Теплая чашка в холодный день. Как физические ощущения влияют на наши решения

Если у вас есть опыт супружеской жизни, то главное правило вам знакомо: виноват всегда муж. В нашем с супругом 30-летнем браке была история, когда десять лет назад мы задумали продать свою квартиру в Тель-Авиве. Небольшая, солнечная, сияющая белыми стенами квартирка в отличном доме стиля «баухауз», выстроенном в центре города, продавалась с великим трудом. Покупатели приходили и уходили, и лишь одна пара молодоженов возвращалась осмотреть квартиру вновь и вновь. Однажды они даже привели архитектора, который принялся сновать по комнатам с рулеткой в руках, давая советы по перепланировке. Молодожены были явно настроены на покупку.

Суммы, разумеется, мы в беседах упоминали, однако израильская уклончивая манера торговаться сделала свое дело: переговоры дошли чуть ли не до подписания бумаг, а о цене мы так и не сговорились. Окончательную встречу решено было устроить у общих знакомых за чашкой чая. Я хорошо помню, как по пути туда я (убежденная в том, что оппоненты занижают цену сверх всякой меры) готовилась твердо возражать и перебирала в уме доводы: квартира отличная, расположена в центре города, на нее есть другие покупатели… И все же стоило нам взять в руки по чашке горячего чая, предложенного хозяевами, как через считаные минуты я вдруг обнаружила, что уже согласилась с изначальной, слишком низкой для нас ценой.

Дома я не находила себе места: я знала, что, начни мы торговаться, цену спокойно можно было бы поднять. Молодоженам квартира явно нравилась, так отчего же мы так легко уступили? Разумеется, я свалила вину на мужа: почему он не возражал? Почему мы так быстро сдались? Может, мы устали от долгих переговоров и хотели скорее покончить со сделкой? Может, нам просто понравилась молодая пара? Однако годы спустя я выяснила, что все обстояло куда проще: дело решила чашка горячего чая.

В 2008 г. студент Йельского университета Лоренс Уильямс и его преподаватель, знаменитый профессор Джон Барг, набрали группу из 41 студента для психологического эксперимента^{3}. Испытуемые по очереди выходили в коридор, где их приветствовала молодая ассистентка, которая подводила каждого к лифту и провожала на четвертый этаж. Ассистентка, как предписывал эксперимент, держала в руках стопку книг, планшет с листом бумаги и кружку кофе. В лифте она, готовясь записать имя и данные испытуемого, как бы невзначай просила его подержать кружку – эта обыденная просьба и была главным пунктом эксперимента. Половине участников вручался горячий кофе, другой половине – кофе со льдом: так испытуемым давали тактильно ощутить температуру, не вызвав у них ни малейших подозрений насчет важности происходящего.

На выходе из лифта студента приглашали в лабораторию, где экспериментатор предлагал ему прочитать текст, описывающий некоего человека, обозначенного как «личность А». Испытуемые не знали, что это вымышленный собирательный персонаж; текст характеризовал его как человека опытного, умного, целеустремленного, дельного, трудолюбивого и осмотрительного. Затем студенту предлагалось выбрать из дополнительного списка еще десять качеств «личности А», не упомянутых в исходном тексте. Половина этих качеств относились к «температурным» характеристикам, которые обычно ассоциируются с более «теплым» или «холодным» типом личности – щедрый/скупой, добродушный/раздражительный, общительный/замкнутый и заботливый/эгоистичный. Остальные качества не имели ничего общего с теплом или холодом: разговорчивый/молчаливый, сильный/слабый, честный/лживый и пр.

А теперь почувствуйте силу ощущения тепла кофейной кружки. Испытуемые, которые в лифте хоть недолго держали в руках кружку горячего кофе, приписывали «личности А» щедрость, заботливость и добродушие более активно, чем их собратья, которым был вручен кофе со льдом: те видели в «личности А» субъекта раздражительного, замкнутого и эгоистичного. Однако при выборе качеств, не имеющих «температурных» ассоциаций, обе группы испытуемых оказались более единодушны – независимо от температуры доставшегося им кофе.

Неужели такая мелочь, как теплая кружка в руках, меняет взгляд и заставляет нас видеть людей в более приятном свете? Какие психологические процессы за этим стоят?

Весть о том, что ощущение физического тепла способствует более теплому отношению к окружающим, поразила научное сообщество: многие ученые недоумевали, действительно ли такое возможно. Как вы вскоре увидите, температура в самом деле влияет на наши чувства к конкретным людям точно так же, как она изменила отношение испытуемых к безымянной личности, известной им только по описанию. От температуры может зависеть даже то, насколько близкими и родными мы будем считать людей.

Душевная привязанность не всем требуется в равной мере, и не все одинаково способны ее испытывать, однако в большинстве случаев именно она лежит в основе человеческих отношений. В 2009 г. два голландских исследователя^{4} попытались выяснить, влияет ли температура на наше отношение к людям. Как и в случае с кружкой кофе, экспериментатор (делая вид, что занят установкой опросника в компьютер) давал испытуемым подержать в руках горячий или холодный напиток.

Позже, взяв напиток обратно, экспериментатор предлагал испытуемому представить себе кого-либо из знакомых и оценить свое отношение к нему. Те, кто держал в руках теплое питье, чаще отзывались о задуманном человеке как эмоционально близком, а те, кому вручали холодное питье, – наоборот. Результат воистину поразительный, ведь большинство из нас полагает, будто наше отношение к знакомым день ото дня остается неизменным и уж точно не зависит от температуры кружки в руках.

Однако наш мозг существует не в вакууме, и окружающее неуловимо воздействует на наши впечатления и оценки. Все, что мы видим, ощущаем кожей, пропускаем через другие органы чувств, – все влияет на наше восприятие почти незаметно для нас самих. В основе теории воплощенного познания – недавно возникшего направления в психологии, в рамках которого мы ведем исследования, – лежит тезис о существовании сложной связи между принятием решений, чувственно-моторным опытом (как, например, прикосновение к теплому или холодному объекту) и поведением, оценками, эмоциями.

Традиционная психология на протяжении своей истории занималась изучением внутренних процессов человеческого сознания, внутренних причин наших решений и ошибок. Психологи обычно исследуют страхи, желания, воспоминания и эмоции. Но как же быть с внешней средой, окружающей нас? Особенно в условиях, когда мы должны добиться определенного результата – в работе, на собеседовании или экзамене, на спортивных соревнованиях? То, что происходит вне сознания соревнующихся, тоже влияет на итог и может стать причиной победы или поражения. Подход же воплощенного познания позволяет видеть, что результат, например, театрального прослушивания может зависеть от несущественных на первый взгляд деталей, таких как жар от софитов, цвет занавеса и наличие ярких логотипов с названиями престижных учебных заведений или популярных телевизионных реалити-шоу.

Теория воплощенного познания предполагает, что мозг не способен работать в отрыве от физических факторов, что ощущения связаны как с нашим бессознательным, так и с сознательными процессами мышления. Мы – психологи и неврологи, работающие в этой сфере, – стремимся показать, как физические ощущения влияют на нашу психику и поступки^{5}. Связь между сознанием и телом очевидна во всем, что мы делаем.

Прочтите следующий абзац:

Теплое рукопожатие сгладило для него тяжелые мысли о прошлом, и все же он знал, что хладнокровно застрелил жертву и уснуть с чистой совестью ему не удастся уже никогда.

Эта фраза, слишком изобилующая метафорами, не претендует на литературные премии, однако давайте взглянем на нее пристальнее. «Хладнокровно», «чистая совесть», «теплое рукопожатие», «тяжелые мысли» – эти слова показывают, насколько четко повседневная речь отражает связь между физическим опытом и психическим состоянием^{6}{7}. Сложно отыскать эмоцию, которая не сопровождалась бы физическими метафорами: одиночество рисуется холодным, вина – тяжелой, бессердечие – жестким.

Книга, которую вы сейчас читаете, показывает, что связь между физическими ощущениями, эмоциями и действиями не метафорическая, а самая настоящая. Температура, расстояние, вес и многие другие физические факторы могут влиять – и в действительности влияют – на наши суждения, переживания и поступки. И хотя связь между физическими ощущениями и психологическими переживаниями довольно сложна, ее трудно не заметить – как невозможно не заметить холода, веющего от одиночества.

Холод одинокой ночи

Изменения температуры влияют на наш настрой – это давно известно. Приятная теплая погода делает нас радостнее^{8}, жара ассоциируется с агрессией^{9}{10}. У Шекспира в «Ромео и Джульетте» Бенволио предостерегает Меркуцио насчет жаркой ненависти, царящей на улицах Вероны: «Прошу тебя, Меркуцио, друг, уйдем: день жаркий, всюду бродят Капулетти; коль встретимся, не миновать нам ссоры. В жару всегда сильней бушует кровь»^{11}. Анализируя статистику преступлений за более чем 10-летний период, исследователь^{12} заметил прямую закономерность: в периоды зноя численность преступлений растет. Отношения между людьми – более сложная материя, однако принцип здесь тот же. Некоторые психологи-традиционалисты отказываются признавать эти открытия (подобно тому как некоторые непоколебимые умы не признают свидетельств глобального потепления), однако совершенно ясно, что факторы внешней среды значительным образом воздействуют на наше психическое состояние и мышление. Как выясняется, пустые разговоры о погоде – не такие уж пустые, фраза «Как тебе погода?», по сути, вежливый вариант фразы «Да что с тобой такое?», и этот невинный вопрос вполне способен повлиять на наши оценки и решения.

Мой отец любил рассказывать такой анекдот. Мужчина и женщина встречаются уже 15 лет. И вот женщина спрашивает: «Может, нам пора подумать о браке?» На что мужчина отвечает: «Давно пора, но люди кругом так холодны. Кому мы нужны?» Женщина, конечно, подразумевала, что они поженятся между собой, однако, как замечает мужчина, нужного партнера найти нелегко. Порой фраза «мир холоден и неприветлив» употребляется в ситуациях, когда некто пытается резко переменить жизнь (например, уйти из семьи или бросить работу), а будущее представляется трудным, пугающим или одиноким – холодным.

Однажды приятельница поведала мне грустную историю из своей юности. В 13 лет она счастливо предвкушала поездку с двумя подругами в летний лагерь, но в день отъезда одна из подруг заболела, а семья второй резко поменяла планы, и моей приятельнице неожиданно пришлось ехать в лагерь без подруг и ночевать там в одиночестве. Десятилетия спустя, сидя в Тель-Авиве с чашкой горячего чая в руках, она вспоминала, какой холодной ей казалась тем летом каждая ночь. Летом в Израиле тепло, однако тонкое одеяло не могло ее согреть. Связь между одиночеством и холодом существует во многих языках, в стихах и песнях. Интересно, как в то лето ощущала бы температуру моя приятельница, если бы подруги были с ней?

В Канаде, в городе Торонто, столбик термометра зимой редко поднимается выше 20 °F (–6 °C), жителям города несколько месяцев приходится жить среди снегопадов, льда, снежного крошева и холодного ветра – в этих подходящих для эксперимента условиях два исследователя из Торонтского университета^{13} изучали связь между чувством холода и чувством одиночества. Два поставленных ими эксперимента должны были показать, влияет ли внешняя температура на психологическое состояние и влияют ли наши чувства на восприятие температуры.

В одном эксперименте исследователи просили каждого из 32 студентов первой группы вспомнить ситуацию, в которой испытуемый чувствовал себя изолированным, отторгнутым от общества и одиноким: например, его не пригласили на вечеринку, не позвали в команду и пр. Второй группе из 32 студентов предложили вспомнить ситуацию, когда испытуемого включили в какое-либо сообщество – например, приняли в клуб. После этого задания экспериментатор сознательно менял тему и спрашивал (якобы по просьбе университетской ремонтной бригады), тепло или холодно в аудитории. Студенты, рисовавшие себе ситуацию одиночества, называли температуру более низкую, а те, кто думал о приятном времяпрепровождении в компании, более высокую: среди первых средняя температура составила 70,5 °F, среди вторых – 75,2 °F (соответственно 21 °C и 24 °C). При этом все они сидели в одной и той же аудитории.

Как вы видите, память о прошлых эмоциях может влиять на физические ощущения в настоящем. Между холодом и одиночеством существует мощная связь – даже когда дело касается событий, далеких по времени.

После этого исследователи решили не останавливаться на том, чтобы вызывать в памяти испытуемых прошлый опыт отчужденности и одиночества, а воссоздали аналогичную ситуацию в настоящем. Способ был придуман отличный. Одну группу испытуемых пригласили поиграть в виртуальную игру с мячом: участники сидели за компьютером и в режиме онлайн играли с тремя другими студентами – так сказали участникам. В действительности же никаких других игроков не было – была лишь «жестокая» компьютерная программа, заставлявшая троих виртуальных игроков бросать мяч почти исключительно друг другу, так что игрок-человек чувствовал себя обделенным. Вторую группу студентов усадили за такую же игру в мяч, только компьютерная программа в их случае была настроена более дружелюбно к участнику и давала ему играть столько же, сколько виртуальным игрокам: испытуемые, таким образом, проводили время куда веселее, чем студенты из первой группы.

После игры испытуемых просили поучаствовать, якобы отдельно от эксперимента, в маркетинговом опросе: им предлагалось оценить в баллах от 1 до 7 степень желательности для них продуктов из списка, включавшего горячий кофе, горячий суп, яблоко, крекеры и колу со льдом. Участники, разумеется, не знали, что исследователи таким способом изучают воздействие предыдущей игры и созданной в ней ситуации отчуждения. Результат показал, что обделенные вниманием игроки куда охотнее выбирали горячие продукты, чем студенты, игравшие наравне с виртуальными игроками. Таким образом, был сделан вывод о том, что тепло может быть «лекарством» от одиночества.

Другая группа исследователей^{14} попыталась заглянуть еще глубже и изучить соматический уровень реакции на отчуждение и одиночество: действительно ли температура кожи понижается, если мы чувствуем себя одинокими и брошенными? Ученые использовали игру в мяч из предыдущего исследования; участники считали, будто играют в ту же игру с другими испытуемыми, хотя на деле за партнеров играл компьютер и программа вновь была настроена на два режима: включение участника в игру (когда испытуемый получал мяч через каждые несколько бросков) и исключение его из игры (когда мяч испытуемому не доставался вовсе). Во время эксперимента исследователи замеряли у испытуемого температуру пальца, и в результате выяснилось, что у тех участников, которых исключили из игры, кожа холодела и температура пальца понижалась.

Не останавливаясь на достигнутом, эти же ученые провели второй эксперимент с целью выяснить: можно ли улучшить самочувствие оставленного в одиночестве человека, если дать ему в руки что-нибудь теплое? Участников эксперимента посадили играть в ту же игру и вновь разделили на две группы: включенных в игру и исключенных из игры. Однако в этот раз компьютер запрограммировали остановиться через три минуты и вывесить сообщение о программной ошибке. В эту минуту к участнику подходил экспериментатор со стаканом горячего или холодного чая; участник обращался к экспериментатору за помощью, тот просил его подержать стакан, а сам начинал заниматься компьютером. Затем участникам предлагалось выбрать слово, описывающее их состояние – «плохое», «напряженное», «тоскливое», «подавленное», – и оценить степень в баллах от 1 до 5. Нетрудно было предсказать, что не включенные в игру участники назовут более негативные чувства, чем полноценные игроки, – так оно в действительности и случилось. Однако самый поразительный результат заключался в том, что только у тех исключенных из игры, кому вручили холодный стакан, состояние было наиболее негативным. У других исключенных из игры – тех, кто получил горячий чай, – теплый стакан в руках повлиял на общее «потепление» настроя и улучшил самочувствие.

Эти результаты в совокупности ясно показывают, что ощущение холода или тепла зависит не только от температуры в помещении, но и от настроя. Если вы чувствуете себя одиноким (когда вас отстранили от деятельности или когда вы находитесь в одной комнате с людьми, не разделяющими ваших мнений, взглядов и ценностей), ваше физическое и психологическое состояние меняется. Даже если вы просто стоите или сидите далеко от человека или группы, вы чувствуете себя изолированным. Комната становится холоднее. И напротив: если вы чувствуете себя членом некоего круга или компании, если вы находитесь в помещении с людьми, разделяющими ваши взгляды и вкусы, или если вы сидите с кем-то рядом, то вы ощущаете комнату как более теплую.

Эти открытия напрямую влияют на нашу жизнь и особенно важны для учителей, преподавателей и родителей, помогающих детям приспосабливаться к различным ситуациям. Например, дети и подростки в школе часто чувствуют себя одинокими или изолированными, а это может привести к проблемам с адаптацией. Теперь, когда вы знаете, что тепло положительно влияет на отношение к людям, вы можете не только избавить ребенка от ощущения, будто его бросили на холоде, но и помочь другим отнестись к нему теплее. Простое действие – включить отопление или предложить детям одеться потеплее – может исправить «климат» в группе, того же можно достичь, если время от времени собирать детей за чашкой горячего шоколада или устраивать им совместные горячие обеды.

Один молодой человек рассказал мне, что в подростковом возрасте у него были проблемы в отношениях с родителями и отец с матерью обратились к психологу. Однако на сеансах мальчик чувствовал себя так неуютно, что в первые четыре месяца даже не снимал пальто. За это время он успел проникнуться теплыми чувствами даже к психологу. Я и сама порой оказывалась на вечеринках, где никого не знала и при входе в помещение чувствовала себя одинокой; многие ощущали себя так же – они не снимали верхнюю одежду. Если вы устраиваете встречу или прием, проследите, чтобы помещение было протоплено хотя бы в начале мероприятия; в холодное время года помогут горячие напитки, обед можно начать с теплого супа. Одинокие люди или те, кто оказался в новой, незнакомой обстановке, нуждаются в тепле как физически, так и психологически.

Температура, щедрость и доверие: согрейте руки и откройте душу

Может ли температура влиять не только на наши мнения и ощущения, но и определять наши поступки в окружающем мире? Может ли ваш ежедневный ритуал выпивания чашки кофе привести, например, к тому, что вы станете подавать милостыню попрошайке у ближайшей кофейни? Способствует ли утренняя чашка горячего чая более открытому и позитивному отношению и даже большему доверию к людям? Уильямс и Барг^{15} – исследователи из Йельского университета, проводившие эксперименты с горячими чашками кофе, – придумали способ это выяснить.

Участникам эксперимента они сказали, что проводят маркетинговое исследование покупательского спроса, и дали испытуемым «новый товар» – электрогрелку. Испытуемых просили подержать в руках грелку (теплую или холодную), оценить ее эффективность и сказать, порекомендовали бы они ее друзьям, членам семьи и незнакомым людям. Главной частью исследования, впрочем, был не этот опрос, а то, что происходило после него. Каждому испытуемому в благодарность за участие в исследовании давали на выбор два бонуса: возможность подкрепиться самому или небольшой подарочный сертификат для кого-нибудь из друзей. Так ученые исследовали связь между ощущением тепла и щедростью, однако участники не подозревали, что эксперимент в действительности изучал их поведение.

Результат был впечатляющим. Из тех, кто держал в руках холодную грелку, около 75 % решили вознаградить самих себя и только 25 % сделали выбор в пользу подарка для друга. Из тех, кому досталась теплая грелка, 54 % против 46 % предпочли сделать подарок другу, а не порадовать самих себя. Разница статистически огромна, а ведь эксперимент отличался только одним фактором – температурой грелки, которую участники держали в руках.

Итог эксперимента подтверждает максиму о том, что филантропия и благотворительные пожертвования связаны скорее с эмоциями, чем с рациональными размышлениями. Это не значит, что давать деньги – исключительно эмоциональное действие: оно, разумеется, имеет под собой серьезный осознанный компонент. Мы не так уж склонны беспечно раздавать подарки в приступе внезапного человеколюбия, у нашей щедрости обычно есть причины: мы либо хотим вызвать признательность и уважение у того, кому делаем подарок, либо стремимся иметь репутацию щедрого человека, либо желаем чувствовать себя важным и нужным. Однако описываемый эксперимент, как и большинство исследований в рамках теории воплощенного познания, показал, что наши поступки – даже те, которые мы считаем плодом чисто логических соображений, – подвержены влиянию инстинктов. Он также показал, что наше поведение зависит не только от эмоциональной и подсознательной составляющей, но и от заурядных бытовых факторов. В данном случае решение было спровоцировано самым невинным стимулом – кратким ощущением от тепла электрогрелки в руках.

Уильямс и Барг провели еще одно исследование – на этот раз они выясняли, может ли воздействие теплого предмета повлиять не только на щедрость, но и на степень доверия^{16}. Доверие, лежащее в основе брака, дружбы и деловых отношений, – материя тонкая: его трудно завоевать, оно зависит от множества факторов. Почему в одних случаях оно достижимо, а в других нет? Решение кому-то довериться часто приходит внезапно и порой ощущается как интуитивное, однако некоторое количество тепла может серьезно помочь результату.

Во время очередного «маркетингового исследования покупательского спроса» ученые вновь просили испытуемых подержать в руках электрогрелку – либо холодную (59 °F, или 15 °C), либо теплую (105,8 °F, или 41 °C). Затем участников усадили за игру, в которой одни были инвесторами, другие – доверенными управляющими. Инвестор посылал некую сумму управляющему (анонимному, сидящему в соседней комнате); тот немедленно увеличивал сумму втрое, а затем определял, сколько денег вернуть инвестору. В каждом раунде игры инвестор мог вложить в дело любую сумму от 0 до 1 доллара с шагом 10 центов. Обратите внимание: любая вложенная инвестором сумма будет увеличена втрое, однако сколько из этого получит инвестор, решает управляющий. Чем больше инвестор вкладывает, тем больше он может получить, но только в том случае, если управляющий решит отдать ему деньги. Испытуемые, разумеется, полагали, что играют в инвестиции, однако на деле это был тест на доверие. Чем больше инвестор доверяет управляющему, тем больше денег он вложит.

Результат исследования был поразительным. «Инвесторы», перед игрой прикоснувшиеся к холодной грелке, вкладывали меньше денег, чем их коллеги, подержавшие в руках теплую. Те, кому досталась холодная грелка, доверяли управляющим неохотно и не были уверены, что получат деньги обратно; теплая грелка, напротив, побуждала испытуемых к большей щедрости и большей душевной расположенности к партнеру и усиливала их доверие к «управляющему».

Эффект тепла, влияющий на щедрость, доверие и расположенность к людям, может показаться слишком кратким: физические ощущения воздействуют на мозг лишь в течение недолгого времени. Однако, как я сказала раньше, краткое воздействие не обязательно несущественно: мгновенное решение может иметь продолжительные последствия. Знать о таком эффекте – первый шаг к тому, чтобы распознавать и контролировать сигналы, получаемые нами от окружающей среды и взаимодействующих с нами людей.

Представьте себе: теперь вы можете улучшить исход первого свидания или деловой встречи, достаточно лишь угостить партнера горячим напитком или пригласить его в японский ресторан, где перед едой посетителям предлагают теплые полотенца. Когда вам нужно выглядеть в чьих-то глазах человеком теплым и благожелательным, дайте такому человеку чашку горячего чая или кофе. Во время переговоров о заработной плате, продаже или разводе, когда вы хотите прийти с собеседником к компромиссу или добиться от него большей щедрости, эспрессо или чай вместо прохладительного напитка помогут вам склонить весы в вашу пользу. Старая поговорка «Горячие руки – горячее сердце» во многом верна.

В библейской Книге Бытия есть рассказ об Исаве и Иакове, сыновьях патриарха Исаака. Исав – старший из братьев, грубый охотник однажды, проголодавшись, за чечевичную похлебку продал свое право первородства Иакову, любимцу матери. Когда слепому старику отцу пришла пора благословлять Исава, Иаков решил обманом получить благословение и обернул руки и шею шкурой козленка, чтобы походить на «косматого» брата. Старый Исаак, который мог полагаться только на осязание, сказал: «Голос Иакова, а руки, руки Исавовы» – и благословил Иакова.

Эта история свидетельствует о том, что тактильные ощущения не просто важны для восприятия окружающего мира – они помогают нам распознавать то, что скрыто от глаз. Когда нам нужно прояснить для себя некую ситуацию, мы, как Исаак, пытаемся нащупать выход. Однако библейский рассказ предостерегает против стремления слишком полагаться на ограниченные и противоречивые сигналы, получаемые через органы чувств, и учит нас не доверять неоднозначным данным и не основывать свои поступки на догадках и слепой вере, а рационально осмыслять происходящее. И конечно же, эта история советует нам не соблазняться близкими, но преходящими целями (как Исав, который позволил урчащему от голода желудку решить судьбу своего наследства), а стремиться к исполнению более серьезных планов, способных принести нам большее удовлетворение в будущем. «Когда решаешься на ложь – запутанную сеть плетешь», – сказал когда-то Вальтер Скотт. Избегайте запутанных ситуаций: полагаясь на свои чувства и ощущения, вы можете обманывать сами себя.

Органы чувств дают нам важную информацию, необходимую для выживания, однако, если мы получаем противоречивые сигналы, их нужно тщательно распознавать и здраво оценивать.

Притчи, сюжеты и метафоры предостерегают от ловушек, в которые нас могут увлечь органы чувств. Иаков успешно использовал воплощенное познание для своей пользы, Исаак на краткий, но важный миг предпочел ощущения разуму, и ход библейской истории переменился. Распознать истинную подоплеку ситуаций и побудительные мотивы людей (которые о них могут и не догадываться) не всегда легко. Мы считаем истиной то, что получаем органами чувств и пропускаем – сознательно или бессознательно – через мозг. Наши внутренние ощущения отражаются и в словах. Корявый стиль, мягкосердечие, ровный бег, колкий взгляд, мягкая посадка, твердый срок, жесткая вода, ершистый характер — все это осязательные метафоры. Неужели это – лишь случайные красивости языка? Или они связаны с глубинными свойствами человеческого восприятия?

Ответ, как выясняется, лежит отнюдь не на поверхности, в данном случае не на поверхности кожи, а куда глубже. Кожа – самая чувствительная часть тела, она покрывает нас целиком: от трепетных кончиков пальцев джазового пианиста до загрубевших пяток танцовщика на углях. «Касаться» и «трогать» – слова, употребляемые не только в смысле буквального физического касания. В Евангелии от Марка мы находим, что для того, чтобы Христос коснулся кого-либо духовно, человек должен протянуть руку и дотронуться до него. Почему недостаточно просто видеть и слышать Христа? Тех, кто жил после, Христос коснулся только словом, однако для первых его последователей мысль о Христе как о духе, получившем телесное воплощение, значила очень многое, и возможность коснуться его и испытать прикосновение духа, ставшего плотью, влекла людей непреодолимо. Даже сейчас слово «касаться» так часто используется в языке потому, что прикосновение – самый личностно близкий, интимный способ взаимодействия с миром.

Изучая процесс эволюции человека, ученые выдвинули гипотезу, что задолго до возникновения языка мы общались невербально, в том числе прикосновениями. Сейчас переход к вербальному общению тоже начинается с невербального: как только мы рождаемся, мы начинаем познавать мир через осязание – объятия и поцелуи, кормление и укачивание. Психологи доказали важность прикосновений для развития ребенка. Физические касания дают младенцу чувство защищенности, укрепляют навыки общения. В широко известных трагических случаях в Румынии, когда дети росли в сиротских приютах почти в полном одиночестве, отсутствие физического контакта затормозило развитие их эмоциональных, социальных и когнитивных навыков^{17}.

Прикосновения также влияют и на взрослых – в частности, на их податливость, альтруизм и склонность к риску. Во время одного из опытов продавцы подходили к покупателям с предложением попробовать новый вид закуски, при этом некоторых слегка трогали за руку выше локтя. Это прикосновение решало дело: покупатели более охотно соглашались попробовать образец и даже купить товар^{18}. Недавние исследования^{19} показали: легкое похлопывание по плечу способствовало тому, что испытуемые охотнее брали на себя финансовый риск, – вероятно, тактильный контакт усиливал в них чувство уверенности. В ходе еще одного исследования^{20} обнаружилось, что официантки, на секунду коснувшиеся руки или плеча посетителя, получали более крупные чаевые, однако это прикосновение никак не отражалось на мнении клиента об официантке или об атмосфере ресторана, то есть сам посетитель не замечал связи между касанием и своими поступками.

Прикосновение к человеку побуждает к доверию и взаимодействию, понижает чувство опасности, укрепляет уверенность и расслабляет. Беспокойным людям становится легче, если они кого-нибудь коснутся или возьмут за руку. Перед болезненной медицинской процедурой волнение можно уменьшить, если легко тронуть лоб или плечо пациента. Массаж после трудного дня помогает мне расслабиться, даже если мышцы не напряжены и я не взвинчена.

Потребность людей в прикосновениях побудила ученых изобрести предметы, имитирующие чье-то касание. Рубашка «обними меня»^{21}, например, может пригодиться в разлуке: она сделана из мягкой приятной материи и имеет сложную систему встроенных сенсоров давления, активируемых приложением для мобильного телефона. Она даже способна пробуждать ответный эмоциональный отклик, аналогичный реакции на объятие, – например, замедление пульса. В другом случае изобретатели придумали куклу, которая передает осязательную иллюзию объятия ребенку, одетому в специальную «киберпижаму»^{22}. Как мы видим, технические инновации «затрагивают» людей не меньше, чем издавна практикуемое человечеством долгое объятие после разлуки.

Наш осязательный опыт не ограничивается прикосновениями других людей. Тактильные ощущения мы получаем постоянно, часто их не замечая. Мягкое, жесткое, шероховатое, гладкое окружает нас постоянно в виде одежды, книг, сумок, компьютеров, смартфонов и планшетов. Мы ощущаем мягкость или жесткость подушек и стульев дома, в офисе или в ресторане. Вечером, ложась спать, мы чувствуем постель – мягкую или жесткую, какую сами некогда выбрали. Полотенца после душа, тонкие или толстые коврики на занятиях пилатесом или йогой – тоже источник тактильных ощущений.

Термины, связанные с осязанием, широко используются в переносном значении. Например, слово «жесткий» относится к трудным, неприятным ситуациям или периодам времени, поскольку соответствующее физическое прикосновение объекта может быть грубым. Прилагательным «мягкий» мы метафорически описываем человека, с которым легко иметь дело, или податливого, легко поддающегося воздействию, – словом, мягкого как воск. «Твердый» – характеристика непреклонного, негибкого человека, на которого трудно повлиять, как на сложно поддающийся обработке материал.

Эти метафоры не просто фигуры речи, а свидетельство глубинной связи между физическими ощущениями и нашими поступками. А значит, фактура объектов, к которым мы прикасаемся, способна воздействовать на поведение. Может ли твердый или мягкий стул повлиять на мягкость или жесткость нашей реакции? Насколько важно, на чем мы сидим во время сложных переговоров?

И у сильных людей есть свои слабости

Каждый отпуск я езжу в Сан-Диего проведать свою дочь и внучек. Я люблю с ними общаться, слушать их истории и рассказывать свои. Днем, когда все в школе, мне нравится выходить на свежий воздух. Чаще всего я брожу вдоль берега: пляжи Сан-Диего прекрасны, погода тоже, прогулка может растянуться на многие мили. Вместе с моей хорошей приятельницей, которая живет здесь же, мы гуляем около полутора часов, а потом заходим посидеть в одно из прибрежных кафе.

Вдоль пляжа можно идти либо по песку, либо по тротуару – пути параллельны, только тротуар замощен. У нас с приятельницей нет предпочтений: в разные дни мы выбираем то тротуар, то песок.

Наблюдая за ней довольно долгое время, я заметила, что в некоторые дни она очень несговорчива, а в другие более уступчива: порой ей все равно, в какое кафе зайти, а в других случаях она требует, чтобы все шло в точности по начальному плану. Я всегда приписывала это ее переменчивости и внезапным вспышкам дурного или хорошего настроения. Однако не так давно я обратила внимание, что в те дни, когда мы идем по тротуару, она более упряма, чем когда мы ходим по песку. Главная разница этих двух путей состоит в том, что тротуар твердый, а песок мягкий. Возможно ли, чтобы тактильные ощущения твердости и мягкости смягчали или ужесточали настрой моей приятельницы?

Группа исследователей из Гарварда, Йеля и Массачусетского технологического института^{23}, изучая этот вопрос, нашла способ заставить испытуемых прикоснуться к твердому или мягкому предмету: прохожих приглашали посмотреть на фокусы и принять участие в действе. Вы, вероятно, помните, что перед выполнением трюка (готовясь, например, превратить носовой платок в голубку или высыпать кучу денег из пустой шкатулки) фокусник часто просит кого-нибудь из зрителей прикоснуться к предмету, чтобы убедить публику, что все происходит без обмана. Исследователи тоже предлагали прохожим тронуть предмет, якобы предназначенный для фокуса. Половине испытуемых давали твердый кусок дерева, другой половине – мягкое одеяло. Затем исследователи говорили участникам, что представление откладывается, и давали им другое задание, будто бы не связанное с первым: их просили прочесть абзац, описывающий некую неоднозначную ситуацию между начальником и подчиненным, а потом оценить в баллах некоторые качества подчиненного, часть из которых была связана с неуступчивостью и твердостью. Те, кому давали потрогать мягкое одеяло, сочли подчиненного менее неуступчивым и твердым (иными словами – более мягким), чем те, кому давали потрогать деревянный брусок. При этом текст был один для всех, и остальные свойства персонажа (как, например, общительность и серьезность) участники из обеих групп оценивали одинаково, мнения расходились лишь в отношении неуступчивости и твердости.

Ученые решили выяснить, влияет ли ощущение мягкости и твердости не только на восприятие и оценки, но и на поведение – например, во время переговоров или обсуждения сделок. Сторонник мягких методов ведения переговоров воспринимает собеседника как друга и стремится к соглашению даже в тех случаях, когда от него требуются уступки. Такой человек скорее изменит собственную изначальную позицию, лишь бы достичь согласия с партнерами. Сторонник жестких методов, напротив, видит в собеседнике не друга, а противника; он обычно не доверяет оппоненту и не настроен менять свои изначальные намерения и идти на компромисс.

Чтобы понаблюдать, как осязательные ощущения мягкости и жесткости сказываются на манере ведения переговоров, исследователи предлагали участникам сесть на мягкий или твердый стул и просили представить себе, что они находятся в фирме по продаже автомобилей и хотят купить конкретную машину, на которой написана цена. Участники должны были дважды предложить свою цену (предполагалось, что первая названная ими сумма будет отвергнута продавцом). Сидевшие на мягких стульях соглашались с изначальной ценой легче, чем те, кто сидел на твердых. Мягкое сиденье заставляло людей и торговаться более мягко.

Мягкость и твердость могут служить характеристикой не только людей и типов поведения, но и некоторых социальных категорий – например, гендерной принадлежности. Гендерные роли, разумеется, в последнее время ощутимо изменились, однако в силу стереотипов некоторые свойства личности по-прежнему считаются «более мужскими» или «более женскими». Одно из этих свойств – мягкость. Как бы мы ни возмущались такими предрассудками, факт остается фактом: обычно считается, что женщины мягче мужчин, а мужчины жестче женщин.

Группа исследователей^{24} провела две серии опытов с целью выяснить, как наше сознание соотносит мягкие и жесткие ощущения с характеристиками мужественности или женственности. Во время первого опыта испытуемым демонстрировали на компьютерном экране восемь портретов, на которых люди не имели выраженных гендерных черт, а затем участникам предлагали указать, на каком портрете женщина, а на каком мужчина. При этом их просили сжимать в руке мячик (участникам объяснили, что эксперимент якобы исследует влияние параллельной деятельности на восприятие лиц). Испытуемых разделили на две группы: одним вручали мягкий мячик, другим твердый. Те, кому достался твердый мяч, принимали большее количество лиц за мужские, чем участники с мягким мячом. Иными словами, тактильные ощущения мягкости или жесткости повлияли на то, мужским или женским казалось лицо.

Во второй серии экспериментов участников вновь просили рассортировать лица на женские и мужские, только портреты на этот раз были не на компьютерном экране, а на бумаге – на ней испытуемые и должны были написать ответ от руки. Одной группе велели надавливать на ручку сильнее, чтобы надпись отпечаталась через копировальную бумагу на втором экземпляре, второй группе сказали давить на ручку слабо, чтобы не повредить копировальную бумагу, подложенную под лист. В результате выяснилось: те, кто сильнее надавливал на ручку, чаще называли лица мужскими, чем те, кто надавливал слабо.

Итак, мягкое или твердое тактильное ощущение влияет на восприятие гендерной принадлежности людей. Возможно ли получить аналогичные результаты в отношении других понятий, стереотипно считающихся «жесткими» или «мягкими»? Несколько ученых исследовали этот вопрос применительно к двум социальным категориям людей: одна характеризовалась принадлежностью к определенному направлению в науке, другая – политическими убеждениями.

Научные дисциплины обычно разделяются на «жесткие» и «мягкие»: естественные и точные науки принято считать жесткими, общественные – мягкими. Эта дихотомия мне не нравится, особенно если вспомнить, что психология часто считается общественной, то есть «мягкой» наукой, хотя мы, психологи, ставим контролируемые эксперименты и производим количественные измерения так же, как ученые, занимающиеся точными и естественными науками.

Исследования политической жизни показали, что в США Республиканская партия считается «жестче» Демократической и большинство американцев полагают, что демократы «мягче» республиканцев^{25}. В отношении экономики и международной политики, а также в социальных вопросах, таких как аборты и однополые браки, республиканцы демонстрируют более жесткую позицию, чем демократы.

Ученые^{26} решили выяснить влияние тактильных ощущений на то, кем сочтут испытуемые неизвестного им человека – демократом или республиканцем, физиком («жесткая» наука) или историком («мягкая» наука). Участникам показывали фотографии четырех мужчин и четырех женщин и просили угадать политическую принадлежность каждого, при этом испытуемые сжимали в руке мяч – мягкий или жесткий. Как и в случае с гендерной принадлежностью, сжимавшие мягкий мяч более часто определяли людей как демократов, чем испытуемые из другой группы, которые сжимали в руке жесткий мяч.

В следующем эксперименте участникам давали фотографии профессоров и просили определить, физик или историк изображен на снимке. И опять одной группе давали мягкий мяч, другой – твердый. По сравнению с группой, державшей мягкий мяч, участники с твердым мячом отнесли большее количество профессоров к физикам.

Результат этих исследований показывает, что тактильные ощущения воздействуют на наш выбор. Осязаемые мягкость и жесткость активизируют психологическое представление о мягкости и жесткости. Физические ощущения влияли на то, жестким или мягким люди сочтут некое взаимодействие, к «мягкой» или «жесткой» категории отнесут других людей. Ощущения влияли на реальные человеческие поступки.

Потрогайте шершавое, а теперь гладкое

Однажды моя трехлетняя внучка Натали застала своего отца в дурном настроении. Настроение – штука сложная (да и можно ли его называть «штукой»?), и некоторые ученые тратят всю жизнь на то, чтобы исследовать его феномен, однако Натали, этот «малолетний психолог», сразу нашла объяснение папиной хандре: он зол, потому что у него лицо заросло волосами! Она имела в виду щетину на небритом лице, однако я решила, что ее толкование – как часто бывает у детей – очень логичное. «Конечно же, у папы сегодня колючее настроение, потому что у него колючее лицо!» – так думала Натали.

Неровность и шершавость во многих языках ассоциируются с трудностями, разочарованием и болью^{27}, что указывает на глубинную связь между ощущениями и словами.

Когда в юности я служила солдатом в воздушных войсках, ночные дежурства длились с семи часов вечера до восьми утра, затем мы на сутки возвращались домой, а на следующее утро вновь шли на службу. Такой распорядок меня устраивал и оставлял время для университетских лекций, и все же ночные смены я ненавидела. Нас разделяли на две группы, и каждой давали по четыре часа сна в маленькой комнате. Я отчетливо помню шершавые одеяла и простыни. Со временем мы выяснили, что можно приносить свои полотенца, простыни и наволочки, и спать стало удобнее и приятнее. Даже дежурства показались не такими тягостными: я начала больше радоваться времени, проведенному там с друзьями. Атмосфера сглаживалась, мы работали в согласии, споры и конфликты возникали реже. Мы все понимали, что на гладком белье спать стало приятнее, однако до этого нам не приходило в голову, что постельное белье повлияет не только на сон, но и на нашу жизнь во время бодрствования. Сейчас, много лет спустя, я убеждена, что тактильные ощущения от мягкого и грубого белья влияли на наши поступки и отношения: дело было не в том, что мы вставали не с той ноги, – просто мы спали не на тех простынях.

Группа исследователей^{28} попыталась выяснить, скажется ли прикосновение к гладкой или шероховатой поверхности на восприятии человеческих отношений как «гладких» или «шероховатых». Для получения тактильных ощущений участников усаживали за картинку-головоломку, которую нужно было собрать из отдельных фрагментов (якобы для тестирования когнитивных способностей). Половине участников вручали головоломку с гладкими глянцевыми фрагментами, другой половине – с фрагментами, покрытыми крупнозернистым абразивом. После собирания головоломки участникам давали другое задание, якобы не имеющее отношения к «когнитивному тесту»: их просили прочесть расшифровку стенограммы разговора между двумя людьми. Разговор был намеренно неоднозначным – то ли дружеская беседа, то ли ссора, – и участников просили определить, дружелюбный это диалог или враждебный, обсуждение или спор.

Студенты, которым досталась головоломка с абразивом, сочли диалог более агрессивным, недружелюбным и конфликтным (то есть «шероховатым»), чем студенты из второй группы, имевшие дело с гладкой головоломкой: те восприняли диалог как дружеский и неконфликтный (то есть «гладкий»). Несмотря на то что диалог всем давали один и тот же, простое прикосновение к гладкому или шершавому предмету повлияло на то, «гладкими» или «шероховатыми» показались студентам отношения людей, изображенных в диалоге. Интересно, что в обеих группах степень близости персонажей участники оценивали одинаково, головоломка повлияла лишь на параметры, связанные с «гладкостью» и «шероховатостью».

Почему фактура имеет значение: выстраивание жизненного опыта

Мы не замечаем, как фактура самых разных предметов, которых мы касаемся, воздействует на наши суждения, мысли и поступки. Прикосновения к гладкой, шероховатой, твердой или мягкой поверхности влияют на то, «гладкой» или «шероховатой» мы сочтем некую ситуацию, мягко или жестко себя поведем. Эти невероятные на первый взгляд результаты совершенно логичны с точки зрения теории воплощенного познания. Они предполагают, что метафоры и абстрактные концептуализации связаны с нашим телесным опытом и на нем основываются. То есть физические ощущения от фактуры (мягкости и твердости, шероховатости и гладкости) – это «кирпичи», из которых строятся одноименные абстрактные понятия. Понятие «шероховатых» взаимоотношений между людьми, например, основывается на ощущении шероховатой фактуры, которое человек получает в самом начале жизни.

Ребенок усваивает понятия через физические ощущения. Он со временем понимает, что материнская рука или плюшевый мишка мягкие, а стол для медицинского осмотра жесткий. На этом фундаменте физических ощущений он выстраивает последующие структурные связи, расширяя значение дальше, словно бы создавая мысленный файл с тем же именем «мягкость», в котором вместе с физическим опытом хранится соответствующий эмоциональный. Когда мы взрослеем, тактильные ощущения гладкости, мягкости и шероховатости пробуждают в нас эмоции, соотносящиеся с младенческим сенсорным опытом, и таким образом влияют на наше поведение, эмоции и суждения. Наш мозг считывает старый файл и действует соответственно.

Абстрактные понятия могут возникать из нашего сенсомоторного опыта, когда физические ощущения активируют определенный участок мозга. Если физические ощущения суть «кирпичи» абстрактного знания, а метафорические выражения порождаются сенсомоторной деятельностью, то участки мозга, возбуждаемые при тактильных физических ощущениях (твердое/мягкое, гладкое/шероховатое), будут возбуждены и при использовании соответствующих метафор (гладкие отношения, твердый ответ). И напротив: если абстрактные понятия основаны не на сенсорном опыте и метафоры в языке случайны, то при прикосновении к гладкому предмету и при употреблении метафоры «гладкие отношения» будут активизироваться разные участки мозга. Именно этот вопрос исследовали недавно ученые^{29} с помощью аппарата функциональной магнитно-резонансной томографии (ФМРТ).

ФМРТ – неинвазивная технология, позволяющая замерить изменения в токе крови, вызванные активностью мозговых клеток (нейронов) в разных частях мозга, то есть отследить вовлеченность участков мозга в обработку поступающей информации. Аппарат дает возможность видеть активность различных участков мозга во время когнитивных и эмоциональных процессов, таких как формирование суждений, принятие решений, запоминание, решение задач, чтение различных текстов и пр.

В недавнем исследовании, о котором идет речь, ученые выбрали 54 фразы, содержащие тактильные метафоры, такие как «день прошел негладко», и поставили им в пару фразы, имеющие то же значение, но не содержащие метафор, такие как «день прошел плохо», например: «у нее мягкое сердце» – «у нее доброе сердце», «она дала твердое обещание» – «она дала надежное обещание». Участники, мозг которых сканировался аппаратом, лежали в наушниках, через которые им зачитывали фразы. В результате опыта исследователи, измерявшие мозговую активность, обнаружили, что, когда мы ощущаем фактуру через прикосновение и когда участник слышит фразу с фактурной метафорой («день прошел негладко»), активизируются одни и те же участки мозга. Когда же участникам зачитывали фразы с тем же значением, но без метафор («день прошел плохо»), сенсорные участки мозга не активизировались.

Эти результаты свидетельствуют о том, что метафоры обрабатываются теми же участками мозга, которыми он «чувствует» или отслеживает определенную сенсорную информацию. При обработке фраз, имеющих то же значение, но не использующих тактильных метафор, эти участки мозга не возбуждаются.

Брить или не брить?

Жизнь – череда переговоров. Вышеописанные открытия имеют самые реальные последствия для деловых переговоров и обсуждения сделок. Обратите внимание на стулья, на которых вы с оппонентом сидите во время важной беседы. Если его стул мягкий – больше вероятности, что собеседник будет более гибок и пересмотрит свое предложение или переменит взгляд на дело. Если же вы оба сидите на холодных твердых сиденьях, вы, скорее всего, покажетесь друг другу недружелюбными и несговорчивыми.

Эффект распространяется, конечно, далеко не на одни стулья. Вспомните, сколько разных предметов попадает нам в руки – мы касаемся множества вещей и даже не замечаем этого. Я постоянно ношу с собой сумку, обычно мягкую, и если откладываю ее в сторону, то, как правило, ненадолго. Зато на деловые переговоры мы приходим с компьютерами и не выпускаем эти твердые предметы из рук. Не из-за этого ли мы так твердо держимся своей точки зрения в обсуждениях? Еще один твердый предмет, часто попадающий в руки, – телефон, чехол которого может быть гладким, или шероховатым, или с мягкой подкладкой. Возможно ли, что из-за гладкого чехла мы чувствуем себя более расслабленными, когда говорим по телефону с семьей и друзьями?

Мы ежедневно общаемся со своими супругами, детьми, друзьями, ведем «переговоры» о том, сколько часов ребенку позволено просидеть за компьютером или у телевизора, во сколько ложиться спать, сколько денег тратить, в какое время приходить домой после вечеринки; обсуждаем с мужем или женой семейный бюджет, планы на отпуск, методы воспитания детей; на работе оцениваем проекты и контракты, сроки и условия, наем и увольнение работников, обсуждаем сделки с заказчиками и сражаемся за более выгодные условия.

В таких обсуждениях мы порой мягки, даже слишком, а в иных случаях жестки, тоже иногда сверх меры. Бывало ли так, что вы, твердо намереваясь стоять на своем, позже уступали? Всегда ли вы способны держаться своего решения и игнорировать доводы оппонента? Теория воплощенного познания предполагает, что наше восприятие ситуации может зависеть от простого контакта с гладким, шероховатым, мягким или твердым предметом из ближайшего обихода. Наш настрой может поменяться от пользования, например, мягкими полотенцами и гладкими простынями вместо грубого и неприятного на ощупь белья. Не секрет, что хорошо выглаженные льняные простыни приятны для кожи, но не всем известно то, что показали описанные исследования: гладкость простыней может повлиять на ваши чувства к партнеру, который делит с вами постель. Чтобы сгладить напряжение, накопившееся за день, можно выбрить лицо или ноги или одеться во что-нибудь мягкое и шелковистое для усиления эффекта.

В обыденной жизни результаты этих исследований могут помочь и с маленькими детьми, которые обычно любят мягкие игрушки. Предметы вроде любимого ребенком одеяла или любимой мягкой игрушки психологи называют «переходным объектом». Он усиливает у детей чувство защищенности и снижает беспокойство, особенно в незнакомых или тревожных ситуациях. Простое прикосновение к предмету, не обязательно «переходному», может смягчить поведение ребенка и его восприятие обстановки. Вспомните об этом, когда в следующий раз будете покупать игрушку своим детям или внукам.

Прикосновения к мягкому объекту могут помочь и детям постарше. Я часто слышу, как школьные психологи и учителя рассказывают о нестандартных способах помощи детям с дефицитом внимания или проблемным поведением. Один из таких способов – дать ребенку мягкий предмет, который можно потрогать, сжать, повертеть в руках во время урока (как, например, мягкий упругий мячик): профессионалы полагают, что это повышает внимательность ребенка и снижает агрессию.

Моя приятельница-психолог однажды ходила на сеансы к психотерапевту – женщине, которой она восхищалась. Во время бесед психотерапевт все время держала в руках кошку, и мою приятельницу (которая больше любит собак) это поначалу раздражало, однако со временем она привыкла и затем посещала сеансы несколько лет. Она отзывалась о психотерапевте как о терпимом, никогда не осуждающем, сопереживающем человеке, который во всем видел лучшую сторону даже в самых сложных ситуациях. Несомненно, психотерапевт сама по себе была человеком мягким и сочувствующим, однако не зависело ли ее поведение еще и от того, что она все время перебирала пальцами мягкую кошачью шерстку?

Животные иногда используются в психотерапии для лечения пациентов с эмоциональными проблемами и затрудненным общением^{30}. Взаимодействие с животными и забота о них, безусловно, положительно влияют на людей. Исследования показали, что самые простые действия – такие как приласкать или погладить животное – понижают частоту пульса и кровяное давление, частично снимают тревожность и стресс, помогают расслабиться^{31}{32}. Если вы решите завести домашнего питомца, подумайте не только об ответственности за него, но и о пользе, которую он принесет всей семье. Погладить мягкое живое существо – лучший способ выявить мягкость не только его натуры, но и вашей собственной.

Я психолог, а не тяжелоатлет, однако – верьте или не верьте – решение написать эту книгу пришло ко мне в спортзале, где я «качала железо». Ничего особенного, обычные занятия несколько раз в неделю – для поддержки формы. В отличие от профессиональных тяжелоатлетов, которые следят за каждым своим движением, я во время упражнений уносилась мыслями довольно далеко. О книге я подумывала уже давно, однако почему-то именно в тот день, прямо на ножном тренажере, я решила, что книгу стоит написать. Я вдруг осознала, как мне важно донести до публики удивительные находки последних лет, открывшие связь физических ощущений с эмоциями и поступками.

Но почему же такое решение укрепилось во мне именно тогда, а не дома в постели или не на прогулке? Неужели мысль кажется нам более важной, если в то время, когда она приходит, мы имеем дело с тяжелым объектом?

Кто-то может сказать, что я взвешивала варианты. Метафорическая связь важности и веса отражается в языке. Взвешивать варианты – значит обдумывать, как лучше поступить. Если мы считаем чье-то мнение весомым, мы можем попросить собеседника сказать свое веское слово. Вес для нас важен: решения, связанные с серьезными последствиями, мы называем тяжелыми, негативный опыт придавливает нас к земле, проблемы кажутся нам гнетом, чужие дела нас обременяют, а дружеская помощь снимает груз с наших плеч. Классический пример – античный образ титана Атланта, изо всех сил удерживающего на плечах всю землю: от того, сумеет ли он нести на себе мировое бремя, зависит судьба человечества.

Эти метафоры не просто фигуры речи. Их переносный смысл берет начало из нашего физического опыта, и понятие важности особенно тесно связано с физическим ощущением веса.

Несколько групп ученых^{33}, проводивших опыты в рамках воплощенного познания, исследовали ассоциативные связи между физическим весом и важностью. В одном из экспериментов участников просили оценить кандидатов на должность, исходя из их резюме. Участники получили одно и то же резюме, но одной группе его вручили на легком планшете, весившем всего три четверти фунта (340 г), а вторая – «тяжелая» – группа получила его на планшете весом четыре с половиной фунта (около 2 кг). По сравнению с теми, кто получил легкий планшет, участники из «тяжелой» группы сочли кандидата более квалифицированным и более заинтересованным в должности. Все участники эксперимента читали одно и то же резюме, отличие было лишь в весе планшета, который они держали в руках. Интересно, что общительность кандидата и его способность поладить с сослуживцами все участники оценивали примерно одинаково: физический вес влиял на их мнение только о тех качествах, которые связаны с работоспособностью и серьезностью. Тяжелый планшет оказался мощным фактором, но воздействовал исключительно на то, как участники воспринимали серьезность и рабочие качества кандидата.

Второй эксперимент исследователи проводили уже не в стенах университета, а среди уличной толпы. Прохожим предлагали опрос о финансировании общественно значимых проектов и просили указать, должен ли конкретный проект получить больше или меньше средств, чем другие. Наряду с социально важными целями, такими как образование или меры по очистке воздуха, список содержал менее значимые статьи вроде зарплаты почтовых работников или вовсе малосущественные пункты – например, ремонт труб в общественных туалетах. Как и в первом эксперименте, половине испытуемых давали опросник на легком планшете весом один фунт (около 450 г), другие получали тяжелый планшет в три с половиной фунта (около 1,5 кг). Тяжелый планшет вновь повлиял на результат, однако в этот раз только в отношении мужчин и только применительно к общественно важным вопросам. Женщины голосовали за финансирование социально значимых нужд независимо от веса планшета, мужчины же с тяжелым планшетом в руках считали важными и крупные, и мелкие цели – для них физический вес планшета влиял на метафорическую «весомость» конкретного пункта опросника. Исследования показали, что женщины больше поддерживают финансирование сферы социального обеспечения, здоровья и образования^{34} и помощь неимущим^{35}: они считают, что социальная сфера нуждается в финансировании, и потому вес планшета на них не действует. Мужчин же социальные вопросы заботят относительно меньше, поэтому на них повлияла тяжесть планшета.

Несколько голландских исследователей^{36} тоже заинтересовались связкой «тяжесть – важность» и попросили большую группу студентов заполнить опросный лист, содержавший оценку разных иностранных валют, таких как швейцарский франк или японская иена. Как и в предыдущем случае, половине испытуемых дали опросный лист на легком планшете весом меньше полутора фунтов (до 680 г), а второй половине дали планшет весом два фунта с четвертью (около 1 кг). Студенты, державшие в руках тяжелый планшет, оценили валюты значительно выше, чем те студенты, которым достался легкий планшет. Тяжесть в руках добавила веса валютам.

Позже исследователи решили проверить, распространяется ли соотношение «тяжесть – важность» на что-то помимо валют. Во втором эксперименте студентам предлагали прочесть текст об университетской комиссии, которая распределяла субсидии для студенческих поездок в другие страны, но не интересовалась мнением студентов о принятых ею решениях. Испытуемых спрашивали, насколько важен для них контакт с комиссией и должна ли она прислушиваться к мнению студентов. Участники давали ответы стоя, с планшетом в руках: половине давали тяжелый планшет, другой половине легкий. Те, кто держал в руках тяжелый планшет, в отличие от второй группы говорили, что комитету очень важно выслушивать мнение студентов. Как и в прежнем эксперименте, вес планшета повлиял на мнение о важности обсуждаемого действия.

Как декан по работе со студентами и как член руководства университета, я имела дело с распределением субсидий и с требованиями студентов участвовать в принятии решений, особенно касающихся студентов непосредственно. Размер субсидий и порядок их распределения напрямую влияют на жизнь и научную карьеру студента, и по опыту я бы предположила, что большинство студентов независимо от планшета высказались бы за то, чтобы комиссия прислушивалась к их мнению. Однако итоги описанного опыта наряду с результатами других исследований говорят о том, что мы, сами того не зная, проводим параллель между важностью проблемы и весом.

Эти исследования также показывают, что связь между важностью и физической тяжестью не только семантическая: она составляет значимую часть нашего цельного, структурно организованного опыта познания мира. Ощущение физической тяжести пробуждает в нас мысленные и эмоциональные ассоциации и влияет на наше мнение о ценности, важности и серьезности дела.

Не судите о книге по обложке (судите по весу!)

Итак, тяжелые вещи в руках влияют на восприятие важности. Говоря научно – ощущение веса способствует активации абстрактного понятия важности и в результате переносит его на объект. Действует ли эта связь в обе стороны? Иными словами, воспринимаем ли мы важный объект как имеющий больший вес? Влияет ли абстрактное понятие важности на восприятие веса предмета? Группа голландских исследователей^{37} изучала этот вопрос. Исследование состояло из двух частей. В первом эксперименте участников просили подержать в руках книгу и оценить ее вес. Всем испытуемым говорили, что книга используется на факультете, однако только половине из них сказали, что книга важна, остальным о важности не говорили. Все студенты держали в руках одну и ту же книгу; тем, кому сказали о важности, книга показалась более тяжелой, чем тем, кому о важности книги не говорили.

Ученые решили пойти дальше и посмотреть, сработает ли связь между важностью и весом, если участники опыта только посмотрят на книгу, не беря ее в руки. Эксперимент был поставлен вторично, на этот раз с участием контрольной группы студентов, которые только смотрели на книгу, но ее не трогали. Выяснилось, что только те студенты, которые держали в руках книгу, реагировали на слова о ее важности. Если испытуемые не прикасались к книге, связь «тяжесть – важность» не активировалась. Эти результаты показывают, что абстрактное понятие важности воплощено в физическом ощущении веса.

Вместе с предыдущими исследованиями эти эксперименты свидетельствуют, что связь между важностью и весом – двусторонняя. Физическая тяжесть пробуждает чувство важности, а абстрактное понятие важности способствует появлению физического ощущения веса. Эти открытия способны пролить свет на некоторые наши поступки. Туристы с тяжелыми рюкзаками, путешествующие по всему миру, считают свой опыт важным – не из-за тяжести ли груза на спине? Ощущали бы они ту же важность, путешествуя налегке? Когда после рабочего дня вы несете домой тяжелый портфель с бумагами – не из-за него ли чувствуете себя обремененным, отчужденным от семьи? Когда люди по работе строят дома или двигают мебель – кажется ли им, что заботы и обязанности их личной жизни тоже тяжелее? Поднятие тяжестей несомненно связано с износом организма и проблемами здоровья. Тяжелый труд не всегда весомо оплачивается, а люди с избыточным весом порой получают незаслуженный отказ при приеме на работу.

У описанных открытий есть и другие последствия. Например, эксперимент с резюме показывает, как важна техническая сторона его подачи. Конечно же, информация об опыте подателя тоже имеет свой вес (метафорический, разумеется), и если соискатель не имеет нужной квалификации, то физический вес планшета вряд ли ему поможет. Однако в случаях – довольно многочисленных, – когда на одну должность претендуют несколько кандидатов, работодателю предстоит из нескольких резюме выбрать одно, самое перспективное. Решить по содержанию заявки, кто из соискателей лучше, не всегда легко, а провести собеседование со всеми претендентами невозможно. С трудностью таких решений я хорошо знакома: когда я возглавляла кафедру психологии и была деканом по работе со студентами, мне приходилось оценивать множество разных резюме от кандидатов на научные должности и административные посты. Иногда я четко видела, чье резюме лучше, однако во многих случаях выбрать кандидата было очень сложно. Теперь, когда вы знаете принцип «чем тяжелее предмет, тем важнее он кажется», вы можете взять для резюме более плотную бумагу и тем самым воздействовать на восприятие потенциального работодателя. Подчас для успеха нужен лишь минимальный толчок – и эффект веса может вам помочь.

Эти открытия могут, конечно, кого-то обеспокоить: всем нам хочется верить, что работодатель делает выбор непредвзято и кандидатов оценивают исключительно по способностям. Однако мы, к сожалению, знаем, что часто дело обстоит по-иному: наши решения – в том числе и о приеме на работу – могут зависеть от пола, сексуальной ориентации, возраста и расовой принадлежности кандидата. И если вы подбираете бумагу по плотности, к чему это скорее приведет: к потере работы или к увеличению шансов ее получить? Психологическое понятие предвзятости может относиться ко всему, что влияет (даже самым незаметным или подсознательным образом) на ваш выбор. Сейчас многие резюме пересылаются по электронной почте и физический вес не играет роли – все оказываются в равных условиях. Однако если вы дополнительно к электронному письму пришлете свое резюме напечатанным на качественной бумаге, оно может выделить вас среди конкурентов. Физическое присутствие вашего резюме придаст вам больший вес в глазах работодателя.

После того как я – профессор психологии, почти 30 лет проверявшая работы студентов, – узнала об описанных экспериментах, я задумалась, не влияло ли на мои оценки качество бумаги, ведь я привыкла при чтении держать работы на весу, а не класть их на стол. Психология не математика, и количество баллов за письменную работу – это моя субъективная оценка идей, содержащихся в работе, и способа их изложения. Интересно, мог ли вес бумаги повлиять на оценку незаметно для меня? Вот было бы забавно! Кто знает, может, за работу, достойную всего лишь четверки с плюсом, я поставила студенту пять с минусом только потому, что текст был напечатан на более плотной и гладкой бумаге, в отличие от других работ, распечатанных на тонких шероховатых листах?

При всей преобладающей роли электронной переписки многие документы – заявки на гранты, доклады, научные работы – по-прежнему пишутся (и читаются) в бумажном виде. В следующий раз, когда вы будете посылать письмо или представлять на рассмотрение резюме, заявку, письменную работу и т. п., сделайте их весомее: напечатайте на плотной бумаге или вложите в тяжелую папку. Так они будут выгодно отличаться от документов ваших соперников.

Несмотря на то что в наши дни многие обращения и опросы делаются в электронной форме, к нам по-прежнему довольно часто подходят на улицах люди с карандашом и листом бумаги на планшете, которые просят нас поставить подпись под неким коллективным документом или ответить на вопросы. Коллективные обращения могут касаться самых разных проблем – политических, общественных, образовательных, экологических; некоторые из них важнее других, некоторые вовсе незначимые. Большинство из нас просто проходит мимо волонтеров, держащих планшет с листом бумаги, а если мы и останавливаемся, то решение «подписывать или нет» (особенно если дело касается неважных для нас тем) принимаем наобум, зачастую руководствуясь не более чем весом планшета. Мы часто при этом несем тяжести – пакеты из магазина, тяжелые сумки, детей на руках. В следующий раз, когда вы с тяжестью в руках будете определяться в выборе, спросите себя: приняли бы вы то же решение, если бы шли налегке?

Я ношу с собой тяжелую сумку, в которой лежат компьютер, телефон, бумажник, косметика, щетка для волос, несколько письменных работ на прочтение, книга и многое другое. Сумка изрядно тяжела, и в кабинете я откладываю ее в сторону, однако на лекцию и обратно в кабинет я обычно ношу ее с собой. В конце лекций студенты часто подходят ко мне с разговорами или просьбами. Я обычно предлагаю им проводить меня до кабинета и поговорить по пути. Казались ли мне обсуждаемые идеи и просьбы важнее оттого, что я в это время несла тяжелую сумку? Какими бы я их сочла, если бы сидела в кабинете без всякой тяжести в руках?

Все описанные опыты потенциально способны изменить наш взгляд на окружающий мир. Некоторые связи чисто интуитивны – например, меланхолический настрой в холодную погоду. Однако понятие важности особо значимо для нашего сознания: вся наша жизнь выстроена вокруг занятий, которые мы считаем важными, и поэтому нам трудно смириться с тем, что наше отношение к ним может быть нелогичным. И хотя тяжелый планшет не в состоянии радикально переменить наши взгляды и чувства, нам неуютна сама мысль, что на них можно воздействовать! И отдавать себе отчет о возможности такого ментального манипулирования – путь к тому, чтобы наши решения основывались на нашем собственном выборе, а не были плодом воздействия сторонних обстоятельств вроде фактуры или веса.

Признание снимает тяжесть с сердца: физический вес и тайны

После того как я с ним поговорил и снял груз с души, мне стало лучше.

Я хотел избавиться от бремени и открыть свою тайну.

Его секрет был для меня тяжким грузом.

У Джоша Сифрида, лейтенанта ВВС США, была тайна. Его друзья по ВВС не знали о его истинной сексуальной ориентации. Они не догадывались, что он гей, и не подозревали, как он одинок и как ему стыдно скрывать правду, когда его время от времени спрашивали, ждет ли его дома девушка.

Лейтенант Сифрид хранил свою тайну много лет, поскольку с 1993 по 2011 г. в армии США действовал закон, известный как «не спрашивай, не говори» (don’t ask, don’t tell – DADT), запрещавший геям и лесбиянкам служить в войсках. Лейтенант Сифрид скрывал свою истинную природу от друзей и сослуживцев, поскольку знал: если он открыто заявит о своей гомосексуальности, его с позором уволят из армии, а то и отдадут под суд.

Чтобы не раскрывать свой секрет, лейтенант Сифрид обратился к таким же, как он, армейским геям и лесбиянкам через популярную социальную сеть, взяв псевдоним Дж. Д. Смит. Обнаружив, сколько гомосексуалов в действующей армии скрывают свою ориентацию, Джош организовал сеть поддержки под названием OutServe. Под именем Дж. Д. Смита лейтенант Сифрид выступал за равенство и за отмену DADT. Псевдоним стал известен массовым средствам информации, Сифрид даже давал интервью – лицо при этом было скрыто, его подлинное имя оставалось тайной в течение двух лет. После 18 декабря 2010 г., когда конгресс США постановил отменить упомянутый закон, Джош объявил, что он и есть Дж. Д. Смит. Он сказал репортеру CNN, что теперь может вернуться к работе, поскольку «это бремя меня больше не гнетет, и я могу о нем не беспокоиться».

Новые исследования показывают, что слова о тайне как бремени – это больше, чем случайная метафора. В нашей жизни всегда есть личные или профессиональные секреты: порой мелкие и незначительные, порой угрожающие серьезными последствиями. Тайны, касающиеся неверности или сексуальной ориентации, относятся к важным – в отличие, например, от секретной конфеты, которую бабушка дает внучке втайне от родителей. Есть семейные секреты – болезненные, причиняющие страдания: таковы, например, истории о домогательствах, или жестоком обращении с детьми, или о неразглашаемых заболеваниях. Я слышала рассказы о кормильцах семьи, которых увольняли с работы, но они, не говоря ничего жене и детям, продолжали каждое утро уходить из дома якобы на службу.

Люди обычно хранят тайны потому, что от разглашения пострадают они сами или другие. Одни стыдятся и скрывают правду из страха быть осмеянными или униженными, другие не хотят выходить из рамок общественных норм или причинять боль другим.

Тайна (ваша или чужая), если ее нельзя поведать другим, воспринимается как груз, как лежащее на душе бремя. Она требует постоянной бдительности, даже напряжения – чтобы не сорвалось с языка ненужное слово, способное причинить другим боль. Однако люди часто не способны долго держать язык за зубами и порой решают открыть свой секрет. Обычно считается, что исповедь полезна: когда сознаешься – чувствуешь себя лучше. Психологи и в самом деле обнаружили, что долго хранить тайну губительно для здоровья. Однако нередки случаи, когда секрет надо хранить во что бы то ни стало, иначе людям будет нанесен серьезный вред.

Часто говорят, будто раскрытие тайны облегчает жизнь, снимает тяжесть с души. Латиноамериканский певец Рики Мартин в 2010 г. опубликовал на своем официальном сайте заявление, в котором объявлял себя «счастливым гомосексуалистом». Он пояснил, что раньше хранил это в тайне из-за давления общественных условностей, и написал: «Я долгое время носил в себе бремя, слишком тяжелое, чтобы держать его внутри».

Итак, если наши эмоции действительно основываются на физических ощущениях, то возможно ли, что мы воспринимаем секреты не только как эмоциональное бремя, но и как физическую тяжесть? Группа исследователей^{38} заявила, что если секрет в самом деле ощущается как физическая ноша, то хранители важных тайн будут вести себя аналогично людям, несущим тяжелый груз.

Другие эксперименты^{39} показали, что людям с тяжелыми рюкзаками гора кажется более крутой, а путь более долгим, чем идущим налегке. Это отлично вписывается в картину. Взбираться на гору с тяжелым рюкзаком – больший физический труд, и гора потому кажется круче. Перейти из комнаты в комнату очень легко, а с тяжелым грузом в руках переход будет труднее, мы будем отсчитывать каждый шаг и сочтем расстояние более длинным, чем оно есть в действительности или чем оно покажется в другой раз, когда мы будем воспринимать его без помех. Чтобы посмотреть, воздействует ли на человека хранимый секрет так же, как физическая тяжесть, ученые провели четыре эксперимента.

В первом из них участникам предлагали вспомнить нечто тайное. В половине случаев испытуемых просили воспроизвести в памяти важную и значимую личную тайну, а затем им предлагалось оценить крутизну горы в параллельном опыте, якобы не связанном с первым. Результаты ясно показали, что участники, вспоминавшие важные и серьезные тайны, сочли гору более крутой и путь более долгим, чем те, кому на ум приходили мелкие, малозначимые секреты. Важные секреты воспринимались как физический вес и соответственно воздействовали на людей так же, как физическая тяжесть. Тем, кто нес в себе тайну, гора казалась круче.

Во втором эксперименте ученые вновь предложили одним участникам вспомнить важный значимый секрет, а другим – мелкий и незначительный. Затем участников попросили забросить мяч в контейнер на расстоянии 9 футов (2,75 м), чтобы посмотреть на то, как испытуемые воспримут расстояние. Идея заключалась в следующем: если участник оценит дистанцию как более длинную – мяч перелетит через цель, если дистанция покажется более короткой – мяч не долетит. Эксперимент показал, что участники, вспоминавшие важный секрет, оценивали дистанцию как более длинную (аналогично людям, несущим большой вес), и мяч перелетал через контейнер чаще, чем у другой группы.

В третьем эксперименте исследователи сосредоточились на одном конкретном секрете – неверности. Они набрали участников, которые недавно заявили о собственной неверности, и спросили у них, до какой степени они обеспокоены этой изменой и много ли о ней думают. Затем участникам предлагали оценить, сколько времени и усилий им понадобится для выполнения шести стандартных заданий. Половина заданий была связана с физической нагрузкой (подняться по лестнице с покупками в руках или помочь кому-то передвинуться с места на место), а другая половина – нет (объяснить кому-то дорогу, переодеться).

Чем больше участники, по их словам, думали о собственной неверности и чем больше она их беспокоила, тем больше усилий и энергии они считали нужным потратить для выполнения физических заданий. Эта разница не проявлялась в заданиях, не связанных с физической нагрузкой. Иными словами, чем больше участника беспокоила неверность и чем более тяжелым бременем лежала на душе, тем более тяжелыми казались ему обычные повседневные дела. Можно возразить, что люди, угнетаемые собственными тайнами, не очень-то расположены помогать другим, однако описанные эксперименты показывают, что дело не в этом. Люди, хранившие тайну, по-прежнему хотели помогать другим, если такая помощь не требовала физических усилий.

В четвертом эксперименте ученые попросили 30 геев поучаствовать в исследовании, связанном с самопрезентацией. Пока участников снимали на камеру, им задавали вопросы. Половине велели скрывать свою сексуальную ориентацию, второй половине сказали скрыть другую черту – экстравертность: предполагалось, что умалчивать о сексуальной ориентации – значит хранить тайну более важную, чем принадлежность к экстравертному типу. В конце эксперимента участников попросили вынести из лаборатории книги; причиной назвали переезд лаборатории, в действительности же исследователи хотели посмотреть, сколько книг возьмет каждый участник: чем больше книг он берет, тем больше стремится к физической нагрузке. Результат четко показал, что участники, скрывавшие сексуальную ориентацию, брали меньше книг, чем те, кто скрывали свою экстравертность. Более значимая и важная тайна воздействовала на испытуемых подобно физическому весу.

Контрольное взвешивание: облегчайте душу!

Люди, хранящие важные секреты, чувствуют себя физически обремененными и ощущают тайну как тяжелый груз, давящий на плечи. Крупные серьезные тайны – такие как сексуальная ориентация, психическая травма, неверность, болезнь – придавливают нас к земле, как физическая тяжесть.

Чтобы облегчить бремя и не выдать при этом тайну, раскрытие которой может привести к серьезным последствиям, хранитель секрета может, например, довериться дневнику, или поговорить с психотерапевтом, или открыться близкому, надежному другу. Необходимый выход могут дать также группы поддержки в Интернете, которые снимут с души груз, не нарушая анонимности. Нести бремя тайн нелегко, и описанные эксперименты показывают, как важно уметь снимать с себя такую тяжесть – ведь она давит на нас и физически.

Кто из нас не восхищался разнообразием красок окружающего мира – богатой палитрой неба и моря – или не любовался изменением оттенка любимых глаз? Попробовать выяснить, как человек воспринимает цвет, – потрясающе интересная задача. Физик объяснил бы, что цвет связан с длиной и частотой световых волн, отражающихся от поверхностей. Офтальмолог – что цвет имеет отношение к анатомии и физиологии мозга и глаза, что он не воспринимается нами без роговицы, пропускающей через себя свет, и светочувствительных рецепторов сетчатки, реагирующих на воздействие световых волн. Нейробиолог упомянул бы о том, что цвет является электрохимическим результатом нервных импульсов, обрабатываемых в вентральном потоке зрительной информации и преображаемых в информацию оптическую. Я же как психолог скажу вам, что цвет – существенный фактор окружающей среды, который ежедневно воздействует на вас сотнями способов.

Все мы слышали, что цвет важен и символичен. Мы часто упоминаем цвета в переносном смысле – так же как температуру, фактуру и вес. Словарь английских фразеологизмов пестрит красочными идиомами: порозоветь от восторга, зеленый от зависти, желтобрюхий, в красном цвете, серая зона^{40}. Коробки цветных карандашей Crayola щеголяют броскими названиями цветов: синий кадет, насыщенный красный, королевский пурпур, неоновый розовый, илистый зеленый и угольный черный. Мир вокруг нас полон цветных мундиров и униформы, флагов, логотипов и вывесок – все это воздействует на наши чувства и эмоции.

Классический фильм «Волшебник страны Оз» начинается черно-белым фрагментом, а когда домик, подхваченный ураганом, переносится в страну Оз, Дороти открывает дверь и ступает в новый мир, полный красок, – изображение становится цветным. В реальной жизни – после испытаний и перемен – мы тоже зачастую видим мир словно бы заново, его многоцветье и многосложность постоянно меняются. Цвет часто используется как опознавательный знак. Республиканцы и демократы делят штаты на «красные» и «синие», в пригородах Лос-Анджелеса, где хозяйничают банды Crips и Bloods, одетого в «чужой» цвет могут убить. Американская антикоммунистическая кампания в 1950-х гг. получила название «Красная паника», а неофициальное наименование французской сборной по футболу, Les Bleus, служит объединяющим цветовым идентификатором страны. Цвет – визитная карточка любой спортивной команды, от зеленого цвета клуба Celtic до пурпурно-золотого у Los Angeles Lakers, синего у St. Louis Blues и красного у Cincinnati Reds. Болельщики опознают свой клуб и друг друга по одежде определенного цвета.

Значение некоторых цветов в разных культурах не совпадает. Оранжевый – священный цвет для буддистов, государственный цвет Голландии, но для меня, дочери садовника, выращивающего цитрусовые, это всего лишь цвет апельсинов: он был связан с поездками в сады вместе с отцом или с посещением фасовочного цеха, где работники паковали в ящики тысячи плодов. Эта нехитрая ассоциация оранжевого с апельсинами в 2005 г. резко поменялась почти для всех израильтян, когда по плану одностороннего размежевания Израиль начал выводить своих граждан из сектора Газа. Многие жители Газы отказывались уходить и были насильно выведены из домов израильской армией. В то время жители Газы взяли себе символом оранжевый цвет. Он четко соотносился с конкретной политической позицией – и те люди, которые верили в одностороннее размежевание и не соглашались с протестующими, перестали носить оранжевый. Одна моя приятельница, любившая оранжевый, после размежевания сказала, что не может больше носить оранжевые рубашки и брюки, и раздала всю свою одежду оранжевого цвета. Интересно, что в другом политическом конфликте бирманские буддисты объявили оранжевый цвет символом своего мирного протеста против военной хунты, стоявшей у власти, – протеста, получившего название «шафрановая революция». А на противоположной стороне земного шара католические сепаратисты из Северной Ирландии ассоциируют оранжевый цвет со своими противниками – протестантами-оранжистами.

Другие цвета, например красный, имеют почти универсальный смысл во многих культурах. Новые эксперименты открыли удивительное влияние цветов на человеческие поступки. Исследования, о которых я расскажу, свидетельствуют не только о том, что символизм цвета имеет глубокие корни в языке, но и о том, что цветовые ассоциации намного более сложны, чем можно счесть на первый взгляд.

В красном цвете

Красный – цвет непростой. Это цвет наших внутренних, самых глубинных реакций. Во многих культурах он связан со страстью и опасностью, угрозой и вожделением. Красный настолько ярок, что его воздействие мы воспринимаем интуитивно: мы выхватываем глазом ярко-алую помаду даже на самой людной вечеринке, а красный сигнал светофора обычно замечаем даже на самой бешеной скорости и успеваем затормозить.

На арене для боя быков тореадор в яркой одежде взмахивает красным плащом перед мордой фыркающего быка, стараясь его раздразнить. Бык, как кажется, бросается на цвет, хотя на самом деле он реагирует на движение плаща, поскольку быки не видят красного цвета – у них иное цветовое зрение. И все же, о ком-нибудь, впавшем в гнев и раздражение, мы говорим, что нечто подействовало на него как красная тряпка на быка. На протяжении всей истории человечество ассоциировало красный цвет с агрессией, и, как выяснили ученые, красный влияет на наше сексуальное поведение, способность к физическим нагрузкам и даже на результаты тестов по изучаемым предметам.

Красный цвет и тесты IQ

Наше общество помешано на тестах, определяющих уровень способностей. Из тестов по математике и родному языку состоит школьный отборочный экзамен (SAT), от которого зависит, в какой колледж вы сможете поступать. Тесты нередко предлагаются и соискателям работы. Мы, взрослые, можем не упомнить всех пройденных нами тестов (или предпочтем о них забыть), но наши дети и внуки постоянно имеют с ними дело – тестами проверяется словарный запас, правописание, понимание связи слов, а математические тесты оценивают знание алгебры, геометрии и численных методов.

Однако помимо умений, навыков и знаний успех на экзаменах зависит и от других факторов – например от цвета. Это не новость, что результат тестов может зависеть от нашей усталости или от сторонних шумов. Вспоминается старая американская загадка: что такое – все сплошь черное, белое и красное?[1] В прежние времена, когда новости печатались только черной краской на белой бумаге, верный ответ был, конечно, «газета». Но сейчас правильный ответ – проваленный кем-то тест.

Исследования неоднократно показывали, что женщины хуже проходят математические^{41} тесты, когда участницам напоминают их пол простой просьбой указать его на бланке теста. Нечто похожее происходит и с афроамериканцами^{42}, которых в начале экзамена просят указать расовую принадлежность: в этом случае результаты их математических тестов снижаются. Эти эксперименты свидетельствуют, что для неуспеха на экзамене было достаточно простого напоминания о принадлежности студента к определенной группе (к женскому полу или африканской расе), члены которой обычно считаются неспособными к математике. Так происходило даже со студентами, имеющими хорошие математические способности. При этом участники эксперимента не подозревали, что действовали под влиянием стереотипов. Этот феномен называется угроза стереотипа. Красный цвет может воздействовать аналогично совершенно без нашего ведома.

Группа ученых из США и Германии, возглавляемая Эндрю Эллиотом^{43}, решила исследовать связь между красным цветом и успешностью на отборочных тестах и провела несколько экспериментов – частью в США, частью в Германии. В первом эксперименте исследователи отдельно тестировали каждого из 71 американского студента, принимавшего участие в эксперименте. Экспериментатор объявлял, что студенту предстоит разгадывать анаграммы – расставить перепутанные буквы в правильном порядке (например, сочетание «лтос» переделывать в слово «стол»). Анаграммы были не очень легкими и не очень трудными. После тренировочного задания участников произвольным образом разделили на три группы.

Все студенты получили одинаковые тесты, отличие между группами было только одно: цвет номера, присвоенного участнику. Цифры, вынесенные на верхнее поле каждой страницы, для одной группы были написаны красным, для другой зеленым, для третьей черным. Повторяю: это было единственным отличием. Чтобы студенты обратили внимание на цифру, их попросили проверить, присутствует ли она на всех страницах (которые организаторы потом якобы разложат отдельно). Затем студентам велели приступить к тесту, на который им дали пять минут.

Эффект оказался невероятным. Студенты, у которых в углу каждого бланка стояла красная цифра, показали значительно худший результат, чем «черные» или «зеленые» участники (организаторы, разумеется, учли способности студентов и приняли меры к тому, чтобы разница в интеллектуальном уровне не сказалась на результатах теста). Эксперимент был поставлен так, чтобы на его исход не влияли никакие другие факторы, кроме номера в верхнем углу страницы, так что различие результатов не могло быть вызвано ничем другим: единственная причина заключалась в том, что участники видели красный цвет.

Исследователи решили проверить результат и изменили условия эксперимента: студентам был дан другой тест с иной продолжительностью контакта с цветом. Во втором эксперименте, на этот раз в Германии, цветной сделали не мелкую цифру в углу, а целую обложку. Изменилось и тестовое задание: на этот раз участникам давали не анаграмму, а тест на аналогии, например: «ноги» относятся к «ходить» как: 1) «язык» к «рот»; 2) «глаза» к «моргать»; 3) «расчесывать» к «волосы» или 4) «нос» к «лицо» (правильный ответ, конечно, в том, что ноги служат для ходьбы, как глаза для моргания).

Каждый из 46 студентов, участвовавших в эксперименте, получил папку, в которой было 20 аналогий, на выполнение задания давалось пять минут. Отличие заключалось только в цвете папки: для первой группы ее внешнюю сторону сделали красной, для второй – зеленой, для третьей – белой. Участники видели цвет папки недолго: через пять секунд их просили открыть ее и приступить к тесту. И все же результаты оказались очень близки к тем, что показал первый эксперимент.

Как и в прошлый раз, участники, получившие красную обложку, выполнили тест значительно хуже тех, у кого обложка была зеленой или белой (в этом эксперименте, как и в предыдущем, организаторы учли способности студентов и проследили, чтобы группы не отличались по общему уровню). Ученые провели дополнительные исследования с привлечением широкого круга студентов, проходивших тесты как по математике, так и по родному языку. Красный цвет отрицательно сказывался на результатах независимо от типа теста и личности тестируемых.

А как же место проведения опытов? В ходе экспериментов выяснилось, что оно не играет роли. Отрицательное воздействие красного цвета на результат теста оставалось прежним независимо от смены обстановки. Эксперимент устраивали уже не в лаборатории, а в привычной студентам аудитории под видом теста на IQ, задание они выполняли не поодиночке, а группой – однако и здесь цвет ощутимо влиял на результат. Красный цвет воздействовал на восприятие практически в любых условиях – со старшеклассниками и студентами, в математических и языковых тестах, в лаборатории и в других помещениях.

Участники так и не заметили, что исследователи манипулируют их восприятием, студентов никогда не просили угадать цель опыта, никто из них не заподозрил, что речь идет о влиянии цвета. Красный цвет с присущей ему агрессией проникал в подсознание участников сам по себе.

В последующих экспериментах исследователи изучали уже не влияние красного цвета на результат тестов, а его воздействие на мотивацию участников. Выяснилось, что при виде красного цвета испытуемый начинал чувствовать страх неудачи, в результате возникало «поведение избегания»: чем больше человек боится не пройти тест, тем настойчивее он старается его избежать. (Такой же сценарий действует и при межличностных проблемах, но сейчас мы рассматриваем его только применительно к тестам.)

Эллиот^{44} и его коллеги придумали способ измерить мотивацию при прохождении теста. Представьте себе две ситуации, когда вас вызывают к руководству: чтобы объявить вам о повышении или чтобы отчитать вас за не выполненную в срок работу. В обоих случаях вы подходите к закрытой двери кабинета и должны постучать. В каком случае вы будете стучать дольше? Думаю, вы согласитесь, что большее количество раз постучите в том случае, когда придете за поощрением, а не за наказанием.

Чтобы проверить эти предположения, исследователи пригласили в лабораторию 67 студентов и объявили, что им предстоит пройти тесты на аналогии и на словарный запас. Для каждого из них экспериментаторы придумали по одному вопросу – просто чтобы убедить студентов в реальности теста. Тестируемый получал белую папку и должен был открыть ее и прочесть на первой странице название теста. Слово «аналогии» было напечатано черным шрифтом в красном или зеленом прямоугольнике. После ознакомления с названием теста студента просили пройти в лабораторию (около 40 футов или 12 м) и приступить к заданию. Дверь лаборатории была закрыта, на ней висела табличка «Без стука не входить». Стук каждого испытуемого записывался, организаторы подсчитывали количество ударов. Те, кто прочел название теста в красном прямоугольнике, стучали меньшее количество раз, чем те, кому достался зеленый. Красный цвет повышал тревожность и усиливал страх провала, то есть ослаблял мотивацию студента к прохождению теста.

Неужели настолько простой признак, как цвет, может так резко воздействовать на результативность и мотивацию? Как и обычно в психологии, ответ на этот вопрос сложен. Многие эмоциональные реакции могут снизить эффективность работы и уверенность в своих силах. Красный ассоциируется с опасностью и способен спровоцировать нервозность, вызвать тревожные воспоминания о прежних тестах, когда работу правили красными чернилами, или о том, как в младших классах ставили красный штамп «F»^{45}, – тем самым красный цвет пробуждал в студенте страх провала. Такие ассоциации, естественно, усиливали нервозность испытуемого, что приводило к возникновению синдрома избегания и к ухудшению результатов теста.

Ассоциации между красным и опасностью – приобретенные, но могут основываться и на эволюционных предпосылках: в далеком прошлом реакция на цвет была способом адаптироваться к условиям и выжить. В раннем детстве, когда, например, красный знак «Стоп» или красный сигнал светофора учат нас реагировать на потенциальную опасность, эти связи укрепляются.

Научное открытие о влиянии красного цвета на результативность действий очень важно, особенно для учителей и всех работников системы образования. Простое знание, что столь незначительные факторы, как восприятие цвета, – способны, влияя на подсознание, снизить вероятность успеха, может помочь студентам избежать их воздействия полностью или частично. Например, несколько лет назад австралийское правительство разослало письма в 30 школ Квинсленда с просьбой не использовать красные чернила при проверке ученических работ. Однако многие учителя сочли известие о возможном вреде агрессивного цвета для психики учеников преувеличением. В самом деле, описанные здесь исследования не ставили целью определить, вреден ли красный цвет для психического здоровья учащихся (о чем говорилось в австралийском правительственном письме), зато эксперимент очень ясно показал, что красный отрицательно влияет на результативность. Тем не менее, невысокий результат или провал на экзамене могут отрицательно сказаться на психике ребенка. И если учителя не сочтут за труд при проверке тестов, домашних работ и заданий писать комментарии и помечать ошибки черной ручкой или карандашом или выносить их на отдельную страницу, это позволит ослабить в детском сознании страх провала, связанный с красным цветом.

Проведенные эксперименты ясно показали, как красный влияет на результаты тестов и что учителя и преподаватели во время контрольных работ и экзаменов должны исключить красный цвет из окружения: никаких красных обложек на папках, написанных красным цветом инструкций или номеров, красных рамок в режиме исправлений в файлах Word. Проверьте учебники и рабочие тетради своих детей и, если они содержат красные элементы, расскажите об описанных здесь открытиях учителям и издателям учебной литературы. На работе и в повседневной жизни избегайте красных чернил: вполне вероятно, что подчиненные и коллеги неохотно будут обращать внимание на такие пометки. То же относится и к производителям – красный не подходит для руководств к настольным играм и инструкции о том, как собрать стул, купленный в IKEA, или как пользоваться новым кухонным комбайном, хоть он и хорош как сигнальный цвет для светофоров и прочих запрещающих знаков.

Красный влияет на нас не только в учебной аудитории. Двое британских ученых^{46} провели исследование, показавшее, что, когда спортсмены, занимающиеся боевыми искусствами и борьбой, выходят на поединок в красной одежде, они чаще побеждают. На первый взгляд это противоречит результатам экспериментов с тестами, однако следите за рассуждениями. Исследователи изучали четыре вида спортивных единоборств: таэквондо, бокс, греко-римскую и вольную борьбу. На Олимпиаде 2004 г. спортсменам произвольным образом назначили цвет – они надевали либо красную, либо синюю форму, и во всех четырех видах состязаний спортсмены, выступавшие в красном, выиграли больше поединков. В другом эксперименте те же исследователи^{47} анализировали успехи английских футбольных команд с 1946–1947 гг. по 2001–2003 гг., соотнося их с цветом формы. Команды в красных футболках выигрывали чаще, чем команды в синих, желтых, оранжевых или белых.

Возможно, спортсмены в красной форме испытывают более сильные эмоции, что влияет на исход боевого поединка совершенно иным образом, чем на результаты академических экзаменов. Вероятно, сложные физиологические реакции на красный цвет – как, например, вброс адреналина или проявление рефлекса «бей или беги» – повышают боеспособность, однако отрицательно влияют на усидчивость и не позволяют сосредоточиться на математическом или языковом тесте. Красный цвет может вызвать в вас порыв убить уравнение, но на экзамене вам это не поможет.

Итак, результаты соревнований согласуются с ранее описанными экспериментальными исследованиями. Когда спортсмен одет в красное, его противник постоянно видит перед собой цвет опасности. И если маленькая красная цифра в углу тестового бланка отрицательно воздействует на подсознание, то красный, открыто «атакующий» во время боя, вызовет куда более сильную реакцию. Эти данные заставляют предположить, что красный цвет не повышает активность его обладателя, а скорее усиливает тревожность в противнике, тем самым снижая его шансы на победу. Однако не исключено и иное: тот, кто одет в красное, чувствует себя сильным хозяином положения, а его противник при виде красного становится беспокойнее.

Третья возможная трактовка результатов принадлежит троим ученым из Германии^{48}, которые предположили, что спортсмены в красном чаще побеждают в соревнованиях не из-за воздействия красного на самих спортсменов (на одетого в красное или его противника), а из-за реакции на него третьей стороны – судьи. Во время эксперимента ученые показывали 42 судьям видеозаписи соревнований по таэквондо, в которых участвовали пять спортсменов-мужчин одного уровня способностей. В каждом видеофрагменте на одном спортсмене была синяя защита головы и торса, на другом красная. Два фрагмента были идентичны, но в них с помощью компьютерной графики поменяли цвета: «синий» спортсмен из первого ролика стал «красным» во втором, а «красный» стал «синим». После просмотра фрагментов судей просили оценить каждого участника в баллах. Спортсмены в красном получили больше баллов, чем спортсмены в синем. То есть когда «синий» участник из первого ролика с помощью компьютерной обработки становился «красным» во втором ролике, он получал больше очков от судей. По мнению исследователей, этот факт доказывает, что красный цвет влияет на судью. В действительности же, вероятно, он воздействует на всех участвующих.

Если в определенных ситуациях красный пугает и в результате приводит к синдрому избегания, то неудивительно, что этот синдром влияет на выполнение когнитивных и творческих заданий. Реакция избегания, впрочем, может по-иному воздействовать на простую моторику, поэтому в двух следующих экспериментах с красным цветом исследователи^{49} изучали не мышление, а физическую деятельность. В одном эксперименте участников просили как можно шире раскрыть небольшой зажим, а перед этим им давали белую страницу с вопросами об их поле и возрасте, в верхней части которой был напечатан порядковый номер участника – красным или серым. Испытуемые должны были громко назвать свой номер и затем раскрыть зажим. В другом эксперименте участников просили взять ручной силомер и сжимать изо всех сил, пока на экране горит слово «сжать» – в разных случаях оно появлялось на красном, синем или зеленом фоне.

В обоих экспериментах красный цвет способствовал лучшему результату: участники с красным номером на странице раскрывали зажим шире, чем участники с серым, а видевшие надпись на красном фоне сжимали силомер сильнее, чем прочие.

Так хорош или плох для нас красный цвет? Помогает он или мешает? Для ответа на этот вопрос нужно провести границу между физической и когнитивной деятельностью, а также между сложными и простыми заданиями. Красный цвет во всех случаях вызывает тревогу и приводит к синдрому избегания, а на тревогу мы реагируем мобилизацией сил и пытаемся предотвратить угрозу. Красный цвет стимулирующе влияет на простые физические действия, такие как хватание, сжимание или прыжки, но затрудняет выполнение заданий, связанных со сложной моторикой или когнитивной деятельностью.

Каковы бы ни были причины негативного воздействия красного цвета, его отрицательная роль должна стать предметом внимания для спортивных команд, сотрудников учебных заведений, преподавателей и составителей тестов. Красный влияет также на действия в виртуальном мире: несколько румынских и датских ученых^{50} обнаружили, что в популярных видеоиграх-«стрелялках» «красная» команда обычно сильнее «синей». Поскольку красная одежда влияет на успешность физических действий – как на экране, так и в реальной жизни, – спортивным тренерам и авторам видеоигр следует учитывать это при выборе униформы или при определении опций для компьютерной игры.

Однако многое зависит и от контекста. Красный – чрезвычайно мощный сигнал применительно к другой сфере: сексу и сексуальному поведению.

Эйлат – южный израильский город на Красном море. Жаркое лето, теплая зима почти без дождей, красивые пляжи – и среди них Коралловый пляж с прекрасными возможностями для подводного плавания. Каждую зиму я бываю в Эйлате с мужем-офтальмологом, который ездит туда на медицинские конференции. Обычно мы приезжаем вместе с еще одной семейной парой, нашими добрыми друзьями. И пока мужья слушают доклады, мы с приятельницей наслаждаемся отдыхом. Зимы здесь хоть и теплые, но погода не пляжная, поэтому обычно во второй половине дня мы отправляемся по магазинам. Эйлат – единственный город в Израиле, где нет налога на добавленную стоимость (VAT), и этим он привлекает самых стильных и изысканных дизайнеров, которые открывают здесь свои магазины, манящие туристов и гостей низкими ценами.

В прошлом январе мы нашли отличное красное платье. При примерке выяснилось, что оно прекрасно смотрится на нас обеих и цена более чем подходящая. Мы, давние подруги, не видели ничего дурного в том, чтобы иметь одинаковую одежду, так что обе приобрели по красному платью. Вернувшись в гостиницу, мы рассказали о скидках еще одной нашей знакомой, и она немедленно отправилась в тот же магазин. Однако вернулась она не с красным платьем, а с черным. «Я примерила красное, оно смотрелось отлично, – сказала она. – Но я его не стала брать. Купила черное, хотя черных у меня и так много, а красного ни одного. Слишком уж оно красное». При этих словах я засомневалась в собственном выборе и чуть было не пошла в магазин менять свое красное на черное, но в конце концов решила этого не делать. Возможно, и напрасно: за прошедшие с тех пор месяцы я носила его куда меньше других платьев. Я не надеваю его ни на выход (оно не вечернее), ни на работу, ни на лекции. Что подразумевала моя знакомая, говоря, что платье слишком красное? Почему черное платье ей было приятнее? Чем так насторожил мою знакомую красный цвет, если она отказалась покупать платье, даже зная, что отлично в нем выглядит? В чем особенность этого цвета, если одни женщины считают его слишком неподходящим, а другие, наоборот, предпочитают всем остальным?

Одно из преимуществ преподавательской работы состоит в том, что я могу отнестись к студентам на занятии как к неформальной фокус-группе. Когда я спросила аудиторию, какой цвет более всего соотносится с сексом, 90 % ответили «красный». В районах красных фонарей секс идет на продажу; красное яблоко Евы служит символом соблазнения; открытки на Валентинов день, символизирующие романтическую любовь, часто содержат красный цвет; красный считается афродизиаком, усиливающим вожделение. В фильмах сексуальная женщина часто одета в красное – от Мэрилин Монро в «Ниагаре» до культовой Джессики Рэббит в облегающем красном платье. В сцене из фильма «Красота по-американски» Лестер (Кевин Спейси) лелеет в мечтах образ юной девочки-соблазнительницы Анджелы (Мена Сувари) – та лежит обнаженной на огромной постели среди алых лепестков роз, продолжающих сыпаться с неба. «Как странно, – звучит голос Лестера за кадром. – Такое чувство, будто я пролежал двадцать лет в коме и только теперь возвращаюсь к жизни». Красный цвет заполняет весь кадр.

А теперь давайте посмотрим на научные доказательства того, что красный четко ассоциируется со страстью и сексуальностью. Насколько сильно красный влияет на наши оценки и побуждения? Воздействует ли он на то, как мы воспринимаем других? Кажется ли нам человек в красном более красивым и привлекательным? Факты говорят, что красный вполне способен на такое влияние. Недавнее исследование^{51}, в ходе которого было проведено несколько экспериментов, имело целью выяснить, действительно ли красный усиливает влечение мужчин к женщинам. В первом эксперименте исследователи взяли черно-белую фотографию шатенки и под предлогом изучения первой реакции испытуемых на противоположный пол показали ее большому количеству студентов-мужчин. Их просили посмотреть на фото в течение пяти секунд и ответить на несколько вопросов. Всем студентам показывали один и тот же кадр, с одной и той же женщиной, в течение одинакового количества времени.

Разница – очень существенная – состояла лишь в том, что одной группе фотографию показывали на белом фоне, другой – на красном. Затем испытуемых просили оценить привлекательность женщины в баллах от 1 до 9. Студенты, видевшие фото на красном фоне, сочли женщину более привлекательной.

Другими словами, зрительный контакт с красным влияет на восприятие личной привлекательности. Красный нас притягивает, даже если мы этого не замечаем; студенты даже не подозревали, что к решению их подтолкнул цвет. Когда испытуемых спрашивали, какой фактор больше всего повлиял на их ответ – выражение лица женщины, одежда или цвет фона, – студенты упоминали цвет как самую незначительную деталь. Что ж, мы не всегда знаем причины своих поступков.

Исследователи, подойдя к делу очень ответственно, провели еще несколько экспериментов и попытались выяснить, является ли такое влияние красного универсальным. Участникам разных экспериментов показывали фото разных женщин, различавшихся физическими данными, выражением лица и одеждой: брюнеток и блондинок, в свитерах с высоким воротом и в полосатых блузках, застегивающихся на груди, улыбающихся и с нейтральным выражением лица. В одних экспериментах студентам давали смотреть на фото дольше пяти секунд, в других помещали его не только на белый, но и на серый, зеленый или синий фон. В одном эксперименте не стали делать красный фон, зато сделали красной блузку. Исследователи перепробовали множество способов опровергнуть результаты предыдущих опытов, но «эффект красного» держался стойко.

Зная, что понятия «привлекательный» и «сексуальный» не тождественны, хотя во многом и схожи, исследователи также предлагали участникам оценить, насколько сексуально желанной они считают женщину на фото и насколько хотели бы вступить с ней в телесный контакт разной степени – от поцелуев до полового сношения. В одном эксперименте участников просили определить, насколько сильно они желали бы пригласить женщину на свидание и сколько долларов из ста готовы были бы на нее истратить. Кроме того, испытуемым предлагали другие шкалы оценки, не связанные с физической привлекательностью и сексуальностью, спрашивая их о других положительных качествах женщины на фото – например, насколько милой, честной, дружелюбной, умной и доброй они ее считают.

Раз за разом «эффект красного» подтверждался: женщина на фото с красным фоном казалась участникам более привлекательной, более сексуальной и соблазнительной, с ней больше хотели вступить в сексуальные отношения, пригласить на свидание и потратить на нее деньги. Притягательный эффект красного срабатывал всегда: блондинка или брюнетка, свитер или куртка, фон или цвет блузки – ничто не имело значения. Для всех мужчин, участвовавших в эксперименте, мнение о женщине зависело от красного цвета: совершенно незаметно для них самих он заставлял их воспринимать женщину как более сексуально привлекательную.

Примечательно, что красный никак не влиял на оценку других качеств – ума, способности нравиться и пр. Испытуемые не считали женщину на красном фоне более (или менее) доброй или умной, чем женщину на белом, зеленом или черном фоне. Красный влиял только на то, насколько привлекательной и сексуально желанной она им казалась.

Я решила повторить и расширить это исследование; мне помогали двое моих студентов – Элон Валенси и Гил Михаэли. Прежде всего мы хотели посмотреть, влияет ли красный на израильтян так же, как на американцев в предыдущих экспериментах. Израильская культура очень близка к американской, красный может вызывать схожие ассоциации. Проводить параллельные эксперименты, особенно в кросс-культурном режиме, очень важно, поскольку это способно подтвердить правильность предыдущих результатов, однако у нас была и другая цель: исследовать влияние красного на мужское восприятие чрезвычайно привлекательных женщин и не очень привлекательных (с привлекательностью ниже среднего уровня). Да, я знаю, физическая привлекательность – вещь субъективная, однако существует некое общее мнение, кого считать красивыми, а кого нет. Теле– и киноиндустрия (в том числе Голливуд) снабжают нас образами сногсшибательных красавиц, однако в реальной жизни больше женщин средней привлекательности.

Эллиот и его коллеги брали для исследований фотографии именно таких женщин, а для определения «уровня» каждой из них они провели предварительный отбор. Мужчин (не тех, что позже участвовали в экспериментах) просили оценить привлекательность женщин на фото по шкале от 1 до 9, где 1 – «непривлекательная», а 9 – «чрезвычайно привлекательная». Повторяю: это делалось лишь для того, чтобы отобрать подходящие фото, это не было частью эксперимента. Для самого эксперимента организаторы выбирали только фото женщин, набравших около 6 баллов – среднюю оценку по шкале. То есть выводы о влиянии красного цвета делались только с участием фото женщин средней привлекательности.

Мы со студентами тоже провели предварительный отбор: показывая студентам-мужчинам фотографии разных женщин, мы просили оценить их привлекательность в баллах от 1 до 9. Затем, основываясь на полученных оценках, мы разделили фотографии на три группы: женщины пониженной привлекательности, средней и повышенной. Потом раздали эти фото 58 израильским студентам мужского пола; часть фотографий были на зеленом фоне, часть на красном. Участники, отвечая на три типа вопросов, выставляли баллы от 1 до 9. Два вопроса первого типа касались восприятия привлекательности («Хорошенькая ли женщина изображена на фото?», «Насколько она привлекательна?»), вопросы второго типа – сексуальной привлекательности этой же женщины (например, «Насколько сексуально соблазнительной вы считаете эту женщину?»), и вопросы третьего типа касались сексуального желания, которое вызывает женщина на фото (например, «В баллах от 1 до 9 оцените, насколько сильно вы хотели бы вступить в сексуальный контакт с этой женщиной»). В дополнение мы также спрашивали, насколько, по мнению респондентов, женщина умна.

В случае с женщинами средней привлекательности красный цвет воздействовал на израильских мужчин так же, как на американских. Израильтяне воспринимали «средних» женщин, сфотографированных на красном фоне, как более привлекательных и более сексуально соблазнительных, чем женщин на зеленом фоне. Однако при тестировании фото женщин пониженной и повышенной привлекательности результаты оказались совсем иными. Женщин повышенной привлекательности мужчины считали более соблазнительными, чем женщин пониженной привлекательности – независимо от фонового цвета. На степень сексуального влечения фоновый цвет в этих случаях тоже не влиял: чрезвычайно привлекательных женщин чаще выбирали в качестве желанной партнерши, чем непривлекательных. То есть красный перевешивал все другие параметры только в срединной зоне, на крайние области его влияние не распространялось.

Однако после того, как мы отделили две крайние группы женщин и сравнили «зеленый» и «красный» эффект внутри каждой группы, мы выяснили, что красный оказывал влияние только на сексуальное восприятие. То есть, несмотря на тот факт, что привлекательные женщины получали больше общих баллов, чем непривлекательные (как с красным, так и с зеленым фоном), все же внутри каждой группы красный повышал сексуальную притягательность. И если мужчины больше хотели секса с привлекательными женщинами, чем с непривлекательными, независимо от цвета фона, то непривлекательные женщины на красном фоне оказались для них более желанны, чем непривлекательные женщины на зеленом. Подобным же образом мужчины желали секса с привлекательными женщинами на красном фоне больше, чем с привлекательными женщинами на зеленом.

Эти открытия показывают, что красный может воздействовать на наши желания даже в тех случаях, когда он не затрагивает сознательных оценок. Если мужчины сознательно оценивали женщин как чрезвычайно сексуальных и привлекательных (или, в другом случае, относительно непривлекательных и несексуальных), неосознанное восприятие красного цвета влияло на их желание вступить в сексуальные отношения.

И хотя ни для кого не новость, что привлекательность женщин во многом зависит от их физических данных, красный цвет исподволь усиливает для мужчины желанность дам, привлекательность которых он оценивает как среднюю. Тот факт, что красный повышает желанность именно таких женщин, а не красавиц или дурнушек, предполагает, что эффект сторонних факторов проявляется сильнее в тех случаях, когда остальные факторы, влияющие на наши суждения и поступки, выражены относительно слабо. Когда женщина очень красива, ее привлекательность – самый яркий фактор, воздействующий на восприятие ее сексуальности, и цвет влияет меньше. А когда привлекательность средняя – окружающие факторы воздействуют сильнее, и в этих случаях красный цвет дает положительный эффект. Чем более амбивалентна ситуация, тем ощутимее влияние окружающих факторов.

Это соответствует результатам предыдущих экспериментов о влиянии окружающих факторов. Например, ощущение тепла влияет на то, какую оценку мы даем людям, не проявляющим к нам откровенно теплого или холодного отношения, но эффект был бы другим, если бы такой человек держался дружески или откровенно холодно и враждебно.

Не так давно Эллиот и его коллеги^{52} попытались выяснить, насколько универсально влияние красного на привлекательность, и провели эксперимент в маленькой изолированной сельской общине в Буркина-Фасо (Западная Африка). Испытуемым – 42 молодым мужчинам – показывали черно-белые фото африканок, обведенные синей или красной полосой, и задавали вопросы, аналогичные вопросам предыдущих экспериментов в США, Израиле и Европе: насколько привлекательна женщина на фото, хотел бы испытуемый с ней познакомиться, вступить в сексуальные отношения. Женщин, чьи фотографии были обведены красным, мужчины сочли более привлекательными, чем женщин в синей рамке, и выразили большее желание с ними познакомиться и пригласить на свидание. Однако в отличие от мужчин западной культуры африканцы не демонстрировали большего вожделения к женщинам на фото в красной рамке, чем к женщинам, чьи фото были обведены синим. То есть ассоциация между красным цветом и привлекательностью существует и в изолированных культурах – эта связь универсальна. Однако связь между красным цветом и сексуальным желанием зависит от культуры.

Эллиот с коллегами^{53} решили посмотреть, воздействует ли красный цвет на поступки, а не только на оценки и намерения. Намерения не всегда ведут к поступкам: любой из нас временами намеревается что-то сделать – кому-то позвонить, что-то написать, куда-то сходить, как-то измениться, – но намерения так и остаются нереализованными. На этот раз психологи пригласили студентов-мужчин на эксперимент по общению – или, скорее, на эксперимент, имитировавший общение. Студентам сказали, что в соседней комнате находится женщина и что ей и испытуемому покажут фото друг друга: она увидит его портрет, а он – ее портрет. На самом деле никакой женщины не было: испытуемым показывали поясное фото женщины средней привлекательности. Все участники получали одну и ту же фотографию, но одним показывали женщину в красной футболке, а другим – в зеленой: как и в предыдущих опытах, это был единственный отличительный параметр.

После демонстрации фото экспериментатор давал каждому студенту список из 24 вопросов и просил выбрать пять, которые участник хотел бы задать женщине и которые экспериментатор брался «ей» передать. Вопросы были разной степени смелости: совсем невинные (например, «Где вы родились?»), умеренные (например, «Куда вы ходите, чтобы развлечься?») и откровенные (например, «Что должен сделать парень, чтобы привлечь ваше внимание, если он увидел вас в баре?»). Результаты показали, что участники, которым показали даму в красной футболке, задавали более откровенные вопросы, чем участники, видевшие фото той же женщины, но в зеленой футболке.

Те же психологи провели второй эксперимент, в котором одним участникам показывали фото женщины в красной блузке, другим – в синей. Испытуемым говорили, что женщина находится в соседней комнате и согласна познакомиться. Участник, посмотрев на фото, проходил в соседнюю комнату для разговора с женщиной – та якобы должна была прийти после того, как участник сядет. Ему предстояло взять стул и поставить его напротив другого, предназначенного для женщины, которая на этот раз тоже была гипотетической: экспериментаторы просто измеряли расстояние от стула, поставленного мужчиной, до стула его предполагаемой собеседницы. Результат оказался впечатляющим: после разглядывания фото женщины в красной блузке участники ставили свой стул ближе к пустующему, чем участники, видевшие женщину в синем. Романтические намерения мужчин претворились в поступки по созданию атмосферы близости.

Связь между красным цветом и привлекательностью, реализуемая в жизненных ситуациях, стала предметом нескольких исследований. Задачей одного из них^{54} было выяснить, станет ли официантка, одетая в красное, получать больше чаевых. В течение полутора месяцев 11 молодых официанток (не знающих о цели эксперимента) из пяти ресторанов во Франции ежедневно получали указания, какую футболку им надевать: красную, черную, желтую, синюю или зеленую. Экспериментаторы фиксировали суммы чаевых, оставляемых 272 посетителями – мужчинами и женщинами, сидевшими за столиками в одиночестве.

Официантки в красном получали больше чаевых от мужчин (но не от женщин), чем девушки в одежде любого другого цвета. Впрочем, не исключена вероятность, что официантки вели себя иначе, будучи одеты в красное. Для прояснения этого вопроса потребуются дополнительные исследования.

В другом эксперименте^{55} одним из ученых той же группы была сделана попытка выяснить, влияет ли цвет футболки человека, путешествующего автостопом, на реакцию водителей. Пять молодых женщин в футболках разного цвета «голосовали» на дороге и подсчитывали количество водителей, остановившихся, чтобы их подвезти. Как и в эксперименте с официантками, водители-мужчины (но не водители-женщины) чаще притормаживали перед женщиной в красной футболке.

По-видимому, в реальных жизненных ситуациях мужчин больше влечет к женщинам, одетым в красное, даже если это простая футболка, чем к женщинам в одежде любого другого цвета.

Красный день календаря

Красный связан с мощным инстинктом и сильными эмоциями. В классическом романе Натаниеля Готорна «Алая буква», действие которого происходит в XVII в. в пуританской деревушке, Гестер Принн рожает незаконного ребенка и приговаривается к постоянному ношению красного лоскута в виде буквы «А». При чем здесь красный цвет? На занятиях по литературе значение цвета в романе обсуждается уже больше сотни лет. Красный здесь – символ крови? Греха? Опасности, которую героиня представляет для общины?

Как понятно из романа и как мы знаем по опыту, литературе и фильмам, красный – сексуальный цвет. Соблазнительницы, распутные Иезавели литературы, обычно изображаются в красном. Имя Скарлетт О’Хары само по себе красное^{56}. Однако многие из нас вряд ли поверили бы, что простая смена фонового цвета на женской фотографии может серьезно повлиять на мнение мужчин о женщине и на их намерения. Конечно, окружающие цвета, даже красный, – не самый главный фактор, воздействующий на выбор и поступки, а лишь один из многих. Тем не менее красный цвет достоин уважения. Он серьезно влияет на восприятие, и знать об этом – значит уметь использовать его эффект.

В повседневной жизни нас вечно преследует вопрос «что надеть?», и если вы женщина и хотите выглядеть сексуально, то красный – ваш научно подтвержденный союзник. Выделиться из толпы вам помогут не только красная блузка или красная шляпа, но и менее заметные детали – шарф, лента, губная помада или даже красная футболка поверх голубых джинсов. Однако с красным цветом легко переусердствовать – как переборщить со специями. Полезно знать также, что сигнал, посылаемый красным, не всегда уместен, и понимать, когда не нужно надевать красное. Собираясь на встречу – деловую, дружескую или романтическую, – спросите себя: «Как я хочу выглядеть в глазах другого человека? Как меня будут воспринимать?» – и только тогда выбирайте цвет одежды. Впрочем если мнение окружающих вас не волнует, вы вправе одеться так, как удобнее вам. Может быть, поэт был прав: «Розы красные, васильки синие, а у тебя свой цвет, и именно его я люблю в тебе больше всего»^{57}.

Мужчины и красное

Усиливает ли красный цвет привлекательность мужчин в глазах женщин? Сексуальные мужчины не позируют сплошь в красных рубашках. В песнях и фильмах – леди в красном и женщина в красном^{58}, о мужчине в красном никто не слышал.

Красный ассоциируется не только с сексом, он связан также с доминированием, особенно в животном мире. Изучение различных видов животных показало, что красный применительно к самцу – сигнал превосходства: таких самцов самки предпочитают для спаривания. В детстве, когда мы с братьями и сестрами ходили в зоопарк, краснозадые обезьяны казались нам ужасными, однако красный зад – серьезный признак: самцы (особенно альфа-самцы, и никогда – самки) выставляют его напоказ как символ статуса. Британские исследователи^{59} выяснили, что красный цвет на морде, заду и гениталиях самцов мандрилов является знаком доминирования. Когда встречались два самца со схожим красным цветом, они проявляли агрессию и вступали в борьбу. Однако, когда один из самцов мог похвастаться более ярким цветом, он тем самым демонстрировал превосходство и более слабые самцы его избегали.

Недавно группа исследователей^{60} показывала самкам макаки-резуса разных самцов на компьютерном экране. Морды одних самцов были бледными, других – красными. Исследователи засекли время, в течение которого самки разглядывали каждого из самцов, и обнаружили, что на красномордых они смотрели дольше, и заключили, что красный – фактор привлекательности. Этот эксперимент особо интересен тем, что такое поведение обезьян изучалось не в природной среде, а в ходе контролируемого эксперимента – тем же образом, каким мы, психологи, изучаем людей. Макаки-резусы часто используются для исследований, поскольку они наши близкие «родственники» и привлекательность красного – общая черта для всех приматов.

Красный цвет означает доминирование и у других видов животных. Австралийские ученые^{61} из Сиднея обнаружили, что красноголовые мужские морфы из многоцветной популяции гульдовых амадин – распространенных в Австралии птиц – всегда доминирующие особи. Они более властны и агрессивны, чем черноголовые и желтоголовые морфы. Даже «искусственный» красный цвет является знаком доминирования, влияющим на поведение зебровых амадин. Исследователи^{62} в случайном порядке прикрепляли красное или зеленое кольцо к ногам лапками последних и в результате выяснили, что особи с красным кольцом оказались доминирующими. Изучение животных также показало, что самки предпочитают красных доминирующих самцов. Например, во время сезона спаривания рыб трехиглая колюшка становится красной, и исследователи обнаружили, что самки предпочитают самцов с более интенсивным оттенком красного^{63}.

Двое британских ученых^{64} решили выяснить, срабатывает ли доминирование красного в случаях с неживыми объектами. Они раздали испытуемым синие и красные круги и попросили указать, который из них доминируют. Вопрос может показаться странным – как один круг может доминировать над другим того же размера? Однако, когда участникам пришлось выбирать, они назвали доминирующим красный круг. Само слово и обозначаемое им понятие немедленно направили их мысли к красному, хотя испытуемые этого не осознавали.

Доминирование стандартно считается маскулинной характеристикой, и многие исследования показали, что женщины любят доминирующих мужчин и мужчин с высоким статусом. Международная команда исследователей^{65} задалась вопросом: если красный ассоциируется с доминированием, а женщины предпочитают мужчин с более высоким статусом, возможно ли, чтобы женщины сочли мужчину, имеющего красную деталь в одежде, более привлекательным? Ученые провели семь экспериментов, исследуя влияние красного на женское восприятие мужчин. Первые пять экспериментов походили на описанные выше, изучавшие влияние красного на мужское восприятие женщин. На этот раз испытуемыми были женщины, которым показывали фотографии мужчин.

В ходе эксперимента студенткам давали черно-белые фотографии мужчины на красном, белом или сером фоне и просили оценить, насколько привлекательным они его считают и насколько сильное сексуальное влечение они к нему испытывают. Участницы, получившие фото мужчины на красном фоне, воспринимали его как более привлекательного и более сексуально желанного, чем те участницы, которым показали фото на белом или сером фоне. Схожие результаты были получены и в случае, когда вместо цвета фона организаторы меняли цвет рубашки запечатленного на фотографии: испытуемых тогда просили оценить мужчину в красной рубашке и в зеленой. Вы наверняка уже догадались: мужчина в красной рубашке казался участницам эксперимента более привлекательным и соблазнительным.

Затем исследователи пошли дальше: они решили выяснить, как еще красный цвет воздействует на женское мнение о мужчинах. Студенткам вновь показывали фото мужчины: все участницы, как и в предыдущих экспериментах, получили одну и ту же фотографию, только одни видели мужчину в красной рубашке, а другие – в серой. На этот раз у студенток спрашивали не о привлекательности и соблазнительности мужчины – их просили оценить два параметра: статус изображенного на фото и его потенциал, то есть вероятность повышения статуса и финансовых достижений в будущем. Результаты были ошеломляющими: участницы, получившие фото мужчины в красной рубашке, полагали, что у ее обладателя более высокий статус и более выраженный потенциал. Другими словами, мужчину – одного и того же на всех фотографиях – женщины воспринимали как более статусного и успешного только из-за красной рубашки.

Эти эксперименты ясно показывают, что красный цвет обладает выраженным воздействием и играет важную роль в притяжении полов. Красный на женщинах усиливает их сексуальность и тем самым притягивает мужчин, а мужчинам он придает признаки доминирования и статус и тем самым притягивает женщин. Красный цвет влияет на привлекательность в отношении обоих полов, но по разным причинам: красный применительно к женщине символизирует секс, а применительно к мужчине – доминирование. Однако для полного понимания этого феномена еще потребуются дополнительные исследования.

А может ли еще красный цвет означать статус применительно к женщинам? Эллиот и Неста, проводившие эксперименты по мужскому восприятию женщин, предположили, что красный символизирует в женщине сексуальную открытость. Поскольку связь между красным цветом и статусом женщины не исследовалась, мы можем спросить: возможно ли, что красный создает иллюзию доминирования и более высокого статуса не только в глазах женщин, оценивающих мужчин, но также и в глазах мужчин, оценивающих женщин? Эллиот с коллегами отметили, что в животном мире красный является признаком статуса только у самцов, однако ни в одном эксперименте они не пытались выяснить, является ли красный цвет символом статуса применительно к женщине и привлекает ли он мужчин. Чтобы убедиться в этом, рассмотрим результаты следующих экспериментов.

Применить к себе результаты этих исследований мужчины могут довольно легко – например, собираясь на общественные мероприятия или деловые встречи, можно надеть что-нибудь красное. Красный галстук или красная рубашка – вполне достаточный показатель статуса, который может помочь как в профессиональной сфере, так и на свидании.

Все мы ежедневно пытаемся кого-то убедить: потенциальных инвесторов, коллег, клиентов, работодателя на собеседовании. Мы серьезно обдумываем как способ подачи наших идей, так и одежду – она ведь тоже часть презентации. Описанные здесь исследования предполагают, что красный галстук или другая красная деталь в одежде может положительно сказаться на результате. Обратите внимание, что красный костюм произведет обратный эффект: он будет слишком кричащим и отвлечет внимание от презентации, во время которой идеи или достижения должны говорить сами за себя. Однако в неопределенных ситуациях, когда инвесторы или клиенты идут на риск, красный цвет может подействовать в вашу пользу, добавив вам авторитетности.

Мужчины-политики часто надевают красный галстук, когда хотят убедить публику отдать за них голоса или поверить их обещаниям. Политики или их советники, должно быть, знакомы с исследованиями, подтверждающими влияние красного цвета на реакцию и поведение; а может, они чувствуют связь красного с властью, авторитетом и доминированием.

В сфере маркетинга красный влияет на восприятие цены клиентами и провоцирует их на покупку более дорогих товаров^{66}. В западной культуре он также ассоциируется с мужественностью^{67}.

Одежда влияет на мнение – это общеизвестный факт, подтвержденный многими исследованиями. Вот несколько примеров. Ассистентов преподавателя, одетых строго, окружающие считают более умными, чем их коллег, одетых более неформально^{68}. Женщины на престижной должности, одевающиеся сексуально, воспринимаются как менее компетентные, чем те, кто одет более консервативно^{69}. Покупатели считают, что получат более качественное обслуживание, и демонстрируют большее желание совершить покупку, когда торговый агент одет должным образом^{70}.

Одежда влияет не только на то, как нас воспринимают со стороны, но и на наше собственное поведение. Недавние исследования подтвердили, что испытуемые в белых лабораторных халатах достигают лучших результатов при выполнении когнитивных заданий на внимательность, чем испытуемые в обычной одежде^{71}. Более того, ученые выяснили, что этот эффект сохраняется только в тех случаях, когда белый халат ассоциируется с врачебным, а не с малярским.

Недавно я наблюдала по телевидению, как два кандидата – мужчина и женщина – боролись за первенство в одной из политических партий Израиля. Претендент-мужчина был одет в темный костюм с красным галстуком, в одежде женщины не было ничего красного. В видеороликах прежних интервью красного галстука не было – претендент надел его только в день выборов, символически демонстрируя уверенность, превосходство и потенциальную успешность. Кандидат либо изучал психологию, либо наблюдал за американскими политиками. Он победил с большим отрывом, оставив позади женщину-кандидата. Несомненно, гендерные стереотипы тоже сыграли свою роль. Было бы интересно исследовать цветовые возможности для женщин-политиков, поскольку им, скорее всего, не стоит носить красное.

Способность большинства людей различать цвета мы принимаем как должное. Но уже сам факт того, что наш мозг воспринимает сигналы, связанные с цветом, поражает воображение. Люди – всего лишь малая часть из миллионов организмов на нашей планете, которым зрение необходимо для того, чтобы выжить, однако в сетчатке нашего глаза есть красные, зеленые и синие цветовые рецепторы, позволяющие нам видеть богатый цветовой спектр. Может показаться случайным тот факт, что длина световой волны ощущается нами как красное (примерно 630–740 нанометров) и вызывает массу ассоциаций. Красный производит в мозгу нечто вроде взрыва, сигнализируя о сексе, опасности, спаривании и доминировании. К счастью, знание этого позволяет нам регулировать собственную реакцию на красный цвет и относиться к окружающим стимулам здраво, не позволяя им сбить нас с верного пути.

Развлекательная индустрия и маркетинг хорошо умеют использовать цвет в своих целях. Обратите внимание на спортивную форму, на и одежду ваших друзей во время вечеринки. Посмотрите, в какие цвета одеты вы сами. Взгляните на фон рекламных щитов и журнальных анонсов, освещение ресторанов и картинных галерей. Знайте, что красный воздействует исподволь – вы можете среагировать на него внезапно, незаметно для себя. Понимая власть красного, вы будете чуть лучше ориентироваться в человеческом поведении и сможете использовать это в своих целях.

Женщина вряд ли наденет белое, отправляясь на свадебную церемонию, если она не невеста на свадьбе. Большинство из нас это знают. Однако есть случаи, предписывающие одеваться в белое, и еврейский праздник шавуот – один из них. Этот праздник не очень известен среди нерелигиозных евреев, живущих в других странах мира, но в Израиле он очень широко отмечается и имеет особые традиции. Например, в этот день едят только молочные продукты и не едят мяса, многие ходят в белых одеждах. По всей стране можно встретить детей, обычно с фруктовой корзиной, одетых в белое.

Около трех лет назад мы с мужем праздновали шавуот в гостях у семейной пары, которую знаем много лет. Хозяин дома – экономист и биржевой брокер, а среди гостей по большей части были известные израильские экономисты, бизнесмены, политики и юристы. Раньше мы на таком празднике не бывали и в тот раз приехали поздно, когда около полутора сотен гостей уже собрались в просторном саду. На мне было классическое «маленькое черное платье» (я ведь шла на вечеринку!), однако при входе в сад я с ужасом обнаружила, что остальные гости – все до одного! – одеты в белое. Выделиться из толпы мечтают многие, и мне это удалось – но не так, как хотелось бы.

Я, должно быть по прежним впечатлениям, вообразила, что обычай касался только школьников, и перед приемом даже не задумалась об одежде. А здесь в белом были все – женщины в белых платьях или в белых блузках с белыми брюками или юбками, а мужчины – в белых брюках и рубашках. Я, одетая в черное платье, среди этой белизны чувствовала себя крайне неловко, меня тянуло оправдываться. «Меня никто не предупредил!» – повторяла я. Через некоторое время, впрочем, я начала общаться с остальными гостями, приветствовать знакомых. Израиль – маленькая страна, и многих бизнесменов, политиков и журналистов я знала: кого лично, кого по газетам и телепередачам.

Когда прошла неловкость и я уже не так остро ощущала себя одной из тех двоих, кто нарушал собой цветовую гармонию (вторым был мой муж), вечеринка стала мне нравиться. Вокруг были такие приятные люди! Я хорошо помню это ощущение – позже я рассказывала о нем подруге, говоря, что большинство гостей, даже самые серьезные политики и жесткие бизнесмены, казались очень милыми. Из-за праздничного настроя? Из-за доброты хозяев? Возможно. И все же могла ли я считать гостей милыми просто потому, что все они были одеты в белое? Влияет ли белый цвет на наш настрой и мнение?

Белое и черное – символы противоположных понятий. Белый символизирует добро: чистоту, нравственность, добродетель и непорочность. В библейской Книге пророка Исайи сказано: «Тогда придите – и рассудим, говорит Господь. Если будут грехи ваши, как багряное, – как снег убелю; если будут красны, как пурпур, – как волну убелю» (Ис. 1:18). Белый цвет присутствует не только в западной традиции и используется не только в свадебной символике. Древние греки надевали белое, когда отходили ко сну: они считали, что от этого сны станут приятнее. Ангелов обычно изображают в белых одеждах, символом мира служит белый голубь, белый флаг означат перемирие. В сказках белые рыцари на белых конях спасают юных девушек от беды. Привычные метафоры «чист как снег» или «белее белого» тоже указывают на положительные ассоциации.

Белый соотносится также с духовными ценностями. Мать Тереза из Калькутты носила белое сари с сине-голубой каймой – символ заботы и сострадания. Ганди тоже всегда одевался в белую домотканую одежду – знак независимости и мира, подчеркивавший идею ненасильственного сопротивления британскому господству. Черный, напротив, символизирует зло, нечистоту и скверну. Такие метафоры, как «черный день», «черный список», «черная книга», «черная туча», «черная овца» и «черный рынок» имеют отрицательные коннотации. Ведьм часто изображают в черном, и адепты колдовства (так называемой черной магии) тоже одеты в черное. Отрицательные персонажи вроде Дарта Вейдера и Волдеморта одеваются в черные одежды, как и Джокер в «Темном рыцаре». Воплощение дьявола тоже носит черное, даже если это Prada, как в романе Лорен Вайсбергер и в фильме с Мерил Стрип и Энн Хэтэуэй.

Разумеется, черный может ассоциироваться и с элегантностью. Многие женщины в официальных ситуациях надевают черное платье, однако в художественном контексте черный обычно символизирует зло. Возьмем, к примеру, недавний фильм Даррена Аронофски «Черный лебедь»: Натали Портман, получившая «Оскара» за свою роль, играет Нину, балетную танцовщицу, которая добивается права станцевать главную партию в «Лебедином озере». В этой выдуманной версии классического балетного спектакля белый лебедь служит символом чистоты и невинности, а его чувственный двойник, черный лебедь, воплощает в себе сексуальность и опасные порочные стороны натуры. Эти две ипостаси борются в душе героини. На предварительных пробах хореограф заявляет, что Нина подходит только на роль белого лебедя, а для черного ей не хватает приземленности и страсти. Когда Нина убеждает его в обратном, демонстрируя темную чувственность, она получает роль черного лебедя. Трагический финал фильма подчеркивает две противоположности: чистоту и сдержанность, символизируемые белым цветом, и агрессивную первобытную страсть, соотносимую с черным.

В библейской Книге Бытия различие между светом и тьмой служит первым указанием на нечто сущее и разумное. Бог приносит свет в хаос и «тьму над бездною»: «И сказал Бог: да будет свет. И стал свет». Свет – это и первое впечатление младенца после материнской утробы, когда он из мрака выходит в поток света. Стоит младенцу закрыть глаза – его окутывает тьма, а когда он снова их открывает – вокруг воцаряется свет.

Черный и белый не просто цвета. Ученые говорят, что черный – это полное отсутствие света и потому он символизирует тьму. Чем темнее предмет, тем более черным он кажется. Белый же – это присутствие света, стимулирующего сразу все три типа глазных колбочек. Любой цвет, смешанный с белым, становится светлее. Многие исследователи изучают эти феномены как части одного целого, и даже термины употребляются взаимозаменяемо: темный и черный, светлый и белый.

Сыны света против сынов тьмы

В 1954 г. газета Wall Street Journal опубликовала объявление о продаже библейского манускрипта, написанного более 2000 лет назад, в 200 г. до н. э. В то время мало кто обратил на него внимание, но впоследствии выяснилось, что это были свитки Мертвого моря – рукописные библейские тексты на папирусе, хранившиеся в глиняных кувшинах. Свитки, найденные в 1946 г. тремя пастухами-бедуинами в одной из пещер Кумрана, теперь считаются одной из самых значительных археологических находок, поскольку это самые древние копии того, что христиане называют Ветхим Заветом, а иудеи считают Священным Писанием. Эти рукописи пролили новый свет на исторические события перед наступлением новой эры, на Рождество Христа и на иудеохристианское богословие.

Один из первых найденных свитков называется «Война сынов света против сынов тьмы» (сокращенно – Свиток войны), он принадлежит Еврейскому университету в Иерусалиме. Содержащееся в нем пророчество рисует будущую войну между праведниками (людьми Бога) и злыми силами – враждебными народами. «Сыны света» здесь – племена Израиля, а «сыны тьмы», то есть силы зла, – другие народы, в их числе идумеи, амаликитяне, хеттеи и моавитяне. Война, очень детально описываемая, длится 40 лет и заканчивается победой сынов света.

Эта связь света с добром, а тьмы со злом – очень древняя, мы ассоциируем одно с другим автоматически и инстинктивно. Такие метафоры, как увидеть свет или свет в конце тоннеля, связаны с положительными образами. Мы говорим о светлом будущем, смотрим на дело со светлой надеждой, радуемся наступившему светлому дню. С другой стороны – мы называем темными веками историческую эпоху застоя и упадка, говорим о темной стороне личности применительно к дурным чертам характера. Выражения «темное прошлое», «темная тайна», «силы тьмы» вызывают у нас негативные ассоциации. В эпопее «Звездные войны» у Силы есть темная сторона; английский поэт Джон Мильтон в эпической поэме «Потерянный рай» описывает ад фразой «не свет, но зримая тьма» – из нее романист Уильям Стайрон взял название для своих мемуаров, повествующих о периоде тяжелой депрессии: «Самоубийственная гонка. Зримая тьма» (William Styron, Darkness Visible: A Memoir of Madness). Психоаналитик и философ Юлия Кристева писала о меланхолии и депрессии в своей книге «Черное солнце». Мой покойный друг, профессор Норман Эндлер – известный психолог и исследователь из Йоркского университета в Канаде, – в своей книге «Праздник тьмы» (Norman Endler, Holiday of Darkness) описал собственную депрессию и ее влияние на его жизнь и семью. Названия этих книг свидетельствуют о сложности и неоднозначности психологических состояний, о противоречивом соседстве добра и тьмы внутри нас.

В повседневной жизни метафоры, упоминающие белое, светлое и яркое, соотносятся с положительными предметами и состояниями, а метафоры на тему черного и темного – с отрицательными, страшными и безнравственными действиями и объектами. Неужели это просто фигуры речи? Или темные и черные стимулы в самом деле пробуждают в нас негативные эмоции, а белые и светлые – позитивные? Насколько сильны и насколько укоренены в инстинктах эти ассоциации между белым и хорошим или черным и дурным? Могут ли эти глубинные ассоциации повлиять на нашу жизнь, воздействуя на наше мнение и поступки? Возможно ли, что гости на празднике казались мне добрее, потому что были одеты в белое?

Ответ на эти вопросы ученые попытались найти с помощью эффекта Струпа (Stroop effect) – несовпадения между значением слова и цветом шрифта, которым это слово напечатано. В классических тестах Струпа испытуемые читают названия цветов, но буквы в этих названиях напечатаны другим цветом, не совпадающим со значением слова. Например, слово «зеленый» напечатано красной краской, а слово «желтый» – синим.

Испытуемых просят назвать цвет краски и засекают время. Если красной краской напечатано слово «стол», испытуемый без труда отвечает «красный». Однако если красной краской напечатано слово «зеленый», то ответить «красный» гораздо труднее, поскольку цвет краски (красный) не совпадает со значением слова («зеленый»). В этом случае значение слова («зеленый») смешивается с цветом слова (красный): мозг получает противоречивую информацию, и на ответ требуется больше времени. Эта путаница и есть эффект Струпа в действии.

Идея эффекта Струпа была адаптирована учеными применительно к метафорам. Вместо несовпадения цвета краски со словом они давали испытуемым слова с позитивными или негативными коннотациями, напечатанные светлым или темным цветом^{72}. Позитивные слова (такие как щедрый, смелый, доверие, мягкий, герой, поцелуй, любовь, преданность, верный) и негативные (жестокий, преступление, обида, раковая опухоль, предательство, гадкий, лжец, яд, грубый, нечестный) демонстрировались участникам, которых затем просили указать, имеет слово позитивный или негативный смысл. Исследователи варьировали яркость шрифта, так что одни слова были светлыми и белыми, а другие темными и черными. Затем организаторы подсчитывали время, за которое участники определяли смысл слова как позитивный или негативный; чем скорее участник отвечал, тем легче считалась задача. Исследователи также обращали внимание на правильность ответов, особенно когда участника просили отвечать как можно скорее.

Если понятие «светлого» метафорически соотносится с позитивом, а «темного» – с негативом, то темное «позитивное» слово метафорически несообразно: темная краска противоречит его положительному значению. Когда мы видим «позитивное» слово, напечатанное темной краской, мы получаем взаимоисключающие фрагменты информации: темный цвет негативен, а значение слова позитивно. Если позитивность автоматически, на инстинктивном уровне, ассоциируется со светлым тоном, а негативность с темным, то при темном «позитивном» слове и при светлом «негативном» задание должно потребовать больше времени.

На деле так и вышло: участникам оказалось намного проще правильно определить светлое слово как «позитивное», а темное как «негативное», тогда как светлые «негативные» и темные «позитивные» потребовали больше времени. В этих же случаях – со светлыми «позитивными» и темными «негативными» словами – снизилась и точность ответов, особенно когда участников торопили с заданием. Эти результаты исследований показывают, что мы инстинктивно соотносим светлый тон с позитивом, белый с хорошими качествами, темный с плохими, а черный с вредом и злом.

Этот эффект поразительно устойчив. Группа голландских ученых^{73} недавно исследовала те же ассоциации, но другим способом. Участников приглашали на эксперимент под предлогом проверки того, как они смогут перевести голландские слова на китайский язык (хотя участники не знали китайского). Участникам давали слова на их родном голландском: одни слова имели отрицательные коннотации, другие положительные. Под каждым словом были помещены два китайских иероглифа – черный и белый, из которых участникам предстояло выбрать тот, который, по их мнению, соответствовал по смыслу голландскому слову. В результате участники чаще выбирали белый иероглиф для слова с положительным смыслом и черный – для слова с отрицательным. Напоминаю: испытуемые не знали китайского языка, они действовали наугад.

Убедительные результаты этих экспериментов показывают, что наши выводы о положительных или отрицательных качествах людей и событий базируются на факторах, на первый взгляд незначительных. Человек в белой одежде будет воспринят более позитивно, чем человек в черной. Возможно, потому мне так понравилась та давняя вечеринка в шавуот, однако я боюсь даже думать, какой была в глазах присутствующих я сама – черный лебедь посреди целого моря белизны.

После того как я получила докторскую степень в Тель-Авивском университете, мы с мужем и нашей трехлетней дочерью переехали в Бостон: я занималась наукой в Гарвардском университете, муж проводил исследования в Массачусетском технологическом институте. В нашем родном Тель-Авиве мы жили в светлом доме с большими окнами и белыми стенами, а в первой бостонской квартире, которую мы сняли по приезде, окна были маленькими, а стены серыми. Первые месяцы жизни в Бостоне давались мне очень тяжело, все казалось неприятным, однако я не удивлялась и списывала все на изолированность: я ведь оказалась в новом, незнакомом месте, где почти никого не знала. Годом позже дом, в котором мы снимали квартиру, был превращен в кондоминиум, и мы переехали в другую квартиру – меньше прежней, зато более светлую и с большими окнами. И вдруг мне начал нравиться Бостон, я радовалась своему переезду в этот город. Я тогда приписала это тому, что прошло время и я привыкла здесь жить, приспособилась к обстановке и нашла друзей. Теперь же, оглядываясь назад, я думаю, что первые неблагоприятные впечатления могли возникнуть оттого, что мы жили в относительно темной квартире. Позже мы полюбили Бостон настолько, что через семь лет вернулись туда еще на год – и я стала преподавать психологию в Гарварде. На этот раз мы с самого начала позаботились о том, чтобы выбрать квартиру посветлее, и в результате Бостон мне казался красивым городом, я была в нем счастлива.

Жесткая игра: черный цвет и деструктивное поведение

Более 20 лет назад два исследователя из Корнеллского университета, Фрэнк и Голович^{74}, решили посмотреть, воздействуют ли ассоциации между черным и плохим, белым и хорошим не только на наше мнение, но и на ежедневные поступки. Испытуемым показывали черную и белую униформу, и в результате выяснилось, что черная форма воспринимается как более неприятная и агрессивная, чем белая. Затем исследователи изучили 15-летнюю историю спортивных штрафов в матчах профессиональных команд из Национальной футбольной лиги и Национальной хоккейной лиги США и обнаружили, что командам, одетым в черное, штрафы назначались чаще, чем командам, одетым в форму других цветов.

Эта неосознанная предвзятость по отношению к цвету может показаться не только интересной, но и настораживающей, поскольку она противоречит нашему чувству справедливости. Может быть, спортсмены в черной форме ведут себя агрессивнее и чаще дают поводы для назначения штрафов. Или игроков в черной форме судьи бессознательно воспринимают как более агрессивных. Или тренеры и менеджеры команд, выбравшие черную форму, предпочитали также и агрессивных игроков, чтобы составить более «пробивную» команду. Для исследования возможных причин Фрэнк и Голович провели еще один эксперимент.

Для него сделали два почти одинаковых футбольных видеоролика, отличающихся только цветом: в одном ролике на игроках была белая форма, а в другом черная. Видео показывали двум группам – студентам-болельщикам и профессиональным футбольным судьям – и просили участников оценить, насколько агрессивно играет команда и какова вероятность штрафа. Результат оказался поразительным: и студенты, и профессиональные судьи были готовы назначать штраф «черной» команде чаще, чем «белой». А ведь игра была та же самая, организаторы только изменили цвет одежды. Итог этого эксперимента ясно свидетельствует, что черная форма оказывала влияние на его участников: игроков, одетых в черное, считали более агрессивными.

Но неужели все так однозначно? Неужели черная форма влияет только на зрителей? Чтобы выяснить, воздействует ли черный цвет на поведение тех, кто одет в черное, исследователи провели еще один эксперимент. Студентов Корнеллского университета разделили на группы по трое и каждой предложили список из 12 игр: участники должны были выбрать пять из них для соревнований с другой командой, якобы ждущей в соседней комнате. Игры были разной степени агрессивности: от «боевых» (когда один член команды, сидя на плечах у другого, пытается сбить противника на землю) до самых безобидных (как, например, укладка кубиков). Участникам было объявлено, что поскольку все выбрали разные игры, то команда должна договориться, в какую играть. Организатор предлагал тройке одеться в форму – чтобы при принятии решения игроки чувствовали себя командой – и выдавал либо белую, либо черную одежду. Те, кому досталась черная, выбирали более агрессивные игры в отличие от получивших белую форму. В случаях, когда участники не надевали форму, между «черной» и «белой» группами разницы не было. По-видимому, сам факт ношения черной одежды усиливал тягу команды к агрессивным играм.

В 2012 г. группа исследователей^{75} решила расширить первый эксперимент Фрэнка и Головича, изучавший взаимозависимость между цветом формы и штрафами в спортивных лигах, и проанализировала историю штрафов команд НХЛ в гораздо большем объеме – за 25 сезонов, предшествовавших 2010 г. В отличие от Фрэнка и Головича, сосредоточившихся только на разнице между черной и белой формой, нынешние исследователи изучали также разницу между белой и цветной формой. В отношении черного цвета результаты оказались схожи: когда команда играла в черном, она получала больше штрафов, чем когда играла в одежде других цветов. Примечательно, что это относилось только к штрафам за агрессивное поведение (удар локтем, толчок), а не к случаям неагрессивных технических нарушений (положение вне игры, нарушение численного состава). Исследователи также обнаружили, что игроки в белой форме получали меньше штрафов, то есть белый цвет был связан с менее агрессивным поведением – по крайней мере, если исчислять дело штрафами.

Эти результаты показывают, что негативное восприятие черного и позитивное ― белого влияет не только на наши оценки и мнения, но и на наши собственные поступки. Черная одежда может спровоцировать более агрессивное поведение и повлиять на то, как нас будут воспринимать окружающие. На описанной мной праздничной вечеринке в шавуот все были одеты в белое – и это могло отразиться на поведении людей. Хотя я считала, что гости казались мне милее от обилия белого цвета, они и вправду могли вести себя мягче обычного.

Как отметили Фрэнк и Голович, все зависит от контекста. В ситуациях агрессии и соперничества черный ассоциируется с агрессией и соперничеством. Любая униформа – объединяющий признак для группы людей: она отличается от обычной одежды. Спортивная форма, служебная униформа, официальный костюм, военный или полицейский мундир, смокинг с бабочкой – любой регламентированный вид одежды порождает свои ассоциации.

Почему мы не связываем белое с отрицательным, а черное с положительным? Как развивалась эта устойчивая связь светлого с позитивным и темного с негативным? Разгадка, по мнению многих ученых, кроется в том, что люди как биологический вид унаследовали эти ассоциации в ходе эволюционного процесса, а позже закрепили их собственным личным опытом. Вполне возможно, например, что связь между светлым и позитивным существует на биологическом уровне. Мы существа дневные, а не ночные, нам удобнее действовать при хорошем освещении, когда мы четко видим окружающее. При солнечном свете жизнь менее опасна. Мы приходим в мир приспособленными к свету, и это помогает нам выжить. Все, что происходит при свете, воспринимается нами как лучшее и позитивное.

Истоки связи между темными цветами и опасностью тоже следует искать в эволюционных процессах, и эта связь усиливается нашим детским опытом. Большинство детей не любят темноту, даже если не выказывают особых признаков страха. Мои дети, например, всегда просили оставить дверь открытой, чтобы в комнате не было темно. Ассоциации между тьмой и опасностью начинаются на сенсорном уровне, когда дети лежат в постели. Темнота для них означает одиночество, оторванность от других, страх и уязвимость. Когда младенец закрывает глаза – он видит темноту, когда открывает – вновь видит свет. Вообразите себя младенцем и закройте глаза на 30 секунд. Что вы почувствовали? Как изменилось ощущение окружающей среды? Поменялись ли поза или направление взгляда? В темноте мы теряем связь с окружением и становимся уязвимы, ведь к нам кто-то может незаметно подкрасться. На свету же мы больше контролируем происходящее, нам проще подстроиться под окружающих и сориентироваться в пространстве.

Темнота для нас – потеря связи с другими людьми и с окружающими ориентирами. Она символизирует хаос и беспорядок, даже смерть, в то время как свет дает нам возможность взаимодействовать с внешним миром. Эту глубинную эмоциональную связь четко иллюстрируют последние слова великого немецкого поэта Гёте. «Больше света», – сказал он, прося близких открыть ставни на окнах.

Приглушите свет: позитив, негатив и физическое восприятие яркости

Свет и яркость соотносятся с позитивными ощущениями, но возможно ли обратное влияние? Могут ли положительные или отрицательные эмоции воздействовать на наше восприятие физической яркости? Например, если мы настроены светло и позитивно, то покажется ли нам человек или предмет ярче и светлее, чем если мы будем тревожны и подавлены? Может ли связь между светом и темнотой, а также позитивностью и негативностью действовать в обе стороны?

Мы воспринимаем физическую яркость как количество света, поступающего от конкретного предмета. Чем больше света мы воспринимаем от объекта, тем ярче и светлее он кажется. Однако восприятие яркости может быть субъективным и зависеть от окружающих условий. Например, яркость объектов и яркость фона влияют на то, сочтем ли мы конкретный объект темным или светлым. И в некоторых случаях, когда количество света от двух объектов будет одинаковым, на наше физическое восприятие могут повлиять сторонние факторы. Для фотографов и дизайнеров это непреложная истина.

Трудно поверить, что в клетках A и B один и тот же оттенок серого^{76}. Клетка A изображена на светлом фоне, клетка B – на темном. Если вы скептик, прикройте квадраты, окружающие клетку A и клетку B, и взгляните еще раз.

Несколько исследователей задались вопросом, может ли восприятие яркости зависеть от психологических факторов, таких как взгляды, эмоции, положительные или отрицательные оценки. Объект может показаться светлее после позитивных слов или темнее – после негативных, мы можем счесть кого-то более светлым человеком из-за позитивных мыслей о нем.

В одном из экспериментов^{77} участники сидели в наушниках перед экраном, на котором один за другим возникали 100 слов – 50 с позитивным смыслом и 50 с негативным. Участники должны были отметить, «позитивное» или «негативное» слово они видят. Всем испытуемым сказали, что после каждого слова на экране появится квадрат: либо светлый, либо темный. На деле квадрат был только один. Участники должны были указать, который из двух квадратов они видят: светлый или темный. После слова с негативным смыслом участники чаще считали квадрат темным, а после слова с позитивным – светлым. Однако каждый раз квадрат был тем же самым.

В другом эксперименте те же исследователи показывали участникам слова с положительными и отрицательными ассоциациями, которые на экране имели разную степень яркости. Участники отмечали, позитивным или негативным они считают слово, а потом им показывали пять квадратов разной степени яркости, в диапазоне от белого до черного. Испытуемые должны были выбрать цвет, соответствующий цвету показанного им слова – с позитивным смыслом (например, чистый, чемпион, герой, вежливый, медсестра) или с негативным (вульгарный, грустный, сгорбленный, больной, враг). Как и в предыдущем эксперименте, физическое восприятие яркости зависело от того, позитивным или негативным было слово. Для позитивных смыслов участники чаще выбирали более светлый оттенок, чем для негативных, хотя в обеих категориях встречались слова, изображенные как темным, так и светлым шрифтом.

Исследователи^{78} также изучали такие метафоры, как светлое будущее и лучезарная улыбка, пытаясь установить, воспринимается ли улыбающееся лицо как физически более светлое (в плане интенсивности света) по сравнению с хмурым лицом. В результате нескольких экспериментов ученые установили, что метафора лучезарная улыбка – не только фигура речи: улыбающиеся лица, изображенные в разной цветовой гамме и в разных форматах, воспринимались участниками эксперимента как физически более светлые, чем хмурые.

В одном из недавних исследований^{79} участников просили вспомнить и описать случаи этичного или неэтичного поведения из их собственной жизни, а затем предлагали оценить, насколько светла комната (по 7-балльной шкале). Участники, вспоминавшие неэтичные поступки, считали комнату более темной, чем те, кто рассказывал об этичных поступках. Во втором эксперименте участников тоже просили вспомнить и описать этичный или неэтичный поступок, а затем предлагали им выбрать из списка предметы в порядке предпочтения; список содержал как объекты, относящиеся к свету (фонарик, свеча и лампа), так и нейтральные (печенье, яблоко и кувшин). Участники, рассказывавшие о неэтичных поступках, выбирали связанные со светом предметы чаще, чем участники, вспоминавшие об этичных действиях.

Эти результаты удивительным образом подтверждают тот факт, что восприятие светлого или темного зависит не только от физической яркости объекта – то есть от количества света, получаемого глазом, – но и от психологических и моральных оценок. Картину, видимую глазом, мозг изменяет в зависимости от наших установок, и это отражается в метафорах. Количество света, получаемого глазом от двух разных объектов, может быть совершенно одинаковым, однако если один из предметов вызывает отрицательные ассоциации (например, пистолет), а другой нейтральные или положительные (красивая открытка или цветок), то «отрицательный» предмет будет казаться темнее «положительного». Это происходит автоматически, на инстинктивном уровне. Когда мы считаем кого-либо плохим человеком, мы, вероятно, воспринимаем окружающее его пространство как более темное. А когда мы радостны и счастливы, день кажется нам светлее. Эта связь между светом и позитивностью, темнотой и негативностью – двусторонняя: светлые предметы воспринимаются как более позитивные, позитивные воспринимаются как более светлые. И аналогично: темные предметы воспринимаются как более негативные, а негативные – как более темные.

Как тать в ночи

Проводя исследование с провокационным названием «Цвет греха», двое ученых^{80} сосредоточили внимание на специфическом отрицательном аспекте – безнравственности. Здесь тоже был использован эффект Струпа, только особым образом. Участников просили зачитывать «моральные» и «аморальные» слова (жестокий, обманывать, грех, зло, честность, свобода, помощь, справедливость), напечатанные белой или черной краской. Однако в отличие от предыдущих экспериментов, в которых участников просили указать, позитивен ли смысл слов или негативен, здесь испытуемые должны были ответить, каким цветом напечатано слово – черным или белым. Цвет «нравственных» слов (честность, добрый) они называли быстрее, если слова были напечатаны белым, а не черным шрифтом, а цвет «безнравственных» слов (жестокий, обманывать) – если они были напечатаны черным, а не белым. Мы автоматически и инстинктивно ассоциируем безнравственность с черным, а нравственность с белым. Эта автоматическая инстинктивная ассоциация может также повлиять на то, насколько нравственными или безнравственными будут наши поступки в реальной жизни.

Преступления совершаются чаще ночью, чем днем, – это установленный факт. Улицы обычно безопаснее днем, чем ночью. Для нашей безопасности нам велят не парковаться поздно в отдаленных местах, не ходить по темным улицам в одиночку и не выскакивать к банкомату в два часа ночи. Все эти предупреждения говорят о том, что ночью нужны дополнительные меры предосторожности. Снизить криминальную активность и ослабить страх перед преступностью помогло простое решение – хорошее освещение улиц в ночное время. В темноте совершать преступления, конечно, легче: преступники менее заметны. Однако даже без учета практической пользы потемок для злоумышленников темнота сама по себе способствует преступному поведению. Вполне возможно, что метафорическая связь тьмы с безнравственным поведением влияет и на криминальную статистику.

Группа исследователей^{81} изучила этот вопрос и пригласила студентов поучаствовать в эксперименте. Участников разделили на две группы: одна сидела в освещенной аудитории (с двенадцатью флуоресцентными лампами), другая – в полутемной (с четырьмя флуоресцентными лампами). Все студенты получили по 20 матриц, в каждой из которых нужно было найти парные числа, сумма которых равна десяти. На задание давалось пять минут, студенты получали по 50 центов за каждую найденную пару. На то, чтобы просчитать все 20 матриц, пяти минут не хватило бы: задание изначально было невыполнимым.

В конце студентов просили на отдельном листе написать количество обработанных матриц, опустить отчет в ящик и получить соответствующую плату. На бланках с матрицами не было фамилий, и студенты считали, что количество реально выполненных заданий никому не известно и поэтому организаторов можно обмануть. На деле организаторы знали способ отследить выполнение заданий и сравнить их с результатом, указанным студентами, так что обман легко обнаруживался. Обе группы справились с заданиями одинаково, но при этом в группе, сидевшей в менее освещенной аудитории, было больше попыток приписать себе лишние задания, чем в группе, сидевшей в хорошо освещенной аудитории.

Кто-то может заявить, будто в темной аудитории студентам проще совершить обман и остаться незамеченными, как и в случае любого преступного деяния, совершаемого в темноте, где меньше шансов увидеть преступника. Однако здесь другой случай: студенты в обеих аудиториях были одинаково уверены, что количество реально выполненных заданий никто не узнает и поэтому обман останется незамеченным. По-видимому, ассоциации между темнотой и безнравственным поведением или ассоциации между светом и нравственным поведением действительно влияют на наши поступки. Данный эксперимент показывает, что, даже если некто сидит один в комнате и совершенно анонимен, тьма все же провоцирует его на обман. В полутьме мы чисто психологически больше склонны к обману, а в светлой комнате вероятность совершения обмана меньше.

Количество света влияет и на другие аспекты поведения. Те же исследователи провели эксперимент, в котором изучалось влияние темноты на нечестные и эгоистичные поступки. Участников разделили на две группы: одну группу попросили надеть темные очки, другую – с бесцветными стеклами. Затем испытуемым предложили сыграть в игру «Диктатор» – она используется в психологических экспериментах для исследования честности поведения. В игре два участника: инициатор и реципиент. Инициатор получает некоторую сумму денег и решает, сколько из этого он отдаст второму игроку – реципиенту. У того есть выбор из двух возможностей: принять деньги или отвергнуть. Чем больше денег игрок отдает как инициатор, тем менее он эгоистичен. «Справедливым разделом» был бы раздел пополам, когда оба игрока получают одинаковую сумму. Однако в этом эксперименте все участники получили роль инициатора и должны были решить, сколько денег они отдадут. Участники взаимодействовали только с компьютером, не видя других игроков.

Те, кто играл в темных очках, затеняющих видение мира, не просто давали партнеру (смотрящему через обычные очки) меньше денег – они отдавали денег гораздо меньше, чем положено по «справедливому разделу», оставляя себе бóльшую часть суммы. Те, кто играл в обычных очках, действовали честнее и отдавали партнеру примерно половину денег.

Как видим, результат очень нетривиален. Но неужели такая безобидная деталь, как темные очки, действительно влияет на наши нравственные установки? Участники эксперимента сидели в одиночестве и общались только через компьютер. Темные очки просто создавали иллюзию окружающей темноты и никак не влияли на анонимность. И все же это снижало планку нравственных установок – в соответствии с метафорой. Темнота – или более темный взгляд на окружающий мир (в данном случае зависевший от солнцезащитных очков) – может пробудить в нас «темные» импульсы.

От черного к белому

Если светлое и темное действительно воздействуют на наши поступки и эмоции, то стоит обратить большее внимание на окружающие нас светлые и темные тона. Чтобы жизнь казалась светлее, попробуйте что-то сделать с помещениями, в которых вы проводите время: спальней, кабинетом, гостиной. Держите ли вы шторы закрытыми или впускаете в комнату свет? А в детской комнате? Исследования показали, что эти мелкие детали могут повлиять на ваш стиль жизни.

Когда доктор Норман Розенталь, врач из ЮАР, в 1980-х гг. переехал в Нью-Йорк для продолжения своего медицинского образования, он заметил, что зимой теряет бодрость. Привыкший к солнечному Йоханнесбургу, Розенталь подозревал, что настроение и энергичность снижаются оттого, что в Нью-Йорке зимой недостаточно солнца.

Примерно в то же время Розенталь с коллегами занимались исследованиями в Национальном институте психического здоровья. В 1984 г. они заметили, что год за годом в определенное время у людей появляются симптомы депрессии. Розенталь назвал этот феномен – теперь широко известный – сезонным аффективным расстройством (Seasonal Affective Disorder – SAD). Это расстройство связано со световыми циклами и влияет на психические и физиологические процессы.

Большинство ученых полагают, что симптомы сезонной депрессии (потеря бодрости, подавленность) связаны с недостатком естественного света. Сезонное расстройство чаще возникает зимой и очень заметно в северных областях, где световой день намного короче – например, в Новой Англии и в Скандинавии. Во Флориде и южной Калифорнии, где световой день дольше, оно проявляется слабее. Основное лечение для такого расстройства – «фототерапия», сеансы искусственного яркого света, имитирующего естественный солнечный свет. Состояние пациента от такого лечения улучшается – вероятно, потому, что со светом связаны биологические и химические процессы в организме.

Примечательно, что влияние света или его отсутствия проявляется универсально и не ограничивается клиническими расстройствами. Например, несколько ученых из Финляндии^{82} – страны, где темное время длится долго, – обнаружили, что работники ночных смен, которым во время работы устраивали сеансы яркого света, меньше жаловались на самочувствие. Все больше людей проводят зимний отпуск в солнечных тропиках не только из-за тепла, но и частично из-за более интенсивного света – и то и другое благоприятно влияет на настроение и способность ладить с людьми.

После четырех лет в Бостоне мы с семьей вернулись в Израиль, где я получила престижную преподавательскую должность на психологическом факультете университета в Тель-Авиве – пока временную, но затем обещавшую превратиться в постоянную. Я была так взволнована, что даже не просила себе лучшего офиса или большой лаборатории (как делают нынешние молодые преподаватели). Мой кабинет, как и у остальных новых преподавателей, был комнатой без окон, совершенно темной: единственным источником света служила флуоресцентная трубка, свечение которой не имело ничего общего с дневным светом. Когда я поворачивала ключ в замке и переступала порог, меня встречала непроглядная тьма. И даже при свете лампы кабинет всегда казался темным.

Первые годы преподавания были нелегкими. «Публикуйся или погибнешь» – не пустая поговорка. Чтобы получить постоянную должность, мне нужно было шлифовать свои научные работы для публикации в солидных международных журналах. Трое маленьких детей требовали заботы, а муж-врач, работавший до поздней ночи, не мог мне с ними помочь. Каждый день я приходила к себе в кабинет и принималась работать – писать статьи, учить студентов, готовиться к лекциям. Долгое время мне было очень неуютно, настроение было подавленным. Я списывала это на обстоятельства – вечный груз забот в стремлении заработать постоянную должность, хлопоты с детьми…

Когда через год я наконец получила постоянную должность, мне дали офис получше – нормальную комнату с большими окнами. Поскольку в Израиле круглый год светит солнце, кабинет был почти все время залит светом. Несмотря на то что потеря места мне уже не грозила, я была полна амбиций и хотела стать адъюнкт-профессором, а потом полным профессором, а значит, мне предстояло упорно работать и публиковаться в признанных научных журналах. Дети по-прежнему были малы, у мужа все так же не было достаточно возможности помогать, жизнь оставалась напряженной, однако в новом офисе я несомненно чувствовала себя лучше, легче и счастливее. И даже в тот период, когда я уже получила постоянную должность, мне было неприятно находиться в темном кабинете без окон, пока я не перебралась в новый светлый офис.

В то время, сидя в плохо освещенной комнате, заваленная работой, я не считала кабинет причиной моего подавленного состояния. Темная тихая комната, принадлежащая мне одной, была моим убежищем, где я могла спокойно сидеть, читать, писать статьи, – о таком я раньше только мечтала! Кроме того, как начинающий преподаватель, я не могла повлиять на ситуацию: мне дали кабинет без окон, и пришлось в нем работать. Однако темнота явно добавляла мрачности моему существованию. Теперь я думаю, что, если бы мне тогда досталась светлая комната, жизнь казалась бы мне куда светлее. Даже сейчас при воспоминании о тех днях на меня накатывают тяжелые чувства, которые ассоциируются с давним опытом работы в темной комнате.

В повседневной жизни у нас немало возможностей поднять себе настроение. Впустите в комнату больше света или выйдите на улицу – хотя бы на несколько минут. Даже те, кто любит сидеть в комнате с закрытыми окнами и читать при настольной лампе, из описанных в этой главе экспериментов могут убедиться, что для более позитивного настроя есть смысл сделать комнату светлее. Когда ваши дети начинают упрямиться и капризничать, выведите их на солнце. Не позволяйте им сидеть часами в полутемной комнате при свете одного лишь компьютера, игровой приставки или мобильного телефона. Даже если они говорят, что любят полумрак, вы теперь знаете, что темнота может подсознательно воздействовать на их настрой, заставляя их воспринимать мир негативно. Если у вас трудные подростки – спросите себя, достаточно ли дневного света они видят.

Даже при том, что я по собственному опыту знаю о воздействии темноты, мне все равно в минуты дурного настроения хочется посидеть в полутемной комнате. Однако всякий раз, когда я преодолеваю этот порыв и выхожу на солнце, мне сразу становится легче. Когда вам невесело, выйдите прогуляться, по возможности посидите в любимом кафе под открытым небом или на набережной у реки, поближе к воде. Меня больше всего успокаивает вид моря и плеск волн, однако теперь я знаю, что здесь не обходится без солнечного света, который помогает мне видеть мир ярче и светлее. Поможет он и вам.

^{83}

Когда я говорю о космосе, то имею в виду не галактические просторы Вселенной, ради знакомства с которыми надо идти в планетарий: такая экскурсия, конечно, была бы интересна, но в этой области я не специалист. Здесь я говорю о личном «космосе» – нашем персональном пространстве. Низко ли мы сидим или высоко, рядом с другими или в отдалении, много ли места занимаем – все это влияет на наше мнение и поступки самым удивительным образом.

Идея о том, что ориентация предметов и людей в пространстве очень значима, не нова. Последователи китайской практики фэншуй – старинного искусства гармонизировать архитектуру и внутреннее убранство помещений – полагают, что мы можем улучшить собственную жизнь путем оптимального взаиморасположения людей, предметов и зданий. Место в комнате, на которое мы сядем, считается в этой философии важным фактором, определяющим наш успех и процветание. Такой подход предполагает, например, что лучше сидеть спиной к стене, имея перед собой как можно больше пространства, а если в комнате сразу много людей, то лучше, если все будут видеть друг друга. Хотя эти принципы основаны на китайских традиционных представлениях о мире, а не на экспериментальных данных, практика фэншуй была взята на вооружение многими западными дизайнерами и архитекторами и показала себя с самой лучшей стороны – к удовлетворению заказчиков.

Связь физического расстояния с психологическим была открыта более 60 лет назад в классическом исследовании Леона Фестингера, Стенли Шахтера и Курта Бэка, изучавших влияние физического расстояния на человеческие отношения^{84}. В частности, они пытались выяснить, как физическое расстояние между комнатами в спальном корпусе Массачусетского технологического института сказывалось на отношениях между его обитателями, и обнаружили, что степень дружбы соотносилась с физическим расстоянием. Студенты чаще называли друзьями ближайших соседей.

Тот факт, что мы дружим с соседями, неудивителен: при прочих равных условиях вполне закономерно, что чем меньше физическое расстояние между людьми, тем больше вероятности, что они подружатся. Жить по соседству – простой и легкий способ познакомиться и начать общаться. Нам всем хотелось бы верить, будто мы выбираем друзей по их личным качествам и интересам, однако приходится признать, что физическое расстояние играет в этом немаловажную роль. Физическая дистанция – значимый фактор: люди дружат с ближайшими соседями куда чаще, чем с живущими на соседней улице. Между людьми, спящими на соседних койках в летнем лагере или в армии, возникает длительная дружба. Обратное тоже верно: многие из нас знают, как наступает охлаждение отношений, если долго не видеться и общаться только на расстоянии.

Однако вопрос, который я хочу поставить в этой главе, более сложен. Может ли абстрактное понятие эмоциональной дистанции зависеть от физического расстояния? Предполагают ли метафоры эмоциональная дистанция, близкие отношения и мы отдалились друг от друга, что эмоциональное расстояние берет начало от физического?

В одном из эпизодов сериала «Сайнфелд» (Seinfeld) Элейн заводит себе нового бойфренда, которого Джерри назвал «близкоговорителем» – таким человеком, который во время разговора стоит вплотную к собеседнику. Джерри терпеть не может эту манеру и говорит, что каждый должен соблюдать правильную дистанцию для беседы. В сериале отражено общепринятое мнение: «близкоговорителей», которые вторгаются в наше личное пространство, мы обычно не любим, и у каждого из нас есть оптимальное расстояние, которое мы сохраняем при беседе, – личное, комфортное для нас пространство. Оно делится на многочисленные слои или зоны, предназначаемые нами для разных людей. Самая узкая, непосредственно прилегающая к нам зона отведена для близких – супругов и детей. Следующая личная зона – расстояние, на котором мы общаемся с близкими друзьями. Дальше идет формальная зона – расстояние, на котором мы разговариваем с чужими людьми, такими как торговые агенты или подошедшие с вопросом незнакомцы. Недавно я сидела в кафе за фалафелем, и вдруг ко мне наклонился совершенно незнакомый человек и спросил, хорош ли фалафель, – наклонился так близко, что мне стало не по себе, будто его вторжение в мое личное пространство несло мне угрозу. Но если бы то же самое сделала моя внучка, я не почувствовала бы ни малейшей неловкости.

Ученые долго считали, что страх и дискомфорт, которые мы испытываем при нарушении нашего личного пространства, появились в ходе эволюционной адаптации и призваны предупреждать нас о том, что некто приблизился к нам на расстояние удара. Однако позже нейробиологи обнаружили участок мозга, отвечающий за эту реакцию, – миндалевидное тело в височных долях мозга.

Исследователям^{85} из Калифорнийского технологического института представилась редкая возможность изучить роль миндалевидного тела применительно к личному пространству: они обнаружили женщину (в статьях ее обозначали инициалами S.M.) с редким наследственным расстройством, называемым болезнью Урбаха – Вите (Urbach – Wiethe syndrome). Одно из последствий болезни – уплотнение мозговой ткани в височных долях, от которого повреждается миндалевидное тело. В ходе исследований ученые обнаружили, что граница «слишком близкой» дистанции была у этой пациентки гораздо меньше, чем у среднего человека. После этого исследователи провели серию экспериментов, в которых участвовали люди со здоровым миндалевидным телом, и при МРТ-сканировании выяснили, что нормальная миндалина возбуждается при слишком тесном приближении другого человека, даже если испытуемый его не видит.

Еще одна группа исследователей^{86} обнаружила, что люди, чье личное пространство кто-то нарушил, обычно стремятся отстоять себя и отделиться от других. В одном из экспериментов студенты были разделены на две группы: одни участники были рассажены в передней части аудитории относительно далеко друг от друга, другие сидели скученно в другом конце той же аудитории. Всем студентам дали не относящееся к эксперименту задание, после выполнения которого тем, кто сидел в дальнем конце аудитории, велели для следующего этапа передвинуться на первые ряды (под предлогом того, что компьютеры в дальнем конце якобы не работают). Этих студентов, тесно сидевших на последних рядах, разместили близко к остальным участникам. Когда все расселись, исследователи начали выяснять, насколько сильна в участниках тяга выделиться среди других, – для этого испытуемых попросили представить себе, будто они делают покупки в онлайн-магазине, и выбрать одну из четырех почти одинаковых футболок, отличающихся только одним – цветом эмблемы: на трех видах футболок эмблема была синей разных оттенков, на четвертом виде – оранжевой.

После того как участники выбрали футболки, каждому задали три вопроса о том, как он воспринимает соседей по аудитории: симпатичны ли они ему, комфортно ли ему в их обществе, схож ли он с ними. Студенты, которые в начале эксперимента просторно сидели в передней части аудитории и к которым присоединились «переселенные», отзывались о соседях более негативно, чем студенты, скученно сидевшие в дальней части аудитории и потом пересевшие в более свободное пространство. Противоположная реакция пересевших очень интересна: они перешли с места на место, и у них не было чувства, будто в их пространство вторглись посторонние, поэтому они испытывали более добрые чувства к соседям.

Студенты, изначально сидевшие в передней части аудитории и не менявшие места, выбирали футболку с оранжевой эмблемой чаще тех, кто сидел скученно: они были недовольны, что их пространство нарушено посторонними, и потому выбирали футболку, непохожую на другие. «Переселенные» же участники демонстрировали обратное: когда они сидели вместе с соседями, а не отдельно, им меньше хотелось иметь непохожую на другие футболку. Эти результаты показывают, что участники хотели настаивать на своей индивидуальности в толпе только тогда, когда их личное пространство было нарушено другими людьми. Эксперимент проводился в Гонконге и был связан скорее с исследованием поведения потребителей, чем личностных качеств. Его результаты справедливы только в тех случаях, когда испытуемый считает свое личное пространство нарушенным.

Похожие результаты были достигнуты и во втором эксперименте, в котором испытуемые (считавшие, будто участвуют в маркетинговом исследовании) были разделены на две группы: одним было позволено сесть, где им хотелось, другим было указано конкретное место. В обеих группах часть испытуемых сидела скученно, часть свободно. Как и в первом опыте, участников просили представить себе, будто они совершают покупки онлайн, и показывали им четыре изображения – на этот раз кофейные чашки: три схожие и одна отличающаяся. В группе участников, которым принудительно указали место, сидевшие скученно выбирали отличающуюся чашку чаще, чем сидевшие свободно. Обратное происходило среди тех, кто выбирал место по своему желанию: ближе к другим они садились добровольно и потому испытывали потребность отстаивать собственную индивидуальность не тогда, когда сидели скученно, а когда сидели вдалеке друг от друга.

Такой исход предполагает, что потребительская стратегия покупателей может зависеть от ситуации: когда покупатель добровольно вошел в толпу, он будет вести себя одним образом, а если он войдет в относительно пустое пространство, которое потом заполнится толпой, его поведение будет другим. Представьте себе, что идете на крупную распродажу: люди, которые стоят в очереди и ждут открытия магазина, обычно знают, что в магазине будет тесно. В этом случае они вряд ли сочтут свое личное пространство нарушенным и, скорее всего, станут равноправно с прочими покупателями приобретать те же товары, будь то уцененные вещи или новые смартфоны. Если же покупатель входит в пустой магазин, а следом неожиданно появляется группа людей и начинает толпиться у той же полки с товаром, то покупатель, вполне вероятно, уйдет в другой магазин: он сочтет, что его пространство нарушено, и захочет утвердиться в собственной индивидуальности.

Желание подчеркнуть индивидуальность бывает очевидным и в других ситуациях – например, когда некто высказывает мнение, отличающееся от общего. Было бы интересно посмотреть, что случается, например, в зале совещаний какой-нибудь фирмы, если коллеги сидят слишком близко друг к другу и каждый считает свое личное пространство нарушенным. Результаты экспериментов подсказывают, что в некоторых случаях коллеги будут расходиться во мнениях: каждый будет высказывать свое собственное и даже голосовать не так, как другие.

Личное пространство для нас психологически важно настолько, что даже программисты и инженеры, создающие роботов-помощников, используют психологические данные, чтобы улучшить их работу, ведь роботу важно иметь хорошие манеры. Когда мы представляем себе роботов-портье, гидов, секретарей или помощников по уходу за престарелыми, мы ожидаем, что они будут соответствовать нашим привычкам и уважительно вписываться в культурные традиции вроде ненарушения личного расстояния^{87}. Персональное пространство нам нужно всегда – даже в тех случаях, когда к нему приближается всего лишь робот.

С глаз долой – из сердца вон?

В последние 20 лет благодаря новым технологиям общаться на расстоянии стало гораздо проще. Интернет, электронная почта, Skype, Facebook, видеоконференции и SMS позволяют немедленно связываться с адресатом и вести диалог с теми, кто находится от нас на расстоянии тысяч миль. Многие работают дома и общаются с начальством, коллегами, подчиненными и клиентами, находясь с ними в разных помещениях или даже в разных странах. Все больше переговоров о продажах, зарплате и контрактах ведется между партнерами, которые никогда не встречались лично. Даже друзья и члены семьи все меньше общаются устно и все меньше звонят друг другу, предпочитая электронные письма и SMS. Мы часто прибегаем к таким способам связи, экономя время и деньги, но как влияет на нас такое общение на расстоянии? Зависит ли психологическая и эмоциональная дистанция от физической?

Общение на расстоянии обычно менее эмоционально, чем общение и обучение лицом к лицу. В переговорах, ведущихся по электронной почте, меньше враждебности, поскольку там отсутствуют невербальные сигналы^{88}. В силу того, что в электронной переписке нелегко понять интонацию, текст может быть воспринят как более (или менее) враждебный, чем при личном или телефонном общении. Общение с далекими собеседниками по электронной почте и в Skype, как заметил Томас Фридман^{89}, делает мир плоским, поскольку оно сокращает расстояния и заставляет нас считать, что физическая разлука не так уж важна. Однако разница между личным и дистанционным общением по-прежнему существует и расстояние играет свою роль.

Я несколько лет была членом исполнительного комитета Тель-Авивского университета, одним из трех профессоров – представителей университетского руководства наряду с президентом и ректором университета. Остальными членами комитета были владельцы компаний высоких технологий, бизнесмены, промышленники, юристы, банкиры и журналисты – все очень успешные и известные в своей отрасли. Заседания комитета подчас казались грозными, однако я выражала свое мнение свободно, даже если кто-то из собеседников со мной не соглашался. Сидя рядом с этими людьми, я чувствовала себя эмоционально близкой к ним и потому не ощущала робости.

Когда я во время творческого отпуска на несколько месяцев перебралась в Сан-Диего и Нью-Йорк, я по-прежнему регулярно участвовала в заседаниях комитета – по телефону. Я внимательно слушала все, что там говорилось, однако впечатление было совсем не то, какое бывало от общения лицом к лицу, и я чувствовала себя психологически отдаленной. Видеоконференции, вероятно, имели бы больший эффект, однако я искренне считаю, что старых добрых встреч, когда все сидят в одной комнате, ничто не заменит.

Об этом я знаю и из опыта общения с семьей. Мои четыре внучки живут в Калифорнии, за тысячи миль от меня. Я, конечно, по ним очень скучаю и пользуюсь каждой возможностью с ними поговорить – и лучше не по телефону, а по Skype, где я могу не только слышать, но и видеть их. Однако такой разговор не может заменить личного общения: я чувствую физическую отдаленность, не могу к ним прикоснуться, не могу ощутить близость.

В фильме «Мне бы в небо», снятом по роману Уолтера Керна (Walter Kirn, Up in the Air), персонаж Джорджа Клуни, Райан, часто летает по всей Америке по работе, которая состоит в том, чтобы лично объявлять сотрудникам разных фирм об увольнении. Его новая молодая коллега предлагает не ездить по городам и не разговаривать с увольняемыми лицом к лицу, а сообщать им новость в режиме видеоконференции, – коллега настаивает, что так будет результативнее и дешевле. Райан же считает, что без личного контакта обойтись нельзя. Этот спор – отголосок обширной проблемы, существующей в современном мире. Имеют ли значение личные встречи или достаточно видеоконференций, электронных писем и прочего? Важно ли физическое расстояние в условиях цифровых коммуникаций?

Все больше людей общаются виртуально, делают онлайн-покупки и слушают онлайн-лекции, ведут беседы через Интернет. Однако, несмотря на значительную долю виртуальности в нашей жизни, общение с самыми важными для нас людьми по большей части происходит в физическом мире. Мы живем вместе с семьей, общаемся с супругами, детьми и родителями, ходим на работу, забираем детей из школы, посещаем лекции, устраиваем вечеринки с друзьями, ходим на спектакли и концерты. Прерывание отношений – будь то увольнение подчиненного или разрыв с партнером – тоже происходит при личном контакте, делать это посредством SMS, электронной почты или даже письмом или по телефону считается грубостью. В одном из эпизодов популярного телесериала «Секс в большом городе» Кэрри Брэдшоу, проснувшись, обнаруживает, что ее бойфренд Бергер объявил ей о разрыве отношений в записке, приклеенной к ноутбуку. Кэрри с подругами приходит в ярость: для них очевидно, что единственный нормальный способ объясниться – это поговорить лично.

И здесь мне пора задать вопрос: насколько метафоры, описывающие психологическую дистанцию через физическое расстояние, основаны на реальном физическом опыте?

Физическое и эмоциональное расстояние

Каковы характеристики эмоционально дистанцированного человека? Я задала этот вопрос своим студентам, и мне ответили, что такие люди обычно испытывают очень слабый эмоциональный отклик на окружающие события – неважно, радостные, угрожающие или горестные. Неэмоциональные люди обычно не плачут над фильмами, не откликаются эмоциями на трагические или волнующие события (происходящие рядом с ними или описанные в новостях), их меньше трогает жизнь других людей, они выказывают меньше жалости и сострадания.

Чтобы посмотреть, вправду ли физическое расстояние влияет на эмоциональную и психологическую дистанцию, исследователи^{90} попросили участников опыта поставить две точки на координатной плоскости, вот такой:

Исследователи разделили участников на две группы: одних попросили нарисовать две относительно близкие точки (с целью настроить испытуемых на идею физической сближенности), другим велели нарисовать две точки на относительно большом расстоянии друг от друга (давая идею физической отдаленности). Единственная разница между двумя группами состояла в том, что одни участники ставили точки тесно одна к другой, а другие – на расстоянии.

Затем испытуемым предлагали прочесть отрывок из популярного романа Дженнифер Уайнер «Хорош в постели» (Good in Bed), в котором героиня обнаруживает журнальную статью своего бывшего бойфренда, озаглавленную «Любить толстушку». Выясняется, что статья рассказывает о ней самой, и девушку, разумеется, захлестывает целый поток эмоций. Участников эксперимента спрашивали, понравился ли им отрывок, считают ли они его занимательным, хотели бы они прочитать книгу дальше. Исследователи ожидали, что физическое расстояние между точками на координатной плоскости повлияет на эмоциональную дистанцию испытуемых. Ожидания ученых вполне подтвердились: тем, кто ставил удаленные друг от друга точки, отрывок понравился больше, чем тем, кто ставил точки близко, – те сочли отрывок неловким и стыдным.

Это поразительное влияние физического расстояния на психологическую дистанцию было продемонстрировано и при опыте с другим текстом – на этот раз эмоционально жестким. Участникам предлагали отрывок о двух братьях, попавших в автомобильную аварию: один из них, жестоко покалеченный, просит брата его добить. На этот раз участников не спрашивали, понравился ли им рассказ (в надежде, что такая тяжелая история вряд ли кому-то понравится), – вместо этого испытуемых попросили оценить свою реакцию и раздали им список позитивных и негативных эмоций и душевных состояний, таких как восторженный, огорченный, расстроенный и взволнованный. Участники эксперимента, ставившие близкие точки, указывали отрицательные эмоции значительно чаще, чем те, кто отмечал точки на большом расстоянии. Напоминаю: перед чтением их просили всего лишь нарисовать точки на координатной плоскости.

Эти два эксперимента ясно демонстрируют, что связь между пространственными сигналами и нашими эмоциями существует и что взаимодействие с определенными физическими концептами активизирует в мозгу смежные понятия, влияя на наши взгляды и эмоции.

Чем ближе, тем лучше? Ну, зависит…

Описанные результаты открывают путь к использованию внешних условий, которые могли бы повлиять на настрой других людей или на наш собственный. Наверняка у вас в жизни бывали серьезные разговоры с супругом, детьми, родителями, друзьями, коллегами или начальником. В будущем, когда придется вести такие разговоры, уделите несколько секунд тому, чтобы расположиться от собеседника на комфортном расстоянии, которое соответствует цели вашей беседы. Представьте себе, как вы сядете рядом с партнером на свидании или через стол от работодателя на собеседовании при приеме на работу. Иногда лучше, если ваш партнер будет следовать логике, а не эмоциям, иногда наоборот – все зависит от типа беседы. Например, если вы собираетесь поговорить с начальником о повышении зарплаты, решите, что лучше – чтобы начальник чувствовал себя эмоционально близким к вам или эмоционально отчужденным? Ответ может зависеть от причины, из-за которой вы просите прибавки. Если вы собираетесь упоминать о личных трудностях и о том, как сильно вам нужны деньги, то будет нелишним эмоционально «приблизить» босса – тогда он лучше поймет ваши нужды и, возможно, проникнется сочувствием, отчего ваши шансы получить прибавку только возрастут. А если вы, напротив, собираетесь сказать, что другая компания предложила вам больше денег и вы хотели бы получать на нынешнем месте работы столько же или больше, то начальника не стоит эмоционально приближать, поскольку вам нужно, чтобы он действовал по логике, а не под влиянием эмоций (злости или зависти). В этом случае лучше сядьте от него чуть дальше обычного.

Представьте себе, будто вам нужно поговорить с женой и напомнить ей, что она слишком мало времени проводит с вами. В этом случае надо, чтобы она почувствовала к вам эмоциональную близость, – вы ведь хотите, чтобы она прониклась к вам сочувствием, поняла ваше желание теснее с ней общаться. Такой разговор будет эффективнее, если вы сядете близко друг к другу. Зато когда вы соберетесь сказать начальнику, что увольняетесь, то лучше сохранить эмоциональную отдаленность и сесть дальше обычного. Следуйте этому принципу и тогда, когда захотите объявить родителям, что женитесь на девушке, которая им не нравится, или собираетесь выбрать специальность, которую они не одобряют («Философия? А чем тебе бизнес-менеджмент не подошел?»). В этих случаях не садитесь к ним слишком близко. Увеличивая физическое расстояние, вы увеличиваете эмоциональную и психологическую дистанцию: она не излечит их от недовольства, но поможет вам всем взглянуть на ситуацию более объективно.

Если вам предстоит важный разговор при встрече в ресторане, решите заранее, что вам нужно – психологическая близость или психологическая отдаленность, и выбирайте столик соответственно. Для одних разговоров лучше выбрать ресторан со столами побольше, где будет значительное пространство между вами и собеседником. Для других подойдет небольшой столик, можно даже сесть рядом, плечом к плечу. Если вы идете на первое свидание, заранее решите, какая психологическая дистанция лучше подойдет к случаю, и выбирайте ресторан соответственно: большие столы будут держать вас на расстоянии, а маленькие и удобные (или даже обстановка уютного бара) будут способствовать психологической близости. Уют и отношения в семье тоже могут зависеть от того, какой у вас обеденный стол – длинный, оставляющий пространство между членами семьи, или маленький, за которым все сидят рядом, касаясь друг друга локтями. Психологическая дистанция между супругами многократно проиллюстрирована в фильмах, особенно классических, где муж с женой официально размещаются на противоположных концах очень длинного стола. Это физическое расстояние – символ эмоциональной дистанции. Даже когда члены семьи сидят за небольшим столом, но на расстоянии друг от друга в формальной обстановке, обычной для парадных банкетов или праздничных трапез, то это показатель отсутствия близости среди членов семьи. Такая ситуация очень четко показана в знаменитой сцене из фильма «Красота по-американски».

Архитекторы, проектирующие рабочие помещения и общественные здания, могут использовать этот принцип для лучшего понимания психологического эффекта от межличностной дистанции. Если физическое расстояние сказывается на эмоциональной близости, то в рабочих зданиях должны быть комнаты, где сотрудники смогут постоять близко друг к другу и поговорить или уютно собраться для общей встречи, мозгового штурма и пр. Рабочее помещение с выгороженными квадратными боксами, отдельными для каждого работника, создает впечатление разрозненности, изолированных усилий каждого из сотрудников, а более просторная комната, где коллеги сидят рядом, может усилить эффект групповой работы – все зависит от цели, для которой предназначено помещение.

Описанный эффект можно использовать и при отделке дома или покупке мебели. Тщательно продумайте, куда поставить стулья и диваны, как обставить кабинет. Если у вас дома длинный стол для десятка человек, но к обеду вы ждете всего четверых – решите, лучше ли будет рассадить их по четырем сторонам или собрать всех за одной половиной стола, где они смогут сесть ближе друг к другу. Ваш выбор повлияет на атмосферу трапезы и на задушевность беседы. Единственно верного ответа здесь нет, все зависит от того, что за людей вы ожидаете к обеду и какую обстановку вы предпочтете – эмоционально близкую или более официальную. Результаты описанных здесь экспериментов показывают, что на наше психологическое состояние влияет не только расстояние между людьми и их положение относительно друг друга, но также и расстояние между отдельными предметами посуды на столе.

Выводы из этих исследований могут вам пригодиться и при выборе жилья. Я выросла в многоквартирном доме, принадлежавшем моим дедушке и бабушке. Они, как и два брата моего отца, жили в квартирах одного и того же дома. Я воспринимала ту жизнь как неприятную, полную напряженности: живи мы не так скученно, этого можно было бы избежать. Я не хочу сказать, что физически близкая дистанция плоха, я скорее утверждаю, что она соотносится с эмоционально близкой дистанцией, которая может быть хороша или плоха в зависимости от людей и обстоятельств. В нашем случае большее эмоциональное расстояние было бы гораздо лучше.

Многие пары поддерживают «отношения на расстоянии» и живут географически очень далеко друг от друга. Изучение таких отношений показывает, что физическое расстояние может как осложнять отношения, так и улучшать. Некоторые пары считают жизнь на расстоянии напряженной и неприятной, другие вспоминают поговорку «Разлука усиливает любовь» и говорят, что, пока они жили вместе, им не хватало личного пространства^{91}.

Нынешние исследования, конечно, недостаточны, нужны и другие, чтобы изучить иные случаи влияния физической дистанции на психологическую, а также выяснить, на всех ли людей расстояние воздействует одинаково. Впрочем, результаты вышеописанных опытов ясно показывают, что даже отдельные сигналы, относящиеся к физическому расстоянию и не обязательно связанные с нами непосредственно, могут вызвать эмоциональную реакцию. Эмоциональная дистанция связана с физической.

Наше положение в пространстве влияет на эмоциональное расстояние между нами и другими людьми. Все факты свидетельствуют о том, что пространственные измерения влияют на наши мысли, чувства, мнения, решения и поступки. К таким измерениям относятся также рост и величина, которые мы интуитивно связываем с властью. Рассмотрим это в следующей главе.

В предыдущей главе, говоря о физических расстояниях, мы выяснили, что положение в пространстве влияет на эмоциональную дистанцию между людьми. Теперь мы поговорим о двух дополнительных параметрах: высоте, размере и их воздействии на наши мысли, чувства, суждения, решения и поступки. Как мы увидим, факты свидетельствуют о том, что мы интуитивно связываем рост и габариты с властью. Часто – но не всегда – параметры по высоте и размер пересекаются (например, высокого человека могут воспринимать не только как высокого в смысле роста, но и как крупного).

Взглянем сверху: высота и власть

Общее представление о том, что быть выше других – значит превосходить их властью, прекрасно иллюстрируется забавной сценой из фильма Чарли Чаплина «Великий диктатор». В этой сцене титульный диктатор, Аденоид Хинкель, готовится к встрече со своим союзником, соседним диктатором Бензино Напалони. Перед встречей советник Хинкеля рассказывает о психологических приемах, призванных унизить Напалони. Во-первых, тот войдет через дальнюю дверь и ему придется униженно шагать через весь зал к Хинкелю, а потом он сядет на низкое сиденье и будет вынужден смотреть на Хинкеля снизу вверх. (Интересно, что хотя «Великий диктатор» и является гротескной сатирой, Гитлер и в самом деле намеревался сделать длинные изматывающие коридоры характерной чертой планировки послевоенной рейхсканцелярии – об этом свидетельствовал архитектор Альберт Шпеер.) Задумка Хинкеля не удается: Напалони неожиданно входит в зал позади кресла Хинкеля, отказывается от «детского табурета» и остается стоять над сидящим Хинкелем, а чуть погодя садится на комично огромный стол спиной к Хинкелю. После встречи оба идут бриться в парикмахерскую, и сцена соперничества повторяется: диктаторы наперегонки поднимают гидравлические сиденья повыше, однако Хинкелю так и не удается взять верх.

В 2010 г., после того как премьер-министр Турции Тайип Эрдоган резко отозвался об Израиле, а популярный турецкий сериал продемонстрировал антисемитские настроения, заместитель министра иностранных дел Израиля Дани Аялон дал аудиенцию турецкому послу Челликолу и во время беседы усадил его на диван, который был на несколько футов ниже кресла хозяина. Усадить посла на низкое сиденье и тем самым заставить его смотреть на собеседника снизу вверх – вопиющее публичное унижение, и это интуитивно понимал любой, кто видел фотографии. После инцидента, который подвергся осуждению в Израиле, Турции и других странах, оскорбленный турецкий посол был отозван в Анкару, дипломатические отношения между Турцией и Израилем висели на волоске.

Если отбросить политику (и настоящую, и карикатурную), то факт остается фактом: рост и высота – важные параметры при общении, поскольку вертикальная составляющая ассоциируется с властью, быть выше других в общем представлении – значит быть могущественным, а ниже – значит быть бессильным.

Связь между властью и высотой глубоко укоренена в нашем сознании и отражена во многих красочных метафорах. Он смотрит на брата снизу вверх; слишком высокого мнения о себе; на работе он выше всех по иерархии; он поднялся по служебной лестнице; понизить в должности.

Теория воплощенного познания предполагает, что метафорами мы не только говорим – мы ими мыслим. И когда мы думаем о власти, то зрительно воспроизводим в уме понятие власти в вертикальном измерении. Наше внутреннее представление о власти ассоциируется с вертикальной осью (ординат). Ситуация, связанная с могуществом, или властный человек находятся для нас в верхней части оси, а бессильный человек или ситуация беспомощности – в нижней. Исследования^{92} показали, что при попытке нарисовать соотношение между властными и безвластными группами мы располагаем их на вертикальной шкале – сильные наверху, слабые неминуемо внизу. Возможно ли, что мы связываем власть с осью ординат автоматически, на интуитивном уровне?

Проводя второй эксперимент, чтобы исследовать этот вопрос^{93}, те же ученые показывали испытуемым на мониторе пары слов, относившиеся к двум участникам неравноправных отношений – работодатель/работник, офицер/рядовой, господин/слуга, судья/обвиняемый: в одной категории были люди более властные, в другой менее властные. Пары были расположены на мониторе вертикально: одно слово вверху экрана, другое внизу. Участников просили указать нажатием кнопки, какое слово в паре относится к властному лицу, а какое к подчиненному (задание выполнялось на время). Результат вполне соответствовал эффекту Струпа, который мы знаем по предыдущим главам. Участники затрачивали на выбор больше времени, если «властное» слово находилось внизу экрана или «подчиненное» слово находилось вверху. Например, идентифицировать слово «работник» как термин подчинения было легче, если оно появлялось внизу экрана (где, в нашем представлении, на шкале властности находится «безвластная» зона), а не вверху. Выбор занимал меньше времени, если «властные» и «подчиненные» слова были расположены по вертикали в интуитивно «правильной» позиции.

В еще одном эксперименте^{94} испытуемые, которым показывали слова «властного» спектра, автоматически и интуитивно перестраивались на вертикальную шкалу и переносили внимание на верх экрана. При виде слов «подчиненного» спектра внимание переносилось в нижнюю часть экрана.

В следующем опыте^{95} участникам показывали на мониторе изображения животных, каждая картинка возникала на очень краткое время (800 миллисекунд, меньше секунды). Участников просили указать в баллах от 1 до 9 степень почтения, которое участники испытывали бы к каждому из животных, если бы встретили их в живой природе. Одни картинки изображали традиционно «властных» зверей – львов, тигров, волков и полярных медведей, на других были более безобидные животные – овцы, белки и кролики. Когда картинка появлялась вверху экрана, так называемым властным животным участники ставили больше баллов, чем если картинка появлялась внизу. С мелкими животными такого эффекта не было.

Эти результаты свидетельствуют, что наше восприятие власти связано с вертикальной шкалой. Незаметно для нас позиция объекта по вертикали влияет на наше восприятие мощности и власти. Мы склонны воспринимать человека более высокого или сидящего на более высоком стуле как более властного.

Низшие чины и служебная лестница: позиция в бизнесе

Очередная группа исследователей^{96} попыталась выяснить, как позиция связана с бизнес-статусом. Испытуемым показывали схему, изображающую организационную структуру вымышленной фирмы. Схема состояла из двух частей: в нижней части располагались пять ячеек, соединенных горизонтальной линией, в верхней части – одна ячейка, вертикальной линией соединенная со средней ячейкой нижней части. Верхняя ячейка отводилась менеджеру и содержала в себе небольшое фото мужчины средних лет в деловом костюме. Участников разделили на две группы, единственная разница между показанными им схемами состояла в том, что на одних схемах линия, соединявшая менеджера с нижним уровнем, была длиной всего в три четверти дюйма, а на других (в остальном идентичных первой схеме) линия была длиннее: три целых и две трети дюйма. Участников эксперимента просили оценить менеджера по пяти параметрам, среди которых были как характеристики властности (доминирование, статус и степень контроля над компанией), так и характеристики, относившиеся к харизме (увлеченность делом, способность вдохновлять других). Участники, которым была дана схема с длинной линией между менеджером и нижним уровнем, считали менеджера более властным, чем участники из другой группы. При этом длина вертикальной линии не повлияла на восприятие харизмы: разница в оценках относилась только к характеристикам властности.

Исследователи изучили и обратное действие того же феномена. Участники получили описания начальников или лидеров, которые были охарактеризованы как властные или безвластные. Затем участникам дали организационную схему и попросили разместить на ней ячейку, изображающую начальника. Результаты показали, что позиция ячейки напрямую зависела от характеристики человека, полученной участниками, и соотносилась с приписываемой ему степенью властности: те, кому достались описания начальника как сильного лидера, помещали ячейку на схеме выше, чем те, кому его охарактеризовали как бессильного. Схожие результаты показал и другой эксперимент, где вместо ячейки участники имели дело с фотографиями, которые их попросили разместить на схеме. Чем более властным участники считали лидера, тем длиннее была линия.

Такой итог экспериментов открывает нам важные возможности для презентаций фирм и компаний. Организационные схемы часто содержат символику, призванную облегчить понимание потенциально сложной структуры компании. Ни для кого не секрет, что на организационных схемах те, кто изображен выше, занимают более значимую должность, чем те, кто изображен на нижних уровнях. Однако теперь мы знаем, что длина линии, соединяющей уровни, тоже имеет значение. Если вы делаете презентацию для потенциальных инвесторов, заказчиков или благотворителей и вам нужно подчеркнуть важность конкретного подразделения или должности в структуре компании, то проведите к соответствующей ячейке более длинную линию.

Ассоциации между позицией по вертикали и властью настолько сильны, что даже такая мелочь, как длина линии, влияет на наше мнение о властности конкретного человека. Идеи и образы, относящиеся к власти и силе, мы внутренним зрением воспринимаем как находящиеся «вверху», и эту связь можно использовать в рекламе – например, указывая название компании или ее атрибут в верхней части флипчарта, экрана или страницы.

А теперь обратимся к очевидному параметру измерения высоты – к росту.

Величина успеха: рост – понятие субъективное

Канадские ученые в одном из тщательно поставленных экспериментов^{97} сравнили рост политиков перед тем, как их выбрали на должность, и после. Обнаружилось, что Брайан Малруни – монреальский бизнесмен, в 1988 г. выигравший федеральные выборы в Канаде, после победы считался более высоким, чем до нее. С его неудачливыми соперниками ситуация была обратной: после выборов их стали считать более низкими, чем раньше. Эти результаты показывают, что связь между властью и ростом – двусторонняя. Мы не только воспринимаем более высоких людей как более властных, мы считаем властных людей выше, чем они есть на самом деле: как только люди обретают властную должность или авторитет, они «вырастают» в статусе.

Семья родителей моего отца была для меня образцом патриархального клана. Мой дед непререкаемо заправлял всем домом, и остальные – его жена, дети и внуки – питали к нему величайшее уважение. Мудрый, даровитый, многознающий, в доинтернетную эпоху он был для нас неизменным источником надежной информации. Когда мы собирались к обеду в их доме по пятницам и в праздники, дед по-царски восседал во главе стола, а бабушка и другие члены семьи подавали ему еду. Когда он говорил, его никто не перебивал, с ним никогда не спорили. Если мы, дети, принимались шуметь, то одно только слово «тише», произнесенное им, немедленно нас утихомиривало.

Я всегда считала его высоким. В моем восприятии он был выше всех, кто его окружал. И только после его смерти, глядя на фотографии разных лет, я обнаружила, что считала его более высоким и осанистым, чем он был в действительности. На самом деле он был ниже обоих сыновей и едва ли не ниже среднего роста. Почти не веря своим глазам, я спросила у матери, правду ли говорят фотографии. И даже после того, как я уверилась, что дед на самом деле был невелик ростом, в воспоминаниях я всегда вижу его высоким – возвышающимся над остальными членами семьи.

Связь между ростом с одной стороны и профессиональным успехом и лидерством – с другой очень крепка, тому существуют многочисленные свидетельства^{98}. Высокие люди в среднем получают более высокую зарплату, среди работников с высоким статусом их количество непропорционально велико, даже когда для работы требуется определенный уровень образования и физической силы. Среди высшего руководства компаний высоких людей больше, чем низкорослых, и большинство президентов США были выше среднего роста (хотя Джеймс Мэдисон и был всего пяти футов и четырех дюймов). Некоторые исследования даже выявили корреляцию между ростом и личным благосостоянием^{99}.

Причин, по которым более высокие люди традиционно более успешны, довольно много. Некоторые исследователи предположили, что подростки, выделяющиеся ростом, более популярны среди сверстников и соответственно имеют больше возможности укрепить навыки общения и обладают более выраженным чувством собственного достоинства, которое помогает им в дальнейшей жизни^{100}. Одна из главных причин этого состоит в том, что мы связываем рост с властью. Поэтому при прочих равных – или почти равных – условиях более высокий человек обычно считается более могущественным и соответственно ему приписывается больше власти и авторитета. Более высоким людям часто достается хорошая работа и более высокие зарплаты, что укрепляет связь между властью и ростом.

Выбирайте партнера себе по росту

Даже при том, что мы считаем властных людей более высокими, наше восприятие их роста зависит еще и от того, насколько сильными и авторитетными мы воспринимаем самих себя. Наше субъективное впечатление о росте (и своем, и других людей) зависит от борьбы приоритетов в рамках нашего собственного восприятия.

Проверяя это исследованиями^{101}, ученые для начала разделили участников на две группы, а затем попытались добиться того, чтобы одна группа почувствовала себя более властной, а другая менее. Одних испытуемых попросили написать о прошлом опыте, когда они имели власть над кем-то, других – о том, как они были вынуждены подчиниться чужой воле. Затем обеим группам дали изображение человека и попросили оценить его рост. Те, кто описывал воспоминания о своей власти, воспринимали человека как более низкорослого. Иными словами, тем, кто чувствовал себя обладающим властью, изображенный человек казался ниже, и наоборот.

Во втором эксперименте исследователи уже не просили участников вспоминать прошлый опыт, а создали ощущение напрямую: участников приглашали в лабораторию попарно и просили сыграть в игру (описывалась выше) «Диктатор», в которой две роли – начальник (или диктатор) и реципиент. Диктатору дается 10 долларов, он по собственному усмотрению делит их с реципиентом, то есть диктатор контролирует ситуацию, а реципиент совершенно безвластен и полностью ему подчинен. Участникам произвольным образом назначали роль властного диктатора или не имеющего власти реципиента. По ходу игры участников просили определить рост и вес партнера. Как и в предыдущем эксперименте, участники, которые получили роль диктатора и потому чувствовали себя более властными, занижали вес и рост партнера и считали его более низкорослым и легким, чем он был на самом деле. С участниками, получившими роль реципиента, происходило обратное: из-за унизительной роли они чувствовали себя бессильными и потому считали своего диктатора более высоким и крупным, чем он был в действительности.

Аналогичные исследования показали, что восприятие властности влияет и на то, как мы оцениваем свой собственный вес. В ходе двух экспериментов исследователи вызывали в участниках ощущение власти: просили вспомнить «властную» и «безвластную» ситуацию или назначали испытуемому властную роль (менеджера) или безвластную (подчиненного работника)^{102}. Затем каждому участнику давали шест, сделанный специально для него. Шест был ровно на 20 дюймов (51 см) выше его роста. Участника просили отметить на шесте свой рост. Те, кто оказался во «властной» группе, указывали рост выше, чем те, кто оказался в «безвластной» группе.

Чем более могущественными мы себя ощущаем, тем больший рост себе приписываем и тем более низкорослыми считаем других. Как и в предыдущих случаях, эксперимент ясно показывает, что физическое восприятие даже таких объективных свойств, как рост, часто бывает субъективным и зависит от наших эмоций и психических состояний.

Все вы, конечно, хоть раз видели на трассе высокий внедорожник, возносящийся над другими машинами, и пытались представить себе, какие комплексы его владелец пытается компенсировать. Ситуация не нова: кто-то смеется над ее карикатурностью, кто-то говорит о большей надежности крупных автомобилей. Однако среди прочих причин неоспорима одна: высота связана с ощущением власти.

Власть в кадре: съемка и средства массовой информации

Поскольку мы автоматически ассоциируем положение по вертикали с властью, на наше мнение о людях может повлиять и ракурс съемки. Группа исследователей^{103} задалась вопросом, может ли эта связь использоваться в средствах массовой информации и различаются ли ракурсы при съемке носителей власти и невластных фигур. Даже не будучи фотографами или операторами, мы понимаем, что съемку можно вести под разным углом, и не нуждаемся в специальных знаниях, чтобы отличить съемку снизу вверх от съемки сверху вниз или прямой съемки. Когда человека фотографируют снизу, зритель смотрит на него как бы снизу вверх. Исследователи взяли списки американского журнала Time «100 людей, оказавших влияние на мир» и «100 самых значительных персон нашего века», поскольку люди в этих списках явно обладают властью. Фото этих властных и влиятельных людей ученые показали профессиональным фотографам, не подозревавшим о целях исследования, и попросили указать ракурс каждого снимка. Фотографы-профессионалы в среднем сошлись в том, что снимки сделаны снизу. Иными словами, когда мы видим этих людей на фото, мы смотрим на них снизу вверх. То есть фотографы и редакторы журналов специально показывают влиятельных людей кадром снизу вверх, чтобы они выглядели более властными.

Изучая вопрос глубже, исследователи сравнили фото из журнала Time с портретами тех же людей в «Википедии» или на их странице в Facebook (где впечатление влиятельности и властности не имеет такого значения) и обнаружили, что ракурс снимков меняется в зависимости от контекста. Список самых влиятельных людей имеет более властные коннотации, чем справочные онлайн-ресурсы, и поэтому ракурс «снизу вверх» встречался в списке чаще, чем в Википедии и на Facebook. Чем более властным вы хотите (сознательно или подсознательно) изобразить человека, тем больше вы меняете ракурс снимка.

Чтобы сравнить эти портреты с изображениями людей, не обладающих властью, исследователи взяли фото из издания World Press Photo 2007, где были размещены снимки фотокорреспондентов, работающих в различных областях. Ученые предложили аналитикам (которые не были фотографами) оценить, властная ли ситуация изображена на фото, а затем попросили профессиональных фотографов указать ракурс снимка. Фотографии, изображавшие властных людей или ситуации, чаще были сняты снизу, а снимки людей безвластных или находящихся в беспомощной ситуации (война, голод) были чаще сделаны сверху вниз.

Те же исследователи также провели лабораторный эксперимент, в котором каждого студента просили подобрать подходящую фотографию для буклета студенческой ассоциации. Ситуаций для выбора было две: студенты должны были выбрать портрет нового руководителя студенческой ассоциации и найти фото для помощника секретаря – иными словами, одно фото изображало человека с властным положением, другое – человека в подчиненной позиции. Для каждого человека студентам предлагали по три снимка: фото снизу, сверху и прямое. Фото, снятое снизу, для властного человека студенты выбирали чаще, чем для безвластного.

Запечатлеть властные моменты

Описанные результаты ясно показывают, что ракурс фотографии очень важен. Теперь вам известно, что средства массовой информации используют эту связь для того, чтобы добиться от зрителя определенной эмоциональной реакции. Когда журналисты хотят показать властную ситуацию или властного человека, они чаще используют съемку снизу вверх и тем самым влияют на зрительское восприятие. В следующий раз, увидев в газете или в Интернете снимок политика или руководителя высокого ранга, не забудьте, что фотограф или издатель могут использовать фото для манипулирования вашим мнением об этом человеке. Обратите внимание на ракурс и на цель издания и только потом делайте выводы о той статье, которую иллюстрирует фотография.

Понимание этого феномена может очень пригодиться и вам самим! Помните это, когда размещаете свой портрет в Интернете или посылаете фотографию тому, с кем у вас назначено собеседование или свидание. Подумайте о том, какого мнения вы хотите добиться от тех, кому предназначен снимок, и выбирайте фото с нужным ракурсом.

Высота по вертикали и власть: вниз по оси

В антропологическом смысле многие случаи доминирования и подчинения соотносятся с позицией по вертикали. Животные – например, собаки – выказывают превосходство тем, что возвышаются над соперником и придавливают его к земле. Кобели часто предпочитают мочиться на вертикальные объекты (деревья, колонны и пр.), а не на землю.

У людей коленопреклоненная поза всегда была знаком подчинения. В знаменитом фильме «Король и я» король Сиама сообщает Анне, молодой гувернантке, что в его державе никому не позволено держать голову выше королевской. Затем он садится и велит Анне, которая по-прежнему стоит, опуститься на пол, чтобы ее голова оказалась на одном с ним уровне. Мы все – и короли, и простолюдины – интуитивно понимаем, что власть связана с ростом. Опыт научил нас, что более высокая позиция дает преимущество: с высоты, когда на нас работает гравитация, удобнее атаковать противника или защищать территорию. В детстве мы ниже окружающих, мы малы и уязвимы, и это самое беззащитное время нашей жизни. В детстве мы видим взрослых, которые склоняются к нам, и смотрим на них снизу вверх. Стоит маленькому, умилительному, беззащитному младенцу проголодаться, заболеть или испытать хоть малейший дискомфорт – он кричит, и к нему приходит кто-то большой и высокий. Беспомощные дети начинают понимать, что они полностью зависят от больших людей, которые их кормят, переодевают, успокаивают и в любой миг приходят на помощь. Когда ребенок начинает ходить и разговаривать, его жизнь все равно по большей части зависит от родителей и воспитателей – его должен кто-то кормить, учить и развлекать. Взрослые указывают, когда и что есть ребенку, куда ходить и когда ложиться спать, они играют с ним и читают ему книжки. Они не просто заботятся о детях – они распоряжаются их жизнью, временами наказывают. Взрослым принадлежит власть. В школьном возрасте появляются новые властные фигуры – учителя. Более рослые школьники и старшие братья и сестры помыкают младшими или более низкорослыми, порой даже подчиняют их силой. Высокие мальчики-подростки более успешны в спорте и более популярны у девочек. Поэтому неудивительно, что мы с ранних лет ассоциируем рост и величину с властью.

Даже взрослые чувствуют себя более робко перед высокими и крупными людьми, нежели перед низкорослыми. Более высокие люди успешнее во многих видах профессионального спорта. Руководители, учителя, священнослужители, преподаватели и начальники обычно обращаются к слушателям с возвышения, из-за которого кажутся выше. Золотые медалисты Олимпийских игр всегда стоят на более высокой ступени пьедестала, чем серебряные и бронзовые призеры. Кабинеты руководства компаний обычно располагаются на самом высоком этаже здания. Конечно, такой взгляд слишком схематичен, однако связь несомненна: чем выше рост – тем больше власти, а из-за обладания властью увеличивается и кругозор. Когда я просматриваю утренние газеты, я всегда обращаю внимание на стрелочки, подытоживающие биржевые сводки за вчерашний день: если стрелки направлены вверх – все хорошо, если вниз – есть повод для беспокойства.

По традиции, идущей к нам от древних цивилизаций, правители воздвигают огромные памятники, призванные засвидетельствовать власть и могущество монарха. Египетские фараоны строили пирамиды: чисто функционально те служили усыпальницами, однако их величественный вид напоминал окружающим о богатстве и власти правителя, а также о толпах работников, находящихся в его распоряжении. Во все века и на всех континентах ацтеки, майя, инки, китайцы, индийцы и кхмеры строили огромные разукрашенные дворцы и храмы в честь правителей и богов, подчеркивая тем самым их могущество.

В конце 1940-х гг. Иосиф Сталин распорядился построить в Москве несколько высотных зданий; стиль, совмещавший готику с русским барокко, позже так и назвали – сталинский. Небоскребы (жилые, торговые и административные здания), известные как «семь сестер», были внушительным символом жесткой сталинской диктатуры, западные противники должны были видеть в них свидетельство того, что Сталин вполне способен соперничать с США. Эти семь высотных зданий, наилучшим образом демонстрировавшие неограниченные ресурсы и технологические достижения страны, стали в ХХ в. самым ярким символом советского политического и технического могущества.

Страны мира и сейчас с неослабевающей энергией соревнуются в том, кто воздвигнет самое высокое здание. Никакие изощренные достижения современности – ни развитая технология, ни генная инженерия, ни глобальные возможности связи – не могут обуздать или сгладить первобытное желание влезть на самую высокую гору, ударить себя в грудь и заявить, что ты теперь высший из высших. В наши дни многие города и страны заявляют, что у них-то и находится самое высокое здание мира – мощный символ экономики и процветания страны. К моменту написания этой книги (2013) три самых высоких сооружения в мире построены только за последние три года: Новый мировой торговый центр в Нью-Йорке (1776 футов, или 541 м), отель «Королевская часовая башня» в Мекке, Саудовская Аравия (1971 футов, или 601 м), и головокружительно высокая башня Бурдж-Халифа в Дубае, ОАЭ (2717 футов, или 828 м). Китай заявил, что собирается воздвигнуть гигантское здание под названием «Небесный город», которое будет на 32 фута (около 10 м) выше, чем Бурдж-Халифа. Даже дорогие жилые комплексы в своей рекламе отдельно хвастаются высотой, тем самым добавляя себе шика, – ведь мы, как всегда, связываем высоту с властью. Нью-йоркский жилой комплекс «Парк 432» после завершения достигнет высоты 1398 футов (426 м) и станет выдающейся частью городского ландшафта.

Власть, рост и физическая привлекательность. Высокий смуглый красавец

Могущество и властность руководителей, президентов крупных компаний, видных политиков и военных определяется их рангом или должностью. И если профессия или статус может измениться, то расу или пол сменить не так легко, а они тоже связаны с властью. Специалисты по эволюционной психологии утверждают, что, поскольку мужчины были охотниками и собирателями, а женщины были заняты рождением и воспитанием детей, то женщины нуждались в сильных мужчинах для защиты; мужчина, обладающий высоким статусом, мог наилучшим образом обеспечить жизненные потребности; а мужчинам нужны были послушные молодые женщины – чтобы сидеть дома, рожать и воспитывать детей.

Несмотря на то что времена изменились и во многих семьях мужчины и женщины работают наравне и делят ответственность за семью, следы нашего прошлого живы до сих пор. Основная часть женщин по-прежнему предпочитает сильных и властных мужчин, а мужчины робеют перед женщинами более властными или имеющими более высокий статус, чем они сами. До сих пор более традиционна ситуация, когда мужчина добывает средства к существованию, а женщина заботится о детях. Я знаю, это выглядит как штамп, я и сама признаю это через силу, поскольку я женщина-ученый и феминистка. Однако описанная ситуация стандартна для окружающего мира. И здесь мы переходим к исследованию физической привлекательности.

Двое ученых^{104} решили выяснить, действует ли связь между размещением по вертикали и властью применительно к физической привлекательности. Если женщины предпочитают сильных мужчин и находят их более привлекательными, то мужчина, изображение которого демонстрируется в верхней части экрана, должен казаться более властным и тем самым более привлекательным. И напротив: если мужчины действительно предпочитают менее властных женщин, то женщина, чей портрет находится внизу экрана, будет восприниматься как менее сильная и более привлекательная.

В этом исследовании был особо интересен тот факт, что ученые не давали испытуемым никакой информации о властности изображаемых мужчин и женщин, они манипулировали только расположением портретов по вертикали. Фотографии мужчин и женщин были показаны на компьютерном экране студентам обоего пола, которых попросили оценить привлекательность каждого из изображенных людей. Фото демонстрировались в нижней либо верхней части экрана. Результаты ясно показали, что женщины находили мужчин более привлекательными, когда их фото находилось в верхней части экрана (то есть указывало на властную позицию), а мужчины считали женщин более привлекательными, когда фото располагалось внизу экрана (то есть предполагало меньшее обладание властью).

В другом эксперименте^{105} исследователи брали фото с интернет-сайта и сравнивали ракурс мужских и женских фотографий. Обнаружилось, что фотографии мужчин чаще делаются снизу вверх, а женщин – сверху вниз. Как мы видели раньше, ракурс «снизу вверх» заставляет воспринимать человека как более властного, чем ракурс «сверху вниз». Эти результаты предполагают, что женщины и мужчины по сей день изображаются в соответствии со стереотипными представлениями о том, что мужчина – властная доминирующая фигура, а женщина – более подчиненная личность, не обладающая властью. В совокупности эти исследования показывают, что, несмотря на несомненное изменение гендерных ролей, мужчины чаще предпочитают менее властных женщин и сознательно или бессознательно находят их более привлекательными, а женщины соответственно наоборот.

На седьмом небе дела идут великолепно: позитивность, негативность и обиталище Бога

Положение по вертикали на шкале ординат, помимо прочего, соотносится также с позитивностью и негативностью. Вверх – хорошо, вниз – плохо. Пониженное настроение – отрицательный опыт, а возвышенные чувства и нахождение на седьмом небе от счастья – положительный. Если товар хороший, мы говорим о высоком качестве. Когда все хорошо, мы говорим, что дела идут вверх, а когда все хуже некуда, говорим, что достигли дна.

Используя эффект Струпа, ученые попытались выяснить, является ли интуитивной и автоматической связь между позитивностью и позицией по вертикали.

Участники легче определяли слова как имеющие позитивный смысл, когда слово показывали в верхней части экрана, а не в нижней. Подобным же образом слова в нижней части экрана определялись как негативные более легко, чем слова в верхней части. Такой результат предполагает, что абстрактное понимание позитивности и негативности отражается в нашем мозгу в условном вертикальном измерении. Мы автоматически и бессознательно ассоциируем положение по вертикали не только с властью, но и с позитивностью или негативностью. Вверх – хорошо, вниз – плохо.

Бог и дьявол как два метафизических понятия, символизирующих добро и зло, тоже соотносятся с верхом и низом. Ад и дьявол располагаются внизу, а Бога мы неизменно помещаем вверху, на небесах, и называем «тот, кто наверху». Исследования на деле показали, что мы автоматически ассоциируем Бога с высоким, а дьявола с низким положением.

Исследователи^{106} обнаружили, что положение слов на компьютерном экране влияет на способность испытуемого относить слова к теме «Бог» или к теме «дьявол». Слово, относящееся к Богу, участники распознавали быстрее, если оно было написано вверху, а относящееся к дьяволу – если оно было написано внизу.

Более того, исследователи выяснили, что эта связь между Божественностью и абстрактным размещением на вертикальной шкале влияет и на наше мнение о людях. Участникам показывали фотографии незнакомых людей, каждую из них демонстрировали либо внизу, либо вверху компьютерного экрана. Тех, чьи фото были вверху, участники считали верующими чаще, чем тех, чье фото они видели внизу экрана.

Эти открытия свидетельствуют о том, что представление о Божественности связано с восприятием и телесным опытом. Люди не просто поднимают глаза к небу, призывая Божественную помощь или обращаясь к Богу с молитвой: они бессознательно ассоциируют понятие о Боге и дьяволе с высокой и низкой позицией на вертикальной оси.

Власть и величина. Размер имеет значение?

Размер – тоже показатель власти. Крупные животные, большие автомобили, широкие водные пространства автоматически ассоциируются с властью, силой и напором. Почему мы связываем величину с общественной властью, а не с физической силой? Высокостатусная позиция, позволяющая контролировать и оценивать других, не равноценна победе в кулачной драке. С точки зрения эволюции величина тела соотносится с властью, а большая величина – часто физический символ власти. Мы с пиететом относимся к существам, которые крупнее нас. Ассоциирование размера с властью и силой дарует способность выжить.

В животном мире (к которому относимся и мы) размер, безусловно, является важным знаком среди невербальных выражений доминирования. Животные демонстрируют силу и превосходство тем, что пытаются зрительно занять больше места. Иглобрюхие рыбы, например, при нападении хищника заполняют водой брюхо и тем самым утраивают свой размер^{107}. Лягушки при виде врага (или оказавшись в его власти) наполняют легкие воздухом и раздуваются^{108}. Свиноносая змея раздувает шею и тем зрительно увеличивает свой размер^{109}. Сойка, защищающая гнездо, ерошит перья, слегка разводит крылья (а в более угрожающих ситуациях распахивает их на полную ширину), открывает клюв и иногда топорщит хвост – все ради того, чтобы казаться внушительнее^{110}. Коты при виде потенциального врага выгибают спину и вытягивают вверх хвост.

Шимпанзе, заявляя о своем превосходстве, поднимают руки, выпячивают грудь, выпрямляются во весь рост, чтобы казаться больше, размахивают конечностями и часто даже подпрыгивают, тем самым пытаясь занять как можно больше пространства в попытке казаться крупнее и соответственно сильнее и важнее. Слабые шимпанзе при виде доминирующей особи пригибаются к земле и сжимаются, занимая меньше пространства и представляясь более мелкими и безвредными, чтобы не спровоцировать нападение^{111}.

Группа ученых^{112}, исследуя связь между властью и размером, с помощью эффекта Струпа попыталась выяснить, является ли эта связь автоматической и интуитивной. Участникам давали «сильные/властные» и «слабые/безвластные» слова, напечатанные либо крупным шрифтом (26 пунктов), либо мелким (12 пунктов), а затем просили как можно быстрее указать, к какой группе относится слово. В тех случаях, когда «властное» слово было написано крупным шрифтом, а «безвластное» мелким, испытуемые отвечали быстрее и точнее – то есть участникам было проще отнести слово к нужной группе, если властные слова были крупными, а безвластные – мелкими. Такой итог подразумевает, что мы бессознательно ассоциируем размер с властью и что крупный объект автоматически активирует в сознании понятие власти.

Просыпайся. Кофе (большая кружка) уже ждет тебя

Маленькое, большое, среднее, короткое, высокое, крупное – мы постоянно сталкиваемся с необходимостью выбрать «правильный» размер для порций еды, для одежды и прочих повседневных предметов. Влияет ли размер выбираемых предметов на наше ощущение собственной силы и властности? Когда мы чувствуем себя беспомощными – охотнее ли выберем большую чашку кофе или большую порцию мороженого? Когда мы видим, как кто-то заказывает себе большую или маленькую порцию напитка, меняется ли от этого наше мнение о человеке, считаем ли мы его более властным или менее?

Чтобы получить ответ на этот интригующий вопрос, исследователи потребительского рынка^{113} провели несколько экспериментов. В одном из них участников просили прочесть несколько текстов, описывающих разные ситуации, и ответить на вопросы о персонажах. Все сцены содержали описание того, как некий человек входит в кафе, пиццерию или кофейню и должен выбрать одну из трех порций: малую, среднюю или большую. Испытуемых просили оценить персонажа по различным критериям, из которых два относились к статусу («имеет высокий статус» и пр.), а остальные касались других качеств, таких как честность или привлекательность, никак не связанных со статусом. Результаты показали, что персонаж, который выбирал самую большую порцию каждого из предложенных блюд и напитков, оценивался как человек со статусом более высоким, чем у тех, кто выбирал среднюю или малую порцию. Статус тех, кто выбирал самую небольшую порцию, оказался ниже всех. При этом размер порции никак не влиял на оценку честности или привлекательности – то есть качеств, не связанных со статусом.

Обнаруженные факты свидетельствуют о том, что человеку с большой порцией кофе мы приписываем больше власти. Более того, когда люди видят нас с большой кружкой кофе в руках, они могут счесть нас более властными, чем если бы мы держали маленькую чашку. Таким образом, если мы хотим произвести впечатление властности, нам стоит выбирать порцию кофе побольше, даже если мы выпьем только половину. С другой стороны, если мы хотим выглядеть непритязательными или опасаемся произвести слишком угрожающее впечатление, есть смысл заказать меньшую порцию еды или напитка и тем добиться желаемого эффекта.

Во втором эксперименте исследователи решили выяснить, зависит ли наш выбор от того, насколько влиятельными и властными мы сами себя чувствуем. Группу из 142 студентов разделили на три подгруппы и определенными приемами вызвали у них нужное представление о собственной силе и власти: участников из «властной» группы просили вспомнить ситуацию, в которой они кем-то руководили или выставляли кому-то оценку; в «безвластной» группе участникам предлагалось вспомнить ситуацию, когда они зависели от кого-то (например, кто-то оценивал их деятельность или контролировал их способность добиться желаемого); участников из контрольной группы просили вспомнить последнее посещение магазина, то есть совершенно нейтральное событие.

Затем студентов приглашали поучаствовать в маркетинговом исследовании, якобы не связанном с предыдущим этапом. Испытуемым показывали изображения десертных напитков, продаваемых в студенческом кафе. Три фото различались размером порций и были подписаны соответственно – малая порция, средняя и большая. Участники из «безвластной» группы выбирали большую порцию чаще, чем участники из обеих других групп. То есть участники, которые чувствовали себя безвластными и подчиненными и желали более высокого статуса, чаще выбирали самую большую порцию. Вспомните об этом, когда в следующий раз пойдете в кофейню и соберетесь делать заказ: спросите себя, зависит ли ваш выбор от того, как вы себя чувствуете или кем хотите казаться.

Исследователи решили убедиться, вправду ли на выбор влияет именно размер порции или, возможно, дело в цене: ведь большая порция десерта дороже маленькой. Чтобы нейтрализовать эту переменную, был придуман особый способ. В холле трех университетских общежитий поставили по рекламному щиту, объявляющему об открытии новой сети местных булочных. Все три рекламных объявления приглашали студентов угоститься бесплатными булочками, однако контекст был неодинаков. Одно из объявлений гласило, что по утрам мы чувствуем себя слабыми, другое – что сильными, а третье нейтрально утверждало, что наступило утро.

В каждом из зданий экспериментаторы, маскируясь под представителей фирмы, приглашали студентов попробовать новые булочки. На столе стояли две тарелки: одна с мелкими ломтиками разных видов булочек, другая – с более крупными ломтиками. Студентам предлагали съесть любое количество ломтиков по желанию и затем оценить качество изделий. На деле исследователей интересовало, сколько мелких и сколько крупных ломтиков возьмет каждый из испытуемых. Как и в предыдущих двух экспериментах, участники из «безвластной» группы (видевшие объявление о том, что по утрам мы чувствуем себя слабыми) брали на пробу более крупные куски, чем студенты из других двух групп. Угощение было бесплатным, и эксперимент тем самым показал, что ощущение силы и власти связано с размером порции независимо от цены.

Результат этих экспериментов показывает, что размер выбираемой порции является показателем статуса, даже когда продукт сам по себе не имеет ничего общего со статусом и властью. Мы знаем, что большие автомобили и дома – статусные символы, однако вышеописанные случаи свидетельствуют, что тот же принцип относится и к предметам, не имеющим отношения к власти и статусу. Очевидно, мы соотносим статус не только с размером автомобиля или дома, но и с величиной порции кофе. Иногда большая чашка кофе может послужить своего рода компенсацией за то, что в конкретный момент времени нам никто не подчинен.

Держись стойко – соберись с силами

«Важен не размер собаки в драке, а размер драки в собаке», – сказал Марк Твен.

Мы, люди самых разных культур, принимаем позы, символизирующие власть или бессилие, путем манипуляций с размером и расположением по вертикали. Животные, как и люди, выказывают доминирование тем, что расправляют и вытягивают конечности, занимая как можно больше места. Властный человек обычно стоит прямо, расставив ноги и не смыкая руки, тем самым занимая довольно много пространства. Его покорный, подчиняющийся собрат, вероятнее всего, будет сидеть с опущенной головой, прижатыми к телу руками и стиснутыми ногами, стараясь побольше сжаться, – так сидят наказанные дети и военнопленные.

Возможно ли, что наши позы влияют на то, как мы себя оцениваем? Может ли власть быть воплощенной? Может ли поза – сидячая или стоячая – влиять на то, насколько сильными мы себя чувствуем? Группа исследователей^{114} изучила этот вопрос экспериментально. Участникам, разделенным на две группы, предложили попозировать в течение двух минут. «Властная» группа стояла, а затем сидела, открыто положив руки на стол и расставив ноги. «Безвластная» сначала сидела, а позже стояла с плотно сжатыми ногами, обхватив тело руками или спрятав ладони между колен, – так, чтобы занимать как можно меньше места.

Исследователи сделали так, чтобы ни одна поза не была сложнее, удобнее или неудобнее других. Участникам, не подозревавшим об истинной цели исследования, сказали, что эксперимент изучает разные способы крепления электродов, используемых при кардиографии, и их влияние на сбор данных. Полагаясь на определенный набор критериев, исследователи при этом замеряли, насколько сильными и властными чувствовали себя испытуемые.

Первый критерий был простым – участников просто спрашивали, насколько сильными они себя чувствуют. Те, кому достались «властные» позы, чувствовали себя более сильными, чем участники из другой группы. Второй способ определял степень склонности к риску: более сильные и уверенные люди более склонны рисковать. Участникам раздали по два доллара; деньги можно было присвоить или потратить на игру – то есть либо потерять свои два доллара, либо удвоить сумму и получить четыре. Участники получали шанс как рискнуть, так и отказаться от риска и сохранить деньги. Во «властной» группе 86 % участников предпочли рискнуть и вступить в игру, в то время как в «безвластной» группе на такой риск пошли только 60 %. Простое двухминутное нахождение в сильной или подчиненной позе заставило участников почувствовать себя более властными или менее властными и повлияло на степень их склонности к риску.

Экспериментаторы отслеживали не только степень того, насколько властными себя чувствовали участники, они также делали физиологические замеры: сразу же после освобождения от позы у участников брали пробы слюны и проверяли ее на два гормона – тестостерон и кортизол. Тестостерон имеет положительную корреляцию с доминантным (то есть властным) поведением: высокое содержание тестостерона усиливает властность поведения, а доминантное поведение, в свою очередь, повышает уровень тестостерона. Кортизол же – гормон стресса: у сильных и властных людей его уровень обычно ниже, чем у зависимых и слабых.

Анализы показали, что у участников, пару минут сидевших и стоявших во «властных» позах, был повышен уровень тестостерона (гормона доминирования) и понижен уровень кортизола (гормона стресса). В отличие от них у участников из второй группы, сидевших или стоявших в «безвластных» позах, наблюдалось понижение уровня тестостерона и повышение уровня кортизола. Эти поразительные результаты стали серьезной научной поддержкой для теории воплощенного познания. Анализы гормонов показывают, что движения тела очевидным образом связаны с нашими чувствами и поведением. Тело влияет на сознание. Обычные позы способны придать нам физических и моральных сил. Физические ощущения тела влияют на эмоции, связанные с ощущением власти.

Это знание вполне можно применить на практике. Следите за своей позой, движениями и манерой не только для того, чтобы внешне создавать впечатление властности, но и для того, чтобы ощутить себя более сильным и уверенным. Если вы чувствуете себя робко и несмело, примите «властную» позу, чтобы изменить душевное состояние и продемонстрировать другой настрой. Когда вы испытываете неуверенность перед собеседованием или первым свиданием, боитесь входить в новый круг людей или показываться в одиночку на вечеринке, где вас никто не знает, или предвидите непростую семейную беседу, то просто постойте несколько минут во «властной» позе, перед тем как войти. Так вы можете повлиять на самочувствие и последующее поведение, а также на то, как вас будут воспринимать окружающие.

Когда родители или учителя требовали, чтобы мы сидели прямо, мы вряд ли воспринимали их всерьез. Однако выпрямленная спина в самом деле влияет на ощущение власти, на поведение и на мнение окружающих о нас. Стоять прямо полезно не только для позвоночника, но и для настроения.

Выводы и следствия

Абстрактные понятия берут начало от наших физических чувств и телесного опыта. Ощущение власти базируется на физическом опыте восприятия положения по вертикали и размера. Понятие власти соотносится в нашем сознании с вертикальным континуумом и связано с размером и объемом предмета или человека. Все упомянутые метафоры, использующие вертикальное позиционирование для отражения статуса и власти, не просто фигуры речи. Когда мы думаем о высоком статусе человека, наше внимание перемещается вверх по вертикальной шкале. Наши суждения и поступки связаны с телесными ощущениями и восприятием.

Открытия, описанные в этой главе, вы можете использовать для того, чтобы казаться и чувствовать себя более уверенным и властным. Высота напрямую влияет на восприятие власти, и большинство женщин знают цену каблукам. Хотя в реальности повысить наш статус и влияние не так уж просто, все же при умелом сочетании всех описанных приемов (возвышенное положение, нужный ракурс, впечатление от роста и позы) и при нужной доле здравого смысла мы можем влиять на то, как нас воспримут окружающие. Мы можем казаться, как мой дед, выше своего действительного роста. Знание о связи между физическими и психологическими реакциями делает нас менее чувствительными к доминированию высокого человека или впечатлению от высоко расположенного офиса. Усвоение описанных здесь принципов может сделать нас менее восприимчивыми к чужим попыткам воздействовать на нас и к малозаметным факторам, на которые мы подсознательно реагировали бы в прошлом, не зная всего перечисленного.

Осанка и позы тоже имеют большое значение. На встречах и деловых приемах старайтесь не садиться на стулья, которые ниже других. Это особенно важно при переговорах, важных беседах или на первом свидании. Тот же принцип важен и при коллективном взаимодействии, когда внешне все партнеры равноправны и обладают равной властью и ответственностью. Если вы со спутниками сидите на полу или на земле, не забывайте следить за своей позой и помните о том впечатлении, которое производит на окружающих уровень и объем занимаемого вами пространства.

Как и многие другие исследования в рамках теории воплощенного познания, описанные эксперименты напоминают нам о присущей людям предвзятости и порой несправедливости в оценках других людей. Помните, что эволюционная наследственность заставляет вас автоматически и бессознательно связывать размер и вертикальное положение с властью, а также с позитивными и негативными качествами. Мы часто ошибаемся в оценках других людей, приписывая им положительные или отрицательные характеристики только потому, что нас вводит в заблуждение их рост. Когда вы выносите суждение о людях высокого или низкого роста или когда вы смотрите на фото, снятые в разных ракурсах, задумайтесь на миг, попытайтесь разобраться в собственных впечатлениях и определить, что повлияло на вашу первую реакцию. Знание о вышеописанных интуитивных ассоциациях поможет вам не поддаться их подсознательному влиянию.

Неважно, какого роста вы на самом деле: исследования четко показывают, что именно восприятие роста и позиции по вертикали может служить инструментом воздействия на восприятие власти и статуса.

Зимой 1989 г. я преподавала «Введение в психологию» в Гарвардском университете. Декабрь в Кембридже был полон новых впечатлений, последние полгода я разрывалась между научной работой, преподаванием, заботой о своих детях и попытками не замерзнуть. Короче говоря, я отчаянно нуждалась в отдыхе. К счастью, однажды позвонила приятельница и спросила, не хочу ли съездить на два дня покататься на лыжах в Вермонте. «Гостиница, – добавила приятельница тихо, будто выдавая страшную тайну, – бесплатная». По ее словам, нам достаточно было посетить трехчасовую лекцию и презентацию, в ходе которой компания-спонсор будет пытаться продать нам жилье на условиях таймшера. Психолог во мне сразу насторожился, однако приятельница уверила, что покупать мы ничего не обязаны: мы только покажемся на презентации, попьем кофе, вежливо покиваем, а затем сбежим на снежную трассу и наконец насладимся долгожданным, совершенно бесплатным отдыхом. И мы, нагрузив машины, двинулись на север – четыре семьи с детьми, грезящие о заснеженных горных склонах.

Прибыв на небольшой, но достойный лыжный курорт, мы наутро после завтрака направились в большой зал. Все семейные пары организаторы посадили отдельно, выделив каждой улыбающегося продавца, державшего наготове документы. Наш продавец пустился в хорошо отработанный рекламный монолог о прекрасных местностях, куда мы могли бы поехать, и о деньгах, которые при этом могли бы сэкономить, лишь стоит сделать шаг и отдаться счастью владения таймшерной собственностью. Нельзя не признать, что идея ездить в разные прекрасные места мира и иметь уютное жилье, стоимость которого не превышает стандартных расходов на отпуск, была заманчива. Прицельные речи продавца манили и звали к действию.

Сейчас, вдалеке от той горнолыжной гостиницы, я не помню подробностей, географических деталей и цен. Я не помню даже, как выглядел продавец. Помню лишь, что на рукаве его белоснежной сорочки красовалось агрессивно-алое пятно, должно быть от земляничного желе или джема, которое притягивало мой взгляд в продолжение всей речи. Я не могла отделаться от ощущения, что продавец грязен, и резко охладела к его призывам. После двух часов созерцания пятна мы вежливо сказали «нет» и пошли по своим делам.

Одна из семейных пар, приехавших с нами, очень хотела купить предлагаемый таймшер, и когда друзья спросили, почему я настроена против, я не могла найти внятных объяснений – я просто чувствовала, что сделка нехороша. Предъявленные нам цифры выглядели резонно, фотографии смотрелись великолепно, местные пейзажи подталкивали к покупке. В последующие годы я неоднократно слышала о людях, попавших в ловушку таймшерных сделок и пытавшихся освободиться от заключенных контрактов, однако в то зимнее утро на горнолыжном курорте я не знала, что меня отпугивает.

Я просто чувствовала, что дело в буквальном смысле нечисто.

Мои ощущения наверняка были не единственным поводом отказаться от сделки, однако одной из причин несомненно было мое неверие в честность продавца и той фирмы, которую он представлял. Он казался мне ненадежным. Пятно на сорочке, приковывавшее мое внимание на протяжении всей его речи, вряд ли может служить логичной причиной для того, чтобы делать выводы о честности продавца. Ведь решения об инвестициях обычно базируются не на том, насколько нечиста или помята сорочка на продавце и приятно ли от него пахнет, не правда ли?

Как знать. Исследования показывают, что мы, сами того не зная, ассоциируем нравственность с физической чистотой, и эта связь очень сильна.

Очищение души: ритуалы в языке, религии и искусстве

Люди, принадлежащие к разным культурам и религиям, часто говорят о нравственности в терминах чистоты. Такие выражения, как чистая совесть, грязная работа и смыть грехи, указывают на метафорическую связь между этичными поступками и физическим очищением. Христиане крестят своих детей, чтобы им «не быть уже рабами греху» (Рим. 6:6). Иудаизм для ритуальной чистоты требует омовения в особой купальне – «микве», ритуальное омовение подробно описано в Библии. В исламе существует обычай омываться водой перед молитвой. Индусы, чтобы смыть грехи, входят в священную реку Ганг.

Некоторые гуру, наставляя желающих очистить душу, советуют представить себе духовные помехи, от которых нужно избавиться, в виде грязи и вообразить, будто смываешь их водой. Многие психологи считают, что обсессивно-компульсивное расстройство (ОКР), одним из проявлений которого может быть навязчивое мытье рук, имеет причиной страх загрязниться и соотносится с ощущением душевной нечистоты и чувством вины.

Культовый фильм Фрэнсиса Форда Копполы «Крестный отец» изображает хитросплетение судеб членов семьи Корлеоне. В начале фильма Майкл Корлеоне (Аль Пачино), сын стареющего главы мафиозного клана, показан как чистой воды американец, герой войны, которого семья намерена держать подальше от преступных дел. Однако, когда погибают отец Майкла (Марлон Брандо) и старший его брат Сонни (Джеймс Каан), Майкл становится главой семьи и предводителем клана Корлеоне, тем самым завершая свою трансформацию и становясь «крестным отцом». В финальной части фильма Майкл приходит на крестины своего племянника. Кадры крестильного обряда, где священник читает латинский церемониальный текст, перемежаются сценами приготовлений к убийствам: члены клана Корлеоне готовят автомобили, маскировку, оружие. Когда в ответ на вопрос священника «Отрекаешься ли ты от Сатаны?» Майкл отвечает «Отрекаюсь», мы видим серию убийств – гибнут враги Майкла. Сцена святого крещения намеренно противопоставлена грубой жестокости, и когда в конце обряда вода льется на лоб младенца, зритель не может не увидеть контраста между спасением и грехом. Человек, некогда бывший чистым, получает кровавое крещение, которым начинается его новая, полная насилия жизнь, ради которой он отрекается от былой чистоты и невинности. Бог и дьявол существуют, и Коппола, показывая моральное столкновение противоположных ценностей, использует образ воды – символа чистоты – и крови с ее коннотациями мщения, расплаты и жертвоприношения.

Кто поддерживает чистоту?

Впрочем, общеизвестная ассоциация между чистотой и нравственностью не просто метафора или художественная фантазия: мы и в самом деле связываем физическое очищение с моральным. Несколько ученых, исследовавших эту связь, пришли к поразительным выводам.

Чэнь-Бо Чжон и Кэти Лильенквист^{116} попробовали выяснить, как поступают люди, чувствующие угрозу своему моральному состоянию: испытывают ли они большее желание очиститься и соответственно придают ли большее значение предметам, связанным с чистотой.

Исследователи привлекли к эксперименту студентов Северо-Западного университета. Испытуемых приглашали в лабораторию и произвольным образом определяли в одну из двух групп: одних студентов просили вспомнить собственный неэтичный поступок (ложь или правонарушение) и описать свои эмоции по этому поводу, а других – вспомнить этичный поступок (когда испытуемый принял на себя ответственность за что-то или рассказал правду) и описать свои чувства. Испытуемым сказали, что эксперимент исследует воспоминания, связанные с этичным и неэтичным поведением. Затем на втором этапе эксперимента, якобы не связанном с первым, тем же студентам предлагали заполнить пустые места в предлагаемых неполных словах (например, «s – p», «sh – er», «w – h»). Эти слова допускали разные варианты заполнения пустот, так что в разных случаях получались бы разные слова. Например, «s – p» можно дописать как soap (мыло), то есть «очищающее» слово, а можно как ship, slip, slap, stop, step (корабль, промах, шлепок, стоп, шаг) или любое другое понятие, не связанное по смыслу с очищением. Результаты эксперимента явно показали, что те испытуемые, которым пришлось вспоминать неэтичные поступки, дописывали слова до «очищающих» гораздо чаще, чем студенты из другой группы.

Во втором эксперименте исследователи вновь просили участников вспомнить этичный или неэтичный поступок, только на этот раз вместо дописывания слов им предлагали выбрать бесплатный подарок – карандаш или антисептическую влажную салфетку (предварительное тестирование показало, что эти предметы пользуются одинаковым спросом). Примечательно, что 67 % участников, вспоминавших неэтичный поступок, выбрали салфетку, а большинство участников, вспоминавших этичный поступок, выбрали карандаш, и только 33 % из них выбрали салфетку.

В третьем эксперименте ученые попросили 27 студентов от руки переписать напечатанный рассказ от первого лица (участникам объяснили, что эксперимент изучает взаимозависимость почерка и личностных свойств). Студентов произвольным образом разделили на две группы: студентам из «этичной» группы дали переписывать текст о честном офисном работнике и его взаимоотношениях с конкурирующим коллегой; «неэтичной» группе тоже дали текст о взаимоотношениях клерка с коллегой, но в этом варианте клерк задумал нечто дурное. Участники всего лишь переписывали чужой текст, однако рассказ был написан от первого лица, и участники ассоциировали себя с рассказчиком.

«Этичный» текст повествовал о юристе, который нашел потерянный документ, необходимый его коллеге для успешного ведения дела. Герой рассказа поступил правильным образом – он положил документ на стол коллеге, не стремясь к наградам за свое доброе деяние. «Неэтичный» текст также описывал юриста, который нашел тот же самый потерянный документ, но умолчал о находке и даже уничтожил документ в бумагорезательной машине – конкурент в результате провалил дело, а главный герой получил повышение.

На следующем этапе эксперимента, якобы не относящемся к первому, участников попросили оценить по семибалльной шкале желательность для них некоторых товаров: зубной пасты Crest, мыла Dove, стирального порошка Tide и некоторых товаров, не относящихся к чистящим средствам: сока Nantucket Nectars, CD-футляров Sony и батончиков Snickers. Студенты, переписывавшие рассказ о неэтичном юристе, выказывали интерес к чистящим средствам больше, чем их коллеги, которым достался вариант «этичного» текста. В отношении товаров, не относящихся к моющим средствам, разницы между группами не было. Простое переписывание рассказа, сочиненного от первого лица, привело участников к тому, что им захотелось очиститься: они чувствовали себя так, будто от «психологической грязи» неэтичного юриста можно избавиться моющими средствами.

Три описанных опыта демонстрируют нам понятие «ментальной чистоты». Неэтичные поступки в самом деле могут «прилипнуть» к нашей психике, как слой грязи, и тогда нам захочется умыться и вновь обрести чистоту. Эти эксперименты как минимум показывают, что наши (и даже не наши!) недостойные дела остаются в памяти и продолжают на нас воздействовать.

Психологи и психиатры ввели в обиход термин «ментальная загрязненность», который описывает ощущение нечистоты, возникающее в результате неэтичных поступков, мыслей, моральной критики, физического или сексуального насилия. «Ментально загрязненные» люди часто испытывают стремление помыться, очиститься. Канадские исследователи^{117} попросили одну группу студенток представить себе, что их насильно поцеловали на вечеринке, а другую группу – вообразить себе взаимный поцелуй. Девушки из первой группы чувствовали себя грязнее, некоторым хотелось умыться, а у студенток из второй группы такой реакции не было. Несмотря на то что насильственный поцелуй существовал только в воображении, даже одной мысли о нем было достаточно для ощущения нечистоты.

В одной журнальной статье приводились интервью молодых матерей, работающих проститутками днем, пока дети в школе или детском саду. В основном женщины были матерями-одиночками, которые продавали себя, чтобы платить по счетам и кормить детей. Социальные работники, хорошо их знающие, говорили, что в конце рабочего дня большинство из них принимают душ, как если бы они хотели очиститься. Они чувствуют себя загрязненными дневной работой и долго отмываются, прежде чем позволить себе вернуться к детям.

Преступные части тела: тело, сломленное виной

Неэтичные поступки совершаются с помощью разных частей тела: люди лгут и ругаются, произнося бранные слова с помощью рта, губ и языка, крадут руками, убегают ногами (даже в тех случаях, когда остаться на месте было бы правильнее). Другие части тела, которые незачем обсуждать в подробностях, славятся способностью доводить мужчин и женщин (даже президентов и военачальников) до разнообразных моральных и этических проблем.

В 1993 г. муж и жена из Вирджинии, Джон и Лорена Боббитт, стали известными медийными фигурами. Джон, по словам Лорены, дурно с ней обходился и постоянно ей изменял, а однажды вечером вернулся домой пьяный и изнасиловал ее во сне. Лорена взяла на кухне нож и отрезала мужу чуть не половину пениса. Почему она наказала мужа именно таким способом?

Религии исторически связывали этическую сторону определенных поступков с частями тела, принимающими участие в их совершении. В Библии и Коране есть примеры наказаний для конкретной части тела, «виновной» в неэтичном действии и поэтому заслуживающей отдельной кары. В Библии говорится: «Истребит Господь все уста льстивые, язык велеречивый» (Пс. 11:4), а в Притчах написано: «Уста праведника источают мудрость, а язык зловредный отсечется» (Прит. 10:31).

В Коране кража карается заключением в темницу, а в особых случаях – отрубанием кистей рук: «Вору и воровке отсекайте руки в воздаяние за то, что они совершили. Таково наказание от Аллаха, ведь Аллах – Могущественный, Мудрый» (Коран 5:38).

Хотя такая кара предусмотрена только для крайних случаев, принцип понятен. Наказание касается той части тела, которая «совершила преступление». Фрейд, говоря о комплексе кастрации, имел в виду подсознательный страх мальчиков, которые на ранней стадии развития испытывают влечение к матери и видят в отце соперника. По Фрейду, мальчик ассоциирует наказание – кастрацию – с той частью тела, которая замешана в грехе.

Возможно ли, что люди не просто хотят очиститься после безнравственных поступков, но стремятся очистить конкретную часть тела, «ответственную» за преступление? Если абстрактные понятия берут начало от телесного опыта, то вполне вероятно, что очищение соотносится с конкретной физической или двигательной активностью. Для решения этого вопроса^{118} исследователи попросили 87 студентов представить себе, что они юристы в юридической фирме и конкурируют с коллегой. Как и в эксперименте с честной и нечестной конкуренцией, юрист находит потерянный документ решающей важности, принадлежащий сопернику. Участников при этом просили лживо сообщить коллеге, что документ якобы не найден. Половина студентов должна была оставить соответствующее сообщение на автоответчике (набрать номер и сказать устно), а другая половина – отправить сообщение по электронной почте (набрать текст и отослать письмо).

Как и в предыдущих исследованиях, в этом эксперименте был и второй, якобы не относящийся к делу этап: студентов просили оценить в баллах, насколько им желательны определенные товары. Ученых больше всего интересовали два пункта из перечня: ополаскиватель для рта и влажная салфетка для рук. Студенты, отправлявшие лживое сообщение по электронной почте, выбирали салфетку для рук чаще, чем ополаскиватель для рта. А студенты, сообщавшие новость устно, напротив, выбирали ополаскиватель для рта чаще, чем салфетку для рук. То есть испытуемые хотели очистить ту часть тела, посредством которой сообщалась ложь. Как нам хочется помыться, когда мы испачкаемся, точно так же мы, по-видимому, ощущаем необходимость очистить ту часть тела, которая причастна к аморальному поступку.

В наши дни большинство цивилизованных стран уже не применяют жестокие наказания вроде отрубания частей тела, однако связь между частями тела и производимыми с их помощью деяниями по-прежнему жива в общественном сознании. В блогах, где можно анонимно признаваться в низменных побуждениях применительно к политике, законам или обществу, нетрудно найти призывы к мести, касающейся частей тел. Например, несколько блогеров предлагали отрезать язык женщине, которая оговорила человека, лживо заявив, что он на нее напал. Несмотря на принятые в современном мире прогрессивные культурные принципы, многие из нас по-прежнему склонны автоматически проводить подобные ассоциации. Кому не памятна самая распространенная угроза наказания за ругательства, высказываемая родителями и учителями: «Я тебе рот с мылом вымою»? Причины, относящиеся к воплощенному познанию, дают основание полагать, что такие ассоциации исчезнут еще не скоро.

Отмыться – значит морально очиститься?

Как мы выяснили, после безнравственного поступка хочется отмыться, однако помогает ли такая бессознательная компенсация в действительности? Если мы умылись, значит ли это, что совесть наша тоже чиста и вся вина смыта? Если солгать другу, а потом вымыть руки (или лучше рот), поможет ли это чувствовать себя невиновным?

Для исследования этого вопроса Чжон и Лильенквист^{119} провели еще один эксперимент. Студентам предложили вспомнить неэтичный поступок и описать его в тексте, набранном на компьютере. Сразу после этого половину студентов попросили вытереть руки антисептической салфеткой – якобы потому, что так рекомендуется делать после пользования чужой клавиатурой. Второй группе студентов салфеток не предлагали. Затем каждого участника спросили, готов ли он поучаствовать в некоем эксперименте бесплатно, чтобы помочь очень нуждающемуся старшему студенту. Исследователи предполагали, что более стойкое («несмытое») чувство вины за совершенный проступок заставит студентов вызваться на помощь товарищу и добрым делом компенсировать былую вину.

Ученые в самом деле обнаружили, что помочь вызвались 74 % студентов из второй группы (которые не очищали рук) и всего 41 % студентов из первой группы (которым давали салфетку). То есть вытиранием рук психологически сгладилось и ослабилось чувство вины, появившееся при описывании былого проступка: испытуемые уже «очистили» свою совесть и облегчили вину. А те, кто не очищал рук, больше испытывали стремление сгладить вину и потому чаще вызывались помочь коллеге. Эти результаты показывают, что физическое очищение и вправду очищает нашу совесть.

Этот принцип был предметом дальнейших исследований, которые я (вместе со студентами) проводила в Тель-Авивском университете с целью выяснить, влияет ли физическое очищение на склонность к обману. Насколько высок у физически чистых людей порог чувствительности к обману и прочим сомнительным действиям? Мы выдвинули гипотезу, что при большей физической чистоте человек имеет больше «места» для моральной грязи.

В нашем эксперименте двое студентов некоторое время дежурили в университетском тренажерном зале у двери, ведущей к душевым кабинам, и обращались к двум типам людей: к тем, кто только что закончил тренировку и потный шел в душ, и к тем, кто шел из душа чистый и освеженный. Каждого из испытуемых отдельно от других просили поучаствовать в небольшом эксперименте (якобы исследующем влияние физических тренировок на память).

Участники из обеих групп получали список из 13 вопросов по «общеизвестным фактам». Девять вопросов были чрезвычайно трудными, на них почти невозможно было ответить верно, а четыре были очень просты. Вопросы мы отбирали по результатам предварительного эксперимента, в котором под надуманным предлогом задавали студентам очень легкие и очень трудные вопросы, из которых потом выбрали самые легкие (те, на которые участники предварительного теста отвечали правильно) и самые трудные (те, на которые никто не дал верного ответа даже частично). Пример легкого вопроса – «Сколько сантиметров в одном метре?», трудного – «В каком году изобретен стетоскоп?». Чтобы ни один из участников не преуспел в тесте, мы отобрали четыре легких и девять трудных вопросов (4 из 13 – примерно 30 %).

Возможность обмануть при подсчете результатов мы обеспечили тем, что дали участникам самостоятельно указать количество правильных ответов. Каждому из них был выдан список правильных ответов на вопросы, затем испытуемых просили сверить с ним свои ответы и написать количество правильных на отдельном листе. Этот лист участник вручал экспериментаторам, а заполненный бланк с вопросами можно было порвать и выбросить. Участники были уверены, что реальную правильность результатов проверить невозможно, и, таким образом, могли свободно их сфальсифицировать. Обманщики не подозревали, что мы и без их бланков знаем процент верных ответов.

Участники, которые отвечали на вопросы по пути в душ, все еще потные после тренировки, обманывали меньше, чем те, кто отвечал на вопросы после душа. Наш эксперимент показал, что те, кто чувствовал себя чистым «снаружи», чувствовали себя чистым и с моральной точки зрения, поэтому они обманывали организаторов, делая вид, будто верно ответили на те вопросы, на которые ответить невозможно. Будучи чисты внешне, они чувствовали некий «излишек моральной чистоты» и считали себя вправе «потратить» этот излишек на обман.

Во втором эксперименте мы хотели посмотреть, повлияет ли физическое омовение на способность жертвовать средства на благотворительность. Исследование мы проводили у миквы (традиционной иудейской общественной купальни для очищения) в два особых дня – в иудейский Новый год (Рош-Х-Шана) и в День очищения от грехов (Йом-Кипур). Десять дней между этими праздниками называются «Десять дней покаяния», или «Дни трепета». Иудейская традиция гласит, что в день Нового года Бог записывает в книгу имена тех, кто будет жить и кто умрет, а в День очищения от грехов – самый священный день в году – он утверждает вынесенный приговор. Этот десятидневный период считается временем очищения души, верующие стараются искупить вину и испросить прощения за проступки. Те, кто соблюдает обряды, идут омыться в микве и тем самым очиститься. В этот период также принято жертвовать деньги на благотворительность, и многочисленные организации обычно ставят у миквы свои представительства, прося пожертвований у тех, кто уже совершил омовение.

Мы попытались выяснить, когда люди больше склонны давать пожертвования – до омовения или после. Мы предполагали, что те, кто еще идет в микву, будут испытывать большее желание очиститься и потому будут жертвовать средства охотнее, чем те, кто уже омылся и очистился.

Мы расположились в нескольких метрах от входа и выхода, у стенда реальной благотворительной организации, которая занимается раздачей продуктов нуждающимся. На столе лежали листовки с информацией о деятельности компании, рядом стояли открытые ящики для пожертвований. За столом стоял доброволец, не подозревающий об истинной цели исследования, – он делал пометки о суммах и о том, до или после омовения они были пожертвованы. В результате наши ожидания подтвердились: до обряда очищения люди делали пожертвований больше, чем после.

Эти результаты могут показаться неожиданными – ведь на первый взгляд кажется, что если тело чисто, то должны быть чисты и поступки. Однако одна интуиция не в состоянии справиться с запутанной сетью многочисленных связей, соединяющих наши чувства и сознание. Результаты проведенного эксперимента подтверждают, что физическое очищение влияет на вероятность нравственных проступков. Физическая чистота – понятие относительное, и моральный механизм, по-видимому, включается только тогда, когда мы становимся чище, чем были. Как мы видели, от физического омовения уменьшается чувство вины. Участники экспериментов, вспоминавшие неэтичные поступки и затем мывшие руки, чувствовали меньше необходимости компенсировать вину, чем участники из другой группы, которые вспоминали о дурных поступках и не мыли рук.

Физическая загрязненность концептуально и метафорически связана с безнравственностью. Омовением и избавлением от грязи люди очищали свою совесть и потому чувствовали себя вправе обманывать других и не помогать товарищам. Когда у человека чиста совесть и нет чувства вины, он, по всей видимости, легче совершает неблаговидные поступки (по крайней мере небольшие). Ощущение физической чистоты неким образом вступает в резонанс с душевным настроем, указывая подсознанию, что прежняя грязь очищена и начинается отсчет с чистого листа, так что человек может себе позволить немного запачкаться. Дело выглядит так, будто очищение совести давало участникам иллюзию некоего «запаса чистоты», позволявшего им совершить моральный проступок. В противоположном же случае, когда мы физически грязны, снижается порог чувствительности к собственным проступкам, вина ощущается острее. Мы ассоциируем физическую грязь с нечистой совестью и потому не позволяем себе дальше преступать нравственные правила. Именно это взаимовлияние между телом и сознанием и составляет основу воплощенного познания.

Отвращение, чистота и моральная оценка

Что является определяющим фактором для нравственных оценок? Почему одни поступки порицаются, а другие считаются простительными? Почему одно и то же действие одни считают невинной шалостью, а другие серьезной моральной провинностью, заслуживающей строгого наказания? Несомненно, наши моральные суждения зависят от наших ценностей, воспитания, взглядов и личностных свойств, однако они также подвержены воздействию ситуативных условий. Может ли мелкая деталь окружающей жизни – например, чистота комнаты или ее запах – повлиять на наши суждения? Способно ли физическое отвращение привести к моральной неприязни и более суровой оценке происходящего? Недавний эксперимент положил начало исследованиям связи между способностью испытывать отвращение и моральными воззрениями.

С раннего детства мы привыкаем испытывать брезгливость по отношению к испорченной пище и дурным запахам. Специалисты по эволюционной психологии полагают, что физическое отвращение – адаптационный навык, появившийся на ранней стадии эволюции и призванный держать нас подальше от болезнетворных организмов. Вид крови, внутренностей и желчи отталкивает нас потому, что контакт с ними может быть опасен для здоровья. Однако нас могут отвращать и поступки, не имеющие отношения к опасности заразиться. Исследователи полагают, что существует некая корреляция между отвращением, связанным с возможностью заболеть, и моральной неприязнью. Некоторые виды поведения и поступков, не связанных с опасением болезнетворных влияний, часто описываются словами, соотносящимися с чувством брезгливости. Такие поступки порой действительно оставляют неприятный привкус. Например, нас передернет от рассказа о человеке, предавшем близкого друга, или от вести об убийстве, неверности или инцесте. Мы сходно реагируем на физическую и моральную неприязнь как голосом, так и мимикой, в мозгу при этом активируются одни и те же зоны – это указывает на взаимосвязь между физическим отвращением и моральным^{120}.

В ряде недавних исследований изучался вопрос о том, насколько отвращение (например, по отношению к дурному запаху или грязным предметам) может повлиять на наше мнение о допустимости или недопустимости некоторых нарушений нравственных норм. В ходе экспериментов у испытуемых разными способами вызывали физическую брезгливость, а затем предлагали им текст, описывающий моральные прегрешения или дилеммы, и просили дать моральную оценку описанному поведению. В одном из экспериментов^{121} исследователи распылили аэрозоль с запахом кишечных газов (упоминаю об этом исключительно ради научной точности) в помещении, где испытуемые письменно отвечали на пункты опросника: решали различные моральные дилеммы и оценивали проступки. В другом эксперименте^{122} участникам давали напиток с отвратительно горьким вкусом. Тексты, описывающие моральные проступки, в числе прочего упоминали о взятках, краже библиотечных книг или магазинных товаров. Нравственные дилеммы касались, например, секса или легализации браков между двоюродными братьями и сестрами. В некоторых экспериментах участникам давали рассказ о том, как человек съел собственную умершую собаку.

Результаты исследований четко свидетельствуют, что люди, испытывающие физическое отвращение (из-за неприятного запаха или вкуса) склонны к более жестким моральным оценкам, чем испытуемые из контрольных групп, где не было неприятного запаха или где предлагали сладкие или нейтральные напитки. Иными словами, одни и те же поступки в ряде случаев оценивались как более неприемлемые с точки зрения морали потому, что участник эксперимента в это время ощущал дурной запах или вкус. Физическое отвращение влияло на отвращение моральное. Дело выглядело так, будто воздействием на стимулы, в силу эволюционного процесса вызывающие в человеке физическое отвращение, можно «подготовить» человеческий мозг к тому, чтобы он чувствовал или генерировал моральную неприязнь.

Однако воздействие отвращения на моральные оценки может быть нейтрализовано простым мытьем рук. Группа исследователей^{123} показывала испытуемым отталкивающий видеоролик с целью вызвать в них отвращение, а затем половину испытуемых просили вымыть руки. Затем каждому участнику предлагали оценить несколько поступков. Участники, вымывшие руки после видео, оценивали моральное поведение менее жестко, чем испытуемые из другой группы, которые не мыли рук. Мытье рук как бы смыло изначальную неприязнь (или по меньшей мере ее воздействие на моральные оценки), так что отвращение никак не влияло на мнение о нравственности поступков.

Если физическое отвращение заставляет нас выносить более жесткие моральные оценки, то возможно ли, чтобы физическое очищение побуждало нас судить о нравственных материях более мягко? Изучению этого вопроса были посвящены два отдельных исследования, результаты которых на первый взгляд друг другу противоречили. В одном эксперименте группа британских исследователей (тех же, что и в предыдущем примере) давала студентам четыре фразы с перепутанными словами – участникам надлежало расставить слова так, чтобы получились осмысленные высказывания. Одна группа получила половину фраз со словами, относящимися к чистоте («чистый», «незапачканный», «вымытый»), а другой группе дали обычные слова, не связанные с чистотой. Затем участников попросили высказать мнение о нескольких моральных дилеммах. Те, кому достались фразы с «чистыми» словами, оказались менее жестки в суждениях, чем участники из второй группы, которым давали только нейтральные слова. Одно только чтение таких слов, как «мыть», «чистый» и «незагрязненный», активировало в мозгу понятия чистоты и соответственно заставило участников менее жестко отзываться о чужом безнравственном поведении.

В другом эксперименте^{124} участникам давали прочесть слова, относящиеся к очищению, но затем одной половине испытуемых предложили вымыть руки, а вторая половина рук не мыла. Ученые обнаружили, что те, кто вымыл руки, высказались более жестко с точки зрения морали, чем те, кто рук не мыл.

Однако противоречие здесь только кажущееся, на деле результаты говорят примерно об одном. В первом эксперименте участники думали о «чистых» словах и могли перенести понятие чистоты на нравственные материи, соответственно их суждения оказались менее жесткими. А во втором эксперименте участники вымыли руки, то есть очистились и чувствовали себя незапятнанными и поэтому выносили более жесткие оценки. Связь между физическим очищением и моралью очень непроста, однако некоторые обстоятельства, на первый взгляд не относящиеся к делу (дурной запах или вкус, чистые руки или чтение «чистых» слов), могут повлиять на то, насколько неприемлемыми мы будем считать некоторые проступки.

Эти открытия вызывают определенную тревогу. Ведь нам всем хочется верить, что суждения о нравственности или безнравственности определяются нашими взглядами и ценностями, а не запахом в комнате и не степенью ее чистоты.

Как это работает

Связь между физической чистотой и нравственностью может быть объяснена как с эволюционной, так и с метафорической точки зрения. Как было указано ранее, физическое отвращение, скорее всего, развилось ради того, чтобы мы могли защититься от микробов, паразитов и других переносчиков болезней. Такая реакция приводит к антипатии, заставляющей нас избегать того, что мы считаем отвратительным. Из этого позже развилось чувство морального отвращения, которое описывается тем же языком неприязни.

Такую ассоциацию можно также объяснить процессом выстраивания структурных связей между конкретными и абстрактными понятиями. Абстрактное и конкретное связано метафорами, и абстрактные понятия основываются на конкретных понятиях, возникающих из испытываемых нами ощущений. Наши представления о нравственности базируются на опыте физического отвращения и чистоты, который мы получаем в первые годы жизни.

Недавно мы с приятельницей ехали в машине, с нами были трое маленьких детей – моя трехлетняя внучка Натали и двое внуков подруги: мальчик четырех с половиной лет и восьмилетняя девочка. Старшие дети обсуждали любимую игру, Натали героически пыталась вставить хоть слово. Когда наконец выдалась пауза, Натали заявила: «А знаете, что бывает гадкое? Какашка!» Четырехлетний мальчик, сидевший рядом, тут же парировал: «А знаешь, что еще бывает гадкое? Гнилой банан!»

Забавляться словами внучки для бабушки легче легкого, однако давайте задумаемся: что заставило трехлетнюю Натали сказать, что «какашка» вызывает у нее неприязнь? Может, ей казалось гадким то, что ее не включают в разговор? На детской площадке я однажды слышала, как пятилетний мальчик назвал «какашкой» другого, на которого сердился. Как и в случаях с физическим теплом и теплыми чувствами, отвращение, скорее всего, базируется на наших душевных переживаниях.

Чувство нравственного отвращения и неприязни выстраивается на реакциях и эмоциях, связанных с физическим отвращением. Когда мы растем, наше понимание контекста морального отвращения опирается на те же физические реакции отвращения, которые знакомы нам всю жизнь. Эволюция создала для нас короткий путь – экономный способ понимать и чувствовать сложные нравственные понятия. Потому-то мы с такой легкостью называем безнравственных людей «грязными лжецами» и говорим, что они «прогнили насквозь».

Мораль этой басни

Итак, у нас есть способ очистить себя после неэтичных поступков, поэтому будьте начеку, если вы заметите, что ваши дети или супруг стали часто и подолгу мыть руки: возможно, это первый сигнал к тому, чтобы пристальнее вглядеться в возможные причины и связи. Вина – переживание очень личное. Для многих она – средство примириться с происходящим, необходимый процесс, через который мы считаем себя обязанными пройти после того, как сделали что-то неправильное или неэтичное. Однако, если вы хотите избавиться от чувства вины – вам может помочь сознательный шаг: попробуйте вымыться, чтобы избавиться от части ненужных переживаний и начать новую жизнь.

Еще один важный практический аспект этих исследований относится к нам как покупателям и потребителям услуг. Если мы и вправду ассоциируем чистоту с нравственностью, то из этого следует, что мы, вероятно, воспринимаем более чистую обстановку как более этичную. Нам приятнее находиться в чистоте, чем в грязи – это ни для кого не секрет, и большинство людей согласятся, что приятнее заниматься делами в чистой аккуратной комнате, а не в беспорядке. Это верно и для компьютерных магазинов, и для кабинета врача. Однако описанные исследования идут дальше этого и, сосредоточиваясь на связях между чистотой и нравственностью, напоминают нам, что в чистом, упорядоченном антураже мы бессознательно воспринимаем фирму и ее представителей как более этичных, надежных и честных партнеров.

Довольно часто мы сталкиваемся с ситуацией, когда нужно решить, совершить покупок или нет, или выбрать одного из нескольких претендентов, предлагающих услуги (врачей, стоматологов, строителей). Чаще всего мы принимаем решение, опираясь на рекомендации друзей, однако бывает, что нам приходится самим определять, насколько честен и надежен человек.

Думаю, все согласятся с тем, что слова продавцов и торговых агентов порой правдивы, порой рисуют ситуацию в преувеличенных масштабах, а порой откровенно лживы. Один из важнейших факторов при продаже – насколько надежным и честным мы сочтем продавца или фирму. Если помещение (магазин, офис, клиника и пр.) сияет чистотой, продавцы опрятны, аккуратны, приятно пахнут и одеты в свежую одежду, то велика вероятность, что мы поверим всему, что нам говорят. Мы с большей легкостью заподозрим неладное, если магазин или клиника будут грязными и неопрятными. И поскольку подсознательные импульсы возникают бесконтрольно, знание о нашей восприимчивости к подобным факторам может помочь нам остаться начеку в следующий раз, когда нам будут активно предлагать услуги и склонять к сотрудничеству. Опрятный продавец не обязательно честен, а к плохо одетому и растрепанному не всегда стоит относиться с подозрением. Более того, сияющий чистотой продавец может оказаться обманщиком, а грязный бомж – честнейшим человеком в мире.

Чистота – не магический трюк, способный смыть с кого-то вину или добыть ему выгодную сделку. Однако это очередная значимая деталь среди прочих деталей и очередная особенность сознания, которую полезно понимать. Большинство из нас ассоциируют нравственность с чистотой. Наши моральные оценки и поступки, которые мы считаем ни от чего не зависящими, тем не менее подвержены бессознательным влияниям. Мытье рук – не только подготовка к трапезе, выражения грязные руки или чистая совесть – не только фигуры речи. Эти открытия не просто интересны, они важны для понимания мыслительных процессов и осознания того, как наши сенсорные и телесные ощущения влияют на наши эмоции, поступки и оценки.

Вода под мостом

^{125}

Мой отец, лучший мой учитель, любил рассказывать старую историю о бедняке, который жил в маленьком доме с женой и шестью детьми. Семья едва сводила концы с концами и ютилась в одной тесной комнатушке. Бедняк, отчаявшись, пошел просить совета у раввина. Тот, выслушав жалобы на тесноту, спросил, держит ли бедняк какую-нибудь живность. Бедняк сказал, что во дворе у него корова, коза и куры. Тогда раввин посоветовал держать всех животных и птиц в доме. Изумленный бедняк исполнил все по совету раввина, а через несколько дней вновь пришел с жалобами на то, что жить стало совсем невыносимо. Тогда раввин велел убрать из дома кур. Через несколько дней бедняк вновь пришел жаловаться на грязь от козы и коровы. Вывести из дома корову – был совет раввина, а через несколько дней он велел убрать из дома и козу. После этого ликующий бедняк пришел к раввину и принялся пылко его благодарить, говоря, что жизнь в доме стала намного легче.

Мораль у этой истории не одна, я остановлюсь лишь на том, что прошлое влияет на наше мнение о настоящем и что все относительно. Настоящее показалось гораздо лучше на фоне тяжкого прошлого, когда маленький домик вмещал не только шестерых детей, но и корову с козой. Вернувшись к прежним обстоятельствам, которые казались такими невыносимыми всего несколько недель назад, бедняк почувствовал себя счастливым.

Может ли омовение или очищение «смыть прошлые грехи» – уничтожить влияние прошлых событий, поступков и эмоций? Прошлое воздействует на настоящее.

Идея о том, что вода смывает прошлое, глубоко укоренена в человеческом сознании. Достаточно лишь вспомнить многочисленные древние рассказы о потопе, существующие во многих культурах. Одна из таких легенд – знаменитая ветхозаветная история о Ноевом ковчеге: Бог, видя грехи человечества, велит Ною выстроить ковчег, поместить туда все свое семейство и по паре животных от каждого вида, чтобы спастись от потопа, которым Бог намерен очистить землю. Более ранние источники приводят схожие легенды о «великом потопе», насланном божеством, и герое, которому божество велит построить корабль, чтобы пережить потоп. В шумерском эпосе о Гильгамеше Утнапишти рассказывает Гильгамешу о том, как бог Эа предупредил его о близящемся потопе. В индуистском тексте «Шатапатха-брахмана» Ману получает предупреждение от бога Вишну (являющегося ему в виде рыбы), который велит ему построить лодку и приготовиться к разрушительному потопу. Эти истории объединены представлением о том, что человеческие грехи послужили причиной для божественного решения уничтожить существующую цивилизацию и начать все с чистого листа.

Группа ученых^{126} предприняла попытку выяснить, действительно ли вода способна смыть психологическое страдание, коренящееся в прошлых событиях, и провела серию экспериментов. Первое исследование базировалось на принципе когнитивного диссонанса (дискомфорта, который мы испытываем, когда наши верования, убеждения и ценности вступают в конфликт друг с другом) и было призвано выяснить, каким образом «смываются» болезненные воспоминания.

Немного подробнее о когнитивном диссонансе. Мы постоянно сталкиваемся с разными видами выбора: мы решаем, что купить, куда поехать, с кем вступать в близкие отношения, кого брать в супруги, где жить, к какому врачу ходить, какое образование выбрать для себя или детей, какой кухонный стол купить. Выбор из двух вариантов порой бывает сложен, а жизнь диктует необходимость принять решение, и мы обязаны подчиниться. Тем не менее второй вариант – не выбранный нами – часто по-прежнему кажется привлекательным и не дает нам покоя. Эти противоречивые мысли приводят к психологическому дискомфорту, который и называется когнитивным диссонансом.

Для избавления от дискомфорта мы обычно начинаем оправдывать свои поступки и убеждать себя, что выбранный нами вариант был лучше, чем отвергнутый. Представьте себе, что ваша знакомая выбирает между большим автомобилем и маленьким. Она взвешивает все возможные за и против – соотношение надежности и стоимости, мощности двигателя и расхода горючего, комфорта и трудностей парковки и так далее. Как только она остановилась на одном из вариантов, альтернативный начинает казаться привлекательнее. Мы обычно не любим неудач и склонны переживать из-за неверного выбора, однако поскольку такие переживания обычно ведут к дискомфорту, то наш мозг научился избегать такого исхода. Как только мы приняли решение, мы в стандартном случае подводим под свой выбор основательную базу, уверяя себя, что купленный автомобиль красивее, удобнее и во всех отношениях лучше другого (хотя в реальности свои преимущества и недостатки есть у обоих).

Наши былые решения влияют на то, как мы относимся к проблеме выбора. Как только мы остановились на одном из вариантов, для снижения когнитивного диссонанса наш мозг начинает выдвигать обоснования в пользу выбранного варианта в противовес отвергнутому.

А теперь вернемся к описываемому эксперименту. Чтобы проверить, способно ли физическое омовение уничтожить влияние предыдущих проблем выбора, исследователи выдали студентам 30 музыкальных компакт-дисков и попросили каждого выбрать десять самых любимых, расположив их в порядке предпочтения (под номером 1 – самый любимый). В качестве благодарности за участие студентам предлагали в подарок один диск из двух, числящихся в списке под номерами 5 и 6.

После того как испытуемые делали выбор, организаторы предлагали им поучаствовать в следующем этапе эксперимента, якобы не связанном с первым: здесь участников просили оценить качество жидкого мыла. Половину студентов просили посмотреть на флакон с жидким мылом, второй половине давали вымыть этим мылом руки.

На третьем этапе эксперимента исследователи просили студентов вновь распределить те же десять компакт-дисков в порядке предпочтения. Для тех, кто не мыл руки, разница между выбранным и отвергнутым диском увеличилась: они вели себя предсказуемо, по принципу «знаете, этот диск очень даже неплох, правильно я его выбрал, на этот раз я помечу его как более хороший». Выбранный на раннем этапе диск становился в силу этого выбора более ценным для испытуемого. Однако те, кто после первого этапа и принятия решения вымыл руки, не меняли своего мнения, разница между позицией выбранного и отвергнутого дисков в списке не увеличивалась. Эти участники не чувствовали необходимости оправдывать свой предыдущий выбор и помещать выбранный диск в списке выше отвергнутого. Простое действие – мытье рук – уничтожало влияние предыдущего выбора.

Ученые решили посмотреть, можно ли повторить этот результат, и провели еще один эксперимент, связанный с проблемой выбора. Участникам якобы в рамках исследования покупательского спроса показали фотографии четырех разных фруктовых джемов и попросили оценить каждый из них, а затем, в благодарность за участие, предложили выбрать себе один из двух джемов. Затем участников попросили оценить качество антисептической влажной салфетки. Как и в первом эксперименте, половина участников просто разглядывала салфетку, а другая половина вытерла ею руки. На следующем этапе студентов попросили расположить все четыре джема в порядке предпочтения в зависимости от предполагаемого вкуса. Как и раньше, эффект когнитивного диссонанса четко обнаружился среди тех, кто не вытирал руки: эти участники предполагали, что выбранный ими джем будет вкуснее, чем тот, который они отвергли, и искали оправданий своему выбору. В группе, где участники вытерли руки, такого эффекта не наблюдалось: предыдущее решение не влияло на последующие оценки и участники не чувствовали необходимости оправдывать свой выбор. Исследователи назвали это эффектом чистого листа. Описанные результаты свидетельствуют, что предыдущие решения перестают воздействовать на выбор даже после минимального очищения.

Этот результат позволяет надеяться, что очищение или омовение могут влиять не только на эффект когнитивного диссонанса, но и на другие события из прошлого опыта. Норберт Шварц с коллегами попытался выяснить, способен ли факт очищения нейтрализовать прежний опыт удач или неудач и их влияние на будущую готовность рисковать.

Большинству из нас не раз приходилось сомневаться, насколько целесообразен риск в разных сферах нашей жизни. Классический пример – инвестиции. Мы можем держаться за свои деньги и вкладывать их в безопасные предприятия, дающие малый годовой доход, либо покупать акции, дающие больший доход с риском более крупных потерь. Мой консультант по инвестициям всегда спрашивает, на какие риски я готова пойти. Хочу ли я вложить деньги в акции со ставкой 10, 30 или 50 %? Если я скажу «50 %», я соглашусь на больший риск: у меня больше шансов получить более крупную прибыль, но и больше шансов проиграть. Тот же принцип применим к недвижимости. Один из обычных вопросов для инвесторов – приобретать ли данную собственность, пока рынок дешев: такие инвестиции могут оказаться выгодными, поскольку есть шанс, что цены начнут расти, однако есть и риск, что цены будут снижаться. Одни готовы пойти на такой риск по принципу «либо выиграю, либо проиграю», другие нет.

Степень приемлемого для нас риска определяется многими факторами, и один из них – наши личностные качества. Я однажды вложила в акции 50 % своих активов и почти все потеряла: я пошла на слишком большой риск и понесла урон. После этого я долгое время считала себя невезучей и не осмеливалась вкладывать в акции более 30 % активов даже тогда, когда рыночная ситуация обещала успех.

Механизм риска наиболее очевиден в казино. Когда игроки выигрывают и ощущают себя в ударе из-за везения, они чаще всего продолжают играть и идти на дальнейший риск, полагая, что раз им сегодня везет, то они вновь выиграют. Исследователи^{127} попробовали выяснить, повлияет ли мытье рук на восприятие прежнего везения или невезения и на то, с какой готовностью игрок будет идти на дальнейший риск. Ученые предложили 50 студентам бизнес-факультета поучаствовать в эксперименте. Половину студентов попросили вспомнить недавний случай финансового везения (например, выигрыш в лотерею), другую половину – случай финансового невезения (например, когда они купили несколько лотерейных билетов и ни один не выиграл). Участников из обеих групп просили описать сам случай и чувства, которые он у них вызвал. После этого испытуемых (под предлогом проведения еще одного эксперимента, якобы не связанного с основным) попросили оценить антисептическую салфетку. Как и в экспериментах, исследовавших когнитивный диссонанс, половина студентов из каждой группы просто держала салфетку, другая половина вытерла ею руки.

На финальном, третьем этапе эксперимента участникам дали задание, связанное с управленческим решением: их просили представить себя руководителем фирмы и решить, стоит улучшать товар этой фирмы или нет. Испытуемым сказали, что если они откажутся от улучшений, то прибыль фирмы останется прежней, $20 млн в год. Если они решат пойти на улучшение товара, то существует 75 % вероятности, что прибыль возрастет до $24 млн в год, но при этом есть 25 % вероятности, что прибыль снизится до $12 млн в год.

Среди тех, кто не мыл руки, вновь проявился тот же феномен, что присутствовал в описанных экспериментах. Люди, которые вспоминали былые случаи везения, склонны были больше рисковать, чем те, кто вспоминал случаи невезения; проще говоря, чем более удачливыми считали себя участники, тем больше они готовы были рисковать. Ничего удивительного. Интересное начинается дальше: предыдущий опыт удач или неудач не отражался на готовности рисковать у тех участников, которые вымыли руки. То есть очищение рук уничтожило память о предыдущих удачах и неудачах, влияющую на нынешние решения.

Ученые попытались подтвердить результаты этого поразительного опыта и провели дополнительный эксперимент. На этот раз участникам дали сыграть по-настоящему, с возможностью выиграть или проиграть деньги и соответственно почувствовать себя удачливым или неудачливым. Как и в предыдущем эксперименте, участников попросили оценить качество органического мыла – половина испытуемых просто его разглядывала, другая вымыла им руки. Затем организаторы рассмотрели степень готовности участников пойти на риск в игре.

Итог вполне соответствовал результатам первого эксперимента. Когда участники не мыли руки, их готовность рисковать несла на себе влияние предыдущих удач или неудач: те, кому повезло в предыдущем раунде, шли на больший риск в следующем, их ставки были крупнее, чем у участников с неудачным опытом. Однако на тех, кто вымыл руки, предыдущие выигрыши и проигрыши не оказывали никакого влияния.

Эти эксперименты показывают, что в коротких временных рамках омовение или очищение может ощутимо влиять на следующее за ним действие и на принимаемые решения. Дело обстоит так, будто физическое очищение может уничтожить психологические следы ближайших прошлых событий, так что они уже не будут влиять на наши поступки. Крупные жизненные эпизоды стереть не так просто, но мелкие повседневные дела более подвержены такому влиянию, и мы можем их контролировать путем физического очищения.

Опыт повседневной деятельности постоянно и непрерывно воздействует на наши решения, реакции и чувства. Например, позитивные впечатления от одного события могут легко повлиять на то, как мы поведем себя при наступлении следующего, даже если обе ситуации не связаны между собой. У всех нас бывают счастливые дни и несчастливые дни, дни хороших впечатлений и дни дурных впечатлений, дни успеха и дни неуспеха – и наши хронологически близкие к ним решения и поступки подвержены влиянию опыта, полученного в течение таких дней. Мы можем по-разному воспринимать одну и ту же ситуацию или поступок и приходить к разным решениям только потому, что будем находиться под воздействием памяти о прошлых событиях. Например, практически любой из нас вступал в перепалку с неприветливым официантом или раздраженным кассиром. Этот неприятный опыт может отравить нашу последующую встречу с ничего не подозревающим сотрудником, другом или ребенком. А если позже проанализировать происшедшее в ресторане – то не повлияло ли на наше восприятие той ситуации предыдущее событие того же дня? Был ли официант в самом деле так уж груб, как нам показалось?

Хотя большинству людей никогда по-настоящему не начать жизнь с чистого листа, описанные исследования все же свидетельствуют о том, что очищение и омовение могут снизить влияние предыдущих событий на последующие, почти как если бы омовение снимало с нас часть прошлого опыта. Возможно, простым умыванием можно смыть прошлое и погрузиться в настоящее.

Такое простое действие, как омовение, может оказаться чрезвычайно ценным в повседневной жизни. Когда вы ощущаете избыток эмоциональных и когнитивных стимулов, мечетесь между работой, семьей, друзьями и досугом, мытье рук может стать подходящим способом избавиться от части нагрузки и приспособиться к резким переключениям между стрессом на работе и домашней жизнью, так что вам уже не придется «тащить» рабочие проблемы домой. Душ может изрядно поспособствовать нужному ощущению благополучия, и теперь мы располагаем доказательствами того, что при этом происходит нечто большее, чем просто физическое смывание грязи. Процесс очищения способен уничтожить следы прошлого, освежить и оживить не только тело, но и нашу способность сосредоточиться на текущих событиях. Намеренное совершение таких действий может помочь нам почти в буквальном смысле открыть чистую страницу жизни, организовать многочисленные повседневные ситуации и решения и сосредоточиться на текущих делах и заботах.

На вкус как мед

Всем известный персонаж А. А. Милна Винни-Пух стал любимцем не одного поколения детей, книга переведена на десятки языков. Многие из приключений Пуха начинались с поисков меда, и многие из его неприятностей – результат слишком упорного преследования этой цели. Живые медведи в природе не так сильно одержимы страстью к сладкому, эти мощные звери питаются среди прочего и мясом. Тем не менее Милн мог выбрать мед как главный предмет стремлений Пуха для того, чтобы подчеркнуть, как медвежонок добр и мил. Дружелюбный и компанейский, Пух обожает общаться с друзьями и с удовольствием приходит им на помощь, за что его и любят миллионы детей во всем мире.

Мед как один из самых сладких продуктов часто служит символом чего-то хорошего и приятного. Он традиционно используется для праздничного обеда в еврейский Новый год: мед добавляют в пироги, за столом в него обмакивают ломтики яблок, чтобы год был сладким.

Мед также используется иудеями на празднике, которым отмечают первый урок ребенка по изучению Священного Писания. Во время особой церемонии раввин намазывает медом табличку с сакральным текстом, и ребенок слизывает мед с букв. Ребенку также дают кусок медового пирога с написанными на нем священными словами. Считается, что из-за этого изучение Священного Писания будет ассоциироваться у ребенка со сладостью и занятия будут приятными и радостными.

Связь сладкого вкуса с приятными качествами отлично продемонстрирована в фильме «Шоколад» с Жюльетт Бинош, снятом по роману Джоан Харрис. Бинош играет молодую женщину Вианну, которая приезжает в маленькую консервативную французскую деревушку и открывает там шоколадную лавку, к неудовольствию сурового приходского священника, возглавляющего местное общество. Приятные манеры Вианны и ее дружелюбие – а также шоколад – завоевывают ей симпатии местных жителей. Те, кто заходит в ее лавку выпить горячего шоколада или купить вкусностей, быстро проникаются к ней теплыми чувствами. Из-за Вианны с дочерью жизнь горожан становится слаще – и от шоколада, и от личного обаяния обеих героинь.

Мы ассоциируем сладкий вкус с хорошим и приятным опытом, и это неудивительно. Сладкий вкус нравится большинству людей. Редкие дети не любят сластей, и задача родителей – не давать им объедаться сладким. Для моей четырехлетней внучки Натали конфеты – самая желанная награда, ради которой она сделает что угодно. Большинство родителей слишком хорошо знакомы с суровым испытанием – как пройти мимо витрины со сладостями вместе с детьми и не поддаться на их уговоры скупить полмагазина.

Взрослым по большей части тоже нравится сладкое, хотя мы и мечтаем есть его поменьше – ведь нам хорошо известно, как разрушительно оно сказывается на здоровье и фигуре. И все же к сладкому нас тянет неудержимо, мы даже пытаемся найти альтернативные подсластители, чтобы избавиться от негативных последствий чрезмерного потребления сахара или кукурузного сиропа.

Связь между сладостью и приятностью четко выражена в метафорах и ласковых словах, таких как сладкие чувства, сладкий миг, сладостные грезы, ах ты мой сладкий, которые описывают приятные для нас явления или людей и выражают доброту и заботу. Услаждать чей-то слух – значит говорить нечто лестное, и нам сладко слышать такие слова. В Псалтири (118:103) царь Давид говорит о словах Бога: «Как сладки гортани моей слова Твои! Лучше меда устам моим».

Если мы знаем, что некий человек любит сладкое, влияет ли это на наше мнение о нем? А точнее, считаем ли мы человека, любящего сладкое, более приятным и душевным? Для выяснения этого вопроса группа исследователей^{128} показывала 90 студентам фотографии незнакомых людей. Каждое фото демонстрировалось в течение краткого времени, рядом приводилась информация о продуктах, которые этот человек любит. По вкусу они делились на горькие (например, грейпфрут), кислые (например, лимон), острые (например, перец), соленые (например, соленое печенье) и сладкие (например, конфета). Участников просили оценить изображенного человека по трем параметрам: приятность, нервность, экстравертность. Участники воспринимали любителей сладкого как людей более приятных в отличие от людей с другими вкусовыми предпочтениями. Показатели нервности и экстравертности не отличались, различия были только в том, насколько приятными участники считали изображенных людей: любители сладкого воспринимались как люди более милые.

Результаты этого исследования предполагают, что при общении с человеком, который ест сладкое, мы склонны считать его более приятным и доброжелательным. Тот, кто закажет сладкий десерт или упомянет о своей любви к сладкому во время первого свидания или на деловой встрече, будет воспринят как более приятный человек. Такое мнение о людях, основанное на их склонности к сладкому, может повлиять на наши поступки. Например, если мы считаем человека приятным, то будем больше расположены с ним сотрудничать и идти на компромиссы. От людей, которых мы считаем хорошими и милыми, мы с большей готовностью примем предлагаемые ими цены или условия.

Однако более интересен, на мой взгляд, вопрос о том, вправду ли на наше поведение влияет весь процесс поедания сластей. Возможно ли, что достаточно лишь попробовать сладкую конфету, чтобы она вызвала в нас более теплое отношение к окружающим? Для изучения этого вопроса исследователи разделили 55 студентов на три группы, предложили им попробовать разные виды съестного, а затем попросили высказать мнение. Одним («сладкой» группе) давали попробовать молочный шоколад, другим («несладкой» группе) – крекер без сахара, а третьей группе («безвкусной») не давали ничего.

Сделав вид, что эксперимент закончен, организаторы объявили участникам, что еще один профессор ищет добровольцев для отдельного исследования, однако этот профессор не может дать никакой компенсации за участие – ни платы, ни засчитывания учебных часов. Каждый участник мог выбирать, какое количество времени (от 0 до 30 минут) он согласен потратить на второй эксперимент. Те, кому достался сладкий молочный шоколад, вызвались посвятить новому эксперименту большее количество времени, чем те, кому давали несладкие крекеры или не давали ничего. Один только вкус сладкого шоколада заставил участников из «сладкой» группы проявить больше желания пожертвовать временем и помочь другому человеку. Сладкий вкус сделал их отзывчивее – хотя бы на краткое время.

Нужно добавить, что исследователи также проверяли общий настрой участников: им давали анкету с вопросами о положительных и отрицательных эмоциях. Выяснилось, что влияние сладкого вкуса на дружелюбие и на готовность помочь зависело не от радости по поводу того, что участнику дали съесть нечто вкусное. Обнаружилось, что при съедании сладкой пищи (например, кусочка шоколада) мы ведем себя более дружелюбно и легче отзываемся на просьбы о помощи.

Эта информация может пригодиться в повседневной жизни. Если вы с кем-то спорите или если вам хочется, чтобы некто относился к вам добрее, то предложите такому человеку сладкий напиток, кусочек шоколада или сладкую выпечку – от этого поведение может измениться, человек станет более отзывчивым и неконфликтным. Не поймите превратно – эти открытия не означают, что поедание сладкого коренным образом изменит чью-то личность. Однако между сладкой едой и дружелюбным поведением существует определенная корреляция.

Сладость – не единственный вкус, который упоминается в метафорах, другие типы вкусовых ощущений тоже могут использоваться при описании поступков, ситуаций и личностей. Например, фразы он стоял с кислым видом, горькая улыбка, горькие слезы тоже опираются на вкусовые ощущения. И хотя до настоящего времени исследования главным образом касались сладкого вкуса, в моей лаборатории сейчас проводится серия экспериментов по горькому и острому вкусу и соотносящимся с ними поведением. Например, влияет ли горький вкус на склонность жаловаться и испытывать недовольство? Надеюсь, в ближайшее время у меня будут интересные результаты, которыми я смогу поделиться.

Один бигмак, пожалуйста. Без огурцов. И побыстрее

Воздействие пищи не ограничивается вкусом. По всей видимости, на нас влияет даже сам вид логотипов некоторых сетей кафе и ресторанов. Производители продуктов питания тратят немалые деньги не только на рекламу, но и на изучение того, как фирменные торговые знаки и реклама воздействуют на поведение клиентов. Эти исследования в основном сосредоточиваются на процедуре покупок и изучают факторы, влияющие на мнение клиента о товаре, а также на покупательские намерения и решения о покупке. Однако недавние исследования показали, что при виде фирменного логотипа меняются и те особенности покупательского поведения, которые не связаны с покупательской стратегией. Логотипы определенных торговых марок провоцируют людей на поступки, ассоциирующиеся с названием бренда или характеристиками данной марки. Ниже рассматривается одно такое исследование в области пищевой индустрии.

Какое слово или фраза приходит вам на ум, когда вы думаете о марках McDonald’s, KFC, Burger King или Taco Bell? Большинство людей вспоминают слова «быстрый» или «быстрое питание» и ассоциируют это с едой, которую быстро готовят, быстро подают и быстро едят. В ходе многочисленных исследований выяснялась связь между пристрастием к быстрому питанию, ожирением и проблемами со здоровьем, кампании по охране здоровья не раз обращали внимание общественности на негативные последствия привычки к быстрому питанию и предупреждали о вреде излишнего пристрастия к такой еде. Однако интересующее меня исследование фокусируется не на том, как быстрая еда влияет на наше тело, а скорее на том, как она влияет на сознание.

Быстрое питание – символ сэкономленного времени и немедленного удовлетворения потребностей. Возможно ли, что один только взгляд на логотип может повлиять на то, насколько быстро и нетерпеливо мы будем действовать в сферах, не связанных с едой?

Группа исследователей^{129} поставила три эксперимента, призванные прояснить этот вопрос. В первом эксперименте организаторы неявным образом показывали участникам шесть логотипов, принадлежащих сетям предприятий быстрого питания, таким как McDonald’s, Burger King и KFC. Студентов просили внимательно смотреть на компьютерный экран, на котором в течение 12 миллисекунд появлялся логотип – за такое краткое время никто не в состоянии сознательно понять, что за изображение мелькнуло на экране. Студенты говорили, что видели только бессмысленные цветные квадраты, о наличии логотипа они не подозревали. Второй (контрольной) группе в течение того же времени показывали пустые квадраты без логотипов.

Чтобы выяснить, вызовет ли логотип, воспринятый подсознательно, более быструю поведенческую реакцию участников, организаторы предлагали им прочесть абзац в 320 слов, описывающий город Торонто. Студенты не знали, что экспериментаторы подсчитывают время, потраченное на чтение. По результатам четко выяснилось, что те участники, которым был показан логотип (пусть и без их ведома), прочитывали абзац быстрее, чем участники из второй группы, видевшие пустые квадраты.

Для дальнейшего изучения воздействия логотипов исследователи провели второй эксперимент. На этот раз участникам, вновь разделенным на две группы, не показывали логотипы. Вместо этого студентов из одной группы просили вспомнить случай, когда они заходили в кафе быстрого питания, а другой группе предлагали вспомнить поход в обычный продуктовый магазин. Затем студентов просили поучаствовать в маркетинговом исследовании (якобы не связанном с предыдущим экспериментом) и заполнить анкету, в которой их просили оценить желательность для них некоторых товаров. Товары были разделены на четыре пары, в каждой из которых товар, экономящий время, противопоставлялся обычному товару: тостер на четыре ломтика хлеба и тостер на один ломтик, шампунь «два в одном» и обычный шампунь, моющее средство усиленного действия и обычное моющее средство, препарат по уходу за кожей «три в одном» и обычный препарат. Исследователи предполагали, что если люди спешат, то они с большей вероятностью выберут товар, который экономит время. Предположения исследователей подтвердились: воспоминание о визите в кафе быстрого питания подталкивало участников к выбору более быстрых действий. Студенты, вспоминавшие фастфуд, чаще предпочитали товары, экономящие время, в отличие от студентов другой группы. Одно воспоминание о кафе быстрого питания заставляло испытуемых проявлять нетерпение и склоняло их к выбору «времясберегающих» товаров.

В третьем эксперименте исследователи изучали интересный аспект: стратегию экономии денег. Решение сэкономить деньги откладывает удовольствие: вы не используете деньги сразу, но зато у вас появится более крупная сумма в будущем. Отложенное удовольствие означает, что вещь не будет приобретена сейчас, но что в будущем вы сможете приобрести нечто лучшее. Родители обычно учат этому принципу детей, поскольку те, как правило, стремятся получить вещь сразу же, как только захотели. Ученые решили посмотреть, как на участников будут влиять стимулы, относящиеся к фастфуду, и изменится ли от этого поведение, связанное с экономией денег и отложенным удовольствием, когда деньги предназначаются для будущего, более крупного приобретения.

Исследователи показали 58 студентам четыре логотипа и попросили оценить их эстетические характеристики. Для одной группы участников два логотипа из четырех были логотипами фастфуда (McDonald’s и KFC), в другой группе два логотипа принадлежали недорогим закусочным, но не предприятиям фастфуда. Затем студентов попросили выбрать одну из двух денежных сумм: либо меньшую, которую можно потратить в тот же день, либо более крупную, которую можно потратить только через неделю. Те, кому показывали логотипы фастфуда, чаще выбирали малую сумму, получаемую сразу же: изображения, связанные с предприятиями быстрого питания, влияли на финансовое решение. Если у вас нет срочной нужды в деньгах, более дальновидно было бы выждать неделю и получить более крупную сумму. Эксперимент показал, что логотип фастфуда подталкивает к невыгодным финансовым решениям. Как некоторые предпочитают наскоро перекусить в кафе быстрого питания и тем самым быстрее насытиться, а не терять время на ожидание в ресторане, где еда будет качественнее, так и участники эксперимента предпочитали получить деньги поскорее, не выжидая срок до получения более крупной суммы.

Эти результаты свидетельствуют, что система фастфуда влияет на нас сильнее, чем мы могли предположить. Один только вид логотипов, воспринимаемых сознательно или подсознательно, или даже простое воспоминание о визите в кафе быстрого питания может воздействовать на наше поведение в сферах, не связанных с едой. Такой результат не может не настораживать. Вспомните все те случаи, когда вам на глаза попадались логотипы фастфуда, мелькавшие вдоль дороги. Возможно ли, что из-за них вы проявляли большее нетерпение и в результате чаще сигналили другим в пробках, вели машину небрежно или раздражались на тех, кто ехал вместе с вами? Фастфуд влияет на то, насколько быстро мы хотим получить результат, и в некоторых случаях это оборачивается преимуществом. Однако и нетерпеливость, и желание немедленного приобретения могут испортить вам удовольствие в тех обстоятельствах, когда оно нежелательно – когда вы прогуливаетесь по художественной выставке, читаете книгу или наслаждаетесь пейзажем.

Почуять запах и напасть на след

Запах тоже способен влиять на наши эмоции, поведение и оценки. Широко известна его способность воздействовать на поведение покупателей. Риелторы говорят, что надежный способ ускорить продажу дома – сделать так, чтобы в нем стоял запах свежеиспеченного хлеба или сдобы (особенно с примесью ноток ванили): тогда потенциальный покупатель будет более склонен к покупке. Несколько исследований показали, что в магазинах с приятным запахом покупатели проводят больше времени и тратят больше денег, а также более позитивно оценивают товар. В эксперименте^{130}, проведенном в крупном престижном магазине одежды, исследователи в течение недели распыляли аэрозоль с приятным запахом и сравнивали поведение покупателей за этот период с покупательским поведением в другую неделю, когда никакого специального запаха не было. В «ароматную» неделю покупатели лучше отзывались о магазине и его продукции и выражали больше желания прийти снова.

Еще один эксперимент^{131} показал, что приятный запах в магазине влиял на количество потраченных денег, но только среди молодых покупателей. В другом эксперименте ученые^{132} сказали участникам, что группа студентов собирается открыть у студенческого кампуса магазин с разнообразными товарами. Участников просили войти в сооруженный ради эксперимента магазин и оценить помещение и товары. Студенты одной группы посещали магазин, когда в нем были распылены аэрозоли с ароматами лаванды, имбиря, мяты или апельсина; другая группа приходила в магазин, когда запахов в нем не было. Студенты из первой группы (посетившие «ароматизированный» магазин) отзывались о нем и товарах более благосклонно, чем студенты из второй группы.

Работники сферы обслуживания прекрасно осведомлены о том, что запахи влияют на поведение клиентов. Многочисленные магазины, рестораны, клубы и гостиницы активно используют этот эффект, наполняя пространство нужными запахами. По словам Карен Равн из Los Angeles Times^{133}, когда фирма Verizon представляла публике свой новый телефон LG Chocolate, во многих фирменных магазинах распыляли аэрозоль с ароматом шоколада. Приятные запахи, присутствующие в помещении, влияют на настрой клиентов не только в торговых точках. Эксперимент^{134}, проведенный в одном из казино Лас-Вегаса, показал, что в те дни, когда зону у игральных аппаратов ароматизировали, клиенты играли более охотно и тратили больше денег по сравнению с теми днями, когда никаких специальных запахов не было. Во время выездного эксперимента, проводившегося в пиццерии небольшого городка во французской Бретани^{135}, исследователи обнаружили, что посетители дольше оставались в ресторане и тратили в нем больше денег, когда в помещении витал аромат лаванды. В танцевальных клубах люди также танцевали больше и отзывались о вечере как о более приятном в тех случаях, когда в помещении пахло апельсинами, морем или мятой; в тех случаях, когда никакого специального запаха не было, отзывы были более сдержанными^{136}.

Вас, возможно, удивит тот факт, что некоторые запахи влияют не только на наше покупательское поведение, но и на когнитивные и физические способности. В ходе нескольких исследований обнаружилось, что ароматы перечной мяты и корицы способствовали большему успеху в когнитивных тестах, в том числе в заданиях на внимание и память^{137}{138}, на скорость набора текста и сортировки данных^{139}, а также улучшали результаты пользователя в видеоиграх^{140}. Запах мяты столь же благоприятно влиял на результаты физических упражнений. Например, участников опыта просили 15 минут позаниматься на беговой дорожке, в это же время снимая им кардиограмму^{141}. Те, кто выполнял упражнение в помещении с мятным запахом, воспринимали нагрузку как более легкую. Еще один эксперимент показал, что запах перечной мяты не только влияет на психологическое восприятие тяжести нагрузки, но и на деле повышает силу и выносливость и улучшает результат: спортсмены в ароматизированном мятой помещении быстрее бегали, сильнее сжимали кистевой тренажер и отжимались большее количество раз, чем те, кто занимался в помещении без запахов^{142}.

В следующий раз, когда вам придется готовиться к экзаменам, писать статьи и отчеты или платить по счетам, сделайте это более приятным (и быстрым!) способом: с использованием запаха мяты или корицы. Может помочь и жевательная резинка или мятный леденец, или просто перед работой откройте на время коробочку с пряностями, чтобы в комнате появился нужный запах. Можно также приобрести освежитель воздуха с ароматом корицы или перечной мяты. Эта простая хитрость сделает трудную работу не такой уж трудной.

Несколько исследований показали, что запахи влияют на наше взаимодействие с людьми. Одним из самых приятных считается аромат свежевыпеченного круассана, к которому примешивается запах свежемолотого кофе. Вероятно, вашему обонянию это тоже нравится, но знали ли вы, что это может усилить ваше чувство симпатии к окружающим? В одном из исследований^{143} экспериментаторы обращались с просьбой к покупателям крупного торгового центра, выбирая места с хорошим запахом: поблизости от кондитерских (Cinnabon, Mrs. Field’s Cookies), кофеен, использующих обжаренные зерна кофе (Coffee Beanery), а также места рядом с магазинами одежды (например, Nine West или Banana Republic), где не наблюдалось никакого выраженного запаха. Просьба к прохожим была простой: разменять долларовую купюру. Там, где пахло приятно, люди чаще откликались на просьбу, чем в местах без запаха.

Аромат свежей выпечки усиливает не только готовность помочь, но и склонность к романтическим отношениям. В исследовании, проведенном в крупном торговом центре, молодые люди подходили к девушкам и просили у них номер телефона^{144}. Экспериментаторы держались поблизости от точек двух типов: в «ароматных» местах (кондитерские и булочные) и в местах без ярко выраженного запаха (магазины одежды). В местах с приятным запахом девушки давали номер телефона охотнее, чем там, где запахов не было.

Если вам нужно привлечь внимание незнакомого человека, попытайтесь сделать так, чтобы в помещении, где вы будете общаться, пахло приятно. Если дело происходит в торговом центре, поищите ближайшую булочную или кофейню, где варят свежий кофе, и договоритесь о встрече там. Эксперименты свидетельствуют, что в окружении запахов приятной пищи или напитков ваши действия будут успешнее, чем в других местах.

Приятные запахи также могут помочь в тягостных ситуациях, когда, например, приходится сидеть в окружении посторонних людей – перед приемом у врача, перед собеседованием, в гостиничном холле в ожидании, пока вам приготовят комнату или пока придет человек, с которым назначена встреча. Исследователи^{145} сравнили поведение незнакомых между собой людей, которые сидели в ожидании – одни в помещении с запахом, другие в помещении без запаха. В комнате, где в воздухе витал запах масла герани, люди больше общались с соседями: там было больше разговоров, взаимных взглядов и касаний, общение происходило на меньшем расстоянии – люди придвигали стулья ближе друг к другу, а не отсаживались в сторону.

Приятные запахи позитивно влияют на наш настрой и соответственно повышают эффективность общения, усиливают склонность помочь окружающим и способствуют тому, что места вроде магазинов и ресторанов считаются более приятными. Однако в других случаях некий запах пробуждает конкретные ассоциации, соматически связанные с ним. Например, запах моющих средств активирует мысленные ассоциации с уборкой и чистотой и настраивает на поведение, связанное с идеей чистоты. Исследователи^{146} показывали участникам несколько последовательностей букв и просили их как можно быстрее указать, реальное ли слово они видят (например, different) или бессмысленный набор букв (например, rinexe). Одни слова относились к чистке и мытью – например, гигиена или уборка, другие не имели никакой связи с этой сферой (например, компьютер или велосипед). Половину участников усадили в помещении с цитрусовым запахом моющего средства, другую половину – в помещении без запаха. Те, кто сидел в помещении с запахом, реагировали на ассоциирующиеся с чистотой слова быстрее, чем их коллеги в другом помещении. Участники не знали, что запах, относящийся к чистоте, улучшал их реакцию.

Во втором эксперименте, в ходе которого половину участников усадили в комнате с цитрусовым запахом, ассоциирующимся с чистотой, а другую половину в помещении без запаха, исследователи попросили испытуемых написать список из пяти дел, запланированных на тот день. Те, кто находился в помещении с запахом, вписали в список больше дел, связанных с чисткой и мытьем, чем участники из второй группы. Третий эксперимент, проведенный теми же исследователями, оказался наиболее интересным. Как и прежде, участники сидели в помещении с запахом и в помещении без запаха, но на этот раз им раздали анкету – она была совершенно неважна для эксперимента и служила лишь поводом к тому, чтобы усадить участников в определенные помещения. После заполнения анкеты всех участников перевели в другое помещение без запаха и дали каждому съесть печенье, оставлявшее много крошек. Участников снимали скрытой камерой, чтобы исследователи могли тщательно изучить их реакцию. Те, кто на первом этапе были в помещении с запахом, связанным с чистотой, убирали со стола крошки чаще, чем участники, сидевшие в помещении без запаха.

Эти удивительные результаты свидетельствуют о том, что простое вдыхание запаха, вызывающего ассоциации с чистотой, влияет на наши поступки по соблюдению чистоты. Если вам хочется, чтобы ваши дети, супруги или соседи по комнате держали жилье в чистоте, сделайте так, чтобы в помещении был запах, ассоциирующийся с чистотой.

Описанные эксперименты показывают, что определенный запах активирует в мозгу понятия соматического уровня (запах «чистоты» способствует «чистому» поведению). К данному моменту вы уже догадываетесь, что нам, ученым, занимающимся теорией воплощенного познания, интересно выяснить, может ли определенный запах, метафорически связанный с конкретным поведением, изменить в соответствующем направлении наши суждения или поступки. В главе 9, исследовавшей вопросы морали, мы видели, что в таких метафорах, как чистая совесть или прогнить насквозь, ассоциации с физически приятными ощущениями или брезгливостью отражали моральные оценки и одни и те же нравственные дилеммы разрешались по-разному.

Когда дело пахнет рыбой: запах подозрительности

^{147}

Запах широко используется в метафорах, описывающих дурное положение дел, таких как дело дурно пахнет или дело пахнет рыбой. Фраза нюхом чую, что-то происходит использует обоняние как средство распознавания. Два исследователя^{148} провели эксперименты для изучения общеупотребительной метафоры нечто пахнет рыбой, которая означает подозрение, что происходит нечто нехорошее. Ученые пытались выяснить, вправду ли рыбный запах пробуждает в людях подозрительность. В обоих экспериментах для изучения механизма подозрения использовались игры, но не «Монополия» или баскетбол, а тщательно продуманные целенаправленные сценарии, которые призваны были вызвать у испытуемых определенную реакцию в контролируемом режиме эксперимента. Подобные игры, имеющие строгие правила, позволяют экспериментаторам исследовать такие проявления, как доверие, щедрость и геоцентризм. Этот метод более эффективен, чем прямое опрашивание участников о разных видах их реакции, и более прост, чем наблюдение за людьми в реальной жизни, где присутствует слишком много сторонних переменных. В предыдущих главах мы видели применение таких игр, как «Диктатор». В первом эксперименте по изучению запаха организаторы использовали игру, связанную с доверием.

Поучаствовать в проекте по принятию инвестиционных решений, который был всего лишь упражнением на доверие, были приглашены 35 студентов. Каждый участник входил в лабораторию вместе с человеком, которого считал таким же участником, но который на деле был одним из экспериментаторов. Каждый из двух участников – и реальный, и «подсадной» – получал по 20 монет в четверть доллара. Игра предусматривала две роли: отправитель и получатель. Отправитель решает, сколько денег он желает передать получателю. Отправленная им сумма увеличивается вчетверо, и получатель решает, сколько денег вернуть отправителю. Чем больше отправитель доверяет получателю и чем больше уверен в том, что тот честен и вернет больше денег, тем больше денег отправитель передаст получателю.

Например, если отправитель передает ему десять монет из двадцати, они немедленно превращаются в 40 монет. Если получатель честен и отошлет обратно половину, то отправитель получит 20 монет – вдвое больше, чем изначально отправил. Зато если получатель решит оставить себе бóльшую часть денег и вернет только пять монет, то отправитель останется в убытке. Чем больше отправитель доверяет получателю, тем больше денег он ему отправит. Принцип прост.

Поскольку эксперимент имел целью исследовать подозрительность, а не честность, реальные участники неизменно получали роль отправителя – того самого, который решает, сколько денег отправить. Испытуемым сказали, что выигранные деньги они после игры оставят себе.

Участников разделили на три группы, помещение для каждой группы обработали отдельным ароматическим составом. Одной группе достался запах рыбьего жира, другой – запах кишечных газов, помещение для третьей сбрызнули водой из-под крана, не имеющей запаха. Запах кишечных газов для одной из групп исследователи выбрали из-за желания выяснить, любой ли неприятный запах приведет к появлению подозрительности или только запах рыбы (который метафорически связан с подозрительностью). В результате экспериментаторы выяснили, что участники, которые вдыхали рыбный запах, отправляли партнерам меньше денег, чем участники, которые были в помещении с запахом кишечных газов. Иными словами, из-за рыбного запаха участники становились более подозрительными и меньше доверяли партнерам по игре. Ни один из участников не догадался об истинной цели эксперимента.

Второй эксперимент тоже изучал феномен подозрительности, но на этот раз игра была связана с принципом равного распределения средств. В этой игре каждый участник получал по 20 монет в четверть доллара и имел право вложить в общий фонд любое их количество по своему выбору. Участникам говорили, что вложенная сумма будет увеличена и потом разделена поровну между участниками независимо от изначально вложенной каждым суммы. Деньги, которые останутся у участника в конце игры, он унесет домой. Поскольку сумма, переданная каждым участником в общий фонд, автоматически увеличивается, то чем больше денег вкладывает каждый из участников, тем больше денег достанется в конце каждому. Однако игрок, испытывающий подозрительность, будет склонен считать, что другие вносят в общий фонд меньше денег, чем он, и поскольку деньги потом делятся поровну, то он не пожелает быть тем «лохом», который вложит денег больше, чем другие. Соответственно такой человек вложит в общий фонд меньшую сумму. Игрок же, который доверяет партнерам, вложит в общий фонд больше денег. Другими словами, чем более подозрительно игрок относится к намерениям других, тем меньше денег он вложит в фонд. Как и в предыдущем эксперименте, участников разделили на три группы, для каждой распылили свой запах. Те, кому достался рыбный запах, вкладывали в общий фонд меньше денег, чем другие игроки, которым достался запах кишечных газов и простая вода без запаха.

Результаты обоих экспериментов в совокупности свидетельствуют, что рыбный запах был достаточной причиной для того, чтобы испытуемые сделались более подозрительными. На них бессознательно воздействовала метафорическая связь между рыбным запахом и подозрительностью. Сенсорный опыт повлиял на абстрактное понятие и соответственно на психологические оценки и поступки испытуемых.

После этого исследователи решили выяснить, срабатывает ли связь «рыбный запах – подозрительность» в обратную сторону, то есть скажется ли подозрительность человека на повышенной способности к распознаванию рыбного запаха. Для проверки этой гипотезы ученые пригласили в лабораторию 80 студентов и разделили их на две группы: «группа подозрительных» и «группа неподозрительных». Студентов обеих групп просили понюхать пять образцов запахов и написать, где какой. Одним был запах рыбьего жира, четыре остальных – апельсиновый нектар, измельченная луковица, ароматическое масло с запахом осенних яблок и сливочная карамель.

В «группе неподозрительных» участникам просто предлагали понюхать каждый образец и описать запах. Для другой группы ведущая создала атмосферу подозрительности – она вела себя так, будто что-то скрывает от испытуемых, и намеренно сбивала их с толку набором приемов: внезапно вытаскивала страницу бумаги, лежащую под бланком участника, со странной улыбкой прятала ее в сумку и пр.

Участники, оказавшиеся в атмосфере подозрительности, с большей точностью опознавали запах рыбьего жира, однако подозрительность не повлияла на опознание остальных четырех запахов. Тот же эксперимент был поставлен заново еще раз, уже с другим набором запахов, и принес те же результаты. Все эти исследования в совокупности показывают, что метафорическая связь между рыбным запахом и подозрительностью работает в обоих направлениях. Когда мы чувствуем запах рыбы, то проявляем больше подозрительности; мы более четко различаем запах рыбьего жира, когда испытываем подозрения.

Тем самым мы вновь получили ясные доказательства того, что люди мыслят метафорически. Мы ассоциируем рыбный запах с подозрительностью, и оба компонента могут взаимно друг на друга влиять. Если вы вдруг испытываете настороженность по отношению к ситуации или человеку или у вас появляется тягостное ощущение, что вы не вполне понимаете происходящее и не можете толком осознать, что именно идет не так, – возможно, это ваше физическое обоняние предупреждает вас, что происходит что-то нехорошее. Положитесь на свой нюх и задумайтесь, стоит ли с доверием относиться к ситуации, если дело дурно пахнет.

Описанные в этой книге эксперименты, открывшие нам потрясающие факты, исследовали способы, которыми на нас воздействуют физические ощущения, метафорически связанные с абстрактными понятиями. Одни исследования изучали физические ощущения (такие как тепло или физическая чистота) с точки зрения того, как они активируют абстрактные понятия (такие как дружелюбие) или нравственное поведение. В других исследованиях изучались абстрактные понятия и возможность их влияния на физические ощущения.

Однако существует и другой способ исследовать связь между метафорами и поведением: с помощью воплощения метафорического значения. Воплотить метафору – значит воспроизвести ее в реальности. Например, воплотить метафору закинуть удочку насчет информации – значит сесть у пруда с удочкой в руках и попытаться поймать что-то на крючок.

В данной главе мы увидим, как воплощение метафоры – то есть воспроизведение буквального значения метафоры – влияет на наши эмоции и действия.

Замуровать все плохое

Многие ритуалы и суеверия являются воплощенным выражением наших мыслей и желаний. В иудейском обряде, называемом ташлих (что на иврите буквально значит «выбрасывание»), верующие иудеи перед Новым годом символически выбрасывают свои прошлогодние грехи в озеро или море. Для этого складывают в карманы кусочки хлеба или другой пищи, символизирующей прегрешения, а затем кидают их в воду. Поток воды уносит хлеб – а с ним и грехи.

Еще один пример – древний ближневосточный обряд, призванный защитить от дурного глаза. Тот, кто исполняет ритуал, должен нагреть кусок свинца и бросить его в большой сосуд с водой, где он предположительно принимает форму злого глаза, принесшего вред. Затем свинец зарывают в землю или бросают в море. В другом обряде верующие пишут на бумаге имя недоброжелателя и выбрасывают его из дома со словами «Прочь из моей жизни!».

Это физическое выбрасывание предмета, который символизирует нечто, от чего мы хотим избавиться, составляет самую основу воплощения.

Такие метафоры, как не держи переживания в себе, прячь свои эмоции, схорони свои чувства, сдержи свой гнев, демонстрируют отношение к понятиям «чувственной» сферы как к осязаемым предметам, которыми мы вольны распоряжаться, действие которых можем ограничить, поместив их в некую закрывающуюся емкость, закрыв, закупорив, запечатав их. Группа исследователей^{149} решила выяснить, может ли воплощение метафоры в виде описания на бумаге своей негативной эмоции и помещения этой записки в сосуд помочь человеку сдержать эмоции и почувствовать себя лучше.

Для первого эксперимента исследователи разделили студентов на две группы и попросили каждого написать о каком-нибудь прошлом решении, о котором они сожалеют. Затем одним студентам предложили положить этот лист бумаги в конверт и отдать экспериментатору, а у других просто собрали исписанные листки. Участников из обеих групп попросили перечислить свои чувства, возникшие из-за описанного ими события и дали на выбор список чувств: вина, грусть, беспокойство, сожаление и стыд. Участникам предлагалось оценить по пятибалльной шкале степень выраженности каждого из чувств: от «совсем не испытываю» до «испытываю в крайней степени». Те, кто запечатал свои воспоминания в конверт, испытывали меньше негативных чувств, чем те, кто просто отдал листок экспериментатору.

Во втором эксперименте ученые попытались выяснить, может ли этот эффект проявляться не только в отношении неприятных событий, но и применительно к другим ситуациям, вызывающим негативные эмоции. На этот раз студентов попросили написать о чем-то, чего они очень желали, но не получили. Как и в прошлый раз, одних участников попросили положить написанное в конверт, а у других просто собрали листки. После этого каждого студента попросили описать свои чувства по поводу изложенного, используя список из четырех пунктов: грусть, разочарование, волнение и неудовлетворенность. Как и прежде, результаты показали, что те, кто положил текст в конверт, испытывали менее негативные чувства, чем те, у кого не было конверта.

Простого воплощения метафоры – запечатывания текста в конверт – оказалось достаточно, чтобы участники почувствовали себя легче. Этот результат предполагает, что, когда мы испытываем отрицательные чувства, нам достаточно записать случившееся, запечатать текст в конверт и положить его в ящик или даже выбросить – это может облегчить наши переживания хотя бы временно. Факты свидетельствуют, что хранимая тайна ощущается как груз, однако если написать о ней, например, в дневник, то, возможно, груз станет немного легче. Данный эксперимент показывает, что факт запечатывания текста в конверт может облегчить негативные чувства (такие как стыд или вина), ассоциирующиеся с тайной.

В канун Нового года мы традиционно даем себе обещания на предстоящий год. Кто-то обещает, например, похудеть, или исправить свое поведение, или приложить больше усилий к достижению нужной цели. У меня есть друзья, которые переиначили этот обычай. Каждый год они собирают гостей в загородном доме и разводят большой костер. Затем гостям раздают бумагу и карандаши и предлагают им записать то негативное, что принес им уходящий год: сожаления, неудачи, разочарования. Затем гости бросают записки в огонь и смотрят, как они сгорают. Эффект получается поистине катарсический. Высказать свои чувства, вытащить из глубин сознания скрытые эмоции и увидеть, как они исчезают, – отличный способ переступить через былое и начать новую жизнь. Мои друзья полагают, что это несравнимо более полезно, чем давать себе обещания или обсуждать гипотетические планы, которые, возможно, никогда не будут выполнены.

Многим из нас случалось совершать поступки, в которых мы раскаиваемся, или желать чего-то, что не сбылось. В большинстве случаев такой опыт не несет нам слишком уж разрушительных последствий, жизнь продолжается. Однако, если вы не можете избавиться от тяжелых чувств по поводу неких прошлых событий, попробуйте записать это на бумагу и положите конверт в ящик стола или просто выбросьте. Такой способ может оказаться полезным и уж точно более дешевым, чем обращение к психоаналитику.

Воплощение креативных метафор

Лично я свято верю в ценность креативного мышления, питаю к творческим людям уважение и испытываю восхищение. Мои два сына в младшем и среднем возрасте учились в школе искусств, где у них было много уроков по живописи и скульптуре и больше занятий музыкой, театральным искусством и танцами, чем в обычных учебных заведениях. Мой сын Дори – профессиональный музыкант, и я всегда поощряла его к тому, чтобы он исполнил свою мечту, хотя и понимала, что ему это будет нелегко. Я с гордостью могу сказать, что не подталкивала его, как некоторые озабоченные матери, к изучению юриспруденции или медицины и не уговаривала его заниматься музыкой только на досуге, после серьезных дел. Моя дочь Орли, профессор-юрист, тоже творческий человек и использует креативное мышление для исследований в сфере интеллектуальной собственности и инноваций. Мой муж Давид – врач, а также художник, скульптор и изобретатель нескольких медицинских приборов. Мой брат Раффи раньше был известным в Израиле и США дизайнером одежды, сейчас он знаменит как дизайнер очков. Меня окружают творческие люди, и я этим счастлива.

Креативные люди влияют на нашу жизнь и во многом ее определяют. Многочисленные изобретения – телефон, электричество, Интернет, смартфон, Facebook – сейчас воспринимаются как должное. Они изменили нашу жизнь так радикально, что мы не представляем себе существование без них. Хотя степень креативности в людях зависит от природных данных, мы все же можем некоторым образом усилить в себе творческое начало. Большинству из нас никогда не сочинить великую музыку, как у Моцарта, не написать «Над пропастью во ржи», не изобрести ничего, равного застежке-липучке, скрепке для бумаг или зерновым хлопьям для завтрака и тем изменить жизнь многих людей, однако мы все же можем использовать творческий подход в повседневной жизни и в работе. Несколько исследований показали, что креативное мышление может быть усилено совсем простыми способами.

Мой отец любил рассказывать старый анекдот о человеке, который пришел в военное министерство и сказал, что у него есть блестящая и оригинальная идея построить самолет, который сможет летать из страны в страну без пилотов, а пассажиров будут обслуживать роботы. «Отличная идея, – сказали ему. – И как такое сделать?» – «Не знаю, – ответил он. – У меня есть только идея». Как часто такое случается? Кто-то высказывает новую идею, но не способен ее продумать и творчески развить.

Мы описываем креативное мышление такими метафорами, как мыслить за рамками шаблона, сложить два и два, с одной стороны и с другой стороны, которые предполагают, что мы должны обдумывать проблему с разных сторон и под разными углами зрения, мыслить и уметь реагировать нестандартно. Все перечисленное – характеристики креативного мышления. Путь творчества и рождения новых идей предполагает гибкость и оригинальность ума, открытость сознания разным взглядам и способность совмещать идеи, с виду связанные только косвенно. Нередко случается так, что мы располагаем полной информацией, но не можем найти решения.

Я покажу вам, как воплощение определенных метафор, работа с собственным телом и использование воображения могут помочь вам стать более креативными. Порой достаточно всего лишь распознать творческие стимулы среди окружающей обстановки, и креативность повысится.

С одной стороны и с другой стороны

Часто проблемы, с которыми мы сталкиваемся, бывают неоднозначными и требуют взгляда под разными углами зрения. Креативные идеи чаще всего возникают, когда мы пытаемся найти неожиданный подход к проблеме. Группа исследователей^{150} провела ряд экспериментов, призванных выяснить, может ли воплощение метафор, относящихся к креативности, на самом деле ее повысить. В первом эксперименте изучалась метафора с одной стороны и с другой стороны – в частности, исследователи хотели узнать, повысится ли креативность участников, если их попросят поднять сначала одну руку, а затем другую^{151}.

Исследователи пригласили 40 студентов для участия в двух якобы не связанных между собой экспериментах, проводившихся одновременно. Участников попросили придумать новые идеи по поводу университетского комплекса зданий и в это же время провели эксперимент, связанный с публичными выступлениями, где испытуемые должны были поднять и вытянуть одну руку, как обычно делают ораторы.

Эксперимент состоял из двух частей. На первом этапе все студенты держали правую руку вытянутой в сторону стены, а левую за спиной и при этом делились своими идеями по поводу использования университетского здания. На втором этапе всех студентов вновь попросили выдвинуть дальнейшие идеи относительно здания и громко их огласить. Одну половину участников при этом попросили, как и раньше, поднять правую руку, другую половину – поменять положение рук: левую вытянуть к стене, а правую завести за спину.

Ответы студентов записывались в аудиофайл, и два аналитика, не знавшие, какую руку поднимал участник, оценивали степень креативности по двум параметрам: количество идей и количество оригинальных, никем более не высказанных решений.

Результат оказался поразительным. Участники, которые поменяли положение рук на втором этапе, предлагали больше идей, и их идеи были оценены как более оригинальные и нестандартные. То есть эти участники были более креативны. Этой разницы не было на первом этапе эксперимента, где все испытуемые поднимали правую руку: отличия появились только на втором этапе, где половине из них было велено поменять положение рук: они оказались более креативны, чем те, кто в обоих случаях поднимал одну и ту же руку.

Не загоняйте себя в рамки

«Мыслить за рамками шаблона» – обычно значит быть креативным и гибким, не держаться условностей и смотреть на проблему свежим взглядом, чтобы решить ее новыми, нестандартными путями.

Те же исследователи решили посмотреть, сможет ли воплощение этой метафоры – мыслить за границами шаблона^{152} – повлиять на креативность. 102 студента получили задания из теста отдаленных ассоциаций (Remote Association Test – RAT)^{153}, который создан для оценки степени креативности. Во время теста испытуемый читает три слова и должен найти еще одно слово, которое ассоциативно относится к каждому из трех. Например, к набору слов «падать, актер, пыль» – ответ «звезда»; к набору «опера, руки, тарелки» – ответ «мыло». Чтобы найти такие отдаленные связи, нужно мыслить креативно, то есть мыслить за пределами коробки.

Для описываемого эксперимента исследователи соорудили бокс (своеобразную коробку^{154}) размером 5 × 5 футов (примерно 1,5 × 1,5 м) и разделили участников на три группы. Одна группа выполняла задания теста, сидя внутри бокса, другая – снаружи него, третья выполняла задание в помещении, где бокса не было. Те, кто выполнял тест, сидя за пределами бокса, верно ответили на большее количество вопросов, чем те, кто сидел внутри него или в помещении без бокса. Воплощение метафоры – мыслить за рамками шаблона (за пределами коробки в буквальном смысле) – повлияло на степень креативности участников. Исследователи исключили возможность того, что сидеть в боксе было менее удобно или что замкнутое помещение бокса повышало тревожность у тех, кто страдал клаустрофобией. Выяснилось, что отличие между групповыми результатами не имело также отношения к ощущениям, связанным с нахождением внутри или вне группы.

Затем был поставлен еще один эксперимент. Участникам показали изображения объектов, сделанных из блоков конструктора Lego, и попросили назвать реальные вещи, моделью которых могли служить продемонстрированные объекты. На этот раз, вместо того чтобы помещать участников внутри или вне бокса, исследователи создавали у них ощущение свободы или несвободы путем ограничения их движений. Испытуемые из одной группы отвечали на вопросы, перемещаясь вдоль фиксированного прямоугольного прохода, отмеченного на полу клейкой лентой, а другой группе позволили ходить по всей комнате. Результаты ясно показали, что участники, передвижение которых не ограничивали, порождали больше оригинальных идей, чем те, кому позволили прохаживаться только внутри ограниченного пространства.

В третьем эксперименте ученые выясняли, будет ли простое ментальное воспроизведение телесных движений достаточным для того, чтобы усилить креативность мышления. Иными словами – может ли воображаемое движение (когда испытуемый только представляет себе, как ходит по ограниченному пространству или двигается свободно) повлиять на креативность? Участникам предлагали перемещать аватар и представлять себе, что это их изображение в другой инкарнации. Перемещая картинку, участники по заданию организаторов придумывали идеи креативных подарков для знакомых. Одна группа двигала аватар вдоль фиксированного отрезка пространства, другая перемещала его без ограничений. Участники, перемещавшие аватар свободно, придумывали больше оригинальных идей для подарка (например, подписка на журнал), чем те, кто двигал иконку вдоль фиксированного пространства (например, компакт-диск).

Эти поразительные результаты свидетельствуют, что воплощение метафоры за рамками шаблона повышает креативность и что вам не обязательно реально сидеть вне бокса – вы можете свободно перемещаться по комнате, а не двигаться вдоль ограниченной линии. Достаточно даже того, что вы мысленно представите себе, будто перемещаетесь по комнате.

Попробуйте сложить два и два: они складываются!

Порой для решения проблемы нам не нужно придумывать новые идеи, можно просто взглянуть на очевидные факты и использовать имеющуюся информацию, – иными словами, сложить два и два. Однако для адекватного использования доступной информации нам порой может понадобиться нестандартное мышление.

Для исследования того, может ли воплощение метафоры сложить два и два усилить креативность, ученые разделили участников на две группы и каждой дали разрезанные пополам бумажные салфетки. Для одной группы половинки салфеток сложили в две стопки: одна на левом краю стола, другая на правом. Участники должны были одновременно брать половинки салфеток слева и справа и соединять их в одну посередине стола. Участникам из другой группы дали половинки салфеток, сложенные в одну стопку, и попросили перенести их все в середину стола. Таким образом, одна группа буквально складывала два предмета вместе, а другая просто передвигала предметы с одного места на другое.

Затем среди участников провели тест отдаленных ассоциаций, в котором, как уже описывалось, к группе из трех слов нужно было подобрать слово, ассоциативно связанное со всеми тремя. Те, кто занимался складыванием целых салфеток из двух половинок, ответили на большее количество вопросов, чем те, кто просто перемещал одну стопку. Одного воплощения метафоры сложить два и два хватило, чтобы усилить креативные способности участников.

Свободное хождение по комнате или по открытому пространству помогает освободиться от условностей и барьеров и позволяет мыслить иным образом – более творчески. Когда вы меняете положение рук, вы помогаете себе придумывать новые идеи, а когда физически кладете предметы вместе, то помогаете себе видеть неявные, отдаленные ассоциации. Иногда даже вообразить себе свободное хождение (то есть не физически воплотить метафору, а ментально) будет достаточно для того, чтобы повысить креативность. Во всех описанных экспериментах исследователи не упоминали метафоры открыто: участники воплощали значение метафоры, но не слышали ее и не говорили о ней.

Эти результаты имеют важное практическое значение. Во многих сферах жизни творческое мышление играет важную роль, и ни для кого из людей интеллектуального труда креативность не будет лишней. Художники, музыканты, писатели, аниматоры, дизайнеры, архитекторы, изобретатели, ученые, программисты и врачи должны мыслить творчески и не всегда держаться условностей. Без креативного мышления не обойтись и преподавателям – ведь им нужно, чтобы занятия были интересны студентам. Политикам и высшим руководителям требуется креативный подход к сложным социальным проблемам. Нелишним он будет и в нашей повседневной жизни при решении многих задач, не имеющих очевидных решений. Кому точно нужна креативность, так это родителям, пытающимся совмещать заботу о детях с карьерой. Мы хотим воспитывать детей в позитивном ключе, проявлять понимание и при этом держаться жестких правил. Нам нужно будить ребенка в школу без споров и учить его радоваться не только телевизору или компьютерной игре. Креативность важна и в приготовлении пищи – мы ведь должны не только соорудить вкусные и полезные блюда, которые понравятся семье, но и использовать при этом продукты, которые иначе испортятся из-за срока годности.

Новые идеи помогут также и при налаживании отношений с партнерами или супругами, когда не помогают ни споры, ни вежливые просьбы. Как мне сделать так, чтобы мой муж не складывал свои бумаги, портфель и прочие вещи на обеденный стол? Может быть, придумать ему награду, если он уберет их в другое место? Или оформить стол так, чтобы на него ничего невозможно было положить? Или поставить у двери маленький столик исключительно для вещей мужа?

С практикой креативность будет проявляться все больше – используйте ее для работы и дома. Попробуйте сменить положение рук и задействовать другую руку, как в эксперименте с участниками-ораторами: возможно, это поможет вам найти решение для повседневных проблем. Как разместить одежду так, чтобы она не мялась и ее легко было найти? Как держать в порядке рабочий стол и электронную почту? Я вот, например, все еще жду подходящей креативной идеи.

Владельцы предприятий креативной сферы – в рекламе, анимации, на телевидении – должны тщательно продумывать обстановку, в которой приходится работать людям. Унылое, ограниченное пространство подавляет творческое начало, поэтому поощряйте свободу передвижений в помещениях, сделайте рабочие места открытыми, чтобы они не напоминали коробки и кубики. Когда вам нужно породить новые идеи или решить проблему – свободно ходите, активно жестикулируйте, можно поиграть с несколькими объектами и объединить их в одно, тем самым сложив два и два.

Структурированное пространство многих школ может ограничивать способность детей к креативному мышлению, делая акцент на логике, фактах и послушании. «Хорошо вышколенный не значит хорошо образованный: я никогда не предпочитал первого второму», – сказал Марк Твен. Многие школы и сейчас придерживаются традиционной формы преподавания и держат учеников за партами. Хотя в приучении детей к дисциплине и сосредоточенности есть свои плюсы, но как всеобщий подход к обучению этот метод уже устарел. Некоторые школы делают процесс обучения более веселым и приятным и создают «альтернативные» зоны для занятий. Например, в экспериментальной израильской школе Ein Hayam меня особо поразило то, как много времени ученики проводят на улице – в школьном дворе, в небольшой рощице у школы, на берегу. Дети учатся в процессе игры, и учителя считают, что обучение происходит эффективнее, когда дети получают от него удовольствие. Однако в большинстве западных стран связь между обучением и удовольствием считается крайне сомнительной.

Чем больше детям нравится процесс обучения, тем большему они научатся. Однако я считаю, что здесь действует и другой фактор: дети постоянно находятся в движении и им на глаза попадается гораздо больше стимулов, воздействующих на креативность. Обучение посредством игры – приятное занятие, детям не приходится сидеть за партами, ничто не мешает их активности. Они больше жестикулируют и расширяют свое личное пространство, а не сидят неподвижно в маленькой закрытой классной комнате. Важность физических упражнений для усваивания материала и креативности отражена в книге «Искра» гарвардского профессора Джона Рейти (John Ratey, Spark)^{155}. По мнению Рейти, движение неотделимо от обучения. Наши тело и сознание тесно связаны, и физическая активность заставляет мозг работать лучше. Дети, которые много двигаются и занимаются физическими упражнениями, показывают лучшие результаты во многих когнитивных тестах. Кроме того, при играх на свежем воздухе дети сталкиваются с большим количеством стимулов и физических ощущений (песок между пальцами ног, вода на лице, запах цветов, щебет птиц, деревья, морские ракушки с их разнообразием фактуры и цвета). Я считаю, что такой телесный и сенсомоторный опыт также положительно влияет на креативность и помогает детям воспринимать абстрактные понятия.

Этим я не подразумеваю, что классные комнаты нужно полностью запретить и перенести обучение на благословенный свежий воздух. Однако я считаю, что детям нужно больше движения, больше походов и больше времени под открытым небом. Бетховен после завершения Шестой симфонии, известной как «Пасторальная», написал: «Как счастлив я, что могу бродить среди кустарников, деревьев, лесов, травы и скал! Ибо леса, деревья и скалы дают человеку отзвук, в котором он так нуждается». Существует мнение, что на этот великий шедевр Бетховена вдохновили прогулки по Вене.

Если дети научатся стимулировать свою креативную способность, то вполне возможно, что они будут с большей готовностью решать проблемы в дальнейшей жизни. Это справедливо и по отношению к взрослым. Время от времени полезно подниматься с места и ходить по комнате, а еще лучше – выходить из дома. Всех проблем вы не решите, но это повысит ваши шансы найти более творческие способы с ними справиться.

В начале этой книги я рассказывала о моей службе в израильской армии, где я проводила много времени в бункере с неоновым светом, не зная, день сейчас или ночь, и дышала одним и тем же переработанным воздухом. Та среда совершенно не походила на современную творческую обстановку школ и учреждений. Недавно мне выдался случай посетить офисы компании Google – полную противоположность традиционным рабочим кабинетам с письменными столами и стульями. По территории компании многие сотрудники разъезжают на скутерах, в офисных помещениях много комнат для отдыха – комнат, похожих на удобные гостиные с телевизором и прекрасным видом из окна, где работники могут посидеть и выпить капучино, и комнат для игр со столами для пинг-понга, растениями и шезлонгами, и знаменитые горки, как на детских площадках, где взрослые работники могут на время почувствовать себя детьми. Все эти помещения оборудованы не просто для удовольствия служащих – в компании знают, что окружающая обстановка влияет на умственные способности, креативность и продуктивность. Работать в таком прекрасном месте – явное удовольствие, однако то, что сотрудники передвигаются по территории и взаимодействуют с таким количеством пространства, несомненно, стало одним из факторов, которые способствовали революционным инновациям, приведшим компанию к такому успеху.

Пролить свет на проблему

Приходилось ли вам когда-нибудь, решая кроссворд, силиться вспомнить слово? А затем вдруг – озарение, и вот готовый ответ. Этот миг внезапного понимания называют ага-эффектом или эффектом «эврика» и приписывают великому греческому математику Архимеду. По легенде, царь велел ему определить, из чистого ли золота сделана царская корона или бесчестный мастер добавил туда серебра. Обдумывая эту проблему в бане, ученый заметил, что, когда он опустился в ванну, уровень воды поднялся. Тогда он понял, что похожим способом можно измерить объем короны. Архимед пришел в такой восторг, что побежал по улице голым, крича «Эврика!», что по-гречески значит «Нашел!».

Такой момент ага-эффекта метафорически соотносится со светом. Мы пользуемся метафорами увидеть свет в конце тоннеля и пролить свет на ситуацию. Электрическая лампочка часто используется как эмблема изобретений и инноваций, она также символизирует вспышку понимания и решения проблемы. Автор рисунков, карикатур и комиксов, изображая пришедшую в голову персонажа новую идею, помещают лампочку над его головой.

Группа исследователей^{156} решила выяснить, будут ли люди, увидевшие лампочку, более успешны при выполнении заданий, требующих догадки и креативного подхода. В ходе серии экспериментов участникам давали задания на смекалку и половине участников показывали лампочку.

В одном из экспериментов исследователи дали 79 студентам задачу на нестандартное – за рамками шаблона – решение: соединить четыре точки, стоящие в углах квадрата, тремя линиями без отрыва карандаша.

Эту задачу часто считают трудной, поскольку люди обычно полагают, что вокруг точек лежит граница, которую нельзя пересекать, и поэтому пытаются чертить линии строго между точками, внутри квадрата. Однако стоит только догадаться, что линию можно продолжать за пределы квадрата, и задача решается без труда.

После того как испытуемым давали задание, экспериментатор говорил, что в помещении довольно темно, и для половины участников включал обычную лампу накаливания, а для другой половины – верхний флуоресцентный свет. Результаты были поразительными: задачу успешно решали 44 % из тех, для кого включали лампочку, и всего 22 % из тех, для кого горел флуоресцентный свет. Вид горящей лампочки повышал способность испытуемых увидеть решение и сообразить, что линию можно продолжить за края квадрата. Схожие результаты были получены и во втором эксперименте, в котором участникам давали математические задачи, требующие смекалки. Те, кто видел перед собой горящую лампочку, давали правильные ответы чаще, чем участники из другой группы, сидевшие под флуоресцентным светом.

В третьем эксперименте исследователи предлагали участникам тест, связанный со словами, – уже упоминавшийся тест отдаленных ассоциаций. Как и в предыдущих случаях, экспериментаторы включали для одной группы лампу накаливания, а для другой – верхний флуоресцентный свет. Результат не изменился: те, для кого включали лампочку, давали большее количество правильных ответов, чем испытуемые из второй группы, для которых горел только флуоресцентный свет.

Те же исследователи провели четвертый эксперимент, где участникам вновь дали тест отдаленных ассоциаций, только на этот раз вместо противопоставления лампы накаливания и флуоресцентных ламп ученые использовали для одной группы ярко горящую лампу накаливания мощностью 25 ватт, а для другой – затененную лампу накаливания мощностью 40 ватт. Более яркую лампу для затененного света использовали затем, чтобы поток света от обеих ламп был примерно одинаковым. Тест RAT показал, что те, кто видел перед собой лампу, горящую в полную яркость, выполнили тест лучше и дали больше правильных ответов, чем участники из другой группы, перед которыми была затененная лампочка. Эти результаты подтверждают, что креативность повышается от вида зажженной яркой лампочки, которая метафорически соотносится с инновациями и догадками и символизирует открытие. Свет влияет на наши когнитивные процессы и повышает способность испытывать озарения и мыслить креативно.

Одно яблоко в день… добавляет вам креативности

^{157}

Креативность может повыситься и от символов, ассоциирующихся с озарением и креативностью. Креативное мышление может усилиться даже от фирменного названия, соотносящегося с креативностью. Группа исследователей^{158} выбрала две компьютерные фирмы – IBM и Apple. Обе – почитаемые торговые марки, но Apple больше ассоциируется с креативностью. Более того: фирма подчеркивает в рекламе свою инновационность и нонконформизм и использует слоганы типа Think different – «Думай иначе». Один мой юный друг, который только что перешел работать в Apple из другой высокотехнологической компании, сказал мне, что, хотя ему нравилось работать в прежней фирме, все же в Apple вся атмосфера пропитана креативностью.

Исследователи попросили группу студентов указать степень, в которой каждый из двух брендов – IBM и Apple – олицетворяет собой различные качества, в том числе креативность. Результат ясно показал, что Apple воспринимается как более креативный, чем IBM. Студентов также спросили, насколько им нравится каждая из компаний и как они к ним относятся. В ответах на эти вопросы разницы не наблюдалось: студентам равно нравились обе компании, их воспринимали положительно. Единственное отличие состояло в том, что Apple считали более креативной компанией.

После этого исследователи провели другой эксперимент с двумя группами участников, которым одну за другой показывали на компьютерном экране цифры, и целью испытуемых было складывать эти числа по мере их появления. Во время показа каждой цифры одной группе неявно показывали логотип IBM, а другой – логотип Apple. Оба логотипа появлялись на экране на 13 миллисекунд, участники не успевали воспринимать их сознанием: когда по окончании эксперимента они отвечали на вопрос об увиденном на экране, никто не заподозрил, что там был какой-то логотип.

Во время эксперимента участники выполняли творческое задание – «задание на нестандартное применение», в ходе которого они должны были написать как можно больше примеров нестандартного использования кирпича. Возможные варианты – придавливать им бумаги на столе, ставить его под дверь, чтобы не закрывалась, заворачивать в фольгу и использовать в качестве груза для гриля при приготовлении бекона или бутербродов. Задание предполагает, что чем более вы креативны, тем больше применений для кирпича сможете найти. Те испытуемые, которым показывали логотип Apple, находили кирпичу больше нестандартных применений. Кроме того, двое судей оценивали креативность первых трех способов использования кирпича, перечисленных участниками. У тех, кому показывали логотип Apple, эти пункты оказались более неожиданными. Демонстрации логотипа, даже не воспринимаемого человеком сознательно, оказалось достаточно для повышения креативности. Потрясающий результат!

Итоги этих экспериментов можно применить дома или на работе: развесить постеры с символикой, стимулирующей творческий подход: изображения лампочки, логотипов или слоганов различных креативных фирм, фотографию широкого поля или другого пространства, не имеющего границ, изображение комнаты с высоким потолком или человека, стоящего или сидящего за пределами ограниченного пространства. Может пригодиться и репродукция одной из картин Пикассо, написанных в стиле кубизма: они характеризуются оригинальным подходом к изображению реальности и показывают объект сразу с нескольких точек зрения. Подойдут и фотографии ландшафтов других стран, поскольку выяснилось^{159}, что после путешествий за границу творческие способности студентов усиливались. Как показывают описанные здесь исследования, эти приемы могут помочь вам больше, чем вы подозреваете. Будьте креативны и придумайте еще больше символов, которые позволят вам стать еще более креативными.