости в том числе.

Что там Фьюри говорил про танцевальный вечер?.. Кажется, придется туда пойти, чтобы взбодриться как следует.

А еще — кофе. Да-да, кофе. На ночь. Тройной эспрессо. Чтобы "вырви глаз" и "выскочи сердце". Самое то.

Фьюри проводил до отведенных мне покоев, и я поставила на стол сумочку со всем необходимым, которую прихватила с собой из Штаба. Моя миниатюрная розовая сумочка была магическим способом увеличена, чтобы уместить как можно больше, поэтому сейчас я по локоть засунула туда руку и принялась вытаскивать различные женские штучки, запасную одежду и прочее.

С самого дна достала розовое платье из легкой ткани на бретельках, подаренное мне Морисом. Наверное, ему будет приятно, если я его одену.

Танцевальный зал был залит ярким светом разноцветных пульсаров. Огромное помещение было заполонено волшебниками в разноцветных мантиях. Здесь были не только инквизиторы, отличающиеся фиолетовыми мантиями, но и волшебники и волшебницы с самых разных уголков Вселенной.

— Ого, — удивилась я. — А здесь всегда так многолюдно?

— По-разному бывает, — пожал плечами Фьюри. — В этот раз не все успели вовремя уйти порталами перед магической бурей, она началась чуть раньше предполагаемого срока. Сейчас, незадолго до парада планет, такие бури случаются на Водном Кордоне все чаще. Единственное — нельзя заранее предугадать, сколько она продлится. Мы изначально думали, что эта буря максимум сутки будет беспокоить, но сегодня вечером местные стражники огорошили нас новостью о более затяжном периоде. Ну, такое случается… Желаете что-нибудь выпить?

Отрицательно качнула головой. На столиках вдоль стен зала стояли бокалы с вином и шампанским, но для меня это был путь в вечный сон. Поэтому я раздобыла себе кофе и вцепилась в стаканчик, как в спасительную соломинку. Фьюри поглядывал на меня с удивлением, но вопросов не задавал.

Он вообще был очень интеллигентный и обходительный, этот Фьюри. Знал, где можно надавить, а где нужно промолчать, очень тонко чувствовал собеседника. Видимо, тут сказывалось его воспитание как дипломата. Да и драконье чутье наверняка давало о себе знать.

Он предложил потанцевать, и я со вздохом согласилась.

Честно говоря, я бы сейчас с удовольствием танцевала только с Морисом, у меня мурашки по коже были от одной только мысли о близости с ним во время танца.

Но Мориса нигде видно не было. Видимо, он еще не закончил свои дела, хотя уже вроде должен был освободиться. Впрочем, стражники на Водном Кордоне были какие-то лютые и всех прибывающих на долгий срок досматривали с таким пристрастием, что у меня от их пристального внимания и нудных вопросов быстро загудела голова. Представляю, как там доконали Мориса.

Стоять в сторонке, пока все вокруг танцуют и веселятся под активную музыку, было так себе идеей, поэтому я позволила Фьюри увлечь себя на танцпол. Танцевать я всегда любила и танцевала довольно хорошо, так что получала искреннее удовольствие от кружения по залу.

Конечно, не могла не заметить откровенный интерес Фьюри ко мне, но на все его двусмысленные фразочки и комплименты отвечала со сдержанной вежливостью. Не цеплял меня этот лакорский принц, как бы он ни пытался красоваться. Он был всем хорош, но не вызывал во мне никакого душевного трепета. Он нравился мне как интересный человек, но это явно был не мой мужчина. Не ёкало у меня от него сердечко. Совсем не ёкало.

Поэтому когда его рука подозрительно поползла по моей спине во время танца, я коротко осадила:

— Не стоит так делать.

Фьюри понимающе хмыкнул, но до того как он успел убрать руку, с другой стороны зала послышался звон разбитого стекла.

Я обернулась на грохот и увидела, что с одного столика упало несколько бокалов. Или кто-то швырнул их со стола?..

Перевела взгляд дальше и в разноцветных всполохах увидела спину Мориса, раздраженной походкой летящего прочь из зала.

Глава 26. О ревности и несдержанности

[Морис]

Стоял на пирсе, глядя в чернеющую густоту моря. На Водном Кордоне никогда не светило солнце. Здесь царила вечная ночь, раскрашиваемая разноцветными ветрами и светящимися цветами, которыми густо усеяны местные берега. Они мерцали, пульсировали огоньками, и обычно это зрелище меня умиротворяет. Обычно. Но не сейчас.

Стоял с бокалом шампанского в руках, смотрел вперед невидящим взглядом и откровенно бесился. Меня всего раздирало от желания пойти и врезать Фьюри по роже. Просто так, чтобы душу отвести. Чтобы знал, что "мое" лапать нельзя. Нелепый детский жест, знаю.

Этот поступок не красил бы меня, зато на душе полегчало бы. Немножко.

Прикрыл на миг глаза, пытаясь унять тупую жгучую ревность. Но это не помогло: перед внутренним взором так и стояла ладонь Фьюри, скользящая по оголенной спине Флоры. В этом долбанном открытом платье, которое я ей сам же и подарил. Проклятье, надо было купить ей что-нибудь закрытое под горло с длиннющими рукавами…

Никогда раньше не ревновал. Чтобы ревновать, надо испытывать как минимум привязанность к человеку, а я всегда был сам по себе.

Но сейчас меня клинило. Конкретно так, жестко. И что делать с этими эмоциями, я не знал. Поэтому, чтобы не натворить глупостей, вышел подышать свежим воздухом (предварительно швырнув на пол несколько бокалов с шампанским, ага).

Танцевальный зал находился на первом этаже здания Кордона, почти у самой пристани, где я сейчас и стоял, пытаясь успокоиться.

— Морис?..

Вздрогнул, когда теплая ладонь коснулась моего плеча, и обернулся к Флоре. Не услышал ее шагов, заглушенных громкой музыкой и шелестом волн.

— Все в порядке?

— С инквизиторами все в полном порядке, я закончил на сегодня дела.

— Я не об инквизиторах. Я о тебе.

Шумно выдохнул через нос.

Я бы сейчас с удовольствием закурил, если бы за мной водилась такая вредная привычка. Но она не водилась, так что я только сильнее вцепился в бокал с шампанским, не зная, куда деть руки, и куда самому деться.

Нет, на самом деле знал — я бы сейчас с удовольствием сгреб в охапку Флору, утащил в свое логово и не выпускал бы оттуда минимум сутки.

Но… Почему-то этого не делал. Потому что… Потому что — что? Боялся спугнуть? Пытался быть лучше?

Задумался над тем, что никогда толком не ухаживал за девушками. С чего тут начать-то вообще?..

— Со мной все в полном порядке.

— По тебе не скажешь.

— Зато по твоим танцам сразу можно сказать, что у тебя как раз все в порядке.

Сказал и сам дал себе мысленно затрещину.

Ну конечно, Морис, с чего начинать ухаживания как не с ревностных камней в огород. Кретин.

— Мы просто танцевали.

— У вас отлично получается, можете продолжать.

Да демоны, что со мной? Не мог угомониться… Внутри все разъедало от тупой жгучей ревности, застилающей разум.

Бокал в моих руках подозрительно хрустнул от того, как сильно я его сжал.

Сейчас Фло наверняка обидится и уйдет. И правильно сделает.

Но она почему-то не обиделась. И не ушла. Только неодобрительно покачала головой.

— Знаешь, в чем твоя проблема, Морис? Ты пытаешься со мной быть хорошим. Правильным, что ли. Смотришь на своего кузена с этой его изящной манерой разговора…

— Да уж куда мне, грубому инквизитору, до его величества Родингера, — процедил сквозь зубы.

Проклятье, никогда не думал, что буду так люто желать пожать кузену горло.

Меня аж скручивало от ревности и крыло неадекватностью.

— Верно. Тебе до него далеко, — сказала Флора, будто пощечину мне отвесила. — И ты, вольно или невольно, пытаешься перенять его манеру общения, поведения. Вот только ты почему-то не думаешь о том, что ты мне понравился не похожим на кого-то, а когда просто был самим собой. Тем самым, по твоему выражению, "грубым инквизитором", который…

Понравился?..

Бокал в моих руках всё-таки треснул.

— Ох, что же ты делаешь!.. — охнула Фло, перехватывая мою руку. — Сейчас подлатаю, потерпи немного…

Она осторожно убрала мелкие осколки и принялась нашёптывать залечивающие заклинания. Поглаживала ладонь теплыми пальцами, вызывая у меня лёгкую оторопь напополам с желанием немедленно заключить в объятия.

— Спасибо, — произнес тихо, когда чары сделали свои дело.

Фло удивлённо вскинула брови.

— И все? Просто спасибо? Без единого ехидного замечания?

— Без.

— Вы не заболели, случаем, господин инквизитор? — весело спросила Флора, хотя глаза у нее были серьезные и напряжённые.

— Заболел, — кивнул мрачно.

Замолчал на мгновение, наблюдая за тем, как Фло заканчивает латать порезы.

А потом она вздрогнула, когда я сжал ее руку в своей и добавил:

— Тобой.

[примечание автора: я писала эту сцену под песню Billie Eilish & Khalid "Lovely", в моем воображении звучит именно такая музыка, упоминаемая в тексте. Рекомендую включить фоном для полного погружения в атмосферу;)]

Флора смущенно закусила губу.

— Я не вирус, чтобы мной заболевать, — ее голос звучал нарочито весело, но на самом деле — очень нервно и неуверенно.

— Верно. Ты много хуже.

Она попыталась высвободить свою руку, но я не дал. Напротив — переплел пальцы и поднес к губам раскрытую ладонь, целуя в центр и не сводя глаз с Флоры. Смотрел, как расширяются ее зрачки. Как губы невольно приоткрываются в тихом вздохе, а дыхание учащается и становится более рваным.

Спустился осторожными поцелуями от ладони к запястью, слегка прихватывая нежную кожу губами.

— Морис…

М-м-м, если она уже сейчас с таким придыханием произносит мое имя, то что с ней будет, когда я позволю себе больше? А что будет со мной?..

С ней хотелось быть нежным. Странное, незнакомое мне ощущение невероятной нежности затопило с головой.

Водил подушечками пальцев по губам Флоры, замерев от нее так близко, что мог разглядеть каждую ресничку. Но разглядывал я сейчас только ее бездонные глаза, в которых хотелось утонуть и захлебнуться эмоциями.

В больших круглых очках Флоры я видел свое отражение и потянулся стянуть их, желая убрать малейшие преграды между нами. Фло не стала препятствовать, только дыхание ее стало более учащенным, когда я притянул ее к себе за затылок, зарываясь пальцами в мягкие волосы.

Столько раз собирался ее поцеловать, что сейчас подсознательно ожидал очередной подставы со стороны, хотя мы и были одни на всем пирсе. Нарочно оттягивал момент такого желанного поцелуя, словно бы боясь, что что-то обязательно пойдет не так.

— Морис…

Шепот такой тихий, еле слышный. То ли с просьбой не медлить, то ли с просьбой замедлиться.

Только остановиться я уже в любом случае не смог бы.

Накрыл ее губы своими — мягким, нежным поцелуем. Не надавливая, но и не давая возможности отстраниться. Поочередно прихватывая то верхнюю, то нижнюю губу, с мягкой настойчивостью раскрывая губы языком. Чувствуя, как Фло охотно подаётся навстречу и позволяет углубить поцелуй до умопомрачительных ощущений.

Наконец-то.

Придерживал ее одной рукой за шею, а второй привлёк к себе ближе за талию, максимально тесно. Так, чтобы нас разделяла только моя рубашка и тонкое платье, которое, черт возьми, так сильно хотелось сорвать…

Рука невольно потянулась к открытой спинке. Коснуться бархатистой кожи, ощутить мурашки от моих прикосновений. Не сдержаться и ощутимо провести ноготками по позвоночнику, желая видеть, чувствовать, как она изгибается в моих руках.

От неожиданности она глухо охнула мне в рот, и этот звук искрой пронесся по моим венам, воспламеняя за доли секунды. Заставляя углублять поцелуй, превращая нежные прикосновения в жгучую страсть.

Отпустил себя и целовал так ревностно, собственнически, словно бы говоря: игры окончены. Хватит бегать, и ей — от меня, и мне — от нее. Пора бы уже признать себе, что в этот раз я влип намного глубже, чем предполагал изначально. За спиной сейчас будто бы раскрывались невидимые крылья, а в душе разгоралось что-то… что-то очень сильное и яркое, чему пока было страшно давать название. О чем пока сложно было думать, что легко можно было спугнуть.

Я и не думал. Отключил голову. Наслаждался такими желанными ласками. Трепетом Флоры от моих прикосновений.

Тем, как она охотно отвечала на поцелуй и прижималась так жарко, что у меня внутри все пылало огнем.

Тем, как она обвивала мою шею обеими руками. Ее тонкие пальцы зарывались в мои волосы и так приятно царапали ноготками затылок, м-м-м…

Из открытых дверей и окон танцевального зала доносилась красивая музыка, и я, не прерывая поцелуя, увлек Флору в танец. До нас долетали брызги волн, бьющихся о пристань, а мы все кружили и кружили под музыку… Вокруг не было ни души, и возникло странное ощущение, будто мы одни на целом свете. Компанию нам составляли только видимые потоки красного и фиолетового ветра, ласкающие своим теплом и подхватывающие длинное платье.

Лишь на мгновенье оторвался от губ Флоры, чтобы прокрутить ее вокруг своей оси, а потом снова прижать к себе, и целовать с новым жаром. Целовать, целовать и летать под музыку, и мысленно петь, как сейчас пела душа.

Ноги жили своей жизнью и сами выводили танцевальные па. Как только не споткнулись и в воду с пирса не грохнулись — не знаю. Зато знаю, что ни за что не отпущу эту девушку, которая так доверчиво кружится в моих объятиях и отвечает с такой горячностью, что мне все сложнее держать себя в руках.

Мне горячо. Жарко. И дышать становится все труднее. А выдержка трещит по швам и медленно катится в бездну.

— Хочу побыть с тобой вдвоем, — шепнул, прервав поцелуй и заглядывая Фло в глаза.

— Мы тут и так вдвоем, одни-единственные на всем берегу, разве нет? — усмехнулась она.

Я качнул головой.

— Сейчас прибежит какая-нибудь зараза со срочными делами и обязательно всё испортит.

Фло тихонько рассмеялась, продолжая обвивать меня руками.

У нее раскрасневшиеся губы, а глаза лихорадочно блестели легким испугом и одновременно — предвкушением.

Наверное, она ожидала, что я поведу ее в сторону здания Кордона, но я, напротив, шагнул дальше по пирсу, туда, где стояли лодки и небольшие яхты.

— И куда вы ведете меня, господин инквизитор? — голос Фло нарочито веселый, но на самом деле — напряженный.

Обнял ее крепче, привлекая к себе за талию и уверенно ведя вперед.

— Туда, где нам с тобой ни одна живая душа не помешает.

Я помог Флоре взобраться на яхту и сам запрыгнул следом, становясь за штурвал и разворачивая судно в сторону волшебного сада Куанны Рахунны.

Фло стояла рядом, обнимая меня со спины, и мои губы невольно расползались в широкой улыбке.

Нутром чувствовал на себе чье-то пристальное внимание и кинул беглый взгляд на оставшийся позади танцевальный зал. В открытых нараспашку дверях стоял Фьюри, прислонившись к дверному косяку и скрестив руки на груди. На губах его играла досадливая и одновременно одобрительная усмешка.

С трудом сдержался от дурацкого желания показать ему неприличный жест.

Глава 27. О космосе внутри и снаружи

[Фло]

Я обнимала Мориса со спины, закрыв глаза и упершись лбом в его плечо. Моя ладонь лежала на его груди, и я чувствовала участившееся сердцебиение. Глупо улыбалась и только прислушивалась к мягкому шелесту волн. Меня наполняло размеренное спокойствие, и стремительно улетучивалась тревожность.

Было у меня сейчас какое-то… Ощущение правильности происходящего, что ли.

Мы довольно долго плыли куда-то в тишине, но это молчание не было угнетающим.

— А куда мы плывём? — спросила какое-то время спустя. — Вы меня похищаете, господин инквизитор?

— А то ж, — лица Мориса я не видела, но по голосу понимала, что он широко улыбается. — Похищаю, конечно же. И везу в свою пещеру.

— Я знаю, что у тебя есть клетка, а вот насчет пещеры мне пока ничего неизвестно.

Морис тихонько рассмеялся.

— Не советую закрывать глаза, милейшая, — негромко произнёс он. — Скоро мы подплывем к саду Куанны Рахунны, не стоит пропускать это зрелище.

— Что за сад такой?

— Волшебные сады Водного Кордона. Здесь прямо в воде растут необыкновенные тысячелетние деревья и удивительные цветы. Здесь всегда красиво, а в дни магических бурь, как сегодня, особенно прекрасно. Хочу показать тебе эти чудесные места. Уверен, тебе понравится.

Упоминание о магических бурях кольнуло напряжением, но я тут же отогнала от себя дурные мысли прочь. Я справлюсь с трудностями, мне не впервой. Всегда справлялась, справлюсь и сейчас. А пока что стоит уже перестать, наконец, думать и просто побыть в моменте здесь и сейчас.

— Мне понравится везде, где будешь ты, — шепнула еле слышно.

Но Морис все равно услышал.

— Даже в Преисподней? — усмехнулся он.

— Ну-у-у, если меня там будет ждать один вредный метаморф, то может быть, — улыбнулась я. — Кстати, а у тебя слух такой острый именно из-за способностей метаморфа?

— Ну да. Слух, зрение… скорость. Так что далеко от меня ты все равно не убежишь, как бы ни старалась.

— Больше бегать не буду.

— Надеюсь. Хотя, по-хорошему, с тебя следует взять магическую клятву.

Я хотела отшутиться но в этот момент увидела впереди разноцветное мерцание.

— Что это?..

Я подошла к бортику яхты и уставилась на приближающиеся исполинские деревья. Огромные! Обхватить одно такое дерево смогут лишь человек пять, не меньше. А высотой они были такие умопомрачительные, что голова кружилась в попытке разглядеть их кроны.

С берега эти деревья толком видно не было, так как абсолютная чернота неба и разноцветные ветра мешали рассмотреть что-то вдали. Но вблизи эти деревья поражали. Они росли прямо из воды — кажется, тут везде было не очень глубоко — а вокруг деревьев плавали разноцветные цветы. Желтые, алые, белые, крупные и мелкие, они фосфоресцировали в темноте, и вода от них светилась цветными пятнами. Мы плыли между исполинскими деревьями, рассекая водную гладь, и я заворожено смотрела на светящихся голубым цветом рыбок, мелькающих под водой.

— Ух ты, — невольно выдохнула я. — А купаться здесь можно?

— Можно, но вода довольно холодная, ты вряд ли оценишь.

Морис отпустил штурвал и потянул меня за руку.

— Давай заберёмся повыше, оттуда обзор будет лучше.

Мы остановились посреди своего рода "полянки", по кругу которой росли все те же исполинские деревья с шикарными кронами, которые не удавалось толком рассмотреть из-за темноты. А вокруг нас вода была плотно усеяна цветами, похожими на закрытые кувшинки. Разглядеть их тоже толком не удавалось, цветы не светились, их лишь слегка подсвечивал цветной ветер.

Морис помог забраться мне на крышу яхты, и мы уселись прямо на широкую лежанку. Он обнял меня сзади, и я расслабленно откинула голову ему на плечо.

— Здесь скоро будет очень красиво, — сказал Морис, заглядывая мне в глаза. — Хочу, чтобы ты увидела. Отсюда будет обзор получше.

— Ну, во всяком случае тут отличный обзор на тебя, — улыбнулась я.

Морис усмехнулся и развернул мое лицо к себе так, чтобы можно было пленить мои губы своими. Он целовал так нежно… а его руки скользили подушечками пальцев по щекам и шее, задерживаясь на ключицах. Ласково, невесомо. В этих объятьях хотелось растаять… Довериться этим рукам и позволить увести себя куда угодно.

Вокруг царила тишина, нарушаемая только слабым шелестом волн, а мы все целовались, целовались, и мне казалось, будто мы остались одни на целом свете… Впрочем, здесь мы действительно были абсолютно одни.

Морис пил мои поцелуи, как вкуснейший коктейль, и явно никак не мог напиться. Так сладко и так волнующе, и эти руки, скользящие по плечам…

— Не думала, что ты можешь быть… таким, — шепнула некоторое время спустя.

— А таким — это каким?

— Нежным… Ласковым. Я думала, ты жесткий и страстный, и просто так обниматься не умеешь, — сказала слегка смущенно.

Морис тихонько рассмеялся, целуя меня в висок.

— Ну, одно другому не мешает. А чтобы ты не испугалась, скажем, так, "темной" стороны моего характера, неплохо бы для начала познакомить тебя со "светлой".

— Для начала… Звучит многообещающе, — я закусила губу в томительном предвкушении.

— Ну, ты же не думаешь, что теперь от меня отделаешься?

— Я пока вообще ни о чем не думаю, — сказала честно, уткнувшись носом в ключицы и вдыхая тонкий терпкий запах туалетной воды. — Хотя надо по идее включать голову и думать о работе, о том, как остановить всех этих тварей и…

— Не сегодня, — мягко прервал Морис. — Думать будем завтра. А сегодня я просто хочу побыть с тобой, не отвлекаясь ни на что. И чтобы никто не отвлекал. И чтобы ты не могла на кого-то отвлекаться, а полностью была сосредоточена на мне.

— Да вы максималист, господин инквизитор, — улыбнулась я.

— О, еще какой. Либо всё, либо — всё. Второго не дано.

Он убрал мне за ухо выбившуюся из прически прядь волос и коснулся губами уха, щекоча горячим дыханием.

— О, гляди. Началось.

Я хотела спросить, что именно началось, но и сама все поняла, глянув на водную гладь.

"Кувшинки" вокруг нас начали распускаться. Они медленно раскрывались тут и там, мигая разноцветными огоньками. Из каждой такой кувшинки исходили цветные искорки — красные, желтые, золотые — и спиралью взвивались в воздух. Высоко-высоко, переплетаясь друг с другом, путаясь в шикарных кронах исполинских деревьев, а потом рассеиваясь цветным ветром.

Воздух вокруг искрил алыми и золотыми всполохами, а еще он искрил магией — все вокруг так и звенело от сильных магических потоков. И дышалось тут так легко, как дышится только в горах.

— Говорят, что цветы и деревья волшебного сада Куанны Рахунны живые и наделены разумом, — говорил Морис мне на ушко. — Здесь очень сильная концентрация магии, это самый центр Водного Кордона, где рождаются магические потоки и разлетаются по всей Вселенной. В дни сильных магических бурь это становится видно невооруженным глазом поздними вечерами.

Я заворожено наблюдала за распускающимися кувшинками, которых становилось все больше и больше. И чем больше их становилось, тем громче слышалось некое… пение? Или что это? Некий звук, похожий на очень красивый женский голос, напевающий волшебный мотив.

[примечание автора: в моем воображении это мотив, аналогичный музыкальной композиции Andrea Krux "Desert caravan". Рекомендую включить фоном для наибольшего погружения в атмосферу]

Мелодия завораживала и вводила в какое-то трансовое состояние.

— А что это за пение? — почему-то шепотом спросила я. — Очень красивый голос…

— На Водном Кордоне говорят, что так поет магия, когда цветы распускаются и выпускают в воздух искры волшебства, — усмехнулся Морис. — Уж не знаю, правда ли это, но мне нравится в это верить.

— Космос какой-то, — выдохнула я, с восторгом глядя на искрящиеся потоки магии.

В самом деле, не покидала ощущение чего-то нереального, космического. Мы находились в самом центре всех этих бесконечно красивых завихрений, устремляющихся в черное небо и рассеивающихся по ветру. Мурашки по коже бежали от всей этой невозможной красоты.

Впрочем, мурашки бежали не только от переизбытка впечатлений, но и от невесомых поцелуев Мориса, который ласкал губами мои плечи. Я подставляла шею под поцелуи, которые становились все более пылкими, и чувствовала, как меня медленно но верно охватывает внутренний жар.

— Как мне перестать тебя целовать? Я дорвался и не могу остановиться.

Мои губы невольно расползлись в широкой улыбке.

— А зачем останавливаться? Меня всё устраивает.

Теплые ладони изучающе оглаживали мою талию и то и дело дело норовили спуститься на бедра. А в какой-то момент стали странно ощупывать одно и то же место.

— Что ты делаешь?

— Пытаюсь нащупать каемку нижнего белья. Да вот что-то ее не нахожу… Проклятье, — буркнул Морис, мотнув головой. — Чертов Водный Кордон, тут совершенно невозможно врать.

Я расплылась в коварной улыбке.

— Может, не получается найти, потому что там попросту нечего нащупывать, господин инквизитор?

Руки Мориса замерли на моей талии и вцепились в нее с какой-то отчаянной жаждой.

— В смысле?!

На самом деле белье было, только тонкое и бесшовное. Но выражение лица Мориса стоило того, чтобы пощекотать ему нервы.

Врать тут невозможно, говорите? Ну так я не вру, а просто задаю лукавые вопросы.

— Ты танцевала с Фьюри в таком виде?!

— Почему бы и нет? — охотно поддакнула я. — Ты всё где-то шлялся, на танец меня приглашать не торопился. Вот я, может, и подумала, чего добру пропадать?..

— Ты вот меня сейчас специально провоцируешь, или что?!

Я рассмеялась, но смеяться резко расхотелось, когда Морис полностью развернул меня к себе лицом и прижал к себе так пылко, что аж дыхание перехватило. Взгляд у него был такой серьезный… вожделеющий.

Морис освободил мои волосы от заколки для волос, запустил пальцы в длинные волосы. Перебирал светлые пряди, не сводя с меня глаз. Провёл большим пальцем по щеке, очерчивая скулы.

— Я не железный, Фло, — произнес он тихо. — И я слишком сильно хочу большего, чтобы спокойно реагировать на твои провокации. Не делай так. Мне трудно сдерживаться.

— Так может и не надо… сдерживаться? — шепнула я. — Раз это настолько трудно?

Взгляд Мориса потемнел. Сейчас, в свете алых и золотых всполохов разноцветных ветров, вьющихся над нами и вокруг нас, Морис выглядел как-то особенно порочно и демонически. Этот тяжелый взгляд с отражением алых искорок… Устоять перед таким мужчиной, конечно, можно… но сложно. Да и совсем не хочется, если честно…

— Ты снова дразнишь.

— А ты снова пытаешься быть правильным? — усмехнулась я.

Морис склонил голову набок, глядя на меня с прищуром. Словно бы пытаясь прочесть мои мысли и понять всю палитру эмоций.

— А тебе это не нравится?

Я улыбнулась, перехватывая губами его большой палец, как раз скользнувший по нижней губе. Дыхание Мориса стало чуть прерывистым.

— Колючий снаружи… но ты мягкий и горячий внутри. Мне нравится эта взрывная смесь в тебе, Морис. Мне нравится твоя "неправильность". И то, как ты смотришь на меня — сейчас и вообще — мне тоже нравится.

— А как тебе понравится, если я позволю себе сильно больше, а, милейшая?

— Чтобы ответить на этот вопрос, следует проверить на практике, не так ли? — шепнула, облизав враз пересохшие губы.

Внутренности скручивало от напряжения. От исходящей от Мориса энергии. От его желания, которое читалось невооруженным взглядом. Ощущалось каждой клеточкой тела, звенящего от остроты ощущений каждого жеста, каждого прикосновения.

Морис слегка потянул меня за волосы назад, заставляя откинуть голову и открыть ему лучший доступ для ласк. Его губы порхающими поцелуями изучали каждый сантиметр кожи, и я охнула от неожиданности, когда невесомые ласки сменились ощутимыми покусываниями.

Кажется, Морису мои вздохи порядком кружили голову.

— Каждый раз смотрю на тебя и могу думать только о вкусе твоего поцелуя… О том, что хочу всю тебя покрывать поцелуями… С ума по тебе схожу, — шептал он, покрывая мои плечи поцелуями. — Думаю только о тебе… Ни о ком и ни о чем больше думать не могу… Ты в душу запала, в мозг въелась… Ты самая необыкновенная девушка, которую я когда-либо встречал… И я хочу, чтобы ты была только моей… Не могу даже думать о том, что рядом с тобой может быть кто-то другой… кроме меня.

Я сейчас не могла думать не только об этом, но вообще о чем-либо. Голову вело, дыхание участилось, а лихорадочный блеск в глазах был уже у нас обоих.

Сама не заметила, как оказалась опрокинутой на спину с заведенными наверх руками. Переплетала пальцы с пальцами Мориса, ловила его жгучие поцелуи и выгибалась навстречу ласкам, растворяясь в ощущениях. Чувствуя, как внутри меня рушатся последние барьеры скованности и стеснения. Да к черту эти барьеры, когда меня не выпускает из объятий этот мужчина, пылкости которого хочется сдаться без боя!..

Его руки изучающе оглаживали мое тело, вызывая трепет и волнение. Его губы целовали так приятно и так сладко, что голова уже не просто кружилась — она отправилась в межгалактический полет.

Платье задралось, и я судорожно вздохнула, ощутив ласковое прикосновение ладони к разгорячённой коже бедра.

Морис, однако, внезапно замер и возмущённо так произнес:

— Ты слукавила насчет белья!

Я закусила губу, сдерживая смех, глядя на вытянувшееся лицо Мориса.

— Разве? Ну может быть, немножко не договорила…

— Случайно, конечно же.

— Разумеется.

— Таких плохих девочек надо наказывать, знаешь? — шепнул Морис мне в губы, его руки на моих запястьях сдались крепче.

— Ну так накажите меня, господин инквизитор, — произнесла не без самодовольной улыбки. — С первого раза может и не запомню ваш урок, но если вы будете достаточно убедительны…

Договорить Морис мне не дал. Заткнул меня пылким поцелуем и целовал так горячо, так страстно, что у меня последние разумные мысли вылетели из головы, оставляя место только чувствам, ощущениям… и тесному разговору на языке тела.

[примечание автора: эта книга позиционируется без "взрослого" рейтинга и таковой останется. Но по многочисленным просьбам читателей могу "развить тему";))

Выложила отдельно рассказ с вырезанными сценами к этой истории. Смотрите его здесь же, на моей странице (для этого нажмите на мое имя, и вам высветится список книг, рассказ находится прямо под этой книгой). Эпизоды с рейтингом 18+ будут там. Это бонус читателям, знаю, что не всем это нужно, поэтому выношу отдельно за рамки книги. Кому не нужно — продолжаем читать дальше тут историю❤️]

Глава 28. Вдох-выдох

Время на Водном Кордоне текло для меня бесконечно медленно. Ночь тянулась невыносимо долго, а утра как такового тут и не было вовсе: никакое солнце тут не светило, эдакая непрерывная ночь. Очень красивая ночь, но в моем случае так было сложнее бороться со сном.

Я очень долго лежала рядом с крепко спящим Морисом. Наслаждаясь его теплом, тяжестью руки на моей талии, горячим дыханием, щекочущим шею. Улыбалась своим мыслям и просто так, от переполняющего счастья. Мне было хорошо… Так хорошо, что я бы с удовольствием застыла в этом мгновении на долгое время.

Потом всё-таки покинула каюту и вышла на палубу яхты. Тут все же было попрохладнее от воды, свежий воздух бодрил. Да и глядя на сонного Мориса, самой хотелось сладко заснуть у него под боком, чего мне делать было нельзя.

Поэтому я сидела на палубе, любуясь местными красотами, искренне наслаждаясь атмосферой волшебного сада и сладкой истомой, разливающейся по всему телу. Меня переполняла легкость и какое-то хрупкое счастье, которое я так боялась сломать одним неосторожным движением.

Ночью над яхтой порхали крупные бабочки. Пестрые и изящные, они выписывали чудные узоры в такт угасающему "голосу магии", который все еще звучал — тихо, будто отдалённо, но в ночной тишине можно было услышать.

Под утро стало совсем тяжко… Мне бы сейчас помог ядрёный кофе, но его рядом не было. Зато вокруг была сплошь прохладная вода, в которой я и решила освежиться и искупаться.

Сменной одежды у меня сейчас под рукой не имелось, а нырять в платье было так себе идеей, поэтому нырнула прямо так, без одежды. Все равно вокруг — ни души. Впрочем, даже если бы тут кто и появился, то ничего бы толком и не увидел, потому что очень темно, поющие цветы почти погасли, сейчас они лишь слегка фосфоресцировали в темноте.

Прохладная вода мигом взбодрила — после такого плавания точно не заснешь. Хотя, на самом деле было не то чтобы сильно холодно, при постоянном движении вполне комфортно. Так что я от души наплескалась, плавая между кувшинками и периодически уходя с головой под воду, чтобы рассмотреть поближе светящихся в темноте рыбок.

— О, да у нас тут русалка завелась, я гляжу? — услышала я насмешливый голос некоторое время спустя.

Обернулась на голос и улыбнулась Морису. Еще сонный и взъерошенный, он стоял, облокотившись о бортик яхты, подперев рукой подбородок и наблюдая за мной. Смотрел он так… алчно. Ненасытно. Из одежды на нем было только полотенце, небрежно повязанное на бедрах, которое не мешало любоваться спортивным телом и косыми мышцами живота. Он сейчас выглядел очень соблазнительно, этот чертов метаморф. Вот вроде вода холодная, а при взгляде на Мориса мигом становилось жарко.

— Сам поплавать не хочешь? — спросила, неспешно подплывая ближе.

— Не-а. Я холодную воду не люблю.

— А, ну да, конечно. Ты же у нас теплолюбивый котик.

— Ну, точно не моржик, — хохотнул Морис. — Нет, ну я не прочь иногда в прохладном море искупнуться, но точно не с утра пораньше.

— Да тут с этим полным отсутствием солнца сложно вообще понять, когда утро наступило.

— Это да, согласен. Но к этому привыкаешь. У меня внутренние биоритмы ранние.

Я взобралась на борт, выжала длинные волосы от лишней воды. Подняла взгляд на Мориса и почувствовала себя попавшей в плен жертвой. Вот вроде Морис и не делал ничего, только стоял и смотрел на меня жгучим взглядом. Сказала бы я — мысленно избавляя меня от одежды, но я и так была без нее.

От него исходила такая энергетика, которая даже на расстоянии обволакивала плотным коконом. Это странное ощущение приковывало меня к месту и начисто лишало способности связно мыслить и уж тем более — говорить.

Неловко обняла себя за плечи и переступила с ноги на ногу.

— Я пойду… в каюту. Мне… нужно одеться…

— Зачем? — Морис отошел от бортика и шагнул ко мне, продолжая пожирать меня взглядом.

— Холодно так стоять.

— Я тебя сейчас с удовольствием согрею сам, — шепнул Морис мне в губы.

— А у тебя в самом деле родимое пятнышко есть, — улыбнулась я, изучающе скользя подушечками пальцев по его торсу и задержавшись на крупной родинке с одного бока, немножко напоминающей по форме сердечко. — Как пятно у кота, в облике которого ты расхаживаешь по Штабу. Всё-таки ты Купидо-о-ончек. Где там твой лук со стрелами?

— М-м-м, давай попробуем вместе найти ответ на этот животрепещущий вопрос, — мурлыкнул Морис, спускаясь цепочкой поцелуев ниже.

Ох… А можно мне каждый день начинать с таких бесстыжих поцелуев? Я, честное слово, не против, совсем не против…

Согревал он меня в самом деле долго и качественно, но потом мы всё-таки поплыли обратно в сторону административного здания Кордона. Как ни крути, а у нас был рабочий день вообще-то, пусть и в непривычной для меня обстановке.

Морис вновь стоял за штурвалом, а я облокотилась рядом о перила и любовалась красотами вокруг. Всё-таки тут правда было волшебно прекрасно, аж дух захватывало. Сложно было поверить, что я сейчас нахожусь не во сне.

Глядя на виднеющееся здание Кордона вдалеке, чувствовала я себя очень странно. Я, ну… Не знала, как вести себя перед коллегами, от которых вряд ли можно было утаить наше с Морисом отсутствие с вечера. Новости и сплетни всегда разлетаются быстро, и я не питала надежд на то, что мы с Морисом будем исключением. А сложить два плюс два и понять, куда подевались вместе куратор со стажеркой будет совсем несложно.

Об этом я решила поговорить прямо.

— Слушай… А как ты собираешься объяснять наше отсутствие на танцевальном вечере и… и вообще?..

— Никак, — пожал плечами Морис. — Это только наше с тобой дело.

Я тяжело вздохнула и неуверенно закусила губу. Терзали меня смутные сомнения…

— Инквизиторы точно увидят, что мы возвращаемся вместе. И наверняка кто-то видел, как мы вместе уходим. Меня беспокоит, что на меня начнут посматривать косо и… ну не знаю… Перестанут воспринимать как специалиста? Будут общаться пренебрежительно…

— Пусть только попробуют. Будут как минимум понижены в должности, или вообще вылетят из Штаба по моему личному приказу.

Он так легко и непринужденно это сказал… Я удивленно вздернула брови.

— Чему ты удивляешься, Фло? В Штабе надо работать, а не устраивать козни коллегам, распускать сплетни и унижать кого-то. Если кто-то этого не понимает и не вырос из режима песочницы, то ему нечего делать в инквизиции. А наша с тобой личная жизнь касается только нас. Мы не обязаны ни перед кем отчитываться, оправдываться и объясняться. Все мы взрослые люди. Но если кто не вырос из детского возраста, то он вылетает прочь. И, будь уверена, я никому не дам тебя в обиду.

Невольно улыбнулась, глядя на серьезного Мориса. От его слов на душе становилось тепло и спокойно. С ним действительно можно было почувствовать себя как за каменной стеной.

— Ну… Ладно. Только… Могу я попросить тебя не лезть ко мне с поцелуями при коллегах? — попросила смущенно. — Мне не хочется, чтобы обо мне лишний раз думали, что я вызываю к себе благосклонность, ну… определёнными методами.

— Не переживай, я не буду тебя смущать, — улыбнулся Морис. — Я умею разграничивать личное время от рабочего. После работы ты от меня не отделаешься, а на работе мы работаем.

— С учетом того, как протекали мои первые дни в Штабе, есть у меня некоторые сомнения по поводу твоего умения разграничивать сферы личного и рабочего, — с улыбкой сказала я.

— Хей, ты сама виновата! — рассмеялся Морис. — Превратила размеренную жизнь инквизиции в хаос, еще возмущается и сладким котиком при всех называет!

— Не напоминай лишний раз, пожалуйста, — произнесла смущенно, прижимая холодные ладони к разгоряченным щекам. — Мне и так до сих пор стыдно.

— Это тебе-то стыдно? Можешь себе тогда представить, что в тот момент ощущал я?

— Хм, удовольствие и ласку? Ты мурлыкал! Очень громко, между прочим!

— Ага, от причинённого добра и нанесённой пользы, — хохотнул Морис.

Он помог мне взобраться на пристань, когда мы причалили обратно к зданию Кордона. Вокруг было тихо и пусто, всё-таки время сейчас было раннее. Так что мы спокойно и без лишних косых взглядов в нашу сторону прошли в административное здание.

Я направилась в отведённые мне покои, так как нужно было переодеться перед активным днем. Всё-таки Водный Кордон направили не только теоретических жертв Одиноких Теней, сюда также была перенаправлена вся наша группа ноль-ноль-девять, чтобы мы могли продолжать тренировки, о чем я узнала уже по прибытии на сам Кордон.

В общем-то, весь оставшийся день мы их и продолжали на местном полигоне под руководством Мориса. Он учил нас разным сложным штукам вроде специальных боевых приемов по захвату разной нежити. Мы изучали действенные, но крайне энергозатратные приемы, поэтому то и дело прерывались на восполнение магического резерва.

А я-то раньше все удивлялась, глядя на свое расписание, почему у нас так много времени было уделено различным духовным практикам и медитациям? Но оказалось, что без этого попросту невозможно постоянно быть в строю.

— Магический резерв каждого волшебника можно и нужно расширять, — говорил размеренным голосом Морис, когда мы медитировали, устроившись прямо на улице, среди цветущих берегов. — Магическую Искру можно разжечь ярче, намного ярче. У вас у всех хорошие задатки, и ваши Искры далеко не блеклые, но ваш потенциал пока не раскрыт даже наполовину. Наша с вами задача — не только научиться эффективным приемам по борьбе с любой нечистью в любом уголке Вселенной, но и раскрыть свои потенциалы как можно больше, раскачать личную магию, расширить внутренние резервы. Не каждому из вас удастся достичь своего максимума. Но в ваших силах сделать для этого все возможное. Дыхательная гимнастика — один из важнейших инструментов развития магического потенциала, и мы с вами будем изучать поочередно все способы раскрытия внутренних магических воронок.

Я, как и все, сидела, закрыв глаза, на траве, поджав под себя ноги и скрестив перед собой пальцы в определенном жесте для максимальной концентрации энергии в ладонях. Дышала ритмично в заданном темпе, слушала шелест волн и мягкие шаги куратора, прохаживающегося между нами. Время от времени он подходил к кому-то, контролируя осанку и размеренность дыхания, давая короткие советы и внимательно наблюдая за тщательным их выполнением.

— Дышите глубже и сосредоточьтесь на своих ощущениях. Почувствуйте, как магия разливается по телу, заполняя каждую клеточку. Позвольте ей потоком вливаться в вас и изливаться наружу.

Вскоре очередь дошла и до меня. Я почувствовала на плечах руки Мориса и на миг сбилась с ритма дыхательной гимнастики.

— Расправьте плечи, мисс Габруа. И дышите чуть медленнее, у вас дыхание учащенное.

Да как ему не быть учащённым рядом с Морисом?.. Меня от одних только этих прикосновений через блузку и мантию в жар бросало.

А в следующий миг дыхание не просто сбилось, а зависло напрочь, когда Морис склонился ниже и неожиданно провел кончиком языка по моему ушку. Горячие дыхание обожгло и огнем прокатилось по всему телу. Внизу живота потяжелело, и я судорожно вздохнула, распахнув глаза и испуганно уставившись на лукаво улыбающегося Мориса. Что он делает?! А если нас кто-то увидит?..

"Не удержался", — прочитала я по его губам.

А улыбка такая довольная, как у кота, лизнувшего вкуснейших сливок. Ну вот что с ним делать?

— Вы сбились с ритма, мисс Габруа, — произнёс он вслух. — Сосредоточьтесь и начните сначала.

Ну, знаете ли!.. Если он будет подходить ко мне так на каждой тренировке, то сбиваться с ритма я буду с завидной регулярностью.

Он чуть сжал мои плечи и, отпуская, так волнующе царапнул ноготками, что с моих уст слетел судорожный вздох.

— Тише, мисс Габруа. Вы мешаете сосредоточиться остальным, — прошелестел Морис.

Он вернулся на свое место и тоже уселся на траву в медитативную позу. Только вместо медитации он продолжал жадно пожирать меня глазами, нагло пользуясь тем, что все остальные стажеры послушно вдыхают-выдыхают с закрытыми глазами и не видят нашего с куратором зрительного противостояния.

Я нервно сглотнула и закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на дыхательной гимнастики. Но продолжала ощущать на себе голодный взгляд и мыслями пребывала не здесь, а где-то в районе волшебных садов Куанны Рахунны и мягкой лежанки на яхте, и одной на двоих каюте, и…

Н-да, такими темпами дыхательную гимнастику я освою еще ох как нескоро.

Глава 29. Отложить на потом

День пролетел увлекательно и незаметно. К вечеру наша группа разбежалась по Кордону кто куда, Морис общался по работе с какими-то боевыми магами Салаха, а я расположилась в атриуме за стеклянным столиком около небольшого фонтана, в котором плавали разноцветные рыбки. Пила кофе в попытке победить сонливость и разложила перед собой несколько листов, на которых для наглядности выписывала все, что знала об Одиноких Тенях и методах борьбы с ними.

Список получился не особо информативный, если честно. Проще всего было как-то перекрыть тварям вход в Штаб, но для этого надо было понять, как они туда заходили вообще. Пазл у меня никак не складывался, и логики всего происходящего я понять не могла. Чуяла, что упускаю какую-то мысль, никак не удавалось поймать ее за хвост.

Почему нападали именно на инквизиторов? Во всем Форланде проблем с этим не было, других граждан Одинокие Тени пока что не трогали. Конечно, здесь может быть ключевым словом "пока что"… Но все равно… Все равно!.. Что-то тут было нечисто.

Понятно, что врагов у инквизиции было в избытке, но Генеральный Штаб всегда славился абсолютной своей неприступностью. Враг не мог туда просто так вломиться, в здании все стены были зачарованы, и посторонний без специального пропуска войти не мог. Коридоры оцеплены сигнальными чарами, как паутиной. Если бы кто-то попробовал чертить пентаграммы для вызова тварей прямо в Штаб, у него бы, во-первых, ничего не получилось, а во-вторых, даже если бы получилось, об этом мгновенно узнал бы весь Штаб. Список проходок за последние месяцы через второй запасной выход я тоже проверила — он оказался совсем коротким и непримечательным. Ничего подозрительного я уловить не смогла.

Значит, твари попадали в Штаб как-то иначе… но как?

Я задумчиво почесала кончиком карандаша подбородок и обвела в кружок слово "сны" в своих записях.

Чисто теоретически Одинокие Тени могли проникать в чужие сновидения и действовать через них. Такая уж у тварей эфемерная структура, что для них изнанка мира и сновидения — примерно одно и то же. В сновидениях эти твари убить никого не могут, но могут ли они как-то воспользоваться этим для входа в реальный мир? Хм…

Я широко зевнула и потянулась к кружке сделать еще один глоток кофе. Который как-то слабо помогал — глаза слипались нещадно.

И вздрогнула, когда рядом раздался шелестящий голос:

— Не спать, милочка, не спать!..

Чьи-то пальцы насмешливым жестом пробежались по моему плечу. Я подняла голову на Ильфорте Брандта, который уселся напротив, подтянул к себе мою кружку и скривился.

— Что за гадость ты пьешь, милочка? На, попробуй лучше этот какао, — сказал он, ставя передо мной маленькую белую кружечку, с которой уселся за мой столик.

— Да я не особо любитель какао, — смущенно улыбнулась я.

— Это ты просто неправильный какао пила. Попробуй давай, настоятельно рекомендую.

Скорее из вежливости попробовала напиток, но он в самом деле оказался с таким насыщенным шоколадным вкусом, что я не заметила, как выпила почти всю кружку. И, кстати, на удивление взбодрилась. Хотя, насколько я помню, какао не обладало бодрящими свойствами.

Поставила полупустую кружку на стол под одобрительным взглядом Ильфорте.

— А почему вы сказали "не спать", мистер Брандт? — решила спросить, крайне заинтересованная, почему инквизитор так странно ко мне обратился.

— Так рано же еще, — беззаботно отмахнулся тот, с любопытством рассматривая мою писанину на разложенных по столу листах. — Знаю я вас, молодежь, нарушите себе сон — будете потом вялые на тренировках бегать. Режим надо соблюдать!..

— Десять вечера уже.

— Детское время, — снова отмахнулся Ильфорте, игнорируя мой вопросительный взгляд. — Да и реальность нынче так прекрасна, что некоторые сны стоит отложить на потом, верно?

Он кивнул на окно, за которым на небе бушевали разноцветные ветра, мол, грех такую красоту во время магических бурь пропускать. Но я смотрела на Ильфорте и думала не об этом.

Хм… Его слова прозвучали крайне двояко, если честно. Если бы я знала, что никому в Штабе не рассказывала о своих проблемах со сном на Водном Кордоне, то я бы подумала, что мистер Брандт каким-то образом в курсе, что мне тут засыпать нельзя. Потому что уж что-что, а мои сны без фамильяра на страже точно стоит отложить на какое-нибудь неведомое "потом". Желательно плавно перетекающее в "никогда".

У Ильфорте было узкое лицо, теплые серые глаза и длинные светлые волосы. Взгляд у него такой цепкий, изучающий. Кажется — ничего от него не ускользнет. Очень могущественный верховный маг, аура у него была такая звенящая, что рядом с мистером Брандтом даже дышалось как-то особенно, будто сам воздух становился более чистым и свежим. Удивительные ощущения.

Он перебрался сюда на Водный Кордон, потому что тоже оказался в числе гипотетических жертв всех этих внезапных смертей в Генеральном Штабе, рожденный за день до новолуния. Но чего он ко мне подсел? Или скучно стало? Наверное, такому магу, как он, тут и развернуться негде.

— Так, ладно… Что у тебя тут за записульки? Об этих Одиноких Тенях думаешь?

Я кивнула.

— Есть хорошие новости?

— Хорошая новость состоит в том, что решение всех проблем можно перенести до начала парада планет. Но есть и плохая новость — парад планет начинается уже в конце следующей недели.

— Ты полагаешь, что твари к тому моменту могут особо активизироваться?

— Не совсем, — неуверенно протянула я. — Скорее, активизируется кто-то или что-то еще… Вы ведь знаете сами, что в этот период материя реальности очень гибкая и изменчивая. Будет очень большой всплеск энергии, и этим можно воспользоваться в разных целях. Очень похоже на то, что Одинокими Тенями кто-то управляет и за счет них собирает энергию… Много энергии. Очень много. Двадцать похищенных Теней инквизиторов — это огромная силища. Я тщательно изучила исторические справки и убеждена, что твари просто так на Тени охотиться не будут. Они, конечно, хищные и жадные до чужой силы, но им достаточно раз в несколько лет одно нападение совершить, чтобы насытиться этой силой на годы вперед. А тут еще и не у всех подряд Тени отбирают, а тщательно выбирают самые могущественные. Такой вот всплеск похищений тонкой волшебной материи — это дурной знак. Не сами Одинокие Тени все это творят. Кто-то ими управляет.

— Есть предположения, кто это может делать? Я так понимаю, волшебнику из реального мира это умение недоступно?

— Да черт его знает, я уже ни в чем не уверена, — вздохнула я. — Всё-таки мне не хватает информации… Не подскажите, на Кордоне есть библиотека?

— Конечно, — кивнул Ильфорте. — Причем отличная, здесь имеются копии различных рукописей со всего мира, а не только из Форланда. На пятом этаже расположена, рекомендую.

— Отлично, я тогда сегодня ночью там покопаюсь.

Подумала, что мое желание копаться ночью в библиотеке звучит странно, и решила добавить:

— Люблю в ночи читать книги, когда никто не беспокоит. И вообще, люблю библиотеку. Я и библиотека — это прям идеальная пара.

Ильфорте усмехнулся.

— Ну да, ну да… Понимаю. Моя идеальная пара — это я и день тишины. А, ещё под настроение люблю тройничок с чашечкой какао.

Он помолчал немного, продолжая разглядывать мои записи, потом ткнул в один из листов.

— Лунный свет. Морис говорил, что ты уничтожала тварей неким лунным светом. Почему Одинокие Тени его боятся?

— Ну это вроде как их противоположность. Твари состоят из сумрачной субстанции, лунный свет её развеивает, вот и все.

— Хм… А подходит только лунный свет в виде заклинаний? Нельзя как-то естественным лунным светом воздействовать на тварей?

— А как? — пожала я плечами. — Одинокие Тени ночью не подкрадываются. Они лунного света боятся, как огня, и даже в безлунные ночи в реальном мире никогда не появляются.

— Хм, я не думал, что это такая важная закономерность.

— Увы.

— Хорошо, а если говорить чисто теоретически… Допустим, если каким-то образом можно призвать лунный свет средь бела дня. Это бы защищало от тварей?

— Да, но такой свет могут призывать днем лишь теневики. Для остальных волшебников это было бы возможно, только если бы можно было быстренько поменять день с ночью, — хохотнула я.

Ильфорте тоже рассмеялся.

— То есть все так же невозможно, я понял. Хм… Поменять день с ночью… Интересная мысль… Обдумаю ее на досуге. А почему крадут Тени только у тех, кто рожден за день до новолуния? Я понял, что это говорит о какой-то особой теневой силе, но для чего нападать именно на таких волшебников?

— Так вот как раз по той причине, чтобы не бояться лунного света, — я придвинула к Ильфорте другой исписанный листок с нужной информацией. — Если некто или нечто впитает в себя очень много таких Теней с сильной лунной энергетикой, то это самое "нечто" бояться лунного света больше не будет. И не развеется в реальном мире. И вообще будет неуязвимо для многих видов магии.

— Может, проще погасить солнце, а? — пафосно вздохнул Ильфорте. — И как-нибудь приклеить луну к небесному своду навечно?

Я прыснула от смеха.

— Даже не знаю, что звучит наиболее невозможно.

— Ладно, будем думать, — сказал Ильфорте, поднимаясь из-за стола. — Спасибо за информацию, Флора.

— А вам спасибо за какао, — улыбнулась я. — Вы были правы, оно божественно вкусное. Надо будет повторить и закрепить этот опыт.

— Жизнь быстротечна… Есть только здесь и сейчас, — нараспев произнёс Ильфорте. — Ничего и никогда нельзя повторить, милочка.

— Ну почему же? Чашку отличного кофе или какао в любимом заведении всегда можно повторить, — усмехнулась я, отставляя пустую кружку в сторону.

— О-о-о, нет, ты глубоко ошибаешься. Так кажется только с первого взгляда. С одной стороны, это действительно так, если тот же кофе приготовлен из одних и тех же зёрен одним и тем же способом. Но только на наше восприятие влияют не только механические действия. Можно безумно любить какое-нибудь кафе, ходить туда из раза в раз… А однажды прийти в то самое любимое место в попытке окунуться в любимую атмосферу, взять тот самый божественный чай или кофе… И обнаружить, что он какой-то невкусный. Хотя вроде приготовлен по тому же рецепту. Да и сидеть на этом стуле за любимым столом у окошка неудобно, больно высоко, и от входной двери дует. И лампочки под потолком светят слишком ярко, могли бы более приглушённый свет сделать. И музыка играет слишком громко и не та. И вообще, ты весь сам, целиком, полностью — уже совершенно другой человек. И необязательно для этого проходят годы, иногда хватает нескольких дней или даже часов, чтобы стать другим. Так что есть только здесь и сейчас, милочка. Только здесь и сейчас…

Он ушел в другую часть атриума к коллегам, а я какое-то время провожала Ильфорте задумчивым взглядом.

Кружку мою с недопитым кофе он, кстати, забрал и утащил с собой, негодник. Эх, придется идти за новой порцией бодрящего напитка.

Глава 30. Заметки наблюдателей

[в это же время в другом конце атриума]

За столиком около большого аквариума сидели двое мужчин, когда к ним подошел третий.

— Так, я вернулся, — зевнул Ильфорте, поставив около шахматной доски отобранную у Флоры кружку недопитого кофе. — Можем продолжить партию.

Эрик, сидящий напротив, смерил кружку насмешливым взглядом.

— За что ты у девочки кофе отбираешь? Ты ж его даже на пьешь!

— А он слишком ароматный, я не удержался.

— Пользуешься своим высоким положением?

— Конечно, я вообще люблю им пользоваться, — охотно поддакнул Ильфорте и уже другим голосом добавил: — Ей подлили снотворное.

Эрик тут же посерьезнел.

— Уверен?

Ильфорте молча придвинул кружку кофе к сидящему слева мужчине с длинными светлыми волосами, заплетенными в косу.

— Глянь, дружище.

Заэль — коллега и по совместительству лучший друг Ильфорте Брандта — взял кружку, покрутил ее в руках, принюхался как следует. Скривился и поставил кружку обратно.

— Н-да, доза убойная.

— Угум-с. Я и говорю — арома-а-атный кофе, аж в глазах слезится. Благо Флора лишь пару глотков сделать успела, — сказал Ильфорте, возвращаясь к шахматным фигурам и делая ход конем. — Я ее немного взбодрил своим фирменным рецептом, перебил эффект снотворного, но, сам понимаешь…

— Понимаю, — серьезно кивнул Заэль, потирая подбородок. — Ее попробуют усыпить еще раз. И не факт, что ты окажешься при этом рядом.

— Не факт, что вообще кто-то из нас окажется. И не факт, что даже если все время рядом будем, не прошляпим. Мы не роботы, нам тоже можно глаза отвести и сознание попутать. Особенно если речь идет о сильном противнике. А чутье подсказывает мне, что тут замешан некто ну очень сильный.

— Думаешь, змея находится сейчас на Водном Кордоне? Это с одной стороны упрощает поиски.

— Или же кто-то действует по распоряжению этой некой змеи, — вставил Эрик. — Даже скорее — по мановению чьего-то заклинания.

— Я больше склоняюсь к этому варианту, — кивнул Ильфорте. — Слишком глупо пытаться усыпить Флорианетту на наших глазах. Умный противник так делать не будет. А вот глупый помощник — вполне может быть. Но под совсем неглупым прикрытием, раз мы не засекли.

— Все магические следы с кружки стёрты, — задумчиво произнес Заэль, постукивая кружку по бокам. — Я не могу найти никаких зацепок.

— Эрик, а ты можешь что-нибудь почувствовать? — обратился Ильфорте к инквизитору. — Что тебе твое пророческое чутье подсказывает?

— Ничего, — вздохнул Эрик, задумчиво передвигая пешку на клетку вперед. — Оно тут на Кордоне вообще работает с перебоями. Отдыхает, так сказать, от бесконечной работы. Да и я ведь не отслеживаю каждый свой шаг и всех людей вокруг — так быстро чокнуться можно и сдохнуть от магического истощения. Мироздание само мне подкидывает пророческие видения, когда и как считает нужным. Оно у меня с дурным чувством юмора, это пророческое чутье. Если бы я мог полностью это контролировать, я бы узнал о проблеме Флоры до того, как мы все тут на Водном Кордоне запертыми окажемся, а не после.

— Надо Морису, наверное, сказать, что мы упустили этот момент, — протянул Заэль, откупоривая касанием пальца бутылку коллекционного красного вина.

— Только попробуй, — мрачно произнес Эрик. — Он от меня живого места не оставит, если узнает, что я прошляпил проблему его милейшей Флорочки. Впрочем, если тебе нужен мой труп, можешь ему меня сдать.

— А давай всё-таки сдадим! — заговорщически подмигнул Ильфорте Заэлю, принимая из его рук бокал вина. — Представь, как весело будет за всем этим наблюдать?

— Я тебе повеселюсь, — пригрозил кулаком Эрик. — Только попробуй. Живым от меня не уйдешь.

— И помечтать-то уже не дают, — с рисованной горечью вздохнул Ильфорте. — Чуть что, так сразу жизни угрожают… Жестокий вы, господин инквизитор!.. Жалобу на вас напишу высшему руководству!

— То есть сам себе напишешь?

— Ну да, а что?

И физиономию такую лютую скорчил — ну прям сама невинность.

Эрик только покачал головой.

— Ладно, разберемся. Будем держать ситуацию на контроле. Пока все равно непонятно, что делать.

Какое-то время он молчал, наблюдая за разливанием вина Заэлем, потом обратился к нему:

— Отец, а плесни-ка и мне тоже, — попросил он, протягивая пустой третий бокал.

Заэль картинно заломил одну бровь в недоумении.

— Ты ж не пьешь!

— Сегодня немножко можно. Отметить, так сказать.

— А что празднуем?

— Да поводов много, — задумчиво протянул Эрик, стрельнув взглядом в сторону Флорианетты и Мориса, сидящих за столиком в другом конце зала. — Можно выпить, например, за один из фундаментальных законов Вселенной, то есть закон причины и следствия, также известный как карма или принцип бумеранга. За второй фундаментальный закон Вселенной, то есть принцип притяжения подобного к подобному. За открытые сердца и терпеливость. За некромантов. За Флору, в общем, — добавил он и залпом выпил полбокала.

Заэль прыснул от смеха.

— А тебе нравится новая стажерка Мориса, я смотрю.

— О-о-о, еще как, — с нежностью и придыханием произнес Эрик. — Давненько я не испытывал такого чувства удовлетворения. Так эпично перевернуть размеренную жизнь Мориса с ног на голову — это талант. Видел бы ты, как эффектно она уложила его на лопатки! Я в тот момент почувствовал себя полностью отомщенным.

Заэль заливисто рассмеялся и подлил всем еще вина.

— Девочка с огоньком, конечно, — усмехнулся он. — Представляю, как ты ржал, направляя ее к Морису и зная заранее, какой головной болью она станет.

— Я не ржал. За мной вообще не водится привычки ржать, — спокойно ответил Эрик, передвигая ферзя на шахматной доске. — Я молча восторгался, про себя, тихо сам с собой.

— Признайся, ты специально ее к сыночке подкинул? И про хаотичную природу стажерки ничего ему не сказал? В качестве мести за тяжелое детство и капитальный мозговынос родителям?

— Ты прекрасно знаешь, что я определил ее к Морису, чтобы они быстрее остановили все эти смерти в Штабе. — Эрик помолчал немного, подумав, и добавил: — Ну и в качестве воспитательной меры, что уж там.

— Да ржал он, ржал! Он просто пытается выглядеть выбеленным перед тобой. Ты бы видел, как этот негодяй угорал, сидя в приемной комиссии Генерального Штаба, когда в аудиторию вошла Флорианетта, — доверительно сказал Ильфорте, склонившись к Заэлю.

— Ничего подобного, — возразил Эрик. — Я не угорал.

— Хэй, ты улыбался уголками рта! — возмутился Ильфорте, помахивая "съеденной" пешкой в воздухе. — В твоем исполнении это значит, что ты внутренне захлёбываешься хохотом и бьешься в истерике!

— У меня было универсальное выражение лица. Называется "как оставаться спокойным, когда заглядываешь в чье-то будущее". Я был предельно тактичен. Между прочим, уверен, что ты на моем месте в самом деле бы ржал пьяным конем, увидев в видении взбешенного Мориса, пристегнутого к собственной кровати в томительном ожидании стажерки, которая соизволит вспомнить о своем кураторе. А я лишь улыбался уголками рта и ограничился настоятельной и, кстати, аргументированной рекомендацией направить мисс Габруа в группу к Морису. Я тоже человек, между прочим, и ничто греховное мне не чуждо. Не хочу я такое зрелище пропускать. Зацени мою тактичность.

— Я ценю, — с пафосным видом кивнул Ильфорте. — Я тебя вообще всегда ценю. Иногда даже не знаю, куда от твоей бесценности деваться.

Заэль, сидящий рядом, покатывался со смеху, поглядывая на Мориса, сидящего в отдалении.

Ильфорте тоже кинул взгляд на Флорианетту и Мориса. На последнего он смотрел с особой такой, чуть ли не отеческой заботой. Впрочем, с такой же отеческой заботой он поглядывал и на Эрика.

Дело в том, что Ильфорте был не только членом Высшего Совета Инквизиции, а в первую очередь он являлся Наставником академии Армариллис — такой особой закрытой академии, в которой с пеленок растили элитных воинов. Так называемых солдатов равновесия, которые стояли на страже баланса тьмы и света в различных уголках Вселенной и особо хорошо были натасканы на борьбу с нечистью. Выходцы из этой закрытой академии довольно плотно сотрудничали с инквизицией, помогая решать серьезные вопросы и залатывая дыры в мироздании.

Эрик и Морис помогали особо активно, являясь штатными сотрудниками. В отличие от Заэля, который приходил на помощь инквизиции только по личной просьбе своего лучшего друга Ильфорте. Вот и сейчас Заэль добровольно согласился застрять на Водном Кордоне, чтобы пообщаться по некоторым насущным проблемам. А заодно просто отлично провести время с другом.

Так вот, будучи Наставником, Ильфорте много времени проводил с Эриком, а затем и с Морисом в их юношестве. А потому относился к ним с особым теплом, как к очень близким родственникам.

И проблемы их воспринимал также близко к сердцу.

— Ты ведь знаешь, почему на девочку ведется охота во снах, — произнес Ильфорте, барабаня пальцами по шахматной доске. — То, что она может дать, способно вскружить голову многим.

— Знаю, — кивнул Эрик. — Теперь — знаю. Но как ее защитить от алчных тварей — понятия не имею.

Эрик задумался на мгновенье, а потом встрепенулся и обратился к отцу:

— Слушай! А Фелиция может помочь в этом деле? Подсказать, что тут можно со всеми этими снами делать? Может, можно как-то Флорианетту абсолютно оградить от возможной беды?

Заэль нахмурился и задумчиво закусил нижнюю губу.

— М-м-м, даже не знаю… Твоя младшая сестричка уже год как ушла в сновидения и вернется нескоро.

— В том и дело. Это ее профиль, так сказать.

— Ну не совсем. Во-первых, она пока только учится искусству сновидений. Во-вторых, она не теневик, и проблема Флоры выходит за рамки обучения Фелиции.

— Ну так может она хоть что-то дельное подскажет? — пожал плечами Эрик. — Хотя бы укажет направление, куда копать? Мы-то в этой сфере вообще полные нули. А Фелиция точно знает больше нас всех вместе взятых. Зря она, что ли, уже пять лет на далеком Аваларе обучается?

Заэль потер подбородок и кивнул.

— Ты прав, я свяжусь с ней. Как раз сегодня ночью она обещала мне присниться. Вот и пообщаемся.

— Хорошая мысль, — одобрительно кивнул Ильфорте. — Фелиция умничка, способная девочка. Да и в теме сновидений она любых старых пней заткнет на раз-два.

— Старый пень у нас тут только ты, — тут же парировал Эрик.

— Сам ты пень! Какой я тебе старый? — возмущённо фыркнул Ильфорте. — Мне еще и тысячи лет нет, между прочим!..

— Вот именно, — глубокомысленно произнес Эрик, двигая вперед фигуру ладьи на шахматной доске.

— Он у нас бессмертная зараза, — вздохнул Заэль, навалившись на стол, подпирая щеку рукой и меланхолично покручивая бокал в руках.

— Я не бессмертный, Заэль, — возразил Ильфорте. — Но с вами скоро стану бессмертным. Ты ведь знаешь, что смех продлевает жизнь? Ну вот. А я только и делаю, что ржу, наблюдая за вашей семейкой. Лучше всякого сериала.

— Нервный "сериал" какой-то, — усмехнулся Заэль, хитро сощурившись. — Пока Морис не вырос, вы с Эриком как-то не очень часто ржали. Скорее уж рыдали. У меня на груди, между прочим. С обеих сторон. Один — не левом плече рыдал и просился на ручки…

— Я не просился на ручки!! — тут же вставил Эрик.

— …другой — хныкал в правое плечо и просил заменить его на посту Наставника академии хоть на денек, — как ни в чем ни бывало продолжал Заэль.

— Было дело, — не стал отнекиваться Ильфорте. — Просил. Я бы на тебя посмотрел, будь ты на моем месте.

— Упаси боже, — Заэль на всякий случай и по дереву постучал и сплюнул через левое плечо. — Большое счастье для меня, что метка Наставника академии Армариллис проявляется по воле судьбы, а не по твоему желанию.

— А как было бы хорошо сбагрить на кого-то воспитание ваших слишком талантливых деток, — мечтательно вздохнул Ильфорте. — Я, конечно, не удивлен, что ты, Эрик, только сейчас решил вторым ребенком обзавестись… Больно много с Морисом раньше мороки было. Невозможно такое в прямом смысле взрывоопасное чудо с кем-то совмещать.

— О да, — охотно поддакнул Эрик, очень энергично кивая. — Я двадцать восемь раз восстанавливал наполовину разрушенный дом, пока Морис не научился полностью контролировать все свои превращения.

— А я тридцать два, — мрачно отозвался Ильфорте, уткнувшись в бокал с вином. — Тридцать два раза я восстанавливал обрушенные залы в академии после очередного бесконтрольного обращения и полета в виде гигантского дракона или еще какой-нибудь могущественной дряни по коридорам. Тридцать. Два. Долбанных. Раза.

— Вы их считали, что ли? — хохотнул Заэль.

— Конечно, считали, — кивнул Эрик. — Мне было интересно, на каком по счету ремонте все это безумие остановится.

— Ты еще вспомни, как мы его с тобой вылавливали из канализации, когда Морис случайно превратился в дождевого червя, и его смыло во время проливных дождей, — пробормотал Ильфорте.

— О, я это помню! — встрепенулся Заэль. — Долго вы тогда проковырялись. Было весело!

— Не очень, — в один голос сказали Ильфорте с Эриком, на лицах их отразилась мука.

— А еще было невесело, когда он впервые обернулся ястребом и улетел в горы. Улететь-то улетел, только там в прямо в чьем-то гнезде обернулся ребенком и обратно прилететь не мог. Как вспомню, как мы его искали и вытаскивали… — Эрика аж передернуло от воспоминаний о той спасительной операции.

— Они еще с Фьюри на пару вместе чудили, — припомнил Заэль.

— О-о-о да-а-а, — в один голос протянули Эрик с Ильфорте.

— Два брата-акробата, чтоб их, — проворчал Ильфорте. — Не разлей вода, не разнеси война. Мало их по одиночке было, так они еще использовали любой удобный случай, чтобы вместе что-нибудь сотворить.

— Ну, справедливости ради стоит заметить, что Фьюри всегда спокойнее был и влипал в неприятности, только когда его подбивал на очередную авантюру Морис, — вздохнул Эрик. — Особенно когда тот в самого Фьюри обращался, и они оба пудрили нам мозги. Не всегда удавалось быстро отличить одного от другого.

— А помнишь, когда плавали в море, и он впервые обернулся рыбкой, а? Думал, что чокнусь, пока найду среди рыбок-клоунов того единственного нашего. Клоуном тогда правда чувствовал себя я.

— Ты хотя бы чувствовал. Я вот, по ощущениям, клоуном еще и выглядел. Когда дрался с чайкой, чуть не проглотившей Мориса, — у Эрика слегка дернулся левый глаз. — Я после того случая долго отказывался ехать на море. Пока Элизабет мне по башке не надавала.

— Да ты и после этого ездил туда с опаской и от Мориса ни на шаг не отходил! — фыркнул Заэль.

— И не зря не отходил, — еще более мрачным голосом произнес Эрик. — Он ведь потом дельфином обернулся и уплыл в другой конец страны. Я тогда чуть с ума не сошел от нервов, разыскивая его. Нашел на лазурном берегу, играющегося в песочек и радостно показывающего мне домик из ракушек. Было дикое желание в этом же песочке прикопать и ракушкой сверху прикрыть.

— А его путешествие на юг со стаей перелетных птиц помнишь? — с нервной улыбкой спросил Ильфорте. — И то, как нам весело было его искать?

— Помню. К сожалению.

— М-да…

— Н-да.

Они немного помолчали. Молчание это было наполнено сочувствием и пониманием. Одной болью, разделенных на двоих. И сдавленным смехом наблюдающего со стороны Заэля.

Ильфорте снова кинул взгляд на дальний столик, где над чем-то смеялись Морис с Флорианеттой.

— Ну… За Флору всё-таки, — поднял он бокал с вином в воздух.

— И за фундаментальные законы Вселенной, — отсалютовал Эрик своим бокалом и иссушил его до дна.

— Эх, прям ностальгией накрыло, — мечтательно произнес Заэль, довольно и сонно щурясь и наблюдая за игрой в шахматы. — С маленькими талантливыми детьми тяжело, конечно, но зато есть потом что вспомнить, и вспоминается с улыбкой. Может нам с Эльзой подумать еще о…

— Слышь, горшочек, не вари, — угрожающе прервал Ильфорте. — Хватит с тебя. И с меня, — его глаз нервно дернулся. — Если из тебя второй Эрик вылезет, я наложу на себя руки.

— Знаешь, если из меня вообще кто-нибудь когда-нибудь вылезет, я тоже наложу на себя руки.

— И будете красивые такие лежать, — мечтательно произнес Эрик. — Скрестив руки на груди… Тихие… Спокойные…

— Мечтай дальше — фыркнул Ильфорте и погрозил пальцем Заэлю. — А ты! Не придирайся к словам, ты меня прекрасно понял. Если у вас в третий раз будет дубль, я отказываюсь принимать твое потомство в свою академию, или снимаю с себя обязанности Наставника. Прямо сейчас, пока ещё не поздно.

— А чем тебе Фелиция с Селестией не угодили? Они-то тебе вообще проблем не доставили! — фыркнул Заэль. — Одна в Авалар быстро умотала изучать искусство сновидений, другая скрылась в небесном городе для изучения магии ветров… Все при делах, никто мозг не выносит!

— Эти красавицы не выносят, — согласно кивнул Ильфорте. — Пока что, во всяком случае. Но не факт, что очередные твои детища будут такими же покладистыми. Так что кончай, а? В смысле — заканчивай уже оставлять свое потомство на этом свете!

— Ну это уж как получится, — хитро сощурился Заэль.

— Что значит — как получится? — всплеснул руками Ильфорте. — Ты, может, ничего не знаешь про защиту? Так я могу тебе лекцию прочитать, если надо! Бесплатно, прошу заметить! Зацени мою щедрость.

— Любая защита может дать сбой, — напевно произнес Заэль.

— А ты узлом завяжи, — с серьезным выражением лица посоветовал Эрик. — Ну, чтобы наверняка.

— Я тебя самого лучше узлом завяжу, — пригрозил кулаком Заэль под гогот Ильфорте.

Но тут же сменил тон и обратился к Эрику.

— Кстати, об узлах. В хорошо известный нам с тобой магазинчик на днях та-а-акую восхитительную новиночку привезли, м-м-м.

Он пошуршал в карманах, достал оттуда помятый рекламный буклет с логотипом розового кролика в правом верхнем углу и протянул ее Эрику. Тот с любопытством изучил буклет с обеих сторон и одобрительно хмыкнул.

— Советуешь?

— Ска-а-азка, — довольно мурлыкнул Заэль.

— Загляну по возвращении в Форланд, — сказал Эрик, убирая буклет к себе в карман.

Ильфорте, наблюдая за всем этим, лишь мученически возвел глаза к потолку и пробормотал себе под нос:

— Семейка извращенцев…

— Завидуй молча, — парировал Эрик. — Я вообще удивляюсь, как ты за свои несколько сотен лет не перепробовал всё на свете.

— А мы с Сиринити просто нормальные и адекватные люди, в отличие от некоторых, — Ильфорте пафосно вздернул носик кверху.

Эрик скептично выгнул одну бровь и повернулся к отцу.

— Вот ты как считаешь, они разве нормальные?

— Не-а, — мотнул головой Заэль. — Но кто мы такие, чтобы разбивать их иллюзии?

— Действительно, — согласно кивнул Эрик и вернулся к шахматной партии, игнорируя испепеляющий взгляд Ильфорте и его возмущенное ворчание.

— Знаешь, о чем я мечтаю? — сказал Заэль, поддавшись вперед и глядя на друга сверкающими глазами. — Чтобы ты когда-нибудь все же стал отцом, и твое чадо влипло в какую-нибудь жуткую историю, из которой сложно будет выбраться, не нарушив равновесие мира. И чтобы ты на своей шкуре познал всю тяжесть и радость отцовства. Глядишь, может тогда и станешь, хм… нормальным.

— Упаси боже, — произнес Ильфорте. — Мне, знаешь ли, воспитанников в академии хватает. И так себя чувствую многодетным отцом.

— Эрик, ну напророчь какое-нибудь мозговыносящее дитятко этому засранцу, а? — обратился Заэль к Эрику. — Ну пожа-а-алуйста! Ну сложно тебе, что ли?

— В будущем этого засранца черт ногу сломит. Зато прямо сейчас я могу напророчить ему проигрыш в шахматах.

— А-ха-ха, очень смешно, — рассмеялся Ильфорте. — Меня никто никогда в шахматы обыграть не может! Я в этом абсолютный чемпион.

Эрик пожал плечами, передвинул ладью на несколько клеток вперед и объявил:

— Мат.

Ильфорте недоверчиво усмехнулся и покачал головой, но вскоре улыбка сползла с его лица. А брови не сползли, а наоборот — поползли, наверх, в немом изумлении.

Он склонился ниже над шахматной доской и с минуту хмуро изучал позиции фигур.

— Хм… В самом деле… Мат, — произнес он крайне удивлённым голосом. — Надо же…

Кажется, он выглядел по-настоящему шокированным и даже растерянным.

— Да ладно? — недоверчиво произнес Заэль, подавшись вперёд, чтобы убедиться в проигрышном положении фигур. — Ты его всё-таки обыграл? Серьёзно?

Он с восхищением глянул на Эрика. А потом расхохотался в голос. Звонко так, открыто, запрокинув голову.

— Первый раз в жизни проиграл в шахматы, — недоверчиво пробормотал Ильфорте, все еще гипнотизируя взглядом ладью. — Надо же…

Эрик сидел напротив с крайне самодовольной улыбкой, а Заэль продолжал покатываться со смеху.

— Ты его сделал! Нет, ты его реально сделал!..

— Смейся, смейся, — мрачно протянул Ильфорте. — Посмотрю я на тебя, как ты смеяться будешь, когда Эрик однажды заменит меня на посту Наставника.

Он со снисходительной усмешкой окинул своих коллег, одновременно подавившихся вином и зашедшихся в остром приступе кашля.

— Слышь, Иль, не пугай меня так. Не смешно, — сказал Эрик, промакивая губы салфеткой.

— Совсем, — охотно поддакнул Заэль.

— Да не переживай ты так, нескоро это еще случится, — весело подмигнул Ильфорте. — Но когда-нибудь… Когда-нибудь… Когда ты начнешь выигрывать хотя бы восемь партий из десяти…

— Сплюнь, — Эрика аж передернуло.

Он помог убрать шахматные фигуры и сладко потянулся, засидевшись на одном месте. Вновь кинул короткий взгляд в сторону Мориса и Флоры, за столик к которым подсел Фьюри.

— Как думаете, они там не подерутся? Или лучше разнять заранее?

— Да ну, брось, — отмахнулся Ильфорте. — Фьюри дважды объяснять не надо, а Морис не дурак.

— Но Морис слишком активный.

— А ты нет, что ли? — прыснул Заэль.

— Да Морис вам обоим фору даст, мне кажется, — вставил Ильфорте. — Он с юных лет не оставлял в этом сомнений.

Потом он усмехнулся каким-то своим мыслям и шутливо стукнул Заэля по плечу.

— А помнишь, как Морис мелкий… м-м-м, сколько ему тогда было… года три-четыре… Короче, помнишь, какой он гордый носился по академии и всем рассказывал про своего крутого и очень краси-и-ивого папочку? — Ильфорте с особым ехидством выделил слово "красивого".

Заэль хохотнул в кулак.

— Это когда он к Эрику в душ случайно ворвался и впервые обнажённым увидел, да? Помню, конечно. Мы с тобой еще тогда в гостиной сидели и даже оттуда услышали громкое и восхищенное восклицание "Па-а-апа!! Какая у тебя красивая п…"

— Ну вы еще на весь атриум поорите об этом! — громко возмутился Эрик, заглушая слова и хохот коллег и прожигая их испепеляющим взором. — Я не об этой активности. А о том, что он дико ревнивый.

— Ну, ему есть в кого, — хохотнул Ильфорте.

— Да, но я в отличие от Мориса никогда не умел превращаться в гигантского дракона, который может запросто откусить голову противнику.

— У тебя есть другие методы борьбы с противниками, не прибедняйся. И вообще, здоровая ревность даже полезна. Особенно в некоторых случаях, когда надо, скажем так, укрепить эмоциональную связь… Дать развитие магии истинной пары… Ведь никогда не знаешь, во что она может вылиться, как проявит себя в форс-мажорной ситуации, и когда понадобится… Возможно, это единственный шанс для Флорианетты. Если ты понимаешь, о чем я.

Эрик смерил Ильфорте долгим пронизывающим взглядом.

— Понимаю, — произнес он негромко. — А мне-то сейчас что делать?

— Идти спать, как и собирался, — усмехнулся Ильфорте. — Я тут сегодня подежурю. Кому как не старому пню сидеть в засаде?

Глава 31. О хаосе и безумии

[Фло; в то же время, за другим столиком в атриуме]

Вскоре после разговора с Ильфорте ко мне подсел Морис. Он закончил на сегодня со всеми рабочими делами и устало плюхнулся в кресло рядом со мной. На вопрос, заказать ли ему что-то поесть, он лишь отмахнулся.

— У меня сейчас даже есть сил нет. Терпеть не могу этих салахцев, они энергетические вампиры какие-то, честное слово.

— А что с ними не так?

— Да они мутят что-то, — зевнул Морис. — У нас в Штабе есть подозрение, что они разрабатывают тайно какое-то убойной силы оружие. Точнее, эти подозрения появились у Фьюри, Салах ведь в одной соседней с Лакором стране находится, откуда Фьюри родом. Ну вот, мы всё пытаемся в болтовне по другим рабочим делам обходными путями вывести их на чистую воду или выведать крохи информации, но они даже на Водном Кордоне умудряются юлить. Знаешь, отвечают в такой особенной бесючей манере, когда "ни о чем и обо всем". Дико льют воду, переводят стрелки, путают вопросами, и в какой-то момент ловишь себя на мысли, что начинаешь терять нить разговора.

— Если они такие непробиваемые, может, проще разведкой самим всё узнать?

— А я тоже это предлагал, — душераздирающе зевнул Морис. — Но Высший Совет Инквизиции пока не одобрил вылазку. Считают слишком опасной, а существенных поводов и доказательной базы для одобрения вылазки у меня пока нет. Вот я в который раз пытаюсь хоть существенную зацепку найти, но пока безрезультатно. Только остатки сил истратил, и кусок в горло уже не лезет.

— Но силам-то надо откуда-то браться.

— Силы мне сейчас придали бы твои поцелуи, — улыбнулся Морис. — И как минимум нежные обнимашки. Но в такой толпе инквизиторов приставать к тебе с поцелуями сейчас будет не очень. Ты вряд ли оценишь.

— Вряд ли. Ты обещал не лезть ко мне открыто, пока мы на Водном Кордоне!

— Я помню, — вздохнул Морис. — Мне-то на коллег плевать, но не плевать на твои мысли и чувства, так что придется с ними считаться и изображать прилежную заиньку.

— Белую? — прыснула я.

— Да хоть розовую, — улыбнулся Морис. — Лишь бы тебе понравилось.

Он с таким теплом это сказал, что я испытала очень странное щемящее чувство… трепет. Нежность. Осознавая, что уверенно качусь в бездну беспросветной влюблённости и не хочу даже пытаться остановить это чувство полета.

— Так, ладно, а ты чем тут без меня занималась? — встрепенулся Морис.

Я показала ему свои многочисленные записи и рассказала все то, что поведала ранее Ильфорте. Морис с интересом слушал, и какое-то время мы с ним общались на тему Одиноких Теней, выдвигая предположения, как можно прекратить их появление в Штабе. Ни к чему конкретному пока правда не пришли, но так увлеклись беседой, что не заметили, как к нам подошел высокий мужчина.

— Скучаете? — раздался рядом знакомый голос. — Знаю, что скучаете, вот и пришел вас развлечь.

Это Фьюри уселся на соседний стул, но вместо радостных приветствий был встречен моим смущенно-вопросительным взглядом на взбешенного Мориса, который весьма враждебно уставился на кузена.

Фьюри это, разумеется, заметил, и громко фыркнул.

— Да не кривись ты так, не буду я твою милейшую трогать, — возвел он глаза к потолку. — У меня как у дракона очень тонкий нюх, как ты знаешь. А девушки, насквозь пропахшие другим мужчиной, меня не интересуют. Без обид, Флора, — весело подмигнул он мне. — Я просто пытаюсь донести до братишки, что не надо из меня делать врага народа.

Он говорил не уничижительно, просто сухо констатировал факт. Но я все равно смутилась, а вот Морис, напротив, обзавелся крайне самодовольной улыбочкой.

— Вы всегда такой прямолинейный? — улыбнулась я.

— Ну а чего кота за хвост тянуть, — пожал плечами Фьюри. — Если мне нравится девушка, я говорю об этом прямо. Но если она выбирает не меня, то глупо устраивать из этого трагедию. Впрочем! Если вам, Флора, вдруг надоест этот тип, то вы знаете, где меня найти!..

Он загадочно поиграл бровями и расхохотался, глядя на вытянувшееся лицо Мориса.

— Слушай, а ты такой забавный, когда ревнуешь! Ладно не рычи на меня, о великий и ужасный метаморф, смотри сюда лучше. Я к вам по делу, — голос Фьюри стал деловым.

Он держал в руках несколько свитков, которые сейчас разложил на столе поверх моих записей. Развернул пошире один особенно ветхий свиток.

— Я тут кое-что вспомнил, но нужно было свериться с историческими источниками, благо тут есть довольно хорошая библиотека. Не нашел детальных подробностей, но хоть что-то. Вот, гляньте.

Мы с Морисом склонились над куском пергамента, исчирканного по бокам рунами, а в центре было изображение человекоподобного черного сгустка дыма с яркими фиолетовыми глазами.

— Это один очень древний дух хаоса, принадлежащий изнанке мира. Как же его там зовут…

— Эффу, — сказала я. — Есть такой, да. Точнее, был. Я мало о нем слышала, только в старинных легендах упоминание встречала. Его же вроде изгнали давно в небытие.

— Изгнать-то изгнали, — поцокал языком Фьюри. — Да вот только не в небытие, а куда-то на задворки сновидений. Увели в какой-то особый магический сон, спрятали где-то далеко… Очень далеко. Но не уничтожили. Уж не знаю, почему, может, просто силенок не хватило, и решили сделать хоть что-то. Было это несколько тысяч лет назад, но в последнее тысячелетие каждые сто семьдесят лет во время парада планет во Вселенной происходят странные вещи… Очень странные и очень нехорошие.

— Например? — нахмурился Морис.

— Происходит подозрительное пробуждение темных сил, и все оно так или иначе связано с изнанкой мира, — Фьюри достал исчирканный им лист бумаги и развернул на столе, указывая карандашом. — Массовые нападения высших демонов в войне восемьсот пятьдесят лет назад, когда выкосило половину населения Форланда. Война лакорцев с демонами шестьсот восемьдесят лет назад, когда была истреблена половина драконов. Появление дикой нечисти в Шаренхоле пятьсот десять лет назад, когда половина Шаренхола превратилась в выжженную пустыню. Обледенение огненного мира Сайтан триста сорок лет назад, когда демоны своей ледяной магией поглотили основные огненные источники мира. И совершенно жуткие нападения нечисти в Эль-Гано сто семьдесят лет назад, когда население планеты демоны заразили темной оспой, и за неделю погибли все дети до двенадцати лет.

— Жуть какая, — невольно поежилась я.

— Ну, я бы так не сказал, что это как-то четко связано, — задумчиво протянул Морис. — Нечисть то и дело прорывается наружу в разных уголках Вселенной…

— Да, но все перечисленные мною случаи сопровождались одними и теми же особенностями, — возразил Фьюри. — Демоны и прочая нечисть ведь как себя ведут обычно? Действуют в своих целях, жрут энергию для себя, любимых, быстро насыщаются и убегают. Но во все вот эти массовые случаи нечисть всегда вела себя… нетипично. Она не жрала и убегала — она поглощала без остановки, но тратила поглощенный ресурс не на себя.

— А что тогда? Каким-то образом передавала энергию куда-то дальше?

— Именно! Знаешь, на что это все похоже? На сбор энергии для кого-то. Например, для этого духа хаоса. Как его там… Эффу, да? Ну вот.

— Думаешь, он пытается вырваться наружу? — Морис еще больше нахмурился.

— Очень на то похоже.

— Тогда и понятно было бы, почему крадут Тени именно у волшебников, рожденных за день до новолуния, — неуверенно произнесла я. — Теоретически если саккумулировать большое количество лунной теневой энергии, это может помочь прорвать ткань реальности и вырваться из сновидений… Да куда угодно вырваться, если честно.

— Так себе перспектива открывается, — мрачно отозвался Морис.

— Да уж… Но все равно непонятно, почему тогда жертв избирают только среди инквизиторов, — вздохнул Фьюри. — Одинокие Тени ведь не разгуливают по всему Форланду, верно? Вроде не было никаких нападений во всем городе, да? Ну, то есть были, но, заметьте, только на инквизиторов. Хотя Тени можно похищать у кого угодно, если я правильно понимаю. Но Одинокие Тени точечно нападают на сотрудников Генерального Штаба, где бы они ни находились. Почему?

— Я много думал об этом, — Морис задумчиво потер подбородок. — И никак не могу отделаться от мысли, что все это очень похоже на месть инквизиторам. Какую-нибудь дурацкую нелепую месть одинокого безумца, который решил не всех под гребёнку толкать, а выборочно, на свой вкус.

— Слушайте… Мне тут пришла в голову одна мысль, — я взволнованно подалась вперед, нутром чуя, что нащупала что-то очень важное. — А нет ли сейчас в лечебнице инквизиции кого-то, ну… Безнадежно больного? Сумасшедшего? Кого-то, лежащего в коме?

Морис почесал в затылке.

— Честно говоря, попросту не знаю, но узнать будет несложно. Лекарское крыло большое, там кого только не держат. А почему ты спрашиваешь?

— Дело в том, что сильный дух хаоса может воспользоваться таким воспалённым сознанием, — принялась объяснять я. — Особенно если человек насквозь пропитан ненавистью, болью… Не знаю, тут много вариантов. Но сильные негативные эмоции способны помочь наладить контакт с Эффу, если тот в самом деле не изгнан в небытие, а заперт где-то на задворках сновидений. Дух хаоса Эффу… Он невероятно, чрезвычайно силен. И если у него нет тела, он может искать прорехи в сознании других людей и пытаться влезть в их тело. Проще всего это сделать через сознание безнадежно больных.

— И пытаться через их сознание открыть порталы для этих Одиноких Теней прямо в Генеральном Штабе? — предположил Фьюри.

— Как вариант.

Мы немного помолчали, обдумывая все сказанное.

— Слушай… А этот дух Эффу… Он же высший дух получается? — спросил у меня Морис.

— Разумеется. Самый высший темный дух, который когда-либо существовал во Вселенной. Он весь, целиком — воплощение самой тьмы мироздания.

— То есть чисто теоретически на Водный Кордон он проникнуть может?

— Как? — усмехнулся Фьюри. — Он всё-таки заперт где-то далеко в сновидениях. Телесности у него сейчас точно нет. А тут нет никаких безнадёжно больных. Из сумасшедших у нас тут только дядя Иль с компанией, — Фьюри с улыбкой стрельнул глазами в сторону дальнего столика, за которым хохотал в голос Ильфорте с Эриком и еще каким-то светловолосым мужчиной. — Но это сумасшествие иного рода.

— Хм… Ну ладно. Допустим, — сказал Морис, пребывая в глубокой задумчивости. — Но все равно мне всё это дико не нравится.

— Никому не нравится. Но, увы, сейчас мы имеем такой расклад, так уж карты легли. Инквизиторов ваших спрятали — это хорошо, теперь надо будет в самом Штабе проблему найти, у нас тут на Кордоне как раз есть время обдумать и обсудить разные варианты развития событий. Кстати о картах, — встрепенулся Фьюри, глянул с прищуром на Мориса и помахал в воздухе колодой карт. — Давненько мы с тобой не играли. Как насчет партии-другой? Или ты переполнен ревностью и желчью и пока хочешь только в задницу мне эти карты запихать?

— Иди ты, — беззлобно фыркнул Морис и уселся поудобнее за стол. — Одну партию — и спать.

— Ну это уж как пойдет, — усмехнулся Фьюри и принялся раздавать карты.

— Не "как пойдёт", а до… — Морис сверился с наручными часами, нахмурился, потряс их.

Потом неожиданно пылко и возмущенно воскликнул:

— Фьюри, твою мать! Твоя долбанная аура когда-нибудь наладится?

Тот почему-то выглядел очень смущённым и виноватым, что ли.

— Ну-у-у… Когда-нибудь должна… Теоретически.

— А что такое? — недоуменно спросила я.

— Да около Фьюри всегда проблема с часами, они останавливаются и потом отказываются ходить, никакой магией не починишь. Можно выкидывать, — и Морис в самом деле снял с себя часы и швырнул их в мусорное ведро.

Фьюри печально вздохнул.

— Поэтому у нас во дворце нет механических часов. После пары десятков выброшенных. Только водные работают.

— Почему так? — удивилась я.

Фьюри развел руками.

— От переизбытка магии.

— У него проблемы с контролем некоторых видов магии, — пояснил Морис, беря в руки свою стопку карт. — У него сильная магическая Искра, с которой он один не справляется. Такое бывает, когда несколько магических даров вступают в конфликт. Настолько не справляется, что наш Наставник пока отказывается снимать с Фьюри артефакт, ограничивающий магию, — он кивнул на массивный изумрудный перстень на правой руке кузена. — Фло, помнишь, я тебе говорил, что мой кузен — пожалуй, единственный человек, кто меня не будет стебать на тему всех моих застреваний в твоём облике и прочему? Ну, собственно, именно из-за дисбаланса магии. Он у Фьюри такой сильный, что до сих пор иногда случаются застревания в облике дракона, или наоборот, не получается в него обратиться. Так что братишка меня тут как никто может понять.

— Угу, — вздохнул он, постукивая этой самой рукой с перстнем по столешнице. — Еще как могу. Я же местный позор академии Армариллис, черт возьми.

— Брось, ты просто всегда совмещал обучение с дворцовыми обязанностями, а это делает процесс обучения как минимум вдвое дольше.

— Вот ты один меня и понимаешь, — улыбнулся Фьюри. — Да… Драконья Искра плохо сочетается с другими моими способностями. Особенно с умением влиять на ход времени. Отсюда и часы около меня страдают в первую очередь, от избытка магии.

— Иди выплесни свой избыток в спортивном зале, — проворчал Морис. — Часов с тобой не напасешься. Я уже давно перестал покупать дорогие, после парочки безнадёжно испорченных твоей аурой.

— Мне надо соулу найти, тогда все мои проблемы разрешатся, — задумчиво протянул Фьюри.

— Кого? — не поняла я.

— Соулу. Какую-нибудь девушку, желательно с маленьким магическим ресурсом, которая сможет впитывать в себя мои излишки магии и уравновешивать мою ауру. Которая, м-м-м… станет моей светлой, так скажем, стороной. Это бы решило все проблемы с дисбалансом магии. Собственно, я сейчас вплотную поисками соулы и занят все время, но это не так просто, как мне хотелось бы.

— Устрой отбор невест, — ехидно посоветовал Морис. — Внимание-внимание! Его высочество ищет соулу! Объявляется набор самых красивых и бездарных девушек Лакора!..

— Да ну тебя, — Фьюри шутливо пихнул ржущего Мориса ногой под столом. — Что я, сам не справлюсь с поиском, что ли. И речь не о бездарности, просто соула должна быть сильно слабее меня и уж точно не драконом и вообще никаким животным. Но красивая, это да, — подумав, добавил он.

А потом хитро прищурился, глядя на меня.

— Я вот как раз подумывал о вас, Флора…

— Губу обратно закатай, — тут же рыкнул Морис.

— Ну а что? Флора очень даже подошла бы, почти по всем параметрам причём, — он снова весело подмигнул мне. — Так что если Морис вам быстро надоест, мои объятия будут для вас всегда раскрыты, светлейшая.

— Я тебе сейчас в глаз засвечу с распростертыми объятиями. Хочешь?

Фьюри рассмеялся.

— Всё-таки ты очень забавный, когда ревнуешь! Ладно, не бей меня, Многоликий, давай уже начнем игру.

Глава 32. Не искушай

Одна карточная партия плавно перетекла во вторую и третью, пока Морис, наконец, не стал засыпать прямо за столом.

Мы разошлись по спальням, и я тоже сделала вид, что иду спать, а потом свернула в библиотеку, где провела всю ночь, прерываясь на вливание в себя кофе. Пока что в дополнительных бодрящих зельях я не нуждалась, справлялась своими силами. Тут, мне, конечно, здорово помогало умение отдыхать, просто закрыв глаза на полчаса и размеренно вдыхая и выдыхая в определённом ритме. Папа еще в детстве научил меня этому как раз на экстренный случай при необходимости спать где-либо без Глорика. Очень помогало перезагружать мозг, дело тренировки.

В таком темпе прошла еще пара дней. Ночами я зависала в библиотеке, днем Морис обучал нашу группу стажёров разным интересным штукам. Нам с Морисом было затруднительно остаться наедине, потому что его постоянно дергали по каким-то вопросам, куда-то звали, что-то требовали. Здесь на Водном Кордоне сейчас вынужденно застряли волшебники из самых разных уголков Вселенной, со многими из которых у Мориса были какие-то дела. Знаете, из числа тех, которые вечно откладываешь на далекое "потом", а в итоге носишься, как ужаленный, когда это "потом" наконец случается, и все разом на тебя наваливается.

Вот и на Мориса навалилось. Я его не дергала, мне самой было чем себя занять.

Впрочем, он все равно уделял мне время на общение и целовал украдкой, поймав за руку в пустом коридоре. Шептал на ушко нежности, и я расплывалась в дурной улыбке, которую потом долго не могла стереть с лица. Эти моменты для меня были бесценны.

Пока что я держалась бодрячком и старалась не впускать в голову панические мысли. Просто быть в моменте. Просто жить и наслаждаться жизнью. Здесь и сейчас все хорошо. Прошлого уже нет, будущего еще нет. Есть только этот момент, в котором все так чудесно и прекрасно, что хочется раствориться в нем без остатка.

Проблемы начались, когда меня известили о задержке на Водном Кордоне.

— Руководство сообщило, что магические бури продлятся еще какое-то время, — говорил мне Роджер за завтраком. — Так что мы тут еще застряли. Говорят, это связано с парадом планет, течения энергии слишком сильные и резкие, не дают создать стабильный портал и пройти безопасно.

— А "какое-то время" — это какое? — осторожно уточнила я.

— До конца недели как минимум мы точно тут, а там поглядим, — пожал плечами Роджер. — Ну, нам по большому счету это пока неважно. Тренировки для нас продолжаться, инквизиторы от Одиноких Теней надежно спрятаны. Я слышал, что со Штабом связывались, там всё спокойно. Осталось понять, как со всеми этими охотниками на Тени разобраться, ну да это не моего ума дело, и…

Он еще что-то говорил, но я его не слушала. Отставила в сторону недоеденные мюсли с молоком, потому что резко пропал аппетит.

До конца недели… Как минимум… Вот это засада. Если продержаться дня три без сна я могу спокойно, то больше… До конца недели… Это уже проблема. Большая. Тут на одном кофе не протянешь.

Руки слегка подрагивали от подступающего липкого страха, но я заставила себя вдохнуть, выдохнуть и кое-как успокоиться.

Ты сама виновата, что влипла в такую идиотскую ситуацию, Фло. И рассчитывать можешь только на себя. Здесь нет других теневиков, которые могли бы протянуть тебе руку помощи. А все остальные тебе ничем помочь в любом случае не смогут.

— Скорее бы вернуться обратно в Форланд, — неожиданно произнес Роджер.

— Тебе тут не нравится?

Парень неопределенно пожал плечами.

— Не знаю, дерганный я какой-то в последнее время. Может, сказывается, нервное напряжение? Мне не доводилось раньше путешествовать между мирами, это тоже та еще встряска для организма. А еще наши магические резервы ежедневно подвергают кураторской атаке, — невесело усмехнулся Роджер. — Так себе удовольствие. Чувствую себя неважно.

Он задумчиво уставился в окно, куда-то вдаль, и мне на миг показалось, что его глаза блеснули фиолетовым цветом. Наверное, отсвет от местных цветных ветров.

Я тоже уставилась на причудливые узоры в небе. Такие красивые, такие невероятные, но сейчас они не вызывали во мне никаких эмоций, так как страх вытеснял все остальные мысли.

— Да… Скорее бы…

Продержаться до конца недели… Осталось придумать, как это сделать.

Я пыталась бодриться… разными способами. Тренировками, несильными бодрящими зельями (хорошо, что они тут нашлись), бесконечной болтовней, благо тут было с кем пообщаться, столько интересных личностей было вокруг.

Пару раз надолго зависала, беседуя с Ильфорте до поздней ночи. Он был чрезвычайно интересным собеседником. А еще — отличным поставщиком какого-то божественного какао, которое бодрило меня лучше всего на свете и при этом не давало никакого сонного отката. Правда я так и не поняла, откуда этот какао таскал мистер Брандт. Я тут на Кордоне такой не нашла, а сам инквизитор только отшучивался и не признавался. Ну и ладно.

Иногда он просто проходил мимо меня вечерами, весело приговаривая:

— Не спать, милочка, не спать!..

— Я не сплю, а экономлю зрение, — улыбалась я, разлепляя тяжелые веки и отчаянно борясь со сном.

Морис, конечно, тоже не мог не заметить этого. Я и на тренировках стала более вялой и выдавала результат куда хуже, чем раньше. А еще стала всеми возможными путями увиливать от попыток Мориса остаться со мной наедине.

Он в конце концов спросил об этом прямо:

— Фло, почему ты меня избегаешь?

Ох, демоны! Ну и как мне ему объяснить, что близость с ним меня слишком сильно расслабляет, и мне дико хочется спать, чего делать нельзя? А еще я пребываю в таком постоянном напряжении, что мне просто физически не переключиться на Мориса?

Знаете, когда одна из главных потребностей человека — безопасность — не исполнена, то о романтике думаешь в последнюю очередь, так уж мы устроены.

Но я придумала, как уворачиваться от правды на этом Водном Кордоне, где действительно невозможно было лгать, — встречными вопросами. И размытыми формулировками, которые не являлись утверждением. Беру пример с салахцев, ага.

— Разве тебя можно избегать? — улыбалась я как можно более правдоподобно.

— Ты это делаешь. Как будто что-то скрываешь.

— Разве? Просто я… Волнуюсь. Переживаю. Сразу о… многих вещах. Мне сейчас все в новинку… Начиная от занятий и заканчивая тобой, — я усмехнулась. — А еще неважно себя чувствую на этом Водном Кордоне.

— Магию лихорадит?

Я неопределённо пожала плечами. Но Мориса это, кажется, успокоило.

— Такое бывает, когда расширяется магический резерв, — понимающе кивнул он. — Магическая Искра периодически воспламеняется, и это не может не сказываться на самочувствии и настроении.

— Возможно, — осторожно произнесла я.

На самом деле после тренировок Мориса все мои одногруппники сейчас постоянно сонные ходили, поэтому я не выглядела особо выделяющейся среди них. Куратор объяснял нам, что во время раскачки магического резерва наше физическое состояние будет оставлять желать лучшего, но пугаться этого не стоит. Кто-то будет сильно сонный, кто-то наоборот будет бодриться — и это нормальная реакция организма на внутренние изменения.

Я, кстати, была как раз в числе тех, кого наши тренировки только бодрили, тут мне круто повезло. Другое дело, что в целом сказывалась усталость за несколько дней, как ни крути.

— Когда мою Искру раскачивали, я постоянно терял контроль над способностью перевоплощаться в кого-то, — улыбнулся Морис. — Особенно если меня крыло сильными эмоциями… То и дело обращался то в дракона, то в какого-нибудь тигра. Сейчас я стабилен, от этой былой потери контроля остались только глаза: зрачки становятся вертикальными, когда я чрезмерно эмоционален. Но раньше этим дело не ограничивалось… Так что могу понять твоё состояние. Но завтра мы, наконец, сможем вернуться в Форланд, там энергетический фон будет постабильнее, и тебе будет полегче.

Ох, а вот это просто отличная новость! Это уже совсем чуть-чуть. Я даже взбодрилась, услышав это обещание.

— А по возвращении в Форланд я тебя долго от себя ни на шаг не отпущу, — негромко произнес Морис, заглядывая мне в глаза с этой его фирменной коварной улыбочкой. — Утащу тебя подальше ото всех инквизиторов на все выходные, и никуда ты от меня не денешься.

— Да я сама не буду отпускаться, — рассмеялась я. — Обещаю. А сейчас не обижайся на меня, хорошо? Я правда… Неважно себя чувствую. О романтике просто даже думать не могу, если честно…

— Я вижу, — усмехнулся Морис. — Выглядишь ты усталой. Не выспалась?

О, ты даже не представляешь, насколько.

— Есть такое дело, очень сильно не выспалась, — а вот тут мне даже увиливать от ответа не пришлось, ага.

Он коснулся моей щеки тыльной стороной ладони. Такое ласковое и нежное прикосновение, от которого в груди становилось тепло и солнечно, несмотря ни на что.

— Знаешь, отдохни сегодня от вечерних тренировок. Если ты неважно себя чувствуешь, то толку от них все равно не будет. А мы с тобой потом отдельно нагоним эту программу, хорошо? По возвращению в Форланд.

— Как-то у меня уже накапливается целый список того, что мне нужно нагонять, — невесело усмехнулась я.

— Не беда, ты способная и быстро всему учишься. Я тоже способный и быстро всему тебя обучу. Ты можешь мне доверять, — подмигнул Морис.

Я судорожно вздохнула.

Ты можешь мне доверять…

Я бы хотела доверить ему свои проблемы, но…

У меня проблемы с доверием, и тому есть причины. Слишком много раз я слышала эту фразу — "ты можешь мне доверять". А после нее и моих последующих рассказов о моей проблеме всегда работала одна и та же схема: люди сочувствовали, на словах говорили, что попробуют помочь… А потом мне в спину летели ножи. В метафоричном смысле, конечно, но я так привыкла к предательству вроде бы с виду надежных людей, что к старшим курсам в академии магии научилась умалчивать о всех своих проблемах. И окончательно разучилась доверять людям. Честно говоря, даже не знаю, что может заставить меня изменить это отношение.

Люди есть люди. Все они алчны, и у всех крышу сносит от некоторых вещей, вроде власти, богатства и ряда других атрибутов "удавшейся", по мнению многих, жизни.

Хочется, конечно, надеяться, что Морис не такой, но… Страх получить от него нож в спину перевешивал здравые мысли.

Хватало у меня ухажеров, которым я доверяла, а потом они сами же пытались меня усыпить.

"Никому не рассказывай о себе всю правду, Фло, — вспоминала я слова папы, когда он утешал меня после очередного "ножа в спину". — Как бы ты не доверяла человеку. Сегодня он тебе улыбается и клянётся в вечной любви, а завтра думает, какую бы выгоду мог бы извлечь для себя. Все люди всегда думают только о себе, помни об этом. Не искушай, да не будешь разочарована".

Люди есть люди… Никуда от человеческой природы не убежишь.

Я размышляла обо всем этом, когда решила прогуляться вокруг Водного Кордона и полюбоваться местными пейзажами. Меня завораживала красота волшебных сияющих цветов, могла смотреть на это бесконечно.

На берегу я с удивлением обнаружила Роджера. Он стоял в какой-то напряженной позе, глядя вдаль.

— А ты почему не на тренировке?

Роджер вздрогнул при моем приближении, повернулся ко мне, и на долю секунды мне снова показалось, что у него глаза блеснули фиолетовым цветом.

— Тренировке? — растерянно спросил он.

— Тренировке. Меня куратор отпустил на сегодня, но тренировка уже началась минут десять назад. Эй, Роджер, ты как? Все в порядке? Ты какой-то бледный.

Роджер в самом деле был бледный, лицо осунувшееся. Будто бы он тоже давно не спал. И взгляд у него был мутный.

— Знаешь, Фло… Я как-то странно чувствую себя в последнее время.

— Ты говорил мне недавно об этом.

— Говорил? — удивился Роджер.

Нахмурился сильнее и тихо пробормотал:

— Не помню…

Я обеспокоенно поглядела на коллегу.

— Мне кажется, тебе стоит прямо сейчас подойти к куратору. Пусть он осмотрит тебя.

— Да… Ты права… Так и сделаю… Прямо сейчас и пойду…

Он ушел, а я какое-то время задумчиво смотрела ему вслед, терзаясь смутными сомнениями. Но никаких особенных магических колебаний не ощущала, поэтому пожала плечами и расслабилась.

Устроилась в одной из многочисленных беседок на берегу, притащив туда поднос с чайником чая и любимыми клубничными пирожными. Лакомилась десертом, любовалась морем и бушующими цветными ветрами, которые сегодня разволновались не на шутку.

А еще думала о том, что сегодня на берегу странно малолюдно. Тут обычно все беседки заняты, а сейчас вообще никого в округе нет, кроме меня одной. Как если бы кто-то или что-то всех разогнало. Хм…

Я не услышала приближающиеся шаги, заглушенные мягкой травой и землей. Увидела только неестественно яркие фиолетовые глаза в отражении металлического чайника с чаем и ощутила прикосновение тяжелой руки к затылку — ледяной, как будто бы это был кусок льда, а не живая плоть.

А через мгновенье я крепко заснула.

[в то же время в тренировочном зале]

В общем тренировочном зале Водного Кордона проходили обычные ежедневные занятия, когда один инквизитор вдруг резко отбросил меч в сторону, сорвался с места и пулей вылетел из зала. Другой инквизитор бросился за ним следом.

— Эрик, ты чего? — спросил на бегу Ильфорте.

Эрик лишь выругался и коротко ответил:

— Флора заснула.

— Что?! Но как?.. Заэль же сегодня на посту, где он, черт бы его побрал?!

— Хороший вопрос…

Мужчины очень быстро оказались на балконе, откуда открывался вид на беседки, стоящие вдоль берега. На балконе, на котором лежал без сознания Заэль, чьи длинные белые волосы трепал разноцветный ветер.

— Вырубили, — буркнул Эрик и склонился над отцом, чтобы привести его в порядок.

— Кто? — Ильфорте тоже присел рядом на корточки. — И как? Его попробуй выруби же. Это ж еще постараться надо.

— Сейчас узнаем…

Эрик помассировал виски Заэля, бормоча заклинания, и минуту спустя тот резко очнулся, жадно хватая воздух ртом и морщась, словно бы от боли. Он осторожно приподнялся на локтях, держась за голову.

— Моя голова…

— Стонать потом будешь, — прервал Ильфорте. — Что произошло? Не объясняй словами, просто отправь мне ментально картинку произошедшего, так быстрее будет.

Заэль молча посмотрел на друга, глаза обоих на миг засветились голубоватым светом. Потом Ильфорте качнул головой и сильно нахмурился.

— М-да… Паренька крепко оседлали… Вырубил магией хаоса, это что-то новенькое… Он пустил в ход заклинания, о которых, боюсь, сам даже не подозревает. И которые очень быстро выжгут напрочь его магическую Искру, при таком-то неправильном использовании магических приемов.

— Как думаешь, освободить его еще можно?

— Попробуем… Удержать бы для начала.

Ильфорте перегнулся через перила балкона и крикнул инквизиторам, в этот момент проходящим внизу:

— Джонатан! Да, ты, кто ж еще. Срочно, снаряжайте отряд из десяти человек и найдите мне Роджера. Поймать его, быстро! Обезвредить и притащить сюда.

— Из десяти? — удивился Джонатан, вскинув голову наверх и с недоумением глядя на мистера Брандта на балконе третьего этажа. — Вы уверены, что нужно так много? Это же просто рядовой!..

— Приказы начальства не обсуждаются, — гаркнул Ильфорте. — Выполнять. Немедленно!

Джонатан кивнул и испарился, решив больше не задавать глупых вопросов. А Ильфорте отвернулся к Эрику, который как раз заканчивал исцелять сильно поврежденную ауру Заэля.

— Не понимаю, почему именно Роджера выбрали?..

— Я тоже не понимаю. Но, возможно, в этом нет глубокого смысла, просто он более слабый, и его легко получилось оседлать? Пока не знаю, надо разбираться.

— Ладно… Что с Флорианеттой?

— Спит мертвым сном. Мы не разбудим.

— Столько усилий, и коту под хвост, — раздраженно произнес Ильфорте. — Что делать-то теперь?

— Не знаю, — печально выдохнул Эрик. — Я не знаю ни одного заклинания, которое могло бы помочь. Фелиция тоже пока ничего конкретного не смогла сказать, ушла консультироваться со своими сумрачными странниками… Все, что мы могли сделать, — это только следить, чтобы Флора не заснула. Но и тут облажались.

— Когда имеешь дело с таким противником, облажаться очень легко, — проворчал Заэль, сидя на полу и потирая все еще гудящие виски. — Давненько меня так легко и играючи не прикладывали… Накрыло каким-то давящим эмоциональным куполом, у меня не получилось отбиться, прикинь? Не знаю, что это за хренотень, но она оказывает очень мощное воздействие на разум, моментально подавляет волю… Я так понимаю, эта тварина еще и всем взгляд отвела?

— Очень чисто и грамотно, — хмуро кивнул Эрик. — Блокирующий купол исчез, как только Фло заснула. Ладно, можно еще знаешь что попробовать…

— Господа инквизиторы! — прервал его звонкий девичий голос. — Как хорошо, что вы тут… Нам, кажется, нужна помощь.

Это запыхавшаяся Ханна прибежала и остановилась в шаге от коллег, переводя дыхание.

— Что случилось?

— Господа инквизиторы!.. Наш куратор…

— Что с ним? — резким тоном спросил Эрик.

— Спит, — Ханна растерянно развела руками в стороны. — Заснул прямо в ходе занятий. Нет, мы, конечно, медитацией занимались, но… На него не похоже, понимаете?

— Веди, — коротко потребовал Эрик.

Минуту спустя они уже ворвались в аудиторию, где проходили занятия группы ноль-ноль-девять, и где все стажёры столпились вокруг своего куратора, обеспокоенно перешептываясь и топчась на месте.

— Мы попытались его разбудить, когда заподозрили, что что-то не так, — тараторила Ханна на ходу. — Но он никак не отреагировал на наши прикосновения. Мы решили не пускать в ход заклинания, а сразу позвать вас, мало ли…

— Все правильно сделали, — кивнул Эрик, усаживаясь на корточки напротив Мориса, внимательно осматривая его и бормоча себе под нос:

— Какого черта?..

Морис с первого взгляда выглядел совершенно нормально. Глаза закрыты, дыхание размеренное и спокойное, аура ровная. Ну, медитирует человек, подумаешь. Все бы ничего, если бы он натурально не спал, сидя в медитативной позе и не реагируя на внешние раздражители.

— Его что, тоже эта хаотичная тварина намертво усыпила? — нахмурился Ильфорте, усаживаясь рядом. — Его-то зачем? И как?

— Нет, совсем нет, здесь причина другая. И я могу разбудить его хоть сейчас. Вот только…

— Вот только что?

Эрик одернул рукав рубашки Мориса и задумчиво уставился на его запястье, где красовалась метка истинной пары. Белый рунический рисунок странно мигал и пульсировал, будто живой. А еще от него исходила непонятная энергетика.

— Вот только что? — нетерпеливо повторил вопрос Ильфорте.

— Давай-ка немного понаблюдаем за ним и пока не будем будить, — предложил Эрик. — Возможно, это и есть тот самый единственный шанс для Флоры?.. И для всех нас заодно.

Глава 33. Между нами, котами

[Морис]

Сегодня случилось странное — я заснул прямо во время медитации на занятиях со стажерами. Закрыл глаза и не просто расслабился, а натурально вырубился, как будто меня кто-то или что-то заставило заснуть.

Это странно, ведь я всегда отлично себя контролирую, и такое поведение мне не свойственно, как бы дико не уставал.

Даже приснился какой-то совершенно дурацкий сон. Во сне я бежал по строящемуся зданию в облике мейн-куна за маленькой розовой мышкой, которая упорно убегала от меня в самый последний момент. Мышка была слишком юркой, угнаться за ней оказалось невозможным. Пф-ф-ф, устал!..

В конце концов, мне наскучило бегать, и я запрыгнул на парапет. Надо было перевести дух. Любовался огнями ночного мегаполиса, когда некто наступил мне на хвост и произнес звонким голосом:

— Нашел! Поймал! Кто молодец? Я молодец!

Я удивленно обернулся и увидел странного кота. Или кошку? Нет, судя по голосу, все же кота. У кота были огромные золотые глаза без зрачков, он искрился голубыми искорками, а еще черты его тела все время расплывались, размывались, я никак не мог сфокусироваться.

Раздраженно подернул усами. Странный кот мне не нравился. Мне тут вообще все не нравилось. Дурацкий сон затянулся, и мне пора было просыпаться. Только почему-то проснуться не получалось.

— А ты, кисуля, не молодец, — продолжал странный златоглазый кот, наступая на мой хвост уже второй лапой. — Ты — идиотец.

Я фыркнул и дернул хвост, чтобы вырваться, но внезапно обнаружил себя висящим в облике черной мышки, которую удерживал за длинный хвост кот. Удерживал он меня на вытянутой лапке, и я болтался вниз головой, раскачиваясь на хвосте. Больно вообще-то! Да и свисать с небоскрёба мне не очень нравилось.

— Никуда ты не пойдешь, кисуля. Это теперь мой сон. И ты — моя добыча. Зря я тебя, что ли, в сон утянул?

В смысле — его сон? Как это — в сон утянул? Что значит — добыча?!

Нет, ну точно пора просыпаться.

Однако… не получалось. Я не силен в искусстве сновидений, но просыпаться в любой момент ночного кошмара обучен с малых лет. Мой Наставник Ильфорте всегда говорил: не нравится сон? — ну так смени его, чего себя мучить и продолжать смотреть идиотские сновидения. И он был абсолютно прав.

Я себя мучить и не хотел. Однако сейчас все известные мне приемы пробуждения не работали. Я больше не чувствовал связи с материей этого сновидения. По всему выходило, что этот странный кот в самом деле перетянул сон на себя. И, если верить моим ощущениям, это был не простой сон с банальной игрой подсознания, а очень даже осознанное рабочее сновидение. Я сам в такие сновидения входить не умел, в этой сфере магии я был полным нулем. Но знал, что есть такие умельцы, этих продвинутых сновидцев еще называют сумрачными странниками.

Но… кот? Как он это сделал? И откуда он взялся? И зачем?

— Ты кто такой вообще?

Кот приосанился и важным таким голосом произнес:

— Глориан Фортескью Мемблан Анфлаха к вашим услугам!

Мышь, которой я сейчас был, вопросительно вздергивать брови не умела, поэтому я просто выразительно промолчал. Кот, однако, понял моё скептичное настроение, как-то разом скис и заговорил уже другим, более скучным голосом:

— Да Глорик я. Сумрачный глори.

— Кто?..

— Невежа ты, — возмутился кот. — Глори — значит, рассеивающий сумрак сновидений. Родовой фамильяр Флоры я.

— Флоры? — я встрепенулся. — У нее есть родовой фамильяр?

— Как видишь.

— Интересно… Не знал, что у теневиков есть фамильяры… Впрочем, я по-прежнему мало знаю об этих теневиках, чему я удивляюсь. Слушай, а почему?..

Глориан Фортескью-как-его-там подкинул меня в воздух, и я совершил дикий кульбит с парочкой сальто. Ох, жуть… Я хоть высоты и не боюсь, но голова все равно немного закружилась.

Кот поймал меня и снова продолжил раскачивать вниз головой, лениво произнес:

— Некогда болтать. Пока ты тут спишь и развлекаешься, Фло находится в смертельной опасности.

— В смысле?! Тогда тем более пусти меня и дай скорее проснуться!!

— Ты слишком много тараторишь. Тарато-о-орка ты, а не Купидо-о-ончик, вот что я скажу.

Я бессильно зарычал. Боги!! Меня и во сне дразнить этим будут, что ли?!

— Так, ладно, Глорик… Чего ты от меня хочешь? Почему из сна не выпускаешь?

— Дело к тебе есть, — другим голосом заговорил Глорик. — Я тебя еле нашел. Помощь нужна.

— Жуть как интересно, чем я могу помочь фамильяру?

— Спящую красавицу разбудишь хочешь?

— Чего?..

— А ты всегда такой тормоз?

— Нет, только когда меня раскачивают вниз головой над автомагистралью, — огрызнулся я.

Глорик издал странный звук — нечто среднее между фырканьем и смехом — и опустил меня на парапет рядом с собой.

Я схватился лапками за голову, пытаясь унять головокружение. Фу, аж мутить стало. Ну хотя бы меня больше не раскачивали из стороны в сторону.

Глорик устроился рядом поудобнее и принялся умываться лапкой.

— О какой спящей красавице речь идет?

— Флора спит мертвым сном, — грустно произнес Глорик, облизывая лапку, искрящуюся голубыми искорками от прикосновений шершавого языка.

— Ну спит она крепко после активного рабочего дня, и что с того? Я ее сегодня освободил от тренировок. Она последние дни, по-моему, вообще мало спала.

— Она не спала вообще. А сейчас она спит не крепко. Она спит мёртво.

Я нахмурился, сопоставляя события прошедших дней. Флора постоянно выглядела уставшей и осунувшейся, а еще литрами пила кофе, но объясняла этой большой тратой энергии за последние дни. Аура у нее выглядела вполне цельной и чистой, никакой опасности я не ощущал. Да и откуда ей взяться на Водном Кордоне?

Усталость? Ну, это обычное дело. Я сейчас раскачивал активно магические Искры стажеров, а этот процесс всегда сопровождается энергетическими качелями. Тут и бессонница возможна, и наоборот — постоянное желание спать. Так что ничего необычного и странного я не заметил. Все стажёры сейчас ходили порядком пришибленные.

— Мы около недели находимся на Кордоне. Она не спала все это время?

— Ни одной ночи.

Здрасьте приехали. А чего она мне об этом не сказала? У нее проблемы со сном?..

— Почему?..

— Ей нельзя спать на Кордоне. Вернее, ей нельзя спать без меня, а мне на этот ваш Кордон не пройти, он не пропускает низших духов вроде фамильяров. Мне надо быть рядом, именно рядом с Фло, в реальном мире, когда она засыпает. Чтобы проконтролировать, куда она заснет. Чтобы она просто заснула, а не попала куда не надо. Чтобы я мог ждать ее в реальном мире, быть якорем, за который она всегда может зацепиться и вернуться. А без меня ее во сне поглотят и не подавятся.

Я почувствовал легкий позыв тошноты, но уже не от головокружения — от страха. Дыхание мое стало нервным и рваным.

— Кто поглотит? Каким образом? Я не понимаю… Что с Фло случилось?

— Ее поймали в ловушку-сновидение, — пояснил Глорик, глядя на меня своими жутковатыми огромными глазами без зрачков. — Ее всегда хотят туда поймать, но я ее защищал с детства, стоя на границе сновидений и реальности и не пуская к Флоре хищных ловцов сновидцев.

— Кто и зачем пытается ее поймать?

— У Фло слишком вкусная Тень, которую мечтают сожрать очень многие, — задумчиво протянул Глорик, переминаясь с лапки на лапку и недовольно помахивая пушистым хвостом. — Вот только у теневика эту тонкую материю нельзя забрать так легко, как у обычных людей. Поэтому в случае с Тенью Флоры в ход идут самые жестокие методы.

— Что в ней такого особенного?

— Она сама тебе расскажет. Если доберешься до нее. Я не могу ее вытащить из этой ловушки, мне туда хода нет. Вытаскивать ее оттуда будешь ты.

— Эм… А почему я? Я ни черта не смыслю в искусстве сновидений, честное слово!

— Зато она тебе небезразлична, — хитро сощурился Глорик. — А еще ты ее истинный. Ты до нее дотянуться сможешь. Никто больше не сможет. А вы связаны, у тебя получится. Если не получится, она умрет, кисуля.

Последняя фраза так напугала меня, что я даже не стал огрызаться на "кисулю".

Сердце колотилось в бешеном темпе. Сложно было воспринимать весь этот разговор всерьёз, не привык я вести такие серьёзные беседы во снах. Внимание рассеивалось, и так трудно было сосредоточиться…

Холодный ветер трепал шерстку, и я поежился от холода и от ощущения чего-то страшного и липкого. Почему Флора не сказала мне, что ей нельзя спать без ее фамильяра? Да я бы ее ни в жизнь на Кордон не потащил, если бы знал, что это грозит ей смертельной опасностью! Ну и что мне теперь делать?

— Как ее оттуда вытащить? Из этой ловушки?

— Якорем.

— Я не понимаю.

— Потому что ты тормоз, — фыркнул Глорик и саданул лапкой по моему левому боку.

— Хей! — возмутился я, отскакивая в сторону. — Может, хватит меня колошматить?!

— Не хватит. Мне нравится. И я вредный. А еще не люблю конкурентов, — он взмахнул хвостом, дав им мне по мордочке. — В общем, так… Ты сейчас отправишься в эту ее ловушку. Времени у тебя немного.

— А как я найду путь? Я не умею сам ходить по снам… Ты меня проводишь?

— Не-а, я не смогу, я в сон-то к тебе еле пробрался, и то в любой момент могу исчезнуть. Очень сложно снится тем, кто находится на Водном Кордоне, — грустно ответил Глорик, но тут же радостно встрепенулся и самодовольно добавил: — Зато я нашел тебе отличного проводника! Проводник уже в пути, скоро подойдёт. Вы отправитесь вместе, выбери какой-нибудь удобный для тебя животный облик для шатания по этой ловушке сновидений.

— А человеком я там быть не смогу?

— Человеком? — задумчиво протянул Глорик. — Хм… Не знаю. У тебя может и получится. Но вряд ли. Туда людям ход заказан. В облике зверя ты еще сможешь обмануть границу ловушки, так как ты очень крутой достоверный метаморф, — Глорик недовольно подернул длинными усиками, будто ему было неприятно признавать мой уровень развития в магии. — Но в облике человека… Нет, не получится. Так что решай сам, в каком облике туда пройдёшь. Наверное, там внутри сможешь меняться, я не знаю. Никогда там не был.

Я глубоко задумался над всем услышанным.

— А с чего бы мне тебе вообще верить? Может, ты меня в ловушку просто хочешь загнать? Я тебя впервые вижу и не могу быть уверенным в том, что ты меня не обманываешь.

— Он не обманывает, — раздался за нашими спинами холодный женский голос.

Я обернулся и удивлённо уставился на голубоглазую девушку с длинными белыми распущенными волосами. Она была в темно-синей униформе сумрачных странников, на голову был накинут капюшон, а в руках сиял полупрозрачный синий меч. Эта девушка была мне хорошо известна, и я сразу ее узнал, хоть уже больше года не видел.

— Фелиция? А ты что здесь делаешь?

— Сплю.

— Логично, — фыркнул я. — Но почему ты приснилась мне?

— Так надо. Идем.

— Куда?

— Куда скажу.

Я снова фыркнул. Ну Фелиция в своем репертуаре, конечно. Минимум слов и эмоций, максимум дела.

Глава 34. Сумрачный странник

Мы с Фелицией примерно одного возраста, она меня лишь немного постарше. Она младшая сестра моего отца, но видимся мы редко, так как пути-дорожки у нас с ней очень разные.

Фелиция всегда была неразговорчива, а еще она всегда всерьез интересовалась искусством сновидений. Лет пять назад она отправилась в далекий Авалар, чтобы погрузиться в эту тему максимально глубоко и стать настоящей сумрачной странницей. Обучение это сложное, непонятное мне, но по большей части проходило во сне, на бесконечной практике, так сказать. И если поначалу Фелиция все же была на связи с семьей, и появлялась на семейных праздниках, то чуть больше года назад ушла в измерение снов окончательно — полностью, всем телом. Чтобы, по ее словам, научиться всем тонкостям сновидений, это необходимый этап в развитии сумрачного странника.

Отец рассказывал, что иногда общается с сестрой во сне, а мне вот она еще ни разу не снилась.

Фелиция тем временем обратилась к фамильяру:

— До свидания, Глориан Фортескью Мемблан Анфлаха, — серьезно произнесла она и склонилась в глубоком поклоне. — Благодарю, что позвали меня.

Глорик важно выпятил пушистую белую грудку и зажмурился от удовольствия.

А я смотрел на все это с дикой смесью эмоций. Чой-то за цирк такой?

— Оставайся пока в таком облике, — повернулась ко мне Фелиция и протянула раскрытую ладонь, чтобы я на нее запрыгнул. — Так проще и быстрее идти будет.

Я недовольно подернул усиками, но на ладонь запрыгнул, и Фелиция перенесла меня на свое плечо. Я обернулся попрощаться к Глориком, но того уже и след простыл.

— Как ты запомнила его имя?

— Это несложно.

— Ты к нему не слишком ли уважительно относишься?

— В самый раз. Он заслуживает, — пожала плечами Фелиция, шагая вперед по парапету недостроенного небоскреба. — Он от такой дряни способен спасать, что в пору ему молиться, а не только в поклоне склоняться. Флорианетте чрезвычайно повезло иметь такого сумрачного глори. И чрезвычайно не повезло столкнуться с твоей недальновидностью.

— Хей! Я тут при чем?

— Ты потащил ее сюда в пик магических бурь. Хуже просто не придумаешь. Глори ее защитить не может, здесь на нее напали эффунды.

— Кто?..

— Эффунды, — повторила Фелиция. — Ловцы сновидцев. Самые страшные хищные твари, которые ходят по сновидениям и нападают на невинных сновидцев. Но на Флорианетту они не случайно напали. На нее давно ведется охота.

— Что им от Флоры нужно?

— Ее Тень, конечно же.

— Что такого особенного в ее Тени?

— Если эффунды заберут ее Тень, то смогут материализоваться в реальном мире. И это только одна из причин. Та, что известна мне.

Фелиция наискось взмахнула перед собой призрачным мечом, и в воздухе появилась мерцающая голубая воронка. В нее-то Фелиция и шагнула вперед, за парапет, но не упала вместе со мной с головокружительной высоты, а продолжила шагать по воздуху. Воздух под ее ногами мерцал и вибрировал, а пространство вокруг начало стремительно меняться. Очертания предметов смазывались, дрожали, и вскоре мы уже шагали по своеобразному туннелю из бесконечного мельтешения пятен, цветов, домов, людей… Все мелькало, мерцало, и я прикрыл глаза в попытке унять легкое головокружение от этого странного калейдоскопа из обрывков различных сновидений.

— Почему Флора мне обо всем этом не говорила?

— А это пусть она тебе сама расскажет, — хмыкнула Фелиция. — Очевидно, ты не вызывал должного доверия.

В душе неприятно кольнуло от этих слов.

Я никогда не причиню Флоре вреда. Я вспыльчивый и могу порой вести себя излишне эмоционально, но такой уж у меня характер, не люблю держать всё в себе, мне проще выплеснуть сразу наружу. Но это точно не повод не доверять мне и утаивать какие-то важные вещи, от которых может зависеть ее же собственная жизнь. Не понимаю, почему она так боялась сказать мне прямо о проблеме со сном? Я бы попробовал что-то придумать. Не знаю, что, но попробовал бы! Не оставил это просто так.

Страх за Флору смешивался с раздражением и досадой. На нее. На себя. Знать бы, где соломку подстелить…

— А как ты вообще узнала об этом Глорике?

— Не я. Он сам меня нашел. Я по просьбе отца пыталась узнать, как можно помочь твоей Флорочке, расспрашивала об этом разных сумрачных странников, и в одном сне познакомилась с Глорианом.

— Стоп, — я нахмурился. — По просьбе отца?.. А Заэль как о проблеме Флоры со снами узнал?

— От Эрика, наверное, — пожала плечами Фелиция. — Он же у нас местный пророк.

— Сто-о-оп, — повторил я еще более хмуро. — Если об этом знали Заэль и Эрик, то и Ильфорте точно в курсе… Это что же получается, они все знали, а мне ни слова не сказали?

— Получается, так.

Теперь к досаде и раздражению примешивалась откровенная злость.

— Ну и чего ты бесишься, Многоликий? Они узнали об этом уже на Водном Кордоне, когда предотвращать проблему было поздно. И поверь, если бы тебе тоже об этом рассказали, ничего бы не изменилось. Темные силы все равно забрали бы свое, сколько бы глаз за Флорочкой не наблюдали.

— Если бы я знал, я бы такого развития не допустил. Ни на шаг бы от нее не отходил.

— Ну так они и не отходили, и чего? Тебе только кажется, что ты мог бы всего этого не допустить. Ты просто не понимаешь, о какой темной силе идет речь, — покачала головой Фелиция.

— Что, такая забористая дрянь?

— Даже не представляешь, насколько, — мрачно кивнула Фелиция.

— Иногда я задаюсь вопросом, откуда вообще вся эта темная нечисть берется? — пробормотал я, покачиваясь на плече у Фелиции. — Истребляешь ее, истребляешь, а она всё множится…

— Все в мире имеет свою противоположность… Это нерушимый закон Вселенной. Фундаментальный. Есть тьма и свет… Есть холод и тепло. Есть мужчины и женщины, огонь и вода… продолжать можно бесконечно. А еще есть великий Создатель, дарующий жизнь и свет всему живому. И есть великий Разрушитель, самый могущественный дух хаоса во всех мирах вместе взятых…

— Эффу?

— Угу. Все должно пребывать в равновесии, но тьма любит паразитировать и расползаться…

— Это дух хаоса Эффу… Он правда спрятан где-то на задворках сновидений?

— Угу.

— А ты его видела?

— Упаси боже, — Фелицию аж передернуло. — Надеюсь, мне никогда не придётся с ним лично столкнуться, тем более во сне.

— А нельзя как-нибудь найти его логово в сновидениях и по-тихому грохнуть его?

— Не думаю. Ты знаешь, он заперт в таких глубоких снах, что я даже не представляю, как туда добраться… У сновидений же есть несколько уровней осознанности, и так глубоко, куда заперли Эффу, я еще нескоро научусь погружаться. Сложно это… Ну вот, мы на месте, — сказала Фелиция какое-то время спустя.

Я открыл глаза. Не знаю, сколько мы шли по этому коридору сновидений, время здесь текло как-то иначе. Но теперь мы стояли на некоем высоком холме, а внизу простиралась выжженная долина. Трава там была такая же черная, как и под нашими ногами, из растительности имелись лишь остатки сухих деревьев. Посреди долины клубился черно-серебристый туман, эдакое подобие миниатюрного смерча, сотканного будто бы из липкой паутины. Никогда не видел ничего подобного и не слышал о таком, но этот "смерч" невольно вызывал оторопь, и мурашки побежали по телу.

— Дальше я пройти не смогу. Тут начинается граница теневых снов, Флорианетту туда утащили. Я не теневик, мне туда не пройти.

Она кивнула на липкий смерч.

— Жуть какая… Что это?

— Ловушка сновидений, куда загнали твою Флорианетту. Мне к ней даже не приблизиться, но ты пройдешь. Ты истинный. Ты сможешь. Если захочешь смочь, конечно. Тебя метка истинности проведет.

Я спрыгнул на землю, сделал несколько шагов вперед и замер, уставившись на всю эту черную паутину впереди. Соваться в нее не было никакого желания, если честно. Но желание спасти Флору непонятно от чего перевешивало любой страх неизвестности. Если от меня зависит, сможет ли она проснуться, значит, я сделаю все, чтобы вытащить ее из этой непонятной ловушки.

— Я не знаю, что тебя там ждёт, — произнесла Фелиция, опустившись рядом на одно колено и глядя на меня, задумчиво склонив голову на бок. — Ловушки для каждого индивидуальны, нет одинаковых. Эффунды подбирают для каждой жертвы что-то свое, уникальное, в зависимости от их цели. Липкие страхи, боль… Не знаю. Но знаю, что Флорианетте сейчас очень хреново. И что она одна оттуда не выберется.

— Понял. Сделаю все возможное. Спасибо, что провела сюда. Я у тебя в долгу.

Фелиция серьезно кивнула и добавила:

— Чтобы легче и незаметнее пройти в ловушку, тебе лучше превратиться во что-то малозначительное… Таракана, например.

Я аж поперхнулся воздухом.

— Ты шутишь?!

— Вспомни, когда я в последний раз шутила?

— М-м-м…

А вот не помню, если честно, шутила ли она хоть когда-нибудь при мне. Фелиция с ранних лет была очень серьезной. Ильфорте еще любил приговаривать про нее "Куда там наша Царевна Несмеяна подевалась?".

— То-то же, — хмыкнула Фелиция.

Она помолчала немного и добавила:

— Мне плевать на судьбу Флорианетты, если честно. Это тебе она важна, а для меня она ничего не значит. Чужой для меня человек, о котором я знаю только то, что у нее есть классный родовой фамильяр, а еще что ты в нее втюрился по уши. И нечего глаза закатывать, у тебя на лбу все написано. Но, в общем, ее Тень не должна достаться эффундам. Если это случится, я буду первой, кто слиняет в другой конец Вселенной и спрячется там до лучших времен. Так что будем совмещать приятное с полезным: возвращать тебе твою даму сердца и заодно защищать мир от нападения этих жутких тварей. Согласен, Купидо-о-ончик?

— Да чтоб тебя!.. Ты-то откуда знаешь про Купидончика?!

— Ну ты что! Это теперь будет семейной байкой, переходящей из поколения в поколение.

Я зарычал в бессильной злобе и побежал вперед, навстречу неизвестности в виде липкого черно-серебристого тумана.

Фелиция, глядя на раздраженного меня, звонко рассмеялась. А я подумал, что впервые за несколько лет услышал ее смех. Надо же, оказывается, она еще умеет смеяться, и что-то человеческое ей не чуждо.

— Удачи, Морис, — махнула она мне вслед рукой с легкой улыбкой на устах. — У тебя получится. Ты достаточно упрямый для того, чтобы у тебя получилось. Я в тебя верю.

Глава 35. День сурка

[Фло]

Боль. Холод. Страх. Снова боль.

Открыть глаза и судорожно вздохнуть. Бежать куда-то — неважно, куда, лишь бы подальше от боли. Но все равно возвращаться к ней, потому что убежать от нее невозможно. И сколько не бегай, так или иначе придешь к одному результату.

Я лежала на холодной мокрой земле, не в силах пошевелиться. Сердце еще отчаянно билось, но трепыхаться ему оставалось недолго. Яд змеи уже стремительно разливался по телу, а сама змея шебуршала где-то рядом в высокой траве в ожидании моей скорой смерти.

В этом сне я только и делала, что умирала. От ударов. От ножевых ранений. От укусов. От внезапной остановки сердца. Да много от чего. Фантазия эффундов не знала границ.

Умирала, а потом просыпалась во сне, который сменялся новыми декорациями. Где на меня снова кто-то нападал, покушался, пытался любым способом уничтожить.

Я попала в ловушку-сновидение, из которой без посторонней помощи мне было не выбраться. В которой я обречена гулять до тех пор, пока сердце и разум, измученные бесконечной болью и страхом, не сдадутся и не отделятся от тела. Ведь у нас, теневиков, жителей и потомком духов изнанки мира, Тень так просто не отнять. Она плотно привязана к телу, плотнее, чем у любого человека. Особенно у меня, рождённой от двух высших духов хаоса. Вшита крепко, намертво.

Настолько плотно, что отнять мою Тень — та еще нетривиальная задачка. С ней даже хищные Одинокие Тени не могут справиться, потому что им не хватает сил для отделения такой сильной материи от тела.

А бесконечные страдания ловушки-сновидения как раз и были призваны ослабить мою телесность. Вымотать настолько, чтобы тело в какой-то момент само по себе исчезло. Когда тело станет зыбким, мою Тень легко можно будет забрать. А она очень, очень нужна многим хищным тварям, да и многим людям, желающим воспользоваться моим могуществом по своему усмотрению.

Я устала бегать, у меня больше не было сил. Ни моральных, ни физических. Я устала бороться. Да и чего ради? Мне из этого сна самой все равно не выбраться. И на помощь прийти было некому. Это в прошлый раз меня спас отец, а сейчас его рядом не было. И шансов не было.

Последние биения сердца.

Тук-тук-тук…

Тук-тук…

Тук…

Чернота и пустота перед глазами. Острая боль в груди.

Сон сменился.

Теперь я шла в толпе людей в каком-то городе.

Вглядывалась в чужие лица с глупой надеждой на то, что кто-то из прохожих может меня спасти. Вытащить отсюда, прервать этот бесконечный "день сурка". Ужасно наивно, но так хотелось, чтобы на помощь пришел кто-то, кто мог бы остановить всё это. Но помочь мне мог только Глорик, а его со мной на Водном Кордоне не было и быть не могло.

Понятия не имею, как так получилось, что я заснула? Не помнила, как отключилась. Я же так старалась бодриться, оставалось продержаться всего-то меньше суток, когда, по словам смотрителей Кордона, магические бури должны были прекратиться. И тогда мы бы телепортировались обратно в Форланд, и я бы проспала как минимум сутки, наплевав на все.

Но теперь… Как же глупо все получилось. Так горько и больно. Почему-то особенно горько было от осознания того факта, что я больше не увижу Мориса. Не увижу, не почувствую. Чертовски мало мы были вместе. И это нечестно!..

Наверное, мысли о Морисе, привлекли в мой нелепый посмертный сон красивого белоснежного мейн-куна. Прям такого же, в какого превращался Морис в Штабе.

С улыбкой наблюдала, как кот ловко перепрыгивал по крышам.

— Флора!..

Я обернулась по сторонам, пытаясь понять, кто меня зовет. Вокруг сновали незнакомые люди, да и не могло тут быть знакомых. Безликие массы, они спешили по своим несуществующим делам и были призваны сюда лишь для того, чтобы побыть фоном, декорациями для очередной моей пытки.

— Флора!

Я уставилась на белоснежного кота, который приземлился на тротуар передо мной и смотрел на меня своими огромными светло-серыми глазами.

— Флора! Это я, Морис!..

— О, вот и первые галлюцинации начались, — преувеличенно радостно произнесла я. — Значит, конец уже близок, недолго мне тут мучиться осталось…

— Но я не галлюцинация.

— Все галлюцинации так говорят, — вздохнула я и уселась за ближайший столик уличного кафе.

Огляделась по сторонам, гадая, откуда в этот раз ко мне прилетит кончина. Бегать от нее бессмысленно. Защищаться бесполезно. Поначалу, первые двадцать снов с неумолимым концом я еще пыталась как-то защищаться, по инерции что-то делать. Цепляться за жизнь.

А потом устала. Смысл? Не одно, так другое все равно настигнет, как бы не трепыхалась. Какие бы защитные блоки не выставляла, их рано или поздно пробивали. Ведь это не мой сон, и правила тут не мои. И я уже эмоционально выгорела. Чувствовала себя никем, ничем и никак.

— Флора, это действительно я, — сказал кот, запрыгнув на столик передо мной.

Он уставился на меня своими огромными глазами, но я лишь скептично улыбнулась и протянула руку, почесывая котика за ушком.

— Ну да, ну да… Конечно, ты. Мне бы хотелось, чтобы ты пришел, поэтому ты мне и видишься.

Даже жаль, что это все лишь морок. Я бы хотела, чтобы это был настоящий Морис. Чтобы… Чтобы хотя бы попрощаться с ним по-человечески, что ли.

— Меня позвал твой фамильяр, Глориан-как-его-там… Глорик, короче, — продолжал гнуть свою линию кот. — Сказал, что тебя поймали в какую-то ловушку сновидений, и одной тебе отсюда не выбраться.

— Так и есть, — вздохнула я, решив побеседовать со своей галлюцинацией. — Одной мне отсюда не выбраться…

— В чем заключается ловушка? — кот напряженно осматривался по сторонам. — Выглядит как обычный сон. Но ты все равно не можешь проснуться, и я чувствую, что не могу просто взять тебя и разбудить.

— Обычный, — горько усмехнулась я. — Настолько обычный, что…

Договорить мне не удалось.

В уличное кафе, в котором я сидела, на огромной скорости въехал грузовик. Протаранил несколько стульев, и меня мощным ударом откинуло в витрину кафе. Удар был такой сильный, что я пробила витрину и упала не абы куда, я прямехонько на очень удачно выставленные ножи, конечно же.

Это не мой сон. И правила тут таковы, что все возможное меня убить должно меня убить.

Дикая головная боль. Боль по всему телу. От осколков разбитой витрины, от ножевых ранений. Я даже не пыталась выкарабкаться и пошевелиться, потому что это не имело смысла. Всё — не имело смысла.

Просто лежала на спине, глядя в потолок и чувствуя, как жизнь стремительно утекает из меня. В который раз. Вокруг была кровь, много крови, но на нее я тоже не обращала внимания. Какой смысл?

— Флора!!!

Ко мне подскочил белоснежный мейн-кун. Его при ударе откинуло в сторону от меня, он даже не успел как-то среагировать.

Да он и не мог успеть. Это ведь не мой сон. И правила тут таковы, что мне никто не должен помогать.

Кот наворачивал вокруг меня круги, трогал лапками, яростно шипел и продолжал панически метаться.

— Долбанные лапы!! У меня не получается превратиться в человека, а без рук я не могу тебя исцелить!..

— Так и не надо. Бесполезно же, — вяло улыбнулась я. — Это всё не имеет смысла. Не мельтеши, сейчас сон все равно сменится.

Едва договорила, как сердце остановилось, и сознание отключилось. Но ненадолго: скоро я открыла глаза, обнаружив себя посреди некой ярмарочной площади. Пространство вокруг еще не до конца сменилось, оно только было в процессе трансформации.

Но вот интересно: сон сменялся, а кот остался. Стоял рядом со мной и в ужасе смотрел то на меня, то по сторонам. Все такой же белый, с красивым золотым отливом. Только ошарашенный всем увиденным.

Это странно, что кот остался, потому что в каждый новый сон переходила лишь я одна. Все остальные декорации сменялись молниеносно. А это значит что? Значит, кот — не декорация. Черт, неужели правда Морис?..

— Глорик, говоришь, за тобой пришёл, — пробормотала я задумчиво. — Хм…

Честно говоря, не знала, мог ли он пройти в чей-то сон на Водном Кордоне. Наверное, мог, если постараться. Я-то при засыпании мгновенно в ловушку эффундов попала, а сюда фамильяру хода нет. Но по чужим снам Глорик вполне мог пробежаться. Наверное…

— Ладно, допустим, ты мне не мерещишься. Хотя мне, честно, странно об этом думать… Но допустим. Тогда тем более — уходи отсюда. Я не знаю, может ли тебе тут что-то навредить. Но если ты настоящий, а не плод моего воображения, то беги как можно дальше. Здесь опасно.

— Н-да, я заметил, — нервно дернул хвостом кот, внимательно разглядывая меня. — Что произошло? Ты… Ты умирала. Как будто бы по-настоящему. От тебя исходила четкая аура умирающего человека. Тебя исполосовало стеклами и ножами. Почему на тебе нет никаких повреждений?

— Так сон же, — пожала я плечами с совершенным безразличием. — О, мороженое!..

Мимо по ярмарочной площади проходил мороженщик, раздавая всем холодное лакомство, и я взяла из его рук шоколадный рожок, усевшись прямо на зеленый газон.

Морис, устроившийся рядом на траве, смотрел на меня, как на сумасшедшую.

— Почему ты так спокойно на все реагируешь? Тебя только что убили! А ты сидишь тут и… ешь мороженое?! Это нормально вообще?

— Последняя радость умирающего! — с легкой истеричностью заявила я.

Помолчала немного и добавила уже не так бодро:

— После двадцатой смерти подряд перестаешь реагировать на такие вещи, как летящий на тебя грузовик и острые стекла, впивающиеся в тело. И просто радуешься мороженому.

— После… какой? — тихо переспросил Морис. — Двадцатой? А… сколько их тут у тебя всего уже было?

— После тридцатой сбилась со счета, — пожала я плечами.

Морис молчал. Долго. Напряженно. Жаль, что физиономия мейн-куна плохо передавала эмоции, но шоковое состояние Мориса было очевидно.

— В этом заключается суть ловушки, — продолжила я, слизывая верхушку клубничного мороженого. — В бесконечном страдании. Я теневик, и моя Тень очень плотно привязана к телу, она является частью меня, ее нельзя просто так украсть, как у любого другого волшебника. На изнанке же всё шиворот навыворот: там Тень важнее телесности, тело является лишь приложением к духу. В отличие от реального мира, где все как раз наоборот, и без тела не обойтись. Но вот если вымучить меня бесконечным страданием, то в какой-то момент я окончательно потеряю телесность в реальном мире. Прямо во сне. И тогда мою Тень можно будет очень легко забрать. Легче легкого. Эффунды — я так поняла, ты уже знаешь про этих хищных духов сновидений, да? — они давно охотятся за моей Тенью.

— На кой им это нужно? Зачем тебя в эту ловушку сунули? Чего от тебя хотят эти эффунды?

— Бессмертия, — прошептала я.

— Чего? — не понял Морис.

— Бессмертия, — повторила чуть громче и в ответ на недоуменный взгляд добавила: — Я бессмертна, Морис. Вернее, моя Тень бессмертна. Бессмертна, неуязвима и чрезвычайно сильна. И есть много желающих исправить этот мой недостаток, ведь при большом желании и определенном усилии его можно отобрать. Отобрать то, что якобы несправедливо принадлежит мне, присвоить себе и воспользоваться по своему усмотрению.

Повертела в руках наполовину съеденный рожок мороженого и заговорила негромко:

— Ты спрашивал, почему мои родители перебрались из города Теней в реальный мир. Так вот… Они перебрались, чтобы защитить меня от ловцов сновидцев как раз. В реальном мире это сделать проще. На меня всегда охотились, с самого рождения. Мне не повезло родиться с очень сильной Тенью. Знаешь, мои родители довольно могущественные высшие духи. Были могущественными. Духи Теневого города редко заводят детей, им обычно это неинтересно. Но если уж такое случается, то их магия объединяется, удваивается и вливается, так сказать, в их плод любви. У сильных духов всегда рождаются сильные одарённые в магическом плане дети. У меня большой потенциал, я знаю, что пока не раскрыла его даже на десять процентов. Ну, уже, видимо, и не раскрою… Ладно, не суть. Суть в том, что вся эта сила исходит от Тени. Волшебники в реальном мире обычно измеряют силу друг друга яркой магической Искрой, но дело не только в ней. Магическая Искра без Тени не держится, так что для развития мага важна совокупность факторов. У верховных магов и Искра яркая, и Тень сильная. Искра — это связь с реальным миром. Тень — связь с изнанкой мира. Только тот, кто способен закрепиться в обоих областях, способен стать верховным, так уж заведено.

Задумчиво откусила вафельку от рожка мороженого, наблюдая за ярмарочным фокусником, который выступал на сцене неподалёку.

— Если присвоить мою Тень, то можно воспользоваться ею в разных целях. Можно просто присвоить ее себе и жить вечно. Ну, относительно вечно — пока жив этот мир, но по человеческим меркам это бесконечно долго. Можно использовать энергию Тени и устроить какой-нибудь апокалипсис местного масштаба. Можно заменить одной моей Тенью сотни других обычных. И, например, прорвать материю реальностей. Если мою Тень поглотят эффунды, плохо дело будет. Они скорее всего смогут вырваться в реальный мир и поглотить тысячи Теней тысяч волшебников. Я сейчас думаю, что им это нужно, чтобы накопить много, очень много энергии, чтобы вернуть к реальной жизни древнего духа хаоса Эффу. Я-то была уверена, что Эффу давным-давно канул в лету, и не понимала мотивов, но сейчас пазл вроде складывается, с моей украденной Тенью это можно очень быстро провернуть… Морис? Ты как-то подозрительно долго молчишь.

— Перевариваю информацию. И думаю о том, что все мои шуточки про твое бессмертие оказались не шуточками.

Я невесело усмехнулась.

— Почему ты раньше мне об этом не сказала? Обо всем… этом. О бессмертии, об особенной Тени, о ловушках?

— Боялась.

— Чего? Того, что я тоже захочу присвоить себе бессмертие?

Я молча кивнула, шмыгнув носом и откашлявшись от странной сухости в горле.

Морис яростно саданул лапой по растущей рядом поганке.

— Да на кой мне нужно твое бессмертие?!

— Мне многие так говорили, — горько усмехнулась я. — А потом пытались забрать мою Тень во сне. Мне улыбались, обещали поддержку и помощь, дружбу до конца жизни, любовь до гроба и все такое, а потом… Потом усыпляли и приходили за мной во сне. Пытались меня ослабить. Потому что, видимо, речь шла о дружбе и любви только до моего гроба. В детстве я попала однажды в такую же ловушку, доверившись одному очень близкому человеку, меня тогда спас отец… Он здорово ослаб, растерял после этого все свои силы высшего духа. Ослаб настолько, что несколько лет спустя, когда мы уже перебрались в Форланд, он подхватил какую-то заразу, сильно заболел… не смог выжить, его организм больше не справлялся с нападками извне. Мне достался его фамильяр, но… Сам понимаешь, сложно после всего этого кому-то доверять. Я была очень доверчивым ребенком, и меня усиленно и весьма успешно учили обратному.

Я прочистила горло, которое начало саднить, и добавила:

— Прошлое мое пребывание в ловушке почти увенчалось успехом для ловцов Теней, я тогда почти развоплотилась, отец с Глорикои успел помочь в последний момент. Но с тех пор у меня есть некоторые проблемы с телесностью. Мне приходится прикладывать усилия, чтобы ее сохранять. Но когда трачу много энергии, то эта проблема дает о себе знать. А в детстве я теряла телесность постоянно от негативных эмоций, когда еще не умела управлять своим настроением. Мама много сил потратила, чтобы вбить в меня позитивный образ мышления, заодно окружала меня всем тем, что я так любила, и что поднимало мне настроение. Мое пристрастие к клубнике и розовому цвету как раз оттуда растет. Всегда любила клубнику, и когда поглощала эти ягоды в детстве, настроение было хорошее, телесность была плотной. А розовый цвет в одежде, интерьере и прочем всегда дополнительно радовал глаз и как-то вошел в дурацкую привычку…

Я прервалась, потому что кашель усилился, а еще начало дико крутить желудок.

— Что такое? — Морис тревожно оперся на меня передними лапками, заглядывая в лицо.

От боли я сложилась пополам, скрючившись на траве и заходясь в остром приступе кашля, раздирающим горло. Голова резко стала тяжёлой, а по венам, по ощущениям, будто бы стремительно разливался яд.

— Мороженое… Наверное… отравленное было…

Яростное шипение Мориса я слышала уже угасающим сознанием. К счастью, это отравление протекало быстро, стремительно даже. Так что в адской агонии я мучилась лишь несколько минут, сердце неотвратимо замедляло свой ход.

Тук-тук тук…

Тук-тук…

Тук…

Сон сменился.

Я открыла глаза, не торопясь подниматься с холодной земли. Хотя следовало: кругом был снег, ледяной ветер нещадно дул в лицо, и я вмиг продрогла. Сердце болезненно покалывало. Плохой знак. Недолго мне осталось.

Вдруг стало теплее. Меня как будто закутали в теплый пушистый плед, мягкий и уютный.

Не сразу сообразила, что меня обнимает белый медведь. Такой большой, что он всю меня укрыл, как в меховом коконе, и прижал к себе.

— Флора, чтоб тебя!! — раздраженно заговорил медведь голосом Мориса. — Да почему же ты раньше обо всем этом молчала?! Мне вот что делать, если ты в этом сне погибнешь?

— Срочно созывать Верховный Совет Инквизиции и решать вопрос, как остановить эффундов, — безразличным тоном отозвалась я.

На меня напала такая апатия, что никаких эмоций я уже не испытывала. Ни страха. Ни горечи. Ничего.

Только смотрела далеко вперед, туда, где светлое небо сливалось с холодным морем. Мы с Морисом сейчас находились на одиноком большом айсберге посреди царства бесконечного снега и льда. Вокруг не было ни души, даже птицы не летали.

— Да плевать мне на этих эффундов!..

А вот удивление я все же еще испытывала. В смысле — плевать?

Подняла голову, глядя в черные глаза белого медведя.

— Ты мне как предлагаешь потом жить с мыслью о том, что ты погибла по моей вине, а?!

— Да почему по твоей-то? Не ты меня в эту ловушку загнал!

— Зато я мог не приводить тебя на Кордон вообще! — Морис явно был очень зол, то ли на меня, то ли на себя. — Просто предотвратить эту проблему в принципе!

— Я ничего не знала ранее о Водном Кордоне и не представляла, что там бывают магические бури, которые блокируют перемещения между мирами. Никогда о таком не слышала. Если бы знала, любым способом увильнула бы от этой телепортации.

Морис утробно зарычал, крепче стиснув меня в объятьях пушистых и сильных лап. Крепче, но нежно.

— От этого я еще больше злюсь. Не на тебя. На себя…

— В голову не приходило, что у кого-то с этим могут быть проблемы. Я никогда не сталкивался… Ни с чем подобным. Даже мысли не допускал, что пребывание на Водном Кордоне может быть смертельно опасным для кого-то. Наоборот, это всегда считалось самой безопасной точкой во всей Вселенной. Максимально нейтральной для жителей любого уголка любой реальности. Если бы я знал… Чего еще я о тебе не знаю?

— Я тебя не виню, — улыбнулась слабо, уткнувшись носом в густую шерсть. — Я редкое исключение. Жертва по-дурацки сложившихся обстоятельств. Ты не сможешь вытащить меня отсюда. Лучше уходи. Ни к чему тебе… на все это смотреть.

— Ты в самом деле думаешь, что я могу сейчас просто оставить тебя тут одну? А самому проснуться и спокойненько жить дальше? Мне что, все равно, что с тобой сейчас происходит, по-твоему?

— А тебе не все равно?

Пушистые объятья стали еще крепче. А большой нос белого медведя уткнулся мне в макушку.

— Я до одури боюсь тебя потерять.

— Почему?

— Я… не вынесу, если ты погибнешь!

— Почему? — повторила почему-то шепотом.

— Может, потому что неровно к тебе дышу?

С моих уст слетел невеселый смешок.

— Ты наверняка всем так говоришь. Сколько у тебя там таких, как я, было?..

— Хм, дай-ка подумать. Нисколько? — голос Мориса сейчас был гремучей смесью яда, горечи и досады.

Я хотела ответить, но в этот момент часть айсберга, на котором мы сидели, треснула и резко рухнула вниз.

Все правильно. Мы засиделись. Это не мой сон, и правила тут не мои.

Вода была не просто холодной. Она была ледяной. Леденющей! Она сразу попала в рот, глаза, нос, уши, обжигая холодом, сковывая движения. Я по инерции бултыхалась в этой ледяной воде, пытаясь вынырнуть на поверхность. У меня не получалось, потому что руки и ноги немели от холода. Ох, захлебнуться холодной водой — это один их моих самых лютых страхов…

Захлебнутся, однако, мне не дал Морис. Большой белый медведь подплыл ко мне и резко вытолкнул на поверхность, помогая вскарабкаться на плавающую льдину.

Лед резал ладони и обжигал лютым холодом, ледяной ветер усилился, и я мгновенно продрогла до костей. Пальцы коченели на глазах и уже не сгибались. Холодно… Как же холодно…

Рядом раздался шипящий звук, и длиннющий хвост гигантской огненной саламандры придвинул меня вплотную к себе. Саламандра была огромной, в два человеческих роста. Она занимала половину площади дрейфующей льдины, которая медленно плавилась с шипением под горячей рептилией. Но льдина большая и плавиться будет очень долго. А я прижалась к саламандре, дрожа всем телом. Рептилия была такая горячая, что прикасаться к ней было даже немного больно, потому что я слишком сильно замерзла. Но все равно я медленно согревалась. Во всяком случае, перестала стучать зубами, да и руки наконец стали послушными.

— Спасибо, Морис, — шепнула еле слышно. — Но… Лучше бы ты спасался сам…

Но он все равно услышал. Махнул длиннющими хвостом, обвивая меня покрепче в горячий кокон.

— Я тебя тут не брошу. Мы найдем выход. Если сюда есть вход, то обязательно должен быть выход. Мы найдем его. Обещаю тебе.

К глазам подступили слёзы, но я смахнула их и прижалась теснее к горячему боку Мориса. Сейчас мне так отчаянно хотелось ему верить…

Глава 36. Хозяин положения

Шел… Не знаю какой день пребывания в ловушке сновидений.

Время здесь текло иначе. Наверняка в реальном мире прошло лишь несколько часов после моей отключки, или и того меньше. Но здесь был день сурка. Здесь, в ловушке сновидений, мы провели далеко не один день. Я не знаю точно, сколько… Сложно так сказать. Неделю? Две? Больше? Ориентироваться на ощущения тут было бесполезно, они смазывались бесконечной болью, страхом, дикой усталостью и отчаянием вперемешку с нежностью.

Сны сменяли друг друга, все чаще и внезапнее. Зеленые поляны сменялись снежными горами, мы то пытались удержаться на краю обрыва, то защищались от хищных тварей, то падали с высоких скал, то… Ой, да чего мы только не пережили вместе!

Морис все время был рядом. Всегда собранный, до предела напряженный. Он вглядывался в каждую травинку под ногами, ожидая подвоха от всего и всех. Между ожесточенными попытками уничтожить меня и бесконечной беготней от какой-нибудь нечисти у нас были лишь короткие передышки, когда Морис позволял себе сжать меня крепче в объятиях какими-нибудь пушистыми лапами и уткнуться носом в макушку. В этот момент он прикрывал глаза, зарывался носом в мои волосы и прижимал к себе так крепко, что на время забывалось, где именно мы находимся.

Я чувствовала отчаяние Мориса. То, как он касался меня, как крепко стискивал в объятиях, боясь отпустить, — в каждом его жесте сквозила нежность и отчаянное желание защитить. Вытащить отсюда. Вот только как — этого он никак понять не мог. Он перепробовал массу чар, из тех, какими мог воспользоваться. Для ряда заклинаний ему не хватало человеческих рук, но превратиться в человека ему никак не удавалось — реальность ловушки не позволяла. Здесь мог быть только один человек, из которого пытались вытряхнуть Тень, и этим человеком была я.

Разум во мне кричал: отпусти Мориса, прогони его как-нибудь, не мучай вместе с собой, пусть он уйдёт и будет счастлив.

Но сердце вопило: пожалуйста, только не уходи, ты мне так нужен!..

Но все наши попытки найти выход, как-то сломать систему ловушки терпели крах и лишь продлевали бесконечную агонию.

Не было тут выхода. И спасения не было.

За все время я почти не умирала в этом сне. Лишь несколько раз Морис никак не мог предотвратить мою гибель, когда сон сходу сменялся ситуацией, из которой не было ни малейшего шанса выбраться. Ну, это я говорю "лишь несколько раз", потому что частота смертей для меня стала в разы реже, а вот Морис каждый раз был в ужасе и корил себя за оплошность.

Как бы то ни было, а мое пребывание в этом странном пространстве сильно затянулось. Кажется, ловушку это начинало бесить. Потому что чем чаще меня спасал Морис от той или иной напасти, тем более изощреннее становились следующие сновидения. И в какой-то момент в реальность сновидения стала массово вторгаться нечисть. Дилманы, демоны, многочисленные зубастые твари, хищные насекомые — все они сыпались с разных сторон, сон все чаще сменялся другим.

Морис упрямо защищал меня то в облике дракона, то в облике ястреба, то в виде тигра и льва. Мы то тонули, то убегали, а еще — очень много падали. Кажется, ловушка прекрасно считала мой страх высоты и подкидывала все новые и новые варианты опасностей. Свалиться с небоскреба, упасть с моста, быть пойманным гигантской хищной птицей… Ловушка была чрезвычайно богата на вариации этой моей фобии. Сердце замирало от бесконечного страха, но все еще отчаянно цеплялось за жизнь.

А еще ловушка становилась все более жестокой, и я уже чувствовала себя совершенно обессиленной. Есть здесь не хотелось, но от бесконечного адреналина мутило, будто от голода. Да и от мельтешений снов перед глазами уже подташнивало, а от постоянной беготни и дерготни от нечисти было уже физически плохо. Но толку от дёрганий все равно не было.

Все это было бесполезно. Сколько ни сопротивляйся, ловушка возьмёт своё. Выхода из нее нет.

— Хватит! Пожалуйста, перестань, Морис! — слёзно попросила я в какой-то момент. — Чем больше сопротивляешься этой ловушке, тем изощрённее она придумывает следующий сон! Перестань, пожалуйста… Я устала… Я больше не могу… Оставь меня, прошу… Мне больно и страшно, и я просто хочу, чтобы все это закончилось…

Слезы всё-таки брызнули из глаз, как бы я ни пыталась их сдерживать все эти дни. Лились из меня потоком, и я никак не могла остановиться. Я старалась быть сильной, не раскисать. Но я всё… совсем всё. Я больше не могла.

Исполинский черный дракон, которым сейчас был Морис, замер и уставился на меня, выпуская клубы черного дыма из ноздрей. Мы с ним сейчас стояли на непонятном холме, на самой его верхушке, куда упрямо ползли со всех сторон неизвестные мне создания. Но судя по их клыкам и острым когтям, намерения их были очень даже известные и понятные.

Морис как раз поджаривал своим пламенем ползущую нечисть, но сейчас уставился на тихо плачущую меня с какой-то дикой смесью эмоций. Страха за меня. Душевной боли. Бессилия. Отчаяния. Какой-то лютой ненавистью ко всему происходящему.

— Хватит! — неожиданно громко, резко и зло гаркнул Морис на подкрадывающуюся тварь. — Это теперь мой сон, и я в нем хозяин. Потому что я так хочу!

Тварь замерла и застыла в странной позе, будто бы окаменев. А вслед за ней сначала замедлили движение, а потом застыли и другие.

Я всхлипнула и огляделась.

Пространство вокруг странно заиндевело. Застыло, как и хищные твари с полуметровыми когтями. Мне показалось, что даже холодный ветер перестал дуть. А еще со всех сторон раздавался непонятный потрескивающий звук. Я подняла голову и увидела, что по небу поползли чудные фиолетовые трещины. Они расползались, увеличивались, освещая все вокруг неестественным фиолетовым светом. Возникла дурацкая ассоциация с треснувшей скорлупой яйца, внутри которого мы находились.

— Как ты это делаешь?

Повернулась к Морису и тут только заметила, что он вернул себе человеческий облик. Он стоял с идеально ровной спиной, высоко поднятой головой и сжатыми в кулаки руками. Волосы растрепанные, дыхание учащенное, как после длительного бега. Да, собственно, мы сейчас только и делали что бегали… последние несколько дней.

Морис явно очень сильно устал. Шутка ли — столько дней провести во сне в состоянии дичайшего стресса и непрерывном использовании магической Искры. Наверняка в реальном мире прошло совсем немного времени, но здесь оно нарочно тянулось липкой паутиной, непрестанно вытягивало магию и выматывало вусмерть.

— Что нужно, чтобы ты проснулась? — голос у него был чрезвычайно напряженный. — Я чувствую, что сам могу проснуться легко и просто, но не смогу утянуть за собой тебя. Пытаюсь, но ничего не получается. Ты тут крепко увязла… Известные мне заклинания не работают. Выхода в физическом смысле тут нет. Тебя не вытянуть… Я очень хочу тебя вытянуть, но одного моего желания недостаточно. Что может помочь тебя вытащить?

Я шмыгнула носом и пожала плечами.

— Якорь, наверное.

— Что ты имеешь в виду?

— Якорь… В реальном мире. Что-то, ради чего мне захочется вернутся. Что-то очень сильное, яркое, за что можно зацепиться… Нет, правильнее сказать: что-то или кто-то, кто будет силой тянуть меня обратно в реальный мир. Кто буквально заставит вернуться. И ради чего я сама буду желать вернуться. Нужен стражник или мощный якорь. Якорь не может быть односторонним… Стражником моим всегда был Глорик, он умеет ждать меня на границе сновидений так ярко, что притягивает меня к себе, как магнитом, я даже сопротивляться не могу. Но ему сюда не пройти, его сейчас рядом нет. А якорь…

Помолчала немного, утерла слезы тыльной стороной ладони и продолжила тихо:

— У меня, наверное, нет якоря. Мама… Я ее очень люблю, но моей любви к ней не хватает, чтобы проснуться. Она меня тоже любит, но она хаотична по своей природе, и мысли у нее скачут с одной на другую, она не может меня удерживать в реальном мире, ее мысли для этого недостаточно яркие и твердые… Недостаточно упрямые, можно сказать. Нет в ней какого-то мощного стержня… Других родственников у меня больше нет. Подруги — это всё не то, их недостаточно. Отношения с ними носят исключительно поверхностный характер. У меня… в общем-то, нет ничего, ради чего я могла бы вернуться. И никого, кто тянул бы меня назад, — глухим голосом закончила я.

Снова шмыгнула носом и отвернулась, обняв себя за плечи. Отсутствующим взглядом уставилась на замершие фигуры нечисти. Они почему-то тоже стали словно бы трескаться, и через эти трещины сочился яркий фиолетовый свет. Еще мне показалось, что я слышала отдалённый звук, будто кто-то выл от боли.

В душе было пусто. Я уже ничего не чувствовала. Я устала. Дико устала и не хотела сейчас ничего. Хотела спокойствия. Тишины. Радовалась хотя бы этой короткой передышке. Уж не знаю, как долго она продлится…

Вздрогнула, когда Морис оказался рядом и развернул к себе. Взял мое лицо в ладони, заглянул в глаза.

— Я буду твоим якорем, — сказал он уверенно. — Вернись… Прошу тебя, вернись и проснись… ради меня. Я не хочу тебя терять. И я очень… очень хочу, чтобы ты проснулась. Чтобы жила… чтобы была рядом. Рядом со мной. Не оставляй меня, Фло…

Он притянул меня к себе, сходу вовлекая в восхитительно страстный поцелуй. Глубокий Жадный. Такой отчаянный, словно бы последний.

Морис зарывался пальцами в мои волосы, обнимал так крепко и горячо, и не было сейчас в мире ничего слаще, важнее, нужнее этих объятий.

Я обхватила его за шею и прикрыла глаза, позволяя себе раствориться в этом поцелуе. Просто чувствовать Мориса каждой частичкой своего тела. Просто ощущать его… любовь?.. И думать… Думать, что, наверное, к этому человеку я испытываю нечто гораздо более сильное и яркое, чем просто влечение. И что у нас с ним могло бы сложиться что-то посерьёзнее короткой интрижки…

Глупо? Наивно? Может быть. Но иногда, чтобы понять, что человек тебе важен, не нужно ходить вокруг да около месяцами и годами. Иногда достаточно пройти вместе через серьезные трудности и сделать для себя все нужные выводы.

Но чтобы дать шанс чему-то большему, надо именно что перешагнуть дальше и жить самой. И для начала хотя бы…

— Мисс Габруа! — донесся дребезжащий голос откуда-то издалека. — Мисс Габруа, вы меня слышите?.. Мисс Габруа!..

…я вздрогнула всем телом и судорожно вздохнула, открыв глаза, обнаружив себя лежащей на траве около административного здания Кордона, и ошалело глядя на склонившиеся надо мной тревожные лица коллег.

Глава 37. Несгибаемый

Я лежала на холодной земле, но не замечала холода. Смотрела в черное небо, в которым кружились тысячи цветных потоков ветра. Дышала полной грудью, судорожно, хрипло, а по моим щекам градом катились слезы. От радости, что я здесь, и я дышу. От облегчения, что все мои муки закончились. Закончились же? Это точно больше не сон?

Мои границы реальности стерлись настолько, что я уже ни во что не верила. Но ощущения от потоков магии тут были совсем другие — легкие, щекочущие. А не темные и давящие, как в ловушке эффундов.

Только в груди еще болезненно покалывало, но в целом…

О, небеса… Как же хорошо… Просто лежать… Никуда не бежать… Просто дышать… Просто…

— Мисс Габруа, как вы? Вы меня слышите? Вы в порядке?

Я только что словно родилась заново, а так все в порядке, да.

— Сколько… я спала? — голос мой был хрипловатый, и жутко хотелось пить.

— Мы тут вас около часа разбудить пытаемся, — ответил смуглый инквизитор, сверившись с часами на руке. — Руководство заметило, что с вами что-то не так, нам дали указание не отходить от вас ни на шаг. Мы пытались вас перенести, но вы стали слегка полупрозрачной, у нас ничего не получилось. Пробовали разбудить разными способами, но…

Я его не слушала дальше.

Час. Какой-то долбанный час длиною в несколько дней. Опасны и коварны ловушки эффундов, но уж лучше так, чем я бы проснулась через пару лет. И лучше так, чем не проснуться вообще и попросту растаять в воздухе.

А Морис… А где Морис? А если он остался… там?

Эта жуткая мысль кольнула меня душевной болью и заставила кое-как принять вертикальное положение. Голова кружилась, и села я с трудом.

— Воды… Можно мне воды?

Язык не ворочался, но меня услышали и тут же протянули полный стакан. После живительной влаги стало значительно легче, и голова заработала лучше. Впрочем, ноги еще не держали, а тревожное состояние не давало покоя. Меня окружали коллеги, пытающиеся понять, что со мной произошло, и какая мне нужна помощь, а у меня сил не было ничего объяснять.

Мне помогли усесться на скамью, с которой я, видимо, и свалилась, заснув. Что-то спрашивали, что-то говорили. Не вслушивалась в их болтовню, она сейчас звучала для меня белым шумом. Только уронила лицо в ладони и пыталась унять нервную дрожь во всем теле. Наверное, я сейчас ужасно нелепо выглядела, одновременно плача и улыбаясь до ушей. Ай, плевать.

— Морис… Мне нужен Морис…

Попыталась привстать, но сил и на это не было.

— Пропустите меня, — услышала я низкий мужской голос слева.

Вскинула голову и увидела Мориса, расталкивающего коллег в стороны и уверенно пробирающегося ко мне.

Невольно выдохнула от облегчения.

Живой… Хвала богам, живой, и нигде не застрял!..

Вид у него был… Потрепанный, мягко говоря. Лицо осунувшееся, под глазами залегли глубокие тени. Аура такая истончившаяся и рваная от всего пережитого стресса и истраченной на многократные превращения магии, что этого не могли не заметить остальные. На Мориса поглядывали с тревогой и удивлением, но он смотрел только на меня, ни на кого не обращая внимания. Шагнул ближе и протянул руку, недоверчиво касаясь моей щеки. Невесомо так, осторожно, не прерывая зрительного контакта. Но было в этом простом жесте столько интимной нежности, что у меня мурашки побежали по коже.

Я смотрела на Мориса, пытаясь передать ему взглядом всю ту бурную гамму чувств, которую сейчас испытывала. Счастье. Благодарность. Облегчение. И бесконечную нежность, которая сейчас затапливала меня до краев. Я бы сейчас с удовольствием кинулась ему на шею, но при всех делать это было как-то неловко и неуместно… неправильно. Наверное… Во всяком случае, я не рискнула проверять. Только сидела и думала о том, как же сильно сейчас хочу оказаться наедине с Морисом и просто побыть с ним рядом. Просто обнимать и чувствовать его тепло. Просто закрыть глаза, положить голову ему на плечо и просидеть так очень долго.

Просто быть. Просто чувствовать. Просто жить.

Судя по выражению лица Мориса, он думал примерно о том же.

— Идем, Флора, — произнес он негромко, поднимая меня за локоток и вместе с этим жестом вливая в меня толику своей силы для придания бодрости, чтобы я наконец смогла встать. — Мы уходим.

— Куда? — спросила так же тихо.

— Куда угодно. Отсюда. В Штаб. Мы сейчас же покидаем Водный Кордон, и ты больше никогда здесь не появишься.

— Но, Морис, куда ты собрался? — неуверенно произнес инквизитор со смешной острой бородкой, тронув плечо куратора. — К чему такая спешка? Магические бури еще не закончились, отсюда пока нельзя уйти порталом, ты же знаешь…

— Мне надо, значит, я уйду, — жестким тоном произнёс Морис.

— Это может быть смертельно опасно…

Морис вдруг в голос расхохотался, запрокинув голову. Истерично так. Горько.

— Да что ты знаешь о смертельной опасности, Джордан?..

И было в его голосе столько боли и надрыва, что, наверное, всем вокруг стало не по себе.

— Идем, Флора, — он потянул меня за руку в сторону пирса, но за нами шли и продолжали бубнить коллеги.

— Но господин инквизитор!..

— Мистер Кларксон!..

— Что с вами случилось?..

— Это опасно…

— Куда вы с такой рваной аурой лезете?

— Это грубое нарушение инструкций…

— Стабильный портал создать пока невозможно…

— Вас же расщепит!..

Морис никого не слушал. Он шел напролом, отпихивая всех в стороны и не придавая значения попыткам остановить его. Вижу цель — не вижу препятствий, вот это про него сейчас было.

А я опасалась даже пикнуть что-нибудь, честно. Я не боялась Мориса, но от него сейчас исходила такая энергетика… Мне сложно передать свои ощущения, но воздух рядом с Морисом сейчас натурально вибрировал, даже несмотря на рваную ауру. Я ощущала это всем телом, всей сущностью и чувствовала, что мне сейчас лучше помалкивать.

— Морис, одумайся, — предпринял еще одну попытку Джордан, перехватив за локоть куратора. — С Кордона еще никто никогда не уходил во время магических бурь!

— Значит, я буду первым. Мне надо, значит, я уйду. Точка.

Морис только раздраженно скинул его руку. Вид у него сейчас был решительный и очень, очень злой. Злость словно бы отравляла вокруг воздух, нагнетала атмосферу и заставляла всех молчать. И именно злость сейчас двигала Мориса вперед, через "не могу", через "невозможно". Не используя свою магию для придания себе нужных качеств, а наоборот, воздействуя сильными эмоциями на собственную магическую Искру.

Морис вышел на широкую площадку пирса и вытянул перед собой обе руки, делая пассы для открытия портала между мирами. Он бормотал заклинания, смотрел неотрывно в одну точку перед собой. Хмурился и был предельно сосредоточен на выполнении поставленной перед собой задачи.

Обычно межмировой портал появляется мгновенно, но сейчас ничего не происходило. Вокруг фонило бушующими потоками магии, цветной ветер складывался в причудливые завихрения, мешая воссоздать портальный проход. Но Морис упорно повторял пассы руками и напряженно смотрел вперед, полностью игнорируя внешние раздражители.

Я молча стояла рядом. Краем глаза видела качающих головами инквизиторов, их насмешливые улыбочки. Но в тот момент, когда я и сама хотела прервать Мориса, пространство перед ним засеребрилось. Подернулось мутной жемчужной пеленой. Мне кажется, я буквально физически ощутила сопротивление реальности. Показалось, что даже ветер стал дуть медленнее.

Морис с видимой силой развел перед собой руки в стороны, словно бы пытаясь руками раздвинуть пространство.

В воздухе появилось несколько голубых искорок. Одна, две, десять…

А потом пространство вдруг вспыхнуло яркой сияющей портальной воронкой.

Насмешливые улыбки сдуло с лиц инквизиторов как ветром. Я слышала приглушенные шепотки за нашими спинами, да я и сама вытаращилась на сверкающую воронку, как на чудо света. В общем-то, это и было своего рода чудо. Я не представляю, каким нужно было быть упрямым, чтобы пробить стабильный портал в сопротивляющейся реальности.

Морис все также без слов взял меня за руку, переплел наши пальцы совсем не кураторским жестом и уверенно потянул за собой, шагая в портальную воронку.

Нас никто не пытался остановить, я только чувствовала на себе десятки пар изумленных глаз.

И еще две пары — просто любопытных. Обладатели этих серых глазок стояли на балконе третьего этажа, откуда наблюдали за всем происходящим и тихонько переговаривались.

— Слушай… Что-то я не понял… А как он это сделал? — шепотом спросил Ильфорте, склонившись к Эрику.

Тот пожал плечами и с меланхоличным видом отпил кофе из стаканчика.

— Понятия не имею. Одно ясно: для этого надо иметь несгибаемую силу воли. Чтобы суметь подчинить себе разбушевавшиеся потоки магии и заставить реальность плясать под твою дудку.

— Это что же получается, — медленно протянул Ильфорте. — Мы с тобой оба — прогибаемые, что ли?

— Ага. Нагибаемые.

— М-да…

— Н-да.

Они немного помолчали, снисходительно наблюдая за бурно обсуждающими все увиденное инквизиторами и их бесполезными попытками тоже создать межмировой портал.

— Пойдем в шахматы, что ли, сыграем, убогие? — вздохнул Ильфорте. — Я требую реванш!

— Хочешь потренироваться в нагибании?

— Посмотрим, кто кого прогнет, — усмехнулся Ильфорте, уходя вместе с Эриком в сторону атриума. — Только сначала разберемся с Роджером и попробуем спасти паренька.

— Попробуем, — вздохнул Эрик, разминая кисти рук и шагая к бессознательному Роджеру, которого несколько минут назад инквизиторы перехватили в дальнем конце Кордона и сковали парализующими чарами.

Глава 38. О страхе и доверии

Мы телепортировались прямо к входу в Генеральный Штаб. Прошли легко и свободно, я не ощутила никаких проблем с перемещением в пространстве. Морис продолжал хранить молчание, я тоже помалкивала. Слова сейчас казались излишними.

Морис не отпускал моей руки и уверенно вел вперед. В Штаб можно было попасть только через специальный лифт на входе, куда мы и вошли вместе с другими инквизиторами. С куратором здоровались, но он лишь сухо кивал всем в ответ. Руки он моей так и не отпускал, что не скрылось от чужих глаз, поглядывали на нас с любопытством.

Мы вышли на этаже, где располагался кабинет Мориса, столкнувшись с Кейджем.

— Многоликий? — удивился Сивронский, выгнув одну бровь. — Ты… Вы тут? Уже? А чего так рано? Я слышал, магические бури на Кордоне еще не закончились. Как вы?..

— Отвали, — грубо отпихнул его в сторону Морис.

Даже не глянул на Кейджа.

Тот проводил нас недоуменным взглядом, задержавшись на наших переплетенных пальцах. Руку мою Морис так и не отпустил.

— Ты сегодня ляжешь спать у меня, — не требующим возражения тоном произнес Морис, когда за нами закрылась дверь в его кабинет. — Я хочу убедиться, что ты спокойно заснешь и будешь спать обычным сном, который будет проконтролирован твоим фамильяром от и до.

— Здесь точно все будет в порядке, — осторожно сказала я, с тревогой поглядывая на Мориса. — В Форланде у меня не может быть с этим проблем, поэтому я могу спокойно пойти к себе и…

— Ты. Будешь. Спать. Здесь, — отчеканил Морис и махнул рукой на дверь, ведущую в спальню. — Ты уже в курсе, где там что находится, разберешься. Пожалуйста, вызови при мне своего фамильяра, чтобы я убедился, что он точно будет стоять на страже твоих снов. И пусть он мне потом расскажет, действительно ли с тобой сейчас все в порядке.

— Глорик не разговаривает.

— Это он с тобой, может быть, не разговаривает. А со мной во сне он только так трепался, так что ему будет несложно мне присниться и поведать о твоем самочувствии. Ложись спать, Фло. Тебе сейчас необходимо выспаться.

— По-моему, выспаться в первую очередь необходимо тебе, — осторожно заметила я. — Твоя аура сильно потрепана, не находишь?..

— Восстановится. Иди спать, Фло.

— А ты?..

— А я пойду напьюсь. Никогда этого не делал, но надо же когда-нибудь начинать.

Я встревожено смотрела на Мориса, который разговаривал подозрительно ровным голосом. Знаете, так говорят люди, которые находятся на грани эпичной истерики и сдерживают себя из самых последних сил.

— Морис… — я неуверенно коснулась его руки. — Ты как себя чувствуешь?..

— Чудесно. Просто чудесно. А как еще я могу себя чувствовать, насмотревшись на то, как ты умираешь в муках у меня на руках, а я ничего не могу с этим сделать? — произнес он все тем же подозрительно ровным голосом, шарясь в ящиках своего стола. — Да вашу мать, были же у меня тут где-то сигареты, где же они…

— Ты вроде не куришь.

— Не курю. Изъял как-то пачку у одного стажёра. Но я сегодня и накурюсь и уйду в запой на пару дней, — все тем же ровным голосом сказал Морис, не прерывая поисков сигарет в ящиках стола. — Слушай, Фло, я тебе честно и прямо говорю: я сейчас не очень адекватный, поэтому лучше оставь меня в покое. Хорошо? Я пока не в состоянии нормально общаться. Иди отдыхай, спи. Тебе нужно восстанавливать потраченные силы.

— Тебе тоже.

— Мне надо восстанавливать нервы, а не силы, — процедил Морис. — Никогда в жизни ничего так сильно не боялся, как потерять тебя в этом гребаном сне по своей же вине.

Он неожиданно со злобой швырнул пустую вазу в стену справа от себя. Не случайно, а специально взял ее с подоконника и грохнул от души. Ваза разлетелась на мелкие осколки, которые рассыпались во все стороны.

Морис судорожно выдохнул и вдохнул, на миг прикрыв глаза.

— Флора, оставь меня. Пожалуйста. Сейчас так будет лучше. Я не хочу на тебя срываться.

Ну да, конечно, так я взяла и оставила его одного в таком состоянии.

— Я знаю, что ты не причинишь мне вреда.

— Конечно же, нет. Я буду причинять тебе только добро, — невесело усмехнулся Морис, по-прежнему избегая смотреть мне в глаза. — Предварительно сковав наручниками, например. Долго и тщательно. Так, чтобы ты научилась мне полностью доверять и раз и навсегда запомнила, что от меня нельзя ничего скрывать.

— Морис…

— Что — Морис? Ну что — Морис? — он, наконец, посмотрел на меня, глаза его сверкали нехорошими искорками. — Я сейчас дико зол, Флора. На себя, за то что невольно подверг тебя всем этим опасностям. За то, что был самоуверенным дегенератом, которому даже в голову не пришло, что на Кордоне для тебя может быть опасно. На тебя, за то, что утаила всё… вот это вот всё. Я еще в первое наше пребывание на Водном Кордоне дал понять, что никогда не причиню тебе вреда. Я Искрой поклялся, черт побери! Почему нельзя было сразу сказать мне обо всех этих ловушках сновидений? Можно было хотя бы допустить мысль о том, что эта информация может быть важной не только для тебя одной!

Он схватил с подоконника тяжёлую статуэтку и со всей дури швырнул ее в шкафчик с документами слева от входа. Стеклянные дверцы шкафа разлетелись на осколки, а у статуэтки отвалилась голова и покатилась по полу.

Морис тяжело навалился на стол руками, прикрыв глаза и пытаясь дышать ровно.

— Прости. Не слушай меня сейчас. Тебе лучше оставить меня в покое, — произнес он надтреснутым голосом. — Мне нужно переключиться. Выпустить пар и…

— Да етить, а мне ну нужно, что ли?! — воскликнула я, начиная терять терпение. — Я, думаешь, не занимаюсь самоедством по всем озвученным тобой пунктам? Да еще как! А еще все время думаю, а что было бы, если бы ты вместо меня застрял в этой ловушке сновидений?..

— Я бы не застрял. Чувствовал, что в любой момент могу проснуться.

— А если бы что-то пошло не так, и ты увяз там так же, как я? Знаешь, как я испугалась, когда проснулась, а тебя рядом не было? Я сначала подумала, что я проснулась, а ты остался… там. И что теперь ловушка переключилась на тебя, и ты…

Дыхание перехватило от волнения, и я запнулась, замолкла. Схватила со стола часы и тоже швырнула их в уже разбитый шкаф, добивая его дверцы окончательно. Получилось не так эффектно, как у Мориса, но на душе чуточку полегчало. Хм, что бы еще разбить?

— А если бы по моей вине в реальность прорвались эффунды, и пострадала бы куча людей? Я бы об этом уже не узнала, но это действительно было безответственно с моей стороны…

— Мне сейчас плевать на ответственность, — прервал Морис. — Плевать на Штаб и на все остальное. Но мне не наплевать на тебя. Я очень… очень боялся проснуться без тебя, Флора. И, вероятно, буду продолжать до одури бояться еще какое-то время. Поэтому в ближайшие недели мне придётся засыпать исключительно со специальными снотворными, с которыми я буду спать без сновидений. Либо с алкоголем. Потому что перед глазами у меня будет стоять твое безжизненное лицо и пустые глаза, глядящие в небо. Из раза в раз. Из сна в сон…

Его голос предательски дрогнул, Морис запнулся, болезненно скривился и тихо выругался, сжав руки в кулаки.

— Иди спать, Флора, — тихо повторил Морис. — И спи сколько хочешь, хоть несколько дней. А мне надо напиться и попытаться забыть эти лютые кошмары.

Так я и потопала послушно баиньки, как же.

Во-первых, спать мне не хотелось совершенно. Как ни странно… Но, видимо, сказывался пережитый стресс. Адреналин в крови зашкаливал, сна не было ни в одном глазу. Скорее уж наоборот — я была бодра как никогда.

Во-вторых, что-то мне подсказывало, что Мориса сейчас оставлять одного точно нельзя. Чревато последствиями.

Он шагнул к двери, ведущей в коридор, но я преградила ему путь.

— Фло, солнышко, отойди… Пожалуйста, — мягко попросил меня Морис, очень стараясь говорить спокойным голосом, что явно давалось ему с трудом. — Я сейчас не особо отдаю отчет своим действиям. И на пути у меня лучше не стоять.

— Напиться — это точно не выход, — твердо сказала я. — Неправильно так поступать и…

— Да плевать я хотел на правильность!! — вспылил Морис, пытаясь аккуратно меня отодвинуть в сторону. — Мне сейчас просто нужно отключить голову!..

— Делать это можно разными способами.

— Разными, да только лучше всего мозг отключает алкоголь. Еще его прекрасно отключила бы жаркая ночь в твоих объятьях, но…

— Вот именно, — тихо сказала я.

Морис запнулся и смерил меня тяжелым взглядом. Его руки на моих плечах сжались чуть крепче.

— Я сегодня не способен быть нежным, Фло, — произнес он низким глубоким голосом.

— А оно нам надо? На одной только нежности свет клином не сошелся, не так ли?

Морис молча буравил меня взглядом какое-то время, будто что-то решая для себя.

А потом резко притянул меня за шею, впиваясь в губы жгучим поцелуем. Глубоким. Жёстким. Одна голая страсть, которая накрывала меня подобно разрушительной лавине. И которой я отвечала с не меньшим жаром.

Вкус его поцелуя… М-м-м. Это самое сладкое, что есть в этой жизни и ради чего определённо, стоит возвращаться в сей бренный мир.

Страстные поцелуи кружили голову, руки, жадно оглаживающие тело, заставляли льнуть ближе, хотя, казалось бы, куда уж ближе?..

Морис ощутимо провел ногтями по спине, и с моих уст слетел протяжный полустон. Так волнительно. Так сладко, и хотелось застыть в этом ощущении если не навечно, то очень надолго.

Мне отчаянно не хватало воздуха, и я прервала поцелуй, чтобы вдохнуть полной грудью. Но Морис передышек мне давать не собирался. Он переключился с поцелуями на шею, приспустил блузку с моих плеч. И осыпал та-а-акими будоражащими кровь покусываниями, что аж дыхание перехватило.

Сердце заходилось в бешеном ритме. И дышала я так часто, как никогда не дышала даже на самых изматывающих тренировках.

— Никому тебя не отдам, — шептал Морис мне в губы. — Ни ловушкам… Никому… Моя. Только моя…

Не помню, как мы избавляли друг друга от одежды — лихорадочно, нервно — но помню, как оказалась прижата к столу, обхватывая Мориса обеими руками, ногами. Отчаянно цепляясь в него, не желая отпускать ни на минуту. Не прерывая жарких поцелуев и позволяя делать со мной совершенно бесстыжие вещи… до тех пор, пока у обоих полностью не отключились головы.

Глава 39. Молчание — золото

Проспали мы с Морисом почти два дня.

Ну как — проспали… В промежутках между наслаждением друг другом мы всё-таки спали, да.

— А работать ты пока не собираешься, да? — с улыбкой спрашивала я сонным голосом, когда Морис будил меня поцелуями в шею.

— Плевать. Подождет, — отмахивался он, целуя уже не только шею.

Какие сладкие это были поцелуи, м-м-м. Головокружительные, нежные и страстные одновременно. Под ними я плавилась и теряла над собой контроль. Совершенно невозможно было сопротивляться.

В общем, за эти почти два дня из алой комнатки Мориса я не выходила. Мы даже ели там же, не покидая четырех стен, Морис по связному браслету просил приносить ему в кабинет завтраки и обеды. А ужинать у нас никак не получалось, потому что мы были слишком заняты друг другом вечерами и потом просто отключались от усталости.

Я шла по коридору в сторону архива и никак не могла прогнать дебильную улыбку с лица. Я сейчас была настолько счастлива и переполнена легкостью, что казалось — еще чуть-чуть и взлечу. Начну не по земле ходить, а парить над ней, от переизбытка эмоций.

Морис еще задержался в душе, и еще ему надо было привести разгромленный кабинет в порядок, а я спустилась с утра пораньше в свою спальню, чтобы переодеться. Держа в руках чистую одежду, на какое-то время зависла, улыбаясь своим мыслям, вспоминая слова Мориса.

— Перебирайся ко мне, — сказал он, поймав меня за руку и целуя раскрытую ладонь.

— Ты хочешь, чтобы я все время твои простыни грела? — усмехнулась я, хотя на самом деле меня сильно взволновали слова Мориса.

— Ну да, — улыбнулся он. — Ты будешь греть мои простыни, а я буду греть тебя. Взаимовыгодное сотрудничество, я считаю. Соглашайся!

— А если мы с тобой поссоримся, и ты погонишь меня драной метлой из своей спаленки?

— Я?! Исключено! Мы с тобой быстро помиримся. Я даже знаю, как! — говорил он, окидывая меня с ног до головы таким жгучим взглядом, что у меня не оставалось сомнений в том, как именно куратор будет со мной мириться.

— Ну ладно, допустим. А если мы поссоримся, и погнать метлой тебя захочу я?

— Ну сбежишь обратно к себе в общежитие, а я приду сам и начну мириться, — отмахнулся Морис. — А в общежитии плохая шумоизоляция, так что ты быстро передумаешь и вернешься со мной сюда.

Я рассмеялась, а Морис тепло улыбнулся, целуя мои пальчики поочередно.

— Фло… Я хочу просыпаться рядом с тобой, — сказал он серьезно, заглядывая в глаза. — Ты сделаешь меня бесконечно счастливым, если не откажешь мне в этом капризе. А я обещаю, что буду делать все возможное, чтобы делать бесконечно счастливой тебя.

"Хочу просыпаться рядом с тобой". Боже, как бы мне не растечься довольной розовой лужицей? Эти слова сейчас эхом отдавались в моей голове и мешали сосредоточиться.

А сосредоточиться надо было, потому что я дошла до архива и мучительно пыталась опуститься на землю и вспомнить, а зачем я сюда шла вообще. Потом мысленно дала себе затрещину и попросила выдать мне список всех безнадёжно больных в инквизиторской лечебнице, предварительно показав наскоро написанное Морисом разрешение на выдачу мне в архиве любой информации.

Получив внушительную папку с досье пациентов, я отправилась в сторону зала общей работы, где планировала изучить все досье, отобрать самых проблемных пациентов и обсудить с Морисом, кто бы из них чисто теоретически мог бы быть связным звеном между реальным миром и теневым. Действовать тут нужно было осторожно, я не знала, к чему приведут наши действия, как отреагируют потревоженные пациенты на внешние раздражители, поэтому подготовиться следовало тщательно.

Так увлеклась чтением досье на ходу, что в атриуме врезалась в кого-то, раскидав часть листов.

— Хэй, смотри, куда идешь!

— Простите, я зачиталась, не заметила вас, — улыбнулась смущенно, собирая улетевшие листки.

Это я случайно влетела в Кейджа, который беседовал с другими инквизиторами. Судя по их отличительным нашивкам на фиолетовых мантиях — с руководителями разных отделов инквизиции и кураторами других групп стажёров.

Помогать поднимать листки мне никто не стал, а еще смотрели на меня как-то очень подозрительно. Не нравились мне эти сальные взгляды, вот что я скажу.

— Красиво ползаете, милочка, — усмехнулся мужчина с короткими каштановыми волосами. — Может, заглянете ко мне вечерочком? Я там тоже что-нибудь по полу раскидаю.

— Простите?..

Я недоуменно вскинула брови, так и замерла на корточках с вытянутой к последнему листку рукой.

Это что за шуточки такие?

Другие инквизиторы не одернули коллегу, а, напротив, одобрительно хохотнули.

— А взгляд снизу вверх прям хорош, — протянул другой мужчина.

— Н-да, неудивительно, что Морису понравилась такая игрушка, — презрительно усмехнулся Кейдж под смешки коллег.

Я шумно выдохнула через нос.

Та-а-а-ак. Приплыли.

Спокойно, вдох-выдох. Я не буду вестись на провокации.

— Не понимаю, о чем вы, господин инквизитор, — произнесла сухо, выпрямляясь и поправляя покосившиеся очки.

Сивронский только неприязненно скривился.

— Слушай, ну мы тут что, идиоты? Ты нас за кого держишь вообще?

— За коллег вроде как. А что, есть варианты?

Кейдж мрачно хохотнул.

— Коллеги… Как вам это, ребят? Очередная подстилка Мориса считает себя чем-то большим и называет нас коллегами. Делаем ставки, как быстро она надоест и окажется за бортом?

Инквизиторы засмеялись громче и уже открыто, не сводя с меня презрительных взглядов.

Задохнулась от возмущения и гнева. Почувствуй себя облитой помоями, черт побери.

Но я стиснула зубы и выше подняла голову. Холодно спросила:

— Чем я заслужила такой тон, господин Сивронский?

— А ты разве другого заслуживаешь?

На мою вопросительную поднятую бровь он цокнул языком.

— Да брось, все уже знают, что ты спишь с Морисом. Я же видел, какой взъерошенной ты вылетала с ним из аудитории, после того как он тебя из столовой выдернул. Вот только не понимаю, что, настолько невтерпёж было? Могли бы хоть до его спальни добраться!.. А позавчера вы вернулись в обнимочку, скрылись в его кабинете, после чего вас обоих не видели. А еще в кабинет доставляли двойные порции еды. Все выводы напрашиваются сами собой, не держи нас за тупых баранов, сделай милость. Ясно же, что Морис нашел себе новую игрушку. Жаль, я думал, ты особенная, а ты такая же, как и все остальные шлю…

Он не договорил, задрав голову и с опаской уставившись куда-то наверх за мою спину, откуда раздалось утробное звериное рычание, жутковатым эхом прокатившееся по всему атриуму.

Я не успела оглянуться, так как в следующий момент перед моим носом промелькнул длинный чешуйчатый хвост и ударил по Сивронскому. Да с такой силой, что Кейджа отбросило на несколько метров, и он упал на пол, сильно приложившись головой.

В атриуме повисла тишина, а Кейдж ошарашено уставился на того, кто сбил его с ног и заехал ему по физиономии.

Я тоже в шоке уставилась на Мориса. Точнее, на огромного, гигантского черного дракона размером в несколько человеческих ростов. Он взмахнул крыльями, заполнив сразу половину помещения. И заодно сбив несколько люстр.

Дракон шагнул к Кейджу и наступил на него ногой. Вернее, прижал двумя огромными когтями, один из которых зажал горло, а другой обхватил Кейджа поперёк туловища, полностью его обездвижив. Дракон низко склонился к Кейджу, выпуская из ноздрей клубы черного дыма ему в лицо. Произнес рокочущим голосом:

— Еще раз услышу оскорбления в сторону Флорианетты, и врежу посильнее, так, чтобы неделю в коме провалялся. Я ясно выражаюсь?

— Ты… Ты чего, Многоликий? — просипел Сивронский, безумно вращая глазами и нервно трепыхаясь. — Кто она такая, чтобы…

Он не договорил и захрипел, так как Морис сильнее нажал ему на горло.

— Она. Моя. Невеста, — отчеканил куратор. — И я никому не позволю ее оскорблять. Понял?

Глаза у Кейджа стали размером с блюдце.

— Невеста?.. Когда ты успел?..

— Не твое дело, щенок, — отбрил Морис.

И так жутко прозвучал его рокочущий голос, что я невольно сглотнула и сделала шаг назад, хотя мне-то ничего не угрожало. Но от Мориса сейчас исходила такая дико давящая яростная энергетика, что это ощущалось физически. Это давило на мою собственную ауру и ауру всех находящихся в атриуме волшебников. Ощущалось эдаким прессом, вдавливающим тебя же внутрь себя самого. И вызывающим желание куда-нибудь убежать, спрятаться в убежище и не показывать оттуда свой нос до конца года.

Дракон клацнул зубами в опасной близости от Кейджа и начал обратную трансформацию. Морис на глазах менялся, быстро уменьшаясь в размерах и принимая человеческий облик. Вот только что стояла живая злая гора — а вот уже на его месте стоит человек. Тоже дико злой.

Он прищелкнул пальцами, и я в ужасе уставилась на то, как у Кейджа прямо на глазах исчезал рот. Заклинание абсолютной немоты, в самой жесткой форме.

— Походи так денек-другой, — сказал Морис. — Глядишь, в следующий раз будешь лучше следить за своим грязным языком.

Он убрал ногу с горла Кейджа и мрачным взглядом обвёл притихших вокруг инквизиторов.

— Мы в Генеральном Штабе, или где? — очень громко и зло произнес Морис, в звенящей тишине его яростный голос было слышно во всех уголках атриума. — Что за серпентарий вы тут развели? Мы на ярмарочной площади тусим, что ли? Сплетнями обмениваться в клуб по интересам пришли? Играем в доминанта и унижение? Возомнили себя влиятельными особями? Чувствуем себя выше и круче кого-то? Самоутверждаемся за чужой счет? Еще хоть раз услышу от кого угодно оскорбления в адрес любого младшего сотрудника инквизиции, сразу вышвырну со своих постов в ту же секунду, это ясно? Я лично прослежу за чистотой языков таких недоинквизиторов и за тем, чтобы их ни на одну нормальную должность в стране больше нигде не приняли. Услышу хоть одну грязную шуточку в сторону любой девушки-инквизитора — обращу на месяц в половую тряпку, которой будут драить унитазы, усекли? А за любые оскорбления в сторону моей невесты кастрирую на месте. Все всё поняли?

Желающих возразить не нашлось, и Морис продолжил:

— В инквизицию приходят, чтобы работать. Работать, мать вашу! Свой идиотизм я требую каждого оставлять за порогом, а здесь нужен только ваш профессионализм! Если у вас слишком много свободного времени, так я эту проблему исправлю, не переживайте. А вы, — он обернулся к тем инквизиторам, которые до этого стояли с ехидными рожами вместе с Кейджем, а сейчас разом побледнели и немножко позеленели. — Вы все вместе с Сивронским понижены в должностях до рядовых.

— Но… — попытался возмутиться один из инквизиторов.

— Молчать! — гаркнул Морис. — Я слова никому не давал. Сегодня же подыщу вам замену. Еще одно замечание — вылетите из Штаба как пробки.

— Вы не имеете права!..

— Я-то? — ядовито усмехнулся Морис. — Как раз у меня есть право, данное мне Верховным Советом, понижать в должности и исключать из Штаба любого инквизитора по моему усмотрению. И я назначаю вам испытательный срок до конца года. Любая жалоба на вас от младших сотрудников — и вы исключены без права восстановления.

— Чего?! — возмутился инквизитор, который предлагал мне зайти к нему вечером. — Какие рядовые, о чем ты? Где мы, и где рядовые? Ты из-за какой-то стажёрки будешь нас унижать рядовой должностью? Смеешься?

— Эта "какая-то стажёрка" спасла в Штабе уже несколько жизней и дала бесценную информацию для расследования дела, с которым вся инквизиция не может справиться уже несколько недель. Ты ничего о Флорианетте не знаешь, Кнард. И понятия не имеешь, какой сильный стержень внутри этой с виду обычной девушки, и сколько всего ей уже пришлось пережить.

— Ты так говоришь, будто я неопытный младенец какой-то, — хохотнул Кнард, так и полыхающий гневом. — А мы ведь всегда отлично проявляли себя в работе!..

— Вот именно, — холодно произнес Морис, зло сузив глаза. — Так что с вами случилось сейчас? Почему ты позволяешь себе упасть до самоутверждения за счет более слабого звена? За счет девушки, за счет стажёра? Нападай на равных себе, если уж на то пошло. Но кишка тонка, понимаю. Кураторская корона жмёт, что ли, раз рот закрыть не можешь в нужный момент? Ну значит, я вас её лишаю. Вы больше не достойны занимать свои должности. Подумать только: и полугода не проходили в качестве кураторов! Верховный Совет решил дать вам шанс проявить себя, и я не стал препятствовать. Хотя у меня были некоторые сомнения по поводу ваших кандидатур, но я решил понаблюдать. Однако проявили вы себя как-то не так и не там, не находите?

Инквизитор донельзя возмущенно взмахнул руками, пренебрежительно кивая на меня.

— Совсем сдурел со своей цацочкой? Ты ли это, Многоликий?

— Кнард, лучше замолчи, ты перегибаешь, — попробовал его остановить другой инквизитор.

Но Кнарда явно несло.

— Она тебя зельем любовным опоила, что ли? — выплюнул он зло, глядя на Мориса. — Или так восхитительно работает ртом, что?..

Кулак въехал в его физиономию так молниеносно, что я не уследила за четким коротким движением. Остаток фразы потонул в хрипе и противном хрусте сломанного носа. Рука у Мориса явно была тяжёлой.

— Поговори еще тут у меня, ничтожество. Какая разница, о какой девушке ведется речь? Кто тебе дал право унижать и оскорблять сотрудниц Штаба? Любая девушка в инквизиции, вне зависимости от своего статуса, — твоя полноценная коллега, и относиться к ней необходимо соответствующе. Впрочем, тебя это больше не касается. Лично ты — уволен. Остальным я тщательно промою мозги и дам шанс доказать, что их не зря когда-то приняли в инквизицию. А ты… Убирайся из Штаба, сейчас же. Я прослежу, чтобы ты отныне везде был нежелательной персоной.

Взбешённый Кнард ошеломленно ощупывал свой нос и пытался утереть текущую из него кровь.

— Да как ты смеешь?!..

— Еще хоть слово скажешь, и я тебя грохну, — сухо произнес Морис. — Со мной шутки плохи, ты знаешь.

Он повернулся к Сивронскому, намереваясь что-то ему сказать, а я внутренне съежилась от ужаса, когда увидела, что Кнард вознамерился напасть на Мориса: в руках у него запылал энергетический шар. Однако я даже пикнуть не успела, Морис был намного быстрее меня: он, не глядя, взмахнул рукой, и в следующий миг на месте Кнарда на полу красовалась пустая и искореженная консервная банка.

— Уберите этот мусор из Штаба, — приказал Морис какому-то рядовому инквизитору, застывшему истуканом в стороне.

И пока тот кинулся молча исполнять приказ, Морис перевел презрительный взгляд на Кейджа, который все еще лежал на полу, держась за ушибленную голову. Нагнулся к нему и с такой силой дернул за нашивку руководителя на мантии инквизитора, что отодрал ее вместе с клочком ткани.

— А ты, мразь, мог бы быть хоть чуточку благодарным той, кто буквально вытащила тебя с того света. Но только дай мне повод — и я втащу тебя туда обратно голыми руками.

С этими словами он отвернулся от инквизитора и шагнул ко мне.

— Идем, Флора, — сказал он негромко уже другим голосом, приобняв меня за талию и увлекая прочь из атриума под аккомпанемент гробовой тишины.

Глава 40. На пороге сюрприза

Какое-то время мы шли молча по коридору. Морис медленно успокаивался, а я переваривала все увиденное и услышанное.

Честно говоря, я пребывала в легком шоке. От наглой физиономии Сивронского, которого считала достойным профессионалом, умеющим разделять личное от рабочего. От сальных шуточек, брошенных в мой адрес. От бешенства Мориса. Я, конечно, понимала, что он из тех людей, кому дорогу лучше не переходить. Но сейчас, увидев вспышку реального гнева метаморфа, впечатлилась так сильно, что не находила слов для выражения своих чувств.

Испытывала странную смесь эмоций. Было ужасно противно от слов инквизиторов. Была дико смущена тем фактом, что Морис громогласно при всех назвал меня своей невестой.

Наверное, нам следовало обсудить все это… То, как мы дальше себя вести на людях будем. То, что нам делать с этим заявлением о "невесте".

Но чувствовала, что сейчас не стоило развивать всю эту тему. Как-то очень остро ощущала настроение Мориса и понимала, что он сейчас слишком сильно взвинчен.

— Спасибо, — шепнула очень тихо.

— За что?

— За то, что защитил, — произнесла все также шёпотом. — Наверное, не стоило… вот так… при всех… называть меня… ну… Наверное, это для тебя не очень хорошо…

Я совсем смутилась и умолкла.

— Я не мог не защитить тебя. Ты попала в такое неловкое положение из-за меня, а значит, я обязан взять на себя ответственность и быть мужиком, а не мудаком. Кейдж не имеет права оскорблять тебя, Флора. Никто не имеет права. Даже если бы ты сутками напролет зависала у меня в спальне с момента появления в Штабе, это никого бы не касалось, кроме нас с тобой. Но уж кого-кого, а тебя точно нельзя называть чей-то подстилкой, — Морис болезненно скривился.

Я и сама криво улыбнулась. В глубокой задумчивости так молча и шла за куратором. Он все еще придерживал меня за талию, не отпускал и привлёк к себе ближе. Я не стала отбрыкиваться. Напротив, накрыла его ладонь своей, переплетая пальцы и сжимая их благодарным жестом.

Глупо было бы сейчас смущаться объятьям в людных коридорах Штаба, после эффектного выступления Мориса в атриуме. Уверена, что о произошедшем узнают абсолютно все инквизиторы уже через несколько минут.

— О чем думаешь, Флора?

— О том, что сплетни распространяются слишком быстро, — вздохнула я тяжко. — И скоро новость о моем, хм, "женихе" наверняка долетит до моей мамы, с которой надо будет как-то объясниться. Вот, думаю, как именно…

— Я сам с ней поговорю.

Я вскинула голову и с удивлением уставилась на Мориса.

— Ты? Серьезно?

— Ну да. Заодно зададим ей парочку вопросов про этого духа хаоса Эффу. А знаешь что? — Морис резко остановился и развернулся ко мне. — А сейчас к ней и пойдем. Я пока все равно работать не могу, надо переключиться.

— Как, прямо сейчас? — опешила я.

— Ну да, — повторил Морис и уверенно повел меня к выходу из Штаба. — Мы сможем в это время застать ее дома?

— Да, но… Не уверена, что это хорошая идея — идти с тобой вместе.

— Почему?

Почему, почему… Да потому!

— Странно все это как-то. И неожиданно. Да и я маму не предупредила…

Морис усмехнулся и расплылся в коварной улыбке.

— Значит, сделаем ей приятный сюрприз.

Я тяжело вздохнула. Что-то мне подсказывало, что сюрпризы скорее ожидают Мориса.

Мы вышли из Штаба и телепортировались на окраину Гелион-Штокла в центральный парк, откуда нужно было пару минут пройтись пешком до нашего с мамой дома.

Я любила здесь гулять в детстве. Уютное место с красивыми холмами и многочисленными ручейками и деревянными мостиками. Было в этом парке какое-то особенное настроение. Да и в целом весь Гелион-Штокл был уютным небольшим городком, где каждый домик являлся маленьким произведением искусства. Тут каждый хозяин дома был кто во что горазд: кто вычурными витражными окнами выделялся, у кого с десяток изумительных резных флюгеров на крыше стояло, кто подстригал живые изгороди в форме шахматных фигур, например.

— А тут забавно, — произнес Морис, с интересом глазея по сторонам. — Никогда тут не был.

— Да, вполне ничего, уютный городок. Нам сюда, — кивнула я в сторону небольшого участка. — Мы с мамой тут живем.

— Симпатичный домик.

Я пожала плечами.

— Не люблю такого рода дома, если честно. Я в доску городской человек, и мне больше по душе просторные квартиры на последних этажах высотных домов. Когда-нибудь обзаведусь такой поближе к центру Форланда.

Морис как-то странно посмотрел на меня, но ничего не сказал.

— А ты сам где живешь?

— В Штабе, — усмехнулся Морис и на мою вздернутую бровь добавил:

— Я днюю и ночую на работе. Мне, если честно, особо некогда было задумываться об отдельном жилье, потому что я бы там все равно не появлялся. Некогда. В те редкие дни, когда я относительно свободен, предпочитаю наведываться либо к друзьям, либо в особняк к родителям, либо к другим родственникам, коих у меня немало.

— Понятно…

— Ну а теперь все мое свободное время жадно пожираешь ты, — с улыбкой добавил Морис. — И несвободное тоже, потому что я думаю о тебе даже на совещаниях Верховного Совета. Потому что планирование вечера и ночи с тобой стало вдруг гораздо интереснее, чем погоня за демонами, которых зачем-то надо ловить. Освежающее чувство.

Я рассмеялась и звонко чмокнула довольного Мориса в щеку. Он уже почти отошел от недавней вспышки гнева, во всяком случае, взгляд его стал намного мягче и добрее.

Я повела его к родительскому дому, с виду совершенному обычному. Вот разве что в саду мама оторвалась от души, и клумбы пестрили самыми необычными цветами, в том числе плотоядными. Впрочем, росли они в глубине сада, куда мы углубляться не стали.

Я толкнула калитку невысокого белого забора и шагнула по выложенной плитке дорожкам к крыльцу дома. Разволновалась почему-то не на шутку.

— Морис, я должна предупредить, что понятия не имею, как мама на тебя отреагирует. И как ты отреагируешь на нее. Может, я лучше одна пойду?

— Чего ты так боишься?

— Ну… У меня очень экстравагантная мама.

— Экстравагантнее меня? — фыркнул Морис.

— Намного, — кивнула без улыбки.

— Да ладно, ты просто моих родственников еще не знаешь, — усмехнулся Морис. — Меня трудно удивить.

— Ну… Ладно, — тяжело вздохнула я. — Я предупредила.

Поднялась на крыльцо и постучала в дверной молоток.

— Мам, это я! — сказала громко, услышав приближающиеся шаги.

Дверь перед нами широко распахнулась, и я с опаской покосилась на Мориса, стоявшего справа от меня.

— Ох ты ж, — только и смог вымолвить он, тупо уставившись на открывшуюся перед ним картину.

Глава 41. Миссис хаос

Дверь нам открыла сногсшибательная красотка в красном вечернем платье и с бокалом красного вина в руке. Если не знать мою маму, Лесанию Габруа, то можно было бы подумать, что она собралась на какую-то вечеринку или прямо сейчас устраивает ее дома.

Но нет. Мама просто по жизни расхаживала дома в праздничных нарядах и даже в саду с цветами ковырялась в шикарных платьях, с таким видом, будто сама императрица снизошла до высаживания плотоядной махлювки на клумбе.

"Жизнь — это бесконечный праздник, девочка моя! — любила говорить мне мама. — Ты сама являешься хозяйкой своей жизни, так задавай же ей нужное настроение сама! Не жди, пока это сделает кто-нибудь другой."

Таким образом она активно поддерживала позитивную обстановку дома, своим примером показывая, как надо относиться ко всему по жизни, помогая мне всегда пребывать в хорошем настроении и не давая терять телесность.

У мамы был целый гардероб самых разнообразных вечерних платьев, да и у меня шкафы были забиты яркой одеждой. В Генеральный Штаб я, конечно, тащить все это добро не стала. Обошлась розовыми юбочками и туфельками.

Сейчас Лесания предстала перед нами в длинном красном платье, расшитом пайетками. Фигура у мамы была на зависть многим, так что ее глубокое декольте выглядело действительно впечатляюще. Да и огненные волосы добавляли своеобразный шарм.

Огненные волосы — это я сейчас не для красного словца сказала. Светлые волосы моей мамы, невысокой женщины средних лет, натурально искрились языками пламени. Это у нее с настроением связано. Когда у мамы хорошее настроение, у нее волосы начинают полыхать огнем. И чем ярче эмоции, тем ярче разгорается пламя, поэтому огненные искорки прямо на наших глазах превратились в настоящий огненный факел.

— Фло, девочка моя! Какой сюрприз! — мама огненным вихрем кинулась мне на шею, затаскивая внутрь, а я уже привычным жестом потушила на себе загоревшийся ворот блузки — А это что за сладкого котика ты с собой привела? Ой, молодой человек, не обращайте внимание на мою фривольность, вы уж простите, я просто когда хорошего человека вижу, сразу с лучшими созданиями на планете сравниваю! А лучшие у нас кто? Правильно — котики, мои любимые котики!.. Борсенька, Корсенька, а ну кыш отсюда! — шикнула мама на двух полосатых котов, разлегшихся на столе. — Да не в сад кыш, а на кухню! Погонять собак вы всегда успеете, сейчас не время! Лучше помогите мне на стол накрыть, у нас же гости! Жон, хватит вылизывать себя, займись уже делом!.. Так вот, — повернулась она снова к растерянному Морису, подхватывая его под локоток и с силой усаживая в кресло с высокой спинкой, — это я вам комплимент такой отвесила, когда с котом сравнила, вы уж простите, манера у меня такая! Слушайте, а какие у вас глаза красивые! Волосы черные, а глаза, как у платинового блондина!.. Нет, Флорочка, ты видела? Ты заценила? Тебе понравилось? Чего ты глаза закатываешь? Я бы на твоем месте уже на его шее висела, между прочим, чего время-то зря в инквизиции терять!.. Какой красивый породистый котик!.. Ой, да простите же меня, мужчина, конечно, я имела в виду — благородный мужчина!.. Горсенька, где ты там застрял? — крикнула мама в сторону кухни. — Ну неси же чашки скорее! Вы чай, кофе будете? С молоком, без? — спросила она у Мориса.

— Ч-чай… С молоком, пожалуйста.

— Борсенька, молоко тоже принеси! — крикнула мама в сторону кухни. — Флорочка, ну что же ты молчишь, милая, неужели рассказать нечего, своей-то любимой мамочке, которая по тебе уже успела соскучиться? У меня, знаешь, ощущение, как будто месяц тебя не видела!..

— Да вот как-то вставить слово некогда, — усмехнулась я, устраиваясь напротив Мориса в мягком кресле.

Мы уселись в гостиной, полы и все поверхности которой были накрыты разноцветными вязаными салфетками. Свет в гостиной был тускловатый, солнце едва пробивалось через густую растительность, разросшуюся на подоконниках. Вьющиеся растения ползли уже по потолку, стремясь поглотить всю его белую поверхность, а от больших алых цветов в помещении стоял сильный но очень приятный сладковатый аромат.

По ядрёным розовым стенам до самого потолка располагались мягкие широкие полки, по которым очень удобно было прыгать нашим многочисленным котам. В данный момент с полок на нас с любопытством уставились семь пар зелёных глазок. На них с таким же любопытством уставился Морис.

— Боже, сколько же у вас котов? — пробормотал он.

— Пятнадцать, — ответила я со вздохом, почесывая за ушком серую кошечку, запрыгнувшую ко мне на колени.

— Шестнадцать, — поправила Лесания. — Ну что ты на меня так смотришь, Фло, деточка? Ну как я могла оставить Клошеньку, ну посмотри на это чудо! — она прижала к себе рыжего котика, запрыгнувшего к ней на колени. — Я нашла его вчера, спасла от своры бродячих собак, между прочим! Он так жалобно мяукал, так пронзительно звал на помощь! И я его спасла, я умничка, я молодец! Он будет предан мне, поверь мне, — добавила она, чмокнув котика в нос.

— Верю, — снова вздохнула я и перевела взгляд на Мориса.

Куратору было чем заняться, потому что на него со всех сторон полезли коты. Действительно со всех: у ног устроился рыжий Шнорк, на колени запрыгнули сразу два высокомерных сиамских кота, а со спинки кресла свисал шаловливый полосатый Жон, играющийся с шевелюрой Мориса.

— Ой, а вы им нравитесь! — радостно всплеснула руками Лесания, и ее волосы запылали еще ярче. — Своего признали! Ну я же говорю — кот, вылитый кот!

Вид у куратора был весьма озадаченный. Особенно когда в гостиную вошли четыре кота, удерживающие зубами большой поднос с чайником, чашечками, миской печенья и тарелочкой с грушами. Они кое-как водрузили поднос на кофейный столик перед нами, расплескав половину кипятка по столешнице и посбивав на пол разноцветные флакончики духов.

— Корсенька, ну аккуратнее же надо, чего ты, в самом деле! А сахар, а где сахар? Борсенька, а где пирог? Ну где пирог, я тебя спрашиваю? Ай, все самой приходится делать!

Лесания поцокала языком и быстро скрылась на кухне, а я перевела насмешливый взгляд на явно контуженного куратора.

— Как вы, господин инквизитор? — усмехнулась я.

— Всё-таки удивили, — задумчиво произнес Морис, глядя на "сфинкса" Корсеньку, который поставил около куратора миску с молоком для чая и сам же принялся лакать из нее содержимое.

Лесания вернулась через минуту, держа в руках блюдо с огромным пирогом, от которого вкусно пахло мясом.

— Я как знала, как знала, что гости придут! Материнское сердце не обманешь, я всё чую, всё чувствую! Кушайте, господин как-вас-там, кушайте, с душой пекла, с любовью, по проверенному рецепту!

"Не советую", — произнесла я одними губами, глядя на Мориса.

Мамина стряпня — это отдельная песня. Лучше печеньки поесть, честное слово.

Но Морис оказался храбрым и осторожно отломил кусок пирога, а распробовав, положил себе на тарелку кусок побольше.

— Зря не ешь, Флора. Вкусно, между прочим! Такое пышное тесто, м-м-м.

— Н-да? Странно…

Хм, в чем подвох?

— Вот вечно ты недовольна моей выпечкой, доченька! — покачала головой мама. — Бери пример с этого чудесного мужчины! А кто он, кстати? — наконец соизволила спросить она.

Я представила Мориса как своего куратора и сразу перешла к делу, рассказав, что за вакханалия с охотой на Тени творится в Генеральном Штабе. Всё-таки мама у меня должна хоть немного лучше во всех этих вещах разбираться, у кого мне еще спрашивать совета, как не у нее.

— Скажи, ты, может, знаешь, как можно эти внезапные смерти в инквизиции остановить?

— Да чего тут думать? — пожала плечами Лесания. — Ты к правильному выводу пришла: кто-то в инквизиции порталом подневольным стал, вот и ходит через него пакость всякая. Закроете этот портал, и вся вакханалия остановится. Скорее всего у этого несчастного портала будут примерно следующие магические характеристики…

Пока она говорила, я как раз быстро пролистывала взятые из архива досье безнадежно больных в целительском крыле и откладывала в сторону анкеты тех волшебников, кто больше всего подходил под озвученные критерии.

— Сидеть, Морсик! — неожиданно гаркнула Лесания, да так, что мы с Морисом оба подпрыгнули.

— Сижу, — сдавленно произнес Морис, замерший с чашкой чая, не донеся ее до рта.

— Да я не вам, — отмахнулась мама и снова гаркнула на рыжего кота. — Морсик, сидеть, я сказала! У вас свои миски есть!

Кот по кличке Морсик жалобно мяукнул и передумал запрыгивать на стол, чтобы стащить с блюда кусок мясного пирога. Но глянул на свою хозяйку та-а-акими жалостливыми глазками, что у меня возникло дикое желание отдать котику половину лакомства.

— Совершенно непослушный котик, — пожаловалась мне мама. — Он у нас новенький, не обвыкся еще, вот и приходится его на место ставить. А вы кушайте, кушайте, — это она уже Морису, — пирог еще горячий, я как чувствовала, что будет кому его есть!..

— М-м-м… Кот Морсик, значит… Понятно…

Губы Мориса подрагивали в улыбке, когда он подносил чашку ко рту. А потом он вдруг резко скривился, подавился и закашлялся, отставив в сторону чашку.

— Что такое? — обеспокоенно спросила мама. — Невкусно?

Я присмотрелась к сахарнице и тяжело вздохнула.

— Мам, ты опять соль с сахаром перепутала.

— Да ты что? — охнула Лесания, схватив "сахарницу", которая на самом деле оказалась большой солонкой. — Ой, простите, молодой человек, мне мою оплошность, я такая неуклюжая! Сейчас все исправлю!

Она снова убежала на кухню, а я покачала головой, глядя на Мориса, который уже весь побагровел. Я сначала думала — от бешенства, а потом поняла, что он сдерживается от рвущегося наружу хохота.

— Вот! — мама принесла куратору и новую кружку с чаем и другую сахарницу. — Пейте, пожалуйста, и еще раз простите меня! Я случайно, господин инквизитор!

— Где-то я это уже слышал, — задумчиво произнес Морис, добавляя вторую ложку сахара в чашку и отмахиваясь от полосатого кошачьего хвоста, лезущего в рот.

— Мам, ты сказала, что портал закрыть надо, — вернулась я к насущной теме разговора. — А как это сделать?

— Да я откуда знаю? По обстоятельствам смотреть надо, — легкомысленно пожала плечами Лесания. — Может, его вылечить можно, эту жертву несчастную? Ну, если не совсем еще рассудок растерял. А может, и убить придётся.

— Убить? — тупо повторила я.

— Ну да, а что? Если человека не привести в порядок, то он так и будет работать порталом для Одиноких Теней, пока его магическая Искра не будет полностью выжжена. И тогда вариантов оставить его в живых нет. Но, слушай, если ты права, и всё правда так плохо, и высший дух хаоса Эффу в самом деле не исчез и теперь пытается прорваться в реальность, то дело — дрянь, и эта портальная жертва — все равно не жилец. Если вдруг этим несчастным сам Эффу завладел, то он в любом случае своих жертв в живых не оставит, заберет всё подчистую, выжжет досуха. С ним шутки плохи…

Мама помолчала немного, потом добавила мрачным тоном:

— Я про Эффу совсем мало знаю, в Теневом городе не принято о нем распространяться. Считай это местной плохой приметой. Но если те мифы, что я о нем слышала, правдивы, то ни одно живое существо не выживет после того, как в него Эффу вселится. Шутка ли — когда тобою первородный дух хаоса овладевает? Это совсем не шуточки, скажу я вам. Он всё заберет, ничего не оставит. Так что… Кто бы ни был этот живой портал в вашем Штабе — он все равно не жилец, все равно не жилец… Увы.

— М-да, невесело как-то, — отозвалась я. — А противостоять этому Эффу как-нибудь можно, если он в тебя вселяется?

— Да кто ж истинному хаосу противостоять может? — развела руками Лесания. — Человек не робот, он на такое не способен… Молодой человек, вам плохо?

— Что вы, мне очень хорошо, — глухим голосом ответил Морис, пытающийся отлепить от себя рыжую кошечку, которая вознамерилась стать то ли меховым воротником, то ли удавкой для нежданного гостя.

Кошечка активно сопротивлялась и пыталась лизать лицо Мориса, вдобавок ко всему еще сразу пять котов попробовали запрыгнуть на спинку кресла, чтобы познакомиться поближе с невиданной зверушкой под названием "инквизитор".

Это они зря, конечно. Кресло было не особо устойчивое, и под такой тяжестью да еще с ерзающим Морисом, продолжавшим бороться с рыжей кошечкой, кресло сдалось и попросту завалилось назад вместе с жертвой кошачьей банды.

— Все в порядке, — глухо произнес Морис, лежа верх тормашками на ковре. — Я живой. Пока что…

Он лежал, раскинув руки в стороны и смиренно позволяя пяти котам попробовать на вкус его волосы. Мне пришлось самой разогнать зверинец и помочь Морису усесться обратно в кресло. Вид у куратора был потрепанный, а на губах застыла лёгкая истеричная улыбка.

— К такому Наставник меня не готовил… — тихо бормотал он себе под нос. — А зря.

— Вернемся к Одиноким Теням, — вновь повернулась я к маме. — Ты считаешь, что закрыть портал в Штабе будет достаточно? И всё? Нападений больше не будет?

— Я так считаю, да, — серьезно кивнула мама. — Я согласна с твоим предположением, что всё это темные силы перед парадом планет активизировались. Сейчас лунная сила почти в самом своем апогее, после парада планет она резко ослабнет. Если Эффу до этого момента не наберётся сил, чтобы в реальный мир вырваться, то потом уже точно не вырвется, и никакие чужие Тени ему будут не нужны. Так что осталось дело за малым — устранить этот ваш портал и дождаться окончания парада планет!

— Всего-то, — нервно усмехнулась я. — А что если… А что если Эффу вырвется из этого своего заточения в сновидениях или куда его там запрятали?

— Ну не вырвался же в предыдущие разы, — пожала плечами мама. — Если судить по твоим рассказам, он в каждый парад планет, каждые сто семьдесят лет пытается вырваться разными путями, но пока что все его попытки терпели крах. И в этот раз будет также, поверь мне! В этом светлом мире хватает доблестных воинов, чтобы предотвратить возвращение самого Эффу.

Эх, мне бы ее настрой и уверенность…

— Да и вы уже сделали большую часть работы, убрав на этот ваш Водный Кордон потенциальных жертв, и лишив тем самым первородный дух хаоса пищи. Вот только…

— Вот только — что?

Заминка мамы мне как-то совсем не понравилась.

— Да разозлили вы его круто, я думаю, — Лесания

задумчиво потерла подбородок. — Ему, небось, всего ничего оставалось, до парада планет дотянуть, а вы такой обломинго сделали… Как бы он ни разозлился и не попробовал иными путями пролезть наружу… Ну да не будем сгущать краски раньше времени! — встрепенулась Лесания, снова широко заулыбавшись. — Проблемы надо решать по мере их поступления. И следующий ваш шаг — разобраться с порталом в Теневой город в Штабе.

— Будем разбираться, — кивнул Морис. — Спасибо большое за всю эту информацию, она чрезвычайно важна.

Он сосредоточенно размешивал сахар в кружке и чем больше размешивал, тем больше хмурился.

Лесания это тоже заметила.

— Что-то не так, молодой человек?

— Да вот… Ложка почему-то увязла…

Морис с недоумением приподнял ложку, с которой комьями стекала вязкая субстанция, меньше всего похожая на чай.

— Ма-а-ам, — протянула я, присмотревшись к "сахарнице", стоящей на столе. — Ты опять не то принесла. Это манная крупа, а не сахар.

— Да-а-а? — мама с искренним удивлением взяла в руки баночку на столе, принюхалась и покачала головой. — В самом деле, крупа… Простите меня, молодой человек! Я сейчас вам новый чай принесу!

— Да я лучше водички попью, спасибо, — сдержанно ответил Морис, отставляя чашку с заварившейся кашкой и стоящей в ней вертикально ложкой в сторону, откусил большой ломоть от мясного пирога.

Я снова покачала головой.

— Мам, ну как так можно?

— А чего оно все такое одинаково белое? — обиженно возмутилась Лесания.

— Действительно, — понимающе кивнул Морис. — Придумали тут одинаковую сыпучую субстанцию, а потом удивляются, что люди путают.

— Вот именно! — горячо поддакнула Лесания. — Вот вы все понимаете, молодой человек! Флора, а ты замуж за него выйти не хочешь?

Теперь уже я подавилась чаем с печеньками и откашливалась очень долго.

— Мам!!!

— Ну что — мам? Предложить уже нельзя, — пожала она плечами. — А вдруг согласится? Да вы не пугайтесь так, молодой человек, я вас не заставляю! Ну, просто, вдруг вам эта идея по душе придётся?

Морис не был похож на испуганного человека. Он просто очень сильно старался не заржать в голос.

— Я всерьёз подумаю над этим, — важно кивнул он, игнорируя мой испепеляющий взгляд.

— Вот вы подумайте, как следует подумайте! — горячо заговорила Лесания. — Флорочка, между прочим, отличный некромант!

— Н-да, я уже в курсе, — пробормотал Морис, пряча улыбку в белой чашечке с голубой каёмочкой.

— Ну вот! А знаете, это очень удобно, когда ваша жена — некромант!

— Да что вы говорите?

— Да! Вот вы ее обидели — она вас прибила случайно, так потом сама же оживит, когда отойдет от гнева! Очень удобно, точно вам говорю.

— Советуете попробовать?

— Категорично рекомендую, — важно сказала мама, прижав обе руки к груди.

Я уже не знала, куда мне деваться от стыда. Сидела с выражением "рука-лицо", опасаясь смотреть на веселящегося Мориса. Интересно, мне от него потом влетит за всю эту вакханалию, или он зачтет за отличное развлечение и будет спокоен? В конце концов… чего можно ожидать от самого духа хаоса, верно?.. Ну не спокойного же чаепития с печеньками.

Глава 42. Это семейное

— Ма-а-а-ау-у-у! — раздалось очень громкое и очень жалобное у наших ног, пока мы пили чай.

Я нагнулась и почесала за ушком персидского кота, который распластался под столиком на коврике, раскинув лапы в стороны. Его приплюснутая мордочка печально взирала на Мориса, всячески выражая вселенскую скорбь и тоску.

— Голодный, что ли? Может дать ему кусочек пирога? — спросил у меня Морис.

— Ой, не обращай внимания, ты тут новый человек, а коты у всех гостей еду клянчат и всячески изображают жертвы агрессивных хозяев, держащих животных на голодном пайке, — усмехнулась я. — Поверь, это не так.

— Верю, — с улыбкой сказал Морис. — А откуда у вас вообще столько котов?

— Кто-то сам к нам прибился, кого-то мы подобрали… Этот вот как раз сам пришел, обнаружили однажды прямо на пороге нашего дома. Не смогли его прогнать… Ну как такого прогонишь?

— Мау-у! — утвердительно кивнул кот.

На стол вновь попыталась забраться сиамская кошечка, чуть не перевернула блюдце с грушами. Я аккуратно спустила ее со стола, приговаривая:

— Наночка, мы по столам не лазаем, ну ты чего?.. Клорочка, не грызи мои туфли!! — прикрикнула я уже на рыжую кошечку.

Клорочка глянула на меня с таким возмущением, будто я отбирала у нее самое ценное в жизни.

— И нечего на меня так смотреть. Это. Моя. Обувь!

Клорочка возмущенно фыркнула, мол, была твоя — стала моя. И вообще, счастьем надо делиться!..

Но мои белые туфельки с бантиком сбоку грызть все же перестала. Отвернулась, всячески изображая непонятую и всеми обиженную.

— Ма-а-а-у-у-у-мау-у-у!..

А это уже Фросенька вещал, усевшись в отдалении от других котов. Фросенька был похож на меховой шарик. Толстенький и неповоротливый рыжий кот с большими добрыми глазами. Вечно голодный, очень нежный и жутко ленивый.

— Этого я нашла котенком в городе, — улыбнулась я воспоминаниям. — Кажется, с его мамой что-то случилось, котенок был один и совсем тощий, когда я услышала его писк в одной подворотне. Не смогла пройти мимо… Сейчас-то сложно представить, что когда-то он представлял из себя одни кожа да кости.

— А кто тут в кошачьем царстве самый главный? — спросил Морис, потянувшись к очередному куску пирога.

Но в этот момент к столу подскочил еще один небольшой кот темного окраса, с подбитым глазом и растерзанным в драке ухом.

— Мр-р-р-ря-у-у!! — утробно рыкнул он и предупреждающе саданул лапкой по руке Мориса.

— А вот как раз и он, — вздохнула я. — Мама назвала его Зефиркой. Хотя на самом деле это настоящий бандит, держит в страхе даже местных псов. У него было тяжёлое кошачье детство, характер тот еще.

Кот по кличке Зефирка, не сводя глаз с Мориса, уверенно цапнул со стола кусок пирога и потащил его к себе в сторону настенных полок. Оттуда он продолжал наблюдать за куратором, как за врагом народа. В том числе кошачьего народа. Как на злобного расхитителя пирогов, да.

— Понял, — понимающе кивнул Морис, с опаской поглядывая на агрессивно жующего и одновременно утробно рычащего кота. — Твой кусок. Не трогаю.

Пока я рассказывала маме очень краткую и максимально зацензуренную версию рассказа о том, как прошли мои первые дни в инквизиции, Морис активно уплетал пирог за обе щеки, запивая простой водой. И мама моя чрезвычайно этому радовалась: еще бы, кто-то наконец-то ест ее пироги!! Кажется, Морис покорил ее уже одним только своим аппетитом и искренним восторгом от предложенной стряпни. Я-то мамины попытки испечь всевозможные пирожки и булочки упорно игнорировала после пары случаев, когда я свалилась с серьезным несварением желудка. Поэтому на куратора я поглядывала с опаской и на маму — тоже.

Как выяснилось — не совсем беспочвенно.

Некоторое время спустя мама убежала на кухню за конфетами, а пришла оттуда с еще одним пирогом в руках. Вид у нее был весьма растерянный.

— Ой… Знаете, я вам, кажется, не тот пирог дала, — произнесла мама виноватым голосом.

О, я дождалась!

С интересом уставилась на маму в ожидании продолжения.

— А что с этим не так? — спросил Морис с набитым ртом. — Он очень вкусный!

— Ну он, это… Для котиков предназначался, — смущенно произнесла мама, ставя второй пирог на стол. — Знаете, я же им тоже пироги пеку! Я туда капелек котикам накапала…

Морис напрягся.

— К-каких?

— Не стоит так переживать! — тут же всплеснула мама руками. — Там действительно мясо, вы не думайте, не консервы, я котиков только хорошим мясом кормлю! Свежим, у фермера Борна беру каждое воскресенье, он животинку когда забивает, такое мясо вкусное у него, м-м-м!.. А капельки, ну… Подумаешь — капельки! — она сделала паузу и радостно так провозгласила:

— Зато у вас точно не будет блох!

Тут уже и я не выдержала, прыснув от смеха и подавившись чаем.

— Какое счастье, что у меня теперь не будет блох, — глубокомысленно покивал Морис. — А то замучили вусмерть в последнее время.

— Ну вот видите! — облегчённо выдохнула Лесания. — Я ж как чувствовала!..

— Да, — глубокомысленно произнес куратор, доедая свой кусок пирога. — Потрясающее чутье — это у вас, видимо, семейное.

Я незаметно пнула ногой Мориса под столом, но он никак не отреагировал, потому что изо всех сил пытался не расхохотаться. Аж щеки раскраснелись, а губы так и дрожали в сдерживаемой улыбке и попытке держать серьезное лицо.

— А кролики-то мои пригодились? — внезапно спросила мама.

— Какие кролики? — не сразу поняла я.

— Ну как? — всплеснула руками Лесания. — Я же тебе в сумочку кинула целую пачку пр…

— А, да, мам, спасибо, — быстро произнесла я, глядя на хрюкающего от смеха в кружку Мориса. — Но давай мы сейчас не будем это обсуждать, а?

— А чего такое? Ты его стесняешься, что ли? — кивнула она на Мориса. — Нашла кого стесняться!..

— Действительно, — не удержался Морис от комментария.

— Мам!! — я хлопнула ладонью себе по лбу. — Слушай… Я тебе потом все выскажу по этому поводу. Наедине. Хорошо? Спасибо за заботу, и все такое, но пообещай, что больше не будешь делать мне подобных сюрпризов и пихать, хм, "кроликов" в мою сумку без моего ведома, договорились?

— Почему? — мама обиженно надула губки.

Потом она хмуро потерла подбородок и задумчиво так произнесла:

— Хм… Хотя, знаешь… Ты права! Это уже прошлый век.

— Вот именно, — охотно поддакнула я.

Неужели меня поняли?

— У меня же есть идея получше!..

А, нет, не поняли.

— Сейчас я кое-что принесу, минутку, — сказала мама, юркнув в соседнюю комнату.

— Не надо, — быстро произнесла я. — Не знаю, о чем ты, но не на…

Но мама не слушала. Она уже плыла на своей волне воодушевления.

— Вот! — она поставила передо мной на стол внушительную бутыль литра эдак на два-три.

— Что это? — с опаской спросила я, уставившись на содержимое нежного зеленоватого цвета.

— Незалетайка! — гордо сообщила мама. — Всего один глоток перед запланированной ночью — и никакие дети вам не страшны!.. Ну, во всяком случае, так обещает производитель зелья, — добавила она уже другим тоном, сверяясь с надписью на этикетке.

Морис, сидящий напротив меня, спрятал лицо в ладонях, сотрясаясь от беззвучного смеха.

— МАМА!!! — я хватала ртом воздух, пытаясь справиться с обуреваемыми чувствами. — Я не буду это брать!!!

— Что — мама? Ну чего тебе опять не нравится? Заботишься тут о тебе, а тебе сложно взять, что ли?

— Ну что же вы, Флора, в самом деле? — произнес Морис, отняв руки от лица и пытаясь стереть с лица широкую улыбку. — Возьмите, вещь полезная всё-таки. Нам… то есть вам — точно понадобится. Да и маму надо уважать. Верно я говорю?

— Не лопните от смеха, господин инквизитор, — процедила я сквозь зубы.

— С вами это затруднительно, о милейшая Флорианетта, — сдавленным голосом произнес Морис.

Затем он обратился к Лесании как можно более непринуждённым голосом:

— А не знаете, существует какая-нибудь невыливайка? Для мужчин? Ну что вы на меня так смотрите, Флора? Просто интересно стало.

— Даже не знаю, что вам сказать! — вздохнула мама. — Никогда этим не интересовалась. Но обещаю узнать в ближайшее время! Передам информацию через Флорочку.

— Вы уж передайте, мне очень любопытно, — важно покивал Морис.

Я медленно вдохнула и выдохнула, досчитала уже до пятидесяти.

Так, спокойно. Это мама. Это просто мама. Со своими причудами, ну да куда без них. Вдох-выдох и переводим тему в другое русло.

— Мам, еще вопрос, — я подалась вперед, перехватив руку Мориса за запястье с брачной меткой. — Глянь сюда, тут с куратором одна, хм, история произошла, — начала я, не желая сразу вываливать на маму всю правду. — Ну и так вышло, что…

— Ба-а-атюшки!.. — охнула Лесания, заглушая мои слова и с восхищением глядя на Мориса. — Так вот почему вы мне сразу так приглянулись! Я ж чипированного — ой, простите — рунированного котика издалека вижу! А кто ваша счастливая избранница? — спросила она у куратора, очевидно, не сразу сложив два плюс два, такая уж у меня рассеянная мама. — В любом случае, поздравляю вас с теневой печатью, молодой человек! Вы теперь почти один из нас, теневиков, так сказать. Большое счастье — и для вас, и для нас!..

Бедный Морис уже все губы искусал в попытке сдержать смех, и говорить пока не мог. А мне вот было не до смеха. Реакция мамы выглядела крайне подозрительно.

— Что ты можешь сказать об этой печати?

— Обычная теневая печать истинности, — пожала плечами мама, поправляя шелковый цветастый платочек на плечах. — Чего о ней рассказывать? Повезло твоему куратору себя с теневой изнанкой связать, вот что я скажу! Силу это немалую дает.

— Погоди, — я нахмурилась. — Что это теневая печать брачного союза — я знаю. А при чем тут печать истинности?

— Так это ж одно и то же, — развела руками Лесания. — У нас метку истинной пары брачной и называют, потому что мало дураков на свете, кто свою истинную упустить захочет. Вот и стали такие печати брачными именовать, в силу многовековых традиций.

Я почувствовала, что у меня закружилась голова.

О боги… К такому повороту я не была готова. Какая, к демонам, печать истинной пары?! Я и Морис? Это же… О боги!..

С опаской глянула на куратора, но тот на удивление никак не отреагировал на эту новость. Подозрительно никак, если честно.

"Ты знал?" — спросила я одними губами, поймав взгляд Мориса.

Тот лишь улыбнулся еще шире, в глазах его плясали хулиганские демонята. Я все еще держала Мориса за руку, показывая запястье с меткой, и почувствовала, как он незаметно поглаживает мою ладонь подушечками пальцев. К щекам мигом прилил жар, и дышать стало труднее.

Знал, засранец. Знал, а мне ничего не сказал. А как и от кого он узнал-то?.. Ай, впрочем, вариантов много, Генеральный Штаб большой, и специалистов в нем хватает.

А он как к этому относится? А почему он такой спокойный? А почему он мне мозг не жрал десертной ложечкой на эту тему? Он же был гневным смерчем, когда метку обнаружил у себя! Я думала, он сожрет меня с потрохами тогда, а ведь речь шла о случайности… Почему он сейчас такой спокойный и расслабленный?

Он ведь в атриуме Генерального Штаба назвал меня невестой лишь для того, чтобы защитить перед коллегами, ведь так? Или?..

Я дышала через раз, пытаясь справиться с обуревающими меня эмоциями, смотрела на Мориса, ощущала его нежные прикосновения и пыталась не взорваться от переизбытка всего внутри меня.

Ну и… Что мне с этим делать? Что нам со всем этим делать? Я в шоке, вот что я скажу.

Лесания тем временем продолжала:

— Обычным людям чрезвычайно полезно иметь такую незримую связь с изнанкой мира, быть связанным с истинным теневиком. Это дает им разного рода преимущество, укрепляет различные сильные магические стороны, причем это полезно для обеих сторон. Магия истинности в каждой паре проявляется индивидуально, тут ничего предугадать нельзя.

— И… И чего? — спросила я, наконец снова обретя дар речи. — От этих меток… не избавиться, что ли?

— А зачем? — искренне удивилась Лесания. — Даже если какие-то дураки хотят свою истинность игнорировать, метка ж потом сама собой исчезает, никому не мешает. Это же просто знак истинности, пока метка свежая, она светится, а потом становится невидимой. Но вы же не дурак, молодой человек?

— Ну что вы, — сладко улыбнулся Морис. — Надо быть дегенератом, чтобы игнорировать свое судьбоносное счастье, верно же?

— Верно, вот очень верно!.. Так кто ваша счастливая избранница? — повторила она свой вопрос куратору.

— Неважно, — быстро произнесла я, не желая пока признаваться, что это я и есть та самая "счастливая избранница".

Но оказалось, что признаваться мне и не нужно.

— А! Вижу, сама вижу! — радостно произнесла Лесания, что-то разглядев в руническом плетении метки и с восторгом глянув на меня. — А чего ж ты молчала, Флорочка?! Предупредила бы, что с женихом знакомить идешь, я бы чего получше приготовила вместо несчастных пирогов!

— Очень даже счастных пирогов, — заметил Морис, делясь своим недоеденным кусочком пирога с котиком Морсиком, который на радостях принялся вылизывать руки куратора. — Они меня полностью устраивают. Даже с учетом их антиблошинности.

— Это, конечно, радостно слышать, — заулыбалась Лесания. — Но мне бы хотелось сделать знакомство с женихом моей дочери ярким и запоминающимся!..

— О, не переживайте, вам это удалось. Такое знакомство с будущей тещей я запомню очень надолго.

— Чудненько! Но я все же предлагаю встретиться в более подобающей обстановке в какой-нибудь другой день, чтобы я могла подготовиться как следует. Мне бы хотелось узнать о вас побольше, господин инквизитор. Истинность истинностью, но должна же я понимать, за кого моя дочь выйдет замуж?

— Взаимно. Должен же я понимать, чью дочь беру в жены?..

— Разумно!.. Тогда на следующей неделе?

— В субботу.

— После полудня.

— Договорились!..

Я смотрела на Мориса во все глаза и не могла избавиться от ощущения, будто они с Лесанией разговаривают на каком-то другом, непонятном мне языке.

Что он несёт вообще?! Что они оба несут и о чем договариваются без меня?!!

Пыталась найти в кураторе зачатки истерики и разгорающегося гнева, но не находила. Да чего он такой спокойный-то, я не понимаю?!

Я думала, что после чаепития у мамы мне придется приводить в порядок психику Мориса, но, кажется, это ему придётся как-то упорядочивать меня.

— Ой, радость-то какая! — продолжала тем временем восторгаться мама. — Доченька, ну чего ж ты молчала-то? Стеснялась признаться, что ли? Вот скромная ты у меня!..

— Оч-ч-чень скромная и тактичная, — с видом знатока покивал Морис. — Вся в вас, я так полагаю.

А-а-а-а-а!!! Как открыть портал в Ад и провалиться туда прямо сейчас от стыда?!

— Это ж отметить надо! — засуетилась Лесания.

— Не надо, — твердо сказала я, вставая из-за стола и чувствуя легкое головокружение от волнения. — В другой раз. Нам с куратором уже надо идти.

— Как, уже? — расстроилась мама.

— Мы спешим, да. Срочные дела, и все такое…

Никуда мы не спешили, конечно, но находиться тут я больше не могла. Мне срочно нужно было поговорить с Морисом один на один.

— Ну что, господин инквизитор, идемте?

— Как?! — голос Мориса был подозрительно истеричный.

Я окинула его сочувствующим взглядом. На Морисе и у его ног сейчас умостились все шестнадцать котов. Один полулежал прямо на его голове, свешиваясь с широкой спинки кресла, второй изображал меховой воротник на плечах куратора, по двое котов уместились с обеих сторон на мягких подлокотниках кресла, еще двое улеглись на коленях и лизали руки. Остальные коты, недовольные, что им не досталось места, устроились у Мориса в ногах. Вид у инквизитора, конечно, был совершенно фееричный.

— Чувствуют родную кровинушку, — с нежностью произнесла мама и горячо так сказала мне:

— Какой восхитительный молодой человек!! Флора, если что, имей в виду, с ним я разрешаю тебе завести котенка, ой, простите, — ребенка! От такого можно. Даже если сам потом сбежит. Порода-то благородная, издалека видно.

Морис всё-таки плюнул на рамки приличия и заржал в голосину, согнувшись пополам от хохота. Потревоженные коты с недовольным фырканьем рассыпались в разные стороны.

А потом куратор внезапно с тихим хлопком превратился в мейн-куна.

Вы когда-нибудь видели кота, захлебывающегося хохотом и истерично бьющего лапкой по обивке кресла? Я вот теперь увидела. Зрелище то еще, скажу я вам.

Раздался звон и звук разбитого фарфора — это мама от потрясения выронила из рук чашку и блюдце. Так и застыла с руками в воздухе, открыв рот от удивления и с диким восторгом уставившись на белого мейн-куна с золотистым отливом.

— Простите, — сквозь смех выдавил из себя кот голосом Мориса. — Это я от переизбытка эмоций контроль над собой потерял… В детстве такое часто случалось… Уже забыл, что это такое — оборачиваться в кота от хохота… Освежающее чувство…

— Он метаморф высшего ранга, — пояснила я маме, которая все еще пыталась найти дар речи.

Пока наши коты вместе с мамой пребывали в состоянии абсолютного шока, я дернула уже вернувшего свой облик Мориса за руку, помогая ему встать и выбраться из кошачьего царства. Передвигался правда Морис с трудом, потому что никак не мог перестать хохотать.

— Потрясающе, — произнес он, вытирая слезы от смеха. — Знаете, миссис Габруа, вас надо познакомить с моей родней. Вы друг другу точно понравитесь.

— Надо, конечно, — серьёзно кивнула Лесания. — Организуете?

— Всенепременно, — пообещал Морис, с силой уводимый мной прочь из дома.

Мы оба уже не видели, как Лесания за нашими спинами вдохновенно прижала руки к груди и с придыханием прошептала:

— Семнадцатый…

Я наскоро попрощалась с мамой и чуть ли не бегом вытащила Мориса на улицу и дальше, за калитку. Там, правда, Морис и завис, прислонившись спиной к высокой живой изгороди, спрятав лицо в ладонях и подвывая от смеха. Какое-то время я его не трогала, пережидая тихую истерику.

— Это было нечто, — произнес, наконец, Морис, убрав руки от лица и пытаясь дышать ровно. — Начинаю питать слабость к духам хаоса. С вами не соскучишься, черт побери.

— Мне ужасно стыдно, — пробормотала я, переминаясь с ноги на ногу и неловко обхватывая себя за плечи. — Но я предупреждала, что мама у меня весьма экстравагантная. Впрочем, меня сейчас волнует не это… Морис, что вот это вот всё сейчас было?

— Это было самое странное знакомство будущей тещи с будущим зятем, которое только можно себе представить, — продолжал подвывать от смеха Морис.

Мне вот только было не до смеха.

— Скажи, ты знал про метки? Как давно ты узнал про истинность?

— Узнал перед тем, как мы инквизиторов на Водный Кордон отправили.

— И ты молчал? Ни слова мне об этом не сказал!

— А что бы это поменяло?

— Да всё! — выдохнула я, не зная, как высказать свои эмоции. — Ты так злился, когда эти метки обнаружил… А теперь такой спокойный. Почему ты спокойный? Я не понимаю…

— Так может, потому что я хочу, чтобы ты в самом деле была моей невестой?

— Ты… серьезно? — шепотом переспросила я.

У меня было уже такое глубокое состояние шока, что голос куда-то подевался.

— А ты думаешь, что я просто для красного словца на весь атриум Штаба про невесту орал?

— Ну…

Вообще-то, да, именно так я и думала.

Морис оторвался от живой изгороди и шагнул ко мне вплотную, привлекая к себе за талию. Ласково провел по щеке, заглядывая мне в глаза и путаясь пальцами в длинных светлых волосах.

— Послушай, Фло… Я не хочу тебя отпускать, — сказал он уверенно. — Конечно, нам следовало поговорить об этом раньше, но сегодня меня всё выбивает из колеи… Сначала Кейдж, потом твоя мама… Великолепная женщина, но меня немного контузило, уж извини, но, думаю, ты меня понимаешь, — усмехнулся Морис. — Поэтому весь разговор получился не такой, каким я его планировал… Ну да что уж теперь… Это, по большому счету, не так уж и важно. Важно другое. Ты в самом деле самая необыкновенная девушка, которую я когда-либо видел. И мне очень хочется быть с тобой рядом… чтобы ты была рядом.

— Опасные слова говоришь, Морис. От таких голову ведет, знаешь? И от таких легко попасться в клетку. Но скольким девушкам ты мог произносить подобные речи?..

— Неважно, кому, что, как и когда я говорил, — качнул головой Морис. — Важно, что я говорю и чувствую сейчас. А сейчас… Сейчас мне не хочется быть дураком, который упускает свою истинную, — с усмешкой добавил он. — Зато хочется быть тем, кто разделит с тобой все радости и горести на жизненном пути. И я постараюсь, чтобы горестей было как можно меньше.

— Как-то всё это слишком для меня, — шепнула, ощущая странную дрожь во всем теле от нежных прикосновений Мориса.

— Понимаю, — кивнул он с легкой улыбкой на устах. — Но это пребывание с тобой в проклятой ловушке сновидений открыло мне глаза на многое… В том числе на мои истинные чувства. Далекие от простого вожделения, Фло, очень далёкие. Подумай, смог бы я вытянуть тебя из этого сна, если бы не испытывал к тебе ничего, кроме влечения? То-то же. Да, мы с тобой не так уж давно познакомились вообще, но за это время между нами произошло столько всего, что мне кажется, будто наше знакомство было год назад… Уверен, у тебя эмоции схожие, не так ли? Ну вот. Иногда, чтобы понять, что хочешь быть с человеком, не нужно ходить месяцами вокруг да около. Я так хочу называть тебя своей невестой, Фло. Позволь мне ухаживать за тобой как за невестой. Обещаю, что сделаю все, чтобы ты не хотела от меня сбежать, — с усмешкой добавил Морис.

— Да я и так… Не то чтобы хочу…

— Тем более.

Он привлек меня к себе за затылок, уверенно сокращая дистанцию между нами, заставляя мое сердце биться чаще.

— А это нормально, что у меня голова сейчас от твоих слов и близости с тобой кружится?

Морис усмехнулся.

— Хочу, чтобы у тебя всегда от меня кружилась голова, — шепнул он в губы.

Глаза невольно закрылись в предвкушении сладких ласк, и я позволила увлечь себя в поцелуй. Такой упоительно чувственный и нежный, что у меня не только голова кружилась, но и ноги подгибались.

Невероятное чувство нежности и нужности затопило меня с головой. Обнимала Мориса, всю себя отдавая в поцелуе и словно бы отвечая им согласием — сразу на всё, оптом.

Боги, я хочу, чтобы этот мужчина был только мой. Хочу утопать в его объятьях, купаться в ласках, дарить ему удовольствие и вместе с ним решать насущные проблемы. Это именно мой мужчина, и я никому его не отдам, слышишь, Вселенная?

примечание автора: помните ранее рисунок от читательницы, изобразивший Фло с Морисом-котом на руках? В общем, он мне так понравился, что я попросила ее нарисовать ошалелого Мориса в окружении котов в гостях у Фло, очень уж мне захотелось увидеть визуализацию этого эпизода)) и я в таком восторге, что не могу не поделиться, конечно)))) характеры котов — это просто пять баллов))) ниже прикладываю к главе рисунок и отдельно покрупнее некоторых котов, их стоит разглядеть поближе:))) если у вас не отображаются рисунки, попробуйте обновить страницу. Также вы можете посмотреть этот рисунок в моем блоге в полном размере, здесь для корректного отображения в главе я не могу сделать его очень большим.

Олеся Чадова, спасибо еще раз за эту прелесть!))))) ❤️❤️❤️

и фрагменты покрупнее:

Глава 43. О скорби и безумии

Морис прервал поцелуй, только когда связной браслет на его руке начал громко и безостановочно пиликать, мигая красным огоньком.

— Срочное сообщение из Штаба, — цокнул языком Морис, нажимая какие-то кнопки на браслете.

— Что-то не так? — спросила встревожено, глядя на озадаченное лицо куратора.

— Кое-кто из наших с Водного Кордона вернулся.

— Зачем? Мы же не просто так их увели и спрятали от Одиноких Теней.

Морис посмотрел на меня хмуро и коротко ответил:

— Роджер погиб.

Теневики умирают иначе, рассеиваются в воздухе, поэтому когда умер мой папа, хоронить от него было нечего. Так что на похоронах мне бывать еще не приходилось. И надеюсь, что еще нескоро придётся. Так себе мероприятие, если честно.

Я стояла на кладбище рядом с Морисом, Эриком и многими другими коллегами, наблюдая за тем, как деревянный гроб с телом Роджера опускают в землю. Несколькими минутами ранее мне пришлось его осмотреть. Не хотела этого делать, но выбора не было: нужно было понять, от чего погиб парень, Одинокая Тень задействована была, или что?

Но нет, Тени тут были не при чем. Да и неоткуда им было взяться на Водном Кордоне. Роджер был как будто выжжен изнутри. Потухшая магическая Искра, ледяная точка солнечного сплетения, и от нее изнутри по всему телу исходили такие тонкие черные жгутики — отметины очень черной магии. Спасать тут было нечего, любой некромант бессилен. От Роджера осталась одна оболочка.

— Из него мог бы получится отличный инквизитор, — горестно вздохнул Эрик.

Сегодня он сменил свои обычные белоснежные одеяния на черные, а руки его были сцеплены в замок за спиной.

— Как это произошло? — тихо спросил Морис.

— После того как он усыпил вас, Флорианетта, — начал Эрик, а Морис при этих словах дернулся взять меня за руку, — он попробовал скрыться на краю Кордона, там мы его и перехватили. Нет, Морис, он действовал не по своей воле. Парень был здорово не в себе и отбивался такими мощными заклинаниями, о которых он, боюсь, даже не слышал. Он был одержим и, вероятно, действовал согласно чужим приказам.

— Неужели Эффу? — нахмурился Морис.

— Во всяком случае, очень на то похоже.

— Фиолетовые глаза! — внезапно воскликнула я. — Вспомнила, я же видела в отражении чайника фиолетовые глаза, перед тем как заснуть на Кордоне! Не успела разглядеть лицо и ничего толком не поняла тогда, а потом из памяти это как удалили, но…

— Да, — задумчиво кивнул Эрик. — Глаза у Роджера в самом деле слегка отливали фиолетовым оттенком, когда его только отловили. Это похоже на признаки Эффу. И это было бы логично… Ваша Тень могла бы здорово помочь Эффу вырваться в реальный мир. Что ж… Кажется, все хуже, чем мы думали. Возможно, Эффу набрался уже достаточно сил для того, чтобы пытаться вламываться в чье-то сознание самостоятельно.

— Что нам теперь делать? — спросил Морис

— Пока не знаю, — вздохнул Эрик, потирая гудящие виски. — Не могу увидеть варианты развития событий… Слишком темная материя, этот дух хаоса… мешает разглядеть хоть что-нибудь. В общем… Мы с Ильфорте пытались вытащить Роджера, но без толку. Ничего не получилось, мы не смогли его спасти.

— Я тоже не смогла, — прошептала тихо.

Эрик кивнул. Он нагнулся за горстью земли и кинул ее на крышу гроба. Морис вторил, а вслед за ними к могиле потянулись и другие инквизиторы. Все хмурые, расстроенные. Особенно расстроенным выглядел Дейв, который успел сдружиться с Роджером. Он вместе с Ханной стоял с растерянным видом, теребя в руках шарфик Роджера. Погода портилась, начал покрапывать дождик, но никто не обращал на это внимания.

— Надоело уже хоронить молодых бойцов, — негромко произнес Эрик. — Надо с этим кончать, — он повернулся ко мне. — Мисс Габруа, я так понял, вы уже разобрались, как закрыть некий теневой портал в Генеральный Штаб?

— Да. И думаю, что я также разобралась, кто именно может этим порталом быть, — кивнула я, быстро перебирая анкеты тяжелобольных в лекарском крыле, папку с которыми держала в руках, и выуживая нужный листок.

— Я учла все советы мамы касательно предположений, кто и почему может являться порталом, проанализировала все указанные в анкетах магические показатели и считаю, что всё дело вот в этом человеке.

С этими словами я протянула Эрику анкету одного мужчины, уже несколько лет пребывающем в лечебнице инквизиции, и пояснила:

— Я долго думала и анализировала, вот только сейчас всё сопоставила. Вроде всё сходится, так что надо бы проверить тщательно этого человека и, ну, не знаю… Может, его еще можно как-то вытащить. А может, и нет… В любом случае, его надо убрать из Штаба. Конечно, есть вероятность ошибки, мне надо самолично на него сейчас глянуть, чтобы убедиться в правильности выводов, но… С вами всё в порядке, господин инквизитор?

Лицо Эрика будто бы побледнело. А глаза сузились — от злости. Он держал в руках анкету, вперившись в имя тяжелобольного, и разве что не скрипел зубами от ярости.

— А я говорил, что надо было грохнуть его сразу же, — произнёс Морис, перегнувшись через плечо отца и тоже заглядывая в анкету. — Просто так, для профилактики.

— Да откуда нам знать? — процедил сквозь зубы Эрик. — Он же у нас всегда был под строгим контролем! С тех пор, как он из тюрьмы вышел, за ним вообще жёсткий контроль был установлен.

— Ну да, я сам проверял его несколько раз досконально, ничего подозрительного не видел. Он же сейчас овощ овощем.

— Так и я проверял. И не только я. Как мы тогда могли упустить?

— Ну, очевидно, мы не видим каких-то признаков теневой магии, в которой ничего не смыслим… Поэтому не могли даже предположить возможную взаимосвязь.

— Я не понимаю, — растерянно бормотал Эрик. — Он же в коме лежит уже который год!

— Так а почему лежит-то, лекари так и не разобрались толком, — заметил Морис, цокнув языком.

— Он работал в какой-то областной лаборатории помощником, произошёл взрыв, на него чего только не вылилось, и черт знает, как на его разум это повлияло.

— Ну это официальная версия. А если мы имеем дело с Эффу, и всё на самом деле не так, как нам кажется? И в коме он не потому что серьёзно ранен, а потому что его насильно удерживают в таком состоянии? И нагло пользуются воспаленным сознанием?

Эрик раздражённо рыкнул и двинулся в сторону Генерального Штаба.

— Идем в лечебницу прямо сейчас. Надо положить этому конец.

Я поспешила следом, непонимающе переводя взгляд со злого, очень злого Эрика на раздраженного Мориса.

— Я так понимаю, вы знаете этого человека? — уточнила неуверенно.

— Угу, — мрачно кивнул Морис. — С ним, хм… были когда-то проблемы у моих родителей. Так что да, мы его знаем.

— К сожалению, — процедил Эрик, комкая в руках анкету некоего господина по имени Флейтон Амбросский.

Глава 44. Теневой портал

В лечебницу мы с Морисом вошли вслед за Эриком, который рассерженной фурией летел впереди.

— Если вы знаете этого человека, значит, примерно понимаете, почему могут страдать именно инквизиторы? — спросила я негромко у Мориса, пока мы быстро шли по коридорам.

— Этот человек ненавидит инквизицию всей душой, — криво улыбнулся Морис. — Однажды он натворил массу опасных глупостей, и отец упек его за решетку, точнее, тогда Верховный Совет Инквизиции приговорил его к нескольким годам лишения свободы. Жизнь ему это поломало, конечно. Такой ходячий комок ненависти и неудачник в одном флаконе. Но всегда проще винить в своих бедах кого-то, и Амбросский винил в своей неудавшейся жизни инквизиторов. Семья от него отвернулась, друзей растерял, на желаемую работу никто не брал. Но винил безобидно, с ним не было никаких проблем после выхода из тюрьмы… Он даже пытался вести какой-то нормальный образ жизни, устроился на работу… На так себе работу, но уж куда взяли. Но его ненависть к инквизиции вполне можно назвать маниакальной и сумасшедшей. Кажется, именно то, о чем ты говорила, да?

Я кивнула.

— Да, таким разумом при должном умении легко манипулировать.

Тем временем мы свернули к восточному лечебному крылу.

— Мистер Кларксон! — молодая целительница удивленно уставилась на инквизитора. — Чем могу помочь?

— Отойти в сторону и не мешать, — сухо произнес Эрик.

Голос у него был такой холодный и злой, что я бы на месте целительницы спорить не стала и молча отошла в сторонку. Собственно, так она и сделала.

Эрик точно знал, куда идти, и через минуту толкнул дверь в индивидуальную палату. Маленькое помещение с одной лишь больничной койкой, прикроватной тумбочкой да стулом. На койке лежал рыжеволосый мужчина средних лет, чье некогда красивое лицо исхудало так, что теперь больше напоминало череп, обтянутый кожей. Мужчина явно был без сознания, и к нему было подключено множество каких-то датчиков, мигающих разноцветными лампочками.

— Ну и что? — раздраженно спросил Эрик, вперившись взглядом в мужчину. — Что с ним не так? Он в коме, и я ничего особенного не чувствую и не вижу. Как и раньше. А ты, Морис?

Тот пожал плечами.

— Просто рваная аура и очень слабо горящая магическая Искра, но в его плачевном состоянии ничего удивительного в этом нет. А ты, Флора, что можешь сказать? Флора?..

Морис обернулся и с удивлением уставился на испуганную меня, вытаращившую глаза и вцепившуюся в дверной косяк до побелевших костяшек пальцев. Переступать порог палаты я пока не рискнула.

— Мисс Габруа?.. — нахмурился Эрик. — Что не так?

Всё.

Я зажала рот рукой, пытаясь подавить позыв тошноты.

Спокойно, Фло, ты устроилась в инквизицию, а здесь тебе наверняка еще и не на такие прекрасные картинки придётся полюбоваться. Держи себя в руках и не позорься опустошением желудка.

Медленно вдохнула и выдохнула, дрожащей рукой сняла с себя очки и молча протянула их Морису. Тот хмуро нацепил на себя аксессуар и тупо уставился на лежащего в коме Флейтона Амбросского.

— Твою мать, — только и смог вымолвить Морис, сделав широкий шаг назад.

— Что там? — спросил Эрик и стащил с куратора мои очки, нацепив их на себя.

Эрик тоже завис и тупо уставился на пациента. Выругался только более нецензурно. И тоже шагнул к выходу из палаты.

Было от чего прийти в ужас, потому что вид у несчастного господина Амбросского был впечатляющий. Обычным человеческим взором ничего особенно действительно не было видно, а вот теневым — еще как.

Все тело Амбросского было испещрено жуткими черными отметинами, будто кто-то разрисовал его черной краской, да только "кисточкой" был какой-нибудь кривой нож с зазубринами. Но самое жуткое было то, что в точке солнечного сплетения мужчины натурально зияла черная дыра, большая такая. А из нее прямо сейчас активно пыталась вылезти Одинокая Тень: она уже просунула в реальность два щупальца и пыталась зацепиться за кровать, чтобы пропихнуться дальше. С щупалец капала фиолетовая слизь, неопрятно стекая на постельное белье и на пол, и вид у всей этой картинки с тварью, лезущей прямо из человека, был совершенно жуткий и тошнотворный.

— Жесть какая, — пробормотал Морис, обернувшись ко мне. — Это что, теневая магия с ним такое сотворила?

— Черная магия хаоса, — кивнула я, все еще борясь с позывами тошноты.

Это Эрик и Морис, наверное, закаленные и много на что успели насмотреться за всю свою рабочую деятельность, а вот мне на такое тошнотворное зрелище глядеть еще не приходилось. Мерзко, отвратно, дико, страшно, а еще надо подойти к этой гадости ближе и закрыть эту дыру в реальности.

— Это и есть теневой портал, что ли?

— Ну да. Этого человека сейчас фактически выжигают изнутри, используя его как сосуд.

— Почему эту магию никак не почувствовать? — спросил Морис. — Ну, в смысле, я вот ничего особенно темного сейчас не ощущаю.

— На самом деле, ощущения есть, — негромко произнес Эрик, прикрыв глаза, с крайне сосредоточенным выражением лица. — Только они очень тонкие и не похожи на проявление обычной темной магии, на которые мы с тобой привыкли ориентироваться. Закрой глаза и попробуй настроиться. Чувствуешь? Внешние раздражители мешают, но если от этого отключиться…

Морис закрыл глаза и, пока я неуверенно шагала к койке Флейтона, в палате была тишина, нарушаемая только глухим цоканьем моих каблуков.

— Да, ты прав, — наконец произнес Морис, так и продолжая стоять с закрытыми глазами. — Почувствовать можно. Только чтобы это почувствовать, об этом надо знать. Без тренировок тяжело определять эти колебания.

— Ну, потому мы раньше и не могли их идентифицировать, так как полагались на другие, более привычные нам ощущения, которые тут дают сбой. Кто ж знал, что теневая магия так важна, никогда с ней не работали толком… Мисс, Габруа, вы можете закрыть этот портал?

— Попробую, — вздохнула я тяжко. — Только вы отойдите лучше подальше. Тварь хоть и не вылезла, и я попробую ее затолкать обратно, но мало ли…

Следующая четверть часа обернулась для меня настоящей проверкой на прочность, потому что колдовала я на пределе своих возможностей. Ритуал закрытия теневого портала был сложный и кропотливый, нужно было долго читать длинные заклинания в определенном темпе. Один раз я всё-таки перепутала слова и сбилась — пришлось начинать сначала. Воздух вокруг искрил фиолетовыми и золотыми всполохами, а мои руки дрожали от напряжения и того мощного магического потока, который мне приходилось вливать продолжительное время.

В конце концов у меня все получилось. Ползущую наружу Одинокую Тень затолкала обратно на изнанку мира, теневой портал закрыла, а господина Амбросского как могла подлечила, вытянув из него всю тёмную магию. Она ощущалась липкой и противной на руках, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы избавиться от этого неприятного остаточного ощущения на ладонях.

Увы, я не была уверена, что все мои манипуляции помогут выжить господину Амбросскому. Из него по капле выжимали все магические соки на протяжении нескольких месяцев, и его магическая Искра была на грани затухания. Однако магию хаоса я из него извлечь смогла, это я могла сказать точно. И портал теперь навсегда был закрыт.

Очень устала… Руки немного подрагивали от

напряжения, когда я вытирала пот со лба тыльной стороной ладони.

— Смотри-ка, он приходит в себя, — услышала я негромкий голос Мориса за своей спиной.

Флейтон в самом деле очнулся. Медленно открыл глаза, невидящим взором уставившись в одну точку перед собой и не сразу заметив меня. А заметив, с трудом повернул голову и попробовал что-то сказать, но из горла вырвались одни лишь хрипы.

Я помогла ему приподнять голову и приподнесла к его губам стакан воды, который Флейтон тут же жадно опустошил.

— Как вы себя сейчас чувствуете, господин Амбросский? Вы пролежали в коме долгое время, и…

— Знаю, — прохрипел он. — Всё знаю. И про портал знаю. И про тварей. И про жертв.

О как, а это интересно. Я не была уверена в том, что жертвы тёмной магии хаоса способны понимать и запоминать все, что с ними происходит. Наверное, это жутко — осознавать происходящее и не иметь возможности сделать с этим хоть что-нибудь.

— Много инквизиторов погибло? — еле ворочая языком, спросил Флейтон.

— Вас не должно сейчас это волновать, господин Амбросский.

— Значит, много, — он снова прикрыл глаза, помолчал какое-то время, потом продолжил слабым голосом:

— Ненавижу инквизиторов. Всех. Но такой смерти… никому не пожелаешь. Я не хотел… так. Моя ненависть… обернулась против меня же самого. Съела меня… изнутри. В прямом смысле того слова…

Мне нечего было сказать ему в ответ на это. Его ненависть действительно обернулась против него самого, но продолжать развивать эту тему с едва живым человеком, который даже в таком состоянии осознавал весь масштаб бедствия, было неразумно.

— Он стал сильнее… Намного сильнее, — прохрипел Флейтон.

— Кто? — тут же спросил Морис, шагнув ближе к койке и встав за моей спиной. — Эффу?

Но Флейтон будто бы никого вокруг больше не видел и не слышал и продолжал разговаривать только со мной.

— Такая мощь… Такая невероятная мощь, эта черная гадина. Безжалостная тварь, идущая напролом… Он паразитирует, пока заперт, но так отчаянно рвётся наружу… Ему больше не нужны такие сложные пути… Он наелся достаточно, чтобы двигаться дальше самостоятельно…

— Вы говорите про Эффу? — спросила я, нахмурившись.

Флейтон мой вопрос проигнорировал. Он явно был не в себе. Впрочем, я не представляла даже, насколько у него сейчас было искажённое восприятие реальности.

— Тело… Хочет восстановить свое тело… Нужно много силы, много жертв… А пока выжидает и скачет… Ловит в свои сети… Въедается в мозг… Самому не вытащить… Путает сознание, завладевает полностью… Использует как сосуд… Как тупой безмозглый сосуд… Так нелепо… Такая нелепость…

Он закашлялся и снова судорожно вздохнул, глянув на меня более осмысленно.

— Спасибо тебе, девочка… что освободила.

Потом он всё-таки заметил стоящего около двери Эрика, и лицо Флейтона исказила гримаса отвращения. Я ожидала, что он скажет сейчас какую-нибудь гадость, но вместо этого Флейтон лишь еле слышно пробормотал:

— Простите меня… Я не хотел…

Он издал еще один судорожный вздох и затих. Голова безвольно упала на бок, взгляд стал пустой и безжизненный. Его магическая Искра погасла на глазах, и я уже ничего не могла с ней сделать. Его словно бы выжгли изнутри. Это даже не погасшая магическая Искра, а… Не знаю… Жуть какая-то.

Аура господина Амбросского была настолько сильно искореженной, что поправлять тут уже было нечего. Когда из тебя месяцами неспешно вытягивают все магические и жизненные силы, словно бы попивая сок из трубочки… Ну, что тут уже восстанавливать… Хотя я все равно попробовала поколдовать, но быстро поняла, что мои навыки некромантии и целительства тут бесполезны.

— Я больше ничего не могу сделать, — произнесла негромко, сцепив руки в замок на коленях.

Молча продолжала сидеть на краешке больничной койки, глядя на безжизненное лицо Флейтона. Я ничего о нем не знала, но сейчас мне было его по-человечески жаль.

Страшная смерть — быть безвольным магическим сосудом долгое время, испытывая бесконечную агонию без малейшей возможности прервать ее. Ведь когда тобой по своему усмотрению пользуется высший дух хаоса, это не только страшно, но и больно: мало приятного, когда из тебя насильно тянут все соки и насильно превращают в теневой портал. Бесконечная пытка, как моя ловушка-сновидение, только еще хуже.

Какое-то время мы молчали, каждый думая о своем. На мое плечо легла рука Мориса, тоже молчаливого и задумчивого. А Эрик подошел к койке с другой стороны и провел ладонью по лицу Флейтона, закрывая ему глаза.

— Покойся с миром, — негромко произнес он. — Быть может, в новой жизни тебе повезет больше.

Глава 45. Парад планет

Следующие несколько дней прошли в относительно спокойном рабочем режиме. Господина Амбросского похоронили, никакие Одинокие Тени в Штабе не наблюдались. Я осмотрела всех пациентов в лечебнице Генерального Штаба, но больше никаких теневых порталов не обнаружила.

Зато обнаружилась девушка, которая явно имела отношение к превращению господина Амбросского в теневой портал. Та самая Лея из лаборантской инквизиции, с которой я общалась в тот треклятый день, когда тискала Мориса в облике мейн-куна в столовой.

Я-то все думала, как именно Эффу засел в теле Флейтона так крепко? Одно дело — просто проникнуть в сознание, но проложить путь Одиноким Теням намного сложнее, чем просто управлять чьим-то разумом.

Выяснилось, что этим как раз занималась Лея. Несчастная девушка попала под влияние Эффу, когда планово проверяла пациентов и ставила новый экспериментальный укол. В ее разум Эффу полностью не проникал, но ментального внушения в непосредственной близости оказалось достаточно, чтобы попутать мысли и воспоминания, подчинить волю.

Обнаружила я это случайно, почуяв от проходящей мимо Леи странный и очень тонкий запах, присущий теневой изнанке. Рассказал об этом Морису, и он вместе с Эриком аккуратно "вскрыл" память девушки, вернув ей воспоминания и получив подтверждение моим предположениям относительно внешнего воздействия.

Даже не знаю, как я так почуяла именно сейчас… Видимо, в моей повышенной чувствительности сыграла роль раскачка магической Искры. Я вообще стала намного острее чувствовать потоки магии и замечать то, на что раньше не обращала внимания. Эх, этих умений мне очень не хватало раньше…

Лея была в ужасе, когда вспомнила все, что делала, чтобы помочь Флейтону стать теневым порталом. Вспомнила даже, как на ее глазах выползла самая первая Одинокая Тень.

Девушка рыдала, захлёбывалась слезами, клялась в своей невиновности, и нам понадобилось довольно много времени, чтобы ее успокоить.

— Успокойтесь, мисс, никто не собирается выгонять вас из инквизиции и тащить на расправу Верховному Совету, — мягко прервал Эрик разгорающуюся истерику. — Вы жертва, а какой с жертвы спрос? Меня только одно интересует, почему Эффу выбрал именно вас в качестве своей, хм, помощницы? Мисс Габруа, есть предположения? — повернулся он ко мне.

— Он мог просто поймать Лею в очень плохом настроении, — пожала я плечами. — Если Эффу плотно сидел в сознании Флейтона, потихоньку подпитываясь от него магией и выжидая нужного момента, то ему достаточно было дождаться, пока рядом появится кто-то в очень дурном расположении духа. По-настоящему плохом.

— Меня в тот день парень бросил, — очень тихо произнесла Лея, глядя на меня круглыми испуганными глазами.

— Что и требовалось доказать, — вздохнула я. — Разбитое сердце — это чудесный раскол сознания, которым мог воспользоваться Эффу. Возможно, раньше ему требовались только специфичные "сосуды", но с каждой новой жертвой ему все легче завладевать обычными людьми, что показывает печальный опыт с Роджером.

В общем, Лее пришлось из лаборантов лечебницы временно перекочевать в статус пациента, находящегося под строгим контролем. На всякий случай было принято решение понаблюдать за ней, мало ли еще что учудит не по своей воле?

А Морис с Эриком под моим контролем перепроверили всех служащих лечебницы, кто хоть один раз заходил в палату господина Амбросского. Таковых было не очень много, и, к счастью, больше ничего подозрительного не обнаружилось. Однако "допрос с пристрастием" инквизиторам устроили жёсткий, не позавидуешь. Бедные лекари после копаний в своих головах потом шарахались и от Мориса, и от Эрика, и от меня заодно.

Тем временем, наша группа ноль-ноль-девять вернулась с Водного Кордона вслед за Эриком, и мы продолжили тренировки и обучение. Программа у нас была насыщенная, так что весь день мы были заняты.

По утрам у нас была одна-две лекции от руководителей разных отделов инквизиции. Искусство телепортации, маскировки и многие другие темы, которые так или иначе могли пригодиться нам в работе. А потом — практика. Практика-практика-практика, Морис посвящал нам очень много времени. Обучал огромному количеству защитных и боевых заклинаний, гонял на изнурительных тренировках, продолжал обучать правильной технике дыхания, раскачивая наши магические Искры.

Я, кстати, заметила, что даже за эти несколько дней регулярных занятий мой магический резерв существенно увеличился. М-м-м, с чем бы так сравнить для наглядности… Скажем, если раньше мне хватало сил прогнать за раз максимум три Одинокие Тени, то сейчас я чувствовала, что могла бы с легкостью справиться с пятью, и это явно был не предел моих возможностей.

Стажеры, конечно, не могли пытаться выведать подробности того, как мы с Морисом смогли покинуть Водный Кордон в пик магических бурь.

— Не понимаю, как он это сделал, — говорила Ханна на обеденном перерыве, сидя рядом со мной и с аппетитом поедая большой кусок мяса. — Мы после вашего с куратором ухода много раз пытались открыть межмировой портал, да и не только мы пытались. Ни у кого не получилось! Как Морис это сделал?

— Понятия не имею, — честно отвечала я. — Боюсь, это не ко мне вопрос. Мне такая магия не под силу.

— А зачем он вообще потащил тебя с Кордона? Из-за здоровья, да? Какие-то проблемы, связанные с твоим происхождением? Никто не понял, почему ты тогда упала без сознания и стала полупрозрачной. Руководство пояснять не стало.

— Ну, можно и так сказать, проблемы со здоровьем, да, — уклончиво отвечала я. — Мне, хм… вредно долго находиться на Водном Кордоне, как выяснилось. Куратор об этом не знал, а как только узнал, то сделал все возможное, чтобы отвести меня обратно в безопасный для меня Форланд.

— Вы теперь вместе, да? — понимающе улыбалась Ханна, глядя на меня с лукавым прищуром. — Встречаетесь с куратором, верно?

Ну… Что я могла ей на это ответить?

— Да ладно, можешь не отвечать, — махнула рукой Ханна. — Это и так очевидно, все только об этом и говорят. Я не осуждаю, если что, просто сую свой любопытный нос куда не следует, ну невозможно же удержаться, интересно ведь.

Сказала и сама рассмеялась, а я вторила ее смеху. Хорошая эта девушка Ханна, вызывала у меня только приятные эмоции. Думаю, у нас с ней есть все шансы стать отличными подругами.

Пару раз вопросы про уход с Водного Кордона задавали Морису в лоб во время занятий или в промежутках между ними. Тот отвечал расплывчато, без конкретики, явно не желая распространяться на этот счёт.

— Но как вы смогли совладать с потоками магии сопротивляющейся реальности? — настойчиво спрашивал кареглазый паренек. — Это же просто физически невозможно и входит в конфликт с фундаментальными законами Вселенной! Никак не могу этого понять.

Морис смерил его тяжёлым взглядом.

— Надеюсь, вам, Торэн, никогда не придется понять на своей шкуре, что именно заставило меня подчинить себе магические потоки в тот момент.

Голос у него был тихий, вкрадчивый и спокойный, но от него веяло таким холодом и горечью, что даже мне стало немного не по себе. А уж про паренька молчу — он и вовсе постарался слиться с обстановкой и до конца дня, как говорится, "не отсвечивал".

Во второй половине дня меня теперь ежедневно ожидали индивидуальные занятия. Морис сдержал свое обещание и действительно прорабатывал со мной весь упущенный мной по разным причинам материал.

— Есть одна проблемка, — говорила я, когда Морис в очередной раз приобнимал меня со спины, помогая принять правильную стойку для отработки щита.

— Какая?

— Ты меня слишком приятно обнимаешь, и мне тяжело сосредоточиться. Есть большое желание как можно хуже учиться новым заклинаниям, чтобы подольше оставаться в твоих объятьях. Стимула не хватает, господин инквизитор. Есть идеи, как исправить ситуацию?

— Ну-у-у, — хитро сощурившись, протянул Морис и горячо прошептал мне на ушко:

— Если ты будешь прилежной ученицей, я обещаю сладко наградить тебя ночью. Оч-ч-чень сладко. Тебе понравится.

После такого заявления я была очень прилежной ученицей, о да.

Почти каждый вечер Морис старался по возможности проводить со мной, если у него не было срочных рабочих дел. Мы гуляли по паркам, лакомились десертами в разных ресторанах, встречали закаты в очень красивых местах.

В один такой вечер Морис пригласил меня на ужин в изумительный ресторан с панорамным видом. Изумительный во всех смыслах: и повар тут готовил божественные закуски и десерты, а еще из окон открывался потрясающий вид на весь Форланд. Ресторан находился на последнем этаже высотного здания на левом берегу реки Быстротечной, и сейчас мы как раз после ужина вышли на террасу, любуясь мягким оранжевым закатом.

— Так красиво, — вздыхала я, глядя на огоньки вечернего города внизу и на виднеющиеся вдали горы.

— Ты еще красивее, — шептал мне на ухо Морис, целуя в шею.

Он обнимал меня сзади, притягивая к себе за талию. Мы стояли у прозрачных ограждений из толстого стекла, не террасе, кроме нас, сейчас была только еще одна парочка. Вечер сегодня выдался прохладный, поэтому желающих подышать свежим воздухом было маловато. А нам с Морисом было тепло и без всяких согревающих чар. Мы, скорее, грели друг друга, получая от этого колоссальное удовольствие. Морис укутал меня в свою мантию, укрыв, как в коконе. Так тепло. Уютно. Нежно… Меня переполняло душевной теплотой и нежностью. Ощущением своего человека. Счастьем от близости с ним. С таким никакие проблемы и никакой холод не страшны.

Зато небо было ясное, и на нем уже появились первые звезды. Глядя на них, я, правда, испытывала скорее тревогу, нежели спокойствие.

— Сегодня начинается парад планет, — негромко произнесла я, глядя на яркую мерцающую звёздочку где-то далеко-далеко.

— Переживаешь?

— Немного. Все время жду какой-то подставы и не представляю, откуда может прийти удар.

— Так может, он и не придет? — улыбнулся Морис. — Мы со своей стороны вроде сделали все, что могли. Возможно, буря и в этот раз обойдёт нас стороной.

— Возможно, — вздохнула я, обняв себя за плечи. — Но все равно тревожно… Все равно… Выдохну, только когда парад планет закончится.

— Парад планет продлится от нескольких недель до полугода. Ты собираешься нервничать все это время? Тогда от твоей нервной системы ничего не останется, и мне незачем будет выносить тебе мозг, — усмехнулся Морис.

— Да ну тебя, — я шутливо шлёпнула его по плечу. — Ты же сам знаешь, что важен именно пик парада планет. Максимальная концентрация энергии. Потом она пойдет на спад, и можно будет выдохнуть. Забыть на какое-то время о темных силах. А пока…

— А пока можно послать всё это лесом, наслаждаться моментом и мурчать в твоих объятьях.

— Ты какой-то подозрительно позитивный, — усмехнулась я.

— Я просто не могу думать о плохом, когда рядом ты, — мурлыкнул Морис, целуя меня за ушком. — А ты делаешь всё, чтобы я думал только о тебе.

— Да ладно тебе! Ничего я такого особенного не делаю…

— То есть все твои вчерашние хулиганства — это "ничего особенного"?! — картинно возмутился Морис.

— Н-н-ну-у-у… — смущенно протянула я, пряча глаза.

— То-то же. А утром сегодня меня кто будил так сладко, что я весь день витаю в розовых облаках?

— Так уж и в розовых, — прыснула я от смеха.

— В розовых. Сладких. Сахарных. Вот до чего ты меня довела. Впрочем, ты только не подумай, что я жалуюсь!.. Продолжай в том же духе, меня всё устраивает, милейшая.

​​​​​Я рассмеялась, чувствуя, как с меня немного спало внутреннее напряжение. Впрочем, к щекам все равно прилила кровь от жарких воспоминаний.

— Забывать о тьме в любом случае никогда нельзя, — помолчав немного, заговорил Морис. — Зло не дремлет, никогда не дремлет. Оно всегда было, есть и будет, недаром же штат инквизиции настолько большой и продолжает расти. В наших силах держать на контроле если не все, то хотя бы очень многое. Этот мир переживал все беды во время предыдущих парадов планет, переживёт и в этот раз.

Я только тяжело вздохнула, наблюдая за движением транспорта по центральному проспекту. Так высоко… головокружительно высоко. Всегда боялась высоты, но сейчас ловила себя на мысли, что у меня больше не захватывает дух при взгляде вниз. Раньше я бы ни за что к такому прозрачному ограждению на верху высотного здания не подошла, а сейчас спокойно опиралась на него, и даже ноги не дрожали.

— Ты знаешь… Я тут поняла, что перестала бояться высоты. После того, как мы… Ну… В общем, после той ловушки-сновидения. Мы там так часто падали с большой высоты, и это было так жутко и страшно, и несколько раз заканчивалось моей смертью… — меня передёрнуло. — Пусть ненастоящей, но ощущения у меня были самые что ни на есть настоящие. Но когда страха становится слишком много, то в какой-то момент перестаешь его воспринимать за страх. Точнее, ты начинаешь к нему адаптироваться, привыкаешь… Перестаешь так остро реагировать.

— Да, — кивнул Морис. — Это действительно так. Человек ко всему способен привыкнуть. Собственно, на этом основываются многие мои индивидуальные занятия с инквизиторами с проработкой личных страхов. Не в такой жёсткой форме, конечно, как тебе пришлось пережить… А мягко и медленно. Постепенно повышая градус шока и в конце концов доводя его до того состояния, когда он перестает быть шоком… становится обыденностью. И больше не вызывает дикого, животного страха. Я хотел заняться с тобой этим позже, но, видимо, уже не нужно, да? — горько усмехнулся Морис.

— Да уж, — криво улыбнулась я. — Вот вроде стою сейчас так близко к краю высотного здания, смотрю вниз… А меня ничего не трогает. Сердце больше не бьется в панике от такой головокружительной высоты. Просто… ничего.

— Надеюсь, больше ничто не заставит твое сердце биться в панике, — серьезно сказал Морис. — Пусть оно лучше бьется в волнении от трепета моих объятий.

Он крепче обнял меня и снова поцеловал в шею, а я почувствовала, что расплываюсь в широкой улыбке бесконечно счастливого человека. Не знаю, сколько нам с Морисом суждено быть вместе, так боюсь загадывать наперед, но пусть это будет как можно дольше, слышишь, дорогая Вселенная? Рядом с этим мужчиной хочется всегда трепетать в волнении, дарить тепло, получать еще больше в ответ и быть за это бесконечно благодарной.

Глава 46. Местное божество

Инквизиторов, рожденных за день до новолуния, решили пока оставить на Водном Кордоне на некоторое время, так как не было абсолютной уверенности в том, что Одинокие Тени в Штабе больше не появятся. Было решено дождаться пика парада планет, после чего вернуть инквизиторов в Форланд. А пока что на них перекинули большую часть задач, касающихся переговоров как раз на стороне Водного Кордона, так что ребятам там было чем заняться.

Вот только мистер Брандт вернулся в Генеральный Штаб раньше срока. Я застала его в тренажерном зале, отрабатывающим удары длинным мечом.

— Вы уверены в своем решении не задерживаться на Водном Кордоне? — спрашивала его обеспокоенно.

Я правда переживала, стоит ли ему тут находиться. А вдруг, мы что-то упустили, и в Штабе есть ещё какой-нибудь теневой портал?

— Уверен, — кивнул Ильфорте, одним изящным движением рассекая мечом движущуюся мишень перед собой. — Пока не буду отлучаться из Генерального Штаба. На всякий случай буду находиться поближе к тебе. Если я вдруг замертво прилягу отдохнуть, ты меня разбудишь, правда же?

Он говорил бодрым веселым голосом, а я только покачала головой. Мне пока на тему смертей и пробуждений шутить не очень хотелось.

— Слушай, я тут все думал, пока на Кордоне торчал, — сказал Ильфорте, повернувшись ко мне. — Можно ли как-то этой твоей лунной теневой магией зарядить другие предметы?

— М-м-м, типа как артефакты?

— Ну не совсем. Но вот, например, меч, — Ильфорте положил на свои ладони оружие. — Можно ли как-то влить в него лунную энергию, чтобы, хм, в случае нападения тех же Одиноких Теней ударить по ним таким вот дополнительно заряженным магией мечом? Может ли это помочь избавиться от тварей?

— Хм, — задумчиво протянула я. — Не приходил в голову такой вариант. Чисто теоретически это может сработать. Только вот человек все равно не видит теневой изнанки…

— Но может ее почувствовать, — весомо вставил Ильфорте. — Я уже обсудил это с Эриком и Морисом, они поделились своими ощущениями от близости с теневой воронкой. Тонко чувствующий волшебник может ощущать определенные магические колебания, это дело тренировки. Да, рядовые инквизиторы это не осилят, но хотя бы руководители разных отделов точно могут с этим справиться, а таких немало. Я бы хотел попробовать зарядить лунной магией то, что можно зарядить, в качестве дополнительной защиты. Ну так, на всякий случай… Такое возможно?

— Ну… Чисто теоретически — да, но… Лунная магия очень энергозатратна… Меня одной хватит лишь на несколько мечей.

— Это не проблема, я могу поделиться энергией, — отмахнулся Ильфорте. — Ну что, попробуем?

Мы с мистером Брандтом прошли в оружейный зал, где какое-то время я перебирала разное оружие, пробуя зарядить его лунной магией. Однако, выяснилось, что сделать это можно исключительно с серебряными клинками, выкованными эльфами по какой-то древней технологии. Такие клинки аккумулировали в себе вливаемую энергию, и я чувствовала, что держать ее будут долго и прочно. В отличие от других клинков, которые не удерживали в себе лунный свет и быстро его рассеивали.

Но уже на пятом заряжаемом эльфийском клинке я сдулась.

— Боюсь, мой запас энергии на этом исчерпан, — вздохнула я, вытирая испарину со лба.

— Ну давай поделюсь немножко своим резервом.

Ильфорте без лишних слов положил руку мне на плечо, вливая в меня свою магию. И у меня… аж волосы натурально дыбом встали, честно. По ощущениям, меня как будто зарядили энергией под завязку за какую-то секунду, магия полилась потоком из ладоней, мне даже сложно было ее удерживать.

Это у нас "немножко" называется, да?

Стояла рядом с Ильфорте, вытаращившись на него с восхищением. Сейчас, стоя так близко, ощущая его прикосновение, я хорошо чувствовала всю тяжесть ауры волшебника. Буквально наэлектризованной, искрящейся.

— Мистер Брандт… Извините, я сейчас задам очень тупой вопрос, но у вас такая невероятная энергетика… Вы что, божество какое-то?

Ильфорте в голос расхохотался, запрокинув голову.

— Так красиво мне еще не льстили! Да нет, милочка, никакое я не божество, к счастью или к сожалению — это уж на твое усмотрение. Просто очень опытный верховный маг.

— Достигнувший максимума своего развития? — уточнила я, продолжаю работу над вливанием лунной энергии в оружие.

Настроение у инквизитора было благодушное, и он явно не прочь был поболтать. А я была не прочь послушать.

— Достигнуть совершенства в сфере освоения магии невозможно, милочка. Чисто физически невозможно быть профессионалом во всех видах магии и уметь всё. Ты вот явно мастер в теневой магии, а я в этом абсолютно бессилен уже хотя бы в силу рождения. А сколько еще разной магии существует? Магия сновидений, магия ветров, ментальная магия, магия метаморфов и драконов, да та же магия хаоса… Это так, навскидку, то, что мне совершенно недоступно, и в чем я всю жизнь могу ковыряться и пытаться освоить хоть что-нибудь. Медленно, но развиваться, пробивая свой потолок. Так что максимум развития — это лишь относительная величина. И не всем нужно к ней стремиться.

— Почему? — удивилась, откладывая в сторону "заряженный" меч и доставая следующий. — Разве это не то, к чему должен стремиться каждый волшебник?

— Конечно, нет, — качнул головой Ильфорте. — У каждого свой путь, и свое счастье. И далеко не каждому магу дано быть счастливым на пути магического развития. Развивая свой потенциал, надо понимать, для чего тебе это? Зачем тебе то, к чему ты так отчаянно стремишься? Чтобы… Чтобы что? Вот ты для чего развиваться в магии хочешь?

— Чтобы быть счастливой? — пожала я плечами. — Не знаю даже… Но мне приносит большое удовольствие занятия магией, я просто не могу без этого.

— Верно. И это твое счастье, твой личный путь. Даже обремененная в будущем семьёй, детьми, ты с этого пути не сойдёшь, потому что на нем ты счастлива, на нем ты раскрываешь себя и дышишь полной грудью. Но каждый ли маг будет счастлив на таком пути?

— М-м-м, наверное, нет…

— Разумеется. Вставая на тот или иной путь, надо постоянно спрашивать себя: тот ли это путь, по которому я хочу идти? Счастлив ли я сейчас, шагая по нему? В принципе, это не только магии касается, а вообще любых жизненных аспектов. Ведь вся наша жизнь — это бесконечный путь к некой далёкой финальной точке, но смысл жизни не в достижении этой точки, а в качественном прохождении пути. В получении удовольствия от настоящего момента. От проживания каждой минуты. Каждая минута — это самое ценное, что у нас есть. А пути магического развития сложные и зачастую — болезненные… И чем дальше шагаешь, тем более высокую цену платишь. За все в мире приходится платить. Если ты что-то получаешь, обязательно придётся отдать что-то взамен. И не все готовы на такой обмен. Потому что это не их истинный путь развития. Высокие ступени магии требуют очень болезненного обмена… Ты ведь и сама это прочувствовала на себе, не так ли?

Я неопределенно повела плечом.

— Вы про ловушку-сновидение, в которую я угодила?

— Ну да. Очень болезненный опыт, причем для обеих сторон. Да-да, я про Мориса в том числе. Не заметила, как у него потенциальный уровень магии увеличился? Я вот заметил и оценил по достоинству. Немалую ему цену пришлось заплатить за такой скачок в развитии… Хотя есть цены намного более страшные и болезненные.

— Имеете в виду смерти, я так понимаю.

— Ага. Вот ты как считаешь, какая цена может быть самой высокой?

Я надолго задумалась, какое-то время просто молча продолжала заряжать лунное магией уже десятый по счету клинок. Закончив работу с ним, поставила оружие на место и, наконец, произнесла неуверенно:

— Наверное, готовность умереть ради кого-то. Мне это кажется самым страшным и жутким.

— Несложно умереть ради кого-то, — горько усмехнулся Ильфорте. — Гораздо сложнее продолжать жить ради кого-то, уж поверь мне.

И с такой болью это было сказано, что мне сразу стало понятно: для мистера Брандта эти слова — не пустой звук.

— Вам это знакомо, да? — спросила я тихо.

— Знакомо. Когда-то я думал, что навсегда потерял свою возлюбленную… К счастью, судьба оказалась ко мне благосклонна, и много лет спустя мы смогли воссоединиться, но долгое время я был уверен, что это потеря — навсегда. Думал, что сдохну… Просто от тоски. Но я почему-то не сдох, — криво улыбнулся Ильфорте. — Не так-то просто сдохнуть, когда очень хочется, оказывается. Нарывался на самые страшные вылазки в погоне за демонами, но мне отчаянно везло. Думал наложить на себя руки, но каждый раз останавливал себя мыслями о том, что моя Сиринити хотела бы, чтобы я жил дальше. Чтобы не захлебывался горем, а нашел в себе силы снова быть счастливым. Продолжать жить ради кого-то… чертовски сложно. Это ломает не только сознание, но и рушит все внутренние преграды, которые мешают пробить потолок в дальнейшем изучении магии. Которые мы сами себе устанавливаем, ограничивая свое сознание и возможности. Но когда это перешагиваешь, то открываются такие горизонты, о которых раньше и мечтать не смел. Другое дело, что вернуть к ним интерес — это еще одна ступень, на которую не каждый может подняться. Жестокий фильтр развития, чертовски жестокий. Наверное, один из самых жестоких из всех существующих. Но и наиболее эффективный по итогу. Потому я такая сильная зараза, — с нарочито веселой ноткой закончил он.

Я молчала, не зная, что на все это можно ответить. Немного оглушенная услышанным и сбитая с толку.

— Так что счастье у всех свое… И это нормально, что каждому из нас для внутренней гармонии нужны разные вещи. Мне вот иногда для счастья достаточно просто не видеть людей, — добавил Ильфорте.

Я рассмеялась, Ильфорте тоже широко улыбнулся, взмахивая в воздухе эльфийским клинком.

— Так, ну что, мы вроде на сегодня закончили? Думаю, этого оружия хватит, как раз на количество тех, кто способен учуять теневую воронку. Можно потом еще увеличить число заряженных лунной магией клинков, но не сегодня, негоже так тебя выжимать за раз. Это не очень хорошо для твоей магической Искры. Так что отдыхай, милочка. А я пойду покажу Эрику результат нашей с тобой работы. Заодно похвастаюсь тем, что я у нас, оказывается, местное божество. Пусть завидует, хитрая лисья морда!

Глава 47. О планах и реальности

Этим утром мы с Морисом завтракали в кафе рядом с Генеральным Штабом. Кафе находилось прямо на берегу реки Быстротечной и располагалось среди зеленых деревьев и цветущих кустов гортензии. Журчание воды умиротворяло, а пестрые цветы вокруг радовали глаз. Весьма живописное место, надо сказать.

Мы устроились как можно ближе к воде, в тени огненно-красной кроны делоникса. Сидели в симпатичных плетеных стульях за таким же плетеным столиком, наслаждаясь приятной речной прохладой.

Здесь было отрадно завтракать, особенно таким теплым утром, как сегодня. Хотя обычно я обходилась завтраком в столовой после того как выходила из спальни Мориса. Но я его не видела с вечера, он был сильно занят и освободился поздно. Так что мы решили провести это утро вместе за чашечкой кофе и с легким завтраком.

Морис правда скорее ковырялся в тарелке с омлетом, нежели ел. Вид у него был сонный и совсем не бодрый.

— Ты сегодня какой-то разбитый, — заметила я, отпивая апельсиновый сок.

— Голова гудит, и я жутко не выспался. Давно так не высыпался, если честно.

Он душераздирающе зевнул и подпер щеку рукой. Наколол на вилку кусок омлета, но так и не донёс ее до рта. Потом неожиданно добавил:

— Это все ты виновата!

— Я?!

— Ну конечно, — хитро улыбнулся Морис и так воодушевленно взмахнул вилкой, что кусок омлета слетел с нее и плюхнулся на землю. — Ты ночью не грела мои простыни. Они были холодные, и совсем мне не понравились.

Я рассмеялась.

— Ты был на задании и вернулся глубоко за полночь. Пробираться тайком в твой кабинет и оккупировать спальню без тебя я посчитала неуместным.

— Ну и зря, — вздохнул Морис. — Подумаешь, что поздно вернулся. Я бы упал ночью в кровать, уткнувшись носом в твою шею и прижимая к себе. Утро было бы намного добрее, если бы я проснулся в твоих объятиях.

Он немного помолчал, теребя в руках кружку и растеряно поглядывая на редких посетителей кафе в столь ранний час. Вид у Мориса был почему-то нервный. Он задумчиво закусил губу, а потом выпалил на одном дыхании:

— Как ты смотришь на то, чтобы переехать ко мне, Фло?

— Да я и так фактически живу в твоей спальне, — усмехнулась я.

— Я не об этом, — отмахнулся Морис. — Спальня в Штабе — это не то. Я о реальном переезде. В мой дом.

— У тебя, кажется, нет своего дома, — сказала я с улыбкой, стараясь не подавать виду, как меня взволновали слова Мориса. — Ты сам говорил, что днюешь и ночуешь в Штабе.

— Ну, значит, будет, — легко сказал он. — У меня нет финансовых проблем с покупкой недвижимости. У меня была проблема только в отсутствии желания ее приобретать. А сейчас я всё думаю… Генеральный Штаб прекрасен, и всё такое… Но я хочу приходить домой и видеть там тебя, Фло. Даже если буду приходить вусмерть уставший посреди ночи… Я хочу приходить именно к тебе. В мой… в наш дом. Туда, где все будет так, как не только мне, но и тебе нравится. Где нравится нам обоим. Где будем только ты и я… вдали от всех инквизиторов и не только.

— Это… очень серьёзные слова, и для меня это не пустой звук, Морис, — сказала я, нервно заправляя прядь волос за ухо. — Ты осознаешь, как мне это кружит голову?

— Я осознаю, что хочу идти по жизни с тобой, — мягко улыбнулся Морис, беря мои руки в свои ладони. — Знаешь, раньше не особо задумывался о своем будущем. А в последнее время только об этом и думаю… И мыслями все время возвращаюсь к тебе. Так что скажешь, Фло?

А что я могу сказать? Что я сейчас хочу повизгивать от восторга и в голове уже зреет идея, как можно обустроить нашу спальню, гостиную и детскую?.. Нет, пожалуй, не буду его пока пугать своими далеко идущими мыслями. Обойдусь более сдержанным положительным ответом.

Я открыла рот, чтобы высказать свои эмоции, но в этот момент нас отвлек шум со стороны противоположной стороны берега реки. Судя по взволнованным звукам и восклицаниям толпы, там что-то происходило, и Морис напрягся, всматриваясь вдаль.

— Не видно из-за деревьев… Давай подойдем ближе? У меня нехорошее предчувствие.

— Думаешь, снова Одинокие Тени? — нахмурилась я, поспевая за Морисом.

— Не знаю… Не похоже… Но сейчас разберемся.

Мы вышли из кафе, находящегося в низине, и поднялись на холм, откуда открывался лучший вид на правый берег реки. Там сейчас толпились люди, в том числе инквизиторы, но никаких Одиноких Теней я среди них не увидела. Да и лежащих без сознания волшебников и волшебниц не наблюдалось.

Я вообще не сразу поняла, куда они все смотрят, а потом заметила в воздухе странные фиолетовые всполохи в нескольких местах. Воздух в этих точках мерцал и был похож на трещины, подобно тем, что я в видела в ловушке эффундов, когда Морис прорывал реальность сновидения. Но если там было очевидно, что именно я видела, то сейчас я не совсем понимала, что происходило.

От фиолетовых трещин, которые становились все больше, исходила мутная теневая энергетика. Но видела эти трещины явно не только я одна.

Я задумчиво закусила губу, напряжённо соображая, что происходит, и думая о том, что на сегодня как раз пришелся пик парада планет.

— Что это такое, как ты думаешь? — спросила у Мориса.

Он не ответил. Я повернулась к нему и увидела, что Морис стоял, прислонившись к дереву, крепко зажмурившись. Лицо у него было бледное, он с силой сжимал виски, будто бы они очень болели.

— Что такое?

— Голова… Раскалывается, — произнес Морис сдавленным голосом. — Прям не могу как больно…

— Давай посмотрю, что случилось.

Я шагнула к нему вперед, чтобы осмотреть Мориса и подлатать его целительскиими чарами. Но в шаге от него запнулась и замерла на месте, оглушенная ужасом понимания происходящего.

Потому что Морис отнял руки от лица и распахнул глаза, которые светились неестественно ярким фиолетовым светом.

Глава 48. Марионетка

Я стояла ни жива ни мертва. Не понимая, что мне делать, и могу ли я тут сделать хоть что-то? Чувствуя, как меня начинает накрывать паникой.

— Морис? — неуверенно произнесла я. — Ты меня слышишь?

Голос предательски дрожал, выдавая мой страх с головой.

— Мориса тут нет, девочка, — напевно произнес куратор. — Он, может быть, тебя и слышит, да только даже ответить тебе не сможет, не то что сделать что-нибудь. Марионетки ведь не разговаривают, знаешь?

Куратор сладко потянулся, разминая будто бы затекшие мышцы, вытянул перед собой руки и с видимым удовольствием пошевелил пальцами.

— Потрясающее тело. С моим не сравнить, конечно, но лучше, чем ничего. В этом можно хотя бы задержаться, не так быстро сгорит, как все предыдущие.

"Не так быстро сгорит".

От этих слов меня затрясло.

— Не буду ходить вокруг да около, девочка. Ты ведь понимаешь, кто я, верно?

— Эффу, — прошептала одними губами, продолжая гипнотизировать жуткие фиолетовые глаза без зрачка.

— Отлично, значит, ты умнее, чем я думал, — хмыкнул дух. — Может, тогда ты окажешься достаточно умной, чтобы сотрудничать со мной, а не воевать? Мы с тобой оба имеем хаотичную природу, и если объединим усилия, то сможем свернуть горы. Хочешь, чтобы я раскрыл твой магический потенциал на полную мощь и сделал своей правой рукой?

— Я хочу, чтобы ты оставил Мориса в покое, — тихо но твердо произнесла я. — Мне не нужна власть, магия и все, что ты можешь предложить.

— Уверена?

Эффу склонил голову на бок. Смотреть на него в теле Мориса с этой кривой усмешкой было совершенно дико.

— Как ты вообще умудрился в сознание Мориса залезть?..

— О, это было очень сложно. Но для меня это было делом принципа после того, как эта дрянь, — куратор ткнул пальцем в самого себя, — сожгла дотла моего лучшего эффунда. Никто никогда не сжигал изнутри моих эффундов. Что ж… теперь я сожгу изнутри его самого, — ослепительно улыбнулся Эффу.

И пока я панически соображала, что могу сделать, поглядывая на бегущих в нашу сторону инквизиторов, он добавил:

— А если я предложу оставить это тело в покое? И не открывать теневые порталы, — дух кивнул в сторону фиолетовых трещин на том берегу реки, — если ты согласишься мне помочь в одном ма-а-аленьком деле? Мне всего-то и надо, что вернуть свое тело и прежнюю силу. Обещаю после этого оставить вас с этим забавным метаморфом в покое, могу даже помочь подыскать спокойный уголок в дальнем уголке Вселенной.

— Лжешь. Тебе просто нужна моя Тень как самый быстрый способ вернуть свою телесность.

Эффу недовольно скривился и скрестил руки на груди.

— Умная, да? Добровольно сдаваться не хочешь, да? Подумай о том, что сейчас ты можешь спасти кучу жизней, всего лишь пожертвовав…

— Собой? — нервно усмехнулась я.

— Своей Тенью, — поправил Эффу. — Обещаю помочь твоему духу быстро переродиться в новое тело, подходящее для плотских утех…

— Катись в бездну!

— Фу, как грубо. А хорошим манерам тебя не учили, хм-м-м? Идем со мной, девочка. Ты не пожалеешь, клянусь.

С этими словами Эффу протянул мне ладонь, выжидательно уставившись на меня жуткими фиолетовыми глазами в ожидании ответа.

Но сей жест я проигнорировала.

— Не пытайся меня заговаривать. Ты никогда не получишь мою Тень, — твердо сказала я.

Эффу недовольно покачал головой.

— Ну, это мы еще посмотрим. Что ж, если ты против… Тогда не мешай. Ты расстроила моих эффундов, и они теперь отказываются ловить тебя в ловушки… Столько лет подготовки насмарку… Я расстроен, девочка, очень расстроен. Но, может, глядя на мои свершения, ты передумаешь и примешь правильное решение? Мне нужна сила… Много силы. Но получить ее можно разными путями, знаешь? Например…

Эффу не договорил и начал трансформацию. Прямо на глазах он изменялся, тело стремительно увеличивалось в размерах и покрывалось чушеей.

— Морис! — отчаянно воскликнула я, глядя на трансформирующегося куратора. — Я знаю, ты слышишь меня! Ты можешь этому сопротивляться! Морис!..

Без толку было так орать…

Дракон, в которого превращался Эффу, был огромным… Огромным! Настоящая живая гора, таких гигантских драконов-то и не существует в природе. Я по сравнению с ним была крошечной букашкой, мешающейся под ногами. Дракон грозно взревел и на пробу выпустил огонь в воздух, а потом шагнул в сторону реки, явно собираясь подобраться ближе к фиолетовым трещинам. Дракон не смотрел под ноги, смел хвостом десятки инквизиторов и раздавил бы застывшую на месте меня, если бы кто-то не сбил меня с ног, отбросив в сторону.

Я охнула от неожиданности, больно ударившись спиной о землю и посмотрела на сбившего меня с ног инквизитора. Это был мистер Брандт, который уже вновь стоял на ногах и напряжённо следил за передвижением огромного дракона.

— Мистер Брандт…

— Что он делает? — резко перебил Ильфорте. — Ты понимаешь, что это за трещины такие?

Я тоже посмотрела в сторону дракона. Он тяжелой медленной походкой приблизился к одной трещине, не обращая ни малейшего внимания на крики и суету волшебников вокруг. Широко открыл пасть и протяжно дунул огнем в одну трещину, которая на глазах становилась больше и шире, обретая черты теневого портала… за барьером которого копошились сотни Одиноких Теней.

— Нельзя дать ему открыть все теневые порталы, — просипела я, не узнав собственный голос. — Оттуда лезут Одинокие Тени. Много! Очень много…

— Понял, — кивнул Ильфорте и переключился на подоспевших инквизиторов, отдавая всем короткие и четкие приказы.

Я не вслушивалась, потому что ощущала себя где-то не здесь… Не тут… Не в себе… Меня накрыло жестким ощущением нереальности всего происходящего, и мозг упрямо отказывался воспринимать все это за действительность.

Голова отчаянно кружилась от нарастающей паники и чувства абсолютной беспомощности. Масла в огонь еще подливало бормотание Ильфорте, кинувшего взгляд на гигантского черного дракона:

— Черт, он же его выжигает подчистую… Морис не может долго находиться в таком облике, это наносит непоправимый вред его магической Искре…

Выжигает подчистую…

Непоправимый вред…

От ужаса меня начало мутить.

Я смотрела на гигантского чёрного дракона с холодными фиолетовыми глазами и не понимала, что я могу сделать. Как так вообще могло получиться? Почему именно Морис, черт возьми?!

И как… Как остановить это безумие? Это происходит на самом деле, или это я так неудачно заснула?..

Но крики ужаса и ощущение липкого чужого страха не было похоже на дурной сон. Скорее уж — на поехавшую крышей реальность, которая была похуже моей ловушки-сновидения. Намного хуже, если честно, потому что там мне не приходилось наблюдать за взятым на полный контроль Морисом, чью жизненную и магическую силу сейчас высасывали прямо у меня на глазах.

Я так и осталась сидеть на земле, вцепившись в траву и наблюдая за инквизиторами, бегущими в сторону фиолетовых трещин, чтобы предотвратить раскрытие теневых порталов. Наблюдая и думая, а что это даст? Ну, допустим, другие воронки получится ликвидировать на стадии раскрытия. Допустим, справимся мы каким-нибудь образом с ползущими из уже открытой воронки Одинокими Тенями и сможем защитить мирных жителей.

А с Эффу-то что делать?..

Из первого открытого теневого портала медленно вылезали и начинали расползаться твари. Благо передвигались они очень медленно, но от этого не становились менее опасными. Я видела, как руководители некоторых отделов инквизиции бесстрашно ринулись вперед, навстречу тварям с эльфийскими клинками наперевес. Еще часть руководителей стояла неподалёку около Эрика и слушала его команды.

А я перевела взгляд на мистера Брандта, который как раз склонился надо мной.

— Эй, Фло! Спокойно, впадать в панику будем, если у нас ничего не получится.

— А у нас что-то получится? — слабым голосом спросила я, не отрывая взгляда от гигантского дракона, который как раз пытался открыть второй теневой портал. — Мне кажется, мы сегодня просто поляжем все дружненько одной большой братской могилой.

— Ну, если мы не включим голову, то вполне может быть, — усмехнулся Ильфорте. — Однако все зависит от того, какой путь сегодня выберет каждый из нас… Ладно, сейчас не до болтологии. Наша с тобой идея с клинками сработала, — он кивнул в сторону инквизиторов, которые уже уничтожили первых тварей, разрубив их эльфийскими клинками. — Не зря я всю неделю натаскивал наших ребят на схватки такого рода и учил ориентироваться на определенные магические колебания, чтобы победить невидимых врагов. Но этого недостаточно. Скажи, если массово ударить лунным светом по этим трещинам-порталам, они закроются?

— Да. Вот только у меня нет столько сил, чтобы…

— Это понятно, — перебил Ильфорте, быстро нажимая кнопки на своем связном браслете, вызывая кого-то. — Но большое количество этого лунного света проблему тварей решит?

— Да, но Эффу…

— С Эффу разбираться надо как-то иначе, — цокнул языком Ильфорте. — И делать это будешь ты.

— Я?!!

Аж поперхнулась воздухом от возмущения.

— Ну не я же истинная пара Мориса, — фыркнул Ильфорте. — Если уж кто и сможет подобрать к нему ключик, то только ты.

— Да как?!

Кажется, моя истерика начала медленно набирать обороты.

— Слушай, — Ильфорте присел напротив меня на корточки и заглянул в глаза с легкой печальной улыбкой. — Понимаю, что нервно, страшно и все такое, но нам сейчас нужна твоя голова, включённая на максимум. Я могу сейчас вступить в бой с Морисом и просто обезвредить его раз и навсегда…

— То есть, убить?! — я аж подскочила на месте.

— М-м-м, не люблю это слово. "Обезвредить" нравится мне гораздо больше, — сощурился Ильфорте. — В общем, как бы этот процесс устранения не называть, а смысл один. Мне хватит сил, чтобы это сделать. Но делать это я очень не хочу, понимаешь?

Я молчала, глядя в серые глаза мистера Брандта. Такие вроде бы тёплые, но при этом — стальные, жесткие. Не возникало сомнения, что он свои слова воплотит в реальность при необходимости.

— К тому же, это, по большому счету не имеет смысла, — продолжал Ильфорте. — Не знаю, как действует Эффу, но скорее всего он переключится в чье-то другое сознание, если ликвидировать человека, в сознании которого он засел. И что тогда, уничтожать всех тех, кто попадется на пути Эффу? Бред, это лишено всякой логики. Но я не знаю, как отделить сознание Эффу от тела Мориса… А сделать это надо, если хотим остановить Эффу и спасти Мориса. Я не могу сам его вытащить, это магия хаоса, в которой я что-то смыслю лишь теоретически…

— Да и я, в общем-то, далека от профессионала…

— Все относительно, милочка. В данном случае у тебя козырей больше, — криво улыбнулся Ильфорте и воскликнул, глядя куда-то мне за спину:

— Ну наконец-то! Чего ты так долго? Ты мне нужен, срочно.

— Ты меня выдернул из сладкого сна, вообще-то, — зевнул Фьюри, а это был именно он.

Сонный и взъерошенный, он, однако, был "при параде" и выглядел безупречно. В своих телесного цвета брюках и белой атласной рубашке с золотой оторочкой он бы сейчас хорошо смотрелся где угодно, но только не тут, посреди всей этой расчудесной паники вокруг.

— Я сегодня выходной, потому что закончил срочные дела лишь за полночь, так что собирался продрыхнуть до полудня. А что у вас тут… происходит? — слабым голосом закончил Фьюри, оглядываясь по сторонам и тупо уставившись на гигантского дракона.

— Морис… что с ним?

— А… Так. Не в себе немножко, — мрачно усмехнулся Ильфорте. — Но как раз поэтому ты мне и нужен.

— Я не буду с ним сражаться, — категорично сказал Фьюри, качая головой и не отрывая ошарашенного взгляда от дракона, пытающегося открыть второй теневой портал. — Во-первых, он мой двоюродный брат, и я пас. Во-вторых, он просто огромный! И тут я тоже пас. Он же перекусит меня пополам!..

— Да я и не предлагаю тебе подрабатывать бутербродом для хищного дракона, — фыркнул Ильфорте.

— Тогда зачем ты меня позвал?

— Нам надо день с ночью местами поменять. Сможешь?

— Чего? — Фьюри уставился на Ильфорте, как на умалишенного.

Я глянула на него не менее безумными глазами.

— День с ночью поменять, — охотно повторил тот. — Ускорь время небесного свода, или замедли — мне все равно, что ты там сделаешь, но мне луна нужна. Сейчас. Немедленно.

— На блюдечке с голубой каемочкой?

— На ночном небе достаточно будет.

— Да кончай издеваться надо мной, — еще сильнее нахмурился Фьюри. — Это ведь невозможно!

— Ну так сделай невозможное, чего тут сложного-то?!

— Действительно, — буркнул Фьюри. — Мне только интересно, каким местом я так сильно похож на специалиста по невозможному?

— Слушай, нам позарез нужно, сами не справимся, а так есть шанс обойтись малой кровью. И если кому-то в этом мире и можно доверить подобное безумство, то только тебе, — ослепительно улыбнулся Ильфорте подхалимской улыбочкой.

— Ты это говоришь единственному твоему воспитаннику, который настолько плохо контролирует свои магические способности, что ты на меня сам нацепил ограничивающий артефакт, который жестко контролирует мою магию, — Фьюри помахал перед его носом рукой с перстнем-артефактом. — Я без него черт знает что могу натворить.

— Именно! — преувеличенно радостно произнес Ильфорте. — Просто перестань себя контролировать и выпусти все свои излишки магии наружу.

С этими словами он коснулся указательным пальцем массивного изумрудного перстня на руке Фьюри, шепнул пару слов, и перстень буквально растаял на глазах за считанные секунды.

Фьюри недоверчиво посмотрел на свою ладонь, словно бы не веря тому, что видит. А я шумно втянула носом воздух, ощущая дрожь во всем теле от резко изменившегося магического поля.

От Фьюри сейчас фонило такой тяжелой аурой… Мне показалось, что воздух вокруг даже пахнуть стал иначе — как если бы рядом шарахнула молния. А еще… Нет, вот это уже точно не показалось: на кончиках пальцев Фьюри замелькали яркие голубые искры, очень похожие на электрические разряды. Излишки магии, стекающие в ладони и готовые в любой момент сорваться в бой.

— Все равно ты просишь меня о невозможном, — покачал головой Фьюри. — Не представляю, как…

— Слушай, ну не кракозябрись ты! — раздраженно сказал Ильфорте, толкая Фьюри в спину в сторону здания Генерального Штаба. — Хранитель времени у нас ты, а не я. Дуй давай на крышу и делай, что сказал!

— Да как?!

— А как хочешь, мне не важен процесс, мне результат нужен. Даю тебе пять минут максимум. И только попробуй не справиться!

— Вот так всегда, — проворчал Фьюри, шагнув в сторону Генерального Штаба. — Пойди туда, не знаю куда, сделай то, не знаю что… На всё про всё пять минут, за капитуляцию — расстрел и голову с плеч…

— Хватит бурчать, тебе еще далеко до старого пня! Действуй, у тебя получится. Мы прикроем, если что.

Фьюри недовольно рыкнул, но голос его уже был мало похож на человеческий. Он на глазах менялся, трансформируясь в дракона, очень быстро, я не смогла уловить момента изменения. Вот только что стоял высокий мужчина — а вот уже на его месте расправляет крылья черный дракон. Большой, но на фоне гигантского Мориса он выглядел маленьким, даже крошечным. У этого черного дракона были яркие зеленые глаза, его блестящая чешуя мерцала золотом на солнечном свете, а крылья отливали фиолетовым оттенком.

Фьюри резко оттолкнулся от земли, взмывая в воздух, от порывов ветра аж сбило с ног парочку инквизиторов, находящихся рядом. Мгновенье — и дракон уже стремительно летел на крышу здания Генерального Штаба.

— А тебе, милочка, — обратился ко мне Ильфорте, — тебе даю максимум десять минут. По истечении этого срока я буду вынужден действовать по своему усмотрению.

— Да что я могу сделать?!

— Слушай свою магическую Искру и свое сердце. Оно всегда знает, что делать, когда хочешь его услышать. У каждого есть сильные и слабые стороны. В чем твоя сила и в чем слабость Эффу?

Последние слова он говорил уже на бегу, отправляясь вместе с толпой инквизиторов в сторону еще нераскрытых теневых порталов и крича кому-то в сторону: "Заэль, прикрой Фьюри!.."

А я так и осталась сидеть на траве, обхватив голову дрожащими руками, лихорадочно соображая, давя в себе разгорающуюся истерику и совершенно не понимая, чего от меня хотят.

Слушай свое сердце.

Прекрасный совет, етить.

А что я должна слушать, если я вся, полностью, состою сейчас из ужаса и страха?

Глава 49. О судьбе и выборе

[в это же время на правом берегу реки Быстротечной]

Весь руководящий состав Генерального Штаба сейчас сосредоточился на том, чтобы закрыть уже открытые теневые порталы, не дать открыться другим, уничтожить как можно больше хищных Одиноких Теней, не дать им расползтись по городу и добраться до мирных жителей. Последним как раз занимались рядовые инквизиторы, которым было дано здание эвакуировать всех граждан как можно быстрее и дальше. Все равно рядовые пока больше ничем не могли помочь, так как не чувствовали магических вибраций от Одиноких Теней и легко могли попасть под раздачу.

Пока что обходилось без жертв, но это был скорее вопрос времени — когда эти самые жертвы начнутся… Потому действовать нужно было быстро.

Ильфорте кружил по зеленой лужайке, размахивая эльфийским клинком и сосредоточенно прислушиваясь к своим ощущениям.

— Чувствую себя идиотом, — пожаловался он Эрику, который точно так же кружился с клинком рядом, только с закрытыми глазами. — Сражаться с невидимым противником — это какой-то сюр. Гадай тут, попал или не попал…

— А чего тут гадать? Если остался жив — значит, попал.

— А, да ты гений логики.

— От тебя понабрался.

Эрик резко пригнулся и взмахнул наискось клинком. Сам инквизитор не мог этого видеть, так как не обладал теневым зрением, но на самом деле пригнулся он очень вовремя: одна Одинокая Тень подобралась совсем близко и чуть не схватила инквизитора липким фиолетовым щупальцем поперек туловища. Однако вовремя вонзившийся в тварь эльфийский клинок мгновенно сделал свое дело, развоплощая Одинокую Тень за доли секунды.

— Ты глаза закрой, так легче воспринимать пошатнувшуюся реальность, — посоветовал Эрик. — Опираясь только на ощущения магии и тактильные ощущения, проще уничтожать эту невидимую хрень.

— Не могу, я на трещины в реальности поглядываю. Эффу второй портал открыл, видишь? Нельзя дать ему добраться хотя бы до третьего.

— Вижу, к сожалению. Глаза б мои этого не видели… А ты что здесь делаешь?!

Этот вопрос Эрик адресовал своей супруге Элизабет, которая возникла рядом с таким же эльфийским клинком наперевес. Двигалась она плавно, без резких движений, зато клинок в ее руках летал только так. Длинные черные волосы заплетены в косу, чтобы не мешали в сражении.

— Помогаю. Незаметно, что ли?

— Я же сказал тебе немедленно отбыть на Водный Кордон. Там ты будешь в безопасности. Немедленно!

Эрик прочертил рукой в воздухе особым образом, и перед ним замерцала телепортационная воронка. Которая, однако, мгновенно развеялась, стоило Элизабет чиркнуть по ней клинком.

— Я останусь тут. Не собираюсь трусливо прятаться и сходить с ума от неизвестности.

— Элли, чтоб тебя! Делай, как я говорю, сейчас некогда спорить!

— Вот именно, — весомо произнесла Элизабет и, не обращая внимание на поток возмущений Эрика, обратилась к Ильфорте. — Есть идеи, как остановить Эффу?

— Идеи есть, но они все тебе не понравятся.

— Например? — подозрительно сощурилась Элизабет.

— Я лучше промолчу. Потому что они не понравятся тебе так, что ты захочешь меня немножко побить. А я с вами, Кларксонами, драться, знаешь, не люблю. Один раз попробовал, так вот, мне как-то не особо понравилось, и…

— Например? — настойчиво повторила вопрос Элли. — Говори прямо, не юли. Со мной твои попытки заговорить зубы не сработают.

— Ну, можно накрыть его куполом Вечного Огня, — деловым тоном сказал Ильфорте, ловко орудуя сразу двумя заряженными лунной магией клинками. — Еще можно ударить с двух сторон противоположными стихиями, это замкнет его магию ненадолго, но времени хватит, чтобы кто-то третий запустил смертельный шар. Еще можно пустить несколько таких шаров сразу в пасть дракона, и тогда…

— Да ты совсем сдурел, что ли?! — воскликнула Элизабет. — Это ведь убьет Мориса!

— А я тебе сразу сказал, что мои идеи тебе не понравятся. Но других у меня пока нет, увы. А если Эффу откроет хотя бы третий теневой портал, то действовать придётся быстро. С таким потоком тварей мы уже не справимся, и…

Ильфорте прервал себя на полуслове и замер на месте, потому что к его горлу был приставлен клинок.

— Только тронь его! — процедила Элли сквозь зубы. — Я не позволю тебе навредить Морису.

— Ну и что ты мне сделаешь? — насмешливо изогнул бровь Ильфорте. — Элли, милая, если мне действительно нужно будет его обезвредить, и ты при этом будешь стоять у меня на пути, мне придется аккуратно с этого пути тебя сдвинуть, и…

Ильфорте снова запнулся, потому что с другой стороны к его горлу оказался приставлен еще один клинок.

— Только тронь ее, — тихо, но твердо сказал Эрик. — Любезничать не буду.

— Окружили на мою голову, — пробурчал Ильфорте, возведя глаза к небу и громко цокнув языком.

Он взмахнул рукой, отбрасывая оба приставленных к горлу клинка в стороны и уже другим тоном добавил:

— Господа Кларксоны! Мне кажется, вам нервишки надо подлечить. Всем, разом. Я знаю одного отличного семейного психолога…

Ильфорте осекся и заткнулся, глядя на разгневанную Элизабет. И шагнул за спину Эрика. Так, на всякий случай.

— Да хватит паясничать! — вспылила Элизабет, одной рукой, не глядя, разрубив пополам подкравшуюся Одинокую Тень, а другой больно тыча пальцем в грудь Ильфорте. — Ты, зараза бездушная! Что у тебя за потребительское и наплевательское отношение к чужим жизням?!

— С чего ты взяла, что оно потребительское? — сощурился Ильфорте.

— А как это еще назвать?!

— Практичностью и необходимостью, Элли. Не более. Я просто умею расставлять приоритеты.

— Иди ты со своими приоритетами, знаешь, куда?!..

— Оставь его, Элли, — вздохнул Эрик, опуская клинок и встревожено поглядывая в сторону медленно раскрывающегося третьего теневого портала. — Его можно понять. А сейчас не лучшее время для выяснения отношений.

— В смысле?! — ещё больше вспылила Элизабет, глаза ее метали молнии. — Как его можно понять? Как можно так легко рассуждать о необходимости убийства близкого человека? У него никогда не было детей, и он не способен понять, что это такое — терять ребёнка, своего единственного сына, даже ради равновесия мира, будь оно неладно!..

— Ты уверена, что я не могу это понять? — тихим вкрадчивым голосом произнес Ильфорте.

— Да ты, небось, детей терпеть не можешь!..

— Да ладно? — еще более холодно отозвался Ильфорте. — Уверена, что все именно так, как ты думаешь? О каком нетерпении может идти речь, если в моей академии Армариллис я вожусь с детьми зачастую с самого рождения?

— Своими, однако, так и не обзавелся.

— На то есть причины.

Голос его звучал так холодно и непривычно, что Элизабет замолчала и вопросительно вздёрнула бровь, мол, ну-ну, продолжай.

— Оставь его, Элли, — повторил Эрик. — Я заглядывал в его будущее. Пока что ему нельзя оставлять своё потомство на этом свете, и Ильфорте прекрасно об этом знает.

— В смысле? — нахмурилась Элизабет. — Что значит — нельзя?

— Кто бы у него ни родился, мальчик или девочка, этот человек нарушит равновесие мира. Это будет тёмный маг такой мощи, что никто из нас с ним не справится. Во всяком случае, пока не родился тот, кто может справиться.

— А зачем с ним справляться? Наличие темной магии в человеке еще не говорит о том, что это будет какая-нибудь злобная дрянь, ты же сам знаешь, — усмехнулась Элизабет, которая как раз была довольно сильным темным магом-некромантом.

— Не в этом случае, — качнул головой Эрик. — Ты темная волшебница лишь по магическому дару, а у Ильфорте, каким бы светлым он ни был, если кто и родится, то это будет исключительно темный маг… Не только в плане магии, но и в помыслах.

— Но почему? — еще больше нахмурилась Элли.

— Судьба такая. От судьбы не убежишь.

— Но твои видения — это же не абсолютная точность. Ты сам говорил, что видишь только вариации дорожек будущего, и вовсе необязательно они воплощаются в реальность!

— В данном случае слишком высокая вероятность… Девяносто девять случаев из ста.

Эрик еще раз взмахнул клинком, рассекая Одинокую Тень, мгновенно растворившуюся при соприкосновении с лунной магией. Застыл на месте, напряженно прислушиваясь к своим ощущениям, но не чувствуя больше рядом нежити. Ее и в самом деле рядом не было: другие инквизиторы уже подобрались к открытому теневому порталу и как раз пытались его закрыть, отчего хищные твари лезли наружу уже не так активно.

— В общем, Ильфорте может наплодить только исключительную тьму. У него же очень темная наследственность на самом деле, сам он лишь каким-то чудом уродился светлым волшебником. Однако в случае с его гипотетическим потомством темная наследственность проявится во всей красе. А тьма разрушительна, алчна и ненасытна, сколько ни дай — всё мало будет. Ильфорте прекрасно понимает, чем может обернуться для мира его желание стать отцом. Поэтому сознательно отрекается от этого и посвящает всего себя воспитанникам академии Армариллис. Эдакий многодетный дядя, один на всех юных воспитанников, — невесело усмехнулся Эрик, поглядывая на крышу Генерального Штаба, небо над которым стало стремительно темнеть.

Элизабет закусила нижнюю губу, напряженно переваривая информацию.

— Ну и что с того? Ведь любую тьму в человеке при желании можно искоренить.

— Не любую. Чтобы было что искоренять, нужно чтобы изначально был хоть какой-то свет. А в случае с Ильфорте его гипотетический ребенок ради покорения вершин тёмной магии будет безжалостно шагать по головам.

— Насколько безжалостно?

— Настолько, что мне придётся его убить, — негромко сказал Ильфорте.

Элизабет вытаращилась на него круглыми глазами.

— И что, ты сможешь вот так просто взять и убить собственное же дитя? Да не верю!

— А меня никто не будет спрашивать, смогу или нет, захочу я или нет, — напевно произнес Ильфорте. — Просто жизнь поставит перед фактом. Мои желания вообще — ничего не значащая песчинка в этом мире, знаешь ли.

— Да за что убивать-то?!

— Ну, например, за то, что почти во всех дорожках будущего этот подросший тёмный маг захочет убрать раз и навсегда Эрика как пророка, способного просчитать многие его ходы наперед, — ровным голосом произнес Ильфорте, сощурившись глядя на притихшую Элизабет. — А потом — убрать тебя как человека, защищающего Эрика до последней капли крови. А потом — убрать Заэля с Эльзой как могущественных магов, мешающихся на пути и создающих бесконечные проблемы. Мне продолжать?

Элизабет не ответила, только сильнее, до побелевших костяшек пальцев, сжала клинок в руке.

— У этого моего гипотетического наследника хватит сил убрать всех, кого он захочет убрать. А у меня не хватит сил всех вас хоронить, — добавил Ильфорте все тем же подозрительно ровным голосом.

Лицо его при этом исказилось мукой, но он быстро взял себя в руки, и в следующий миг по его лицу уже невозможно было прочитать никакие эмоции.

Он отвернулся от крайне озадаченной Элизабет и тоже посмотрел в сторону крыши Генерального Штаба. Отсюда было плохо видно человека, стоящего на крыше, зато хорошо было видно, как с его рук в воздух взлетали шаровые молнии, и с небом начинало твориться что-то странное. Сначала облака будто бы ускорили свой бег, потом и вовсе помчались с сумасшедшей скоростью вместе с внезапно заходящим за горизонт солнцем. А затем небо начало стремительно темнеть, и стали видны первые звезды.

— Отлично, — довольно сощурился Ильфорте. — Как раз вовремя. Я в тебе не сомневался, Фьюри.

Едва договорил, как на горизонте появилась большая круглая луна. И рядовые инквизиторы из числа магов-стихийников тут же приняли удобные позиции, согласно полученному раннее распоряжению руководства. Стихийники занялись концентрацией лунного света и направлением его прямиком в раскрытые теневые воронки и в еще закрытые трещины, сверкающие пугающей фиолетовой пульсацией в темноте. Ладони магов-стихийников искрились перламутровым лунным светом. А Одинокие Тени, почуяв неладное, пытались скрыться от сверкающего лунного сияния, но далеко не успевали убежать и медленно развоплощались на глазах. Не так быстро, как от специальной лунной сети из тысяч мелких жемчужных пульсаров, но все же.

— Дело не только в моих видениях, — продолжил Эрик. — Видения-то мои все относительно недавние, а Ильфорте давно в курсе своей проблемы. Он "прожил" на себе каждый из этих ста вариаций дорожек его будущего. Поэтому он очень хорошо осознает масштаб бедствия, скажем так.

— В каком смысле? — не поняла Элли. — Как это — прожил?

— Я погружался при помощи некоторых верховных сумрачных странников в такой особый магический сон, который позволяет за несколько часов прожить несколько своих жизней, — тихим голосом пояснил Ильфорте. — Просмотреть вариации будущего, наиболее вероятные, если исходить именно из данной точки времени. Просмотреть, как в ускоренной съемке, — не всё, а конкретно интересующие меня эпизоды. Это сложная, тонкая, энергозатратная магия, и обычному обывателю нет смысла изучать свое будущее так глубоко. Но на мне лежит слишком большая ответственность, поэтому я изучал этот вопрос детально. И насмотрелся в этом сне таких вещей, от которых до сих пор подташнивает от самого себя. Так что… Считай, что своё дитя мне в самом деле пришлось уничтожить — девяносто девять раз. И я очень хорошо помню весь спектр эмоций, который при этом испытывал во сне. Так себе удовольствие, если честно, — он горько усмехнулся. — Не хочу воплощать это в реальность.

— А Сиринити? — шепотом спросила Элизабет. — Твоя жена знает об этом?

— Знает. И готова нести это бремя вместе со мной столько, сколько потребуется, до тех пор, пока не проклюнутся светлые дорожки будущего. Мне повезло, что она слишком мудрая и понимающая. А ей не повезло быть моей избранницей, — криво усмехнулся Ильфорте.

— Прости, я не думала, что за твоим принципом отказа от родительства скрывается что-то, кроме эгоизма и зазнайства, — вздохнула Элизабет. — Как-то всё это несправедливо…

— А жизнь вообще редко бывает справедлива, — мягко улыбнулся Ильфорте. — Но это не повод унывать. К тому же, может, когда-нибудь все же появится на свете человек, способный остановить такую тьму, и мне не придётся мучиться муками выбора.

— Все равно… Теперь чувствую себя неловко…

— Ай, брось, Элли, я ж не обидчивый. Ну чего ты такая серьезная? — фыркнул Ильфорте. — К любому трындецу по жизни надо подходить с чувством юмора, тогда есть шанс сохранить рассудок и выйти сухим из воды. Защитная реакция организма, знаешь? Ну вот. Вселенная любит позитивных идиотов вроде меня!.. Думаю, если бы у меня был сын, я бы даже назвал его как-нибудь соответствующе, чтобы и мне было весело, и окружающие сразу понимали, с кем имеют дело. Например… — Ильфорте на миг задумался, закусил губу, а потом хмыкнул и выпалил: — Кали́псо! Отличное имя для всадника апокалипсиса, как ты думаешь?

Сказал и заржал в голос, не обращая внимания на хмурых коллег.

— Сам придумал и сам ржет, — вздохнул Эрик. — Впрочем, чему я удивляюсь…

Элли только неодобрительно покачала головой.

— Ладно, допустим… А что же нам сейчас делать? Во всей этой безумной ситуации?

— Довериться девочке.

Он не уточнил, какой именно "девочке", но Элизабет сама поняла и скептично хмыкнула.

— Ты предлагаешь просто сидеть и ждать, когда Флора сотворит какое-нибудь чудо?

— Я предлагаю стоять и ждать, сидеть не обязательно, — парировал Ильфорте. — Ладно, если серьезно, то надо дать шанс Флорианетте разрулить весь этот мрак. В этой игре я все ставки делаю на нее. Других вариантов просто не вижу. Есть дохлый шанс остановить Эффу только лишь через связку истинной пары Мориса с Флорой.

— Как можно довериться в таком деле неопытному инквизитору? Она всего лишь стажерка! У нее крошечный боевой опыт, ты хочешь от девочки невозможного!

— Надо учиться доверять, милая Элли. Ну, либо все-таки грохнуть Мориса, пока он сам никого не грохнул… Да убери ты от меня свой клинок!! Пойдем лучше направим его в сторону оставшихся Одиноких Теней, раз тебе невмоготу дожидаться нас с чашечкой чая на Водном Кордоне.

— Эффу взбесился, — нахмурился Эрик, вместе с остальными приближаясь к теневым порталам вплотную и попутно не забывая растворять в воздухе Одинокие Тени ударом эльфийского клинка.

Глядел он при этом на огромного разозлившегося дракона, который взревел жутким голосом, увидев луну.

— Значит, пошел обратный отсчет, — произнес Ильфорте, вовремя взмахнув клинком за спиной Элизабет, успев тем самым уничтожить теневую тварь, уже скользнувшую щупальцем к ногам женщины.

— Что делать будем?

— Я же сказал — надо довериться девочке и дать ей шанс всё разрулить.

— Ты думаешь, она сможет? Ей страшно…

— Всем страшно. Мне тоже страшно. Она справится, я в нее верю, — сказал Ильфорте, не сводя глаз с маленькой фигуры девушки на другом берегу реки. — Давай, Фло, твой ход.

Глава 50. Играя с огнем

[Фло]

Не представляю, что там Фьюри делал с небом, но каким-то невероятным образом он в самом деле поменял день с ночью. Небо прямо на глазах заволокло ночной чернотой, и выглядело это так, будто какой-нибудь великан разлил гигантскую чернильницу, и темное пятно стремительно расползлось по белой облачной скатерти.

Фонари не горели — да и с чего бы им гореть, если сейчас на самом деле не было даже девяти часов утра? — поэтому стало непривычно темно, а я не могла похвастаться хорошим зрением в темноте. Но чтобы увидеть яркие светящиеся фиолетовые глаза Эффу, не нужно было обладать отличным ночным зрением. Достаточно было услышать грозный рык разозлившегося дракона и увидеть, как его морда разворачивается в сторону здания Генерального Штаба. Туда, где на крыше творил невозможное Фьюри, заставивший так несвоевременно для Эффу проливаться на землю лунному свету. Одинокие Тени в страхе разбегались в разные стороны, а одна фиолетовая трещина нераскрытого теневого портала стала медленно гаснуть. Да и другие замерцали под градом заклинаний магов-стихийников, обрушивших на теневые порталы всю свою мощь.

Наверное, инквизиторы ожидали, что Эффу взбесится и попробует напасть на рядовых стихийников, потому возле них можно было разглядеть много боевиков, выставивших сверкающие синевой щитовые чары. Но Эффу не стал мыслить так мелко и даже внимания на них не обратил. Он решил сразу устранить источник проблемы — поэтому двинулся в сторону Генерального Штаба, не сводя глаз с крыши многоэтажного здания.

Черт… Там же Фьюри. Он же не сможет одновременно и за небом следить и Эффу противостоять! И вообще не сможет ничего этому духу хаоса противопоставить, тот раздавит его, не поморщившись. Там хоть и находился кто-то рядом на крыше, готовый помочь Фьюри, но этого могло не хватить… Что же делать?..

Я не могла навредить такому огромному дракону. Даже привлечь к себе внимание никак не могла, не говоря уже о том, чтобы попробовать выцарапать дух хаоса из тела Мориса. Была у меня одна мысль, что можно хотя бы попробовать сделать… Но в любом случае мне необходимо было взаимодействовать с Морисом в теле человека. А как это провернуть, если он сейчас — эдакая ходячая гора? Злая и очень, очень опасная.

Мимо меня с тихим шелестом убегали еще не растворившиеся в воздухе Одинокие Тени, которые на миг отвлекли меня от тревожных мыслей. Я только хотела запустить лунную сеть, чтобы добить тварей, но меня опередили. Сбоку блеснул жемчужным светом эльфийский клинок, и кто-то рассек хищную тварь пополам. Правда неудачно замахнулся, и самый кончик лезвия слегка царапнул по моему предплечью, порезав блузку.

— Ох, извини, что задел тебя! — услышала я обеспокоенный голос Кейджа. — Я не мастер сражения с невидимыми противниками, слишком сильно замахнулся, не рассчитал удар. Помощь нужна?

— Ерунда, все в порядке, — подернула я плечом.

Сивронский прищелкнул пальцами, на кончиках которых засиял яркий белый свет. Кейдж склонился надо мной, осматривая, и, убедившись, что царапина в самом деле не стоит внимания, извиняюще улыбнулся.

— Ты лучше не стой тут на месте, опасно. Беги к Штабу, скройся там, я прикрою.

Но я сейчас не думала о том, чтобы куда-то скрыться и не слушала Кейджа вообще. Мое внимание привлек разозленный дракон. Он вдруг издал недовольный рев и недоуменно глянул на свою лапу, где на чешуе в темноте сверкнула белым витиеватым рисунком брачная руна, которая была в этом месте у Мориса. И… мне показалось, или дракон чуть уменьшился в размере?

Я перевела взгляд на свою метку. Она была как раз на том месте, которое случайно задел Кейдж. Тонкая царапина пролегла четко посередине круглой печати, слегка пульсирующей белым светом в темноте. Хм…

— Сделай это еще раз, — попросила я Сивронского.

— Эм… Что именно? — не понял Кейдж. — Извиниться? Думаю, сейчас не лучшее время, чтобы..

— Да я не об этом, — раздраженно махнула рукой и указала на свою метку. — Ударь сюда еще раз.

— Чего?

— Ударь меня сюда, в эту же точку. Этим же заговоренным клинком.

Кейдж уставился на меня, как на душевнобольную.

— Что за безумная просьба?

— Так надо. Некогда объяснять. Пожалуйста, быстрее! Ну ткни ты в меня этим клинком, сложно тебе, что ли?!

— Вообще-то, сложно. Я, может, и дегенерат периодически, но не до такой степени, — буркнул Сивронский, который явно никак не мог понять, шучу я или нет.

Но мне сейчас было не до шуток. Дракон-Эффу снова двинулся в сторону Генерального Штаба, он уже был совсем рядом с Фьюри, и действовать надо было быстро. Инквизиторы, толпящиеся внизу, пытались остановить гигантского дракона, но их заклинания разбивались о толстую непробиваемую чешую, не принося никакого вреда. Но больше всего меня напугала фигура Ильфорте, кинувшегося белой молнией в сторону дракона. Этот медлить не будет…

— Кейдж, твою мать! Так надо! Прошу тебя, просто сделай это! Быстро! Я не смогу саму себя проткнуть, у меня рука не поднимется, не смогу я сама себе больно сделать… Но ты сможешь. А мне надо. Просто сделай это. Пожалуйста!

Видимо, мой голос в этот раз был достаточно убедительным.

— Многоликий меня убьет, — шепнул Сивронский, зажмурился на миг и, наконец, взмахнул клинком.

Лезвие вошло неглубоко, Кейдж ударил точечно. Но приятнее от этого не стало, конечно, и искры из глаз все равно посыпались.

— Трындец как больно, — зашипела я сквозь зубы. — Погоди, не вынимай клинок.

— Тебе же больно!!

— Надо, чтобы было еще больнее, — процедила я, кривясь от боли, обхватывая себя за ноющую руку и глядя на дракона.

Дракон тем временем издал оглушительный рев, намного громче предыдущего. Протяжный такой, яростный. Взревел так, что аж в ушах зазвенело от громкого звука.

А еще — он опять немного уменьшился в размере.

То, что надо.

Дракон переступил с лапы на лапу и уставился на рунический рисунок метки, пульсирующий в темноте. Потом огляделся и безошибочно нашел взглядом меня. Ну, я думаю, что нашел взглядом. По этим жутким фиолетовым глазам сложно что-то сказать наверняка, но дракон рыкнул и направился в мою сторону, с каждым шагом становясь все меньше и меньше. Он точно направлялся ко мне и весь его грозный вид не оставлял сомнений в намерениях покромсать меня как следует.

Но главное — он уходил подальше от Фьюри. А еще он явно намеревался принять облик человек.

То, что надо.

— Спасибо, Кейдж, а теперь можешь бежать, да побыстрее, — сказала я, делая шаг в сторону и снова зашипев от боли, когда клинок выскользнул из раны.

— С удовольствием! — сказал Сивронский, шарахнувшись подальше от "сумасшедшей" меня, и помчался в сторону фиолетовых трещин теневых порталов, где, по мнению инквизитора, было привычнее, понятнее, а потому — спокойнее.

А я осталась стоять где стою, быстро залатывая рану заклинанием. С самой блузкой сейчас некогда было возиться, приводя ее в надлежащий вид, но вряд ли кого-то вокруг в данный момент интересовала моя порванная и окровавленная одежда. Включая саму меня.

Думала, что у меня будет время хоть немного собраться с мыслями, но Эффу оказался очень быстрым. Я даже не успела с раной закончить, как он подлетел ко мне разгневанной фурией, а в следующий миг я обнаружила себя грубо прижатой к дереву. От резкого удара спиной перехватило дыхание, а плечи заныли от впившихся в них пальцев — наверняка потом останутся синяки.

Но все это меня совершенно не волновало, потому что думать я сейчас могла только об этих жутких фиолетовых глазах, которые уставились на меня сейчас так близко с неприкрытой ненавистью. Об этом перекошенном от ярости лице Мориса, моего нежного и ласкового Мориса, которым сейчас завладела какая-то хаотичная тварь, возомнившая себя пупом мира. Которая с каждой драгоценной секундой высасывала не только магическую, но и жизненную силу Мориса. Сейчас, в непосредственной близости, я чувствовала, как эта сила утекала из него — не по капле даже, а стремительным потоком.

Эффу не церемонится со своими "марионетками" и не заботится об их сохранности. Выжать до последней капли ради своей выгоды — и перейти в другое, какое-нибудь более удобное тело, — так он был намерен поступать.

Сердце трепетало от страха… за Мориса. О себе я сейчас думала в последнюю очередь. И думала ли вообще?.. Хороший вопрос. А чего о себе думать? Я себе без Мориса жизнь уже не представляла. Что я буду делать, если мой хиленький план провалится?..

Так, Фло, девочка моя, не думать о неудачах. И вообще ни о чем не думать — вдруг этот Эффу как-то умеет мысли читать? Во всяком случае, лучше перестраховаться и попробовать абстрагироваться.

Перед тобой сейчас не Морис. Перед тобой — злобный опасный дух, по силе которому нет равных. Силой такого не взять. А чем же его взять? Какие у него там слабые стороны?..

— Что ты твориш-ш-шь?! — шипел на меня Эффу, больно впиваясь в плечи. — Почему мне так больно? Что и как ты сделала? Ты меня отвлекаешь! Как ты связана с этим телом?

Ага, значит, Эффу не в курсе нашей с Морисом истинной связки. Или в курсе, но слишком поверхностно, и не знает всех нюансов. Это хорошая новость. Всё-таки Эффу, хоть и высший дух хаоса, но высший он только в своей области, и многие виды магии ему недоступны. Как говорил мистер Брандт, невозможно быть специалистом во всех сферах магии одновременно. А значит, за эти ниточки неизвестного стоило подергать.

— Я… хотела привлечь к себе твое внимание.

— Ну и зачем же? Отвечай!

Мне нужно было как-то увести его отсюда. Подальше от инквизиторов, от хищных тварей и случайных прохожих. Чтобы никто не мог мне помешать и никто не мог пострадать в случае, если что-то пойдет не так.

Я не знала, получится ли мне обхитрить Эффу, но должна была попробовать. Сейчас мне нужно было быть сильной и не сломаться в последний момент, испугавшись ответственности. Собраться с духом и довести до конца задуманное, как бы сейчас ни было тяжело смотреть в эти неестественные фиолетовые омуты хаоса, такие далёкие от светлого серого взгляда Мориса…

Я крепко зажмурилась на миг, потом распахнула глаза и решительно произнесла:

— Я передумала. Я согласна играть по твоим правилам и быть на твоей стороне.

Глава 51. О силе и слабости

Что я знала о духе хаоса? Он чрезвычайно умен, хитер, но и у него хватало слабых мест. Он был падок на лесть, излишне самоуверен и достаточно сильным для того, чтобы считать себя неуязвимым. Но "считать" и быть таковым — это очень разные вещи. Дух хаоса неуязвим только на изнанке мира, а вот в реальности, да еще не в своем теле до неуязвимости ему было далеко.

— Не пытайся меня обмануть, девочка, — произнес Эффу, сощурившись. — Ты не похожа на человека, который способен так быстро сменить свое мнение.

— А разве у меня есть выбор? — горько усмехнулась я, постаравшись вложить в свой голос всю раздиравшую меня боль. — Ты прав, о великий Эффу. Ты слишком сильный, тебя не победить. Какой смысл во всем этом? — я кивнула в сторону сражающихся с Одинокими Тенями инквизиторов. — Все это только отсрочит неизбежное, а итог все равно будет один. Никто из этих воинов не сможет сравниться с тобой, все они погибнут… И я в их числе. А я… Я не хочу быть таким же обыкновенным пушечным мясом. Я достойна большего! И я очень… очень дорожу Морисом. Морисом, в теле которого ты сейчас находишься. И я очень… очень боюсь его потерять.

Последние слова я сказала со всей искренностью, да и губы у меня без всякого притворства подрагивали от еле сдерживаемых слез. Поэтому Эффу одобрительно хмыкнул и самодовольно улыбнулся, но отпускать меня пока не торопился.

— Давай все-таки заключим сделку? — предложила я, шмыгая носом и нервно облизывая пересохшие губы. — Я добровольно отдаю тебе свою Тень, а ты обещаешь, что оставишь это тело в покое и поможешь моей душе быстро переродиться… куда-нибудь. Я знаю, ты можешь это сделать.

— Обещаешь? — выгнул бровь Эффу. — Просто пообещать? Даже клятву брать с меня не собираешься?

— А толку? Великий Эффу найдет способ обойти любую клятву, если у него возникнет такая необходимость, — сказала я мрачно. — Так что мне остается только уповать на твое желание отблагодарить меня за столь щедрый дар. Ты ведь осознаешь, насколько он щедрый, верно?

— Верно, — медленно произнес Эффу, продолжая буравить меня жутким немигающим взглядом. — Твоя Тень позволит мне очень быстро и полностью восстановить мое тело и покинуть, наконец, границы сонной впадины, из которой я пытаюсь выбраться уже слишком долго…

— Ну вот и отлично! — сказала я бодрым голосом, хотя он предательски дрожал. — Тебе — моя Тень, мне — новое подходящее тело и Морис, с которым мы скроемся где-нибудь на другом конце Вселенной, и…

Пришлось прерваться, так как Эффу грубо шикнул:

— Умолкни. Ты слишком много болтаешь. Не люблю болтливых. Давай мне свою Тень. Прямо сейчас.

Голос такой холодный, металлический. Совсем не похожий на голос Мориса. Давящий, заставляющий дрожать от страха, которым, кажется, сейчас была пропитана каждая клеточка моего тела.

— Нет-нет, не здесь! Нам… надо уединиться.

— Зачем? Мне нужно как можно быстрее.

Мне тоже нужно быстрее.

А еще мне нужно как-то удержать Эффу на одном месте, пока я буду над ним колдовать. Вариант вступать тут с ним в бой и укладывать на лопатки даже рассматривать бессмысленно — он любые заклинания отразит, высосав еще больше энергии из Мориса. Только хуже сделаю.

— Ну… Способы передачи моей Тени есть разные, но все они требуют тишины вокруг, а у нас с этим проблемка.

Я кивнула в сторону инквизиторов, которые сейчас усиленно прогоняли Одинокие Тени.

Вообще, вокруг творилось черт знает что. Чего стоило одно только ночное небо над головой с ярко светящей луной в самый разгар утра. А еще стоял такой гвалт — он переговаривающихся инквизиторов, от испуганных горожан, от вспышек заклинаний — что о тишине или хоть относительном ее подобии не могло быть и речи.

— Ерунда. Полог тишины решает проблему. Действуй давай и не заговаривай мне зубы.

— Дело не только в тишине. Ты же не думаешь, что необычную Тень можно передать каким-нибудь обычным способом и простецким заклинанием? О нет, так просто не получится. Мне нужен контакт… Очень близкий контакт. Максимально близкий. Если ты понимаешь, о чем я, — я в притворном смущении закусила губу и потупила глазки.

Если бы мне кто-то вчера сказал, что сегодня я буду соблазнять первородного духа хаоса, то я бы покрутила пальцем у виска и самолично отвела бы несчастного в лечебницу инквизиции. Потому что — ну бред же! Как о таком вообще можно думать?

Но именно этим бредом я сейчас и занималась. Прильнула к Морису… к Эффу, нашептывая ему на ушко о своем желании остаться наедине и провести ритуал как следует… по всем правилам… Ну ты ведь не откажешь мне в этой прихоти, о великий Эффу?..

Эффу очень силен, но также очень слаб — в своем любопытстве. И никогда не упустит возможность получить какой-то новый, интересный для себя опыт. Или испробовать что-то хорошо известное, но забытое за давностью лет.

Во всяком случае, я на это очень надеялась.

И не прогадала.

Эффу усмехнулся и развернул мой подбородок так, чтобы заглянуть мне в глаза. Будто бы пытался залезть в мою голову и прочесть мысли, понять, насколько мои помыслы совпадают со словами. Но я не уверена, что в моих глазах сейчас можно было разглядеть какие-то эмоции. Осталось ли во мне вообще хоть что-то, кроме страха потерять Мориса?..

Видимо, Эффу тоже не нашёл к чему придраться.

А еще — на миг, на один короткий миг его глаза стали светлыми серыми. Потом вновь запылали ярким фиолетовым светом, но этого мига мне хватило, чтобы сердце пустилось вскачь.

— Что ж, это будет забавно. Я не против.

— Не здесь, — осадила я, перехватив руку Эффу, потянувшегося к вороту моей блузки. — Здесь… неудобно.

— Мне плевать на твое удобство. Ты будешь делать так, как удобно мне.

— Я так не смогу сосредоточиться, — сказала я твердо. — Не смогу… расслабиться. И тогда… ничего не получится. Понимаешь? Ритуал не завершится. Так что придется тебе тут уступить моему удобству, о великий Эффу.

Черт, мне просто очень нужно попасть с этим гребаным духом хаоса именно в спальню Мориса, ну же!..

Эффу явно понравилось, с каким трепетом я произнесла его имя. Падкий на лесть, он глянул на меня свысока и снисходительно кивнул:

— Ладно.

Без лишних слов он телепортировал нас по моей просьбе в спальню Мориса. Первородному духу хаоса до лампочки наши обычные не теневые барьеры, защищающие от телепортации, он прошел сквозь них легко, как нож по маслу. Только я испытала при телепортации очень сильное сопротивление реальности и крайне неприятные ощущения. Сильно закружилась голова, и к горлу подкатила тошнота, но расслабляться было некогда. Хотя как раз расслабление мне и приходилось изображать.

С закрытыми глазами было проще. Представить, что я просто с Морисом. Просто обнимаю и наглаживаю, чтобы расслабить, а не сбить с толку. Просто медленно избавляю от одежды, потому что она мешает, а не потому что тяну время, мысленно взывая к Глорику. Просто опрокидываю на кровать, потому что так удобнее, а не потому что так надо. Просто нависаю сверху и ненавязчиво развожу руки Мориса в стороны, просто лаская, а не контролируя каждое свое движение. Просто целую, потому что хочу целовать, а не потому что только так фиолетовые глаза на миг закрылись…

На миг — но этой потери бдительности оказалось достаточно.

Звякнули цепи, и запястья Эффу оказались жестко зафиксированы наручниками: правый ловко застегнула я (Морис натренировал быстро защелкивать, черт возьми, не глядя, наощупь), а с левым помог вовремя подоспевший Глорик. Он же защелкнул и щиколотки — на всякий случай, хотя мне и рук было достаточно.

— Молодец, Глорик, — выдохнула я, застёгивая обратно блузку и проверяя, достаточно ли крепко защелкнула ремни на запястьях.

Эффу зло сузил глаза и дернул руками, звякнув цепями.

— Серьёзно? Наручники? — он громко расхохотался. — Ты в самом деле решила сковать меня обычными наручниками? Ну ты совсем слабоумная, что ли?

Он дёрнулся снова, и еще, и еще, а потом улыбка сползла с его лица.

— Бесполезно дергаться, — криво улыбнулась я, почесав довольного Глорика за ушком и пытаясь унять дрожь в руках от нервного перенапряжения. — У Мориса не обычные, а очень хитро заколдованные наручники, полностью блокирующие вообще любые виды магии. Даже ментальную, так что ты сейчас ни напасть на меня не сможешь, ни перепрыгнуть в чужое сознание, ни сбежать от меня просто так по теневым дорожкам. Во всяком случае, минут пять точно не сможешь, а мне этой форы хватит.

Это как раз было самой главной причиной, почему мне нужно было утянуть Эффу сюда. Чтобы проводить какие-то манипуляции над сознанием Мориса, необходимо было полностью его обездвижить как в физическом, так и в магическом плане. И если в физическом проблему можно решить разными сковывающими заклинаниями, то как быть с магией? Ну, обездвижила бы я Эффу посреди зеленой лужайки у реки, даже полностью бы парализовала его, и чего? Он бы просто мгновенно перескочил в чье-нибудь другое сознание, нашел бы новую жертву и продолжал бы перескакивать так до бесконечности при необходимости. Нет уж, если решать проблему, то рубить ее на корню.

— Поэтому расслабься и получай неудовольствие, пока я буду загонять тебя туда, откуда ты вырвался, — добавила я.

Эффу взревел от ярости и на меня посыпался целый град отборных ругательств. Судя по его выражению лица, он изо всех сил пытался вырваться в другое сознание, но у него ничего не получалось: наручники делали свое дело на ура. Были у меня сомнения, подействуют ли они на первородный дух хаоса, так что я облегчённо выдохнула, радуясь, что моя схема сработала. Ненадолго скорее всего, вероятно, это лишь временный эффект. Скоро Эффу прощупает грани этого блока и научится ломать и его, вопрос времени, но к тому моменту я должна завершить начатое.

Так, ладно… Рано пока радоваться и расслабляться. Пока эта дрянь сидит в сознании Мориса, отдыхать некогда. Действовать нужно быстро и четко. Несмотря на трясущиеся от нервов руки, да.

Теперь я могла уже и обездвижить Эффу, так что наложила на него парализующие чары и вывернула его запястье так, чтобы мне было удобно колдовать над меткой истинной пары. Я уже поняла, что через нее можно будет быстрее выкинуть дух прочь, так как для Эффу это совершенно чуждая магия связи между двумя близкими людьми. Ему вообще непонятна такого рода близость, и эта магия болезненно ранит его.

Зря он на самом деле выбрал тело Мориса в качестве сосуда. Выбрал бы кого другого — я бы никак не смогла его из чужого сознания прогнать, силёнок бы не хватило. Но брачная руна сыграла с Эффу злую шутку. И желание отомстить Морису за выженного эффунда, эта лютая жажда мести тоже обернулась против него самого.

— Прости, Морис, сейчас будет больно, — шепнула я, виновато улыбаясь.

Надеюсь, Морис сейчас меня видит и слышит, хоть и не может никак повлиять на ситуацию.

Следующие несколько минут стали для меня чем-то вроде филиала Ада. Изгнать дух Эффу и запечатать его обратно в теневую впадину оказалось даже сложнее, чем я думала, хотя я не питала иллюзий на этот счет.

И основная проблема была в том, что Эффу отчаянно сопротивлялся. Он хоть и не мог колдовать, но он все равно был чрезвычайно силен, и пытался давать мне отпор. Напрягался — и всем телом, и мысленно — как бы отталкивая, замедляя мои заклинания, не давая им быстро и точно достигнуть цели. Не имея возможности дать мне полноценный отпор, но сопротивляясь до последнего и, что самое плохое, — за счет сил Мориса.

Поэтому я торопилась быстрее завершить магические манипуляции, ощущая себя бегущей наперегонки со смертью. Точечно воздействовать теневой магией, открывая для Эффу ментальный портал, который вернет дух хаоса туда, откуда он пришел. Усиливать контакт воздействием через брачную метку, что приносило Эффу физическую боль и мешало сосредоточиться на сопротивлении мне. Воздух вокруг нас искрил фиолетовыми искрами и звенел от высоких уровней магии.

Медленно… очень медленно, но у меня все же получалось. Я чувствовала, как Эффу начинает сдавать позиции.

Переломить ситуацию в мою сторону помог сам Морис. Я чувствовала, что он старается мне помочь. Невидимая связь между нами была достаточно сильной для того, чтобы я ощущала, как он пытается мысленно тянуться ко мне, словно утопающий, протягивающий руку.

Всё-таки права была мама, когда говорила, что наша метка отчасти связывает человека с теневой изнанкой и придает ему немалую силу. Несгибаемая воля Мориса к жизни ощущалась яркой пульсирующей точкой, что помогало мне крепче уцепиться за его сознание и тянуть, тянуть наружу, словно бы вытягивать из трясины, вливая светлую лунную магию в тело Мориса.

— Глупая девчонка, — цедил Эффу сквозь зубы. — Ты могла бы получить всё, а теперь сгинешь!..

— Сгину, сгину, не переживай ты так, — бормотала я себе под нос, не отрываясь от магических манипуляций.

Напрягалась изо всех сил, чувствуя, как по виску стекает капелька пота. Действовала на пределе своих возможностей, ощущая неприятное покалывание на кончиках пальцев, которые словно горели от моих усилий, от количества пропускаемой через них магии.

Ну же, давай!..

Глаза Мориса замигали, то становясь обычными светло-серыми, то снова жуткими фиолетовыми. Аура задрожала, раздираемая в клочья, а я, наконец, почувствовала, что дух хаоса начал отступать.

— Я еще вернусь, — зло произнес Эффу. — Найду идеальный для себя сосуд и обязательно вернусь.

Сказал это и исчез из сознания Мориса, а я поспешила запечатать теневой канал, чтобы сюда дух хаоса больше пробраться не мог. И вообще, через эту дверь больше в реальность выйти не пытался. Мне помогал Глорик, щедро делясь со мной теневой энергией, которой во мне было уже не очень много. Конечно, все наши занятия с группой ноль-ноль-девять существенно раскачали мою магическую Искру и сильно расширили мои возможности, ещё недавно я была бы полностью магически истощена при такой же трате энергии. А сейчас еще держалась почти бодрячком, во всяком случае, не возникало желания грохнуться в обморок от усталости.

Не знаю, сколько пройдёт времени, прежде чем Эффу снова попробует вырваться из своей сонной впадины… Не буду питать иллюзий и говорить, что никогда. Но сейчас, на данный момент я сделала все, что могла, и как минимум на несколько лет заперла эту тварь там, где он находился последние несколько тысяч лет. Ему снова понадобится много времени и много сил, чтобы вырваться из своего вечного плена, но, надеюсь, к следующему его появлению волшебное сообщество будет подготовлено лучше.

Однако радоваться я не торопилась. Морис… Его состояние было просто ужасным.

Он выглядел совершенно обессиленным и едва смог разлепить глаза. Светло-серые глаза с осмысленным взглядом вусмерть уставшего человека.

— Фло…

Он попробовал улыбнуться, но, кажется, даже пальцем пошевелить не мог. Его руки безвольно повисли в наручниках, на которые Морис глянул с кривой улыбкой и нашел силы сказать мне:

— Ну вот видишь, а ты еще меня спрашивала, зачем тебе учиться эти ремни застегивать. Отлично закрепила, крепко, всё, как я учил. А ты говорила — не пригодится, не пригодится…

Он прервался и закашлялся, поморщившись от боли.

— Так… холодно…

Голос у Мориса был слабый и безжизненный, и он пугал меня так, что меня било уже крупной дрожью.

Еще бы ему не было холодно. Я в ужасе смотрела на ауру, которая рассыпалась на глазах. Ощущала ладонями вибрацию стремительно угасающей магической Искры, выжатой досуха духом хаоса. Но и это было не самое страшное.

Я…. я просчиталась. Ошиблась. Переоценила свои возможности. Или слишком долго провозилась, не знаю. Эффу действительно ушел и заперла я его на славу. Вот только… он успел напоследок разрушить теневую связь Мориса с его Тенью. Утянуть за собой. Сейчас я чувствовала, как тонкая материя неумолимо утекает, и остановить ее ничего не может. Тень еще держалась моими стараниями, но не закреплялась. Никак. Стоит мне убрать руки от Мориса, как его Тень окончательно утечет, и ничем я ее удержать не смогу. И никакой некромант с этим уже ничего сделать не сможет.

Получается, что Эффу под конец моего ритуала изгнания его на теневую сторону притих не просто так… Он просто сосредоточил все силы на разрушении теневой связки в теле Мориса. Сделал это в отместку — нам обоим. Хорошо разрушил, качественно. И даже наша печать истинной пары уже не могла тут помочь. Она отлично защищала от Одиноких Теней, но против первородного духа хаоса, обрушившего все свои силы на выжигание мага изнутри, оказалась слаба.

И, кажется, Морис сам прекрасно понимал, что дело — дрянь.

— Я… умираю? Да?

— Нет-нет, все хорошо, сейчас я тебя подлатаю, — всхлипнула я, колдуя над точкой солнечного сплетения. — Не переживай, ты будешь жить еще очень долго.

Даже не представляешь, насколько.

— Фло…

Лицо Мориса было совсем бледным, будто вся кровь отхлынула от лица. Взгляд такой серьезный, печальный.

— Фло… Я теб…

— Тш-ш-ш, — я прижала палец к губам Мориса и через силу улыбнулась. — Сейчас надо, чтобы ты помолчал и не мешал, иначе у меня ничего не получится.

И чтобы ты не произносил того, что хочешь сейчас сказать, иначе у меня не хватит моральных сил завершить начатое.

Морис устало прикрыл глаза, медленно дыша. Ладонями я ощущала, что сердце его бьется все реже…

Так, не думать об этом.

Надо было сосредоточиться. У меня оставалась от силы минута, действовать нужно было быстро.

Я не могла сохранить Тень Мориса… Она продолжала стремительно утекать сквозь пальцы, уходить вслед за Эффу, опять запертым где-то далеко на задворках реальности сновидений. В этой битве Эффу проиграл, но ушел все равно победителем… Поэтому мне оставалось лишь одно.

Глорик, кажется, прекрасно понял, что я собралась сделать. Он осторожно тронул меня лапкой, заглядывая в глаза.

Я снова шмыгнула носом, изо всех сил стараясь не расплакаться раньше времени, хотя предательская слеза уже покатилась по щеке.

— Приглядишь за ним? — шепнула я Глорику. — Ты был мне отличным стражником, мой милый сумрачный глори. Спасибо тебе за всё.

Глорик понуро опустил голову и уткнулся лбом в мое плечо, пока я колдовала над точкой солнечного сплетения Мориса, находящегося в полуобморочном состоянии. Так фамильяр и прижимался ко мне все то время, пока с моих пальцев перетекала в Мориса тонкая теневая материя, в полумраке комнаты переливающаяся жемчужным светом.

У меня нельзя отобрать Тень силой. Ее можно попробовать отделить во сне в ловушке-сновидении, но в реальном мире моя Тень абсолютно неуязвима. Ее никак нельзя отобрать, потому Эффу тоже пытался действовать со мной иначе.

Но еще… я могу отдать свою Тень по своей воле. Не под действием подавляющих волю заклинаний, а искренне, от всего сердца. Пожертвовать ею и во время ритуала восстановления закрепить за человеком не его Тень, а свою.

Что я сейчас и делала.

Сейчас я не думала о себе. Мой страх потери был таким сильным, что заглушал все остальные эмоции. Сейчас я хотела только одного — сделать все, чтобы Морис остался живым. Он слишком молод, и у него еще вся жизнь впереди. И очень даже отличная жизнь, хотя, наверное, первое время ему так не будет казаться.

Тень Мориса окончательно утекла из его тела куда-то далеко, в сторону Эффу, но я уже активно вливала свою, успевая уложиться в отведенные мне мгновенья. У меня достаточно могущественная Тень для того, чтобы она могла создать новую теневую связку с человеком, даже настолько сильно выпотрошенным.

Когда я закончила, Морис на миг засветился лиловым светом, а потом судорожно вздохнул, но глаз открывать не торопился. Он сильно устал, Эффу высушил его полностью. Выпил всю имеющуюся магическую силу, так что свой резерв Морису придется восстанавливать далеко не один день. Но это такая ерунда по сравнению со всем остальным, если честно…

Глорик запрыгнул на Мориса, улегшись прямо на его груди. Все правильно, ведь он вместе с моей Тенью перешел фамильяром к Морису, и сейчас Глорик поможет быстрее восстановиться своему новому хозяину.

А я… А что я?

Почесала сумрачного глори за ушком, но улыбнуться ему даже через силу не смогла.

Глянула на полубессознательного Мориса, освободила его руки из плена наручников. Подумала, что даже в таком паршивом состоянии он все равно чертовски красивый и притягательный. Не удержалась: наклонилась, легонько касаясь его губ последним поцелуем. Мало, чертовски мало было у нас этих поцелуев, вот что я скажу.

Находиться я тут больше не могла. Надо было скорее бежать как можно дальше, чтобы… Чтобы не видеть того, от кого сейчас меньше всего на свете мне бы хотелось уходить.

— Я пойду позову лекарей, тебе нужна их помощь, — сказала я тихо, погладив Мориса по щеке.

Он не ответил, слишком ослабленный, чтобы хоть как-то отреагировать.

Скользнула подушечками пальцев по его губам и чуть ли не бегом покинула комнату. Бежать отсюда. Быстрее. Скорее. Не хочу развеиваться у Мориса на глазах. Слишком больно.

В коридоре столкнулась с ребятами из нашей группы стажеров, которые как раз мчались мне навстречу.

— Фло!! Как ты? — кинулась мне на шею Ханна. — Так и думала, что тебя нужно искать здесь! Куратор, он?..

— В порядке, я прогнала Эффу, — ответила я надтреснутым голосом. — Ну как — в порядке… Паршиво ему, конечно, ослаб, лекари нужны.

— Сейчас приведу, — кивнул Дейв и развернулся обратно, ринувшись в лекарское крыло.

Я тоже двинулась в сторону лестницы, перед этим отцепив от себя Ханну.

— Ты куда?

— Мне… надо идти. Это срочно… Извини, некогда объяснять… А ты иди к куратору, за ним лучше приглядеть.

Ханна кивнула и ринулась в сторону кураторского кабинета, а я повернула к лестнице.

Вовремя свернула: услышала, как в коридоре позади меня открылись дверцы лифта, и раздались чьи-то торопливые шаги. Судя по возгласам Ханны, это был Эрик Кларксон, спешащий к Морису. Вот и хорошо. Он поможет ускорить процесс восстановления. А мне надо бежать, пока меня никто не догнал и не попробовал поговорить со мной по душам. Я бы сейчас этого не выдержала.

Я и бежала, быстро перепрыгивая со ступеньки на ступеньку. И уже не в состоянии сдерживать рыдания.

Сняла с себя очки. Больше они мне не понадобятся. Как и всё остальное. Как и вообще — всё.

По моим щекам градом катились слезы, и плакала я навзрыд. Все равно никто не услышит. И не увидит.

Теневики уходят иначе. Отдавая свою Тень, мы не умираем мгновенно, а постепенно рассеиваемся в воздухе. Сначала становимся прозрачными, потом невидимыми и неслышимыми, а потом и вовсе исчезаем, не оставляя после себя ничего. Ну вот кроме разве что очков да розовой сумочки.

Теневеки уходят иначе… И сейчас я уходила, потому что сегодня я выбрала такой путь.

А ты живи долго, Морис. И постарайся жить счастливо — за нас двоих.

Глава 52. Слышишь меня?

Из здания Генерального Штаба я вышла, еще оставаясь немного видимой и слышимой. На меня никто не обращал внимания, потому что вокруг все еще царил кавардак, и всем было не до меня.

После исчезновения Эффу теневые порталы перестали расти и раскрываться, и инквизиторы уже справились почти со всеми трещинами в реальности, остались лишь две не убранные, над которыми сейчас и корпели волшебники. Одиноких Теней не наблюдалось — не успевших сбежать тварей уничтожило лунное сияние.

Самой луны на небе тоже больше не было, как и ночи. Снова ярко светило солнце, которое, я полагаю, Фьюри каким-то неведомым для меня образом вернул на место. Над головой вновь проплывали белоснежные пушистые облачка, и небо было такого красивого насыщенного голубого цвета.

Вон, кстати, и сам Фьюри стоял неподалеку от входа в Штаб, уже вернувший свой человеческий облик. Выглядел он при этом таким бодрым и довольным, как будто не он тут несколько минут назад творил черти что с небом. Он беседовал с Ильфорте, который осматривал своего подопечного чрезвычайно пристальным взглядом. До меня долетали лишь обрывки разговоров и слова мистера Брандта: "Походи пока без ограничивающего перстня, может, больше не понадобится, понаблюдаем".

Я поспешила свернуть вправо, подальше от этих товарищей, пока они заняты беседой и не заметили меня. Шла быстро-быстро в сторону холмов за рекой, благо всем вокруг было не до меня. Инквизиторы восстанавливали частично разрушенное в процессе схватки с Одинокими Тенями и Эффу кафе, в которое рикошетили заклинания. Залатывали друг другу раны. Несколько целителей стояли с большим котлом прямо посреди лужайки, откуда разливали кипящее зеленое варево и раздавали их потрепанным рядовым бойцам.

Кто-то был занят успокоением горожан. К сожалению, совсем без жертв не обошлось, и кого-то Одинокие Тени всё-таки успели цапнуть напоследок.

Но мне сейчас все эти проблемы и чужие потери были до одного места.

В груди зияла пустота. Огромная такая дыра, которую невозможно было чем-то заполнить. Я отчаянно хотела жить и быть с Морисом, но мое отчаяние — это лишь жалкий писк букашки в огромной Вселенной. Ничего не значащий жалобный писк.

Я не жалела о своем поступке, но это не могло ни на йоту уменьшить душевную боль, ядом разливающуюся по всему телу.

Отошла подальше от входа в Генеральный Штаб, уже даже не пытаясь сдерживать поток слез. Бросила на траву очки да сумочку на холме, а сама спустилась немного ниже, поближе к берегу. Уселась там прямо на землю, обняла свои колени и просто плакала, глядя на воду. Река Быстротечная в этом месте была довольно бурная, оправдывая свое название, и вода радостно журчала, искрилась отражением солнечных лучиков.

Не знаю, сколько я так сидела, оплакивая свои несбывшиеся надежды. Слушая журчание воды и со страхом ожидая момента, когда исчезну полностью.

Я не знала, сколько должно пройти времени перед полным моим развеиванием. Не знала, больно ли это, и что меня ждет там, по ту сторону реальности. И ждет ли там вообще хоть что-то, или я утеку в небытие. Впрочем, какая разница, вряд ли мое сознание сохранит хоть какие-то крохи воспоминаний…

Наверное, прошло не меньше часа, а я все продолжала сидеть на берегу и смотреть на бурлящую реку. Я не чувствовала больше ничего, кроме дикой душевной боли. Ощущала себя никак. Ничем. Странным недоразумением, которое по каким-то причинам ещё не развеялось по ветру.

— Фло!..

Этот голос, раздавшийся издалека, резанул меня подобно острому ножу.

Этот голос отчаянно звал меня и заставлял плакать только горше. Так больно и грустно мне никогда еще в жизни не было.

— Фло-о-о!..

Я обернулась и увидела бегущего вдоль реки Мориса. Бледного и потрепанного, шатающегося от слабости, больше похожего на ходячего мертвеца, нежели на бравого инквизитора. Но главное — живого. Мои заклинания сработали на ура, и Тень прикрепилась как надо, а это самое главное.

Он бежал вдоль берега, оглядываясь по сторонам, словно бы кого-то искал.

Искал меня.

— Фло!

Он споткнулся о мою сумочку под ногами и поднял что-то с травы. Это были мои очки с разбитыми стеклами. Видимо, Морис наступил на них случайно.

Он крепко сжал сломанные очки в руке и с надеждой огляделся по сторонам.

— Фло! Я тебя не вижу, но чувствую, что ты где-то здесь… Где-то рядом.

О, ты даже не догадываешься, насколько рядом.

Я сидела совсем неподалёку на траве и смотрела на Мориса. Который глядел сейчас прямо сквозь меня, но саму меня не видел. Даже не знаю, от чего мне было больнее: от самого факта, что он меня больше не видит, или от того, что я больше не смогу к нему прикоснуться?..

— Фло! Я знаю, ты меня услышишь, — говорил Морис, полными отчаяния глазами оглядываясь по сторонам. — Я тебе не говорил ни разу этих слов, но… я люблю тебя. Больше всего на свете. Не смогу без тебя. Все мысли о тебе… Они выжигают изнутри… Не смогу и не хочу без тебя. Тобой хочу дышать… Слышишь меня?

Слышу. И плачу так, как, наверное, никогда в жизни не плакала. Горько так, взахлёб, надрывно. Так плачут только дети, которые живут моментом здесь и сейчас и всего себя отдают процессу плача, как будто, кроме этого момента, у них больше ничего не было. Вот у меня как раз и не было, потому нарыдаться можно было вволю с чистой совестью. Ну за что мне все это, боги?..

Морис тем временем всплеснул руками и полным боли голосом громко воскликнул:

— Что я могу сделать, чтобы вернуть тебя, Фло?

Ответа он, разумеется, не дождался, и уставился на мои очки с разбитыми стеклами и сломанной дужкой. Произнес уже тише:

— Ну или забери меня с собой в этот свой мир Теней, потому что я не представляю, как жить без тебя дальше…

Он стоял так какое-то время, потом пошёл вниз по реке, оглядываясь по сторонам. Сумочку мою и очки он так и забрал с собой.

А я смотрела вслед Морису и никак не могла унять рыдания. Задыхаясь от слез и раздирающей душевной боли.

Я тоже люблю тебя… Больше всего на свете. Но уже никогда не смогу тебе об этом сказать, потому что не знаю, как к тебе вернуться.

Глава 53. Вокруг да около

Всё было как-то не так… Неправильно.

Я почему-то не исчезала. Оставалась невидимой и неосязаемой для всех, но не уходила дальше.

Я не понимала, что происходит. Пыталась взывать к Глорику, но он не отвечал. Ну, собственно, он и не обязан был меня слышать, всё-таки он больше не являлся моим фамильяром… Но мама! До нее-то почему не удалось достучаться? Я добралась до мамы — пешком, почти весь день топала в Гелион-Штокл — и пыталась пойти с ней на контакт — но она меня не видела и не чувствовала. Вообще никакой реакции. Кажется, только коты ощутили мое присутствие, но были слишком заняты собой, чтобы обращать на меня свое внимание. Ну правильно, чего на меня тратить свое время? Еду я не даю, у них еду не отбираю. Места вроде не занимаю. Какой с меня толк и спрос?

Такое ощущение, что я застряла в некой пограничной зоне, назовем это так. Вроде уже не в реальном мире, но еще не принадлежу теневой изнанке.

Что я такое и почему я застряла?

Колдовать не получалось. Магическая Искра вроде бы теплилась во мне, но в этой некой "пограничной зоне" потоков магии не существовало, потому я и колдовать не могла.

Есть не хотелось. Зато все время хотелось спать, и этому ощущению я не могла сопротивляться. Спала я где попало. Холода и жара не ощущала, поэтому заваливалась где-нибудь в парке под деревом и дрыхла без задних ног. Было так странно спать без Глорика… Спать спокойно, без сновидений и без ловушек эффундов.

Лишь однажды мне приснилась некая девушка в темно-синей униформе, какую я видела лишь в учебниках с рассказами про сумрачных странников. У девушки были длинные белые волосы, а яркие голубые глаза смотрели на меня с укором. Я не запомнила, что происходило в этом сне, в память врезалась лишь одна фраза:

— Чего ревешь? Возвращайся давай, сколько можно в сумраке болтаться?

Она звонко щёлкнула меня по носу, и я резко проснулась с гулко стучащим сердцем и испытывая странное ощущение, будто бы забыла какие-то важные слова девушки из сна. В голове вертелось только "Штаб", "якорь", "три" и "Морис", но больше я ничего не запомнила.

Впрочем… не стоило предавать большое значение воспаленному разуму. Я все это время только и думала, что о Морисе, ни на секунду о нем не забывала.

В таком пограничном состоянии я проболталась несколько дней. Наматывая круги по городу и все время задаваясь вопросом, что происходит, и что я такое? Меня никто не видел, не слышал, не чувствовал… И я ничего не понимала.

А в один день обнаружила себя стоящей напротив входа в Генеральный Штаб. Видимо, мысли о Морисе привели меня в это место, не иначе, хотя я и не старалась прийти сюда нарочно.

Не знаю, зачем я пришла сегодня к Штабу. Следовало как-то шагать дальше, попробовать понять, что я теперь такое и почему не рассеиваюсь полностью. Дойти еще раз до мамы и снова попробовать выйти на контакт с ней.

Но я стояла на пороге Штаба и не могла заставить себя уйти. Стояла очень долго, смотрела на снующих туда-сюда инквизиторов и снова не могла унять слезы, хотя я и думала, что уже выплакала все что можно.

Меня никто не видел и не слышал, зато всех видела и всё слышала я.

И до меня долетали обрывки разговоров инквизиторов, в том числе о Морисе.

— Который день из кабинета носа не высовывает…

— Поговаривают, у него резерв так и не восстановился…

— Да, его сейчас другой куратор заменяет…

— А что с его невестой?..

— Горюет, бедняжка…

— Еще бы, от нее даже тела не осталось…

— Эффу так выжег ее, что ли?

— Даже похоронить нечего…

— Такой удар…

Нет, всё-таки не могу, я должна его увидеть. Как бы больно ни было. Может, тогда пойму, почему я застряла тут и не иду дальше?

Пройти в Штаб я смогла легко и просто, как и попасть в кабинет Мориса — пройдя прямо через дверь. Как призрак, как некая Тень. Как невнятное нечто, которому никто и ничто не может помешать.

Морис был в своем кабинете, и у меня сердце сжалось при взгляде на него. Он сидел в кресле, откинувшись на спинку и положив скрещенные ноги прямо на стол. На столе стояла полупустая бутылка из-под виски да пустой стакан. А весь пол был усеян осколками, видимо, других бутылок, которые словно бы швыряли в стены.

Но разбитые бутылки меня интересовали меньше всего. Я смотрела только на Мориса, чей взор был непривычно потухший и отсутствующий. Его боль читалась невооруженным взглядом, и я всхлипнула, а глаза мои вновь были на мокром месте.

Морис сидел в обнимку с Глориком. Тот распластался на нем, положив лапки на грудь Мориса и уткнувшись в него носиком. Оба такие грустные и печальные, что аж сердце разрывалось на части. Больше всего на свете я сейчас хотела обнять обоих и больше никогда не отпускать. Но я боялась даже пробовать подходить и прикасаться. Боялась не ощутить прикосновения и окончательно поехать крышей от душевных мук. Я этого просто не выдержу.

Морис поглаживал Глорика, и я услышала его тихое бормотание:

— Знаешь, не могу поверить, что она больше никогда не заговорит со мной. Не расмеется. Не рассердится. Не стукнет меня каблуком по лбу, — он криво усмехнулся, но натянутая улыбка тут же сползла с лица. — Мне сегодня опять снились ее нежные руки… Тебе тоже ее не хватает, верно?

Глорик протяжно мяукнул и потерся щекой о подставленную ладонь Мориса. Шерсть кота сверкнула голубыми искорками, которые тут же погасли.

Тут я только заметила, что в одной ладони Морис что-то держал и постоянно крутил в руке. Со стороны входа в кабинет мне было не разглядеть, что именно это за вещь, на которую Морис смотрел со смесью злости, печали и еще черт знает чего. В конце концов, он швырнул эту вещь, и она покатилась по полу, отскочив в осколки одной бутылки рядом со мной. Приглядевшись, я увидела, что это золотое колечко. Аккуратное, с небольшим драгоценным камушком, явно женское. И очень похожее на обручальное.

Черт… Это оно мне предназначалось, что ли?

Я почувствовала, что меня снова начинают душить слезы.

Оно могло бы быть моим. Но не будет таковым никогда. Боги, до чего же больно…

Связной браслет на руке Мориса пиликнул и раздался прохладный женский голос:

— Мистер Кларксон, напоминаю вам, что сегодня последний день сдачи квартального отчета.

Синяя лампочка помигала и погасла, а Морис издал нехороший такой смешок и обратился к Глорику:

— Отчеты… Нет, ты слышал? Отчеты им нужны. Какая нелепость…

Морис сдавать какие-то отчеты явно не торопился. Он так и сидел, поглаживая Глорика и просто глядя в одну точку перед собой. Закралось у меня подозрение, что таким образом Морис проводил все последние дни, не утруждая себя ни работой, ни тем более отчетами.

В какой-то момент мне показалось, что Морис смотрит в мою сторону. Он как-то сильно нахмурился, сощурился, будто пытался что-то разглядеть. Потом раздраженно мотнул головой и крутанулся на кресле, резко разворачиваясь лицом к окну.

Я довольно долго стояла так на одном месте, не решаясь ни шагнуть вперед, ни покинуть кабинет. Просто глядя на Мориса и отчаянно желая хотя бы прикоснуться к нему. Невыносимо было смотреть на его страдания, но я не могла заставить себя развернуться и уйти, будто в ожидании чего-то.

Все это время, что я молча находилась рядом, у Мориса то и дело пиликал связной браслет. С ним постоянно кто-то пытался связаться, но Морис никак не реагировал. Он полностью игнорировал все сообщения, и чем дольше я за ним наблюдала, тем, как мне казалось, печальнее становился Морис.

Он среагировал, только когда его браслет пиликнул, мигнув белой кнопкой, и раздался строгий голос Эрика:

— Нам надо поговорить. Подойди ко мне прямо сейчас. Ты не можешь все время меня избегать.

Браслет пиликнул и погас, а Морис задумчиво пробормотал себе под нос:

— Ты прав… Не могу…

Он вдруг резко выпрямился, достал из ящика стола лист бумаги и что-то очень быстро написал крупным размашистым подчерком. Поставил внизу подпись и направился к выходу, держа эту бумагу в руке. Он прошел к выходу из кабинета совсем рядом со мной. Так близко…

Господи… Как же я сейчас хотела бы к нему прижаться… Но меньше всего на свете я хотела сейчас протянуть руку и не почувствовать ничего, коснувшись Мориса. А еще хуже — причинить ему какую-то боль, вред. Я понятия не имела, что я сейчас такое, из какой материи состою, и можно ли мне вообще прикасаться к живым людям. А вдруг я прикосновением способна случайно утянуть людей за собой в эту непонятную пограничную зону? Черт, у кого бы узнать ответы на все вопросы…

Я немного замешкалась, но все же пошла за Морисом и увидела, что он свернул в кабинет Эрика. Я тоже туда свернула — пройдя прямо через дверь — и оказалась в кабинете в тот момент, когда Морис громко восклицал:

— Да не хочу я это понимать! В задницу это всё! Я ухожу из инквизиции.

— Я не приму твою отставку, — произнес Эрик спокойным голосом, одним касанием пальца испепеляя принесенное Морисом заявление.

Но тот и бровью не повел и развернулся к выходу из кабинета, бросив через плечо:

— Мне плевать, примешь ты ее или нет. Я просто ухожу.

— Морис!..

— Чего тебе?

— Чтобы увидеть свет в конце туннеля, в этот туннель надо войти.

— Я уже там, в туннеле, и свет в конце туннеля — это фары локомотива, отец, — горько произнес Морис. — Он несется на меня с огромной скоростью и вот-вот раздавит насмерть. Уже почти раздавил.

— Так позволь же ему раздавить тебя и, может быть, тогда ты и увидишь настоящий свет.

— Не понимаю, о чем ты, — скривился Морис, берясь за дверную ручку. — Терпеть не могу, когда ты начинаешь умничать и выражаться загадками. Бесит.

— Перестань сдерживать себя, Морис, — мягко но твердо произнес Эрик, не сводя с сына тяжелого взгляда, который при этом как-то странно остекленел. — Больно? Ну так выплесни эту боль как считаешь нужным.

— На тебя прям не похоже. А как же эмоциональные блоки, и всё такое?

Голос Мориса был полон желчи, но Эрик никак не отреагировал на его ядовитый тон. Он скрестил пальцы перед собой и произнес размеренным голосом:

— Иногда, чтобы шагнуть вперед, нужно сделать шаг назад. Позволить эмоциям взять вверх… Незримые вещи могут стать видимыми, если в них вкладываешь свою душу. Флорианетта отдала свою Тень тебе не для того, чтобы ты убивался горем.

— Да что ты говоришь? — раздраженно произнес Морис. — А для чего, по-твоему? Зачем, почему вообще она это сделала?

— А ты как думаешь, почему?

Вопрос остался без ответа. Но он и так был очевиден: потому что люблю.

Когда искренне любишь, готов отдать все на свете, самое дорогое отдать. В том числе и жизнь. И Мориса я люблю так сильно, что была готова пожертвовать ради него всем. Что, собственно и сделала.

Жаль только, что даже ни разу не решилась сказать ему вслух, как сильно люблю… Все не решалась, ждала какого-то идеального момента, думала, что у нас еще много времени впереди, чтобы насладиться друг другом и сказать все, что хочется сказать…

Морис вон, по ходу, тоже ждал. Кольцо обручальное купил, наверное, хотел как-нибудь обставить все покрасивее. А вышло… Вышло как вышло.

Глупости все это. Так глупо чего-то ждать, какого-то дурацкого, придуманного мною же "идеального момента", которому в итоге все равно не суждено было сбыться. Нет никакого идеального момента. Его мы можем сотворить сами здесь и сейчас.

А можем и не сотворить, и упустить вообще всё.

— Все равно не понимаю, зачем она это сделала…

— Чтобы ты жил, Морис, — мягко произнес Эрик.

Но Морис в ответ на эту мягкость только больше вспылил и громко так воскликнул, размахивая руками:

— Так а зачем мне такая жизнь нужна?! Если в ней нет Фло…

Последние слова он прошептал еле слышно, плюхнулся в кресло для посетителей, упершись локтями в колени, уронил лицо в ладони. Пробормотал невнятно:

— Как же мне паршиво… Не думал, что может быть так больно просто без одного человека. Не думал, что вообще может быть так больно. Не физически, а душевно.

На белом ковре появилось маленькое темное пятнышко. Еще одно. И еще. Тёмные точки от слез, которые невольно капали из глаз Мориса, и которые он не пытался сдерживать. Я не видела его лица, только темные точки на белом ковре, а вот с моих глаз слезы текли градом, оставляя мокрые дорожки на щеках.

Я беззвучно плакала, и сердце мое разрывалось от боли.

А еще почему-то странный жар беспокоил в моей точке солнечного сплетения и разливался неприятным покалыванием по всему телу.

Эрик молчал в безмолвной поддержке. Думаю, он достаточно хорошо знал своего сына и понимал, что ему даром не нужны сейчас пустые слова, похлопывания по плечу и глубокомысленное "всё как-нибудь образумится".

Образумится, конечно. Когда-нибудь в бесконечном "потом", когда боль утраты вылечит время.

— Ты знаешь, а я ведь на днях обзавелся домом, — неожиданно произнес Морис глухим голосом. — Точнее — большой квартирой. Купил пентхаус на западном берегу. С шикарным видом на центр Форланда и великолепными закатами. Оформил покупку недвижимости как раз вечером накануне того дня, как…

Он шмыгнул носом и отнял руки от лица, но глаз с пола не поднимал. Продолжил:

— Думал — Флоре понравится. Будет куда ее приводить. Где мы сможем вместе жить. Хотел на деле показать ей серьезность своих намерений. Кольцо обручальное купил… Впервые в жизни действительно захотел жениться. Раньше-то я что? Мне хватало комнаты при кабинете, я плыл по течению, гнался за личными успехами и фактически жил на работе, ловил с этого нереальный кайф. К вам с мамой только на праздники да изредка на выходные заруливал. Меня всё устраивало. Однако… комната комнатой, но мне впервые в жизни захотелось иметь свой дом, чтобы… Ну, не знаю… Чтобы было где создавать уют? И чтобы было кому его создавать. И с кем. А теперь…

Он запнулся, мотнул головой и бессильно выдохнул:

— На кой хрен мне все это нужно теперь?

Он поднялся с кресла и пулей вылетел из кабинета, громко хлопнув дверью.

Эрик не пытался его остановить. Только

задумчиво смотрел ему вслед и печально так вздохнул:

— Н-да… Дела…

Я шмыгнула носом, утерла слезы тыльной стороной ладони и тоже двинулась к выходу.

Не знаю вообще, зачем я сюда пришла… Зачем заставила себя смотреть на всё это… Изначально было очевидно, что мне будет дико больно и горько. Садомазохизм какой-то, ей-богу.

Я была уже в шаге от двери, когда вздрогнула от внезапного обращения:

— А вас, мисс Габруа, я попрошу задержаться.

Я застыла на месте и медленно обернулась к Эрику, который смотрел мне в глаза.

Он что… меня… видит?

Но… Как?

Я стояла ни жива ни мертва, дыша через раз и не понимая, что происходит.

— Вы… меня видите? — почему-то шепотом спросила я. — И… слышите?

— Слышу. И вижу. Пока довольно бледной тихой тенью, но достаточной для того, чтобы разглядеть вас и вести диалог. Да и с каждой минутой вы становитесь все ярче, так что скоро телесность к вам вернется, как я понимаю. Не зря я сейчас провоцировал Мориса, уж простите, что пришлось это делать при вас.

Голова закружилась от услышанного.

Телесность? Вернется?

— Но… как? Почему? Я не понимаю…

— Может, вы присядете? — Эрик кивнул на кресло. — По-моему, ноги вас не держат.

Ноги меня правда не держали, но садиться я отказалась, боясь вообще пошевелиться. Не покидала дурацкая мысль, что сейчас сойду с места, и меня снова не будет видно. Глупо, знаю, но так уж сейчас себя чувствовала.

Я несколько дней провела в полном непонимании происходящего, без возможности достучаться до кого-то, без возможности заговорить хоть с кем-то. И сейчас, внезапно сумев пойти с кем-то на контакт, ощущала себя пришельцем с далекой планеты, внезапно обнаружившим жизнь на земле.

Глава 54. Одна на троих

— Так вы присядете, мисс Габруа? Нет? Ну как знаете. Я пытался вас найти. Надеялся, что мои предположения верны, и вы еще не исчезли. Не мог не пытаться. После того как понял, что именно вы сделали для моего сына…

Эрик сделал небольшую паузу, на миг прикрыв глаза и собираясь с мыслями. Было в этом его коротком молчании намного больше благодарности, чем он мог бы передать это словами.

— Но вы оказались шустрой и очень быстро куда-то убежали… След ваш пропал мгновенно, найти не удалось. Потом я просил помочь свою сестру найти вас, так как не совсем понимал, в какой именно материи вы застряли… Фелиция сказала, что ей удалось один раз вам присниться, и она пыталась направить вас обратно в Генеральный Штаб… Да-да, сумрачная странница, все верно. Вы могли не запомнить весь сон, так как не обучены азам магии сновидений, но, раз вы сейчас стоите тут, то нужная информация отложилась у вас в подсознании, иначе вы бы в Штаб не пришли. Видите ли, вы зря ушли от Мориса и затаились на несколько дней вдали. Вы бы не развоплотились, если бы остались рядом. Если бы позволили ему коснуться вас. Если бы разрешили себе проявить эмоции, а не спрятать их в себя… Но вы ушли очень быстро, я даже догнать, найти вас не успел… Пока провозился с восстановлением Мориса, пока понял, что произошло… И невидимой вы стали быстро, потому что после разделения вашей Тени на двоих вам нужно было находиться рядом друг с другом, и…

— Подождите, — нахмурилась я. — Я не разделяла Тень, я полностью отдала ее Морису. В качестве проведенного ритуала я уверена.

— Это так, но не совсем так, — мягко улыбнулся Эрик. — Вы действительно большая умница, и сделали всё идеально. Вот только… Вы не учли несколько факторов. Особенно один очень важный фактор, о котором вы, подозреваю, еще не знаете.

— Вы про связь истинной пары? Я уже в курсе этого, но…

— Нет, дело не в истинности, — качнул головой Эрик. — Вернее, не только в этом. Ваши метки помогли вам прогнать Эффу, конечно, вытянуть Мориса из трясины хаоса. Без крепкой связи этот фокус вам бы не удался. Но сейчас я говорю о другой связи, гораздо более серьезной, чем просто истинная природа пары. Вас с Морисом связывает кое-что… То, что сейчас удерживает вас в реальном мире, Флора. Эта связь не позволила вам отдать свою Тень полностью. Вы ее просто… Распополамили. Отдав меньшую часть Морису.

— Почему вы так уверены в этом?

— Я точно знаю. Морис говорил вам, что я умею видеть некоторые аспекты будущего? Ну вот, я, знаете ли, обладаю пророческим даром и умею видеть разные дорожки будущего. Так что сейчас у меня сложился последний пазл, и я хорошо понимаю, что именно между вами с Морисом происходит. По сути… У вас теперь одна Тень на двоих. Она у вас сильная, потому на двоих ее хватает. Ну как, хватает… С некоторыми нюансами, — улыбнулся Эрик. — Полагаю, что Морис отныне привязан к вам эмоциональной сущностью. Ему всегда будет очень плохо вдали от вас. Он никогда не найдет себе покоя… Да и просто не проживет долго, если честно. А вы, Флора, отныне привязаны к Морису физически. Вдали от него вы свою телесность будете постоянно терять. Под словом "вдали" я подразумеваю не круглосуточное пребывание друг с другом, а ну… Это можно сравнить с вашими очками. Вот вы их надевали хотя бы раз в сутки, чтобы поддерживать свою телесность, а теперь с точно такой же целью вам нужен Морис. Коснуться его, обнять, поцеловать… Раз в сутки или даже реже, или зависит от интенсивности соприкосновений — этого я пока не знаю, но узнать это будет нетрудно. Да, это фактически привяжет вас к Морису пожизненно. Сочувствую в каком-то смысле, — усмехнулся Эрик. — Но с другой стороны… Если он вам дорог, то для вас это будет обычной приятной повседневностью.

Я всё-таки села. Потому что ноги вдруг перестали держать, а голова закружилась нещадно. Если бы не Эрик, я бы села прямо на пол, но он заклинанием подвинул ко мне кресло ровно в тот момент, чтобы я успела сесть в кресло, а не мимо него.

Мои глаза снова были на мокром месте. Но уже не от бесконечной душевной боли, а от проклюнувшейся надежды. Я смотрела на Эрика и не верила тому, что слышу. Не верила его словам. Боги, он со мной не шутит? Он вот серьезно сейчас говорит? Но почему тогда?..

— Не понимаю, о какой связи вы говорите? И почему вы сказали, что Морису досталась меньшая часть моей Тени? Я всё-таки что-то не так сделала? Почему так плохо разделила Тень?

— Нет-нет, вы все сделали отлично. М-м-м… Пожалуй, я некорректно выразился. Свою Тень вы не совсем "распополамили". Правильнее будет сказать, что вы разделили ее не на двоих, а на троих.

— На троих? — тупо повторила я. — А кто третий?

— Ну…

Вместо ответа Эрик выразительно уставился на мой живот. А я была такой отупевшей от бесконечных рыданий за последние дни, что не сразу сообразила, на что он намекает.

Потом до меня, наконец, дошло, и я порадовалась, что уже сидела, потому что сейчас точно на ногах не устояла бы.

— Вы хотите сказать, что я… Но… Мы же…

Я запнулась, от шока, недоверия и смущения, не зная, как выразить вслух свои мысли.

— Любая защита иногда дает сбой, — усмехнулся Эрик. — Срок… совсем крошечный. Но он есть. И этого достаточно, чтобы привязать вас крепко, намертво к этой реальности. Это… Пожалуй, самый сильный якорь, который только может быть у женщины-теневика. Такой якорь даже на пороге смерти развернет вас обратно. Что, собственно, он и сделал. Такая уж у вас удивительная природа… К большому счастью в данном случае.

Эрик дал мне время на переваривание информации, потом продолжил:

— Свое бессмертие вы тоже ныне разделили на троих, так что о какой-то вечной жизни говорить не приходится, но по человеческим меркам проживёте все достаточно долго, в любом случае, так что… Мисс Габруа, вы бы всё-таки вдохнули воздух хоть разок. Столь длительная задержка дыхания не полезна для здоровья. Кислородное голодание, и все такое… Тем более в вашем положении.

Я через силу вдохнула в себя воздух. Медленно выдохнула. Вдохнула еще раз.

Голова кружилась, сердце колотилось как сумасшедшее. Пытаясь осознать все услышанное и боясь поверить в реальность происходящего.

Это что же получается… Еще не все потеряно? Я… могу быть с Морисом? Могу к нему прикоснуться? Могу быть с ним вместе? И у нас будет?.. О боже…

— Мориса сегодня стало особенно сильно крыть эмоциональными качелями, именно потому, что вы появились в Генеральном Штабе, впервые за несколько дней, — негромко добавил Эрик. — Он чувствует ваше присутствие на тонком уровне магического подсознания, его накрывает нежными эмоциями, но… Но он вас не видел. И при этом разумом был уверен, что вас нигде рядом в этом мире нет. И воспринимает он эти эмоции через призму боли от утраты близкого человека. Полагаю, вы проникли сегодня в Штаб и некоторое время наблюдали за Морисом, находясь где-то рядом с ним, верно? Не физический контакт, но всё-таки это некая близость, которая позволила вашей плоти сейчас немного проявиться. Я сначала подумал, что мне просто привиделось, что вы бледной тенью вошли в мой кабинет вслед за Морисом, но по мере нахождения тут и эмоциональной вспышки гнева моего сына вы становились все более видимой, и в моей голове сложился последний пазл… Пришлось немножко побесить Мориса, чтобы убедиться наглядно в правильности своих выводов и поспособствовать вашему проявлению в реальном мире.

Эрик извиняюще улыбнулся, потом продолжил:

— Знаете, Морис же все эти дни вашего отсутствия был эдаким безэмоциональным зомби. Сначала он метался в попытке понять, может ли кто-то помочь найти вас, но дельных ответов ни от кого не услышал, я и сам не до конца понимал, можно ли вас вернуть. Общался со специалистами, собирал информацию… Морис не проявлял вообще никаких эмоций, ушел в себя, закрылся в твёрдом панцире и делал вид, что справляется со своей болью сам. Полагаю, так случилось именно потому, что вы не находились рядом с ним после проведения ритуала, и в нем не успел сформироваться эмоционально стабильный стержень. А это плохо, очень плохо, ведь как раз его эмоции и подпитывают вашу телесность. Вы сейчас наверняка это почувствовали, когда Морис психанул и наконец перестал себя сдерживать. Какое-нибудь покалывание в теле или что-то в этом духе, я прав? Ну вот. Как мне объяснила сумрачная странница и по совместительству моя сестра Фелиция, из пограничной сумрачной зоны душу человека может выдернуть не просто якорь, а только очень мощный маяк, каким для вас является Морис. Но маяк должен светить, понимаете? Эмоциями, лютой жаждой жизни. Светить и указывать нужный путь, скажем так. Рассеивать этот самый сумрак вокруг вас. Апатичное состояние тут смерти подобно, причем для обоих сторон. Если закрываться в себе и глушить эмоции, тем более алкоголем, то ничего не получится… И да, Морис вас сейчас не заметил, просто потому что от душевной боли вообще ничего вокруг себя не замечает, а еще в нем впервые за несколько дней вспыхнули эмоции, с которыми он сам справиться не способен. Хотя вы становитесь все более телесной… И, кажется, уже не сможете пройти сквозь дверь.

Я протянула руку и недоверчиво коснулась двери. Надавила на нее, но рука не прошла сквозь деревянную поверхность, которая больше не казалась мне призрачной и легко проницаемой. Я вцепилась в твердую дверную ручку дрожащей рукой.

— Я… наверное, пойду?

— Вы, наверное, побежите, — подмигнул Эрик. — Только будьте аккуратнее на поворотах.

— Буду, — коротко кивнула я.

И пулей вылетела из кабинета, рискуя побить все свои рекорды спринтерских забегов.

Спеша к тому, в чьих объятьях сейчас больше всего на свете хотела оказаться.

Спеша к Морису.

Глава 55. Видеть и чувствовать

Я неслась вниз по лестнице, которая казалась мне бесконечно длиной. Расталкивала всех, кто попадался на пути.

Расталкивала, боже. Я чувствовала людей, а они чувствовали меня. Они отскакивали в сторону от полоумной девицы, несущейся без тормозов, кричали мне вслед, спрашивали, куда я так тороплюсь.

Они меня видели.

Чувствовали.

Боже…

Наверное, я выглядела ненормальной, несясь

со всех ног по лестнице и утирая слезы на бегу, но как же мне сейчас было плевать на то, как я выгляжу, и что обо мне подумают…

Ощущала себя заново рожденной, ей-богу. Но думала я сейчас только о Морисе.

Увидела его уже только на выходе из Генерального Штаба. Я вылетела из лифта, расталкивая всех на бегу и остановилась, как вкопанная, глядя на знакомую фигуру. Морис шагал по главной аллее, заполненной в этот час инквизиторами, снующими туда-сюда, и на повышенных тонах разговаривал с Сивронским. Так громко, что я даже на расстоянии слышала каждое слово.

— Хей, Многоликий, ну так нельзя! — настойчиво говорил Кейдж, всплескивая руками. — Я все понимаю, конечно, но негоже так рубить дело своей жизни, и…

— Тебя забыл спросить! — огрызнулся Морис. — Отвяжись, а? По-хорошему пока прошу.

Кейдж что-то ворчал, доказывал — мне не было слышно — а потом преградил путь Морису, продолжая широко размахивать руками.

Сейчас Кейдж оказался лицом к зданию Штаба и прервался, увидев меня. Моргнул раз-другой в легком ступоре, а потом громко и радостно воскликнул:

— Фло-о-о! Да ладно, это ты? Мне не мерещится?

Он кинулся ко мне, спеша заключить в крепких объятиях. Его же примеру последовали мои сокурсники-стажеры, которые как раз тоже выходили из Штаба и обернулись ко мне, услышав восклицание Кейджа. Они накинулись на меня почти одновременно, и я оказалась посреди эдакого клубка тел, который счастливо обнимал меня, похлопывал по спине многочисленными руками и то и дело восклицал:

— Фло-о-орочка, какое счастье видеть тебя!..

— Ты где пропадала вообще?!

— Мы думали, ты погибла…

— Глазам своим не верю…

— Ты как вообще?..

Сокурсники трещали без умолку, да и Кейдж был на удивление доброжелательным и позитивным.

Но я смотрела только на Мориса.

Тот вздрогнул всем телом, когда Кейдж воскликнул мое имя. Обернулся да так и застыл, недоверчиво уставившись на меня. Вот уж кто сейчас глазам своим не верил.

Он стоял вполоборота посреди аллеи, и его фиолетовая мантия красиво развевалась на летнем ветру. Лицо такое ошалелое, напряженное, освещенное лучиками теплого солнца. С виду спокойный и собранный, но я-то прекрасно знала, что скрывается за этой маской, и что глаза у него не просто так красные.

У него на лице было отражено все недоумение, шок, непонимание происходящего. Желание подойти ко мне и одновременно — страх подойти и даже просто моргнуть и понять, что всё это лишь привиделось. Что я лишь привиделась.

Я и сама замерла и, кажется, почти не дышала, не сводя глаз с Мориса и не зная, как себя вести. Как будто боясь спугнуть внезапное счастье. Ведь это же счастье — что он меня сейчас видит. Уже одно только это — огромное счастье, честное слово.

Не знаю, сколько бы мы так простояли, если бы не появившийся непонятно откуда Ильфорте, который буквально за шкирятник развернул Мориса и толкнул в мою сторону со словами:

— Да жива она, жива, не мерещится тебе! Долго ты еще так стоять истуканом будешь? Обними уже! Молодежь… Всему учить надо!..

Только после этого Морис шагнул ко мне, но приближался медленно, как в замедленной съемке.

Миг длиной в бесконечность — и он оказался так близко, что я чувствовала на себе его дыхание. Смотрела в эти светло-серые глаза и внутренне искрилась от целой бури эмоций.

А еще — ощущала разливающееся по всему телу тепло, от точки солнечного сплетения и дальше — к ногам, к рукам, которые прямо на глазах обретали телесность.

Морис молча провел подушечками пальцев по моей щеке — нежно, невесомо. Легонько коснулся распущенных волос. А я… Даже зажмурилась от удовольствия — просто от одних только этих нежных прикосновений. Таких реальных, осязаемых и таких желанных, что дух захватывало. Сердце от переизбытка эмоций грозилась выпрыгнуть из грудной клетки, и что-то мне подсказывало, что Морис чувствовал себя аналогично.

— Это… правда ты? — спросил он шепотом.

Я кивнула молча, потому что дыхание перехватило, и слова застряли где-то в горле.

— Но… как? Я не понимаю… Ты же отдала мне свою Тень! Глорик сказал, что…

Не уверена, что сейчас был подходящий момент для долгих объяснений, а еще признании в своем интересном положении. Поэтому лишь качнула головой и сказала:

— Это… долгая история.

— Тогда она подождет. Фло, — выдохнул Морис. — Боже, Фло… Это правда ты…

Он притянул меня к себе за затылок и накрыл мои губы восхитительно нежным поцелуем. Глубоким, но таким неспешным и чувственным, что голова пошла кругом. Я таяла в руках Мориса, в его крепких объятиях и сама обнимала так крепко, отчаянно боясь отпустить.

Морис, мой Морис, только мой милый Морис!..

Он обнимал меня так нежно и одновременно крепко, и столько эмоций, столько искреннего, искрящегося счастья было в каждом его жесте… Каким-то образом я сейчас остро, очень остро чувствовала Мориса. Не знаю, наверное, так сказывалась наша плотная связь — не только истинной меткой, но теперь еще и одной Тенью на двоих — иначе я не понимаю, как объяснить такое невероятно острое восприятие каждого вздоха и взгляда, каждого прикосновения к коже. Мне казалось, что меня захлёстывают эмоции Мориса, будто я проживаю сейчас не только свои ощущения, но и его, моей второй половинки, без которой я не представляю теперь своей жизни. С которой, черт побери, у нас еще будет эта самая жизнь.

— Я люблю тебя, — выдохнули мы практически одновременно, лишь на мгновенье оторвавшись друг от друга.

Усмехнулись синхронности и снова слились в поцелуе, утопая друг в друге и не обращая ни на кого внимания.

Так упоительно прекрасно было вкушать этот бесконечно долгий поцелуй… Обнимать, гладить, ощущать бархат кожи, быть преисполненной любовью и пытаться каждым жестом передать то, что невозможно передать словами.

Мое счастье от каждого прикосновения.

Мой восторг от такой реальной близости.

Мою жажду страстных поцелуев.

Мое ошеломление от всего происходящего.

Неужели все это правда? Мне это не снится?..

— Я думал, что потерял тебя навсегда, — шептал Морис, целуя мои щеки, зарываясь пальцами в длинные светлые волосы. — С ума сходил… Почему ты появилась только сейчас? Что вообще происходит? Ай, неважно… Потом, все потом. Лишь бы ты больше никогда не исчезала и не оставляла меня одного…

— Не оставлю, — всхлипывала я, подставляя щеки под поцелуи. — И не исчезну. Если ты будешь рядом…

— Буду. Всегда буду, — Морис стиснул меня еще крепче буквально вжимая в себя всем телом. — Я так люблю тебя, Фло… Не представляешь, как я жалел, что не говорил тебе этого раньше…

— Представляю. Потому что я жалела не меньше.

Морис оторвался от моих губ, чтобы обхватить лицо ладонями и посмотреть мне в глаза. Посмотреть с неподдельно счастливой улыбкой и обещанием чего-то большего… чего-то, у чего теперь появилось право на жизнь.

Нам так о многом нужно было поговорить… Но сейчас все слова казались лишними, ненужными. Слишком простыми и скудными для выражения всего того спектра эмоций, который мы сейчас оба испытывали. Слишком острое счастье, чтобы обойтись простым "как же хорошо, что ты сейчас рядом со мной!.."

— Ну так что, Многоликий, ты все еще намерен уходить из инквизиции? — раздался со стороны насмешливый голос Кейджа, который вместе с другими инквизиторами отошел в сторонку, с улыбкой поглядывая на нас с куратором.

— Нет уж, — мотнул головой Морис. — Хрен вы от меня так просто отделаетесь. Особенно ты, — последнюю фразу он шепнул мне на ухо, обняв так крепко, что у меня аж дыхание перехватило.

— Да я, в общем, и не собираюсь… отделываться. Тем более что… О-о-ой, Морис, что ты делаешь!!

Я взвизгнула от неожиданности, когда он вдруг подхватил меня на руки и понес вниз по аллее. Я лихорадочно вцепилась в рубашку Мориса, обвила руками его шею.

— Как — что? Несу свое сокровище в свою пещеру.

— И куда же вы меня несете, а, господин инквизитор?

— Туда, где ты будешь счастлива. Где мы оба будем счастливы. Ты же мне доверяешь?

— Только тебе и доверяю, — искренне шепнула я, прильнув к его груди.

И поняла, что говорю от души. Доверие — тонкая и сложная штука, которой тоже надо учиться, а Морис своими поступками смог разрушить мои годами выстроенные стены.

И сейчас я, наверное, впервые за долгие годы действительно готова довериться во всем, полностью и безоговорочно… тому единственному человеку, ради которого поет душа.

Глава 56. Хрупкое счастье

[почти две недели спустя]

Я одернула шторы, впуская в комнату яркий солнечный свет. Толкнула стеклянную дверь и прямо так, босиком и в одной ночной сорочке, вышла на балкон. Вдохнула свежий воздух полной грудью и зажмурилась от непередаваемого ощущения счастья, которое наполняло меня сейчас постоянно. До краев. До искрящегося фонтана эмоций и волнующей магии, которая била ключом и переливалась всеми цветами волшебства.

С балкона открывался изумительный вид на центр Форланда, а прямо под окнами простирался центральный парк, и текла бурная река. Сейчас было раннее утро, и в парке было пусто, можно было разглядеть лишь одиноких прохожих, выгуливающих собак. Хотя с такой высоты разглядеть что-то вообще было сложно, потому что наша квартира находилась на последнем этаже высотного здания.

Наша квартира.

Ох, я еще нескоро к этому привыкну, мне кажется.

Мы теперь жили тут с Морисом, и на этом балконе сидели по вечерам в обнимку, встречая закаты. Упиваясь поцелуями, переходящими во что-то большее и засыпая на белоснежной кровати, кроме которой в нашей спальне пока ничего не было. Морис совсем недавно приобрёл этот пентхаус, совсем пустой, и в нем только предстояло навести красоту. У меня была масса идей по этому поводу, но пока что на это попросту не хватало времени, потому что мы с Морисом каждую свободную минуту проводили вместе, и никак не могли насытиться друг другом.

Позже. Всё позже. Мы всё успеем. Теперь — успеем.

Мой мозг пока что вообще с трудом принимал реальность. Еще бы, совсем недавно я думала, что моя короткая жизнь подошла к концу, и все потеряно… А теперь переживала будто бы второе рождение и ощущала себя соответственно. Радовалась, как ребёнок, каждому дню, каждому прикосновению. Восхищалась магии, бурлящей внутри меня. Рядом с Морисом моя телесность снова стала стабильной, даже намного стабильнее, чем раньше. И больше я не нуждалась ни в каких очках. Зачем? Морис — вот мой главный якорь по жизни.

— Доброе утро, милейшая, — а вот и он как раз проснулся и вышел ко мне на балкон.

Обнял меня со спины, коснулся губами шеи и шепнул на ушко:

— Все хорошо?

— Лучше некуда.

Я повернулась так, чтобы поймать губами губы Мориса и позволила увлечь себя в чувственный поцелуй. Он целовал меня так сладко и обнимал так нежно…

Ладони его сейчас покоились на моем животе… И Морис пока что не знал, что там зарождалась новая жизнь.

Да, я так и не набралась смелости признаться ему в этом. Не знала, как он отреагирует, и немного волновалась по этому поводу. Ладно, вру — сильно волновалась. Настолько, что вчера даже набралась наглости и пришла к Эрику с тупым вопросом, мол, спасите-помогите-подскажите, о великий всевидящий пророк, а как Морис отреагирует на известие о моем положении?..

Глупо? Наверное. Но я не каждый день сталкиваюсь с такими новостями о себе, знаете ли. И после всего пережитого недавнего стресса все еще находилась в состоянии легкого отупения.

Думала, что Эрик рассмеется, но он лишь окинул меня насмешливым взглядом.

— Ну а вы как думаете, мисс Габруа?

— Я настолько ничего не думаю, что даже пришла к вам, как видите.

Эрик усмехнулся, склонил голову на бок.

— Вы совершенно зря переживаете, мисс Габруа. Морис будет хорошим любящим отцом. Нервным немного, конечно, ну да ничего, ничего… Карма — дело житейское, — добавил он с какой-то особенной садистской улыбкой. — Да и в конце концов… Вы, кажется, обещали самой себе быть честной и больше не откладывать никаких признаний на потом, хм-м-м? А теперь сами же от этого увиливаете. Смелее, мисс Габруа. Учитесь доверять близким людям.

Он был совершенно прав, и сегодня я твердо решила прямо рассказать обо всем Морису. Но пока что снова искала какого-то дурацкого "подходящего момента" и как воды в рот набрала.

— Милейшая, все ли с тобой в порядке? — усмехнулся Морис, наблюдая за тем, как я одеваюсь.

— А что не так?

— На тебе нет ничего из одежды розового цвета. Ты ли это?

Задумчиво уставилась на себя в зеркало. А правда же, ничего розового. Как-то не отдавала себе в этом отчета, но в последнее время я предпочитала просто сочетание светлого бежевого и белого в одежде. Даже туфли на высоком каблуке были белые. Ну вот разве что бессменная розовая помада да памятная розовая сумочка остались при мне.

— Думаю, дело в том, что это больше не мой якорь, — с улыбкой пожала я плечами. — Мне больше не нужен розовый цвет для поднятия настроения. Мне для этого хватает своего Купидончика.

— Фло-о-о!!.. — угрожающе надвинулся на меня Морис, всегда мгновенно закипающий, когда я его называла Купидончиком.

Я только рассмеялась и резво увернулась от брошенной в меня подушки.

Ничего не могу с собой поделать, нравится мне дразнить этого серьезного метаморфа.

В Генеральный Штаб мы отправились вдвоем, пешком, как раз через центральный парк, на противоположном конце которого и располагалось здание инквизиции. Это уже становилось нашей традицией. Мы оба — ранние пташки, просыпались на рассвете и любили неспешные утренние прогулки до Штаба перед работой. Морис говорил, что раньше не обращал особого внимания на этот парк и вечно пропускал его телепортацией, а сейчас ему хотелось наслаждаться каждой минутой, проведенной со мной. И такие прогулки нам обоим были исключительно в радость.

Счастье ведь дело такое… Хрупкое. Вот оно есть — а вот его нет. И счастье кроется не только в крупных вещах — оно вокруг нас, оно повсюду и в первую очередь таится в каждой мелочи. В каждом переплетении пальцев и поглаживании по раскрытой ладони. В каждой теплой улыбке и любящем взгляде. В каждом сорванном одуванчике и пускании их "парашютиков" по ветру, и в звонком смехе при виде лица Мориса, чихающего от этих одуванчиков, случайно попавших в нос.

Счастье эфемерно, и я училась радоваться каждому дню, каждому моменту. И пока что у меня здорово получалось, если честно.

Мы шагали по центральной парковой аллее, когда нас неожиданно нагнал мистер Брандт, которого всю последнюю неделю в Штабе не наблюдалось. Надо сказать, что это чрезвычайно радовало всех инквизиторов, которые приговаривали, мол, если этого хитрого лиса в Генеральном Штабе нет, значит, ничего страшного на горизонте не маячит, поэтому можно пока расслабиться.

— У этого руководителя инквизиции чуткий нюх на серьезные проблемы, — говорил мне Кейдж, когда мы сидели за обеденным столом. — В спокойные рабочие периоды он в Штабе вообще не появляется, так что давай пожелаем не видеть его тут как можно дольше. Думаю, нам всем сполна хватило событий последних дней.

И он был совершенно прав.

Да, мы сейчас вполне сносно общались с Сивронским. Извинения за свое поведение он мне принес, от Мориса еще ранее огреб, от других коллег тоже наслушался выговоров и теперь работал в статусе обычного рядового. Но говорил, что слишком любит работу тут, очень не хочет ее потерять и надеется когда-нибудь восстановиться в должности.

— Люблю я инквизицию, — говорил Кейдж с теплой улыбкой. — Это прям дело всей моей жизни. Глупо я, конечно, сам себе яму вырыл, ну да что уж теперь… Какая-то дебильная ревность и задетое самолюбие во мне сыграли, уж прости, — в очередной раз добавил он.

Что ж… Все мы имеем право на ошибки. Главное — сделать из них выводы и постараться больше не допускать такого. А я не обидчива и довольно отходчива, так что не видела смысла продолжать дуться на Сивронского. Он свой бумеранг получил, а жизнь продолжается.

Ну, в общем, помятуя об этом нашем с ним диалоге, я, завидев идущего нам навстречу Ильфорте, с этой его фирменной хитрющей улыбочкой, как-то инстинктивно напряглась. Появление этого человека на горизонте почему-то вызывало у меня стойкое ожидание неприятностей. Чего он тут делает? Что ему от нас надо?!..

Тш-ш-ш, Фло, спокойно. Не забывай, что он был и оставался Наставником Мориса, а еще он очень близкий друг его родителей, так что тебе в любом случае придется видеть этого инквизитора намного чаще, чем всем остальным, и по вполне безобидным причинам.

Но — не в этот раз. Чуйка не подвела, мистер Брандт пришел по делу.

Глава 57. О пропаже и разведке

— Доброе утречко, голубки! — напевно произнес Ильфорте и состроил жалобное личико, обращаясь к Морису:

— Кисуля, мне, кажется, нужна твоя помощь.

Морис так зыркнул на него, что Ильфорте тут же театрально охнул и поднял вверх руки, мол, сдаюсь-сдаюсь.

— Простите меня за "кисулю", о великий Многоликий!.. Ну невозможно удержаться, честное слово…

— Огребёшь ты от меня когда-нибудь за свои бесконечные подколки.

— Да ла-а-адно тебе, — разулыбался Ильфорте. — Я ж любя.

— Ну-ну… Так чего ты хотел?

— Слушай, тут такое дело… Я, кажется, поторопился с решением снять с Фьюри ограничивающий магию артефакт, — немного извиняющимся тоном произнес мистер Брандт, шагая вместе с нами по аллее в сторону Штаба.

— А что не так?

— Ну-у-у, как бы так тебе сказать… Видишь ли… Он потерялся.

— Кто? Артефакт?

— Да нет же, я о твоем кузене, — махнул рукой Ильфорте. — Фьюри потерялся.

— В смысле? Он что, маленький и беспомощный ребенок, чтобы потеряться? — прыснул Морис.

— Да шут его знает, — серьёзным голосом произнес Ильфорте. — Он пропал куда-то ночью, связной браслет не при нем, остался в спальне. Он точно жив, но его магический след теряется где-то на границе Салаха и дальше не отслеживается. Как будто вокруг него все время возведён какой-то защитный барьер. Странный, непонятный мне.

Морис нахмурился.

— Как он мог пропасть из императорского дворца? Охрана в это время где была?

— На месте, но Фьюри из дворца не выходил. И не телепортировался. Ушел каким-то странным путем. Мне не удалось пройти по следу, он какой-то кривой и мутный.

— А чего он в Салахе вообще делает? Жителям Лакора туда вход вообще запрещен без специального разрешения. Оно у Фьюри разве есть?

— Разумеется, нет, он там нежелательная персона номер один.

— Тогда не понимаю, как он туда попал, что там делает и почему на связь не выходит?

— А ответ на этот вопрос узнаешь как раз ты, — еще шире улыбнулся Ильфорте. — Потому что именно ты отправишься туда на разведку.

— Верховный Совет Инквизиции не давал мне разрешения на вылазку в Салах. Я давно пытаюсь ее добиться, но все Верховные выступили против. И, кстати, ты в их числе был самым первым, и именно глядя на тебя, остальные мне отказывают.

— Ну значит, я передумал, — весело произнес Ильфорте и сунул в руки Мориса какой-то бланк с фиолетовым гербом инквизиции. — На́ тебе разрешение. Действуй по своему усмотрению.

Морис задумчиво потер подбородок, удивлённо глядя на официальное разрешение на разведку.

— А отец ничего не видел в своих видениях по этому поводу?

— Твой папенька сегодня и в ближайшие дни будет не очень адекватный, — прыснул от смеха Ильфорте.

— Это еще почему?

— Элли сегодня утром родила, — тепло улыбнулся Ильфорте. — Эрик буквально несколько минут назад об этом узнал. Он сам пока в Штабе, я так понял, что роды стремительные были. Эрик получил сообщение об этом прямо во время совещания Верховного Совета по поводу твоей вылазки в Салах, и ты бы видел, какое в тот момент было лицо у твоего папеньки, ха-ха!.. Любо-дорого смотреть!.. В общем, он сейчас к Элли отправится, и я уверен, что он не будет отходить от нее ни на шаг, так что никаких видений, кроме розовых пузырей перед глазами, он пока явно не увидит.

— О, Морис, у тебя появился братик? — с улыбкой спросила я. — Или сестричка?

— Сестричка. Жаклин назвали, — ответил Ильфорте и с хитрым прищуром глянул на Мориса. — Надеюсь, она вырастет поспокойнее некоторых.

— Надейся, как же, — хохотнул Морис. — Ладно, если так, то отцу пока правда будет не до чего… Что ж… Когда мне можно начать?

— Нужно было начать вчера, но ты почему-то все еще тут, — картинно вздохнул Ильфорте. — Непунктуальны вы что-то стали, господин инквизитор. Теряете хватку!..

— Иди в пень.

— А вот и пойду!.. Пойду… пить какао, — с мечтательным выражением лица произнес Ильфорте. — Сегодня у меня как раз запланирован день тишины и спокойствия, так что отстань, противный.

— Я к тебе и не приставал!..

— Все равно отстань. На всякий случай, — махнул он рукой и уже было свернул на другую дорожку, как кое-что вспомнил и обернулся.

— Кстати! Разрешение выдано на вас обоих, — добавил Ильфорте, с прищуром глядя на меня. — Я просто не знаю, как у вас там сейчас дела обстоят с этой вашей теневой связкой, можно ли вам долго по-отдельности находиться, поэтому на всякий случай вписал в ведомость имя Флоры в том числе. А дальше уже сами решайте, как вы этим воспользуетесь, и воспользуетесь ли.

Он послал нам воздушный поцелуйчик и исчез в телепортационной воронке. А я тут же вцепилась в руку Мориса и уверенно сказала:

— Я пойду с тобой! В любом случае. Возражения не принимаю.

— Это может быть опасно, — неуверенно произнес Морис, но запнулся, глядя на мою скептично изогнутую бровь. — Впрочем, хм… Да… В контексте нас с тобой и всех недавних событий немного нелепо прозвучало, да?

— Самую малость, — с серьезным видом кивнула я.

Морис мягко улыбнулся и притянул меня к себе, чтобы коснуться губами виска.

— До сих пор не могу поверить, что все позади, и ты рядом со мной, — шепнул он. — Иногда просыпаюсь ночью и истерично проверяю, на месте ли ты… Представляешь, какой панический кретин тебе достался?

— Ты не кретин, — усмехнулась я, обвивая шею Мориса руками. — Просто на нашу долю выпали нелегкие испытания… Я сама по ночам нервно ищу твою руку во сне…

— Ну, можно искать не только руку, у меня есть кое-что поинтереснее, — глубокомысленно произнес Морис.

Я шутливо стукнула его по плечу.

— Ты неисправим!..

— И тебе это нравится, не так ли? — с лукавой улыбкой шепнул Морис мне в губы.

— Еще как, — выдохнула я, вовлекаемая в нежный поцелуй.

Ох… Никогда не устану целовать Мориса, честное слово!..

Глава 58. Быть смелее

Перед непосредственным входом в Генеральный Штаб мы запнулись и с сомнением переглянулись, не решаясь войти в пустой лифт, радушно распахнувший дверцы.

— Знаешь, с некоторых пор у меня к лифтам подозрительное отношение, — неуверенно произнес Морис. — Примета у меня есть такая: если еду с тобой в лифте, то обязательно что-нибудь случается. Какая-нибудь катастрофа местного масштаба. То сыворотка на меня проливается, то лифт застревает, то еще что-нибудь…

— Разделяю ваши опасения, господин инквизитор, — насмешливо произнесла я. — В последнее время как ни зайду в лифт с вами, так вляпываюсь в какую-нибудь историю. Заметьте, причем, проблемы растут в геометрической прогрессии.

— Угу.

Опасения наши не были беспочвенны. Дело в том, что почему-то постоянно, стоило нам с Морисом оказаться в лифте вдвоем, — не по раздельности, не с кем-то ещё, а именно вдвоем — как обязательно что-нибудь происходило. Не считая всех тех наших эпичных столкновений на первой моей неделе "стажировки" в Генеральном Штабе, за прошедшие несколько дней мы застревали в лифте раза три. И еще пару раз наблюдали фейерверк искр, когда именно в нашем присутствии в лифте взрывались осветительные приборы.

Насколько я знаю, Морис даже у своего отца об этом спрашивал, на что Эрик лишь отшутился, мол, "просто вы своими непристойностями довели бедный лифт до белого каления, у меня бы на его месте тоже нервы сдали".

Издевался, зараза.

— Но других путей в Штаб всё-таки нет, — вздохнула я.

— Угу.

— Что делать будем?

— Всё-таки ехать на лифте, — обречённо сказал Морис, с откровенной опаской заходя внутрь, пропуская меня вперед. — Только после вас, мисс Габруа.

— Ой, подумать только, какие мы любезные!..

Я нажала на кнопку нужного этажа и повернулась к Морису, который сразу же привлек меня к себе поближе.

— Так что насчет твоего кузена? — спросила я. — Ты позволишь мне отправиться с тобой в Лакор на разведку?

— Можно и с тобой отправиться. На самом деле не думаю, что это будет опасно, но соблюдать осторожность надо будет. Будем разбираться, что случилось с Фьюри.* Честно говоря, не представляю, как он вообще мог куда-то пропасть…

Я кивнула, испытывая какое-то волнующее чувство в ожидании чего-то необычного и нового для меня.

[*примечание автора: о том, что случилось с Фьюри, и куда он пропал, мы узнаем в истории "Не драконьтесь, Ваше Высочество!", Фьюри — главный персонаж моей новой книги, она уже выкладывается тут, на моей странице]

— Отправимся сегодня позже, после того как я закончу некоторые дела, — добавил Морис. — Ну и после встречи с отцом, надо же родителей поздравить, да и на сестричку глянуть, нашу новорожденную мисс Кларксон.

Потом он загадочно улыбнулся и мурлыкающим таким голосом заметил:

— Мне, кстати, совершенно не нравится ваша фамилия, милейшая.

— Отчего же?

— Мне кажется, ей не хватает более звонкого звучания.

— М-м-м, вы так полагаете?

— Определенно.

— И что же вы предлагаете, господин инквизитор? — с усмешкой спросила я.

Спросила-то с усмешкой, а на самом деле внутри переживала целую бурю эмоций, ощущая себя так, будто мы сейчас стоим на тонком льду, и вот-вот провалимся в пучину чего-то… Чего-то пугающего и одновременно такого желанного, что заранее дух захватывало.

Ну же, давай, Морис, скажи то, что хочешь мне сказать. Я прекрасно знаю, что ты давно уже обзавелся обручальным колечком, но так и не решился заговорить со мной на эту тему после моего возвращения к жизни.

Ты такой же сомневающийся в себе, как и я. Но кто-то же должен быть смелее, верно?

Морис открыл рот, чтобы ответить, но в этот момент свет мигнул и погас, а лифт резко остановился.

— Да ладно? Опять? — недоверчиво произнес Морис.

А потом в голос расхохотался вместе со мной.

— Не переживайте, господин инквизитор! — глухо донесся голос Хлергиса откуда-то сбоку. — Сейчас все исправим! В лаборатории опять случился взрыв, магический блокатор скоро уберут!..

Морис, истерично посмеиваясь, крикнул в ответ:

— Не торопитесь, Хлергис! Нам тут… Есть чем заняться, — добавил он уже тише, выдыхая мне в губы. — Так о чем мы там с тобой говорили?

— Что-то о моей фамилии, которая не устраивает моего куратора, — улыбнулась я.

— Да… Так вот, знаешь, Фло… Выходи за меня замуж. А то ты как-то засиделась в статусе невесты. Руны рунами, но я жажду видеть, как ты шагаешь ко мне в подвенечном платье. И чтобы все смотрели на тебя и дохли от зависти, что ты досталась не им.

Мои губы расплылись в широченной улыбке. В абсолютной темноте лифта я не видела выражение лица Мориса, но было у меня ощущение, что он сейчас нервно закусывает губу, словно бы думает, что я могу отказать.

Ну и кто я такая, чтобы не подёргать его за эмоциональные ниточки?..

— Ты нашел самое идиотское место для предложения руки и сердца, знаешь?

— Оно не идиотское, оно памятное, — возразил Морис. — С него все началось.

— Им и закончится? — прыснула я.

— Им и продолжится, — Морис привлёк меня к себе почти вплотную. — Ну так что там с твоим положительным ответом?..

— Ой, а что вы будете делать, если ответ будет не положительным?..

— Свяжу тебя, распяв на кровати, и…

— И-и-и?

— И уйду на работу до позднего вечера, — ехидным голосом сказал Морис.

— О, да вы тиран, господин инквизитор.

— Еще какой. А ты еще долго издеваться надо мной будешь и выматывать мою несчастную душу в ожидании твоего ответа? Я, может, нарочно выбрал именно тот момент, когда ты лица моего не видишь, чтобы ты не смотрела на мою дико нервную и смущенную физиономию!

— Ты — и смущенный? — рассмеялась я. — Прости, Морис, но это что-то из разряда фантастики.

— Я, по-твоему, каждый день разным девушкам предлагаю выйти за меня замуж?!

Свет в лифте замигал, всё-таки давая мне возможность увидеть выражение лица Мориса. Действительно смущенного и довольного напряженного, надо же. Так что я решила больше не изводить его увиливаниями от ответа.

— Ну конечно, да, Морис, — выдохнула я ему в губы. — А ты думал, что могут быть другие варианты?..

— Я не знал, как ты отреагируешь на все это после всего пережитого стресса. Думал, вдруг тебе нужно больше времени, чтобы прийти в себя и побыть еще какое-то время, м-м-м, официально свободной, скажем так? Или, может, ты вообще передумала…

— Глупости все это, — усмехнулась я. — Не представляю свою жизнь без тебя…

— Это взаимно, — произнес Морис с довольной улыбкой на устах.

Он прижал меня к стенке лифта и целовал так горячо и страстно, что аж дух захватывало. Лишь на миг оторвался от моих губ, кинув беглый взгляд на мигнувшую и вновь погасшую лампочку.

— Н-да, кажется, нам с тобой лучше пока не ездить на лифте вдвоём, пока у нас не завершится процесс становления магической связи после разделения твоей Тени на двоих…

— На троих, — шепнула я.

— М-м-м? В смысле?

— Тень я разделила не на двоих. А на троих, — произнесла еще тише, радуясь тому, что в лифте абсолютно темно, и сейчас не было видно моего донельзя смущенного вида. — Именно это и удержало меня в реальном мире и не дало исчезнуть… Одной только связки истинной пары тут не хватило бы.

Морис молчал. Долго. Ну как долго — целых две секунды, я думаю. Только для меня они тянулись как парочка вечностей, заставляя домысливать себе всякую фееричную чушь. Мне казалось, что я буквально слышу, как быстро сейчас работают шестеренки в голове Мориса.

Наконец, спустя несколько вечностей, то есть секунд пять, он спросил меня тихим глубоким голосом:

— Ты хочешь сказать, что ждешь от меня ребенка?

Я кивнула, потом сообразила, что в темноте мой кивок не видно, и выдавила из себя еле слышное:

— Да…

Лица Мориса я сейчас видеть не могла, но всем своим существом ощущала его волнение.

— А ты нарочно выбрала для признания такое место, где я сейчас твоего лица не вижу?

— Беру пример с тебя, делающего предложение руки и сердца в такой обстановке. Мы друг друга стоим, не находишь, хм-м-м?

Пальцы на моей талии сжались крепче.

— И ты… молчала? Все это время?

— Не знала, как ты отреагируешь…

— Как я отреагирую?! Господи, Фло… Ну а как я могу отреагировать?!

Он впился в мои губы жгучим поцелуем, и этот поцелуй лучше всяких слов выражал радость Мориса от неожиданной новости. Он с каким-то особым трепетом провел ладонью по моему животу, еще плоскому, но уже хранящему в себе новую жизнь. А с моего сердца будто невидимый камень упал. Ох, и чего я так боялась сказать об этом раньше?..

— Спасибо тебе, — шепнул Морис в перерывах между поцелуями.

— За что?

— За тебя. И за будущую дочь.

— С чего ты взял, что у нас будет дочь? — рассмеялась я, счастливо жмурясь от порхающих поцелуев.

— Готов поспорить. Она будет такая же красивая, как ты, и такая же вредная, как я. Так что я заранее сам себе завидую и сочувствую. Но завидую всё-таки больше.

Он снова взял в плен мои губы и на этот раз целовал глубже и чувственнее, и так головокружительно… Внизу живота сладко потяжелело, а руки сами собой потянулись расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки Мориса. И еще одну. И еще…

Не знаю, сколько времени нам пришлось проторчать в остановившемся лифте, время для меня будто замерло на одной точке и при этом одновременно неслось вскачь в такт сбитому дыханию.

Но потом свет в лифте снова зажёгся, сам лифт вздрогнул, проехал немного наверх и остановился, распахивая дверцы, откуда до нас донесся радостный голос Хлергиса:

— Рад доложить, что все исправлено, господин инквизитор! Ой, а что это вы тут?..

Он не договорил, так как его смело с ног сразу двойным заклинанием — это мы с Морисом, не сговариваясь, не глядя и не прерывая жаркого поцелуя, одновременно взмахнули руками, желая убрать в сторону беспокоящий субъект. Мощная ударная волна сбила Хлергиса с ног так, что тот аж натурально подлетел в воздух, пролетев несколько метров. И эпично впечатался в массивный бюст одной пикантной дамы, которая стояла на пути пролетающего инквизитора. Дама была, как говорится, в теле, так что на ногах устояла и встряхнула Хлергиса как следует, ставя его на ноги.

— Что вы себе позволяете, молодой человек? — басовитым таким голосом мурлыкнула дама, кокетливо поправляя форменную фиолетовую мантию инквизитора с нашивкой эмблемы отдела экспериментальных разработок.

— П… простите, госпожа инквизитор! — заикаясь, пробормотал Хлергис. — Я случайно!..

Заикаться-то заикался, а глаз его так и косил в сторону внушительного бюста, куда он так удачно приземлился.

Дама это заметила, плотоядно улыбнулась, схватила Хлергиса под руку и куда-то повела, приговаривая:

— Ну, это мы сейчас разберемся, случайно вы или нет…

Эрик, все это время стоявший сбоку от лифта, с чрезвычайным интересом наблюдал за полетом Хлергиса и его уволакиванием дамой в неизвестном направлении. Потом он медленно перевел взгляд на нас и конкретно на взъерошенного Мориса в расстегнутой рубашке и перекошенном галстуке.

— Ну чего уставился? — часто дыша и водворяя галстук на место, спросил Морис. — Да! Это то, о чем ты подумал! Есть какие-то претензии? Оформи их в письменном виде, пожалуйста, мне сейчас не до этого, — и нажал на кнопку закрытия дверей лифта.

Эрик, вновь оставшийся один перед уехавшим лифтом, только мученически возвел глаза к потолку и вздохнул:

— Ну… Главное, что они между собой определились.

[бонус 1] Сваты

[неделю спустя; дом Лесании]

Из сада Лесании доносились звон бокалов и громкие веселые разговоры, а из-за двери в ванную комнату в ее доме доносились малоприятные булькающие звуки. Судя по ним, кого-то сильно тошнило, и этот кто-то матерился, как рядовой инквизитор в первую свою одиночную охоту за филариями.

Морис постучал в дверь и осторожно поинтересовался:

— Эй, милейшая! Ты там жива?

— Не очень, — послышался сдавленный голос Флоры.

Дверь открылась, выпуская наружу бледно-зеленую Фло. Вид у нее был измученный, взгляд потухший и уставший.

— Ты как? — улыбнулся Морис.

Вместо ответа Фло прижала ладонь ко рту, а потом вновь убежала обратно в ванную комнату.

Морис тяжело вздохнул, терпеливо дожидаясь, когда Флора закончит обниматься с унитазом. К подобным ситуациям и картинам за прошедшую неделю он уже привык и относился к этому спокойно.

Пару минут спустя, умывшись, в десятый раз за день почистив зубы и приведя себя в относительный порядок, Фло выползла в гостиную.

— Чертов токсикоз, — пробормотала она, устало падая в ближайшее кресло. — Как же меня крутит…

Морис понимающе улыбнулся и уселся в кресло, перехватывая Фло так, чтобы усадить ее к себе на колени. Он прижал ее к себе и ласково провел ладонью по волосам.

— Боже, ну у меня и видок, — пробормотала Фло, глянув на своё отражение в зеркале, висящем на стене напротив.

— Ты как всегда прекрасна, милейшая.

— То есть я всегда такого цвета бледной поганки с фингалами под глазами?

Морис хохотнул.

— Это временное явление, тебе не стоит на этом зацикливаться.

— Не зацикливаться, как же, — вздохнула Фло. — В последнее время все время посещают дурацкие мысли, что ты насмотришься на такую меня и разлюбишь.

— Глупости. Ты носишь под сердцем нашего ребенка, Фло. Я вот вроде метаморф, и очень хорошо понимаю все стадии изменения физического состояния, а мне все равно сложно представить, какие метаморфозы сейчас происходят в твоем теле, в котором сейчас зарождается новая жизнь. И без всякого волшебства, между прочим. Вот она — настоящая природная магия. А я очень сильно тебя люблю и всегда буду любить и поддерживать во всем.

Фло благодарно улыбнулась и хотела что-то сказать, но тут же скривилась, держась за горло.

— Так сильно тошнит?

— Жуть вообще. Если бы знала, что мне так плохо будет, я бы тебе кое-что узлом завязала. Чтобы наверняка.

Морис расхохотался, потревожив сонных котов Лесании, которые теперь недовольно взирали на шумный объект со своих полок. Но недовольство свое они высказывали только взглядами, даже шипеть и фыркать никто не решался.

Коты сегодня вообще были на удивление покладистые и послушные. А все потому что час назад они познакомились с Эриком, который придавил их не только своей аурой, но и холодным взглядом. Едва он вместе со своей супругой Элизабет переступил этим вечером порог дома Лесании, как коты кинулись в его сторону, желая облепить нового гостя. Но столкнулись с неожиданно непробиваемым инквизитором, когда один кот наступил лапкой на ногу гостю.

— Это. Мой. Ботинок, — раздельно произнес Эрик тихим холодным голосом, не сводя укоризненного взгляда с кота Морсика. — И мне очень не нравится, когда мои ботинки лапают без моего разрешения. В том числе когтями, которые могут повредить внешний вид моей обуви. Было бы досадно, господин кот. Так что я попрошу вас и всех остальных так больше не делать.

Неизвестно, насколько хорошо коты понимали человеческую речь, но после этой реплики Эрика больше ни один кот к нему не приближался. И вообще, все коты были очень тихими и покладистыми. Обошлось даже без хвостов, лезущих в рот.

Так что чаепитие в гостиной было даже слишком чинным и благородным, Морис аж заскучал в какой-то момент. Он-то надеялся от души повеселиться, наблюдая за знакомством родителей с Лесанией, но пока что его надежды не оправдывались. Обошлось даже без перепутанной соли с сахаром. Тоска-а-а.

Сейчас Эрик, Элли и Лесания перебрались в сад, где был накрыт стол. Морис с Фло тоже собирались к ним присоединиться, но Фло под конец вечера скрутило позывами тошноты.

— Мы можем уйти прямо сейчас, если ты хочешь, — негромко произнес Морис, целуя Фло в макушку.

— Нехорошо как-то будет. Мы тут знакомиться собрались, родителей твоих позвали, а я…

— А ты сейчас проживаешь то состояние, которое наши с тобой матери прекрасно понимают. Да что они там, без нас не разберутся, что ли? Мы ради их знакомства сегодня здесь собрались, вот пусть они и общаются, им и без нас хорошо. Более того — им без нас даже лучше будет.

— А мне хорошо с тобой, — сказала Фло, прильнув к груди Мориса и довольно зажмурившись.

— И мне с тобой, — улыбнулся тот в ответ и склонился к губам, желая поцеловать девушку.

Пока они обнимались и были всячески увлечены друг другом, Эрик с Элли увлеченно разговаривали с Лесанией на тему непослушных детей. Им было чем поделиться друг с другом, так что за столом в саду царила непринужденная атмосфера, и смех не умолкал ни на минуту.

— Все очень вкусно, спасибо, — улыбнулась Элли, салютуя бокалом с домашним лимонадом.

Лесании расплылась в счастливой улыбке и затараторила еще активнее.

Из приоткрытого окна доносилась приятная ненавязчивая музыка, а над столиком светили фонарики, так как уже было довольно темно.

Они втроем сидели за небольшим столиком на заднем дворике. Всё здесь вокруг прямо-таки утопало в зелени, растения в саду росли самые разнообразные. Среди них было множество растений выше человеческого роста. Просто высокая трава, вьющиеся растения, гигантские папоротники и огромные цветы.

Среди этих цветов выделялись несколько особо крупных, с большими такими фиолетовыми венчиками, отдалённо напоминающими маки. Они возвышались над всеми остальными растениями в саду и покачивались на ветру за спиной Эрика.

Все бы ничего, только эти "маки" сейчас прятали очень острые зубы, нетерпеливо принюхивались к гостям в саду и тихонько перешёптывались.

— Кого первого с-с-сожрем?

— Мальчик такой с-с-сла-а-аденький, — плотоядно облизнулся цветок, который ближе находился к Эрику. — Пахнет аппети-и-итно.

— С-с-согласен!..

Цветок, тот, что был покрупнее, осторожно склонился ниже, нависая над Эриком, и несколько раз шаловливо ткнул длинной лианой-щупальцем его плечо.

— Пс-с-с! Эй, пс-с-с!

Ничего не подозревающий Эрик обернулся, чтобы посмотреть, кто или что его потревожило.

— Кто здесь?

— Это я, с-с-смерть твоя!.. — жутким потусторонним голосом проскрежетал цветок.

И разинул свою пасть, обнажив пару сотен острых зубов.

Шокированный Эрик среагировал моментально и попробовал выставить защитный блок. Но плотоядной махлювке эти заклинания были нипочем: они просто разбивались о толстые стебли, не причиняя никакого вреда. И очень быстро лианы обвили Эрика поперек туловища, подняв его в воздух и полностью обездвижив.

Элизабет взвыла дурным голосом и вскочила из-за стола, атакуя плотоядные растения, но с тем же успехом в них можно было кидать горох.

— Зови Ильфорте!! — раздался истошный вопль Эрика, раскачивающегося над широко раскрытой хищной пастью цветка.

Пока Элли вызывала коллегу по связному браслету, из дома выскочили Морис с еще сильнее побледневшей Флорой.

— Мама!! — в ужасе воскликнула она, схватившись за голову. — Ты же обещала избавиться от плотоядных махлювок!!

— Но… они же всегда были такими милыми и безобидными!.. — растерянно произнесла Лесания.

Самая большая безобидная и милая махлювка разинула пасть шире и принялась заталкивать в себя Эрика. Получалось у нее это с трудом, потому что Эрик активно сопротивлялся, так что затолкать получилось только туловище, а вот ноги так и болтались в воздухе. Один ботинок слетел и упал куда-то в кусты, где обувь тут же нашел кот Морсик и утащил в неизвестном направлении.

— Спокойствие, только спокойствие! — раздался голос Ильфорте.

Он вышел из телепортационной воронки в сад, быстро оценил обстановку и дал знак Элизабет отойти подальше.

— Я сам справлюсь, не переживай, сейчас уладим…

Сказал это — и тут же грохнулся плашмя на землю, потому что лианы гигантских цветов назаметно обвили его лодыжки и дернули в воздух.

— Все нормально! — крикнул Ильфорте, пытаясь выдрать свой меч из щупалец плотоядного цветка. — Я пришел… На помощь… Всё… под контро…

Конец фразы прозвучал очень глухо, потому что договаривать ее пришлось, уже будучи наполовину проглоченным второй махлювкой.

В этот же момент Заэль, появившийся вместе со своей супругой Эльзой по экстренному вызову связных браслетов, застыл на месте, вытаращившись на открывшуюся перед ним картину.

Он увидел Мориса, загибающегося от истеричного хохота. Элизабет, которую с силой удерживала на месте Флора, стоявшая с таким видом, будто ее тошнит от всего происходящего, в прямом смысле того слова. И Эрика с Ильфорте, наполовину проглоченных цветами и болтающих ногами в воздухе в бесполезных попытках выкарабкаться.

— Ма-а-ать моя женщина, — изумлённо протянул Заэль. — Что здесь произошло?

— Не знаю, но я так понимаю, что знакомство родителей жениха с мамой невесты удалось на славу, — задумчиво произнесла Эльза.

Смотрела она при этом на испуганную Лесанию, которая размахивала руками и пыталась уговорить махлювок "выплюнуть бяку". "Бяка" цветам нравилась и выплевывать ее они отказывались напрочь.

Лесания горестно вздохнула, развернулась к пришедшим волшебникам и виновато так воскликнула:

— Я случайно, господа инквизиторы!..

примечание автора: мы с художницей Олесей Чадовой (@SkyLeksa) задумали подготовить не просто иллюстрацию, а целый комикс по этой главе)) на днях он будет готов, я выложу его тут отдельным блогом и еще добавлю в альбомы своей группы Вконтакте — проследите и обязательно посмотрите, оно того стоит;))) кто на меня тут подписан, тот получит уведомление об информационном блоге.

А пока покажу вам первую страницу комикса)))

[бонус 2] О мести, развлечениях и горшочках

[месяц спустя]

В Шанорском саду в этот вечер было шумно. Несмотря на покрапывающий дождик, в самом центре сада было многолюдно и шумно, потому что сегодня здесь проходило свадебное торжество, и гостей было очень много. Защитный купол прикрывал всех гостей от дождя, поэтому капризная погода никому не мешала и не портила настроение.

Сейчас в саду играла красивая романтичная музыка, а трое мужчин стояли в стороне от толпы гостей и с умилением наблюдали за танцующими молодоженами. Белое кружевное платье невесты свободного кроя красиво развевалось при каждом движении, создавая ощущение легкого воздушного облака, летящего в крепких уверенных объятьях жениха.

— Красивая они пара всё-таки, — с улыбкой произнёс Ильфорте, отпивая из высокого бокала шампанское маленькими глотками.

— Согласен, — кивнул Эрик, тоже любуясь Морисом с Флорой — Я правда так и не придумал, что подарить молодоженам. Всю неделю голову ломал, но в итоге переложил эту задачу на плечи Элизабет.

— И что же она придумала?

— Понятия не имею, — пожал плечами Эрик. — Но сказала, что невесте понравится, а я ее выбору доверяю.

Заэль одобрительно хмыкнул, покручивая бокал с шампанским в руках.

— Видимо, подарок из разряда тех, что предназначены невесте, но понравятся нашей кисуле, — прыснул от смеха Ильфорте.

— Ты бы осторожнее высказывался о кисуле и котиках, — предупредил Заэль. — А то за твоей спиной Лесания стоит.

— Где?! — в один голос воскликнули Эрик и Ильфорте.

Они оба подпрыгнули на месте, с диким выражением лиц оглядываясь по сторонам, но никого за своими спинами не обнаружили.

Заэль расхохотался, глядя на их вытянувшиеся лица.

— Я пошутил. Не смог сдержаться. Обожаю смотреть на ваши рожи при упоминании этой прекрасной женщины. Особенно на твою физиономию, дружище. Удивительно, что даже наше "местное божество" шарахается от некоторых огненных дам, правда? — ехидно добавил Заэль, глядя на Ильфорте.

Эрик смерил отца тяжелым грозным взглядом, а Ильфорте не удержался и стукнул кулаком Заэля по плечу. Тот, правда, не обратил на это никакого внимания и продолжил глумиться, пользуясь ситуацией. Всё-таки Лесания была единственным человеком, который навевал ужас на этих двоих после того случая с плотоядными цветками.

— Да не тряситесь вы так, — усмехнулся Заэль. — Вон Лесания стоит, с Эльзой болтает.

— Я все еще пребываю в ужасе от того, что Эльза спелась с этой дамочкой, — пробурчал Ильфорте, поглядывая на двух женщин в ярких алых платьях, щебечущих о чем-то.

— У Эльзы, хм… Своеобразное чувство юмора. А еще она обожает головоломки. Так что она в восторге от такой непредсказуемой собеседницы.

— Только что-то незаметно, что твоя благоверная в восторге. Грустная какая-то. Ты бы ей хоть шампанское подлил, что ли, — и Ильфорте шутливо отсалютовал своим бокалом.

— Ей нельзя шампанское. Как и вообще какой-либо алкоголь, — напевно произнес Заэль, мечтательно улыбаясь.

Ильфорте ме-е-е-е-едленно повернулся к другу. Смерил его убийственным взглядом вытаращенных глаз.

— Пожалуйста, скажи, что твоя Эльза просто приболела и принимает какие-нибудь серьезные зелья, которые нельзя мешать с алкоголем, — с надеждой произнёс он напряженным голосом.

Заэль задумчиво склонил голову на бок.

— Ну… Приболела малость, да. Беременность у лекарей вроде по диагнозу считается болезнью.

Ильфорте издал странный звук, похожий одновременно на вопль бешеной чайки и испуганной лошади. Эрик, стоящий рядом, улыбался уголками рта и снисходительно наблюдал за закипающим коллегой.

— Слышь, горшочек, — сказал тот. — Я тебя, кажется по-хорошему просил не варить. А ты что?!

— Я случайно, господин инквизитор! — всплеснул руками Заэль с очаровательной улыбкой.

Эрик не выдержал и прыснул от смеха, а Ильфорте тихо выругался и сделал большой глоток шампанского. Потом принюхался к бокалу, нахмурился и задумчиво произнёс:

— Хм… Шампанское какое-то странное, не находишь? Или мне кажется… Хотя нет, не кажется: я себя немного необычно чувствую…

— Разве? Вроде ничего такого… Лесной лилией пахнет — принюхался Заэль. — Хотя… А тебя тоже в жар бросает?

— Угу, — нахмурился Ильфорте, расстегивая верхние пуговицы рубашки и нервно переступая с ноги на ногу. — И не только в жар, хм… А кто шампанское поставлял?

— Так Лесания же фуршет готовила, — сказал Эрик. — А экстракт лесной лилии — это разве не главный ингредиент тирольских "мужских" зелий, так сказать? Быстро и резко будоражащих душу и тело… Если вы понимаете, о чем я. Очень агрессивный эликсир мужской силы, обнаружить его в напитках можно только по тонкому цветочному аромату.

Заэль и Ильфорте поперхнулись шампанским и в ужасе уставились друг на друга.

— А я всегда говорил, что алкоголь — это зло, — с серьезным выражением лица добавил Эрик.

— Эльза-а-а!.. — протяжно взвыл Заэль, метнувшись налево. — У меня к тебе дело. Срочное!..

— Сиринити-и-и!.. — с похожей интонацией протянул Ильфорте, метнувшись в другую сторону к своей супруге. — Нам надо… поговорить. Срочно!..

Эрик, попивая кофе со льдом и ванильным сиропом, только усмехался, глядя вслед разгоряченным коллегам.

— Что-то случилось? — поинтересовалась подошедшая Элизабет.

— А… так, — отмахнулся Эрик, приобнимая ее. — Подлил этим двоим в бокалы с шампанским кое-что интересное. В отместку за то, как они стебались надо мной после инцидента с Лесанией в саду.

— Одобряю. Развлекаешься?

— Ага. Потанцуем?

— С удовольствием, — улыбнулась Элизабет, позволяя себя увлечь на танцпол, где уже играла задорная музыка, и к танцующим молодожёнам подтягивались все новые и новые танцующие пары.

В самом центре танцевальной площадки кружились виновники торжества, бесконечно счастливые и довольные друг другом.

Морис трепетно прижимал к себе Флорианетту и мурлыкающим голосом спрашивал:

— Так о чем ты там шепталась с моей мамой, милейшая? Я уловил только что-то про некий особенный подарок на свадьбу для моей прекрасной женщины. Что там за подарок такой?

— Оу, тебе понравится, — лукаво улыбнулась Флора. — Подарок сейчас на мне, и он точно придется тебе по вкусу.

Морис смерил Фло крайне заинтересованным взглядом, глаза его загорелись предвкушением. Он сильнее прижал ее к себе за талию и шепнул на ушко:

— Предлагаю ненадолго сбежать и уединиться.

— Жаждешь сам похитить свою же невесту? — улыбнулась Фло.

— Свою жену, — поправил Морис, целуя Флору и в танце увлекая ее прочь с танцпола.

[бонус 3] Хаосом больше, хаосом меньше…

[год спустя]

Пожилая женщина захлёбывалась слезами, объясняя произошедшее трем мужчинам в белых праздничных камзолах.

— Я всего на миг отвернулась, честно! Шейли выронила игрушку, я всего лишь наклонилась ее поднять, обернулась — а ее нет! Моей девочки не-е-ет!..

Женщина безудержно плакала и проклинала себя на чем свет стоит. Она полжизни проработала няней у самых разных волшебников и очень ответственно подходила к своей работе, а тут — такой позорный провал!..

— Так, спокойно, — вздохнул Морис, потирая гудящие от напряжения виски. — Давайте рассуждать логически…

Ильфорте, стоящий рядом, расхохотался.

— Какая, в задницу, логика, когда речь идет о вашей семейке, Морис?..

— Самая обыкновенная логика. Должна же Шейли была куда-то деться.

— А может, она просто стала невидимой? — предположил Эрик, внимательно оглядывая небольшую комнату, пустую детскую кроватку и задержавшись взглядом на приоткрытой форточке. — Она наполовину теневик, может мы ее сейчас просто не видим?

— Нет, я бы почувствовал, — качнул головой Морис. — У нас одна Тень на троих, и мы очень хорошо чувствуем друг друга. Я уверен, что Шейли тут нет, я ее не ощущаю. Так, ладно… Давайте думать, куда мог деться маленький ребенок из запертой изнутри комнаты?

— Окно приоткрыто, — заметил Эрик, продолжая буравить взглядом форточку.

— Ну не улетела же она через нее, — фыркнул Морис. — Ей нет еще и года, у нее магическая Искра еще спит мертвым сном.

— Должна спать, — сказал Эрик. — А что если мы чего-то не знаем?..

Трое мужчин напряжённо переглянулись, и как раз в этот момент в комнату вошла Лесания, чьи волосы от бесконечной радости натурально полыхали огнем.

— Ой, мальчики, вот вы где! Вас уже обыскались! Торжество же скоро начнется!..

— Мы скоро будем — криво улыбнулся Морис. — Миссис Габруа, подскажите, а когда у теневиков просыпается магическая Искра? В годик же, верно?

— Почему обязательно в годик? — удивилась Лесания, очаровательно улыбаясь. — В любой момент может проснуться! У кого в два года бывает, у кого в три… У Флоры вот в шесть месяцев проснулась.

— В шесть месяцев? — одними губами повторил резко побледневший Морис.

— Ну да. А чему ты так удивляешься, сладенький?

— У нас, волшебников реального мира, с этим иначе дела обстоят. А сейчас мы узнали, что моя дочь пропала, и я думаю, что…

— Да никуда она не пропала, — пожала плечами Лесания. — Вон же она лежит на месте!

Все присутствующие в комнате повернулись к детской кроватке, в которой действительно сейчас лежала маленькая девочка с еще очень короткими черными волосами и яркими голубыми большими глазами. Девочка пыталась жевать тряпичную куклу, потому что зубки у девочки активно резались, и ее беспокоили зудящие десна. Ребенок был чрезвычайно увлечен процессом и ни на кого не обращал внимания. И в силу маленького возраста не мог оценить мёртвую тишину, повисшую в комнате.

Няня громко ойкнула и стала подозрительно заваливаться на бок. Ее придержал Эрик, наслал на нее простое успокаивающее заклинание и обратился к Лесании:

— Отведите миссис Смил подышать свежим воздухом, будьте так любезны.

Он дождался, пока дамы покинут комнату, и повернулся к Морису, который недоверчиво подошел к детской кроватке.

— Что-то я не понял… Ее ведь только что тут не было!

— Может, просто была невидимой, а ты не почувствовал?

— Да нет же! — раздраженно подернул плечом Морис, на миг отвернувшись от дочери. — Я же говорю, все дело в нашей Тени. На большом расстоянии это может не работать, но в рамках одного помещения я всегда чувствую, когда… Эй, вы чего?

Он нахмурился, переводя взгляд с Эрика на Ильфорте, которые ошарашено уставились за спину Мориса. Тот нервно сглотнул и ме-е-едленно обернулся к Шейли. Но вместо нее увидел парящее над кроваткой облачко, плавно плывущее в сторону приоткрытой форточки.

Морис быстро взмахнул рукой, захлопывая форточку буквально за секунду до того, как в нее бы вылетело облачко. Это самое облачко зависло на месте и, по ощущениям, было обижено на всё и всех.

— Это… что такое? — слабым голосом произнёс Морис.

Он осторожно протянул руку, ткнул пальцем куда-то в центр облачка. Раздался звонкий детский смех, и облачко прямо на глазах бесшумно обернулось черноволосой девочкой, держащейся за животик, куда ткнул палец, и с восторгом глядящей на папу, мол, классную игру придумал, давай повторим?

Правда после возвращения своего облика Шейли чуть не упала на пол, но Морис быстро ее подхватил и прижал к себе крепко-крепко. Взгляд у него был совершенно дикий от шока.

— Это… Это что такое вообще?!

— Кажется, у кого-то очень рано зажглась магическая Искра, — сказал Эрик, склонив голову на бок.

— Поразительно, — задумчиво протянул Ильфорте, глядя на Шейли с восторгом ученого, дорвавшегося до диковинки. — Дочурка-то своим магическим даром в папочку пошла.

— Я метаморф, и я не умею превращаться в облако!!

— Ну а она умеет. Ты в любое живое существо превращаешься, а она может менять агрегатное состояние, — восхищенно сказал Ильфорте. — Видимо, на это повлияла смесь с генами теневика. М-м-м, до чего же интересно…

— Интересно?! — голос Мориса был подозрительно истеричный. — А можно это как-нибудь прекратить до поры до времени?

— Ай-яй, Морис, ну как ты так можешь говорить? — поцокал языком Ильфорте. — Мы тебя, между прочим, в карцере до совершеннолетия не запирали, чтобы не останавливать твое магическое развитие! Хотя соблазн был велик, уж поверь.

— О да, — охотно поддакнул Эрик, губы которого подрагивали в едва сдерживаемой широкой улыбке. — Ты же хороший отец, правда? И будешь всячески помогать своему чаду в его нелегком поприще магического развития…

Морис вытаращился на отца и Наставника дикими глазами.

— Я хотя бы превращался во что-то простое и понятное, что можно как-то поймать и сдержать! А как вы предлагаете мне ловить облако?! И почему, черт побери, это происходит именно сегодня, когда у нас с Флорой годовщина свадьбы?!

— Ты тоже не спрашивал у нас удобного момента, когда собирался буянить, знаешь ли, — усмехнулся Ильфорте.

— Ну, вас долго еще ждать? Скоро торт выносить будут, а вы тут чего застряли? — это в комнату заглянул Заэль.

Он оглядел присутствующих, задержал взгляд на малышке Шейли, быстро оценил обстановку и понимающе хмыкнул.

— А, теперь вижу, чего застряли. Что, Морис, тяжко, да? Да ладно тебе, не паникуй так, это всего лишь один ребенок. Ну чего ты на меня так смотришь? Раньше надо было думать и осторожность соблюдать!..

— Слушай, кто бы говорил про осторожность! — встрял Ильфорте. — Помолчал бы лучше! Я тебе говорил, что не переживу, если ты еще одного "Эрика" наклепаешь? Говорил! А ты что сделал?

— А что я сделал? — невинно улыбнулся Заэль.

— Наклепал еще двух! — с крайним возмущением воскликнул Ильфорте. — Двух белобрысых мальчишек-близнецов, мать твою за ногу через демоническую воронку! И я даже думать не хочу, что из них может вырасти! До сих пор это никак переварить не могу и бешусь каждый раз, как тебя вижу. И разговаривать с тобой не хочу! Осторожный он, ага, Мистер Осторожность Всея Вселенной. Изыди, демон, чтоб глаза мои тебя не видели!

С этими словами Ильфорте попробовал выпихнуть из комнаты Заэля, но тот немного завис на месте, наблюдая за попытками Мориса справиться с Шейли.

— Эй, аккуратнее! У тебя, вообще-то, ребенок утекает!

Сказал и заржал конем, сложившись пополам от хохота и наблюдая за Морисом, у которого дочка в руках в самом деле начала словно "утекать", становясь жидкой и плавно перетекая из рук на пол.

— Мне кажется, у меня сейчас мозги утекут, — пробормотал Морис, пытаясь удержать Шейли в руках. — Черт, как же мне ее… Зачем ты мне даешь банку?

Морис недоуменно уставился на отца, который протягивал ему большую стеклянную банку с крышкой.

— Ну… Чтобы не утекала, — с невозмутимым видом произнес Эрик. — Хотя бы сегодня, на время праздника.

— Ты предлагаешь мне спрятать собственную дочь в банку?! — вскипел Морис, крепко прижимая к груди довольную Шейли. — Ну ты чего?! Это бесчеловечно!..

— Ой, да ладно тебе, — махнул рукой Ильфорте. — Мы тебя тоже пару раз так прятали, когда допекал, подумаешь… Ауч!

Это Эрик больно ткнул его локтем в бок.

— Хэй! Мы договаривались, что это останется только между нами!

— Ой, какие мы тут все нежные и ранимые, — Ильфорте возвел глаза к потолку. — Ты сам прекрасно знаешь, что на тот момент это было единственным способом получить передышку.

Морис прижал к себе дочь крепче, переводя безумный взгляд с отца на Наставника.

— Изверги! — с чувством сказал он.

— Мы на тебя посмотрим через пару лет, — весомо произнес Эрик.

Морис покачал головой и озадаченно уставился на Шейли, вновь пытающуюся превратиться в облачко.

— Ну и что мне со всем этим делать?..

— Жить долго и счастливо, — давясь смехом, произнес Ильфорте.

— Нервно правда, — добавил Эрик. — Ну да нам не привыкать, верно же? Хаосом больше, хаосом меньше… От судьбы не убежишь! Даже если ты сам — Купидо-о-ончик.

[бонус 4] Приемная комиссия

[приемный день в инквизиционной комиссии накануне знакомства Фло со своим куратором]

Ильфорте скучающе листал анкеты оставшихся претендентов на стажировку в инквизицию и неспешно попивал какао из маленькой белой фарфоровой чашечки. Он вместе с еще несколькими инквизиторами сидел за большим длинным столом в аудитории, куда приглашали кандидатов в Генеральный Штаб. Руководители разных отделов задавали множество вопросов очередному кандидату, стоящему сейчас посреди аудитории, и тот отвечал дрожащим голосом. Скука смертная.

Сам Ильфорте в обсуждениях и в задавании вопросов не участвовал. Только сидел в обнимку с чашкой какао, с анкетами юных волшебников и с Эриком по правую руку. Эрик тоже помалкивал, только смотрел на каждого вошедшего своим остекленевшим взглядом, быстро прощупывая волшебников своим даром провидения на предмет их полезности для инквизиции и тихонько приговаривая скучающим тоном:

— Этого к Бернсу.

— Эту к Сивронскому.

— Этого гнать взашей.

— О, а эта будет хороша в целительстве!..

Ильфорте кивал, иногда задавал уточняющие вопросы, а потом делал пометки в ведомостях новых стажёров и передавал их другим инквизиторам на подпись.

Ему уже порядком надоело сидеть в комиссии, сегодня претендентов было как-то ну очень много, и все мероприятие сильно затянулось. Эрик тоже откровенно скучал, хоть виду старался не подавать.

Эх, надо было плеснуть в какао чего-нибудь покрепче. Тогда приёмная комиссия проходила бы веселее.

Оставалось просмотреть еще несколько человек, и в аудиторию вошла эффектная блондинка в розовых туфлях на шпильках. Ильфорте, глядя на эти туфельки, вопросительно выгнул бровь, но ничего говорить не стал.

Блондинка весело защебетала, отвечая на вопросы приемной комиссии, а Ильфорте, проглядывая анкету девушки, вполголоса обратился к Эрику:

— Итак, что скажешь? Флорианетта Габруа… Некромант, целитель, подавала большие надежды в академии магии. У нее отличные рекомендации. Интересно, что она теневик, помнишь, мы с тобой как раз недавно говорили о том, что нам бы в штат хоть кого-нибудь из теневого мира найти? Вот, отличный шанс узнать больше об изнанке, согласен?

— О-о-о да-а-а…

Ильфорте удивленно глянул на Эрика, который с нескрываемым восхищением уставился на вошедшую в зал девушку. На устах его застыла легкая, едва угадываемая восторженная улыбка с ноткой истеричности.

Ну, это Ильфорте понимал, что восторженная, так как умел считывать с Эрика малейшие эмоции. Он склонил голову на бок и снова перевел взгляд на мисс Габруа.

— Что, так хороша?

— Ты даже не представляешь, насколько.

— Ладно… Значит, берем на стажировку. Ну что, к Сивронскому ее? Она теневик, и может…

— Не-не-не! — резко возразил Эрик, рывком отбирая у коллеги ведомость девушки и вписывая в нее номер группы стажёров.

Он впервые за этот вечер самолично расписался в ведомости и коротко сказал:

— К Морису ее.

— К Морису? — брови Ильфорте поползли наверх. — Зачем? Не его профиль же.

— Ты даже не представляешь, насколько она его профиль, — с придыханием сказал Эрик.

Ильфорте хорошо знал Эрика, как облупленного. И у него не было сомнений в том, что тот сейчас лопается от едва сдерживаемого хохота. Каким бы при этом каменным не выглядело его лицо. Но подрагивающие в улыбке уголки губ с головой выдавали еле сдерживаемый хохот инквизитора. А еще — тихое постукивание пальцами по столешнице в каком-то подозрительном веселом мотивчике. Эрик даже сел ровнее, и с него мигом слетело сонное выражение лица.

— Что ты там такое интересное углядел, а, Видящий?

— Хочешь посмотреть, как эта моя будущая невестка будет на глазах у толпы инквизиторов в столовой тискать ошарашенного Мориса в облике мейн-куна и называть его пушистеньким хорошеньким славным мурлыкой?

Ильфорте еще раз уже гораздо более заинтересованно посмотрел на Флорианетту Габруа.

— Когда?

— Послезавтра в обеденное время. Не опаздывай.

— Обижаешь!.. — усмехнулся Ильфорте.

И, не глядя, поставил размашистую подпись в ведомости, подтверждая ее включение в группу стажеров Мориса.

— Что ж… Пусть мальчик развлекается.

— И мы вместе с ним, — кивнул Эрик с самым серьёзным и благородным выражением лица. — В конце концов… Кто я такой, чтобы удерживать бумеранг добра, летящий на розовых шпильках к моему сыну?

Еще больше книг в Дамской читальне. Ищущий да обрящет!

Не забудьте наградить автора донатом. Копейка рубль бережет:

https://litnet.com/book/ya-sluchaino-gospodin-inkvizitor-ili-ohota-na-teni-b324055