МЖМММ всей толпой. Скромница для негодяев

От автора

За годы практики в кабинете психолога я слышала немало откровений, признаний, раскаяний, исповедей…

Эротические истории из жизни от моих клиентов иногда шокировали меня, иногда вовлекали, но всегда… возбуждали.

Мне стоило огромного профессионализма порой дотерпеть до дома, чтобы погрузиться в фантазии, представляя себя на месте персонажей описанных моими клиентами.

Секс все еще является уникальной областью человеческого поведения, несмотря на все “сексуальные революции” и “информационную эпоху”. Секс это всегда интимно. А то, что не интимно – уже и не секс.

Это главное правило позволило узнать мне множество секретов и тайн. Главное терпеливо слушать, потому что клиенты всегда поначалу жалуются на какую-нибудь ерунду вроде “головных болей” или “бессонницы”, а затем рассказывают как невольно стали свидетелями группового изнасилования их старшей сестры (как в одной из моих историй вышедших раньше) или как сходят с ума по высоким широкоплечим властным мужчинам в фитнес клубе. Как в истории о девушке, которая впала в маниакальную зависимость от миньета малознакомым самцам.

Наши чувства нам не подконтрольны. С одной стороны – это ужасно, ведь я видела сотни страдающих домохозяек разбитых чувством вины за регулярные измены ничего не подозревающему муженьку-оленю.

С другой – чувства это прекрасно. И именно неспособность сопротивляться движению необъяснимых чувств делает нас людьми.

Мы наслаждаемся чувственностью, как героини моих многосерийных историй. Мы упиваемся чувствами. Мы живем только лишь ими.

Нераспутанные клубки противоречий выстраивают в мой кабинет все новые и новые очереди из “невинных” клиентов.

Кабинет психолога – стал современной "комнатой исповеди", где слезы раскаяния смешиваются с шокирующими признаниями, создавая катарсис принятия собственной сексуальности.

Приятного чтения и до встречи… у меня в кабинете…

Тетя и её Племянник

Я знал, что моя красивая тетя хочет меня. Я видел как она пялится на меня на футболе, когда я поигрывая челкой забивал с тридцати метров мяч в ворота принципиального соперника, срывал с себя футболку и бегал по полю со своим стальным прессом.

Видел и как изменилось ее отношение ко мне, как только мне исполнилось 18 и я переехал к ней в ее таунхаус на Рублевке.

Моей тете Ксении было 36. Как она говорила «ввввсего 36», но для меня и моих сверстников она было сочной милфой.

Тетя была в разводе и выглядела, как реальная порнозвезда. Я же был спортивным парнем с широкими плечами, пресс стиральной доской и наглым отвязным характером.

И мы жили вместе. В двоем. Конечно не было ни дня, чтобы мои друзья по институту не шутили о тому, что я ее трахаю.

Но мы жили как племянник с тетей.

Правда она покупала мне дорогие шмотки, чтобы я выглядел как герой ее любовных романов: черные джинсы, цепочки, облегающие мускулы майки, белые поло и дорогие кеды из ЦУМа.

А я вытирал ноги об неё и обо все, что она делает.

Ах, да. Не сказал: на мою тетю заглядывались все мои одногруппники по институту. Еще бы, ведь, чтобы привлечь мое внимание она одевалась как настоящая проститутка, когда заезжала за мной.

Правда вот уж кем-кем, а проституткой она точно не была.

У неё было реально пално денег. Может быть именно это и мешало ей встретить свою настоящую любовь. Мужчины не любят богатых успешных дам.

Мне же было абсолютно похую на неё. Мне нравились ровесницы, а над тетей я просто издевался, как над надоедливой поклонницей.

Думаю именно это её больше всего и заводило.

Одно мне нравилось, что она не решалась признаться в своих чувствах и проявить себя. Все строила из себя заботливую тетушку, словно я не догадываюсь, что каждую ночь у себя в спальне она сидит в моем Инстаграм насаживая себя на свой гладкий дилдо.

Еще мне нравилось, что она заикается. Красивая дорогая успешная сука заезжала за мной на футбольный стадион на Рублевке и на нее пускали слюни министры, члены совета директоров и тренеры, а я знал, что при виде меня она будет заикаться как первоклашка.

Богачка-заика.

В прочем я хочу рассказать тебе про то утро, когда всё изменилось…

Мне нравится, что в ее таунхаусе со швейцарским дизайном окна в пол и по утрам тут много солнца.

Когда с утра я, борясь с диким стояком, сонный вышел отлить, я застал свою тетю стоящей на кухне в прозрачном розовом пеньюаре. На голое тело, он полностью просвечивался утренними лучами солнца. Я видел и голый лобок и пятаки ореолов сосков. Она демонстративно потягивалась, стоя на цыпочках на мохнатом теплом ковре.

В моих тесных боксерах и так был один из этих сложных случаев утреннего стояка, когда твой член настолько твердый прямой и торчащий, что это точно станет проблемой при попытке отлить.

Сквозь заспанные глаза, я видел как ее взгляд метнулся к моему булыжнику. Глаза округлились, губки раскрылись, а ножки привстали еще сильнее на цыпочки. Лакированные красным пальчики распластались по ковру, а венки на щиколотках запульсировали интенсивнее.

– Бббудешь… эээ… ааа,– как обычно заикалась моя тетушка Ксения.

Я, не замечая ее, шагал громкими шлепками взрослеющего альфа самца мимо нее в туалет.

– Будешь ззззавтракать, ддддорогой?

Я промычал что-то бессвязное в ответ и не стесняясь стал журчать в унитаз на весь дом. Не закрывая дверь.

Я знал, что она слышит. Она знала, что я знаю, что она слышит. Как горячая струя мочи чуть ли не разрезает дорогой фаянс её дома.

В этом было что-то доминационное. Небрежное. Прощупывание ее заикающихся границ.

Она появилась в дверном проеме. Дрожа и не зная куда деть свои руки, слишком часто моргая для того, чтобы это можно было считать нормальным.

Я завершил свою процедуру и стряхнул, разбрасывая капли из стороны в сторону, как сенбернар.

– Дай, я вытру,– внезапно решительно проговорила она и сделав шаг на встречу обняла горячим полотенцем мой болт.

Я продолжал делать вид, что сплю. Сучка не вытерпела. Представляю, чего ей стоило решиться прикоснуться к своему племяннику ТАМ. Я же видел все последние недели, что она робеет, как школьница, в моем присутствии хоть у нас и разница в возрасте в 18 лет.

И вот она, зрелая 36летняя женщина решилась.

Обратного пути уже не будет.

Она вся трепетала от собственной решимости. Наклонилась. В прозрачном пеньюаре мне прекрасно были видны ее большие роскошные дойки, которые свисали заканчиваясь аккуратными капельками сосков.

В прогале был виден пирсинг. Половые губки моей скромницы-заики тети были пробиты.

Моя тетя вытирала мой стоячий твердый болт от капель утренней мочи.

Она нежно обслуживала стояк полотенцем, обжимая его со всех сторон.

Жестокие Правила

Трусливая заикающаяся сучка делала это бережно, словно пеленала младенца.

Я раздвинул ноги и освободил целиком своего торчащего вертикально вверх красавца. Головка полностью открылась и блестела на солнце.

Утренний стояк. Это даже не имело большого отношения к сексу – просто за ночь он так натвердо налился соками, что эрекцию невозможно было сбить. Я чувствовал через махровое банное полотенце ее маленькие ручки на яйцах и на пенисе. Она едва сжимала их, словно член был хрустальный.

Уздечка натянулась от эрекции и кожа сошла с головки медленным палантином. Венки пульсировали.

Я буквально чувствовал напряжение в воздухе. Электричество.

Моя тетя мечтала об этом давно, но чтобы получить это ей пришлось сделать решительный шаг. Я слышал как колотилось её сердце в пышной груди. Я чувствовал как она текла, изнывая от желания заполучить своего молодого племянника.

Мне было 18 и я чувствовал свою власть над ней.

Теперь всё будет по-другому.

Я откинул голову назад, облокотился на стиральную машинку и застонал.

Ее движения становились все более похожими на онанизм. Вверх вниз. Медленно и через полотенце, но уже с подергиваниями.

Я попытался вырваться, чтобы не избаловать мою сучку.

– Подожди.

Она встала на колени и своими маленькими ручками остановила меня…

Было непривычно слышать, как она не заикается.

Она спустила мои боксеры с лодыжек. Я стоял с раздвинутыми ногами и торчащим хуем прямо перед лицом своей тети. Это было так неприлично. И я понимал, что мы уже перешли черту, за которой я не смогу уже никому из родственников об этом рассказать.

Взрослая женщина обслуживала руками мой член.

Он достаточно толстый, что она не могла обхватить его рукой полностью.

Член дрожал и подергивался от ее осторожных ласк.

Она боялась и не смела сделать это как следует. Только едва касаясь, каждую секунду ожидая, что я на нее заору.

Моя тетя окосела разглядывая мой утренний прибор. Я видел, как она теряет контроль и ныряет рукой себе под пеньюар между ножек.

Она трогала свою пирсингованную пизденку и ныряла в нее сразу двумя пальцами.

– Можно я его пососу?

– Нет!

– Почему?

– Я хочу спать.

Я попытался вырваться и уйти.

– Умоляю, разреши мне кончить…

Я обернулся и мне стало ее жалко. Красивая ухоженная богатая женщина стоит на коленях, мастурбирует и умоляет своего племянника разрешить ей кончить.

Она смотрела на меня, как на бога. К тому моменту я уже успел натянуть боксеры обратно на свою мачту.

Видно было, что сам вид вздыбленных трусов уже делает ее абсолютно крейзи.

– Хорошо, но будут некоторые правила.

– Хорошо. Какие? – снова без заикания говорила она, продолжая пальцами насаживать свою мокрую дырочку.

Похоже, что она не заикалась, только когда мастурбировала.

– Я буду время от времени разрешать тебе кончать стоя передо мной на коленях, но за это…

По глазам и дыханию моей красивой тети было видно, что она уже на грани оргазма. Ее сводила с ума сама ситуация: восемнадцатилетний племянник с большим членом устанавливает свои правила в ее доме.

Ей нравилось быть на грани. Всего в одном резком движении пальчиков по клитору от оргазма. Словно водопад, готовый обрушиться и который будет уже не остановить.

– Но за это я буду приводить друзей в НАШ дом, когда пожелаю.

Я подошел ближе и подставил ногу так, чтобы шлюха могла тереться о нее.

Тетя моментально поняла свое место в наших отношениях.

– Хорошо.

Она придвинулась и стала тереться о мои ноги своей горячей перевозбужденной киской.

– Можно кончить?

– Будут и другие правила, о которых я сообщу тебе позже. Главное – на людях веди себя как раньше. Словно ничего не произошло.

Тетя задыхалась от унижения и возбуждения. Я чувствовал, что она уже почти срывается с грани и падает в пучину оргазма.

– Хорошо. Можно кончить? Пожалуйста!?

Её взгляд был абсолютно затуманен. Словно это была уже не она, а какая-то зазомбированная видом моего пениса сучка.

– Быстро, сука!

Женщина начала тереться быстрее и интенсивнее, буквально подпрыгивая как собачонка. Терлась о мои ноги не сводя косых глаз с моего хуя в боксерах. Ей нравился мой пресс. Мое молодое тело.

Поэтому она кончила очень быстро. Рывками.

Сквирт прыснул мне на ступни. Она мялась, задыхаясь у моих ног.

Я развернулся и демонстративно ушел, оставив ее кончающую на полу осознавать, кто с этого момента главный в ее дорогом доме.

Скоро этой суке было суждено узнать новые правила…

Толпа Молодых Футболистов

– А твоя тетушка очень даже ебабельная сучка! – прокричал Марк, капитан нашей футбольной команды.

Моя тетя, к которой я переехал всего неделю назад и вправду была ничего. Большая красивая пластиковая грудь, которую она сделала себе сразу после последнего развода, накачанная в дорогом фитнес-клубе попа и смазливая мордашка, совершенно не тронутая возрастом.

Только вот она смущала меня с первого дня тем, что постоянно заглядывалась на меня.

Мне только исполнилось восемнадцать, а она пялилась на мой хуй, когда я в одном белом полотенце выходил из душа.

И после того случая утром, про который я уже рассказывал, наши отношения мягко говоря изменились. Я нарочно изводил её тем, что не давал новых условий и не вспоминал про то, как она кончила стоя на коленях перед моим прекрасным членом. Кончила с моего разрешения, признав таким образом, что теперь я главный в ее доме.

Понимаю, что юное тело племянника футболиста с широкими плечами и шестью аккуратными кубиками пресса может быть привлекательным не только для старшеклассниц соседней школы, но и для зрелых женщин, но не настолько же, чтобы заезжать за мной на футбольное поле в лакированных розовых туфлях на шпильке и коротком платье мини? Комон!

Это просто неприлично.

Хотя может ее розовые мозги и вправду настолько тупые, что она не понимает, что все пацаны будут теперь это обсуждать?

Мои размышления прервал Саид.

– Может после матча с Барвихинскими Осьминогами она заглянет к нам в раздевалку?– Саид, наполовину египтянин наполовину славянин был самым рослым защитником и единственным темнокожим атлетом нашей команды.

Сказав это он распахнул полотенце и вошел в душевую. Его большой черный член болтался между ног, как патрулирующий местность удав. У него были огромные крепкие бедра, как у коня, но его ствол я видел впервые, и он был соответствующим.

Вся раздевалка галдела, обсуждая мою тетю.

– Я бы просунул ей между сисек,– Данила показывал руками, как просунул бы свой член между пластиковых шариков моей тети и начал бедрами показывать, как именно стал бы их трахать.

– Макс, ну так может дашь телефончик своей тети? Мне есть ей что скинуть,– Георг схватил себя за пах через полотенце и несколько раз сжал и потряс, оставляя четко прочерченный контур здоровенного члена.

Парни словно с цепи сорвались, улюлюкали, запрыгивали на скамейки, призывно трахая воздух.

Я вытерся полотенцем и стал сушить волосы феном, улыбаясь во весь рот от сыпящихся сальных шуточек про мою тётю.

Глянув в зеркало я увидел атлетичного первокурсника, который похоже легко влился в коллектив спортивной команды ВУЗа. Капли воды стекали по шее и исчезали в ложбинках ключиц на загорелой после лета в Италии коже.

Я посмотрел на эпл вотч. Там было новое сообщение от тети: «Жду у выхода».

Боже, какая же приставучая. Это выглядит просто жалко.

Помню, как в первые дни переезда к ней мне было немного грустно и она купила мне плейстейшн. Мы классно общались, и я даже начал испытывать какие-то нежные чувства к ней.

Мне казалось, что последний развод повлиял на неё очень болезненно, и я мог бы быть тем, кто поможет ей пережить его. Простой поддержкой, ведь я переехал к ней и мы жили в двоем уже вторую неделю.

Немного странный союз шикарной красивой, но одинокой богатой женщины за тридцать и восемнадцатилетнего парня, но… она была сестрой моего таинственно пропавшего отца и это сглаживало углы.

Нет мы не общались в детстве достаточно, так что сейчас получалось, что мы были практически незнакомыми друг другу людьми.

Иногда, когда она пила чай у окна, глядя на закатный парк я просто молча подходил и гладил её по волосам.

Ничего не говорил,– только простая человеческая поддержка.

Но сейчас…

Она выстилается, чтобы я снова разрешил ей помастурбировать стоя на коленях на мое молодое тело и еще лишь, бы я не уехал обратно к дяде.

Впрочем пофиг, я молод, я горяч, все девчонки сходят по мне с ума даже в универе, где я новенький и, если моя разведенная тетушка хочет унижаться, чтобы я оставался у нее в таунхаусе на Рублевке, то пофиг.

Сбежав по ступенькам спортивного комплекса, я поправил непослушную длинную челку рукой, подмигнул восьмиклассницам, которые ошиваются тут вечно в надежде перекинуться парой фраз с парнями из футбольной команды «Рублевские Выдры» и направился к белому мерседесу последней модели моей тетушки.

Я еще раз взглянул на себя в отражении гладко отполированной тачки: юный жеребец, готовый прыгать и скакать целый день напролет. По резвой походке трудно было сказать, что я только что окончил тяжелейшую двухчасовую тренировку перед финальным матчем кубка.

В голове крутились мысли о том, что начинается учебный год и что учёба в универе будет гораздо труднее учёбы в школе. Зато и цыпочки тут гораздо взрослее и по рассказам парней позволяют больше старшеклассниц…

Так же я знал, что здесь училась Яхонтова Камилла, на которую у меня были планы.

Я предвкушал посвящение в институтское братство. Даже вступительное испытание держалось в тайне от нас – новичков.

– Привет, я там купила синнабоннов. Молодому организму нужно подкрепиться,– услышал я голос своей тети из опустившегося окна.

Я уселся в машину. Кресло приятно скрипело новизной подо мной.

Испуганно вцепившись в руль, хоть мы и стояли, моя тётя Ксения боялась даже посмотреть в мою сторону через свои черные очки.