Дежавю

Глава 1. Первое сентября

Бросив взгляд на часы на левом запястье, я с удовлетворением отметила, что до первой пары оставалось еще десять минут, и приложила электронный пропуск.

Должна успеть.

Цокот моих каблуков по университетскому коридору заглушался разговорами и громким смехом, а нескончаемый поток студентов ощутимо замедлял меня на пути к цели: попасть в деканат, забрать несчастную папку с документами для куратора нашей группы и попасть в нужную аудиторию до звонка.

Понимая, что на шпильках буду добираться до шестого этажа непозволительно долго, свернула к лифтам и забежала в первый открывшийся, нагло распихав локтями группу зазевавшихся первокурсников.

Нельзя мне было сегодня опаздывать. Совсем нельзя.

Вокруг меня щебетали взволнованные первокурсницы, которых восхищал один только факт наличия лифта. Я мысленно закатила глаза, но не стала сообщать, что все предыдущие два года дурацкий лифт, как назло останавливающийся сейчас на каждом этаже, ломался с завидным постоянством, и чаще всего приходилось качать попки, преодолевая тысячи ступенек ежедневно.

Покинув душную коробку, воздух в которой пропитался сразу десятком разных парфюмов, я жадно глотнула воздух.

Господи, они что, по целому флакону на себя вылили?

У меня даже глаза заслезились.

Перед входом в деканат, я быстро поправила черную юбку-карандаш и зеленую блузку, за полупрозрачную ткань которой в школе меня наверняка сразу отправили бы к директору, и зашла в кабинет.

– Добрый день, – сказала с улыбкой, которая мгновенно сползла с моего лица, ведь я поздоровалась с пустотой. Черт.

Шепотом выругалась и снова нетерпеливо взглянула на часы – пять минут до начала пары. Если секретарь вернется прямо сейчас, то я еще могла бы успеть, но каковы шансы…

Очевидно, в этом году третий курс решили не жалеть, поэтому сегодня в расписании стояли сразу четыре пары.

Первую из них вела куратор группы и мой научный руководитель в одном лице, а Тарасова не терпела опозданий. С нее станется в первый же день наказать меня каким-нибудь докладом или рефератом, чтобы другим неповадно было.

Секретарь ворвалась в кабинет, когда до звонка оставалось три минуты. Я мельком встречала ее раньше, но не на нашем факультете.

Неужели теперь у нас работает?

Строгий костюм, от которого веяло другой эпохой, резкие черты лица, волосы с проседью собраны в тугой пучок на затылке, небольшие узкие очки немного съехали на бок. Эта женщина наводила ужас одним своим видом, а под ее взглядом вдруг захотелось прямо сейчас пришить к блузке парочку пуговиц, чтобы скрыть вырез на груди.

– Ты еще кто такая? – резко спросила она, сгружая на рабочий стол целую кипу бумаг, после чего окинула меня подозрительным и крайне недовольным взглядом с ног до головы. – Что ты тут забыла? Почему зашла в мое отсутствие?

– Вы мне вчера прислали письмо на почту, чтобы зашла за бумагами для куратора, – выпалила я немного растерявшись от ее напора, но взяла себя в руки, снова натянула улыбку и сделала шаг вперед. – Мирослава Власова, новая староста триста пятой группы.

– А старую куда дели? – женщина подошла к одному из шкафов, доверху наполненных папками и прочей макулатурой.

– Переехала в другой город.

Я глазами искала табличку с именем секретаря, но тщетно.

– Ладно, Власова, подойди, – сказала она раздраженно, схватила нужную папку и быстро вернулась за стол, после чего достала какую-то бумажку и положила передо мной. При этом так громко припечатала ее сверху ручкой, что я невольно вздрогнула. – Ищи свою фамилию и ставь подпись.

– А что это? Зачем нужна моя подпись?

– Для отчетности. Подтверждаешь, что ты староста.

Я всмотрелась в листок, где расположились три аккуратных столбца со знакомыми именами, номерами групп и подписями, но не обнаружила там ни названия документа, ни других опознавательных признаков, за что именно мы тут все дружно расписываемся.

– Вы бы хоть сверху обозначили, что это список старост, – не сдержалась я, вновь переведя взгляд на секретаря. – Откуда мне знать, что это именно он?

Женщина громко цокнула языком и закатила глаза.

– Власова, ты социолог или юрист? – рявкнула она. – Сказали тебе поставить подпись, значит ставь!

Да что с ней не так?

Ответить не успела – справа вдруг раздался мужской голос, одновременно со звонком, оповестившим о начале пары. Повернувшись, я наткнулась на любопытный взгляд нашего декана.

– Зоя Яковлевна, – сказал он строго. – Что опять случилось? Почему я в третий раз за это утро слышу ваше негодование через плотно закрытую дверь?

– Дмитрий Николаевич, студентка Власова отказывается ставить подпись в списке старост, – возмущенно запыхтела секретарь.

Ах, вот вы как, Зоя Яковлевна? Ну, хорошо…

– Не отказываюсь, – как можно спокойнее поправила я. – Лишь заметила, что прежде чем требовать с нас подпись, можно было бы добавить заголовок на документ, уже украшенный печатью.

Декан подошел к столу, посмотрел на несчастный список и поджал губы.

– А я и говорю, что она социолог, а не юрист, и…

– Зоя Яковлевна, – с нажимом прервал ее декан, явно теряя терпение. – Подготовьте новый список по всем правилам, а этот уничтожьте. И оповестите студентов, чтобы пришли и расписались еще раз.

Женщина покраснела от недовольства и уставилась на меня таким яростным взглядом, что я готова была оказаться сейчас где угодно, лишь бы подальше от нее.

– Власова, вы можете идти, пара уже началась, – обратился ко мне декан более доброжелательно, продолжая рассматривать меня с непонятным любопытством.

– Дмитрий Николаевич, мне нужно еще забрать бумаги для курат…

Замолкнув на полуслове, я вновь подпрыгнула от неожиданности, когда на секретарский стол с громким хлопком приземлилась папка.

– Не потеряй.

Спокойствие декана не могло не впечатлить. Он взял со стола папку и протянул мне ее с вежливой и даже искренней улыбкой, но едва за моей спиной закрылась дверь, как раздался его взбешенный голос.

Хотелось бы верить, что он поставит эту дамочку на место.

Часы показывали, что пара началась четыре минуты назад, поэтому я быстро зашагала по опустевшему коридору к нужной аудитории, благо она располагалась на одном этаже с деканатом.

На ходу доставая ежедневник и ручку и стараясь при этом не помять папку с бумагами, в числе которых был и список нашей группы, я в очередной раз прокляла тот миг, когда поддалась на уговоры заменить Кристину на должности старосты.

Вот зачем я это сделала? Кто меня за язык тянул? Теперь ведь каждый мой чертов шаг будут подмечать. Любое опоздание будет замечено, про пропуски я и вовсе молчу. Еще и с этой ненормальной в деканате придется контактировать явно чаще, чем мне бы того хотелось.

Прекрасное начало учебного года, ничего не скажешь.

С самого утра поцапаться с секретарем декана и опоздать на пару к Тарасовой… этот день уже просто не смог бы стать хуже.

Морально приготовившись к публичной порке за опоздание в лучших традициях нашего куратора, я нервно поправила узкую юбку и перекинула через плечо волосы, которые сегодня лежали свободными длинными локонами в честь первого сентября.

Я уже взялась за ручку двери, когда из аудитории послышался громкий смех. Это было очень странно. На парах Тарасовой если и смеялись, то исключительно сквозь слезы.

Потянув дверь на себя, шагнула через порог ровно в тот момент, когда задали вопрос не просто касавшийся непосредственно меня, но и озвученный до боли знакомым голосом.

– Кто у вас староста?

Так и замерев в дверях, я никак не могла заставить себя сделать еще шаг. Или хотя бы поверить своим глазам.

Я однозначно ошибалась – этот день оказался гораздо хуже, чем могло показаться еще минуту назад, потому что передо мной был он.

Мое наваждение. Мой самый страшный кошмар. Тот, кто не просто разбил мне сердце, но и от души протоптался по его осколкам.

Тимур, мать его, Астахов стоял со скрещенными на широкой груди руками возле преподавательского стола, едва ли не усевшись на него. Стоял и смотрел на меня так, словно видел впервые в жизни, пока сама я, по ощущениям, падала куда-то в пропасть.

Глава 2. Дальше только хуже

– Вы что-то хотели? – спросил недоуменно Астахов, а я молчала, не в силах выдавить ни слова.

Неужели он и правда не узнал меня? Такое вообще возможно?

– А вот и наша староста! – весело воскликнули слева. – Уже хотели искать тебя. С факелами, собаками, все как положено.

Идиотский юмор Фетисова помог мне осознать, где я нахожусь, и взять себя в руки. Облизнув резко пересохшие губы, поудобнее перехватила папку и закрыла за собой дверь.

– Простите за опоздание. Задержали в деканате, – сказала я, сама поразившись твердости своего голоса. – Забирала бумаги для нашего куратора.

– Давайте, – сказал он и вытянул в мою сторону руку.

Я крепко прижала папку к груди, как самое бесценное сокровище, нахмурилась и неуверенно качнула головой.

– Они для Тарасовой.

– С этого дня у вас новый куратор, – сказал Астахов, кивком указывая на доску за своей спиной. – Давайте сюда папку.

Мне резко поплохело, когда я прочитала слова, выведенные знакомым почерком: «Тимур Андреевич Астахов. Предмет: Институциональная экономика. Куратор: группа № 305».

Твою мать. Это не может быть правдой. Пожалуйста, только не он.

Понимание, что аудитория погрузилась в гнетущую тишину, пришло только когда на негнущихся ногах я направилась к преподавательскому столу. И с каждым звонким стуком шпилек по паркету все отчетливее ощущалась нарастающая паника.

Оказавшись на достаточном расстоянии, я передала злосчастную папку, проклиная все на свете и из последних сил сдерживая порыв выбежать из аудитории.

– Ваша фамилия?

Стиснув зубы, я проглотила все грубости, уже готовые сорваться с моего языка. В то время, как одна лишь мысль, что Астахов даже не помнит меня, ощутимо царапала сердце.

– Власова.

Он лениво пробежался глазами по списку, потом взял со стола ручку и сделал пометку напротив моей фамилии.

Мне оставалось только надеяться, что «С» – это староста, а не сука.

– Что ж, студентка Власова, присаживайтесь, – его глаза не отрывались от списка группы, когда он равнодушно бросил: – и постарайтесь больше не опаздывать.

– Меня задержали в деканате, – напомнила я, и Астахов тут же наградил меня тяжелым взглядом.

– Займите свое место, Власова.

Мне совершенно не хотелось, чтобы он видел, как сильно меня задевало происходящее, поэтому я фальшиво улыбнулась ему и развернулась лицом к своим одногруппникам, которые внимательно наблюдали за нами. Расправив плечи, неторопливо прошла к первому ряду и заняла свободное место. Наградой мне послужил пристальный взгляд Астахова, который следил за каждым моим движением. Слегка встряхнув головой, он вернулся к списку группы и начал перекличку.

Вы меня помните, Тимур Андреевич. И мы оба это знаем.

Эта мысль не принесла мне никакого облегчения. Несмотря на то, что внешне мне удалось сохранить спокойствие, внутри всю буквально разрывало от эмоций. Одно я знала точно – мне нужно было что-то придумать, чтобы держаться от Астахова как можно дальше. Регулярно видеть этого человека было бы выше моих сил.

За тот год, что мы не виделись, Тимур Андреевич почти не изменился. Широкую грудь обтягивала белоснежная рубашка, заправленная в идеально выглаженные брюки глубокого синего цвета. На нем не было галстука, а несколько расстегнутых верхних пуговиц будоражили девичьи фантазии. Цвет его густых уложенных волос, как и год назад, навевал мысли о молочном шоколаде, а гладко выбритое лицо все еще казалось мне совершенным. Черты лица были довольно резкими, во многом поэтому красота Астахова не казалась приторной, наоборот, идеально подчеркивала твердость его характера и строгость.

Одного взгляда на этого придурка хватило, чтобы я вспомнила, почему когда-то в него влюбилась.

Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу.

Меня накрыло сильнейшее чувство дежавю, когда он обвел взглядом собравшихся. Прямо как в тот самый первый день…

– Итак, – Астахов уселся за свой стол. – Как вы уже поняли, помимо преподавания «Институциональной экономики», я так же буду куратором вашей группы. Но это еще не все.

Он щелкнул ручкой, перехватил ее поудобнее и снова положил перед собой список группы.

– Поднимите руку и назовите свою фамилию все, у кого в этом году научный руководитель Анна Юрьевна Тарасова, – сказал он, всматриваясь в лица студентов.

Всех, за исключением меня.

Я забыла, как дышать, и желала только скорее проснуться, чтобы все это оказалось жутким ночным кошмаром. Потому что было понятно, к чему задан вопрос, и к такой реальности я была не готова.

Когда Миша Фетисов назвал себя и последним опустил руку, на секунду мне показалось, что Астахов облегченно выдохнул. Мне бы и самой очень хотелось, чтобы Миша правда был последним, но увы.

Сделав глубокий вдох, я поняла руку.

– Власова, – пришлось собрать всю силу воли, чтобы выдержать пристальный взгляд преподавателя, от которого мне стало совсем дурно.

Занесенная над листком на миг дольше необходимого ручка и еще одна быстрая пометка в списке, очевидно, возле моей фамилии.

Астахов поднялся на ноги и вернулся на то же место перед столом. Когда аудиторию снова заполнил его низкий, бархатистый голос, я была уже на грани обморока из-за острой нехватки кислорода.

– К сожалению, состояние здоровья не позволяет Анне Юрьевне уделять достаточное внимание своим студентам, поэтому она передала свою группу мне, как и все вопросы, связанные с вашими курсовыми работами.

– Тимур Андреевич, – лилейным голосом обратилась Захарова, игриво накручивая на палец волосы. – А индивидуальные консультации будут проводиться?

Не знаю, чему Астахов удивился больше: что его перебили, самой постановке вопроса или томным ноткам в голосе Инны.

Лично я ставила на комбо.

– Дистанционно, – сухо бросил он и мельком взглянул на меня, прежде чем продолжить свою речь. – До конца месяца каждый из вас должен прислать мне на почту тему курсовой работы и примерный план. Из вашего письма мне должно быть понятно, в каком направлении вы планируете двигаться и как видите свою работу. Можете свое письмо сопроводить вопросами, если таковые возникнут.

Вряд ли кто-то планировал начинать работу над курсовой так скоро, поэтому все закивали дружно, но весьма уныло.

Какой же он все-таки придурок.

Только я подумала, что теперь Астахов перейдет к лекции, как меня оглушил звук собственного имени:

– Власова, – сказал этот напыщенный индюк. – Задержитесь после пары, чтобы получить дополнительную информацию и донести ее до группы.

– Скажите сейчас, я все запишу, – вырвалось у меня прежде, чем успела бы прикусить свой язык. Но сказанного не вернешь, отступать было уже поздно, и мне оставалось только стоически держаться под тяжелым взглядом.

– Сейчас мы переходим к лекции, Власова.

Да чего он прицепился к моей фамилии? Запомнить пытается?

Не дожидаясь ответа, Астахов действительно начал читать лекцию, из которой не запомнилось ни слова, ведь в моей голове мартышка звонко била в тарелки, пока я пыталась понять, как пережить даже несколько минут наедине со своим личным кошмаром.

Когда звонок оповестил об окончании пары, мое сердце заколотилось словно заведенное, а с трудом восстановленное дыхание опять сбилось.

Пожалуйста, я не хочу этого. Не хочу!

Не придумав ничего лучше, решила улизнуть вместе с остальными, чтобы хоть немного отсрочить беседу с Астаховым, но не успела.

– Власова, – рявкнул он, когда я уже почти вышла в коридор. – Кажется, вы забыли о моей просьбе задержаться.

Сдержавшись, я не стала советовать, куда и насколько глубоко ему следовало бы засунуть свои просьбы. Впившись ногтями в собственные ладони, все же смогла улыбнуться одногруппникам, давая понять, что меня ждать не нужно.

Вскоре мы остались вдвоем в пустой аудитории, но я никак не могла заставить себя повернуться к Астахову лицом.

И это была фатальная ошибка.

В следующий миг раздались шаги, и я вся покрылась мурашками, когда совсем рядом со мной раздался тихий, вкрадчивый голос:

– Здравствуй, Мира.

Глава 3. Ты опоздал

Когда соглашался вернуться в университет, я знал, что наша встреча неизбежна. Не просто знал… по правда говоря, ждал ее.

Но черт возьми, и предположить не мог, что Мирослава окажется в той единственной группе, которую передали мне буквально этим утром.

Все-таки верно говорят, что судьба с ее своеобразным чувством юмора – та еще сука.

Аудиторию заполнили студенты, которых я смутно помнил со времен, когда преподавал у них на первом курсе. Даже сам для себя я не смог понять, что ощутил, не увидев среди них Мирославу: разочарование или все же облегчение.

Никто не спешил предоставлять мне список группы, поэтому я дождался, когда стихнет смех после довольно сомнительной шутки одного студента, и спросил, кто у них староста. Ровно в ту же секунду скрипнула дверь, а на пороге появилась она.

Узкая юбка, подчеркивающая идеальные бедра и тонкую талию, смелый вырез блузки и такие знакомые голубые глаза мгновенно выбили весь воздух из легких.

Твою мать, она еще прекраснее, чем я помнил.

Мира смотрела на меня широко распахнутыми глазами и, казалось, не дышала до того момента, когда заговорил все тот же шутник:

– А вот и наша староста! Уже хотели искать тебя. С факелами, собаками, все как положено.

Сам не понял, с чего вдруг устроил весь этот цирк с потерей памяти, это словесное дерьмо просто сорвалось с моего языка. И чуть не врезал сам себе, когда увидел, насколько обидел Миру.

Пришлось очень постараться, чтобы на протяжении всей пары сохранять трезвость рассудка и не пялиться на свою студентку, которая всячески способствовала обратному. Чего стоила одна лишь ее походка, когда она гордо продефилировала на своих шпильках до свободного места.

Не сдержавшись, вынудил ее задержаться после пары. Власова, конечно, попыталась сбежать. Едва ли она осознавала, что с первой секунды появления в аудитории я следил за каждым ее шагом.

И вот мы остались одни.

Она стояла ко мне спиной и сжимала свои кулачки, а я сокращал расстояние между нами, пока не подошел почти вплотную. Так, что нос наполнился сладковатым ароматом ее духов. Я одернул руку, которая уже тянулась к длинным темным волосам, мягкость которых помнил до сих пор.

– Здравствуй, Мира.

Она тяжело и часто дышала и будто не планировала оборачиваться вовсе, но все же взяла себя в руки. Уже через несколько секунд Мира одарила меня равнодушным взглядом.

– Я слушаю вас, Тимур Андреевич, – сказала она холодно. – Какую информацию донести до одногруппников?

Мирослава хотела пройти мимо меня к партам, но я мягко перехватил ее запястье. От этого невинного прикосновения мою кожу словно обожгло.

– Прости. Сам не знаю, почему сделал вид, что не помню тебя.

– Вы вовсе не обязаны помнить всех студентов, – она одернула свою руку и сделала шаг назад. – Нас много, а вы один. К тому же, прошло много времени с тех пор, как вы у нас преподавали.

– Мира, ты ведь знаешь, что…

– Тимур Андреевич, скоро начнется следующая пара. Мне бы не хотелось на нее опоздать, – отрезала она, продолжая уничтожать меня своим равнодушием. – Скажите, что нужно передать ребятам, и я уйду.

А чего ты ждал, Астахов? Что она кинется тебе на шею?

Нет, ведь это стало бы таким разочарованием…

– В этом все дело, Мира, – только глухой бы не услышал в моем голосе нотки обреченности. – Я не хочу, чтобы ты уходила.

Мирослава усмехнулась, но быстро вернула самообладание.

– Тимур Андреевич, – она устало вздохнула. – Пожалуйста, просто продиктуйте мне почту для отправки материалов по курсовой, и озвучьте сроки сдачи реферата, который стоит в учебном плане на этот семестр. И дайте мне уже уйти.

– Позволь хотя бы объяснить, почему все случилось именно так… в прошлый раз. И прошу, не выкай мне, когда мы наедине.

Когда она посмотрела на меня, в ее глазах плескались гнев и разочарование. Но даже понимая и признавая свою вину перед этой девушкой, мне до одури хотелось немедленно наброситься на ее пухлые губы, ведь все еще помнил их вкус, как и все, что связано с Мирой.

– Тыопоздал. Если мои подсчеты верны, то объяснения нужны были примерно год и четыре месяца назад, – каждое ее слово ощущалось точно удар под дых. – Сейчас они уже никому не нужны.

– А если они нужны мне?

– В таком случае встаньте перед зеркалом и расскажите эту историю самому себе, – Мирослава натянуто улыбнулась. – Тимур Андреевич.

Пока я пытался понять, как построить разговор, Мира раскрыла свой ежедневник, что-то быстро в нем написала, а после вырвала страницу и вручила мне.

– Пришлите, пожалуйста, информацию по срокам на эту почту, чтобы мне не пришлось врать одногруппникам о причине нашей приватной беседы, – отчеканила она, когда я рефлекторно сжал пальцами листок, не в силах оторвать взгляд от ее лица. – Хорошего вам дня, Тимур Андреевич.

Вновь одарив меня легкой и абсолютно неискренней улыбкой, Мира стремительно покинула аудиторию, оставив меня одного.

Если бы не сложившаяся ситуация с кураторством, я бы бросил все силы, чтобы не видеться, не пересекаться с Мирославой. Еще вчера я был уверен, что при необходимости смогу держаться от нее на расстоянии, но это утро доказало мне обратное.

Стоило лишь снова увидеть ее, как потребность объясниться вытеснила все остальное. Я знал, что поступил с ней как последняя скотина, но все же надеялся, что она выслушает меня.

Мира заслуживала объяснений, но они были ей уже не нужны.

Весь прошедший год я отчаянно пытался выбросить ее из головы. Точнее, год и четыре месяца, как верно подметила Мирослава.

Я действительно пытался ее забыть, но безуспешно. Особенно тяжело было в первые месяцы, когда я в каждой невысокой брюнетке видел только Миру.

Эта девчонка ворвалась в мою жизнь без предупреждения и, подобно урагану, перевернула все с ног на голову. С самой первой встречи она завладела моим вниманием. Не увлечься Мирой было невозможно, но я был обязан противостоять сам себе, ведь подобные отношения, как минимум, запрещены уставом университета.

Мягкие черты, большие глаза яркого и насыщенного голубого оттенка в обрамлении длинных ресниц и очаровательно курносый носик – сперва показалось, что это лишь очередное смазливое личико. Но в сочетании с высокими скулами, волосами цвета горького шоколада, аппетитными формами и дерзким взглядом… Мирослава оказалась мечтой.

Я убеждал себя, что это лишь мимолетная блажь, ничего серьезного. Господи, да Мира же была не просто моей студенткой… она была моей восемнадцатилетней студенткой!

Мысль о разделяющих нас десяти годах поначалу прекрасно справлялась со своей задачей и помогала мне держать свои инстинкты в узде. Но чем больше я узнавал эту девушку… Острый ум и не менее острый язык, по-взрослому серьезный взгляд на многие вопросы – все это привлекало меня не меньше, чем ее красота.

Я пропал в тот момент, когда понял, что Мира и сама видит во мне не только преподавателя. Она ничего не говорила прямо, но ее выдавало собственное тело. То, как учащалось ее дыхание, как темнел ее взгляд, стоило мне только приблизиться…

Она сводила меня с ума, но и я ее тоже. Это будоражило.

У нас действительно могло получиться нечто настоящее, но я все испортил. Самое паршивое, что будучи влюбленным и зная, что чувства взаимны, я все равно поступил с Мирой как конченный мудак. И плевать на мотивы, факт остается фактом. Жаль, что понял это слишком поздно.

Я снова посмотрел на листок, где аккуратным почерком был выведен адрес электронной почты. Корпоративной, разумеется, не личной. Аккуратно сложив, убрал страницу ее ежедневника в карман, подхватил папку с бумагами и пиджак и покинул аудиторию.

Судя по опустевшим коридорам, я настолько глубоко ушел в собственные мысли, что даже не услышал звонок. Спустился на второй этаж и вскоре уже был в своем кабинете, который выделил мне декан, выполняя одно из условий моего возвращения в этом учебном году.

Согласие я дал всего несколько дней назад, а потому кабинет пока был пустым, за исключением хлипкого стола и невнятного стула, больше похожего на пыточный инструмент. Быстро набрав сообщение своему ассистенту, отправил ему несколько фотографий кабинета, чтобы заказал все необходимое и побыстрее.

Макс ответил сразу и сообщил, что принял задачу в работу.

Хорошо. Мне предстояло проводить тут достаточно много времени, а местная обстановка сейчас однозначно вгоняла в тоску.

Распахнув окно, чтобы проветрить помещение, я уже хотел отправиться на поиски кофе, когда мой взгляд зацепился за знакомый силуэт.

Мира стояла в нескольких метрах от входа в корпус и разговаривала по телефону. Она вдруг рассмеялась в трубку, и от этого звука внутри все потеплело. У нее всегда был очень красивый смех, а сейчас, после долгой разлуки, он казался еще прекраснее.

Всего через мгновение внимание Мирославы привлек красный автомобиль, лихо занявший одно из парковочных мест возле центрального входа.

Когда из салона вышел высокий белобрысый парень, Мира завершила разговор, быстро убрала телефон в сумку и направилась ему навстречу. И снова замерла, когда парень достал с пассажирского сиденья охапку ирисов.

Идиот, она их ненавидит.

Я видел, как Мирослава дернула плечом, прежде чем пойти вперед, а когда белобрысый все-таки вручил огромный букет ненавистных ей цветов и потянулся за поцелуем, мне хотелось лишь одного – засунуть их в его чертову задницу. Его спасло только то, что Мира ограничилась поцелуем в щеку и даже ловко увернулась от объятий.

Мои руки до хруста сжали подоконник, когда парень все же устроил свою клешню на талии Миры и повел ее в сторону машины.

Я со свистом втянул воздух.

Какого черта она сейчас не на паре? Решила начать учебный год с прогулов?

Оставив Мирославу перед закрытой пассажирской дверью, парень быстро занял место водителя.

Серьезно, придурок? Ты даже дверь долбанной тачки не додумался открыть для нее?

Когда Мира распахнула дверь и чуть нагнулась, чтобы убрать цветы на заднее сиденье, я поперхнулся воздухом. Юбка обтягивала каждый сантиметр ее ягодиц точно вторая кожа.

Выпрямившись, Мира на несколько секунд застыла на месте и снова дернула плечом, а когда забралась в проклятую машину… подняла взгляд и посмотрела прямо на меня. На этот раз в ее взгляде не было злости, только печаль, которая вызывала острую потребность прямо сейчас прижать Мирославу к своей груди и уберечь от всех бед.

Не разрывая зрительного контакта, Мира захлопнула дверь. Стиснув зубы, я наблюдал, как какой-то слизняк увозит от меня мою мечту.

Глава 4. Язык цветов

Выскочив в стремительно пустеющий коридор, я хватала воздух с такой жадностью, словно провела последние пять минут под водой, а не в огромной аудитории.

Все из-за него. Его голоса, близости. Его прикосновения…

От одного воспоминания об электрическом разряде, пронзившем тело, когда Астахов сжал мою руку, хотелось плакать. Потому что даже после случившегося мое тело реагировало на него, будто и не было года, проведенного врозь. Будто он не разбивал мне сердце.

Как же я ненавидела его. И себя – за слабохарактерность.

У меня оставался только один выход не сойти с ума – перевод в другую группу. Кивнув своим мыслям, я быстро зашагала в направлении женского туалета – мне нужно было привести себя в порядок, прежде чем идти в деканат.

Я спустилась на этаж ниже, чтобы случайно не столкнуться с Астаховым на обратном пути, и зашла в уборную. Убедившись, что кроме меня там никого не было, бросила сумку на подоконник, чтобы свободными руками упереться в холодную раковину напротив большого зеркала.

Вглядываясь в отражение, я видела, как из глаз одна за другой вытекают слезинки, но даже не пыталась их остановить.

– Какая же ты все-таки дура, Власова, – прошептала я в зеркало и всхлипнула. – Жалкая дура.

Позади меня раздался писк уведомлений. Отвернувшись от своего отражения, я достала из сумки телефон, на дисплее которого высветились несколько непрочитанных сообщений.

В чате группы сначала спрашивали, где меня носит, а потом дружно радовались, что в расписании оказалась ошибка, и на сегодня мы все свободны. Я выглянула в окно и даже успела увидеть удаляющиеся фигуры одногруппников.

Что ж, это хорошо. Мне бы не хотелось сейчас столкнуться с кем-то из них и отвечать на какие-либо вопросы.

Когда я увидела содержание еще одного сообщения, снова всхлипнула, но уже от облегчения: «Я прилетела и уже мчу на такси в общагу. Тарасова сильно лютовала? Сколько рефератов мне придется ей сдать?».

Я не стала отвечать на сообщение текстом и просто набрала номер лучшей подруги. Она ответила после первого же гудка.

– Привет! – радостно протянула Ника. – Ты разве не пошла с ребятами отмечать первое сентября?

– Не пошла, – выдавила я и все же не сдержала очередной всхлип.

В трубке повисла тишина.

– Мира, ты плачешь? – голос подруги сочился тревогой. – Что случилось? Где ты?

– Ник, он вернулся, – проскулила я, уже не в силах остановить истерику.

– Кто вернул… – она не закончился предложение, быстро сопоставив все вводные. – Нет. Только не говори мне, что это…

– Астахов.

– Так, ладно. Допустим, он вернулся, – принялась рассуждать Ника. – Он что, в первый же день тебя нашел и пристал?

Сделав глубокий вдох, я все же смогла ответить ей членораздельно.

– Тарасова заболела. Теперь он наш преподаватель по инстэку[1], Ник, – выпалила я. – А еще наш куратор. И мой научный руководитель.

Я рассказала ей все, что произошло за это утро, включая разговор уже после пары. Пока Ника выдавала матерную тираду, я опустила свободную руку под струю холодной воды и поочередно прижала ее к обеим щекам и лбу.

– Я переведусь в другую группу, – сообщила я уже не таким надрывным голосом, когда подруга закончила проклинать Астахова до десятого колена.

– Что?!

– Ник, я не смогу видеться с ним так часто. Все это выше моих сил. Второй раз через подобное я проходить не готова. Сейчас успокоюсь и схожу в деканат, напишу заявление на перевод.

– Слав, ты совсем с ума сошла?! – взвизгнула подруга. – Какой перевод?

Лишь трое людей могли обращаться ко мне по второй части имени, и Ника была из их числа.

– Ник…

– Нет, даже не думай об этом! Выкинь все мысли о переводе из своей прекрасной, но такой дурной головы, – строго сказала она. – Если кто-то и должен отойти в сторону, так это Астахов. Слав, тебе потребовался целый год, чтобы прийти в себя. Год! Я не хочу напоминать, в каком состоянии ты была большую его часть, но ни за что не позволю тебе сдаться из-за этого козла! Пусть идет на хрен со своими разговорами, я его к тебе и на километр не подпущу.

Ее воинственный настрой заставил меня улыбнуться.

– Как ты себе это представляешь? – спросила я обреченно. – Он мой куратор, научрук[2] и преподаватель в одном лице. Наши встречи неизбежны.

– Насколько я помню, у нас уставом запрещены отношения между преподом и студенткой. Шаг влево, шаг вправо – и займется глубоким изучением документа посредством своей задницы.

– Однажды его уже не остановил этот запрет…

– В прошлый раз все было иначе, ведь ты сама этого хотела, – Ника резко погрустнела. – И я еще идиотка, не остановила тебя. Я же думала…

– Твоей вины здесь нет, ты помочь мне хотела. И помогла.

Ника вздохнула.

– Слав, я обещаю тебе, что мы со всем справимся. Но переводиться однозначно нельзя. Он ведь поймет, что это из-за него. А его крохотный мозг сразу же решит, что у тебя к нему чувства или еще какую гадость.

– Ох, не знаю…

– И вообще, у тебя теперь есть Руслан, – напомнила она. – Который просил меня любым способом вытащить тебя на улицу к одиннадцати.

Я взглянула на часы.

– Черт, это уже через пять минут, – я плечом прижала телефон к уху и достала из сумки пудру, чтобы скрыть последствия моего срыва. – Зачем ему это? Он даже не знает, что у нас пары отменили. А если бы я сейчас была на лекции?

– Кажется, ему на это чуточку плевать, – усмехнулась подруга.

Обновив помаду на губах и поправив одежду, я удовлетворенно кивнула своему отражению, подхватила сумку и вышла из уборной. Я предложила оставить разговор об Астахове на потом, а пока отвлечься на другую тему, поэтому всю дорогу расспрашивала Нику про последнюю неделю, которую она провела на побережье океана, наслаждаясь лазурной водой и белоснежным песком под ногами.

Я уже какое-то время стояла на улице в ожидании Руслана, когда почувствовала… его. Ника, мгновенно уловив перемену в моем настроении, тут же спросила, что случилось.

– Ты можешь мне не верить, но прямо в эту секунду я чувствую на себе его взгляд, – честно ответила я, стараясь говорить как можно тише, ведь понятия не имела, где именно он стоит.

– Не оборачивайся. Тебе осталось продержаться совсем немного до приезда Руслана.

– Чего он хочет от меня, Ник? Решил снова поиграться с чувствами глупой студентки? – прошипела я в динамик, из последних сил сопротивляясь желанию обернуться.

– Даже если и так, у него этот фокус больше не выйдет. Ты уже не та по уши влюбленная в него дурочка, – решимость подруги, как и всегда, была заразительна. – Все еще чувствуешь взгляд?

– Так отчетливо, словно к спине поднесли раскаленное железо.

Ника фыркнула.

– Тогда повернись и покажи ему средний палец. Только подумай, как вытянется его рожа, пока он будет любоваться твоим маникюром. Можешь еще второй показать – персональный привет от меня.

Не сдержавшись, я громко рассмеялась, когда представила эту картину.

– Руслан приехал, – сказала я, когда знакомый красный мерседес свернул к университету. – Тебе еще долго до общежития?

– Полчаса.

– Хорошо, увидимся дома.

Попрощавшись с Никой, я убрала телефон в сумку и неторопливо зашагала к машине, из которой уже вышел Руслан.

Высокий блондин с фигурой пловца. О нем мечтала добрая половина студенток, но по какой-то неведомой причине он выбрал меня. А я… я продолжала держать его на расстоянии. Потому что дура.

Я все еще ощущала на себе взгляд Астахова, и это сильно нервировало. А потом я увидела, что Руслан достал из машины огромный букет… ирисов.

Охапка желтых ирисов, которые я терпеть не могла.

«Наверное, я не упоминала, что не люблю эти цветы», – подумала я, но никак не могла отделаться от мысли, что такой выбор на языке цветов говорил о страсти. Если ему так нравятся ирисы, лучше бы выбрал фиолетовые, выражая уважение, или хотя бы белые, которые означали чистоту помыслов.

«Господи, ну что за идиотские мысли», – осудил меня внутренний голос. Какой еще язык цветов… нашла, что вспомнить.

Мной вдруг резко завладело чувство дежавю.

Пока Руслан шел ко мне с букетом, щеголяя обворожительной улыбкой, сознание подкинуло мне воспоминание, как я вот так же стояла на улице и наблюдала за приближающимся ко мне мужчиной. Тогда за моей спиной было здание общежития, а букет был в руках у Тимура.

Только Астахов уже знал, что единственные цветы, кроме полевых и роз, к которым я неравнодушна – пионы.

Черт возьми, как же мне хотелось выкинуть его из головы… но я знала, что Астахов не только там, он буквально у меня под кожей.

Несмотря ни на что.

– Привет, красавица, – сказал Руслан, протягивая мне букет. – Решил заехать на несколько минут и сделать тебе сюрприз.

– Привет, – я улыбнулась и приняла цветы. Руслан был на голову выше меня, только поэтому я успела увернуться от его губ. Вместо полноценного поцелуя я чмокнула его в щеку и попыталась избежать объятий. Я не могла… не могла принимать знаки внимания под взглядом Астахова. А ведь стоило бы. – Спасибо. А ты сам почему не на парах?

– Я же выпускник, могу себе позволить прогулять первый день. Или неделю, – усмехнулся он.

– Мне казалось, что выпускной год самый ответственный…

– Не будь занудой, Мирка, – Руслан подмигнул мне и, кажется, не заметил, как я скривилась от этого обращения. Ну зачем было так коверкать мое имя? – Ладно, возвращайся на свою пару, у меня еще дела.

Я закусила губу, пока в моей голове стремительно зрел план, как отвадить от себя Астахова.

– У меня отменили пары, – я мило ему улыбнулась. – А ты не мог бы подвезти меня до общежития?

– Без проблем, – Руслан устроил руку на моей талии и мягко подтолкнул в сторону своей машины. – Я даже могу попробовать перенести дела.

– Не стоит, – выпалила я, пожалуй, слишком быстро. – Я неважно себя чувствую.

– Ладно, прыгай в машину, – сказал Руслан и ушел к водительской стороне. Я открыла дверь, закинула букет назад, а сама устроилась на пассажирском.

Я знала, что Астахов все еще наблюдает за мной, и в последний момент не смогла сдержаться. Вскинув голову, я мгновенно увидела его в распахнутом окне второго этажа. Расстояние было небольшим, а зрение отличное, поэтому я видела, как он напряжен. Господи, как он смотрел…

Себе можно было не врать – сейчас я бы предпочла оказаться в машине именно с ним и согласилась бы поехать куда угодно. Точно так же, как было один год и четыре месяца назад.

Выбраться из плена его глаз я смогла, лишь захлопнув дверь машины. Только тогда я немного расслабилась и откинулась на сиденье.

– Ты уверена, что не хочешь где-то посидеть? – спросил Руслан, для которого мои внутренние терзания остались незамеченными. – Я и правда могу все отменить на сегодня и провести этот день с тобой.

– Отвези меня, пожалуйста, домой, – тихо попросила я и честно назвала причину своего желания. – Мне очень плохо.

Глава 5. Нехорошее предчувствие

– Власова, вот куда ты так несешься? Я же не успеваю, – ворчала Ника, пока мы поднимались по лестнице на шестой этаж. – Проклятые лифты! Неужели так сложно починить их один раз, но основательно?

Я хихикнула, перепрыгивая через ступеньку.

– Меня больше интересует, как ты умудрилась сегодня добраться на своих каблуках до универа и ничего не сломать, – я покосилась на подругу. – Там же такой гололед, что можно выезжать прямо на коньках.

– Только не вздумай снова предлагать мне эти свои лохматые валенки, – буркнула Ника, и я рассмеялась, на ходу разворачиваясь в ее сторону.

– Это же унты! – сказала я, вытягивая ногу, чтобы покрутить забавной на вид, но такой удобной и, что важнее, теплой обувью.

– Да хоть как назови. Они все равно выглядят так, словно на них натянули кошку моей бабушки, – ответила подруга, а потом, когда я уже собралась перепрыгнуть последнюю ступеньку и повернуть на следующий виток лестницы, испуганно воскликнула. – Мира, осторожней!

Но было уже поздно, и я с размаху врезалась в чью-то грудь. Отлететь по инерции назад и заодно что-нибудь сломать мне не позволили сильные руки моей случайной жертвы, которые крепко схватили меня за плечи. Мой нос наполнился ароматом дорогого мужского парфюма. Одновременно с этим раздался странный звук, словно что-то упало на ступеньки.

Возможно, это было мое сердце, рухнувшее на несколько этажей вниз, ведь подняв испуганный взгляд я… пропала. Стояла завороженная, пока на меня смотрели две грозовые тучи, украшавшие совершенное, но нахмуренное лицо.

– Вы… вы в порядке? – спросил мужчина чуть севшим голосом, не отрывая от меня своих серых глаз. – Простите, я отвлекся на телефон и…

Он сглотнул, когда я нервно облизнула пересохшие губы, на которые тут же переместился его взгляд.

– Ой, – пискнула за моей спиной Ника, выводя меня из странного оцепенения. – Мира, кажется, телефон уже понес свое наказание.

Я вдруг осознала, что мы все еще стоим на лестнице, по которой бегают люди и искоса на нас поглядывают. Кто-то с любопытством, кто-то раздраженно, ведь мы сейчас заметно затрудняли всем движение.

Схватившись рукой за перила, я сделала осторожный шаг назад и посмотрела на подругу, протягивающую разбитый аппарат незнакомцу.

Прелестно. Я только что разбила чужой телефон, а теперь стою и молча пялюсь на незнакомого взрослого мужчину. На глазах у всего университета.

А если это преподаватель? Кажется, я уже видела его в прошлом семестре, правда издалека.

– Простите, пожалуйста, я все возмещу! – выпалила я, пока он озадаченно крутил в руках устройство, поджав губы. – Боже, как неловко. Простите!

Когда он снова посмотрел на меня, из моих легких будто одним махом выкачали весь воздух.

Несмотря на весь ужас ситуации и то, что мне предстояло как-то выдержать поток шуток о своей невнимательности, когда я расскажу папе, почему нужно покупать кому-то телефон последней модели, я не могла не восхититься внешностью мужчины.

Проклятье, ну до чего же хорош.

– Все в порядке, это моя вина, – сказал он, и от его улыбки и голоса у меня участился пульс. – Мира.

Убрав останки телефона в карман черных брюк, мужчина мне подмигнул и продолжил свой путь по лестнице вниз.

Ника пихнула меня в спину, приводя в чувство.

– Вау! – воскликнула подруга, когда мы, наконец, добрались до шестого этажа. – Что это сейчас было? Он так на тебя смотрел…

Ника продолжала тихо щебетать возле моего уха, но я никак не могла сконцентрироваться на ее словах, постоянно возвращаясь мыслями к незнакомцу. Его взгляд… Боже, я еще никогда не чувствовала подобного.

– Мира, ты меня вообще слушаешь? – Ника легонько ущипнула меня за руку. – Возвращайся ко мне, Власова, и побыстрее. У нас пара скоро начнется.

Я потрясла головой и смущенно улыбнулась подруге.

– Прости. Просто… это было так странно.

Мы зашли в аудиторию и заняли свободные места в первом ряду. Это была не просто первая пара после каникул, но и первая в расписании, поэтому многие предпочли забраться повыше и подремать, пользуясь тем, что лекция потоковая.

– Слушай, – зашептала Ника мне в ухо, когда мы устроились за партой. – Мне кажется, ты ему понравилась. Он так смотрел! Ух, я такое только в фильмах видела.

– Глупости, – отмахнулась я. – Он явно старше, да и с такой внешностью у него вряд ли есть недостаток в поклонницах. Просто растерялся, когда я врезалась в него. Еще и телефон ему разбила…

Ника закатила глаза.

– Стала бы я тебе врать?

– Нет, но вот преувеличить ты точно мастер, – усмехнулась я. – К тому же, он наверняка преподаватель. Я видела его пару раз в прошлом семестре.

– И что? В декабре тебе исполнилось восемнадцать, так что все законно.

– С ума сошла? Это университетским уставом запрещено.

Нас вдруг прервал голос нашей старосты.

– Девочки, что вы там так увлеченно обсуждаете? – спросила Кристина, усаживаясь прямо за нами. – Я тоже хочу.

Мы с Никой переглянулись.

– Размышляем, как будем сдавать «Экономическую теорию», – соврала я, не моргнув и глазом, и пожала плечами. – В коридоре кто-то сказал, что Тарасова очень жесткая, как преподаватель.

– Можно подумать, она как куратор душка, – хмыкнула Ника.

И была права, потому что Анна Юрьевна всех нас держала в ежовых рукавицах. Во многом поэтому у нашей группы весь первый семестр была самая высокая посещаемость – с таким куратором особо не расслабишься.

Тем временем, Кристина хитро улыбнулась и наклонилась ближе.

– Так у нас не она, – зашептала староста, словно выдавала нам страшную тайну. – Я сегодня была в деканате и разговорилась с секретарем. Этот предмет у нас будет вести другой препод, причем мужчина.

– Мы о нем что-то знаем? – спросила Ника. – Если нет, то надо будет поспрашивать у старших курсов.

Кристина покачала головой.

– Вряд ли это поможет. Он раньше преподавал только на факультете экономики, а теперь вот перешел к нам. Его фамилия Астахов, кажется, имя не знаю.

Я задумалась. Нет, я определенно не слышала эту фамилию раньше.

– У нас соседки по блоку экономисты, – вспомнила Ника. – Можем у них спросить, к чему нам готовиться. Вдруг он еще хуже, чем Тарасова?

– Да, спросите обязательно, – попросила Кристина. – Он лекции будет читать всему курсу, а вот семинары вести только у нескольких групп.

– Включая нашу?

– Да.

Честно говоря, мне не нравились такие перемены. Первый семестр был сложным, потому что все в новинку – первые пары, первые рефераты, первая сессия… Да, Тарасова была очень строгой, но при этом максимально справедливой и знакомой, ведь курировала нашу группу. И меня это устраивало. А теперь что будет?

Нет, ну правда. Лучше бы все оставалось, как было.

Заявится сейчас этот Астахов и начнет гонять нас, ожидая и требуя не меньше, чем со своих экономистов.

А мы не экономисты, мы социологи!

– Вот я прямо вижу, как ты себя накручиваешь, – усмехнулась Ника.

Я пожала плечами.

– Не люблю перемены.

– Часто они ведут к лучшему, – философски заметила подруга.

Тяжело вздохнув, я призналась девочкам.

– Нехорошее у меня предчувствие. Все эти приходящие преподав…

Я замолчала, ведь одновременно со звонком, оповестившим о начале пары, дверь в лекционный зал распахнулась. Когда внутрь шагнул преподаватель, я вцепилась в руку Ники, привлекая ее внимание к происходящему. Подруга отвернулась от Кристины, и я услышала, как она шепотом выругалась.

К преподавательскому столу уверенным шагом направлялся тот самый незнакомец, чей телефон я так удачно разбила десятью минутами ранее. Проклятье.

– Доброе утро всем, – сказал он низким голосом, от которого у меня по телу пробежался целый табун мурашек. – Меня зовут Тимур Андреевич Астахов, и я ваш преподаватель по «Экономической теории».

Мы с Никой всегда сидели на первых рядах, нам так было комфортнее. И впервые за время обучения я пожалела о нашей традиции. Стоило Тимуру Андреевичу бегло осмотреть ряды студентов сверху вниз, как его взгляд ожидаемо встретил мой.

На секунду мне даже показалось, что он улыбнулся, но быстро вернул серьезное выражение лица. И все же, я могла поклясться, что произнося следующие слова, он смотрел только на меня.

– Уверен, наше знакомство будет приятным.

Глава 6. Неслучайные случайности

«Эти люди жгут мосты,

Погибают от тоски…»[3]

Не сбавляя темп, я раздраженно переключила песню. Собираясь сегодня, я планировала хотя бы во время пробежки не думать об Астахове, но мой собственный плейлист, видимо, решил довести меня с самого утра, специально подкидывая сопливые песни и явно на что-то намекая.

А я и без намеков знала, что все плохо.

В наушниках заиграла иностранная и очень мощная композиция. Когда я услышала слова «Ты поймёшь, что я больше не твой дьявол»[4], то сразу же поставила песню на повтор. Да, вот эта отлично подходила для пробежки и моего текущего настроения.

Первые две недели учебного года оказались тем еще испытанием на прочность.

Меня трижды просили что-то передать нашему куратору, и каждый раз за меня это делала Ника. И хотя во всех случаях, со слов подруги, Астахов лишь понимающе улыбался, я знала, что долго игнорировать его существование у меня не получится.

Знала, но оттягивала неизбежное, как могла.

Все усложнял тот факт, что его пары стояли у нас дважды в неделю, а в дополнение к ним шла еще и потоковая лекция, которую читал теперь тоже он, так что за эти две недели я слишком часто находилась в одном с ним помещении. Это если не считать университетской столовой, в которой он появлялся по несколько раз за день, с энтузиазмом маньяка вливая в себя кофе. И там он всегда безошибочно находил меня взглядом. Придурок.

Черт возьми, даже его кабинет находился на втором этаже, где проводилась добрая половина семинаров у нашей группы. Каждый день я пребывала в ужасном стрессе – от одной только мысли случайно столкнуться со своим персональным дьяволом вне занятий меня всю трясло.

Астахов не просто вернулся. Он словно заполнил собой все вокруг, проник в каждый чертов уголок университета, а заодно и моего сознания.

Даже сейчас, во время пробежки, он занимал все мои мысли, а ведь последние пять лет я бегаю по утрам для того, чтобы проветрить голову, а не чтобы получить мигрень.

Меня успокаивало лишь, что после того случая в первый день Астахов больше не пытался поговорить со мной наедине. На занятиях он никак меня не выделял, но и не игнорировал, так что на второй неделе я даже начала отвечать на его парах. В эти моменты сердце грозило пробить мне ребра, но все же я справлялась, хоть и не была в состоянии долго выдерживать на себе пристальный взгляд собственного преподавателя.

Но даже его показной профессионализм меня раздражал, ведь он никак не вязался со всеми странными взглядами, которые я стабильно на себе ловила. Астахов не отступил, и этот факт заставлял меня нервничать еще сильнее, ведь я совершенно не понимала, чего ждать от этого мужчины.

Его возвращение перевернуло с ног на голову все, что я с таким трудом строила то время, пока его не было. Даже мои отношения, которые начали зарождаться всего за несколько дней до начала учебного года… я не понимала, что с ними делать, ведь постоянно думала далеко не о своем парне. Потенциальном, но все же.

Мне потребовался год, чтобы забыть Астахова, и именно Руслан стал первым парнем, с которым я сходила на свидание после всего. До этого я несколько раз отказывала другим, потому что предпочла полностью сосредоточиться на учебе и своем состоянии. Мне так было спокойнее.

Вот только Руслан Коршунов умел добиваться своего. Получив несколько отказов в конце учебного года, он будто принял вызов и продолжил проявлять знаки внимания. Регулярно, но ненавязчиво писал мне в социальных сетях все лето и даже прислал цветы, чем немало удивил моего отца, который потом увидел букет в мусорном ведре.

Тогда в первый раз случились желтые ирисы, и теперь я даже вспомнила, как призналась, что это мои самые нелюбимые цветы. Даже кактус я бы встретила с большим воодушевлением. Судя по последнему букету, Руслан это забыл или проигнорировал.

Возможно, именно своей настойчивостью он меня и подкупил, а может просто появился в подходящий момент. Как итог – мы все же сходили на свидание в конце августа, когда я вернулась в общежитие после летних каникул, проведенных в родном городе.

С Русланом было весело и даже интересно. У нас было не так много общих интересов, но всегда находились темы для разговора. При этом не сказать, что он отличался особой галантностью, хотя… в наше время это скорее приятный бонус, чем обязательное требование к мужчине. Но так уж вышло, что мои папа и старший брат всегда уделяли внимание таким вещам, как открыть дверь машины, подать руку на лестнице или же банально помочь спутнице надеть куртку. Для меня это было нормой, но начинало казаться, что пора привыкать к суровой действительности.

Я преодолела лишь половину своего привычного маршрута по живописной набережной, а музыка уже начинала бить по ушам, поэтому я снова переключила трек. Как на зло, попался тот же, что вывел меня из временного эмоционального равновесия, но я решила оставить его – теперь он подходил под настроение, которое из воинственного перешло в унылое.

Убрав телефон обратно в специальный чехол на предплечье, я пробежала еще несколько метров и остановилась у своего любимого места, чтобы насладиться видом и заодно перевязать ветровку. Она уже начала сползать к бедрам и этим раздражала при беге.

Для середины сентября погода была очень теплой, даже жаркой, но на набережной всегда был сильный ветер, поэтому я отправилась на пробежку в спортивном топе, но ветровку все же прихватила.

Склонившись над каменным парапетом, я смотрела на безмятежную водную гладь реки, слушала песню про людей, сжигающих мосты, и пыталась понять, что мне делать с моей жизнью, которая резко усложнилась с появлением одного конкретного преподавателя.

С мостами, которые, судя по всему, так и не догорели.

Может, не стоило поддаваться на уговоры Ники? Сейчас бы училась в другой группе и видела Астахова лишь раз в неделю на лекции. Благодать.

Я вздохнула.

Ладно, все это из-за неожиданности, я не была готова к такому повороту. Со временем привыкну, что он снова мой преподаватель, а пока я не должна позволить этим переменам испортить мне жизнь. У меня много учебы, чудесные друзья и даже появился парень, с которым могло что-то получиться.

Я уже давно отпустила ситуацию с Астаховым, просто не учла, что однажды он может вернуться в университет. Теперь он здесь, но это ничего не меняло – у каждого из нас своя жизнь. К тому же, он лишь хотел мне что-то объяснить, а теперь знает, что мне это не нужно. Он наверняка уже и думать забыл про наш разговор, а все остальное я придумала сама, потому что банально испугалась.

Да, должно быть, все именно так.

От этих мыслей мне даже дышать стало легче, и я медленно втянула свежий воздух полной грудью, одновременно с этим вытягивая руки вверх и вставая на носочки, как если бы хотела дотянуться до самого солнца.

Пробежки еще никогда меня не подводили. Из-за всех этих нервов я не бегала уже две недели, а зря – могла бы успокоиться гораздо раньше. Урок мне на будущее.

Улыбаясь, я повернулась в сторону дорожки, чтобы пробежать оставшуюся часть моего маршрута, в конце которого меня уже будет ждать Руслан. Пробежкам на улице он предпочитал тренажерный зал, но предложил вместе позавтракать.

Спохватившись, я на ходу потуже затянула на талии свою ветровку, а когда подняла взгляд, остолбенела, ведь в нескольких метрах от меня, прямо посреди беговой дорожки, стоял Астахов. Он не обращал никакого внимания на то, что затруднял движение всем, кто как и я, решил пробежаться этим субботним утром.

«Только не забывай, не забывай

Когда были вдвоем и на всех наплевать»[5]

Каждое слово этой проклятой песни отпечатывалось в моем сознании, пока мы с Астаховым не сводили друг с друга глаз.

Я хотела… нет, я должна была отвернуться от него, проигнорировать и побежать дальше. Как можно дальше от него. Он бы позволил мне это сделать, уж точно не стал бы гнаться за мной через всю набережную, как последний псих. Но вместо того, чтобы уносить отсюда ноги, я достала из ушей наушники и сделала шаг вперед.

– Тимур Андреевич, – я приветственно кивнула, как если бы встретила обычного преподавателя, а не свою первую любовь. – Тоже бегаете?

Черные спортивные штаны и белая футболка, подчеркивающая рельеф мышц, смотрелись на нем так, что у меня резко пересохло в горле.

– Однажды мне сказали, что это помогает проветрить голову, – сказал он, в два шага сократив расстояние между нами. – Здравствуй, Мира.

Я молилась, чтобы после его слов удалось сохранить на лице видимость равнодушия, ведь прекрасно помнила, когда и при каких условиях сказала ему это. Черт, определенно нужно было убегать отсюда, во всех смыслах этого слова, пока была возможность.

– Тогда удачи вам в этом, – я даже смогла улыбнуться. – До свидания.

Глупо было думать, что мне удастся вот так просто уйти, но попытаться точно стоило.

– Мира, подожди, – Тимур решительно преградил мне путь. – Мы можем поговорить?

– А сейчас мы что делаем?

– Ты поняла, что я имею в виду.

Конечно же я поняла, кретин. Только ты никак не поймешь, что нужно было оставить меня в покое еще две недели назад.

– Тимур Андреевич, давайте не будем портить друг другу такое чудесное утро, – сказала я с нажимом в голосе и шагнула в сторону. Астахов повторил мое движение, вновь вставая передо мной горой.

Горой, которая вдруг двинулась на меня.

Я начала пятиться, но Астахов пресек это сразу, положив руку мне на обнаженную талию.

– Что вы делаете? – испуганно пискнула я, боясь не его, а реакции собственного тела. – Что вам нужно?

Его рука медленно притягивала меня ближе, а взгляд жадно изучал мое лицо, периодически опускаясь к груди.

Со стороны это наверняка выглядело очаровательно – я не сомневалась, что в моем взгляде не было ни капли страха. Я не боялась Астахова, он никогда не причинил бы мне физического вреда.

Зато в свое время мастерски уничтожил морально.

– Тимур Андреевич, – выдохнула я, когда он все же притянул меня почти вплотную к себе. Мы оба тяжело дышали, а кожа горела под его ладонью. Мое предательское тело остро реагировало на происходящее, и вскоре жар от прикосновения и потемневшего взгляда перешел вниз живота. Господи, я буквально плавилась изнутри и уже представляла его губы на своих.

Нет, нет, нет. Только не это.

– Тимур… – выдохнула я, из последних сил сопротивляясь собственным желаниям, и уперлась ладонью в его грудь, не позволяя оказаться ко мне еще ближе. – Пожалуйста, не надо. Оставь меня.

Астахов на мгновение прикрыл глаза и стиснул зубы, но руку с талии не убрал.

– Не могу, – процедил он. – Я не могу оставить тебя, Мира.

Лжец.

– Однажды уже смог, – напомнила я, вернув ясность мыслей, и сама сделала шаг назад. Рука Астахова, которой он только что сжимал мою талию, повисла вдоль его тела. – Сможешь и теперь.

– Я не собираюсь оправдываться, – твердо сказал он, поймав мой взгляд. – Осознание, какую ошибку я совершил, настигло меня почти сразу. Я лишь хочу рассказать, что мной двигало в тот момент.

Сволочь.

– Прошло больше года, Тимур. Если ты не провел предыдущие шестнадцать месяцев на закрытом секретном объекте без возможности использовать чертов телефон, то я не желаю сейчас ничего слышать. У тебя было предостаточно времени поведать мне о своих мотивах.

Я выпалила все это на одном дыхании. Невероятно, как мне удалось не сорваться на крик.

– Все, что было, давно осталось в прошлом, – продолжила я уже спокойнее. – В настоящем ты мой преподаватель, научный руководитель и куратор. И этого более, чем достаточно. Я бы даже сказала, что это уже перебор.

Тимур грустно усмехнулся.

– Тот хлыщ, притащивший тебе ирисы, – вдруг сказал он. – Кто он?

– Мы встречаемся, – ответила я, глядя ему в глаза.

– Давно?

– Тебя это не касается.

Астахов взглянул на меня так, что на краткий миг стало страшно. Он резко притянул меня к себе своей ручищей, пока я, точно завороженная, никак не могла вырваться из плена его глаз.

– Ошибаешься, Мирослава, – прошептал он. – Меня касается все, что связано с тобой.

А потом его губы накрыли мои, и весь мир разлетелся на миллиард осколков. Одной рукой Тимур все еще удерживал меня за талию, а второй обхватил шею, пока его рот заявлял на меня права.

Ощущения были настолько острые, что слабели колени, и если бы Тимур не прижимал меня к себе, я бы уже растеклась лужицей по земле. Пока он целовал меня, с каждой секундой моя потребность в нем возрастала в геометрической прогрессии. Каждая клеточка моего тела трепетала от его близости, аромата его парфюма и от осознания, как сильно мне его не хватало. Как сильно я скучала.

Наверное, так себя чувствуют все, кто пытался бросить вредную привычку, стойко выдерживал какое-то время, а потом срывался. В этот момент я испытывала настоящий кайф и самозабвенно отвечала на поцелуй.

Удивительно, но именно мысль, что я прямо сейчас запускала свой язык в рот преподавателя, смогла меня отрезвить.

Проклятье, да что со мной?!

Разозлившись на себя даже больше, чем на Астахова, я распахнула глаза и оттолкнула обезумевшего мужчину обеими руками. А когда он попытался снова притянуть меня к себе, я влепила ему пощечину, которая больно обожгла мою ладонь.

– Не смей. Никогда больше не смей целовать меня, – мой голос походил на шипение разъяренной кошки. – Я проклинаю тот день, когда познакомилась с тобой. Понимаешь? Лучше бы тебя никогда не было в моей жизни.

– Мира…

Но меня уже было не остановить. Я задыхалась от переполнявших меня эмоций и выпалила то, что и наполовину не было правдой.

– Ненавижу тебя.

Тимур дернулся как от новой пощечины и не стал меня останавливать, когда я вернула наушники в уши и стремительно понеслась дальше по набережной, наплевав на темп и дыхание. Я касалась пальцами своих губ, которые все еще горели от поцелуя, и едва сдерживала рвущийся наружу поток слез.

Что ж, я была не меньшей лгуньей, чем он.

Несмотря на всю мою браваду, что я смогла отпустить прошлое, не было никаких сомнений в том, что я все еще люблю Тимура Астахова.

Вот только он об этом никогда не узнает.

Глава 7. Вода и молоко

Бежала я быстро и настолько неправильно, что вскоре начала задыхаться, но это хотя бы отвлекало от потребности разрыдаться прямо посреди набережной. И пусть для утра субботы тут было удивительно мало людей, это только привлекало еще больше ненужного внимания к одной ненормальной девице.

Часть меня хотела вернуться к Астахову, который никак не отреагировал на мой побег. Вернуться и выслушать все, что он скажет. Мне хотелось поверить в каждое его слово и позволить вновь заполнить собой все мое естество. В конце концов, если в прошлый раз ему для этого потребовалось всего несколько месяцев, то теперь не пришлось бы даже напрягаться.

Влюбленная дура.

Когда дыхания не осталось совсем, я остановилась и обхватила себя за талию. Впереди виднелся небольшой киоск, поэтому я добрела до него, купила себе бутылку воды, устроилась под ближайшим деревом прямо на траве и убрала наушники в чехол. Мне нужно было несколько минут, чтобы привести свои мысли в порядок перед встречей с Русланом.

Как я вообще могла сейчас идти к нему, если каждой клеточкой своего тела желала оказаться рядом с другим мужчиной? Хотела наплевать на все, забыть прошлое и наброситься на его губы, снова ощутить прикосновение его рук… Но это невозможно.

«– Я не могу оставить тебя, Мира.

– Однажды уже смог.»

Ты оставил меня, Астахов. Ушел из моей жизни так же резко, как появился в ней, оставив после себя только боль и непонимание. Больше нет той влюбленной девчонки, чьи чувства ты так беспощадно растоптал.

Одно я знала наверняка – как бы я ни любила Тимура Астахова, нельзя было поддаваться этому чувству. Ведь я уже не была уверена, что смогу оправиться, если снова останусь ни с чем.

Нет, я не могла так рисковать.

За своими внутренними терзаниями я не сразу заметила, что солнце скрылось за тучами. Вот и нашлось объяснение, почему сегодня так мало людей – видимо, прогноз погоды, который я не стала проверять перед выходом, предупредил всех о надвигающейся грозе.

Я поднялась на ноги, надела ветровку и хотела уже не спеша отправиться в нужном мне направлении, но не смогла. Мне совершенно не хотелось идти к Руслану. Все мои мысли занимал Астахов.

«Меня касается все, что связано с тобой.»

Его голос все еще звучал в моей голове, а его губы… их прикосновение словно пробудило спящий вулкан внутри меня. Не верилось, что всего несколько минут назад я была в его объятиях. Таких мучительно желанных. Мою кожу все еще покалывало от его, по сути, невинных прикосновений к талии и шее. Ничего мне не хотелось так сильно, как прямо сейчас побежать в противоположном направлении, снова прижаться к нему и почувствовать жар его тела, но Тимур сделал мне слишком больно в прошлом. Разве могла я теперь вот так безрассудно довериться ему?

Что бы я ни говорила, мне хотелось узнать, почему он так поступил. Очень хотелось, но еще больше я боялась это услышать. Меня пугало, что я могу поверить его словам, принять их как самое достойное объяснение, а потом… все повторится.

Как там говорилось? Стоило единожды обжечься на молоке, чтобы всю жизнь дуть на воду. Да, возможно. Только в моем случае эта конкретная вода могла оказаться кипятком, который сожжет меня изнутри.

«Осознание, какую ошибку я совершил, настигло меня почти сразу.»

Почти сразу… Тогда почему он не объяснил мне все тогда? Пусть не сразу, пусть через месяц, два, полгода, но он не должен был так поступать со мной. Уж лучше любое объяснение, даже самое абсурдное и неубедительное, чем остаться наедине с абсолютным непониманием и бесконечными сомнениями. И, что хуже всего – с надеждой.

Нет, я не могла позволить самой себе ввязаться в это снова. Мне лишь нужно время, чтобы привыкнуть к его присутствию в моей жизни в роли преподавателя.

Господи, почему же все так сложно? Только мне начало казаться, что моя жизнь наладилась и обрела стабильность, как снова появился он.

Решив, что ко встрече с Русланом я сейчас не готова и будет лучше ее отменить и вернуться домой, я достала телефон, но не успела даже его разблокировать.

– Привет, красавица, – игриво протянул Руслан, уверенно шагая в мою сторону. – Уже начинает громыхать, и я решил пойти тебе навстречу с зонтом и горячим кофе.

Проклятье. И как только не заметила его раньше? Куда вообще сегодня подевались мои глаза?

Руслан сегодня был в синих джинсах, черной футболке с логотипом одного известного бренда и белоснежных кроссовках; светлые волосы были зачесаны на бок и демонстрировали с одной стороны выбритый висок. В одной руке он держал подставку с двумя порциями кофе, а на запястье второй болтался черный зонт. В нем сейчас сочеталось все, о чем только могла мечтать девушка – красивое лицо, подтянутое тело, обольстительная улыбка и искренняя забота.

Так какого же черта в моих мыслях все еще Астахов?

С этим определенно нужно было что-то делать, поэтому я мгновенно отказалась от своего плана все отменить и вернуться домой. Я убрала телефон, улыбнулась Руслану и сама его обняла.

– Привет, – сказала я как можно нежнее и клюнула его в щеку. – Ты очень заботлив, спасибо большое.

Руслан расплылся в улыбке и протянул мне стаканчик с кофе.

– Капучино на кокосовом молоке, – объявил он. – Все верно?

Я довольно кивнула и сделала первый глоток. Оказалось вкусно, и на миг мне даже подумалось, что этот день был еще не совсем потерян. Жаль, что перед покупкой цветов Руслан не интересуется моими предпочтениями, как было сегодня с завтраком.

– Как твоя пробежка?

– Думаю, только что началась ее лучшая часть, – я ухватилась за предложенный локоть. Руслан с интересом взглянул на меня, но спрашивать ничего не стал. Мы не спеша зашагали к машине, попивая кофе и болтая о всякой ерунде.

Из-за грозы завтракали мы прямо в салоне. С удовольствием съев по порции сырников, которые Руслан привез с собой, и допив кофе, мы поехали в сторону моего общежития.

– Мне тут подкинули два билета в театр, – сказал Руслан, наклоняясь ближе ко мне, едва машина остановилась возле ворот. Его голос приобрел новые нотки, более томные. – Премьерный показ, хороший актерский состав. Составишь мне компанию?

Руслан нежно провел пальцем по моей щеке.

– С удовольствием. Люблю театр, – тихо ответила я, понимая, что сейчас произойдет. – Когда?

– Через несколько недель, – он очертил пальцем мои губы. – Как вернусь домой, напишу точную дату.

– Хорошо.

– Я сейчас тебя поцелую, Мира, – предупредил он, словно давал мне возможность его остановить. Но я не собиралась этого делать.

– Хорошо, – повторила я на выдохе, преодолевая внутреннее сопротивление. Я должна была вернуть контроль над своей жизнью, которую Астахов вновь превращал в хаос.

Легкая улыбка коснулась губ Руслана, и уже через мгновение они накрыли мои. Он положил руку мне на плечо, второй коснулся талии, которая вновь была обнаженная из-за расстегнутой ветровки. Его губы нежно изучали мои, но с каждой секундой поцелуй становился все смелее, и вскоре чужой язык уже хозяйничал у меня во рту.

Он тихо зарычал, а я в это время не чувствовала ровным счетом ничего. Никакого отклика внутри, только нарастающее желание все прекратить.

Да что со мной не так?!

С трудом сопротивляясь желанию оттолкнуть парня, я отвечала на ласку. Я даже подстраиваясь под его напор, но когда Руслан скользнул рукой по моей талии выше и устроил на груди, сжимая ее, я резко отстранилась. Вернее, попыталась это сделать, ведь у меня ничего не вышло.

Руслан лишь крепче стиснул мое плечо, вынуждая сидеть на месте, в то время как его рука уже не просто сжимала мою грудь, а пыталась залезть под топ. На меня нахлынула паника, а к горлу подступила тошнота от того, насколько неправильно все это ощущалось.

Не выдержав, я сильно укусила Руслана за губу и, наконец, смогла оттолкнуть, воспользовавшись его замешательством.

– Какого черта?! – рыкнула я, после чего распахнула дверь и вылетела из машины. Пока я застегивала ветровку и боролась с тошнотой, Руслан тоже выбрался из салона и подбежал ко мне, выставив ладони в примирительном жесте. На его нижней губе выступила кровь.

– Прости, – сказал он. – Я немного увлекся. Рядом с тобой срывает крышу.

– Я ведь говорила, что не готова к отношениям. Предупреждала, что…

– Мира, я все помню, правда, – твердо сказал Руслан, прерывая мою взволнованную речь. – И я буду ждать столько, сколько потребуется. Прости меня.

Мне ужасно хотелось скорее оказаться в общежитии и смыть со своих губ этот поцелуй. Меня переполняла злость на Астахова, который снова все разрушил. Черт возьми, я же могла быть счастлива с этим парнем, а вместо этого меня мутит от его поцелуев!

Нет, я не позволю ему все снова испортить. Все это лишь временные трудности, а моя реакция вызвана хроническим стрессом последних недель. Руслан – мечта любой девушки, просто мне требовалось больше времени, чтобы привыкнуть к нему.

Я вздохнула.

– Ты уверен, что тебе нужны такие сложности? – спросила я прямо. Потому что не дура и прекрасно понимала, что хотеть секса – абсолютно нормально. Не его вина, что я пока не могу с ним не то что переспать, а даже нормально поцеловаться. Собственно, именно по этой причине я не давала согласие на отношения. Мы оба уже не подростки, чтобы ограничиваться объятиями и поцелуями, при этом гордо именуя себя парой.

Это прямо сейчас подтверждала эрекция Руслана, которую совершенно не скрывали джинсы. Я почувствовала, как к щекам прилила краска, и отчаянно старалась больше туда не смотреть.

– Мира, – Руслан взял меня за руку, не заметив моего смущения. – Я уверен, что у нас с тобой получится нечто серьезное, поэтому буду ждать, сколько потребуется. Я все понимаю и не собираюсь на тебя давить.

От его слов, что он все понимает, я чуть не залилась смехом.

Нервным, разумеется.

– Ладно, – я кивнула, не желая продолжать разговор. Мне нужно было поскорее оказаться дома и не видеть и не слышать никого из этих двоих оставшиеся выходные. – Я, пожалуй, пойду. Спасибо, что подвез.

Руслан не успел ничего ответить, потому что позади меня раздался знакомый женский голос, от которого сводило зубы последние два года.

– Какие люди! – воскликнула Инна Захарова. – Коршунов, какими ветрами тебя занесло в общежитие?

Инна была из тех девушек, которые верили, что красивое личико и пышный бюст способны распахнуть для них любые двери. Поэтому одногруппница всячески подчеркивала и открыто демонстрировала окружающим выдающуюся часть своего тела. Я не имела ни малейшего понятия, куда она направлялась этим утром, ведь пары по субботам у нас начнутся только со следующей недели, но ее платье было настолько обтягивающим, что буквально кричало об отсутствии на девушке нижнего белья.

Я же старалась не думать, насколько блекло выглядела на ее фоне в своих спортивных леггинсах, ветровке и с затянутыми в хвост волосами.

Как ни странно, Руслан был крайне недоволен ее появлением и даже поморщился, увидев ее наряд.

– Привез Миру.

– Раз ты сегодня такой добрый, может и меня подвезешь до универа? – не унималась моя одногруппница, при этом открыто игнорируя мое существование.

– Захарова, ты выпила с утра? – раздраженно спросил Руслан. – Не видишь, мы тут заняты? Уйди.

– Ой, да не будь ты таким козлом, – фыркнула она и вдруг удостоила вниманием меня. – Власова, ну хоть ты меня поддержи.

Я нахмурилась, не понимая, чего именно она от меня хочет.

– Руслан сам решает, кого подвозить, – я пожала плечами. – А зачем тебе в универ? На сегодня пары отменили.

Инна закатила глаза и встряхнула своими пепельными волосами, идеально прямыми и длиной до плеч.

– Я в курсе. Ты два раза об этом написала в чате, – сказала она так, будто упрекала меня в навязчивой рекламе. – У меня индивидуальная консультация с Астаховым.

Твою мать. Она что, к нему вот так вырядилась?

– Разве он не говорил, что они будут проходить дистанционно? – мой голос предательски хрипел.

– Это для всех, кроме меня.

Инна мне дерзко подмигнула, а я разрывалась между желанием вцепиться ей в волосы и послать всех на хрен. Всех до единого.

– Не думала, что еще когда-то его встречу, – игриво протянула Захарова, покусывая свои чертовы губы, на которые нанесла сегодня насыщенно-розовую помаду. – Он так неожиданно уволился на первом курсе, а ведь я хотела его с первого дня. Думала после сессии смогу его заполучить, он такой горячий… Ну, ничего. Сегодня я рассчитываю на очень… глубокий анализ моей темы.

Казалось, еще немного, и я лишусь чувств.

– Разве это не запрещено уставом? – вклинился вдруг Руслан.

– Коршунов, когда меня останавливали такие мелочи? А ты побудь благородным рыцарем один день, – заканючила девушка. – Я же не дойду на шпильках до универа, а таксист не сможет подъехать ко входу, в отличие от тебя.

– Черт с тобой, садись, – отмахнулся Руслан. – Мне все равно по пути.

Инна захлопала в ладоши, бодро зацокала каблуками по асфальту и вскоре уже скрылась в машине, вновь потеряв ко мне интерес.

– Надеюсь, мне хватит выдержки не выкинуть ее из машины на ходу, когда ее куриный мозг начнет выдавать всякую хрень, как из автоматной очереди, – буркнул Руслан и притянул меня в объятия. Я была настолько шокирована словами Инны и ее самыми конкретными намерениями на этот день, что просто оцепенела и скорее рефлекторно положила руку на талию парня. – Мирка? С тобой все хорошо? Ты какая-то бледная.

Я встретилась с настороженным взглядом Руслана. Неизвестно как, но я даже смогла выдавить улыбку, хотя внутри билась в агонии.

– Да, я в порядке. Просто… голова болит из-за грозы. Нужно прилечь.

– Отдыхай, – Руслан клюнул меня в макушку. – Напишу тебе, как освобожусь.

Как только он выпустил меня из своей хватки, я чуть ли не бегом направилась в общежитие. Руслан крикнул что-то на прощание, но мне было все равно, я даже не обернулась.

Я смогла вздохнуть только в тот момент, как захлопнула дверь нашей с Никой комнаты, прижалась к ней спиной и сползла на пол.

Мне должно было быть все равно на личную жизнь Астахова. Плевать даже на то, что сегодня его член окажется в Захаровой, которая всегда добивалась того, на кого положила глаз. Всегда. На моей памяти еще ни один парень ей не отказал, а за два года их было не мало.

Да, мне должно было быть все равно, но не было.

Стоило лишь на секунду представить Тимура, целующего Захарову с тем же упоением, как и меня сегодня утром, внутри все разрывалось.

– Слава? – послышался приглушенный голос подруги. Я поняла, что зажала уши, только когда Ника оторвала от них мои руки. Она тоже опустилась на пол и теперь обеспокоено всматривалась в мое лицо. – Что случилось?

Я всхлипнула.

– Астахов со мной случился, – прошептала я. – Случился и, сам того не зная, снова разбил мне сердце.

Глава 8. Мысли шире

Прокручивая в голове события последнего часа, я стискивал руль до жалобного скрипа кожаного чехла и сам не заметил, как вжал педаль газа почти до упора. Повезло, что за чертой города сегодня машин оказалось не так много, как обычно бывало по субботам.

Встряхнув головой, сбавил скорость и решил отвлечься на размышления о том, зачем декану понадобилась сегодня личная встреча, если мы уже с ним все обсудили, когда я вернулся в город.

Телефон на панели вдруг ожил. Я принял вызов, нажав нужную кнопку на руле, и в тишину салона ворвался голос Макса.

– Тимур Андреевич, вы уверены, что моя помощь вам сегодня не потребуется? Могу быть на месте уже через полчаса.

– Макс, я лишь заберу бумаги, переоденусь и поеду на встречу с Игнатьевым. Ты мне понадобишься в понедельник.

– Хорошо. Ваше расписание на неделю уже в календаре. На данный момент все расписано вплоть до следующего воскресенья, но я займусь переносом встреч, когда вы посмотрите и дадите указания.

Я втянул воздух, мысленно представляя свой календарь, наверняка пестрящий всеми цветами радуги с утра и до самой ночи. Этого следовало ожидать, и даже странно, что целых две недели, прошедшие со дня возвращения, никто особо не рвался встречаться лично.

Возможно, многие думали, что я уеду обратно. Или надеялись на это.

– Не будет переносов, – объявил я на выдохе, пока не передумал. – Лучше разобраться со всем сразу. Раз уж даже декану потребовалась сегодня личная встреча, у остальных там наверное совсем подгорает.

– Я все же подожду, когда вы оцените весь масштаб катастрофы, а потом подтвержу встречи на понедельник и вторник.

– Ладно, – согласился я. – Спасибо. Ты выяснил, когда прилетает Ева?

– Завтра в десять утра. Водителю информацию передал, он встретит ее.

Среди верхушек деревьев замелькали верхние этажи отеля и вскоре я въезжал на подземный паркинг, так что поблагодарил Макса за работу и сбросил вызов. Оставив машину на своем привычном месте, я зашел в лифт и нажал кнопку последнего этажа, целиком выделенного под кабинеты и переговорные.

Я здоровался со всеми кивком и скорее на автомате, даже не вглядываясь в лица тех, кто встречался мне на пути от лифта до кабинета – в голове точно набатом гремели слова Мирославы, и каждое из них все глубже загоняло нож прямо мне в грудину. Еще и прокручивало против часовой.

Мысли были в полнейшем раздрае, и я не был уверен, случалось ли такое прежде.

Во всяком случае, если и было, то не из-за женщины.

– Доброе утро, Тимур Андреевич, – отчеканила секретарь, явно не ожидавшая увидеть меня в офисе в субботу. – Сделать вам кофе?

– Нет, Марта. Чай. Зеленый, – ответил я и открыл тяжелую дверь.

Последнее, чего я ожидал, когда заходил в собственный кабинет, это услышать женский визг и оказаться стиснутым в объятиях, когда кто-то буквально запрыгнул на меня со спины.

– Тимур! – в ушах зазвенело от звука собственного имени, а дышать становилось все труднее, поскольку теплые руки обвили меня вокруг шеи, не особо заботясь, что перекрывают доступ к кислороду. – Я так соскучилась!

– Ева, если сейчас меня задушишь, а ты уже на полпути, то скучать придется гораздо дольше, – прохрипел я, расцепляя ее руки и поворачиваясь к ней лицом. – Кто только научил тебя этому захвату?

– Ты, – пожала она плечами, счастливо улыбаясь, и подмигнула мне. – Ну здравствуй, братик.

– Здравствуй, Ева, – улыбнулся я в ответ и притянул сестру в объятия. И на этот раз нормальные, а не удушающие. – Почему ты здесь?

Ева шутливо стукнула меня по плечу и надула губки.

– Мы не виделись полгода и это твой первый вопрос? Вот так по-твоему нужно встречать младшую сестру? К тому же любимую, единственную и…

– И скромную, – добавил я, усаживаясь за стол. – Не дуйся. Просто я сам не знал, что сегодня буду в офисе, а тут ты. Ты ведь должна была прилететь только завтра.

Сестра устроилась в кресле по другую сторону дубового стола, заправила за ухо золотистый локон и покачала головой, не переставая хитро щуриться.

– Ты вечно забываешь, что у меня есть номер Макса, – она сверкнула своей белозубой улыбкой. – И мне повезло. Я позвонила узнать, где можно тебя найти, а ты как раз за несколько минут до этого ему написал о своих планах подтвердить звание главного трудоголика нашей семьи.

Я сделал вид, что не услышал ее подкол.

– Когда ты прилетела?

– Часа три назад. Забросила домой вещи, привела себя в порядок и сразу сюда. Родители удивились не меньше тебя – они тоже думали, что я завтра возвращаюсь.

Я покачал головой. Ева взрослела, но к двадцати одному году все еще не утратила своей любви к разным шалостям.

– Думаю сегодня уехать за город на пару дней, – объявила она, заговорщически поиграв бровями. – Поедешь со мной? Будет весело.

– Тебе в понедельник на пары, а мне на работу, – я открыл свой календарь на телефоне и чуть не взвыл. – Каждая чертова минута расписана на неделе.

В качестве доказательства, показал сестре экран смартфона. Она присвистнула.

– Тогда я…

– Ева, – сказал я уже строже, обрывая ее явно спланированную речь. Эта девчонка и мертвого смогла бы подбить на свои авантюры. – Ты и так пропустила первые недели учебы. У тебя последний курс, не надо наживать проблем перед выпуском.

– Тимур, когда ты стал таким нудным? Год назад мы с тобой так весело провели время вместе в том загородном отеле, я хотела повторить.

Год назад… скорее уж год и четыре месяца назад. Знала бы ты, Ева, насколько тогда все было иначе.

«Я проклинаю тот день, когда познакомилась с тобой. Понимаешь? Лучше бы тебя никогда не было в моей жизни.»

Радость от встречи с сестрой, с которой мы не виделись столько месяцев, начала таять, когда в ушах вновь прозвучал голос Мирославы. Неужели она и правда жалела? С одной стороны это было вполне ожидаемо, но с другой… это ранило. Гораздо сильнее, чем я когда-либо мог предположить.

Я противоречил сам себе. Когда я принимал предложение вернуться в университет, то решил для себя, что не стану общаться с Мирославой. Во всяком случае не больше, чем того требует учебная программа. Я понимал, что теперь у нее совершенно другая жизнь, хоть и отказывался принимать, что в той больше нет места для меня.

И все же, за прошедшие шестнадцать месяцев я не смог забыть Миру, и это был лишь вопрос времени, когда желание все исправить одержит победу над здравым смыслом.

Как оказалось, для этого было достаточно лишь снова ее увидеть.

– Тимур, – Ева обеспокоено всматриваясь в мое лицо. – Ты мрачнее тучи. Что-то по работе? Или со своей поругался?

Я напрягся, хотя моя младшая сестра никак не могла знать о том, что случилось сегодня на набережной. И вообще не могла ничего знать.

– Что? Ты о ком?

Ева продолжала внимательно на меня смотреть, словно оценивая реакцию на свои слова, а я не мог понять, какого хрена тут происходит.

– О невесте твоей, – пояснила Ева. – Вы с Диларой поругались?

Ее вопрос меня рассмешил, и я немного расслабился.

– Что за глупости? Дилара не моя невеста. Она вообще не моя.

Сестра поджала губы и склонила голову на бок.

– Мама с тобой не согласится, – протянула Ева. – Она уже во всю планирует вашу свадьбу. Уверяю, такого этот город еще не видел и вряд ли вообще переживет.

Я сжал переносицу.

Черт возьми. Ну что опять за хрень творится за моей спиной?!

– Так никакой свадьбы не будет? – осторожно спросила Ева.

Отрицательно покачав головой, я вздохнул.

– Только если в мечтах нашей многоуважаемой мамы, – я стиснул зубы, уже представляя, какой тяжелый разговор мне предстоит.

Ева собиралась сказать что-то еще, но осеклась, когда в кабинет зашла Марта с небольшим подносом и аккуратно опустила его на стол. Секретарь поставила перед сестрой чашку ароматного кофе, а мне достался чай.

Какого черта я сказал ей принести мне чай? Не день, а…

– Не пыхти, братик, – сказала Ева, стоило только нам снова остаться наедине. Она подскочила со своего места, ловко поменяла местами наши чашки и села на край стола. – Я обо всем позаботилась.

– Расскажешь, или фокусник не раскрывает своих секретов?

Кабинет наполнился звонким смехом Евы, а я с удовольствием сделал первый глоток черного кофе, чувствуя себя чуть лучше, чем несколькими минутами ранее.

– Всего лишь сказала Марте сварить мне кофе, если ты попросишь себе чай, – она пожала плечами. – Так уж вышло, что я слишком хорошо тебя знаю.

Я откинулся на спинку рабочего кресла, сцепив руки за головой, и посмотрел на сестру, которая уже дотянулась до своего чая, продолжая невозмутимо сидеть на моем рабочем столе.

– Рад тебя видеть, Ева, – честно сказал я и улыбнулся, когда она покраснела. – Я скучал по тебе.

Глаза Евы заблестели. Она закусила губу, а потом вдруг поставила чай и спрыгнула со стола.

– Как Баку? – спросила она, расхаживая по кабинету и избегая смотреть мне в глаза. – Я хотела приехать к тебе, но… так и не получилось.

Ева выглядела настолько виноватой и испуганной, что я всерьез забеспокоился. Что могло случиться? Неужели в поездке ее кто-то обидел?

– Летом невыносимо жарко, так что перемещался от одного кондиционера к другому, – ответил я, пытаясь понять, в чем причина такой резкой перемены в ее настроении. – Зато море под боком.

– Да, море – это хорошо, – кивнула она и устремила взгляд к окну, из которого открывался чудесный вид на лесопарк.

Всегда считал себя достаточно терпеливым человеком, но тревога за сестру послала к черту весь мой самоконтроль.

– Ева, что с тобой?

Сестра продолжала жевать губу, но все же посмотрела на меня. Она хмурилась, словно пыталась что-то для себя решить.

– Я кое-что тебе принесла, – сказала она на выдохе и подошла к дивану напротив окна. Я же только теперь заметил лежащие на нем вещи.

Ева подхватила небольшой бумажный пакет и снова вернулась к моему столу, замерев в нескольких шагах от меня.

– Что это? – спросил я, когда пауза затянулась.

– Тим, мне нужно тебе кое-что рассказать, – она говорила тихо, при этом нервно теребя несчастный пакет, на светлом фоне которого черными буквами была выведена надпись: «Мысли шире». – Скорее даже признаться.

Из последних сил подавляя желание выхватить чертов пакет из ее рук, я собрал все свое терпение, чтобы не давить на сестру, которая и без того пугала меня своей бледностью.

Спустя несколько мучительно долгих минут, Ева вздохнула и поставила передо мной, как я думал, причину своего состояния. Заглянув внутрь, я обнаружил там два конверта.

В первом был подарочный сертификат для двоих на несколько игр в сквош в специализированном клубе. Неожиданно. Я уже хотел спросить у Евы, зачем понадобилось столько драматизма, если я никогда не отказывал ей провести время вместе, но заметил, что второй конверт уже был кем-то вскрыт.

Внутри оказался лист плотной бумаги, сложенный пополам. Я так резко вскочил на ноги, увидев знакомый почерк, что кресло откатилось назад и с грохотом врезалось в стену.

«На своих занятиях ты учишь нас смотреть шире на многие вещи. Пришла твоя очередь последовать этому мудрому совету. Позволь показать тебе, что спорт совсем не обязательно превращать в еще одну обязанность.

P.S. только не сочтите это за взятку, Тимур Андреевич;)»

Мира. Это однозначно написала она.

Я поднял взгляд на сестру, ожидая пояснений, но та молчала.

– Откуда это у тебя? – спросил я, теряя терпение. – Ну?!

Ева испуганно захлопала глазами и сделала шаг назад.

– В тот день мы с тобой планировали вместе поужинать, и я приехала к тебе на квартиру. Мы уже собирались выходить, когда кто-то позвонил, и тебе пришлось уехать по делам, – сказала она, запинаясь. – Почти сразу приехал курьер, привез этот пакет, а мне стало любопытно, что внутри. На конверте было написано «Лучшему преподавателю», я не думала, что это что-то настолько личное и… открыла письмо. А потом ты позвонил, сказал, что наш ужин придется перенести, и я уехала домой.

Я прекрасно помнил тот майский вечер. Уже следующим утром все полетело к чертям.

Все кусочки вдруг соединились в единую картину, и я уже догадывался, что скажет сестра. И оказался прав.

– Прости меня, Тимур. Это была я, – Ева всхлипнула. – Я рассказала про тебя и ту девушку.

Твою мать.

– Ева… – я и сам не знал, что собирался ей сказать, но она меня опередила.

– Тим, я клянусь, у меня и в мыслях не было тебе вредить! – выпалила сестра, уже не сдерживая слезы. – Прошу тебя, поверь мне. Все вышло случайно. Если бы я знала, к чему все приведет, то даже под пытками ничего не рассказала ей! Я же не думала, что…

– Вот именно, Ева. Ты ни хрена не думала в тот момент, – процедил я сквозь зубы и, не сдержавшись, снова пнул тяжелый стул в стену.

На шум прибежала Марта.

– Тимур Андреевич, у вас…

– Выйди! – рявкнул я, и секретарь моментально скрылась за дверью. Я снова посмотрел на сестру. – Почему сейчас?

Я налил из графина стакан воды и вручил его Еве, которая не переставала плакать. Пока она шмыгала носом и пила воду, я достал из ящика упаковку салфеток и тоже протянул ей. Несмотря на ту бурю эмоций, что бушевала внутри, мне было тяжело видеть слезы сестры.

Да и злился я вовсе не на нее, хоть, как оказалось, Ева и внесла свой вклад во все, что произошло. Ее любопытство запустило цепочку событий, которые разрушающим ураганом пронеслись по моему будущему с Мирой.

– Сначала я даже не поняла, что натворила… Потом меня убедили, что так будет лучше для тебя. И что ты уже строишь свое счастье с какой-то Диларой. Эта тема стала одной из тех, которые запрещалось обсуждать.

Я не сдержал смешок. Что ж, наша мать в своем репертуаре.

– Ты поэтому не приезжала?

Ева кивнула.

– А теперь, значит, решила покаяться, – подвел я итог. – Спасибо. Я никак не мог понять, почему вдруг все так завертелось, и это не давало мне покоя.

В кабинете повисла тишина, давящая и практически осязаемая. Я невольно представил, как бы все сложилось, если бы я не уехал в тот вечер. Вероятно, я бы улыбнулся, прочитав послание Миры, и обязательно бы написал ей, что могу рассматривать этот жест исключительно как взятку. А на ближайших выходных мы бы с ней отправились играть в сквош. Я бы обязательно расспросил ее, почему она выбрала именно этот спорт.

На самом деле, у меня зудели руки от желания написать ей прямо сейчас. А еще лучше позвонить или даже приехать к общежитию.

Из размышлений меня вернул в реальность голос сестры.

– Ты теперь ненавидишь меня, да? – прошептала Ева.

Я вздохнул и подошел к ней.

– Нет, – я положил руки ей на плечи. – Это невозможно.

Ева вскинула голову и посмотрела на меня, явно пытаясь понять, действительно ли я так думаю, а потом обхватила меня за талию и прижалась щекой к груди.

– Прости меня, Тим.

Обняв сестру в ответ, я пытался понять, меняет ли что-то ее признание.

Нет. Это не меняло ровным счетом ничего.

– Уже. Но больше не смей копаться в моих вещах и тем более вскрывать мои письма.

Сестра отстранилась и заглянула мне в глаза.

– Больше никогда, клянусь! – пылко заверила она, а в следующее мгновение снова смутилась. Черт возьми, да как она только живет с такими эмоциональными качелями? – Тимур… раз ты вернулся, может получится все исправить? Если рассказать ей, объяснить…

Я подошел к окну и потер лицо руками.

– Объяснения были нужны год и четыре месяца назад, – повторил я слова самой Миры. – У нее своя жизнь, Ева. И она в отношениях. Сказала, что ненавидит меня.

– Тим, девушки иногда говорят одно, а на самом деле думают совершенно иначе, – задумчиво произнесла Ева. – К тому же, ненависть очень сильное чувство. Вот если бы она сказала, что ей все равно, то я бы еще могла поверить, а так… Вполне возможно, что она выбрала тактику «лучшая защита – это нападение».

Я отвернулся от окна и взглянул на сестру, в словах которой был смысл. Либо мне просто хотелось его видеть – что угодно, лишь бы не признавать, что Мирослава и правда меня ненавидит.

Несомненно, что у нее были на то все причины. Проклятье, да я и сам себя ненавидел, но Мира… с ее стороны не могло быть ненависти, я отказывался в это верить. И хотя она произнесла эти слова, ее глаза и реакция тела сообщали мне этим утром совершенно другое.

Это было что угодно, но только не ненависть.

Она отвечала на поцелуй. Такая страстная и чувственная, Мира дрожала в моих руках и инстинктивно прижималась плотнее, сводя меня с ума своей близостью…Черт, не так я представлял себе ту встречу.

Я знал, что Мира любит бегать, она сама мне об этом однажды рассказала, как и про свои любимые места.

У меня не было цели выследить ее на пробежке, хотя в глубине души я все же надеялся на не самую случайную встречу. Но стоило увидеть Миру, и взрослый мужчина внутри меня уступил место какому-то влюбленному пацану, не способному нормально построить разговор с объектом своей страсти.

А потом она сбежала. Через некоторое время я последовал за ней – мне нужно было догнать ее и нормально поговорить. И не так важно было рассказать ей, что случилось в прошлом. Нет. Мира должна была узнать, что подобное не повторится, что я ни за что не откажусь от нашего будущего. Конечно, если бы она смогла простить меня и дать нам еще один шанс.

Когда я нашел ее, к ней самоуверенной походкой приближался тот белобрысый хрен. Мира сперва растерялась, но уже через пару мгновений обнималась с ним. Тот вручил ей стаканчик с кофе, а мне оставалось лишь наблюдать со стороны, как Мира уходит с ним под руку дальше по набережной.

– Она в отношениях, – повторил я притихшей сестре. – И, похоже, счастлива с ним.

Ева нахмурилась.

– И что ты думаешь делать?

Это был самый сложный вопрос на текущий момент. Я знал, как должен поступить, но мне было чертовски сложно на это решиться.

Вот только пришло время принять это решение.

– Ничего, – я пожал плечами. – Больше я не стану вмешиваться в ее жизнь. У меня был шанс, но я облажался. Пора оставить все в прошлом, как поступила она.

Да, сейчас это виделось лучшим вариантом.

– Время покажет, – упрямо заявила Ева, но тему все же решила сменить. – Может, закажем поесть?

Я взглянул на часы.

– Мне через час нужно быть в университете. Сейчас переоденусь и поеду.

– Тим, послушай… – Ева подошла ближе и сжала пальцами мои предплечья. – Мне больно видеть тебя таким. Если ты решил оставить ту девушку в прошлом, значит сможешь двигаться дальше. Может теперь ты иначе посмотришь на других женщин, которые тебя окружают… более подходящих.

Я понимал, что Ева желает мне добра и действительно переживает, но меня невероятно разозлила сама мысль, что Мира не подходила под чьи-то дебильные критерии. За прошедшие месяцы я не встретил ни одной женщины, которой удалось бы увлечь меня хотя бы в половину так, как Мирослава.

– Подумаю об этом, – сказал я и снова обнял сестру, которая перестала, наконец, всхлипывать. – Все будет хорошо.

Отправив Еву с водителем домой, я сменил спортивную одежду на деловой костюм и вскоре уже направлялся в университет, чтобы встретиться с деканом и провести консультацию с одной настойчивой студенткой.

Прокручивая в голове разговор с Евой, я понял, что в одном она была однозначно права – раз уж я принял решение, значит надо двигаться дальше. И лучше бы начать это как можно скорее.

Глава 9. Перемены и подозрения

– Мм? – промычала Ника, когда я пихнула ее под столом, стараясь при этом не привлекать внимание преподавателя. – Чего?

– Не спи, – прошептала я, продолжая конспектировать лекцию.

– Я и не сплю.

– Ты уже начала похрапывать, – оповестила я подругу и снова тыкнула ее локтем в бок, когда она опустила голову мне на плечо. – Повезло, что Морозова не услышала.

Ника фыркнула и вернулась в сидячее положение, но ненадолго – уже через мгновение она склонилась над столом и подперла щеку рукой, готовая вновь задремать. На этот раз я не успела среагировать.

– Даниленко, – окликнула мою подругу Морозова и поправила массивную оправу своих очков. Ника распахнула глаза, а я немного повернула в ее сторону свой ноутбук, чтобы она смогла хоть что-то прочитать в моем конспекте. – О чем я сейчас говорила?

– О социологических исследованиях? – предположила Ника, натягивая улыбку.

Елена Васильевна недовольно поджала губы и склонила голову.

– Конкретнее, Даниленко.

Я еще немного повернула ноутбук.

– Эм… ну, у них есть своя методология и даже методы, – выдала Ника таким тоном, будто сообщала нечто важное, а не повторяла название предмета. Я закусила щеку изнутри, чтобы не рассмеяться, а вот народ с задних рядов себя этим не утруждал. Морозова раздраженно втянула воздух, при этом забавно раздувая ноздри.

– К следующему семинару буду ждать от вас реферат, Даниленко, в котором вы мне подробно расскажете про методологию и методы социологических исследований, – отчеканила она и вернулась к лекции.

– Мегера, – прошипела подруга. – Ей бы самой не мешало подготовить реферат о том, как избежать смерти студентов от скуки на своих лекциях.

Ника разблокировала свой планшет и включила фронтальную камеру. Используя ее в качестве зеркала, она проверила алую повязку на голове, удерживающую густые каштановые волосы, а потом немного сменила ракурс и поправила вырез на платье. Я едва не засмеялась в голос, когда в камере мелькнуло лицо любопытного Фетисова, сидящего позади нас, а Ника показала ему средний палец прежде чем заблокировать девайс.

Пытка в виде лекции по «Методологии и методам социологических исследований» завершилась лишь спустя мучительно долгие пятнадцать минут. Предмет стартовал у нас только на прошлой неделе, а мы уже тихо выли при виде его названия в расписании.

– Боже, по мне будто катком проехались, – тихо простонал Фетисов, пока мы с Никой быстро закидывали свои вещи в сумки. Своим ростом под два метра Миша удачно закрывал нас от преподавательницы, которая имела привычку подзывать к себе после пар.

– Зато предмет полезный.

– Да я не спорю, что полезный, – заверил меня Миша, и мы поспешно уходили из аудитории. – Но таких скучных лекций у нас еще не было.

– Сочувствую тем, кто пишет у нее курсовую, – сказала Ника, подхватывая меня под локоть.

– Я вообще сочувствую всем, у кого не Астахов научрук, – заявил одногруппник и выставил вперед свой огромный кулак с большим пальцем вверх. – Вот такой мужик.

– Ты ему уже отправил план курсовой?

Фетисов басисто хохотнул.

– Нет, конечно, – сказал он и подтолкнул нас обеих в сторону лестницы, когда увидел толпу перед лифтами. – Я просто помню его с первого курса, и мы с ним еще столкнулись в кафетерии в субботу.

Мы с Никой переглянулись, и она кивнула.

– А что ты тут забыл в субботу? У нас же не было пар, – начала подруга издалека. – Да и Астахов, кажется, говорил нам, что все вопросы решаем с ним среди недели.

Все выходные у меня ушли на то, чтобы вернуть эмоциональное равновесие после встречи с Тимуром, ситуации с Русланом и вызывающего поведения Захаровой.

Ника внимательно выслушала меня и в ходе своих рассуждений убедила нас обеих, что Инна могла хоть верхом на него забраться прямо в аудитории, но Астахов не стал бы предаваться с ней плотским утехам в стенах университета. Даже после моих слов, что я его ненавижу.

На мое возражение, что они могли просто сменить локацию, Ника лишь фыркнула и сказала, что «случайный секс с этой потаскушкой явно не стоит таких заморочек», а Тимур «хоть и мудак, но не тупой».

В итоге ее доводы показались мне достаточно убедительными, чтобы не представлять свою одногруппницу в его объятиях.

– С парнями играли в баскетбол, – сказал Миша, изобразив, как крутит мяч на одном пальце и забрасывает его в кольцо. Для достоверности он немного подпрыгнул, от чего забавно всколыхнулись черные кудряшки на его голове. – Тимур Андреевич был злой, как черт, и чуть не разбил кофейный автомат, когда тот опять немного подвис.

– Что же его так разозлило? – продолжала Ника, изображая равнодушие.

Мы спустились на первый этаж и направились к тому самому кафетерию, где собирались провести полтора часа до следующей пары.

– Этого не знаю, – Миша пожал плечами. – Я помог ему справиться с аппаратом, мы немного поговорили, а потом он ушел к Захаровой, которая выпросила у него индивидуальную консультацию. Что странно, он моментально пресек мою попытку получить такую для себя.

Черт. Значит, не врала Инна о причинах поездки в университет и действительно так вырядилась для Астахова. Вот ведь дрянь.

Да и он хорош… с чего вдруг он сделал исключение только для нее? Из нашей группы у него писали курсовую семь человек, чем же Инна так разительно отличалась от остальных?

Мы зашли в кафетерий и направились к столику, который уже занял для нас Руслан.

– Привет, красавица, – он улыбнулся своей фирменной улыбкой, от которой некоторые девушки теряли сознание. – Как твой день?

После субботнего инцидента поведение Руслана кардинально изменилось – будто он стал самим воплощением благородства. За прошедшие воскресенье и понедельник он не позволил себе ни единого пошлого намека, даже в переписке, а еще, он больше не лез ко мне с поцелуями. Все это было так на него не похоже, что я каждую минуту ждала подвоха.

Ника уже всерьез раздумывала принимать ставки, на сколько его хватит.

Обменявшись приветствиями, мы все устроились за столиком.

– Как прошла лекция у Морозовой? – усмехнулся Руслан, невзначай закидывая руку на спинку моего стула. – Взбодрились?

– Да уж. Так взбодрились, что наша Вероника решила подготовить для любимого преподавателя реферат, – смех Фетисова прогремел на весь кафетерий, но резко оборвался под испепеляющим взглядом Ники.

– Можешь даже не заморачиваться, – сказал Руслан. – Она все равно никогда не поставит выше тройки за штрафной реферат.

– Куда она денется? – фыркнула подруга. – Поставит, как миленькая.

Руслан наградил ее снисходительным взглядом.

– Все так говорят, но итог всегда один.

Эх, зря он так с Никой. Она могла спать на лекциях и прогуливать некоторые пары, но слишком ценила собственное время, которое уходило на подготовку к чему-либо и тем более на написание работ. За все время обучения у нее даже четверки за эссе и рефераты можно было пересчитать по пальцам. Одной руки.

Глаза подруги загорелись от возмущения и азарта, а я достала из сумки кошелек и направилась к аппаратам с напитками и едой, пока меня не накрыло ударной волной.

Взяв для нас с Никой по готовому сэндвичу с тунцом, я приложила карту к кофейному аппарату и терпеливо ждала, когда он напряжет свои механические извилины и вспомнит, как сварить мне латте.

Телефон в кармане джинсов вдруг ожил, и пока еще свободной рукой я принялась набирать ответное сообщение брату, который спрашивал, во сколько мы могли бы созвониться.

Периферическим зрением уловила движение сбоку, уже интуитивно догадываясь, кто подошел. Отправив сообщение, я медленно подняла взгляд и увидела справа от себя Астахова, который изучал ассортимент закусок в соседнем автомате и… совершенно не обращал на меня внимания.

Хм, это было что-то новое.

– Добрый день, Тимур Андреевич, – поприветствовала я его, не справившись с порывом. К тому же, он все еще был моим преподавателем, а банальную вежливость никто не отменял.

Раздался характерный звук, и кофейный аппарат, наконец, принялся наполнять стаканчик горячим латте, чем привлек внимание Астахова.

– Мм? – неопределенно протянул он спустя несколько мгновений и, наконец, посмотрел на меня. – А, здравствуйте, Власова. У вашей группы «окно»?

Равнодушно бросив свой вопрос, он выбрал нужную позицию в автомате и приложил карту для оплаты.

– Да, – сказала я, изо всех сил стараясь придать своему голосу такую же отстраненность.

Поведение Тимура казалось мне очень странным. Неужели он и правда решил оставить меня в покое?

Хотя важнее был совсем другой вопрос… Я ведь сама хотела, чтобы он отстал. Так почему же тогда меня так задевала его холодность?

Забрав стаканчик с горячим кофе, я поспешила вернуться к нашему столику, обстановка за которым явно накалилась.

– То есть ты предлагаешь пари? Не боишься продуть? – с издевкой спросила Ника.

– О чем речь?

Миша переключил внимание на меня.

– Вероника настолько уверена в себе, что собирается получить отлично за штрафной реферат, – пояснил он, всем видом показывая, что считает саму мысль об этом полнейшим абсурдом. – Я же склонен поверить Коршунову, все-таки Морозова у них не только вела пары на третьем курсе, но и была куратором его группы.

Руслан тем временем расслабленно откинулся на спинку стула и с явным удовольствием наблюдал за происходящим.

– И что ты предлагаешь? – подтолкнула я Мишу продолжить свой рассказ. – Что еще за пари?

– Все просто, – на его лице засияла самодовольная улыбка. – Если Даниленко не получит за реферат пятерку, то ей придется сыграть со мной в баскетбол один на один и получить в копилку еще один проигрыш.

На секунду я представила двухметрового Мишу в тренировочном зале рядом с Никой, которая была ниже на добрых тридцать сантиметров. К слову, тот зря недооценивал мою подругу, несмотря на разницу в росте.

– Фи, Фетисов, – Руслан поморщился. – Разве это по-мужски?

Я видела, что подруга уже на грани и готова ударить каждого из них первым, что под руку попадется, так что поспешила вмешаться.

– Это и правда не спортивно. Повысим ставки, – сказала я. – Если выиграешь ты, то мы сыграем командами. Девушки против парней.

– Хм, – Миша прищурился, выискивая подвох. Вот только он не мог знать, что мой брат в свое время играл в баскетбол профессионально и всему меня научил. Это не считая того, что в школьные годы я ходила в секцию по баскетболу. Я ущипнула под столом руку Ники, чтобы та не выдала этот скромный факт моей биографии. – Ну, допустим.

– А если проиграешь, – подруга склонилась над столом. – То будешь должен мне желание. Любое.

Фетисов усмехнулся, недоверчиво поглядывая на Нику, но руку все же протянул. Они сцепили ладони, а Руслан разбил, подтверждая спор.

Я уже почти забыла про встречу с Астаховым, но мое внимание привлек знакомый до зубного скрежета смех. Повернувшись к зоне раздачи еды, я увидела Инну в очередном обтягивающем платье и в компании улыбающегося Астахова. Он что-то сказал, и Захарова снова рассмеялась, а у меня дыхание перехватило, когда она игриво толкнула его в плечо.

Нет, это не могло быть тем, о чем я подумала… Не могло ведь?

От созерцания этой картины меня отвлек шепот Ники, которая буквально прижалась губами к моему уху.

– Перестань на них пялиться, а то у собравшихся возникнут вопросы, – сказала она, и я сразу переключила все свое внимание на сэндвич, от одного взгляда на который меня замутило.

Хорошо, что парни были слишком увлечены разговором, чтобы заметить странности в моем поведении.

На миг бросив еще один взгляд в сторону сладкой парочки, я увидела, что Астахов уже направляется к столикам вместе с подносом, на котором одиноко стоял какой-то салат. Он явно шел в нашу сторону, и я не придумала ничего лучше, чем наклониться и положить голову на плечо Руслана, который тут же среагировал и приобнял меня за плечо, не отрываясь при этом от разговора с Мишей.

Тимур прошел мимо нашего стола, не удостоив нас взглядом даже когда парни с ним поздоровались. Уже через минуту к нам подсела Инна, сверкая до одури раздражающим самодовольством. Я вынырнула из объятий Руслана и снова села прямо.

– Коршунов, и ты тут, – искренне удивилась Инна. – А мне Кира Савельева хвалилась, что у вашей группы теперь выходной по вторникам.

– Так и есть, – раздраженно ответил он. – Я приехал к Мире.

Она хмыкнула и окинула меня быстрым взглядом.

– О чем вы там болтали с Астаховым?

Вопрос Фетисова стал неожиданностью, но зато избавил нас с Никой от необходимости спрашивать самим.

– Да так, о всяком, – отозвалась Инна и стрельнула взглядом мне за спину, игриво закусив губу. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто привлек ее внимание. – Он такой классный.

– Кстати, об этом. Как прошло в субботу? – Ника понизила голос, давая понять, что имеет в виду. – Достаточно углубились в тему?

Захарова облизнула губы, даже не пытаясь сдерживать довольную и немного порочную улыбку, и встретилась с Никой взглядами.

– О да, – красноречиво протянула она. – Как оказалось, он с удовольствием и даже завидным энтузиазмом углубляется в каждый вопрос. До победного.

Господи. Неужели они…

Меня вдруг обуяла такая злость, что я едва сдерживала желание подойти к Астахову, забрать поднос и врезать ему по физиономии.

Да как он мог?! Утром целовать меня и говорить, что не отпустит, а через час жарить эту потаскушку на своем рабочем столе!

– Мира, ты чего такая бледная? – поинтересовался Миша.

– С самой лекции голова болит, – соврала я и выдавила улыбку. В сознании мелькнула мысль, что если я продолжу прикрываться головной болью, то рано или поздно меня все дружно отправят на МРТ.

Инна вдруг полезла в свою сумочку.

– Вот, держи, – она протянула мне пачку таблеток. – Мне всегда помогает от головы, буквально за пару минут.

Ника перехватила упаковку, прочитала мелкий шрифт и вернула ее одногруппнице.

– Эти не подойдут, – отрезала она и подскочила со своего места. – Мы сходим в аптеку, заодно прогуляемся. Может, на воздухе полегче станет. Руслан, ты Миру не жди, мы потом сразу на пару.

Подруга дернула меня за руку, вынуждая подняться следом, и потащила к выходу из кафетерия, так что мы прощались со всеми уже на ходу. В последний момент я заметила взгляд Астахова, но тот сразу же уткнулся в свой телефон.

Несмотря на то, что пара уже давно началась, по коридору все равно традиционно слонялись студенты, хотя сейчас тут было всего несколько человек. Наплевав на них, я уткнулась лбом в прохладное стекло, едва мы с Никой подошли к окну.

– Ты как? – голос подруги был полон беспокойства. – Знаешь, я все еще сомневаюсь, что они могли…

– Прошу тебя, не заканчивай это предложение, – попросила я.

Ника коснулась моего плеча.

– Слав, ты только не злись, но… может, оно и к лучшему? Если допустить, что он переключил свое внимание на нее, то ты сможешь двигаться дальше. Не сразу, конечно, но сможешь.

Она была права. Во всем была права. Оставалось только понять, как в это вписывалось одно обстоятельство…

– Я все еще люблю его, – прошептала я так тихо, что не была уверена, услышит ли она меня.

– Знаю, – вздохнула Ника, села на подоконник и поправила свое черное платье, которое задралось до самых бедер. Несколько минут мы провели в тишине, прежде чем подруга продолжила. – Сама не верю, что говорю это, но может тебе стоит его выслушать?

– Поздно, – сказала я, переводя на нее взгляд. – Теперь уже точно. К тому же, я сама приняла решение больше его не подпускать. Просто я…

Внутри все сжалось в комок. Мне и самой хотелось прямо сейчас оказаться в кровати, свернуться комочком под одеялом и от души пореветь в подушку.

– Просто я не ожидала, что он вот так, – я нервно дернула плечом. – В тот же день, Ник. Он утром целовал меня, а сразу после этого… черт бы его побрал. Ненавижу их обоих.

По щекам против моей воли все-таки потекли бойкие слезинки.

– Мы не можем знать наверняка, – напомнила Ника. – Она могла выдумать все, специально наболтать этот бред. Сама подумай, ну сдалась ему эта дрянь?

Я уже собиралась ответить ей, когда увидела Астахова, решительно шагающего по коридору в нашу сторону. Спохватившись, я отвернулась и смахнула пальцами слезы, уповая на то, чтобы Тимур этого не заметил.

– Этот гад явно идет к нам, – шепнула Ника и сжала кулаки. – Ну, я ему сейчас устрою…

Подруга спрыгнула с подоконника и действительно собиралась пойти навстречу Астахову, но я схватила ее за руку и потянула в сторону выхода из издания.

– Умоляю, пойдем отсюда.

– Власова, Даниленко! – крикнул нам вслед Тимур, но подруга вняла моей просьбе и взяла это на себя.

– Очень торопимся, Тимур Андреевич, – ответила она с плохо скрываемой издевкой. – В другой раз.

Мы вышли на улицу и поспешили покинуть территорию университета. На некоторое время мне стало легче, но я понимала, что не продлится долго. Ведь нам никак было не изменить тот факт, что следующую пару вел Астахов.

Глава 10. Новый план

Покрутившись перед большим зеркалом, я все же решила оставить волосы распущенными, поэтому снова прошлась по ним расческой и зафиксировала пряди с одной стороны небольшой заколкой, украшенной несколькими красивыми жемчужинами.

– Поверить не могу, что моя лучшая подруга так со мной поступила, – в очередной раз недовольно фыркнула Ника, скрестив руки на груди.

Я вздохнула и повернулась к ней.

– Ну что ты от меня хочешь? Я ведь заказала в магазине тебе точно такой же, только красный. Завтра уже сможем забрать.

– А сегодня я весь день проведу зная, что рядом со мной ходячий секс, и буду чувствовать себя ущербно, – продолжала меня подначивать Ника. Мы обе знали, что она просто издевается, потому что у нее это уже на уровне инстинктов, и все же я каждый раз велась на ее провокации. – Но если ты скажешь, что купила все это ради себя, а не для Руслана, тогда я тебя прощу.

Когда накануне Руслан выловил меня в университете и сообщил дату нашего похода в театр, про который я совершенно забыла, во мне загорелось желание купить по такому случаю новое платье. К тому моменту пары как раз закончились, и Ника уже сбежала в компьютерный класс, чтобы плотно засесть за свой штрафной реферат. Мне не хотелось ей мешать, поэтому в торговый центр я отправилась одна.

Прошедший вторник знатно пошатнул мою нервную систему, хотя когда мы с Никой вернулись в тот день на пару к Астахову, он вел себя так, словно в коридоре ничего не случилось, и мы не проявили откровенное неуважение к преподавателю. В любом случае, последующие два дня прошли достаточно спокойно, еще и шоппинг оказался весьма удачным – мне удалось найти потрясающее платье для похода в театр, а также второе, более повседневное. Я уже направлялась к выходу из торгового центра, когда мое внимание привлек комплект белья на витрине одного магазина. Именно эта покупка и подкинула Нике повод для подколов, несмотря на то, что я предусмотрительно заказала для нее такой же комплект в другом цвете, прекрасно зная ее вкус.

Повернувшись к зеркалу, я вновь придирчиво осмотрела свое отражение с головы до ног.

Тонкое кружево делало белье почти прозрачным, но очень приятно ощущалось на чувствительной коже, а изящный пояс подчеркивал талию и добавлял пикантности, особенно в сочетании с тонкими черными чулками. Идеальное сочетание глубокого изумрудного цвета и черных акцентов в виде бретелей и подвязок.

Все-таки правильно говорят – женщине под силу ощущать себя самой сексуальной даже в мешке из-под картошки, если под ним красивое белье.

– Для себя, – честно призналась я, снимая с вешалки новое платье того же насыщенного зеленого цвета. – Но я все же не откажусь получить комплименты от Руслана, когда мы сегодня встретимся после пар.

Чтобы не пришлось вновь укладывать волосы и случайно не испортить легкий макияж, я осторожно опустила платье, шагнула в него, и воздушные слои шифона нежно скользнули по телу. Юбка доходила до колен и красиво разлеталась при ходьбе благодаря свободному крою, а верх платья имел скромный, но довольно интригующий вырез.

– Тебе очень идет, – присвистнула Ника, застегивая молнию на моей спине. – Коршунов из штанов выпрыгнет, вот увидишь.

– Мне кажется, желание выпрыгнуть из штанов – его самый верный спутник и никак не зависит от того, что на мне надето.

Ника рассмеялась.

– Если считать воскресенье, то сегодня будет шестой день, как он строит из себя Мистера благородство, – сказала она. Мы подхватили свою верхнюю одежду, сумки и вместе вышли из комнаты. – Так что будь осторожна.

– Почему?

– Стоит Руслану узнать, что скрыто под этим прекрасным платьем, и ты сможешь от него отбиться только в прямом смысле этого слова, – выдала подруга, запирая дверь на ключ. – Ну, например, если ударишь его кирпичом по голове.

– До сих пор не понимаю, почему он со мной. Точнее, даже не со мной, мы ведь не в отношениях, – начала я рассуждать вслух, но в моей руке вдруг заверещал мобильник. Стоило увидеть имя на дисплее и забавную фотографию, как мои губы сами собой растянулись в улыбке, а я поспешила принять вызов. – Привет.

– Привет, Солнышко, – раздался в трубке насмешливый мужской голос.

Я вспыхнула подобно спичке.

– Демид! Ты же обещал меня больше не называть так, – возмутилась я, но брат лишь расхохотался. – Сейчас переименую тебя обратно в Ворчуна.

– Ни в чем себе не отказывай.

– А мне вот интересно, в честь какого из мишек Гамми[6] ты бы назвал меня, Ворчун? – крикнула в трубку Ника и одними губами попросила меня включить громкую связь.

Мы уже вышли из общежития и теперь искали глазами наше такси.

– Передай своей несносной подружке, что она однозначно Арти.

Я нахмурилась, перебирая в голове образы героев своего любимого мультика.

– Разве это не говорящий тукан? – спросила я.

– Он так же редко замолкает, как и Ника.

– Что?! – от возмущения голос подруги прозвучал на октаву выше, пока я, не стесняясь, смеялась вместе с братом. – Ты совсем уже? Немедленно назови имя медведя, иначе я за себя не ручаюсь при встрече.

– Ладно, – сдался Демид. – Нарекаю тебя Малышом. Довольна теперь? Слава тебе расскажет, кто это, а пока дай мне с ней поговорить.

Продолжая посмеиваться, я отключила громкую связь.

– Во сколько ты завтра приезжаешь? – спросила я и указала Нике на нужную нам машину.

– Я смог перенести одну встречу на сегодня, так что вечером уже прилечу. Вторая так и осталась на утро, зато потом весь день наш, – от слов Демида мне захотелось радостно завизжать, но мы уже садились в такси. – На завтра я нам все уже придумал, а с тебя воскресение, как и договаривались.

– У папы так и не получается приехать?

– Тут требуется его личное присутствие, – Демид вздохнул, зная, как я скучаю по ним обоим. – Не расстраивайся. Ты сейчас в универе?

– Как раз туда едем. Кстати, нам так и не поставили пары на субботу. Теперь по средам будет на две больше, но зато все выходные свободны.

– Это же отлично, – искренне обрадовался брат. – Может, еще сама домой прилетишь.

– Да, я уже смотрела билеты. Надо будет только состыковаться с твоим расписанием и папы, иначе и смысла нет приезжать.

– Разберемся, – пообещал Демид. – Так, у меня встреча через пару минут, так что прощаюсь.

– Напиши, как прилетишь.

– Обязательно. Хорошего дня, Солнышко.

Демид сбросил вызов раньше, чем я успела бы возмутиться, в очередной раз подтверждение звание самого лучшего, но совершенно несносного старшего брата.

Кивнув собственным мыслям, я открыла в телефоне контакт брата, переименовала его в Ворчуна и добавила смайлик с медведем.

– Вы словно два подростка, – усмехнулась Ника, наблюдая за моими манипуляциями. – Так и не скажешь, что у вас шесть лет разницы.

– Он первый начал, – заметила я, пожимая плечами.

Таксист высадил нас спустя десять минут у дверей любимой кофейни. Это было популярное среди студентов место, поэтому внутри не только не оказалось свободных столиков, но и собралась приличная очередь. К такому мы не были готовы, ведь обычно такой ажиотаж был по утрам.

– Такое ощущение, что сегодня всем к третьей паре, – сказала Ника, поглядывая на шесть человек перед нами. – Хорошо, что приехали заранее.

– Слышу знакомые голоса, – раздалось впереди, и к нам обернулся Миша Фетисов, который оказался третьим в очереди к кассе. – Идите сюда, девочки. Я вам занял.

Мы подошли к одногруппнику, проигнорировав недовольное ворчание тех, кому теперь придется еще дольше ждать свой заказ.

– А я с баннером должен приходить, что жду кого-то? – спросил он стальным голосом у парня, стоящего рядом. Тот съежился под его хмурым взглядом и промолчал. Миша удовлетворенно кивнул и сразу же переключил внимание на нас. – Вы чудесно выглядите. Большие планы на этот пятничный вечер?

– Девушкам не нужен повод, чтобы нарядиться, – заявила Ника и встряхнула волосами, над которыми колдовала больше часа, чтобы добиться идеальных по ее меркам локонов.

– Бесспорно. Кстати, как поживает твой штрафной реферат, Вероника?

– Встречный вопрос. Почему ты всегда называешь меня полным именем?

– Оно очень красивое, – Миша улыбнулся и как-то нежно протянул имя подруги. – Ве-ро-ни-ка.

– Реферат получается идеальным, – сказала Ника, поджимая губы, чтобы сдержать улыбку. – Готовься исполнять мое желание.

Боже мой… неужели Фетисову удалось ее смутить?

Сделав заказ, мы прошли к зоне выдачи и принялись обсуждать предстоящие выходные. На секунду мне показалось, что Миша собирался пригласить куда-то Нику, но он осекся, как только подруга сказала о планах зарыться в учебники, изредка прерываясь на свой сериал. Я же для себя решила, что нужно с ней поговорить про Мишу, которому она явно нравилась.

Стоило отдать должное местным баристам – ребята работали с невероятной скоростью, так что заказ перед нами выдали спустя всего несколько минут и сразу приступили к нашему.

Пока Ника шутливо препиралась с Мишей, я осматривала просторный зал кофейни и дошла взглядом до входной двери в тот же миг, когда прозвучал перезвон колокольчиков, болтающихся над ней. Все мое хорошее настроение испарилось, стоило мне узнать в новых посетителях Инну и Тимура, галантно придерживающего для нее дверь.

Да чтоб вас…

– Значит, слухи не врут, – хмыкнул Миша, чем сразу привлек мое внимание.

– О чем ты? – спросила я, опережая Нику. – Что за слухи?

Миша забрал свой кофе и поманил нас пальцем свободной руки.

– Поговаривают, что у них роман, – сказал он, понизив голос, насколько это было возможно, и кивнул в сторону этой парочки. – И что они переспали прямо в аудитории в субботу, когда Инна пришла к нему на консультацию.

Вот же черт.

– Не думала, что ты такой сплетник, – прокомментировала Ника, и это было последнее, что я услышала – пульс так бил в ушах, что заглушал все вокруг.

Я посмотрела в конец очереди и наткнулась на пристальный взгляд Астахова. Он кивал, улыбался и даже кратко отвечал Инне, которая щебетала рядом с ним, но смотрел при этом на меня.

Что это, черт его подери, такое? Какая-то извращенная разновидность мести? Никогда бы не подумала, что он опустится до такой мерзости.

Дышать удавалось через раз. Одно дело вычеркнуть его из своей жизни и больше никогда не видеть, и совсем другое – наблюдать, как единственный человек, в которого ты когда-либо была влюблена, ведет себя вот так. Лучше бы он никогда не возвращался в университет.

В чувство меня привела Ника, ущипнув за руку.

– Заказ готов, пойдем отсюда, – сказала она с нажимом, протягивая мой кофе и пакет с бейглом. – Быстрее, а то не успеем ничего.

Я понимала каждое ее слово, но не сдвинулась с места, чувствуя полнейшее опустошение внутри. Ника подхватила меня под локоть и сама потянула к выходу, протискиваясь между столиками, видимо, чтобы избежать даже мимолетного столкновения с Астаховым.

В сознании промелькнула мысль, что после такого у Миши наверняка возникнут вопросы, но мне было все равно. Он мог думать, что угодно, все это уже не имело никакого значения для меня.

Погруженная в свои мысли, я даже не заметила, как мы добрались до учебного корпуса. Мы приложили пропуска и миновали турникеты, но не направились к кафетерию, как планировали.

– Миш, мы подойдем чуть позже, – сказала Ника и, не дожидаясь ответа Фетисова, которому вручила наши пакеты, направилась в противоположную сторону, продолжая тянуть меня за собой.

Мы зашли в дамскую комнату первого этажа.

– Приходи в себя, – прошептала Ника прежде чем отправиться проверять, был ли тут кто-то помимо нас. Судя по прижатому к губам пальцу, мы были не одни. – Может, тебе лучше вернуться в общагу? Или прогуляем и посидим в кафетерии.

Я сделала глоток кофе и покачала головой.

– Нет, я справлюсь, – твердо сказала я. – Раз такова новая реальность, мне придется к ней привыкнуть. Просто… мне трудно в это все поверить.

Мы замолчали, когда к умывальникам вышла девушка. Сполоснув и высушив руки, она вышла из уборной, и Ника продолжила уже чуть громче.

– Ты уверена?

– Да, – я повернулась к окну, обдумывая ситуацию. Решение пришло само собой. – Сегодня скажу Руслану, что готова к отношениям. Полноценным отношениям.

– Мира… – осторожно протянула подруга, ставя свой стаканчик с кофе на подоконник. – Ты ведь понимаешь, что сейчас не лучший момент для принятия решений? К тому же, ты мне сама говорила, что ничего к Коршунову не чувствуешь, зачем тогда…

– Зато он ко мне чувствует. Лучше так.

– Нет, не лучше. И ты это знаешь!

– Я знаю лишь то, что не всегда все складывается так, как нам хочется. Последнее время я была слишком сосредоточена сама знаешь, на ком, даже не давала Руслану шанс мне понравиться. Но теперь… С меня хватит этого дерьма, Ник. Пусть трахает свою Инну хоть в кабинете декана, мне все равно.

Ника взволнованно всматривалась в мое лицо.

– Что ты задумала? Только не делай…

– Я сегодня же пересплю с Русланом.

– … глупостей.

В уборной повисла тишина, нарушаемая лишь постукиванием каблуков Ники, которая принялась нервно мерить шагами небольшое помещение.

– Мира, ты хоть сама себя слышишь?! Ты ведь хотела…

– Плевать. Желания могут меняться, – отрезала я. – Вечером мы идем на свидание. Я скажу Руслану, что хочу стать его девушкой, а потом мы отметим это событие жарким сексом. Возможно, прямо в машине, чего терять.

– Тебе-то как раз есть, что.

– Да, свою бестолковую, болезненную и даже немного унизительную влюбленность в одного придурка, – выпалила я, тяжело дыша. – И я очень хочу от нее избавиться, так что самое время опробовать метод «клин клином».

Ника покачала головой и взглянула на часы.

– До пары еще десять минут, – сообщила она. – Давай поступим так – сейчас мы идем в кафетерий к Фетисову и убеждаемся, что он не растреплет этот инцидент всему универу. Потом сидим на парах, как приличные студентки, и впитываем знания. За это время ты немного успокоишься, и мы обсудим все еще раз. Согласна?

– Да.

Ника облегченно выдохнула.

Следовать ее плану оказалось не так уж трудно. Мише мы сказали, что почти не спали этой ночью, и меня замутило от обилия звуков и запахов в кофейне, и тот с готовностью поверил в эту версию. Допив кофе, мы все вместе пошли на пару Астахова и невозмутимо заняли свои привычные места.

Тимур уже был в аудитории и что-то внимательно изучал в своем телефоне, а я проклинала саму себя, что продолжаю им любоваться после всего. Сегодня он сменил свой привычный костюм на джинсы и черную водолазку с высоким горлом, обтягивающую его тело точно вторая кожа. Мне пришлось буквально заставлять себя не пялиться, потому что глаза то и дело возвращались к нему. К его лицу, рукам, телу…

Прогремевший в коридоре звонок вернул меня в реальность. Ну, ту самую, в которой Астахов с недавних пор трахал мою одногруппницу.

Семинар прошел относительно спокойно, несмотря на мое острое желание вышвырнуть Инну из аудитории, которое возникало каждый раз, когда она раскрывала свой шлюховатый рот.

Захарова не флиртовала в открытую, но позволяла себе гораздо больше, чем кто-либо из нас. С одной стороны, из-за выбора формулировок к ней было не прицепиться, но с другой… ее намеки были настолько очевидны, что вся группа пребывала в полнейшем шоке.

Что меня особенно выводило из себя, так это отсутствие реакции со стороны Астахова, который ни разу не осадил свою пассию. Я злилась так сильно, что к предыдущему желанию добавилось еще одно – высказать Тимуру все, что я думаю о нем и его новом увлечении.

Когда пара закончилась, и все поплелись к выходу из аудитории, Инна остановилась у преподавательского стола, и это стало последней каплей. Ника заболталась с Мишей и не заметила, что я не последовала за ними. Я и сама не понимала, что так и стою недалеко от стола Астахова и вслушиваюсь в разговор, пока он не обратился ко мне.

– Власова, у вас ко мне какой-то вопрос? – равнодушно спросил он, чем привлек ко мне внимание Захаровой, которая сразу уставилась на меня каким-то непонятным взглядом.

Проклятье.

– Нет, Тимур Андреевич.

Инна улыбнулась, когда Тимур пожал плечами и рукой указал на дверь.

– Тогда не смею вас задерживать.

Эмоциональное напряжение зашкаливало. Я нервно усмехнулась, глядя Астахову в глаза, а потом схватила свои вещи и выбежала из аудитории, напоследок громко хлопнув дверью.

В коридоре меня ждала Ника. Она взволнованно озиралась по сторонам на тех, кто стал случайным свидетелем моей вспышки, но мне было наплевать, как все это выглядело со стороны.

– Я последую своему плану, – я буквально выплевывала каждое слово, не в силах взять под контроль свои эмоции. – И он больше не подлежит обсуждению.

Не дожидаясь реакции подруги, я развернулась и зашагала к лестнице, чтобы спуститься на этаж ниже, где должны были пройти следующие две пары. Три часа, отделявшие меня от новой жизни, в которой сегодня не останется места для Тимура Астахова.

Глава 11. Тяжелый день

– Мира, подожди! – потребовала Ника, успев схватить меня за локоть у самой лестницы. – Куда ты?

– На пару, – я начала спускаться на пятый этаж, вынуждая подругу следовать за собой.

– Что случилось? Ты вылетела из аудитории так, словно за тобой гналась стая волков.

Оказавшись на этаже, мы не спеша направились к нужному кабинету на другом конце коридора.

– Он выставил меня вон, – прошипела я возмущенно. – Чтобы остаться со своей Инной наедине.

– Я бы предложила зайти к ним без стука минут через десять, но боюсь, что такое мне уже будет не развидеть, – хмыкнула подруга и тут же осеклась. – Прости.

Я собиралась сказать ей, что мне все равно, чем они там занимаются, но увидела в толпе знакомое лицо преподавательницы. Она шла нам навстречу, и я поспешила натянуть приветливую улыбку, кое-как справившись со своими чувствами после ситуации с Астаховым.

– Добрый день, Анна Евгеньевна.

– Мира, здравствуй! Я как раз по твою душу, – сказала она, улыбаясь в отвеет. – Есть минутка?

– Конечно, – я проводила взглядом Нику, которая направилась дальше по коридору, и мы с Анной Евгеньевной отошли к окну. Ермилова была высокой и очень серьезной, статной женщиной лет пятидесяти, с мягкими чертами лица, стальными нервами и жестким нравом. – Что-то не так с работой?

– Наоборот. Твое исследование произвело на меня впечатление, – начала она, и ее слова взволновали меня до вспотевших ладоней. – «Конфликтология» и факультатив по «Этике деловых отношений» – ты была лучшей на курсе по обоим моим предметам. Я прекрасно помню твое рвение изучить их вдоль и поперек.

Она прервалась, чтобы сделать пару глотков из стаканчика с кофе, а я почувствовала, как вспыхнули мои щеки. Ермилова была, пожалуй, моим самым любимым преподавателем, и ее мнение очень много для меня значило, что уж говорить о похвале.

– Признаюсь, когда ты в прошлом году задумала исследование на стыке двух смежных, но все же разных областей, я сомневалась, что ты в итоге получишь то, что хочешь. Все-таки немногие второкурсники замахиваются на такое, – ее брови взлетели вверх, словно она все еще удивлялась моей идее. – А уж когда ты решила добавить еще и «Социологию труда» и попросила разрешение посещать занятия вместе с третьим курсом… что говорить, сомнения только усилились, но тебе удалось меня удивить и впечатлить. Твоя тяга к знаниям однозначно заслуживает уважения.

Да уж, конечно, именно она. Никак не моя отчаянная потребность выбросить из головы одного придурка, разбившего мне сердце. Хотя, стоило признать – мне действительно очень нравились эти предметы, и я с удовольствием тратила все свободное время на свое исследование.

Я проводила бесконечное множество часов в библиотеках, посещала не только основные занятия, но и дополнительные курсы вне стен университета. И я настолько погрузилась во все это, что даже не замечала, как сменяются месяцы. Более того, я продолжала работу над исследованием уже после сдачи сессии, когда вернулась домой на летние каникулы. Там мне очень помогли отец с братом. Они не только предоставили возможность приглашать сотрудников нашей строительной компании к участию в опросах и фокус-группах, но и договорились о том же с несколькими бизнес-партнерами.

Благодаря их помощи мне удалось завершить основную часть работы к концу лета, и оставшееся время я дорабатывала текст, перепроверяла данные. На прошлой неделе отправила все Анне Евгеньевне, которая стояла сейчас передо мной и говорила, что у меня все получилось.

– К чему я это все. Скоро состоится HR[7]-конференция, довольно масштабное мероприятие. Приглашены представители самых разных уровней, в том числе руководящий состав крупных компаний. Программу еще не утвердили окончательно, поэтому изменения возможны. Будет много весьма интересных круглых столов и дискуссий. Прекрасная возможность для тебя. Если ты захочешь, конечно.

Я немного растерялась.

– Спасибо, я не встречала анонс этой конференции, – призналась я. – Обязательно посещу, мне будет интересно послушать спикеров.

Анна Евгеньевна улыбнулась.

– Видимо, я не совсем верно выразилась. Я предлагаю тебе самой стать спикером и представить доклад на тему своего исследования.

Первой моей реакцией был смех, но мне удалось его сдержать.

– Вы шутите? Как я могу выступать на мероприятии такого уровня?

– У меня есть некоторые связи в организационном комитете. Я ничего не обещаю, только устрою так, чтобы твою кандидатуру рассмотрели.

Господи… это точно не сон? Участие в такой конференции – это потрясающая возможность, тем более для студентки… Все было настолько неожиданно и волнительно, что немного закружилась голова, и мне пришлось схватиться за подоконник.

– Вы правда думаете, что мне стоит попробовать?

– Разумеется. К тому же, они и сами нацелены на привлечение студентов с их свежим взглядом на актуальные вопросы, – сказала Анна Евгеньевна. – Нужно будет усердно поработать в ближайшие недели, чтобы сгладить некоторые шероховатости и подготовить доклад с презентацией, но с этим я тебе обязательно помогу. Так ты согласна?

– Боже, конечно! – воскликнула я, поняв, что это все происходит на самом деле. – Спасибо вам, Анна Евгеньевна! Это крайне неожиданно, и мне еще нужно будет некоторое время, чтобы все осознать, но я готова работать столько, сколько потребуется.

– В этом я не сомневаюсь, – она мягко сжала мое плечо и понимающе улыбнулась. – И еще маленький нюанс. Конференция пройдет в Питере и продлится несколько дней. Не против посетить нашу культурную столицу?

– С удовольствием.

– Прекрасно. Тогда на днях я напишу тебе на почту, расскажу примерный план действий, и приступим к работе.

Мне хотелось кинуться на нее с объятиями, визжа при этом во все горло, но вместо этого я лишь еще раз ее поблагодарила и сдержанно попрощалась. По-взрослому. Как потенциальный спикер, мать ее, конференции.

Ника ждала меня недалеко от аудитории, и после краткого пересказа нашего разговора с Ермиловой, мы все же позволили себе немного повизжать посреди стремительно пустеющего коридора.

Две пары по «Анализу данных» пролетели незаметно. Даже на перерыв между ними все уходили неохотно. Матвей Эдуардович Кареев успешно удерживал внимание целого потока – он не только интересно читал саму лекцию, но и разбавлял ее потрясающими кейсами из личной практики. Нашей группе повезло вдвойне, ведь с этой недели он вел у нас еще и семинары.

– Девчата, – раздался у нас за спиной голос Фетисова, когда звонок оповестил о завершении учебной пятницы. – Есть предложение посидеть в кафетерии с ребятами из других групп и поболтать о жизни.

Мы с Никой почти синхронно повернулись к одногруппнику.

– С радостью, – сказала я. – К тому же, мне все равно еще ждать Руслана. Он написал, что немного задерживается.

– Я с вами, но долго не смогу. У меня запланировано свидание с рефератом, – Ника вздохнула. – Хочу закончить за выходные. А в понедельник первым делом отдам его этой мегере, чтобы на семинаре уже знать свою оценку.

– Это прекрасно, – протянул Миша и подмигнул ей. – Будет больше времени подготовиться к баскетбольному поражению.

– Миш, а почему именно баскетбол? – поинтересовалась я, когда мы уже вышли из аудитории и направились к лифтам. Каблук на моих сапогах сегодня хоть и был устойчивым, но все же совсем не вдохновлял на спуски и подъемы по лестнице. – Ты мог тоже потребовать с Ники желание.

– Давай, расскажи ей, – хихикнула подруга.

Фетисов покачал головой.

– Твои намеки беспочвенны, Вероника, – сказал он. – Дело вовсе не в том, что в прошлом году ты смогла один разок закинуть мяч в кольцо в обход меня.

– Но все же я смогла, – довольно подметила Ника и показала ему язык.

– Это была чистой воды случайность.

Я закатила глаза и подавила желание съязвить, что этим двоим не мешало бы уединиться. Ника бы мне голову откусила за подобную шутку.

– Так почему баскетбол? – напомнила я свой вопрос, когда мы зашли в лифт, и заметила, что Миша немного смутился.

– Просто люблю баскетбол, – уклончиво ответил он. – Решил совместить приятное с приятным.

Ну да, так я и поверила.

Миша с Никой снова начали друг друга подначивать, а я достала телефон и быстро набрала сообщения брату и папе, чтобы узнать, когда мы сможем созвониться. Мне не терпелось рассказать им новость про конференцию.

Лифт довез нас до первого этажа, и я уже хотела убрать телефон обратно в сумку, когда вдруг заиграла знакомая песня. Махнув ребятам, чтобы не ждали меня, я отошла к окну и приняла звонок.

– Папа! – пискнула я в трубку. – Еще даже шести нет, а ты уже свободен?

– Когда единственная дочь присылает интригующее сообщение, что у нее важная новость, как я могу думать о работе? – проворчал он, но я по голосу слышала, что он улыбается. – Здравствуй, Солнышко.

– И ты туда же? – ахнула я. – Это Демид тебе подсказал?

– Я слышал ваш разговор сегодня, – усмехнулся папа. – Ладно, лучше сообщи мне свою новость.

– Ты не поверишь! – взвизгнула я в трубку, и принялась воодушевленно рассказывать ему про возможность выступить на мероприятии со своим докладом.

Папа слушал очень внимательно, иногда задавая уточняющие вопросы.

– Слав, я горжусь тобой. И даже не сомневаюсь, что заявку одобрят, – твердо сказал он, когда я закончила тараторить. – Ты столько сил вложила в эту работу. Кстати, а ты указала, что твои предложения по созданию комфортного микроклимата уже тестируют несколько компаний?

– Нет, – призналась я. – Во-первых, одна из компаний принадлежит моему отцу. А во-вторых, прошло слишком мало времени, и еще рано для оценки результатов. Но я обсужу с Ермиловой, возможно стоит отметить сам факт.

– Отцу принадлежит компания, а не люди.

– Знаю, но все равно еще рано.

Поддержка папы ощущалась даже через телефон, и во мне загорелось острое желание немедленно оказаться дома. На самом деле, я бы давно уже уехала отсюда, если бы не учеба. Подальше от любвеобильного Астахова.

Я закусила губу, чтобы не разрыдаться от нахлынувших чувств. Разговаривая с папой, я каждый раз ощущала себя маленькой девочкой, которую есть кому защитить, и сейчас я нуждалась в этом, как никогда.

– Слава, у тебя все в порядке? – настороженно спросил папа, словно даже на расстоянии чувствовал мое состояние.

– Да…

– Мирослава.

– Просто я очень скучаю, – выдала я половину правды. Отец ничего не знал про Астахова, и так должно было оставаться дальше. – У меня в ближайшее время не будет пар по субботам, и может я смогу прилететь хотя бы на несколько дней.

– Мы тоже скучаем, – несмотря на его спокойный голос, я была почти уверена, что он мне не поверил. – Как определишься, напиши дату мне или сразу секретарю, чтобы тебе заказали билеты.

– Хорошо. Так ты на сегодня закончил свои дела?

– Нет, меня ждет еще одно безмерно скучное собрание, – вздохнул папа. – Повеселитесь завтра с Демидом.

Попрощавшись с отцом, я поспешила к ребятам в кафетерий, пока окончательно не раскисла. Я была уже на грани, чтобы забронировать билет на ближайшее воскресенье и улететь вместе с братом.

Несмотря на то, что по пятницам мало кому ставили пары на вечер и в университете практически не было людей, в кафетерии было поразительно шумно. За большим столом разместились семь человек с нашего курса и одна девушка из группы Руслана – Кира Савельева.

– Мира пришла! – воскликнул Фетисов, который сидел рядом с Никой, смело закинув руку на спинку ее стула, как каждый раз делал Руслан. – Ну вот, теперь полный комплект.

На столе неожиданно обнаружились фрукты, шоколад, разная выпечка, и все это очень уж напоминало закуску, но на столе не могло быть и не было ничего, что хотя бы намекало на алкоголь. Исключительно бутылки с газировкой, соки и несколько черных термокружек.

И все же мое предположение подтвердилось. Стоило лишь занять свободный стул рядом с Никой, как мой нос уловил тот самый аромат алкогольных испарений, да и соответствующий блеск в глазах некоторых тоже уже присутствовал.

– Что отмечаем? – сразу спросила я, невольно оглядываясь по сторонам, но никому, кажется, не было дела, чем мы занимаемся в стенах университета.

– Как девушкам не требуется повод нарядиться, так и студентам он не нужен, чтобы накатить, – философски выдал Миша, поднимая термокружку. Он чокнулся с Владом и Женей, старостами триста второй и триста третьей группы, сделал пару глотков и посмотрел на меня. – Будешь?

– Для твоего плана лишним не будет, – шепнула мне Ника.

Точно. Я ведь планировала сегодня переспать с Русланом, который должен был совсем скоро приехать за мной.

Получив от меня согласие в виде просьбы «только не очень крепко», Миша зашуршал каким-то пакетом, который висел на его стуле, и достал из него еще одну термокружку. Меня повеселило, насколько серьезно они подготовились.

Все так же под столом, Миша смешал в кружке виски с колой, закрутил крышку и передал мне.

– Вот это сервис, – присвистнула я. – Где вы взяли столько термокружек?

– Знакомый подогнал, – ответил Влад. – Они с небольшими внешними дефектами, так что на продажу не пропустили.

– Идея пришла сама собой, – добавил Женя. – А что? Они черные и в целом максимально неприметные. Так что мы решили немного пошалить.

Я сделала первый глоток и поблагодарила Мишу, который в пропорциях сделал упор на газировку, отчего алкоголь едва ощущался, но все же разливался внутри приятным теплом.

– А Коршунов почему не с тобой? – вдруг спросила Савельева, сидящая справа от меня.

– У него дела, но он скоро приедет.

– Странно, – Кира сделала щедрый глоток из своего стакана, чуть поморщилась и потянулась за яблоком. – Видела его машину у ворот.

– Может, похожая? – предположила я, но телефон все же проверила на предмет новых сообщений от Руслана. Пусто. – Он совсем недавно написал, что задерживается. Да и он никогда не оставляет машину у ворот, всегда заезжает на парковку.

– Да, ты права, – улыбнулась Кира, закидывая в рот шоколадку. – Просто машина похожая.

Я повернулась к Нике и протянула ей кружку.

– Тут почти не ощущается виски, – сообщила я ей. Она на миг задумалась и кивнула.

– Вероника, а почему ты мне отказала, когда я предложил тебе намешать фирменный коктейль? – возмутился Фетисов.

– Первое правило любой тусовки – принимать еду и напитки только из рук человека, которому доверяешь, – заявила она, сделала несколько глотков и с довольным видом вернула мне стакан.

– А я, значит, твоего доверия не заслужил?

– Когда бы ты успел? – подруга пожала плечами. – Да и сдается мне, что мне бы ты смешал в совершенно других пропорциях.

Даже я обалдела, когда Фетисов вдруг приблизился к Нике до неприличия близко, буквально нависая над ней, учитывая его рост. Сама же она даже не шелохнулась и с интересом наблюдала за его действиями.

– Обвиняешь меня в злом умысле? – спросил Миша, пальцем играясь с одним из локонов, которые лежали на ее груди. – Думаешь, я бы воспользовался своей минутной властью, чтобы тебя споить?

Как ни странно, все это действо привлекло лишь мое внимание. Остальные были слишком увлечены обсуждением грядущего посвящения в первокурсники и своего непосредственного в нем участия.

– Лишь предполагаю, – кокетливо ответила Ника, снова отпила из стакана и поставила его на стол. Она томно вздохнула и поднялась со своего места. – Мне пора возвращаться к реферату. Увидимся в понедельник.

Ника чмокнула меня в щеку, тихо хихикнув при этом на ухо, взяла свои вещи и направилась к выходу, провожаемая голодным взглядом Фетисова.

Спустя минут двадцать я все же написала Руслану, чтобы узнать, скоро ли он появится, хотя уже не особо хотела куда-то ехать – мне было хорошо и даже весело в компании ребят. Мы вспоминали себя на первом курсе и сравнивали с тем, какими стали сейчас, насколько все изменилось.

Мне захотелось обычной воды, поэтому я взяла кошелек и направилась к автоматам, чувствуя, что алкоголь в моем стакане однозначно был. Я даже не успела выбрать нужную позицию, когда услышала свое имя.

– Власова! Как удачно, что ты здесь.

Мысленно досчитав до трех, я повернулась к секретарю нашего декана, которая стояла в коридоре перед входом в кафетерий с целой кипой разных бумаг.

– Здравствуйте, Зоя Яковлевна, – сказала я и направилась к ней. – Чем могу помочь?

В ответ на мою вежливость она лишь фыркнула, выудила из стопки две какие-то папки и протянула их мне.

– Вот, возьми, – сказала она, и я послушно приняла документы. – Сходи к вашему куратору, подпиши у него все, а потом принеси в деканат.

Я взглянула на свои часы.

– Но ведь уже семь, его наверняка нет в университете, – осторожно и почти с мольбой в голосе сказала я.

– Власова, если я сказала отнеси, значит нужно просто взять папки и отнести, – процедила Зоя Яковлевна. – Астахов на месте сейчас.

С этими словами она направилась к лифтам, даже не представляя, в каком состоянии меня оставила.

Я изо всех сил сжала несчастные папки, наплевав, что могу помять документы, и зашагала обратно к столу.

– Чего от тебя хотела эта ненормальная? – спросил Женя, которому наверняка приходилось контактировать с ней не меньше меня.

– Передать папки куратору, – я схватила со стола черную кружку и решительно сделала сразу несколько больших глотков.

И мгновенно об этом пожалела.

– Твою мать, – прохрипела я, жадно хватая ртом воздух, пока мои внутренности горели так сильно, что казалось через секунду от них останутся только угольки.

– Дайте ей кто-нибудь закусить! – засуетился Миша, и вскоре в моих руках были несколько долек яблока, которые я едва ли не заглотила.

– Вы совсем спятили? Кто налил мне чистый виски?

– Ты просто мою кружку случайно взяла, – пояснила Савельева, виновато поглядывая на меня. – Я не успела тебя остановить.

Проклятье. Еще не хватало ходить по университету и дышать на всех алкоголем. На выручку пришла Кира, вложив мне в ладонь несколько жвачек. Я их терпеть не могла, но и другого выхода не оставалось.

– Ладно, я отнесу треклятые папки и поеду домой, если Руслан так и не появится, – объявила я, забрасывая сумку на плечо.

Попрощавшись со всеми, я вышла из кафетерия и поднялась по лестнице на второй этаж. Мои отношения с алкоголем, тем более крепким, были весьма напряженными, поэтому по коридору я шла уже не самой твердой походкой.

Сознание стремительно погружалось в хаос, мысли путались, но я изо всех сил держалась за одну из них – мне нужно было зайти в кабинет, молча подписать документы и так же молча отнести их в деканат. Ни с кем не разговаривать, ни на кого не дышать. Я сильно сомневалась, что мятной жвачке удалось полностью скрыть запах виски.

Не сдержавшись, уже возле кабинета я достала из сумки пачку салфеток и выплюнула в одну из них ненавистную жвачку. Гадость.

Сосредоточившись на своей задаче по подписанию документов, я как-то забыла, в чей именно кабинет мне предстояло зайти. А когда вспомнила, опьянение уже не позволило испугаться, поэтому я постучала в дверь и зашла в кабинет, не дожидаясь разрешения.

Астахов сидел за столом, изучая какие-то распечатки, коих рядом была целая стопка, и явно удивился, когда увидел меня.

Мы оба молчали, хотя, я думаю, что по совершенно разным причинам.

– Вам нужно подписать это, чтобы я отнесла в деканат, – выпалила я на одном дыхании чуть онемевшим языком.

– Положите на стол, я подпишу и сам отнесу.

Перед глазами немного плыло, но я преодолела небольшое расстояние до стола, положила папки и… застыла на месте, продолжая смотреть на Астахова и испытывая целый спектр эмоций.

– Спасибо, можете идти, – сказал он, не отрывая от меня глаз.

Я усмехнулась.

– Конечно. Вы же не смеете меня больше задерживать, – ядовито выдала я, после чего развернулась и направилась к выходу.

На секунду мне показалось, что за спиной раздался тяжелый вздох.

– Мира, постой.

Не показалось.

Я остановилась и чуть повернула голову.

– Что, фамилию мою забыли? Странно. Вы ведь так часто ее повторяете.

Послышались шаги, и вскоре Астахов уже стоял передо мной и выглядел даже обеспокоено. Козел. Пусть лучше о своей Инне волнуется.

– У тебя все в порядке?

– Более чем.

– Мне показалось, что ты плакала тогда в коридоре.

– Вас это не касается.

Я шагнула в сторону, чтобы обойти его и покинуть этот кабинет к чертовой матери, потому что эффект от алкоголя усиливался с каждой минутой. Астахов схватил меня за руку, вынуждая остановиться.

– Кажется, я уже говорил тебе – меня касается все, что связано с тобой.

Томные нотки в его голосе пробили брешь в и без того хрупкой стене моего самоконтроля, и я стукнула его кулаком в грудь.

– Да пошел бы ты на хрен! – взорвалась я. – И слова свои лживые тоже с собой забери.

Астахов явно не ожидал такого напора.

– Мира, я не хотел тебя обидеть, лишь пытался…

– Да плевать мне, что ты там пытался, – устало протянула я. – И кого ты тут жаришь на своем столе мне тоже все равно.

– Мирослава, давай поговорим, – предложил Тимур, но все предохранители в моей голове уже отключились, так что я поддалась порыву и, вспомнив один из советов Ники, показала ему красноречивую комбинацию пальцев.

– Тебе есть, с кем говорить, – фыркнула я. – Оставь меня в покое.

– Я уже попытался, но из этого, судя по всему, ничего хорошего не получилось. – он выставил вперед ладони. – Давай все обсудим?

Я рассмеялась. Поговорить он захотел. А где он был со своими долбаными разговорами шестнадцать месяцев назад? Поступил, как последний…

Вот и ответ.

– Знаешь кто ты? – спросила я, сама поражаясь своей догадке.

Тимур вдруг подошел к двери, запер ее и вновь сосредоточился на мне.

– И кто же я?

Какого черта? Зачем понадобилось запирать дверь? Наверное, именно эти вопросы я должна была ему задать, но проблема состояла в том, что вместо страха мной завладели абсолютно иные чувства.

– Ты… ты…

Под тяжелым взглядом Астахова я начала пятиться к столу.

– Говори, Мирослава, – он медленно надвигался на меня, подобно хищнику. – Так кто же я?

– Трус, вот кто, – заявила я и уронила на пол свои вещи, когда Тимур навис надо мной. Я оказалась в ловушке его рук, которыми он уперся в стол по обе стороны от меня. Казалось, от его близости я пьянела еще сильнее.

– Вот как, – произнес он тихо. – Почему ты так думаешь?

Мысли разбежались в один миг, а кожа покрылась мурашками.

– Потому что ты… ты струсил тогда. Вот и вся причина. Не смог честно сказать, что я тебе не нужна, а сейчас… ты чувствуешь вину, – бормотала я, из последних сил связывая слова в предложения, пока Астахов прожигал меня насквозь своим взглядом. – Но ты быстро забыл об этом и теперь… развлекаешься, как хочешь.

Тимур наклонился ближе, кончики наших носов соприкоснулись, а я почувствовала его дыхание на своих губах.

Господи.

– Ты не представляешь, как приятно мне будет доказать твою неправоту, – прошептал он и впился поцелуем в мои губы.

Взрыв. Это был чертов взрыв, не оставивший после себя ничего, кроме низменных инстинктов. Тимур прижимал меня к себе так крепко, что я не могла сделать вдох, но мне все равно казалось, что этого мало.

Этот поцелуй отличался от того, что случился на набережной, потому что никто из нас себя не сдерживал. Я отвечала на него так отчаянно, словно от него зависела моя жизнь. Тимур на миг оторвался от моих губ, и я не сдержала стон, когда его губы оказались на моей шее.

– Мира, – шептал он, покусывая мочку уха. – Ты моя мечта. Только ты.

Смысл его слов ускользал от меня, потому что я была не в состоянии думать о чем-либо. Я запустила пальцы в его волосы, и окончательно потеряла связь с реальностью, когда одна рука Тимура оказалась на моей груди, а второй он обхватил мою ногу под коленом и притянул выше, вновь обрушиваясь на мои губы. И только когда услышала, как на пол полетели какие-то бумаги, я осознала, что лежу на его столе.

В какой-то момент Тимур зарычал, и я не сразу сообразила, что виной тому подвязки, которые он нащупал, скользнув рукой мне под платье. А когда поняла, было поздно – ловкие пальцы уже нащупали через тонкое кружево клитор, и это было сродни электрическому разряду, пронзившему все тело.

ГОСПОДИ. БОЖЕ. МОЙ.

Я вскрикнула от неожиданности и выгнулась дугой, больше не контролируя свое собственное тело, которое теперь напоминало один сплошной оголенный нерв.

Никогда прежде я не испытывала ничего подобного и теперь буквально задыхалась от ощущений. Стоны готовы были вырваться из моего горла, но Тимур заглушал их поцелуями, не позволяя мне прославить нас на весь университет.

Разум вопил где-то вдалеке, чтобы я немедленно все прекратила, а тело давало понять, что мне физически не выдержать, если Тимур остановится хоть на мгновение. Он покрывал поцелуями шею и ключицы, сжимал мою грудь и поочередно игрался пальцами с до боли возбужденными сосками.

По мере того, как он наращивал темп, я все больше нуждалась в его прикосновениях, тяжелом дыхании и тихих стонах, которые доносились до меня каждый раз, как впечатляющая выпуклость на его штанах упиралась мне в бедро.

– Тимур… – простонала я, то ли желая воззвать к его совести, то ли умоляя продолжать. – Пожалуйста, не…

Договорить я не успела, так и не узнав, о чем же собиралась его попросить. Если бы не требовательный поцелуй Тимура, я бы скорее закричала, чем закончила свое предложение, поскольку в этот момент мое тело содрогнулось от яркого оргазма, а перед глазами начали взрываться самые настоящие фейерверки.

– Мира, – нежно произнес Тимур мне на ухо. – Ты…

Возвращение в реальность было жестким и молниеносным.

Не успела я прийти в себя, как раздался стук в дверь.

– Тимур Андреевич, вы здесь? Нам пора, – произнес незнакомый мужской голос.

– Жди меня внизу! – рявкнул Тимур, пресекая мою попытку выбраться из его объятий.

Все это оказалось во всех смыслах отрезвляющим. Наваждение, от которого у меня буквально помутился рассудок, резко схлынуло, и я сама ужаснулась от того, что сейчас произошло в этом кабинете.

Я только что кончила от рук Астахова.

Проклятье.

Ну почему мой первый оргазм случился именно с ним?! Как я вообще могла такое допустить? Он ведь на этом же столе мог быть и с ней…

Ох, какая же я идиотка.

Злость на себя и весь мир все же помогла мне оттолкнуть Астахова и подняться на ноги. Последнее оказалось сложнее всего – мое тело было ватным от оргазма, да и действие алкоголя все еще не заканчивалось.

– Мира, куда ты? Ты не можешь уйти, – сказал Тимур, когда я подняла с пола свои вещи и направилась к выходу. – Мы немного отвлеклись, но теперь нужно…

– Не о чем нам говорить.

Тимур перехватил мою руку, которой я собиралась отпереть дверь, и притянул меня к себе.

– Еще как есть. Больше я тебя не отпущу.

– Звучит, как угроза.

– Понимай, как хочешь, но это факт. Хватит бегать от меня, – он словно приказывал и умолял одновременно. – Мы сейчас же сядем и все обсудим.

Мне стало по-настоящему страшно, когда я поняла, что готова сдаться, поэтому собрала остатки своего решимости и снова оттолкнула от себя Тимура. Я завела свободную руку за спину, нащупала ключ, и раздался щелчок.

– С Инной своей можешь обсуждать, что хочешь. Только молю, не кайся ей в том, что сейчас произошло. Избавь меня от ее ревности, – выпалила я, после чего дернула ручку и чуть не кубарем вывалилась из кабинета, лишь в последний миг удержав равновесие.

Не давая Астахову времени меня догнать, а себе передумать, я со всех ног побежала по коридору и чуть не врезалась в высокого парня, по виду старше меня всего на пару лет. Он окинул меня внимательным взглядом, а я боялась даже предполагать, в каком виде покинула кабинет своего преподавателя.

– Мира! – прогремел на весь коридор голос Тимура. Я обошла странного парня и снова побежала к лестнице, где сразу направилась вниз, перепрыгивая по несколько ступенек за раз.

Да уж, завтра мои ноги мне это припомнят.

Оказавшись на улице, я на ходу вызвала себе такси к одному из жилых домов впереди, боясь даже лишний раз обернуться. В телефоне оказалось сообщение от брата, что он прилетел, а еще десять пропущенных от Руслана, звонки которого я не слышала, несмотря на включенный звук. Решив перезвонить ему, когда вернусь в общежитие, я добралась до нужной точки, и через несколько минут уже сидела в такси, где смогла, наконец, немного расслабиться.

Мне предстояло разобраться со всем произошедшим сегодня, особенно с последствиями моей несдержанности с Тимуром. Перспектива уехать с братом домой казалась все более заманчивой, но сначала мне нужно было хорошенько подумать.

Пока было ясно лишь одно – это был чертовски тяжелый день.

Глава 12. Многоточие

Запив таблетку от головной боли, я вернула бутылку с водой на тумбочку и притянула к себе колени, поудобнее устраиваясь на кровати.

Ника сидела напротив на своем любимом стуле с желтой обивкой и, не отрывая от меня глаз, раз в несколько секунд открывала рот, чтобы что-то сказать, но тут же захлопывала его и вздыхала.

– И что… теперь? – осторожно спросила она и метнула раздраженный взгляд на мой телефон, вибрирующий на тумбочке. – Господи, да ответь ты ему уже. Задолбал звонить.

Я покачала головой и потянулась к телефону.

– Не хочу, – сказала я, сбрасывая вызов. – Напишу сообщение.

Руслан снова начал звонить, как только таксист высадил меня перед воротами общежития, но я была не готова с ним разговаривать. Да и что я ему могла сказать? Мы не были парой, но после случившегося в кабинете Тимура я все равно чувствовала себя той еще дрянью.

– Ты ему в верности не клялась, – напомнила мне Ника, и я невольно улыбнулась ее способности так легко считывать мои мысли.

– Это все равно нечестно по отношению к Руслану, – я потерла лоб. – Он старается, реально старается делать все, чтобы у нас получилось. А я…

– Ты переоцениваешь его заслуги, – фыркнула Ника. – Что он особо сделал, кроме того, что несколько недель не настаивал на сексе? Подарил тебе парочку букетов с ненавистными цветами? Готова лично вернуть ему деньги.

– Он с уважением отнесся к моему желанию подождать. Разве этого мало? Да, он не запомнил про ирисы, но ведь это все мелочи. Руслан хороший парень и не заслужил подобного отношения. Может, технически это и не считается изменой, но по факту…

– Ну, тогда продолжай терзать себя чувством вины, – Ника закатила глаза. – Лучше скажи, что думаешь делать с Астаховым?

– Для начала я планирую больше никогда даже не прикасаться к алкоголю в стенах университета. У меня и без того эмоции зашкаливают эти три недели, и нервы сдают, – я зарылась пальцами в волосы. – Мне нельзя было идти к нему в кабинет. Все было бы хорошо, если бы эта психичка из деканата не отправила меня к нему. Я бы сходила на свидание с Русланом, обсудила с ним наши отношения и…

– Ну переспала бы ты с ним сегодня, – Ника вдруг вскочила со своего места. – Разве это бы что-то изменило?

– О чем ты?

– Слав, ты ведь влюблена в Астахова, – подруга подошла ближе и присела на мою кровать. – Поговори с ним.

– Ты думаешь, я не хочу этого? Думаешь, мне легко каждый раз отказывать ему в разговоре?

– Нет, – подруга вздохнула, залезла с ногами на кровать и положила голову мне на плечо. – Я знаю, как ты боишься снова обжечься. Просто… ты не допускала мысли, что тебе самой станет чуть легче, если он все объяснит?

– Допускала, конечно, – призналась я. – Но не после всей этой истории с Инной. Я как представлю, что он целовал ее так же, как меня. Более того, в тот же самый день! Касался ее так, как сегодня касался меня… Нет, я не могу. Наверное стоило выслушать его в первый раз, когда он только вернулся. Теперь уже поздно.

Ника вздохнула.

– Знаешь, никогда бы не подумала, что он такой кобель. Отказала одна, сразу же нашел замену. Ладно это… но ведь он и тебя, судя по всему, все еще не вычеркнул из списка своих жертв, – Ника замолчала, и комната на несколько минут погрузилась в тишину. – Слав?

– Мм?

– Скажи мне честно. Ты испытываешь к Коршунову хоть десятую часть того, что к Астахову?

– Нет, – мне даже не требовалось время на раздумья. – Но только потому, что я так и не смогла закрыть для себя тему Астахова. Именно поэтому мне нужно согласиться на отношения с Русланом. А еще, сделать так, чтобы он стал моим… первым. По той же причине мне нельзя слушать никакие объяснения Тимура – все это должно остаться в прошлом.

– Слав…

– Я больше не хочу его любить. У нас с Тимуром нет будущего. И не из-за прошлого, а потому что он чертов лживый засранец, который вешает мне на уши всякий бред, а потом трахает другую, – я чувствовала, как снова начинаю закипать от злости и треклятой ревности. – Даже если он провел те шестнадцать месяцев на секретном объекте или был похищен гребаными инопланетянами… я никогда не прощу ему Захарову. Никогда.

Ника пересела так, чтобы видеть мое лицо.

– Понимаешь, тут речь не про какие-то отношения до меня, – я отчаянно старалась подобрать верные слова. – Я бы никогда не упрекнула его за то, что было до его возвращения. Тогда на набережной… он сказал мне, что не отпустит. И наш поцелуй… Господи, как мне хотелось ему поверить! Потом я провела несколько часов с Русланом, и за них в общей сложности не набралось и толики того, что я почувствовала за несколько минут с Тимуром. Я могла сколько угодно убеждать себя в обратном, но если бы не тот злополучный разговор с Инной, то я бы выслушала Тимура. Во многом потому, что я все та же влюбленная дура.

– Вряд ли найдется хоть один человек, презирающий Астахова больше, чем я, – произнесла Ника и сжала мою руку. – За всю боль, что он тебе причинил, я бы отрезала ему член. Если бы это не было так мерзко и не запрещалось уголовным кодексом.

Я хихикнула от ее кровожадности.

– Ты знаешь, я всегда на твоей стороне, – продолжала подруга, и я кивнула. – Но даже я, при всей своей ненависти к этому мудаку, считаю, что тебе нужно с ним поговорить. Хотя бы ради того, чтобы поставить во всем этом жирную точку. Потому что сейчас, Слав, все это больше походит на многоточие. Вы оба словно бегаете по кругу.

«Хватит бегать от меня»

Голос Тимура проник в сознание, воскрешая в памяти случившееся в кабинете. Боже мой. Никто и никогда не касался меня… так. Никто не вызывал во мне столько противоречивых чувств. Только ему было достаточно произнести мое имя, чтобы я вся покрылась мурашками.

Что же будет, если я перестану от него убегать?

«Ты моя мечта»

Я помнила, как он прошептал мне на ухо эти слова. В тот момент я уже была не в состоянии думать, но сейчас…

– Мира, я понимаю твои чувства насчет Захаровой. Правда. Не хотела бы я говорить, что это могло быть разовой акцией и его огромной ошибкой, потому что за ним и так много прегрешений. Но что, если так и есть? Ты и сама сегодня убедилась, как легко может снести крышу.

– Он ни разу не осадил ее на парах, когда она откровенно и при всех с ним флиртовала. Ни разу. И то, как они общаются в перерывах… Ни за что не поверю, что они спали только раз.

– А я не предлагаю тебе кинуться в его объятия. Только выслушать то, что он так хочет тебе рассказать, и поговорить. Ну знаешь, как взрослые люди. Клянусь, вы оба ведете себя как подростки.

Мне не хотелось этого признавать, но Ника была права. Сделав глубокий вздох, я кивнула.

– В понедельник, – сказала я. – Я поговорю с ним в понедельник. За выходные я все хорошенько обдумаю, чтобы прийти к нему со свежей головой и четким пониманием, что именно я хочу до него донести.

Телефон на тумбочке снова ожил, но на этот раз сбрасывать звонок я не собиралась.

– Привет, – раздался в трубке голос Демида. – Мне тут птичка на хвосте принесла, что моя младшая сестренка будет спикером на конференции.

– Возможно будет, – поправила я.

– Это детали, – фыркнул брат. – Собирайся.

– Куда?

– В ресторан, конечно. Нам есть что отметить. Заеду через полчаса. Хватит тебе этого времени?

– Мы тут с Никой…

– Малыша тоже бери с собой, – перебил меня Демид. – Давайте, медвежата, шустрее. Я дико уставший и еще более голодный, так что на сборы у вас полчаса, не больше.

Я взглянула на подругу, которая тут же нахмурилась.

– Нам хватит и пятнадцати минут.

Попрощавшись с довольным таким раскладом Демидом, я рассказала подруге о его своеобразном приглашении на ужин. Быстро освежив макияж и приведя в порядок волосы, я снова надела зеленое платье. Когда Ника достала из своего шкафа черное платье-футляр, я даже удивилась, что она выбрала нечто столь простое, но стоило ей надеть его…

– Оно смотрится на тебе просто фантастически, – мое восхищение было абсолютно искренним. Длиной до колен, платье обтягивало ее бедра и талию, а V-образный вырез подчеркивал грудь в очень сексуальной, но при этом не пошлой манере.

– Наконец-то появился повод его надеть, – Ника достала небольшой клатч и принялась закидывать в него разную полезную мелочь. – Купила еще летом, но в последнее время хотелось чего-то более яркого и менее серьезного.

Мы обулись, накинули верхнюю одежду и вышли из комнаты в темный и безмолвный коридор – наши соседки по блоку редко бывали дома и особенно по пятницам.

Не знаю, где проходила деловая встреча Демида, но когда мы покинули общежитие, он уже ждал нас, облокотившись на капот черного джипа и запустив руки в карманы брюк. Черное пальто было распахнуто, и я увидела белую рубашку и лацканы пиджака. Получается, он к нам приехал сразу после встречи.

Чем ближе мы подходили, тем шире улыбался Демид, отражая мою собственную реакцию на нашу встречу. Хотя от моего внимания не ускользнули его хмурые взгляды, которые он бросал на Нику.

– Демид! – взвизгнула я, когда брат притянул меня в объятия и чуть приподнял.

– Привет, сестренка, – он опустил меня, сделал шаг назад, мягко сжимая мои плечи и внимательно рассматривая. – Потрясающе выглядишь.

– Взаимно, – я довольно улыбнулась.

Демид был очень хорош собой. Из общего у нас были только мамины ярко голубые глаза и темные густые волосы, в остальном же брат был похож на отца. Та же улыбка с ямочками на щеках, прямой нос и волевой подбородок в обрамлении в меру густой и идеально подстриженной бороды. Высокий рост позволил Демиду несколько лет заниматься баскетболом на профессиональном уровне, благодаря чему братец был в потрясающей форме.

Самое ужасное, что он прекрасно знал, каким его видят девушки и благополучно этим пользовался. Кажется, его последняя пассия продержалась три месяца, чем побила рекорд, установленный пару лет назад. А заодно помогла мне выиграть кое-что у отца, с которым мы поспорили, сколько же продержится новенькая.

– Привет, – сказал он Нике, а потом осмотрел ее с головы до ног и усмехнулся. – Что, даже без остроконечной шляпы и метлы?

– Оставила в другой сумочке.

Демид улыбнулся ей уже нормально.

– Чудесно выглядишь.

– А у тебя пятно на рубашке, – сказала Ника и звонко рассмеялась, когда Демид принялся искать несуществующее пятно. – Давно не виделись, Ворчун.

– Ведьма, – язвительно бросил он ей и указал на машину. – Все, поехали. Мира, хочешь за руль? А то без практики забудешь все.

– Хочу, но не могу, – я разочарованно вздохнула. – В моей крови все еще дурацкий виски.

Демид открыл дверь перед Никой и помог ей забраться в салон.

– Когда успела?

Мы подошли к пассажирскому месту спереди. Машина была очень высокой, поэтому брат подал мне, как и Нике до этого, руку, чтобы я не навернулась со специальной подножки.

– В университете, – я успела ответить до того, как Демид захлопнул мою дверь. Он забрался на место водителя, завел мотор и направил машину в нужную ему сторону.

– Отмечали участие в конференции?

– Скорее радовались пятнице, – подала голос Ника.

Демид покачал головой, но комментировать не стал. Еще бы… уж я прекрасно знала большинство увлекательных историй его студенчества.

– Не думала, что ты станешь арендовать машину ради нескольких дней. Или ты решил задержаться?

– Завтра встреча в каких-то еб… в общем, далеко, – осекся он, искоса поглядывая на меня. Я же закатила глаза. Он серьезно полагал, что я не ругаюсь? Смешно. – К тому же, вдруг нам захочется выехать за город.

В моем клатче ожил телефон, и я чуть не застонала, увидев имя Руслана.

– Опять? – спросила Ника.

– Да.

– Кто такой Руслан? – спросил Демид, поглядывая на горящий экран.

– Он очень хочет стать ее парнем. Очень.

Черт, зря она выбрала именно эту формулировку.

– Мира? – брат моментально насторожился. – Какие-то проблемы?

Ох, знал бы ты, Демид…

Нет, нет, нет. Вот уж кому точно нельзя было знать про Астахова, так это брату.

В любом случае, нужно было срочно исправлять ситуацию. Мы с Демидом были очень близки, но когда дело касалось моей безопасности, у брата забрало падало.

– Все в порядке, – сказала я и приняла вызов. – Привет, Руслан.

– Какого хрена, Мира?! – он рявкнул в ответ так громко, что я чуть не выронила телефон от неожиданности. – Почему ты не отвечаешь на мои звонки весь гребаный вечер?

– Я же написала тебе, что занята, – напомнила я как можно спокойнее о своем сообщении и прижала телефон к правому уху, надеясь, что Демид ничего не услышал. – У тебя что-то срочное?

– Не беси меня сейчас, – сказал он все так же злобно. – Что у тебя за дела? Где? С кем?

Я растерялась, ведь Руслан раньше не позволял себе так со мной разговаривать.

– Мы можем поговорить позже? – спросила я, едва сдерживая порыв высказать ему все, что думаю прямо сейчас. – Я все еще занята.

– Отвечай на вопросы! – снова рявкнул он мне в ухо. – С кем ты и где? Мое долбаное терпение уже на нуле.

Может, он пьян? Иначе я не знала, как еще объяснить такое грубое поведение. Алкоголь всегда был способен превратить нормального человека в животное. Не в обиду последним будет сказано.

– Тогда советую его восполнить и уже потом звонить мне, – прошипела я в ответ и сбросила вызов.

Я быстро набрала Руслану сообщение, что провожу эти выходные с братом, а также что мы еще обсудим этот короткий разговор в понедельник. Для верности еще и номер его заблокировала.

– Мирослава, – строго сказал брат, но я вскинула ладонь, не давая ему продолжить.

– Руслан ухаживает за мной, но мы не пара. Сегодня должны были встретиться, но он опоздал и не отвечал на сообщения. Мне это не понравилось, вот и все. Никаких проблем нет.

– Он очарован Славой и вполне безобидный в своей привязанности, – добавила Ника, еще не зная, что этот придурок сейчас устроил. – И Коршунов уже трижды дарил ей желтые ирисы, так что там без шансов.

Демид сделал вид, что поверил, но я понимала – это еще не конец. Вскоре мы уже были на парковке перед рестораном. Демид помог нам обеим благополучно выбраться из машины, и мы дружно зашли в ресторан.

Улыбчивая девушка провела нас к забронированному столику возле панорамного окна, открывающего вид на красивый сквер. Сам стол был круглым и небольшим, а удобные мягкие стулья располагались так, чтобы каждый из гостей мог видеть всех собеседников. Удобно.

Почти сразу я пришла к выводу, что девушка чрезмерно улыбчива, а все ее внимание приковано к моему брату. Привычный к такому Демид словно и не замечал этого, а вот я была на грани, уж больно эта девица напоминала мне своим поведением Захарову.

Как оказалось, Нику она раздражала не меньше.

– Сомневаюсь, что в ваши обязанности входит обслуживание столиков в нужном нам формате, – протянула Ника с леденящей холодностью в голосе. – Пригласите официанта. Иначе потребуется администратор.

Девушка по имени Рената улыбнулась так, словно мысленно вышвыривала мою подругу за шкирку на улицу, но от стола нашего все же отошла.

– Сурово, – усмехнулся Демид, изучая меню, которые были предусмотрительно разложены перед нами.

Подруга пожала плечами.

– Я голодная, а она меня бесит.

Мой телефон пискнул, уведомляя о новом сообщении.

– Заказ в магазине, – сказала я Нике. – Завтра можно будет забрать.

– Что за заказ? – спросил Демид.

Я замялась, не зная, как лучше ответить. Все-таки он мой старший брат, зачем ему знать такие вещи.

– Нижнее белье, – невозмутимо ответила вместо меня Ника, не отрывая глаз от меню. – Мира нашла потрясающий комплект и заказала мне такой же в нужном цвете.

К столу подошел официант, чтобы наполнить граненые стаканы водой с лимоном и мятой.

– Знала, что иначе ты расстроишься, – добавила я.

– Разумеется. В таком белье сексуальность взлетает до небес.

Демид отложил меню, чтобы взять уже наполненный водой стакан, и обратился к Нике.

– Хочешь сказать, сейчас ты за это переживаешь?

– Нет, я нашла выход.

– Какой же? – он поднес свой стакан к губам.

– Сейчас на мне вообще нет белья.

Демид поперхнулся водой и как-то злобно зыркнул на замершего от слов подруги официанта, а я легонько пнула ее под столом.

Ника посмотрела на меня с долей недоумения, и в этом взгляде читалось: «А что такого? Он же сам спросил». И то верно.

Мы сделали заказ, и остаток вечера прошел спокойно. Я рассказала про конференцию и спор Ники, где в случае поражения нам нужно будет сыграть в баскетбол с командой парней. Брат даже дал нам несколько тактических советов, и мы пожалели, что живем в разных городах. Задержись Демид хоть на неделю, он бы наверняка нашел время показать нам с Никой парочку приемов.

Мои мысли невольно возвращались к Астахову. Перспектива поговорить с ним в ближайший понедельник меня пугала, но других вариантов уже не осталось. Нам нужно было прояснить все недосказанности и, как правильно заметила Ника, поставить точку.

Я гнала от себя воспоминания о том, как лежала на его столе, потому что кровь сразу приливала не только к щекам, но и к низу живота. Каждый раз я сжимала бедра, чтобы унять дурацкую пульсацию, и радовалась, что надела более плотный лиф – чувствительность груди мгновенно усиливалась до боли в сосках, соприкасающихся с тканью, что наверняка бы было заметно, останься я в тонком кружеве.

Проклятье. Что он сделал со мной?

В попытке не думать о пальцах Астахова на своем клиторе, я цеплялась за любую тему, поднимаемую за столом.

Мы уже собирались уходить, когда Демид обнаружил в счете салфетку с номером той самой Ренаты. Клянусь, на миг я подумала, что Ника испепелит ее одним только взглядом. И Ренату, и салфетку спасло только то, что брат смял последнюю и бросил в чашку с недопитым чаем Ники.

Демид довез нас до общежития и пообещал позвонить мне, как освободится завтра. Он все еще держал в секрете, как мы проведем субботу, но уверял, что мне понравится.

Когда мы зашли в комнату, сил оставалось ровно столько, чтобы хватило умыться, натянуть любимую безразмерную футболку и забраться под одеяло. Мы с Никой молча погасили свет, погруженные каждая в свои мысли.

Последним, что я запомнила прежде чем уснуть, был Тимур. Его лицо, горящий взгляд, требовательные губы. Его голос и слова, от которых сердце сбивалось с ритма.

«Ты моя мечта»

Глава 13. Два дня

Я смотрел на то место, где всего несколько минут назад лежала Мирослава, и с остервенением сжимал края стола, раз за разом прокручивая в голове ее слова.

«С Инной своей можешь обсуждать, что хочешь»

Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять – она имела в виду Инну Захарову, свою одногруппницу.

Почему? Причем тут она?

За спиной раздалось тихое покашливание Макса, явно нацеленное на привлечение моего внимания. Какого хрена он вообще явился сюда? Его хваленая инициативность только что стоила мне реальной возможности, наконец, поговорить и наладить отношения с Мирой.

От него требовалось всего лишь подождать меня в машине.

– Тимур Андреевич?

– Выйди из кабинета, – процедил я, даже не оборачиваясь. Все мои мысли занимала Мира. Мне необходимо было разобраться в происходящем между нами.

«Не кайся ей в том, что сейчас произошло. Избавь меня от ее ревности»

С какой стати мне что-то рассказывать Захаровой?

Осознание обрушилось на меня точно ведро ледяной воды, а перед глазами замелькали наши редкие встречи с Мирой на этой неделе.

Редкие, но меткие, чтоб их…

Во вторник мы столкнулись в кафетерии. Это была наша первая встреча после субботы, причем неожиданная. Мне все еще не хотелось верить в слова Миры про ненависть, но и преследовать я ее не собирался. Я старался выглядеть отстраненным, насколько это было возможно, тем самым давая понять – больше я ее не побеспокою.

Как Мира и просила, я оставил ее в покое. По крайней мере, начал двигаться в этом направлении, что давалось мне адски трудно. Если до этого у меня еще был шанс наладить с ней отношения, то теперь я вообще не представлял, как находиться с ней в одном университете. Видеть ее на своих парах и относиться как к обычной студентке, как к остальным? Нет. Мирослава никогда не была для меня одной из многих.

Мира явно не ожидала от меня подобного поведения. Буквально кожей чувствуя ее смятение, я был на грани прекратить этот цирк, но она схватила стаканчик с кофе и поспешила вернуться к столику. Обернувшись, я увидел ее уже в окружении Даниленко, Фетисова и того белобрысого хмыря, к которому я так отчаянно ее ревновал. Кто бы мог подумать, что однажды я буду завидовать какому-то зазнавшемуся недоразумению, самомнение которого шло впереди него самого.

В кафетерий я пришел за обычной минералкой, но встретив Миру, уже не смог заставить себя вернуться в кабинет, так что прошел к линии раздачи еды. Схватив тарелку с каким-то салатом, есть который не собирался, я ждал своей очереди на оплату и изредка поглядывал на Миру.

Сталкер, черт бы меня побрал.

Мира улыбалась, участвуя в разговоре, но при этом практически не обращала внимания на своего парня, что заметно улучшило мое настроение. Настолько, что я не стал возражать, когда ко мне подошла и завела разговор… Захарова.

Вот он, тот самый момент.

Инна благодарила за проведенную консультацию и пыталась договориться о следующей. Не желая в тот момент это обсуждать, я отпустил шутливый комментарий, в ответ на который Захарова рассмеялась так громко, что мне заложило уши.

Мира не могла этого не услышать.

Кое-как отделавшись от приставучей студентки, я прошел к свободному столу позади Миры и ее друзей, а вскоре к ним присоединилась и сама Захарова. И спустя всего несколько минут Даниленко настойчиво потянула безмолвную подругу на выход. Мира следовала за ней точно в прострации, и я успел заметить, что она бледна и определенно расстроена.

Так в этом была причина ее слез в коридоре?

Теперь обрывки воспоминаний начали складываться в единую картину, как кусочки пазла.

Кафетерий, мое показное равнодушие, Захарова.

Встреча сегодня утром в кофейне и снова Захарова. Я встретил ее перед входом и всего лишь придержал для нее дверь, но она последовала за мной, как привязанная.

Уже стоя в очереди, я увидел Мирославу, которая была настолько прекрасна, что мне хотелось лишь одного – схватить ее за руку на глазах у всех и забрать туда, где мы сможем побыть наедине. Если бы в тот момент я думал головой, а не членом, то сразу обратил бы внимание, что Мира смотрит не столько на меня, сколько на Инну. Вернее, правильно бы истолковал этот взгляд.

Но я ведь и предположить не мог… Твою мать.

Двусмысленные реплики Захаровой на парах, которые я предпочитал игнорировать в надежде, что ей скоро надоест, наверняка только подтверждали подозрения Миры. Как и я сам, когда после пары сегодня, указал ей на дверь, а сам остался с Захаровой, которая попросила несколько минут времени, чтобы задать вопросы по курсовой.

Проклятье.

Мирослава была уверена, что я сплю с Инной. И пусть я лично предоставил тому подтверждение своим поведением, но откуда, черт возьми, у нее вообще взялась эта мысль?

Ответ напрашивался сам собой.

Захарова.

Внутри все клокотало от злости. Нет, от ярости. Я схватил со стола стакан, чтобы опрокинуть в себя остатки минералки, но вместо этого развернулся и с размаху запустил им в сторону, когда услышал укоризненный голос Максима.

– Тимур Андреевич, нам действительно уже пора.

Звук разбитого стекла заполнил кабинет. Груда осколков – вот что осталось от полупрозрачной дверцы шкафа для документов, который всего неделю как стоял вдоль стены рядом со входом в кабинет.

– Я тебе сказал выйти, мать твою! – рявкнул я. – Так какого хрена ты все еще здесь?

Макс перевел ошарашенный взгляд с осколков у своих ног на меня.

– У вас же встреча с… – он осекся под моим взглядом. – Больше не повторится.

Схватив пальто, я достал из кармана телефон и предпринял не меньше семи попыток дозвониться до декана по дороге на университетскую парковку, но тот упорно не брал трубку. Прежде чем сесть в машину, я обратился к молчаливому Максу.

– Делай, что хочешь, но назначь мне встречу с Игнатьевым на самое ближайшее время, – сказал я. – В идеале на завтра, первая половина дня. Мне нужно освободиться до двух часов, чтобы успеть к Еве. И пришли кого-нибудь устранить бардак в кабинете, чтобы в понедельник местные уборщицы не подкинули сплетен. Предпочел бы разбираться с одним дерьмом за раз.

Макс оживился.

– Что случилось? Если есть малейший риск подкинуть прессе…

– Займись делом, – отрезал я, не желая выслушивать все это. – Мне нужна гребанная встреча с Игнатьевым.

Оказавшись на заднем сиденье, я захлопнул дверь, снова разблокировал телефон и нашел нужный контакт в записной книжке. Водитель направил автомобиль к выезду с парковки как только на пассажирском спереди устроился Макс, который больше не пытался со мной заговорить, проявляя тем самым исключительное благоразумие.

Меня все еще немного потряхивало от злости, но стоило увидеть на экране фотографию Мирославы, сделанную еще на ее первом курсе, как мной завладели диаметрально противоположные чувства. Я смотрел на селфи, которое однажды она сняла именно для меня, и боролся с желанием немедленно ей все объяснить.

Написать сообщение? Нет, такое не обсуждают в переписке. Позвонить? Тоже нет, Мира должна услышать все от меня лично.

Да и ответит ли она на звонок? Вряд ли.

К тому же, ей наверняка нужно время обдумать то, что случилось между нами сегодня. Я решительно заблокировал телефон и убрал его в карман, борясь с искушением. Однажды я уже все испортил, и теперь должен был сделать все правильно.

Я никак не ожидал увидеть Миру на пороге своего кабинета этим вечером. Особенно после того, с каким разочарованием она взглянула на меня, когда я указал ей на дверь. Она так громко хлопнула дверью, что сомнений почти не осталось – я окончательно сжег все мосты между нами.

И все же, Мирослава ворвалась в мой кабинет маленьким торнадо, будто и не заметив, как со всей дури хлопнула дверью. От нее волнами исходила непонятная мне решимость, а у меня трещало по швам самообладание – остаться с Мирой наедине оказалось тем еще испытанием… которое я провалил почти сразу.

Как бы банально это ни звучало, но в гневе Мирослава была до безумия сексуальна.

Этот дерзкий взгляд, когда она сначала послала меня, а потом и вовсе показала средний палец и назвала трусом – ее поведение буквально кричало, что я ей небезразличен, и полностью опровергало заявление, что она меня ненавидит. Это осознание принесло невероятное облегчение, что явно не пошло на пользу моему самоконтролю.

Подумать только – она назвала меня трусом! Что ж, в ее словах была и доля правды, но явно не в том, что она себе придумала.

«Не смог честно сказать, что я тебе не нужна»

Мне ничего не хотелось так сильно, как разложить ее на собственном столе и трахнуть, чтобы наглядно продемонстрировать, насколько она ошиблась в выводах. Пожалуй, это было бы красноречивее любых слов.

Рассудок улетел к чертовой матери следом за самообладанием, едва я ощутил вкус ее мятного поцелуя, а мой язык оказался у нее во рту. Легкий привкус алкоголя раскрыл причину ее дерзости, но было уже поздно – я не смог бы остановиться, даже если бы очень захотел. Моя потребность в этой девчонке превосходила необходимость вдыхать долбаный воздух.

Я и сам не понял, в какой момент мой рука скользнула ей под платье, но когда нащупал подвязки…

От мысли, что Мира надела все это для другого, я окончательно потерял контроль. Я не собирался принуждать ее к близости, но пресловутый инстинкт собственника мгновенно взял верх над разумом, требуя отстоять свое. Я ласкал ее тело, срывая с губ стоны удовольствия. Наслаждаясь тем, как она извивалась подо мной и из-за меня.

Напоминая, чья она на самом деле. Потому что она моя. Только моя, и я, черт побери, сделаю все, чтобы она в этом не сомневалась.

Скорее ад замерзнет, чем я откажусь от нее. Больше никаких ошибок.

Я не понимал, как все могло стать настолько паршиво, откуда и зачем взялась эта Захарова, но намеревался это выяснить. В последнее время меня преследовало ощущение, что я упускаю в сложившейся между нами с Мирой ситуации нечто принципиально важное.

А интуиция меня редко подводила.

– Приехали, Тимур Андреевич. Вас подождать?

Голос Вадима выдернул меня из размышлений, и я увидел вывеску ресторана, в котором должен был встретиться с потенциальным партнером.

Я не отменил эту встречу только потому что был уверен – она займет не больше часа и завершится так, как нужно мне. По опыту, если человек готов провести вечер пятницы за обсуждением сделки в неформальной обстановке, лишь бы только не ждать понедельника, то уровень его заинтересованности как минимум близок к критическому.

– Да, – ответил я водителю и открыл дверь. – Макс, ты тоже остаешься тут. Через час я должен уже знать точное время и место встречи с деканом.

Покинув салон машины, я вдохнул прохладный осенний воздух и направился ко входу в ресторан. Мне необходимо было на время выбросить из головы все мысли о Мирославе, чтобы сохранять столь необходимые в бизнесе хладнокровие и трезвость рассудка.

Во многом поэтому я даже не задумывался о постоянных отношениях, пока однажды не оказался во власти таких ярких и чарующих голубых глаз. Меня полностью устраивала моя жизнь, которая крутилась вокруг работы, и уж точно я не хотел становиться жертвой женского недовольства и регулярных истерик из-за всякой ерунды, ведь именно такими мне представлялись отношения.

А потом появилась Мира, и все мои убеждения полетели в бездну.

Да чтоб тебя, Астахов, ты же планировал не думать о ней в ближайший час…

Встреча закончилась даже раньше, чем я ожидал. Спустя всего сорок минут я уже вернулся к машине, довольный результатом. Еще бы, я ведь только что согласовал для нас самые выгодные условия из возможных.

– Что там с Игнатьевым? – спросил я первым делом у Макса.

– Он будет завтра в университете. Договорились на час дня.

– Отлично, – я облегченно выдохнул, чувствуя, как понемногу возвращаю хоть какой-то контроль над ситуацией.

Встретиться с деканом, потом уладить вопрос с Захаровой и объяснить все моей гордой и ревнивой девочке, которая никак не хотела видеть, насколько важна для меня. Которая слишком боялась снова мне довериться.

И я не мог ее в этом винить.

– Тимур Андреевич, насчет понедельника…

– Перенеси все встречи, – прервал я Макса. – Понедельник должен быть полностью свободен, ты понял меня?

– Да.

– Хотелось бы верить, – сказал я, не сдержавшись. Впереди уже замелькали окна жилого комплекса, и я обратился к водителю. – Вадим, высади у ворот, не нужно заезжать во двор. Куда ты сегодня отвез сестру?

– Ева Андреевна после занятий встретилась с вашей мамой, после чего я отвез их вместе домой, – отчитался он.

– Отлично. Завтра привези ее ко мне к двенадцати дня, а потом не желаю видеть тебя до вторника. А лучше до среды, – мы обменялись взглядами через зеркало. – Ты вообще когда планируешь уходить в отпуск? Лене же наверняка помощь нужна. Я не специалист, но девятый месяц даже для меня звучит более чем серьезно.

Я сидел по правую сторону, поэтому смог увидеть столь редкую улыбку на лице моего вечно серьезного и собранного водителя. Это впечатляло.

– Сейчас теща гостит, помогает ей во всем, – сказал он, останавливаясь перед воротами. – Если позволите, взял бы две недели отпуска, когда дочка родится.

И снова эта почти блаженная улыбка и вздох, полный трепета.

Все это было за гранью моего понимания. Я знал, что однажды стану отцом, хоть этот вопрос и казался чем-то совсем далеким. Но только вернувшись домой и узнав, что жена Вадима, который работал на меня не меньше четырех лет, беременна, я впервые поймал себя на мысли, что и сам готов к такому. Даже не просто готов, а искренне хочу. Не прямо сейчас, но однажды и, если уж быть честным до конца, с конкретной девушкой.

И столь простая мысль что-то изменила во мне.

– Месяц, Вадим, – сказал я твердо, выбираясь из машины. – Макс, проконтролируй этот вопрос. И выйди со мной на минуту.

Все еще молчаливый Максим послушно выбрался на улицу, захлопнул дверь авто и подошел ко мне.

– Зачем ты сегодня пришел ко мне в кабинет? – спросил я, решив не спускать на тормозах случившееся.

– Вы не вышли в обозначенное время, и я предположил, что вы заработались и могли забыть.

– Ты мог прислать сообщение, – я скрестил руки на груди. – Или позвонить. Так зачем ты пришел?

– Не думал, что могу оторвать вас от чего-то кроме проверки заданий студентов, – буркнул он и тут же отвел взгляд. Я со свистом втянул воздух, немало удивившись его дерзости, и шагнул в сторону ассистента. Тот отшатнулся. – Простите, Тимур Андреевич, я не имел в виду…

– Расклад такой, Макс, – начал я, не скрывая угрозы в голосе. – Не знаю, каких фильмов или сериалов ты насмотрелся, но черта с два ты можешь проявлять подобное своеволие на должности моего ассистента. От тебя требуется лишь одно – неукоснительное выполнение моих поручений. Еще хоть один подобный инцидент, и ты будешь уволен в тот же день.

Максим закивал, подобно китайскому болванчику.

– Я все понял, Тимур Андреевич, – выпалил он. – Уверяю, больше я не допущу подобной ошибки.

– Посмотрим. В понедельник ты мне вряд ли понадобишься, но будь на связи.

Не дожидаясь ответа, я направился к воротам, на ходу доставая из кармана ключи. Осень уже полностью вступила в свои права, так что пришлось застегнуть пальто.

Мне вспомнился прошлый сентябрь, проведенный в солнечном Баку. К тому моменту я уже осознал, что собственными руками похоронил свои отношения с Мирой, так что максимально загружал себя работой в течение дня, а ночью нередко прогуливался вдоль побережья Каспийского моря.

Этот сентябрь должен был положить начало исправлению ошибок прошлого, но пока я в этом, очевидно, не преуспел. Скорее уж наоборот.

Что ж, я и не думал, что смогу легко вернуть Мирославу, но был готов ради этого на все. Она стоит любых усилий.

Оказавшись в блаженной тишине своей квартиры, я подошел к столику в углу и плеснул себе виски. Залпом влив в себя первую порцию, я сразу наполнил стакан второй и, сжимая его в руках, опустился в одно из кресел.

Несмотря на то, что приличная по площади квартира была обставлена всей необходимой мебелью, если не больше, она еще никогда не казалась мне такой пустой. Вероятно поэтому я собирался ночевать здесь, а не в своем отеле впервые со дня возвращения.

Именно в этой квартире я последний раз видел Миру.

В тот единственный раз, когда она была здесь, меня не покидала мысль, что так должно быть всегда. Ее улыбки, смех и чарующих голос словно наполнили все пространство светом, и последнее, чего я хотел, так это чтобы она когда-либо уходила из моего дома.

Осушив свой стакан, я поднялся на ноги, вновь подошел к столику с напитками и выпил третью порцию виски, вкус которого теперь тоже напоминал о Мире и ее стонах, которые я заглушал поцелуем. Ее податливом теле, которое так остро реагировало на каждое мое прикосновение.

Я прошел на кухню, поставил стакан в раковину и направился в спальню, чтобы скорее забыться сном.

Два дня.

В понедельник я поговорю с Мирославой и все ей объясню. Теперь я не сомневался, что у нее все еще есть чувства ко мне, а значит она еще может дать нам второй шанс.

У нас все получится.

Осталось лишь дождаться понедельника.

– Знаешь, твоя серьезная моська меня иногда пугает, – сказала Ева, откусывая пончик, щедро политый карамелью.

– Моська? – удивился я. – Даже не помню, когда в последний раз со мной так разговаривали.

Сестра отпила кофе и усмехнулась.

– Для меня ты не какая-то большая шишка и акула гостиничного бизнеса, а мой старший брат. Как хочу, так и разговариваю, – дерзко заявила она и показала язык. – И не смотри на меня так. Жуй свой пончик.

Ева впорхнула в квартиру даже раньше двенадцати и принесла с собой коробку наших любимых пончиков и горячий кофе.

– Может тебе завести собаку? Или кота, – выдала она, окидывая задумчивым взглядом окружающую обстановку. – Не представляю, как ты возвращаешься в такую большую и такую пустую квартиру.

– Я много работаю, Ева. Когда мне заниматься питомцами?

– Будет повод возвращаться домой вовремя, – парировала сестра. – Да и многие вопросы ты может прекрасно решать из дома.

Я покачал головой.

– Нет, никаких питомцев, – я строго посмотрел на нее. – Не вздумай никого мне дарить, Ева. Пожалей бедную зверюшку.

– Тебе не подарю. А вот когда меня об этом попросят племянники, твоего мнения даже спрашивать не стану, так и знай.

– Думаю, твоим племянникам я в этом и сам не откажу, – я невольно улыбнулся. – Но до этого еще очень далеко.

Ева недовольно насупилась. Я не стал говорить ей, что для начала нужно убедить вернуться ко мне потенциальную мать этих самых эфемерных, но уже заочно избалованных детей.

Мы доели свой завтрак, оделись и покинули квартиру. Лифт довез нас до подземного паркинга, где мы закинули вещи в багажник моей машины, которую я оставил тут еще вчера утром.

Путь до университета занял всего полчаса.

– Не хочу сидеть в машине, – сказала Ева, когда припарковал машину недалеко от входа в корпус. – Может я зайду внутрь? Посмотрю, как у вас тут все устроено.

– Вряд ли сильно отличается от твоего универа, – хмыкнул я. – Но как хочешь, только держи телефон под рукой. Я тебе позвоню, как освобожусь.

Мы вместе зашли в здание, я показал сестре местный кафетерий и оставил дальше изучать все самостоятельно, так как встреча начиналась уже через пять минут.

К своему удивлению обнаружил на рабочем месте и секретаря декана, хотя у нее должен был быть выходной.

– Добрый день, Зоя Яковлевна, – поприветствовал я ее и закрыл за собой дверь. – Не ожидал вас тут сегодня увидеть.

– Много работы, Тимур Андреевич, – ее тяжелый вздох был полон искреннего страдания. – Кстати, удачно я вас сегодня встретила. Ставлю вас в известность, что планирую подать письменную жалобу декану на студента из группы, которую вы курируете.

Началось. Я ведь только недавно говорил им всем не попадаться на глаза этой странной женщине.

– Кто же из моих студентов вызвал ваш гнев? И как ему это удалось?

– Не просто студент, а староста группы! Ох, найду я однажды управу на эту Власову.

Она что, действительно на Миру собралась жаловаться? На самого ответственного человека из всей группы? Вот уж не думаю.

– В чем причина? – спросил я, стараясь держать себя в руках.

– Совершенно несносная особа, – с каждым словом Рябова выглядела все более возмущенной, при этом даже не подозревая, что разговаривает с последним человеком, кому стоило бы жаловаться на Мирославу. – Ее вечное хамство и неимоверное самомнение я еще могла бы стерпеть, но вчера она перешла все границы.

Зоя Яковлевна замолчала, продолжая при этом возмущенно сопеть и качать головой.

– И что произошло вчера? – процедил я, теряя терпение.

Не было сомнений, что случись еще одна подобная театральная пауза, и я бы взорвался.

– Нашла ее слоняющуюся без дела в кафетерии и по-человечески попросила передать вам документы на подпись, а потом принести их мне. А она так и не явилась! Вы представляете, какая нахалка?

– Прекратите награждать мою студентку подобными эпитетами, – предупредил я, не скрывая раздражения в голосе. – Власова передала мне документы. Я сказал, что сам отнесу все в деканат и отправил ее домой.

Рябова поджала губы.

– Она не должна была уходить, пока вы не подпишете.

Все. Достала.

– Мирослава вам не курьер, – я шагнул к ее столу. – В папке были лишь документы, касаемые преподавательского процесса, и несколько форм по научному руководству. И заниматься этими вопросами – ваша прямая обязанность. После беседы с деканом я принесу вам все это с подписями.

– Но…

– Оставьте Власову в покое, – отрезал я. – И в будущем, если у вас появятся хоть какие-то претензии к моим студентам, свяжитесь со мной, а не тратьте время на сочинение абсурдных жалоб.

Я видел, что Рябова снова хочет мне что-то возразить, но за спиной скрипнула дверь.

– Тимур Андреевич, вы уже здесь, – сказал Игнатьев, пожимая мне руку и искоса поглядывая на секретаря. – Я что-то пропустил?

– Все в порядке, Дмитрий Николаевич. Рабочие моменты, – быстро сориентировалась Рябова, наивно полагая, что я ей подыграю.

– Да, моменты, которые я бы хотел обсудить с вами помимо прочих.

Зоя Яковлевна злобно зыркнула на меня, поэтому когда Игнатьев попросил для нас обоих кофе, я благоразумно отказался.

Плюнет ведь, как пить дать.

Мы зашли в кабинет и сели друг напротив друга.

– Так что же ты хотел обсудить, Тимур?

Игнатьев был старым приятелем моего отца. Мы не афишировали это, чтобы избежать лишних пересудов, но наедине позволяли себе общаться, как обычно.

– Захарову.

– А что с ней?

– Дмитрий Николаевич, ты попросил меня сделать для нее исключение и проводить индивидуальные консультации очно. Мне все еще глубоко наплевать, какой там пост занимает ее отец в минобре[8], я сделал это только ради тебя. Но это привело к последствиям, которые мне не нужны, ведь на факультете пошли слухи, будто я сплю с этой Захаровой.

– И всего-то? – Игнатьев заметно расслабился. – Не обращай внимания, студенты вечно болтают. Главное, я знаю, что это все глупости.

– Нет уж, избавь меня от этого. Больше никаких исключений для нее. Пусть пишет на почту, как делают остальные, и ждет общие ежемесячные консультации.

– Пойми, Тимур… ее отец мне лично звонил, просил за нее. А разговоры все эти скоро закончатся. Поверь мне, тут очень быстро находятся новые поводы для сплетен. Да и какие могут быть у тебя последствия?

Несмотря на то, что для меня этот человек с детства был просто дядей Димой, я не мог сказать ему, что слухи про мою связь с одной студенткой негативно сказываются на моих же отношениях с другой студенткой.

– Ты же и сам понимаешь, что если это просочится в прессу, то будет настоящий скандал. А он не нужен ни тебе, ни мне.

На самом деле мне было абсолютно наплевать, что там пишут газетчики, но это действительно могло привлечь ненужную нам обоим шумиху, так что такой довод мог сработать в мою пользу.

Но не сработал.

– Да брось, – отмахнулся Игнатьев. – Немногие тут знают, из какой ты семьи. В прошлый раз ты преподавал несколько месяцев, не успев особо привлечь к себе внимание, а сейчас прошло всего три недели, как вернулся. Да и на светских раутах ты едва ли попадаешь в объективы камер. Давай сделаем так… скажи ей, что консультации возможны не чаще раза в неделю и только после или перед парой у их группы.

Ну да, чтобы Мира продолжала подозревать меня в связи со своей одногруппницей. Нет, мне нельзя было так рисковать. Если Мирослава решится вновь мне поверить, у нее не должно быть ни единого повода во мне усомниться.

– Дядь Дим, послушай…

– Тимур, это же я тебя прошу, – прервал он меня. – Мне сейчас никак нельзя портить отношения с министерством. Все понимаю, мы с тобой заранее обговаривали, что ты на подобное не будешь тратить время, даже в договоре прописали, но мы же не чужие люди.

Вот же… манипулятор. Знает, на что давить.

Я смотрел на него и понимал, что выбора у меня нет. Черт, в пору хоть Мирославу сюда привести, чтобы он сам ей все объяснил.

– Ладно, – сдался я. – Но если однажды мне потребуется твоя услуга в стенах этого университета…

– Без проблем. Сделаю все и никогда тебе не откажу даже вне его стен, – заверил он меня. – А что у вас с Рябовой случилось уже?

– Она собиралась подать тебе жалобу на одного из моих студентов. Не представляю, зачем ты вообще ее тут держишь, она же невыносима.

– Пожалел, теперь мучаюсь. И ведь главное, работник она прекрасный, но этот характер… А на кого жалоба?

– На старосту. Мирослава Власова.

Игнатьев рассмеялся.

– Даже не удивлен. Твоя Мирослава еще первого сентября ей дала отпор, вот Рябова и бесится.

«Твоя Мирослава». Звучит, как песня.

– Так что ты не волнуйся, я бы все равно эту жалобу не принял. Хорошая девушка, умная и бойкая.

Меня необъяснимо сильно порадовали слова Игнатьева, словно это были какие-то заочные смотрины. И даже на миг испытал чувство гордости, вроде – да, она именно такая и моя.

С каких пор я стал таким собственником?

Взглянув на часы, Дмитрий Николаевич вздохнул.

– Я был бы рад с тобой еще поговорить, но…

– Все нормально, мне тоже пора. Надо еще Еву найти.

Я достал телефон и набрал номер сестры.

– Так надо было Еву сюда привести, я давно ее не видел.

– Она захотела побродить по корпусу, пока мы беседуем. Ты же знаешь, Ева не любит все эти скучные встречи.

Сказав сестре, чтобы ждала меня на втором этаже, я попрощался с Игнатьевым и направился в свой кабинет, чтобы забрать папку с документами.

Каково же было мое удивление, когда я обнаружил Еву в компании Фетисова.

– Тимур Андреевич, здравствуйте, – сказал он, увидев меня.

– А ты что тут делаешь? – спросил я, но сразу же вспомнил, что лично договаривался про доступ к тренировочному залу по субботам для его команды. – Точно, баскетбол.

– Миша помог мне найти твой кабинет, – Ева сверкнула улыбкой, отошла чуть в сторону, чтобы я отпер дверь своим ключом, и зашла следом за мной внутрь. – Ой, а что случилось с твоим шкафом?

Сестра сразу обратила внимание на отсутствующую дверцу, и это было единственное, что напоминало о вчерашнем вечере. И когда Макс только успел все организовать?

– Треснула, пришлось снять, – придумал я на ходу, после чего нашел на столе нужную папку и подписал документы.

– А у вас тут уютно, – заметил Фетисов. Он не спешил удаляться по каким-нибудь своим делам, так что я решил подкинуть ему задание от себя лично. Исключительно по доброте душевной, а вовсе не потому, что этот баскетболист ни на шаг не отходил от моей младшей сестры.

– Польщен твоей высокой оценкой. Фетисов, будь добр, отнеси эту папку в деканат. Только с Рябовой не разговаривай. Просто скажи, что я просил передать, и сразу же беги оттуда.

Не давая ему времени все обдумать и отказаться, я выпроводил их с Евой в коридор, закрыл за нами дверь кабинета и попрощался с Фетисовым, поблагодарив его за помощь.

– Такой ты несносный, – хихикнула Ева, когда мы уже вернулись в машину. – Между прочим, Миша довольно милый.

– Даже не начинай.

Мы покинули территорию университета и, наконец, направились в сторону тренировочного центра.

– А что, если он мне понравился? – не унималась сестра. – Ты ведь не можешь контролировать, с кем я встречаюсь.

– Ева, я слишком хорошо тебя знаю. Так что это был акт спасения Фетисова от тебя, а не наоборот, – в ответ на мои слова она возмущенно ахнула, и я рассмеялся. – А я тебе говорил, что не надо начинать этот разговор.

– Вот только тебя спасать сейчас будет некому, – парировала она и потерла ладони. – Поражение неизбежно, братик.

– Весьма самоуверенно с твоей стороны, не находишь?

– Нет. Мы оба знаем, что я двигаюсь быстрее тебя.

– Если ты правда думаешь, что в этом залог твоей победы, то у меня для тебя плохие новости.

Мы провели остаток пути, продолжая шутливо препираться и подначивать друг друга, разжигая спортивный азарт, к которому оба были склонны. На парковке Ева так быстро достала свою сумку из багажника, словно наше соревнование уже началось – с игры, кто первый добежит до стойки ресепшн, а потом и до раздевалок.

Уже получив ключ от шкафчика, Ева вспомнила о забытой в машине любимой бутылке для воды, и мне пришлось пообещать, что я подожду ее у раздевалок и мы сойдемся на ничьей.

Я набирал сообщение Максу, чтобы поблагодарить его за оперативное устранение беспорядка в кабинете, когда услышал знакомый смех.

Что за…

Из-за угла, со стороны тренировочных кортов, вышла Мирослава в компании какого-то парня. Она что-то увлеченно рассказывала ему, активно жестикулируя при этом руками. В какой-то момент Мира просто повернулась ко мне спиной. Парень, который, я не сомневался, был всего на пару лет меня младше, громко смеялся и не позволял ей столкнуться со стеной, то и дело касаясь ее обнаженных плеч.

Они почти дошли до раздевалки, когда незнакомец заметил мой взгляд и настороженно прищурился, чем окончательно вывел меня из себя.

– Мирослава? – спросил я, привлекая ее внимание. Она резко застыла на месте и замолчала, а парень рядом с ней еще больше напрягся.

Мира повернулась ко мне с выражением искреннего удивления на лице и робко улыбнулась.

– Тимур Андреевич, – пискнула она, испуганно хлопая глазами. – Добрый день.

Лично я в ее утверждении сильно сомневался.

Глава 14. Я не отступлю

Приезд Демида был официально признан мной лучшим событием последних недель. Что бы ни происходило в моей жизни, именно старший брат всегда был для меня оплотом стабильности. Рядом с ним я никогда не сомневалась, что могу справиться с чем угодно.

Сейчас я не могла рассказать Демиду всего, что меня тревожит, но это и не требовалось. Одно лишь его присутствие придавало мне сил.

Брат позвонил мне после своей важной встречи, не особо довольный ее результатом. В подробности он вдаваться не стал, но напряжение в голосе давало понять, что все прошло не так, как он планировал. И все же, когда через полтора часа его арендованная машина подъехала к воротам общежития, Демид уже казался спокойным – небольшие поездки в одиночестве всегда на него так действовали.

Минувшим вечером он, наконец, рассказал, куда именно мы отправимся. Его желание поиграть в сквош вызвало у меня почти детский восторг, и Ника стала свидетелем моих редких победных плясок.

Я предложила подруге отправиться с нами, а в качестве партнера взять с собой Фетисова, но Ника была решительно настроена закончить свой штрафной реферат, чтобы за воскресенье довести его до совершенства и тем самым не оставить Мише ни единого шанса на победу в их споре.

Целых два часа мы с Демидом скакали по небольшому корту, не желая уступать другому победу. Клянусь, я чуть не ударила ракеткой прямо по его самодовольной физиономии, когда в третьей игре из пяти нашего первого матча, он буквально в последний момент набрал необходимые одиннадцать очков. А ведь я была уже в шаге от победы. Второй матч был уже за мной, поэтому корт мы покинули дико уставшие, но оба весьма довольные собой.

Я любила проводить время с Демидом. Нам всегда было весело вместе, но каждый раз, без исключений, он обязательно включал заботливого, а вернее занудного, старшего брата. Это случалось неожиданно, и я ни разу не смогла предугадать заранее, в какой момент у него в голове перещелкнет тумблер. Вот и сегодня Демид не стал изменять этой славной традиции. Уже заканчивалось наше время на корте, когда я пропустила удар, потому что братец вдруг завел разговор про жилье.

Даже папа свыкся с моим решением поселиться в общежитии, но Демид до сих пор не сдавался.

– Боже, – простонала я, понимая, что мне никак не отвертеться от этого разговора. – Чем тебе общежитие не угодило? Я уже третий год там живу, а ты все никак не смиришься.

Я заработала одиннадцатое очко и запрыгала от радости, ведь оно принесло мне победу в этом матче.

– Потому что я не понимаю, зачем тебе это, – сказал он и зааплодировал, признавая свое поражение. – В пяти минутах от твоего универа есть неплохой жилой комплекс, почему бы тебе не переехать туда?

– Мне и сейчас до учебы всего пятнадцать минут, не вижу особой разницы.

– Слав, ну ладно еще на первом курсе. Ты только переехала в новый город, мало кого знала, но ведь сейчас уже освоилась. Между прочим, отец тоже не в восторге, что ты живешь в общежитии, хоть он и говорит тебе обратное.

Я закатила глаза, подняла бутылку, которую специально оставляла возле двери, и сделала несколько глотков воды.

– Демид, я уже привыкла и не хочу никуда переезжать. К тому же мне нравится жить с Никой. И мне спокойнее в окружении людей.

– Так я же не предлагаю тебе поселиться в лесу отшельником, – Демид взял у меня предложенную бутылку и благодарно улыбнулся. – Там комплекс на двадцать пять этажей, а людей даже больше, чем в вашем общежитии.

Мы покинули корт и направились к выходу. Нам предстояла еще и культурная программа, перед которой Демид должен был завезти меня домой, а сам поехать в отель. Мы сразу приехали в спортивной одежде, так что нам оставалось только забрать ветровки из гардероба рядом с ресепшен.

– В общаге весело, там постоянно что-то происходит.

– Как раз это мне и не нравится.

Я пихнула брата локтем в бок.

– Дай договорить. Я тебе рассказывала, как в прошлом году парень моей соседки решил поздравить ее с днем рождения и устроил незабываемый сюрприз вместе со своими друзьями?

– А ты уверена, что мне нужно это знать?

Я решила проигнорировать его вопрос.

– Они организовали ночную доставку нескольких десятков воздушных шаров и от чего-то решили, что смогут забраться в лифт все вместе. Только представь: пятеро парней внушительной комплекции и у каждого вот такая охапка шаров, щедро наполненных гелием, – я максимально развела руки в стороны, чтобы изобразить примерный масштаб той катастрофы, и чуть не ударила брата ракеткой по голове, но он успел увернуться.

– Неужели поместились?

– Со слов очевидцев это было очень эпично. Четверо забрались в лифт с разноцветными связками, а пятый под всеобщий хохот запихивал оставшиеся шарики. Там кто-то из случайных свидетелей даже видео снял. В общем, они набились как шпроты в банку. С третьего раза двери лифта все же смогли закрыться, но до пятого этажа они доехали уже не полным составом.

Я подошла к самому интересному, поэтому повернулась к брату лицом, чтобы увидеть его реакцию.

– Шарики стали лопаться один за другим, как только двери начали медленно разъезжаться в стороны. Акустика в коридорах просто шикарная, особенно ночью, так что весь этаж проснулся под дикий грохот и отборный мат парней, которые оказались не готовы к подобному развитию событий. Один из них даже завизжал. А этажом ниже у нас живет комендант, и она спросонья решила, что кто-то додумался притащить в общежитие петарды, поэтому прибежала на шум в одном халате, бигудях и вооруженная огнетушителем. Один из шариков решил лопнуть возле нее. От испуга Галина Викторовна выронила огнетушитель прямо себе на ногу и тоже разразилась гневной тирадой. Клянусь, некоторые начали записывать за ней особо удачные обороты…

Смех Демида заполнил коридор и был очень заразителен, но уже через пару мгновений я заметила, как брат изменился в лице и рассматривал кого-то за моей спиной.

– Мирослава?

Я застыла на месте.

Это шутка какая-то?

На мне маячок? Как он, мать его, тут оказался?

Демид явно не был в восторге от моей реакции, и чтобы он не начал задавать вопросы, я поспешила снова натянуть улыбку и повернулась к Астахову.

– Тимур Андреевич, – удивление в моем голосе было таким же искренним, как и раздражение. – Добрый день. Вот уж кого не ожидала тут встретить.

Астахов рассматривал нас с братом, стиснув зубы, а я покрепче сжала свою ракетку, чтобы врезать ему, если вдруг начнет болтать лишнего при Демиде.

– Слав, кто это? – настороженно спросил брат, обнимая меня за плечи, что сразу же привлекло внимание Тимура.

Я любила их обоих (слишком поздно было отрицать мою влюбленность в Астахова), но как же они меня достали…

– Тимур Андреевич Астахов, мой преподаватель, – несколько обреченно представила я своего личного дьявола и повернулась к брату. – Демид Игоревич Власов, мой старший брат.

Тимур заметно расслабился и даже вежливо улыбнулся. Ему не кажется, что уже было поздновато для ревности?

– Приятно познакомиться, – сказал он брату, а потом взглядом окинул меня с ног до головы и так улыбнулся, что у меня мгновенно кровь прилила к щекам. Словно прямо сейчас он вспоминал случившееся в его кабинете. – Мирослава очень талантливая студентка.

Господи…

– Знаю, – отрезал брат, неохотно пожимая протянутую руку Астахова, и сильнее стиснул мое плечо. – Пойдем, Слав.

Неужели Демид что-то заподозрил? Вот же…

Чертов Астахов! Неужели не мог хоть сейчас воздержаться от своих плотоядных взглядов?

– Мирослава, можно вас на секунду задержать?

Я почувствовала, как округлились мои глаза, а этот гад лишь продолжал невозмутимо улыбаться.

Он совсем сдурел? Смертник. Да если Демид только подумает в том направлении, о реальности которого никогда не должен был узнать, то нам обоим конец. Ладно, я-то отделаюсь только легким испугом, но вот участи Астахова я бы точно не позавидовала.

И вот как мне следовало себя вести… Я даже не знала, могу ли отказать преподавателю в беседе во внеучебное время, или он всегда мой преподаватель.

К счастью, Демид все сделал за меня.

– Нельзя, – сказал он. – Мы опаздываем. Напишите ей на почту. Корпоративную.

Точно все понял.

Твою мать.

Ну все, я влипла. Демид это так не оставит, а значит скоро обо всем узнает отец, и вот тогда уже точно финиш.

Может, стоило все-таки двинуть Тимуру ракеткой, пока не ушли? В качестве моральной компенсации.

Хотя… даже если я его до смерти изобью, этого будет недостаточно.

Мое внимание привлекла эффектная блондинка, которая решительно направлялась к Тимуру, широко улыбаясь этому миру. Я не могла не отметить, что девушка едва ли была старше меня… У Астахова что, какой-то фетиш на студенток?

Наши с незнакомкой взгляды встретились, она тут же нахмурилась и немного сбавила шаг.

Ух ты, как замечательно. Интересно, а Инна в курсе, что у них плюс один?

Проследив за моим взглядом, Тимур вздохнул и снова посмотрел на меня, едва заметно качнув головой. Словно говорил, что я сделала неправильные выводы.

Господи, да плевать мне. Пусть хоть целый гарем его дома дожидается, мне то что.

– Конечно, не смею задерживать, – сказал Тимур и снова уставился на меня с неприкрытым намеком во взгляде. – Обсудим все в понедельник.

Если бы не присутствие брата, я бы точно стукнула себя по лбу, а так даже глаза закатить не могла.

Демид шумно втянул воздух и подтолкнул меня в сторону выхода, так что я даже не попрощалась с этим нахалом, которого по какой-то чудовищной ошибке приняли на работу преподавателем. Зато я поймала на себе любопытный взгляд блондинки, которая тут же ускорилась и подбежала к Астахову.

Ох, дорогуша, удачи тебе. Крепких нервов и всего такого, да побольше.

Как только мы миновали ресепшен, забрали свои ветровки и вышли на улицу, я снова толкнула брата локтем в бок.

Мне необходимо было как можно скорее отвести подозрение хотя бы от себя.

– Ты что там устроил? – возмутилась я. – Он же мой преподаватель! Нельзя грубить тому, от кого зависит оценка твоей единственной сестры.

– Вот только за идиота меня не надо держать, – процедил брат, направляясь к машине. Каждый его шаг демонстрировал, насколько он был взвинчен. – Лучше признайся сразу, Слав, сэкономь нам обоим время.

От его тона мое сердце рухнуло куда-то вниз и похолодели ладони. Я сглотнула.

– В чем признаться? Дем, я не понимаю…

Демид остановился и повернулся ко мне лицом.

– Он хоть раз приставал к тебе? Только не ври мне, – брат сжимал кулаки. Формулировка его вопроса ставила меня в крайне неудобное положение. – Говори, как есть. Я видел твою реакцию на его появление. Ты испугалась. А как он смотрел на нас с тобой? И как он смотрел на тебя. Я мужчина, Мира, и прекрасно знаю этот взгляд.

Так, ладно. Эта версия показалась мне чуть лучше, чем если бы он заподозрил свою младшую сестру в связи с преподавателем. Ну, для меня лучше, конечно же. На месте Астахова я бы уже бежала в другую страну просить политического убежища.

Так и быть, спасу его задницу на этот раз.

– Совсем спятил?! – изумленно ахнула я, сама поражаясь, насколько достоверно у меня получилось. Не добьюсь успеха в социологии – пойду в актрисы. – Думаешь, я бы не рассказала о таком? Да я бы к тебе и прибежала сразу за помощью!

Демид всматривался в мое лицо, выискивая признаки лжи. Его проклятая интуиция мгновенно стала моим заклятым врагом.

– Я действительно напряглась, когда услышала голос, но это было от неожиданности, – продолжала я и коснулась его напряженной руки. – Он же мой препод, я и не предполагала, что могу его встретить тут в выходной. Думаю, как и он. И не было ничего необычного в его взгляде, не выдумывай.

Ну почему Астахову приспичило поиграть в сквош именно сегодня и именно здесь? Еще и новую пассию притащил. Казанова, чтоб ему икалось!

А в его взгляде действительно не было ничего странного, он всегда на меня смотрел, как Ника на шоколадное печенье во время очередной диеты.

– Ты говоришь правду? – спросил Демид, заглядывая мне в глаза.

Я кивнула, из последних сил сдерживая порыв все рассказать брату.

– Да.

Спустя мучительно долгие мгновения он тоже кивнул, принимая мой ответ, и мы молча направились к машине.

Больше всего на свете я ненавидела врать, особенно Демиду. Немного успокаивало то, что технически я и не соврала сейчас, лишь умолчала некоторые детали. Только вот эти детали были настолько существенны, что если однажды правда всплывет наружу, то брат может мне этого не простить.

Он спрашивал, не посягал ли Астахов на честь студентки против ее воли, и этого правда не было, но… что бы сказал Демид, узнай он о моей глупой влюбленности в собственного преподавателя? В мужчину, который был старше меня на десять лет.

А если бы узнал про то, что все это началось еще на первом курсе? Или чем закончилось… и что именно Астахов был причиной моего состояния тем летом, а никакая не усталость после изматывающей сессии.

Демид смачно выругался, как только мы подошли к машине.

– Не забрал ключи на ресепшен, – пояснил он и потянулся к карману своих спортивных штанов, услышав мелодию звонка. Брат достал телефон и нахмурился, взглянув на экран. – Черт, надо ответить.

– Разговаривай, а я пока заберу ключи, – я улыбнулась брату, отдала ему свою ракетку и направилась обратно ко входу в здание.

Окна по бокам от дверей не позволяли увидеть, что происходило внутри, поэтому у меня сердце чуть не выпрыгнуло из груди от испуга, когда я встретила Астахова. Он стоял перед окном, но все его внимание уже было сосредоточено на мне.

Проклятье. Разве он не должен сейчас быть в раздевалке или на корте?!

Я хотела невозмутимо пройти к стойке ресепшен, чтобы забрать дурацкие ключи, но Тимур схватил меня за запястье и потащил в сторону какого-то зеленого растения в высоком и очень стильном горшке.

– Что ты творишь?! – прошипела я, пытаясь высвободить руку из его хватки, но куда там…

Тимур молча вжал меня в стену и накрыл мои губы своими, а я… поддалась этому напору и обмякла в его объятиях. Я даже не пыталась его оттолкнуть и самозабвенно отвечала на поцелуй, обхватив руками за шею, пока перед глазами не возник образ сначала Захаровой, а потом и загадочной блондинки.

Укусив Тимура за губу, я уперлась ему ладонями в грудь и отодвинула от себя.

– Тебе есть кого…

Тимур прижал ладонь к моим губам, вынуждая замолчать. Не сдержавшись, я снова укусила его уже за руку, но он лишь улыбнулся.

– Мира, я не сплю с твоей одногруппницей. А пять минут назад ты встретила мою младшую сестру, – выдохнул он, касаясь пальцем своей губы, в которую я ранее вцепилась зубами, как лабрадор моего отца в любимую игрушку. – Я все расскажу тебе в понедельник, но сейчас просто прими это как факт.

– Я не верю ни единому твоему слову, – искренне сказала я, ведь так и было. Да, мои чувства к нему, казалось, вспыхнули с новой силой, но доверия больше не осталось.

– Знаю, – вздохнул Тимур, поглядывая в окно. – И как бы мне ни хотелось обратного, я так же знаю, что сам в этом виноват. У нас нет времени на рассказ про Захарову, но вот сестру могу тебе представить. Она ушла на поиски кулера, но скоро вернется.

– Не нужно мне ничего рассказывать или доказывать. Ты можешь развлекаться с кем хочешь и как хочешь, мне все равно.

– Моя маленькая врушка, – усмехнулся Тимур и провел пальцами по моей щеке. – Я не отступлю, Мирослава.

– Придется, – я собрала те несчастные клочки, оставшиеся от моего самообладания, лишь бы не показать, как его слова меня взволновали. – У меня вообще-то есть парень.

Он пожал плечами.

– Ты порвешь с ним.

– Что, прости? – я аж воздухом поперхнулась от возмущения. – С чего бы мне это делать?

Тимур заключил меня в ловушку своих рук, уперевшись ими в стену по обе стороны от меня, ни на миг не выпуская из плена своих глаз.

– Потому что ты моя, – прошептал он, наклонившись к моему уху, и я вздрогнула всем телом. – Никогда этого не забывай.

– А не пошел бы ты, Астахов, в… – если до этого я старалась говорить тихо, чтобы не привлекать к нам внимание, то теперь громко выругалась, когда увидела в окне Демида. Он уже закончил разговаривать по телефону и теперь всматривался в двери тренировочного центра.

Отпихнув от себя Тимура, я покинула наше лиственное прикрытие и помчалась к стойке ресепшен. Администратор быстро отдала мне ключи из арендованной ячейки, и я буквально бегом направилась на улицу, стараясь даже не смотреть в сторону Тимура.

Я успела вовремя – брат уже шел ко входу, но остановился, увидев меня.

– Почему так долго? – его голос сочился подозрением.

– Там никого не было, когда я подошла, – ложь сорвалась с моего языка легко, даже слишком. Астахов дурно на меня влиял. – Пришлось немного подождать, пока они решат какую-то проблему с… кулерами. Уж не знаю, что именно там случилось… Слушай, поехали уже по домам? Мне ведь еще надо волосы уложить и вообще привести себя в порядок.

Выпалив все на одном дыхании, я отдала брату ключи и пошла к пассажирскому сиденью, желая избежать расспросов.

На мое счастье, Демид и правда не стал продолжать этот разговор, и всю дорогу до моего общежития мы обсуждали планы на воскресенье. Я предложила выехать за город и весь день провести на природе.

Мы часто так делали, пока я училась в школе. В нашей семье даже была традиция, которую мы соблюдали до сих пор, – пару раз в год мы уезжали втроем так далеко за город, что несколько дней нашим единственным источником связи была рация, и та на крайний случай. Папа, а теперь и Демид, выделяли эти дни, чтобы не решать, не обсуждать и даже не думать о рабочих вопросах, полностью посвящая время семье.

Несмотря на то, что я активно участвовала в разговоре про завтрашний день, мои мысли постоянно крутились вокруг слов Тимура.

Он сказал, что не спит с Инной и все мне объяснит.

«Я не отступлю, Мирослава»

В глубине души я знала, что и не хочу его отступления. Что бы я ни говорила, как бы ни отрицала, я испытывала физическую потребность в том, чтобы Тимур продолжал попытки до меня достучаться. Но как же страшно было ему поверить… Он вел себя так, словно «мы» – это уже нечто решенное, но все ведь совсем не так просто.

Ладно, я могла допустить, что блондинка сегодня и правда была его сестрой, но все равно еще оставалась Инна.

Если у него нет интрижки с Захаровой, то зачем ей было рассказывать обратное? Откуда тогда взялись те слухи, которые всего за несколько дней заполонили весь факультет? Да и все те моменты, когда я видела их вместе… Нет, я не могла просто поверить его словам, но могла и хотела хотя бы выслушать.

Нам обоим необходимо было разобраться в происходящем между нами. Раз Тимур так хочет мне что-то рассказать – пусть, я действительно хочу это услышать. Главное, не потерять трезвость рассудка и не позволить Астахову запудрить мне мозги.

«Потому что ты моя. Никогда этого не забывай»

Может в этом все дело? Его просто задело, что я не кинулась ему на шею в первый же день, а начала нос воротить…Что если Тимур сразу потеряет ко мне интерес, стоит только дать слабину?

Голос Демида вернул меня из размышлений в реальный мир, когда машина подъехала к воротам общежития. Он заглушил мотор и повернулся ко мне.

– Мира. Ты уверена, что все в порядке?

– Да, – я улыбнулась брату. – Я не ожидала, что первые недели окажутся столь насыщенными. Так много всего надо держать в голове, что я никак не могу расслабиться даже в выходной.

Особенно если в этот выходной встретить Астахова.

– Ты ведь знаешь, что можешь положиться на меня? Во всем, Слав, в любом вопросе.

– Знаю, Дем. Просто иногда случаются вопросы, с которыми я должна разобраться сама.

Я тут же прикусила свой болтливый язык, хоть и было уже поздно. Демид напрягся, но спрашивать ничего не стал, позволив мне ненадолго с ним попрощаться и вылезти из машины. У меня было еще два часа, чтобы отойти от игры в сквош и подготовиться к нашему походу на открытие выставки современного искусства. Мы оба мало в этом смыслили, но Демид должен был представлять нашу семью, поскольку отец не смог вырваться, а я была его сопровождением.

Добравшись до комнаты, я рассказала Нике про очередную встречу с Тимуром и о своем решение с ним, наконец, поговорить.

– Ему пишешь? – спросила подруга, когда я принялась набирать сообщение. – Как бы из штанов не выпрыгнул от счастья.

Я перечитала текст и… удалила его.

– Нет, никаких смс, – сказала я, отложила мобильник и дотянулась до своего ноутбука. – Это слишком лично, он может не так понять, а я всего лишь хочу поговорить. Лучше напишу на почту.

– Только не на корпоративную, – предупредила Ника. – Он вроде нам оставлял второй адрес.

Как хорошо, что она об этом сказала, иначе я бы и правда отправила письмо на его преподавательскую почту. Да уж, вряд ли подобные вопросы стоит обсуждать там.

Вновь набрав текст, я указала в получателях нужный адрес и решительно нажала кнопку отправки.

– В понедельник все закончится, – сказала я на выдохе.

– Или начнется, – тихо добавила Ника.

Я оторвала глаза от всплывшего окна, что письмо успешно отправлено адресату, и посмотрела на подругу. Та подмигнула и ободряюще улыбнулась мне, прежде чем вернуться к своему реферату.

Или начнется.

Глава 15. Великолепие ревности

– Ты даже не посмотрела, – с укором сказал Демид, когда мы прошли мимо того самого крутого жилого комплекса, в который он настойчиво предлагал мне переехать.

– Мы с тобой это уже обсуждали. Я не собираюсь никуда переезжать.

– Так вот зачем ты с нами пошел, – ехидно протянула Ника. – Думал, Мира все два года просто не замечала огромный дом через дорогу от универа, и решил раскрыть ей глаза?

– Могла бы и поддержать меня. Я же вам вместе предлагаю переехать в ту квартиру, – парировал Демид.

– Чтобы универ был первым и последним, что я вижу за день? Нет, спасибо.

Когда брат объявил мне в воскресенье, что ему нужно задержаться еще на день, я сперва обрадовалась. А потом узнала, что помимо работы он решил заняться вопросом моего переезда, и радость как-то поугасла.

Как и планировали, мы провели воскресенье на природе, и это было чудесно. Мне даже удалось уговорить Нику поехать с нами, и хотя они с Демидом большую часть времени огрызались друг на друга, нам все равно было весело. Мы отключили телефоны, приготовили на костре все, что только уместилось на решетку, а Демид покатал нас на надувной лодке, которую в этой зоне отдыха можно было взять напрокат.

Сегодня Демид вызвался отвезти нас с Никой на учебу, поскольку ему было по пути. Если бы я только знала, что он снова заведет разговор про переезд, то придумала бы хоть сто причин, но не села бы в его машину.

Мы заехали в любимую кофейню, где брат угостил нас кофе и вкусными десертами, а потом дружно отправились к корпусу. Стоило только приблизиться к жилому комплексу, как Демида снова перещелкнуло и он сообщил мне, что уже договорился о просмотре нескольких квартир. А еще, что мы можем переехать вместе с Никой, раз так неразлучны.

– Демид, отстань, – сказала я брату. – Может в следующем году мы и правда переедем, но в этом все останется без изменений.

– Снова начнешь рассказывать, как у вас весело? Слав, давай хотя бы посмотрим эти квартиры? Может тебе понравится.

– Упертый, как баран, – фыркнула подруга.

– Повтори, – Демид встал перед Никой, которой пришлось задрать голову. – Как ты меня назвала?

– А что, уже со слухом проблемы? Стареешь, Демид.

– Решить вопрос с твоим дерзким языком сил хватит, не волнуйся.

– Смотри, как бы решалка не сломалась раньше времени. Все-таки возраст.

Демид сделал еще шаг вперед и практически навис над моей подругой. Любая на ее месте скорее всего инстинктивно отшатнулась бы, но не Ника.

Оба смотрели с вызовом, и ни один не собирался уступать. Я наблюдала за тем, как эти двое испепеляют друг друга взглядами, и на секунду мне даже показалось, что сейчас прольется… чей-то кофе, поэтому решила вмешаться.

– Демид, ты на встречу не опоздаешь? – спросила я осторожно, не желая попасть под раздачу.

Брат явно неохотно прервал их с Никой зрительный контакт и взглянул на часы.

– Нет, все в порядке. Успеваю дойти с вами до университета.

– Как бы не забиться в экстазе от такой чести, – сказала подруга, допивая кофе. Она выбросила пустой стаканчик в ближайшую урну, после чего взяла меня под руку и потянула вперед.

– Однажды ты доиграешься, Вероника, – услышала я слова Демида, на которые Ника лишь усмехнулась, и у меня укрепились некоторые подозрения в отношении этой парочки.

Мы втроем зашли на территорию университета, и Ника сжала мою руку, привлекая внимание.

– Смотри, – сказала она и кивнула в сторону одной из ближайших ко входу скамеек, на которой сидел Руслан. А рядом с ним лежало яркое желтое пятно, завернутое в целлофан.

Коршунов заметил нас, расплылся в улыбке и поднялся на ноги.

– Привет, красавица, – он перехватил букет и протянул мне. – Вот, это тебе.

Я молча вздохнула, не торопясь забирать у него ненавистные цветы, и Руслан заметно приуныл.

– Прости меня, Мира. Я не должен был так с тобой разговаривать, – начал он, почти виновато поглядывая на меня. – Просто ты не отвечала, и я взбесился. Но больше такого не произойдет, обещаю.

Взгляд Демида прожигал мне щеку. Он наверняка уже сложил два и два и понял, что в пятницу я рассказала ему не все. Честно говоря, за все выходные я ни разу не вспомнила про Руслана.

Чувство вины неприятно кольнуло внутри, и я все же приняла цветы.

– В твоих интересах, чтобы не повторилось, – Демид даже не пытался скрыть раздражение. – И да, Мира ненавидит ирисы, особенно желтые. Неужели ты не в состоянии по реакции девушки понять, нравятся ли ей цветы? Нужно быть совсем идио…

– Демид, – я шлепнула брата по руке. – Прекрати.

Взгляд Руслана резко изменился.

– Ты еще кто такой? – спросил он с явной агрессией и расправил плечи.

– Брат Миры. Старший.

Напряжение стало почти осязаемым. Словно этого было мало, к нам подошел еще и Миша Фетисов.

– Вероника, привет, – сказал он и вдруг притянул Нику в объятия.

Я даже не знала, на кого смотреть в первую очередь – на разозлившегося Руслана, растерянную подругу в объятиях довольного одногруппника или же на взбешенного Демида, который странно косился на Мишу.

День только начинался, а уже оказался на грани провала.

Фетисов выпустил Нику из своей медвежьей хватки, и она толкнула его обеими руками в грудь.

– Это что сейчас было? – спросила подруга, явно пребывая в шоке от его наглости. – Мячик так тискать будешь, баскетболист. Чуть ребра мне не поломал.

– Прости, Вероника, – сказал Миша, выставляя перед собой ладони, но не переставая при этом улыбаться. – В следующий раз буду нежнее.

– В следующий раз?! – Ника нервно усмехнулась, но больше ничего не сказала, потому что Демид подошел к ней со спины, склонился к ее уху и что-то прошептал, устроив при этом руку на ее талии.

Ника даже смутилась от его слов, а я смотрела на все это не менее широко распахнутыми глазами, чем Миша.

Да, нам с Никой определенно предстоял серьезный разговор. Впрочем, как и с моим разлюбезным братом. Я ни за что не позволю ему разбить сердце моей лучшей подруги, а иначе Демид не умел или просто не хотел.

Демид отступил от Ники и невозмутимо мне подмигнул.

Вот же засранец.

Обычно мне не было никакого дела до личной жизни брата, но ведь из всех правил есть исключения. Пусть и дальше меняет девушек быстрее, чем заканчивается тюбик зубной пасты, но Ника не станет одной из них, я этого не допущу.

– Мира, у тебя «окно» после этой пары? Давай вместе выпьем кофе, я зайду за тобой, – подал голос Руслан, даже не спрашивая моего согласия, а просто ставя перед фактом, но ответить я не успела.

– Фетисов, Власова, Даниленко, – раздался знакомый голос за моей спиной, и все внутри сжалось в комок. – Опоздавших не пущу на пару.

Мы все поздоровались с Астаховым. Он стиснул челюсти и так недовольно зыркнул на цветы в моих руках, что мне захотелось немедленно выкинуть дурацкий букет, а то вдруг еще загорится.

Тимур сегодня был в черном костюме и белой рубашке, и у меня даже на миг сбилось дыхание от того, насколько он хорош собой. Так хорош, что аж взбесил, поэтому я нежно прижала букет к своей груди, как если бы жизни не представляла без этих ненавистных ирисов. Астахов этот жест не оценил и, раздраженно сопя, направился ко входу в университет.

Я попрощалась с Демидом. Он снова шепнул что-то Нике перед уходом, но я не стала ничего у нее спрашивать. Сперва мне нужно было обсудить всю эту странную ситуацию с братом.

Коршунов остался во дворике, а мы с Никой и Мишей поспешили в аудиторию, потому как до начала пары оставалось всего несколько минут.

Раньше у нас не стояли пары Астахова по понедельникам, но расписание все еще плавало, из-за чего мне приходилось по несколько раз за день проверять, не внесли ли в него очередные изменения.

Когда мы зашли в аудиторию, я первым делом обратила внимание на Инну, которая стояла перед столом Астахова и что-то с ним обсуждала. Тимур заметил мой взгляд и качнул головой, как сделал в тренировочном центре в субботу. Я закатила глаза и, зная, что Тимур смотрит, специально зарылась носом в цветы, изо всех сил стараясь не вдохнуть случайно их аромат.

– Захарова, вернитесь уже на свое место, – услышала я раздраженный голос Тимура, пока шла к нашей с Никой парте в первом ряду.

– На следующую пару у Астахова возьму с собой попкорн, – шепнула мне Ника, пока я размещала букет так, чтобы он предстал перед Тимуром во всей красе. – Вы великолепны в своей ревности.

– Не выдумывай, – отмахнулась я. – Нет никакой ревности.

Ника захихикала, но звонок оповестил о начале пары, избавив меня от необходимости продолжать этот разговор.

Тимур начал семинар с традиционной переклички, по завершении которой предложил нам задать вопросы по теме и домашнему заданию. Первой, конечно же, вызвалась Захарова и начала спрашивать то, о чем рассказывалось на первых страницах параграфа в заданной главе учебника.

– Захарова, ваши вопросы ставят под сомнение, что вы получите зачет по моему предмету, – оборвал ее Тимур, впервые обратив внимание на тот бред, что она несла на каждом занятии. – Я надеялся, что вы возьметесь за ум, раз так настойчиво добивались очных консультаций. Судя по всему, я ошибся.

В аудитории повисла почти звенящая тишина, нарушаемая лишь Инной, которая возмущенно хватала ртом воздух.

– Ни хрена себе, – прокомментировала мне на ухо Ника. – Вот это его проняло.

– Даниленко, – позвал ее Астахов, который заметил наше перешептывание. – Кажется, у вас тоже есть вопросы?

– Нет, Тимур Андреевич. Совсем никаких, – покачала головой подруга, а потом хитро прищурилась. – Из нас двоих вопросы к вам могут быть только у Миры.

Не веря своим ушам, я посмотрела на подругу, которая пакостно улыбнулась сначала Астахову, а потом мне.

– Власова, – протянул он, привлекая мое внимание. – С радостью отвечу на все ваши вопросы. Не стесняйтесь.

– У меня тоже нет вопросов, Тимур Андреевич, – сказала я, прочистив горло, и ущипнула Нику под столом. Она зашипела, но улыбаться не перестала.

– А вот у меня к вам есть просьба, – вдруг сказал Тимур и кивнул на букет рядом со мной. – Уберите куда-нибудь этот веник, он меня раздражает.

Ника прыснула от смеха, тут же зажав рот рукой. Со всех сторон послышались взволнованные перешептывания.

– Тимур Андреевич, это всего лишь цветы, – заметила я, не понимая, чего он от меня хочет. Куда я могла их деть?

– И все же, – он поджал губы. – Я прошу вас их убрать с глаз моих.

Просьба Тимура была совершенно нелогична и наверняка уже положила начало новой волне слухов. К тому же, я не понимала, каких именно действий он от меня ждет, что только усиливало раздражение.

Захотел, чтобы я убрала их от себя? Что ж, ладно, это я могла.

Я вышла из-за стола и снова взяла в руки букет. Послав, как я надеялась, убийственный взгляд Тимуру, я медленно прошла мимо него через всю аудиторию к большому окну на противоположной от входа стороне. Оставив цветы на широком подоконнике, я так же неспешно вернулась на свое место.

Одногруппники пребывали в немом шоке от происходящего, но на этом весь абсурд был закончен, и недовольный Астахов вернулся к теме семинара. Наверное он думал, что я брошу цветы куда-то под парту, а не воспользуюсь своим знанием, что он любил смотреть в окно при любой возможности. Наивный.

– В следующий раз только с попкорном, – усмехнулась Ника себе под нос, делая вид, что записывает определение трансакционных издержек.

Остаток пары прошел без эксцессов, но я все равно нервничала.

В субботу Тимур ответил на мое письмо спустя всего полчаса и назначил встречу в ресторане в понедельник. Выбор места объяснил тем, что хочет поговорить в спокойной обстановке, а не в университете, где в любой момент нас могут прервать. Звучало гладко, но после всей этой ситуации с букетом я уже сомневалась, что мы сможем просто поговорить.

– Так, я побежала распечатывать и сдавать мегере штрафной реферат, – протараторила Ника, как только пара закончилась. – Встретимся в кафетерии?

– Да, удачи.

Я убрала в сумку тетрадь с ручкой и встретилась взглядами с Фетисовым, приближение которого даже не заметила.

– Скажи, а кто был с вами утром? – спросил он, пока остальная часть группы стремительно покидала аудиторию.

– Думаю, ты имеешь в виду Демида, – предположила я. – Это мой брат.

– Хм. А у них с Никой…

– Нет, они не вместе.

– А так и не скажешь, – грустно усмехнулся одногруппник. – Ладно, проехали.

Фетисов выглядел расстроенным, а я не знала, что ему сказать, ведь даже не была уверена, что он нравится Нике.

– Миш…

Он отмахнулся от меня и быстро вышел в коридор.

В последний момент вспомнив про цветы, я вернула сумку на стол и направилась к подоконнику. За моей спиной вдруг раздался щелчок, и я обернулась на этот звук.

Тимур запер дверь на ключ, оставив тот в замке.

– Ты начинаешь повторяться, – сказала я ровным голосом, уже не удивляясь его выходкам. – Запертая дверь была на прошлой неделе.

– Уверен, я еще смогу тебя удивить, – он стремительно сокращал расстояние между нами, вынуждая меня пятиться к подоконнику.

– Я всего лишь хотела забрать это, – я на ощупь нашла букет и выставила перед собой, словно щит.

– А я всего лишь хотел сделать вот так, – Тимур выхватил цветы из моих рук и выбросил их в приоткрытое окно с высоты шестого этажа.

Ахнув, я выглянула на улицу и увидела, что многострадальный букет застрял в ветках ближайшего дерева, но дотянуться до него не представлялось возможным.

– Совсем с ума сошел? – возмутилась я, вновь повернувшись к Астахову. – Что я Руслану теперь скажу?

– Начни с того, что ненавидишь ирисы, – предложил он, притягивая меня за талию вплотную к себе. Мои губы уже покалывало в ожидании поцелуя. – А закончи тем, что ты моя. Хотя с этого лучше начать.

– Я не твоя, – прошептала я, хватаясь за лацканы его пиджака и теряя голову от нашей близости. – Ты не можешь так говорить и…

Тимур со стоном завладел моим ртом, не давая закончить предложение.

– Нет, так нельзя, – я кое-как выдавливала из себя слова, но мое тело было полностью во власти Астахова и откликалось на каждое его прикосновение. – Руслан…

– Не произноси при мне его гребаное имя, – рыкнул Тимур, а потом подхватил меня под ягодицы и усадил на ближайшую парту. – Думаешь, мне не плевать на него?

Он развел мои колени в стороны, встал между ними и впился в мои губы жадным поцелуем. Совсем не соображая, что творю, я обхватила ногами мужскую талию и запустила пальцы в его густые волосы.

– Мы еще не поговорили, – прошептала я, когда поцелуи переместились на мою шею.

– Обязательно поговорим. Сегодня вечером.

– Тогда отпусти, мне нужно к Р… – Тимур рыкнул мне в ухо. – К ребятам. Они ждут меня в кафетерии.

Астахов проник языком мне в рот, пока его руки гладили меня по спине и бедрам, доводя до исступления. Не знаю, как далеко бы мы зашли, если бы мой телефон не заверещал на всю аудиторию.

– Плевать, – сказал Тимур, когда я хотела спуститься со стола. – Потом перезвонишь.

– Тимур, – предостерегающе сказала я, и он со вздохом отступил.

Я вернулась к своей парте и взяла телефон, на экране которого горело имя Руслана. Астахов уже нависал надо мной, когда я приняла вызов.

– Да, Руслан?

– Прости, не успел к концу твоей пары. Ты где сейчас?

Взглянув на крайне недовольного Тимура, я коснулась своих припухших от поцелуя губ и почувствовала себя последней дрянью.

– Я… я все еще в аудитории, у меня были вопросы по курсовой, – соврала я в очередной раз за эти недели. – Но я почти освободилась.

Тимур нервно провел по волосам и поправил брюки, которые плохо скрывали его впечатляющих размеров возбуждение.

– Отлично, скоро подойду за тобой, – Руслан сбросил звонок, а я убрала телефон в сумку и посмотрела на Тимура.

– Ты серьезно собираешься уйти сейчас к нему?

– Мы еще утром договорились… – сказала я, хотя понимала, что это его совсем не убедит. Стоп, а почему это я должна была что-то объяснять? Ну уж нет. – То, что между нами… ох, это слишком сложно, Тимур. И наше прошлое, и те слухи… Я не хочу…

– Мирослава, – сказал он, нежно обхватывая руками мое лицо. – На самом деле все очень просто. Ты нужна мне, понимаешь?

– Как Захарова и, я не сомневаюсь, множество других…

– Больше никого нет, Мира. Только ты, – он провел большим пальцем по моей губе. – Клянусь, я все тебе объясню сегодня.

– Я не могу обещать, что поверю.

– Знаю. Но ты не можешь отрицать, что между нами все по-настоящему. Ты сводишь меня с ума, Мирослава. Я уже говорил и готов повторить еще хоть тысячу раз, что не отступлю.

– А ты не можешь отрицать, что в прошлый раз все закончилось очень плохо, – напомнила я.

– Давай поговорим сейчас? Не иди к нему. Я и так на грани, чтобы не вырвать ему руку за одно только прикосновение к тебе. Разорви отношения с ним прямо сейчас.

– Нет, Тимур, – решительно заявила я, скидывая его руки от своего лица. – Ты не можешь просто появиться спустя столько времени и ждать, что я сразу брошу парня, с которым у меня еще может получиться что-то серьезное.

– Серьезно будет только со мной, Мира. Это я тебе гарантирую.

– Ты мне уже говорил нечто подобное однажды. Я поверила, и что в итоге? – я схватила сумку и повернула ключ в замке. – До вечера.

Не став дожидаться ответа, я открыла дверь и вышла в коридор, по которому мне навстречу уже шел Руслан, прихрамывая.

– Что с твоей ногой?

Коршунов состроил смешную рожицу и поднял локоть, чтобы я за него взялась.

– Подвернул сейчас на лестнице, – сказал он, посмеиваясь над собственной неуклюжестью. – Споткнулся о собственные шнурки, представляешь?

Кажется, мысли и правда материальны. В данном случае мысли одного конкретного и весьма ревнивого преподавателя.

– Поехали тогда на лифте, тебе не стоит сейчас напрягать ногу.

Пара была в самом разгаре, поэтому лифт приехал пустой и почти мгновенно. Мы зашли в кабину, я нажала на кнопку первого этажа и с натянутой улыбкой слушала рассказ Руслана про его выходные, как вдруг погас свет. Лифт при этом резко дернулся и замер где-то между пятым и четвертым этажами.

Борясь с подступающей паникой, я запустила руку в сумку, достала телефон и включила фонарик.

– Какого хрена происходит? – буркнул Руслан, раз за разом пытаясь вызвать диспетчера, но по ту сторону динамика была тишина. – Скатались, блин, на лифте.

– Они скоро ответят. Ведь так?

Мое сердце колотилось как заведенное, а дыхание стало тяжелым и прерывистым. Проклятье, только не сейчас.

– Откуда мне знать? – раздраженно сказал Коршунов, даже не замечая, в каком я состоянии. Он продолжал до упора тыкать кнопку связи с диспетчером, а я опустилась на пол, почувствовав слабость в коленях. – Позвони Астахову, может он пнет кого в деканате, чтобы вызвали мастера.

Тимур.

Его имя помогло немного прояснить сознание, которое уже почти сдалось на милость панической атаки. Не выключая фонарик, чтобы не оказаться в темноте, я принялась искать номер Тимура, преодолевая легкое головокружение.

Два гудка, и вот я уже слышу знакомый голос.

– Тимур… Андреевич, – пискнула я с заминкой, едва не забыв, что рядом со мной Руслан, колотящий по кнопке. – Лифт застрял, а диспетчер не отвечает…

– Мира, ты там одна? – взволнованно спросил Астахов.

– Не одна.

– Хорошо, сосредоточься пока на этом и на дыхании, ладно? Ты не одна, а я разберусь с остальным и перезвоню. Скоро ты оттуда выйдешь.

– Спасибо, – прошептала я и завершила вызов, стараясь думать только о дыхании и что где-то снаружи Тимур работал над тем, чтобы лифт заработал как можно скорее.

– Ну что там? – нетерпеливо спросил Руслан, продолжая щелкать кнопкой. – Поможет он?

– Да.

– Мирка, ты испугалась, что ли? Да ладно тебе, – фыркнул он. – Ты прямо как ребенок.

Я предпочла не обращать на его слова внимания. Вместо этого я считала свои вдохи и выдохи.

Телефон завибрировал в руке, и я чуть не заплакала, увидев на экране имя Астахова.

– Механик уже в пути, – сказал Тимур, едва я ответила. – Как ты?

– Держусь.

– Она трясется как перепуганный ребенок, Тимур Андреевич, – громко объявил Руслан, видимо догадавшись, на какой вопрос я ответила. – Да, трусишка?

– Его я прибью позже, а пока просто говори со мной, ладно? – спокойствие давалось Тимуру явно нелегко.

– Да.

– Даниленко уже ждет тебя на первом этаже, я позвонил ей.

– Спасибо. За все.

Его голос успокаивал меня, и я жалела лишь о том, что не могу поговорить с ним нормально из-за Руслана.

– Лучше нам перенести встречу на другой день. Езжай домой и отдыхай, с преподавателями я договорюсь, пропусков у тебя не будет.

– Нет, сегодня. Пожалуйста.

Мне нужно было его увидеть. Желательно прямо сейчас, но и позже тоже сойдет.

– Значит, я буду ждать тебя в пять.

Коршунов перестал насиловать кнопку и взглянул на меня.

– Что вы там обсуждаете?

– Тебя это не касается, – прошипела я, не сдержавшись. Его присутствие меня только раздражало, в то время как Тимур смог успокоить меня даже по телефону. Он уже несколько раз мог сказать «а я говорил, останься со мной» или «а я говорил, расстанься с ним», но не делал этого, поставив мое самочувствие на первое место.

Столь простая мысль что-то перещелкнула в моей голове, и все стало таким понятным… Я не хотела быть с Русланом, а значит не было никакого смысла в нашем общении. Зато я хотела быть с Тимуром, и какая разница, что было в прошлом?

«Мы» заслужили второй шанс.

Символично, что все это произошло в день, когда мы с Тимуром должны были обсудить нашу ситуацию.

Однажды мы вот так же оказались с ним в одном лифте, и именно тот случай стал переломным в наших взаимоотношениях. С того дня мы ни разу не посмотрели друг на друга как студентка и преподаватель.

В трубке послышался вздох.

– Я помню тот день, Мира.

Его слова разлились теплом по всему телу, губ коснулась улыбка, а перед глазами замелькали воспоминания о дне, когда я влюбилась в Тимура Астахова.

Глава 16. Маленький секрет

Осторожный стук в дверь оторвал меня от проверки очередного эссе.

– Тимур, можно к тебе? – спросил декан, стоя на пороге аудитории.

– Конечно, дядь Дим.

Я взглянул на свои часы и понял, что просидел не меньше трех часов.

– Увидел свет, решил проверить, кто у нас засиделся за работой. Признаться, даже и предположить не мог, что это ты, – сказал Игнатьев и облокотился на ближайшую к моему столу парту. – Уже пару недель хочу спросить, как тебе у нас на соцфаке, но все забываю.

– Скучать не приходится, как видишь, – я указал на пять стопок эссе.

– Ну, это тебе не факультатив у экономистов вести, – усмехнулся он. – Да и ты же сам просил больше преподавательской нагрузки, чтобы развеяться от своих гостиничных дел. Получите и распишитесь, как говорится.

– Мне все нравится, – честно признался я. – Да и студенты попались весьма толковые, я бы даже сказал прилежные. Особенно сто пятая группа.

– Это которые не прогуливают?

– Ты тоже в курсе? – удивился я. – Слушай, а как они собрались в одной группе такие все ответственные?

Игнатьев рассмеялся.

– У них куратор Тарасова, – пояснил он. – Не знаю, как ей это удалось, но клянусь, они прям по струнке у нее ходят с первого дня. Еще ни один преподаватель не заикнулся, что недоволен этой группой.

– Поразительно, – я недоумевающе покачал головой. – Они даже лекции не прогуливают, а ведь мои так и стоят первой парой в понедельник.

– В этом и твоя заслуга. На прошлой неделе анонимный опрос провели среди первокурсников, так твой предмет у них уже в однозначных фаворитах. Нравятся им твои лекции, Тимур. Может, и семинары по инстэку возьмешь? Третий курс у нас в этом году очень хорош, а Тарасова с радостью передаст тебе несколько групп.

– Ты хочешь, чтобы я вообще тут поселился? – я хохотнул и снова указал ему на стопки эссе. – Давай я сперва разберусь с первым курсом, а там посмотрим. Сам-то что делаешь тут в восемь вечера?

– Консультацию проводил, одна студентка пишет курсовую у меня в этом году. Обычно никто не рискует. Кстати, она как раз из сто пятой группы.

Странно, но я почти не сомневался, что знаю, о ком речь. Только одна студентка из этой группы могла решиться на научного руководителя в лице декана.

– Мирослава Власова, – подтвердил мою догадку Игнатьев. – Как она тебе?

Я сдержал нервный смешок, чтобы не пришлось ничего объяснять, ведь уважаемый Дмитрий Николаевич был последним человеком, кому стоило знать о моем истинном отношении к Мирославе.

Эта девчонка сводила меня с ума во всех смыслах. Ее потрясающе яркие голубые глаза каждый раз пронзали меня насквозь, а улыбка и мелодичный голос неизбежно притягивали мое внимание, как сильнейший магнит.

Самое паршивое, что именно с ней у меня ничего быть не могло.

В любой другой ситуации я бы уже пригласил ее куда-нибудь, наплевав на разницу в возрасте, но Мира, черт возьми, была моей студенткой.

– Она… умная и прилежная, – я постарался выбрать наиболее нейтральные эпитеты, хотя на языке крутились совсем другие.

Прекрасная и манящая. Соблазнительная и… запретная.

Первые недели я даже надеялся, что все дело именно в том, что подобные отношения запрещены, но нет, все оказалось гораздо сложнее.

– Рад, что наши впечатления совпали. Хорошая девушка, – кивнул Игнатьев, даже не представляя, как сильно ошибается. Он посмотрел на свои часы и тяжело вздохнул. – Ладно, поехал я домой. Завтра с самого утра встреча с проректором.

Пожав мне руку, он торопливо вышел из аудитории, которую я оккупировал этим вечером. Решив, что оставшиеся эссе проверю завтра, я взял бумажный пакет, в котором за пару часов до этого мне привезли еду из ресторана. Я выбросил из него пустые коробки, проверил, что внутри он чистый и убрал в него стопки студенческих работ.

Проклятье, как же неудобно без кабинета, в котором я мог бы все это оставить и не тащить домой. С другой стороны, планов на этот вечер у меня все равно неожиданно не оказалось.

Погасив свет, я вышел в темный пустой коридор и запер дверь на ключ, который еще нужно было не забыть отдать охраннику. Я почти дошел до лестницы, когда увидел ее и замер на месте.

Мирослава.

Ее платье, напоминающее длинный белый свитер, было подпоясано на талии черным ремешком и выгодно подчеркивало ее миниатюрную, но, помоги Господи сохранить рассудок, невероятно соблазнительную фигурку. Темные волосы свободно рассыпались по спине и так и манили меня запустить в них руки.

Эта девушка была искушением в чистом виде.

Она ждала лифт, удерживая перед собой обеими руками высокую стопку книг и немного пошатываясь от ее веса.

Спохватившись, я поспешил ей на помощь, но открылись двери лифта, и девушка шагнула в просторную кабину. В самый последний момент я успел выставить вперед руку, не позволив дверям закрыться.

Мира выглянула из-за стопки и удивленно распахнула глаза.

– Тимур Андреевич? Не ожидала вас встретить в такое время, – обратилась она ко мне своим нежным голосом, от которого мне хотелось мурлыкать, словно обдолбанный валерьянкой кот.

Двери лифта закрылись.

– Давайте я вам помогу, – сказал я и потянулся, чтобы забрать у нее книги. – Нельзя хрупким девушкам таскать столько всего, еще и за раз.

Она хлопнула глазами и смущенно улыбнулась, а в следующую секунду мы оказались в кромешной темноте. Мирослава взвизгнула, когда лифт дернулся, прежде чем замереть явно где-то между этажами, и книги с громким хлопком рухнули прямо нам под ноги.

Я достал из кармана телефон и включил фонарик.

– Мирослава, как вы? – спросил я, тут же пожелав себе засунуть свой язык себе же в задницу. Я бросил на пол пакет с эссе, сделал из книг небольшую башню и положил сверху нее телефон, чтобы освободить руки. Мира вжималась в заднюю стенку лифта, зажмурившись, зажав руками уши и дрожа всем телом. Я сократил расстояние между нами, насколько это было возможно, и накрыл ее руки своими. – Мира? Посмотри на меня, пожалуйста.

Она тяжело дышала и лишь отрицательно затрясла головой в ответ.

– Мира, все в порядке, тебе нечего бояться, – я аккуратно сжал запястья девушки и очень медленно отвел ее руки от головы. – Сосредоточься на своем дыхании и посчитай вслух вдохи и выдохи. Можешь это сделать?

Девушка неуверенно кивнула.

– Раз… два… три… четыре…пять…

Досчитав до двадцати, она открыла глаза и виновато посмотрела на меня, выглядя при этом настолько беззащитно, что мне стоило немалых усилий, чтобы не заключить ее в объятия в ту же секунду.

– Простите, – прошептала Мира и потупила взгляд. Не сдержавшись, я мягко сжал ее подбородок, приподнимая голову.

– Тебе не за что извиняться, – я неохотно убрал руку от ее лица. – Сейчас я свяжусь с диспетчером, и скоро нас отсюда выпустят.

Шипящий голос из динамика оказался со мной не согласен. Диспетчер сообщила, что нам придется просидеть в проклятом лифте неопределенное время, поскольку в нашем случае требовался механик, который приедет с другого объекта, как только там закончит.

Стараясь держать себя в руках, чтобы не напугать Миру еще больше, я сделал глубокий вздох и ответил диспетчеру, что все в порядке, хотя сам был в бешенстве.

В иной ситуации я бы спокойно подождал, сколько требуется, но со мной была все еще дрожащая Мирослава, и меня буквально разрывало от потребности ее защитить.

Это еще что за хрень?

Конечно, я не каждый день застревал в лифте с девушкой, но и в целом не мог вспомнить, кто в последний раз вызывал у меня подобные эмоции.

– Спасибо, – тихо сказала Мира и вдруг схватилась за небольшой поручень позади себя. – Если бы не вы…

– Тебе нужно присесть, – я положил несколько книг ровным рядом, снял пиджак и положил его сверху, после чего взял Миру за руки. – Я помогу.

– Что вы, я не могу сесть на ваш пиджак. А книги мне вообще нужно будет вернуть в библиотеку…

Поняв, что она так и будет спорить, я решил действовать. Мира ахнула, когда я подхватил ее на руки и опустил на импровизированную скамейку.

– Вот и все, – объявил я и устроился рядом с ней, тоже подложив себе парочку книг. Лучше куплю библиотеке новые экземпляры, чем позволю нам с Мирой отморозить задницы. – Как ты себя чувствуешь?

Мира нервно заправила за ухо непослушную прядь.

– Все в порядке.

– Не очень убедительно, Мирослава, – хмыкнул я. – Давай честно.

Девушка вздохнула и посмотрела на меня.

– Голова болит и немного кружится, еще слабость, – призналась она. – В остальном все правда нормально. Ох, нужно написать таксисту, что я задерживаюсь.

Единственным источником света оставался мой телефон, и это привносило в атмосферу немного интимные нотки, но я знал, что не должен даже думать в этом направлении. Честно говоря, мне больше хотелось помочь Мире с ее состоянием. Я не мог сказать, что часто сталкивался с паническими атаками, но подозревал, что это явно была ее разновидность.

– Во внутреннем кармане пиджака должен быть парацетамол, – вспомнил я. – Сможешь обойтись без воды?

Мира вздохнула и отложила свой телефон, закончив набирать дрожащими пальцами сообщение в чате приложения для вызова такси.

– Смогла бы, но мне нельзя парацетамол, – сказала она с грустью, посмотрела на меня и дернула плечом. – Аллергия.

Буду знать.

– А у меня на мед.

Я сам не понимал, зачем решил упомянуть это. Возможно потому, что мне просто хотелось разговаривать с Мирой, и было совсем не важно, о чем.

– Ох, как жаль.

– Как ты узнала о своей?

– А я всегда о ней знала. В детстве мне пытались сбить им температуру, но… получилось так себе. С тех пор все лекарства проходили строгий контроль, а мне было запрещено брать у кого-либо таблетки. А вы?

– Мне было десять. Я заболел во время зимних каникул, которые проводил у бабушки, и она решила прибегнуть к народным средствам. Подогрела молоко и добавила в него масло и мед.

– Фу, – сказала Мира и очень забавно сморщила нос. – Это же такая гадость.

– Знаешь, а мне вкус даже понравился, – усмехнулся я. – Но только до тех пор, пока я не начал задыхаться. Бабуля не пожалела меда для внука.

– Какой кошмар! Не представляю, как вы оба перепугались тогда, – она нахмурилась. – Я бы не смогла сделать ни глотка этой штуки.

– Ты совсем не любишь мед или только в народной медицине?

– В чистом виде тоже не люблю, – Мира хитро улыбнулась. – Но мама научила меня готовить потрясающий медовик. Нигде больше не пробовала такой вкусный. И такой нежный. Он буквально тает во рту.

Я хохотнул.

– Это жестоко, Мирослава. Теперь я хочу узнать, какой же этот десерт на вкус, – я еле сдерживался, чтобы не притянуть ее ближе к себе. – Может, твоя мама придумает, как приготовить его без меда?

Мира резко изменилась в лице.

– К сожалению, не сможет, – сказала она тихо. – Ее больше нет с нами.

– Прости меня…

– Все в порядке, вы же не знали, – Мира закусила губу и подарила мне настолько печальную улыбку, что я наплевал на все, обхватил девушку за плечи и прижал к себе. – Тимур Андреевич, что вы…

– Можно просто Тимур и на «ты».

– Нельзя. Вы мой преподаватель, – она отстранилась, а я почувствовал себя круглым идиотом. Откуда вообще взялась эта уверенность, что моя симпатия взаимна? Мира не похожа ни на одну девушку, с кем у меня было хоть какое-то подобие отношений. Я мысленно покрывал себя не самыми лестными эпитетами, когда услышал ее шепот. – Но мне бы хотелось обращаться к вам так.

Значит, я не ошибся в своих выводах? Черт возьми, неожиданно жизнь снова стала прекрасна.

Пока я подбирал подходящие слова для ответа, параллельно с этим отговаривая себя делать глупости, динамик на стене лифта ожил. Диспетчер сообщила, что механик будет у нас через несколько минут.

– Зачем тебе столько книг? – спросил я, все-таки победив эгоистичный порыв завести интрижку со своей студенткой.

– В основном для курсовой. Мне так удобнее, чем с электронными.

– Но почему бы не забирать их частями?

Мира пожала плечами.

– Думала, что смогу за раз. Нужно было всего лишь дойти до ворот и загрузиться вместе с книгами в такси, но я не учла риск застревания в лифте.

Она смотрела мне в глаза снизу вверх и кусала пухлую губу, даже не представляя, какой эффект все это производило на меня. Только когда мой нос уловил тонкий аромат духов Миры, я понял, что приблизился к ее лицу на опасное расстояние. Я дурел от близости этой девушки, и мои желания и инстинкты стремительно брали верх на здравомыслием.

Мы молча смотрели друг на друга, нарушая абсолютную и такую комфортную тишину лишь своим дыханием.

Я бы поцеловал ее. Всего одна секунда, и я бы украл поцелуй своей юной студентки в мрачном лифте, где были только мы вдвоем, отрезанные от всего мира. Я стоял на самом краю бездны и собирался сделать последний, решающий шаг, но в последний миг меня будто схватили за шкирку и одним рывком отбросили назад.

– Эй, вы как там? – раздался грубый мужской голос. Я прикрыл глаза и заставил себя снова сесть прямо. – Лифт мальца не доехал до пятого этажа. Спрыгните или будете ждать?

– Спрыгнем! – крикнул я, не справившись с эмоциональным напряжением. – Главное откройте чертовы двери.

Механик принялся за работу. Я встал и протянул руки Мире, чтобы помочь ей подняться, и она вложила свои теплые ладони в мои.

Видимо я не рассчитал силы, потому что когда потянул Миру на себя, она оказалась так близко, что между нашими телами не набралось бы и сантиметра расстояния. Разум покинул меня в тот же миг.

Одной рукой я обхватил Миру за талию, пока ее голубые глаза проникали мне в самую душу, а другой провел по ее щеке. Какая-то часть меня жаждала, чтобы Мирослава отшатнулась и зарядила мне абсолютно заслуженную пощечину, но она лишь доверчиво смотрела на меня в ожидании, что будет дальше.

Шум позади вовремя привел меня в чувство, и я успел сделать шаг назад до того, как двери лифта разъехались в разные стороны. Несколько мгновений Мирослава стояла в полной растерянности, но быстро взяла себя в руки.

– Ну, кто прыгает первым? – спросил механик, поглядывая на Миру.

– Сначала я, – раздражение в моем голосе привлекло внимание мужчины, и он оторвал от нее свои глазенки. – Вот, возьмите это.

Я всунул ему книги и другие наши вещи, а когда спрыгнул на пол, то кабина лифта оказалась мне по пояс.

– Я сам тебя спущу, – сказал я Мире, которая уже хотела прыгать следом. Сжав ее талию, я мягко перенес девушку на пол.

– Спасибо, – смущенно поблагодарила она, поправляя платье, после чего потянулась к книгам.

– Что ты делаешь?

Мира нахмурилась.

– А на что это похоже? – спросила она, но тут же осеклась. – Простите, Тимур Андреевич. Я хотела сказать, что собираюсь поднять книги.

И вот мы снова вернулись к «Тимур Андреевич». Не то чтобы мы сильно удалились от этого в лифте, но все же такое официальное обращение неприятно резануло мне слух.

– Я донесу их до машины, – я надел пиджак и протянул Мире пакет с работами студентов. – Можешь пока нести это, чтобы я не уронил ваши эссе в первый же сугроб.

Мира кивнула, поблагодарила механика за то, что вызволил нас из лифта, и построила новую башню из книг, только на этот раз в моих руках. Мы спустились по лестнице на первый этаж и дошли до гардероба, в котором после шести нужно было забирать свои вещи самостоятельно.

По дороге мы не встретили ни единого человека, и во многом это позволило немного продлить ту атмосферу между нами, которая была в лифте. Я сгрузил увесистые томики на стоящий там стол и помог Мирославе надеть ее пальто.

– Вы не забрали свою верхнюю одежду, – заметила она, когда я вернулся к столу.

– Моя машина у самого входа в корпус.

– Тогда отдайте мне книги, потому что такси не сможет заехать на территорию, – она всерьез потянулась к этой стопке, но я перехватил ее руки. – Вы замерзнете. Там же сейчас все минус двадцать.

– Мира, мне льстит твоя забота, но лучше не спорь, – я подмигнул ей.

Мирослава возмущенно засопела, а потом перехватила шарф, который держала в руках, и решительно накинула его на меня. Из-за существенной разницы в росте ей пришлось встать на носочки, чтобы обвязать шарф вокруг моей шеи, который сразу же окутал меня знакомым ароматом.

– Заболеете, а молоко с медом вам нельзя, – прокомментировала она, оценивая результат своей работы, и довольно улыбнулась мне. – Вы знали, что вам идет розовый?

Я рассмеялся от ее немного шкодливого вида, искренне желая только одного – чтобы вот этот момент продлился как можно дольше. Реальность же была такова, что всего через несколько минут мне предстояло смотреть вслед удаляющемуся такси, а после в одиночестве возвращаться домой.

– Даже не подозревал, – я взял книги и неохотно направился к выходу. – Пусть это останется нашим маленьким секретом.

Когда мы дошли до ворот, Мира принялась всматриваться в номера всех припаркованных машин, сверяясь с данными на экране своего телефона. Она раздраженно топнула ногой и приложила мобильник к уху.

– Добрый вечер. А где именно вы стоите? Не вижу машину, – Мира продолжала крутить головой, слушая ответ водителя, а потом замерла. – Но ведь заказ активен! Как же… нет… я ведь вас предупредила, что лифт сломался, и вы ответили, что… Не кричите на меня!

Какого хрена…

Я перехватил книги одной рукой и забрал у Миры телефон, из которого продолжал громко возмущаться какой-то мужик.

– Закрой рот, – рявкнул я. – Советую впредь неукоснительно следовать правилам дорожного движения, потому что каждый гаишник в городе уже сегодня будет знать номер твоего гребанного такси.

Мирослава смотрела на меня широко распахнутыми от удивления глазами и скорее рефлекторно взяла свой телефон, когда я сбросил вызов.

– Идем обратно, я тебя сам отвезу, – сказал я и зашагал к университетской парковке, не давая Мире возможности что-либо возразить. Я обрадовался, что еще перед выходом из корпуса нажал кнопку автозапуска, чтобы машина начала прогреваться.

Мира молча открыла заднюю дверь, я уложил книги и все остальное на сиденье, а после помог девушке забраться на переднее пассажирское.

– Куда тебя отвезти? – спросил я, когда устроился за рулем. И я ожидал любого ответа, кроме того, который услышал.

– В общежитие на Юбилейной.

– Серьезно?

Вопрос сорвался с языка раньше, чем я успел себя остановить.

– Эм, да, – недоуменно ответила Мира. – А что?

И правда, что… да все.

Все в ней говорило о том, что Мирослава из очень обеспеченной семьи. От манер и внешнего вида до мелочей вроде брендовых шмоток, в которых я неплохо, хоть и вынужденно, разбирался благодаря младшей сестре.

– Просто я почему-то не ожидал такого ответа.

Она усмехнулась.

– Да, мой папа тоже не ожидал, но я из другого города и до поступления никого тут не знала. Подумала, что в общежитии много людей и всегда кипит жизнь, да и охрана есть… Собственно, так все и оказалось. Мне все еще непривычно делить ванную с кем-то, про очередь в душ и вовсе молчу, но… мне нравится, – Мира вздохнула и нахмурилась. – Все это звучит глупо, не так ли?

– Вовсе нет. Ты потрясающая, – искренне сказал я, на что Мирослава очаровательно покраснела и смущенно отвела взгляд.

Я снова оказался на опасной территории, поэтому снял машину с ручника, и вскоре университет уже остался позади.

До общежития было не больше пятнадцати минут пути, и все это время мы провели в тишине, каждый в своих мыслях. Молчать рядом с Мирой было столь… нормально и даже приятно, что я изо всех сил старался не думать, почему это именно так.

Всю дорогу я убеждал себя, что должен видеть в Мирославе только студентку. Я сосредоточился на нашей разнице в возрасте и гребанном университетском уставе, на который мне, по большей части, было плевать.

Десять лет. Десять лет разделяли нас. Я взрослый мужик, а Мира… она еще ребенок. Черт, в каком классе она училась, пока я сидел с друзьями в кутузке в ночь своего совершеннолетия? В первом? Во втором?

Мельком взглянув на профиль Миры, я сразу заставил себя отвернуться, потому что она одним своим видом перечеркнула все мои попытки увидеть в ней того самого ребенка. Подумав, я решил зайти с другой стороны.

Мирослава была на год младше моей сестры. Что бы я сделал, если бы узнал, что какой-то хрен из преподавательского состава тянет свои руки к Еве? Ответ был очевиден, и одной ночью в кутузке я бы явно не отделался. Собственноручно покалечил бы урода к чертовой матери.

Мне стало интересно, есть ли у Миры брат, но мы как раз подъехали к воротам общежития, и момент был упущен. Она ловко отстегнула ремень безопасности и выбралась из машины так быстро, словно я ее выгонял.

Я поспешил следом.

– Мирослава, – я обошел машину и приблизился к девушке. – То, что было в лифте…

– Останется нашим маленьким секретом? – предположила она, вернув мою же реплику.

Я ненавидел себя за то, что собирался сказать, но это было необходимо.

– Пойми, ты еще совсем ребенок.

Мира смотрела мне в глаза, обдумывая мои слова, а потом гордо вздернула подбородок и улыбнулась мне.

– Конечно, Тимур Андреевич, – сказала она и шагнула ко мне. – Я все понимаю. Вы правы.

Мира поднялась на носочки, как сделала до этого в гардеробе. Только на этот раз сама она стояла ближе, а ее глаза не отрывались от моих, пока Мира осторожно разматывала свой розовый шарф, который я до сих пор не снял.

– Спасибо, что подвезли, Тимур Андреевич, – она стянула шарф, нежно коснулась губами моей щеки и перешла на шепот. – Обещаю сберечь наши секреты.

Я замер в оцепенении, а Мирослава быстро собрала книги с заднего сиденья и поспешно направилась с этой стопкой к общежитию, даже не попрощавшись со мной.

Наблюдая за ее удаляющимся силуэтом, я все четче понимал, что мог еще какое-то время сопротивляться, но по факту пути назад для меня уже не было. Я окончательно пропал, утонул в омуте глаз своей студентки.

И меня это полностью устраивало.

Глава 17. До встречи

Я испытала колоссальное облегчение, когда двери лифта разъехались в разные стороны. Но не от того, что могла покинуть, наконец, эту металлическую коробку, а скорее из-за возможности больше не находиться с Русланом в замкнутом пространстве.

Вынужденную проверку стрессом он однозначно не прошел.

Мы провели в лифте около двадцати минут, и все это время я думала только о Тимуре. Я вспоминала тот вечер на первом курсе и как робко поцеловала его в щеку возле общежития. Тимур тогда назвал меня ребенком, и я все еще помнила это непреодолимое желание доказать, что он ошибался. Хотя спустя время он даже извинился за те слова.

Я пропускала мимо ушей все, что говорил Руслан, потому что слушать его в тот момент было подобно изощренной пытке. Вместо разговоров с ним снова и снова крутила в голове наш поцелуй с Тимуром в аудитории, и понимала, что больше не могу и не хочу держать оборону. Да, в прошлый раз у нас ничего не получилось, но Тимур обещал все объяснить, а мне слишком хотелось ему поверить. Оставалось только дождаться вечера.

Как оказалось, лифт застрял почти ровно на втором этаже, поэтому мне даже не потребовалась помощь, чтобы из него выбраться. И хорошо, потому что я совершенно не хотела, чтобы Руслан касался даже моей руки.

– Мира! – воскликнула Ника и заключила меня в такие объятия, что стало трудно дышать. – Господи, да тебя же ни на минуту нельзя оставить.

Позади нее стояли недовольный механик, серьезный Миша и… Инна Захарова, которая поглядывала на меня с неприязнью.

Ну вот что я ей сделала?

– Все в порядке, – сказала я Нике, выбравшись из крепкого захвата.

Ее тревога была понятна, ведь подруга прекрасно знала, чем порой может обернуться для меня стрессовая ситуация. Я благодарила небеса, что на этот раз удалось избежать полноценного приступа панической атаки. Небеса и Тимура, которому удалось одним лишь коротким телефонным разговором передать мне уверенность, что ситуация под контролем и все будет хорошо.

Ника вдруг подмигнула мне и взглядом указала в сторону коридора, а потом одними губами произнесла всего два слова: «он ждет».

Я нахмурилась. Это что-то новенькое.

– Ну что, идем кофе пить? – спросил подошедший к нам Руслан, на котором никак не сказалось получасовое заточение в металлической коробке. – Я бы еще и перекусил заодно.

– Вы идите, а мы догоним, – Ника взяла меня под локоть. – У нас осталось одно важное дело.

– Так давайте вместе…

– Руслан, оставь ты их, – неожиданно встрял Фетисов. – Пусть решают свои дела, а мы пока кофе организуем.

Он чуть ли не силком потащил Коршунова к лестнице, перед этим как-то заговорщически переглянувшись с Никой. За ними молча ушла и Захарова, утратив всякий интерес к происходящему.

– Пойдем, – Ника потянула меня дальше по коридору.

– Если я правильно понимаю, к кому мы сейчас направляемся, то у меня всего один вопрос… Как ему удалось тебя подговорить? Неужели у него есть какой-то компромат на тебя?

Подруга остановилась и строго посмотрела на меня.

– Он меня заверил, что ты этого сама захочешь. А я пообещала поджечь его кабинет, если он соврал, – она скрестила руки на груди и склонила голову на бок. – Ну так что, ты идешь, или мне одолжить у охранника зажигалку?

Я рассмеялась.

– Если не выйду через десять минут, разводи огонь, – предложила я компромиссный вариант.

– Это меня устраивает.

Мы дошли до нужной двери, и я постучалась. По коридору бродили студенты, так что мне пришлось побороть желание просто ворваться без предупреждения.

Услышав краткое «войдите», потянула за ручку, и мы с Никой зашли в кабинет.

– Мира, – выдохнул Астахов, стоящий возле окна, и перевел взгляд на мою подругу. – Спасибо, Даниленко.

Та лишь фыркнула и сжала мою руку.

– Жду тебя в уборной, – сказала она, а потом все же посмотрела на Тимура. – Десять минут, или приду выкуривать вас отсюда.

Ника вышла в коридор и закрыла за собой дверь. Не удержавшись, я защелкнула внутренний замок. На всякий случай.

Тимур шагнул вперед одновременно со мной, и вскоре я уже прижималась щекой к его груди, а он гладил мои волосы.

И только теперь, в его руках, я смогла расслабиться.

– Как ты?

Я заставила себя немного отстраниться и заглянула в его глаза, в которых плескалось беспокойство.

– Нормально. Спасибо, что помог.

Он улыбнулся одними лишь уголками губ, а мое сердце тут же сбилось с ритма. Тимур нежно провел пальцем по моей щеке вниз и очертил им губы.

– Разве могло быть иначе? – спросил он, склоняясь ближе. – Но на будущее, если и застревать в лифтах, то только со мной, Мира.

Я закатила глаза, но не сдержала улыбку.

– Предпочла бы вообще в них не застревать.

– Ты уверена, что не хочешь домой? – дыхание Тимура уже касалось моих губ. – Я могу тебя отвезти.

– Не можешь, у тебя ведь тоже есть следующая пара.

– Плевать.

– Тимур Андреевич, как вам не стыд…

В очередной раз он вынудил меня замолчать поцелуем. И снова таким, от которого подкашивались колени. Нам еще многое предстояло обсудить этим вечером, но целовал он меня прямо сейчас, что негативно влияло на мою выдержку.

И я позволила себе отдаться чувствам, снять все защитные барьеры и полностью раствориться в этом поцелуе. Мой язык был менее опытный в таких делах, но неплохо справлялся, судя по реакции Тимура.

– Мира, еще немного, и я снова разложу тебя на этом столе, – прошептал он мне в рот, но его предупреждение возымело обратный эффект. Я прекрасно помнила те ощущения, которые пережила благодаря умелым ласкам, и однозначно хотела испытать все это снова.

Немного осмелев, я просунула руку между нами и аккуратно обхватила его возбужденный член. Ни разу не делала ничего подобного на практике, но в теории кое-что все же знала. Тимур застонал и выругался, когда я несколько раз провела вдоль его возбуждения, чуть усилив хватку.

Я и не думала, что столь простые движения способны вызвать подобную реакцию, но Тимур вздрогнул всем телом, а потом подхватил меня под ягодицы, вынуждая обвить ногами его талию, и прижал спиной к стене. Продолжая целовать меня точно безумец, он запустил одну руку под мой тонкий свитер.

– Ах… – только и смогла выдавить я, когда его пальцы сжали мою грудь, задев чувствительный сосок. Даже разделяющим нас джинсам и брюкам оказалось не под силу снизить чувствительность у меня в паху, куда его твердый член вжимался с таким напором, будто собирался ворваться в меня прямо сейчас, наплевав на преграды. И только понимание, к чему все сейчас может прийти, смогло меня немного отрезвить.

– Я так скучал по тебе, – прошептал Тимур мне в шею, пока я пыталась понять, как себя вести, и жалела, что вообще начала его дразнить.

Идиотка. Вряд ли в свои тридцать лет он привык обходиться только руками.

Тимур видимо почувствовал мое напряжение, потому что прервал поцелуй, чуть отстранился и посмотрел на меня затуманенным взглядом.

– Все в порядке?

– Нет… то есть да… то есть нет…

Я отвела взгляд.

Мне хотелось разрыдаться от смущения и чувства стыда, ведь я даже не знала, как сказать Тимуру, что все еще девственница. И что не хотела бы, чтобы мой первый раз случился у стены в кабинете.

– Мира? – позвал он нежно и поймал мой взгляд. – Что тебя тревожит?

– Я… – это определенно был тот самый момент, когда стоило сказать ему правду. Был и прошел, потому как я снова струсила. – Мы ведь еще не поговорили, а уже…

– Боже мой, Мирослава. Как бы мне ни хотелось, я бы не стал брать тебя прямо тут, – по-доброму усмехнулся Тимур и осторожно поставил меня на ноги. Его слова вызвали во мне противоречивые чувства: облегчение и негодование. То есть, как это «не стал бы брать тебя тут»?Даже немного обидно стало, но я отогнала от себя эти глупые мысли. – К тому же, зная твою подружку… она и правда может поджечь мой кабинет.

Я взглянула на свои часы.

– Еще немного, и почувствуем запах гари, – заметила я, потому что как-то незаметно пролетели целых шесть минут из оговоренных десяти.

– Прошу тебя, не волнуйся ни о чем, – Тимур заправил мне за ухо прядь волос. – Мы не будем торопиться. Как бы сильно я ни хотел тебя всю целиком, твое доверие для меня важнее. Сегодня в пять буду ждать тебя в ресторане, как и договаривались.

Хорошо, правду за правду. Тимур расскажет мне все, что посчитает нужным, а я в ответ раскрою ему свой небольшой секрет. Конечно, если по итогу нашего разговора его все еще будет касаться вопрос моей девственности. Все-таки пока оставался небольшой шанс, что его объяснений мне окажется недостаточно.

Ничтожно небольшой, но все же шанс.

– Как скажете, Тимур Андреевич, – я встала на носочки и на несколько мгновений прижалась губами к его щеке. – Тогда до встречи.

Я повернулась к двери, но не успела сделать даже первый шаг, когда Тимур обхватил рукой мою талию и вновь притянул к себе.

– Не так быстро, – сказал он с улыбкой и поцеловал меня так нежно, что мое влюбленное сердце затрепетало от нахлынувших чувств. Он провел носом по моей щеке и зашептал на ухо, пуская табун мурашек по всему телу. – Не опаздывайте, Власова.

Улыбнувшись, я кивнула в ответ. Рядом с ним было так спокойно и хорошо, что мне совершенно не хотелось покидать кабинет, но Тимур был прав, и на этот раз нам не стоило спешить. Я подошла к двери, а в голове прозвучали его слова, сказанные несколькими минутами ранее.

– Тимур? – позвала я, хотя это и не требовалось, ведь он не сводил с меня глаз. – Я тоже по тебе скучала.

Он улыбнулся так, что мне резко захотелось повиснуть у него на шее, поэтому поспешила выйти в коридор и закрыть за собой дверь. До места встречи с Никой я шла с глупейшей улыбкой на лице, даже не пытаясь ее скрыть. Все равно это было бесполезно.

– Слав, новогодняя елка на центральной площади светится не так ярко, – прокомментировала Ника, едва я зашла в уборную. – Даже спрашивать не стану, что у вас там произошло. По тебе и так все видно.

Я села рядом с ней на подоконник и достала телефон из своей сумки, которую Ника забрала с собой, покидая кабинет Астахова. На экране высветилось сообщение от папы с вопросом, не надумала ли я прилететь домой. Ясность моих мыслей сейчас вызывала сомнения, поэтому я решила ответить ему позже и убрала телефон обратно.

– Мне страшно, – тихо призналась подруге. – Но при этом я так счастлива, что… это не передать словами. И я хочу дать нам с ним еще один шанс.

Ника сжала мою руку.

– Ты заслуживаешь только счастья, Мира, – сказала она. – Мне самой было больно наблюдать, как ты страдаешь из-за него, но и такой сияющей я тебя никогда не видела. Только с ним. Просто… будь осторожна, ладно? И помни, что я всегда знаю, где быстро достать розжиг и спички.

Я рассмеялась и обняла подругу.

– Спасибо тебе за все, – искренне поблагодарила я. – Сегодня мы с ним встретимся и все обсудим. Но даже если ничего не получится, я хотя бы не буду потом жалеть, что не рискнула.

– И надо будет что-то сделать с Коршуновым, – хмыкнула Ника. – Мне совершенно не нравится его вспыльчивость. Может, я лучше постою рядом, когда ты его окончательно отошьешь?

– Черт, постоянно про него забываю, – я вздохнула. – Ладно. Сначала встреча с Тимуром, а потом вернусь домой и придумаю, что и как сказать Руслану. Он все еще неплохой парень, и мне все еще не хочется его обижать.

Ника фыркнула.

– Я бы с тобой поспорила, но сдержусь.

Мы поболтали еще немного и направились в кафетерий, где нас уже ждали Миша, Руслан и почти остывший кофе. Я обрадовалась, что за столом не оказалось Инны, но потом заметила ее с подносом у линии раздачи и мысленно простонала. Оставалось только надеяться, что она не станет ничего говорить про Тимура.

Он заверил меня, что не спит с Захаровой. Если исходить из того, что я ему верю, то какая разница, что там болтает Инна? В моей голове и без этого было слишком много сомнений.

К счастью, наши посиделки прошли спокойно. За исключением того, что Руслан постоянно пытался меня приобнять, а мне приходилось уворачиваться и нервно посматривать в сторону дверей. Ну, чтобы проверить, не стоит ли там разъяренный Астахов. Его ревность мне льстила, но я не хотела сама давать для нее подвод.

Мне никак не удавалось сосредоточиться на разговоре ребят, потому что все мои мысли крутились вокруг Тимура, наших поцелуев и предстоящего разговора. Я представляла в голове множество вариантов развития событий, а еще пыталась хотя бы предположить, как он вообще отнесется к тому, что о сексе я знаю только в теории.

Еще свежи были воспоминания, как один парень бросил Нику, узнав, что она девственница. Первый курс был в самом разгаре, а мы готовились к зимней сессии, когда в один из вечеров, который мы проводили в любимой кофейне, к нашему столику подошел «тот мерзкий Костя». Правда, тогда он показался нам обеим максимально вежливым и приятным.

Три свидания спустя Ника была уже в шаге от того, чтобы влюбиться в этого урода, а вернувшись после пятого, она громко хлопнула дверью и впервые заплакала при мне. Все очарование слетело с Кости, едва он узнал, что может стать у Ники первым. Он заявил, что ему «не нужна подобная мерзость», и сказал позвонить, когда она «как-нибудь решит эту проблему».

Мерзкий Костя был старше Ники на пять лет, а наша с Тимуром разница в возрасте – в два раза больше. Конечно, мне хотелось верить, что Астахов не такой… мерзкий, но все равно очень тревожилась из-за его возможной реакции.

Мы с Никой пришли к выводу, что девушкам в принципе приходится слишком уж много переживать по самым разным поводам, и по большей части из-за этих самых парней, которые зачастую этого даже не стоят.

Следующие две пары прошли будто в тумане. Я никак не могла справиться с волнением и даже испугалась, когда в один момент оно стало напоминать предвкушение. Как если бы никаких сомнений у меня больше не осталось. И это был опасный путь, ступать на который еще несколько часов назад я не планировала. Казалось, моя влюбленность в Тимура полностью захватила власть над сознанием и телом, заставляя мечтать и воображать себе наши с ним… отношения.

Отношения. Это звучало заманчиво и пугающе одновременно, ведь я понятия не имела, какими их видит для себя сам Тимур. Что если для него это, например, лишь постель? И пока я воображаю себе просмотры фильмов в обнимку или совместные пробежки, он хочет просто поразвлечься?

В свои неполные двадцать я все еще мечтала о романтике, но сильно сомневалась, что подобное интересует тридцатилетнего мужчину.

Господи, почему же все так сложно?

Мне пришлось напомнить себе о базовом правиле не только романтических, а любых отношений: нужно разговаривать. Нет, это даже необходимо. Дар речи у нас не просто так, и лучше бы использовать его по назначению. Пока мы не обсудили эту тему с Астаховым, я не имела права делать какие-либо выводы, ведь это все равно что решать за него.

Когда раздался звонок, завершивший последнюю на сегодня пару, я нетерпеливо сложила в сумку свои вещи и сразу же вызвала такси для нас с Никой. У меня было не так много времени, чтобы добраться до общежития, переодеться и освежить макияж перед встречей с Тимуром.

– Ты все успеешь, не волнуйся, – успокаивала меня Ника, пока мы спешно покидали учебный корпус. – Даже если ты пойдешь к нему в этих джинсах и свитерке, он все равно будет доволен.

– А если мне этого мало? – усмехнулась я.

– Тогда надень кремовое платье, которое с вырезом, – предложила подруга. – Ты в нем выглядишь сразу и мило и развратно.

Мы доехали до общежития за рекордное время. Первым делом я привела в порядок лицо и волосы, а после нашла в шкафу то самое платье, о котором говорила Ника.

– Не подходит, – я покачала головой, придирчиво рассматривая свое отражение. – Как-то слишком официально.

– Может, зеленое? Ну знаешь, то самое, в котором ты впервые кончила не от своей руки, – Ника захихикала и увернулась от моего локтя. – А что? Довольно символично.

– Ты вообще не помогаешь, – сообщила я и принялась расстегивать молнию. Ника вернулась к моему шкафу и достала из него следующий вариант. Переодевшись, я снова повернулась к зеркалу и закивала сама себе.

Да, это как раз то, что нужно.

Длиной до колен, с прикрытыми плечами и без очевидного выреза. Платье можно было бы посчитать скромным и простым, но это не так. Оно будто состояло из двух частей – полупрозрачное черное кружево с несколькими слоями на юбке, а под ним приятный к телу черный атлас, обтягивающий каждый изгиб тела.

– Если у него не упадет челюсть, то сразу же оттуда уходи, потому что он ничего не смыслит в красоте, – сказала Ника, поправляя мне волосы. – Найдем тебе кого-то получше.

– Я так волнуюсь, а ведь это даже не свидание. Но мне так хочется, чтобы все получилось… – я посмотрела на часы. – Черт, уже пора.

Переложив самое необходимое в более подходящую сумку и вызвав такси, напоследок еще раз взглянула на свое отражение, обняла Нику и вышла из нашей комнаты.

– О, Мира, привет! – радостно воскликнула Катя, наша соседка по блоку. – Мы завтра собираемся в клуб сходить, хотели вас с Никой позвать.

– Я не против. Думаю, как и Ника, – я улыбнулась ей.

– А куда ты такая красивая? Свиданка с Коршуновым?

– Ээ… нет, – я замерла и чуть не потеряла равновесие, пока натягивала второй сапог. – Родственники тут проездом, предложили встретиться.

Накинув тренч, я попрощалась с Катей и поспешила покинуть общежитие, пока не встретила еще кого-то, с кем нужно будет поболтать. Оказавшись на улице, пожалела, что не взяла с собой зонт – накрапывал мелкий дождь, и меня спасло лишь то, что таксист уже ждал у ворот.

Я хорошо знала ресторан, в который сейчас направлялась. Мы с Демидом ужинали там в каждый его приезд, и как раз в нем были в прошедшую пятницу. Мне сразу вспомнилась любвеобильная девушка, которая так открыто флиртовала с моим братом, и я искренне надеялась, что сегодня не ее смена.

Чем ближе мы были к пункту назначения, тем сильнее я волновалась. Мне и самой не верилось в происходящее, ведь каких-то две недели назад я и слышать ничего не хотела о том, чтобы хоть поговорить с Астаховым. Слишком сильна была моя обида на него. Она до сих пор свербит где-то внутри, убеждая меня, что обманувший однажды обманет снова… Но в нашей с Тимуром ситуации сейчас все было настолько запутанно, что я велела этому противному голосу разума отстать от меня со своими нравоучениями. Буду действовать по обстоятельствам.

Таксист остановился недалеко от входа в ресторан, и я нервно провела по волосам, заметив знакомую машину на парковке. Значит, Тимур уже тут.

Попрощавшись с водителем, я выбралась на улицу, сделала глубокий вдох и зашагала к массивным дверям, но остановилась, услышав собственное имя.

– Это вы Мирослава? – спросил незнакомый мужской голос. Обернувшись, я увидела перед собой невысокого парня, лицо которого мне показалось смутно знакомым, а рядом с ним красивую женщину лет пятидесяти.

Уложенные в высокую элегантную прическу каштановые волосы, брендовая одежда, сверкающие даже без солнечного света украшения и тяжелый шлейф дорогого парфюма – каждая деталь образа подчеркивала статус незнакомки. Мне был хорошо знаком такой типаж. Подобные ей всегда выглядят так, словно собрались на светский раут.

Ее взгляд был настолько оценивающим, что доставлял мне максимальный дискомфорт, хотя я была абсолютно уверена, что мы с ней не встречались прежде.

– Да, а в чем дело? – спросила я в ответ, обращаясь к парню, но тот лишь кивнул своей спутнице, передал ей зонт и отошел от нас на приличное расстояние.

– Мне необходимо поговорить с вами, Мирослава, – голос женщины был обманчиво мягок и совершенно не сочетался с острыми чертами лица и надменным взглядом. – Вы могли бы уделить мне несколько минут?

– Я тороплюсь на встречу, – сказала я, нахмурившись.

– Да, я знаю о цели вашего визита. О ней и хочу поговорить.

Незнакомка подошла ближе, и это выглядело угрожающе.

– Откуда вы…

– Вам необходимо знать, что отношения, на которые вы претендуете, невозможны.

У меня внутри все похолодело. Неужели она говорила о Тимуре? Кто она, черт возьми, такая?

– Не думаю, что вас хоть как-то касается моя личная жизнь. Прошу меня извинить, я действительно спешу, – я сделала шаг в сторону входа в ресторан, но незнакомка резко схватила меня за локоть. Я попробовала высвободить руку, но она вцепилась в нее не на шутку. – Что вы делаете? Отпустите меня.

– Разве ты не хочешь узнать правду? – спросила женщина, усиливая хватку. – Не хочешь узнать, где Тимур провел больше года? Я могу тебе рассказать. Поверь мне, это с лихвой оправдает потраченное время.

Я перестала сопротивляться, потому что это было бесполезно.

– Кто вы? И почему я вообще должна вас слушать и тем более верить?

– Аглая Дмитриевна Астахова, – объявила она с гордостью. – Я мать Тимура. Думаю, этого достаточно для небольшого кредита доверия?

О. Боже. Мой.

Все мои внутренности стянуло в тугой узел от того факта, что передо мной стояла мама Тимура.

– Я слушаю вас, – сказала я ровным голосом, ни на миг не сомневаясь, что услышанное мне не понравится.

Аглая Дмитриевна выпустила мою руку и одобрительно кивнула.

– Умница, – сказала она и изящным взмахом руки указала в сторону большого окна слева от входа. – Позволь мне кое-что тебе показать.

Мы подошли к окну так, чтобы видеть происходящее внутри, но при этом оказаться скрытыми за плотной шторой, подвязанной в углу. Сперва я не поняла, на что мне смотреть, а потом увидела знакомый силуэт.

Тимур сидел за столиком и что-то изучал в своем телефоне, но поднялся на ноги, едва в зал буквально впорхнула эффектная брюнетка. С широкой улыбкой девушка направилась к его столику, и у меня внутри что-то оборвалось, когда она повисла у него на шее, а он обнял ее в ответ.

Я отвернулась, не в силах на все это смотреть.

– Кто это? – спросила я бесцветным голосом, а в ответ Аглая Дмитриевна огласила мой приговор.

– Его невеста. Они познакомились полтора года назад, и вскоре Тимур объявил нам о своем решении уехать к ней в Баку. Не могу сказать, что мы с его отцом были от этого в восторге, но в итоге все сложилось весьма удачно.

– Он… – у меня закружилась голова. – Он не говорил мне…

– Дорогая, конечно, он не сказал тебе, – сказала она, снисходительно поглаживая меня по руке. Я отшатнулась от нее. – Дело в том, что Тимуру пришлось вернуться сюда ради семейного бизнеса, а Дилара осталась в Баку. Как женщина, я подобное осуждаю, но как мать понимаю, почему он решил завести интрижку на стороне. Все-таки взрослый здоровый мужчина, у которого есть свои потребности. А ты весьма недурна собой и, видимо, достаточно наивна, чтобы поверить в любовь взрослого мужчины.

Я втянула воздух и снова заглянула в окно, где Тимур касался плеч своей невесты, а та лучезарно ему улыбалась.

Нет, это не могло быть правдой. Не могло…

– Как она оказалась тут? – спросила я и отошла от окна.

Увиденного мне было достаточно.

– Прилетела этим утром.

– Я имею в виду, как она оказалась в этом ресторане. В то же самое время, когда мы с ним должны были встретиться. Только не говорите мне про совпадение.

Аглая Дмитриевна усмехнулась.

– Ну что ты, какие совпадения. Я желаю своему сыну счастья и готова сделать для этого все и даже больше. Узнав про его связь со студенткой, я держала руку на пульсе. Понимала, что однажды мне необходимо будет вмешаться, пока сын не разрушил свое будущее, – сказала она. – Дилара прилетела для организации свадьбы, ей хочется лично заниматься некоторыми вопросами. Я лишь устроила так, чтобы ты об этой свадьбе узнала раньше, чем моя будущая невестка о неверности Тимура.

Я схватилась за горло, чувствуя, что начинаю задыхаться. Все это казалось мне чем-то нереальным, и я надеялась, что вот-вот проснусь.

Как он мог?..

– Если ты умная девочка, то сама прекратишь эту связь. Поставь себя на место Дилары, – продолжала Аглая. – У вас нет будущего, а у них оно еще может быть, причем достаточно счастливым.

– Я не понимаю… ничего не понимаю… – шептала я, борясь с головокружением и не представляя, что мне делать. – Он не мог вот так… со мной… Это не может быть правдой…

Аглая Дмитриевна вздохнула и жестом подозвала парня, который все это время держался на расстоянии. А я вспомнила, наконец, где его видела – в ту пятницу, когда выбежала из кабинета Тимура, я почти налетела на него в коридоре.

– Максим, передай мне приглашения, – попросила Аглая, и тот вручил ей стопку конвертов, один из которых она протянула мне. – Стала бы я тебя обманывать, если лично готовлю все к их свадьбе?

Дрожащими пальцами я достала из плотного конверта, украшенного инициалами «Т&Д», свадебное приглашение. Выяснилось, что Тимур Астахов и Дилара Терехова будут рады видеть получателя этой дорогой бумажки, так же украшенной инициалами счастливой пары, на своей свадьбе уже… шестого февраля. Строчку с именем адресата необходимо было заполнять от руки, а внизу располагались небольшие кружочки для обозначения предпочтительной цветовой гаммы в одежде гостей.

Первым порывом было ворваться в ресторан, бросить эту макулатуру в лицо Тимуру и устроить настоящий скандал. Если бы не моя гордость, наверное, я бы так и поступила.

Но ведь гордость – это все, что у меня осталось на данный момент.

Прочитав текст не менее пяти раз, я вернула приглашение в конверт и протянула его Аглае, но та покачала головой.

– Можешь оставить себе. Эти идиоты умудрились сделать опечатку в имени моей невестки, – она возмущенно вздохнула, а потом снова сосредоточилась на мне. – Мне очень жаль, что ты узнала все вот так. Но лучше сейчас, чем когда Тимур вернется в Баку, так ведь?

Она продолжала что-то говорить, пока я умирала изнутри. Слезы уже катились по щекам, но мне было все равно, как это выглядит со стороны.

– Будь благоразумна…

Я больше не могла слушать ее голос. Сжимая в руке идиотское приглашение, я молча зашагала прочь от этого места, не позволяя себе сорваться на глазах у этой женщины. Она проводила меня с тенью улыбки на высокомерном лице, явно довольная тем, что спасла будущее своего сына. Разрушив при этом мое.

Хотя… было ли что разрушать?

Когда ресторан остался позади, я остановилась и прижала руку к груди, внутри которой мое сердце прямо сейчас пропускали через мясорубку. Я не могла сделать полноценный вдох, не могла ничего рассмотреть перед собой из-за проклятых слез. Могла только бороться с желанием закричать на всю улицу и нервно сминать кружево под своими пальцами, представляя, как вырываю свое растоптанное сердце и выбрасываю его за ненадобностью.

Он женится. Как это возможно?

Тогда зачем было все это… зачем он хотел меня вернуть? Для чего?

Прохожие оглядывались на меня, кто-то даже спросил, все ли со мной в порядке, но я от всех отмахнулась, забежала в какую-то подворотню и прижалась к холодной стене.

Вновь достав из конверта приглашение, я перечитала его еще раз, пытаясь найти хоть какой-то намек на неудачный розыгрыш. Но все было реально, даже адрес ресторана указан.

Он снова это сделал. Снова обманул и растоптал мои чувства, но даже учитывая, что ситуация повторялась, на этот раз мне было гораздо больнее.

«А ты достаточно наивна, чтобы поверить в любовь взрослого мужчины»

Его мать была права. Кто я, если не наивная дура? Позволила снова себя втянуть в эту жестокую игру, которую он затеял лишь от скуки. Каждое его слово, его объятия, поцелуи… все это было одним большим обманом.

Я захлебывалась слезами, но боль в груди не утихала. Достав из сумки телефон, я вновь увидела сообщение, на которое так и не ответила. Маленькая девочка во мне уцепилась за возможность оказаться под защитой, и я набрала знакомый номер, чтобы спасти саму себя.

Спустя пять бесконечно долгих гудков, я услышала знакомый голос.

– Не поверишь, но я уже хотел сам тебе набрать, – в его голосе я слышала улыбку. – Так что, когда дочь навестит своего старика?

– Папа, – выдавила я сквозь всхлипы.

На том конце провода на миг повисла тишина, а потом голос папы приобрел стальные нотки, говорящие о том, что он прямо сейчас готов броситься мне на помощь.

– Мира, что случилось?

Еще один всхлип.

– Пожалуйста, забери меня домой.

Мне необходимо было оказаться как можно дальше от этого театра абсурда, ведь у меня больше не получалось быть сильной.

Спустя несколько часов я уже слушала инструктаж на борту самолета, который должен был увезти меня от того, кто снова растоптал мою любовь.

Глава 18. Сюрприз

Покинув теплый и, главное, сухой салон машины, я забрал с заднего сиденья букет и направился ко входу в ресторан. Я уже и не помнил, когда в последний раз сам заезжал за цветами для кого-либо – обычно просил Марту оформить доставку. Еще чаще не требовалось даже этого, потому что всем занимался Макс.

Но сегодня мне хотелось сделать все лично. Для нее. По дороге из университета я заехал в первый же цветочный, чтобы этим вечером Мирослава вернулась домой с цветами от меня, а не воспоминанием о чертовых ирисах, которые в очередной раз преподнес ей Коршунов.

Я выбрал белые розы. Продавец сообщил, что принял свежую поставку буквально за полчаса до моего приезда, и не обманул. Крупные бутоны на длинных ножках выглядели идеально и радовали насыщенным ароматом, а их белоснежный оттенок как нельзя лучше подходил для моей нежной и чувствительной девочки, которая, наконец, спрятала свои шипы.

В ресторане меня встретила улыбчивая хостес, проводила к столику и забрала цветы, чтобы вернуть их уже в вазе. Обслуживание в этом месте всегда было на высоте, так что вскоре передо мной уже стояла чашка крепкого свежесваренного кофе. Потягивая ароматный напиток, я вспоминал события этого безумного дня, в течение которого испытал, кажется, весь спектр эмоций и чувств. И все они были связаны с Мирославой.

Сперва была ревность. Я увидел Миру в компании Коршунова, сжимающую в руках букет от него же, и это знатно омрачило мое утро.

Затем, уже на паре, пришел черед раздражения и собственнического инстинкта. Не было никаких сомнений, что эта девчонка специально расположила букет так, чтобы мне было лучше видно. В итоге Мира так и переиграла меня, оставив проклятые ирисы на подоконнике, и я еле заставил себя оторвать от нее полный восхищения взгляд, когда она гордо прошествовала мимо меня обратно к своему месту. При этом мою ладонь покалывало от желания отшлепать Мирославу за дерзость, а после сделать так, чтобы она выкрикивала от удовольствия мое имя.

Рядом с Мирой мне всегда приходилось держать себя в руках, хотя это было очень тяжело, но сегодня я ни секунды не колебался и даже не пытался остановить себя, когда выбрасывал цветы из окна. Я бы не позволил ей выйти из аудитории с этим веником.

Потом нами завладела страсть, граничащая с безумием. Держать Миру в своих руках, ловить губами ее тихие стоны и чувствовать ее всем своим существом – ощущения были настолько острыми и желанными, что я не понимал, как прожил вдали от нее больше года. Если бы только она в очередной раз не убежала от меня, да еще и с этим слизняком… Проклятье.

Я метался по аудитории, как зверь в клетке, но вся моя злость испарилась, словно ее и не было, когда я услышал в трубке перепуганный голос Миры. Сначала я даже обрадовался, что она была не одна в том лифте, но когда услышал слова Коршунова… В тот момент я возненавидел его еще сильнее, если это вообще было возможно. Насколько же тупым нужно быть, чтобы не заметить состояние девушки? Мы с ней были в подобной ситуации больше года назад, а я помнил ее бледное перепуганное лицо так ярко, словно это произошло только вчера.

Решив вопрос с механиком, я сразу набрал Даниленко, чтобы она была в курсе происходящего. Попросил ее зайти ко мне в кабинет и смог уговорить привести ко мне Миру, когда их вытащат из лифта. Я знал, что Мирослава не захочет давать повод для сплетен про нас. Даже если бы подобные отношения не запрещались уставом, она бы все равно не обрадовалась огласке, пока не будет во мне уверена, но и не убедиться, что с ней все в порядке, я тоже не мог.

Мне необходимо было увидеть ее, поговорить без посторонних глаз и ушей. Украсть несколько минут и провести их с ней наедине.

«Я тоже по тебе скучала»

Ее слова, которые она произнесла, смущенно покусывая губу, отпечатались у меня на подкорке, и я окончательно осознал, что больше никуда ее не отпущу. Пусть брыкается, сопротивляется и бегает от меня, но я сделаю все, чтобы мы были вместе. И клянусь, лучше бы никому на этот раз не вставать у меня на пути.

Последние пары я отвел в приподнятом настроении, потому что меня переполняло предвкушение – скоро завершится тот ад, в котором мы с Мирой пребывали больше года.

Чтобы занять себя чем-то в ожидании Мирославы, я ответил на несколько писем, которыми еще не успел заняться Макс, и отменил встречу на завтрашний вечер. Я не сомневался, что мы с Мирой помиримся, поэтому собирался забрать ее сразу после пар и поехать с ней… куда угодно. Еще успеем решить.

Легкая и ненавязчивая музыка в зале ресторана играла достаточно тихо, чтобы я услышал уже знакомый голос хостес.

– Да, Тимур Андреевич в зале. Позвольте я вас провожу.

Я поднялся на ноги, чтобы встретить Мирославу, но вместо нее увидел человека, появления которого ожидал меньше всего.

– Дилара? – спросил я, все еще не веря своим глазам. Она широко улыбалась пока уверенно цокала каблуками по мраморному полу в мою сторону, а ее платье едва доходило до середины бедра.

– Тимур! – воскликнула она и вдруг прижалась ко мне всем телом, обхватив при этом за шею. Я приобнял ее в ответ больше из вежливости и едва касаясь, но Дилара не торопилась отстраняться. Пришлось самому оторвать от себя ее руки и чуть отойти назад, чтобы увеличить между нами дистанцию.

– Что ты тут делаешь?

– Не ожидал? Сюрприз! – она хлопнула в ладоши. – Прилетела сегодня утром, и ты не поверишь, что…

– Ты не поняла вопрос, – прервал я ее. – Что ты делаешь здесь? В этом ресторане.

Я посмотрел на часы и основательно занервничал. Мира могла зайти сюда в любой момент, и последнее, что мне нужно, так это чтобы она увидела рядом со мной другую женщину. К тому же одетую… как Дилара.

– Твоя мама решила помочь мне с сюрпризом, – она пожала плечами, не переставая улыбаться ни на секунду. – Она сказала, что мы сможем найти тебя тут. И вот мы здесь!

Она снова хотела меня обнять, но я успел ее остановить. Осторожно, но все же ощутимо я сжал руками ее плечи, не позволяя приблизиться ко мне.

– Дилара, какой еще сюрприз? О чем ты вообще? Зачем все это?

– Как у тебя много вопросов, Тимур, – усмехнулась она. – Нет особой причины, мне просто захотелось прилететь к тебе.

Я еле сдерживался, чтобы не наорать на нее. Взяв со стола телефон, я не обнаружил на нем никаких сообщений от Миры, и это только добавило беспокойства.

– Тимур, – игривые нотки в голосе Дилары совершенно не способствовали моему спокойствию. – Ты что, не рад мне?

Отложив телефон, я посмотрел на девушку перед собой, которая явно затеяла какую-то игру, шагнул к ней и сжал ее локоть.

– А с чего бы мне, черт возьми, радоваться? – процедил я с улыбкой и вынудил ее сесть на ближайший стул, чтобы не привлекать внимание других посетителей. – У меня сейчас важная встреча, поэтому сегодня тебе придется поужинать с моей матерью. Впрочем, не только сегодня. Не понимаю, на что вы обе рассчитывали, явившись сюда.

Дилара прищурилась.

– Что за встреча? С кем?

Я шумно втянул воздух, убеждая самого себя, что выводить ее отсюда силой далеко не лучшая идея.

– Кто ты, чтобы задавать мне подобные вопросы? – спросил я. – Ты спелась с моей матерью и теперь думаешь, что это что-то изменит? Уж точно не мое мнение о наших отношениях. Которых не было, нет и не будет.

Вновь посмотрев на часы, я понял, что Мира должна была уже приехать. Уже десять минут шестого, а она не любила опаздывать. Немного успокаивало только то, что я все это время провел лицом ко входу и просто не смог бы ее не увидеть. За эти десять минут никто не заходил в зал, а значит у меня пока было время выпроводить отсюда Дилару вместе с матерью.

– Ты не можешь так…

– Где твоя сообщница? – спросил я прямо. Оскорбленный вид Дилары, как и ее дрожащая губа меня нисколько не трогали. – Впрочем, это не так важно. Уезжайте обе.

Стоило только сказать это, как впереди показалась она.

Аглая Дмитриевна Астахова собственной персоной.

– Прошу прощения, пришлось ответить на один звонок. Здравствуй, сынок, – сказала она, сдержанно мне улыбнулась и села за стол. – Как тебе наш сюрприз? Я так обрадовалась, когда Дилара написала мне и…

– Что вы обе тут делаете? – у меня не было времени на дипломатию и притворную вежливость. – И как вы вообще узнали, где я?

Мама сверкнула глазами.

– Тимур, – строго сказала она. – Разве так мы с отцом тебя воспитали?

– Прибереги свои нотации для кого-то еще и ответь мне на вопрос.

– Я спросила у твоей секретарши, – холодно ответила мама. – Но не ругай Марту, по сути я не оставила ей выбора. Мы всего лишь хотели тебя порадовать, а потом вместе выпить чая после окончания твоей встречи. Кстати, а разве она не должна была уже начаться? Знаешь, твой отец принципиально не ведет дела с теми, кто не ценит его время.

Тревожное чувство меня не покидало. Интуиция буквально срывала голос, сообщая мне, что что-то не так, поэтому я взял телефон и позвонил Мире. Мне нужно было узнать, где она и когда будет на месте. И предупредить, что она может увидеть за столом не только меня.

Телефон Миры был активен, но раз за разом я слышал только гудки. Проклятье. Что могло случиться за те несколько часов, что мы не виделись?

– Да, после подобного неуважения точно не стоит что-либо обсуждать с таким человеком, сынок, – мама недовольно цокнула языком. – Давайте лучше сделаем заказ и проведем этот вечер втроем.

Я смотрел, как они с притихшей Диларой почти синхронно уткнулись взглядами в меню, а сам продолжал звонить Мире.

– В мои планы это не входит, – ответил я, нервно посматривая на часы. – Я уже сказал Диларе, что время вы будете проводить вдвоем.

– Уверена, ты сможешь выкроить для нас пару часов в своем плотном графике, – сказала мама, не отрывая глаз от меню. – К тому же встреча, как я понимаю, уже все равно не состоится.

– Я все сказал.

Мой тон так ее возмутил, что она позволила своим глазам округлиться. Обычно такое проявление эмоций на публике ей было не свойственно.

– Тимур…

На пятнадцатом по счету звонке телефон Миры оказался отключен, и я не выдержал. Я склонился к матери так, чтобы нас не услышала даже любопытная Дилара.

– Если ты хоть как-то к этому причастна, признайся сейчас, – сказал я с плохо скрываемой угрозой в голосе. – Ведь я все равно узнаю.

– О чем ты, сынок? – мама недоумевающе вскинула брови и покачала головой. – Я не понимаю тебя. Как я могу быть причастна к твоей деловой встрече?

Она говорила это так искренне… а я не верил ни единому слову. Слишком много совпадений. Слишком все гладко в их с Диларой истории.

– Лучше бы тебе действительно не понимать, – процедил я. – Иначе ты не избежишь последствий. На этот раз.

Я поднялся из-за стола, сжимая в руке телефон, и вышел из зала, не утруждая себя прощаниями. Телефон Миры все еще был отключен, когда я сел в машину, завел мотор и направился к общежитию.

Плевать, кто и что там подумает.

Плевать на слухи. Плевать на устав.

Мне нужно было найти Миру и поговорить с ней. Она не могла просто молча не прийти в ресторан, ведь хотела и ждала эту встречу не меньше меня. Я видел это в ее глазах, чувствовал в ее поцелуях.

Стоя на светофоре, набрал номер сестры.

– Привет, братик. Как…

– Ева, ты знала о приезде Дилары? – нетерпеливо спросил я.

– Тим, клянусь, я ничего не знала! – воскликнула сестра. – Когда она приехала? И что ей нужно?

– Они с нашей матерью приехали в ресторан, где я должен был встретиться с Мирой. Ровно в то же время.

– Вот черт, – ахнула Ева. – И как отреагировала Мира?

– Никак. Она не пришла.

– Ты звонил ей?

– Конечно. Сначала не брала трубки, теперь вообще телефон отключен. Я еду к ней в общежитие. Ева, у меня к тебе просьба, – сказал я. – Попробуй выяснить, не причастна ли к этому всему мама. Мне не верится в их с Диларой невинное стремление сделать мне гребаный сюрприз.

Ева вздохнула.

– Я постараюсь, но она ничего мне не рассказывает. С тех пор, как я перестала поддерживать ее безумную идею женить тебя. Ты правда думаешь, что мама могла что-то сделать? Насколько же крута и влиятельна должна быть семья этой Дилары, чтобы маму так заклинило…

– Нефтегазовые активы ее семьи впечатляют, – сухо ответил я. – Мне все равно, что там придумала себе наша мать, я никогда не планировал в этом участвовать. Сейчас меня интересует только возможность поговорить с Мирославой. Я даже не знаю, почему она не пришла, могу только догадываться. И каждая новая версия хуже предыдущей.

– Слушай… Ты только не злись, но я выскажу одно предположение. – робко произнесла Ева. – Может, она так решила тебе отомстить?

– В каком смысле…

– Она могла намеренно дать тебе надежду, что готова все простить и забыть, а сама даже не собиралась приходить на эту встречу.

На какой-то миг я даже увидел смысл в словах сестры, но быстро отогнал от себя эти мысли. Это невозможно.

– Нет. Мира слишком искренняя, чтобы проворачивать подобное. Хотя, признаюсь, это была бы идеальная месть.

– Тогда тебе точно нужно ее найти, – сказала Ева. – Когда у ее группы следующая пара у тебя?

– Завтра.

– Видишь. Даже если сегодня ты не сможешь с ней поговорить, завтра она придет на учебу. Только пообещай мне не похищать ее на глазах у всего университета. У дяди Димы там инфаркт случится от подобного.

– Если бы не дядя Дима, то я бы еще неделю назад поговорил с Мирой и жил бы с ней счастливо, – рыкнул я. – Черт бы побрал его стремление подлизаться к министерству. И мое согласие в этом участвовать. Знал ведь, чувствовал, что не нужно делать исключение для одной студентки даже ради спокойствия декана, но все равно уступил ему.

– Потому что ты хороший и добрый, – протянула Ева. – Ну, если тебя не злить.

– Сейчас я очень зол. Меня уже достало, что кто-то постоянно вмешивается в мою жизнь и пытается на меня влиять, манипулировать. Я сыт этим по самое горло. Один раз я уже потерял из-за этого Миру. Второго раза не будет.

Ева снова вздохнула.

– Ты на самом деле влюблен в нее, не так ли? – спросила она, и я чуть не пропустил поворот, застигнутый врасплох этим вопросом. – Раньше я думала, что все это просто забавы ради. Очередная интрижка, новые ощущения, ничего особенного. Но ты так говоришь о ней, так хочешь все исправить… Я давно тебя не видела таким… живым.

В памяти возникло лицо Мирославы и ее немного смущенная улыбка, когда она призналась, что тоже скучала. Ее потрясающие глаза, которые сияли еще ярче после наших поцелуев.

Влюблен ли я?

Пожалуй, на этот вопрос был только один ответ.

– Нет, не влюблен. – сказал я с улыбкой. – Я люблю ее.

Ева взвизгнула.

– Немедленно найти ее и объяснись! – потребовала она. – Я хочу поскорее познакомиться с девушкой, из-за которой мой непутевый брат решил остепениться.

– Непутевый? – переспросил я, сворачивая к воротам общежития.

– Именно. Или ты уже забыл, как часто менял тех одноразовых куриц, пока не встретил свою Мирославу? – парировала она. – Но теперь, когда я сама ее увидела, меня больше не удивляют такие перемены. Поначалу допускала мысль, что ты чокнулся.

Разговор с Евой помог мне хоть немного успокоиться. Попрощавшись с ней, я увидел на экране новое сообщение – телефон Миры был снова активен. Не теряя времени, я набрал ее номер.

Я уже собирался выйти из машины и направиться в общежитие, когда она неожиданно приняла вызов.

– Мира, – выдохнул я с облегчением. – Я уже был готов ворваться в твою общагу. Что случилось? Почему…

– Тимур Андреевич, это не Мира, – раздался в трубке раздраженный женский голос. – Вероника Даниленко у аппарата.

– Что… разве это не номер Мирославы?

– Не сегодня. И не в ближайшие дни, – сказала Вероника. – Мира уехала, и до ее возвращения старостой группы побуду я.

Внутри все похолодело.

– Почему она уехала? Куда?

Даниленко фыркнула.

– Слава богу, что она взрослая и независящая от вас девушка, – протянула она. – Вы не имеете никакого права спрашивать это.

– Даниленко! – рыкнул я, теряя терпение. – Ты прекрасно знаешь, что…

– Ага, я прекрасно знаю, что вы редкостный мудак, – прошипела она в ответ. – Вы сами позвонили во внеучебное время по личному вопросу, так что я не обязана разговаривать с вами как с преподавателем. Если же вам есть что сказать, как куратор старосте группы, то напишите мне на почту.

Я вздохнул.

– Вероника, прошу тебя. Объясни мне, что случилось. Или хотя бы скажи, как связаться с Мирой.

– Она уже дважды с вами связалась, Тимур Андреевич, – ядом в ее голосе можно было отравить небольшую деревеньку. – Ничего объяснять я вам не буду. Проведите самостоятельный анализ своего бесконечного вранья, и все вопросы отпадут сами собой.

– Кто бы и что ей ни наговорил, это все не более, чем бред. Я никогда Мирославе не врал. Ни разу за все время нашего знакомства.

– Ну да, не врали. Точно, – согласилась Даниленко. – Просто умолчали правду. Знаете, а я ведь… к черту, это неважно. Держитесь подальше от Миры. Поищите себе другую временную игрушку. Прислать вам номер Захаровой, или она у вас на быстром наборе?

Не дожидаясь ответа, Даниленко бросила трубку, и при повторном звонке телефон был уже снова отключен.

Твою мать!

Я со всей силы ударил обеими руками по рулю, и тишину спального района нарушил громкий гудок. Эмоции зашкаливали, но мозг отчаянно пытался понять, какие еще были варианты.

Достать номер ее брата для меня не составило бы труда, как и адрес ее родного дома, но чем мне это поможет? Не факт, что она уехала именно домой, а этот Демид явно не в курсе истории наших с ней отношений. И если судить по его реакции на меня, ее брат был последним человеком, кто вообще стал бы мне помогать. Я мог его понять, ведь у самого была младшая сестра.

Находиться возле общежития больше не имело смысла, поэтому я завел мотор и отправился домой, чтобы обо всем подумать за стаканом виски.

Или бутылкой.

Что такого могла узнать Мира, что решила уехать, не поговорив со мной? У меня не было ни единой версии. Даже если бы она увидела меня с Диларой, этого было бы недостаточно для такой реакции. Должно быть что-то еще.

Уже дома я попробовал связаться с Мирославой через социальные сети, но везде оказался у нее в черном списке. Предусмотрительная девочка.

После пятой порции виски я вспомнил еще один способ связаться с человеком. Из какого-то мема, который мне однажды показывала Ева. Все это попахивало безумием и даже преследованием, но шестой стакан алкоголя убедил меня, что все в порядке, поэтому я решительно отправил Мире сообщение через перевод в мобильном банке.

Безрезультатно.

Бутылка была наполовину пуста, когда раздался стук в дверь. У меня не было никакого желания даже узнавать, кого там принесло, но вскоре я услышал щелчок замка – кто-то воспользовался ключом. Не самой уверенной походкой я вышел в коридор, где к своему удивлению обнаружил Дилару.

– Откуда у тебя…

Захлопнув за собой дверь и положив связку ключей на столик у стены, она набросилась на меня, тут же впиваясь своими губами в мои. Ее рука мгновенно оказалась на моем паху, явно желая получить от парня с нижнего уровня хоть какую-то реакцию, но ее ожидало разочарование.

Оторвав от себя обезумевшую девицу, я тыльной стороной ладони стер со своих губ вкус ее помады.

– Тебя в дверь, ты в окно, – выплюнул я брезгливо. – Хоть какое-то подобие гордости присутствует у тебя?

– Тимур, я…

Я устало потер лицо.

– Ты определенно не понимаешь по-хорошему, поэтому давай я сформулирую иначе, – сказал я, только сейчас заметив, что она явилась в одном плаще на голое тело. А заметил я это потому что мне пришлось подойти и запахнуть этот самый элемент одежды. – Дилара, если я еще хоть раз увижу тебя рядом, тем более в таком виде, то мне придется поговорить с твоим отцом. Вряд ли он будет рад, что его единственная дочь предлагает себя вот так. Так понятнее? И я даже спрашивать не буду, где ты взяла ключи. Просто оставь их и проваливай.

– Я предлагаю себя будущему мужу, – заявила она и потянулась к поясу на своей талии, намереваясь раздеться. – Наши родители одобряют и даже ждут этот союз, так почему ты сопротивляешься? Ведь он на благо всем нам.

Во мне было слишком много алкоголя, чтобы реагировать на подобное адекватно. Я все же смог сдержаться и не перейти на мат, но вот ее чертов плащ снова запахнул и покрепче затянул на нем пояс.

– С самого первого дня я тебе говорю, что этому не бывать, но такое ощущение, будто ты слышишь вместо этого совсем другие слова, – я не знал, как еще ей донести всего одну простую мысль, но вспомнил разговор с Евой, и решение пришло само собой. – Я люблю другую. И в один прекрасный день я женюсь именно на ней, а не на тебе.

– Я не вижу особого счастья на твоем лице, – сказала она совершенно иным тоном. Было в нем что-то насмешливое и даже снисходительное. – Как не вижу и ту, которую ты так любишь. Где же она, Тимур? Ее нет. А вот я – есть. Именно я сейчас стою тут перед тобой, а не она. Именно я готова скрасить твой вечер и твою жизнь, пока она вдохновляет тебя только на вечер в компании… виски, если я правильно определила по вкусу нашего поцелуя.

Передо мной неожиданно предстала совсем другая, незнакомая до этого дня Дилара. В ней не было ничего от той улыбчивой и наивной девушки, с которой я однажды познакомился. Остались только холодный расчет и уверенность в себе и в каждом своем слове. Непонятно только, зачем она столько времени прикидывалась идиоткой.

Дилара вновь шагнула ко мне и хотела коснуться моего лица, но я успел перехватить ее запястье.

– Подумай об этом, Тимур, – сказала она с холодной улыбкой. – Ты умный и весьма успешный мужчина, который знает, чего хочет и как этого добиться. А значит, ты прекрасно умеешь оценивать перспективы. Вот и оцени, в какой гавани тебе будет выгоднее оказаться. Кто из нас двоих принесет тебе успех и процветание, а кто утянет на дно.

Я сильнее сжал ее запястье.

– Меня утягивает на дно даже этот разговор с тобой, – от моих слов Дилара оскалилась и попыталась вырвать свою руку, но я еще не закончил нашу беседу. – Но она… она принесет мне то самое процветание одним только своим присутствием в моей жизни. Потому что с ней я счастлив.

Оттолкнув от себя разъяренную девушку, я подошел к двери, распахнул ее и нарочито вежливым жестом пригласил Дилару пойти на хрен из моего дома.

– Ты пожалеешь об этом, Астахов, – заявила она, уже оказавшись в коридоре и наградила меня полным самодовольства взглядом. – И тогда обязательно вспомнишь этот день.

– День, когда ты перестала корчить из себя дуру, действительно стоит запомнить. Пожалуй, отмечу его в календаре.

С невероятным удовольствием я захлопнул перед ее носом дверь, защелкнул все доступные замки и вернулся в гостиную.

Когда на телефон пришло очередное уведомление, никак не связанное с Мирой, я врубил авиарежим и осушил виски, оставшийся в стакане. Алкоголь немного притупил мою злость на весь этот гребаный мир, но определенно не решил ни одну из проблем.

Простояв в душевой пятнадцать минут под струями прохладной воды, я почувствовал себя чуть лучше. Я проверил будильник на телефоне и завалился в холодную постель, которую так ни разу и не разделил с Мирой.

Но даже сейчас я был уверен, что у нас еще все впереди.

Часов через восемь наступит новый день, который, возможно, что-то прояснит. Раз Даниленко временно будет старостой, значит она придет завтра на учебу. Вряд ли она с энтузиазмом станет отвечать на мои вопросы, но я попробую убедить ее хотя бы рассказать, что именно произошло этим вечером.

Если бы пару лет назад кто-то рассказал мне, что тридцатилетний мужик бегает за девятнадцатилетней студенткой, я бы наверняка покрутил пальцем у виска. И предложил бы бедолаге завалиться в один из пафосных клубов, где он смог бы найти себе девицу на любой вкус и цвет.

Сейчас же я бы посоветовал ему хватать эту студентку сразу, как возникла необходимость с ней объясниться. Не ждать подходящее время, не откладывать разговор.

Жаль, что некому было дать такой совет мне самому.

Не нужно было настаивать на походе в ресторан. Я мог просто запереться с Мирой в своем кабинете, наплевав на все и всех, и поговорить с ней. И я должен был поступить именно так, потому что она важнее всех этих условностей и красивых жестов.

Я уже погружался в сон, когда затуманенное алкоголем сознание вдруг подкинуло мне довольно простую мысль – сама того не зная, Мира стала для меня важнее всего.

Будильник прозвенел ровно в семь утра.

Как обычно.

Голова начала раскалываться за секунду добудильника.

Не как обычно.

В этот момент я вспомнил, за что так ненавидел алкоголь – за похмелье, которое неминуемо нападало на меня, стоило лишь немного превысить норму. Ладно, накануне я сильно ее превысил, но сути это не меняло.

Контрастный душ и две таблетки обезболивающего если и помогли, то определенно кому-то другому, поэтому собрание по маркетинговой стратегии, в котором я принимал участие удаленно, обернулось для меня настоящей полуторачасовой пыткой.

Как назло, погода сегодня была поразительно солнечной, поэтому пришлось достать солнцезащитные очки, чтобы не ослепнуть к чертовой матери, и отправиться в университет на такси. Две порции эспрессо чуть улучшили ситуацию, но я был решительно настроен отпустить сегодня все группы после пары у триста пятой.

Я не ошибся в своем предположении, и Даниленко действительно пришла на занятие. Она устроилась за партой одна и периодически тоскливо поглядывала на свободное место рядом с собой, где обычно сидит Мирослава.

На меня Вероника смотрела исключительно с ненавистью и раздражением. Как на жвачку, прилипшую к подошве в самый неподходящий момент. Она не позволяла себе открытого проявления неуважения к преподавателю перед своей группой, но и не утруждала себя проявлением притворного благодушия.

В конце занятия они решали тест. В какой-то момент мы с Даниленко случайно переглянулись, и я дал понять, что нам нужно поговорить. В ответ она подперла рукой лицо и, не отрывая от меня уничижительного взгляда, коснулась кончика своего носа средним пальцем.

Господи, даруй терпения тому, кто влюбится в эту ненормальную.

– Даниленко, задержитесь, – сказал я, когда все принялись сдавать работы по дороге к выходу из аудитории.

– У меня нет времени, – бросила она одновременно с листком со своими ответами и зашагала к двери.

– Даниленко! Не забывайтесь.

Фетисов что-то шепнул ей на ухо и подтолкнул в мою сторону, за что получил локтем в живот. Потирая ушибленную часть тела, он вышел в коридор, оставив разъяренную девушку в уже опустевшей аудитории, и закрыл за собой дверь.

– Вероника, вы не можете так разговаривать со мной, особенно при одногруппниках, – напомнил я ей. – Независимо от того, что происходит вне этих стен, я был и остаюсь вашим преподавателем.

Она фыркнула и подошла ближе к столу.

– Да хоть прямо сейчас мне неуд поставьте, – выплюнула она. – Мне плевать. Разговаривать я с вами не буду.

– У меня всего один вопрос.

– Про Миру?

– Да.

– Мой ответ: катитесь к черту. Он универсальный, пользуйтесь. Можете подставить его к любому вопросу, – сказала она и вдруг улыбнулась. – А в остальном, как староста, я к вашим услугам, Тимур Андреевич. Моя почта есть в списке группы.

Даниленко бодро зашагала прочь, и моя просьба настигла ее уже у двери.

– Хотя бы скажи мне, где она.

Вероника вздохнула.

– Там, где нет вас, – ответила она, не оборачиваясь, и вышла в коридор.

– Тимур, да не трогай ты галстук, – прошипела Ева и шлепнула меня по руке. – Я в третий раз его завязывать не стану.

– Отлично, потому что эта удавка меня вот-вот задушит.

Ева закатила глаза.

– Нужно потерпеть всего пару часов. Я предупредила Лесю, что мы не останемся на фуршет.

– Я очень рад за Олесю и ее дебют в театре, но причем тут я? – я вновь потянулся к шее, но осекся под строгим взглядом сестры.

– Во-первых, она наша родственница…

– Дальняя.

– … а во-вторых, ты мне обещал, – Ева вдруг нахмурилась и забавно поджала губы. – Так, это должно было идти первым пунктом, но мысль ты понял. И ты же знаешь, я терпеть не могу ходить куда-либо по приглашению, где указано «плюс один» без этого самого «плюс один», а ни один мой знакомый не смотрится в костюме так же шикарно, как любимый старший брат.

По ощущениям проклятый галстук с каждой минутой, проведенной в нем, затягивался вокруг моей шеи все сильнее, но Ева так очаровательно хлопала своими глазищами, что я перестал пытаться ослабить узел.

– Уговорила.

Ева подхватила меня под локоть и потянула в сторону ближайшего окна. Как и остальные окна на втором этаже, это почти достигало высотой потолка и открывало потрясающий вид на ухоженный сквер.

– Даже если бы не эти три пункта, – тихо проговорила Ева, – я бы все равно тебя вытащила сегодня. Ты всю неделю сам не свой, Тим.

Вокруг было слишком много людей для этого разговора, к тому же, каждые несколько минут к нам с Евой обязательно подходил кто-то из знакомых. В целом, примерно этого я и ожидал. Этим вечером должна была случиться одна из самых громких театральных премьер за последние полгода, так что сегодня в театре собрались многие представители высшего общества.

К сожалению, к нему относились и мы с Евой, так что нам приходилось по кругу отвечать на одни и те же вопросы, которые всегда задают больше из вежливости, чем из интереса.

– Тим, она вернется, – Ева перешла на шепот. – Прошло всего пять дней. Уверена, в понедельник она уже будет на учебе.

– Хотелось бы верить, – сказал я, кивая в ответ очередному знакомому.

Я приезжал в университет каждый чертов день на этой неделе, но Мирослава там так и не появилась. Ее подружка продолжала игнорировать мои вопросы и слать меня на хрен при любом удобном случае, а вот Мира так и молчала, и я уже всерьез подумывал слетать к ней домой. Так бы и поступил, если б не рассказал об этой идее Еве, которая потратила не меньше получаса, чтобы меня отговорить.

Эту субботу я планировал провести закопавшись в работе по самую макушку, как делал все последние дни, но утром позвонила Ева и напомнила мне об обещании сопроводить ее в театр.

Мы однозначно приехали слишком рано. Все, чтобы успеть лично пожелать удачи Олесе, которая сегодня играла одну из главных ролей, и вот уже полчаса мы просто бродили по просторным кулуарам театра, ярко освещенным огромными люстрами, нависающими над нашими головами.

Единственным моим развлечением было одним только взглядом отгонять придурков, которые откровенно пожирали глазами мою сестру. Их похотливые взгляды весьма удачно отвлекали меня от мыслей о Мире, перенаправляя мое нервное напряжение в другом направлении.

– Если ты будешь так смотреть на всех парней, то оставишь меня старой девой, – проворчала Ева, но в действительности и сама забавлялась происходящим.

– Тебе все равно еще рано думать о замужестве.

– Эй! Что это за двойные стандарты? – шутливо возмутилась она. – Напомни, сколько лет твоей даме сердца, братец?

– Туше, – признал я свое поражение в этом раунде.

Ева довольно улыбнулась, а потом ее глаза увеличились от шока и не отрывались от чего-то за моей спиной.

– Вот же черт, – тихо сказала она. – Тимур, посмотри назад.

Пожалуй, я мог ожидать увидеть там кого угодно, даже Даниленко с факелом, но только не Мирославу, идущую под руку с Коршуновым.

Она выглядела ослепительно.

Изумрудный шелк струился вдоль ее тела до самого пола, очерчивая манящие изгибы, а высокий разрез на юбке обнажал ее ногу до середины бедра при каждом шаге. Часть распущенных волос, уложенных в идеальные локоны, была перекинута через обнаженное плечо и покоилась на ее груди, а лицо Миры освещала легкая улыбка, обращенная к этому напыщенному индюку.

– Держи себя в руках, – прошептала Ева и схватила меня под локоть, когда я собирался уже шагнуть в сторону Миры. – Они все равно пройдут мимо нас.

Ева оказалась права. Мира была всего в нескольких шагах от нас, когда, словно почувствовав мой взгляд, посмотрела прямо на меня и удивленно втянула воздух. Но уже через мгновение она взяла себя в руки, и ее прекрасное лицо стало поразительно холодным и отстраненным.

– Добрый вечер, – сказал Коршунов, тоже заметив меня, и до тошноты притворно улыбнулся. – Тимур Андреевич, какой сюрприз.

Его сальный взгляд то и дело возвращался к Еве, что окончательно вывело меня из равновесия. Маленький ублюдок просто еще не знал, что каждая из этих двух девушек по-своему, но моя.

– Добрый, – сказал я, не открывая глаз от Мирославы. – И правда, вот так сюрприз. Неожиданный и весьма приятный. До начала есть еще время, вы не могли бы уделить мне несколько минут?

Ни один мускул не дрогнул на ее лице, не промелькнула даже тень улыбки. Абсолютное равнодушие.

– Этим вечером мне есть, с кем поговорить, – Мира улыбнулась довольному Коршунову. – Приятного вам вечера, Тимур Андреевич.

Я уговаривал самого себя не устраивать сцену на глазах у сотен людей, но все же выругался, провожая взглядом Миру и ее кавалера.

Отсутствие выреза на груди ее платье с лихвой компенсировало открытой спиной, и я едва не подорвался следом, когда рука блондина по-хозяйски легла на обнаженную кожу Мирославы, а она даже не попыталась этому воспротивиться.

– Ну вот, она вернулась, – сказала Ева и потянула меня ко входу в партер, услышав первый звонок. – Что думаешь делать?

– Верну то, что уже давно принадлежит мне.

– Не думала, что ты такой собственник, – усмехнулась сестра, поглядывая на меня с удивлением и даже гордостью. – Я даже не сомневаюсь, что ты справишься.

– Не так давно я сказал ей, что не отступлю, – я нашел взглядом Мирославу, которая зашла через другие двери. – Пора показать ей, насколько серьезно я отношусь к своим словам.

Глава 19. Постановка

Поправив лямку своего небольшого кожаного рюкзака, которая упорно и очень раздражающе соскальзывала с плеча каждые несколько минут, я зашла в общежитие, поздоровалась с охранником и направилась в сторону лестницы. После событий минувшего понедельника мне пока совсем не хотелось снова заходить в лифт, поэтому на пятый этаж я решила подняться, не прибегая к благам цивилизации.

В общем коридоре было непривычно шумно – очевидно, погода за окном не радовала не только меня, и свободные от занятий студенты предпочли провести эту субботу в теплом и сухом общежитии. Со стороны зоны отдыха доносились смех и громкие возгласы, судя по которым кто-то снова собрал народ поиграть в «крокодила»[9], так что мне удалось добраться до своей комнаты, никого не встретив.

– Слава! – взвизгнула Ника, едва я открыла дверь. Она отложила в сторону ноутбук, подскочила с кровати и бросилась меня обнимать. – Без тебя тут ужасно тоскливо. Как долетела?

Я скинула рюкзак на кровать, куда следом упала и моя куртка.

– Долетели, – уточнила я, закатив глаза. – Демид тоже приехал. Думает, что я соврала насчет причины моего срыва. Представляешь?

Ника усмехнулась.

– Так ты и соврала, – напомнила она. – И будем честны, твоя версия с переутомлением и правда не очень убедительна.

– Да, соврала. Но мне больше ничего в голову не пришло, а он не должен был догадаться, – простонала я, опускаясь на кровать и утягивая за собой Нику. – Братец собирается провести тут всю неделю, чтобы убедиться, что меня можно оставить одну.

– И как он собирается в этом убедиться?

– Точно не знаю, – я пожала плечами. – У него еще куча своих встреч, но подозреваю, что все свободное время он планирует проводить со мной.

– Окей, он не верит в переутомление, – хмыкнула подруга, изобразив на последнем слове воздушные кавычки. – Тогда во что верит? У него есть своя версия?

– К сожалению. Демид сразу же вспомнил ту встречу с Астаховым после сквоша, – мой голос дрогнул при упоминании человека, причинившего мне столько боли, но с которым было связано множество ярких воспоминаний. – Его дурацкая интуиция еще тогда просигналила, что между нами не все в порядке. Слава богу, что Демид хотя бы с папой не поделился своей теорией.

– Мира, даже идиот бы понял, что между вами с Астаховым что-то происходит, – заявила Ника. – А что отец, кстати?

– Он хочет, чтобы я вернулась домой и доучилась в местном универе. Папа изначально не был в восторге от моего желания поступать сюда, а уж теперь… – я вздохнула. – Я сама виновата, что поддалась минутной слабости. Не нужно было ему звонить и тем более лететь домой в таком состоянии. Они с Демидом вообще не хотели меня отпускать обратно еще минимум неделю. Пришлось сказать, что я обещала Руслану сходить в театр.

– И ты пойдешь? – удивилась Ника, которая знала, что я собиралась отказаться от этой затеи и вообще завершить общение с Коршуновым.

– Придется. Демид поставил условие, что сам меня отвезет, – я снова раздраженно закатила глаза. – Ведет себя так, словно я дитя неразумное.

– Просто он тебя очень любит. И хочет уберечь от бед.

– Знаю…

Мы провели несколько минут в тишине, хотя обе понимали, что лишь оттягиваем неприятную и пока еще болезненную тему.

– Что ты решила? – тихо спросила Ника. – Ну, с Астаховым.

С моих губ сорвался нервный смешок, а за ним и страдальческий стон.

– А какие тут могут быть варианты? – я зарылась пальцами в волосы и прижалась затылком к холодной стене. – Этот лживый, самовлюбленный и, как выяснилось, помолвленный засранец все еще мой преподаватель. В понедельник попробую сменить тему курсовой и научного руководителя. На первом курсе я писала работу у декана, может он пойдет навстречу и не станет при этом задавать вопросы.

– Но это только одна проблема. Пары Астахова у нас три раза в неделю, и он остается нашим куратором.

– Как-нибудь справлюсь. Наверное. Переводиться из-за него в другую группу я точно не хочу, да и вряд ли это сильно упростит мне жизнь, – я покачала головой. – Господи, он ведь дошел до того, чтобы написать мне сообщение через банковское приложение…

– Ты серьезно?! – Ника рассмеялась. – Так, рассказывай, что еще я пропустила? Из-за того, что мы толком не разговаривали на этой неделе, у меня стойкое ощущение, будто с твоего отъезда прошел минимум месяц.

Я молча достала телефон, открыла в мобильном банке историю операций за прошлый понедельник и повернула экран так, чтобы Ника увидела сообщение.

– «Мира, прошу тебя, давай поговорим. Уверен, я смогу все тебе объяснить», – зачитала она вслух и скривилась. – Звучит, конечно, так себе. И вот интересно, что он собирался объяснять? Меня он убеждал, что понятия не имеет, в чем дело.

– А вот меня это совсем не интересует. Мне все это до ужаса надоело, правда. Каждый день, проведенный дома, я была окружена заботой и поддержкой двух лучших и самых главных мужчин в моей жизни. Черт, да я с детства привыкла именно к такому отношению, а сама позволила поступить с собой… вот так, – мой голос буквально дрожал от негодования и злости на собственную глупость. – И ладно бы один раз, но нет же. Астахов вернулся, снова навешал мне лапши на уши, а я и рада была ему поверить. Дура.

Ника обняла меня за плечи.

– Ты ведь знаешь, что я бы первая пустила его на отбивные? – спросила она, и я закивала. – Вот. Но я скажу тебе, как есть. Слав, я никогда не видела его таким… странным. Во вторник он заявился в аудиторию в какой-то толстовке и солнцезащитных очках. С бутылкой минералки и упаковкой таблеток от головы. Миша мне потом рассказал, что Астахов отпустил все группы после нас.

Я рывком слезла с кровати и подошла к шкафу. Пора было уже собираться в театр.

– И что? – показное равнодушие пока давалось мне с трудом, надо бы еще поработать над этим. – Перебрал за ужином с невестой, с кем не бывает. Он тоже человек.

– Мира… я к тому, что он выглядел не виноватым, а отчаявшимся, – сказала Ника. За спиной раздался скрип кровати, и через мгновение подруга уже стояла рядом со мной. – Может, эта дамочка тебе наврала? Аглая, или как там ее.

Замерев перед распахнутым шкафом, я изо всех сил вцепилась в дверцу. Перед глазами пронеслось событие прошедшего вторника, когда я в очередной раз наплевала на свою гордость из-за Астахова.

– Я звонила в ресторан, – призналась я на выдохе. – Представилась помощницей флориста и… в общем, разыграла целый спектакль по телефону. Все подтвердилось. Банкетный зал действительно забронирован для свадьбы Тимура Астахова и Дилары Тереховой.

– Черт бы тебя побрал, Астахов! Все эти дни я пыталась найти хоть какое-то разумное объяснение, ведь почти пожалела тебя… – прошипела Ника и фыркнула. – Лучше бы это правда был заговор, потому что теперь я не могу обещать, что не запущу на паре чем-то тяжелым в этого козла.

– Ну какой еще заговор? – я рассмеялась. – Не выдумывай. Да, его мать далеко не голубь мира, но я ей даже благодарна. Аглая могла все это рассказать раньше, а не караулить меня перед рестораном, но вряд ли ее волнуют мои чувства. Я ей никто, в отличие от этой… Дилары. Она вмешалась ради счастья своего сына. Вот кто для нее важен.

– Я тут искала соц. сети загадочной невесты…

– Прошу тебя, не надо, – взмолилась я, взглянув на подругу. – Ничего не ищи. Я правда не хочу ничего знать о его будущей жене. И давай закроем эту тему, хотя бы на сегодня. Мне еще нужно как-то вытерпеть общество Руслана этим вечером и не тронуться умом от гиперопеки Демида.

Ника кивнула и подошла к своей тумбочке, на которой я увидела свой старый телефон. Она взяла его в руки и вопросительно посмотрела на меня.

– Готова переставить обратно симку? – спросила она. – Астахов не звонил со среды. Понял, наконец, что от меня ничего не добьется.

Я забрала у нее аппарат и обреченно поплелась к своему столу, чтобы провернуть небольшую операцию по извлечению сим-карты из одного телефона и установке ее в другой. Когда все было готово, сразу написала Демиду и Руслану, что снова вернулась к своему основному номеру.

Поблагодарив подругу за помощь, я взяла вещи и отправилась в душевую, собираясь быстро сполоснуться после перелета, но в итоге провела там больше получаса. Я до последнего надеялась, что струям горячей воды окажется под силу смыть с меня все воспоминания о прикосновениях Тимура, которые накрыли меня ударной волной, стоило только сегодня самолету приземлиться в местном аэропорту.

С той минуты, когда вечером понедельника меня встретил папа, я делала все, лишь бы не думать об Астахове. Получалось плохо. Как бы я ни старалась, что-то обязательно напоминало о нем, и я вновь и вновь мысленно прокручивала события последнего месяца.

В голове никак не укладывалось, что Тимур мог настолько завраться. Неужели человек и правда может вот так мастерски водить всех за нос? Все эти недели, пока его семья готовилась к скорой свадьбе, он уверенно шел к своей цели и даже почти достиг ее.

Что это? Решил поразвлечься, прежде чем связать себя узами брака?

Каждое его слово казалось мне таким искренним… Я и сама успела поверить, что у нас все получится на этот раз.

В моей семье не терпели лжи. Мелкие тайны, личные секреты – все это есть у каждого человека, но никогда мы не врали друг другу в чем-то важном, особенно если это могло причинить кому-то боль.

Именно отец и Демид всегда были для меня образцом, эталоном мужчины. Да, папа так и не женился повторно, а Демид не спешил ввязываться в серьезные отношения, но они никогда не врали женщинам о своих намерениях. Их избранницы всегда знали, на что могут рассчитывать.

Встретив на первом курсе Тимура, я подумала, что нашла свой идеал.

Никогда еще я так не ошибалась.

«Ты достаточно наивна, чтобы поверить в любовь взрослого мужчины»

Слова Аглаи Астаховой задели меня сильнее, чем должны были.

На что я рассчитывала? Неужели я и правда думала, что нужна Тимуру для чего-то серьезного, а не просто для развлечения?

Да, так я и думала. Именно об этом мечтала.

По дороге в ресторан я даже позволила себе на секунду вообразить, как представила бы Тимура отцу и Демиду, мысленно продумывала самые разные варианты этого знакомства. Я не сомневалась, что в итоге они бы приняли мой выбор, ведь стали бы свидетелями моего счастья.

«Достаточно наивна». Да, мама Тимура очень удачно подобрала формулировку.

Вернувшись в комнату, я быстро высушила волосы и взялась за макияж, пока Ника помогала мне с укладкой.

– С Русланом сегодня поговоришь? – спросила Ника, распыляя немного лака для волос на очередной локон.

– Нет, не хочу портить нам обоим вечер. Он завтра куда-то уезжает на несколько дней, так что у меня будет время подготовиться и настроиться.

– Знаешь, меня поражает его упорство, – хмыкнула Ника. – На свидания вы не ходите, почти не переписываетесь и не то что не спите, даже не целуетесь! Но Коршунов все равно не сдается. А в это же время по нему сохнет добрая половина универа.

– Сама ничего не понимаю, – я пожала плечами. – Он уже давно мог найти кого-то более заинтересованного, чем я.

– В его невероятную любовь мне слабо верится, уж прости. Я склоняюсь к версии, что он пытается сберечь свою репутацию мистера-я-самый-желанный. Коршунову же ни одна девушка не отказывала. Его внимание для наших университетских курочек было и остается сродни благословению. А тут появилась ты и портишь ему всю статистику.

Я рассмеялась и едва не ткнула кисточкой от туши себе в глаз.

– Почему курочек? – спросила я сквозь смех.

– А ты вспомни щебетание и хаос за их столами, стоило только Руслану Великолепному осветить своим появлением кафетерий, – в отражении я увидела, как Ника закатила глаза. – Лису в курятник запусти, и то шума будет меньше.

Спустя полчаса я уже стояла перед зеркалом, придирчиво рассматривая свой образ на этот вечер. Даже на мой строгий взгляд все было идеально.

Кроме того, что Руслан Коршунов был последним человеком, для которого я бы хотела выглядеть вот так. И уж точно не с ним я бы предпочла провести этот вечер. Впрочем, как и все последующие.

Мне с трудом давалось осознание, что я осталась ни с чем буквально в шаге от мечты.

– Тебе придется задрать юбку, чтобы не заляпаться по пути к машине, – протянула Ника. – Там все еще льет, как из ведра.

– Не в первой, – отмахнулась я, сняла туфли и обреченно взглянула на них. – Мне больше волнует, как не сломать ногу на таком тонком каблуке.

– Слав, у тебя нет выбора. Настолько шикарное платье само по себе обязывает страдать на шпильках.

С этим трудно было спорить, поэтому я смиренно убрала туфли в сумку, чтобы переобуться в них уже в машине. Я завершила сборы как раз вовремя – спустя всего несколько минут позвонил Демид и сообщил, что ждет меня у ворот.

– Давай я тебе помогу, – сказала Ника, когда я замерла в коридоре, пытаясь понять, как мне одновременно держать клатч, сумку с обувью, зонт и полы платья. – Доведу до машины, иначе тебя там дождем смоет.

Она быстро надела куртку и подхватила мои вещи, чтобы я смогла аккуратно поднять юбку на безопасное расстояние от земли и ожидающего на улице потопа.

Когда мы покинули общежитие, дождь лил стеной. Несмотря на мои возражения, Ника весь путь держала зонт только надо мной хотя у самой даже капюшона не было. Еще и куртка нараспашку.

Я не сразу сообразила, что именно поэтому Демид встретил нас очень злым. Очень.

Он молча раскрыл свой зонт, помог мне забраться на заднее сиденье, где можно было расправить юбку, а потом повернулся к насквозь промокшей и дрожащей Нике, которая уже собиралась возвращаться в общежитие.

– Ты тоже иди в машину, – процедил он и схватил ручку ее зонта.

– Зачем?

– Согреешься. Садись.

– Не хочу.

– Села, я сказал. Бегом.

Ника нахмурилась и попробовала застегнуть куртку.

– Отстань, Ворчун. Я домой.

Она уже развернулась, чтобы уйти, когда Демид вдруг схватил ее за локоть, уронив при этом свой зонт в лужу. Он потащил Нику к переднему пассажирскому сиденью и буквально силой усадил ее в машину.

– Совсем псих?! – воскликнула она, когда Демид вернулся на место водителя. Он сложил розовый зонт и вручил его моей подруге. – Ты что себе позволяешь?

– Снимай куртку, – сказал Демид, проигнорировав оба вопроса, и нажал на панели кнопку, включающую обогрев сиденья Ники.

Я наблюдала за ними со смесью шока и умиления.

– Может, мне еще и футболку снять? – ядовито спросила Ника, но от куртки все же избавилась.

И правильно сделала, с Демидом в таком состоянии лучше не спорить.

– А на тебе сейчас есть белье? – невозмутимо спросил он, не отрывая от нее глаз.

– Нет, – процедила Ника и покрепче сжала зонт.

– Тогда снимай.

– Иди в задницу.

– Ну, раз ты приглашаешь…

С невинной улыбкой, которая порой наводила ужас даже на меня, Ника резко вскинула руку, сжимающую мокрый зонт, и сразу же опустила его на голову Демида. Еще и потрясла. Остатки дождевой воды мигом растеклись по лицу брата, который буквально остолбенел от такой дерзости.

Нет, эти двое точно однажды поубивают друг друга.

Я закашлялась, изо всех сил стараясь сдержать рвущийся наружу смех от вида взбешенного Демида, когда Ника выпустила из руки зонт и выпрыгнула из машины, подмигнув мне напоследок. Оказавшись со стороны водителя, она с вызовом взглянула на Демида, показала ему язык и побежала к общаге, подняв куртку над головой.

– Все. Доигралась, – тихо сказал Демид. Он руками вытер с лица воду и снял машину с ручника.

За эти несколько дней, проведенные дома, я успела поговорить с ним про Нику. Брат отрицал все до последнего, но я получила от него обещание не разбивать моей подруге сердце. Обычно я не сомневаюсь в нем – Демид всегда держит свое слово, – но после того, что они сейчас устроили…

Я понимала, что они оба взрослые люди и сами во всем разберутся, и не собиралась встревать в их дела. Но для собственного спокойствия, я все же решила при случае напомнить брату о его обещании. Ника не должна стать одной из многих в череде его мимолетных увлечений, она заслуживала только лучшего.

Почти всю дорогу мы с Демидом молчали, и я невольно вновь вернулась к теме Астахова. Теперь, когда мы снова были в одном городе, мне стало гораздо тяжелее не думать о нем и о том, где он, чем занимается…

Я мысленно отругала себя.

Все, с Тимуром закончили, хватит. Пора было вернуться к рабочей схеме «у меня своя жизнь, у него своя».

– Хорошего вечера, Слав, – сказал Демид, когда мы подъехали к театру, и повернулся ко мне. – Знаю, тебя бесит, что я приехал с тобой…

– Ты заботишься обо мне. Я благодарна. И рада, что ты здесь, – перебила я его и улыбнулась. – Но я со всем справлюсь, Дем, вот увидишь.

Демид вздохнул.

– Нисколько в этом не сомневаюсь. Просто не хочу, чтобы тебе приходилось с чем-то справляться, тем более одной. Можешь сколько угодно говорить про усталость, но я же видел, в каком состоянии ты прилетела. Я и сейчас вижу твой потухший взгляд. Тебе ведь даже не нравится этот придурок, с которым собираешься провести вечер, так что и дело не в нем. Тогда в ком?

Проклятье.

– Демид… не надо, – я покачала головой. – Пожалуйста.

От необходимости продолжать этот разговор мне избавил звонок от Руслана. Дождь за окном резко закончился, поэтому я переобулась и смело выбралась на улицу с помощью Демида. Я попрощалась с братом и, придерживая платье, направилась к Коршунову, в котором меня сейчас раздражала даже улыбка.

Руслан быстро отнес сумку с моей обувью в свою машину, и мы вместе зашли в здание театра.

– Какая красотка меня сегодня сопровождает, – присвистнул он, когда я избавилась от пальто и расправила платье.

Формулировка показалась мне сомнительной, но я все же решила, что проведу этот вечер в хорошем настроении, поэтому улыбнулась Руслану и вернула ему комплимент. Стоило признать, что Руслан сегодня и правда выглядел отлично, хотя едва ли строгий костюм шел ему больше, чем одному знакомому преподавателю.

Проверив в зеркале макияж и волосы, я приняла руку Руслана, и мы направились к широкой лестнице, ведущей на второй этаж. Он что-то мне рассказывал, но я пропускала все это мимо ушей. Мои ответы ему и не требовались, мне оказалось достаточно просто мило улыбаться, а сама я в это время наслаждалась красотой вокруг.

Внутри театр был прекрасен. Мои глаза то и дело цеплялись за изысканную лепнину и разные мелкие детали, которые я не замечала во время своих прошлых визитов. За два года я бывала тут довольно часто, и все равно каждый раз любовалась окружающей обстановкой так, словно видела ее впервые.

Мы поднялись на второй этаж, и уже спустя несколько шагов по просторному коридору я почувствовала… его. Это было похоже на тот контраст, который ощущается при выходе зимой из теплого здания на улицу, когда твою кожу встречает морозный воздух.

– И вот, подходим мы к ним…. – Руслан увлеченно делился со мной историей безумного вечера после их посвящения в первокурсники и не сразу обратил внимание, что смотрю я уже не на него.

Мои глаза мгновенно нашли Тимура в толпе людей. Разумеется, он уже заметил на меня, а вернее даже изучал с ног до головы. Рядом с ним стояла та блондинка из тренировочного центра – младшая сестра, если он и в этом меня не обманул. Хотя я действительно обнаружила между ними некоторое внешнее сходство.

Девушка выглядела волшебно – тонкая полоска обнаженной кожи разделяла кружевной топ с закрытыми плечами и многослойную шифоновую юбку того же глубокого темно-синего цвета, которую украшали крохотные сияющие вкрапления, создающие эффект звездного неба. Клянусь, с ее невинными чертами лица, большими глазами и вот в таком наряде она была похожа на некое сказочное существо.

К моему огромному сожалению, ее брат ничуть не уступал в своей истинно мужской красоте и притягивал взгляды окружающих женщин. Как и всегда.

Черный дорогой костюм, жесткий и уверенный взгляд и нарочито расслабленная поза – одна рука покоилась в кармане брюк, пока за вторую держалась сестра. Тимур выглядел настолько потрясающе, что у меня участился пульс и возникло острое желание испортить ему настроение.

– Добрый вечер, – вдруг сказал Руслан, видимо, проследив за моим взглядом. – Тимур Андреевич, какой сюрприз.

– Добрый, – Тимур даже не взглянул на него. – И правда, вот так сюрприз. Неожиданный и весьма приятный. До начала есть еще время, вы не могли бы уделить мне несколько минут?

Он определенно обращался ко мне.

Что, вот так сразу, при всех хочет отвести меня в сторону и поговорить?

Придурок.

Я очень надеялась, что мне удалось сохранить на лице маску абсолютного равнодушия, которая давалась мне очень нелегко.

– Этим вечером мне есть, с кем поговорить, – произнесла я ровным голосом и специально улыбнулась Руслану, демонстративно переключая свое внимание на него. – Приятного вам вечера, Тимур Андреевич.

Казалось, Коршунов был только рад покинуть компанию преподавателя, поэтому сразу же потянул меня вперед. С трудом, но я удержала на лице улыбку, когда Руслан положил руку на мою обнаженную спину. Я знала, что Тимур все еще наблюдает за нами, и не хотела лишать его подобного зрелища.

Вспомнилось первое сентября, когда Тимур, стоя у окна своего кабинета, точно так же провожал нас взглядом, пока Руслан вел меня к своей машине. Вот и сейчас пусть смотрит.

Постановка оказалась весьма удачная, поэтому на время я даже смогла не думать ни о чем, кроме разворачивающейся на наших глазах увлекательной и веселой истории о приключениях неуемной парочки – брата и его сестры-двойняшки. Мелкая ложь навлекла на них крупные неприятности, но в итоге они спасли осла, деревню, и каждый обрел свое счастье.

Клянусь, только правила приличия заставили меня сдержаться, иначе рассмеялась бы до слез, наблюдая за спасением бедного животного. Ладно, еще то, что я по глупости нанесла сегодня обычную тушь, а не водостойкую. Надо было все же прочитать про спектакль перед выходом.

Каким-то чудом во время антракта нам удалось избежать встречи с Тимуром. Я искренне надеялась, что удача не отвернется от меня и по дороге в уборную, куда я решила зайти прежде чем отправиться домой.

Видимо, нужно было лучше уточнять свое желание, ведь когда я сполоснула руки и вышла обратно в полумрак коридора, там уже стоял Тимур. Увидев меня, он оттолкнулся от колонны, которую, судя по всему, все это время подпирал своими мощными плечами.

Тоже мне, Атлант нашелся.

– Здравствуй, Мира, – у меня внутри все невольно сжалось от его бархатистого тембра и знакомых томных ноток в голосе.

Ну как этому мужчине удавалось настолько волновать меня, всего лишь обращаясь по имени?

– До свидания, Тимур Андреевич, – ответила я, намереваясь гордо пройти мимо него, но не особо надеясь на успех.

Я даже не удивилась, когда он поймал мое запястье, вынуждая остановиться, и приблизился почти вплотную.

– Ты сегодня ослепительна, – сказал он тихо. – Но, кажется, ты кое-что забыла. Вот так тебя могу касаться только я.

Его пальцы оказались на моей обнаженной спине, и я едва не задохнулась от ощущений, когда Тимур провел ими снизу вверх, вдоль позвоночника.

Пришлось напомнить себе, что вообще-то он обманщик и совсем меня не достоин. Я оттолкнула его руку и встретилась с ним взглядом.

– Кажется, вы что-то путаете, – сказала я, нахмурившись. – Разве преподаватель может позволять себе подобное поведение?

Глаза Тимура вспыхнули раздражением. Он вновь положил руку мне на поясницу и притянул к себе.

– Мирослава, не вынуждай меня у всех на глазах нести тебя в машину, закинув себе на плечо, – рыкнул он, усиливая хватку и буквально вжимая меня в себя. – Почему ты не пришла в понедельник в ресторан? Почему уехала из города? Почему не отвечала на мои звонки?

– А вы любопытный, – хмыкнула я. – Лучше отпустите меня. Люди и так уже косятся. К тому же, скоро сюда придет Руслан.

Про людей я, конечно, преувеличила. На удивление, возле этой женской уборной сейчас не было никого, кроме нас. Похоже, высший свет был слишком уж высшим для общественных туалетов.

– Пусть хоть кто сюда явится, мне плевать, – процедил Тимур, свободной рукой дернув узел на своем галстуке. – Мне нужны ответы Мира.

Ах, ответы ему нужны? Что ж, ладно. Будут ему ответы.

– Хорошо. Я не пришла, потому что… – вскинув руки, я схватила оба конца его галстука и затянула его еще туже, – … передумала.

Тимур не отводил от меня глаз и никак не реагировал на то, что я своими действиями перекрыла ему доступ к кислороду.

– Уехала из города, потому что захотела, – я ослабила узел на галстуке, насколько это требовалось и разгладила его. – Не отвечала, потому что не хотела. Я не обязана общаться с вами во внеучебное время, а вопросами, которые касаются старосты, в мое отсутствие занималась Вероника Даниленко.

Я предприняла попытку сделать шаг назад, но он не позволил.

– Мира, скажи мне правду, – в его голосе появилось нечто новое… опасение? – Ты решила так отомстить мне?

Хм, какая прекрасная мысль. Даже захотелось поблагодарить его за версию, которая так удачно подходила под нашу ситуацию.

– Да, – твердо сказала я, выдерживая его испытующий взгляд. – Это была моя месть. Ведь ты точно так же оставил меня. Без прощаний, без объяснений. Наедине с моими вопросами, сомнениями и проклятой надеждой, что все это какая-то неудачная шутка.

– Мира…

Я не позволила ему договорить.

– С самого твоего возвращения мне хотелось только одного – чтобы ты тоже прошел через все, на что обрек меня. Жаль, что для тебя все это закончилось так быстро… – я прижала ладонь к его щеке, а высота моих каблуков позволила мне без проблем коснуться губами второй, – … но теперь мы квиты. Тимур Андреевич.

Мой голос был тверд и холоден, и я была уверена, что после сказанного Тимур, наконец, меня отпустит. Во всех смыслах.

Вместо этого по его лицу неожиданно скользнула тень улыбки.

Тимур вдруг снова пробежался пальцами по моему позвоночнику, каждым легким прикосновением посылая микро импульсы мне под кожу, а потом чуть склонился, и его горячее дыхание опалило мне ухо.

– Ты так и не научилась врать, – прошептал он.

– До тебя мне и правда далеко, – так же тихо ответила я и предприняла еще одну попытку отстраниться. На этот раз Тимур не стал противиться моему желанию, но явно рассчитывал на продолжение разговора.

– Кто и что тебе сказал? – прямо спросил он.

А я мстительно улыбнулась, когда сзади послышались шаги, и еще больше увеличила расстояние между нами.

Больше ему не удастся заставить меня поверить. Хватило, спасибо.

– Мирка, ты чего тут? – спросил подошедший к нам Руслан.

Услышав это обращение, Тимур скривился так, словно разом зажевал целый лимон.

– Коршунов, у тебя что, лимит на буквы, и полное имя Мирославы в него не вписывается? – раздраженно спросил он. – Так в сокращенной версии их всего четыре. Мира. Только подумай, какая экономия.

Я закусила губу, чтобы не заулыбаться во весь рот. Астахов любил мое имя и каждый раз буквально ласкал его языком, когда произносил.

– Тимур Андреевич, при всем уважении, – протянул Руслан, в интонации которого не нашлось бы и капли упомянутого уважения. – Я сам как-нибудь разберусь, как общаться со своей девушкой. Идем.

Он схватил меня за руку и резко дернул в ту сторону, где располагался гардероб и выход на улицу. От неожиданности я оступилась, и мою правую щиколотку пронзила острая боль.

Проклятые туфли. И Коршунов. И Астахов.

Достали.

– Руслан! – взвизгнула я, ведь он продолжал тянуть меня за собой.

Я смогла выдернуть свою ладонь из его хватки, но сделала это слишком резко и потеряла равновесие из-за высоких каблуков. Я начала заваливаться назад и наверняка бы упала, если бы меня не подхватили сильные и такие знакомые руки, от прикосновения которых по телу пробежала предательская дрожь.

– Ну что опять? – недовольно рыкнул мой кавалер и обернулся. Его взгляд заметал молнии, когда он увидел руки Астахова на моей талии, но тот этого даже не замечал. Он вообще на Руслана не смотрел, словно его и вовсе не существовало.

– Мира, – незаметно шепнул он мне на ухо и вдруг подхватил на руки, но я даже не успела возмутиться. Он усадил меня на ближайшую банкетку, а сам опустился передо мной и взглянул потемневшим взглядом, который одновременно пугал и возбуждал. – Какая нога?

– Правая, – пискнула я, больше не в силах даже нормально вздохнуть, пока Астахов осторожно приподнял мою ногу, снял с нее туфлю и начал исследовать своими пальцами.

Господи.

От каждого его прикосновения меня словно било током, и на миг я потеряла связь с реальностью.

– Спасибо, дальше я сам, – процедил Руслан, нависая над преподавателем грозовой тучей. – Вам бы стоило так заботиться о своей спутнице, а не моей.

Астахов стиснул зубы на последнем слове, но ничего не ответил, продолжая ощупывать мою ногу. Зато меня слова Руслана вернули в реальность. В ту самую, где Тимур все еще был лжецом, причем глубоко помолвленным.

– Думаю, ничего серьезного, но тебе лучше…

Не обращая внимания на боль, я выдернула ногу из сладкого плена его ловких пальцев.

– Спасибо за помощь, Тимур Андреевич, – сухо сказала я, перебивая его. – Ваша спутница, должно быть, действительно уже заскучала. Не стоит вам ее обижать из-за обычной студентки. Руслан поможет мне дойти до машины.

Тимур шумно втянул воздух.

– Мирослава…

– Никуда ты не пойдешь, – заявил Коршунов, а затем наклонился и, довольно грубо потеснив Тимура, стянул с меня вторую туфлю. Он вручил мне обувь и подхватил меня на руки. Что ж, хоть какая-то от него польза. Я предпочла бы пойти босиком, чем вот так, но не могла при Тимуре отказать своему «парню». – Может сгоняем к врачу? Снимок сделаем.

Решив воспользоваться ситуацией, я обхватила Руслана за шею и взглянула поверх его плеча на Астахова.

Он выглядел так, будто находился в одном шаге от убийства.

– Просто уедем отсюда, – сказала я Руслану, изо всех сил отгоняя мысль, что его прикосновения не вызывают у меня никакого отклика, кроме раздражения. И стараясь не думать о тех, которым каждый раз удавалось сводить меня с ума.

Глава 20. Спортивный интерес

– Мира! Это катастрофа!

Ника ворвалась в кафетерий и, расталкивая локтями всех, кто попадался ей на пути, подбежала к нашему столику, за которым помимо меня сидела еще целая толпа.

Подруга была так взвинчена, что я уже и не знала, чего ожидать. Мало что могло настолько вывести ее из равновесия.

– Что случилось? – спросила я, когда она рухнула на свободное место рядом со мной.

– Ася сегодня не будет играть, – она отпила чай из моего стакана. – Она позвонила и сказала, что плохо себя чувствует. Не дай боже у нас тут циклы синхронизировались! Игру тогда точно придется переносить.

– Ее и так нужно переносить, – Кира Савельева разочарованно поджала губы и покачала головой. – Нам некем заменить Асю. Не будем же мы вчетвером играть против пяти здоровых лбов.

Ника скрестила руки на груди и насупилась.

– Вероника, не расстраивайся, – улыбнулся ей Фетисов. – Сыграем в другой день, всего-то. И ты все еще можешь изменить свое желание.

В его словах, конечно, был смысл. Вот только Миша не знал, что предыдущие три дня нас с Никой гонял Демид, которого мы попросили помочь.

Когда я вернулась после театра домой, Ника как раз узнала, что получила «отлично» за свой штрафной реферат. Она позвонила Мише и пригласила его к нам в комнату, где лично сообщила новость о его поражении в споре.

Сам Фетисов явно готовился к чему-то другому, если судить по бутылке вина и конфетам, которые он притащил с собой. Бедный Миша. Мне было искренне жаль его, поэтому я сказала, что он «как чувствовал, о чем пойдет речь» и предложила отпраздновать этим самым вином победу Ники.

Когда Ника торжественно объявила свое желание, мы с Мишей не сразу поняли, о чем она.

– Я хочу, чтобы мы сыграли в баскетбол, – она пожала плечами и хитро улыбнулась. – Девочки против мальчиков.

– Так это же был мой приз в случае победы… – Миша посмотрел на меня, но я и сама знала не больше него.

– А в моем случае было любое желание. Так вот, это оно и есть. Мне не нравится твоя уверенность, что мы с девочками не сможем вас обставить. Хочу преподать вам урок.

– Это уже совсем другое желание, – хохотнул Миша, но осекся под ее грозным взглядом и выставил ладони. – Я пошутил. Будет так, как ты скажешь, Вероника.

После того, как Миша ушел, я сразу же позвонила брату, рассказала о нашей ситуации и попросила хоть немного потренировать нас, раз уж он так удачно оказался в городе. Демид слишком любил баскетбол и меня, поэтому не мог отказать. К тому же, я уже не сомневалась, что он неровно дышит к моей подруге, так что у него, на самом-то деле, изначально не было иных вариантов, кроме как согласиться.

Он договорился об аренде тренировочного зала, потому что погода на улице была слишком уж непредсказуема, и гонял нас с Никой с утра воскресенья по вечер вторника, чтобы сегодня мы утерли нос команде парней.

Несмотря на то, что я проводила время с родным братом и лучшей подругой, во время наших тренировок я частенько чувствовала себя лишней. Особенно, когда Демид с особым удовольствием вставал позади Ники, накрывал ее руки своими и вместе с ней забрасывал мяч в корзину.

Демид прижимался к ней почти вплотную и настолько растягивал эти моменты, что они становились слишком… интимными. Каждый раз мои щеки вспыхивали от смущения, и я спешно переключала внимание на что угодно, лишь бы только не смотреть на эту странную парочку.

Мы с Никой быстро нашли еще трех добровольцев в свою команду, а Миша договорился с преподавателем, что на следующей паре по физподготовке тот не станет возражать против небольшого спортивного беспредела.

Все шло так гладко… до этого момента.

Я смотрела на расстроенную подругу, которая физически не переносила, когда ее планы срывались в последний момент и по независящим от нее причинам, и отчаянно хотела найти выход.

– Ник, ну может это даже к лучшему? – шепнула я ей на ухо. – Будет время еще потренироваться.

– Возможно, – буркнула она себе под нос и снова взяла мой совсем остывший чай.

Телефон, который все это время тихо лежал на столе передо мной, вдруг ожил, выводя на дисплей имя Руслана.

Я мысленно закатила глаза и ответила на звонок.

– Привет, Руслан, – поздоровалась я.

– Привет-привет, – задорно ответил Коршунов, с которым мы не виделись с вечера субботы, когда он довез меня до общежития. – Соскучилась?

– Безумно, – я тут же поняла, что он вряд ли воспримет мой ответ, как ироничный, но было уже поздно.

– Приятно слышать. Я тоже соскучился, Мир. Сегодня вечером уже вернусь, может увидимся? – его интонация стала настолько двусмысленной, что мне захотелось сбросить вызов. – Заодно покажешь, насколько сильно соскучилась по мне. Наверстаем упущенное.

– Ээ… сегодня? – переспросила я, давая себе лишние несколько секунд, чтобы придумать срочное дело, и вдруг поймала на себе пристальный взгляд Захаровой. – А во сколько ты приедешь?

Думай, Мира, думай!

По закону подлости, мне никак не удавалось подобрать подходящую причину не видеться сегодня с Коршуновым. Как обычно, ко мне на помощь пришла Ника, которая быстро что-то напечатала у себя в телефоне и протянула его мне. Я пробежалась глазами по тексту и одними губами сказала ей «спасибо».

– К семи уже могу быть у тебя, – сказал Руслан. – Потом можем поехать ко мне и…

А он шустрый. Кажется, прогноз Ники сбылся – Коршунов не смог изображать из себя мистера-я-само-благородство дольше двух недель.

– Ой, сегодня никак, Руслан, – я вздохнула с притворным сожалением. – Мы в семь как раз будем с Никой на тренировке, а потом собирались отметить ее победу в споре. Вдвоем.

В трубке повисла тишина, прерываемся лишь сопением Коршунова.

– Ладно, – процедил он. – Тогда увидимся завтра в универе.

Я испытала невероятное облегчение, что Руслан не стал ничего спрашивать или настаивать на встрече, и мне даже не пришлось изображать радость в голосе, пока попрощалась с ним.

– Так что, на какой день перенесем игру? – вернулась к нашему вопросу Кира, когда я убрала телефон в сумку. – Мы просто обязаны задать парням жару.

– Мы что, вас чем-то обидели? – спросил Дима, одногруппник и парень Савельевой.

– Вы усомнились, что девушки могут стать для вас достойным соперником.

– Не мы, а он, – Дима указал пальцем на Фетисова. – Кир, ты же знаешь, что я бы никогда…

– Каблук, – сказал Миша себе в кулак, маскируя все под кашель.

Все парни за столом засмеялись, а Дима равнодушно пожал плечами.

– Пусть так. Всяко лучше, чем если этот самый каблук однажды вонзится мне в яйца, – философски заметил он и приобнял Киру за плечи. – И вообще… кто бы говорил. Что ты, что Коршунов…

– Давайте я заменю Асю, – неожиданно подала голос Захарова, перебивая Диму. Все тут же уставились на нее, а Инна закатила глаза. – Я умею играть, не переживайте.

– Ты хочешь… с нами? – спросила Ника с сомнением. – Зачем тебе это?

– Считайте это проявлением женской солидарности, – хмыкнула Инна. – И спортивного интереса.

Ника посмотрела на меня, словно это за мной было последнее слово.

Ну уж нет, я в этом не участвую.

– А я тут причем? Твое желание, твоя идея, так что и решение тоже за тобой.

– Ты точно умеешь играть? – Кира буквально излучала скепсис.

– Да.

– Надеюсь, ты делаешь это очень хорошо, – сказала Ника и перевела взгляд на Фетисова. – У нас замена, но играем сегодня.

Настроение подруги резко улучшилось, поэтому я была даже рада, что Захарова решила для разнообразия побыть приятным человеком, способным на помощь и поддержку.

Я немного расслабилась, но, как говорится, беда пришла, откуда не ждали.

– Мира, не знаешь, Астахов уже вернулся? – спросил Саша, наш одногруппник, и громко отхлебнул кофе.

– По-твоему он ей докладывает? – рыкнула Ника. – Откуда Мире знать?

– Ну… так ведь она наша староста, вот я и подумал…

– Вот именно. Наша староста, а не его секретарша, – продолжала напирать Ника, и мне пришлось ущипнуть под столом ее руку, пока подругу совсем не понесло.

– Не знаю, Саш, – я улыбнулась поникшему парню, который точно не ожидал столь бурной реакции. – Завтра должен быть тут. По крайней мере, его пару как перенесли на четверг, так она и стоит в расписании.

Я не видела Тимура с субботы и, к большому своему сожалению, не могла сказать, что совсем по нему не скучала. Без него тут было пусто.

В воскресенье учебная часть прислала письмо, что пары Астахова переносятся на четверг и пятницу, и несколько дней прошли в относительном покое. Я могла свободно перемещаться по университету, не боясь при этом в любой момент встретить Тимура, но… его отсутствие чувствовалось слишком остро.

– Ну что, все готовы к большой игре? – весело спросил Миша, потирая ладони. – Только снисхождения не ждите, девочки. Все по-серьезному.

Ника громко и звонко рассмеялась.

– Ох, Миша, – она сжала его плечо и сочувственно склонила голову на бок. – Как бы вам самим не пришлось молить нас о пощаде.

Под их шутливые препирания все поднялись из-за стола и направились в тренировочный зал, в котором уже через полчаса должна была состояться главная игра этого семестра.

Ну, по нашему мнению.

Разделившись по половому признаку, мы зашли в раздевалки, чтобы сменить одежду на спортивную и оставить вещи в шкафчиках.

– М-да, прощай маникюр, – вздохнула Инна. – Надеюсь, оно того стоит.

– Это уже от нас самих зависит, – сказала ей Ника. – Если выиграем, значит точно стоило.

– Вот блин, – тихо выругалась Яна, копаясь в своей сумке. – Кажется, мне придется играть в свитере. Я забыла футболку.

– Такое ощущение, что сегодня все против нас, – проворчала Ника. – Но мы не отступим. Ян, играй в свитере.

– Погоди, – посмеиваясь, я достала из своей сумки футболку и протянула ее Яне. Она была повыше меня и немного другой комплекции, но футболка должна была сесть хорошо. – Вот, держи. Она чистая, если что, только сегодня сняла с сушилки.

– А ты?

– Я все равно хотела в спортивном топе играть. Футболку, скорее, на всякий случай взяла.

До конца пары оставалось больше двадцати минут, и зал пока был занят, поэтому, переодевшись, мы все вышли в коридор.

– Мира, какой у тебя рост? – спросил Миша, вставая рядом с моим плечом.

– Сто шестьдесят пять сантиметров.

Фетисов присвистнул и перевел взгляд на Нику.

– Вероника, у тебя еще есть время озвучить другое желание. Зачем так подставлять лучшую подругу? – усмехнулся он, за что ему тут же прилетело кулаком в живот. От меня.

Не сильно, но вполне ощутимо. Нужно будет еще раз поблагодарить Демида, который лично поставил мне удар.

– Не зевай, Фетисов, – сказала я, пока он под всеобщий смех потирал место ушиба и удивленно косился на меня. – А то с высоты своего роста рискуешь пропустить все самое интересное.

– Мне нужно купить воды, – Ника слезла с подоконника, на котором сидела все это время, и потянулась. – Кому-нибудь еще взять?

– Я схожу с тобой, – Миша точно завороженный смотрел, как Ника подняла руки над головой и прогнулась в спине, отчего ее грудь оказалась еще плотнее обтянута тонкой тканью футболки.

– Окей, – сказала подруга, и вскоре они уже спускались по лестнице в кафетерий.

Мы с Яной и Кирой обменивались шутливыми комментариями о предстоящей игре, чтобы немного побесить парней, и у меня уже сводило скулы от смеха. Все веселье закончилось в тот миг, когда на лестнице, на которую с нашего места открывался отличный обзор, появился Астахов.

Злой как сам черт, в черной рубашке под распахнутым черным пиджаком и сжимающий какие-то бумаги, он спускался по ступенькам, явно погруженный в собственные мысли, пока не поднял голову и не увидел меня. От его взгляда внутри все похолодело, и мне захотелось как можно скорее побежать в противоположном от Тимура направлении, но я все же заставила себя оставаться на месте.

– Тимур Андреевич, как раз хотел… – начал Саша, заметив крайне разгневанного преподавателя, но тот вскинул руку, не давая ему договорить.

– Позже, – почти рявкнул на него в ответ Астахов. Сегодня определенно не самый удачный день для Саши. – Власова, ко мне в кабинет. Нужно кое-что обсудить. Сейчас.

Он обращался ко мне, но при этом не удостоил даже взглядом. Тимур прошел мимо нас, давая понять, что он не спрашивал, не предлагал, а буквально приказывал мне, не оставляя права выбора.

Еще никогда я не видела его настолько злым, чтобы испугаться самой, но я все же собрала всю волю в кулак и покачала головой.

– Я сейчас не могу, может… – начала я отвечать его спине, на что Астахов издал какой-то звук, не предвещающий ничего хорошего, а потом развернулся и подошел ко мне. Тимур схватил меня за руку и силой потащил за собой по коридору, совершенно не обращая внимания на ошарашенные лица студентов.

Мне ничего не оставалось, кроме как плестись за ним и молиться, чтобы не я была причиной его состояния, но что-то мне подсказывало…

Хорошо, что свидетели есть, убить меня точно не должен.

Астахов распахнул дверь своего кабинета и буквально впихнул меня внутрь, не выпуская при этом мою руку. Дверь за нами захлопнулась, но я не услышала щелчок замка, и это дало мне надежду, что я смогу хотя бы банально сбежать. Остановившись у края своего стола, с некоторых пор ассоциирующийся у меня далеко не с учебой, Тимур положил на него листок, на котором я с ужасом узнала собственный почерк, и посмотрел на меня.

– Что это? – спросил он сквозь зубы. Я не знала, какого именно ответа он от меня ждет, поэтому решила молча избегать его взгляда. Тимура это не устроило, и он стукнул по столу, припечатав бумажку ладонью. – Я тебя спрашиваю, Мира. Что это, черт возьми?

– Мое заявление, – сказала я резко севшим голосом. Еще бы, у меня от страха так во рту пересохло, что язык к нёбу прилип. – На смену темы курсовой работы и научного руководителя.

– Объясни, зачем тебе это понадобилось.

– Я не обязана…

Тимур снова стукнул ладною по столу, и я вздрогнула.

– Обязана, когда дело касается нас, – он сжал пальцами мой подбородок и вынудил меня посмотреть на него. Несмотря на весь гнев, движения Тимура все равно были осторожными, почти нежными. – Так зачем, Мирослава?

Я смотрела на него и ненавидела.

За то, что однажды так сильно полюбила.

– Решила, что мне будет лучше с другим… – сказала я сквозь зубы, специально сделав паузу в нужном моменте. – … научным руководителем.

– Ни с кем другим ты не будешь.

Я оттолкнула его руку.

– А вот это уже точно не ваше дело.

– Мое, – сказал он. Тимур взял со стола мое заявление и показательно порвал листок несколько раз. – Как и ты сама. Моя.

Он бросил клочки бумаги себе за спину. Меня накрыло волной гнева, и тело больше сковывал страх.

Не сдержавшись, я влепила Тимуру пощечину.

– Не помню, чтобы была чьей-то. Или подобного пункта в уставе университета, – прошипела я. – А если он и есть, то советую поискать другую собственность.

Если быть точнее, то другую дуру, с которой можно будет развлекаться в свободное от семейной жизни время. Кобель.

Решив, что пора сваливать из этого кабинета, я развернулась и пошла к выходу, но сильная рука обхватила меня за талию. Я оказалась вжата спиной в Тимура и окутана ароматом его парфюма.

– С удовольствием напомню тебе, Мира, – сказал он, одной рукой поглаживая мое бедро, а второй продолжая удерживать возле себя и пресекать мои вялые попытки освободиться.

Слишком вялые, стоит заметить.

– Отпусти меня.

– Только после того, как объяснишь мне, что происходит, – его рука переместилась с моего бедра и сжала ягодицу. – И вспомнишь, что ты моя.

Тимур коснулся губами моей шеи, а я поймала себя на том, что уже и вовсе ему не сопротивляюсь.

Проклятье.

Короткий спортивный топ оставлял мою талию обнаженной, отчего прикосновения Тимура ощущались еще острее. Я снова попробовала скинуть его руку, но он усилил хватку и прикусил мочку моего уха.

Я едва устояла на ногах.

– Твое тело все помнит, Мира, – прошептал Тимур и провел пальцами по полоске неприкрытой кожи. – Знает, для чьих ласк создано.

– Уж точно не для твоих, – выдавила я из последних сил. Разум стремительно покидал меня, позволяя инстинктам завладеть моим телом и наплевав на то, что этого никак нельзя было допустить.

Тимур усмехнулся.

– Давай убедимся в этом, – сказал он, и я чуть не задохнулась от ощущений, когда его рука оказалась у меня между ног. Он еще ничего не сделал, а мне уже было трудно сдерживать порыв сжать его руку бедрами.

Нет, нет, нет. Только не это.

– Немедленно отпусти меня, – выдохнула я не очень убедительно.

– Ответь на мой вопрос, – Тимур целовал мне шею, а его вторая рука переместилась с моей талии на грудь.

Господи, дай мне сил.

– Я сейчас закричу.

– Обязательно. И не раз.

Он сжал чувствительную грудь, и мне пришлось впиться зубами в свою же щеку, чтобы не застонать.

– Ты не можешь меня удерживать силой.

– Я не запирал дверь. Ты вольна уйти в любой момент, Мирослава, – Тимур игрался с моим возбужденным до предела соском, и мне все труднее удавалось находить в сознании хоть одну внятную мысль. – Хочешь, я прямо сейчас провожу тебя к выходу?

Его рука неторопливо перемещалась в вырез топа.

– Ненавижу тебя. Нена… а-ах, – я содрогнулась всем телом, когда пальцы Тимура безошибочно нашли и завладели моим клитором сквозь плотную ткань спортивных леггинсов.

Его член упирался мне в поясницу, а руки творили что-то невероятное с моим телом. Я вся была в его власти, и никак не могла это изменить. А хуже всего то, что я и не хотела ничего менять.

– Мне определенно нравится этот топ, – сказал Тимур, обхватывая ладонью мою грудь уже под одеждой. – Хотя без него будет еще лучше.

– Нет… ты же… я… о боже…

С моего языка срывалось нечто бессвязное, потому как больше я ни на что не была способна. Я даже на ногах все еще стояла только благодаря Тимуру. Он продолжал удерживать меня вплотную к себе, а я бесстыдно терлась о его возбужденный член, наслаждаясь ответной реакцией.

– Так и должно быть, Мира, – проговорил он тихо, когда я окончательно сдалась на милость его рук и откинула голову ему на грудь. – Каждый гребаный день ты должна быть и будешь рядом. В моих объятиях. В моей постели. В моей жизни.

Я готова была согласиться со всеми его словами сразу и с каждым в отдельности. Мне вообще в эту минуту до одури хотелось только лишь с ним соглашаться, причем делать это очень громко, ведь его пальцы уверенно вели меня к точке невозврата.

Цепляясь за его руку, я выгибалась от удовольствия и позволяла делать с собой все, что ему только захочется, совершенно не думая о том, насколько глупой и безвольной буду ощущать себя после.

На мгновение мой клитор оказался в одиночестве, но это продлилось не долго – Тимур развернул меня к себе лицом, его губы накрыли мои, а пальцы уже снова подводили меня к самому краю пропасти. Наши языки переплелись, а я даже не осознавала, что пячусь назад, пока не почувствовала, что упираюсь спиной в стену.

Моя одежда слегка притупляла ощущения от ласк Тимура, и он явно это понимал.

– Если бы мог, – прошептал он мне в рот, пока его пальцы забирались под леггинсы, – я бы обязал тебя приходить в этот кабинет исключительно в юбках.

– Нет, не надо, – ахнула я, подумав, что он собирается вовсе снять с меня препятствующий удовольствию элемент одежды. – Нет, нет, только не это.

Ответить он не успел.

Не знаю, заметил ли Тимур, как открылась дверь в кабинет, зато мы оба определенно услышали, с каким грохотом она захлопнулась. Я распахнула глаза и повернулась на звук ровно в тот момент, когда Ника запустила чем-то в Тимура. Он сделал шаг назад и выругался, потирая плечо, а на пол громко приземлилась початая бутылка с водой.

– Убери от нее свои руки! – закричала Ника, подбегая ко мне и загораживая от него. – Да тебя убить мало!

Тимур со свистом втянул воздух.

– Даниленко, ты совсем спятила?! – рявкнул он в ответ, а я поправила одежду и все-таки смогла сложить два и два.

– Ника, все в порядке. Все не так, как ты подумала. Вернее, оно именно так, но не совсем… – я выдохнула. – Я сама этого хотела, никакого принуждения.

Подруга звонко шлепнула себя ладонью по лбу, сделала несколько шагов назад и покачала головой, переводя взгляд с виноватой меня на раздраженного Тимура.

– Да вы оба просто чокнутые, – она подняла с пола бутылку. – Хоть бы дверь заперли.

– Спасибо за совет, – сказал Тимур. – Сейчас так и поступим.

– Нет! – я шагнула к выходу. – Мы обе уходим.

– Мира, не доводи до греха…

– С невестой своей так будете разговаривать, Тимур Андреевич, – выплюнула Ника и тоже подскочила к двери. – Если Мира сказала, что уходим, значит, мы уходим. У нас пара сейчас начнется и важный матч.

– Какая еще, к чертям, невеста? – спросил Астахов, делая вид, что не понимает, о чем речь. Ну да, конечно. – Мира, о чем она говорит?

– Удачи в семейной жизни, – пожелала я и выбежала из кабинета.

Только оказавшись в пустой раздевалке, я выдохнула.

Как? Как я могла позволить этому случиться? Снова. Да еще и после того, как узнала о его обмане!

Бесхребетная, глупая…

– Хочешь, перенесем игру? – Ника приобняла меня, прерывая мой приступ мысленного самобичевания. – К черту баскетбол.

– Нет, что ты. Все в порядке, – заверила я подругу, стараясь хоть на время выкинуть из головы все, что случилось в кабинете. Особенно несостоявшийся оргазм, отсутствие которого чувствовалось непривычно остро. – У меня сейчас как раз подходящее настроение, чтобы надрать парням задницы на их же территории.

Мы вышли в зал, когда все уже разминались.

– О, Мира! – воскликнула Яна, когда мы подошли к девочкам. – Что от тебя хотел Астахов?

– Потом обсудите, – сразу же вмешалась Ника. – Давайте уже займемся делом, девочки. Разогреваемся и вперед, к победе!

Сделав свой традиционный комплекс упражнений на разогрев мышц и растяжку, я взяла баскетбольный мяч, чтобы настроиться на игру. Его тяжесть уже давно не была для меня в новинку, зато каждый раз помогала мне сосредоточиться на своей цели – победить.

Матвей Олегович – наш преподаватель по физподготовке – дождался, когда все будут готовы, прошелся по организационным моментам и объявил, что мы можем начинать.

Хотя спорный бросок[10] остался за ребятами, именно мы открыли счет, причем начали сразу с трехочкового броска от Киры, который парни робко попытались оспорить, но все было чисто. Команда Миши отставала всю первую четверть матча и лишь в последнюю минуту сравняла счет.

Подбадривающие крики одногруппников, следящих за игрой, скрип кроссовок, стук тяжелого мяча и лица наших соперников, которые довольно быстро утратили налет самоуверенности, поняв, что мы не так уж просты. Всю вторую четверть матча парни были максимально серьезны. Они выискивали у нас слабые места и изо всех сил старались не подпускать на свою половину нас с Кирой, как самых метких. На большой перерыв после второй четверти мы уходили с отставанием на два очка.

– Все молодцы! – объявил Матвей Олегович. – Перерыв пятнадцать минут. Остальная группа пока бежит три круга по залу и делает отжимания.

Мы с девочками устроились на скамейках, и Ника протянула мне бутылку с водой.

– У нас есть все шансы победить, – воодушевленно сказала Кира.

– Тоже так думаю, – Яна согласно кивнула. – Мы ведь отстаем всего на два очка.

– Впереди еще две четверти, не будем загадывать, – Ника забрала у меня протянутую бутылку и тоже сделала несколько глотков.

– Кстати, почему у нас четверти[11]? – Инна придирчиво рассматривала свой маникюр. – Разве в студенческих матчах не два тайма?

– Миша предложил мне выбор, а я решила, что так будет лучше, – я пожала плечами. – Два тайма по двадцать минут тяжело даются без должной подготовки, которой у нас не было.

Фетисов словно почувствовал, что мы говорим о нем, потому что уже через минуту подошел к нам.

– Мира, признавайся, – он сел рядом со мной. – Когда Коршунов успел тебя научить так играть?

– Причем тут Руслан? – спросила я в ответ.

– Некоторые твои приемчики показались мне знакомыми. Он иногда играет с нами. Хотя, чему я удивляюсь? Правильно он сделал, что помог своей девушке.

Захарова вдруг оторвалась от оплакивания своих ногтей.

– Он вообще-то не в городе с воскресенья, – сообщила она. – Так что Власова у нас либо самородок, либо еще кто-то эти дни ее… тренировал.

Не желая выяснять отношения в самый разгар игры, которая была важна для Ники, я предпочла пропустить слова Захаровой мимо ушей.

– Руслан так печется о тебе, Мира. Вы очень красивая пара, – вдруг сказала Яна, умильно улыбаясь. На мою удачу, эту тему никто не поддержал, и остаток перерыва прошел тихо.

Третья четверть матча началась так активно, что не осталось ничего, кроме баскетбола. Нам даже удалось сравнять счет, но парни быстро вернули себе преимущество, и у меня закралось подозрение, что до большого перерыва они все же играли не на полную мощь.

Кира Савельева была действительно очень хороша. Я видела, что она готовится заработать нам три очка, и решила ее подстраховать. Обежав Диму, я поспешила занять позицию слева так, чтобы при необходимости принять отскочивший мяч, но парни перекрыли Кире возможность для хорошего броска.

Дальше все происходило почти молниеносно.

Не теряя времени, Кира передала мяч Захаровой, оказавшейся передо мной. Несмотря на то, что Инна находилась слишком близко к корзине, все же она была выше меня сантиметров на пятнадцать, поэтому я даже не сомневалась, что ей удастся со своей позиции забросить мяч и заработать два очка.

Инна подпрыгнула и замахнулась, но что-то явно пошло не так, ведь тяжелый баскетбольный мяч со всей силы ее броска полетел не в корзину, а мне в голову, где в тот же миг кто-то резко выключил свет.

В мое сознание ворвалось множество звуков, но сперва я слышала их настолько приглушенно, будто в моих ушах была вата или наушники с шумоподавлением, только без включенной музыки. С каждой секундой звуки становились все громче, а я начала различать голоса.

– Отошла на хрен от нее, психопатка! – кричала на кого-то Ника. – Да реви ты сколько угодно, мне плевать. Ты за это еще ответишь, чокнутая курица.

Я не понимала, что происходит, а когда разлепила глаза, то чуть не ослепла от яркого света. Глаза слезились, голова раскалывалась, а сама я однозначно лежала на полу.

– Слав? – позвала меня Ника. Приоткрыв на этот раз только один глаз, я увидела взволнованное лицо подруги, сидящей рядом со мной. – Господи, как же ты меня напугала! Как ты?

– Голова болит, – прохрипела я. – Почему я на полу?

Открыв второй глаз, я поняла, что меня окружила целая толпа, взирающая на меня с не меньшим беспокойством, чем подруга.

– Ты больше двух минут была без сознания. Эта полоумная Захарова со всей дури бросила мяч тебе в голову, – прошипела Ника и зыркнула куда-то в сторону. – Теперь будет ходить и оглядываться.

– Мирослава, есть еще что-то кроме головной боли? Тошнота, головокружение? Что последнее вы помните? – спросил Матвей Олегович.

– Я… я не знаю, – сказала я неуверенно и поморщилась от боли. – Помню, как мы вышли после большого перерыва.

Где-то в стороне послышался шум и взволнованные перешептывания.

– Триста пятая, что у вас тут происходит? – грозно поинтересовался до боли знакомый голос. – Матвей Олегович, почему… Мирослава?

Тимур опустился рядом с Никой и даже чуть ее потеснил.

– Судя по всему, у Власовой сотрясение, – отчитался Матвей Олегович перед нашим куратором, который сейчас основательно подставлял нас обоих своим странным поведением.

– Как это произошло? – спросил он, стиснув зубы. – Нет, с этим разберусь позже. Мира, тебе нужно в больницу. Я отвезу.

– Не нужно, – я посмотрела на Нику. – Позвони Демиду с моего телефона. У него встреча, но он приедет.

Подруга кивнула, и я попробовала встать, но Тимур положил руку мне на плечо.

– Власова, я несу за вас ответственность, – сказал он с нажимом. – Это был не вопрос, хотите ли вы в больницу, а констатация факта.

– Слав, он прав, – шепнула Ника, глядя на меня с сожалением. – Я позвоню Демиду, но неизвестно, когда он сможет приехать. Пусть Тимур Андреевич тебя отвезет. Я заберу наши вещи и тоже приеду.

Астахов поднялся и хотел взять меня на руки, но я снова попробовала встать. Еще не хватало, чтобы он нес меня на глазах у всего университета.

– Я сама дойду до машины, – упрямо сказал я, но вторая попытка подняться успехом не увенчалась уже из-за слабости. Тимур проигнорировал мои возражения и осторожно подхватил на руки.

– Не бойтесь, Власова, донесу вас в целости, – сказал Тимур. – У большинства студентов в корпусе пара проходит без подобных приключений, так что мы едва ли кого встретим. Ваша репутация не пострадает.

– Надеюсь, – буркнула я под робкие смешки одногруппников.

– Мира, прости меня! – всхлипнула Инна, но у меня не было ни сил ни желания на нее реагировать. К тому же, в руках Тимура было так хорошо и спокойно, что я даже позволила себе положить голову ему на плечо.

Мы покинули тренировочный зал и оказались в пустом коридоре. Тимур ничего не говорил, пока мы спускались по лестнице и выходили на улицу. И хорошо, потому что голова и без того нещадно болела.

– Ляжешь сзади или хочешь поехать на переднем пассажирском? – спросил Тимур, когда мы подошли к машине.

– На переднем.

Астахов открыл дверь и осторожно сгрузил меня внутрь салона. Сев за руль, он сразу завел машину и поспешил выехать с парковки.

– Больница в другой стороне, – заметила я спустя некоторое время. – Ты пропустил поворот.

– Это мы едем в другую больницу.

– Но как же…

– Приедем, и я сообщу Даниленко, где мы. Не волнуйся.

– Ладно, – сдалась я и закрыла глаза.

А когда открыла снова, машина уже въезжала на парковку перед одной хорошо известной мне частной клиникой.

– Мы могли и в обычной выяснить, сотрясение или нет.

Тимур занял ближайшее ко входу свободное место, заглушил мотор и повернулся ко мне.

– Если это сотрясение, тебе придется минимум на день остаться под наблюдением, – сказал он и хотел провести пальцем по моей щеке, но я отвернулась. – Тут условия гораздо лучше, так что не спорь.

Спустя пять минут я была на осмотре у врача. Еще через двадцать минут я уже лежала в выделенной мне палате с подтвержденным сотрясением. Ника сообщила мне через Астахова, что поехала в общагу за необходимыми вещами, и что Демид уже едет в клинику.

Когда послышался стук в дверь, я смотрела в потолок, пытаясь вспомнить, действительно ли Инна запустила в меня мячом намеренно, но на месте этого момента в моей голове была лишь пустота.

Странное ощущение.

– Мира, как ты? – спросил Тимур, закрывая за собой дверь. Он подошел ближе и сел на кресло рядом с кроватью.

– Лучше. Кажется, – я перевела взгляд с потолка на него. – Спасибо, что привез в больницу. Тебе, наверное, пора уже возвращаться…

– Я буду тут до приезда твоего брата.

– Это не лучшая идея.

– Почему? Однажды ему все равно предстоит узнать о нас.

– Не о чем узнавать. Нет никаких нас, – я вздохнула и устало потерла глаза. – У меня болит голова и не осталось сил вести разговоры. Еще раз спасибо за помощь, но тебе лучше уйти, Тимур.

– Хорошо, – он поднялся, подошел вплотную к моей кровати и сел на самый край. – Мы поговорим, когда тебе станет лучше, но сейчас тебе нужно знать одно – никакой невесты у меня нет.

– Как скажешь, – я вновь уткнулась взглядом в потолок и не посмотрела на Тимура, даже когда он нежно взял мою руку и поцеловал ее.

– Отдыхай, Мира.

Тимур вышел из палаты, а я успела еще с десяток раз прокрутить в голове его слова, пока не подействовали препараты.

«Каждый гребаный день ты должна быть и будешь рядом. В моих объятиях. В моей постели. В моей жизни»

«Никакой невесты у меня нет»

Поведение Астахова и его слова никак не сочетались с тем лживым образом, который нарисовала мне его мать. Впервые за полторы недели я по-настоящему усомнилась в том, что узнала от Аглаи. Не глупая и наивная надежда, а предположение, основанное на конкретных событиях.

Я вновь позволила закрепиться в своей голове мысли, что Тимур мне не врал. И эта мысль мне очень нравилась.

Кажется, нужно поговорить с моим лечащим врачом. Судя по всему, мой мозг не травмирован, а всего лишь встал на место.

Глава 21. Ставим точку

– Тебе так не терпится от меня избавиться, что решила лично посадить в самолет? – усмехнулся Демид, когда мы вместе зашли в здание аэропорта.

– Конечно, – сказала я, едва сдерживая улыбку. – Не дай бог в последний момент решишь остаться. Ты же тиран и деспот, не терпящий возражений.

– А ты только что перечислила мои лучшие качества, сестренка, – он подмигнул мне, и его взгляд наполнился пониманием. – Надоело сидеть в четырех стенах?

– Даже не представляешь, насколько, – я вздохнула. – Сначала больница, потом еще ты обвел меня вокруг пальца…

– Это ты про что? – Демид изобразил на лице святую невинность, и я ткнула его локтем в бок.

– Пообещал веселье за городом, а это оказался чертов санаторий!

Демид громко рассмеялся.

– Едва ли в санатории стоимость номера за ночь превзошла бы месячную зарплату какого-нибудь менеджера среднего звена, – протянул он. – И в санаториях обычно процедуры менее приятные, чем СПА-программа, совмещающая все лучшее, что только придумали для женщин.

– Ты даже в бассейн меня не пустил, – не сдавалась я, хотя, на самом деле, жаловаться мне было не на что, но я не могла упустить возможность подразнить Демида.

– Продолжай ворчать, и тогда однажды точно поедешь в санаторий, думая, что это пятизвездочный отель, – не остался в долгу брат, а потом так характерно поджал губы, что я даже не сомневалась, о чем он собирается сказать дальше. – А если серьезно… Слав, подумай над переездом домой. Несмотря на всю твою активность и общительность, ты всегда была очень домашней. Тебе и самой будет лучше дома.

С последним утверждением я могла бы поспорить, но Демиду не стоило пока знать, что его младшая сестра, которую он так оберегал, влюбилась в своего преподавателя. К такой новости нужно еще подготовить…

Знать бы только, как это сделать.

– Дем, мы ведь уже все обсудили, – мягко напомнила я. – Я очень люблю вас с папой и скучаю каждый день, правда. Но и тут мне тоже нравится. Да, год начался не особо удачно…

– Не особо удачно? – переспросил Демид, шутливо прикладывая ладонь к своему уху, якобы не расслышал. – Мира, ты уже дважды напугала нас с отцом до чертиков, а это только первый месяц учебы.

– Всего лишь неудачное стечение обстоятельств, – я как можно невиннее захлопала глазами. – Все будет хорошо, вот увидишь.

Особенно, когда я поговорю со своим самым главным «стечением обстоятельств».

– Если ты переживаешь, что дома у тебя не будет такой свободы, то это все решаемо. Будешь жить отдельно. Отец уже подгоняет рабочих, чтобы быстрее заканчивали ремонт в городской квартире.

Демид не понимал, что дело вовсе не в свободе. В ней я никогда не испытывала недостатка и поступала в другой город вовсе не ради нее.

Для меня не было и нет никого важнее семьи. Они моя опора, рядом с ними безопасно и легко, и хотя порой их забота меня так окутывает, что я начинаю задыхаться, это никогда не было в тягость. Наоборот, для меня это величайшая ценность.

Мне лишь хотелось хоть чего-то добиться самой.

Хотелось совершать ошибки и самостоятельно разбираться с их последствиями. И чтобы окружение при каждом удобном случае мне не тыкало, что я ничего не стою без поддержки своей семьи. Чтобы мои успехи не приписывали связям отца.

Дома это было невозможно.

– Демид…

Брат резко остановился прямо посреди огромного зала, наполненного суетливыми пассажирами, из-за чего в нас чуть не врезались сразу с трех сторон и разве что не прокляли.

– Я не жду от тебя ответ прямо сейчас, – сказал он, игнорируя недовольные реплики случайных прохожих, и сжал мое плечо. – Только прошу подумать об этом. Пожалуйста.

В его глазах было столько заботы и тревоги за меня, что я не сдержалась и повисла у брата на шее.

– Эй, ты чего? – растерянно спросил Демид, обнимая меня в ответ своими лапищами и приподнимая над полом. – Слава, не пугай меня.

– Просто я тебя очень люблю, – прошептала я в ответ, а после чмокнула брата в щеку и сделала шаг назад. – Я подумаю над твоими словами.

– Подлиза, – проворчал Демид, но я знала, что он уже растаял. – Ладно, идем выпьем кофе. Что-то мы рано приехали.

Заметив логотип хорошо знакомой нам кофейни, мы заняли свободный столик и сделали заказ.

– Так ты расскажешь мне, что за сюрприз? – спросила я в надежде, что он признается.

Даже не знаю, на что я рассчитывала, это же Демид.

– Нет. Завтра все сама узнаешь.

– У меня завтра пары.

– Сюрприз привезут к большому перерыву, – напомнил он. – Больше ничего не скажу. Завтра напишу тебе сообщение, когда нужно будет выйти на улицу.

– Ну, хорошо, – я скрестила руки на груди. – Так что у тебя с Никой?

Глаза Демида забавно округлились от резкой смены темы, и я мстительно улыбнулась.

– Ничего, – сказал он, изображая равнодушие. – Что у меня может с ней быть? Она еще ребенок.

Я фыркнула. Где-то я уже слышала подобное.

– Серьезно? У вас всего шесть лет разницы.

«Не то, что у нас с Астаховым», – мысленно добавила я.

– Целых шесть лет, – поправил он меня.

– Если учесть, что парни развиваются медленнее, то гораздо меньше получается.

Демид провел рукой по волосам. Все-таки занервничал.

– Слав, не говори ерунды, – отмахнулся он.

– Я видела вас вместе, братец. Тебе меня не провести.

– Твоя болтливая подружка и ее дерзкий язык меня нисколько не интересуют, – сказал он. – Ника всегда будет для меня подругой моей младшей сестры. Не более.

Кажется, пора переименовать его из Ворчуна во Врунишку. Будет у нас новый Мишка Гамми.

– Знаешь, это даже хорошо, – протянула я. – У нас там Фетисов страдает от любви к Нике.

Едва сдерживая улыбку, я с удовлетворением отметила, что брат невольно сжал кулаки.

– Что еще за Фетисов?

– О, ты его видел в свой прошлый приезд, – с воодушевлением начала я. – Помнишь, ты провожал нас до универа? Вот Миша Фетисов это тот, кто тогда подошел и обнял Нику.

– Что-то припоминаю. Разве она его не отшила?

– У Ники крутой нрав, – сказала я почти с гордостью. – Миша просто не знает пока, как правильно к ней подступиться.

– Пока?

Я кивнула.

– Думаю ему помочь с этим, – я изобразила задумчивость. – Мне казалось, что она тебя привлекла, поэтому не давала Мише никаких советов. Ты ведь мой брат. Но раз уж тебя она не интересует, как девушка, тогда я помогу Мише ее добиться. Он так ей очарован, что наверняка сделает все, лишь бы она была счастлива.

Мне казалось, что еще немного, и Демид весь покроется красными пятнами от нервного напряжения.

– Отличный план, – заявил Демид. Он отпил кофе и так громко опустил чашку на блюдце, что я удивилась, как посуда смогла уцелеть. – Сейчас вернусь.

Он поднялся из-за стола и ушел в направлении уборных.

Пожалуй, все это было очень нечестно с моей стороны, но я слишком хорошо знала, насколько брат упрям, ведь сама была точно такая же. Порой нам обоим требовался хороший пинок в нужном направлении.

В моем случае вот сработал удар мячом по голове.

Кстати, об этом…

Я достала из сумки телефон и вновь открыла сообщение, которое за четыре дня так и не решилась отправить.

У меня было всего две версии происходящего, и обе мне не нравились.

Согласно первой, Тимур действительно был лживым засранцем, а по второй у него абсолютно чокнутая мать. Кто в здравом уме будет печатать приглашения и бронировать дорогущий ресторан для несуществующей свадьбы?

Конечно, вторая версия мне импонировала гораздо больше, но я бы не хотела рассказывать человеку, которого люблю, что его мама проворачивает подобное за его спиной. Я боялась, что причиню Тимуру боль своим рассказом о знакомстве с Аглаей. И еще больше, что он мне не поверит.

Но он сам сказал, что невесты нет. Сказал, что хочет видеть меня рядом.

Я не могла не поговорить с ним.

Закусив губу, я вновь перечитала свое короткое сообщение и решительно нажала кнопку отправки. И чуть не выронила телефон из рук, когда под облачком с текстом появилась надпись «прочитано», а Тимур начал набирать ответное сообщение.

14:31

Привет. Надеюсь, ты не будешь против, что я пишу на этот номер. Хотела еще раз поблагодарить тебя за помощь в среду. Мира

14:32 Сообщение от Тимур Андреевич

Здравствуй, Мира. Я не буду против, даже если ты позвонишь на этот номер среди ночи. Как твое самочувствие?

О господи. Как?! Как простое приветствие может вызывать столько эмоций сразу? Наверное, виной всему его голос в моей голове…

14:34

Я не смогу так поступить с твоим сном

Самочувствие в порядке, спасибо

14:34 Сообщение от Тимур Андреевич

А ты попробуй. Уверяю, мой сон не будет возражать

14:35

Я подумаю

14:35 Сообщение от Тимур Андреевич

Приятно знать, что ты думаешь обо мне

14:35

Поправочка: я думаю о твоем сне

14:35 Сообщение от Тимур Андреевич

Сильно в этом сомневаюсь

Я закатила глаза и набрала ответ.

14:36

Лучи твоей самоуверенности могут осветить небольшую деревню

14:36 Сообщение от Тимур Андреевич

Почему небольшую?

14:36

И правда, как-то я ее недооценила

Общаться с ним было поразительно легко… и мне это нравилось.

14:36 Сообщение от Тимур Андреевич

Мира, нам нужно многое обсудить

14:36

Да

14:37 Сообщение от Тимур Андреевич

Ты готова?

14:37

Да

14:37 Сообщение от Тимур Андреевич

А я уже собирался тебя уговаривать

Всеми доступными способами

14:37

Под «да» я подразумевала «нет, не готова»

Уговаривай

Это что, флирт?

14:39 Сообщение от Тимур Андреевич

Застрял на дурацкой встрече

После нее – весь твой

14:39

Звучит многообещающе

Кто проводит встречи в воскресенье?

Я что, флиртую с ним?!

14:40 Сообщение от Тимур Андреевич

Идиоты

Ты дразнишь меня?

14:40

Разве с такими стоит вести дела?

14:43 Сообщение от Тимур Андреевич

Приходится. Они слишком влиятельные идиоты

14:43

А если дразню, то что?

Да, я однозначно флиртую.

14:44 Сообщение от Тимур Андреевич

Тогда тебе стоит быть осторожнее, Мирослава. Я поддамся на любую твою провокацию

Я положила телефон перед собой на стол и прижала ладони к пылающим щекам. Черт, тут всегда так жарко?

Подозвав официанта, я заказала холодный апельсиновый сок и боковым зрением уловила приближение Демида. Я поспешила заблокировать телефон и убрать с лица глупую улыбку, от которой уже сводило скулы.

– Прости, задержался. Важный звонок, – сказал брат и сделал еще глоток из чашки, которую до этого чуть не разбил. – Черт, остыл. Нужно попросить новый.

Пока Демид общался с официанткой, пришло новое сообщение от Тимура, и мое сердце затрепетало словно крылья колибри.

14:47 Сообщение от Тимур Андреевич

Поужинаем сегодня вместе?

14:47

Да

14:47 Сообщение от Тимур Андреевич

На этот раз я сам заеду за тобой

14:47

Хорошо

14:48 Сообщение от Тимур Андреевич

Мне нравится, когда ты соглашаешься со мной, Мира. Постарайся сохранить этот настрой до вечера

14:48

Как скажете, Тимур Андреевич

14:48 Сообщение от Тимур Андреевич

Я в шаге от того, чтобы завершить встречу прямо сейчас

Пришлось до боли закусить щеку изнутри, чтобы не заулыбаться подобно влюбленной идиотке при чересчур внимательном брате.

14:48

Влиятельные идиоты тебе этого не простят

14:48 Сообщение от Тимур Андреевич

Ни одно их предложение не будет более желанным, чем ты

Я заблокировала телефон и, не выпуская его из рук, сделала сразу несколько глотков холодного сока.

– С кем ты там переписываешься? – с подозрением в голосе спросил Демид. Подняв глаза, я поняла, что брал пристально наблюдает за мной.

– С кем я могу переписываться? С Никой, конечно.

– Ты выглядишь взволнованной. Что-то случилось?

– Все в порядке, – я опустила взгляд на вновь оживший экран телефона и сглотнула. – Обычные женские разговоры…

14:50 Сообщение от Тимур Андреевич

Сегодня ставим точку, Мирослава. Чтобы начать с чистого листа

14:50

Хотелось бы верить, что для нас это все еще возможно

Чтобы не вызывать у Демида еще больше подозрений, я стала расспрашивать его про ремонт, который отец вдруг затеял в городской квартире. Судя по воодушевлению, с которым брат отвечал на мои вопросы, я дала ему повод думать, что всерьез рассматриваю возможность переезда.

Это было очень далеко от правды, ведь в ту же минуту я общалась с человеком, который раз за разом заставлял мое сердце делать кульбит одним лишь простым сообщением.

14:50 Сообщение от Тимур Андреевич

Сделаю все, чтобы ты не сомневалась

Во сколько я могу заехать за тобой?

14:51

В 18. Только не к воротам! Нам не нужны сплетни

14:51 Сообщение от Тимур Андреевич

Хорошо, пусть сегодня будет по-твоему

Но знай, что я не собираюсь скрывать наши отношения

14:51

Придется. Пункт устава никуда не делся

И пока еще нечего скрывать

14:52 Сообщение от Тимур Андреевич

Обсудим это вечером. В 18:00 буду ждать в соседнем дворе

Мы с Демидом провели в кофейне еще с полчаса, а потом минут десять не могли попрощаться. Перед тем, как разойтись в разные стороны, брат шкодливо мне подмигнул и снова напомнил про свой сюрприз, который завтра должны были привезти прямо в университет.

Проводив его негодующим взглядом, я поспешила покинуть здание аэропорта и вызвала такси, чтобы вернуться в общежитие. Если верить приложению на телефоне, мне оставалось ехать всего полчаса, когда неожиданно позвонил Руслан. Он не знал, что я уже вернулась из нашей с Демидом поездки за город, потому что… ну, я в очередной раз забыла про Коршунова. Еще в больнице я решила, что поговорю с ним при первой же встрече, и больше в моей голове не промелькнуло ни единой мысли о нем.

Мне и сейчас не хотелось с ним разговаривать, но Руслан не переставал звонить, поэтому я вздохнула и приняла вызов.

– Привет, – сказала я, всей душой надеясь, что этот разговор не продлится долго.

– Мне интересно, – он решил не утруждать себя приветствиями. – Почему я узнаю от Фетисова, что ты вернулась?

– Подозреваю, потому что сегодня ты виделся с ним, а он утром видел меня, – раздраженно ответила я. – Но это только мое предположение.

– Мы с тобой должны были встретиться еще в четверг.

– Ох, ну прости, что моя голова ударила гребаный мяч, – прошипела я в трубку. – Кстати, мне уже лучше. Спасибо, что спросил.

– Я собирался спросить, ты просто меня опередила.

– Нет, ты собирался меня в чем-то упрекнуть, что, собственно, и сделал. Это все, что ты хотел мне сказать?

– Прости, – прозвучало не очень убедительно. – Давай сегодня сгоняем на свиданку?

Я подавила нервный смешок.

– У меня на сегодня уже есть планы.

– Черт возьми, Мира! – рыкнул он. – Мне за сколько нужно занимать место в твоем насыщенном графике? За неделю, две или, может, месяц?

Меня настолько разозлил весь этот абсурдный и бестолковый разговор, что я не выдержала.

– А ты не допускал мысли, что конкретно для тебя этот график всегда расписан на год вперед? – спросила я с плохо скрытой издевкой в голосе. Потому что поведение Руслана уже давно вызывало вопросы, но мне все время было не до него. – Думаю, уже пора признать, что…

– Нет, – перебил он меня. – Сегодня я приеду к тебе в общагу.

– Меня там нет и в ближайшее время не будет, – соврала я, даже не задумываясь. Это буквально была ложь во спасение, не меньше.

– Где ты?

– Это не твое дело, – я снова вздохнула, понимая, что нет смысла откладывать этот разговор. – Руслан, ты же и сам видишь, что…

– Нет, не вижу. И ты не видишь, – снова оборвал он меня. – Мы поговорим позже.

Я хотела ответить, что разговаривать нам не о чем, но он уже бросил трубку.

Проклятье. Вот что он устроил?

Видимо, Ника была права во всем, что касается Коршунова, и он банально не хочет, чтобы все узнали о его провале. Но его персональная статистика в любовных утехах совершенно точно не входила в круг моих интересов. Я отправила контакт Руслана в черный список, чтобы этим вечером он точно меня не побеспокоил, и сосредоточилась на более приятных мыслях.

Приятных, волнительных и до дрожи пугающих.

Даже когда я была уверена, что Астахов спит с моей одногруппницей, я никого больше не видела рядом с собой.

С Тимуром всегда было комфортно.

Мне не нужно было притворяться кем-то другим или продумывать каждый свой ответ, чтобы казаться лучше. Мне было достаточно быть собой, пока Тимур окружал меня уверенностью, что не стал бы ничего во мне менять. В его глазах я была совершенна и создана лишь для него.

А я даже в мыслях не допускала, что кому-то под силу его заменить. Да и как, если я создана для него, а он для меня? Никак. Это невозможно.

Но все эти сложности, с которыми пришлось столкнуться… все это было слишком тяжело. Сперва его отъезд, потом неожиданное возвращение, случайные встречи, сплетни, безумие в его кабинете… И снова разбитое сердце от новости про помолвку.

И вот я снова оказалась в шаге от того будущего, о котором мечтала, и меня прошибал холодный пот от страха снова остаться ни с чем. Если и на этот раз все пойдет не по плану, значит, нам с Тимуром и правда не суждено быть вместе. Мне останется только принять это, как данность.

Погруженная в не самые оптимистичные мысли, я вернулась в общежитие и зашла в непривычно пустую комнату. Ника согласилась сходить в кино с Фетисовым и парочкой других наших одногруппников, поэтому мы с ней виделись только этим утром, когда я заехала, чтобы переодеться и оставить дорожную сумку.

Я быстро сходила в душ, высушила волосы и встала перед шкафом, чтобы выбрать, в чем идти на встречу с Тимуром. У меня не было ни малейшего представления, чем завершится этот вечер, но хотелось быть готовой к любому раскладу.

Подумав немного, я решила повторить тот образ, в котором не так давно бесстыдно лежала на столе в кабинете Тимура. Платье, белье, чулки… прошлый раз его реакция была впечатляющей, посмотрим, как будет сегодня.

В запасе было еще пятнадцать минут, но я уже не могла сидеть на месте, поэтому в нетерпении вышла из комнаты, обулась и поспешила на улицу, на ходу надевая пальто. Погода сегодня радовала, и перед входом в общежитие было много студентов, которые ловили теплые деньки.

Хорошо, что Тимур припаркуется во дворах. Мне совершенно не хотелось сплетен, тем более, что мы пока и сами еще не разобрались в происходящем.

Еще не дойдя до ворот, я заметила другую знакомую машину. Кричаще-красный мерседес стоял чуть поодаль от входа на территорию, почти полностью скрытый кустами. Что странно, ведь обычно Коршунов предпочитал парковаться у всех на виду, чтобы ловить восхищенные взгляды.

Он что, решил проверить мои слова? А если он увидит Астахова? Или, что еще хуже, Тимур увидит его?

Нет, от него надо избавиться и как можно скорее.

Я решительно направилась к машине, с каждым шагом все четче различая знакомые мотивы плейлиста Руслана. Да уж, шпион из него никакой. Окна его машины затонированы, и я не была уверена, заметил ли он мое приближение, поэтому просто открыла пассажирскую дверь и в шоке замерла от представшей передо мной картины.

Максимально отодвинутое назад водительское сиденье, на котором развалился Руслан, а перед ним на коленях была Захарова, обхватившая его член и рукой и ртом.

– Мира?! – удивленно воскликнул Коршунов и дернулся так резко, что едва не загнал Захаровой своего друга по самые гланды. Бедная закашлялась, а я из последних сил сдерживала смех, зажав рот рукой. – Это…

– Дай угадаю: это не то, что я думаю? – усмехнулась я. – Не утруждайся, прошу. Я даже благодарна тебе, ведь ты избавил меня от необходимости объяснять причину, почему хочу прекратить наше общение.

Руслан отпихнул от себя поразительно невозмутимую Инну.

– Мирка…

– Совет на будущее, – перебила я, скривившись. – Если девушка просит не коверкать ее имя, значит ей это не нравится. А когда говорит, что ей не нравятся конкретные цветы, лучше запиши это куда-нибудь. Ценная информация.

– Но…

– Умоляю, не отвлекайтесь, – я сделала шаг назад и искренне улыбнулась, испытывая невероятное облегчение. – Вам определенно лучше закончить то, что начали. Считайте, меня тут и не было.

Захлопнув дверь, я тихо рассмеялась и пошла в сторону нужного мне дома, сделав небольшой крюк, прежде чем зайти во двор, где мы договорились встретиться с Астаховым. Пришлось заметно ускориться и периодически оглядываться, но Руслан, похоже, проявил благоразумие и остался с той, которая готова ползать перед ним по полу его машины.

Что ж, одной проблемой стало меньше, и это прекрасно.

Я на ходу записала Нике голосовое сообщение, которое началось со слов «ты не поверишь, что я только что увидела», и сопроводила текстом с просьбой не слушать его при всех.

Оторвав глаза от экрана телефона, я увидела машину Тимура, и мое сердце пустилось в пляс.

Волнение усилилось в разы и тело пробила мелкая дрожь, но я продолжала идти, молясь, чтобы этот вечер стал не последним, а первым из многих, что мы с Тимуром проведем вместе.

Мне оставалось всего несколько метров, когда дверь со стороны водителя распахнулась, и на улицу вышел Астахов. Я хотела снова оглянуться и проверить, нет ли вокруг кого из знакомых, но уже не смогла отвести от него взгляд, пока Тимур шел мне навстречу.

– Мира, – выдохнул он с облегчением и заключил меня в объятия. Я обняла его в ответ и прижалась щекой к его мягкому белому джемперу, втягивая носом такой знакомый аромат его парфюма.

– Привет, – тихо сказала я и задрала голову, чтобы встретиться с ним взглядом. – Нас могут увидеть.

– Пусть видят, – он улыбнулся и склонился ближе. – И завидуют.

Тимур поцеловал меня так, что весь остальной мир перестал для меня существовать. Я ухватилась за его пальто, словно боялась упасть, хотя это было невозможно – Тимур крепко удерживал меня обеими руками.

Через несколько мгновений он со стоном отстранился.

– Поехали в ресторан, пока я еще могу себя контролировать, – он нежно коснулся моего лица. – Рядом с тобой это чертовски сложно.

Я согласно кивнула и не стала говорить, что мой самоконтроль уже благополучно отключился.

Мы вернулись в машину и направились туда, где сегодня будет поставлена точка в нашем прошлом. Где все начнется с чистого листа.

Глава 22. Время признаний

Кусая губы, чтобы хоть как-то сдерживать глупую улыбку, я вслушивалась в тихие, ненавязчивые музыкальные мотивы, заполнившие салон автомобиля, и косилась на руку Тимура, которая сжимала мою.

Он сплел наши пальцы едва мы выехали на шоссе и на каждом светофоре подносил мою руку к своим губам, оставляя на ней легкий поцелуй. И каждый раз мое дыхание сбивалось от нежности, переполняющей все мое естество.

– Тимур, – робко позвала я, когда поняла, что именно этим маршрутом добиралась на нашу несостоявшуюся встречу. – Ты хочешь поехать в тот же ресторан, где… ну, ты знаешь…?

– Да, ты говорила, что тебе нравится их кухня.

– Верно, но… именно этот вечер мне бы не хотелось провести там. После прошлого раза.

Тимур нахмурился и пристально взглянул на меня, пока мы ждали смену красного сигнала светофора на зеленый.

– Ты все-таки приехала тогда, – озвучил он свой вывод, и я кивнула. – Почему не зашла?

Кто меня только за язык тянул? Надо было просто ехать в тот ресторан, ничего бы со мной не случилось.

– Давай обсудим это позже, – предложила я и высвободила свою ладонь. – Ты наверняка уже забронировал столик, так что ничего страшного и…

– Мира, – с нажимом сказал он, не отрывая глаз от дороги. – Мы поедем в другое место. А пока расскажи мне, что тогда случилось. Больше мы не станем откладывать никакие разговоры на потом. Почему ты не зашла в ресторан тем вечером?

– Мне помешали, – уклончиво ответила я. Мне требовалось еще хотя бы несколько секунд, чтобы решиться сказать ему то, что должна была.

– Кто?

– Тимур…

– Мира, просто скажи мне. У меня есть догадки, но я должен услышать от тебя.

– Хорошо, – я сделала глубокий вдох, кивая собственным мыслям. – В тот вечер я действительно приехала, но не успела даже подойти к входным дверям, когда меня окликнули. Женщина и молодой парень.

– Они представились? – Тимур так сильно сжал руль, что у него побелели костяшки.

– Да. Вернее, женщина представилась, а имя парня я узнала уже из разговора, – мной завладел необъяснимый страх, что Тимур не поверит моим словам и выбросит меня из машины посреди шоссе, ведь речь о его маме… но выбора не было. Нужно рассказать ему все. – Аглая Дмитриевна.

Тимур выругался, а потом резко свернул на парковку перед каким-то супермаркетом и заглушил мотор. Он молча откинулся на спинку сиденья и смотрел прямо перед собой, обдумывая услышанное.

– Клянусь, я не вру тебе, – вырвалось у меня, когда молчание затянулось. – Именно так она представилась.

Я рассматривала свои руки, лежащие на коленях, и боялась даже взглянуть на Тимура. Того, что могу увидеть на его лице. Так боялась, что вздрогнула, когда его горячая ладонь накрыла и сжала мои пальцы, которыми я нервно теребила юбку.

– Мира, чем ты так напугана? – спросил он обеспокоено.

– Я… это же твоя мама… и если ты не веришь…

Тимур коснулся второй рукой моего подбородка, вынуждая повернуться к нему лицом.

– Тебе не нужно так волноваться из-за этого, Мирослава. Я не сомневаюсь в твоих словах, – сказал он, нежно поглаживая большим пальцем мою щеку. – Так это мать тебе сказала, что я помолвлен?

– Да.

– И, видимо, у нее были убедительные доказательства? Во мне теплится надежда, что одних слов незнакомки тебе было бы недостаточно.

– Она подвела меня к окну, – сказала я почти шепотом. – И я увидела тебя с другой женщиной. Ты обнимал ее… Аглая Дмитриевна сказала, что это твоя невеста.

– Мира… – Тимур на мгновение прикрыл глаза, а когда вновь посмотрел на меня, на его лице читалось раскаяние. – Мне очень жаль. Клянусь, у меня с Диларой ничего не было и нет.

Он так смотрел мне в глаза, будто хотел, чтобы я увидела в них доказательства его слов и поверила, но это и не требовалось.

Я уже ему верила.

И все же, мне необходимо было закончить свой рассказ.

– Это еще не все. Твоя мама сказала, что именно ради невесты ты уехал в Баку, где и провел больше года. Но я не хотела верить, что ты мог вот так поступить со мной, – выпалила я на одном дыхании. – И тогда мне показали приглашение на свадьбу с вашими именами, рестораном, точной датой и временем…

Кожу опалило прохладой, когда рука Тимура перестала касаться моего лица.

– Что? Какое еще приглашение?

Я была готова к этому вопросу, поэтому достала из сумки злосчастный конверт и протянула его Тимуру, внимательно наблюдая за его реакцией.

Тимур вытащил потрепанное приглашение, на котором я в первые дни неоднократно вымещала свою злость, пробежался глазами по тексту и со злостью скомкал его. Он еще с минуту смотрел на бумажку в своем кулаке, тяжело при этом дыша, а потом убрал ее в карман.

– Как звали парня? – спросил он сквозь зубы и завел мотор.

– Максим. По крайней мере, так назвала его твоя мама, когда попросила передать приглашения. У него была целая стопка таких конвертов. Я потом вспомнила, что уже видела его однажды. Кажется, это он постучал в дверь твоего кабинета, когда мы…

Тимур вывел машину с парковки.

– Прости, Мира, – сказал он. – Придется немного скорректировать наши планы. Сначала я улажу один вопрос, а после мы спокойно отправимся ужинать.

– Хорошо…

Я не стала задавать вопросов.

И даже в тот миг, когда узнала жилой комплекс, у ворот которого мы оказались, я не спросила, зачем он привез меня к себе домой. Я была тут лишь однажды, но, как ни странно, все еще помнила номер квартиры.

Спустя всего несколько минут Тимур уже открыл для меня дверь машины, и мы все так же молча направились к лифту, который должен был увезти нас с подземного паркинга прямиком на двадцать первый этаж.

Тимур был очень напряжен и зол, но когда двери лифта закрылись за нами, а я требовательно притянула его за ворот пальто и поцеловала, он мгновенно откликнулся на мой порыв. Его руки забрались под мое распахнутое пальто и сомкнулись вокруг талии, а я зарылась пальцами в его густые волосы и слегка потянула, за что была вознаграждена тихим стоном.

– Ты хоть осознаешь, что творишь со мной? – спросил он, отстранившись, а я в ответ смогла только смущенно улыбнуться. – И ты впервые поцеловала меня первой. Одно лишь это мутит мой рассудок.

Я прижала ладонь к его щеке, и Тимур на секунду прикрыл глаза.

– То же самое происходит и со мной, – призналась я. – И тебе для этого даже необязательно меня касаться. Достаточно просто быть рядом.

Он повернул голову так, чтобы оставить поцелуй на моей ладони.

– Я уже говорил, что больше никуда тебя не отпущу?

– Сегодня или вообще? – я хихикнула, а его взгляд вдруг стал хищным и даже чуточку опасным. Руки Тимура скользнули по моей спине, обхватили ягодицы и притянули меня вплотную к нему.

– Никогда, – сказал он и снова завладел моими губами.

Этот поцелуй был совершенно другим. Такие наверняка должны заканчиваться в постели, и я даже разочарованно хныкнула, когда наш завершился звонким сигналом лифта, оповестившим, что тот довез нас до нужного этажа.

Тимур улыбнулся, довольный моей реакцией, взял меня за руку и повел к двери своей квартиры, которая оказалась незапертой. С порога нас встретила джазовая композиция, и, судя по характерному звучанию, кто-то однозначно включил виниловый проигрыватель.

Я уже хотела спросить Тимура, кто тут успел похозяйничать, когда в коридоре появилось знакомое лицо.

– Тимур Андреевич, я как раз… – парень замолк, увидев меня, а его глаза расширились от удивления, когда он заметил наши сплетенные пальцы. Максим нервно сглотнул, но тут же натянул вежливую улыбку и обратился ко мне. – Добрый вечер.

Я молча взглянула на Тимура. Он стиснул зубы и не сводил глаз с парня, которого я никак не ожидала тут увидеть. До этой минуты я была уверена, что Максим работает на Аглаю.

– Я почти закончил с бумагами, – с наигранным спокойствием сказал Максим и убрал свой смартфон в карман. – Не думал, что вы вернетесь так рано, иначе бы меня тут уже не было.

Тимур выпустил мою руку и с таким грозным видом шагнул к парню, что тот попятился, а мне пришлось уговаривать саму себя не вмешиваться.

– Только не строй из себя идиота, – процедил Тимур. – Рассказывай.

– Что рассказывать? – парень побледнел, продолжая отступать назад.

– Про дела, которые ты проворачивал за моей спиной. Какие, как долго. Меня интересует все, – голос Тимура был до жути спокойным. Настолько, что даже у меня по спине пробежал табун мурашек. – Но сперва ты расскажешь мне про липовые приглашения, которые вы с моей матерью подсунули Мирославе.

Максим от испуга не уследил за траекторией и вскоре уперся спиной в стену.

– Это какая-то ошибка, – он покачал головой. – Я ничего не знаю ни о каких приглашениях.

Тимур достал из кармана скомканный ранее листок, небрежно расправил его и перехватил так, чтобы Максим увидел текст.

– Знаешь. Ты же лично держал в руках целую стопку вот этого дерьма, пока мать демонстрировала все это Мирославе.

У Максима нервно дернулся кадык, и он отрицательно замотал головой.

– Тимур Андреевич, не верьте, это все наглая ложь. Наверняка эта девушка просто решила оклеветать Аглаю Дмитриевну, – он вдруг перешел на заговорщический тон. Я ахнула от возмущения. – Сама что-то распечатала, чтобы обвинить нас и…

Договорить ему не позволил кулак Астахова. Удар был такой силы, что парень вскрикнул, а из его носа тут же потекла кровь.

Ни хрена себе!

Я и сама взвизгнула от неожиданности и поспешила схватить Тимура за руку, которой он уже замахнулся для нового удара.

– Тимур, стой, – сказала я, практически повиснув на нем. – Не надо.

Астахов был так напряжен, что вряд ли бы мне удалось утянуть его на несколько шагов назад, если бы он сам не поддался мне. Максим сполз по стеночке и явно не понимал, что делать с открывшимся кровотечением.

На краткий миг мне стало его жаль. Но потом я вспомнила, что пережила по воле его и Аглаи, и жалость иссякла так же быстро, как и появилась.

– Этот разговор ни хрена не закончен, – выплюнул Тимур. – Только вести его буду уже не я. И больше не смей даже смотреть в сторону Миры и Евы или приближаться к ним. А теперь пошел прочь с глаз моих, чтобы я второй раз не сломал тебе нос. Советую воспользоваться страховкой, пока она у тебя еще есть.

Кое-как поднявшись на ноги, Максим по дуге обошел нас с Тимуром, схватил с крючка в прихожей рюкзак, который я только сейчас заметила, и поспешно выбежал в коридор.

Мы с Тимуром остались вдвоем и молча смотрели друг на друга, пока квартиру наполняла композиция Фрэнка Синатры.

«Может быть, я прав, а может быть, и нет.

Может быть, я слаб, а может быть, силён.

Но, как бы то ни было, я люблю тебя.»[12]

Я поняла, что мне совершенно не хочется куда-либо ехать этим вечером, поэтому я подошла к двери и заперла ее на внутренний замок. Я сняла пальто и сапоги, без каблуков сразу оказавшись значительно ниже, а когда подняла взгляд, увидела, что сам он внимательно наблюдает за моими действиями.

– Ты ведь не против провести этот вечер здесь? – я подошла ближе к нему и принялась стягивать с его плеч пальто, не дожидаясь ответа. – Только вдвоем.

Тимур помог мне сбросить его верхнюю одежду на пол, после чего тоже разулся и притянул меня к себе.

– Как я могу быть против, если так долго этого ждал, – он заправил мне за ухо непослушную прядь. – Ужин может и сам к нам приехать.

Неужели он правда допускал мысль, что я могу думать про еду, когда он так близко ко мне? Я облизнула губы.

– Как скажете, Тимур Андреевич, – усмехнулась я, вспомнив о нашей переписке. Он хотел что-то ответить, но мои руки уже обвились вокруг его шеи, а я встала на носочки и вновь поцеловала его первой.

Тимур приподнял меня над полом, стиснув в объятиях чуть ли не до хруста в ребрах, но мне было все равно, потому что в этот момент я и сама хотела раствориться в нем во всех смыслах.

Мы были одни. Только я и он, больше никого. Никто не смог бы сейчас своевольно зайти в дверь и прервать нас, заставить оторваться друг от друга. И эта мысль будоражила мое сознание.

Как далеко я готова зайти? Ведь это я сама предложила остаться в его квартире, и он вполне мог сделать вывод, что я хочу… утолить другой голод. Да, я действительно хотела этого, но… сегодня ли? Я даже еще не рассказала Тимуру о небольшом, но довольно весомом моменте моей интимной жизни. Ну, что у меня ее вообще нет.

«Господи, Власова, вы и об отношениях своих не поговорили, а ты уже готова с ним переспать!» – воззвала к моему разуму моя же совесть, но она оказалась в меньшинстве. В этот миг, когда язык Тимура хозяйничал у меня во рту, а его руки исследовали мое тело, я была не способна мыслить здраво.

– Ты словно наркотик, Мира, – прошептал он мне в губы, пока мы оба пытались отдышаться. – Вызывающий сильнейшую зависимость. Мне уже без тебя не выжить.

От его слов защипало глаза.

– Мне страшно, – призналась я шепотом и отстранилась. – Страшно, что однажды ты снова исчезнешь из моей жизни.

– Такого не будет, – сказал он категорично. – Больше никаких расставаний.

Я вздохнула и направилась в гостиную, где на журнальном столике лежали стопки каких-то бумаг. Видимо, это их разбирал Максим.

– Мне не хотелось верить, что ты спишь с Захаровой. Как и в слова твоей мамы, что все это время ты был не просто с другой, а готовился к свадьбе, – сказала я, понимая, что мы не сможем двигаться дальше, пока в моей голове столько вопросов и сомнений. – Не хотелось, но это оказалось до смешного легко. В отличие от того, чтобы снова поверить твоим словам и довериться тебе.

Тимур обхватил меня сзади и прижал спиной к своей груди.

– Мира, я клянусь всем, что у меня есть или будет, – сказал он пылко. – Я никогда не хотел делать тебе больно. И уж точно не хотел, чтобы наша история заканчивалась. Пока я не разобрался окончательно во всем, что происходило тогда и сейчас, но обязательно докопаюсь до правды. Сейчас есть одно, в чем я не сомневаюсь ни на миг.

– В чем же? – спросила я на выдохе, чувствуя себя в его объятиях так, словно это было самое безопасное место на всей планете. Тимур повернул меня к себе лицом, и я встретила его горящий решимостью взгляд.

– В том, что я люблю тебя, Мирослава. И больше никому не позволю отнять тебя у меня.

Я не ослышалась? Тимур… он любит меня?

О. МОЙ. БОГ.

– Это уже два пункта, – прошептала я, пребывая в полнейшем шоке от услышанного и дыша через раз.

– Верно, – он улыбнулся. – Значит, пусть будет два.

Я смотрела на него и не представляла, как справиться с собственными эмоциями и желанием прокричать во все горло ответное признание. Положив руки ему на плечи, я снова поднялась на носочки, на несколько секунд прижалась губами к его щеке и прошептала на ухо:

– Я тоже люблю тебя, Тимур.

Он шумно втянул воздух, а потом так резко подхватил меня на руки, что я взвизгнула второй раз за этот час. Тимур дошел до дивана, занимающего приличную часть гостиной, и опустился на него вместе со мной, усадив к себе на колени.

– Все, Власова, – сказал он, вжимая меня в себя. – Я поймал тебя и отпускать не планирую. Если есть вопрос или кто-то принесет тебе новую сплетню – ты сразу идешь ко мне, и мы все обсуждаем. С этой минуты никаких побегов, тем более в другой город.

Я взглянула на него и задумчиво поджала губы.

– Хорошо, – согласилась я и провела пальцем по его щеке. – Только не забывай, что все сказанное тобой работает в обе стороны. И прошу тебя, постарайся больше не давать поводов для сплетен. Тебя это может удивить, но мне совсем не понравилась последняя.

– Мира, я понятия не имею, зачем Захарова это все устроила, – он покачал головой. – Ее отец имеет серьезное положение в минобре. Он позвонил нашему декану, а Игнатьев уговорил меня сделать исключение и провести эту проклятую индивидуальную консультацию.

– Отец Захаровой большая шишка из министерства? – удивилась я. – Тогда еще более странно, что она живет в общежитии.

– Игнатьев мне рассказал, что старший Захаров поселил там дочь в качестве наказания. Собственно, он поэтому и позвонил декану, как только его чадо потянулось к знаниям.

Пока Тимур рассказывал мне, как декан – неожиданно оказавшийся давним другом его отца – уговаривал его сделать для Инны исключение, мы сделали заказ в том же ресторане, куда я уже дважды не доехала, намереваясь тем самым разорвать этот замкнутый круг.

– К черту Захарову, – я прижала пальцы к губам Тимура и хихикнула, когда он едва ощутимо меня укусил. – Не хочу больше слышать от тебя ее имя.

– Прекрасно, потому как есть только одно имя, которое мне хочется произносить, – его улыбка стала порочной, когда он переложил меня на диван и навис сверху. – Мирослава.

– Это меня радует.

– А меня радует, что сегодня ты выбрала именно это платье, – он вдруг скользнул по моему бедру под юбку, и в его брови взлетели вверх, когда он обнаружил чулки. – И не только его. Господи, Мира…

Его пальцы нащупали тонкое кружево моего белья.

– Когда ты пришла ко мне в кабинет в тот вечер, мне искренне захотелось причинить боль тому, ради кого ты так оделась. Одна только мысль, что не я сниму с тебя все это… что кто-то другой коснется тебя… – я задрожала, когда Тимур провел по внутренней стороне бедра. – Это сводило с ума. Поэтому скажи мне, Мирослава, – его пальцы оказались в непосредственной близости к моему клитору и надавили на него одновременно со следующим вопросом. – Получил ли твои стоны тот, ради кого ты наряжалась? Наслаждался ли он тем вечером твоими криками?

Он ждал ответ, но я уже ловила ртом воздух и была не в состоянии произнести ни слова. Тимуру это не понравилось, и его пальцы прекратили нарезать круги вокруг самой чувствительной точки во всем моем теле.

– Ответь на мой вопрос, Мира, – потребовал он, когда я инстинктивно выгнулась навстречу, желая продолжения. – Он получил тебя в тот вечер?

– Нет, – я скорее простонала, чем ответила, и уже хотела рассказать ему все остальное, но Тимур довольно улыбнулся и так скользнул пальцами по моему клитору, что я зажмурилась до звездочек перед глазами. – Я не… ах…

– Хорошо, – сказал он, целуя мою шею. – Иначе пришлось бы сжечь это чудесное платье.

– Тимур… я не… – свободной рукой он накрыл мою грудь, и мне пришлось заново собирать силы для одного короткого предложения. – У меня еще…

Проявив невероятную силу воли, я уперлась руками в его плечи и постаралась хоть немного отодвинуть от себя.

Тимур мгновенно подчинился и взглянул на меня с беспокойством.

– Что-то не так? – спросил он.

– Мне нужно тебе кое-что сказать. Это важно.

Он кивнул и помог мне сесть, а я вдруг растеряла всю решимость. Вдобавок к этому, у меня еще и между ног все пульсировало от возбуждения, и я никак не могла собрать разбегающиеся мысли в кучу.

– Мира? – спросил Тимур, когда пауза затянулась.

– В тот вечер никто не получил мои стоны, – начала я, чувствуя, как пылают мои щеки. – Как и во все другие вечера.

Он нахмурился, взглядом показывая, что не уловил мою мысль.

Я вздохнула.

– У меня никогда не было секса, – выпалила я.

На какое-то время мы оба затаили дыхание. Тимур переваривал новые сведения, а я терпеливо ждала его реакцию.

– А то, что было в кабинете…

– Да-а… – протянула я. – Тут ты тоже первый.

– Так вот почему ты так испугалась в тот день, когда мы должны были ужинать, – догадался Тимур. – Ты не спешки боялась, а… вот черт.

Я кивнула, а он завладел моим ртом, обрушив на него полный безумия поцелуй, отключающий связь между мозгом и телом.

– Поверить не могу, что ты все еще невинна, – сказал он, оторвавшись от моих губ. – Ведь прошло больше года.

– У меня ни с кем не было отношений, – я пожала плечами, отвела глаза и решилась на еще одно признание, предвосхищая его вопрос. – И с Коршуновым мы так и не стали парой. Я сказала обратное, чтобы позлить тебя, но на самом деле… я никогда не хотела быть с ним. Или с кем-то еще.

– Почему? – Тимур зарылся руками мне в волосы и поймал мой взгляд.

– Ты ведь сам сказал, – прошептала я. – Я твоя. Наверное, если бы ты не вернулся, я бы и смогла…

Он покачал головой.

– Я не мог не вернуться. Вот здесь… – Тимур прижал ладонь к моей груди, где билось сердце, полное любви к нему, – … весь мой мир. Ты моя, Мирослава. Только моя.

Я смотрела на него, слушала его слова, но никак не могла поверить, что все это происходит на самом деле. Всхлипнув, я обхватила ладонями его лицо, которое сейчас казалось мне еще более совершенным.

– Я люблю тебя, Тимур Астахов, – решительно сказала я. – Порой это дается очень непросто, но я бы ни на что это не променяла.

Мне требовалось выплеснуть свои чувства, поэтому я прижалась к его губам своими и перебралась к нему на колени так, чтобы мои ноги обвили его талию. Платье задралось самым бесстыдным образом, но меня это нисколько не волновало.

– Мира… – Тимур покрывал поцелуями мою шею, ладонями сжимая мои ягодицы под платьем. – Видит Бог, мне и так с трудом удается сдерживать себя, а после твоих слов самоконтроль и вовсе трещит по швам.

Я приблизилась губами к его уху.

– Тогда не сдерживай себя, – прошептала я и прикусила чувствительную кожу на его шее.

Тимур застонал и рывком поднялся с дивана, впиваясь пальцами в мои бедра. Он крепко прижимал меня к себе и шел в сторону спальни, пока я продолжала целовать его везде, куда только могла дотянуться.

Дверь с грохотом распахнулась, врезавшись в стену, и спустя несколько мгновений я уже лежала на просторной кровати и смотрела, как Тимур стягивает с себя джемпер и отбрасывает его в сторону. Оставшись в простой белой футболке, подчеркивающей рельеф его тела, Тимур вновь навис надо мной и запустил язык в мой рот.

– Мира, – он снова и снова повторял мое имя, выдыхая его мне в губы, а потом вдруг отстранился и посмотрел на меня затуманенным, но очень серьезным взглядом. – Ты уверена, что готова? Последнее, чего я хочу, так это чтобы ты потом жалела.

Вместо ответа, я выбралась из-под него и встала перед кроватью.

Тимур сел на край и не сводил с меня глаз, которые загорелись еще сильнее, когда я дотянулась до молнии, медленно расстегнула ее и, борясь со смущением, позволила платью соскользнуть мне под ноги, оставляя меня в одном белье.

– Ты совершенна, – выдохнул он, жадно рассматривая каждый сантиметр моего тела. Я приблизилась на расстояние вытянутой руки, и Тимур тут же притянул меня за талию, смотря на меня снизу вверх. От его горячего дыхания моя кожа покрылась мурашками. – Ты даже не представляешь, как я хочу тебя, Мирослава. С самого. Первого. Дня.

Тимур провел языком по моему обнаженному животу, и я едва не упала, на миг утратив контроль над своими мышцами.

Первый раз всегда представлялся мне чем-то страшным, но сейчас я не боялась. Мужчина, который смотрит так, не может сделать ничего страшного. С остальным я справлюсь.

– Я хочу стать твоей, Тимур, – сказала я. – Хочу каждой клеточкой своего тела знать, как ощущаются твои прикосновения.

Тимур поднялся на ноги, вставая вплотную ко мне.

– Твое желание для меня закон, Мирослава, – сказал он, а потом ловко расстегнул застежку моего кружевного лифа и отбросил его. Решив сравнять счет, я стянула с него футболку и закусила губу, увидев его потрясающее тело.

Все было для меня в новинку, поэтому я позволила своим инстинктам направлять меня. Тимур со свистом втянул воздух, когда моя обнаженная грудь с уже торчащими от возбуждения сосками, прижалась к его торсу.

Тимур шлепнул меня по ягодице.

– Ты дразнишь меня, Мира, – прошептал он мне на ухо, сжав рукой мою грудь. – В иной ситуации я бы уже был в тебе, нагнув над этой кроватью. И скоро это непременно случится. Но не сегодня.

Подхватив на руки, он вновь уложил меня на кровать, а потом принялся неторопливо снимать с меня оставшееся белье.

– Сегодня мы будем действовать осторожно, – продолжал он, стягивая с меня чулки. С каждым его прикосновением мое желание возрастало в разы. – Я хочу, чтобы это стало одним из приятных воспоминаний, а не кошмаром, и сделаю для этого все.

Когда я осталась абсолютно голой, Тимур встал перед кроватью и несколько мгновений рассматривал меня. И в его взгляде было столько восхищения и желания, что я ни на миг не ощутила стеснения.

Тимур подошел к прикроватной тумбочке, достал из верхнего ящика презерватив, а затем снял штаны и остался в одних черных боксерах, нисколько не скрывающих его эрекцию. Мне удалось отвести восхищенный взгляд только когда Тимур вернулся на кровать и снова накрыл меня своим мощным, разгоряченным телом. Он развел мои ноги и устроился между ними.

Я вскрикнула от остроты ощущений, когда Тимур собрал настоящее комбо, которое, казалось, способно было меня убить. Пока его губы и язык истязали мой сосок, одной рукой он накрыл другую грудь, второй сжал ягодицу, а его член упирался мне в клитор.

Когда он начал двигать бедрами, я и вовсе потеряла связь с реальностью и была способна только стонать и выгибаться ему навстречу. Повинуясь все тем же инстинктам, я втиснула руку между нашими телами, запустила ее в боксеры Тимура и обхватила его горячий и невероятно твердый член.

С ума сойти… я и не думала, что буду настолько хотеть почувствовать его внутри себя, еще даже не зная, чего именно хочу и как это вообще будет.

Тимур зашипел и впился в мои губы совершенно диким поцелуем, пока я раз за разом опускала сжатую ладонь вдоль его возбуждения. Тимур отстранился, быстро стянул с себя белье, и я восхищенно ахнула, любуясь его телом, пока он вскрывал блестящую упаковку и раскатывал презерватив по всей длине.

– Я не хочу делать тебе больно, – сказал он, глядя мне в глаза. – Но без этого никак.

– Все в порядке, – я ободряюще улыбнулась. – Я справлюсь.

Тимур устроился между моих разведенных ног, но внезапно вновь прижал пальцы к клитору.

– Сначала ты кончишь для меня, Мирослава, – сказал он, покрывая поцелуями мои шею и грудь. Его пальцы знали свое дело, и когда он ввел два внутрь, я оказалась на самом краю пропасти. Он распределил влагу по клитору, отчего ощущения усилились, и прикусил мочку моего уха. – Я готов вечно слушать твои стоны. Настоящая музыка для моих ушей.

– О боже… – прошептала я, чувствуя приближение оргазма. – Тимур…

Как и в прошлый раз, я задрожала всем телом, а в сознании словно начали взрываться праздничные фейерверки. Я еще не успела прийти в себя, когда Тимур направил головку члена внутрь меня, не спеша заполнять полностью. Он поймал мой взгляд, как бы спрашивая разрешения, и я кивнула.

– Я люблю тебя, – сказал он, прежде чем войти до упора одним резким толчком.

От резкой боли я вскрикнула, и из моих глаз невольно брызнули слезы. Я впилась ногтями в плечи Тимура, который вообще не шевелился, и часто заморгала, чтобы совсем не разрыдаться. Казалось, Тимур даже не дышал, давая мне время привыкнуть к новым ощущениям.

Может, дело было в испытанном минутой ранее оргазме, но боль вскоре немного притупилась, и я уже более осознанно посмотрела на Тимура. Я улыбнулась ему и чуть подалась бедрами вперед, стараясь не обращать внимания на уже не такие сильные, но все еще болезненные ощущения.

– Все хорошо, – сказала я на выдохе, а потом притянула его для поцелуя и сделала еще одного движение бедрами. Мне хотелось, чтобы он тоже испытал оргазм со мной. Внутри меня. – Теперь твоя очередь кончить для меня.

Тимур колебался, поэтому я в третий раз подалась ему навстречу.

И он сдался.

Его движения были осторожными, что никак не помогало с неприятными ощущениями, но через некоторое время я смогла абстрагироваться от них и полностью сосредоточилась на том, что любимый мужчина в буквальном смысле наполнял меня изнутри.

Это потрясающе.

Зарывшись пальцами в его волосы, я целовала Тимура, пока его толчки становились все увереннее, и позволяла его рукам делать со мной все, что ему только захочется. Моей наградой стали стоны Тимура и даже рычание, когда я прикусывала его шею. Не знаю, сколько это продолжалось, но я сразу почувствовала, когда он оказался близок к финалу. Спустя еще три мощных толчка, его тело содрогнулось в оргазме, и он чуть сильнее прижал меня своим весом к постели, уткнувшись носом мне в шею.

– Я уже говорил, что люблю тебя? – спросил Тимур, приподнявшись на локтях.

– Что-то не припомню.

– Мой недосмотр, но я исправлюсь, – усмехнувшись, он оставил еще один быстрый поцелуй на моих губах, прежде чем осторожно выскользнуть из меня.

Я невольно зашипела и поморщилась от боли.

– Как ты? – взволнованно спросил Тимур. – Очень болит? В аптечке должно быть обезболивающее.

– У меня же аллергия…

Тимур прижал ладонь к моей щеке.

– Я помню, Мира. Там с другим действующим веществом, его можно. Но если что, я принесу тебе любое, какое скажешь.

– Может пока просто полежим? – робко предложила я, не зная, любит ли он такое. Но Тимур кивнул и поднялся с постели.

Он выкинул презерватив в мусорное ведро в углу и помог мне приподняться, чтобы можно было скинуть покрывало, на котором наверняка остались следы моей утраченной невинности. Я обрадовалась, что постельное белье под ним оказалось черным – значит, на нем не так будут заметны новые следы, если они появятся.

Тимур притянул меня в объятия и накрыл нас одеялом.

– Давай что-нибудь посмотрим? – спросил он и дотянулся до пульта от огромной плазмы, занимающей половину стены напротив кровати.

Просматривая программу телепередач, мы обнаружили на одном из каналов целый марафон советских фильмов и решили остановиться на этом.

Эйфория от испытанного оргазма отступала, и мне становилось все больнее, поэтому Тимур все же настоял, чтобы я приняла обезболивающее. Едва оно подействовало, я решила принять душ и минут десять простояла под струями воды в просторной кабине, осмысливая случившееся.

Все это время с моего лица не сходила улыбка, ведь за дверью меня ждал тот, о ком я мечтала с первого курса. Тот, кому я вручила свое сердце и всю себя. Целиком. Без остатка.

– Тебе очень идет, – широко улыбаясь сказал развалившийся на кровати Тимур, когда я вернулась в спальню в его футболке, которая почти доходила мне до колен. Я высвободила волосы из пучка и покружилась, как если бы показывала новое платье.

– Может, мне так и поехать домой, – рассмеялась я, пританцовывая под приставучую мелодию из рекламы, которую уже третий раз крутили по телевизору. – Вот Ника удивится.

– Ты хочешь уехать? – Тимур нахмурился. – Твое право, конечно, но я бы предпочел проснуться завтра рядом с тобой.

Прервав свой сомнительный танец, я посмотрела на Тимура, взволнованно прикусив губу. Еще несколько вот таких его фраз, и я точно упаду в обморок от переизбытка чувств.

– Я не была уверена, что ты захочешь этого. Ну, чтобы я осталась тут на ночь, – призналась я.

Он вздохнул, покачал головой и призывно вытянул руку в мою сторону.

– Иди сюда, чтобы я мог разобраться с твоими сомнениями.

Я уже шагнула к нему, когда из коридора послышался звонок в дверь.

– Еду привезли! – от радости я даже хлопнула в ладоши, потому что после… всего была жутко голодна. – Лежи, я заберу.

– В таком виде? Ну уж нет, – возмутился Тимур, вылезая из-под одеяла. Я воспользовалась небольшой заминкой, пока он искал белье и одежду, и выскочила из комнаты. – Мирослава, вернись! Я сам встречу.

Смеясь, я быстро преодолела просторную гостиную и вышла в прихожую, чтобы забрать наш ужин. Очень поздний ужин.

Одернув еще раз футболку, я щелкнула внутренним замком и приоткрыла дверь настолько, чтобы можно было забрать пакеты. Виниловый проигрыватель давно замолчал, так что я отчетливо слышала торопливые шаги Астахова, и мне не хотелось провоцировать его еще больше.

Вот только опасения Тимура оказались напрасны, ведь за дверью ждал вовсе не курьер. Моя улыбка мгновенно угасла.

Без приветствий, удостоив меня только полным презрения взглядом, Аглая Дмитриевна Астахова гневно толкнула дверь, которая больно ударила меня по носу и вынудила отшатнуться к стене, и зашла в квартиру.

Глава 23. Маленький мир

Прислушиваясь к шуму воды, доносившемуся из ванной, я лежал на постели с блаженной улыбкой и боролся с самим собой, чтобы не присоединиться к Мирославе в душе.

Я ничуть не кривил душой, сказав, что она воздействует на меня точно сильнейший наркотик – даже сейчас, когда Мира была за соседней дверью, мне уже требовалась новая «доза». Хотелось как можно скорее прижать к себе ее до одури соблазнительное и податливое тело и не выпускать из объятий без крайне веских на то причин.

Кто бы мог подумать, что именно этот день расставит все, наконец, по своим местам. Еще днем я сидел на совершенно скучной деловой встрече, которые уже давно превратились в унылую рутину, и не подозревал, что получу сообщение от Миры. А приглашая ее на ужин, я даже в самых смелых мечтах не представлял, что Мирослава не только снимет оборону, но и согласится начать все сначала.

Невероятная девушка, прощения которой я был готов добиваться столько, сколько потребуется, теперь снова была со мной.

Только… не девушка. О нет. Теперь уже женщина.

Внутри растеклось приятное тепло, а член мгновенно оживился от одной только мысли, что Мирослава моя во всех смыслах.

Когда она призналась, что еще ни один слизняк не касался ее, мне потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать услышанное.

«Ты ведь сам сказал. Я твоя»

Она и понятия не имела, что со мной сотворили ее слова. Весь этот месяц я старался не думать о том, с кем Мира проводит ночи, но однозначно не допускал мысли, что она все еще невинна.

Это открытие сделало меня… счастливым. А собственник во мне буквально ликовал и мог теперь спать спокойно.

До появления в моей жизни Миры, я не особо верил, что взрослого мужика может настолько зациклить на одной единственной женщине. Но вот он я, Тимур Астахов, тридцатилетний и до хрена важный бизнесмен, который разве что на коленях не ползает перед одной очень гордой, ранимой и такой восхитительной студенткой.

Приворожила. Как пить дать приворожила.

Мирослава и мои чувства к ней словно вернули меня к жизни, перевернув в ней все с ног на голову и разукрасив в самые яркие цвета. Осталось только решить вопрос с теми, кто плел интриги за моей спиной.

И раздать им по заслугам.

Часть меня уже давно догадывалась, что здесь не обошлось без материнского вмешательства, но все же я до последнего надеялся, что ошибаюсь. Не имея на руках никаких доказательств, я не рисковал оскорблять ее своими подозрениями, но теперь…

Для чего все это было? Неужели только чтобы женить меня на дочке Терехова? Это настолько абсурд, что даже не смешно. Еще и Макса завербовала. Даже интересно, как давно и что именно он докладывал ей.

Заметив, что уже сжимаю кулаки, я поспешил отвлечься на более приятные мысли. С Максом и матерью можно разобраться завтра, а сейчас ничего не должно испортить этот вечер.

Мы с Мирой слишком долго шли к этому, и сегодня я планировал видеть на ее лице только улыбку.

Я бегло осмотрел комнату и с удовлетворением отметил каждый элемент женской одежды, разбросанной по полу. Да, мне определенно нравилось осознавать, что Мира тут, со мной, в этой квартире. Соблазн отменить все пары и деловые встречи на этой неделе и каждое ее мгновение провести вдвоем с Мирославой становился все сильнее.

Послышался щелчок открывшейся двери, и вскоре в спальню вернулась Мира. В моей футболке, босая и разгоряченная после душа.

Проклятье, как же она хороша.

– Тебе очень идет, – сказал я и улыбнулся, чтобы Мира не заметила, как я мысленно противостою собственной эрекции.

У меня перед глазами все еще стояло лицо Миры и ее слезы, когда я первый раз вошел в нее, навсегда забирая себе ее невинность. Меня убивало, что я сам добровольно причинил ей боль, но в моих силах было лишь постараться смягчить для Миры болезненность первого сексуального опыта. Но уже скоро я с огромным удовольствием компенсирую ей все неприятные ощущения.

Мира широко улыбнулась в ответ на мои слова, распустила волосы и закружилась вокруг своей оси, отчего футболка приподнималась и демонстрировала мне отсутствие на ее теле белья.

Черт возьми, какая же непростая ночь мне предстоит.

– Может, мне так и поехать домой, – она рассмеялась и начала двигаться в такт какой-то мелодии, которую я пропускал мимо ушей, потому что не мог оторвать от Миры глаз. – Вот Ника удивится.

Так, нет. Что она сказала?

– Ты хочешь уехать? – я придал голосу спокойствия, не желая давить на Миру, но внутри искренне негодовал. Неужели она не останется сегодня тут? – Твое право, конечно, но я бы предпочел проснуться завтра рядом с тобой.

Она взглянула на меня широко распахнутыми глазами. Смущенно переминаясь с ноги на ногу, она кусала губу и смотрела на меня так, что стало еще труднее держать свои инстинкты в узде. Мне показалось, что Мира даже не дышит, и я уже хотел спросить, что ее так взволновало, но не успел.

– Я не была уверена, что ты захочешь этого, – тихо сказала она. – Ну, чтобы я осталась тут на ночь.

Она что, всерьез допускала, что я вызову ей таки и отправлю домой?

Ох, Мирослава… Будь моя воля, ты бы вообще не покидала эту квартиру.

Оставив эту заманчивую мысль при себе, чтобы не пугать девушку, я вытянул руку, желая поскорее прижать Миру к себе.

– Иди сюда, чтобы я мог разобраться с твоими сомнениями.

Мира направилась ко мне, но замерла, когда дверной звонок оповестил нас о доставленном ужине.

– Еду привезли! – она даже подпрыгнула от восторга. – Лежи, я заберу.

– В таком виде? Ну уж нет, – я выбрался из постели и принялся искать одежду, а Мира рассмеялась и выбежала в коридор. – Мирослава, вернись! Я сам встречу.

Она не вернулась, а я быстро натягивал спортивные штаны и жалел, что пока нельзя ее хорошенько отшлепать. Но ничего, мы еще наверстаем.

Я выскочил следом, на ходу надевая футболку. Ее шкодливое настроение передалось и мне, так что я собирался догнать Миру и, бросив пакеты с едой, целовать ее так долго, пока оба не начнем задыхаться.

А вместо этого стал свидетелем того, как моя мать ворвалась в квартиру, практически впечатав Мирославу в стену входной дверью.

Игнорируя появление родительницы, я подошел к растерянной Мире, которая потирала нос, и осторожно сжал пальцами ее подбородок, чтобы приподнять голову и поймать ее взгляд.

– Как голова? – сразу спросил я.

После сотрясения ей нужно быть максимально осторожной.

– Тимур, – строго произнесла мама, но я не собирался спускать на тормозах то, что она устроила, поэтому никак не показал, что вообще ее услышал.

– В порядке, – Мира хлопала глазами и словно не понимала, на кого ей смотреть и как себя вести. От ее улыбки не осталось и следа, как и от веселого настроения. – Только нос задело, головой вроде не билась.

Я притянул ее к себе, и Мирослава доверчиво уткнулась пострадавшим носом мне в грудь.

– В дальней гостевой спальне есть вещи Евы. Выбери, что нравится, сестра не будет возражать, – сказал я ей и поцеловал в лоб. Мира кивнула и направилась в комнату, стараясь не встречаться взглядом с моей матерью и придерживая футболку, чтобы та случайно не задралась.

– Тимур! Что за неуважение?!

Проследив взглядом с удаляющейся фигуркой Миры, я, наконец, обратил внимание на Аглаю Дмитриевну, которая решила нанести сыну столь неожиданный визит.

– Это ты с меня будешь спрашивать за неуважение? – мне едва удавалось сдерживать злость, поэтому я буквально чеканил каждое слово. – С каких пор ты вот так врываешься в мой дом?

– Я твоя мама, – она расправила плечи и продолжила уже обманчиво спокойным голосом. – Или мне тоже нужно записываться на встречу через твоего секретаря?

Я скрестил руки на груди и пожал плечами.

– Ну, ты все ближе именно к этому варианту, – сказал я, наблюдая за тем, как мама невозмутимо вешает свое пальто, и преградил ей путь, когда она собралась пройти в гостиную. – Зачем ты приехала?

– Поговорить с тобой.

– В следующий раз рекомендую использовать телефон, а не врываться без предупреждения, – спокойствие давалось мне все труднее. – Сейчас у меня нет ни времени ни желания вести какие-либо разговоры. Тем более с тобой.

Мама вздохнула, молча обогнула меня и величественно прошла в гостиную.

– Мне позвонил твой ассистент, – сказала она, игнорируя мои слова, и опустилась на одно из кресел. – Рассказал о неприятном инциденте с твоим участием.

Ну, конечно, Макс ей уже все доложил. Маленький крысеныш.

Усмехнувшись, я встал напротив матери.

– Мой ассистент? – я поджал губы и покачал головой. – Даже не представляю, о ком ты говоришь.

– Не ерничай, Тимур, – раздраженно бросила она в ответ. – Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду Максима.

– Разумеется, знаю, – процедил я. – Как и о ваших делишках, которые вы проворачивали у меня за спиной.

– Вот об этом я и хочу поговорить, – меня не переставали удивлять невозмутимость и абсолютное спокойствие матери. – Максим рассказал мне абсурдную историю этой особы.

Она кивнула в сторону, куда ушла Мира, а я до боли стиснул челюсти, чувствуя, как мой самоконтроль катится ко всем чертям.

– Лучше тебе не продолжать.

– Ладно бы эта мерзавка оклеветала только Максима, – с напором продолжала она. – Но ведь она и меня приплела. И, судя по тому, как бесстыдно она сейчас была одета, ей удалось добиться своего. Как ты мог допустить подобное? Как мог поверить ей?

Я уже всерьез собирался выставить собственную мать за дверь, когда боковым зрением уловил движение. Повернувшись, увидел Мирославу, застывшую на условной границе между коридором и гостиной.

Невероятно, но даже каким-то чудом отыскав в гардеробе моей младшей сестры невинные шорты и простую футболку с мультяшным пингвином, Мирослава все равно одним своим появлением склонила мои мысли в самое непристойное направление из возможных.

Поймав ее взгляд, я вытянул руку в сторону Миры, приглашая подойти ко мне. Она почти преодолела разделяющее нас расстояние, когда к ней обратилась мать.

– Как в тебе только хватило наглости снова появиться передо мной? – спросила она у нахмурившейся Миры. – Я бы на твоем месте уже покинула этот дом, сгорая со стыда.

Это бы стало последней каплей, переполнившей чашу моего не самого выдающегося терпения, если бы не сама Мирослава. Мое восхищение наверняка стало осязаемым в тот миг, когда Мира гордо вздернула подбородок, уверенно подошла ко мне и приобняла.

– Но вы не на моем месте, – она холодно улыбнулась. – А мне нечего стыдиться.

– Нахалка. То, что ты наговорила моему сыну…

– Чистая правда. И он это знает, – закончила за нее Мира. – Слишком поздно и даже глупо отрицать это, Аглая Дмитриевна.

Я притянул к себе свою девочку, сжав ее талию, и почувствовал, насколько она на самом деле была напряжена, в то время как внешне излучала лишь уверенность и достоинство. Мне остро захотелось познакомиться с семьей, которая воспитала столь потрясающего человека.

– Недостаточно невинно похлопать глазами, девочка, чтобы обвинять меня, – не отступала мама, никак не желая признавать, что проиграла. – Только не унижай себя больше этим трюком с липовым приглашением на свадьбу.

Мирослава тихо и немного зловеще рассмеялась, а после склонила голову на бок.

– При всем уважении, липовые приглашения больше по вашей части, – сказала она, глядя матери прямо в глаза. – Тимур все видел своими глазами. На записи с камеры.

С лица мамы мигом слетела маска невозмутимости.

– С какой еще камеры? – она нервно сглотнула, а я, как мог, старался не показать, что первый раз обо всем этом слышу.

– Должно быть, вы не заметили, где именно стояла машина Тимура в тот вечер, – чуть снисходительно начала Мирослава, с которой я теперь дважды подумаю, прежде чем играть в покер. – Так что уж вышло, что видеорегистратор, установленный в его машине, все записал. Как я подошла к ресторану, как вы подвели меня к окну и как в моих руках оказалось приглашение.

Охренеть.

Неужели она на ходу это придумала?

К своему стыду, я не сообразил просмотреть запись с видеорегистратора, а ведь это помогло бы мне сразу все узнать и еще две недели назад объясниться с Мирой.

Задумчиво поджав губы, мама переводила взгляд между нами с Мирославой, всматриваясь в наши лица. Гостиная погрузилась в тишину, и казалось, что мы вот-вот услышим, как воздух потрескивает от напряжения.

Мама вздохнула и пожала плечами.

– Что ж, ладно. Стоило попытаться, – сказала она так равнодушно, словно не обвиняла сейчас Миру во лжи, и тут же сосредоточилась на мне. – Я действовала из благих побуждений.

– Ты сама себя слышишь? – мой голос был полон искреннего негодования. – А тогда, полтора года назад, тоже ты вмешалась? И видимо тоже из благих побуждений?

– Да, – сказала она, подтверждая мои подозрения. – Все мои мысли о твоем счастье, Тимур. Других целей у меня никогда не было и нет. Семья Тереховых…

Мира вздрогнула от упоминания этой фамилии, и я обнял ее еще крепче.

– Остановись, – я выставил свободную ладонь, обрывая поток этого бреда. – Мы еще поговорим с тобой обо всем, но не сейчас.

– Только взгляни на нее, – прошипела мать и взмахнула рукой в сторону Миры. – В ней же ничего достойного. С первого дня вцепилась в тебя словно клещ и никак не отпустит. Но даже не сомневайся, Тимур, что спит она с тобой ради зачета или денег.

– Хватит! – рявкнул я. – Я никому не позволю так говорить о ней.

Я выступил вперед, но Мира взяла меня за руку.

– Тимур, не надо, – мягко сказала она. Ее голос был ровным, пока пальцы ощутимо подрагивали на моем предплечье. – Пусть говорит.

– Ах, ты даешь свое позволение? – спросила мама, явно насмехаясь. – Думаешь, я в нем нуждаюсь?

– Нет, – Мира покачала головой. – Думаю, что мне вас жаль.

Мама задохнулась от возмущения и вскочила на ноги.

– Да как ты смеешь?!

– Вы можете думать обо мне, что угодно. У меня нет цели заслужить ваше одобрение. Оно мне не нужно, – Мирослава отошла от меня и сделала несколько шагов в сторону своей собеседницы. – Вы правы, у нас с Тимуром может ничего не получиться, но даже если так, он никогда не станет жить по вашей указке.

– Ты не подходишь ему.

– Это не вам решать, – Мира тяжело дышала, но ее голос оставался таким твердым, что я не смел вмешиваться. Лишь молча восхищался. – Если не я, значит, придет другая, но это будет выбор Тимура. Всегда. Его. Выбор. И мне искренне жаль вас. Ведь вы даже не замечаете, как своими руками рушите отношения с сыном.

Желание поцеловать Мирославу стало нестерпимым, поэтому я взял ее за руку, притянул девушку к себе и впился в ее губы, наплевав на все, включая недовольное сопение матери. Мира ахнула и сперва растерялась от такого напора, но уже через мгновение обхватила мою шею и ответила на поцелуй.

Я буквально сгорал изнутри от любви к этой женщине, и лишь очередной звонок в дверь не позволил мне окончательно потерять голову.

– Надеюсь, это еда, – прошептала Мира, восстанавливая дыхание.

Улыбнувшись, я поцеловал ее в лоб и повернулся к маме.

Она смотрела на нас со смесью негодования и… смирения.

Я прошел в прихожую и открыл дверь, за которой на этот раз действительно оказался курьер ресторана. Забрав пакеты, поставил их на пуф и снял с крючка пальто мамы.

– Тебе пора, мама, – я выжидающе посмотрел на нее. – Мы еще вернемся к этой теме, и очень скоро. Но не сегодня. Вызвать тебе такси?

Мама фыркнула от моего предложения и гордо прошествовала в прихожую.

– Водитель ждет меня внизу, – она повернулась ко мне спиной, чтобы я помог ей с пальто, а потом взглянула на подошедшую к нам Миру. – Не было никаких записей с регистратора, ведь так?

Мира покачала головой.

– Не было.

Снова повисло молчание, пока они обменивались пристальными взглядами, но на этот раз не было того напряжения, от которого еще пару минут назад все могло к чертям взорваться в любой момент.

– Туше, – мама улыбнулась одними уголками губ, а потом поцеловала в щеку шокированного меня и вышла из квартиры, не прощаясь.

Я поспешил запереть дверь, а когда повернулся, обнаружил Мирославу, прижавшуюся к стене и сползающую по ней на пол, закрыв лицо руками.

– Мира? – я опустился перед ней и отвел ее руки, мягко сжав запястья.

– Чувствую себя выжитым лимоном, – тихо призналась она, а я снова почувствовал легкую дрожь ее пальцев. – Прости, если я…

– Ты была великолепна, – я поднес ее руку к губам. – Это ты прости меня, Мира. Не только за этот разговор с моей матерью. За все, через что тебе пришлось пройти из-за меня.

– Тимур, я … – она вздохнула и с легкой улыбкой прижала ладонь к моей щеке. – Думаю, я уже простила. А этого разговора мы все равно не смогли бы избежать. Но знаешь, я почти уверена, что все прошло несравнимо лучше, чем если бы вы тогда зацепились с Демидом после сквоша.

– Скоро сравним, – я подмигнул ей и быстро поцеловал, не давая возможности оспорить мои слова. – Так, пойдем скорее съедим все, что нам привезли.

Поднявшись, я притянул Миру за вытянутые руки и повел ее в сторону кухни, прихватив с собой бумажные пакеты из ресторана. Мы вместе переложили все на тарелки и устроились прямо за кухонным островком.

Я постоянно отвлекался от своего стейка, не в силах перестать смотреть на Мирославу, увлеченно и с удовольствием взявшуюся за рыбу с рисом и овощами. Она отправила в рот кусочек спаржи, наткнулась на мой внимательный взгляд и смущенно улыбнулась.

– Что такое?

– Давай уедем? – задал я встречный вопрос.

Мира нахмурилась.

– Куда?

– Да хотя бы за город. Только ты и я.

– Завтра понедельник, – напомнила она. – У тебя наверняка много работы, а у меня есть один весьма строгий преподаватель. Знаешь, он ведь еще и мой куратор… страшно подумать, что будет.

– Встречи перенесу, пары отменю, – отложив приборы, я заправил ей за ухо прядь волос. – И я даже не сомневаюсь, что ты сможешь договориться с куратором, учитывая, что он каждую минуту будет рядом.

– Тимур Андреевич, как вам не стыдно! – шутливо возмутилась Мирослава и цокнула языком. – Мы там все тянемся к знаниям, а вы…

– А я тянусь к тебе, – я провел пальцем по щеке Миры, не силах перестать касаться ее. – Мне мало этого вечера. Необязательно уезжать, можно провести несколько дней здесь, в этой квартире. Вдвоем.

Мира вздохнула.

– Я тоже не хочу покидать наш маленький мирок, где только мы с тобой, – сказала она и закусила губу. – Но Демид приготовил для меня какой-то сюрприз, который привезут завтра в университет. Понятия не имею, что там, но и перенести никак не смогу.

– Хорошо, – я ободряюще ей улыбнулся. – Тогда завтра после пар я заберу тебя. Ты не против?

– Ох, даже не знаю. Там Ника кое-что запланировала…, – Мира посмотрела на хмурого меня и рассмеялась. – Шучу. Совсем не против.

– Смешно, – мне доставляло невероятное удовольствие ее игривое настроение. Мира снова рассмеялась, когда я кивнул на длинные зеленые стебли на ее тарелке и поморщился. – Доедай уже свою спаржу. И вернемся в спальню, где я не выпущу тебя из объятий до самого утра.

– Эй! Вообще-то это вкусно, – она наколола на вилку небольшой хрустящий кусочек, обмакнула его в какой-то желтоватый соус и настойчиво поднесла к моему рту. Пришлось подчиниться ее воле.

– Ладно, в этом что-то есть, – признал я, прожевав, и потянулся за еще одним кусочком, за что получил легкий шлепок по руке.

– Джо не делится едой! – воскликнула она.

– Какой еще Джо?

Мира ахнула.

– Ты что, не смотрел «Друзей»? – шокировано спросила она, и я отрицательно покачал головой. – Все, мы расстаемся.

Она спрыгнула с высокого стула, но я поймал ее за запястье и притянул спиной к себе, наслаждаясь ее звонким смехом.

– Готов посмотреть с тобой, – сказал я, целуя ее шею. – Сегодня и начнем.

– Там десять сезонов.

– Хоть двадцать. Нам спешить некуда, Мирослава.

Усилием воли я расцепил руки, и мы вновь вернулись к еде.

Обмениваясь с Мирой нетерпеливыми взглядами, я попытался вспомнить, когда последний раз мне было настолько хорошо. На ум приходили только наши редкие встречи на ее первом курсе, но даже тогда все было иначе. Нет, все-таки этот вечер уникален, и едва ли его возможно поставить в один ряд с каким-то еще.

Мира собрала уже опустевшие тарелки и опустила их в раковину. Я подошел к ней, обнял со спины, не позволяя включить воду, и уткнулся носом ей в шею. От ее кожи пахло цитрусами – одним из тех гелей, которыми Ева заставила мне всю душевую.

– Оставь.

– Мне не сложно, – она ахнула, когда я оставил несколько легких поцелуев на ее чувствительной коже, спустившись до самых ключиц.

Я указал на нижнюю дверцу слева от раковины:

– Здесь установлена посудомойка.

– Тут дел на несколько минут, но… как скажешь, – Мира усмехнулась, а потом одной рукой приоткрыла посудомойку и принялась медленно нагибаться, опуская дверцу до самого пола и… сводя меня с ума.

Ее ягодицы, прикрытые лишь тончайшим материалом коротких шорт, вжались в мой стремительно твердеющий член и скользнули по нему, когда Мирослава невозмутимо выпрямилась, чтобы взять из раковины одну тарелку.

Твою мать.

Мира снова медленно наклонилась, чтобы поставить тарелку на свободное место, на этот раз еще и вильнув своим соблазнительным задом, лишая меня остатков самоконтроля.

Я положил руки на ее бедра и подался вперед, а Мира тихо хихикнула и снова выпрямилась.

– С огнем играешь, Мирослава, – сказал я, обхватывая ее обеими руками и вжимая спиной в себя. – Помнишь, что я говорил про твои провокации?

– Да, – выдохнула она и снова потерлась ягодицами о мой возбужденный до предела член. – Что ты поддашься на любую из них.

– Именно, – я накрыл ладонью ее грудь. – И ты не представляешь, как тяжело мне сейчас себя сдерживать, Мира. Не мучай меня.

Мира взвизгнула, когда я подхватил ее на руки и понес в спальню, но сразу обхватила мою шею и потянулась за поцелуем.

Во всем мире не осталось ничего, кроме ее губ.

– Наверное, ты ошибочно полагаешь, что моя выдержка безгранична, – сказал я, опустив Миру на постель и нависнув над ней. – Я бы взял тебя прямо на кухне, если бы не знал, что этим причиню тебе боль.

Мира вздохнула.

– Я люблю тебя, Тимур Астахов, – она улыбнулась. – Мне сложно не дразнить тебя, но я постараюсь.

Каждое ее слово разгоняло ритм моего сердца до немыслимых скоростей. Я уже не понимал, как вообще жил все это время без Миры.

– Мы обязательно все наверстаем, и нам не так уж долго нужно продержаться, – я потерся своим носом о ее. – Моя любимая и такая нетерпеливая девочка.

Оставив Мирославу искать тот сериал, который согласился с ней посмотреть, я принял контрастный душ, чтобы хоть немного прийти в себя. Стоя под струями воды, я наслаждался тем ощущением, которое дарило осознание, что Мира ждет меня в спальне.

Мне категорически не хотелось давить на нее, но я действительно не представлял сценарий, в котором она и дальше проводит ночи у себя в общежитии, а не в моей постели.

Еще и университетский устав, будь он неладен… Нарушение конкретно этого запрета едва ли могло нанести непоправимый вред лично мне, только если подобная новость просочилась бы в прессу. Вот уж кто умеет раздумать скандал на ровном месте.

И все же, меня больше заботило спокойствие Мирославы. Я бы хотел оградить ее от сплетен и перешептываний за спиной насколько возможно, хоть все это и было неизбежно в нашей ситуации.

Мне безусловно нравилось преподавать, но я не хотел ни от кого скрывать наши с Мирой отношения, а значит необходимо решить вопрос с этим запретом.

Завтра же поговорю с Игнатьевым. Вдвоем у нас наверняка получится что-то придумать.

Когда я вернулся в спальню, Мира уже не только подготовила все для просмотра сериала, но и убрала с пола разбросанные вещи. Ее платье было перекинуто через спинку стула, белье лежало рядом аккуратной стопкой, а наши телефоны заряжались, каждый на своей прикроватной тумбочке.

– Мне было лень идти в гардеробную, – сказала Мира, проследив за моим взглядом. – Хорошо хоть ткань платья такая, что нужно еще постараться, чтобы смять ее, иначе пришлось бы вставать раньше и ехать в общагу, – ее взгляд вдруг стал немного виноватым. – Твой телефон выпал из кармана штанов, когда я поднимала их с пола. Потом увидела на тумбочке беспроводную зарядку… ну, и вот.

Я забрался под одеяло и притянул Миру к себе.

– Спасибо, – я сплел наши пальцы. – Я бы про него и не вспомнил.

Она облегченно выдохнула, а я едва сдержал дрожь, когда она на миг прижалась губами к моему плечу, прежде чем опустить на него голову. В этом простом и невинном поцелуе было столько нежности, что я расплылся в самой довольной и идиотской улыбке в своей жизни.

Мира включила первую серию и забавно пританцовывала в такт песни из заставки, которую знал даже я, хотя не видел ни единой серии «Друзей». Когда на экране появились русские субтитры, она вновь схватила пульт и начала быстро жать по клавишам, чтобы оставить только оригинальную дорожку, не переставая ворчать себе под нос про неверный перевод.

Мы в один заход посмотрели сразу пять серий, и я даже был рад, что не видел сериал раньше. Прижимать к себе Миру, слышать ее смех и обсуждать события, разворачивающиеся на экране… я снова задался вопросом, было ли мне когда-то настолько хорошо, и на этот раз ответ был однозначным.

Нет, не было. Но теперь так будет всегда.

– Это тот зеленый дом за кофейней? – спросила Мира у своей подружки по ту сторону телефона и робко улыбнулась мне, когда я слишком громко опустил чашку с горячим кофе на стол. – Да, ты права. Там точно никто не увидит. Как раз пройдем через кофейню, и я переоденусь. Ты все вещи нашла?

Проснувшись этим утром, я впервые в своей жизни несколько минут наблюдал за спящей девушкой в своей постели. Длинные волосы Мирославы разметались по подушке, выражение ее лица было безмятежным, а пухлые губы так и манили прикоснуться к ним. Повезло, что этой ночью она уснула в моей футболке, иначе совсем бы рассудок помутился.

Чем дольше я смотрел на Миру, тем четче понимал, что хочу каждое утро просыпаться рядом с ней.

Я знал, что через несколько минут прозвонит ее будильник, но предпочел разбудить Миру самостоятельно. Первым делом я поцеловал ее плечо, затем ключицу и щеку. Когда я накрыл ее губы своими, Мирослава уже сонно улыбалась.

Клянусь, ее улыбка словно осветила это утро, в то время как небо за окном так затянуло тучами, что сквозь них не пробивался ни единый луч солнца.

За завтраком я сообщил Мире о своих планах поговорить с Игнатьевым, но она не разделила моего энтузиазма. Оказалось, что она уже успела обменяться сообщениями с Даниленко, с которой они придумали какой-то хитрый план.

– Спасибо, Ник, – Мира улыбнулась. – Скоро увидимся.

Она отложила телефон, посмотрела на меня и отпила свой кофе.

– Мира…

– Знаю, тебе все это не нравится.

– Даже не представляешь, насколько.

– Не хочу торопиться, – мольба в ее взгляде буквально обезоруживала меня. – Пусть это пока останется только между нами. Пожалуйста.

Я вздохнул, прекрасно понимая, что не могу ей отказать. Ни в чем.

– Хорошо, – сказал я и получил награду в виде чудесной улыбки, которая уже давно пленила меня. Довольная моим согласием, Мира поднялась со своего места, подошла ко мне и склонилась, чтобы поцеловать. Она ахнула и рассмеялась, когда я обхватил ее талию и усадил к себе на колени, чтобы углубить поцелуй.

Мира обхватила меня руками за шею, зарылась пальцами в мои волосы и прикусила мою губу, и я едва не застонал.

Господи, эта девчонка сведет меня с ума.

– Мирослава, мой самоконтроль прямо сейчас трещит по швам, – шепотом предупредил я, когда она вдруг провела ноготками по моей шее, продолжая со всей страстью отвечать на поцелуй. Моя рука уже забралась под ее платье и сжала бедро. – Еще немного и точно никуда не поедем.

Мира хихикнула и отстранилась, а в ее шкодливом взгляде не было даже намека на раскаяние.

– Знаешь, мне очень трудно не дразнить тебя, – она вздохнула и игриво надула губки. – Может, мне лучше сегодня поехать в общежитие после пар? Не хочется доставлять тебе дискомфорт.

О, я действительно испытывал дискомфорт. В одной конкретной части тела, твердость которой Мирослава сейчас наверняка ощущала своей аппетитной попкой. Перед глазами так и мелькали сцены, как нагнув Миру над этим самым столом, я вхожу в нее, а она кричит от удовольствия.

Проклятье. Мне настолько сложно сдерживать свои почти животные порывы, словно Мира меня чем-то опоила. Это вообще нормально?

Я заправил выбившуюся прядь волос ей за ухо и честно признался:

– Последнее, чего я хочу, так это возвращаться в дом, где нет тебя.

Мира растерянно захлопала глазами и прикусила губу. Она явно не ожидала серьезного ответа на свое шутливое предложение не приезжать сегодня ко мне. Но все серьезнее некуда, и ей необходимо это осознать.

– Я понимаю, что тебе нужно время, – мягко произнес я. – Уважаю твое желание не спешить и сделаю все, чтобы вернуть твое доверие. Если сейчас тебе будет спокойнее держать все в тайне, я пойду на это. Но только ради тебя, – она внимательно слушала каждое слово, а я не мог даже на миг оторвать взгляд от ее прекрасного лица. – Свой выбор я уже сделал и плевать мне на нелепые университетские запреты. Я люблю тебя, Мира, и вижу свое будущее только рядом с тобой. И мне хочется, чтобы все узнали об этом.

Мира молча обдумывала услышанное.

– Но… почему? – тихо спросила она, склонив голову набок и так всматриваясь в мое лицо, будто пыталась найти там ответы на свои вопросы.

– Почему хочу, чтобы все узнали? – уточнил я. Мира кивнула. – Ты делаешь меня счастливым, Мирослава. Настолько, что мне хочется прокричать об этом на весь мир. Но помимо этого, во мне живет один эгоистичный засранец с воистину запредельным чувством собственничества. И вот он требует, чтобы каждый, у кого есть член, знал, чья ты. Вроде сейчас уже «немодно» заявлять права на женщину, но я не сторонник подобных веяний.

Мира рассмеялась, но сразу же расправила плечи и почти театрально оскорбилась, едва сдерживая улыбку.

– Как тебе не стыдно? К твоему сведению, я сильная и независимая женщина.

Я прижал Миру так близко, насколько это было возможно, и начал покрывать поцелуями ее ключицы и изгиб шеи, поднимаясь к манящим губам и сопровождая это словами:

– Сильная. Независимая. Восхитительная. Моя.

Когда наши губы соединились, это стало настоящим катализатором для обоюдного всепоглощающего желания. Казалось, что все вокруг нас вот-вот загорится, хотя едва ли мы бы это заметили.

Собрав жалкие клочки, оставшиеся от моей выдержки, я заставил себя оторваться от Мирославы, и нам обоим потребовалось еще несколько мгновений, чтобы отдышаться.

– Я ответил на ваш вопрос, Власова? – похрипел я.

– Да, Тимур Андреевич, – она нежно провела пальчиками по моему лицу, и я шумно втянул воздух. – Теперь мне все понятно.

– Могу я узнать, что именно вам понятно?

Мира улыбнулась и неспеша приблизилась к моему уху.

– Что я люблю вашего внутреннего собственника так же сильно, как и вас, – прошептала она и поцеловала меня в щеку. А потом резко поднялась с моих коленей и, посмеиваясь, сделала несколько шагов назад, чтобы я не вернул ее обратно. – Нам пора ехать, иначе опоздаем.

Я хотел напомнить ей, что если я не приеду в университет, то и ей некуда будет опаздывать, ведь она торопилась именно на мою пару. Но глядя на стоящую передо мной Мирославу, я понимал, что мне всегда будет мало, поэтому снова тяжело вздохнул и смиренно последовал за ней в прихожую.

Пока мы добрались до машины, я успел ответить на звонок Марты, которая теперь временно была вынуждена выполнять работу ассистента. Она уже ознакомилась с моим расписанием, благо Макс все вел в электронном виде, и напомнила, что ближайшая встреча, требующая моего участия, состоится в среду.

– Теперь тебе нужно искать нового ассистента, – задумчиво произнесла Мира, застегивая ремень безопасности.

– Или второго секретаря. Это позволит Марте взять на себя часть задач ассистента. Я ей доверяю, – я завел мотор и направил машину к выезду с подземной парковки. – На самом деле, давно пора найти толкового заместителя. Займусь этим в ближайшее время.

– Ну да, конечно, – фыркнула Мира. – Отец так говорит, сколько я себя помню, но так и не провел ни единого собеседования. Сначала он все делал сам, а потом приобщил к делам Демида, который тоже живет по принципу «хочешь, чтобы получилось хорошо – сделай это сам». Конечно, есть начальники отделов, и я все жду, когда же хоть одного из них сделают замом.

– Нам определенно будет о чем поговорить при знакомстве, – усмехнулся я и взглянул на растерянную Миру, воспользовавшись ожиданием зеленого сигнала светофора. – Или от них тоже будем скрывать?

– Я пока не знаю, как им рассказать, – Мира покачала головой. – Демид до сих пор подозревает тебя в домогательствах ко мне. Вот с ним будет сложнее всего.

Я поперхнулся воздухом от неожиданности.

– Домогательствах?! С чего у него возникли такие подозрения?

– А не надо было так плотоядно смотреть на меня, когда мы встретились после сквоша. Демид чертовски наблюдательный и помешан на моей безопасности. Повезло, что он прямо там не устроил тебе допрос.

Я не сдержал смешок.

– Он мне уже нравится, – сказал я и заметил, как Мира закатила глаза.

– Кстати, забыла спросить. А где ты научился готовить панкейки? Это было неожиданно и очень вкусно.

– Ева одно время увлекалась кулинарными мастер-классами, а сестра ненавидит посещать что-либо одна. Отгадай, кого она постоянно таскала с собой.

– Видно, такова участь старших братьев, – рассмеялась она. – Пока я не поступила в универ, Демид раз в месяц ходил со мной на гончарное мастерство, каждую в неделю на акварельный рисунок, а еще он дважды посмотрел со мной все части «Сумерек».

– Да, у нас с ним определенно найдутся темы для разговора.

Спустя пятнадцать минут машина заехала в нужный двор, где у одного из подъездов нас уже ждала Даниленко, и я не представлял, как сейчас отпустить Миру. Очень уж привлекала мысль заблокировать двери и уехать отсюда куда-нибудь подальше.

– Увидимся на паре, – произнесла она с грустью в голосе. – Черт, надеюсь, Демид приготовил что-то стоящее, иначе ему конец.

– Постараюсь сдерживать свои плотоядные взгляды, но обещать ничего не могу, – усмехнулся я и склонился к Мирославе, чтобы поцеловать ее. – Все, иди, пока я не запер чертовы двери и не увез тебя под осуждающим взглядом твоей подружки.

Мира оставила на моих губах еще один легкий поцелуй, выскочила из машины и побежала к Даниленко. Еще несколько мгновений я понаблюдал за ними, а после вывел машину со двора и поехал в сторону университета.

Этот день начался рядом с любимой женщиной и закончится точно так же. Жизнь определенно налаживалась, но стоило Мире покинуть салон автомобиля, как в сознание постучалось мерзкое предчувствие.

Что ж, я был готов. Посмотрим, что приготовил нам этот день.

Глава 24. Шанс объясниться

– Мне даже жаль, что этот момент не был увековечен на фото или видео, – выдавила сквозь смех Ника. – И что у кого-то не хватило длины, чтобы Захарова задохнулась на месте.

Не сдержавшись, я расхохоталась на всю улицу.

– Это жестоко!

– Возможно, – Ника равнодушно пожала плечами. – Зато определенно заслуженно. Не нужно было ублажать чужого парня. Еще неизвестно, как давно они с Коршуновым этим промышляют за твоей спиной.

– Только он никогда не был моим парнем, – напомнила я. – Все наше общение было ошибкой с самого начала, и большую часть времени оно тяготило меня. Не передать словами, какое облегчение я испытала, когда увидела вчера эту парочку.

– Могу представить. Хотя я уверена, что ты светишься от облегчения совершенно иного рода, – усмехнулась подруга, за что и получила локтем в бок. Посмеиваясь, Ника подхватила меня под руку. – Ты вся сияешь, Слав. Правда, как диснеевская принцесса под кайфом, но все же… Так и быть, я великодушно не стану поджигать кабинет Астахова. Пока что.

– До первого замечания?

– Разумеется, – подруга подмигнула мне.

Мы покинули тихий двор и сразу оказались на оживленном проспекте, где располагалась наша любимая кофейня.

Вчерашний день оказался таким насыщенным на разные события, что у меня в голове не укладывалось, как все они смогли уместиться в одни сутки. А засыпая минувшей ночью, я и не подозревала, что проснусь еще более счастливой. Потому что все это было правдой.

Мы с Тимуром теперь были вместе, и одна только мысль об этом окрыляла меня. Несмотря на грозовые тучи, плотно затянувшие небо, и по-настоящему осенний, холодный порывистый ветер все вокруг казалось мне ярким и прекрасным. Мне хотелось разделить это состояние со всем миром. Поделиться хотя бы частичкой своего счастья.

И в то же время я чувствовала себя так, словно пробудилась после затяжного сна, и теперь была слегка дезориентирована. Мне определенно потребуется время, чтобы до конца поверить в реальность происходящего.

Во многом поэтому я и попросила Тимура пока не разговаривать с деканом. Я хотела освоиться в этой новой и потрясающей действительности, где рядом был любимый мужчина, стремящийся заключить в крепкие объятия и развеять все мои сомнения и страхи.

– Даже очереди нет, – удивленно произнесла подруга, когда мы зашли в полупустую кофейню. Я сняла пальто, и Ника сразу забрала его у меня из рук. – Иди переодевайся, а я пока сделаю заказ. Тебе капучино?

– Да. С корицей и без сиропа.

Среди посетителей весьма удачно не оказалось знакомых лиц, но я знала, что скоро это изменится и сюда хлынут студенты, поэтому поспешила в уборную. Заперев дверь, я с радостью сменила платье на джинсы и свитер, которые для меня прихватила Ника, а потом еще несколько минут рассматривала свое отражение в зеркале над раковиной.

– Черт возьми, Ника права, – я хихикнула и подмигнула невероятно довольной версии себя. На щеках мгновенно вспыхнул румянец, стоило мне вспомнить причину своего состояния. – Я и правда будто под кайфом.

Вернувшись в зал, я неожиданно обнаружила подругу в компании Миши Фетисова. Я подошла к друзьям, и почти сразу раздался приятный голос баристы, наградившей нас широкой улыбкой:

– Ореховый латте для Ники и капучино для Миры, – объявила она и поставила на стойку перед Никой два стаканчика с осенним принтом в виде пестрых листьев.

– Мира, привет! – радостно воскликнул Фетисов и заключил меня в свои коронные медвежьи объятия. От неожиданности я едва не выронила стаканчик с кофе, который мне уже успела передать Ника. – Как твое самочувствие? Неужели так быстро закончился больничный?

– Все в порядке, спасибо, – ответила я, когда он отстранился. – Больничный закончился, но некоторые ограничения пока в силе.

Миша очень придирчиво осмотрел меня с ног до головы и расслабился, не обнаружив ничего, что потребовало бы медицинского вмешательства.

– Ты уже написала жалобу на Захарову? – спросил он. – Это же она довела тебя до больницы.

Я рефлекторно огляделась вокруг, чтобы убедиться в отсутствии поблизости знакомых лиц, которые могли бы услышать наш разговор.

– Нет и не собираюсь, – сказала я, понизив голос. – Я все еще не помню, как все было на самом деле.

Ника фыркнула и забрала мой кофе, чтобы я смогла надеть пальто.

– Она может сколько угодно строить из себя святую невинность, но все знают, что Инна специально запустила мячом тебе в голову, – прошипела подруга. – И эта дрянь должна понести наказание.

Миша закивал, после чего почти залпом допил свой апельсиновый фреш. Мы втроем вышли на улицу и бодро зашагали в сторону учебного корпуса. Казалось, ветер только усилился за то время, что мы провели в кофейне, и я обрадовалась, что сегодня предусмотрительно заплела волосы в свободную косу.

– Мы с Вероникой подтвердим, что она намеренно это сделала. Мы ведь это видели своими глазами. И не только мы.

– Пусть так, но лучше меня это никто не мог видеть, – я покачала головой. – А у меня-то пустота там, где должно быть воспоминание о ее броске. И раз я ничего не помню, то не могу обвинять Инну в чем-либо. Это несправедливо.

– Ох, и правда, как мы можем. Бедняжка Захарова… – язвительно протянула Ника. – Давайте все вместе ее пожалеем.

– А в другой раз она машиной кого-нибудь переедет, – добавил Миша.

Я закатила глаза.

– Перестаньте драматизировать. Инна может не нравиться нам, но это не делает ее плохим человеком. Я уверена, что это была случайность. Сами подумайте, ну вот зачем бы ей намеренно мне вредить? Это же абсурд.

Ребята почти синхронно набрали в грудь воздуха, чтобы вывалить на меня свои версии и аргументы, но я успела указать им на Захарову, стоящую рядом со въездом на территорию университета. Инна нервно дергала ногой и всматривалась в лица всех студентов, проходивших мимо нее. У меня мгновенно засосало под ложечкой от предчувствия, что вот такое ее поведение как-то связано со мной, и… интуиция меня не подвела.

К сожалению.

Заметив нашу троицу, Захарова округлила глаза и побежала нам навстречу. Она так смотрела на меня, что я невольно сделала шаг назад. А вот Ника с Мишей наоборот выступили немного вперед.

– Мира! – взвизгнула Инна, подлетев к нам. – Как ты себя чувствуешь?!

– Эй, полегче! – рявкнула на нее Ника и выставила вперед руки даже быстрее меня, когда наша одногруппница попыталась броситься мне на шею. – Психичка.

Инна даже бровью не повела. Все ее внимание было полностью сосредоточено только на мне.

– Боже мой, я так волновалась за тебя! – она всхлипнула. – Мира, клянусь тебе, я не специально! Сама не знаю, как вообще это могло случиться!

Захарова разрыдалась, и не просто громко… она выла так, что Джейкоб и его собратья-вервольфы из «Сумерек» сейчас бы с ума сошли от зависти. Все это неизбежно привлекало к нам внимание прохожих, а кто-то даже на видео пытался заснять.

Господи, ну что она устроила…

– Мира, умоляю, прости меня! – продолжала Инна надрывно вываливать на нас свою пламенную речь, не позволяя вставить ни слова. – И за вчерашнее! Клянусь, у нас это было первый и последний раз.

– Инна, остановись, – отдав свой кофе Мише, я перехватила и сжала руки девушки, не в силах больше выносить крокодильи слезы, продолжавшие заливать ее лицо. Как и истерику, которую она закатила на глазах у стольких людей. – Я уверена, что ты не хотела вредить мне и случай на баскетболе – это просто случайность. А по поводу Руслана… по факту мы с ним не встречались, и он всегда был волен делать, что хочет. Так что перестань плакать. Я не в обиде на тебя.

Захарова хлопала глазами, продолжая нервно всхлипывать.

– Ты правда меня простишь? – спросила она, немного заикаясь.

Я выпустила ее руки, натянула улыбку и кивнула ей:

– Конечно.

Взглянув на часы на своем запястье, я нарочито громко ахнула и подхватила Нику под локоть.

– Если с этим все выяснили, мы пойдем, ладно? – спросила я, делая шаг в сторону. – Нам нужно еще кое-что сделать, а до пары осталось совсем мало времени.

Инна неуверенно кивнула, а потом вдруг повисла у меня на шее.

– Спасибо, Мира! – выпалила она, не особо спеша отстраняться. – Ты очень добрая.

Я недоумевающе взглянула на не менее шокированных друзей, похлопала Инну по спине и сама оторвала ее руки от своей шеи.

– Эм… ну, увидимся на паре, – неуверенно произнесла я, не понимая, как вообще реагировать на такую странную версию Захаровой. Предыдущие два года она и по имени-то ко мне редко обращалась, в основном по фамилии, а тут столько эмоций и чувств одновременно.

Миша отдал мне мой кофе, а потом вклинился между нами с Никой, положил руки нам на талии и слегка подтолкнул в сторону корпуса.

– Надеюсь, кто-то уже слил видео в сеть, – заговорщически прошептал он, когда мы отошли на достаточное расстояние. – Такую Захарову однозначно следует сохранить для потомков.

Весь оставшийся путь ребята спорили насчет процентного соотношения искренности, вранья и театральщины в словах Инны. Мы поднялись на шестой этаж, где Миша снова приобнял нас с Никой.

– Знаете, девочки, нам нужно отметить выздоровление и возвращение Миры, – предложил он.

– Меня не было всего три дня. И сотрясение было не таким уж серьезным.

– Но это было сотрясение. И не всего, а целых три дня, Мира! Целых! – воскликнул он, не выпуская нас с Никой даже когда мы уже зашли в аудиторию. По уровню драматизма он сейчас не уступал Захаровой, но в его случае это выглядело мило и забавно. Миша неожиданно защекотал нас, а мы обе завизжали и попытались увернуться, но этот здоровый лоб только крепче прижал нас к себе. – Так что, какие у вас планы на этот вечер?

– Фетисов, иногда мне кажется, что ты и правда задался целью сломать мне ребра, – возмутилась Ника, но с ее лица не сходила улыбка.

А вот с моего лица она сошла сразу, как только я наткнулась на испепеляющий взгляд Астахова, который уже сидел за своим столом. Судя по всему, его очень заинтересовала рука Миши на моей талии.

Что он там говорил про внутреннего собственника? Кажется, тот уже приготовился вырваться наружу.

Я облегченно выдохнула, когда прозвучал спасительный звонок, и мы все заняли свои места.

– Черт, я опять забыла попкорн, – усмехнулась Ника, поглядывая на Астахова, который сухо поздоровался и объявил начало переклички. – На секунду мне показалось, что он не выдержит и сам скинет руку Миши.

– Была такая вероятность, – шепотом подтвердила я и подняла руку, когда прозвучала моя фамилия.

Тимур лишь на краткий миг оторвал глаза от списка и встретился со мной взглядом, но когда уголки его губ дернулись от сдерживаемой улыбки, меня мгновенно бросило в жар. Я нервно сглотнула.

Господь милостивый, скрывать наши отношения будет гораздо сложнее, чем я себе представляла.

– Снимите номер, – еле слышно фыркнула Ника. – Конспираторы из вас так себе.

– Нет необходимости. Я сегодня еду к нему, – прошептала я и прикусила щеку изнутри, чтобы сдержать глупую улыбку.

На протяжении всей пары подруга только и делала, что подшучивала надо мной, отчего мне было еще сложнее сохранять внешнее спокойствие.

Ладно, будем честны, мне это вообще не удавалось.

А вот Тимур держался очень хорошо. В то время, как я плавилась изнутри от одной только мысли, что скоро вновь окажусь в его квартире и в его объятиях, он спокойно вел пару, лишь иногда позволяя взгляду задержаться на мне. Под конец пары меня даже начала заводить эта необходимость делать вид, что между нами ничего нет, а мои щеки горели от смущения, смешанного с желанием.

Проклятые гормоны! Как же хорошо и спокойно мне жилось, пока они были в спячке.

К моменту, когда звонок объявил о завершении пары, я уже могла думать только о том, как забегу в женский туалет и умоюсь холодной водой. Я быстро закинула свои вещи в сумку, но не успела сделать и шага в сторону дверей.

– Власова, пройдите сейчас со мной в кабинет. Нужно, чтобы вы передали одногруппникам информацию.

Взглянув на Тимура, я задала самый глупый вопрос из возможных:

– Я?

Астахов улыбнулся и поднялся из-за стола.

– Ну вы ведь Власова? Пока еще.

«В каком смысле «пока еще»?!» – хотела спросить я, но сдержалась и ответила вполне вежливо.

Почти как студентка, которая не спит со своим преподавателем.

– Хорошо, Тимур Андреевич.

Ко мне подскочила Ника и зашептала на ухо:

– Вы только предохраняйтесь во время обмена информацией.

Я все же успела ткнуть ее локтем в бок, прежде чем она выбежала из аудитории, прихватив с собой Фетисова. Тимур галантно выпустил меня в коридор первой, и мы направились к лестницам. Никто из нас не проронил ни слова, но я чувствовала, как с каждым шагом атмосфера между нами накаляется. Я изо всех сил старалась держать себя в руках, но крайне сложно сохранять невозмутимость, когда твою спину обжигает такой знакомый взгляд.

Добравшись до нужной двери на втором этаже, Тимур торопливо провернул ключ в замке и жестом пригласил меня зайти в кабинет. Спустя несколько мгновений дверь за моей спиной уже была заперта изнутри, а мои губы – захвачены Тимуром и его напором безумца.

Мои пальто и сумка полетели на пол, позволив мне обхватить шею Тимура и прижаться к нему всем телом. Его руки сжали мои ягодицы, а потом скользнули выше и забрались под тонкий свитер. Тимур издал звук, похожий сразу на стон и на рык, когда не обнаружил под свитером белья.

Я не сдержала довольную улыбку.

– Продолжаешь играть с огнем, – констатировал он, отстранившись.

– Я поняла, что совсем не боюсь в нем сгореть. Наоборот… – я провела кончиками ногтей по его шее. – … я хочу этого.

– Мира, – выдохнул он и нежно провел пальцами по моей щеке. Если бы я только могла, то непременно бы замурчала. – Этот огонь никогда не причинит тебе вреда. Чего не могу сказать о некоторых студентах, позволяющих своим рукам слишком много.

Я рассмеялась, сразу догадавшись, что он имеет в виду:

– Миша влюблен в Нику.

– В таком случае я могу только посочувствовать ему.

Астахов хитро улыбнулся, и я чудом сдержала визг, когда он вдруг подхватил меня на руки. Он подошел к дивану, который располагался рядом с большим окном, и опустился в него, устроив меня на своих коленях.

Тимур уткнулся носом мне в шею, а мое сердце уже не знало, как вместить в себя всю любовь и нежность, которые я испытывала к этому мужчине.

– Тебе не кажется, что покидать сегодня квартиру было огромной ошибкой с нашей стороны? – спросил он, когда наши взгляды снова встретились. – Может, вернемся домой? Студенты будут только рады, если я сегодня всех отпущу.

Я покачала головой и осторожно накрыла губы Тимура своими. Так, чтобы спустя несколько минут не обнаружить себя без одежды.

– Вы не можете лишить студентов знаний, Тимур Андреевич. А мне еще предстоит узнать, что за сюрприз приготовил мой старший брат.

– У тебя есть догадки, что это может быть?

– Ни единой, – призналась я. – Но раз Демид решил держать интригу до победного и даже подсказку мне не дал, то это должно быть нечто крутое. Хорошо, что он хоть не стал мне за неделю анонсировать этот сюрприз, я бы уже с ума сошла от любопытства.

Из моей сумки, все еще лежавшей на полу, вдруг раздался знакомый рингтон, и я неохотно, но все же покинула уютные объятия Тимура. Я достала из кармашка телефон и улыбнулась – словно почувствовав, что я с кем-то о нем разговариваю, мне звонил Демид.

– Здравствуй, Солнышко.

– Привет, Ворчун, – невозмутимо ответила я, не желая поддаваться на провокацию брата. – Неужели сюрприз доставили?

– А тебя только это интересует, да? – ехидно произнес он. – Могла бы хоть для начала спросить, как у меня дела. Никакого уважения к старшим.

– Знаешь, я никогда не переименую тебе в телефоне. Еще и всем твоим пассиям буду рассказывать, откуда взялось это прозвище. Их скромного интеллекта как раз хватит, чтобы называть тебя медвежонком.

Демид расхохотался.

– А ты знаешь мои болевые точки, сестренка. Ладно, сюрприз доставят уже скоро, я тебе сообщением пришлю детали. Просто хотел убедиться, что ты не забыла, – произнес самый несносный старший брат тоном, не оставляющим сомнений, что он лишь хотел еще немного меня подразнить.

Тимур в это время подошел ко мне, обнял со спины и поцеловал в шею, и только это позволило мне не поддаться на очередную провокацию брата. Сложно придумывать язвительные ответы, когда твои мысли разбежались в разные стороны, уступив место сбивающему с ног желанию.

– Разве я могла забыть? – выдавила я немного дрожащим голосом, пока Астахов уверенно лишал меня связи с реальностью. – Тогда буду ждать от тебя сообще… ах…

Тон Демида мгновенно стал серьезным:

– Мира? Все в порядке?

Проклятье.

– Да! – воскликнула я слишком уж громко для человека, у которого все в порядке. Тихий смех Тимура коснулся чувствительной кожи на моих ключицах, а его шаловливые руки продолжали изучать все, что у меня под свитером. Я была не в силах все это остановить, поэтому следующие слова выпалила буквально на одном дыхании: – Телефон чуть не выскользнул из рук, представляешь? Еле успела поймать. В общем, я буду ждать от тебя сообщение.

Быстро попрощавшись с братом, я заблокировала телефон и убрала его в карман джинсов.

– Ты сумасшедший, – объявила я Тимуру, продолжая извиваться в его руках. – Это же мой старший бра… а-ах…

– Я совершенно безволен рядом с тобой, Мира, – прошептал он мне ухо, отчего по моему телу пробежала новая волна мурашек. Его руки, ничуть не стесняясь, сжимали мою чувствительную и уже до предела возбужденную грудь. – Ты слишком соблазнительна.

В этот момент мне было настолько хорошо, что услышав звук нового уведомления, я не сразу заставила себя достать из кармана телефон.

– «Сюрприз доставлен прямо к дверям твоего универа. Можешь выходить», – зачитала я вслух сообщение Демида.

– Так давай посмотрим, – предложил Тимур, приподняв хихикающую меня над полом, и шагнул к окну. – Будет забавно, если там всего лишь букет цветов.

– В таком случае Демиду придется спасть одним глазом, – усмехнулась я и выглянула на улицу, пытаясь взглядом отыскать опознавательный знак одной из местных курьерских служб. Сначала не могла понять, куда смотреть, а потом… – Черт!

Я выскользнула из рук Тимура и прижалась спиной к стене справа от окна. Черт, черт, черт! Надеюсь, он не успел меня увидеть.

– Что происходит?

– Видишь двух мужчин в костюмах перед крыльцом? – спросила я у Тимура. Он еще раз посмотрел на улицу и кивнул мне. – Тот, что ближе к ступенькам – мой отец. И поверь, в твоих же интересах, чтобы он не успел ничего увидеть в окне.

Оттолкнувшись от стены, я пригнулась и подбежала к своей сумке. Поочередно и с космической скоростью доставая все необходимое, я подправила макияж, распустила волосы и прошлась по ним небольшой расческой, после чего повернулась к Тимуру.

– Надеюсь, я успею вернуться до окончания перерыва, – протараторила я и, послав ему воздушный поцелуй, отперла дверь и выбежала в коридор, на ходу надевая пальто.

Когда паника поугасла, я осознала, что ко мне приехал папа и чуть не расплакалась от радости. Я перепрыгивала по несколько ступенек за раз, пока спускалась на первый этаж, и расталкивала самых нерасторопных студентов, встречавшихся на моем пути. Выбежав на улицу, я вмиг преодолела последние ступеньки, разделявшие меня и раскрытые объятия самого главного мужчины моей жизни.

– Папа! – взвизгнула я и повисла у него на шее, как малое дитя. Это наверняка выглядело глупо, но мне было все равно.

– Ох, я скучал по этому удушающему захвату, – расхохотался папа своим басистым и немного устрашающим тембром и крепко обнял меня в ответ. – Господи, Слава, ты вообще тут ешь что-нибудь?

Я незаметно закатила глаза и отлипла от отца. Мы отошли к пустой скамейке, вокруг которой уже не было людей, и я перевела взгляд на еще одно знакомое лицо:

– Здравствуйте, Денис Сергеевич, – я улыбнулась бизнес-партнеру отца.

– Здравствуй, Мира, – ответил он, после чего привычно подхватил мою руку и оставил легкий поцелуй на костяшках моих пальцев, посматривая на меня своими янтарными глазами. – Ты как всегда очаровательна. Но мы ведь уже обсуждали, что для тебя я просто Денис. Все-таки я еще не так стар, чтобы обращаться ко мне по отчеству.

Он не спешил выпускать мою руку, а я чувствовала, что еще немного, и взгляд Астахова прожжет мне спину.

– Матвеев, ты старше моей дочери на пятнадцать лет, – папа похлопал Дениса по плечу, и тот сразу же выпустил мои пальцы. – А моя Слава слишком хорошо воспитана, чтобы переходить с тобой на «ты».

– Воспитание Мирославы всегда восхищало меня, хотя это лишь одно из множества ее достоинств.

Денис говорил так, будто в его словах был скрытый смысл, и мне это категорически не нравилось. Изобразив благодарность за такой сомнительный комплимент, я натянуто улыбнулась ему и вновь сосредоточилась на папе:

– Когда ты приехал?

– Рано утром. У нас была важная встреча, а потом сразу сюда, – он сжал мое плечо. – Как твое самочувствие? Я собираюсь поговорить с деканом насчет той девчонки, по вине которой ты оказалась в больнице.

Я вздохнула. Вот почему окружающие меня мужчины так хотят сегодня поговорить с деканом?

– Не нужно. Я ведь говорила тебе, что не помню момент…

Он строго посмотрел на меня и выставил ладонь, вынуждая замолчать.

– Мирослава, это не шутки. Если она навредила тебе намеренно, то я не собираюсь спускать это на тормозах.

– Она утром подошла ко мне, извинялась и все такое. Клялась, что не специально.

– А что еще она могла сказать? – усмехнулся Денис. – Видимо, решила сыграть на опережение.

– Папа, прошу тебя, не нужно ходить к декану, – взмолилась я, хватаясь за его предплечье.

– Сегодня не пойду, – согласился он. – Но мы с тобой еще вернемся к этому разговору. И ты не ответила мне про самочувствие.

– Все в порядке.

– Ничего не болит?

Ох уж эти неоднозначные формулировки… Хотя, благодаря им я могла не врать отцу, а всего лишь избегать лишних подробностей. Не нужно папе знать, что прошлой ночью его дочь лишилась девственности в объятиях своего преподавателя и теперь испытывает дискомфорт в определенных местах.

– Папочка, с моей головой уже все в порядке, – заверила я родителя и хлопнула глазами. – Она даже не болит, честное слово.

– Рад это слышать, – смягчился папа и улыбнулся мне. – Нам с Денисом нужно ехать дальше по делам, но я пробуду в городе до конца недели. К слову, в субботу нас пригласили на одно мероприятие, и я надеюсь, что ты согласишься пойти со мной.

– С удовольствием. Какой там дресс-код?

– Приглашения должны прислать сегодня, и я тебе сразу все скажу, – он обнял меня и поцеловал в лоб. – Сегодня поужинать вместе не получится, к сожалению, но завтра прилетает Демид, и на семь вечера для нас уже забронирован столик в том ресторане, который вы мне так хвалили. Веронику тоже с собой бери.

– Мы с ним созванивались десять минут назад, а он и словом не обмолвился, что прилетает! – возмутилась я, и папа снова рассмеялся.

– Не дуйся на брата, он и сам об этом узнал только что. Все, милая, нам действительно пора ехать.

Я мысленно выдохнула от облегчения, что на этой неделе у меня получится провести время сразу со всеми: с отцом, с братом, с подругой и даже с любимым мужчиной. Жаль только, что пока нельзя усадить их за один стол. Мысль о том, что можно прямо сейчас рассказать папе про Тимура, заманивала меня в свои сети, но я отгоняла ее как могла. Сейчас уж точно было не самое подходящее время для подобного разговора.

Попрощавшись, я взглядом проводила их с Денисом до черного джипа, который был виден даже через забор, и поспешила вернуться в корпус. До конца перерыва оставалось всего несколько минут, а значит, Тимур уже мог уйти из своего кабинета. В спешке я даже не посмотрела в сторону его окна, но все же решила проверить свою теорию и уверенно направилась на второй этаж.

Ника наверняка заждалась меня в кафетерии, но я не сомневалась, что она и без меня неплохо проводит время в компании Миши. Я вспомнила, как она сегодня ему улыбалась… может, она начинает в нем видеть не только забавного одногруппника или друга? Было бы неплохо, ведь как бы я ни любила своего брата, но все еще сомневалась, что Демид созрел для серьезных отношений, которых однозначно заслуживала Ника.

Я настолько погрузилась в эти размышления, что не заметила надвигающуюся угрозу. А стоило бы.

– Мира, нам нужно поговорить, – объявил неизвестно откуда взявшийся Руслан, заняв позицию справа от меня.

– Я тороплюсь.

– Не ври, я посмотрел расписание и знаю, что у тебя сейчас нет пары.

Обреченно вздохнув, я притормозила, посмотрела на Руслана и не пожалела язвительности для своего ответа:

– Не поверишь, но у меня есть дела и помимо учебы.

«Дела, которые взбесятся, если увидят тебя рядом со мной» – мысленно добавила я, изо всех сил стараясь не смотреть в сторону кабинета Тимура.

– Вчера ты убежала и не дала мне даже шанса все объяснить, – не унимался Коршунов. – Поэтому обсудим все сейчас.

– Да нечего нам обсуждать, – простонала я. – Но я надеюсь, у вас с Инной все сложится. А теперь мне правда пора.

Я развернулась и уже хотела пойти дальше по коридору, но Руслан тут же сжал мой локоть. Да так сильно, что я зашипела.

– Ты не поняла. Если я сказал, что хочу поговорить с тобой, значит, так и будет, – процедил он. У него от напряжения даже вены на шее выступили.

Честно говоря, выглядело это немного устрашающе.

– Мне больно, – сказала я и попробовала освободиться от его хватки, но тщетно. – Отпусти немедленно, иначе я закричу.

Он странно усмехнулся и ответил каким-то жутким голосом:

– Это обязательно.

Так, однажды я уже слышала подобное. Вот только мужчина и ситуация тогда были более желанными для меня. Значительно.

Как назло, коридор второго этажа сейчас был пустым. С прошлой недели в аудиториях второго этажа сильно сократилось количество занятий. Никто не видел, как не обращая внимания на мои попытки сбросить его руку, Коршунов затолкал меня в пустую аудиторию, рядом с которой мы стояли.

– Какого черта ты себе позволяешь? – прошипела я, когда он встал передо мной, отрезая путь к двери. – Ты хоть осознаешь, где мы находимся? Стоит только мне сейчас закричать, и тебе не избежать последствий.

– А что я такого делаю, Мирка? – спросил он с наигранным удивлением в голосе. – Всего лишь хочу поговорить со своей девушкой.

– Ты выпил с утра? Я никогда не была твоей девушкой. А после увиденного вчера и не стала бы, даже будь у меня такое желание.

– Вчера было в первый и в последний раз. Можешь сама спросить у Захаровой.

– Она уже поведала мне об этом. И я скажу тебе то же, что и ей: мне все равно, – устало произнесла я. – Теперь дай пройти.

Я мельком взглянула на свои часы и в тот же миг раздался звонок к началу следующей пары. Ну все, Тимур уже точно не в своем кабинете.

Коршунов опять схватил меня за руку, пресекая мою новую попытку пройти мимо него, и потащил к противоположной стене, подальше от двери.

– Да оставь ты меня уже в покое! – почти взвизгнула я. – Все наше общение было ошибкой, ты ведь и сам это понимаешь. И уже нашел себе другую, судя по тому, чем вчера занималась Захарова в твоей…

– А что я должен был делать? Мм? – он встряхнул меня, как тряпичную куклу. – Ты же все это время была не готова ни к чему! А у меня есть потребности.

Он так резко перешел к обвинениям, что я даже растерялась.

– Смею напомнить, что я тебя не держала. Ты сам собирался ждать сколько потребуется. Так чего ты хочешь от меня?

– Тебя! Я хотел и хочу тебя! – он сорвался на крик, гневно раздувая ноздри. – Если б не твои долбанные принципы, я бы и не посмотрел на эту шалаву. Это ты не оставила мне выбора.

– Можешь обвинять меня сколько твоей душе угодно, если тебе так легче жить, – усмехнулась я. – Вот только не понимаю, чего ты разорался? Я ведь ни в чем тебя не обвиняю. Мы не встречались, и ты был волен делать, что угодно. И вообще…

– Какого хрена, Мира?!

Руслан грубо схватил мое предплечье, дернул на себя и, шагнув в сторону, впечатал меня спиной в свою грудь. Свободной рукой он забрал у из моих рук вещи и отбросил их в сторону.

– Отпусти меня, – прошептала я, пытаясь сообразить, что мне делать.

– Твоя игра в недотрогу меня сперва даже заводила, – сказал он мне в ухо, при этом рукой пресекая все мои попытки вырваться. – Но потом начала раздражать. Я ведь взрослый мужик, Мирка, мне необходимо с кем-то регулярно трахаться.

По ощущениям меня сжимали настоящие тиски, хотя со стороны наверняка казалось, что Руслан меня просто обнимает. Случайный свидетель происходящего не понял бы, как сильна хватка этого психа.

Паника уже подступила к моему горлу.

– Я тебя не держала, – хрипло повторила я. – С самого начала я была честна, сразу предупредила тебя обо всем. Убери от меня свои руки.

– Так может нам просто исправить одно недоразумение и все? – он будто не слышал меня. – Прямо сейчас, в этой аудитории. Возьму тебя на преподавательском столе. Больше не останется никаких препятствий, так ведь? Уверяю, тебе понравится. Потом еще сама будешь клянчить повторения.

Его руки пришли в движение и начали ощупывать меня.

– Руслан, отпусти меня! – взвизгнула я, безуспешно уворачиваясь от его прикосновений. – Ты совсем спятил?!

Всплеск адреналина помог немного прояснить мысли, и я вспомнила уроки Демида по самообороне. Дождавшись нужного момента, я со всей силы наступила Коршунову на ногу своим каблуком, а потом ударила локтем в живот. От неожиданности он ослабил хватку, и я смогла отбежать в сторону.

Видимо, я ударила его недостаточно сильно, несмотря на неплохую физическую подготовку, потому что Коршунов быстро пришел в себя. Он был вне себя от злости и когда догнал меня, то обхватил за талию и потащил к ближайшей парте.

– Давно нужно было это сделать, – он грубо подхватил меня на руки и тут же практически бросил на поверхность стола. – Я столько месяцев позорился перед всеми, так что за тобой должок.

Я не ударилась затылком только потому что продолжала извиваться и пытаться оттолкнуть Руслана. А когда поняла, что у меня ничего не получается, то громко закричала, надеясь привлечь внимание хоть кого-то.

– Закрой рот! – рявкнул он и залепил мне пощечину.

Злость придавала сил, поэтому я все же смогла вывернуться так, чтобы лягнуть Руслана в живот. Он снова замахнулся на меня, но так и замер с занесенной рукой, когда аудиторию наполнил гневный рык, принесший мне невероятное облегчение.

– Коршунов! – проревел Астахов и уже через секунду оттащил от меня Руслана.

Попытки освободиться меня изрядно вымотали, поэтому я не заметила, как оказалась на самом краю стола. Буквально скатившись на пол, я чудом успела сгруппироваться и приземлилась на колени.

Подняв голову, я увидела спину Тимура, прижимавшего моего обидчика к стене, вдавливая предплечье ему в горло. Кое-как поднявшись на ноги, я подошла к ним так, чтобы увидеть лицо Тимура.

– Тимур… Андреевич, – мягко сказала я и положила руку на его плечо, пока он молча испепелял взглядом Коршунова. – Мы в университете.

– Послушайте ее. Вы не можете мне навредить, – прохрипел Руслан, продолжая источать поразительную уверенность. – И вы хоть знаете, кто мой отец?

От усмешки на лице Астахова у меня внутри все похолодело.

– Тебя ждет много удивительных открытий, – пообещал Тимур. – Если еще хоть раз увижу рядом с ней, сломаю тебе ноги. И поверь, я никогда не бросаюсь словами. Теперь убирайся, пока я не убил тебя к чертовой матери.

С этими словами он заломил Руслану руку, вышвырнул его в коридор и захлопнул дверь аудитории.

Тимур был в бешенстве.

Он повернулся и несколько раз прошелся по мне взглядом, видимо, высматривая какие-либо повреждения.

– Идем в мой кабинет, – сказал он, тяжело дыша, а потом быстро собрал с пола мои вещи и вышел с ними из аудитории. Я поспешила за ним и на этот раз обрадовалась пустому коридору. Даже Руслана не было видно.

Мне категорически не хотелось, чтобы у Тимура возникли проблемы из-за такого урода как Коршунов.

Как и за полчаса до всего этого безумия, Тимур дождался, пока я первой зайду в кабинет, а через мгновение за спиной раздался щелчок запертого замка. Звук, означавший, что теперь все будет хорошо, ведь за моей спиной стоял он.

Глава 25. Нетерпение

Когда Мира выбежала из кабинета, я еще несколько мгновений стоял с глупейшей улыбкой. Во-первых, я никак не мог до конца поверить, что наши с Мирославой отношения, наконец, налаживались, а во-вторых, мне казался немного забавным ее страх перед моим знакомством с ее отцом.

Я не сомневался, что ее переживания были беспочвенны и мы с ее семьей быстро найдем общий язык, но не хотел принуждать Миру к чему-либо. В конце концов, еще вчера утром мы с ней даже не были вместе. У моей девочки наверняка голова идет кругом, а там и без того слишком много причин для сомнений и беспокойства. Каждую из них я намеревался развеять как можно скорее, но все же.

Вернувшись к окну, я получше присмотрелся к своему потенциальному тестю.

Игорь Власов оказался высоким мужчиной лет пятидесяти, от которого даже на таком расстоянии веяло уверенностью и авторитетом. Одного взгляда на него оказалось достаточно, чтобы понять, в кого пошел Демид своим ростом и крутым нравом. Мирослава рядом с братом показалась мне тогда в спортивном центре совсем крохотной.

С максимально серьезным выражением лица общаясь со вторым мужчиной, одетым в такой же строгий и безусловно дорогой костюм, старший Власов при этом постоянно и несколько нетерпеливо посматривал в сторону дверей, ведущих в корпус. Он явно ждал встречи с дочерью.

Наблюдая за ним, к собственному удивлению я понял, что взволнован нашим предстоящим знакомством. А когда на улицу выбежала Мира и повисла на шее у отца, мое волнение только усилилось, ведь тот мгновенно расплылся улыбке.

В такой, которая ясно давала понять, что мужчина убьет любого, кто посмеет обидеть его девочку. В этом мы с ним были даже похожи, но теперь я с каждой секундой все четче понимал, почему Мира решила не торопиться с представлением меня семье.

Такой папа и пристрелить может.

Будет недостаточно сказать, что я напрягся, когда руку моей Мирославы схватил мужик, который приехал с ее отцом, и прижался к ней своими губами. Это явно не было обычным проявлением вежливости, и я едва смог сдержать все угрозы при себе, а не прокричать их в окно.

Ну, ничего. Однажды на изящном пальчике Миры окажется кольцо, и пусть только кто-нибудь посмеет заглядываться на нее после этого. Внутренний собственник во всю агитировал меня начать поиски того самого кольца, но это я для себя уже все решил, а вот Мире нужно было время.

К счастью, раздражающий меня персонаж хоть и продолжал смотреть исключительно на Миру, но почти не участвовал в разговоре. Спустя некоторое время я окончательно расслабился по этому поводу, так что смог ответить на звонок Евы вполне спокойным голосом и даже отойти от окна:

– Привет.

– Тим, привет! – воскликнула Ева. – Звоню поздравить тебя.

– С чем?

– Узнала про твои успехи в личной жизни. Я сегодня вернулась от Иды, и мама все выложила мне, едва моя нога переступила порог. Она рассказала про ваш вчерашний разговор и ее знакомство с Мирославой. Если некоторые детали частично опустить, а другие частично списать на непростой характер нашей мамы, то могу сказать, что Мира ей даже понравилась.

– Иначе и быть не могло, – произнес я с нескрываемой гордостью и усмехнулся. – Но мама никогда не отступала от своей задумки так быстро. Чую подвох.

– Насчет отступления не знаю, но твоя несостоявшаяся невеста была отправлена восвояси сегодня утренним рейсом, – Ева заговорщически понизила голос, наполненный весельем. – И ее даже провожать никто не стал, представляешь? Маминой щедрости хватило только на то, чтобы Дилару отвез наш водитель, а не служба такси.

– После того, что она устроила, этого даже много, – буркнул я себе под нос, не сдержавшись. Слух моей сестры всегда был настолько избирательным, чтобы слышать лишь самое интересное, поэтому ее любопытство сразу опалило мое ухо через телефон:

– А что она устроила?

Я знал, что Ева не успокоится, пока не выведает все подробности, поэтому решил сэкономить нам обоим время и рассказать о недавнем вечере, когда Дилара явилась ко мне в квартиру.

Выслушав меня, Ева фыркнула.

– А я всегда знала, что она двуличная лживая су…

– Ева, – остановил я сестру от слишком уж ярких выражений.

Я все-таки ее старший брат, а этому статусу еще нужно соответствовать.

– Ой, прости, – она хихикнула. – В общем, тема Дилары вроде как закрыта, чему я очень рада. Кстати, мама собирается пригласить тебя на примирительный обед, а потом еще и семейный ужин устроить.

– Тоже примирительный?

– Можно и так сказать, – хмыкнула Ева. – Если ваш с ней обед пройдет хорошо, то на ужин будет приглашена Мирослава. Так что жди звонка, братик, но знай, что столик для вашего обеда уже забронирован на завтра.

Я не сдержал смешок. Да уж, мама в своем репертуаре.

– А с ужином что?

– О-о, – протянула сестра и рассмеялась. – Там тоже все решено, поэтому на вечер среды ничего не планируйте с Мирой. Ужин пройдет у нас, так что все домашние уже готовы лезть на стену. Ну, ты ведь знаешь маму… Генеральная уборка, согласование меню… в твоей спальне уже дважды все перемыли. Клянусь, там теперь можно прямо с пола есть. И вот чего мама так завелась? У нас же дома всегда идеальная чистота.

– Не по ее меркам, – ответил я, хотя вопрос сестры имел явный риторический окрас. – Не знаю, Ева… У нас с Мирой все только начинает налаживаться, и я не думаю, что сейчас подходящее время для такого ужина. Это же будет проверка в чистом виде.

Я взглянул на часы. Вот-вот должна была начаться следующая пара, но я хотел дождаться Миру. Мне катастрофически не хватило времени, проведенного вместе, а идея уехать с ней куда-нибудь вдвоем еще никогда не казалась такой манящей.

К тому же, разговор с Евой подкидывал мне все больше пищи для размышлений, а несколько минут опоздания на пару не так уж критичны.

Для студентов так вообще радость.

– Судя по тому, что я слышала, твоя Мира не даст себя в обиду.

– Это я никому не позволю ее обидеть, – отрезал я. – Мире больше не придется самой себя защищать. С виду она сильная и вчера дала отпор, но ты бы видела ее состояние после этого.

Ева вздохнула.

– Тим, мама действительно хочет с тобой помириться. Сомневаюсь, что она собирается обижать девушку, которой за один разговор удалось ее приятно удивить и даже заслужить уважение. Между прочим, Диларе за полтора года это так и не удалось.

– Значит, ей Дилара не нравилась, но я должен был жениться на этой женщине?

– Ну, вроде того.

– Превосходная логика.

Тишину коридора нарушил громкий звонок. Я подошел к окну, но Миры на улице уже не было, как и ее отца.

Отлично, значит, она скоро придет в кабинет.

– Видишь, как мама тебя любит. Ради твоего счастья она готова была терпеть эту особу, – снова хихикнула Ева, но продолжила уже серьезным голосом. – Все эти напряги между вами… тебе ведь и самому не хочется злиться на нее. Пожалуйста, Тимур, дай ей шанс все исправить.

– Хорошо, я подумаю насчет ужина, – согласился я. Ева не стала бы приукрашивать ситуацию, а значит, все может пройти гораздо лучше, чем я себе успел представить. – Прежде всего мне нужно обсудить это с Мирой. И если она не захочет в этом участвовать, заставлять я ее не стану.

Мне послышался какой-то странный звук, похожий на визг. Я открыл дверь кабинета и вышел в пустой коридор, но обнаружил лишь тишину.

– Отлично! – голос Евы был полон радости и облегчения. – Мне так хочется, чтобы мы все жили мирно, Тим. А еще, мне не терпится познакомиться с Мирой. Ведь я видела ее только мельком, мы даже парой слов не обменялись.

Я уже хотел ответить сестре, но услышал женский крик, доносившийся со стороны аудитории напротив моего кабинета.

– Ева, я тебе перезвоню, – я сбросил вызов и влетел в аудиторию.

В первую секунду я не понял, кого вижу перед собой. Кто именно лежит на одной из парт и отбивается от приставаний. Но когда парень отшатнулся после достаточно меткого удара в живот, я увидел лицо Миры, и у меня перед глазами все мгновенно окрасилось в алые оттенки ярости.

Этот мудак замахнулся, чтобы ударить Миру, но я уже был у него за спиной.

– Коршунов!

Схватив за ворот толстовки, я оттащил его от Мирославы, стараясь не смотреть на ее лицо, чтобы не прикончить белобрысую тварь прямо на месте. Впечатав Коршунова в стену, я вжал предплечье в его горло. Я четко осознавал, что если не возьму себя в руки, то и правда задушу его.

Страх в его глазах потух сразу, как на мое плечо легла рука Миры.

Потух и сменился уверенностью.

– Тимур… Андреевич, – Мирослава с заминкой добавила отчество, что не ускользнуло от внимания Коршунова. – Мы в университете.

Да, малышка. И только поэтому его рука еще не сломана.

– Послушайте ее. Вы не можете мне навредить, – заявил слизняк. – И вы хоть знаете, кто мой отец?

Как раз я-то прекрасно знал, кто его отец. А вот младший Коршунов и понятия не имел, в насколько шатком положении находится глава его семейства весь последний год. Как и не знал об уровне влияния моей семьи и моего собственного.

Я усмехнулся.

– Тебя ждет много удивительных открытий, – угрозу в моем голосе уловила бы даже обезьяна, но интеллекту Коршунова было далеко до такого уровня, поэтому я уточнил: – Если еще хоть раз увижу рядом с ней, сломаю тебе ноги. И поверь, я никогда не бросаюсь словами. Теперь убирайся, пока я не убил тебя к чертовой матери.

Не без удовольствия заломив ему руку, я выкинул Коршунова за дверь, как мешок с мусором, коим он и являлся. Он сразу повернулся ко мне лицом, вскинул голову и наградил меня настолько самоуверенным взглядом, что захотелось подойти поближе и выбросить его из окна.

Отгоняя от себя эту заманчивую идею, я закрыл дверь в аудиторию и мысленно посчитал до десяти, одновременно с этим выравнивая свое дыхание, которое сейчас больше напоминало злобное фырканье. Повернувшись к Мире, я принялся жадно осматривать каждый сантиметр ее тела, желая убедиться, что слизняк не успел ей навредить.

– Идем в мой кабинет, – я постарался сказать это как можно мягче. Едва ли мне это удалось, но все же Мира кивнула.

Ключ от этой аудитории, вероятно, кто-то забрал, а мне необходимо было больше, чем просто стоять и смотреть на Миру, поэтому я собрал с пола ее вещи и вышел в коридор.

Оказавшись в кабинете, я сразу запер дверь изнутри и подошел к Мирославе, которая замерла в центре комнаты.

– Пара уже началась, – прошептала она, когда я встал напротив и продолжил вглядываться в ее лицо.

Заметив отметину, розовевшую на побледневшей коже ее щеки, я стиснул зубы и осторожно провел по ней пальцами. Коршунову невероятно повезло, что я не увидел этого сразу. Это буквально спасло его жалкую, никчемную жизнь.

Мира вдруг всхлипнула, и я одернул руку, как если бы коснулся раскаленной поверхности утюга вместо нежной кожи.

– Болит? – спросил я, но Мира покачала головой.

Она закусила губу и быстро смахнула выступившую слезу.

– Я… я так испугалась, – призналась она едва слышно. – Но теперь, когда ты рядом, все снова хорошо.

Не выдержав, я притянул Миру к себе и обхватил обеими руками в попытке хоть на несколько мгновений спрятать ее ото всех. Она обняла меня в ответ и доверчиво уткнулась носом мне в грудь.

Проклятье. Так я точно не поборю желание уничтожить Коршунова любыми доступными методами.

– Поехали домой? – спросил я, пока окончательно не утратил способность мыслить здраво. Паршивец обязательно получит по заслугам, но так, чтобы это не привело меня в зал суда в качестве обвиняемого.

– У тебя прямо сейчас идет пара, – напомнила мне Мира. – А следующая есть у нас обоих.

– Ты правда думаешь, что мне на это не наплевать? – я поцеловал ее в макушку. – Для меня нет ничего и никого важнее тебя.

Мира отстранилась и заглянула мне в глаза.

– Правильно ли я понимаю, Тимур Андреевич, что вы предлагаете своей студентке прогулять учебу?

Внешне она никак не показывала, насколько сильно ее испугало случившееся, но я чувствовал мелкую дрожь, едва уловимо сотрясавшую хрупкое тело, и испытывал физическую потребность увезти Миру домой.

– Не совсем, – я улыбнулся ей. – Я предлагаю своей любимой женщине прогулять учебу и провести остаток дня только вдвоем.

Услышав, как я ее назвал, Мира округлила глаза, а потом снова прижалась к моей груди и… расплакалась.

Господи. К такому меня жизнь однозначно не готовила.

– Мира, все уже хорошо, – сказал я, сомкнув объятия и зарывшись носом в ее растрепанные волосы. – Никто. Больше никто не посмеет навредить тебе. И с этим ничтожеством я разберусь. Он ответит за то, что поднял на тебя руку.

– Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы.

Еще один всхлип, рвущий мою душу в клочья.

– Их не будет, – безапелляционно сказал я. – Не думай об этом. Все, поехали отсюда. Я сейчас сообщу в деканат, что все пары на сегодня отменены, а ты предупреди Даниленко. Пожар в корпусе нам не нужен.

Тень улыбки на лице Миры позволила мне немного расслабиться.

Мы оба взяли свои телефоны, написали нужным адресатам, а уже через десять минут Мирослава забралась в мою машину. На этот раз обошлось без чрезмерной конспирации: перед корпусом почти никого не было, поэтому я выехал за пределы университетской территории, через дорогу от которой меня ждала Мира.

– Папа с Демидом никогда не должны узнать о случившемся, – сказала она, первой прервав наше молчание. – Они и без того уговаривают меня вернуться домой.

– Еще один повод познакомить нас, – воспользовавшись остановкой из-за небольшой пробки, я сплел наши с Мирой пальцы и поднес ее руку к своим губам. – Ты ведь понимаешь, что я тебя никуда не отпущу?

Мира закатила глаза:

– Думаешь, новость о моих отношениях с преподавателем настолько обрадует папу, что он напишет благодарственное письмо ректору? Боюсь, его первой реакцией будет совсем не радость. А уж Демид и вовсе с катушек слетит, вот увидишь.

– А вот я уверен, что мы поладим, – даже будучи полностью сосредоточенным на дороге я заметил, как Мира покачала головой. – Пусть не сразу, но так и будет.

Правда была в том, что я хотел как можно скорее выйти на новый уровень отношений. Закрепить то, что уже есть, и пойти дальше. Мы провели вместе всего одну ночь, но я знал, что именно так должно быть всегда. Я хотел засыпать и просыпаться рядом с ней, возвращаться не просто домой, а к нам домой.

Да, внутренний собственник определенно прав. Уже можно начинать поиски кольца.

– Пока слишком много недосказанности между нами, Тимур, – тихо произнесла Мира. Я знал, что она имеет в виду.

Вчера мы договорились не обсуждать прошлое. Временно, разумеется, и только потому что нам обоим хотелось насладиться друг другом.

– Я могу рассказать тебе обо всем в любой момент, ты же знаешь.

– Знаю. Просто не уверена, что готова это услышать, – ее голос наполнился печалью. – Я боюсь, Тимур. Боюсь, что коснувшись прошлого, мы разрушим наше будущее.

Остаток пути мы провели в молчании, каждый погруженный в свои мысли. Я думал о том, что простить мать за вмешательство в мою жизнь окажется для меня гораздо сложнее, чем я предполагал. Даже несмотря на то, что главную ошибку совершил я сам.

Добравшись до паркинга, я выбрался из машины, обошел ее и открыл пассажирскую дверь, чтобы помочь Мире. Она скорее на автомате вложила руку в мою раскрытую ладонь, при этом старательно избегая моего взгляда.

Я забрал ее вещи с заднего сиденья, и мы поднялись в квартиру, которую я уже не мог считать только своей. И для меня это было совершенно нормально, ведь я влюбился в Миру больше года назад. Если бы тогда я все не испортил, вероятно, мы бы уже были женаты.

Оставив сумки в прихожей, Мира молча прошла в гостиную и села на диван. Она выглядела еще более расстроенной, чем в университете, и меня это убивало.

Нет, так не пойдет.

Устроившись рядом, я взял ее руку, поднес к губам и поцеловал. Добившись внимания девушки, я привлек ее поближе к себе, но так чтобы видеть ее лицо.

– Наше будущее в безопасности, – тихо, но решительно произнес я, все же поймав ее взгляд. Мира хотела что-то сказать, но я приложил палец к ее губам, манящим меня каждую секунду моего существования. – Я никому не позволю его разрушить. Даже нам самим.

Мира нахмурилась и закусила губу.

– Ты настолько уверен, что у нас все получится? – удивленно и даже с нотками недоверия в голосе спросила она. Я кивнул. – Но почему?

– Какие могут быть сомнения, если я люблю тебя? – с улыбкой задал я встречный вопрос. – До нашей встречи я и не думал, что однажды смогу полюбить кого-то так сильно. И я знаю, что нас ждет счастливое будущее, ведь сам сделаю для этого все необходимое. На самом деле, мое счастливое будущее уже наступило минувшим вечером. В тот миг, когда одна умопомрачительная девушка сказала, что любит меня.

Не прерывая зрительного контакта, она склонила голову набок. Молчание затянулось, и я уже собирался его нарушить, когда Мира тяжело вздохнула и все же решилась озвучить свой вопрос:

– Значит, для тебя все это серьезно, а не просто развлечение?

Признаться, такого я никак не ожидал, поэтому решил уточнить:

– Развлечение?

Мира замялась и на ее щеках, наконец, выступил легкий румянец.

– Ну, знаешь… глупая влюбленная студентка, новые впечатления…

Как ни старался, мне не удалось сдержать смех. Подумать только, она допускала мысль, что я решил закрутить со своей студенткой ради забавы!

Склонившись к Мире, я прижался к ее губам своими и с удовольствием поддался ее напору, когда она запустила пальцы мне в волосы и сама углубила поцелуй.

Всегда через несколько сладких мгновений Мира вдруг отстранилась и выпалила на выдохе:

– Вот ты смеешься надо мной, а я правда боюсь, что однажды…

Я не дал ей договорить.

Покачал головой и снова завладел ее ртом, который вдруг решил озвучить какие-то глупости, не имеющие ничего общего с реальным положением дел.

Близость Миры, аромат ее духов, переплетение наших языков и мои руки, которые так и норовили забраться ей под свитер… здравомыслие уже готово было покинуть меня, прихватив с собой еще и самоконтроль. Теперь уже мне пришлось прервать поцелуй.

Отстранившись, я увидел отражение собственной страсти в ярких омуте глаз моей девочки.

– Власова Мирослава Игоревна, – хрипло произнес я. – Я готов прямо сейчас жениться на тебе, чтобы продемонстрировать серьезность своих намерений. Вот насколько я уверен в нас и нашем будущем.

– Не надо! – воскликнула она, округлив глаза. – В смысле… я тебе верю.

– Знаешь, слова порой могут ранить, – усмехнулся я.

Мира шутливо ткнула меня в плечо своим кулачком, но это стоило того, чтобы получить в награду ее улыбку.

– Если не возражаешь, я пойду в душ. Хочу смыть с себя события этого дня, – сказала она, но не спешила подниматься с дивана. Вместо этого, противореча собственным словам, Мира пересела чуть ближе и устроила голову у меня на груди. – Я бы и вещи сожгла, но это мои любимые джинсы.

– Лучше сожжем одно ничтожество, – процедил я, в то же время поражаясь тому спектру эмоций и чувств, переполнявшему меня изнутри. Одновременно с всепоглощающей ненавистью к Коршунову, я захлебывался нежностью и любовью к уютно устроившейся у меня под боком Мире. – Уверен, твоя подружка с радостью подскажет нам лучший способ.

– Я ей пока не рассказала, но да, потом Ника обязательно подкинет нам парочку интересных вариантов, – Мирослава вздохнула и продолжила едва слышно: – Это было так неожиданно… Я не знала, что такое вообще возможно. Думала, он просто решил напугать меня.

Продолжая поглаживать изгиб ее талии, я изо всех сил старался держать себя в руках. Мире требовалось поделиться пережитым со мной, и я не имел никакого права сейчас вскакивать с дивана и мчаться отрывать одну белобрысую голову.

Это успеется.

– До переезда сюда со мной ничего такого не случалось. За всю жизнь я ни разу не была в опасности и не чувствовала себя настолько беззащитной. Ощущение безопасности, которым меня окружили папа и Демид, словно защитным коконом, стало для меня слишком привычным. Но я так хотела добиться чего-то сама, что сбежала из родного города… Вот только не учла, что проблемы, с которыми я планировала разбираться сама, могут оказаться посерьезнее несданной сессии, ссоры с подругой или разбитого сердца. Но я все равно не понимаю, как такое могло случиться в стенах университета… Возможно, Демид был прав, и мне не стоило уезжать. Я переоценила себя и свои силы.

На долю секунды я представил, что мог никогда не встретить Миру и рефлекторно прижал ее к себе еще плотнее. Только когда девушка ойкнула, я понял, что слишком усилил хватку.

– Прости, – произнес я немного рассеянно, после чего сменил положение так, чтобы мы с Мирой видели друг друга, и прижал ладонь к ее щеке. – С первых дней нашего знакомства я восхищался тобой. Твоей решимостью и твердостью характера. Вчера ты заткнула за пояс мою мать, а это даже отцу не всегда удается. И я видел, как сегодня ты дала отпор. Даже в такой ситуации ты справилась.

– Справилась? – она грустно усмехнулась. – Все уроки Демида по самообороне в мгновение ока стерлись из моей памяти, я даже из простого захвата выбраться не смогла. А когда услышала твой голос, я была уже в шаге от панической атаки, чувствовала ее приближение. Даже не представляю, что тогда… как бы я…

– Тсс, – я поцеловал ее в лоб. – Тебе больше никогда не придется сталкиваться с подобным. Никто не посмеет обидеть тебя. Особенно после того, как все узнают о нас. Завтра же займусь этим.

Мира вдруг резко оттолкнула мою руку, вскочила с дивана и встала напротив меня.

– Тимур, мы ведь договорились, что пока не станем афишировать.

– Случившееся доказало ошибочность этого решения.

– Ты обещал!

Я поднялся на ноги и шагнул к ней, но Мира отшатнулась.

– Для меня твоя безопасность важнее студенческих сплетен.

– А мне не нужны все эти косые взгляды и шепотки за спиной, когда мы даже между собой не разобрались. Что будет, если мы через неделю разойдемся? Это ты просто забудешь и продолжишь строить свои отели, словно ничего и не было. Ты хоть представляешь, какое цунами в таком случае обрушится на меня? Я и без того второй месяц живу в сплошном стрессе, а ты хочешь еще добавить?

Мы стояли и прожигали друг друга взглядами, убежденный каждый в своей правоте.

Первым тишину гостиной нарушил мой телефон, завопивший с журнального столика о новом звонке. Я даже не взглянул в его сторону.

– Нет, не представляю. Потому то ни о каком расставании не может быть и речи, Мирослава. Я уже не знаю, как еще сказать, что люблю тебя. Что мне сделать, чтобы ты поверила?

Телефон продолжал верещать.

– Стереть из моей памяти весь прошлый учебный год! – выпалила она и тут же прижала ладонь к своим губам, словно жалея о сказанном. Одновременно с этим замолчал и телефон. Мира хлопала глазами, в которых плескалось чувства вины, но я не успел ничего сказать и успокоить ее. Она подбежала, прижалась ко мне всем телом, обхватив руками вокруг талии, и уткнулась носом мне в грудь. – Тимур, прости.

– Тебе не за что извиняться, – я обнял ее в ответ. – Ты права, я еще не заслужил твоего доверия.

– Нет, я не должна была так говорить. И я верю тебе. Просто боюсь.

Черт возьми, да что я творю. Почему снова принимаю решение за нас двоих? Даже если бы этим утром я поговорил с Игнатьевым, это никак не уберегло бы Миру от нападения со стороны того упыря. Тогда к чему все это давление на нее?

Ей нужно время, значит, оно у нее будет.

Мы дали себе неделю на то, чтобы немного отвлечься от проблем и насладиться друг другом. А после этой семидневной передышки мы все обсудим, чтобы события прошлого перестали давить на нас обоих.

И да, Мира была права – только так мы сможем двинуться дальше.

– Я все понимаю, малышка, – заверил я. – Прости меня. Конечно же, я не буду ни с кем обсуждать нас, пока ты не будешь готова. Обещаю больше не возвращаться к этому вопросу. На этой неделе.

Мира усмехнулась.

– Хорошее уточнение, – сказала она и вздрогнула, когда телефон на столике снова ожил. – Ответь, наверняка это важно. А я пока действительно приму душ и переоденусь.

Она встала на носочки, оставила легкий и нежный поцелуй на моих губах, а потом убежала в прихожую, чтобы забрать сумку с вещами. Мой телефон не умолкал, но на звонок я ответил только когда Мира скрылась в ванной.

Как и предупреждала моя сестра, мама позвонила мне и пригласила на обед. И хотя она даже не скрывала, что ресторан уже выбран, а столик забронирован на определенное время, в голосе мамы я слышал волнение и даже сомнение в том, что я соглашусь.

Чтобы не подставлять Еву, я старался ничем не выдать свою осведомленность о планах матери, поэтому приглашение, конечно, принял, но не сразу.

Пока Мира была в душе, я успел переодеться, ответить на несколько важных писем, на которые мне указала секретарь, и обсудить с Мартой расписание на эту неделю, заодно вставив в него все примирительные мероприятия.

– Тимур Андреевич, ваш отец просил напомнить вам про ежегодный благотворительный прием. Вы планируете прийти один со спутницей?

Когда в гостиную вернулась Мира, мне стало значительно труднее сохранять ясность мыслей. Я знал, что она выдала своей подружке целый список необходимых для ночевки вещей, которые Даниленко собрала и привезла ей сегодня в университет. Но не был готов, что среди этих вещей окажется тонкий черный халатик, едва доходящий Мире до середины бедра.

Заметив мой, несомненно, голодный взгляд, Мира довольно улыбнулась и медленно направилась ко мне, покачивая бедрами.

Проклятье.

– Тимур Андреевич? – голосу секретаря удалось вывести меня из легкого транса. – Мне перезвонить позже?

– Все в порядке, Марта. Напомни, когда прием?

– В эту субботу.

Мира подошла к дивану, на котором я сидел все это время, а я не сдержался и пробежался пальцами по обнаженной коже ее прекрасных ног.

Голубоглазая искусительница запустила руки мне в волосы, и я чуть не застонал, когда она помассировала мне голову, а потом потянула за пряди.

– Укажи, что я буду со спутницей, – напряженно произнес я, пока Мира устраивалась на мне так, чтобы ее колени вжались мне в бедра.

Шелковый халат, удерживаемый лишь тонким поясом, не только задрался ровно настолько, чтобы я отметил факт отсутствия на Мире белья, но еще и немного распахнулся, обнажая ее сочную и такую соблазнительную грудь.

– Хорошо. Вы пришлете мне ее имя для внесения в список гостей?

В этот момент Мирослава слегка прикусила мочку моего уха, после чего переключилась на шею, поэтому секретарю пришлось повторить свой вопрос.

– Может, позже, – сказал я, стиснув зубы, а потом просунул свободную руку между нашими с Мирой телами и накрыл ее клитор. Она выгнулась, откинувшись назад, отчего халат распахнулся еще больше. – В конце концов, это мы организаторы, так что могу себе позволить.

Я надавил пальцами чуть сильнее, и от неожиданности Мира громко застонала. Она тут же выпрямилась и посмотрела на меня немного виновато, закусив губу, но я лишь покачал головой и увеличил темп, чтобы она забыла обо всем, кроме моих прикосновений.

– Конечно, Тимур Андреевич, – в голосе Марты я слышал улыбку.

– Спасибо за помощь. Я свяжусь с тобой позже насчет совещания в среду.

Не дожидаясь вежливых прощаний секретаря, я завершил звонок и отбросил телефон в сторону, чтобы в следующую секунду обхватить освободившейся рукой грудь Миры и поиграться с возбужденным соском. Больше не было необходимости сдерживаться, поэтому сладкие девичьи стоны становились все громче, вынуждая мой член нетерпеливо дергаться.

Это не ускользнуло от внимания Миры, и она инстинктивно начала тереться о мое возбуждение, лишая меня возможности мыслить трезво.

Горячий шепот отозвался во всем теле:

– Может, не так уж необходимо ждать пять дней? – спросила Мира.

Я был готов исполнить любое ее желание, поэтому очнулся уже когда принес ее в спальню, опустил на кровать и навис над ней. По крупицам собрав немного выдержки, я все же смог не выпрыгнуть из штанов и решил снова задействовать руки.

Поняв, что я делаю, Мирослава ловко запустила руку мне в штаны и весьма уверено обхватила мой член, который по твердости сейчас нисколько не уступал гребаному мраморному изваянию.

– Я хочу тебя, – сказала она.

– Прошло слишком мало времени, а я не могу снова сделать тебе больно.

Только что я отказал самой желанной девушке в целом мире. Что ж, осталось дождаться звонка о присуждении мне какого-нибудь почетного звания.

Мира ничего не ответила. Сильнее сжав мой член, она медленно провела вдоль него, а второй рукой требовательно притянула меня для поцелуя. Пока я сходил с ума от всего происходящего, услышал странное шуршание. Прервав поцелуй, я увидел, как Мира достает из почти незаметного кармашка своего халата презерватив.

И когда только успела?..

– Пожалуйста, – сказала она, хлопнув глазами. – Не хочу ждать столько дней, чтобы вновь ощутить, насколько я твоя.

Не знаю, кем нужно быть, чтобы отказать после таких слов. Может, евнухом или тибетским монахом.

Никем из них я точно не был, поэтому забрал у Миры презерватив и впился в ее губы. Оторвавшись от нее, я стянул с себя штаны и быстро раскатал резинку по всей длине. Когда я снова полностью сосредоточился на роскошной девушке перед собой, она медленно потянула за конец тонкого пояса и, не отрывая от меня глаз, поочередно откинула в разные стороны струящийся шелк, полностью обнажаясь передо мной.

Член снова дернулся в нетерпении, но я не мог его за это винить.

Обхватив руками груди Миры, я устроился между ее разведенных ног и несколько мгновений наслаждался невероятно сексуальным видом ее тела.

– Скажи, если будет больно. Я сразу остановлюсь, – шепотом попросил я, прижавшись к ее уху, пока направлял член точно в цель. – Обещай мне, Мира.

– Хорошо, – ответила Мира, доверчиво глядя мне в глаза.

Пальцами убедившись, что Мирослава готова меня принять, я осторожно вошел в нее, наблюдая за ее реакцией, хотя у самого уже срывало крышу от удовольствия. Мира закусила губу и немного поморщилась, но стоило мне остановиться, как она требовательно подалась бедрами мне навстречу, и я заполнил ее до упора.

Быть внутри нее и при этом сдерживаться задача не из простых, но мне удалось заставить себя не двигаться, чтобы дать Мире время привыкнуть к ощущениям.

Моя требовательная и страстная девочка вновь притянула меня для поцелуя, и это пробило серьезную брешь в моем самоконтроле.

Темп все нарастал, стоны Миры переходили в крики, а ее ноготки впивались мне в плечи, заставляя утробно рычать и жадно набрасываться ртом на податливое и чувствительное тело, лаская каждый его миллиметр.

– Ох… да… боже…

Бессвязная речь Мирославы действовала на меня похлеще любых афродизиаков, и я чувствовал, как приближаюсь к яркому финалу. Я вновь запустил руку между нашими телами и начал стимулировать ее клитор, чтобы наши оргазмы слились в один общий гребаный фейерверк.

И преуспел в этом.

Я излился внутри нее ровно в ту секунду, как Мира громко выкрикнула мое имя, а ее мышцы еще плотнее сомкнулись вокруг моего члена.

Черт возьми, насколько же это потрясающе – быть внутри нее.

Осторожно выскользнув из Миры, я быстро снял презерватив и дотянулся до мусорной корзины, чтобы его выбросить.

– Как ты? – спросил я, вглядываясь в лицо Миры и радуясь румянцу на ее щеках. Ее халат все еще был распахнут, и это сбивало с мысли ничуть не меньше, чем до того, как мы занялись сексом. – Только честно.

– Сначала было немного больно, но не как вчера. А потом… – она смущенно улыбнулась. – Потом было только хорошо. Даже превосходно.

Усмехнувшись, я склонился так, чтобы кончики наших носов соприкоснулись. Мира забавно сморщила нос и улыбнулась мне.

– Нет, любимая, это лишь разминка. «Превосходно» ждет нас впереди.

– Тогда с нетерпением жду следующего занятия, Тимур Андреевич.

Глаза Миры сияли озорным блеском, а на ее лице расцвела чарующая улыбка, ради которой я был готов все.

«Теперь ты не просто моя мечта. Ты мой мир, Мира.» – подумал я, когда наши губы снова слились в поцелуе.

Глава 26. Вторые шансы

Поймав выскользнувший наушник, я вернула его в ухо и снова взяла в руки палетку с тенями и кисточку, продолжая при этом свой рассказ:

– Клянусь, когда Ермилова сегодня зашла в аудиторию посреди лекции и попросила меня выйти к ней в коридор, я думала, у Морозовой пар из ушей пойдет, – я хихикнула, вспомнив, как у нашей любительницы штрафных рефератов все лицо покрылось красными пятнами. – Но все к лучшему. Если бы за прикрытой дверью не было этой женщины, вселяющей в меня страх одним взглядом, я бы наверняка не смогла сдержать визг. И опозорилась бы на весь университет. Ну, как минимум на весь четвертый этаж.

Внутри меня привычно разлилось приятное тепло, когда я услышала низкий смех по ту сторону телефона.

– Ты можешь повизжать сейчас, – предложил Тимур. – Или вы с Даниленко уже успели наверстать?

Черт возьми, неужели мы с Никой настолько предсказуемы…

– Думаю, теперь я должна быть серьезнее, поэтому ни о каких визгах и речи быть не может, – произнесла я, изобразив преисполненный важности тон, но так и не смогла сдержать смешок. – Да, мы уже наверстали.

– Я в вас не сомневался.

– Пять недель, Тимур. Всего через пять недель я выступлю в качестве спикера. Перед людьми. На конференции, – с каждым произнесенным словом воздух вокруг все больше пропитывался моими сомнениями. – Ты можешь представить подобное?

– Еще как могу, я же видел твою работу, – улыбка в голосе Тимура словно ласкала мое ухо. – Ты это заслужила, Мира. Я только жалею, что не рядом. Если бы не улетел, могли бы отпраздновать сегодня.

– Отметим, когда вернешься, – пообещала я и добавила уже тише, с тоской в голосе: – Но как же мне не хочется сегодня засыпать в одиночестве.

Даже столь кратковременная разлука с Тимуром давалась мне очень нелегко. Рядом с ним было так хорошо, что прошлым вечером, когда мне позвонил папа и предложил вместе позавтракать, я не смогла заставить себя уехать домой. А стоило бы, ведь папа вознамерился забрать меня прямо от общежития, но я не смогла придумать хорошую причину для отказа.

Да и посмотрела бы я на того, кто смог бы ясно мыслить спустя всего несколько минут после оргазма. В тот момент я как раз нежилась в руках Тимура и училась дышать заново, а на звонок ответила скорее рефлекторно.

Папа сперва решил, что я на пробежке… Мне было неловко и смешно одновременно. Астахову просто смешно.

Чтобы успеть вернуться в общагу и привести себя в порядок, пришлось поставить будильник на несколько часов раньше обычного, но оно того стоило.

Как и две предыдущие, эту ночь мы с Тимуром собирались провести вместе в его квартире, но в наши планы ураганом ворвалась его работа. Я как раз наслаждалась сырниками и любимым кофе и болтала с папой обо всем подряд, когда мне пришло сообщение от Тимура: требовалось его личное присутствие в другом городе.

До этого утра я и не предполагала, что расставание с Астаховым всего на сутки способно меня так расстроить. Прошло всего несколько дней, как мы сошлись, а я уже не представляла свою жизнь без него. Сначала меня это насторожило и даже испугало, но, хорошенько обо всем подумав, я все же отмела вариант с проявлением нездоровой привязанности.

Спасибо, обойдусь. Этого мне только не хватало.

Но я действительно хотела проводить с Тимуром как можно больше времени и сразу после ужина с семьей и прощаний у ворот общежития планировала вызвать такси, чтобы поскорее оказаться в объятиях любимого мужчины. И едва не расплакалась, узнав, что проведу эту ночь без него. В своей кровати, которая уже не казалась мне такой уютной, как раньше.

К слову, Тимур чувствовал то же самое.

Казалось, мы оба никак не могли поверить, что нашей разлуке пришел конец. А уж с учетом всех трудностей, которые нам пришлось для этого преодолеть, мы явно провели слишком мало времени вместе.

– Понимаю, малышка, – вздохнул Тимур. – Даже не представляешь, насколько хорошо понимаю.

Я встряхнула головой, желая отогнать тоску, и сменила тему:

– На сегодня еще остались дела или будешь отдыхать? У тебя был такой насыщенный день…

– Мирослава, твоя забота каждый раз заставляет мой рот растягиваться в глупейшей улыбке. Серьезно, это уже очень похоже на рефлекс, – сообщил мне Тимур, и я хихикнула. По правде говоря, его забота оказывала на меня такой же эффект. – Осталось несколько дел, которые нужно закончить сегодня. И отец хочет сейчас показать мне место под строительство нового отеля. Не знаю, во сколько вернусь, поэтому хотел поговорить с тобой до отъезда. Ваш семейный ужин в силе?

– Да, нам с Никой тоже скоро выходить, чтобы успеть к восьми.

– Вы на такси? Черт, надо было отправить к вам своего водителя.

– Все в порядке, – мои губы растянулись в той самой улыбке. – За нами сейчас приедут папа с Денисом, им как раз по пути.

– Кхм. Ты хотела сказать, с Демидом?

Отрезать бы мой болтливый язык…

– Нет, с Денисом, – я поморщилась от собственной глупости. Знала же про этот прикол с «внутренним собственником» и все равно ляпнула лишнего. – Денис Сергеевич, если быть точнее. Бизнес-партнер и давний друг отца. Ты мог его видеть вчера, это он приезжал с папой в универ.

– Да, я его видел, – раздраженно сказал Тимур. – Лучше бы ему впредь держать свои руки при себе.

Хотела бы я сказать, что совсем забыла про тот злосчастный поцелуй, который Денис оставил на моей руке, но… увы. Хотя я думала, что все обошлось и Тимур ничего не видел, раз оставил это без внимания и никак не прокомментировал.

Я вздохнула и постаралась придать голосу безразличия к этой истории:

– Если ты про поцелуй, то это всего лишь небольшая традиция, зародившаяся, когда мне исполнилось четырнадцать.

Правда, тогда это не ощущалось настолько противно.

– Но тебе уже не четырнадцать, Мира, а я не слепой. Едва ли для него это по-прежнему невинная традиция.

– Говоришь точно как Демид, – я закатила глаза. – Кстати, о нем. У брата встроенный радар на такие вещи, так что можешь быть спокоен. Он никогда бы не потерпел двусмысленное поведение со стороны Матвеева.

Поэтому Денис никогда себе такого и не позволяет при моем брате. Но это как раз та информация, которую мне лучше бы оставить при себе.

– Я спокоен только когда ты рядом. Спокоен и счастлив.

Мне пришлось впиться зубами в свою губу, чтобы остаться в сознании после этих слов. Вот умеет же он…

– Не доводите меня до слез, Тимур Андреевич, – строго произнесла я. – Нельзя говорить такое, если не собираетесь хотя бы обнять меня.

Тимур рассмеялся.

– Поверьте мне, Власова. Будь я сейчас рядом, одними объятиями мы бы не ограничились.

Дверь в комнату резко распахнулась, впуская довольную Нику. Момент был упущен, поэтому мне пришлось проглотить свой ответ с легким оттенком непристойности.

– Наболтались, голубки? – поинтересовалась Ника, когда я попрощалась с Тимуром. – Он рассказал, как прошла встреча с матерью?

Я кивнула.

– В целом нормально. Но Тимур все еще зол на нее и наказывает Аглаю своей холодностью, – закончив с макияжем, я подошла к шкафу и заглянула внутрь, чтобы достать вешалку с уже выбранным на сегодня нарядом. – А вот его бывшему ассистенту теперь вряд ли удастся получить хорошую работу. Про отличную Макс и вовсе может забыть.

Надев синее платье из плотной, но очень приятной к телу ткани, я подошла к Нике и встала рядом с ней перед зеркалом.

– А с Коршуновым что? – осторожно спросила она. – Вот уж кто особенно заслуживает кары.

– О нем я хочу поскорее забыть, но… Тимур сказал, что разберется.

– Может, уже разобрался? Этого кретина не было сегодня в универе.

Я понимала, что Ника шутит, но от этого не становилось менее тревожно. Тимур обещал не делать ничего, что могло бы навредить ему самому, но я все равно переживала.

– Главное, не сболтни ничего за ужином, – напомнила я Нике. – Иначе уже завтра я буду числиться в другом университете.

Соблазн рассказать обо всем папе и брату был огромен и силен, но я понимала, что лучше оставить их в неведении. В конце концов, я отделалась легким испугом, а Тимур сказал, что последствия для Руслана уже не моя забота. Честно говоря, меня это полностью устраивало.

– Эй, я умею держать язык за зубами, – протянула Ника, а потом задумчиво взглянула на меня. – Ладно, тебе я все рассказываю. Но это исключение!

Усмехнувшись, я окинула подругу взглядом с головы до ног.

Сегодня она превзошла саму себя.

Зауженные черные брюки с высокой посадкой, подчеркивающие ее бедра и талию, атласный укороченный топ насыщенного винного оттенка и черный пиджак сидели на ней идеально.

Ее образ был очень горяч и немного порочен.

Правда, из-за длины топа любое неосторожное движение Ники могло запросто открыть окружающим интригующий вид ее обнаженной груди, но она была слишком уверена в себе, чтобы переживать о подобных мелочах.

– Может тогда расскажешь «исключению из своих правил», ради кого ты так нарядилась? – спросила я и поиграла бровями. – Не для Демида ли?

– Больно надо для него стараться, – отмахнулась от меня Ника. – Ты уж прости меня, подруга, но твой брат все еще не герой моего романа.

Мне с трудом удалось сдержать вздох облегчения. Одной проблемой меньше. И одним девичьем сердцем, разбитым по вине моего братца.

И все же, что-то не давало мне покоя… Я привыкла верить Нике на слово, но сейчас моя интуиция подсказывала, что тут все не так однозначно.

Нахмурившись, я все же решила уточнить:

– Но все это не просто так, да? Что ты задумала?

Ника уже повернулась к зеркалу и вносила финальные штрихи в свой образ.

– Увидишь, – встретившись со мной взглядами через отражение, она подмигнула, а потом брызнула любимыми духами себе на шею, запястья и едва прикрытую грудь. – Пусть будет сюрприз.

Я вздохнула, но спрашивать больше ничего не стала.

– Ладно, будь по-твоему. Только помни, что я сегодня здесь ночую.

Подруга рассмеялась.

– Ничего такого я не планировала, не волнуйся, – сказала она. – Кстати, раз Астахов уехал, то и ужин с его чокнутой родительницей отменяется?

– Нет. Тимур вернется завтра днем, так что мы успеем.

От мысли о предстоящем вечере в обществе Аглаи Дмитриевны, мои внутренности стягивало узлом, но я старалась убедить себя, что все пройдет хорошо. Вряд ли она затеяла все это ради очередного скандала… верно?

Тимур не упускал ни единой возможности упомянуть о своих планах на наше совместное будущее, и я твердо решила хотя бы попробовать наладить отношения с его мамой. К тому же, мне не давало покоя, что Тимур и сам не общается с ней.

Вероятно, он не задумывался, насколько это бесценно – иметь возможность в любой момент взять телефон и услышать голос мамы.

К сожалению, мне самой это было хорошо известно.

Вот уже пять лет я жила с постоянной тоской в сердце и раной, которая не затянется никогда. Боль потери немного притупилась, но стоит лишь поймать себя на желании позвонить маме, рассказать ей обо всем, и часть меня… сгорает дотла. Каждый раз.

Мама Тимура жива и здорова, и я была готова на все, чтобы они помирились. Именно поэтому я без раздумий согласилась на этот ужин, как только Тимур рассказал о нем прошлым вечером.

– Ева сегодня звонила, – сказал он, наполняя наши чашки свежезаваренным чаем. – Мама рассказала ей о вашем знакомстве.

– Ох… Аглая Дмитриевна ненавидит меня, да?

– Напротив. Ты ее впечатлила. Настолько, что хочет пригласить нас с тобой на семейный ужин в среду. Но если ты не хочешь, то…

– Хочу! – выпалила я и, смутившись, ответила более сдержанно: – Я буду рада принять приглашение.

– Ты уверена? Этот ужин может пройти… не так гладко, как должен.

По Тимуру было видно, что он сомневался не только насчет моего ответа, но и во всей этой затее с ужином.

– Уверена, – твердо произнесла я. – Сообщи ей, что мы приедем вместе.

– Пока воздержусь, – Тимур хмурился и недовольно поджимал губы. – Мне нужно было узнать твое мнение, но для начала посмотрим, как завтра пройдет наш с ней разговор. Я не уверен, что смогу простить.

Дотянувшись, я мягко сжала его руку, которой Тимур напряженно сжимал чашку.

– Мы ведь говорим о твоей маме. Она ошиблась, да, но… на самом деле у нее не было злого умысла в отношении тебя. Неужели ты не дашь ей возможность все исправить?

Он покачал головой.

– Мира, ей дважды удалось разлучить нас. И все ради… неважно. Тот факт, что тридцать лет назад она подарила мне жизнь, не дает ей права эту самую жизнь разрушать. Она столько всего провернула за моей спиной. Как простить такое? Не будь она моей матерью, я бы… Нет, я не собираюсь делать вид, будто ничего не было. Ей придется смириться с последствиями своих интриг и махинаций.

Его обида была мне понятна. В глубине души я даже разделяла ее, поскольку действия Аглаи в не меньшей степени сказались и на мне. Но по вполне понятным причинам мне было больно слышать подобное.

Посмотрев Тимуру в глаза, полные его сомнений и разочарования, я произнесла те слова, которые пять лет назад пьяный водитель выжег на моем сердце и в моей душе раскаленным железом:

– У нас только одна… мама, – я сглотнула ком в горле, появляющийся всякий раз, как я произношу это слово. – Запасных нет. Неизбежно наступит день, когда ты будешь жалеть о каждом мгновении, прошедшем без разговора с ней.

За несколько минут, что мы провели в тишине, глаза Тимура прояснились и перестали метать молнии. Конечно, его обида никуда не ушла, но он услышал то, что я пыталась до него донести.

Позже Тимур взял телефон и набрал знакомый номер.

Миновав тяжелые входные двери общежития, мы с Никой преодолели пять ступенек, на всякий случай при этом цепляясь друг за друга, чтобы не растянуться на скользкой после прошедшего ливня плитке.

Прошлой весной администрация затеяла небольшие ремонтные работы, одним из итогов которых стала новенькая красивая плитка, которая и в обычные дни больше напоминала каток, что уж говорить про дождливую погоду. Среди проживающих в общаге студентов бродила версия, что администрация специально не приобрела какие-либо противоскользящие дорожки, чтобы никто не бегал.

– Смотри, кто идет, – шепнула мне Ника и кивнула в сторону ворот, через которые только что прошла Захарова. – Ты в курсе, что видео с ее извинениями уже слили в сеть? Мне Миша ссылку прислал утром. Оно всего за сутки набрало несколько тысяч просмотров.

– Известно, кто выложил? – тихо спросила я, но подруга только пожала плечами. – Спроси у Миши. Нужно срочно удалить этот ролик.

Заметив нас, Инна ускорилась, и я была уверена, что она хочет поздороваться. Вместо этого одногруппница, глаза которой вдруг загорелись подозрительно знакомым огнем, в последнюю секунду вильнула в сторону и со всей дури врезалась своим плечом в мое.

У меня была хорошая координация и, к тому же, я все еще держала Нику под локоть. Я устояла на ногах, несмотря на высоту моих каблуков этим вечером и то, что я будто обратилась в камень в тот же миг, как наши с Инной взгляды пересеклись.

– Совсем охренела?! – набросилась на нее Ника, убедившись, что я крепко стою на своих двоих. – Тебе проблем захотелось, психичка?

Захарова злобно скривилась, показала нам средний палец и пошла к общежитию. Ника что-то кричала ей вслед, а у меня перед глазами проносились те самые минуты баскетбольного матча, которые буквально вышибло из моей памяти ударом тяжелого мяча.

Ударом, который Инна Захарова нанесла намеренно.

… Не теряя времени, Кира передала мяч Захаровой, оказавшейся передо мной. Несмотря на то, что Инна находилась слишком близко к корзине, все же она была выше меня сантиметров на пятнадцать, поэтому я даже не сомневалась, что ей удастся со своей позиции забросить мяч и заработать два очка.

Инна подпрыгнула и замахнулась, но что-то явно пошло не так, ведь тяжелый баскетбольный мяч со всей силы ее броска полетел не в корзину, а мне в голову, где в тот же миг кто-то резко выключил свет…

Проклятье. Мои друзья были правы – Захарова действительно целилась в меня. Это из-за нее я оказалась в больнице с сотрясением.

– Мира? – взволнованно позвала меня Ника и помахала рукой пере моим лицом, переключая внимание на себя. – Ты меня пугаешь. Хочешь, надерем ей задницу прямо сейчас? Придется немного опоздать на ужин, но оно того стоит.

Я натянула улыбку и качнула головой.

– Все в порядке, забудь о ней, – сказала я с притворным равнодушием, а для достоверности добавила: – Просто задумалась. Знаешь, не так уж сильно мне хочется удалять то видео. Пусть еще повисит.

Ника радостно хлопнула в ладоши.

– Именно! Зачем удалять такой шедевр, если можно сделать много других, взяв самые сочные моменты и самые смешные тренды? Давайте поможем Захаровой попасть в рекомендации!

Ладно, я вспомнила, как все было на самом деле.

Только вот что мне теперь делать с этой информацией?

Мы зашагали к воротам, и пока в голове подруги запускался протокол «креативная месть», в моей собственной шли жаркие дебаты на тему выбора наказания для одной ненормальной девицы.

Если рассказать отцу, брату или Тимуру, что теперь я знаю наверняка, по чьей милости оказалась больнице, то они не успокоятся, пока Инну не исключат из университета.

Заслуживает ли она подобного?..

Ее поведение больше напоминало мне какие-то девчачьи разборки, не более того. Вряд ли Инна понимала, что ее выходка приведет к сотрясению, хоть это ее и не оправдывало.

Мне вспомнились слова бабушки, что порой людям стоит дать второй шанс. Что, если это как раз такой случай? Даже в фильме «Дрянные девчонки» героини этот шанс получили, а уж они там чего только не натворили…

Может, Инна поступила так из ревности? Какой бы сволочью ни был Коршунов, он явно ей не безразличен, раз она согласилась ползать пред ним на коленях.

Да уж, идеальная парочка из них бы получилась.

Когда мы с Никой покинули территорию общежития, я уже все обдумала и приняла решение не поднимать тему баскетбольного инцидента. И надеялась, что папа тоже скоро успокоится.

Я мысленно усмехнулась: в какой момент меня занесло в это царство вторых шансов? Сперва Тимур и наши отношения, потом его мама, теперь вот Захарова… хотелось бы верить, что на этом парад вторых шансов завершится.

А вот сюрпризы сегодня явно не планировали заканчиваться.

– Привет, Солнышко, – ехидно протянул Демид, выбравшись из машины.

Неожиданно.

– Что ты тут делаешь, Ворчун? Нас же папа хотел забрать, – спросила я на выдохе, потому что брат стиснул меня в таких объятиях, словно прошел год с нашей последней встречи, а не два дня.

– Я освободился раньше и сказал ему, что сам вас отвезу, – сказал он и на миг бросил взгляд мне через плечо, прежде чем притворно возмутиться: – Так, я не понял… ты не рада мне?

– Конечно, рада, – я звонко чмокнула Демида в щеку, чтобы потешить его братское самолюбие.

Он расплылся в довольной улыбке и перевел взгляд на Нику:

– Судя по боевому раскрасу, у тебя сегодня в планах принести в жертву парочку девственниц?

– Верно, – равнодушно ответила Ника. – Хотя я и подумать не могла, что ты кого-то пропустил, так и не опорочив. Сдаешь позиции, старичок. Не волнуйся, медицина шагнула далеко вперед, тебе помогут.

Не обращая никакого внимания на скрип зубов Демида и его вытянувшееся лицо, подруга сочувственно похлопала его по плечу и запрыгнула в машину, не дожидаясь помощи.

От усердия, с которым сдерживала смех, у меня начало сводить скулы, поэтому я тоже поспешила занять свое место в теплом салоне. Брат присоединился к нам через минуту и громко хлопнул дверью.

Всю дорогу до ресторана мы вели немного светскую беседу, а Демид поглядывал на Нику через зеркало дальнего вида. И я точно знала, что он не просто следил за дорогой – после этого брат каждый раз невольно косился себе через плечо, будто хотел взглянуть на мою подругу напрямую, но сдерживался.

Я обещала себе не лезть в происходящее между этими двумя, но видимо слишком явно следила за ними. Заметив это, Демид сразу включил режим придурка.

– Лика хочет с тобой познакомиться, – сообщил он мне. – Ты когда планируешь домой?

– Еще не решила, но встречи с твоей пассией в моем графике в любом случае не будет.

– Почему?

– Это пустая трата времени. Пусть для начала продержится хотя бы полгода, а там посмотрим.

Демид хохотнул.

– Суровые у тебя критерии, Слав, – сказал он, а потом резко перестал улыбаться и нахмурился. – Надеюсь, ты понимаешь, что у меня таких нет, и я бы хотел познакомиться с твоим парнем сразу?

На заднем сидении закашлялась Ника, но я-то знала, что она просто пыталась замаскировать смех.

– Простите, – выдавила она. – В горле сухо, как в пустыне.

Не отвлекаясь от дороги, Демид открыл небольшой ящик, скрытый в водительском подлокотнике, достал из него бутылку воды и вручил мне.

– Передай сама. Не дай бог эта ведьма растворится после первого же глотка и будет мне еще чаще являться в кошмарах. В последнем она меня едва не задушила.

– Вместо того, чтобы обвинять меня во всех грехах, лучше почитай дедушку Фрейда и реализуй, наконец, свои подавленные сексуальные фантазии и желания.

Когда она договорила, Демид уже заглушил мотор на парковке перед рестораном, и вскоре мы все вышли из машины.

– Думай, о чем говоришь своим длинным языком, – рыкнул он Нике, нависнув над ней. – Таким как ты в моих фантазиях никогда не оказаться.

– Демид! – одернула я грубияна, но брат даже не взглянул на меня.

Подруга тем временем покачала головой и насмешливо сказала:

– Во-первых, я имела в виду твою девушку, придурок. Во-вторых, у тебя нет права вот так приближаться ко мне, – она уперлась ладонями ему в грудь и сделала шаг назад. – И в-третьих… катись к черту, Демид. Тебе никогда не удалось бы меня заинтересовать.

Закончив свой монолог, Ника развернулась и пошла ко входу в ресторан, не дожидаясь нас.

– Да что с тобой не так?! – гневно прошипела я ошарашенному брату и ударила его в плечо. – Ты бы еще за волосы ее подергал и сумку отнял.

Вопрос был скорее риторическим, поэтому я поспешила догнать подругу и подхватила ее под локоть. Мне хотелось обсудить с ней поведение Демида, но позади нас уже отчетливо слышались его шаги, и я решила отложить этот разговор.

Демид помог нам с верхней одеждой, передал ее в небольшой гардероб и во все глаза уставился на Нику, пальцы которой летали по экрану смартфона, бодро набирая кому-то сообщение. Братец осмотрел ее с ног до головы и… усмехнулся. У меня не было никаких сомнений в причине этой самодовольной усмешки: он подумал, что подруга так оделась ради него.

Павлин самоуверенный.

Ника убрала телефон, и мы дружно последовали за хостес. Я не сразу поняла, что это та самая, которая в наш прошлый визит разве что слюной не истекала при взгляде на Демида.

Кажется, этот ужин обречен стать цирковым представлением.

– А вот и дети, – с улыбкой сказал папа, поднимаясь.

Обменявшись приветствиями, мы все устроились за столом, где, к моему удивлению, не оказалось Матвеева.

– Я думал, Денис с тобой. Отошел? – поинтересовался брат.

– У него возникло какое-то дело, пришлось уехать, – папа пожал плечами и обратился к нам с Никой: – Ну что, девочки, рассказывайте. Вероника, я тебя не видел уже несколько месяцев. Как учеба?

Пока подруга общалась с моим отцом, я достала телефон и быстро набрала сообщение:

20:06

Матвеева нет на ужине. Признавайся, куда ты его дел.

Я знала, что Тимур сейчас занят и вряд ли ответит быстро, поэтому уже хотела убрать телефон в клатч, но экран вдруг загорелся, и одно за другим пришли три сообщения.

Было настолько неожиданно получить от Астахова три смайлика в виде желтых колобков, смеющихся до слез, что я даже сделала снимок экрана на память. Два других сообщения оказались более содержательными.

20:07 Сообщение от Тимур Андреевич

Есть в городе она стройка… там как раз сегодня заливали фундамент.

Я закатила глаза.

20:07 Сообщение от Тимур Андреевич

Планы немного изменились. Прилетаю завтра утром.

А вот это была отличная новость, но пока я думала, как лучше ответить, Ника ущипнула меня под столом, привлекая внимание. Быстро отправив Тимуру несколько сердечек, я заблокировала телефон и встретилась с пристальным взглядом папы.

– Ты узнала какую-то новость? – спросил он. – У тебя такая счастливая улыбка на лице.

Я прикусила щеку и нервно сглотнула. Вот же черт.

– Просто увидела смешную картинку. Но у меня есть хорошая новость. Даже отличная, – сказала я, чтобы сместить фокус его внимания. Папа с Демидом отложили меню. – Сегодня пришло подтверждение, что я буду спикером на конференции и представлю свое исследование. Я ждала ужина, чтобы рассказать вам лично.

– Ни на миг не сомневался, что так все и будет! – папа поднялся со своего места, чтобы подойти ко мне и крепко обнять. – Демид, скажи официанту, чтобы принес шампанское вместо вина. Мы сегодня празднуем.

Мне все еще с трудом верилось, что моя жизнь так изменилась.

В октябре прошлого года я барахталась на эмоциональном дне, переживая неожиданное расставание с Тимуром. Я нашла утешение в учебе, а после с головой ушла в свое исследование. Тогда я и предположить не могла, что однажды эта работа окажется достойной представления хоть кому-то. И уж точно не думала, что мы с Тимуром получим второй шанс.

Но прошел год, и сейчас все именно так.

Вот только падать с такой высоты будет особенно больно.

Отогнав от себя мрачные мысли, я сосредоточилась на том, что происходило в данную минуту, и наслаждалась ужином в окружении самых дорогих людей. Мне лишь хотелось, чтобы и Тимур сейчас был с нами… но я не сомневалась, что ужин в таком составе еще обязательно случится.

– Моя взрослая дочь, – папа поднял свой фужер для нового тоста, когда мы уже перешли к десерту. – Мне все еще трудно принять, что ты уже не та маленькая девочка, которая заставляла меня смотреть мультик про разноцветных медведей, – все за столом засмеялись от его слов. – От одной только мысли, что однажды ты выйдешь замуж, создашь собственную семью и я уже буду не нужен тебе, меня бросает в холодный пот. Но знай, что каждый день я бесконечно горжусь тобой. За тебя, Слава.

– Спасибо, пап. Но даже не думай, что сможешь меня сбагрить кому-то и забыть.

Смех и звон наших фужеров удачно заполнили паузу во время смены музыкальной композиции, доносящейся из колонок.

– Про замужество ей еще рано думать, – вставил Демид. – К тому же, для этого сначала нужно найти парня, а наша Мира никого к себе не подпускает. Верно, сестренка?

Возможно, это шампанское развязало мой язык, а может, мне просто больше не хотелось хранить столько секретов от семьи, но я сделала еще один глоток сладковатого напитка и ответила:

– Вообще-то… я кое с кем начала встречаться.

За столом повисла тишина, а Ника снова ущипнула меня за ногу, пользуясь тем, что под столом этого никто не заметит.

– Только не говори, что с тем белобрысым, – взмолился Демид.

– Нет, что ты. Разумеется, не с ним.

– Вы о ком? – уточнил папа.

Он залпом осушил свой фужер и наполнил его снова.

– Да был там один из ее универа. При мне подарил ей букет желтых ирисов.

Папа усмехнулся.

– Это он зря, – сказал он и обратился к Нике. – Ты знакома с новым парнем Миры? Как он тебе?

Подруга замялась и тоже отпила шампанское, прежде чем ответить:

– Знакома, – подтвердила она. – Он влюблен в Славу. Заботится о ней.

– И когда ты нас с ним познакомишь? – спросил у меня Демид.

– Ну… я пока не знаю. Мы ведь только начали встречаться.

Да и вас еще надо подготовить к такому знакомству.

– Демид, не наседай, – строго сказал папа. – Сам-то часто знакомишься с родителями своих девушек?

Ника прыснула.

– Поверьте, тут совершенно другая ситуация. Парень Миры и сам не против познакомиться с ее родными. Демид же, подозреваю, скорее найдет себе новую девушку, лишь бы этого не делать.

– И меня это полностью устраивает. А вот тебя с твоим характером вряд ли кто-нибудь сможет выдержать дольше пяти минут. Про знакомство с родителями и вовсе нечего говорить.

– Мне стоит лишь захотеть, и уже через пару недель ты получишь приглашение на мою свадьбу.

– Ты что, держишь кого-то бедолагу в заложниках на такой случай?

Мы с папой переглянулись. На его лице читался вопрос, но я лишь пожала плечами, поскольку и сама не до конца понимала, что творится между Никой и моим братом.

Подруга почесала нос средним пальцем и на этом их очередная перебранка закончилась. Через несколько минут, когда мы доели клубнику и допили шампанское, папа попросил счет.

– Поедем на такси, – объявил папа, помогая мне с пальто. – Машины мы завтра заберем. Девочки, сначала завезем вас в общежитие.

– Мне в другую сторону, – вдруг сказала Ника, которая не спешила надевать верхнюю одежду, продолжая держать ее в руках. Она повернулась ко мне и многозначительно округлила глаза. – Слав, напоминаю, что буду поздно, так что не жди меня.

Как могла, я постаралась изобразить на лице полнейшую осведомленность, хотя понятия не имела, что происходит.

– Значит, я отвезу тебя, куда ты там собралась, – голос Демида не терпел возражений. – Нечего шляться ночью одной.

– А кто сказал, что я буду одна? – в этот момент пискнул ее телефон. Ника прочитала сообщение и широко улыбнулась. – Все, мне пора. Игорь Михайлович, еще раз спасибо за приглашение, я была так рада видеть вас!

Они с папой обнялись.

– Ты нам уже как родная. Обязательно приезжай вместе с Мирой, когда она соберется. Мы всегда тебе рады.

Мы вышли на улицу, и я сперва растерялась, встретив перед входом Фетисова. Так это для него Ника разоделась?

Парень смотрел на нее глазами, полными восхищения, но все же обратил внимание на нас и со всеми поздоровался. Хорошо, что они с папой и Демидом уже были знакомы, иначе я бы не смогла сходу придумать, как его представить.

Просто одногруппник? Друг? Парень Ники?

Самой бы теперь разобраться.

– Привет! – радостно воскликнула в ответ подруга, которая за вечер выпила не меньше пяти фужеров шампанского. Она повисла на шее у Миши, который осторожно обхватил ее за талию, а потом… поцеловала его.

Обалдеть.

– Вероника, оденься, – сказал Фетисов, прервав поцелуй. Он забрал из рук девушки куртку и помог ей надеть ее. – Простынешь.

Ника послушно застегнула молнию до самого горла, а потом попрощалась с нами и ушла в обнимку с Мишей.

Я взглянула на брата, который не отрывал глаз от удаляющейся сладкой парочки и сжимал кулаки. Так и подмывало у него спросить, чего это он теперь бесится. Сам виноват.

Чем дольше я думала про них с Никой, тем больше убеждалась, что из этих двоих получилась бы идеальная пара.

Если бы только мой брат не был таким упрямым ослом.

Почти всю дорогу до общежития мы провели в тишине. Я не сомневалась, что папа все понял, но тоже не хотел лезть к Демиду с вопросами. Мы оба знали, что это бесполезно.

Да и салон такси не особо располагал к задушевным беседам.

– Следующие дни будут насыщенными, – сказал папа, когда мы подъехали к знакомым воротам. – Скорее всего, встретимся уже в субботу. Еще не передумала идти со мной?

– Нет, и я уже присмотрела себе платье. На днях схожу за ним, – ответила я и посмотрела на брата, устроившегося на переднем пассажирском. – Эй, Ворчун. А ты идешь с нами на светский раут?

– Разумеется.

Вот и весь его ответ. Ни шутки, ни улыбки на прощание.

Демид даже не повернулся в мою сторону.

– Ладно. Увидимся в субботу, – я чмокнула папу в щеку и выбралась из такси.

Только когда машина скрылась за поворотом, я достала из сумки телефон и открыла сообщение на которое так и не ответила.

20:09 Сообщение от Тимур Андреевич

Меня угнетает находиться в городе, где нет тебя. С квартирой, кстати, аналогично. Хотел бы я возвращаться в дом, где меня ждешь ты.

На протяжении всего ужина я думала о том, будет ли Тимур рад, если завтра утром застанет меня в своей квартире. Конечно, он сам вчера выдал мне дубликаты ключей, но едва ли он предполагал, что я воспользуюсь ими на следующий же день, еще и без согласования с ним…

С другой стороны, это будет отличная возможность убедиться, что все его красивые слова и громкие заявления хотя бы приближены к реальности.

Кивнув собственным мыслям, я набрала ответ:

22:47

Я всегда жду тебя.

P.S. папа вернул меня в общагу.

22:48 Сообщение от Тимур Андреевич

Как прошел ужин?

22:48

Было здорово, но утомительно. Уже ложусь спать.

22:49 Сообщение от Тимур Андреевич

Отдыхай, Мира.

Обеспечив себе алиби и получив от Тимура обещание, что он напишет, как только его самолет приземлится, я быстро собрала необходимые вещи и вызвала новое такси.

Уже в машине я написала Нике и предупредила ее, что собираюсь провести эту ночь в другом месте. А еще, отправила ей целый список вопросов про нее и Фетисова.

Как она могла не рассказать мне, что начала встречаться с Мишей? Что это еще за сюрпризы такие?

Спустя полчаса таксит уже остановился у ворот элитного жилого комплекса, и я вышла в прохладную осеннюю ночь. Из пучка, который я собрала на скорую руку, почти сразу выбились несколько прядей волос: ветер все усиливался, лишь подтверждая прогноз синоптиков, что завтра будет гроза.

Перебирая связку ключей, я никак не могла решиться на следующий шаг. Уж больно рискованный сюрприз я затеяла.

Вдруг Тимур разозлится?

«Хотел бы я возвращаться в дом, где меня ждешь ты.»

– Я все делаю правильно. Он обрадуется, – прошептала я сама себе и решительно, хоть и не без легкой дрожи в пальцах, приложила нужный ключ к домофону.

Прилегающая к комплексу территория была довольно обширной, и мне потребовалось не меньше пяти минут, чтобы добраться до подъезда. С каждым шагом, пройденным по ухоженной дорожке, мой внутренний мандраж утихал, но вскоре сменился трепетом. Я говорила Астахову, что нам не стоит торопиться, а сама делала сейчас большой шаг вперед, всем сердцем чувствуя, что он верный.

Лифт в мгновение ока доставил меня на двадцать пятый этаж и вскоре я уже заперла дверь квартиры на нижний замок, чтобы Тимур смог завтра в нее попасть. Положив ключи на столик в углу, я осмотрелась, и меня как водой окатило от понимания того, что имел в виду Тимур, когда говорил о пустоте квартиры без меня.

Знакомая обстановка, все вещи на тех же местах, где были прошлым вечером. Но без Тимура это место было… никаким.

Тут действительно было пусто.

Это не только казалось мне странным, но и резко контрастировало с ощущениями, которые я испытывала, оставаясь одна в общежитии.

Без Ники в комнате было тоскливо, но во время ее отъездов я получала личное пространство, которое в общаге было роскошью. В такие моменты я скучала по лучшей подруге, но все же радовалась возможности побыть наедине с собой.

Здесь же, в квартире Тимура, я чувствовала себя одиноко без него. Мне хотелось, чтобы прямо сейчас он вышел из спальни или своего кабинета.

И это было нечто совершенно новое для меня.

К часу ночи я уже в одиночестве выпила травяной чай, приняла душ и, забравшись под одеяло, включила на огромном экране фильм «Дрянные девчонки». От подушки Тимура, которую я нагло забрала себе, пахло его гелем для душа.

Обняв ее покрепче, я уткнулась носом в мягкую ткань, глубоко вдохнула знакомый аромат и сама не заметила, как уснула, так и не досмотрев фильм до конца.

Глава 27. Ты мой мир

– Перенеси завтрашнее собрание на три часа дня. И пригласи на него представителей от маркетинга и юристов, они будут нужны.

– Хорошо, Тимур Андреевич, я всех оповещу, – голос Марты казался мне слишком уж бодрым для настолько раннего утра. Более того, я не услышал ни капли недовольства, что сегодня рабочий день начался на два часа раньше обычного, а ведь она по-прежнему оставалась моим секретарем, с прописанным в трудовом договоре нормированным графиком.

Нужно будет выдать Марте очень хорошую премию.

– Как проходит подготовка к благотворительному приему?

– В штатном режиме. В этом году даже поставщики для фуршетной части обошлись без задержек.

– Неужели? Это что-то новенькое, – усмехнулся я. – Может, и артисты приедут вовремя.

– Со слов помощника Аглаи Дмитриевны, она и сама не знает, откуда ждать подвоха. Ей кажется, что все слишком гладко.

Теперь я уже рассмеялся в голос.

– Мама права, все это более чем подозрительно.

– О, еще кое-что, – спохватилась Марта. – Тот люкс оказался свободен. Он ваш с пятницы и до вторника. Управляющему распоряжения передала, обещал все сделать в лучшем виде.

– Отлично. Проконтролируй, чтобы так все и было. И еще, Марта… никто не должен знать о моих планах. Без исключений. Персонал тоже предупреди. Мне не нужны сюрпризы.

– Конечно, Тимур Андреевич.

Попрощавшись с секретарем, которая оказалась даже лучшим ассистентом, чем был крысеныш Макс, я снова проверил сообщения в телефоне.

Ничего.

Как и обещал, я написал Мирославе, едва вышел из самолета, но ответа от нее не последовало. Взглянув на часы, я понял, что иначе и быть не могло – сейчас только семь утра, Мира наверняка еще спала.

Насколько сильно я хотел ее увидеть, настолько же меня раздражало, что это произойдет не раньше шести вечера, когда я заберу ее из общежития, чтобы вместе отправиться на ужин в дом моих родителей.

Предполагалось, что я вернусь значительно позже, поэтому все свои пары на сегодня были отменены, а просто приехать в университет и увидеться с Мирой я не мог, ведь она пока не хотела афишировать наши отношения.

Проклятье.

За прошедшие сутки я много раз мысленно возвращался к вопросу об увольнении из университета, и в пользу этого решения нашлось сразу несколько весомых доводов.

Во-первых, Мирослава. Я прекрасно понимал, что отношения с преподавателем всколыхнут студенческое сообщество, и не хотел создавать своей девочке лишних проблем. Мое увольнение пусть немного, но понизит градус интереса к теме наших с Мирой отношений, а значит, она сможет доучиться без нервотрепки.

Во-вторых, даже без учета запуска строительства нового отеля, который, помимо прочего, мы с отцом обсуждали вчера до самой ночи, работы было много. И это снова возвращало меня мыслями к Мире, с которой я планировал создать семью. Я уже не видел смысла и не хотел заполнять каждую минуту своей жизни работой.

Теперь мои приоритеты были расставлены иначе.

– Вадим, сестра просила тебя забрать ее сегодня?

– Нет, – сказал водитель, не отвлекаясь от дороги. – Ева Андреевна прошлым вечером написала, что на занятия не поедет и весь день проведет с Аглаей Дмитриевной.

– Вот же несносная девчонка, – я усмехнулся. – Мне иногда кажется, что она вообще не ходит на учебу. Сколько раз на прошлой неделе ты отвозил ее в университет?

– Дважды, но Ева Андреевна несколько дней провела у подруги. Они добирались самостоятельно.

Я покачал головой и сделал себе мысленно пометку поговорить с сестрой. Ева была умна, но очень эмоциональна и неусидчива. Она легко увлекалась какой-то темой и так же легко с ней прощалась. Мне не хотелось быть для нее всего лишь занудным старшим братом, но казалось, был уже на пол пути к этому званию.

– Тимур Андреевич, может, лучше я вас подожду на парковке и потом сам отвезу в офис? Погода совсем испортилась.

Словно в подтверждение слов Вадима, небо, затянутое практически черными тучами, прорезала яркая вспышка молнии, за которой последовал оглушительный раскат грома.

– Всего лишь гроза, – отмахнулся я. – Все в порядке. Да и ждать пришлось бы несколько часов, я планирую сначала поработать из дома. Так что завезешь меня и можешь быть свободен до завтра.

– Как скажете, Тимур Андреевич.

Я еще раз взглянул на погодное безумие за окном и добавил:

– Но сейчас высади меня на подземном паркинге, а не у ворот. Что-то я передумал наслаждаться утренним осенним воздухом.

Полностью сосредоточившись на документах, полученных от отца, я не заметил, как прошла оставшаяся часть пути.

Вадим дождался, пока охранник поднимет шлагбаум и пропустит нас на подземный паркинг, и уже через несколько минут остановил машину на привычном месте. Попрощавшись с ним, я забрал свою дорожную сумку, папку с документами и направился к лифту, на ходу проверяя с телефона электронную почту.

Стрелки на моих часах утверждали, что уже восемь утра, но ответа от Миры так и не было. То ли раздраженно, то ли расстроенно я сунул телефон в карман и вздохнул.

Все это так странно… не мои чувства к Мире, а стремление видеться с ней как можно чаще. В какой момент все так изменилось? Я провел больше года вдали от нее, тоскуя, но это нисколько не подготовило меня к происходящему сейчас. К тому, что мне не захочется больше провести ни единого дня без этой девушки и будет непросто вытерпеть даже до вечера.

Двери лифта распахнулись, и я зашагал в сторону квартиры с намерением погрузиться в рабочие задачи, чтобы часы, оставшиеся до встречи с Мирой, пролетели сами собой.

Нам еще предстояло вынести ужин с моей матерью.

Эта мысль напомнила мне, что я не стал тратить время на завтрак перед вылетом. Не хотелось звонить Вадиму и снова куда-то ехать, поэтому я решил, что появился неплохой повод заглянуть в новый ресторан, который не так давно открылся на первом этаже соседнего корпуса. Нужно было только переодеться и взять ноутбук – разбирать почту с телефона слишком сомнительное удовольствие.

Перешагнув порог квартиры и заперев дверь, я замер от странного, едва уловимого ощущения: что-то не так.

Какого хрена?

Я прошел в гостиную.

Казалось, все вещи находились на своих привычных местах, и все же я был уверен, что здесь произошли какие-то перемены.

Может, Ева заезжала? Но сестра всегда спрашивала разрешения или хотя бы предупреждала.

– В твоем возрасте нужно спать больше трех часов, Астахов, – буркнул я себе под нос и встряхнул головой. Пожалуй, не будет лишним для начала принять контрастный душ, прежде чем явить себя социуму.

И еще кофе. Однозначно требовался крепкий черный кофе.

На ходу стягивая пиджак, я зашел в спальню и не поверил своим глазам.

Это что, галлюцинации от недосыпа?

Нет же… вот она, настоящая, лежит в моей постели.

Темные волосы рассыпались по обнаженной спине, а рука… черт возьми, ее рука обнимала мою подушку. Я осторожно подошел ближе, стараясь не издавать лишнего шума, чтобы не разбудить Миру, на лице которой сейчас царили лишь совершенство и безмятежность.

Невероятно. Она сама приехала ко мне.

Не сдержавшись, я сел на край кровати и как можно аккуратнее убрал одну из длинных мягких прядей, которая не давала мне покоя, скрывая часть прекрасного лица. Пальцы буквально покалывало от желания коснуться Миры, провести по ее щеке, очертить контур губ…

Так, Астахов, пора убираться из спальни.

Я уже собирался поднять свою задницу и отправить ее в душ, вместо того, чтобы смотреть на спящую девушку точно маньяк, но из кармана моих брюк громко звякнул телефон, уведомляя о новом сообщении.

Твою мать.

Ресницы Миры затрепетали, и она открыла глаза. Первой ее реакцией стал испуг, но когда она сфокусировала взгляд и увидела меня, то сразу улыбнулась.

– Доброе утро, любимая, – выдавил я хрипло, тут же забыв о телефоне, на котором хотел отключить звук.

Остался только взгляд, проникающий в самую душу.

– Тимур, – мягко ответила она и провела пальчиками по моей щеке. – Я скучала.

Охренеть. Я и не знал, что однажды мое собственное сердце так яростно захочет пробить мне грудную клетку.

Склонившись над Мирой, я припал к ее мягким и самым желанным в целом мире губам, как измученный жаждой путник к роднику с холодной водой. Она обвила руками мою шею и тихонько застонала, стоило мне запустить пальцы в ее волосы.

Господи, что же она творит со мной.

– Я тоже скучал, – сказал я на выдохе, когда невероятным усилием воли смог прервать наш поцелуй. – Не возражаешь, если я присоединюсь к себе?

– На глупые вопросы по утрам не отвечаю.

Усмехнувшись, я нетерпеливо сбросил с себя одежду, забрался к Мирославе под одеяло и притянул ее к себе. Она нежно обхватила меня теплой рукой, как до этого обнимала подушку, и еще свою ногу закинула на мою для надежности.

– Вот теперь я дома, – сказал я, зарывшись носом в волосы Миры и вдыхая их приятный аромат. – Когда ты приехала?

– Вчера вечером, – сонно ответила она и принялась водить своими пальчиками по моему обнаженному торсу. – Мне захотелось сделать тебе сюрприз. Надеюсь, ты не против, что я вот так, без разрешения…

Интонация, подбор слов… я был почти уверен, что в ее глазах эта поездка стала некой проверкой. Хотелось верить, что теперь Мира сможет чуть больше доверять мне и моим словам.

– Тебе оно не требуется. Даже если ты сейчас скажешь, что уже перевезла сюда все свои вещи, я лишь спрошу, уместились ли они в гардеробной.

Мира тихо рассмеялась.

– Ну, это вряд ли, – сказала она. – Помимо того, что это противоречит нашему решению не спешить, я бы никогда не стала перевозить свои вещи самостоятельно. Ты хоть представляешь, насколько их много?

Я не стал уточнять, что это только ее решение и будь моя воля, я бы женился на Мире хоть сегодня.

– Даже не надейся напугать меня тем, что придется заказать парочку новых шкафов, – усмехнувшись, я поцеловал ее в макушку и решил сменить тему. – Спасибо тебе. Ты даже не представляешь, каким счастливым меня делаешь. Я ехал домой с мыслями о тебе, о нашей предстоящей встрече. Жалел, что не могу просто заехать в университет, чтобы увидеться с тобой, ведь пока никто не знает о нас.

Мира вдруг отстранилась и посмотрела на меня, закусив губу.

– Вчера я рассказала папе с братом, – сказала она, не подозревая, что в этот момент происходило у меня внутри. – Без подробностей, просто сказала, что начала кое с кем встречаться. А вот к тому, что этот «кто-то» мой преподаватель, их еще нужно подготовить.

Она рассказала. Пусть не все, но она рассказала, а значит, и правда уже меньше сомневается во мне и в нас. Эта новость так обрадовала меня, что в один миг я оказался сверху и подмял под себя податливое и соблазнительное тело. Мира рассмеялась.

– Я люблю тебя, – мои глаза неотрывно вглядывались в счастливое лицо Мирославы, но уже спустя один вздох я вновь припал к ее губам.

Мне хотелось повторять эти три слова вновь и вновь. Хотелось целовать Миру, касаться ее и демонстрировать свои чувства любыми доступными способами. Желания были на грани потребности, даже одержимости, словно все это могло возместить нам обоим то время, что мы провели врозь.

Но это было невозможно, а с пола, где я скинул брюки, снова зазвонил проклятый телефон. Я был уверен, что это Марта, с которой мы ранее договорились обсудить все срочные дела и расписание на следующую неделю. С недовольным рыком я прервал поцелуй, но не спешил отвечать на звонок.

– У тебя наверняка куча дел, – с понимающей улыбкой сказала Мира, когда тишину комнаты во второй раз нарушил раздражающий рингтон. – Работай, а я пока схожу в душ.

Проводив девушку взглядом и с трудом устояв перед желанием присоединиться к ней, я добрался до телефона, не замолкавшего ни на миг.

Когда Марта закончила выдавать мне один за другим вопросы, которые требовали моего сиюминутного внимания, я уже достал свой ноутбук и устроился с ним за обеденным столом. На почте меня ждала хренова гора документов и еще больше писем, и почти сразу я забыл, что собирался приготовить себе кофе.

Мне нужно было хорошенько подготовиться к завтрашнему собранию, чтобы донести до его участников все максимально четко и понятно. В конце концов, чтобы получить нужный результат, прежде всего необходимо правильно поставить задачу.

С головой занырнув в дела, я не услышал, как Мира вышла из душа, но зато был приятно удивлен, когда она оказалась позади моего стула, нежно обняла меня и поцеловала в шею.

Это было так приятно, что мне захотелось поскорее захлопнуть ноутбук и всецело сосредоточиться на Мирославе. Я подумал, что сейчас она начнет задавать вопросы о моей работе, но Мира вновь удивила меня:

– Я сделаю тебе кофе, – нежно произнесла она, после чего чмокнула меня в щеку и ушла, не дожидаясь реакции на свои действия. Как если бы мы с ней регулярно проводили утро вот так и это было нашей ежедневной рутиной.

Черт возьми, как же мне это понравилось.

Мира вскоре принесла мне чашку ароматного черного кофе, но не села за стол. Еще раз скользнув губами по моей щеке, она вернулась на кухню. Все казалось настолько естественным, словно мы с Мирой давно жили вместе, и я сообразил, что она начала готовить, лишь когда помещение наполнилось ароматами, повышающими слюноотделение.

Обернувшись, я увидел Миру, одетую только в мою футболку и что-то увлеченно переворачивающую деревянной лопаткой. На несколько мгновений она отвлеклась, чтобы запустить кофеварку, а потом снова вернулась к большой сковороде.

Мне с трудом верилось, что все это происходит на самом деле, но при этом чувствовал, как меня изнутри разрывает от совершенно новых чувств и эмоций. Теперь я на собственном примере мог сказать: даже у самого заядлого холостяка все убеждения полетят к черту, стоит только встретить ту самую девушку, способную одним взглядом перевернуть его жизнь.

Интересно, Мирослава догадывается, какого сентиментального кретина она сотворила?

К тому моменту, когда на столе оказались тарелки с французскими тостами, из которых Мира собрала аппетитные сэндвичи, я уже разобрался с основной частью рабочих вопросов и отложил ноутбук.

Наслаждаясь завтраком, потрясающий вкус которого неожиданно усилил мое желание немедленно жениться, я наблюдал за Мирой, погруженной в свои мысли. Она с удовольствием поддерживала разговор, но при этом будто бы решалась на что-то. Я уже не знал, чего ожидать сейчас, но и с расспросами не лез.

– Ты на этой неделе будешь вести пары?

– Да, завтра, – ответил я и усмехнулся: – Преподаватель из меня так себе последние недели.

Вопрос Миры напомнил мне о решении, которым я не успел с ней поделиться.

– Перестань, – фыркнула она. – Все студенты тебя обожают. А уж за отмененные пары так особенно.

– Я собираюсь уволиться.

Мира поперхнулась кофе и потянулась за салфеткой.

– Почему? – спросила она недоумевающе. – Тебе ведь нравится преподавать.

– Да, верно. Но это изначально воспринималось мной как хобби, а сейчас оно никак не вписывается в мою жизнь. Мне уже приходится отменять занятия из-за внеплановых разъездов, и это только начало, – я взял руку Миры и сплел наши пальцы. – Что еще важнее, я не хочу тревожить пчелиный рой новостью о наших отношениях. Шептаться все равно будут, нам этого никак не избежать, но не так, как если бы прознали сейчас. Хочу, чтобы ты спокойно закончила университет, не тратя нервы на этот цирк.

Мира нахмурилась, взглянула на свою уже опустевшую тарелку и отодвинула ее от себя свободной рукой.

– Это серьезное решение, Тимур, – задумчиво произнесла она. – Принял бы ты его без событий прошлого воскресенья?

– Ты имеешь в виду…

Мира серьезно посмотрела на меня и пояснила:

– Если бы все оставалось как прежде и мы не помирились, ты бы все равно уволился?

У меня не получалось до конца понять, что именно волновало Миру: что я смог бы снова оставить ее или что сейчас причина увольнения в ней. Но в любом случае, я не собирался увиливать и подыскивать идеальный ответ.

– Нет.

– Почему?

– Мира, мое возвращение в университет этой осенью было связано исключительно с тобой, – честно сказал я. – Какое-то время убеждал себя, что все дело в моей любви к преподаванию, но это не более, чем банальный самообман. Я даже верил, что смогу держаться от тебя на расстоянии. Разумеется, это тоже чушь собачья. Правда в том, что я изначально был готов на все, чтобы вернуть тебя. Так что нет, никакого увольнения бы не было.

Выслушав меня, Мира снова нахмурилась и прикусила губу. Прошло не меньше пары минут, прежде чем она посмотрела мне в глаза и сказала то, что я ожидал услышать сегодня меньше всего:

– Расскажи мне, почему ты уехал тогда, на первом курсе. Почему все сложилось… вот так.

В ее голосе не было злости или осуждения, только спокойствие и решимость. И все же, я не мог не спросить:

– Ты уверена?

– Да. Я хочу это узнать. А потом отпустить и забыть, – она вздохнула. – Вчера я рассказала о нас отцу и брату, хоть и совсем немного. Сегодня мы ужинаем с твоей мамой, чтобы наладить с ней отношения. А завтра ты возможно уволишься ради моего спокойствия. Что бы мы ни говорили, ни черта у нас не получается не спешить. Прошло всего несколько дней, а мы уже во всю обсуждаем наше будущее… Вчера я думала, что еду сюда ради тебя, чтобы порадовать, но сейчас понимаю – причина не только в этом.

– В чем еще?

– Я не хочу быть без тебя. Мое сердце тянет меня в то будущее, о котором ты говоришь. Но ничего не получится пока между нами есть недосказанность. Мне нужно знать, что случилось в прошлый раз.

Что ж, вот и настал день, когда я должен признаться любимой женщине в собственной слабости и глупости или… что вообще это было? Неважно. Сейчас меня волновало только одно: сможет ли Мира понять и принять весь случившийся в тот май абсурд в качестве объяснения моего недостойного поступка?

Мне вот так и не удалось.

– Хорошо, – сказал я и поднес к губам ее руку. – Но помни, что это будет лишь пересказ событий, и никак не оправдание.

– Знаю, – Мира ободряюще улыбнулась. – «Пересказ событий» звучит… масштабно.

– Моей вины это нисколько не умаляет, но да, там была цепочка событий, которую получилось восстановить. Все началось с твоего подарка, хотя я узнал о нем совсем недавно.

– Подарок?

– Сертификат на игру в сквош.

На лице Миры отразилось понимание.

– Вспомнила. Значит, ты его не получил?

– Нет. В тот вечер мне потребовалось уехать, и курьера встретила Ева. Любопытство подстегнуло ее прочитать записку, а позже она сболтнула о своем открытии нашей матери, – я покачал головой. – Сестра не хотела мне вредить. Она и подумать не могла, что это может привести к таким последствиям. Помнишь нашу встречу на набережной?

– Да.

– В тот день Ева приехала ко мне в офис, отдала пакет с сертификатом и запиской и рассказала о своем вкладе в нашу с тобой историю, – вздохнув, я продолжил уже сквозь зубы: – а дальше уже мама перешла к активным действиям, решив, что имеет право вмешиваться в мою жизнь. Это случилось сразу, как ты отправилась с семьей в вашу традиционную поездку. В тот же вечер мне позвонил отец и попросил на несколько дней прилететь к нему в Баку, сказав, что ему требуется моя помощь. Ты предупреждала, что всю неделю проведешь без связи, поэтому писать тебе об этой поездке показалось мне бессмысленным.

– Твой отец тоже был замешан в этом?

Я отрицательно качнул головой.

– Нет. Он только вчера узнал обо всем, – моя усмешка вышла несколько нервной. – На тот момент у нас был приоритетный проект в Баку. Отцу требовалось постоянно находиться там. Представь мое удивление, когда вместо отца меня встретила мать и сообщила, что они отправляются в тур по лучшим клиникам и санаториям Европы восстанавливать подорванное здоровье. А потом и по курортам, чтобы закрепить результат. Когда я прилетел, отец уже находился в Швейцарии, а все дела были переданы мне.

– Но почему он сам не сообщил тебе обо всем?

– По его словам, мама предложила сделать мне гребаный сюрприз. Такой, чтобы я не смог отказаться.

– То есть поставить перед фактом.

– Именно. Одним из доводов было, что мне нужно дать шанс проявить себя. На тот момент я меньше года был вовлечен в семейный бизнес на полную мощь: до двадцати семи лет бесконечно учился, стажировался и набирался опыта. Теперь же мне предстояло взять на себя море ответственности. Разумеется, отец планировал помогать и наставлять при необходимости, но только дистанционно. Нет смысла отрицать – это действительно была превосходная возможность для меня. Черт, я к этому шел и ради этого учился, но…

– Ты должен был остаться в Баку, – закончила Мира.

– Да. На полгода минимум, – я внимательно отслеживал реакцию любимой на мои слова, но пока в ее глазах был лишь интерес и немного волнения. Она не отводила взгляд, и это придавало мне сил продолжать, но я знал, что худшая часть рассказа еще впереди. – Мама прекрасно знала о моих желаниях и амбициях, поэтому удивилась, заметив мои сомнения. Тогда она пустила в ход манипуляции и начала расписывать мне плачевное состояние здоровья отца. Тогда я сказал, что раз вынужден участвовать в этом цирке, значит, буду регулярно летать домой. К тебе.

– Она не скрывала, что знает обо мне?

– Скрывала, еще как. Разыграла целый спектакль, изображая шок от новости, что моей девушке восемнадцать. Выглядело убедительно. Уже потом у меня возникли подозрения о ее вмешательстве, но точно я узнал об этом только когда Ева принесла твой подарок.

– Ты правда хотел прилетать ради меня?

– Да, – я оставил еще один поцелуй на пальчиках Миры. – О чем и сообщил матери, запустив очередную волну красноречия и манипуляций. Она напомнила, как отцу не удавалось вырваться к нам чаще раза в несколько месяцев. Настаивала, что я не имею права вовлекать такую молодую девушку в отношения на расстоянии, учитывая объем предстоящей работы. Убеждала, что впереди лето, ты будешь наслаждаться каникулами, найдешь себе кого-то более подходящего по возрасту и быстро забудешь о короткой интрижке с преподом. И что лучшим решением будет оборвать с тобой все контакты, чтобы не мучать нас обоих.

Мира ахнула и забрала у меня свою руку. Она вскочила со стула и отошла в зону гостиной, прижимая ладонь ко рту. Я направился следом за ней, но не спешил сокращать расстояние между нами.

– Манипуляции сработали. Ей удалось рассыпать в моей голове зерна сомнений и щедро их удобрить, – продолжал я, пока Мира стояла ко мне спиной и тяжело дышала. – И я, как слабак, поддался.

И потерял самое прекрасное, что было в моей жизни.

– Ты мог позвонить, – тихо сказала она, так и не обернувшись. – Или написать.

– Клянусь, я хотел это сделать. До твоего возвращения оставалась неделя, и первые дни я продумывал наш разговор, а потом… Новые обязанности быстро захватили меня и отнимали все время, я постоянно был чем-то занят и кайфовал от этого, – мне уже нестерпимо хотелось обнять Миру, но я не позволял себе даже приблизиться к ней. – Прошло несколько дней с начала учебы после майских, и все уже знали о моем увольнении, но от тебя не было ни одного сообщения. Тогда я подумал, что все к лучшему и мы смогли избежать ненужных сцен при расставании. Сейчас понимаю, каким заносчивым и самоуверенным мудаком я был, раз принял свои чувства к тебе за временное увлечение.

Мира всхлипнула, и этот звук ощутился так, словно мне под ребра загнали нож. Она опустилась на диван, возле с которым стояла, и накрыла лицо ладонями. В два шага я оказался рядом и опустился на колени перед ней.

– Мира, прошу, посмотри на меня, – я коснулся ее рук, но она отрицательно замотала головой и снова всхлипнула. – Ты не представляешь, как сильно я возненавидел себя, когда осознал, что натворил. Какую ошибку совершил. Это случилось очень скоро, но я уже не понимал, как вновь появиться в твоей жизни и что сказать, ведь слишком затянул с объяснениями. Множество раз я набирал твой номер, но так и не решился нажать кнопку вызова. Каждый день презирал себя, четко осознавая, что своими руками разрушил отношения с девушкой, которую полюбил.

Мирослава отвела руки от лица и посмотрела на меня заплаканными глазами, в которых плескалось удивление и непонимание.

– Ты так легко отказался от меня, – прошептала она. – О какой любви ты говоришь, если даже жалея о своем поступке, за целых шестнадцать месяцев так и не набрался смелости позвонить?

– Нет, любимая, я не отказывался от тебя. У меня был план, – я и сам слышал, насколько абсурдно это звучит, но все-таки должен был рассказать все до конца. – В октябре я собирался вернуться домой и первым делом поговорить с тобой, чтобы все объяснить и умолять о прощении, если потребуется.

– Дай угадаю. Аглая Дмитриевна сделала все возможное, чтобы ты остался в Баку? – устало и раздраженно предположила Мира.

– Как ни странно, она не стала препятствовать отъезду. Даже поддержала его, – сказал я, мысленно радуясь, что Мирослава не оттолкнула меня и позволила стереть с ее щек слезы. – За неделю до отъезда мне позвонил Игнатьев. Был конец сентября, я провел в Баку четыре месяца, и декан спрашивал о моих планах: ему очень нужен был еще один препод. Мы разговорились, и я узнал то, что знать не хотел.

Память услужливо подкинула воспоминания того дня. Как я сидел в своем кабинете, в третий раз перепроверял все дела, которые вскоре предстояло передать отцу. И тот самый звонок декана социологического факультета, после которого я совершил вторую ошибку, позволив эмоциям взять верх.

– Значит, сможешь взять несколько групп на семинары?

Надежда в его голосе меня позабавила.

– Смогу, дядь Дим, – заверил я. – Мои прошлые первокурсники нормально тогда предмет закрыли?

– Даже очень! Ни одной пересдачи и даже тройки, – воодушевленно сказал Игнатьев, а потом его голос вдруг стал поникшим: – Но в этом году второй курс оказался слабенький. Похоже, их запал не пережил летних каникул.

– Или это ты слишком строг к ним. Не может же все быть настолько печально.

– Может, Тимур, может. Не поверишь, но даже сто пятая… ну, теперь уже двести пятая, скатилась. Помнишь, какая у них бойкая староста была? Все, уже одни прогулы. Или взять хотя бы ту девчушку, которая у меня курсовую писала. Власова, кажется.

От одного упоминания знакомой фамилии внутри все сжалось, хоть мне и не нравилось, к чему все идет.

– Неужели и она скатилась? – спросил я. – Вот уж от кого не ожидал.

Игнатьев тяжело вздохнул.

– Представляешь? Я-то думал, она и в этом году у меня курсовую будет писать, мы же с ней это обсуждали. Даже тему выбрали! А в итоге… Хотя, чего тут удивляться? Вполне ожидаемо, наверное.

– Что ты имеешь в виду?

– Ой, да все мы были молодыми, Тимур. Сам вспомни студенческие годы, разве учеба там была в таком уж приоритете? Вот и у этих так же. У двести пятой и двести седьмой на шестом этаже сейчас часто пары проходят, так я через раз вижу ту же Власову с новым парнем. Хотя, стоит признать, в мое время настолько открытое выражение чувств порицалось. Господи, и куда только делись мои восемнадцать…

Дмитрий Николаевич предавался ностальгии, а у меня словно почву выбили из-под ног.

«Через раз вижу ту же Власову с новым парнем.»

«В мое время настолько открытое выражение чувств порицалось.»

– Может, Власова просто дружит с парнями? – предположил я, отказываясь верить в услышанное. – Такое бывает.

– Ну, Тимур… Я же не настолько стар, чтобы не отличить. Времена, конечно, меняются, но не думаю, что теперь друзья запихивают языки друг другу в рот. Еще и на глазах у всех.

Скомкано завершив разговор с деканом, я осознал три вещи.

Во-первых, мой отъезд из Баку откладывался на неопределенный срок.

Во-вторых, жизнь Мирославы била ключом. Отчасти мне по голове, но разве я мог винить Миру в том, что она была слишком счастлива без меня? Я сам все разрушил, так что мне некого винить кроме себя. Наверное, мне стоило бы тоже отпустить ее из своих мыслей и жить дальше.

В-третьих… где-то глубоко внутри меня тлели угольки надежды, что это еще не конец и однажды у меня появится второй шанс. И когда это случится, я этот шанс не упущу.

Слезы перестали заливать мое лицо, стоило только Тимуру оказаться рядом, но я слушала его рассказ и совершенно не понимала, как реагировать.

Я видела, как непросто ему дается признание собственных ошибок, но если и испытывала сочувствие, то слишком мало, чтобы его хоть как-то проявить. Воспоминания о тех днях, когда я только вернулась из нашей лесной поездки с папой и Демидом, накрыли меня подобно лавине.

Вот я приехала на день позже запланированного, поскольку наша арендованная машина заглохла и больше не завелась, а забрать нас смогли только утром. Вот я решила устроить Тимуру сюрприз и увидеться с ним уже на паре, поддавшись глупому девчачьему порыву «а пусть немного поволнуется». Вот мы встретились с Никой, которая тоже только вернулась от родителей и, оставив вещи в камере хранения на вокзале, сразу поехала на пары. И, наконец, вот мы с ней одновременно узнали, что Тимур Андреевич Астахов больше не работает в нашем универе, а мой мир превратился в кучку осколков, как от упавшей с высоты вазы.

Только вместо этой вазы было мое сердце.

Я не написала и не позвонила Тимуру. Сначала пребывала в шоке, а потом решила, что он обязательно объяснит мне все сам. Это ведь он, никого заранее не предупредив, уволился за полтора месяца до окончания учебного года.

Уровень моего шока смогли бы понять, вероятно, только ребята, которые писали у Астахова курсовую. Бедные, их ведь ему передал другой препод, который тогда вот так же неожиданно уволился. Решил посвятить себя кулинарии. Кстати, дела у него шли весьма хорошо, мы с Никой даже заказывали у него тортик.

Когда прошла целая неделя, а от Тимура по-прежнему не было вестей, во мне взыграли гордость и упрямство. Я никогда не бегала за парнями и не планировала делать исключения ради него. Не собиралась звонить ему сама и что-либо узнавать.

Спустя еще две недели ежедневного самоистязания, пришло осознание, что Тимур не только не вернется, но и ничего не планирует мне объяснять. И вот тогда начался мой персональный ад. Я не могла понять, чем заслужила подобное отношение. Почему он оставил меня наедине с моими вопросами, сомнениями и, что было ужаснее всего, с надеждой. Глупой надеждой еще более глупой влюбленной девчонки, что все еще может наладиться.

Со временем надежда сменилась поиском своей вины.

«Что, если дело во мне? Вдруг я сама дала повод поступить со мной так?».

Эти вопросы не давали мне покоя ни днем, ни ночью. Я строила догадки и накручивала себя этим еще сильнее, поскольку все мои версии сводились к тому, что я никогда не была нужна Тимуру, а его слова – сплошная ложь.

Теперь же, узнав истинную причину его отъезда, я чувствовала растерянность и не знала, как реагировать. Пожалуй, во мне было больше готовности услышать о другой женщине, чем признание Тимура в таком вот проявлении слабости.

Но я знала, что другой никогда не было. Он сам мне говорил об этом.

Сейчас я не сомневалась, что он меня любит. Но у меня определенно были вопросы к тому Астахову, который не смог пересилить себя, чтобы расстаться по-человечески.

– Нет, любимая, я не отказывался от тебя. У меня был план, – сказал Тимур, и я еле сдержала нервный смех. – В октябре я собирался вернуться домой и первым делом поговорить с тобой, чтобы все объяснить и умолять о прощении, если потребуется.

Я закатила глаза.

– Дай угадаю. Аглая Дмитриевна сделала все возможное, чтобы ты остался в Баку?

Тимур продолжил свой рассказ, а я на миг задумалась о том, как мне вообще сегодня садиться за один стол с этой женщиной.

Да, это Астахов принял окончательное решение, но с чьей подачи? Кто изначально все это затеял?

Аглая растоптала меня, даже особо не напрягаясь. И это еще вопрос, кто в той ситуации поступил хуже.

Я и сама могла поступить более по-взрослому. Возможно, если бы моя гордость позволила написать Тимуру сразу, то получилось бы обычное расставание. Но был один нюанс: в таком случае мы бы вряд ли сошлись вновь. Наверное.

Точно я знала лишь одно – если бы этот разговор состоялся в одну из наших первых встреч в этом сентябре, мы бы уже не сошлись. Я бы навсегда закрыла для себя эту тему.

Пожалуй, будь я поумнее, и сейчас бы так поступила, но уж что имеем.

Все изменилось, когда Тимур дошел в своем рассказе до разговора с деканом.

– Постой, – не уверенная, что услышала верно, я выставила ладонь, прерывая его. – Кто тебе это рассказал?

– Игнатьев.

– Дмитрий Николаевич? Наш декан?

– Да, – он нахмурился. – Мира, я не обвиняю тебя…

Я прижала ладонь к его губам.

– Тимур, но такого не было.

– Ты о чем?

– Обо всем. О каждом слове декана, я пожала плечами и принялась загибать пальцы. – Я не собиралась писать у него курсовую второй год подряд. Наша группа не скатилась по успеваемости. У нас почти не было пар на шестом этаже. И за весь второй курс я даже ни на одном свидании не была. Что уж говорить про чужой язык у меня во рту…

Тимур не сводил с меня глаз, и я буквально слышала, как крутятся шестеренки в его голове, пока мозг обрабатывал новую информацию.

– Игнатьев мог пойти на это только в одном случае, – процедил он сквозь зубы и очень грязно выругался. – Мама.

Мне вспомнилось первое сентября, спор с новым секретарем декана и появление Дмитрия Николаевича.

– Власова, вы можете идти, пара уже началась, – обратился ко мне декан уже более доброжелательно, продолжая рассматривать меня с непонятным любопытством.

Его взгляд… вот почему он так смотрел на меня. Игнатьев уже давно знал о нас, а в тот день Астахов как раз вернулся в университет.

– Мира… – Тимур одной рукой сжал мои пальцы, а вторую прижал к моей щеке, продолжая стоять передо мной на коленях. – К черту их всех. Причина нашего расставания в том, что я идиот. Полнейший кретин, который считал себя слишком важным для отношений, неверно расставил приоритеты и не смог признаться даже самому себе, что влюбился, как пацан. Но того придурка больше нет. Я люблю тебя. Слышишь? Люблю так сильно, что начал понимать героев мелодрам. Никогда не думал, что это возможно, но клянусь, все так и есть.

Я смотрела на него и на короткий миг снова растерялась. Часть меня хотела броситься ему на шею, а вторая – навсегда покинуть эту квартиру и больше никогда не видеть Тимура.

Мое сердце переполняли чувства к нему, и оно требовало немедленно все простить, забыть и жить дальше. А старая обида, напополам с гордостью, как мерзкие ядовитые змеи шипели и убеждали в обратном: простив подобное один раз, я навсегда останусь с неуверенностью и страхом, что все повторится и Тимур однажды бросит меня.

Что помешает Аглае подстроить ситуацию, в которой Тимуру снова придется делать выбор? Могу ли я быть уверена, что он выберет меня?

Казалось бы, голос внутри задавал верные вопросы. Но это был не мой голос. Точнее, не совсем мой.

Он принадлежал той влюбленной первокурснице, которая только начала встречаться со взрослым мужчиной. Первая влюбленность окрыляла, еще и чувство было взаимным. Та Мира оказалась не готова к тому, что все рухнет в один миг и без предпосылок и объяснений.

Но это случилось, и той девочки больше нет.

Ей пришлось повзрослеть.

Перед мысленным взором проносились события последних двух месяцев, за которые нам с Тимуром пришлось заново находить подход друг к другу. Мы оба изменились за время разлуки.

Я была уверена как никогда, что отложить разговор о расставании было лучшим решением. Притворившись, что никакого прошлого у нас и не было, мы смогли начать все с чистого листа.

Воспользовались своим вторым шансом.

Уважение Тимура ко мне и моим чувствам, его трогательная забота и готовность броситься мне на помощь в любой момент, желание оградить даже от глупых сплетен… Я знала, чувствовала всей душой, что он любит меня. Искренне, по-настоящему.

Видела это в его глазах, где прямо сейчас плескалось чувство вины, а еще понимание и даже капелька отчаяния, что я могу не простить.

Но его опасения были напрасны. Мне уже не требовалось его прощать.

Из обрывков разговоров, случайно услышанных слов и прочих мелочей, я уже примерно представляла, что случилось полтора года назад. Не знала наверняка, но и без подробностей этого оказалось достаточно, чтобы простить.

Мне лишь нужно было услышать от Тимура, как все было. Проговорить все события, чтобы отпустить прошлое и больше к этому не возвращаться.

На секунду я представила себя на месте Тимура, и как мой отец вместе с братом строили бы козни за моей спиной, делая все, лишь бы разлучить меня с избранником. Хотя… зачем мне представлять такое, если можно вспомнить разговор с Аглаей, которая сообщила мне о свадьбе сына. Я поверила ей так же, как и Тимур не усомнился в словах старого друга семьи.

Разве можно быть готовым к ситуации, когда самые близкие люди объединяются против тебя? Неужели кто-то сможет сказать, что наверняка бы справился с подобным?

Тимур взял на себя всю ответственность за те события. Даже свою мать он обвинял только в самом факте вмешательства, но не в решениях, которые он принимал сам. А у меня не было ни капли сомнений не только в его любви, но и что теперь он всегда будет выбирать нас. Это подтверждали не красивые слова, а действия, поступки.

Я любила Тимура Астахова всем своим сердцем и душой. И прямо сейчас он ждал моей реакции, как приговора. Не давил на меня, не торопил, не убеждал меня в чем-либо. Просто ждал, готовый дать мне столько времени, сколько потребуется. Он не знал, что я приняла решение еще до того, как мы подняли эту тему.

Выдержав небольшую паузу, я наклонилась и поцеловала своего преподавателя, в которого начала влюбляться с самой первой встречи на той лестнице, где разбила его телефон.

Он опешил, но всего на секунду, а после обхватил меня обеими руками и пылко ответил на поцелуй. Все мое тело покрылось мурашками от того облегчения, которое испытали мы оба, сбросив груз прошлого.

От осознания, что все позади.

Чувствуя потребность сократить расстояние между нами до минимума, я сползла с дивана прямо в объятия Тимура, не переставая целовать его. Мы сидели на полу и целовались как после долгого расставания.

Наверное, так и было. Воссоединились два человека, сбившиеся с пути полтора года назад, но нашедшие путь к своему счастью.

– Я люблю тебя, Тимур. У меня нет сомнений в тебе и твоих чувствах. И обиды тоже нет. Есть только уверенность, что мы сможем верно распорядиться своим вторым шансом.

Тимур нежно заправил непослушную прядь мне за ухо, а от урагана чувств в его глаза у меня буквально захватывало дух. Облегчение, радость, восхищение, любовь и бесконечная нежность… я будто смотрела в зеркало, отражающее мое собственное состояние.

– Ты мой мир, Мира, – сказал он, целуя мою руку. – Однажды ты услышишь более расширенную версию, но… я клянусь сделать все ради твоего счастья.

От его слов мгновенно образовался ком в горле, а на глазах снова выступили слезы.

– Нашего счастья, – поправила я.

Тимур улыбнулся и смахнул большими пальцами влагу с моих щек.

– Да, любимая. Нашего.

Мы одновременно потянулись навстречу друг другу, чтобы поцелуй помог нам обоим выразить то, на что уже не хватало слов.

Нашу любовь.

Глава 28. Потанцуй со мной

Машина остановилась возле ярко освещенной и украшенной живыми цветами дорожки, а чувственные напевы саксофона доносились до нас даже сквозь плотно закрытые стекла.

Дверь с моей стороны галантно распахнул невысокий парень в строгой униформе и с идеально уложенными, если не сказать прилизанными, волосами. Вежливая улыбка не сходила с его лица ни на секунду, пока Демид огибал автомобиль и помогал мне выбраться на улицу.

Я же молилась, чтобы никто не заметил как дрожат мои чертовы пальцы.

Демид неспешно и уверенно вел меня под руку по дорожке, а папа посматривал на нас с какой-то гордостью, стоя на несколько метров ближе ко входу в здание.

– Не понимаю, когда вы успели так вырасти, – сказал он и направился к дверям, не дожидаясь нашей реакции на свои слова.

Мы с братом переглянулись, почти синхронно пожали плечами и с улыбками на лицах последовали за расчувствовавшимся родителем.

Разумеется, я уже знала, что благотворительный прием пройдет в одном из отелей, принадлежащих семье Тимура, но все же никак не ожидала увидеть такой размах. Мне скорее представлялся обычный отель с сотней этажей и парочкой банкетных залов.

Что ж, я определенно недооценила уровень этого мероприятия.

Для его проведения был выбран настоящий загородный комплекс. Его территория была настолько огромна, что дорога от главных ворот до нужной локации заняла не менее десяти минут.

Сперва нас встретило многоэтажное здание, которое как раз больше соответствовало моим ожиданиям, но водитель не замедлил хода и направился дальше. За окном виднелись лишь деревья, уже сменившие зеленый цвет на яркие и пестрые оттенки желтого и красного, словно мы вдруг очутились в обычном лесу, но вскоре показалось нечто прекрасное.

Невероятной красоты пятиэтажное строение, изысканность деталей которого навевала мысли о Франции и была подчеркнута профессионально выставленным наружным освещением.

Здесь была продумана каждая мелочь, а я всегда испытывала некую слабость в отношении эстетически приятных локаций.

От места остановки машин и до массивных входных дверей был натянут тент для защиты от погодных сюрпризов гостей, гордо вышагивающих по алой дорожке.

Вокруг было столько людей, что я инстинктивно покрепче вцепилась в руку брата и не сводила глаз со спины отца, опасаясь упустить его из виду. Я часто сопровождала папу на различные мероприятия, но это происходило в родном городе, где основной костяк приглашенных гостей, независимо от их статуса, был хорошо мне знаком. Сегодня же ситуация прямо противоположная, хотя мне это было скорее на руку.

Но ведь никто не отменял сюрпризы.

Едва мы шагнули в тепло, скрывшись от по-осеннему холодного и порывистого ветра, и избавились от верхней одежды, как позади нас раздался знакомый голос, мгновенно и в разы сокративший шансы на спокойный вечер:

– Игорь!

Мы втроем обернулись.

Какого черта он тут делает?

– Денис? – папа удивился, но скорее в приятном ключе. В отличие от меня, мечтавшей сбежать отсюда и вернуться домой: внутри поселилось предчувствие, что этот вечер неминуемо обернется катастрофой. – Все же смог выбраться?

– Да, получилось скорректировать свои планы, – сказал Матвеев, пожимая руки сначала отцу, потом Демиду. Наконец, его внимание дошло и до меня. К сожалению. – Мирослава, добрый вечер. Ты потрясающе выглядишь.

– Благодарю, – через силу выдавила я вместе с фальшивой улыбкой.

Денис осмотрел меня с головы до ног и обратно и безуспешно попытался поймать мой взгляд.

Проклятье.

После моего отъезда в другой город, мы не часто пересекались с Матвеевым. Интересно, он всегда был таким мерзким?

В любом случае, мне совершенно не хотелось терпеть его двусмысленное поведение, поэтому я без каких-либо зазрений совести поступила так, как сделала бы, вероятно, любая на моем месте – подключила старшего брата. Для этого потребовалось лишь взять его под локоть и несколько раз незаметно для окружающих, но ощутимо для Демида сжать его предплечье.

– Игорь, как ты еще не нанял телохранителя для такого сокровища? – не унимался Матвеев, подтверждая мою догадку, что фужер шампанского в его руке уже не первый.

Папа недовольно прищурился, но не успел ничего сказать: Демид уже занял позицию с другой стороны от меня, закрыв от Матвеева, положил руку мне на поясницу и мягко подтолкнул в сторону главного зала.

– Ты не о том волнуешься, Денис, – с вызовом сказал брат, когда мы проходили мимо. – У самого-то как с охраной?

Казалось бы, что плохого сделал Матвеев? Он всего лишь смотрел на меня, не более. Кто-то наверняка назвал бы мое поведение детским и даже смешным, но мне было плевать.

Все всегда начинается с малого.

Взгляд, на который предпочла не обращать внимания. Похабный комментарий, который проигнорировала. Прикосновение, которое списала на случайность.

Когда-то веселый и безобидный друг отца, Матвеев теперь напоминал мне удава, который медленно обвивает свою жертву, душит ее и потом с удовольствием поглощает.

Да, я вполне могла ошибаться насчет его намерений, но важно было лишь одно: мне некомфортно и неприятно. От поведения Дениса пропадало ощущение безопасности, а значит, я имела полное право обратиться за защитой к Демиду.

Они с отцом сами учили меня этому с детства.

– Держись сегодня рядом, сестренка, – сказал Демид, склонившись к моему уху. – Не нравится он мне.

Я кивнула и благодарно улыбнулась брату.

Не успела я расслабиться после встречи с Матвеевым, как уже оказалась в огромном зале, полном людей, и вспомнила, зачем мы вообще приехали и кого сейчас можем встретить. В одном помещении вот-вот соберутся люди, которых пока рано было знакомить друг с другом.

Понимая, что весь этот прием уже в любом случае станет для меня сплошным стрессом, я с замиранием сердца ждала встречи с Тимуром.

Пусть хотя бы мимолетной.

Мы не виделись с утра пятницы, когда он довез меня до универа. После занятий я уехала за город вместе с отцом и Демидом, у которых выдался свободный вечер, а вернулись мы уже сегодня, чтобы успеть привести себя в порядок.

Теперь же мне не терпелось увидеть реакцию любимого на свой образ, соответствующий тематике этого вечера: контраст, противоположности.

Предполагалось, что мужчины будут в темных смокингах, а дамы в светлых нарядах. Организаторы не стали ограничивать гостей строго белым и черным цветами, но я знала, что каждый элемент одежды Тимура сегодня будет черным. Мой же выбор пал на белоснежное платье с едва уловимым голубоватым отливом из-за ткани, искрящейся подобно арктическим снегам на ярком солнце.

Платье доходило до самого пола и обтягивало каждый сантиметр моего тела, но при этом не стесняло движения. Длинные рукава удерживали весы нравственности на отметке «прилично» несмотря на открытые плечи и ключицы, вырез сердечком и разрез на юбке, доходивший почти до середины бедра.

Оглядев собравшихся гостей, я поняла, что если Астахов не начнет вдруг размахивать большим флагом с надписью «я здесь», у меня при всем желании не получится его найти. Слишком много людей. Так много, что уже через несколько минут все лица стали для меня не более, чем размытыми пятнами.

– Нужно поймать кого-то из официантов с шампанским, – сказал подошедший к нам папа, осмотревшись.

– Иначе я отказываюсь в этом участвовать, – заявила я, чем повеселила своих мужчин. – Смейтесь-смейтесь. Но это вам предстоит сегодня переговорить с доброй половиной гостей, пока я буду потягивать то самое шампанское где-нибудь в уголке. Чтобы не затоптали.

На самом деле, я была даже рада такому скоплению народа, ведь это сводило риск встречи наших с Тимуром семей до минимума. Конечно, он предупредил Аглаю, чтобы та и близко ко мне не подходила, пока я с отцом или братом. Она заверила, что все будет в порядке, а я ей даже поверила.

После нашего откровенного разговора, мы с Тимуром единогласно решили не ехать на ужин к его матери. Поняв, что только она могла подговорить декана участвовать в этом цирке, Тимур позвонил ей, потребовал объяснений и все подтвердилось.

Аглая ничего не стала отрицать. Она извинялась перед нами обоими и клялась, что больше никогда не станет вмешиваться в жизнь сына. Тимур включил громкую связь, а я молча слушала, не встревая в их разговор. Мне нечего было сказать ей.

Собственно, не только мне. Услышав все необходимое, Тимур холодно и достаточно резко попрощался с матерью и сразу же набрал номер Игнатьева. Этот разговор состоялся уже в закрытом кабинете, куда я решила не идти, и потому слышала только обрывки гневных фраз Тимура, которыми он бросался в друга семьи, в один день утратившего всякое доверие. Не желая больше контактировать с Дмитрием Николаевичем, Астахов буквально проорал ему в трубку о своем увольнении. Чуть позже я узнала, что отрабатывать необходимые две недели Тимур не планировал, а декан не настаивал, лишь сказал, что ждет его в понедельник для решения бумажных вопросов.

И все же, тот вечер удалось спасти. Не желая мириться с сорванным семейным воссоединением, Тимуру позвонила сестра и предложила поужинать втроем в его квартире, чтобы мы, наконец, познакомились. Все прошло изумительно. Мы с Евой были почти ровесницы и быстро нашли общий язык, чем определенно порадовали ее хмурого старшего брата.

– Демид, вижу Стаса Зарченко. Вон там, рядом с роялем, – сказал папа, взглядом указывая на невысокого мужчину лет пятидесяти, чья рука покоилась на талии молоденькой девушки примерно моего возраста. Увидев ее наряд, я прямо-таки почувствовала, как те самые весы нравственности в отношении моего платья поднялись к отметке «монашка».

– Кто это? – тихо спросила я, отпивая шампанское. – Потенциальный инвестор?

Мало кто знал, что я не просто дочь-которая-сопровождает отца на все эти приемы, но еще и посвящена во многие подробности семейного бизнеса, но… да, я была в курсе дел отца и брата, пусть и не участвовала в них.

В конце концов, на то он и семейный бизнес.

– Если бы инвестор… – вздохнул Демид. – Местный депутат.

– Без его поддержки вряд ли сможем открыть тут филиал, если захотим двигаться в этом направлении, – добавил папа. – А мы все чаще обсуждаем такой вариант.

Я снова вернулась взглядом к Зарченко. Они с его спутницей сами по себе были противоположностями, можно было даже с нарядами не заморачиваться, но каждый из них строго следовал дресс-коду. Правда, у меня создалось впечатление, что для этого депутата и сама девушка была не больше, чем красивое дополнение к образу.

Захотелось достать телефон и поискать в интернете, сколько детей ждет Зарченко дома и как зовут его жену, но я сдержалась.

Мне всегда был противен такой тип мужчин: упивавшихся своей властью и положением в обществе. Но ведь совсем необязательно испытывать симпатию к нему, чтобы помочь отцу.

– Раз он так важен, давайте познакомимся, – пожав плечами, я отдала свой фужер Демиду и подмигнула ему. – Не пропусти свой выход, братик.

Поудобнее перехватив небольшой клатч, я направилась в сторону белоснежного рояля, за которым еще не устроился артист.

Зарченко и его молчаливая спутница стояли в компании еще двух мужчин, которые увлеченно о чем-то вещали депутату. К слову, тот слушал с очень скучающим видом, что было провалом для них и удачей для меня.

Вспомнилось удивление на лице Аглаи Дмитриевны, когда она узнала, что никаких записей с видеорегистратора не было и я все придумала на ходу. Просто она не знала, насколько хорошо мне удается ориентироваться в подобных ситуациях.

Этим навыком я обязана своему любимому и единственному развлечению на такого рода мероприятиях, как сегодня: способствовать полезным знакомствам отца и брата.

Конечно, они могли и сами выйти на нужных людей, но мои небольшие спектакли этот процесс значительно ускоряли и создавали видимость случайного разговора. Что, в свою очередь, позволяло с первых секунд строить общение на равных.

Медленно шагая в сторону своей цели, я равнодушно осматривала все вокруг и прокручивала в голове образ девушки, с которой мне предстояло вскоре заговорить. Платье, сумочка, прическа, украшения… мне нужно было за что-то зацепиться.

По опыту, этим девушкам чаще всего еще более скучно, чем мне самой, ведь от них требовалось только молчать и мило улыбаться. Мне никогда не составляло труда завязать с ними непринужденную беседу: достаточно лишь похвалить их образ и спросить, к примеру, где им удалось отхватить такое потрясающее платье.

На этот раз проблем тоже не возникло.

Одно «случайное» касание плеча красотки, когда я потянулась за шампанским к подносу так удачно проходившего мимо официанта. Одно искреннее извинение, хотя девушка едва ли заметила бы мое прикосновение. И вот мы с Алисой уже болтаем о последней коллекции французского бренда, которая нас обеих не особо впечатлила.

Следующий этап: завязать разговор с основной «целью», то есть со Станиславом Зарченко. Но собеседники настолько его утомили, что вскоре он сам стал прислушиваться к нашему щебетанию и с любопытством посматривать на меня. Последнее грозило срывом всей «операции».

В таких спектаклях всегда важно быть крайне осторожной, чтобы та же Алиса не сочла меня конкуренткой за внимание ее спутника.

Да упаси меня Господь от такой чести…

– Дамы, ваш смех украшает этот вечер, – сообщил нам Зарченко, нагло встревая в разговор. Он вновь устроил свою руку на талии Алисы и обратился ко мне: – Кажется, мы с вами не представлены. Станислав Зарченко.

– Мирослава Власова, – я улыбнулась, позволяя ему подхватить мою руку и скользнуть по ней поцелуем.

Ощущалось не менее гадко, чем в исполнении Матвеева.

– Очень приятно, – сказал он и взглянул на мой безымянный палец, прежде чем отпустить.

Придурок.

– Прошу извинить, что отвлекла вашу спутницу, – виноватая улыбка коснулась моих губ. – Случайно задела Алису, а в итоге мы разговорились.

Мужчина заверил меня, что напротив, очень рад такому развитию событий, ведь «юным девушкам лучше обсудить наряды, а серьезные разговоры оставить мужчинам».

Наш разговор длился не больше десяти минут, и все это время мне нестерпимо хотелось не только закатывать глаза через каждое слово Зарченко, но и выплеснуть шампанское прямо в его сексистскую рожу.

Уберегло только то, что в моем спектакле наступила часть Демида, как раз подошедшего к нам.

– Мира, вот ты где, – сказал брат, изобразив облегчение и будто бы не заметив Зарченко. – Мы с отцом тебя потеряли.

– Прости, я увлеклась приятной беседой, – я подхватила его под локоть и легким жестом указала на свою компанию. – Станислав, Алиса, позвольте представить вам моего брата.

Дальше все пошло по привычному сценарию. Я продолжала мило улыбаться, а Демид создавал видимость, что пришел на прием исключительно ради благотворительности, и при этом осторожно, по крохотному шажочку подводил Зарченко к нужным вопросам.

Если я что и узнала о бизнесе за последние несколько лет, так это про его родство с политикой: тут тоже далеко не всегда можно действовать напрямую. Чаще всего приходится разыгрывать настоящие шахматные партии ради достижения своих целей.

В какой-то момент Зарченко так увлекся разговором с Демидом, что сам предложил найти нашего отца и обсудить… что-то. К тому моменту я уже перестала слушать и больше внимания уделяла Алисе, которая без умолку делилась со мной сплетнями о… ком-то. Честно говоря, ее я тоже почти не слушала, поскольку ответы ей и не требовались, а мои мысли постоянно крутились вокруг Астахова.

Несколько раз мне показалось, что чувствую на себе его взгляд, но похоже, я выдавала желаемое за действительное, ведь мне так и не удалось найти Тимура среди гостей.

Демиду моя помощь больше не требовалась, а мне не хотелось терпеть общество этого Зарченко дольше необходимого. Прежде чем они направились к папе, беседующему в стороне от нас с еще одним неизвестным мне человеком, я извинилась и отправилась на поиски дамской комнаты.

На деле же просто вернулась к своему первоначальному плану: занять какой-нибудь не сильно приметный уголок и периодически обновлять шампанское. Оно, к слову, сегодня лилось рекой.

Насколько я помнила программу вечера, скоро должно было начаться выступление артистов и даже танцы под живое музыкальное сопровождение. Видимо, по плану организаторов, то есть Аглаи, это должно было расслабить гостей, чтобы позже они оставили суммы с еще большим количеством нулей, чем изначально планировали.

Мне определенно понравился такой подход, ведь мероприятие благотворительное, а присутствующие на нем явно от этого не обеднеют.

Издали заприметив высокую цветочную композицию между одним из столов с закусками и стеной, я взяла у официанта новый фужер игристого и постаралась слиться с растениями.

Боже, как же мне хотелось сейчас оказаться рядом с Тимуром. Без утайки провести этот вечер с ним, возможно прогуляться по этажам или даже по прилегающей к зданию территории.

Не ной, Мира, однажды все так и будет. Просто еще не время.

Внутренний голос снова говорил дельные вещи, а вот мое сердце твердило, что можно прямо сейчас познакомить семью с Тимуром. Но мне все еще казалось, что никто из нас не готов к такому разговору, поэтому я лишь обреченно вздохнула и отпила шампанское, пока мой взгляд лениво блуждал по огромному залу.

А потом я увидела его, и все мои мысли разом испарились из головы, оставив только бешено колотящееся сердце, как у пойманной колибри.

Господь милостивый, как же Астахову идет черный цвет.

Тимур участвовал в беседе с несколькими мужчинами, но при этом неотрывно смотрел на меня, и его взгляд был громче любых слов.

Ох, я бы многое отдала, чтобы мы сейчас остались одни.

Стоило признать, что этот обмен взглядами и невозможность нормально приблизиться друг к другу невольно оказывали возбуждающий эффект. Воображение уже во всю рисовало, как пальцы Астахова неспеша исследуют мое бедро, оголенное из-за достаточно откровенного выреза.

А после и вовсе избавляют меня от платья.

Повинуясь инстинктам и желанию вызывать у Тимура такие же фантазии, я выставила ногу вперед. Мягкая ткань приятно скользнула по моей коже, когда юбка распалась на две части по обе стороны от бедра.

Тимур на миг возвел глаза к потолку, потом залпом осушил фужер и снова взглянул на меня, едва сдерживающую полную озорства и ликования улыбку.

Он несколько раз порывался пойти в мою сторону, но останавливался, а я мысленно отчитывала себя за все те глупые страхи, не позволяющие рассказать все отцу и брату. Трусиха.

Сейчас могла бы стоять рядом с Тимуром.

Мое место рядом с ним.

Все, хватит. Это моя жизнь и мой выбор.

Мне нечего бояться.

Мы с Тимуром оба старались не привлекать внимания, но постоянно возвращались взглядами друг к другу. Я уже хотела подать ему сигнал и попросить подойти, чтобы обсудить вариант его знакомства с моим отцом сегодня, но передо мной вдруг возник Матвеев.

– Мира, это настоящее преступление, что ты стоишь тут одна и скучаешь, – протянул он, загораживая собой… все. Главное, теперь я не могла видеть Тимура, и это очень нервировало. – Считаю своим долгом составить тебе компанию.

Убирайся!

– С чего вы решили, что я скучаю?

– Ты очень красивая сегодня, – он проигнорировал вопрос и встал еще ближе ко мне. – Впрочем, как и всегда. И я же просил обращаться ко мне на «ты».

Черт возьми, не стоило отходить от Демида.

– Спасибо, – выдавила я через силу.

– Ты так повзрослела, Мирослава, – он склонил голову на бок. – Ты хоть заметила, что приковываешь к себе взгляды с момента появления в этом зале?

Мне не удалось вовремя заметить, как рука Матвеева потянулась ко мне, поэтому он успел коснуться моего обнаженного бедра. К своей чести, я не отпрыгнула и даже не плеснула шампанским в лицо этого козла.

Здесь было слишком много народа для таких сцен.

А вот Астахова это едва ли остановит.

– Денис Сергеевич, вы перешли черту, – я сделала шаг в сторону и сразу заметила Тимура, гневно шагающего в нашу сторону. Проклятье. Наплевав на притворную вежливость, раздраженно зыркнула на Дениса и процедила: – Больше никогда не прикасайтесь ко мне.

– Кажется, ты увидела то, чего нет, Мира, – снисходительно сказал Матвеев, очевидно, намереваясь выставить меня дурой. – Это был невинный комплимент.

– Впредь оставляйте свои комплименты при себе, если не хотите, чтобы я переадресовала их отцу, – сказала я с нажимом в голосе. – И отойдите от меня, наконец. Вы вторгаетесь в мое личное пространство.

Денис открыл рот, чтобы ответить, но к нам уже подошел Тимур.

– Мирослава? – сказал он с плохо скрываемой тревогой в голосе. – У вас все в порядке?

– Тимур Андреевич, – вздохнула я, изображая удивление. – Все чудесно. Не ожидала встретить вас этим вечером. Приятно увидеть знакомое лицо в такой толпе.

– Кажется, мы не знакомы, – отрезал он, обращаясь к Матвееву, и вместо того, чтобы протянуть ему руку, демонстративно убрал ее в карман брюк. – Тимур Андреевич Астахов.

– Матвеев Денис Сергеевич, – ответил тот, а его брови вдруг взлетели вверх. – Постойте… тот самый Астахов? Организатор этого вечера?

– Да.

Денис перевел на меня ошарашенный взгляд.

– Мира, как так вышло, что ты знакома с ним?!

Вопрос нарушал все правила приличия разом, но Тимур наверняка скривился только из-за того, что Матвеев задал его с упреком в мой адрес.

Хоть бы не сделал глупость. Хоть бы не сделал глупость.

И словно мы были слишком далеко от стадии «катастрофа», я увидела приближающихся Демида и отца.

Ты ведь сама хотела познакомить их. Как говорится: получите, распишитесь.

– Что тут происходит? – грозно спросил папа, наверняка заметив мою растерянность. Он посмотрел на все еще напряженного Астахова, а потом снова на меня. – Представишь?

– Конечно. Тимур Андреевич Астахов, мой… преподаватель.

Трусиха.

Я познакомила мужчин между собой, старательно избегая взгляда своего мнительного старшего брата. Тимур уже взял себя в руки и был сама галантность вплоть до момента, когда на сцене у дальней стены материализовался харизматичный ведущий. Он объявил о начале развлекательной программы, представил артистов публике и удалился, уступив место вокалисту.

– Дамы и господа, мы рады быть частью этого прекрасного вечера. Сегодня прозвучит множество великолепных композиций, а начнем мы, конечно же, с танца. Кавалеры приглашают милых дам.

Когда приятный баритон вокалиста на время смолк, раздались знакомые мотивы песни Элвиса Пресли о невозможности противиться любви, но с более длинным вступлением, чтобы дать всем желающим время добраться и рассредоточиться по танцполу.

– Могу ли я пригласить вас на танец, Мирослава? – спросил Тимур, учтиво поглядывая на моего отца, как бы спрашивая, не против ли он. Папа кивнул, и я смело вложила руку в раскрытую ладонь своего мужчины, ощутив долгожданное прикосновение, о котором мечтала уже два дня.

Тимур галантно склонился и оставил легкий поцелуй на костяшках моих пальцев, от которого внутри все затрепетало, а после молча повел нас в сторону танцующих пар.

– Привет, – прошептала я, наслаждаясь тем ощущением, которое дарила его рука, устроившаяся на моей талии.

– Не представляешь, как сильно мне хочется тебя поцеловать.

– Догадываюсь.

– Ты так прекрасна в этом платье.

– Сейчас я мечтаю лишь о том, чтобы ты снял его с меня.

Глаза Тимура вспыхнули огнем.

– Чуть позже я непременно исполню твою мечту, Мира. К тому же, она так удачно совпала с моей, – его низкий голос с томными нотками прошелся по всему моему телу и разлился теплом предвкушения внизу живота. – Как тебе прием?

– Сборище сексистов, – фыркнула я, и Тимур рассмеялся.

– Мне трудно с этим спорить. К счастью, встречаются исключения.

– Чтобы их найти, мне потребуется выпить больше шампанского. Один только Зарченко чего стоит.

– К черту их, – сказал Тимур едва уловимо поглаживая меня по спине, а мне уже было все равно, увидят ли это отец с братом. – Потанцуй со мной, любимая.

– Мне казалось, именно этим мы и занимаемся.

Тимур усмехнулся и покачал головой.

– Не сейчас. Позже. Когда будем только мы вдвоем, и я смогу касаться тебя так, как хочется нам обоим.

Я улыбнулась.

– Уже не терпится начать. Можно ведь танцевать голыми?

– Можно, но не очень долго.

Наслаждаясь обществом друг друга, я даже не заметила, как прозвучали финальные ноты песни. Мы с Тимуром оба печально вздохнули и направились обратно к моему отцу.

Матвеев куда-то ретировался, к счастью для всех.

Дальнейшее развитие событий мне виделось так: Астахов вежливо прощается с моими родными, уходит по своим делам, а я весь оставшийся вечер схожу с ума от тоски.

Как же я ошибалась.

Тимур вновь поцеловал мне руку в благодарность за танец, обменялся любезностями с моим отцом и даже Демидом и собирался покинуть нас, но беда пришла, откуда не ждали.

До катастрофы: 3… 2… 1…

– Неужели это моя будущая невестка? – с неподдельной радостью сказал мужчина, чье лицо я ранее видела лишь на фотографиях. Теперь же он стоял прямо за спиной Тимура, с которым мы застыли подобно каменным изваяниям. – Как же я рад наконец познакомиться с тобой, Мирослава.

БУМ.

Вот и катастрофа.

– Что еще за невестка? – нахмурился папа и требовательно посмотрел на меня. – Мирослава… что происходит?

Позади Андрея Астахова я увидела встревоженных Еву и Аглаю, которые спешили к нам, но было уже поздно.

– Папа, я сейчас тебе все объясню, – заверила я родителя, оглядываясь по сторонам. Наша дружная компания уже начала привлекать к себе внимание. Особенно, если учесть, что с нами был старший Астахов.

– Ты уж постарайся.

– Мира, если он… – начал Демид, но к нам присоединилась Аглая и сразу обратилась к сыну. У меня к этому моменту уже похолодели не только руки, но и вообще все тело.

– Прошу прощения, что встреваю, но нам лучше обсудить все в отдельном помещении, – она посмотрела на мужа и коснулась его руки. – Андрей, давай перейдем в кабинет.

Тот кивнул и молча направился в сторону выхода из зала, а мы зашагали следом, чем привлекли, пожалуй, еще больше внимания. Я заметила, что Аглая отстала от нас, но не стала задавать никаких вопросов, шагая за остальными так, словно меня вели на эшафот.

От происходящего вокруг резко закружилась голова, что не ускользнуло от внимания Тимура, который тут же приобнял меня за талию.

Я не противилась. Больше не было смысла скрываться.

– Убери от нее свои руки, – прошипел Демид, идущий за нами по пустому коридору, погруженному в приятный полумрак.

– Перестань, – ответила я, даже не оглядываясь.

Тимур прижал меня ближе к себе, не обратив на слова брата никакого внимания, поцеловал в макушку и тихо сказал:

– Мира, тебе не о чем волноваться. Все хорошо.

Добравшись до самого конца коридора, мы все зашли в просторный кабинет. На несколько мучительно долгих мгновений повисла тишина.

– Так понимаю, я сболтнул лишнего, – предположил Андрей Астахов и виновато развел руками. – Прошу прощения. Сын, ты не объяснишь всем присутствующим, и мне в том числе, что тут происходит?

Тимур кивнул и повернулся к моему отцу.

– Игорь Михайлович, мы хотели рассказать в более подходящий момент, но получилось вот так. Да, мы с Мирой вместе.

– Так это ты спишь с моей сестрой? – рыкнул брат, дернувшись в нашу сторону.

К моему удивлению, осадил его папа:

– Демид! Не лезь сейчас.

Рука Тимура все еще обнимала меня, а его голос был спокоен и тверд.

– Нет. Я люблю твою сестру. Большая разница.

Комната вновь погрузилась в молчание. Нехорошее такое молчание, от которого встает каждый волосок на теле.

На этот раз первой заговорила я, не выдержав напряжения.

– Папа… я просто не знала, как тебе сказать.

– Разве подобные… отношения не запрещены в университете? – спросил папа, глядя Тимуру в глаза. – Или ты планируешь втянуть мою дочь в тайные встречи и таскать ее по подсобкам?

О боже. Это будет непросто.

– Мы скрывали все по моей инициативе, – уточнила я. – Тимур с самого начала хотел с тобой познакомиться…

Папа оборвал меня взмахом руки.

– Мой вопрос не об этом, Мира, – строго сказал он. – И обращен был не к тебе.

Тимур выступил чуть вперед, но не выпустил меня из объятий. Он дал понять своему отцу, чтобы тот не вмешивался, а я переглянулась с не менее встревоженной Евой.

– Я увольняюсь. Мне плевать на устав, но хочу уберечь Миру от сплетен, чтобы она спокойно доучилась. И я бы никогда не позволил себе такого отношения к ней. Мира достойна и получит только лучшее.

Казалось, что папа вот-вот потеряет над собой контроль, так сильно он сжал кулаки.

– Уж я-то знаю, чего достойна моя дочь. И поверь, в моем представлении это не сомнительные отношения со взрослым мужчиной, тем более преподавателем. Сколько тебе лет?

– Тридцать, – ответил Тимур, и отец со свистом втянул воздух. Он был в ярости. Это читалось в его интонациях и позе, во взгляде и стиснутых зубах. – Игорь Михайлович, ваше волнение обосновано, но я люблю вашу дочь. Поймите, это не просто интрижка.

Папа скривился.

– О, я как раз понимаю. Понимаю, что надо бы хорошенько врезать тебе и не раз, – сказал он и шагнул к нам. Тимур не шелохнулся. – Твою мать, ей же всего девятнадцать! И подозреваю, что это по твоей милости пару недель назад дочь позвонила мне вся в слезах и попросила забрать ее?

Тимур не стал отрицать. Он виновато посмотрел на меня и кивнул.

Нет, все было не так!

У меня больше не было сил молчать.

– Папа, на самом деле там возникло недоразумение, – начала я, но он снова оборвал меня взмахом руки и сделал еще шаг в нашу сторону.

– Клянусь, я бы убил тебя собственными руками за все ее слезы, – с угрозой обратился он к Астахову и посмотрел на меня. – Если бы это не расстроило Миру еще сильнее.

– В этом наши с вами желания сходятся, – ответил Тимур и нежно провел тыльной стороной ладони по моей щеке. – Я рад и одновременно с этим не понимаю, как ты смогла простить меня.

– Просто я люблю тебя, – ответила я с улыбкой. – И ты смог убедить меня, что такое больше не повторится.

– Никогда.

– Верю, – мне очень хотелось поцеловать его, но нужно было держать себя в руках. Брат и без того уже был на грани, поэтому я повернулась к отцу, наблюдавшему за каждым нашим движением. – Пап, мне жаль, что вы с Демидом узнали все вот так. Но я счастлива с Тимуром. Что бы ни произошло раньше, теперь все в прошлом. И это мой выбор.

Когда на лице папы появился намек на улыбку, подаривший мне колоссальное облегчение, я смогла, наконец, немного выдохнуть.

Значит, он понял меня и сможет принять эту ситуацию.

Дверь в кабинет распахнулась, в помещение зашла Аглая, а следом за ней несколько официантов. Те быстро сгрузили подносы с кофе и закусками на массивный письменный стол и выскочили обратно в коридор.

– Прошу вас, угощайтесь, – сказала Аглая Дмитриевна, приглашающим жестом указывая на подносы. – Разговор, конечно, непростой, но все же по приятному поводу.

– Мам, ты все самое интересное пропустила. Ладно… Обычно это делают в начале, но у нас все задом наперед, так что давайте хоть сейчас нормально познакомимся, – предложила Ева, отправляя в рот канапе из сыра и клубники. Никто не проронил и слова, пока она жевала, и девушка взяла все в свои руки: – Вы такие мрачные и серьезные, словно кто-то умер. Меня зовут Ева, я младшая сестра Тимура. А это наши родители: Андрей Валерьевич и Аглая Дмитриевна. И да, вы бы поспешили к закускам, пока я все не съела.

Непосредственность Евы отлично разрядила обстановку. Пока наши семьи знакомились, Тимур усадил меня в одно из кресел, после чего принес кофе и канапе-пирожное.

– Почему вы назвали Миру невесткой? – спросил папа уже более спокойным голосом.

Хороший знак.

– Будущей невесткой, – поправил его Андрей. – И давай на «ты», мы все-таки будущие родственники.

– Хорошо, но ответа на вопрос я так и не получил.

Тимур отпил кофе и спокойно всем сообщил:

– Потому что однажды Мира станет моей женой. Я еще не сделал предложение, но рассказал отцу о своем намерении. А он сболтнул. Кстати, спасибо, пап.

Что он сейчас сказал?

Обалдеть.

– Виноват, сын, – хохотнул Андрей Валерьевич и посмотрел на меня. – Больно уж мне хотелось взглянуть на твою избранницу.

– Па, ну так и смотрел бы. Зачем было на весь зал кричать, что Мира твоя невестка? – беззлобно спросила Ева и потянулась за следующей сырно-клубничной шпажкой.

– Так ведь горжусь! – объяснил он, окончательно меня смутив.

Мне было непривычно слышать такие слова от человека, чье имя большинство гостей произносили сегодня едва ли не с благоговением, а иногда и со страхом. На ум приходило только одно объяснение: старший Астахов похож на моего отца: очень грозный на работе, а дома позволит маленькой дочери и ее подружкам украсить свой рабочий компьютер разноцветными наклейками с принцессами.

Версия с их сходством подтвердилась уже спустя десять минут, когда наши с Тимуром отцы принялись увлеченно обсуждать совместную рыбалку в моем родном городе.

Быстро же поладили.

Они бы болтали и дальше, если бы чете Астаховых не нужно было возвращаться к гостям.

– Кажется, все прошло весьма неплохо, – шепнул Тимур, когда мы уже подходили ко входу в зал, и провел рукой по моей спине. – Я хочу украсть тебя ото всех. Сейчас.

– Ты же слышал, вам нужно вернуться.

– Родители обойдутся без меня. А я без тебя – нет. Пойдем.

Тимур взял меня за руку и потянул в коридор, параллельный тому, из которого мы только что пришли. Он был короче и резко сворачивал влево, а почти на каждой двери была табличка «служебное помещение».

Мы миновали всего несколько таких дверей, когда я оказалась прижата спиной к стене.

– Видеть тебя, но не иметь возможности коснуться и даже поговорить… это была настоящая пытка, – выдохнул Тимур, стоя вплотную ко мне, и каждое его слово я ощутила на своих губах. – Я так рад, что она, наконец, закончилась.

Он провел пальцами по моей щеке, мягко очертил губы, жаждущие поцелуя, потом спустился к ключицам и ниже, к груди. Когда его рука оказалась на бедре, я уже изнемогала от желания получить больше.

Тимур подхватил мою ногу под коленом и прижал к себе.

– Сегодня мы останемся здесь, Мира. В этом отеле, – прошептал он, целуя мою шею. – И я покажу, как сильно скучал по тебе эти дни.

Наши губы, наконец, нашли друг друга, и это окончательно сорвало все мои предохранители от глупостей вроде секса в коридоре.

Эти прикосновения, слова… я действительно была готова отдаться Тимуру прямо здесь и сейчас. А мысль, что где-то за стеной находятся несколько сотен людей, равно как и опасность быть «пойманными» возбуждали меня еще сильнее.

Даже если это ненормально, мне плевать.

– Я хочу тебя, – простонала ему в рот, опуская руку, и обхватила уже затвердевшее возбуждение. – Прямо сейчас, Тимур.

Тяжелый вздох и еще один безумный поцелуй, подкосивший мои колени.

– Дай мне несколько минут, любимая, – шепнул мне на ухо Астахов. – Я только возьму ключ от номера, а потом исполню любое твое желание.

От осторожно опустил мою ногу, сделал шаг назад и поправил брюки.

– Мне ждать здесь? – спросила я, тяжело дыша.

– Да. В конце коридора есть лестница, поднимемся по ней.

Тимур зашагал прочь, и у меня не было никаких сомнений, что он вернется так быстро, насколько это вообще возможно.

Спохватившись, что меня будут искать, достала из клатча телефон и быстро набрала сообщение папе, что все в порядке и я присоединюсь к ним чуть позже. Стоило мне убрать телефон обратно, и в коридоре послышались тяжелые шаги.

Головой я понимала, что Тимур физически не смог бы вернуться так скоро, он ведь только ушел, но внутри все равно вспыхнула радость.

Вспыхнула и угасла сразу, как я увидела его лицо.

– Вот и вскрылась правда, Мирка, – сказал Руслан, направляясь ко мне. Какого черта он тут делает? Тимур ведь запретил приглашать семейство Коршуновых, мне это точно было это известно. – Пока я выставлял себя на посмешище, ты раздвигала ноги перед преподом, как последняя шлюха.

Не желая слушать его, я двинулась по коридору, чтобы не оставаться наедине с этим кретином.

Он не пустил меня.

– Уйди с дороги, – сказала я как можно спокойнее, стараясь не показать своего волнения, граничащего с ужасом.

– Для начала взгляни сюда, а потом можешь идти на все четыре стороны, – он достал из кармана телефон и запустил видео.

Видео, на котором мы с Тимуром целовались в этом коридоре несколькими минутами ранее.

Мне резко поплохело.

Как мы могли не заметить?!

– Что тебе нужно? – задала я, пожалуй, самый главный вопрос.

Коршунов улыбнулся, а потом открыл какое-то письмо и снова сунул мне под нос свой смартфон.

– К этому письму приложены видео и фото. Если ты сегодня же не порвешь с Астаховым, то это письмо улетит во все новостные издания.

Я в ужасе отшатнулась.

Одно дело рассказать нашим семьям о нас, и совсем другое – скандал, который раздует желтая пресса. Представит все так грязно, что мы во век не отмоемся.

– От нападения и попытки изнасилования перешел к шантажу? – спросила я, желая потянуть время. Скорее всего, Руслан не слышал наш с Тимуром разговор и не знал, что он сейчас вернется. – Что дальше? На детских площадках начнешь конфетки отнимать?

Коршунов двинулся на меня.

– Ты не в том положении, чтобы так со мной разговаривать, – прорычал он и снова повертел телефоном перед моим лицом. – Взгляни. Всего одна кнопка отделяет Астахова и его маленькую шлюшку от скандала и подмоченной репутации. Оцени, как удачно я подобрал адресатов.

Я невольно пробежалась взглядом по списку и наверняка побледнела еще сильнее: там был даже адрес ректора и деканов нескольких факультетов.

– Зачем тебе это? Оставь нас в покое и живи своей жизнью, – сказала я.

Проклятье. Где же Тимур?

– Вы оба ответите мне за все. Астахов за своих цепных псов, которых спустил на мою семью. А ты… – он подошел еще ближе. – Ты опозорила меня на весь универ. Морочила мне голову своей неготовностью ко всему подряд, а сама трахалась с преподом за зачет.

В тишине коридора пощечина прозвучала особенно громко.

– Тебе лечиться надо, – я буквально выплюнула эти слова в исказившееся от ярости лицо Коршунова.

Дальше все происходило словно в замедленной съемке.

Руслан схватил меня за руку, но не ту, в которой был клатч. Действуя на чистых инстинктах, я зарядила ему сумкой по лицу. От неожиданности Коршунов на миг выпустил мою вторую руку, а я успела выхватить у него телефон, отпрыгнула в сторону и с размахом запустила его в противоположную стену. Послышался характерный звук вдребезги разбитого устройства.

– Сука! – взревел Руслан и понесся в мою сторону.

И я побежала.

Высота каблуков сильно ограничивала мои возможности, но у меня не было времени сбросить туфли.

Я успела добежать лишь до поворота перед тем, как Коршунов схватил меня за руку. Но основной коридор был небольшим, и это позволило мне заметить знакомый силуэт.

– Ева! – крикнула я болтающей по телефону девушке, но не успела понять, увидела ли она, кто ее звал. Коршунов грубо потянул меня к одной из закрытых дверей, но я не собиралась сдаваться.

Больше он не загонит меня в угол. Не заставит чувствовать себя беспомощной и беззащитной.

Хорошенько пнув этого козла под колено и заставив тем самым обернуться, я ударила его кулаком в глаз. Может, получилось не слишком сильно, зато метко. Демид может мной гордиться.

Коршунов взвыл, но и уйти далеко мне не позволил, почти вслепую схватив за волосы и с силой потянув на себя.

Не удержав равновесие, я рухнула на пол.

Было так больно, что удержать крик мне оказалось не по силам, а из глаз брызнули слезы. Мне все же удалось нанести легкий удар ногой в живот обидчику, но на самом деле это уже никак бы не помогло.

Меня спасло только появление Тимура.

– Я тебя на хрен убью, – сказал он, отталкивая от меня Коршунова.

А после раздался звук удара, противный хруст и скулеж Руслана. Вот только нос его был цел, из него не хлынула кровь…

Господи. Что он сломал ему? Ребро? Руку? Ногу?

На несколько мгновений меня словно парализовало от шока, и я не была уверена, что смогу подняться или хотя бы вымолвить пару слов, пока Тимур наносил все новые удары. Руслан пытался сопротивляться и даже отвечать, но Астахов был в такой ярости, что вскоре почти вырубил противника.

Казалось, время тянется со скоростью улитки, но по факту прошло не больше нескольких минут, когда я увидела Демида, Еву и наших отцов, в компании двух шкафоподобных охранников.

– Господи, Мира! – громко вскрикнула Ева, подбежала ко мне и помогла встать. Ее голос привлек внимание Астахова, которого удалось оттащить от избитого и поскуливающего Руслана.

Тимур посмотрел на меня безумным взглядом и снова дернулся было к Коршунову, которого теперь удерживала охрана, но его остановил Андрей Валерьевич и отвел в сторону.

– Мира, как ты? – спросил папа, сжав мои плечи и осматривая на предмет повреждений. – Ради всего святого, что здесь произошло?

Пришлось рассказать им обо всем, включая первое нападение в стенах университета. Демид испепелял взглядом Коршунова и несколько раз порывался пойти к нему, но мы не пустили.

Вскоре охрана увела Руслана в неизвестном мне направлении.

– Больше никогда не смей скрывать такое от нас, – сказал брат, набрасывая свой пиджак мне на плечи. Сама я даже не заметила, что дрожу.

– Его не должно было быть здесь, – пыталась объяснить я. – Не только здесь. Руслана перевели в универ в другом городе, а его семью вычеркнули из всех списков приглашенных на какие-либо мероприятия. Папа, списки на сегодня я видела своими глазами, его там не было!

К нам подошли Тимур с отцом.

– Охрана сейчас приведет старшего Коршунова в кабинет, – сказал Андрей, пока его сын притягивал меня в объятия. – Разбираемся, из-за чьей ошибки им вообще удалось пробраться сюда.

Я ахнула, заметив кровь на костяшках Тимура, и поднесла его руку поближе, чтобы рассмотреть.

– Боже, Тимур… А если у тебя будут проблемы? – тихо спросила я. – Ты явно ему что-то сломал.

– Пусть радуется, что остался жив, – процедил Тимур. – Мира, ты еще хочешь вернуться в зал?

– Нет. С меня на сегодня хватит.

– Тогда Ева проводит до номера и побудет с тобой, а я вернусь сразу, как мы разберемся с этими ничтожествами. – Он посмотрел на меня с беспокойством. – Конечно, если ты не хочешь уехать с отцом.

– Не хочу, – сразу же ответила я, отрицательно качнув головой. У меня вообще были сомнения в самой возможности провести эту ночь без Тимура. Даже в голове это прозвучало как-то неправильно. Я подошла к папе и обняла его. – Может, мы увидимся позже? Когда прием завершится.

Папа поцеловал меня в лоб.

– Конечно.

– Скажу Аглае, она распорядится насчет ужина, – сказал Андрей Валерьевич. – Нам всем будет что обсудить. А теперь пойдемте. Обговорим с этими мразями их наказание за нападение на Мирославу.

– Скоро вернусь, – сказал Тимур, целуя мою руку.

Мужчины один за другим скрылись за поворотом. Ева приобняла меня за плечи, и мы направились к лестнице, чтобы никого не пугать моим растрепанным видом.

Весь путь до номера я прокручивала в памяти свои ощущения за последние пару часов.

Что ж, предчувствие меня не обмануло: вечер действительно обернулся катастрофой, пусть и не в том виде, как я опасалась.

Хотелось бы верить, что на этом моя жизнь перестанет напоминать американские горки, но никак не удавалось отогнать от себя одну простую и весьма приставучую мысль.

Это еще не конец.

Глава 29. Неверное решение

– Раз мы хотим все и сразу, тогда нужно решить, в какой последовательности будем смотреть, – задумчиво сказала Ника и шумно втянула через трубочку остатки шоколадного коктейля.

– Все говорят, что сериал существует отдельно от фильмов. Можем начать с него, там всего-то восемь серий, – предложила я, огибая зазевавшегося первокурсника. Их всегда легко отличить по потерянному взгляду и неприспособленности к привычному для старшекурсников ритму университетской жизни. – Если нам не понравится «Уэнсдей», то мы сможем залечить свои глаза «Семейкой Адамс».

– Ты же понимаешь, что если нам понравится сериал, то мы посмотрим его в один заход, а завтра только вторник?

– Можно подумать, мы в первый раз явимся на пары после бессонной ночи, – фыркнула я. – К тому же, я слишком соскучилась по нашим киномарафонам, чтобы переживать о недосыпе.

Ника метко забросила опустевший стаканчик в ближайшую урну и дерзко закинула руку мне на плечи.

– Значит, решено, подруга! Сегодня будет наш вечер. Никаких мужиков. Только ты, я, новенький сериал и шоколадные капкейки.

На последнем элементе нашего идеального вечера глаза подруги загорелись и она облизнула губы. Любовь Ники к шоколадной выпечке была столь сильна, что практически не оставляла парням шанса получить от девушки хотя бы столько же чувств.

Мы бодро вышагивали в сторону лестницы, чтобы спуститься на второй этаж, где планировали разойтись в разные стороны, когда с нами поравнялась Инна.

– Девочки, я так и не поняла, – начала она раздраженно. – Завтра будет первая пара у Морозовой или нет? Она достала уже своими выкрутасами и штрафными рефератами.

– Сколько она их тебе выписала? – спросила Ника. – Два?

Захарова вздохнула.

– Три. Первый надо сдать на ближайшей паре, а у меня еще не все готово.

Я сочувственно взглянула на одногруппницу.

Последнее время Инна выглядела совсем уставшей и даже истощенной: под покрасневшими глазами залегли глубокие тени и судя по впалым щекам она потеряла не меньше пары килограммов, отчего черты лица заострились еще сильнее. Всю неделю девушка приходила в универ без макияжа, что было ее личным рекордом, и в свитерах вместо развратных нарядов, к которым все уже привыкли.

Инна подала заявку на участие в программе обмена с одним европейским университетом, чтобы второй семестр провести во Франции, но ей необходимо было очень постараться, чтобы ее приняли. Нам с Никой казалось, что она вообще перестала спать, только училась.

– Завтра пары не будет, – сказала я, пытаясь скрыть жалость в голосе. – Морозова вроде как отравилась и перенесла занятие на среду. Так что время у тебя есть, не волнуйся.

– Слава богу, – выдохнула Инна и вяло улыбнулась мне. – Спасибо.

Телефон Ники так неожиданно и громко ожил у нее в руке, что мы втроем вздрогнули.

– Черт, – прошипела она, прочитав сообщение. – Кондитерская все-таки не сможет выдать наш заказ раньше восьми. Снова просят прощения и обещают не только скидку, но и подарок.

– Не понимаю, что тебя так расстраивает. Кексы эти нам понадобятся только часам к десяти. Иди на свидание, а я заберу.

– Капкейки, – хмуро поправила меня Ника.

– Как скажешь. В любом случае, я спокойно схожу за ними к восьми.

– Погодите. Вы о той, что недалеко от общаги? – вклинилась в разговор Инна. Мы кивнули, а она закатила глаза. – Я у них трижды заказывала, и ни разу не получила заказ вовремя. Скидка, кстати, всего пять процентов. Жлобы.

Я видела внутреннюю борьбу Ники: с одной стороны, она терпеть не могла подобные ситуации и предпочла бы вернуть деньги и больше никогда в эту кондитерскую не обращаться, а с другой были шоколадные капкейки.

Лично мне ее выбор был очевиден.

– Ладно, – вздохнула подруга, уступая своей шоколадной зависимости. – Но если капкейки окажутся невкусными, я их засуну им в самую…

– Все, пока, – резко попрощалась с нами Захарова, прервав боевой монолог Ники, и убежала по лестнице вниз, перепрыгивая сразу несколько ступеней.

Пожав плечами и решив не обращать внимания на вечно странную Инну, мы спустились на второй этаж.

– Напиши мне, как вы с Мишей поедете домой, – попросила я. – Чтобы я успела подготовить все для нашего киномарафона.

Ника кивнула, звонко чмокнула меня в щеку и поспешила на встречу с Фетисовым, а я двинулась по коридору к заветной двери.

Ремонтные работы на втором этаже подходили к концу, но занятия тут все равно почти не проводились, поэтому мне удалось избежать ненужных встреч и спокойно зайти в кабинет своего преподавателя, куратора, научного руководителя и… самого желанного мужчины.

– Тимур Андреевич, уделите мне немного времени? – игриво спросила я, уже привычно запирая за собой дверь на ключ. Астахов поднял глаза от бумаг, которые перекладывал в коробки и улыбнулся.

– Вам я собираюсь уделить всю свою жизнь, Власова, – сказал он и шагнул ко мне, раскрывая объятия, в которые я с удовольствием нырнула.

– Как твои сборы? Может, я могу помочь?

Тимур зарылся носом в мои волосы и сделал глубокий вдох прежде чем ответить.

– Мне нужно только сложить то, что хочу забрать, а с остальным разберутся Марта с Димой завтра вечером.

Я чуть отстранилась, поднялась на носочки и оставила легкий поцелуй на губах Астахова.

– Без тебя тут будет странно, – призналась я. – Но классно осознавать, что уже завтра мы с тобой перестанем скрываться. Хотя это могло случиться на две недели раньше.

Тимур мягко сжал пальцами мой подбородок, не позволив отвести взгляд.

– Ты же знаешь, почему я согласился на эти две недели отработки, – он принялся поглаживать большим пальцем мою нижнюю губу. – Мне важно было убедиться, что с тобой все в порядке.

– Знаю.

Повинуясь инстинктам, я приоткрыла рот, кончиком языка коснулась пальца Тимура, а после обхватила губами.

Да, сегодня мой визит в этот кабинет имел весьма конкретную цель.

– Мира, ты затеяла опасную игру, – сказал Тимур, когда я продолжила играться с его пальцем. – Хочешь подразнить меня перед собранием?

Усмехнувшись, отпрянула от него, сделала два шага назад и начала очень медленно расстегивать пуговицы на своем платье.

– Стены этого кабинета невольно стали свидетелями разных событий. Не знаю, как тебе, а вот мне особенно запомнился один сентябрьский вечер, когда мой преподаватель засиделся тут допоздна, – пальцы только добрались до третьей пуговицы, а Тимур уже дышал так, словно вернулся с пробежки. – Тогда я впервые узнала, каково это, получить удовольствие от рук мужчины, один взгляд которого заставляет сердце биться на пределе возможностей.

Тимур шагнул ко мне с опасным блеском в глазах.

– Решила придаться ностальгии, Мира? – хрипло спросил он, перехватывая мои руки, которые как раз поймали очередную пуговицу.

– Скорее отдаться тебе, – с вызовом глядя ему в глаза, я достала из лифа шуршащий пакетик с презервативом и вложила в карман брюк. – В этом кабинете. На том же самом столе.

С глухим стоном Тимур набросился на мои губы, а я принялась нетерпеливо стягивать с него пиджак. Сильные руки легли мне на ягодицы, сжали их, а после притянули меня так близко, что я ощутила возбуждение, уткнувшееся мне в живот.

Тимур резко развернул меня, прижав спиной к своей груди, и в следующий миг его пальцы уже игрались с моими сосками.

– Вряд ли наступит день, когда я скажу тебе «нет», – прорычал он мне в ухо, пока я терлась задницей об его твердый член. – Любой каприз, Мирослава. Любой.

– Тогда почему ты все еще не во мне, – дерзко бросила я и вскрикнула, когда Тимура забрался рукой под платье, а мой клитор получил свою дозу внимания.

Астахов нагнул меня над своим столом, предварительно смахнув с него коробки, с грохотом рухнувшие на пол. Задрав платье, он ловко подцепил пояс моих колготок и вместе с трусиками медленно стянул их до самых щиколоток.

Тишину комнаты заполнил шлепок по обнаженной ягодице и мой стон, после чего я услышала звон пряжки ремня, расстегиваемой молнии и знакомый шелест маленькой блестящей упаковки.

Еще один шлепок, новый стон и Тимур вошел в меня до упора.

– Сегодня придется быть потише, милая, – сказал он, склонившись надо мной и увеличивая темп. – Но мы наверстаем это дома.

А мне было уже все равно, кто и что услышит.

Его рука сжала мою грудь, и я вновь не сдержала громкий стон.

Каждый новый шлепок многократно обострял ощущения, а с каждым толчком мое сознание стремительно теряло ясность. Мои бедра до боли упирались в край стола, раскачивающегося в такт происходящему на нем безумию.

Это было грубо и властно, страстно и… незабываемо.

Мне хотелось лишь одного: чтобы Тимур не останавливался. Секс с ним обернулся для меня зависимостью, и сейчас каждой клеточкой своего тела я наслаждалась новой дозой.

Прерывистое дыхание и характерные стоны подсказали мне, что Тимур оказался так же близок к финалу, как и я.

Спустя еще несколько жестких толчков, у меня перед глазами ярко вспыхнули звезды, а Тимур с утробным рыком излился внутри меня.

– Я исполнил ваше желание, Власова? – прошептал он мне в ухо, тяжело дыша и не спеша выходить из меня.

– Да, Тимур Андреевич, – мои ноги слегка дрожали, а тело ощущалось ватным. – Кажется, я буду скучать по этому столу. Хотя…

– Продолжай, Мира, – потребовал Тимур и нежно прикусил мочку моего уха, прежде чем прошептать: – Хотя что?

Вся кожа покрылась мурашками, и я сглотнула.

– Показалось, что сегодня ты сдерживался, – мои губы изогнулись в ухмылке. – Может, в твоем офисе найдется стол покрепче?

Шлепок.

– Я позабочусь, чтобы такой был, – пообещал Тимур, поглаживая ягодицу, только что встретившуюся с его ладонью. – Моя страстная и ненасытная девочка. Моя Мира.

Моя.

Каждый раз, когда Астахов говорил «любимая», я таяла подобно позднему снегу в лучах весеннего солнца, ведь это обращение было насквозь пропитано нежностью. Но стоило ему сказать «моя», как сердце заходилось в приступе тахикардии.

Ничто в целом мире не смогло бы лучше отразить всю глубину наших чувств. Я принадлежала ему. Он принадлежал мне.

А вместе мы единое целое.

И уже никому не по силам это изменить.

Перехватив коробку с капкейками внутри и на ярком стикере, украшавшем крышку, я изловчилась и достала из сумки телефон.

Проклятье, не стоило отказываться от пакета.

На экране высветилось наше совместное фото с Никой.

– Слав, я скоро буду дома, – сообщила подруга. – Фетисов, может, и хорош в баскетболе, но стоило ему надеть коньки… в общем, «корова на льду» показала свое лицо.

Я рассмеялась.

– Ты ведь хорошо катаешься. Научила бы.

– А я и учила! – воскликнула Ника. – Но оказалось, что кто-то не умеет нормально шнуровать коньки. И правильно падать.

– Миша упал?

– Шлепнулся на задницу с высоты своего баскетболистского роста. С вывернутой под не самым естественным углом ногой, – она цокнула языком. – Мы в местном медпункте, но вроде обошлось легким растяжением. Думаю, минут через двадцать будем в общаге.

Было очень жаль Мишу, но боже, как же это смешно.

– Мне зайти в аптеку? – предложила я. – Напиши, что нужно.

– У него в комнате целая аптечка на случай спортивных травм, – Ника вздохнула. – Нет, ну откуда я могла знать, что даже шнуровку за ним лучше проверить? Он сам мне сказал, что все знает. Ага, знает. – на фоне послышалось ворчание Фетисова. Слова мне расслышать не удалось, но подруге они явно не понравились. – Ой, отстань. Не хочу больше ничего слышать про неправильные шнурки.

Сил сдерживаться больше не осталось, поэтому я громко рассмеялась на всю улицу. Но стесняться все равно было некого: вокруг не было ни души. По вечерам тут можно было встретить только любителей пробежек, но сегодня погода к ним не очень располагала, и мне пока встретился всего один желающий размяться – Костик со второго курса.

Он участвовал в городских марафонах и, в отличие от меня, почти никогда не пропускал пробежки. Мы с Костиком частенько пересекались по утрам, но он как-то рассказывал, что осенью предпочитает вечерние пробежки. Судя по нашей встрече по дороге в кондитерскую, это и правда так.

– Забрала капкейки, – я улыбнулась, услышав радостный возглас подруги. – Кстати, скидка была пятнадцать процентов. А в качестве подарка положили еще три капкейка с черникой. Тебе не кажется, что на нашем заказе они ушли в минус?

– Главное, что мы в плюсе, – фыркнула Ника. – Расслабься, ни в какой минус они не ушли. Более того, если это окажется вкусно, то я даже вычеркну их из своего черного списка.

– А ты уже успела их туда добавить?

– Конечно! Сомневалась? – удивилась подруга. – Ладно, мы скоро приедем. Надеюсь, за эти двадцать минут ты не сбежишь?

– Не-ет, – протянула я. – У Тимура сегодня важное собрание.

– В такое время?

– Там зарубежные партнеры должны подключиться по видео-связи, так что учитывали разницу во времени.

– Дай бог им здоровья! – драматично вздохнула Ника. – Мы с тобой целую вечность не проводили время вместе.

Я не стала говорить, что это длится меньше трех недель, поскольку и сама соскучилась по нашим уютным вечерам.

Попрощавшись с Никой, взглянула на верхние этажи нашего общежития, виднеющиеся среди деревьев, и ускорила шаг, желая побыстрее скрыться от холодного ветра.

Тишина вокруг оказывала на меня успокаивающий эффект. Мне нравилось гулять по пустынной, почти дикой улице, и раньше я часто бегала именно в этом направлении. Много деревьев и мало жилых домов, но все тот же Костик рассказывал, что в следующем году здесь начнется строительство элитной высотки. Каждый раз при мысли об этом мне становилось очень грустно, несмотря на весьма сомнительную вероятность, что на четвертом курсе мы с Никой все еще будем жить тут.

Нам бы хоть до конца семестра продержаться.

После случившегося с Русланом все вокруг буквально зациклились на моем переезде. Как это связано, для меня остается непонятным.

Не только отец с Демидом, заполучившие в союзники Тимура, но и вся чета Астаховых настаивала, чтобы мы с Никой съехали из общежития. Андрей Валерьевич даже сказал, что раз я пока не готова съехаться с его сыном, то мне выделят одну из квартир, принадлежащих семье, куда мы сможем переехать вместе с Никой. Тут уже воспротивился папа, намереваясь самостоятельно решить вопрос с моим жильем.

Мне удалось отбиться от них всех до конца семестра, согласившись переехать после новогодних каникул. Демид уже договорился о встрече с риэлтором, но по правде говоря… я сомневалась, что смогу долго противиться желанию каждый день засыпать и просыпаться вместе с Тимуром. Да, шаг очень серьезный и в таких вопросах лучше не спешить, но это вовсе не значило, что я не хочу.

Пожалуй, мне ничего не хотелось так сильно.

Особенно теперь, когда Астахов уволился из университета и мы будем выходить в большой мир в качестве пары. Уже в эту пятницу мне предстояло посетить открытие выставки вместе с Тимуром и его семьей.

Задумавшись о том, какой образ будет соответствовать и мероприятию и моему новому статусу, я заметила огромную лужу только когда моя нога оказалась по самую щиколотку в грязной воде. Будь я на каблуках, точно бы плюхнулась в нее вместе с коробкой шоколадных кексов, которые капкейки.

Твою мать.

Я обогнула ненавистную лужу и принялась трясти ногой, прямо как наша лабрадориха Гайка после купания, а когда подняла глаза, увидела приближающуюся ко мне Инну.

– О, привет, – сказала она взволнованно. – Ты не видела тут желтый картхолдер?

– Эм, нет, – я рефлекторно оглядела землю вокруг своих ног.

– Черт. Только этого мне не хватало, – простонала Инна. Было довольно темно, но мне показалось, что она дрожит. – Я не могла уже видеть этот проклятый реферат и решила прогуляться. А когда зашла в общагу поняла, что потеряла эту хреновину. У меня там все! И пропуск, и карты…

Я уже не сомневалась, что Инну трясет, и мне стало так жаль ее, что чуть не кинулась обниматься. Сдержав этот странный порыв, решила предложить помощь:

– Не переживай так. Сейчас найдем.

Включив на телефоне фонарик, я покрутила устройство в руке, демонстрируя свою задумку Инне. Кивнув, она последовала моему примеру, и мы вместе принялись исследовать дорогу на предмет желтого чехла.

В течение пяти минут мы шаг за шагом отходили все дальше от общежития, высматривая несчастный картхолдер, что было непросто даже без учета темноты: деревья сбросили золотистую листву, и это знатно осложняло нам задачу.

Я уже хотела предложить ей дождаться Нику с Мишей, чтобы они тоже поучаствовали в поисках, когда, наконец, увидела искомое.

– Кажется, нашла, – сообщила я чуть отставшей Инне и шагнула в сторону желтого пятна. Осторожно присела на корточки и подцепила чехол, прижав его к телефону. Поднявшись, с улыбкой обернулась к одногруппнице. – Видишь, а ты переживала.

Внутри все сжалось от страха, когда я поймала себя на мысли, что улыбка Инны напоминает злобный оскал.

А потом я поняла, что мне не показалось.

– Молодец, – сказала Захарова, глядя на меня совершенно безумными взглядом, и выбила из моих рук телефон.

– Ты что творишь?! – крикнула я и приняла очередное неверное решение: повернулась к Инне спиной, желая поднять несчастное устройство, отлетевшее к ближайшим кустам.

Она не упустила этой возможности.

Захарова схватила меня за локоть, резко дернула на себя, и коробка с кексами оказалась на земле.

– Как же я ненавижу тебя! – рыкнула Инна и с силой дернула меня за волосы. – Ненавижу!

Бросив в сторону сумку, я попробовала оттолкнуть от себя взбесившуюся девицу. Мне казалось, что уж на Захарову моих сил должно хватить, но явно ее недооценивала.

– Отпусти меня, припадочная! – взвизгнула я, когда Инна еще сильнее дернула за волосы, наверняка вырвав клок. – Что на тебя нашло?!

– От тебя одни проблемы, Власова, – прошипела она мне в лицо, притянув ближе. Зрачки Инны даже при таком освещении казались двумя бездонными колодцами. Господи, она приняла что-то? – Ты прикидываешься ангелом, но меня не проведешь. Я знаю, что ты можешь только портить всем жизнь. Отравлять ее одним своим присутствием.

Если она что-то приняла, мои проблемы были куда серьезнее.

Выброс адреналина и страх за свою жизнь помогли хоть немного сосредоточиться. Я замахнулась и двинула локтем в живот Инны.

Она закашлялась и согнулась пополам, при этом так и не выпустив мои волосы. У меня из глаз брызнули слезы от очередного сильного рывка, но я смогла извернуться и лягнуть ее в колено.

Захарова всего на миг разомкнула пальцы, но мои волосы получили свободу, и я побежала в сторону общежития.

Я не знала, что именно она приняла, но эта информация вряд ли бы мне помогла. Не понимала, что происходит и почему, но и времени на размышления тоже не было. Мне просто нужно было добраться до общаги.

Но я не успела.

Раскат грома известил о скором дожде, а Инна прыгнула на меня со спины и повалила на землю. Я не успела ни нормально сгруппироваться, ни выставить вперед ладони – только закрыть глаза прежде чем всю левую сторону лица обожгло от встречи с землей и мелкими камнями, вонзившимися в мою кожу.

– Все из-за тебя, – поднявшись выплюнула Инна и все-таки смогла пнуть меня, пресекая попытку откатиться в сторону.

– Да что я тебе сделала?! – крикнула я, когда резкая боль в животе немного отступила. – Нужно было заявить на тебя еще после случая на баскетболе!

– Ты постоянно мне мешаешь!

Она замахнулась еще раз, но мне удалось перехватить ее лодыжку, и в следующий миг Инна уже лежала на земле.

Не теряя времени, я уперлась коленями в холодную землю и попробовала встать. Все тело ныло, но все же мне удалось взять себя в руки и побежать в сторону общежития. Едва ли это можно было назвать бегом, но черта с два я сдамся этой ненормальной!

Видимо то, что приняла Инна, действовало на нее как обезболивающее и энергетик одновременно. Схватившись за пояс моего пальто, она сделала подсечку, и мы обе снова оказались на земле. Только на этот раз Захарова уселась на меня сверху, а во рту у нее оказался шприц с уже обнаженной иглой.

Нет, нет, нет!

– Инна, остановись! – заорала я, пытаясь сбросить ее с себя и нанося удары везде, куда только смогла дотянуться. – Не смей!

Когда она сжала в руке шприц и поднесла его к моей шее, уровень паники уже проскочил критическую отметку. Я не переставала извиваться под Захаровой и пытаться перехватить ее руки.

Не долго думая, одной рукой она сжала мне горло, а второй вонзила иглу мне в бедро и сразу толкнула поршень.

– Сдохни! – взвизгнула она и рассмеялась.

– Что было в шприце? – прохрипела я, оторвав, наконец, ее пальцы от своей шеи. – Отвечай!

Инна больше не держала меня. Она поднялась на ноги, продолжая наблюдать за мной с безумной улыбкой на лице.

– Ты умрешь, и вместе с тобой исчезнут все проблемы. Руслан забудет тебя. И вернется ко мне, – Инна рассмеялась. – Я думала, не будет ничего приятнее, чем наблюдать, как ты сходишь с ума от ревности. Хорошо, что я приберегла знание о вашем романе с Астаховым на первом курсе, да? Иначе не смогла бы изводить тебя. Но если бы знала, что убивать тебя будет еще приятнее, уже давно бы это сделала.

Так она знала о нас с Тимуром? И все это ради Руслана?

Плевать.

Мое сердцебиение ускорялось с каждой секундой. С каждым вдохом.

Меня охватил животный страх.

– Что ты мне вколола?!

Я попробовала встать, но вместо этого завалилась на бок.

Послышался злорадный смех.

– Однажды я предложила тебе свои таблетки от головы, – протянула Инна. – Даниленко странно себя повела, и когда вы ушли, я спросила, почему вы еще более чокнутые, чем обычно. Фетисов рассказал про твою странную аллергию. В этом вся ты, – она брезгливо поморщилась, опустившись возле меня на корточки. – У тебя даже аллергия и та не как у всех. Все чихают от цветения разной дряни, но ты и тут выделилась. И Руслан тоже зациклился на тебе. Из-за тебя он отчислился! Из-за тебя его отправили служить! Но я решу эту проблему раз и навсегда.

Парацетамол. Мне конец.

– Звони в скорую … ах… – голову пронзила резкая боль. – Инна, ты ведь убьешь меня!

– Вот именно. В этом вся суть, – сказала Захарова. – Никто тебе не поможет, а сама ты не успеешь никуда доползти. Ты умрешь одна.

Она опять рассмеялась, встала и куда-то ушла.

Перед глазами все плыло, оставалось полагаться только на слух. Я слышала громкий стук, словно ударили молотком по стеклу и торопливо удаляющиеся шаги.

А потом все стихло.

Голову словно сжимали в тисках. Сердце колотилось на немыслимой скорости. Дышать становилось все труднее. Сознание путалось, и мысли ускользали от меня.

Все кроме одной.

Я умираю.

Нет, это неправильно. Так не должно быть.

Пожалуйста, нет. Я так не хочу.

Моя семья, друзья… Тимур … как же это…

Те крупицы силы воли, что еще не были выжжены отчаянием, помогли мне сконцентрироваться на другой мысли: нужно бороться.

Пару минут назад я дрожала от холода, а теперь словно горела изнутри.

Дальше будет хуже. Нужно бороться.

Перекатившись на живот, кое-как, одну за другой я подтянула ноги и встала на четвереньки. Голова кружилась, перед глазами была пелена, но счет шел на минуты, поэтому я заставила себя подняться на ноги.

Едва не рухнув обратно, сделала первые несколько шагов. Знала, что совсем скоро начну задыхаться. Понимала, что общага далеко и я уже не успею получить помощь, но упрямо шла вперед, периодически теряясь в пространстве.

Невозможно предугадать, как быстро аллерген нокаутирует тебя. Нужно идти, пока еще могу.

Я умираю…

Да. Но нужно бороться.

Ослабевший внутренний голос снова говорил правильные вещи.

И я не хотела сдаваться. Просто у меня больше не осталось сил.

Начали дрожать колени, и казалось, падение близко, но я пыталась уговорить свое тело продержаться еще немного. Сейчас нельзя терять сознание.

Когда позади раздался мужской голос, я подумала, что это галлюцинация:

– Девушка, вам плохо? – кто-то подбежал ко мне, и в очертаниях я узнала его. – Мира?! О господи. Что с тобой?

Костик приобнял меня за талию, не позволив рухнуть на землю.

– Скорая… вызови… – язык отказывался мне подчиняться, а сознание ускользало. – Алл… аллергия…

– На что? Мира, на что аллергия? – судя по яркой вспышке, он достал телефон.

– Пара… параце…

– Парацетамол? – уточнил он, но я уже не ответила.

Вряд ли мне удалось хотя бы кивнуть.

Я умираю…

Да. Но нужно бороться.

Несмотря на все мои усилия, тьма все же победила.

– Стратегия на двадцать лет? Не смешите меня!

– Петр Николаевич, долгосрочные перспективы не менее важны, чем план развития на ближайшую пятилетку.

– Никто не оспаривает ее значимость, но брать такую стратегию за основу не имеет никакого смысла. Где вы получали диплом? Черт с ним с дипломом… вы новости читаете? Если нет, то очень рекомендую.

Я сжал переносицу, а потом взглянул на время.

Без пятнадцати минут девять.

Проклятье. Мы уже больше трех часов провели в конференц-зале, но так ни к чему особо не пришли.

Ну, кроме потенциальной драки между этими двумя.

– Кто-нибудь… – с нажимом сказал я, повысив голос для привлечения внимания. Ругань стихла, и продолжил уже спокойнее: – … объяснит мне, как и за каким хреном от обсуждения маркетинговых изменений мы перешли к спору о двадцатилетнем плане?

Сидящая рядом Марта спрятала в кулаке смешок.

– Тимур Андреевич, маркетинг обязан знать и учитывать, куда мы идем, и уже исходя из этого работать, – прочистив горло заявил Геннадий Летов.

– Бесспорно, – я кивнул. – Два вопроса: какое отношение к этому имеете вы, директор по работе с персоналом, и откуда взялись двадцать лет?

Геннадий начал возмущенно хватать ртом воздух, явно намереваясь аргументировано ответить на оба вопроса, но телефон, все это время лежавший передо мной на столе, вдруг ожил. Я хотел сбросить вызов, но ровно до того момента, как увидел на экране имя.

Вероника Даниленко.

Неожиданно. Почему она звонит?

Органы мгновенно скрутило в тугой узел от непонятной тревоги, и я ответил на звонок:

– Алло, – громкий всхлип по ту сторону не предвещали ничего хорошего. – Даниленко, что случилось?

– Слава в больнице, – проскулила в трубку девушка. – Кто-то напал на нее, когда она возвращалась домой.

Я так резко вскочил на ноги, что с грохотом опрокинул стул.

– Что ты такое говоришь?! – мне едва удавалось сдерживать крик. Даниленко и так уже заикалась от плача. – Что с ней? В какой она больнице?

– В четырнадцатой. Она в тяжелом состоянии, – девушка снова всхлипнула. – Тимур, ей вкололи парацетамол. Скорая приехала быстро, но… я не знаю. Ничего не знаю! Врачи забрали ее и ничего не говорят!

Вероника сорвалась, и я не мог ее винить.

– Я скоро приеду, – прохрипел в трубку, сбросил вызов и сорвался с места, не тратя время на какие-либо объяснения.

Мира.

Страх. Нет… животный ужас завладел мной от осознания, что моя малышка сейчас борется за жизнь. И чистая ярость разлилась по венам от мысли, что кто-то покусился на ее жизнь.

Уничтожу.

К тому моменту, как я оказался за рулем и выехал с парковки, мой отец был уже в курсе происходящего и поднимал на уши весь чертов город.

До больницы было не больше двадцати минут пути. Всю дорогу я проклинал себя за решение уступить Мире и не настаивать на переезде и даже водителе. Если бы я только…

Твою мать!

Четыре часа назад я слушал ее смех, чувствовал ее губы на своей щеке, когда она традиционно поднялась на носочки и поцеловала меня, прежде чем покинуть кабинет и отправиться в это проклятое общежитие.

Какая тварь это сделала? Кто подписал себе гребанный смертный приговор?

Старший Коршунов бы не рискнул. Мы вполне ясно донесли до него, что случится с ним и его сыном, если они хотя бы посмотрят в сторону Мирославы и всей нашей семьи.

Тогда кто?

«Тимур, ей вкололи парацетамол.»

Немногим известно об аллергии Миры. Она не делала из этого тайну, но и не видела смысла кому-то сообщать намеренно. Рассказывала только если это всплывало в разговоре.

Я найду эту мразь. Найду, чего бы мне это ни стоило.

Добравшись до больницы, я ворвался в приемное отделение, на ходу выкрикнув свою фамилию. Тут уже должны были знать о моем приезде.

Взлетев по лестнице на третий этаж, я свернул направо.

В середине коридора, на скамье возле входа в комнату отдыха, увидел зареванную Даниленко в компании Фетисова, а немного поодаль – двух доблестных сотрудников правопорядка, что-то обсуждающих с незнакомым мне парнем.

– Тимур, – Вероника устало кивнула в знак приветствия, поднялась и подошла ко мне. – Удалось что-то узнать?

Стиснув зубы, покачал головой.

– Они не дают прогнозов. Даже главврач.

Девушка прижала к губам обе ладони и покачала головой.

– Кто он? – я кивнул в сторону незнакомца.

Вероника проследила за моим взглядом.

– Костя. Это он нашел Миру и вызвал скорую.

«Нашел Миру».

Мира.

– Расскажи мне все, что знаешь.

Она смахнула слезы и кивнула.

– Я позвонила ей в десять минут девятого. Слава возвращалась из кондитерской, – она громко всхлипнула. – Мы поговорили всего несколько минут, я должна была скоро вернуться домой. С момента прощания и до того, как мы с Мишей вышли из такси возле общаги прошло всего двадцать минут. И никто не знает, что произошло за это время. Когда я приехала, Миру уже заносили в скорую. Это все моя вина! Из-за меня Слава пошла за этими идиотскими капкейками, которые даже не любит.

Осторожно сжав ее плечо, я сказал то, в чем убеждал самого себя весь путь до больницы:

– Не вини себя. Виновен только тот, кто это совершил. И мы обязательно найдем его.

К нам подошел Фетисов и хотел прижать к себе плачущую девушку, но та не позволила, выставив руку. Вероника покачала головой, сделала несколько глубоких вдохов и посмотрела на меня.

– Из-за грозы Костя возвращался с пробежки раньше обычного. Только это позволило ему застать Миру в сознании, но ей уже было очень плохо. Она успела сказать про аллергию и парацетамол, а потом… потеряла сознание, пока он вызывал скорую. Чтобы не терять время, Костик решил идти навстречу медикам и донес Миру на руках до ворот общаги.

Я перевел взгляд на высокого парня, который этим вечером спас мою жизнь. Потому что Мирослава и есть вся моя жизнь.

– Игорь Михайлович и Демид уже знают?

– Да, я позвонила им. Они вылетают первым же рейсом.

Позади раздались торопливые шаги, и вскоре к нам присоединилась моя семья в полном составе, а так же друг отца и начальник городской полиции по совместительству.

– Тим, есть новости? – взволнованно спросила Ева.

– Нет.

Передав Даниленко в руки сестры и матери, я направился к Косте, чтобы лично поблагодарить его за все, что он сделал для Миры.

Хочет он того или нет, но я в неоплатном долгу перед этим парнем.

Подробно рассказав о случившемся уже мне, Костя уехал вместе с полицейскими, чтобы показать, как и где все произошло, а я подошел к отцу и Роману Ветрову, чтобы узнать, какие действия уже предприняты.

А потом началось молчаливое ожидание.

Пока все рассредоточились по скамейкам, я метался по коридору словно загнанный в клетку зверь. Неизвестность сводила меня с ума.

Как и беспомощность, ведь я совершенно ничего не мог сделать. Ничем не мог помочь Мире. Мне оставалось только ждать и верить в лучшее.

Прошло не меньше двух часов прежде чем показался один из врачей.

Мы все поднялись.

– Как она? – спросил я, вставая перед ним.

– Худшее позади, – сообщил завотделением, и со всех сторон раздались вздохи облегчения. – Угрозы для жизни больше нет, но девушка пока без сознания. Ее организм перенес сильнейший удар, и ему потребуется время, чтобы восстановиться.

– Я могу ее увидеть?

Врач поджал губы и обвел взглядом всех присутствующих.

– Через пару часов, когда переведем пациентку в отдельную палату в интенсивной терапии, – согласился он. – Но не больше двух посетителей. Я сообщу вам, когда будет можно.

С этими словами он развернулся и ушел обратно в свое отделение, скрытое за тяжелыми дверьми, где ежедневно, ежечасно врачи боролись со смертью, вырывая из ее лап человеческие жизни.

Мира.

Мне необходимо увидеть ее.

Коснуться руки. Услышать биение сердца.

Убедиться, что она все еще здесь, со мной.

Последующие минуты и часы ожидания показались вечностью, словно они и не думали заканчиваться, желая продлить мои мучения.

К моменту появления врача, мы с Даниленко остались в коридоре одни, отправив остальных по домам. Сами мы не планировали уезжать из больницы до тех пор, пока Мира не откроет глаза.

Хотя я понимал, что даже тогда не смогу покинуть ее.

– Вы можете пройти в палату.

Завотделением лично выдал нам халаты, проводил до нужной двери, попутно проведя краткий инструктаж, а после завел в небольшое помещение, тишину которого нарушал лишь писк аппаратуры.

Мира.

Окружающий мир исчез для меня, испарился как только я оказался рядом с ней. Пока жадно вглядывался в ее бледное лицо, отмечая каждую ссадину, а после наблюдал за тем, как едва заметно поднимается ее грудная клетка.

Вдох. Выдох.

Вдох. Выдох.

Вдох. Выдох.

Я не заметил, как Вероника оказалась по другую сторону кровати. Она плакала и осторожно поглаживала дрожащими пальцами руку подруги.

В углу палаты обнаружилась пара стульев, один из которых поставил рядом с Вероникой, чтобы она могла сесть.

– Все будет хорошо, – прошептала она, глядя на подругу. – С тобой все будет хорошо. Мы рядом.

Опустившись на свой стул, я крайне осторожно взял руку Миры, склонился к ней и прижался губами. И только теперь мне удалось сделать полноценный вдох.

Мира.

Жива.

Краем глаза я увидел, как Даниленко достает телефон из кармана своей толстовки, второй рукой стирая слезы, которые продолжали заливать ее лицо.

– Демид пишет, что они уже поднимаются, – тихо сказала она, обращаясь ко мне. – Их же пустят в палату?

Я кивнул.

– Да. Здесь могут находиться только двое, поэтому нам с тобой нужно будет выйти.

Вероника встала, поцеловала Миру в лоб и пошла к двери. А я никак не мог заставить себя отпустить руку любимой, даже когда скрипнула дверь за спиной.

К тому месту, где минутой ранее была Даниленко, подошел Игорь Власов. Осунувшийся и будто постаревший лет на десять за то время, что мы не виделись.

Я обернулся и увидел в коридоре Демида, застав момент, когда он притянул к себе плачущую Веронику, заключив ее в крепкие объятия. Мне подумалось, что сейчас девушка оттолкнет его, но она лишь уткнулась носом в его грудь, а ее плечи затряслись с новой силой.

Через силу, я все же заставил себя подняться и выйти из палаты, чтобы Демид смог навестить сестру. Увидев меня, он поцеловал Веронику в макушку и выпустил ее из объятий.

Наши с ним отношения все еще оставались натянутыми, но сегодня это не имело значения. Когда он проходил мимо меня, мы пожали руки и хлопнули друг друга по плечу, таким странным способом выразив поддержку.

– Взять тебе кофе? – спросил я Веронику, обессиленно пустившуюся на скамью, когда за Демидом закрылась дверь в палату. – Или чай?

– Кофе. Черный.

Пока автомат выплевывал в стакан жижу, из которой я надеялся получить хоть немного кофеина, на телефон пришло сообщение от отца с фотографиями того места, где было совершено нападение на Миру.

Смятая коробка ярко-розового цвета, разбросанные вокруг нее кексы. В стороне от них сумка с выпавшим из нее знакомым ежедневником, а возле почти голых кустов – разбитый в дребезги телефон Миры.

И шприц. Самый обыкновенный, продающийся в любой аптеке.

Едва не забравший у меня Миру.

Ярость требовала выхода, и я в сердцах пнул кофейный аппарат, едва не перевернув его к чертовой матери.

– Не поможет, – раздался за спиной голос будущего тестя. – Лучше кофе он все равно не начнет делать.

С губ слетел нервный смешок.

– Попытаться стоило, – ответил я, выбрасывая стаканчик, опустевший из-за моей вспышки. Снова нажал нужную кнопку и повернулся к собеседнику. – Врач сказал, угрозы для жизни нет, но организму потребуется время на восстановление. Поэтому она пока не пришла в себя.

– Слава очень сильная, – он сжал мое плечо. – Скоро очнется.

Я кивнул. Сегодня это был мой самый популярный ответ.

– Ублюдка ищут, – сказал я, забирая первую порцию кофе и запуская изготовление следующей.

– Знаю. Разговаривал с твоим отцом по пути из аэропорта, – Власов принял у меня из рук стаканчик с горячим напитком и сделал глоток. – Я надеюсь, что дочь сможет назвать имя. Она явно дала отпор, а значит, могла увидеть лицо нападавшего.

Достаточно было лишь представить, что пришлось пережить Мире этим вечером, как гнев застилал мне глаза.

Имя. Так или иначе мы узнаем его.

Но для меня не было сейчас ничего важнее, чем дождаться, когда Мирослава откроет свои глаза. Когда я услышу ее голос.

«Я люблю тебя, Тимур Астахов. Порой это дается очень непросто, но я бы ни на что это не променяла.»

«Ты мой мир, Мира»

Пип. Пип. Пип.

Звук ворвался в сознание вместе с ощущением, что мне больше никогда не удастся оторвать язык от неба или разлепить пересохшие губы.

Противный писк очень мешал спать. Не так сильно как дикая жажда, но этот звук оказался настолько раздражающим, что я хотела отключить будильник даже сильнее, чем пить.

Отчего-то мне совсем не хотелось открывать глаза, поэтому решила просто дотянуться до телефона, чтобы заставить его заткнуться, но стоило только шевельнуть рукой, как все тело заныло.

А в памяти замелькали ужасные картины, которые можно было принять за обрывки кошмарного сна. Но я знала, что это были воспоминания.

С трудом открыв глаза, уткнулась взглядом в белый потолок.

В комнате царил полумрак, а источник освещения явно находился не наверху, раз я не ослепла.

Пип. Пип. Пип.

Немного повернув голову влево, я увидела медицинскую аппаратуру – источник этого мерзкого писка. Мозг смог сложить два и два и выдал мне простой вывод: я в больнице и я жива.

Невероятно.

Повернув голову вправо, я даже смогла улыбнуться: Ника сидела на стуле возле кровати, держала мою руку и дремала, уткнувшись подбородком в собственную ладонь.

Я сжала ее пальцы в ответ, и подруга зашевелилась.

– Эй, – прошептала я, когда она сфокусировала на мне взгляд. – Привет.

– Господи, Слава, – глаза Ники широко распахнулись. – Ты очнулась. О, боже мой. Сейчас… я сейчас позову остальных!

Она вскочила со своего места и рысью подбежала к выходу из палаты. Ника только открыла дверь, а я уже увидела стоящих в коридоре папу, Демида и Тимура. Их взгляды устремились ко мне, а уже через несколько противных «пип» все они стояли возле моей кровати.

– Я схожу за врачом, – сказала Ника и оставила меня наедине с главными и самыми важными мужчинами моей жизни.

Отец с братом по очереди поцеловали меня в лоб, а Тимур молча не сводил с меня глаз. Это было громче любых слов.

– Тут есть вода? – спросила я севшим голосом. – Ужасно хочется пить.

В углу палаты был столик со стоявшей на нем бутылкой воды. Пока папа с Демидом настраивали кровать и помогали мне сесть, Тимур наполнил один из пластиковых стаканчиков, подошел с ним ко мне и помог ничего не пролить из-за ослабевших пальцев.

Вскоре пришел врач и выставил всех из палаты, чтобы осмотр и беседа прошла в спокойной для меня обстановке. Я не стала настаивать и говорить ему, что мне-то как раз было бы гораздо спокойнее в присутствии семьи.

К счастью, все это заняло совсем немного времени.

Оказалось, я провела в отключке целые сутки. По завершении осмотра врач скорректировал назначения и сказал, что утром меня переведут в обычную палату, где я проведу еще несколько дней. И разрешил сделать короткий перерыв в капельницах. Ника помогла мне добраться до уборной, так что я смогла умыться и в целом хоть немного привести себя в порядок.

Подруга рассказала, что они с Тимуром все время были в больнице, а необходимые принадлежности вроде зубной щетки, сменной одежды и прочего сюда привезли Ева с Аглаей.

Когда палата вновь наполнилась моими самыми близкими людьми, я уже чувствовала себя значительно лучше и была готова к вопросам о случившемся.

– Ты видела нападавшего? – перешел к делу папа. – Можешь сейчас не рассказывать подробности, только назвать имя.

Но я рассказала им все. В том числе, как вспомнила баскетбольную игру и меткий бросок Захаровой мне в голову.

Это было оно. Мое самое неверное решение.

Второй шанс, что был дан не тому человеку, в не той ситуации.

И последствия этого решения преподнесли мне самый важный и весьма болезненный урок, забыть который я уже не смогу.

Решение, едва не стоившее мне жизни.

Никто из присутствующих и не думал осуждать меня. Напротив, они в один голос убеждали меня не винить себя за решения и поступки других.

И все же… я знала, что совершила ошибку, утаив от всех правду.

Нужно было привлечь Захарову к ответственности, а не жалеть ее и тем более прощать. Она меня не пожалела.

– Нам нужно сделать пару звонков, – сказал папа, когда я закончила свой рассказ и ответила на их вопросы, и поцеловал меня в лоб. – Мы скоро вернемся.

Они с братом быстро покинули палату.

– А я пойду выясню насчет еды, – сказала Ника и хитро взглянула на нас с Тимуром, ни на миг не выпускающим мою руку. – Я бы попросила вас вести себя прилично, но не вижу смысла в пустую сотрясать воздух. Так и быть, в следующий раз я постучусь перед тем, как зайти. Только помни, что твоему брату неведомо чувство такта.

Я рассмеялась, а Ника подмигнула мне и бодро вышла в коридор, предоставив нам с Тимуром возможность побыть наедине.

– Привет, – с улыбкой произнесла я, как на мероприятии пару недель назад, и осторожно подвинулась, чтобы освободить на узкой кровати немного места.

Тимур не стал спорить и присел рядом со мной.

– Это были худшие сутки в моей жизни, – признался он. – Ведь я едва не потерял свой мир. Прямо сейчас меня разрывает от желания прижать тебя к себе и больше не отпускать. Ни на минуту. Никогда.

Я протянула к нему руки и прошептала:

– Не отпускай. Ни на минуту. Никогда.

Он обнял меня так осторожно, словно боялся сломать, хотя из физических повреждений на моем теле были только синяки да ссадины. Любимые руки нежно поглаживали мою спину, и я чувствовала, как с каждой секундой из тела Тимура уходит напряжение.

Мне хотелось, чтобы он лег рядом со мной, но больничная койка не вместила бы еще и мужчину раза в три больше меня самой.

– Я люблю тебя, Тимур Астахов, – выдохнула я ему в ухо, после чего стала прокладывать тропинку из поцелуев по его щеке, пока не добралась до губ. Там остановилась и посмотрела ему в глаза. Заглянула в грозовые тучи, готовые шарахнуть молнией любого, кто посмеет угрожать нашему счастью. – Люблю всем своим сердцем.

Кончики носов соприкоснулись, а мои губы согрело тяжелым дыханием Тимура прежде чем он прижался к ним и поцелуем ответил на мои слова.

Полным нежности и трепета, глубоким и чувственным.

– Надеюсь, меня не продержат тут долго, – сказала я, когда мы прервались, чтобы глотнуть воздуха.

– Врач говорил про несколько дней, – Тимур заправил мне за ухо прядь, выбившуюся из заплетенной Никой свободной косы. – Скоро будешь дома.

На миг я представила, как возвращаюсь в общежитие, в нашу с Никой комнату. Место, ставшее практически родным за последние два года, но вместо радости испытала… страх.

– Я… я боюсь возвращаться туда.

– Куда? – Тимур нахмурился.

– В общежитие.

Этот страх показался мне слишком странным и необоснованным, ведь Захарова напала меня даже не на территории общежития, и я стыдливо отвела взгляд.

– Мира, – мягко сказал он, привлекая мое внимание. – Мы ведь уже выяснили, что я не отпущу тебя. Под «домом» я имел в виду квартиру, где ты впервые сказала, что любишь меня. Если тебе не захочется жить там, мы найдем новое место. Наш дом. Но с этого дня мы будем вместе всегда.

Растерявшись, я не сразу нашлась с ответом.

– Не хочу новый дом, – мои слова можно было трактовать по-разному, но Тимур не спешил с выводами, хоть и заметно напрягся. Улыбнувшись ему, я добавила: – Но тебе придется раздобыть еще один шкаф, иначе я займу твой.

Он рассмеялся.

– Я хочу отдать тебе свою жизнь, Мирослава. Шкаф идет в комплекте.

– Звучит, как очень выгодная сделка. Для меня. А вот ты можешь остаться в минусе. И как только тебе удается строить успешный бизнес?

Тимур притянул меня ближе и замер в миллиметре от моих губ.

– Ты мое самое бесценное сокровище, Мира. Пока ты рядом, я всегда буду в плюсе.

– А мы как раз выяснили, что ты меня не отпустишь, – протянула я, и Тимур усмехнулся.

– Верно. Теперь ты не сомневаешься в моих способностях?

Я отрицательно покачала головой. Потому что не сомневалась.

После всего, что нам довелось пережить, моя вера была нерушима.

Вера в Тимура. Вера в нас и нашу любовь.

Мы не отпустим друг друга.

Ни на минуту. Никогда.

Конец.

Или?..

Эпилог

Радостно вышагивая по аэропорту, я без умолку болтала о том, как рада приехать домой. Честно, даже себя начала этим раздражать, но и остановиться не могла: я безумно соскучилась по родному городу.

– Знаешь, мы вполне можем переехать сюда, – Тимур привлекая меня к себе рукой, свободной от большого чемодана, и поцеловал в висок.

– Ты слышал поговорку «чем дальше, тем роднее»? – спросила я, и он усмехнулся. – В этом случае она тоже подходит.

Миновав последнюю лестницу, мы оказались в зоне встречи пассажиров, и я принялась высматривать в толпе знакомое лицо.

– Виктор! – радостно воскликнула я, увидев человека, который уже больше четырех лет был водителем отца.

Поспешила к нему, утягивая за собой Тимура.

– Мирослава, добро пожаловать домой, – с улыбкой произнес мужчина. Он стойко выдержал мои приветственные объятия и обратился к моему спутнику: – Тимур Андреевич, рад знакомству.

Они обменялись рукопожатиями, Виктор забрал у Астахова чемодан, и мы двинулись к парковке.

– Демид с отцом все еще в офисе? – поинтересовалась я, когда мы уже выехали на трассу. Водитель кивнул. – Черт, они неисправимы.

Вздохнув, я прижалась к груди Тимура.

– Поспи, родная, – он сплел наши пальцы. – Ты сегодня заснула только под утро.

– Нам ехать не больше полутора часов, – сказала я и тут же зевнула несколько раз подряд, чем повеселила обоих мужчин. – Не смешно.

События прошлого месяца не прошли бесследно для меня и моей психики. Несколько раз в неделю меня мучали кошмары. Из-за них я вскакивала среди ночи от собственного крика, лишая этим сна еще и Тимура, и больше не могла заснуть. Кошмары ухудшали мое и без того не очень стабильное состояние, побудившее меня отказаться от участия в конференции, которую так ждала. Такое мероприятие стало бы дополнительным стрессом, а я и так еле справлялась.

Ничего, подам заявку в следующем году. Здоровье важнее.

Как и обещал мне Тимур, я больше ни дня не провела в общежитии. Даже вещи за меня собрали Ника с Мартой, поскольку одна только мысль о том, чтобы приблизиться к этому месту, ввергала меня в ужас.

Мне очень нравилось жить с Тимуром. С ним я всегда чувствовала себя в безопасности, но… практически сразу после выписки из больницы начались кошмары, и мне пришлось обратиться за помощью.

Работа с психологом и легкое успокоительное уже дали свои плоды: если первое время кошмары могли врываться в мое сознание еженощно, то теперь эпизоды случались не чаще двух раз в неделю.

Прошлая ночь как раз была одной из таких, поэтому, поворчав еще немного, я все же устроилась под боком у Тимура и даже не заметила, как задремала.

– Мира, – донесся до меня голос Тимура, и я ощутила прикосновение теплых пальцев на своей щеке. – Любимая, просыпайся. Мы подъезжаем.

Неохотно открыв глаза, выглянула в окно и увидела знакомые с детства очертания соседских домов.

Я дотянулась до своего рюкзака, скатившегося за время пути в дальний угол салона, и достала из него две самые необходимые сейчас вещи: связку ключей и собачью игрушку в виде большой пищащей резиновой утки с канатом, торчащим не только из клюва, но и из задницы.

К слову, она по этому канату еще и передвигалась.

Вперед. Назад.

Цитируя чудесного ослика Иа: «входит и замечательно выходит».

Мне всегда казалось, что создатели таких игрушек больше задумывались о владельцах собак и хотели развлечь именно их. За всех не скажу, но в нашей семье это будет уже пятая такая утка, а нам все еще смешно, когда играем с Гайкой в перетягивание несчастной птички.

Кажется, у Демида была целая папка с видео, где из звуков на фоне только лай довольной собаки и наш почти истеричный смех.

Мы подъехали к нашим воротам. Виктор дождался, когда они распахнутся, и направил машину прямиком к главному входу в дом.

Попрощавшись с водителем, мы выбрались на улицу. Тимур забрал наш чемодан, а я, поудобнее перехватив игрушку, открыла дверь.

– Гайка! – взвизгнула я и рассмеялась, когда тяжелые лапы лабрадорихи едва не сбили меня с ног. – Как же я скучала по тебе, девочка.

Она немного напряглась, увидев за моей спиной Тимура, но позволила себя погладить и даже лизнула его ладонь.

Ну все, друзья навек.

– Все забываю спросить… а почему «Гайка»? – спросил Астахов, пока мы оба наглаживали собаку со всех сторон.

Я рассмеялась и позволила Гайке лизнуть меня в щеку.

– До нее у нас не было собак, поэтому первое время с нашей стороны случались промашки вроде оставленной без присмотра тарелки, – начала я. – Изначально мы с Демидом назвали ее «Плюшка», потому что она была очень упитанным щенком и постоянно клянчила у нас еду. Но на вторую неделю, как мы забрали ее домой, она решила поучаствовать в сборке мебели…

– Эй, так ты съела гайку? – спросил Тимур у собаки. Та слушала нас очень внимательно, периодически склоняя голову на бок, но при этом постоянно косилась на утку в моих руках.

– Она три штуки сожрала! И заодно перепугала нас до чертиков – расхохоталась я и отдала своей золотистой любимице вожделенную игрушку. – Держи, чудовище-троглодит.

– Не слушай ее, Гайка, – Астахов почесал ее за ухом. – Ты прелесть.

Собака решила, что больше нет смысла тратить на нас время, и убежала в сторону кухни, весело виляя хвостом.

Оставив вещи в прихожей, я взяла Тимура за руку и решила провести ему небольшую экскурсию по дому, пока мы одни. А он притянул меня к себе и поцеловал так, что слова «пока мы одни» засияли новыми гранями.

Тимур крепко обнял меня, а потом вдруг приподнял над полом и закружил. Я взвизгнула от неожиданности и громко рассмеялась.

– Люблю, когда ты смеешься, – сказал он, ставя меня на ноги.

– А я люблю тебя, – мне хотелось снова его поцеловать, но мой нос вдруг уловил странный, дымный аромат. Я нахмурилась и пошла в сторону кухни, чтобы узнать, не забыл ли кто-нибудь выключить плиту.

На середине пути к запаху добавились еще и звуки, и я взглянула на Тимура, который едва сдерживал улыбку.

– Давай же, Мира, – сказал он, обняв меня за талию и мягко подталкивая вперед. – Веди меня на кухню.

Что тут происходит?

Кухня представляла собой огромное пространство, была объединена со столовой и имела не только французские окна, но и выход на задний двор.

Именно там, снаружи, и стояли… все.

Папа, Демид, Андрей Валерьевич и Миша окружили гигантский мангал, а Ника, Ева и Аглая смотрели на мужчин и переговаривались между собой.

Обалдеть.

– Спасибо, – сказала я Тимуру, прекрасно понимая, кто всех собрал.

Он прижал меня спиной к своей груди и склонился к уху:

– Что угодно для твоей улыбки.

Мы преодолели остаток пути и вышли на улицу.

– Слава! – воскликнула Ника, заметив нас первой и привлекая внимание остальных. Она подскочила ко мне и стиснула в объятиях. – С днем рождения!

Приветствия, улыбки, поздравления… последующие десять минут все пространство вокруг нас буквально искрилось от радости и веселья.

Нет, подумать только… они тайно прилетели еще вчера и все ради того, чтобы отпраздновать мое двадцатилетие. И даже Виктора подговорили, лишь бы я не узнала об этом сюрпризе раньше времени!

Невероятно.

Приготовив на мангале все, что можно было приготовить, вплоть до хлеба с сыром, мы устроились за одним большим столом.

К этому моменту к нам уже присоединилась Лика – девушка Демида. Та самая, на которую он почти не обращал внимания, увлеченный бесконечными пикировками с моей лучшей подругой. Ника же с удовольствием каждый раз принимала вызов, к явному неудовольствию Фетисова, с которым они встречались уже больше месяца.

Тимур склонился к моему уху и шепотом в шутку предложил запереть этих двоих в одной комнате и посмотреть, что из этого получится. Как по мне, там было всего два варианта: они либо подерутся и после этого займутся сексом, либо сразу перейдут к десерту.

Хотя… зная их упрямство, я все же склонялась к первому варианту.

Когда первый голод был утолен, наступило время тостов и подарков. Из-за курса успокоительного, назначенного психологом, мне единственной сегодня нельзя было алкоголь, но оказалось, семья позаботилась о запасе моего любимого сока.

Пока Ева вручала свой подарок, Тимур ушел в кладовку за напитком для меня, и потому не узнал, как быстро может покраснеть мое лицо, если я при всех достану из пакета кружевную комбинацию, ошибочно приняв ее за топ. Я уже видела, как Фетисов набирает в грудь побольше воздуха, чтобы завалить меня своими шуточками, как вдруг все резко замолчали и уставились на что-то позади меня.

Вернее, на кого-то.

Обернувшись, я увидела Тимура с охапкой белоснежных роз, уверенной походкой направляющего к столу и не сводящего с меня глаз.

Наши отцы звонко чокнулись стаканами, на миг переключив на себя мое внимание. Я взглянула на них с немым вопросом, а они лишь синхронно пожали плечами и улыбнулись. Правда, улыбка моего папы показалась мне немного печальной, но я не успела об этом задуматься.

– Мира, – мягко произнес Тимур. Вновь повернувшись к нему, я обнаружила его вставшим передо мной на одно колено.

О. МОЙ. БОГ.

– Сейчас мы будем плакать, – пискнула Ева.

Словно в подтверждение ее слов, у меня защипало глаза.

– Множество раз прокручивал в голове этот момент, а сейчас я смотрю в твои глаза, пленившие меня в нашу первую встречу, и все слова меркнут, кажутся банальными. Не такими, как ты заслуживаешь, – сказал Тимур. В его руках оказалась раскрытая коробочка, а по моей щеке стекла первая слезинка. – Я люблю тебя, Мира. В тебе весь мой мир. И если ты согласишься выйти за меня, то я клянусь сделать все ради твоего счастья.

– Нашего счастья, – поправила я его так же, как и в тот самый день, когда мы, наконец, отпустили прошлое.

Тимур улыбнулся и согласно кивнул.

Прочистив горло, он громко, даже торжественно задал свой вопрос:

– Власова Мирослава Игоревна. Позволишь ли ты мне заботиться, оберегать и любить тебя? Окажешь ли ты мне честь, став моей женой?

С силой сжав зубами губу, чтобы хоть немного привести себя в чувство, я сделала глубокий вдох и сглотнула образовавшийся в нем ком.

– Да, – сказала я, ни на миг не сомневаясь в своем ответе.

Комната взорвалась от радостных возгласов и звона бокалов.

В мгновение ока у меня на пальце оказалось кольцо, а я – в объятиях Тимура, осыпающего мое лицо поцелуями. Всем не терпелось нас поздравить, но мы не могли друг от друга оторваться. На секунду оказавшись в собственном маленьком мире, который так любили, нам уже не хотелось его покидать. Этот момент навечно останется в нашей памяти и в наших сердцах, но на самом деле он был лишь следствием того, что нам и так было уже известно.

Я принадлежала ему. Он принадлежал мне.

А вместе мы единое целое.

И уже никому не по силам это изменить.