Чем она лучше меня?

Глава 1

- Мы дома! - крикнула я, заходя в квартиру. - И очень даже загулялись!    

Мне навстречу бросилась мама, тут же начавшая выуживать внука из коляски. Никитке было три месяца, он рос крепким и весьма активным парнем. Вот и сейчас не выдержал трех часов прогулки, начав требовательно орать еще на подъезде к дому.      

- Быстро переодену и корми, - сказала мама, после чего унесла внука в детскую.    

Я вздохнула и принялась распаковывать вещи. Сумка с водой (так, на всякий случай), памперсом и влажными салфетками. Все это добро раз за разом разбиралось и упаковывалось заново. В номинации «мать года» я вполне могла претендовать на главный приз.    

- Мись… - позвала меня мама, когда я вкатила коляску в квартиру, чтобы после отправить ее на балкон. - Никитка совсем оголодал.   

Она протянула мне вопящего сына и я отправилась в детскую, где все было организовано для нас с Никитой.   

Я родила его всего три месяца назад, и сейчас даже представить не могла, как жила все то время, что у меня не имелось сына. Мы с мужем познакомились довольно давно. Первое время дружили, хотя, я сейчас понимала, что Ваня понравился мне с первого взгляда. Потом все закрутилось, Иван стал ухаживать за мной. Стал моим первым мужчиной, а следом родился Никита. Все как и у многих других пар.      

- Мий, я тебе обед подогрею, - сказала мама, посмотрев на меня как-то странно.    

Я сидела на кровати, устроив Никиту на руках. Кормила сына и делала то, что, должно быть, делают почти все мамы на свете - любовалась ребенком и раздумывала о том, как он скоро вырастет, пойдет, заговорит.   

В год это будет совсем другой человек. И, зная, как быстро летит время, я хотела насладиться каждым мгновением наедине с малышом.      

Наконец, Никита был накормлен и уложен в кроватку, где сладко заснул. Мне было грех жаловаться на то, что у нас с мужем родился ребенок, который перевернул наш уклад с ног на голову. Напротив, Никитка каждый день показывал нам, насколько спокоен. Он встроился в наш быт, словно всегда в нем и находился. Так что я даже смогла продолжить заниматься работой - настолько наш с Ваней сын позволял мне это сделать.     

- Мммм… борщ, - сказала я, входя на кухню, где мама подогрела суп и, налив мне его в тарелку, устроилась за другим концом стола.    

Снова возникло странное ощущение, когда взглянула на маму. Словно она знала что-то большее, что было доступно лишь ей.     

- Ешь, - кивнула она на тарелку. - Не то остынет.    

Я принялась уплетать борщ так, словно не ела до этого месяц. Знала, что остальные мамочки обдумывают едва ли не каждый кусочек, который отправляют в рот, и понимала - меня это миновало. Я могла слупить как минимум десять пирожных, и Никитка не ответил бы на это ни больным животом, ни диатезом.     

- Вкусноооо! - вынесла я вердикт маминой стряпне.     

Отвалилась от еды и прикрыла глаза в наслаждении.     

- Ты такое с детства ешь, - улыбнулась мама, убирая тарелку.     

Если бы не помощь старшего поколения, я бы даже представить не могла, как бы справилась с ролью матери. Особенно в тот момент, когда продолжала заниматься работой, как сейчас, когда отправилась к компьютеру.      

- Мий, я позову, если Никита проснется, - окликнула меня мама.    

Я кивнула и, устроившись за ноутбуком, погрузилась в то, чем занималась вплоть до рождения сына.      

Пару последних лет трудилась менеджером, и сейчас, когда ушла в декрет, начальник выдал мне Ольгу. Ею я и должна была заниматься в ближайшее время, чтобы передать ей дела. Конечно, понимала, что справлюсь со всеми задачами и смогу продолжать свою работу, но в то же время хваталась за возможность отойти от дел.      

- Оль, я сейчас повторю то, о чем говорили вчера, - напечатала я, и когда моя «замена» откликнулась, вздохнула с облегчением.      

Через полчаса ко мне заглянула мама. Некоторое время мялась у входа в комнату, после чего решительно пересекла порог.     

- Никита спит, - сказала она, озвучивая то, что я знала и так.     

- Океееей, - протянула я, захлопнув крышку ноутбука и сосредоточив все свое внимание на матери.      

- Нам нужно поговорить, - сказала она, и мне почему-то стало нехорошо.     

Хотелось закрыться ото всего, что мама могла мне озвучить, хотя, я вроде как понимала, что никаких предпосылок к тому, чтобы чего-либо опасаться, нет.    

- Что-то случилось? - спросила я, уже предвидя, что ответ мне может не понравиться.    

Поведение мамы было странным и меня насторожило. Она немного помялась, после чего устроилась на краешке дивана. Сложила руки на коленях и вновь посмотрела на меня так, что тревога внутри лишь усилилась.    

- Пожалуйста, не томи. А то у меня от нервов молоко пропадет, - нервно хихикнула я, хотя, мне было совсем не до смеха.    

- Скажи… а Иван не может… ну, встречаться со Светланой? - спросила, наконец, мама, понизив голос на последних словах едва ли не до шепота.    

Я вздрогнула, когда услышала это имя. В моей жизни имелась лишь одна его обладательница, о которой я бы не хотела никогда и ничего слышать. Бывшая Ивана. Его первая любовь, о которой я знала слишком много, чтобы вот так просто сделать вид, что она никто.    

- Почему ты спрашиваешь? - нахмурилась в ответ.     

Тут же захотелось заверить маму, что никаких встреч со Светой у Вани быть не может. Но разве бы она стала тревожить меня просто так?    

- Кажется, я видела их вместе. В кафе. Очень хочу ошибаться, но…     

Мама развела руками, а у меня по телу пошли волны озноба. Мой муж и его бывшая? В кафе? Господи, какая чушь!    

- Ты ошиблась. Наверняка, - сказала я и, вскочив на ноги, заходила по комнате.     

О Светлане мне рассказал сам Иван. Когда мы с ним только познакомились, он как раз переживал очередное болезненное расставание с этой дамочкой. Она не раз ему изменяла, предавала, устраивала истерики и (если верить мужу) расходилась с ним буквально на ровном месте. А он страдал, а потом, когда Светлана возвращалась к нему, принимал ее с распростертыми объятиями.    

Так было вплоть до того момента, когда мы с ним сошлись и стали встречаться. С тех пор об этой женщине я ничего не слышала. И вот сейчас, когда у нас все было так хорошо, когда я родила мужу нашего первенца, существовала вероятность, что Света вновь появилась на горизонте?     

- Очень хочется надеяться, - вздохнула мама. - Но я почти уверена, что это была она. Ты же показывала фотографии Светланы.    

Да, именно так все и было. Как это часто происходит, когда общаются женщины, обсуждающие бывших пассий своих мужчин, добываются фотографии, предъявляются друг другу… Слышатся заверения, что уж ты-то в разы лучше тех, кто был с твоим мужчиной в прошлом.    

У меня это имелось также, немного в иной форме, но все же… Просто пару раз мы с мамой рассматривали фотографии Светланы, еще когда я не встречалась с Иваном, но уже тогда была в него влюблена. И неизменно слышала, что Ваня будет дураком, если так и продолжит страдать по бывшей и не замечать меня.   

- Расскажи подробнее, - попросила я, стараясь унять отчаянно колотившееся сердце.   

Даже думать о том, что муж встречался с этой самой Светой, пока я посвящала всю себя нашему ребенку, было невыносимо.    

- Я шла по набережной, там то кафе, куда вы часто ходите, ты знаешь… И вот увидела там нашего Ваню и Светлану, - сказала она, и я застыла соляным столпом. - Но вообще ничего страшного не заметила! - поторопилась заверить меня мама. - Они просто сидели и болтали.     

Я прикрыла глаза и досчитала до трех. Даже если это были всего лишь встреча и поход в кафе, я не планировала не придавать этому значения. Потому что у мужа, выходит, была та жизнь, о которой я ничего не знала. Он преспокойно встречался со своей бывшей, наверняка уверенный в том, что я ничего не узнаю. И это оставлять без внимания я не собиралась!    

- Спасибо, что мне все рассказала, - поблагодарила я маму. - Как только Иван приедет, поговорю с ним.    

Я сделала глубокий вдох. В этот момент гнала от себя те мысли, существовать с которыми пока не знала как. Но уже понимала - рубить с плеча не стану. А остальное будет зависеть от мужа.    

Мама уехала через пару часов. Летний день перетек в такой же вечер. За окном был июнь. В это время я ложилась позже обычного всегда, даже когда у меня появился Никитка и вроде как я должна была хватать каждую свободную минутку, чтобы отдохнуть. Но мне повезло с ребенком и здесь. Сын мог спать ночью часов до шести, да и то просыпался редко и чтобы я переодела его и покормила.     

«Мись… я так не хочу, чтобы вы поссорились!» - сказала мама, когда уезжала.   

Да, я тоже очень не хотела ссориться с Иваном, особенно сейчас, когда была настолько… уязвима. Но в то же время была благодарна маме за то, что она не стала скрывать от меня увиденное. Ведь могла же она это сделать, чтобы меня уберечь, в самом-то деле…      

- Я такой голодный! - с порога заявил Иван, прижимая меня к себе.    

Даже разуться не успел - просто обхватил меня за плечи и притянул к своему крепкому подтянутому телу. Зарылся носом в волосы, как делал это почти всегда при встрече, словно ему нужно было насытиться моим ароматом.     

- Борща, или…?     

Я и сама не знала, зачем обозначаю в вопросе эту двузначность. Хотя, может, с этого все женщины начинают диалог, когда не понимают, зачем их муж встречался с бывшей. Просто знают это, но пока это является чем-то недосказанным.   

- Сначала - борща, потом - или, - ухмыльнулся Ваня и добавил: - Я руки помою и на Никитку взгляну. Потом приду.    

Он ушел, а я отправилась подогреть ему остывший суп. Сама же в голове две вещи крутила. Первая - вопрос, как часто Ваня возвращался домой позже обычного? Думала об этом и понимала - не могу припомнить. И вторая - он всегда так к сыну бросался с порога? Боже… даже на это я внимания не обращала.    

Впрочем осознавала - сейчас заострила на это факте внимание просто потому, что у меня имелась информация о том, что мне рассказала мама.    

Иван вернулся обратно на кухню через несколько минут. Улыбнулся мне и, вновь притянув к себе и поцеловав, выдохнул в губы:     

- Спит! Такой клевый.      

Я невольно растянула губы в ответ. Чисто мужское «такой клевый» звучало от Ивана довольно часто. И мне все это время казалось, что именно так (ну, или очень похоже) на своих детей реагируют едва ли не все мужчины.     

Иван принялся за борщ, я же сидела напротив и ждала, когда он доест. Мне казалось, что просто обязана была сначала дать Ване поесть, а потом - озвучить свои претензии. Хотя, мне совсем не хотелось мысленно называть их именно так.     

- Вкусно, спасибо, - сказал муж, когда доел. - Мамин?     

- А какая разница? - я не сразу поняла, что в этом вопросе звучит, прежде всего, претензия.     

Иван посмотрел на меня растерянно, но и я глядела в ответ точно так же.   

- Никакой разницы, Миюсь.    

Он поднялся из-за стола и, подойдя, обнял меня.     

- Устала? - спросил с искренним сочувствием.     

Я покачала головой. Мне в этот момент казалось, что я не только не устала, но даже способна горы свернуть. На то, как реагировала на мужа, когда он прижимал меня к себе, старалась внимания не обращать.    

- Борщ мамин, - сказала я, высвободившись из объятий Вани. - И она кое-что сказала мне сегодня.     

Показалось, словно в этот момент бросаюсь в омут с головой. Стало страшно, впрочем, я быстро взяла себя в руки:      

- Она видела, как ты встречался со своей бывшей. В нашем любимом кафе.    

Я буквально впилась взглядом в лицо Ивана. Как же мне хотелось увидеть на нем оторопь и непонимание! Как же я жаждала понять, что сказанное мною может вызвать у мужа лишь желание рассмеяться! 

Однако, чувства, всего на мгновение исказившие черты, явственно сказали - мама не ошиблась. Он действительно виделся с этой своей чертовой Светой. Молчание длилось недолго - всего пару секунд, но то, что  я успела передумать и перечувствовать за этот краткий промежуток времени, разрывало душу на части.   - Мий… Я не стал тебя волновать лишний раз, - сказал Ваня и вновь попытался меня обнять. - Ну и вот… сюрприза не получилось, - вздохнул он.    

- Сюрприза? - Я аж едва не задохнулась от возмущения. - Как раз сюрприз очень даже получился!    

Я повысила голос и муж приложил палец к моим губам.     

- Тчш! Разбудишь Никитку, - тихо сказал он и растянул губы в улыбке. - Я про другой сюрприз.    

Он отошел на шаг, взъерошил волосы пятерней и усмехнулся:   

- Я действительно был в нашем с тобой кафе. Хотел пригласить тебя туда на пару часов. Мы давно никуда не выбирались. 

Иван говорил это, а мне казалось, что он обдумывает каждое слово. Вот только не могла понять - это потому, что муж мне врал, или просто хотел взаправду устроить сюрприз, и теперь желал хоть отчасти сохранить наше свидание в секрете.

- Заехал узнать, будет ли свободен наш с тобой столик. Потом планировал попросить Татьяну Васильевну посидеть с Никитой, пока мы с тобой сходим и проведем вместе вечер.     

Вздохнув, Иван развел руками, как бы говоря этим жестом - и вот что из всего этого получилось. Но меня интересовали вовсе не обстоятельства нашего с ним свидания.    

- Какого черта там тогда делала Света? - потребовала я ответа у мужа.    

Он пожал плечами и размеренно, словно неразумному ребенку, сказал:    

- Я не знаю. Честно, малыш. Просто зашла выпить кофе, мы немного поболтали и все.     

Я сделала глубокий вдох. Даже само осознание того, что Ваня сидел в кафе со Светой, после чего пришел домой с мыслью, что я никогда не узнаю об этом, переворачивало все внутри меня с ног на голову. Возможно, это было глупо, ведь действительно ничего не произошло. Ну, или я просто хотела в это верить. Но ничего не могла поделать с тем, что ощущала.     

- Прости, Мий. 

Муж подошел ко мне и вновь обнял. На этот раз я позволила ему это сделать. Сама обхватила его руками, вдохнула родной аромат.    

- Мне не нужно было этого скрывать. Каюсь. Но я действительно не хотел тебя волновать по пустяками.   

Чуть отстранившись, Иван взял мое лицо в ладони и посмотрел в глаза.     

- И о чем же вы говорили с ней? - не унималась я.     

- Да ни о чем, - ухмыльнулся муж. - Как дела, как работа. О тебе спрашивала.     

- Вот как? - вскинула я бровь. - И что же спрашивала?    

- Как ты? Как Никита. Дает ли спать нам, или мы веселимся ночами, - тихо рассмеялся он.     

Я покачала головой и на мгновение прикрыла глаза. Прослыть истеричкой не хотелось, но и смолчать о том, что бушевало внутри, я не могла.   

- Тебе не кажется, это несколько… странным? Обсуждать с той, кого ты когда-то любил, спокойно ли ты спишь ночами, потому что у тебя с женой только-только родился ребенок?     

- Мий… это все глупости.    

Теперь муж отступил сам и, посмотрев на меня, как мне показалось строго, проговорил:    

- Между нам со Светой ничего нет, если ты об этом. И быть не может. Ты - моя жена. Тебя я люблю. То, что мы с ней перекинулись парой слов за чашкой кофе - ничего не значит. Это всего лишь приятельская беседа. Впредь, если мы вдруг где-то случайно пересечемся, я расскажу тебе все сам и сразу.    

Он вновь взъерошил волосы этим своим привычным до боли жестом. И прежде, чем выйти из кухни, добавил:    

- Я в душ. Как Никитка проснется - побуду с ним, а ты отдохни. - После чего и вовсе ошарашил. С довольной улыбкой вдруг проговорил: - И я не думал, что ты у меня такая… ревнивая.     

Ваня ушел, а я стояла посреди кухни, растерянная, и пока не понимала, как именно стоит реагировать на все то, что произошло. Но, стоило признаться самой себе - то, что сказал мне Ваня, меня успокоило. 

- Мий!

Голос мужа доносился от порога. Я автоматически кинула взгляд на часы - семь. Ваня всегда возвращался домой в это время. И все, казалось, было как всегда, что должно было окончательно меня успокоить, но… отчего-то не успокаивало.

- Что ты кричишь? - поинтересовалась я, выходя с Никиткой на руках в прихожую, когда муж так и не прошел в квартиру.

Ваня стоял у двери с букетом в руках. В пышной обертке разноцветьем переливались мои любимые герберы - от желтых до темно-красных. Еще вчера я бы радостно подпрыгнула на месте, увидев цветы, сегодня же… внутри шевельнулось что-то неприятное. Совсем некстати на ум полезли байки, что мужчина приходит с цветами когда в чем-то виноват. Черт, кажется, у меня начиналась паранойя.

- Это тебе, - озвучил очевидное муж, когда я так и не сдвинулась с места, тупо глядя на букет.

- А… по какому поводу? - выпалила неожиданно для самой себя. 

Теперь Ваня выглядел даже обиженным. 

- Разве мне когда-то нужен был повод? 

Он был прав. Ваня - из тех мужчин, что способны делать приятное просто так. И я долго задавалась вопросом, как же эта Света могла оказаться настолько глупой, чтобы упустить его? И не просто упустить. Бросить. Изменять…  А потом возвращаться. Как сейчас. 

По спине пробежал холодок. Она ведь действительно не возвращалась в город с их последнего расставания. Бросила Ваню, вышла замуж за другого и уехала. А что, если теперь она вернулась насовсем? Чтобы отобрать то, что принадлежало мне? 

Господи, это действительно настоящая паранойя. Но мысль, что едва Света успела вернуться, а Ваня с ней уже встречался, меня поразила. Ведь, если подумать, все то время, что мы прожили вместе, ее рядом не было. А что будет теперь, когда она снова поблизости от него? 

Я прикрыла глаза, а затем быстро-быстро заморгала, прогоняя дурацкие мысли. Ее время ушло. У нас с Ваней семья и я знаю, чувствую, что он меня любит. Причин для беспокойства нет. 

Кроме одной. Я слишком хорошо знаю, как он ее любил. 

- Мий… - позвал меня муж. - Ты чего подвисла?

Я подняла на него глаза и даже пошатнулась от накатившего облегчения. Ваня смотрел на меня также, как всегда - открыто, внимательно, заботливо. И как я вообще могла придумать себе такие ужасы? Все давным-давно изменилось! Он не променяет нашу семью на женщину, которая не причинила ему ничего, кроме боли!

- Я… да по работе загрузили, - отмахнулась вяло.

- Но ты же должна все дела передать уже, - удивился муж.

- Да, но возникли кое-какие трудности… Неважно, - улыбнулась я быстро.

- Так, ладно, - Ваня решительно взял у меня ребенка и буквально всучил мне в руки цветы. - Иди поставь букет в вазу. А потом мы с тобой идем ужинать. 

- Ужинать? - переспросила я, почему-то удивляясь. 

- Ну да, - рассмеялся муж. - Я же тебе обещал вчера. Сюрприза, конечно, не вышло, но наш столик нас все равно ждет. 

Внутренности затопило теплой волной от этих слов. За это в том числе я его и любила - Ваня не бросался словами на ветер. Этому человеку я могла доверять абсолютно - все и во всем. Знала, что он ничего не забудет и не упустит. И этот ужин - лишнее тому подтверждение.

- Ладно, я сейчас позвоню маме и быстренько соберусь, - пообещала я, скрываясь в спальне.

До любимого кафе мы решили прогуляться пешком, несмотря на то, что погода к вечеру заметно испортилась. Небо потемнело, сгустилось, а воздух был наполнен предчувствием скорой грозы. Но меня это не пугало. Совсем напротив. Прохожих на улице почти не было, и казалось, что весь мир принадлежит практически только нам двоим. Мне и мужчине, на чью твердую и надежную руку я сейчас опиралась.

- А помнишь, как я первый раз пригласил тебя в наше кафе на свидание? - неожиданно спросил муж, глядя на меня с улыбкой.

- Еще бы! - рассмеялась я. - Пришлось извести полфлакона лака, чтобы волосы наконец легли идеально! Я тогда всю ночь ворочалась, не могла уснуть… Все казалось - вдруг я проснусь, а это был лишь сон? Вдруг мне лишь привиделось, что ты меня пригласил? 

Ваня посмотрел на меня с любовью и, аккуратно поддев локон моих волос, намотал их на палец. 

- А мне всегда нравились твои вьющиеся волосы. То-то я обалдел, когда ты пришла с другой прической! 

Мы оба снова рассмеялись, а потом он неожиданно добавил:

- А еще мне нравилось, как ты всегда на меня смотрела. Как на героя. 

- Так ведь ты меня защитил от страшной ведьмы, - усмехнулась я. - До сих пор не понимаю, что этой Мироновой было от меня надо?

Я пожала плечами, тут же отгоняя от себя образ надоедливой одноклассницы, которая вечно норовила меня как-то достать. По крайней мере до того момента, как однажды Ваня за меня заступился.

- Пришли, - сообщил муж, приоткрывая передо мной дверь кафе.

Внутри оказалось не слишком многолюдно. Похоже, дурная погода многих заставила остаться дома. Но я была этому только рада. 

Знакомый официант провел нас к нашему столику у окна. Отсюда была видна набережная, простиравшаяся на несколько километров вперед, а за ней стелилось бескрайнее море, сейчас приобретшее угрожающий стальной оттенок.

Отмахнувшись от этого странного ощущения угрозы, я сосредоточила взгляд на муже. Не хотелось портить сегодняшний вечер какими бы то ни было мыслями. Хотелось просто быть с ним и наслаждаться каждым моментом. 

Мы сделали заказ, после чего я поднялась с места и коротко пояснила:

- В дамскую комнату схожу. 

Ответом мне был неожиданный раскат грома, настолько оглушительный, что я даже вздрогнула. Муж лишь кивнул на мои слова и отвлекся на телефон. 

Я прошла в уборную, стараясь избавиться от вновь накатившего тягостного чувства. Да что со мной такое? Для этого ведь не было никаких причин!

- Кого я вижу, Половцева!

А нет, одна причина все же была. Миронова. И откуда она тут вообще? 

Я повернулась на голос бывшей одноклассницы и быстро пробежалась по ней взглядом, с удивлением отметив, что она облачена в форму местного кафе. А я и не знала, что она теперь здесь работает!

- Я уже давно Онежская, - сухо заметила я в ответ.

- Как, все еще?

На лице бывшей одноклассницы отразилось издевательское удивление. Что-то заставило меня уточнить:

- Что ты имеешь в виду?

Она пожала плечами:

- Ну, я была уверена, что вы разводитесь. Ваня-то тут частенько с другой женщиной бывает!

Пришлось вцепиться пальцами в край раковины, потому что перед глазами от этих слов все резко поплыло. Сделав глубокий вдох, я решительно парировала, почувствовав потребность защитить мужа:

- Это его коллега.

- И у них тут чуть ли не каждый вечер рабочее заседание? - рассмеялась Миронова. - Боже, Половцева, ты всегда была дурой, но чтобы настолько… Давно ли у коллег принято за ручку держаться? 

- Ты врешь, - процедила я сквозь зубы. 

- Думай, как тебе удобнее, - пожала она плечами. - А мне с кухни все хорошо видно! 

И раньше, чем я успела послать ее ко всем чертям, Миронова вышла из уборной, оставив меня наедине с адом, который она же сама и породила. 

Снова грозно пророкотал гром, от которого, казалось, на этот раз даже стены содрогнулись. И в этот момент он показался мне настоящим похоронным маршем.

 Как я досидела до конца нашего с Ваней ужина, при этом ни словом, ни взглядом, ни жестом не показав ему, что именно со мной происходит - было одному богу известно. Но как только немного пришла в себя в уборной, поняла - больше действовать так, как раньше, я не стану. Мне нужно быть хитрее.     

Это осознание убивало. Я не представляла, что доживу когда-то до того момента, когда стану продумывать план по выведению мужа на чистую воду. Но, несмотря на то, что мне сейчас это казалось унизительным, я также понимала - если сейчас буду действовать так же, как и раньше, Иван уже будет готов и соврет мне. Ну, если предположить, конечно, что он мне все же врал.   

- Мий… все хорошо? - спросил Иван, когда мы добрались до дома, где отпустили маму и немного позанимались сыном.     

В тот момент, когда муж сидел и покачивал Никитку на руках, а на лице его было такое выражение, какого  не видела по отношению к кому бы то ни было никогда, я опять и опять задавалась вопросом. Может, все то, что узнала - какой-то бред? Выдумка? Чья-то шутка?     

- Да, - встрепенулась я, бездумно переставляя горшки с орхидеями на окне. - Все хорошо.    

- Я уложил Никитоса, - шепнул муж, подходя ко мне со спины. Его руки пробежали вдоль моего тела и я вздрогнула. Но вовсе не от возбуждения, как раньше. - Можем немного побыть наедине.    

В голосе Ивана засквозили те нотки, которые я так хорошо знала. Чувственная хрипотца, от которой раньше я загоралась на раз-два. Но не сейчас…     

- Я так устала, Вань. Прости.   

Повернувшись в его руках, сделала над собой усилие. Улыбнулась так беспечно, как только было можно. Потянулась к мужу, оставила на его губах легкий поцелуй.    

В чертах лица Ивана засквозило удивление. Даже усмехнуться горько захотелось от того, что муж взаправду испытывал именно это чувство.     

- Хорошо, ладно, - сказал он с легкой полуулыбкой.    

Отступил, провел ладонью по своим волосам. После чего развернулся и, уведомив меня, что отправляется в душ, вышел. Оставив меня размышлять о том, что раньше он бы никогда так просто не сдался.    

Попытался бы меня соблазнить. В крайнем случае - пообещал бы массаж, а сначала отправил принять ванну. Но, похоже, все изменилось. И теперь мое решение выяснить все хитростью (или обманом) выглядело единственно спасительным.      

Глава 2

- Я с тяжелой артиллерией! - возвестила мама, прибывшая ко мне на следующий день, хотя мы, кажется, совсем об этом не договаривались.    

С нею пришла тетя Валя. Самый энергичный элемент моей семьи, у которой будто бы шило имелось в одном месте. Она даже шутила, что трое мужей ушли от нее потому, что их вытеснило ее активное магнитное поле.    

- Ммм… что-то случилось? - спросила я, не понимая, чем мог быть вызван этот нежданный визит.     

- Вот это мы у тебя и пришли узнать! - объявила тетя Валя и, отодвинув меня с порога, во мгновение ока очутилась в квартире. - Таня сказала, что с тобой что-то неладно. Ну а кто подскажет, как не мы, как все исправить?    

В том, что женщина, прошедшая через три развода, может помочь именно в этом, я сомневалась. Но и прогонять маму с тетей Валей не собиралась. Ибо мысли, что я гоняла по кругу со вчерашнего дня, уже стали снедать меня изнутри.    

- Идемте тогда пить чай, - вздохнув, кивнула я в сторону кухни. - И потише с игрой в Чипа и Дейла. Сын спит.     

- Нет, ну ты подумай! - возмутилась тетя, пьющая третью чашку чая и уминая третий же кусок торта.    

Я всегда поражалась тому, как ей удается оставаться стройной, употребляя столько мучного и сладкого.   

Приложив палец к губам, дала ей знак, что нужно быть не настолько громкой в своем возмущении, и тетя Валя покаянно кивнула.   

- И эта твоя Миронова прямо так и сказала?      

- Ну, да, - пожала я плечами, вроде как безразлично, хотя у самой в этот момент кошки на душе скребли. - Встречаются постоянно… держатся за руки, - повторила уже озвученное.     

- Хм… Знаешь, на Ваню нашего это не похоже, - вынесла свой вердикт тетя.    

От слова «нашего» все нутро сковало таким чувством, от которого по телу прошла дрожь и захотелось всхлипнуть.     

- Я тоже так думаю, - кивнула, хотя, весьма в этом сомневалась.    

Нет… с одной стороны, это действительно не было похоже на Ваню. С другой - я почти не знала того, каким он был со Светой. Все его рассказы об этом, по сути, не в счет. Одно дело - говорить, а другое - делать.    

- Но вообще все просто, - сказала тетя Валя, когда я уже собиралась закрыть эту тему и перейти к обсуждению чего-то более позитивного. - Проверь его переписку.      

Я воззрилась на нее с таким изумлением, что мне показалось - все ясно без лишних слов.    

- Пароль, что ли, от телефона не знаешь? - по-своему интерпретировала мою реакцию тетя Валя.    

- Знаю… просто это же неправильно, - выдохнула я.     

Тетя Валя с мамой переглянулись. Последняя поджала губы, как бы говоря, что сказать ничего путного по этому поводу не может. Хотя, я прекрасно помнила, что мама всегда придерживалась точно таких же воззрений на этот вопрос, что и я.     

- Неправильным будет, если у нашего Вани там что-нибудь обнаружится, - вздохнула тетя Валя.- И вообще, почему ты должна сомневаться, когда он тебе для этого поводы и дает? Если бы их не было - и резона залезть в его «типа личное» пространство и не имелось бы!     

Она даже по столу кулаком бахнула, что стало причиной нам с мамой синхронно на тетю Валю шикнуть.   

- Ладно-ладно! - сказала я, чтобы хоть как-то унять разбушевавшуюся родственницу. - Я это сделаю.   

Сама же в этот момент дала себе слово - прибегнуть к вышеозначенному методу я себе позволю только в крайнем случае. И очень надеялась, что он все же не представится.     

Мама и тетя отбыли по домам за час до того, как вернулся Ваня. За это время я успела порядком себя накрутить. Все представляла, как возьму его телефон, пока он в душе, и пойму, что муж сменил пароль. Как-то само собой разумеющимся был тот факт, что мы знали о том, как получить доступ, например, к мессенджерам друг друга. Это было так же просто, как осознавать, что мы вместе, и что это навсегда…    

- Мись, я в душ быстро, потом тебя сменю и Никитку на себя возьму, - окликнул меня Ваня с порога ванной.   

Я натянуто улыбнулась, раскладывая выглаженные вещички сына в детской, которая Иваном в это мгновение прекрасно просматривалась.     

И стоило только двери захлопнуться за мужем, как я стала отсчитывать про себя удары сердца. Раз-два-три… Никитка в кроватке загулил. Четыре-пять-шесть - кто-то у соседей громко засмеялся. Семь-восемь-девять… в душе полилась вода.     

Я метнулась к нашей комнате, где инстинктивно выхватила взглядом телефон мужа, лежащий на прикроватной тумбочке. Выдохнула. Значит, не забрал с собой.     

Подлетев к нему, взяла и сжала в пальцах. Сердце колотилось о ребра с огромной силой. Уши заложило ватой. Я быстро, чтобы не передумать, набрала на экране пароль и он… подошел.     

Настало время сомнений. Прикрыв глаза и до боли закусив губу, я слушала свое сердце. Но теперь - не его стук, а то, что оно мне говорило. Должна ли я была переступать ту черту, которая мне самой казалась запретной? Следовало ли мне идти туда, где мои грезы могли разбиться в пух и прах?    

Все же приняв решение, я начала быстро просматривать мессенджеры. В одном из них Иван «зависал» с завидной регулярностью. Я воззрилась на список последних контактов и сообщения.    

Миша.В. - парень с работы, я его знала. 

Мама, - здесь все было ясно.   

Светлов.А. - об этом ничего не могла сказать. 

Сестра Катя, - как будто у него была другая сестра, в самом деле…    

Виктор сервис…     

Мой взгляд сам по себе вновь перебрался наверх. 

Светлов.А. 

И их последняя переписка.      

«Помнишь, когда ты меня с дерева снимал? Как же я тогда перепугалась!»

«Помнююю)))) Тогда на тебе светлый комбинезон был. Такой секси…»     

Я задохнулась от ужаса. Либо мой муж был тем, кто возжелал бы какого-то Светлова, либо… Впрочем, что таилось за вторым «либо», было ясно и так.   

Светлов.А. - Светлана. Иначе я просто никак не могла объяснить эту переписку…  Первым порывом было отбросить телефон мужа от себя прочь, словно ядовитую змею, которая могла смертельно ранить. Или как нечто гадкое, обо что могла замараться и не отмыться никогда.

Но я уже и так перешла черту. Ту черту, за которой кончилось абсолютное доверие, что испытывала к Ване. И которое он, как мне думалось, испытывал ко мне. Было противно вот так шарить по его перепискам, но пустить все на самотек разве не куда хуже?

И, похоже, у меня не было выбора, кроме как узнать все до конца. Выяснить правду, какой бы она ни была.

Замирая от ужаса, я пролистала переписку вверх. Ряды сообщений казались просто нескончаемыми. И, совершенно очевидно, что началось это не вчера.

Я быстро пробегала глазами сообщения, страшась того, что могу там увидеть. Но ничего криминального поначалу заметить не удалось. Обычное общение в формате «привет-как дела», воспоминания о прошлом…

Я жадно, торопливо вчитывалась в строчки, казавшиеся бесконечными, почти не улавливая их смысла. Подсознательно зная, что ищу вовсе не то, что вижу.

От этого занятия меня отвлек резкий шум, от которого я испуганно вздрогнула. Послышался какой-то стук, затем - приглушенное ругательство. Я поняла, что муж в очередной раз задел и уронил диффузор в нашей тесной ванной комнате. Было самое время вернуть его телефон на место и сделать вид, будто не открыла только что ящик Пандоры, который способен меня погубить. Пустить под откос всю мою жизнь и все, во что верила. 

Я вышла из переписки и собиралась было заблокировать телефон, но от того, что руки дрожали, сделала неловкое движение и снова ткнула на этот чат. И тут заметила среди сегодняшних сообщений то, чего не увидела раньше.

«Ванюш, мне помощь твоя нужна. Извини, что прошу тебя, больше не знаю, к кому обратиться».

«Конечно, говори))»

«Надо комод старый разобрать и выкинуть. Хочу обновить мебель… А он такой тяжелый! И я понятия не имею, как к нему подступиться)»

«Не вопрос, сделаем)) завтра сбегу с обеда и заеду к тебе))»

В голове зашумело. Так сильно, что я едва расслышала приближающиеся шаги и буквально чудом успела закрыть приложение и заблокировать телефон мужа, попутно вернув его на место. И как раз шлепнулась обратно на кровать, когда дверь в спальню открылась. 

- Мись… - донесся до меня испуганный голос Вани. - Ты в порядке? На тебе лица нет!

- Я… живот болит, - выдохнула с трудом. И почти не солгала - в этот момент мне казалось, что у меня болит абсолютно все. И боль эта была совершенно нестерпимой, сгибающей меня напополам. 

- Сильно? - встревожился муж, подходя ближе. - Таблетку дать? Или скорую вызвать?..

Я видела, как он волнуется. И от этого становилось только больнее. Как он мог так смотреть на меня и при этом встречаться с ней?.. 

- Таблетку, - выдавила я из себя. - Думаю, просто съела что-то не то… 

- Я сейчас, - пообещал муж, выскакивая из спальни. 

Пару мгновений спустя он уже стоял передо мной с лекарством и стаканом воды. Я заглотила таблетку просто для вида, прекрасно зная, что от той боли, что терзала душу и тело, не способны были помочь никакие медикаменты. 

- Ложись, прими удобное положение, - предложил Ваня, аккуратно помогая мне устроиться в кровати. Даже ноги мои приподнял, чтобы я не делала лишних движений. 

И я вдруг вспомнила, как он ухаживал за мной, пока я была беременна. Как делал мне массаж ног, когда они отекали, как выполнял абсолютно любую прихоть…

«Завтра сбегу с обеда…»

Эта фраза снова взорвалась в голове и я неосознанно всхлипнула.

- Так сильно больно? - тут же послышался родной голос рядом.

- Невыносимо… - прошептала сдавленно в ответ. - Просто невыносимо… 

Поспать в ту ночь мне практически не удалось. Я все прокручивала в голове то, что увидела в той переписке. И по кругу задавалась одним и тем же вопросом - разве человек, который счастлив со своей семьей, станет с таким упоением вспоминать прошлое? Разве он будет вообще общаться с женщиной, которая его предала, если он любит свою жену? Нет, не просто общаться. Встречаться!

Он без малейших раздумий согласился к ней поехать. Хотя и дураку было ясно, что этот чертов комод - всего лишь повод заманить его к себе! А он, значит, только того и ждал. Того и хотел?

К горлу подступили слезы. Что я сделала не так, что Ваня на это пошел? Чем эта Света была лучше меня, что он никак не мог ее забыть? Неужели я и наш сын для него менее важны, чем его бывшая?

Несмотря на все эти изматывающие мысли, утром я встала, как и всегда, чтобы приготовить мужу завтрак. Замешала его любимый омлет с помидорами, быстро настрогала салат и сделала бутерброды. Привычные действия , которые раньше доставляли радость, а теперь отдавались болью внутри.

Разве она делала для него что-то подобное? Господи, да эта женщина даже не удосужилась просто хранить ему верность! А он мчался к ней по первому зову! Как какая-то собака на окрик  хозяина!

- Мись, ты как? 

Ваня подошел ко мне незаметно. Обнял со спины, сомкнув длинные, крепкие руки на моей талии. Я смотрела на его крупные ладони, бережно сжимавшие меня, и не могла поверить, что все то, что прочла вчера, было реальностью.

- Я в порядке, - улыбнулась, собрав в себе остатки сил и повернувшись к мужу лицом.

Он улыбнулся в ответ, ласково поцеловал в лоб. В голове шевельнулась неприятная мысль, что обычно муж целовал меня в губы. Да так, что потом едва не опаздывал на работу…

- Не стоило вставать, я бы по дороге чего-нибудь перехватил, - сказал он, устраиваясь за столом.

- Но ведь я всегда готовлю тебе завтрак. 

Это прозвучало почти с вызовом. Показалось, что этой своей фразой муж словно безразлично отмахивается от того, что я считала нашим привычным ритуалом. 

- Я просто имел в виду, что если ты плохо себя чувствуешь, то это совсем необязательно, - пояснил Ваня, глядя на меня настороженно, словно почувствовал мою реакцию. - Ты же не рабыня. 

- Ясно, - откликнулась я коротко.

И тут же поняла, что своим поведением могу вызвать у мужа подозрения. А мне вовсе не хотелось, чтобы он сейчас узнал, что я залезала в его переписки.

- Ты сегодня во сколько придешь? - поинтересовалась мягко, устраиваясь напротив него за столом.

- Да как обычно, наверно, - пожал он плечами. - Почему спрашиваешь?

- Просто… подумываю устроить для нас кое-что особенное, - постаралась я улыбнуться как можно соблазнительнее.

В глазах мужа зажегся ответный огонек.

- И что же это?

- Узнаешь, когда придешь… Надеюсь, сбежишь ради этого пораньше.

Я игриво провела пальцами по его руке и встала из-за стола, ускользнув таким образом от ответного прикосновения. 

- Ешь, а то остынет, - кинула, прежде, чем выйти из кухни. 

Хотелось верить, что Ваня все же одумается и не поедет к этой проклятой женщине. Но я понимала - не смогу жить спокойно, если точно этого не узнаю.

С трудом дождавшись обеденного времени, я сначала позвонила одному из коллег мужа, тому самому Мише.

- Мия? - удивился он моему звонку.

- Миш, извини, что отвлекаю, - начала быстро я. - Что-то Ване не могу дозвониться, он на месте?

- Нет, ушел куда-то на обед.

- О… понятно. Ладно, позвоню ему снова. Извини еще раз за беспокойство.

- Да ничего…

Быстро попрощавшись, я с гулко бьющимся сердцем открыла список последних вызовов и уставилась на имя мужа.

Значит, он все же уехал. Наивно было надеяться, что не к ней. И все же отчаянно хотелось найти какие-то иные оправдания его отлучке. Но их не было.

Дрожащим пальцем я нажала на кнопку вызова. Потянулись долгие, выматывающие нервы гудки. Ваня не брал.

Внутри начала зарождаться злость. Так занят со своей Светочкой, что даже не берет трубку?! Что ж, я готова была трезвонить до тех пор, пока не подохнет телефон! 

Я названивала снова и снова. До тех пор, пока в динамике наконец не раздался голос мужа.

- Да? Что случилось?

Изначальное облегчение, что он все же ответил, стремительно сменилось неприятным холодом, когда я поняла, что он говорит, задыхаясь. И не называет меня по имени…

- Я не могла тебе дозвониться, - проговорила обвиняюще.

- Прости, я очень занят. На работе так загрузили, что приходится пропускать обед.

- Ванюш, ты где там? - раздалось на заднем плане и я мгновенно ощетинилась.

- Кто это? - спросила резко, не скрывая недовольства.

- Коллега, кто же еще? - раздраженно откликнулся Ваня. - Слушай, мне правда некогда. Позже перезвоню тебе.

И он прервал звонок прежде, чем я успела ответить.

Но самое главное уже поняла и так. Муж мне нагло врал.

Никитка рыдал так, как никогда до этого. Запрокидывал голову, заливался плачем, ненадолго успокаивался, вздрагивал, а потом все повторялось. Я бегала кругом кроватки, заламывая руки. Успела перепробовать все, включая ни разу не идущую до этого в дело газоотводную трубочку. Но все было бесполезно.   

Вызванная к нам с Никиткой мама увещевала меня и говорила, что такое бывает, и что укропная водичка вот-вот подействует. Вызванный врач повторила то, что я уже слышала. Осмотрела ребенка и ничего криминального не нашла. А вызванный с работы Ваня обещал приехать как можно скорее, но при этом задерживался. И к панике примешивалась еще и такая злость, что я едва ли не скрежетала зубами.   

- Я звоню Виктору! - наконец объявила мама, не выдержав моих метаний.    

Никитка за это время успел вымотаться своими рыданиями настолько, что теперь лежал почти неподвижно, лишь только следил за мной глазами. И это вызывало у меня еще больший ужас.    

- Кому? - не поняла я, и мама, вздохнув и набирая номер на телефоне, пояснила:   

- Виктору. Сыну Алевтины. Мы с тобой говорили, что если врачи из клиники тебя не устроят, он всегда готов помочь. Хотя, вроде как занят на своих этих…    

Она не договорила, потому что Виктор взял трубку. Стала обсуждать с ним состояние Никиты, я же в который раз вынула сына из кроватки и прижала к себе. Может, он просто чувствовал, что над его маленьким мирком нависла угроза? Хотя, нет. Какая чушь! Это же кроха, который пока ничего не понимает. Или я ошибаюсь?    

- Виктор приедет уже вот-вот, - почему-то шепотом заговорила мама, подходя к нам. Я чуть покачивала сына, а он, кажется, наконец-то заснул. - Он здесь рядом сейчас. Вот оказия-то какая!    

На ее лице было явственное облегчение. А вот я такого чувства не испытывала.    

- Хорошо, - проговорила в ответ и взглянула на часы.   

Ваня так и не приехал. Наверно, разбирал комоды у своей Светочки, черт бы ее побрал. Черт бы побрал их обоих!    

- Спасибо, - сказала я в ответ и мама, кивнув, сообщила, что отправляется сделать мне травяной чай.  

Виктор прибыл через полчаса. По-деловому расспросил о Никите у мамы, попутно разуваясь в прихожей. Вымыл руки, прошел в комнату, где я так и сидела с сыном на руках.    

- Можно? - кивнул на ребенка, и пока я соображала, о чем меня спрашивают, бережно взял у меня Никиту. Тот даже не проснулся, пока Виктор его осматривал. Как это получилось - я ума не могла приложить. Вроде как сына вертели и так, и эдак, но делали это так осторожно, что Никита лишь кряхтел, однако беспокойства не выказывал.   

- Никаких отклонений от нормы я не вижу, - сказал Виктор, и в этот момент мне стало стыдно.    

Все это время я стояла чуть поодаль, нервно кусая губы, что не укрылось от внимания врача.   

- Я просто переволновалась… наверное, - сказала в ответ, не представляя, как так вышло, что занятой человек сорвался к нам почти что без повода.      

- Наверное, - улыбнулся Виктор и, положив Никитку в кроватку, кивнул на прихожую. - Проводите?     

Мама осталась с внуком, я же вышла с Виктором, и пока он обувался, раздумывала о том, как спросить, сколько я должна за этот визит.  

- Вы должны… быть спокойнее, Мия, - мягко сказал Виктор, словно читая мысли. Распрямился и взял чемоданчик. - Дети очень тонко чувствуют состояние родителей. Вернее, в первую очередь, мам. Особенно в таком возрасте. Это же ваш первый ребенок?    

Он скорее утверждал, но все же в озвученных словах были и вопросительные нотки.    

- Угу, - кивнула я, так и продолжая кусать губы.    

Приоткрыв дверь, Виктор застыл на пороге, глядя на меня со встревоженным выражением на лице. Или это мне казалось, потому что я начала видеть волнение даже там, где его могло и не быть?       

- Он ведь здоровый и спокойный мальчик. Вас что-то тревожит? Может, вы что-то недоговорили?    

Я понимала, что Виктор спрашивает исключительно о Никите, но осознала также, что бросила на него затравленный, полный сомнения взгляд.     

- Нет… я все сказала, - шепнула через мгновение.     

- Ну, тогда вам не о чем волноваться, - заключил Виктор, открывая дверь шире. - Ваш Никита совершенно здоров.     

Я невесело улыбнулась. Как раз причины для волнения у меня имелись, да еще какие. Но Виктор был прав - с ребенком они были связаны весьма опосредованно. 

- Скажите, что я должна… - начала и Виктор тут же меня перебил:     

- Вы должны больше отдыхать и думать прежде всего о себе. Нет ничего страшного в том, чтобы выбраться, например в кафе. Одной или с мужем, - сказал он с улыбкой.     

И тут случилось то, чего я никак не ожидала. Дверь распахнулась, на пороге появился взъерошенный Ваня, который с порога заявил:       

- Выбирается она только с мужем, - мрачно проговорил он и добавил: - И что вообще здесь происходит?   

Мне хватило доли секунды, чтобы войти в состояние аффекта. Вероятнее всего, этому потворствовала ситуация с сыном. Я не просто вскипела, я запылала так, что это было больше похоже на вспышку сверхновой.      

- Что здесь происходит?! - выдохнула я эхом, наступая на мужа. - Здесь происходит то, что твой сын был в опасности!     

Уткнув палец в грудь Вани, я заставила его отступить к стене.    

- Я бегала вокруг него, потому что он орал так, что я не понимала, как его успокоить! Вызвала врачей. Кстати - это Виктор. Тот, кто оказался рядом с твоим ребенком раньше тебя!    

Конечно, я совсем не должна была устраивать эту безобразную сцену при враче. Особенно учитывая тот факт, что он и был вызван к Никите потому, что последний раскричался из-за моих нервов. Но и как сдержать себя и сделать вид, что ничего не происходит, не представляла.   

Все же взяв себя в руки, я выдохнула и повернулась к Виктору.    

- Спасибо вам большое еще раз, - сказала ему. - Я буду придерживаться всех ваших рекомендаций.     

Он криво улыбнулся и, после пары ничего не значащих фраз ушел. Я же просто бросила на мужа быстрый взгляд и ушла к маме и Никитке. Им я была гораздо нужнее.   

Глава 3

С этого момента Ваню будто подменили. Находясь дома, он ходил за мной хвостом. О том, как муж повел себя при Викторе, мы не заговаривали, но Иван всячески пытался загладить вину. По сути, он делал то, что должен делать любой мужчина, у которого есть женщина, только что родившая ему ребенка. Был предупредительным и заботливым. Черт побери! Так поступают даже животные, давая самкам успокоиться и передохнуть. Господи! Неужели я всерьез об этом думала, ассоциируя себя с женской особью звериного мира? Какой кошмар, Мия…     

И все же, стоило признать - я находилась в том состоянии, когда каждое действие, каждое слово могло привести - ни много, ни мало - к нервному срыву.   

- Миюсь, я отлучусь ненадолго? - спросил Ваня в один из ранних вечеров, прежде чем идти в душ.    

Я подняла на него усталый взгляд. Последние пару часов разгребала то, что успела натворить на работе моя подмена.     

Муж стоял в дверях с полотенцем, смотрел на меня обеспокоенно. А я понять не могла - то ли переживает за меня, то ли за то, что его не отпущу.     

- Куда ты? - уточнила безразлично, понимая, что взаправду мне это не особо интересно.    

- Нужно сотруднику помочь переехать. Там по мелочи осталось перевезти. Пару коробок.    

Ваня растянул губы в улыбке. Я - скопировала выражение его лица.     

- А что - сервисы, которые помогают это сделать, уже отменили? - поинтересовалась, вскинув бровь.    

Муж удивился - я скорее почувствовала это, чем увидела. После чего подошел ко мне, предварительно закинув полотенце на плечо. Присел передо мной на корточки, обхватил руками мои колени.   

- Мий… это в последний раз. Обещаю, - сказал он, глядя на меня снизу-вверх.     

Я закусила нижнюю губу. Сразу вопрос на ум пришел - он сейчас о переезде сотрудника, или…?      

- Окей, - кивнула в ответ. - Иди в душ и поезжай. Никитка вроде спокоен, - зачем-то обозначила я состояние сына.     

- Хорошо… спасибо, - ответил муж, после чего поднялся, оставил на моем виске быстрый поцелуй и направился в ванную.    

Я отложила ноутбук. Когда в душе полилась вода, вновь направилась к телефону Вани. Боже, как же я была вынуждена поступать, чтобы выяснить правду! 

«Давай просто посидим где-нибудь. Может, на Варшавском? В «Бенуа»? Мне так нужно хоть немного прийти в себя», - прочла я сообщение от любовницы моего мужа. Теперь я думала о ней только так и никак иначе.      

«Да. Доберусь быстро. Но сбегу на пару часов, не больше».     

Последнее сообщение было отправлено Ваней буквально вот-вот. Ответа на него он не получил. Тем лучше, иначе, прочитав бы его, я выдала бы с себя с головой, ведь Иван бы понял, что его мессенджер был «взломан».     

Я спокойно отложила телефон. Даже странно - не испытывала ничего из того, что вынудило бы меня нервничать. Лишь только приняла решение - я обязана быть там, куда мой муж собирался отправиться на встречу со Светой. И когда все в моей голове уложилось, я взяла свой телефон и написала:     

«Мам, приезжай, пожалуйста. Как можно быстрее. Ты мне очень нужна».      

Сердце билось, как сумасшедшее. Громыхало в ушах, рвалось из груди, доходя до почти физической боли в этой пляске нервов. Я шла ко входу в «Бенуа», до конца не веря, что все это происходит со мной на самом деле. И при этом зная - отступать нельзя. Мне не станет легче, если оставить все так, как есть. Тем более, что я не намеревалась этого допускать. Не собиралась быть домашним аэродромом для блудного мужа, который за столько лет так и не смог побороть свою нездоровую зависимость от этой женщины!

Дрожали пальцы, дрожали ноги, казалось, что дрожит все мое тело. Что все оно - как одна сплошная натянутая струна, которая может в любой момент лопнуть. Но я упрямо шла. Делала шаг за шагом, цокая каблуками. Одевшись, хоть и наскоро, но так, будто на самую главную встречу в жизни. Впрочем, так оно и было.

В голове шумело, но я, словно запрограммированный робот, двигалась к своей цели. Решительно, почти остервенело, толкнула дверь ресторана, входя внутрь. И почти сразу же увидела их.

Они сидели друг напротив друга. Ваня - неловко сгорбившись. Светлана - стремясь к нему всем телом.

Я не стала мешкать. Вся боль, все обиды, что испытывала с того момента, как впервые узнала об их встречах, выродились теперь в злость, которая двигала меня вперед. Которая единственная, казалось, вообще держала меня на ногах.

- Меня ждут, - быстро отмахнулась я от поспешившего мне навстречу администратора и прошла к столику, с которого не спускала глаз. К парочке, которая меня так и не заметила, полностью поглощенная, видимо, обществом друг друга.

- Простите за опоздание, - широко улыбнулась я, по-хозяйки положив руку на плечо мужа.

При звуке моего голоса Ваня вздрогнул. Резко вскинул голову и в его глазах я увидела настоящий ужас.

Уверенно присев рядом с ним, я протянула руку любовнице своего мужа:

- Очень рада наконец познакомиться с вами, Света. Ваня так много о вас рассказывал! Я Мия, его жена. 

Улыбка буквально приклеилась к моему лицу. Чего нельзя было сказать о Светлане. Она смотрела на происходящее с недоумением, но в итоге все же сумела собраться и тоже изобразить подобие улыбки:

- Рада встрече… Мия.

Ее прохладные пальцы коснулись моей ладони и я с удовлетворением поняла, что они подрагивают. Маленький миг торжества - он казался таким сладким на фоне всей той горечи, что я испытывала.

Все молчали. И Ваня, и Света, застанные врасплох, совершенно очевидно не знали, как себя вести. Поэтому снова заговорила я, как ни в чем не бывало, хотя только бог знал, каких сил мне это стоило.

- Мама взяла на себя Никитку, поэтому я смогла все же вырваться и приехать, - проговорила я, глядя даже не на мужа - на Свету. - Никита - это наш сын, - пояснила я ей с улыбкой, хоть та и не просила. - Ваня его просто обожает!

От моих слов Света, кажется, слегка побледнела, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Я же смотрела на нее, не скрывая интереса. Желая только одного - понять, что было такого в этой женщине, что мой муж настолько на ней помешался? Что было в ней такого, чего не было во мне?

Я смотрела и не могла этого понять. Света не являлась роковой красавицей, ее и просто привлекательной назвать можно было с огромной натяжкой. Лицо ее выглядело несвежим, словно бы сильно уставшим. Слегка выдающийся нос портил почти идеальный овал лица. В остальном же она была совершенно обычной - темные глаза, тонкие губы, гладкозачесанные темные волосы. Ничего такого, за что цеплялся бы взгляд, на чем хотелось бы задержаться.

А впрочем, кое-чего у нее было не отнять. Она была первой. Во всем первой. Его первой любовью, первой женщиной. И, видимо, таковой оставалась и сейчас.

И будь Света даже страшной, как атомная война, Ваня наверняка видел ее совсем иной. Той юной девчонкой, которую любил со школы. И которую был не в силах забыть.

А я ничего не могла с этим поделать. Я навсегда оставалась второй.

- Вы надолго к нам в город, Светлана? - поинтересовалась я, когда никто так и не произнес ни слова.

Она неловко откашлялась:

- Насовсем… наверно.

Ее руки нервно метались по столу, не находя покоя. То перебирали столовые приборы, то теребили салфетку, то поправляли волосы. Я должна была чувствовать торжество при виде ее растерянности, ее нервозности, но ощущала только боль. Бесконечную, непреходящую боль.

Зачем он вообще на мне женился? Хотелось проорать этот вопрос вслух. Зачем?! Если так и не забыл, так и не переболел. Зачем обрек нас с сыном на то, чтобы вечно быть на вторых ролях? На то, чтобы страдать вместе с ним?

- Ну и далеко же вы назначили встречу, - снова растянула я губы в улыбке, сама удивляясь тому, что вообще на это способна. - Почему не выбрали наше с Ваней любимое кафе на набережной? Вы же обычно болтаете там?

Впервые с момента, как появилась в ресторане, я перевела взгляд со Светы на мужа. Его лицо горело. Горело так же, как все мое нутро. Горело, как моя в него вера.

- Любимый, ты себя плохо чувствуешь? - озабоченно поинтересовалась я, нарочито-заботливо касаясь ладонью лба мужа.

- Нет! Здесь просто… жарко, - прохрипел он.

Света внезапно встала. Стремительно схватила сумочку, нервно дернув ее на себя, когда та зацепилась ремешком за спинку стула, и едва этим движением все не перевернула.

- Извините, но мне пора, - быстро проговорила она.

Я поднялась следом, изображая изо всех сил разочарование.

- Как, уже? А я так давно хотела с вами пообщаться!

- Может быть, в другой… раз, - пробормотала она и поспешно направилась к выходу.

Мои губы изогнулись в кривой, болезненной усмешке. Я знала, что никогда не прощу мужу всего этого, но я хотела, чтобы она, эта женщина, что пыталась снова его присвоить, испытывала то же, что и я. Сомнения и боль. Пусть мучается, гадая о том, что рассказывал мне об их отношениях муж! Пусть думает, о чем он лгал ей самой! 

- Думаю, нам лучше тоже ехать домой, - холодно проговорила я, глядя на Ваню. - Точнее, мне - домой, а тебе - за своими вещами… любимый.

- Мия! - возглас мужа, полный неподдельного ужаса, прозвучал за моей спиной в тот момент, когда я зацокала каблуками в сторону выхода.   

Светы уже и след простыл. Тем лучше - я держалась из последних сил и опасалась, что все же сорвусь и закачу истерику. Я, черт бы все побрал, имела на это полное право! Должна была побыть «хрустальной вазой» хотя бы несколько месяцев, пока Никитка бы не подрос, но не получила даже этого! Значит, теперь все будет так, как нужно мне. 

- Садимся в такси и уезжаем, - отчеканила я, делая вид, что безразлично вызываю машину в приложении.   

На деле же задавалась вопросом: как я держусь? Как смогла до сих пор не разрыдаться, не начать бросаться в мужа тем же телефоном? Как я вообще еще жива после того смертельного предательства, в которое меня окунули?    

- Здесь наша машина, - растерянно произнес Ваня.

Я перевела взгляд  на припаркованный неподалеку автомобиль. В голове сразу замелькали картинки того, как он возил на нем свою распрекрасную Светочку.    

- Мы. Едем. На такси, - проговорила раздельно, и когда завидела вызванную машину, выдохнула с облегчением.    

Сев на заднее сидение, начала прокручивать в голове, что стану делать, когда мы приедем домой. Там мама… там Никитка, который уже успел пострадать от этого всего. Там вещи Вани, и их я должна выставить за дверь вместе с мужем. Ты сможешь, Мия? Ты справишься?   

Ехали в полном молчании. Иван выказывал свое состояние только тем, что барабанил пальцами по сидению. В остальном со стороны могло показаться, что ничего особенного не произошло. Мы как будто бы возвращаемся из кафе, разве что на нашем свидании каким-то «чудом» оказалась другая женщина.   

- Мий, - снова проговорил Иван, когда мы приехали и я направилась ко входу в подъезд. - Подожди.    

Я развернулась с такой скоростью, что у меня хрустнули шейные позвонки. Или может, это случилось потому, что на них лежала непосильная ноша?      

- Чего ждать? - хмыкнула с болью в голосе, которую не удалось спрятать, как бы ни старалась. - Чего, Вань? Что ты на сотое свидание к своей бывшей побежишь, пока я с твоим ребенком сижу?    

- Он наш, - проговорил муж, и я, запрокинув голову, горько рассмеялась.    

- Наш, да, - повторила за ним. - Как хорошо, что ты это все же осознаешь.     

Я зашла в подъезд. Ваня - за мной. Кажется, нам по пути попалась соседка, идущая выгуливать своего пса. Я этого почти не видела. Отмечала каким-то боковым взглядом, но мне на все было плевать.   

- Мий… Да подожди же ты! - вскричал Иван, и в его голосе я заслышала те же нотки истерики, что уже трепала меня изнутри.   

- Зачем ты это все сделал? Зачем?! - заорала я, ударив ладонью мужа в грудь с такой силой, что ему пришлось отступить. - Ты хоть понимаешь, что творишь? У нас же ребенок маленький… если не обо мне, то о нем подумай!    

Я всхлипнула от того, что мои слова звучали настолько жалко. Мне нельзя было этого допускать. Нельзя… опускаться.   

У меня сын. У меня. Есть. Сын.     

Ваня вдруг потряс головой. Как будто до сих пор он был под влиянием наваждения, а оно все никак не рассеивалось.     

- Я не знаю, почему это сделал, - признался он. - Не знаю, почему к ней ездил. Не могу этого понять…     

Он шагнул ко мне, но я отступила. Только смотрела на него глазами, полными слез, а мне самой выть хотелось от несправедливости того, как со мной поступил любимый человек.    

- И чем она лучше меня? - спросила тихо.     

Иван смотрел на меня, а в его глазах была такая растерянность, что я поняла - он взаправду не понимает, почему творил с нами все это. Почему считал, что эта женщина из прошлого лучше меня. А ведь он считал, иначе бы к ней не ездил…      

- Все. Поднимаемся и ты, забрав вещи, катишься к черту, - проговорила, после чего с силой ударила ладонью по кнопке вызова лифта.    

- Да подожди же ты! - буквально взревел Ваня, разворачивая меня к себе лицом. - Не было у нас ничего с ней! Слышишь? Не было! И быть не могло, потому что тебя люблю, глупая!     

Я снова расхохоталась. Это я глупая? Я? Может быть… но лишь потому, что все это позволяла с собой творить.    

- Я этого не вижу. Любовь без плодов - это не любовь.      

Вырвав руку из захвата пальцев мужа, я зашла в кабинку лифта и, подождав пару секунд, нажала кнопку своего этажа.     

Муж поднялся следом за мной через несколько минут. Ходил побитой собакой позади, пока я быстро собирала его сумки. Мама с Никиткой на руках, смотрела за этим с такой горечью, что это лишь порождало во мне новую злость. Из-за прихоти мужа, из-за его прошлого пострадало столько близких мне людей, что я не представляла, как это простить. Даже если и поверила бы в то, что между Ваней и Светой ничего не было.    

- Я никуда не уйду, - уверенно заявил Ваня, когда я вручила ему пожитки. - У нас с ней ничего не было, - повторил он то, что уже сказал.      

- У вас все было, - откликнулась я тихо и устало. - В прошлом и, как выяснилось, в настоящем. И даже если вы не ложились сейчас в койку… поверь - у вас все было.      

Я не стала распахивать дверь и выставлять мужа прочь. Просто развернулась и, очень надеясь на то, что у него хватит совести просто взять и уйти, направилась к сыну, которому я сейчас была особенно нужна.  

Так же, как и он мне.      

От стыда горело лицо. Слезы унижения закипали в глазах, делая окружающий мир размытым и непонятным. Таким же, как моя жизнь, скатившаяся в пропасть, из которой я сейчас пыталась выбраться. Цепляясь при этом за старые, такие хорошо знакомые руки. Единственно надежные из всех, что когда-либо знала.

Я бы солгала, сказав, что не отдавала себя отчета в том, что делала. Просто успокаивала совесть тем, что между мной и Ваней ведь не происходило ничего… такого. Ничего, кроме общих воспоминаний, в которые я погружалась, как в спасительное тепло среди яростной, убивающей холодом зимы.

Конечно, у меня не было права врываться в его нынешнюю жизнь. Он уже был чужим мужем, отцом чужого ребенка. И я обо всем этом знала. Знала, когда говорила с ним. Когда смотрела ему в глаза. Когда просила помощи…

Но одно дело - знать, что где-то там есть незнакомая мне женщина, к которой он возвращается каждый день. Безликая, посторонняя, почти призрачная. И совсем иное - увидеть эту женщину лично. Пожимать ее твердую, как сталь, ладонь. Неловко отводить взгляд от прямых, испытующих глаз. И ненавидеть. Низко, постыдно ненавидеть за то, что она - такая. Красивая, уверенная, держащаяся с удивительным достоинством даже в этой мерзкой ситуации. Я ненавидела ее и одновременно готова была аплодировать ее выдержке.

Я понимала, как выгляжу в ее глазах. Подлой стервятницей, решившей отбить у нее мужа. Вот только я так и не научилась воспринимать его, как чужого мужчину. Для меня он был все тем же Ваней, который меня любил. И которого любила я, хотя поняла это слишком поздно.

Для этого понадобилось пройти через тяжелый, выматывающий брак, через миллионы ошибок, которые не давали спокойно спать по ночам. Через страх от того, что лучшее в своей жизни я уже потеряла и вернуть это невозможно.

А лучшим был он. Ваня. Поначалу восторженный, преданно влюбленный в меня мальчишка. Позже - мужчина, за которым, что называется, как за каменной стеной. Идеальный человек для жизни, но я в то время этого не понимала. И не только не понимала - попросту не искала ничего подобного. Хотелось страстей, приключений, новых людей и мест… И я сжигала за собой мосты, не думая о том, чтобы оглянуться. Вот только с каждым разом в сердце все сильнее углублялась непонятная тоска. И только теперь я знала ее истинное имя - одиночество.

Именно оно пригнало меня обратно, в родной город, когда моя жизнь рухнула. Именно здесь я могла окунуться в призрачное прошлое и поверить, хоть на самое короткое время, что я - все та же девчонка, у которой впереди целая жизнь. Все та же я и все тот же он.

Я слишком поздно осознала, что я такая замечательная вовсе не сама по себе. А только лишь потому, что таковой меня видел Ваня. Потому что в такую меня он верил.

И теперь я снова искала себя ту, прежнюю. И не могла отказаться от искушения побыть с тем, кто возрождал во мне все то, что я когда-то потеряла.

Конечно, все было не настолько невинно. Да, постепенно мне перестало хватать одних лишь воспоминаний. Да, я хотела этого человека рядом, совсем не думая о том, что он мне больше не принадлежит.

Я с каким-то одержимым мазохизмом хотела знать, что он делает в моменты, когда мы не переписываемся. Спит ли он с ней? Говорит ли все то, что говорил когда-то мне?

Глупо было придавать значение былым словам и обещаниям. Тем более что я сама ни одного из них, наверно, так и не сдержала. И все же мне до скрипа зубов, то трясучки, хотелось знать, что с ней у него все иначе. Не так. Не так сильно, не так остро, не… навсегда.

Я жалко всхлипнула, инстинктивно утерев ладонью глаза. Влажный след на дрожащей руке дал понять, что слезы все еще текут по щекам. И что я, определенно, совершенно не в состоянии вести сейчас машину.

Я кое-как все же сдвинулась с места, припарковавшись за ближайшим поворотом. Перед глазами все еще стояло лицо Мии - окаменелое, заострившиеся, с одними лишь живыми глазами, мучительно что-то выискивающими на моем лице. Может быть, недостатки, которых имелось с лихвой, а может, ответы на свои вопросы.

И у меня они тоже были. Я сотни раз одергивала себя, чтобы не спросить - неужели он действительно любил ее так же, как когда-то меня? Неужели действительно забыл все то, что нас связывало?

Впрочем, ответ на последний вопрос я знала и так. Не забыл. Он с таким же мазохизмом, что и я, нырял раз за разом в наше прошлое. Вот только так и не решался ни на что большее. Ни на то, чтобы из него выплыть, ни на то, чтобы остаться.

Как добралась до дома в тот день - я почти не помнила. Не помнила ничего из того, что вообще делала. Только смотрела все время, казалось, в одну точку - черный экран телефона, ожидая на нем приговора. Знала, конечно, что Ваня уже не напишет и не придет. Знала, что наверняка сейчас вымаливает прощения у жены. Понимала со всей болью, что она и сын для него важнее, а мое время - вышло.

И все же не могла оторвать взгляда от этой черной безмолвной поверхности. И все же так нелепо на что-то надеялась…

И испуганно вздрогнула, когда экран наконец загорелся. Сообщение было совсем коротким:

«Она меня выгнала».

Изначальный всплеск радости сменился угрызениями совести. Это была и моя вина тоже. Хотя бы потому, что именно этого я и хотела с тех пор, как мы снова встретились.

Но все вышло не так. Он не просил утешения в этом коротком сообщении, не рвался приехать. Просто констатировал факт - сухо и обреченно.

Я прождала несколько минут - не напишет ли он что-то еще. Но телефон молчал, лишь светилось обвиняюще одно-единственное сообщение на экране.

«Она меня выгнала»…

Внезапно мне показалось, будто это крик о помощи. И я подорвалась с места, не думая ни о том, что делаю, ни о том, как выгляжу. Просто выбежала из дома, села за руль и поехала.

А получасом спустя стояла, глядя на законную жену того, кого любила, и словно со стороны слышала собственный голос:

- Мия, мы можем поговорить?..

Я сидела и смотрела прямо перед собой. Иван ушел. Просто взял и уехал, оставив мне лишь ужасающее ощущение пустоты. Чем я это заслужила? Почему должна была стать кем-то не тем, кем являлась, чтобы он не просто остался, но меня оценил? Понял, как много потеряет, если его жены рядом не станет.    

А Ваня не сделал ничего, чтобы я осознала, насколько он раскаивается. И раскаивался ли он, в самом-то деле?    

- Миюсь… я сегодня останусь, - сказала мама, которой я была безумно благодарна за все, что она для меня делала.     

- Да, - хрипло произнесла я, вскидывая голову и глядя на мать. - Никитку покормить нужно?     

- Ты его кормила полчаса назад, - сказала мама. - Сейчас просто отдохни.    

Мы с ней не обсуждали случившееся. Не говорили о Ване, Свете, о произошедшем. Мама просто была рядом и все. Чувствовала, что я попросту не справлюсь морально, если мы начнем говорить о моей жуткой боли и обиде. 

- Отдохну, - заверила я ее, и она, немного посомневавшись, постояла рядом и все же ушла.    

Звонок в дверь прозвучал так внезапно, что я некоторое время сидела, вперившись взглядом в собственные руки.    

Это Ваня! Никто иной просто не мог оказаться на пороге нашего дома. Он, едва очутившись вне нас с сыном, понял, сколько всего потерял. И вот приехал… Чтобы что? Вымолить прощение? Рассказать, как раскаивается?     

Я открыла и тут же замерла на пороге. Передо мной стояла Света.    

- Мия, мы можем поговорить? - спросила она, и я криво улыбнулась.    

Сложила руки на груди. Взглянула на нее оценивающе. Передо мною находилась женщина, которую я бы при всем желании не назвала бы красивой.  И почему я сейчас об этом думаю? Так и продолжаю задаваться вопросом - чем она лучше? 

- Поговорить о чем? - вскинула я брови. - О том, чтобы я приняла Ивана обратно? Или вас обоих? Сразу - нет.   

- Нет, конечно, - помотала она головой. - Я хотела сказать…   

Она на мгновение задумалась, как будто бы подбирала слова. Интересно, Ваня уже успел уведомить ее, что мы с ним теперь живем не вместе? А может и вовсе, уже распаковывал вещи у Светы дома, пока она в качестве переговорщика отправилась ко мне?    

- Я хотела сказать, что между мной и Иваном сейчас ничего не было, - повторила она то, что я уже слышала от мужа.    

- Сейчас - это когда? - уточнила я с издевкой в голосе, которую даже невозможно было скрыть. - Сегодня? Час назад?    

Я не должна была всего этого говорить. И вообще общаться с этой женщиной в принципе. 

- Мия…     

Мы смотрели друг на друга, и я понимала - Света не знает, что говорить и что делать. Казалось, она в этот самый момент задается одним-единственным вопросом: что она здесь забыла? Впрочем, это было полностью созвучно и моим мыслям.   

- У вас есть минута, чтобы сказать то, что хотели, - проговорила я. - У меня нет времени.   

Она так и продолжала стоять, переминаясь с ноги на ногу. И ничего больше не говорила. Да и слышать я от нее ничего не желала - все ведь было ясно и так.    

- Больше мне добавить нечего, - все же сказала она, когда я уже собиралась закрыть дверь. - Кроме того, что Ваня тебя любит.   

Я фыркнула и, взявшись за ручку двери, завершила этот странный визит и дурацкий разговор: 

- С этим мы с ним разберемся как-нибудь сами, уж поверь.    

После чего закрыла дверь перед носом Светланы, очень надеясь, что больше я ее никогда не увижу.   

Глава 4

«Она меня выгнала».   

Ваня сам не понимал, почему написал именно это и именно Светлане. По сути, он получил от Мии ту единственную реакцию, которую и ожидал. Ну, как ожидал? Знал, что почти на сто процентов она будет именно таковой. И вот сейчас сидел в баре, предварительно выгрузив вещи у приятеля в квартире, и чувствовал себя побитым псом.    

У него ведь взаправду ничего не было со Светой. Кроме лжи, на которую был вынужден пойти, чтобы видеться с тем человеком, что был для него дорогим. И с которым он хотел бы продолжать общение, прекрасно отдавая себе отчет в том, что Мия никогда сделать этого не позволить.   

Потому и встречался тайно. Потому и врал. Потому где-то в глубине души надеялся, что все тайное когда-нибудь станет явным. 

Стало.

И как итог - сообщение Свете: «Она меня выгнала».      

Иван взял бокал и, чуть пригубив, отставил его в сторону. В глотку даже несколько капель не лезло, настолько погано было на душе. Потому что страшно стало - вдруг он потеряет и жену, и сына? А что? Таких случаев в его окружении было столько, что волосы на голове шевелились. И он сам думал в моменты, когда друзья теряли жен - сами идиоты. Так было вплоть до того момента, когда ему вновь позвонила Светлана. Впервые за очень долгое время. А он, оказывается, по ней безумно соскучился. Нет, вовсе не как по женщине, с которой у него могло быть хоть что-то. Как по части своего прошлого. Неотъемлемого и важного.   

«Можно сказать, что меня она выгнала тоже. Я была у Мии…»    

Это сообщение пришло в тот момент, когда он уже и не ждал, что Света все же ответит. На мгновение даже подумалось, что он потерял в одночасье всех. Вроде все было… вот только что. Все, в чем он научился существовать максимально правильно. По крайней мере, он самообманывался, что это единственно верное решение для всех. И теперь ничего не осталось.   

Ваня некоторое время тупо смотрел на экран телефона, не сразу осознав, что именно пыталась до него донести Светлана. А потом это непонимание сменилось самым настоящим ужасом. Она была у Мии? Но зачем?    

Он набрал номер ее телефона. Когда ответила - выдохнул испуганно:    

- Зачем ты к ней ездила?    

И даже замер в ожидании ответа.      

- Хотела… все наладить, - хрипло произнесла Света. - Хотела рассказать, что ты ни в чем не виноват.    

Иван откинулся на высокую спинку стула и с силой сжал переносицу пальцами. На губах появилась кривоватая усмешка. Он был виноват. Иначе бы его так не корежило каждый раз, когда понимал, что лжет любимой женщине в самый уязвимый для нее период.    

- Ничего пока наладить нельзя. Я должен сделать это сам, - откликнулся Ваня. - Завтра поеду к жене. Или думаешь, пока обождать стоит?   

Черт… он даже сейчас нуждался в совете, как все сделать лучше. И спрашивал этого совета, наверно, совсем не у той женщины, у которой следовало бы.    

- Нет, поезжай, - тут же откликнулась Светлана. - И поверь, я пыталась тебе помочь. Надеялась, что получится, - теперь уже усмехнулась она.   

Он это почувствовал - не нужно было даже видеть то выражение на лице Светы, которое он знал досконально.  

Раньше любил ее всю безумно - до одури и мурашек. Успел узнать каждую черточку, каждую морщинку. Сейчас этого не было, но он осознавал - Света дорогой для него человек. Потому, полгода назад, когда она позвонила и попросила о помощи, он готов был сорваться к ней. Проехал половину городу, чтобы оказаться рядом. А потом как-то сами собой разумеющимися стали встречи. 

И вот к чему все это привело.    

- Спасибо, - просто кивнул в ответ. - Созвонимся.    

Он положил трубку. Скорее для того, чтобы избавиться от желания продолжать этот разговор. Или чтобы не поехать к ней для того, чтобы просто не быть одному? Пока Ваня ответа на этот вопрос не знал и знать не хотел.     

Расплатившись за почти нетронутый напиток, Иван поднляся из-за стойки. Некоторое время постоял, раздумывая, ехать ли ему в чужую пустую квартиру, но, приняв решение попытаться хоть немного поспать, все же вызвал такси и отправился в холостяцкую приятельскую берлогу.   

А рано утром, когда Никитка просыпался на первое кормление, примчался к жене и сыну. Ему безумно многое нужно было сказать Мии, но Иван понимал - слова найти будет очень и очень трудно.   

- Что хотела эта женщина?

Только услышав мамин вопрос, я поняла, что так и стою на одном месте, прижав ко рту ладонь, словно этим жестом можно было задушить в себе просящиеся наружу глухие рыдания. Просто рыдания, потому что глаза оставались болезненно сухими. Зато внутри творилось страшное. Там поселилась отчаянная, скребущая боль, которую хотелось исторгнуть из себя - криком,  слезами, воем, как угодно - словно нечто чужеродное, и забыть о ней навсегда. Но это было абсолютно невозможно.

Мама осторожно дотронулась до моей руки, привлекая к себе внимание. Я с трудом сосредоточила на ней взгляд и растерянно спросила:

- Где Никитка?

- Спит… Мия, так что хотела эта женщина?

Я тупо посмотрела на дверь, в которую вышла Светлана. Чего она хотела? Очевидно - моего мужа. А еще, наверно, поиграть в благородство. Весьма запоздалое, стоит заметить.

- Она пришла сказать, что Ваня меня любит, - невесело усмехнулась я. - И что у них ничего не было.

- Так может… и правда не было? - робко заметила мама.

Я всплеснула руками. Да как они все не понимали?!

- Это неважно! - практически взвыла я. - Важно, что он мне врал! Врал, чтобы с ней встречаться!

Мама аккуратно отступила, словно перед ней вспыхнул вулкан и она собиралась в любой момент спасаться бегством. Я вовсе не хотела ее пугать, но на какую еще реакцию она рассчитывала?

- Мама, извини, я лучше тоже пойду, попробую поспать, - сообщила ей устало, развернувшись в сторону спальни.

- Конечно-конечно! - замахала мама руками. - А я посуду помою…

- Спасибо, - только и хватило у меня сил, чтобы выдохнуть в ответ.

- Мия… - окликнула меня мама уже на пороге.

- Ммм? - промычала я.

- Иногда за счастье надо бороться…

Я невесело рассмеялась.

- Бороться? Этот бой уже давно проигран! Я считала, что у нас с ним счастливая семья, а он, оказывается, все еще не может ее забыть!

- Так помоги ему.

- Я родила ему сына, - ответила я с горечью. - Что еще я должна сделать? И почему вообще только я что-то должна?! Я не собираюсь быть терпилой, мама! Спокойной ночи.

От желания хлопнуть за собой дверью меня сдержало только то, что в комнате мирно спал мой сын. Мое счастье и моя жизнь…

Ночь прошла тревожно. Хотелось забыть обо всем хотя бы там, на другой стороне сознания, но все пережитое преследовало даже во сне. Несколько раз я просыпалась от того, что инстинктивно искала рядом с собой мужа в желании так привычно обнять его крепкое, сильное тело, но встречала рукой лишь холодную простыню. И это порождало внутри такое отчаяние, что все невыплаканные ранее слезы катились молчаливым потоком по подушке, и в ней же тонули мои бессильные рыдания.

А утром, когда настало время кормить сына, дверь спальни неожиданно распахнулась, являя передо мной того, по кому я так тосковала, но кого видеть сейчас было подобно пытке. 

Муж стоял на пороге, молча глядя на то, как я кормлю Никитку. Он не делал попытки приблизиться, но при этом занял такую решительную позу, что было ясно - уходить он тоже не собирается.

Мое сердце мучительно заныло от одного на него взгляда. Всклокоченный, помятый, несчастный - похоже, для него эта ночь прошла немногим лучше моего. А может, это дорогая Света так успела его заездить? От последней мысли мои губы тут же поджались, а с языка сорвалось резко:

- Что ты тут делаешь?

- Я хочу поговорить.

Он сделал шаг навстречу - тихо, осторожно, словно приближался к разъяренному хищнику. Его уловки злили и смешили одновременно.

- По-моему, мы уже все сказали друг другу, - сухо заметила я. - И не припомню, чтобы я звала тебя обратно. 

Он замер прямо напротив меня. Взъерошил растерянно волосы, посмотрел, как побитый пес. 

- Я надеялся, что ты остыла…

- Я тебе что, борщ, чтобы остывать? - огрызнулась я. И тут же, не выдержав, добавила:

- Кстати, твоя дорогая Светочка балует тебя борщами? Или потчует только изменами?!

- Мия, это все в прошлом! Я не знаю, я просто не знаю что тебе сказать, чтобы ты мне поверила. Я просто… готов на что угодно, чтобы ты позволила остаться рядом. С тобой… с Никиткой… Хочешь, на колени встану? Хочешь, буду умолять?

Его несчастный взгляд отзывался во мне болью и разъедающей душу горечью. Если мы с сыном для него так важны, почему он делал все это?

- Как бы ты ни умолял, это не отменит того, что ты мне лгал, - заметила я, не пытаясь скрыть муку в голосе. - Ты не думал ни обо мне, ни о сыне, когда ездил к ней! Так что давай, беги к своей Светочке, больше не нужно придумывать для этого отмазки!

- Я не хочу, - с болью, но твердо произнес Ваня. - Мия, пойми, я не могу без вас. Мне плохо…

- Да что ты? - ответила я с кривой улыбкой. - ТЫ не можешь, ТЕБЕ плохо! А обо мне ты подумал хоть раз?! Я просила тебя уйти! Почему ты не можешь сделать даже этого? Почему не можешь оставить нас в покое?!

Почувствовав мою нервозность, сын оглушительно закричал. Я испуганно вздрогнула, прижала его к себе крепче в защитном жесте и, не глядя на мужа, отчеканила:

- Это - твоя вина. Уходи сейчас же!

Он мялся на месте, не торопясь выполнить мое требование. Никита снова захлебнулся криком и я принялась панически его укачивать. Каждую секунду при этом надеясь, что Ваня сейчас окажется рядом, обнимет нас с сыном и скажет что-нибудь успокаивающее.

Но когда я в следующий раз подняла голову, мужа уже в комнате не было. И вместо ожидаемого облегчения глаза прожгли мучительные слезы.

Я уложила Никиту в кроватку. Несколько минут уговаривала себя не плакать, но жгучая слезинка все равно пролилась из глаз и упала рядом с головой моего ребенка. Это отрезвило. Еще не хватало, чтобы сын вновь начал плакать из-за того, насколько сейчас хреново было его матери.   

Отерев слезы, я вышла из детской и направилась на кухню с твердым намерением выпить чаю и съесть бутерброд. И вдруг замерла, когда поняла, что Ваня никуда не делся. Он просто устроился за столом и ждал меня, видимо, решив не тревожить Никитку. И за это я ему была благодарна.   

- Давай поговорим, - буквально взмолился Ваня, когда я с решительным видом принялась готовить себе завтрак, изо всех сил делая вид, что не замечаю мужа.    

- О Свете? Уволь! О ней я слушать не хочу, - отчеканила в ответ.    

Иван впился пальцами себе в волосы и потянул их с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Это я отмечала скорее десятым взглядом, чем реально наблюдая за мужем.    

- Не о ней. О нас, - тихо попросил муж.   

Я неспешно налила себе большую кружку чая. Сделала пару бутербродов. Раньше бы первым делом удостоверилась в том, что муж не голоден. Стала бы кормить его. Сейчас же устроилась рядом и, начав уплетать еду (с весьма реальным аппетитом, кстати говоря), поинтересовалась:    

- И что мне хочешь сказать еще? Я же говорила - беги к Светочке. Больше не нужно никаких отмазок. Иди к ней, ты же так скрывал ваши встречи. А сейчас нечего скрывать - лети!    

Я криво улыбнулась, но позволила этой эмоции лишь на мгновение задержаться на лице. После же вновь вгрызлась в бутерброд, уделяя ему гораздо больше внимания, чем Ивану.     

Потому что теперь все было максимально верно. Я должна была думать о себе, а не о том, что там нужно было мужу, едва ли не бывшему.     

- Я не хочу никуда бежать, - сказал Ваня и я, отложив еду, вытерла руки о салфетку.   

Чего мне стоило в этот момент быть спокойной, ведало лишь провидение. Как я подносила чашку к губам и при этом у меня не дрогнул ни один мускул - знало тоже только оно, никто кроме.

- Но бежал же. Встречался с ней. Врал…      

- Мия…    

- Что? - Я вскинула голову и криво усмехнулась.      

Напротив сидел едва ли не незнакомый человек. Да, в тот момент, когда мы с ним просто дружили и он изливал мне душу, в том числе по поводу Светы, мне казалось, что он близок. Но сейчас, создав с ним семью, знала ли я его? Теперь я не была в этом уверена.    

- Чего ты хочешь, Вань? - спросила я, отставив чашку и тарелку. - Я не понимаю… У тебя есть все. Я - была вся твоя. Ребенок. Дом - полная чаша. Может ты - мазохист? Может тебе нужно, чтобы больно и с нервом? Так подожди, пока Никитка подрастет, и я тебе устрою. Но сейчас дай мне быть с тобой на равных. Дай перестать быть уязвимой, раз уж мы оба - родители. Дай сыну подрасти, и я тебе отвечу той же монетой. И будет у нас с тобой у обоих все на нерве. Так, как нужно тебе. Так, как нужно мазохистам.    

Иван смотрел на меня так, словно видел впервые. А у меня внутри такая горечь разлилась, что даже если бы я засыпала ее тонной сахара - этот вкус бы не изменился. И осознание пришло - ему совсем не нужна я обычная и привычная. Ему нужно другое.     

- Я не мазохист, Мий, - приглушенно выдавил из себя Иван. - И я не хочу, чтобы ты отвечала мне той же монетой.    

- Потому что тебе это не понравится? - Мои губы, помимо воли, растянулись в кривой улыбке. - Потому что ты начнешь ложками есть то, чем все это время потчевал меня? Не эгоистично ли это?    

Снова он смотрел на меня так, будто в голове у него возникло сомнение, что он женился именно на той женщине, которую сейчас видел перед собой. Что ж… наверно, сейчас мы с ним оба подошли к тому моменту, когда удивление от новой реальности оставляло в душах обоих свой неизгладимый отпечаток.   

- У меня с ней ничего не было, - понизив голос, проговорил Ваня. - Ты это уже слышала.   

- Ага, слышала, - кивнула и прикрыла глаза. - И от тебя, и от нее.      

Я взяла паузу. Начала мысленно подбирать слова, которые нужно было сказать. Не хотелось, не требовалось. Просто их действительно необходимо было озвучить именно в определенном формате. Ибо у нас был Никитка. Ибо я должна была думать в первую очередь о сыне.    

- Если ты считаешь, что моей любви должно хватить на то, чтобы она вдруг стала всепрощающей - ты ошибаешься, Онежский. Я в эти сказки о подставленных щеках уже давно не верю. Потому что всегда бывает тот, на ком едут и те, кто при этом сидит и понукает. Я не желаю, чтобы на мне ездили, Ваня. И прошу уважать хотя бы это, раз уж в других сферах уважения нет.     

- Да как же нет?! - он выкрикнул эту фразу, и я подалась к мужу и зашипела разъяренной кошкой:    

- Его нет! Нет ни капли! Если хочешь верить в самообман, где ты супер-муж, который любит и уважает ту, что тебе все готова отдать - верь! Но мне это все не навязывай! У меня глаза есть. И мозг тоже имеется, хотя, наверно, тебе удобнее было бы, если бы его в наличии не оказалось.     

- Мия… пожалуйста, давай не будем рушить то, что нам так дорого, - прошептал Ваня, и я не выдержала.   

- Ты это рушишь сам. Не приплетай сюда меня! - голос сорвался на крик, за что я тут же себя стала корить на чем свет стоит. - Что ты сейчас хочешь? Готов отказаться от нее и никогда больше не видеть? Вообще никогда? Как это и должно было быть сразу же, с первых мгновений, когда она тебе написала, позвонила, или что там у вас было? Случайно столкнулись в кафе? Вот тогда будем считать, что у тебя сразу с этой встречи должно было щелкнуть в мозгах, что продолжать эти отношения нельзя!    

- Да нет никаких отношений!    

- Есть! Ты ей звонишь, ты ей пишешь, вы встречаетесь, пусть даже и не спите. Отношения - есть! И я не готова это принимать!      

Вскочив из-за стола, я заходила туда-обратно. Не понимала напрочь, как себя вести и что делать. И почему вообще была вынуждена искать ответы на вопросы, которые были поставлены двумя людьми, каждый из которых думал в первую очередь о себе.     

- Я считаю, что нам нужно пожить раздельно, - наконец проговорила я, внутренне растерявшись от того, как это прозвучало.   

Еще несколько дней назад подобную возможность я бы рассматривала в самую последнюю очередь, но теперь все было иначе.    

- Мия…    

- Да, - уверенно перебила Ивана. - Ты должен сделать выбор. Мы тебе с Никиткой нужны, или призраки прошлого? Не перебивай! - вскрикнула, когда увидела, что муж хочет протестовать. - Я не хочу превращаться в извечного контролера-параноика, которым обязательно стану, если мы продолжим жить бок-о-бок. Я не хочу превращаться в ту, кем не являюсь! - вновь повысив голос, озвучила то, о чем думала не раз. - Вы вдвоем из меня делаете не ту Мию, которой я была столько лет. Ты - в первую очередь. Но я не поддамся и не прогнусь! И да, знай - Мия, что познакомилась с тобой когда-то, никогда не позволит чужой женщине согревать твои будни, когда ты решишь, что тебе осточертела семья.   

- Вы мне не осточертели! Я вообще в ужасе от того, что ты говоришь!  

Иван вскочил на ноги, тяжело оперся руками на стол. Смотрел на меня округлившимися глазами, на дне которых плескался самый настоящий шок.    

- Ты в ужасе от того, что я говорю, только потому, что рассчитывал совсем на иное. На милашку-Мию, которая все проглотит и все простит. Так вот теперь, Онежский, оставайся наедине с пониманием, что у тебя такой женщины нет. Она будет… она вернется… но только когда не станет этой твоей чудо-бабы Светы. Поэтому поживи без меня и реши, что тебе нужно. Я все сказала.    

С этими словами я вышла из кухни, едва удержавшись, чтобы не перейти на бег. А через пару минут звенящей тишины услышала, как за мужем закрылась дверь. 

На этот раз он действительно ушел.     

- Она мне не верит! Черт, я вообще не понимаю, что теперь делать!

Иван сидел у меня на диване, обхватив голову руками. На том самом диване, который он же и помогал собирать всего несколько дней назад. Он сидел передо мной - растрепанный и несчастный, а я смотрела на него и не могла понять, что чувствую.

Хотелось кричать. Громко, отчаянно, до срыва голоса. Хотелось тряхнуть его, чтобы понял, где он и с кем. Чтобы объяснил нам обоим, почему он говорит обо всем этом именно со мной.

Неужели не понимал, что делает больно? Внутри зашкаливало желание проорать - если тебе так дорога твоя Мия, то какого черта ты делаешь у меня? Зачем мучаешь нас обеих?

Я смотрела на него и не узнавала. Неужели это тот самый Ваня, воспоминания о котором согревали меня в самые тяжелые времена? Неужели этот мужчина, выглядящий сейчас столь жалко - тот,  кого я так хотела вернуть?

В голову полезли неприятные вопросы. А знали ли мы друг друга по-настоящему? Мы так долго были знакомы, хоть и постоянно сходились и вновь расходились, как два корабля, следующие каждый своим маршрутом, что мне казалось - я знаю его до черточки. Я и сейчас могла бы узнать его тело вслепую, только лишь наощупь, но что я знала о нем помимо этого?

Я знала того Ваню, который преданно меня любил. Но я понятия не имела, каков тот Ваня, что страдал по другой женщине. И как на него реагировать - не знала тоже.

Его руки нервно подрагивали, лицо раскраснелось, и мне, наверно, стоило ему посочувствовать, но к собственному ужасу, глядя на этого человека сейчас, я изо всех сил пыталась подавить совсем другое чувство. Презрение.

Понимал ли он сам, что делает? Понимал ли, что изливает душу не тому, кому следует? Понимал ли, что каждое его сообщение, каждая наша встреча - это брошенная мне, словно собаке - кость, надежда на то, что он все еще во мне нуждается? Что хочет так же, как и я, вернуть то, что нас связывало?

Я смотрела на него и едва сдерживалась, чтобы не отхлестать по щекам. Останавливало лишь одно - понимание, что его присутствие здесь - это мой призрачный шанс. Сейчас, когда Мия отвергала его снова и снова, я могла его утешить. Могла показать, что со мной гораздо лучше. Что я всегда его выслушаю. Всегда пойму.

Но я не понимала. А может, просто не привыкла видеть, как он страдает из-за кого-то другого. Я привыкла к его мольбам, его любви, его отчаянной готовности пойти ради меня на все и совсем не привыкла делить его чувства с кем-то другим. И теперь, слушая, как он без конца повторяет одно и то же, задавалась вопросом - неужели этого человека я хотела? Неужели к такому итогу стремилась?

Жизнь невозможно отмотать назад, стерев эпизоды, которые нас не устраивают. И я не смогу отменить того, что он женился на другой, что другая родила ему сына. И что он с ними связан - навсегда. Я хотела того Ваню, что принадлежал безраздельно мне одной, но его больше не было. А что делать с этим, таким казалось бы родным, но вместе с тем чужим мужчиной - я не представляла.

Ни Мия, ни их сын не исчезнут по одному лишь щелчку пальцев. Пора было признать, что я окончательно и бесповоротно потеряла того, к кому так хотела вернуться.

- Налить тебе чего-нибудь? - рассеянно спросила я, когда осознала, что так ничего ему и не ответила.

- Ты слушаешь меня вообще?! - неожиданно сорвался он. - Я ничего не хочу! Я хочу вернуть все, как было!

Он походил сейчас на капризного ребенка, который ожидал, что ему все и всегда будет сходить с рук. Что все станут ему угождать, делая так, как того хочет он один. И это тоже не вызывало ничего, кроме презрения.

Я молча подошла к шкафу и, достав оттуда бутылку красного, плеснула себе в бокал щедрую порцию. Положение становилось просто невыносимым. Я никогда еще не чувствовала подобного - чтобы человек, находящийся настолько рядом, был при этом безнадежно далек.

Цепляясь за бокал, как за спасательный круг, я вернулась к Ване. Остановилась напротив, оперлась бедром о стол и, сделав жадный глоток, спросила:

- И что ты хочешь от меня?

Он поднял на меня взгляд. Растерянный, жалкий.

- Я не знаю… - пробормотал, прежде, чем снова уронить голову на руки.

Что ж, в этом, пожалуй, была вся суть. Он не знал. Ничего не знал. Не знал, как сделать так, чтобы все было как прежде. Так, как его это устраивало. Не знал, как отказаться хоть от одной из нас, потому что хотел держать при себе обеих.

А я уже не знала, любил ли он хоть кого-то.

- Ты уверен, что пришел к подходящему человеку? - спросила я, скрывая за кромкой бокала кривую улыбку.

- Мне больше не к кому идти…

Наверно, он и этого не понимал, но после этих слов в груди защемило от боли. Это было совсем не то, что хотелось слышать от человека, который завалился к тебе практически среди ночи. Хотя, возможно, это был еще один урок, который мне предстояло выучить. Узнать, что такое быть запасным вариантом. 

Я сделала еще один глоток и поболтала в бокале багряную жидкость, прежде, чем сказать:

- Мне очень жаль, что так вышло.

Прозвучало крайне фальшиво, но мне уже стало плевать. Не было ни сил, ни желания притворяться. 

- Как ее убедить? Как вернуть? 

Его глаза, когда он снова поднял голову, горели мольбой. Словно я знала ответы на все вопросы.

- Что мне делать? Я не могу без них! Не хочу без них ни дня!

А я больше не могла и не хотела это слушать. Поставив бокал со стуком на стол, оттолкнулась от деревянной поверхности и произнесла - резче, чем сама того хотела:

- Об этом нужно спрашивать не у меня!

И почти тут же об этом пожалела. Что я делаю? Вот он, передо мной - тот, кого я хотела вернуть. Сломленный, готовый к внушению. В моих силах было направить его так, как было нужно мне. Как было выгодно.

Но я не хотела получить его так. Я хотела, чтобы он сам сделал выбор.

- Извини…

Я коснулась его плеча, утешающе погладила. Он ведь пришел сейчас именно ко мне - следовало этому радоваться. Но почему-то не получалось.

- Думаю, стоит дать ей время, - добавила я после паузы. - Сейчас ты сделаешь только хуже, если станешь давить.

- Думаешь?

- Уверена.

Мы смотрели друг на друга некоторое время. Каждый выискивал в лице другого что-то, что отчаянно желал найти. Но оба мы, похоже, этого не находили.

- Если хочешь - оставайся, постелю тебе на диване, - наконец удалось выдавить из себя не без труда.

- Света…

Его пальцы неожиданно сомкнулись на моем запястье. Он тоже поднялся на ноги, навис надо мной всей мощью, и я вдруг забыла, как дышать. Он смотрел на меня почти как раньше. Кожу стало покалывать от предвкушения - показалось, что еще немного - и он меня поцелует…

- Спасибо, - вдруг выдохнул Ваня и отступил на шаг.

Я растерянно моргнула, но тут же растянула губы в улыбке, пряча под ней разочарование.

- Все будет хорошо, - произнесла зачем-то. 

И кого при этом хотела утешить - себя или его, не могла бы сказать сама.

Глава 5

Я устало опустилась на скамью в парке и принялась покачивать коляску со спящим Никиткой. Усталость была не физическая - в этом плане меня очень здорово выручала мама. Я понимала, что не справляюсь морально. С потоком мыслей, например. О том, не у Светы ли сейчас Ваня? И как так вышло, что я сама, собственными руками расчистила ей путь к счастью с моим мужем?   

Хотя, конечно, это было вовсе не так. Однако, я никак не могла избавиться от данного ощущения. Оно грызло меня изнутри, а вкупе с пониманием, что Иван едва ли не пропал из наших с сыном жизней, как только у него появилась такая возможность, нервы не выдерживали.    

Дома я слонялась из угла в угол, почти не ела и спала урывками. Мама даже стала грозить мне, что вызовет врача, на что я лишь отмахивалась и находила компромиссы. Например, съесть половину крохотной порции супа. Или подремать часик днем. В общем, я с катастрофической скоростью закапывала саму себя в могилу и пока не представляла, что именно сможет меня выдернуть из этого состояния.    

- Мий… ты? - окликнули меня, и я вскинула голову, выходя из полузабытья, в котором пребывала.    

На меня смотрела Лилька, общая наша с Ваней знакомая, с которой мы не виделись бог знает сколько времени.   

Я машинально подобралась, а сердце в груди забилось пойманной в сети птицей. На ум тут же пришли самые нехорошие предположения. Например, о том, что Лиля сейчас поведает мне о Свете и Иване. А я даже не найду, что ей на это ответить.     

- Я, - кивнула и поднялась со скамейки. 

Инстинктивно встала так, чтобы закрыть коляску, сама не понимая, почему действую таким странным образом.    

- Привет! А я иду и думаю - Мия-не Мия? Ты похорошела так!    

Лиля приблизилась к нам, заглянула в коляску. Принялась умиляться тому, какой Никитка чудесный. Я же стояла и мрачно думала о том, что под определение «похорошела» я ну никак не подхожу. И опасения вдруг внутри родились - а что если Лилька все донесет Ивану, или, того хуже, Свете?    

С моим мужем она была знакома еще в тот момент, когда он то сходился, то расходился с любовью всей его жизни, следовательно, они могли вполне общаться и со Светланой.     

- Давай поболтаем! - заявила Лиля и устроилась на скамье.     

Смотрела так открыто и искренне, что у меня даже совестливые нотки внутри появились из-за того, что плохо обо всем этом думала.    

- Давай, - все же улыбнулась я и присела рядом, решив, что в случае чего смогу придумать какой-нибудь повод и сбежать.   

Например, что мне пора кормить сына, ну или что-то в этом духе.      

- Как у вас вообще дела? Что-то пропали с Ваней, - сказала Лиля, когда мы обменялись первыми, ничего особенного не значащими фразами.     

Я мгновенно напряглась, даже спину выпрямила, сев так, словно была прилежной ученицей. Казалось, каждое неосторожное слово могло сыграть против меня.    

- Да сын маленький, не до общественной жизни, - подернула я плечами и растянула губы в насквозь фальшивой улыбке.      

- Аааа… - Лиля покивала и вдруг, подавшись ко мне, зашептала: - Вообще я тебе сама звонить хотела, а тут аж глазам не поверила, когда в парке увидела. Значит, нас сам господь с тобой свел.    

В этом я весьма сильно сомневалась, но сидела молча, дав возможность Лильке выговориться. Только лишь внутренне подобралась еще больше.    

- Света в город вернулась. Вроде говорят, уже приличное время назад. Я не знаю, не общалась с ней, мы вроде как совсем неблизкие люди. Но видимо, теперь здесь задержится надолго.     

Я сделала глубокий вдох. Наверно, сейчас подходил тот момент, когда я должна была соврать что-то и уйти домой. Но я уже знала - начну себя ругать за то, что не разузнала всего. Например, причин, по которым Лиля мне сейчас озвучивала все это.     

- Зачем ты рассказываешь о ней? - приподняв бровь, потребовала я ответа.     

Лилька посмотрела на меня удивленно. Может, делала вид, что не понимает, почему я вообще об этом спрашиваю, а может, действительно поражалась моему нежеланию знать про эту дамочку.    

- Ну как… зачем. Чтобы ты в курсе была. Думаю, раз Света даже ребенка оставила в другом городе и прибыла сюда - это серьезно.     

Меня словно окатило ушатом ледяной воды. Какого-такого, черт бы все разодрал, ребенка?    

- У нее есть… потомство?   

Прозвучало довольно странно. Будто я о какой-нибудь Черной вдове спрашивала, а не об обычной женщине.   

- Угу. Дочка, хорошенькая такая. Я в соцсетях видела.     

Миллион мыслей тут же атаковал мою голову снова. Одно за другим в ней стали возникать такие подозрения, которые раньше мне самой бы показались полным бредом. Но не сейчас.    

- А сколько ей лет, не знаешь? - уточнила я севшим голосом.    

- Кому? - не поняла Лилька.    

- Дочери ее. Мы ведь о ней, не так ли?    

Лиля нахмурилась, словно ей нужно было что-то припомнить.   

- Да лет пять-шесть, может, семь. Я не очень понимаю в этом, - улыбнулась она. - А что?    

Я помотала головой. Хотелось бы, чтобы этот простой жест помог избавиться от того, что сейчас со мной творилось, но я понимала, что это невозможно.   

- Да ничего. Спасибо, что посплетничали, - усмехнулась я и, поднявшись со скамейки вновь, взялась за ручку коляски. - До встречи!    

Прежде, чем Лиля хоть что-то бы ответила или попыталась меня задержать (в попытках это сделать я откровенно сомневалась), я направилась к выходу из парка, ощущая в душе только раздрай и ничего кроме.    

Вечером этого же дня меня ожидал сюрприз. Когда я окончательно вымоталась своими мыслями и сомнениями и решила переключиться хоть на что-то (например бездумно посмотреть какую-нибудь комедию), раздался звонок в дверь. Все те часы, что прошли после нашей с Никитой прогулки, я то и дело брала в руки телефон, чтобы звонить Ване. И столько же раз его откладывала. Потому что очень сомневалась в двух вещах - что муж приедет, если я его позову. И что смогу выдержать эту беседу, в ходе которой могло выясниться множество нелицеприятных вещей. 

Взглянув в глазок, я нахмурилась. В бесформенном пятне, которое углядела по ту сторону двери, угадывались розы. Целый букет ярко-малиновых роскошных цветов.    

Я открыла и ожидаемо-неожиданно обнаружила за дверью мужа. Он стоял, растерянно-стеснительно улыбаясь и прикрывался розами, как щитом.    

- Пустишь? - спросил меня, когда я сложила руки на груди и вскинула брови, ожидая, когда Иван заговорит первым.    

- Ты к Никите? - ответила вопросом на вопрос и едва сдержалась, чтобы нервно не рассмеяться.    

Ага, с цветами, к трехмесячному сыну…     

- И к нему тоже.    

Не дождавшись ответа на свой вопрос, муж вошел в прихожую и застыл напротив меня, так и держа цветы перед собой.   

- Я безумно по вам соскучился, - сказал он и протянул мне букет.     

Я сомневалась несколько мгновений. Брать или не брать эти розы? Ваня никогда не был скупым на такие знаки внимания, но в этот раз в голове тут же возник вопрос: мне ли одной дарились такие шикарные букеты?   

- Спасибо, - безразлично ответила я, все же забирая розы. - Никитка в детской. Вроде бодрствует, следит за каруселькой. В туалет ходит исправно, ест с аппетитом, спит крепко, - выдала я сухой отчет и, развернувшись, собралась уйти на кухню.      

- Мия! - Иван, оказавшись рядом в один шаг, обхватил меня за предплечье и развернул лицом к себе.    

Я всматривалась в его глаза бесконечные мгновения и видела в них столько всего, что у меня по телу дрожь пошла. Боли и растерянности было так много, что мне казалось, будто меня обдает ими, словно волной.     

- Что? Ты же не интересовался им все эти три дня с момента, когда ушел. Вот. Теперь в курсе, как твой сын.   

Я едва удержалась, чтобы не сказать «ты не интересовался ни им, ни мной», но вовремя себя остановила. За последние дни я столько раз незаслуженно оказывалась просящей самых обыденных вещей, что мне это самой уже казалось жалким.   

- Я интересовался… Просто решил тебя не тревожить. Звонил твоему отцу, просил не говорить ни тебе, ни твоей маме.    

Ах, вот оно что, значит. Муж нашел прекрасный способ быть осведомленным обо всем, что у меня происходило. А папа, по-видимому, то ли решил занять сторону Вани, то ли просто чисто по-мужски посудил, что его дело крайнее.     

- Понятно, - процедила я и, высвободив руку, все же ушла.     

Ставя цветы в воду, я поймала себя на том, что чутко прислушиваюсь к любому звуку, который доносится из детской. Такое привычное общение Вани и Никитки, когда муж что-то выдавал своим басом, а сын радостно гулил в ответ, сейчас казалось принадлежащим совсем не моему миру. Как же быстро порой обычные и обыденные вещи становятся сродни самым настоящим драгоценностям!   

- Знаю, он клевый, - предвосхитила я фразу мужа, когда он появился на пороге кухни через десять минут.    

Слава всем святым, пришел без сына, потому что у меня к Ване имелся важный разговор. Он сформировался окончательно только тогда, когда я сидела, прислушивалась к голосу мужа и понимала - мне этого безумно не хватало.    

И еще, что мне отчаянно нужно знать правду. Всю. От и до. И теперь, как я надеялась, можно было рассчитывать на то, что Иван уже успел понять, насколько вся ситуация острая и тяжелая. И насколько я не готова к тому, чтобы мне лгали и дальше.     

- Да, еще какой. Я бы хотел с ним погулять, - сказал он, и я мгновенно задохнулась, представив себе то, что все это время упускала из виду.   

Если мы с Ваней разойдемся и он получит в суде право не только видеться с сыном, но и забирать его, скажем, на выходные, а сам при этом будет жить со Светой… Выходит, что Никитка будет считать это нормой? Общаться с ней, этой женщиной, от которой мне никогда не было покоя… есть ее еду? Ходить с нею в кафе… Какой кошмар. Такого я допустить уж точно не могла, черт бы ее побрал!    

- Сходим все вместе, - как можно спокойнее произнесла я и кивнула на стул. - А сейчас присядь, пожалуйста, у меня к тебе есть важный разговор.     

Дождавшись, когда Ваня устроится за столом и обопрется на него локтями, словно ему нужна была поддержка, я размеренно, подбирая каждое слово, спросила:    

- Сегодня виделись с Лилей Меньшиковой. Так вот… она кое-что сказала. То, чего я не знала до этого момента. Оказывается, у Светланы есть дочь. И я очень хотела бы знать, не твоя ли она?      

- Что?

Иван даже инстинктивно отпрянул, услышав вопрос жены. У Светы есть дочь?..

Мысли хаотично заметались по черепной коробке, панически переключаясь с одного на другое, и при этом он не мог ухватиться толком ни за одну из них.

Мия смотрела на него выжидательно. Нет, не просто выжидательно - испытующе. Ее пристальный взгляд пытался, казалось, проникнуть ему прямиком в голову, добраться до сути вещей.

Только вот засада - он и сам не знал этой сути. Говорила ли Света что-то о своей дочери? Ваня не мог припомнить. Все их разговоры слились для него в мучительно-щемящую ностальгию, тянущую за потайные струны души, доводя тем самым до приятной боли. Он охотно окунался в эти бередящие душу воспоминания, где был еще молод и свободен, но… что он знал о Свете теперь? Что он знал о ее нынешней жизни?

Взгляд снова сосредоточился на Мии. Она ждала ответа. И он отчетливо понял вдруг - нужно отреагировать быстро и решительно. Иначе породит в жене новые подозрения, совсем ему не нужные.

- Нет! - горячо заявил он. - Конечно, нет. Света же была замужем. Оттуда у нее и ребенок.

Он сказал это - и чуть сам не расхохотался от того, как глупо это звучало. Но сейчас, в этой стрессовой для него ситуации, ничего иного он сообразить попросту не мог.

И вместе с тем на душе что-то мерзко заскребло. Ребенок… Почему от того, что у Светы, как у самой обычной женщины, был ребенок, во рту у него становилось кисло? Ведь в этом не было ничего удивительного. Она успела побывать замужем. И, кроме того, ему ли было не знать, как далеко ей было до монашенки!

И все же неприятный привкус никуда не уходил. Идиотское чувство, будто его снова предали…

Он попытался сосредоточиться на жене. На том, что было здесь и сейчас. На том, что единственное имело для него значение. На спасении своей семьи.

Но от выражения ее лица внутри все похолодело. Она ему не верила.

- Мий…

Он поднялся из-за стола - тяжело, скрипуче, словно тащил вверх не только свое тело, но и весь тот груз, что лежал на душе. Подошел к жене, взял ее за плечи, и, заглянув в глаза, твердо сказал:

- Милая, ты же знаешь, я тебе никогда не врал…

Ее лицо приняло комичное выражение. Откинув голову назад, Мия оглушительно захохотала, и по его напряженным нервам от этого звука словно сшибающая с ног волна прокатилась.

- Ты… это… серьезно? - произнесла она сквозь смех, но он вдруг уловил ее взгляд. Горький, полный боли и обиды.

И в этом был виноват он один. Никогда прежде она так на него не смотрела. И он не хотел видеть это выражение ее глаз впредь.

- Я имею в виду, что я не врал тебе о своем прошлом, - поправился он. - Я рассказал о Свете все, как есть. И все, что было. И будь у меня от нее ребенок - ты бы об этом знала.

- Так же, как о ваших тайных свиданиях? - криво улыбнулась жена в ответ.

Он едва не взвыл. Вдруг стало кристально ясно - Мия никогда об этом не забудет. Даже если простит его, даже если они проживут вместе до старости… она не забудет.

- Это не мой ребенок, - снова повторил он.

- Ты даже не спросил, сколько девочке лет! - презрительно скривилась Мия, с отвращением скидывая с себя его руки. От ее реакции они тут же повисли плетьми - беспомощные, обессилевшие.

- Как ты можешь столь уверенно утверждать, что она не твоя? - продолжила жена.

- Я знаю, что она не моя! - категорично отреагировал он. - Света бы мне сказала.

- А не слишком ли ты веришь в честность женщины, которая тебе изменяла? - горько фыркнула Мия в ответ. - А что, если она не сказала? Что, если не захотела тащить в свою новую жизнь призраков прошлого? И просто приписала твоего ребенка своему мужу! 

Он нервно сглотнул. Видел, что жена уже на грани. Да и сам словно по краю пропасти бродил. 

Потому что тоже боялся этого «если». 

- Ну и сколько ей лет? - спросил наконец, сдаваясь. И содрогнулся, услышав ответ:

- Лиля сказала, что, судя по фото, лет пять-семь.

И Мия снова уставилась на него этим своим взглядом, проникающим будто под самую кожу. Его пугали подобные моменты, но еще больше пугало, что они не закончатся никогда. Что жена всю оставшуюся жизнь будет смотреть не него с подозрением. Его преданная, всегда взиравшая на него так доверчиво жена…

Но винить, кроме себя самого, было в этом некого. Он самолично разрушил то, что у них было. И не знал, сумеет ли искупить. Просто пытался привыкнуть к мысли, что отныне все будет иначе. Что ничего не будет, как раньше. 

- Ну и что молчишь? - раздался требовательный голос Мии. - Это может быть твой ребенок?

- Нет! - едва не проорал он в ответ. - У нас со Светой давно ничего не было!

- Разве? - вздернула Мия бровь. - А судя по твоим рассказам, лет семь назад она как раз в очередной раз тебя бросила.

Он растерянно запустил руку в волосы. Потянул их, причиняя себе боль в поисках отрезвления. Ему сейчас отчаянно нужно было мыслить ясно. Но в голове царил полнейший беспорядок.

- Что ты хочешь от меня? - произнес он беспомощно, невольно повторяя тот вопрос, что недавно ему задала Света.

- Правды, - последовал мгновенный ответ. - Всего лишь правды, Ваня! И чтобы ты сам наконец понял, чего хочешь!

Ее слова били по больному. Потому что ни то, ни другое, было невозможно.

- Это не мой ребенок, - повторил он в очередной раз, пытаясь тем самым убедить и себя самого тоже. - Хочешь верь, хочешь - нет.

- Спасибо за право выбора, - хмыкнула жена. - В таком случае - не верю.

Он ощутил, как на него снова нахлынуло отчаяние. А с ним вместе - и сомнения. Те сомнения, которые никак нельзя было показать перед Мией.

- Ты хочешь, чтобы я снова пошел к Свете и все выяснил? - спросил он сухо. - Но разве не ты требовала, чтобы я больше с ней не виделся?

- Не переворачивай! - прошипела жена. - Я хочу, чтобы ты самостоятельно решал свои проблемы! Хочу, чтобы нас с Никиткой это все не касалось! Хочу снова тебе доверять, а не могу!

На последних словах она всхлипнула. И он вдруг снова увидел в ней ту Мию, которую хотелось защищать и оберегать. Хрупкую, нежную… Его.

Он решительно шагнул ей навстречу, грубовато прижал к себе, ощущая, как ее дыхание касается его кожи. Сердце тяжело билось в груди, а перед глазами проплывали картины недавнего семейного счастья. У них ведь все было почти как в сказке. Так какого черта он сделал все это? Какого черта начал общение со Светой?

Ваня крепче прижал к себе жену, словно она могла внезапно исчезнуть, что казалось сейчас просто смерти подобным. Он никогда не говорил этого Мие, но ведь она его спасла. Она помогла поверить, что все может быть иначе. Что любовь и верность - это не пустые слова. И вот чем он ей отплатил…

- Я все сделаю, чтобы ты снова научилась мне верить, - произнес отрывисто. - Даже если понадобится доказывать это всю оставшуюся жизнь. Я не сдамся. Не устану. Не отступлю. Я люблю тебя, Мия…

Он услышал, как она снова всхлипнула. Едва слышно, словно хотела скрыть от него эту слабость. Он склонился к ней, коснулся губами волос, едва заметно улыбаясь.

Еще не все потеряно. Он вернет свою жену. Обязательно вернет.

Отправлять Ивана восвояси после того, что между ними только что было, казалось смерти подобным. Но я это сделала. Потому что совершенно точно поняла - он взаправду должен был взять решение всех созданных его руками проблем на себя. Никто иной, тем более я, не должны были этим заниматься. На этом и могло построиться такое хрупкое, но всё же доверие.   

Хотя, нет. Таким словом я не могла бы его обозвать, даже если бы очень захотела. Потому что доверять своему мужу смогла бы только при весьма определенных событиях, да и то через время. Но не сейчас. 

- Мий… попробуй чизкейк. Мы с тетей Валей грушевый купили, - сказала мама, когда они в очередной раз прибыли ко мне на женский совет.   

То ли союз спасения у них образовался, то ли команда Чипа и Дейла… Что, впрочем, было одним и тем же.   

- Я попробую, - с улыбкой ответила им, устраиваясь за столом.    

С аппетитом принялась за десерт, особо не чувствуя вкуса. Мысли мои крутились вокруг последнего разговора с Иваном. Он бесконечно заверял, что научит меня верить, я же ограничилась коротким: «Посмотрим». Вот и всё, на что меня хватило. И сейчас я продумывала варианты развития нашей с ним беседы и задавалась вопросами.    

Что если я была бы хитрее, умнее, проворнее?   

Что если бы прикинулась лисицей?   

Что если бы проще ко всему относилась?    

В этот момент приходила к одному-единственному выводу: я бы просто перестала быть Мией. Перестала быть собой.     

- Ну? - требовательно спросила тетя Валя, уплетая третье по счету пирожное-картошку. - Рассказывай все снова. Но только не сбивчиво, как до этого, а одно за другим. А то я уже растерялась.     

Растерянной она, конечно же, не выглядела, но я, поняв, что мне и самой нужно разложить все в голове по полочкам, начала рассказывать о событиях, что приключились между мною и мужем с того времени, как мама и тетя Валя были у меня в последний раз.     

- Поняяяятно, - протянула тетя, наливая себе еще чаю, стоило мне договорить. - Значит, сейчас самое время звать этого дурачка обратно домой.    

Мы с мамой воззрились на нее в таком недоумении, что оно неприкрыто сквозило в наших взглядах. Нет, конечно, я и сама думала о подобном… мне было откровенно плохо без мужа. Особенно от понимания, что я не знаю, где он, с кем, что делает… Мы ведь так часто просто валялись на диване, смотрели телевизор и обсуждали ничего не значащие вещи. Или, напротив, говорили о чем-то важном, что в этот момент становилось общим делом, общей тайной… А тут…    

- Ну что смотрите? - пожала тетя Валя плечами, отхлебывая из чашки. - Можно быть хорошей и благородной, а можно быть умной и счастливой.     

Она подалась к нам с мамой, и мы даже головы опустили, будто между нами троими сейчас должна была быть озвучена какая-то тайна.     

- Вот ты думаешь, с кем сейчас воевать станешь? - спросила тетя Валя, посмотрев на меня. И не успела я ответить, сказала: - С мужем своим? Неа. Со Светой этой и будешь воевать. Если она умная - она счастливой и станет. А ты останешься хорошей, считающей, что твой муж вдруг мозг обрести должен и сам все сделать.   

- А зачем он ей без мозга? - задала мама верный вопрос, который только-только начал формироваться в моей голове.      

- Ну как сказать… Мужики умные, хозяйственные, рассудительные - редкость же. Такого только в Кунсткамере и встретишь. А Ванька, при всех его минусах, отец хороший. Муж - тоже. В остальном Мийка наша его выдрессирует, я уверена.     

Тетя Валя откинулась на спинку стула и посмотрела на нас с мамой с таким выражением на лице, которое явственно говорило: «Вы что? Не понимаете?».     

- Почему я вообще должна дрессировать кого бы то ни было? - процедила я, складывая руки на груди.     

- Да потому что если ты не готова мириться с тем, что есть - все! Выгоняй его ко всем чертям. Придет - скажи: милый, иди ты на фиг. Разведемся, когда Никите будет год. Или сколько там нужно по закону? И все! И больше ни себя не трепли, ни его. Готова на это?       

Она говорила все это, а мне кричать хотелось. Заткнуть уши руками и орать изо всех сил. Потому что все было правильно. Она все озвучила верно. Мне нужно было или резать по-живому, или принимать его и пытаться доверять. Иного обстоятельства не предусматривали. Тянуть и дальше эту ситуацию в том варианте, в котором она имелась, я была не готова.  

- Мий, ты пойми одно. Ничего тебе дурного не желаю. Но давай по полочкам разложим. Ваня персонаж пока что в основном положительный. Тебя любит, Никитку тоже. Со Светой своей сейчас не спал. - Она вскинула руку, когда я попыталась вяло запротестовать. - Не спал. Иначе я буду не я!     

Я выдохнула и кивнула. Мне и самой до чертиков хотелось верить в то, что между моим мужем и его бывшей ничего не было.     

- И тут история такая, - протянула тетя Валя, словно бы подбирая слова к тому, что хотела озвучить. - Или ты сейчас хлопца нашего на своих условиях принимаешь и он их все выполняет… Или все. Финита ля комедия. И ты, и сам Иван это должны понимать. Ну и вообще возьми все в свои руки, девочка! Бери, рули, управляй! Надеяться, что это сделает мужик - не стоит. Их таких нет. Они вымерли, как мамонты.       

Я снова сделала глубокий вдох. Вопрос за вопросом. Вопрос за вопросом. Почему я должна была подвергать себя этому сейчас? За какие заслуги?    

И тут же ответ сам собой пришел. Тетя Валя была права. Я сейчас, в данный момент должна была или выгнать Ивана куда подальше, или позволить ему вернуться на своих условиях. И я уже понимала, какой именно выбор сделаю.       

- Я отойду, - сказала маме и тете и, взяв телефон, вышла из кухни.     

Некоторое время фланировала по детской, словно военный линкор, на границе с дремлющим врагом. Смотрела на спящего Никитку и прикидывала в уме: простит ли он меня, если узнает, что у него мог быть полноценный отец, а я этому препятствовала изо всех сил? Поймет ли, что делала это не потому, что мне так возжелалось, а исходя из вполне себе конкретных ситуаций? Фух…     

- Вань. Завтра с утра жду тебя дома с вещами, - выдохнула я, как только набрала номер мужа и он сразу же ответил. - Сразу обозначу: я тебя пока не простила. Нет! Ничего не говори! - выкрикнула, когда он попытался что-то сказать. - И у тебя будет один шанс показать, что мы с Никиткой тебе действительно нужны. К десяти дома. И точка!    

Я выключила телефон. Напрочь. Прикрыла глаза и попыталась отрешиться от всего. Основное Ивану я сказала. Теперь ход был за ним.   

Едва стоило мне закончить разговор с мужем, как на душу накатили сомнения. Нет, не в правильности своего решения - здесь я не колебалась. Сомнения были в том, что муж вообще… придет. 

А если момент уже упущен? Если Светочка перешла к более решительным действиям, чем просто за ручку держаться? Вспомнилось, как Ваня пытался что-то сказать, а я не дала. Что если он хотел сообщить, что не вернется? 

Я вдруг поняла, что впервые за все это время по-настоящему испугалась. По-настоящему осознала, что все может быть кончено. Что мы действительно можем разойтись, будто и не были вместе. Что все, что останется у нас общего - это наш сын. 

К горлу подкатил удушающий ком. С того момента, как все обнаружилось, я пережила настоящий ад. Но раскаяние мужа, его признания в любви, его мольбы о том, чтобы вернуться - все это давало ощущение собственной власти над ситуацией. Чувства, что возвращение на круги своя зависит исключительно от моего желания. И, если быть честной с самой собой, я до конца никогда не допускала, что мы действительно разойдемся. Я просто хотела… найти причины верить. Хотела больше слов, больше действий, а теперь… Теперь смертельно боялась, что желала от мужа больше того, на что он был вообще способен. 

Нет, я по-прежнему не собиралась терпеть его общение со Светой. И если Ваня утром придет - я выставлю ему вполне конкретные требования относительно его бывшей. Те, которые ему и так, в общем-то, были уже известны. Но вот к чему я была не готова во всей этой ситуации - это к тому, что все пойдет не так. 

Я сделала глубокий вдох и с ужасом поняла, что издала жалкий всхлип. Как ни хотелось быть независимой и сильной женщиной, а мужа я все же любила. Любила, несмотря на все его недостатки. Любила так, что с трудом представляла свою жизнь без него. 

И надеялась, что до подобного исхода все же не дойдет. 

Глава 6

Ночь прошла в смутных, прерывистых снах. Я постоянно просыпалась, испуганно кидая взгляд на экран телефона, чтобы посмотреть, который час. И чем ближе становилось утро, тем тревожные было у меня на душе. 

Что я буду делать, если Ваня так и не появится? Ответ, конечно, был очевиден - жить дальше. В этих новых условиях, в новой реальности, где я одна с грудным ребенком на руках. Но я не хотела, чтобы все было так! 

Волна ненависти к Свете подкатила удушьем к горлу. Какой же дрянью надо быть, чтобы как ни в чем не бывало возвращаться после своих измен, при этом руша чужие жизни? Руки гневно сжались в кулаки. А ведь она почти получила то, что хотела. Снова. А может, и не почти… 

Очередной взгляд на часы показал, что время доползло до шести утра. Я с полной беспомощностью поняла, что уснуть снова просто не сумею. 

Собрав всю волю в кулак, вытолкала себя из кровати и пошла заваривать кофе. Сын еще мирно спал, трогательно прижав к губам крохотный кулачок, и совсем не подозревал о том, что сегодняшнее утро предопределит всю нашу дальнейшую жизнь. И в этом было его счастье. 

Пустая, тихая квартира навевала щемящую тоску. Я поймала себя на том, что скучаю сейчас по громогласному храпу Вани, который прежде зачастую раздражал. Скучаю даже по его художественно разбросанным где ни попадя носкам… 

Скучаю по нему. 

Время до десяти тянулось, кажется, просто бесконечно. Я отчаянно пыталась занять себя всеми подряд делами, что только подворачивались под руку. Никогда еще постельное белье в нашем доме не было настолько идеально отглажено… 

Звонок в дверь заставил меня испуганно вскинуться. Сердце подскочило, забилось, как одуревшее, а я поспешно кинула взгляд на часы. Десять ровно. 

Неужели пришел?.. 

К двери шла на едва сгибавшихся ногах. Задержала дыхание прежде, чем посмотреть в глазок. И, увидев, кто там, вздохнула с облегчением, которого никогда в жизни еще не испытывала. 

Открыла, тем не менее, не сразу. Выждала паузу, пытаясь хоть немного успокоиться. Вовсе не хотела, чтобы муж понял, насколько же я рада его видеть. Насколько боялась, что не увижу… 

- Ты очень пунктуален, - произнесла как можно ровнее, когда наконец распахнула дверь. 

На лице Вани читалось неприкрытое облегчение. Он шагнул ко мне навстречу, порывисто бросив сумки на пол, и просто прижал к себе. Крепко-крепко, словно ожидал, что я стану вырываться. 

- Я боялся, что ты уже не откроешь, - признался надтреснутым от нервов голосом. Я хорошо знала этот тон - такой же голос у него был, когда у Никитки впервые случились колики. И стало ясно - муж действительно переживал. Ничуть не меньше, чем я. 

Он отстранился, посмотрел на меня как-то беззащитно, и добавил: 

- Я вообще час назад еще приехал. Не мог усидеть в четырех стенах. Ждал в машине, буквально минуты считал… 

- Почему не поднялся? - удивилась я. 

- Потому что ты сказала прийти ровно в десять. 

Я невольно улыбнулась. Его признание, его волнение - все это казалось таким трогательным, таким… настоящим. И пробивало огромную брешь в моей защите. 

- Заходи, - кивнула наконец я, отступая, чтобы муж мог втащить свои сумки. 

Он покорно прошел в квартиру, остановился напротив меня, словно ждал дальнейших распоряжений. А я смотрела на него, почти забыв о том, что должна обозначить условия его возвращения. 

- Ты на работу уже опоздал… - произнесла зачем-то. 

- Я предупредил, что буду позже. 

И снова - тишина. Никто из нас, кажется, не решался сделать следующий шаг. Обозначить вслух то, что требовалось. 

Наконец я откашлялась и произнесла: 

- Не буду тебя надолго задерживать. Просто хочу, чтобы ты кое-что ясно усвоил. 

- Я слушаю, - согласился он покорно. - Ты же знаешь - я сделаю все, что угодно, Мия… 

- Я тебя так и не простила, - повторила вновь то, что говорила накануне, пытаясь в этом убедить то ли его, то ли себя саму. - Но я хочу, чтобы у нашего сына была полноценная семья. И если ты хочешь того же, то должен мне пообещать выполнить то, что я прошу. 

Он кивнул, молча выжидая. Я не без труда собрала мысли воедино и продолжила: 

- Больше никакого общения с твоей дорогой Светочкой! Никаких переписок. Никаких встреч. Даже если случайно на улице встретишь - пройдешь мимо! 

- Я не общался с ней с того… дня, - уверил меня Ваня. Впрочем, не уточнил с какого именно. - Мия,  я все понял. Понял, как тебя это ранило. Я этого больше не допущу. 

Я смотрела на него и не могла понять - верю этим словам или нет. Разве когда творил все это, он не понимал, что предает меня? Но все равно ведь делал! Так что же мешает ему повторить это вновь? 

- Еще кое-что, - произнесла я размеренно. - Ты должен брать трубку всегда, когда я звоню! Я больше не желаю разыскивать тебя черт знает где, когда твоему сыну плохо! И я не хочу каждый раз, как ты не отвечаешь, думать о том, не со Светой ли ты снова! 

- Этого не повторится, - пообещал муж твердо. 

А я с трудом удержалась, чтобы не искривить губы в скептической улыбке. Мне отчаянно хотелось поверить всем его обещаниям, но… не получалось. И как мы со всем этим грузом будем жить - я пока не представляла. 

- Пока все, беги на работу, - сказала я, намереваясь отвернуться, но Ваня вновь схватил меня в объятия и поцеловал с такой жадностью, что у меня мгновенно сбилось дыхание. Я даже вспомнить не могла, когда он целовал меня так последний раз… 

- Иди, - повторила я, когда он оторвался от моих губ. 

По его лицу скользнула озорная улыбка. 

- А может… - выгнул он заговорщически бровь, но я прервала: 

- Иди! И не задерживайся на работе. 

Муж неохотно кивнул и, чуть помедлив, все же скрылся за дверью, предварительно кинув: 

- Я люблю тебя. 

И я едва не заплакала от желания, чтобы это было правдой. 

Конечно, первым порывом после того, что сказала Мия, было поехать к Свете и узнать правду. Но, едва оказавшись в машине, Иван растерянно замер, вцепившись руками в руль. Пора было признать, что он безнадежно запутался. 

Только что он упрямо врал жене, что дочь Светы - не от него. Врал, зная, что это вполне может быть его ребенок. Врал, потому что просто не мог иначе. Потому что боялся. Боялся, что если  признает даже всего лишь вероятность подобного - Мия выгонит его навсегда. 

От мысли, что будет видеться с сыном какие-нибудь пару раз в неделю, внутри закипало. Он обожал Никитку, он видел его появление на свет, помнил первый крик… И хотел и дальше видеть, каждый божий день, как сын растет. До ужаса боялся пропустить в его жизни что-то важное. 

А что, если уже пропустил несколько лет в жизни дочери? Что, если Мия была права и Света скрыла от него отцовство просто потому, что ей были не нужны подобные сложности в виде груза из прошлого в ее новой жизни? Что, если его дочь называла отцом совсем другого человека? 

Костяшки пальцев побелели от того, как сильно он сжимал несчастное рулевое колесо. Как ему теперь со всем этим жить? Как поступить в этой ситуации, из которой, казалось, не было правильного выхода? 

Хотелось верить, что Света не могла сделать ничего подобного. Не могла скрыть от него дочь, не могла навязать ее другому мужчине. Но ведь когда-то он считал, что и на измену она неспособна, и что в итоге? 

Иван растерянно потер лоб, снова припоминая во всех деталях разговор с женой. Кажется, она упомянула, что узнала о дочери Светы от Лили. Но откуда та, в свою очередь, могла знать об этом? Ответ был очевиден: из соцсетей. 

Иван выругался себе под нос. После последнего бегства Светы он всеми силами пытался вычеркнуть воспоминания о ней из своей жизни. Он запретил себе просматривать ее профили, запретил даже имя ее называть вслух. Нарушил свой же запрет только тогда, когда рассказывал о своем прошлом Мие. Хотел быть честным и откровенным. А теперь это обернулось против него же самого. 

Телефон подрагивал в трясущихся руках, когда Иван открывал популярную соцсеть. Пошел самым простым путем - через друзей Лили. При виде имени Светы на экране что-то предательски дрогнуло внутри, но, сделав глубокий вдох, он перешел на ее страницу. 

И сразу же уперся взглядом в фотографию маленькой девочки. Удивительно хорошенькая, она поразительно напоминала детские фото своей матери. Темные волосы, карие, почти черные, колдовские глаза… 

Он пролистал несколько фото с замиранием сердца. Упрямо, до боли в глазах, вглядывался в изображение, пытаясь найти там свои черты. И одновременно этого страшась... 

Но понять ничего так и не сумел. Даже возраст ребенка, как и говорила Мия, мог быть любым - и пять, и семь лет. Выходило, что только у одного человека был ответ на его вопрос. 

Иван кинул тревожный взгляд на дом, где остались его жена и сын. Правда о ребенке Светы может стоить ему очень дорого. Готов ли он был заплатить такую цену? Он не знал. Понимал лишь, что этого, нового обстоятельства в его жизни Мия точно не стерпит. И тогда - конец всему… 

Перед ним снова стоял тот выбор, которого делать он не желал. Заведя мотор, Иван тронулся с места, сам не понимая, куда едет и зачем. 

Сколько он так, не находя себе места, колесил по городу, Иван не мог бы сказать и сам. Просто ехал бездумно, знакомыми и незнакомыми дорогами, и думал. 

Он уже солгал жене, что это точно не его дочь. Преподнести ей новость о том, что все оказалось иначе и объяснить, что он не виноват в том, что ни о чем не знал, уже не получится. И что тогда? Тайная жизнь на две семьи? Ничего не выйдет. Мия отныне будет следить за каждым его шагом. 

Но это могла оказаться вовсе и не его дочь. Самый простой и наилучший для всех вариант. Но при воспоминании лица девочки, так похожей на мать, отчего-то внутри мерзко скребло. 

Он мог спросить Свету об этом прямо, а мог просто жить дальше, как ни в чем не бывало, прячась от возможной правды. Второе давало ему шанс наладить отношения со своей семьей. Вернуться домой… 

Звонок Мии застал его аккурат у дома Светы. Раздираемый сомнениями, он и сам не знал, как оказался здесь. Он смотрел на дом и даже сейчас не понимал, как поступить. 

- …К десяти дома. И точка! 

Решительный тон жены заставил его наконец очнуться. Мия сбросила звонок раньше, чем он успел что-либо ответить, не принимая, тем самым, никаких возражений. И он с облегчением ей подчинился. Наверно, это вмешательство настоящего провидения. Этот звонок уберег его от неверного шага. 

И, вновь заведя машину, он развернулся, трусливо убегая от того, что боялся узнать. 

После работы не стал задерживаться нигде, как и велела утром жена. Понимал, что ходил теперь по очень тонкому льду, который в любой момент может обвалиться. 

Зайдя в квартиру, привычно потянул носом воздух, ожидая учуять запах готовящегося ужина, которым Мия обычно встречала его вечером. Но ничего не почувствовал. 

Страх накатил на него, как цунами. В голове мелькнула паническая мысль - а что, если жена передумала давать ему шанс и сбежала вместе с сыном? Это было глупо и нелогично, но испуг напрочь застилал разум. 

- Мия! - отчаянно выкрикнул он, поспешно проходя в спальню. 

И был встречен непонимающим взглядом жены, мирно кормившей сына, сидя на постели. 

От облегчения подкосились ноги. Он прислонился плечом к косяку двери и глупо улыбнулся. 

- Ты чего не разулся? - поинтересовалась Мия, опуская взгляд на его грязную обувь. 

- Я… - Иван устало отмахнулся, осознав, что голос срывается. Потом прочистил горло и все же договорил: 

- Я просто очень по вам соскучился. 

Он мгновенно оказался рядом с женой и сыном. Никитка даже оторвался от приема пищи и радостно загукал, словно понимал, что папа вернулся домой. 

- Это не причина пачкать полы грязной обувью, - строгим тоном заявила жена, но он увидел, как она прячет выдающую ее с головой улыбку. 

- Я потом все приберу сам, - пообещал Иван, касаясь губами ее волос. - И, кстати, может закажем сегодня пиццу и посмотрим сериал? 

- Почему бы и нет? - пожала Мия плечами. 

- Тогда я мигом. 

Он быстро выпрямился, ощущая блаженное облегчение. Все было почти как раньше. И его это полностью устраивало.  

Всё… наладилось. Наверно, это было самым подходящим определением тому, что творилось сейчас между мной и Ваней. Даже мама, словно боясь помешать тому хрупкому миру, что установился в нашей семье, всегда осторожно спрашивала, можно ли ей прийти посидеть с внуком, или же отправиться с ним погулять, и уже после моего: «Мам, ну что ты уточняешь? Ждем!» - являлась на подмогу.    

А я буквально летала на крыльях от счастья. Сначала осторожно, боясь верить. Потом - все больше погружаясь в то новое состояние влюбленности и эйфории, которое сейчас царило между мною и Ваней.    

- Мийка! Ааааа! - завопил кто-то прямо рядом со мной, и я подпрыгнула от неожиданности.    

Выбирала себе новое платье, при этом действовала так придирчиво, что это пугало даже меня саму. Раньше бы первым делом бросилась скупать все, что попалось бы под руку в детском отделе, сейчас же, стоило только маме зайти в квартиру, чтобы побыть с Никитой, опрометью бросилась в ближайший бутик.    

- Веро!    

Я рассмеялась, когда поняла, кто передо мной. Подруга со студенческих лет, с которой мы виделись в последний раз дай бог памяти когда. Но, пожалуй, даже слишком давно. Какое-то время близко общались, а потом она вдруг пропала со всех «радаров».      

- Даааа! Веро собственной персоной! - объявила она и повертелась вокруг собственной оси.    

Мой взгляд сам по себе остановился на ее чуть округлившейся талии. Я покачала головой и улыбнулась. Это было вполне в духе Вероники - пропасть, а при случайной встрече сделать вид, как будто вы только вчера расстались на несколько часов.    

- Да-да! Беременна! - озвучила она то, что было видно и так. Взяла меня под руку и, потащив к выходу, защебетала: - Едем в ресторан! Ты родила уже кого-нибудь? А как Ваня? Господи, Мия! Так классно, что мы встретились!    

Дальше была история о том, что Веро уехала за любовью всей своей жизни, потому и пропала. Он оказался козлом, но счастье все равно настигло Веронику внезапно - она познакомилась с ресторатором, теперь они вернулись в родной город, ждут ребенка и собираются пожениться.    

Все это она выпаливала, словно из пулемета, пока мы садились в такси и ехали бог ведает куда. Я лишь посмеивалась и радовалась тому, что оставила маме с Никиткой запасы молока в морозилке.     

- Так, - сказала я, когда Вероника замолчала и вопросительно уставилась на меня. - Первое - да, я родила. Поэтому времени у меня не очень много. Но в ресторанчике с тобой с удовольствием посижу. Второе - Ваня прекрасно. Родила от него, за ним же и замужем.    

- Это я помню, - кивнула Вероника. - Дальше!    

- Ну а дальше… все. Никитке три месяца. У нас с Иваном прекрасный сын. Я занимаюсь семьей, но скоро планирую потихоньку возвращаться к работе. В общем, - развела я руками, - таких приключений, как у тебя, со мной не случилось.     

Дальнейший путь прошел в непринужденной беседе. Если ее так можно было назвать, конечно. Веро без конца рассказывала о том, что с ней творилось за то время, что мы не виделись. А я с удовольствием слушала и понимала, что по сравнению с этими перипетиями моя жизнь, даже с учетом последних событий, весьма далека от того, чтобы назвать ее активной. Впрочем, меня это целиком и полностью устраивало.    

- Вот! - объявила Веро, когда мы с ней вошли в небольшой, но весьма богато обставленный изысканный ресторан. - Это все - вотчина моего Маркуса. У него сеть таких заведений, но это местечко я люблю больше всего. И я угощаю! Точнее, Маркус, - рассмеялась Вероника и увлекла меня вглубь ресторана к единственному незанятому столику, на котором стояла табличка «резерв».     

- Это специально для меня, я сюда частенько заезжаю, - пояснила Веро. - Мы с Миланочкой очень жалуем местную кухню, - положила она руку на живот.    

- Значит, будет девочка? - устроившись за столиком, спросила я с улыбкой, которая была на лице, словно приклеенная.     

- Да. Девочка, - кивнула Вероника и мы погрузились в обсуждение той темы, которая является излюбленной у всех, кто только недавно родил, или только готовился к материнству.    

- Да что ты там все высматриваешь? - спросила я, допивая третий молочный коктейль, который здесь готовили по-особенному вкусно.     

Веро последние минут пять только и делала, что бросала поверх моего плеча взгляды и хмурилась с каждым разом все сильнее.   

- Погоди, не поворачивайся, - велела мне Вероника. - Как будто Ваня это твой, что ли… с теткой какой-то и ребенком.    

Она не успела договорить, когда меня словно прошило насквозь ударом молнии. Я застыла на месте, а сердце ухнуло в пропасть. Господи, только не это! Пусть Веро обознается, она ведь не видела моего мужа очень давно…     

- Да вроде он, угу. Понять только не могу…     

Она перевела на меня взгляд, в котором сквозили тревога и сомнения и, видимо, увидев, насколько я побледнела (а мне казалось, что со стороны я сейчас похожа на живой труп), подалась ближе.    

- Я ошибаться могу, повернись аккуратно. Отсюда он нас вряд ли заметит.     

Я прикрыла глаза и досчитала до десяти. Считала бы и дальше, да оттягивать собственную казнь не хотелось. Медленно обернувшись, я до боли закусила губу, когда увидела мужа собственной персоной. В компании Светы и, видимо, ее дочери.    

Или их дочери?      

Захотелось рассмеяться. Над самой собой. Своей доверчивостью, глупостью, надеждами на то, что муж действительно выбросит эту женщину прочь из своей жизни навсегда. Над безумной страстью, что рождалась у меня каждый раз, когда Иван просто до меня дотрагивался. Над попытками взять все под контроль.     

Снова подсаживаться к ним и делать вид, что я прекрасно обо всем осведомлена? Более унизительного действа я и представить не могла. Все уже было ясно - никакие слова, никакие действия Вани не могли изменить того, что я видела сейчас собственными глазами.   

- Мы сможем выйти отсюда так, чтобы не привлекать к себе внимание? - неожиданно холодным и размеренным, словно не моим голосом спросила я у Веро.    

И та просто кивнула в ответ.       

Первое, что увидел Иван, когда вернулся домой - это свои вещи, выставленные за дверь. У стены сиротливо лежали чемодан, несколько сумок, что-то было даже кое-как свалено в обычные пластиковые пакеты. Торопливо, небрежно, с явным желанием поскорее избавиться. 

Внутри у него все похолодело. Картина была однозначной - Мия снова его выставила. На этот раз - молча, без шанса на оправдание, без возможности поговорить… И причина на это могла быть только одна - Света.

Непонятно откуда, но жена узнала об их встрече. И теперь казнила, не разбираясь в ситуации. Жестко и категорично.

Но разве сам он не понимал, что именно так и будет, если она обо всем узнает? Разве не сознавал, на какой риск идет?

Внутри адским варевом закипала злость. Прежде всего - на себя самого. Отчаявшийся, беспомощный, загнанный в угол, он искал выхода своей злобе. Впечатался со всей силы кулаком в стену так, что по той пошли трещины. Руку мигом стало садить, но это не могло сравниться с той болью, что бушевала в груди.

Чертов идиот! Ну зачем он согласился на эту встречу? Почему не подумал, как минимум, о том, что встречаться в публичном месте - просто верх дебилизма? Почему не настоял на том, чтобы увидеться у Светы дома или где-нибудь еще у черта на куличиках? Где угодно, где их бы не заметили!

И теперь пожинал плоды собственной дурости. Собственного бессилия.

Иван ощутил, как гнев переполняет его до краев. Просится наружу, разрывает внутренности. Как его достало все это! Выкрутасы Светы, недоверие жены, постоянное чувство вины!

Как Мия вообще узнала об этой встрече? Неужели следила за ним?

Нет, черт бы все побрал, без объяснений он отсюда не уйдет!

Иван остервенело нажал на кнопку звонка. Раз, потом другой. Бил по ней со всей дури до тех пор, пока не услышал приближающиеся шаги. Но дверь так и оставалась закрытой.

Это заставило его озвереть окончательно. Он стал молотить по двери кулаками, кричать, срывая голос:

- Мия! Открой! Открой немедленно!

И ему в этот момент уже было плевать на все - на то, что шум встревожит сына, на то, что соседи станут свидетелями этой сцены… Насрать! Что толку думать обо всем этом, когда его жизнь катилась под откос?

- Мия! - снова прогромыхал он, и дверь наконец приоткрылась.

Лицо жены выглядело испуганным, когда она посмотрела на него. А он стоял перед ней с занесенным кулаком, тяжело дыша, словно готовый ринуться в атаку бык.

- Что ты творишь?! - прошипела Мия, опасливо отступая вглубь квартиры. - Ты напугал Никитку!

- Я хотел узнать, что творишь ты! - выплюнул в ответ, зло пиная одну из прислоненных к стене сумок.

А затем протиснулся в квартиру, всем своим видом давая понять, что просто так не уйдет. Достаточно уже швырять его прочь, как мячик!

- Уверена, ты прекрасно знаешь причины, - холодно произнесла Мия. Но подбородок ее при этом предательски дрожал.

- Зато ты явно ничего не знаешь! - парировал он. - Кто тебе рассказал обо всем? Что тебе набрехали? Или ты сама за мной следила?

Она задохнулась от возмущения, явно не ожидая от него подобного напора. Красивые губы искривились, когда она с презрением ответила:

- У тебя потрясающая способность выбирать для своих похождений самые неподходящие места! В этот ресторан меня позвала подруга!

Ну да, и именно в то время, когда он был там! Ему слабо верилось в подобные совпадения, но не это было сейчас важно.

- Я хотел все рассказать, - прохрипел он, надвигаясь на жену. - Клянусь, я бы сказал тебе об этой встрече! У меня просто не было времени предупредить…

- Предупредить о чем? - хмыкнула Мия. - О том, что ты снова встречаешься со своей бывшей, хотя вот также горячо, как сейчас, недавно клялся мне, что этого больше не будет?

- На это были причины! - буквально проорал он. - Она позвонила в слезах, сказала, что это вопрос жизни и смерти… 

- И ты помчался к ней по первому же зову! - издевательски заметила Мия. - Да у тебя всегда будут причины с ней встречаться! Это попросту не лечится! Поэтому и говорить нам больше не о чем! 

- Мия, ты не понимаешь… 

- Действительно не понимаю! - перебила она его. - Что ты в ней нашел, ну что?! Чего тебе во мне не хватало?! 

Он заметил, как на глазах жены выступила влага. Она зло, быстро смахнула ее с глаз, словно показывала этим, что он, Ваня, не стоит ни единой слезы. 

Но от вида ее боли, ее отчаяния, вся его злость, все, что бушевало ураганом внутри, внезапно иссякло. Осталась только беспомощность. Бессилие перед тем, что упустил свой последний шанс. 

Мия резко втянула в себя воздух и он услышал ее сдавленный голос:

- Я люблю тебя, Ваня. Всегда любила. Но такой ты мне не нужен.

- Какой? - едва сумел он произнести в ответ.

- Чужой.

Сердце свалилось в пятки. Вдруг стала кристально ясна необратимость того, что случилось. Невозможность ничего исправить…

- Я сейчас думаю… - продолжала жена. - Возможно, ты моим никогда и не был. Возможно, я была всего лишь заменой той, что была тебе недоступна. Но никак не могу понять - зачем ты врал? Зачем мучил? Я тебя не держала - катился бы к ней и не возвращался!

Он слушал это и со всем ужасом понимал - ему нечего сказать в ответ. Не существовало слов, которые могли что-то исправить в этой ситуации. У него не было лекарства против того разочарования, что сквозило во всем облике жены. В ее лице, голосе, позе.

И он вдруг понял, что лучшее, что может сейчас сделать - это действительно уйти. Уйти, хотя все, чего хотел - это остаться.

- Все не так, - пробормотал он в последней отчаянной попытке. - Мия, все не так, как тебе показалось.

- Уходи, - устало выдохнула она в ответ.

И он просто подчинился. 

Глава 7

Первым делом закинул вещи в отель. Первый попавшийся на сайте-агрегаторе. Было откровенно плевать, где он будет жить в ближайшее время, но Иван знал две вещи. К Свете он, разумеется, жить не пойдет. Это первое. И снова проситься на постой к приятелю не станет, чтобы не выглядеть посмешищем - это второе.    

Подумать только! Мия даже не дала ему ничего объяснить. Не позволила выслушать его, а ведь Иван совершенно искренне считал, что ни в чем не виноват. Потому что это был действительно вопрос жизни и смерти и он требовал от него быстрых, практически сиюминутных решений.    

Когда он сидел напротив Светланы, что уже успела привезти в родной город дочь Лизу, только и мог, что сжимать руки в кулаки. Потому что Света рассказывала такое, от чего у него шевелились волосы на затылке. Делала это осторожно, подбирая слова, но так или иначе Ваня охреневал едва ли не от каждой произнесенной фразы.    

А история была простая до банальности. Светлана вышла замуж за того, кого нынче было модно называть модным словом «абьюзер». Попросту, выражаясь обычным языком, - за дерьмо. Сначала все было прекрасно, а потом, после того как их дочь подросла, начался ад. Первое время Света терпела, потому что Лизы это не касалось. Затем - муж добрался и до ребенка. И тогда она решила от него бежать, спрятав Лизу у дальних родственников. Скрываться удалось недолго - Виктор, как звали этого недоноска, нашел, где Света спрятала дочь.    

Возможно, не его, а Ванину. Эта мысль не давала ему покоя. Вот только что он стал бы делать, если бы это оказалось правдой, Иван не знал.    

«Хочу поговорить. К тебе можно приехать?» - написал он сообщение Светлане.    

Теперь не было смысла ни скрываться, ни гадать, стоит или не стоит ехать. Ему просто жизненно необходимо было во всем разобраться как можно скорее.     

«Да, конечно. Я сама тебя хотела просить это сделать. Мне страшно. И Лизке ты очень понравился», - пришел ответ практически мгновенно.     

Иван сделал глубокий вдох. На периферии сознания мелькнуло сомнение, правильно ли он поступает. Узнай об этом Мия, она точно его не простит. Но и иначе решить все вопросы просто невозможно. Он уже взял на себя определенные обстоятельства перед Светланой и ее дочерью, пообещав быть рядом, пока она не отыщет способ избавиться от угрозы в виде бывшего мужа. Так что ему их и выполнять.    

«Буду через полчаса», - лаконично написал он в ответ, после чего вышел из номера и отправился к Свете.   

Она бесконечно о чем-то говорила, а Иван сидел и наблюдал за той женщиной, ради которой в свое время был готов на все. И невольно сравнивал ее с женой. Мия всегда была собрана, на кухне двигалась четко, размеренно, спокойно. Способна была за какие-то считанные минуты приготовить, скажем, легкий салат. И пока он его ел, хлопотала над полноценным ужином.    

Светлана же носилась туда-сюда, бралась за одно, бросала, следом - за другое и так по кругу. Не то чтобы Ваня рассчитывал на то, что его здесь накормят, ведь приехал совсем не по этому поводу, но эти крохотные факты не укрылись от его внимания. Хотя, причин у Светланы нервничать было все же с избытком.     

- А Лизка только о тебе и говорит, - приостановившись и сдунув прядку со лба, проговорила Света, повторив то, о чем он уже знал.        

Чертыхнулась, когда едва не порезалась, измельчая чеснок.    

- Я о ней и хотел побеседовать, - тихо, но веско сказал Ваня, и Светлана, застыв с ножом, словно бы вся закаменела.   

Иван впился взглядом в ее напряженную спину, словно поза Светы могла ему о многом рассказать.    

- И что же тебя интересует?      

Она все же бросила свои бесплодные попытки приготовить что-то удобоваримое и, вытерев руки о кухонное полотенце, устроилась напротив Вани.   

На лице Светланы было странное выражение. Как будто она уже заранее подыскивала ответы на вопросы, которые Иван даже не успел озвучить.   

- Я думаю, ты сама понимаешь, что именно. Ей почти семь лет. Если отмотать назад, как раз подходит к тому сроку, когда мы с тобой расстались.     

Они смотрели друг на друга, и Ваня не мог точно сказать, что чувствует. Знал лишь, что если окажется, что он не отец Лизы, испытает ни с чем несравнимое облегчение. Да, конечно, мог сделать вид, что у него нет никаких подозрений насчет того, что Светлана родила дочь от законного мужа, но, учитывая открывшиеся обстоятельства, сам бы себя съел за то, что до конца этот вопрос не прояснил.     

- И? - вскинула Света брови, мгновенно от него закрываясь.   

Впрочем, это Ивана с толку не сбило. Приглушенным голосом, но все же совершенно четко и раздельно он спросил:   

- Может быть такое, что ты родила Лизу от меня?      

Сердце сделало сумасшедший кульбит. Сначала - подскочило к горлу, затем метнулось к вискам и, застряв там, стало метаться из стороны в сторону, словно взбесившийся маятник. 

Это был мой шанс. Возможно, последний. И даже не на то, чтобы оставить рядом с собой мужчину, что сейчас требовательно на меня взирал, словно мог прочесть мысли. Это мог быть мой единственный шанс на спасение. Не себя - дочери. 

Руки затряслись в нерешительности. Дрожал подбородок, выдавая давно забытую слабость. Хорошо еще, что Лиза давно спала и не могла ни слышать этого разговора, ни видеть меня в таком состоянии. 

Ей и так сильно досталось. Я с силой прикусила губу, до самой крови, чтобы сдержать рыдание, рвавшееся наружу при воспоминании о синяках на руках дочки. О кровавых полосах на тоненькой спинке… 

Ужас накатил на меня с новой силой. Он найдет нас. Нет сомнений - это вопрос пары дней. И что тогда будет? Как мне отвоевать, как защитить свою дочь? Кто захочет по своей воле за нас заступиться? 

Я подняла глаза на Ваню и ощутила, как по спине пробежал холодок. Он смотрел так требовательно, так бескомпромиссно, как никогда раньше. Он хотел правды. 

- Света? - прозвучал его голос с нажимом, напоминая о том, что так и не ответила на вопрос. 

Ваня обещал помочь. Но я не была уверена, что он не передумает в любой момент. И что тогда делать - попросту не знала. 

Мысли хаотично заметались в голове. Я закрыла ладонями лицо, уронив на них голову. Хотела скрыть слезы, но через какое-то время поняла, что мои плечи, словно сами по себе, беспомощно трясутся от рыданий. 

Теплая ладонь опустилась мне на спину, успокаивающе погладила. От этого жеста внутри зашевелилось новое чувство - грызущее сожаление. Совесть ледяной иглой коснулась сердца, и я снова заколебалась, не в состоянии ни решиться, ни солгать. 

- Света, ответь, - его тон теперь выражал едва ли не мольбу. 

Сильные пальцы оторвали мои ладони от лица, пронизывающие насквозь глаза перехватили мой взгляд, не отпуская, не давая возможности укрыться. 

- Ты меня возненавидишь, - прошептала беспомощно. 

Он невесело усмехнулся в ответ: 

- Мог бы - возненавидел уже давно. 

На глаза снова навернулись слезы. Он был такой хороший… такой родной. Мне давно стоило его отпустить, оставить в покое, дать спокойно жить той идеальной жизнью, в которую я ворвалась, как цунами. Но я просто не знала, кто еще сможет мне помочь. Кто еще будет так… неравнодушен. 

- Я… - слова застряли в горле, не желая выходить наружу. Нервно сглотнув, я снова сделала попытку: 

- Я не знаю… возможно… 

Он порывисто выпрямился. Смерил меня взглядом с высоты своего роста, отчего я ощутила себя маленькой и хрупкой. Светлые глаза словно подернулись морозной дымкой, когда он спросил: 

- Почему раньше не сказала? 

Я слабо подернула плечами: 

- Это сильно бы все усложнило. И для тебя, и для меня. 

По лицу Вани скользнула тень, словно он вспомнил нечто неприятное. Мне вдруг стало страшно, что он уйдет сейчас, оставит меня одну, скажет, что это только мои проблемы, а у него своя жизнь… 

И так ведь все и было. У него была своя собственная, счастливая жизнь, а я… А я по кругу повторяла себе, что у меня попросту нет иного выхода. Нет выхода! 

- Нам нужно сделать тест на днк, - решительно заявил Ваня. 

Я вздернула голову. Стоило этого ожидать, но почему-то я совершенно об этом не подумала. 

- Только не сейчас, - буквально взмолилась я. - Лиза и так очень… переживает. Она плакала почти всю дорогу от страха, что он нас найдет. Что догонит… 

Я и сама вспоминала этот путь с дрожью. Как постоянно оглядывалась в ужасе по сторонам, ожидая заметить преследование. Как боялась, что каждое мгновение может стать последним… 

Не переживала ничего страшнее в своей жизни, чем в тот момент, когда он отобрал у меня дочь. Когда поняла, что не могу сделать ничего, чтобы ее защитить. Что моя девочка - в руках монстра, а я - беспомощна перед ним. Одинокая, бессильная… 

Лицо Вани переменилось, снова сделалось мягким, понимающим. Он осторожно спросил: 

- Ты же понимаешь, что он станет искать вас здесь в первую очередь? 

Я нервно кивнула: 

- Да, но он нашел бы нас где угодно… А здесь я хотя бы… могу надеяться на помощь. 

Я отчаянно вцепилась в его напряженную руку. Наверно, никогда не прощу себе еще и этого греха. Вероятно, это моя участь - сжирать себя день за днем за свои ошибки. 

- Помогу, раз обещал, - серьезно произнес Ваня. - Но я должен знать правду о том, кто ее отец. 

На душе заскребло. Но мне не оставалось ничего иного, как сказать: 

- Конечно… 

Он снова присел напротив, не делая попытки приблизиться, но простое его присутствие рядом успокаивало. 

- Почему ты не привезла Лизу сюда раньше? - спросил негромко и я покачала головой в ответ: 

- Я отчаялась. Поняла, что все бесполезно. Что все, что мне остается - это тайно ездить к дочери, чтобы увидеть ее хоть глазком… 

- И что изменилось? 

Я подняла на него глаза: 

- Я снова встретила тебя. 

Он промолчал, лишь сурово поджал губы. 

Мой рот искривился в слабой, болезненной улыбке. 

- Знаешь, у меня ведь так и не появилось никого ближе, чем ты… За всю мою жизнь я так и не нашла ни в ком… того, что было в тебе. 

Руки снова начали подрагивать, не находя поддержки и опоры. Я вскочила на ноги, отвернулась к окну. 

- Прости… - выдохнула совершенно искренне. - Я не имела права… 

- Мы не чужие люди, - грубо перебил он. Я всем телом ощущала его присутствие за своей спиной, напряглась, как струна, не зная, чего ждать дальше… 

- Уже поздно, - добавил он после паузы. - Хочешь, останусь тут, чтобы вам было спокойнее? 

Он произнес последние слова как-то странно, словно бы неуверенно… 

Я обернулась к нему: 

- А ты сам хочешь остаться? 

Он нахмурился. Отрезал жестко: 

- Речь не о том, чего я хочу. Речь о том, как для вас безопаснее. 

- Тогда оставайся, - сказала я, ощущая, как от сердца, пусть и ненадолго, отступает тяжесть. 

И он кивнул. Коротко, смиренно, словно принимал нежеланную участь.

Мне удалось войти в то состояние, которое я называла самосохранением. Получилось отключить в себе все чувства, все эмоции, всю ту боль, что испытывала, когда думала о Ване и о том, как он со мной поступил. Я так хвалила себя за это… Так надеялась, что все ощущения, что я упорно загоняла куда подальше, никогда больше не вернутся…    

Мысленно называла себя не иначе, как «молодец», но во снах неизменно все возвращалось с новой силой. Тогда я просыпалась, садясь на постели и надсадно дыша. Следом пробуждался Никита, хотя, сын всегда спал богатырским сном, а я старалась ничем это состояние не потревожить. В такие моменты я была настолько уязвимой, что на меня вновь и вновь накатывали чувства горечи и отчаяния. Так было поначалу. Позже я научилась справляться и с этим, приказав себе злиться. Я тащила это чувство откуда-то изнутри и понимала, что с каждым таким усилием мне приходится перерождаться. Превращаться совсем в другую Мию.  

Впоследствии дело стало за малым - не позволить себе пожалеть о том, что в итоге я перестану быть собой прошлой…    

- Девушка! Девушкаааа! - раздался позади глубокий низкий голос.     

Я резко обернулась и крепче ухватилась за ручку коляски. Появилось иррациональное желание спрятаться и, первым делом, укрыть Никитку. Я даже удивилась тому, что испытала именно эти эмоции, ведь для них не имелось никакого повода.    

Напротив меня стоял невысокий и коренастый мужчина. Он широко улыбался и протягивал мне… погремушку.     

- Вы это обронили, - сказал мужчина и сделал шаг ко мне. - Наверно, о чем-то задумались.     

Я присмотрелась к игрушке. Такой у нас в арсенале с сыном точно не имелось. Помотав головой, тоже растянула губы в улыбке, насквозь, надо сказать, фальшивой.    

- Она не наша, спасибо, - сказала в ответ. Собралась уже развернуться и уйти, но подумала, что это будет не очень-то вежливо, потому прибавила: - Попробуйте расположить ее на той скамье. Или на ветках дерева на уровне глаз. Думаю, тот, кто ее потерял, обязательно отыщет игрушку, если так сделать.     

Мужчина кивнул, я же отвернулась и продолжила путь домой. Странное ощущение, будто мне нужно попросту взять и сорваться с места, не отступало. Но всему виной наверняка было мое нервное состояние, ведь в последнее время я не узнавала саму себя. И да… злись, Мия, злись… Лишь бы только снова ощущение горечи не затопило тебя с головой.    

- Можно я вас провожу?    

Голос того самого мужчины раздался чуть позади меня. Я обернулась и с удивлением обнаружила, что он опять рядом. Шагает возле меня буквально в полуметре, но при этом делает это так бесшумно, что даже страшно стало.      

- Зачем? - пожала плечами как можно равнодушнее. - Мы живем недалеко. Дорогу хорошо знаем. К тому же, нас будет встречать наш папа.     

Я соврала и даже дыхание задержала от того, как это прозвучало. Вроде бы обыденно, а на деле же даже на такую малость я уже рассчитывать не могла.    

- Просто понимаете… - незнакомец поравнялся со мной и приноровился к моему шагу. Я чуть крепче сжала ручку коляски пальцами. - Мы с дочкой часто гуляем здесь. Вас видели не раз. Она все спрашивала, можно ли подойти и посмотреть на малыша. Потому что… в общем…    

Он говорил сбивчиво, как будто ему нужно было решить прямо здесь и сейчас, открываться ли мне - женщине, с которой он обмолвился лишь парой слов - или же нет.    

- Потому что?.. - поторопила я его, когда мы добрались до пешеходного перехода. 

От него до нашего с сыном дома было рукой подать, потому я начала успокаиваться.    

- Потому что мы недавно потеряли маму. Она должна была родить братика Вике. Умерла при родах, - сказал незнакомец упавшим голосом, и я судорожно вдохнула.    

Физически почувствовала ту боль, которая звучала в его словах, и невольно отругала себя за те мысли, что возникли у меня по отношению к незнакомцу поначалу.    

- Мне очень жаль, - прошептала я, и тот в ответ опустил голову:   

- Мне тоже, спасибо…    

- Мия, - представилась в ответ, когда мужчина сделал вопросительную паузу.   

- Тимур, - с готовностью откликнулся он и широко улыбнулся. - Я буду надеяться, что мы с вами ещё встретимся, Мия.     

Мы уже перешли через дорогу и до дома теперь осталось рукой подать. Тимур, словно выполнив миссию по проводам дамы до ее жилища, кивнул мне и ушел. Я же, задумчиво проследив взглядом за тем, как он скрывается за углом дома, направилась в сторону подъезда.     

- Кто это был, черт побери?     

Ну, надо же! Оказывается, я ни капли не соврала, когда сказала новому знакомому, что нас с Никитой будет встречать у дома Иван. Потому что это именно он поднялся нам навстречу со скамьи, на которой сидел и, видимо, нас ждал.     

- Что ты здесь делаешь? - вместо ответа на вопрос, уточнила у мужа. - Тебе так быстро надоело быть наедине со Светой?     

Ну и кто меня за язык тянул? Нужно ведь было просто сделать вид, что мне плевать, где был Иван, с кем и что в этот момент делал. Я же так упорно заставляла себя отключить все связанные с мужем эмоции!    

- Ответь - кто это был? - потребовал Ваня ответа.      

- Просто знакомый. Он нашел оброненную мною погремушку, - соврала, не моргнув глазом. -  Видишь ли, с некоторых пор я должна в одиночку выполнять все функции, которые обычно берут на себя оба родителя. Так что порой случаются казусы.    

Пожав плечами, я направилась к дверям, но Иван перегородил мне дорогу.    

- Я могу приезжать и забирать Никиту на прогулки, - мягко сказал он, впившись в мое лицо таким взглядом, словно считал - в любой момент меня могут у него отнять.     

Впрочем, я почти не замечала того, как вел себя муж, ибо от его «прекрасного» предложения по спине моей пробежала толпа мурашек.    

- Это исключено. Я не позволю, чтобы твоя любовница сюсюкала с нашим сыном! 

Ну вот, опять я про ту женщину, которая не стоит даже волоска, упавшего с моей головы… Снова даю понять, насколько сильно меня это задевает.      

- Мия, господи! У меня нет никакой любовницы! Света попала в беду, бывший муж угрожает расправой их ребенку, - выдал муж скороговоркой, на что я буквально прокричала: 

- И ты бросился их защищать?    

Я зло и коротко рассмеялась. Призвала на помощь то чувство, которое, как я надеялась, меня в итоге и спасет. Злость. Но теперь мне хотелось лишь одного - подлететь к Ване и выписать ему пару оплеух.   

- Им больше не на кого положиться, - глухо сказал он в ответ.    

- Полицию уже распустили? - притворно ужаснулась я. - Надо же! Какие новости!    

Иван смотрел на меня с таким выражением на лице, словно не понимал, с кем он имеет дело теперь, после всего, что по его милости на меня обрушилось.     

- Мия, я не хочу вас с Никитой терять. Мне без вас очень плохо. Без тебя дерьмово… - прошептал муж с болью в голосе.       

Покачав головой, я открыла дверь, которую Иван для нас с Никитой придержал, видимо, машинально и, прежде, чем скрыться в спасительном полумраке подъезда, проговорила раздельно и ясно:    

- Ты уже нас потерял. В тот момент, когда выбрал проблемы чужой бабы и чужого ребенка.    

Поджав губы, я смотрела на мужа и все загоняла и загоняла вглубь себя все чувства, что до сих пор испытывала по отношению к нему. Начинало получаться.    

- Когда исчез из жизней тех, кто тебе должен быть дороже всего на свете. Когда не захотел расставаться с прошлым. Когда притащил чужие проблемы в то место, где никого, кроме нас троих, нет и быть не может. Ты выбрал не нас, Вань. Поэтому ты нас потерял.      

Войдя в подъезд, я полуобернулась и посмотрела на мужа, который вцепился в дверь с такой силой, что костяшки его пальцев побелели. Могла говорить и говорить дальше, потому что имелось, что сказать. Но это бы и отчасти не уняло всех тех ужасающих и убивающих меня чувств, которые испытывала. Поэтому просто без лишних слов ушла.    

Я не знала, зачем приходил Иван. Зачем ждал нас? Ведь не для того же, чтобы поведать про свою несчастную Светочку? 

Впрочем, пожалуй, знать этого я вовсе не хотела. 

Глава 8

- Ты как? Давай с салатом помогу?

Мама подошла сбоку, намереваясь подтянуть к себе дощечку, но я нервно выкрикнула:

- Нет!

Получилось так резко, что это напугало меня саму. Нервы, расстроенные встречей с мужем, звенели. Вздрагивали от любого раздражителя. Не находили покоя.

Казалось, разочарование уже прошло критическую точку и меня ничто не должно было удивлять, но я ошибалась. Каждый раз находились новые пределы боли и обид.

Как мог мой любящий и заботливый муж превратиться в человека, который предпочел чужого ребенка своему? Как я могла жить с ним и не замечать, что на него нельзя положиться?

Как мы с Никиткой могли значить для него так мало, что он понесся решать чужие проблемы, когда наша семья рушилась?!

Наверно, я просто никак не могла смириться с тем, что Ваня никогда меня не любил.

- Не надо, мам… - пробормотала я, тяжело опираясь на столешницу. - Когда руки заняты, это немного… отвлекает. От плохих мыслей… 

Вся моя жизнь в последнее время превратилась именно в это - в попытку отвлечься и не думать. Я неуклонно и методично занималась привычными делами - уборка, готовка, поход в магазин, прогулки с сыном… Спасало и то, что, несмотря на мой официальный уход в декрет, начальство периодически подкидывало мне подработку - задачи, которые можно было выполнять удаленно и в удобное время. И я погружалась во все это с головой день за днем, словно собирала разбитый пазл своей жизни. Деталь за деталью, одна к другой… И старалась не думать о том, что некоторые части выпали из этой картины. И, наверно, уже навсегда.

- Мий… - раздался озабоченный голос мамы. - Я думаю, тебе стоит поехать отдохнуть.

- Куда? - хмыкнула я. - Да и зачем…

- Чтобы просто сменить обстановку, - твердо заявила мама в ответ. - Вы уже давно никуда не выбирались. Теперь ты в декрете, сама себе хозяйка… Бери билет и уезжай!

- И куда я доеду с грудным ребенком? - пожала я плечами. - Моря рядом нет, а лететь с Никиткой куда-то… сложно.

Да, с одной стороны так оно и было. Возня с коляской, недовольные лица в аэропорту и самолете при виде мамочки с ребенком, который может заплакать на весь салон… Но с другой - картина моря, ласково лижущего ноги теплым соленым языком, была до боли соблазнительной. Я чертовски заслужила этот отдых!

И все же от этой мысли пришлось отмахнуться. Такой нереальной она сейчас казалась, почти фантастической.

- Ну хочешь, я с тобой поеду? - продолжала увещевать мама. - Помогу во всем…

Я благодарно, но устало улыбнулась. Сил спорить просто не было. 

- Давай так - я подумаю об этом. А пока… нарежь мясо, пожалуйста.

Мама с облегчением взялась за эту задачу, а я снова погрузилась в себя, упрямо отгоняя постоянно лезущие на ум мысли о том, что сейчас делает Иван.

Относительно того, где именно он находится, у меня сомнений не было. И это причиняло чудовищную боль, которую я всеми силами пыталась превратить в спасительную.

Просто для того, чтобы больше не надеяться на несбыточное. 

У Ивана, тем не менее, похоже, были свои собственные планы. Я испуганно вздрогнула, когда следующим утром вновь обнаружила его у дома. При виде его застывшей фигуры, с задумчиво склоненной головой, захотелось тонко завыть. Ну что еще ему было надо? Чем еще он намеревался меня ранить? И зачем делал это из раза в раз?! Пусть не любил, но какого черта упорно мучил?! 

Я попыталась проскользнуть мимо него незамеченной, но сделать это с огромной коляской было весьма проблемно. Заслышав шум, муж вскинул голову и, увидев меня, тут же устремился к нам.

- Доброе утро, - сказал так официально, словно приветствовал соседку.

- Что тебе нужно? - сухо поинтересовалась я. - И как ты рискнул бросить Светочку? Вдруг пока тебя нет ее украдут?!

Лицо Ивана пошло багровыми пятнами. Он процедил таким страшным голосом, какого я никогда у него не слышала:

- Мия, это не смешно!

- Тем более! - огрызнулась я. - Беги, спасай ее, не отвлекайся!

Он нервно провел рукой по волосам, словно этим жестом пытался дать себе время остыть. Затем отчеканил:

- Я хочу видеть своего сына.

Я кивнула на коляску:

- Вот он. Посмотрел? Можешь уходить!

На скулах мужа заиграли желваки. Его сильная рука опустилась на ручку коляски и властно ее сжала.

- Я повезу, - сказал он нетерпящим возражений тоном.

Я поняла, что ничего не могу с этим сделать. Не вырывать же у него из рук коляску посреди улицы?

- Я имею право видеться с сыном, - добавил Ваня следом, толкая коляску перед собой. Я настороженно следила за каждым его движением, словно в любой момент он мог скрыться вместе с Никиткой.

Последние слова мужа послали по моей спине ледяную волну. Он имеет право… Я вдруг поняла, что, похоже, нужно что-то решать. Пора делать хоть какой-то шаг из этой неопределенности - вперед или назад. И так как простить все случившееся я не могла, да Ваня больше и не просил, оставался лишь один выход…

- Будешь иметь право, когда тебе его предоставит суд, - холодно отчеканила я.

Муж резко остановился.

- Что?

- То, что слышал.

- Я не дам тебе развод, - проговорил он сквозь зубы.

- А я не спрошу твоего разрешения! Как и ты не спрашивал моего, когда стал наезжать к своей Свете!

Крепкие руки вдруг схватили меня за плечи и чувствительно тряхнули.

- Мия, я безумно обо всем жалею! И в первую очередь - о том, что сразу не обозначил свою позицию. Если бы я сказал тебе, что Света не чужой мне человек, но между нами ничего нет и быть не может…

- То пошел бы к черту еще раньше! - перебила его я.

Да сколько можно?! Почему мы по кругу обсуждаем его драгоценную Свету?! Почему этому кошмару нет ни конца, ни края?!

- Ты должна была мне доверять! - выпалил обвиняюще Иван.

- А ты должен был давно расставить приоритеты! И не лезть ко мне, зная, что Света тебе дороже!

- Это не так! - проорал он в ответ. - Но я не могу от нее отвернуться! И тебя потерять - тоже! 

- Меня это достало, - выдохнула я зло, с невесть откуда взявшейся силой вырывая коляску из рук Ивана и уже не заботясь о том, что подумают случайные наблюдатели. - Катись прочь и больше не появляйся!

Я резко развернулась вместе с коляской и едва не побежала обратно к дому. Только запершись в квартире на все замки, смогла вздохнуть свободно. Взяв сына на руки, я решительно прошла к ноутбуку и стала искать авиабилеты.

Мама была права - мне нужен отдых. И прежде всего - от присутствия человека, которого почти возненавидела. Мне нужен был покой.

Я не задумываясь взяла самые недорогие билеты и, уложив сына в кроватку, стала быстро кидать вещи в чемодан. Больше не было сил находиться в четырех стенах, ставших немым напоминанием о том, что безвозвратно рухнуло.

- Ваня! Ванюша! А я к тебе!    

Прикрыв глаза, Иван сделал глубокий вдох и досчитал до пяти в бесплодной надежде на то, что голос матери ему попросту почудился.   

Они виделись крайне редко, и это обоих, как он смел надеяться, полностью устраивало. Или нет? Ведь не случайно же мать оказалась возле места, где он работал? И откуда сейчас планировал сбежать на обед, а на деле же - отправиться к Мие и Никитке, к которым его так нестерпимо тянуло в последнее время.    

Чем больше времени проводил со Светой и Лизой, тем острее становилось ощущение, что он в этот момент упускает и теряет что-то настолько бесценное, что без этого сдохнет. И в то же время Ваня знал - он не бросит Светлану в беде. Она действительно напугана и в ужасе. За жизнь своего ребенка - прежде всего. Наверное, на ее месте Мия бы тоже поставила на уши всех кругом, включая своих бывших.   

Иван подумал об этом и руки сами по себе сжались в кулаки. Он даже представлять не хотел, что какой-то мужик из прошлой жизни стал бы крутиться рядом с его женой под благовидным предлогом помощи. Но эту мысль обдумать не успел - пришлось повернуться и убедиться в том, что его действительно окликнула мама.   

- Привет, - проговорил он в ответ. - Ты ко мне? По какому поводу?    

С родителями у Ивана отношения не клеились никогда. А с его пятнадцатилетия и вовсе перешли в режим ледяной войны. И в целом, это со временем перестало его напрягать. А вот такие визиты, которых не ждал и не желал - были как кость в горле.    

- Мы со Светочкой регулярно созваниваемся, - вдруг выдала мать и, подхватив его под руку (а скорее, впившись в рукав пиджака цепкими пальцами) зашагала прочь от офисного здания. Прямо в сторону кафе, где обычно обедал Иван и куда сегодня совершенно не собирался.     

- И что? - не понял, к чему мать клонит.   

- И я очень рада, что вы с нею наконец-то снова вместе!     

Голос мамы и взаправду разве что не сочился таким искренним счастьем, что Ивану оставалось лишь дивиться выводам матери.    

- Мы с нею не вместе, - отрезал он, высвобождая руку. Развернулся к матери и окинул ее взглядом сверху-вниз. - Да, Светлана попросила о помощи, но на это все, - развел он руками. - И, как ты помнишь, у меня есть жена и сын. Вот с ними я вместе.    

Он произнес эти слова и даже застыл - настолько несбыточными они были в данный момент. И настолько не отражали истинного положения вещей. 

Мама ожидаемо поморщилась. Мия никогда ей не нравилась. Она даже умудрялась находить миллиард несуществующих поводов, чтобы придраться к ней на ровном месте.    

- Светлана дала мне понять, что ее Лизочка может быть твоей дочерью! - с победным видом выдала женщина, которая его родила, и Иван едва ли не взвыл.     

Он представить не мог, в какие игры собиралась играть его мать и чем руководствовалась, когда прибыла на этот странный и ненужный ни ей, ни ему разговор. Но был почти уверен, что это лишь ее фантазии и домыслы, ничего кроме.    

- Она не может быть моей дочерью, - процедил он в ответ. - У нее есть отец.    

- Глупости, - мама махнула рукой и расплылась в совершенно довольной улыбке. - И если Светочка родила ее от тебя, то эту внучку я буду любить точно! А твоя Мия пусть воспитывает своего сына. Нам хватит и Лизы.    

Иван смотрел на женщину перед собой и не верил своим ушам. Она говорила такую ересь, что это не могло уложиться в голове ни у одного нормального человека. И - что самое ужасное - верила в сказанное.    

- У меня есть только один ребенок - Никита. А если вам со Светой хватит и Лизы - я за вас очень рад. Впредь избавь меня от своих бредовых идей, пока я не упек тебя в психушку, потому что, кажется, у тебя галлюцинации.   

Последние слова он буквально прокричал. После чего, не прибавив больше ни слова, отвернулся и ушел. И при этом на душе у Ивана было настолько мерзко, что пока он даже не мог понять, что делать с этим отвратительным чувством.      

К Мие он не поехал. Потому что разговор с матерью не шел у него из головы. Придумала ли она себе все это, или Светлана и впрямь созванивалась с ней и они обсуждали, что Лиза может быть рождена от него? Пожалуй, ему пора было заканчивать с этим спасением своей бывшей и ее ребенка. Мия ведь была права - для таких дел имелась полиция. И если охранники правопорядка сочтут эту ситуацию, скажем, бытовой нормой, он ведь всегда может попытаться найти какие-то выходы на тех, кто выслушает и действительно поможет. А после распрощаться и со Светой, и с ее дочерью, вверив их в руки людей, которые посодействуют. И даже не думать о том, что Лиза может быть от него. Раз это было неважно самой Светлане, Ваня не собирался тащить ребенка на аркане на днк тест.   

Да, так и следовало поступить, ибо спасая Свету, он уничтожал то, что было ему дороже всего в жизни. Свою семью.     

Припарковавшись возле дома, где жили Светлана и Лиза, Иван намеревался подняться в квартиру, сообщить, что он будет появляться только тогда, когда этого действительно потребуют обстоятельства, после чего забрать свои немногочисленные вещи и уехать.   

Выйдя из машины, Ваня направился к подъезду, но тут же застыл на месте, потому что ему навстречу выбежала Света. И выглядела она при этом так, будто бы за ней гнались все черти ада.    

Она даже не заметила его - принялась хаотично носиться туда-обратно по тротуару, изредка забегая на детскую площадку, где играли дети, рядом с которыми находились родители.    

- Свет! - окликнул ее Иван, стирая расстояние между ними в несколько широких шагов.     

Приблизился и, не без труда схватив Светлану за плечи, встряхнул. Она пребывала в каком-то жутком состоянии. Рот открывался и закрывался, словно у рыбы, выброшенной на берег. А взгляд метался из стороны в сторону и казалось, что Света вообще не понимает, что происходит.     

- Что стряслось? - потребовал он ответа, и Светлана с трудом сфокусировала глаза на нем.     

- Лизка… Лизка пропала! Мы гуляли… она вдруг раз и исчезла!     

Она выдавливала из себя слова, произнося их хриплым шепотом. И так и продолжала хватать ртом воздух, словно кислорода кругом ей отчаянно не хватало.    

- Он забрал ее! Он нас нашел! - шепнула она и вдруг, вцепившись пальцами в предплечья Ивана, проговорила: - Помоги ее спасти! Помоги, умоляю! Ты должен! Ты обязан! Это ведь твоя дочь…  

Теплые волны лизали обнаженные ноги. Оставляли жадные соленые поцелуи на лодыжках и подоле моей длинной юбки, развевающейся на ветру. Море мерно пело свою древнюю песнь, растекаясь заживляющим бальзамом по выпотрошенной, уставшей душе.

Я гуляла по берегу каждое утро. Вставала почти на рассвете, дожидалась пробуждения сына, и вместе с ним шла гулять. Бесцельно, неторопливо, расслабленно. Просто шла. Просто дышала. Просто пыталась жить.

В ранние утренние часы чувствовала себя по-настоящему свободной. Мозг еще не был перегружен повседневными заботами, и тело, как и душа, просто и беззаботно летели навстречу новому дню. На рассвете верилось в лучшее.

Первые дни я старалась просто ни о чем не думать. Дать себе отдохнуть, разгрузить перенапряженный мозг и звенящие нервы. Забыть обо всем, что осталось там, в родном городе. Обо всем, что тянуло меня на дно.

Сейчас же впервые пыталась оценить верность своих поступков. Проанализировать все произошедшее без излишних эмоций. Решить, как стану жить дальше. Как будет лучше. Мне и сыну - в первую очередь.

Стоило признать, что Иван внезапно обернулся совсем не тем человеком, за которого я выходила замуж. Из ответственного и любящего мужа и отца он превратился в мечущегося и неуверенного человека, который и сам не знал, что ему нужно. Не готового принимать решения, не готового расставлять приоритеты.

Еще недавно я наивно полагала, что могу взять все в свои руки. Могу направлять мужа по верному пути, могу в очередной раз спасти от Светы. Смешно было вспоминать сейчас о том, какое счастье испытывала, когда думала, что все у нас действительно наладилось. Нет! Против этой женщины не работали ни ультиматумы, ни чувство вины Вани передо мной. Против нее я была бессильна. Муж поразительно быстро откинул нас с сыном на задний план ради той, что мизинца моего не стоила.

Но зато я поняла за это время еще кое-что - я заслуживаю лучшего. И не хочу всю жизнь перетягивать мужа, как канат, наперегонки с любовью всей его жизни. Не хочу бороться за того, кто так легко предавал.

Сердце резонировало с головой, особенно мучительно ноя по ночам. Наверно, именно поэтому я так полюбила рассветы - они стирали тьму. И удавалось снова собрать душу по кускам и идти вперед.

Я прищурилась, глядя на уже высоко висящее солнце. Скоро люди начнут просыпаться, выползать на пляж, стремясь занять местечко получше… А значит, было самое время отправиться в приглянувшееся кафе за утренней порцией кофе.

Мне нравилось приходить туда, когда почти все еще спали. Я избегала раздраженных взглядов других посетителей, недовольных тем, что рядом сидит молодая мамочка с ребенком. Я избегала всего, что могло доставить мне хоть малейшие неприятные эмоции. Наверно, поэтому я и не стала брать с собой маму - мне не хотелось говорить обо всем, что случилось. Не хотелось никаких свидетелей своей такой обыденной, но все равно болезненной драмы.

- Вам как обычно? - приветливо улыбнулся мне уже знакомый официант.

- Да, - кивнула в ответ. И, чуть подумав, добавила:

- Хотя… А давайте сегодня еще и салат!

Я с удивлением поняла, что по-настоящему голодна. Впервые за последнее время захотелось насладиться тем, что пила и ела. Хотелось что-то чувствовать. Ощущать себя живой.

Официант отошел, а я, убедившись, что сын, убаюканный прогулкой, мирно задремал, уставилась в окно. Смотрела на то, как понемногу просыпается маленький прибрежный городок, впитывала в себя каждую деталь и в этом находила спасение.

- Мия? - раздался вдруг рядом смутно знакомый голос.

Я завертела головой по сторонам и удивленно подняла брови, когда увидела наконец того, кому он принадлежал.

- Виктор? - спросила удивленно.

Он бегло осмотрел меня, словно на приеме, и улыбнулся. Не делал при этом попытки приблизиться, будто не хотел нарушать мои личные границы. Просто стоял, заложив руки в карманы шортов, а я смотрела на него и думала, что он выглядит сейчас совсем иначе. И не окликни меня Виктор сам - я бы просто не узнала его в этом загорелом высоком мужчине. Выдавали разве что глаза… слишком внимательные. Слишком понимающие.

- Как тесен мир, - сказал он после паузы. - Рад видеть вас, Мия.

- И я рада, - сказала вполне искренне. И, неожиданно для себя самой, добавила:

- Присядете?

Он пробежал взглядом по моему лицу, словно оценивал, насколько искренно мое предложение или же это просто дань вежливости. В итоге все же кивнул:

- С удовольствием.

А я вдруг поняла, что ждала ответа, затаив дыхание. И что действительно рада его компании.

- Хорошо, что вы выбрались на отдых, - сказал он тоном врача, который хвалит пациента.

- Это было… спонтанное решение, - усмехнулась я. - Не ожидала вас тут встретить. Место не слишком туристическое…

- Я тоже не думал, что увижу тут кого-то знакомого, - хмыкнул Виктор в ответ. - Именно потому, что здесь не слишком многолюдно, я и люблю сюда приезжать.

Я кивнула. Кажется, мы с ним оба искали одного и того же. Покоя.

- Вы выбрались с семьей? - вежливо поинтересовался врач следом.

Я бросила быстрый взгляд на сына. 

- Можно и так сказать… Никитка теперь - вся моя семья, - призналась неожиданно откровенно.

Виктор лишь вопросительно приподнял брови, но ничего не сказал. И я была ему за это благодарна.

С ним оказалось очень легко. Он словно чувствовал, за какую черту не стоит переступать и вел беседу умело и увлекательно. Рассказывал о своих любимых местах в округе, много шутил…

Атмосферу тепла и покоя прервала резкая трель звонка. Я вздрогнула, осознав, что это звонит мой телефон. И поджала губы, увидев имя на экране.

Ваня. Ему понадобилось всего-то несколько дней, чтобы вспомнить обо мне и сыне!

Я зло скинула звонок, перевернув телефон экраном вниз.

-  Не ответите? - спокойно спросил Виктор.

- Это какой-то спам, - отмахнулась я.

Но видела, что он мне не поверил.

Я уже собиралась перевести тему, когда звонок раздался вновь. Муж был весьма настырен.

Занервничав, я снова хотела сбросить звонок, но от дрожи в руках уронила телефон, параллельно опрокинув свою чашку с кофе. И тут же, как назло, зашелся в крике Никитка, словно почувствовав, что звонит его отец.

Я растерянно перевела взгляд с телефона, валяющего на полу, на сына. Засуетилась, поднимая продолжавший орать смартфон, и в этот момент услышала:

- Я помогу.

Когда выпрямилась, увидела, что Виктор уже держит Никитку на руках. И, что самое поразительное - тот понемногу успокаивался.

И в этот момент я поняла, чего мне так не хватало все последнее время - простой человеческой поддержки. Ощущения, что рядом есть кто-то, на кого можно положиться. И от этого понимания захотелось заплакать. 

Я почти уже забыла это чувство. И я, безусловно, могла без этой поддержки прожить, справляясь со всем сама, даже если проблемы валятся со всех сторон. Я могла выстоять, как тот одноногий оловянный солдатик, но я… не хотела так. Не хотела становиться моральным инвалидом, не хотела, как мой собственный муж, позволять себя сломать. 

И осознала, что именно это теперь моя главная цель. 

Не потерять себя.  

Глава 9

Первая мысль, что пришла в голову Ивану, когда он услышал откровения Светланы, - он ей не верит. Вторая - что он не боится за Лизу и на йоту от того, как перепугался бы, случись такое с Никиткой.   

Черт бы все побрал! Он даже представить не мог, что вместо Светы Мия будет выкрикивать все эти фразы о том, что его сын в опасности.   

- Так! Стой! По порядку, - скомандовал Светлане, решив, что выяснение того, чья там дочь Лиза, оставит на потом. - Где гуляли? Куда пропала?     

Он задавал эти вопросы, а сам пристально всматривался в окружающую обстановку. Никаких волнений. Дети - гуляют, взрослые - присматривают за ними, заняв места на нескольких скамейках. Все такое спокойное, словно ничего в этом маленьком мире случиться не может априори.    

- Да тут гуляли! А я только в телефоне кое-что почитать села и все!     

Светлана высвободилась из его рук и стала носиться по площадке. Выглядела при этом так, словно ей вот-вот потребуются санитары из психиатрической клиники. Иван же наблюдал за этим и гнал от себя мысли о том, что сказанное Светой - правда.    

- Он нас нашел… нашел! Он ее забрал! - всхлипывала она раз за разом, пока не случилось то, что вернуло Ваню в состояние покоя.     

Он увидел, как Лиза направляется к площадке из магазина, а в руках у нее - зажаты сладости.     

- Вон твоя дочь, Свет, - кивнул Иван в сторону девчонки, намеренно делая акцент на том слове, что отражало принадлежность ребенка совсем не ему. - В магазин она отошла, - мрачно добавил вслед Светлане, пока та, неверяще проморгавшись, устремилась к Елизавете.     

Иван смотрел за тем, как Света, подлетев к девочке, сначала опускается на асфальте на колени, прижимает ребенка к себе, а потом ощутимо встряхивает. Наблюдал за этим и понимал - у него не екает ничего в груди. Ему было бы плевать, случись с Лизой даже самое страшное. Потому что любил Ваня только одного ребенка - своего сына. Рожденного вовсе не Светой.    

- Ну? Скажи это Ивану! Поведай, что ты вытворяешь! - притворно строго проговорила Светлана, подводя Лизу к нему.    

Он невольно опустил глаза и встретился взглядом с Елизаветой. В ее ответном взоре было столько страха, что Ване невольно стало не по себе.    

- Дядя Иван, я просто отошла за сладким. Мама мне деньги дает, а я захотела сникерс. Вы только на меня не ругайтесь, - вдруг выдала она и словно бы сжалась, стала меньше.     

- Я не буду на тебя ругаться, - как можно спокойнее сказал Иван, сопроводив свои слова натянутой улыбкой. - И давайте уже пойдем к вам домой. Нам с твоей мамой нужно обсудить миллиард вещей.     

Пока Светлана занималась Лизой, сначала сделав ей ужин из молока и хлопьев, а следом - уведя спать, Иван о многом успел передумать. Например, о том, что почувствует, если вдруг слова Светланы окажутся правдой. Да, конечно же, ему придется пройти через процедуру установления отцовства, но бог видел, как Ване все же не хотелось бы вообще касаться этой темы. Как желалось верить в то, что Света родила ребенка от другого.    

- Кажется, заснула, - устало сказала Светлана и, опустившись рядом с ним на стул, прикрыла глаза. - Господи, как же я испугалась! - озвучила она очевидное.     

Иван же смотрел на женщину, сидящую возле него, и пытался понять, что именно испытывает в ее сторону. Выходило, что почти ничего, кроме того, что озвучил жене - Света была не чужим для него человеком. На этом - все.     

- Хорошо, что все обошлось, - сказал он отстраненно, не зная, что еще стоит присовокупить к сказанному. - И думаю, нам стоит обговорить то, о чем ты мне сообщила.    

Он проговорил это, и у самого холодок по спине пошел от того, насколько ледяным тоном были произнесены слова. Светлана, похоже, тоже почувствовала это. Повернулась к нему и, нахмурившись, всмотрелась в черты его лица.    

- Забудь, - вдруг сказала она и пожала плечами. - Я раскрыла эту тайну только потому, что испугалась за Лизу.     

Брови Ивана помимо воли поползли вверх. Она действительно считала, что вот так вот просто можно закрыть подобную тему?    

- И? Предлагаешь мне просто сделать вид, что я ничего не услышал? - спросил он, и Светлана, вновь подернув плечами, вскочила со стула и отошла к окну.    

- Именно так. Я не хочу проводить Лизу через какие-либо процедуры. Только не сейчас, когда она и так находится в таком состоянии.    

- Ты говорила.     

Иван тоже поднялся на ноги и осмотрелся. Хотелось просто взять и уйти. Вернуться к Мие, к Никитке… забыть хотя бы на время о том, во что он погрузился совсем не по собственной воле. Во что он погрузил самых родных своих людей.     

- И она действительно моя дочь? - с опаской спросил Иван. 

Светлана поджала губы и, бросив на него быстрый взгляд из-за плеча, отвернулась. Наверно, только теперь он понял, насколько она стала другой. Чужой. И дело было вовсе не в том, что Света изменилась внешне.     

- Я бы не стала тебе врать, - отрезала она и, проведя рукой по волосам, добавила: - Но я сказала - это не имеет никакого значения. У меня просто вырвалось, когда я испугалась за дочь.    

Она метнулась к Ивану и буквально потребовала:     

- Пообещай, что пока не станешь настаивать на днк, Онежский!     

Ваня смотрел на Светлану и даже осознать не мог, какие именно чувства испытывает в данный момент. Растерянность? Да, превалирующим ощущением была именно она. Но что рождалось в душе помимо нее? Он не мог сейчас сказать однозначно.    

- Посмотрим, - мрачно ответил Ваня, после чего направился в ту комнату, где ночевал до этого момента.     

Собрав свои скромные пожитки, вышел в прихожую и, обувшись, сообщил:    

- Больше здесь не останусь. Если понадоблюсь - звони.     

И вышел прочь под судорожный всхлип Светланы, желая только одного - вернуться к Мие и сыну.        

- Доброе утро.

Я изумленно замерла, услышав голос Виктора. Он стоял у домика, который я сняла для отпуска, и приветливо, хотя несколько смущенно, улыбался. Словно и сам не был уверен в правильности своего нахождения здесь.

В руках у доктора были два стаканчика с кофе. Я уловила ореховый аромат и едва не облизнулась от предвкушения.

- Доброе утро, - ответила, не спеша приближаться к неожиданному гостю. 

Он провел рукой по волосам, застенчиво поджал губы, потом все же сказал:

- Вы говорили, что любите гулять по утрам. И я подумал, что, возможно, будете не против моей компании. Тем более, что я пришел со взяткой! 

Рассмеявшись, он протянул мне стаканчик с кофе. И я поняла, что просто не в состоянии устоять.

И все же кое-что стоило обозначить сразу.

- Виктор, я… Мне очень нравится ваше общество. Но я сейчас на грани развода и последнее, чего ищу - это каких бы то ни было приключений…

Он приподнял брови:

- Так вы хотите кофе или нет? 

Он сделал вид, что отводит руку, но я тут же подалась вперед, выхватывая у него стаканчик. 

- Божественно, - выдохнула, сделав первый глоток. - Где вы его взяли? 

Он заговорщически усмехнулся:

- В одной неприметной кофейне. Этот кофе делают по какому-то старинному рецепту. Мне так и не удалось его узнать.

Я сделала еще глоток, ощущая, как блаженство буквально растекается по венам.

- И что вы хотите взамен угощения? - спросила, кидая на мужчину взгляд поверх стаканчика.

Виктор удивленно взметнул брови.

- Абсолютно ничего. Если позволите мне составить вам компанию на прогулке - буду рад стать вашим гидом. Если нет - то я не в обиде.

Он немного помедлил, потом признался:

- Знаете, я нечасто общаюсь с людьми. Вне работы, имею в виду. Наверно, и это место я люблю именно за его уединенность. Но с вами… почему-то хочется делиться тем, что считал только своим.

- Например? - искренне изумилась я.

- Например, хочу показать вам одно местечко, если позволите.

Последнее, что было мне сейчас нужно - это бродить по каким-то местечкам с едва знакомым мужчиной. Но вместе с тем… я не могла не отдать Виктору должное - в его компании тяжелые мысли неизменно отступали, а мне так нужна была сейчас эта передышка!

- Но я с ребенком, - кивнула я на висящий у меня на груди рюкзак-кенгуру.

- Я вижу, - хмыкнул доктор. - И что же?

Я неожиданно рассмеялась.

- Ну, не всем нравится такая компания.

- Я врач-педиатр, вы забыли? 

- Тем более. Будете чувствовать себя, как на работе… 

- Мия, может, просто скажете «да» или «нет»? - прервал он меня. 

- Ну что ж…  Жалобы потом не принимаются, - деланно вздохнула я.

- Учту.

В молчаливом согласии мы направились неторопливым шагом к берегу. Виктор вел уверенно и умело, а я покорно шла за ним. Мы оба едва сказали друг другу пару слов, но вот что поразительно - с этим человеком было очень комфортно даже молчать.

- Пришли, - сообщил мой спутник через некоторое время, внезапно останавливаясь.

Я завертела головой по сторонам, пытаясь понять, что именно он хотел мне показать. И увидела.

На скале, нависающей над нами молчаливой громадой, виднелся старый маяк. Вероятно, он почти не был виден со стороны города, окруженный морем и затерянный среди обступивших его со всех сторон деревьев.

- Надо же, - только и смогла я сказать.

- Можем подняться к нему, - предложил Виктор и я охотно кивнула.

Вблизи строение оказалось весьма обветшалым. Когда-то покрывавшая стены известь почти полностью обвалилась, обнажив старую кирпичную кладку. По древним, но крепким стенам расползлась растительность, интимно прижимаясь к камню, беззастенчиво проникая в единственное узкое окошко. 

- Это очень красиво, - произнесла я, почему-то не в состоянии оторвать взгляда от маяка.

- А еще с этим местом связана старая легенда, - сказал Виктор негромким голосом, будто собирался поведать страшную тайну.

Я обернулась к нему с улыбкой:

- Наверняка про призрака какой-нибудь девицы, которая сбросилась отсюда, страдая из-за любви.

Он насмешливо взметнул брови, потом, не выдержав, рассмеялся.

- Боюсь, все куда как более прозаично. Этот маяк пережил несколько серьезных землетрясений, не говоря уже о наводнениях. Местные верят, что пока он стоит - здесь продолжается жизнь.

Я замерла, задумавшись. Пришла на ум странная мысль - а я ведь точно как этот маяк. Меня порядком потрепало за последнее время. С моей жизни, как с его стен, слетела вся внешняя мишура, обнаружив растрескавшуюся суть. Но, несмотря на все, что свалилось и все, что ранило, я все еще стою. 

И если этот маяк выдержал столько бурь, то и я смогу. Выживу. Выстою. Сумею.

Я протянула руку, касаясь старого влажного кирпича, словно он мог передать мне часть своей силы. И, странное дело, но я действительно ощутила прилив энергии. А может, просто убедила себя в этом. 

Раздражающий звон нарушил очарование момента. Доставая телефон из кармана, я уже знала, что именно увижу на экране.

На сей раз я сбросила звонок недрогнувшей рукой. Гораздо проще действовать, когда в глубине души уже приняла твердое решение.

Следом за звонком на телефон повалились одна за другой смс.

«Мия, почему ты не отвечаешь? Я знаю, что вы уехали, но нам надо поговорить!»

Я криво усмехнулась. Наговорились мы уже, Ванечка, хватит.

«Позвони мне. Мне нужно многое тебе сказать».

Закусив губу, я быстро напечатала в ответ:

«Поговорим, когда вернусь».

А дальше просто кинула контакт в черный список.

Просто не хотела пускать в это состояние умиротворения предателя-мужа и все, что он с собой нес. Проблемы, которые не желал решать. Свою любовницу, которую не мог бросить.

Всему этому грузу было не место здесь. Было не место в моей и сына жизни.

- Проблемы? - участливо поинтересовался Виктор.

- Нет, снова спам, - усмехнулась я в ответ.

Следующий вопрос спутника меня удивил.

- Мия, вам удалось искупаться хотя бы раз?

Я передернула плечами:

- Это проблемно, когда не с кем оставить ребенка.

- Я могу с ним посидеть, - просто предложил Виктор. - Какой же отдых на море без купания? 

Мы, не сговариваясь, снова спустились к пляжу. Близость воды манила, соблазняла погрузиться в прохладные глубины… 

И впрямь, когда я последний раз позволяла себе хоть немного поплескаться? Кажется, еще до беременности. А после рождения Никиты стало совсем не до подобных развлечений…

Но доверять сына чужому человеку, пусть даже и педиатру, было страшно. Я боялась выпустить Никитку из объятий даже на мгновение. Казалось, он был тем единственным источником энергии, что подпитывал меня в эти сложные времена.

Словно поняв мои сомнения, Виктор сказал:

- Я могу постоять с Никитой рядом, прямо в воде, пока вы хоть немного освежитесь.

- Но у меня и купальника нет, - развела я в ответ руками.

- Купайтесь прямо так, в шортах, - хмыкнул Виктор в ответ. - Ну или я могу отвернуться, а вы…

- В шортах меня устроит, - быстро перебила я его, поняв, что не в силах противиться притяжению воды.

Рюкзак с Никитой перекочевал в руки доктора, а я, не отходя от них далеко, с блаженством опустилась в воду.

И это было самое прекрасное, что случилось со мной за последнее время.

Возвращаться обратно не хотелось. Встречаться с мужем - тем более, хотя, я прекрасно понимала, что это неизбежно. Удивительно, как человек, который был мне настолько близок и дорог до этого момента, своими руками вдруг вырыл могилу нашим отношениям.   

Нашей любви. 

Нашей семье.   

Иногда я допускала мысли, что тоже виновата в случившемся. Может быть, чего-то не додала? Может, не была для него лучшей? Может, недостаточно старалась?    

Но после понимала - нет. Моей вины в этом нет. Я была для него идеальной. Не потому что этого требовалось, не потому, что шла по какому-то пути, проторенному заранее. Нет. Я сама хотела этого. Хотела стать единственной, хотела окружить заботой. Хотела, чтобы в нашей семье всем было комфортно. А это оказалось никому не нужным. Неоцененным даже на сотую долю.     

- Мия, думаю, мы с вами увидимся, но надеюсь, что это произойдет в отрыве от моей профессиональной деятельности, - сказал Виктор, когда провожал нас с Никиткой на рейс.     

Сам он оставался отдыхать еще на пару дней и в какой-то момент я даже пожалела, что мы с сыном улетаем.       

- Обязательно увидимся, спасибо, Виктор, - сказала в ответ и, улыбнувшись, направилась на посадку.    

Впереди ждали родной город и Ваня, который наверняка уже успел известись.     

Добраться до дома удалось весьма быстро. Я зашла в квартиру и выдохнула. Мне совсем не нравилось, как я успела загнать себя мыслями в такие ловушки, выбраться из которых было весьма сложно. Повсюду мерещился Иван. Все казалось, что он стоит рядом. Что сделает все, чтобы я не жила спокойно.     

Взяв телефон в руки, я постучала пальцем по подбородку, размышляя, вывести ли мужа из черного списка, или оставить там, где ему было самое место. Бог мой, до чего же докатилась! Мой собственный муж был занесен в перечень персон нон-грата!    

Я перевела Ивана из заблокированных абонентов туда, откуда он мог до меня дозвониться и, уверившись, что сын спокойно спит после дороги, пошла в душ.      

Началось все сразу со стука в дверь. Никаких звонков - ничего такого. Сразу грохот, причем такой, что начали сотрясаться стены.   

Я ринулась в прихожую и, даже не посмотрев в глазок, отперла. Не знала, кто там, за дверью, но примерно понимала, что это, скорее всего, Иван.    

- Что ты творишь? - закричал он.    

Взъерошенный, вспотевший, округливший глаза.   

И я не стала себя сдерживать - выписала ему хлёсткую звонку пощёчину. Такую, что моя ладонь даже зазудела от полученных ощущений.     

Ваня смотрел на меня так, словно перед ним стояла вовсе не Мия.     

А я… Я чувствовала то же самое. Перед моим мужем и впрямь была не его привычная и обычная Мия.    

- Будешь орать на меня - получишь снова, - процедила так, чтобы он понял всю серьезность ситуации. Раз уж до не него не дошло это раньше.      

- Мий… я не орал ведь, - виновато прошептал Иван. - Я переволновался жутко. Ты уехала, мне ничего не сказала… Я такого не ждал.   

Ага, вот он и озвучил то, что было на поверхности. Ваня такого не ждал.    

- А я тоже такого не ждала, - подернула я плечами. - Ни бывшей твоей, ни заверений, что это родной человек.       

- Мий… я вовсе не имел ввиду, что она мне нужна. Понимаешь?    

Нет, я этого не понимала. И не хотела вновь становиться принимающей, близкой… удобной. Я родилась на свет вовсе не для этого! И пусть меня хоть десять раз могли обвинить в эгоизме - я готова была стать эгоисткой, но не мягкотелой идиоткой, способной простить то, что со мной вытворяли.      

- Вань, иди уже к ней, а? - сказала я устало.    

При этом испытывала именно это чувство. Усталость. Как же мне надоело думать за двоих и говорить какие-то разумные вещи тоже за двоих.    

- Я не хочу к ней! Как ты этого не понимаешь? - выдавил из себя муж.   

И я не сдержалась. 

- Как я этого не понимаю? - прошипела разъяренной змеей. - Да… прям отличный вопрос. У меня же столько оснований, чтобы это понять, а никак не получается!    

Мои губы растянулись в саркастической, полной яда усмешке.     

- Иди к ней, Вань, - сказала я и, развернувшись, попыталась захлопнуть дверь, что муж мне сделать не дал.   

Выставил руку, удерживая ту, при этом смотрел на меня с ужасом в глазах.      

- Это все, Мий?     

Я не сразу поняла, что он имеет ввиду. Для меня да - это было концом всего. Наверно, уже давно. Но почему-то Иван все никак не понимал таких очевидных вещей. И сейчас все же осознал их?      

- Это все - в каком плане? Если спрашиваешь, есть ли мне что тебе сказать - нет. Нечего. Долгое время как. Если уточняешь, завершена ли беседа на сегодня - мне тоже не о чем больше с тобой говорить. Так что - да. Это все.      

С трудом закрыв дверь, что мне удалось не сразу, потому что растерянный Ваня так и продолжал за нее цепляться, я заперлась на все замки, включая те, которые невозможно было открыть снаружи, и, пройдя к сыну, присела на край кресла в детской.    

А в мыслях моих пойманными в силки птицами звучали лишь два слова - это все.   

- Мамочка…

Я вздрогнула, когда услышала голос дочери. Все, что пережила недавно, когда думала, что Лиза пропала, и сейчас волнами ужаса прокатывалось по душе. Это было настолько страшно, что я теперь чувствовала себя способной пойти на что угодно, лишь бы дочь была со мной. Даже на жестокую ложь…

Лиза стояла, крепко обнимая обеими ручками кривого пестрого зайца, сшитого мною саморучно из разных лоскутков ткани. Виктор дарил ей самые дорогие игрушки - особенно много и рьяно после очередного срыва - но ни к одной из них Лиза не прикасалась.

Я сглотнула ком, вспомнив, сколько раз видела во время своих тайных приездов, как дочь вот точно также прижимает к себе этого старого потасканного зайца. Я понимала - это ее единственная связь со мной, а моя - с ней. Вспоминая сейчас то отчаяние, я все сильнее убеждалась - я ни за что не позволю снова отобрать ее у меня.

- Ты ведь должна была уже спать, - мягко упрекнула я Лизу, опускаясь перед ней на колени.

- Мамочка, только не ругайся…

Я видела, что она смотрит на меня с настороженностью за то, что я сорвалась тогда там, на улице. И я готова была проклинать себя за это, но тогда мной владел чудовищный страх.

- Я не буду ругаться. Но ты должна помнить, Лиза - тебе нельзя отходить от меня ни на шаг! Ты же знаешь, что будет, если он нас найдет…

Дочь виновато кивнула и беззащитно всхлипнула. Мое сердце оборвалось и полетело в пропасть. Господи, как же это страшно - не иметь возможности защитить своего ребенка!

- Мамочка, я…

Было видно, что она хочет что-то сказать, но боится. Я успокаивающе погладила ее тонкие плечики и спросила:

- Что такое?

Она закусила губу, потом взглянула на меня исподлобья и пробормотала так тихо, что я едва сумела расслышать:

- Можно этот дядя больше не будет к нам приходить? Я его боюсь…

Конечно, она говорила о Ване. Мне стоило догадаться, что после всего, что творил ее отец, моя дочь будет панически бояться мужчин. Но как же ей объяснить, что только он один может нам помочь?

- Солнышко мое, зайка… дядя Ваня совсем не такой, как он… - попыталась я ласково уговорить дочь. - Он очень добрый. Ты обязательно скоро это поймешь…

- Я не хочу! - неожиданно выкрикнула Лиза, забившись в моих руках. - Не хочу, чтобы он приходил!

Я сама едва не заплакала. Ну почему все в моей жизни настолько сложно?

Почему из всех мужчин я умудрилась выбрать самого настоящего монстра? Почему чертова полиция, обязанная нас защищать, смеялась мне в лицо, когда я, наивная на тот момент дура, впервые решилась подать на него заявление?

Я и сейчас помнила, какое наказание понесла за тот поход в участок. Собственно, на память об этом у меня имелся уродливый шрам - несмываемая печать садиста-мужа.

Человека, у которого были чертовски длинные руки. Я знала, что он найдет и достанет нас где угодно.

- Лиза, давай так - я сделаю все, чтобы ты с ним не встречалась, пока сама не захочешь, ладно? - произнесла я, прижимая к себе трясущееся тельце.

Уже успела солгать Ване о том, что он очень понравился Лизе. Так отчаянно хотелось, чтобы он принял мою девочку. Чтобы захотел нам помочь…

- Ладно… - прошептала дочь еле слышно.

- А теперь пойдем, пора спать, - сказала я, мягко подталкивая Лизу обратно к спальне. 

Когда она легла, я в очередной раз проверила, заперто ли окно. Пока Ваня был здесь, чувствовала себя намного спокойнее. Теперь же…  в каждом углу мерещились угрожающие тени. 

Я сидела рядом с постелью до тех пор, пока Лиза не уснула. Даже во сне она прижимала к себе потрепанного зайца, словно он мог защитить ее от беды.

Нужно будет позвонить Ване. Я знала, что у него есть связи. Пусть он ясно дал понять, что не собирается быть рядом, я уже этого и не просила. Я лишь хотела перестать жить в постоянном страхе. Хотела безопасности для своего ребенка…

Тихо выйдя в коридор, я прикрыла за собой дверь и собиралась было набрать Онежского, но тут раздался деликатный, но требовательный стук в дверь. Первоначальный испуг, от которого сердце стало панически метаться в груди, слегка спал, когда я сказала сама себе - Виктор так не стучал. Он вообще не считал необходимыми подобные условности. Он бы эту дверь просто вынес…

Подойдя на цыпочках ко входу, я заглянула в глазок. И удивленно отпрянула, увидев за ней мать Ивана - Любовь Семеновну.

Осторожно приоткрыв дверь, я испуганно оглядела местность, словно Виктор мог прятаться где-то поблизости. И только после этого осмотра перевела взгляд на женщину:

- Любовь Семеновна… я вас не ждала…

Она кивнула, словно и сама себя не ожидала тут увидеть, потом жестом дала знак отойти, чтобы она могла пройти в дом. Я покорно отступила, пропуская ее внутрь.

Она быстро осмотрелась, затем перевела взгляд на меня и твердо сказала:

- Света, пора что-то решать.

Я растерянно моргнула, не понимая ни о чем она говорит, ни что вообще здесь делает.

- Решать… насчет чего?

Любовь Семеновна высокомерно фыркнула.

- Насчет Лизы, конечно. Пора сделать тест днк, чтобы Ваня не мог отвертеться от отцовства.

От ее заявления голова пошла кругом. Я оттягивала чертов тест, как могла, надеясь получить помощь от Вани, но вот от его матери отговориться было куда как сложнее. 

- Я… Лиза сейчас в большом стрессе… и, возможно, она не… 

- Не его ребенок, - перебила меня Любовь Семеновна. - Это неважно. Я работаю в частной клинике, как ты знаешь. Тест покажет тот результат, который нам будет нужен. Так что не тяни.

Я попятилась от нее и, наткнувшись на кресло, без сил туда упала. Казалось, что нахожусь в какой-то параллельной реальности и все это не по-настоящему. Разве не должна была она быть против меня после всего, что произошло? Да, я всегда ей нравилась. Но теперь, столько лет спустя…

- Зачем вам это? - спросила глухо. 

Она поджала губы. 

-  Хочу, чтобы он ушел от жены. Она ему совершенно не подходит! Женщина должна жить только для семьи, для мужа! А Мия даже в декрете работала да еще по всяким гулянкам ходила беременная! А сейчас вообще укатила одна с младенцем на моря! Она недостойна моего сына!

Мне захотелось рассмеяться - настолько бредово это все звучало. Хотелось спросить ее - Мия должна жить для мужа, так же как вы, Любовь Семеновна? Даже когда он пил, даже когда бил, даже когда изменял? Когда дома у вас творился такой ад, что Ваня сбегал ко мне? 

Жить для семьи так же, как я, чертова идиотка? Я делала все, что хотел Виктор. А если смела ослушаться… то мне быстро и действенно объясняли мое истинное предназначение. 

Нет, именно так жить было и нельзя. И кто действительно не заслуживал ее драгоценного сына - так это я. Но он был мне отчаянно нужен…

- Ну так что? - требовательно спросила Любовь Семеновна.

Я не хотела заходить в своей лжи так далеко. Все, что мне было нужно - это время, чтобы получить помощь. Ваня мне уже не принадлежал - глупо было этого не признавать, невозможно стало закрывать глаза на его нелюбовь.

- Я не уверена, что… - начала было говорить, но в этот самый момент послышался звон разбитого стекла.

Все инстинкты мигом завопили об опасности. Недолго думая, я бросилась в спальню к дочери, уже зная, что

там обнаружу.

Он тащил ее к разбитому окну, зажав рот рукой. Лиза панически вырывалась, издавая тонкий писк.

Понимая всю тщетность происходящего, я заорала, что было сил:

- Помогите!

Хоть и понимала - никто не успеет прибежать на помощь в частный дом. И не факт, что вообще захочет ввязываться…

Продолжая кричать, я бросилась к Виктору, начала бить его по рукам, чтобы он отпустил Лизу и на какое-то мгновение он действительно ослабил хватку. Но только для того, чтобы замахнуться и отвесить мне такой удар, что я, не удержавшись на ногах, отлетела к стене и больно, до белой пелены перед глазами, ударилась виском о комод.

- Нет! - заорала из последних сил, видя, как он вытаскивает мою дочь в окно. Попыталась подняться, несмотря на то, что перед глазами все плыло…

И прежде, чем снова рухнуть на пол, услышала последнее:

- Ванечка, срочно приезжай! Твою дочь украли!

Глава 10

Ему очень хотелось верить, что закрывает какой-то гештальт, посланный ему за грехи. Вольные и невольные, что он совершил в своей жизни. Потому что происходящее больше походило на какой-то сюрреалистический фильм, а не на привычную обыденность.    

Когда мама позвонила и сообщила, что его дочь украли, у Вани имелся миллиард вопросов. Откуда она это знает? Что вообще делала в этот момент рядом со Светой и Лизой? И почему в целом уверена в том, что он и есть отец этого ребенка?    

Вызнав подробности того, что случилось и при каких обстоятельствах, он созвонился с теми, кто мог ему помочь, после чего поехал к Светлане. Чувствовал при этом лишь какую-то ужасающую усталость. И уверенность в том, что чем больше времени проходит, чем больше шагов Иван делает, тем дальше от него Мия и сын. Это убивало.     

- Ваня! Ванечка! Помоги! Я тебя умоляю! Я сделаю все, что попросишь! Я исчезну из твоей жизни! Только помоги!     

Он видел, что выбежавшая ему навстречу Света не в себе. Пришлось взять ее за плечи и хорошенько встряхнуть.    

- Рассказывай все еще раз. Быстро и без истерики, - буквально гаркнул ей.   

Бросил взгляд на мать, что маячила позади и притворно заламывала руки. В искренность ее участия как-то совсем не верилось.  

Через десять минут он вновь набирал номер того, кто мог помочь. Почему не звонил ему раньше? Потому что не был уверен в том, что Света не приукрасила ситуацию, в которой оказалась. Выходит, она не лгала ему, когда говорила про мужа-тирана.     

- Сейчас к нам подъедут. Я все коротко объяснил, повторишь все снова, - отчеканил он, когда положил трубку.      

- Может, вызвать полицию? - пискнула Света.    

- Тебе там хоть раз помогли? Он ведь официально ее отец.     

Сказал эти слова, а у самого внутри желание появилось. Совершенно иррациональное. Пусть этот человек взаправду окажется отцом Лизы! Тогда он, Иван, выдохнет с облегчением. Сделает все, что от него зависит, чтобы избавить Свету и ее дочь от угрозы, а потом попросту исчезнет из их жизней. Потому что понимал - он не хочет присутствовать в их судьбе. Даже если у него отнимут Мию и Никиту - ему не нужны ни Света, ни Лиза. 

Хотя, почему отнимут? Кажется, он уже сам сделал все, чтобы их потерять.   

- Вань… помоги… Она ведь твоя, - выдохнула Света.    

Выглядела при этом жалко, хотя, наверно, это было весьма объяснимым.    

- Разберемся, - ответил коротко и, отойдя в сторону, принялся ждать помощи.     

- Ванечка, мы тут со Светой все обсудили. Выходит, что она родила Лизоньку от тебя, - сказала его мама, подходя к нему после получаса, который показался настолько мучительным, что от каждой пройденной минуты хотелось лезть на стену.      

- Мам… я сейчас не хочу это обсуждать, - отрезал он. - Сначала найдем ребенка, потом - буду делать тест днк.     

Проговорил это и всмотрелся в лицо матери. Словно вызов ей бросал, который она, впрочем, приняла и даже подбоченилась.     

- Конечно, без теста никуда! Света на это согласна. Будете делать тест.     

Иван вскинул брови. Он не понимал, почему его мать развила настолько бурную деятельность вокруг этого вопроса. У нее ведь уже имелся внук… Была невестка. 

- А что ты вообще здесь делаешь? - задал он тот вопрос, что сам просился на поверхность.    

Мама, похоже, вообще не растерялась.    

- Как что? Я приехала к Светлане и своей внучке! И тут весь этот ужас! Почему ты не защитил их? Где ты вообще был?     

- А адрес откуда узнала? - продолжал расспросы Иван.      

- А какая разница? - взвилась мать. Впрочем, очень быстро успокоилась. - Света сказала. Она же и со мной общается все это время! Такая ситуация! Родила от тебя, а вынуждена скрывать. Все из-за того, что ты даже не чешешься! У тебя вон дочь растет, а ты все со своей Мией носишься, как с писаной торбой.    

Она замолчала и даже сделала шаг назад - видимо, по взгляду Ивана, с которым тот направился в ее сторону, было ясно, что именно он думает о том, что сейчас выдавала мать.    

- Не лезь сюда, ясно? - процедил он, наступая. - Вообще никуда не лезь.      

Ваня устало растер лицо ладонью и отступил, стоило его матери кивнуть и смиренно опустить голову. Не видел того торжества, что отразилось на ее лице. Зря. 

Но он просто хотел расквитаться с тем, что свалилось на него, после чего попытаться выстроить свою жизнь так, как того желалось. Рядом с женщиной, что подарила ему сына. Что была рядом, невзирая ни на что. До определенного момента, который он создал собственными руками.      

- Свет… все хорошо будет, - неловко потрепал он по плечу свою бывшую. - Нам помогут, обещаю.    

Она сидела на краю кровати, где, видимо, и спала Лиза в тот момент, когда ее вытащили из постели и куда-то уволокли. Вновь пришло сравнение с Никиткой… Украл бы кто его, Ваня из штанов бы выпрыгнул, но нашел этого урода и убил особо кроваво. А тут… Никаких чувств, никаких эмоций, ничего такого.     

Только желание вернуть Лизу матери и на этом распрощаться навсегда. Ну и жаль было Свету, которая прижимала ладонь к разбитому лицу. За точно такие же увечья у Мии достал бы того, кто их нанес, с того света…  Вот и вся разница.    

Вот и вся разница.      

- Вас давно не было видно, Мия.

Я подняла глаза от коляски, в которой мирно спал Никитка, и посмотрела на человека, нависшего прямо над нами. Он тоже смотрел на моего ребенка и от этого взгляда почему-то стало не по себе.

- Добрый день, Тимур, - откликнулась я, невольно подтягивая коляску ближе к себе.

Он присел рядом со мной на скамейку, словно старый знакомый. Ничего лишнего, казалось, себе не позволял - держал руки, сцепленные в замок, на коленях и оставил между нами достаточно места, и все же… откуда-то упрямо подползало чувство неуюта от его присутствия.

Я тут же отругала себя за это. Человек ведь не делал ничего плохого. Вероятно, ему просто было одиноко и хотелось с кем-то поговорить. 

Я огляделась по сторонам, рассчитывая увидеть поблизости его дочь, о которой он рассказывал. Но никого не было. 

- Уезжали куда-то? - снова поинтересовался Тимур, так и не получив от меня ответа на свою реплику.

- Да, были на море, - все же призналась я. - А вы… гуляете один?

- Я в аптеку вышел… Вика простыла накануне - кашляла, бедняжка, всю ночь… А тут смотрю - вы сидите. Решил подойти, поздороваться…

Мне снова стало неудобно от того, что я словно заставила его оправдываться своим вопросом. Поэтому не нашла ничего лучше, чем вежливо ответить:

- Надеюсь, ваша дочка скоро поправится.

Он заулыбался:

- Она у меня крепкая… вся в меня. Уверен - уже завтра будет скакать, как ягненок.

Я не знала, как продолжить этот странный разговор, и как его избежать - тоже. Мой взгляд пробежался по сидящему рядом мужчине и невольно замер на его руках - крепких, огромных кулаках, на которых красовались сейчас тонкие борозды.

- Кошка поцарапала? - улыбнулась я, кивая на его боевые раны.

Он проследил за моим взглядом, и вдруг досадливо поморщился, что странным образом исказило обычно благодушное лицо.

- Да, кошка… - кивнул он. - Очень, знаете, своевольная…

- Купите левомеколь, - посоветовала я, заметив в царапинах начинающееся загноение. - Вы ведь все равно идете в аптеку.

- Да… спасибо, - улыбнулся он грустно. - Знаете, Мия… вы немного напомнили мне мою жену. Она тоже была такая неравнодушная ко всем…

Говоря это, он смотрел прямо перед собой, словно видел эту женщину, как наяву. Потом неожиданно спросил:

- А почему вы гуляете одна в такую рань?

Я пожала плечами:

- В последнее время привыкла рано вставать. Мне нравится гулять, когда на улице почти никого нет. Но я не имею в виду вас… 

- А муж? - продолжал спрашивать Тимур. - Почему не с вами? 

Говорить о своем рухнувшем браке с фактически незнакомым человеком не хотелось. Хотя он ведь, в свою очередь, был со мной так откровенен…

- От мужа тоже надо иногда отдыхать, - отшутилась я.

Тимур неожиданно вздохнул. Потом признался:

- Знаете, а я бы все отдал, чтобы провести с женой еще хоть день… да хоть даже одну минутку… и сказать ей все, что не успел. 

Эта фраза произвела на меня странный эффект. Я подумала - а что, если вдруг с Ваней что-то случилось бы? А последнее, что я ему сказала - «это все»?

Он не был идеальным мужем. Но все, что между нами случилось, не отменяло того, что он - отец Никитки. И что он его любит, несмотря на то, что выбрал в итоге не нас с сыном.

Я не смогу его простить - это я знала точно. Не смогу просто потому, что никогда уже не буду в нем уверена. И хотя бы потому, что сам он этого не просил…

Не приходил, не звонил, не стоял под окнами. Просто шел, когда его посылали, не настаивая на том, чтобы остаться.

И все же… Как бы ни хотелось мне вычеркнуть его навсегда из своей жизни, у нас был общий сын. И с этим фактом было ничего не поделать. А значит - пора было как-то налаживать диалог. Обговорить его встречи с сыном…

Под ложечкой засосало от мысли, что придется регулярно видеться с почти бывшим мужем. Там, на море, где от него были лишь воспоминания, мне дышалось свободнее. И совсем не хотелось снова нырять в это болото наших запутавшихся в его вранье и моих обидах отношений.

Но это было неизбежно. И чем раньше я предприму необходимые действия - тем раньше смогу все это пережить и идти дальше.

С этими мыслями я поднялась со скамейки и оглянулась на своего собеседника:

- Спасибо, Тимур. Вы даже не догадываетесь, как помогли мне.

- Чем же? - удивленно спросил он.

- Подали верную мысль, - улыбнулась я. - А теперь мы пойдем, да и вам наверно тоже пора.

- Да, дочка уже проснулась, наверно… - пробормотал он, вставая за мной следом. - Я вас провожу?

- Не хочу вас отвлекать…

- Пустяки, - отмахнулся он.

И мне не осталось ничего иного, как позволить ему дойти со мной до дома. Уже у подъезда я коротко попрощалась и, ныряя за дверь, помахала ему на прощание рукой.

На мой звонок Ваня ответил не сразу. Я даже ощутила, что начинаю от этого злиться, хоть и договорилась сама с собой, что отныне у меня с ним будет только спокойный диалог. Без истерик, претензий и упреков - все это больше не имело никакого смысла.

- Да? - наконец раздался в динамике голос мужа.

Я расслышала на заднем плане два женских голоса. Что именно они говорили разобрать было невозможно, но один из них звучал истерично. А вторая женщина, похоже, рыдала.

- Я хотела, чтобы ты заехал и мы могли обсудить спокойно наши дальнейшие отношения, - произнесла я, отмахиваясь от звуков на фоне.

- Приеду сразу, как смогу, - коротко пообещал Ваня и отключился.

Я поджала губы. Похоже, муж не хотел, чтобы я и дальше слышала то, что там творилось. Но меня это, впрочем, никак уже не касалось.

Приехал он, тем не менее, довольно быстро. Я как раз успела покормить сына и готовила завтрак себе, когда раздался звонок в дверь.

Открыв и знаком пригласив мужа пройти на кухню, я спросила:

- Кофе будешь?

Он посмотрел на меня удивленно, словно не ожидал такого радушия.

- Нет, спасибо. Мия…

Ваня сократил дистанцию между нами, оказавшись так близко, что я попятилась. Его знакомый, родной запах, проникая внутрь, рождал во мне панику, мучительно оживляя все, что когда-то нас связывало.

- Тогда садись, - указала я мужу на стул, сама приземляясь от него по другую сторону стола. Сразу очерчивая границы и показывая официальность этого разговора.

- Мия, прежде, чем ты что-то скажешь, позволь мне все объяснить. Мы ведь так и не поговорили толком ни разу. Я хочу… просто рассказать все так, как было. Нам пора наконец пообщаться, как взрослым людям - без криков и истерик.

- Для этого я тебя и позвала, - откликнулась спокойно. - Ваня, что бы ты сейчас ни сказал - имей в виду - это ничего уже между нами не изменит. Но мы можем договориться о нормальном будущем для нашего сына. Это все, чего я хочу.

Его руки сжались в кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Я видела - ему нелегко слышать все это. И все же он кивнул.

- Я понимаю. Но все же выслушай меня.

- Говори.

Он смотрел прямо на стол передо собой, словно мучительно пытался найти там подсказку о том, как лучше начать разговор. Наконец произнес:

- Я не хотел бы снова говорить о Свете, но этого просто не избежать, поэтому заранее прости меня за это.

Я кивнула, предлагая ему продолжить.

- Я рассказывал тебе о том, как она меня предавала. Но я никогда не говорил тебе о том, почему ее прощал.

Я молча смотрела на него в ожидании.

- Я никогда прежде не рассказывал тебе и о том, почему у меня с родителями такие прохладные отношения. На самом деле все просто - их семейная жизнь походила на ад. И моя, соответственно, тоже. Это сейчас они похожи на обычную пару, что прожила в согласии много лет, но прежде все было не так.

Я приподняла брови. Мы были вместе столько лет и только теперь я узнаю от мужа правду о его прошлом?

- Отец выпивал. В таком состоянии он становился совершенно неуправляем. Они ссорились и дело доходило даже до драк. Но она не хотела от него уходить. Ее волновало, что скажут люди. Ее волновало что угодно, кроме того, что мне хотелось бежать прочь из дома, когда в очередной раз начинался этот выматывающий душу  концерт.

Я прижала руку к губам. У нас со свекровью всегда были прохладные отношения, но я так и не сумела понять, чем именно ей не угодила. Вероятно, сейчас, когда я посмела выгнать ее сына, она возненавидела меня окончательно.

Да и плевать.

- И я бежал, - продолжал муж. - Бежал к Свете. Она прихватывала из холодильника что-нибудь съестное и мы вдвоем забирались на крышу ее дома. И я был ей благодарен за то, что она тогда просто была рядом.

Он помедлил, потом вздохнул и продолжил:

- Я не пытаюсь никого оправдать. И меньше всего - себя. Я просто хочу, чтобы ты поняла… она много значила для меня раньше. И мне было сложно разорвать эту связь…

Он оторвал взгляд от стола и посмотрел мне прямо в глаза.

- Но я только недавно понял, что Света и все, что у нас было, осталось именно там - далеко в прошлом. Там, куда я совсем я не хочу возвращаться. Мия, я знаю, что ранил тебя, знаю, что предал - пусть и не физически, но все же… Но, Господи, Мия, пойми: она - мое былое. А вы с Никиткой - настоящее и будущее.

Я чувствовала, как в глазах готовы закипеть слезы. Но голос звучал твердо, когда ответила:

- Прости, Онежский, но свое будущее ты уже просрал.

- Это значит?..

- Объяснить тебе смысл слова «просрал»? - усмехнулась я. - Это значит, что я уже приняла решение. И я не передумаю.

Он сглотнул. Я наблюдала за тем, как нервно дергается его кадык и испытывала… сожаление. Обо всем, что мы с ним потеряли.

Мы сидели друг напротив друга, разделенные деревянной поверхностью стола и миллионом несказанных слов. Мы сидели, глядя друг другу в глаза - не враги, но уже и не родные люди.

Никто.

Самое страшное слово. Мы стали друг другу никем.

- Я все равно хочу, чтобы ты знала… - раздался хриплый голос Ивана. - Я хочу, чтобы между нами больше не осталось никакой лжи. Даже если… мы больше не будем вместе.

Я положила руки на стол, терпеливо ожидая, что еще он скажет.

- Я лгал тебе, Мия. Лгал, но только потому, что боялся потерять.

Не выдержав, я горько рассмеялась.

- И как, сработало?

Он помотал головой.

- Поверь, я сделал выводы. Но тогда… был лишь страх. Поначалу, когда Света вернулась… я действительно общался с ней. Действительно встречался. Никогда не позволял себе ничего большего, чем просто разговоры и воспоминания, и потому считал, что не делаю ничего дурного. И все же понимал  - если ты узнаешь, то не простишь этого. Не поймешь. Ты такая… ты совсем другая, Мия.

- Это я уже поняла, - снова усмехнулась я. - Не твой формат, Вань. Ты любишь… потасканных. А у меня до тебя никого не было. Я была всегда тебе верна.

Он поморщился. Казалось, я угодила прямиком в какое-то больное место.

- Я только сейчас понимаю, Мия, что должен был тебя боготворить. Ты была не просто хорошей женой, ты была… идеальной.

- И тебе, видимо, стало скучно, - хмыкнула я.

- Я не знаю… - пробормотал он, запуская пятерню в волосы. - Все это казалось мне просто невинной перепиской… Я никогда бы не изменил тебе… физически.

- Но то, что ты сделал в итоге, возможно, гораздо хуже, - спокойно констатировала я.

- И я жалею об этом. Мия, ты не представляешь как я об этом жалею!

- Чего еще я не знаю? - ровным тоном перебила я этот поток словесных самоистязаний.

- Я солгал тебе о Лизе. Ей семь лет, а значит… Она может быть моей дочерью.

Если бы до этого момента я еще сомневалась относительно нашего дальнейшего будущего, то эта фраза перечеркнула бы все окончательно. Но я уже все решила и от этого мне, наверно, должно было быть легче слышать это признание.

Но не было.

- Я одного не пойму, Вань… - протянула, склонив голову набок. - Я ведь спрашивала тебя об этом. Зачем ты снова соврал?

Ответ я, впрочем, уже знала и так. И Ваня подтвердил мои мысли:

- Я испугался. Побоялся, что если признаю даже подобную возможность - ты точно выгонишь меня навсегда.

- Ясно. Это все?

Его рука вдруг накрыла мою. Крепко сжала, словно безмолвно моля или пытаясь удержать.

- Мия, я не могу отменить свое прошлое. Не могу исправить того, что уже натворил. Но я могу стать лучше…

- Где ты был сегодня, когда я позвонила? - спросила прямо, наблюдая за его реакцией.

Он вздохнул. Помотал головой, словно хотел вытряхнуть оттуда нежеланные мысли. Но все же признался:

- У Светы. Но не делай поспешных выводов! Лиза пропала. Муж Светы, который отнял у нее дочь и который способен на любое зверство, выкрал девочку. Мия, я понимаю, что тебя это все не должно волновать, но я… Ты наверняка меня не поймешь, но если я просто отвернусь от нее - это буду уже не я. Ты же знаешь меня как никто, Мия! Я никогда не умел отказывать.

- И как поиски? - поинтересовалась я, сочувствуя незнакомому ребенку. Но не Свете.

- Пока никак. Я подключил свои связи… но у него возможностей куда больше. 

Я промолчала. Мало кому понравилось бы, чтобы муж находился рядом со своей бывшей, но кое в чем Ваня был прав - мир держится на неравнодушных. Без этого мы бы все давно подохли. 

- Мия, я разберусь с этим, а потом сделаю тест днк, чтобы все окончательно выяснить. А после… я наконец смогу прийти к тебе с чистой совестью и сделать все, чтобы ты поняла - мне никто кроме вас с Никиткой не нужен.

- Кстати о Никитке, - сказала я. - Нам следует обговорить, как ты будешь с ним видеться. Я подаю на развод, Вань. До суда ты можешь приезжать к сыну, когда хочешь. Главное - предупреждай меня о своих визитах заранее.

Он поднялся, нависая над столом и надо мной.

- Вот так… официально? - произнес с невыносимой горечью. 

- Так, как ты заслужил, - пожала я плечами, тоже вставая с места. - Думаю, теперь тебе пора.

Мы стояли друг напротив друга, не двигаясь. Он вглядывался в мое лицо, словно пытался там отыскать признаки того, что все это - несерьезно. Покачав головой, я грустно улыбнулась:

- Знаешь, что самое ужасное во всей этой ситуации, Онежский?

- Что?

- Ты говорил все это… а я поняла, что мне уже все равно.

Он замер, словно прибитый моими словами к полу. Протиснувшись мимо него, я прошла к двери и широко ее распахнула:

- До встречи, Вань. Звони, как надумаешь приехать.

И, повернувшись к двери, тихо охнула. На пороге стоял Виктор с огромной коробкой в руках, под которой угадывался торт.

- Кажется, я не вовремя, - произнес он, деликатно отступая.

- Нет, Ваня уже уходит, - возразила я.

Муж медленно переводил взгляд с Виктора на меня и обратно, и в глазах у него плескалась боль. Проходя мимо меня, он кинул:

- Теперь я понял, почему тебе… все равно. Ты ничем не лучше меня… идеальная Мия.

Он вышел и, не став вызывать лифт, сбежал по лестнице. Виктор взглянул на меня виновато:

- Прости, неловко вышло. Я не подумал…

- Заходи же, - махнула рукой вглубь квартиры.

Разувшись, он последовал за мной на кухню и поставил торт на стол. Мой взгляд невольно скользнул по его рукам и я увидела на внутренней стороне ладоней порезы.

- Где ты так? - спросила, осторожно касаясь кровавой борозды.

- Да глупо вышло, - хмыкнул он. - Напоролся на работе на осколки колбы, которую кто-то разбил. 

Он развел руками, словно говоря этим - сам знаю, как нелепо это звучит. 

Я потянулась к аптечке и кивнула Виктору на стул:

- Садись. Будем вас лечить, доктор.

- А потом съедим по кусочку торта? - спросил он, глядя на меня своими удивительно солнечными глазами. - Один хороший человек сказал мне, что сладкое тоже неплохо лечит. 

- А потом съедим по кусочку торта, - улыбнулась я в ответ.

Глава 11

- Ты должен понимать две вещи, Вань, - сказал Петр, что помогал Ивану с поисками дочери Светланы.    

- Какие именно? - устало потер переносицу Иван.    

- Первое - мои полномочия не распространяются так далеко, как того хотелось бы.     

- Понимаю. А второе?    

Петр внимательно посмотрел на Ивана, и ему под этим взглядом стало неуютно. Он ведь уже успел придумать себе, что все получится. Что он просто вернет Лизу матери, а после - они разбегутся навсегда. Глупо! Как же это было глупо, ведь впереди еще маячил днк-тест. И только сдав анализы, можно было хоть на что-то рассчитывать.    

Но он не мог. Особенно когда видел, что рядом с Мией уже крутится чужой мужик. Особенно когда слышал от жены те слова, что наносили ему особенно болезненные удары.      

«Я подаю на развод, Вань…»    

И да, он уже успел проверить в интернете, сможет ли Мия это сделать. И очень многое бы отдал, чтобы закон работал в его сторону тоже. Чтобы она не могла с ним развестись, пока Никитке не исполнится год… а у него имелось бы в запасе целых восемь месяцев на то, чтобы все исправить. Вымолить прощение, доказать… Сделать все, чтобы остаться с ней. С женщиной, которую так ужасно было терять.     

- Второе - пока он отец, он имеет полное право на то, чтобы ребенок жил с ним. Тем более, что по суду так все и решено. Он может быть с их дочерью. Точка.    

- Я это знаю. Но сейчас наша цель - найти Лизу и вернуть Свете.     

Он сделал глубокий вдох. Это тоже было своего рода ловушкой. Окажись правдой слова Светланы о том, что у него все это время была дочь, это избавит их от угрозы со стороны бывшего мужа Светы. Но так же избавит и Мию… от него. Но если Светлана соврала…     

Хотя, ладно. Об этом он и впрямь подумает позже. Сейчас у них совершенно другие задачи.   

- Хорошо. 

Петр поднялся и направился к выходу из квартиры, по пути обернувшись и сказав то, что Иван знал и так:    

- В отделе уже занимаются этим. Осталось только ждать.     

Он вышел, и Ваня прикрыл глаза от чертовской усталости, что накатила со всех сторон и прибила к месту. В голове возникали целые фразы из их полугодовой переписки со Светланой. Даже тогда, когда она написала ему в первый раз, его радость не могла пойти ни в какое сравнение с тем, что испытывал рядом с Мией. Жена спрашивала, чем Света лучше нее. Она не была лучше. Он вообще не сравнивал сейчас. Да наверно, не сравнивал никогда… Ответ на этот вопрос был очевиден.    

- Я так боюсь, - хрипло выдохнула Светлана, заходя в комнату. - Так боюсь, что он сделает ей что-нибудь ужасное!   

Она закрыла лицо ладонями и разрыдалась. Ваня помедлил, прежде чем подойти и осторожно приобнять ее. Светлана всхлипнула и вдруг сделала то, чего он совсем не ожидал. Вцепилась в его одежду пальцами, принялась покрывать короткими поцелуями его шею, потом подбородок… коснулась губами рта.    

Иван отстранился, крепко сжал плечи Светы и сказал одно-единственное слово:   

- Нет!     

Она смотрела на него с мольбой в глазах, только теперь эта мольба была связана совсем не с просьбой помочь. Глаза Светланы горели лихорадочно, были подернуты чем-то, похожим на болезненность.   

- Ты ведь останешься с нами, когда Лизка вернется? - спросила она, словно не слыша его. - Она к тебе привыкнет, вот увидишь! Перестанет бояться… у нее будет настоящий папа…     

Ваня смотрел на женщину перед собой и внутри него все перекручивалось от жуткой агонии. Неприятия того, что происходило и что говорила Светлана.    

- Я не останусь с тобой, даже если окажется, что Лиза - моя дочь. Одной семьей мы никогда не будем, Света.    

Отступив, он взъерошил волосы рукой и, помотав головой, словно этим жестом мог окончательно поставить точку в обсуждаемом вопросе, добавил:   

- Я переночую в другом месте. Позвони мне, если будут новости.     

И ушел.     

Ночью заснуть так и не смог. Все лежал в номере отеля, глядел в потолок и думал. Прокручивал и прокручивал в голове все события, но от этого ни черта не становилось ни легче, ни понятнее. Не мог осознать того простого факта, что Мии больше может и не быть в его жизни в качестве жены. Не узнавал в новой женщине, которой она представала перед ним, ту, что встретил так давно. Ту, что желал. Ту единственную, что любил.     

Когда раздался телефонный звонок, Иван машинально посмотрел на часы. Два пятнадцать. Звонила Светлана и он, беря трубку, инстинктивно взмолился: пусть Лизу найдут и пусть совсем скоро выяснится, что она - не его дочь.   

Он изыщет способ как-то уберечь девчонку от ее отца, только пусть этим самым отцом окажется совсем не Иван!     

- Да? - осторожно ответил он на звонок и на том конце провода послышался взволнованный голос Светланы:   

- Мне ее привезли! Привезли! Спасибо, Ванечка… Спасибо! Я твоя должница, я сделаю все, что пожелаешь. …     

- С Лизой все в порядке? - выдыхая с облегчением, спросил Иван.     

- Да! Она цела. Напугана только, сильно… но я отведу ее к психологу, когда все уляжется. А мне сказали, что пока смогут посодействовать и задержать… его… но ненадолго. У них нет оснований, он - отец…  Но вот побои…     

- Чьи побои? - прохрипел Ваня.    

- Лизкины… он ее ударил несколько раз, но она говорит, что несильно… а еще, что очень благодарна тебе за все… Я сниму эти побои. Это будет еще одним основанием вернуть дочь…      

Светлана тараторила, выдавая миллион слов в секунду, а у Вани лишь одно желание имелось. Чтобы на этом его участие в судьбе бывшей и ее дочери было завершено. Впрочем, в следующую секунду Света задала тот вопрос, который явно дал понять, что это невозможно.   

- Мы ведь сделаем тест днк как можно скорее? - осторожно спросила она.   

И Ваня, мысленно чертыхнувшись, ответил:   

- Да. Завтра позвоню тебе по этому поводу.      

Несмотря на твердость, с которой я говорила мужу о разводе и о том, что не передумаю, это давалось мне на самом деле совсем непросто. Я походила на Сизифа, который изо дня в день тащит в гору камень, а назавтра вынужден начинать все заново. Так и я тащила на себе тяжесть одиночества, предательства и грядущего развода. И ноша эта зачастую тянула меня к полу, но я все равно упрямо шла вперед. Просто потому, что понимала - это мой единственный способ выжить.

Было еще, конечно, общество Виктора. Сейчас, когда Иван появлялся в нашей с сыном жизни разве что только для того, чтобы в очередной раз рассказать про Свету и ее проблемы, врач-педиатр казался мне глотком свежего воздуха. Он не стремился залезть мне в душу, не пытался перешагнуть давно очерченные мной границы, он просто был. И я была ему за это по-настоящему благодарна.

Возможно, в другой ситуации у нас могло бы даже что-то получиться. Но не сейчас. Не после выматывающего душу расставания с мужем, не тогда, когда все мои мысли были только о благополучии сына. Я едва находила силы жить и двигаться дальше и уж точно у меня не имелось их на какие бы то ни было отношения.

Ведь в отношениях люди не только получают, но и дают. А мне нечего было дать Виктору, я ощущала себя совершенно опустошенной и не способной хоть на какие-то чувства. 

И я надеялась, что он это понимал.

- Доброе утро, Мия, - поздоровался кто-то со мной, и я обернулась.

Тимур стоял позади меня, подойдя так бесшумно, что я и не заметила приближения. А может, просто была настолько погружена в свои мысли, что и проезжавший мимо танк не привлек бы моего внимания.

- Доброе утро, - ответила вежливо и вопросительно подняла брови:

- А вы снова один?

Он хмыкнул в ответ, но как-то невесело. Неловко топчась рядом, признался:

- Дочку к себе на пару недель взяла бабушка, мама моей… жены. А я вот места себе не нахожу без нее.

Он немного помолчал, потом негромко добавил, словно говорил и не со мной вовсе, а с собой самим:

- Мне кажется, что я теперь все время один… с тех пор, как… ну, вы понимаете.

Я понимала. Не в полной мере, конечно, потому что через подобное не проходила и никому бы такого не пожелала. Но всей душой откликалась на эту тихую, невысказанную боль.

- Но вы ведь не один, - возразила также негромко. - У вас есть дочка.

Его глаза странно блеснули, потом подернулись задумчивой дымкой.

- Да… дочка. А ваш муж снова занят? - вдруг сменил он резко тему.

- Вроде того, - туманно откликнулась я. 

- Наверно, на какой-то важной должности работает, - улыбнулся мне Тимур. 

Я рассмеялась:

- Да нет. Ваня, как и многие, обычный менеджер, который каждый день ездит в офис. 

- Вот как? - почему-то удивился собеседник. - И что же такая шикарная женщина делает рядом с обычным менеджером? 

Если это был комплимент, то меня он скорее смутил, чем породил внутри что-то приятное. Невольно защищая пока еще мужа, я сказала:

- Важно же не то, кем он работает. Важно, каков сам человек.

- И каков же он? - поинтересовался неожиданно Тимур.

- Он…

Я запнулась. Как давно я не задавалась вопросом, почему вообще его полюбила. Я просто любила Ваню - абсолютно и безоговорочно, и все.

- Он очень добрый, - ответила после паузы, вспоминая свои первые впечатления. - Неравнодушный. Внимательный и заботливый…

Я говорила это и была вынуждена признать, что в одном Ваня был прав - я же знала его, как никто. Знала, что он всегда готов мчаться на помощь друзьям и не пройдет мимо несчастного котенка на улице. И меня это устраивало, пока не стало касаться Светы. Меня устраивали его внимание и забота, когда они были направлены на нас с сыном.

Так куда же все это делось?..

- Похоже, он отличный парень, - донесся до меня голос Тимура.

- Когда-то мне казалось, что самый лучший… - пробормотала неосознанно я.

- Казалось? - переспросил он.

Очнувшись от воспоминаний, я посмотрела на собеседника и сказала:

- Ну, жизнь вносит свои коррективы. Простите, Тимур, но мне пора. Работа ждет.

- Вы работаете в декрете? - снова удивился он.

- Мне это нравится, - улыбнулась я в ответ. - До встречи.

Я не могла бы сказать, почему разговоры с этим человеком постоянно выбивали меня из колеи, но внезапно захотелось поскорее уйти. К моему облегчению, на этот раз он не пошел меня провожать.

Но спокойствие длилось недолго. У самого подъезда я обнаружила человека, которого совсем не ожидала в скором времени увидеть. Свою свекровь.

- Любовь Семеновна? Здравствуйте, - произнесла, приблизившись к ней.

И тут же ощутила на себе неодобрительный взгляд.

- Я пришла, а вас нет! Где ты шляешься уже с самого утра?

Ее тон меня не просто покоробил - он меня взбесил. Едва сдерживаясь, я ответила максимально вежливо:

- Вы не предупреждали, что придете. А мы с Никитой гуляем каждое утро.

- Мне надо разрешения спрашивать, чтобы внука увидеть? - мигом ощетинилась она. - И вообще! Я вот Ванечку так часто на улицу не таскала - и ничего, вырос богатырь! А ты, видимо, хочешь, чтобы внук подцепил какую-нибудь заразу на этих ваших прогулках!

Устраивать сцену посреди улицы и говорить, что прежде внук ее вообще не особо волновал, я не стала. Вместо этого коротко предложила:

- Зайдете?

- Естественно! - фыркнула свекровь в ответ. - Думаешь, я просто так к вам перлась?

Я прикусила губу, но молча затащила коляску в подъезд. Помочь мне Любовь Семеновна даже не подумала.

Она вообще, казалось, вдруг вообразила, что теперь ей можно говорить мне все, что угодно. Словно раньше ее сдерживала наша с Ваней совместная жизнь, а теперь эту сточную трубу буквально прорвало.

Когда мы зашли в квартиру, я холодно произнесла:

- Если хотите и дальше видеть внука, будьте добры разговаривать со мной нормальным тоном.

Она осуждающе поджала губы, затем сухо заявила:

- Вот поэтому ты никогда ему и не подходила.

Я приподняла бровь:

- Почему же именно?

- В тебе ни грамма покорности! Но я рада, что Ваня от тебя ушел и вернулся к Светочке! 

Я молча смерила ее взглядом, потом взяла Никитку на руки и отнесла в кроватку. Стало ясно, что свекровь пришла вовсе не для того, чтобы понянчиться с внуком. 

Прикрыв дверь спальни, я вернулась к Любови Семеновне, которая что-то искала у себя в сумке, и ледяным тоном отчеканила:

- Ваш Ванечка никуда бы не ушел, если бы я сама его не выгнала. Ему очень нравилось сидеть на двух стульях разом. 

- Тогда я должна сказать тебе спасибо, - неприятно усмехнулась свекровь. - Теперь он будет счастлив со Светочкой и Лизонькой.

Она беззастенчиво, с наслаждением топталась по моим незажившим ранам, но я стоически терпела. Последнее слово должно было остаться за мной.

- Будет счастлив с женщиной, которая ему изменяла? Напомните мне, сколько раз Света его бросала?

Любовь Семеновна растерялась, но только на мгновение.

- Света - как перелетная птичка! Ей нужно было время, чтобы понять, где ее настоящий дом.

- Птичка? - переспросила я насмешливо. - Видимо, страус. Который с разбегу плюхается в чужое гнездо, а потом прячет голову в песок.

Мы молча сверлили друг друга глазами. Было видно, что свекровь не хочет уступать, но возразить ей на это нечего. Окончательно устав от ее присутствия, я сказала:

- Думаю, вам пора. К Светочке и любимой внучке Лизоньке. И не волнуйтесь, мы с Никиткой не расстроимся, если вы больше не найдете времени нас навестить. Как, впрочем, не находили и раньше.

- Хамка! - выплюнула в ответ свекровь, перед тем как гордо выплыть за дверь.

И я искренне надеялась, что больше никогда ее не увижу.

Иван выпил третью по счету чашку крепкого кофе, но в голове все равно не прояснилось. Хотя, он на это мало рассчитывал, потому что причиной тумана, окутавшего мозг, были вовсе не недосып или банальная усталость. Просто все кругом вертелось со скоростью света, привычная жизнь была давно сбита с оси, и ему порой казалось, что никогда больше не встанет на те рельсы, на которых стояла раньше.    

Он бросил быстрый взгляд на часы. До прибытия Светланы и Лизы, которые должны были приехать с вещами, собранными наскоро и на пару дней, оставалось минут десять.   

Возникло трусливое желание просто встать и уйти. Вырубить, ко всем чертям, телефон и сбежать куда-нибудь хоть на неделю. Прийти в себя, привести в порядок мысли. И хотя Иван знал, что так не поступит, с каждой пройденной минутой потребность освободиться от того, во что вляпался, лишь возрастала.    

- Я уже сказала Светочке, что эту экспертизу можно сделать в той клинике, где я работаю!     

Мама появилась рядом так внезапно, что Иван вздрогнул от неожиданности. Она устроилась за столом  кафе рядом с ним и, взяв меню, стала изучать его с самым невозмутимым видом.      

- Доброе утро, - мрачно поздоровался он с матерью. - Тебя мы не ждали.     

- Ну почему же? Светочка предупреждена, что я тоже буду.    

Ага, Светочка предупреждена. Просто прекрасно. А его можно было и не уведомлять о том, что участников события теперь будет не трое, а четверо.     

Иван вновь бросил взгляд на часы. Мать так и продолжала изучать меню, словно планировала сначала плотно позавтракать, а потом уже заниматься делами, причем теми, к которым она не имела никакого отношения.   

- Зачем тебе это нужно, мама? - спросил он у нее, хотя, ему все было ясно и так.    

- Затем, что Светочка подходит тебе гораздо лучше, чем твоя жена, - пожала она плечами и подозвала официанта.     

Иван склонил голову, когда мать начала диктовать заказ. Ему все это осточертело, он был сыт по горло.   

- Не тебе решать, кто мне подходит, а кто нет. Я хочу быть только с одной женщиной - и это вовсе не Светочка. И нет, мы будем делать тест днк там, где решил я. И даже если выяснится, что Лиза - моя дочь, со Светланой я не буду. Она, кстати, в курсе.    

Поднявшись из-за столика, он бросил на него крупную купюру. И прежде, чем выйти из кафе и ждать Свету и Лизу снаружи, добавил:   

- Постарайся больше не лезть туда, куда не следует. Иначе я не буду не только со Светой, но еще и с тобой. Приятного аппетита, мама.   

Иван направился размашистым шагом к выходу из кафе, и так и ощущал все это время удивленно-рассерженный взгляд матери, направленный ему между лопаток.   

План был весьма прост. Светлана и Лиза должны были приехать к кафе, поехать с Иваном в клинику, сдать все, что от них потребуется, а остаться в том отеле, где он снимал номер до момента, пока не будет готов анализ днк. Так как Виктора больше задерживать никто не мог, у Ивана имелись весьма четкие подозрения, что этот человек вновь окажется рядом со Светой и ее дочерью.    

Так что пока он планировал продолжать и дальше находиться рядом. О том, что Виктор мог привлечь полицию - старался не думать. Им просто нужно было выиграть время и потом, когда уже станет ясно, от кого все же рождена Лиза, думать, что делать дальше.    

- Вань! - окликнула его Светлана, быстрым шагом подходя к кафе.   

Она вела за собой дочь, как на аркане. Было видно, что ребенок знатно испуган. В общем и целом, весьма можно было сделать этот анализ на дому, но Света настаивала на том, что это удлинит процесс, и что им срочно нужно ехать в клинику.     

Светлана оказалась рядом и огляделась, словно ждала, что в любой момент из-за угла выскочит Виктор. Ваня же сомневался в том, что у этого человека настолько длинные руки, чтобы установить за ними слежку из того места, где он сейчас находился.    

- А где твоя мама? - вдруг спросила Светлана, и Иван помимо воли вскинул брови.    

- Она в кафе. Завтракает. И с нами не едет, - отрезал он и кивнул в сторону припаркованной неподалеку машины. - Садитесь.   

И тут Света повела себя… как минимум странно. Иван видел, что она заметно разнервничалась, но что было тому причиной, понять не мог.    

- Я пойду поздороваюсь с Любовью Семеновной, - заявила она и, буквально всучив руку Лизы в его ладонь, направилась быстрым шагом ко входу в кафе.    

Ваня перевел взгляд на ребенка, застывшего рядом немой статуей. Девочка напряглась. Ему казалось, что она то пытается вытащить хрупкие пальцы из его руки, то впивается ими все сильнее. Что он чувствовал при этом? Наверно, жалость и на этом все. Никаких теплых чувств из-за возможного отцовства, ничего подобного.     

- Сейчас мама придет, - заверил он Лизу и та кивнула, но при этом подбородок ее задрожал.    

Светлана и впрямь вернулась довольно быстро. Поправила внушительную сумку на плече и, улыбнувшись им с дочерью, спросила:     

- Ну, готовы?     

Нет, готовым он не был от слова совсем, но конечно, вовсе не собирался отказываться от того, на что уже согласился.    

- Да, поехали, - сказал Ваня и, когда Лиза высвободила руку и ухватилась за рукав матери, повел их к машине.   

Пути назад не было.

Глава 12

Формальности были соблюдены. Анализы сдали быстро. Сначала - он, следом Лиза. Пришлось выйти за дверь, потому что девочка вдруг едва не закатила истерику, требуя, чтобы Ивана в кабинете не было.    

Он сидел в коридоре, ждал, а сам все отмахивался и отмахивался от назойливых мыслей. Но выходило как-то паршиво.    

Результаты обещали сделать как можно скорее, и это было просто отлично. Потому что Ваня уже знал - то время, что потечет сейчас, станет своего рода агонией. Когда он будет бросаться к телефону на каждый звонок и ждать. Сам пока не зная, что станет делать, когда они получат ответ.    

- Все, - сказала улыбающаяся Светлана, выходя с Лизой из кабинета.    

Он видел, какое облегчение сейчас было написано на ее лице, вот только никак не мог разделить с нею это чувство.     

- Тогда едем в отель, - ответил он и, поднявшись со скамьи, направился к выходу.    

Лиза догнала его через мгновение, а вот Света осталась в коридоре. Она кому-то звонила, и когда Иван посмотрел вопросительно, махнула рукой, мол, ждите на улице. Пожав плечами, Ваня толкнул перед собой двери, и они с Лизой ушли.    

Возможно, ему стоило что-то сказать ребенку. Он этого не знал. Может, начать как-то налаживать контакт, ведь совсем скоро могло выясниться, что Лиза его дочь. А из этого следовало лишь одно - им придется так или иначе общаться дальше. Гулять там… например. Ходить в зоопарк. Есть мороженое на выходных. Потому что сегодня, когда видел страх на лице девочки, совершенно точно решил - алиментами, ну или просто денежной помощью он ограничиваться не станет. Она повидала на своем веку слишком много плохого, а он - вполне мог изменить отношение Лизы к тому мужчине, которого ей следовало называть папой. А может, к мужчинам в целом.          

- Мы у вас пока поживем, да? - с опаской, явственно звучащей в голосе, спросила она, когда оба застыли на крыльце клиники.    

- Да, - как можно спокойнее ответил Иван. - И обещаю - я вас не обижу. И не дам никому обидеть тоже. Особенно - тебя.     

Она кивнула с совершенно серьезным видом, после чего Ване показалось, что губы Лизы шевельнулись, а с них шелестом слетело простое «спасибо».     

- Ну? Готовы? По коням? - со все той же радостной улыбкой спросила Светлана, присоединяясь к ним мгновением позднее.    

- Готовы, - ответил Иван за обоих, после чего все трое вновь направились к машине.  

- Ванька… спасибо тебе большое, - сказала Света, когда они сидели в их с Лизой номере.     

Он жил вообще на другом этаже, просто зашел узнать, все ли в порядке, и вдруг обнаружил Светлану… выпившей. Да еще и весьма ощутимо. Это породило внутри неприятное чувство. Словно в груди кольнуло, а потом от этого места разлилось какое-то отторжение, с которым не считаться было бы глупым.    

- За что? - удивленно спросил Иван, вертя в руках бокал с нетронутым вином.     

- За то, что ты это все для меня делаешь, - сказала она и расплылась в улыбке. - Для нас с Лизой делаешь.   

Ваня отставил бокал и, взяв бутылку, закупорил ее лежащей рядом пробкой.     

- Я делаю это еще и для себя, - сказал он, и когда Света подалась к нему, неловко обнял за плечи.   

Похлопал по ним и, отстранив бывшую, поднялся с края кровати. Глаза Светланы вдруг зажглись нехорошим блеском. Иван понимал, что она в подпитии, потому сейчас хотел лишь одного - уйти. Но, кажется, Света была другого мнения.    

- Для того, чтобы идти к этой своей Мии? - вдруг выкрикнула она.    

Вскочила с места, и Ваня инстинктивно приложил палец к губам. Знал, что в смежной комнате спит Лиза, и меньше всего сейчас хотел, чтобы ребенок в очередной раз пугался.    

- Если она меня примет - да, - просто ответил, кивнув.     

- Если? Да она на тебя молиться должна!     

Светлана заходила по номеру туда-обратно. Обхватила себя руками, вздрогнула, когда сверху раздался слишком громкий отзвук чужих голосов.   

- Ты же идеальный! Как она этого не понимает? Бросаешься вечно всем и всюду на помощь. Любишь так, как в последний раз. Я же это поняла… давно уже. Но опоздала. А сейчас все бы отдала, чтобы суметь время повернуть вспять!    

Она вдруг бросилась к нему и, схватив за одежду, зашептала. Сбивчиво, с горячностью.    

- Ты бы если мне только сказал сейчас, что все назад можно вернуть… я бы все сделала. Слышишь? Дочь у нас есть… А я бы тебе тоже сына родила. Вань… я люблю тебя, понимаешь?    

Он схватил ее за запястья и силой сжал прежде, чем Светлана бы сделала что-то большее. Последнее, чего хотелось сейчас, - отбиваться от пьяной женщины, которая вообразила себе черт-те что.     

- Не идеальный я, Свет, - устало сказал он, отступая. - А Мия - идеальная. Только не в том смысле, что ты бы в него вложила. Для меня - идеальная. И другой мне не нужно. Это все, что тебе ответить могу на твои вопросы. Ничего нельзя вернуть назад. Закон такой у жизни есть. Хреновый. Ничего назад не возвращается.   

Он горько усмехнулся. Света стояла, смотрела на него и в глазах ее запальчивость сменялась тем, что чувствовал и он сам. Скорбь это, что ли, была? Да, наверно, именно это определение подходило как нельзя лучше к тому, что он чувствовал.    

- Я делаю это для того, чтобы быть честным перед женщиной, которую люблю, - пояснил то, с чего и завязался их разговор. - И очень надеюсь, что у меня есть хоть крохотный, но все же шанс.     

Открыв дверь, он вышел за порог и, прежде чем уйти, добавил:     

- Ради него я землю зубами грызть готов.     

Он осторожно притворил дверь, тем самым словно отрезая Светлану от себя, после чего отправился в свой безликий и неуютный номер. Где не было самых главных людей его жизни - жены и сына. Но это с ними  троими сотворил он сам. Своими руками.     

Последующие дни были и впрямь похожи на агонию. Ожидание убивало, но сейчас Иван мог позволить себе лишь его. Его будни составляли набившие оскомину стены, отсутствие аппетита и крепкое пойло, которое он вливал в себя щедрыми порциями.   

На работу не ходил - взял целую неделю отгулов. Заслужил, ведь до рождения Ваньки работал, как проклятый, брал заказы, особенно те, с которыми не справлялись остальные. Потому что ни Мия, ни его сын не должны были ни в чем нуждаться.    

И они не нуждались. Сейчас - даже в нем самом. А он без них не хотел ничего.     

В момент, когда пришло уведомление о том, что результаты готовы и им можно подъехать в клинику, чтобы с ними ознакомиться, Иван как раз раздумывал о том, не написать ли Мие. Нет, конечно, они общались за эти дни, но посредством смс. Обычных, даже каких-то обезличенных, что ли. Словно чужие друг другу люди.    

Сейчас же хотелось просто взять и высказать все то, что чувствовал. О чем думал, переживал, за что боялся… Начать с того самого момента, когда он впервые ее увидел. Рассказать, каким настоящим спасением она стала для него. Как он сначала не видел в ней ту единственную, с которой бы хотел прожить до конца своих дней. Но потом понял - Мия одним своим присутствием, своим светом, своей любовью выводила его туда, где ему было так хорошо и так свободно.     

Раздался короткий стук в дверь. Ваня поднял взгляд от экрана телефона, на котором висело сообщение из клиники, и хрипло выдохнул:   

- Войдите.    

Он уже знал, что это Света. Она словно чувствовала, когда именно приходить. И точно, стоило только ему разрешить, как Светлана вошла в номер. Выглядела она посвежевшей и отдохнувшей, в отличие от него, вероятно, сейчас больше похожего на привидение, чем на прошлого Ивана Онежского.     

- Ваааань… так! - возвестила Светлана, обозревая окружающую обстановку. - Будем приводить тебя в порядок.     

За то время, что прошло с момента визита в клинику, они со Светой почти не виделись. Он лишь узнавал у них с Лизой каждый вечер, как прошел день. А они… они выполняли все его инструкции, попросту сидя в номере и никуда не высовываясь. Вот такая вот индивидуальная тюрьма для каждого из них.     

- Результаты анализов пришли. Нужно ехать, - выдохнул Иван, поднимаясь с кровати.    

Ему показалось, или Света была вовсе не удивлена? Впрочем, это длилось лишь мгновение. Глаза Светланы округлились и она, скрывая улыбку, спросила:    

- Почему сразу не сказал?       

- Только узнал сам, - отрезал он и, кивнув на дверь, добавил: - Иди Лизу собери. Я в душ, такси вызову и поедем.     

Свету как ветром сдуло, а Ваня остался стоять, глядя ей вслед, и вновь в душе его царило лишь одно желание. Бежать.    

Он взял конверт дрожащими пальцами. Смял так, что треть бумаги едва не перетерлась в его руке. Здесь, в его ладони, был или приговор, или амнистия. Или индульгенция, ведь он уже столь много за нее заплатил. Непомерную цену, которую заплатить не пожелал бы и врагу.     

- Ну… открывай, - шепнула хрипловатым голосом Светлана и Иван разорвал конверт.    

А потом жадно вчитался в расплывающиеся перед глазами строки. Ничего… Он не видел в этих символах, буквах и цифрах ровным счетом ничего. Ничего не понимал.    

- Можно? - спросила Света, и Ваня отдал ей конверт.    

Сам уже все знал. Результаты отпечатались в его мозгу, хотя сознание усиленно блокировало то, что он увидел и понял.    

- Да… да, я же говорила!      

Голос Светланы раздавался рядом то гремящим шепотом, что самым тихим во вселенной криком. Точнее, это ему так казалось, потому что Иван до сих пор не мог ни осознать, ни прочувствовать.    

- Вань… теперь все в наших руках, слышишь?     

Света бросилась к нему. Запихнула бумаги в сумку, прижалась к Ивану так крепко, что ему показалось, будто его душат. Впрочем, эти ощущения были весьма близки к тем, что он действительно испытывал.   

Лиза взаправду была его дочерью. И это, казалось, поставило сейчас крест на вероятном примирении с Мией, на которое он так надеялся.     

Отстранив Светлану, он перевел взгляд на застывшую в метре от них девочку. Его дочь. Да, это была его плоть и кровь. И Света была права - теперь все сосредоточилось именно в его руках, потому что он мог вновь обратиться к тем, кто способен был помочь, чтобы придать ускорение всему, что должно было последовать.      

- Поезжайте обратно в отель на такси, - выдавил он из себя.    

- А ты? - удивленно спросила Светлана.     

- Мне кое-куда нужно, - ответил он и, развернувшись, направился к выходу из клиники.    

Ему до чертиков было необходимо увидеть Мию и сына. Потому что прямо сейчас, в эту самую секунду у Ивана возникло чудовищное ощущение, что он не только их потерял, но еще оба они находятся в смертельной опасности.    

Оснований для этого ровным счетом не имелось, но Иван, наскоро поймав первую попавшуюся попутку, сел в нее и, назвав адрес, попросил доставить его по нему как можно скорее.    

Дни тянулись один за другим в каком-то рваном ритме, где я пыталась успеть везде и все - быть со своим ребенком, заниматься подработкой и иногда позволять себе развеяться в обществе Виктора.

С того раза, когда столкнулся у меня дома с Иваном, он всегда звонил и деликатно спрашивал, может ли заглянуть или не хочу ли я прогуляться. Не давил, ничего не просил и я понемногу привыкала. К его присутствию и дружескому участию. К своей изменившейся реальности. К тому, что моя жизнь больше не будет прежней.

И к сухому общению с мужем, с которым все свелось лишь к обмену короткими смс-ками.

Я часто вспоминала то, что сказал мне Ваня в последнюю встречу - что мы с Никиткой ему нужны. Что я нужна. Но где все это было на деле? Где он был сейчас? Не с нами. Вопреки всем своим словам.

Хотелось бы не чувствовать горечи от этого осознания, но она была. Никуда не исчезла, не делась - я просто с ней сжилась. Настолько, что практически перестала замечать. Но от этого она не перестала существовать.

Первые обиды утихли, утратив свою остроту, но осадок остался. Наверно, все дело было в том, что в глубине души мне хотелось верить - Ваня и впрямь все исправит, как обещал. Сделает что-то такое, после чего я ему вновь поверю. В него поверю…

Но время шло, а ничего не менялось. И только пустота внутри медленно зарастала обыденностями. Не до конца, а ровно настолько, чтобы позволить мне верить, что я сумею прожить и без Вани.

- Ты где-то не здесь, - негромко заметил Виктор, заставляя меня вынырнуть из тошнотворного болота своих мыслей.

Мы шли по тенистой аллее парка - по вечерам Вик часто сопровождал нас с Никиткой на прогулках, если только не задерживался на работе. Как при этом мы выглядели для окружающих со стороны - я старалась не думать. Потому что картина наверняка была однозначной. Но совсем не той, какую мне бы самой хотелось видеть.

- Извини, - улыбнулась я растерянно.

- Поделишься? - произнес он ненавязчиво, но я уловила краем глаза, как его руки с длинными тонкими пальцами нервно мяли веточку, которую он успел где-то сорвать.

Я вздохнула:

- Знаешь, я все пытаюсь понять… разве человек, который дорожит своей семьей, будет заниматься чужими проблемами, когда его брак рухнул? Или для мужчин это нормально?

Виктор негромко рассмеялся.

- Я бы не стал говорить обо всех мужчинах в целом, - заметил он спокойно. - Как и женщины, мы совершенно разные. И по-разному мыслим.

Я притормозила коляску и развернулась к нему всем телом.

- Ну хорошо. Ты считаешь это нормальным? Ты бы так поступил?

Он смотрел на меня, не отрываясь. Смотрел так долго, что я вдруг почувствовала неловкость.

- Мия, не задавай вопросов, ответы на которые ты не готова слышать, - заметил он глухо.

Я смутилась еще больше.

- Извини, я… не подумала…

- Нет, я бы так не поступил, - все же ответил Вик. - Но я и представить не могу, как можно было тебя на кого-то променять.

Черт, он был прав - я была совсем не готова это слышать. Хотя в глубине души подозревала, что он может так ответить. И, наверно, это было мне приятно. Как и любой преданной женщине, мне хотелось чувствовать, что я еще могу кому-то нравиться.

Но это была очень скользкая дорожка. И ступать на нее я не собиралась.

Остаток пути до моего дома мы проделали в тишине. Я не хотела его обижать, но и обнадеживать - тоже. Хотя Виктор наверняка понимал что таится под моим молчанием.

- Какая милая картина, - раздался рядом хорошо знакомый голос и я едва не подпрыгнула в унисон с сердцем в моей груди, которое живо отозвалось на этот звук.

- Что ты тут делаешь? - все же нашла в себе силы спросить мужа спокойным голосом.

- Приехал навестить свою семью, - откликнулся он каким-то резким, неприятным тоном. - Но мне уже, видимо, нашли замену.

- Мия, мне уйти? - спросил Виктор размеренно, но я заметила, что его глаза лихорадочно блеснули при появлении Ивана. На которого он демонстративно не смотрел.

- Наверно, так будет лучше, - произнесла я извиняющимся тоном. - Я тебе позвоню.

- Хорошо. Пока.

Коротко попрощавшись, он пошел прочь. И было что-то болезненное, но полное достоинства в его прямой спине, стремительно от меня отдалявшейся.

- Кажется, я просила тебя предупреждать о своих визитах, - сухо сказала я мужу.

- Быстро же ты, - заметил он в ответ, нервно кривя губы, уголки которых лихорадочно дергались, словно не могли решить - вверх им ползти или вниз.

- Быстро я что?

- Нашла мне замену.

- А ты думал, я буду сидеть и ждать, пока ты разберешься с делами Светы и удостоишь нас с сыном своим вниманием? Мы не в Средневековье живем, Онежский. Женщины тоже имеют право наладить свою личную жизнь после развода. 

Все, что я говорила, крайне мало соответствовало действительности. Уж о чем, а об устройстве своей личной жизни я сейчас не думала вообще. Но от того, что видела - Ване мои слова причиняют боль, все равно продолжала говорить. Словно сам этот факт давал мне какую-то надежду, которую я пыталась не подпускать близко к сердцу.

- Зайдешь? - спросила, когда пауза между нами затянулась.

Он нервно провел рукой по волосам - жест, который, как я прекрасно знала, означал, что его что-то беспокоит. И в подтверждение этого он сказал:

- Да. Нужно поговорить.

Не произнеся больше ни слова, мы молча зашли в подъезд. Ваня, как прежде, аккуратно втащил внутрь коляску с Никиткой и сердце мое заныло. Сейчас уже почти не верилось, что когда-то у нас все было так - казалось бы, по обыденному, как у всех, но вместе с тем - счастливо.

- Итак? - спросила я, едва мы успели оказаться в квартире.

Просто всего этого было для меня слишком. Слишком много воспоминаний от его присутствия, слишком много боли, которая просыпалась нежданно, как оголодавший зверь, и от которой хотелось кричать.

Слишком невыносимо, наконец, было стоять напротив человека, когда-то бывшего самым близким, самым первым, и понимать, что все безнадежно потеряно.

- Во-первых, - начал Иван решительно, - я не желаю видеть рядом с тобой посторонних мужиков. Мы еще не закончили, Мия.

- Это решаешь не ты, - усмехнулась я невесело. - Ну а во-вторых? Хотя дай угадаю. Новые перипетии в нелегкой жизни Светланы. И если это так, будь добр, избавь меня от разговоров на эту тему.

Ваня резко закрыл рот и поджал губы, хотя еще секунду назад хотел что-то произнести. Вместо этого рассеянным взглядом обвел квартиру, которую мы когда-то делили, как и жизнь, на двоих, и неожиданно спросил:

- Как вы тут вообще?

Я не знала, что он хотел услышать в ответ. Но от внезапного понимания, что едва ли не впервые за все наши последние встречи муж вообще этим поинтересовался, на глазах вскипели слезы.

- Как видишь, живы, - ответила со злым сарказмом. - Спасибо, что наконец спросил. 

Ваня сделал ко мне резкий шаг, крепко сжал плечи и вразрез с этим жестом мягко сказал:

- Не было дня, когда я о вас не думал. Да что там! Я вообще ни о ком, кроме тебя и Никиты, в последнее время не могу думать.

- Но при этом ты не с нами, - усмехнулась я. - Как-то нелогично у тебя все выходит, Ванечка.

Он снова поджал губы - так сильно, что они побелели. По глазам я видела - он собирается что-то сказать, но не знает, как.

- Говори наконец, за чем пришел, - попросила устало.

- Мия, я… Я смертельно боюсь, что то, что я скажу, ты мне никогда не простишь. Вдобавок к тому, что я уже натворил. Но врать тебе больше я не хочу…

Он сделал паузу, потом резко, на выдохе, произнес:

- Тест днк показал, что Лиза - моя дочь.

Мне показалось, что меня ударили. Сильно, со всего размаху. Как при этом мне удалось удержаться на ногах - я и сама не знала.

Искривив губы в издевательской усмешке, я сказала:

- Что ж, поздравляю, Онежский. Теперь не только я, но и Никитка у тебя не единственный.

Он снова схватил меня за плечи и я напряглась, ожидая болезненной встряски. Но вместо этого оказалась прижата к сильному, все еще желанному телу.

- Мия, Мия… - быстро забормотал Иван. - Ты представить себе не можешь, как я хотел бы, чтобы этого не было! Ты не можешь даже вообразить, как страшусь из-за этого окончательно тебя потерять! Готов вымаливать прощения хоть всю жизнь, но боюсь, что этого будет мало.

Его горячий шепот касался моей кожи и там, где оставался этот след, кожа начинала против воли гореть. Горело все мое тело, и даже глаза мучительно жгло от невыплаканных слез.

- Мия, поверь, - быстро продолжал он, словно боялся, что я в любую секунду оттолкну, - это ничего для меня не меняет. Я все равно никогда не буду с ними. Я хочу быть с вами. Как раньше.

Как раньше… Эти слова окончательно подорвали меня изнутри, и все, что испытывала, внезапно выплеснулось наружу, как вода, прорвавшаяся сквозь дамбу.

- Это все только слова, Ваня! - буквально выкрикнула я, с силой отталкивая его от себя. - А по факту где ты? Нет тебя! А я...

Я задохнулась на последнем слове, потому что ком в горле перекрыл мне кислород. Упрямо глотнув воздуха, я все же продолжила:

- А я все еще люблю тебя. И что хуже всего - все еще жду! Точнее, ждала. Потому что сейчас лишний раз поняла - ни черта не изменится! Ты ничего не сделал, чтобы я тебя простила. Ничего не сделал, чтобы с нами быть! Ты даже не приезжал!

Я вдруг обнаружила, что бью его кулаками по груди - зло, остервенело, выплескивая в этом жесте всю накопившуюся боль. Отступив назад на несколько шагов, я резко смахнула с лица незаметно прорвавшиеся слезы и указала мужу на дверь:

- Убирайся! Уходи прочь со своими пустыми обещаниями! Уходи и больше никогда не говори мне всего этого! Потому что это неправда!

- Мия…

Он шагнул мне навстречу, но я испуганно отскочила. Больше никаких его чертовых прикосновений! Больше никакой моей слабости!

- Вон! - заорала громче и он неохотно отступил. Схватившись за голову, я позволила себе зарыдать. Громко, отчаянно.

В последний раз.    

Глава 13

То, что сопутствовало подаче заявлений в суд для установления отцовства, прошло для Ивана как в тумане. Он вроде бы участвовал во всех необходимых процедурах, на деле же - лишь выполнял то, что ему говорили. И на этом все.    

Потому что и чувствовал себя какой-то неживой оболочкой, оставшейся от прежнего Вани, каким когда-то был.    

- Свет… я кое-что решил, - сказал он, когда они вернулись из здания суда, куда ездили для предварительной консультации.    

Иван и сам не понимал, почему вдруг произнес эти слова. Просто внутри было так дерьмово, хоть волком вой, и хотелось сделать хоть что-то. Впрочем, действия, что он собирался предпринять, с каждым мгновением становились все обдуманнее.     

- Что решил? - с долей опаски уточнила Светлана, и Иван вдруг выдал то, что само просилось наружу, но что даже толком не успел обдумать:    

- К Мие возвращаюсь. Я у нее был вот… на днях, - расплывчато сказал он. И добавил увереннее: - Решили, что попробуем снова.    

Он лгал и боялся, что Света это поймет. Впрочем, зря - потому что Светлана выглядела настолько растерянной, что у него даже проснулось что-то вроде отголосков совести. Которые, к слову, тут же исчезли.   

- Вы… это решили? - выдохнула Светлана, и Ваня кивнул.   

- Да.   

- А она… знает про Лизку? Ну, что она твоя? - неверяще спросила Света, и тут уже Ивану совсем не пришлось лгать.      

Да, Мия знала про то, что у него есть дочь, но даже после того, как он ее просветил по данному вопросу, говорила, что все еще любит. Все еще ждет… А он был трижды дураком, раз до сих пор сидел здесь, словно цепной пес на привязи.    

- Знает, - кивнул Ваня и, вынув из шкафа предварительно собранную сумку, проговорил размеренно и четко: - Мия знает про Лизу, но все равно сказала, что меня любит. И я тоже ее люблю. И больше - никого. А она мне одна нужна. Никитка нужен. И детей я хочу только от своей жены. Сына… и тех, кто у нас еще обязательно родится.    

Наверно, эти слова были в чем-то жестокими, но в целом они отражали реальность. Лиза боялась самого понятия «отец», и Ваня понимал, что ей некомфортно в принципе видеть рядом с собой мужчину. Так что он вполне мог присутствовать в жизни дочери только в виде человека, что платил бы ей алименты. Так было правильнее для них всех.      

- Вань… а суд? - пробормотала Светлана, когда он направился к выходу из номера.    

- А суд будет. В этом я вам с Лизой помогу обязательно. Но дальше - все. Наши пути расходятся.    

Он быстро обулся и, крепче ухватившись за ремень сумки, прибавил:     

- Пока продолжайте жить в снятом мною номере. Здесь вас никто не должен отыскать. Связь - только со мной и только по тому телефону, который я тебе дал. Этот номер пока тоже за мной. Если он вам нужен - можете пользоваться.     

Он вышел за порог и, обернувшись и окинув Светлану, что, кажется, растеряла все слова, добавил:    

- Если будет что-то срочное - звони. В остальном - не тревожь. Последнее, чего сейчас хочу - чтобы у меня были проблемы с женой из-за несущественных причин.     

Иван ушел, но, спускаясь по лестнице и отсчитывая каждый шаг, задавался лишь одним вопросом: насколько он идиот? Обрубал все концы, разрушал все мосты, идя к женщине, которая могла послать его ко всем чертям.     

Впрочем, в этот момент знал - это было единственно правильным из того, что он делал в последнее время.     

С порога, стоило только Мие открыть ему дверь, Ваня понял - все нехорошо. Нет, жена не погнала его тут же, завидев с сумкой, но лучше бы, пожалуй, сделала именно это. Чуть покачиваясь и хватаясь за дверь с такой силой, что побелели костяшки пальцев, Мия спросила устало:    

- Что опять?    

Тут же, вторя горечи, сквозившей в ее вопросе, раздался плач сына. Ваня не стал спрашивать, можно ли ему зайти - просто переступил порог, понуждая Мию отступить. Бросил сумку на полку, быстро закрыл дверь и подхватил жену на руки.    

- Почему не позвонила мне и не сказала, что у тебя жар?    

Жена вся пылала и сейчас так доверчиво прижалась к нему, что у Ивана защемило сердце. На его вопрос Мия лишь зло и отрывисто рассмеялась.    

- Я сама справлюсь, - заявила она, когда Ваня уложил жену на постель.      

- Врач был?    

- Не твое дело.    

Она прикрыла глаза и ее тут же заколотило в ознобе. Никитка заголосил пуще прежнего.   

- Он сыт… наверно, памперс нужно сменить, - слабым голосом проговорила Мия и попыталась встать.   

Но тут же была уложена Иваном обратно на подушки.    

- Врач был? Лекарства принимаешь? Никита тоже заболел?    

Он сыпал вопросами, а у самого волосы на затылке шевелились от того, что творилось, пока он носился со своими судами.     

- Виктор был. Никита в порядке, он антитела с молоком получает. Лекарства… боюсь. Вдруг кормить придется перестать.    

Мия повернулась на бок и стала закутываться в еще одно одеяло, пока Ваня споро менял сыну подгузник. Потом взял телефон и вышел на кухню. Нужно было вызвать жене нормального врача, а не этого самого Виктора, который толком ничего не сделал.     

Пока говорил со знакомым заведующим поликлиникой, сунулся в морозилку. Знал, что теща регулярно поставляет им по осени то клюкву, то бруснику. И точно - этого добра было с избытком. Проконсультировавшись по поводу лекарств, которые можно было принять Мие, Ваня поставил на плиту кастрюлю. Но прежде, чем браться за морс - что было для него совершенно новой территорией - заглянул в комнату. Никитка, успокоившись, как делал это всегда, когда был сыт и с чистой попой, спал. Мия тоже дремала, но распахнула глаза и посмотрела на Ивана, стоило тому появился на пороге. И во взгляде ее мелькнуло что-то вроде испуга. Только чего она боялась? Что он останется, или что уйдет?    

- Я в аптеку внизу. Потом морс буду тебе варить. Что из лекарств можно, мне сказали.     

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​Жена сомневалась несколько мгновений, но после, прикрыв глаза, все же кивнула, и Ваня выдохнул с облегчением. Пока обсуждать его наличие рядом и то, что он хотел остаться навсегда, не стали. Было просто не время. Сейчас важным было срочно помочь Мие, и Иван сосредоточился на решении этого, самого главного, вопроса.      

Их существование с Мией мало походило на совместную семейную жизнь, к которой уже успел привыкнуть Иван. Но, во-первых, он иного и не ожидал и, во-вторых, это было лишним подтверждением тому чувству потери, которое он испытывал, когда думал о том, что обратно может уже и не вернуться. Потому что Мия этого не захочет. А у него даже не будет ни единого довода, что он смог бы противопоставить ее причинам не принимать его в качестве своего мужа.    

Первые два дня он неотлучно дежурил у ее постели, выполняя все предписания врача, который приехал в тот же день, как он его вызвал. И даже заставлял придерживаться строгого режима саму Мию. Сначала она сопротивлялась, а потом сдалась. И Иван видел, что она словно бы переложила на его плечи неподъемный груз. Который он, к слову, взял на себя с радостью.   

Ваня занимался Никиткой от и до, лишь только давал его Мие на кормления, в остальном же переодевал, купал, гулял с ним. И это ему нравилось на все сто.    

- Продуктов столько, что можно будет продержаться, даже если случится зомби-апокалипсис, - с усталой улыбкой сказала Мия, заглядывая в холодильник.    

Ваня тоже растянул губы в улыбке.    

- Надеюсь, он все же не произойдет, - покачал головой. - А вообще, хочу приготовить твое любимое ризотто с белыми грибами.     

Он мрачно посмотрел на телефон. С утра пытался дозвониться до Светланы, но она не отвечала. Делал это потому, что нужно было обсудить кое-что важное, связанное с предстоящими судебными заседаниями, а вовсе не оттого, что беспокоился. Впрочем, сейчас внутри появилось еще и это чувство.    

- Света не отвечает? - словно прочитав его мысли, ровным тоном поинтересовалась Мия, устраиваясь за столом и обхватывая тонкими пальцами чашку кофе.    

- Да, - просто ответил он. 

Врать, конечно же, не стал. Сейчас это было последним, что стоило делать.   

- У нас впереди судебные заседания. Бывший муж Светы бил Лизу. Она очень напугана. Нужно избавить девочку от этого человека, потом Лиза со Светой уедут.    

Иван говорил это, а у самого возникало ощущение, что просто выдает жене сухой отчет.     

- Поедешь к ним? - спросила она, и снова в тоне ее послышались нарочито безразличные нотки.     

Ваня поджал губы. Он совсем не представлял, как именно стоит говорить о Светлане, и стоит ли делать это вообще. Но не касаться этой темы было невозможно, и сейчас он был очень благодарен Мие за то, что та просто спрашивала, а не прогоняла его за порог. Хотя, он и понимал, что если жена это сделает, будет права на все сто процентов.    

- Мне просто нужно убедиться, что с Лизой все в порядке. Больше ничего, - сказал он, и Мия поднялась из-за стола и, подойдя к раковине, принялась зло намывать чашку, предварительно выплеснув из нее почти нетронутое содержимое. - Мий…    

Он подошел и встал позади. Осторожно, словно боясь вспугнуть, положил руки на предплечья жены. Та застыла, но рук не скинула.    

- У меня со Светой ничего не было. У меня вообще ни с кем ничего не было никогда… с тех пор, как мы с тобой вместе. Но этот урод бьет девочку. И если не доказать, что он - не отец…     

- Иди уже, Онежский, - вздохнула Мия и, повернувшись в руках Ивана, добавила устало: - Иди… последнее, что я хочу сейчас слышать, так это твои излияния по поводу твоей же дочери.     

Ваня убрал руки, когда жена дала понять, что не хочет, чтобы он и дальше ее касался, и когда он отступил, обняла себя за плечи, будто бы ей вдруг стало холодно.     

- Я хочу знать, что мне есть куда вернуться, - хрипло выдохнул Иван, и Мия тут же ответила:    

- Я тоже хочу знать, что тебе хочется сюда вернуться. Но заверять в этом меня не нужно. Я устала от слов и хочу действий.    

Она вновь отвернулась и взялась за чашку, которую и без того уже, казалось, успела вымыть до скрипа. И Иван, после некоторого промедления, вышел из кухни с намерением быстро съездить в отель, где жили Светлана и Лиза, после чего сделать то единственное, чего ему хотелось - вернуться и быть с женой и сыном.      

Оказалось, что Света и Лиза обосновались в его номере. Да, он отдал им ключ и продлил аренду на неделю, но лишь для того, чтобы ему было куда вернуться. А оказалось, что Светлана с дочерью заняли то место, которое занимал он.    

Открыв дверь своим ключом, Ваня шагнул через порог и тут же услышал то, что буквально приковало его к месту:    

- Любовь Семеновна, да нет же! Я не отдала на экспертизу соску сына Вани. Лиза действительно его дочь! Как же хорошо, что вы указали на то, что она так похожа на вашего сына.     

Он застыл и даже боялся сделать вдох. Кажется, все было понятным и так, но Иван стоял и вслушивался в то, что говорила по телефону Света его матери.    

- Да, подлог не понадобился. - Пауза. - Да, если бы Лиза не оказалась дочерью вашего сына, я могла начать расхлёбывать уже сейчас.    

Снова пауза, за которую в голове Вани все сложилось до черточки.    

- Да, Лиза - ваша внучка, - сказала Света, и Иван не выдержал.    

Зашел в гостиную, где Светлана, увидев его, сначала тонко вскрикнула, потом - попрощалась с тем, с кем говорила, и поджала губы.    

- Первое, что я понял - ты хотела меня обмануть, - выдал Иван, складывая руки на груди.     

На ум просилось совсем другое слово, но он не хотел переходить тех границ, которые уже перешла Света.     - Вань… ты все не так понимаешь, - начала она издалека, и он не выдержал.    

Подлетел к ней и, схватив за плечи, ощутимо встряхнул.    

- Чего я не понимаю? А? - зашептал сбивчиво. - Может, что ты хотела из меня сделать дурака?    

- Не сделала! - выкрикнула Света, и Иван запоздало подумал о том, насколько некрасивой она в этот момент была. - Да - хотела! Но не сделала!      

Он отступил на пару шагов. Бросил быстрый взгляд на комнату, где, судя по звукам, сидела и играла Лиза, после чего скомандовал:    

- Рассказывай.     

И она рассказала. О том, как его мать пришла к ней и сообщила, что у нее есть возможность надавить на сотрудника лаборатории, на которого у нее имелся компромат. О том, как «прекрасная» бабуля Никитки стащила соску, придя к Мие и его сыну и осыпав его жену «комплиментами». И о том, что Света не воспользовалась данной возможностью и все же сдала реальный биоматериал Лизы.      

- Ты хоть понимаешь, что было бы после? - устало спросил Иван, глядя на бывшую.    

Сейчас у него не оставалось не то что сочувствия… у него атрофировались все ощущения в ее сторону напрочь.     

- О чем ты? - ответила вопросом на вопрос Света, обхватывая себя за плечи.     

- О том, что после всего для суда потребовалась бы новая экспертиза. Где были бы камеры, где материал у Лизы был бы взят при мне…     

- И что?   

Иван закатил глаза. Нет, она совсем не понимала. Просто так совпало, что Лиза действительно оказалась его дочерью. А если бы нет? Если бы Светлана пошла на подлог? На что бы она рассчитывала в условиях взятия нового биоматериала у Лизы? Только теперь под бдительным оком камер?     

- Я бы попыталась сбежать с дочкой, - выдохнула Света.    

Да уж… она прекрасно отдавала себе отчет в том, насколько все серьезно.    

- А дальше что? - устало спросил Иван. - Лизе ведь скоро в школу. Так бы и бегала до ее совершеннолетия?    

Ему все было понятно. С этой женщиной… с той ситуацией, в которой оказался… ему все было ясно досконально.   

- С судом я тебе помогу, - сказал он то, что Света знала и так. - А после уволь меня и от своей компании, и от ребенка, которого ты бы хотела мне навязать. Алименты платить буду - на этом все. Но только после того, как мы снова пойдем на анализ и у Лизы возьмут материал при мне, - отчеканил он.         

Иван вышел из номера и буквально сбежал от Светы. Помчался к той единственной женщине, которая была ему дорога.    

И которая уже его спасла.     

К Мие.       

Рыбки под водой.

Света и девчонка были словно рыбки под водой - кажется, так близко, что только протяни руку - и тут же схватишь. Но каждый раз они ускользали от него, проходя как скользкие рыбешки сквозь неловкие пальцы.

Его это раздражало. Он так не привык. Он всегда получал то, что хотел.

Собственно, ему уже удалось один раз вернуть себе девчонку. Он знал: если Лиза в его руках - это худшая пытка для Светы. Он помнил, какое наслаждение получал от того, что она мучается. От того, что он забрал у нее самое ценное.

Но дальше в их дела вмешался этот подонок Иван. Выскочил, как черт из табакерки, подключил связи, с которыми даже ему было трудно поспорить. Во всяком случае здесь, на чужой территории.

С ним он поквитается отдельно. У него уже имелся план… О, как же он был хорош! Какое предвкушение разливалось по всему его телу при одной мысли о том, что скоро он воплотит его в жизнь…

Он нервно почесал ладонь - дурная привычка, выдававшая его нетерпение. Он уже все спланировал. Оставалось только самое сложное - ждать подходящего момента.

Конечно, он мог подключить к делу доверенных людей - это было бы проще и быстрее. Но в том, что касалось Светы, он не хотел делить свое удовольствие ни с кем. Он следил за ней, и эта охота была едва ли не слаще момента, когда он доведет все до единственно верного конца.

Кроме того, он предпочитал лишний раз не оставлять за собой следов. Его репутация была безупречна. Он хорошенько постарался, отмыв ее буквально до режущей глаза белизны.

Челюсти сжались до чудовищного скрипа, практически до хруста, когда вспомнил, как эта дура поперлась в полицию, чтобы на него заявить! Ему тогда пришлось дать немалую взятку, чтобы замять это дело. Зато с каким наслаждением он сейчас вспоминал красные полосы от ударов на ее лице, когда доходчиво объяснял ей, где она окажется, если еще раз посмеет пожаловаться. И не только она, но и девчонка, ради которой Света готова была на все.

Даже спуталась снова с этим Иваном! Он закусил губу от боли - так сильно поцарапал сам себя при воспоминании об этом. Ему часто казалось, что она жалеет о том, что ушла от своего хахаля к нему. А ведь он дал ей все! Красивую одежду, дорогую машину, кучу драгоценных побрякушек… И все, что требовал в ответ - это быть покорной. Но сначала она захотела пойти работать, затем - вообще развода. А он не намерен был соглашаться ни на то, ни на другое. Впрочем, ему нравилось ее проучивать. Она сама на это напросилась.

Он нетерпеливо постучал по рулю. Выйдет эта дрянь из своего укрытия хоть когда-нибудь? Ни к чему оттягивать неизбежное. Скоро все кончится. Скоро они никогда больше не расстанутся.

Он растянул губы в змеиной улыбке. Конечно, будет жаль потерять все, что имел… Но взамен… взамен у него будет вечность.

С теми, кого он заберет собой. И убьет этим нескольких зайцев разом.

Довольный собой, он хрипло рассмеялся. Поднял голову, сосредотачивая взгляд на окне, за которым следил.

Может, они и были рыбками вод водой, но на этот раз он захватил с собой сачок.

Придумал ход, который подействует наверняка. 

Он кинул взгляд на часы, затем - снова на окно, после чего завел мотор и решительно отъехал прочь. 

Наступило время действовать. 

Кровь в жилах кипела, тело было напряжено, как перед решающим прыжком, но ум - кристально ясен.

Рыбки под водой… На этот раз они от него не уплывут.

Никто из них не уплывет.

Это нельзя было назвать прежней жизнью. Это вообще не походило на жизнь!

Ваня был рядом, как совсем недавно я на это надеялась. Но у меня не было ни малейшей уверенности, что в любой момент он снова не помчится к Свете и на этот раз - окончательно.

Или и того хуже - так и останется навсегда где-то между. Нет, этого я не хотела. Это мне было совсем не нужно.

Труднее всего было бороться с надеждой, которую порождало его присутствие рядом. Когда он готовил это чертово ризотто, когда возился с Никиткой, когда банально загружал холодильник купленными продуктами. Все это порождало опасную иллюзию того, что прежняя жизнь - возможна. И так хотелось обмануться и представить, что ничего этого не было. Что все действительно идет своим чередом. Как раньше…

Как мы оба того хотели. Я - по-настоящему, а Ваня… на словах - хотел тоже. Но на деле я уже не знала, чего от него ждать. Да попросту боялась даже надеяться на что-то хорошее.

Ведь как минимум - он снова ушел к ней. Обещал, конечно, что скоро это все закончится, но как я могла ему верить после всего? Как могла верить после того, как эта связь не завершилась ни после стольких лет, ни после стольких предательств?

Во рту стало горько. Удастся ли мне хоть когда-то спокойно думать обо всем случившемся и при этом не испытывать всех этих болезненных чувств? Словно резали по живому. Словно меня перемолола невидимая мельница и выплюнула, оставив лишь разрозненные кусочки…

Ответом на все это была лишь неопределенность. Но одно я знала наверняка - я так больше не хочу. Не хочу ни с кем делить своего мужа. Не хочу думать, не с ней ли он в моменты, когда не рядом.

Кажется, счастливый финал для нас уже был просто невозможен. Дочь, которую Света родила - это связь между ней и Ваней на всю жизнь. И я знала, что просто не смогу с этим смириться.

Ход моих мыслей прервал заголосивший внезапно телефон. На экране высветилось имя Виктора.

- Да? - ответила еще хриплым после болезни голосом.

- Мия, слава Богу! - выдохнул он в трубку с заметным облегчением. - Я никак не мог до тебя дозвониться. Чуть с ума не сошел…

- Я не получала звонков… - пробормотала растерянно.

- Я звонил много раз… Что-то голос мне твой не нравится. Как ты себя чувствуешь?

- Уже лучше, - улыбнулась я, хоть он и не мог меня видеть.

- А хрипота?

- Это остаточное, правда.

- Значит, ты в порядке настолько, чтобы выйти погулять? - весело спросил Виктор. - Я бы хотел осмотреть тебя лично.

Я едва не покраснела от того, как двусмысленно это звучало. А может, мне это просто мерещилось?

- Вообще-то я как раз собиралась на прогулку с Никиткой, - ответила, подавив неловкость. - Присоединяйся, если нет иных планов.

- Шутишь? Скоро буду. На том же месте, где всегда!

Я улыбнулась, нажав на отбой. Наверно, поступала не до конца честно, держа при себе Вика, хоть и знала, что ничего у нас с ним не выйдет. Но мне так нужно было чье-нибудь дружеское плечо в этой чертовски запутавшейся жизни.

До статуи в парке, у которой мы обычно сидели с Виктором и болтали обо всем подряд, я дошла довольно быстро. Оглянулась на месте, рассчитывая завидеть знакомую высокую фигуру где-то поблизости, но его пока не было.

В ожидании я присела на скамью и стала мерно покачивать коляску с сыном. Странно, но на обычно спокойного Никитку это вдруг возымело совершенно обратный эффект - сын вдруг оглушительно закричал - так, что я потянулась, чтобы взять его на руки и начать укачивать в объятиях. 

Как правило, это работало безотказно, но сейчас Никитка и не думал успокаиваться. Испугавшись, я встала со скамьи, панически оглядевшись в надежде, что Виктор сейчас появился и поможет, но его не было. Склонившись над сыном, я принялась снова его покачивать, свободной рукой при этом намереваясь набрать Виктора. Но Никитка вдруг замолчал - так же внезапно, как заплакал, и в ту же секунду откуда-то из кустов выскочил… Тимур.

Он был чудовищно взъерошен. Испуганно округлившиеся глаза нервно метались по сторонам, как у безумного, пока не замерли на мне.

- Мия! - воскликнул он с облегчением. - Вас сам бог мне послал! Помогите, умоляю!

- Что случилось? - спросила я, испытывая какую-то неясную тревогу.

- Дочка моя! Вика! Ногу то ли сломала, то ли подвернула… лежит там, плачет… не может подняться, бедняжка… а я не знаю, что делать! Я боюсь ее трогать, чтобы не навредить! Мия, умоляю, помогите нам!

Он отчаянно вцепился в мою руку, почти плача, и потянул за собой. По инерции я сделала за ним несколько шагов, но что-то во мне вдруг воспротивилось этому со всей силой.

- Тимур, я же не врач! - попыталась я его образумить. - Нужна скорая! Почему вы не позвонили в скорую?

Его лицо вдруг изменилось. Умоляющее, плаксивое выражение вдруг спало с него, словно маска. Передо мной стоял совсем другой человек. Темные глаза лихорадочно горели, как у фанатика, линия рта, обычно трагически изогнутая, сделалась жесткой и неуступчивой. От этой метаморфозы по спине у меня пробежал холодок страха.

Я сделала шаг назад, готовая развернуться и бежать, но он был быстрее. Оказался рядом за пару секунд, зажал рот грубой, шершавой ладонью и прошипел:

- Дернешься - убью.

Мне вдруг со всей неотвратимостью стало ясно - он сделает это в любом случае. Нужно было звать на помощь. Нужно было биться - это был мой единственный шанс.

Быстро обежав глазами местность, я поняла, что рядом никого нет. Мы отошли от аллеи совсем ненамного, но нас надежно скрыло кустами. Совсем рядом виднелся потайной выход из парка, которого я раньше не замечала.

Нужно было привлечь чье-то внимание. Дать понять, что я здесь.

Я приготовилась лягнуть Тимура, одновременно крепче прижимая к себе сына. Но он словно прочел мои мысли. Едва я успела двинуть его в колено, как ко рту мне прижали какую-то тряпку.

Сладковато-тошнотворный запах проскользил в ноздри, заполняя собой все, и мир провалился в темноту.

Глава 14

- Мамочка, твой ход, - робко дернула меня за рукав Лиза и я подняла глаза на дочь, выныривая из своих мыслей. 

Как же я сглупила, не сделав раньше тест на днк. Насколько иначе все могло бы быть в наших с дочкой жизнях, если бы я знала, что она действительно от Вани! 

Впрочем, я не была уверена, что пошла бы на это, не отбери Виктор ее у меня. Столько времени прошло - к чему было рушить привычный уклад жизни? Нашей с Лизой, Вани и его семьи… 

Но именно это я в итоге и сделала. И добилась только того, что теперь Ваня меня ненавидел. Что теперь у Лизы вообще не будет отца… 

Было горько, но я пыталась быть благодарной за то, что имела. Если все получится и я сумею лишить Виктора прав на дочь - это будет главная победа в моей жизни. Победа дорогой ценой. Ценой нескольких разбитых судеб… 

Ни на что иное я не смела и рассчитывать. И все же было так невыносимо больно от того, как Иван посмотрел на меня в последний раз… Как никогда прежде. Так, что стало ясно - точка невозврата пройдена. Я потеряла не только надежду вернуть его, я потеряла все, что когда-то имела. Его дружбу. Его надежное плечо. 

Хотя он продолжал помогать и сейчас. И от осознания того, как он был добр и какой сволочью оказалась я сама - на глаза наворачивались слезы. 

Звонок телефона, установленного в номере, разорвал тишину. Я испуганно вскинула голову, не сразу осознав, что являлось источником звука. 

- Зайка, подожди, пожалуйста, - попросила я дочь, ласково погладив ее по голове и, подобравшись к телефону, взяла трубку. 

- Это ресепшн, - произнес голос на том конце. - К вам тут пришли. Иван Онежский. Ждет внизу. 

Я мигом подскочила с пола. Ваня вернулся? Может, передумал и пожалел обо всем, что сказал? Может, все же у моей дочери будет нормальный отец? 

- Сейчас подойду, - быстро бросила я в ответ. 

Склонившись к Лизе, мягко попросила: 

- Лиз, я ненадолго спущусь вниз. А ты запри дверь и никому не открывай, пока не вернусь, ладно? 

Она испуганно посмотрела на меня в ответ. Потянулась тонкой, хрупкой ручкой, вцепилась в подол юбки. 

- Мамочка, не уходи! 

- Солнышко, я быстро вернусь, - пообещала я ей, целуя в макушку. - Дядя Ваня пришел. Наверно это что-то важное. 

Лиза убрала руку, неохотно кивнула. Я кинула на нее взгляд прежде, чем выйти из номера и сердце отчего-то защемило. Такое странное чувство, что этот момент отпечатается в моей памяти навсегда… 

Убедившись, что дочь закрыла дверь, я быстро спустилась вниз. В холле Вани не было и я подошла к ресепшену. 

- Где он? - спросила нетерпеливо и, осознав, что меня могли не понять, пояснила: 

- Иван Онежский. Вы сказали, он меня ждет. 

- Он в патио, - с тошнотворной любезностью улыбнулась администратор и указала рукой направление. 

Я подошла к патио и, оказавшись уже совсем рядом, помедлила. Внутри шевельнулось какое-то дурное чувство… Если Ваня там, то почему просто не позвонил? И тут же ответила сама себе: может, он боялся, что Мия увидит историю его звонков? 

Патио отделялся от остальной территории отеля живой изгородью. Я не видела, кто находится там, и оттуда тоже ничего не было видно. 

Тревога усилилась. Сделав полшага вперед, я осторожно окликнула: 

- Вань? Ты тут? 

Чья-то рука молниеносно высунулась из-за невидимого мне угла, дернула со всей силы внутрь. Я открыла рот, чтобы закричать, но мне его тут же запечатали. По коже пробежался мороз - я знала эту ладонь. Знала этот запах. 

В спину мне уперлось что-то холодное и острое. Нож. 

Я едва не задохнулась от ужаса при воспоминании о том, что он был способен им сделать. От накатившего мигом страха завибрировали шрамы на моей коже, нанесенные этим оружием. 

- Ты сейчас пойдешь вперед, прямиком к грузовичку, - скомандовал Виктор. - А я пойду сзади… чтобы ты не сделала какую-нибудь глупость. 

Нож слегка надавил на кожу, побуждая идти вперед. И я пошла, сознавая, что иду на верную смерть. 

- Где девчонка? - спросил вдруг Виктор, когда мы были уже у машины. 

У меня похолодели все внутренности. Нельзя, чтобы он понял, что Лиза рядом! 

- Со своим отцом, - ответила хрипло и издевательски рассмеялась: 

- Со своим настоящим отцом! 

- Дрянь! 

Он открыл двери фургона и, быстро подняв меня на руки, грубо забросил внутрь. 

Прежде, чем упасть, я заметила в полутьме чьи-то испуганные глаза, но не смогла их узнать. А в следующую секунду, неловко приземлившись затылком на что-то жесткое, потеряла сознание.

Последняя мысль перед тем, как все погасло, была полна отчаяния - неужели я больше никогда не увижу свою дочь?

Сознание возвращалось тяжело. Казалось, что безвольно плаваю в каком-то липком тумане и никак не могу из него выбраться.

Меня резко от чего-то тряхнуло и это возымело отрезвляющий эффект. Воспоминания обрушились на голову, как оглушительный взрыв.

- Никита! - попыталась выкрикнуть я, но вышло только мычание. Рот был завязан.

Я стала шарить глазами по сторонам, и едва не заплакала от облегчения, когда поняла, что сын рядом. Убаюканный каким-то плавным движением, он мирно спал, ни о чем дурном не подозревая. 

Я поняла, что мы в машине и куда-то едем. Не могла сообразить, куда и почему, но было ясно одно - ничего хорошего нас не ждало.

Машина вдруг дернулась и замерла. Я испуганно сжалась, готовая к появлению Тимура, но его не было. Лишь время спустя, показавшееся мне вечностью, двери открылись и я увидела… Свету.

Тимур быстро закинул ее внутрь и, приземлившись, та замерла на полу без признаков жизни.

Меня начал бить озноб. Что происходило? Я не понимала…

Снова потянуло в сон. Я противилась, как могла, но веки были такими тяжелыми, словно на них повесили гири. И, несмотря на все мои усилия, глаза сами по себе захлопнулись.

В следующий раз я очнулась уже в каком-то тускло освещенном помещении, похожем на заброшенный завод. До подернутого туманом сознания донесся голос:

- Виктор, зачем ты их сюда притащил?! Они тут не при чем! Выпусти их! 

С трудом сфокусировав взгляд, я увидела перед собой только Тимура, но поняла, что говорила Света. А кто такой Виктор?.. Неужели здесь Виктор? 

- Виктор? - выдохнула я хрипло и поняла, что мой рот больше не заткнут.

- Сюрприз! - улыбнулся Тимур. - Приятно познакомиться по-настоящему, Мия.

- Отпусти ее, Виктор! - снова взмолилась Света.

Она обращалась… к Тимуру?

И вдруг раздался крик. Оглушительный плач. Никита!

- Никита! - истошно закричала я, остервенело дергаясь. Стало ясно, что сижу к кому-то спиной со связанными сзади руками. Очевидно, рядом была Света.

- Где мой сын?! - заорала я, порываясь встать, но чужие пальцы вдруг едва ощутимо сжали мои, заставляя остаться на месте.

- Здесь, - хохотнул Тимур (или Виктор?),  указывая на какую-то грязную лежанку рядом с собой.

Я снова нервно дернулась и сын в унисон со мной закричал еще отчаяннее.

- Заткни его! - прорычал мужчина и спустя мгновение Никиту едва ли не бросили мне на колени.

Я неловко выгнулась, пытаясь не уронить ребенка и при этом хоть как-то успокоить.

Вдруг сзади потянули за веревки, которыми были связаны мои руки. Все еще тяжелое сознание ворочалось неохотно, но все же сработало верно - я поняла, что Света хочет, чтобы мы развязал друг другу руки.

- Что происходит? - спросила я, чтобы отвлечь мужчину разговором от этих манипуляций. - Тимур, зачем все это? За что? 

- Тимура больше нет, - улыбнулся он жутко в ответ. - А твой муж влез куда не следовало и забрал то, что принадлежало мне, - стрельнул он глазами в сторону Светы, - и теперь я заберу то, что принадлежит ему.

Я вдруг все поняла. Вспомнила, как Ваня говорил про ненормального мужа Светы. И в его руках мы теперь все оказались! 

Господи, неужели мы умрем? 

- Что ты собираешься делать? - спросила я, ощущая, как ослабли путы на моих руках стараниями Светы и силясь сделать то же самое для нее.

Никогда не могла бы даже представить, что мы будем в чем-то заодно, но под страхом смерти границы ненависти размылись. Мы обе хотели жить. У нас обеих были дети, которые в нас нуждались. 

- О, все будет очень просто и даже почти нестрашно, - ответил Виктор. Все та же пугающая улыбка не сходила при этом с его лица. - Мы устроим прощальный фейерверк и останемся все вместе… навсегда. 

- Я не понимаю, - прохрипела я, остервенело дергая узлы на Светиных запястьях. Никита на моих коленях продолжал истошно кричать. 

Света вдруг аккуратно отвела мои пальцы, давая понять, что дальше справится сама. 

- Что тут непонятного? - рассердился вдруг Виктор. - Мы все умрем, Мия! Вместе! 

- Но почему… - пробормотала я. - Зачем… 

- За тем, что я так хочу! - отрезал он, надвигаясь на нас. - А я всегда получаю то, что хочу, ясно?! 

- Ясно… - сочла я за лучшее согласиться. 

Веревки на моих руках ослабли настолько, что я могла их сбросить. Но понятия не имела, что делать дальше.

Света пододвинулась ко мне вплотную и шепнула:

- Я его отвлеку, а ты беги! 

- Что вы там шепчетесь? - грубо вопросил Виктор. Его запыленные ботинки остановились прямо напротив меня. 

- Почему ты говоришь с ней? - вдруг голосом капризного ребенка произнесла Света. - Я тебе больше неинтересна? 

Его лицо изменилось, стало обманчиво мягким. Он отошел от меня, приблизился к Свете и, подняв ее лицо двумя пальцами за подбородок, поразительно ласково сказал:

- Не бойся… мы с тобой больше не расстанемся.

Я чувствовала, что она готова сбросить веревки и напасть, но в этот самый момент раздался какой-то шум в дальней части здания и лицо Виктора сделалось собранным, готовым к нападению.

- Время вышло, - торжественно провозгласил он, рывком поднимая с места Свету, которая попыталась было его ударить, но была отброшена к стене. 

Кинув взгляд на меня, Виктор метнулся куда-то и, быстро скинув с рук ослабленные веревки, я крепко прижала к себе сына и попыталась встать, но занемевшие в неподвижной позе ноги подвели и я качнулась, вынужденная опереться на стену спиной.

И в тот же миг, холодея, увидела, как Виктор поднимает над головой взрывчатку.

- Это место находится здесь. - Виктор ткнул пальцем в разложенную на столе карту. - Ребятам, которые тебе помогли, можно доверять?     

Иван растёр ладонями лицо. Сердце колотилось о ребра с чудовищной силой, пальцы мелко подрагивали. Он с ума сходил от понимания, что ничего не может сделать, пока Мия и Никитка где-то там… у обезумевшего урода.    

- Да. И если их действительно похитили…   

- Их похитили, я это видел.    

Сейчас, когда Ваня сидел рядом с Виктором, выказывающим не меньшую тревогу, чем испытывал он сам, все прошлые подозрения и ревность в отношении него испарились. И казались даже смехотворными. Потому что Виктор, стоило ему только выяснить номер Вани, когда он стал свидетелем того, что Мию забрал муж Светы, позвонил ему без раздумий.    

Все произошло быстро, как рассказал Виктор. Он толком не успел ничего предпринять там, в парке, а вот проследить за тем, куда муж Светланы увез и Мию с Никиткой, и саму Свету - сумел. Параллельно обратился в полицию, но там почему-то серьезно это не восприняли. Предложили подъехать и написать заявление, а когда он перешел едва ли не на мат, согласились отправить наряд. Однако, Виктор понимал - торопиться они явно не будут, да и вообще отчего-то решили, что похищение ему привиделось.   

Иван же тут же, стоило только ему услышать голос Вика, понял - случилось что-то из ряда вон выходящее. И был благодарен Виктору не только за то, что тот оказался рядом с Мией, но и за то, что набрал именно его номер.    

То, что этот псих забрал еще и Свету, стало ясно, когда Виктор проследил за ним, а тот остановился возле отеля, где Светлана жила с Лизой. И вновь и вновь он набирал номер полиции, просил, чтобы к ним выслали наряд, но никто так и не приехал.    

Когда из здания отеля вышла женщина с неестественно прямой спиной, а следом - тот ненормальный, что забрал Мию и Никиту, пришло понимание, что все еще дерьмовее, чем могло показаться. Потому что ненормальный явно угрожал той, кого вел к машине.    

Поднимать шум Виктор не стал - чем все могло обернуться, попытайся он задержать психа, он не знал. Поэтому сделал то единственное, что мог - вновь сел в машину и направился за фургоном.     

Правда, в итоге из вида он его упустил, потому что ненормальный вдруг помчался куда-то с такой скоростью и нарушая такое количество правил, что следить за ним и дальше не вышло.   

- Ну же… куда они задевались? - простонал Иван, глядя на часы.    

Лиза все это время была в безопасности, Ваня забрал ее из отеля и отвез… к теще. Ничего лучше не придумав, потому что ему в голову не могло прийти, кого именно попросить побыть с до смерти напуганной девочкой. А потом приехал сюда. К Виктору, где был развернут своего рода «штаб».         

И все это время ему казалось, что даже секунда промедления может стоить жизни Мие или Никитке. О том, что обоих он мог уже не увидеть целыми и невредимыми, он старался не думать, чтобы не сойти с ума.    

Раздался телефонный звонок и Иван, схватив трубку, подскочил, когда услышал, что наряд готов выдвигаться.    

- Я тоже еду, - безапелляционно заявил Виктор, и Ваня, естественно, кивнул.     

Ему запретили идти с ними, потому Иван метался неподалеку от здания, которое оказалось заброшенным заводом, выкупленным мужем Светланы совсем недавно. Ваня напоминал себе тигра в клетке. Там, за стенами, что сейчас были едва заметны во мраке, находились его жена и сын. Там было средоточие его жизни. Все, ради чего он топтал эту дерьмовую планету. Все, что делало существование на ней имеющим смысл, а декорации вокруг - красочными.    

В такие моменты, наверно, люди понимают окончательно, какова может быть цена за то, что совершал ошибки, одну за другой. И осознают, что действительно ценно, а что - нет.     

В голову стрелой влетело воспоминание - первое утро их сына, когда Никитка только родился. А Мия стояла у окна и, держа ребенка на руках, улыбалась. Так по-светлому, нежно, тепло… Тогда он влюбился в нее в миллиардный раз, и любовь эта все крепла и крепла день ото дня. А Мия любила его в ответ, безусловно, навечно, так крепко, что это не вызывало никаких сомнений.    

Нет, он не мог оставаться в стороне. Не мог вот так метаться, как кусок добра в проруби, и не знать, что творится с его семьей.    

Сначала сделав шаг, а после, идя все быстрее, Иван направился к зданию завода, решив, что если кому-то и суждено погибнуть сегодня, это будут не его родные. Пусть лучше - он сам.    

Перемахнув через подоконник, Ваня оказался в кромешной темноте. Прислушался к звукам и с облегчением услышал приглушенные голоса.    

Направившись в ту сторону, откуда они раздавались, он старался идти бесшумно, но, то и дело, под подошвой хрустели кирпичные крошки. Тогда Иван замирал и только и мог, что отсчитывать про себя удары сердца.     

- …время вышло, - раздался голос, от которого по спине Вани пробежал озноб.   

Он вдруг каким-то седьмым чувством понял - медлить нельзя. Бросился туда, откуда слышался разговор. Краем глаза увидел отсвет фонарика, мелькнувший в дальнем конце здания.     

Оказавшись там, где были Мия, Никитка, Света и ее муж, он даже не успел толком оценить ситуацию. Лишь только сделал то, о чем буквально кричали инстинкты сохранения. Причем те, что вопили о необходимости спасти не себя, а жену и сына.    

Он бросился на мужа Светланы, и они оба рухнули на пол. Какая-то штуковина, находившаяся в руках урода, вылетела и приземлилась в метре от них.    

- Бежим! - крикнул Иван, нечеловеческим усилием вскакивая на ноги.    

Подлетев к Мие, прохрипел:   

- Сына крепче держи!   

Схватил обоих на руки и помчался подальше от этого дерьма. А сам знал - Мия не отпустит Никиту, даже если ей придется из-за этого умереть. А он - не отпустит Мию.  

О Свете в этот момент он вообще не думал.    

Стал слышать окружающие звуки только когда оказался снаружи. Затхлый запах исчез, а в лицо ударил свежий воздух.   

- Стой! Да стой же ты! - кричала Мия, а он не сразу разобрал, что именно ей нужно.     

Завод остался позади, когда он остановился и отпустил жену. Никитка сначала был спокоен, а потом огласил все громким надрывным плачем.    

- Там Света осталась! Она же погибнет! - шепнула Мия, но не успел Иван принять никакого решения, когда позади них раздался взрыв.      

Ему даже почудилось, будто кирпичную стену выгнуло наружу, настолько сильным он был.     

- Господи… - выдохнула жена, и он снова метнулся к ней, чтобы не дать осесть на землю.      

- Я хочу знать все, - требовательно сказала Мия, когда они под утро оказались у них дома.     

Уютная и такая привычная квартира сейчас казалась особенным местом. Каким-то волшебным, что ли.     

После того, как они дали предварительные показания, их отпустили. Но только потому, что с ними находился крохотный ребенок. А так, по заверениям ребят, разгребать им случившееся предстояло еще очень и очень долго.    

Света спаслась тоже - ее успели вывести перед тем, как прозвучал взрыв, отправивший Виктора на тот свет. Но об этом Иван думал как-то отстраненно, потому что его словно бы выпотрошили, набили внутренностями снова и опять проделали эту процедуру минимум трижды.     

- О чем ты хочешь знать? - устало спросил он, присаживаясь за стол.    

Понимал, что сегодня им обоим будет не до покоя. Но сын, с трудом придя в себя, мирно спал в своей кроватке, и хотя бы это отчасти убирало тревогу.      

- Обо всем, что касается Светы и вашей дочери.     

Иван сжал переносицу пальцами и, откинувшись на спинку стула, сухо, словно выдавал отчет работодателю, произнес:      

- У этого козла были связи. После нескольких лет брака, когда он начал допекать и Свету, и Лизу, Светлана попыталась от него уйти. Даже в суд подала, который проиграла. Виктор нашел способ определить место жительства ребенка с отцом. То есть, с ним.    

Мия кивнула, давая понять, что ей все понятно и без пояснений.     

- Тогда Светлана решила искать помощи. У меня. Приехала в родной город, написала мне.     

Он замолчал, когда увидел, что Мия поджала губы. Может быть, ему совсем не стоило продолжать?    

- Давай дальше, - велела она.    

- А дальше все вроде как просто, - усмехнулся Иван. - Свете удалось забрать Лизу. Выкрала ее и увезла к родственникам, но он их там нашел. Тогда Светлане чудом удалось вывезти девочку сюда.     

- Дочку, - сказала Мия.    

- Что? - не понял он.    

- Твою дочку, - с нажимом повторила жена. - И ты, и я должны привыкнуть к этому факту.     

Теперь настала очередь Ивана поджимать губы, однако, спорить он не стал. Дочь-не дочь - неважно. Он уже окончательно понял, что для него ценны только дети, которых ему родила Мия. Пока один, а там….   

- Так вот, она вывезла ее сюда, потом - мы сделали днк. Моя мать уговаривала Свету пойти на подлог, но та, по ее словам, не пошла. Впрочем, это мы проверим, - жестко сказал Ваня.      

- Твоя мама - просто душка, - криво улыбнулась Мия. - Хотя, во всей этой истории, по сравнению с остальными, она едва ли не ангел. Что дальше?     

Иван покачал головой, в очередной раз думая о том, что его жена не заслужила всего этого добра, что нескончаемым ручьем текло в ее жизнь. Но… он ведь без нее сдохнет. Если она уйдет - он просто ляжет и умрет.    

- А дальше у меня есть предположения. Узнав, что во всем этом замешан я, он решил действовать так, чтобы нанести еще и мне как можно больший удар. Следовательно, стал появляться рядом с тобой и Никиткой…   

Иван сцепил челюсти. Когда в очередной раз понял, что творилось рядом с его женой и сыном все это время, по спине пошел холодок. Хорошо, что Виктор был мертв, иначе он бы устроил ему это и безо всякой взрывчатки.    

- Ясно, - просто сказала Мия. - В остальном я все поняла, раз уж стала свидетельницей событий, так сказать, из их центра.     

Она поднялась из-за стола и, отойдя к окну, повернулась к Ивану спиной. Обхватила себя за плечи руками и ему в этот момент так отчаянно захотелось подойти, обнять… заверить, что теперь все будет иначе, что он с трудом оставался на месте.    

Однако чувствовал и знал - сейчас не время.    

- Что будет дальше? - приглушенно спросила Мия, и Ваня покачал головой.    

Потом, спохватившись, что жена не видит этого жеста, сказал:    

- Я не знаю. По-хорошему, впереди у нас суд и окончательное выяснение того, является ли Лиза моей дочерью. Но даже если это так - Света знает, что максимум, чего она от меня дождется - алименты. Я много думал об этом… меня бросало из стороны в сторону, но все же теперь знаю - и для Лизы, и для меня будет лучше, если все останется так, как сейчас.     

- То есть? - повернулась к нему Мия.    

- То есть, никак. В плане родственных отношений. Ей хорошо с матерью. Мне - без них. Вот и все.     

Ване казалось, что Мия хочет сказать что-то еще. Например, спросить о том, о чем он сам был готов кричать. Что будет дальше с ними? А он бы бросился к ней, упал на колени и, вновь и вновь вымаливая прощения за то, во что ее погрузил, просил бы дать ему хоть один шанс остаться рядом с ней и Никиткой.   

Однако жена, после некоторого колебания, просто сказала:   

- Переночуй на диване, пожалуйста. А дальше посмотрим.

Эпилог

Годик Никитки отмечали просто и по-семейному. Решили, что малышу в его возрасте нужно только одно - внимание родителей и больше ничего. Потому весь день провели втроем - Иван, Мия и их, уже подросший, окрепший и даже бегающий сын.    

Бабушка не только поняла желание отметить праздник внука вот так, но даже полностью поддержала его.    

Еще каких-то восемь месяцев назад Мие казалось, что она живет в персональном аду. Но время шло, и раны прошлого постепенно стирались. И в этом немало помогал ей Иван.   

Светлана и Лиза уехали. Сразу после того, как прошли судебные заседания, на которых было не только однозначно выяснено, что Ваня - отец еще и этого ребенка, но и законом закреплено его отцовство.   

Мия и сама не могла понять, почему, но ей верилось в то, что после всего пережитого Светлана и Лиза действительно исчезли из их жизней. Хотя, конечно, во избежание проблем Иван алименты на дочь все же перечислял.     

Как-то так сложилось, что их совместная с мужем жизнь была весьма… странной. Иногда, когда нужно было помочь с Никиткой, потому что Мия постепенно начала возвращаться к работе, Ваня ночевал у нее. В основном же жил в съемной квартире. Матери, которая и так, и эдак пыталась наладить контакт, веско сказал, что на этом ее присутствие в жизни Мии, внука и самого Ивана - завершено.     

Наверно, со стороны это выглядело весьма странно. Но Мие было комфортно так жить. Или существовать? В последнее время, она задумывалась именно над этим вопросом.     

- Что? - спросил, улыбаясь, Ваня, подняв голову от пазла, который они с Никиткой усиленно собирали целый час.     

Странно, что сыну совсем не надоедало такое времяпрепровождение, даже наоборот. Казалось, попроси она Ивана уйти, как Никита устроит настоящий плач Ярославны.     

- Ничего. Давайте чай пить с тортом, а то скоро спать пора, - сказала Мия и, поднявшись с дивана, на котором сидела и наблюдала за сыном и мужем, направилась на кухню готовить чаепитие и тортик со свечкой в виде цифры «один».     

Через время сладости были съедены, чай - выпит. Никитка, получивший привычную порцию маминого молока, уснул. Иван же принялся собираться, чтобы ехать к себе. И Мия внутренним чутьем ощущала, насколько ему не хочется покидать их. И сама испытывала точно такие же чувства. Спорить с этим было глупо.     

Ваня обулся в прихожей, притянул жену к себе и, оставив целомудренный поцелуй на ее лбу, сказал:    

- Ну… я пойду.      

Мия кивнула, ни на что другое ее сейчас не хватало. Иван же, попереминался с ноги на ногу и вышел из квартиры. А она стояла, смотрела в его удаляющуюся спину, и все внутри кричало от того, что так не должно быть.     

- Вань! - окликнула Мия мужа, и тот обернулся так резко, словно только этого и ждал.     

Перед мысленным взором пронеслось столько всего - горечь предательства, ужас, от того, что теряет мужчину, которого так безумно любила… Жестокие слова, упреки, боль… 

После их сменило… спокойствие. То самое, которое она испытала, когда Иван выносил ее из того самого злополучного места. И которое она чувствовала до сих пор.    

Потому Мия, просто набрав в легкие побольше воздуха, тихо попросила:     

- Пожалуйста… останься.       

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

Конец