Цап-царап, или Оборотни для Маши

Джейн Смит

Цап-царап, или Оборотни для Маши

Пролог

Встаю на носочки, тихонько толкаю створку. 

Открыто.

Цепляюсь за карниз, неловко подтягиваюсь на руках. 

Весна, все тает, с крыши мне на макушку кап-кап.

С трудом заползаю в окно. С подоконника прыгаю в своей комнате.

Фух.

Справилась.

Так, а сумочка моя...

Черт.

Животом ложусь на окно, высовываюсь на улицу. Где-то она в кустах, темно, ничего не видно.

И тут слышу, как в комнате позади меня щелкает ночник.

И за спиной у меня разгорается слабый красноватый свет.

В испуге оглядываюсь. И замираю.

В кресле у кровати сидит он. Широко рассставив ноги в идеально выглаженных серых брюках, на подлокотниках покоятся широкие ладони. Рукава тонкой льняной рубашки закатаны, пара верхних пуговиц расстегнуты.

Шелковый галстук у него в руке, он лениво помахивает им, как подоводком, он словно хозяин, а я...

- Ты почему в моей комнате? - лучшая защита - нападение, и я нападаю. - Я ее запирала, кажется.

Его лицо в тени, слабые очертания подбородка и губ, темный взгляд из-под густых бровей сливается с мраком. 

Четко видно лишь руку, и этот галстук, который он лениво наматывает на кулак.

- Ты запирала, - хрипловато подтверждает он. - А я отпер.

Он встаёт из кресла. Чуть потягивается, как сытый зверь, высокий и крупный, как гризли, но так пластичен, по-мужски идеален, сколько раз я видела его в один трусах - боже мой.

Ведь он живёт в этом доме. 

И я тоже здесь живу. 

- И как часто ты сбегаешь ночами гулять? - шаг, ещё шаг, он приближается ко мне. - И возвращаешься домой через окно?

- Первый раз, - вжимаюсь в подоконник. Вид у него угрожающий, хочется сигануть на улицу, едва сдерживаюсь. - У подруги день рождения...- лепечу, когда он останавливается почти вплотную ко мне.

От его тела будто искры шпарят. Не спасает кожаная куртка, одежда - слабая преграда, меня током бьёт от него. Что со мной творится в последние дни.

Я сама не своя.

- Первый раз, - повторяет он шепотом. Его лицо приближается к моему, и я перестаю дышать. Он чуть слышно втягивает воздух у моих губ. Отклоняется, улыбается краешком рта. - Вином пахнешь. Ты ещё и пила. 

- Один бокал, - тоже шепчу. Представляю, какая нервотрёпка мне за это грозит от тети и умоляюще смотрю на него, - такое больше не повторится. Пусть это останется между нами. Пожалуйста. Ты ничего не видел. Ладно?

Он смотрит на мои губы. Долго, пристально, в спину мне дует ветер, а в груди жарко от его близости, и я на этих контрастах почти теряю сознание, в тишине жду его решения.

- Это останется между нами, - наконец говорит он. - Если, - он делает паузу, поднимает глаза, смотрит в мои, - если будешь хорошо себя вести. И сделаешь то, что я хочу.

- А...- облизываю пересохшие губы. В его словах улавливаю нечто неправильное, он не должен так со мной разговаривать, от его тона нарастает странная вибрация в животе. - Что ты хочешь?

- Немного, - его рука касается молнии на моей кожанке. Тянет, расстегивая. - Сними куртку. 

- Зачем? 

- Потом встань на колени, - продолжает он, сам дергает одежду с моих плеч, заставляя меня вздрогнуть. - А потом...

Его взгляд спускается вниз, и я тоже машинально смотрю туда - на вздыбленную ширинку брюк.

Он берется за ремень:

- А потом я покажу, что тебе делать.

Глава 1

Несколько часов назад

За окном только-только светает, зеваю и нятягиваю одеяло до подбородка, по утрам так холодно, не хочется вылезать из кровати.

Прикрываю глаза, уговариваю себя вставать, сегодня важный день. Сначала в институте семинар, потом семейный в кавычках обед, а вечером день рождения у моей Полечки, подруга мечтает закатить грандиозный праздник.

В соседней комнате раздается приглушённый стон.

Боже. Опять.

Морщусь и открываю глаза. Кошусь на часы.

Ну да, утренний секс строго по расписанию.

Стон повторяется.

За ним следует скрип кровати.

За ним задушенный голос:

- Савва...ах.

Ах, Савва. 

Этот мужчина, которого сейчас ублажают - он каждую ночь мне теперь снится. В том, что ублажают его, а не он - уверена, видела. Знакома с ним всего несколько дней, но уже знаю - Савва любит минет по утрам.

Картонные стены, это невозможно. К тому же, дверь они не закрывают.

Он обычно сидит на кровати, опираясь на ладони, запрокинув голову. Она у него в ногах.

Она - мамина сестра. 

Младшая.

Вроде бы.

Но мама давно вышла замуж и переехала из нашего городка, а меня подселила к Тамаре, когда я ещё училась в школе. 

Тамара - она, в общем, неплохая, который год мечтает найти спутника жизни. Приличного. С загородным домом и автомобилем представительского класса.

Пока ещё ей не везёт. 

Хо.

Злорадствую, да.

Поскольку, ладно, на самом деле Тамара - это дьявол во плоти, но идти мне, увы, некуда, я и здесь-то живу, как Золушка. Уборка, готовка, стирка, глажка. Друзей приглашать нельзя, домой возвращаться не позже десяти.

Это дом Тамары, и правила ее. И нарушать их можно лишь ей.

Пару месяцев назад я пренебрегла запретом и пришла из гостей в половину одиннадцатого.

Рассчитываться пришлось стипендией. Покупать ей новые туфли.

Штрафы, штрафы. Это почти смешно, она будто дочь гаишников, свое дело знает.

Втыкаю наушники в уши, включаю музыку, выползаю из кровати. Плетусь в ванную.

Для этого надо выйти в коридор.

И пройти мимо их комнаты.

Первые дни стеснялась, но они все равно ничего не замечают вокруг.

Когда заняты "этим".

Ерунда, ещё немного. Летом окончу первый курс. И мы с Полечкой переедем.

Куда подальше.

Из этой попки на окраине мира.

Здесь лишь филиал нашего агроэкологического института, а на второй курс можно перевестись в большой город.

И снимать квартирку. Маленькую, на двоих.

Нам хватит.

Босиком тихо ступаю по холодному полу, возле их комнаты останавливаюсь. Дверь открыта, как обычно, и я, не удержавшись, походя смотрю туда.

Савва в привычной позе на кровати, она у него в ногах.

Смотрю на его запрокинутую темную голову, на голый рельефный торс - и на секунду перехватывает дыхание, и сама замираю, и даже кровь в венах останавливается словно. Никого красивее, чем этот мужчина, не встречала за свои восемнадцать лет, и неясно, откуда он, вообще, в нашем городе взялся.

Знаю лишь, что приехал несколько дней назад.

Видела его одежду, такая у нас даже не продается.

А его обувь.

А часы.

Все как из каталогов для богатеньких Буратино, прожигателей жизни, хотя, он уже и не так молод - ему лет тридцать пять, и в глаза бросается, что к яркой внешности в комплекте прилагается опыт.

Он держит крашеные в оттенок красного дерева волосы Тамары.

Насаживает ее голову. Вдавливает ее лицом в свои бедра.

Она с мычанием подчиняется его рукам. Я ее слышу даже сквозь музыку в ушах.

И опять бесстыдно подглядываю. И когда уже совесть просыпается и толкает меня дальше в ванную, Савва поднимает голову.

И наши взгляды, мой светло-серый и его ореховый, схлестываются.

Щеки будто кипятком обдает.

Роняю телефон, выпадают наушники. Савва усмехается, какой кошмар.

Срываюсь с места, и торопливо несусь в ванную.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 2

Чищу зубы, не могу успокоиться, такая трясучка, мой организм в зоне турбулентности.

Разглядываю в зеркале свое бледное лицо, спутанные светлые, почти белые волосы.

Я чуть ли не Снежная Королева, только мне не хватает яркости. Ресницы пушистые, но в цвет волос. Глаза большие, но невыразительные, скучно серые. Фигурка, вроде как, хорошая, но ростом не вышла.

Не то, что Тамара.

Меня застукали, как же так.

Сплевываю пасту в раковину, полощу рот.

Сама виновата, нечего было пялится на них.

Хватаю розовую мягкую тряпочку с батареи, торопливо вытираю брызги с зеркала, протираю заляпанный кран и мысленно ругаюсь.

Нет, это они виноваты, надо было запирать дверь. Они ведь знают, что я тоже здесь живу. 

К чему им свидетели?

Развешиваю тряпочку на трубе. Вздрагиваю, когда с тихим щелчком приоткрывается дверь.

Ох, дура.

Я и сама не заперлась.

Оборачиваюсь, краем глаза прохожусь по широкой голой груди, заросшей темными волосками, замечаю, что он опять в одних трусах. Обтягивающие крупный бугор между ног черные стрейчи, накачанное тело, литые мышцы, он бог.

- Доброе утро, - невозмутимо здоровается он, голос всегда низкий, хрипловатый, будто только после сна или он простужен. - Мэри.

Вздыхаю, меня зовут Мария, Мэри - это для друзей, из его уст это звучит, как насмешка, словно я колхозница, выбрала себе красивый псевдоним.

- Ты потеряла. 

Смотрю на его руки, мой телефон со спутанным красным проводом наушников. Он протягивает его мне.

А я не могу взять.

Он же голый почти.

Стоит напротив.

Вытираю влажные ладошки о пижаму, кошусь на красный проводок.

Кажется, заденешь - и будет взрыв. Бум. В стороны разлетятся мысли. Которые я и без того не могу собрать в кучу в присутствии этого мужчины.

- С-спасибо, - заикаюсь, тянусь за телефоном.

Наши пальцы сталкиваются. Он медлит, не отдает, подходит на шаг.

- Понравилось? 

- Что? - поднимаю глаза к его лицу.

- Подглядывать, - он усмехается. - Ты ведь не первый раз в коридоре топчешься, да?

- Нет, - вспыхиваю, выдираю у него телефон. - Я просто...

- Выросла девочка, - заканчивает он. На его губах играет улыбка, но взгляд остаётся серьезным. - И заинтересовалась взрослыми мужчинами.

- Что? Нет же, - раздражаюсь, не знаю, как его обойти, он стоит на проходе, - мне надо готовить завтрак. Дай я выйду.

- Сначала ответь.

- Какой вопрос?

- Наблюдать понравилось? 

Закусываю губу. Смотрю в ореховые глаза и дыхание сбивается, от него пахнет похотью, сексом, он так и пышет им, и самое ужасное - он прав, похоже. Он привлекает меня, как мужчина, такой раскрепощенный, знающий, какое впечатление производит, да он мечта для первого раза, точно понимает, что делать, как обходиться с девушками в постели. Наверняка, очень нежно, страстно и горячо.

Но он живёт сейчас с Тамарой, а я, так неправильно, его ладони хочу ощутить на своем теле.

- Мэри! - долетает из глубины квартиры. - Ты поставила варить кофе?

Метнувшись в щель между ним и дверью, врезаюсь прямиком в его горячее бедро. Он чуть сдвигается, пропуская меня, и когда я уже чувствую свободу и безопасность, хватает меня за руку.

Рывком притягивает к себе. Ударяюсь в его грудь. Под пижамой у меня вся кожа в мурашках, ох, проклятье.

- Нет, не понравилось, - торопливо бросаю ему в лицо. - Всё? 

- Всё.

Он отпускает.

Так легко.

Запинаюсь, едва не растягиваюсь на полу. Слышу смешок в спину, скрываюсь за углом. Влетаю в свою комнату.

Дура.

Я просто дура.

Бросаю телефон на кровать, хватаю конспект со стола, машу себе в лицо, разгоняя воздух.

Что со мной такое, я никогда раньше...не хотела.

Мужчину.

Надо брать себя в руки.

Варить кофе. Делать тосты.

Позавтракать.

И собираться в институт.

Глава 3

- Он, что, правда, живёт у вас? - шепчет Полина. Косится на бубнящего препода, на сидящих впереди одногрупниц. - И почему я впервые об этом слышу?

- Я думала он уедет, - тоже шепчу, разрисовываю блокнот розочками. - Ну ты сама представь, Тамара и он. Небо и земля. Тамара красивая, конечно. Но она ему зачем? Ты его машину помнишь?

Полина быстро кивает.

Вздыхаю.

Машина у него черная, элегантная, явно дорогая, я не разбираюсь в марках, но сегодня сидела в салоне - Савва с Тамарой подвезли до института.

Там везде кожа, приятный запах ёлок и свежести, мотор тихо урчит, у нас в городе я таких машин не видела.

Он и сам явно у нас случайно, какой попутный ветер его сюда забросил - не представляю. Но о нем уже судачат все знакомые девчонки.

Ещё бы.

Такое событие.

Криво улыбаюсь.

- Но он прям ночует у вас? - все ещё не верит Полина. - Мы точно про него говорим? Тот мужик, который из авто высунулся, когда мы из парка выходили и дорогу спросил? Он?

- Да он, говорю же, - морщусь. Подругу я люблю, но вот именно сейчас она меня бесит. - И он не просто у нас ночует. Он выходит в ванную в трусах, как у себя дома, к завтраку натягивает пижамные штаны, а потом...

- В трусах? - Полина округляет глаза. - То есть голый почти? И ты видела?

- Не только это, - признаюсь.

- Девочки, - препод спускает очки на нос, смотрит на нас с укоризной. - Вы болтать пришли?

Замолкаем.

Кошусь в окно.

Солнышко уже разгулялось, я в предвкушении хорошего чего-то. Сегодня суббота, эта пара последняя, а вечером мы празднуем день рождения Полины.

Мне нужно отвлечься, срочно.

Кошусь на препода. Не удержавшись, наклоняюсь к Полине:

- А ещё сегодня Тамара собирает на обед всех подруг. Будет хвастаться Саввой. Ну, под предлогом, что отмечать окончание ремонта. А на самом деле, ну, ты понимаешь.

- Ещё бы, такой экземпляр отхватила, - подруга хихикает, достает из сумки тюбик с кремом, мажет руки. - Так а ты что? Не пойдешь вечером в клуб? Останешься с ним?

- С кем, с ним? - шиплю. - Пойду, конечно, - успокаиваю ее. - Девятнадцать лет бывает раз в жизни. 

- Как и двадцать девять. Как и тридцать девять. А этому Савве, кстати, сколько? 

- Девочки, - в нас упирается немигающий взгляд.

Затыкаемся.

Смотрю в окно, считаю ворон. Сижу, как на иголках, из головы не идёт то, что случилось утром. В ванной. 

А потом за завтраком. 

Он так на меня смотрел.

Я порезала палец. Пока тост мазала сыром. Да и потом кусок в горло не лез, выпила лишь кофе.

Желудок в подверждение урчит. 

Терплю ещё полчаса, и со звонком забрасываю в сумку учебники.

В коридор выходим кучкой, с одногрупницами обсжудаем день рождения. Полина заказала столик в клубе - у нас и развлечений-то нет почти, в нашей провинции. Один клуб, два кафе, но одно постоянно закрывается из-за проблем с арендой. Цивилизация начинается лишь на трассе, вот там есть модные закусочные, популярные в крупных городах.

Выходим на улицу, солнце бьет в глаза.

Запахиваю куртку, закидываю сумку на плечо, спускаюсь по ступенькам и застываю - на парковке черная глянцевая машина. А возле нее в таких же черных очках Савва.

Он курит, облокотившись на капот.

И пялюсь на него не только я, не только мне можно закатывать губу. 

Но он, этот шикарный мужчина, смотрит на меня. 

Небрежным жестом зовёт меня, кидает окурок прямо на асфальт, не тушит даже, словно привык, что за ним прислуга ходит и подметает.

Он усаживается за руль.

- До вечера, - чмокаю Полину в щеку, и у всех на виду иду к нему.

Даже мысли ослушаться нет, задрать нос, провилять бедрами мимо. Хотя хочется. Но я так долго живу с Тамарой, что привыкла сразу делать, что говорят, никому не усложнять жизнь.

Неуверенно открываю дверь, забираюсь в салон.

- Привет, - откашливаюсь. - Ты откуда?

Савва, не говоря ни слова, выруливает на дорогу.

Едем молча, у меня развивается косоглазие. Его рука уверенно держит руль, на запястье поблескивает массивный браслет часов.

Замечаю:

- Тамара не говорила, что ты заедешь. Я бы и пешком дошла. Тут рядышком совсем.

- Мне не трудно, - лаконично отвечает он. 

Мысленно присвистываю.

Нетрудно ему.

- И давно ждёшь? - решаюсь повернуться, изучаю его профиль. Прямой нос, высокие скулы, тень щетины - на ней задерживаю взгляд. 

Он не отвечает. Тоже поворачивается.

Долгие секунды тикают, его ореховые глаза темнеют. Он вдруг протягивает руку, пальцами касается моих волос. 

- Мягкие. Я так и думал.

Вздрагиваю, очнувшись, лепечу:

- Что? На дорогу смотри.

Он усмехается. Спокойно переводит взгляд, снова перехватывает руль.

- Тамара в строгости тебя держит? - бросает он.

- А что? 

- Запрещает тебе всё.

- Не так чтобы. 

- Слова не даёт сказать. 

- К чему вопросы? - злюсь, что он заметил. Конечно, Тамара не стесняясь вчера выговаривала мне, что я плохо помыла пол, а у нее гости, ей будет стыдно. И мне тоже должно быть стыдно.

Маша плохая девочка.

Неблагодарная.

- Да так, - его губы трогает слабая улыбка. - Просто на заметку.

Паркуемся у нас во дворе.

Открываю дверь, выхожу, вцепившись в сумку. На языке вертится куча вопросов.

Откуда он. Что ему надо в нашем городе. 

Но я молчу.

Скоро придут гости. 

И я наверняка все узнаю.

Глава 4

- Тамара, шикарный ремонт, - громко охает тетина подруга.

Такая же яркая женщина, как и сама Тамара.

Пальцами она взбивает крашеные в цвет взбесившейся морковки волосы. Они вьются мелкой химией, как шерсть барашка.

Она вертит головой с потолка на стены. Зыркает в сторону дверей и понижает голос:

 - Тома, а мужик ещё шикарней.

Делаю вид, что я глухонемая, расставляю на столе тарелки и кусаю губы, чтобы не улыбаться.

Пришли три подружки.

И все, как одна, не сводят глаз с Саввы.

Он курит на балконе, и уже давно, сквозь стекло видно его крупную фигуру, облокотившуюся на перила.

В комнате болтают:

- Он насовсем к нам переехал? 

- Он хоть не женат? 

- Чем он занимается, Тамара рассказывай. 

Гремлю приборами, сквозь гул слышу, как пищит духовка на кухне и бегу туда.

Выключаю таймер, сдуваю волосы со лба, уф.

Замоталась.

Выгляжу, наверное, замарашкой в простой футболке и мешковатых брюках, когда эти цыпочки разрядились, словно ёлки новогодние.

Подхватываю салат, задеваю тарелку с нарезкой. Она валится со стола, и тонкое блюдце со звоном бьётся.

- Черт, - смотрю на осколки, украшающие копчёные кругляши колбасы, разбросанные по полу. Оставляю салат и ныряю за стол. 

Осторожно собираю разбитое блюдце. На пальце и так пластырь, утренними стараниями Саввы.

Ибо нельзя смотреть на людей так хищно, когда они пытаются завтракать.

- Савва, вы, правда, не останетесь на обед? - звучит из коридора огорченный голос Тамариной подруги. - Но как же, там столько всего наготовлено.

Шаги приближаются, и я уже по ним, как в песне, узнаю, что на кухню вошёл он. А дальше и по голосу:

- Я так понял - у вас девичник. Не хотелось бы мешать. 

- О, вы не мешаете. 

Держу осколок. Приподнимаю скатерть, подглядываю за парочкой. Мне видно лишь ноги - крупные мужские стопы в темных носках и женские в телесных капроновых чулках.

Они стоят у холодильника.

- Все таки, компания женская собралась, - Савва открывает дверцу, достает бутылочку минералки. - Отдыхайте, общайтесь. А я поеду. Осмотрюсь в вашем городке. Погуляю. Видел симпатичный парк.

- А Тамара вам экскурсию ещё не проводила? - женский голос скатывается в интимные нотки, ноги в чулочках по шажку приближаются к мужским. - У нас достаточно достопримечательностей. И разных интересных мест. Я, честно говоря, сама не люблю застолья. И с удовольствием составила бы вам компанию.

Савва молчит.

Я мысленно хмыкаю.

Ну и ну. Хороша подружка. Кадрит чужого мужчину прямо дома у подруги. 

И ведь не стеняется.

- Хм, - слышу, как он усмехается. Не отступает от нее, а она все подходит. Спасибо...- он делает паузу.

- Зоя.

- Спасибо, Зоя, за предложение. Как-нибудь обязательно воспользуюсь, - ровным, скучным голосом оставляет он ее в пролете.

- Зоя! - кричит из зала Тамара. 

- Ой, и правда, там же у меня, - бормочит отвергнутая Зоя. 

Женские ножки семенят вон из кухни.

Жую кусочек колбасы. 

Смотрю на мужские ноги. 

Савва стоит у холодильника. Раздается звук скручиваемой крышки, шипение, бульканье - пьет минералку.

Ем сыр и качаю головой.

Вот это да. Расскажу сегодня Полине. Как Савву прямо из-под носа Тамары пытаются выдернуть. И...

Он вдруг резко перегибается через стол.

Чуть не взвизгиваю, роняю сыр.

Он внимательно оглядывает разбитую тарелку, кусочки нарезки на полу. Вежливо кивает:

- Обедаешь? 

- Нет, - смущённо трясу хвостом, быстро собираю осколки. - Я просто...

- Так хорошо помыла пол. Что решила прямо на нем и есть.

- Нет, - в раздражении сжимаю осколки в руке, поднимаюсь на ноги. - Не угадал.

- Тогда ещё вариант, - он отходит к другому столу, открывает дверцу шкафа, за которой притаилось мусорное ведро. Жестом показывает, мол, иди выкидывай. - Если ты не обедала на полу. Значит, ты опять за мной подглядывала, Маша. Подслушивала.

- Разбилась тарелка, - подхожу, показательно вытряхиваю ее остатки в ведро. 

- Ясно.

- Что тебе ясно? 

- Что ты на меня запала. 

- Да при чем тут это? - вспыхиваю, еле сдерживаюсь, чтобы не повышать голоса. - Не нравишься ты мне. Возомнил о себе. Ты, между прочим, староват для меня.

После моих слов на его лице проскальзывает неуловимая тень. В ореховых глазах вспыхивают недобрые огоньки. Он ставит минералку на стол, за долю секунды к нему возвращается самообладание, снова появляется маска самодовольства.

- Действительно, - соглашается он. - Но с пола все таки больше не кушай, не стоит.

Смотрю ему в спину и кусаю язык.

Зачем я это ляпнула.

Про возраст.

Я ведь так не думаю.

Да, он взрослый, старше меня лет на пятнадцать.

И хотя бы поэтому нельзя с ним так разговаривать. 

- Мэри, где ты ходишь! - кричит Тамара. 

Вздыхаю, забираю салат.

Надеюсь, он не обиделся.

И ничего мне не сделает.

А то как-то очень странно он на меня смотрел.

Глава 5

Топчусь у клуба, жду девчонок, смотрю в небо.

Темнеет, и луна какого-то таинственного красного цвета. Наверное, затмение, или что-то такое, я ни разу не астроном.

Но красиво и непривычно.

На площади как всегда полно машин, из них играет музыка, кучкуются компании. Напротив круглосуточный магазин - и там тайком продают пиво после одиннадцати вечера.

Я не пью, разве что сегодня, один бокальчик.

Оглядываюсь по сторонам, высматриваю девчонок. 

А ещё Савву.

Он как уехал в пять вечера, когда все садились за стол - так и не вернулся. Может, он, вообще, не приедет?

- Привет, - машу рукой знакомому парню.

Замечаю подруг, переходящих дорогу и окидываю себя быстрым взглядом.

Голову я помыла, волосы распустила. Чуть-чуть подкрасила белесые ресницы. И розовый блеск на губы.

Черная маечка, черные легинсы, кожаная куртка на меху - но для марта, конечно, я раздета почти.

Топчусь на месте. 

Вижу, что подруги сворачивают к магазину и злюсь, нет, какие нахалки, ну я же жду.

Уже делаю шаг в сторону перехода, как сбоку звучит вкрадчивый голос:

- Замёрзла? 

И следом мне на плечи набрасывают что-то теплое.

В растерянности оглядываюсь, ожидая увидеть знакомых и в удивлении поднимаю брови, натолкнувшись на взгляд чужого мужчины.

Он в темных брюках и светлой рубашке, на шее повязан цветной платок. На голове черная шляпа. На моих плечах, видимо, его пальто.

А у него в руках...

- Мяу, - открывает рот рыжий котик.

- Неожиданно, - невольно касаюсь пальцем мягкой мордочки, которую тот тянет ко мне. - На прогулке с питомцем?

- Развлекаемся, как можем, - мужчина кивает. 

Внимательнее смотрю в его лицо, но на него падает тень от шляпы, даже возраста определить не могу.

- Мы знакомы? - перехватываю сползающее с плеча пальто. От ткани пахнет, как от дорогого автомобиля, почему-то кожей и ещё чем-то сладковатым.

- Ярослав, - говорит он.

- Маша, - растерянно представляюсь. Нет, он точно не здешний. Машинально включаю вежливость. - А вы...

Он вдруг резко наклоняется ко мне.

Шляпой задевает мои волосы. Или носом, потому, что я чувствую, как он шумно втягивает мой запах, будто за кислородом потянулся, вынырнул из моря.

- Вы что? - испуганно пячусь.

- Вкусно, - он выпрямляется, поправляет шляпу. - Так я и думал.

В его словах мне чудится нечто знакомое, где-то я это уже слышала. И сам голос, напоминает Савву, такой же низкий и обволакивающий.

Щурюсь.

Нет, кажется, это не Савва. 

Нет же?

- Вкусно пахнешь, - повторяет он. - Все, как я люблю.

- Если это такой оригинальный способ знакомства, - торопливо стягиваю его пальто с плеча. - То...

Сбоку раздается оглушительный лай. Вздрагиваю и оглядываюсь. Прямо на меня с угрожающим видом несётся собака.

- Мамочки, - взвизгиваю и отшатываюсь в сторону, налетаю на кого-то.

- Тихо, Маша, ты чего, - знакомый голос Полины перекрикивает лай. Меня хватают за руку.

Собака с гаваканьем сворачивает за угол.

- Испугалась? - наперебой спрашивают девчонки. - Кошмар. Пес, наверное, на кошку бежал.

- Наверное, - соглашаюсь, оглядываюсь в поисках Ярослава. - Тут мужчина был с котом.

- Видели, - Полина приветственно чмокает меня по щекам, порхает, как на крыльях, накрутила кудряшки, яркая, звонкая, сразу ясно, кто главная звезда вечера. - Кто это был? Это его? - подруга трогает пальто на моих плечах. - Ух ты, кашемир, кажется. Вы с ним близко стояли. Мне показалось, что целовались, - она хихикает. - Нет? С учебы ты с Саввой уехала, теперь с незнакомцами обнимаешься. Я теряю тебя, Мэри, - она весело смеётся.

- Да, нет, - отвечаю невпопад. Оглядываюсь.  - Не пойму, куда он делся. Надо отдать пальто.

- Потом отдашь, - отмахивается Полина, подталкивает меня к крыльцу клуба. - Вперёд, развлекаться. У меня день рождения, между прочим.

- Точно, - поднимаюсь по ступенькам, нащупываю в сумке флакончик духов в две мои стипендии - подарок.

Ничего. Правда, сейчас выпью бокал вина, расслаблюсь и буду танцевать. Выкину из головы всё. Тамара думает, что я спать легла, в моем распоряжении вся ночь.

Глава 6

В клубе шумно, весело, знакомые все лица. Вино вкусное, танцевать устала.

Плюхаюсь на красные складные стулья у стены, утираю вспотевший лоб.

По дрыгающимся на танцполе фигуркам пляшут цветные софиты, я зеваю в ладошку. Полуночничаю редко, время близится к утру - и я едва на ногах держусь.

Завтра воскресенье - и можно выспаться, но все равно.

Пора домой.

Встаю на гудящих ногах. Каблуки почти никогда не ношу, но сегодня особый случай, и я нацепила праздничные ботильоны. Колодка в них устойчивая, а с непривычки тяжело, однако.

Сквозь толпу пробираюсь к подругам, за руку тяну Полину. На ухо ей кричу:

- Я пойду! 

- Уже?!

- Спать хочется. 

Она с сожалением оглядывается по сторонам.

- Оставайся, все хорошо, - заверяю, поправляю на плече сумочку. - Развлекайтесь. Созвонимся завтра, ок?

На прощание в шутку прижимаюсь носом к ее шее, нюхаю духи. Полечка сразу, как только я достала флакончик от души набрызгалась.

Понравились, кажется.

Это отлично.

Добираюсь до выхода, выпадаю в холл. Слишком светло, глаза режет. Плетусь в гардероб, влезаю в свою куртку, задумчиво кошусь на мужское элегантное пальто.

Вот что мне с ним делать.

Ярослав так и не объявился, хотя я ходила с девочками на крыльцо, когда они выскакивали покурить, специально его ждала, высматривала.

Ладно.

Набрасываю пальто сверху и выхожу из клуба.

После спертого воздуха кружит голову ветер. Свежо, прохладно, в небе зависла луна.

Отчего-то до сих пор красная, кровавая.

Перехожу дорогу, иду вдоль домов. Клуб находится на главной площади, в семи минутах ходьбы от моего дома, да в нашей провинции, всё на расстоянии вытянутой руки.

Мечтательно закатываю глаза, представляя, что уже летом, сразу после сессии, мы с Полечкой переберемся в город-миллионник. Найдем подработку, будем учиться, а вечерами торговать гамбургерами в закусочной, и возвращаться домой можно будет в двенадцать ночи, и даже в час, да хоть утром. И никакая Тамара не будет потом читать нотации на завтрак, обед и ужин, пока ее не задобришь красными туфельками.

Не будет угроз, что она позвонит моей матери.

Которой, в целом, не до меня, у них с новым мужем растет новая дочка.

Ух.

К стуку моих каблучков примешивается шарканье подошв по асфальту. Иду в тени мимо закрытого магазина, ни вывески горящей, ни фонарей. По коже пробирается холодок, и я ускоряю шаг.

Позади, кажется, тоже идут быстрее.

У нас спокойный городишко.

Но спина напрягается от чужого пристального взгляда, меня будто сверлят, и я невольно оглядываюсь.

Замечаю темный силуэт с единственным светлым пятном - шейным платком.

И чуть свободнее выдыхаю.

Ярослав.

Ему надо пальто.

Точно.

- Эй, привет, - взмахиваю рукой.

Он без кота. Идет быстро, размашисто, и его уверенные движения вдруг наводят на меня лёгкую панику.

Кто он такой, вообще, я его видела впервые у клуба. Может, у него дурные намерения. И он зачем-то меня обнюхивал. И сейчас он не окликает меня, не отвечает на мое приветствие.

Вокруг пустынная ночь.

И я, запугав себя окончательно, разворачиваюсь, срываюсь с места.

Бегу через дорогу, миную автобусную остановку, из-за стука сердца не слышу ничего, не чувствую каблуков.

Выбегаю к павильону на углу дома, я у себя во дворе. Перевожу дыхание и оглядываюсь.

И столбенею.

Ярослава нет. Зато есть...

...что-то похожее на огромную кошку, у меня либо в глазах рябит, либо там леопард. Или ягуар.

В центре нашего городка, крадётся через проезжую часть.

Окрестности оглашает мой визг.

И тут же где-то сбоку раздается оглушительный звонкий лай. А за ним голос соседа:

- Маша! 

Обрываю крик, смотрю на мелкого пёсика, он рвется с поводка, изо всех сил тявкает.

- Что случилось? Тихо, - мужчина дёргает поводок. - Маша. Чего орешь-то, ночь на дворе.

- Да там, - оглядываюсь на дорогу.

Напрягаю глаза, всматриваюсь в сумрак.

Никого нет.

Черт.

Что за шутки.

- Показалось, - зубы стучат, наклоняюсь и глажу пёсика. - Я пойду. 

- Тамара-то где? - он заинтересованно оглядывает меня. - Ты откуда так поздно?

- Да вот, от подруги, - бормочу.

Торопливо огибаю соседа. Снимаю пальто с плеч, бросаю на асфальт. Ныряю в палисадник возле дома, пробираюсь кустами к своему окну.

Все, у меня переутомление, мне мерещатся всякие странности.

Пора в кровать.

Глава 7

- Это останется между нами, - наконец говорит Савва. - Если, - он делает паузу, поднимает глаза, смотрит в мои, - если будешь хорошо себя вести. И сделаешь то, что я хочу.

- А...- облизываю пересохшие губы. В поясницу врезается подоконник, меня бьёт нервная дрожь. - Что ты хочешь?

- Немного, - его рука касается молнии на моей кожанке. Тянет, расстегивая. - Сними куртку. 

- Зачем? 

- Потом встань на колени, - продолжает он, сам дергает одежду с моих плеч, заставляя меня вздрогнуть. - А потом...

Его взгляд спускается вниз, и я тоже машинально смотрю туда - на вздыбленную ширинку брюк.

Он берется за ремень:

- А потом я покажу, что тебе делать.

В комнате провисает длинная пауза. Не отвожу взгляда от ширинки.

Она лопается почти.

Я и хозяйство видела украдкой.

По-моему, это называется - большой толстый член. Да.

Я и ночью его представляла, этого мужчину. В моей кровати, нависающего надо мной. Обнимающего меня сильными руками, как наяву видела исцрапанную моими ногтями спину, влажную от пота грудь.

Но это же просто так. Не всерьёз. Чтобы слаще спалось. Не одногрупников ведь на такую роль примерять, нужен принц, а Савва...

Смотрю на него - он мне словно мерещится.

- Н-не поняла, - заикаюсь, перехватываю его руку и запахиваю куртку. - Что ты мне предлагаешь? Дай пройду.

- Это не предложение, Маша, - он не двигается. Темные глаза сверлят мое лицо. Он касается моих волос. Пальцы зарываются глубже, всей пятерней он держит корни возле виска. - Просто делай, что сказали. Без возражений. Ты же слушается старших.

Все ещё думаю, что он шутит, а под ногами уже пол плывет. Его взгляд направлен куда-то вглубь меня, сонливость окончательно слетела. Он тянет меня за волосы, приближая мое лицо к своему.

Держусь за подоконник, стою, невольно уставившись на его губы, приткрытые, будто для поцелуя.

Я ведь правильно понимаю, он прелагает мне...

Ему.

Минет?

Вот так просто, как просят кофе сварить, маслом намазать хлеб?

- Я не буду, - в испуге вырываюсь, локтем бьюсь в стену. - Отойди. Отпусти. Зови Тамару, и можешь ей все рассказать. Да, я залезла в окно. Да, выпила бокал вина. Но...

Он отступает.

Получилось.

Так то.

Нечего мне угрожать.

Выдыхаю. Шмыгаю мимо него и бегу к дверям. Берусь за ручку, дёргаю на себя.

Черт.

- Где ключ? - оборачиваюсь. 

Он усмехается. Ленивой, расслабленной походкой идёт ко мне. В одной руке галстук, в другой поблескивает брелок-капелька - лунный камень.

Откуда у него мой ключ?

Может, я не заперла комнату, забыла?

Савва подходит. Нарочито медленно, давая мне рассмотреть, убирает брелок в карман брюк. Слегка качнув головой, говорит:

- Если нужны ключи - доставай сама.

На его губах играет полуулыбка. От тихого спокойного голоса с хрипотцой по моей спине ползет пот. Смотрю на его карман, и взгляд невольно скатывается на выпуклую ширинку.

Боже мой.

На свидания меня звали, конечно, не раз. Но выбор в нашем городке небогатый, самое романтичное место - трах-гора. 

Так и называется.

Там красивый закат, считается что и рассвет встречать приятно. После того, как хорошенько вспотеешь на задних сиденьях машины.

Такие развлечения не по мне. И Савва не похож на прыщавого подростка, что присаживается на ухо с пришептываниями, мол, детка, я купил вино, а в багажник лежит плед, поехали смотреть закат.

Но Савва же...нет.

Как можно.

Складываю руки на груди, напускаю на себя такую же уверенность, которой окутан он.

- Я просто закричу, - угрожаю. - И придет Тамара. 

- Не придет, - возражает Савва, качнув головой.

- Почему? 

- Ее дома нет.

Сглатываю.

А ведь правда.

Савва уехал ещё до пяти вечера. И если он задерживался - она тоже могла уйти. Вместе с подругами. Его высматривать.

- Маша, мы одни, - он тоже вздыхает, будто утомленный паузой. Подходит ко мне вплотную, ладонью упирается в дверь возле моей головы. - Повторяю. Последний раз. Не зли меня, крошка, - он дёргает ворот моей куртки, - снимай это. Живее.

Глава 8

В его голосе различаю почти угрозу. Уверяюсь - со мной не шутят. Упираюсь рукой в его грудь, чуть отталиквая от себя.

И послушно стягиваю с плеч кожанку.

Он смотрит, пристально, каждое мое движение ловит, а я остаюсь в черной маечке на тонких бретельках и сгораю со стыда.

И от его взгляда.

На меня так раньше не смотрели.

Глубоким мужским оценивающим прищуром, в котором плещется едва ли не звериная жажда.

- Хорошо, - выдыхает он. Кивает в сторону кресла. - Теперь иди туда.

Туда.

Там красноватым светом горит ночник на столике. За которым я готовлюсь к занятиям. Разбросаны мои учебники и конспекты, ручки и цветные фломастеры.

На негнущихся ногах плетусь. Туда. Смотрю на распахнутое окно. Оглядываюсь на Савву. 

Он идёт за мной, рядом, будто конвой, стоит дернуться в сторону - и схватит меня, уверена в этом.

Ох, боже мой. Что же творится. Не верю, что это происходит со мной.

Он ведь живёт с Тамарой.

А я...

Останавливаюсь у кресла.

Его руки касаются моей талии. Вздрагиваю. Мужские ладони успокаивающе поглаживают, попутно задирая маечку, пальцы задевают голую кожу. Я мелко дрожу и готова рухнуть на пол, не понимаю своих ощущений, незнакомых, непонятных, тягуче-медовых.

- Ты дрожишь, - горячий шепот касается уха, - нравится, когда тебя гладят? - его ладони ползут выше.

Превращаюсь в статую, ни слова выдавить в ответ не могу. 

Я без бюстгальтера.

Я ведь не в институт шла, а в клуб, а там темно и жарко.

Здесь так же. 

Полумрак и огонь. От него, от меня.

И между ног пекло.

- И взрослые мужчины нравятся, да, Маша? - его руки надавливают на ребра, вжимают меня спиной в его тело. Пальцы добираются до груди. Задевают торчащие соски.

Из меня вылетает слабый стон.

Он трогает соски ещё раз. Я снова всхлипываю. Он зажимает горошинки между пальцами, слегка оттягивает.

- Хватит, - умоляю, спиной ерзаю по его груди. Воздуха не хватает, руками упираюсь в стол.

- Ты права, хватит, - соглашается Савва. Чуть сдвигает меня в сторону. Вальяжно усаживается в кресло. 

Стою перед ним, как на выставке, исподлобья, завороженно, смотрю на него.

- Расстегни, - помолчав, глазами он показывает на свои брюки.

А я будто и, правда, ждала указаний, от звуков его голоса отмираю. 

Спадает морок.

И я вижу себя и его, в темной комнате, вдвоем.

И так страшно. Что я уже почти поддалась его рукам.

- Не нужно, - мотаю головой. Кошусь на окно. Бормочу. - Я могу уйти сейчас. До утра. Или до вечера. А когда вернусь. Никому не скажу. Честное слово.

- Маша, - он ловит мое запястье. Тянет меня за руку ближе. Набрасывает мне на шею галстук и давит, заставляя склоняться ниже к его лицу. Выдыхает мне в губы. - Никуда ты не пойдешь. Лучше делай, что я говорю. Вставай на колени. И расстегивай.

Не выдерживаю его взгляда, потемневшего, пронзительного, чувствую его на голых плечах, на коже в вырезе майки, на губах, и полыхаю факелом.

Шелковый галстук врезается в шею, натирает. Всхлипнув, спускаюсь к нему в ноги. На колени.

На его брюках поблескивает пряжка кожаного ремня. Трогаю ее пальцем.

Во рту сухо, невольно, как-то машинально облизываюсь.

Савва усмехается. 

- А говорила уйти хочешь, - он подаётся бедрами вперёд, поторапливая меня. Хрипло подбадривает. - Маша. 

- Я не умею, - шепчу. - Я...

Я не понимаю. Он меня заставляет, но мне не плохо, кажется. Мне любопытно, неловко, пугливо. 

И я горю.

В волнении щелкаю ремнем, выпускаю из пряжки. 

Я сплю, наверное.

Берусь за пуговицу, справляюсь и с ней. 

Не может этого быть.

Везу бегунок на ширинке, открывая вид на боксеры, натянутые эрекцией.

Шумно выдыхаю.

Я ведь уже все видела.

И в трусах на него натыкалась, и когда он сидел без них на кровати - тоже.

Я подглядывала из коридора.

А сейчас стою на коленях перед ним.

- Всё очень долго, - он вдруг приподнимается и рывком сдергивает с себя брюки вместе с трусами.

Не успеваю зажмуриться, а потом уже не могу, неотрывно смотрю на выпрыгнувший толстый член с крупной красноватой головкой.

Ох.

Как же так.

Это выше и больше моих сил.

Савва откидывается в кресле. Член торчит колом, крупным, возбуждённым, почему, как он помещается в брюках.

Завороженно слежу за мужской ладонью, как она обхватывает орган у основания, там, где вьются темные волоски.

- Хватит любоваться, Маша, - до сознания долетает голос Саввы. - Возьми его в рот.

Глава 9

У меня во рту. Почему-то очень много слюны. 

На головке члена выступила прозрачная капля. 

Хочется размазать ее языком. По всей головке и ниже на гладкий ствол, чтобы он весь блестел.

Какое бесстыдное желание.

Какой ужас.

- Маша, - галстук на моей шее снова натягивается.

И я, не раздумывая больше, открываю рот и касаюсь языком капли.

Член тут же дёргается, тычется в мои раскрытые губы и скользит по кончику языка.

Отшатываюсь, ощущаю давление галстука, он как ошейник. Савва притягивает меня к себе.

Кратко командует:

- Продолжай.

Капля размазалась. Ее нет, а головка блестит, как я и думала. Во рту у меня солоноватый привкус. И ещё больше слюны.

Беспомощно смотрю на торчащий перед моим носом огромный кол. 

Я не знаю, что делать.

Одно дело подглядывать. Издали он был меньше.

- Давай, сладкая, - с неожиданной лаской подбадривает меня тягучий мужской голос. Властная рука ведёт по моим волосам. - Посмотри, как ему не терпится к тебе в рот.

Ему не терпится.

Смущаюсь, но не отвожу глаз. Он весь налитый, словно увеличивается до сих пор.

Ерзаю и сжимаю ноги, трусики очень мокрые. И хочется в туалет.

Я знаю, что это значит. Это называется возбуждение.

- Маша, - Савва натягивает галстук. - Давай уже по-взрослому.

Выдыхаю. Ладонью упираюсь в мужское бедро.

Я ведь об этом думала. Все мои подруги уже давно попробовали. И рассказывали, что это стыдно. Но очень хорошо.

Может быть, пришла пора и мне...

Примеряюсь сбоку. Коротко целую твердый ствол. Смотрю на оставшееся влажное пятно.

Щеки загораются.

Он пахнет так, что кружит голову - нагретой на солнце кожей и парфюмом, терпким, древесным с лесными цветами.

Не сдержавшись, целую ещё раз, языком веду по выпуклым венам, медленно поднимаюсь к головке, трепещу и готовлюсь.

Савва со свистом выпускает воздух. Рукой вдруг сдавливает мою челюсть, заставляя шире открыть рот. 

Не успеваю сообразить, как он упруго толкается, занимает всю полость, кажется, я начинаю задыхаться и в испуге бью его по бедру.

- Ах.

Двигаю головой назад и выпускаю его, покачиваюсь, едва не падаю.

- Ну в чем дело? - шелковая удавка стекает с моей шеи на плечи. В его голосе нарастает нетерпение. - Что не получается?

- В-все не получается, - вытираю мокрые губы. Взглядом утыкаюсь в его широко расставленные ноги, между которыми так пошло стою на коленях. - Я...

- Ты девочка? - он берет меня за подбородок. Заглядывает в глаза.

- Да, - отвечаю, как под гипнозом.

- Ни с кем ещё не было?

- Нет.

- Вообще ничего?

- Вообще.

- Точно?

Молчу. Его расспросы сводят с ума, темный взгляд пробирается под кожу всё глубже, раздирает меня изнутри.

- Ну смотри, - он тянет меня наверх, поднимая. Встает сам, возвышается надо мной, мощный и серьезный. - Я сейчас проверю, - говорит он тихо. Чуть сдавливает мои плечи. - И если ты наврала - так тебя выдеру. Что потом сидеть не сможешь.

- Ч-что, - язык заплетается, взвизгиваю, когда он резко подхватывает меня на руки, в пару шагов пересекает мою маленькую комнатку и бросает меня на кровать.

Не успеваю опереться на локти и приподняться, как он забирается сверху, прижимает своим весом, горячим телом, о котором я мечтала перед сном.

В темноте не различаю выражения его глаз, не видно того красивого орехового оттенка, лишь сплошная чернота разливается, в ней плещутся странные жёлтые отблески, необычные, какие-то космические, и я не могу оторваться.

Ногтями впиваюсь в ладони, сдерживаю себя, чтобы не обвить руками его торс, хочу трогать его, ощутить его кожу, сжать ногами бедра, и чтобы он взял меня, так, как грозил, выдрал.

Сильно! 

Самым развратным способом.

Раком!

Он вдруг усмехается мне в губы. 

- Да ты сама не против, - говорит еле слышно.

Сгребает мои запястья одной рукой, заводит их за голову. Привстает на локте и внимательно оглядывает меня.

Вытягиваюсь струной, чувствую, как напрягаются мышцы.

- Лежи так, - приказывает.

Я лежу. Влажными глазами наблюдаю, как он спускается ниже, пальцами берется за резинку моих легинсов.

И резко, с треском рвет их.

Глава 10

Из моего горла вырывается писк.

Держите меня.

Они у меня одни, эти леггинсы, они так мне нравились. Есть ещё вторые, но они уже старые, растянутые, как он мог. Волнение за одежду захлёстывает настолько сильно, что я забываю даже о своих голых бедрах, на которые он теперь смотрит.

И о том что он взрослый, сильный, жёсткий мужчина.

- Что ты делаешь, - поднимаюсь.

- Руки, - он почти рычит, одним движением ловит мои запястья и рывком заводит на прежнее место мне за голову. - Тихо. Лежи сказал.

Его глаза блестят. 

Он так взбудоражен.

Всего лишь потому, что я подняла руки?

А ему можно рвать мою одежду?

И мне молчать?

И я молчу, под его взглядом опять растягиваюсь на кровати, в тишине слышу его густое дыхание и сама дышу с паузами, по коже бежит сквозняк из окна, и я понимаю, что почти голая.

В трусиках.

Которые Савва подцепляет пальцем и...

Раздается треск.

Это трещит ткань трусиков.

Это всё!

Шевелю ногой, прикрывая лобок.

Он настойчиво отводит ее в сторону. Ладонью накрывает промежность.

Охаю, руками цепляюсь в полку над кроватью, мне на голову оттуда падает мягкий мишка.

- Маша ты горячая. И мокрая, - шепчет Савва. - Созревшая ягодка. Надавить - и брызнет сок, - он гладит меня между ног, размазывая мое желание, перебирает пальцами складки. - Я так хочу надавить.

Выгибаюсь в пояснице, до боли в руках сжимаю угол полки, меня никто там не трогал, ни разу, только я сама, на днях, когда думала о нем и не могла уснуть, представляла его. И вот моё опасное желание сбылось - его рука, его пальцы, раскрывают меня, исследуют, и у меня нет никакой воли, нужно продолжения, мне тоже нужно его трогать, и я нарушаю приказ.

Медленно тяну руку к нему.

И тут он давит. Куда-то. В какую-то созревшую ягодку.

И с головы до ног по мне проходится разряд тока, я будто лопаюсь, не в силах сдержать в себе это чувство пытаюсь сдвинуть ноги и кричу на всю комнату, руками впиваюсь в плед, мну постель и трясусь, как на холоде, но от жара, срываю голос.

А потом чувствую что-то.

Очень мокрое.

Его язык, его губы. Ощущаю, как он с жадностью втягивает в рот складочки, с силой сжимает мои бедра, шире раздвигая ноги, подхватывает под колени. Забрасывает мои ноги себе на плечи и пьет меня, с глухим урчанием, вылизывает меня, этот мужчина, невозможно, мечусь, словно в огне, как под палящим солнцем жарюсь, стонами захлебываюсь, это так хорошо, невозможно, как другой человек способен такое с тобой сделать, почему ему доступно это знание, откуда. Мое тело в его бесконечной власти, отдано ему.

Я оглушена собственным криком, его слова долетают сквозь вату.

- Правда, девочка. Только девочки такие вкусные. Я не ошибся. Это просто замечательно, Маша.

Ослабленная, размазанная, лежу и не улавливаю смысла его слов.

И того, что все закончилось. Его языка между ног нет.

Это ужасно.

Зачем так делать.

Распахиваю глаза.

Он нависает надо мной. На губах блестит сытая улыбка. 

У него секси-губы. Сочные и объемные, такие только кусать.

С трудом поднимаю голову и тянусь попробовать свой вкус.

Он резко отстраняется, поворачивает голову в сторону открытого окна.

По полу что-то брякает. И ещё раз.

А потом слышу шорох голых кустов за окном. Тихий девичий смех. И весёлый голос Полечки:

- Мэри, ты спишь? Мэри, мы у тебя под окном. Выходи.

Глава 11

Не понимаю, как мне удается дойти до окна. Наверное, меня толкает мысль, что подруга, не дождавшись ответа, залезет сама. 

А тут я.

Растрёпанная, раскрасневшаяся, в порванной одежде в мужских объятиях.

Ноги дрожат, руки, все тело. Ещё и легинсы болтаются лоскутами, связывают движения.

Опираюсь руками на подоконник.

И слышу, как за спиной тихо хлопает дверь.

Смотрю через плечо.

Он ушел.

Как же так.

Кто разрешил.

Нет, просто ведь мы не закончили. Он хотел, я хотела, и...

- Маша! - громким шепотом зовёт Полина. - Ау! Ты спала что ли? 

Девочки глупо хихикают.

На востоке краснеет небо.

Скоро станет совсем светло.

- Спала! - сердито откликаюсь. - А вы почему не дома? 

- Пошли гулять, - мне показывают бутылку шампанского. - Вернёшься до того, как проснется Тамара.

- Ее дома нет, - машинально ляпаю.

- Тем более, - присвистывает Полина. - Погоди. А этот твой Савва. Он дома? 

- Он не мой! - торопливо возмущаюсь.

И заливаюсь краской.

Мой, конечно.

После такого.

Да. Я не дура и складывать дважды два умею. Он взрослый-успешный-состоятельный-очень-красивый.

И он у нас проездом. 

Но помечтать мне никто не запретит. Я и раньше мечтала, и сейчас тем более, бережно упакую в памяти все, что случилось этой ночью. 

И буду перебирать перед сном.

- Пошли скорей, - торопят девочки. - Долго нам в кустах торчать? Кстати, это не твоя сумка?

- Дай сюда, - перегибаюсь через подоконник, за ремешок хватаю сумочку. - Идите к подъезду на лавочку. Сейчас я.

Быстро достаю из шкафа спортивные брюки. Скомканные легинсы кидаю под кровать. Собираю волосы в хвост и тру лицо.

Это все.

Я не хочу уходить. Хочу отправить подруг домой. Лечь в кровать. И, может, он ещё вернётся.

Ох.

Кусаю ноготь.

Наверное, нельзя так. Надеяться на повторение. Пришли девочки. 

А могла вернуться Тамара.

И что бы тогда со мной было?

С ним - ничего.

Даже если она его выставит - он не пропадет. С такой машиной. И явно ему хватит на гостиницу, стоит лишь глянуть, какие суммы он за раз оставляет в супермаркете. 

Да одни его часы наверняка стоят больше, чем вся наша мебель.

А у нас, между прочим, новый ремонт.

Он не пропадет, да. А вот мне на гостиницу не хватит точно. С моей стипендией разве что на пару-тройку ночей.

Тяжело вздыхаю.

И лезу из окна.

Нужно сделать вид, что ничего не было.

Да.

Так будет правильнее всего.

По кустам выбираюсь из палисадника к подъезду. У Полины в открытом рюкзаке колонка, она включает музыку, и двор оглашает грохотом заводная попсовая песня.

- С ума сошла! - тянусь к ее рюкзаку, на минимум убавляю звук. - Люди спят. Идём отсюда скорей.

Под жалобы Полечки, что у неё сегодня день рождения и ей можно все, выходим со двора.

- День рождения был вчера.

Я самая трезвая, и мой занудный бубнеж, естественно, никто не слушает.

Девчонки снова включают музыку. Подпевают. Меня берут под руки с обеих сторон. Предлагают угоститься шампанским, но я мотаю головой.

И так пьяная.

Надо только представить сильные руки, что трогали меня, обнимали, прижимали к себе - и ноги подкашиваются, я словно вся в его отпечатках, несмываемых светящихся метках, кошусь на подруг и кажется, что на мне написано - этой ночью в моей постели был мужчина.

Медленно светает, бутылка пустеет, редкие машины попадаются навстречу, прохожих нет совсем - все дрыхнут.

Что со мной случится этим воскресеньем.

День только начался, а у меня предчувствие - что-то обязательно будет.

Глава 12

На перекрестке расходимся с девочками. Вдвоем с Полиной сворачиваем на аллею - твердо настроена проводить ее домой, иначе она не дойдет.

Или во что-нибудь вляпается.

Так уже было однажды. Мы стояли у магазина неподалеку от ее дома. Она вышла с дня рождения мамы, а там пила вино. И к нам с интересным предложением подкатился черноглазый мужчина. С говорящим именем Армен. 

Он предложил поехать к нему в гости.

А Полина сказала, мол, ты купи нам сначала в магазине коробку самых вкусных конфет.

Он согласился, пошел в магазин.

Полина, хихикнув, начала объяснять. Мы его не знаем, значит, он не местный. И скоро уедет. Решил, что нашел доступных дурочек.

Но мы-то вовсе не дуры. И сейчас он это поймет.

И вот он вышел с двумя коробками конфет. Сунул их нам. Шагнул к своей "пятерке".

И Полина дала деру. 

Он оглянулся.

А я так испугалась, что припустила за ней.

Армен нас не догнал, но мог донать. И вряд ли он бы просто отобрал конфеты, и все.

Страшно это.

И так делать нельзя.

Поэтому провожаю подругу прямо до квартиры, и, убедившись, что она зашла в дом, успокаиваюсь.

На улице дышу свежим воздухом, весна наступает. Уже наступила, она пахнет головокружительно вкусно.

Перехожу дорогу, сворачиваю в лесочек, решаю пройтись там до стадиона, и дальше до дома.

А по дороге немного помечтать, как обычно.

В школе на уроках физкультуры у нас тут были лыжные кроссы. Школа наша недалеко, вспоминаю и вздрагиваю, быть студенткой мне нравится больше.

Иду между сосен, выхожу к старой заброшенной коробке бессейна.

И едва не вскрикиваю.

На бортике сидит Савва. Причесанный, свежий, словно ночью и не был со мной, и не измял костюм в моей кровати.

Ох.

Он не один. С ним..

Моргаю, вглядываюсь в пятнистое шкурку.

Это ночная кошка. Которая меня преследовала. Кралась за мной через дорогу.

То есть не кошка, а леопард. Или ягуар. Большой. Килограмм на сто двадцать потянет.

Он потягивается. Лениво, по-кошачьи, сильный и гибкий.

Савва курит.

Прячусь за деревом.

Что за чертовщина, откуда в нашем лесу взяться ягуарам? Если бы его только содержали в каком-нибудь коттедже в вольере - так это новость бы разнеслась по округе.

Хмурюсь.

Я не так близко, но вокруг ни души и тишина, и до меня долетает хрипловатый голос Саввы.

- Я тебе уже сказал, - он стряхивает пепел в серый островок снега - остатки зимы. - Ты и сам знаешь. В этом городе, не считая школьниц, она единственная невинная девушка. У остальных на лицах все написано. А она - другая. Она и пахнет по-другому, ты ведь тоже почувствовал. Юной женщиной. Ещё чистой, но уже созревшей. 

Ягуар лежит на бревне, разбросив в стороны лапы. И будто бы так же, как и я, внимательно слушает.

Но ведь он почти кошка. И вряд ли понимает.

А Савва. 

Ушел из моей спальни.

Чтобы курить в лесу и болтать с ягуаром. И это слегка странно. Какой мужчина на его месте так поступит?

Хотя...красивое животное. Очень. Ушки, хвостик, и так он лениво развалился. 

Залюбовавшись им, переминаюсь с ноги на ногу. Ботинком задеваю пустую жестяную банку - кто-то бессовестно пил пиво и не донес до мусорки.

Встрепенувшись, животное вдруг поднимает голову.

Принюхивается.

Савва оборачивается.

Стою за деревом и не шевелюсь, перестаю дышать. Встречный ветер дует мне в лицо, охлаждает горящие щеки.

Уже делаю шаг, чтобы выйти из укрытия и поздороваться, эта кошка не должна ведь на меня броситься, они, кажется, миролюбиво настроены к людям.

Но тут до меня с запозданием доходит смысл слов Саввы.

Невинная девушка, которая по-другому пахнет - он это не обо мне, случайно?

- Так вот, - Савва тушит бычок в снегу. - Место мы выбрали верное - город стоит на лысой горе. Затмение не проблема. Девушку мы тоже нашли. 

Он замолкает, а я невольно накрываю ладошкой рот.

Речь обо мне или нет?

И тут Савва встаёт. Отряхивает брюки. И тихо заканчивает:

- Маша та, кто нам нужен. Ее кровь тебя излечит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 13

Не разбирая дороги несусь по лесу.

Кажется, в спину мне дышат, меня вот-вот схватят, выкачают из меня кровь и бросят там в лесу.

Вылетаю к магазинам, сгибаяюсь пополам, уперевшись руками в колени громко дышу.

Да уж. Не спортсменка я совсем.

Оглядываюсь на лес.

Никого.

Но я не сумасшедшая, я все прекрасно слышала. И Савву, и как ягуар урчал, соглашаясь.

Крови им моей надо, ничего себе.

А ведь...

Задираю голову к небу.

Оно голубое и чистое, скоро разгуляется солнечный день.

Но вечерами не раз замечала - в небе появляется красная луна. И висит она всю ночь. Странная, необычная, похоже на затмение.

И началось это с тех пор, как Савва приехал в наш город.

Ну и ну.

Прижимаю ладони к щекам.

Что творится.

Может, он какой-нибудь сатанист или ещё что-то?

Обнимаю себя за плечи. Перехожу дорогу.

Ночью все было так волшебно. Но только в сказке чудовище превращается в прекрасного принца, а в жизни - наоборот.

И что мне делать?

Народ просыпается, мимо лениво катят машины, я иду вдоль школы, дальше по дворам, выхожу в центр.

Сажусь на лавочку на площади, жмурюсь на солнышко, греюсь.

Домой идти нельзя, там живёт Савва. 

А больше мне и некуда, у Полечки в двух комнатах ютятся они с мамой, бабушка и старшая сестра с ребенком.

Женское царство - как подруга обычно называет свою квартиру.

Кошусь на двух девочек у памятника, они рисуют мелом цветы, рядом клеточки - классики.

Ботинком вожу камешек по асфальту, прокручиваю в голове услышанный разговор.

Во мне ведь нет ничего особенного, неужели дело лишь в том, что у меня ещё не было мужчины?

И не может быть, чтобы у всех были, а у меня нет. 

Как они там сказали, не считая школьниц?

Вспоминаю подруг. 

Да, у них уже все было. 

И соседские девчонки тоже постоянно ходят на свидания. И не раз мне говорили, что я заносчивая, что останусь старой девой, если буду и дальше воротить нос.

Но боже мой. Мне восемнадцать, а не пятьдесят.

Вот только если бы я хоть разочек с каким-нибудь парнем прокатилась на свидание на трах-гору - я бы сейчас не сидела здесь и не тряслась, как заяц.

- Гуляешь, Маша? - звучит сбоку вкрадчивый вопрос. 

Вздрагиваю, поднимаю глаза.

На лавку плюхается Ярослав. Он в той же шляпе, надвинутой на лоб, что и вечером. В одной рубашке с шелковым шейным платком, в темных брюках. 

Он протягивает мне вафельный стаканчик с мороженкой.

Неуверенно забираю угощение. Откашливаюсь.

- Замёрз? - всматриваюсь в его лицо, на него падает тень шляпы. - Я вчера хотела отдать пальто. Ты шел за мной.

Ежусь. Он ночью так напугал меня. 

Но сейчас день, вокруг люди, и мне не страшно.

- Нет, не замёрз, - он откидывается на спинку. - Кровь у меня горячая. 

Машинально откусываю мороженку.

Не нравится мне тема про кровь. Да и раньше не то, чтобы обожала о ней разговаривать.

- За пальто не волнуйся, - продолжает Яр. Видел, ты его выбросила. По нему потом собака потопталась. Ну, та. Брехунья мелкая. С которой твой сосед ночью гулял. Потом машина проехала ещё по нему.

Вспыхиваю.

Кошусь на мужчину.

Он слегка улыбается.

Словно специально рассказывает про все беды, которые выпали на долю его пальто. Чтобы мне стыдно стало.

Но ведь я не виновата, он сам шел за мной, как маньяк, молча.

- Где кот? - кусаю вафлю, жую.

- Кот дома спит, - он вдруг наклоняется. Пальцем касается моей губы.

Сижу перед ним, замерев. На миг встречаю его взгляд из-под шляпы - внимательный, глубокий, самоуверенный.

И почему-то...завораживающе-желтый.

Он быстро отстраняется. Показывает мне палец с белым разводом мороженого.

- Ты вымазалась, - лизнув подушечку, он с довольным видом принимает прежнюю позу - сидит, откинувшись на спинку, широко рассставив ноги в строгих брюках. - Всегда так неаккуратно кушаешь, Маша?

Сглатываю. Ставлю стаканчик на лавку.

Я схожу с ума, точно, но кошусь на Ярослава - и в памяти всплывает тот ягуар. Который смешно лежал на бревне, раскинув лапы.

И слушал Савву.

Я так свихнусь скоро. Мне нужно с ним поговорить. Может, я не так поняла. Конечно, не так, я стояла далеко.

Всему можно найти логическое объяснение.

- Мне пора домой, - резко встаю со скамейки. - Спасибо за угощение.

- Я провожу, - он поднимается следом. Невозмутимо поправляет шляпу. И первым шагает в сторону перехода. - Ты идёшь, Маша?

Глава 14

Подходим к моему дому, оба молчим.

Смотрю на него искоса - мешает его дурацкая шляпа, зачем она, хочется узнать цвет его волос, кажется, они темно-русые.

- Пришли, - показываю на свой подъезд, поднимаюсь на крыльцо. Рассчитываю обернуться и помахать рукой, и скрыться за дверью.

Но когда достаю ключ от домофона и оглядываюсь - замечаю рядом Ярослава.

- Я домой, - напоминаю, сжимаю ключ.

- Я знаю, - он кивает, берется за ручку двери. - Открывай.

На секунду задумываюсь, на улице светло, а в подъезде-то темень. 

А на моем первом этаже ещё и закуток в подвал.

И если Ярослав зайдет со мной...

Веду плечами, крепче сжимаю брелок.

- В чем дело, Маша? - голос у него мягкий, усыпляет мою бдительность. - Провожу до квартиры.

- Не надо, - качаю головой. - Я пришла. До свидания.

- Лучше до встречи, - губы его трогает улыбка.

Губы узкие. Как у ягуара. Опять я сравниваю его со зверем.

Точно с ума сошла.

- Привет, - звучит за спиной. 

Между нами протискивается соседка. Давит ключом на домофон. И дверь, пикает, открываясь. Она скрывается в темноте подъезда, на крыльце остаётся шлейф ее сладких духов.

- Пойдём, - Яр придерживает дверь.

Заторможенно шагаю внутрь.

Он за мной.

И за нами с тихим хлопком закрывается дверь, отрезая свет дня.

Вверху по ступенькам стучат каблуки.

Иду на этот звук, но меня резко хватают за руку. Пискнув, влетаю в твердую мужскую грудь. Ощущаю его ладони на лице, он сжимает, притягивая меня ближе, вплотную.

- Ты...- мой вопрос тонет в его поцелуе. Темном и жарком, и сладком, во рту вкус пломбира, до сих пор прохладный язык.

Он с жадностью сплетается со мной. Впивается в меня, под его напором упираюсь спиной в стену. В эту черноту проваливаюсь, невольно обнимаю его за шею и отвечаю, не понимаю, что со мной, во мраке как в гипнозе, мурашки скачут по коже под его руками. 

Хочу ещё, сильнее, больше, хочу даже согласится поехать на трах-гору, не в подъезде ведь это делать, нужно друг от друга оторваться, обязательно, потом купить мартини, чтобы не нервничать, а сначала взять из дома плед, чтобы кутаться в него, когда сижу на капоте машины, мелкими глоточками пробую мартини и смотрю на раскинутый под ногами город.

Срочно нужно мартини.

Его руки ныряют под куртку.

Задирают футболку, под которой нет белья. И сжимают грудь.

Стону ему в рот, меня не трогали мужчины до него, до Саввы.

Он мнет грудь, умело и жадно, прихватывает пальцами соски, и я выгибаюсь, ему навстречу, целуюсь агрессивнее, словно от этого зависит наша жизнь.

Ноги подкашиваются, поднимаюсь над землёй, в этой невесомости слышу его рычание, отрывистое, он словно ворчит, завораживает меня, подманивает.

- Какая сладкая девочка, - выдыхает мне в губы.

И рывком разворачивает меня, грудью впечатываюсь в стену.

- Стой так, - хрипло требует он, когда я дергаюсь.

Запускает руку под свободную резинку спортивных брюк. Лезет под трусики. Пальцами накрывает мокрую промежность.

Он трогает влажные складки, ласково, поглаживает меня, всхлипываю откликаясь, не соображаю ничего, хочу его пальцы и ещё поцелуев, растекаюсь по стене.

В мое помутнение врывается громкий щелчок замка, скрип железной двери.

На площадку падает свет из коридора.

Жмурюсь, пытаюсь проморгаться.

Это моя квартира. Открыта.

А на пороге стоит Савва.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 15

Меня это быстро приводит в чувство - его недовольный вид. Ему в спину бьёт свет, и он словно ещё выше ростом как-то резко стал.

Торопливо поправляю спортивные брюки и отскакиваю от Ярослава.

Ладонью накрываю опухшие губы, их пощипывает, напоминая, как он меня целовал, долго и почти больно.

Мужчины молчат.

Прошмыгнув мимо Ярослава, бегу в квартиру. Протискиваюсь мимо Саввы.

Он в том же тяжёлом молчании закрывает за мной дверь.

Похож на раздражённого отца, что застукал непутевую-дочку с настырным студентом, и сейчас достанет ремень, и...

- Мэри, где тебя черти носят, - в коридор выглядывает Тамара.

Сбрасываю обувь и выдыхаю, почему-то так рада ее видеть, как на спасительный маяк на нее смотрю.

- С самого утра уже сбежала, - она встряхивает мокрые руки. - К подружкам опять, да? А сегодня, между прочим, воскресенье. Я одна должна работать?

- По воскресеньям не работают, - бурчу под нос. Так говорит соседская бабушка. Снимаю курточку, вешаю на крючок. Спиной чувствую взгляд Саввы и пытаюсь улизнуть в комнату.

- Обед не приготовила, белье в стиралку не закинула, - продолжает ворчать Тамара. - С бельем я, допустим, разобралась, - она картинно вытирает руки о заткнутое за пояс шелкового халата полотенце. - А обед иди готовь. 

- Иду. Пять секунд. Переоденусь, - скрываюсь в своей комнате. Спиной прижимаюсь к двери, с трудом выравниваю дыхание.

Держите меня.

Какая она злая.

С Саввой поругались, точно.

Но знала бы она.

Что он за человек.

Прижимаюсь ухом к двери и прислушиваюсь.

В квартире тихо. Только с кухни доносится звук работающей стиральной машинки.

Трогаю губы.

Чем я только что занималась?

Целовалась в подъезде.

С полузнакомым мужчиной.

У которого глаза жёлтые, как у зверей.

Растираю лицо.

Так, нужно срочно приходить в себя.

Вытряхиваю из шкафа домашнюю футболку, пижамные штаны.

Переодеваюсь, собираю волосы в хвост.

У дверей торможу, не решаюсь открыть.

В моем доме живёт неизвестно кто. Морок с меня слетел, и теперь, помимо его идеальной внешности я вижу и другое.

Он непонятно откуда приехал. На дорогой машине и с полными карманами денег. О себе ничего не рассказывает.

А по утрам курит в лесу. И болтает с ягуаром. О затмениях и крови невинных девушек.

Ягуара он, наверное, привез с собой.

Но а остальные ответы где? 

И что мне теперь делать.

Присаживаюсь на кровать. Ноги дрожат, не могу.

Если я все объясню Тамаре - она мне поверит? А подруги?

А ещё и ночью мы с ним. В моей кровати.

Это что же получается? Я целовалась с двумя мужчинами, подряд?

Щеки горят.

Там ведь не только в губы было. Савва целовал между ног. И мне очень понравилось. Я надеялась на продолжение...

Об этой ошибке Тамаре говорить нельзя. Она меня...

Выгонит, сразу же.

Вздыхаю.

Очень неловко. Я лучше больше к нему не подойду. Вообще. К этому ловеласу. А на счёт леса спрошу как-нибудь намеком. При Тамаре. 

Наедине с ним больше ни за что не останусь.

Хорошо придумала.

- Мэри! - кричит Тамара. - Обед! 

Встаю, встряхиваю хвостом.

Ладно. Сначала приготовлю поесть. А потом решу, как мне быть. С этим опасным мужчиной.

Он ведь не маньяк?

Ох.

- Мэри!

- Иду! - открываю дверь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 16

Выхожу в коридор, иду мимо комнаты Тамары.

- Я вчера прождала тебя до ночи, - долетает ее голос в приоткрытую дверь. - И с утра тебя не застала тоже. Уж думала не вернёшься. Объяснишь, может?

Навостряю уши.

- Что объяснять? - его спокойный уверенный голос. - Вчера ты отдыхала с подругами. Я не стал мешать.

- Ты не мешал. 

- Тамара, в чем проблема? 

Натуральная семейная сцена. Где муж-изменщик.

Он бы давно мог уйти, он бы сразу мог поселиться в гостинице...

Не удержавшись, заглядываю в шёлку.

Она стоит рядом с ним, руки положила ему на плечи. Заглядывает ему в глаза. 

Качаю головой.

Нельзя ведь так навязываться. Бабушка-соседка не раз говорила, что мудрость женщины в том, чтобы лишних вопросов не задавать.

Своим поведением заставить мужчину забеспокоиться. И самому все рассказать.

Где был, с кем пил.

Хихикнув в ладошку, тороплюсь на кухню.

По Савве и не скажешь, что он пьет, конечно. А если даже - то наверняка крепкий элитный алкоголь. Из грубого мужского бокала, как в фильмах, и со льдом.

Повязываю розовый Тамарин фартук на пояс. Роюсь в холодильнике, достаю продукты.

По воскресеньям всегда варю борщ.

Машинка мерно гудит, отжимает белье, завершает цикл. 

Тянусь к старенькому магнитофону на холодильнике и включаю радио. Мою овощи.

Кухня у нас уютная, с новой техникой, и даже после ремонта магнитофон не выкинули, я упросила оставить.

Хотя, он портит весь вид, мы будто в прошлом веке живём - бурчала Тамара.

Ничего. На кухне пропадаю лишь я, так что Тамара переживет.

Чищу овощи, режу. Вздрагиваю и сжимаю нож, когда за спиной звучит вкрадчивый вопрос:

- Вошла во вкус, Маша? Ночью я, утром уже другой мужчина. А если бы я дверь открыл на две минуты позже? Застукал бы. Как ты отдаёшься ему в подъезде. Прямо у стены.

Он резко вжимает меня животом в стол, наваливается своим телом.

- Не подходи, - пискнув, поворачиваю голову. Между нашими лицами ставлю нож, с которого бежит темный сок.

Свекла.

Он смотрит на лезвие.

Я дрожу.

Кажется, что это не свекла вовсе. 

Из глубины квартиры долетает голос Тамары. Она просит переключить волну, ей, как обычно, не нравится моя музыка.

Устаревшие попсовые песенки - она их не любит.

Мы стоим вплотную, тяжело дышим. Он вжимается в меня бедрами, и я ощущаю эрекцию. Вспоминаю, как несколько часов назад неумело облизывала его член, и сама становлюсь похожа на свеклу, кажется, даже мое отражение в его расширенных зрачках - багровое, смущённое, я в ауре стыда.

- Убери нож, Маша, - говорит он хрипло. - И на будущее. Если не сможешь оружием воспользоваться - на человека его не наставляй.

Одним неуловимым движением он выкручивает мою руку. Взвизгнув, роняю нож.

Савва толкает меня на стол, грудью вляпываюсь в горку проклятой свеклы.

- Поняла? 

- Да.

Ноги подкашиваются. Его дыхание опаляет щеку. Его рука забирается под резинку пижамных брючек.

Всхлипываю.

Он трогает меня, поверх трусиков. Трет пальцами влажную ткань.

Я хотела держаться подальше. Но с моим телом что-то невероятное творится, выгибаюсь в пояснице от его касаний, промежностью вжимаюсь в его ладонь.

Он хочет со мной что-то плохое сделать. Отдать ягуару. 

От этой мысли встряхиваюсь, грудью размазываю свеклу по столу и вырываюсь. Оборачиваюсь и со всей силы измазанной рукой влепляю ему пощечину.

Глава 17

На его гладковыбритой щеке расплывается багровое пятно. С мякотью от свеклы.

Он словно камень, ни один мускул не дрогнул, смотрит на меня, а в глазах горит жёлтый огонь.

Точно такие же глаза у Яра. 

Только сейчас замечаю, тоже ореховые. И странная, окрашенная в жёлтый радужка.

- Маша! - из коридора вопит Тамара.

Отшатываюсь от Саввы. Он рывком тянет обратно, в ухо мне выдыхает:

- Зря ты это сделала, Маша. 

Он сжимает мою грудь, и я вскрикиваю, не от боли даже, а от его полного ярости взгляда.

- Ночью готовься, - он сам отпускает и отступает.

Машинально отворачиваюсь к столу, за спиной слышу голос Тамары:

- Маша, я тебя просила переключить. Савва, господи, что с лицом? Это свекла?

- Маска омолаживающая, - невозмутимо говорит он. - Ты себе такие делаешь.

- Не такие. Да ты и так прекрасно выглядишь. Серьезно, маску делал? 

Слушаю ее расстерянность и недоумеваю, она верит ему, в эту чушь про омоложение?

Хотя, что ещё думать? Что он меня тут зажимал? 

Ей такое в голову не придет.

Мелко трясусь, неловко режу морковку. Тамара возится с радио, переключает станции. 

Савва ушел, кажется, обернуться боюсь, но спиной чувствую, что никто на меня не смотрит. 

- Ты скоро? - Тамара пристраивается рядом. Забирает соломку морковки, хрустит. - Есть хочу. 

- Ещё минут тридцать, - торопливо вываливаю в кастрюлю нарезанные овощи. Кошусь на свою ладонь - она после пощёчины горит.

Зачем я это сделала.

Тамара, напевая, уплывает из кухни.

Занимаюсь супом. Варить-жарить-парить мне нравится, никто не учил, но за эти годы сама справилась, не ресторан, конечно, но все основные блюда получаются быстро и вкусно.

Накрываю кастрюлю крышкой, отхожу к окну. На улице солнечно, скоро начнутся субботники, Тамара на них никогда не ходит, отправляет меня.

Запускаю пальцы в волосы. Мысли отгоняю, но они настойчивыми пчелами лезут обратно.

Ночью готовься - стучит в голове.

А я уже была готова. Когда он прижимался и запускал руку ко мне в брючки.

Может быть, он прав, я просто уже созрела. И мне нужен парень. И дело вовсе не в Савве и не в его сногсшибательной привлекательности, это в организме особые процессы, перестройка, я становлюсь женщиной.

Ведь на Ярослава я реагировала так же. 

- Мэри, накрывай скорей на стол, - врывается в мои рассуждения голос Тамары. 

Она, потирая руки, плюхается на диванчик. Рядом с ней усаживается Савва.

Ловит мой взгляд и едва заметно улыбается. 

Вздрагиваю. У него даже усмешечка сексуальная. 

Гремлю тарелками, невольно кошусь на яркие волосы Тамары. Она растрепана, боюсь представить, почему.

У меня играет музыка, я могла не услышать, если они чем-то занимались.

Наливаю суп, ставлю перед ними тарелки. Из холодильника достаю сметану, быстро режу хлеб и складываю в корзинку. Собираюсь уже юркнуть в свою комнату, мне опять кусок в горло не полезет, но Савва жестом останавливает меня.

- Садись за стол, Маша. 

- Я не голодная, - откашливаюсь. - Пока варила наелась.

Тамара ложкой разгоняет в супе сметану. 

Савва не ест, складывает руки в замок перед собой.

Несколько секунд играем в гляделки, его взгляд продавливает меня. И я не сдерживаюсь, облокачиваюсь на стол и начинаю:

- Поговаривают, что в нашем лесу теперь водятся ягуары.

- Ага, и тигры, - Тамара смеётся, ломает хлеб. - Больше слушай сплетни. Что только не придумают.

- И какое-то необычное красное затмение который день, - продолжаю.

- Ой, Мэри, отстань с глупостями, - Тамара громко прихлебывает. - Дай поесть спокойно.

Смотрю на Савву. Он смотрит в ответ, изучающе, подняв густую бровь.

Между нами напряжение, кажется, что воздух искрит. 

Уголок его губ поднимается в кривой улыбке. Он берет ложку. Усмехается. 

Он понял, что я видела его в лесу. 

И...

...он точно придет ко мне ночью.

Отрываюсь от стола, на негнущихся ногах выхожу из кухни, почти не слышу, что кричит вслед Тамара.

Мне становится ясно: теперь я в опасности.

Глава 18

До вечера торчу в своей комнате, готовлю уроки на завтра.

Ставлю последнюю точку, закрываю конспект. Прикусываю ручку и задумавшись, смотрю в окно.

Темнеет.

За стеной привычно громко работает телевизор. Когда ходила в туалет успела подслушать Тамару - та по телефону обещала подруге, что заскочит к ней. Потому что Савва опять не сказав ни слова уехал.

Но я то знаю, он это специально. Чтобы она ушла из дома. А он, когда вернётся, внаглую зайдет ко мне в комнату.

Ох.

Вздрагиваю.

Беру телефон и снова пишу Полине. Подруга не отвечает, наверное, все ещё спит - итог бессонной и бурной ночи.

Да и в гости к ней напроситься все равно не получится, у них и так яблоку негде упасть.

А к другим подругам...

Снова кусаю ручку.

Это с Полечкой мы с детства вместе, остальные просто одногрупницы. Ни с того ни с сего припереться к ним с ночевой странно.

Гостиница?

Хмурю брови.

Лезу в стол, достаю кошелек и считаю наличность.

Забыла совсем, что истратилась на подарок Полечке, мне даже одну ночь в гостинице оплатить не хватит.

Меряю шагами комнату.

Просто сидеть и ждать?

А если он приведет ягуара и меня... съедят?

Что со мной делать собираются я так и не поняла.

В груди томление. Оттягиваю ворот домашней футболки и выглядываю в коридор.

- Буду поздно, - хмурая Тамара при полном параде цокает каблуками возле зеркала. - Но если Савва вернётся, - она встаёт в профиль, похлопывает ладонями по выпирающему из фиолетового платья животику. - Не надо было столько есть.

- Если Савва вернётся, - напоминаю. 

- Сразу звони, - она красит губы красной помадой. - Поняла?

- Да. 

Она, не прощаясь, хлопает дверью.

У зеркала остаётся пахучее облачко ее духов.

Крадусь туда.

Из завалов косметики достают флакончик в форме розы, снимаю крышку и нюхаю духи.

Вкусно.

Смотрю в зеркало, убираю прядь волос за ухо.

Нет, у меня все есть, и крыша над головой, и еда, и одежда, я чистая и сытая, сплю в тепле.

Но вот Савва - как ни крути, а будит в душе мечту о прекрасном принце. Чтобы приехал и забрал меня, как маму когда-то ее теперешний муж.

Наверное, я ему мешалась, раз меня не взяли с собой, в красивый город. Построили там новую семью, удачную, не то, что здесь.

Крашу губы красной помадой.

Оценивающе щурюсь в зеркало.

На бледном лице рот выделяется ярким пятном. И я будто бы симпатичнее выгляжу.

Бросаю тюбик.

Так. Как же мне быть с Саввой.  

Гуляю по квартире, заглядываю в пустые комнаты, любуюсь ремонтом. 

Возвращаюсь к себе и натягиваю брюки. Собираю сумку на завтра. В коридоре обуваюсь, хватаю куртку с крючка.

Выхожу на улицу и глубоко вдыхаю свежий воздух. В небе краснеет луна.

Ежусь, спускаюсь с крыльца.

Неподалеку лает собака - опять сосед гуляет с песиком.

Оглядываюсь и вздрагиваю. 

Собака! На Ярослава тогда у клуба чуть не накинулась собака. И потом, когда я бежала ночью во двор - тоже лаял соседский пёс.

Будто бы на кошку.

Но Ярослав человек. Или нет?

Прогулочным шагом иду по улице. Клуб сегодня закрыт, к подруге нельзя...

Холодает, и я плотнее запахиваю куртку.

Не в подъезде ведь мне ночевать, но и домой возвращаться опасно.

Кусаю красные губы, забыв о помаде, и только ощутив сладкий вкус во рту понимаю - я все размазала. И выгляжу теперь как проститутка.

Озаботившись этой мыслью не сразу слышу мягкий шорох шин по асфальту, но сбоку вдруг вспыхивают фары, и я подпрыгиваю на месте, едва не влетев в острые голые кусты.

- Маша, - звучит знакомый голос. - Извини. Напугал.

Сбрасываю веточку с рукава и щурюсь на черный автомобиль, в окне которого торчит голова Ярослава.

У Саввы похожая машина, вроде как.

- Привет, - Ярослав улыбается. Останавливает машину, почти наехав на тротуарчик и выходит. - Гуляешь? Может, прокатимся? Шоколада поедим.

- Не люблю шоколад, - во все глаза смотрю на его шейный платок. Интересно, что он под ним прячет, или это просто мужской аксессуар.

- Не любишь сладкое? - он поднимает бровь. - Странно. Сама-то ты очень сладенькая.

Заливаюсь краской.

Еще бы.

Утром в подъезде он меня везде потрогал без спроса, а сейчас шоколад предлагает, ухаживает.

- Сегодня похолодало, ты замёрзла, - он протягивает руку и касается рукава моей кожанки. - Садись в машину. Подвезу, куда скажешь. 

Он смотрит на мои губы. И неожиданно облизывается, с каким-то кошачьим наслаждением.

Запоздало догадываюсь о размазанной помаде и тру рукой губы, и лишь хуже делаю, судя по его пристальному взгляду.

- Поехали? - он отводит мою руку от лица. - У меня в машине есть вода и салфетки.

Смотрю на машину. 

Идти мне некуда. А Ярослав вызывает меньше опасений, чем Савва, он, по крайней мере, не болтается по лесу с ягуарами.

Неловко держусь за его руку, когда он обходит машину и открыв пассажирскую дверь галантно усаживает меня на сиденье.

Его ладонь теплая, чуть жёсткая, но это точно не мягкая лапа животного, я ещё не совсем спятила.

Ярослав человек, конечно.

Успокоившись, откидываюсь в кресле и подставляю пальцы под теплый воздух, что дует из печки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 19

Он словно родился за рулем.

Машина подчиняется ему так безоговорочно, он рулит лениво одной рукой, расслабленно откинувшись в кресле.

В салоне вкусно пахнет. Лесом и свежестью, и кожей сидений. Так же пахло в автомобиле Саввы. Смотрю на болтающуюся под зеркалом черную игрушку-кошку и вздрагиваю.

У Саввы такая же.

Либо это она и есть. Поскольку машина Саввы.

- А как называется машина? - вытираю вспотевшие ладони о брюки.

- Ягуар, - слегка повернувшись отвечает Ярослав.

Ягуар?

Мысленно присвистываю. В волнении изучаю красивый мужской профиль.

Они оба приезжие. Пользуются одной на двоих машиной. Они точно знакомы.

Кошусь в окно.

Проезжаем мост, он увозит меня от дома.

- Куда мы едем, подожди, - хватаюсь за дверь, в незнакомом дизайне иномарки не могу нащупать ручку. - Меня тетя ждет, - вру, - если не вернусь через полчаса - пойдет искать.

- В полицию заявит, - Яр усмехается. - Маша расслабься. Просто катаемся. Воскресенье, вечер, у вас чудесный город, со мной красивая спутница-блондиночка. Я почти счастлив. Веришь?

У него тихий ласковый голос, и я почему-то верю, и невольно улыбаюсь.

После светофора он едет прямо. Мимо магазинов, деревьев, упирается в ромашковые ворота детского садика.

Рядом старая заброшенная школа, в ней я училась в начальных классах. Маршрутки тогда ещё не ездили, и я каждый день ходила туда-сюда пешком, так далеко. 

Тихо, безлюдно, в садике, возможно, только сторож в такое время, ну и иногда пробираются компании, посидеть на веранде, выпить пива.

И сейчас кто-то там есть, слышен негромкий смех.

Вконец успокаиваюсь. Это мой город, я тут всех знаю. Меня в обиду не дадут.

Ярослав глушит двигатель. Садится вполоборота, лицом ко мне.

- Маша, я поговорить хотел. На счёт утра, - хрипловато уточняет он. - Если ты ещё не забыла.

Стремительно краснею. 

За кого он меня принимает, будто бы я каждый день и не по разу целуюсь в подъездах с незнакомыми мужчинами. Конечно, я не забыла. 

И не забуду.

- Хотел извиниться за свою напористость, - продолжает Яр. - Не удержался. Но ты, вроде, и сама не против была.

Не вижу его глаз, но кожей чувствую, что он меня взглядом облапывает, щеки и шея горят огнем.

- Такая ты мокрая была. Горяченькая. Повторения хочется? - шепчет он. 

Мотаю головой. Ужас, разве можно вот так вот в лоб? 

Между ног и, правда, становится горячо.

Поддавшись порыву, тяну к нему руку. Касаюсь шляпы, осторожно снимаю ее. Он не мешает, лишь смотрит на меня неотрывно.

Под шляпой у него темные волосы. На вид густые и мягкие, так и зудит потрогать.

- Это часть стиля? - кладу шляпу на приборную панель. - Без нее лучше.

- Думаешь? - он двигает зеркало, заглядывает туда. Сам себе улыбается краешком рта.

Осмелев, иду дальше - тянусь к шейному платку.

- Тс-с-с, - он перехватывает мою руку. Большой ладонью мнет мои пальцы. - Раздеваюсь я обычно сам. Но сначала раздеваю девушку, - он трогает воротник моей куртки.

- Нет, - смущённо вырываю руку. - Я не за этим села в машину, я...- забываю, что хотела сказать, как под гипнозом смотрю в его желтеющие глаза. Под шляпой не так заметно, но сейчас, когда тень на лицо не падает он мнится абсолютно невозможным мужчиной, пришельцем из другого мира. - Я слышала про людей-альбиносов, - откашливаюсь. - А ты?

- Почти тоже самое, - его лицо приближается к моему. Пальцы гладят щеку. - Хватит трепаться.

- В смысле, - выдавливаю. От его ласки млею, никак не могу собрать в кучу мысли. - А ты...

Не дав мне договорить, он наваливается сверху. Своим телом вжимает в сиденье.

Пискнув под его тяжестью, упираюсь в его плечи, но он сильнее, гораздо сильнее, прижимается вплотную ко мне, языком раскрывает мои губы.

Нагло и требовательно врывается в мой рот.

И я задыхаюсь, не могу глотнуть воздуха, поцелуй поглощает весь кислород, углубляется, размазывает меня по сиденью.

- А говорила не хочешь, - он довольно усмехается, когда я неуверенно сплетаю наши языки.

Глупость, конечно, найдется разве девушка, которая не хочет такого, как он?

Меня соблазняют, и я соблазняюсь.

Вспыхиваю спичкой, ощущаю, как откидывается кресло, и как его бедра ввинчиваются между моих ног, он ложится сверху.

Ногтями впиваюсь в соседнее сиденье, лежу оглушенная его напором, изнутри растет беспокойство, я ведь ещё ни разу, а это такой ответственный шаг, неужели я решусь вот так, в машине с незнакомцем?

С другой стороны, все подруги говорят, что нет в сексе никакого таинства, и зря я жду сказку, все будет банально.

Но верить в это так грустно.

- Ты ещё девочка? - шепчет он мне в губы.

Жмурюсь, вместо его лица вижу вдруг Савву, тот тоже самое спрашивал. Они знакомы, они вдвоем ко мне пристают, они чего-то от меня хотят, дура я, подаюсь их уловкам.

- Нет, подожди, - слабо отталкиваю его. Задыхаюсь, глотаю слова. - Мне нужно домой. Тамара...

Замолкаю, когда он вжимается в меня бедрами. Из его брюк рвется эрекция, он трётся об меня сквозь одежду, и мне невыносимо приятно.

И я злюсь.

- Хватит! - рявкаю, чтобы саму себя привести в чувство. 

Он неожиданно отжимается на руках. Смотрит на меня горящими глазами. Ему словно плохо, так смотрят люди, когда у них приступ.

Точно, приступ. Может, сердце? 

Метнувшись к соседнему креслу он нервно щелкает ручкой, не может открыть дверь.

- Что? Воды? - ощупываю панель, он что-то говорил про салфетки и воду.

Салон вдруг наполняет нечеловеческий рык, от которого у меня волосы дыбом встают.

В испуге закрываю лицо рукой, сама пытаюсь нащупать ручку, боже мой, зачем я села в эту чертову машину, он сумасшедший, так рычать!

Каким-то чудом дверь открывается, и я вываливаюсь на асфальт. Упираюсь ладонями и поднимаюсь, уже хочу припустить к магазинам, к светофорам и освещеннному перекрёстку, но замираю как вкопанная.

Из салона вместо Ярослава жетлыми глазами на меня смотрит большая кошка.

Глава 20

На все окрестности разлетается мой громкий визг. Хлопаю дверью, отрезая от себя морду ягуара и не разбирая дороги несусь вперёд.

Продолжаю орать, и уже сама глохну от своего крика, как меня вдруг хватают за руку.

- Нет! - замахиваюсь сумкой, сквозь вату в ушах различаю мужской голос.

- Маша! - кто-то выдирает у меня сумку. - Чего орёшь?

Проморгавшись, смотрю на знакомого парня. Тоже студент, с моего потока. Он мирно держит банку пива, но выглядит запыханным, из ворот садика к нему подтягиваются друзья, вместе с девушками.

- Что случилось? - спрашивает парень. Протягивает мне банку. - На хлебни.

Машинально тянусь за пивом.

И тут мимо нас, едва не задавив, на всех парах проносится черный ягуар.

- Черт, - парень отскакивает. - Куда он смотрит, мажор чертов!

Сжимаю в руке жестянку, взглядом провожаю ягуар. 

Как он поехал, если там кошка за рулём?

Нервно смеюсь, губами прижимаюсь к горлышку.

Жадно пью противное пиво, но даже вкуса не чувствую, не могу погасить сухость, не могу унять дрожь.

- Ого, Машка, напиться решила? - звенит над ухом девичий смех. 

С трудом отрываюсь от банки. Трясу ее, она пустая. Смотрю на веселую компанию.

- Ещё есть? 

- Есть, - мне протягивают новую порцию. С сомнением предупреждают. - Ты бы так не разгонялась, ты же не пьешь. Развезет.

- И хорошо, - делаю несколько больших глотков. Шумно выдыхаю. И пью ещё. Вкус начинаю чувствовать, горечь. Морщусь и отдаю полупустую банку. - Спасибо.

- Красотка, осторожнее, - меня придерживают, когда я покачиваюсь. - Говорил же, напьешься.

- Все отлично, - бодро заверяю. Мутным взглядом окидываю компанию. - Я пошла домой.

Разворачиваюсь, делаю пару неуверенных шагов.

- Тебе не влетит? - рядом пристраивается одногрупница моя, кажется, соображаю с трудом. Она берет меня под руку. - Давай, проводим тебя. - Ты чего кричала-то? Мы думали, тут убивают кого-то.

- Почти, - вытираю мокрые губы. Неожиданно хихикаю. - Меня почти убили.

- Как? Кто? - они сыпят вопросы, я отмахиваюсь.

Не рассказывать же про Ярослава-ягуара, мне скорую вызовут.

Но я уверена, я видела. В машине сидел мужчина, а потом вместо него кошка.

Так и было, я не сошла с ума.

- Маша, - меня встряхивают. - Говори быстрей.

- Показалось, - ускоряю шаг, запинаюсь, меня поддерживают, не давая шлепнуться носом в асфальт.

- Развезло, - перешептываются они. - Тамара башку оторвёт.

- Не оторвет, - хмыкаю. Строгие правила Тамары теперь мнятся надуманной ерундой, ещё бы, когда люди превращаются в ягуаров на ровно месте, разве можно думать о Тамариных заскоках? - Плюс, ее дома нет.

- А, вот чего ты гуляешь, - хмыкает сокурсник. - Так ты бы звякнула хоть, в компании-то веселее.

- И одевайся потеплее, ночами холодно, - заботливо советует одногрупница. - А то заболеешь.

Заболеть теперь тоже кажется мелочью.

Холода не чувствую, хотя дышу и изо рта вылетают облачки пара.

Минуем светофор, потом мост. Пересекаем центр. 

Не слушаю веселой болтовни, кусаю губы. В голове туман, но легкий и приятный, не накинься я на пиво, сейчас бы даже идти не могла.

А я как-то держусь, перевариваю безумные мысли, что Ярослав это на самом деле ягуар, и сегодня утром он был с Саввой в лесу.

Они, наверное, друзья.

А Савва живёт в нашей квартире.

А меня они хотят...

А что они хотят?

Меня провожают во двор, прощаюсь, обещаю, что дальше дойду сама.

Смотрю вслед беззаботной компании и вздыхаю, хорошо им, их не преследуют кошки с неясными намерениями.

Медленно плетусь по темноте к дому. В моих окнах света нет, Тамара, значит, ещё не вернулась, иначе, не застав меня дома, уже оборвала бы телефон.

Оглядываюсь на удаляющихся девчонок, сдерживаю себя, чтобы не побежать за ними. Напрошусь я сегодня ночевать, а завтра что?

Бегать - не выход.

Рассказывать - тоже, мне никто не поверит.

Минуты тикают, топчусь у подъезда. Начинаю замерзать.

Прикидываю, куда деться. Кошусь на чёрное нутро подвального окошка.

Хм, нет, вот я ещё в подвалах не ночевала!

Топаю по ступенькам, решительно открываю домофон. Ничего они мне не сделают, я просто сейчас возьму на кухне нож.

Запрусь в своей комнате.

Всю ночь не буду спать.

И если что - сразу позвоню в полицию.

Решено.

Глава 21

Тихонько поворачиваю ключ в двери.

Захожу в темный коридор, запираюсь. В темноте сбрасываю обувь. Вешаю куртку на крючок, и едва не опрокидываю вешалку, после холода улицы в теплой квартире кровь приливает к щекам, и я чувствую опьянение.

Сколько же я выдула этого пива? Целую банку точно.

Пошатываюсь, держусь за стену и пробираюсь по коридору. В доме тишина, она кажется мне зловещей какой-то, густой.

На кухне разбавляю ее, гремлю приборами в ящике. На ощупь нахожу самый большой нож, я им режу хлеб.

Пальцем трогаю лезвие.

Тупое, все забываю наточить.

Шарю в ящике, ищу брусок. И вдруг хихикаю, представив, как я сижу на кухне ночью и в красном свете луны точу ножи.

В конце концов, резать ведь я никого не собираюсь, просто с ножом спокойнее.

Поэтому пусть будет тупым, неважно.

Сжимаю рукоятку и крадусь по коридору в свою комнату.

Толкаю дверь.

Щелкает ночник. 

Я застываю на пороге, охваченная дежавю.

По комнате разливается красноватый свет лампы. А в кресле у кровати сидит он.

Савва смотрит на нож в моих руках. Усмехается, и легко поднимается из кресла.

- Для меня заготовила? - он подходит на шаг, я пячусь. Он делает ещё шаг. - Маша, этот нож тупой. 

- Я знаю, - задираю подбородок, в венах бурлит бравада, подстегнутая спиртным. - Но если острым кончиком ткнуть тебе в шею...

- А ты ткнешь? - он подходит ближе. Ещё ближе, выбрасывает вперёд руку и затягивает меня в комнату.

Вскрикиваю.

- Ш-ш, - обрывает он, прижимает палец к моим губам. - Тамара спит.

- Тамара дома? - расстерянно оглядываюсь.

- Дома, - он сдавливает мое запястье, заставляя поднять руку с ножом к его горлу. - Давай. Выполняй угрозу.

Кончик лезвия касается его кожи. Вижу ямку, которая появляется от давления. Усилить нажим - и кровь пойдет.

Вздрагиваю, пытаюсь опустить руку.

- Нет, давай, - он сильнее сжимает мое запястье. - Второй раз мне ножом угрожаешь.

Вспоминаю первый, на кухне, когда я варила борщ. Сглатываю.

Он тогда сказал: не наставляй оружие на человека, если не сможешь им вопользоваться.

А я не смогу.

- Я...все знаю, - говорю шепотом. Рукоятка скользит по вспотевшей ладони. - Я видела Ярослава. И ягуара.

Савва молчит. Тихо прикрывает дверь за моей спиной.

Могу закричать, и Тамара проснется, прибежит сюда, и не даст ему мне навредить. Если он не врет, и она, правда, дома.

Или если она не обвинит во всем меня...

Савва встряхивает мою руку, и нож, с глухим стуком, падает нам под ноги.

- Я за долгом пришел, - он тянет меня ближе к кровати, и я семеню за ним.

- Какой долг? 

- За пощечину, Маша. Я не позволяю женщинам бить себя.

- Ты заслуживал, - ввязываюсь в спор. Он толкает меня, и я плюхаюсь на кровать. Опомнившись, смотрю на него, возвышающегося напротив. - Что вам от меня нужно? Я слышала, что ты говорил в лесу. Ты ведь специально у Тамары поселился, да? - поднимаю глаза.

- Да, - наклонившись, выдыхает он мне в лицо. Выпрямляется и начинает расстёгивать брюки.

- Что ты делаешь, - отшатываюсь, опираюсь на руки.

- Я обещал, что приду ночью. А слово свое я держу, - он невозмутимо щелкает пуговицей.

- Тамара дома. Я закричу, - не отрываясь, смотрю на его выпуклую ширинку.

- Кричи, - спокойно соглашается он.

Я молчу. В голове роятся мысли. Я пришла ночью и от меня несёт пивом. В моей комнате Савва, на полу валяется нож.

Как это со стороны выглядит?

Не понимаю, пальцами сдавливаю виски. Смотрю на его брюки.

Он сдергивает их рывком, вместе с трусами.

Сдавленно охаю, уставившись на большой подрагивающий член. Чувствую, как потеет лоб. 

- Мне нужно знать, - старательно отвожу глаза. - Что мне грозит. Что вы хотите со мной сделать.

- Ничего плохого, сладкая, - он подходит ближе, руками обхватывает мою голову. Член в нескольких сантиметрах от моих губ нетерпеливо дергается. - Прошлой ночью у тебя не получилось. Попытайся ещё разок.

Глава 22

Как говорится - попытка не пытка.

Я волнуюсь, и на ум мне идут всякие глупости. От мужской близости кровь закипает, нос забивает мускусный запах, его член прямо возле губ, и я борюсь с желанием.

Я не должна, но смотрю, и когда он подходит ещё ближе, и головка тычется мне в рот - я со стоном размыкаю губы.

- Умница, - выдыхает он тихо. Погружает головку. - Языком, Маша. 

Не могу справиться с головокружением, дух захватывает. Облизываю и медленно посасываю, взглядом упираюсь в его пах, слушаю его рваные выдохи.

- На меня смотри, - его пальцы давят на подобродок, заставляя поднять лицо.

Останавливаюсь и вскидываю глаза.

- Продолжай, - приказывает он. 

С членом во рту смотрю на него и краснею, ничего порочнее и представить нельзя.

- Дальше, Маша, - его ладонь ложится на мой затылок, надавливает.

Неуверенно веду языком по гладкой горячей коже, заглатываю член глубже и смотрю, его глаза в полумраке горят жёлтым, его рука на моих волосах сжимается.

Он двигает бедрами, погружаясь дальше в мой рот. Забирает дыхание, и я упираюсь ладонями в его живот.

- Горло расслабь, Маша, - хрипло требует он.

Как же расслабиться, если в меня пихают толстый длинный орган, он проталкивается глубже, и у меня слезятся глаза, мну в пальцах его рубашку и тихо мычу.

- Так, - он резко подаётся назад и выходит. 

Закрываю рот ладонью и кашляю.

Он перебирает мои волосы, ждёт, когда я успокоюсь, а я представляю, что сейчас Тамара услышит и проснется, войдёт, а тут Савва со спущенными штанами и блестящим от моей слюны колом.

- Ложись, - он опрокидывает меня на кровать. Его руки расстегивают мои брюки. 

Не успеваю помешать, как он сдергивает одежду по бедрам вниз.

- Я не готова, - пискнув, вывовачиваюсь.

- Я сейчас подготовлю, - его лицо оказывается напротив моего. На приоткрытых губах застывает плотоядная улыбка. 

Невольно засматриваюсь в это идеально вылепленное лицо, до сих пор не верю, что такой красивый мужчина в моей комнате, в моей кровати, и уже второй раз.

Его пальцы ныряют в промежность. Раскрывают влажные складки, ласково поглаживают.

Жмурюсь, прогоняя глупые мысли о нем, мечусь по постели, от спутанных волос шпарит током, обеими руками хватаю его широкое запястье.

- Тихо лежи, - рыкнув, он двигает пальцами.

Вхлипываю.

Между ног нарастает огонь, вспоминаю, что прошлой ночью там был его язык и дрожу, хочу повторения, хочу кричать и царапаться, слиться с ним.

Подушечки пальцев мягкие, он куда-то надавливает, и я впиваюсь зубами в простынь, так невыносимо приятно, во всем теле нарастает вчерашняя лихорадка.

И когда я нахожусь в шаге от неземного удовольствия, он вдруг рывком оказывается сверху. Моя голова между его ног, он обхватывает ладонью толстый член и направляет его мне в рот.

- Открой.

Ох.

Набираю в грудь воздуха и открываю губы. Он сразу проталкивается, резко, нетерпеливо, почти до конца.

И без пауз начинает двигаться.

Валяюсь на кровати в спущенных брюках и колочусь под ним, между ног тянущая истома, мне почти больно, не знаю, как убрать это пекло, не хватает его пальцев, его языка.

Он прерывисто дышит и врывается в мой рот грубыми движениями, горячий член скользит в моей слюне и выходит, обводит опухшие губы, размазывая влагу и толкается снова.

- Ещё, Маша, - исступлённо повторяет он, путает мои волосы и натягивает мою голову, задыхаюсь и захлебываюсь, но вижу, как он сходит с ума и понимаю, что это от меня, у него едет крыша, и я пытаюсь расслаблять шею.

И словно кошмарное дежавю, как и в прошлый раз, в комнате что-то падает.

Брякает оконная рама.

И звучит голос Ярослава:

- Савва, ты забрал то, что принадлежит мне. Моя очередь.

Глава 23

Тяжести его тела больше не чувствую, он с меня слезает. Туманным взглядом окидываю комнату и натыкаюсь на Ярослава.

Он забрался в окно и сейчас отряхивается от капели с крыши. 

Два мужчины. В моей комнате. Мозг мутный, меня мелко трясет, губы щипит и болит рот.

И у меня брючки вместе с трусиками спущены. Валяюсь голая.

Торопливо натягиваю одежду обратно.

- Ш-ш, - Ярослав в два шага оказывается рядом, перехватывает мою руку. - Не спеши, Маша. 

Он склоняется к моему лицу.

Встречаю его взгляд и замираю, боюсь двигаться. Кажется, вместо него вижу ягуара, что смотрел на меня из салона машины.

- Отпустите, - шепчу. - Я никому не скажу.

- О чем? - с другой стороны ко мне наклоняется Савва. 

- Про ягуаров, - лепечу, под двумя желтоватыми взглядами съеживаюсь и невольно вспоминаю, что они оба меня трогали, поцелуй с Ярославом в темном подъезде, его пальцы в моих трусиках, и мне не хочется, но я думаю, каково это - кричать под двумя мужчинами.

Этими мужчинами.

- Даже если кому-то скажешь, разве тебе поверят? - вкрадчиво спрашивает Яр. Заводит мои руки мне за голову. Одним прыжком оказывается сверху. - Не нужно бояться, Маша. Мы ничего тебе не сделаем.

Он удерживает мои запястья одной рукой. Другой расстёгивает брюки.

Щелканье ремня как пощечина, приводит в чувство. Только что член Саввы был у меня во рту, а теперь...

Мотаю головой.

- Уходите из моей комнаты. Я буду кричать.

- А я скажу Тамаре, - Савва ложится рядом. Смотрит в потолок.  - Что ты вернулась пьяная. И сама нас позвала. А потом испугалась и передумала. Как считаешь, ее это обрадует? - он поворачивает голову.

В его глазах горит вызов.

Вздрагиваю, понимаю, что он прав, Тамара ему поверит, и голову мне оторвет за подобное.

За то, что ночью пришла, с запахом алкоголя. За то, что на Савву положила глаз. 

А ведь я положила, если она спросит, нравится ли мне Савва - можно не отвечать, она по моему лицу все поймет.

Но как он может так мне угрожать?

Бессильно всхлипываю и перемещаю взгляд на второго мужчину.

Яр спускает брюки. Оттягивает резинку синих боксеров. Вижу, как вываливается готовый член и жмурюсь, нет, не могу, не буду смотреть, не буду...

- Маша, - тихий шепот забирается в уши. - Крошка, все хорошо.

Ничего не хорошо. Чувствую, как он подтягивает меня по постели ниже. И так же, как Савва, садится сверху, зажимая мою голову между своих бедер.

- Детка, открой рот. Не бойся. Я буду аккуратным. 

Сквозь ресницы вижу его. Возвышается надо мной горой, собой загораживает ночник, и красноватый свет разливается за его спиной, делая его похожим на дьявола, красивого, уверенного, безгранично сильного.

Он держит член у основания. Головкой надавливает на мои губы.

Чувствую, как он размазывает смазку, и его запах, головокружительный и почти животный, мутит разум.

Но сначала Савва, теперь Яр...

Меня развращают, я не должна поддаваться.

Из последних сил отворачиваю голову.

- Савва, - шепчет Яр. - Давай.

И тут же ощущаю мужские пальцы в промежности. Сжимаю ноги, но властные руки мягко и требовательно раздвигают мои бедра. И пальцы гладят влажные складки.

Внизу живота сразу скручивается прежний узел, предвкушение наслаждения, которое было так близко, и я сдаюсь, со стоном размыкаю губы.

Член проскальзывает в рот.

- Глаза открой, Маша, - мужские пальцы надавливают куда-то, и я не выдержав, распахиваю ресницы.

Ярослав двигается у меня во рту. Савва лежит рядом, запустил руку между моих ног, поглаживает, размазывая смазку, проникает между складочек, шумно дышит, трогает меня.

Ощущения рассеянны по телу, не знаю, на что реагировать, на толчки члена во рту или пальцы в промежности, из тела последние силы утекают, и я раскидываю руки по постели, отдаюсь власти этих мужчин.

Яр двигается быстрее, и пальцы Саввы тоже, я горю, с громкими хлюпами принимаю член и приподнимаю бедра, хочу ещё сильнее и больше, хочу, чтобы и Савва в меня вошёл.

- Какая тугая, - шепчет он, другой рукой убирает волосы, налипшие на мою щеку. - Почему ты не мне принадлежишь?

В его глазах жадность и жажда, он смотрит, как член Яра погружается в мой рот и тихо рыкнув, усиливает давление пальцев в промежности.

Меня скручивает жгутами, болезненно и остро, кажется, я сама натянутая струна, Яр хватает меня за волосы и толкается глубже, и я с мычанием откидываюсь на подушку, когда Сава шлепает меня между ног, какая-то чувствительная точка с искрами взрывается, и по телу разлетаются сладкие осколки.

Глава 24

Кажется, я где-то на островах, красный закат, шумит прибой, я лежу на песочке, так хорошо.

Из этого миража меня выдирает громкий стук в дверь.

- Маша, - по ту сторону зовёт Тамара. Дергает ручку. - Открывай немедленно!

С трудом приподнимаюсь на локтях. Смотрю на мужчин - они тихо собираются, Савва заправляет рубашку в брюки, а Яр застёгивается.

И не успеваю ужаснуться, что скажет Тамара, как меня тянут за руку, ставят на ноги.

Ярослав наклоняется, языком касается моих губ. Шепотом говорит:

- До завтра.

Пошатываюсь, скатанные брючки словно путы, непослушными пальцами тяну одежду на бедра. Наблюдаю за мужчинами - один за другим они выбираются в окно.

- Маша, - надрывается Тамара. 

Трогаю опухшие губы. Оглядываюсь в комнате и прижимаю ладони к щекам - боже мой, она меня убьет.

- Я сейчас дверь выломаю! - Тамара переходит на визг. - Что там у тебя? 

Торопливо закрываю окно. 

Распахиваю дверь.

Она отталкивает меня с прохода и фурией влетает в комнату. Щелкает выключателем, и я морщусь, ладонью прикрываю глаза.

- Господи, - она смотрит на постель - в ней словно бои быков устраивали, все разворошили. Она ахает, когда замечает нож на полу, поднимает глаза на меня. 

Неловко приглаживаю торчащие волосы.

- Ты себя в зеркало видела? - Тамара упирает руки в бока, под черной кружевной сорочкой узкая талия. И пахнет она кремом и духами, вся такая гладкая, ухоженная.

Бросаю быстрый взгляд в зеркало возле шкафа и вздрагиваю - я словно из фильма для взрослых выскочила, губы красные, локоны спутанные, а во рту...

Веду языком по зубам.

Во рту какой-то странный привкус.

Кажется, Ярослав прямо мне в рот кончил. А я так оглушена была, что всё проглотила.

Уши загораются.

- Ты кричала, - Тамара идёт к шкафу. Открывает створку, зачем-то заглядывает внутрь. - Разбудила меня.

- Кошмар приснился, - бормочу. 

- Кошмар я тебе сама сейчас устрою, - она пересекает комнату, встаёт на колени и отбросив свисающий плед смотрит под кровать.

Свожу брови.

Что она делает?

Она встаёт, отряхивается. Щурится в комнате. И тут до меня доходит - она же Савву ищет.

Решила, что я тут с ним.

Ноги подкашиваются, доползаю до стола и плюхаюсь на стул.

Тамара, не заметив ничего подозрительного, ни Саввы, ни Яра, садится на кровать и закидывает ногу на ногу. Впивается в меня зелёным ведьминским взглядом.

- Что случилось? - спрашивает. 

Сглатываю. Ощущаю себя на допросе, у нее такой пугающий тон. 

- Кошмар приснился, - твержу. 

Она взбивает волосы рукой, смотрит на свои красные ноготочки.

- Маша, мое терпение на пределе, - говорит она, не отрываясь от разглядывания маникюра. - Ты знаешь, у меня появился мужчина.

Ещё бы не знать. 

- И у нас с Саввой все серьезно, он живёт у меня...

А ночами приходит в мою комнату.

- И, возможно, мы скоро поженимся...

Конечно, и в комплекте к Савве добавится Яр.

- И у нас пойдут дети...

Разве что кошки, ягуары с желтыми глазами. Потому, что Савва такой же, как и Ярослав, уверена в этом.

- И ты нам мешаешь, - заканчивает Тамара. 

- Что? - очнувшись, сжимаю спинку стула. - Почему мешаю? С утра до вечера я в институте, потом занимаюсь хозяйством, спать ложусь рано, гостей не приглашаю, музыку ночами не включаю, - тараторю.

- Дело не в этом, - Тамара, наконец, оставляет в покое ногти. Поднимается с кровати. - Ты уже взрослая девочка. Сегодня вот ты меня обманула. От тебя пахнет выпивкой - значит, ты тайком пьешь. В комнате чем-то занималась непонятным. Ночью. Это я и представить боюсь. А у нас будут дети, Маша. Какой пример ты подашь ребенку? Тебе нельзя здесь оставаться.

- Но куда же мне идти? - растерянно смотрю на нее. - Мама...

- Твоя мама хорошо устроилась, - кивает Тамара. - Выскочила замуж, и сплавила тебя. 

Ковыряю ободранную кожу на спинке кресла.

Да, мама уехала. Но квартира, вроде как, досталась им от родителей. Она принадлежит не только Тамаре. И я имею право здесь жить.

- А ведь я тоже ещё молода, - вещает Тамара, расхаживая по комнате. - И мне хочется женского счастья. А кому нужна невеста и довесок к ней в виде лошади?

- Я не лошадь.

- Здоровая, как лошадь - вот я о чем. Тебе уже не тринадцать лет, ты не школьница.

- Летом я заканчиваю первый курс, - встаю. Губы дрожат, пытаюсь сдержать слезы. - Я и сама хотела попросить о переводе. В другой город. Мы с Полиной...

- А до лета, Маш? Савва может не дождаться, пока ты съедешь.

- Но не улицу же мне идти! - всплеснув руками, отворачиваюсь, глаза все таки слезятся.

- Нет, у меня есть идея, - обнадёживает Тамара. - Ты можешь устроиться на работу. На въезде в город есть гостиница и кафе. Там требуются официантки и горничные. График сутки через сутки. Будешь меньше болтаться дома - глядишь и Савва созреет, сделает мне предложение.

В коридоре хлопает дверь.

- Вот, - шепотом заканчивает Тамара. - И он перестанет ночами уходить, если тебя не будет. Завтра после института дуй на собеседование. 

Оборачиваюсь. Смотрю, как она торопится в коридор и вздыхаю.

С работой мысль отличная, я давно хотела, но сама же Тамара мне и говорила, мол, кто-то из приезжих соблазнит меня, а я потом принесу в подоле.

Подхожу к двери и приоткрываю ее, вслушиваюсь в их разговор.

Бессовестный. Вылез через мое окно и зашёл через дверь. Тамара им не нужна, им что-то нужно от меня.

Кусаю палец. 

А я тоже дура, позволила такое с собой делать. 

Отшатываюсь от двери, когда в комнату с улыбкой заглядывает Савва. Одними губами он шепчет:

- Спокойной ночи, крошка. С нетерпением жду завтрака.

Глава 25

Зеваю и быстро накрываю на стол.

Не выспалась, легла ночью, а встала в пять утра, чтобы тихо приготовить поесть и не встречать Савву за завтраком.

Хлеб, сыр, масло.

Оглядываюсь на плиту, полотенцем накрываю кастрюльку с кашей. Смахиваю ложку, она брякается об пол.

Шиплю сквозь зубы и замираю. Прислушиваюсь к тишине в квартире.

Из их комнаты не доносится ни звука.

Хотя, в это время обычно оттуда долетали Тамарины вопли: Ах, Савва.

Похоже, что сегодня ничего не будет. Ещё бы, ему ночью хватило с головой. Вдвоем с другом, меня...

Вспыхиваю и выскальзываю в коридор.

В комнате подхватываю рюкзак с учебниками, перед зеркалом натягиваю кожанку.

Мое отражение как-то неуловимо изменилось. Нет, я все та же миниатюрная блондинка, но...

В расстерянности рассчесываю пальцами волосы. Может быть, это в тусклом свете лампочки локоны отливают золотом. Голубые глаза ярко блестят. Губы ярко-розовые и припухли, словно я накрасилась.

Что-то случилось этой ночью, я больше не та невзрачная девчонка. 

Я почти красавица.

Качаю головой, не верю, что смотрю на себя. И очарованная, едва не пропускаю скрип двери. 

Кто-то выходит из комнаты. 

Метнувшись к выходу, громко щелкаю замком. Роняю рюкзак, запинаюсь на Тамариных сапогах с метровыми каблуками.

Чертыхаюсь и почти выскакиваю в подьезд, но меня в последний момент ловят за капюшон. Тянут назад. Спиной врезаюсь в твердую мужскую грудь.

- Уходишь уже? - спрашивает он на ухо. 

От вибраций его шёпота по коже несутся стаи мурашек. Он почти мурлычет, как кот в хорошем настроении, довольный и сытый.

- Выпусти, - пытаюсь выпутаться из петли его рук. - В институт опаздываю.

- Ещё рано, - он резко разворачивает меня лицом к себе. - Ты, наверное, и позавтракать не успела. От меня сбегаешь?

У него серьезный пристальный взгляд. И эти слова про завтрак - на заботу похожи. 

Он голый, в один трусах. Рядом стоит босиком. И хочется прогулять институт. Прижаться к широкой груди. И улечься в кровать.

- А-а, ясно, - его губы трогает слабая улыбка. - Я тоже соскучился, - он наклоняется ближе.

Краснею - он или мысли читает, или я громко думаю. 

 - Маша, есть предложение. Раз уж мы уже так сблизились, то, может переедем? Мы с Яром. И ты. Общий язык мы нашли, так что...

Его язык касается моих губ.

Меня словно подводит слух. Или он правда сейчас предлагает жить с ними, втроём? Спать в одной постели, ночами ощущать два мужских тела рядом...

Отклоняюсь и встряхиваю волосами - ни за что не поддамся больше на эти похабные мыслишки!

Толкаю его в плечо, он не отпускает, и тогда я с силой топаю ботинком ему по ноге.

Попадаю по пальцам.

- С-с, - сучка, похоже, хочет обозвать он меня, когда отшатывается. И усмехается, как-то зловеще.

Но я уже шмыгаю в подъезд и громко хлопаю дверью у него перед носом. Не останавливаясь, вылетаю на улицу и только там перевожу дух.

И тут же щурюсь на свету, слишком яркое утро, хоть и солнца нет, а глазам больно.

Что ж такое, я как вампир. 

Сбегаю по ступенькам.

Здороваюсь с соседом и собакой, пересекаю двор. Крепче сжимаю лямку рюкзака, медленно бреду к институту.

Он ещё закрыт наверняка, рановато я вышла.

Но деваться некуда. 

Всю ночь обдумывала план действий, и кое-что пришло в голову, надо только дождаться Полечку, надеюсь, она мое сообщение прочитала.

Достаю телефон, смотрю на экран. Не перезванивает и не отвечает, но у нее дома по утрам настоящая головомойка. Мама собирается на работу, бабушка в поликлинику, сестра с мужем ругаются, кто поведет в садик ребенка...

Передёргиваю плечами, да уж, подруге не меньше моего хочется скорее из нашего городка сбежать.

Подхожу к институту и бросаю на ступеньки рюкзак. Плюхаюсь на него сверху.

Жду, разглядываю прохожих. 

Сегодня тепло, хорошо так, совсем скоро начнется настоящая весна и зацветут деревья.

Верчу в руках телефон. Простенький смартфон с царапиной на экране - бывший в употреблении Тамары. Полгода назад она решила, что хочет модный сотовый, а этот отдала мне.

А я так радовалась, мой старый был совсем дешевенький.

Но этот гаджет мне ничем не поможет, мне нужна четкая камера.

Полину замечаю издали, она идёт, весело помахивая сумкой, как всегда при параде. 

Поднимаюсь с крыльца и от нетерпения шагаю ей навстречу.

- У нас что, пожар? - кричит она. - Почему так рано? 

- Привет! - равняюсь с ней и обнимаю. - Принесла? 

- Принесла, - она кивает, идёт к институту, но я дёргаю ее за руку. Подруга в удивлении оборачивается. - Что, прямо сейчас? Что с тобой, кстати? - она внимательно разглядывает мое лицо. - Косметика новая? И укладка?

- Нет, - отмахиваюсь, смотрю на ее сумку.

Подруга вздыхает и везёт молнию. Выуживает из недр баула маленькую видеокамеру - подарок на день рождения. 

- Скажешь, зачем она тебе? 

С трепетом забираю камеру. Осторожно укладываю ее в свой рюкзак. Поднимаю взгляд на подругу - та замерла в предвкушении моих объяснений.

Кусаю губу.

Мой план прост - подкараулить, когда в следующий раз Ярослав или Савва обратятся в ягуара. 

И заснять на видео. 

Наш бывший одноклассник живёт в большом городе, учится на журналиста, и я смогу пригрозить этим двум, что передам видео репортёрам.

И пусть только попробуют меня тронуть.

Это должно сработать, в фильмах именно так все и происходит.

- Ну так что? - Полина теребит мой рукав. Не сводит глаз с моего лица и возмущается. - Нет, Маш, признавайся, что за косметика? Ты будто бы с обложки сошла.

- Правда? - развешиваю уши. Смущённо поправляю волосы. 

Комплименты мне очень редко говорят. Но если даже Полечка заметила - значит, мне точно не показалось, я как-то вдруг расцвела.

- Пойдем, там уже открыли, - киваю на институт. - Все тебе расскажу. 

Глава 26

- Мэрипоп, отдавай, - Полина откидывается на стуле и протягивает руку. - Давай-давай. Камеру верни.

Со вздохом тереблю краешек тетради. 

Не поверила подруга в рассказ про ягуаров. И мой план заснять превращение не оценила.

Ну разумеется.

Знала ведь, не надо было трепаться.

- Маш, - она наклоняется, грудью ложится на стол. Снизу вверх заглядывает мне в глаза. - Что с тобой? Не пойму, зачем такую чушь сочинять. Ну нравится тебе Савва. Ну хочешь ты застать его голым и сфоткать - зачем врать-то? Я же твоя подруга, мне можно и признаться. Ягуары, бред какой, - она весело хмыкает.

Мрачно смотрю на нее. Мне вот совсем не до смеха, а если она ещё и камеру отберет - то я уже и не знаю, как мне теперь выкручиваться из их лап.

- Так что, - Полина нетерпеливо толкает меня локтем. - Выкладывай

Цокаю. Под столом нервно качаю ногой. Нет, конечно, если бы я от нее подобные байки услышала - тоже не поверила бы. Неизвестно, на что я надеялась, вообще. 

- Да, - обреченно киваю. - Хотела заснять Савву голым. Но стеснялась признаться.

- Ничего такого тут нет, - оживает Полина. Бросает взгляд на препода у доски и горячо шепчет. - Я бы на твоём месте давно уже попыталась его соблазнить, тебе все карты в руки, он ведь живёт у вас дома. Ни разу не роняла полотенце, когда из душа выходишь?

- Нет. 

- Зря, - ругается Полечка. - Беспроигрышный вариант. Попробуй сегодня. Тогда, может, не только его без одежды заснимешь. Но и сразу хоум-видео. Пора тебе познать радости секса.

Она хихикает.

Подпираю рукой подбородок и с завистью смотрю на нее. Беззаботная, смешливая, я бы тоже так хотела.

Но ронять полотенце перед мужчиной мне не нужно - он и без уловок залез ко мне в трусики. 

И не он один.

- А на счёт этого Ярослава, - над ухом трещит Полечка. - Ты серьезно? Если у Саввы такой же шикарный друг, то почему его никто не видел? У нас не город, а деревня, каждую собаку знаешь. Уж чужака мы бы заметили. Тем более, в шляпе и с шейным платком, у нас таких модников отродясь не было.

Преподаватель шикает.

Полина затыкается.

Кошусь на часы.

Последняя пара, а потом мне нужно ехать на собеседование в кафе, на обеде звонила и договорилась о встрече.

А все мысли заняты этими проклятыми мужчинами.

- Ярослава ты видела, - не удержавшись, наклоняюсь к Полине. - Тогда, у клуба. На меня ещё собака набросилась. Он был с котом.

Полечка недоверчиво щурится.

Не помнит, ведь они с девчонками пришли уже навеселе, у нас все перед дискотекой пьют заранее, экономные, покупать в баре дорого.

- Ладно, неважно, - отмахиваюсь. - Камеру я оставлю, ладно?

- С условием, что мне потом покажешь видео, - она снова хихикает, двигается ближе. - А если серьезно. Как у них там с Тамарой?

Не успеваю ответить - звенит звонок. Торопливо собираю вещи, спускаюсь вниз, подруга болтается рядом, не отстаёт с расспросами.

Тамару она терпеть не может, и я ее понимаю, один раз, ещё в школе, когда я привела одноклассниц на день рождения - Тамара вернулась с работы и всех прогнала веником.

А обувь Полины вешвырнула в подъезд.

С тех пор я никого не приглашаю.

Выходим из института. Погода разгулялась, прохожие все в куртках нараспашку и солнечных очках. На стоянке блестит черными боками дорогой автомобиль Саввы.

А рядом, опираясь на капот, пристроился Ярослав.

- Вон он, - в волнении дёргаю подругу за куртку.

Но она уже и сама замерла, как и стайка наших одногрупниц на крылечке, у всех разом появилась куча свободного времени, чтобы обсудить пары на завтра.

Ярослав лениво отлипает от капота. Машет мне зажатым в руке шейным платком, и перед глазами сразу проносится вечер, как я хотела снять эту тряпку с его шеи, а он не дал.

А потом...

Может, платок порвался, когда Ярослав резко в размерах увеличился?

Он в наглухо застегнутой темной рубашке, без шляпы. В улыбке сверкают ровные белые зубы.

- Идем скорей, он нам, кажется, машет, - Полина, рванувшись с места, цокает тонкими каблуками к нему.

Не успеваю ухватить ее за руку и семеню следом.

- Полина, - шикаю слишком громко, и Яр, услышав, улыбается ещё шире.

- Привет, девчонки, - он распахивает дверь машины. - Подвезти?

- С удовольствием, - подругу несёт. Растеряв перед этим памятником красоты все мозги, она лезет на переднее сиденье.

- Полина! - ахаю.

- Ну, что? - она с удобством усаживается. На то самое место, где вчера сидела я. То есть лежала. Под ним. Она хлопает дверью и в окно высовывается ее хитрая мордочка. - Тебе же на собеседование, забыла? На ту сторону, через мост. Так лучше на машине доехать, далеко. И я с тобой за компанию.

Потерянно топчусь у машины. 

Ярослав открывает заднюю дверь и подталкивает меня.

- Ты зачем приехал? - с силой сжимаю лямку рюкзака. 

- Я же сказал, увидимся, - он подходит вплотную. - Слово свое я держу. 

- Говори, что надо. 

- Что надо? - он наклоняется, ловит мой взгляд. - Меня к тебе тянет. Вот и приехал, - глазами он скользит по моему лицу, задерживается на губах, и я невольно облизываюсь. Он со свистом выпускает воздух. - Присаживайся, Маша. Или отпустишь подругу одну? Она-то вон с радостью, - он кивает назад, и в глазах его загораются жёлтые огоньки. - Прокатится. 

Ежусь.

Оглядываюсь по сторонам - вокруг любопытные студентки, коршунами кружат. Скандал устраивать и вытаскивать из машины Полину - Тамара самое позднее к вечеру будет в курсе. 

А так, может быть, обойдется, я примерно знаю, чего от него ждать.

Не раздумывая больше, лезу в салон. 

Глава 27

Рядом с кафе куча незнакомых машин, как обычно, маленькие и огромные, тут часто останавливаются дальнобойщики. Напротив заправка, и там работает администратором Тамара, раньше она пропадала на сутках, а когда познакомилась с Саввой - начала брать только дневные смены.

С девяти утра до девяти вечера.

Подъезжаем к кафе.

Полина на переднем сиденье громко жует жвачку. И строит глазки Ярославу.

Ерзаю на задних диванах и тихо закипаю, не могу ее одернуть, а ведь я должна. Рассказать о том, что было у нас с этим...

Прохвостом.

Тугим кошачьим хвостом.

-...и у Мэри тут собеседование, - заканчивает болтать Полечка.

- Да, - спохватываюсь, смотрю на электронное табло на панели. - Я уже опаздываю! Полина, пошли!

Выбираюсь из салона и топчусь возле машины, одна я не уйду. 

Подруга нехотя вылезает из авто. Кокетливо поправляет сумочку, наклоняется и заглядывает в салон, настроена болтать и дальше.

- Пошли со мной, - тяну ее за руку. 

Она от неожиданности запинается на каблуках и едва не падает, цепляется в мой локоть.

- Ты что делаешь? - она оглядывается на ягуар. - Нет, ты заприметила Савву, так я тоже, - подруга выдирает руку и картинно отбрасывает за спину длинные кудряшки. - Иди собеседуйся, а я посижу с Яром. Ты слышала, что он говорил? Что ему нравится в нашем городе, и он тут задержится, а значит...

- Он был вместе с Саввой в моей комнате, - выпаливаю, обрывая поток ее мечтаний. - Им интересно, что я ещё ни с кем. И они хотят.

Замолкаю, не найду слов. Да и не знаю сама, что конкретно кроется за их хотением.

Не просто ведь...залезть в трусики?

В ушах до сих пор стучат слова о больном оборотне.

Полина щурится на солнце. Подаётся вперёд и хмыкает мне в лицо.

- Мэри, - она оглядывается на блестящий ягуар, из которого лениво выходит Ярослав. - Ты и дальше можешь гордиться. И мечтать, что как золушка отдашь невинность принцу-миллиардеру, и у него будет дом в столице, и гараж автомобилей. Но это все сказки, жизнь суровая штука, - она щелкает меня по носу. - А если ты из глупостей своих приземлишься. То увидишь - мужчинам главное не это. 

Интересно спросить, что главное, но к нам подходит Ярослав. 

Он оттягивает угольный воротничок, словно его душит эта тьма, под названием тотально-чернвя рубашка. Улыбается, и на контрасте сверкают ровные белоснежные зубы, как в рекламе с пастой и крепкими яблоками.

- Прошу, - он вытягивает руку и легко толкает дверь.

Вдвигаемся в темный холл. 

Я тут была несколько раз, бывший парень Полечки с его другом увлекались нардами и привозили нас сюда на обеды, попить кофе и поиграть. Догадываюсь, что эти настольные бои ради меня затевались, чтобы меня соблазнить, ведь я из нашей четверки самая скучная была, не приходила в восторг от колец сигаретного дыма и танцев, спустя бутылочку пива и, вообще, вечерами сидела дома.

И меня соблазняли культурно - нардами в кафешке.

Но потом тот парень с Полей расстался, и его друг тоже устал меня обхаживать.

Сейчас два этих дон Жуана встречаются с девочками из паралельной группы, катаются на трах-гору, и все довольны, а мы часто слышим сплетни о них, в нашем городке как в реалити-шоу под камерами, доподлинно знаешь, кто, с кем и где.

Ловлю за руку официантку, что явно уже сделала стойку на Яра, процокола на своих каблучищах почти до выхода, до коврика, на котором притормозила наша троица.

- Где тут у вас директор? - выступаю вперед, загораживая Ярослава. - У меня собеседование.

Она с недовольством отбрасывает за плечо косичку-колосок. И машет рукой в сторону.

- Туда.

- Побудь за столиком, - на всякий случай прошу Полину. 

Сворачиваю в темный коридор между туалетом и открытой кладовкой со швабрами. Невольно сцепляю пальцы крестиком за спиной, работать мне тут очень хочется, хоть горничной, хоть такой же вот официанткой, но сюда чаще берут девушек из соседней деревни, они приезжают на маршрутке, учатся в колледже и часто пропускают занятия, все таки им улизнуть проще, чем нам из института, у них и с посещаемостью не так строго.

Слышу какое-то движение позади, шаг в шаг с мной почти вплотную, резко оборачиваюсь.

Не успеваю открыть рот, как меня хватают за шею и впечатывают спиной в стену. 

Встречаю горящий в полумраке взгляд Ярослава и не могу дышать, от тяжести его тела, что наваливается на меня вплотную, от его пальцев на моем горле.

- Что с тобой сегодня? - шепчет он мне в лицо, едва касаясь губами моих. - Ночью я уходил от девочки. А днём встретил роковую красавицу.

Его слова на секунду стрелой пронзают мозг - он тоже заметил, что я как-то внезапно похорошела. А следом накатывает тяжелое возбуждение, поскольку его рука скользит под резинку моих строгих черных брючек.

- Перестань, - копошусь под ним, запрокидываю голову. Не отрываю взгляда от его лица и приоткрытых полных губ. Между ног становится влажно, познав ночное томительное наслаждение становлюсь жадиной, мне не терпится ощутить ещё раз, такой же сильный оргазм. С трудом противлюсь собственному телу и ногтями впиваюсь в его запястье. - Вытащи немедленно. Я закричу. 

Он слегка наклоняет голову в ответ на мою угрозу. Губы изгибает улыбка, что становится ещё шире. Рука заползает ещё ниже, под ткань трусиков.

- Ладно, - он чуть сдавливает мою шею. - Кричи.

Его пальцы скользят в промежность, раздвигают влажные складки.

И я кричу.

Уткнувшись в его плечо, зубами зажав ткань рубашки. Хватаюсь за его волосы и глухо стону, когда палец начинает двигаться, словно случайно задевая чувствительный бугорок.

Всем телом подаюсь ему навстречу, хочу чтобы он потер его сильнее, прижимаюсь к нему и послушно открываю рот, когда его язык касается губ. 

Я так возбуждена, в плену его рваного дыхания нахожусь и от реальности оторвана, и тем громче звучит мужской смешок слева от нас. 

- Ну здравствуй, Ярослав, - до ушей долетает незнакомый голос, и я распахиваю глаза.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 28

Из меня резко выдергивают пальцы, и резинка трусиков с силой шлепает кожу.

Охаю и завешиваюсь волосами, совсем рядом стоит высокий ехидный тип, и он наверняка видел, чем мы тут занимались. 

Ну и дура же я, в общественом месте, так бесстыдно. Только слухов мне ещё не хватало.

В ужасе поправляю трусики, врезались прямо туда.

- Ты как меня нашел? - Ярослав отходит на шаг, застегивает брюки. Он их, оказывается, почти снять успел, а я и не заметила. 

Тоже торопливо застёгиваюсь и сквозь волосы кошусь на мужчину. 

Очень высокий, даже выше Яра, хотя и мой кот не крошка далеко. Стоит в позе начальника, уперев руки в бока. Выжидательно смотрит на Яра и говорит, уже без прежней усмешки:

- В каком ты номере остановился? Я за тобой. 

- Я никуда не поеду. Я уже почти все решил, - Ярослав шагает назад, и вдруг рыкнув, как-то резко дергается всем телом, трещит его одежда.

Понимаю, что сейчас на его месте останется ягуар и, взвизгнув, отворачиваюсь лицом к стене.

Слышу ещё один громкий рык и возню, и как матерится мужчина рядом. А потом удар и звон, словно светильник со стены сорвался. 

И быстрое клацанье когтей по полу.

Снова взвизгиваю, уже машинально, и со страхом оглядываюсь. По коридору несётся ягуар, я была права, ещё миг, и он скрывается в холле. 

Хлопаю ресницами, представляя, что сейчас он наткнется на официанток или посетителей, и как они от неожиданности штабелями улягутся в обморок. 

- Беда, - звучит наигранный вздох. 

Перевожу глаза на оставшегося со мной мужчину и застываю, он рассматривает меня тяжёлым долгим взглядом, в котором и тени удивления нет. 

Про Ярослава он наверняка все знал. На счёт превращений и кошек, и теперь смотрит на меня будто на угрозу, этаким прищуром, каким в фильмах окидывают нежелательных свидетелей.

- Я ничего не видела, - нервно сжимаю сумку, пытаюсь прошмыгнуть между ним и стеной. Он сдвигается, загораживая дорогу и я всхлипываю. Боюсь поднять глаза и обречённо шепчу. - Я никому не скажу, отпустите. 

- О чем не скажешь? - вкрадчиво интересуется он. Сильные руки хватают меня за плечи и слегка встряхивают, заставляя поднять голову. - Куда ты? Я не разрешал.

Не разрешал он. Задыхаюсь от испуга и его наглости. 

- Я просто пришла на собеседование, - бормочу, избегаю пристального мужского взгляда. Краем глаза замечаю в конце коридора официантку и оживаю, усилием выпутываюсь из его рук и выставляю вперёд палец в предупреждающем жесте. - Ну-ка, руки. Я закричу.

Он тут же ухмыляется.

Вспыхиваю, пять минут назад я грозилась закричать, а потом поддалась на поцелуи, неужели он все слышал, с самого начала тут стоял? 

А мы с Яром так увлечены были друг другом, ничего вокруг не замечали.

- Как тебя зовут? - он опирается плечом на стену, и удерживать меня силой не собирается, кажется. 

- Мэри. Маша. Мария, - мысленно чертыхаюсь, зачем я, вообще, отвечаю, дурацкая привычка подчиняться взрослым. 

- Кто у тебя родители? - продолжает он допрос. 

- Мама не здесь живёт. А отца нет. Но зато отчим, - воодушевившись, привираю, - отчим очень большая шишка. И только троньте меня - он тут всех на уши поставит. 

Он, задумчиво сдвинув брови, смотрит на меня.

Растерянно топчусь на месте.  

Не понимаю, чего ему нужно, и зачем ему мои родители, когда под носом такое творится, мужчины-кошки и бессовестное соблазнение, ещё и вдвоем. 

А этот гигант - явно не местный. Им всем здесь медом что ли намазано. И ему тоже девственниц подавай?

Нашли завод, повадились.

Со злостью хмыкаю и отбрасываю волосы с лица.

Нет уж, пусть как-нибудь сами! С невинной правой рукой!

- У меня дела. Я на собеседование, - заявляю и разворачиваюсь к нему спиной. Ускоряю шаг в опасении, что меня толкнут или скрутят, и не выдержав, оглядываюсь. 

Он стоит там же, в той же позе, смотрит мне вслед. 

Качаю головой.

Чего им всем надо, так дело дальше не пойдет. Я обычная девушка, никаких скелетов и тайн, в шкафу только одежду храню.

Во что же я тогда вляпалась? 

Подмывает вернуться и спросить, ведь если он за Ярославом приехал - как он рассчитывал его забрать? Почему один взрослый мужчина может забрать другого? 

А он тоже кошка?

Щурюсь и едва не падаю, хватаюсь за ручку двери с табличкой "директор".

Чуть не пропустила. 

Вот о чем думать надо. Они все уедут, а мне ещё как-то до лета продержаться нужно с моей Тамарой. 

Отряхиваюсь, громко стучу и без приглашения вхожу в кабинет.

Глава 29. Пропадать - так пропадать с треском

Люксовый номер, то есть лучший в этом отеле. 

Из мебели две кровати, которые пришлось сдвинуть в одну, ибо не для моих они габаритов. Стол, две тумбочки, и все.

И отдельная ванная комната. 

Балкона нет, ночами, когда сексуальная дама-администратор спит я тайком, как пацан, курю в окно. 

За неимением стульев Савва усаживается на стол. Ворошит скиданные в кучу бумажки - на них я от скуки рисовал Машу. 

А поскольку рисую я не очень...

Он хмыкает.

- Завязывай, - обрываю его. Натягиваю футболку и ногой задвигаю сумку под кровать. 

Я утратил контроль, а с ним и одежду, рубашки рвутся одна за другой, остался последний костюм. 

Черный, льняной, покупал за две штуки баксов. Ткань мягкая, почти не мнется, нестареющая классика и драть его жалко, он хранится на дне сумки.

Влезаю в мешковатые брюки и кошусь в настенное зеркало. Морщусь - спортивный стиль не мое. 

- Всё? - Савва шуршит открытой пачкой чипсов. Смотрит через плечо и садится удобнее. Хрустит жареным картофелем. - Ты уверен, это точно был Семён?

- Я ещё не ослеп, - валюсь на кровать и тру лицо. И лучше бы мне привиделось, никому ещё хорошо не было после встречи с Советом. 

А Семён даже не рядовой ловец, он один из судей. Нашего животного мира. 

- Он знает, что ты в отеле? - друг скручивает крышку на бутылке с газировкой. 

- Наверняка, - свешиваю руки и голову, и комната переворачивается вверх дном. С такого ракурса изучаю друга. 

О том, что у меня проблемы с контролем знали только мы с Саввой. И ещё два других оборотня - Жанна с Марком. А началось все из-за Марка, это он хотел проучить Жанну. 

В итоге проучили меня. 

И вряд ли здесь кто-то виноват, нашу природу сдерживать мы не умеем, человеческая половина наша слабее. 

- Когда ты убежал, он с Машей остался? - Савва отставляет газировку. 

Давит улыбку.

- Щас я встану, - обещаю. - И уже ты побежишь.

Невольно усмехаюсь - так и выглядело, наверное, что я ломанулся из того коридора, образно выражаясь - поджав хвост.

Но выбора не было, если бы я не свалил - он бы набросил лассо. Нет ничего позорнее, когда тебя тащат, будто на поводке. 

Да не будто, а на самом настоящем поводке.

- Как Семён нас нашел? - кровь приливает к голове, и стены начинают кружиться перед глазами. 

- Затмение, - друг расхаживает по номеру. - Кровавая луна, каждый вечер. Достаточно сводки глянуть. Плюс, городок стоит на лысой горе. И дурак догадается, куда мы рванули. 

- Но ведь ему кто-то сказал? - лениво переворачиваюсь на живот, подтягиваюсь на кровати. 

Друг молчит. 

Нам и слова не нужны, я его понял.

Кто-то должен был доложить совету, что я больше не могу себя контролировать и нуждаюсь в изоляции. Но я на себя не наговаривал, Савва тоже, естественно.

Выходит, это Марк или Жанна меня сдали.

Угроздил черт связаться с этой парочкой. 

Нельзя вспоминать, что тогда случилось. 

Пальцами давлю виски.

- Сколько у нас времени есть? - Савва останавливается посреди комнаты. 

Щурусь на календарь на стене. Нужно полнолуние, до него ещё неделя. 

И нужно, чтобы Маша никуда не делась. И самим не сорваться, не тронуть ее раньше времени.

Хотя так хочется. 

Сладкую.

Сахарную.

Мысли о юном девичьем теле поднимают настроение в штанах. Матерюсь под нос и сажусь на постели.

И одновременно с Саввой навостряю уши. 

Мы оба слышим шаги по коридору, далёкие, ещё от лестницы, но по крадущейся поступи уже различаем - это Семён. 

Идёт за мной. 

Он не даст мне неделю, не оставит шанса вылечиться. Наш закон строг, и мы обязаны подчиняться. 

А сейчас...

Накажут не только меня, но и Савву, ведь он скрыл от совета мою болезнь, он помог мне сбежать. 

Шаги приближаются, теперь их услышал бы даже человек. 

Переглядываемся с другом - и снова обходимся без слов, договариваемся глазами.

Савва, бесшумно метнувшись к двери, сжимает руку на торшере. Косится на провод, что тянется в розетку, но выдернуть не решается, тихо не получится.

Шаги по ту сторону замирают. Напротив моего номера. Костяшки пальцев выстукивают по косяку.

Почти мелодично, с угрозой. 

- Открыто, - отзываюсь.

Семён толкает дверь. Та отлетает к стене, на Савву. Весь проем загораживает необъятная туша ловца.

Он медлит, словно раздумывает, делает неторопливый шаг в комнату. 

Не рассчитав высоты макушкой бьётся в косяк.

Кусаю щеки изнутри, совсем не до смеха, но меня распирает от хохота. 

Его лицо рябит от досады. Он наклоняется и заходит в номер, растеряв вальяжность. 

Широкий лоб, выступающие надбровные дуги - глаза будто притаились в глубине черепа. Веселья моего не разделяет, сует руки в карманы и снисходительно кивает:

- Яр. Только давай без бабских драм. Собираешься и садишься в мою машину. Тебя ждёт совет. А там тебя так натянут за твой побег. Готовься. Вас обоих на шкурки пустят. И...

Его речь обрывает Савва, когда шмякает торшером пострадавшую уже макушку. 

Семён быстро моргает, не сознавая, что случилось, стоит столбом, ему на плечи сыпятся осколки.

Друг бьёт ещё раз, и от розетки летят искры, срываюсь ему на помощь, но Семён сам тяжёлым кулем валится на синий ковер.

Сколняемся над тушей на полу, переглядываемся.

- Током ударило? - шепчу.

- Не знаю, - Савва сжимает руку в кулак, разжимает, смотрит на ладонь. - Вовремя я лампу выпустил. Кажется, да. Шибануло. 

Склоняюсь ниже, прислушиваюсь к дыханию ловца. Вряд ли он долго так проваляется, здоровый чертяка, счёт на минуты. 

- Есть чем связать? - Савва выглядывает в коридор и запирается. - Яр, не тормози. Семён не обычный ловец, он судья. Назад теперь не сдать. Мы попали. Всё. Баста. Так что. Давай, в темпе, пока он не очнулся. 

Глава 30

Танцующей походкой иду по коридору. 

Мимо ушей пропустила почти всё, что мне на собеседовании сказали, запомнила лишь главное - завтра можно выходить на работу.

Мысли кружат в вальсе, представляю себя в форме горничной и с пушистой метелкой, которой стряхивают пыль в фильмах.

И что Савва или Яр задирают на мне юбочку с фартуком...

Качаю головой и ускоряю шаг, где-то тут в коридоре ошивается современный Гаргантюа, а мне с ним пересекаться не хочется совсем. 

Мало ли, вдруг он ест людей, поэтому и габариты нарастил такие, а вовсе не в спортзале в обнимку со штангами. После мужчин-ягуаров я уже ничему не удивлюсь.

Как-то это все ненормально. 

Нет, у нас и городок особенный, бабушки-соседки из нашего подъезда часто сплетничали на лавочке, что лысая гора издавна связана с колдовством и колдунами, ведьмы закатывали шабаши.

Ничего не знаю, среди молодежи то место называется трах-гора, и всем, кроме меня, ясно, чем там занимаются. 

Свидания устраивают.

Сексуальные.

Да.

Так говорят.

Я же там вино не пила ни разу, я не в курсе, может, и врут девочки, а сами пляшут вокруг костра?

Хм.

Меня выносит в продуваемый сквозняком холл, дверь на улицу нараспашку. Потоптавшись у зеркала заглядываю в общий зал и невольно поправляю волосы, мне или показалось, или директора заинтересовала моя внешность.

Как-то очень уж пристально он на меня смотрел. Столько внимания мне последний раз уделяли на осенних отработках, когда мы всей группой ездили на поля и собирали свеклу, а я потеряла блокнот, в котором записывала, кто сколько ведер принес. 

Но там я негатива нахлебалась, а сейчас заметила явный интерес, как к женщине.

День сегодня странный, вечер, возможно, будет томным.

Выискиваю глазами подругу. 

Полечка пристроилась на диване у стены, пьет чай. Кроме нее в зале ещё несколько небритых дальнобойщиков и больше никого, народ подтянется ближе к вечеру. 

Вкусно пахнет, едой и выпечкой, а я на обеде почти не ела, и живот жалобно урчит.

Мысленно подсчитываю наличность в кошельке и вздыхаю. 

Пальцем маню подругу к себе.

Ничего, дома чайные пакетики ничуть не хуже. И борщ наверняка остался со вчера.

А как только начну тут работать - возможно, питание для сотрудников будет бесплатным.

Надо уточнить. 

Прослушала.

Стоит меньше думать о мужчинах, из-за них в голове настоящая каша. 

- Ну как? - Полина, покачивая бедрами, выходит ко мне в холл.

- Взяли, завтра первая смена, - довольно сообщаю и шагаю на крыльцо. - Получается две ставки, утром уборка номеров в гостинице, а вечером в кафе официанткой, - докладываю и щурюсь на солнце, весна припекает не на шутку. - Пойдем скорей. На завтра дали выучить меню и список обязанностей.

- А Ярослава ждать не будем? - подруга ловит меня за руку. 

- Он, похоже, не придет, - отмахиваюсь и мрачнею, в сумке ведь лежит камера, а я, вместо того, чтобы заснять на видео эти чудеса визжала и жмурилась, как дура. - Ничего, сами дойдем, - смотрю на ворота и прикидываю, дома ли сейчас Савва, и если да...

- Ого, - выдыхает рядом Полечка и дергает меня, заставляя обернуться на машину Ярослава. - Похоже, за нами. 

От черного, блестящего на солнце ягуара к нам неспешным шагом идёт Савва. 

Замираю на месте и натягиваю ремешок сумки на плече, во все глаза смотрю на приближающегося мужчину.

Тот сверкает рекламной улыбкой. Весь с иголочки, деловой, расслабленный, от него за версту несёт тестостероном, завидный самец.

Я помню.

Как в трусики лезть - они оба тут как тут. 

А ведь Яр бросил меня одну в коридоре с тем здоровяком. Не подумал, что тот может меня тронуть, напугать.

И сейчас вместо себя Савву подослал.

- Пошел он к черту, - шепотом ругаюсь и тяну Полину к воротам. Замечаю, что она собирается возмутиться и шикаю. - Нет. Я к нему в машину не сяду ни за что. 

- Но почему? - подруга послушно семенит на каблуках за мной. Оглядывается. - Он же тебе нравится. Маша, такой мужчина бегать ни за кем не будет. Один раз отошьешь - и другую найдет. У нас желающих полный город. С твоей Тамарой во главе. 

- Пусть к Тамаре и катится, - спорю, задираю подбородок. Выхожу в ворота, и не удержавшись, спрашиваю. - Он смотрит?

Подруга хмыкает и снова оглядывается.

- Смотрит. К машине вернулся, курит. Может, пока не ушли далеко остановимся?

- Нет, - отрезаю.

- Ну и зря. Дура. 

Ещё бы. 

У них только одно на уме, а я это понимаю прекрасно, и поддаюсь все равно, и внутри все клокочет от страха, смешанного с возбуждением.

Мужчина-кошка. Это почти, как в комиксах, но откровеннее. 

У меня столько к ним вопросов. 

И ни одной догадки, что они хотят со мной сделать.

Лишить невинности. Которая мне уже поперек горла стоит.

И всё? 

Такой план тоже очень волнующий, я до сих пор не верю в те банальности, что Полечка рассказывала про свой первый раз.

Особенно, после того, что я уже попробовала.

Ох.

- Интересно, куда Яр делся, - над ухом рассуждает подруга. - Мы когда зашли в кафе, он отправил меня за столик, а сам в туалет пошел. И пропал.

Выхожу на дорогу и сразу сворачиваю, комплекс на въезде в город, а нам ещё топать до вывески "Добро пожаловать". А потом через мост, в общем, полчаса минимум, пока доберёмся до дома. 

Но лучше пешком.

Слушаю подругу, кусаю губы и прикидываю, как сказать насчёт ночи. Что в моей комнате были они оба, и по очереди...

Занимались со мной безобразными вещами.

О которых я весь день думаю и от мыслей этих похожа на факел, а внизу между ног натирает шов, и хочется сбросить одежду.

- Яр не тот, кем кажется, - осторожно вклиниваюсь в поток комплиментов его упругому заду, который Поля рассчитывает пощупать. 

- Да, я помню ту историю про ягуаров, - она хихикает. - Мэри, это очень весело. Но я серьезно. У него классная задница. Брюки так туго натягиваются, когда он идёт. Р-р, - она выставляет перед моим лицом длинные ногти.

- Я уже не про это, - шлепаю ее по руке и, подставив щеки порыву ветра, признаюсь. - Они с Саввой этой ночью были у меня в комнате.

Подруга смотрит на меня несколько секунд. И разражается хохотом.

Идём по площади, на нас оборачиваются две мамочки с колясками и неодобрительными лицами.

Полина закрывает рот ладошкой и хихикает уже туда. Мрачно плетусь рядом, жду, когда закончится приступ веселья.

Обидно, я ей никогда не врала. 

- Я, конечно, тебе говорила, - сдавленно начинает она, - что ты сегодня красотка просто. Но сочинять-то не надо.

- Я не вру, - раздражаюсь. 

- Всем нравятся сказки, - она останавливается на пешеходном переходе. - Особенно, когда в городе появились два принца. Но я тебе по-хорошему советую: забудь. Максимум, на что можно рассчитывать: Савва тебя трахнет и уедет. Зачем ему деревенская девчонка?

- До завтра, - не дожидаясь ее, бегу через дорогу. Миную остановку и кафе, сворачиваю в свой двор.

Внутри все кипит, слова подруги выбивают слезы, и я бы с ней согласилась, если бы не видела своими глазами всех этих превращений. 

Они не простые мужчины. Не принцы, да и я не Золушка.

Подхожу к дому и глубоко дышу, пытаюсь успокоиться. 

Ощупываю сумку. Не получилось с Яром, значит, надо заснять Савву.

Поставить камеру в комнате. Дождаться его.

И...разозлить.

И, может, он в гневе станет кошкой.

И у меня появятся доказательства.

Глава 31

Включаю камеру. Проверяю запись. 

Гуляю по комнате, выбираю место. Задираю голову и смотрю на старенький платяной шкаф.

Там наверху притаилась такая же рухлядь - самовар, кочерга, балалайка, в общем, разный хлам, который Тамаре было жалко выбрасывать, и она все снесла ко мне.

Двигаю стул, забираюсь на него и втискиваю камеру между пыльным самоваром и черной шкатулкой.

Чихаю, прыгаю на пол.

Черт, давно пора его помыть как-то. И прибраться здесь наверху.

Быстрым взглядом окидываю комнату - камера в глаза не бросается, если не знать, куда смотреть.

Отлично.

Потираю руки, стрелки тикают.

Понедельник, Тамара вернётся поздно вечером. У меня в запасе есть несколько часов, чтобы свой план провернуть.

Такс.

Подхожу к окну и отдергиваю штору.

Темнеет, в машине неподалеку играет рэп, там сосед с подружкой под этот концерт целуются.

Где же Савва.

Лучше бы он пораньше пришел, когда светло - не так страшно.

Включаю ночник и укладываюсь на кровать, шуршу файлом с меню, пытаюсь читать, но буквы складываются совсем не в блюда.

Против воли как в игре они выстраиваются в два мужских имени.

А ведь мне выучить надо, завтра на работе будет тест. И ещё уроки делать.

И зря я так обьелась, с голоду набросилась на суп и умяла большую тарелку.

Нервно постукиваю ногой по кровати, трогаю шею. Ключицы выступают, непривычно, я будто с каждой секундой все женственнее становлюсь.

Очень интересно, может, это поцелуи так влияют? Я теперь перед зеркалом верчучь с удовольствием.

В коридоре хлопает дверь.

В волнении подскакиваю на кровати.

Вернулся!

Сползаю на пол, запинаюсь на тапочках.

Отбрасываю волосы за спину и, гордо задрав подбородок, выплываю из комнаты.

Савва проходит мимо меня, даже не взглянув в мою сторону, насупленный, чем-то озабочен.

Сворачивает в комнату Тамары. Вздрагиваю, когда дверь с треском закрывается.

Топчусь на месте.

Мы так не договаривались.

То есть я думала, что он придет и начнет приставать. А я ему скажу что-нибудь вроде: в коридоре большая лужа. Похоже, что ее оставил кот, не дотерпел до лотка.

А поскольку котов у нас нет...

Савва вспыхнет гневом, обратится ягуаром. А камера все его художества заснимет. А я вырублю его электрошокером - Тамаре его выдавали на работе, а я сперла.

План был такой, да.

Проверяю шокер в кармане толстовки и растерянно прислушиваюсь к тишине квартиры.

Ну и что делать?

Уходить далеко отсюда нельзя.

А терпеть я больше не в силах, мне нужны доказательства, в одиночку с этим знанием и с ума недолго сойти.

Смотрю на камеру. Взгляд цепляется за кочергу. Подхожу к шкафу и встаю на цыпочки, стягиваю железяку.

Перекидываю ее в руках. 

Тяжёлая.

Перемещаюсь к окну и начинаю ненавязчиво стучать по батарее.

Соседи, конечно, услышат.

Но Савва придет раньше.

А если прибежит ещё и злая бабулька со второго этажа - так будет даже лучше.

У меня появится свидетель.

Вдохновившись этими мыслями брякаю кочергой громче и громче, и смотрю в коридор, про себя веду счет.

На четырнадцатой секунде в проеме показывается Савва. По пояс голый, в расстегнутых брюках. На рельефной груди перекатываются мышцы, и даже на расстоянии до меня долетает его аромат, и я теперь уверяюсь - кожа и лес, капелька пота - это не парфюм, так пахнет он сам, живой природой, силой, чем-то таким безумно возбуждающим.

- Ты здорова? - сквозь грохот долетает его пораженный голос. Он делает шаг в комнату. 

Бросаю кочергу и начинаю заготовленную речь:

- В коридоре большая лужа. 

Под его насмешливым взглядом замолкаю, репетировала я не так, в моих мыслях он не был почти голым, ещё и таким огромным, язык не поворачивается ляпнуть про лоток.

- Ну, - он по-хозяйски идёт к своему любимому креслу под красным ночником. Расслабенно бухается туда. - Дальше, Маша. Слушаю. Большая лужа. 

- Убирайся, - неожиданно для самой себя рявкаю. - Вон из этого дома. 

Он молчит. Закидывает ногу на ногу, сканирует меня долгим пристальным взглядом. 

- Повторяю, - избегаю смотреть на него, меня сбивает с толку его подтянутый живот с темной дорожкой волос, скрывающейся внизу, под резинкой боксеров.

А их тоже видно в расстегнутых брюках.

- Если ты сейчас же не соберёшь вещи и не уедешь, - кошусь в окно, прислушиваюсь к матершинному рэпу, - то я пойду в полицию. И скажу, что ты до меня домогаешься. А сначала, - вспоминаю просмотренный на прошлой неделе криминальный фильм, - сама стукнусь об стенку, чтобы появились пара синяков. Вот.

Выдыхаю.

Отлично. 

Это более грозно, чем лоток. Он сейчас разозлится.

Провисает долгая пауза после которой Савва повторяет:

- Вот. А что с лужей-то, я так и не понял.

Он резко встает из кресла, и я отшатываюсь, налетаю на штору. Нащупываю шокер в кармане, от волнения готова достать его раньше времени.

Он идёт на меня. 

Я держусь.

Он останавливается в каком-то шаге, так близко, что я чувствую его дыхание на своей макушке. 

Или это просто ветер. 

Вздрагиваю, когда подбородка касаются теплые пальцы, заставляя поднять лицо. 

Ловлю его взгляд. И тону, в жёлтых галактиках, забываю, чего хотела, напрягаюсь всем телом и тянусь к нему, и где-то на краю уже понимаю, что это какой-то дурман, меня толкает посторонняя сила.

Его сила, его энергетика.

- Вот ты какая, - его губы почти касаются моих, он выдыхает слова, как краткие заклятия, - полиция, синяки. Ты не знаешь с кем связалась, Машенька.

Кожей впитываю его шепот, и мне мало, как кислород глотаю его дыхание, хочу, чтобы он поцеловал. 

И он целует.

Но не в губы, зубами он прихватывает мочку уха, спускается на шею и влажно, с языком, втягивает кожу, ладонями сдавливает ягодицы под домашними лосинами, и я принимаю это эротическое поражение, не сдерживаю стонов, вжимаюсь в сильное мужское тело.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он рывком отрывает меня от себя и разворачивает спиной, животом укладывает на подоконник.

Во дворе темень и музыка, на мне его руки, он грубо сдергивает лосины вместе с трусиками, твердит мне в шею:

- Не могу-не могу-не могу. 

Ноги разъезжаются, промежность печет, и меня током бьёт, когда в мокрые складки упирается что-то твердое и горячее.

Глава 32. Тяга к ней вредит ей

- Убей меня, - влетаю в номер к Яру.

Он чистит ковёр. 

Ночь почти.

- Уборку затеял? - смотрю на щётку в его руках. 

- У Семёна кровь из носа шла, - он сидит на полу, продолжает тереть пятно. - Много. Горничную звать нельзя. Что у тебя? - он поднимает голову. Изгибает бровь.

У меня безумный вид, и я невольно бросаю взгляд в зеркало.

Волосы взъерошены, расстегнутая кожанка на голое тело, штаны застегнул - и то хорошо. 

- Маша, - кратко отвечаю. Смотрю, как он двигает ведро. Достает оттуда вторую щётку и кидает в меня.

Ловлю и ее, и намек на помощь. Спускаюсь на пол, пальцем веду по мокрым щетинкам.

- Я чуть не сорвался, - признаюсь, не глядя на друга. Изучаю темные разводы на синем паласе. - Кажется, воду холодную надо, - запускаю палец в ведро, проверяю температуру. - Тогда только отмоется.

- Что с Машей? - он трет палас. 

Ничего утешительного.

- Не могу я уже, - с ожесточением вожу щеткой, выпускаю злость. - Почти попробовал. Помешали. Какая-то бабка-соседка прискакала. Начала орать, что ей по батарее колотили. Разборки устроила. 

- А ты? 

- Уехал сразу. 

Молча чистим ковер. 

Мне стыдно.

Понимаю, что я едва его не подставил, я не должен эту девушку трогать, она для Яра.

Но крышу срывает конкретно.

Долбить кочергой по батарее - чокнутая. Где она кочергу-то взяла. Чего добивалась - неясно, но какая же красавица. Меня так не тянуло раньше. Я живу там больше недели. Может, две. И знал, что сдержусь, не трону.

А сегодня...

- Я туда не вернусь, - макаю щётку в ведро. - Если увижу ее. Трахну.

Он от моей откровенности задевает ведро. Успеваю подхватить, брызги летят мне на куртку.

Яр смотрит на эти капли, поднимает глаза.

- Ты же не пацан, - он с удивлением стучит пальцем мне по лбу, - нам не по восемнадцать лет давно. 

- Знаю, - отмахиваюсь. Раздражаюсь. - Ты сам-то уверен, что продержишься семь дней? Тогда в подъезде, если бы я не вышел. Ты бы её прямо у стены...

Он швыряет щётку. Отряхивает руки. Задумчиво сдвигает ведро к стене и встаёт:

- С Машей что-то не то.

- Она не оборотень, - жму плечами, поднимаюсь за ним. - Обычная.

- Уверен? - он отходит к окну, выглядывает в темень вечера. - Была бы обычной - ты бы себя удержал в штанах, нет? 

- Так я и удержал. 

- Сам сказал - соседка помешала. 

Шарю по карманам в поисках сигарет. Да, хвала бабке, ее скандал через дверь уронил эрекцию. Что на меня нашло, это тревожно, перед нами устоять не могут девушки, а не наоборот.

- Тебе надо вернуться, - Яр оборачивается от окна. - Ее одну нельзя оставлять. Если она сбежит, или с ней что-то случится. Или подкатит к ней один из этих провинциальных пареньков. И все испортит.

- Раз она до сих пор ни с кем не переспала, - сигарет нет, тянусь к пачке Яра на кровати, - то вряд ли в ближайшие дни это сделает. Она хорошая девочка. 

- Все равно, - он морщится на мои слова. Хорошая девочка ему спать не даёт, знаю, он о ней думает. - Это риск. А мы и так уже вляпались. Упущу Машу - и мне в таком состоянии быстро конец наступит.

Морщусь в ответ, вспоминая о Семёне.

Мы и, правда, попали, но проблемы надо решать по мере поступления. Сначала вылечить Яра, а потом уже думать.

- Он там? - выщелкиваю сигарету из пачки, киваю на ванную. 

- Да. 

Сую сигарету за ухо, подхожу, толкаю дверь.

Там горит свет.

Белый кафель, раковина, унитаз, шкафчики и зеркало.

И ванная.

Слишком маленькая для Семёна. Но он поместился. Его рука пристегнута браслетом к трубе. Он смотрит на меня. На морде все зверства написаны, которые он с нами мечтает провернуть.

Как только наручники отстегнут.

Хреновенько.

- Ключ мне дай, козел, - рыкает он, позвякивая браслетом. - Савва, черт тебя дери, я вас обоих прикончу, вы совсем охре...

Хлопаю дверью.

Пристегнуть к трубе в ванной судью - верно, мы спятили.

Да нам башку оторвут.

Кошусь на Яра и, не сдержавшись, хмыкаю:

- Где ты мыться будешь? 

- Соседний номер ещё снял, - он кисло улыбается. - Только уйти все равно не могу. Если он орать начнет? 

- Я здесь буду, - плюхаюсь на кровать и закуриваю. 

- Ш-ш, - он машет на дым. - В окно. Администратор придет.

- Знойная она, - представляю грудастую женщину за стойкой, иду к окну. Выпускаю струйку дыма на улицу и ежусь - странное чувство, я как раз к таким жгучим брюнеткам, как та, что внизу - питаю слабость.

Черноглазые, чернобровые, с большими формами, с ярким макияжем.

Такие мне по вкусу.

А не девчонки со светлыми волосами и голубыми глазками.

И оборотни не в счёт, там в нас говорит природа, невинный оборотень - это сразу отключение мозгов.

Но ведь Маша простая сельская студентка.

Почему тогда я не в себе до такой степени? 

От этой девочки отходить не хочется. Не только ночью. Мне завтракать с ней нравится. По утрам. Когда она свежая, после сна теплая. 

Хоть кроме нас за столом ещё и эта ее Тамара. 

- Слушай, - выкидываю сигарету и поворачиваюсь к Яру. - Это не обычный городок. Может, и Маша...

- А я о чем? - он подходит. С шутовской улыбкой застегивает на мне куртку. - Я бы сам рванул туда к ней. Но не могу. Надежда на тебя. Узнай там, - он похлопывает меня по плечу, - о родителях ее. Что к чему. И Машу из виду не выпускай. В общем, я тебе доверяю. Что ты сдержишься.

Глава 33

- Сначала ты работаешь на репутацию, а потом репутация работает на тебя, - завистливо вздыхает Полечка.

Идём по тротуару, деревья ещё голые, но солнышко так печет, скоро все вокруг зазеленеет.

- Интересно, а если ты и завтра провалишь зачёты, тебе тоже с рук спустят? - не отстаёт подруга. Воодушевляется. - А давай проверим?

Скептично хмыкаю.

Я ее энтузиазма не разделяю, наоборот, весь день как на иголках из-за того, что к парам не подготовилась.

Меня простили, ведь я хорошо учусь.

А знали бы они о моих условиях...

Сначала целый час убила, пока разбиралась с соседской бабушкой, ей концерт по батарее ожидаемо не понравился.

Потом вернулась с работы уставшая Тамара и я ей попала под руку, дома грязно, Маша целыми днями прохлаждается.

Так она сказала и сунула мне тряпку.

А потом явился Савва и они выясняли отношения, а я пыталась подслушивать со стаканом через стенку. Тамара поставила вопрос ребром, мол в прошлый раз с ужина он свалил, а познакомить его с подругами она обязана. Тем более, скоро праздник. Какой - она ещё не придумала, наврала, что это сюприз.

Остаток ночи я учила меню, и на уроки времени уже не хватило.

А это очень плохо, сегодня стажировка в ночь, а потом начнется график сутки через сутки, и придется пропускать институт. 

Но осталось буквально три месяца, даже меньше, а потом сессия. Нужно поднапрячься.

- Ну так что? - зудит над ухом Полечка. - Чисто ради интереса проверим, насколько дней хватит твоей репутации, и когда преподы начнут драть с тебя три шкуры за неуды? - она хитро улыбается.

- Я не настолько азартна, - тоже улыбаюсь. Останавливаемся на перекрестке - нам в разные стороны. - Сейчас перекушу и поеду на работу. Буду держать в курсе.

- Постой, - она мнется, теребит сумку. - Ты не обиделась за вчера? То что Савва тебя только...

- Трахнет, - заканчиваю и сама поражаюсь, как спокойно это у меня вылетело. Такая интимная тема, и не для обсуждения она, а я так запросто. - Нет, не обиделась, даже мы с тобой летом хотим отсюда уехать. Он тем более в нашей деревеньке не останется. 

- А ты камеру принесла? 

- Нет, - заливаюсь краской. - Забыла. Завтра отдам, побежала, - взмахиваю рукой и быстро пересекаю дорогу.

Врать нехорошо, особенно подругам, но камеру я не забыла, а специально не взяла. 

Жаль было удалять видео, а перекинуть его некуда, на телефоне формат не поддерживает, на компьютер опасно, Тамара может увидеть.

А там такое...

С полыхающими ушами иду к дому.

Это ещё одна причина, почему я не подготовилась. Постоянно отвлекалась и пересматривала, это взгляд со стороны, на той записе словно не я.

Какая-то другая девушка, желанная, от нее сносит крышу сногсшибательному мужчине.

Видео перед глазами до сих пор.

Свет красноватой лампы, миловидная блондинка с шикарной фигуркой, крепкие мужские объятия. 

Там даже его член. 

Здоровая дубина, которой он вжимался в меня. Как же он с таким агрегатом живёт, с ним, наверное, ходить тяжело, носить его в боксерах.

Иду по двору и улыбаюсь, как дура, со мной что-то невероятное творится в последние дни.

А ведь все легко и понятно было, пока не заявились эти ягуары. Мои планы незамысловаты - окончить первый курс, перевестись в филиал, я и Полечка, другой город, новые возможности.

Но теперь меня снедает сладкая тревога дни напролет.

Захожу в квартиру, ключи звякают об подзеркальник. 

Вешалка пустует, значит, ни Тамары, ни Саввы. 

На кухне ставлю кастрюлю с супом на плиту, тихонько включаю радио, подпеваю и танцую в комнату.

Наверное, успею ещё приготовить покушать на завтра, а потом на работу.

Кидаю сумку на кровать, на столе ветер ворошит листы. Закрываю окно и хмурюсь, я его не открывала. 

Оглядываюсь в комнате.

И шкаф приоткрыт, кажется.

И ящики в столе неплотно задвинуты.

Или у меня уже паранойя...

Пальцами сдавливаю виски. Тихонько хожу по комнате проверяю вещи. 

На полках кто-то ворошил кофточки. И в трусиках рылись, они у меня по цветам обычно лежат.

В ящике с документами тоже все разворошили, и под кроватью, виднеется угол коробки - там я храню старые фотографии.

Хм...

Упираю руки в бока. 

Принюхиваюсь, нестерпимо пахнет супом.

Борщ на плите!

Лечу на кухню, выключаю газ, обжигаюсь об кастрюлю и прыгаю на месте. 

Подгорело, блин.

Полотенцем разгоняю воздух, открываю окно.

На улице замечаю Савву. Он прямо в палисаднике под окнами что-то ищет.

А не он ли в моей комнате порезвился? 

Больше некому, не Тамара же?

Животом ложусь на подоконник и наблюдаю за мужчиной с затаенной обидой.

Вчера, если бы не соседка...

У нас бы все случилось, уверена.

Он сбежал. А вернулся уже в комнату Тамары, не в мою. А ведь если бы у нас все было. Он бы тоже к Тамаре вернулся?

Это...гадко.

И чего он там рыскает?

Чувствую, как вены наполняет злоба. 

Крадусь к плите. Снимаю кастрюлю, обернув полотенцем.

Возвращаюсь к окну и наклоняю ее, осторожно лью подгоревший суп мужчине на темечко.

Он вздрагивает, выпрямляется. Трогает мокрые волосы, не сразу понимает, в чем дело. Поднимает голову. 

Отскакиваю от окна, кастрюля гремит, брякает, валится из рук и катится по полу.

Этот грохот приводит в чувство, в памяти сразу оживает случай, как мы вместе с Полечкой, еще школьницами, решили пошутить, собирали снег в морозилке и кидали в пацанов на улице на лавочке. Было лето, и мальчишки долго не понимали, откуда снег.

Но это были простые пацаны, из параллельного класса, они нас дразнили, и мы им отомстили.

А Савва...

Что же я наделала.

Бегу в комнату, хватаю сумку. В коридоре быстро обуваюсь, влезаю в куртку, и тут слышу, как в замке поворачивается ключ. 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 34

Савва пышет жаром, как солнце, когда шагает в квартиру, и я в ужасе отшатываюсь к вешалке.

Он взъерошенный, на лоб стекают красные струйки. В руках какие-то листы, похоже на карту, он мнет ее и отшвыривает на ботиночницу.

Смотрит на меня.

Успеваю заметить жёлтую вспышку в глазах перед тем, как он хватает меня за воротник.

- Иди-ка сюда.

В его голосе нет злости, там незнакомые мне ноты, кажется, возбуждение, вид у него безумный.

- Шагай.

Он толкает меня по коридору перед собой, крепко держит за капюшон, и я почти не касюсь ногами пола.

- Шахта у вас в городе есть? - спрашивает он, забрасывая меня в ванную.

- Что? - хлопаю ресницами. Чего угодно ждала, пытаюсь осмыслить вопрос. Он запирает дверь, в его волосах остатки борща, портят его идеальную прическу.

- Шахта, - Савва оборачивается, снимает куртку, бросает ее на раковину.

- Есть надалеко. Старая, заброшенная, - машинально отвечаю, вспомнив кирпично-красную гору на пути к соседней деревне.

- Земля, - говорит он себе под нос. Стягивает футболку, и по широкой груди перекатываются мышцы. - А вышка есть?

Футболку он кидает на пол, нам под ноги.

- Да, - с трудом отрываюсь от разглядывания полуголого тела, его даже суп на голове не испортит, ну почему ему удается оставаться таким. Сексуальным. - На вышке папа Полечки работал сторожем, пока не спился, - послушно докладываю и свожу брови.

Он ничего не предъявляет, просто раздевается, как если бы вернулся с пробежки вспотевший и бодрый.

- Воздух, - боромочет он и растегивает брюки.

Затаив дыхание слежу, как он снимает их, вместе с трусами. Остаётся полностью голый. А я одета. Он подхватывает меня, перебрасывает через бортик ванны.

- Стой, - взвизгиваю, когда Савва включает душ, и в меня ударяет струя холодной воды. В ботинках топчусь в ванной и пытаюсь вылезти обратно. 

- Церковь я видел, - он словно не со мной говорит, весь в себе. Залезает в ванну следом, отрезая мне дорогу.  - Это эфир. А огонь, где у вас огонь?

- Что такое, - отплевываюсь. Он настраивает воду теплее, не глядя хватает меня за рукав, когда я юркаю в сторону. - Огонь, - повторяю, встречаю его взгляд. Точно безумный, он будто меня и не замечает. Судорожно соображаю и киваю. - Вечный огонь, у памятника в школе, там парад ветеранов, всё, отпусти меня!

- И вода у вас тоже есть. Река, - он с облегчением улыбается, как если бы вдруг понял нечто важное, как в том мифе о гениальном математике, выскочившем из душа с криками "Эврика". 

Мы в душе. С этим мужчиной. А его заботит...

- Вода, огонь, воздух, земля, - перечисляю стихии и не замечаю уже льющейся на меня воды, точно он ведь вернулся из палисадника с какой-то картой, он что-то задумал.

Савва вдруг хватает меня за руку и бухает на ладонь розовую горку пахнущего лесными цветами шампуня.

Мой шампунь, покупала совсем недавно. А уже полбутылки нет. Принюхиваюсь к мужчине, правда, от него же моим шампунем вечно пахнет, он тайком им мылся.

- Не забивай голову, Маша, - Савва слегка наклоняется, запускает мои мыльные пальцы себе в волосы. - Быстренько. Пока я тебя за суп не наказал.

Торопливо перебираю его волосы, мою, мягкие, приятные, вспениваю шампунь, а в ушах стучат слова про наказание, силой прогоняю мысли, но они возвращаются.

К его голому телу.

Смываю пену, глажу его волосы, взглядом скольжу по накачанной фигуре и останавливаюсь на эрекции между ног.

Во рту становится сухо, в мокрой одежде неудобно, зудит кожа, и я горю, чувствую, как он притягивает меня за плечи к себе и ахаю, ощутив на губах поцелуй, который я так ждала вчера.

Он сплетает наши языки, напористо и плотно, сверху на нас льется вода, и я захлебываюсь, вжимаюсь в него всем телом и обвиваю руками мощную шею.

Он пьет мое дыхание, не оставляет мне ни капли, мне не хватает воздуха, но оторваться не могу, самозабвенно пропадаю в нем, теряюсь, умираю.

- Маш, - говорит он хрипло, сам снимает с шеи мои руки и сдергивает с меня мокрую куртку. 

Тут же берется за брючки, везёт ширинку, с трудом тянет мокрую ткань по моим бедрам.

Одежда липнет, не поддается, и мне уже больно от попыток раздеть меня и желания, разрывающего изнутри.

- Черт, - выдыхает Савва и отпускает меня, ладонью бьёт в стену.

Смотрю на вздыбленный член, выше, на дорожку волос и плоский живот. Сама пытаюсь справиться с тугими брюками и закусываю губу от нетерпения.

- Нельзя, - он берет меня за плечи и давит, заставляя спуститься вниз на колени. - Лучше так.

Понимаю как, и начинаю вырываться, опять это происходит, он хочет вставить это мне в рот, как тогда, они вдвоем с Яром, по очереди.

А я смотрю на член и против воли облизываюсь, а пару мгновений назад раздеться была готова, и чтобы он меня, наконец, заполнил. Забыла и про Тамару, и про обиду, и что он рылся в моей комнате, как перед божеством перед ним на колени встаю.

- Выпусти, я не буду, - выкрикиваю и дергаюсь в последний раз, и так и замираю с членом перед лицом, когда дверь ванной распахивается и на пороге вырастает Тамара.

Глава 35

Пригорела на груди змею. Мне воткнули нож в спину. Не делай людям добра.

Тамара верещит. Бросается крылатыми фразами, стоит в проеме и размахивает большой хозяйственной сумкой.

Шумит душ, Савва невозмутимо выбирается на кокетливый розовый коврик. Сдергивает полотенце с крючка, заматывает его вокруг бедер.

- Немедленно убирайся, - кричит она, пока я торопливо перекрываю воду. - Чтобы через минуту духу твоего в этом доме не было...Маша, - неожиданно заканчивает она, лишь ко мне одной обращаясь. И понизив громкость, добавляет, - Савва, нам надо серьезно поговорить. Жду тебя на кухне.

Звук каблуков удаляется по коридору.

Растерянно поднимаю свою куртку, забившую слив. В ботинках хлюпает, брюки расстегнуты и спущены, мокрой тряпкой облепляют ноги. Бросаю взгляд на Савву.

Он, не говоря ни слова, выходит из ванной.

Широкая спина в каплях воды, белое полотенце, взъерошенные волосы, что пахнут лесными цветами, моим шампунем.

Слезаю на коврик, с меня тут же скатывается водопад. Неверяще трясу головой, разбрызгивая в стороны потоп.

Ушел. Пошел серьезно разговаривать с Тамарой, ушам не верю, то есть через минуту духу моего здесь быть не должно, а его дух пусть здесь дальше гуляет, ест, пьет, в комнате ее спит..?

Немыслимо.

Поднимаю рюкзак, несу мокрую куртку, за мной льется дорожка воды. Рюкзак тоже хлюпает, беда пришла моим тетрадям и учебникам.

Всхлипываю.

Что же, куда мне идти-то?

Неужели я и, правда, одна во всем виновата? Ведь он первый начал, подкараулил меня в комнате, когда я вернулась с дня рождения Полечки, начал шантажировать, заставил раздеваться...

В комнате с трудом стягиваю мокрые брючки и достаю из шкафа юбку. Меняю кофточку. Не хочу возвращаться в ванную за полотенцем и покрывалом сушу мокрые волосы.

Поговорить им надо, неужто.

Пусть, вперед, а потом проснется она однажды ночью, водички попить, а под боком лежит кошка, пятнистый ягуар. В небе висит красная луна, ягуар открывает огромную пасть...

И откусывает ей голову.

Ужасаюсь представленной картинке, нет уж, настолько страшной участи я Тамаре не желаю.

Ладно.

Из-под кровати достаю старый потрепанный чемодан. В нем хранятся игрушки, в которые я в детстве играла, еще упаковочная бумага для подарков, бумажные пакеты и разная ерунда.

Вытряхиваю все в углу комнаты и скидываю на место старого скраба свой скудный гардебор. Белье, носки, джинсы, пара футболок.

Негусто.

Шмыгаю носом.

Перехожу к столу и прислушиваюсь к тишине в квартире. Разговоров за стеной нет, ни серьезных, ни веселых, никаких.

Шепчутся?

Складываю стопочкой папки и конспекты, несу к чемодану.

- Маша.

На пороге вырастает Савва. Вздрагиваю и роняю под ноги вещи, файлы срываются с креплений и шелестят в разные стороны. Не замечаю, смотрю на него, в черной обтягивающей футболке и брюках, с кожаной курткой подмышкой, влажные волосы зачесаны назад.

Не мужчина, а мираж.

- Собралась? - он шагает в комнату. Встряхивает свою куртку и набрасывает на меня. Наклоняется и подхватывает с пола разлетевшиеся файлы. - Учебники только возьми, не таскай с собой это барахло.

- Это не барахло, - запальчиво возражаю, хотя сама втайне думаю так же, все недорогое и простенькое, не то, что у него, ярлычок на трусах стоимостью в весь мой гардероб.

Но другого у меня нет. 

Убираю в пакет свою мятую мокрую кожанку. И замираю, заметив в проеме фигуру Тамары. Ярко-красные встрепанные волосы, на плечах платок с розами, руки сложены на груди. Она окидывает меня презрительным взгядом и упирает горящие глаза в поясницу Саввы, собирающего мои проекты.

- Савва, - зовет низким, грудным голосом. - Я, кажется, ясно выразилась, что жду тебя на кухне. 

- У меня от Маши секретов нет, - он выпрямляется, складывает папки в чемодан. 

- То есть как? - переспрашивает Тамара, изгибает бровь.

- Тома, давай без скандалов, - просит он, и та на глазах зеленеет, так сокращают ее имя лишь подруги, и она терпит, а мужчинам не позволено, она считает, что это звучит по-деревенски. - Тома, - повторяет Савва, - мой знакомый скоро приедет к вам в институт в командировку. Классный мужик. Средних лет, разведен, есть трешка в центре, представительское авто, двухэтажная дача, зарплата...

- Ты совсем обнаглел? - она вырывает у него мою папку и начинает колотить Савву по плечам. - Какой к чертям знакомый? Да я тебе, - она замахивается.

И Савва тоже.

В ужасе закрываю лицо пакетом, взвизгнув, представляю, что он сейчас Тамару ударит, и рывком подаюсь вперед, на защиту. Швыряю пакет в сторону и быстро моргаю, ничего не могу понять.

В тишине Савва закрывает мой чемодан, щелкают замки. Тамара стоит на пороге, рот открыт, в поднятой руке синеет папка.

Она словно статуя в музее восковых фигур, не двигается, замерла в нелепой позе и, будто бы, не дышит даже.

- Что с ней? - голос дрожит, опасливо смотрю на Савву, поднявшего чемодан. - Ты ее ударил?

- Нет, разумеется. Гипноз, - он сдвигает ее в сторону, - устал. Тамара женщина красивая, с мужем я ей помогу. В благодарность за гостеприимство. Пойдем,  - повторяет он. - Очнётся через пару минут.

У него спокойный и деловой вид. Уверенный, правильный.

Хочется ему верить. Да и выбора у меня толком нет.

Подбегаю к шкафу и встаю на цыпочки, снимаю со шкафа камеру Полечки и бережно прижимаю к груди.

- Идешь, малыш, - звучит его полный соблазна голос из коридора.

Иду.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 36

Машина разрезает кривые улочки, двигатель сыто урчит, кошусь на такого же сытого Савву и шуршу пакетом с мокрой курткой.

Он пересекает мост, за ним светофор.

Похоже, что едет к гостинице, и я задумываюсь, что и сама смогу оплачивать проживание там, если буду работать.

Хотя, на номер, скорее всего, будет уходить вся зарплата. Но, может, у них есть какие-то скидки для сотрудников? Опять же бесплатное питание.

Идти-то мне все равно некуда.

А Савва...

- Гипноз? - не выдержав, спрашиваю, голос дрожит. - А ещё что ты умеешь?

- Голосам подражать, - с удовольствием отвечает он, явно хвастается. - Не только человеческим. Могу копировать животных и птиц.

Поджимаю губы. Между нами небо и земля, он из другого мира, где люди становятся кошками, а я вот...наличность подсчитываю, чтобы на улице не остаться.

- Из-за тебя меня из дома выгнали, - нахожу смелость обвинить его. 

- А тебе там нравилось? - он бросает на меня косой взгляд.

- Что значит - нравилось? Там мой дом, - прижимаю к груди пакет. Оттуда пахнет сыростью, нужно будет высушить курточку. Хотя, в его кожанке удобно. Теплая, большая, и пахнет так вкусно-знакомо, тону в ней, и меня клонит в сон, хочется свернуться клубочком. 

А ведь впереди ещё ночная смена стажировки. С шести вечера до шести утра.

Сверяюсь с электронным табло на панели - на работе буду как раз вовремя.

- Тамара загрузила тебя домашними делами, все запрещала, - Савва сворачивает в ворота гостиничного комплекса. - А ты молодая девушка. Очень красивая. Неужели тебе такая жизнь доставляла удовольствие? Когда, как не в молодости, наслаждаться?

- Она меня кормила, все необходимое покупала, - защищаю свою Тамару и тащу с заднего сиденья чемодан. - А наслаждаться мне некогда. А ты все испортил, - припечатываю и юркаю на улицу.

Грациозно и ловко не получается, вместе с чемоданом валюсь на асфальт.

Савва в салоне, подаётся вперёд над моим сиденьем и смотрит под задравшуюся юбку.

- Хорошо, что не помог с вещами. Такое зрелище.

Торопливо встаю и одергиваю клетчатое безобразие. Эту юбку мне Полечка отдала, она поправилась и больше не влезает в нее.

Беру чемодан другой рукой, поправляю рюкзак на плече, сую подмышку пакет и быстро иду к кафе.

- Машуля, - позади хлопает дверь, приближаются мужские шаги. - Не нужно на меня злиться, - он равняется со мной. - Ты и сама хотела. Я тебя силой в кровать не тащил.

- Ты очень настаивал.

- Ты могла отказаться. 

- Не могла, - останавливаюсь и закипаю, поворачиваюсь к нему. До сих пор в голове не укладывается, что меня из дома выгнали. Я привыкла за столько лет подчиняться. И перечить взрослым не умею. Но дело не только в этом - смотрю на него, такого внушительного, непривычно-небрежного в простой футболке. У него волосы спутаны, после душа не высушил, от чего он ещё красивее, человечнее что ли.

Хотя он даже и не человек.

А я почти втрескалась, ещё сильнее Тамары, наверное, мне совсем не важно, какая у него машина, достаточно ли дорогая. Наоборот, кажется, что такой мужчина на меня и не посмотрит.

А он смотрит. И не только. 

И я, конечно, хотела сама.

- Я теперь твой единственный близкий человек, - продолжает Савва, неторопливо шагает к дверям кафе. - Ссориться со мной глупо.

Замечаю заткнутую сзади за его пояс карту и вспоминаю, в каком состоянии он ворвался в квартиру. И в палисаднике он зачем-то рыскал.

- Чего тебе от меня нужно? - нагоняю его. 

- Так, ладно, - он вырывает у меня из рук чемодан. - Давай вещи. Иди на работу. Сниму номер пока.

Смотрю на свой чемодан и кусаю губы. Я сейчас хотела с директором поговорить. По поводу свободной комнатки в счёт зарплаты. 

Но это его "сниму номер" - так будоражит. На двоих, он это имеет ввиду.

Он ждет, похоже, моего согласия. Стоит на ветру в одной футболке, держит мой допотопный чемодан. 

Кусаю губы, смотрю снизу вверх.

Он видит мои колебания и подходит почти вплотную, за подбородок поднимает мое лицо:

- Ну в чем дело? Почему сомневаешься?

Говорит тихим, низким голосом, мы словно обычная влюбленная пара, решаемся на наш первый раз.

И очень хочется вышвырнуть вон из мыслей все непонятное, что нас паутиной окутывает. И притвориться.

- Так я снимаю номер? - он наклоняется к моему лицу. - Ты же не против?

Быстро киваю и судорожно подсчитываю в уме. Работать мне до шести утра. Потом можно в кафе на диванчике выждать время и сразу рвануть в институт.

Сегодня я справлюсь, это главное, а что делать дальше я решу потом.

Если только этой ночью ничего не произойдёт.

Глава 37

- Ш-ш, пшел вон, - официантка Оля носком туфли толкает рыжего котика, удобно развалившегося на коврике у дверей кафе.

Несусь мимо с бутылками спиртного - взяла их на складе, но бросив взгляд на кота тут же торможу.

- Он тут откуда? - в удивлении подхожу. Знакомая мордочка, именно этого рыжика держал на руках Ярослав в тот вечер у клуба, когда мы познакомились.

- Приблудный, живёт тут, - недовольно бросает Оля и открывает дверь на улицу, - брысь, давай.

Котик недовольно ворчит. Поднимает толстую попу и медленно выходит в ночь.

 - С утра его кормят, - Оля закрывает дверь. - Пусть гуляет, нечего сидеть.

Киваю. Вместе идем в зал, прижимаю к груди бутылки. 

- Девочки, - бармен забирает алкоголь и кивает на телефон, - в гостиницу кто-нибудь метнитесь. Гость пьяный вернулся, бардак навёл в ванной, - деликатно избегает он слов "мужика стошнило".

- Маша, - с хитрым лицом поворачивается Оля. - Там на первом этаже на ресепшн спросишь ключ от подсобки и возьмёшь тряпки.

Вздыхаю.

Но делать нечего, плетусь на улицу. Там на ветру ускоряюсь, в одной кофточке холодно, продувает насквозь. Пересекаю тропинку, выложенную серо-бордовой брусчаткой и влетаю в стеклянные двери гостиницы. 

Администратор - крупная брюнетка с густо-накрашенными губами выдает мне ключи.

- С ведром в десятый номер, - цедит она, не глядя на меня.

В подсобке поверх формы натягиваю синий халат и гремлю ведром по коридору.

Хорошо быть администратором. Совсем не пыльная работа. Когда я зашла она читала любовный роман в мягкой красочной обложке. А сейчас треплется по телефону - мне в спину долетает ее грудной голос.

- Да, тот самый постоялец из седьмого номера. От уборки отказался, сказал, что у него нервное расстройство, и ему самому нравится чистить ковер. Представляешь, какая беда? Такой видный мужик, а истерик. Не везёт мне опять, - слышу тяжёлый вздох, а затем оживление в голосе. - Зато у него есть друг, он сегодня тоже снял номер. Ты бы его видела. Вот он точно не сумасшедший. Шикарный экземпляр. Да. 

Ныряю за угол и перевожу дух.

Сердце стучит, я накрываю грудь ладошкой, пытаюсь унять это биение.

Истерик из седьмого номера - она ведь наверняка про Яра говорит. А его друг, что заселился сегодня - Савва.

Пальцами перебираю связку ключей. Смотрю на красную бирку с цифрой семь и воровато озираюсь по сторонам.

Горничных нет, уборкой номеров займётся смена, которая утром заступит. А из кафе так, на подмогу бегаем, вот в таких случаях, когда пьяный гость устраивает бардак в ванной.

Администратор все ещё трещит по телефону, ее тушку с места сдвинет разве что землетрясение.

А я...а мне сразу надо было порыться в вещах этой парочки, запоздало мне такая мудрая мысль в голову пришла.

Сжимаю связку в кулаке и крадусь по коридору, тихо не получается, в железном ведре болтается железная швабра, и это дело раздражающе громко позвякивает, рушит всю мою конспирацию.

Бросаю прикидываться мышкой и уверенно подхожу к белой двери с золотистой цифрой семь.

Негромко стучу.

Переминаюсь на месте, готова, в случае чего, закричать. Никто не открывает, и я припадаю ухом к скважине.

Так- так, вслушиваюсь в тишину по ту сторону.

Никого. 

Решительно вставляю ключ, поворачиваю. В сопровождении звона ведра шагаю в номер. 

И замираю, едва не кинувшись обратно в коридор.

На большой кровати Яр. Он дома. Лежит на животе, раскидав в стороны руки. Голый, совсем, даже без трусов, не прикрыт даже одеялом. Сладко сопит. 

Спит. 

Шторы плотно задернуты, я улыбаюсь, в полосе света из коридора разглядываю его голые ягодицы.

Ну и ну.

Полечка в прошлом году ходила в качалку, рассчитывала закадрить одного студента, он тоже там занимался. Его пришлось долго обхаживать, и подруга здорово подтянула фигуру, раскачалась, увлеклась спортивным питанием, набрала вес и мышцы. 

Она выкладывала фотки в соцсеть в спортивных трусиках.

И у нее и то. Не было такой задницы, как у Яра.

Вздыхаю.

Тут все ясно, он гибкий и сильный, он же кошка. 

Уже хочу выйти обратно, не могу я при нем тут рыться, ведь если он проснется...

Сердце сладко екает.

Хватит мечтать о разврате.

Разворачиваюсь, но на пороге замираю, смутно различаю какой-то стук за закрытой дверью ванной. Оттуда сквозь щели прорывается свет.

Хмурюсь, тихонько пристраиваю гремящее ведро у стены. Бросаю взгляд на спящего Яра.

Если он здесь, значит, в ванной - Савва.

Или нет?

Подхожу ближе, и брови взлетают вверх - старая щеколда закрыта с этой стороны, не изнутри.

Стук становится четче, там точно кто-то есть, и он, кажется, заперт.

Савва? Но они с Яром друзья, насколько я знаю.

Не могу побороть любопытства, пальцами касаюсь шпингалета. Кусаю губы, не решаюсь отпереть, ведь вдруг там ягуар? 

Вслушиваюсь в мерный стук и решаюсь - будь, что будет. 

Медленно везу защёлку в сторону. 

И громко взвизгиваю, когда меня хватают за талию сзади. Чувствую, как сквозь халат мне между ног упирается что-то большое и твердое. 

И ухо обжигает горячий мужской шепот:

- Маша, плохая девочка. Не учили тебя, что нельзя совать нос в чужие дела?

Он резко разворачивает, прокручивает меня в своих руках, и мы оказываемся лицом к лицу.

Ярослав, его глаза горят жёлтым, уже привычным светом. Крепкое голое тело вжимает меня в стену возле ванной.

Что-то будет.

Вздрагиваю, заслышав покашливание с порога. Через плечо Яра различаю Савву, он лениво заходит в номер, случайно задевает ногой мое ведро. Лужа воды разливается по полу, он, не обращая внимания, прикрывает дверь.

- Дорогая, ты номером ошиблась, - он подходит, в темноте не вижу, лишь слышу шаги и голос, что звучит совсем рядом. - Я ждал тебя в соседнем. Но так даже лучше, Маша. Что мы тут втроём.

Глава 38

Кто-то из них набрасывается на мои губы.

В темноте тяну руку, трогаю мягкие спутанные волосы и голые плечи - это Яр.

Меня подхватывают под ягодицы и отрывают от пола, проморгавшись, различаю две пары жёлтых глаз, их свет разрезает мрак, они оба наверняка все видят, а я только солнечные радужки.

Меня кидают на кровать. Матрац слегка пружинит под моим весом и прогибается, когда сверху на меня наваливается горячее мужское тело. 

Настойчивые руки развязывают поясок халата, забираются под юбку.

- Ох, - с трудом выдыхаю, когда пальцы сдвигают трусики и касаются кожи, влажной, раздражённой постоянными фантазиями. Сколько можно, ведь, правда, я с тех пор, как Савва у нас поселился только и делала, что подглядывала, по утрам мимо их комнаты, а потом стояла красная перед зеркалом в ванной.

Но это не Савва, это Яр, а я все равно нетерпеливо царапаю мужские плечи, под этим сгустком похоти таю шоколадкой.

- Яр, - сбоку кренится кровать, это Савва, чувствую, как мужские руки сталкиваются на моем теле, пока еще одетом, - осторожнее, - в голосе Саввы предупреждение, - ещё рано, луна не в фазе.

Яр не отвечает, снова накрывает ртом мои губы. Врывается языком, сплетается с моим, я горю, хочу больше, ладонью шарю по кровати и натыкаюсь на бедра Саввы. 

Как от тока вздрагиваю, нащупав рвущую брюки эрекцию и на секунду трезвею, ведь их тут двое, а я одна. 

Это что такое получается? Как в тот раз, по очереди, члены мне в рот? 

В испуге бьюсь на кровати, от этих гадких мыслей трепещу, но пытаюсь себя обуздать, тонко предупреждаю:

- Я закричу, я буду кричать. 

- Маша, мы это уже обсуждали, - меня тянут за шею, приподнимают на кровати. - Кричать можно. От удовольствия.

Широко открытым ртом ловлю воздух, которого меня лишил долгий и тягучий поцелуй.

Ощущаю, как с моих плеч снимают рабочий халат, и я путаюсь в нем, пока руки освобождают из рукавов.

Едва разбираю мужские голоса, но смысл слов ускользает, как и одежда с меня, короткая юбочка формы официантки, белая блузка, меня вертят на кровати и раздевают, и мое тело готово, я вечный огонь. А в мыслях сполшные заморозки, неужели я решусь, и это сейчас произойдет?

И сладко, и страшно, лежу в мокрых насквозь трусиках - единственная тряпочка, отставшаяся на моем теле.

- Не трясись, - низкий голос Саввы проникает в ухо, язык облизывает мочку, запуская мурашки, больные и опасные, как разряды электричества. - Ничего плохого не случится, Маша, не бойся.

Его губы спускаются на шею, задержавшись на ключицах и обласкав языком медленно подбираются к голой груди.

Яр на мне. Одной рукой сжимает талию, другой тянет вниз трусики, ткань становится крученой верёвочкой, почти жгутом по коже, пока он избавляет меня от белья мне кажется, что я подвергаюсь пыткам. Кричать от удовольствия я в самом деле уже собираюсь, едва сдерживаюсь, и, когда язык Саввы касается тугого соска - срываюсь на громкие стоны.

Все громче и громче, особенно почувствовав давление внизу между ног, твердая головка, она уже была у меня во рту, и вот теперь...

В ванной за стеной что-то с грохотом падает.

Мы втроём вздрагиваем, этот звук возвращает в реальность.

- Черт, - монотонным голосом ругается Яр, словно только очнулся от гипноза, его тело твердое, напряжённое, будто деревянное. - Я чуть было не...

В ванной продолжается стук.

- Черт, - повторяет Яр, и сползает с меня.

Воздух в комнате холодный, без него неуютно, уже и Савву рядом перестаю чувствовать и в панике хватаюсь за темноту.

Натыкаюсь на его макушку и с силой сжимаю, тяну к себе. Слушаю его тяжёлое, рваное дыхание, и шаги Яра.

Щелкает шпингалет, открывается дверь, из ванной падает полоса апельсинового света, вижу высокий силуэт Яра, как он заходит в ванную и прикрывает дверь.

Снова темень, а я начинаю соображать. Если мы были здесь, то кто тогда в ванной? Может, там другая девушка, и ее держат, а они кошки-маньяки, похищают людей?

Охаю от тяжести мужского тела, оказавшегося сверху на мне. Губ касаются мягкие и теплые губы Саввы, он ласково целует, явно пытается меня отвлечь.

- Кто там в ванной? - отворачиваюсь и шепчу, только теперь понимаю, что лежу голая, в номере отеля, и от осознания этого безобразия ныряю в беспомощность.

- Там никого нет, - врёт Савва, ладонью накрывает мою промежность, поглаживает складки. - Думай лучше о другом. 

Нажим его пальцев внизу усиливается, ощущения так путаны, страх вперемешку с тягой и желанием. Всхлипываю и выгибаюсь.

И жду.

Он сдавливает грудь и хрипло выдыхает:

- Упругая какая. Шикарное тело, Маша. 

- Ты видишь в темноте? - шепчу.

- Да, - его пальцы замирают. Спустя секунду звякает пряжка ремня.

Лицо обдает жаром.

Приказываю себе собраться, там в ванной что-то творится. Но мысли расползаются в стороны, Савва сжимает мое бедро, в промежность тычется горячий член, размазывает влагу, и медленно, с осторожностью...

...вспарывает меня.

Глава 39

Тихо повизгиваю от боли.

Не понимаю, что происходит, где я, кажется, меня все таки пытают, далеко в средневековье, Савва инквизитор, мучает меня раскаленным прутом.

Я словно слышала этот звук, с которым лопнуло что-то внутри, будто треснула натянутая пленка, так громко, это все моя фантазия, и зудящее ощущение там, перед глазами красные, как луна, кровавые круги, я вся мокрая, мое возбуждение вперемешку с невинностью.

Это случилось, случилось, вот только что - стучат в висках отбойные молотки, бьёт набат.

Он медленно погружается, растягивает меня, чувствую, как он заполняет собой, странное единение с мужским телом, ни на что не похожее, кажется, что кровать под лопатками качается, я как пьяная.

- Ой-ой-ой, - иступленно повторяю, верчу головой и смазываю слезы на простынь, щеки тоже мокрые, я даже не заметила, что расплакалась.

- Тс-с, уже не больно, - его шепот ласковый и мягкий, Савва гладит мои волосы в темноте, тяжело дышит на мне, - дальше будет только приятно, - его голос срывается, он матерится сквозь зубы, - Маша...Яр убьет...- он бездумно бормочет, глотает слова, и погружается глубже.

Податливо обволакиваю его, крепче обнимаю за шею, резь внизу живота стихает, и все ощущения сосредоточены там, между ног, куда он проникает, горячий, подрагивающий, первый.

- Охренеть, - шепчет он на ухо, и я представляю, что у него тоже голова кружится, он не может толком опереться на кровать, он весь дрожит. - Ничего лучше не пробовал.

Он все проталкивается в меня, глаза закатываются, так много длины, время растянулось резиной, этот миг, его член, это никогда не закончится, я навеки распостерта на кровати в отеле, невероятно, я ведь до сих пор в нашем городке, та же самая Маша, но что-то неуловимое во мне изменилось, ту студентку, которой я была минуту назад больше не вернуть.

Сдавленно охаю, когда его бедра с тихим шлепком оказываются вплотную к моим.

- Савва, - это не имя, а проклятие, мое личное, порочное и сладкое, ногами обвиваю его ягодицы, хочу ещё теснее его тело к моему, он внутри меня, до самого конца, это не похоже ни на что, страшно и странно, в кровь дозу за дозой кто-то вводит адреналин, и я сама начинаю дрожать под ним.

- Расслабься. Не сжимайся, - он заботливо шепчет и накрывает мои губы, сплетает наши языки, как и тела.

Жмусь к нему крепче, голой грудью трусь об его футболку, пальцы ног поджимаются, когда он начинает неторопливо двигаться.

Прерывистыми стонами наполняю его рот, сливаюсь с ним, боль сменяется покалыванием, мурашками разбегается по коже, наливаюсь желанием, жгучим, жадным, заражаюсь от Саввы, пусть он продолжает вплоть до апокалипсиса.

И потом, в другом мире, тоже. Навечно вместе, как в легендах, навсегда вдвоем.

Целиком отдаюсь ему. 

В заложенные уши не сразу долетает сердитый, звериный рык, чистая ярость, тяжёлая, почти осязаемая, давит на слух, и из моих рук вырывают мужское тело, и там внизу снова обжигает болью.

Распахиваю глаза и пытаюсь проморгаться в темноте, но слышу лишь рычание, двойное, устрашающе звучит, я сейчас грохнусь в обморок.

Свожу ноги и съеживаюсь, слышу, как что-то падает, звуки борьбы. 

Вернулся Яр, ну конечно, он ведь был в ванной, и вот он пришел, я так размазана, Савва все из головы выбил, мы не одни в целом свете, и не будем.

Ползу по кровати подальше от драки и падаю на пол. Наощупь сгребаю простынь и тяну, заматываюсь в нее. Ладонью шарю по стене, где-то тут провод светильника, я знаю.

Натыкаюсь на него и боюсь щёлкнуть, вслушиваюсь в звон, не разбираю, это в номере, или в ушах у меня.

Давлю кнопку и жмурюсь, неяркий свет слепит, режет глаза.

Кутаюсь в простынь и пугливо оглядываю номер.

Вместо зеркала осколки, в двери вмятина, словно отпечаток головы, она приоткрыта. Какой погром. Взглядом обшариваю комнату, никого не вижу, и привстаю.

Опрокинута тумбочка, и все, что в ней было разбросано по ковру. Разбитая бутылка, мятая пачка сигарет, растрёпанная книга, поломанный ноутбук. 

Между ног саднит, семеню вдоль кровати, на груди сжимаю простынь. 

Я одна, их нет, как же так, куда они сбежали. Стали кошками?

Смотрю на приоткрытую дверь.

В ванной что-то падает.

Вздрагиваю, сильнее цепляюсь в простынь. Стою голая, в чужом номере, на работе, и меня только что...

Трахнули.

Только так.

Трогаю горячие щеки и замечаю кровь на пальцах, и на самой простыни, я вся вымазалась, ужас, и Савву замарала, как стыдно, мне надо...

Метнувшись к ванной торможу на полпути, там кто-то есть, мамочки, я туда не пойду.

Что же со мной теперь будет. Я же только что занималась сексом. И ещё каким. 

С пола поднимаю юбку, быстро влезаю в нее, набрасываю блузку, сверху халат. Подхватываю туфли, гремучее ведро, перевернутое в углу у стены.

И шмыгаю в коридор.

Глава 40

- Ты что там устроила? - администратор с неохотой отрывается от любовного романа, когда я с ведром пытаюсь проскользнуть мимо. Бросает на меня беглый взгляд и в глазах появляется удивление.

Ещё бы, догадываюсь, я сейчас выгляжу, как после оргии.

- Что там случилось?

Она смотрит, я туже запахиваю халат. 

На мне нет белья, и блузка под этой синей тряпкой расстегнута, и сеновал на голове, наверняка.

- Там...- подбираю слова. - Кот этот приблудный. Разлилась валерьянка, и он одурел.

Она хлопает накладными ресницами. Недоверчиво уточняет:

- Рыжий, Васька?

- Да-да, - подставляю кота, нервно приглаживаю волосы. - Набросился. 

- На тебя? 

- Нет-нет. 

- На гостя? - она пугается, отрывает пятую точку от стула. - Где он? 

- Сбежал через окно. 

- Гость где? - она хлопает книжкой. Закатывает глаза, на лице так и читается ее отношение ко мне - "понаберут по объявлению".

- А гость заперся в ванной, - вру и поражаюсь своей находчивости. Ведь сейчас она пойдет проверять, кто заперт в ванной Яра. И я с ней, и всё узнаю.

- Из какого номера? - она набрасывает на плечи шаль. 

- Из седьмого. 

- А, этот неврастеник, который сам уборку делает, - обласкав Яра, брюнетка выходит из-за стойки. - Тогда ясно. Только валерьянка ему не поможет. Слабенько, не возьмёт. Бабу ему надо, - выносит она вердикт и проводит руками по своим крутым бедрам. - Чтобы дурь всю из него выбила, - мечтательно заканчивает она.

И стучит каблуками по коридору.

Пристраиваюсь за ее спиной.

Идём к номеру, я кусаю губы.

Может, не надо? 

Но с другой стороны. Кто бы там ни был за дверью - ягуар или девушка, которую эти двое похитили - у меня появится свидетель.

И мне, наконец, поверят.

А Савву с Яром...

Морщу лоб, прикидывая, что с ними сделают. Да хоть что, если все раскроется. И вряд ли это кончится хорошо. 

А у нас, вроде как, отношения.

Ну, не совсем.

Меня просто только что трахнули.

Вспоминаю мужское тело на мне, член во мне, и всхлипываю, как же это было приятно. И мало. 

И даже если это не повторится больше. Мне уже не хочется, чтобы их секрет узнали, мы сблизились, и...

Администратор толкает дверь седьмого номера. Хмурится, стучит.

- Заперто? - удивляюсь, в одной руке сжимаю ведро, в другой связку с ключами. 

Оглядываюсь в длинном пустом коридоре. 

Савва с Яром не могли мимо этой брюнетки пройти, она бы их заметила, оторвалась бы от чтения ради такого дела, точно. Значит, они ушли с того конца, там, кажется, запасной выход.

И кто-то из них вернулся, раз дверь теперь заперта.

- Да брось ты уже это ведро, - раздражается администратор и вырывает у меня связку ключей. - Гремишь и гремишь по мозгам. Терпежу никакого нет.

Послушно пристраиваю ведро у стены. С замиранием сердца слежу, как она проворачивает ключ в замке.

Плечом наваливается на дверь. Грудным голосом с хрипловатыми нотками зовёт:

- Ярослав, это Алина, надеюсь, вы одеты, я вхожу.

На ее лице застыла хищная улыбка - брюнетка как раз таки надеется, что Яр голый.

Хмурюсь и без приглашения заскакиваю за ней в номер. 

- А это что такое? - Алина обозревает беспорядок, видит вмятину в двери и ахает, - неужто это все кот Васька сделал? Быть того не может, ерунда какая-то.

Не отвечаю, зыркаю по сторонам. Все так, как я и оставила, только открыто окно, и номер продувает свежий ветер, выметает прочь пары секса и похоти, запахи, как же от них кружилась голова. 

Бестолково верчусь рядом с Алиной, смотрю на дверь ванной, хочу и жду, чтобы вышел Савва, нам, наверное, теперь надо с ним поговорить.

И защёлка брякает, и в проеме появляется высокая мужская фигура.

Не Савва.

- Ярослав, что же вы так, - бросается к нему Алина. - Что у вас случилось, не понимаю, уборщица несёт какую-то ерунду про обезумевшего кота. Но что с нее взять, - она пренебрежительно машет рукой в мою сторону и выдает мне лестную характеристику, - образование три класса, спасибо, что хоть писать-читать умеет. Ярослав?

- Все в порядке, - он в один брюках, вытирает полотенцем мокрые руки. - За ущерб не беспокойтесь, я все возмещу.

- Я за вас беспокоюсь, - Алина по шажку приближается к нему. - Уборщица ничего внятного сказать не может. Я не понимаю, что у вас тут случилось. 

- Да ничего страшного, - он смотрит мимо нее, на меня за ее спиной. Его ноздри подрагивают, кажется, он принюхивается, как только что это делала я.

- Как это ничего, - репейником вяжется к нему Алина. - Мы заботимся о наших гостях, о их удобстве и настроении...- она профессионально болтает, не забывает выпячивать грудь. 

Мну в пальцах поясок халата. Тоже смотрю на Яра и не выдерживаю его взгляда, пробирающегося мне под кожу.

Он знает, чем занимались с Саввой. Он даже видел в темноте. 

Такую интимность. 

А ведь если бы он не ушел в ванную...

Первым моим мужчиной был бы он.

Невероятно.

Бездумно смотрю на чёрную тряпочку на полу. И только когда Алина заинтересованно наклоняется к ней и подцепляет ключом - понимаю, что это мои трусики.

- Хм, - она покачивает трусики.

Застываю.

Вот сейчас она обернется.

И выгонит меня, и будет права, я на работе переспала с гостем отеля, это никуда не годится.

- Надо же, - она поворачивается, стучит каблуками ко мне. 

От ужаса задерживаю дыхание, но она почему-то проходит мимо. Туфлей нажимает на педальку корзины и отправляет мое белье в мусорку.

Яр забрасывает полотенце на мощное плечо. Не отводит от меня взгляда и усмехается:

- Понравилось? Выглядишь неудовлетворенной.

Вспыхиваю, пячусь, кошусь на Алину.

- Ярослав, - она закатывает рукава блузки. - Давайте-ка я помогу вам убраться, - попутно растегивает пуговку, и в вырезе мелькает красный край бюстгальтера, - так, - она бросает на меня ленивый взгляд, ей явно в голову не приходит, что я хозяйка трусиков, - как там тебя, - Алина кивает головой в сторону двери, - все, ты свободна, оставь халат в подсобке и иди в ресторан.

Глава 41

Бегу по улице, весенний ветер треплет волосы, студит разум и кожу.

Залетаю в ресторан, как была, в халате уборщицы. И почти врезаюсь в грудь бородатого мужчины - дальнобойщик, уже видела его сегодня на ужине.

- Маша, кажется? - он удерживает меня за руку. - Я просил, чтобы мне горничную в номер прислали, так и не дождался.

Краснею. Точно. Гость ведь напился и что-то испачкал, а я должна была убрать.

- Извините, - держусь за поясок халата, не терпится нырнуть в туалет и застегнуть блузку, я почти голая. - А вы? - всматриваюсь в мужчину с удивлением, на пьяного он совсем не похож.

- Что - я? - он усмехается, окидывает меня странным взглядом. 

У него темные глаза, и свет в холле неяркий, и я ежусь, он смотрит в ворот моего халата, словно сканер, ноздри подрагивают, он будто принюхивается, точно так же, как только что Яр.

Неужели секс, как духи, стойко пахнет? Кажется, что все кругом знают, что я наделала.

- Я попозже подойду, - пытаюсь прошмыгнуть мимо него.

- Мне нужно сейчас, - он делает шаг в сторону, преграждая мне дорогу.

- Извините, - снова бормочу, налетаю на него плечом. Встаю на носочки, выглядываю, хоть бы официантка подошла и спасла меня, мне стыдно и неютно, - две минуты. Только в уборную заскочу.

Он отступает, медленно, нехотя.

Проскальзываю мимо, в зал, врываюсь в туалет и запираюсь дрожащими пальцами.

Ну и ну. Какой-то дурдом, а не ночь.

Сбрасываю халат и быстро застегиваю кофточку, поправляю юбку, пятерней расчесываю волосы.

Мою руки, плещу воду в лицо. Смотрю на себя в зеркало и качаю головой.

Я теперь женщина. Не верится.

Ищу изменения, такое чувство, что на мне теперь печати, как на документах, несмываемые.

В форме лапки ягуара.

Вот тут на шее, на руке, и под блузкой тоже.

Заправляю блузку в юбку.

Грудь без белья призывно торчит. Соски до сих пор напряжены, стоят, выпирают сквозь ткань.

Ещё и трусиков нет.

Как в таком виде работать, а если случайно задерется юбка. А через кофточку и подавно все видно.

И этот дальнобойщик снаружи.

Очень странно на меня пялился.

Влезаю обратно в халат. Он хотя бы длинный, и все прикрывает.

Бросаю последний взгляд в зеркало, и не узнаю себя, когда я успела такой симпатичной стать, не понимаю, не по дням, а по часам цвету. В отражении будто чужой человек, не Маша.

Кусаю губы и представляю, что Савва останется. Со мной, здесь, до лета, а потом мы вместе переедем. 

Раньше я и надеяться не могла, но сейчас...

Внешность придает немножко уверенности в себе. Хоть и страшно мечтать, но а вдруг...

Выхожу в зал, и тут же натыкаюсь на дальнобойщика.

Он меня что, караулил? 

Он стоит, прислонившись к стене между мужским и женским туалетом. Смотрит на мой халат, опять в ворот, и я теряюсь.

Может, ему нужна другая горничная? Такая, которая помахивает пушистой метелкой в короткой юбочке без белья. Из фильмов для взрослых.

И уборку делает не в номере. А чистит его хозяйство.

Может, он думает, что в нашем городке девочки так подрабатывают?

- Вы можете остаться здесь, и пока выпить чаю, - предлагаю. - А как только я закончу - приду за вами.

- Болтай меньше, - неожиданно грубо говорит он. - Я за что деньги плачу? Обслугу не дозовешься, а когда вежливо просишь - мне ещё и хамят. Сказал - иди в номер, - он отлипает от стены и грубо подталкивает меня в спину.

Испуганно семеню к выходу.

Господи.

Наверное, он все таки пьяный, если так разговаривает. Я ведь ему не хамила, ничего, я вежливо предложила.

Какая нервная и опасная работа, подумать только.

На выходе из кафе нос к носу сталкиваюсь с Саввой. 

Высокий, красивый, взъерошенный, в кожанке и футболке, мужчина со страницы журнала мод, такой далекий и близкий одновременно.

Задыхаюсь от радости, он смотрит на меня с лёгкой улыбкой, и я в ответ улыбаюсь, то, что между нами случилось - было невероятно приятно, и ему тоже понравилось, точно, хоть я и ничего не умею, и он был у меня первым.

- Пришлось уйти, - он заходит в холл, ловит мою руку, заглядывает в глаза, - как ты?

Жадно изучаю его лицо, на нем ни царапины, а я думала, что он будет синяками светить после того погрома в номере.

- Я хорошо, - с трепетом отвечаю, млею, моя ладонь в его нежных лапах. - А ты?

- Я не мешаю? - между нами вклинивается дальнобойщик. - Ты работать сегодня будешь или нет?

Вздрагиваю, но руку из ладоней Саввы не убираю, так тепло, он так нежно меня держит. 

Он отпускает сам. Вскидывает холодный взгляд на бородача, сухо поясняет:

- Да, ты нам мешаешь. Нет, работать она не будет.

Мысленно ойкаю - как это не буду? Тогда меня уволят, а жить мне негде, мне очень нужно здесь остаться.

- Савва, я пойду, - с сожалением кошусь на изумленного дальнобойщика, - сейчас все приберу, не беспокойтесь.

- Он тебя не прибираться зовёт, - Савва щурится, своей спиной загораживает меня. - У тебя мысли на лбу написаны, - говорит он тихо, спокойно, но в голосе проскальзывает угроза. - Женщина занята. Сюда не суйся.

Женщина? Занята? 

Сладко замираю и изучаю его широкую спину. Вдруг ошиблась Полечка, и этой истории будет продолжение, не закончится ничего после горизонтального уравнения.

- Присядем, - Савва оглядывается, берет меня за руку. - Поговорить хочу.

Бросаю взгляд на дальнобойщика - тот не ругается, не спорит, молча выходит, весь свой воинственный настрой смазал об Савву.

Хотя, ещё бы. Он видит в темноте, владеет гипнозом, имитирует голоса, становится кошкой...

Иду за ним по залу, рядом, за руку, и в груди ноет.

Нет, он все же слишком недостижим до меня.

Глава 42. За все, что мы делаем отвечаем вместе

- Мозг включи, пока не поздно, - говорит Семён. Он брякает наручниками об трубу, смотрит на меня с насмешкой.

Подумать только, сидит в ванне, пристегнутый, и не растерял замашек указывать.

- Уже поздно, - говорю, умываюсь холодной водой. 

- Яр, сколько я буду тут торчать? - он слюнявит палец и перелистывает страницу любовного романа. - Заканчивайте дурить.

Кошусь на него. 

Роман я спёр у администратора, и Семёну делать нечего, читает сидит.

В туалет ему не надо, пища ему тоже не нужна. Он не человек, а судья, питается праной, энергией солнца и земли. Возможно, что сидя запертым в ванной это делать проблематично.

Но отпускать его нельзя. И меня, и Савву, сначала бросят под замок, а после суда убьют.

Как он все таки все испортил с Машей. 

У нас все было учтено.

А теперь. Семён висит камнем на шее. И Машу Савва тронул, не удержался.

Достаю вторую пару наручников, из полотенца скручиваю кляп.

Семен смотрит на мои приготовления и в раздражении отбрасывает книжку. Больше не смеётся, конечно, сидеть с заткнутым ртом никому не нравится.

Он дергается, когда я подхожу. Сверкает глазами и цедит:

- Слушай, ты, недоумок. Если ты меня не отпустишь...

Сую полотенце ему в рот, перехватываю запястье и тяну к трубе, щелкаю наручниками.

Он пинается, отхожу в сторону.

Тяжело вздыхаю.

Влипли, так влипли.

Не было печали.

Выхожу в номер, открываю дверь в коридор.

Знойной администраторши нет, обиделась, что я от помощи в уборке отказался. Считает меня импотентом, наверное, ведь так призывно сверкала декольте, намекала.

Но на это нет времени.

И желания.

Запираю номер, иду по коридору, оглядываюсь.

На Савву я набросился, звериная сущность вырывается независимо, хочу я того или нет, так будет теперь всегда.

Но он виноват, чем же он думал, когда полез к Маше. У меня была надежда, а сейчас ничего.

На ресепшн пусто, в дверях сталкиваюсь с бородатым дальнобойщиком, сую сигарету в зубы и на улице щелкаю зажигалкой.

Прогуливаюсь до светящихся окон кафе, дышу воздухом, тепло, спокойно, вокруг никого, напротив мерцает заправка. Бросаю бычок в урну, толкаю дверь кафе.

Они с Машей устроились за столиком в углу. Сидят на диване, лакомятся кофейком, он держит ее за руку. Влюбленная парочка, не иначе, и меня колет иголкой ревности, с девочкой что-то невероятное творится, была скромницей, глазки в пол, а теперь зыркнет, и уложит штабелями себе под ноги весь этот городок. 

- Будешь кофе? - Савва отрывается от Маши, кивком головы приветствует меня.

Она смущённо вскакивает, поправляет синий халат:

- Я принесу. 

Плюхаюсь напротив друга, молча играем в гляделки. 

- Ну что? - он первым обрывает паузу, подносит к губам чашку. - Я ей сказал. Что мы должны уехать. 

- И? - оглядываюсь на стойку, Маша там болтает с барменом, краснеет и косится на меня. 

Савва жмёт плечами.

Растираю лицо ладонями, зеваю. Какую ночь в напряге, давно не отдыхал.

И вряд ли когда-то ещё буду.

Мы не первые оборотни, что скрываются от Совета, в бегах были многие, вот только в живых не остался никто - их нашли. Закон наш суров, второго шанса не дают никому.

И если бы нас не сдали Совету, я бы вылечился, и никто ничего не узнал.

Но теперь в номере в ванной наручниками пристегнут судья - и это наш с Саввой приговор.

- Вот, - Маша суетливо ставит передо мной чашку эспрессо. - Я забыла спросить, какой будешь?

- Такой буду, - делаю глоток, провожаю ее взглядом, она пристраивается на диван к Савве.

Допивает остывший кофе, теребит поясок на халате.

У нас с ней почти получилось, если бы выдержали до полной луны. И я бы ее взял. Вернул бы контроль. 

А потом вместе с Саввой спокойно затерялся в любом городке, хоть таком же маленьком, как этот. Если бы я контролировал свое обращение - было бы проще.

Но нет и этого. Срываться в бега придется как есть, без возможности удерживать обличие человека. Постоянно запираться в номерах отелей, чтобы избежать случайных свитеделей обращения.

Это смутный вариант на спасение, но он последний.

Может быть, если повезет, нас не скоро найдут, и получится пожить ещё пару-тройку лет.

- Ты можешь свалить все на меня, - предлагаю другу, залпом опрокидываю в себя горячий эспрессо. - Сам поедешь к Совету, и сдашь меня. И пусть ищут меня одного.

- А Семён? - он поднимает бровь. 

Семён. 

- Семён ничего не скажет, - кошусь на Машу. 

Она вздрагивает, по моему тону понимает, почему человек может вдруг замолчать, не открыть больше рот.

Но мне терять уже нечего, а Савву ещё можно отмазать.

- Нет, - друг смотрит по сторонам, усмехается. - Мы с тобой со школы вместе. И вляпались оба. Маша, - он поворачивается к девушке.

- Я поняла, - она быстро кивает. - Вам нужно уехать, - пухлые губы дрожат, она вот-вот разревется. - Я тоже надолго тут не задержусь, мы с Полечкой переведемся в другой институт в большой город...- она шмыгает носом, встаёт с дивана, бормочет, - надо работать, бармен косо смотрит, нажалуется старшей по смене...

Она выбирается из-за стола, хрупкая фигурка, поникшие плечи.

Савва смотрит ей в спину, переводит взгляд на меня.

- Ее нельзя с собой брать, - замечаю.

- Я знаю, - он вертит в пальцах зубочистку, ломает ее. - У нее институт. Планы. Вся жизнь впереди. А мы ей все испортим, если будем везде таскать за собой. И потом...

Он замолкает, я тоже молчу.

Потом, когда нас найдут. Ее тоже в живых не оставят, слишком много она знает.

Здесь ей безопаснее, может быть, она ещё справится, перерастет, забудет.

Ей всего восемнадцать.

- Тогда едем? - Савва поднимается, отряхивает футболку. С сожалением смотрит на Машу, юркнувшую в туалет.

Вижу, хочет остаться.

Он обходит стол.

- Семёна обнаружат дня через два. Когда он позвонит Совету мы уже далеко заберемся.

- Ты точно со мной? - тоже встаю. 

- Разумеется. 

Встречаемся глазами. Взгляд у него уверенный. Оба понимаем, что без него я протяну и того меньше.

И я благодарен. 

- Тогда едем, - шагаю к выходу.

Глава 43

Приказываю себе успокоиться, вытираюсь платочком.

Не помогает, я этот кусок ткани уже истрепала в лохмотья. А прошло лишь полчаса.

Не верю, что они уехали. И что у меня теперь нет дома, это тоже потрясение, я его лишь сейчас осознаю.

Ворвались вдвоем в привычный мирок. И изломали его.

Савва сказал, что в номере, который сегодня снял, оставил деньги. И гостиницу оплатил на два месяца вперёд. И мне оставленной суммы хватит до лета. Знаю, что хватит, я экономная, а как только окончу первый курс - я и сама уеду.

Все вроде бы хорошо, правильно. 

Но как же так быстро. Ещё утром я варила кашу на завтрак, кастрюлька, наверное, до сих пор в холодильнике стоит, грязная, с налипшими остатками крупы на стенках.

Тамара ведь сама не приберет, она привыкла, что всегда я.

В туалет раскатисто стучат. И злой голос по ту сторону возмущается:

- Какого черта, Маша, ты сегодня работать будешь или нет? 

Вздыхаю и встаю с унитаза. Открываю крышку, бросаю в воду чек.

Принесла его Савве, когда он расплатился за кофе. А он нарисовал в уголочке сердечко.

И уже полчаса сижу с ним, как с ценной бумагой. Трясусь над ним, словно это акции на нефть.

Двойной эспрессо. Сливки. Один сахар.

С ума я сошла, вот что.

Смываю воду. Щелкаю задвижкой, и предстаю перед красным от гнева барменом.

- У тебя несварение или что? - он кричит. - Тут уже очередь. 

Выскальзываю из туалета в зал, из очереди наблюдаю только рыжего кота в углу, он моет лапами мордочку.

Вспоминаю, как Ярослав подошёл ко мне с ним в день нашего знакомства у клуба. И подхватываю на руки, прижимаю к груди толстенькое теплое тельце.

Он греет, а мне так пусто и холодно.

Бармен идёт за мной, на ходу продолжает меня отчитывать:

- Ты сколько раз за смену запиралась в туалете? 

- Больше не буду, - обещаю. Вытираю мокрое от слез лицо и поворачиваюсь. - Что надо делать? 

- Что, - он осекается, словно раздумывает. Смотрит на меня и вдруг отвешивает неловкий комплимент. - Некоторые когда ревут - у них носы красные, морда кривится. А ты - как в фильмах. Прозрачные дорожки из-под ресниц.

Смахиваю очередную прозрачную дорожку и мысленно ужасаюсь - что творится с народом вокруг?

Все будто бы спятили, кроме вот, кота разве что. 

- Ты не злись, в общем, - парень идёт к стойке. - Что я тебя носом тычу в косяки. Рабочие моменты, - заявляет по-деловому и перебрасывает через плечо белое полотенце.

Мою грусть разбавляет смешок. Полотенце - зачем оно ему. Он тут бокалы не натирает. Бокалов тут и нет, только чашки для кофе, пиво в бутылках и пластиковые стаканы. 

И если уж совсем откровенно - то он больше буфетчик, чем бармен.

Но он всем плетет, что через год станет, как Алекс Кратена и откроет собственный бар на лондонской Олд-Стрит.

- Смена в шесть утра кончится, - спускаю кота на соседний табурет и смотрю на часы. - То есть через полчаса. Я могу дополнительно ещё два часа отработать, до восьми. А потом в институт поеду.

- Не надо, - он великодушно машет на меня полотенцем. Смотрит поверх моей головы и хмурится. - А там опять что? Слушай, скажи друзьям, чтобы не отвлекали тебя. Пусть совесть имеют.

В удивлении оглядываюсь и деревенею, чуть не валюсь с высокого табурета. 

По залу идёт Яр, и прямо ко мне.

Не видение, не мираж, ведь бармен его тоже заметил. 

Скатываюсь на пол и несусь ему навстречу.

- Что случилось? - спрашиваю запыханно, и стыжусь - в голосе столько счастья, я радуюсь беде - ведь ему явно нехорошо, он так озабочен.

- Есть у вас круглосуточные клиники, частные? - он смахивает пот со лба.

- Только больница, - лепечу, - детская, районная, и ещё на горе. А...- не договариваю, хватаюсь за его куртку. Глаза снова слезятся. - С Саввой что-то? 

Он молчит. Впалые щеки, небритость, потухший взгляд, он даже сейчас красивый, даже такой уставший тянет меня, похож на замотавшегося бизнесмена.

Встряхиваю волосами, выглядываю из-за его широкой фигуры.

- Где Савва? - в волнении тереблю его за руку. - Почему вы вернулись?

- Пойдем, - он крепче обхватывает мою ладонь. 

От нетерпения подскакиваю рядом с ним к выходу, вслед мне несётся истерический оклик бармена, но я убавляю громкость, и его возмущения, и собственной совести, я же на работе, а получается гуляю всю ночь, то в номере на кровати, то в туалете, то сижу за столиком и кофе распиваю.

Это безобразие.

Выходим на улицу, и Яр машинально набрасывает мне на плечи свою куртку, но я так взбудоражена, что даже холода не ощущаю, вижу черный блестящий ягуар на парковке, одинокий, среди грузовиков, и дергаюсь к нему, как к магниту.

Он такой же гладкий и аккуратный, нет вмятин, ничего не разбито - значит, не авария.

Яр открывает дверь пассажирского, бросаю взгляд в салон и охаю.

Савва в кресле, рядом с водительским сиденьем. Пристегнут ремнем, глаза закрыты, ресницы черными полукружьями раскрашивают бледное лицо.

Он не двигается и, кажется, глаз больше не откроет, такое бескровное у него лицо.

- Он жив? - шепчу и цепляюсь за надежду, Яр ведь спрашивал про клинику, значит...

- Я не знаю, что с ним, - Яр чуть встряхивает его за плечо. Лицо Саввы остаётся таким же бесстрастным, он будто ничего не чувствует. - Мы только выехали из городка. И он отключился, - продолжает Яр. - Не реагирует.

- А ты думаешь, - кусаю губу, исподлобья кошусь на него, - больница поможет? Вы ведь, - хочу сказать, что они ягуары, и медицина им, возможно, другая нужна, и не решаюсь. 

- Я не знаю, - признается Яр. - Я испугался. Будто кнопку нажали. И выключили. 

- Его нужно отнести в номер, - суетливо щелкаю ремнем безопасности, - и уложить в кровать, - уши загораются, в этом слове всплывает невольный подтекст. Выпрямляюсь и с надеждой смотрю на Яра. - Ты же не поедешь сейчас никуда? Нужно, чтобы он в себя пришел, - и вроде бы, все правильно предлагаю. Но стыжусь все равно, вкладываю второй смысл. Ехать им нельзя, не только из-за Саввы, из-за меня ещё пусть они останутся.

Мне очень нужно.

И разве это не знак - их что-то остановило, тормознуло, не дало меня покинуть.

- Да, придется в номер, - Яр устало трёт лоб и ныряет в салон, стаскивает Савву с сиденья.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 44

Заходим в гостиницу, и за стойкой тут же подскакивает администраторша.

- Батюшки, напился, - всплескивает она руками, глядя на Савву, которого тащит на себе Яр. - Такой красивый и алкоголик, - сокрушается Алина, сама с собой рассуждает, - впрочем, чего ждать, мужчину без изъяна в наше время не найдешь. Один истерик, другой алкоголик, а ты куда, - повышает голос, похоже, ко мне обращается.

В нетерпении смотрю вслед мужчинам и нехотя подхожу к стойке.

- Попросили там побыть, - шепчу. - Его будет тошнить, а я сразу все уберу. 

- А от моей помощи отказался, - Алина недовольно поджимает губы. - Ладно, - брякает по столу ключами от подсобки. - Иди возьми ведро. И смотри там, - выставляет палец перед моим лицом. - Не очень-то задницей виляй.

- Так истерик и алкоголик, - повторяю ее характеристику моим мужчинам.

- Так бабу им надо нормальную, - выдает она привычное.

Вздыхаю и бегу в подсобку за ненужным мне ведром. Гремлю шваброй, тороплюсь в седьмой номер.

Влетаю и запираюсь, мало ли чего ожидать от Алины, ещё придет предлагать "нормальную бабу", нет уж, место занято.

- Ну что там? - ставлю ведро у стены, залезаю на кровать к Савве. Он лежит, раскинув руки, словно спит. Лицо не такое бледное, а может, просто в полумраке, разбавленном настенным светильником так кажется. Что ему лучше. - Ему лучше? - смотрю на Яра. 

Он обходит кровать и заглядывает в ванную. Прикрывает дверь, оборачивается ко мне. 

- Если к утру не очнётся...- начинает он, и тут Савва, поперхнувшись и закашлявшись, открывает глаза.

- Очнулся, - тихо вскрикиваю и вскакиваю с кровати, - я принесу попить.

Мимо Яра несусь за водичкой. Плечом толкаю дверь, вваливаюсь в ванную и застываю, ладошками накрываю губы и сдавленно охаю.

Совсем из головы вылетело про девушку, которую похитили эти кошки.

Но здесь не девушка.

Тот самый мужчина, который днем зажимал меня в коридоре перед собеседованием. Сидит в ванне, пристегнут наручниками, во рту полотенце, у него комичный, и в то же время до ужаса страшный вид. 

Господи. 

Встречаю его взгляд, наполненный злостью, и как под гипнозом не отвожу глаз. Вижу, как медленно рассеивается ярость, сменяется удивлением, ещё чем-то нечитаемым.

Он дергает рукой, показывая мне наручники.

И я, повинуясь порыву, иду к нему. Вытаскиваю из его рта махровое полотенце.

Он глубоко вдыхает воздух и отплевывается маленькими белыми ниточками.

- Маша, - за спиной звучит грозный голос Яра. - Ты что творишь? Выйди отсюда. Это не твое дело. Любишь совать свой носик, - добавляет он, смягчая грубость.

Оглядываюсь, он идёт на меня, тянет меня за руку.

- Ты, вообще, понял с кем связался, Яр? - по ванной вдруг разлетается каркающий смех пристегнутого мужчины. 

Мы с Яром замираем, а тот все смеётся, до слез аж, так его что-то неясное веселит, и я чувствую себя, словно в дурдоме, невозможно, этот безумный день бесконечный просто.

- О чем ты? - осторожно уточняет Яр. 

- О красавице твоей, - мужчина хмыкает в последний раз, успокиваясь, и кивает на меня. - Город на лысой горе, невинная девочка, ваш план и идиоту ясен. И вы два идиота. Если полезли к ней, ничего не выяснив. Стратеги хреновы.

- А что выяснять? - Яр отпускает меня, ближе подходит к ванне. - Семён, не можешь сидеть молча - будешь сидеть с кляпом. Вот это я выяснил. Опытным путем. Как тебе такая стратегия?

- Кто ее тронул? - Семён смотрит на меня через плечо Яра. - Ты или Савва? Сегодня, да? - он снова смеётся. - Попали вы.

Яр с сомнением оглядывается на меня.

Трепещу и жму плечами, ничего не понимаю, но ощущаю - этот Семён правду говорит, я ведь и сама заметила - что-то со мной не так.

- Я снял номер, рядом он, - говорит Семён, обращаясь ко мне. - Ключ в брюках, - глазами показывает на свой карман. - Иди туда, возьми телефон...

- Щас, - обрывает его указания Яр, забирает у меня полотенце и скручивает его жгутом. - Разговорился ты больно. В сказку попал, иди туда, принеси...Губы давай закатывай, - он приближается к Семёну.

- Подожди, - кладу руку на его локоть, в волнении смотрю на Семёна и торопливо вываливаю. - Савва отключился, когда пытался выехать из города. Только что пришел в себя. Что с ним? - хочу добавить, что мне страшно за него, но сочувствия у этого мужчины не добьюсь точно, и смолкаю.

- Савва, значит, - взгляд Семёна задерживается на моих бедрах, и я невольно одергиваю халат. От стыда краснею, уверена, он знает, чем мы с Саввой занимались, может быть, даже слышал. - Савве теперь далеко не убраться, - с наслаждением выплевывает он. - Далеко от тебя. Привязан теперь на крови, не разорвать.

Глава 45

В номере кашляет Савва, и я торопливо снимаю пластиковый стаканчик с полки, вытряхиваю в раковину зубную щетку и открываю кран.

Набираю воду в стакан и бегу в номер.

Он полулежит на кровати, опираясь на локти, глаза лимонным цветом блестят.

- На, - сую ему воду, осторожно забираюсь на постель к нему. - Как ты?

Он привстает, пьет, делает большие глотки, кадык дёргается. 

Тихонько вздыхаю. Привязаны на крови - звучит красиво, как в старинных легендах. Смотрю на Савву, перевожу взгляд на остановившегося в проеме ванной Яра. 

Тишина. Значит тот громила все таки получил в рот кляп. В открытое окно долетает звук работающего мотора, похоже, приехал на постой очередной дальнобойщик. 

Атмосфера спокойная, это ведь тихий мирный городок, но мне волнительно, вытираю вспотевшие ладошки о покрывало и выжидаю, что скажут мужчины.

И Савва хрипло говорит: 

- Я понял, о чем Семён треплется.

- О чем? - спрашиваю, хоть он и не ко мне обращался, он смотрел на Яра. 

- Маша, - Савва кивает на пустой стаканчик, поворачивает голову. - Спасибо за воду. У тебя смена вроде ещё не кончилась?

Мотаю головой. А потом понимаю подтекст вопроса и вспыхиваю, словно мне надавали пощёчин. 

Смена не кончилась, нет. Но что же получается - он меня сейчас выпроваживает? Мол, иди работай?

Оскорблённая, поднимаюсь с кровати. Отряхиваю халат и шагаю к двери.

- Постой, - Яр перехватывает меня за руку. Теплые пальцы обвивают запястье, и взгляд у него теплый, солнечный. Смотрим друг на друга, и я представляю его на месте Саввы. Моим первым мужчиной. Он поделикатнее Саввы, мягкой подушечкой ведёт вдоль вен выше к локтю, спрашивает у друга. - Что случилось-то, Савва? 

Савва молчит. Да так красноречиво, что даже сомнений нет - я тут лишняя.

- Я не мешаю, общайтесь, - вырываюсь, поворачиваю ключ, подхватываю ведро у стены и брякаю в коридор. 

В глазах блестят слезы, Полечка была права, мужчины толстокожие кашалоты, я за него испереживалась, радовалась, что он очнулся, а он?

Лучше бы он уехал.

- Маша, - за спиной открывается дверь номера, за мной выходит Яр. - Ты куда такая расстроенная?

- Работать, - буркаю, но все таки оглядываюсь, не умею я игнорировать людей, как это только что сделал Савва. 

Яр снова ловит меня за руку, тянет к себе, со мной разворачивается, и я оказываюсь прижата спиной к стене.

Из ослабевших пальцев с грохотом валится ведро, гремит и катится по коридору. 

Задрав подбородок, смотрю на мужчину. Наши лица близко, чувствую тепло его дыхания.

- Я имею право знать, что происходит, - встряхиваю волосами, прогоняя непрошенное, сладкое томление в груди. - Речь ведь обо мне.

- О тебе, конечно, - ласково, как маленькой, отвечает он мне, словно я капризничаю просто. От возмущения дергаюсь, он вдавливает меня в стену. - Маша, он убирает прядь волос с моего лица, глаза его загораются, и я теперь знаю, что значит этот огонек в мужском взгляде. - Я тебя хочу.

Не успеваю возразить, как губы накрывает горячий рот. Не успела даже глотка воздуха сделать, и теперь задыхаюсь в глубоком поцелуе, высасывающем из меня душу, завожусь с полоборота, сама льну к твердому мускулистому телу. 

Его руки задирают халат вместе с форменной юбочкой, сжимают голые бедра и ягодицы, он рычит мне в губы и поднимает меня, ногами обвиваю его, слушаю, как звякает пряжка ремня и распахиваю глаза. 

Сквозь муть желания продираюсь, пытаюсь вернуть себе способность соображать, в конце коридора горит свет, там администратор, мы совсем с ума сошли, боже мой.

Ладонями упираюсь в его плечи, уворачиваюсь от его губ. И тут же чувствую, как в складки упирается горячая головка.

- Нет-нет, - шепчу и ерзаю, ползу в его руках выше, не могу позволить, чтобы он это сделал. Шепотом кричу. - Яр!

- Тихо! - шикает он в ответ, потемневшим рассеянным взглядом скользит по моему лицу. - Больше не надо ждать полной луны, - бормочет он, - не хочу сдерживаться.

Он резко дёргает меня вниз, насаживая на себя.

Охаю и лицом тычусь в его плечо, с трудом гашу громкий крик, между ног нечто мощное ввинтилось, выбив из меня все посторонние мысли.

Тогда в подъезде, потом в коридоре кафе, и вот здесь, в гостинице - только это осталось, властные мужские руки, удерживающие мои бедра, натягивающие меня на член.

Он приподнимает меня, и рывком опускает, проникает до упора, и я всхлипываю ему в шею, мну ткань футболки, что обтягивает покатые плечи и не верю, что это происходит со мной опять, второй раз за ночь, с другим мужчиной с такими же желтыми глазами.

Он хрипло дышит, бездумно улыбается, соблазняет этой улыбкой, и я не в силах оторваться, ловит в плен мои губы, я сплетаю наши языки.

Двигаюсь на нем, и мне хорошо, очень приятно, внизу живота скапливается напряжение, такое тяжёлое, как тогда, как от пальцев между ног, представляю, что вот-вот вспыхну, но нет - до ушей долетает негромкое насмешливое покашливание.

С трудом разлепив ресницы, наталкиваюсь взглядом на незнакомого мужчину со спортивной сумкой в руках.

Он стоит в нескольких шагах от нас.

Он смотрит.

Это трезвит.

Сдавленно ахаю и бью по щеке Яра, заставляя остановиться. 

Яр замирает во мне, и на меня разом обрушивается весь ужас, занимаюсь сексом в коридоре, постоялец смотрит, я на работе...

Я пропала...

Не могу вынести стыда и опускаю глаза, слезаю с Яра, одергиваю халат. 

- Яр, я думал ты тут страдаешь, - говорит незнакомец, в голосе его сквозит улыбка. - Но, как вижу - неплохо устроился. 

- Не так хорошо, как ты, Марк, - сквозь зубы говорит Яр и застегивает брюки. - Чего приехал? 

Пячусь, не разбирая дороги, налетаю на ведро и едва не падаю, поднимаю глаза на мужчин.

Они, бросив взгляды в сторону грохота, снова поворачиваются друг к другу. 

- Вы с Саввой в этом номере? - спрашивает Марк, костяшкой постукивает по косяку. - Пустишь?

Яр молча толкает дверь, делает шаг ко мне. 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Маш. 

- Маша, или как там тебя, живо иди сюда! - в конце коридора как через рупор кричит Алина. 

Хватаю ведро и спешу к ней, щеки горят, мысли скачут, и я уже совсем ничего не понимаю, сначала Савва и Яр, за ними пристегнутый наручниками Семён, теперь какой-то Марк...

И все кошки?

Чего им всем, черт возьми, надо в нашем городишке!

Глава 46. Ты сам свой высший суд

Марк по-хозяйски гуляет по номеру, пальцами гладит вмятину в двери, замечает осколки зеркала у стены и хмыкает:

- Хорошо отдыхаем. 

- Ты ещё в ванную не заглядывал, - привстаю с кровати и сажусь обратно, не хочется показывать слабость, а я до сих пор не окреп. Смотрю на Яра - неужто он ничего не понял? Такая отключка, как у меня - лишь в одном случае могла быть.

- А что в ванной? - Марк идёт к двери.

Яр встаёт на его пути. Криво улыбнувшись, хватает того за грудки и тихо спрашивает:

- Ты нас сдал Совету? 

- Я на стукача похож? Мы с детства дружим, алло, - Марк стряхивает его руки, поправляет воротничок рубашки. Помолчав, признает. - Это Жанна.

- Твоя Жанна? - снова привстаю. 

Виснет молчание.

Я так и думал, вообще-то.

Марк подставил Яра, когда попросил наказать свою невесту. Но невинного оборотня может тронуть лишь муж. А нам всем казалось, что Жанна не невинна больше. 

Мы ошиблись, и эта ошибка стоила Яру дорого, больной оборотень в бегах - шансы на выживание невелики.

А сейчас ещё и я.

Встрял с Машей. 

- Мы с Жанной сняли номер, так и знал, что вы двое в этом городе. Лысая гора, красная луна какой день в новостных сводках...

- Вы с Жанной? - перебивает Яр. Переглядывается со мной. - Она меня Совету сдала, а ты ее сюда привез?

- Она моя жена. 

- Да ладно, - Яр смеётся, садится на корточки и сбрасывает в мусорку осколки зеркала. - А когда ты просил ее по институту гонять - ты чем думал?

- Городишко стрёмный, как и гостиница, - игнорирует неудобный вопрос Марк. Темнеет лицом, поджимает губы. - Короче, я виноват, знаю. Обидел свою малышку, - он подходит к окну и выглядывает на улицу. - Но ты все, что хотел сделал, Яр? В коридоре с девочкой вовсю развлекались. Все, ты здоров?

Бросаю взгляд на Яра.

В коридоре, значит. 

С Машей.

Только что.

Вместо того, чтобы собрать мозги в кучу и послушать меня - он к ней лезет.

- Это не девочка, - тру лицо. - И Яр не успел, я был первым. А потом, когда мы хотели уехать - отрубился. Едва мы выехали за территорию. Семён все уже за нее понял. И ждёт, когда она сама силу почувствует. И тогда...

- Семён? - Марк оглядывается. - Он тоже здесь?

- Постой, - Яр морщится, смотрит на палец, в который воткнулся осколок. Поднимает глаза на меня. - То есть Маша?

- Будущая Судья, - озвучиваю его догадку.

Это неприятно, но все сходится. Совет от нас защищён, навредим им - и нас свяжет, так, что не разорвать. А мертвый Судья будет преследовать до конца дней, его дух начнет сводить с ума.

А Машу я сам...разбудил. На мне ее кровь, вместе с невинностью я забрал и неведение, сила вот-вот проснется.

Длинную мрачную паузу разрезает смех Марка.

- Кто Судья? - он щелкает зажигалкой, выпускает дым в приоткрытое окно. - Та девчонка из коридора? Наш закон и правопорядок? Савва, вы здесь оба рехнулись на воздухе? Горы, леса, у вас кислородное помешательство.

- Та девчонка из коридора, - оборачиваюсь на Марка. - Люлей тебе пропишет. За то, что ты с Жанной сделал. А почему, кстати, - щурюсь на него, - тебя не наказали? Если Жанна обо всем доложила Совету?

С Марка разом слетает веселье, он молча стряхивает пепел за окно и нехотя объясняет:

- Потому. В бегах я, как и вы. Все влипли.

Смотрю на Яра. То качает головой.

- Жанна просто наши правила не принимала, - продолжает Марк, не обращая внимания. - Жить врозь, отдать ребенка. Я теперь знаю. И я жалею. Но родители от нее отказались. У нее только я, и хочу все исправить. Приехал вот к вам. Вместе проще. От Совета скрываться. А что, кстати, Семён? - он выкидывает бычок и закрывает окно.

- Там, - показываю на дверь ванной. 

- Там?

- В наручниках.

- Вы спятили.

Марк недоверчиво приближается к ванной, опасливо поворачивает ручку. Сует голову в проем и, как ошпаренный, отшатывется, хлопает дверью.

- Какого черта? - он переводит взгляд с меня на Яра. - Я думал, у вас есть план. Привез Жанну. Вы знаете, что вам за Семёна секир-башка?

- Уж не тупые, - огрызается Яр, встаёт с пола. - Почему Жанна с тобой, вообще. Простила?

- У нее никого, кроме меня нет, - повторяет Марк. - У меня тоже. Вы только. То есть я думал. Что вместе у нас больше шансов, а вы двое... поразительно, - он хмыкает. - Нахрена вы его там заперли?

- А что делать? - сбрасываю обувь, жарко. - Марк, расклад сейчас такой. В ванной Семён, - загибаю палец. - И тут в городе Маша, - загибаю второй. - Я привязан к ней, уехать от нее никуда не могу. А Маша, - переглядываюсь с Яром, - как только поймет, кто она. Сразу. Они вдвоем с Семёном всех нас отправят под суд. 

Глава 47

Широко зеваю, хочется лечь спать, но пары только начались. 

Закончатся в половину четвертого. 

И можно будет выспаться, сегодня на работе выходной, если меня не выгонят за то, что за эти сутки случилось. Сонный мозг толком не соображает, я в полной мере сама оценить не могу размер катастрофы.

- Значит, домой ты больше не пойдешь? - не отстаёт Полечка, тычет меня локтем. - Как это Тамара тебя выгнала из твоей же квартиры?

- Это ее квартира, и мамина, - шепчу. 

- Позвони маме, - подруга от злости раздувает ноздри. - Тамара никакого права не имеет выставлять тебя на улицу. Где ты должна жить? А она? Мужиков своих будет водить?

- Не знаю, - морщусь, закрываю ладошкой рот. - Она просто в тот самый момент зашла. Когда мы с Саввой в ванной, ну, ты понимаешь, - смотрю на подругу. 

- Ах, Мэри, - Полина вот уже полчаса ахает над моими приключениями в ванной. И это я ей ещё не рассказала о ночи на работе. Она накручивает прядку на палец и шепотом тараторит. - Ты не так уж виновата, это же Савва тебя соблазнял. А твоя Тамара хитрая жучка, у тебя ничуть не меньше прав на эту квартиру, это она должна была уйти!

- Куда? - благодарно смотрю на подругу, поддержка от близкого человека мне сегодня очень пригодится. - Она все таки содержала семью. 

- Ха, - хмыкает Полечка. - Ты с утра до вечера готовила и убиралась. Она нашла бесплатную рабочую силу. Ешь ты мало, одежды у тебя нет почти...- она загибает пальцы. - На те деньги, что она на тебя тратила - труд уборщицы никак не оплатить. Точно тебе говорю. Ты была в рабстве. С таким обращением.

Смотрю на преподавателя и вздыхаю.

До конца смены носилась, как угорелая, ни с Саввой, ни с Яром не встретилась, и что подумает Полечка, если я признаюсь. Что этой ночью лишилась девственности, а потом, в коридоре...

Сжимаю виски. 

Нет, я не смогу рассказать, даже подруге.

На большом перерыве бежим в магазин через дорогу. Беру стаканчик растворимого кофе и булочку, там же на крылечке быстро кушаем.

- А все таки Савва хороший вариант, - не успокаивается она. - Может быть, он и не уедет никуда, знаешь, как бывает? Встретил миллионер девушку в провинции и влюбился.

- Он не миллионер вроде, - задумчиво жую булочку.

- Но машина у него дорогая, - поднимает палец вверх Полечка. - Хотя, вообще-то, на двоих с другом. Раз они оба на ягуаре катаются, и Савва, и Яр.

И не только автомобиль у них на двоих. 

Как же стыдно. 

Выбрасываю в мусорку целлофан, залпом допиваю кофе. Жду, когда пообедает Полина, и мы медленно плетемся обратно в институт.

Воздух теплый, хоть и пасмурно сегодня, солнца нет, а на улице хорошо. Кутаюсь в Саввину куртку, что пахнет кожей и лесом и задираю голову к небу.

Если верить тому Семёну в наручниках, то Савва никуда от меня не уедет. Но он ночью так груб был, выставил меня из номера. И потом, Яр наверняка ему расскажет, чем мы с ним занимались в коридоре. 

А я...

- Маша, - звучит за спиной грудной Тамарин голос, и я пугливо оглядываюсь. 

Полечка тоже вздрагивает, крепче держит меня под руку.

- Маша, - Тамара виляет к нам с большой хозяйственной сумкой на плече, оттуда виднеется длинный батон. Она смотрит на Полю, глазами показывает, чтобы та оставила нас. 

Подруга делает вид, что не понимает, цедит "здрасьте" и замирает, уставившись на ее химию.

Тамара, похоже, была в парикмахерской, цвет волос огненно-красный, слепит просто. И макияж яркий, вечерний.

И курточка, кажется, новая, алая.

- Пусть подружка тебя там подождёт, - Тамара кивает на институт. - Поговорить с тобой хочу.

Мысленно ужасаюсь, но набираюсь смелости, и все таки высвобождаюсь из хватки Полечки, на улице светло, центр города, а у Тамары в хозяйственной сумке вряд ли припрятан револьвер.

- Я сейчас подойду, - успокаиваю Полю. 

Подруга кивает и нехотя плетется к институту. 

Смотрю на Тамару и нервно сжимаю сумочку.

- Да уж, - говорит Тамара, словно продолжает прерванный разговор. - Чего только не случается в жизни. И змея, которую пригрела на груди - кусает тебя, травит своим ядом.

Качаю головой. Почему я, вообще, должна слушать этот пафос, если она меня уже выгнала. Ничего нового она не скажет, только настроение подпортит.

Молча разворачиваюсь, но Тамара удерживает меня за руку.

- Постой, куда пошла, - совсем другим голосом, ласковым, говорит она. - Это я, между прочим, обижаться должна. Ты молодая, красивая, учишься вон в институте, с профессией будешь. Отбила у меня Савву, и оскорбленную теперь из себя строишь.

- Я не отбивала, - отбрасываю волосы с лица, никак не могу справиться с чувством вины. - Просто он...- смотрю на Тамару и хочется ей все рассказать, про ягуаров и связь на крови, про мужчину в наручниках в гостинице, кажется, это ее успокоит, она не будет думать, что я кого-то отбила, ведь все не так.

- Просто я первая его заняла, а ты влезла, - упрекает Тамара. - А у подруг так не принято, Маша. 

В удивлении поднимаю брови. 

У подруг?

С каких это пор мы с ней подруги?

- Но я тебя прощаю, - Тамара взбивает красные волосы, что треплет ветер. Все сильнее удивляюсь, с интересом жду, чем кончится ее монолог. И она открывает карты. - У Саввы друг есть, он тоже, вроде как, здесь. Ярослав. Сегодня можете приходить к нам в гости. Сводить меня ни с кем не надо, я сама. Только Ярослава мне приведите.

Она невинно хлопает накрашенными ресницамия улыбается мне.

- Ярослав не пойдет, - отвечаю, с трудом справившись с изумлением. Полечка снова права, какая жучка эта Тамара, по Савве даже горевать не стала, уже присматривает себе Яра. - У Яра уже есть невеста, - вру. 

- Это неважно, - Тамара отмахивается. Роется в своей сумке и достает дешёвую шоколадку. - На вот, покушаешь, - сует мне. - Вечером буду вас ждать. Придут ещё мои подруги, хорошо посидим. Ты ведь мне не откажешь, Маша? - она с тревогой всматривается в мое лицо. - После всего добра, что я тебе сделала, не расплатишься черной неблагодарностью?

- Не откажу, - вздыхаю, мну шоколадку. 

- Вот и замечательно, - оживляется Тамара. - К шести часам приходите. И не забудьте Ярослава.

Глава 48

Выходим из института.

Солнца так и нет, весь день как в тумане прошел, меня отчаянно тянет в сон.

Поправляю сумочку на плече, смотрю на черный ягуар на парковке. Возле него отираются они оба, курят.

Внутри сладко екает.

Приехали. 

За мной.

- Это опять за тобой? - над ухом завидуют одногрупницы. - Маша, признавайся. Как отхватила?

Оборачиваюсь к девочкам, смущённо улыбаюсь. 

Все таки приятно, когда твой молодой человек вызывает такой ажиотаж. А я даже не знаю пока, кто из ягуаров мой.

Вроде бы Савва. Но с Яром мы тоже, не совсем чужие люди теперь, после ночи в гостинице.

Уши горят.

- Я пойду, - беру за руку Полину, смотрю на ее наручные часики. После пар мы задержались, обсуждали будущую курсовую, и вот уже половина шестого вечера. Тяну подругу в сторону от одногрупниц, чтобы попрощаться. 

- Не вздумай идти на этот ужин к Тамаре, - хмурится Полечка, едва мы отходим. - Вообще, следи, чтобы она не ошивалась возле них. С Саввой она жила. А мужчины ненадежны, - она поднимает указательный палец, - вдруг он передумает и вернётся к ней.

- Вряд ли, - качаю головой, кошусь на ожидающих меня мужчин. - И у нас же...- мнусь, подбираю слова, - неизвестно, в каком статусе теперь наши отношения.

- В горизонтальном, - хмыкает подруга. - Сейчас Савва только и думает, как уложить тебя в койку. Поэтому - не поддавайся, чем больше тянешь - тем выше вероятность, что он крепче к тебе привяжется. 

Подавленно молчу. У нас все уже случилось, и не только с Саввой, а я скрываю от подруги такую важную информацию. Но язык не поворачивается признаться. 

- Ты же сама говорила, - вздыхаю. - Что быть девственницей в наше время немодно.

- Мало ли что я говорила, - Полина заботливо поправляет мои растрёпанные на ветру волосы. - Твоя невинность - твой козырь. Храни его подольше. Поняла? Тем более, ты в последние дни очаровательная. Девочки шепчутся, что ты ездила в большой город в спа, и провалялась там весь день.

- Маша, - хрипловатый голос Саввы и взмах руки привлекает внимание всей парковки. - Мы ждём. 

- Я позвоню, - обещаю Полечке, чмокаю ее в щеку.

- И не смей ходить на ужин к Тамаре, - в спину предостерегает подруга.

Ускоряю шаг, смотрю на мужчин. Савва в костюме, элегантый, а Яр в брюках и футболке, в небрежно наброшенной на плечи кожанке.

Такие разные, и оба красавцы.

Подхожу ближе и хмурюсь, сама не хочу приглашать их к Тамаре. Поля права - эти особи ненадежны. Но Тамара тоже права, отказывать ей жестоко, пусть она сама увидит, что шансов у нее нет.

- Спать, наверное, хочешь, маленькая, - Яр улыбается, открывает передо мной дверь. - Поедем в гостиницу. Ванну тебе наберем. Потом покушаешь. И в кроватку.

- Тамара пригласила на ужин, - перевожу взгляд с одного лица на другое. Старательно пропускаю мимо ушей про ванну и кроватку, в мыслях вовсю оживают художества, которые между нами тремя могут сегодня случиться. - К шести вечера на ужин. Меня и вас двоих, - замолкаю и краснею, они стоят по обе стороны от меня, и тело мелко потрясывает от волнения.

- Тамаре заняться нечем, - Савва делает шаг ко мне, застегивает свою куртку. Наклоняется, так что наши лица оказываются на одном уровне. - Обиделась?

- Нет.

- Я вижу, что да, - пальцем он касается моих поджатых губ. - Маша, я плохо себя чувствовал. И был груб. Такого больше не повторится, - он отходит в сторону, кивает в салон. 

Бросаю взгляд туда и замираю на месте.

На сиденье замечаю два больших букета алых роз и тихо ахаю, цветы мне ни разу в жизни не дарили, не считая сорванных с клумбы дураками одногрупниками анютиных глазок.

А тут настоящие цветы, в прозрачной шуршащей упаковке.

И ещё коробка с тортом. 

И ещё большой мягкий медведь с бантом на шее. 

- Это мне? - неуверенно заглядываю в салон. Не удержавшись, трогаю плюшевые уши. - Прелесть какая, - смотрю на торт и облизываюсь. 

- Это так просто, - на талию ложатся мужские руки. - У тебя на кровати старая игрушка валялась. Без одного глаза. Этот посимпатичнее. 

Выпутываюсь из рук Саввы и опасливо смотрю по сторонам. После секса в коридоре гостиницы объятия с мужчиной в центре города кажутся невинной забавой, но я подобного больше не допущу, этой ночью словно не я была, словно в меня что-то вселилось.

- Поехали? - Яр тоже нервно оглядывается и садится за руль.

Бросаю взгляд на медведя.

Я его видела в магазине, но сама бы не купила, конечно, я уже взрослая. Хотя игрушка так и тянет потискать.

Вот только всё похоже на подкуп. Что Тамара с дешевой шоколадкой, что эти кошки. 

- Это зачем? - хмурюсь на медведя. 

- Так просто, - повторяет Савва, подходит ко мне вплотную, усмехается. - Девочку нашу немножко порадовать. У вас тут ни ресторанов нет, ни театров, ни кино.

- Кино есть, - оскорбленно киваю на дом Культуры через дорогу на площади. Савва так и пышет жаром, и мне душно, пятится некуда, и я плюхаюсь на сиденье. - Ладно. Почти шесть. Заедем к Тамаре?

- А ты хочешь? 

Кусаю губы, я не хочу. Там ещё и эти ее противные подруги будут.

Но если мы поругаемся. Она позвонит маме, и наплетет обо мне гадостей, а у нас и так отношения сложные, не семейные, у мамы есть ребенок от нового мужа, а я так...

- Ненадолго заедем к Тамаре, - твердо заявляю и перевожу суровый взгляд с Саввы на Яра. 

И пораженно моргаю, когда они оба послушно кивают. Удобнее сажусь в кресле и прижимаю к носу букет, вдыхаю аромат роз и улыбаюсь, оказывается, так мало нужно для счастья, с меня даже сон слетел почти.

Глава 49

- Ах, какие цветы, - подруга Тамары, та самая Зоя, которая к Савве в прошлый раз клинья подбивала, выдирает у меня розы. 

Переступаю порог, оглядываюсь на своих ягуаров.

На ужин они торт взяли, мой, в машине оставили только мягкого мишку.

Сбрасываю ботинки, носом втягиваю запах выпечки - Тамара, похоже, приготовила пиццу и пироги. 

Интересно, как она смогла. Ведь она готовить не умеет, всегда я.

- Давайте курточку, - Зоя суетливо выхватывает у Яра одежду, по-хозяйски вешает в шкаф. Переводит взгляд на Савву и морщится - помнит, точно, как он ее в прошлый раз отшил. - Цветы Тамаре отдам.

Ножками в чулках она скользит в зал.

Шмыгаю носом, в глазах щипит, меня захватывает ностальгия. Я эту Зою, у которой рыжие волосы вьются барашком, видела на днях. Тогда Тамара собирала подруг на окончание ремонта. А я торопилась улизнуть на день рождения Полечки. Я разбила тарелку, собирала осоколки с пола, жевала кусочек колбасы и подслушивала, как Зоя подкатывалась к Савве. 

И он меня поймал. За поеданием сыра с пола.

А потом, вечером, ждал в моей комнате, когда я ночью залезла в окно.

Это было лишь в прошлую субботу, а, кажется, вечность пролетела.

Ещё ведь и недели не прошло.

Мысленно ойкаю.

Невероятно, как быстро жизнь свернула в другую сторону, а мне...

Эта сторона нравится.

- Давай, - вздыхаю и забираю у Саввы протянутую кожанку. Кошусь на Яра.

Ему мой дом непривычен, он рассеянно топчется перед зеркалом, приглаживает встрепанные волосы.

Красивый. Такой неподходящий нашему городу. Представляю, какая у него самого квартира, наверное, огромная, модная, они с Саввой как пришельцы здесь.

- А вы живёте отдельно или вместе? - размещаю на плечиках куртку. Улыбаюсь, когда Савва наклоняется сзади, и шею щекочет его дыхание. Оглядываюсь. 

- Ам, - он тоже улыбается, полные губы поблескивают в неровном свете слабой лампочки.

Облизывался, похоже.

Ох.

- Не вместе, Маша. Но неподалеку, - отвечает Яр. Смешно дёргает носом, принюхивается к запахам нашей квартиры.

- А в каком городе? - спрашиваю с замиранием сердца, я ведь тоже хочу уехать, и уже скоро, этим летом.

- Это важно? - за спиной усмехается Яр. - Главное что мы вместе будем. 

Стягиваю куртку, чувствую себя странно и глупо, привела мужчин в гости, практически на девичник - как у меня это получилось не понимаю до сих пор. 

- Будем втроём, - добавляет Савва.

Прикидываю нас втроём, и к щекам приливает жар.

- Ну-ка, - смущённо протискиваюсь мимо Саввы, невольно трусь о него бедром.

- С огнем играешь, Маша, - Савва с хищным выражением лица клацает зубами возле моего уха.

- Скоро поедем домой, - как маленьким им обещаю и ужасаюсь - домом я теперь гостиницу считаю. Ныряю в сторону от Саввы и оказываюсь вплотную к Яру, в нашей тесной прихожей толком не развернешься. Смотрю в его ореховые глаза и зависаю на миг, кажется, нас что-то связывает, крепко-накрепко, и это не занятие любовью в коридоре гостиницы, а нечто большее. 

Тело посылает тревожные импульсы, я влипла, как приклеена теперь к ним двоим.

- Приехали, - разбивает мои мысли голос Тамары. Она выплывает в коридор, словно королева, в длинном платье. Благоухает, будто весь флакончик духов на себя вылила, цепко оглядывает Яра, - замечательно. Здравствуйте. Я Тамара, хозяйка дома, - она с удовольствием жуёт слова, и я мрачнею - на заметку она его все таки взяла, оценила. - Проходите в зал, мы уже стол накрываем. Мэри, - привычно машет она мне, - салаты на кухне, неси.

И я так же привычно делаю шаг по коридору, но меня вдруг ловят за руку.

- Тома, - Савва крепче перехватывает мою ладонь. - Маша в гости пришла. Салаты принеси сама.

Тамара поджимает губы, а я тихо ахаю, сплетаю пальцы с мужскими пальцами, смотрю на Савву, вижу в нем свою защиту от всех бед.

- Зоя! - прикрикивает Тамара на высунувшуюся в коридор подругу. - Салаты неси.

Они обе старательно скрывают недовольство, мы проходим в комнату.

По центру зала стоит стол, накрытый скатертью, его Тамара опять притащила из своей спальни.

В моем детстве родители так же собирали друзей, но я этого не помню, лишь по фотографиям тех лет сужу. 

А потом папа с фотографий исчез.

И из моей жизни тоже.

А потом и мама.

- Туда? - Савва тянет меня на диван.

Там уже сидят две подруги Тамары, культурно цедят вино.

- Ярослав, а вы вот сюда, - Зоя вырастает за спиной Яра, подталкивает его тарелкой с салатом. - Ой, - она наигранно ахает, - испачкала, вас, Ярослав. Вот тут.

Она нагло трогает его зад.

Мой взгляд темнеет.

А его желтеет, лимонный свет разливается по радужке.

Савва дёргается, не замечает, как бьет меня локтем, резко подскакивает.

Все занимает какие-то секунды.

Яр ныряет в сторону, на выход, но не успевает, налетает на Тамару со вторым салатом, тарелка падает, звенит рассыпанная посуда.

- Ярослав, вы куда, - лепечет Тамара, хватает его за руку.

В ужасе смотрю, как он вздрагивает, как к нему бросается Савва, уже понимаю, что происходит, прижимаю ладонь ко рту.

На весь зал раздается звериный рык. С треском лопается его одежда. 

Один взмах ресниц - и на месте Яра уже желтыми глазами на нас смотрит большой пятнистый ягуар.

Глава 50

Вокруг визжат, подружки Тамары, наступая друг другу на ноги прочь несутся из зала.

Сжимаю вилку, постукиваю по пустой тарелке, за столом одна осталась, и в комнате кроме меня никого, только ягуар.

Зачем же я их сюда привела, как же я так.

Крики вдруг смолкают, в квартире провисает какая-то зловещая тишина. Слышно, стучит вилка, и мои зубы.

- Маша, - в зал суется голова Саввы. - Живо иди сюда.

С готовностью подскакиваю, не обратив внимания на грубый тон. Бегу, не замечаю, как в панике наступаю на кошачью лапу и вздрагиваю, когда снизу раздается шипение.

- Ой, - торможу, смотрю в жёлтые глаза. И впервые не боюсь, хоть он и огромный такой. Но эти ушки, этот вытянутый нос, эта шерстка...так и манит. - Извиняюсь, - касаюсь пальцами мягкой головы. Все ещё поверить не могу, что это, правда, Яр. Но рядом валяются брюки, и футболка его, порвались. В чем же он пойдет теперь? 

Голый, наверное.

Не к месту краснею, представив его голым на улице, мысли мои купаются в разврате.

Встряхиваю волосами. 

Тут нет голых мужчин, есть только вот эта большая кошка. Красивый какой. Завороженно глажу теплую шерсть в черных пятнах, наклоняюсь прямо к его носу, давая себя обнюхать. 

- А ты...

- Маша, - рявкает Савва. Темноволосая голова маячит в проеме. - Иди сюда, я сказал. 

- Да-да, - встрепенувшись, одергиваю руку, выскальзываю в коридор. 

Тамара вместе с подругами замерли в смешных позах - кто-то наклонился и обувается, дергает куртку с вешалки, толкает входную дверь. 

Слышно, как трещит лампа накаливания, в прихожей куча мала народу, а так безмолвно, что мне жутко становится, по спине сползает пот.

Они все застыли, а у меня стынет кровь.

По полу цокают когти, в коридор выходит ягуар.

- Через пару минут отомрут, - обещает Савва, смотрит на меня.

Вижу, он порывается что-то сказать, но медлит, словно не уверен, и я пугаюсь всерьез.

- Что?

- Как только дамы начнут двигаться, - Савва ерошит волосы. Щелкает пальцами, будто подбирает слова. - Сделаешь вот так.

Жду, он молчит.

- Как сделать? - переспрашиваю шепотом. 

- Вот так, - он снова щелкает пальцами. 

- И что будет? 

- Они все забудут. 

- Точно? 

- Да.

Растерянно топчусь на месте. Исподлобья кошусь на него, на ягуара рядом, машинально тру вспотевшие ладошки.

Вокруг знакомые стены, знакомые лица, а ощущаю себя странно, будто попала в какую-то чужую реальность с другими правилами, либо я уже в пациента жёлтой больнички превращаюсь.

О чем он меня просит, вообще? 

- Маш, - поторапливает Савва. - Поняла?

- Люди ничего не забывают, если просто взять и щёлкнуть пальцами, - откашливаюсь. - По крайней мере, я раньше кучу раз щелкала. Перед носом у Полечки. 

- Просто делай, что я сказал, - Савва оттесняет замеревшую возле шкафа Зою и достает куртку, - одевайся. Яр, - он косится вниз. 

- Может, вы что-то придумаете? - с беспокойством влезаю в кожанку. - Если мы сейчас уйдем, что с ними будет? 

- Ничего они не вспомнят, - обещает Савва. По его виду не скажешь, что он сам своим словам доверяет. Он наклоняется. - Давай так, - он набрасывает на ягуара голубой Тамарин палантин, как скатерть. Из зала забирает рваную одежду, подхватывает в прихожей ботинки, сует подмышку.

- Ты что делаешь, - не утерпев, критикую мужчину. - Они же сначала всему двору расскажут. А потом и репортёров могут натравить, Тамара если чего-то хочет - она добьется. Ты умеешь гипнотизировать, голосам подражать, вот памятью их тоже займись!

- С памятью не ко мне. Это ты умеешь, Маша, - обрывает Савва мои возмущения. Отпирает дверь, выпускает в подъезд нашу кошку. За плечи притягивает меня к себе. - Соберись. Все силы вложи и щелкни пальцами. Поняла?

- Поняла, - смотрю в его серьёзное лицо и чувствую себя последней дурой. На что он меня подбивает, я ведь обычная девчонка из провинции, первокурсница, в ягуаров обращаться не умею...или...- Постой, - сверкаю глазами. - Тот огромный мужик в наручниках. Из ванной. Он вам про меня говорил. То есть я...

- Да, - Савва кивает.

Задыхаюсь от волнения. 

Ну и ну. 

Быстро моргаю, все ещё боюсь примерить на себя новую роль - опасной штучки, способной подчинять себе не только мужчин, но и Тамару с подругами и, вообще...

- Вон он! - взвизгивает у меня за спиной Тамара. Оглядываюсь, она пальцем тычет в ягуара на лестнице. - Зоя, хватай нож!

- Давай! - Савва отступает.

Жмурюсь и щелкаю пальцами, пячусь на площадку к Савве. В квартире визжат, в меня прилетает чья-то острая туфля.

- Маша, - требует Савва. - Соберись.

В меня летит сапог, пугаюсь и сильнее щелкаю, ничего не получается, уши закладывает от визга.

- Черт, - Савва сдвигает меня в сторону, хлопает дверью перед носом Тамары. Это действует лучше, чем щелчок, в квартире на миг смолкает крик.

- Уходим, - он подталкивает меня из подъезда, впереди бежит ягуар, закутанный в синий палантин, ойкаю и выскакиваю следом на улицу.

Глава 51

- У тебя сегодня, кажется, выходной, - за стойкой Алина отрывается от очередной книжки в яркой обложке. Окидывает меня подозрительным взглядом. - Чего явилась?

- Живу тут, временно, - топчусь на месте, оглядываюсь в гостинице. Сквозь прозрачные двери вижу машину Саввы, и его самого, он ждёт. Глубоко вздыхаю и понижаю голос. - Хотела предупредить. Ночью, в подсобке. Я видела мышь.

- Кого? - Алина изгибает черную бровь.

- Вот такую мышь, - для наглядности развожу руки. - Санэпидемстанция не обрадуется.

- Да что ж ты несёшь, - Алина отрывает зад от стула, в волнении поправляет волосы. - Какие ещё мыши? 

- Вот такие, - снова показываю размер.

- Откуда им у нас взяться, - она недоверчиво качает головой, но волшебное слово про санназдор даже круче "пожалуйста", толкает ее из-за стойки.

Она хватает ключи от подсобки, стучит каблуками по коридору.

Семеню за ней, оборачиваюсь. Вижу, что к дверям гостиницы бежит ягуар, пачкает лапки. За ним торопится Савва.

Они заходят, я за Алиной ныряю в подсобку.

- Ну и где эти твари, - она гремит ведрами, широкими бедрами толкает меня к стене. Выпрямляется и упирает руки в бока, в меня врезается пристальный взгляд. - Точно видела?

- Ага. 

- У нас же кот, - она меряет шагами каморку. - Почему еду не отрабатывает, мышей не ловит?

- Не знаю, - качаю головой. - Может, он не заметил?

- А, может, их не было? - Алина останавливается. - Вот что, - она наставляет на меня палец, с острым, будто нож, ногтем. - Это все не шутки. Мыши. Ты мне это брось. 

- Я приведу сюда кота, и он все обнюхает. И отравы куплю, - торопливо предлагаю, не терпится уже рвануть в номер. 

- Так и сделаем. Раз тебе что-то примерещилось, - встревоженная Алина выходит в коридор. - Но имей ввиду. Никому не слова. Особенно гостям. Говорила кому-то уже?

Мотаю головой.

- Отраву принеси мне лично покажи.

- А у вас пересменки нет? - шагаю за ней.

- Одна пока тут кручусь, жилы рву. Администратора ищем.

С завистью слушаю эту информацию.

Администратор!

Это намного приятнее, чем официантка и горничная в одном флаконе. Рвать жилы сидя за стойкой и почитывая книги...

Я бы с радостью.

В холле расходимся, бегу мимо номеров, толкаю дверь с золотой цифрой семь и врываюсь в комнату.

Савва роется в спортивной сумке, Ярослав натягивает боксеры.

- Ты мог бы и голым зайти. И не пришлось бы мне отвлекать Алину, - взглядом скольжу по кубикам пресса, - врать про мышей, - лепечу.

- Думаешь? - он потягивается.

Хм. 

От мощного тела в одних трусах пахнет по-животному возбуждающе, чистый адреналин.

Тихонько вздыхаю.

Нет, лучше пусть кто-то испугается ягуара, чем увидит голого Ярослава.

А то это уже слишком.

- Что теперь делать? - быстро перевожу взгляд на Савву, он, хотя бы, одет. 

- Сейчас, - он кидает в Яра футболку и брюки. Усмехается. - У меня уже одежда заканчивается, пора прибарахлиться в местном магазинчике.

- Становимся сельскими жителями, - Яр влезает в футболку.

- Где вы тут кур, коров видите? Стоги сена посреди поля, - оскорбляюсь. - Городок, хоть и небольшой...

- Ну ты только не обижайся, - Савва улыбается, в пару шагов настигает меня и прижимает к себе. - Мы сами в похожей провинции выросли. 

- А...

- Т-ш, - пальцем он закрывает мои губы. Оттягивает нижнюю. Я не дышу. Он смотрит. Наклоняется, медленно втягивает ее в рот.

Бух.

Касания языка словно удары тока, простреливают все тело, каруселью крутится в мыслях ночь, этот номер, коридор, мое желание, моя трепетная память автоматной очередью шлёт сигналы, они скапливаются внизу живота.

Мы что-то хотели сделать - это намерение резко теряет градус важности, я пьянею от сильных рук, жадно лапающих меня, я сцапана, смотрю в такие же пьяные ореховые глаза, и верёвочкой вьется бесконечное притяжение, этот мужчина - мой личный закон гравитации, вселенная моя.

Делится на двоих.

Когда сзади в меня вжимается второе крепкое тело.

Ох.

Отрываюсь от губ Саввы, оборачиваюсь на Ярослава. Не успеваю слова выдавить, падаю в плен жёлтого взгляда, под руками, ласкающими грудь, сладко вздрагиваю.

Изо всех сил морщу лоб, соображаю, чего мы хотели, в мыслях вертится лишь глупый щелчок пальцами, кажется, память стирается сама, вот сейчас, ведь ничего я больше не хочу, только их двоих, в себе, всё потом.

Глава 52

Так неожиданно оказываюсь на кровати, упускаю этот момент, просто вдруг ноги подкашиваются, и я уже падаю.

Мои руки разбрасывают в стороны, пригвождают к постели, на меня смотрят, две пары горящих глаз, в этом огне горит номер, медленно плавятся стены, и мои мысли, чувства, я излучаю волны нетерпения, пустота внутри болезненна, жгуча, я жду.

Ерзаю, мне помогают, избавляют от брючек, властные руки тянут их вниз. Лёгкий ветерок из окна кружит голову, там, снаружи работает двигатель, снова кто-то подъехал, долетают невнятные голоса официанток, они, наверное, курят.

А я здесь, отрезана от мира номером с золотистой цифрой семь.

- Маша, развалилась, - Савва усмехается, тискает меня за талию. Кусает кожу повыше пупка, подхватывает меня и осторожно переворачивает на живот.

Лежу и тяжело дышу. Голые ягодицы получают увесистый шлепок, и я взвизгиваю, вжимаюсь в кровать. Не больно но трепетно, уже представляю, чем все это для меня обернется.

Невероятным чем-то, я уже из этого бескрайнего океана разврата не могу выплыть, завожу руки назад, наощупь ищу их, два горячих мужских тела, пальцы перебирают одежду вперемешку с участками голой кожи, мы трое, как пазл, их нужно...

Вставить в меня.

Да!

- Да ты дрожишь вся, Маш, - шепот опаляет шею, пальцы перебирают волосы, я с ног до головы покрыта мурашками, я мокрая.

- Побыстрее, - проявляю смелость и командую.

Принимаю поглаживания, давление ладоней на поясницу, и мне мало, с готовностью послушно привстаю и вытягиваю руки, когда с меня снимают кофточку.

- Нет, стой так, - Савва удерживает меня, не давая улечься на живот. За бедра двигает меня по кровати ближе.

- Ох, - выпускаю воздух. Ноги дрожат, стою, оперевшись на колени и локти, от шлепка по пояснице выгибаю спину.

Слышу сдавленные мужские выдохи позади и понимаю - на меня смотрят, в такой позе, они меня разглядывают.

- Маша сладкая, - вдоль меня на кровати вытягивается Яр.

Боковым зрением вижу его, обнаженного, и упорно рассматриваю стену перед собой, масляную краску, все неровности, боюсь встретить его взгляд, сгораю от желания и стыда - это уже слишком, я думала просто лягу, а тут так светло, а я голая, в такой развратной позе стою.

- Чего испугалась, - шепчет Яр, широкая ладонь ложится на шею, требуя повернуться к мужчине. - Иди ко мне.

Позади шуршит одежда, от этих шорохов сладко вздрагиваю, неуверенно подчиняюсь руке Яра и оказываюсь с ним лицом к лицу.

- Страшно? - желтоватый взгляд проникает вглубь меня, соблазняет, шепот ласкает слух. - Мы будем осторожно.

Моргаю, не понимаю о чем он.

Чтобы они вдвоем, меня. Этого и хотела сейчас, но после его слов напрягаюсь, даже не знаю, на что напросилась.

Я лишь этой ночью стала женщиной.

Я, наверное, сошла с ума.

Привстаю на ладонях, рассчитываю улизнуть, и тут же всем телом встряхиваюсь, когда в промежность упирается гладкая головка. Почти падаю на кровать, но сильные руки Саввы крепко держат бедра, и меня на месте.

- Куда собралась. 

От резкого толчка мне внутрь охаю и пошатываюсь, горячая плоть проникает, заполняет меня, смотрю на Яра сквозь ресницы, и в крови взрываются вспышки удовольствия, вижу, как его лицо приближается, чувствую мягкие губы на своих губах.

От наслаждения жмурюсь и закрываю глаза, отдаюсь поцелую и едва держусь, плавные движения плоти во мне сносят крышу, отключают рассудок, я готова к большему.

- Маша, расслабься, - сзади предлагает Савва.

Я стараюсь, но готовлюсь, что будет второе проникновение, и не могу, сжимаю член внутри себя, я уже почти до ручки дошла, распалила себя этими мыслями. 

- Не больно ведь? Успокойся.

Ладони ласкают бедра, внутри двигается член, язык толкается мне в рот, меня словно везде и сразу обнимают. Укладываюсь обратно на локти, так, правда, удобнее, и Савве нравится, кажется, он выходит и врывается, вплотную прижимается ко мне.

- Умница.

Яр отрывается, губами ловлю воздух, распахиваю глаза и смотрю, как он стягивает боксеры. Он выпускает наружу большое безумие, это часть искусства, четко вылепленный, с крупной головкой, с выпуклыми венами, оплетающими ствол, это нечто, тычется в мои приоткрытые губы.

Обхватываю его ртом.

Пара движений во мне с двух сторон, и я пропадаю, я на краю вселенной, в изначальной точке, и сейчас, здесь, творится мир, два моих господина, два хозяина моей дрожи, моих сдавленных стонов, моего падения во тьму, порок и животную похоть. Вновь и вновь тянусь к свету, меня толкают на вершину, и вот уже я чувствую себя богиней на Олимпе, мне доступны все тайны неба и земли, я познаю блаженство.

Глава 53

Заворачиваюсь в одеяло и держу путь в ванную.

- Маша, - окликают меня, - туда не ходи.

Вспоминаю, что там к батарее человек пристегнут и ругаюсь себе под нос, меня же всю измазали, этим липким, теплым...финальным кефиром.

- И что делать? - оглядываюсь на мужчин.

Они одеваются.

Оба довольные, сытые, чем мы пару минут назад втроем занимались - лучше не думать, иначе от меня останется кучка пепла, но не серого, а красного, как мои щеки сейчас.

- Надо было в соседний номер сразу идти, - Савва улыбается. Подходит ко мне с моими брючками в руках. - На вот.

Вздыхаю и натягиваю одежду, замечаю, как по бедрам стекают белые струйки и все ещё не верю, во рту стоит солоноватый привкус, я вся встрепанная, но мне почему-то очень хорошо.

Теперь понимаю, почему люди любят заниматься сексом. 

Это очень приятно.

В дверь стучат. 

Пугаюсь, что это Алина пришла и торопливо собираю волосы в хвост. Я же обещала, что пойду за отравой для мышей, зачем я эту ерунуду наплела?

- Марк, - говорит Яр, когда открывает дверь.

Пропускает в номер мужчину. Помню его - он ночью приехал. Друг их, кажется. 

Марк быстрым взглядом оценивает смятую постель, принюхивается - нервные, породистые ноздри подрагивают. Переводит глаза на меня. И ухмыляется.

- Нам клетка и суд грозит. А вы всё развлекаетесь. 

- В чужие дела не суйся, - нахально-грубовато одергивает его Савва. Подходит к нему, ловко выхватывает из пальцев ключи. - Маша, ты в душ хотела? Вот.

- А ты же говорил...- хочу напомнить, что он нам с ним вдвоем какой-то номер снимал. Или нет. Вообще, кажется, что в этой гостинице других номеров нет, мы ведь вечно здесь торчим. 

Ладно.

Под пристальным, напряжённым вниманием Марка забираю ключи.

На секунду вижу мелькнувший жёлтый огонек в глазах мужчины и мысленно охаю - он тоже ягуар, ну конечно.

Эти двое скоро перевезут в наш городок все свое кошачье семейство, три кошки, надо же!

Не понимаю, откуда они берутся?

Выхожу в коридор и на секунду припадаю ухом к двери.

Уверена, что они трое обо мне разговаривают, может быть, про случай у Тамары, что я неправильно щелкала пальцами.

И что я вовсе не особенная, они ошиблись, я обычная девчонка...

Неподалеку щелкает замок, скрипит дверь.

Вздрогнув, выпрямляюсь, отшатываюсь от нашего номера. Смотрю на шагнувшую в коридор девушку и тихонько цокаю - красавица.

Длинные пепельные кудряшки, кукольное личико, фигура, как у Барби с бесстыдно длинными ногами и тонкой талией.

Встречаемся с ней взглядами. Завороженно изучаю ее, я либо схожу с ума, либо у нее тоже жёлтые глаза. 

- Ты Маша? - она замечает ключи в моих руках, приглашающим жестом распахивает номер. - Входи. 

Сравниваю цифры на двери и на моем номерке - все сходится, в душ меня послали туда, к ней.

- А ты с Марком приехала? - смело пересекаю коридор и вхожу в комнату напротив, эту куколку я не боюсь совсем, она даже вряд-ли старше меня. - Ты его девушка?

- Жена, - она закрывает дверь.

Завистливо присвистываю - ничего себе. А мне предложение никто не делал, они оба и так от меня получили все, что хотели.

Но корить себя поздно, я сама виновата, поддалась удовольствию.

- Я воспользуюсь душем, - говорю и самой себе поражаюсь, наверное, я от мужчин наглостью заразилась, такими заявлениями разбрасываюсь.

- Давай, - из сумки она достает полотенце в целлофановом кулечке, сует мне. - Я Жанна.

- Маша. 

- Я про тебя слышала. 

Качаю головой и захожу в ванную.

Ну и ну.

Кто же ей про меня насплетничал, этот ее Марк? Наверное, о том, что мы с Саввой и Яром втроем занимаемся сексом.

Стыд какой.

Пускаю воду, задергиваю шторку и встаю в небольшую квадратную ванну. Торопливо смываю с себя следы порока.

- Мы все в бегах, - раздается по ту сторону голос Жанны.

От неожиданности роняю мыло, поскальзываюсь, отбрасываю с лица мокрые волосы.

Неуверенно выглядываю из-за шторки.

- Что? 

- В бегах, - повторяет Жанна, беззастенчиво стоит в проеме открытой двери.

На меня дует, но возмутиться не решаюсь, выключаю воду и быстро заматываюсь в полотенце.

- Там, в их номере, мужик сидит, видела? - продолжает Жанна. - Вот. Он ловец. Приехал специально за Саввой и Яром, их судить должны.

Слушаю ее мелодичный, журчащий голос и отжимаю волосы, я о жизни моих ягуаров ничего и не знаю почти, трясусь на сквозняке и ужасаюсь - какой суд, за что?

- Семена заперли в ванной, - Жанна отступает с прохода, давая мне выскользнуть в номер. - И если он в ближайшее время не вернётся к Совету с преступниками - сюда пошлют других. И не одного, а целый отряд.

- Господи, - мну полотенце на груди, представляю отряд таких же громил, как Семён. Что они заберут Савву с Яром и моя жизнь вернется к пресному течению, я ведь после всего, что со мной случилось просто не смогу. Хватаю брючки, - Зачем? За что? 

- Это не так важно - за что, - Жанна отбрасывает за спину свои соблазнительные кудряшки. - Главное - ты одна из них. 

- Из кого - из них? - задираю полотенце и натягиваю на мокрое тело одежду, опять я без трусиков, но меня это уже и не волнует, с такой-то новой информацией, дрожу и готовлюсь - вот-вот мне откроют тайну.

- Ты ловец, будущий судья, - говорит Жанна. Сверкает желтыми глазами. - И ты одна можешь нам всем помочь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 54

- Ну и где отрава? - недовольным вопросом останавливает меня администратор.

Р-р.

- Отравы пока нет, - постукиваю по стойке, кошусь в стеклянные двери. Мужчины передо мной вышли, ждут меня в кафе, а тут эта Алина, пристает с глупостями. - Я в магазин ещё не ходила.

- А теперь все закрыто, ты уже не успела, - она закрывает книгу и сцепляет пальцы в замок перед собой. - Девять вечера. Где ты возьмёшь отраву?

- Принесу из дома, - обречённо обещаю, лишь бы она от меня отделалась. 

Она ещё что-то кричит мне в спину, но я живо выскакиваю на улицу.

Прохладнее, чем днём, но все равно чувствуется весна, пора любви, я как на крыльях лечу к открытым дверям кафешки.

По пути глажу рыжего котика, пристроившегося у входа.

- Кормили тебя? - замечаю плошку с молоком в сторонке на асфальте, объедки сосиски. - Ешь, - командую.

Поправляю волосы и захожу в кафе.

Пересекаю полупустой зал, народ ещё не подтянулся. Мужчин нахожу за столиком в углу.

- Садись, - Яр похлопывает по дивану рядом с собой. - Взяли тебе кофе. 

- А Жанна с Марком где? - втискиваюсь за столик. 

- В номере, наверное, - Савва делает глоток из чашечки, ставит ее на блюдце. Сдвигает в сторону салфетницу, солонку и перечницу и расправляет по столу потрепанную карту.

- Это та самая? - вспоминаю, как он с этой бумагой лазил у меня под окнами, а я вылила на него суп. Он затащил меня в душ. И мы почти занялись сексом. 

Но пришла Тамара. 

Это случилось лишь вчера, а не месяц назад, даже не верится.

- Та самая, Маша, - подтверждает Савва. Встречаемся взглядами. 

Я глаз не отвожу, долго, вижу недвусмысленные огоньки, и уже начинаю смущаться, он же меня раздевает, не касаясь.

- Маша, смотри сюда, - врывается в эти гляделки раздраженный голос Яра, и указательный палец с силой припечатывает карту.

- Да-да, - отбрасываю неподобающие мыслишки.

- Ваш город стоит на лысой горе, - словно на уроке начинает объяснение Яр.

- Да-да, - повторяю, отхлебываю кофе.

- Мы думали, что силу этому месту даёт гора. Но не только, - подключается Савва. Достает из кармана заготовленный фломастер. Кажется, мой, красный, я им подчёркиваю определения в тетрадях. Значит, рылся в моем чемодане? Возмутиться не успеваю. - Вот тут, между вашим городом и соседней деревней, - Савва ставит красную точку на карте, - заброшенная шахта. Именно здесь я отключился, когда мы с Яром хотели сбежать.

- Помню, - мрачнею, эта ночь была долгой, тяжелой, я столько слез в туалете пролила. 

- Вот тут у вас вышка, - Савва отмечает ещё одну красную точку. - Ты говорила, папа твоей Полечки там работал. 

- Ну и? - внимательно смотрю в карту, предвкушаю нечто интересное.

- Вот здесь церковь, - Савва черкает жирную точку. - Здесь школьный парк и вечный огонь, - он ставит четвертую отметку. - И последняя - река, для удобства возьмём мост. Что видишь?

Вижу пять красных точек.

Кусаю губу, не понимаю, чего от меня хотят.

- Так, - Яр хватает подставку и вытряхивает из нее салфетки. Прижимает подставку к карте, как линейку, вырывает у Саввы маркер. И быстро ведёт по точкам красные линии.

Один, два, три, четыре...

Он не успевает отнять руки, а я уже понимаю, что это. И когда он, закончив, убирает салфетницу, я уверяюсь - эти точки, соединенные линиями - пентаграмма.

Шахта - земля, вышка - воздух, церковь - эфир, вечный огонь - огонь, и река - вода.

- Наш городок стоит в центре пентаграммы? - спрашиваю шепотом. 

- И это очень хорошо, - довольным тоном сообщает Савва. Тянется через стол, сплетает наши пальцы. - Маша, Жанна тебе сказала. Скоро за нами приедут. 

Хмуро киваю.

Расставаться я не готова, я их только обрела.

- Но мы можем сделать так, что в город ловцы не попадут, - возвращает надежду Яр. Он двигается по дивану ближе ко мне, в пальцах крутит фломастер. - Если расположить лунные камни по вершинам пентаграммы, - он наклоняется к моему уху, понижает голос, - то город накроет защитной сеткой. 

Лунные камни, защитная сетка - я качаю головой, лишь краешком понимаю, что они имеют ввиду.

Мужские пальцы гладят мою ладонь, щекотно, меня это отвлекает, путает мысли.

- Ладно, делайте, что хотите, - соглашаюсь. Дыхание учащается, и мне сейчас не до всяких там пентаграмм, я думаю о крепких потных телах, смятой постели, о чем угодно.

- Сами мы камни расставить не можем, - врывается в мои размышления мурчание Яра. 

- Почему? - моргаю. 

- Потому, что в тебе больше силы. 

Недоверчиво щурюсь. Лунный камень у меня самой есть, болтается на брелоке с ключами. 

И он не тяжёлый, не требуется особенных сил его таскать.

- То, что ты память Тамаре не обнулила, - Савва наклоняется над столом, - ничего не значит. Ты переволновалась. Но в тебе большая сила, Маша, поверь мне.

- Откуда ей взяться, - не выдержав, вырываю руку. - Я не ягуар, не ловец, и мама вроде бы, тоже. А папа...

Замолкаю. 

И задыхаюсь от догадки.

Я же его почти не помню, лишь по фотографиям, ранним, из детства. И вполне возможно, что он...

- Вон они! - на все кафе разносится знакомый истеричный голос. - А я говорила, что они здесь!

Все втроём оборачиваемся к дверям, и я охаю, наткнувшись взглядом на Тамару в окружении встрепанных подружек.

Глава 55

Невольно привстаю на диване. 

У Тамары с подружками вид сумасшедших, они стайкой вдвигаются в кафе.

Бармен меланхолично трёт шею полотенцем. Оглядываются две официантки. 

И посетители - несколько мужиков с пивом и сушёной рыбой.

- Я говорила, что они здесь, - Тамара воинственно шагает впереди процессии. С опасением зыркает на Яра. - Маша, отойди от него. Я несу за тебя ответственность. Не дай бог что, а этот леопард...- она смотрит на Савву. С упрёком говорит, - почему ты мне ничего не рассказал? 

- О чем, Тома? - Савва лениво поднимается, и Тамара с подругами пятятся. - Ты пригласила нас на ужин, и потом выгнала. Очень невежливо, к слову, себя ведешь.

- Я выгнала? - поражается Тамара. Повышает голос. - Да я вся на иголках! Ничего не понимаю. На моем веку люди в леопардов ещё не превращались!

Ее подруги согласно кивают.

Смотрю на Савву, на Яра, они кажутся спокойными, и я тоже понемногу справляюсь с нервами.

- В леопардов никто не превращался, Тома, - заявляет Савва. - Просто пить надо меньше. Ты ещё скажи, что вон Маша леопард.

Тамара оглядывается на подруг. И они все вместе щурятся на меня.

Похоже, прикидывают, могу ли я быть кошкой.

- В общем, дамы, - Савва закатывает рукава. - Если у вас все - расходимся тогда? - предлагает он.

Невинный до невозможного взгляд, мягкий тон.

Но на Тамару это не действует.

- Ты что думаешь? - она раздувает ноздри. - Что я совсем дура? Я точно знаю, что я видела. И Зоя, - машет она на рыжую подругу. - И Феня. Мы сейчас в полицию пойдем.

- Ну идите, - разрешает Яр, тоже встает. - И по пути в больницу заскочите. С головой не шутят все таки.

Смотрю на него с волнением. 

Он улыбается. А мне не до смеха, не хватало ещё, чтобы одежда полетела в стороны, и лапы вместо ног, и пятнистая шерстка...

- Маша, - Яр трогает меня за руку. - Вон Жанна с Марком, - показывает он на парочку, пристроившуюся у выхода. - Иди пока к ним.

- Маша, ты идёшь домой, - спорит Тамара. - Немедленно, - она натягивает сумочку на плече, и вид у нее бескомпромиссный, и я всегда раньше послушно подчинялась.

Но теперь, когда рядом два мужчины - чувствую себя взрослой. 

К Тамаре домой я точно не вернусь, она же меня выставила, с вещами.

- Не бойся, мы тут разберемся, - негромко говорит Яр, наклонившись ко мне. - Никто в эту ерунду с леопардами не поверит.

- Ещё как поверят! - угрожает навострившая уши Тамара. - Маша, отправляйся домой! И жди меня там.

От ее приказного тона морщусь и, задрав нос, шагаю мимо. 

Вот уж нет.

Оборачиваюсь - они так и торчат у столика. С сомнением подхожу к Жанне-кудряшке и ее Марку, все таки оставлять мужчин одних с этими истречиками не хочется.

- Что там такое? - Марк неотразимым жестом вытаскивает сигарету из-за уха. - Нам ехать пора. Сказали тебе на счёт лунных камней?

- Да, - снова оглядываюсь. Тамара громовым голосом расписывает, как Савву с Яром закроют в тюрьму, а потом сдадут в лабораторию на опыты. 

Мужики-дальнобойщики жуют рыбу, цедят пиво, расселись, как в кинотеатре. Бармен шушукается с официантками, ловит мой взгляд и крутит пальцем у виска. 

Окончательно успокиваюсь.

Никто Тамаре не поверит, она на душевнобольную похожа со своими россказнями. Даже если их четверо таких будет, и все в один голос начнут заверять про мужчин-ягуаров - их, скорее, самих закроют. 

В вытрезвитель, на сутки-другие.

- Поехали тогда? - предлагает Марк. - Жанна, ты все взяла?

Жанна в ответ потрясает сумочкой.

- Обязательно именно мне раскладывать камни? - ощущаю большую ответственность, выхожу за ними на улицу.  

- Камни надо зарядить, - Жанна передает мне сумочку. - Мы превосходим людей. И ловцов тоже, физически мы сильнее. Но речь о другой мощи. Неосязаемой. Нам против них нужен такой же ловец, - она открывает машину.

Лезу назад. Черная авто, как у Саввы и Яра. Замечаю знакомый значок ягуара на руле и располагаюсь удобнее, ощупываю сумку.

Мне самой недолго с ума сойти от всей этой новой информации.

Оборотни, лунные камни, ловцы и судьи, грозный Совет.

К этому не привыкнуть за пару дней.

Марк садится за руль и закуривает. Смотрит на меня в зеркало, усмехается:

- Куда ехать, шеф?

- Туда, на трассу, - показываю на дорогу. - И дальше по прямой несколько километров, увидишь гору, кирпично-красную. Это шахта.

Он добавляет радио и скорость. Берет за руку Жанну, они о чем-то говорят, мне не слышно.

Хмурюсь, глядя на их кольца, со входом кошусь на свои пустые пальцы. Трясу волосами и отбрасываю глупые мысли, у нас такие проблемы, а я про замужество мечтаю.

Надо быть строже с собой. 

Достаю один бело-голубой камень из сумки, и когда мы останавливаемся, торопливо выбираюсь из машины.

- Подержи его, погладь, - советует Жанна. 

Наглаживаю камень, не могу избавиться от ощущения, что все это очень глупо, подхожу к шахте.

Укладываю камень у подножия, стою на ветру, в сумерках смотрю на белеющее в земле пятно. 

Ничего не происходит.

Плетусь обратно. 

- Вроде все, - докладываю. - Только как узнать, сработало или нет?

- Сейчас все камни разложим, - Марк резво срывается с места. 

Заезжаем на вышку, потом на новый мост, дальше катим в парк за школой, мне одиноко.

Последний камень, огладив, выкладываю возле церкви. 

Стою, жду, на улице уже совсем темно. Закидываю его веточками, чтобы в глаза не бросался. 

- Готово, - говорю Марку и Жанне, отряхиваю землю с рук. - Ну как? Видите свою защитную сетку?

Они с одинаковыми внимательными лицами всматриваются в темноту.

- Увидим, - обещает Марк, запускает двигатель. - Если кто-то из ловцов попытается проникнуть в город - сетка сработает.

- Как знать, - жму плечом. В нетерпении ерзаю на сиденье. - Мы в гостиницу?

- Да. 

Выдыхаю с облегчением.

Из головы не выходят Савва с Яром, пока я тут раскатываю и камни раскидываю - они могут в кафе до сих пор быть. 

С Тамарой и подругами.

Хотя, они позвонили бы. Если бы что-то случилось. И, наверное, все в порядке.

Но я уже соскучилась. 

И мне срочно нужно к ним.

Глава 56

Заходим в гостиницу. 

Алина благожелательно кивает Марку и Жанне, зыркает на меня и жестом манит к себе.

- Давай сюда, - требует администратор.

- Что? - складываю ладони на стойке. 

- Отраву принесла? 

Ох. Сколько можно приставать с ерундой.

- Отравы не будет, - сдержанно отказываю. - Дома ее не нашлось.

Она молча постукивает длинным ногтем по своей книге. Наклоняется ближе и понижает голос.

- Объясни-ка мне вот что, - она смотрит вслед Жанне и Марку, переводит взгляд на меня. - У меня таинственным образом пропал запасной ключ от седьмого номера. 

- И...что? 

- А там творятся какие-то странности. 

Холодею. 

Ещё бы не творились. Там живут ягуары, там заперт в ванной судья. Туда таскаюсь я. И Марк с Жанной. 

Ключ, наверное, кто-то из них выкрал, носа администратора там только не хватало. 

- Значит, так, - Алина двигает к себе пухлый журнал. - Ты сказала тоже в гостинице живёшь. А записи у меня почему-то нет. В каком ты номере?

- В седьмом, - брякаю. 

Скрывать больше не вижу смысла, я ведь, правда, там живу.

Последняя капля в моем терпении - скандал с Тамарой, я самоустраняюсь, и будь, что будет.

- У нас приличная гостиница, - поджимает губы Алина. - А не бордель. Так что живо говори - сколько вас там человек живёт. И не смей врать. Развели мне тут. Цыганский табор.

- Почему табор? 

Алина смотрит на меня с сомнением. Пытливо щурится. Она словно борется с желанием порядок навести. И от души посплетничать.

- Горничная сегодня хотела белье сменить, - в ней побеждает любопытство. - В седьмом номере. У неврастеника у этого, Ярослава. Он не пустил. Я ее отправила, когда все ушли. А за дверью, - она делает паузу. - Кто-то стучал. Не барабашка же, раз там никого не было.

- Так, может, это кот, - предлагаю вариант. - Запрыгнул в окно.

- Ты мне давай не это, - она хлопает ладонью по книге. - Штучки свои брось. Утром у свояченицы зять на смену заступит, в полиции он служит. Так и передай своим - придет разбираться. Мне здесь проблемы не нужны. Так что, - она откидывается на стуле, - скажешь, что там у вас творится?

- Ничего не творится, - качаю головой. 

- Ну смотри. Полиция разберётся. 

Подавленно киваю. Сворачиваю в коридор, шагаю к седьмому номеру. Чувствую жжение между лопаток, пристальный взгляд. 

Оборачиваюсь - так и есть. Алина стоит на углу, сложив руки на груди, смотрит. 

Под ее надзором дёргаю ручку. Заперто. Стучусь.

По ту сторону раздаются шаги. В двери скрежещет ключ. На пороге Яр, по пояс голый, волосы мокрые. 

Отталкиваю его, врываюсь в номер. 

- Завтра сюда полиция придет, - хмуро делюсь информацией. - Где Савва?

Яр глазами показывает на дверь ванной. Снимает махровое полотенце с плеч, растирает волосы, улыбается мне. 

В меня летят мелкие брызги. 

Смотрю на покатые плечи, на бугристые руки. Несколько часов назад он меня обнимал, целовал, шептал на ушко всякие нежности. 

Я ведь девушка, мне хочется свиданий, прогулок под звёздами, а не аномальной красной луны, не превращений в кошек.

Но я сама такой путь для себя выбрала. Когда не испугалась, поддалась влечению.

И я не жалею, я теперь часть их мира.

- Что вы будете делать со своим Семёном? - грызу ноготь.

- Марк только что сказал, что ты камни везде разложила, - Яр идёт на меня, хищно мне подмигивает. - Умница.

- Погоди, - под его потемневшим взглядом пячусь, плюхаюсь на кровать. - С Семеном-то что? И с полицией.

- Ничего хорошего, - звучит злой голос, и из ванной выходит судья. 

От неожиданности взвизгиваю, с ногами забираюсь на кровать. 

Семён разминает запястья, он без наручников, недобро мне усмехается. 

- Девчонка ещё совсем, - он скользит по мне взглядом, - сама не поняла, что сделала. И за что будешь наказана.

Наказана? 

От его тона и кривой улыбки в груди разливается мороз.

- Вот только запугивать ее не надо, - следом за ним из ванной выходит Савва. Открывает дверь номера. - Всё. Давай чеши отсюда. 

- Я-то пойду, - Семён наклоняется, выходит в коридор. Оборачивается. - А всех вас завтра. В клетке запрут. Под стражей будете сидеть до суда. А потом, тебя и тебя, - он тычет пальцем в мужчин, - усыпят. А тебя, - его палец останавливается на мне.

Савва хлопает дверью у того перед носом. 

- Ты почему не дал ему договорить? - меня подбрасывает на кровати. - Что я сделала? Почему его отпустили?

- Все хорошо, Маша, - Савва приближается, уставший, глаза украшают темные круги. Он вдруг зевает, так заразительно, что я подхватываю, я и сама, не помню уже, когда в последний раз спала. Усталость, словно мешком меня хлопает, силы как-то враз покидают, растекаюсь на кровати. Савва садится рядом, за талию притягивает к себе. - Камни на местах. Ловцы в город не попадут, и Семён отсюда не выберется. Пусть теперь идет, куда хочет. Он здесь так же, как и мы застрял. Снять сетку только ты сможешь.

- А что он про наказание говорил? - слушаю, как стучит его сердце, смотрю на Яра. 

- Ты на нашу защиту встала, против Совета пошла, - Яр садится перед нами на корточки. - Семён уверен, что это не подействует, ты пока неопытна. 

- А сетка эта ваша подействует? - комната перед глазами медленно плывет. Я лишь раскидала какие-то камни, и всё, причем тут их Совет, я не собиралась ни с кем враждовать.

- Подействует, конечно, - заверяет Савва. Ощущаю его руки, как он укладывает меня на постель. Шепчет. - Сонная уже совсем. Отдохнуть надо. 

- А если не получится? - язык заплетается мужские руки снимают с меня одежду, от ласковых касаний все сильнее тянет в сон.

- Мы вместе, Маша - это главное, справимся, - долетает до меня сквозь вату, - но если прикинуть самый плохой вариант. То завтра нас всех арестуют. И не местная полиция, а кто-то покруче. 

Глава 57

Солнце бьёт прямо в глаза.

Жмурюсь, нахожусь где-то на грани, за закрытыми веками до сих пор вижу картинки, как бегу куда-то, а за мной гонятся, монстры, в груди тревожно и лоб покрыт холодным потом.

Верчусь, налетаю на что-то твердое и ойкаю. Сдвигаюсь по кровати, и с другой стороны тоже преграда, бьюсь локтем. 

Распахиваю глаза.

Щурюсь и моргаю слипшимися ресницами, кажется, я на всю жизнь вперед выспалась. Лежу, зажатая между двумя крепкими мужскими телами, Яр сладко посапывает, а Савва...

Сонно улыбается и смотрит на меня. 

- Ты во сне кричала, пиналась, - негромко говорит он. Под одеялом чувствую его руку, она ползет к груди. - Что тебя тревожит, Маша?

- Что? - мозг ещё не включился, но я прекрасно помню, и Семена, и его угрозы, как таблицу умножения, если разбудить среди ночи, повторю. - Сегодня же...

- Т-с-с, - указательный палец прижимается к моим губам. Савва привстает на локте, его лицо нависает над моим, и палец быстро сменяется ртом, горячий язык толкает мой, словно помеху, меня целуют, глубоко и сочно.

Ох. 

В голове с трудом удерживается информация, что мы в опасности, широкая ладонь сжимает голую грудь, пощипывает и оттягивает напрягшийся сосок. 

Ох.

Вздрагиваю, когда чувствую шевеление сбоку от себя, там где сопел Яр. И другую руку, скользнувшую мне между ног. 

- Все встали уже? - шепчет Яр. 

Обнимаю Савву, поцелуй вытягивает из меня крупицы разума, мужские руки смелеют, шарят по телу, наглаживают, с трудом уворачиваюсь от настойчивых губ и широко открытым ртом глотаю воздух.

- Стойте, - пытаюсь выбраться, мощными голыми торсами зажатая. - Сколько время?

- Доброе утро, - справа отзывается Яр. По голосу слышно, что он усмехается, за подбородок поворачивает к себе мое лицо. - У мужчин, сразу после пробуждения, есть определенные потребности, Маша. Физиологические. Ты не можешь не знать. 

Я не только знаю. Я и на практике ощущаю, что в бедра с двух сторон вдавлены твердо-каменные члены.

Сквозь полуопущенные ресницы вижу два нетерпеливых лица, и кожу печет, наглые руки под одеялом меня уже вовсю мнут.

- Сегодня же придет полицейский, знакомый администратора, - выдавливаю. 

- Ещё только девять утра, - Савва бросает взгляд на часы. - Успеем. 

- Так мне в институт нужно, - спохватываюсь, принимаю попытку вырваться из ловушки их тел.

- Какой институт, Маша, - Яр хмыкает.

Под одеялом что-то творится, я уже вся мокрая, и не от пота, в промежности орудуют пальцы, я сейчас стану падшей крепостью.

Хотя, я и крепостью-то не была рядом с ними, так, домиком, даже не каменным, а из соломы, спичку поднеси - и вспыхнет.

- А Семён и Совет, - слабо лепечу и обречённо откидываюсь на подушки, мне уже против этой россыпи мурашек, набросившихся на тело, не выстоять. 

- Если камни подействуют - хорошо, - шепотом говорит Савва и отбрасывает одеяло. - А если нет - тем более. Сейчас побудем вместе. На все наплевав.

- Никто это утро не испортит, - добавляет Яр.

Я бы и сама сейчас того, кто мне утро попробует испортить - растерзала, настолько распалена.

Яр одним броском оказывается сверху, и приятная тяжесть мужского тела отправляет меня сразу в нокаут. Пусть он только не медлит, послушно развожу ноги под давлением его колена и всхлипываю, когда чувствую поглаживания в промежности, и это уже не пальцы.

Головка обводит складки. 

И плавно погружается в меня, ощущение словно обретает звук, я будто слышу, как смазка растекается по стволу, пока он все глубже в меня проникает, раскрывает меня, как цветок.

- Маш, - мою руку тянут вбок, пальцами натыкаюсь на горячую гладкую кожу второго члена и задыхаюсь, один ведь уже во мне, к такому нельзя привыкнуть, обхватываю ладонью один ствол, и принимаю в себе другой, как река из берегов выливаюсь, от меня волны возбуждения кругами идут, нас троих накрывают, сжимают в одно.

Мы двигаемся, и я уже путаюсь, кто кого ласкает, где мои руки, где Яр, а где Савва. Они меняются, по очереди заполняют меня. Воздух плотный, забитый сексом, я дышу им, в поцелуях делюсь страстью, в собственных стонах слышу порочный мотив, от которого им двоим сносит крышу, я как прекрасные Сирены из мифов, что музыкой своей заманивали моряков на гибель, в пучину, где острые утесы и мели.

- Маша, Маша, - мое имя звучит на два голоса, в нем столько безумной тяги, ко мне будто привязаны, навека, эти необычные мужчины.

И даже если нас сегодня ждёт что-то плохое.

Мы справимся.

Глава 58

Долго отмываю ванну, мало ли, чем Семён тут занимался, видела, что он и любовный роман читал, и вообще.

Не доверяю я ему.

Споласкиваюсь под душем.

Встаю перед зеркалом, расчесываю волосы. Пропустила первую пару и не знаю, есть ли смысл идти в институт, у нас все так неопределенно складывается.

Прикидываю, что сейчас можно будет позавтракать.

А потом...

Мысли про утро в голове крутятся, ни на секунду не смолкают эти бесстыдные шлепки, сопровождающие наше пробуждение, и физиологические мужские потребности.

И женские. 

Плещу воду на щеки и похлопываю, мне надо себя в чувство привести.

А после такого сложно.

- Маша, - зовёт по ту сторону Савва и громко стучит по двери.

- Иду! 

Спохватываюсь и натягиваю трусики, быстро влезаю в платье. Мне его на выпускной год назад покупали, оно короткое, нарядное, чёрное с кружевом.

Но если приходится постоянно раздеваться - самое то. 

- Я готова, - выскальзываю в номер. 

Савва с Яром стоят у окна. Ни на меня, ни на платье внимания не обращают, высунулись на улицу, я наблюдаю их упругие задницы, обтянутые синими джинсами.

Ну и как можно нормально соображать. Когда такое.

- Что случилось? - подхожу ближе, локтями упираюсь в их спины, ложусь на них сверху и третьей выглядываю в окно. 

И тихо присвистываю.

На улице столпились и все имеющиеся в гостинице дальнобойщики, и персонал кафе, и...полиция - несколько мужчин в форме.

- Это что? - шепчу. - Все за нами? Администратор сказала, что только один ее знакомый придет.

- Вон, - Яр показывает рукой. 

Слежу взглядом траекторию, у полицейской машины замечаю крупную фигуру Семёна в военной форме и хмурюсь. 

- Что случилось? - повторяю. 

- Судьи часто в форму военных выряжаются, - Яр тоже смотрит на Семёна. - Обычно, когда кто-то прокалывается. Вот как мы вчера с Тамарой. И нужно ошибки скрыть от людей. Дурят, в общем. Головы всем. 

- Так это из-за Тамары собрание? - недоверчиво оглядываю площадку перед гостиницией. 

Залитая солнцем улица, приятный ласковый ветерок, фуры, легковушки, грузовички. 

И куча народу. 

- Вряд ли из-за Тамары, - Савва отлипает от окна, и мне тоже приходится выпрямиться. Он трёт переносицу. - Что-то посерьёзнее произошло. Так, мы, - он переводит взгляд на меня, натыкается на мое платье. - Ух ты. Кто у нас сегодня такой нарядный? - спрашивает, как у ребенка, и оттесняет меня к стене, щупает вышивку на груди, чувствует, что я без бюстгальтера и смотрит мне в глаза. 

- Надо ведь что-то делать, - приказываю себе не поддаваться на его взгляды и сдвигаюсь в сторону. - Яр.

Он тоже обернулся от окна, на пару с Саввой любуется моим образом. Рука невольно тянется к волосам, хочется взбить их, чтобы они объемные были, пушистые, локонами падали на плечи, но я мысленно даю себе пощёчин, что такое, нашла время красоваться. 

- Пойдем на улицу, - беру командование на себя, ощущаю себя генералом моей мини-армии кошек.

Выхожу в коридор и налетаю на Марка с Жанной.

- Видели уже? 

Они оба словно светятся. Марк держит бутылку, кажется, с коньяком. Жанна прижимает к груди букетик из полевых цветов.

- Ловцы до сих пор не в городе, - поясняет праздничный настрой Марк. - Значит, камни сработали. И это нужно отметить. Скоро мы будем свободны.

- Марк, надо узнать сначала, в чем дело, что там за столпотворение, - за моей спиной предлагает Яр. Подталкивает меня. - Идём. 

- Ждём тогда вас, - они заваливаются в наш номер. 

Оглядываюсь - Савва, похоже, коньяком соблазнился, не выходит. 

Яр ведёт меня по коридору, держимся за руки. Слышу быстрые шаги за спиной, и с другой стороны мою руку ловит теплая мужская ладонь.

Нет, Савва не соблазнился.

Втроём выходим на улицу. Щурюсь на солнце, вокруг непривычное оживление, сразу столько людей разговаривает - у нас такое бывает лишь на массовых гуляниях в день города.

Нет, дело явно не в Тамаре. 

И не в нас, ведь нас бы уже схватили?

Что тогда?

У всех озабоченные лица, полицейские хмурые, народ, похоже, в панике. 

Институт точно отменяется. 

Стоим втроём, под козырьком, не понимаю, что делать, задерживаю взгляд на Семене.

Он в пятнистых брюках, свободной куртке, берцах и кепочке, строгий, статный, если бы не знала, что он к другому, скрытому от глаз миру принадлежит, не сомневалась бы - военный.

Выправка у него, как в фильмах показывают.

Он тоже на меня смотрит. Пристально. И манит пальцем. 

Савва сжимает мою ладонь и отпускает, с другой стороны Яр негромко говорит:

- Стой здесь, Маша. Сейчас разберемся.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 59

Разбираются они очень долго.

Подойти не решаюсь, все таки мужской разговор.

С другой стороны, наверняка ведь обо мне тоже болтают?

Они стоят все втроём уперев руки в бока, словно в мире одни, на окружающих зеро внимания, и я вздыхаю.

Прохожу мимо, раз, другой, меня не окликают, это обидно, и я заруливаю в распахнутые двери кафе.

Внутри пусто, все на улице торчат. На столиках чашки с недопитым кофе, с недоеденной яичницей, негромко играет радио.

Иду к стойке, чувствую себя словно в фильме про апокалипсис, где город вымер.

Ежусь и самовольно захожу за стойку.

Включаю кофемашину, выкладываю на блюдце две булочки.

Питание для сотрудников бесплатно, а я теперь здесь работаю, после стажировки меня ведь не выгнали.

Если работать сегодня кто-то, вообще, будет.

- Эй, - в зал заходит бармен с неизменным белым полотенцем на плече. - Кто разрешал?

- Так...никого нет, - торопливо хватаю булочки и кофе. - А я голодная.

- Как ты ещё есть можешь, когда такое творится, - парень передёргивает плечами и полотенце падает на пол. Он даже не замечает, вдвигается за стойку и плюхается на табуретку.

- А что творится? - располагаюсь по другую сторону, напротив него. Кошусь на румяные булочки, на белую чашечку, от которой вьется дымок, в нос забирается аромат эспрессо и я понимаю, что есть-то совсем не хочу. 

Хотя я ела последний раз вчера на обеде. И потом вечером пила кофе...

- Город оцепили военные, - брякает бармен.

Брякаю ложкой. Кофе льется на стойку.

- Чего? 

- Военные, - парень подается вперед, горящими глазами жадно изучает мое лицо. - Не слышала что ли? Ты где живешь, на какой планете? Уже два часа все вокруг только об этом и трындят!

Эти два часа я занята была. В номере с мужчинами.

- Как это - оцепили? - рассеянно промокаю пальцем лужицу эспрессо и быстро моргаю.

- По периметру, - он хмыкает на мою глупость. - Перекрыли, короче, тот кусок трассы, где старая шахта. Люди утром поехали на работу. А никак. Все рванули через новый мост - а там тоже. Потом. В парке за школой, где лес начинается. И в стороне вышки. И...вроде где церковь, оттуда тоже. Везде, короче. Мужики в форме, и с автоматами. Обложили.

- Зачем? - качаюсь на табурете, в голове щелкает. 

Он ведь только что все те места перечислил, где я лунные камни вчера раскладывала. Но что это за сетка такая? 

Я-то думала...невидимое магнитное поле какое-нибудь. А тут...вполне материальное.

Ещё и с автоматами.

- Не говорят зачем, - бармен качает головой. Кашляет, хватает мой нетронутый кофе и жадно, обжигаясь, пьет. - Приплыли! Я же не отсюда. Из соседней деревни. У меня смена кончилась. 

- Так езжай домой, - безразлично откликаюсь, мне сейчас совсем неинтересно, где он живёт. 

- Не тупи! - рявкает он, и я, очнувшись, смотрю на него. Он складывает пальцы пистолетом, направляет на меня. - Куда я поеду? Военные. Не выпускают. 

- Вообще никого? - поражаюсь. - А если кому-то домой надо? Или на работу, тем, кто в большом городе работает?

Он жмёт плечом.

- А сменщика твоего пустили? 

- Никого, - раздражается бармен, отталкивается от стойки. Идёт к холодильнику, вытаскивает бутылку пива. - Ни сюда, ни отсюда. 

Недоверчиво качаю головой и сползаю со стула. 

Быть не может.

Этому найдется объяснение. То есть я объяснение вытрясу. Из Саввы, из Яра, и, может быть, даже из Семёна, такой прилив сил чувствую, как на крыльях вылетаю из кафе.

На улице едва не наскакиваю на Савву.

- А я за тобой шёл, - он сдвигает меня с прохода. Оглядывается по сторонам, тянет за руку. - Пойдем в номер.

- Мне бармен сказал про военных, - шарю взглядом по парковке, замечаю Семёна в компании полицейских.

Народ расходиться и не думает, и громче всех беснуются мужики-дальнобойщики, у них график, им ехать надо, они шумно, с матами требуют у полиции освободить дорогу.

- Это правда что город оцепили военные? - семеню рядом с Саввой.

- Правда. Только не военные, - широкими шагами он рассекает холл, почти тащит меня за собой по коридору. - Маша, ты, оказывается, даже сильнее, чем все мы думали.

- Я? - невольно прислушиваюсь к этому комплименту и начинаю краснеть так невовремя, всем приятно когда тебя хвалят, у меня на губах расплывается улыбка. - То есть это все я сделала?

- Почти, - Савва толкает дверь седьмого номера.

Яр уже здесь, похоже, только зашёл, стоит, запрокинув голову, и большими глотками пьет коньяк Марка.

Марк с Жанной на полу целый пир устроили, скидали несколько подушек, принесли откуда-то ноутбук, стаканы расставили, бутылки, нарезки, все словно для студенческой веселой вечеринки, которая перерастет в бой подушек, потом в игру в бутылочку, а потом...

- Ждали вас, - Марк встаёт с пола, соблазнительно гибко потягивается, вот что значит - кошачьи, так сразу все косточки можно размять. С завистью смотрю на него. Он подмигивает. - Когда праздновать начнем?

- Праздновать толком нечего, - говорит Савва. Выхватывает бутылку у Яра и тоже присасывается к горлышку.

- Как нечего, - спорит Яр. Вытирает мокрые, блестящие от коньяка губы и приближается ко мне. - Машин дебют. Я ни разу не слышал. Чтобы кто-то из ловцов или судей подобное проворачивал. 

- Что случилось-то? - начинаю закипать. Касания мужских рук к талии приятны, мутят разум, и я отталкиваю Яра, шмыгаю мимо него и плюхаюсь в подушки к Жанне. С сомнением смотрю на одну из бутылок - я, вообще-то, не пью, но раз уж все...

Марк ловит мой взгляд, ловко скручивает крышку. Плещет в стакан янтарную жидкость.

- Коньяку решила выпить? - ощущаю, как сзади меня на пол присаживается Савва, вытягивает длинные ноги вдоль моих бедер, спиной прижимает меня к своей груди. - В общем, слушайте, что здесь творится.

Глава 60

Семён и Совет не снимут оцепление до тех пор, пока Савва, Яр и Марк им не сдадутся. 

И я. 

Потому, что я теперь тоже нарушительница их правопорядка, и должна быть арестована. 

Слушаю о перспективах, что-то пью. Савва крепче прижимает меня к себе, подбородком давит мое плечо и я машинально протягиваю ему стакан. 

Он пьет из моих рук, над ухом звучат его негромкие глотки. 

Все молчат. На веселую вечеринку это не похоже совсем. Все чего-то ждут.

И я нарушаю тишину. 

- Но им самим это неудобно, - я все ещё под впечатлением, качаю головой. - Уже скоро информация разнесется по ближайшим деревням. И оттуда в соседние города. Дойдет до властей. Они же не смогут тут вечно стоять! Вкруговую по городу! 

Мну в руках кулек с шоколадными конфетами, шуршу фантиками, нервничаю и не знаю, куда деть руки. 

- Маша, у Совета везде связи, - Яр наклоняется, выдирает у меня из рук конфеты. - Буду стоять, сколько захотят. Тихо. Оставь это. 

- Но что же тогда делать? 

Мне никто не отвечает. 

Марк торчит у окна, смотрит на улицу. Прикидывает. 

- Они могут затеять эвакуацию. Объявят чрезвычайное положение, освободят город, и останемся только мы. И нас сцапают, - он оглядывается и складывает пальцы горсточкой, загребает по воздуху. - Поэтому надо договориться. Пока все не осложнилось. 

- И как договариваться? - спиной вжимаюсь в грудь Саввы, в голове бродит глупая мысль, что я сегодня зачет пропущу, институт накрылся. 

И, вообще. У меня скоро сессия, как же мы с Полечкой переведемся в другой институт, как уедем отсюда, если такое?

Жанна подходит к Марку, они вдвоем высовываются в окно. Окончательно разочаровываюсь, убеждаюсь - не будет вечеринки, и выпутываюсь из рук Саввы, встаю на ноги.

И тут в дверь громко стучат. 

Вздрагиваю.

На улице гул голосов, а в номере у нас тишина, в этом молчании переглядываемся, затравленно смотрю на дверь. 

Кажется, что мы все преступники. Прячемся. А дверь сейчас слетит с петель. И на пороге вырастет грозный Семён. И...

- Маша! - по ту сторону раздается раздраженный голос администратора. - Открывайте, живо! - командует она. 

Перевожу дух. Алина - это не Семён, Алина - человек из моей прошлой жизни, до всех этих соблазнительных оборотней. Почти в радости подскакиваю к двери, поворачиваю ключ. 

- Ну вот они, - администратор отталкивает меня с дороги, ураганом влетает в номер. - Как я и говорила, цыганский табор. Заходи, заходи, Петр, - повелительно приглашает она за собой мужчину в полицейской форме. - Вот они голубчики. Петр, я думаю, они во всем и виноваты. После их приезда у меня гостиница на ушах стоит. И сейчас и вовсе. Ну! Говорите! 

На ее истеричные крики никто не отвечает.

Петр внимательно и цепко окидывает взглядом номер. Отмечает две спортивные сумки, задвинутые под кровать. Клочки одежды. Разбитое зеркало, вмятину в двери. Подушки на полу и бутылки - нашу неудавшуюся вечеринку в десять утра. 

- Вы все здесь живёте? - спрашивает он. 

- Вот эти двое, - Алина тычет пальцем с красным ногтем в Марка и Жанну, - в соседнем номере. А эта, - она кивает на меня. - Работает у нас якобы. Ну вижу, вижу я, как она работает. Целыми днями здесь запирается с мужиками, в ванной у них кто-то брякает, горничную прибраться не пускают, ну ясно, ясно мне что они тут втроем делают! Бордель устроили. 

Краснею. 

Вот так вот в лоб при всех рассказывать о моем времяпровождении. Она бы ещё на площадь вышла и в мегафон прокричала, чем я тут занимаюсь. 

Все ведь не совсем так, просыпаться в кровати с двумя мужчинами - почему сразу бордель? 

Просто нам хорошо, какое им дело.

- Тет-а-тет мы можем поговорить, чтобы без фона? - Яр мрачнеет, делает шаг к Петру, глазами показывает на Алину. - Дама преувеличивает. Ничего здесь не творится. 

- Вы бы лучше обстановкой в городе занялись, - подключается Савва. - Там народ с ума сходит.

- А я говорила, Петр, это все они! - Алину не удержать. Она смотрит на Яра, сверкает глазами, и мне на секунду кажется, что она просто ревнует его, она ведь сама мне говорила, что "тому неврастенику из седьмого номера баба нормальная нужна".

Это женская месть.

- Алина, я понял, - Петр морщится, ему самому голос родственницы, похоже, слышать уже невыносимо. - Вы и вы, - он машет рукой Жанне и Марку. - Пройдемте, побеседуем. 

- Петр, ты вот этих голубчиков тряси, - влезает Алина, никак не успокоится, - с этих все началось, с их приезда. 

- Я разберусь, Алина, - сухо обрывает ее Петр, манит Жанну и Марка в коридор. 

Мне становится душно. 

Не выдержав, первой выскакиваю из номера. Решительно пру по коридору, мне воздух нужен, иначе я в обморок упаду. 

Выпадаю на улицу и запускаю пальцы в волосы, сжимаю виски. Смотрю на свое красивое платье - не так я себе этот день представляла. 

Специально не надела бюстгальтер.

А тут такие разборки. 

Замечаю тень на асфальте рядом со мной. 

Крупная фигура загораживает мне солнце, и гвалт на парковке словно стихает, я ещё не подняв глаз понимаю, кто ко мне подошёл. 

Он молчит. Я медленно выпутываю пальцы из волос, выпрямляюсь. 

Смотрю на Семёна и не боюсь почему-то, может, вокруг слишком много народу, а ещё я чувствую себя...важной, впервые в жизни я не Маша, "ну та, которую мать Тамаре спихнула".

Ведь все, что тут происходит - из-за меня тоже, в том числе. 

- Прокатимся? - дружелюбно спрашивает Семён. На пальце вертит ключи от машины. - До оцепления. Вон туда, - он машет рукой в сторону выезда, - заодно познакомишься поближе. С отцом.

Глава 61

- В Совете три главных судьи, - говорит Семён, когда я сажусь к нему в машину. - Среди них я. И твой отец.

Он плавно трогается с места. На повороте выруливает на трассу.

Смотрю в окно. 

Так непривычно, здесь днём и ночью носятся машины, а сейчас тишина, словно дорога давно заброшена. 

- Ты должна была занять его место. Войти в Совет, когда твой отец отойдет от дел, - продолжает Семён. Косится на меня. - И когда ты подрастешь.

Слышу его сдавленный смешок и поворачиваюсь к нему 

И натягиваю платье на колени. 

Его взгляд явно намекает, что я выросла, но не совсем так, как нужно. Связалась с двумя мужчинами, сплю с ними. 

И это оскорбительно, ведь какое им всем дело, жизнь моя, и не нужно совать в нее нос, это неприлично.

Но всего этого я не говорю, подавленно молчу.

- Сам он заниматься твоим воспитанием не мог, - рассуждает Семён. - На женщину понадеялся, твою мать, - он кривится. 

Тут я с ним согласна, мама больше поиском нового мужа озабочена была, а не мной, а потом, вообще, поселила меня с Тамарой.

И я их понимаю, обеим хотелось устроить жизнь и женское счастье, а тут я под ногами болтаюсь и деть меня некуда, не на улицу же.

- Савва с Яром нарушили правила, - Семён наращивает скорость.

А у меня бунтует желудок. Я непонятно что выпила утром, крепкое, алкогольное, и чувствую, что зря. По спине ползет холодный пот, в глазах темнеет...

- Останови! - выкрикиваю и понимаю, что меня сейчас вырвет. 

Семён резко тормозит. Прямо посреди дороги, на которой мы одни.

Выскакиваю из машины и к обочине несусь, перепрыгиваю через овражек и падаю, руками упираюсь в траву. 

Ветер теплый, и день тоже, я в одном платье, даже не мерзну, макушку печет солнце.

Плююсь и кашляю, содрогаюсь. 

Чем я только думала, на голодный желудок разве можно пить? Когда я и не пью совсем.

Тыльной стороной ладони вытираю губы. Чуть покачиваюсь, иду обратно к машине. 

- Стошнило? - в салоне Семен протягивает мне упаковку салфеток и бутылку с водой. - Начинается.

- Что начинается? - полощу рот, вытираюсь салфеткой. - Пить не надо было. 

- Потому, что тебе это не нужно больше, - Семён трогается. - Мы не нуждаемся в пище, нас заряжает энергия солнца. 

- Алкоголь - это не пища. 

- Тем более. Со временем привыкнешь. А пока организм все чужеродное отвергает.

Смотрю на солнце. 

Мне и, правда, получше, кажется. Но в мыслях путаница, замечаю на дороге впереди палку полосатого шлагбаума и вздрагиваю - там должен быть мой отец. 

Я столько раз представляла в детстве, что он вернётся, но он не вернулся, а теперь - лучше бы и вовсе его не видеть, не тревожить себя. 

Но это, наверное, необходимо. Разобраться, что будет с городом. И с Саввой. И с Яром. И со мной.

И мы подъезжаем. 

Слева возвышается бурая гора заброшенной шахты. Справа железная будка автобусной остановки. Возле нее запаркованы пара полицейских машин.

А дорога загорожена, посередине поделена.

По ту сторону несколько грузовиков. И куча мужчин в форме с автоматами наперевес. Разбита полевая кухня. 

Они тут точно надолго обосновались. 

- Пойдем, - Семён хлопает дверью.

За ним выбираюсь на улицу. 

Семён крупным быстрым шагом идёт к шлагбауму, и я почти бегу за ним, за его высокой фигурой и широкой спиной не вижу ничего. 

Он взмахивает рукой, привлекая внимание военных и останавливается перед заграждением.

Топчусь рядом. На его фоне совсем козявкой смотрюсь.

И на меня смотрят. Те мужчины, на той стороне. Оценивают. Изучают. И мне неуютно. 

И не верится в слова Семёна. И что я когда-нибудь командовала бы всей этой армией.

Я же просто Маша, Мэри. Провинциальная студентка-первокурсница.

Едва сдерживаю себя, чтобы за мощную спину Семена не шмыгнуть, не спрятаться. И дыхание задерживаю, когда из черного блестящего седана на асфальт вальяжно, неторопливо ступает мужчина. 

Светловолосый, элегантный, ростом стремится в небо. С каждым его шагом все сильнее убеждаюсь - это он. 

Мой отец. 

Мы похожи. 

Те же светлые волосы, серые глаза, те же губы - с тонкой верхней и полной нижней.

Он неотрывно смотрит на меня, и я тоже не могу отвести взгляда.

Он подходит. 

- Маша, - его низкий грудной голос пробирает меня до костей. Он делает паузу, после которой звучит даже ласково, тихо. - Здравствуй, дочка, - рука, с закатанным рукавом белой рубашки касается шлагбаума. Он слегка ведёт головой в сторону обочины, раскинутого за ней поля. - Сеть тебя не сдержит, ты сама ее поставила. Можешь обойти. И мы с тобой поговорим.

Глава 62

Мы поговорим.

Кусаю губы.

Я хочу, но мне не нравится. Что на той стороне целая армия, и все с оружием. А здесь лишь Семён, и есть полицейские машины. 

- Поговорим здесь, - неуверенно трогаю шлагбаум. 

Мужчина - язык не поворачивается, его отцом называть - по его лицу бежит едва заметная тень.

Он смотрит на Семёна. И кратким властным кивком отправляет его вон.

Тот послушно отступает. 

Остаёмся вдвоем.

Его ладонь - широкая, суховатая, накрывает мою руку, слегка пожимает. 

- Не надо, - от прикосновения дергаюсь, изучаю знакомые черты в его внешности, но все равно он  мне чужой человек, хоть и является отцом биологически. Я уже не маленькая. И без него как-то прожила. Так что нечего мне тут. - Быстро говори, - деловито поправляю воротничок платья. - И я поехала обратно. К чему это оцепление? Люди сходят с ума, неужели нельзя было как-то по-другому?

- Ты не виновата, Маша, - мягко отвечает он, словно я винила себя, волосы на себе рвала. - Ярослав и Савва тебя запутали. Ты ещё очень молода и в людях не разбираешься. И на первый раз тебя не накажут, - обещает он. - Все обойдется, дочка.

Не накажут. Дочка.

Двумя руками он опирается на полосатую палку. Голос мягкий, бархатистый, и я себя внутренне сдерживаю, не хочу слушать его, и поддаваться на ласку не хочу.

- За что нас наказывать? Тут никого не убили, ничего. 

- Потому, что у нас есть определенные правила, - веско припечатывает он. - И все должны им подчиняться. Иначе о нашем существовании узнают. Савва и Ярослав провинились.

Смотрю по сторонам, на заинтересованных полицейских, на непривычно пустую дорогу, на чисто-голубое небо. 

- У меня тоже есть свои правила, - заявляю. - Если бы Савве и Яру не пришлось от вас скрываться - было бы проще. Вы сами столько внимания привлекли к городу, - развожу руками, показываю на их машины. - А ты. Явился спустя кучу лет. И думаешь, будто тебе что-то должны. Ты мне никто. А они...

- В жизни каждого человека есть миссия, Маша, - он перебивает. Его взгляд устремлён на поле, бескрайнее кажется, где-то вдалеке сливающееся с горизонтом. - Я свою миссию нашел. И следую ей.

- Ничем не оправдать, когда человек собственного ребенка бросает, - хмуро отрезаю, чувствую, как у меня грубы дрожат, я все таки обижена, злюсь, и внутри живёт маленькая надежда, что этот человек ещё может стать отцом, без него я выросла, но в нас одна кровь...

- У меня не было выбора, Маша. 

- У меня тоже сейчас выбора нет. Савва и Яр - мы вместе. 

- Перестань, - с него вдруг сделает маска благодушия, серые глаза становятся холодными. - Ты не понимаешь, насколько все серьезно. Сними поле, Маша. И мы их заберём. 

- А если не сниму? - вспоминаю слова Марка и повторяю за ним. - Эваукацию начнете? Очистите город?

Он смотрит куда-то поверх моей головы. Слышу вдалеке гул мотора.

Оглядываюсь и замечаю черный ягуар, что мчится к нам на всех парах.

Это за мной.

Тихо радуюсь. С поддержкой Саввы и Яра поспокойнее, это добавляет мне уверенности.

- Дочка, просто убери камень, - мужчина кивает на бурую гору шахты. Мы заберём виновных. И мы уедем. И город твой в безопасности останется.

Звучит, как угроза. 

Поворачиваюсь к нему и по серьезному лицу убеждаюсь - он не шутит.

- Ты скоро займешь мое место, - продолжает он. - Учись справляться с чувствами. Не дай им управлять тобой. У тебя впереди большое будущее. И если ты сейчас примешь неправильное решение - помочь я уже не смогу. И их будут судить. И тебя.

На меня налетает порыв ветра. Морщу лоб, смотрю на черный ягуар, что резко тормозит неподалеку, на Савву за рулём, на Яра - он выбирается на улицу.

В груди колет.

Я не могу, у меня только они есть, и это новое, ещё хрупкое, я никому не отдам, никто не заберёт.

Делаю глубокий вдох. И решаюсь.

- Хотите - начинайте эвакуацию, - отбрасываю волосы с лица. - А мы позвоним журналистам. У меня знакомый работает на телевидении, ясно? И через пару часов тут такой балаган начнется. Что ничего у вас не получится. И ты ещё попробуй приказать людям бежать из домов, - отталкиваюсь от шлагбаума, - будучи по ту сторону. Всё.

Резко разворачиваюсь, а внутри все трясется, иду навстречу своим кошачьим мужчинам, и ещё не понимаю до конца, что я только что натворила.

Но знаю точно. Я такой, как отец не буду. 

Я выбор сделала, и он правильный.

Глава 63

Народ у гостиницы немного рассосался.

У нас в машине никто не разговаривает.

Сижу, мну в кулаке платье и кусаю губы, кошусь на Савву за рулём, он паркуется возле кафешки.

- Маша, - между кресел ввинчивается рука Ярослава. Он тянет меня в проем, к себе. - Иди-ка сюда.

Поворачиваю голову и налетаю на его губы. Распахиваю глаза в удивлении, поцелуй горячий и грубоватый, на затылок давит его ладонь, не давая мне отстраниться. 

И я отвечаю, впускаю его язык глубже. Словно ничего не происходит, и никто нам не угрожает, и не случится скоро беды. 

С другой стороны, на один поцелуй время всегда найдется.

И на два. 

Потому, что меня от Яра отрывают. Мутным взглядом скольжу по лицу Саввы, он притягивает меня к себе. Стискивает талию, вжимает в свою грудь. 

Я будто к небу поднимаюсь, парю, над этой машиной и всем городом, во мне появляются силы, но кончается воздух, и я уже задыхаюсь, когда он от меня отрывается. 

- Уф, - он облизывает блестящие губы. Тяжело дышит. - Пойдем. 

Нашариваю ручку, выпадаю из машины. 

Пятачок у гостиницы залит солнцем, мне даже жарко. На привычное место между мужчинами пристраиваюсь, и иду, когда они по обе стороны от меня мне спокойнее, я как с личной охраной. 

- Что за черт, - раздается громкий голос администратора, едва мы заходим в холл. Алина, не глядя на нас, возится с зарядником, гнет провод, тычет вилкой куда-то под стойку. - Стойте, - приказным тоном тормозит она нас. - Зарядка, похоже, сломалась. Мне нужен вот такой, - она бросает на стойку черный блок. - Несите скорее. 

Савва с Яром, не обращая на нее внимания, сворачивают в коридор. 

- Маш? 

- Я сейчас, - замедляюсь, складываю ладони на стойке. - Сегодня вечером моя смена, - напоминаю, - кафе работать будет?

- Это уж обязательно, надо же чем-то кормить гостей, - рявкает Алина. Она злится, и еле сдерживается, хватает со стойки пульт, поверх моей головы щелкает кнопками. - Ничего не понимаю! Батарейки что ли сели? Вот что, - она переводит взгляд на меня. - Беги за зарядкой, - толкает ко мне провод, - а потом в магазин за батарейками, - она щурится в коридор, где скрылись мужчины и оживляется, - что же? Не арестовали вас до сих пор?

- И не арестуют, - сдержанно заверяю. - Мы ни в чем не виноваты. 

- Ой ли, - она неодобрительно качает головой. - Так, а что Петр? Должен был все из вас вытрясти, а я его в этой заварушке пропустила, - Алина хватает черную трубку радиотелефона, - но щас, прямиком в полицию ему позвоню, - она жмёт кнопки.

Жму плечами. 

Ради бога. Полиция тут бессильна, уж я-то знаю.

Сворачиваю в коридор, в спину мне летит ее пораженное ойканье:

- И этот телефон сломан! Или света нет? Ничего не поняла!

Ускоряю шаг. 

Электричества нет? 

А это возможно. 

Толкаю дверь с цифрой семь, влетаю в номер. Щелкаю выключателем, и ничего не происходит.

- Нам электричество отрубили! - в испуге отшатываюсь от выключателя. 

- М-м,- Яр влезает в другую футболку, почему-то улыбается. - Нам сейчас и связь отрубят, чтобы мы никуда не дозвонились. Перешли к активным действиям.

- А Савва где?

- К Марку в номер пошел. 

Неловко переминаюсь на месте. Яр спокойный, садится на кровать и меланхолично затягивает шнурки на кроссовках. 

А я борюсь с паникой.

- Надо ведь что-то делать? Сначала электричество и связь, а потом что будет? Машины с продуктами не попадут в город, в магазинах кончится еда...

- Ты так далеко не заглядывай и не пугайся, Маш, - Яр хмурится. Подходит ко мне. - Савва вернётся и обсудим план действий. 

Смотрю на него, такого большого и красивого, пластичного, его образ так не вяжется с этой простенькой гостиницей, им этим маленьким городком, что я неожиданно для себя чувствую ревность.

- А что Тамара вам сказала? Вчера, в кафе, когда они с подружками раскричались о превращениях в ягуаров?

Он молчит, а я нервничаю, ведь меня вечером отправили раскладывать камни, а они остались с Тамарой, и я об этом не вспоминала, пока отец не пристыдил. Что я чувствами своими не владею, и должна думать про Совет, а не защищать мужчин, которые...

- Что такое? - руки Яра ложатся на мои плечи, он притягивает меня ближе. - Кто эту Тамару слушать будет? Ну, покричала, мужики-дальнобойщики посидели, посмеялись. Никто ей не поверил. 

- И она сразу ушла? 

- В чем дело, Маша? 

За подбородок он поднимает мое лицо.

А меня, по кусочку, сомнения жрут. Если все закончится хорошо, то ведь будут другие Тамары, обязательно, мимо Саввы с Яром так просто не пройдут.

А я им нужна лишь потому, что из города их вытащить могу. А что потом?

По телу бежит ледяной холодок.

- Электричества нет, - за спиной звучит мрачный голос Саввы. - Приехали. Короче, что я думаю...

Я оборачиваюсь, и он замолкает. Поднимает бровь. 

- Ещё что-то случилось? 

- Похоже, - Яр слегка сжимает мое плечо. - Маша тут в нас засомневалась.

- А есть причины? 

- Не знаю. 

Тяжело сглатываю. На их лицах озабоченность, вроде бы искренняя, но отец прав, я просто восемнадцатителетняя девчонка, меня так легко обмануть, обвести вокруг пальца. 

- Все нормально, - выдавливаю, вот-вот расплачусь, заставляю себя остановиться, не накручивать. - Что там за план у вас? Надо с этим скорее разбираться.

Глава 64

Катаемся по улицам. 

Город накрывают сумерки, смешанные с туманом, в серой дымке медленно растворяются дома.

Сижу на заднем сиденье, между Марком и Жанной. За рулём Ярослав, рядом Савва. Набились в машину битком.

- На новом мосту все просматривается, - говорю, за окном мелькают слабые очертания площади, круглосуточный магазин, наш клуб, где я впервые встретила Ярослава с рыжим котом на руках. Так давно это было, кажется. Трясу волосами, возвращаюсь в действительность. - У шахты тоже серьёзное оцепление, - загибаю второй палец. Морщу лоб. - Возле вышки...и там как на ладони будем. Остаётся парк за школой - там забор, деревья, кусты. И еще церковь. Рядом есть недостроенная мечеть, строительный мусор, а ещё, - подаюсь вперед между кресел, - точно. Там коробка бетонная, и идет стройка нового дома. Рыхлят землю, экскаваторы стоят. Можно попробовать сбежать оттуда. И отвлечь военных там будет проще. 

- А трасса, Маш? - Ярослав послушно сворачивает к церкви. - Оттуда мы как на трассу выберемся?

Хмурюсь.

Не знаю.

Смотрю в разложенную на коленях карту, Жанна подсвечивает мне фонариком.

На трассу мы выберемся. Но придется ехать до шахты, а там опять военные. 

- Тогда остаётся новый мост, - тычу пальцем в красную точку. - Оттуда ведёт другая дорога. Но тогда мы через полчаса пути попадем в другой такой же маленький городок. А до большого города отсюда два часа пути.

Все молчат. 

Я тоже думаю.

Здесь оставаться нельзя, нам отключили электричество и отрубили связь, интернет...что они сделают завтра - можно только гадать.

А если мы уедем - есть шанс привлечь внимание общественности. 

Крепче сжимаю сумочку, в ней Полечкина видеокамера и несколько видео, которые мы днём засняли. Суматоха, оцепление, военные - все это есть. 

И это доказательства.

Нами хотя бы заинтересуются. Родственники всех, кто здесь застрял - взбунтуются. Поднимется скандал. 

И Совет вынужден будет снять охрану. 

- Тогда на новый мост, - говорит Ярослав. И выкручивает руль. 

- Туман, нас не увидят, - бодро заверяет Савва. 

Машина медленно ползет сквозь дымку. Я от волнения дышать боюсь. Чем ближе подъезжаем - тем страшнее мне. 

Но вокруг плохая видимость, правда, - и это нам поможет, наверное.

Ярослав паркует ягуар, не заезжая на мост. Двигатель не глушит, ладонью барабанит по рулю.

- Готовы? - Савва оглядывается. 

- Только не вздумайте сбежать и бросить нас здесь, - Марк тоже нервничает, резко дёргает дверь и выпадает на улицу. - За нами вернитесь. Два дня вам даём.

С другой стороны выходит Жанна. 

Выбираюсь следом. 

Ладошки вспотели, не могу унять сердце, так громко стучит оно.

Рядом, почти над ухом, взрывается пробка от шампанского, рассекает воздух, улетает в небо. Пахнет шипучкой, белая пена бежит, заливает руку Марка. 

- Мы пошли, - он притягивает к себе Жанну. - Не копошись, камень быстрее убирай, и гоните.

- Уж постараюсь, - хочется огрызнуться, но я понимаю, всем страшно, а без Марка с Жанной нам не справиться. 

Они ступают на мост. 

Слышу, как булькает шампанское. И Жанна тут же повышает голос, начинает громко смеяться, изображает веселье. 

- Боишься? - сзади меня обхватывают мужские руки, так неожиданно, что я чуть не взвизгиваю.

- Яр! - шикаю. - А машина? Надо будет сразу рвануть.

- Там Савва, - он тянет меня за руку, крепче обхватывает мою ладонь. - Одну тебя не отпущу. 

- Ладно, - выдыхаю и чувствую облегчение, по мосту медленно подвигаемся за Жанной и Марком, их не видно почти, лишь слабые очертания, идём на звук. 

Они громко разговаривают. Обсуждают несуществующий день рождения, смеются. Главное, чтобы дошли до середины моста - там камень. И там военные. 

Я уже вся трясусь. 

Идём с Яром по левой стороне, они по правой.

Ещё немного вперёд. И ещё.  

Всем телом дергаюсь, когда из тумана звучит строгий посторонний голос, обрывающий смех Жанны:

- Стоять! Вы кто такие?

Замираю, как вкопанная, перепуганная. Ярослав тоже медлит секунду, а потом уверенно тянет меня к перилам моста. 

- Ищем, - шепотом приказывает. 

- А что такое? - громкий, развязный тон Марка разрезает тишину. - Мы просто гуляем. У моей жены день рождения. Шампанское вот пьем. 

Жанна в доказательство весело хихикает. 

Обливаюсь потом и шарю внизу у перил, сантиметр за сантиметром продвигаюсь дальше, пытаюсь отыскать лунный камень. 

Из-за тумана ничего не видно. Но зато и военные не видят нас. 

- Здесь запрещено гулять, - строгий голос опасно близко, кажется, что он рядом совсем, хотя пост должен быть метрах в трёх правее. - Разворачивайтесь.

- Почему запрещено? - поражается Марк. - Мы со вчера празднуем. Только проснулись, пошли дышать воздухом. На том берегу наше любимое место. 

- Разворачивайтесь, - цедит другой, раздраженный голос - второй военный. 

И тут я нащупываю камень. Он из вспотевших пальцев выскальзывает, едва не срывается вниз, в реку. 

- Нашла! - кричу шепотом, бьюсь лбом о ребристые перила, с трудом удерживаю камень. 

- А там что за возня? - угрожающий голос военного звучит словно над ухом. 

- Савва, гони! - на весь мост гаркает Яр.

И тут же ягуар, скрипя шинами по асфальту, срывается с места. 

В страхе сжимаю камень, по ту сторону раздаются краткие крики, нас заметили, счёт идёт на секунды. 

Из серого марева выдвигается черная морда автомобиля, несётся вперёд, с треском сбивает ограждение. Различаю высокие мужские силуэты, высыпавшие на эту сторону и со всей силы толкаю в плечо Яра.

- Давай! 

Он подаётся к сломанному шлагбаму, через него перепрыгивает. Быстро кладу камень на место внизу у перил и бегу за Яром. Платьем цепляюсь за ограждение, ощущаю его руки, он выдергивает меня к себе.

И тут же за спиной раздается севший от злости голос военного:

- Не так быстро.

Не успеваю обернуться, как Яр отталкивает меня. И туман рассекает оглушающе громкий выстрел.

Яр рядом, и он пошатывается, падает. У меня в глазах всё плывет, сквозь гул выкриков слышу треск одежды, и вместо мужчины у моих ног бухается большая пятнистая кошка. 

Падаю на колени на асфальт, трогаю теплую шерстку, она почему-то влажная, мне кажется, пахнет кровью. 

Отчаянно всхлипываю. 

- Маша, бегом в машину, - рядом наклоняется Савва. Подхватывает на руки кошку.

Бросаю взгляд на военных по ту сторону, застрявших в ловушке, слышу ещё пару выстрелов и в ужасе срываюсь с места. 

Запрыгиваю в машину, испачканной красной рукой закрываю рот, пытаюсь себя задавить, не разреветься.

В салон ныряет Савва, мне на колени укладывает раненого. Садится за руль, машина сквозь туман рвется, свет фар разрезает смог, я пальцами цепляюсь в мягкие уши, трогаю лапы, его ранили, а если он умрет?

- Он не умрет, - словно слышит мои мысли Савва. Уверенно заверяет. - Из города выбрались, через полчаса доедем до следующего. А там больница. Все будет хорошо. 

Глава 65

Врываемся в больницу и санитаров приходится отталкивать мне - Савва тащит на руках ягуара.

Он кажется грязным, с запекшейся кровью, в груди все сжимается - так мне страшно. 

- Ай!

- Ой! 

Нянечки взвизгивают.

- Нам нужна палата, - у Саввы лицо бледное, белое, в цвет стен. - И нужно вытащить пулю.

- Вам лучше к...ветеринару, - выдавливает из себя самая старшая из женщин, похоже, ночная медсестра. Прижимает ладони к щекам. Опасливо смотрит на Яра. - Господи боже мой. Это кто у вас?

- Ягуар, - рявкает Савва, не замедляя шага идёт по коридору. Прижимает к себе пятнистую кошку, попутно заглядывает во все помещения. - Нам нужна палата. 

Он оборачивается. И сужает глаза. 

Подбирающиеся к нему санитары замирают, и даже я. Тяжело сглатываю, словно этот горящий взгляд адресован мне. Жёлтая радужка огнем вспыхивает, он помешанный, и отказывать ему смерти равно.

Савва вдруг поворачивается на меня. И я, как-то разом, стряхиваю с себя страх.

- Палата! - выкрикиваю. - Живо! 

- Вот сюда, вот сюда, - миловидная седая женщина тут же семенит белыми туфлями вперёд по блестящему, свежевымытому линолеуму, сворачивает в коридоре, оглядывается на нас. Взглядом зовёт, - вот сюда. Только мы не знаем...это больница...

Савва на ее лепет внимания не обращает, прёт напролом. 

Иду за ним и с облегчением выдыхаю - городок небольшой, как у нас, я здесь будто дома, как в нашей в глухой провинции, из которой мы с таким трудом вырвались.

Савва заходит в палату, шмыгаю за ним, закрываю дверь перед носом медсестры и ежусь - у меня руки в крови, она с таким ужасом смотрела. 

Я и сама трясусь, всю дорогу прижимала ладони к теплой шерстке, а кровь не останавливалась, я столько слез вылила, за всю жизнь так не плакала. 

Мне восемнадцать. Даже не верится. Я за эти полчаса на четверть века постарела морально.

- Маша, - Савва укладывает ягуара на белую простынь, вытирает лоб. - Узнай, есть ли здесь городской канал новостей. Адрес студии. И езжай туда.

- А ты? - подхожу к кровати, пугливо смотрю на Яра. - А вы? 

Обычная больничная койка. 

И на ней яугар.

Лапы раскинуты, глаза закрыты, на груди расплылось багровое пятно, мне так хочется его к себе прижать, и не отпускать, как же страшно.

Мой родной. Он ведь видел, что стреляют. И меня собой закрыл. 

Не побежал, едва оказавшись за шлагбаумом, как я дура думала. 

Он настоящий мужчина.

Любимый кот.

- Его подстрелили пока он был человеком, - упускаю тот момент, когда Савва рядом оказывается. Сжимает мои запястья, отводит мои ладони от лица. - Как только он в себя придет -  сразу сбросит шкурку. Вытащим пулю. И все. Выздоровление пару часов займет. Мы ведь не люди.

Смотрю в его мраморное, без эмоций, лицо и сглатываю. В голос он уверенности напустил, а вот в глазах, как и в моих море волнения, шторм. 

- А если он в себя не придет, останется ягуаром? - спрашиваю шепотом. - Достать пулю, и он очнётся? 

Савва молчит, а я сжимаюсь, понимаю прекрасно, что мира их не знаю совсем, и что их убить может - не знаю тоже. 

Но если Яр не очнётся...

- Маш, - губы Саввы быстро, кратко, разрядом тока касаются моих. - Мы выехали за территорию. Военные остались в городе. Связи у них нет. Но есть рации. Своим они уже сообщили. И сейчас за нами гонятся. 

Представляю эту картину - как трассу рассекают черные бронированные джипы - и тело волной идёт, контролировать себя не могу, трясусь так, словно земля подо мной расходится. 

- Маша! - Савва сжимает мои плечи, заставляя посмотреть на него. - Очнись, ты мне нужна. Времени нет совсем. Найди ведущего новостей. И езжай на студию. Отдашь ему видеозаписи. Хорошо?

Машинально киваю, хоть и не понимаю, как мне с этой задачей справиться.

Отдать записи, и заставить мне поверить, а потом убедить ведущего пустить видео в прямой эфир?

Как?

Я всю жизнь была скромницей, а тут такое...

Но кроме меня некому. Савве нужно остаться в больнице, тут Яр, он в случае, чего, сумеет что-то сделать, я с их природой не знакома.

Смотрю на кровать, на Яра.

Ведь он меня собой заслонил. 

И я тоже все сделаю. Сама из шкурки вылезу, если потребуется.

- Да, - выдыхаю, соглашаясь, и кратко впечатываюсь в губы Саввы. Вырываюсь, трогаю теплую пятнистую лапу на кровати. 

- Скоро увидимся, - говорю шепотом.

Все у нас получится. 

Отбрасываю волосы за спину, иду к двери, смотрю на свои красные руки и нарядное платье.

Год назад я в нём праздновала выпускной. И знала, что утром мы с одноклассниками пойдем встречать рассвет. 

А сейчас неизвестно. 

Чем эта ночь кончится.

Глава 66

Темно, ветер прохладный, я топчусь на улице уже полчаса. Смотрю на окна офисного здания - если не ошиблась, то это студия, где кастинги проводят.

Так было написано в интернете.

В некоторых окнах горит свет - значит, люди и ночью работают.

А мне не открывают.

В очередной раз давлю на звонок.

Экран видеофона не загорается, охранника, кажется, на месте нет. 

Может, он на позднем ужине?

А у меня нет больше времени. Представляю палату и больничную койку. 

И всхлипываю.

Наклоняюсь к клумбе, разбитой под окнами. И выуживаю из земли увесистый кирпич, ограждающий цветник. 

Взвешиваю его в руке, примеряюсь к окну первого этажа. 

От возбуждения пальцы липкие. Я же не попаду, промахнусь, нервы, как тонкие струны, полопаются.

Но больше ничего придумать не могу. 

Вынесу стекло. И ко мне либо выйдут, либо я сама залезу. Это вопрос жизни и смерти, без преувеличения.

Замахиваюсь.

И швыряю кирпич. 

Стекло сыпится в стороны с оглушительным звоном, я закрываю руками голову и отшатываюсь от острого града. 

И в этом звоне вдруг различаю скрип шин по асфальту. 

Пугливо оглядываюсь, щурюсь на дорогу, на пятачок перед студией. 

И холодею, заметив два черных внедорожника, один за другим сворачивающих ко мне. 

Догнали!

Мы не успели.

Не раздумывая больше, ломая кусты, несусь к разбитому окну. Режу ладони, пока цепляюсь за карниз и подтягиваюсь, ботинками мараю белую стену и лезу в помещение. 

- Маша, - летит мне в спину знакомый голос, полный усталости, в нем отчётливо слышится предупреждение, и я замираю, животом лежу на подоконнике. 

Думаю всего миг, и проталкиваюсь в комнату. Неловко плюхаюсь на пол, на осколки, и ойкаю, острые углы впиваются в кожу. 

Торопливо выдираю стекло из ладоней и чувствую, как по щекам слезы бегут, мне так больно лишь в детстве было, когда шлепалась с велосипеда на асфальт. 

- Маша, - голос отца звучит близко, прямо под окном. 

В темноте осматриваюсь, неуверенно опираюсь на подоконник. 

Он стоит на клумбе. Выпускает кольца дыма в воздух, красный уголёк сигареты трещит. Неподалеку два черных джипа, и я знаю - они забиты военными. 

Меня сейчас запросто могут убить. 

- Я ведь предлагал по-хорошему, Маша. Зря ты меня не послушалась.

Смотрю на него, на светлые волосы, высокую фигуру в темноте. А я даже не знаю, как его зовут. 

Отчество у меня дедушкино, маминого отца. 

- Оставьте нас в покое! - выкрикиваю на улицу. - Нам ничего не надо! Мы только хотим спокойно жить.

- Яр не может жить спокойно, он болен, - сигарета трещит, он затягивается. - А вы все нарушили правила. 

- Значит, это плохие правила, - вдавливаю ладони в подоконник. Он тоже усыпан осколками, ощущаю, что эта крошка врезается в кожу, но меня боль трезвит. - Все могут ошибаться, у людей есть это право. И наказывать...

- Мы не люди, Маша, - перебивает он. Щелчком пальцев отбрасывает сигарету. - Где твои друзья?

Молчу. 

Слабо радуюсь, что до больницы они не добрались. И боюсь, что как только узнают - сразу добьют Яра, и Савву тоже, прямо в больнице, на той старенькой койке. 

Вздрагиваю, когда за спиной дёргается ручка. Оглядываюсь на дверь, из коридора слышу бас охранника:

- Там есть кто? 

- Да! - подтверждаю. Перевожу взгляд на улицу и тараторю. - Сейчас охранник откроет кабинет. И я пойду на студию, покажу видео. О вас все узнают. Я точно пойду. Либо доставай свой автомат, и стреляй в меня. Если хочешь остановить.

- Я не буду стрелять в свою дочь, Маша, - он смотрит на меня исподлобья, чуть усмехается. - До сих пор надеюсь, что ты одумаешься. Послушай меня немного, - он подходит ближе, понижает голос. - Ядерный взрыв на заброшенной шахте. Зацепило город. Выживших нет. 

- Это...ты о чем? - сглатываю.

- Так скажут завтра в новостях, если ты и дальше будешь со мной спорить. Ты этого хочешь? Подумай. Стоят ли твои ягуары жизней целого города. В котором ты родилась, в котором выросла. 

- На шахте ничего не может взорваться, - севшим голосом отвечаю, трогаю раскаленные щеки. - Ее давно закрыли, и...

- Тайные испытания, - опять перебивает он. - Маша, подтасовать факты довольно легко. Ты очень мало знаешь о нашем мире. 

- Но при чем тут люди из города?!

- Чтобы ты понимала, - в его голосе сталь, - ошибки в нашем положении стоят дорого. Выбей из головы этих мужчин, пока никто не пострадал.

Недоверчиво трясу волосами. О чем он, вообще, чем он мне угрожает? Весь мой город уничтожить, если они Савву и Яра не получат? 

- Твои люди стреляли, - против воли жалуюсь, не понимаю, что мне делать, лепечу. - И если бы не Яр - я бы тут уже не стояла. 

- Маша...

- Оставьте нас, не трогайте. Из-за нас никто не подстрадал, и не пострадает. А то, что ты наказанием называешь - на самом деле массовое убийство. И оно на твоей совести останется. Ты худший человек на свете.

Он молчит.

В замке ворочается ключ, дверь открывается. На пороге в полосе света вырастает охранник. 

- Что здесь происходит? - он щелкает выключателем, смотрит на меня, на разбитое окно. 

- Я не пойду на студию, - свешиваюсь на улицу и быстро шепчу, - если ты отступишь, если пообещаешь никого не трогать - поверю. Ты же мой отец. Хоть что-то для меня сделай впервые в жизни. 

Он не отвечает, подошвой разравнивает землю. Поднимает голову к звёздам, дышит.

 За спиной подходит охранник, что-то басит в рацию.

Я с напряжением всматриваюсь в лицо отца, так похожее на мое, и жду.

Эпилог

- Я буду с грибами, наполнение стандартное, и лук тоже. Из соусов сырный и кетчуп. И майонез, - заказывает Полечка. - А ты что? - поворачивается она ко мне. 

- А я чай, - поворачиваюсь к Леониду. 

Он кивает, и мы с Полиной отходим от стойки.

Продвигаемся вглубь кафе и плюхаемся за столик. 

- Да уж, - подруга потирает руки. - Помнишь, мы с тобой думали, что когда переедем будем работать в закусочной? А теперь мы можем заходить сюда просто на обед!

Да уж.

Смеюсь. 

Откидываюсь на деревянную спинку. 

Кафе в подвале и вокруг темно, прохладно, а на улице в разгаре июль, жара, тополиный пух.

Снаружи большой город, как мы и мечтали. 

С осени мы с Полечкой станем гордыми второкурсницами, а пока мы гордо отдыхаем. 

У нас в запасе ещё целых полтора месяца. 

- Вот, девочки, - к столику подходит Леонид, ставит поднос, на котором гамбургер для Полины и два чая. 

- Спасибо...- киваю, после паузы добавляю, - пап. 

Он улыбается, суетливо, почти смущённо. Что-то ищет в кармане. 

Подруга придвигает к себе гамбургер и хрустит бумагой, разворачивая булку. Делает большие глаза. 

Неловко тянусь за чаем. 

Мне непривычно до сих пор, этого мужчину называть папой. Восемнадцать лет в моей жизни такого слова не было. 

А теперь вот есть. 

- Я тогда поеду, девочки? - Леонид достает из кармана ключи от машины. 

- А ты разве чай не будешь? - отпиваю глоточек, пытаюсь скрыть разочарование. 

Пригласил нас в кафе, а сам уезжает. 

С другой стороны - понимаю его, он долгую жизнь был ловцом, судьей, членом Совета. 

И с дочерью и ее подругой гулять по кафешкам ему в новинку. 

Да и не это главное. Важность в том, что я отныне Мария Леонидовна, и с радостью ношу новое отчество. 

Потому, что в ту страшную ночь почти три месяца назад он выбрал дочь, а не свой Совет. 

Встал на мою сторону, и меня перед всеми отстоял.

- Ладно, дочка, - он наклоняется, быстро касается губами моей щеки.

Я краснею, и он тоже, мы только начали сближаться, и отношения налаживать, и путь до семьи неблизкий, но мы идём. 

Друг другу навстречу.

- Так, ещё, - Леонид отходит от столика. - На завтра приглашение в силе?

- Конечно, - быстро киваю. - Будет шашлык и вкусное домашнее вино. 

- Понял, - он кивает в ответ. 

Глазами провожаю его спину. 

Это ему тоже странно, наверное, после стольких лет, когда он человеческую пищу не употреблял. 

Изменений много. 

Но все они к лучшему, я верю.

- Я вот скоро, - с набитым ртом вздыхает Полечка, - найду себе мужа, и он отгрохает мне огромный дом на природе, как у тебя. А по двору у меня будут бегать четыре овчарки. 

- Овчарок не надо, - вздрагиваю, представив, как бы они лаем заливались день и ночь, раздражаясь кошачьим запахом. 

И не объяснишь ведь собакам, что мои ягуары - это не совсем кошки, они большие, бегают быстро, владеют гипнозом и умеют подделывать звуки и голоса. 

А ещё руководят крупной фирмой-производителем корма для животных. И в прошлом месяце оборудовали в доме целый этаж под детей и ждут теперь потомство. 

Подруга с наслаждением ест гамбургер, я пью чай. 

Она глазеет по сторонам, на посетителей, взглядом останавливается на мне и, с хитрым видом даёт указание:

- Завтра на праздник обязательно пригласите кого-нибудь по мою душу. Может, в этой их фирме есть директор симпатичный. 

- Может, и есть, - смеюсь. - Полина, это твой день рождения. Все для тебя. 

- Так-то, - она деловито вытирает руки салфеткой. 

Улыбаюсь и качаю головой. 

Она за меня искренне рада, хоть и не понимает, почему я с двумя мужчинами живу, ещё и замуж не выхожу. 

Но у меня лишь печати в паспорте нет, а по законам другого мира, в который я все сильнее погружаюсь - мы трое навеки вместе. 

Украдкой трогаю лунный камень на цепочке под маечкой - это мое обручальное кольцо.

Знак для других, что самочка занята. 

Допиваю чай, надеваю солнечные очки. 

Выходим с Полиной на улицу в жар, на расплавленный, мягкий асфальт. 

- Такс, - подруга смотрит на наручные часики. - У меня сейчас запись в салоне, по полной меня с ног до головы отшлифуют.

- Ты и так в порядке, - заверяю.

- А мне надо, чтобы завтра все было прям "ах", - мечтательно прикидывает Полечка. - Чтобы все упали, поняла? Хм, вон моя маршрутка, - она резко чмокает меня по щекам. - Завтра меня с самого утра заберите! - кричит уже на ходу.

- Заедем! - взмахиваю рукой и ладонью накрываю макушку. 

Припекает нещадно, уф, жареное солнце. 

Плетусь к остановке, встаю под козырек.

Даже здесь пекло.

Но меня должны забрать, мы договаривались на половину второго.

Бросаю взгляд на экран телефона.

И тут же, как по заказу, в хвосте автобуса тормозит черный ягуар.

Сайгаком скачу туда, ныряю в прохладное нутро салона.

- Как посидели? - Яр давит кнопки, сбавляя радио, поднимает голову. - Привет. 

Подаюсь к нему, целую его. Невольно запускаю руку ему под футболку, машинально поглаживаю неровный шрам, что остался после ранения. 

Мой мужчина. 

Рана уже затянулась, на его теле любые болячки быстро сворачиваются. 

Может быть, и у меня так будет. Если решусь вступить в Совет. 

Но пока у меня институт и...

- Для твоей Полечки на завтра несколько кавалеров подобрали, - на заднем сиденье хмыкает второй мой мужчина. Вклинивается между мной и Яром, за майку тянет меня к себе. - Довольна?

- Очень. 

Ловлю поцелуй Саввы, ему в рот улыбаюсь. 

Я отныне всегда очень довольна. 

И очень счастлива. 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Конец