Рождение Богов. Книга II. Иллюстрированный роман

Размер шрифта:   13
Рождение Богов. Книга II. Иллюстрированный роман

Часть I

Глава 1

Что такое свобода? Отсутствие границ и пределов? Или лишь возможность выбирать, куда поставить ногу, чтобы сделать следующий шаг по бесконечному пути в вечность? Что, если по-настоящему свободен лишь тот, кому уже нечего терять? Какая соблазнительная мысль! Избавься от родных и друзей, сковывающих тебя своей назойливой заботой и любовью. Избавься от бесполезных вещей, захламляющих твой дом. Избавься от самого дома, ведь наш дом – весь мир! Возможно, только тогда ты сможешь обрести настоящую свободу… А может, следует избавиться и от всего мира? Чтобы ничто не мучило твою совесть, чтобы ничто не заставляло испытывать жгучий стыд бессилия?

Лишь обретя полную, настоящую, абсолютную свободу, ты неизбежно постигаешь пугающую истину: свобода – это ответственность. И чем больше твоя свобода, тем больше ответственность. Абсолютная свобода – самое страшное испытание, которое может выпасть на твою долю. Потому что абсолютная свобода – это абсолютная ответственность за все и, в первую очередь, за мир, который ты потерял. И делая свободный выбор, ты каждый раз выбираешь весь мир и несешь за него ответственность. Ты предаешь миллионы, миллиарды несбывшихся миров и выбираешь лишь один. Сделать этот выбор безумно тяжело. Тысячи лет люди боялись его. Упираясь руками и ногами, сопротивляясь изо всех сил, закрывая глаза и затыкая уши – они отказывались выбирать.

Свободный выбор всегда ошибочен. Вопрос лишь в цене, которую мы готовы заплатить за свои ошибки и за саму возможность ошибаться.

Выбор этой дороги был очевидной ошибкой. И результат этой ошибки был вполне закономерен…

***

Два молодых пельтаста неловко топтались на краю опушки и неуверенно переглядывались. Пленник со связанными руками, понурившись, стоял рядом. Он с трудом держался на ногах от усталости, но схватившие его воины не обращали на это внимания. Их взгляды были прикованы к коренастому мужчине, одиноко стоящему в тени деревьев. Тот явно был поглощен раздумьями. Он то теребил бороду, то поглаживал короткие волосы, уже тронутые сединой. Его маленькие, глубоко посаженые глаза невидяще смотрели в пустоту, а губы слегка шевелились, словно мужчина вел неторопливую, но важную беседу.

– Ну что, подойдем к нему?

– Не знаю… Он с утра так стоит. Не хочу его отвлекать. Может, сразу к стратегу?

– Из-за такой ерунды – к стратегу? Может, сразу к архонту в Афины поплывем? В конце концов, решать, что делать с пленным, должен лохагос.

Пельтасты дружно вздохнули и, подталкивая пленника, подошли к командиру.

– Господин лохагос, позволь тебя побеспокоить!

Тот вздрогнул, что-то коротко пробормотал себе под нос и повернулся к солдатам. Окинул быстрым любопытным взглядом пленника.

– Вот. Задержали какого-то подозрительного, – сказал первый солдат.

– Пытался убежать, но мы догнали, – вставил второй.

– А еще он ранен. Наверное, напал на кого-нибудь.

Лохагос кивнул солдатам, чуть помедлил, продолжая рассматривать арестованного, и наконец приказал:

– Развяжите ему руки! – И предупредительно добавил: – Надеюсь, ты будешь благоразумен?

– Буду, – вздохнул пленник и протянул связанные руки солдатам.

Один вытащил нож, но товарищ остановил его:

– Постой! Зачем портить хорошую веревку? Чем будешь связывать в следующий раз?

Он подцепил грязными обломанными ногтями узел на грубой пеньковой веревке и начал разматывать руки пленника.

Лохагос испытующе посмотрел задержанному в глаза.

– Ну поведай нам, юноша, кто ты и откуда?

Тот закашлялся, словно пытаясь выиграть время. Затем начал демонстративно растирать покрасневшие запястья. Лохагос терпеливо ждал с легкой улыбкой.

Наконец пленник собрался с мыслями:

– Меня зовут Алексиус, я жил рядом с Дионом, в Македонии.

– И что ты делаешь здесь, у Потидеи?

– В Македонии началась междоусобица. Мой дом сожгли, поэтому я бежал.

– Куда же ты направляешься?

– В Олинф. Там нет войны. Сейчас все идут в Олинф.

– Да… А еще Олинф вышел из Делосской Симмахии.

Повисло молчание. Пельтасты многозначительно переглянулись.

– Я… Я не знал об этом, – пробормотал пленник, но его слова прозвучали как-то неубедительно.

– Ты хорошо говоришь на аттическом наречии, – неожиданно сказал лохагос, – Но по твоему говору я слышу, что этот язык тебе не родной.

Алексиус кивнул.

– Так откуда ты родом?

– Я с севера.

– Из Скифии?

– Нет. Дальше. Гораздо дальше. Мой народ назывался… – Пленник помедлил с ответом, словно подбирая слова. – Мой народ назывался русами. Ты вряд ли слышал о нем.

– Как же ты оказался в наших краях?

– Я… Мне хотелось странствовать по свету.

– Странствовать по свету? – переспросил лохагос. – Зачем?

– Хотел посмотреть мир, узнать что-то новое.

– Посмотреть мир? Зачем же на него смотреть? Море, небо, скалы, даже дома везде одинаковы. Да и чему они могут научить? Научить могут только люди, а чтобы говорить с ними, никуда не надо ездить.

– Но люди-то разные. Интересно ведь, как живут в других странах, – робко возразил юноша.

– Прежде чем говорить с другими людьми, нужно научиться говорить с собой. Понять, кто-ты есть, узнать себя, а для этого вовсе не обязательно становиться бродягой… Ну да ладно. Мы, кажется, немного отвлеклись. Скажи-ка мне лучше, являешься ли ты другом Афин?

Пленник неопределенно пожал плечами:

– Друг – понятие относительное…

– Относительное? Хм… И к какой же разновидности друзей относишься ты?

– Может, к беглым рабам? – донесся громкий насмешливый голос.

Все повернули головы. Поодаль стоял высокий молодой человек с длинными вьющимися волосами. Похоже, он незаметно подошел к собеседникам и наконец решил вступить в разговор.

– Алкивиад, мальчик мой, что ты хочешь сказать? – спросил лохагос.

Молодой человек подошел ближе, пристально вглядываясь в лицо пленника.

– Этот юноша… Я знаю его! Алексиус, так ведь? Последний раз, когда я видел его, он был рабом в доме почтенного Тофона в Афинах.

– Хайре, господин Алкивиад, – неловко поклонился пленник. – Рад тебя видеть в добром здравии, – добавил он после некоторого молчания.

– Замечательно! – рассмеялся лохагос. – Я чувствую, мы услышим прелюбопытную историю.

***

Леше казалось, что еще немного – и его голова взорвется от тяжелой пульсирующей боли. В висках шумело, а перед глазами плавали разноцветные круги. С каждой минутой ему требовалось прикладывать все больше усилий, чтобы просто связывать слова в предложения. Но этого мало. Требовалось придавать словам какой-то смысл, что-то придумывать, как-то оправдываться. Но сил на это уже не хватало.

– Так что же ты делал в Дионе? – продолжал любопытствовать Алкивиад.

Обманывать напрямую опасно, нужно срочно сочинять очередную смесь правды и лжи.

– Я сопровождал госпожу Пандору, дочь моего хозяина. Мы бежали из Диона, где на нас напали воины Филиппа Македонского…

– Госпожу Пандору?! – с изумлением воскликнул Алкивиад. – Она здесь? С тобой?

– Нет. Так получилось, что мы разделились… У Термы. Надеюсь, с ней все хорошо…

– У Термы? – обеспокоенно переспросил Алкивиад и бросил встревоженный взгляд на лохагоса. – Когда?

– Три дня назад.

– Три дня назад там еще были наши, – еле слышно сказал лохагос.

– Так зачем же ты шел в Олинф? – продолжал расспрашивать Алкивиад.

– Я… Мы договорились с госпожой Пандорой, что встретимся там, если что-то случится.

Алкивиад недоверчиво поморщился и опять переглянулся с лохагосом.

– Боюсь, вся эта история звучит очень сомнительно.

Лохагос покачал головой:

– Сомнительно… Но, с другой стороны, на войне случается всякое. Ну а ты, Алкивиад, что можешь сказать про нашего гостя?

Алкивиад задумчиво почесал гладко выбритый подбородок.

– Алексиус – очень сообразительный юноша, Сократ. Тебе понравится.

– Сократ? – Леша не смог сдержать изумленного возгласа.

Рис.8 Рождение Богов. Книга II. Иллюстрированный роман

Художник Валерий Шамсутдинов

Лохагос, будто извиняясь, развел руками и сказал после некоторого раздумья:

– Боюсь, Алексиус, я должен задержать тебя. Ты раб афинского гражданина…

– Но как же госпожа Пандора? Что если она будет искать меня в Олинфе? Я не могу ослушаться ее приказа.

При этих словах Алкивиад скептически хмыкнул. Но Сократ лишь покачал головой.

– Даже если и так… – Он сделал многозначительную паузу. – На войне каждый афинский гражданин приложит все усилия и не пожалеет никаких средств, чтобы одержать победу. Так что на время военных действий и до момента, пока твой хозяин не объявится, ты будешь считаться государственным рабом. Я переговорю со стратегом, но, полагаю, что ты поступишь в распоряжение нашего отряда, под мое начало. Служи усердно и честно, и город не останется в долгу.

– Но госпожа Пандора…

– Если она объявится здесь, ей окажут необходимую помощь.

Алексей осознал, что спорить бесполезно и покорно кивнул:

– Хорошо. Благодарю тебя, господин Сократ.

– Полагаю, не стоит предупреждать, чем грозит попытка бегства или саботажа во время войны?

– Понимаю…

– Отлично. Раз ты все понял, слушай первый приказ. Ступай за этими молодыми людьми. Они отведут тебя в палатку, покажут твое место, накормят и проводят к лекарю, чтобы он осмотрел твою рану. Потом выспись как следует…

Леша с трудом сдержал улыбку.

– Слушаюсь, господин лохагос.

– Хорошо. Тогда всем отдыхать. А я еще немного посижу тут…

Глава 2

1

Афинский лекарь хорошо знал свое дело. Леша быстро шел на поправку. Рана на плече затянулась и уже почти не беспокоила. Он пытался разузнать о своей бывшей хозяйке, но никто ничего не слышал о ней. Также не было никаких новостей о том, что произошло под Дионом. Леша мучился от неизвестности, не зная, какая судьба постигла Теодора и оставшихся в разоренном поместье слуг.

Жизнь в военном лагере оказалась на удивление спокойной и размеренной. Через несколько дней Леша уже вполне освоился со своим положением. Его обязанности были просты и не очень обременительны: носить воду, собирать хворост, точить и чистить оружие. К тому же Сократ, видя, что Алексей еще не до конца оправился от ран, особо не нагружал его работой. С большим вниманием и интересом он наблюдал, как афинское войско ведет осаду непокорного города. Леша все время пытался чем-нибудь занять ум, чтобы не думать о постигшей его катастрофе и о той, кого он никак не мог забыть.

Потидея располагалась на узком перешейке шириной около шести стадий. С моря город стерег афинский флот. Большая часть кораблей была вытащена на берег, но несколько судов стояли в готовности на якоре. На суше пути из Потидеи преграждали высокие земляные валы. Так что город находился в полной изоляции и, судя по всему, уже давно испытывал нехватку продовольствия. Леша помнил, что больше года назад, в самом начале осады, афиняне попытались с ходу захватить непокорный город, но защитники дали бой и не позволили им одержать легкую победу. Так что афиняне решили взять Потидею измором. С тех пор ни одного серьезного столкновения не было.

Алексей часто забирался на вершину осадного вала и подолгу наблюдал за осажденным городом. Потидею окружали каменные стены – они, конечно, были высоки, но не настолько, чтобы не попытаться взять город штурмом. Леша все никак не мог сообразить, в чем причина такой вялой осады. Может, он что-то не понимает? Очередной раз задавшись этим вопросом, Леша решил за ужином расспросить кого-нибудь из воинов. Во всем этом положении Леше смутно виделась какая-то туманная, но вполне реальная возможность. Ему не хотелось фантазировать и забегать вперед, но нельзя было упустить шанс изменить свой статус в Афинах и вернуться к выполнению своей миссии.

2

Вечером небольшой отряд, которым командовал Сократ, как обычно собрался у костра. Даже появился Алкивиад, где-то пропадавший последние несколько дней. Увидев Алексея, он как-то странно, словно с сомнением посмотрел на него, но ничего не сказал. Леша обратился к нему сам:

– Господин Алкивиад, я никак не могу взять в толк, почему наше войско не пытается взять Потидею приступом?

Эллин поморщился и, словно малому ребенку, стал объяснять ему сложности штурма города, окруженного высокой стеной. Выслушав Алкивиада с должным почтением, Леша кивнул и спросил с наигранной наивностью:

– А если взять сотню лестниц и атаковать ночью сразу со всех сторон?

Воины, прислушивающиеся к беседе, с ухмылкой переглянулись.

Алкивиад раздраженно поправил золотой обруч, придерживающий его длинные, аккуратно уложенные волосы.

– Да. Если бы я был персидским сатрапом, я бы так и приказал своим воинам: идите и умрите на этой проклятой стене, но возьмите город.

– Почему персидским сатрапом?

– Потому что варвары… – Алкивиад сделал многозначительную паузу и посмотрел на Лешу: – варвары не дорожат жизнями воинов. Да, полагаю, описанным тобой способом можно быстрее захватить город. Но какой ценой? И кто будет ее платить? Афинские граждане, а не рабы и не варвары! Легко давать советы, когда не тебе проливать свою кровь.

Юноша раздраженно сплюнул. Леша сконфуженно замолчал. Раздались смешки и одобрительный гомон. Сократ, спокойно выслушавший тираду Алкивиада, согласно кивнул.

– А что, если пробить отверстие в стене или сломать ворота? – тихо спросил Алексей.

Алкивиад пренебрежительно ухмыльнулся:

– Разрушить стену? Сломать ворота? Как ты собираешься это сделать?

– Есть много способов…

– Много способов? Назови хоть один!

– Таран. Подкоп. Метательная машина.

–Таран? Ты когда-нибудь участвовал в штурме города?

Леша смущенно покачал головой.

Алкивиад презрительно осклабился и продолжил:

– Для тарана нужно вплотную приблизиться к стенам, а защитники города не будут сидеть сложа руки: горящее масло, камни, стрелы, дротики – ты это себе можешь хотя бы представить?

Леша вздохнул, а Алкивиад, казалось, вжился в образ опытного воина и военачальника. Он наслаждался возможностью блеснуть своими познаниями.

– Подкоп? Чтобы противник его не заметил, он должен быть длинной в стадию! В каменистом грунте, к тому же расположенном почти на уровне моря. Я не говорю про то, сколько потребуется времени и труда, но туннель же сразу затопит!

Все вокруг согласно загудели. Алкивиад самодовольно тряхнул головой и снисходительно посмотрел на Лешу:

– Теперь понятно?

– А метательные машины?

– Метательные машины? – В голосе Алкивиада появились нотки разрежения, видно было, что он устал от глупости рабов. – О каких метательных машинах ты говоришь? Ты же ничего не смыслишь в тактике ведения войны и не понимаешь элементарных вещей!

Леша перевел дух, с сомнением оглядел равнодушные или насмешливые лица воинов и решился:

– А что, если я знаю, как построить метательную машину, способную разрушить ворота города?

Алкивиад натужно рассмеялся и посмотрел на Сократа:

– Помнишь, я говорил тебе, что этот юноша выкручивается из любого спора и всегда оставляет за собой последнее слово?

Сократ кивнул:

– Помню. Главное, чтобы за последним словом стояло первое дело…

Алкивиад усмехнулся и повернулся к Алексею:

– Ну давай, расскажи нам о твоем чудо-оружии.

Леша зажмурился, собираясь с мыслями и вспоминая все, что он читал про старинные осадные орудия.

– Можно сделать машину, которая будет кидать камни, как гигантская праща. В моем народе такая машина называлась требушетом. Ее главное достоинство в том, что при правильной настройке она может метать камни в одно и тоже место крепостной стены или ворот и легко их разрушить. Я сейчас нарисую, и все станет понятно.

Продолжить чтение