Его личная звезда. Выбор. Книга 1

Книга 1. Выбор 

ПРОЛОГ

- Где она?

Затянувшееся молчание, которого не должно было быть.

- Мне повторить вопрос?

- Нет.

- Тогда в чем дело? Почему молчим?

- Да, она дома.

- И...

- Черт, я не понимаю, что ты хочешь от меня услышать!

Приглушенное рычание, таящее в себе угрозу, послужило лучшим ответом.

- Ты знаешь, что я хочу услышать.

Шумное сбивчивое дыхание.

- Извини...

Одно слово. Всего одно. Переворачивающее весь мир. Собственно говоря, почему только один мир? Все миры.

- Понятно.

- Прости, я же думал...

- Меня не интересует, что ты думал, - холод, сквозивший в голосе говорившего, был способен заморозить океан. Да что океан - всё живое.

Второму собеседнику стало страшно. Очень. Он искренне верил, что никогда ни при каких обстоятельствах больше не услышит ЕГО. Этого зверя, недочеловека. Первое он время боялся поверить в случившееся. Притормаживал себя. Говорил: погоди, выжди немного, убедись. Выждал. Убедился. И расслабился.

И тут - звонок. Из ада. Из того места, где перестает существовать всё живое. Откуда нельзя вернуться. И не возвращаются. Другие.

Этот вернулся.

И всё пошло наперекосяк. Нет. Не так. Всё рухнуло. В одночасье. Лично для него теперь такого понятие, как спокойствие, не существует. Раз и навсегда.

Зверь не простит. Не забудет. Выждет и нанесет удар.

И всё из-за чего? Из-за глупой своенравной девчонки.

Будь она неладна!

- Послушай, давай я...

- Ничего больше не надо. Лично от тебя.

Разговор на этом прервался.

Это было началом конца.

Зверь вернулся.

ГЛАВА 1

"Звезда" врезалась в него, когда он выходил из огромного стеклянного лифта, плавно остановившегося на сто одиннадцатом этаже жилого дома.

- Ой!

Девушка, неуклюже взмахнув руками, отступила назад. Как оказалось, неудачно. Двенадцатисантиметровый каблук подвел её. Нога подвернулась, и Ирида стала заваливаться назад.

Падение было неизбежно, если б не сильные мужские руки, вовремя подхватившие её за талию, и удержавшие от позорного растекания по полу вестибюля.

- Тихо. Что же ты так неаккуратно.

Всё случилось за считанные секунды. Мужской голос с легкой хрипотцой обволакивал и странным образом успокаивал. Точно принадлежал близкому человеку, которого ты давно знаешь и бесконечно доверяешь.

Ирида мотнула головой, прогоняя легкое наваждение. Вот она бежала по вестибюлю, спеша покинуть квартиру брата, с которым в очередной раз произошёл нелицеприятный разговор. Эту квартиру они себе смогли позволить полгода назад, когда Ирида устроилась на работу, и банк одобрил им ссуду. Квартира была небольшой, состояла из двух спальных отсеков, гостиной, кладовки, которую Стас перепланировал в рабочий кабинет, и ванной. Ирида со Стасом искренне верили, что в купленной квартире смогут обрести мир и душевное спокойствие.

Как оказалась, оба они ошибались.

И всё из-за Стаса. Так думала Ирида. Брат, как раз, думал наоборот.

Поругавшись в очередной раз и выслушав нелестные замечания (кстати, вполне оправданные) в свой адрес, Ирида, из последних сил сдерживая слезы, схватила сумочку, впихнула ноги в первые попавшиеся туфли и выбежала из квартиры. Куда она неслась - не знала. Лишь бы подальше от дома. От брата. Знала, что если не уйдет, то смалодушничает и помириться с ним. А сейчас так делать было нельзя. Ей необходимо удержать позиции.

Ирида была очень близка с братом, он заботился о ней последние пять лет, и ссориться с ним она не могла. Сердиться тоже. Всегда приходила мириться первой.

Но не сегодня.

В последние два месяца многое изменилось. Очень.

Главное - изменилась она. Это и стало причиной ссор со Стасом.

Пока Ирида, лихорадочно прижимая сумочку к груди, быстро шла по коридору, предательские слезы всё же выступили на глаза, подернув окружающий мир туманом. Сдерживая их из последних сил, она прикусила нижнюю губу. Слезы - не выход. На душе распускался черный цветок сожаления, угрызения совести пришли вместе с раскаянием.

Зачем, вот зачем, она снова подняла запретную тему? Что пыталась доказать?

Не доказать. Убедить брата. Ей отчаянно важно было, чтобы он её понял и поддержал. Чтобы перестал на неё смотреть осуждающим взглядом. Без теплоты. С укором.

Не получилось. В очередной раз её жалкая попытка рассказать Стасу о своих чувствах натолкнулась на холодность, рвущую и без того неспокойную душу.

- Ты знаешь закон, Ирида. Что будешь делать через месяц, когда тебе исполнится двадцать?

Она начала сумбурно что-то отвечать в ответ. Мол, всё будет хорошо, не стоит волноваться. Закон будет исполнен, причин для беспокойства нет.

Ирида говорила, а в её голосе не слышалось убежденности. Стопроцентной уверенности. Она сама с толикой отчаяния заставляла себя верить в то, что говорит.

А кого ты сможешь убедить, если твою душу терзают сомнения?

Любовь - она да, такая. Заставляет нас видеть то, чего и в помине нет.

Или есть? Кто же разберет.

Сегодня вышел особенно тяжелый разговор. Когда Стас махнул в её сторону рукой, как бы говоря, что ему уже всё равно, что будет с сестрой - пусть, что хочет, то и творит - по сердцу Ириды точно полоснули ножом. Боль обожгла внутренности.

Но как же так...

Стас...

Он же всегда ее понимал?

Всегда...

А тут...

Не в силах оставаться в квартире, Ирида сорвалась с места. Куда угодно: на пляж, в кафешку, к НЕМУ - лишь бы не видеть осуждение и, да, боль за неё, за Ириду, в глазах брата.

Поглощенная собственными невеселыми мыслями и чувствами, балансирующими на грани отчаяния, Ирида не видела перед собой никого и не замечала ничего. Когда створки лифта плавно разъехались, Ирида шагнула вперед.

Чтобы налететь на каменную стену. Так ей показалось в первую секунду. Ошиблась.

Каменная стена оказалась мужской грудью. Чуть позже Ирида вспомнит, что она даже не нажимала на кнопку вызова на сенсорной панели. Их со Стасом квартира находилась под самой крышей и была единственной на этаже.

Мужчина, поднимающийся на лифе, ехал к ним.

Но эти мысли придут потом.

Сейчас же главной для неё задачей оставалось удержаться на ногах.

Ирида, почувствовав крепкую хватку мужских рук, даже немного стушевалась. Вот это объятия! Вроде бы случайные. Но такие... Не нашлось слов, чтобы подобрать правильную характеристику.

Стыд затопил девушку. Как же нелепо все получилось.

Вскинув мордашку кверху, чтобы, наконец, увидеть своего нечаянного спасителя, Ирида натолкнулась на серьезный темный взгляд синих глаз. Не голубых, а именно темно-синих. Гипнотизирующих. Взгляд, который в одно мгновение проник в ее кожу, вывернул душу наизнанку, выдернул, вытряхнул и изучил истинную ее, ту, которую она прятала даже от себя самой...

Глаза были знакомы. Она точно где-то их видела. Растерявшись, Ирида не смогла вспомнить.

Тщательно выбритое лицо. Высокие скулы. Короткие, немного всклокоченные темные волосы. Четко обрисованные губы незнакомца показались Ириде слишком яркими, словно природа-матушка взяла кисть и добавила чуть-чуть красок от себя лично. Глупая ассоциация.

Её спаситель оказался высоким. Выше её на голову, учитывая, что на ней были туфли с ого-го таким каблуком, так подставившим её сегодня. А еще у него были широкие плечи и узкие бедра атлета, которые не могла скрыть даже одежда. И каждый его жест, каждое движение и даже взгляд дышали такой внутренней силой, что девушка почувствовала себя словно под микроскопом. Он смотрел на нее. Изучал. Узнавал.

- Простите, - пролепетала Ирида, пряча красные глаза. В другой раз рассмеялась бы, изловчилась и всё свела к шутке. А сейчас чувствовала унижение от того, что так нелепо врезалась в незнакомца.

- За что? За то, что мне выпал шанс подержать звезду в руках?

Ирида часто-часто заморгала и нахмурилась.

- Откуда вы...

Она не договорила, облизнув губы.

И не заметила, как взгляд тех самых гипнотизирующих глаз на жалкое, очень короткое, ничтожное мгновение метнулся к ним.

- Откуда я знаю, как дразнил тебя в детстве брат? - усмехнулся мужчина и, видимо, вспомнив, что слишком долго удерживает девушку за талию, разжал пальцы, прежде убедившись, что она твердо стоит на ногах.

- Да...

Ирида пребывала в полной растерянности.

Высокий мужчина с иронией наблюдал за ней, не скрывая своего приподнятого настроение.

- Ирида, ты меня не узнаешь?

Девушка сделала шаг назад. Вот что хотите с ней делайте, а от этого мужчины исходило нечто такое, что все её чувства обострились и закричали в один голос, что он опасен. Смертельно опасен. Что за красивой внешностью скрывается хищник. Настоящий. Один из тех, что содержат в криозоопарках.

Моргнув, Ирида покачала головой. Внутреннее смятение усилилось.

- Простите... нет.

- Значит, долго буду жить, - усмехнулся мужчина, и мурашки хороводом побежали по спине Ириды.

Мужчина был в гражданской одежде, но по выправке Ирида сделала вывод, что он имеет прямое отношение к военным. А военные - это зло. Ирида точно знала, и никто, никакие силы, никакие доводы её не могли бы переубедить в обратном. Военные несут разруху. Нет, не в существование, не в быт людей.

В души.

- Я...

- Звезда, - протянул мужчина и, откинув голову, рассмеялся.

Ириду точно током пронзило. А вот этот смех и тон, наполненный ироничной ленцой, с которой мужчина протянул "звезда" она узнает и через сотню лет! Да эта интонация ей больше года снилась в кошмарных снах, наполненных непонятной неподвластной вразумлению тревогой!

- Богдан? - Ирида не смогла скрыть накатившее на неё удивление, граничащее с легкой паникой.

- Так точно, - и снова эти губы - мечта любой девчонки - растянулись в улыбке.

Ирида опять шагнула назад и в недоумении пожала плечами.

- О, - выдохнула она и вовремя прикусила язычок, чтобы не сболтнуть лишнего.

Богдан. Не может быть.

Друг её брата. Высший эшелон. Власть. Легенда.

Кошмар.

- Интересная реакция, - наблюдая за Иридой, прокомментировал Богдан, а потом вышел из лифта и встал рядом с девушкой. В его глазах что-то промелькнуло.

Показалось? Да, скорее всего. Как придумалось и легкое раздражение в его движениях.

- Просто я... Извините, я даже не знаю, что вам сказать.

Он смотрел на неё, и у Ириды всё сильнее возникало желание сбежать. Нырнуть за его огромную фигуру, поскорее нажать на сенсорную панель и увидеть, как закрываются стеклянные дверцы лифта, отгораживая её от этого... человека?

Стало страшно. И Ирида взмолилась, чтобы на её лице не отразились те нелепые чувства, что неконтролируемым потоком затопили её и без того растрепанную душу.

- Вижу, удивлена. Конечно. Нормальная реакция. Сколько лет мы с тобой не виделись, звезда?

И вот опять. Какое-то нелепое наваждение. Он сделал акцент именно на словах "с тобой". Игра воображения? Или это нервы, расшатанные ссорой со Стасом, дают о себе знать?

- Не знаю, - глухо отозвалась девушка, ощущая себя последней лгуньей.

Огоньки, вспыхнувшие в синих глазах, подтвердили, что её ложь раскрыта.

- Четыре, Ирида. Мы не виделись с тобой четыре года.

- Долго, - ей надо же было что-то сказать?

Он специально встал таким образом, чтобы ей не удалось пройти к лифту? Да и просто сбежать будет некрасиво, неэтично. Как-никак друг семьи. Едва ли не покровитель.

О, Небеса...

Ирида едва не застонала вслух, сильнее сжав сумочку, отчего костяшки на пальцах побелели.

Она не заметила своих манипуляций.

Заметил он.

- Время быстротечно. Когда я улетал, ты была ещё ребенком, а сейчас я вижу перед собой взрослую девушку.

- Да, время... оно такое, - что за чушь она несет? - Вы, наверное, к Стасу? Так он дома. Проходите. Он будет рад вас видеть.

Прежде чем ответить, Богдан выдержал небольшую паузу. Словно размышлял, подтверждать её слова или опровергнуть.

- Я не сообщал о своем приходе. Решил устроить сюрприз.

Сюрприз удался на славу. Знала бы Ирида, что к ним придет Богдан, ещё с утра сбежала бы из дома.

- И перестань мне выкать, звезда, - вроде бы предложил, но в его интонации слышались отголоски приказа. Привычная форма разговора для того, кто привык командовать. И кто знал, что ему беспрекословно подчинятся.

Богдан Славинский, чем же ты занимался все эти долгие четыре года?

Ирида смущенно улыбнулась.

- Да, конечно.

Переходить на "ты" с ним сей момент она не собиралась. Перед ней стоял отнюдь не друг брата. А человек, чье прошлое и настоящее были слишком туманны и пробуждали в ней природную осторожность.

Заставляли дергаться и нервничать. Это плохо. Подобные ощущения не должны возникать при общении с мужчиной.

- Вот и славно.

И снова нелепое ощущение, что он говорит, забавляясь. Что ему нравится смотреть, как она неловко реагирует на его присутствие. И главное - ему привычна подобная реакция. Точно он наблюдал её сотни, нет, тысячи раз.

Оно и понятно. Военные...

Ирида выдавила из себя еще одну улыбку и решилась.

- Богдан, я спешу, - её ложь была столь очевидна, что не имело смысла скрывать. - Вы... вы не отойдете в сторону?.. Мне надо к лифту.

На сей раз темные глаза чуть заметно прищурились, отчего от уголков побежала тонкая сеть морщинок.

И снова тишина, режущая по и без того натянутым нервам.

В конце концов, что ему от неё надо... Она - глупая девчонка из прошлого. Ребенок. Сестра его друга. И всё.

Сердце ухнуло в груди. Такое бывало с Иридой, когда она врала сама себе. Знала - всегда, черт возьми, знала - что "и всё" тут совсем не уместно.

Но сейчас не то время и не то место, чтобы пускаться в философские размышления.

Её дыхание участилось, пауза удлинялась.

- Ты снова мне выкаешь, - наконец, Богдан разжал губы, и Ирида непонятно почему вздрогнула. Словно этот человек имел право отчитывать и наказывать её. Или он собирался заняться именно этим.

Стало страшно. Именно страшно.

Глупо? Нелепо? Она не знала. Она просто чувствовала, как ноги становятся ватными, перестают её держать, в горле пересыхает, а мышцы живота инстинктивно сжимаются в преддверии чего-то дурного.

Бред. Иллюзия. Да, да, ничего большего.

Или...

- Я...

Ирида начала говорить и замолчала. Небеса, да что же это такое? Сначала скандал со Стасом, теперь это. И почему-то скандал с братом отошел на задний план перед несуществующей, но от этого не менее устрашающей угрозы.

- Беги, звезда, не буду я тебя задерживать, - снова с иронией протянул Богдан, не сводя с неё слишком пристального взгляда. Взгляда, впитывающего в себя всё - все изменения, что произошли с ней за эти безумно долгие четыре года.

Девочка выросла.

Его девочка.

Он сделал два шага в сторону.

Ирида только этого и ждала. Коротко кивнула, заставив себя выдавить вежливую улыбку, и нырнула мимо нежданного гостя.

Как только она оказалась в лифте, поспешно нажала на сенсорную панель, выбрав нулевой этаж.

Но Богдан не ушел. Стоял и смотрел на неё. И от взгляда его темно-синих глаз становилось дурно.

Стеклянные створки лифта соединились, отгораживая её от него. И лишь тогда Ирида позволила себе выдохнуть. Расслабиться.

Но ненадолго. Что-то в её сознании противилось расслабленности, продолжало бить немую тревогу. Точно где-то рядом существовала угроза, которую она не заметила, и только инстинкты вопили о ней.

Лифт плавно поехал вниз, набирая скорость. Только тогда Ирида с немалой долей недоумения вспомнила, что раньше у Богдана Славинского глаза были голубыми.

Не темно-синими.

ГЛАВА 2

Дверь оказалась незапертой, и Богдан, толкнув её, беспрепятственно вошёл в квартиру. Ленивым, но от этого не менее цепким взглядом, окинул открывшееся перед ним пространство. Мебели минимум - эргономичный диван, подстраивающийся под форму тела, стеклянный стол, несколько стульев, огромный жидкокристаллический экран на стене. Панорамные окна плотно зашторены, под ногами - потрепанное самоочищающееся покрытие. Всё. Еще пара горшков с цветами. Не густо.

Квартира оказалась маленькой, хоть и занимала весь верхний этаж. Да и дом, в котором она находилась, был расположен в отнюдь не престижном районе. Так, новостройка эконом-класса. Большее, что могут позволит себе люди со средним доходом

- Вернулась? - недовольный мужской голос раздался из соседней комнаты.

Богдан усмехнулся, кривя тонкие губы.

- Можно сказать и так.

Он говорил вполголоса, но его услышали.

Хозяин квартиры слишком резко вскочил со стула, отчего тот упал на старый застиранный ковер, приглушивший звук удара.

Стас выбежал из комнаты, умудрившись запутаться в собственных ногах, и едва не упав.

- Богдан? Мать твою! Живой! Как пить дать, живой!

Объятия старого друга были крепкими и искренними.

- Конечно, живой. Что со мной сделается...

Мужчины обнялись, хлопнув друг друга по плечам.

Хоть кто-то его рад видеть. Даже неожиданно. Богдан уже начинал привыкать к тому, что при виде него люди испытывали какие угодно чувства, но только не радость. Этот же оболтус со взъерошенными волосами улыбался во все тридцать два зуба.

- Тебя же не было прорву лет! - Стас, не веря собственным глазам, продолжал тискать друга за плечи.

- Не было.

- Откуда?.. Слушай, как же так... Ё! Чувствую себя по-идиотски, несу всякую ересь.

- Есть такое дело.

- Но, ёперный театр, как же я рад тебя видеть! И главное - живого! - хекнув, Стас отступил на шаг и оглядел гостя с головы до ног.

- Да что со мной сделается, - лениво протянул тот в ответ.

И это была истинная правда.

Стас провел ладонью по своим коротким волосам, продолжая недоуменно качать головой.

- Глазам не верю.

- А ты поверь.

- Но как? Откуда? Ё! Если бы ты только знал, сколько слухов и страшилок ходило вокруг твоего исчезновения... Вернее, не твоего, вашего.

- Знаю.

Богдан на самом деле знал. Каждую сплетню. Каждую версию. И лишь посмеивался над теми, кто это распространял. Потому что ни одна версия ни на йоту не совпадала с действительностью. Попросту не могла попросту совпасть.

- И ты так спокойно говоришь об этом?!

- А как же мне говорить? - Богдан усмехнулся. - Слушай, ты меня хотя бы кофе угости, или чем покрепче, а уж потом приставай с вопросами.

Пришла очередь хмыкнуть Стасу.

- Как будто ты ответишь хотя бы на один мой вопрос.

- Смотря какие будешь задавать.

Мужчины встретились взглядами и поняли друг друга без слов. У них было общее прошлое, связанное многолетней дружбой, которую одни осуждали, другие не понимали, а третьи попросту боялись. И этих последних было больше всего. Но молодые люди плевать хотели на мнение окружающих, их полностью устраивал этот дружеский союз. Они желали сами выбирать, с кем общаться, кому доверять, а от кого держаться подальше.

Это было четыре года назад.

Стас, откинув голову назад, рассмеялся.

- Вот ты ж, хитрый сукин сын!

Неожиданно Богдана охватило странное чувство. Дежавю, которого не было, когда он переступил порог родной квартиры. Но в эту он сегодня вошел впервые. Так почему у него возникло ощущение, что он вернулся домой?

***

Ирида нажала на панель управления и приглушенно застонала, когда старенький айростен издал странный журчащий звук, резко прервавшимся неким непонятным женскому восприятию чиханием, и заглох, отказавшись взлетать.

Да что же это за день такой? Почему всё идет из рук вон плохо? Сначала ссора со Стасом, потом эта нелепая встреча со Славинским, воспоминания о которой она гнала прочь, теперь поломка. Не может быть, чтобы ей катастрофически не везло во всем! Так не бывает! Природа матушка умна, во всем ратует за равновесие, и невезение непременно должно уступить место удаче.

Ирида прикусила нижнюю губу и нервно расправила складки на платье-футляре. Сейчас она возьмет себя в руки, успокоится и заведет двигатель.

Айростен был стареньким, на нем летали ещё их родители, и по логике им со Стасом давно надо было его поменять. Но... Во-первых, руки не поднимались отправить на сток то, что принадлежало родителям, а для неё с братом было священной памятью о тех временах, когда они были частью большой дружной семьи. Во-вторых, не было, элементарно, средств, чтобы купить новый. Подержанные айростены не продавались. Даже если владельцы отлетали на нем несколько месяцев и решили сменить на более усовершенствованную модель, старая отправлялась в переплавку. Или к контрабандистам. Но с теми ни Ирида, ни Стас не желали связываться ни за что в жизни.

Хватит им и одного черного пятна на их репутации. И как ни выводи ту черноту, каких сил только не прикладывай, ничего не получится, след - пусть блеклый, пусть расплывчатый - останется навсегда.

Но новый айростен хотелось очень. До дрожи. Особенно если учесть, что в основном на нём летала Ирида. Вот такой парадокс наблюдался в их семье - Стас терпеть не мог водить технику. Ни в какую. Предпочитал ходить пешком, если путь был близкий. Если дальний - ждал Ириду. И лишь в крайних, не терпящих отлагательства случаях, садился за управление сам.

- Послушай, но ты же гений техники, - посмеивалась над ним Ирида, в очередной раз выслушивая маршрут, по которому требовалось доставить брата.

- Гений наземной техники, - уточнял Стас, не опровергая её слов, - а всё, что летает - не моё.

- Но, Ста-а-ас, - Ириде нравилось его дразнить.

- Сестра, отстань. И давай собирайся, мы уже опаздываем.

И так изо дня в день. Но последнее время их старенький айростен всё чаще и чаще стал подводить. Не долог тот час, когда он окончательно откажется запускаться, и что тогда они будут делать? Разъезжать на такси - не вариант. Ходить пешком - тем более.

Из груди Ириды вырвался тягостный вздох. Если она не прекратит думать о плохом, то окончательно раскиснет. Так нельзя. Надо думать о хорошем, о приятном.

Её взгляд скользнул по подземной парковке и невольно задержался на черном обтекаемом "монстре" - новой модели айростена, которую она видела впервые, хотя периодически и просматривала новинки. Сердце глухо ухнуло. Такого красивого и, несомненно, очень быстрого она еще ни разу не встречала ни в небе, ни у клуба, ни на стоянке у супермаркетов.

Не сталкивалась с подобным монстром и на своей подземной стоянке.

Вывод напрашивался сам - уж не Богдану ли Славинскому он принадлежал?

***

- Что будешь пить?

- Алкоголь оставим на вечер.

- Даже так? - хмыкнул Стас, отрывая встроенную в стену дверцу шкафчика и доставая кофе.

- Даже так.

- По-прежнему черный кофе с корицей? Вкусы за четыре года не изменились?

- Вроде бы нет, - Богдан с улыбкой пожал плечами.

Приятно, черт побери! И досадно. Почему родная мать не могла вспомнить, какой кофе предпочитает пить её сын, когда он вчера наведался к ней, а друг - без проблем?

- Тогда и себе такой же сварганю.

- Давай.

Богдан опустился на барный стул (барной стойки на кухне не наблюдалось) и с ленцой принялся наблюдать, как его друг заливает в кружки кипяток.

Друг?

Что-то царапнуло на душе.

Друг.

- Так что там с вечером? - Стас щедро плюхнул им по ложке корицы.

- Собираюсь взять тебя в плен и заставить показать мне ночной город. Злачные места и интересные заведения.

Стас поставил перед Богданом две дымящиеся кружки и сел напротив.

- Ты издеваешься?

- Нет.

- Слушай, Славинский, или у тебя память отшибло, или ещё что-то. Но ты мне вот что скажи: когда это я шлялся по злачным местам? Я же тихоня-очкарик, ботаник, мать её етить, - Стас говорил про себя с легкой иронией. И на то были причины.

Никто бы не назвал его ботаником, не узнав поближе. Метр девяносто, широкоплечий, с развитой мускулатурой. Причем, стоило Стасу чуть-чуть попотеть в спортзале, как лишний жирок тотчас сходил на нет, а на его месте образовывались приятные кубики или оформлялись мускулы на зависть другим атлетам, потеющим под штангой и день, и ночь.

Но как только он накидывал на эти здоровенные плечи белый халат и одевал защитную маску - все. Стас пропадал для окружающего мира.

Правда, последние пару лет ему всё реже и реже приходилось брать в руки халат и пробирки.

Богдан об этом знал. Сегодня утром получил нужную информацию и очень подробно её изучил.

- Значит, ботаник, будем вместе изучать прелести ночной Кардавы. Ты же не против?

Стас сделал первый обжигающий глоток, не спеша с ответом. Впервые с того момента, как он увидел, кто именно переступил порог их квартиры, он призадумался. Сумасшедшая радость от встречи с другом поутихла, уступив место природной осторожности.

Много воды утекло с их последней встречи. Перед внутренним взором Стаса промелькнули, как в калейдоскопе, те страшные дни, когда по городу поползли слухи, что космический лайнер, на котором проходили военные учения, и на котором присутствовал Богдан, сгинул в неизвестности. Какие только пороги Стас тогда не оббил! С какими только личностями не беседовал, пытаясь достучаться до правды и узнать, отправлена ли спасательная экспедиция. Те дни были суровыми и жестокими. Стасу не раз и не два указывали на дверь, нелицеприятно отзываясь о нем самом и его требованиях. Стас всё терпел. Привык. И непонятно, чем бы закончились его стенания и походы по учреждениям, если бы однажды ночью на парковке к нему не подошли двое мужчин в черной одежде без каких-либо опознавательных знаков.

- Не ищи его больше.

И всё. Мерцание над их кожей сказало куда больше, чем сухие губы.

- Как будто у меня есть выбор, - усмехнулся Стас, отбрасывая прочь ненужные воспоминания.

- Эй, ты говоришь так, точно я приглашаю тебя не поразвлечься, а совершить вылазку на территорию врага? - Богдан пытался шутить. Пытался вспомнить, каково это - разговаривать с человеком из прошлого, который не смотрит на тебя с затаенным страхом. И ненавистью.

- Да мало ли, - поддержал его Стас, за что и был награжден тычком в плечо.

- Ё! Ты чего?.. Смотри, кофе пролил, мне теперь Ирида весь мозг вынесет, жужжа, что я не берегу вещи и нисколько не ценю её усилия по наведению порядка в доме.

- Кстати, про Ириду.

Богдан не счел нужным скрывать свою заинтересованность. Стас заметил, как потяжелел взгляд нежданного гостя, как заходили желваки на лице, и как плотно он сжал губы.

***

Айростен запустился с третьей попытки. Пожужжал, но всё же завелся. Ирида, почти плача от бессильной злости, уверенно подняла его в воздух и плавно вывела со стоянки.

А теперь куда?

Конкретной цели у неё не было. Она сорвалась из дома не в состоянии больше выносить укоряющего взгляда брата. Ей необходима была встряска, дружеское плечо. Подруги у неё были... когда-то. Ещё три месяца назад. Сейчас же...

Ответ пришёл в виде вызова в стейлсе. Увидев, кто звонит, Ирида радостно улыбнулась и нажала на кнопку приема.

- Привет, малышка.

Да... Она млела от этого голоса. Чуть хрипловатого, как спросонья. А, может, он на самом деле только что и проснулся. Его голос мгновенно подбросил в её кровь нехилую порцию адреналина, заставив позабыть о ненастьях сегодняшнего дня. Щеки порозовели, придав Ириде ещё больше очарования.

- Привет.

С узкого экрана стейлса на нее смотрел ОН. Её мечта. Её герой. Мужчина, вскруживший ей голову и заставивший пойти против всех. Хотя... С последним она поспешила. Против был только брат. И то... Лишь по одной причине.

При воспоминании о брате, улыбка дрогнула, уголки губ поползли вниз, а на глаза снова навернулись непрошеные слезы.

- Эй, ты чего, плакать собралась?

Кир ласково улыбнулся, отчего морщинки тонкой сеточкой побежали от уголков его глаз. Взъерошенные волосы сказали Ириде, что она не ошиблась, когда предположила, что он недавно проснулся, да и несколько красных полосок на щеках говорили о недавнем соседстве с подушкой. Но все эти незначительные штрихи только добавили образу мужчины некую притягательную неряшливость.

Ирида заставила губы растянуться в подобии улыбки.

- Нет...

Обман был раскрыт мгновенно.

- Ирида-а-а... - Кир осуждающе покачал головой.

Пришлось признаваться.

- С братом поругалась.

- Снова?

- Угу.

Кир задумчиво свел брови на переносице.

- И куда ты сейчас направляешься?

- Никуда.

- Давай ко мне. Жду.

И всё, оборвал связь.

Он знал - она прилетит. Всегда прилетала, сегодня - тем более. И плевать на всё. На осуждающие взгляды, на недовольный шепот за спиной.

У них ещё есть время.

Ведь есть же?..

И она верила в их любовь. Она не могла не верить. Иначе... Её жизнь где-то оборвется, перечеркнутая жестокой рукой.

Осторожно смахнув слезы, стараясь не размазать косметику, наложенную ещё с раннего утра, Ирида развернула айростен в направлении квартиры Кира.

Она его скоро увидит. Почувствует на себе его руки. Ощутит исходящее от него тепло. Разве всего этого мало для счастья?

Сердце заныло с удвоенной силой, точно предвещая о чем-то плохом. О чем-то смертельно опасном. О чем-то, что нависло черной тучей над Иридой, но она категорически отказывалась всё это замечать.

***

- Итак, Ирида. Я так понимаю, ты ее видел?

Стас мгновенно стал серьезным. Выражение, изменившее лицо друга, он встречал и ранее, и оно не предвещало ничего хорошего. Возвращаясь в прошлое, к тем едва ли не беззаботным годам, Стас вспоминал, что Богдан всегда - он подчеркнул - всегда слишком предвзято относился к Ириде. Стас это списывал на заботу о сестре друга. Сейчас, когда они повзрослели и на многое взглянули по-другому, невольно напрашивался вопрос: а невинной ли братской заботой было продиктовано внимание Богдана к Ириде?

Богдан никогда не делал ничего просто так. Это стоило помнить.

- Видел, - Богдан недовольно сжал губы и его взгляд впился в друга. - Она едва не плакала. И очень спешила покинуть дом. У неё неприятности?

Он попал в самое яблочко. Стас поморщился и махнул рукой в сторону двери.

- Девчонка совсем с катушек слетела. Ей скоро двадцать...

- Через месяц, - слишком поспешно вставил Богдан, чем немало удивил друга и подтвердил его подозрения.

- Да, мать её ети, через месяц! А у неё ветер в голове! Вернее, не ветер! Тьфу ты! - далее последовала нецензурная брань. Накипело. Стас рывком поднялся и направился к холодильнику, откуда выудил открытую бутылку с ликером. - Будешь?

- Я же сказал - нет.

- А я буду. Что-то накатило...

Не договорив, Стас достал из нижнего шкафчика пузатый стакан и плеснул себе добрую порцию алкоголя. Богдан не одобрил порыва приятеля, но останавливать не стал. В данной ситуации ему даже будет удобнее, если Стас немного выпьет и расслабится. Станет более разговорчивым. Он заметил, что тот, несмотря на радость встречи, держится настороженно. На то были причины, и он его не осуждал. Время и годы, покрытые тайной, завесу которой он не спешил приоткрыть, делали своё пагубное дело, давая плодотворную почву для дальнейшего посева ещё более нелепых сплетен и предположений. Тут уж кто на что горазд.

Богдану было плевать на мнение окружающих. Был он, была его история. Остальное - побоку.

Всех побоку, кроме Ириды.

Она - первопричина, почему он вернулся.

Но об этом чуть позже. Он запрещал себе думать об Ириде, чтобы не сорваться и не наделать глупостей. Приходилось контролировать себя и свои собственнические порывы.

Выждав, пока друг выпьет спиртное, не закусывая, произнес, стараясь придать своему голосу безучастный тон:

- Ты остановился на том, что у неё ветер в голове. Я прав, если предположу, что у этого самого ветра есть вполне человеческое имя?

Стас, поморщившись, кивнул.

- Есть. А ты разве ничего не понял, столкнувшись с ней?

Ноздри мужчины затрепетали, выдавая внутреннее нетерпение. Богдан мог узнать все подробности, сделав только один звонок. Но не стал. Не желал, чтобы посторонние знали о его привязанности. Хотя о какой привязанности тут может идти речь?! То, что он испытывал к этой девочке, подходило под другое определение.

- Я бы хотел услышать это от тебя.

- От меня... - Стас скривился. - Я и с Иридой толком поговорить не могу, а ты хочешь от меня.

- Стас, не валяй дурака. Рассказывай.

- Мать твою ж! Рассказывай! Тебе легко сказать, а у меня голова идет кругом от одной мысли... В общем, если коротко, то Ирида связалась с одним ублюдком, который не желает ставить ей метку. Голову морочит. А Иридка влюбилась и, кажется, ни хрена не понимает в какое дерьмо вляпалась.

Лицо Богдана словно окаменело. Нервно дернулся кадык, заходили желваки, глаза приобрели выражение затаенной угрозы. Так хищник выжидает, подкарауливает жертву, прежде чем сделать единственный, но роковой бросок.

Стас, поглощенный собственными эмоциями, не заметил перемены в друге. Да и алкоголь притупил бдительность. Стас не воспринимал Богдана, как человека, несущего угрозу в их с Иридой и без того непростую жизнь, и мог позволить себе быть искренним в его обществе. Напротив, где бы они сейчас были, если бы не Богдан?

- Она... - Богдан, прежде чем продолжить, прочистил горло. - Она не девственница?

Вопрос был актуальным. Если разговор зашел про метку, то и про чистоту девушки можно было смело спрашивать.

Стас снова приложился к бутылке. На этот раз прямо из горла.

- Ты, как всегда, проницателен.

Несколько слов. Обычных. Вроде бы ничего не значащих. Те слова, которые мы постоянно используем в жизни. Но сейчас, соединенные вместе, они приобрели губительный смысл.

Привычный "держать лицо" Богдан внешне никак не отреагировал на слова друга. Лишь приподнял бровь, выражая легкое удивление. Он же должен был как-то показать, что понял причину тревоги друга.

- Черт побери, Стас, - голос Богдана прозвучал с привычной ему легкой иронией, - Ирида же в прошлом всегда отличалась послушанием. Боялась нашкодить. Была здравомыслящим ребенком. Она не может не понимать последствия совершаемых действий.

Стас горько рассмеялся.

- Говорю же, влюбилась она! Голову потеряла. Не желает слушать, что я ей говорю. Верит, как дурочка, этому ублюдку! А я... Мля, шею бы намылить ему!

- Так в чем дело? Намыль.

- Намылил бы с превеликим удовольствием, только... - лицо Стаса побледнело, выдавая внутренние метания и сомнения. - Только если меня закроют, кто позаботится об Ириде? Он? Да начхать этому упырю на Иридку! Ещё причину вескую дам, чтобы оттолкнуть её от себя окончательно. Сейчас хотя бы призрачный шанс есть, что в нем заговорит совесть, и он поставит ей метку.

- Парень не из простой семьи?

- Конечно, нет. Сам знаешь... Такие, как я, двадцать раз подумают, прежде чем лишать девушку невинности. Родственники нагрянут и поотрывают все, что висит между ног, или свяжут и заставят сделать метку. Да я и сам... - Стас снова не договорил, махнув рукой куда-то в сторону. Вид у него был глубоко несчастным, и он уже ничего не пытался скрыть. Где-то глубоко внутри назревало чувство облегчения от того, что он, наконец-то, имел возможность высказаться, а не продолжать вариться одному в котле захлестывающего отчаяния и понимания того, что он, взрослый мужчина, не в состоянии повлиять на ситуацию. Не в состоянии спасти сестру. - В общем, хреновые дела.

Слова Богдана прозвучали жестко:

- Что за семья?

Ему необходимо было знать фамилию.

- Истов. Слышал про такого?

- Слышал. Политик.

- Ну да, мать его ети. И сынок, Кирюша, вольготно себя чувствует, соблазняя наших девочек. Знает сукин сын, что папа при необходимости прикроет и уладит конфликты.

Богдан чуть заметно подался вперед.

- Стас, я могу разобраться с ним.

Сказал просто, никак не выделяя эмоциями свои слова. Но от чего-то Стас вздрогнул и внимательно посмотрел на сидящего напротив него мужчину.

Да, Богдан это вполне может сделать.

***

Кир встретил её в одном полотенце, обмотанном вокруг бедер. Бросив лаконичное: "Привет", притянул к себе и с жадностью принялся целовать, ловко захватив губы Ириды в сладостный плен.

Ирида с показным возмущением пискнула и уперлась ладонями в обнаженную грудь молодого человека. С затаенным удовольствием ощутила, какая она у него гладкая и теплая. Кир много времени уделял занятиям спортом, все мечтал иметь накаченную фигуру, пока, правда, безуспешно. На днях он похвалился Ириде, что отец достал ему выжимку из цветка сириунда с планеты Гистео.

Ириде словосочетание "сириунд" и "Гистео" показалось смутно знакомым, и лишь сегодня она вспомнила, что Стас как-то рассказывал про выжимку из этого цветка. Сок вызывал необратимые изменения в организме принимающего, Стас сравнивал его с ядом. В малых дозах он был даже полезен: тело становилось более выносливым, мышцы крепкими. Но в больших дозах выжимка сириунда могла разрушить организм. Не настолько, чтобы убить человека, но вполне, чтобы сделать его калекой.

Ирида собиралась предупредить Кира, чтобы тот был осторожным и не наделал глупостей в погоне за нелепыми желанием добиться идеальной формы. Она считала, что и без этого у него красивое тело. Невысокого роста, жилистый. От него не хотелось при встрече шарахнуться в сторону и спрятаться за углом, стать незаметной. С ним Ирида себя чувствовала равной. Ну... почти.

Поцелуй Кира стал более глубокий, мужчина языком раздвинул её податливые губы. Ирида с радостью откликнулась. Конечно, она не ожидала, что Кир с порога начнет её целовать, ей хотелось с ним поговорить, она, пока летела, даже репетировала свою небольшую речь. Ей важно было поговорить с ним. И чем быстрее они расставят точки над "и" тем быстрее придет спокойствие в её душу.

Рука мужчины легла на ягодицы Ириды и сжала, намекая, что одним поцелуем дело не ограничится.

Ирида не горела желанием заниматься сексом. Особенно сегодня, когда её душевное состояние было очень расшатанным.

- Кир, - ей удалось выдохнуть его имя, когда он прервал поцелуй.

- У-у-у?

- Погоди, Кир...

Его губы оставили горячую дорожку на её шее.

- Что, Ирида? Что, милая?

- Кир...

- Потом, малыш, все потом.

Мужские губы через ткань платья нашли её сосок и жадно втянули в себя. Ирида поморщилась. Она не была настроена на сексуальный контакт. Да чего греха таить, она никогда и не была. Даже стыдилась того, что ничего, кроме легкого томления, не испытывает во время занятий любовью с Кириллом. Его поцелуи, откровенные ласки были ей приятны, но ни разу Ирида не теряла голову, не испытывала сумасшедший оргазм, чтобы тело выворачивало, а её уносило в невиданные дали. Лишь приятная теплота оповещала, что она не фригидна, и давала надежду, что настанет день, и она закричит в одну из тех бесподобных секунд, когда очередной толчок в её теле возведет её на вершину блаженства.

Иногда, под утро, когда Ирида возвращалась в их со Стасом квартиру на носочках, стараясь не производить лишнего шума, чувствуя себя при этом преступницей, у неё в голове вспыхивала крамольная мысль: почему она пошла на интимную связь с Киром? Ирида была красива, у неё всегда имелись поклонники, даже находились те, кто предлагал поставить ей метку. Ирида всегда тактично отказывалась. С Киром всё было иначе. Её тянуло к нему с неимоверной силой. Она плавилась от одного его взгляда смешливых глаз, ловила каждое слово, знала все черты его лица. Она наслаждалась его обществом. И поэтому, когда однажды после прогулки он пригласил её к себе домой, и его поцелуи стали заходить слишком далеко, Ирида привычно запротестовала, на что Кир, оторвавшись от её груди, посмотрел на неё затуманенными от страсти глазами и сказал:

- Всё будет, малыш.

Ирида поняла - он говорит о метке. О чем же ещё? И расслабилась. Позволила ему то, что никому никогда не позволяла.

Ей же скоро двадцать. И всё у неё будет хорошо.

Так думала она три месяца назад. Сейчас же... заставляла так себя думать. Сомнения, этот треклятый червь, не без стараний Стаса и знакомых, заползли ей в душу, ежедневно, ежечасно третировали её. На слова брата: "Любил бы, не раздумывая поставил метку" она не смогла ничего ответь, лишь что-то неразборчиво бубнила в ответ. Мол, поставит, непременно поставит. И следующий вопрос Стаса: "Когда?" так и оставался без ответа.

А время шло.

Она любила Кирилла. Ирида не сомневалась в своих чувствах. Она хотела прожить с ним долгую и счастливую жизнь. Встречать с ним рассвет и провожать уходящий в небытие день. Родить ему детишек и воспитывать их вместе, наслаждаясь совместными прогулками и забавами. Она хотела и мечтала сделать их жизнь счастливой.

Но, как известно, счастье зависит от двоих.

Вот и сейчас Кир ловко манипулируя ею, отодвинул в сторону её желание поговорить. Его губы становились более настойчивыми, а пальцы уже добрались до трусиков.

- Кир!

Её возмущение потонуло в поцелуе. И правда, ну что она завелась, поговорить они смогут и позже.

Кир поднял её на руки и решительно направился к дивану.

***

Некоторое время спустя Ирида лежала на груди Кирилла и задумчиво водила кончиком пальчика по ареолу его соска. Ей было хорошо. Отошли на задний план тревоги и метания. Остался только любимый человек, который сейчас крепко её обнимал.

- Тебе хорошо? - его голос звучал хрипловато после испытанного оргазма.

- Да, - по инерции выдохнула Ирида, но вспомнив, что собиралась с ним поговорить, поспешно добавила: - Вернее, почти.

Кир нахмурился.

- Почему "почти"? Тебе не понравилось?

Ирида в нерешительности замерла, прикусив нижнюю губу. Вот так всегда! Почему, как только дело доходит до главного, она сразу тушуется?

- Понравилось, - она не лукавила. Ей были приятны его прикосновения. - Но... Ты же помнишь моё состояние, когда ты мне позвонил?

Ирида почувствовала, как он напрягся. Рука, гладившая её по спине, замерла.

- Да, помню. Что случилось? Ты говорила, что поругалась со Стасом. Из-за чего?

Ирида должна была это сказать:

- Из-за нас.

- Так... А поподробнее?

- Стас беспокоится, что мы с тобой уже три месяца вместе, а я до сих пор без метки.

И всё же у неё язык не повернулся сказать более четко, спросить конкретно: "Кир, ты когда мне поставишь метку?"

Видимо, её слова и без уточнения не пришлись по душе Киру, потому что он зашевелился, отстранил Ириду и сел. Повернулся к ней, взял её за плечи и, встретившись с ней взглядом, проникновенно сказал:

- Ирида, я знаю, о чем ты думаешь. Тебе скоро двадцать. У тебя будет день рождение и... Подожди немного, малыш? Хорошо.

Она кивнула, чувствуя, как слезы радости выступают на глазах.

Теперь у неё есть, что ответить Стасу и всем, кто смеется ей в спину.

ГЛАВА 3

Сегодня ночью Ирида дежурила в клинике и на предложение Кирилла вместе отдохнуть в загородном клубе - отказалась.

- Тогда я тоже не пойду. Завалюсь спать.

От его слов потеплело на душе. Ирида не имела право что-то требовать от Кирилла, он, по сути, до сих пор оставался для неё официально чужим мужчиной. Он мог с легкостью пойти развлекаться с друзьями, не уведомив её о своих планах. Справедливости ради стоит заметить, что такого ещё ни разу не было. Каждый раз, когда Ирида заступала на ночное дежурство, он оставался дома. Звонил ей и спрашивал, как у неё дела. Его забота трогала девушку и ещё раз подтверждала, что она сделала правильный выбор. Что не ошиблась, и ей не о чем жалеть.

- Отдохни. А завтра развлечемся.

- Договорились.

Он поцеловал её на прощание и проводил до лифта.

- Доберешься до дома?

Вопрос немного смутил Ириду.

- Конечно.

- Может, проводить?

- Зачем? - Ирида не понимала озабоченности Кирилла.

Тот стоял, засунув большие пальцы за ремень брюк, и раскачивался на босых ногах. Брюки и футболку он надел, а вот туфли не счел нужным. Волосы по-прежнему оставались взлохмаченными, что добавляло его образу мальчишеского хулиганства.

Отчего-то сердце снова заныло. Да что с ней сегодня такое? Приближающиеся критические дни? Накапливаемый стресс? Что?

- У тебя меняется... - Кир не договорил, поморщился, потом резко притянул к себе Ириду и крепко поцеловал. - Извини и не обращай внимания. Наверное, мне передалось твоё состояние. Мнительным становлюсь.

Он подмигнул ей и нажал на кнопку лифта.

- Наверное.

Она с улыбкой пожала плечами. Потом махнула рукой на прощанье и шагнула в лифт. Как только створки лифта соединились, Ирида нахмурилась. Озабоченность Кира была неспроста. Она привыкла видеть его веселым и беззаботным, у него легкий характер, и все проблемы он решал сразу же, едва ли не шутя, не заморачиваясь.

Ирида прислонилась спиной к стеклянной поверхности и закрыла глаза.

Месяц.

Ей надо потерпеть месяц. И всё наладится. Её жизнь заиграет новыми, яркими красками, и ничто не омрачит её будущее, связанное с Киром.

Уже садясь в айростен, Ирида вспомнила, что, возможно, по возвращению домой ей предстоит застать в квартире нежеланного гостя. Мелкая дрожь сотрясла тело, и Ирида передернула плечами. Оставалось надеяться, что Богдан Славинский уже ушёл от Стаса. Вторую встречу с ним за один день будет сложно перенести. А ей надо ещё поспать хотя бы часика три.

К вечеру движение в небе активировалось. Люди и гости планеты спешили покинуть общественные места и уединиться перед наступлением вечера, когда молодежь начнет проявлять активность. К тому же, сегодня была пятница, впереди - выходные, и многие пожелают развлечься. А это означало, что у Ириды прибавится работы. Когда люди (и не только они) развлекаются, обязательно вспыхивают конфликты.

Первое на что обратила внимание Ирида, паркуясь - отсутствие того черного монстра, замаскированного под элитный айростен. Значит, гости отбыли. Вот и славно.

Дома было тихо. Ирида разулась и позвала:

- Стас?

В ответ - тишина. Странно. Стас не говорил, что куда-то собирается. Ирида прошла в его комнату и никого не обнаружила. Зато на кухне нашла пустую бутылку из-под ликера и два стула, не задвинутых на место.

Всё ясно. Стас с Богданом "отметили" возвращение второго, им показалось мало, и они отправились веселиться дальше. Почувствовав легкую досаду, Ирида отправилась в душ. Уже многие годы они со Стасом поддерживали близкую связь, и если кто-то куда-то уходил, то хотя бы отправляли сообщение, чтобы знать, где кто находится.

Сегодня Стас проигнорировал её. Стало досадно и обидно. Он таким образом отреагировал на её уход? Девушка шумно вздохнула и провела рукой по волосам.

Месяц. Тридцать дней. И всё наладится.

Обязательно.

И все будут счастливы.

Стас успокоится, а Ирида с Киром будут вместе официально.

Быстро приняв душ и облачившись в шелковую пижаму, Ирида босыми ногами прошлепала к своему спальному отсеку, забралась под легкое одеяло, подтянула ноги к груди и закрыла глаза. Всё, спать.

Как ни странно, несмотря на постоянное нервозное состояние, уснула она быстро. Видимо, организм решил, что она находится на грани, и если ей не дать возможность хотя бы немного отдохнуть, она сломается, как тонкая ветка от сильного ветра.

Ирида спала без сновидений. Проснулась от писка будильника. Мотнув головой, прогнала остатки сна. Очень хотелось ещё немного понежиться в кровати, а лучше завалиться и дальше спать, но опаздывать на работу было непозволительно. К опоздавшим применялись штрафные санкции, а лишиться части зарплаты Ирида не могла себе позволить. Кир несколько раз предлагал ей финансовую помощь, но она каждый раз категорически отказывалась. Ирида и помыслить не могла, как можно брать деньги у любимого человека. Подарки - да, это другое дело. Они дарились от чистого сердца, и Ирида их с удовольствием принимала, а к деньгам относилась с предубеждением. Ей казалось, что если она хотя бы раз примет деньги, то их отношения с Кириллом испортятся. Он будет думать, что она с ним из-за его положения в обществе и денег. А это не так! Родители с детства им со Стасом говорили, что необходимо всего в жизни достигать самим, не рассчитывая на других. Только на себя и на семью.

Сердце защемило при воспоминании о родителях. Они погибли, когда Ириде было всего одиннадцать. Несмотря на столь юный возраст, она их хорошо помнила. Постоянно улыбающуюся маму с копной белоснежных волос и миниатюрной фигурой, и высокого отца сурового на вид, но мягкого с семьей и женой. Говорили, что Ирида сильно похожа на мать, а Стас на отца. Наверное, так и должно быть. Дети продолжение своих родителей.

Не проходило и дня, чтобы Ирида не вспоминала и не ужасалась трагедии, которая случилась с родителями, не тосковала по ним. Пусть она и была почти ребенком в то время, когда они погибли, она помнила, что именно привело к трагедии. И верила, что настанет день, и тот человек или те люди, что оклеветали родителей, будут наказаны.

Звонок на домашний стейлс заставил Ириду оторваться от невеселых воспоминаний и вернуться в реальность. Накинув халат, она поспешила к стейлсу, установленному рядом с диваном.

Нажав на кнопку, она приняла вызов.

- Племянница, привет.

- Привет, дядя, - Ирида улыбнулась моложавому мужчине с шикарными черными усами, которыми не без основания Алекс Гот гордился. Они было его визитной карточкой. Как отрастил в юношестве, так и носил до сих пор, ни разу не сбривая.

- Я думал, ты на работу собираешься, а ты ещё по дому в халате щеголяешь! - по-доброму пожурил он её, откидываясь на спинку высокого кресла и скрещивая руки на груди.

Ирида состроила забавную гримасу.

- Дядя, всё будет. Я не опоздаю.

- А, ну да, ты же водишь у нас, как профессионал. Хорошо, что ещё не додумалась в гонках участвовать.

- Алекс, прошу тебя, не ворчи.

- А почему бы старику и не поворчать, Ирида? Кому, как не мне, тебе мозги на место вправлять?

Ирида знала - он говорил от сердца, без злобы. Так же знала она, что дядя был категорически против её стиля вождения. В вопросах эмансипации женщин он оставался закоренелым шовинистом. Впрочем, как и девяносто процентов мужского населения страны.

- Ох, дядя...

- Ты мне не дядькай. А слушай, что тебе говорят.

Ирида улыбнулась.

- Я слушаю.

- То-то же, - Алекс улыбнулся в ответ. - Как у тебя дела? Как Стас? Я ему звонил часа четыре назад, но он так и не ответил ничего.

- Стаса дома не было.

- Снова поругались?

Алекс подался вперед, желая через стейлс получше рассмотреть племянницу. Они не виделись почти два месяца. До него доходили нехорошие слухи, и он позвонил Стасу, желая услышать опровержение.

Спрашивать у Ириды не имело смысла. Она - молодая женщина, и для него всё этим сказано.

Уголки губ девушки опустились, выражая тревогу.

- Да, немного поругались.

- Это нехорошо. Вы не должны ругаться друг с другом. Вы - это единственное, что у вас есть.

Неожиданно слезы навернулись на глаза Ириды, и ей пришлось сильнее сжать губы, чтобы не расплакаться. Как же тяжело без мамы! Без близкого человека женского пола! Который подсказал бы и уберег от лишнего риска. Слова дяди о том, что ближе, чем Стас у неё никого нет, полоснули по сердцу острым клинком. Почему они в последнее время потеряли теплоту общения? Стали ссориться? Обвинять друг друга?

- Дядя, не будем. Завтра же помиримся. А у тебя как дела? - Ирида сознательно сменила тему. Если дядя продолжит углубляться в её жизнь, то придется рассказывать и про Кира. Или, что ещё хуже, он затронет вопрос двадцатилетнего юбилея, и тогда она точно расплачется.

- У меня тоже все нормально, - Алекс внезапно стал серьезным, даже нахмурился. - Ирида.

Он позвал и сделал паузу, давая понять, как важно то, что он собирается сказать.

- Да, дядя?

- Ты в курсе, что вернулся Богдан Славинский?

Ирида замерла, чувствуя, как липкий пот начинает выступать на спине и на висках. Вот почему сегодня так? Из огня да полымя? Вроде бы, кажется, что всё только-только приходит в норму, и тут, нате вам, пожалуйста, снова подъем на крутом вираже.

Пытаясь сохранить нейтральное лицо и не выдать своих истинных чувств, Ирида ответила:

- Знаю. Мы с ним сегодня столкнулись в вестибюле.

- Ирида. Будь осторожна.

- Буду.

- Умница.

- Алекс, всё будет хорошо.

- Я верю в тебя, Ирида. И ещё раз прошу - будь осторожна. И управляя стейлсом - тоже.

Они попрощались, и Ирида, чувствуя, что ноги более не держат её, опустилась на диван. Почему-то у неё возникли все основания считать, что Алекс знает про её связь с Кириллом, но тактично умалчивает. Да, о подобном не разговаривают по стейлсу. Нет гарантии, что их не прослушивают.

Особенно их.

Детей предателей.

Одинокая слеза всё же сорвалась с ресниц и побежала по щеке. Ирида откинула голову назад и часто задышала. С заплаканными глазами нельзя появляться на работе. Она - лицо клиники. Дежурный администратор не будет доволен, увидев её помятое лицо.

Но как же на душе было паршиво! Кто бы только знал! Хотелось не идти на работу, на которую она ещё недавно летела на всех парах, а уткнуться в подушку, создав иллюзию кокона, защищенности, и не выходить из комнаты несколько дней. Забиться в уголок, по-детски надеясь, что таким образом жизнь наладится, что когда она отворит дверь и выйдет, то всё кардинальным образом изменится в лучшую сторону, и те проблемы, что душили ее изо дня в день, испарятся, как утренний туман.

Теперь ещё Славинский. Принесла же его нелегкая...

Оставалось только гадать, с какой целью он снова ворвался в ее жизнь и объявился на этой небольшой планете.

Вот кто бы чтобы не говорил, в частности Стас, от Славинского она предпочитала держаться подальше. Всегда. От него веяло угрозой. Он давил на неё своей внутренней мощью, своим телосложением. Стоило ему появиться в их доме, как он полностью заполнял собой всё пространство. Ирида на уровне инстинктов ощущала - он опасен. Пряталась от него, будучи ребенком. Избегала. И вздохнула с облегчением, когда он пропал.

И вот он вернулся.

Не к добру.

Ирида морально сейчас не готова была анализировать их встречу в вестибюле и те эмоции, что накрыли её, когда она увидела, кто к ним пожаловал. Отработает ночь, вернется домой и тогда подумает. Если понадобится, то даже продумает стратегию поведения с ним. В любом случае, ей остается надеяться, что Богдан долго на Ароме не пробудет.

Пусть улетает. Пусть снова исчезнет.

***

Ночное небо было переполнено. Многие айростены передвигались в хаотичном движении, нарушая установленные правила и вызывая у других водителей раздражение.

Когда в очередной раз снизу под Иридой возник синий айростен и взметнулся ввысь, она выругалась.

- Да что это такое! Откуда они все взялись?

Через минуту у неё был ответ. Прямо перед ней завис айростен с приплюснутой физиономией каменистого цвета, выдающего уроженца Гартостека. Физиономия нагло улыбалась, преградив ей дальнейший путь.

Снова выругавшись, Ирида увела рычаг управления вправо. Ну, надо же! Она забыла! Сегодня же начиналась Магла! И доступ к посещению их планеты открыт! Межпланетная ярмарка проводилась раз в два года и длилась неделю. А это означало, что их планету наводнят гости и будут бесчинствовать. Про бесчинство Ирида, конечно, малость преувеличила. Во время проведения Маглы патруль службы безопасности увеличивался едва ли не в трое, военные так же подключались к наблюдению за порядком.

Подключаться то они подключались, это верно. Но зачастую с торговцами прибывали и воины. А как известно, между военными Арома и воинами других планет были заключены многие жизненно важные договора, что позволяло последним чувствовать себя во многих вопросах вольготно. Порой Ирида сожалела, что родилась на Ароме, небольшой планете, где почти полностью отсутствовали природные ресурсы.

Гартостеканец не желал сдаваться просто так и начал преследовать айростен Ириды. Пришлось увеличить скорость и сделать несколько опасных маневров.

Когда девушка поняла, что он от неё отстал, выровняла айростен и устремилась к клинике.

Очень хотелось верить, что на сегодня неприятные сюрпризы закончились и ничего выходящего из рамок обычного дежурства больше не будет.

Пройдя мимо скана, удостоверяющего её личность и отсутствие опасных веществ, Ирида вошла в просторный светло-серый вестибюль клиники. Поздоровалась с дежурным.

- Ирида, вас просил зайти администратор, - без всяких эмоций сообщил дежурный.

- Что-то случилось?

- Не знаю.

Ирида, не переодеваясь, направилась в отсек к администратору Серене Витос. У них с Сереной были нейтральные рабочие отношения, но ни разу Серена не приглашала её в кабинет. Отчего-то подумалось, что это не к добру. Просто день сегодня такой.

Готовясь к худшему, Ирида постучала, и услышав: "Войдите" толкнула большую стеклянную дверь, имеющую свойство полностью скрывать то, что находилось за ней.

Серена, высокая брюнетка с фигурой профессиональной боксерши, торопливо стягивала с себя форму клиники и, не стесняясь вошедшей, потянулась за брюками свободного покроя, лежавшими на спинке кресла.

- Ирида, здорово, что ты прилетела пораньше. Рада тебя видеть. Слушай, я ухожу. Мне срочно надо прибыть... - она остановилась, решив, что подчиненной не следует знать, какие у неё возникли срочные дела и куда она уходит. Застегнув брюки, Серена повернулась к Ириде, пытающейся всеми силами не показать нахлынувшего на неё облегчения, и продолжила: - Ты сегодня за стойкой. Будешь вместо меня. Договорились? За мной дело не встанет, прикрою в случае необходимости.

Ирида, справившись с первым удивлением, улыбнулась и ответила:

- Да, конечно.

- Вот и отлично. Спасибо тебе большое. А сейчас извини, я спешу.

Намёк Ирида поняла и, коротко кивнув, вышла из отсека.

Что сейчас было?

За стойкой ей приходилось уже дежурить. Стоишь, мило улыбаешься, регистрируешь прибывших посетителей и распределяешь их по блокам. Вроде бы всё просто. Главное - вежливое обращение и терпение с клиентами.

А терпение сегодня Ириду что-то подводит.

Но ничего, сейчас она в своем отсеке приведет мысли в порядок, соберется и отработает положенные часы.

Открыв дверь чипом, Ирида вошла в свой отсек и замерла. За ее спиной с тихим жужжанием закрылась дверная панель.

Форма девушки, аккуратно висевшая на вешалке, валялась изрезанной на полу. Немного косметики - тональная основа, тушь, крем, блеск для губ, духи, оставленные Иридой в последнюю смену на небольшом столике с зеркалом, кем-то так же были сметены и расколоты.

А на зеркале красной губной помадой, которой она никогда не пользовалась, было аккуратно выведено: "ПОТАСКУХА? ХУЖЕ..."

ГЛАВА 4

Пол пришёл в движение, и чтобы устоять и позорно не упасть, Ириде пришлось прислониться спиной к двери. Закрыв глаза, она глубоко задышала. Главное - успокоиться. И не паниковать. Ничего смертельного не случилось.

Да, в клинике появился некто, не любящий её и считающий недостойной её или его общества. Такое бывает. И вот таким гнусным образом этот некто проявил свои чувства. Бывает. Тот, кому не хватает смелости высказать все в глаза, действует исподтишка. Для Ириды не было новостью, что её недолюбливают в коллективе. После того, как она начала встречаться с Кириллом Истовым, и он несколько раз залетал за ней, забирая с дежурства, она заметила, как девчонки отгородились от неё.

- Ты встречаешься с ним? - в лоб спросила Лайма, её сменщица, бесцеремонная высокая блондинка с плоской грудью.

Ирида не считала нужным кого-либо посвящать в детали своей личной жизни, но тут стушевалась и ответила:

- Да.

Искусственно выбеленные брови насмешливо изогнулись.

- Встречаешься?.. М-м-м... - Лайма с вызовом обошла вокруг нее, оглядывая уж слишком внимательно. - А где же метка? Даже намека на неё нет. Или ты не озадачиваешься её приобретением, Иридочка? Я ведь не ошибаюсь, тебе через пару месяцев двадцать стукнет? - в голосе блондинки мелькнула притворная озабоченность, граничащая с издевкой. - И что ты тогда будешь делать?

Захотелось вцепиться в эту блондинистую шевелюру и высказать пару ласковых. Но тогда Ирида сдержалась.

У самой Лаймы метка была с семнадцати лет, чем она очень гордилась. Единственную неприятность для неё составляла работа. Муж не мог обеспечить её и себя на одну зарплату, и приходилось утонченной Лайме, как и остальным девочкам, зарабатывать себе на пропитание и небольшие женские прихоти, что её крайне бесило, и что она всеми силами пыталась скрыть. Но при любом удобном случае она всем остальным тыкала меткой и смотрела на не достигших двадцатилетнего рубежа свысока. Тех же, кто выходил замуж и уходил с работы, открыто ненавидела.

- Не твоё дело, что я буду делать, - прошипела Ирида, справившись с искушением.

- Ну-ну, - блондинка скрестила руки на том месте, где у большинства девушек находилась грудь.

- Не "нукай" и не суйся ко мне с расспросами, - огрызнулась Ирида и ушла, сочтя разговор оконченным. Ещё пару реплик - и она бы не удержалась и непременно выпалила в ответ, что видела, как Лайму зажимал в восьмом блоке дежурный, когда её муж был в командировке, и она, как бы по доброте душевной, выходила работать сверхурочно от нечего делать.

Но после того случая Ирида исключила общение с Лаймой. Девушки лишь обменивались ироничными взглядами. Несколько раз Ирида видела, как Лайма, смеясь, что-то говорила другим коллегам, косясь на неё. Ириде приходилось делать вид, что она ничего не замечает. На открытый конфликт она не хотела идти. И как не горестно было сознавать, но в словах Лаймы была доля правды.

Она встречалась с Киром три месяца, а метка до сих пор не украшала её шею. Более того, Ирида заметила, что отношение к ней меняется не только со стороны девушек. Парни, которые трудились в клинике, стали позволять сальные шуточки и раздевающие взгляды в её сторону. У Ириды была мысль пожаловать на них Киру или Стасу. Только что она им скажет? Какие доводы приведет? Попросит защиты? От кого?

В глубине души Ирида понимала, что сама дала повод для подобного отношения к себе. Стас прав. Надо было быть осторожнее. Сетовать ни на кого она не имела права.

Ладно, с тем, что кто-то считает её потаскухой, Ирида могла смириться. Все мы не без греха. Она верила в эффект бумеранга. Настораживало и лишало почвы под ногами другое. Кто-то проник в её отсек. Взломал код на двери. А это уже серьезное правонарушение. Его можно сравнить с незаконным проникновением в частный дом.

Клиника "Неон" входила в десяток лучших медицинских учреждений Арома. Ирида знала, что её взяли работать в неё не без ходатайства дяди и Стаса, который пару лет занимался лабораторными исследованиями в "Неоне". Руководство проводило тщательный отбор персонала и гордилось системой безопасности, как работников, так и клиентов. Личная территория была неприкосновенна.

И тут - такое наглое проникновение.

Ирида, кое-как справившись с удушливой паникой, оттолкнулась от двери, сделала несколько нетвердых шагов и машинально опустилась на край стула. Хорошо, что дверь закрылась автоматически, в первый момент Ирида совершенно забыла, что мимо могли проходить коллеги, а им ни к чему видеть учиненное безобразие.

Она сегодня отдежурит, а утром поднимет вопрос о собственной безопасности, плюс потребует отчет за испорченное имущество. Ничего, у неё имеется запасной комплект формы, аккуратно сложенный в шкафу. Оставалось надеяться, что неизвестный вандал до неё не добрался. Иначе скандала не избежать. Очень не хотелось подводить Серену, а тем более начинать выяснять отношения в начале смены. Всплывет факт отсутствия начальницы.

Запасную форму не тронули, хоть что-то хорошее.

Первые часы дежурства прошли без лишней суеты. Нуждающиеся в медицинской помощи прибывали без экстренной спешки. Кто-то опрокинул на себя кипяток, кому-то зажало руку в лифте. У дамочки из Гата заболела голова, и она срочно потребовала вызвать своего лечащего врача.

Всё, как всегда.

После полуночи в клинику потянулись "отдыхающие". Так Ирида называла тех, кто получал травмы в увеселительных заведениях, изрядно перебрав спиртного. С ними периодически возникали проблемы. То принимают их слишком медленно, то, наоборот, не уделяют должного внимания. Ирида порадовалась, когда заметила, как к дежурным присоединились ещё несколько охранников. Они старались держаться незаметно, чтобы не привлекать лишнего внимания.

В три часа ночи поток клиентов схлынул, и Ирида принялась заполнять форму отчета. Когда створки большой входной двери бесшумно раздвинулись, она даже голову не подняла. Усталость начинала давать о себе знать.

Ирида сначала почувствовала новых клиентов. Тяжелые взгляды, казалось, проникали сквозь кожу, и интуиция возопила о надвигающейся опасности. Все органы чувств мгновенно насторожились и мобилизовались.

Медленно подняв голову от бумаг, Ирида замерла.

Мужчин было трое. Высокие, под два метра ростом, с хорошо развитой мускулатурой и темными лицами. С глазами, меняющими цвет.

Латунцы. Звери в облике человека.

Кровь отхлынула от лица Ириды, а страх шквальным ветром набросился на неё, накрыв с головой.

Для Ириды не существовало большего кошмара, чем латунцы. Страх перед этой расы вскармливался с молоком матери. Латунцы ассоциировались с ожившим кошмаром, с существами, поднятыми из Ада. Их боялись. Их ненавидели. Их вынужденно терпели. Самая сильная раса среди известных...

Внешность вошедших лишь немного отличалась от внешности мужчин Арома. Не считая высокого роста и крепкого телосложения, их тела полностью покрывал природный орнамент, точно игла мастера по тату выгравировала узор, только не иглой, а меняя текстуру кожи.

Да и выражение их лиц, абсолютно любого представителя расы Латунии, говорило о властности и жестокости. Говор - резкий, взгляд - тяжелый, улыбка - не мягкая, не теплая, не несущая добра и позитива.

Первым порывом Ириды было сбежать. Бросить пост и скрыться в коридоре, петляя между блоками. Забиться в самый отдаленный уголок маленькой мышкой, накрыть голову руками и даже перестать дышать. Лишь бы не заметили... Лишь бы прошли мимо. Желание - детское, по части абсурдное, но искреннее, выдающее истинные чувства Ириды по отношениям к латунцам.

Сразу же в глаза бросилось и другое. Исчезли все дежурные. Вот трое крепких парней стояли у стены, контролируя поведение посетителей - раз, и никого нет.

Этот факт еще больше дезориентировал Ириду, добавляя сумятицы в хрупкое душевное состояние девушки.

В большом вестибюле остались лишь латунцы и Ирида.

Среди латунцев безошибочно выделялся их лидер. Выше остальных на голову, он казался горой, сотворенной из непробиваемого камня и металла. Одетый в гражданскую одежду, он держался с неизменной военной выправкой. Его черные глаза впились в Ириду, словно она неким невероятным образом стала преградой на его пути. Не отрывая от неё взгляда, он коротким кивком указал на неё тому, что стоял справа.

Ирида, чувствуя, как слабеют ноги и всё внутри скручивается в тугой узел, вцепилась руками в поверхность отполированной до блеска стойки. Заставила себя нацепить на лицо дежурную улыбку и проговорить:

- Добрый вечер. Чем могу...

Договорить ей не дали. Второй латунец - абсолютно лысый, с голубыми глазами и короткой бородой - оказался у стойки в два пружинистых шага-прыжка.

- Нам нужна литокапсула.

Одной из причин, почему "Неон" пользовался большим спросом не только гражданских лиц, но и военных, заключалось в наличии литокапсулы, позволяющей за несколько часов полностью восстановить организм от любых, даже самых сильных повреждений. Были случаи, когда капсула справлялась даже с такими ранениями, которые были несовместимы с жизнью. Главное - вовремя в неё доставить пострадавших.

Но литокапсула предназначалась не для всех. Простые смертные, такие, как, например, Ирида, даже работая в клинике, не могли рассчитывать на нее.

Только элита общества.

Слишком уж дорогое удовольствие это было.

Парадокс заключался в том, что литокапсула была подарком латунцев Арому в знак их особого расположения. И отказать Ирида им не могла.

Чувствуя, как комок застревает в горле, она прокашлялась и негромко ответила:

- Я сейчас посмотрю, свободна ли она.

- Она должна быть свободна.

От голоса их предводителя Ирида задрожала. Властный, жесткий, с не терпящими возражений нотками. Такому не отказывают. Ни в чем. Когда он подошел к стойке? Как... Он же только что стоял у дверей!

Ирида чувствовала, что теряет контроль над собственным телом. Её бросало то в жар, то в холод. Два огромных титана нависли над ней. Протянут руку - и сломаю шейные позвонки одним легким движением. И им за это ничего не будет.

Ирида, пытаясь успокоить расшатавшиеся нервы, коротко кивнула.

- Сейчас... всё будет.

Она повернулась спиной, чтобы ввести запрос на отдельном мониторе, когда услышала, как один из латунцев шумно втянул воздух.

- Ты не девственна!

Эти слова прозвучали, как приговор.

В позвоночник одновременно воткнули сотни мелких иголок, обездвижив ноги. А потом ударили сверху, чтобы все позвонки осыпались, лишив её последнего шанса на спасение. Виски отчаянно запульсировали, кровь отхлынула от лица, а пальцы, замершие над панелью с монитором, одеревенели, и не было возможности пошевельнуть ни одним суставом.

Черная Бездна, которой пугают непослушных малышей, развернулась перед Иридой.

- П... простите? - невероятным усилием воли она заставила себя обернуться.

Лучше бы она этого не делала.

Нет, малышей надо пугать не Черной Бездной. Черная Бездна понятие относительное, и ребенок, особенно малыш, вряд ли сможет себе представить, что собой являет таинственное космическое пространство.

Пугать надо другим. Глазами латунца. Темно-синими, не человеческими, а звериными. Только звери, истинные хищники, могут обладать глазами, способными подчинять, лишать воли, заставлять делать то, что идет вразрез с твоими собственными желаниями. Глазами, в которых отражается сама тьма, неизменно присутствует. Ты не можешь с самого начала опознать её, а когда поймешь, что тьма рядом - будет уже поздно. Ты окажешься в её власти.

Ирида моргнула, прогоняя морок. А в голове набатом прозвучала мысль: "Такие глаза я уже видела..."

Латунец прищурился и подался корпусом вперед, грозясь сломать стойку и оказаться ближе к Ириде, которая невольно втянула в себя живот, таким нелепым образом пытаясь оказаться от него как можно дальше. Преграда в виде стойки была пустышкой. Удар ладони - и пластик разлетится на мелкие куски.

- Ты не девственна, - уже более спокойно проговорил латунец и медленно, оценивающе её осмотрел.

Ирида могла поклясться, что реально осязала на себе его взгляд. Вот он дотронулся до лица, проверил, так ли бархатиста кожа девчонки, как кажется на первый взгляд, спустился чуть ниже к выпирающим холмикам груди. Хороши... Маловаты для его большой ладони, но всё равно хороши и упруги. Тонкая талия. И округлые бедра, скрытые под удлиненным жакетом белой формы. Миниатюрная. Ляжешь на такую - раздавишь, но кто сказал, что надо обязательно ложится? Есть масса других вариантов, как ворваться в женское тело и заставить кричать от неистовых толчков.

Его мысли отразились в глазах, добавив им ещё больше выразительности. Вожделение невозможно было скрыть.

Всё, что ранее происходило с Иридой и страшило её, отодвинулось на задний план. Её страхи по большей части имели эфемерное значение. Сейчас же она впервые столкнулась с реальной физической угрозой. Никогда ни один мужчина не смотрел на неё со столь выраженной похотью, от которой хотелось раствориться в воздухе, стать невидимой или закричать: "Прекрати! Не смотри на меня!"

На Ароме женщины были неприкосновенны. Они были под защитой семьи. Сначала братьев и отца, потом мужа. И все соблюдали Закон. Женская чистота - священна.

Ирида не была чиста в понимании нависшего над ней, точно глыба, мужчины.

И всё же... Всё же она сжала руки в кулаки и негромко, преодолевая внутреннее сопротивление, замешенное на отчаянии, сказала:

- Извините, но вы нарушаете Закон Арома.

Своими словами она стремилась поставить латунца на место, напомнить ему, что Закон Арома распространяется на всех, даже на гостей планеты. Он нерушим.

Но реакция латунца повергла её в ещё больший шок.

Тот снова втянул воздух вокруг Ириды и прорычал:

- Ты несколько часов назад трахалась... И на тебе нет метки, девочка...

От того, как он произнес "девочка", Ирида пошатнулась. Ей было уже плевать, что о ней подумают, как она выглядит.

Лишь бы спастись.

Лишь бы убежать.

Лишь бы вырваться из замкнутого пространства за стойкой...

Где-то на задворках разума угасла мысль: "Не убежать. Догонит".

Именно он. Вот этот, что разговаривал с ней, а остальные два молча стояли рядом. Они смотрели на Ириду с некой заинтересованностью. Так рассматривают новые вещи в магазине. Вроде бы нормальный экземпляр, но спешить с покупкой не стоит. Вдруг найдется что-то получше?

Их же вожак уже решил - будет брать.

Ирида сделала не шаг - полшага назад и уперлась спиной в панель управления блоками. Случайно нажала на какие-то кнопки, вызвав тихий писк аппаратуры. Но никто на посторонние звуки не обратил не малейшего внимания.

- Вы... вы не имеете права... - Ирида облизнула губы, мгновенно пожалев о столь невинном при других обстоятельствах жесте. Верхняя губа латунца дернулась, затрепетала, точно мужчина уже находился в возбужденном состоянии и каждое её движение оценивал, как призыв. Пришлось поторопиться с продолжением: - Мне нет двадцати, и у меня есть парень...

Эти слова даже ей показались жалкими и нелепыми, что уж говорить про троих взрослых мужчин.

Послышался ироничный смех. Смеялся рыжий и второй, до этого молчавший, латунец.

Тот же, что возглавлял их, вызывающе приподнял брови.

- Неужели? Парень, говоришь...

И многозначительная пауза, от которой сердце пустилось в сумасшедшую пляску.

Говорили, что у латунцев сверхобоняние и сверхслух. Что они видят и чувствуют то, что недоступно другим расам. Да многое, что про них говорили... Если сейчас Ирида начнет мысленно вспоминать все "достоинства" латунцев - то окончательно расклеится или упадет в обморок. А там - делай с ней и её телом, что хочешь.

И где, черт возьми, дежурные? Где???

- Да. И я повторяю - мне нет двадцати...

- А когда будет?

Вопрос, на который она не имела права не ответить.

- Через месяц, - сжимая кулаки и находясь на грани нервного срыва, сказала Ирида. Ещё минуту и всё, она не выдержит, расплачется. Слезы уже щипали глаза, а в горле першило.

- Месяц, говоришь, - растягивая слова, глухо отозвался латунец, сводя темные брови на переносице.

- Да.

- А если я проверю?

- Проверяйте.

Голова закружилась, а перед глазами замелькали черные мушки.

- И если ты мне соврала, девочка, то я лично приду за тобой.

Ответить Ирида ничего не успела. Да и что она могла сказать? Продолжить блеять, что он не имеет на неё никакого права? Что его угрозы и действия - прямое нарушение Закона? Даже Ирида понимала, что её слова для данного латунца всего лишь пустое сотрясание воздуха. Ему нужны были доказательства.

А лучше всего метка.

- Загар, не пугай Ириду.

Знакомый мужской голос прозвучал, как благословение Небес.

ГЛАВА 5

Богдан.

Если бы кто-то Ириде сказал, что она едва ли не будет прыгать от радости, увидев Славинского, она бы улыбнулась и негромко сказала: "Вы ошибаетесь". С этим человеком ей было не по пути. Всегда.

Но сейчас, в минуту, когда напряжение в вестибюле элитной клиники "Неон" достигло апогея, и появился новый персонаж, Ирида готова была растечься безвольной лужей на полу от облегчения.

Хоть кто-то прервет то бесчинство, что творят латунцы. Непонятно почему, но Ирида инстинктивно почувствовала, что с появлением Богдана разговор свернет в другое русло.

Уверенность её окрепла, когда латунец, которого Богдан назвал Загаром, медленно повернулся к Славинскому.

- Ты её знаешь? - ей показалось, или в его голосе проскользнули угрожающие нотки?

Богдан, успевший переодеться в черные брюки, черную рубашку и легкую черную куртку, двинулся к Загару.

А у Ириды возникло странное ощущение. Будто картинка восприятия окружающего мира сдвинулась. Славинский был рожден на Ароме, его родители - тоже, но почему он такой же высокий, как и латунцы? Его движения, жесты, поворот головы - зеркальное отражение жителей далекой и страшной Латунии.

И глаза... Его глаза!! Именно изменение цвета глаз при встрече у лифта интуитивно отложилось у неё в сознании. Она уловила первую ласточку произошедших с ним метаморфоз? Но как такое возможно?

Она выбрала не самый удачный момент, чтобы размышлять и строить гипотезы. В любом случае, появление Богдана позволило ей выдохнуть воздух, который, казалось, накалился у неё в груди до критической температуры.

- Знаю, - голос Богдана врезался в сознание, заставив девушку вздрогнуть. Несколько часов назад он разговаривал с ней в дружелюбном тоне, как старший товарищ. Сейчас - другое. Металл и твердость - именно такие ассоциации возникли у Ириды, когда она услышала его интонацию.

Загар мотнул головой и усмехнулся.

- И кто же эта... девочка? Без метки и ароматно пахнущая сексом?

Лицо Богдана менялось на глазах. Отчетливо проступили вены на висках, губы недовольно сжались, а глаза чуть заметно прищурились. Богдан медленно повернулся к Ириде и, тщательно выговаривая слова, практически чеканя, выдал:

- Сестра моего друга. И ей на самом деле ещё не исполнилось двадцать.

Загар ответил не сразу. Взгляд темно-синих глаз метнулся к Ириде и снова просканировал её. И снова у неё возникло странное ощущение, что этот взгляд физически прикасается к ней. Ощупывает. Трогает. Ощущение было не из приятных, вызывая хоровод холодных мурашек по спине.

- Что ж... - наконец, проговорил латунец, и от его ленивого напева к горлу Ириды подкатила тошнота. - Я подожду. Но когда ей исполнится двадцать, а на ее шее не появится метка - я первый приду за ней.

Он говорил с такой железной уверенностью, что шаткое и измученное воображение Ириды мгновенно нарисовало картину, как латунец закидывает её на плечо, точно мешок с мукой, вносит в свой шатл и, не церемонясь, берет прямо на титановом полу. Как она кричит под ним, чувствуя, как огромный член разрывает её внутренности, как её выворачивает наизнанку от боли и отчаяния. Видимо, картина, представленная мысленно, оказалась настолько ужасной, что эмоции отразились на лице. Потому что глаза латунца жадно вспыхнули темнотой.

- Загар, перестань её пугать, - Богдан встал рядом со стойкой, как бы отгораживая Ириду от латунца. - На девчонке лица нет, смотри, как побледнела. Она из хорошей семьи, всё у неё будет в порядке.

Это Славинский её сейчас защищает? Сердце ёкнуло.

Пожалуй, как бы его защита боком не вышла. Природная осторожность брала своё. Привыкла Ирида относиться к Богдану настороженно, а то, что было выработано годами, невозможно изменить за одно мгновение.

- Будет хорошо - значит, хорошо. Давай, девочка, запускай нас в литокапсулу, а то Серг уже едва на ногах стоит.

- Ты уверен?

Ирида невольно посмотрела в сторону третьего латунца. Это ему потребовалась литокапсула? Но для чего?! Перед ней стоял совершенно здоровый, не раненный мужчина в расцвете сил. И даже скалился в её сторону, как и все остальные.

Уточнять его диагноз Ирида не стала. Дрожащей рукой, продолжая спиной ощущать взгляды уже четверых мужчин, она набрала запрос. Компьютер через секунду выдал одобрение.

- Вы можете пройти...

Латунцы не стали дожидаться её ответа, а направились в седьмой блок. Видимо, уже не раз бывали в "Неоне".

- Ты какого черта творишь?!

То, чего не сделал латунец Загар, сделал Богдан. Перепрыгнул через стойку и оказался рядом с Иридой, едва не вжав её в стену.

Ахнув, Ирида невольно выставила вперед руки, желая не допустить физического контакта. Она думала, что буря миновала, что, раз латунцы ушли, она сможет перевести дыхание и спокойно продолжить работу.

Она ошиблась. И сильно. Она забыла, что в вестибюле остался не кто иной, как Славинский.

То облегчение, что она испытала, когда он встал на её защиту, испарилось, точно утренний туман, оставив лишь досадное чувство разочарования. Продолжая недоумевать, пытаясь справиться с остаточными явлениями страха, не понимая причины столь кардинальной перемены в поведении Богдана, Ирида ответила вопросом на вопрос:

- И что же я творю?

Лицо мужчины исказилось от едва сдерживаемой ярости. Грязно выругавшись на незнакомом для Ириды языке, он схватил её за руку и потянул:

- Пошли, - не сказал, прорычал.

От его рыка мышцы живота непроизвольно сжались, точно говоря Ириде, что она попала из огня да в полымя. Рука, сжавшая её запястья, доставляла дискомфорт и не давала шанса на спасение.

- Куда? - по инерции выдохнула Ирида, но её вопрос бесцеремонно оставили без ответа.

Планку, отгораживающую Ириду от клиентов, Славинский едва не сломал. Та, жалобно скрипнув, со стуком опустилась на место. Не церемонясь, лишь бросив беглый взгляд по сторонам, оценив ситуацию и территорию, Богдан поволок Ириду по коридору, по направлению к главному административному отсеку. Выудив из черной куртки чип, он без лишних проблем открыл дверь.

Ирида, все это время старавшаяся вырвать руку и до глубины души пораженная его бесцеремонным обращением, сначала даже не задалась вопросом, а откуда у Богдана, человека, имеющего к медицине, а в частности к клинике "Неон", самое отдаленное отношение, чип от административного отсека? Потом этот момент вылетел из головы. Не до него стало.

Богдан не совсем аккуратно втолкнул её в отсек и захлопнул дверь. Ирида, получив, наконец, долгожданное освобождение от его хватки, раздраженно зашипела:

- Послушайте...

Она снова по инерции перешла к нему на "вы".

Славинский, выругавшись, двинулся в её сторону, негодующе прищурив глаза.

- Это ты послушай, Ирида, - его грудь ритмично опускалась и поднималась, словно он сдерживал эмоции из последних сил. Темно-синие глаза неотрывно смотрели на Ириду, и она невольно подумала, что они у него даже страшнее, чем у латунца.

Ирида с силой сжала руки в кулаки, отчего небольшие ноготки врезались в нежную кожу ладоней. Она разозлилась. Пусть и запоздало, но злость и обида на то, что все, кому не лень, обвиняют её не пойми в чем, беспардонно вмешиваются в личную жизнь, требуют от неё поступков, которые идут вразрез с её представлением о будущем, захлестнули её.

- Я ничего не буду слушать! - чеканя каждое слово, выпалила она. - Я благодарна вам, Богдан, что вы избавили меня от общества латунцев, вмешались в их непотребное поведение, но сейчас я бы хотела вернуться на пост!

Реакция Богдана была простой.

Он рассмеялся.

Правда, цинично и с нескрываемым раздражением.

- Непотребное поведение у латунцев, звезда моя? То, что Загар заявил права на тебя - ты это называешь непотребством? И только? И мы вроде бы вернулись к обращению на "ты"! Что за блажь мне выкать?

Желваки заходили на лице Богдана, тонкие морщинки, убегающие от уголков глаз, прорисовались четче. От всей его большой фигуры повеяло угрозой и холодом. И снова к Ириде вернулось ощущение из далекого детства - что от Славинского надо держаться, как можно дальше. Что человек, о котором ходят столько разговоров и слухов - а как известно, дыма без огня не бывает - не может быть добрым и неопасным.

Собрав в кучку остатки гордости, Ирида ответила с нарастающей нервозностью:

- Хорошо, будем на "ты". Но... Я повторюсь, мне не нужны сейчас лишние разговоры, я хочу вернуться к выполнению своих прямых обязательств.

Грязное ругательство остановило её. Она хотела ещё что-то добавить из арсенала дежурных ни к чему не обязывающих фраз. Но лицо, искаженное яростью и отборная брань, заставили её замолчать.

- Звезда, ты в подростковом возрасте не отличалась слабоумием! А сейчас что изменилось? - Богдан перешёл на открытую грубость. Церемонии отошли на задний план. Он навис над ней темной тучей, отгородив от всего остального мира. Двери в отсеках не пропускали звуки, и можно было сказать, что Ирида оказалась в ловушке.

Она одна, наедине с мужчиной в административном отсеке. Компрометирующее обстоятельство. Хотя, ей ли сейчас думать о своей репутации, когда едва ли не каждый встречный вопит об отсутствии у неё девственности, а коллеги по работе пишут похабные записки?

- Ничего не изменилось. И не надо меня оскорблять, - сухо заявила она.

- Оскорблять? Ирида, ты...

Для неё так и останется тайной, что он хотел сказать. Видимо, что-то нехорошее. Потому что его взгляд изменился, глаза стали практически черными, вызывая первобытный, ничем не обоснованный страх перед неизвестным. Да и не привыкла Ирида общаться с мужчиной, чей цвет глаз изменчив, как и настроение. Скорее всего, Славинский оборвал себя, чтобы взять контроль над словами, потому что продолжил он говорить более сдержанно, без лишних эмоций:

- Хорошо, звезда, я не буду тебя оскорблять, не буду читать нравоучения. В конце концов, для этого у тебя есть твои мужчины, - при слове "мужчины" он иронично усмехнулся, явно подразумевая не только родственников. - Но ты мне вот что скажи: как любящий и заботящийся о тебе партнер отпустил тебя на работу, зная, что от тебя разит сексом?

Ирида сглотнула.

- Да что вы все пристали! Чего вам моя личная жизнь покою-то не дает?!

Она хотела уже и дальше продолжить мысль, когда вспомнила заминку Кира: "У тебя меняется..." - что? Природный запах?

Догадка неприятно кольнула в самое сердце, поставив заслонку в груди. И снова как-то резко перестало хватать воздуха, и ноги ослабли. Если она права, то это коренным образом меняет всё! И далеко не в лучшую сторону.

Совсем не в лучшую.

Вся злость улетучилась, уступив место растерянности и озабоченности. Ирида несколько раз моргнула, с нарастающим ужасом представляя последствия столь удручающе перемены.

- Разит... сексом? - она должна была уточнить. Должна была знать.

Богдан усмехнулся.

- Ты не знала? Ни разу не замечала за знакомыми девочками, что, как только они выходят замуж и начинают вести активную половую жизнь, их природный аромат меняется?

Ирида покачала головой.

- Нет. Мы... обращаем больше внимания на парфюм.

- Конечно, на такие мелочи разве стоит обращать внимание? И запоминать то, что говорит старший брат? Стас не мог тебе не сказать, что твой запах меняется!

У Ириды окончательно исчез весь боевой настрой. Маленький петушок, распустивший перья внутри неё, потерпел неудачу и позорно бежал в курятник. Отголоски воспоминаний ссор со Стасом выудили из памяти информацию о запахе замужних женщин.

Десятки ледяных стрел пронзили спину девушки, лишая возможности полноценно двигаться и дышать. Ужас осознания произошедшего медленно проникал в сознание Ириды, заставляя взглянуть на ситуацию под другим углом.

Растерянно моргнув, она негромко произнесла:

- Говорил и...

Что она могла сказать в оправдание своей беспечности? Да ничего! Что влюблена? Что хочет тихого семейного счастья с Кириллом? Что уступила ему, поддавшись наплыву нежных чувств? Что верит в любовь и в то, что Кир не обманет и не предаст её?

Она могла многое сказать. Только зачем? И кому... Богдану? Человеку, внушающему ей непонятный, первобытный страх ещё с раннего детства? Нет, только не ему. Никогда. Раскрывать душу и сердце перед ним она не намеревалась. Но со Стасом поговорит обязательно. Извинится за вчерашнюю ссору и попробует помириться. Ей необходим мужской совет.

Можно прийти и к Киру. Но отчего-то не хотелось выглядеть слабой и потерянной перед ним. Не хотелось униженно просить, что ей жизненно необходима метка, иначе...

Видимо, на её лице отразились испытываемые чувства, потому что Богдан сказал уже без ярости и цинизма:

- Ирида, ты сестра моего друга, и я не желаю тебе неприятностей. Поэтому, давай, включай мозги и начинай думать о последствиях. То, с чем ты столкнулась сегодня - лишь первая ласточка. И пойми, ты находилась в официальном учреждении, и Загар проявил к тебе терпение. Другие латунцы не будут. Они сразу предъявят на тебя права, не спрашивая метрику и не интересуясь, сколько осталось дней до твоего двадцатилетия. От тебя пахнет сексом, а метки нет. Ты ничейная. Для них это служит своеобразным пропуском к твоему телу.

- Не говорите... не говори так.

Внезапно Богдан оказался рядом. Сделал несколько быстрых порывистых шагов, которые не отпечатались в сознании Ириды. Навис над девушкой, вызывая в ней неосознанный страх, что сейчас он своей огромной фигурой поглотит её, засосет в черную дыру, и она попросту исчезнет. Ирида всегда с опаской относилась к мужчинам, обладавшим мощным телосложением и высоким ростом. Считала, что они созданы только для одного - для уничтожения себе подобных.

Темно-синие глаза Богдана вспыхнули ярким огнем, грозя выжечь дотла все живое.

Её - в том числе.

Она никак не успела среагировать на его действия, слишком сильны были внутренние переживания и страх за себя, за своё будущее. И снова на горизонте замаячил предвестник чего-то дурного. Неотвратимо надвигающегося.

Когда пальцы Богдана коснулись подбородка Ириды, она чудом сдержала порыв закричать. Лишь от шока распахнула глаза и замерла. Ирида была готова поклясться, что в тот момент, когда он к ней впервые прикоснулся, у неё оказался парализованным каждый мускул, каждая часть тела. Она была не в состоянии сдвинуться с места, и в полной мере ощутила на себе, как чувствует себя жертва, когда на неё надвигается хищник.

- Я говорю, как есть, - его голос резко поменял интонацию и сейчас звучал обволакивающе. - Побереги себя. Поговори с парнем, с которым встречаешься. Если он не хочет тебе ставить метку, то готов ли он сражаться за тебя? Выступить в твою защиту?

Каждое слово неподъемным грузом падало на душу Ириды, разрывая на части. Мужские пальцы, казалось, жгли, клеймили ее кожу, до такой степени остро она их чувствовала. Легкой дыхание Славинского прошлось по её щеке, оставив такой же огненный шлейф.

Ирида понимала - Кир не выстоит против латунцев. Все латунцы воины. Их с младенчества учат сражаться и убивать. Более того, они умеют трансформироваться в боевую ипостась. Ни один житель Арома не сможет дать достойный отпор этой расе. Иногда находились смельчаки, которые выходили против них, но дуэль всегда заканчивалась плачевно, как для аромца, так и для его женщины.

Чувствуя, как на шее затягивается невидимая петля, желая всеми фибрами души избавиться от общества Богдана, Ирина подняла руку и порывисто убрала чужие пальцы со своего лица.

- Я поняла... Я всё поняла.

Богдан, чуть прищурившись, несколько мгновений пытливо всматривался в лицо девушки. Потом кивнул.

- Хорошо.

На этом общеобразовательная беседа оказалась закончена, потому что Богдан отошел от Ириды, достал чип и открыл дверь.

- Беги на свой пост, звезда.

Дважды повторять не потребовалось. Ирида, сжав кулачки и вздернув подбородок, стараясь не растерять остатки гордости, прошла мимо Богдана. Тот продолжал на неё смотреть, и от этого взгляда ей снова стало не по себе.

Работать она больше не могла. Хотелось убежать к себе в отсек и разреветься. Лишь усилием воли Ирида заставила себя встать за стойку и просмотреть данные по блокам. В вестибюле снова появились дежурные.

Ирида, вспыхнув, негромко спросила:

- Где вы были? Почему покинули пост?

Дежурные, переглянувшись, коротко ответили:

- Мы получили распоряжение.

- От кого?!

Ириде захотелось закричать, подойти к ним обоим и залепить каждому по оплеухе! Они должны были обеспечивать ей безопасность, следить за порядком, а не шататься черт знает где.

- От руководства, - ответил Иван, симпатичный дежурный, который пришёл в "Неон" одновременно с Иридой, и отвел глаза.

Это был удар ниже пояса. То есть, её сознательно бросили на растерзание латунцам? Так, что ли выходит?

Ирида отвернулась, чтобы парни не заметили слез, выступивших на глазах.

До конца смены оставалось два часа. Как они прошли, Ирида помнила плохо, но когда пришла сменщица, то выдохнула с облегчением.

Домой. К Стасу. Под теплый плед.

Больше никаких приключений. Никаких потрясений. Никаких нравоучений и посягательств на её свободу и тело.

Ирида не стала поднимать вопрос о незаконном проникновении в свой отсек. Завтра после обеда она прилетит в "Неон" и встретится с администраторами. Пусть разбираются сами. Она даже не стала прибираться и стирать унизительную запись на зеркале.

Плевать.

Она слишком устала.

Переодевшись и схватив сумочку, Ирида поспешила на подземную стоянку, где собирался немногочисленный народ - первые посетители и работники дневной смены. Поздоровавшись с коллегами, с облегчением вздохнула, когда взялась за ручку айростена.

И черт её дернул обернуться. Наверное, Небеса были сегодня не на её стороне.

Через два айростена, по левую сторону, стояли Богдан с Загаром, и оба мужчины с интересом наблюдали за ней.

ГЛАВА 6

Только закрыв за собой дверь квартиры, Ирида смогла выдохнуть. Она долетела. Она дома. Все хорошо. Ведь, правда?

Собственное сердце было с ней несогласно. Продолжая биться в лихорадочном темпе, оно ныло и не желало успокаиваться.

Скинув туфли, Ирида устало провела рукой по лбу и только сейчас обнаружила едва заметные капельки испарины. Да, её дорога домой была не из легких.

Когда Ирида увидела, что за ней наблюдают Богдан с Загаром, ей захотелось стать невидимой. Они смотрели на неё, не скрывая своего интереса. Ладно, Загар! Латунца Ирида ещё как-то могла оправдать с их звериными инстинктами и потребностью в женщинах. Но Славинский! Он же несколько часов назад пытался её предостеречь, а потом со спокойной совестью отправился к латунцам - уже их просвещать! Ирида разозлилась, несмотря на страх. Может быть, он ещё и точный адрес Загару сообщит, где она проживает? Хотя в этом не было надобности. При желании любой латунец мог без лишних препятствий воспользоваться базой данных Арома. Что они и делали.

Они смотрели на неё, не разговаривая. Просто следили за каждым её движением. Ирида поблагодарила Небеса, что не видит их глаз. Не может распознать их выражение. Это было бы уже чересчур.

Дорогу домой она преодолела быстро. Гнала, нарушая все мыслимые и немыслимые правила, за что и получала возмутительные сигналы от других водителей. Они не возымели действий. Она хотела попасть домой, где тепло и уютно, где никто на неё не посягает, где никто не пишет оскорбительных записок.

В гостиной горел приглушенный свет. Значит, Стас дома. Это уже хорошо. Ирида не любила возвращаться в пустую квартиру. Помня о том, что его не было дома, когда она уходила, девушка пришла к выводу, что он, скорее всего, провел ночь в клубах и барах, поэтому сейчас отдыхает.

Приглушив мимолетное желание зайти к брату в спальный отсек, Ирида прошла на кухню. Несмотря на то, что ей требовался хороший сон и полноценный отдых, она решила сварить кофе.

Кофе в их семье варили по старинке - в турке. По мамину рецепту. Чтобы ароматный запах будоражил рецепторы уже во время приготовления.

Доставая пакетики с кофе, Ирида обратила внимание, что у неё дрожат руки. Небеса... Ещё немного - и она превратится в неврастеничку, будет вздрагивать от каждого шороха и бояться собственной тени. Ничего удивительного - сама себя загнала в капкан.

Чтобы снова не поддаться отчаянию, приказала себе не думать о плохом. Сначала кофе, потом сон. И лишь затем разговор со Стасом и Киром. И именно в такой последовательности.

- А мне можно тоже кофейку?

Услышав голос брата, улыбнулась и обернулась.

- Конечно.

Стас стоял, опираясь плечом на барную стойку. Выглядел он немного помято. Спал, а услышав, что сестра вернулась со смены, заставил себя проснуться, хотя голова и побаливала после ночных возлияний. Под глазами пролегли темные круги, на щеке остался след от подушки.

Ирида отставила турку с кофе и сделала несколько шагов навстречу к брату.

- Извини меня за вчерашнее, - прошептала она глухо.

- И ты меня прости. Я погорячился. Иди-ка сюда, я тебя обниму.

Ирида уткнулась головой в грудь брата и тихо вздохнула. Родной запах успокаивал и давал надежду на лучшее, отгоняя за невидимую черту все невзгоды очень долгого дня и не менее долгой ночи.

Одной рукой Стас обнял её за талию, вторую положил на затылок, легонько поглаживая. И неожиданно замер.

Ирида услышала, как с шумом он втянул в себя воздух, и замерла, скукожившись.

- Иридка, - протянул брат, и в его голосе отчетливо прорезались нотки отчаяния.

- Запах, да? - тихо, почти неразличимо, выдавила она из себя, не поднимая головы. Она почувствовала, как напряглось тело брата, как каждый мускул становился едва ли не каменным.

- Я его убью!

Это была не пустая угроза. И Ирида точно знала, на кого она направлена.

- Не надо!

- Он ублюдочный урод, который думает только о своих яйцах!

- Стас, не ругайся. Прошу. Я очень устала.

Брат хотел что-то добавить, его рука на мгновение замерла, потом он весь расслабился и тихо, сдерживая негативные эмоции, сказал:

- Хорошо, не буду. Мы и так с тобой в последнее время только и делаем, что ссоримся.

- Это я виновата.

Как же сложно было сдержать слезы! Выплакаться на родном плече, что может быть легче и сложнее одновременно? Сейчас она даст волю слабости, а что будет вечером, когда Стас встанет в дверном проеме и скажет: "Ты к нему не пойдешь". Такое уже было. Ирида возмутится, мол, она знает что делает. И тогда он напомнит ей эти слезы.

Счастливые влюбленные не плачут. Прописная истина.

- Тс-с-с, всё хорошо.

Стас отодвинул её от себя, заглянул в глаза и, улыбнувшись по-мальчишески, спросил:

- Так я дождусь кофе?

Ирида улыбнулась сквозь слезы.

- Да.

Пока она варила кофе, оба молчали. Каждый опасался нарушить шаткое перемирие, такое редкое в последние три месяца.

Поставив перед Стасом чашечку и сев напротив него, Ирида глухо спросила:

- Ты мне говорил про то, что мой запах меняется?

- Говорил. И не один раз.

Стало горько. И обидно. На себя. Что не слушала, что витала в облаках.

- А я не обратила внимания?

- Скорее всего, - Стас мрачнел на глазах.

- И... что делать? - вопрос сорвался с губ Ириды самопроизвольно. Всё-таки она смалодушничала, но к кому идти с такой проблемой, как не к родному брату? Была бы мать - было бы проще.

Стас негромко выругался и сделал первый обжигающий глоток. Посмотрел на сестру исподлобья и буркнул:

- Прекращай заниматься сексом. Тогда есть вероятность, что запах приутихнет на время.

Ирида едва не рассмеялась, поздно осознав, что находится на грани истерики. Ей было неудобно обсуждать свою интимную жизнь с братом, старше её всего на несколько лет. И отчего-то в голову пришла совсем неуместная мысль, что Стас ни разу не приводил ни одну девушку в дом. Встречался с вдовами, иногда ходил к проституткам. Но никогда, ни разу не привел в их квартиру девушку, не достигшую двадцатилетнего возраста.

А ведь мог.

Чтобы скрыть слезы, которые уже вовсю поблескивали в глазах, Ирида тоже отпила кофе. Терпкий горьковатый напиток без сахара лучше всего ассоциировался с ситуацией, в которую она позволила себя втянуть.

- Я постараюсь...

- Ирида! Ты постараешься? Ты себя слышишь? - брату было сложно удержаться и не сорваться на крик.

Он смотрел на неё возмущенно, едва ли не с гневом.

- Хорошо, я поговорю с Киром!

- Ёперный театр, Ирида, тебе мало того, что случилось в клинике?!

Сказать, что Ирида удивилась, значит, ничего не сказать.

Она недоуменно уставилась на брата, подавшись корпусом вперед:

- Откуда ты знаешь?

Стас поморщился, но признался:

- Мне позвонил Богдан и предупредил, чтобы ты была осторожнее. Загар - не тот мужчина, с которым стоит шутить.

Вот теперь пришёл шок.

- Ты знаешь Загара? Латунца?

- Да.

Вот тут уже Ирида не смогла сдержать истерического смешка.

- Ты серьезно? Вот сейчас?! Стас, с каких пор в числе твоих личных знакомых появились латунцы?

Стас с ответом не спешил. Снова сделал несколько глотков, пряча взгляд от Ириды.

- С недавних.

- Стас!

- Нас сегодня познакомил Богдан.

- О как даже! - Ирида не стала скрывать иронии. - Богдан, значит! Замечательно. Прелесть какая, ты не находишь, Стас?

- Ирида, не ерничай.

- А почему мне не поерничать? Этот Богдан... Ты знаешь...

- Вот именно - я знаю! - категорично проговорил Стас, сурово посмотрев на Ириду. - И ты всё знаешь! Тебе напомнить, что сделал для нас Богдан? Или как? Или ты, поглощенная своей дурной любовью, обо всем позабыла? А, Ирида?

Впервые за долгое время Стас говорил с ней столь жестко. Его лицо окончательно утратило сонное выражение, и сейчас она видела перед собой не брата, готового всегда прийти на помощь и многое спускавшего ей с рук, а взрослого мужчину, которого Судьба не баловала вниманием. Взгляд - глубокий, настороженный. Губы решительно сжаты. Вены на висках вздулись.

Ирида, облизнув губы, зло проговорила:

- Извини, но тебе известно, как я отношусь к Славинскому.

- Зря.

- Нет. И сегодняшняя ночь тому подтверждение. Богдан заявился в "Неон" в обществе латунцев. Это ладно, тут всё понятно. Он с детства проживал на Латунии, у него не могли там не появиться друзья. Но ты заметил произошедшие с ним перемены? Стас, тебя ничего не смутило?

Стас шумно вздохнул.

- Ты про его глаза?

- И про них тоже! И ещё... Может быть, ты не в курсе, но у твоего Славинского есть свободный доступ ко многим блокам в "Неоне". Ты считаешь, что это нормально? Его не было четыре года, о которых никто не знает. И тут он появляется. И всё сразу в шоколаде. Так не бывает!

Где-то в голове прозвенел предупреждающий звонок, возвещавший, что Ирида к Славинскому не зря относится предвзято. Пусть звенит и дальше. Она руководствуется чувствами, а её интуиция не то что говорит, она кричит, чтобы Ирида держалась от Богдана как можно дальше. Этот мужчина пройдется по её Судьбе. Ох, как пройдется. Откуда взялась такая уверенность, Ирида не знала. Но она была всегда. С самого раннего детства. И ничто, никакие доводы не могли переубедить Ириду.

Стас нахмурился сильнее, осознавая, что снова нормального разговора с сестрой не выйдет. Но всё-таки решил продолжить, понимая, что Ирида находится в очень тяжелом моральном состоянии. Просто не говорит. Он видел, как она отводит от него взгляд, видел, как сжимает в нерешительности губы, как дрожат у неё руки.

- Я в курсе, - коротко ответил Стас.

Он был благодарен Богдану ещё и за то, что тот своим появлением вызвал некую детонацию в поведении сестры. Та снова стала разговаривать, не прячась от него. Пусть их разговоры не всегда носили продуктивный характер, но лучше так, чем упрямо сжатые губы и растерянность в глазах.

Ирида нарочито медленно приподняла брови и скрестила руки на груди.

- Может быть, со мной поделишься? Вот я, как работница "Неона", ничего не знаю.

В её голосе слышался вызов. Она уже отторгала любое разумное объяснение.

Выдохнув, Стас начал говорить:

- Завтра или послезавтра, я не знаю точной даты, но вам сообщат о смене руководства в "Неоне". Нынешнее окончательно утратило позиции лидерства, даже есть подозрения, что они что-то мутили, продавая научные исследования. Теперь "Неоном" временно будет заниматься Богдан.

Новость взбудоражила и без того воспаленный мозг Ириды.

- Ты сейчас серьезно? - недоверчиво переспросила она. - О Славинском и "Неоне"? Стас, он военный! Солдафон. Где он и где клиника?

- Ирида, "Неон" полностью переходит в распоряжение военных. Она перестает быть частной гражданской клиникой.

Девушка покачала головой, не желая признавать услышанное.

- Стас, ты говоришь бред. Я там работаю! Работаю пусть и не на административной должности, не хожу на совещания и прочие важные собрания, но я бы что-то услышала!

- Ирида, ты заблуждаешься.

Он это сказал очень просто. Не повышая голоса.

И Ириде стало не по себе. Так говорил Славинский.

Она нервно мотнула головой и выдохнула:

- Идиотизм какой-то.

- Всё может быть. Только я тебе скажу больше. Я тоже теперь сотрудник клиники "Неон".

Услышав последнюю новость, Ириде захотелось закричать: "Да сколько можно?" Нет, она очень обрадовалась за брата. Из-за негласных гонений на их семью, его практически прекратили приглашать на работу, отчего брат всё больше начал превращаться в нелюдима. Замкнулся в себе, перестал встречаться с друзьями, если и занимался научными исследованиями, то в кабинете и для себя лично, без намерений опубликовать их когда-либо. Ирида переживала за него и хотела ему лучшей жизни. Стас был талантливым генетиком и мог принести пользу обществу. Но общество не желало иметь дело с сыном предателя. Пусть предательство было ложным, кого это волновало годы спустя? Неприятный привкус у военных и людей, занимавших высокие посты, остался.

Ирида сжала виски. Небеса, о чем она думает? Совсем с ума сходит... Вместо того чтобы искренне, от всего сердца порадоваться за брата, она сидит, насупившись, и злится... на кого? На Славинского? Или на себя? Или это как раз тот самый случай, когда вокруг все враги и лишь она одна белая да хорошая?

- Это же здорово, что тебя взяли на работу, - негромко отозвалась она и улыбнулась. Слезы снова заблестели в глазах. На этот раз Ирида их не стала скрывать. - Стас, ты извини меня ещё раз. Я что-то совсем расклеилась. Несу несусветную чушь, говорю не то, что думаю. Прости.

Брат протянул руку, и Ирида вложила свою узкую ладонь в его пальцы.

- Это всё из-за твоего Кирилла, - тем же суровым голосом сказал Стас. - Если бы его отец не был политиком, он бы знал, что обесчестив тебя, не останется безнаказанным. Что его заставят поставить тебе метку. Сразу же, в тот же день. А он... Иридка, почему ты выбрала именно его? Ты же понимаешь, что я не могу на него никак повлиять?!

- На него не надо влиять, - улыбка дрогнула на лице Ириды, а сердце снова сжали тисками. - Стас, почему ты мне не веришь? Почему думаешь, что он обязательно меня обманет? Он поставит мне метку накануне дня рождения. Он мне так сказал.

В голове снова зазвенел колокольчик. Так ли он сказал? А если вспомнить поточнее? "Тебе скоро двадцать. У тебя будет День рождения и... Подожди немного, малыш?" Вот его слова, и среди них нет: "Я поставлю тебе метку. Обещаю".

Почему, Небеса помилуйте, она решила, что метка от него будет подарком на День рождения?

Стас нахмурился и чуть сильнее сжал руки Ириды.

- Ты влюбилась не в того парня, сестренка. В этом есть и моя вина. Не хрен было отпускать тебя в клубы одну. Надо было стеречь, как зеницу ока.

- Но тогда у меня всё равно не появилось бы метки к двадцати годам, - она пыталась шутить.

А колокольчик всё звенел и звенел у неё в голове.

- Алекс подобрал бы тебе надежного парня.

- Стас, ты знаешь, я против брака по расчету. Всю жизнь жить с человеком, которого не любишь - это не для меня. Я так не смогу, - Ирида говорила жалостливо, чувствуя себя последней дурой.

Где она допустила слабину? Когда...

Не она первая - не она последняя. Слабое утешение.

- А стать добычей латунцев сможешь?

Слова Стаса были жестоки. Наверное, не стоило ему говорить их сейчас, этим утром.

Ирида задрожала всем телом и по щекам хлынули слёзы. Принято считать, что слезы - просто вода. Но что скрывается за этими прозрачными капельками? Долго сдерживаемое, накатываемое волнами отчаяние? Горечь от понимания собственной глупости? Захлопнувшаяся дверь клетки? Что?..

У каждого свой ответ.

Слезы действуют на мужчин неоднозначно, и Стас не был исключением. Поморщившись, он порывисто поднялся, подошёл к сестре и обнял её со спины, окутав теплом собственного тела.

- Не плачь, прошу тебя... Мы что-нибудь придумаем...

- Что, Стас?

- Если надо - я выйду против латунца.

Ирида медленно покачала головой.

- Нет, Стас, я не позволю...

- Ирида.

- Любой из латунцев намного сильнее самого сильного аромца. Известный факт.

- Я не отдам тебя им...

- Стас! Не надо... - она сглотнула и положила свои руки поверх рук брата. Чуть сжала их, давая понять, что она оценила его поступок. - Я не позволю тебе умереть из-за моей... придури. Если Кир... Если Кир мне не поставит метку, значит, так тому и быть... Буду сама расплачиваться за свои ошибки. Но он поставит, Стас, я уверена! Поставит, понимаешь меня? Ты мне веришь?!

Стас с шумом вытолкнул воздух из груди.

- Верю.

Что еще он мог сказать Ириде?

Хотя нет, кое-что мог.

- Слушай, Ирида, - начал он и остановился, давая возможность сестре подключиться к диалогу.

Та замерла в ожидании того, что скажет брат.

- Что? - голос её прозвучал совсем тихо.

- Я почему-то не сомневаюсь, что Богдан сможет что-то придумать. Он вырос на Латунии и...

- Стас, ты сейчас издеваешься, да? - сквозь всхлипы спросила она его. - Издеваешься? Какой Богдан? Ты о чем говоришь? Ты же знаешь... Я... Я неадекватно его воспринимаю. Вот хоть что ты со мной делай. Это... Это идет вот отсюда, - она переместила одну руку на область сердца. - И я ничего, абсолютно ничего не могу с этим поделать. Для меня что латунец Загар, что Богдан Славинский - нет никакой разницы. Никакой! Это синонимы. Понимаешь?

Стас скривился. Он никогда не понимал поведение сестры в отношении Богдана. Даже будучи ребенком, она забивалась за кресло или убегала в другую комнату, стоило Богдану только перешагнуть порог их дома. Иногда Стас размышлял по поводу странного поведения сестры. Чем мог напугать её его друг? Он приносил ей подарки, сладости. Знал, когда у неё день рождения, в какое время она ходит в бассейн, знал, что любит кушать на завтрак. Стас списывал подобное поведение на природную внимательность друга. И лишь иногда, поддавшись глупому влиянию сплетен, он думал, а так ли это на самом деле, в одной ли природной внимательности дело?

И простое ли совпадение, что Богдан появился на Ароме едва ли не накануне двадцатилетия Ириды?

- Ты говоришь глупости. Богдан не несет угрозу твоей жизни. А латунцы и даже твой Кир - несут. Последний уже принёс.

Ирида покачала головой.

- Нет, - она продолжала упрямо стоять на своем. - Стас, вот ничего мне не говори, ничего! Вот не надо - и всё! Славинский будет ещё пострашнее латунцев! Почему у него поменялись глаза? Какие секреты скрывает его тело? Откуда у него такое влияние на Ароме?

- Он ставленник правительства Латунии.

- Да? - почему-то она не удивилась. - Ставленник - это, наверное, хорошо...

- Ирида, он не один такой.

- Знаю. Высший эшелон.

- Вот именно.

- Мне всё равно на них, Стас. Пусть творят, что хотят, лишь бы не трогали гражданских, - и всё же она не могла не задать следующий вопрос: - Про клинику... Его тоже поставили во главе латунцы?

- Да.

- Он пригласил тебя на работу?

- Да, он.

Снова, получается, их семья обязана Славинскому. Того и смотри, придется падать при встрече в ноги и кланяться, благодаря за оказанное внимание. Позорная мысль, не добавляющая Ириде добродетели.

Усталость накатила с новой силой. Все смешалось в сером калейдоскопе, легшем на её плечи тяжелой ношей. Но она справится, у неё нет другого выхода.

- Получается, он будет моим начальником, - больше для себя, чем для собеседника, сказала Ирида, ещё до конца не понимая, к каким последствием приведет смена руководства.

Ясно одно - легче ей работать не станет.

Наоборот.

От начальства спрятаться нельзя. Избежать общения так же не получится. Ирида же мечтала никогда не сталкиваться со Славинским.

- Нашим, - брат выпрямился, его руки переместились на плечи Ириды и несильно начали их разминать.

Ирида закрыла глаза. Легкий массаж - это хорошо. Даже очень.

- Ужас, - она не стала скрывать от брата эмоций.

- Ирида, зря ты так. Он сможет тебе помочь, я уверен.

Ирида медленно покачала головой.

Она никогда, ни за что не примет помощь от Богдана. Потому что его помощь не будет бескорыстной. Он обязательно потребует что-то взамен.

- Стас, я верю в Кирилла и в нашу с ним любовь. Поверь, пожалуйста, и ты. Не дави на меня. Не ругай меня. Прошу тебя.

Её слова шли из самого сердца. Сейчас, как никогда, ей требовалась поддержка.

Стас понял её.

- Зря ты так относишься к Богдану.

- Нет, не зря. Я так чувствую.

Ирида поднялась, поцеловала брата в щеку и сказала:

- Я спать.

Две чашки кофе остались стоять на столешнице практически не тронутыми.

Стас обернулся, провожая сестру взглядом, и в голове мелькнула абсурдная мысль: а что, если сестра не так уж и не права в отношении нее и Богдана?

Между этими двоими явно что-то происходило.

Что-то.

Тогда, четыре года назад, она была просто ребенком, которому требовалась забота и дружеская поддержка.

Теперь его Ирида превратилась в красивую хрупкую девушку, ступившую на тонкий лед взрослой жизни и как никогда нуждавшуюся в крепком плече. В таком, который бы смог протаранить вшивую папашкину политическую неприкосновенность Истова, и о который сломался бы железный кулак любого латунца.

ГЛАВА 7

Ирида всегда спала плохо после ночной смены. Сегодня особенно. Долго не могла уснуть, гоня прочь тревожные мысли. Но они, точно насмехаясь над ней, возникали в голове снова и снова. Когда же ей удалось провалиться в недолгий сон, то и там темно-синие глаза продолжали преследовать её.

Проснулась она в поту и с дикой головной болью. Отдохнула, называется. Спустив ноги с кровати, прошлепала к зеркалу и посмотрела на себя. Спутанные белокурые волосы, потухший взгляд голубых глаз, бледные щеки и такие же губы. Красота, да и только.

Показав своему отражению язык, Ирида закуталась в плед и отправилась на кухню, где её ждал приготовленный Стасом омлет. Увидев накрытую тарелку, Ирида невольно улыбнулась. Как же приятно, когда о тебе заботятся.

Она как раз успела умыться, когда раздался сигнал дерфа. Кто бы это мог быть?

Стаса дома не оказалось, пришлось отвечать ей. Нажав кнопку на панели входной двери, она спросила:

- Да?

Экран показал курьера в серебристой униформе.

- Вам цветы.

Ахнув, Ирида открыла доступ.

Пока курьер поднимался в лифте, она быстро расчесалась и накинула халат на плечи. Правда, плед оставила.

Букет был прелестным: нежно-розовые хризантемы вперемешку с белыми. Внутри записка: "Малыш, будь готова к восьми".

Едва не закричав от радости, Ирида закружилась по комнате. Всё-таки, кто бы что ни говорил про Кирилла, их отношения ещё не потеряны, и не всё так плохо, как её пытаются убедить.

Не успела Ирида отойти от двери, как снова раздался сигнал дерфа.

Удивившись, Ирида нажала на кнопку приёма и снова увидела курьера с букетом. Правда, на этот раз букет был завернут в герметичную упаковку.

Второй букет озадачил Ириду. От кого он мог быть?

Положив букет от Кира на столик, Ирида принялась ждать второго курьера. Отчего-то сердце екнуло в дурном предчувствии. Кто мог послать ей ещё один букет? Не Стас, точно. Он ей дарил цветы только на дни рождения. Цветы стоили очень дорого, считались едва ли не атрибутом роскоши. А тут сразу два букета.

Да и Кирилл ей впервые подарил цветы...

Поставив электронную роспись, Ирида закрыла за курьером дверь.

Держа в руках второй букет, она не спешила его раскрывать. Осторожно положила рядом с первым и застыла в нерешительности.

От кого?

Интуиция кричала: "Не открывай! Не надо!!", но женское любопытство подталкивало руки к серебристой упаковке. Ирида, прикусив нижнюю губу, осторожно дотронулась до ленточки, скрепляющей упаковку. Одно нажатие - и та развернулась.

Ириде не удалось сдержать возглас удивления и восхищения. Перед ней лежал букет пурпурных гладий. Цветы - легенда. Цветы - бриллианты. Они росли на планете Кард, очень далекой планете и труднодоступной. Говорили, что даже через защитный костюм воздух этой планеты, абсолютно непригодный для обычного человека, проникал в организм и действовал, как яд замедленного действия. Но цветы там росли невероятной красоты. В момент срывания они точно замирали вместе с капельками росы и сохранялись в таком виде долгие годы. Ирида могла бы сравнить гладии с гибридом розы и лилии. Вытянутый полураскрывшийся бутон, украшенный сотнями капелек росы. Невероятная красота, стоящая баснословных денег. Гладии не продавались даже в самых дорогих цветочных бутиках Арома. Доставлялись только на заказ. Те смельчаки, что отправлялись на Кард, знали, чем рискуют, и требовали за свою работу приличное вознаграждение.

Осторожно, не в силах поверить своим глазам, Ирида протянула руку и выудила из, казалось, окаменевшего бутона записку: "Я вчера был слишком резок".

Всё.

Мурашки побежали по спине, и Ирида непроизвольно разжала пальцы. Записка, медленно кружась, упала на пол.

Воздух налился свинцом, дышать стало невозможно. Ирида, положив руку на горло, попыталась справиться с приступом неконтролируемой паники.

Вот это сейчас... эти цветы... это что?

Хотя записка была без подписи, Ирида поняла от кого она.

От Богдана.

Головная боль резко усилилась, а радость от букета Кира испарилась.

Букет гладий выкидывать Ирида не стала. Рука не поднялась. Всё-таки Славинский постарался их достать. Ругая себя за малодушие, она поставила оба букета в спальный отсек. Гладии - на шкафчик, подальше от глаз. Им не требовалась вода, при этом они продолжали источать тонкий аромат. Букет Кира - рядом с кроватью. Ближе к сердцу.

Глянула на часы - пятый час. До встречи с Киром у неё оставалось не так уж много времени. Как раз успеет поесть и привести себя в порядок.

А главное, успокоится.

Съев поздний завтрак и выпив кружку черного кофе, Ирида набрала Стаса. Тот снова ничего ей не сообщил о своем местонахождении. Его стейлс долго молчал, и она уже решила было, что он не ответит, когда экран засветился, и появилось озабоченное лицо брата:

- Иридка, я занят. Не волнуйся, всё норм. Я буду поздно.

Чмокнул и отключился.

Ирида даже не успела ничего ему сказать, лишь заметила, что на брате был белый халат.

Значит, у него всё хорошо. Он уже работает.

Только отчего тоскливо заныло то, что принято называть душой?

***

Потребовалось немало усилий, чтобы почувствовать себя готовой к встрече с Киром. И дело было не в плохом физическом состоянии. "Красоту" Ирида навела быстро. Приняла ванную с расслабляющими маслами, сделала маску для лица и для кожи вокруг глаз. Исчезла бледность, даже глазки заблестели. Но тревога никуда не делась. И Ирида, стоя перед зеркалом и посматривая на часы, пообещала себе: или сегодня Кир сделает ей метку, или они расстаются.

Месяц. Не такой уж маленький срок.

Она ещё вполне успеет найти мужчину, способного её защитить и, если не полюбить, то принять такой, какая она есть.

Главная проблема в этом случае для неё будет заключаться в отсутствии девственности. Но тут тоже можно будет что-то придумать. В конце концов, не зря же некоторые дамы шепчутся, что есть кудесники-хирурги, способные подправить столь необдуманный женский проступок. Даже назывались их имена. Во все времена женщины умудрялись хранить от мужчин множества тайн и хитростей, и сейчас ничего не изменилось.

Основной помехой может быть только запах. Запах женщины, живущей половой жизнью. Но если она не будет заниматься сексом некоторое время, может быть, он приутихнет?

А если нет?

Голова шла кругом. Так и хотелось закричать: "Кир, не подведи меня! Не подведи нашу любовь!"

Любовь - любовью, а становиться подстилкой какого-нибудь латунца она не собиралась. Придется сердце рвать на куски и ломать себя.

Для принятия подобного решения пришлось собрать всю волю в кулак. Оно далось ей с огромным трудом. Как она будет жить без Кира? Без его глаз? Без его доброй улыбки? Как будет просыпаться по утрам, зная, что больше не почувствует на своих губах тепло его губ?

Закрыв глаза, Ирида сосчитала до десяти. Всё будет хорошо.

Поправив блузу и защелкнув застежку на ремне брюк, Ирида повернулась к двери и краем глаза зацепила гладии. Вспомнилось, как она вчера врезалась в Славинского, выходившего из лифта.

Что на этот раз ты принесешь в нашу жизнь, Богдан?

Раздался вызов домашнего стейлса, и Ирида поспешила в гостиную. Звонил Кирилл.

- Привет, я уже выхожу.

- А ну стоять, женщина! - шутливо крикнул Кир и улыбнулся, заметив, как удивленно приподняла брови Ирида.

- Что-то не так?

- Нет, не так. Посмотри на меня и на себя - ничего не замечаешь?

Ирида с легким недоумением заметила, что Кир одет в темно-коричневую шелковую рубашку и брюки строго кроя. Официально. Каждый её свободный вечер они проводили вместе, и за это время Ирида хорошо выучила вкус любимого - он предпочитал свободный стиль в одежде. И шелковые рубашки к нему явно не относились.

- Кир?

- Во-во, малыш, мыслишь в правильном направлении. Марш в отсек переодеваться, - снова шутливо скомандовал молодой человек, подмигивая ей.

- Так, стоп. И во что же мне переодеваться?

- Во что-нибудь очень красивое. Я приглашаю тебя в ресторан.

- О, - выдохнула Ирида, немого растерявшись.

В клуб или кафе - понятно, но ресторан - это было чем-то новеньким.

Первым порывом было отказаться. Не приучена она ходить по ресторанам, правильнее сказать, ни разу в жизни не бывала в них. Слишком дорого. Да и они с Киром обычно время проводили или в обществе такой же молодежи, как они сами, или уединенно, где-нибудь на пляже.

А ресторан - это же очень обязывающе.

Вовремя прикусив язык, Ирида медленно кивнула. Чего она сразу ударилась в панику? Понятное дело, в последние недели ей Судьба постоянно подкидывает один неприятный сюрприз за другим. Она уже даже привыкла ждать неприятностей. Но, может быть, как раз сегодня не стоит?

К тому же, официальная атмосфера ресторана не даст возможности ей расслабиться, и она откровенно поговорит с Киром, не позволив тому, как всегда, увести разговор в другую сторону. И целовать её он тоже не будет иметь возможности.

Второй фактор оказался решающим. Про запах и латунцев она тоже ему непременно расскажет. Если он - её будущее, если он относится к ней с должным уважением, и его страсть к ней продиктована любовью, а не порочным вожделением, сиюминутной игрой - он поймет.

Если же нет, она знает, что делать.

- Эй, малыш, так ты идешь переодеваться или нет?

- Иду.

Она переоделась быстро. У неё было одно вечернее платье, подаренное дядей в прошлом году. Серебристое, с открытыми плечами и спиной, оно струилось по её телу свободной волной, между тем создавая иллюзию обнаженности тела. Ирида ни разу его никуда не надевала - не было повода.

Платье ей шло. Она увидела, как восхищенно вспыхнули глаза Кирилла, когда она спустилась на подземную парковку.

- Ты нереально красивая, - выдохнул он и обнял её.

- Спасибо тебе за цветы.

- Пожалуйста. Но одного "спасибо" мало, - и Кир потянулся к её губам.

А в голове Ириды яростным пожаром вспыхнула мысль: "Что же может потребовать за гладии Славинский?"

И тут же воображение, которое и так последние недели подвергалось давлению, нарисовало картину, от которой Ириду бросило в дрожь. ... Славинский срывает с себя рубашку, обнажая литые мощные мышцы, и лениво, с грацией хищника, направляется в её сторону. Его движения неторопливы - он знает, она никуда не денется. А она стоит, жадно ловит ртом воздух и не может пошевелиться... абсолютно... а он приближается... его тело поглощает всё пространство... а она всё смотрит... и ждет. Ждет его.

Картинка была настолько яркой, настолько эмоционально насыщенной, что на мгновение воображение перемешалось с действительностью, и Ирида, забившись в мужских руках, стала вырываться.

- Эй?

Голос Кирилла вернул её к реальности. Она, растерянно моргнув, буркнула:

- Извини, я...

Что она могла добавить? Что представила, будто это не любимый мужчина её целует, а тот, который снится по ночам и от вида которого немеют ноги и холодеют внутренности?

Бред. Наваждение. Кошмар.

Кир, чуть отодвинувшись, всмотрелся в побледневшее лицо подруги.

- Всё нормально? Ты что-то выглядишь не очень.

- Смена была тяжелой.

- Расскажешь?

- Обязательно. В ресторане.

Да, она расскажет. Всё. Другого выбора у неё не осталось.

Ресторан был одним из лучших. Это Ирида поняла сразу, стоило им только войти. С улицы фасад здания, украшенный архаичными колоннами, казался единым организмом из стекла и металла. Его огромные окна, покрытые радужным напылением, сверкали в свете холодного солнца, а сквозь прозрачный куполообразный потолок главного зала можно было увидеть мелькавшие в небе айростены. Начищенный до блеска мраморный пол, стены, увитые живыми цветами, шелковые скатерти и серебряные приборы на столах из чистого дерева - даже стакан воды в этом заведении стоил больше, чем Ирида получала за месяц в своей клинике.

В глаза мгновенно бросились знакомые лица: вон известный политик, вещающий каждый день с уличных экранов, вон актриса, игравшая главную роль в нашумевшем этой весной фильме. И много, много гостей с других планет, что говорит о респектабельности ресторана, о его многообразной кухне и гениальности шеф-повара.

К ним подошёл администратор и учтиво поклонился.

- Господин Истов, ваш столик уже готов.

- Спасибо.

Ирида, услышав, что к Киру обращаются "господин" с трудом удержалась от усмешки. Надо же, как помпезно! Хотела съязвить по этому поводу, но резко передумала, заметив среди посетителей латунцев. Да почему же они везде? Куда бы она ни пошла, где бы ни находилась? Почему они не могут оставить их планету в покое и прилетать сюда как можно реже??

Глупые риторические вопросы.

Аром - колония Латунии и, как многие говорили, латунцы к аромцам относятся более чем лояльно.

- Ты как? - вопрос Кира и его легкое поглаживание её ладони снова вернуло Ириду к действительности.

- Что? Кир, я не расслышала тебя.

- Ты сегодня очень рассеяна, Ирида. Плохо себя чувствуешь?

- Никак не отойду после ночной смены.

Это было истинной правдой.

- Ничего, сейчас расслабишься немного, и всё нормализуется.

Администратор провел их сквозь весь зал и вывел через узкий коридор на открытую веранду, где для них был накрыт столик для двоих. Из невидимых динамиков звучала медленная мелодия, добавляющая романтичности месту.

Отодвинув стул, Кир помог Ириде сесть.

- Что будешь заказывать?

- На твой выбор.

Ириде было стыдно признаться, что, загляну в меню, она не нашла ни одного знакомого блюда. Кир же, напротив, чувствовал себя здесь свободно и, сделав заказ, откинулся на высокую спинку стула.

- Ты сильно напряжена, малыш.

Будешь тут напряженной! Проблемы на работе, недомолвки с братом, личная жизнь катится в Бездну, плюс на горизонте замаячили два страшных, внушающих ей ужас мужчины. Что еще надо для полного "счастья"?

- И очень, просто невероятно красива, - тем временем продолжал Кирилл.

И Ириду прорвало. Она не собиралась начинать разговор сразу же, не хотела портить вечер на корню. Кир старался - выбрал ресторан, заказал столик. Смотрел на неё добрым взглядом.

Но ей требовалось другое. Требовалась уверенность в завтрашнем дне. Требовалось спокойствие. Чтобы она знала, что ни один латунец не сможет потребовать её себе в качестве постельной игрушки, что ни один мужчина не посмеет посмотреть на неё с пренебрежением.

- У меня проблемы, Кир, - холоднее, чем планировала, сказала Ирида и, сцепив руки в замок, положила их на овальный стол.

Кир нахмурился.

- Какие?

- Проблем много, - девушка облизнула враз пересохшие губы и решительно продолжила: - Извини, наверное, я сейчас испорчу вечер, но нам надо очень серьезно поговорить. Так больше продолжаться не может. Мне страшно, Кир... Мне очень страшно.

Молодой человек подался вперед.

- Ничего не бойся, Ирида. Я с тобой.

- Нет, Кир, ты не со мной, - впервые за три месяца их знакомства она произнесла фразу, идущую вразрез со словами Кира. Его лицо темнело на глазах. Влюбленная часть Ириды закричала: "Остановись, что ты творишь, глупая?", но та, что была более рациональной, твердо зашептала: "Не смей обрывать разговор на полуслове, ты идешь верным путем". Ирида послушала последнюю. - Мы проводим вместе время, делим... постель, но ты не со мной. Ты не даешь мне свою защиту, Кир. И это... это очень сильно беспокоит меня. И ладно морально, с душевными терзаниями я как-нибудь бы справилась. Но вчера... Вчера я впервые столкнулась с тем, что латунец по имени Загар едва ли не открыто потребовал меня себе! Заявил, что я не девственна, что на мне нет метки и что от меня пахнет сексом! А значит, он имеет на меня право!

По мере того, как она говорила, лицо Кирилла темнело. Брови сошлись на переносице, кадык нервно дернулся, в глазах появилось выражение озлобленности, так ему несвойственное.

- На тебя прав у него нет! - жестко бросил он, сжимая кулаки.

- Я знаю! Ты знаешь! Но запах... У меня же изменился запах, да? Об этом ты мне вчера хотел сказать, но не сказал? Почему, Кир?

Тот не ответил.

- Потому что если я буду знать про изменения, происходящие с собственным телом, то есть вероятность, что я откажусь дальше заниматься с тобой любовью? - горечь прорвалась сквозь тонкую пленку девичьей влюбленности. - Так, Кир? А обо мне ты подумал? Что может со мной случиться? Богдан прав, в следующий раз другой латунец может попросту не поинтересоваться моим возрастом, а перекинуть через плечо, доставить на свой шатл и отыметь меня! И всё!

- Что за Богдан? - мужчина из всей её речи выцепил самое главное для себя - имя другого мужчины. Предполагаемого соперника?

Услышав имя Славинского от собеседника, Ирида на мгновение даже растерялась. Она не заметила, как произнесла его имя. Вот же!.. И тут он встрял. Наваждение какое-то.

- Богдан Славинский, друг нашей семьи.

Кир не совсем прилично присвистнул.

- Тот самый Славинский? Из высшего эшелона?

- Да.

- Ты никогда не говорила, что он друг вашей семьи.

- Он пропал четыре года назад, что толку о нем вести речь? - раздраженно бросила Ирида, чувствуя, как в ней зарождается злость. Кира волновал только Славинский? Ничего другого он из её речи не услышал?

- Ты права, не будем о нем, - Кир точно прочел её мысли. - И ты права в отношении меня, Ирида. В плане изменения твоего запаха я поступил очень бесчестно по отношению к тебе. Не смог сдержать свои скотские позывы. Ещё два дня назад впервые заметил, что твой запах приобретает более насыщенные нотки, и всё равно не смог вчера сдержаться. Ирида, когда я вижу тебя, то теряю голову. Ничего не могу с этим поделать. Ты же... Ты же настоящее искушение для любого мужчины!

В другой ситуации, до вчерашнего дня, до возвращения Славинского и появление на горизонте Загара, Ирида была бы неслыханно счастлива, услышав от Кирилла это признание. Сейчас всё виделось в другом свете.

Чувствуя горечь, медленно растекавшуюся по её крови, отравлявшую душу, Ирида медленно каменела. Неужели всё, о чем предупреждал Стас - правда? И её только использовали? Использовали беспечно, с её же молчаливого согласия.

- Кирилл, у меня нет метки, - сказала она безжизненным голосом. - У меня нет защиты. Любой латунец через месяц будет вправе потребовать меня себе. Увезти на Латунию, откуда ещё ни одна девушка не возвращалась. Я стану собственностью зверя. А ты мне говоришь про искушение!

Говорить становилось невероятно трудно. Точно воздух вокруг кардинально изменился, стал непригодным для жизни. Вздох - и нечто горящее, ядовитое проникает в горло, разъедая внутренности.

С легким отстранением и недоумением Ирида отметила, что слез не было. Глаза оставались абсолютно сухими, даже ощущалось небольшое жжение, как при аллергии.

Кирилл ответить ничего не успел. Вернулся официант, поставил на стол тарелки с холодными закусками и бутылку вина. Это заняло меньше минуты, и Ирида ждала с замиранием сердца, что скажет Кир.

Кир, не подведи...

Не обмани....

- Ирида, - начал он говорить, и она не узнала его голос. Привыкшая к его полушутливым тонам, она вздрогнула, когда он заговорил серьезно. Исчезли насмешливые нотки, привычный мальчишеский задор. Сейчас перед ней сидел взрослый мужчина. - Скажи, ты считаешь меня подлецом?

- Нет...

- Мерзавцем?

- Нет.

- Зря. Потому что ни завтра, ни послезавтра метку я тебе не поставлю.

ГЛАВА 8

Ирида соврала бы, прежде всего, себе, если бы сказала, что не ожидала услышать нечто подобное. Где-то глубоко внутри, там, куда она старалась заглядывать как можно реже, убегая от себя и от истины, видной всем, но только не ей, она знала, что услышит эти слова.

Знала...

И всё же...

Всё же...

В глазах потемнело, все мышцы словно одеревенели. Она смотрела невидящими глазами на мужчину, сидевшего напротив, механически отмечая его спокойную улыбку (о да, он продолжал улыбаться), чуть полноватые губы, которые всегда прикасались к ней с поражающей, теребящей душу нежностью. На глаза, от уголков которых убегали тонкие сеточки мимических морщинок. На лицо, ставшее родным. И в одночасье предавшее её.

Наверное, в тот момент Ирида в полной мере ощутила на себе значение выражения - мир рухнул. Он окрасился в черные тона и грозился поглотить её, засосать в ту самую Черную Бездну. И всё это с её попустительства. Из-за её безалаберности. Или наивности? Да кто же теперь будет разбираться. Факт остается фактом.

Она оказалась выброшена за борт счастливой спокойной жизни.

Впереди лишь Ад. И боль вперемешку с безнадежностью.

Воздух обжигал горло, а глаза, пусть они и оставались сухими, заволокла пелена. Смотреть на окружающий мир было больно. На Кира - тем более. Сделав над собой титаническое усилие, стоившее ей едва ли не последних сил, Ирида поднялась. Ноги были ватными и с трудом держали её.

Вцепившись побелевшими пальцами в стол, Ирида выдавила из себя:

- Я всё поняла... Спасибо... спасибо, что сказал сейчас, а не... - сглотнула, - а не накануне дня рождения.

Кир медленно покачал головой.

- Ничего ты не поняла, - его голос звучал мягко, словно он разговаривал с нерадивым ребенком. - Сядь, Ирида.

Та упрямо продолжала стоять.

- Я пойду...

- Сядь, Ирида, - голос Кирилла поменялся, в нем появилась некая сталь, так свойственная людям, привыкшим отдавать приказы.

Ирида вздрогнула. С ней он никогда не разговаривал в подобном тоне.

Пришлось сесть.

- Зачем, Кир?..

Она снова посмотрела на него.

А перед глазами, как наяву, стоял брат, отчаянно доказывающий ей, что она совершает ошибку.

Стас, прости меня...

И пожалей...

Кир не спешил продолжать разговор. Он открыл бутылку и разлил вино в хрустальные бокалы на высоких ножках.

- Выпей, Ирида. Ты очень напряжена.

- Напряжена? - у девушки вырвался нервный смешок. Ещё чуть-чуть - и она не выдержит. Тонкие струны, удерживающие её от безумства, порвутся.

- Да, Ирида, - Кирилл снова улыбнулся и, протянув руку, ладонью накрыл ладонь Ириды.

Девушка вздрогнула и посмотрела на мужскую руку так недоуменно, точно видела её впервые.

Да и всё, что с ней сейчас происходило, было словно во сне. В самом страшном, но таком реальном кошмаре. И она заснула совсем недавно. А сон будет длиться долго, очень долго, выворачивая её душу наизнанку и калеча.

Теплая мужская ладонь не вызвала никаких ощущений. Хотя нет - Ирида снова поддалась самообману. Прикосновение Кира отозвалось обреченностью в её душе, и без того обливавшейся кровью.

- Кир, не надо.

- Ирида, скажи, ты знаешь, что мой отец наполовину белонец?

Ирида моргнула, отчаянно пытаясь уловить суть разговора и не поддаться отчаянию, которое всё сильнее охватывало её. Пробравшись под кожу, проникнув в кровь, эта тварь не желала оставлять завоеванные территории. Ирида же не спешила её прогонять.

- Да... Кажется, да...

- Я говорил как-то, но, возможно, ты не предала этому значению. Понятное дело, я не осуждаю. Мы редко когда обращаем внимание на такие мелочи, как родословная. Особенно, в момент знакомства. Так вот, к чему я это. У белонцев есть традиция, которую не смеет нарушать ни один член их общества. У нас браки благословляет отец. И только с разрешения отца и в его присутствии мы ставим метки своим избранницам.

Он замолчал, выжидающе глядя на Ириду.

Та молчала. Сидела, не двигаясь и дыша через раз.

Внутреннее напряжение достигло точки кипения. Одно неосторожное слово, одно лишнее движение - и всё. Придет конец всему. Именно так воспринимала ситуацию Ирида. То, что Кир остановил её, не позволив уйти, всколыхнуло глупое сердце. Только на что оно надеялось? Вот на что? Да, он собирается ей объяснить мотивы своего решения, но разве подлость можно как-то оправдать?

- Ты... рассказал отцу обо мне?

- Да.

В голове сразу мелькнула фраза - дочь предателя. Клеймо, поставленное нерадивыми чиновниками и военными, которые не пожелали разбираться, долго возиться. Сломать жизнь нескольким людям - куда как проще.

Какой отец пожелает единственному сыну в жены дочь предателей?

Правильно, ни один отец не допустит такого позорного мезальянса.

Ирида прикрыла глаза на секунду, а распахнув их, потянулась за вином. Нет, всё же правильно, что Кирилл его налил. Расслабиться ей действительно не помешает. Не так горько будет принимать правду жизни.

А завтра... будет завтра.

- Наверное, он не порадовался за тебя? - глухо отозвалась Ирида после того, как осушила половину бокала.

Кир задорно хмыкнул.

- Отчего же. Он изначально знал, с кем я встречаюсь. И ты ему понравилась с первого взгляда. Как и мне.

Рука, державшая тонкую ножку бокала, замерла. Как не разжались пальцы - не понятно.

Сердце остановилось. На жалкие секунды оно перестало биться. И глаза Ириды стремительно наполнились слезами.

- Понравилась? - выдавила она из себя.

Слова Кира доходили до неё с трудом, в замедленном действии, словно их прогоняли через невидимо сито. Она думала, что он пригласил её в дорогой ресторан, чтобы скрасить горечь расставания и собственного предательства. Но так ли это?

- Ты не можешь не нравиться, Ирида, - Кир подался к ней, крепче сжав узкую девичью ладонь. Его глаза излучали тепло, а губы дарили утраченную надежду. - Ты милая. Очаровательная. Добрая. Не меркантильная. Доверчивая, что для меня так же не маловажно. Не люблю озлобленных людей, вечно ищущих в других недостатки и смотрящих исподлобья на весь мир. От твоей улыбки я теряю волю и разум. Как только вижу тебя - так хочу моментально заключить в объятия и не отпускать уже никуда. Ирида, ты не думай, я прекрасно понимал и понимаю, какому риску подвергаю тебя, когда занимаюсь с тобой любовью. Но я не могу удержаться. Не могу. Прости меня за это, любимая. И ещё... Я же не зря тебе сказал, что во мне течет кровь белонцев. Отец сейчас находится в командировке, вырваться никак не может, и прилетит на Аром двадцать пятого, за четыре дня до твоего дня рождения. Именно по этой причине я тебе сказал, что не могу поставить метку ни сегодня, ни завтра. Я должен поставить её в присутствии отца. И поставлю. Эй, ты чего плачешь? А ну, прекрати! Ирида, малышка, прекрати... Ну, пожалуйста... И вот ещё что. Чтобы отгородить тебя от притязаний латунцев и уберечь от насмешек других девушек, да и молодых мужчин... - он не договорил, полез в карман брюк и достал оттуда серебристую бархатную коробочку. Открыл её и продолжил: - Ирида, ты выйдешь за меня замуж? Станешь моей официальной невестой? Позволишь мне с сегодняшнего дня и впредь оберегать тебя? Дать тебе защиту и кров? Я прошу тебя стать моей женой. И очень надеюсь услышать "да"!

Он держал раскрытую коробочку, где на бархатной подложке лежало кольцо с голубым камнем.

Сапфир в оправе из белого золота. Кусочек неба, плененный изысканным металлом. Знак его серьезных намерений.

Опровержение тем доводам, что приводили Ириде окружающие.

Сама же Ирида переводила взгляд с кольца на лицо Кира и не замечала, как слезы, взявшиеся из ниоткуда, струятся по ее щекам. Не замечала она и того, что волна облегчения затопила её, отринув на задний план столь долго собиравшееся напряжение. Все те слухи, что витали в воздухе вокруг неё, все перешептывания за спиной, косые взгляды - всё осталось в прошлом.

Был только любимой человек и его слова.

- Кир...

- Ирида, я не слышу от тебя ответа.

Он улыбался. Смотрел на неё с невероятной нежностью, в которой она тонула.

Девушка, давя в себе рыдания, грозившие вырваться наружу, быстро-быстро закивала и выдохнула:

- Да.

То самое заветное "да", что определяет судьбы человеческие во все времена и на всех континентах.

***

- Делись впечатлениями.

Мужчины удобно устроились на диване с бутылками пива. Богдан первый предложил расслабиться после нелегкого дня, проведенного в "Неоне". Они как появились там в десять часов утра, так и освободились, когда на небе взошла багрово-красная Луна, предвестница меняющихся погодных условий. Последний раз подобная Луна появлялась более сорока лет назад, и поговаривали, что ничего хорошего в те времена она с собой не принесла. Наливалась кровавым цветом она долго, несколько месяцев, а когда входила в силу, то не менялась с Солнцем местами, так и царила на небе, чем вызывала природные катаклизмы. Аром страдал сильно. Обострялись психические заболевания у неуравновешенных людей, трясло землю, бушевали моря. И погода каждый день посылала испытания - метель сменялась штормовым ливнем, после чего наступала засуха. Люди, чувствительные к погодным условиям, не выходили из дома из-за сильнейших головных болей.

И вот снова приближались месяцы нелегких испытаний.

Стас, ловко откупорив бутылку, сделал нескольких жадных глотков и крякнул от удовольствия.

- Красота.

Богдан усмехнулся.

- Это ты сейчас про что?

- Про вот это, - и Стас приподнял бутылку. - Нет ничего лучше после горячего трудодня, чем завалиться домой с другом и расслабиться.

Богдан сдержанно улыбнулся, а его колкий взгляд скользнул на стену, где вмонтированная электронная панель показывала время. Первый час ночи. Вроде бы немного. Для некоторых. Для него и для Стаса. А для маленьких девочек очень даже много.

Раздражение и чувство, куда более сильное, яростное, находящееся на грани добра и зла, заклубилось в душе Богдана.

Ирида, тебе пора домой... Пора, девочка. Не зли меня... Не надо. Я и так держусь из последних сил... Мать твою, сижу и делаю беспечное лицо, когда хочется найти тебя и выпороть. Проучить. Дать понять, кому ты принадлежишь и с кем должна проводить ВСЁ своё время...

Пришлось резко оборвать мысли об Ириде. Не время думать о ней.

Он посидит, подождет её.

Подождет...

- Иногда можно расслабиться, - лениво протянул он, отрываясь от жгущих душу мыслей. - Но не сильно.

- Богдан, снова контроль над ситуацией?

- Без него никуда. Откуда мы можем знать, что нам готовит день грядущий? А то, пожалуй, утратишь контроль, а вместе с ним и саму жизнь.

Стас пожал плечами и более сдержанно добавил:

- Согласен. Хрен предугадаешь, откуда ждать неприятностей. Я, например, полгода назад и предположить не мог, что меня погонят взашей из "Орбиты". Мля, и ведь шло всё хорошо! Мои разработки начальников устраивали, те даже грозились дать вести отдельный проект... А... не хочу вспоминать.

Махнул рукой и снова сделал несколько глотков.

- Стас, знаю я всё. Просто забудь, не тереби себе нервы. Вам не могут простить историю с родителями.

- Мля, Богдан, было бы не так досадно, если бы мы реально с Иридкой были детьми предателей! Так хренушки! Везде, в каждой долбанной базе, есть инфа, где черному по белому вбито, что Кристина и Олег Арисовы оклеветаны! Что, мать вашу ети, они доказали свою непричастность к подлогу документов! Так нет же! Куда там!! Как были гонения, так и продолжаются! Слышат нашу фамилию - и морды кривят, точно мы до сих пор заляпаны грязью.

- Не кипятись, Стас.

- Не могу. Вот не могу - и всё тут! Мало того, что родителям не давали долгие годы жить спокойно, так ещё и нас продолжают клеймить! Я, между прочим, не особо удивлюсь, если всплывет инфа, что их авария была подстроена, а айростен нарочно выведен из строя. Ты и твои ребята привели в суде документы, полностью оправдывающие наших родителей, но порой у меня создается впечатление, что не было оправдательного решения! Или что у нас народ не желает связываться с теми, на кого хоть раз пала тень! Мать твою ж!

Богдан молча выслушал пламенную речь и негромко заговорил:

- Стас, я с самого раннего детства на своей шкуре испытываю влияние этой самой, как ты выразился, тени. И живу. Привык. И мне нравится. Просто стоит пересмотреть отношение к окружающим людям и перестать заморачиваться их мнением. Теперь у тебя есть работа. На остальное - плевать. И да, я всё ещё жду, когда ты поделишься впечатлениями о своем первом трудодне.

Его спокойная речь подействовала на Стаса успокаивающе. Желание немедленно пойти и намылить лицо некоторым личностям мгновенно испарилось, и он вспомнил, что находится дома, а напротив сидит друг, который не раз и не два вытаскивал, как его самого, так и его семью из дерьма.

И вот сейчас он, только вернувшись на Аром, первым делом поинтересовался его работой и, услышав, что тот сидит уже несколько месяцев дома и открыто хандрит, так же спокойно спросил:

- К нам работать пойдешь?

Стас не стал скрывать недоумения.

- К вам - это к кому?

- К нам.

- Емкий у тебя ответ. А поподробнее?

- Я тебе предлагал вечерком прошвырнуться по городу? Предлагал. Вот заодно и увидишь моих друзей.

Откровенно говоря, Стас рассчитывал нарваться на парней из Высшего эшелона. На таких же, как Богдан. Ни хрена. Нарвался на куда более интересных личностей. На латунцев.

Стас, как и другие аромцы, воспитывался в духе недоверия к латунцам. В затаенной, подавляемой злости, искусственно взращиваемой в каждом индивиде. Оно и понятно, ведь латунцы - раса, под чьим колпаком, точнее, кулаком, они живут вот уже третье столетие. Вроде бы латунцы их особо не притесняют, наоборот, помогают с природными ресурсами, обеспечивают новейшими разработками во многих сферах. И лишь при необходимости напоминают, что Аром - колония Латунии.

И да... женщины. Молоденькие девушки. Но это уже другой разговор.

Как только Стас с Богданом подсели к латунцам, Стас стал держаться особняком. Смотрел исподлобья, прислушивался к тому, что говорят вокруг. В голове засела настырная, не делающая ему чести мысль, что он Богдана не видел долгое время и непонятно, где тот был. Стас виделся с парнями из Высшего эшелона, и те ему сказали, что не видели Богдана на Латунии. Так где пропадал Славинский?

Но потом разговор перешел к медицине, Богдан представил его, как молодого генетика - и понеслось. Через час Стас понял, почему латунцам покоряются другие миры - их интересует все. Абсолютно всё. И они во всем разбираются. Особняком для них как раз стоит генетика. Всё, что касалось изменений в генетическом коде человека - их интересовало больше всего.

Когда Стас узнал, что латунцы выкупили (с выкупом история темная и вызывающая сомнения, что был заплачен хоть один уел) "Неон", его удивлению не было предела. На фиг латунцам клиника?

И лишь по мере разговора понял, для чего. Сказать, что порадовался - было бы преувеличением. Понимал, что ему раскрыли не все карты, многое осталось недоговоренным, как и истинная причина происходящего. Правильно, кто он такой, чтобы латунцы ему рассказывали об истинных причинах? Ну привел Богдан какого-то парня, дал лестную характеристику, но никто его не видел в деле. Стас, окажись на их месте, вообще бы отнесся скептически. Хотя... Возможно, они доверяли Богдану, как своему. Стас краем уха слышал, что между латунцами существует некое братство, что если они однажды назвали человека другом, то порвут за него любого. Богдан был их другом. Хотя не все в Высшем эшелоне удостаивалось такой чести.

Сейчас же, находясь у себя в квартире, после того, как он снова окунулся в работу, ощущения были прямо противоположные. О чем он, не таясь, и сообщил Богдану.

- Здорово снова работать. Чувствовать себя причастным к хорошему делу. Ты же знаешь, как я люблю свою работу. Но... Меня смущают латунцы, будь они не ладны! И не смотри на меня с иронией! Это ты там с ними... А мы, на Ароме, по-прежнему относимся к ним, как к захватчикам. И работать на них... э-э-э... двояко как-то.

Богдан лениво покачал головой.

- Не на них, а с ними. Это разные вещи.

Стас нахмурился.

- Это ты сейчас о чем?

- Возможно, тебе придется слетать на Латунию. Как ты на это смотришь?

Стас поперхнулся пивом, закашлялся и нелицеприятно выругался.

- Ты серьезно?

- Да.

Казалось, ещё немного - и Богдан рассмеется.

- Нет, ты шутишь?

- Похоже, что я шучу?

- На Латунию! Еперный театр! Да туда же, кроме Высшего эшелона, никого не пускают! Шатлы сшибают, даже не спросив, кто к ним собирается наведаться и с какой целью!

- Тебя пустят.

Ответить Стас ничего не успел. Входная дверь плавно отъехала в сторону, пропуская счастливую Ириду.

То, что девушка сияла от счастья, не заметил бы только слепой. Волосы разметались по ее плечам в легком беспорядке. Кто-то в этом увидит следствия порочно проведенного времени, а кто-то уже видел, как они разметались во время заводного танца. Щеки разрумянились от волнения и от непоколебимой уверенности, что она не оступилась, что она сделала правильный выбор. Глаза сияли от восхитительного, непередаваемого ощущения влюбленности. Знания, что ее любят.

Ирида, всё ещё пребывая в легкой эйфории, ловко скинула туфли и бросилась к Стасу, не обращая внимания на стремительно меняющееся лицо Богдана.

Вот он сидел, с непритязательной ленцой беседуя с другом. И вот медленно поворачивает голову за несколько секунд до того, как дверь распахнется. Замирает, когда видит ЕЁ лицо. Столь восхитительно нежное, ранимое. И каменеет, когда слышит ЕЁ слова:

- Стас, Кир мне сделал предложение! Я буду его женой!

Девочка - ЕГО девочка - подбегает к дивану и, не стесняясь посторонних, проявляя ещё не изжившую себя детскую непосредственность, бросается брату на шею.

Стас, удивленный её порывом, едва успел отставить бутылку в сторону.

- Эй!

Он не мог не улыбнуться. Ещё толком не осознав сказанные ею слова, обнял сестру, чувствуя, как сердце наполняется непередаваемой нежностью, щемящей братской любовью.

- Стас, ты меня слышал?! - засмеялась Ирида, отрываясь от близкого человека и порывисто целуя его в щеку.

Не видя, как темно-синие глаза гостя становятся едва ли не черными.

- Э... Кажется, да, но...

Стас осторожно взял сестру за плечи и отстранил от себя. Он-то как раз видел лицо Богдана и не мог не заметить, как оно меняется. Не в лучшую сторону. И снова в голове всколыхнулась шальная мысль, что Богдан относится к Ириде, не как к сестре друга. Его взгляд, пронзающий насквозь, его жестко сжатые губы, желваки, выступившие на скулах, сказали о многом. Слов тут не потребовалось.

Вместо того, чтобы порадоваться за сестру, Стас насторожился, напрягшись всем телом. Заставив себя посмотреть на Ириду, он продолжал наблюдать за Богданом, который медленно выпрямлялся.

- Что тебе сделал твой Кирилл? - насупив брови, растерянно спросил Стас.

- Вот!

Ирида выставила вперед правую руку, на которой гордо красовалось обручальное кольцо.

- Мило.

Чужой голос резанул по нервам, заставив мгновенно оторваться от Стаса и обернуться. Ирида, находящаяся под властью эмоций, ворвалась в квартиру, как маленький ураганчик, и даже не оглянулась по сторонам. Увидела брата и поспешила поделиться радостью. Она так надеялась, что он её теперь поймет и поддержит! Что останутся в прошлом его тревоги по поводу её дальнейшей судьбы. Что теперь, когда она обручилась с Киром, он примет его, и они, пусть если и не подружатся, то хотя бы начнут нормально общаться. Ирида их знакомила, но мужчины не нашли общего языка. Стас демонстративно хамил и всё время намеками спрашивал, как называют мужчин, пользующихся доверчивостью молоденьких девочек?

Услышав голос Славинского, Ирида растерялась, даже немного разозлилась. Почему он снова у них в квартире? Мало того, что как только он вернулся на Аром, то мгновенно стал эпицентром событий. Куда бы она ни пошла, что бы ни делала - наталкивалась или на него самого, или на последствия его поступков. Те же гладии... Почему она их не выкинула? Почему невольно сравнивала два букета, подаренных одновременно?

Когда пошли разговоры, что Богдан пропал, Ирида вздохнула с облегчением. Ей было стыдно за свою радость, и она её старательно прятала от цепких глаз брата. Но она ничего не могла с собой поделать - она не желала видеть этого человека в своей жизни! Не желала с ним сталкиваться! Не желала с ним разговаривала! И тем более, не желала, чтобы он находился в их доме.

Она боялась его.

Боялась его прошлого.

Боялась его глаз.

- Богдан, - проговорила она вместо приветствия, отодвигаясь от брата и поспешно приводя в порядок одежду. Отчего-то стало стыдно, что она влетела в квартиру и повела себя, как маленькая девочка.

И снова на неё обрушилось ощущение из подростковой поры - он в квартире, и всё сужается, подавляется лишь одним его присутствием. Как такое может быть? Почему она воспринимает его, как угрозу?

Эти мысли в голове промелькнули за краткую долю секунды.

Богдан порывисто встал и в два шага преодолел разделяющее их расстояние.

А потом взял правую руку девушки в свою и впился взглядом в кольцо.

После чего, не прощаясь, развернулся и вышел.

Ирида, пораженная до глубины души его поступком, обернулась и посмотрела на брата:

- Стас, что это сейчас было? - глухо выдохнула она.

- Хороший вопрос.

Радость от помолвки продолжала биться в её душе, но на неё тягуче-предупреждающе наложился отпечаток от прикосновения Богдана. Ирида пожалела, что не заглянула ему в глаза, тогда, возможно, она смогла бы сама ответить на этот вопрос.

Стас успел заглянуть. И то, что он там увидел, заставило его хорошо призадуматься.

ГЛАВА 9

Как он не разбил лифт вдребезги - не понятно. Хватило бы одного удара, чтобы стекло, закаленное и обработанное в специальных условиях, пошло трещинами.

Хотел ударить и в стену. Раскрошить её, изуродовать, чтобы зигзагообразные трещины пошли по серым панелям, снося к чертям собачьим всю охранную систему и панельные коды.

Богдан сдержался. Хваленый самоконтроль, взращиваемый едва ли не с младенчества, и на этот раз не дал сбоя.

Мужчина спустился на подземную стоянку, вышел к своему черному айростену, сел за руль и не дрогнувшей рукой нажал вызов на стейлсе. Ответили практически сразу же.

- Слушаю, Богдан.

- Мне надо как можно быстрее узнать всё об одном человеке. Кирилл Истов. Чем дышит, что любит, какую музыку слушает. Вплоть до того, что ест на завтрак. Все его слабости. Каждый его порок. Хочу знать об этом человеке абсолютно всё.

Короткий кивок послужил ему ответом.

- Сделаем. Завтра к утру вся информация на этого парня будет у тебя.

- Спасибо.

Отключив стейлс, Богдан прикрыл глаза.

Ирида, черт побери, что же ты творишь, девочка...

Он собирался играть по правилам. Прилетев на родную планету, программировал себя на достойное поведение. Что будет действовать в рамках закона, что забудет то, как и чем жил последнее время. Даже собирался не использовать свои полномочия и возможности.

Видимо, у него помутился разум за четыре года рабства, раз подобные мысли могли прийти в его голову. Никто давно уже не играет по правилам. Есть сильнейшие с их правом получать то, что они пожелают. И все остальные.

Богдан относил себя к первой категории.

И он желал Ириду.

Небеса, как же он желал свою девочку...

Выдохнув через сжатые зубы, он запустил айростен на автоматическое управление, указав адрес дома, который с недавних пор числился за ним. Большой двухэтажный коттедж с чужими вещами и чужим дизайном. Богдан был неприхотлив - пока ещё - и его всё устраивало. Привычка к комфортной жизни возвращалась медленно. Его по-прежнему тянуло на минимализм. Была бы мягкая кровать да полная тарелка мяса - с остальными неудобствами можно было свыкнуться.

Да, Славинский, хорошо же тебя припечатало.

Невесело ухмыльнувшись, Богдан откинулся на автокресло, тотчас подстроившееся под его мощную фигуру.

Думать о чем угодно - о доме, об айростене, о небе, о клинике, о проекте Загара! Об Ароме и Латунии! Мать твою, о чем угодно, только не о белокурой шалунье, от вида которой его внутренности завязываются в тугой узел и выворачивает наизнанку всю его сущность.

Ирида.

Девочка.

ЕГО девочка, трахающаяся с каким-то ублюдочным мудаком!

Гнев колыхнулся внутри Богдана. Чуть-чуть, совсем немного - и ярость вырвется на свободу, и тогда он изменит маршрут и наведается в гости к молокососу Истову. Сожмет его хилую шею двумя пальцами и будет спокойно наблюдать, как тот корчится в муках и умоляет его не убивать. Да, вот тогда Богдан будет спокоен, ни один мускул не дрогнет на его лице.

Он это проходил - хорошо знает.

И что самое интересное и поразительное для него - ни одна живая душа на Ароме ему ничего не сделает.

В пору молодости он часто задавался вопросом: "А кто дал им такую безграничную свободу действий и власть?" Его это даже раздражало. Где бы он ни появился, как и другие парни из Высшего эшелона, перед ними все расступались, и они, зачастую, могли творить то, за что других жителей Арома давно бы сослали на планету-тюрьму Ярмис.

Люди любят себе создавать идолов.

Вот из них и сделали таковых.

Только отчего тогда собственные матери отворачивают от них лица и прячут глаза?

Богдан холодно улыбнулся. Свою мать по возвращению на Аром он навестил один раз. Этого оказалось достаточно.

А вот семья Арисовых - тут всё иначе. Из их скромной квартиры он уходить не хотел. Более того, с превеликим удовольствием обосновался бы в отсеке Ириды. И не выпускал бы её оттуда черт знает сколько времени!

Снова Ирида.

Всегда Ирида.

В груди, там, где в ускоренном темпе билось сердце, раскрыла пасть ядовитая змея ревности. Яд капал медленно, капал в одно и то же место, грозясь в скором времени выжечь его душу до дна, отравить кислотой, разрушить те ростки добра и справедливости, что ещё имели место там быть. Любовь - сложная штука, непредсказуемая в своей порывистости. Ты можешь сегодня боготворить объект своей любви, а завтра отправить его на плаху без зазрения совести, из-за мести, из-за того, что любимая позволила себе такую роскошь, как не ответить взаимностью, плюнула в лицо, отказалась от защиты. Любовь может превратиться в самую жгущую и одновременно холодную ненависть, когда ты действуешь расчетливо, просчитывая свои шаги наперед. Такую любовь принято называть одержимостью. Болезнью. И это правильно. Совершенно точное определение, с которым Богдан был согласен на сто процентов.

Так и у него.

Он болен Иридой.

А как иначе объяснить его паталогическое влечение к юной девушке, едва ли не девочке?

Всё было сложно.

Очень сложно.

И когда Богдан выходил на красный песок арены, окрашенной разными оттенками крови представителей неизвестных планет и галактик, перед его внутренним взором всегда стояла ОНА. Её нежная застенчивая улыбка, робкий взгляд, мелодичный голос. И каскад белокурых волос, которые так и хотелось пропустить между пальцев, или, уткнувшись в макушку, вдохнуть их цветочный аромат. Его девочка пахла чертовски вкусно. Именно вкусно. Свежестью и утренней росой.

И он знал - он должен вернуться. Живым. Более того, он знал точную дату, к которой должен был вырваться из плена и вернуться на Аром. По-другому никак. Он дрался лучше любого зверя, убивал тварей, о существовании которых и помыслить не мог, рвал глотки голыми руками и издавал торжествующий вопль, когда поверженный враг падал к его ногам, а толпа, жаждущая зрелищ и состоявшая из зажравшихся подонков, приветствовала его ликующими криками.

Всё это он делал ради нее. Той единственной, что предназначена была только для него. И больше ни для кого.

Богдан особо не волновался о девственности Ириды. За ней должны были присматривать. Никого к ней не подпускать. Беречь. Отгонять всех представителей мужского рода на пушечный выстрел. Он четко дал понять, что она - ЕГО. Всё, разговор был окончен, точки расставлены.

Какового же было его удивление, когда ему сообщили, что тот ублюдок не справился с заданием. Что у его Ириды есть молодой человек. И ладно, если бы просто парень, с которым она веселится в клубе и рассекает по ночному небу на айростене.

У неё был любовник.

Малышка Ирида оказалась легко поддающейся на чувства, наивной глупышкой, верящей, что первая любовь - истинная, и что она случается раз - и на всю жизнь. Ребенок, что тут с неё возьмешь.

Сначала Богдан к этому относился с легкой долей снисходительности, даже упрекнул себя. Мол, а чего ты хотел? Шлялся непонятно где, вместо того, чтобы самому быть с ней рядом и никого к ней не подпускать. Достаточно было пустить легкий слушок, что он в ней заинтересован, и никто не посмел бы даже пригласить её на танец. Связываться с представителем Высшего эшелона никто бы не рискнул.

Но иногда обстоятельства бывают сильнее наших желаний. Происходит то, что мы не в состоянии изменить, повернуть вспять.

Богдан несколько дней провел в коттедже, свыкаясь с мыслью, что у Ириды есть любовник. Что она раздевалась для него. Позволяла трогать себя. Целовать свои губы, груди, возможно, и свою сладкую расщелину. От картины, где Ирида лежала на кровати полностью обнаженная, с раскинутыми ногами, а некий индивид мужского пола устроился между ее бедрами и жадно целует нежную плоть, снова и снова вылизывая влажные лепестки и вдыхая аромат желания, Богдан начинал крушить мебель. Успокоившись, заказывал новую, чтобы на следующий день история повторилась.

Ему необходимо было выпустить пар, стабилизировать внутренний мир и держать ревнивого зверя, что жил внутри него, под контролем. Он не мог позволить себе заявиться в квартиру к Стасу и Ириде и выйти из себя. Предстать перед своей малышкой в полной красе. Испугается, глупая, и тогда уже никакие доводы разума не заставят её посмотреть на него, как на партнера. Как на супруга.

Если спросить, когда началось его безумие, он не ответит. Оно просто было в его жизни всегда. Говорить, что он полюбил маленькую девочку с белыми кудряшками - кощунство и попахивает педофилией. Его тянуло к ней, да, с этим не поспоришь. Хотелось приходить в дом к Стасу, самому сесть в игровой и смотреть, как забавная малышка, сопя и морща нос, сооружает замок из небольших деталей конструктора. А на следующий день притащить конструктор с ещё большим количеством деталей.

И так было всегда. Стоило Богдану увидеть, чем увлечена Ирида, как он тотчас отправлялся в магазин и заказывал аналогичные игрушки. Какая у него была при этом цель? Порадовать ребенка? Увидеть, как она радостно улыбается? Или привязать малышку Ириду к себе? Чтобы она ждала его прихода? Тогда отчего девочка всё равно раз за разом пряталась от него и смущенно убегала в детский отсек?

Предчувствие? Интуиция?

Когда Богдан вынужден был лететь на Латунию, его ломало. Каждый нерв, каждая мышца, каждый мускул скучал по белокурой девочке. Хотелось сорваться, послать всё к чертям собачьим, схватить первый попавшийся шаттл и вернуться в тот дом, где засыпало и просыпалось очаровательное создание, насквозь пропитавшее его жизнь. Её детский лепет, её робкое "спасибо" снилось ему по ночам и помогало справляться с адской болью, когда его тело ломалось и перерождалось.

Детство - прекрасная пора, проходящая очень быстро. В его случае это было на благо.

Он помнил тот день, когда вернулся с Латунии и увидел, что девочка резко выросла. Вытянулась, коротко остригла волосы и теперь смотрела на мир затравленным взглядом. На него - в том числе. Но он её не винил, на то были причины. Тогда как раз была объявлена травля на их родителей. Кристину и Олега Арисовых обвиняли в государственной измене. Они вели разработки по созданию альтернативного топлива, и в какой-то момент все архивы исчезли. Чип доступа был только у них. Правительство особо не разбиралось - осудили быстро. И если бы Богдан не отсрочил приведение приговора, их бы отправили на Ярмис в тот же день. А для Стаса и Ириды начались бы очень трудные времена. Их лишили бы всех пособий, выгнали из учебных заведений и обрекли на нищенское существование. Им бы даже отказали в социальном жилье. Единственный выход для детей предателей - задворки планеты, Зона Отчуждения, где обитают преступники и изгои. Туда же периодически сбегают и девушки, достигшие двадцатилетия, но не получившие метку. Они согласны стать шлюхами, но с аромцами, чем превратиться в постельную игрушку для латунцев. Наивные. Жизнь шлюхи коротка и жестока, особенно среди тех, кто однажды уже преступил черту закона и для кого больше не существует нравственных норм.

Богдану хватило дня, чтобы разобраться в подставе Арисовых. Нашёл он так же и виновного. Перед судом тот не предстал - остался его должником. Иногда полезно иметь вот таких "должников" в своем личном арсенале.

С Арисовых сняли все обвинения. Оставили их на свободе, но с должностей попросили. Ситуация осложнилась тем, что они погибли полгода спустя.

Пришлось снова подключать людей, чтобы вторично избежать гонений на Стаса и Ириду. Стас к тому времени окончил институт и планировал устроиться на работу. На волне слухов, что Арисовы дружат с парнями из Высшего эшелона, он без проблем получил должность в одной из лабораторий, где с головой погрузился в исследовательскую деятельность. Но надо отдать ему должное, он не забывал про сестру. Каждую свободную минуту проводил с Иридой, на которую было больно смотреть. Подросток, потерявший родителей, замкнувшийся в себе. Благо, она не пустилась во все тяжкие, да это и сложно сделать на Ароме, где за подростковым поведением внимательно следят и если находят, что подросток ступил на скользкую тропу, применяют соответствующие меры.

Те времена Богдан вспоминал с ностальгией и теплотой. По одной простой причине - он был рядом с Иридой. Приходил к Стасу по любому поводу лишь с одной целью - увидеть ЕЁ. Печальную, с колючими неприветливыми глазами, спешившую спрятаться от него. О да! Он видел, что она не желает общаться с ним, избегает малейшего столкновения. Но не тут-то было. Богдан тащил Стаса развлекаться, Стас брал с собой Ириду. Развлекались они культурно, взрослые кабаки обходили стороной. Парки, экскурсии на другие планеты, гонки на айростенах, где чаще присутствовали в качестве зрителей. Да много чего было. И всё ради того, чтобы Ирида хоть ненадолго забылась и вспомнила, как это - улыбаться и радоваться тому, что ты просто живешь.

Уже тогда Богдан в полной мере осознал, что эта девочка будет его. Наверное, так было задумано изначально. Не им, и не ею. А кем-то свыше.

Богдан горько усмехнулся, перебирая в памяти события минувших дней.

Слышали бы его знакомые, вот бы они посмеялись от души. Он размышляет о Высших силах! А что? Имеет право в минуты слабости. В такие вот, как сейчас. Когда сдерживаешь себя из последних сил, чтобы не натворить непоправимых бед, уговариваешь, что осталось немного, какие-то жалкие три недели, и девушка, что снилась тебе каждую ночь - будет твоей.

Он её заслужил. Потом и кровью. Заслужил иметь ту, по которой сходит с ума. Чье имя выкрикивал, когда брал других женщин. Ради которой затевал многие безумные авантюры.

Она - его.

Только его.

И пусть её страх сейчас перед ним вполне ощутим, пусть она до сих пор смотрит на него с недоверием, сторонится, но скоро наступит время, когда она признает его своим защитником. Позволит поставить метку на шее - знак того, что они едины, что отныне и во веки веков принадлежат друг другу, и никто иной не смеет претендовать на них.

ГЛАВА 10

- Ёперный театр, как же круто лететь на работу вместе! - крякнул Стас, устраиваясь поудобнее на пассажирском сиденье айростена.

Ирида улыбнулась в ответ и запустила программу полета.

- И не говори.

- Сбываются мечты, да, сестренка?

- Да.

У Ириды было чудесное настроение. Впервые за долгое время она проснулась без головной боли, без уже привычного пакостного предчувствия, что она ступила на тонкий лед, и он в любой момент может дать трещину и отправить ее ко дну. Сегодня ей ничего не снилось, она провалилась в глубокий сон, как только закрыла глаза, успев немного полюбоваться кольцом до того, как веки сомкнулись.

Необъемлемое небо, до чего же оно было красивым! Изумительным!

Ирида любила украшения и нет-нет, да баловала себя недорогими побрякушками, но никогда и предположить не могла, что на её пальце будет сиять такая красота! И ведь, правда, красиво! Кольцо было не особо большое, но, между тем, широкое, объемное, не дающее забыть про него. Со временем она привыкнет к новому украшению и перестанет поминутно крутить его и сверлить глазами, ну а пока она собиралась бессовестно хвастаться своим новым приобретением и демонстрировать всем и каждому.

Ирида хотела заткнуть рот тем, кто шептался за её спиной, и той гадине, что написала записку и испортила её вещи. Пока она так никому не рассказала об инциденте, а теперь, в виду нового руководства, и вовсе задумалась, стоит ли поднимать шумиху. Решила, что будет действовать по обстоятельствам. Если гонения продолжатся, то непременно пожалуется. Да чего греха таить, теперь, когда с ней вместе работает Стас, будет достаточно ненароком обмолвиться о записке за ужином, и тот поднимет шумиху.

И Славинский... В "Неоне" он тоже будет.

Как всегда, при мысли об этом мужчине, сердце затопила тяжесть, но быстро испарилась. У Ириды сегодня было слишком хорошее настроение, чтобы попадаться на провокации.

Утром они со Стасом дружно проспали. У неё сломался будильник, а Стас, естественно, свой не удосужился поставить. Носились по квартире, как школьники, едва не пихая друг друга, занимая очередь в душ и очистительную, при этом подтрунивая друг над другом и бросая шутливые комментарии. Но оба были счастливы. Ирида, что теперь никто не посмеет косо на неё взглянуть, Стас, что, наконец-то, сможет заниматься любимым делом.

Завтракали они наспех.

- Стас, ты мне хотя бы коротко расскажи, чем будешь заниматься в "Неоне". Ты же генетик, - Ирида ловко маневрировала среди других айростенов, водители которых так же спешили на работу ранним солнечным утром. - В "Неоне" никогда не проводились научные исследования.

Стас бросил на неё короткий взгляд, и если бы Ирида была чуть повнимательнее, непременно заметила бы легкое недоумение, мелькнувшее в глубине серых глаз. Они как бы говорили: "Как же много ты не знаешь, сестренка".

- Теперь будут, - он решил не распространяться и не грузить Ириду новой информацией, ей абсолютно не интересной. Да и настроение не хотел портить.

Его, конечно, так и подмывало пройтись по её помолвке с Истовым, высказать недоверие к его действиям. Но тут Стас себя оборвал. Он знал, что у белонцев интересные семейные традиции, свято почитаемые. Если член семьи их нарушал, то доходило до того, что его исключали из рода. Так же Стасу было известно, что многоуважаемый политикан Архип Истов на самом деле находится в затяжной миссии на одной из отдаленных планет галактики. Так что всё может быть.

Только Стас упрямо не желал видеть Ириду рядом с Истовым. Вот вы хоть что ему говорите и хоть какие предъявляйте доказательства серьезных намерений этого засранца! Не будет она с ним счастлива. Не будет!

- Странно, - между тем продолжила разговор Ирида, беззаботно улыбаясь. - В любом случае, хочется верить, что клинику ждут перемены к лучшему.

Стас опять благоразумно промолчал. Клинику ждут не перемены, её ждет полная реконструкция.

- Ирида, а ты готова работать с латунцами? - он не мог не задать этот вопрос.

Реакция сестры была вполне ожидаемой. Девушка вздрогнула, метнула на него быстрый взгляд и сумбурно ответила:

- Пока да, а там посмотрим...

Он понял, что она имела в виду. Вряд ли Истов, этот чертов упырь, если всё же доведет дело до конца и поставит ей свадебную метку, позволит жене работать. Стас с удовольствием и сейчас запретил бы Ириде работать, но они должны выплачивать кредит за квартиру, а его положение в "Неоне" пока очень шатко. Сегодня Загар и Богдан заинтересованы в сотрудничестве с ним, завтра вполне могут прикрыть проект. И тогда снова - да здравствует диван и скучные каналы. А ему важно чувствовать себя полезным! Он достаточно сидел в четырех стенах и страдал от безделья.- Что ж, будем верить, что перемены в "Неоне" к лучшему.

- Будем.

С изменениями они столкнулись уже при входе в клинику. Местные охранники были заменены на латунцев - этих огромных воинов с лицами, словно высеченными из камня. Ирида в нерешительности замерла, завидев их.

- Все в порядке. Пошли, - Стас подмигнул ей и взял за руку, как маленькую девочку.

Подходя к мужчинам-статуям она себя так и чувствовала. Неприятные мурашки покрыли позвоночник, а в ногах появилась такая слабость, что туфли на невысоких каблучках в один момент превратились в пыточные колодки. Да и юбка показалось слишком короткой, когда взгляд одного из охранников скользнул по её ногам.

Ноздри у мужчин затрепетали, латунцы не сочли нужным скрывать, что втягивают её запах.

Как же Ирида была рада, что с ней рядом шёл Стас. Иначе она бы не выдержала напряжения и сбежала. Каждый день сталкиваться с латунцами и не иметь защиты - чревато последствиями.

Стас напрягся, ожидая подвоха. И тоже порадовался, что находится рядом с сестрой. От греха подальше.

Мимо охранников они прошли спокойно, ни один из них не сказал им ни слова. Латунцы даже отвели взгляд от Ириды, что она восприняла, как хороший знак. Может быть, латунцы подходят под распространённое выражение - не так страшен черт, как его малюют?

На рецепшене их встретила Серена. Она нервно перебирала документацию, тихо матерясь себе под нос.

- Привет, - поздоровалась Ирида и улыбнулась.

- День добрый, - Стас так же расплылся в улыбке.

Серена оторвалась от бумаг и издала усталый вздох.

- Хорошо, что ты пришла, Ирида. Стас, привет, - она была знакома с ним, он пару раз забирал Ириду из клиники и успел со многими перезнакомиться. - У нас тут суматоха с самого утра. Новое руководство, ну, вы знаете. Велено всем собраться через час в конференц-зале. Кажется, грядут большие перемены.

- Я думаю, всё будет хорошо.

- Твоими бы устами, Иридка...

Не договорив, она махнула рукой.

Серена была вдовой и могла позволить себе не беспокоиться о латунцах. И, между тем, невооруженным взглядом было заметно, что она нервничает. Дома её ждали два сына, и потерять работу она не могла себе позволить. А от нового руководство можно было ожидать чего угодно, в том числе, и смену штата. С охранниками-то они быстро распрощались.

Стас кивнул и, бросив: "Скоро увидимся", направился в третий блок. Ирида пошла к себе.

Радужное настроение медленно исчезало, уступая место тревожному ожиданию. Сказывалось общее напряжение. Ей попались ещё несколько девочек, которые тоже выглядели озабоченными и притихшими. Она их понимала. Девочкам было по восемнадцать, все без женихов. Их ещё нежный возраст позволял годок не озадачиваться нахождением будущего супруга, но вряд ли они чувствовали себя комфортно, постоянно находясь под пристальным вниманием латунцев.

Но к чести этих мужчин, стоит заметить, что за долгие десятилетия колониального отношения с Аромом латунцы ни разу не нарушили закон и не претендовали на свободных девушек, не достигших двадцати лет. Даже рассказывали, что с их стороны при более частом контакте наблюдалось уважительное отношение. Хотя, это были единичные случаи. В большинстве своем, аромки предпочитали держаться подальше от латунцев, и на то у них были веские причины.

Что угодно, только не внимание со стороны представителей далекой и страшной Латунии. Что угодно...

Коротко поздоровавшись, девушки разошлись. Каждая спешила к себе в отсек.

Ирида шла, гордо приподняв кверху подбородок. В последнее время она заметила за собой, что, приходя на работу, старается вести себя как можно незаметнее. Смотрит в пол, втягивает голову в плечи, сутулится, словно испытывает вину. Как бы она не хорохорилась, но чувствовала, что совершила серьезный проступок, поддавшись эмоциям и переспав с Кириллом. Сегодня же все было иначе.

Дотронувшись до кольца и погладив сапфир, Ирида не смогла сдержать улыбку. И пусть на работе предстоят перемены, пусть за спиной маячат грозные латунцы - ей уже ничего не страшно. Её душа, наконец-то, успокоилась, и впереди теперь ждало только светлое будущее.

- Ну, здравствуй... девочка.

Этот голос и эту паузу перед "девочкой" Ирида хорошо запомнила. Они впечатались в сознание мимо воли, как клеймо, и жгли тягостными воспоминаниями, и невольным, не поддающимся разуму страхом.

Откуда он взялся, Ирида не знала. Она была в коридоре одна, и шагов сзади не слышала. Но за её спиной, тяжело дыша, стоял Загар.

Чего Ириде стоило не вздрогнуть, не смалодушничать, не вскрикнуть, никто не узнает. Сердце грохнуло о грудную клетку, адреналин резко вспрыснулся в кровь, а в голове тревожно вспыхнула красная кнопка: "Опасность! Опасность!" Она мигала, посылая импульсы по всему телу, заставляя мобилизоваться все органы чувств.

Ирида очень медленно обернулась, и почувствовала, как в горле пересохло.

Нет, когда кто-то из них один, это ещё полбеды. Её психика ещё способна справиться с давлением. А когда их двое...

К Загару уверенными быстрыми и такими же бесшумными шагами приближался Богдан.

С хмурым лицом, с плотно сжатыми губами, облаченный в черный костюм он выглядел устрашающе. Именно устрашающе, другой ассоциации у Ириды не возникло. За столько лет незримого присутствия этого мужчины в их со Стасом жизни, она должна была привыкнуть к нему, ан нет. Каждый раз удивлялась собственной реакции, когда интуиции начинала вопить, что от него лучше держаться подальше! Казалось бы - почему? Из-за сплетен и разговоров, что витали в воздухе вокруг парней из Высшего эшелона? Так других-то Ирида не боялась. Относилась к ним с большой долей предосторожности, но ей не хотелось бежать от них сломя голову, а от Славинского хотелось. Или эта реакция была продиктована тем, что другие парни из эшелона не приходили к ней в дом с настырной регулярностью?

Даже сейчас, когда Ирида повзрослела и на многие вещи стала смотреть иначе, её отношение к Богдану не изменилось. Она ещё могла понять себя годы назад - маленькие девочки любят придумывать страшных драконов, а что сейчас? Почему она продолжает шарахаться от него в сторону, на интуитивном уровне ставя его по исходящей опасности одну планку с латунцами?

Какая ирония! Какая насмешка судьбы! А ведь принято считать, что парнями из Высшего эшелона аромцы откупались от латунцев...

И сегодня ничего не поменялось. Даже тяжелое кольцо не помогло справиться с удушливой паникой, грозящей поглотить Ириду. К ней вплотную стоял Загар - как она поняла, не последний человек на Латунии, и к ним стремительно приближался человек-загадка Славинский, чьё хмурое лицо не сулило ничего хорошего.

Ирида не спешила отвечать на приветствие Загара. Стояла и смотрела, как на них наступает Богдан. И ничего не могла поделать со своими эмоциями. Даже назвала себя дурой. Да сколько можно трястись и заикаться перед Славинским? Это же глупо! Он никогда ничего ей не делал плохого! Напротив, помогал их семье, в этом Стас был прав на сто процентов! И к ней хорошо относился.

Гладии подарил, за которые она не сказала даже "спасибо"...

Загар ухмыльнулся, увидев, как девушка заглядывает за его плечо:

- Снова твой спаситель появился, девочка? - прошептал он, едва размыкая губы.

- Загар, я всё слышу! - не сказал, а прогромыхал в пустом коридоре Богдан, равняясь с другим мужчиной и бросая на Ириду недовольный взгляд.

Девушка удивилась, чем она могла вызвать его недовольство?

От хорошего настроения остались жалкие крохи.

- Добрый день, - она, наконец, заставила себя с ними поздороваться.

Только почему ей показалось, что мужчины не услышали её слов?

Они скрестили взгляды одинаковых темно-синих глаз, и, казалось, даже воздух вокруг них заискрился от напряжения. Рубани рукой - и посыпятся искры, грозящие поджечь всё вокруг, спалить дотла, выжечь до черноты, не оставив после себя ничего живого. В том числе и её.

Какое-то наваждение, иначе не скажешь.

Ирида, невысокая сама по себе, рядом с двумя титанами и вовсе казалось крошкой. Миниатюрной глупышкой, которую чья-то злая воля забросила на периферию их невидимого сражения, где именно она выступала главным и очень желанным призом.

- Не сомневаюсь, что слышишь, - Загар демонстративно медленно улыбнулся и пожал здоровенными плечами.

- Она под защитой, - прорычал Богдан сквозь сжатые губы.

- Неужели? Я вчера что-то слышал про жениха, - продолжал глумиться Загар, не обращая внимания на негодующую Ириду, застывшую рядом с открытым от возмущения ртом.

А внутри Богдана зарождалась злость, она рвалась наружу клоками, ломая его барьерные щиты.

... Их разговор состоялся на рассвете.

Богдан не спал, и не удивился, когда в дверь его коттеджа громко постучали. Немногие осмелились бы вот так, без предупреждения, да еще на рассвете, заявиться к нему.

Не удивился он и тогда, когда через стеклянную дверь увидел Загара.

Своего кровного брата.

Его визит был логическим следствием событий, произошедших в "Неоне".

- Проходи.

Мало кто знал на Ароме, но ни один латунец не переступит порог чужого дома без приглашения, если уважает хозяина.

Загар коротко кивнул в знак благодарности и прошёл в уютную гостиную, выполненную в бело-черных тонах. Богдан, продолжая сидеть в кресле, молча указал рукой на соседнее. Но гость остался стоять.

- Девочка Ирида - та самая, которую ты звал в бреду.

Загар не спрашивал, он утверждал.

Богдан на мгновение замер. Загару не откажешь в проницательности, оно и понятно, если бы он не умел "читать" людей и представителей других рас, не стал бы одним из сильнейших предводителей Латунии.

- Выпить хочешь? - справившись с первым смятением, он кивнул в сторону журнального столика, стоявшего между кресел. Там, на гладкой пластиковой поверхности, поблескивала шестью гранями бутылка элитного коньяка и пара стаканов.

- Нет. Нам к девяти надо быть в "Неоне". Не стоит руководству опаздывать в первый день полноценного вступления в должность.

- Всё равно алкоголь нас не возьмет, - не без горечи заметил Богдан. Он бы с превеликим удовольствием напился, если бы знал, что это поможет ему забыться хотя бы на пару часов.

- Ты ничего не сказал на мои слова.

- А зачем? Ты всё правильно понял.

- Я бы хотел услышать это от тебя.

Богдан поморщился и шумно выдохнул. День выдался хлопотным, ночь не принесла ожидаемого облегчения. Наоборот, мысли об Ириде не давали покоя, а чертово воображение раз за разом подкидывало картинки, как её трахает тот ублюдок, а она выкрикивает его имя.

И память тоже хороша. Сохранила в мельчайших подробностях её сияющее лицо, когда она вбежала домой и бросилась к Стасу с радостной новостью. Надо же, она теперь у нас, видите ли, невеста! Наивный ребенок!

В такие минуты Богдану хотелось навалять Стасу, и основательно. Стас был хорошим парнем, надежным другом, но оказался никудышным воспитателем. Какого хрена он не вдолбил сестре основные Законы выживания в их мире? Дал девчонке лишнюю свободу! И вот результат! Раздвинула ноги, повелась на красивую сказку о любви.

Богдан пребывал в ярости и отчетливо понимал почему. Он не стал бы осуждать Стаса за негодное воспитание, если бы Ирида раздвинула ноги перед ним.

Стройные ножки...

Округлые бедра...

И сладостная нега между ними...

Кровь хлестнула к вискам, те запульсировали с диким негодованием.

- Загар, какого черта? - не спросил - прорычал.

- Она мне тоже понравилась. Красивая. Хрупкая. Пахнет охренительно возбуждающе, - губы Загара чуть дрогнули, приоткрывая белоснежный оскал, заменявшей этой расе улыбку.

Лишь кровь латунцев, бурлившая в венах Богдана, сдержала его и не дала вцепиться в глотку названному брату.

- Она - моя! - процедил он сквозь сжатые губы, не замечая, как тело пошло волнами трансформации.

Загар хмыкнул, но не отступил ни на шаг.

- Была бы твоей, ходила с меткой.

Слова, отравившие его организм окончательно, достигли цели. Он крепился до последнего. Приводил никому не нужные доводы. Сдерживался.

Но стоило услышать от другого то, что и сам знал - сорвался.

Зарычал:

- Не смей, Загар.

И в этом рычании не было ничего человеческого...

Оно могло напугать любого жителя небольшой планеты Аром, где мужчины и женщины рождались без способностей к трансформации. Но не представителя древней расы Латунии.

Загар снова скривил губы.

- Не рычи. Я к тебе с предложением...

...Разговор вспыхнул в памяти и потух, лишь отголоски бури продолжали колыхаться в груди.

Богдану не понравилось, что Загар стоит рядом с Иридой, загораживая своим телом часть её. Возникло ощущение, что он прячет её, укрывает. И от кого? От него!

Заскрежетав зубами, проклиная всех на свете и свою одержимость этой девочкой, Богдан заставил себя иронично сказать:

- Загар, посмотри на её руку. У неё обручальное кольцо. Всё, она для тебя недоступна.

Загар, приподняв кверху брови, нарочито медленно опустил взгляд на руки девушки, что судорожно сжимали сумку. Драгоценный камень блеснул сиянием, точно возвещая всех, что у его владелицы уже есть хозяин.

- Надо же... - в голосе латунца мелькнула издевка. - И, правда, кольцо. Что ж... Не смею больше беспокоить. Увидимся в конференц-зале... девочка.

Коротко кивнув и напевая под нос незатейливый мотив, Загар направился дальше по коридору, оставив их наедине.

Из груди Ириды вырвался истерический смешок:

- Так будет всегда? - негромко спросила она, обессиленно прислоняясь к стене.

Вот тебе и продолжение столь прекрасного утра.

- Что именно? - Богдан её не понял.

- Мне всегда теперь демонстрировать кольцо?

Горечь, помимо воли Ириды, затопила её. Как же она устала! Кто бы только знал. Устала переживать, устала противостоять всем в одиночестве. Да, черт побери, она одинока! Кирилл не может постоянно находится с ней, оберегать от нападок сексуально озабоченных латунцев, а она хотела, нет, жаждала, чтобы давление прекратилось. Наивная! Она-то думала, что всё закончилось в тот момент, когда Кир надел ей кольцо на безымянный палец. Нет, милая, ад ещё будет продолжаться несколько бесконечно долгих недель. И тебе придется крепиться. Придется собирать каждый раз волю в кулак и учиться смело смотреть в лицо латунцам.

Она потерпит.

Потерпит...

Богдан внимательно смотрел в лицо Ириды, замечая, как кровь медленно отступает от ее щёк.

- Ирида?

- Мне что-то нехорошо, - слабость обрушилась внезапно, лишив последних сил.

Ирида покачнулась и сразу же почувствовала, как крепкие руки подхватили её за талию.

Непонятно что сильнее вызвало шок - то, что организм всё-таки дал сбой или руки Славинского на её теле. Они были большими и горячими. С сильными пальцами. Ирида могла поклясться, что даже через одежду почувствовала жар, исходящий от них. Это было... странно. Такого никогда не ощущала с Киром. Она вообще первое время не реагировала на его прикосновения, как женщина. Взял за руку - приятное прикосновение другого человека, продиктованное стремлением быть ближе. Приобнял за плечи - согрел поздним вечером. И ничего большего. Это потом, когда Ирида влюбилась, его прикосновения заиграли в другом, более интимном свете.

Со Славинским оказалось всё иначе. Она не раз отмечала, что его огромная фигура безжалостно давила на неё, даже подавляла. А прикосновения попросту парализовали, едва ли не перекрыв кислород.

Отголосками разума она понимала, что он действует правильно, во благо ей, но вся её женская сущность воспротивилась, забилась, едва закричала в немом протесте. Близость Славинского она могла сравнить с надвигающим штормом. Ты в море, одна, до берега далеко, а волны становятся всё выше и выше, а ветер сильнее. И ты понимаешь, что не спастись, что очередная высокая волна накроет тебя с головой. И ты пойдешь ко дну, нахлебавшись соленой воды, и больше никогда не увидишь ни солнца, ни людей, что дороги тебе.

Слабость только усиливалась, дыхание оборвалось где-то в груди, и Ирида, ругая себя за слабость, откинулась на широкую грудь Богдана. Выбор у неё был небольшой: или упасть в обморок, или принять помощь этого мужчины. Что при данных обстоятельствах было наилучшим выбором - она не знала. За неё решили инстинкты.

Крупное тело Богдана содрогнулось, и на мгновение мужчина прикрыл глаза, в которых заклубилась настоящая первозданная тьма. Эмоции от легкого, едва ли не невинного прикосновения зашкалили и превзошли все ожидания. Как долго он о них мечтал... Как к ним стремился... Чтобы вот так иметь право прижимать желанное хрупкое тело к своей груди, чтобы иметь возможность отгородить его обладательницу от всех мирских забот и невзгод.

Мечты имеют особенность осуществляться, только в причудливой форме. И подтверждением тому была нервная дрожь Ириды, продиктованная не слабостью, а страхом.

Приглушенно выругавшись, Богдан с легкостью обхватил Ириду на плечи. Та, было, пискнула протестующе, а потом, охнув, положила голову ему на грудь.

- Дай сумку, - глухо бросил Богдан и, не дожидаясь ответа, взял из ослабших рук Ириды клатч, где быстро нашел чип.

Открыв дверь и войдя в её отсек, Славинский на этот раз выругался смачно и громко.

Естественно, за выходной в отсеке Ириды никто не навел порядок, и Богдан увидел всю "красоту", что оставил недоброжелатель. Как увидел он и надпись. Приглушенно зарычав, он в два шага преодолел расстояние до небольшой кушетки и осторожно положил Ириду на неё. Едва сдерживаясь от грозного рыка, рвущего грудь, выдавил сквозь сжатые губы:

- Ты ЭТО видела?

Ирида прикрыла глаза. Сердце глухо билось в груди, голова гудела, в висках стучало. Неужели давление поднялось? Что за паразитство! Не одно, так другое.

- Да, - едва слышно откликнулась она, после чего последовало очередное ругательство.

- Надпись тоже?!

- Да, - казалось, тише уже говорить было невозможно, но Ирида ошибалась.

Она не хотела открывать глаза. Боялась? Наверное, страх был всё же не тем чувством, которое она испытывала в данный момент. Борясь с недомоганием, она с легким недоумением отметила, что Богдан разозлился, и причина его гнева была ей понятна.

- Почему мне не сказала? - теперь в его голосе прорезались рычащие нотки.

Зверь... Он всё же стал зверем...

Ирида не спешила с ответом на его последний вопрос. Да и что она могла сказать? Что не сочла нужным? Что в последнюю смену ей было не до надписи, когда на неё насели латунцы, а в довершении всего он затащил её в административный отсек и просветил по поводу её глупого поведения и незнания элементарных правил? Не скажет же она ему, что ей было попросту стыдно! Её открыто унизили, оскорбили.

Но её стыд и внутренние переживания мгновенно отошли на задний план, когда чужая мужская рука коснулась её лодыжки. Ирида полулежала, откинувшись на приподнятую спинку кушетки, ноги свисали. И даже в страшном сне она не могла предположить, что Богдан к ней прикоснется.

Снова.

Иначе.

Не ради того, чтобы оказать помощь.

Им двигали другие эмоции. Более сильные и... страшные.

Распахнув глаза, Ирида на жалкое мгновение перестала дышать. Она подозревала, что увидит картину, которая ей не понравится. И всё же не смогла справиться с шоком.

Славинский, присев на корточки, гладил её лодыжку, обтянутую тонким черным чулком. Его лицо находилось на одном уровне с лицом Ириды, и она могла до мельчайших подробностей рассмотреть его. То, что она увидела, заставило бедное девичье сердце зайтись в сумасшедшем ритме, запульсировать и погнать кровь сильнее. Темно-синие глаза мужчины горели безумным огнем, берущим своё начало из Черной Бездны. Взгляд был настолько пронзительным, темным, что, казалось, проникал сквозь кожу, вскрывал её и тянулся, тянулся к самым потаенным уголкам её души. И в этом огне, в этом нереально пугающем, будоражащем пламени сверкало ничем не прикрытое плотское желание.

Ирида если и хотела что-то сказать, то не смогла - ком застрял в горле, до такой степени было сильно её удивление.

Богдан же, видя её заминку, начал говорить охрипшим голосом, не убирая руки:

- Вижу, удивлена? Почему, Ирида? Неужели никогда, ни разу не замечала моего интереса к тебе, звезда? Не поверю... Мы с тобой не виделись четыре года, но в нашу последнюю встречу ты была уже не подростком, а молодой девушкой, и не могла не почувствовать моего влечения к тебе. Моего желания, - при этих словах пальцы Бориса сжали лодыжку чуть сильнее, а губы искривились, точно он испытывал боль, которую не в состоянии больше был сдерживать. - Возможно, мне следовало сказать о своем интересе раньше, возможно... И не так, не здесь и не сейчас. Но, черт побери, почему ты промолчала об угрозе, об оскорблениях коллег?! - тут его глаза гневно полыхнули, не обещая ничего хорошего тому или тем, кто устроил погром в её отсеке. А то, что он в очень скором времени узнает, кто виновник, даже не поддавалось сомнению. Кто бы ни был этот вандал, его оставалось только пожалеть. Хотя, к черту, какая тут жалость? Её напугали, обидели, и должен быть некто, кто ответит за это.

И всё бы ничего... Ириде бы даже понравилось, что за неё заступились, если бы не горячая рука на её ноге и не эти темно-синие глаза...

Она часто задышала и чуть подалась вперед, ещё не зная, что будет делать и говорить. Инстинкты кричали, нет, они вопили, чтобы она сбросила руку, обжигающую её даже через ткань чулок, а она, словно завороженная, попавшая под гипноз сильной ауры Славинского, не в состоянии была как-то повлиять на его притязания.

- И ещё...

От этого "ещё" по коже Ириды побежали крупные мурашки, предвестники слов, которые ей не понравятся. Которые перевернут её мир с ног на голову, которые не позволят ей больше жить, как раньше. Она хотела закричать: "Не надо!". Хотела и не успела.

- Ты же понимаешь, звезда, что я тебе это говорю не просто так? Что тем самым я предлагаю тебе себя? И говорю открыто - мне чертовски неприятно, что ты приняла кольцо Истова, и я сделаю всё, чтобы ты не вышла за него.

ГЛАВА 11

Есть ли лекарство от безумия? От одержимой страсти?

Нет.

Тебя выворачивает наизнанку от нестерпимой потребности быть с той, которую ты признал своей. Её кожа, её дыхание, её запах... Они ТВОИ. Только твои.

Все огромные непостижимые миры сужаются до нескольких метров жалкого пространства, в которое заключена она. Остальное отбрасывается в неизвестность, и тебе откровенно начхать, что там, где заканчивается горизонт и всё живое. Есть она. И ты. И твоя страсть, твоя потребность чувствовать её и быть с ней.

Всё началось с простого прикосновения.

Богдан ни в коей мере не планировал делать какие-либо признания. Открывать свою душу и обозначать намерения. У него пока было время, чтобы обдумать дальнейшие действия.

Но вмешался рок. Слабость Ириды сыграла с ними злую шутку. Как только его руки оказались на талии Ириды, Богдан понял - не отпустит. Ни за что и никуда никогда не отпустит. Порвет любого, кто встанет у него на пути.

Он предполагал, что прикосновение к Ириде сорвет у него крышу, вывернет всего наизнанку, лишит способности думать, и всё же не ожидал, что будет так. Что земля покачнется, а привычное восприятие мира даст трещину. Когда ты очень долго мечтаешь об одном человеке, стремишься к нему всей душой, с её именем на губах выходишь на кроваво-красный песок и убиваешь непонятно из какой Бездны выползших тварей лишь с одной-единственной целью - увидеть её, всё воспринимается очень остро. На грани добра и зла.

Богдан пробовал действовать по-доброму. Ему надоело. Невыносимо мучительно изображать из себя хорошего парня, когда объект твоей болезненной страсти проводит ночи с другим мужиком. И был бы хотя бы достойный мужик! Тот, за чьей спиной она будет чувствовать себя в безопасности. Нет же! Связалась не понятно с кем! Да, для девушек с Арома сын политика считался завидной партией, но лишь в том случае, когда он сразу же ставил ей клеймо, а не мурыжил до самого двадцатилетия! Такие мудаки не вызывали у Богдана уважения. Он мог с уверенностью сказать, что получи этот папенькин сынок вызов от самого хлипкого латунца, кинул бы девчонку в тот же час, ни за что не вышел на арену биться за неё.

А за Ириду стоило биться. Стоило вгрызаться зубами в глотку противника, чтобы ни у кого никогда не возникло даже желания посмотреть косо в её сторону. Не то, чтобы оскорбить, бросив в спину: "Потаскуха". Её стоило оберегать.

И любить. Бесконечно много и томительно медленно.

Признание, шедшее из глубин его отнюдь не светлой души, сорвалось с губ самопроизвольно. И теперь он смотрел, как в изумительно красивых голубых глазах Ириды появляются все оттенки смешавшихся вместе чувств - удивления и негодования.

Изумительный коктейль.

- Что? - едва слышно выдохнула Ирида, проклиная себя за слабость и за то, что до сих пор не скинула руку Богдана со своей ноги.

- Ты всё слышала, звезда, - на этот раз слова Богдана прозвучали жестче. Он обозначил свою позицию. Открыл себя, позволив Ириде увидеть того мужчину, с которым она проведет бок о бок всю жизнь. И если она не осознает это сейчас... Что ж, он умеет ждать.

Ирида могла свои ощущения описать лишь одним словом - катастрофа. Кошмар, ставший явью.

Она, прежде всего, слукавит себе, если скажет, что никогда не замечала, с каким пристальным, выворачивающим душу наизнанку взглядом на неё смотрел Богдан. Тогда, четыре года назад, когда она только-только превращалась из подростка в девушку и переживала нелегкие времена. Когда она была ребенком, Славинский внушал ей какой-то именно детский страх, сравнимый с мифическим чудовищем, живущим под кроватью или в шкафу, но спустя годы её девичья интуиция вела себя очень двояко. С одной стороны, ей было приятно, что мужчина, причастный к Высшему эшелону, окутанный тайнами и сплетнями, где каждая последующая в своей причудливости превосходит предыдущую, кидает на неё взгляды, от которых только-только пробудившееся либидо приходит в восторг. И сразу же Ирида одергивала себя, потому что понимала - Славинский опасен. Она эту самую треклятую опасность чувствовала всеми фибрами души. Он был другом Стаса, они принимали его в доме, выходили вместе поразвлечься, и она не могла не видеть, как его чрезмерно пристального взгляда сторонятся взрослые мужчины, как спешат уйти с его дороги, и как он улыбается случайно встретившимся латунцам. Он был другом тем, кто для них, не членов эшелона, простых жителей Арома, считались захватчиками. Разумом Ирида понимала, что его вины в этом нет, душа же отказывала принимать такую дружбу.

Видела Ирида и как женщины реагировали на появление Богдана. Они призывно облизывали губы, строили глазки и всячески пытались привлечь его внимание. Им хотелось, чтобы столь завидный самец подошёл к ним и сделал предложение, от которого они не смогли бы отказаться. Но Славинский, надо отдать ему должное, в присутствии Стаса и её, ни к кому не подходил, вёл себя деликатно. И лишь Ириде уделял внимание. Сначала вроде как ненавязчиво. Как сестре друга. Были все те же конфеты, приятные безделушки, косметика, тортики. Он приносил их при каждом визите в их дом. И были пристальные взгляды на тот момент ещё голубых глаз.

Ирида уже тогда понимала - Славинский смотрел на неё иначе. И она очень, очень старательно убеждала себя, что в этих взглядах нет ничего предосудительного, что они не несут для неё никакой опасности, что Богдан никогда не сделает ей ничего плохого. Она гнала прочь всякие мысли о его заинтересованности в ней. Она была ещё ребенком.

Испытывала ли она что-то в ответ? Да, бесспорно. Замешательство, недоумение и отчаянное желание, чтобы он прекратил на неё смотреть.

Ирида не скрывала - когда Славинский исчез, она вздохнула с облегчением. Более того, она зажила полноценной жизнью, как это не парадоксально звучало. Интуитивно Ирида чувствовала, пока Богдан крутится рядом с ней, точно птица кристан, мечущая острые перья во врагов и являющаяся вестником беды, ни один аромец к ней не подойдет. Не пригласит на свидание, не угостит кофе. А ей очень хотелось!

За годы отсутствия Славинского Ирида забылась, природная бдительность притупилась. Девушка решила, что всё то, что было четыре года назад, ей просто приснилось, никак иначе.

Как же она ошиблась! Горько и сильно.

Сейчас, смотря в лицо Богдана, отмечая его жесткую линию рта, его глаза, от уголков которых убегала сеточка морщинок, его загорелую кожу, её сердце готово было разорваться на мелкие кусочки. Нет, предчувствие чего-то темного, страшного, рокового не ушло на задний план, не испарилось в воздухе, не растаяло в легкой предрассветной дымке. Оно здесь. Рядом.

- Пусти.

Это всё, что смогла выдавить из себя Ирида. Ей очень хотелось потерять сознание, провалиться в спасительное небытие, чтобы хотя бы иллюзорно возникло ощущение безопасности и того, что данного разговора не было.

- Нет.

Она думала, что самое страшное, что может с ней сегодня случится, это его прикосновение к лодыжке и признание в его заинтересованности к ней?

Она заблуждалась.

Они были слишком близко. Он и она. Женщина и мужчина. Две противоположности, во веки веков тянувшиеся друг к другу с невероятной силой.

Она была слишком близко...

Богдан, издав приглушенное рычание, послал своё тело вперед. Туда, вверх, где полулежала Ирида. К черту всё! Сдержанность! Осторожность! К черту...

Были лишь её губы, зовущие его. Манящие. Такие притягательно розовые в своей беззащитности. Был дурманящий запах её тела, опрокидывающий Богдана на лопатки, лишающий его последней силы воли.

Он вложил в их первый поцелуй всю страсть, что копилась годами. Хотел быть нежным, аккуратным - не получилось. Губы Ириды оказались мягче шелка. Он прикоснулся к ним, столь желанным, таким долгожданным, что все баррикады, так старательно возводимые им, рухнули в одночасье. Он пожелал испить всю их сладость до дна! Узнать, как поведет себя его тело в ответ на прикосновение к ней.

Он расставил руки по обе стороны от её плеч, навис над ней, тем самым поглотив всё пространство вокруг них, создав иллюзию, что он стал центром вселенной. Хотел полностью лечь на неё, соединить их тела, позволить ей ощутить его тяжесть, но вовремя промелькнувшая в голове мысль удержала его. Раздавит, припечатает, ещё больше напугает. И пришлось довольствоваться поцелуем.

Не сейчас...

Потом...

Богдан не жалел ни её губ, ни своих. Целовал жадно, требовательно, накинулся на неё со всей страстью, что копилась у него годами, и которую он был не в состоянии выплеснуть на других женщин. Голод, дремавший в нем, пробудился от затянувшегося сна и потребовал утоления. Он хотел испить всю сладость губ Ириды до дна. Его язык требовательно ткнулся в сомкнутые губы девушки, жаждая более полного обладания, проникновения. И воспользовавшись заминкой и растерянностью Ириды, которая ещё не пришла в себя от столь стремительной атаки и не оказала сопротивления, а, наоборот, подчинилась его яростному требованию, сделал поцелуй более глубоким.

О, да! Он не ошибся, и прикосновения к Ириде превзошли все его самые смелые ожидания. Всё тело опалило огнём, разгоняя кровь, которая по возвращению с проклятой красной планеты Йетлэ превратилась в холодную жижу. А кровь воина должна кипеть, если не в сражениях, то в объятиях, что сейчас и происходило. Никогда Богдану не приходилось переживать столь острого наслаждения от одного-единственного поцелуя. От осознания того, что ты прикасаешься к самой желанной женщине во всех галактиках.

Поцелуй длился недолго, потому что в голове Богдана готовы были взорваться миллиарды далеких звезд, и это могло привести к неоднозначным последствиям. Затяни он поцелуй ещё на десяток секунд, коснись груди Ириды, дотронься до внутренней стороны бедра... И всё. Никуда он её уже не выпустит из отсека. Возьмет прямо здесь, на узкой кушетке. Да, Славинский потерял контроль, но ещё не до такой степени.

Оторвавшись от сладостного рта, тяжело дыша, он проговорил, опаляя её лицо горячим дыханием:

- Ты всё поняла, Ирида. Выбор за тобой.

И, не дожидаясь ответа, рывком поднялся на ноги и вышел.

Как только дверь рабочего отсека плавно закрылась, к Ириде вернулась возможность дышать. Грудь жгло - к ней вскользь прикасалась грудная клетка Славинского. Левое бедро тоже жгло - на нем практически лежала нога Богдана. Губы... Её ли это были губы? Они припухли, и их немного пощипывало от агрессивных действий мужчины.

Из груди Ириды вырвался всхлип, и она, закрыв лицо руками, громко, навзрыд заплакала. Она ненавидела себя за то, что позволила Славинскому прикоснуться к ней. Нет, не только! Она ненавидела себя даже за то, что безропотно слушала его слова, отравлявшие её организм сильнее яда.

Что сейчас было? Вот что? Кто ей объяснит? Кто ей расскажет про его действия? Про её реакцию? Почему она допустила то, чтобы он не просто озвучил своё отношение к ней, но и поцеловал...

Необъемлемое Небо... что же она натворила... что же он натворил...

Ириду била крупная дрожь, заставившая девушку подтянуть ноги к груди и свернуться клубочком. Она понимала, что надо как-то успокаиваться, подавить рыдания, что скоро ей идти в конференц-зал. Но сил не было. Слабость накатила второй волной. Пришлось перевернуться на спину и глубоко задышать. Вдох-выдох, вдох-выдох... До чего же она слабая. И дело не в физическом аспекте. Дело в моральном. Ирида иногда завидовала тем женщинам, которые могли за себя постоять, умели стойко встречать удары Судьбы, и точно знали, чего хотят от жизни. Ирида себя к ним не причисляла.

Слезы катились по щекам узкими дорожками, и, казалось, последние душевные силы уходили вместе с ними. Тонкие влажные следы - показатели нашей боли, нашего отчаяния.

Он её поцеловал...

Славинский её поцеловал...

Что Ирида почувствовала, когда его жесткие губы прижались к её? Много чего. Изумление - само собой. Хотя... так ли уж она удивилась? Давай же, Ирида, признайся себе, будь, черт побери, правдива хотя бы здесь и сейчас! На подсознательном уровне она знала, да, проклятье, знала, что рано или поздно, но Славинский прикоснется к ней! После его-то взглядов... Ждала ли она его поцелуя? Нет. Не ждала. Не хотела. Бежала... Может, от того и поспешила влюбиться в Кира, чтобы голова и сердце были заняты другим мужчиной, чтобы между ней и тем далеким пропавшим Славинским образовался нерушимый барьер.

Бред! Стоило подумать о Кире, как о защите от Славинского, как вся её сущность воспротивилась столь явному кощунству. И тут же мелькнула другая мысль. О различие между прикосновениями этих столь разных мужчин.

Поцелуи Кира были спокойными. В них не было выжигающей дотла страсти, не было подчинения, жажды обладания. Его губы не пылали жаром. Он целовал аккуратно, ненавязчиво показывая свои чувства. Его руки ласкали её тело, не сминая и не подминая под себя. Всё было размеренно. Ирида ненароком вспомнила, что даже были случаи, когда Кир спрашивал: "А можно я тебя поцелую?" В те вечера Ирида находила Кира очень обходительным и заботливым.

А что Славинский? Он не целовал, он брал. Клеймил, заявляя на неё свои права. Сначала сказал, что заинтересован в ней, после чего приступил к действиям. Он вел себя, как захватчик. И...

Ирида оборвала себя, до крови прикусив нижнюю губу. Нет! Ей не понравился его поцелуй, это бред! Ей никогда не нравилось подчинение! Ей претила мысль, что её телом будут распоряжаться помимо её воли. Единственное, что не могла не отметить Ирида, это то, как вел себя Богдан. Уверенно. Со знанием дела. Он точно знал, что хотел.

И вот именно от этой мужской долбанной уверенности в своем праве у Ириды задрожали поджилки, интенсивно сократились мышцы живота и непонятным, сладостно-тревожным предчувствием наполнилась грудь. Как бы женщины не отрицали, какие бы доводы не приводили в защиту своих чувств, им, бесспорно, нравится, когда мужчины ведут себя, как мужчины. Когда показывают, чего он стоят, тем самым заявляя, что в их силах и возможностях защитить свою женщину от всяческих бед, уберечь от напастей.

И это не могло не нравиться. Не могло не подкупать.

Сглотнув, Ирида заставила себя подняться.

Хватит! Вот хватит - и всё тут.

Ничего Славинский ей не сделает. Если будет наседать, навязывая своё общество, Ирида прекратит с ним всякое общение. Попросит Кира предоставить ей жилье. В конце концов, он её жених, и у них меньше чем через месяц будет свадьба, а, значит, новая прекрасная жизнь, над которой не будет маячить тень Богдана Славинского.

***

Ирида вошла в конференц-зал одной из последних. Найдя свободное место в последних рядах, села и улыбнулась соседке, Алле, девушке, работающей за стойкой в дневное время. Алла натянуто улыбнулась в ответ и шепнула:

- Я боюсь.

- Чего? - отозвалась Ирида. Алла ей была симпатична.

- Латунцев. Ты видела их лица? И видела, как они свободно себя чувствуют в клинике... А разговоры про то, что они выкупили "Неон"? Неужели это правда?

Ирида не стала распространять сплетни.

- Думаю, всё будет хорошо.

- Я не хочу потерять работу, - чуть не плача прошептала Алла.

- Не потеряешь.

- Угу. Охранников-то уже попросили, кто на очереди следующий?

Им пришлось замолчать, потому что на сцене появилось руководство "Неона", прошлое и будущее. Вице-президент клиники Игорь Матвеевич Кляр, прокашлявшись, сделал короткое заявление, суть которого заключалось в следующем: пакет акции клиники "Неон" переходит в другие руки, он же покидает свой пост. Всем пожелав хорошего дня и плодотворной работы, он, ни на кого не глядя, занял свободное кресло. Его же место на трибуне занял Богдан. Именно он будет временно исполнять обязанности вице-президента, пока на собрании директоров не утвердят чью-то кандидатуру.

- Это же... ОН, - Алла не смогла сдержать вздоха восхищения.

Ирида вздрогнула. Вот так, для кого-то Славинский был объектом восхищения, едва ли не преклонения, а для неё он представлял угрозу душевному спокойствию. В её голове намертво отпечатались его слова, что он не допустит её брака с Кириллом. Она ему поверила, сразу же. Ни на мгновение не усомнилась в правдивости его слов и намерений. Он разрушит её судьбу, она в этом не сомневалась.

Злость колыхнулась в её душе. Ну, наконец-то, хоть одна нормальная реакция! Она медленно, но верно отходила от сна, в который помимо воли погрузилась у своего отсека. Злость - это хорошо. Здоровая нормальная злость выступает катализатором, заставляет бороться и искать выход.

В ту минуту, когда Богдан рассказывал об изменениях и нововведениях в клинике "Неон", в душе Ириды крепло решение больше никогда ни при каких обстоятельствах не оставаться наедине со Славинским, а по возможности и вовсе избегать его общества. Первым делом она поговорит со Стасом. Брат должен её понять. От него она скрывать ничего не собиралась. Он друг Славинскому, но ей-то он брат. И она обязательно поговорит с Киром. Она не будет рассказывать об угрозах Богдана, лишь намекнет, что её одолели латунцы, которые теперь занимают не последнее место в совете директоров "Неона". И если она всё преподнесет правильно, Кир сам примет верное решение.

Совещание длилось недолго, Ириде же не терпелось уйти. Она вполуха слушала Богдана, не в силах смотреть на его красивое лицо. Сам его голос пробуждал в Ириде нехорошие чувства, от смятения до ярости и ненависти. Да что же это за мир вокруг неё! Почему женщины становятся разменными монетами? Кто придумал Закон, по которому девушка до двадцати лет обязана выйти замуж и получить метку? Почему в противном случае любой из латунцев может заявить права на неё, потребовать себе в личное пользование, забрать на далекую и страшную Латунию, с которой ни разу не приходила весть о тех сотнях тысяч женщин, что за время колонизации Арома безвестно сгинули там? И выхода нет... Или ты выходишь замуж - или становишься игрушкой латунцев, этих зверей, завоевателей, которые не желали жить в рамках цивилизованного мира и до сих пор покоряли слабые планеты.

Мужчины из Высшего эшелона ни чем не лучше латунцев. Такие же бессердечные, жестокие, стремящиеся подавлять всё вокруг. И возглавлял их Богдан Славинский. Но даже их он умудрился переплюнуть. Ирида не помнила, чтобы у других эшелонцев менялся цвет глаз, а с внешностью Богдана произошли метаморфозы, что ещё больше настораживало и побуждало бежать от него, сломя голову. Не подпускать к себе ни на шаг. Не позволять целовать...

- Ирида, - голос Аллы ворвался в её мысли.

Очнувшись, Ирида повернулась к коллеге.

- Что?

- Ты где витаешь? Пошли, всё закончено. Серена нас приглашает в свой блок. Будет давать новые указания и знакомить с новыми должностными обязанностями.

Кивнув, Ирида попыталась глазами отыскать брата. Её взгляд блуждал по коллективу, но крепкую фигуру брата ей так и не удалось увидеть. Странно.

Когда она уже готова была повернуться к выходу, то краем взгляда зацепила сцену, на которой по-прежнему стоял Богдан. Он не спешил покидать сцену или присоединяться к группе латунцев, мирно восседавших в креслах. Он стоял и пристально смотрел в зал, в лица тех, кого теперь возглавил. И Ирида готова была поклясться, что взгляд темно-синих глаз задержался на её лице, потому что по спине снова побежали холодные мурашку. Несмотря на расстояние, на десятки людей, толпившихся вокруг, эти глаза отчетливо сказали Ириде: "Тебе никуда от меня не деться".

Ирида из конференц-зала поспешила выйти, едва ли не расталкивая коллег локтями. Её снова накрыла волна удушливой паники от воспоминаний о том, что случилось в её отсеке.

Оказавшись в коридоре, не смотря ни на кого и не останавливаясь, она решительно направилась в административный отсек Серены. Затеряться среди толпы, слушать разговоры коллег и ни о чем не думать - вот лучший вариант для неё.

В отсеке толпились девочки с её смены. Там была и Лайма, которая встретила Ириду насмешливым:

- Ну, надо же, кто пришёл, - она подбоченилась и вскинула подбородок кверху. - Вот уж не думала тебя увидеть среди нас, простого рабочего люда!

Ирида сжала кулаки и медленно покачала головой. Только стычки с Лаймой ей не хватало!

- Отвали, - огрызнулась она, не желая вступать в конфликт.

Но не тут-то было. Лайма перегородила ей дорогу и снова яростно прошипела:

- О, как ты заговорила! Конечно, чего теперь выбирать выражения-то! Ещё вчера была серой мышкой, а теперь посмотрите-ка на неё! Нос задрала! Конечно, ведь наш многоуважаемый новый руководитель вхож в вашу семью, да, Арисова? А скажи, пожалуйста, ты уже успела поменять своего Кирюшу на него? Успела раздвинуть ноги перед главой эшелонцев?

Ирида не стала сдерживаться. Надоело. И со всего размаху, от всей души залепила Лайме пощечину.

Та вскрикнула, не ожидав подобного ответа. Прижала руку к мгновенно покрасневшей щеке.

Другие девочки замерли, ожидая дальнейшего развития событий.

- Ах ты, дрянь, - зашипела Лайма и сделала шаг в сторону Ириды, намереваясь вцепиться ей в волосы, когда твердая рука схватила её за плечо, останавливая.

- Лайма, ты с ума сошла? - Серена Витос появилась вовремя.

- Она меня ударила! - зашипела Лайма, пытаясь вывернуться из цепких пальцев администратора.

Не тут-то было. Хватка у Серены была железной. Видимо, не зря поговаривали, что она участвует в боях без правил среди женщин.

- Ударила? А не ты ли первая полезла с оскорблениями? И вообще... - Середа обвела взглядом всех присутствующих. - У меня есть четкие указание пресекать любые вспышки негативного отношения в коллективе, вплоть до увольнения. Лайма, у тебя есть желание стать первой?

Девушка фыркнула и гневно поджала губы, но благоразумно промолчала.

Ирида стояла напряженная, готовая в любой момент отразить ещё одну словестную атаку. Её не последовало. Серена кивнула на длинный овальный стол:

- Давайте-ка, рассаживайтесь. Разговор предстоит серьезный.

Серена не любила ходить вокруг да около, поэтому, как только подчиненные заняли свои места, сразу перешла к делу:

- Значит, так. Как вы уже поняли, теперь наше руководство частично будет состоять из представителей Латунии, частично из лиц, причастных к Высшему эшелону. И те, и те очень интересные... личности. Поэтому меня попросили донести до вас следующую информацию. Если кто-то из каких-то личных убеждений не готов ежедневно сталкиваться с латунцами, во избежание конфликтов, наше руководство сейчас - подчеркиваю, именно сейчас - готово пойти на встречу и при увольнении выплатить очень хорошую компенсацию. Очень. Тем же, кто останется, заработная плата так же будет увеличена. Но нас предупредили сразу - любое нарушение дисциплины, в том числе и неподобающее поведение, кокетство будет пресекаться. Каким образом, спросите вы? Расчетом без рекомендаций, - Серена обвела девушек пристальным взглядом, остановившись на каждой на несколько секунд. - Я скажу за себя. Я остаюсь. Я давно не девочка, и мне с латунцами нечего делить. Они у меня не вызывают никаких отрицательных эмоций. По мне, клинику ждут перемены к лучшему. Это однозначно. Но вы... Девочки, вы - другое дело. Большинству из вас нет двадцати лет. Поэтому, подумайте хорошенько, прежде чем дать ответ.

- А когда мы должны его дать? И, Серена, озвучь, пожалуйста, сумму компенсации, если она фиксированная.

- Она фиксированная, - Серена назвала сумму, от которой у многих девушек округлились глаза.

В их числе была и Ирида. Она быстро прикинула в уме, что этой суммы хватит, чтобы погасить большую часть долга за квартиру. А значит, обременение со Стаса снимут, и он вполне сможет содержать квартиру без её помощи. То есть, выходя замуж за Кира, ей не надо будет беспокоиться, что брат не потянет ежемесячный платеж.

И Славинский... Увольняясь сейчас, она избавится от его общества. Ей не надо будет каждый день ежеминутно ждать его появления из-за угла. Как, собственно, и появления Загара.

Решение пришло само собой. Всё складывалось в его пользу.

- Серена, я ухожу, - негромко произнесла Ирида, привлекая к себе всеобщее внимание.

Кто-то удивленно ахнул, кто-то злобно фыркнул. Ирида даже не посмотрела, кто именно. Ей было всё равно.

Серена тоже удивилась.

- Ирида, ты?.. Но почему? Мне казалось, тебе работа нравится.

Ирида медленно встала, положив ладони на поверхность стола.

- Серена, да, нравится. И дело не в смене руководства, - тут она улыбнулась, мысленно послав на хрен всех недоброжелателей. В конце концов, она имеет право на маленький триумф. - Меньше, чем через месяц, я выхожу замуж, и мне нет смысла занимать должность, которая, возможно, кому-то намного нужнее. На моё место быстро придет другая девочка.

Ирида подняла правую руку вверх и продемонстрировала обручальное кольцо Кира. Солнечный свет заиграл на голубых гранях сапфира.

Стоило видеть лица некоторых! Ирида не удержалась и посмотрела на ту же Лайму, которая едва ли не задохнулась от возмущения и негодования. Та сверлила взглядом кольцо, понимая, что оно не из дешевых, и за подделку его никак не примешь.

- О! Ирида, поздравляю! - Серена тоже поднялась, отодвинула кресло и направилась к девушке. - Дай я тебя обниму! Это же замечательно!

Крепкие объятия Серены были искренними, и впервые с момента прихода в "Неон" Ирида позволила себе расслабиться. Она поступила верно.

И... Иди ты в Бездну, Богдан Славинский!

После Серены её поздравили и остальные девушки. Даже Лайма выдавила из себя:

- Что ж... поздравляю.

Ирида ничего не сказала в ответ.

- Слушайте, девочки, а что если нам немного отступить от правил и в эту пятницу собраться всем вместе в каком-нибудь клубе? - предложение внесла Серена. - Давайте оторвемся от души! Если кто-то надумал ещё уйти, значит, проводим всех вас, как полагается. Потусим вместе, пообщаемся в неформальной обстановке. Что на это скажете?

Все согласились.

Ирида слушала веселый щебет уже практически бывших коллег, а в голове билась одна настырная мысль.

Почему, ну, почему, проклятье, её не волновала реакция Кира и Стаса на её увольнение? Их реакцию она вполне могла предугадать. А вот какое лицо будет у Славинского, когда в списке увольняющихся он увидит её имя, она бы не отказалась посмотреть.

Её маленькая месть? Да, наверное. Ну, и пусть... Пусть...

ГЛАВА 12

Ирида не стала отрабатывать этот день. Серена, подмигнув ей, тихо шепнула:

- Беги отсюда.

И на мгновение Ириде показалось, что Серена знает куда больше, чем говорит. Естественно, ни о чем подобном она её спрашивать не стала. И говорить, что она - ответственный работник и отработает свою смену до конца, тоже не стала. Отпускают - уйдет.

Забрав вещи из отсека и кое-как наведя там порядок, Ирида со спокойной душой направилась к выходу. Расставаться с работой было жаль, но её грела мысль о компенсации. Она даже не будет о ней говорить Стасу, сразу же внесет деньги на счет в банке, оставив себе небольшую сумму лишь на самое необходимое.

Латунцы на входе беспрепятственно выпустили её из клиники, и она поспешила к айростену. Сев за руль, быстро включила стейлс и набрала номер Кира.

Тот ответил практически сразу же.

- Ирида? Привет, малышка, не ожидал от тебя звонка в столь ранний час.

- Кир, я уволилась.

- Вот и правильно! - молодой человек улыбнулся, не задав ни одного лишнего вопроса. - Ты прочла мои мысли. Я сегодня хотел тебе предложить написать заявление. Слышал, в "Неоне" новое руководство.

- Да, есть такое дело! То есть, ты не сердишься на меня?

- Ирида, не гневи Небо! О чем ты таком говоришь? Почему я должен на тебя сердиться? А ну-ка, вспомни, я тебе предлагал финансовую помощь? Предлагал. Тогда ты фыркнула и сказала, что не можешь принять от меня ни одного уела. Но сейчас, когда ты стала моей официальной невестой, с вопросом содержания, надеюсь, проблем не возникнет?

Он улыбался, хитро смотря в экран, и сердце девушки наполнилось теплотой. Вот в этом весь Кир. Всегда веселый, жизнерадостный, не излучающий скрытую угрозу.

- Не возникнет, - смущаясь, ответила Ирида.

- Вот и отлично. Я так понимаю, ты уже освободилась.

- Ага.

- Я сейчас слетаю в административный корпус (отец просил забрать из своего кабинета некоторые бумаги) и прилечу за тобой. Как тебе такой расклад?

- Мне всё нравится.

- Тогда жди!

Связь прервалась.

Ирида, продолжая улыбаться, запустила двигатель айростена. Но тот снова решил проявить характер и, недовольно заурчав, отказался запускаться. Ирида разочарованно застонала. Вот почему сейчас? И что делать? Сделав несколько попыток, Ирида сдалась. Видимо всё, её любимая машинка отказалась с ней сотрудничать.

Поняв, что без посторонней помощи ей не обойтись, Ирида набрала номер Стаса. Может быть, он знает кого-то, кто смог бы её подкинуть до дома. Гудки персонального стейлса длились долго. Никто не отвечал. Странно. Стас всегда при себе имел стейлс. Видимо, на новой работе ему запретили им пользоваться. Такое тоже может быть.

Рука сама потянулась к рычагу в ещё одной попытке и, о, чудо, движок заработал. Ирида не смогла сдержать радостных эмоций:

- Вот так-то!

А теперь домой.

Это был странный день.

Ирида, вернувшись в квартиру и скинув туфли, прошла на кухню, где приготовила себе крепкий кофе, отчего-то добавив в него корицу. Никогда не пила кофе с корицей, а сейчас вдруг захотелось. Может быть, от того, что пакетик с этой специей стоял у края шкафа?

Взяв в руки чашку с дымящимся напитком, прошлепала в зал и уютно устроилась на диване. Плазменный экран включать не стала. Ей хотелось побыть в тишине и насладиться удивительнейшим чувством свободы.

С Кириллом они встретились после обеда. Провели вместе пару часов, гуляя по одному из диких пляжей.

- На, держи, - он протянул ей небольшую пластинку.

- Что это? - насторожилась она.

- Твоё вознаграждение за храбрый поступок.

С запозданием Ирида поняла, что Кир вручил ей кредитку. Поколебавшись, она приняла её. Назад дороги нет.

- Малыш, вечером буду занят. Отец что-то меня сегодня конкретно загрузил. Придется мотануться ещё в одно место.

- Это же здорово, приобщает тебя к общим делам.

- В общем-то да.

Он притянул к себе и с нежностью поцеловал.

Ирида прижалась к нему всем телом и раскрыла навстречу его поцелую губы. Кир ласкал её неторопливо, осторожно.

А она...

Она проклинала себя и ругала на чем свет стоит. Почему она не возбуждается? Почему не испытывает хотя бы легкого томления? Почему между ног не становится влажно? Ведь должно же! Она чувствовала только легкую приятность, не более.

И невольно сравнивала с поцелуем Богдана. С тем ураганом чувств, пусть и негативных, что он в ней всколыхнул.

В квартиру Ирида возвращалась, едва не плача. На душе было муторно. Если бы её спросили, в чем дело, она не смогла бы ответить. Ей было нехорошо, вот и всё.

Не успела она войти, как послышались шаги в коридоре. Ирида насторожилась. Это возвращался Стас... Но один ли он возвращался?

Один.

Когда брат закрыл за собой дверь, Ирида тихо выдохнула.

- Привет.

- Ты уволилась, - без предисловий начал Стас.

Ирида пожала плечами.

- Ну, да.

- Считаешь это правильным?

- Да.

Она подошла к брату и поцеловала его в щеку, после чего положила голову ему на грудь и негромко добавила:

- Стас, я очень прошу, не ругай меня и не сердись.

Крепкие руки обняли её за талию, а подбородок родного человека уперся в макушку.

- Не буду.

- Спасибо.

- За что? Просто твоё увольнение оказалось неожиданным, и не только для меня.

Ирида сделала вид, что не поняла его.

- Ты ужинать будешь?

- Нет, мы поели.

Снова "мы". Снова намёк.

Ирида отстранилась и заглянула брату в лицо.

- Давай уж, говори, для кого там оказалось неожиданным, что я уволилась.

Стас, поморщившись, ответил:

- Богдан рассердился.

- Надо же, - Ирида не сдержала насмешки, - какая неприятность.

- Иридка, не паясничай.

- Стас, а ты мне ничего не говори про своего Славинского, я прошу тебя.

Ирида не намеревалась посвящать брата в то, что произошло между ней и Богданом. Она искренне верила, что у Славинского наблюдалось временное помешательство, и его слова, что он не позволит ей выйти замуж за Кира, лишь пустая угроза.

Она так себе говорила.

Уговаривала.

Убеждала.

- А я буду, Ирида, - настырно произнес Стас, отодвигая сестру от себя. - Во-первых, Богдан просил тебе передать, что некое послание, содержание которого он мне отказался сообщать, написала Алла Кораллова. Тебе эта инфа о чем-то говорит?

- Алла? - у Ириды невольно вырвался истерический смешок. Получается, потаскухой её назвала девушка, которую она считала хорошей приятельницей и которая ей ещё несколько часов назад мило улыбалась. Вот так да. В том, что Славинский мог ошибиться, у неё даже мысли не возникло.

- Да, - буркнул Стас, буравя её взглядом и намекая, что он бы не отказался узнать о содержании послания.

Ирида сделала вид, что намека не поняла. Всё, что касается работы в "Неоне" - в прошлом.

- Спасибо... ему за информацию, - она заставила из себя это выдавить, чем вызвало недовольное фырканье Стаса.

- А ещё Богдан просил тебе сказать, что зря ты ушла из клиники. Неразумное, по его мнению, решение.

Услышав последнее заявление, Ирида вся подобралась. Гнев колыхнулся в груди, отбросив в сторону благоразумность. Прищурив глаза, девушка ринулась вперед:

- По его мнению? - прошипела она, сама себе напоминая дикую кошку. - А я его мнения не спрашивала! Оно мне не нужно! Кто он, черт побери, такой, что я должна к его мнению прислушиваться? Единственные родственники, которые у меня остались - ты и дядя! Есть любимый мужчина! Вот к вашему мнению я буду прислушиваться, а к его... - она перевела дыхание и с ещё большим пылом продолжила: - Стас, я видеть его не хочу и не могу! Он... Он... Вызывает у меня страх. Животный! Понимаешь, это?! Я не знаю, чем он вызван. Просто чувствую - и всё! С детства. Всегда чувствовала и продолжаю! А сейчас - особенно!

Последнюю фразу не стоило говорить, потому что именно за неё зацепился Стас.

- А почему именно сейчас?

Ирида покачала головой, не замечая, как слезы выступили на глазах от переполнявших её эмоций и от представившейся, наконец, возможности высказаться:

- Скажи, Стас, а ты знал, что твой Славинский меня хочет?

Она спросила прямо, без утайки, без лишней щепетильности. Да, Славинский о чувствах и не говорил. Он говорил именно о страсти, о желании.

Если Стас и удивился, то ничем не выказал этого удивления. Лишь нахмурился.

- Я подозревал.

- О, как! Ты подозревал. Очень мило! И, между тем, спокойно принимал его в нашем доме!

Ирида понимала, что зря выплескивает злость на брата, что он как раз в их ситуации со Славинским виноват меньше всего. Но не могла удержаться, слишком сильными были негативные эмоции.

Стас тоже разозлился, покраснел, на скулах заходили желваки.

- Принимал, принимаю и буду принимать. Он - мой друг! И этим всё сказано! И если уж на то пошло, я бы только порадовался, если бы вы с Богданом образовали пару!

Ирида не знала, смеяться ей или разрыдаться. Услышать подобное от родного человека было равносильно тому, что получить удар в спину.

- Пару? Ты сейчас серьезно?

- Абсолютно.

- Стас, не издевайся надо мной!

- Ирида, это ты сама над собой издеваешься. Ты в курсе вообще, что уже несколько латунцев на тебя собираются заявлять права?!

Стас гневно смотрел на сестру. Да, разговор предстоит долгий и трудный.

- Плевать я хотела на латунцев! - огрызнулась Ирида и снова подняла правую руку. - У меня обручальное кольцо! И я скоро выйду замуж. Всё! Я становлюсь недосягаемой для латунцев!

Она ожидала дальнейших яростных реплик от брата и никак не думала услышать тихое:

- Не всё так просто, сестра.

Слова, сказанные негромким голосом, заставили девичье сердце замереть, а ноги подкоситься.

- Что... что ты имеешь в виду? - ужас распустил свои щупальца, и те с жадностью потянулись к девушке.

- На Латунии несколько правителей. Верхушка власти, так сказать, мать её эти. Человек семь-десять. Точно не знаю. И вот они как раз имею право потребовать себе любую женщину. Любую, понимаешь? Увидели, захотели, потребовали. И как ты понимаешь, наше правительство им не погрозит долбанным пальцем и не скажет: "Нет". Латунцы тоже хитро... жопые. Они и придумали ринг. Вызывают мужчину, мужа, любовника или жениха, дерутся с ним и, естественно, побеждают, забирают женщину себе. Всё, и никто ничего поделать не может!

Ирида побледнела, сжала кулаки, не замечая, как острые ноготки впиваются в нежную кожу ладоней.

- Зачем... зачем ты мне это рассказываешь?

- Зачем? - яростно фыркнул Стас. - А затем, что тот же Загар очень даже в тебе заинтересован. И он-то как раз, мать его за ногу, входит в эту правящую верхушку!

Мир покачнулся. Красная пелена заволокла глаза, а темнота, следующая за ней, грозила поглотить полностью. Воздух выбили из груди, и вместо него запустили туда огненный пар.

Ещё не до конца осмыслив слова брата, Ирида почувствовала, как Черная Бездна неумолимо надвигается на неё.

Ирида приоткрыла рот, но ничего не смогла сказать. Она сделала несколько жадных глотков воздуха, стремясь вернуть себе способность нормально дышать, но ком в груди только нарастал, причиняя уже реальную физическую боль.

- Нет... - Ирида покачала головой и сделала шаг назад, отказываясь верить словам Стаса. - Нет... Ты что-то путаешь... Нет.

- Ирида, - уже более спокойно сказал Стас, видя, как сильно побледнела сестра.

Он беспокоился о ней, понимая, что не в состоянии повлиять на её будущее, которое решится в ближайшие пару недель. Хотел бы! Очень хотел. Если потребуется, он выйдет на ринг и будет биться с любым из латунцев, даже с тем же Загаром, только на долго ли его хватит? Два-три удара? Или латунец сразу выпустит когти-мечи и располосует его?

За всю историю колонизации Арома и существования ринга ни один аромец не одержал победу над латунцем.

Сначала лилась кровь. Много крови. Разъяренные братья и отцы бросались на латунцев, желая отстоять честь своих сестер и дочерей. Всё заканчивалось очень быстро и предсказуемо. Пришлось поумнеть и стать осторожными, решать судьбу девушек до наступления двадцатилетия.

Стас частично себя винил в том, что Ирида оказалась в столь печальной, если не сказать более жестче, ситуации. С другой стороны, Стас не мог не понимать, что Ирида очень красива. И привлекает мужчин именно своей ранимостью, пробуждает в них инстинкт защитника. Плюс, Алекс несколько раз прозрачно намекал, что Ириде не стоит беспокоится, что ничего дурного с ней не случится, и что у него есть человек, способный о ней позаботиться. Дядя говорил это по пьяни, но в голове Стаса отчетливо отложились его слова.

Надо будет связаться с ним.

- Я ничего не путаю, я говорю, как есть.

- Откуда... откуда ты об этом знаешь?

- Они говорили между собой.

Кто такие "они" уточнять не стоило.

Ирида, сглотнув ком, шатаясь, направилась к дивану. Стоять сил не было.

- Всё равно... Не верю и не хочу об этом даже думать. А ещё... Я знаю, к какой мысли ты меня подводишь.

Она посмотрела брату в глаза.

- И к какой же? - для него важно было, чтобы она сама это озвучила.

- Что твой Славинский в состоянии биться с латунцами. Ты ведь это хочешь сказать?

- Да.

Горькая усмешка исказила красивые черты Ириды.

- Ты глубоко ошибаешься, Стас. Богдан вырос вместе с латунцами. Как и другие эшелонцы. Или ты забыл? Он никогда не пойдет против них. Они для него свои. Мы - чужие. Они - свои.

Стас ничего не ответил. Лишь более внимательно посмотрел на сестру.

Та сидела на диване, сжавшись и нахохлившись, как маленькая птичка под осенним дождем. В её словах больше не было уверенности, что её распрекрасный Истов сможет её защитить и при первой возможности не слиняет на какую-нибудь другую планету. Возможно, Стас в отношении него и заблуждается, и Кир вовсе не плохой парень. Но он не для Ириды.

***

Ночью Ирида спала плохо. Ей снился ринг. Площадка, вымощенная блоками из серого камня. И двое мужчин, сражавшихся не на жизнь, а на смерть. И никого вокруг. Ни одного зрителя. Только она. И только черное небо с восходящей багрово-красной Луной.

Дрожь сотрясала тело Ириды, она что-то безмолвно кричала, всё порывалась выбежать на ринг, прекратить жуткое зрелище, но невидимые силы держали её. Она суматошно перебирала ногами, стремясь всеми силами сдвинуться с места, разорвать путы, окутавшие её. Слезы ручьем текли по щекам, опаляя их. А внутри тела зрело что-то огромное, страшное, грозящееся подавить её именно изнутри.

Дерущиеся мужчины ей были знакомы. Одного она любила - Кир. Второй в её жизни появился по роковой случайности - некий Загар, правитель далекой, но от того не менее страшной и загадочной Латунии. Они дрались за право обладания Иридой.

И вот первый крик сорвался с губ Ириды. Она просила, чтобы Кир бросил всё и бежал. Ему не победить! Не победить... В подтверждении этого полилась первая кровь. Его. Кровь была до такой степени темной, что казалась едва ли не черной. Или кроваво-красная Луна сыграла злую шутку со зрением? Она тоже, злодейка, была против Ириды.

Удар. Удар. Ещё один удар. Загар бил не напрягаясь, играючи. Но каждый его удар ломал кости и рвал жилы. Тело Кира всё больше напоминало разорванную в клочья тряпку...

Ирида кричала...

Загар бил...

Когда Кир упал, поднялся ветер. Сильный, штормовой, и пошёл дождь. Не тот, что приносит спасение от удушливой жары, а тот, что несет разруху и, даже в их век развитой технологии, сносит крыши, переворачивает айростены и сбивает с ног людей.

Ириде, наконец, удалось сдвинуться с места, и, гонимая ужасом и страхом за любимого человека, преодолевая порывы стихии, она добралась до каменных плит ринга. С одной единственной целью - закрыть собой тело Кира, не позволить латунцу и дождю навредить ему ещё больше.

Но тела Кира не было. Оно исчезло.

Ирида, истошно закричав, бросилась в сторону Загара желая вцепиться ногтями ему в лицо...

Но Загара тоже не было.

На его месте стоял Богдан.

Он стоял, как всегда, пристально наблюдая за ней, и улыбался...

Ирида проснулась вся в испарине, тяжело дыша. Лоб был мокрый, зубы нервно стучали. В первое мгновение Ирида не смогла сориентироваться, смотрела на немногочисленную мебель, на желтые стены отсека, и ей никак не удавалось прийти в себя.

Сон... Это только сон... Не больше. Только отчего сердце бешено бьется, а во рту горечь? На слезы, текущие по щекам, она даже не обратила внимания.

Кое-как успокоившись, вышла на кухню и только тогда поняла, что проспала уход Стаса. Часы показывали девять часов.

Уперев ладони в столешницу, Ирида прикрыла глаза.

Всё хорошо... Всё хорошо...

Дни потянулись однообразной чередой. Больше со Стасом они не поднимали вопрос замужества с Киром и присутствия в её жизни Славинского. Ирида всё время ждала от последнего какого-нибудь подвоха, но тот даже не объявлялся. Хотя, как не объявлялся. Каждый день Ириде приносили цветы. Ирида принимала букеты, но не ставила их себе в отсек, а расставляла по кухне и один даже отнесла в спальню Стаса. Тот, когда увидел цветы, хмыкнул, но промолчал. И это было верное решение.

Славинский больше не приходил к ним в дом, Стас тоже с работы возвращался за полночь.

Ирида переживала, что они с братом за последнее время сильно отдалились друг от друга, и надеялась, что после ее замужества всё наладится.

С Киром они виделись каждый день. Гуляли по магазинам, где он покупал ей милые безделушки, против которых она не возражала, сидели в кафе, летали по городу, валялись на пляже. Кир больше не пытался заняться с ней сексом, всегда останавливался.

- Запах... Не хочу, чтобы он усиливался... Я не всегда смогу быть рядом, к сожалению, - с придыханием говорил он.

Ирида расценивала его действия, как проявление заботы, и была благодарна.

В четверг вечером он сообщил ей новость.

- Малыш, я должен улететь.

Ирида нахмурилась. Она рассчитывала, что Кир вместе с ней пойдет в "Бенгал", в клуб, где они встретятся с девчонками из "Неона".

- Куда?

- На Стеллу.

Его лаконичный ответ насторожил Ириду. Обычно Кир сразу же объяснял свои действия и мотивы.

Пришлось уточнять:

- Кир, зачем?

- Отец попросил.

Ирида нервно облизнула губы. Где-то был подвох. Она чувствовала его интуитивно. В последнее время слишком часто Архип Истов начал поручать Кириллу разного рода дела. С какой целью? Хотел привлечь его к общей работе или отлучить от невесты?

- Кир...

Она не успела ничего сказать, Кир притянул её к себе и прошептал:

- Уезжаю по делам. На Стелле пробуду дня три, но потом задержусь ещё дня на четыре...

- Зачем? - на глазах выступили слезы.

- К родственникам наведаюсь. Они у меня живут на разных планетах. Я же белонец, и после того, как поставлю тебе метку, мне необходимо в этот же день представить тебя родственникам. Будет небольшое застолье. Ты же не против?

Была ли она против? О, нет, не была.

Буркнув в ответ, что со всем согласна, Ирида уткнулась Киру в шею. Какой же он у неё, всё-таки, хороший.

ГЛАВА 13

Ночной клуб встретил громкой музыкой и калейдоскопом цветных огней. Его внутреннее убранство имитировало таинственную атмосферу космического корабля, а россыпь искусственных звезд, мерцавших на стенах и куполообразном потолке главного зала, постоянно перемещалась, собираясь в причудливые и неповторимые узоры.

Под потолком крутились зеркальные сферы, отражая радужный свет, огромные плоские экраны транслировали рождение и гибель вселенных, из невидимых динамиков, точно штормовой океан, бил первобытный тяжелый ритм, не подчиниться которому было просто невозможно. Он проникал в уши, проникал в плоть и кровь. Заставлял двигаться в одном ритме с толпой, туманя разум, заставляя забыть о проблемах, о том, что за дверями клуба по-прежнему продолжается жизнь. И Ирида, устав сражаться сама с собой, всецело отдалась этому ритму.

Смеясь и чувствуя небывалую легкость в теле, она с удовольствием танцевала под зажигательную музыку новомодного диджея, приглашенного в этот вечер в "Бенгал". Вслед за ней потянулись и остальные девочки. Лайма уже успела узнать, что услуги диджея оплатили некие гости, которые предпочли уединиться в вип-кабинках. И теперь она очень, ну, очень старательно крутилась около входа в элитный отсек. Она выпила несколько коктейлей, на секунду вспомнила о муже, а потом благополучно забыла о нем и пошла искать приключений на одно место.

Серена, заметив действия подчиненной, попыталась её образумить, потом махнула рукой. Ей-то что? Она пришла сюда отдыхать, как и другие. И каждый отвечает за себя.

С "Неона" уходили ещё четыре девочки. Поэтому первый тост был за их дальнейшее благополучное трудоустройство, а Ириду ещё раз поздравили с предстоящим замужеством.

Не было только Аллы. Ирида с удовольствием бы с ней поговорила, особенно после того, как алкоголь раскрепостил не только тело, но и язык. Она бы тоже не постеснялась выбирать выражения, на время благополучно позабыв о правилах воспитания и хорошего тона.

Сильно не хватало Кирилла. Она уже забыла, когда в последний раз была в клубе без него, и чувствовала легкий дискомфорт. Да и неделя разлуки тоже не грела душу. Пришлось напомнить себе, что он улетел не по своей прихоти. Приглашать родственников на торжество в честь их помолвки - с ума сойти. Ириде очень хотелось поделиться этой новостью со Стасом, но во избежание новых конфликтов она предпочла смолчать. Поставит потом перед фактом.

Было весело. Девчонки отрывались по полной. Вспоминали забавные случаи на работе, казусы, травили анекдоты и старательно умалчивали про новое руководство. Никто не хотел портить настроение.

Ирида для себя решила, что пробудет в клубе пару часов. Да и Кир намекнул, что ему не по себе отпускать её одну. Ей была приятна хорошо замаскированная вспышка ревности.

Устав от танцев, Ирида присела за столик и сделала несколько глотков коктейля. Она откинулась на спинку, лениво скользнув взглядом по толпе танцующих и вальяжно отдыхающей молодежи. И вздрогнула, когда заметила, что за ней наблюдают.

Латунец.

Снова латунец! Незнакомый.

Да что же это такое... Что за наказание! Настроение резко испортилось, и, желая уйти от назойливого взгляда чужака, Ирида резко поднялась и направилась в сторону дамских комнат.

Пробираясь сквозь людскую толпу, Ирида решила, что после туалета извинится перед девчонками и улетит домой. Наверное, хватит с неё развлечений.

Он налетел на неё со спины.

Будто случайно толкнул в спину, не сильно, так, чтобы не упала, но пошатнулась и, попытавшись устоять, прижала ладони к стене. Действовал быстро. Схватил Ириду за волосы и потянул на себя, одновременно прижимаясь своим огромным телом к её спине и, Необъемлемое Небо, давая почувствовать свою восставшую эрекцию.

- И куда собралась, сладкая девочка? - незнакомый голос ворвался в сознание Ириды. И она, скорее интуитивно, поняла, что на неё напал тот латунец из зала.

Почему-то первой мыслью было: "А все латунцы её будут называть девочкой?" У них это официальное обращение к аромкам? И лишь потом пришёл страх вперемешку с гневом. Какого черта её вот так хватают? Толкают? Бесстыдно демонстрируют свой восставший член? Она не давала повода!

Наверное, подействовал алкоголь. Но гнев пересилил природный страх перед латунцами, взращённый с детства.

- Отпусти меня, ты!.. - яростно зашипела она и попыталась лягнуть мужчину.

Не тут-то было. Кажется, ему понравилось её сопротивление, потому что он прижался ещё сильнее и прошептал её на ухо, обдав горячим дыханием без малейшей примеси алкоголя:

- Строптивая? Это хорошо. Это по мне. Будем тебя укрощать. Долго и со вкусом.

Сказал и сделал несколько характерных движений-толчков, имитирующих половой акт, давая понять, каким именно образом он собрался её укрощать.

Перед глазами заплясали серые мушки, и давление на затылок стало сильнее. Этот гад с удовольствием снимет с неё скальп и не заметит.

- Пусти! - снова рыкнула Ирида, не намереваясь вступать с ним в диалог.

Они находятся в клубе, где полно народу, кто-то всё равно зайдет сейчас в узкий коридор, ведущий в дамские комнаты, и она попросит о помощи. Не изнасилует же её этот латунец прямо здесь, в коридоре!

Последняя мысль казалась бы кощунственной, если бы не явное возбужденное состояние мужчины и поведение, за которым проскальзывала уверенность в своей неприкосновенности.

- Куда же я тебя пущу, - прорычал латунец и ощутимо прикусил её мочку уха, заставив содрогнуться от омерзения. - Ты невероятно пахнешь, крошка. Сексом. Вожделением. У тебя уже влажная киска?

Ирида забилась всем телом, силясь вырваться. Пока она ещё была в состоянии как-то повлиять на ситуацию, можно было попробовать вразумить детину, что набросился на неё сзади.

- Послушайте, вы ошиблись...

- Я? Нет, милая, я не ошибся. Ты - Ирида Арисова, девятнадцати лет. Ведешь беспорядочную половую жизнь. Не замужем, метка отсутствует. И не вздумай мне совать под нос ту безделушку, которую ты принимаешь за обручальное кольцо! Это у вас на Ароме оно что-то значит, а у нас другие законы в отношении таких, как ты!

Вот после этих слов в голове Ириды взорвались миллиарды частиц, и все взрывы были направлены на то, чтобы причинить ей адскую боль, вывести из равновесия, окунуть в пучину отчаяния.

Как такое может быть, чтобы совершенно незнакомый мужчина, которого она случайно увидела, знал её имя и другие подробности жизни? Он следил за ней? Наводил справки? Но для чего? С какой целью?

Небеса...

И это захват волос. Он не позволял вырываться с полной силой.

И как назло никого не было в коридоре.

- Другие законы? - Ирида решила идти до конца. То ли ей надоело, что её последнее время только и делают, что унижают да пытаются затащить в постель, то ли алкоголь придал храбрости. - Плевать я хотела на ваши законы! Нет у вас права вот так прижимать меня! Мне нет двадцати! А если ты, чертов ублюдок, хочешь меня поиметь, то давай, выстраивайся в очередь! На ринге! А теперь отпусти! Иначе...

- Иначе что, крошка? - её яростный выпад не произвел на него должного впечатления, лишь голос изменился, в нем появились рычащие нотки.

Ещё один зверь.

Все они звери, одетые в человеческую личину.

Ответить Ирида не успела.

Потому что послышалось рычание куда более яростное. Пробирающее до дрожи, проникающее сквозь кожу и отбрасывающее тебя на задворки цивилизации.

- Отошёл от неё!!

Этот голос взорвал мозг. Конечно, не в прямом смысле, но по ощущениям было схоже. Ирида задохнулась, и ей показалось, что с ними говорит сама тьма, столько силы и невидимой энергии шло от этого голоса. Ей даже показалось, что на жалкое мгновение погас свет в коридоре. Грудь сдавило, по позвоночнику прошлась волна огненной лавы.

Она не видела говорившего, но по голосу безошибочно узнала его...

- Ты!! - зашипел нападавший в ответ.

- Я.

Сказано было спокойно, только отчего-то латунец, державший Ириду, ощутимо напрягся.

- Иди мимо, Богдан, - выплюнул он сквозь сжатые губы.

Ирида мысленно застонала. Почему, ну, почему всё вертится вокруг Славинского? Почему именно ОН второй раз вытаскивает её из загребущих лап латунцев?

Давление на волосы ослабло, но рук незнакомец не убрал.

Ирида стояла, боясь пошелохнуться. Ситуация складывалась не в её пользу. При любом раскладе.

Ей удалось повернуть голову влево и посмотреть на Славинского. Он снова был во всем черном. Стоял в обманчиво расслабленной позе, с ничего не выражающим лицом. Даже чуть иронично улыбался, словно забавляясь.

Ирида облизнула пересохшие губы, ей захотелось закричать, что-то сказать, прекратить этот спектакль, но ни одно подходящее слово не пришло на ум.

Да, он второй раз оказывается в нужном месте в нужное время. И если в первый раз в клинике она испытала ни с чем не сравнимое облегчение, то сейчас самые противоречивые чувства захлестнули её. Теперь она знала о его намерениях в отношении себя. И совершенно непонятно было, кто лучше - неизвестный латунец или таинственный Богдан Славинский. Оба пугали. И нельзя было не отметить тот факт, что любого аромца латунец давно послал далеко и надежно. Со Славинским - разговаривал, да и эрекция как-то сразу пропала. Это подтверждало предположение, что Славинский не просто член Высшего эшелона, что он занимает в рядах латунцев особое место.

Богдан заметил взгляд Ириды, обращенный к нему. И снова не последовало никакой реакции, ни один мускул не дрогнул на его лице.

- А ты не чувствуешь на ней моего запаха?

Слова, резанувшие Ириду по душе, заставившие задохнуться собственным вздохом. Как он мог... Как мог... Озвучить вот так, запросто. Дать понять, что она неким образом причастна к нему. Нет, не просто причастна, что у них был физический контакт! Голова закружилась, и гнев с новой силой поднялся в душе Ириды.

Плевать на всё! На условности, на страхи! Это уже перебор! Она не давала права играть собой, своими чувствами! Её даже не воспринимали всерьез! Говорили так, точно она и не присутствовала среди них.

Надо отдать должное Славинскому, его слова возымели действие. Сначала латунец жадно принюхался, едва не уткнувшись носом в её шею, потом приглушенно выругался на незнакомом ей языке и отпустил. Далее и вовсе последовало то, к чему Ирида никак не была готова:

- Я приношу извинения, аромка. И тебе, Богдан. Не знал, не понял.

Ирида ухватилась за затылок, корни волос ныли от сильного захвата. Когда латунец отошел, она сама сделала несколько осторожных шагов в сторону дамской комнаты, исподлобья наблюдая за Славинским. Он намеревается занять место латунца? Схватить её и зажать? С него станет...

Но Богдан продолжал стоять на месте. Лишь смотрел молча на неё.

И Ирида сорвалась. Развернулась на каблучках и сиганула в туалет, благо дверь была автоматической. Сердце стучало так яростно, что его звучание отдавалось в голове. Адреналин зашкаливал, и вечер, которым она наслаждалась, превратился в кошмар.

Закрыв глаза, она прижалась спиной к стене. За ней же не последуют в дамскую комнату? Богдан же не настолько беспринципен? Интуиция шепнула в ответ - настолько... Надо будет, последует.

Пошли сумасшедшие секунды ожидания. Испарина выступила на лбу Ириды, а туфли на высоких каблуках стали ужасно неудобными и неустойчивыми. Отчего-то вспомнилась их недавняя встреча у лифта. Как она могла его не узнать? Человека, снившегося в страшных снах? Или она настолько уверовала, что он исчез окончательно, растворился в бездонном космосе, что опасность с его стороны миновала?

Как странно устроен мир. Она с детства избегала общения с Богданом, словно предвидела, чем для неё может обернуться его забота и симпатия. Её страх перед ним имел мистический характер.

И вот результат. Неужели он ею заинтересовался, когда она была ещё ребенком? Или он, отданный на откуп латунцам, настолько изменился физиологически, что увидел в ней свою пару?

Бред... чистой воды бред...

Ирида ополоснула лицо водой, так же смочив и волосы.

Ей пора уходить. И желательно через запасной выход.

Выходя из дамской комнаты, Ирида ожидала увидеть Богдана. Но в коридоре никого не было. Она расценила это, как хороший знак и рванула в зал, где оставила сумочку и чип от айростена. Не стала прощаться ни с кем, девчонки отрывались на танцполе. Решила, не стоит нагнетать атмосферу и портить им праздник, пусть веселятся.

В "Бенгале" Ирида уже бывала и знала, где находится запасной выход. Именно к нему она и поспешила. В её голове настойчиво засела мысль, что покинуть спокойно клуб ей не дадут. Зверь где-то рядом... Затаился, ждет удобного момента, чтобы напасть и обескуражить. Но она не позволит. Хватит. Если понадобится, она даже оставит свой айростен, к тому же, она не уверена, что у неё работает автопилот и что она вообще сможет сесть за руль. А, ладно, с айростеном она как-нибудь разберется, ей бы выбраться без происшествий из клуба.

Преодолев узкий коридор и толкнув дверь, Ирида оказалась во внутреннем дворе клуба, где холодный воздух с радостью распахнул для неё объятия. Как оказалось - не только он один.

И это она поняла с опозданием.

- Ну, и где же твой Истов? - голос из темноты пробирал похлеще любого мороза.

Ирида замерла, прикрыв глаза.

Всё-таки нашёл. Предугадал её действия. Хитер, что тут скажешь.

Пришлось отвечать.

И снова в ней заговорил протест, подпитываемый алкоголем и безысходностью положения. Когда человека загоняют в угол, у него открываются запасные резервы, и он выдает то, что никогда ни при каких других обстоятельствах не делал и не говорил.

- Богдан, извини, но это тебя не касается.

Она старательно подбирала слова и тон. Настраивала себя на то, что не стушуется, не занервничает. Она уверена в своей правоте, и никто не имеет морального права на неё давить.

Она так думала.

Она сильно ошиблась.

Это она поняла в тот момент, когда две крепкие руки из темноты схватили её и прижали к обшивке стены клуба. Больно не было. Но держали её крепко, давая понять, что вырваться ей не удастся. Да и большая фигура, нависшая над ней, надежно преградила путь.

- Ты уверенна? - выдохнул Богдан, гневно сверкнув глазами.

- Да, - зло бросила она.

Ни вырываться, ни просить отпустить она не собиралась. Она не сделала ничего предосудительного, чтобы чувствовать себя виноватой. Это её в последнее время прижимают, в чем-то обвиняют, поступают с ней, как с преступницей!

Хватит. Вот просто хватит.

- Зря, - рыкнул Богдан и внезапно встряхнул Ириду за плечи, но сделал это аккуратно, точно рассчитывая расстояние её головы до стены. Чтобы она ни в коем случае не поранилась.

- Не зря! - с зарождающимся пылом воскликнула Ирида. - Не смей лезть в мою жизнь, Славинский. Не смей... Мои отношения с Кириллом - только мои. Не твои, и не того латунца из клуба. Ни чьи либо ещё. Если есть ко мне какие-то претензии, предъявляй через официальные органы. Мне порядком надоело, что на меня наседают и обвиняют в черт знает чем! Я пока ещё свободная девушка и имею право на выбор!

Зачем она это говорила, она не знала. Ведь понимала, что её слова для Славинского не более чем пустой звук.

Она сожалела, что освещение на задворках клуба было слабым, и она не может рассмотреть глаза Богдана. С другой стороны, оно ей надо было? Снова в душе что-то дрогнет, возникнет непонятный испуг. Сейчас она может попытаться представить, что с ней разговаривает любой другой мужчина, которому она в состоянии противостоять. До Кира были поклонники, которых она с легкостью отшивала. Чем Славинский отличается от них? Здесь, в темноте.

Ничем.

- Ошибаешься, звезда, очень сильно ошибаешься, - дыхание мужчины становилось рваным, точно он сдерживался от чего-то или говорил через силу. - Иногда я удивляюсь твоей наивности. И одновременно меня эта самая твоя наивность покоряет.

Ирида быстро прикрыла глаза и снова их распахнула.

Начинается....

Нет, сегодня она не позволит ему ничего сказать, а тем более сделать! Не позволит посеять в её душе ещё большую смуту! Не позволит...

- Богдан, я улетаю домой, - как можно тверже сказала она, опять-таки не поднимая руки и не делая попытки освободиться. - Будь любезен, уйди с дороги.

- Звезда... - протянул он с придыханием, - да что же ты творишь...

- Что я творю? - её напускное спокойствие растворилось в ночи. - Это что вы творите? Вы все. Откуда вы взялись на мою голову? Почему преследуете меня? Богдан! Разве это нормально? То один пугает меня едва ли не до смерти в клинике, то второй нападает в клубе. Про тебя я и вовсе молчу! Ты...

Она резко оборвала себя, почувствовав, как мужская рука коснулась ее щеки.

Замерла. Насторожилась.

Только не это...

- Да, я, - хрипло отозвался Богдан, и на краткое мгновение ей показалось, что в темноте она увидела, как блеснули его глаза. Иллюзия? Или действительность, тщательно скрываемая? - Я, звезда. И снова я. Всегда только я.

С каждым словом его голос становился всё более глухим, а дыхание учащенным. И он придвинулся к ней. Нет, не прикоснулся, между их телами оставалось воздушное пространство, сведенное к минимуму. Дал понять, что он находится близко, очень близко.

Ирида не поняла значение его слов. Они произвели на неё странный эффект. Обволокли невидимой паутиной, вызвав легкое покалывание кожи. Эта уверенность... эта правота... ощущение, что он знает нечто большее, чем она...

- Богдан, не надо, - слова сорвались самопроизвольно. Если бы её спросили, что именно "не надо" она бы не смогла ответить.

И рука, поглаживающая щеку.

Что он делает...

Что...

Оттолкнуть...

Скинуть...

Но нет сил. Вот нет их и всё.

- Ирида, неужели ты ничего не понимаешь? Не догадываешься? Я же тебе озвучил свою позицию в клинике.

Сердце снова зашлось в истошном ритме, который отразился в голове.

- Я предлагаю тебе свою метку. Свою защиту. Не хочу больше рыскать по городу в поисках тебя. Волноваться. Думать, где ты, и что с тобой могут сделать латунцы. Как представлю, что не успею, не узнаю... Ирида, не все латунцы ведут себя благородно! Многим плевать, что тебе нет двадцати. Затащат за угол и оттрахают, даже не позволив взглянуть в лицо. А я не хочу... - его ладонь дотронулась до её щеки, обжигая, едва ли не клеймя. - Не хочу, чтобы ты страдала. Не хочу, чтобы кто-то причинил тебе боль. Я сейчас не могу тебе всего сказать... раскрыться... И время снова выбрал не то... Но прошу, поверь мне, я в состоянии тебя защитить. От любого латунца. Даже их правители не смогут мне бросить выбор. Понимаешь, звезда? Ты будешь защищена от всех нападок. От всех! Позволь мне поставить тебе метку. А твой Кир... Пообещай, что забудешь его, и я никогда ни при каких обстоятельствах не напомню тебе про связь с ним.

Ирида задохнулась, ещё до конца не решив от чего. То ли от предложения Богдана, то ли от того, что он упомянул Кира. Злость смешалась с удивлением. Впервые в жизни Ириде захотелось ударить человека. Наотмашь. Выплеснуть клокочущие внутри неё эмоции, дать волю тому негодованию, что плескалось в сердце.

Она сдержалась.

- Нет, - очень хотела быть лаконичной, но потом всё же добавила: - Мне не нужна твоя метка, Славинский.

Сказала и затаилась, замерла. Думала, сейчас на неё снова посыплется град чужих и абсолютно не нужных предложений. Или, что ещё хуже, Богдан на неё набросится, как тогда в отсеке.

Хорошо, что она не видела его лица и глаз.

Очень хорошо...

Время остановилось. Казалось, даже воздух вокруг них замер на долю мгновения. Перестали доноситься все посторонние звуки, точно некий купол опустился на них двоих.

Слышалось только хриплое рваное дыхание Богдана.

Ирида съежилась. Молчание Славинского затянулось, даже слишком. И это молчание давило на неё куда сильнее, чем большое тело этого мужчины.

Сколько прошло времени, Ирида не сказала бы. Возможно, пара секунд. Возможно, минута. А, может, и сама вечность.

Только Славинский отступил туда, в темноту, и голос, холодный, чужой, сказал:

- Иди к айростену. Лети домой.

Вот так просто? Ирида не поверила своему счастью. Он отпускает её? Не набросится на нее оскорбленным зверем? Не попытается причинить ей физическую боль? Не обрушится на неё с гневной тирадой? Почему же?..

Вопрос застрял в горле. Естественно, спрашивать его вслух или задерживаться Ирида не собиралась. Слушая, как в ушах гулко бьется собственное сердце, она, прижимая к боку небольшую сумочку и чувствуя, как дрожат ноги, поспешила уйти с заднего двора. И у неё не возникло даже мысли, что кто-то ещё может перегородить ей дорогу.

Хвала Небесам, автопилот сработал, и Ирида задала маршрут. Управлять в ручном режиме под воздействием алкоголя было строго запрещено. Сегодня в небе будет много патрульных.

Она откинулась на сиденье и закрыла глаза.

Теперь надо успокоиться. И не думать, ни в коем случае не думать о предложении Славинского.

Но проще сказать, чем сделать.

С ума сойти... Он предложил ей поставить метку. Связать их судьбы. Сам Славинский! Только оказавшись в Небе, Ирида до конца осознала, ЧТО сейчас произошло. И её накрыло. Она отказала тому, про кого на Ароме при жизни уже слагали легенды! Кто считался едва ли не безнаказанным, человеком, имеющим право попирать закон. И всё из-за чего? Из-за того, что около тридцати лет назад родители отдали его на откуп латунцам. И он не только выжил, но и приобрел неоспоримый авторитет среди этих жестоких и бессердечных воинов-захватчиков.

Высший эшелон. Кто они такие? Мальчишки, лишенные детства и родителей. Латунцы требовали каждые пять-семь лет около пятнадцати-двадцати мальчиков от года до трех. Они их забирали и увозили. Некоторые из них со временем возвращались на Аром, но ни один никогда ничего не рассказывал про Латунию. Что это за планета, как они там жили, для чего их забирали. Все молчали. Эшелонцы вообще отличались молчанием. Они поддерживали связь с Латунией, но очень редко заново отправлялись на неё.

Это относилось ко всем, кроме Богдана Славинского. Отсюда и началась его легенда...

Ирида тряхнула головой, отчего белокурые волосы окончательно растрепались. Зачем она думает о нем? Зачем...

Не надо.

Вот не надо и всё.

Благо дорога от клуба до её дома занимала мало времени. И когда айростен приземлился на парковку, Ирида поспешила к лифту. Несмотря на то, что в здании работал режим климат-контроля, она замерзла.

Лифт поднимался медленно. Этаж... ещё один... и ещё. Сердце не желало успокаиваться и ныло. Будут ли последствия её отказа? Почему-то ей казалось, что будут.

Кусая губы до крови, Ирида вошла в квартиру. Стас спал. Захотелось с ним поговорить, поделиться, но Ирида остановила саму себя. Стас только обрадуется, узнав, что Славинский предложил ей поставить метку, и не поймет её отказа. И ведь не скажешь ему снова, в сотый раз, что она любит другого человека и хочет именно с Киром связать свою судьбу. А предупреждение Стаса относительно правителей Латунии... Кир тоже был сыном непростого человека. Они непременно что-то придумают. А лучше всего - уедут с Арома. Ирида обязательно предложит такой вариант Киру, как только они созвонятся.

Захотелось услышать его голос. Его тягучее: "Малыш, ну, как повеселилась?" Ирида посмотрела на часы. Первый час. Не так уж и поздно. Он, наверняка, не спит. С намерением позвонить Киру, Ирида отправилась в свой отсек.

Вошла и замерла. Нахмурилась. На консоли, что находилась рядом с кроватью, мигал непонятный красный маячок. Откуда ему там взяться?

Ирида, осторожно ступая, подошла к кровати и нахмурилась сильнее. Маячок оказался чипом на кредитной карте, которую дал ей Кир. Но разве чипы могут мигать?

Нехорошее предчувствие овладело девушкой, и Ирида, приглушенно выругавший, поспешила к отсеку Стаса. Громко постучалась и, не дожидаясь ответа, открыла дверь.

- Стас, ты спишь.

Послышалось недовольное ворчание.

- Сплю.

- Стас! У меня тут такое дело...

- Иридка, а до утра никак?

- Нет, - видимо, в её голосе отразилось внутреннее смятение и непонятная тревога, потому что Стас, поминая женские и мужские половые органы, включил хлопком свет и сел на кровати.

- Ну, чего стряслось?

Ирида стремительно приблизилась к нему и протянула руку, в которой сжимала кредитку.

- Вот это.

- Мать вашу, - присвистнул Стас и бросил на сестру быстрый взгляд пусть и заспанных, но обеспокоенных глаз.

Взгляд Ирида поймала и шумно втянула воздух.

- Стас! Чего ты молчишь? По лицу вижу, ты знаешь, почему чип на кредитке неожиданным образом стал маяком! Говори, не томи!

- Ирид....

Сказал и снова замолчал. Нервно провел рукой по коротким волосам.

От его недоговоренности у Ириды свело внутренности.

- Стас!!! - захотелось закричать во всё горло.

Брат прокашлялся и спросил:

- Кредитка принадлежит Кириллу?

- Да.

- Уф... В общем... - было видно, что он стремится подобрать слова. - В общем, все кредитки связаны с одной базой данных, отвечающих за безопасность владельцев. Если чип начинает мигать, это означает одно - с его владельцем что-то случилось. Плохое. И всё очень серьезно.

ГЛАВА 14

Как Ирида устояла на ногах, она не помнила. Не помнила и своей дальнейшей реакцией. В голове что-то взорвалось, кровь резко прихлынула к вискам, застучала. Всё тело Ириды точно окаменело, превратилось в статую.

- Нет... - прошептала она, едва размыкая губы. - Нет...

- Ирида, да. К сожалению.

Стас встал с кровати и, приблизившись к сестре, осторожно взял её за плечи. Сейчас каждое лишнее движение может привести к неожиданным последствиям.

Ирида выглядела беспомощной и растерянной. Потрясенной до глубины души. В огромных голубых глазах застыло недоверие и слабая надежда.

- Стас, но... Послушай, но...

Слова отказывались формироваться в разумную речь. В голове образовалась целая каша из отрывочных фраз.

- Стас... - снова беспомощно вымолвила Ирида.

Она знала свой характер и свои возможности. Одной из самых плохих её черт была полная потеря контроля в экстренных ситуациях. Ирида терялась и не могла правильно среагировать, быстро подстроиться под изменяющиеся условия, требующие мгновенного решения и действий. Не все рождаются героями. Увы.

Стас понял её без слов и чуть заметно, подбадривающе сжал плечи.

- Все чрезвычайные ситуации, связанные с коренными жителями Арома, находятся под контролем эшелонцев. Можно позвонить Богдану и всё узнать.

Ирида непременно рассмеялась бы, если бы ком не застрял в горле.

Снова Славинский.

Как он там сказал? "Я, звезда. И снова я. Всегда только я".

- Стас, позвони. Пожалуйста...

Ей было всё равно, кому звонить и от кого узнать подробности. Ей было важно лишь одно - чтобы ей сказали, что произошло недоразумение, сбой в программе безопасности, что с её Киром всё в порядке, и он отдыхает на Стелле.

Стас кивнул и направился в гостиную.

Ирида поспешила за ним. Хотя, поспешила - сильно сказано. Ноги не шли. Совсем. Приходилось едва ли не силой переставлять их.

Пока Стас набирал номер Богдана, Ирида опустилась на диван и, казалось, перестала дышать. Её разум отказывался верить в происходящее. Пальцы по-прежнему сжимали кредитку, которая продолжала мигать красным цветом.

- Не берет, Ирида.

Стас повернулся и с сожалением посмотрел на сестру.

Та сидела, бледная, и кусала губы до крови.

- Позвони... позвони ещё раз, пожалуйста.

Она успела закончить фразу, когда ее стейлс подал сигнал о входящем звонке.

Ирида вскочила на ноги.

- Богдан? - в её голосе звучала ничем не прикрытая надежда.

- Да.

Издав вздох облегчения, Ирида снова рухнула на диван.

Стас, включив громкую связь, нажал на прием.

- Слушаю тебя, Стас.

Голос Богдана звучал ровно. Из динамика доносилась приглушенная клубная музыка. Значит, он по-прежнему находился в "Бенгале".

- Не оторвал тебя от важных дел?

Друг другом, но теперь Стас знал то, что заставляло его соблюдать субординацию.

- Говори.

- Слушай, тут такое дело... - он замялся, но, встретившись с взглядом сестры, в чьих глазах засверкали слезы надвигающегося горя, продолжил: - Ирида вернулась домой, и у неё кредитка, оставленная Кириллом Истовым, подает сигнал бедствия.

Лишних слов произносить не потребовалось.

- Перезвоню через пару минут.

На этом связь прервалась.

А Ирида почему-то отметила, что голос Богдана звучал очень спокойно. Он, в отличие от неё, да и Стаса, умел реагировать на форс-мажорные обстоятельства.

Потянулись минуты ожидания. Стас ничего больше не говорил. Стоял около стейлса и ждал.

Когда прошёл повторный входящий сигнал, он мгновенно принял его.

- Да, Богдан?

- Три часа назад шатл Истова столкнулся с метеоритом. На его поиски был отправлен отряд быстрого реагирования. Удалось обнаружить корабль. Истов жив, но сильно пострадал. Сейчас его доставляют на Аром. В нашу клинику.

- Спасибо, друг, за информацию.

Говорили они по громкой связи, поэтому Ирида заставила себя так же сказать:

- Спасибо... Богдан.

Славинский, ничего не ответив, нажал на отбой.

Брат с сестрой встретились взглядом. Ирида не выдержала первой, сорвалась с дивана и бросилась к Стасу. Тот крепко обнял содрогающееся от рыданий тело.

- Стас... Стас... Он же жив? Жив? Правильно я поняла...

- Да, жив.

- Жив... жив... И это самое главное! Необъемлемые Небеса...

- Ирида, тихо-тихо... Всё будет хорошо, вот увидишь.

- Да-да, конечно, я знаю... знаю... Стас мне надо в "Неон"! Мне очень надо в "Неон"! Стас, ты же мне поможешь? Полетишь со мной? А вдруг меня не пропустят? Стас, ты со мной?..

- Конечно.

На Ириду было больно смотреть. Растрепанная, до конца ещё не понимающая, что произошло. А Стас хорошо знал Славинского. И если тот сказал, что Истов пострадал сильно, то это конец. Его можно уже причислять к покойникам. И было ещё одно, о чем не знала сестра, и что ему предстоит ей сообщить.

Ирида, не заметив его напряженного взгляда, продолжала лихорадочно бормотать:

- Это хорошо, что в "Неон". Там есть литокапсула. Его поместят в нее и... всё. Всё! Он поправится, очень быстро поправится...

- Ирида...

Она не услышала предупреждения в его голосе.

- Сейчас мы поедем туда и...

- Ирида, литокапсулы в "Неоне" больше нет. Её сегодня оттранспортировали на Геон, на закрытую планету. Аром остался без литокапсулы.

Из груди Ириды вырвался истерический смешок. Она посмотрела на брата так, словно он неудачно пошутил.

- Стас, о чем ты говоришь?

- Ирида, Кирилл не сможет воспользоваться литокапсулой. Её у нас больше нет.

Ирида недоуменно моргнула, открыла рот, чтобы опровергнуть слова брата, и потеряла сознание.

***

Они всё же прибыли в "Неон", где Ириду на самом деле пустили только благодаря ходатайству Стаса. Латунцы на входе снова встретили её сальными взглядами, на которые ей сейчас было глубоко наплевать. Ирида хотела лишь одного - увидеть Кира, живого, пусть и не совсем здорового, главное - живого! Раны залечат. Архип Истов подключит лучших специалистов, и они быстро поставят Кира на ноги.

Дальше приемной Ириду не пустили. Сказали - ждать.

Время потянулось мучительно медленно. Ирида каждую минуту смотрела на часы, потом на дверь. Снова на часы и снова на дверь.

Стас заставил её выпить успокоительное.

- Я пила алкоголь. Не поможет.

- Поможет. Давай.

Спорить с братом она не стала, послушно проглотила две желтые капсулы и сама не заметила, как нервная дрожь перестала её сотрясать. Стас промолчал, что капсулы последняя разработка одного ученого, с которым он иногда сотрудничал. Среди генетиков существовал ряд негласных соглашений, и некоторые с удовольствием делились своими разработками, конечно, не представляющими большого значения.

Когда послышались людские голоса, и входные двери плавно отодвинулись в сторону, Ирида вскочила на ноги. Стас поднялся следом, и не смог сдержать приглушенного ругательства. Его опасения подтвердились, и "сильно пострадал" в отношении Кира было слабо сказано.

Кира вкатили на электронных носилках, к которым были подключены аппараты жизнеобеспечения. Трое эшелонцев шли рядом. Высокие, широкоплечие. Они загораживали носилки, и Ирида, не сдержавшись, рванула к ним.

Стас за ней.

- Кир!

Её к нему не пустили.

Да она и сама остановилась на полпути.

Кир был обернут в прозрачный вакуумный скафандр, позволяющий сохранить органы в том состоянии, в каком они находились до транспортации. Эффект длился не долго, но позволял пострадавшему дожить до прибытия медиков. Хотя, в ситуации с Киром это вряд ли могло помочь. То, что находилось под тонким пластиком, больше напоминало кровавое месиво, чем человека.

Казалось, в его теле не осталось ни одной целой кости, ни одной не порванной жилы. Кто-то или что-то разорвало его грудную клетку так, что раскрытые ребра стали похожи на лепестки чудовищного цветка. И в них, отчаянно цепляясь за жизнь, пульсировало все еще живое сердце.

Но таких подробностей Ирида не уловила. Только кровь. Очень много крови в вакуумном скафандре.

Ирида пошатнулась, зажав рот рукой, чтобы сдержать крик отчаяния. Стас подбежал вовремя, потому что она пошатнулась и, если бы не его крепкие руки, удержавшие её за плечи, то осела бы прямо на мраморный пол приемной.

- Уйдите с дороги, - сухой тон эшелонца она запомнит надолго.

Для них Кир - работа. Обычная рутина. Привычное дело.

Для неё - вся жизнь. Будущее, с которым связано столько радужных надежд!

Стас аккуратно отвел её в сторону, негромко сказав:

- Не мешай.

- Кир... Стас... Там же Кир...

- Знаю, сестренка, всё знаю и понимаю. Тихо. Не шуми.

Он отвел её в сторону, усадил в кресло. Сам пошёл куда-то.

Ирида впала в прострацию. Она сидела, чего-то ждала, одновременно находясь где-то в другом месте. То, что она увидела, в каком состоянии находится Кир, пошатнуло её веру в благополучный исход. Была бы литокапсула - всё было бы хорошо. А теперь...

Кир был искалечен. Смертельно искалечен, и если не принять срочных мер - может быть уже поздно. Ирида знала это. Когда она работала в клинике, то видела аналогичные случаи. Не у всех жителей Арома была возможность оплатить литокапсулу.

Ирида закрыла глаза. Нельзя отчаиваться. Нельзя.

Но словно жестокая кровавая рука с длинными когтями сжала ее сердце.

- Ирида, пойдем домой.

Рядом с ней стоял Стас. Хмурый и озадаченный.

Ирида покачала головой.

- Я никуда не пойду.

- Пойдем. Иначе тебя выпроводят. Прилетишь завтра.

Стас мысленно ещё раз поблагодарил коллегу за чудо-капсулы. Ирида пусть и находилась в легкой прострации, но вела себя адекватно. Не закатывала истерики, не била в стену кулаками и не требовала, чтобы её пустили к Кириллу. Выглядела испуганной, потерянной, убитой горем, это и понятно.

Ирида замерла, обдумывая его слова, потом медленно поднялась.

- Да, конечно.

Правила в "Неоне" ужесточились, и с ней не будут нянчиться.

- Вернемся утром. Или днем. В общем, мне позвонят.

- Кто?

- Ирида, мне позвонят, - в голосе Стаса прорезались металлические нотки, так ему не свойственные.

Ирида, услышав их, с тоской подумала: "С кем поведешься".

Она позволила себя увести из клиники. Всю дорогу домой промолчала. Молчала и в лифте, и когда они прошли в квартиру.

Лишь разувшись, сказала:

- Я прилягу.

- Давай.

Стасу было больно на неё смотреть. И если бы он мог что-то сделать, чтобы облегчить её страдания, он бы непременно сделал.

Ирида прошла к себе. Не раздеваясь, так и оставшись в платье, в котором ходила в клуб, легла на кровать и свернулась калачиком.

Кир... Кир... Пожалуйста... пожалуйста...

***

Утро оказалось продолжением бессонной ночи. Ирида провалилась в глубокий сон, когда кроваво-красная Луна нехотя поделилась небом с Солнцем, но ещё не желала уходить за горизонт. Ирида готова была совсем не спать и как можно раньше поехать в клинику, но её физиология распорядилась по-другому.

Проснувшись, она испуганно вскочила, не понимая, что ее так сильно, так оглушающе напугало. Вроде бы спала - и тут внутренний толчок. Огляделась по сторонам, и сознание затопили воспоминания о вчерашних событиях. Снова слезы выступили на глазах. Смахнув их и кое-как накинув халат, Ирида вышла из спального отсека.

Стас сидел на диване, подавшись корпусом вперед, сцепив руки в замок. На его лице застыло сосредоточенное выражение.

- Стас, привет. А ты почему не на работе? Не пошёл? - голос Ириды звучал грустно и жалко.

Брат медленно повернул голову в ее сторону и негромко ответил:

- Не пошёл. Остался с тобой.

Ирида попыталась слабо улыбнуться.

- Спасибо.

Улыбка вышла кривой.

Он продолжал смотреть на Ириду, и нехорошее давящее чувство завладело ею.

- Стас, что-то случилось за ночь? Стас, не молчи, я имею право знать.

- Кир жив, - он не стал делать вид, что не понимает, о чем она говорит. - Тебе пришло письмо.

- Письмо? От кого.

- От Архипа Истова.

Ирида облизнула пересохшие губы и, ничего не ответив брату, прошла на кухню. Выпила воды. Оперевшись руками на столешницу, глубоко подышала с минуту. И лишь потом вернулась в гостиную.

- Включай, Стас.

Он понимал её состояние. Когда утром доставили чип, он испытал то же самое. Вряд ли в этом письме содержится что-то хорошее...

Так и оказалось.

На экране показался невысокий, кряжистый мужчина с аккуратными усиками. За его спиной виднелась стена кабинета в серо-стальных тонах.

- Ирида, разреши мне называть тебя дочкой, - раздался его негромкий, исполненный сожаления голос. - Я искренне, от всей души хотел, чтобы у меня появилась дочка. Милая и очаровательная, как ты. Дочь, которую мне не послали Небеса. И ты у меня непременно бы появилась, вошла в мой дом, который стал бы и твоим... Если бы... Если бы не злой рок. Мой единственный сын умирает. Врачи Арома не в состоянии ему помочь. Обломки шатла едва не разорвали Кира надвое, и я вынужден забрать его с Арома. Буду искать другие планеты, союзные нашей, которые в состоянии оказать ему надлежащую медицинскую помощь. Дочка... Я всё знаю. Знаю о намерении Кира на тебе жениться. Я ваш брак с радостью бы благословил и непременно присутствовал бы на получении тобой метки от нашего рода. Но... Ты же понимаешь, теперь Кир не сможет тебе поставить метку. И... Если я скажу, что сожалею, значит, я ничего не скажу. Я бы очень хотел, чтобы все сложилось иначе. Чтобы ты была счастлива с Киром. Но теперь это уже невозможно. Я могу только надеяться, что ты все же будешь счастливой, пусть и не с ним. Понимаю, у тебя осталось очень мало времени. Поэтому поспеши. Возможно, в твоем окружении есть человек...

Он запнулся, и Ириде показалось, что на его щеке блеснула скупая слеза. А может, это был обман зрения.

- Будь счастлива, дочка.

Архип Истов устало улыбнулся, и экран погас. Все, запись закончилась.

Ирида встала с дивана и направилась в свой спальный отсек.

- Стас, не беспокой меня, пожалуйста. Я хочу побыть одна.

- Ирида...

За ней плавно закрылась дверь.

***

Последующая неделя для Стаса стала самой тяжелой в жизни с момента потери родителей. Ирида практически не выходила из комнаты, приходилось едва ли не силой выводить её из отсека и кормить.

- Я не хочу.

- Попробуй вот это. Или это.

Сначала были уговоры. Потом Стас перешёл на мат.

- Ёперный театр, ты будешь есть! Иначе я тебя просто вырублю и буду кормить через трубочку! Поняла?!

Он не кричал, он орал на неё, пытаясь достучаться. Бесполезно.

Ирида замкнулась в себе и не желала ни с кем общаться. Сидела в комнате, принимала душ и лежала на кровати, уставившись в стену.

Стас, видя её состояние, не знал, что предпринять.

Пытался посоветоваться с Богданом, и неожиданно натолкнулся на тяжелый взгляд.

- Не надо мне больше ничего говорить про твою сестру, друг. Она взрослая девочка, разберется. Я ей предлагал свою метку, она отказалась. На этом всё. Её проблемы меня не касаются. Пошли работать.

Стас ошарашенно проводил спину друга.

Всё навалилось сразу. Загар требовал его непосредственного участия в новом проекте, плюс намекал, что, возможно, придется отправиться на Латунию. Дома Ирида никак не приходила в себя. Дядя Алекс, который, как Стас надеялся, смог бы достучаться до неё, не выходил на связь. У Алекса был грешок, он мог выпить лишнего и уйти в запой. Две-три недели его лучше было не трогать, он превращался в совершенного неадеквата, ни с кем не разговаривал, запирался от всех. Для подобных случаев заранее приготавливал спиртное в подсобке.

И самое ужасное, что вообще подкосило Стаса, пришло несколько запросов на Ириду. До её двадцатилетия оставалось меньше недели.

Один запрос был от Загара. И два от незнакомых латунцев. Понятное дело, что этих двух отметут автоматически. Свои не выйдут против правителя. У латунцев, как успел понять Стас, строгая иерархия.

И что делать, он не знал.

Возвращаясь в очередной раз домой, ожидал, как всегда, увидеть пустую гостиную. И был немало обрадован, когда застал в ней Ириду.

Сестра сидела на диване и бесшумно плакала.

Он обрадовался её слезам. Слезы были живыми эмоциями за это время! Проявлением чувств!

Он бросился к ней, упал на колени, чтобы их лица были на одном уровне, и сжал лицо Ириды ладонями.

- Иридка... Что ты... Что ты, моя хорошая!

Девушка всхлипнула и прижалась к брату, вцепившись пальцами в его ветровку. Ее била мелкая дрожь.

- Прости меня, пожалуйста...

- Сестра, ты о чем? Не смей просить прощения! Слышишь, не смей! Я очень переживаю за тебя! И рад, чертовски рад, что ты вышла из комнаты, и твое добровольное заточение закончилось.

- Закончилось, Стас, - всхлипнула Ирида, уткнувшись лицом в шею брата.

Они так просидели некоторое время, потом Ирида отодвинулась от Стаса и заглянула ему в глаза.

- От Кира, вернее, от его отца поступали какие-либо новости?

Стас покачал головой.

- Нет. Но и не было некролога.

Ирида вымученно улыбнулась.

- Хоть это.

- Да. Ирида?

- Что?

- У тебя скоро день рождения, - Стас понимал, что торопится, что надо подождать, но терпение никогда не входило в список его достоинств. Безграничное терпение он мог проявлять в лаборатории, сутки напролет исследуя анализы и делая новые, но не в обычной жизни.

- Знаю, - Ирида тихо вздохнула. - На меня поступили запросы?

- Да.

- Много?

- Три.

- Ого. Я пользуюсь популярностью, - с горечью заметила девушка, вытирая последние следы от слез. - И кто?

- Некий Рустам, Ибрис и... Загар.

Ирида, ничего не говоря, откинулась на спинку дивана.

Было ли ей страшно? Очень. То, что случилось с Киром, основательно подкосило её. Первые дни она не могла ни о чем думать, только вспоминала. Вспоминала всё - их первую встречу, прогулки под Луной, полеты на айростене, первую совместную встречу рассвета. Не вспоминались поцелуи и занятия сексом. Видимо, по той причине, что для Ириды они не играли большой роли в ее отношениях с Киром.

Потом пришла боль от потери любимого человека. Речь шла не о физической, а о моральной потере. Он все еще где-то существовал, и она благодарила за это Небеса каждый день. Да, Архип Истов был прав, в их судьбу вмешался злой рок. Метеорит. Никто ни в чем не виноват. Просто так всё сложилось.

Боль была оглушающей, обжигающей и одновременно морозящей, пробирающей до костей. Она выворачивала её наизнанку, едва не ломая кости, окунала в Бездну и грозилась поглотить окончательно. Как Ирида вынырнула из неё, она не знала. Просто проснулась сегодня и поняла, что жизнь продолжается.

Несмотря ни на что.

Кир...

Он где-то там. Живой. Хорошо. Его судьба в руках искусных медиков. А её?

Она хотела быть счастливой. И не хотела становиться игрушкой латунцев.

Не хотела навсегда покидать Аром и улетать в неизвестность. А Латуния как раз и была той самой неизвестностью. Ириде хотелось видеть родных, общаться с братом, встречаться со знакомыми, гулять по тем местам, где она выросла.

И она точно знала, что для этого надо сделать.

Сердце разрывалось от тоски по Киру и от страха перед неизвестностью, перед будущим, которое пока не сулило ей ничего хорошего. Ирида никого ни в чем не винила. Так сложилось... Так легли небесные карты.

- Стас, ты знаешь, что Богдан Славинский предлагал... - она замялась, отвернула голову, стесняясь смотреть брату в глаза, - предлагал мне поставить метку?

Стас шумно выдохнул.

- Знаю.

Ирида прикусила губу.

- И ты... по-прежнему считаешь, что он для меня лучший вариант?

- Да, считаю.

Стас благоразумно промолчал, что Богдан за прошедшие дни резко изменился. Стал жестче, агрессивнее. И ни разу не спросил про Ириду. Стас понимал причину его поведения - Славинского оскорбил отказ Ириды. Понятное дело, и сам Стас так же вел бы себя. Но сейчас его приоритетом была судьба Ириды, а не чувства Богдана.

Если Богдан относится к его сестре, так как думает Стас, то он простит и примет её. И у них всё будет хорошо. Возможно, не сразу, но будет.

- Стас, позвони ему, - совсем тихо сказала Ирида, втянув голову в плечи и обхватывая себя руками. Она выглядела совсем маленькой и беззащитной с не накрашенным лицом, в домашнем сатиновом костюме и с растрепанными волосами.

Стас покачал головой.

- Ирида ты должна сама.

Она понимала, что должна сама. Но как... Скажите, как пересилить себя? Где найти силы, которых у неё вообще не было? Она была истощена физически, она была истощена морально. И лишь безжалостные цифры на календаре заставили её выйти из комнаты.

Ирида оттолкнулась рукой от дивана, встала и, шатаясь, подошла к стейлсу. Номер Богдана был вбит в его память.

Нажала кнопку вызова.

Стала ждать.

Ответили быстро.

- Да, Стас.

Голос спокойный, лишенный каких-либо эмоций.

Богдан даже мысли не мог допустить, что ему может позвонить Ирида.

- Богдан... - выдавила она из себя и прикусила нижнюю губу. Замолчала, не в состоянии продолжить.

Но и собеседник не собирался вступать в диалог.

Ответом ей послужила тишина. Нет, связь не прервали, но дали понять, что не рады её звонку.

Пришлось сделать над собой ещё одно усилие.

- Богдан... Мы можем встретиться? Мне надо с тобой... поговорить...

Ирида произнесла слова, которые способны были перевернуть всю её дальнейшую жизнь.

Замерла в ожидании. Как и Стас. Тот выпрямился и пристально смотрел в сторону Ириды, прислушиваясь к разговору и ловя малейшие эмоции сестры. Она была очень бледной, и он опасался, как бы она снова не упала в обморок. Довела себя, мать её ети!

- У меня дома. Через час. Не приедешь, я улечу. Вернусь через недели две.

На этом связь оборвалась.

Ирида нажала кнопку завершения разговора и посмотрела на брата. Тот пожал плечами.

- Иди, одевайся. И поспеши.

Ирида медленно кивнула и пошла к себе. Две недели для неё были непозволительной роскошью. Славинский намеренно сообщил ей эту информацию, давая понять, что если она не прилетит сейчас, то больше не имеет смысла к нему обращаться.

Через две недели она уже будет лежать под Загаром...

Нет! Только не латунец! Кто угодно, только не он...

И лишь в ванной, смотря на своё бледное отражение в зеркале, Ирида тоскливо подумала, а с чего она решила, что Богдан согласится поставить ей метку? Сейчас, когда она ему отказала...

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ

Книга 2. Разрушая преграды 

ГЛАВА 1

Ириде пришлось поторопиться. Час. У неё был всего лишь час. Небольшой отрезок времени, чтобы привести себя в порядок и прилететь к Славинскому.

Небеса, она собиралась в его дом. К нему. Непостижимо. И всё же...

В выборе одежды Ирида не заморачивалась. Выудила из бельевого шкафа первую попавшуюся одежду. Ею оказалось бежевое платье-футляр. Сверху накинула кардиган. Волосы забрала в высокий хвост. С лицом было сложнее. Краситься не хотелось, но пришлось использовать тональное средство, чтобы скрыть синяки под глазами и бледность. Тронула ресницы тушью, губы - бальзамом, чтобы не казались совсем уж синюшными.

Выйдя из спального отсека, Ирида натолкнулась на Стаса, который нервно расхаживал по гостиной.

- Готова?

- Да, - сухо ответила Ирида, хотя ей отчаянно и надрывно хотелось закричать: "Нет!".

Она никогда не будет готова...

- Давай, я тебя отвезу.

Слова брата не могли не вызвать улыбку у Ириды.

- Ты не умеешь управлять айростеном.

- На автопилоте смогу.

- Не надо, Стас. Я сама. Ты мне лучше скажи адрес Славинского.

Стас, поморщившись, продиктовал адрес элитного поселка, который располагался за городом. Он не хотел отпускать сестру одну, хотя и понимал, что другого варианта попросту не существует. Говорил себе, что она летит к человеку, которого он знал на протяжении многих лет, и тотчас насмешливый голос выдавал ему: а так ли уж хорошо ты знаешь Богдана? Особенно в свете последних событий и того, что он узнал о Латунии.

Ирида улыбнулась и негромко сказала:

- Стас, интересно, кто из нас сейчас больше нервничает - ты или я? И почему ты переживаешь? Ты же не скрывал, что хотел, чтобы я и Славинский образовали пару.

- Хотел. Но не так.

Ирида пожала плечами и глухо отозвалась:

- Ничего не поделаешь.

Она подошла, чмокнула брата в щеку и направилась к входной двери. Обула ботинки на невысоком каблучке и вышла. Шла по коридору с прямой спиной, заставляя себя постоянно быть сдержанной и сосредоточенной. Нельзя расслабляться ни на секунду. Сейчас ей очень важно мобилизовать все внутренние ресурсы, которые ещё остались в её израненной и по-прежнему кровоточащей душе.

Ирида не знала, что именно будет говорить Богдану. Страшилась даже представить, какими словами он её встретит, и как они будут вести диалог. Она ненароком вспомнила лицо Славинского в тот злополучный вечер у клуба, когда ответила ему отказом. Тогда всё было по-другому. Тогда, несмотря ни на что, ни на какие невзгоды, она была счастлива, и верила, что у неё есть будущее.

У неё оно и сейчас было, просто надо немного оклематься от трагедии с Киром. Трудно, сложно, необходимо.

Айростен завелся без проблем. Хотя бы одной заботой меньше. Ирида вбила адрес Богдана и невольно отметила, что у неё дрожат руки. Понятное дело, она летит в логово зверя.

Было страшно. Очень. И тоскливо. В купе эти две эмоции выворачивали душу Ириды наизнанку, и непонятно, как девушка ещё держалась. Но она выдержит... справится... она должна.

Пока айростен передвигался по небу, Ирида то и дело поглядывала на часы. Вроде бы успевает. Ей не хотелось опоздать, а тем более постучаться в дверь пустого коттеджа.

Элитный поселок встретил её тишиной и пустыми прогулочными дорожками. Коттеджи располагались друг от друга на приличном расстоянии, и между ними возводилась голографическая стена, пейзаж которой каждый подбирал себе индивидуально. Нет огромного забора, но соседи не видят, что происходит у другого. Практично.

Ирида опустила айростен на небольшую площадку перед коттеджем и осторожно ступила на идеально чистую дорожку.

Вот и все. Назад пути нет.

Передернув плечами, Ирида направилась к двери. Было холодно, но не от непогоды. Холод шёл изнутри. Сковывал движения, замораживал кровь. Покалывал кончики пальцев на рукаx.

Всё хорошо... Онa должна это cделать, прийти к Богдану. Ради себя. Она это делает ради себя. Чтобы иметь возможность жить.

Если бы только Ирида знала, до какой степени она права.

Ирида, сжав губы и затолкав все эмоции куда подальше, подняла руку и нажала на дерф. Потянулись бесконечные секунды ожидания. Умом Ирида понимала, что Богдан не сидит и не ждет её, занимается своими делами, но ей всё казалось, что ответа нет очень долго.

И поэтому, когда высокие панорамные двери плавно разъеxались в стороны, бeзмолвно приглашая её войти, Ирида вздрогнула.

Он ей не удоcужился даже oтветить... лично приглаcить... недостойна?

Облизнув пересохшие губы и чувствуя во рту горечь, Ирида вошла. И тотчас дверь так же бесшумно захлопнулась за ней, запирая ее в его личном пространстве.

Ирида сглотнула и огляделась. Мужской минимализм чувствовался в обстановке - минимум мебели, диван, несколько кресел, пара картин на холодных бежевых стенах. Широкая мраморная лестница. Высокие проемы без дверей, ведущие в другие комнаты. Белоснежный большой ковер, занимающий практически всю площадь холла.

- Второй этаж, третья дверь слева от лестницы.

Голос Богдана, раздавшийся из динамика, заставил Ириду едва ли не подскочить и не схватиться за сердце. Она ожидала его увидеть, если не в гостиной, то выходящим из смежных комнат.

Ошиблась.

Ей с порога показали, что на особое расположение хозяина она может не рассчитывать. Сразу дали понять, что её приходу не особо-то и рады. В области груди медленно завязывался тугой узел страха, неуверенности и ещё чего-то непонятного, но очень сильного, давящего. Как следствие, возникло безумное желание развернуться и сбежать, залить айростен топливом, весь бак и улететь, сбежать ото всех. Только вот куда она сможет улететь? К кому? Глупая мысль, продиктованная загнанностью в ловушку.

Второй этаж, так второй этаж.

Больше не осматриваясь, Ирида начала подниматься по ступеням. Холод никуда не делся, и она сильнее натянула кардиган на грудь, словно он мог её защитить от предстоящего унижения. Ирида старалась не думать о том, что ей произойдет через несколько минут. Если бы задумается хотя бы на секунду, то смалодушничает, улетит домой, и тогда её судьба уже не будет зависеть от неё.

Ступенька... ещё одна и ещё... Вот и второй этаж. Так, теперь третья дверь слева.

Из невидимых динамиков доносилась тихая мелодичная музыка. Классика. Интересный вкус у хозяина дома. Это Ирида отметила машинально.

На подсознательном уровне Ирида ожидала, что третья дверь приведет её в спальню. Чтобы окончательно раздавить её морально. И никак не ожидала, что окажется в просторном, светлом тренажерном зале.

Её взгляд настороженно скользнул по тренажерам, по гирям, по гантелям и остановился на "груше", с которой работал Богдан. Полуобнаженный, в одних тренировочных шортах, обтягивающих его ягодицы, он методично наносил удары по снаряду, чередуя выпады ногами и руками. Ирида замерла. Она не была поклонницей спорта и лишь иногда посещала фитнесс-клубы за компанию со Стасом, когда тот, поддавшись меланхоличному настроению, вытаскивал её с собой. Ей приходилось видеть мужчин, проводивших в залах большую часть суток, зарабатывающих себе на жизнь своим телом. Красивые, накаченные, привлекающие внимание. Они у неё вызывали эстетическое удовлетворение, когда она смотрела на их тела. Не более. Никакой дрожи в теле, ни желания подойти и потрогать. Да и сам Стас у неё отличался неплохим телосложением, так что она привыкла к красивым мужским телам.

Но то, что она испытала, увидев полуголого Славинского, не шло с этим ни в какие сравнения. Его движения... его удары... Отточенные, жестокие, каждый раз попадавшие в цель. Они вызывали внутреннюю дрожь, более того, они гипнотизировали. Его тело действовало, как единый слаженный организм. Ни одного лишнего движения, без суеты. Крупное тело поблескивало от капель пота, мышцы на спине играли при каждом движении, демонстрируя внутреннюю мощь хозяина.

У Ирины, глядя на Богдана, возникла лишь одна ассоциация: "Хищник". Дикий, необузданный, который умеет выживать при любых ситуациях. Который использует свое тело не для глянцевой красоты и не для того, чтобы заработать на нем. Он его использует для борьбы - яростной, сильной, одержимой. И шрамы, бледные, говорящие о давности их получения, пересекали его спину и живот, задевали руки. Ирида никогда не видела ТАКИХ шрамов и в таком ужасающем, поражающем количестве. Сейчас, в их век, многие избавлялись от шрамов за считанные минуты. Последние разработки в медицине и косметологии позволяли быстро и безболезненно приводить тело в порядок. Ни шрамов, ни рубцов, ни ожогов. Идеально красивая кожа. А тут... У Ириды засосало под ложечкой. Этот мужчина спокойно относился к своим шрамам, нёс их, как часть себя. Не больше и не меньше.

Только для Ириды они выступили как некий устрашающий элемент. Они показали ещё раз, что никто на Ароме из её близкого окружения и не догадывается, кто такой истинный Богдан Славинский и какие тайны он в себе несет.

Богдан медленно повернул голову в её сторону, перестал боксировать и негромко сказал:

- Говори.

Одно лишь слово. И холодный взгляд, остановившийся на её лице. Взгляд, которым он никогда ранее её не наделял. Да, Ирида свыклась с его пристальными, будоражащими душу взглядами. Они были разными: внимательными, ироничными, по большому счету добрыми, и, с недавнего времени, возбужденными. Но никогда равнодушными, точно ты пустое место и оторвала его от очень важного занятия. Например, от тренировки.

Ирида замялась. Вот так сразу? Без предисловия? А, какое, собственно, предисловие он должен ей был предоставить?

Сейчас перед ней стоял не друг семьи. Не человек, приходящий им на помощь много раз. Не молодой человек, дарившей ей конфеты и игрушки.

Сейчас перед ней стоял оскорбленный мужчина!

И, Небо, как же трудно было начать говорить!

Но надо.

- Богдан… - пауза. И снова равнодушный взгляд. Правда, теперь Богдан к ней повернулся полностью, скрестив руки на груди и расставив плечи. Ирида приказала себе не смотреть на его накаченное тело, прошедшее множество физических испытаний, которое сильно её нервировало. - Ты же знаешь, что случилось с Киром...

- Знаю, - ещё более холодный тон, от которого по спине побежали мурашки.

Следующую фразу произнести было ещё труднее. Слова пришлось выталкивать из себя.

- А у меня скоро день рождения...

- Я это тоже знаю. Каждый год дарил тебе подарки.

От внутреннего напряжения и от стресса, пережитого за последнюю неделю, на глаза навернулись непрошеные слезы. Да, он дарил. Каждый год, кроме последних четырех. Даже когда находился на Латунии, от него приходила посылка. Она не ценила, и его укол был более чем справедлив.

- Спасибо за них, - запоздалая благодарность всё же сорвалась с её губ. Сплетя пальцы и теребя кольцо Кира, которое она продолжала носить, Ирида негромко сказала: - Богдан... Я всё понимаю... Я тебе отказала, не приняла твою метку... Но сейчас...

Циничная усмешка Богдана прервала её и без того несвязную речь.

Она замолчала, напряженно всматриваясь в лицо мужчины, ища в его чертах хоть какую-то мягкость. И не находила.

Перед ней стоял чужой, абсолютно незнакомый Богдан Славинский.

И если раньше она приходила в тихий ужас, то, что испытывала сейчас?

Ирида была рада, что холод не покидал её. Он позволил сохранить остатки самообладания, не дал ей снова впасть в панику и забыть, зачем она сюда пришла.

- А сейчас тебе понадобилась моя метка? Так? - если бы слова умели хлестать, её щеки полыхали бы от их ударов.

Ирида прикрыла глаза и выдохнула:

- Да.

А что она могла ещё сказать? Ходить вокруг да около не имело смысла. Они взрослые люди, и каждый осознавал сложившуюся ситуацию в полной мере.

Ирида перестала дышать в ожидании его ответа. Заламывала руки и мысленно молилась. Пожалуйста... пожалуйста... Она как-нибудь к нему приспособится... прогнется, постарается стать хорошей спутницей жизни, стерпит ласки в постели, и может быть, когда-нибудь она привыкнет к нему и сможет стать хотя бы немного счастливой.

- Нет.

Слово резануло по сердцу и заставило Ириду пошатнуться, резко распахнув глаза.

Он ей отказал. Сказал "нет".

Она летела к нему, не подготовив заранее слов для разговоров, считая, что подготовка ни к чему. Важен сам факт её прибытия, что она явилась к нему с повинной, готовая на самопожертвование. И ни разу, ни на мгновение ей и в голову не пришло, что Богдан сможет ей отказать.

Ирида растерянно моргнула, чувствуя, как слабость с новой силой обрушивает на неё свою несокрушимую мощь.

- Нет? - выдохнула она, отказываясь принять его решение.

- Нет.

Сказал спокойно и отвернулся, снова вернувшись к "груше". Удар, удар, ещё один удар. Остервенело, опытно, целенаправленно. Демонстративно показывая, что их разговор окончен, что ей пора уходить.

И Ирида, каменея, покрываясь внутри тонким слоем льда, не видя перед собой ничего, развернулась. Что еще ей оставалось? Только уйти. Не падать же перед Славинским на колени, слезно умоляя поставить свою метку? Она пришла, она попросила. Она сделала всё, что могла.

А дальше...

Дальше - латунец Загар и неизвестность.

Он налетел на неё сзади, припечатал к стене, буквально сшибая с ног. Ирида даже не успела вскрикнуть, прийти в себя. Лишь почувствовала, как сильные руки хватают её за талию и перемещают к стене. Благо успела выставить впереди себя руки, иначе бы лицом впечаталась в стену.

- Значит, мать твою, тебе понадобилась моя метка?

Она не узнала его голос. Злой, заполненный агрессией, он вибрировал, впиваясь в её кожу, опаляя и отравляя. Горячее мужское дыхание обожгло щеку, а сильное тело, потное, терпко пахнущее самцом, прижалось к спине, демонстрируя свою мощь, заключая её в капкан из мышц и мускулов. Ирида задрожала, ещё не до конца осознавая, что попалась. Что добровольно пришла в логово зверя, и теперь он выпустил свою хищную натуру на волю. И не отпустит её...

Она ничего не ответила, да ответа от неё никто и не ждал. Лишь захрипела, подавляя в себе взбрыкнувшие эмоции, сильные, не понятые до конца. Страх вперемешку с чем-то новым, пугающим, проникающим в самую душу.

- И на что ты готова пойти ради этой метки, а, звезда? - Богдан зло оскалился и жадно втянул носом её запах. - Вот на это? Или на это?

Его руки действовали быстро, нетерпеливо. Одно резкое движение - и её платье задрано на талию, а мужское колено бесцеремонно вклинивается между её ног, соприкасается с нижним бельем, едва ли не силой заставляет опуститься тело Ириды на бедро. В каждом движении Богдана чувствовалась злость, ни о какой нежности, деликатности, заботе тут речь не шла. Из его груди вырывались короткие хриплые звуки, то ли сдерживаемое рычание, то ли слишком глубокое дыхание.

Ирида не стремилась вырваться, пресечь его действия. В голове набатом прозвучал его вопрос: "На что ты готова пойти ради метки?". Вопрос был риторическим. И он, и она понимали, что секс между ними - это самое малое, на что Ирида готова была пойти.

Да, она надеялась, что секс будет не сразу...

Да, она надеялась, что Богдан, как всегда, проявит к ней деликатность и терпение...

Да, она надеялась, что у неё будет время подготовиться... День, два.

Но не сразу. И не вот так. Едва ли не расплющивая лицо о стену. Не когда тебе в спину зло дышат, а чужие руки причиняют боль, пусть и легкую. Не когда игнорируют твои желания. Слезы, что плескались в глазах, потекли по щекам. Ирида затаилась, боясь сделать лишнее движение, боясь даже всхлипнуть.

Пусть делает, что хочет...

Теперь он в своем праве...

- Вижу, на многое, - казалось, что злее и агрессивнее говорить было нереально. Ирида ошиблась. Голос Богдана пронзал насквозь, пробирался под кожу и царапал её изнутри, наносил невидимые раны.

Мужчина мстил. Отыгрывался за её отказ. Показывал, насколько больно может быть, когда твои надежды не оправдываются.

Ирида приготовилась терпеть. Закусила губу, не обращая внимания на слёзы. Поудобнее устроила руки, чтобы устоять, не упасть. Хотя упасть ей вряд ли позволят, скорее уж, откинуться на крепкую мужскую грудь. Все мысли в голове Ириды проходили фоном, не задерживаясь и ни за что не цепляясь. Она точно смотрела на всё со стороны.

- Молчишь? - прорычал Богдан, приближая своё лицо к её щеке. - Правильно, звезда, молчи... Потому что сейчас любое твоё слово пойдет тебе во вред! И лучше будь покорна! Стой и позволяй мне тебя трахнуть! Не жди от меня нежности... Я буду тебя именно трахать, как мужик трахает шлюху, имея ее во все дырки!

Зачем он говорил ей эти гадости? Для чего? Чтобы подготовить или отвлечься самому?

Треск рвущихся трусиков раздался одновременно с болезненным укусом в мочку уха. Ириду пробрало, и она с трудом заставила себя подавить содрогание. Это будет слишком... Она на уровне первобытного инстинкта поняла, что если сейчас не уступит, где-то что-то ему не позволит, выкажет словом или жестом, что ей неприятно - Славинский спустит её со второго этажа. Предварительно изнасиловав или нет - вопрос останется открытым. Поэтому она приказала себе стоять и не двигаться.

Чтобы он не делал...

А у Богдана были вполне определенные намерения. И они никак не ассоциировались с занятием любовью.

Траханье - да, верное слово. Единственное, определяющее то действие, что он намеревался осуществить.

Ещё одно резкое движение - и шорты вместе с боксерами спущены вниз. Упругая, большая головка члена соприкоснулась с обнаженными женскими ягодицами.

Ирида крепко зажмурилась, и, казалось, перестала дышать. Происходящее больше походило на нереальность, на извращенную выдумку. Не могла она стоять с обнаженными ягодицами, с задранным платьем, с мокрым от слез лицом. Не могла она чувствовать член, настойчиво ищущий вход в... Куда??

Ирида распахнула глаза, когда почувствовала, как одной рукой Богдан раздвигает ее ягодицы и находит тугое запретное колечко. Она не успела среагировать, а его палец оказался внутри. Глубоко внутри.

Полустон-полукрик вырвался самопроизвольно.

- Богдан... нет... не надо... только не туда...

Её слова показались жалкими даже ей. Что она могла противопоставить его силе? Да ничего! Она была полностью в его власти, беспомощная и едва ли не распятая.

- Почему же нет? - оскалился Богдан, покусывая нежную кожу её шеи. - Или тебя твой благоверный Кирилл сюда не брал? Не брал... Тугая, чувствую. И знаешь, почему твоя попка для меня привлекательна? Потому что в ней не было ни одного члена! Ни одного! А твою дырочку уже трахали! Не люблю быть вторым!

Давление пальца исчезло, уступив место более крупной головке. Она уперлась в тугое колечко, надавливая, но не проникая вовнутрь.

Вот тут Ирида забилась в истерике. Закричала:

- Нет!

И сделала попытку оттолкнуть Богдана. В Бездну всё! Она не даст себя изнасиловать в попу! Не позволит! Вот так, у стены! Это жестоко... это очень жестоко. Даже для Славинского.

У Богдана было другое мнение. Хрипло рассмеявшись, он ещё сильнее сдавил Ириду, практически обездвиживая её, и сделал пару толчков, пытаясь проникнуть в девственную тесноту. Ирида завыла раненым зверьком, изловчившись, втиснула руку между их телами и попыталась разъединить его член со своей плотью.

- Не нравится, звезда? - едва ли не удовлетворенно промурлыкал Богдан, и это мурлыканье было звериным, хищным. А она была пойманной жертвой, которую никто не собирался отпускать, не наигравшись. - Не нравится... Вижу. Чувствую. Вот и мне не нравилось, что ты трахалась со своим Истовым! Скажи, на хрена? Неужели он был такой охрененный любовник, что ты не устояла перед ним? Что он с тобой делал? Как ласкал? Давай, поделись со мной!

Слезы лились градом, и Ирида их уже не прятала. Всхлипнув, дернулась, пытаясь увернуться от настойчивых рук и губ.

- Куда же ты собралась?

Ход был за ним.

И он его сделал.

Чуть подался назад, оставляя место для маневрирования и преодолевая сопротивление её тела, с трудом проникнул в сухое лоно, растягивая неподготовленные мышцы. Из горла Ириды вырвался не то выдох облегчения, что ей удалось избежать анального контакта, не то горечь поражения, что она всё-таки приняла Богдана в себя.

Было больно. Внутри сразу всё зажгло, отталкивая, не принимая, сопротивляясь. Не в силах устоять на ногах, Ирида откинулась назад, на грудь мужчины.

Богдан, издавая рычащие звуки, надрывно хрипя, не дав ей ни секунды адаптироваться к себе, начал яростно двигаться, насаживая девичье тело на себя. Ириде пришлось до крови закусить губу, чтобы надрывно не закричать.

Она выдержит...

Выдержит...

Богдан мучил её недолго, кончил после нескольких толчков, излившись вовнутрь, одновременно запустив руку в её растрепавшиеся волосы и оттянув голову Ириды назад:

- Так тебе нужна ещё моя метка?

Сказал жестко, хлестко, давая понять, что ответ нужен сейчас же. Без промедления, именно в тот момент, когда он ещё находится в ней.

Ирида, во рту которой образовалась пустыня, кое-как заставила себя глухо сказать:

- Ты всегда будешь так... жесток?

Это был неправильный ответ - её волосы намотали на сжатый кулак.

- Так нужна или нет?! - уже с откровенной угрозой прорычал Богдан и оскалился. Он был страшен в своей яростной страсти, в своем праве взять женское тело, которое неумело, но всё же ему предложили. Сейчас он мстил, отыгрывался за её отказ, вымещал на ней злость. Взял остервенело, утоляя плотскую похоть, не заботясь ни об Ириде, ни о её чувствах, ни о её теле.

Ирида, проклиная себя, мир Арома, своё малодушие, прошептала:

- Нужна.

Выбора у неё не было. К тому же, Богдан уже взял её. Она ему позволила...

Ведь позволила. Могла бы истошно закричать, начать сопротивляться, показать, что она против, что не допустит насилия над собой, а если и допустит, то это именно будет насилие в его истинном свете, без прикрас.

А что было сейчас между ними - непонятно.

Богдан замер, перестал дышать. Ирида это почувствовала и краем сознания удивилась. С чего бы это? Неужели он волновался в ожидании её ответа? Какая глупость... Всё уже сделано. Она пришла к нему, он её взял. Теперь на ней его запах, способный перебить запахи другого мужчины. И каждый, кто хотя бы раз имел дело со Славинским, узнает его запах и постарается пресечь любые желания в отношении Ириды на корню. Слишком опасно.

И всё же что-то колыхнулось в душе Ириды, что-то робкое, оставшееся от той наивной влюбленной девочки, которой она была ещё несколько недель назад. То светлое, что невозможно уничтожить в один день, дающее надежду на счастливое будущее.

Богдан Славинский не так холоден, как пытается показать.

- Тогда пошли.

Он уже более аккуратно поставил её на ноги, даже подстраховал, когда она покачнулась. Уверенная рука легла на талию.

- Куда? - шепотом спросила Ирида, с трудом возвращаясь к реальности. Смотреть на Богдана она пока не могла. Не хотела снова видеть его темно-синие глаза, которые теперь ей будут ещё чаще сниться в кошмарных снах.

- В кабинет. В спортзале нет стилета.

Ирида сглотнула. Вот и всё... Сейчас он поставит ей метку, и она будет с ним связана на всю жизнь. Сердце облилось кровью, завыло, застонало. Душевная боль присоединилась к физической.

- Мне бы в ванную, - просить было стыдно, но Ирида не могла идти, чувствуя, как его сперма вытекает из неё.

Богдан понял её без лишних слов, подхватил с ближайшего тренажера полотенце, которое очень оказалось кстати.

- Давай так.

Без сантиментов. Без излишних нежностей.

Краснея и по-прежнему стесняясь его, Ирида взяла полотенце, промокнула у себя между ног и с сожалением посмотрела на разорванные трусики, которые все еще болтались на одной ноге. Нагнулась и сняла их, зажала в кулаке, не зная, куда деть.

Богдан снова понял её и протянул раскрытую ладонь.

Ирида медленно, очень медленно протянула ему белые трусики.

Он их взял и... поднёс к носу, вдохнул её интимный терпкий аромат.

У Ириды от изумления распахнулись глаза, а Богдан, заметив её реакцию, цинично усмехнулся:

- Тебе со мной придется быстро распрощаться со стыдливостью. На щепетильное отношение не рассчитывай. Пошли.

Пришлось идти. У Ириды от слабости закружилась голова, она ещё до конца не осознавала происходящее. Всё воспринималось как в тумане, словно это и не она была. Осознание придет позже, намного позже.

При ходьбе между ног саднило, Ирида поморщилась. Естественно, жаловаться и высказывать претензии она не стала. Богдан оставил её вопрос без ответа, намеренно. Что ж... Поживем-увидим, какой он на самом деле, Богдан Славинский.

Кабинет находился через дверь от тренажерного зала. Ирида прошла следом за Богданом, не замечая интерьера. Не до него было.

Мужчина прошёл к большому черному деревянному столу и взял стилет, лежавший рядом с запечатанными конвертами и стопкой бумаги.

- Иди сюда.

Ирида не сразу уловила изменение в голосе, из которого ушла холодность и безразличие. Нет, он не стал снова мягким и волнующим. Богдан говорил ровно, без особых эмоций, но для него в данной ситуации и это было большим послаблением.

Видеть её...

В своем доме...

Иметь её...

Насаживая на себя...

Трудно. Невыносимо. Желанно. На грани дозволенного. Выворачивая себе душу и коверкая свою сущность.

Но ему это разве впервой?

Не так должно всё было происходить. Не так.

Ирида шла медленно, с усилием передвигая ноги и сжимая их. Несколько раз чуть заметно поморщилась. Он видел и замечал всё, впрочем, как всегда.

Когда она подошла к столу, Богдан, больше ничего не говоря, сделал надрез на левой руке в нескольких сантиметрах от локтевого сгиба. После чего встретившись с испуганным, непонимающим, едва ли не затравленным взглядом Ириды, повернул её к себе спиной, крепко прижал и надавил острием стилета на кожу чуть выше ключицы. Её кровь выступила сразу же после его.

Действовать надо было быстро, и оба об этом знали. И сжимая горло Ириды, сдавливая его захватом локтя, он соединил их кровь, связывая их судьбы воедино. Послышалось шипение, какое бывает, когда к коже прикладывают металл. После чего Богдан отодвинул Ириду от себя и, откинув её белокурые волосы за спину, чуть склонил голову девушки, желая посмотреть на свою работу.

Повыше ключицы, на видном месте, красовалась его метка. Буква "Б" выписанная вензелями, живая татуировка, созданная самой природой.

- Мне нравится, - Богдан усмехнулся, а Ирида, снова покачнувшись, ухватилась за край стола.

Место нанесения метки жгло. Но Ирида знала, что крови больше нет. Её кровь, соединенная с его, выжгла на её теле вот такое незамысловатое клеймо, которое в их мире принято называть меткой. Теперь она больше не принадлежала самой себе. В век покорения космических пространств, новейших технологий, развитых отношений с другими, отличными от них, расами, женщина всё так же оставалась в тени мужчины, от которого вынуждена зависеть до конца жизни. Причудливая прихоть Судьбы. Не Ириде решать хорошо ли устроен их мир или плохо. Метка - защита женщины. Раньше - непонятно было от кого, но, наверное, и в далекие времена было логическое основание, сейчас - от латунцев.

- Я пить хочу, - глухо прошептала Ирида.

Всё, сил больше не было. Никаких. Её выжали, выжгли изнутри.

Богдан, бросив на неё быстрый взгляд темно-синих глаз, значение которого она даже не пыталась понять, налил воды из графина, стоящего на окне.

- Тебе плохо?

Ирида едва не рассмеялась, услышав от него этот вопрос. Уж не забота ли там сквозила, Богдан Славинский? А?

- Да, мне плохо, - Ирида не стала лукавить. Приняла стакан, жадно выпила воду и вернула пустой Богдану. Посмотрела на мужчину и негромко добавила: - Что мне делать дальше? Я могу вернуться в дом Стаса за одеждой или...

Она не договорила, оборвала себя.

Стояла с повисшими вдоль тела руками и ждала, что ей ответит Богдан.

Теперь он был вправе решать за неё всё.

ГЛАВА 2

Богдан её отпустил, сказав, что она может забрать из своей квартиры все дорогие ей вещи. Одежду брать не рекомендовал, они обновят её гардероб. Ириду так и подмывало спросить - по его вкусу? Но промолчала, понимая, что не тот момент, чтобы показывать характер.

Вернувшись домой, Ирида ожидала увидеть в квартире Стаса, но его не было. Стало немного горько, но пройдя на кухню, обнаружила записку: "Срочно вызвали в лабораторию". Ирида покачала головой и сделала приписку: "Я переехала к Богдану". Она была рада, что Стас снова занимается любимым делом, единственное, что смущало, так эта полная секретность. Брат не рассказывал, что за опыты и эксперименты они ставили.

Когда Ирида заходила к себе в отсек, у нее возникло чувство, что она сюда больше никогда не вернется. Глупо, конечно. Только сердцу не прикажешь, и сейчас оно сжималось от тоски и безнадежности. Взгляд девушки невольно остановился на букете Кира, подаренном в день помолвки. Букет давно засох, его пора было выкинуть. А вот гладии стояли в первозданном виде, источая слабый, но притягательный аромат. Эти два букета оказали на Ириду странное действие, она подошла к консоли, на которой стоял букет Кира, и села прямо на пол.

- Прости меня, Кир... Прости...

Она не понимала, за что просит прощения. Но эти цветы... Увядшие цветы Кира и идеально сохранившиеся - Славинского, словно два символа человеческих жизней. Одна искалеченная, другая сильная и здравствующая.

Ирида плакала недолго. Она даже в некоторой степени заставляла себя выплакаться, понимая, что в доме Богдана слезы приветствоваться не будут. А ей следовало поплакать, попрощаться с прошлым. И с Киром тоже.

Было бы наивно полагать, что она в один час забудет Кира. Нет, такое не произойдет. Ирида знала, что ей лучше подавить в себе те чувства, что она испытывала к Киру, ту нежную романтическую влюбленность. Потому что если она её сохранит в сердце, то по ней пройдется Славинский. Вот в чем, в чем, а в этом она не сомневалась. И его слова, произнесенные у клуба, что он ни разу её не попрекнет Киром, можно стереть из памяти. Да и вообще всё, что было ранее, до её отказа, надо забыть.

Теперь у Богдана к ней иное отношение. Злое, агрессивное, собственническое. Она нанесла ему оскорбление, отказав. У клуба ей было всё равно, она не страшилась его гнева. Думала, что вскоре будет находиться под защитой семьи Истовых. А вон как всё повернулось. И на сто восемьдесят градусов изменилось к ней отношение Славинского. Будет ли он и дальше мстить, теша своё оскорбленное эго? Или ограничится сегодняшним наказанием? Ирида сомневалась. И от того, что ей ещё предстояло с ним пережить, внутренности Ириды скручивало в тугой узел, заставляя содрогаться. Фантазия у Славинского богатая, и он вполне может заставить её пройти все круги ада.

Выплакавшись и оставив прошлое в своем спальном отсеке, Ирида начала собирать вещи. Всё-таки она решила кое-что захватить из своего гардероба. Были вещицы, с которыми она не желала расставаться. Взяла фотографии родителей, подарки, которые они ей дарили. Взгляд Ириды снова упал на гладии. Ей надо как-то приспосабливаться к Богдану, почему бы не начать с этого букета? Взяла и его. Пусть подумает, что он ей дорог. Она его не выбросила по причине дороговизны, не привыкла Ирида разбрасываться крупными суммами. Букет радовал глаз, а кто его подарил... Такая уж это великая значимость?

В последний раз оглядев комнату, Ирида нажала на кнопку, запускающую механизм закрытия двери.

Всё. Пора возвращаться в дом Богдана.

***

- С каких пор латунцы умеют управлять метеоритами?

Этот вопрос Богдан задал Загару несколько дней назад. Тот равнодушно пожал огромными плечами и нагло усмехнулся.

- Тебе ли, брат, не знать, что латунцы хранят много секретов.

- И всё же...

- Мы не управляем метеоритами, но способны изменить силу притяжения и направить неуправляемое небесное тело в нужном нам направлении. Такой ответ тебя устроит?

Богдан кивнул.

- Вполне.

Когда Загар несколько недель назад пришёл к нему с предложением, Богдан выслушал его очень внимательно. Знал - кровный брат плохого не предложит. Богдана неимоверно задевал интерес Загара к Ириде, и в те дни он не мог определить - на самом ли деле Загар заинтересован в его девочке или делает вид. Богдан не сомневался, Загар, увидев её первый раз в "Неоне" за стойкой, проявил чисто мужской интерес, и если бы он не вмешался, то быть Ириде под Загаром. Загар смел бы всех к чертям собачьим, и притормозил он лишь по одной причине - понял, что она ЕГО, Богдана. Ни один латунец, стоящий во главе рода, не пойдет против своего. А Богдан был причастен к роду Загара.

Те воспоминания для него были тяжелыми. Всё-таки он тогда был ребенком и мало что понимал. Но, как ни странно, помнил себя едва ли не с младенчества, с года так точно. Особенности крови латунцев. На Ароме не знали, для чего латунцы забирают детей. И вряд ли когда-то узнают.

Латунцы не зря считались одной из самых сильных рас в галактике. Они были не просто воинами-завоевателями, природа наделила их и многими другими способностями. Телекинез, гипноз, экстрасенсорика и много-многое другое. Больше всех Богдану нравилась способность блокировать распространение информации.

Стас на днях испытал на себе данную особенность, когда ему, наконец-то, рассказали про истинные мотивы экспериментов.

- Ты будешь владеть информацией, которую тебе сейчас предоставят, но никогда ни при каких обстоятельствах, без моего разрешения, не сможешь передавать ее ни устно, ни письменно, ни ментально, - фраза, доступная только главам рода.

У Стаса забавно округлились глаза, он и помыслить не мог, что подобное возможно. Богдан стоял, скрестив руки на груди. Друг, с латунцами и не такое возможно. Ему ли не знать.

Первый раз Богдану сделали переливание крови в два года. До этого проводили медицинские исследования, смотрели и изучали, как развивается детский организм и выдержит ли он изменения. Выживет, так правильнее. Несколько десятилетий подобные анализы не делали, и многие дети умирали. Отсюда возникла первая, надо сказать, небезосновательная страшилка про Латунию и эшелонцев. Не все родители готовы были окончательно отказаться от своих мальчиков. Они же видели, что многие эшелонцы возвращаются, а кто-то и нет... Возник страх - а вдруг твой сын никогда больше не прилетит на Аром? С Богданом было проще. Его мать не особо переживала, увидит она своего сына или нет. Отдала латунцам без особого колебания. Об этом Богдан узнал позже, но всё же узнал.

Латунцы изменили политику в отношении мальчиков с Арома. И переливание крови стали делать только тем, у кого были высокие оценки жизнеспособности.

У Богдана они оказались выше всех. Ирония судьбы? Или нечто большее?

У тех, кто выдерживал несколько переливаний, резко повышались физические способности, плюс образовывался иммунитет к некоторым формам ментального воздействия. Для латунцев это был незначительный результат. Воинов средней формы и среди своих хватало.

Они искали исключительного ребенка.

И нашли...

Богдан скривился. Только что будет дальше? А то, что продолжение последует, сомневаться не приходилось. У латунцев и их колоний не было выбора.

Сам Богдан для них оказался первой удачей, но ни в коем случае не следовало останавливаться. Он даже думал принять участие в эксперименте. С Иридой.

Ирида...

Белокурый ангелочек с забавными косичками. Именно такой он увидел её много лет назад. Она пряталась за спину матери и стеснялась нового друга брата. Выглядывала из-за спины и смущенно хихикала. Богдан помнил, как застыл, словно громом пораженный. А ведь его предупреждали... Старшие товарищи, в число которых входил и Загар. Что ТАКОЕ среди их расы бывает. А он стал частью Латунии. Привязка к существу противоположного пола случалась, но очень редко, об этом говорили с завидной долей иронии. Потому что для самих латунцев привязка могла означать одновременно осуществившуюся мечту и нескончаемый кошмар.

В его случае было немного полегче. Он стал латунцем не по рождению. Но насколько легче? Это ещё предстояло выяснить.

От воспоминаний об Ириде свело зубы, руки самопроизвольно сжались в кулаки.

Вот он её и получил…

Только какой ценой? Для неё и для себя?

Когда она ему отказала в тот долбанный вечер у клуба, где они с парнями отдыхали в вип-кабинке, он чудом удержался и не свернул её очаровательную шейку. Чернота накрыла его с головой. Жажда убийства одолела с невыносимой силой. Ему необходимо было кому-то сделать больно... И желательно ей. Но ей бы он не смог... Как не смог сегодня. Поэтому, захватив с собой Загара, он направился в Зону Отчуждения. Богдану необходимо было выплеснуть эмоции, иначе могла случиться беда. И он их выплескивал... Бурно и активно. Они с Загаром устроили настоящую охоту, предварительно сверив базу данных. Приземлились посредине одного квартала, где очень не жаловали чужаков. После их посещения Зоны Отчуждения одной сплетней о латунцах стало больше.

Богдан знал - Ирида придет к нему. Никуда она не денется. Обстоятельства загнали его девочку в угол. Видит Небо, он не хотел, чтобы она проходила через боль. Однако... За одним человеком остался должок. Именно ему было поручено присматривать за ней и не подпускать к ней кобелей! Ничего, придет время, и он с него спросит. Сейчас не до этого. Спросит за свою злость, за свое разочарование, за свою ярость. За то, что Ирида пришла к нему не девственницей, за то, мать вашу, что в её лоне побывал другой мужик и что именно ему она шептала: "Люблю"! А Ирида шептала. В этом Богдан не сомневался, и понимание того, что его девочка любит другого, выворачивало душу наизнанку, пробуждало в нем глубинную тьму, рождающую чудовищ, что не снились даже Бездне. И эти чудовища требовали мщения.

Тщательно подавляемая ярость продолжала бушевать в груди. Богдан давно научился контролировать эмоции и не боялся, что может навредить Ириде физически. О, нет! У него были иные планы в отношении своей девочки! Совсем иные. Более сладкие, более будоражащие. А то, что ей не нужны его чувства...

Красивое лицо Богдана превратилось в холодную маску. Отданный матерью на откуп, нежданный, взращенный людьми другой расы, он полюбил и готов был бросить к ногам любимой женщины все доступные миры и их блага. Но она сказала: "Нет". Что ж... Каждый делает свой выбор.

Он тоже сделал.

***

Она задерживалась.

Богдан стоял у окна и смотрел, как на город опускается ночь.

От его дома до дома Стаса, было пятнадцать минут полёта. Назад, соответственно, тоже. После того, как Ирида покинула его дом, прошло более четырех часов. Четыре долбанных часа, наполненных ожиданием и злостью. Мысли, что вспыхивали в голове, не позволяли сосредоточиться ни на чем, кроме ожидания.

Где она... Почему так долго... Что-то случилось? Сломался айростен? А если в воздухе? Сами по себе айростены были безопасными, и лишь изредка их система управления выходила из строя. И это "изредка" конкретно напрягало Богдана. Идиот! Он же знал, что у Ириды айростен периодически выходит из строя, да и Стас жаловался. Неужели нельзя было тому же Стасу подогнать другой айростен? Сейчас бы не прислушивался к сводкам патрульных эшелонцев, выуживая информацию про чрезвычайные происшествия на дороге.

И ещё... Если бы Богдан не знал, что Кира нет на Ароме, он бы не сомневался, что Ирида полетела с ним проститься. Это было так по-женски. Так жертвенно, черт побери. Богдан прикрыл глаза, сжимая руки в кулаки. Киру сейчас не до Ириды, если парень и придет в себя, то первое время будет занят восстановлением, а когда окрепнет... Ириду ему не видать. Никогда. Пусть лучше найдет себе другую девушку и не попадается ему на глаза. Второй раз Богдан не будет так добр, и не сохранит ему жизнь. Если у парня нет мозгов, что ж, значит, так такому и быть. И в этом случае Богдану будет уже плевать, что Ирида, узнав, о его причастности к происшествию с Киром, возненавидит его до конца дней своих.

Ему бы сейчас разобраться, что делать дальше.

И где искать Ириду.

Кроваво-красная Луна освещала небо, водитель не собьется с пути, но ему ли не знать, как Луна может повлиять на сознание человека? А что говорить про технику. Одна вспышка, незаметная человеческому глазу, и большинство систем дает сбой, а у водителя резко повышается внутричерепное давление.

Богдану не нравилось, что Луна становилась с каждым днем всё более красной. Он знал статистику. Кроваво-красная Луна появлялась над Аромом каждые сорок-пятьдесят лет и несла с собой климатические изменения. Небольшие. Сейчас же она набирала красноту и силу слишком быстро, что не могло не настораживать.

Где же Ирида...

Он начинал сожалеть, что отпустил её. Не хрен было вообще из дома выпускать! Запереть в комнате, пока не привыкнет к нему. А если девчонка решила взбрыкнуть? Метку он ей поставил, дал защиту от других мужчин, есть ли вероятность, что она сбежит?

Богдан быстро прикинул в голове, способна ли Ирида на столь отчаянный поступок. По сути, он загнал её в угол. Люди в чрезвычайных ситуациях способны на многое.

Проклятье!

Он готов был уже сорваться с места и вылететь на её поиски, предварительно перекрыв воздушное пространство, когда увидел старенький айростен, приземляющийся на площадке перед его коттеджем. Не заметил, как воздух с характерным шипением выплеснулся из груди через слишком плотно сжатые губы.

Прилетела...

Богдан, чуть прищурив глаза, наблюдал, как открывается дверь айростена и показывается Ирида. Осторожно спускается на землю, поворачивается к нему спиной, нагибается... Жадный взгляд улавливал каждое её движение. Присваивал себе. Да... Теперь она вся его! Вся! Её мысли, чувства, тело, желания. ЕГО!

Собственник заговорил в нем отчетливее, пробуждая желание выйти и прямо там, на площадке, подмять её под себя. Прижать к холодной машине, задрать подол платья и снова отыметь её. И по хрену, что их кто-то увидит! Для Богдана одной своей метки на ней было мало! Ему хотелось, чтобы все знали, что она отныне принадлежит ему! Что не стоит к ней приближаться... Что каждый, кто нарушит условное пространство вокруг неё, будет иметь дело с ним! И ему будет откровенно плевать на объяснения того несчастного!

В свете Луны Ирида казалась ещё миниатюрнее. Маленькая фея, лишившая его покоя раз и навсегда, выдернувшая из его души само понятие спокойствия. Знала ли она, какую власть имеет над ним? Догадывалась ли, какие демоны просыпаются в нем при виде неё?

Вряд ли.

И самым ужасающим в их истории было то, что его личные демоны - его страсть, его ревность, его собственнические инстинкты, его потребность в её отклике - будут только расти, толкая его на безумные поступки. Она нужна была ему вся. Её мысли, чувства, эмоции.

Её тело.

Её сердце.

***

На этот раз Славинский её встречал. Как только створки двери плавно разъехались в стороны, он вышел навстречу ей. Переодевшись в домашние черные брюки и белую майку, он выглядел не менее устрашающе, чем в одних шортах. Небеса, да какая разница, в чем был одет Славинский? На нем любая одежда выглядела «слишком» по мнению Ириды.

Ничего не изменилось в её восприятии Богдана. Даже стало хуже.

Если раньше она знала, что общение со Славинским временное неудобство, то теперь они будут проживать в одном доме. И с сегодняшнего дня она обязана следовать за ним повсюду. Куда он - туда и она.

Ирида старалась идти спокойно, не показывая нервозности. Она катила за собой небольшой серый чемоданчик, и шуршание его колес по асфальтированной дорожке казалось оглушающим.

Луна... Незнакомый дом... Чужой мужчина...

Давило всё.

Особенно мужчина.

Богдан подошёл к ней и перехватил ручку чемодана.

- Плакала?

Взгляд темно-синих глаз придирчиво осмотрел её лицо.

- Да.

К чему скрывать очевидные вещи? За прошедшие четыре часа Ирида не стала выглядеть лучше. На этот раз она даже не пыталась привести лицо в порядок. Что это было с её стороны? Актом протеста или маленькой женской местью? Мол, пусть видит её во всей красе? Скорее уж проявлением неких детских порывов, которые ещё продолжали жить в её душе.

Богдан нахмурился и жестко сказал:

- Впредь постарайся обойтись без слез.

С губ Ириды едва не сорвался колкий ответ, она вовремя прикусила язычок. Не в том положении, чтобы язвить. Лучше промолчать.

Она наклонила голову вперед, не желая видеть его лицо, на которое Луна отбрасывала причудливые тени, и которое казалось ещё более суровым, чем было на самом деле. Ирида понимала, что накручивает себя, что сейчас ей всё видится в преувеличенном свете, но ничего не могла с собой поделать. И не хотела.

Богдан, если и заметил её реакцию, а он, наверняка, заметил, то никак не прокомментировал, без лишних замечаний двинулся к двери. Ирида пошла за ним.

Чувствовала она себя крайне напряженно, не зная, что говорить и как вести себя далее. Когда прилетала сюда несколько часов назад, она хотя бы имела понятие, чего хочет. Сейчас же в её голове и душе была пустота. Лишь отголоски сердечной боли напоминали ей, что она жива, что необходимо переждать, пережить, собраться с силами и двигаться дальше.

По периметру гостиной горели точечные светильники, создавая интимную атмосферу. Центральный свет был приглушен. Теперь, оказавшись в доме Богдана ночью, Ирида всё воспринимала иначе. И атмосферу и обстановку.

Ирида замялась в дверях.

- Не нравится то, что видишь? - глухой голос Богдана, раздавшийся за спиной слишком близко, заставил вздрогнуть. И сразу же следом последовало приглушенное ругательство на незнакомом языке.

- Ты... о чем? - она до сих пор в его присутствии тушевалась. И не понятно, когда привыкнет. Да и привыкнет ли вообще...

- Интерьер. Если тебе что-то не нравится, смело можешь переделать. Хотя, скажу сразу, дом я не выбирал. Мне его выделили вместе с существующим ныне дизайном. Все, что тебе не по душе - измени.

Вот так запросто. Широкий жест.

Ирида медленно кивнула.

- Хорошо.

Её слова были скупы. Не только интерьер воспринимался иначе. Но и мужчина, стоящий позади, тоже.

В квартире вместе со слезами осталось её прошлое и та скорлупа несчастной невесты, в которую она себя добровольно погрузила после трагедии с Кириллом. Слезы заставили её пробудиться, и сейчас, оглядываясь назад, на свой первый приход в дом Богдана, Ирида понимала, что действовала на уровне инстинктов, наиглавнейший из которых заключался в спасении собственной жизни, в приспосабливании к меняющимся условиям. Она действовала порывисто, бросилась с головой в омут. Всё что угодно, лишь бы парная метка появилась над ключицей.

А что теперь? Что?

Что делать? Говорить? Как вести себя?

Голова гудела от вопросов, на которые не было ответов.

И Богдан не спешил выходить из тени. Стоял за спиной, тяжело дыша. Она слышала его рваное дыхание и боялась даже предположить, чем оно вызвано.

Если он сейчас до неё дотронется...

Имеет право...

Нагнуть...

Взять...

Заставить сделать минет...

Он имеет право на всё.

Её спасла собственная физиология. В тишине, наступившей после сумбурного обмена парой фраз, отчетливо прозвучало ворчание пустого желудка.

- Ты голодная? - Богдан мгновенно материализовался перед Иридой. Брови нахмурены, взгляд озадаченный, немного сердитый.

Ирида смущенно пожала плечами.

- Наверное, да.

- На кухню. Живо.

И указал кивком головы, куда именно ей следует идти.

Второй раз Ириде говорить не пришлось. Она поспешила на кухню, надеясь, что он провозится с её чемоданом некоторое время, и у неё будет пусть маленькая, но передышка.

Всё происходило слишком стремительно.

Кухня была большой. Выполненная в серо-коричневых тонах, она являлась продолжением сдержанного минимализма, присущего гостиной. Вдоль одной стены расположились встроенные шкафы, посреди комнаты стоял большой квадратный стеклянный стол, в углу пристроился высокий, под потолок, стеллаж, на данный момент пустой. Несколько домашних мини-роботов стояли рядом со стеллажом, дожидаясь, когда хозяин их включит. Видимо, с последним Богдан не спешил. Ирида и сама с предубеждением относилась к роботам. Машины начинали играть в их жизни слишком большую роль. А ещё она была суеверным человеком и, насмотревшись триллеров про искусственный интеллект, считала, что грань их развития и внедрения в жизнь человека, должна быть ограничена.

Чувствовала себя Ирида неуютно. Оно и понятно - хозяйничать на чужой необжитой кухне не доставляло удовольствия. Ирида не знала, где что находится и чем ей дозволено пользоваться.

Она, осторожно ступая по теплому полу, подошла к шкафам и начала их исследовать. Встроенный холодильник, автоматический подогрев еды, много консервантов и готовой продукции быстрого приготовления. Порадовало наличия мяса и разнообразных фруктов. Огорчило, что нет ничего приготовленного самостоятельно. Скорее всего, Богдан, как и большинство мужчин, проживающих в одиночестве, предпочитал питаться в ресторанах. Ирида знала по Стасу, если она не приготовит обед, он будет весь день хлестать кофе и жевать всухомятку, таская бутерброды. Момент питания брата тоже предстояло продумать, и если Богдан даст ей свободу в передвижении, она намеревалась хотя бы через день наведываться в их квартиру и готовить Стасу.

Достав из холодильника несколько контейнеров с едой, Ирида выложила её на тарелки и поставила разогревать.

Богдана всё не было.

Ирида прикусила нижнюю губу. Ей не понравилась его задержка. С одной стороны, она хотела небольшой передышки, с другой - он что, снова решил её игнорировать, показывая таким образом, что она в его доме лишь в качестве постельной забавы и никакого интереса, как человек, для него не представляет? Ирида понимала, что сейчас, скорее всего, не сможет адекватно оценивать ситуацию и анализировать её. Слишком сильны внутренние метания и неуверенность.

Самым удручающим был факт собственной неуверенности Ириды в себе. Она слишком долго думала про Богдана, как о некой угрозе, подавляющей её личность. Хотя сейчас, оглядываясь назад, она с горечью признавала, что все её страхи были надуманными, они не имели под собой твердой почвы. Она сама выдумала чудовище, которое боялась по ночам. А слухи, что витали вокруг его таинственного исчезновения и дружбы с латунцами, лишь подогревали её фантазию.

Теперь пришло время разгонять страхи. Только как?

Ирида достала овощное рагу и подогретое мясо, поставила тарелки на стол и, обернувшись к дверному проему, замерла.

Богдан стоял, молча наблюдая за ней. Когда он подошёл - она не услышала. И снова у Ириды возникло странное, удручающее чувство, что Богдан пытается разгадать её мысли. Он смотрел на неё, не мигая, и этот взгляд проникал в душу, стремясь вывернуть её наизнанку.

Богдан переоделся в джинсы и свитер, в одной руке он держал куртку.

- Ты... уходишь?

Вопрос сорвался с губ Ириды самопроизвольно.

- Да. Позвонил Загар, моё присутствие требуется в лаборатории, - он мог ничего не говорить, мог просто выйти в дверь и исчезнуть в ночи. Но то ли ощущая легкую вину за недавний грубый секс, то ли не желая оставлять Ириду в одиночестве в так и не ставшем для него родным доме, счел нужным всё-таки сказать, что улетает. - Буду не скоро. Поэтому ешь и ложись спать. Спальня - вторая дверь направо. Поговорим завтра.

Ирида растерянно кивнула, сцепив пальцы в замок. Ей не хотелось оставаться в одиночестве в чужом доме, но выбора у неё не было.

- А Стас... Он тоже будет в лаборатории?

- Да.

Богдан уже собирался уходить, когда Ирида задала интересующий её вопрос:

- Что за опыты вы там проводите?

А вот на этот вопрос ей было рано знать ответ. Ничего не сказав, Богдан отправился к подземной парковке.

Ирида ужинала, не чувствуя вкуса еды. Поела быстро. Убрав за собой посуду, направилась в спальный отсек. От переизбытка эмоций её немного пошатывало, и она решила лечь спать. Завтра предстоит не менее тяжелый день, чем сегодня.

Вошла в отсек и грустно улыбнулась. А чего, собственно, она ожидала? Отдельной спальни? Так не для того Богдан ставил ей метку и дал доступ к своему жилью.

Он поселил её в своем отсеке.

ГЛАВА 3

Как только Богдан вошёл в засекреченный отдел "Неона" и увидел срочно прибывшего Мирама, понял - дела плохи.

Мирам был таким же искусственно взращенным латунцем, как и Богдан. Их отличие заключалось в том, что Мирама в младенчестве привезли с Сидана, планеты, где большую часть материка занимали вулканы, постоянно извергающиеся. Жители Сидана так и не научились справляться с грозной стихией, что в конечном итоге привело к полному уничтожению планеты. Сейчас Сидан представлял собой бурлящую лаву, поглотившую небольшие поселения, которые остались верными планете и не пожелали улетать. Родители Мирами приняли предложение латунцев и, ради блага сына, позволили его забрать.

Одно время латунцы мирным путем пытались установить, жители каких планет имеют с ними генетически схожие коды. Среди наиболее подходящих были аромцы и тигарцы. Если первых покорить и колонизировать не составило большого труда, то жители Тигара сражались по сей день, не желая сдаваться.

Гены Мирама тоже спокойно отреагировали на мутирование, но довольно интересным образом. Он не стал воином, его тело не приобрело физической крепости и выносливости. Зато он перенял некоторые ментальные способности латунцев и посвятил себя изучению планет и погодных условий.

И увидеть его на Ароме Богдан не ожидал.

В кабине помимо Мирама находился Загар и Стас. Последний стоял, скрестив руки на груди, и хмурился.

- Приветствую собравшихся. Что за срочность? - Богдан сразу перешёл к делу.

- Плохие новости, брат мой, - Мирам почтенно склонился, приветствуя его.

- Это я уже понял. А конкретнее?

- Луна, - Мирам достал объемистую пачку исследований с чертежами и разложил их на столе. - Последние пару недель я наблюдал за Красным Восхождением и сделал неутешительные выводы. На Луне наблюдаются вспышки энергии, которые, как ты понимаешь, ей не свойственны. Последний раз подобное наблюдалось, когда Красное Восхождение приблизилось к моему Сидану, что вызвало одновременное извержение всех действующих и спящих вулканов. На Ароме вулканов нет, но уже поступают сигналы о подземных толчках.

- На Ароме никогда не было землетрясений! - фыркнул Стас, отказываясь принимать предупреждение Мирама на веру.

- Значит, будут, - холодно сказал Загар, метнув на Стаса недовольный взгляд.

После того, как Стасу открыли истинные причины пребывания латунцев на Ароме, отношения между Загаром и Стасом заметно напряглись. Последний наотрез отказывался покидать Аром, мотивируя своё решение беспокойством за судьбу сестры. Да и когда Загар насмешливым тоном сообщил, что намеревается подать заявку на Ириду, Стас чудом не вцепился ему в глотку. Пришлось сжать кулаки и отойти в сторону.

При появлении Богдана, Стас ощутимо напрягся, ему не терпелось узнать, как прошёл разговор с Иридой, поставил ли тот метку его сестре. Но ему хватило одного вдоха, чтобы понять, что Ирида была с Богданом. На Славинском отчетливо чувствовался легкий аромат, присущий Ириде.

Вздох облегчения вырвался у Стаса. Значит, с сестрой все будет хорошо. Теперь можно себя посвятить и работе! Да что говорить! Теперь он готов отправиться хоть на саму Латунию!

Загар тоже почувствовал запах Ириды, его ноздри затрепетали, он втянул воздух и довольно улыбнулся. Причем эту улыбку заметили и Стас, и Богдан. Каждый её понял по-своему. А ему-то что? Он свою роль в этой истории сыграл, пришло время двигаться дальше.

- Ты уверен, Мирам? - Богдан посмотрел на разложенную карту. На ней Мирам отмечал вспышки на Луне на протяжении последних двух недель, и если на первом снимке было обозначено две вспышки, то на крайнем наблюдалось не менее двадцати.

- Абсолютно. Поэтому-то я здесь. Ситуация складывается очень серьёзная, брат мой. Думаю, у нас есть день-два, не более.

- Хреново.

- Очень.

Богдан посмотрел на Загара.

- Что думаешь по этому поводу?

Тот пожал плечами.

- А что думать? Сворачиваем дела на Ароме и валим к себе. Особого выбора у нас выбора. Завтра быстро объявляем новый набор эшелонцев, к вечеру, чтобы избежать паники, даем информацию властям о предстоящих землетрясениях, чтобы они успели подготовиться и, по возможности, эвакуировать людей на безопасные территории. Если я не ошибаюсь, половина земель на Ароме пустуют. От землетрясения пострадает в первую очередь что? Высотки, сам город. Вот власти пусть и занимаются расселением, пока есть возможность. Гор на Ароме нет, в основном степная местность, если люди не погибнут, восстановятся быстро. При необходимости поможем.

Богдан был согласен с Загаром. Эвакуировать всех нет возможности. На Латунию они их не транспортируют, а другие планеты всех жителей Арома принять не смогут.

Стас выругался.

- Мать вашу, что же вы предлагаете...

Загар резко повернулся к парню и грубо бросил:

- А что ты предлагаешь? Ты, кажется, бычился на меня из-за сестры? Сейчас Ирида пристроена, беспокоиться тебе за неё не надо! Если собираешься играть в героя и спасать государство, которое срать хотело на твою семью, готовилось отправить тебя в Зону Отчуждения, где ты с малолетней сестрой не прожил бы и пару месяцев, пожалуйста, никто мешать тебе не будет! А можешь подумать, поразмыслить и прийти к неутешительному выводу, что правительство Арома зажралось и ведет паразитирующий образ жизни! Не пытается выйти из гнета Латунии, не пытается с нами договориться, улучшить жизнь простых граждан. Им проще откупаться детьми да женщинами! И если бы вы не подходили нам генетически, мы давно бы кинули вас. И, поверь, не прошло бы и десятка лет, как от Арома ничего не осталось! Вас бы растерзали другие расы, и даже не из-за ресурсов, а потому что вы слабые! Не развиваете медицину, не развиваете армию! Даже такие ученые, как ты, у кого мозги работают в правильном направлении, остаются не при делах! И ты знаешь почему!

Стас покраснел, глаза налились кровью, руки самопроизвольно сжались в кулаки. Нет, он не собирался бросаться на Загара, тот говорил истинную правду, ничем не приукрашенную, и от того было обиднее вдвойне. Злился Стас на себя, что оказался заложником ситуации.

Бросать Аром, свой дом... От одной мысли о подобном коробило. С другой стороны, в словах Загара была доля истины. Стас и сам приходил к удручающим мыслям, что правительство Арома "гниет", что они не желают заботиться о большинстве граждан, что довольны сложившимся порядком и не готовы отстаивать интересы своих людей. Но и бросать сотни тысяч на произвол судьбы, на прихоть стихии было отвратно.

Поэтому Стас решил зайти с другой стороны:

- А если наш эксперимент не удастся? Где вы будете брать женщин в дальнейшем?

На лице Загара заходили желваки.

- Стас... Я же сказал - мы окажем помощь аромцам. Мы не кинем их. Я прекрасно понимаю тебя и твои мысли. Еще я понимаю, что общаясь со мной, ты пока не привык читать между строк. Хорошо... Я готов озвучить свои мысли, чтобы тебе было спокойно. Но впредь давай-ка учись прислушиваться ко мне и делать соответствующие - правильные - выводы. Я отдам распоряжение - и на Аром прилетят несколько кораблей. Если начнутся глобальные катаклизмы, на них погрузят женщин и детей. Корабли никуда не полетят, покружатся над Аромом. Мирам, сколько времени продлятся землетрясения? Можешь вычислить?

- Две-три недели.

- Терпимо. Провизией запасемся. Окажем Арому ещё одну услугу, - Загар криво усмехнулся, но в его словах слышалась неприкрытая горечь.

- Естественно, не безвозмездно? - поддел его Стас.

- Естественно.

Стас медленно кивнул. Хорош бычиться, на самом деле. Другие колонизаторы на месте латунцев кинули бы аромцев на произвол судьбы или учинили напоследок форменный беспредел. В чем, в чем, а в одном Загар прав - аромцы ослабли, привыкли быть иждивенцами, жить на готовеньком. Никто не станет их уважать только потому, что они есть. И, возможно, сами Небеса решили послать им испытание в виде кроваво-красной Луны.

Всё может быть.

Мужчины проговорили до утра. Обсуждали дальнейший план действий. Загар решил не откладывать важные звонки до утра, а начать действовать сразу же. Был дорог каждый час. Наплевав на время, позвонил в консульство Арома и потребовал соединить его с правительством, после чего дал четкие и конкретные указание по поводу новой партии молодых эшелонцев. Стасу было неприятно слышать, как младенцев называют "новой партией", только в свете открывшихся событий он начинал думать, что этим детям, возможно, даже повезло. Да, они будут лишены дома и родительского тепла. Их будут воспитывать другие люди. Но детишек забирали в том возрасте, когда они ещё не знали своих родителей, не помнили материнской ласки. В этом плане латунцы были предусмотрительными. И у этих детей будет возможность вырасти не бесхребетными амебами, как большинство жителей Арома, а полноправными гражданами галактики.

Лишь под утро, когда рядом с Луной появился солнечный диск с ещё не греющими лучами, Стасу представилась возможность поговорить с Богданом. Тот, несмотря на то, что не спал практически сутки, выглядел бодрым.

- Ирида у тебя?

- У меня.

Они остались в кабинете одни.

Стас встал напротив друга, засунув большие пальцы в карманы брюк и раскачиваясь на пятках. Вести разговор об Ириде оказалось нелегко. Очень быстро из друга и покровителя семьи, Богдан превратился в пару сестры, чьё будущее счастье теперь полностью зависело от него. Стас чувствовал себя не в своей тарелке, обычное ерничество, так свойственное ему в отношениях с Богданом, застряло в горле.

Богдан почувствовал заминку друга, подошёл к нему и хлопнул по плечу:

- Не напрягайся, Стас. Всё будет хорошо. Но не сразу. Должен это понимать.

- Слушай, Богдан...

- Да?

- Не улетай с ней сразу на Латунию. Не пугай её.

- Я и не планировал. Дам ей некоторое время на адаптацию.

Стас сдержанно кивнул. Лишних слов здесь не требовалось.

***

Ириде снился прекрасный сон. Синее море, которое она не видела никогда в реальности, билось о борта небольшого корабля, мирно плывущего в неизведанные дали. Яркое солнце приятно грело кожу. Ирида прилегла на лежак и наслаждалась тихим безмятежным днем. На душе было непривычно спокойно и легко. Девушка лежала на животе, закрыв глаза и подложив под лоб руки.

Когда на спину опустилась мужская ладонь и осторожно прошлась по позвоночнику, Ирида едва не замурлыкала, так было приятно. Разомлевшая под теплыми лучами, слегка укаченная волнами, Ирида пребывала в сладкой полудреме, и прикосновение Кирилла вызвало отклик в ее теле. Робкий, но вполне ощутимый. И хотя Ирида не была настроена на занятия любовью, останавливать Кира не стала. Зачем? В последние дни они очень редко виделись, и сама поездка уже была небольшим чудом. Так к чему препятствовать удовольствию?

Кир принял её молчаливое одобрение, и его прикосновения обрели большую уверенность. Растопырив пальцы, словно пытаясь охватить больше пространства её кожи, он начал интенсивнее водить ими по спине, то ли делая массажные движения, то ли лаская подобным образом. В любом случае, Ириде нравилось. На её губах заиграла улыбка, и, чтобы показать молодому человеку, что его прикосновения ей приятны, она негромко застонала. Ей не сложно, ему приятно.

Её стон возымел действие. Давление пальцев ощутимо усилилось. И движения, определенно, перестали носить характер массажа. Пальцы бесстыдно скользнули к полоске бикини и пробрались внутрь. Задержались на округлых ягодицах, чуть сжали их, а потом нагло направились к лону Ириды.

Девушка поерзала бедрами, то ли требуя более глубокой ласки, то ли подогревая желание мужчины.

- Кир...

Имя мужчины сорвалось с её губ непроизвольно. И она уже приготовилась услышать в ответ такое знакомое: "Малыш"...

Но вместо этого её резко дернули за плечо и бесцеремонно перевернули на спину, одновременно вскидывая неким образом пойманные руки кверху и наваливаясь всей тяжестью. Ирида даже не поняла, что произошло.

И лишь темно-синие глаза, пылающие бешеной яростью, вернули её к действительности.

Это был лишь сон, где было море, яхта и Кир.

В реальности - чужая спальня, чужая кровать и разгневанный обнаженный мужчина с искаженным от злости лицом.

- Кир? - не сказал, выплюнул Богдан, сильнее сжимая её сведенные вместе запястья. - Значит, вот о ком ты думаешь, находясь в моей кровати?! О своем разлюбезном Кире, Ирида? И долго это будет продолжаться? То, что ты сама - заметь, сама! - пришла ко мне, подразумевает, что ты раз и навсегда выкинешь из головы своего распрекрасного любовничка и будешь думать обо мне!

Ирида, продолжая находиться под впечатлением от чудесного сна, из которого её безжалостно выдернули, и ещё не осознавая, что рука, ласкающая её во сне, принадлежала Богдану, раздраженно выпалила:

- Кир был мне женихом!

И лишь когда увидела, как сужаются глаза Богдана, поняла, в какой ужасающей ситуации оказалась, и что лучше было промолчать. Но куда там... Ирида словно взглянула на них со стороны: она в одной тонкой сорочке лежит распластанная на огромной трансформирующейся кровати, а Богдан, полностью обнаженный, снова злой, нависает над ней. В голове мгновенно вспыхнула тысяча вопросов, и один из них выделялся красной нитью - не его ли прикосновения она слишком реально чувствовала даже сквозь призму сна?

- Значит, жених, - сквозь плотно сжатые губы прорычал Богдан, подтягивая крепкое натренированное тело выше, оказываясь между раскинутых бедер Ириды. Соприкосновение с нежной девичьей кожей свело внутренности Богдана судорогой. Не таким он планировал возвращение домой. Совсем не таким.

Всю дорогу домой он думал, как дальше вести себя с Иридой. Простить отказ пока не мог, червоточинка внутри него ещё гнила, кровоточила, и снова бросать к ногам Ириды свои чувства Богдан не намеревался. Ему нужно время. Хотя бы пару недель. Остынет - и всё нормализуется. Гнев поутихнет, да и призрак Истова больше не будет маячить перед глазами. К тому же, им с Иридой предстояли очень насыщенные дни.

Придется потерпеть. Им обоим.

Про чувства Ириды он старался не думать. Девочка взрослая, свыкнется. И с ним, и с его укладом жизни.

Дом встретил его тишиной. Оно и понятно, час ранний. Ирида, скорее всего, спала. Так и оказалось. Поднявшись на второй этаж и войдя в спальный отсек, Богдан замер в дверном проеме.

Зрелище, представшее перед его глазами, было невероятно завораживающим.

На большой кровати, подогнанной под его размеры, свернувшись "клубочком" спала Ирида. Её белокурые волосы разметались по шелковым темно-фиолетовым простыням, светлую кожу идеально дополняла нежно-бирюзовая сатиновая сорочка, сбившаяся на бедрах и открывающая вид на изумительно округлые ягодицы, прикрытые лишь тонкой полоской белых трусиков. Во сне Ирида выглядела безмятежно, расслабленно. Во сне её ничто не беспокоило... Груди с заостренными сосками просвечивали сквозь ткань - и звали мужчину.

Как же долго он ждал, когда вот так вернется домой и застанет в своей постели её... свою девочку... своё безумное наваждение. Увидит, как она ровно дышит, как спокойно спит, в ожидании его. Как её тело, утомленное от его ласк, отдыхает в преддверии новых. Конечно, это были только фантазии, которыми он спасался долгих четыре года. Он раз за разом рисовал в голове образ Ириды, прикидывая, какой она стала теперь, когда выросла. Какая у неё походка, какой тембр голоса. И всё равно Богдан не смог предугадать. Реальность превзошла все ожидания.

Его девочка была создана для него...

Сейчас, когда Богдан стоял в дверном проеме спального отсека, ему на мгновение показалось, что они счастливая супружеская пара, что между ними нет стены недопонимания и отчужденности, что Ирида ждет его. И поддавшись слабости, позволив себе такую роскошь, мужчина поспешил раздеться. Он бесшумно сдирал с себя опостылевшую одежду, спешил, ему не терпелось лечь рядом с Иридой, вдохнуть её сводящий с ума запах, прикоснуться к ней. Одежда жалобно трещала, когда её безжалостно рвали.

Оставшись обнаженным, Богдан бесшумно, стремительно преодолел расстояние до кровати. Остановился, чтобы перевести дыхание, обжигающее легкие. Вот она... Ирида... Его мечта... Такая маняще-сладкая... Маленькая... Обнять её, осторожно прижав к груди, отгородить от всего мира, защитить, успокоить и получить в ответ робкие ласки. Не это ли составляет основу мужского счастья?

Сдерживая яростную страсть, сжигающую его изнутри, вожделение на грани разума, Богдан осторожно опустился рядом с Иридой, стараясь не разбудить её резкими движениями. Плевать на собственную гордость... Он как-нибудь переживет своё ущемленное эго. Сейчас для него главным стало удовольствие Ириды.

Он осторожно коснулся её лопатки, опуская лямку сорочки. Скользнул ко второй. Ирида пошевелилась во сне и перевернулась на живот, что-то сонно проворчав, и - о, Небеса, - приподняв бедра, точно сознательно искушая его и подталкивая к дальнейшим действиям. Богдану не требовалось второго приглашения. Сжав губы, практически перестав дышать, он прикоснулся к позвоночнику, осторожно исследуя кожу на бархатистость. Сорочка и вовсе задралась, позволяя его жадному, голодному взгляду увидеть обнаженные ягодицы, на которых трусики явно были лишними. Он потянул за ткань и тут услышал имя, сорвавшееся с губ Ириды.

Мужское.

Не его.

И мир мгновенно заполыхал кровавым заревом.

В Бездну полетела нежность! В Бездну покатились благие намерения! Лишь ревность, что выжигает всё на своем пути, окрасила мир Богдана, выворачивая его страсть, его трепетное отношение к Ириде наизнанку, что неприглядна и безмерно опасна. Захотелось рвать, кромсать, бить, уничтожать. Ломать всё, что попадется под руку.

Богдан рванул Ириду на себя, переворачивая её, одновременно захватывая её запястья, соединяя их и вскидывая над головой девушки. Та, находясь под властью сна, не до конца проснувшись, никак не могла понять, что происходит, на её лице застыла растерянность. Потом испуг и непонимание.

Но Богдану уже было наплевать на всё... Его нежность разбилась о безжалостные штыри черной глухой ревности, разорвалась на части, вспарывая его сущность, его мечты, его надежды на ответное чувство.

Теперь осталось место только вожделению. Тому древнему, без малейших примесей чувств, рожденному в темных пещерах с незапамятных времен. И именно оно двигало Богданом.

- Значит, говоришь жених, - тщательно выговаривая каждое слово, произнес он, склоняясь над Иридой и наслаждаясь её испугом. О, да, сейчас он упивался её страхом, её растерянностью. Её беспомощностью. Он ликовал от осознания, что она полностью в его власти, что никто не в силах помешать ему делать с ней всё, что он пожелает. А желал он многое. Её тело звало, манило, притягивало сильнее любых земных орбит. Распластанное под ним, едва ли не распятое, оно было его. Раскрытое и доступное.

И Богдан не намеревался отказываться больше ни от чего.

Его движения были лишены малейшего намека на нежность. Глаза излучали едва сдерживаемую ярость, которая готова была сорваться с поводка от одного неосторожного высказывания. Ирида интуитивно это поняла, часто задышала, пытаясь совладать с накатившими эмоциями, что плохо поддавались контролю. Сон окончательно покинул её, оставив в душе неприятный осадок. Она боялась посмотреть в лицо Богдана, боялась увидеть в нем жестокость.

- Богдан...

- О! Вспомнила, как меня зовут? - издевательски протянул он, и от его тона сердце замерло, с каждым словом погружаясь в холодную пучину безысходности. - Это хорошо, просто замечательно.

Свободной рукой Богдан взялся за край сорочки и рванул его. Тонкая ткань без усилий поддалась и разошлась на две части. Ирида, сглотнув, перестала дышать, замерла, не двигаясь. Она не хотела повторения прошлого секса, не хотела, чтобы он снова грубо и жестко в неё врывался, раздвигая и травмируя нежные складки. В голове отчаянно забилась мысль - что же делать? Как исправить ошибку, сделанную в бессознательном состоянии?

- Богдан...

- Молчи, Ирида, лучше молчи! - его голос завибрировал от внутреннего напряжения, кадык нервно дернулся.

Время разговоров и "гляделок" прошло, уступив место действиям. У Ириды возникло стойкое чувство дежа вю, когда Богдан бесцеремонно раздвинул её ноги шире, вклинивая свои, казавшиеся каменными, бедра. Руку властно положил на грудь и ощутимо её сжал. И снова без нежности, без бережливости.

Ирида всё же посмотрела в лицо своего мучителя и задохнулась, когда не увидела на нем и капли теплоты. Лишь только похоть плескалась в темных глазах. И на Ириду штормовым потоком обрушилось отчаяние. Неужели так будет всегда - жестко, на грани фола, без церемонии, без прелюдии? Неужели обида Славинского столь глубока, что перечеркнула всё, что было ранее, до того рокового разговора у клуба?

Через секунду Ириде стало не до размышлений. Потому что она почувствовала, как Богдан проникает в неё.

- Смотри на меня, звезда, - от его рокочущего голоса душа Ириды завопила, предчувствуя неминуемую беду, - смотри, кто именно тебя трахает! Это я вхожу в тебя, это я тебя имею, это я двигаюсь в твоем теле!

Ирида интуитивно подалась назад, желая избежать насильственного проникновения, заерзала бедрами, пытаясь не впустить член внутрь. И задохнулась, когда Богдан усилил напор и её нежные, травмированные с прошлого раза, складочки с трудом раздвинулись. Она ахнула и прикусила нижнюю губу. Только бы не заплакать... На этот раз он не простит ей слез. Ни один нормальный мужчина не будет наслаждаться сексом, имея под собой плачущую девушку, и если Ирида надеется на благополучное дальнейшее развитие их отношений, ей нельзя сейчас поддаваться слабости. Что такое секс? Лишь контакт двух тел, не более. Сколько времени на него уходит в сутки? Десять-пятнадцать минут. Секс - не главное в жизни. Отношения вне спальни - вот что важно. И их невозможно будет наладить, если мужчина не удовлетворен сексуально.

Глупые, копошащиеся мысли, не желающие её оставлять даже в такие интимные минуты. Или они ей, напротив, помогали, не позволяя снова окунуться в пучину безнадежности и отчаяния? Давали призрачную, но всё же надежду?

Первый яростный толчок отозвался легкой болью между ног. Богдан не щадил её и не относился щепетильно к её половым органам. Он действовал во благо себе и своему либидо. Тешил свою плоть и похоть. Его действия были такими же беспощадными, как и слова:

- И теперь только я буду тебя иметь! Когда захочу и куда захочу! Тебе всё ясно, звезда?

Он двигался жестко, на полную длину, врезаясь в раскрытое лоно. Рук Ириды он не выпустил из захвата, предпочитая видеть её обездвиженной.

В груди Ириды зарождался щемящий ком, который подавлял и мешал говорить. Но она нашла в себе силы и негромко выдохнула:

- Да... Богдан.

Она постаралась расслабиться, подстроиться под тело Славинского. Но оно было слишком большим. Везде. Большим внутри неё и просто огромным над ней. Его широкие плечи с внушительной мускулатурой загородили солнечный свет, проникающий в окна и возвещающий о начале нового дня. Тело Богдана было огромной тенью, нависшей над ней.

Ирида часто задышала и дернула руками, пытаясь освободиться от сильного захвата. Богдан не рассчитывал сил, и давление на запястья было ощутимым. Его пальцы оставляли синяки на нежной коже. При каждом глубоком толчке груди Ириды колыхались в такт его движениям. Сама же Ирида металась, панически пытаясь решить, как вести себя дальше. Одна её сторона, та, что привыкла жить, опасаясь Богдана Славинского, готова была сорваться и закричать - истошно, надрывно, выплеснуть всю ненависть к происходящему насильственному акту. Другая, только зарождающаяся, пытающаяся мыслить рационально, негромко, но всё же слышно, нашептывала, что Ирида должна удовлетворить Богдана. Как - непонятно... Но должна.

Перед глазами вспыхнула картинка, когда они оказались наедине в блоке "Неона". Богдан, охваченный страстью, нашептывающий лихорадочные признания, с безумным огнем в глазах. Он что-то к ней испытывал... испытывал, а она прошлась по его чувствам... как сейчас он проходится по её... Они квиты... квиты... Ведь правда?

- Богдан! - вскрикнула Ирида, когда одно из движений мужчины оказалось слишком сильным и резким. Она снова постаралась не то выскользнуть из-под него, не то уменьшить давление.

- Что-то не так, милая? - циничный тон Богдана заметно контрастировал с диким, ни чем не прикрытым наслаждением, что застыло на его лице. Капельки испарины выступили на лбу, кадык нервно дернулся, выдавая, что внутри Богдана так же не спокойно.

И Ирида, преодолевая себя, наплевав на гордость, прошептала:

- Не так... резко... прошу тебя...

Её слова возымели действие.

Можно было ожидать, что Богдан разозлиться ещё сильнее и демонстративно покажет, что ему начхать на её слова и на её робкие попытки. А можно было ожидать, что он прислушается.

По тому, как напряглись мускулы на плечах и руках, как плотно сжались губы, как на мгновение прикрылись глаза, Ирида догадалась, что он выбрал второй вариант. И когда его следующее движение не понесло в себе грубого давления, стремления унизить и сделать ей больно, тихий выдох вырвался у неё из груди. Она хотела прикрыть глаза, но во время вспомнила о его приказе. И даже постаралась улыбнуться.

Следующая реакция Богдана была по меньшей мере странной. Из его груди послышался рык, больше напоминающий стон смертельно раненого животного, и со следующим толчком он, запрокинув голову назад, излился в неё.

Ирида замерла, боясь шевельнуться и тем самым выдать облегчение, что накрыло её.

Богдан, продолжая находиться в ней, наконец, освободил руки. Ирида пошевелила ими и, не делая порывистых движений, опустила вдоль тела, после чего осмелилась снова взглянуть на мужчину, на этот раз встретившись с ним глазами. Он так же смотрел на неё, его взгляд блуждал по её лицу, точно силясь что-то прочесть, понять.

Выходить из её тела Богдан не спешил. Расставив руки по обе стороны от головы Ириды, он навис над ней.

- Не понравилось? - губы скривились в циничной усмешке.

Что он ожидал услышать в ответ - непонятно. Ирида решила не лукавить и сказать, как есть.

- Мне дискомфортно. Ты... - сглотнула, - большой для меня и входишь, когда я не готова.

Брови мужчины нарочито медленно поползли вверх, а темно-синие глаза стали едва ли не черными.

- О, как интересно.

Его реплика задела Ириду, и девушка, чувствуя зарождающееся раздражение изегиж и вернувшуюся горечь, сказала:

- И что же интересного в том, что мне... - она хотела сказать "неприятно", потом передумала, заменила на более подходящее выражение, - немного больно?

Богдан ответил не сразу. Смотрел на неё своими пугающими глазами и тяжело дышал. То ли его дыхание ещё не пришло в норму после секса, то ли он никак не мог справиться с обуревавшими эмоциями, суть которых Ириде была недоступна.

Наконец, он ответил негромко, но четко:

- Тебе не должно быть больно. Ты же занималась сексом... Не раз, и не два.

Ирида покраснела. Лежать вот так под ним и вести беседы - это перебор, даже для них.

- Богдан, - она облизнула пересохшие губы. - Выйди из меня... пожалуйста.

Он и не думал шелохнуться.

- Ответь мне на вопрос.

Ирида качнула головой.

- На какой?

Небеса, да когда же закончится всё это...

- Как часто ты занималась сексом со своим Истовым?

Ирида помимо воли задрожала. Она могла бы сказать, что упоминание о человеке, которого она продолжала любить, бессердечно. Но кто сказал, что у Славинского есть сердце?

- Не часто, - она заставила себя говорить, искренне надеясь, что после ответа, он оставит её в покое или, по крайней мере, выйдет из неё, перестанет нависать, подавляя и без того расшатанную психику. - Не более десяти-двенадцати раз. В последние недели перед катастрофой... он меня не трогал.

В горле запершило, и слезы подобрались близко к глазам, пришлось моргнуть, чтобы не расплакаться. Нельзя. Она же для себя сегодня решила - Кир и их любовь в прошлом, к тем отношениям нет возврата. Ей сейчас ни в коем случае нельзя думать о том, что было. Есть настоящее и будущее. Всё.

- Не трогал, значит, - Богдан говорил, скорее, для себя, чем для неё. Приглушенно выругавшись, оттолкнувшись от матраса, резко поднялся. - Очистительная и душевая в смежной комнате.

На этом счел разговор законченным, потому что, не стесняясь своего обнаженного тела, вышел из спальни, и его шаги растворились в коридоре.

ГЛАВА 4

Ирида не стала нежиться в кровати. Поморщившись от неприятных ощущений между ног, поднялась и направилась в очистительную. Совершив гигиенические процедуры, пошатываясь, на нетвердых ногах, дошла до душевой. Её порадовало наличие в доме Богдана консервативного душа с естественной водой. Многие сейчас предпочитали омываться сжатым воздухом.

Встав под теплые струи воды, уперлась руками в стеклянные стенки душевой. Всё хорошо, Ирида... Всё хорошо. Она не оправдывала действия Славинского - она успокаивала себя. Если будет накручивать себя, думая, что Богдан относится к ней по-скотски, только усугубит их непростые отношения. Жалеть себя она тоже не стала. Все могло быть намного хуже.

Когда её бесцеремонно оторвали от поддона душевой, приподняв и намереваясь перенести куда-то, Ирида закричала.

- Тихо ты, - мгновенно раздался над ухом сердитый голос Богдана.

Она не слышала, как он вошёл в душевую, не слышала, как раздвинул дверцы. И, находясь в его руках, она, естественно, испугалась. Сердце встрепенулось пойманной пташкой, запутавшейся в силках, ловко расставленных охотником.

- Напугал... меня.

С её длинных волос тонкими ручейками стекала вода, обнаженное мокрое тело, соприкоснувшись с воздухом, покрылось мурашками. Да и мужское тело, к которому её прижали, не давало успокоения.

Неужели снова захотел?

У Богдана на неё были определенные планы. Сделав несколько крупных шагов по направлению к длинной мраморной консоли, он, предварительно кинув на неё махровое полотенце, усадил Ириду прямо перед собой, на уровне бедер. Девушка, ничего не понимая, вцепилась руками в края консоли.

Что он задумал? Передышка была небольшой. Он дал ей возможность отдышаться, не больше, и сейчас снова стоял перед ней сердитый и по-прежнему обнаженный.

Действовал он без излишних комментариев. Усадив Ириду, быстрыми и точными движениями подхватил её ступни и поставил их на края консоли, таким образом, полностью раскрыв для себя девушку.

Если Ирида и намеревалась возражать, то все слова застряли в горле, стоило только поймать на себе предупреждающий и очень недовольный взгляд Славинского. Тот сделал шаг назад, хмуро сведя брови на переносице, и смотрел на её раскрытое лоно.

Стеснительная по своей природе, Ирида не любила ходить к докторам, пользовалась их услугами по необходимости. Богдан же полностью её обнажил. Полностью! По коже побежали мурашки, дыхание сбилось, в голове не осталось ни одной здравой мысли. Казалось, мужчина задался целью дезориентировать её, и он неплохо справился этой с задачей.

Но если Ирида думала, что на сем безобразии её мучения закончились, она сильно ошибалась.

Славинского осмотр не удовлетворил, потому что, издав непонятный рык, он порывисто шагнул к ней и опустился на колени, теперь его лицо оказалось на уровне консоли. Ирида онемела. Она поняла, что задумал Богдан. Её глаза широко распахнулись. Нет... Только не это... Неужели он после того, как жестко её взял, намеревается её вылизать?

Тело Ириды свело судорогой, и она инстинктивно попыталась сжать ноги - поздно, мужские руки не позволили.

- Сиди тихо, - глухой приказ отозвался в душе Ириды щемящей болью.

Да что же он делает... Разве так можно... Ирида не хотела, чтобы он губами касался там... Не хотела!

И между тем, завороженно смотрела, как темноволосая голова оказывается между её раскинутых бедер, накрывая интимную зону. Захотелось закричать - надрывно, что есть силы. Остановить! Запретить!

Промолчала.

Да и кто бы её послушал?

Губы Богдана оказались теплыми и мягкими. Язык - осторожным. Он трепетно прикоснулся к раскрытому богатству первый раз, второй. Замер.

Ирида тоже замерла. Что-то темное, непривычно жаркое поднималось в её груди. Нет, девушка отчетливо понимала, что это никак не связано с интимной лаской и это не желание, не чувственное томление. Наивно было полагать, что она вот так сразу воспылает к Славинскому страстью. Если уж Кир, которого она любила всем сердцем, не смог в ней разбудить вулкан желания, то, что говорить про Богдана с её непонятным к нему отношением.

Здесь было нечто другое.

Ирида смотрела на темноволосую голову Богдана, на его мужественное лицо, едва ли не соединенное с её лоном, и картина, представшая перед её глазами... ей нравилась!

Стоящий перед ней на коленях мужчина, что вызывал страх в душах других людей. Его сильные плечи, способные выдержать едва ли не любой удар. Мускулы, никого не оставляющие равнодушными.

И этот мужчина сейчас ласкал её языком.

От осознания своей небольшой, но всё же женской власти над ним, у Ириды резко закружилась голова, а в груди заныло. Она сходит с ума... Определенно сходит, раз подобные мысли возникают у неё в голове...

Девушка сильнее вцепилась пальцами в консоль, боясь даже предположить, что можно ожидать от Богдана дальше.

Но ему снова удалось её удивить. Проведя языком ещё пару раз по её лону, поцеловав нежные складки, мужчина поднялся.

- Вот, подложи в трусики. Через час весь дискомфорт пройдет.

Он взял с подвешенной выше консоли тонкую белую эластичную пластину, больше похожую на гигиеническую прокладку.

- Что это? - негромко уточнила Ирида, не решаясь взять её в руки.

Богдан усмехнулся.

- Можешь считать её литокапсулой для интимной зоны.

Ирида нерешительно взяла прокладку и повертела в руках.

- Тоже разработка латунцев?

- Да.

Ирида осторожно свела ноги, внимательно наблюдая за реакцией Богдана. Тот нахмурился, но препятствовать не стал. Насмотрелся?

- Тебе долго ещё мыться?

- Нет. Я почти готова.

- Отлично. Тогда завтракать - и в город.

После этого сообщения Богдан развернулся на пятках и вышел из ванной, оставив Ириду пребывать в легком недоумении.

Она осторожно слезла с консоли и ещё раз посмотрела на тонкую вещицу в руках. Что ж, попробует, хуже не будет.

Завтракали они молча. Ирида была рада небольшой паузе в общении, новых сюрпризов от Богдана получить не хотелось.

Для поездки Ирида выбрала легкие брюки темно-синего цвета и голубой свитер. Погода за окном не радовала, солнце, не успев появиться на небосклоне, оказалось спрятанным за тучами. Накрапывал дождь.

- Не спросишь, куда мы собираемся? - Богдан откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и выжидающе посмотрел на девушку.

Та пожала плечами.

- Наверное, по магазинам. Ты же мне сказал не брать одежду, а ходить мне в чем-то надо.

- Что ж, в логическом мышлении тебе не откажешь.

Ирида предпочла бы пройтись по магазинам в одиночестве и выбрать одежду в соответствии со своим вкусом, но что-то ей подсказывало, что в первую очередь ей придется подстраиваться под предпочтения Богдана.

В груди колыхнулась нотка протеста. Не привыкла она подстраиваться под мужчин. И Стас, и Кирилл давали ей большую долю свободы, не ограничивая её практически ни в чем. Как будет с Богданом, она не знала. Спросить не решилась. Да и как она сформирует свой вопрос? Слишком рано для подобных вольностей.

Уже один факт, что она находилась в обществе Славинского, заставляло её изрядно нервничать. Не ожидала она, что в одночасье у неё появится человек, который будет решать за неё всё.

Ирида никогда не понимала принципа жизни замужних женщин на Ароме. Вот ты была вольной девятнадцатилетней девушкой, случилось событие - ты вышла замуж. И всё. Разом стала полностью зависима от мужа. Именно он вбивает в базу данных информацию о тебе: дает разрешение на вылет с планеты, посещение врачей, юристов. Оплачивает твои покупки, выдает кредит на обучение. С одной стороны, с девушки снимаются все заботы. Если муж любит, и между ними хорошие отношения, она ни в чем не нуждается, спокойно живет, наслаждаясь каждым днем. С другой - девушка перестает самостоятельно принимать решения, забывает, как это - отвечать за себя.

Ирида не хотела бы, чтобы за неё все решал другой человек. В Кире Ириду подкупала уступчивость, готовность идти на компромиссы. Ей казалось, что они смогут всегда договориться, и он не превратится со временем в домашнего тирана. А, скажите, пожалуйста, хоть один человек, посмотревший на Славинского, скажет, что он способен на компромиссы? Нет.

Богдан ждал её в холле. Ирида, тихо выпустив воздух из груди, не спеша направилась к нему. Вот как привыкнуть к его обществу... как...

После событий в ванне он предпочитал молчать. Ирида на разговоре не настаивала. Когда открыл входные двери, прошла мимо, стараясь не задеть его плечом.

Черный, мощный айростен терпеливо ждал на взлетной площадке. Её айростена не наблюдалось. Нахмурившись и преодолевая внутреннюю дрожь, Ирида всё же решила нарушить молчание:

- Богдан, - было неимоверно сложно к нему обращаться, - а где мой айростен?

- Его забрали, - лаконично и ничего не понятно.

- Кто?

- Служба эвакуации. Ирида, ты же не будешь отрицать, что твой айростен старый и не безопасный?

Ирида недовольно поджала губы. Пусть старый, пусть не безопасный, зато он был её! Отобрав айростен, он лишил её возможности свободно передвигаться. И Ирида не думала, что он этого не понимал.

Естественно, высказывать вслух претензии Ирида не стала. Что попусту сотрясать воздух? Проглотила обиду, и лишь навернувшиеся на глаза слезы говорили, как сильно задел её поступок Богдана.

И это было только первой весточкой.

Богдан, заметив её реакцию, и то, как она обхватила себя за плечи, тем самым невольно выражая молчаливый протест, недовольно поджал губы. Ему не понравилось, что Ирида замыкается в себе, не высказывает вслух свои мысли, не идет на конструктивный диалог. Она и раньше не спешила с ним общаться, сейчас - тем более. И снова раздражение сильной волной прошлось по душе Богдана. Что же, милая, сама выбираешь свой путь.

Он, так и не дождавшись от неё ответа, пошёл к айростену быстрым уверенным шагом. Ириде ничего не оставалось делать, как следовать за ним.

Она даже не сразу поняла, что Богдан остановился у двери, находящейся рядом с пассажирским сиденьем. Когда поняла, недоуменно моргнула.

Спросить Ирида ничего не успела. Богдан поймал её удивленный взгляд, усмехнулся и иронично заметил:

- Ты же любишь водить? Вперед, - после чего с легкостью запрыгнул на сиденье.

***

Ирида посадила айростен перед "Коллажем" - самым крупным торговым центром на Ароме, и только тогда обратила внимание, что у неё подрагивают руки. Нет, не от страха, не от волнения, а от тихого восторга, который она не решалась высказать вслух.

Айростен Богдана - это нечто! Набирал высоту в считанные секунды. Летел ровно, малейшее нажатие рычага - и огромная черная тень поворачивала в нужную сторону. И работал он бесшумно! В салоне ничего не дребезжало, не нервировало, не отвлекало от полета, не давило на мозг вопросом, а не отлетит ли какая-то деталь во время очередного маневра?

Ирида даже забыла, что в салоне не одна. Она, разгоряченная полетом, смотрела лишь перед собой, даже позволила небольшие вольности, превысила скорость, высоту. Чувствовала себя расшалившейся девчонкой, и ей ох, как не хотелось приземляться! Она бы с удовольствием полетала часик-другой, возможно, сорвалась бы вверх, прочь от воздушной трассы. Этот айростен потянул бы.

Богдан ни разу не сделал ей замечания. Ни когда она едва не врезалась в высотку, слишком сильно потянув рычаг на себя и не рассчитав скорость снижения, ни когда едва не столкнулась с таким же черным монстром в крайней высшей полосе движения.

Мужчина всё время сидел со спокойным, ничего не выражающим лицом и наблюдал за девушкой.

И то, что он видел, ему нравилось. Очень.

Ирида впервые за время их общения, чувствовала себя свободно и легко. Она увлеклась полетом, её глаза вспыхнули таинственным огнем, щеки разрумянились, а на губах заиграла улыбка. Богдан не смог себе отказать в удовольствии полюбоваться ею. В груди надрывно заныло. Его настроение и поведение в отношении этой девушки напоминали аттракционную карусель - то готов кинуть к её ногам весь мир, лишь бы смягчилась, посмотрела на него ласково, то готов порвать собственными руками, вспоминая, что Ирида не принадлежит ему и не стремится стать таковой.

Он знал о её пристрастии к айростенам и с превеликим удовольствием купил бы ей подобную игрушку, если бы не удручающие прогнозы Мирама. Если Аром выдержит подземные толчки, устоит и будет дальше пригоден для жизни, то он подумает о возвращении на эту планету. Пока что... Надо вещи собирать.

Как только движок перестал работать, Ирида, прикусив нижнюю губу, нетронутую помадой, повернулась к нему и тихо сказала:

- Извини.

- За что?

- Я едва не разбила твой айростен и...

Богдан усмехнулся.

- Забудь. И впредь не извиняйся за подобные пустяки.

Брови Ириды медленно поползли вверх. Айростен, стоимостью больше их со Стасом квартиры - пустяк?

- Я запомню.

Ей стоило привыкать к мысли, что она теперь в паре с человеком, чье финансовое положение значительно отличается от её прежнего. Сложность заключалась в том, что Ирида не могла разом принять деньги Славинского. Если бы между ними была любовь - другое дело. Что принадлежит мужу - доступно и жене. В их же случае всё было иначе. Ирида чувствовала себя неуютно, осознавая, что ей надо будет принимать деньги Богдана и платить за них своим телом. Именно такой расклад вышел в их отношениях.

Снова неприятно защемило в груди. Всё её естество восставало против происходящего, не желало принимать грядущие изменения. Ириду устраивала её скромная, но такая понятная жизнь, где она была хозяйкой собственных решений. А сейчас что? Её штормит, кидает из стороны в сторону, она не знает, что с ней будет происходить через час, и это не могло не удручать. Ирида старалась не поддаваться панике и отчаянию. Она напомнила себе, что всегда отличалась умением быстро адаптироваться к меняющимся условиям жизни. Приспособится и сейчас. Ведь правда?

За невеселыми размышлениями она упустила момент, когда Богдан, нажав на сенсорную панель, открыл двери. Не уследила и за его быстрым перемещением. Вот он сидел рядом с ней, а вот уже стоит на земле и протягивает руку, намереваясь помочь ей спуститься с айростена.

Ирида, подавив внутренний протест, осторожно вложила свою узкую ладонь в его крепкую руку, не глядя на лицо Богдана.

А стоило бы.

Потому что он, как завороженный смотрел, как Ирида поворачивается к нему... как легкая ткань брюк натягивается на бедрах... как свитер обрисовывает холмики груди. И всё это отныне принадлежало ему, находилось в шаговой доступности - протяни руку, коснись, и никто, ни единая душа не посмеет тебе воспрепятствовать. В глазах Богдана зарождалось трепещущее пламя наслаждения и обладания. Он впитывал в себя каждое движение, каждый жест девушки, ловил любой оттенок проявления её эмоций. Видел, как она смущается, как морщит носик от легкого недовольства, как замирает на мгновение, раздумывая, подавать ему руку или нет.

Сердце Богдана глухо стучало в груди, в голове же яркой вспышкой промелькнула мысль: "Она рядом". И этого было пока достаточно.

Рука Ириды оказалась холодной, что вернуло Богдана к действительности, оторвав от жадного рассматривания девушки:

- Ты замерзла? - в его голосе отчетливо прорезалась обеспокоенность.

- Нет, - Ирида решила быть честной. Ложь не приведет к хорошему результату. Сегодня она скажет одно, завтра - второе, и в конечном итоге сама запутается, а Богдан быстро раскусит её и неизвестно как себя поведет. То, что по головке не погладит - это однозначно. - Я немного нервничаю, вот и мерзну.

Мужчина нахмурился.

- Я тебя всё ещё нервирую?

Ирида немного удивилась, но постаралась не показать виду. То есть он понимает, какую реакцию вызывает у неё. Это хорошо или плохо?

- Богдан... Ты всё знаешь сам, - она постаралась уйти от ответа.

Настаивать на более точной формулировке он не стал, чем вызвал легкое облегчение у девушки. Препираться с ним у торгового цента, где кипела людская жизнь - не самое разумное решение.

Как только они вышли из айростена, на них сразу стали обращать внимание. Понятное дело - эшелонец с парой. Не каждый день увидишь подобное зрелище. Давно было подмечено, что среди эшелонцев было ничтожно мало мужчин, выбирающих себе женщин из аромок. Казалось, должно быть наоборот. Аромки - идеально им подходили, ан нет, эшелонцы сторонились своих женщин. А тут Славинский, которого очень многие знали в лицо, да ещё и со своей парой. Метка, поставленная накануне, была яркой, и её мог увидеть каждый желающий. Ирида, не привыкшая к подобному вниманию, интуитивно потянулась к Богдану, встала ближе. А тому только это и надо, обнял за талию, давая каждому понять, что на его девушку лучше смотреть с уважением, и не приведи Небеса обидеть словом или пренебрежительным взглядом.

На стоянке встретились и знакомые, которые в прямом смысле были ошарашены их дуэтом. Они даже не смогли справиться с удивлением и смотрели на них, застыв истуканами.

Ирида потупила голову, не в состоянии вразумительно ответить на вопрошающие взгляды, в которых так и читались немые вопросы: "Откуда?.. Ты же была с Истовым? А теперь со Славинским?" Ей так и хотелось закричать, чтобы перестали на неё пялиться, на душе и так было скверно.

Они быстро преодолели расстояние от стоянки до самого цента, который представлял собой сверкающее стеклянное конусообразное стоэтажное здание, пикой уходящее прямо в облака. В "Коллаже" Ириде уже стало не до любопытствующих взглядов, потому что если бы Богдан не был мужчиной, она бы пришла к выводу, что ему нравится шоппинг.

Он начал с косметики. Завел её в бутик элитной косметики, доставленной на Аром со всех дружеских планет, и начал скупать всё подряд. В прямом смысле. Тушь, крема, помады, румяна, тени. Открывал тюбики, смотрел на оттенки, потом на Ириду, делал молчаливые выводы и опускал в корзину для покупок. Та же участь ждала и парфюм. Нравился запах - значит, брал. Когда число выбранных флакончиков достигло двенадцати, Ирида, до этого молчавшая и смотревшая на его покупки точно со стороны, не выдержала:

- Зачем мне столько?

- Один раз да воспользуешься, - последовал незамедлительный ответ.

Продавщицы сияли, пробивая чеки.

Далее последовал бутик нижнего белья.

Сначала Богдан прошёл мимо него, последовав к верхней одежде. Резко остановился, посмотрел на манекены в кружевных трусиках и лифчиках, и с хрипотцой сказал:

- Нам сюда.

Отчего-то Ирида нервно сглотнула. Вот что-то, а бельё бы она предпочла покупать без посторонних глаз.

Возражать и приводить какие-либо доводы было поздно. Богдан решительно направился к аккуратно разложенному белью. Ирида осталась стоять в стороне, в бессильном раздражении сжимая кулаки. Она, как и большинство женщин, любила ходить по магазинам, любила рассматривать красивые вещи, примерять, мечтать о том, что дождется скидки и обязательно купит себе вон то потрясающее платье. Сейчас, когда она в принципе имела возможность купить всё, что ей заблагорассудится, на неё нашел ступор. Где-то щелкнул защитный механизм, и ей претил факт, что за неё делают выбор. Её обряжают, а не она выбирает.

И белье! Это же личное! Интимное!

- Примерь. И я хочу видеть, как ты в нем выглядишь.

Богдан снова возник рядом и протянул Ириде стопку комплектов самых различных расцветок и комбинаций.

Нервная дрожь прошлась по телу девушку. Примерь... И покажись, вот что означали его слова.

В груди назревал протест. Держа в руках стопку безумно красивого и не менее безумно дорого белья, Ирида почувствовала навязчивое желание бросить его, развернуться и сигануть к лифту, скрыться с глаз долой от Богдана, не видеть его мощную фигуру, не замечать завистливых взглядов продавщиц.

Только куда ей бежать? К Стасу? Глупо. Близких подруг у неё не было, и укрывать её от Славинского никто не станет. Да и зачем?

Обругав себя за глупые мысли, Ирида прошла в примерочную.

Посмотрев на себя в зеркало, она грустно вздохнула. Ложной скромности лучше не придаваться, смысла нет. Богдан её видел всю.

Сняв брюки и свитер, Ирида потянула за край трусиков и только тогда вспомнила о чудо-прокладке. А ведь на самом деле всё прошло! Между ног больше не саднило и не было никакого другого дискомфорта. Хоть это уже хорошо.

Первым, на чем остановился взгляд Ириды, была темно-синяя комбинация. Тонкое кружево, скрывающее талию, поддерживающий лиф и пояс для чулок. Трусики были вполне приличными, даже можно сказать пуританскими. Что ж... Двум смертям не бывать, долго в примерочной ей тоже не находиться. Ирида не сомневалась, если она задержится ещё на пару минут, Славинский явится за ней.

Она отодвинула невесомую штору и вышла.

Богдан сидел в большом синем кресле, закинув ногу на ногу, и лениво попивал кофе. Его лицо было расслаблено, глаза полуприкрыты. Ириде даже показалось, что он задремал. Как-то ненароком вспомнилось, что он и не спал вовсе. Откуда только силы берутся?

Но стоило ей выйти, как глаза мужчины тотчас распахнулись, и всё мгновенно изменилось. Пропала расслабленность в позе, налет дремоты. Богдан нарочито медленно поставил чашку на небольшой черный столик и подался вперед, желая всё рассмотреть поближе, не пропустить ничего.

Ирида, покрывшись мурашками, застыла посреди зала. Их проводили в отдельный вип-кабинет, чтобы другие посетители бутика не мешали. О подобных вип-кабинетах девушка даже не подозревала, да что там говорить, она никогда и не заходила в бутики элитного белья, предпочитала, что попроще. Здесь одни трусики стоили как хорошее пальто!

Богдан считал иначе. Увидев Ириду в выбранном им белье, он почувствовал, как жар заструился по коже и член запульсировал, налился кровью. Богдан был голодным, то, что произошло между ним и Иридой ночью и накануне, лишь подогрело его аппетит. Ему было мало. Ничтожно мало. Он хотел её снова и снова. Сейчас, когда она пришла к нему в дом, оказалась в полном его распоряжении, он готов был не выпускать её из объятий. Останавливало два фактора: то, что он немного травмировал её, и то, что она по-прежнему думала о том недоноске, умело совратившем её. И снова, даже сейчас, находясь в торговом центре, смотря на почти обнаженное тело Ириды, в Богдане поднималась тихая ярость, стоило ему только представить, как Истов трогал тяжелые груди Ириды, играл с её сосками, прикасался к её шелковистой коже. Проникал в сладостные недра ЕГО девочки! Собственник, сидящий в каждом мужчине, требовал крови. Богдану хотелось, чтобы Ирида не то, что бы перестала говорить об этом ублюдке, он жаждал стереть из её памяти любые воспоминания о нем. Такая возможность была. На Латунии имелись мастера, способные лишить человека воспоминаний. Сложность заключалась в том, что у Ириды в этом случае исчезнут все воспоминания. О родителях, о брате, о жизни до Богдана. Да, он станет для неё всем, центром Вселенной, но нужна ли ему будет безвольная кукла, вот в чем вопрос.

Пришлось подавить подобные мысли, не вовремя всколыхнувшиеся в голове. Его внимание снова сосредоточилось на демонстрации Иридой белья. К тому же, девушка явно ждала его реакции.

Он видел, как она напряжена. Как смотрит забитым в угол зверьком. На её лице без труда читалось желание сбежать. И он бы отпустил её, пошёл на встречу, если бы не треклятое желание полностью владеть девушкой. Впитывать каждую её эмоцию, проводить с ней каждую свободную минуту, дышать с ней одним воздухом и смотреть, постоянно смотреть на неё. Знать, что теперь она с ним.

Пока он не мог отодвинуть собственные желания даже ради ее блага.

Слишком долго ждал.

Слишком долго хотел.

- Тебе идет, - хрипло проговорил он, не отрывая от неё гипнотизирующего взгляда. Он желал запечатлеть в памяти сводящую с ума картинку - полуобнаженная Ирида в одном тонком кружеве. - Покажи следующий комплект.

Он сознательно попросил ее уйти в примерочную, потому что отчетливо понимал - несколько секунд, и он, наплевав на все правила приличия, запрет вип-кабинет и отымеет Ириду, несмотря на все её сопротивления. А сопротивляться она будет, в этом он не сомневался, и это удручало.

Ирида на негнущихся ногах прошла за ширму, до боли сжимая губы. Первый выход состоялся, а сколько их ещё последует?

Дальше шел белый комплект, потом фиолетовый, потом черно-белый...

В какой-то момент Ирида полностью отстранилась от процесса, механически меняла трусики с лифчиком, иногда примеряла чулки. Ей удалось справиться со стеснением, она заставила себя представить, что находится в квартире и примеряет белье после покупки. Что нет Богдана, нет вип-кабинета, что за тонкой стеной не слышны спокойные голоса продавщиц и предвкушающий треп покупательниц. Есть только она и примерочная. Всё.

Ирида даже подумала, что поход со Славинским по магазинам, это не так уж и плохо. В конце концов, она теперь сможет себе позволит то, о чем мечтала. Какая девочка не любит красивую одежду? Она любила. Шелк дорогого белья ласкал кожу, бюстгальтера сидели идеально, делая её грудь ещё более соблазнительной. Ирида как раз снимала черно-белую комбинацию, когда ширма безжалостно была отдернута в сторону, и в тесную примерочную вошёл Богдан.

Вот такого развития событий Ирида никак не ожидала. Не зная, как реагировать на появление мужчины, Ирида медленно выпрямилась.

Она понимала, зачем он пришел. Получить то, что не получил в ванной. Волна глухого протеста поднялась в груди девушки, но всеми правдами и неправдами её пришлось подавить. Ирония ситуации заключалась в том, что со стороны его ласки сейчас будут смотреться, как плата за покупки.

Ирида закрыла глаза и начала считать.

- Открой.

Глухой приказ, казалось, отрикошетил от стен. Ирида, чувствуя на своем голом плече разгоряченное мужское дыхание, никак не отреагировала на фразу Славинского, не сумев ее к чему-либо отнести.

- Открой глаза, - снова выдохнул Богдан, на этот раз оказавшись за спиной Ириды и едва не касаясь её тела своим.

Девушка послушалась. Примерочная предназначалась для одного человека, и присутствие Богдана сузило личностное пространство до минимума. Невозможно было сделать шаг ни влево, ни вправо. Славинский был повсюду. Его тело. Его дыхание. Его руки, которые пока бездействовали. Его голос, забирающийся под кожу. Его глаза, смотрящие на неё с неприкрытым вожделением.

Ирида тихо выдохнула, приказав себе расслабиться и не обращать внимания на ту сокрушающую волю дрожь, что завибрировала внутри то ли от страха, то ли от волнения. Девушка только-только успокоилась, почти нашла точку опоры, и вот вам, пожалуйста, снова вовлечена в круговорот чужой страсти.

Зеркало, занимающее большую часть одной стены, позволило ей видеть Славинского. И на какую-то долю секунды, точно со стороны, отринув прочь прошлое и всё, что связывало Ириду и Богдана, она позволила себе представить, как бы она реагировала, если бы между ними была любовная связь. Настоящая, с чувствами, с нежностью, с трепетным отношением друг к другу. Наверное, Ирида бы обрадовалась, зарделась и сама прильнула к нему спиной, желая как можно ближе почувствовать любимого мужчину, вдохнуть его терпкий запах, ощутить, как тепло, исходящее от его крупного тела, окутывает её. И она бы непременно улыбнулась, когда его широкая ладонь накрыла бы её грудь. Но это были только фантазии, жалкая игра воображения. В реальности же всё было иначе.

Когда Богдан шагнул ещё ближе, сократив до невыносимого минимума расстояние между ними, в голове мелькнула ещё одна совершенно абсурдная, не поддающаяся никакой логике мысль - что она никогда не фантазировала по поводу Кира. Что с ним всё было просто и понятно, и никакие сексуальные картинки не посещали её. Мысль была настолько противоречащей всему, к чему привыкла Ирида, что она даже не осознала её до конца. Лишь ужаснулась, постаралась как можно быстрее от неё избавиться, в противном случае это попахивало изменой Киру.

Телом она ему уже не принадлежала, а вот душа ещё мучилась от их расставания.

Ирида не удивилась, когда увидела, что Богдан в точности повторяет её фантазию - поднимает руку и накрывает её грудь, чуть сжимая приятную тяжесть.

- Ирида, о чем ты думаешь сейчас? - прошептал он ей на ухо.

Естественно, Ирида не собиралась говорить правды, она бы предпочла и вовсе промолчать. Но понимала, что Богдан не успокоится, пока не получит ответа.

- О нас, - честно ответила она и заметила, как легкое удивление промелькнуло на лице Славинского. Видимо, он не ожидал услышать ничего подобного.

- И что именно? - этот вопрос можно было предугадать.

Ирида успела лишь приоткрыть рот, когда случилось нечто невероятное - пол под её ногами пришел в движение, стены пошатнулись и задрожали. Оглушающий шум, давящий на перепонки и пугающий донельзя, казалось, шел отовсюду.

Девушка вскрикнула, интуитивно выставив руки вперед. В её глазах мелькнул страх.

Толчок был небольшой, и последующая тишина казалось оглушающей. Мир замер на несколько секунд, чтобы потом взорваться испуганными непонимающими криками людей, находящихся в центре.

Богдан действовал быстро. Как только здание встряхнуло, он притянул Ириду к себе, готовый, в случае необходимости, прикрыть её своим телом. Его глаза негодующе блеснули, а в груди защемило. Неужели они с парнями ошиблись в расчетах, и катаклизмы на Ароме начались раньше времени? И Богдан Славинский испугался. Испугался впервые за очень долгое время. Но не за себя, а за ту девушку, что стала его наваждением и которую он только-только получил.

- Ирида? - он видел, что с ней всё в порядке, не считая недоумения и страха на лице. И между тем он желал убедиться, что она не ранена, что не пострадала по какой-то нелепой случайности. Отголоском разума понимал, что нигде ничего не рухнуло, никакой предмет не обрушился на них с потолка. И всё же...

Ирида очень медленно обернулась и посмотрела прямо в глаза Богдану. Он не скрывал своей обеспокоенности, и сердце девушки тревожно ёкнуло - она была поражена его открытостью, тем, что он не счел нужным скрывать свою тревогу и волнение. В свете последних событий она пришла к выводу, что его трепетное отношение к ней - в прошлом, что оно осталось там, на задворках ночного клуба. Неужели она ошиблась? И радоваться ли ей своему заблуждению или отнестись к нему с предосторожностью?

- Всё... хорошо, - отринув прочь ненужные в данный момент мысли и сомнения, проговорила она и тотчас добавила: - Богдан, это было землетрясение?

- Да.

- Но почему? Откуда? У нас никогда их не было. На Ароме и вулканов нет.

- Землетрясение вызвано воздействием красной Луны. Поэтому нам лучше поспешить, - нахмурился Богдан.

- Поспешить?..

- Да. Быстро одевайся, мы уходим, - Богдан взялся за ширму, ещё раз окинул девушку взглядом, убедившись, что с ней всё в порядке, добавил: - И белье всё же захвати. Мы его купим.

Среди посетителей "Коллажа" наблюдалась легкая паника. Люди в растерянности смотрели друг на друга, не зная, что предпринять - покинуть центр или остаться. Всматриваясь в лица проходящих мимо людей, каждый принимал решение самостоятельно. Администрация центра поспешила оповестить, что посетителям ничего более не угрожает, что наблюдающийся толчок был единичным, что бутики, кинотеатры и кафе будут работать в штатном режиме и по-прежнему рады их принять.

Но основная часть гостей центра всё же поспешила к выходу, создавая толкотню. Богдан поморщился. Он их понимал - люди не знают, что происходит, и испытывают естественное желание оказаться подальше от эпицентра событий. Он успел созвониться с Мирамом, и тот заверил его, что больше толчков не последует. И настоятельно порекомендовал покинуть планету сегодня ночью или завтра утром. Ситуация складывалась пакостная, как ни крути. Спасти и предоставить убежище всем жителям Арома латунцы и эшелонцы не могли. Оставалось надавить на правительство, чтобы те уже начали оповещать граждан о надвигающихся катаклизмах. У многих аромцев были связи с жителями других планет, есть вероятность, что они улетят к ним. Мирам так же сообщил, что Загар уже распорядился в отношении кораблей для женщин и детей, вскоре они прилетят к Арому. Латунцев никто не сможет упрекнуть, что они не позаботились о своей колонии.

Пока Богдан расплачивался, Ирида молчала. Ждала от него дальнейших распоряжений.

- В бутике с одеждой сможешь обойтись без примерки? Бери всё, что нравится, - сказал он, выводя её из отдела.

Ирида недоуменно на него посмотрела.

- Богдан, у меня есть одежда, - ей хотелось покинуть центр. На душе было неспокойно.

- Нет, - ответ Славинского был категоричным. - Купим тебе новую. Извини, пока самую необходимую.

Ирида недовольно сжала губы. Не связано ли с ревностью его маниакальное желание сменить ей одежду? Не думает же он, что до сего момента её одевал Кирилл? Хотя... всё может быть.

Мужчины – странные существа, и их логика не всегда доступна женскому разуму.

И Ирида сорвалась. Да-да, позволила себе маленькую месть. Она набрасывала себе на согнутый локоть всё, что ей нравилось, не глядя на ценники. Кожаная белая юбка-футляр? Давно о такой мечтала! Брюки-дудочки? О, тренд нынешнего сезона! Шифоновая синяя блузка? Подойдет к вон той юбке в пол! И так далее и тому подобное. Ириде даже не было стыдно. Ей дали карт-бланш, вот она им и воспользовалась.

А ещё она почувствовала легкое удовлетворение, увидев Славинского обвешанного многочисленными пакетами с покупками. Тот тоже не растерялся, быстро распорядился вызвать робота, чтобы тот доставил покупки к айростену.

И лишь когда они оказались в уютном салоне "монстра" Славинского, Ирида глухо спросила:

- Тот толчок... он же не последний?

Богдан не стал скрывать правды:

- Нет. И поэтому мы покидаем Аром.

ГЛАВА 5

Ирида не удивилась словам Богдана, в глубине души она подозревала, что они не останутся на Ароме. Сказать, что Ирида расстроилась, было бы ложью. Она восприняла его слова вполне адекватно, лишь тихо уточнила:

- Я смогу хотя бы изредка видеть Стаса?

Хотела добавить про дядю, но передумала. Если у неё будет возможность видеться с братом, то она выкроит время, чтобы навестить и Алекса Гота.

А вот этот ответ Богдана Ириду удивил, и сильно:

- Стас так же покинет Аром. Будет жить ближайшие годы на Латунии.

- На Латунии? - у Ириды даже голос охрип от накатившего волнения. Они подлетали к дому Богдана, когда она решила продолжить начатый в центре разговор. - Это командировка? Он улетит на Латунию из-за работы?

- Можно и так сказать, - Богдан не стал пугать Ириду сообщением о незавидном будущем Арома.

Всему своё время. Ни к чему сеять панику в её душе. Ирида нужна ему вменяемой, хватит с неё потрясений. Если она думала, что он не замечает её нервозности, темных кругов под глазами и опущенных уголков губ, то сильно заблуждалась. Он замечал всё. Впрочем, как всегда.

Но и отпустить, не давить на неё - не мог.

Слишком долго ждал.

Слишком сильно хотел.

Даже сейчас, когда он плавно выруливал к коттеджу, у него перед глазами стояла она в белой комбинации. Белый цвет ей шел изумительно. В ближайшие дни он закажет ей ещё несколько комплектов. Пусть доставят в его дом на Латунии.

Ответ не понравился Ириде, и она поняла, что от неё скрывают львиную долю правды. Недовольно поджав губы, она не стала настаивать на продолжении разговора, сделав для себя нелицеприятный вывод, что Славинский не спешит делать её полноправным партнером. Да и наивно было бы на это надеяться. Смягчился он немного в центре, и что с того? Она уже забыла, с какой леденящей яростью он смотрел на неё в тренажерном зале?

- А когда мы улетаем с Арома? - негромко спросила Ирида, но лишь для того, чтобы что-то спросить. Молчание давило оглушающе сильно, заставляло в голове порождаться мысли, которые совсем не радовали хозяйку, напротив, пугали.

- Сегодня.

Ирида так и знала. Славинский не стал бы говорить, не приняв окончательного решения.

Но полететь на таинственную Латунию... От одной мысли, что её будут окружать здоровенные недружелюбные латунцы, смотрящие на неё с вожделением, её передернуло. И, как оказалось, не зря.

Потому что на взлетной площадке перед домом Славинского лениво прогуливался Загар.

Ирида, увидев его, сжала кулаки и через плотно сжатые губы резко выдохнула, чем невольно привлекла внимание Богдана к собственной реакции.

- Ирида?

- Я забыла, что... что он твой друг...

Она кивнула на латунца, ожидающего их посадки.

Богдан недовольно прищурил глаза и пытливо всмотрелся в профиль девушки. Та отвернулась от него, как бы говоря, что разговор окончен. Или что она не в силах больше на него смотреть? Лимит терпения закончился?

- Тебе не следует его опасаться.

Ирида рассмеялась бы, если бы могла. Но горький смех застрял в горле.

Богдан, чертыхнувшись, плавно посадил айростен и разблокировал двери. Настроение, и без того балансирующее на грани добра и зла, стремительно поползло вниз. Он обошел айростен и протянул руку Ириде, намереваясь ей помочь спуститься.

Девушка хотела воспротивиться, но, заметив нешуточную бурю в темно-синих глазах, послушно вложила руку в его ладонь. Она потерпит...

- Приветствую тебя, друг. И тебя... Ирида, - Загар сознательно сделал паузу, показывая, что фривольное "девочка" он больше не намерен использовать. Теперь Ирида - пара его названного брата, и он к ней будет относиться с должным уважением.

- Добрый день, - Ирида заставила себя поздороваться. Улыбнуться - нет.

В глубине души именно Загара Ирида винила в своих бедах. Она хорошо помнила, как он отреагировал на неё, когда впервые появился в "Неоне", как жадно загорелись его глаза, стоило только увидеть её хрупкую фигуру. Помнила каждое его слово. И про его заявку на себя тоже не забыла. Ириде впервые в жизни захотелось кинуться на другого человека, вцепиться ногтями в лицо и расцарапать скулы в кровь. Изображать радость и радушие она не собиралась. Хватит на неё пока и Славинского. Загар - уже перебор.

Богдана так же обуревали самые разнообразные чувства. Досада от того, что Ирида замкнулась, еще больше отдалившись от него. Понимание, что Загар не пришёл бы к нему в дом без большой надобности, брат знал, что у него Ирида, и что они по возможности пытаются наладить связь друг с другом. И все это наслаивалось на тихую ревность, которая с каждой прошедшей минутой возрастала, проникала в кровь, отравляя её кислотой, завладевала душой и переворачивала привычное восприятие мира с ног на голову. С ревностью он сталкивался и раньше, когда видел Ириду с Истовым, или когда чувствовал от неё его запах. Одна мысль, что она целовала другого мужчину, выворачивала его наизнанку. Но тогда, месяц назад всё было иначе. Ирида не принадлежала ему. Сейчас же, после того, как он распробовал её губы, трогал её груди, видел её сладкую плоть, ревность десятикратно возросла. И у Богдана возникла непреодолимая потребность загородить Ириду от всех, спрятать, запереть в комнате, чтобы никто не смел даже видеть её, вдыхать её чарующий запах.

Она - его!!

В глазах Загара мелькнуло понимание. Собственник в Богдане поднял голову и оскалил пасть, намекая, что ему следует держаться в стороне. Он и держался. Ирида для него была лакомым кусочком, но она изначально предназначалась названному брату, поэтому тут не о чем было даже говорить. Но осторожность применить не помешает.

- Возвращаетесь с прогулки? - тон Загара был нейтральным, но на Богдана он посмотрел более пристально, давая понять, что пришел к нему не ради праздного любопытства и не от нечего делать.

- Да, - коротко бросил Богдан и, посмотрев на застывшую Ириду, добавил: - Ирида, иди в дом. Загар, я так же тебя приглашаю быть моим гостем.

Если девушка и обратила внимание на последнюю фразу, то не подала вида. У нее было лишь одно желание - уйти из их общества, и раз ей разрешили, то задерживаться она не намерена. Ни на секунду.

Мужчины проводили поспешно удаляющуюся девушку задумчивыми взглядами, после чего прошли в дом. Выбрав местом беседы кухню, они расселись за столом.

- Говори.

Загар, скривив губы, негромко произнёс:

- На тебя пришёл заказ.

Богдан, услышав нелицеприятную новость, откинулся на спинку стула и вызывающе скрестил руки на груди.

- Откуда такая информация? - его тон оставался спокойным. Как и лицо. Ни один мускул не дрогнул на нём.

***

Ирида, взлетев по лестнице на второй этаж и ворвавшись в спальный отсек, остановилась посредине комнаты и отдышалась. Вот, скажите, что она сорвалась? И долго ли будет бегать от проблем и от людей? Не ровен час, вскоре и от себя попытается убежать. Только куда побежит-то...

Горечь разочарования собственными действиями нахлынула на Ириду, и слезы выступили на глаза. Нет, так дело не пойдет. Ей необходимо принять новые реалии жизни и перестать жить прошлым и воспоминаниями. Она же об этом вчера думала, собирая вещи! А сегодня что? Снова по новой? Ну, уж нет! Ирида сжала губы и решительно вздернула подбородок кверху. Она забыла одну важную деталь - если она хочет, чтобы мужчины-латунцы смотрели на неё если не с уважением, то хотя бы без пренебрежения, ей следует изменить своё отношение к ним. И зарубить себе на носу - они её больше не тронут, не обидят. Не посмеют. Потому что за её спиной стоит Богдан Славинский.

Поборов в себе нервную дрожь, Ирида прошла в ванную комнату, где сполоснула лицо холодной водой и пригладила растрепавшиеся волосы. Выглядела она по-прежнему не ахти - бледная, с потухшим взором. Захотелось сходить к косметологу и привести себя в порядок. Хорошее желание.

Когда Ирида окончательно пришла к решению, что спускается вниз и присоединяется к обществу мужчин, и вышла из ванной, то едва не налетела на Богдана, ждущего её у прохода. Замерла в нерешительности и, так как Славинский не спешил начинать диалог, а молчание всегда давило на Ириду, она спросила первое, что пришло на ум:

- А твой Загар уже ушёл?

Её вопрос вызвал усмешку у мужчины.

- Какой же он мой... На данный момент Загар свободен. Сожалеешь, что пришла ко мне, а не позволила ему за тебя биться?

Высказывание Богдана было настолько абсурдно, настолько противоестественно, что нервная системы Ириды не выдержала. При других обстоятельствах она обязательно бы ответила в не менее насмешливом тоне, сведя всё к шутке. Сейчас же её реакцией был истерический смех. Она откинула голову назад и расхохоталась, выпуская из себя все те эмоции, что старательно прятала и подавляла последние сутки.

- Сожалею?.. - выдавила из себя Ирида, давясь смехом. - О, да... Я, конечно же, сожалею! А как же!! Такой... такой мужчина! Мечта! И только...

С каждым сказанным ею словом лицо Богдана мрачнело. В глазах застыло предупреждение, которому Ирида, естественно, не вняла. Сейчас ей было не до предупреждений, сейчас из неё вместе с несвязанной речью выходила вся та боль, что копилась внутри долгими неделями, когда у нее не было возможности высказаться, поделиться своим горем, своими страхами, сомнениями. Глаза заволокла пелена.

- Ирида, прекрати, - в словах Богдана тоже слышалось предупреждение.

А, плевать!

Ириду понесло.

- Прекратить? Что именно, Богдан? Прекратить что? А?

Она продолжала давиться смехом, не в силах остановиться.

Зато Славинскому надоело наблюдать за тем, как его девочка сходит с ума, не в силах справиться со стрессом. Боль сдавила грудь. Несмотря ни на что, ни на какие преграды стоящие между ними, несмотря на оглушающую, сводящую с ума ревность, вся его сущность стремилась к тому, чтобы сделать Ириду счастливой. Пусть не сейчас - потом...

И Богдан начал действовать кардинально.

Не говоря больше ни слова, он сделал шаг в сторону Ириды. Та стояла совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки, но когда её личностное пространство стало стремительно рассеиваться, смех резко оборвался. Чего-чего, а Ирида терпеть не могла, когда у неё не оставалось место для маневрирования. А тут огромный мужчина с хмурым лицом наступал на неё.

Как-то в одну секунду забылось всё - и то, что она должна подчиняться Славинскому, и то, с чего начался весь этот несуразный диалог. В Ириде проснулось что-то нехорошее, что-то долго дремавшее глубоко внутри и рвущееся в данный момент наружу.

- Не подходи, - процедила Ирида сквозь сжатые зубы.

Глаза Богдана предвкушающе блеснули.

- Почему же? Ты меня остановишь?

- Остановлю, - Ирида была полна решимости.

- Интересно, как?

- А вот так.

Ирида сама не поняла, как подняла руку и со всей силы ударила Богдана по плечу. Целилась в лицо, но не дотянулась. В ванной она скинула туфли.

Богдан нагло усмехнулся.

- И что это было? Удар? Не похоже. Скорее уж, укус надоедливого насекомого.

Он злил её намеренно, но она этого не заметила. Не поняла.

Издав утробный то ли стон, то ли рык, Ирида, с некрасиво искаженным от ярости лицом, снова подняла руку и снова ударила Богдана.

Тот даже не шелохнулся.

Лишь ответом ей послужили нарочито-приподнятые брови.

- Слабовато, девочка, слабовато.

Именно ласковое прозвище, на которое ещё месяц назад Ирида не обратила бы внимание, послужило сильнейшим детонатором. Внутри неё словно рухнула тщательно возводимая плотина, последний барьер. Ирида окончательно перестала себя сдерживать - сорвалась.

Никогда в жизни до этого момента она ни с кем не дралась и ни на кого не поднимала руку, всегда в спорах предпочитала вести диалог или молча уходить. Драка ни к чему хорошему не вела - это было её жизненным кредо. Да и не принято было в их обществе выяснять отношения силой, они же не в Зоне Отчуждения находились, где, как говорили, насилие было нормой жизни. Но тут на Ириду нашло, иначе и не скажешь. А может, ей именно это и надо было - выплеснуть адреналин?

Она набросилась на Богдана, точно дикая кошка. Наносила удары один за другим, не разбирая, куда бьет, и не чувствуя, как её нежные ладони травмируются о едва ли не железные мышцы Славинского. Её удары ему не причиняли даже легкой боли. Не доставляли никаких неудобств. Наоборот, темное начало, присутствующее в крови латунцев, довольно заурчало, найдя подобное проявление чувств Ириды вполне закономерным. Даже приятным. Неважно как, но его девочка прикасалась к нему... Сама... Добровольно...

Глаза Богдана стали практически черными. Он с безумной жадностью наблюдал, как Ирида выплескивает эмоции, впитывал её яростные вскрики, перемешанные с матерными словами, явно почерпнутыми из лексикона Стаса, и глубоко внутри зарождалась ответная буря. И он не мог её удержать. Да и не хотел.

В какой-то момент просто поднял руки и ловким движением перехватил её запястья. Рванул девушку на себя, впечатывая в свою грудь, чтобы в следующий момент, не прерывая контакта двух тел, впиться в губы Ириды голодным поцелуем. Сделать то, о чем он мечтал последние часы - вновь испить сладость её рта. Ирида глухо зарычала, приоткрыла рот... но лишь для того, чтобы впиться зубами в губу ненавистного мужчины. Так она считала...

Причиненная боль и появившаяся кровь должна была остановить их, образумить. Но оказалось всё наоборот. Ириду точно переклинило, по-другому и не скажешь. Пытаясь вырваться из захвата крепких мужских рук, она стала извиваться всем телом, тем самым подливая масла в огонь страсти Славинского. Тот, несмотря на укус, зарычал и сильнее прижал к себе Ириду.

Привычный мир рухнул, уступив место чему-то странному, сумасшедшему, яростному, стихийному, не поддающемуся разумному объяснению. Ирида замычала и, согнув ногу в колене... забросила её на бедро Богдана. Девушка продолжала выкрикивать матерные слова, ставшие неразборчивыми, потонувшие в страстном поцелуе Славинского, и одновременно её тело перестало подчиняться здравому смыслу, оно отчаянно потянулось к другому телу, более сильному крепкому, обещавшему дать такую необходимую разрядку.

И Богдан уловил изменения. Глухо зарычав, точно раненый зверь, вырвавшийся из когтистых лап другого хищника, он резким движением подхватил Ириду под ягодицы и прижал спиной к стене. Ирида зарычала в ответ и ногтями впилась в плечи Богдана.

Дальше началось безумие. Мужчина и женщина рваными, судорожными движениями спешили избавить друг друга от одежды, ткань, не выдерживая подобного обращения, трещала по швам. Но двум одержимым первобытным порывом, сплетенным в страстном танце, было плевать. Они отчаянно желали прикоснуться к коже другого, почувствовать исходящее тепло. Хотя - нет. Это неправда. Они не желали просто прикасаться. Они жаждали брать, вонзать, требовать, получать.

Ирида, как обезумевшая, царапалась и кусалась. Как только Богдан перестал терзать её рот, она, издав очередной непонятный звук, набросилась на плечи мужчины. Она слизывала солоноватые капельки пота, засасывала твердую закаленную плоть, чтобы в следующую секунду впиться в неё зубами. И эта дикость, это хождение по острию лезвия, когда привычное восприятие партнера исказилось, пронзало насквозь, пробуждало в её теле непонятную дрожь, берущую своё начало внизу живота и стремительно распространяющуюся в крови, ударяющую в голову, застилающую глаза. Ирида перестала быть собой, её чувства - обоняние, осязание - все обострились. Жар, что выжигал грудь, требовал выхода. И находил его. В яростных поцелуях и в крепких объятиях.

Стоило Богдану безжалостно разорвать свитер, таким же образом поступив и с лифчиком, освободить её груди с заостренными сосками, что изнывали от непонятной, пугающей Ириду потребности, и впиться жадным поцелуем в эти самые сосочки, как Ирида откинула голову назад, не заметив легкого удара затылком о стену, и вцепилась одной рукой в короткие волосы Богдана. Она прижимала его к себе, стараясь получить максимум новых чрезвычайно острых и не менее сладостных ощущений. И Богдан их ей давал. Давал столько много, что голова закружилась, а ноги перестали Ириду держать.

Но ей было мало. Ничтожно мало.

Она действовала так же стремительно, как и мужчина. Краткий миг позволила ему пососать соски, и, собрав воедино остатки сил, оттолкнула Славинского, но лишь для того, чтобы самой наброситься на его обнаженную грудь.

И снова стон, похожий на рык...

И снова ласка, похожая на укус...

И снова лавина эмоций, уже ни на что не похожая...

Терпеть более сил не было. И Богдан, глухо выругавшись, расцепив их тела, оторвался от Ириды лишь для того, чтобы одним сильным движением разорвать, снять с девушки брюки вместе с трусиками. Следом стянуть свои и ворваться в истекающее влагой лоно.

Ирида закричала в голос, стоило ему заполнить её. Вцепилась в стальные плечи, чтобы удержаться, чтобы найти опору и сразу же податься Богдану навстречу. О, да, она прекрасно видела, знала, чувствовала, кто только что ворвался в неё! Богдан Славинский. Ворвался так стремительно, словно в этом желании заполучить её заключалась его основная жизненная потребность. И Ирида не могла не ответить тем же. Её женское естество завопило от радости, всё сжалось, чтобы сразу же раскрыться и потянуться к чему-то неведанному, но невообразимо сладостному, тому, что долго дремало внизу живота и терпеливо ждало своего часа. И этот час настал.

Нет, Ирида не стала более осторожной, не пришла в себя, не испугалась животной страсти Богдана. Напротив, она накинулась на его губы, сама желая, во что бы то ни стало, усилить контакт их двух тел. Соединения в одном месте ей было мало. Да, мало...

Их губы изучали друг друга с бешеной одержимостью, с тоской, которую нельзя высказать вслух, с затаенным наслаждением. Они пробовали на вкус, пробовали на прочность. Исследовали. Давали небольшую передышку, чтобы снова кинуться в пучину первобытной страсти.

Толчки Богдана были остервенелыми, жесткими, резкими. Он врезался в женское тело, не щадя его, на подсознательном уровне чувствуя, что дает именно то, что требуется ЕГО девочке. Она отзывалась на каждое движение стоном, вскриком, новым поцелуем. И опускалась на его бедра, стремясь вобрать в себя как можно больше его.

Разрядка не заставила себя долго ждать. Обрушилась на вспотевшую, не похожую саму на себя Ириду, поглотив её окончательно. Показав, каково это - получать удовольствие. Её скрутило внутри, подкинуло вверх и оттуда стремительно сбросило вниз.

И, не успев прийти в себя, с закрытыми глазами, с пересохшими губами, пытающимися втянуть в легкие хотя бы жалкую долю кислорода, с телом, отныне познавшим новые ощущения, Ирида почувствовала, как Богдан изливается следом.

Тишина в спальном отсеке оглушила обоих. Снова вернулся привычный мир. Снова в организм хлынули привычные звуки и эмоции.

Так Ириде показалось в первое мгновение.

Она ошиблась.

Мужские руки захватили в плен её лицо, и хриплый голос надрывно приказал:

- Назови моё имя.

Ирида открыла глаза и затуманенным взором впилась в лицо Славинского. Она словно впервые увидела сеточку морщин у глаз, более глубокие - на лбу. Крупный нос с трепещущими крыльями ноздрей. Губы, чуть потрескавшиеся, жесткие на вид и мягкие на ощупь. Россыпь мелких капелек на лбу, прокладывающих дорожку по вискам и убегающих на скулу. Подбородок, безупречно выбритый.

- Богдан, - вымолвила она с придыханием и снова прикрыла глаза.

Ей было хорошо. Ей было безумно хорошо.

А потом, ещё находясь в объятиях Богдана, она внезапно осознала случившееся. И тихо, едва размыкая губы, поддавшись слабости, физической и душевной, шепотом спросила:

- Я кончила, да?

Ей бы стоило в этот миг открыть глаза, чтобы увидеть, как Богдан замер, как его глаза наполнились сначала изумлением, а потом ничем не прикрытой радостью, недоверием смешанным с надеждой.

- Да, звезда, ты кончила вместе со мной, - сказал он и прижался лбом к её лбу.

ГЛАВА 6

- Почему?

Этот тревожащий, будоражащий душу вопрос Ирида не могла не задать. Он крутился у неё в голове минуту за минутой. Что бы она ни делала, какие действия не предпринимала, мысли снова возвращались к нему.

Сейчас она стояла на борту личного лайнера Славинского и смотрела на бесконечно красивые холодные звезды, окружающие их повсюду.

Они улетели с Арома спустя пару часов после того, как вернулись из "Коллажа". Робот-носильщик транспортировал их вещи на частную взлетную полосу, где хранили свои лайнера и шаттлы те, кого принято называть элитой.

Во время сборов Ирида была немногословна, погрузилась в себя, прятала взгляд. Богдан, видя, что Ирида снова замкнулась, не давил на неё, давая время самой сделать правильные выводы. Только когда они оказались в свободном межгалактическом пространстве, и пришло время ложиться спать, Богдан подошёл к Ириде, застывшей неподвижной статуей перед огромным стеклом, позволяющим наблюдать за происходящим в космосе.

- Почему ты со мной испытала оргазм? - Богдан не стал делать вид, что не понял её.

- Да.

Хорошо, что Ирида не видела его лица. Оно исказилось от внутренней боли, которую Богдан старательно прятал. Неприятно осознавать, что ты доставил желанной женщине удовольствие, а она воспринимает случившееся, как величайшее недоразумение в своей жизни. Именно так расценил позицию Ириды Богдан.

- Я позволил тебе выпустить эмоции, - жестче, чем того требовала ситуация, сказал Богдан, вставая за спиной Ириды и так же устремляя взгляд в темно-синее пространство, пронзенное миллиардами светящихся частиц. Он хотел бы быть мягче, но, видимо, не Судьба. Терпение не было основной чертой его характера. - Ты долгое время сдерживалась. Во всем. Стеснялась своей связи с Истовым, чувствовала вину за то, что позволила себя соблазнить. Неуверенность за ваше будущее. Ты постоянно находилась в стрессовой ситуации. Вынуждена была работать из-за нехватки денежных средств, тем самым подвергая себя риску быть изнасилованной латунцами. Напряженная ситуация дома со Стасом. Всё это накапливалось, как снежный ком. И в какой-то момент лавина должна была сойти. Моё возвращение этому поспособствовало. Вот что ты вздрогнула? Зачем снова пытаешься закрыться? Ирида, раз затеяла разговор, будь любезна поддержать его. Я говорю всё, как есть. Никогда не понимал твоего страха передо мной. Скажи, звезда, я хотя бы раз тебя обидел? Словом? Делом? Причинил боль физически? Я не имею в виду последнюю пару дней. До твоего двадцатилетнего рубежа.

Ирида последовала его совету и распрямила плечи. В одном Богдан прав - ей пора выходить из тени и учиться держать удар. Пусть это и трудно.

Очень трудно.

Грудь сдавила привычная уже тяжесть, то, что Богдан стоял за спиной, так же не добавляло спокойствия. Она ожидала, что он в любой момент снова к ней прикоснется, и тогда... Как отреагирует она тогда?

Ирида прикусила губу и негромко сказала:

- Нет, ни разу.

- Тогда, откуда этот чертов страх? - вспылил Богдан.

Он понимал, когда его сторонились мужчины. Для них он был угрозой. Многие знакомые видели его в боевой ипостаси, но никогда ни одной женщине он не причинил боль. Тех тварей, что выходили на кровавый песок, за женщин он не считал.

Ирида заставила себя говорить. В одном Богдан прав - она сама затеяла разговор.

- Тебя всегда было слишком много, - призналась она. - Везде. Можешь иронизировать по поводу моих чувств, но я тебя именно так воспринимала. Когда ты приходил к нам - все начинало вертеться вокруг тебя. Плюс, от тебя исходила такая сила... Это сложно объяснить. Особенно когда ты ребенок и мир воспринимаешь через собственные чувства. Ты подавлял меня. Скажешь, глупость говорю? Возможно. Но именно с детства всё и началось.

- На самом деле, глупо, - рассердился Богдан.

Ирида пожала плечами.

- Как есть. Плюс, вокруг тебя, точнее вокруг всех эшелонцев, постоянно ходили разные слухи, непонятные разговоры. Это настораживало. Отсюда всё и началось. Когда же ты пропал на четыре года... Тут, сам понимаешь, все, кто тебя знал, и кто имел с тобой отношения, порождали версии одна нелепее другой. Я особо не прислушивалась, мне хватало, как ты верно заметил, своих забот.

- Но ты испытала облегчение, когда я перестал появляться на пороге вашего дома?

- Да, - Ирида не стала уходить от ответа.

Богдан сжал зубы, от напряжения на висках выступили вены. Вот и поговорили. Одно дело - догадываться, другое - слышать.

- Черт побери, Ирида! - вспылил он, сжав кулаки и мгновенно подавляя гнев. - Так дело не пойдет. Если ты не сможешь справиться со своим страхом...

- То что, Богдан? Ты оставишь меня в покое?

- Естественно, нет, - раздраженно фыркнул Славинский. - Для тебя же будет лучше, если ты примешь наш союз. Примешь сердцем. Я не прошу от тебя любви и привязанности, - тут голос Богдана странно дрогнул. - Мне достаточно будет, если ты начнешь меня воспринимать, как обычного мужчину, не испытывая страх, не испытывая отвращения. Я не хочу, прикасаясь к тебе, знать, что тебе противны мои прикосновения.

Ирида грустно улыбнулась.

- Когда прикосновения противны - не кончают, - она до сих пор не могла поверить в произошедшее.

Даже сейчас, спустя несколько часов, приятная истома разливалась по телу, стоило вспомнить ту сладостную негу, что накрыла её, когда все ощущения обострились до предела. И, стыдясь в этом признаться, пряча подобное желание глубоко внутри, Ирида хотела повторения. Естественно, ничего подобного вслух она не скажет! Не попросит Богдана снова к ней прикоснуться, это будет верхом её морального падения. И всё же… всё же...

Вот теперь ей бы не помешало обернуться и посмотреть в лицо Славинскому. Потому что стоило тому услышать последнее признание Ириды, как гнев, что всколыхнулся в груди, тотчас испарился, уступив место сумасшедшей радости, которую Богдану так же пришлось подавить, как, чуть ранее, ярость. Да, хотелось порывисто обнять Ириду, прижать к груди, нашептывая милые глупости, рассказывая, до чего она красивая и нежная. Но тогда он имеет все шансы напугать её уже реально.

- Это хорошо, что ты начала получать удовольствие. Потому что я намереваюсь тебе его доставлять часто. Очень часто.

***

Ночью он её не тронул. Сграбастал в объятия, положив её голову к себе на плечо, и негромко приказал:

- Спи.

Ирида была измотана и физически, и морально, поэтому уснула быстро. Да и тепло, исходящее от большого тела Славинского, оказалось на удивление уютным, не отталкивающим. Ирида опасалась, что спать в одной кровати с ним будет дискомфортно, и порадовалась, когда поняла, что ошиблась.

Было немного странно ощущать другое спящее тело рядом с собой. Чувствовать, как спокойное дыхание вырывается из его груди и щекочет волосы на затылке. Слышать, как под твоей щекой ровно бьется чужое сердце.

Для Ириды всё было ново, непривычно.

Она закрыла глаза и провалилась в сон без сновидений.

Проснулась она от сигнала тревожной кнопки и от того, что её бесцеремонно лишили "живой" подушки, коей выступала мужская грудь.

Славинский, приглушенно выругавшись, вскочил на ноги и быстро натянул штаны. Бросил обеспокоенный взгляд на Ириду и коротко приказал:

- Оставайся в кровати и заблокируй двери. Код – ай-пи-614.

Ирида села на кровати и испуганно посмотрела на Богдана.

- Это вторжение? - предположение о захвате лайнера первым пришло ей на ум.

Помимо неё и Славинского на борту лайнера находились два пилота и повар. Она с ними ещё не успела познакомиться, о них ей рассказал Богдан. И то, что тревожная кнопка сработала не по ошибке, не из-за сбоя, Ирида поняла сразу, стоило ей только взглянуть на сосредоточенное лицо Богдана и на его уверенные, но спешные сборы. Утруждать себя одеванием футболки он не стал, зато поспешил подойти к серой стене с множеством встроенных ящиков и нажать на один из них. Тихое, почти неразличимое шуршание - и взору Ириды предстал настоящий боевой арсенал.

Даже легкого налета сонливости не осталось.

Зажав рот рукой, чтобы не сорваться на крик, Ирида постаралась не поддаваться панике. Они находятся на лайнере Богдана и, если слухи не врут, то Славинский отличается умением убивать беззвучно и быстро. Да, Ирида слышала и такие разговоры.

На ее вопрос он не ответил. Лишь бросил еще один короткий взгляд.

- Код запомнила?

- Богдан! Ответь мне - это вторжение? На нас напали? Или что?..

- Код повтори! - уже более жестко потребовал Богдан, снимая со стены несколько лазеров.

- Ай-пи-614! - раздражаясь и пугаясь ещё сильнее, выплюнула из себя Ирида и поднялась на ноги.

- Никому дверь не открывай. Поняла?

- Богдан!

- Скоро буду!

И всё. На этом их утренний разговор закончился.

Богдан подошёл к двери, разблокировал и, не оборачиваясь, шагнул в коридор, где кнопки на панельных стенах мигали предупреждающим красным цветом.

Дверь за Славинским закрылась, и всё мгновенно стихло. И от того, что Ирида осталась одна, от того, что лайнер, казалось, замер и перестал пропускать любые звуки, в том числе сигнал тревоги, Ириду бросило в дрожь.

Небеса, да что же происходит?

То, что нечто экстраординарное - сомневаться не приходилось. Богдан, уходя, не заблокировал бы доступ к спальному отсеку. Значит, опасался, что кто-то чужой может проникнуть внутрь. Или чужие…

Глаза Ириды наполнились тревогой и испугом. Она никогда не путешествовала по галактике и имела общение только с расами, похожими внешне на человека. Но знала, что там, где заканчивается их солнечная система, обитают совершенно другие существа. Разумные. Страшные. Сильные. Что периодически они совершают прорыв и угрожают их цивилизации.

Нет, это был бред. Зачем чужакам нападать на одиночный лайнер? Глупость какая. Тогда, что же произошло?

Сидеть в неведении Ирида не могла. Вскочила, добежала до очистительной, умылась, собрала волосы в "конский" хвост и натянула серый спортивный костюм. Во время этих нехитрых манипуляций её сердце отбивало сумасшедший ритм. Если на лайнер напали, то она должна знать кто. И если это действительно нападение, то необходимо искать выходы спасения. Всем.

Поэтому, нарушая запрет Богдана, она разблокировала двери и вышла в коридор. Лайнер был большим, мог, при желании, вместить человек пятьдесят, и где искать Богдана и остальных членов экипажа, Ирида не знала. Решила действовать по наитию. В конце концов, она натолкнется на Богдана и остальных... Лишь бы только они все были живы.

При мысли, что с Богданом может что-то случится, неприятно заныло в груди. Всё же смерти она ему не желала. Теперь, как ни крути, она была его парой и, чего греха таить, быть в союзе с ним оказалось не столь мучительной участью, как она себе нафантазировала. Стараясь не думать о плохом, Ирида осторожно шла по длинному коридору с ответвлениями через каждые два-три метра.

Что напрягало - так это тишина. Абсолютная. Если бы на лайнер напали, слышались бы звуки борьбы, тот же гомон нападавших, их ликующие крики в случае победы. А здесь... Ничего. Краем сознания Ирида понимала, что это странно. Очень. И чем дальше она шла, тем сильнее в ней крепла надежда, что всё не так печально, как она предположила.

Первая кровь отрезвила и разрушила её только что всколыхнувшуюся надежду. Крови было немного. Несколько размазанных полосок на серой стене. Ирида сглотнула и заставила себя пойти дальше. Коридор закончился резко, свернув направо и выведя её в большой зал, предназначенный для совещаний или проведения празднеств.

Что бросилось в глаза сразу же, как только она свернула - два пилота, связанные парализующей светящейся нитью. Они сидели на полу с застывшими глазами. Ирида едва на них не натолкнулась и, увидев, испуганно ойкнула. Хотела кинуться развязывать, когда услышала холодное:

- Стой и не совершай лишних движений.

Богдан.

Волна облегчения обрушилась на девушку, даже не видя его. Жив. Он жив.

На этот раз она послушалась и очень медленно оторвала взгляд от связанных пилотов.

Лучше бы она этого не делала.

А ещё лучше - осталась бы в спальном отсеке, как ей велел Славинский.

Так нет же... треклятое женское любопытство, наложенное на беспокойство за свою судьбу и судьбу других людей, толкнуло её на очень опрометчивый шаг.

Она увидела тех, кого никогда, ни при каких обстоятельствах не должна была видеть.

Если бы Ириду спросили, кого она больше испугалась, и чей вид сильнее поверг её в шок, она бы не ответила. Просто не смогла. Потому что не поняла.

Перед ней стояли Чужие. О, да, она оказалась права в своем предположении.

И стоял Богдан. В том виде, от которого холодные мурашки пошли по спине.

Чужие были выше любого аромца, выше латунцев, не менее двух с половиной метров. С бледно-серой кожей, казавшейся очень толстой, с полной отсутствием какой-либо растительности, с лысыми морщинистыми черепами и приплюснутыми расплывчатыми лицами. Такое ощущение, что все выступы и углубления на лице им просто сравняли, сгладили - нос, глаза, губы, все на одном плоском уровне. И Чужие были без одежды, лишь серые плащи накинуты на плечи. Отсутствие одежды позволяло увидеть мощные натренированные (или данные от Природы?) тела и... никаких признаков половой принадлежности.

Но и Чужие не шли ни в какое сравнение с Богданом. Он сохранил человеческие черты, Ирида без проблем узнала его. Но... он изменился. И сильно. Стал выше - под стать Чужим, плюс, его тело раздалось вширь, мышцы бугрились, грудная клетка увеличилась едва ли не втрое, черты лица заострились. И это было не все. Тело Богдана покрывали тонкие железные пластинки.

Неужели Богдана Славинского превратили в киборга?

- Богдан.

Ирида выдохнула его имя и замерла.

Убегать, скрываться было бесполезно, если бегство было бы выходом, Богдан отдал бы соответствующее распоряжение. Он же сказал не делать резких движений. Лазер он держал опущенным, точно бесполезную пустышку. Стоял он таким образом, что видел и Чужих, и Ириду.

Чужих было немного - семь особей, назвать их людьми у Ириды не получалось. Они держали в руках неизвестное оружие, направив его на Богдана. При появлении Ириды один Чужой перевел дуло в её сторону. На их лицах не было агрессии, что Ирида заметила как бы между делом.

- Славинский, твоя пара? - Чужие говорили на межгалактическом, Ирида их понимала.

Услышав, что к Богдану обращаются по фамилии, она едва не вскрикнула. То есть, получается, Богдан знаком с Чужими?? Небеса... Что же это значит? И каким, скажите, образом их пути-дороги пересеклись?

Небеса...

- Да, - рыкнул Богдан, и даже Ирида задрожала от скрытой угрозы в его голосе.

Богдан медленно повернул в её сторону голову, и девушка оцепенела. К ней снова вернулся страх перед таинственным эшелонцем. Его глаза - они были абсолютно черными, и в них плескалась тьма, кромешная, устрашающая. А ещё в них застыло обещание. Обещание наказать Ириду за непослушание. Ирида сглотнула.

У Богдана было такое право. Он мог побить её, и никто бы не посмел слова сказать ему поперек.

Ирида часто задышала, чувствуя, как её эмоции проваливаются в какую-то вязкую трясину. Слишком много потрясений. Слишком сильное напряжение. И все они... Чужие и Богдан... Почему у неё такое чувство, что она помешала едва ли не милой беседе?

- Пара - это хорошо, - у Чужого был скрипучий голос, словно в его горле стоял некий механизм, мешавший или, наоборот, позволяющий ему говорить. - И ещё лучше, что она здесь. С тобой.

- И чем же лучше? - внимание Богдана снова вернулось к предводителю Чужих.

- Сговорчивее будешь.

Богдан хохотнул - наигранно, зло.

- Да я особо и не сопротивлялся вам. Встретил, можно сказать, с радушием, - и в подтверждение своих слов он перекинул из руки в руку лазер.

Его демонстрация произвела нужный эффект - молчавшие до сего момента Чужие вскинули своё оружие.

- Э, парни, вы чего... Говорю же - я вас почти рад видеть, - оскалился Славинский, не выпуская из вида Ириду, которая побледнела и стояла, едва дыша.

- Славинский, - теперь и в голосе предводителя слышалась угроза. - Ты - мой должник. Ты мне должен пять боев...

- Три! - резко перебил его Богдан и вскинул кверху три пальца. - Три, Шард.

- Пять! - зарычал тот, кого Богдан назвал Шардом.

- Три.

Из горла Шарда вырвалось шипение.

- Ты...

- Или три на твоей арене, или здесь и сейчас с тобой и твоими парнями, - сдавать позиции Славинский не собирался. Смотрел на Шарда, не мигая.

Тот снова зашипел.

- Зарываешься...

- Нет. Предлагаю сделку.

- Ты МОЙ ДОЛЖНИК! - зарычал Шард, и его парни передернули затворы.

Ни один мускул не дрогнул на лице Богдана.

Ирида же находилась на грани обморока. Забыла, как дышать. Забыла, как думать. И если раньше она считала вселенским злом латунцев, то сейчас осознала, как мало знает и понимает в этой жизни.

- Я и не отрицаю, - спокойно продолжил вести переговоры Богдан. - За три боя ты с меня поимеешь больше, чем за все предыдущие. Попробуй скажи, что не так. Ты за эти месяцы выбрал лучших бойцов со всех галактик. Нашёл отменных головорезов. Самых сильных, самых искусных. Те, чьими именами уже пугают ваших детей. Скажи, что это не так, и я соглашусь на пять боев. Но противников тогда выбираю сам. Нет? Вот видишь... Потому что на меня подняли ставки. Они взлетели до небес. Иначе хрен бы ты нарушил пространство и, рискуя всем, пришёл за мной.

Шард не спешил отвечать. Сверлил взглядом спокойно стоящего Богдана. Его непринужденная поза легко могла ввести в заблуждение, если бы не боевая ипостась. Каждый присутствующий знал - Славинский в любой момент мобилизуется и отразит атаку.

Внезапно Шард откинул голову и рассмеялся. Его скрипучий смех резанул по нервам Ириды, и только приказ Богдана не делать резких движений, набатом звучащий в голове, удержал её от того, чтобы не сорваться и не убежать. Как она сдержалась - не понимала.

За предводителем то ли оскалились, то ли засмеялись и остальные "гости". А Ириде все сильнее начинало казаться, что она попала в театр теней, до такой степени все происходящее было неправдоподобно.

- Сукин ты сын, Славинский! - прогоготал Шард, и лишь очень внимательный наблюдатель заметил бы, как угрожающе сузились глаза Богдана, чтобы через мгновение снова принять расслабленное состояние. - Вот не поспоришь с твоей логикой, вот никак!

- А ты и не пытайся. Нам обоим будет проще.

- Хорошо-о-о, - протянул Чужой, - не буду. Три боя, так три. Первый - сегодня вечером.

Богдан наигранно медленно приподнял брови.

- Так скоро?

- А ты чего хотел? Сам сказал - на тебя ставки высоки. Так и есть. Мы тебя ваших семь дней уже караулим в небе, откладывая бои. Сам знаешь... там парни нетерпеливые, - и Шард указал головой в сторону открытого космоса.

- Сегодня, так сегодня, - спокойно проговорил Богдан.

- Она летит с нами, - Шард, видимо, неплохо знал Славинского, потому что умел так же быстро менять темы.

Уточнять, кто такая "она" не имело смысла.

- Естественно, - ни один мускул не дрогнул на лице Богдана. - Ирида, подойди ко мне.

Вот так запросто? Подойти? Через шеренгу этих монстров?

Ирида сделала один шаг. Потом второй. Её чувства раздвоились - с одной стороны хотелось оказаться рядом с Богданом, знать, что он её защитит - в его защите она не сомневалась. А с другой... ТАКОГО Славинского она не знала. И причин опасаться его у неё было предостаточно.

Из двух зол пришлось выбирать меньшее.

Двигалась она осторожно, не спеша. Понимала, что за каждым её движением пристально следят. Не зря Богдан в самом начале предупредил её не делать резких движений. Кто знает, как Чужие воспримут её. Возможно, они решат, что она хорошо обученный солдат под стать Славинскому и "в рукаве" припасла пару сюрпризов. А то, что Ирида понятие не имела, как обращаться с оружием - у неё на лице не было написано.

Как только Ирида оказалась рядом с Богданом, тот положил огромную ладонь на её талию и притянул к себе, укрывая и оберегая. Так ему казалось. У Ириды же земля ушла из-под ног. И это раньше она считала Славинского огромным?! Небеса... Да он сожмет сейчас ладонь посильнее и переломает ей все ребра. Без труда. Без лишнего напряга. Славинский стал грудой мышц. Смертельной машиной. И разговоры про бои... Они настораживали.

- Вы красивая пара, - в голосе Чужого отразилось уважение, и Ирида окончательно перестала что-либо понимать.

Этот Чужой и его соплеменники были захватчиками, они напали на гражданский лайнер, связали пилотов и наставили на неё оружие. Вели себя агрессивно. А теперь проявляют уважение? Бред. Ей точно всё это снится.

Но тепло, исходящее от большой руки, покрытой маленькими железными пластинами, не могло присниться. Оно было настоящим. Как и размеренное дыхание Богдана. И исходящая от него уверенность. Он прижал Ириду к себе, тем самым как бы говоря: "Не волнуйся. Всё под контролем". Ирида старалась справиться с паникой и тревогой. Получалось пока плохо.

- Спасибо, Шард. Тебе тоже желаю обрести спутницу. Может быть, тогда ты перестанешь быть таким жадным, - поддел Чужого Богдан, чем вызвал то ли оскал, то ли улыбку.

Дальше происходило всё достаточно быстро, без лишних разговоров.

Ириду с Богданом транспортировали на корабль захватчиков через прозрачный коридор. Это было нечто. Ирида и в страшном сне не могла представить, что будет идти по безвоздушному пространству! В открытом космосе! Когда вокруг одна темнота и яркие далекие звезды. Ирида замерла перед открытой дверью, за которой образовался коридор из прозрачного герметичного материала. Почти невидимый.

- Я не смогу.

Богдан понял, о чем она. Подхватил на руки, прижав ее голову к своему плечу.

- Закрой глаза.

Она так и сделала. Вцепилась в Богдана мертвой хваткой и не без удивления отметила, что железные пластины были приятными на ощупь, а не холодными. Странно. Но размышлять о загадках экипировки - или НЕ экипировки - Славинского было не досуг. Как только Ирида увидела, что Богдан шагнул на невидимый пол воздушного тоннеля, зажмурилась. Происходящее было выше её понимания.

- Ты не боишься... вот так... в пустоту? - тихо спросила она, чтобы только спросить и не позволить молчанию ещё больше сдавливать нервы.

- Нет, потому что я вижу, куда ступаю.

Ирида вздрогнула и ещё сильнее зажмурила глаза. Значит, видит. Вот как интересно. И когда она узнает все тайны мужчины, что по праву зовется её парой?

Корабль Чужих был раза в три больше лайнера Богдана. И всюду стояли Чужие, как сторожевые статуи с подвижными глазами. Плащей на тех, кто пребывал на корабле, не было, и от вида их бледно-серой кожи тошнота подкатывала к горлу.

- Богдан, что происходит? - Ирида не могла не задать этот вопрос, когда её вели по узким серым коридорам.

- Считай, что две недели мы побудем в гостях, - так же негромко ответил Богдан, внимательно фиксируя расположение стражи и приборов, отвечающих за жизнедеятельность корабля. Так, на всякий случай.

Отбить отряд Шарда Богдан мог бы. Но не стал. Он на самом деле был должен Шарду, а ходить в должниках Богдан не привык. Чем быстрее расплатиться, тем лучше. Его волновал другой вопрос: кто отключил защитное поле лайнера?

ГЛАВА 7

Шард выделил им каюту, приспособленную к человеческим нуждам. Огромная кровать-трансформер (и пусть, гад, скажет, что он не знал, что с Богданом будет находиться Ирида), очистительная, которой не пользовались жители Йетлэ, большой плазменный экран с несколькими носителями. К их прибытию основательно подготовились.

Пока Богдан сканировал каюту на наличие скрытых жучков, Ирида в растерянности застыла посреди помещения.

- Богдан, - позвала она, - что происходит?

Её голос дрожал от внутреннего напряжения. Она не могла поверить, что находится на корабле Чужих, а перед ней стоит Богдан в боевой ипостаси. Ожившая легенда. Значит, не все слухи врут, и многие разговоры о сверхсиле эшелонцев имеют конкретное обоснование.

Богдан, ничего не ответив, прошёл в очистительную, чтобы меньше чем через минуту выйти из неё обычным человеком. Хотя характеристика "обычный" подходила к нему меньше всего.

Он встал напротив Ириды, заключил обе её ладони в свои и негромко произнёс:

- Давай присядем, звезда.

Ирида послушно кивнула. В ногах чувствовалась слабость.

Она опустилась на кровать - другой мебели в каюте не наблюдалось. Богдан, вместо того, чтобы присесть рядом, опустился перед ней на корточки и посмотрел прямо в глаза.

- Извини меня.

Меньше всего Ирида ожидала услышать подобное. Попыталась улыбнуться, чтобы хоть как-то отреагировать на его слова, но улыбка вышла кривой.

- За что? За то, что на нас напали?

- За то, что по моей вине тебе придется пережить несколько тяжелых недель. Проклятье! Не так я планировал начать нашу совместную жизнь, - с горечью заметил Богдан и провел рукой по коротким волосам. - Меньше всего мне хотелось тебя втягивать в эту историю, но раз так уж получилось… - он снова завладел её ладонями. - Послушай меня, Ирида, послушай очень внимательно. И запомни одну истину - никто тебя не обидит. Ни словом, ни делом. За это я тебе ручаюсь. Ты будешь находиться в полной безопасности. При условии, что будешь слушаться и в точности выполнять то, что я велю.

Ирида прикрыла глаза и прикусила нижнюю губу. Из её груди вырывалось короткое прерывистое дыхание.

- Это ты извини, что я ослушалась... Не понимаю, что на меня нашло. Я не расположена к риску, к приключениям, а тут...

- Всё хорошо. Бывает, - ровный голос Богдана действовал успокаивающе и внушал надежду на благополучный исход в сложившейся ситуации. - Ты плохо меня знаешь, и в этом моя вина. Требовать от тебя беспрекословного подчинения, оставив одну в неизвестности, с моей стороны было глупо. Ну да ладно... Не хочу это обсуждать. Что сделано, то сделано. Главное запомни, что я тебе сказал. Шард и его люди нам не друзья. Но и не враги. Так... Временные союзники. Они тебя не тронут. Для них и для всех других представителей планеты Йетлэ - моя пара, значит, неприкосновенна для других. Но лишняя безопасность не помешает.

Ирида воспринимала слова Богдана сквозь туман. В ушах от напряжения шумело, и она никак не могла сосредоточиться.

- Богдан... Про какие бои шла речь? И планета Йетлэ... Я никогда о ней не слышала. Ничего.

Богдан поморщился.

- И не должна была бы. Йетлэ нет в нашей галактической системе. И если я не ошибаюсь, то через минуту-другую будет совершен прыжок в подпространстве, так что тебе лучше приготовиться.

- Каким образом?

- Сгруппироваться. Иногда прыжок проходит незаметно, иногда прилично встряхивает. В любом случае, надо быть готовыми.

Ирида медленно кивнула. Она ожидала услышать нечто подобное.

- Это... понятно. Немного. Но ты ничего не сказал про бои.

Она смотрела на его лицо, что находилось на одном уровне с её лицом, и пыталась найти на нем хотя бы какие-нибудь отголоски эмоций. Бесполезно. Лицо Славинского оставалось спокойным, он хорошо контролировал себя. Или делал вид.

- Бои... Мужчинам свойственно иногда драться между собой, - Славинский попытался уклониться от прямого ответа.

Ирида это поняла, и не стала настаивать. Придет время - и она сама всё увидит.

- Предположим, - медленно ответила она, соглашаясь с ним. - Но скажи... Тебе ничего не угрожает в этих самых боях?

- Звезда, а что со мной может случиться? - в голосе Славинского прорезался сарказм. - Я живучий и очень везучий. Ты, главное, слушайся меня. Хотя бы ближайшие недели.

Ирида медленно кивнула.

У них получился странный разговор. Ирида внезапно поймала себя на мысли, что ей нравится вот так сидеть напротив Богдана и общаться, чувствуя тепло его больших ладоней. Нравится, несмотря на том, что за дверью каюты расхаживают Чужие, что они в ближайшее время совершат прыжок через подпространство и окажутся там, откуда не возвращаются. Ирида должна была сейчас биться в истерике и обвинять Славинского в том, что он втянул её в неприятную ситуацию, что подвергает её жизнь опасности. Должна, но не стала. Потому что в глубине души у неё зарождалась непоколебимая уверенность в этом мужчине. Раз он сказал, что будет всё хорошо, значит, так и будет.

Ирида ничего не успела сказать в ответ. Произошёл тот самый прыжок. Корабль тряхнуло, точно он на огромной скорости врезался в немыслимо огромную глыбу непробиваемой тверди, заскрежетал металл, всё зазвенело и зашаталось.

Не удержалась на кровати и Ирида. Она, ойкнув, повалилась на Богдана. Тот, в отличие от неё, сразу оценил ситуацию. Несмотря на его предупреждение, Ирида не сгруппировалась. Маленькая... Беззащитная... Его.

Он потянул её на себя и быстро перевернул в воздухе, зафиксировал руки на её затылке. Пол на корабле Чужих имел свойство во время прыжка становиться мягким, об него невозможно было пораниться или травмироваться, а вот предметы, сорвавшиеся со стены, вполне могли причинить вред.

Ирида зажмурилась, ожидая каких-то новых, даже болевых ощущений. Но ничего, кроме шума в ушах, не последовало. Если, конечно, не считать того, что Богдан прижал её своим весом.

Как ни странно, но его тяжесть оказалась приятной. Даже успокаивающей. С легким смятением Ирида отметила, что более объемы тела Славинского не давят на неё. Напротив, сейчас, в экстремальной ситуации она чувствовала себя защищенной.

- Не испугалась? - шепот Богдана обжег лицо.

В груди Ириды защемило.

Как же всё странно...

Всё непонятно...

Вот ещё вчера она боялась этого человека до дрожи, стремилась во что бы то ни стало избежать общения с ним, мечтала никогда не видеть. Сейчас она лежит под ним, и у неё перехватывает дыхание, а тело отзывается на его близость. Даже голова слегка закружилась. Что это? Реакция на стресс, выброс адреналина? Или нечто более глубокое, интимное?

- Нет, - выдохнула Ирида и сама посмотрела в темно-синие глаза Богдана.

Время остановилось. По крайней мере, для них двоих. Они смотрели друг на друга, и им обоим казалось, что вот только сейчас, с этой самой секунды началось их знакомство, а то, что происходило ранее - всего лишь предыстория...

Темно-синие озера затягивали, манили. Но не угрожали, ни в коем случае. Они что-то ласково нашептывали, обещали. А ещё в них отражалась она, Ирида...

- Где ты был последние четыре года?

Вопрос сорвался с губ непреднамеренно. Ирида даже сама удивилась, когда услышала свой голос. Подсознание решило сыграть с ней шутку.

Она ожидала, что Славинский разозлиться или, по меньшей мере, цинично усмехнется, тем самым разорвав их нечаянную невидимую связь. Прервет дыхание, что стало одно на двоих. Легкое доверительное облачко, возникшее вокруг них.

- Здесь, на Йетлэ, - негромко ответил Богдан.

И Ириду накрыло. Она четко осознала, что до неё ни один человек, проживающий на Ароме, не знал и вряд ли узнает о месте пребывания Славинского последние годы.

Он ей доверился.

Позволил заглянуть в свою жизнь.

И она была бы последней дурой, если бы это не оценила.

Робкая улыбка появилась на лице Ириды. Девушка силилась подобрать правильные слова, и не была уверена, что у неё получится. Поэтому промолчала.

Богдан тоже молчал. Он был рад уже тому, что не видит на лице Ириды отвращения, страха, покорности Судьбе. Девушка лежала под ним - кто бы только знал, чего в тот момент ему стоило удержать в узде свои низменные желания! - и рассматривала его. В её взгляде сквозило легкое недоумение, перемешанное со смущением. Щеки её покрывал легкий румянец, губы чуть приоткрылись.

- Ты не будешь спрашивать, как я сюда попал и что делал? - Богдан был вынужден нарушить затянувшееся молчание первым.

Иначе, сорвется.

Иначе, вопьется в розовые губы своим жадным ртом.

Иначе, сожмет вызывающе торчащий холмик груди, и все его благие намерения полетят в Черную Бездну...

- Захочешь - расскажешь, - хрипло ответила Ирида, не узнавая собственный голос.

- И ты так же не будешь спрашивать про мою боевую ипостась?

Оказывается, вот как это называется. Ирида запомнит.

- Захочешь - расскажешь, - снова ответила она.

Богдан тихо, гортанно рассмеялся.

- Моя девочка...

- У меня... У меня другой вопрос, - Ирида всё же не сдержалась и решила воспользоваться ситуацией. - Можно?

- Тебе - да.

Правильно сделанный акцент давал скрытое преимущество.

- Если бы ты не провел последние четыре года на Йетлэ, ты бы... - Ирида запнулась. Оказывается, озвучить слова оказалось труднее, чем предполагалось. - Ты бы проявил свой интерес ко мне ранее?

Темно-синие глаза стали практически черными.

- Ирида, поверь, если бы не некие долбанные обстоятельства, заставившие меня покинуть Аром на долгих четыре года, я бы ни одного мужика не подпустил бы к тебе ближе, чем на метр! Ни одного! Ты должна была принадлежать только мне, звезда! Только мне! И твой детский страх давно бы прошёл! И не было бы в твоей жизни никакого Истова!

А вот Кира вспоминать не стоило. Как только Богдан напомнил о бывшем возлюбленном, тело Ириды напряглось, одеревенело. На лице проскользнули боль и сожаление.

Ладони Ириды уперлись в грудь Богдана.

- Мне больше ничего не угрожает. Слезь с меня, пожалуйста, - слова дались ей с трудом.

Богдан, грязно выругавшись и оттолкнувшись руками от мягкого пола, вскочил на ноги. Его прерывистое, тяжелое дыхание резало воздух вокруг.

Ирида поднялась на ноги не так быстро и ловко.

- Проклятье, Ирида!

- Богдан, не надо.

Они оба понимали, о чем она просит.

- Нет, надо. Я хочу поговорить о Кирилле Истове. Здесь и сейчас!

Он не просил, он приказывал.

Ирида, облизнув пересохшие губы, с сожалением подумала, что иллюзия взаимопонимания между ними длилась недолго.

- Хорошо. Давай поговорим.

Она смотрела на него спокойно, не пыталась отвести взгляд, хотя и чувствовала, как в области груди зарождается легкий страх. И снова с сожалением подумала, что абсолютно не знает мужчину, в чьей власти с недавних пор находится её судьба.

Пока он был с ней ласков. Относительно. А что будет с ней дальше, если выяснится, что Славинскому свойственна агрессия, и он не видит ничего зазорного в том, чтобы ударить женщину, считая, что подобным образом вразумляет её?

Ирида нервно сглотнула. Какая же она глупая... Глупая и неразумная. Жила, пребывая в непонятном иллюзорном состоянии, и не замечала элементарных вещей. Совершенно не подготовлена к жизни.

Богдан зло посмотрел на неё.

- Ты всё ещё думаешь о нем?

Ирида не стала уходить от прямого ответа.

- Мы с ним встречались. Я собиралась за него замуж. Я не могу о нем не думать, - по мере того, как она говорила, лицо Богдана приобретало более жестокие краски, и она поспешила продолжить: - Но, Богдан... Так сложилось, что я его потеряла. И я... я с тобой. И я не хочу жить прошлым. Ты со мной откровенен - я тоже стараюсь ответить тем же. Вот сейчас... Мне трудно. Думаю, ты понимаешь это. Но я не хочу жить прошлым. Не хочу. А будущее... Слишком размыто. Как оказалось, я совершенно не знаю тебя... И моё восприятие тебя искажено. Я думала про тебя одно, а на самом деле… - Ирида облизнула губы. - Я говорю очень сумбурно, но, надеюсь, суть ты уловил. И если ты мне дашь время... возможность... я...

Она оборвала себя, нервно проведя рукой по лбу и запуская её в спутанные волосы. Раскрываться перед Славинским оказалось чрезвычайно сложно.

Богдан выслушал её сбивчивую речь, не перебивая. Её слова о намерении сделать попытку нормализовать их отношения немало его удивили. Он думал, что сейчас Ирида накинется на него с упреками, бросит в лицо что-то типа: "Не смей произносить имя Кирилла!", но девушка повела себя более рационально.

Она просила дать ей время, чтобы привыкнуть к нему. Не этого ли хотел Богдан? Чтобы она привыкла к нему? Перестала воспринимать как недруга, как человека, что вызывал в ней страх? Слишком просто. Привыкнуть - это не то, к чему стремился Богдан.

Ладно, начнем с малого.

Давя в себе вспышку недовольства, грозящую перерасти в нечто большее, Богдан кивнул.

- Я постараюсь не напоминать тебе про твоего… - хотел сказать "любовничка", в последний момент заменил на более щадящее слово, - друга, а ты в свою очередь постарайся выбросить его из головы. Это нам обоим облегчит жизнь.

Ирида натянуто улыбнулась.

- Да, осложнения нам ни к чему. Особенно сейчас.

Она оказалась права, как никогда. Практически сразу после её слов двери каюты плавно разъехались в сторону, впуская гостя - одного из тех воинов, что принимали участие в захвате лайнера Славинского. Он быстро что-то сказал на незнакомом языке, развернулся и вышел.

- Что он сказал? - спросила Ирида.

- Что мы скоро прибудем на место.

- Так быстро?

- Да. Здесь время течет совсем по-другому, Ирида. И технологии тоже другие.

***

Ирида держалась рядом с Богданом, когда шлюз огромного корабля открылся, приглашая их ступить на чужую планету. Рядом со шлюзом стоял Шард и сдержанно улыбался. В одной руке он держал узкие очки.

- Твоей спутнице, латунец.

Богдан взял протянутые очки и ухмыльнулся.

- Предусмотрительно.

- Мы продумываем всё, - не без гордости заметил Чужой, не удостоив Ириду даже взглядом.

Она по-тихому радовалась, что к ней напрямую не обращались. Чем незаметнее она будет, тем лучше.

- Ирида, прикрой глаза, - сказал Богдан и всучил ей очки.

Девушка послушно надела очки. Спрашивать зачем - не стала. Скоро всё узнает.

Так и оказалось.

Краснота непременно резанула бы по глазам, если бы не защита. Чуть позже Ирида узнает, что Йетлэ свои же жители называют Красной планетой. Красная земля, багровое небо... Полное отсутствие какой-либо растительности, приземистые здания, зависшие в воздухе. Это то, что бросилось в глаза Ириде в первые секунды.

- Не глазей по сторонам. Здесь не любят любопытства, - слова Богдана, прозвучавшие приглушенно и предназначенные только для неё, заставили Ириду потупить взор. Не хватало ещё, чтобы она навлекла на них неприятности. Для себя она решила беспрекословно слушаться Славинского. По крайней мере, здесь, на этой Небесами забытой планете.

Глаза резало даже через очки. Ирида несколько раз поморгала. Помогло плохо. На Богдана местный климат не действовал, он спокойно спускался по прозрачному трапу, бережно ведя за собой Ириду. Девушка тихо проклинала технологии Чужих, когда ей приходилось ступать, казалось, по воздуху, и при каждом шаге думать - упадет ли она на красный песок или нет.

Их ожидало местное средство передвижение - стеклянный летный автомобиль, предназначенный для перевозки пятерых пассажиров. Помимо Богдана и Ириды, к ним присоединился Шард.

- Первый бой сегодня, - лаконично сказал последний.

- Хорошо, - равнодушно отозвался Богдан.

Ирида, услышав разговор мужчин, напряглась. Сердце тревожно застонало. И не понятно было в эту секунду за кого - за собственную судьбу или за жизнь Богдана.

Летели они недолго. Всё вокруг клубилось от красной пыли, и Ирида удивлялась, как Чужой находил маршрут. Она автоматически отметила, что, несмотря на продвинутые технологии, у летного автомобиля было ручное управление.

Приземлились, точнее, зависли над землей, у огромного парящего в воздухе здания. Оно было огромным, грязно-серым, с множеством круглых окон. Вокруг него зависли в воздухе с десятка три ещё непонятных и до этого дня не виданных Иридой транспортных средств. Когда же прозрачное окно-дверь поднялось, девушке с трудом удалось удержать шокирующий вскрик. Оказывается, помимо транспортных средств, у здания кишели представители иноземных рас. Но почему она их не видела через стекло?

Помня о предупреждении Богдана, Ирида опустила голову. Не будет она ни на кого смотреть... Не будет! Иначе потом годами будут сниться эти уроды в кошмарных снах. Кого здесь только не было... Самые извращенные фантазии, создающие чудовищ, легко нашли бы здесь своё воплощение. И с кем-то из них Богдану предстоит драться? О, Небеса!

К Шарду подошли несколько воинов его вида, что-то сказали, тот кивнул.

- Всё готово, Богдан.

- Вот и славно. Надеюсь, меня и мою пару поселят в номере с удобствами? Никаких камер, да, Шард?

Ириде показалось, или Славинский сделал акцент на последнем предложении?

Их провели через запасной выход, минуя толпу зевак и жителей. Ирида сделала предположение, что данное здание выступало у Чужих в качестве привычного для девушки торгового цента, потому что она заметила и праздно прогуливающихся представительниц слабого пола, правда, вооруженных разного рода оружием.

Далее был прозрачный лифт и спуск под землю. Узкие серые коридоры, витиеватые и многочисленные. Богдан взял Ириду за руку и легко сжал, давая понять, что рядом.

- Куда нас ведут? - Ирида всё же отважилась спросить.

- В подземный город.

- А тут и такой есть?

Захотелось истерически засмеяться.

- На Йетлэ есть всё, звезда.

Если наверху ещё присутствовал налет привычной для Ириды цивилизации, то он закончился, как только они ступили на красный песок.

Грязь, крики, вонь. Удары хлыста. Стоны. Ирида хотела снять очки, но твердая мужская рука остановила её порыв.

- Не надо, - приказал Богдан, нахмурившись.

- Очки не только защищают от здешнего солнца, они ещё и не позволяют мне видеть то, чего не надо?

Богдан усмехнулся.

- Умная девочка.

Ирида, не колеблясь, отдернула руку. Увидеть нищету, солдат подпольной войны, пленных, охотников за головами и прочий сброд у неё желания не было. Она заметила, что как только они спустились в нижний город, кольцо Чужих вокруг них усилилось. Их так же скрывали от посторонних глаз.

Да куда же они попали...

Потом снова были коридоры. И снова лифт. И снова они куда-то шли...

Когда перед Иридой открыли очередную дверь, и легкий аромат цветов защекотал ее нос, она не поверила.

- Проходи, - Богдан легонько подтолкнул её в спину, после чего захлопнул за ними дверь.

Они оказались в большой светлой комнате с искусственным освещением. На стенах - гобелены, подобные Ирида видела на голографических картинках, повествующих о далеком прошлом некой планеты, название которой не отложилось у неё в памяти. Кровати в комнате не было, зато на полу лежало множество одеял и подушек. Из мебели - только небольшой столик из черного дерева, на котором стоял золотистый кувшин и два пустых стакана.

Ирида осмотрела их временное жилище.

- А очистительная тут присутствует?

- Ванная здесь, - глухо отозвался Богдан и подошел к стене, которая находилась слева от Ириды. - Вот дверь. Запоминай расположение ключа. Когда пожелаешь воспользоваться, меня может не оказаться рядом. Ну, или я буду не в состоянии.

Он усмехнулся, и от его самоиронии по коже Ириды побежали мурашки, в горле образовался ком. Она привыкла думать, что Богдан Славинский непобедим, что его невозможно сломать, уничтожить, что он сильнее всех, о ком она только слышала. Сейчас же в её голове что-то щелкнуло, надломился некий запор, и она впервые посмотрела на Богдана, как на смертного человека. Его же могут убить... Он может не вернуться с ринга или где там будут проходить эти бои... Он может истечь кровью... Чтобы избавиться от навязчивых ужасающих картин, она зажмурила глаза, сделав вид, что они у неё саднят.

- Я готова. Показывай ключ.

- Нажимаешь вот на эту выпуклость, потом сюда, - Богдан положил ладонь на небольшую неровность, нанесенную рядом с выгравированной прямо на стене непонятной картиной. Или это была и вовсе не картина, а хаотичное нанесение полосок, смутно напоминающих расположение звездной системы. - И два раза поворачиваешь рукой вправо. Запомнила?

Как только Богдан проделал манипуляции, раздался щелчок, и часть стены плавно отъехала в сторону, открывая перед Иридой комнату, сотворенную из камня и воды.

- Как красиво, - не удержалась девушка.

Комната разительно отличалась от той серости и убогости, что встречалась Ириде, пока они добирались до выделенных им апартаментов. Коричневый камень, из которого, собственно, и была выполнена комната, радовал глаз и создавал иллюзию уюта. Вместо привычной душевой в полу был вмонтирован мини-бассейн, наполненный водой, и от нее поднимался легкий пар, говорящий, что вода теплая и постоянно подогревается.

- Рад, что тебе понравилось.

Богдан встал за спиной Ириды и положил руки на её талию. Девушка поздравила себя с тем, что не дернулась. Как быстро она привыкла к Богдану! Неожиданно.

- Откуда ты обо всем знаешь, Богдан?

- Ирида, я четыре года провел в этом долбанном лабиринте, - усмехнулся мужчина и легонько подул на волосы Ириды. - Мне пришлось выучить, если не всё, то многое. Подозреваю, что обо всех тайнах данного «колизея» не знают даже его владельцы.

- Звучит мрачно.

- Так и есть. Батлас - так его между собой называют бойцы - не развлекательный центр. В его катакомбах томятся в неволи сотни пленных. Здесь ежедневно совершаются убийства. Без оружия в Батлас может зайти только самоубийца. Если ты пожелаешь встретить ублюдков всех мастей, то, добро пожаловать, в Батлас. Но! - Богдан сделал акцент, давая возможность Ириде осознать его слова. - Тут есть свои правила, которые никто не смеет нарушать. И первое из них - женщина другого мужчины неприкосновенна. Поэтому я допустил, чтобы ты прибыла со мной. В открытом космосе тебе оставаться было опаснее. На тебе мой запах, он самая лучшая защита в Батласе. Единственное, что ты должна четко запомнить - никому не открывай дверь. Никому! Кто имеет право войти в нашу комнату, тот сам войдет. Будут ли стучаться, барабанить, требовать открыть дверь - не открывай. Ты меня поняла?

- Да, - ответила Ирида и более решительно добавила: - На этот раз я тебя поняла, Богдан.

- Звезда...

Богдан сильнее прижался к ней, и она ощутила каждую мышцу его тела. Его тепло... Его силу...

Ирида не хотела разбираться, что с ней происходит. Слишком сильны были потрясения. Сейчас главное - адаптироваться. А то, что ей начинают нравиться прикосновения Славинского, так это - физиология, её проснувшаяся чувственность, не более.

Отдаленный удар гонга долетел до их слуха и заставил Ириду вздрогнуть. Она попыталась повернуться, посмотреть на Богдана, но тот не позволил, усилив захват рук.

- Ирида, я должен идти, - глухо проговорил он ей на ухо. - Знаю, что втянул тебя в нехорошую историю... Очень сожалению. И… - мужчина шумно сглотнул, словно ему было трудно говорить, трудно подбирать слова. - И я тебя прошу, звезда, будь со мной всё это время.

Поцеловал в макушку и ушёл.

Ирида так и осталась стоять в купальне. Обхватила плечи руками, пытаясь подавить нарастающее волнение.

Она поняла, о чем попросил Славинский. Именно попросил. И здесь не шла речь и физиологии.

ГЛАВА 8

Время тянулось бесконечно долго. Когда ты находишься в четырех стенах без окон, когда нет возможности выйти, узнать, что происходит, когда вокруг одна тишина, постепенно теряешься.

Ирида первое время ходила по комнате, едва не врезаясь в стены. Потом сидела на полу, скрестив ноги, мысленно отсчитывая минуты. Ни звука. Ни шороха. И снова вставала и ходила.

Беспокойство за Богдана нарастало. Хотела ли Ирида покинуть комнату вместе с ним и видеть бои? Она не знала. С одной стороны, она бы видела, что происходит. С другой - слишком неоднозначен был контингент зрителей. И предупреждения Богдана были не случайны. Он знал, о чем говорил.

Что она испытывала в те минуты, кроме беспокойства? Наверное, ничего. Смотрела на дверь, гипнотизируя её и повторяя:

- Открывайся... открывайся...

Она не открывалась.

И снова шли минуты.

Ирида устала ходить, устала ждать. Безвольно прислонилась к стене, что напротив двери, и сползла по ней. Села, положив голову на согнутые колени.

Ей даже показалось, что она задремала. Потому что, когда дверь открылась, пропуская Богдана, она испуганно моргнула, слегка дезориентированная.

- Богдан!

Она вскочила и замерла, не зная, броситься ли к мужчине или остаться на месте.

Он пришёл к ней в боевой ипостаси. Огромный, злой. Продолжая угрожающе скалиться и рычать. Забрызганный кровью - своей! - и непонятной зеленоватой вязкой жидкостью. Но не это было самое страшное. Страшным оказались шипы, что в огромном количестве торчали из тела Богдана. Разной величины, они воткнулись в него, пронзив даже железные пластинки.

Богдан поднял голову с затуманенным взглядом и скривил губы.

- Встречай победителя, звезда.

Ёрничал, чтобы скрыть боль. Ирида бросилась к нему, остановившись в полушаге и негромко, стараясь выровнять вдруг сбившееся дыхание, спросила:

- Чем... чем мне тебе помочь?

Ведь она должна же была ему помочь?! Должна…

Взгляд темно-синих глаз не с первой попытки, но всё же сфокусировался на ней.

- Давай в купальню... Откроешь?

- Да! Да, конечно!

Ирида подбежала к выгравированной картинке и начала искать выступ. Но тот, как назло, куда-то подевался.

Легкая испарина выступила на лбу Ириды, от волнения руки стали сами не свои. Пальцы не слушались.

- Звезда, ты снова меня не внимательно слушала? - в его словах не было упрека. Лишь усталость. И оттенки, похожие на доброту.

Ирида до боли прикусила нижнюю губу и сосредоточилась. Черт! Вот и этот проклятый выступ! Теперь нажать и повернуть вправо! Два раза...

Невидимый механизм скрипнул, поддаваясь. Ирида не стала дожидаться, когда дверь отъедет в сторону полностью, бросилась к Богдану.

Тот, оценив её порывистость, выставил руку вперед.

- Не подходи близко, - рыкнул он, - шипы могут быть отравлены.

- Отравлены? - стены вместе с полом пошатнулись.

- Не факт. Но могут.

- С кем же ты бился?

- А хрен его знает, - честно признался Богдан и криво улыбнулся. В его глазах плескалась боль, Ирида видела, как по его лицу и шее катились крупные капли пота.

Она тоже постаралась в ответ улыбнуться.

- Содержательный ответ.

- Правдивый.

- Чудо-юдо невиданное?

- Ага.

Пошатываясь, Богдан направился в купальню. Ирида, не отрывая взгляда, следила за ним. Какой же долг он выплачивает Чужому, что тот волен заставить Богдана выступать на ринге? Стас как-то обмолвился, что в Зоне Отчуждения устраивают бои без правил, активно работает тотализатор. И что среди зрителей встречаются не только отбросы общества, осужденные. А те, кто стоит на верхушке власти. Мол, там, где кровь и смерть, всегда водятся большие деньги.

Славинский в деньгах не нуждался. Тогда что двигало им?

Ирида поспешила за Богданом, и замерла, стоило ей только войти в купальню.

Богдан перестал её стесняться, решил, что она должна привыкать к нему истинному. Со всеми вытекающими последствиями. Он, тяжело дыша, сгорбившись, глотая кровь и давя в себе рык, приводил тело в привычный для человеческого глаза вид. Запускал внутри себя особые механизмы, прятал железные пластины, что служили лучшей кольчугой. Заставлял мышцы сжиматься, уменьшаться в объемах.

Было больно.

Привычно.

Он видел, что Ирида за ним наблюдает. И затаенно, с придыханием, ловил любые оттенки чувств, что отражались на её лице. Страх, волнение и... отсутствие брезгливости. Она смотрела на него, сопереживая.

Непривычная теплота пробралась к сердцу Богдана и заполнила его. Пришлось прикрыть глаза, чтобы справиться с незнакомыми ощущениями, которые сейчас могли сыграть злую шутку. Внутри него ещё бушевала злость, агрессия, выплескиваемая во время боя, и тот, другой Богдан, что привык отбирать жизни, ломать кости, раздирать руками податливые тела соперников, оскалил пасть. Латунцев с рождения учили бороться со второй сущностью, с темной стороной своего дара. Богдану кровь латунцев удавалось сдерживать благодаря постоянному контролю. Да и хвала Небесам, не так часто приходилось выпускать на волю своё приобретенное второе "я".

Когда Богдан полностью вернул человеческий облик, шипы врага, что были пущены в него в избытке, почувствовались острее. И, сцепив зубы с такой силой, что послышался скрежет, Богдан полез в купальню.

- Что ты делаешь?

Ирида присела на корточки рядом с водой, источающей пар.

- Лечусь, - вытолкнул из себя Славинский и, не сдержавшись, поморщился.

- Здесь вода обладает какими-то особыми свойствами? - догадалась Ирида.

- Да.

Говорить Богдану было больно. Шипы вылетали из его тела, процесс регенерации, усиленный живой водой, заработал активнее. Но всё равно было неприятно. Очень.

Ирида больше ничего не говорила. Лишь наблюдала.

Богдан откинулся на край купальни, закрыл глаза. Она видела, что он старается казаться безмятежным, этакий победитель, но бледность лица, и испарину скрыть было сложно. Защемило сердце. Опустившись на каменный пол, Ирида осторожно положила руки на плечи Богдана и принялась разминать затекшие мышцы. При первом прикосновении, Славинский вздрогнул, напрягся, и у Ириды возникла мысль, что он сейчас прикажет ей убрать руки.

Нет, ничего не сказал.

Так они и сидели - он в купальне, в пелене пара, она - рядом, то массируя, то просто поглаживая стальные плечи, нуждающиеся хотя бы в небольшой передышке.

Ирида не слышала, как дверь их комнаты открылась и кто-то вошел. Поняла, что к ним заходил посторонний, когда обнаружила поднос с едой и две стопки одежды - мужской и женской.

После купальни Богдан есть отказался. Пошатываясь, дошёл до мягких одеял и рухнул на них. Ирида зажала рот рукой, решив, что он потерял сознание, хотела уже закричать, позвать на помощь, но услышала негромкое:

- Ты - ешь, а я посплю.

Кусок не лез в горло, Ирида заставила себя съесть немного сыра и мясо. Запила несколькими глотками вина.

Потом подошла к спящему Богдану и, не раздеваясь, легла рядом.

Первой бой прошёл. Осталось еще два.

И надо полагать, что с каждым боем соперники будет искуснее и смертоноснее.

***

Еще до того, как окончательно проснуться и открыть глаза, Ирида осознала, что лежит на Богдане. Причем не просто положила голову ему на грудь, а именно каким-то невероятным образом полностью забралась на него и спокойно спит в люльке из его крепких рук. Он обнимал её, положив одну руку на лопатки, вторую на ягодицы. Её вес не доставлял ему никаких хлопот, даже дыхание не сбилось.

Ирида лежала и слушала, как бьется его сердце. Тук-тук, тук-тук. И в эти нечаянные минуты тишины на неё нашло успокоение, не хотелось просыпаться, не хотелось снова сталкиваться с заботами нового дня. Осознавать, где ты находишься, и как нескоро выберешься с неизвестной и пугающей планеты Йетлэ.

- Хитрюшка, - хриплый голос Богдана вызвал у её тела уже привычную реакцию - мелкую дрожь. На сей раз не от страха, а от чего-то более глубокого, пока не понятного и Иридой не признанного.

- Почему? - она лежала, не двигаясь и по-прежнему не открывая глаза.

Ей было хорошо.

Просто хорошо.

- Потому что проснулась, а притворяешься, что спишь.

Губы девушки тронула улыбка.

- Я не притворяюсь. Я лежу с закрытыми глазами. И только.

- И только?

- Да.

Оказывается, с ним можно было вести необременительные, ничего не значащие диалоги. Говорить разную чушь, чувствуя себя при этом естественно и свободно.

Он не страшный. Он - сильный.

- Всё равно хитрюшка.

- Пусть будет так, - Ирида продолжала улыбаться ему в грудь, не зная, что своим дыханием щекочет его кожу.

А Богдан боялся пошевелиться, разрушить момент их единения.

Она с ним. Рядом. Его.

Небеса...

Спасибо.

- А ты... давно проснулся?

- Нет.

Ложь.

Он проснулся после пяти часов сна. Его организм восстановился, а женское тело, что лежало рядом, прижавшись к нему, послужило отличным сигналом к пробуждению. Первым инстинктом было желание, что пронзило его, словно вспышка молнии. Член налился кровью и требовал разрядки. Сильной, жесткой. Реакция была привычной, после сумасшедшего выплеска адреналина на красном песке требовался секс. Организм жаждал продлить свой род, оставить след. И находись они с Иридой в любом другом месте, кроме Батласа, Богдан бы аккуратно, но настойчиво пристроился к звезде сзади. Но они в чертовом Батласе, и у него не было уверенности, что где-нибудь в стене не существует тайника, и какой-нибудь ублюдочный извращенец не подсматривает за ними.

А свою звезду он никому показывать не собирался.

Собственник оскалил морду и выпустил когти. Пришлось его подавлять.

Но запах Ириды сводил с ума. И чтобы хоть как-то усмирить сносящее голову желание, Богдан осторожными движениями перенёс Ириду на себя.

Вот так, девочка. На мне.

Он наслаждался её невесомостью. Хрупкостью. Совсем малышка.

Слушал её сонное посапывание и боялся пошевелиться, чтобы ненароком её не разбудить. Пусть спит. Событие последних дней были насыщенными, ей требовался отдых. Если бы обнаружилось, что она страдает бессонницей, он сам бы усыпил её, нажав на несколько точек на теле.

- Как ты себя чувствуешь? - она подняла голову с его груди и посмотрела прямо в глаза. Белокурая прядь упала ей на глаза и щеку, и девушка попыталась её сдуть, чем вызвала тихий смех Богдана.

- Как заново родился, - он не справился с искушением и, поддев шаловливую прядку, намотал её себе на палец.

- Наверное, так и есть, - глаза Ириды стали серьезными, и девушка придирчиво принялась осматривать Богдана, отмечая, что после вчерашнего побоища не осталось ни следа, ни царапины, даже ранок от шипов не было видно. - У тебя сильная регенерация. Приобретенная?

- Да. Эта способность приобретенная. Мне делали переливание крови, и вот результат.

Холодные коготки страха коснулись спины Ириды.

- Ты так сильно пострадал, что тебе потребовалось переливание?

Что-то темное промелькнуло в глазах Богдана.

- Нет. Это долгая история. Как только мы прибудем на Латунию, я тебе её расскажу. Потерпишь?

Он спрашивал. Объяснял. Старался найти с ней общий язык. Не давил.

Ирида прикусила нижнюю губу, чтобы скрыть смущение. Неожиданно почувствовала, как глаза увлажняются, и предательские слезы вот-вот побегут по щекам. Богдан Славинский представал перед ней в другом образе, и она не знала, готова ли принять его таким - улыбающимся, говорящим с ней, что-то рассказывающим тихим голосом.

- Да... конечно...

Она всё же не удержала эмоции в узде, и солоноватые капельки оросили грудь Богдана. Тот сразу напрягся, глаза потемнели, захват рук стал сильнее.

- Эй, звезда, ты что?.. У тебя что-то болит? Тебя беспокоит, что мы застряли на этой долбанной планете? Что случилось? Почему ты плачешь?

Ирида, охваченная смятением, уткнулась лицом ему в грудь и замотала головой.

- Не знаю.

Богдан чуть приподнялся, оперся на один локоть, второй рукой продолжая удерживать Ириду на себе.

- Посмотри на меня.

Она снова энергично замотала головой.

- Ирида...

- Нет.

- Звезда...

- Нет.

Она зажмурилась и сильнее уткнулась ему в грудь, словно пыталась раствориться в нем, укрыться от нового восходящего дня.

Богдан вздохнул и запустил пальцы в её волосы. Настаивать не стал. Ни к чему лишнее давление. Она и так держалась молодцом, не истерила, не кидалась на него с упреками. А свою вину он и без её слов чувствовал.

- Хорошо, нет, так нет. Не говори. Всё понятно и без лишних слов. Просто... - отчего-то и ему тоже слова давались с трудом. - Я хочу сказать, что мы через три дня покинем Йетлэ.

- Через три? - встрепенулась Ирида, поднимая голову и стараясь успокоить сумасшедший ритм сердца. Она сама себе боялась признаться, что вот так лежать на груди Славинского, окутанной его теплом и заботой, ей понравилось.

Несмотря ни на что.

- Да.

- Но ты говорил, мы, минимум, проведем здесь недели две.

- Переиграли. Шард поднял ставки. Я буду биться три дня подряд.

Холодные коготки страха переросли в леденящий душу ужас. Ирида смотрела на Богдана сквозь пелену и отказывалась воспринимать его слова.

- Как переиграли?.. Зачем?

Богдан сдержанно улыбнулся.

- Не хочу торчать на Йетлэ.

Так просто? Ирида не поверила. Всматривалась в лицо Богдана и чувствовала, что он что-то не договаривает.

- Это из-за меня? - догадка пришла неожиданно и заставила её душу встрепенуться, забиться. - Ты поговорил с Шардом, чтобы тот устроил бои в ускоренном порядке. Чтобы увезти меня отсюда как можно быстрее. Так?

Богдан не ответил на её вопросы, лишь негромко произнёс:

- Я тебе ещё ни разу не говорил, что ты очаровательно выглядишь после сна.

- Богдан, прошу, не увиливай!

Захотелось его ударить по плечу. Но Ирида слишком хорошо помнила, чем закончилась её единственная попытка причинить вред Славинскому. И помимо воли внизу живота возникла тяжесть. Снова физиология? Возможно. Утро. Красивый сильный мужчина рядом. Она, нуждающаяся в заботе.

Или здесь дело и не в физиологии вовсе... Кто ж разберет спросонья.

- И мне очень нравится твоё лицо без косметики, - продолжил мужчина, не обращая внимания на её слова. Его рука соскользнула с лопаток и, вызывая ворох мурашек, вернулась к ягодицам. Разведя пальцы, он охватил как можно больше территории.

Расспрашивать дальше желание пропало. Ирида замерла, не зная, как реагировать на его телодвижения. Надо было воспротивиться, попросить перестать её трогать, сослаться на нервное напряжение. Интуиция подсказала, что сейчас Богдан прислушался бы к её словам, в его глазах пропала жесткая одержимость и стремление во что бы то ни стало овладеть её телом.

Но хотела ли она, чтобы он останавливался, вот в чем вопрос?

Пока она думала, как отреагировать, Богдан глухо застонал и негромко произнес:

- Звезда... Что же ты со мной делаешь? Чувствуешь, как я возбужден? Как я весь горю от желания проникнуть в тебя? Как моё тело стремится к тебе? Да и не только тело, - последнее предложение он добавил едва слышно. - Но - нельзя. Я не могу гарантировать отсутствие в данной комнате "глазков".

Слова Славинского доходили до сознания Ириды словно сквозь пелену, искажаясь и деформируясь. Она смотрена на Богдана, как на совершенно другого человека. Почему раньше она не замечала этой сеточки морщинок, убегающих от уголков глаз? И сами глаза... Разве не красива их темно-синяя глубина? А губы? Полноватые, чувственные. Этот мужественный подбородок с двухдневной щетиной. Отчего-то именно на щетине остановился взгляд Ириды. В любой очистительной существовали воздушные потоки, которые с легкостью и без малейшего дискомфорта позволяли, как мужчинам, так и женщинам избавляться от излишней растительности. Выбираешь программу и встаешь на специально подготовленную платформу. Ирида предпочитала полностью удалять волосяной покров со всего тела, как и большинство жителей Арома. Сейчас же небольшая щетина на мужском подбородке и сероватая синева, что просматривалась за ней, показались Ириде привлекательными, мужественными, придающими Богдану дополнительный шарм.

- Почему ты согласился на три боя подряд? - снова спросила Ирида, пытаясь поймать гипнотизирующий взгляд темно-синих глаз и понять ту истину, что ускользает от неё снова и снова.

- Так надо, звезда, так надо...

***

После второго боя Богдан вернулся почти невредимым, если не считать двух рассекающих плоть полосок на груди и спине. Чем наносили удары - Ирида даже боялась думать. Края раны дымились, кровь сворачивалась, шипя.

И снова была купальня, и затуманенный от тщательно скрываемой боли взгляд Богдана.

И снова была странная ночь, после которой Ирида проснулась на мужском теле.

И снова девушка задавала вопросы, так и оставшиеся без ответа.

Перед тем, как уйти на последний третий бой, Богдан подошёл к Ириде и, взяв её за плечи, негромко сказал:

- Если я не вернусь, потребуй у Шарда, чтобы тот связался с Загаром. У него есть возможности и полномочия, чтобы вытащить тебя с этой дерьмовой планеты.

Не дав ей возможности ответить, прижался сухими губами к её губам и жадно, одержимо их поцеловал. Он целовал так страстно, так рьяно, что у Ириды заболели губы, а в голове красным всполохом вспыхнула мысль: "Целуется, как прощается".

Когда за ним закрылась дверь, на глазах навернулись слезы, и чтобы предотвратить плач, Ирида глубоко задышала. Что с ней происходит? Отчего эта тоска и невыносимая печаль? А ещё страх - глубокий, идущий из самого сердца, царапающий душу острыми коготками. Она боялась не за себя. Она боялась за Богдана.

Ирида и помыслить не могла, что пройдет несколько часов, а он так и не войдет в комнату, пошатываясь от усталости (Ирида не тешила себя напрасными иллюзиями, что бои даются ему легко), не улыбнется и не попросит сопроводить его в купальню. Он победит. Обязательно. Он же Славинский...

В груди сдавило невидимыми тисками. Она не кривила душой и понимала, что боится и за свою судьбу. Остаться одной на чужой планете с порядками и законами, которых она не понимала и не знала - очень страшно. Не станет Богдана - и она снова окунется в водоворот немыслимых нежеланных изменений. Не факт, что ей удастся вернуться на Аром. Нет! Нет! Нет! Думать про подобное Ирида не желала.

Неизвестность сводила с ума. Почему Богдан не разрешил ей посмотреть на бои? С тем же Шардом, под его защитой. Ничего бы ей не сделали... Наверное.

Ирида, преисполненная отчаяния, подошла к стене и прислонилась лбом к теплому гобелену. Как же тяжело. Невыносимо. Немыслимо. Так же нельзя... Нельзя! Поддавшись эмоциям, Ирида несколько раз раскрытыми ладонями ударила по стене и испуганно отшатнулась, когда услышала, как что-то скрипнуло, точно в действие пришёл некий спрятанный механизм. Сделав пару шагов назад, Ирида зажала рот руками. Потому что та стена, к которой она только что прижималась лбом, пошла волнами, реально смещаясь, открывая обзор на то, что было спрятано за ней.

Стена стала прозрачной, окутанная легкой дымкой, на ней во множестве появились голограммы и какие-то формулы с расчетами.

Но не голограммы привлекли и ужаснули Ириду.

Ей взору стал доступен ринг.

ГЛАВА 9

На ум приходила лишь одна ассоциация - котлован. Огромный и темный, кишащий тварями. Не людьми. Именно тварями. Уродливыми и злыми, кровожадными, пришедшими в это страшное место с одной целью - увидеть, как убивают. Неважно кого. Важно для чего - для их удовольствия.

Да, между многочисленных рядов, среди сотни, нет, тысяч лиц, встречались и людские, но их были единицы. Видимо, люди не были в почете на далекой красной планете Йетлэ. Жабообразные женщины с обнаженными висящими грудями, лысые мужчины зеленого цвета с руками, растущими из центра грудной клетки, очень высокий - более двух с половиной метров - и очень худой человек, чью принадлежность к какому-либо полу определить невозможно... Взгляд Ириды скользил по ним, и чем внимательнее всматривалась девушка, тем сильнее её тело сковывал озноб. Это невозможно, это нереально. Даже человеческая фантазия не в состоянии придумать такое огромное количество разнообразных существ, гомона и криков.

Ириде стало плохо. Голова закружилась, к горлу подкатила тошнота. И среди этих тварей Богдану выбирали противника.

Вернее, уже выбрали.

Как она их не заметила сразу - не понятно. Возможно, так даже и лучше, потому что иначе у Ириды мгновенно остановилось бы сердце. А так она просто охнула и медленно опустилась на пол, осознавая, что не в состоянии стоять на ногах.

На этой ужасной планете даже песок был красным. Чтобы скрыть кровь? Если человеческую, то да. Но тех, кто бился на арене, едва ли можно было назвать людьми. Последнее замечание Ирида не относила к Богдану, она подумала в общем плане.

Богдан снова предстал перед ней в боевой ипостаси. Спокойный, собранный. На нем были лишь одни короткие шорты, позволяющие видеть, как железные пластины покрыли всё тело полностью, давая максимальную защиту. На его красивом лице не отражалось ни одной эмоции. Он бесстрастно смотрел на противника.

С последним всё было не так просто. Когда Ирида увидела небольшого коренастого мужчину с колтуном на голове вместо волос, то вздохнула с облегчением, чтобы в следующую секунду притормозить себя. Что-то было не так. По логике, на последний бой должны выставлять самых сильных и искусных противников. Не надо принадлежать к завсегдатаям боев, чтобы сообразить это. А тут обычный на вид мужичок, чей хребет Богдан смог бы переломить, не напрягаясь.

Но если бы все было так просто, то не бушевала бы толпа, что-то яростно выкрикивая, оскалив мерзкие рожи.

В чем-то скрывался подвох.

Ирида подползла на ягодицах к самой стене, сдерживая инстинктивное желание снова опереться на стену, найти опору. Она побоялась, что снова нажмет на скрытый механизм, и картинка, транслирующая арену, исчезнет. Девушку разрывали противоречивые чувства. С одной стороны, ей было противно видеть кровь и грязь, она едва ли не осязала вонь, пропитавшую воздух. С другой - ей жизненно необходимо было знать, что происходит с Богданом. Приоткрыть хотя бы на чуть-чуть завесу, носящую имя Славинского.

И вот тут началось самое интересное. Коренастый мужичок дикого вида, откинув голову назад, захохотал. Ирида не слышала хохота, но он послужил сигналом - жди беды. Так и оказалось. По мере того, как хохот вырывался из горла мужика, его тело стремительно увеличивалось в размерах, приобретая мощь и силу. Руки раздулись до невероятных размеров, грудная клетка готова была лопнуть от лишнего вздоха, ноги походили на стволы деревьев, которые Ирида видела в криптосаду. При всех метаморфозах голова противника осталась маленькой и смотрелась на огромном теле просто уродливо и смешно.

Богдан никак не отреагировал на изменения противника. Устало покачал головой, давая понять, что подобными сюрпризами его не удивишь, и выудил из спины меч. Самый что ни на есть настоящий. Ирида снова удивилась. Как? Разве они не бьются с применением лазеров или какого-то другого современного оружия? Почему именно меч? Потом вспомнила раны, что красовались на теле Богдана перед принятием ванны в купальне. Раны носили самый разнообразный характер.

Размышления над оружием и ранами отошли на задний план, как только Ирида увидела, что громила, оскалившись, ринулся на Богдана. Его огромные стопы поднимали красный песок, с губ капала слюна... Он развел руки в сторону, давая понять, что сейчас просто сграбастает противника здоровыми ручищами, переломает кости, оторвет голову…

Богдан продолжал стоять.

И когда между бойцами оставалось каких-то жалких пару метров, громила резко затормозил, подпрыгнул вверх и... в одно мгновение превратился в крылатое существо.

Ирида зажала рот рукой, чтобы не закричать. Да с кем же выставили биться Богдана? Что это за тварь этакая?

Тварь оказалась очень ловкой. Она кинулась на Богдана, сумев зацепить острым хвостом плечо мужчины.

Кровь брызнула на песок, чтобы мгновенно слиться с ним. Богдан вскинул меч, и противники закружили в танце.

Как оказалось, метаморфозы "мужичка" только начинались. Из крылатой твари он превратился в небольшого дракона, из дракона в нечто стальное, покрытое острыми шипами, далее последовал образ извивающейся гидры с множеством щупалец и хвостом.

А закончилось все тем, что на арене, под восторженное улюлюканье толпы, встретились два Богдана.

Ирида потеряла связь с реальность. Она забыла, как дышать. Она не знала, как думать. Лишь её глаза, лихорадочно блестевшие от волнения, выдавали в ней живого человека. Она сидела, не шелохнувшись, впитывая в себя каждое движение Богдана. О, нет, она видела истинного, настоящего Славинского, ничтожный метаморф не смог воплотить, как ни старался, живую сущность Богдана. Ту неповторимую ауру уверенности, властности, непоколебимости, что так сильно пугала Ириду в детстве, и которой, чего греха таить, она сейчас восхищалась.

Богдан двигался с непередаваемой грацией, которую невозможно было скопировать. Его меч мелькал в воздухе с поразительной скоростью, казалось, даже оставлял за собой следы. Меч противника двигался чуть медленнее.

Толпа зверела на глазах, теряя последние признаки рассудка...

У Ириды закружилась голова, в глазах потемнело. Напряжение достигло критической точки.

- Победи... пожалуйста... победи… - шептали её пересохшие губы.

Взмах меча. Удар. Поражение.

Чье?

Чья кровь льется на красный песок?

Богдана... Потому что кровь такая же красная...

И снова взмах меча. И снова удар. И снова поражение.

Только на этот раз из раны полилась лиловая жидкость, на глазах сворачиваясь и мелкими капельками поднимаясь в воздух, зависая над ареной.

Ирида зажмурилась, более не в силах наблюдать за происходящим. Богдан был тысяча раз прав, когда оставлял её в комнате, лишая возможности видеть кровавую бойню.

Снова заботился.

Как всегда...

Ирида, естественно, не слышала криков. Она, скорее почувствовала произошедшие изменения. Распахнула глаза, чтобы увидеть, как один из бойцов - КТО?? - упал на песок. И больше не встал. На его груди появилась сначала небольшая дыра, которая с каждой прошедшей секундой, длящейся целую вечность, становилась все больше. Черная мгла распространялась над телом побежденного, поедая его и забирая в Бездну, чтобы не оставить ничего после себя.

Не в силах разобраться в происходящем, Ирида вскочила на ноги, желая определить, кто же оказался поверженным. Богдан? Да, Богдан, только который?? Её, истинный, или этот, меняющий лик... Тот, что остался стоять, был весь испачкан в грязи, в копоти - откуда ей взяться? - и в крови, как человеческой, так и в липкой вязкой дряни.

Действуя инстинктивно, Ирида прижалась к стене и... изображение ринга пропало, девушка снова запустила скрытый механизм.

- Черт. Черт! Черт... - от обиды на глазах навернулись слезы. Да что же это такое. С досады прикусив губу до крови, Ирида рухнула кулем на мягкие покрывала.

Она могла сколько угодно биться о стену и сетовать на судьбу, но ей ничего не оставалось делать, как снова ждать.

Она несколько раз переворачивалась со спины на живот и обратно.

Накрывала лицо подушкой.

Вскакивала от малейшего шороха за дверью, замирая в ожидании.

И когда наталкивалась на безмолвие, снова падала на покрывала.

Кто-то свыше решил испытать её на прочность, подкидывая всё новые и новые испытания, закаляя её характер. Куда, скажите, делась та Ирида, что дрожала от испуга при виде латунцев и желала никогда не сталкиваться с Богданом Славинским? И когда появилась она, настоящая, что всем сердцем жаждала, чтобы треклятая дверь отъехала в сторону, пропуская Богдана внутрь?

Слава Небесам, иногда наши желания исполняются.

Только послышался звук открывающейся двери, Ирида уже была на ногах. С растрепанными волосами, с розовыми щеками, заламывая от нетерпения руки, она выглядела невероятно привлекательно. Это единственно, что заметил Богдан.

Он не чувствовал ничего - ни боли, ни радости. Лишь видел Ириду.

Вошёл и встал напротив неё. Такой маленькой, такой родной. И неужели на её лице застыло беспокойство?

Та, снова прикусив губу, жадно всматривалась в его лицо, плечи, голый торс, отмечая все раны.

- Богдан.

Её голос дрогнул.

- Всё хорошо, звезда, мы летим домой, - улыбнулся Богдан и упал без чувств.

Ирида, ойкнув, попыталась его поймать, да куда там, не всякий взрослый мужчина в состоянии удержать безвольное тело натренированного воина, а слабая девушка тем более. Поэтому Ириде ничего не оставалось делать, как с гримасой боли и отчаяния наблюдать, как Богдан падает на пол лицом вниз.

- Богдан, - простонала она и кинулась к нему, не зная, что предпринять дальше.

- Я помогу.

Она не слышала, как следом за Богданом в комнату вошёл Шард и ещё трое Чужих. Да и находилась не в том состоянии, чтобы замечать кого-либо, кроме Богдана. Казалось, весь мир сузился до распластанного на полу мужчины. Она смотрела на его широкую спину, на затылок с короткими волосами и чувствовала, как сама погружается в огненную лавину, как все её эмоции взрываются, вынося мозг. Она потянула дрожащую руку к его спине, желая прикоснуться... желая почувствовать, что его кожа теплая...

- Хорошо приложился Богдан, - хмыкнул Шард, останавливаясь у лежащего тела.

Злость вспыхнула в груди Ириды ярким пламенем. Девушка медленно подняла голову и сквозь плотно сжатые губы процедила:

- Злорадствуете?

- Нет. Восхищаюсь.

Ирида не стала разбираться, глумится он или говорит правду. У неё было лишь два желания - чтобы Богдан встал на ноги, и чтобы они убрались с этой поистине проклятой планеты.

- Что с ним? Он ранен? Я не вижу кровотечения, - она ни к кому конкретно не обращалась.

- Он не ранен. И область его повреждений мне не известна.

- Тогда, почему он упал без сознания?

- Скоро придет в себя.

- Как скоро?! - Ирида сдерживалась из последних сил, чтобы не сорваться на крик.

- Не знаю. Скоро. Это же Богдан Славинский. Если раньше он был просто элитным бойцом, то теперь, после битвы с Кеем, он стал легендой.

Ирида стиснула зубы.

- А вы мне поможете эту легенду транспортировать на наш корабль? - Ирида сделала акцент на слове "наш".

- Помогу, - вздохнул Шард. - Жаль, что его долг выплачен.

Ирида снова оторвала взгляд от темной макушки Богдана и пристально посмотрела на лицо-маску Чужого.

- Что за долг у него был перед вами?

То, что можно было принять за губы, растянулось в акульем оскале.

- Спросишь у него сама, пара. Про амулет Сируса и про его добровольное рабство.

- Спрошу. Обязательно. А пока… - Ирида тоже вздохнула. - Долго он будет лежать на полу?

***

Несмотря на предвзятое отношение Ириды к Шарду, тот организовал всё быстро. Бесчувственное тело Богдана с помощью гравитационных полей погрузили в корабль Чужих, откуда уже транспортировали на звездолет, способный совершать пространственные прыжки.

- Управлять им умеешь?

Забота Шарда была неуместной.

- Нет.

- Придется научиться.

Ириде захотелось заорать: "Как?", но в последний момент она сдержалась.

- Задайте программу полета на Латунию. Это сделать можно? Или прыжок собьет программу?

- Я задам. Покажу тебе как. После прыжка введешь повторно. Всё поняла?

- Да.

Всё происходящее воспринималось Иридой, как в тумане. Все её мысли вертелись вокруг Богдана, который так и не пришёл в себя. Он не бредил, не стонал, не метался на кровати. Просто лежал и мирно дышал. Если бы Ирида не знала, что пару часов назад он бился на арене, что получал удары не совместимые с жизнью, решила бы, что он прилег на кровать и уснул от усталости. Его лицо выглядело безмятежным.

И это пугало.

Ирида плохо помнила, как их увозили из Батласа, не видела местных жителей и приезжих. Не чувствовала отвратительных запахов. Всё проходило мимо её сознания. Включился защитный механизм, не позволивший ей поддаться отчаянию и сломаться. Она же была на грани...

Слишком много событий. Слишком много переживаний.

Как она выдержала - непонятно. Но выдержала. И стоя внутри шарообразного звездолета, смотря, как медленно поднимается шлюз, навсегда отгораживая её от Чужих и их планеты, она знала, что справится и со звездолетом, и с непонятной болезнью Богдана.

Справится.

Во время прыжка, о приближении которого оповестил бортовой компьютер, Ирида находилась на Богдане. Благо кровать на звездолете была с ремнями безопасности (техника Чужих Ириде, определенно, нравилась), которыми девушка и пристегнула их, чтобы не травмироваться во время прыжка.

И в этот раз тряхнуло знатно. У Ириды свело мышцы лица, и зубами она клацнула ощутимо. Заложило уши. Звездолет несколько раз перевернуло, кинув из стороны в сторону.

На Богдане прыжок не отразился никак.

Ирида, расстегнув ремни безопасности, расплакалась. Смотреть на спокойное лицо Славинского не было сил. Ни эмоции, ни гримасы. Точно он умер. И лишь его чуть слышное дыхание удерживало ее от нервного срыва.

Вернувшись к панели управления, она с точностью повторила действия Шарда и, когда тот же бортовой компьютер оповестил, что курс взят на Латунию, выдохнула и опустилась на холодный пол. Силы покинули Ириду. Она, сжавшись в комочек, позволила себе заплакать. Слезы бесконечным потоком струились из глаз, принося облегчение.

Только здесь, на хромированном полу, она четко осознала, что этот кошмар закончился. Что осталось в прошлом сумбурное нападение Чужих, перелет в другую галактику, таинственный Батлас, который хранил в себе столько загадок. Бои. Жестокие и непонятные. Страшные по своей сути.

Её тревожило, что Стас ничего о ней не знает и, наверняка, сходит с ума от беспокойства. Она тоже соскучилась по брату, захотелось, чтобы он сейчас оказался рядом и взял на себя часть обязанностей. Ирида никогда не делала вид, что относится к числу сильных женщин. Она - слабая, домашняя. И всё, о чем она мечтала - это о счастливой семье, уютном домике с небольшим садом и тихой жизни без потрясений.

Кир… Ирида внезапно осознала, что за все эти дни на Йетлэ она ни разу не вспомнила о нем. О мужчине, которого любила. Или считала, что любит.

Теперь он казался таким далеким. Точно и не было между ними ничего. Ни чувств, ни встреч под Луной. Время окутало дымкой воспоминания об их связи, и Ирида, стыдясь, призналась сама себе, что образ Кира в её воспоминаниях стал смазанным, нечетким. Она уже не могла с достоверностью воспроизвести их диалоги, его смех. Она даже не помнила, как он улыбается.

Слёзы покатились ещё сильнее.

Глупо. И обидно. Сколько она билась за Кира, сколько выслушала нелицеприятного в адрес его отношения к ней, чтобы в конечном итоге признаться, что... заблуждалась? Что сама себе придумала любовь? Что не было ничего серьезного? Нет, если бы они поженились, то, скорее всего, прожили бы нормальную жизнь, родили бы деток. Он бы занимался бизнесом или политикой, она была бы примерной женой. Всё. Он так бы в ней и не пробудил настоящую женщину, а она бы не узнала, каково это, когда всё твое тело превращается в огненную пружину, вся твоя сущность устремляется ввысь, чтобы потом, нет, не упасть, а воспарить ещё выше, чувствуя сумасшедшую феерию во всем теле. Они были бы счастливы, каждый по своему, и никогда - обоюдно.

Размазав слезы по красным щекам, Ирида откинула голову назад и приоткрыла рот, точно ей не хватало воздуха. Так просто и одновременно так сложно. Краем сознания она догадывалась, что у неё посттравматический шок, "отходняк". И слезы были не самым плохим вариантом избавиться от него.

Сколько Ирида просидела, плача и пытаясь систематизировать свою жизнь - она не отслеживала. В какой-то момент заметила, что слезы высохли, а ей пора возвращаться к Богдану. Вот что с ним делать... Тут она терялась в догадках. Как его лечить? От чего? Как возвращать к жизни?

Бортовой компьютер сообщил, что до Латунии они будут лететь двое суток. Много.

Теперь девушка не боялась ни латунцев, ни всего, что связано с ними. Для неё в приоритете стояло выздоровление Богдана. Остальное... не важно.

Ирида, кое-как оттолкнувшись от пола, чувствуя себя разбитой старухой, поднялась на ноги и, пошатываясь, пошла в спальный отсек. Надо будет приготовить ещё бульон, чтобы напоить им Богдана. Она надеялась, что сможет его накормить хотя бы им.

Она толкнула стеклянную дверь и обомлела.

Богдан сидел на кровати и хмурился.

Ирида, не веря своим глазам, не веря счастью и волшебному исцелению, замерла в дверном проёме. Грудь сдавило от охватившего счастья.

Которое длилось меньше минуты.

Первое, на что она обратила внимание - глаза Богдана. Полностью черные, лишенные белка, похожие на две огромные дыры, зовущие, притягивающие, гипнотизирующие. И абсолютно её не видящие.

Что-то не то. Богдан не пришёл в себя, нет...

- Девочка...

Если Ирида раньше думала, что знает, что такое жар - она сильно ошибалась. От его тона, от его голоса, её пробрало до костей. Каждый нерв, каждая мышца завибрировала, заиграла, словно к каждой из них прикоснулась искусная рука мастера. Дыхание пойманной птицей забилось в груди, затрепыхалось, силясь вырваться наружу. Но самое удивительное, поражающее, было то, как живот Ириды сжался от спазма, от горячей, тянущей книзу тяжести. И было в этой тяжести нечто сумасшедшее, обещающее.

Ирида моргнула несколько раз, прогоняя наваждение. Она заставила себя вспомнить, что с организмом Богдана происходят непонятные изменения, что он находится во власти неизвестной болезни, и действовать опрометчиво - опасно. Тем более, поддаваться на его провокационный голос.

- Ирида... Моя звезда... Моя...

Он звал её.

Смотрел сквозь неё.

И звал.

Говорил в бреду. Произносил её имя.

Слёзы снова навернулись на глаза, и Ирида глубоко задышала, стараясь выдыхать беззвучно. Отчего-то она боялась привлечь к себе внимание, боялась обозначить своё присутствие. Не знала, как он поведет себя. Что предпримет. А если наброситься на неё, сорвет одежду и возьмет в бредовом состоянии?

В подтверждении её слов на лбу Богдана появились несколько капелек испарины, желваки заходили на скулах, а глаза стали ещё больше, если таковое вообще возможно. Руки сгребли простынь.

А Ирида стояла и думала - что бы она испытала, если бы он сейчас встал и сделал с ней то, что она нафантазировала? Отвращение? Страх? Или...

Вот это "или" оставалось открытым. Именно оно выворачивало душу наизнанку.

Как и голос Богдана...

Гадать далее Ириде не пришлось, потому что Богдан снова стал заваливаться вперед.

На этот раз Ирида успела добежать и подставить своё плечо, предотвратив его падение. Кое-как удерживая полусидящее тело мужчины, вес которого дважды, как минимум, превышал её собственный, Ириде удалось запрокинуть его назад на кровать.

- Тихо, тихо, - прошептала она, не замечая, как предательская слеза заструилась по щеке. Видимо, день сегодня такой - излишне "мокрый". - Всё хорошо, лежи... Скоро мы прилетим на Латунию, и ты окажешься в литокапсуле. Поправишься, а там..., - глаза девушки блеснули решительностью. - Там, Славинский, ты мне ответишь на все мои вопросы.

***

Ирида сварила куриный бульон, и - о, чудо! - ей удалось влить его в Богдана.

После чего, закинув тарелки в автомат по переработке отходов, Ирида устало опустилась на кровать рядом с Богданом и провалилась в сон без сновидений.

Разбудило её прикосновение к щеке. Нежное, едва ощутимое.

Спросонья Ирида не сразу сориентировалась, а когда поняла, кто её касается, резко распахнула глаза. Чтобы сразу же утонуть в темно-синем омуте.

На этот раз взгляд Богдана был осмысленным. Он смотрел на неё, не мигая, не пытаясь проникнуть в глубины её души и выведать самое сокровенное. Он смотрел на неё, любуясь.

Подперев голову руками, Богдан лежал вплотную к ней. Она слышала, как бьется его сердце, чувствовала легкое дыхание на своей щеке. Ирида застыла, боясь шевельнуться и спугнуть чудный миг, когда один человек полностью растворяется в другом. И непонятно было, кто в их случае в ком растворялся.

- Ты рядом.

Два слова, произнесенные хриплым голосом.

Два слова, разрушающие преграды.

Два слова, дарующие надежду.

У Ириды что-то творилось с гормональным фоном, иначе она никак не могла объяснить свою слезливость. Снова запершило в горле и защипало в глазах.

- Конечно, - она постаралась улыбнуться так, чтобы губы не дрожали, и улыбка вышла искренней, теплой. - Где же мне ещё быть?

- Твоё место в моей постели, - глухо отозвался Богдан, по-прежнему не сводя с неё взгляда.

Захотелось засмеяться, подтрунить над ним, игриво бросив в ответ: "Кому что". Промолчала.

- Как ты себя чувствуешь? - вместо этого спросила она, отыскивая на его лице следы таинственного заболевания.

- Здоров, как никогда.

- Богдан, что это было? Что с тобой? На тебе нет ран, ты не горишь в лихорадке. Но, между тем, падаешь в обморок и не приходишь в себя больше суток. Что за хворь на тебя напала?

Богдан медленно повел головой.

- Хворь - какое интересное слово.

Захотелось его ударить. Сильно.

- Богдан, я серьезно.

- Ты за меня волнуешься, звезда?

Она озвучила свое желание вслух:

- Я сейчас тебя ударю.

- Больно?

- Постараюсь.

- Не знал, что ты умеешь драться.

- Ты многого обо мне не знаешь, - фыркнула Ирида, о чем сразу же пожалела, потому что лицо Богдана застыло.

- Нет, звезда, тут ты ошибаешься. Я знаю о тебе едва ли не всё, - с придыханием сказал он, поднял свободную руку и дотронулся до её щеки. - Ты ведь больше не боишься меня?

- Наверное, нет, - она не кривила душой.

- Это хорошо.

Сказал, закрыл глаза и снова рухнул на подушку.

- Богдан!! - крик сорвался с губ Ириды, после чего она разочарованно простонала, проклиная Йетлэ с их обитателями.

Поддавшись отчаянию, она несколько раз пыталась привести Богдана в чувство. Осторожно хлестала его по щекам, брызгала холодной водой, тормошила - всё безрезультатно. Он лежал на кровати с закрытыми глазами и ровно дышал.

Когда из капитанской рубки раздался входящий сигнал, Ирида побежала в неё, едва ли не сбивая попадавшиеся под ноги предметы и не задевая косяки. Ей даже неважно было, кто желает с ней выйти на связь. Лишь бы кто-то помог.

Чего только она не передумала за прошедшие сутки, какие абсурдные мысли ей не лезли в голову. И всех настойчивее, навязчивее одна - что она будет делать, если Богдан не поправится? Каждый раз её охватывал ужас. Она говорила себе, что зря поддается панике, что стоит набраться терпения, что всё придет в норму.

Но каждая прошедшая минута погружал её всё сильнее в пучину отчаяния и непроглядной тьмы.

Капсула звездолета большей частью была прозрачная, и Ирида проводила время, если не возле кровати Богдана в тщетной надежде, что он снова придет в себя, то сидя на полу и смотря на бесконечно красивые звезды. Когда в голове была тишина, ей удавалось избавиться от сводящих с ума мыслей, она наслаждалась минуткой затишья, отстранившись от всего.

И звонок послужил для неё сигналом надежды. Что всё идет к завершению, что она больше не будет одна в своем несчастье.

Ирида никогда бы не подумала, что обрадуется, увидев лицо Загара. Но именно это чувство она испытала, когда поняла, кто звонит.

Нажав на голографическую панель, она приняла вызов.

Загар выглядел серьезным, даже злым.

- Почему ты не выходишь на связь, девочка? - было вместо приветствия.

Ирида проигнорировала его грубость и пренебрежение к себе.

- Богдану плохо! - с чувством воскликнула она и подалась вперед, едва ли не соприкасаясь лицом с панелью. - Послушайте, я не понимаю, что с ним. Он не приходит в себя! Вернее, приходил два раза, но на пару минут и...

- Не тараторь! - жесткий окрик оборвал её речь. Темно-синие глаза прищурились.

- Я не тараторю, я пытаюсь до вас достучаться. Вы...

- Ты через два часа прибудешь на Латунию, приготовься.

- Я-то готова, а что толку?

- Ты не понимаешь, о чем говоришь.

Она не обратила внимания на эту загадочную фразу.

Да и неважно было всё, что не касалось здоровья Богдана!

- Ну и что? Вы поймите, с Богданом происходит неладное, он...

- Ты прекратишь паниковать, Ирида, или нет?

В этот момент Ирида готова была поклясться, что Загар сдерживал себя, чтобы не рассмеяться. Ей на мгновение показалось, что уголки его губ устремились кверху. Она даже моргнула, усомнившись в правдивости увиденного. Она бы не удивилась, если после пережитых потрясений у неё начались галлюцинации.

Прежде чем ответить, она выдержала паузу. Постаралась успокоиться, урезонить глупое сердце, что готово было выпрыгнуть из груди.

Выдохнув, негромко произнесла уже более спокойным тоном:

- Прекратила.

- Вот и умница, - Загар довольно кивнул. - А теперь послушай меня внимательно. Как только звездолет приземлится на Латунию, не открывай шлюз до тех пор, пока мои люди не состыкуются со звездолетом. А когда они войдут внутрь, шлюз закроешь. Поняла? Ирида, озадаченная не на шутку полученными наставлениями, медленно кивнула.

- Да.

- Вот и умница, - Загар всё же улыбнулся, и от улыбки этого латунца по спине Ириды прошёлся холодок. Она невольно вспомнила, как они впервые встретились у стойки в "Неоне" и как она испугалась его напора. Если бы не Богдан, появившийся вовремя, непонятно чем закончилась бы их встреча и не оказалась ли бы Ирида под гигантским Загаром через пятнадцать минут общения.

И лишь после того, как Загар исчез с экрана, Ирида, нахмурившись, подумала - а к чему предостережения со шлюзом звездолета?

ГЛАВА 10

- Ирида!

Крик Богдана ворвался в её сознание. Ирида, пребывающая в легкой задумчивости после разговора с Загаром, оставалась в капитанской рубке. И только услышав крик Богдана, побежала в спальный отсек.

Очнулся!

Зовет её!

Каково же было её разочарование, когда, запыхавшаяся, с растрепанными волосами с горящими от прилива крови щеками, она вбежала в отсек и увидела, что Богдан по-прежнему находится во власти непонятной болезни. Лишь его рука лихорадочно трогает то место, где обычно лежит Ирида.

Он искал её.

Находясь по ту сторону реальности...

Нуждался в ней.

Ирида, прикусив губу, подошла к кровати и опустилась на колени, положив голову под его руку, так, чтобы он при следующем движении натолкнулся на неё.

- Я здесь. Рядом, - тихо прошептала она, едва размыкая губы.

Сердце заныло, да с такой ошеломляющей болью, тоской, что, казалось, не выдержит, разорвется на мелкие атомы, что развеются в просторах огромного космоса. Рука Богдана, коснувшись ее волос, замерла, успокоилась и больше не шарила по простыне, судорожно комкая её. Он нашел то, что искал. Её. Ириду.

Щемящая боль распространилась по всей груди.

Как же так... Вот как...

Всего несколько дней назад - разве не вечность? - она шла на встречу к Славинскому, едва ли ненавидя его, и не ожидая от их совместной жизни ничего хорошего, кроме принуждения и страданий. Сначала так и было. Лишь секс и полное подчинение мужчины, в чьей беспрекословной власти она оказалась. И сколько бы продолжалась такая жизнь - неизвестно. Но звездные карты раскинулись иначе. Заставили их пережить неприятное путешествие на Йетлэ, а самое главное - показали Ириде другого Богдана. Того, что умеет нежно улыбаться. Оберегать. Заботиться.

Того, что отчаянно нуждается в ней.

И теперь Ирида пребывала в смятении. Её внутренний мир, и так находящийся в беспорядке, окончательно переполошился. Когда-то очень давно, будучи глупышкой и руководствуясь лишь инстинктами, Ирида решила, что ей стоит опасаться здоровенного друга брата. Может не так уж и не права была та глупышка? Предчувствовала, что их пути однажды переплетутся, и ей никуда от него не деться. Что он заключит её в плен своих крепких рук и не отпустит.

Тепло осторожно коснулось её сердца, разжимая когтистые лапы страха и отчаяния, нашептывая, что самые трудные часы остались позади. И что ей нужно меньше думать, размышлять, искать ответы на вопросы, а просто довериться своему сердцу.

Время медленно утекало в бесконечность, и пока Ирида не услышала сигнал с просьбой разрешить состыковку с другим звездолетом, она сидела на коленях у кровати Богдана. То ли дремала, то ли просто ждала, чуть позже она даже не сможет вспомнить те часы.

Нахмурившись, Ирида поднялась, разминая затекшие ночи. Неужели они приземлились на Латунию? Она даже не почувствовала.

Подойдя к экрану, поняла, что их звездолет завис над планетой - загадочное охранное поле Латунии не пропустило их. Грустная улыбка появилась на лице Ириды. Латуния... Ну, что ж, здравствуй.

Повторный сигнал заставил её поспешить в рубку. Что там говорил Загар? Чтобы она не открывала шлюз, пока не произойдет состыковка? Полистав голограммы бортового компьютера, увидела, что к её звездолету присоединилась большая капсула.

Всё, латунцы здесь.

Страха Ирида не испытывала, видимо, уже перебоялась. Лимит закончился.

Она закрыла глаза.

Всё закончилось.

Она ожидала увидеть Загара, но к ней навстречу вышли незнакомые мужчины. Большие и серьезные.

- Где Богдан? - сходу спросил один из них.

- Там, - она указала в сторону спального отсека.

Кивнув, он скрылся за поворотом.

К Ириде подошёл второй, с длинными темными волосами, заплетенными в косу.

- Вот, возьми. Надень.

Он ей протянул комбинезон с шарфом, выполненные из материала, смахивающего на тончайший шифон.

Ирида насторожилась, не спеша принимать нежданный дар.

- Зачем?

Мужчина нахмурился.

- Ты ничего не знаешь?

- А что я должна знать?

Ириде все больше не нравилось происходящее. Зачем ей принесли одежду одалиски?

- Ты не моя женщина, и посвящать тебя в тонкости существования… женщины на Латунии - я не собираюсь, - жестко бросил незнакомец. - Не наденешь сама - помогу. Я не хочу, чтобы ты откинулась через пару тройку дней, а Славинский с Загаром вкупе нам за это головы поотрывали. Так что, давай, девочка, переодевайся. И платком заматывайся аккуратнее, оставь только глаза.

Ирида, ничего не понимая, взяла одежду. Смысл спорить? И с кем? С латунцем? Да они аромок за людей не считали, с него станет раздеть её прямо здесь, в коридоре.

Ругаясь, Ирида поспешила в спальный отсек и с удивлением отметила, что Богдана уже забрали. Невидимая тонкая иголка кольнула сердце, Ирида предпочла бы отправиться вместе с ним. Выбора ей не оставили.

Быстро сняв с себя спортивные штаны и майку, Ирида принялась натягивать всученный ей комбинезон. На вид ткань была абсолютно прозрачной. Её хотят заставить разгуливать по Латунии полуголой? Естественно, выходить к мужчинам, демонстрируя своё тело, Ирида не собиралась. Что-нибудь накинет сверху для приличия.

Ничего накидывать не пришлось. Как только Ирида застегнула замысловатые застежки на груди, ткань комбеза пришла в движение, заставив девушку вскрикнуть от неожиданности. Ткань облепила тело Ириды, едва не срастаясь с кожей, при этом она приобретала более тяжелую текстуру, так что за прозрачность одеяния можно было не волноваться. Комбинезон идеально сел на тело Ириды. С платком девушка была аккуратнее, как и советовал латунец. Повязала на голову и осторожно обмотала лицо, оставив лишь глаза. С ним фокус повторился. Самое интересное, что затруднения в дыхании Ирида не почувствовала.

Дальше был переход на корабль латунцев.

Девушка держалась особняком от мужчин, решив, что все вопросы с претензиями выскажет Загару. Если, конечно, тот снова не начнет на неё давить своей авторитарностью и непоколебимой верой в то, что мужчина имеет право на пренебрежительное отношение к женщинам.

Латуния на Ириду произвела неизгладимое впечатление. Такое буйство красок и зелени ей не приходилось встречать ни разу. Казалось, вся планета представляла собой один прекрасный ботанический сад.

Как только Ирида спустилась с трапа, замерла, всматриваясь в огромные синие деревья, уходящие кронами в небо. Изумрудная трава стелилась одним шелковым ковром. Цветы, поражающие разнообразием красочных оттенков, были повсюду.

Смотря на открывшуюся красоту, на ум приходило лишь одно слово - рай.

Но полюбоваться красотами Латунии ей не дали.

- Пошли. Быстрее, - окрик того же латунца с косой неприятно резанул по ушам.

Ирида растерянно оглянулась на него, не понимая причину его злости. Она вела себя осторожно, скромно, не хамила, не навязываясь к ним с разговорами и расспросами, она даже не пыталась узнать, куда они дели Богдана, разумно предположив, что скоро всё разъяснится. Откуда тогда эта злость?

Видя её колебания, мужчина выругался и бесцеремонно схватил её за локоть.

- Мля, девочка, тебе жить надоело?

Ответить ей не дали, так же бесцеремонно потащив к местным летным автомобилям.

Ирида готова была взорваться. Ей отчаянно хотелось выпустить злость, высказать этому грубияну всё, что она думает. Пришлось подавить порыв. Не стоит забывать, что она находится на неизвестной ей планете, где она никого не знает, и где никто не защитит её. Да, Богдан говорил, что Стас отправится сюда в командировку, и она приложит усилия, чтобы найти его. Но как скоро это случится?

И снова Ирида была поражена, как же красива Латуния. Девушка привыкла к Арому, к его монолитным зданиям из стекла и стали, к серым дорогам, к редким лесополосам. Здесь же всё цвело, всё укутывалось в зелень различных оттенков. Дома были невысокими, в основном двухэтажными коттеджами с разбитыми перед окнами садами. Красиво. Очень.

- В случае необходимости с тобой свяжется Загар, - голос грубияна-латунца врезался в её мысли.

Ирида прикусила губу.

- А Богдан... Где он?

- Думал, не спросишь, - губы мужчины скривила усмешка. - Ты же Ирида. Его женщина. Не разочаровывай нас, девочка.

- Как понимать ваши слова? - они ей категорически не понравились. Складывалось впечатление, что в окружении Славинского здесь, на Латунии, все знали о ней. И о том, что они с ним будут вместе.

- Богдан придет домой или сегодня ночью, или завтра. Ему необходимо время на восстановление.

По отстраненному выражению на лице латунца Ирида догадалась, что более четкого ответа не получит. Проклятье, да что же за люди такие! Неужели сложно просто объяснить?

Пришлось подстраиваться.

- Домой?

- Да. Я отвезу тебя к нему домой. И это… - тут в глазах латунца промелькнуло выражение, схожее с симпатией. - Никому не открывай дверь. Никому.

***

Дом Богдана оказался большим одноэтажным коттеджем с панорамными окнами и широкой дверью с тонированными стеклами. К деревянной лестнице вела подъездная дорога из брусчатки.

Латунец приземлился рядом с крыльцом и глухо сказал:

- Сиди в сигле, пока я не открою дверь. Потом бегом в дом. И не выходи из него без Богдана. Надеюсь, ты умная девочка, и не наделаешь глупостей.

Очень захотелось его послать. Подальше и надолго.

Ирида сжала губы и промолчала.

Сигл – значит, так назывались у латунцев транспортные средства. Ирида отметила для себя, что надо запомнить, пригодится.

Что ей очень не нравилось, так то, что латунец запретил ей выходить из дома. Сделал он это однозначно не из прихоти. И отчего-то не велел никому открывать дверь. Что за блажь такая? Кто может постучаться к ней, пока не будет Богдана?

Стало жутко.

Напрягало полное отсутствие информации о планете. Кто здесь обитает помимо людей? Отчего прорастают вокруг настоящие джунгли и не таятся ли в них смертельные хищники? Мало ли какие звери обитают на Латунии. Ирида частенько посещала криозоопарк, и от представителей некоторых видов животных, привезенных с других планет, ее бросало в дрожь.

Ирида поступила так, как ей настойчиво рекомендовал латунец. Как только он распахнул дверь, она быстро вышла из сигла и едва ли не бегом достигла дома, после чего за ней с шумом закрыли дверь.

Вот как, значит...

Ничего не понимая, но полная решимости разобраться, Ирида развязала платок и кинула его на кожаный диван, стоящий в гостиной. Дом Богдана на первый взгляд ей понравился. Гостиная была выполненная в темных серо-коричневых тонах и не смотрелась мрачно. Красивые резные двери, ведущие в другие комнаты, тоже нашли отклик в душе Ириды. Быстро определив, где находится кухня, Ирида прошла в неё. И снова царство современной техники и мужского лаконизма - встроенный в стену гарнитур со шкафами, панель которых имела глянцевую поверхность. На одной из них было что-то написано на незнакомом Ириде языке. Интересно. Обеденная зона представляла собой большой черный стол и шесть стульев. На столе стояла высокая ваза с цветами. Кто-то приходил в дом и ухаживал за цветами или они были искусственными, но так мастерски сотворены, что невозможно было отличить их от оригинала? Ирида не удержалась и понюхала их. Приятный запах.

Отчего-то вспомнились подаренные гладии. Жаль, что она их больше не увидит.

Каково же было удивление Ириды, когда в спальне, выполненной в бело-сиреневатых тонах, она обнаружила и свой букет из гладий, и свою одежду. То есть кто-то их забрал с лайнера Богдана. Довольная, что хотя бы у неё будет её одежда, Ирида опустилась на кровать, подтянула ноги к груди и уснула.

Проснулась Ирида резко, даже не понимая до конца, что произошло. Её точно выдернули из сна. Нахмурившись, она попыталась понять, что произошло и тут... Дверь! Она хлопнула. И именно этот хлопок заставил её проснуться.

Вскочив с кровати, Ирида выбежала в коридор. И обомлела, когда увидела Богдана, стоящего посреди гостиной с встревоженным лицом. Его взгляд блуждал по комнате, ноздри трепетали, словно он пытался распознать чей-то запах.

Её?

- Богдан! - то ли простонала, то ли выкрикнула Ирида и снова сорвалась с места, не в силах сдержать порывистости.

Как же она была рада его видеть! Здорового! Самостоятельно стоящего на ногах! С разумными глазами. Её сердце сделало отчаянный кульбит, задохнувшись от нахлынувших чувств, грозящих потопить её в своей стихийности.

Богдан замер, увидев Ириду, бежавшую к нему. Его глаза потемнели, губы плотно сжались, из груди с придыханием вырвался воздух.

Ирида не добежала до Богдана меньше метра. Остановилась, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы облегчения.

- Что же ты остановилась, звезда? - глухо спросил Богдан, не отрывая от неё взгляда. Выглядел он хорошо - цвет лица посвежел, пропали кровавые трещины на губах, синюшные вены на лбу.

Перед ней стоял прежний Богдан Славинский.

Ирида не знала, что сказать. Она больше не отвечала за себя...

И всё же она сделала ещё несколько порывистых шагов к эшелонцу, и когда его крепкие руки с силой, не щадя её хрупких косточек, сжали её тело, она задохнулась не от боли, а от радости. Прикрыв глаза, отчаянно сдерживая слезы, она уткнулась лицом ему в грудь, и с удовлетворением отметила, что его сердце бьется значительно чаще положенного. Значит, спокойствие Богдана напускное… Значит, и он испытывает эмоции, что разрывают его изнутри...

- Звезда, - как-то отчаянно, надрывно простонал Богдан и оторвал её от себя.

Лишь для того, чтобы в следующую секунду впиться в её губы жадным, не терпящим отказа поцелуем.

Ирида и не собиралась сопротивляться.

Не собиралась отталкивать.

Наоборот.

Её руки потянулись к футболке Богдана, которая была лишней. Определенно лишней. Вот совсем.

Ириде жизненно необходимо было дотронуться до кожи Богдана, почувствовать её теплоту, ощутить стальные мышцы под своей ладонью. Пока его губы то ли ласкали, то ли трепетно терзали её, стремясь испить их сладость до дна, Ирида жаждала получить Богдана. Всего.

Она даже не удивилась, когда почувствовала, как грудь изнутри сдавило, как кровь быстрее побежала по венам, как внизу живота появилась жаркая тяжесть, а между ног стало влажно. В Ириду точно вплеснули добрую долю афродизиака. Она сама - сама! - вжималась в тело Богдана, стремясь как можно плотнее прижаться к нему, слиться с ним. Её больше не смущали ни его комплекция, ни его сила. Её безумно, до одури нравилось чувствовать его всего. Ирида не закрывала глаз, поэтому заметила, как легкое удивление промелькнуло на лице Богдана. Промелькнуло, чтобы тотчас смениться голодной страсть. Поцелуй изменился, стал более глубоким, требовательным, жадным.

От комбинезона Богдан её избавил за считанные секунды. Нажал на что-то, потянул - и всё, ткань, снова приняв газообразный вид, упала к ногам. Бюстгальтер был бесцеремонно стянут и потерян где-то в области талии.

- Уверена?.. Ты уверенна?..

О чем он её спрашивал...

Для чего...

Она была уверена. Она хотела.

Его.

Подхватив обнаженную девушку, Богдан переместился на диван, осторожно положил её на спину. Он смотрел на неё неотрывно, впитывая в себя её восторженное, предвкушающее лицо, светящееся от радости. Он никогда не видел Ириду такой... Раскрытой. Счастливой. Доступной. Возвращаясь домой, он надеялся, что она хотя бы немного обрадуется. Пробираясь через туман наваждения, горя от лихорадки, терзаемый внутренними демонами, Богдан периодически понимал, что всё это время Ирида находилась рядом, не бросила его, не попыталась избавиться. Её поведение вселяло надежду, что между ними не все потеряно, и что его скотское поведение при получении метки можно будет каким-то образом загладить. Но он абсолютно, совершенно не был готов к тому, что его ожидало.

Он утонул в её нежности. В её пробудившейся чувственности. Он наслаждался её ласками - где открытыми, где смущенными.

Мужчина и женщина тянулись друг к другу. Изучали. Доверяли.

Они то задыхались от страсти, то делали небольшую передышку. То кидались в объятия друг друга, то отстранялись, чтобы полюбоваться.

Когда Ирида мягко соскользнула с дивана, встала на колени и потянулась к Богдану, у того перед глазами взорвался его личный маленький фейерверк.

- Ирида, это не обязательно...

- Я хочу.

Вот так просто. Она сама. И это главное.

Её рот подарил ему одновременно рай и окунул в чертоги Бездны. Её язычок подчинял и дарил. Брал и сторицей возвращал.

Долго Богдан не выдержал. Подхватил слегка протестующую Ириду и насадил на себя сверху, погрузившись в её обжигающую мягкость.

Мужчина замер. Женщина предвкушающе захныкала. Ей было мало...

Движение. Всхлип.

Движение. Стон.

Движение. Крик.

***

Богдан укутал её в халат и негромко спросил:

- Пить хочешь?

- Да. Сок.

- Могу кофе сварить.

Славинский, варящий кофе - немыслимо.

- Сока будет достаточно.

Её голос охрип, Ирида никак не могла прийти в себя, внутри до сих пор всё дрожало от пережитого оргазма.

Богдан успел переодеться, пока ходил ей за халатом. Сейчас на его бедрах неприлично низко красовались короткие белые шорты, идеально подчеркивая загар и привлекая внимание к густой поросли, берущей начало у живота и темной дорожкой убегающей вниз. Теперь Ирида знала, что эта поросль, кажущаяся на первый взгляд жесткой, на самом деле мягкая, и до неё приятно дотрагиваться, перебирать пальчиками, дразня и обещая более открытые ласки. Стоило вспомнить, как она касалась его ТАМ, и кровь приливала к щекам.

Небеса... Это было с ней.

Ирида не ругала себя, не каялась. Она сделала всё правильно. Как подсказывало ей сердце.

Зачем строить из себя недотрогу, загонять внутрь желания, делать их обоих несчастными, злыми, раздраженными, если можно сделать попытку забыть старые обиды и взглянуть на их жизнь под другим углом?

Пережитого ужаса в Батласе Ириде хватило с лихвой. Страх, что Богдан не вернется с боя, до сих пор неприятно плескался в груди, заставляя девушку сжиматься. И хорошенько задуматься.

Богдан всучил ей высокий стакан с соком.

- Держи.

- Холодный, - она сделала глоток и улыбнулась.

- Холодный? - в темно-синей глубине отразилось легкое волнение. - Давай подогрею.

- Нет, всё хорошо, буду пить мелкими глотками.

Богдан постоял над ней некоторое время точно раздумывая забрать ли у девушки стакан силой, и вернуть с уже с теплым соком, или оставить всё, как есть. Остановился на втором варианте.

Мужчина опустился на диван через небольшое расстояние от Ириды. Ему снова хотелось схватить её, прижать к себе, не отпускать. Продлить то чудо, что случилось с ними ранее. Но он был достаточно опытен, чтобы понимать, что даже самые чудесные мгновения имеют свойство заканчиваться. Главное суметь их повторить, и тогда всё будет замечательно.

Ирида пила сок неторопливыми глотками, как и говорила. Закутавшись в его халат, подтянув к груди ноги, она казалась моложе своих лет. С распущенными волосами, с блестящими от утихомиривающейся страсти глазами она выглядела изумительно красивой.

- Тебя никто не обижал? - он не мог не задать этот вопрос.

Ирида замерла, облизнула губы, смахнув кончиком языка капельку сока, после чего поставила полупустой стакан на небольшой стеклянный столик, стоящий справа от дивана.

Пришло время поговорить. Основательно.

- Нет. Ни Шард, ни латунцы, присланные Загаром.

Она осторожно взглянула на Богдана, ловя его реакцию на свои слова. Она не просто так упомянула имена знакомых.

- Так и должно было быть. Шард дал клятву, что при необходимости отправит тебя на Латунию.

- Он сдержал слово, потому что ты был невменяем. Богдан, что с тобой было?

Славинский не спешил отвечать. Колебался. И это колебание неприятно задело Ириду.

Девушка вспылила:

- Богдан, или мы с тобой разговариваем начистоту, откровенно отвечая на вопросы друг друга... Или... Или наши отношения снова скатываются в никуда. Я устала от недомолвок. От загадок. Ты на Йетлэ просил быть с тобой. Я была. Неужели я не заслуживаю откровенности в ответ?

ГЛАВА 11

- С чего ты хочешь, чтобы я начал? - Богдана её вспышка не разозлила в ответ, напротив, голос его звучал мягко, словно мужчина понимал, как важен для неё предстоящий разговор.

- У меня очень много вопросов. Кажется, тысяча...

- Быть такого не может. Тысяча! Да мне понадобиться неделя, чтобы на них ответить.

- Я преувеличиваю, конечно. Расскажи про свою болезнь. Что это было. Ты напугал меня до чертиков. То вроде приходил в себя, но при этом пугал невидящим взглядом, то бредил, но температура тела оставалась у тебя в норме. Я многое повидала, работая в "Неоне", но никогда не встречалась ни с чем подобным.

- И не встретишься более. Моим последним противником был метаморф, причем, смертник. То, что он смертник, я понял, уже убив его, когда синие клубы отравленного газа пошли из его тела. Думаю, он сам не знал, что ему осталось недолго, иначе не согласился бы на бой со мной. Хотя хрен знает, - Богдан пожал плечами, и Ирида снова залюбовалась ему мускулами. - Я поймал газ. Сделал несколько вздохов, вот и результат. Вообще, мне повезло. Говорю об этом, потому что всё позади. Если бы до Латунии мы добирались хотя бы на сутки дольше, ядовитый газ полностью выел бы мои внутренности и мозг.

- Ты говоришь какие-то ужасы. У тебя не было никаких симптомов.

- Ирида, забудь всё, что ты видела в "Неоне". Ты сталкивалась лишь с небольшим, я бы сказал, ничтожным процентом болезней. Всё намного серьезнее. Я видел такое, на что твоему воображению просто не хватит фантазии. И я искренне сожалею, что тебе пришлось побывать на Йетлэ, тебя там быть не должно было, - закончил он говорить ожесточенно.

- Допустим, с твоей болезнью всё более-менее понятно. Главное, что она в прошлом. Ты же полностью вылечился? - Ирида не заметила, как её сердце перестало биться в ожидании ответа.

Богдан усмехнулся.

- Медицина Латунии намного опередила конкурентов с других планет. Наши кудесники в состоянии вылечить практически любое заболевание, надо лишь вовремя обратиться.

- Значит, время сыграло в нашу пользу.

- Это да.

- Богдан, а что с самими боями? - Ирида отважилась и на следующий вопрос: - Почему ты оказался в должниках Чужого? Я не буду говорить, что это очень странно и далеко за рамками моего понимания. Для большинства жителей Арома Чужие - страшилка, которой пугают детей.

Богдан чуть подался вперед, сцепив пальцы в замок.

- Чужие - реальность, как ты убедилась. Шард мне помог раздобыть одну вещь. Поэтому я и оказался в его должниках.

Ирида сглотнула подступивший к горлу ком.

- Амулет Сируса?

Брови Богдана взметнулись вверх.

- Кто сказал тебе о нем?

- Сам Шард.

- Вот же сукин сын! - выругался Богдан и поспешил добавить: - Извини.

- Богдан, а что это за амулет? Почему он представляет такую важность для тебя?

Богдан пристально посмотрел на Ириду.

- Ирида, прежде чем ответить на твои вопросы, я должен тебя предупредить.

- О чем?

- Информация, которую я тебе смогу сообщить - конфиденциальна, она не может распространяться за пределами Латунии. На это существует запрет. Смертельный. И если ты хочешь узнать тайны Латунии, то должна мне позволить воздействовать на тебя ментально.

- Ментально? Это как?

- Наложу запрет на распространение полученной информации любым видом - словестно, письменно даже под гипнозом. Ты будешь владеть информацией, но без моего разрешения не сможешь её передать третьему лицу.

- К чему такие предостережения?

- Поверь, для них есть основания.

Ирида заколебалась. Её не прельщала мысль, что кто-то будет копаться у неё в голове. С другой стороны, больше нет возможности узнать истину.

- А это не больно? Воздействие, я имею в виду?

Богдан понимающе улыбнулся.

- Нет, конечно, ты даже ничего не почувствуешь.

Ирида улыбнулась в ответ.

- Совсем ничего?

- Совсем.

- Тогда я согласна. Должна же я разобраться в происходящем.

- Я рад, что ты согласилась. Посмотри, пожалуйста, мне в глаза, - продолжил говорить Богдан, смягчив тон и всматриваясь в нежное лицо девушки. Потом не спеша поднял руку и провел ею по воздуху, соединив вместе указательный и средний палец. - Амулет Сируса - древний артефакт, попадаются ещё такие в недрах наших планет, но в основном артефакты находятся в других галактиках. Вот и приходится охотиться за ними. Я долгие четыре года выслеживал Сирус, в конечном итоге оказался в Батласе. Загадочное место, его бы исследовать хорошенько, но кто же даст, - скривил губы Богдан, а Ирида с легким недоумением догадалась, что он уже наложил на неё запрет. - У меня был договор с Шардом. Я бьюсь на ринге, он достает Сирус.

- А для чего амулет тебе был нужен?

- Амулет Сируса способен нейтрализовать некоторые виды бактерий и вирусов.

- Полезная штука.

- Ты даже не представляешь насколько.

- Но всё равно я не поняла, почему ты остался в должниках Шарда. Он же отдал тебе артефакт добровольно, да?

- Естественно. Мне пришлось срочно выбираться с Йетлэ, предварительно договорившись с Шардом о своем возвращении.

Что-то нехорошее царапнуло сердце Ириды, то, что она не хотела бы слышать... То, что способно в очередной раз перевернуть её мир...

Но колесо судьбы запущено, отступать дальше некуда.

- А для чего тебе потребовалось срочно выбираться с Йетлэ? - негромко спросила Ирида, уже зная ответ.

Глаза Богдана потемнели, стали едва ли не черными.

- Чтобы успеть на твой день рождения.

Он сказал будничным тоном, так, словно за его словами не стояли их жизни.

Ирида облизнула пересохшие губы, стараясь успокоить не на шутку разволновавшееся сердце. Спасал халат. Чтобы скрыть неловкость и смущение, Ирида периодически куталась в него, то подтягивая край полы, то теребя ворот.

Развивать разговор в этом направлении она не хотела.

Слишком опасно.

Слишком непредсказуемо.

И в первую очередь, её собственная реакция.

- С Шардом прояснили ситуацию, с артефактом тоже, - сказала она, тщательно подбирая слова и стараясь не покраснеть под пристальным взглядом Богдана. Он не делал попыток обнять её, придвинуться ближе. Просто смотрел. – И, если честно, я не услышала от тебя ничего криминального. Секретного.

- Ирида, скажи, а как ты добиралась до моего дома?

- Пришло твоё время задавать вопросы? - хитро прищурилась она.

- Можно сказать и так.

- Странно, - Ирида снова стала серьезной. - Когда мы подлетали к Латунии на звездолете, выделенном Шардом, с нами состыковался корабль латунцев, один из которых вручил мне странный комбинезон и платок. После чего дал ещё более странные инструкции.

Так как девушка замолчала, Богдан подтолкнул её к продолжению разговора:

- Например, какие?

- Например, когда мы на сигле подлетели к дому, он первым вышел, открыл дверь и приказал бежать от сигла до дома. Я же, напротив, хотела бы рассмотреть растительность Латунии. Например, твой сад. Он прекрасен. Я никогда не видела таких восхитительных деревьев и цветов.

- И это всё? Больше тебе никаких инструкций не давали?

- Твой знакомый - он не представился - ещё сказал, чтобы я ни в коем случае никому не открывала дверь и дожидалась или тебя, или Загара.

- Всё правильно, Ирида. Тебе хорошо проинструктировали.

- Не понимаю...

- В той растительности, которой ты восхищаешься, обитают смертельно опасные бактерии. Мы надеемся, что артефакт Сируса поможет нам создать универсальное лекарство, позволяющее нейтрализовать смертельную заразу.

Ирида нахмурилась.

- Всё равно не понимаю. Если растения так опасны, почему ты и другие свободно перемещаетесь по планете, не облачаясь в спецодежду?

Прежде чем ответить, Богдан выдержал небольшую паузу, и от этой паузы Ириде стало жутко. Возникло ощущение, что она сейчас соприкоснется с тем, отчего нельзя будет отмахнуться в дальнейшем, с тайной, которую предстоит пронести через всю жизнь.

- В том-то и дело, что эти бактерии безопасны для мужчин, но для женщин - они смертельны. Попадая на кожу, они проникают через поры в организм и действуют, как яд замедленного действия. Медленно, не спеша они разрушают организм изнутри, причем зачастую заражение происходит незаметно, а когда проявляются первые симптомы – лечение уже бесполезно. Долгие исследования показали, что эти бактерии поражают прежде всего яичники и надпочечники, то есть органы, вырабатывающие эстроген. Они им питаются. А когда их становится слишком много, они мигрируют по всему организму с помощью кровеносных потоков. Поэтому женщинам категорически запрещено выходить на улицу. Несколько часов пребывания на открытом воздухе - и с тобой можно попрощаться. Точки возврата нет. Это первый нюанс Латунии. Я тебя шокировал?

- Да, - машинально ответила Ирида, пытаясь усвоить полученную информацию, не поддающуюся ни одному логическому объяснению.

- Это ещё не всё. Природа, как говорят, мудра. И на Латунии она тоже "намудрила". Вот уже несколько веков здесь рождаются только мальчики. Ни разу за последние триста лет на Латунии не родилась девочка. Ни одна.

Чем больше Богдан посвящал её в особенности планет, тем меньше Ирида желала знать, что будет дальше. Возможно, в ней сейчас говорило малодушие, но картина, нарисованная Богданом, представлялась жуткой. Если не сказать больше.

- Ни разу не родилась девочка... И женщины здесь большая редкость, - проговорила Ирида, смотря на Богдана глазами, в которых застыло недоумение. - Так вот почему латунцы забирают аромок.

- Не только. Я просто хочу, чтобы ты не делала скоропостижных выводов и не считала всех латунцев последними ублюдками. Я попытаюсь обрисовать тебе картину в целом. Ты никогда не задумывалась, почему латунцы не забирают с Арома любую приглянувшуюся им девушку, не важно, сколько ей лет, к какой социальной прослойке общества она относится, замужем она или нет? Перспектива-то заманчивая. Аром - колония, Латуния диктует правила. А, нет. Они "берут" только тех, кто достиг определенного возраста, но так и не устроил свою личную жизнь. Латунцы дают шанс каждой девушке. Выбрать себе достойного спутника жизни, нарожать детишек и быть счастливой. Потому что счастье с ними не построишь. Ужас этой красивой планеты, - Богдан кивнул за окно, - заключается ещё и в том, что женщина, рожая ребенка, погибает, - услышав последнее заявление, Ирида зажала рот руками. - Да, Ирида, к сожалению, это так. Только, пожалуйста, я тебя прошу ещё раз - не спеши с выводами. Ты просто представь - каково родиться и жить здесь. С рождения лишиться матери, не иметь сестры, видеть рядом лишь отца. Отца, который сознательно пошёл на убийство твоей матери. Перед каждым латунцем встает выбор - или сознательно прекратить свой род или ... вот так. Семя латунца активно лишь здесь, на любых других планетах от него невозможно забеременеть. И беременная женщина, увозимая отсюда, так же умирает. Только забирает ещё с собой и ребенка. Предвидя твои вопросы, отвечаю сразу - были попытки сохранить жизнь девушкам! Что только не делалось. Всё бесполезно. Нет, есть пары, что повстречавшись, осознав, что запечатлены, что их связь очень крепкая, отказываются от собственных детей, усыновляют чужих и улетают с планеты. Потому что иначе их так же ждет печальный конец. Даже если представить, что женщина не будет выходить из дома месяцами, а это уже сильнейший стресс, каждый день к ней будет возвращаться мужчина, неся на своем теле споры бактерий, которые рано или поздно попадут на женскую кожу. Ты даже не представляешь, какие очистительные системы придумывали местные! Всё бесполезно. Даже от химического оружия есть возможность предохраниться, а тут... - Богдан покачал головой. - Эти мелкие твари очень живучи. Мы уже начинаем думать, что они не просто находятся в воздухе и в растениях. Есть предположения, что они выделяются из крови, кожи самих латунцев. Некая взаимосвязь с природой, круговорот. Планета отнимает одно, даря другое. Про физическую силу латунцев говорить не стоит. Но помимо неё, как ты уже видела на Йетлэ, у латунцев есть и боевая ипостась. И это ещё не всё. Среди местного население большой процент менталистов, экстрасенсов, медиумов, эмпатов. Теперь ты понимаешь их меры предосторожности? Латунцы вынуждены воевать, исследовать новые планеты, в надежде обнаружить подходящую среду обитания для них самих и будущего потомства.

Ирида покачала головой, до глубины души пораженная услышанным.

Несмотря на то, что у неё возникло множество вопросов, она не знала, что сказать.

- Трудно принять информацию? - догадался Богдан.

- Очень.

- Ещё один момент, чтобы ты себе ничего не напридумывала лишнего. Я планировал с тобой вместе посетить Латунию, но лишь для того, чтобы ты во всем убедилась воочию. Установлено, что безопасное время пребывания женщины здесь - два месяца. Плюс мы бы переждали землетрясение на Ароме, и ты повидалась бы со Стасом. Кстати, ни один латунец не войдет в дом другого без приглашения. Подобное поведение приравнивается к оскорблению. Причины тебе понятны.

- Ты меня шокировал, - честно призналась она. В голове не укладывалось услышанное. Даже анализировать было сложно. - Послушай, но на Йетлэ я видела тебя в боевой ипостаси... Поучается, ты тоже...

Она не договорила, побледнев.

Заметив реакцию девушки, Богдан протянул руку и нежно коснулся щеки Ириды.

- Нет, эшелонцев не касается демографическая проблема латунцев. За свою жизнь и жизнь наших детей можешь не беспокоиться.

Ирида прислушалась к своим ощущениям и несколько раз мысленно произнесла фразу: "Наши дети". Они с Богданом не предохранялись, и существовала вероятность, что она уже беременна. Ирида несколько раз моргнула. Готова ли она стать матерью? Родить Богдану ребенка? И нисколько не колеблясь мысленно ответила - да.

- А для чего вообще забирают мальчиков с Арома? - негромко поинтересовалась девушка, стараясь вернуть разговор в общую тему.

- Латунцы экспериментируют. Постоянно. Пойми, большинству проживающих здесь мужчин тягостна ситуация с женщинами и потомством. Каждый мужчина рано или поздно встает перед выбором - или использовать женщину, как инкубатор, при этом создав такие условия, чтобы к ней не привязаться, иначе в дальнейшем будет только хуже, или остаться без ребенка. Усыновленные мальчики разительно отличаются от коренных латунцев - в них нет той физической мощи, которой обладают воины, они не наделены сверхспособностями. В конечном итоге, они становятся лишними на планете и вынуждены в своем большинстве покинуть её, не выдержав морального давления. Нет, конечно, есть такие, что находят себя и здесь, становятся теми же учеными, но таких единицы.

- Богдан, ты говоришь ужасные вещи, - Ирида готова была расплакаться.

- К сожалению, именно так обстоят дела.

Ирида подняла кверху ладошки и тихо попросила:

- Давай больше не будем. Мне, кажется, на сегодня хватит.

***

Ирида думала, что ночью не уснет. Но нет, стоило только ей положить голову на плечо Богдана, как глаза закрылись сами собой.

Богдан же, в отличие от неё, долго не мог уснуть. Смотрел в потолок и думал.

Первым, кого он навестил на утро - был Загар. Позвонил названному брату и предложил встретить в Центе генетики.

Войдя в кабинет Загара, Богдан встал напротив большого стеклянного стола, расставив ноги на ширине плеч и скрестив руки на груди.

- Ты - сукин сын, - без предисловия начал Богдан, не сводя пристального взгляда с Загара.

Тот же, развалившись в кресле, так же скрестил руки. Правда, довольная улыбка появилась на его лице.

- Чем обязан столь лестному эпитету?

- Какого черта ты отключил охранную систему моего лайнера?! - прорычал Богдан и резко рванул вперед. Уперся ладонями о край стола и навис над ним.

Его вопрос не удивил друга.

- Ты должен был встретиться с Шардом.

- Я знаю! Но... Мать твою, ты представляешь, что пережила Ирида? Она же была в Батласе, видела всех этих уродов!

- И прониклась к тебе жалостью...

Богдан прищурил глаза, в которых полыхало настоящее пламя.

- Что ты имеешь в виду? - очень медленно спросил он, тщательно проговаривая каждое слово. И сдерживая злость, закипающую в груди.

- Жалость - не самое плохое чувство, когда исходит от женщины.

- Загар! - от рыка Богдана задрожали окна.

- Что? - между тем спокойно спросил Загар, и в его глазах заплясали дьявольские всполохи. - Есть такая планета - Земля. Так вот. В древние времена существовала на ней государство - Русь. И вот там, когда женщина хотела выразить мужчине свои чувства, открыться, сказать, как сильно она его любит, она говорила: "Я тебя жалею"...

Богдану не нашлось, что сказать на его слова.

***

Домой вернулся Богдан вместе со Стасом.

Увидев брата, Ирида завизжала от радости, как девчонка, и бросилась к нему. Как же здорово было снова видеть родное лицо!

- Стас!!

- Тихо, тихо, свалишь же, - пожурил её Стас, крепко обнимая и подхватывая за талию.

- Свалишь тебя, бугая! - необычайная легкость охватила Ириду. Она смотрела в смеющиеся глаза брата, и ей казалось, что с их последней встречи прошло неимоверно много времени. Что они прощались в их небольшой гостиной не неделю назад, а целую вечность.

Стас пытливо всматривался в лицо сестры, пытаясь отыскать следы слез или измождения. Он не сомневался - Богдан её не обижал, но женщины существа непонятные, с тонкой психологической организацией, они способны сами себя сделать несчастными без видимых на то причин.

Ирида же сияла - щеки раскраснелись от прилившей к ним крови, глаза блестели, легкий макияж подчеркивал природную красоту девушки, волосы были собраны в пучок, лишь несколько прядок кокетливо струились вдоль шеи.

И Ирида улыбалась. Открыто, приветливо.

У Стаса защемило в груди. Вот и хорошо, вот и хвала Небесам. Сколько пришлось ей пережить на пути к счастью, одной ей известно. Главное - она взялась за ум, что не могло не радовать.

- Как же я рад тебя видеть, сестренка! - Стас довольно улыбнулся в ответ и сильнее сжал её в объятиях.

- Ай, ребра сломаешь.

- Э-эй, поосторожнее, - Богдан для видимости сделал серьезное лицо.

- Да я и так аккуратно.

Ирида высвободилась из объятий брата и спросила:

- Кушать будешь?

- Не, я поел.

- Где? Я же знаю, что ты готовить не любишь, - Ирида хитро прищурилась.

- Так в лаборатории же кормят на убой. Ты лучше кофейку сделай, если можно?

- Сейчас.

Ирида отправилась на кухню, оставив мужчин одних. Они встретились взглядами, и Стас негромко, чтобы сестра не услышала, спросил:

- Когда думаешь отсюда её увозить?

Стас был безмерно рад её видеть, но здоровье и безопасность сестры были на первом месте.

Богдан понимающе кивнул.

- Неделя, максимум две. Как только улягутся страсти на Ароме. Разрушения небольшие, планета пострадала значительно меньше, чем мы прогнозировали.

- Будешь заниматься клиникой?

- А почему бы и нет?

- А я, наверное, пока обоснуюсь здесь, - Стас пожал плечами и иронично добавил: - Всё равно, ёперный театр, пока обзаводиться семьей не буду.

- Как тебе работа? Доволен?

- Спрашиваешь! Я же всю жизнь мечтал заниматься исследовательской деятельностью, а тут у вас в этом плане поле непаханое. Столько всего вы тут разрабатываете, свихнешься! Да и сама планета, изучай её и изучай.

- Как Сирус? Нашли возможность применять его повсеместно?

Стас удручающе покачал головой.

- Пока - нет. Но мы стараемся! - он усмехнулся. - И непременно что-нибудь придумаем.

Мужчинам пришлось прервать разговор, потому что Ирида позвала их на кухню, где приготовила кофе: для брата - разбавленный сливками, для Богдана - черный с корицей. Она помнила, какой кофе предпочитают её мужчины.

ГЛАВА 12

Через десять дней пребывания на Латунии Ирида пришла к горькому выводу, что если она проживет здесь ещё пару дней, то сойдет с ума. В прямом смысле.

Одиночество. Полное. Вот чем были наполнены её дни. Богдан каждый день уходил в Центр генетики, возвращался ближе к вечеру, предварительно спрашивая, что ей необходимо купить. Он ей открыл доступ ко всемирной сети, она могла сама совершать покупки, причем её лимит был неограниченный, и первые дни Ирида развлекалась тем, что бесконтрольно листала страницы фирм, что-то выбирала, заказывала. Потом ей надоело. Наскучило. Она занялась уборкой. Вымыла весь дом, окна только с внутренней стороны. Богдан предупредил, что окна открывать не следует. Увидев, что она убирается - пожурил, сообщив, что у них есть роботы, занимающиеся уборкой.

- Мне надо что-то делать, - Ирида пожала плечами.

Но убираться каждый день тоже невозможно.

Всех сильнее удручала невозможность куда-то выйти, даже на крыльцо. Солнце Ирида видела только через панорамные окна и с затаенной тоской желала погреться под теплыми лучами, поваляться на пляже. Теперь она очень хорошо понимала, о чем говорил Богдан. Проживи ты на этой планете с месяц - и завоешь от тоски. Каждый день видеть за окном невероятное буйство красок, растения, чья зелень завораживала, цветы с невероятно красивыми бутонами, и понимать, что вся эта красота несет лично для тебя смерть. Сколько ты выдержишь в подобном режиме? Месяц, два, год? А что дальше? Чувствовать себя аквариумной рыбкой? Богдан рассказал ей, что большинство латунцев предпочитают не покидать пределы планеты, если того не требует военное положение. Он ещё ей пытался рассказать про Латунию, про устройство жизни на планете, но она покачала головой, давая понять, что пока подобная информация не доступна к восприятию. Смалодушничала? Возможно. Но ей сложно было представить, что она, не появись в её жизни Богдан, не вернись он вовремя с Йетлэ, оказалась бы на месте одной из тех несчастных, которым уготована ужасная судьба. Забеременеть и умереть во время родов. А до этого момента провести девять месяцев в четырех стенах.

- Теперь ты понимаешь, почему большинство латунцев относятся к женщинам с пренебрежением. Они видят в них тело для сексуального удовольствия и сосуд для вынашивания ребенка. Всё.

С беременностью тоже дела обстояли очень интересно. Как только женщина беременела, в ней начинала развиваться новая жизнь, смертельные бактерии становились для нее менее опасны, она даже могла выходить на улицу. На минут десять, но каждый день.

Ириде становилось дурно, стоило только подумать о такой жизни. И она отчаянно стала желать улететь с Латунии. Она перестала замечать красоту за окном. Тишина в доме удручала. Ее нарушало лишь шуршание работающих роботов.

Стас больше не приходил. Так и сказал:

- Не хочу рисковать.

Они общались с братом каждый день по видеосвязи, но это общение не давало Ириде полноту ощущений.

Ситуацию спасал Богдан. Ирида и предположить не могла, что этот человек, этот мужчина, что внушал ужас лично ей, вокруг которого, стоит заметить, не без основательно, копошились сплетни, может быть столь внимательным, заботливым, добрым. Они никогда ничего не забывал. Ни одну её просьбу. Ни одно желание. Старался вернуться домой дотемна и проводил всё время с ней. Они вместе готовили. Вместе смотрели фильмы. Много говорили. И каждый день по несколько раз занимались сексом.

Он подсадил её на чувственные удовольствия. Открывал новые стороны секса, показывал, что в постели не может быть запретов.

И это лишало Ириду воли. Она вновь и вновь стремилась к нему. К его большому сильному телу. К темно-синим глазам, что во время наслаждения покрывались поволокой. Ей нравилась её власть над этим мужчиной. Стоило её пальчиками пройтись по его плечам, как бы невзначай дотронуться до спины, как Богдан мгновенно вспыхивал, стремительно ловил её руку и клал на бугорок хлопковых джинсов.

Богдан был уже возбужден.

- Ты чувствуешь? Чувствуешь, что ты со мной делаешь, звезда?

Она каждый раз краснела.

- Да... - и добавляла: - Но как ты сдерживался? Там, на Ароме?

- А черт его знает. Просто знал, что тебя нельзя трогать. И этот твой проклятый страх, я так и не понял, откуда он взялся.

- И не надо. Я и сама не понимаю.

А потом были жаркие объятия. И она на нём. Или под ним.

И вот так день изо дня он привязывал её к себе, пока однажды она не поняла, что Богдан Славинский стал для неё центром Вселенной.

***

Увидев Ириду лежащей на полу, с раскинутыми врозь руками, точно у подбитой на лету птицы, он рванулся к ней, чувствуя, как останавливается сердце.

Нет...

Не может быть...

Он оберегал её! Сам старался минимально находиться на улице, и точно знал, что их время не вышло! Тогда почему она потеряла сознание?!

- Ирида! - он подхватил её и перенес на диван, с облегчением осознавая, что она дышит.

- Ирида! - снова позвал он её, легко похлопывая по щекам.

Девушка поморщилась и с трудом, но всё же открыла глаза.

- Богдан? Ты пришёл...

Улыбка облегчения появилась на её лице, выворачивая мужскую душу наизнанку.

- Звезда, что случилось? - лицо Богдана изменилось до неузнаваемости - побледнело, на нем отчетливо читалась обеспокоенность.

Ирида облизнула пересохшие губы и несколько раз моргнула, приходя в себя.

- Богдан, не знаю. Я шла, и у меня закружилась голова.

- И всё? - требовательно уточнил он. Малейшие детали в данном случае играли большую роль.

- Вроде бы всё.

Он понимал, что давить на неё нельзя. Нельзя пугать. Поэтому старался говорить менее жестко:

- А горечи во рту не почувствовала? Ноги не дрожали? Пальцы не мерзли? - он сжал её ладонь, поднёс к губам и принялся дуть, пытаясь согреть.

У Ириды ком образовался в горле, и пришлось приложить усилия, чтобы его сглотнуть. Она догадалась, чем вызвана обеспокоенность Богдана. К чему совершенно не была готова, так к его реакции. Она поразила её в самое сердце. Вроде бы Ирида уже привыкла, что он о ней заботится, проявляет терпение и понимание, но то пламя, что билось в его глазах, сказало ей так много, что девушка даже испугалась.

Пришлось приказать себе успокоиться, взять себя в руки.

- Богдан, ничего подобного не было. Просто закружилась голова.

Богдан нахмурился.

- Ничего не знаю. Твоё самочувствие на первом месте. Сейчас полежишь немного, я приготовлю ужин, потом займемся вещами. Мы возвращаемся на Аром. Завтра же утром вылетаем.

Ирида даже порадовалась, что упала в обморок. Наконец-то они покинут Латунию, и она вернется к привычной для себя жизни. Богдан успел ей сообщить, что на Ароме всё же произошло землетрясение, но оно в основном затронуло Зону Отчуждения, полностью погребя в недрах планеты все строение на той территории. Центр Арома тоже пострадал, но значительно меньше. Богдан узнал, что его дом и квартира Стаса избежали участи разрушения. Мобилизацию женщин и детей Загар всё же организовал. Мирам ежедневно проверял сейсмологическую ситуацию на Ароме и накануне смог сообщить, что Аром безопасен. Можно возвращаться.

Богдан не позволил Ириде встать с дивана, пока она в ультимативной форме не заявила, что больше не намерена отлеживать бока, и что с ней всё в порядке. А если он и дальше будет проявлять излишнюю щепетильность в отношении её здоровья, то про это самое здоровье она вспомнит спустя несколько часов, когда они окажутся в спальне наедине. Вроде бы и сказала в шутку, а подействовало.

В спальне же Ирида сама попыталась соблазнить Богдана, но её попытки безжалостно пресекли. Сграбастали в объятия, уложили набок в "кокон" крепких сильных рук и буркнули на ухо:

- А ну, спи.

- Богдан, да всё со мной хорошо...

- Спи, я сказал.

Раз сказал, значит, надо спать. Закрывая глаза, Ирида поймала себя на мысли, что улыбается.

Утром Богдан ей снова выдал комбинезон и платок. Сам же помог облачиться, не преминув задержать руки на груди и ягодицах.

- Богдан, - Ирида бы непременно хихикнула, если бы не почувствовала уже знакомую приятную тяжесть внизу живота.

- Я только помогаю. И всё, - его лицо было сама невинность. Такое озорное. Такое притягательное. Ирида на мгновение замерла. Неотъемлемое Небо, да что же она была такой глупой...

Стас прибыл попрощаться уже на лайнер. Залетел, отфыркиваясь.

- Уф, кажись успел.

- Попробовал бы ты не успеть, - шутливо заметила Ирида, стараясь не показать сожаления, что они расстаются. Хотя, если разобраться, то на Латунии у них не было возможности видеться. - Стас, а ты на Аром не собираешься в ближайшее время?

- Пока ничего не могу сказать. Попробую вырваться на пару дней.

- Вырвись, пожалуйста, я хочу с тобой нормально посидеть, пообщаться, - всё же слезы навернулись на глаза девушки. Что-то она в последнее время чрезмерно чувствительной стала. Чуть что - сразу в слезы.

Стас понимающе улыбнулся.

- Думаешь, мне не хочется? Едреный корень, мне же даже толком тут не разрешают напиться! В любой час ночи могут выдернуть из кровати, и я должен быть, как огурчик!

Ирида хихикнула.

- Ну, вот и поторопись с прилетом на Аром.

- Как скажешь, сестра.

Стас отпускал Ириду со спокойным сердцем. Сама Ирида, возможно, и не замечала происходящие с ней перемены, а он видел всё. И, когда они прощались, более внимательно посмотрел на Славинского. Друзья встретились взглядами и без лишних слов поняли друг друга.

Ирида без сожаления покидала Латунию. Да, красивая планета, но чрезмерно жестокая. Диктует невыносимые условия существования. Дарует местным жителям силу и сверхспособности, лишая любви и нормальной семьи.

Девушка не могла не думать, как её встретят знакомые на Ароме. Немного волновалась. Да и Богдан пока твердо не обозначил их постоянное место жительства, хотя сказал, что вплотную будет заниматься "Неоном". Ирида подумывала попросить у него разрешения вернуться на работу, ей будет тягостно проводить всё время дома, особенно, учитывая, сколько времени она пребывала в одиночестве на Латунии. Об этом она с ним поговорит чуть позже, не стоит сразу и обо всем.

Главное сейчас - вернуться на Аром.

***

На этот раз Богдан сам отключил охранную систему. Перед вылетом он попросил Загара скинуть в открытый доступ информацию о том, что его лайнер покидает пределы Латунии. Загар понял его без дополнительных объяснений.

Гости пожаловали ближе к полуночи. Трое наемников, передвигающихся в космическом пространстве в индивидуальных капсулах. Первого Богдан ликвидировал на подступах к лайнеру. Второго, когда тот уже пристыковался и вскрывал шлюзовой отсек. С третьим пришлось повозиться, тот умудрился проникнуть на корабль через мусоросборник. Они оба стреляли из беззвучных лазеров и двигались бесшумно. Но когда и этот упал, Богдан досадливо поморщился. Придется повозиться с трупами и кровью. Ирида не должна ничего заподозрить.

И пришло время с кое с кем поговорить.

Прежде чем выйти на связь, Богдан зашёл в спальный отсек убедиться, что Ирида спит. Так и оказалось. Подложив ладони под щеку, его звезда крепко спала. Богдан невольно засмотрелся на девушку. Во сне она выглядела особенно ранимо. С растрепавшимися волосами, с безмятежным лицом.

Его...

Усмирив желание тотчас к ней присоединиться, Богдан прикрыл дверь в отсек и на всякий случай поставил оповещение, напрямую идущее на его мини-датчик. Если Ирида надумает поискать Богдана, он об этом узнает сразу же.

Вернувшись в рубку, Богдан захватил с собой стейлс последнего наемника и нажал на вызов последнего абонента.

Ответили не сразу, но когда Богдан увидел взволнованное от радости лицо Алекса Гота, ему сразу же захотелось передумать и принять более кардинальное решение.

- Радуешься?

У дяди Ириды задрожали руки, и он выронил стейлс. Богдан терпеливо подождал, когда он его поднимет. То, что поднимет, не разорвет связь - не сомневался.

Радостное выражение сменилось на бледность и испуг.

- Ты?

- Вроде бы, я, - Богдан позволил себе съязвить.

- Но... как?

- Неважно как, важно - почему. Слушай меня сюда, Алекс. Скажу один раз, и если ты будешь настолько туп, что не поймешь моих слов... Разговаривать мы больше не будем.

Алекс замер.

Зверь снова вернулся.

- Слушаю тебя.

- Ты исчезнешь. Сам. Улетишь с Арома, предварительно оповестив Ириду, что решил попутешествовать. Куда направишься - мне сообщишь. Не сообщишь - мои люди тебя найдут. И, поверь, они окажутся более подготовленными профессионалами, чем те, что пришли за мной.

Когда Загар сообщил Богдану, что на него пришёл заказ, он сразу понял для кого. Даже не удивился. Гадюка зашевелилась, действуя исподтишка. Но не учла одного. Большинство наемников были выходцами с Латунии. Стоило Алексу Готу сделать объявление о найме, как через минуту об этом узнал Загар. Естественно, никто из латунцев не взялся "валить" своего, нашлись другие.

Глупо.

Алекс тряхнул головой, отчего его отросшие усы забавно дернулись.

- Нет, я...

- Иначе я приду за тобой. Вместе с Иридой и Стасом. И поведаю им, кто на самом деле подставил их родителей. Не думаю, что Стас проявит милосердие.

Гот побледнел ещё сильнее, хотя, казалось, уже было некуда.

Когда погибли Кристина и Олег Арисовы, Богдан начал собственное расследование и очень быстро выяснил, что родной брат Олега неровно дышал к его жене. Он воспылал к ней болезненной страстью, когда она уже была замужем, и, натолкнувшись на категоричный отказ, решился на месть. Причем кардинальную. Вначале он собирался пойти недалеко, лишь опорочить их имя, выгнать из профессии. Когда у него получилось, пошёл ещё дальше. Нанял ублюдков, что испортили систему тормозов на айростене Арисовых. Дети чудом не оказались в тот день вместе с родителями.

Богдан долго думал, как поступить с Алексом. Убить его? Легко. Но оставить Ириду со Стасом круглыми сиротами? Жестоко. Тогда он пришёл к Готу и выложил всю правду. Поставил условие, что он не сдаст его, а тот в свою очередь будет рядом с Иридой и никого к ней не подпустит. Ни одну особь мужского пола. И Гот исправно выполнял условие договора, пока Богдан не засел на Йетлэ и по Арому настырно не поползли сплетни, что он пропал без вести. Тогда-то Гот и решил, что свободен от обязательств. Тогда-то в жизни Ириды и появился Кирилл Истов. Богдан, узнав, что Гот нарушил условия договора, хотел его убить, но заботы о клинике, поиск хороших генетиков, отношения с Иридой занимали много времени. И он решил отпустить его с миром. Когда-никогда такой червь, как Гот, сам выроет себе могилу, или его кто-нибудь пришибет в подворотне. Но его выходка с наемниками... Если он попадется ему на глаза, Богдан не проявит милосердия. Хватит.

Алекс задрожал всем телом.

- Я тебя понял. А Ирида...

- Не твоё дело. Убирайся с Арома. Даю тебе сутки.

На этом связь Богдан прервал.

Ему пора возвращаться к Ириде.

К его сокровищу.

Богдан простил Загару выходку с отключением охранной системы и неприятным путешествием на Йетлэ. Чего греха таить, именно там отношение Ириды к нему изменилось. Не зря говорят, неприятности сближают. Так и у них. Женское сострадание и забота о ближнем сыграли ему на руку. Да, приятного было мало в том, что Ирида видела его и в боевой ипостаси, и раненым. Он бы предпочел оставаться в её глазах всегда сильным и здоровым. Но тогда непонятно, сколько бы времени между ними тянулась полоса непонимания и недоговорок. Он заставил испытать Ириду оргазм, она, возможно, начала бы тянуться к нему по ночам, а поутру снова смотреть отчужденно.

Между ними многое изменилось.

И был ещё один аспект их жизни, с которым рано или поздно предстояло столкнуться.

Но даже Богдан не мог предположить, как скоро это столкновение произойдет.

ГЛАВА 13

Аром их встретил теплой погодой и разрушенными зданиями. Несмотря на то, что землетрясение не коснулось большей части территории, вред оно нанесло. Не все конструкции имели основательный фундамент, и многие одноэтажные дома сложились, точно карточные домики. Восстановительные работы велись повсеместно, что не могло не радовать.

Но больше всего Ирида радовалась солнцу и тому, что она может стоять на улице и не думать, что смертельные бактерии осядут на её коже, нанося непоправимый вред.

Богдан остановился рядом с ней и негромко спросил:

- Рада возвращению?

- Ты даже не представляешь как.

Ириде хотелось одновременно смеяться и плакать. Пока тебя не поставят в условия, где выбор или очень ограничен, или его вообще нет, ты не начнешь ценить то, что имеешь. Солнце. Свободу передвижения. Возможность воспитывать ребенка. Спокойствие за будущее.

- Что ж, домой всегда приятно возвращаться. Полетели?

Когда Богдан снова усадил ее за свой айростен, Ирида готова была заверещать от радости. До чего же хорошо! Она, не переставая улыбаться, взметнула машину кверху и замерла, пораженная открывшейся картиной. Там, где когда-то начиналась Зона Отчуждения, зияла черная воронка, а дороги преграждали огромные валуны. Техника, призванная наводить порядок, не справлялась.

- Много человеческих жертв? - Ирида не могла не спросить. Радостное настроение медленно угасало.

- Есть. Но меньше, чем прогнозировалось.

Уже более спокойно Ирида повела айростен к дому Богдана. Сажая машину, Ирида почувствовала легкое недомогание и, когда приземлились, откинулась на спинку и шумно выдохнула.

Богдан, видя её состояние, обеспокоенно вскрикнул:

- Ирида, что случилось?!

- Голова... закружилась.

Выругавшись, Богдан резко открыл дверь, спрыгнул на землю и рванул к Ириде. Её дверь едва не снес с петель. Осторожно взял девушку на руки и негромко, но решительно сказал:

- Никаких полетов. И на обследование. В ближайшие же дни.

Ирида прикрыла глаза. Она-то догадывалась, что с ней происходит, откуда растет корень её недомогания, но пока не готова была озвучить своё предположение вслух. Да и то, что её несут на ручках... приятно.

Богдан прописал ей постельный режим.

- Будешь лежать в кровати, пока я не притащу сюда врача!

- Сюда? Домой? Серьезно? - Ирида готова была рассмеяться.

- Абсолютно.

- Богдан, это стресс от перелета, не более, - она предприняла слабую попытку отвертеться от обследования.

Не готова она ещё...

Не готова.

Дайте ей недельку. Всего одну.

А потом...

Ирида встала с софы, на которую была уложена, подошла к Богдану вплотную, так, чтобы их тела соприкасались, и не без удовольствия отметила, как наэлектризовался воздух вокруг них, как сбилось дыхание Богдана, как потемнели его глаза и желваки заходили на скулах.

- Точно? - автоматически переспросил мужчина, не сводя взгляд с лица девушки.

- Точно. Проверить не хочешь моё самочувствие?

И он проверил.

Весь следующий день Ирида занималась разбором вещей. Роботам не доверила. Она хотела сама разложить вещи плюс заказать кое-что из виртуальных магазинов. Пришла пора вступать в роль хозяйки.

Богдан предупредил, что, скорее всего, задержится в "Неоне" допоздна. Сам он по Арому мотаться не собирался, назначил встречу нужным людям у себя. Знал - придут.

Он как раз общался с начальником стражи порядка, когда раздался звонок.

- Да, - не глядя на адресата, ответил Богдан.

Звонил один из эшелонцев.

- Богдан, вы просили сообщить, если на Аром прибудет кто-то из семейства Истовых. Час назад прилетел Архип Истов, а с ним...

Богдан порывисто вскочил с кресла, не дослушав. Бросив на собеседника короткий взгляд и сказав: "Поговорим позже", он размашистым шагом вышел из кабинета и устремился к подземной стоянке.

Тихая ярость, именно та самая, что убивает без лишних разговоров, что толкает на ужаснейшие поступки, клокотала внутри Богдана. Она рвалась, билась о внешнее спокойствие, нашептывала гадости. Подначивала.

Знакомые, что попадались на пути Славинского, шарахались в сторону, стоило им только заглянуть ему в лицо. Это было лицо убийцы. Человека, на пути которого лучше не вставать.

До дома он долетел очень быстро.

Его уже ждали.

Вернее, не его...

В воздухе кружил ещё один айростен.

***

Ирида стояла у панорамного окна и видела айростены. В руках она держала стейлс, из которого по-прежнему доносился деформированный голос Кирилла. Несмотря на изменения, она его узнала. И одновременно - нет.

Ирида боялась сорваться, закричать, смалодушничать. Когда она увидела, кто звонит - не поверила глазам. На неё вихрем обрушилось одновременно множество чувств - и радость, что Кир всё же жив, и тревога за его будущее, и стыд за то, что так легко забыла.

Да, она его забыла... Перестала любить. Потому что её сердце занял другой мужчина.

Она понимала, что должна выйти. Что должна поговорить. Но что-то её останавливало. Кир решил, что Славинский держит её в плену и закричал, что возьмет дом штурмом. Ирида собиралась его переубедить, когда в небе появился сияющий черный "монстр".

Богдан явился вовремя.

Или нет?

Ирида не отпрянула от окна, наоборот, пристально, с сердцем, казалось, бьющимся в гортани, с подкашивающимися от переизбытка эмоций ногами, стояла и смотрела, как Богдан сажает на площадке айростен, как демонстративно разворачивается к противнику и некоторое время смотрит на него. Дает понять, что знает, зачем тот явился.

После чего идет к дому.

Как только за ним закрылась дверь, Ирида сорвалась с места. Побежала навстречу и замерла в шаге от него.

Губы Богдана скривились в ухмылке, а в словах прозвучала горечь:

- Дежа вю, звезда?

Она проигнорировала его цинизм, заломила руки и негромко произнесла:

- Там Кир, Богдан.

- Я в курсе, - его глаза вспыхнули яростью, кадык дернулся, на скулах заходили желваки.

Он едва сдерживался.

Хотел схватить Ириду, заорать, что есть силы, что она его, что он её никуда не отпустит. Хотел запереть в комнате, задрать белое платье - как же ей шёл белый цвет! - и ворваться в тугое лоно.

Удержался.

- Богдан, мне надо... - Ирида сглотнула. - К нему.

Глаза недобро прищурились.

- Зачем?

От всей фигуры Богдана веяло сковывающим нутро холодом. Он никогда не смотрел на неё так, точно готов был растерзать. Даже тогда, в то роковое утро, когда она первый раз переступила порог этого дома. А сейчас...

Ирида невольно попятилась назад. Он - на неё.

Так они и шли, пока Ирида не уперлась спиной в стену. Богдан не заставил себя долго ждать - через секунду прижался к ней, расставив ладони по обе стороны от её лица. Его горячее дыхание скользило по её скулам, бедра вклинились между её ног.

- Звезда...

- Богдан...

- Не пущу! - утробный рык заставил девушку вздрогнуть.

- Я поговорю и...

Он не позволил ей закончить предложение. Жестко впился пальцами в её подбородок, заставляя смотреть в глаза.

- И о чем же вы собираетесь говорить? О вашем побеге? О любви, что пронесете сквозь года и время? О чем, звезда?!

Ирида шумно задышала. Таким разгневанным, злым ей ни разу не приходилось видеть Богдана. Более того, она видела, как на его лице проступают железные пластины, слышала, как джемпер затрещал от увеличивающихся мышц.

И испугалась.

- Богдан, нет!

Крик вырвался из её горла самопроизвольно.

Что отразилось на её лице, она, естественно, не знала.

Но внезапно Богдан побледнел, его лицо исказила гримаса боли, и он сделал шаг назад.

- Решила, что ударю? - негромко спросил он, и от его голоса повеяло могильным холодом. Он горько усмехнулся: - Звезда, ты так и не поняла, что я скорее перегрызу себе вены, чем причиню тебе боль... Иди, звезда, он тебя ждет... Иди...

После чего, шатаясь, как человек, получивший главное поражение в своей жизни, пошел к лестнице.

Ирида, шокированная, застыла на месте.

Небеса, что сейчас было...

Она сделала шаг за ним, протянула руку, но поймала лишь воздух.

И в этот момент в дверь ударил огромный кулак, а громогласный крик огласил округу.

- Ирида, выходи!!

Задрожав всем телом, чувствуя, как в ней так же закипает раздражение, переходящее в ярость, Ирида побежала к двери и распахнула её:

- Кирилл, ну, что? Что? Зачем ты прилетел? - набросилась она на него, даже не испугавшись.

А испугаться было чему. Перед ней стоял другой Кир. Он стал выше ростом, почти, как Богдан. Его волосы превратились в патлы, лицо приобрело серый оттенок, губы увеличились, особенно верхняя, теперь она полностью закрывала нижнюю, лишь два клыка приподнимали её. Тело бугрилось от мышц. Глаза тоже изменились и теперь были абсолютно белыми.

Однажды Ирида видела картинку с мужчиной, который имел подобный вид. В файлах брата. Выжимка из цветка сириунда сделала своё пагубное дело. Кир принимал её для увеличения мышечной массы, посещая тренажерный зал. Как результат она трансформировала Кира до неузнаваемости.

Кир растерянно моргнул, столкнувшись с нелестным приемом Ириды. Улыбнулся, отчего его лицо превратилось в оскал.

- Ирида, это же я, твой Кир.

Ирида устало вздохнула.

- Кир, я рада тебя видеть. Рада, что ты остался жив. Очень рада. Сожалею, что вытяжка сделала с тобой вот это, и...

Кир рванулся к ней, взял за плечи. И Ирида почувствовала, как отчаянно желает, чтобы он убрал с неё руки. Ей было неприятно.

Ей нужны другие руки и другие прикосновения...

- Ирида, о чем ты говоришь? Пойдем, пойдем со мной, я приехал за тобой. А этого, - он кивнул в сторону дома, - не бойся. Я смогу его побороть. Видишь, я стал сильным, я смогу его завалить...

Ирида покачала головой и скинула чужие руки со своих плеч. Горечь затопила её. Небеса....

- Нет, Кирилл, - она старалась говорить спокойно, берегла чувства человека, с которым её когда-то связывала симпатия, принимаемая ей за любовь.

Тот нахмурился.

- Что нет? Ты не хочешь, чтобы я его бил?

Ирида едва не закричала, что Богдан его переломает в два счета, без труда. Смолчала.

Ни к чему.

- Я хочу, чтобы ты улетел, - она даже слабо улыбнулась. - Правда, Кир, уходи...

Тот, казалось, её не слышал.

- Малышка, ты меня не понимаешь...

Он снова сделал попытку её обнять, на этот раз она увернулась.

- Я тебя понимаю. И говорю второй раз - улетай.

- Он тебе угрожает, да? - Кир снова оскалился.

Ирида покачала головой.

- Нет.

- Как нет, тогда что же...

- Кир, уходи.

Кажется, до мужчины начал доходить смысл их диалога. Он, нахмурившись, посмотрел на неё.

И задал закономерный вопрос:

- Почему?!

- Потому что я не хочу с тобой идти.

Она сказала сущую правду.

- Врешь! - не сказал, прорычал он в ответ.

Ирида снова не испугалась. Ей не было страшно. Она больше переживала за чувства мужчины с темно-синими глазами, который сейчас находился в доме и, наверняка, уже напридумывал себе черте что.

- Ты зря приехал. Я тебя забыла. Спросишь, как это случилось? Не знаю. Просто случилось. Наверное, от того что между нами всё было слишком неопределенно. Ты не давал мне уверенности в завтрашнем дне, Кир. Мы были вместе, но между тем врозь. Ты не мог не знать, что на меня оказывают давление. Зачем ты соблазнил меня, Кир? Поддался слабости, захотел удовольствия. Ты думал о себе, но не обо мне. Не о нас.

- Неправда!

- Правда. Сущая правда. Ты подвергал меня опасности. День ото дня. Меня в любой момент мог зажать в темном углу латунец, оттрахать и увести на Латунию, - при мысли, что могло с ней случиться на той планете, Ириду бросило в дрожь. - И ты бы ничего не смог сделать. Ничего. Поэтому вот мой ответ, Кирилл... Я никуда с тобой не поеду. И прошу тебя в очередной раз - улетай. И никогда обо мне не вспоминай.

- Я не могу, Ирида, ты моя!

- Нет, Кир, я давно уже не твоя. Да и была ли твоей... Слишком много сомнений. Так не должно быть.

- А с НИМ всё по-другому?

Ирида кивнула.

- Да. По-другому. Я его пара. Его жена. Понимаешь? Я - ЕГО.

Она резала по незажившей ране. Понимала, что Кир прилетел к ней не из блажи, что для него, видимо, она всё-таки что-то значила. Что он готов за неё драться.

Теперь.

Но она не хотела, чтобы он за неё дрался.

Она хотела к другому. К Богдану. К тому, кто всегда защитит. Кто не побоялся провести четыре года в добровольном плену, ради того, чтобы на планете, что не была ему родной, но таковой стала, появилась возможность на дальнейшее счастливое развитие. Кто всегда незримо был рядом. Кто помнил о её днях рождениях и дарил милые безделушки. Кто вовремя появился в её жизни.

Она хотела к Богдану. Вот прямо сейчас.

А Кир её задерживал.

Он мотнул головой, отчего патлы некрасиво колыхнулись в воздухе.

- Ирида, ты что-то путаешь...

- Кир, я иду домой. К нему. Всё.

Это на самом деле было всё.

Объясняться она больше не хотела. Развернулась и ушла, закрыв за собой дверь. Постояла, прислушиваясь к звукам за дверью, и облегченно выдохнула, когда услышала, как двигатель айростена заурчал, поднимая машину в небо.

Ирида прикрыла глаза и сосчитала до десяти.

Всё хорошо...

Богдана она обнаружила в тренажерном зале. Он успел переодеться. Вернее, раздеться. На его лоснящемся от пота теле были только боксеры. Всё.

Ирида никак не обозначила своего присутствия, опустилась на пол, скрестив ноги, уперла в них локти и в раскрытые ладони заключила подбородок.

Она просто посмотрит на него...

Удар. Удар. Ещё один удар.

- Встань с пола. Он холодный.

Ирида прикусила нижнюю губу, сдерживая не то слезы, не то улыбку.

Снова заботится.

Как всегда.

- У тебя теплые полы, - негромко отозвалась она, продолжая наблюдать, как Богдан тренируется.

Удар. И ещё один удар.

Остановился.

Развернулся к ней.

Посмотрел, прищурившись.

- И что дальше? - с вызовом спросил он, уперев руки в бока и расставив ноги на ширине плеч. От всей его огромной фигуры исходила некая вибрация, проникающая в кровь Ириды.

Девушка пожала плечами.

- Ничего. Вот сижу, смотрю, как ты тренируешься, - она старалась говорить спокойно, хотя всё внутри обливалось кровью.

С её глаз, с её сердца сорвали завесу. Она видела, что с Богданом происходит неладное, что его всего потряхивает от сдерживаемых эмоций. Она прекрасно понимала, почему нашла его именно в тренажерном зале, он пришёл сюда, чтобы выплеснуть негатив. Боксерская груша всё стерпит.

Приглушенно выругавшись, Богдан сделал несколько шагов в её сторону. Остановился.

Ирида запрокинула голову, чтобы иметь возможность смотреть ему в лицо. Сейчас оно напоминало непроницаемую маску. Но как долго Богдан сможет эту маску удерживать?

Сердце подсказало - не долго.

- И что... - вот и пришла пора сбрасывать маску. Богдан начал говорить, потом резко оборвал себя, шумно сглотнув. - И что ты видишь?

- Тебя. Злющего, - Ирида улыбнулась сквозь предательские слезы, всё-таки застлавшие глаза. - А люблю смотреть на тебя доброго.

Богдан вздрогнул и нахмурился. Открыл рот, собираясь ответить, передумал. Подошёл к ней ещё ближе и опустился на корточки. Осторожно, двумя пальцами приподнял ее подбородок и негромко выдохнул:

- Почему?

Кажется, этот вопрос сегодня очень актуальный.

- Что "почему", Богдан? Почему я такая глупая? Или почему я не рассмотрела тебя раньше? Или почему я придумала любовь к Кириллу? Какой вопрос тебя больше интересует?

Темно-синие глаза медленно превращались в черные.

- Звезда, я дал тебе возможность уйти. Почему ты не ушла?

- А надо было?

Ирида неловко поменяла позу, встала на колени. Теперь их лица были на одном уровне. Она подняла руку, с удивлением отметив, что та подрагивает, и дотронулась до щеки Богдана, на которой уже проступила однодневная щетина.

Он ничего не ответил.

Просто смотрел на неё.

И всё.

- Богдан, - простонала Ирида и подползла к нему ещё ближе, так чтобы их тела при каждом вздохе соприкасались. - Ну что ты хмуришься? Перестань. Не надо... И прекрати злиться, пожалуйста... Правда, прекращай, а?

Она не заметила, как слезы заструились по её щекам. Это были слезы облегчения. От того, что всё разрешилось. От того, что всё встало на свои места. Её чувства. Её жизнь. Её отношение к мужчинам. Закончились нелепые метания, ушли прочь сомнения.

Остался он. И она. Рядом с ним.

- Я… - кажется, не только у неё возникли проблемы с речью. - Я, думал, ты уйдешь... За тобой же прилетел Истов. Ты вон как рвалась к нему.

- Мне надо было его увидеть, убедиться, что с ним всё в порядке, - правда, порядок его физиологической формы вызывал сомнения из-за вытяжки сириунда. - И только. Я убедилась. И ещё сказала, что желаю ему счастья, но не со мной. Вот и всё. Он улетел. Я осталась. А ты... Раскричался. Распсиховался. И вообще... На меня нельзя кричать.

Последнее предложение прозвучало совсем по-детски.

Богдану было реально трудно говорить. Чувства, что хлестали его изнутри, похлеще электрического кнута, застревали в горле и наотрез отказывались принимать форму слов. Он готовился к худшему. Когда Ирида отшатнулась от него в гостиной, когда он увидел, что ничего не изменилось, что она по-прежнему рвется к своему Истову, в его душе что-то надорвалось. Он знал, одно слово - и Ирида останется в доме, а меньше чем через десять минут Истова отправят с планеты и навсегда закроют к ней доступ. Богдану не составит большого труда отгородить Истова от Ириды. Только... Какой ценой? Он удержит Ириду, но она будет ненавидеть его до конца жизни. Потому что он лишит её возможности принять решение. Поставит её на уровень ниже себя. Так нельзя.

Мир для Богдана окрасился кроваво-красными красками. И он направился в тренажерный зал, чтобы выплеснуть агрессию, чтобы всё же не поддаться искушению и не оторвать голову этому чертову Истову.

А спустя пять минут в комнату вошла Ирида. Села и принялась смотреть на него. И она абсолютно не выглядела несчастной женщиной, оторванной от возлюбленного.

Что же происходит, Небеса...

Пока все эти мысли бешеным хороводом пронеслись у него в голове, Ирида продолжила говорить, и от её тихого шепота волна мурашек побежала по спине закаленного воина:

- Однажды я сделала неправильный выбор, воздвигла между нами десятки преград. Пришло время их разрушать.

Он медленно кивнул, ещё до конца не осознавая, к чему она ведет.

Боялся осознать.

- Почему ты сказала, что на тебя нельзя кричать?

Ирида смущенно хмыкнула.

- Ну... Моё недомогание. Оно же имеет причину...

Богдан тотчас нахмурился, мгновенно позабыв и о своей ревности, и о своем скотском поведении.

- Ты заболела?! Где у тебя болит?! Черт, говорил же, что надо в клинику, на обследование, а ты, упрямая девчонка...

- Славинский, у нас будет ребенок. Ре-бе-нок.

Она оборвала Богдана, прижав указательный палец к его губам.

Мужчина застыл, его глаза расширились до невероятныx рaзмеров и полноcтью окрасились в черный.

- Ребенок?

Он тупил. Сильно.

- Ну да, - Ирида ласково улыбнулась, сдерживая смеx. Она впeрвые видела Богдана Славинcкoго раcтерянным.

Он стал похож на мальчика. На его лице даже проскользнула беззащитность, сменившаяся сумасшедшей, неподдельной радостью.

- Звезда, - простонал Богдан, хватая Ириду и прижимая к груди. Сильно, но бережно. Надежно, но заботливо. - Что же молчала...

- Вот. Говорю, - дышать было немного затруднительно. Пусть. Ирида не хотела вырываться, менять положение тела, ей в любом случае комфортно в объятиях своего мужчины.

- Звезда... Ты же моя звезда... Правда?

- Правда...

Невероятная нежность затопила её. И она могла поклясться, что прежде чем Богдан прижал её голову к своей груди, она успела рассмотреть, как его гипнотизирующие глаза увлажнились.

- Я люблю тебя, звезда. Сильно. Невероятно. Навсегда.

ЭПИЛОГ

Ирида с Богданом до самых родов не знали, какого пола у них будет ребенок. Богдан говорил, что пол ребенка лично для него не играет никакой роли, он же не коренной латунец, и их генетические особенности его не коснулись.

Родился мальчик.

Крепкий здоровый карапуз, которого отец категорически отказывался выпускать из рук. Пеленал сам, купал сам. Ирида, довольно смеясь, забирала сына на кормление.

- Ты невыносим, Богдан.

- Ага, - муж соглашался со всеми её доводами.

Когда Данилу исполнился месяц, на связь вышел Стас.

- Э, ну я тут... как бы... похвастаться решил, - Ирида не узнавала брата. Чтобы Стас - и заикался? Смущался?

- Хвались.

- У нас тут тоже роды были, - её брат-бугай покраснел. - Так я вел роженицу... Давал ей препараты, правда, пока пробные... Мои разработки. И она... в общем... живая она. Родила сама и прекрасно себя чувствует.

- Стас, дружище, поздравляю! - это был уже Богдан. Он аккуратно сместил на кресле Ириду и принялся расспрашивать Стаса про исследования и реакцию латунцев.

Ирида встала за спинку кресла и по старой привычке прикусила нижнюю губу.

Как же она любила своего эшелонца... Не передать словами.

Когда она призналась в ответных чувствах Богдану, он хрипло произнес:

- Я знаю. И я счастлив, что ты это осознала.

В этом он был весь. Уверенный в себе. В принимаемых решениях. Суровый и решительный. Её.

А главное - он с ней. Рядом. Всегда.

Небеса...

Спасибо.

Конец