Подарок Нави. Страж для снежинки
Пролог
– Заходи, девица, – послышался голос за дверью, а я покосилась на вырезанных птичек. Что-то они мне разонравились. Так сказать, потеряли все свое сказочное очарование.
Я осторожно скрипнула резными дверьми и шагнула внутрь.
Он сидел на столе. Его красивый торс был оторочен белоснежным мехом. Поверх обнаженного тела была роскошная белая шуба.
– Рассказывай, красавица, – дерзко усмехнулся Снежич, глядя на меня ярко голубыми глазами. – Отец, небось, обернулся уже?
Снежич снова усмехнулся, а потом запрокинул голову наверх. Я отследила его взгляд и увидела сосульки, висящие на потолке, и морозные узоры.
– Если вы про медведя, то да, обернулся, – ответила я, слегка робея. Я старалась быть очень вежливой и тактичной. И следить за ним внимательно. Как и обещала. А что мне оставалось делать?
– И с чего ты на «вы» перешла? – резко произнес красавец, сощурив глаза. – Я что? Враг тебе?
– Эм… – запуталась я, не понимая, о чем это он.
– Скажи, я тебе что? Плохое что-то сделал? Я ведь еще не сделал! – горделиво вскинул голову Снежич. А я смотрела на него и не понимала, что его так разозлило.
– Ну, на ты… как–то неприлично, – произнесла я, видя его удивленные глаза. – Как бы к незнакомым людям принято на «вы».
От нервов я шелестела конфетой, которую мне дал Леший, Семен Семенович. И все не решалась ее съесть.
– На «вы» обращаются к врагам лютым. Это называется «иду на вы», – пояснил прекрасный принц, словно сошедший со страниц сказки.
– Хорошо, давайте на «ты», – согласилась я, нервно терзая фантик.
– Давай я тебе скажу, девица – красная. Правду, что отец утаил, – заметил красавец, отбрасывая волос за спину. Он смотрел на меня испытующим взглядом, а я все еще не верила своим глазам. Снежич резко встал и дернул шубой. Прямо по полу полетели маленькие снежинки, а за его мягкими шагами заструилась поземка.
– Мой отец укрывает меня не потому, что я – чудовище, – ядовито произнес красавец, встав ко мне спиной. Каждое его слово прямо сочилось ядом. – А потому, что я – его позор. Я позор всех богов. Моя мать, Дива – Додола, великая богиня Гроз, жена Перуна, великого бога, однажды оступилась. Да так удачно, что упала в объятия моего отца. Хотя, люди говорят и другое. Что мой отец соблазнил мою мать, увел от мужа. Своего лучшего друга. А дело было так. Он обернулся ландышем, а она соблазнилась цветком. Околдовав ее темными чарами, мой отец овладел ею. А потом родился я и мой брат, Ярило. Яриле дали колесницу и теперь он по небу катается.
Снежич резко повернулся, а я вздохнула. Что-то сахар у меня упал. Нужно все-таки конфетку съесть.
– Разве я не красив? – горько спросил он, глядя на меня с усмешкой. – Так вот, у меня лицо матери. Ты представляешь себе, что будет, когда боги меня увидят. Какой позор! И вот чтобы я глаза не мозолил, да не напоминал об измене, меня здесь и заточили. А мать моя обратно к Перуну вернулась. И он ее принял. Только вот меня никто среди богов видеть не хочет. Брата и так со скрипом взяли. А тут еще я.
Сын Велеса присел на стол. В его руках появилась огромная снежинка. Он сжал пальцы, а снежинка разлетелась осколками.
– Ну, так что? – послышался голос, а он прошелся вдоль стола, плавно ведя по нему рукой. Я посмотрела на следы, которые очень напоминали следы когтей. На мгновенье я представила, как здесь бесновался страшный зверь, а теперь улыбается красивый мужчина.
Так, я пока конфету съем, а заодно и подумаю. Развернув фантик, я достала шоколадку и понесла ее ко рту.
– Леший дал? – осведомился Снежич, глядя на конфету.
– Ну да, – пожала я плечами, пытаясь осмыслить все, что произошло. Мне до сих пор не верится в то, что мне пообещали кучу золота в обмен на то, что я сторожу этого красавца до весны. Пока не вернется его отец.
– Нет, ты ешь, ешь, – послышался смех, а я видела зловредную улыбку.
– А что не так? – спросила я, насторожено. Вроде бы конфета, как конфета. Но что-то мне не нравилось во взгляде Снежича. Уж больно выжидающим он был.
– Ничего, ничего, – улыбнулся он, глядя на меня, словно зритель. – Ты ешь, ешь…
С сомнением я присмотрелась к конфете, а потом резко подняла глаза. Пожав плечами, я решила отломить половинку и поделиться. В этот момент глаза снежного принца расширились. Он с удивлением смотрел на мою руку.
– Спасибо, не надо, – отмахнулся он, а я потянула конфету в рот, как вдруг меня резко ударили по руке. Моя половинка конфеты вылетела и упала на пол.
– Да ты чего! – возмутилась я, скорее не от боли, а от неожиданности. Странный он какой-то.
– Ну, если тебе нравится заячий помет, то мешать не буду, – огрызнулся красавец.– Никто в здравом уме не станет есть конфеты Лешего!
– Ну не знаю- не знаю, – вдруг послышался скрипучий голос Семен Семеныча. Он чем-то шуршал. Наверное, бумагами каким-то. Прямо звук такой, деловой. – В детстве наминал горстями! За уши не оттащишь!
Я поперхнулась, а Снежич скривился, словно сейчас кого-то убьет. Я чувствовала, как давлюсь смехом, пытаясь скрыть его. За что была удостоена гневного взгляда ярко-голубых глаз.
– Я за вами слежу, – послышался очень серьезный голос Лешего. И тут, совершенно неожиданно, раздался еще один голос, сопровождаемый стуком в дверь. Это был голос Беллы Болеславовны. Супруги Семен Семеновича.
– Ты там что? Умер на горшке? – голос слышался, словно издалека.
– Иду, иду, – проворчал Семен Семенович, а я понимала, что меня просто распирает от смеха. Деловой звук, ага!
– Ты уже эту газету наизусть выучить должен! – слышался строгий голос жены. – Ужин остыл! Картошка с грибочками! Все как ты любишь!
– Да иду-у-у! – волком завыл Семен Семенович. И чем-то снова зашуршал. Связь оборвалась и голоса стихли.
– Ну, так чем займемся? – негромко поинтересовался Снежич, рассматривая меня со всех сторон. По его губам скользнула довольная улыбка. Я нахохлилась, как воробей, внимательно следя за каждым его движением. – Во что поиграем?
Я прямо физически чувствовала этот взгляд. Он словно нож в руках убийцы, скользил по моему телу, вызывая тревожное волнение внутри живота. Было в нем что-то, что выдавало звериную натуру. Минуту мы молча смотрели друг на друга, а потом я почувствовала, как и у меня по телу проходит трепет, а когда его не осталось вовсе, я вспомнила, что мне задали вопрос.
– В прятки, – прошептала я, косясь на красавца. У меня под ногами уже намело маленький сугроб. А во всем виновата его роскошная шуба.
– И кто водит, а кто прячется? – спросили у меня, останавливаясь прямо передо мной.
– Эм… – замешкалась я, вспоминая, что ему прятаться как не желательно. Он еще и сбежать может! А его отец с меня три шкуры сдерет! Я его тут как бы охраняю!
– Да можно ему прятаться, – снова послышался голос Лешего. – Он просто так из терема не выйдет! Так что играйте смело!
– Да ты там что?! Примерз! – слышался настойчивый голос Беллы Болеславовны. И Леший снова пропал.
– Давай договоримся так, – заметил Снежич, а глаза его вспыхнули хищным блеском. От смущения я уже ничего не могла увидеть на его лице, только приоткрытые губы. – Давай, я вожу. А ты прячешься. И если я тебя найду…
Глава 1
– Тс… Он кому-то белок должен, – прошептала немолодая женщина в дверную щель. Старенькая дерматиновая дверь приоткрылась, пропуская меня в скромную потрепанную прихожую, заваленную всяким хламом.
В коридоре были слезающие обои «дорохо-бохато», угловатое трюмо и бледная пожилая дама. В основном, конечно, была дама. Она занимала половину коридора, заслоняя дверь, ведущую на кухню. Там что-то скворчало, источая ароматы жареной картошки с лучком.
Я вошла с мороза. Честно сказать, таких снежных заносов я еще не видела! Снега навалило как назло. На станции скорой помощи одни маты. То к бабушке – сердечнице не успели. То к ребенку, который таблеток наелся… Сегодня у нас очень плохой день. С утра – одни заносы.
«Миленькие, быстрее!», – слышит дежурный. И передает нам. А как быстрее? Да никак! Перед нами трактор пускать надо, чтобы снежные сугробы расчищал.
Коммунальщики не справляются. На дорогах пробки. Летать скорая пока не научилась.
«Ненавижу снег!», – выдохнула я, видя, как тает снег на моих сапогах в теплой прихожей чужого дома.
– Давайте повешу! – суетилась вокруг меня немолодая женщина. Я сняла пальто, стыдясь мокрых следов.
– Может, тапочки? – спросила старушка, пытаясь повесить мое пальто на оборванный крючок.
– Нет, не надо! – отмахнулась я, понимая, что сейчас еще вызов. А там сугробы по колено! И это намело там, где с утра убрали.
Снег бесконечно падал, падал, падал.
«Что-то природа на нас в этом году разозлилась не на шутку!», – ворчал водитель. Дворники сметали с лобового стекла целые сугробы.
Я вспомнила недопитый чай, плачущую Тамарку, которая сегодня не успела на вызов. «Бабушка хорошая была… Такая светлая, добрая… Всегда чаем напоит… Сына на фотографии показывала… Вот приехали бы минут на пятнадцать раньше!».
И я сглотнула ком. Мне это еще предстоит однажды.
Томку утешали как могли. А сами понимали, что если снег не прекратиться, то таких бабушек будет больше!
– Он совсем мне житья не дает! – внезапно всхлипнула дама, пока я вспоминала, что сегодня только позавтракала.
– Как вас зовут? – спросила я, сосредоточенно глядя на дверь, ведущую в спальню.
– Белла Болеславовна, – представилась дама, которую я никак не могла назвать старушечкой. Обычно, когда говорят «старушка», то сразу представляешь хрупкую тоненькую бабушку, а тут фактура. Как у рояля.
Где-то в уютном зале с салфеточками слышался голос диктора новостей. «Таких обильных снегопадов коммунальные службы явно не ожидали. Техника не справляется. По прогнозам метеорологов, обильные снегопады продолжатся всю зиму и часть весны…»
Что? Это еще не конец? Да сколько можно! Ей-богу! Да устали мы все от этого снега!
«Несколько зим подряд погода нас не радует. Постоянные заносы, увеличилось количество аварий, провода не выдерживают такого количества снега, поэтому идут постоянные обесточивания целых районов!», – услышала я.
И словно в подтверждение свет мигнул.
Возле двери стоял стул, подпирающий обшарпанную ручку.
И это меня насторожило.
Вызов я получила случайно. Меня вообще редко куда брали. Говорили, что под ногами путаться буду. И мешаться. Проку с меня немного. Тащить на одеяле – у меня силенок не хватит. Нам, врачам, обычно ни сил не хватает. Ни родственников. А это драгоценные минуты… Но здесь все было намного проще.
– Что? Опять Носок?! Хотела алкоголика? У нас тут вызов. Носок Семен Семенович. Тихий старикашечка. Безобидный. Ничего, я тоже стажером был. Сейчас на Семене Семеновиче потренируешься, а потом тебе настоящего буйного дадут! – хохотнул санитар два на два, чье имя я постоянно забывала. – Такого, чтобы прямо с топором за доктором и семьей бегал! Чтобы ты дрожащими руками полицию вызывала из-за чужого туалета. Пока он дверь в щепки разносит! Так что давай махнемся. Я к твоей нудной бабке поеду, а ты к Носку. Вот тебе и разнообразие!
Я стояла возле двери, понимая, что это мой первый алкоголик.
И после увиденного стула, мне что-то страшновато.
Холодный чемоданчик в левой руке звенел ампулами и шуршал шприцами, а правая рука не решалась убрать с дороги стул. Расстегнутые наполовину сапоги с заедающей молнией, уставший взгляд, пальто поверх халата и запах лекарств, словно шлейф духов, – вот все, что я могу противопоставить буйному алкоголику.
– А стул зачем? – спросила я негромко.
Глава 2
– Чтобы не сбежал, – полушепотом, словно за дверью маньяк с топором, всхлипнула Белла Болеславовна. – Он у меня постоянно сбегает в лес! Потом его по окрестным лесам с вертолетами ищут. Сейчас опять че надумает, соберется и все! Сбежал! Опять людей поднимать. А мне уже стыдно! Вот и подперла его!
– … если я возьму десять белок в долг? – послышался задумчивый голос за дверью. – Ну, например, у соседа. А потом с приплода весеннего верну? Тогда где еще двадцать брать? Он что думает? Я рожу ему этих белок?
Н-да. Клинический случай. Допился дедушка.
– И вот так вот буровит. С тех пор как вернулся, – скорбно поджала губы Белла Болеславовна, прикрывая их скомканным подолом фартука.
Ей было ужасно неловко и стыдно. И я ее не осуждала.
– Белки, плодитесь! – внезапно закряхтел дед, пока я прикидывала, что ему колоть. А мой ли вообще пациент? Может, ему по другому адресу пора? – Нет, ну может быть и получится. Только к весне. Они что, зимой рожать будут? Родила, и оп! В сугроб! А там их ежики могут собрать. Хотя, какие ежики? Они же спят зимой! Дурья голова! Совсем старый стал!
– Он у меня не буйный, – заметила Белла Болеславовна. – Тихенький. Себе на уме!
Вот после такого сразу стало страшновато. Как только я слышу такие оправдания, так сразу понимаю, что просто так родственники оправдываться не будут.
Я отважно отодвинула стул и повернула ручку, готовясь к встрече с маньяком. На всякий случай я даже зажмурилась.
– Здравствуйте, – дежурным голосом произнесла я, готовясь в любой момент дать деру.
На мое «здрасте» повернулся маленький, сухонький старичок с носом, похожим на сучок. Он был небольшой, чахленький и почему-то пах сырой листвой.
– И тебе здравие, – произнес дедушка, что-то чертя на бумаге огрызком карандаша. Несколько листочков уже валялось под стулом.
– На что жалуетесь? – спросила я, расслабившись. Перешагнув через стоптанные тапки, я поставила свой чемоданчик на кресло.
– Белок проиграл, – посмотрел на меня старикашка. Он произнес это таким будничным голосом, словно у него это постоянно было.
Понятно, белочка…
Глава 3
На нем была клетчатая рубашка, пузырящиеся на коленях синие штаны и носки.
– Представляешь, я захожу с вальта, а Велес… тьфу ты, Чернобог с туза! И где мой валет? Нету валета! И вот где мне теперь белок брать? Нет, ну часть я нашел. А остальных где?
На меня смотрели так, словно я знаю, где взять еще белок! Ну, белочка, это понятно. Кому-то черти, кому-то белки. Я даже вздохнула. Первый вызов и сразу на белочку. Ну хоть тихий…
– Ну, попробуйте посмотреть в интернете, – наобум предложила я, открывая чемоданчик и шурша в нем рукой. Попробую успокоительное. Не повредит. Потом нужно бы прокапать дедушку.
– Вам бы прокапаться…
Я достала шприц и стала срывать с него целлофан, поглядывая на старикашечку. Тот повернулся ко мне и вздохнул. Он смотрел на меня взглядом умудренным опытом и какой-то грустью. Мол, да что ты понимаешь в белках! Ну еще бы! Я молодая. Обычно молодым врачам не сильно доверяют. Стариков им подавай! Опытных!
– Ты меня что? С карачуном путаешь? – обиженно спросил Семен Семенович, пока я вспоминала дозировку. – Тоже мне! Он по весне прокапается… сосульками и снегом талым, если задержится!
– Если вы так будете пить, то карачун придет к вам раньше, – мелодично промурчала я, хрустя ампулой. Главное соблюдать спокойствие. Неизвестно, что может его спровоцировать. А то некоторые сидят такие тихие, а потом с топором за женой гоняются! – Так что завязывайте. Вот, супругу огорчаете. А то напились до белочек. Стыд и позор!
– А сейчас скорые не успевают… – бухтела я. – У нас сегодня уже два раза не успела… Из-за проклятого снега…
Мне нужно было что-то говорить, отвлекая внимание. Многие при виде шприца начинают вести себя неадекватно, поэтому нужно заболтать пациента.
– А он все сыплет и сыплет. Погодка – ужас! – ворчала я, вспоминая, что старики про погоду любят поговорить. – Вот если б можно было его взять и прекратить… А как ты его прекратишь? Вот и не успеваем! Летать не научились!
– Слышь, девка, – внезапно послышался голос Семен Семеновича, а он встал со стула. – Ты это, вместо меня не хочешь?!
Я понимала, что главное вколоть успокоительное. А там уже и беседы беседовать.
– Я столько не пью, – дежурно заявила я, выпуская из шприца воздух. Несколько капелек полетело в сторону шифоньера советского периода и календаря с березовой рощей.
– А? А то дюже бойкая и говорливая! Еще учить меня надумала, а что мне делать, что нет. А Андрюша где? Он ко мне раньше приезжал. Когда я в прошлый раз белок проиграл! – спросил дедушка, надевая стоптанные тапки на серые носки.
– Андрюши нет. Он мне вас в карты проиграл, – пошутила я, мысленно сочувствуя Белле Болеславовне. С черно-белого фото времен их молодости смотрела дородная красавица. Она счастливо и беззаботно улыбалась в объятиях могучего красавца. Я посмотрела на него, потом перевела взгляд на тощего деда и вздохнула. Да, были времена.
– А ты мне нравишься, – внезапно оживился Семен Семенович, потирая руки и поглядывая на двери. За ними слышался грохот посуды. – Знаешь, девка, у меня тут дельце одно есть! Как раз снега касается. Самому уже надоело. Мне зайцы жалуются!
О, теперь уже зайцы – жалобщики. Отлично. Допьется дедушка, ой, допьется.
«Главное – не спорь!», – вспомнила я наущения коллег. – «Соглашайся со всем, пока не вколешь успокоительное. Потом подожди и можешь спорить.
– И что за дело? – будничным голосом спросила я, понимая, что надо бы его заболтать. Бывало такое, что алкоголик как шприц увидит, так и начнет буянить, поэтому я спрятала шприц в рукаве. С ними, как с детьми надо. А я мечтала стать педиатром.
– А ты что мне тут колоть собралась? – спросил дед, а взгляд у него был подозрительный. Я только-только вытащила шприц, который Семен Семенович тут же заметил. – Ты что думаешь? Я больной? О, девка! Забыли вы древних богов! А они среди вас ходят! Рядом живут!
Ну, началось!
У нас уже бог! Отлично!
Я вспомнила рассказы, как один шизик, возомнивший себя богом решил заняться сотворением мира. Но для начала очистить его от неугодных. Он был пойман и скручен атеистами – санитарами.
«Неужели это он?», – пронеслось в голове, и вдруг стало страшно.
Глава 4
Главное – не уронить лицо. И не показывать страха.
– Витаминки, – улыбнулась я, понимая, что дед двинулся на меня. – Вы вот пьете? Пьете! И здоровье не бережете! Я вам витаминки вколю, чтобы дальше пить смогли!
Дед уже был рядом со мной, а я поняла, что придется звать на помощь. Не смотря на тщедушное телосложение, некоторые такие фортеля выделывают, что двух стокилограммовых санитаров раскидывают. И через заборы прыгают лучше олимпийского резерва.
Семен Семенович прокашлялся и таинственным шепотом добавил, словно открывает великую тайну. Только сейчас я заметила, что рубашка у него шиворот навыворот надета… Допился дедушка. Даже рубашку нормально надеть не может.
– Меня Велес поставил сына своего нянчить. Ну, пока он на зиму Чернобогом оборачивается. А меня вот жена в лес не пускает. Чуть что, сразу панику колотит. А это, знаешь, как мешает! Только ушел, только делами занялся, а тут уже и вертолеты, крики и лес прочесывают. И как тут белками займешься? Только булки расслаблю, так опять белки нужны. Будь они неладны карточные игры!
«Белая горячка», – подумала я, поглядывая на деда. Тот подошел совсем близко, а глаза его почему-то слегка засветились. На тумбочке рядом с кроватью лежал тонометр и куча таблеток. Надо бы уточнить, что принимает. А то мало ли… Рука дрогнула. Вот как бы посмотреть, что там он пьет. И не забыть про активированный уголь.
– Ты это, – меня взяли за руку со шприцом, – Нос не вороти. Награда тебе достанется! А Велес не поскупиться! Вот поверь! Он мне, лешему, в прошлый раз столько отсыпал! И тебе не поскупиться!
Говорил Семен Семенович уверенно. Я вздохнула. Вот что алкоголь с людьми делает!
– Лешему? – как бы удивленно спросила я, понимая, что дело намного серьезней, чем я предполагала. – Не говорите ерунды.
– Тебя как зовут? – внезапно строго спросил Семен Семенович полушепотом.
– Злата, – равнодушно ответила я, прикидывая, где лучше колоть деда. Страх того, что дед вдруг дернется и погнется иголка, не покидал меня. Я в страшном сне видела, как гну иголки о пациентов. От этого я просыпалась в холодном поту.
– Злата, – покачал головой Семен Семенович. Мне показалось, или по комнате пополз туман. Или у меня это от усталости? Или… А! Ну да! Там, видимо, картошка подгорела немного… – Имя-то какое! Зла-та! А в Лешего не верит! Нет, я понимаю, если бы Изольда какая-нибудь не верила, а тут Злата!
– А жених есть? – спросил хитрый дед.
Я вспомнила про свою личную жизнь, вспомнила, что дома меня никто не ждет. И личная жизнь не складывается. Я списывала на плотный график, но потом понимала, что даже с плотным графиком другие как-то на свидания ходить умудряются и семейную жизнь налаживают. А у меня что-то как-то все через калоприемник, что ли. Даже взгруснулось. Словно старик больную тему задел.
– Нет у меня жениха, – усмехнулась я, пробурчав правду себе под нос.
И тут я смекнула, что дед просто уколов боится, поэтому мне зубы заговаривает. Улыбнувшись догадке, я выдохнула, глядя в лукавые глаза Семен Семеновича.
– Да не бойтесь, – ласково произнесла я, стараясь успокоить и усадить деда на стул. – Это совсем не больно. Вы активированный уголь пропивали?
– Двух рысей пропивал, стаю волков пропивал, – перечислял дед, хмурясь. – По молодости дело было! Потом жаба душила! Два дня выл. Но уголь не пропивал. Так вот, ты как, согласна?
– Согласна-согласна, – умилительно – ласково произнесла я, ведя деда в сторону кресла. – Присаживайтесь! У меня рука легкая, так что не бойтесь…
Ну, теперь главное, чтобы не дернулся!
– Согласная, значит! – обрадовался Семен Семенович. Он вдруг воровато осмотрелся, вцепился в мою руку и …
Глава 5
Я сначала не поняла, что случилось. Меня словно туман окутал.
А когда туман резко развеялся, я увидела огромный терем, стоящий на поляне. Снег вокруг него искрился и сверкал. Пушистые шапки снега лежали на крыше, а вокруг словно кружево стояли белоснежные заиндевелые деревья. А с неба валил снег, словно нет ему ни конца, ни края.
– Ой, – прошептала я, а у меня изо рта вырвался пар. Я стояла посреди сугроба, не понимая, как очутилась здесь. Я же вроде только что в квартире была… А теперь здесь…
Вокруг меня не было следов. Даже моих! Белый девственный снег и сугробы. Где-то сквозь морозное кружево веток на чернильном небе сверкали холодным светом далекие звезды. А снег все падал и падал. Обычно, когда снег все в небе серое и мутное, а тут прямо залюбуешься.
– Ну, ты сама согласилась, Злата! – послышался скрипучий голос. Пень рядом со мной зашевелился, а я отшатнулась, падая в прямо в сугроб. Говорящий пень! Может, у меня белая горячка? Может, это – новый вирус? И он заразен?
– Че смотришь, – заскрипела колода, а прямо в коре появилось лицо. – Я это я! Леший! Семен Семенович! Че? Удивлена? А ты мне не верила!
Я выдохнула, чувствуя, как снег набивается в сапоги и тает. Так, Злата, успокойся. Это просто галлюцинации. Усталость, нервы, стресс… Дыши! Дыши глубоко!
Но зимний нарядный лес, закованный в иней, никуда не исчезал. Зато исчезали остатки тепла, которые хранила одежда. Я чувствовала, как иглы холода пробираются под халат и свитер. Изо рта вырвался пар.
Морозный воздух врывался в легкие, голова кружилась. Вместе с ней кружились и звезды, и лес, и говорящий пень, который навис надо мной. Говорящий пень с лицом Семен Семеновича.
– Понятно, – скрипнула старая коряга. – Так и будешь в сугробе сидеть, как баба снежная? Или в терем зайдешь? Там тепло! И ждут тебя! Гляди, как снег припустил! Себе же хуже делаешь!
Я встала, чувствуя, как меня качает. Снег доходил мне почти до колен, пока я пробиралась к терему.
Выбора не было. Не в сугробе же замерзать?
И тут я увидела следы, которые меня насторожили. Огромная лапа с мощными когтями тяжело впечаталась в снег. Я мысленно примерила на свою ногу, понимая, что зверь явно огромный.
Я подняла глаза, видя огромного медведя, стоящего передо мной в дверях. От ужаса сердце едва не выпрыгнуло из груди. Страх схватил меня за горло, не давая даже закричать…
– Помог…– просипела я, тут же падая на землю.
Меня сковала темнота.
Глава 6
– Ой, да че ты в самом-то деле, батюшка Велес! – послышался торопливый голос Семен Семеновича. – Чай ты по сцене с микрофоном прыгаешь, чтобы тебя признали. Они сейчас ничего не признают. Забыли богов своих совсем. Вот такие они, ваши дети непутевые…
Я открыла глаза, чувствуя, что лежу в тереме на жесткой деревянной лавке. Я присела видя медведя, который сидел за столом вполне цивилизованно.
– От того, что дитя заблудилось, он своим от этого быть не перестанет, – вздохнул медведь, которого Семен Семенович Велесом назвал. – Ну садись блиеже, девица – красавица. Рассказывай, че умеешь?
– Я… я… – растерялась я, не зная, куда деть нервы и руки. С медведями я еще не разговаривала. – Алкоголиков лечу…
Вот так кружок рисования, художественная студия, танцевальный ансамбль, курсы развития личности и много чего просто ушло их биографии.
Голос Семена Семеновича раздавался в избе, но я его не видела. Я несколько раз моргнула, видя на месте медведя здоровенного мужчину с внешностью викинга. На нем была черная шуба, а сам он производил богатырское впечатление.
«Видишь, не медведь это вовсе! Просто тебе показалось!», – успокоила я себя.
– Да, лечит она знатно! – соврал Семен Семенович, пока я сидела на деревянной лавке, укрытой покрывалом.
Выпустите меня отсюда!
– Почему девка? – спросил Велес, а я смотрела на его черную шубу, на которую целиком пошло минимум два медведя. Росту он был богатырского. Под ним даже пол трещал. И в целом он производил впечатление того, с кем шутки плохи. С таким даже санитар не справится. Тут группой нужно идти. Желательно, опергруппой.
– Ну, я тут подумал, – скрипучим голосом начал Семен Семенович. Он появился в избе, словно из ниоткуда. И теперь расхаживал перед Велесом, пока я осматривала терем. – Я же че могу? Сказки рассказывать. Про грибочки, про ягодки, про зверей и птиц разных! Подрос он немного. В сказки уже не верит. Так что толку с меня будет мало. От девки в его возрасте проку больше будет.
– А если капризничать начнет? Как она его угомонит? – спросил Велес, а я поражалась его черной шубе. Тот, кого называли Велесом смотрел на меня с сомнением. – Она же девка.
– Слово ласковое пуще кулака может угомонить, – скрипнул Семен Семенович. Он подошел к Велесу так близко, что тому пришлось наклониться. – Тем паче, без мамки рос… А она как вцепится в него, как в глаза посмотрит… Ну какой мужчина устоять сможет. Тем паче богатырей раскидает, а девку не обидит. Рука не поднимется. Кхе-кхе!
– Ну да, – усмехнулся Велес, и посмотрел на меня. Ну и глаза у него. Я таких никогда не видела. – Без мамки рос. Один я его растил… Может, ты и прав. С девки больше проку будет!
– Вы сейчас про кого? – спросила я, немного осмелев. – Я ни с кем сидеть не буду. Ни по какой статье! Ни за какие деньги!
– А там не сидеть придется. Сидеть нам не надо! – заметил Велес, хохотнув. – Там глаз да глаз нужен! А ежели на улицу выйдет, так сбежит. Ты, девка, не капризничай. Золотом плачу.
– В смысле? – спросила я, глядя на терем. Это что за авантюра такая? Я на такое не подписывалась!
– Сейчас я ей поясню! – послышался голос Семен Семеновича. – С дитятком посидеть надобно. Ты ведь сдюжаешь? А отец его заплатит щедро. Дитятко особенное, балованное… Поэтому и золотом… Ну что? Согласна?
Глава 7
Пока я думала, Велес взмахнул рукой и достал мешочек золота. Я моргнула, не веря в то, что вижу. Для него это был мешочек, а для меня целый мешок. Килограмм десять.
Правда? Золото? Не верю!
– Руку запусти, если не веришь, – укорили меня, подсовывая мешок поближе. Я осторожно запустила руку и почувствовала холод металла. И правда? Золото? Столько?
Внутри что-то оборвалось. Да за такие деньги я звезду с неба достану! Да за такие деньжищи я… Ой, мамочки, что-то у меня голова закружилась!
– Вот, твоя награда будет за то, что с дитем посидишь немного, – усмехнулся Велес, а мешок исчез. Как он это делает? Это какой-то фокус? Точно! Фокус! Я просто уснула в чужой квартире! И все мне это снится! Позор-то какой!
Я стала себя щипать, понимая, что так опозориться на стажировке еще никому не доводилось. Там дойдет до заведующей отделения, и до главврача. И все! Попрут меня со скорой!
– Просыпайся, – яростно щипала я себя, пока на меня уставились эти двое. – Просыпайся, Злата!
– Че она делает? – негромко просил Велес, наклонившись к Семен Семеновичу. Тот прищурился на меня с подозрением.
– Думает, что спит, – ответил тот скрипучим голосом. И зыркнул на меня. – Да не спишь ты, ексель – моксель! Все это взаправду! Ладно, сама сейчас поймешь! Пойдем, с дитятком знакомиться.
Мешки золота снятся обычно к тому, зарплата задержится. Но если мешок этот – на самом деле, то я бы не отказалась. Посидеть пару часиков с малышом я могу. Тем более, за такие деньги!
Тем более, что детей я люблю! Я ведь педиатром хотела стать.
– И где этот золотой ребенок? – спросила я, уже начиная бояться, что это всего лишь сон.
– Ну, пойдем, покажем тебе дитятко, – усмехнулся Семен Семенович, стаскивая меня с лавки.
Мы направились в сторону двери. Я шла, слыша, как скрипят под ногами половицы.
– Он у меня своенравный, – послышался бас Велеса. – Но дите- дитем. В его-то годы!
– А он хорошо кушает? – спросила я, вспоминая, какие проблемы бывают с детьми. То это не хочу, то то не буду!
– О, кушаем мы хорошо, – усмехнулся Семен Семенович. Он хотел еще что-то добавить, но его оставило предупредительное покашливание. Мне что-то не договаривают?
– А игры какие знает? – спросила я, видя, что терем на самом деле огромный и очень красивый. Все было таким сказочным, резным.
– Ну, с играми у нас беда. Сама научишь, – отмахнулся Семен Семенович. – Сказки любил раньше.
– Ну, сказки все дети любят, – согласилась я, понимая, что это действительно взаправду. И запах дерева казался таким уютным.
– Любил слушать про грибочек и ежика, – поддакнул Семен Семенович. – Про белочку и орешек.
– Понятно, – кивнула я, мечтая открыть для ребенка новый мир сказок. Память подбрасывала мне сказки, а я старательно их восстанавливала в памяти, чтобы развлечь малыша.
Я посмотрела на Велеса, потом на Семен Семеновича, понимая, что они только что странно переглянулись.
Глава 8
– Да, кстати про белок, – внезапно произнес Велес, а мы резко остановились.
– Ой, зря сказал, – сокрушался Семен Семенович. – Зря напомнил. Дурья башка! Дубина стоеросовая!
– Чую, девка одна не справится, – прорычал надо мной Велес. – Ты ей подсобишь. А я тебе, так и быть, белок прощу.
– И чем я подсоблю? – удивился Семен Семенович, но тут же обрадовался. Меня обменяли на стаю или стадо белок. Я даже не знала, как правильно. Но чувствовала, что это весьма обидно! – Свечку подержу, пока она ему сказочки читает на ночь?
– Знаешь чем, – прорычал Велес, и мы снова пошли знакомиться с малышом.
Я уже представила маленького карапуза, шалуна и вредину, который любит сказку про «Белочку и орешек». Чувство умиления захлестнуло меня. Паспорт намекал, что пора бы уже иметь своих детей.
– И что мне с ним делать? – спросила я, готовясь к знакомству. «Ути кто тут зайчик маленький!», – проговаривала я, представляя смышленого малыша. «Кто тут у нас неслух? Он? Неслух? Да никогда не поверю! Такой хороший мальчик! А как тебя зовут?», – представляла я всю сцену. И детский голосочек, который сбивчиво лопочет что-то вроде: «Фифа». То ли Саша, то ли Миша, то ли Шиша… Впрочем, на это есть пояснительная бригада родителей. Воображение уносило меня в такие дебри, что я сама испугалась. Вот я катаю с ним по полу машинки, мы строим замки из конструктора, стреляем присосками. Все это было так мило, что я невольно улыбнулась своим мыслям.
– Отвлекать его будешь. Как хочешь! Чтобы на улицу не выходил, – строго произнес Велес. – Он проситься будет. А ты не пускай! Он наказан.
На мгновенье я попыталась представить себе какую-нибудь детскую шалость. Сосульки ел и простудился? Разбил что-то? Сломал? Плохо себя вел? Папу не слушал!
– Ты тут как хочешь хозяйничай. Ничего не возбраняю! – тут же заметил Велес. – Если че испортишь или сломаешь, ничего страшного. За это не боись. Ругать не буду. Но если за дитем не уследишь…
В этот момент голос Велеса стал грозным и многообещающим.
– Я с тебя три шкуры спущу. И не только я, – выдохнул Велес.
– Да-да, – кивнула я, вздыхая.
– Нельзя его выпускать! – произнес Велес. – Запомнила?
Глава 9
Да тут не терем! Тут целый музей можно делать! Сколько ж это денег стоило? Боюсь даже представить.
Ну что ж…
Мне так не жить.
Мы остановились перед массивной деревянной дверью. Сама дверь представляла собой произведение искусства. По ней тонкой резьбой был нанесен красивый переплетающийся орнамент.
Круто!
Внезапно дверь раскрылась, не давая мне возможность рассмотреть красивых птиц.
Сначала я не увидела никого в комнате, но заготовленная фраза слетела с моих губ.
– И где наш зайчик спрятался? Стесняешься тетю? – посюсюкала я, присев. – Ну, выходи, малыш! Будет знакомиться! Меня зовут тетя Злата. И я с тобой посижу.
Комната была огромная. И тоже в старинном стиле. Ну что сказать? Если деньги есть, то почему бы нет. Несколько сундуков стояли вдоль стены, изумительной работы резные лавки, дубовый стол. Роскошь, одним словом.
– Молодец, Семен Семеныч, – послышался довольный бас за спиной. – Девка-то ласковая. Сразу видно, мухи не обидит. Такую я и хотел.
– Ну чего это мы стесняемся, заюшка? Не бойся, тетя не обидит! Тетя добрая! Тетя будет с тобой играть и сказочки тебе читать пока папа не придет! – снова умилительно просюсюкала я, как вдруг из соседней комнаты вышел восхитительно красивый полуобнаженный мужчина.
Я изумленно подняла брови.
Он был красив, как бог. У меня даже во рту пересохло, а в голове все зашумело. Не было ничего вокруг, кроме этого божества.
Он медленно перевел на меня взгляд ярко голубых глаз, пока я не могла отлипнуть взглядом от его захватывающего дух торса. Да в нем косая сажень. Не меньше. Сердце забилось, локон требовал, чтобы я его кокетливо заправила за ухо.
Сейчас мне больше всего на свете хотелось быть в роскошном платье, с прической и макияжем. Но на мне был белый халат поверх свитера с горлышком, старые, но теплые сапоги и обычные штаны.
Пепельные волосы рассыпались по плечам. Драгоценные украшения, вплетенные в прическу, сверкали, словно снег. Незнакомец двигался мягко, как рысь. И эта хищная грация завораживала.
– Заюшка здесь, – насмешливо и гадко произнесло божество, а я сглотнула. – Так что ты хотел, отец?
Глава 10
За-за-заюшка? Дайте мне пару мгновений прийти в себя!
– Вы говорили, что у вас ребенок, – прошептала я, чувствуя внутреннее смятение. – Маленький мальчик!
– А какой он же большой? Мне вон сколько тысяч лет, – рассмеялся громоподобным смехом Велес. – А сын еще до тыщи не дотянул. Дите еще совсем.
Я смотрела, как завороженная на торс «дитя» и его соблазнительно полуоткрытые губы, с которых должно было сорваться что-то. Но красавец передумал. Он уселся в кресло, демонстративно закинув нога на ногу. Прямо как принц на троне.
– Вам точно та няня нужна? – упавшим голосом произнесла я. – Не другая… Для взрослых мальчиков… Если для взрослых, то я как бы не по тем делам.
И тут я вспомнила, сколько золота мне пообещали, как вдруг мне стало как-то совсем не хорошо. Неужели я похожа на девушку, готовую за деньги ублажать мужчин? С чего они взяли, что я по тем делам?
– Ну! Чего сидишь! Представься! – прогромыхал басом отец.
– И не подумаю, – с презрением протянул красавец, усмехнувшись. – Тебе надо, ты и представляйся. Не я же ее сюда тащил!
Ой, что-то мне уже не нравится встреча. Хмурые брови отца свидетельствовали, что он крайне недоволен.
– Снежич, – представили мне красавца, который со снисходительной усмешкой смотрел то на меня, то на отца. – Так его величают. Да ты девка не бойся. Он пока еще соображает.
– Что значит, пока еще? – прищурилась я, понимая, что выйти мне не дадут. Все понятно. Меня чем-то обкололи, похитили, привезли на загородную дачу для оказания эскорт услуг. Я читала про такое в интернете.
Паника накатывала с каждой секундой. Точно! Вот так и пропадают девушки… А потом мой труп выбросят в лес или на обочину. И дело с концом.
– Гляди – ка, как занервничала, – заметил Семен Семенович. – Да не боись… Никто тебя не обидит… Мальцу компания нужна. Да нянька толковая.
– Тебе последить за ним нужно, – мне на плечо легла тяжелая рука Велеса. – Чтобы ничего не учудил. А то он себя очень плохо вел. И я его наказал.
Что? Папкину машину разбил? Девушек домой водил? Карточку опустошил? Или… Я вспомнила, что обычно мажоры делают, и настроение тут же перешло в минор. А вдруг он кого-то убил, а его тут прячут от правосудия? Такое ведь тоже бывает?
Я в ужасе подумала о том, что такие приключения добром не заканчиваются. Новости тому подтверждение. «И жили они долго и счастливо, пока в лесу не был обнаружен труп девушки со следами насилия! Потом они тоже жили долго и счастливо, но теперь долго и счастливо жили адвокаты, судьи и все, кто заминал дело!».
– А что он сделал? – робко спросила я просто из любопытства. Оставаться для того, чтобы развлекать какого-то мажора, я не собиралась. Я – девушка честная. Ни за какие деньги! Я потом себя уважать перестану.
Я взглянула на снежного принца и сглотнула.
И тут же мысленно добавила.
Каким бы красивым он ни был.
– Да так… Немного пошалил … – начал было Семен Семенович, но тут же осекся от тяжелого взгляда Велеса. – Чутка… Самую малость…
Глава 11
– Да что-то раскапризничался. Богов убить пытался, – с мрачной гордостью произнес Велес. – Создал чудовище снежное и на богов натравил. Огромное снежное чудище! Дури в нем было ого-го. Сколько веков прошло, чудище до сих пор убить не могут. Красой в мать, Диву, а силищей в меня.
Ничего себе снеговичка слепил мальчик!
Это было немного похоже на бред, если честно.
Красавец ослепительно и дерзко рассмеялся, тряхнув волосами. Украшения сверкнули среди прядей, а он продолжал смеяться.
До чего же красивая у него улыбка…
– И ведь почти убил бы, если бы Перун чудище не задержал, а боги Сварога не разбудили! – отец повысил голос, строго глядя на сына. – Страшная битва была. Силы в сыне моем немеряно, раз такое сотворить смог. Все выросло, кроме мозгов!
Я закусила губу.
Я уже заметила, что все выросло, как бы стыдно это не звучало. Очень даже выросло. Я бы прямо сказала, что уродилось на славу. Да на такую репку не дедка, а сразу десять внучек нужно!
Неожиданно, мой взгляд упал на странные следы, похожие на следы когтей. Они были в комнате почти везде. Он что? Маньяк?
В этот момент что-то внутри трусливо поджалось. Обычно маньяки были страшные, мрачные, угрюмые. У них на лицах было написано «Маньяк». Я на стенде видела. И выглядели они так неприятно, что я удивлялась, как девушки с такими в один лифт садились.
– Я замолвил за него словечко перед богами. Ему снег отдали! Он теперь всем снегом повелевает. Да вот беда. Нельзя его ни к богам, ни к людям. Зверем лютым оборачивается мой сын. Вот поэтому пускать его из терема запрещаю. Знаешь, сколько бед он причинит, – вздохнул Велес, сжимая мое плечо. Казалось, что это – не рука у меня на плече, а пудовая гиря. – Так что развлекай его. Отвлекай его постоянно. Чтобы зверем не обернулся. А что еще делать, Семеныч расскажет.
– Отвезите меня обратно, где взяли, – прошептала я, взмолившись. – Я никому ничего не скажу.
Я с надеждой смотрела на Велеса, который хмурил брови.
– Не верит она, – скрипнул Семен Семенович. – Пусть он снег ей покажет.
– Ничего я показывать не буду! – неприятным голосом произнес Снежич, резко встав и одним ударом ноги отправив стол в угол. – Пусть на улице посмотрит, раз снега не видела. Его там завались!
Говорил он с ленцой, слегка протягивая слова. Голос у него был надменный, как у изнеженного принца.
– Ты тут с отцом не спорь! Мне недолго осталось! – Велес повысил на красавца голос. – Скоро я Чернобогом обернусь! И до весны не свидимся. Я надеюсь. Так что выбирай, с кем сидеть будешь? С Лешим или с девицей?
Глава 12
– Какой сложный выбор ты мне предоставил, отец, – небрежно заметил красавец, глядя в упор на отца.
– Я тебе сказочку новую несу про «Пенечек и листочек», – скрипнул Леший. – И еще за лето сказок напридумывал! И про ежиков, как ты любишь!
– Чего?! – бровь красавца поползла вверх.
– Ну ты же всегда любил про ежика и грибочек, – проскрипел Семен Семенович. – Разлюбил что ли? Будем сидеть с тобой! Я тебе сказки рассказывать стану! А помнишь, как ты маленький был. Совсем крошечный. Бежишь за мной по лесу без штанишек и кричишь: «Деда, не уходи! Расскажи мне еще про ежиков и грибочек!». А помнишь, как об кикимору споткнулся и упал. Грибочек свой зашиб. Стоишь, ревешь на весь лес.
Я чувствовала, как рука на моем плече подрагивает. Осторожно подняв глаза, я увидела, что Велес смеется, запрокинув косматую голову.
– Ну, так что? Сын? – спросил Велес, а я вернулась взглядом к красавцу, который смотрел убийственным взглядом на Лешего.
– Баба, – ткнули в меня пальцем, на котором сверкнули перстни с льдистыми камнями. – Пусть она со мной сидит до весны. Все? Я свободен? Выбор сделан?
«Баба!», – пронеслось у меня в голове. Прямо прозвучало так неприятно, что я сжала кулаки. Какая я тебе баба! Баба – на базаре! А я – девушка!
Так, погодите… Что он там сказал?
До весны?! Я думала на вечер! А тут до весны! Это почти пять месяцев! Мама! А домой позвонить можно? Хотя бы предупредить…
– Я же говорил, наскучил я ему. Ему что-то новенькое нужно, – потер руки Леший, коварно усмехаясь. – Сказки ему уже не интересны. Еще бы! Девка как-то поинтересней будет, чем сказки!
– Ну, девка, так девка! – вздохнул Велес, выводя меня из комнаты. – Надобно ей кой что дать! А не то сердце беду чует.
Глава 13
– Я … я не по тем делам! – испуганным голосом произнесла я, вцепившись в его руку. – Я не собираюсь отдаваться ему! Это против моих правил! Еще и пять месяцев подряд! Может, вы поищете кого-нибудь другого? Есть много девушек, которые согласятся!
Мои глаза лихорадочно искали выход отсюда. Мало того, что меня обманули. Тут не маленький ребенок, а взрослый мужик! Так еще и криминальным прошлым!
– Поздно уже искать, – странным голосом изрек Велес. Он снял со своей могучей шеи незамысловатое серебристое украшение в виде отпечатка медвежьей лапы. Тесьма зацепилась за его длинные косматые волосы, а само украшение легло мне на грудь.
– Береги, как зеницу ока, – строго произнес Велес, глядя на меня своими небесными глазами. – Это – оберег. Это – твоя жизнь. Пока он на тебе, мой сын тебя не тронет. Не сможет зла причинить.
А он что? Собирался? Обернувшись на дверь, вспомнив следы от ножа или когтей, я подумала, как это может работать? Он что? При виде медвежьей лапы в обморок падает? Или у него рука не поднимается на девушек с таким украшением?
– Вы понимаете, что я не собираюсь… – начала было я, пытаясь вернуть украшение обратно.
Я запротестовала, но меня никто не слушал. Семен Семенович посмеивался, пока я рассматривала лапу – оберег. Я подняла украшение дрожащими руками, как вдруг оно засветилось.
– Ой, – выдохнула я, видя, как по нему бегут какие-то светящиеся ниточки. – Это что? Магия? Или там где-то батарейка? Как часто батарейку менять? Ой, пойду, пожалуй! Я никому ничего не скажу! Обещаю!
– Я говорю, молодежь сейчас дуб дубом! – скрипнул Семен Семенович, но тут же осекся.
Я бросила украшение, и замерла с открытым ртом, как Велес запрокидывает голову, а по нему пробегают сверкающий нити. Он с грохотом опустился на четвереньки, да так, что пол подо мной дрогнул. Через мгновенье на меня светящимися голубыми глазами смотрел огромный медведь.
Внутри все ухнуло вниз. Значит, тогда не показалось! Значит, это было взаправду!
– Усе, обернулся, – вздохнул Семен Семенович. – Не Велес это больше. А Чернобог! Теперича милости от него не жди. Хотя, по – разному бывает. Теперь он таким до весны проходит. А весной снова обернется. Эх, не учат вас этому. Неучи! И мне пора. А то Белла Болеславовна точно шишки мне отвинтит! Надо еще придумать, куда я тебя дел! А это тоже морока! О! Морок! Вспомнил! Надобно на нее морок напустить. Заморочить! Хотя…
Семен Семенович рассуждал вслух.
– Это только поначалу работало, – вздохнул он. – Эх! Что-нибудь сочиню!
– Погодите! Вы что? Уходите? – занервничала я, видя, что Семен Семенович явно куда-то собрался.
Глава 14
– Вы что? Меня здесь оставляете? – севшим голосом спросила я. – Наедине с … с…
– А что тут сложного? – удивился Семен Семенович, разводя руками.– Сиди, развлекай его. Как лютовать начнет, так все, на улицу не пускай. Нет, по дворику можете погулять, пока он в себе. Я лес вокруг зачарую так, чтобы вы до весны выйти не могли. Но на меня сильно не надейся! Я – простой Леший, а он – божество.
– Эп… – я пыталась подобрать цензурные слова, чтобы красочно описать сложившуюся ситуацию и всех ее участников, включая медведя.
– И как мне его развлекать? – спросила я, проглотив весь ком витиеватых выражений, который так и норовил вырваться наружу.
– Ну в лапту сыграйте, – пожал плечами Семен Семенович.
– Не надо по мне тут лапту устраивать! Я вообще не люблю, когда ко мне посторонние мужчины прикасаются! Это как минимум неприлично! – возразила я. – Тоже мне, лапта!
– Дуреха ты, игра такая есть, – усмехнулся Леший. – Детская.
– Дети сейчас и в доктора играют. А от этого другие дети на свет появляются! – огрызнулась я, чувствуя себя очень неуютно.
Я готова была ругаться, спорить и кричать. Настроение испортилось. Кажется, окончательно.
– Ну, сыграйте в догонялки, потом в прятки, – пожал плечами Леший. – Ты, главное, под одеялом не прячься, а то ведь найдет! Хе-хе! Ну все, не горюй. Ешь конфетку!
Леший сунул мне в руку пеструю конфету, а сам исчез, оставив меня одну в чужом тереме, неизвестно где, с какой-то бирюлькой на шее и дверью, за которой сидит самый красивый мужчина на свете и страшное чудовище по совместительству.
Я неловко подошла к двери. Мысль о том, что золото за просто так не платят, не покидала меня. Нет, а что если и правда понянчится? Про «спать» никто не говорил.
Жаба душила за горло так, что я даже сглотнуть не могла.
– Даже если это зарплата до весны, – посчитала я в уме. – Выходит довольно прилично! Еще как!
Я понимала, разглядывая дивных птиц на двери, что за всю жизнь столько денег не заработаю! Особенно на скорой помощи. Инфаркт заработаю, инсульт заработаю, больную спину заработаю, а нервный тик мне в качестве премии дадут.
Я постучалась в дверь, но за ней было тихо.
Неужели уже сбежал?
Эта мысль прошила меня насквозь тысячью иголок.
Глава 15
– Заходи, девица, – наконец послышался голос за дверью, а я покосилась на вырезанных птичек. Что-то они мне разонравились. Так сказать, потеряли все свое сказочное очарование.
Птицы с головами девушек смотрели на меня равнодушным взглядом.
Я осторожно скрипнула резными дверьми и шагнула внутрь.
Так, спокойствие. Даже с буйными можно договориться.
Красавец сидел на столе. Его красивый торс был оторочен белоснежным мехом. Поверх обнаженного тела была роскошная белая шуба. Он осмотрел меня с ног до головы, но выводы оставил при себе.
«Не набросился с ножем, и ладно!», – согласилась я.
– Рассказывай, красавица, – дерзко усмехнулся Снежич, глядя на меня ярко голубыми глазами. – Отец, небось, обернулся уже?
Снежич снова усмехнулся, а потом запрокинул голову наверх. Я отследила его взгляд и увидела сосульки, висящие на потолке, и морозные узоры.
– Если вы про медведя, то да, обернулся, – ответила я, слегка робея. Я старалась быть очень вежливой и тактичной. И следить за ним внимательно. Как и обещала. А что мне оставалось делать?
– И с чего ты на «вы» перешла? – резко произнес красавец, сощурив глаза. – Я что? Враг тебе?
– Эм… – запуталась я, не понимая, о чем это он.
– Скажи, я тебе что? Плохое что-то сделал? Я ведь еще не сделал! – горделиво вскинул голову Снежич. А я смотрела на него и не понимала, что его так разозлило.
– Ну, на ты… как –то неприлично, – произнесла я, видя его удивленные глаза. – Как бы к незнакомым людям принято на «вы».
От нервов я шелестела конфетой, которую мне дал Леший, Семен Семенович. И все не решалась ее съесть.
– На «вы» обращаются к врагам лютым. Это называется «иду на вы», – пояснил прекрасный принц, словно сошедший со страниц сказки.
– Хорошо, давайте на ты, – согласилась я, нервно терзая фантик.
Глава 16. Снежич
Я смотрел на девушку, понимая, что отец просто так никого не приведет. С виду она была неказиста. Выглядела так, словно ее мешком пустым по спине огрели. Да, я красавицу рассчитывал увидеть, а не вот эту унылую мышь.
– Давай я тебе скажу, девица – красная. Правду, что отец утаил, – заметил я, понимая, что девица явно не в курсе, кто она и для чего ее сюда вызвали. А быть может, еще и договориться удастся.
От этой мысли мне вдруг стало приятно. Я вспомнил снежные просторы, вспомнил громыхающие молнии и собственный смех. Куча богов не могут справиться с моим творением.
О, как же я их ненавижу. Ярило, значит, они приняли. А меня нет. Все ведь знают обо мне, да мало кто вспоминает. Вот и сижу я здесь, словно пленник.
Ничего, сейчас баба сбежит.
– Мой отец укрывает меня не потому, что я – чудовище, – ядовито произнес я. – А потому, что я – его позор. Я позор всех богов. Моя мать, Дива – Додола, великая богиня Гроз, жена Перуна, великого бога, однажды оступилась. Да так удачно, что упала в объятия моего отца. Хотя, люди говорят и другое. Что мой отец соблазнил мою мать, увел от мужа. Своего лучшего друга. А дело было так. Он обернулся ландышем, а она соблазнилась цветком. Околдовав ее темными чарами, мой отец овладел ею. А потом родился я и мой брат, Ярило. Ярилу дали колесницу и теперь он по небу катается.
Я бросил взгляд на девушку, которая открывала фантик от конфеты. Я видел, что в ее руках не конфета, а заячий помет. Не иначе, как Семен Семенович постарался! Я вспомнил, как в детстве он угощал меня конфетами. И как потом я узнал, что это – не конфеты вовсе и все рассказал отцу. «Ну, знаешь ли!», – обиделся Семен Семенович. – «Сейчас такие конфеты делаю, что заячий помет полезней будет! Всякие там мульгаторы, красители, ешки всякие! А тут все свое! Натуральное! Прямо из зайца! Можно сказать, экологически чистое. И дитю радость!».
Бе! Меня даже передернуло!
– Разве я не красив? – спросил я, глядя на девушку, которая чувствовала себя явно неуютно. – Так вот, у меня лицо матери. Ты представляешь себе, что будет, когда боги меня увидят. Какой позор! И вот чтобы я глаза не мозолил, да не напоминал об измене, меня здесь и заточили. А мать моя обратно к Перуну вернулась. И он ее принял. Только вот меня никто среди богов видеть не хочет. Брата и так со скрипом взяли. А тут еще я.
Я присел на стол, а у меня в руках появилась огромная снежинка. Я сжал пальцы, а снежинка разлетелась осколками. На девушку это явно произвело впечатление. Она округлила глаза, так и не донеся заячий помет до рта.
Глава 17. Снежич
– Ну так что, – усмехался я, глядя на маленькую мышку, которая смотрит на следы моих когтей, оставшихся на деревянных бревнах. Мне нравилось, как она вздрагивает, когда я делаю резкое движение. Я незаметно для нее выставил коготь и провел по столу. Она почувствовала опасность и даже съежилась. Да, убедить такую девушку выпустить меня на волю будет проще простого. Достаточно пугнуть ее. Хотя, что-то мне подсказывает, что она и сама не прочь убежать отсюда, куда глаза глядят.
Она смотрела на меня, разворачивая дальше фантик
– Леший дал? – усмехнулся я.
Мышка подняла на меня глаза и вздохнула
– Ну да, – ответила она.
Я видел, как она берет заячий помет двумя пальцами, как несет его ко рту. Нет, все-таки люди слабые… Они даже маленький морок отличить не могут. Я чувствовал, что конфета вот-вот окажется у нее во рту, но внутри что-то возмутилось. Я сам не ожидал, что что-то внутри меня потребует это прекратить.
«Ты же бог, Снежич!», – громыхал голос отца. – «Ты должен быть милосерден к смертным!».
«Милосерден?», – спросил я, весьма удивившись. – «Почему я должен проявлять к кому-то милосердие?».
«Вот почему тебя не хотят видеть другие боги! В тебе нет милосердия! У тебя внутри стужа! Ярило…», – начал было отец.
«Хватит мне про брата!», – дернулся я.
«А вот и не хватит! Ярило милосерден! Он дарит людям тепло и свет! А ты…», – отец выглядел отчаявшимся.
И вот сейчас, глядя на глупую смертную, которая вот-вот съест заячий помет, мне вдруг стало ее … жаль. Вид у нее был жалким. И одежда какая-то нищенская. Ни вышивки, ничего…
– Нет, ты ешь, ешь, – послышался рассмеялся я, поборов странный приступ милосердия.
– А что не так? – спросила она, разглядывая конфету.
– Ничего, ничего, – улыбнулся я, видя, как девка застыла в нерешительности. – Ты ешь, ешь…
И тут произошло нечто странное. Она посмотрела на меня разломила заячий помет пополам. Одну половинку она протянула мне.
Она что? Подумала, что я голоден?
– Спасибо, не надо, – отмахнулся я, чувствуя, что начинаю ненавидеть ее.
Девка только собралась утолкать конфету в рот, как вдруг я резко ударил ее по руке. Половинка конфеты вылетела и упала на пол.
– Да ты чего! – возмутилась девка, глядя на меня с осуждением и удивлением.
– Ну, если тебе нравится заячий помет, то мешать не буду, – сквозь зубы процедил я.– Никто в здравом уме не станет есть конфеты Лешего!
– Ну не знаю – не знаю, – вдруг послышался скрипучий голос Семен Семеныча. Он чем-то шуршал. Наверное, бумагами каким-то. Прямо звук такой, деловой. – В детстве наминал горстями! За уши не оттащишь!
О, как я его за это ненавижу.
– Ну че? – послышался голос Лешего у меня на ухо. – Да не боись, она меня сейчас не слышит. Ну, как тебе девка? Правда забавная?
Я промолчал.
– Ты это, чего на нее злишься? – послышался голос Семен Семеновича у меня над ухом. – Она, между прочим, сегодня целый день не ела! И половину конфеты тебе отдала! А ты злиться удумал. Она-то конфетку, как конфету видит…
В этот момент я посмотрел на девку, которая поперхнулась, пряча смешок.
Глава 18
Я поперхнулась, а Снежич скривился, словно сейчас кого-то убьет. Я чувствовала, как давлюсь смехом, пытаясь скрыть его. За что была удостоена гневного взгляда ярко-голубых глаз.
– Я за вами слежу, – послышался очень серьезный голос Лешего. И тут, совершенно неожиданно, раздался еще один голос, сопровождаемый стуком в дверь. Это был голос Беллы Болеславовны.
– Ты там что? Умер на горшке? – голос слышался, словно издалека.
Я осмотрелась, понимая, что Семен Семеновича и там и тут передают.
– Белла Болеславовна! – закричала я. – Вытащите меня отсюда!
– Иду, иду, – проворчал Семен Семенович, а я понимала, что меня просто распирает от смеха. – Я тут, между прочим, делом занят! Важным!
Мои крики он заглушил звуком смыва.
– Белла Болеславовна! – звала я на помощь.
Снова послышался звук смыва.
Деловой звук, ага!
– Ты уже эту газету наизусть выучить должен! – слышался строгий голос жены. – Ужин остыл! Картошка с грибочками! Все как ты любишь!
– Да иду-у-у! – волком завыл Семен Семенович, чтобы заглушить мой крик. И чем-то снова зашуршал.
И вот, кажется, она меня услышала!
– Так, а откуда у тебя там бабский голос? – слышался внезапно ставший строгим голос Беллы Болеславовны. Старушка ревновала.
– Женский? – спросил Семен Семенович. – Где? А то соседи! Опять ругаются!
Связь оборвалась и голоса стихли. Повисла неловкая пауза. Моя попытка самоспасения закончилась тем, что я осталась наедине со Снежичем. И сейчас я чувствовала себя очень неловко, поэтому молчала.
– Ну, так чем займемся? – негромко и насмешливо спросил Снежич, рассматривая меня со всех сторон. По его губам скользнула довольная улыбка. Я нахохлилась, как воробей, внимательно следя за каждым его движением. – Во что поиграем?
Я прямо физически чувствовала этот взгляд. Он, словно нож в руках убийцы, скользил по моему телу, вызывая тревожное волнение внутри живота. Было в нем что-то, что выдавало звериную натуру.
Такое чувство, словно меня дикий зверь обнюхивает. И никогда не знаешь, отойдет он в сторону, или броситься на тебя. Э
От этого чувства внутри были американские горки в животе. Я лишь нервно сглотнула.
Минуту мы молча смотрели друг на друга, а потом я почувствовала, как и у меня по телу проходит трепет, а когда его не осталось вовсе, я вспомнила, что мне задали вопрос.
– В прятки, – прошептала я, косясь на красавца. У меня под ногами уже намело маленький сугроб. А во всем виновата его роскошная шуба, с которой сыпался снег.
– И кто водит, а кто прячется? – с какой-то кошачьей ленью спросили у меня, останавливаясь передо мной.
Ну и рост! Мне голову приходится задирать, чтобы с ним говорить. Я любила красивых высоких мужчин, но не когда осталась с ним наедине в изувеченном когтями комнате.
– Эм… – замешкалась я, вспоминая, что ему прятаться как не желательно. Мне же за ним глаз да глаз нужен.
– Да можно ему прятаться, – снова послышался голос Лешего, а я дернулась. – Он просто так из терема не выйдет! Так что играйте смело!
– Да ты там что?! Примерз! – слышался настойчивый голос Беллы Болеславовны. И Леший снова пропал.
– Давай договоримся так, – мягко заметил Снежич, а глаза его вспыхнули хищным блеском. От смущения я уже ничего не могла на его лице увидеть, только приоткрытые губы. – Давай, я вожу. А ты прячешься. И если я тебя найду…
В этот момент у меня тело, словно оцепенело. Загадочная улыбка заставила меня поднять бровь. Что он имел в виду? Не нравится мне этот хищный звериный взгляд.
Внутри все напряглось. Словно я уже подсознательно знала ответ на этот вопрос, но боялась даже о нем подумать.
Я осторожно стала пятиться. От его взгляда мне становилось тревожно. Взгляд был тягучий и холодный. Он словно заставлял ноги примерзать к полу.
– Раз, – произнес Снежич, а по его губам поползла нехорошая улыбка. Я вздрогнула от его «раз», но постаралась успокоиться.
Через пару мгновений я была уже за дверью. Уже в коридоре я услышала отчетливое: «Два».
Сердце оборвалось, а я гулко мчалась по деревянному полу.
Глава 19
Почти не видя ничего перед собой, я неслась вперед, резко оглядываясь.
«Валить отсюда! Подальше от медведей, всяких снежичей, леших!», – стучало в голове.
Разумеется, я собиралась прятаться! Кто же будет искать меня в моей уютной квартире? Пусть попробует найти! Меня доставка найти не может, а тут Снежич!
Не то, чтобы я решила смухлевать, но меня не покидала тревожная мысль, что это за следы в его комнате? Следы, словно огромная кошка точила свои когти и о бревенчатые стены.
«Надеюсь, что об этом ты никогда не узнаешь!», – выдохнула я.
«Начало мне нравится!», – выдохнула я, быстро пытаясь сориентироваться.
Через пару мгновений я выбежала к двери. Едва не перевернув лавку, я перепрыгнула через нее и стала дергать дверь, ведущую на улицу. Сначала я ее дергала, потом толкала плечом.
«Только бы открыто!», – пронеслось у меня в голове, а я взмолилась всем высшим силам. На всякий случай.
Между прочим, я – мастер спорта по игре в прятки от козлов. Меня сложно и легко потерять! Именно эти слова стали мои девизом, когда я пыталась выбраться на улицу.
И вот она открылась! Мороз ударил мне в лицо, после яркого света терема мне показалось, что на улице темно. Метелицы и поземки танцевали на барханах сугробов. Заиндевелый лес стоял, застыв, словно на фотографии.
Порыв холодного ветра ударил в лицо, словно пытаясь загнать меня обратно в теплую избу.
– Какое счастье! – выдохнула я, слыша, как под ногами скрипит снег. Ночное небо казалось серым из-за непрекращающегося снегопада.
Огни дома отдалялись, а я выставила вперед руки, чтобы встретить первые белые кусты. Снег набился в сапоги, обжигал лицо, а я пробиралась через лес, тревожно оборачиваясь на каждый шорох. Старый пень со снежной шапкой напоминал гриб.
Если бы я была поэтом, то наверняка бы воспела этот лес в стихах, но поэзия была от меня далека. Так что лесу пришлось довольствоваться негромким: «Вау!».
Любоваться лесом было некогда. Надо было быстро определить, как далеко я сейчас нахожусь от города. И не заблудиться!
Холодный воздух врывался в легкие, снег таял на покрасневших руках. Цепочку моих глубоких следов почти тут же начинало заметать. И снова мне попался пенек, похожий на гриб. Я на всякий случай остановилась, переводя дух. Обернувшись на свои следы и посмотрев вперед, я поняла, что меня здесь еще не было!
– Ну, мало ли, две похожие поляны, – утешала я себя, раздвигая ветки. Иней сыпался с них и даже попадал в рукава. Снежинки кололись, словно иголочки, тут же тая на разгоряченных щеках. – Тебе же попадаются козлы, как под копирку! Хотя нет, это закон парных случаев! Точно!
Как говорят у нас, есть негласный закон. Привезли личность со штопором в заднице и карандашом в носу? Отлично! В этот самым момент где-то на совсем другом конце города, кряхтя от штопора и роняя сопли на карандаш ползет еще один несчастный, чтобы вызывать подмогу.
– Все хорошо, – убеждала я себя. – Просто закон парных случаев… Просто два похожих пня! Шутка природы! Бывает и такое!
Я остановилась, снова видя этот самый пень. Мой подозрительный взгляд повернулся в сторону, откуда я пришла. Это что? Природа этот лес штамповала «копировать – вставить?».
Глава 20
Немного сбавив шаг, я продралась сквозь снежные деревья. Иней почти со звоном осыпался с их веток, пока под ногами хрустел снег, словно кто-то с наслаждением ел яблоко.
И снова перед глазами была девственно чистая поляна. На поляне был пень. С точно такой белой шапкой.
– Мне просто показалось! Это не взаправду! – убеждала я себя, понимая, что делаю это для успокоения своих нервов. – Нет никаких Велесов, Леших, Снежичей… Это просто сон! И терема нет, и леса нет! Ничего нет! Просто сон…
Я остановилась, осматриваясь. Опыт ориентирования на местности подсказывал верный способ, как найти дорогу. Нужно внимательно посмотреть на деревья. Если под деревом лежит мусор, то значит, люди рядом. Упаковка от чипсов намного красноречивей мха. Но вокруг все было заснеженным.
– Не поняла, – прищурилась я, чувствуя, как сердце вырывается из груди. Мало того, что я как бульдозер штурмую сугробы, так еще и хожу кругами? Это какая-то магия? Что это вообще такое?
Я прислушалась к внутренним ощущениям. Внутри все готово было поверить в чудеса. Поверить, но сначала проверить!
На всякий случай, я направилась к пню и стряхнула с него снежную шапку. Это был обычный старый пень с вывороченными корнями. Он торчал, словно осьминог, выползший на сушу.