Алмаз для сестры

Глава 1. Другая жизнь

Готовы к новой истории? Тогда начнем пожалуй. Жили были:

Игнат и Нинэль. Брат с сестрой. Но не торопитесь с выводами. Все по порядку.

Их история началась с момента, когда они жили в животиках, будущих мамочек. Наталья, лежала на сохранении, в больнице. Они с мужем ждали появления на свет мальчика. Там и познакомилась с Дианой. У них сроки беременности одинаковые были, вот и сдружились. До самых родов, были неразлучны. Готовились к появлению малышей, часами проводили в магазинах, скупая детскую одежду и необходимые принадлежности.

К сожалению, Диана умерла при родах, подарив на свет белокурое чудо. Наталья не раздумывая, забрала девочку к себе, так как не было родственников у малышки. Назвали ее Нинэль, так Диана хотела. Богдан, муж Натальи, был рад, что теперь у него не только сын есть, но и дочка. Для него, никогда не было понятия, чужие дети.

С мужем, сразу обговорили, скрывать от Нинэль не станут, что не родные родители. Наталья хотела, когда девочка подрастет, чтобы знала, какая замечательная у нее была мама.

К огромному несчастью, жизнь, казалось бы счастливой семьи, кардинально поменялась. Когда Нинэль и Игнату исполнилось два годика, Наталью убили. Богдан на этом фоне, помешался на мести. Вот только найти виновника не удавалось, что больше превращало мужчину в обозленного на весь мир убийцу.

Конечно, все было неспроста. Богдан после армии, начал работать наемником. Деньги хорошие платили за работу, а тех кого убивал, считал животными. Так легче было воспринимать то, чем он занимается. Со временем втянулся, и каждое убийство для него, становилось необходимым как наркотик.

К моменту встречи с Натальей, у него, уже было достаточно врагов. Но он рискнул, ведь любил девушку безумно. Так получилось, он увел ее у друга. Ухаживал, придумывал изощренные подарки. Любовь штука такая, не спрашивает, просто волшебным образом, затягивает в свои сети, и становится плевать, кто там еще претендовал на его женщину. Женился, сына родили, и дочка есть. Что могло быть лучше?

Лучше, и правда могло быть, а случилось как случилось. Дети росли, а он все больше становился жестким, безжалостным, и далеко не самым лучшим отцом.

С пяти лет, Игнат и Нинэль начали изучать разнообразные боевые искусства, точнее Богдан заставлял их этим заниматься. Когда исполнилось десять, они получили от отца в подарок, первые в жизни пистолеты. Мило, не правда ли?

К четырнадцати годам, ребята больше походили на машин убийц, а не на подростков. Хотя Нинэль, все же старалась не потерять, хотя-бы женственность, которой и так оставалось немного. Занималась стрип-пластикой, Pole-dans. Последнее, ей очень нравилось. Благодаря хорошей физической подготовке, она творила невероятные трюки на пилоне.

Игнат относился к сестре, довольно строго. Не замечая, что он для нее, всегда был больше, чем брат. Скорее не так, делал вид, что не замечае. Нинэль уже и не вспомнит, в какое время настал тот момент, когда поняла, что любит его.

Игнат был копией отца. Грубый, порой жестокий. Богдан сам его таким сделал. Не замечал, что сыну отец нужен, а не только тренер, который вечно недоволен результатами. К Нинэль, отец был немного мягче, хотя ей тоже частенько перепадало, за лень. Только не лень это была, а желание обычной жизни.

Оба знали, чем занимается отец, знали кто он есть. Богдан твердил об этом, с момента как начал тренировать их, не скрывая порой подробностей того, что он творил. Считал, только так, дети смогут защитить себя в будущем. Знание, это сила.

Годы шли, убийца Натальи не найден, а врагов становилось все больше. Богдан хотел быть уверен, что не потеряет детей, так же как потерял жену. От того с каждым разом, требовал лучших результатов, чем ребята показывали.

Игнат рос с такими же устоями в голове. Любой девушке рядом с ним, будет опасно находиться, а это значит, ее может постичь та же участь, что и маму. Решил, что никогда у него не будет жены и детей. Не хотел, чтобы страдали так же, как и они. Достаточно того, что их жизнь с сестрой, невыносима.

Винил отца, за все подряд. За то, что маму убили. Не помнил её конечно, но наверняка знал, будь она жива, все сложилось бы иначе. За то, что Богдан скинул все обязанности на Игната. За то, что воспитал Нинэль именно он, а ей тоже хотелось, чтобы отец был рядом чаще. Он пацан, переживет, а она девчонка. Им отец, всегда больше требуется. Богдан был постоянно в разъездах, в погоне за призраком, который убил мать, и воспитанием занимался не часто, но с особой тщательностью. Ненавидел за то, что заставил рано повзрослеть, когда хотелось играть в пластикового супермена, а не отжиматься по сто раз, в душном подвале.

К пятнадцати годам, Игнат убедился окончательно, что влюблен в сестру. Очень сложно было, контролировать себя рядом с ней. Она очень красивая стала. Всегда была ангелочком в их семье, но с возрастом становилась все краше. Голубые глаза, в которых можно разглядеть облака, белые, словно снег волосы. Только летом, они приобретали оттенок пшеницы, выгорая на солнце. Длинные ноги, идеальные изгибы тела. Все то, что Игнат ценил во внешности девушек.

А у него их было достаточно, и все конечно же, старше были. Внешне, он выглядел на все двадцать, поэтому и девушек выбирал опытных. Спортивный, крепкий. Взгляд дерзкий, наглый и знающий себе цену. Деньги имелись, да и уже в этом возрасте, его опасались многие. Старались, лишний раз не связываться. Неуравновешенный малый был.

От сестры, грозным видом отпугивал всех смазливых сосунков, так он их называл. Нечего слюни распускать, она принадлежит только ему, она же его сестра. Ну и еще, только он, будет любить её. Его бесило, что она притягивала взгляды всех парней в школе, ревновал жутко. Нинэль, по началу нравилось происходящее. Думала, что так он проявляет чувства к ней. Со временем поняла, что чувства, не здоровые получаются. Он делал все, чтобы она общалась только с ним. У девушки, даже подруг не было. Все кто желал получить это звание, всего лишь пытались подобраться ближе к Игнату, через нее. И единственная радость, от всего происходящего, которую Нинэль таила в своем сердечке, была в том, что он не обращал внимание на девочек из школы. Встречался с другими, и об этом мало кто знал.

К шестнадцати, Нинэль это стало бесить. Это уже называлось, и сам не ам, и другим не дам.

С самого детства, она делала все, чтобы Игнат обратил на нее внимание, как на девочку, девушку. Перестал кричать, рычать, и быть для нее вечно суровым братом. Она хотела, чтобы заметил наконец, что любит его. Каждое утро, готовила ему завтраки, придумывая блюда все интереснее и искуснее. Только в моменты, когда он уплетал приготовленное, она видела в его глазах, что-то доброе, похожее на любовь. Всегда говорил, что все очень вкусно, благодарил, дарил взгляд наполненный нежностью. Но стоило, выйти из-за стола, он превращался в бесчувственную глыбу льда.

На совместных тренировках, которые проходили ежедневно, Нинэль становилась для него и вовсе бойцом, соперником, но никак не девушкой, даже не сестрой. Порой выходила из зала в синяках, поднималась в свою комнату и только там плакала, чтобы брат не видел. Однажды, она при нем заплакала, за что выслушала очередные недовольства. Больше он её слез не видел.

Наконец, одиннадцатый класс. Нинэль ждала этого. Мечтала поступить на экономический, вот только отец настаивает на военном университете. Против его воли не пойдешь. Если захочет, потом и экономический можно закончить.

В один из будних дней, Нинэль лежала в кровати и плакала. Игнат неподрасчитал силы на тренировке, и ей не хило прилетело по ребрам. Она блок поставить не успела. В итоге наорал на нее. Плевать ему было, больно ей или нет. Да и плакала она, скорее от обиды, хотя больно тоже было. Немного отлежалась, спустилась на кухню. Скоро обед. Всегда в определенное время, она накрывала на стол. Не нужно было спрашивать брата, будет ли он кушать. Приходил как положено, а если не приходил, Нинэль вываливала все в мусорку, глотая горькие слезы от обиды.

– Посмотри на меня, – рыкнул Игнат, от чего Нинэль не произвольно вздрогнула. Она его не боялась, просто неожиданно было. Повернулась и уставилась в его черные, как смоль, глаза.

– Ты ныла опять?

– Тебе какая разница? Хочу ною, хочу смеюсь, – огрызнулась и отвернулась, продолжая нарезать хлеб. Разорался опять, – причитала мысленно. Девушка росла очень жестокой, по отношению к окружающему миру. Так ее Игнат учил жить, она и жила.

– Хватит дерзить, – уселся за стол и продолжил, – когда тебя будут бить другие, им будет плевать, больно тебе или нет.

– Да мне срать, как будет с другими! – вспылила Нинэль, откидывая нож на стол.

– Я сказал хватит! Разговаривай, как положено.

– Положено для кого? – поставила тарелку с супом перед братом.

– Ты же девушка, а не базарная бабка, – грубо ответил, взял ложку и принялся за еду.

– Давно ли ты заметил, что я девушка? – Нинэль прошла к холодильнику. Острая боль отдала в грудную клетку. Вдох, выдох, снова боль, которая расходилась по всей спине.

– Почему хромаешь?

– Кажется, ты сломал мне ребра. Увези меня в больницу, – хрипло проговорила, удерживаясь руками за стены.

– Не говори ерунды, – отмахнулся он от сестры, продолжая есть и рыться в телефоне.

Все делает, лишь бы не заниматься, – думал Игнат, зная, что сестра, та еще актриса. Но факт, что боль неподдельная заметил. Ушиб, не более. Переживет.

Нинэль не стала дальше разговаривать с братом. Сама виновата, что не верит ей. Она частенько давила на жалость, избегая лишних нагрузок. Конечно он видел ее насквозь, но иногда, делал поблажки, и позволял заниматься меньше, чем было запланировано отцом. У них на каждый день, была инструкция. Богдан когда приезжал, проверял, на сколько отработана была программа. Чаще всего, был недоволен, но ребята привыкли и к этому.

Взяла сумочку, вышла на улицу. Присела на скамейку у ворот, и вызвала такси. Добравшись до больницы, обратилась в кабинет неотложки. Ей сделали рентген, УЗИ, компьютерную томографию.

Диагноз: Неосложненный, единичный перелом ребра. Объяснив врачу, что это травма случайная наложил повязку и отпустил, не забыв выписать кучу лекарств. Взяла справку для Игната, о том, что как минимум три недели не сможет заниматься. По другому и не поверит.

Вернулась домой. Брата не оказалось дома. Выпила таблетки, которыми закупилась в аптеке у больницы. Поднялась в комнату. Прилегла на кровать и уснула.

Игнат приехал к вечеру. Спустился в подвал, который отец переделал в спортивный зал. Не обнаружив сестру, разозлился. Ну сколько можно? Разве не понимает, что тренировки нужны, для ее же безопасности? – Быстрым шагом поднялся в ее комнату, со психу схватил за плечи и хорошенько тряханул.

Нинэль громко закричала от боли, слезы потекли ручьем, от чего Игнат оторопел. Опустил девушку на кровать, немного отстранился.

– Ты идиот?! – громко прокричала, схватившись за бок рукой, – вон справка, на тумбочке! Возьми и проваливай! Как же я устала от твоей грубости! – Нинэль не хватало воздуха, боль не давала вдохнуть полной грудью, повязка передавливала. Делая короткие выдохи и вдохи, немного успокоила дыхание. Прилегла на подушку и отвернулась к стене.

Игнат пробежался глазами по справке, сжал ее, и выбросил в сторону. Аккуратно прилег на край кровати, положил ладонь на талию девушки, лицом уткнулся в ее волосы.

– Прости, Нин, – еле слышно проговорил, пытаясь успокоить рыдания сестры.

Он и не осознавал до этого момента, насколько безжалостен. Все чаще ловил на себе, её влюбленные взгляды и бесился из-за этого. Хотел, чтобы она ненавидела его. Заигрался.

– За что, ты так не любишь меня? – шмыгая носом, спросила Нинэль.

– Это не так. Я хочу, чтобы ты, не любила меня.

– Тогда не мешай мне жить, и я попробую. Ты же мне прохода не даешь. У меня же только ты и отец есть! Ни подруг, ни друзей, ни товарищей! Всех от меня разогнал! – шептала трясущимися губами. Давила ладонью на сломанное ребро, заглушая боль душевную. Как же невыносимо сложно, любить кусок льда. Красивый, прозрачный, но такой мертвый и холодный. Но даже это, не заставит ее, разлюбить его. Ни один парень, с которыми она общалась, не похож на него, а значит ей они не нужны. Игнат это высокая планка, и мало кто, сможет перепрыгнуть её.

– Исполнится восемнадцать, делай что хочешь. Я уеду, и у тебя будет полная свобода.

– Куда уедешь? – Нинэль запаниковала, ведь он никогда не оставлял её одну. Всегда был рядом. Решил бросить одну? Она же и жить без него не умеет?

– Отец меня в спец войска отправляет. Там отслужу, дальше контракт.

– А я?

– А ты, как и хотела. Будешь жить обычной жизнью, найдешь нормального парня, и я не буду тебе мешать, – Игнат гладил сестру по волосам, а второй рукой, нежно сжимал талию, прижимаясь к ее спине плотнее.

– Обычной жизнью? Ты это серьезно? – вспылила девушка.

– У тебя получится, – Игнат даже не задумался, что оставит девушку на произвол судьбы. Да она сильна физически и умна. Но это не поможет ей жить в обычном мире. Она не знает как это, жить и общаться с простыми людьми. С теми, у кого отец не убийца, с теми, у кого братья не излучают безграничную опасность и жестокость. Что ждет такую как она? Выдрессированную, обученную убивать? При чем, убивать нельзя, нужно уметь защищаться, не более, – Игнат только и делал, что напоминал об этом.

Поцеловал сестру в макушку, поднялся с кровати и вышел из комнаты. Он спустился в подвал, как часто это делала, когда Нина спала. Долбил боксерскую грушу, до тех пор, пока силы не покидали. Чувствовал боль внутри себя, постоянно. Он чудовище. От того, сердце обливалось черными, как его душа, слезами. Мало того, что он сделал сестру своей собственностью, ограждая от всех, к себе ближе не подпускал, еще и ребро сломал. На сколько он черствый? До самых костей.

К сожалению, он никогда не сможет дать ей того, что она хочет. Для него в этой жизни одна дорога. Он эту дорогу давно распланировал. Он не пойдет по стопам отца, он будет служить, – рассуждал на тот момент, не представляя, что ждет его в будущем. И Нинэль с ним, не по пути. С ним, она не будет счастлива. Она, достойна лучшего. Она та, кого он будет любить всегда, но на расстоянии.

Практически месяц, ушел на восстановление девушки. Игнат готовил ей завтрак, приносил в комнату. Нинэль возмущалась, но спорить с ним было бесполезно. Да и не пыталась она больше одного раза. Где это видано, чтобы брат ухаживал за ней. Она столько счастья, за всю жизнь не испытывала.

Каждый вечер проводили вместе, играли в карты, смотрели фильмы. Нинэль любила лежать головой на его коленях. Иногда, когда Игнат о чем то задумывался, он гладил ее спину. Девушка в такие моменты переставала дышать, наслаждаясь минутками его слабости.

Время пролетело мгновенно. Когда врач сказал, что Нинэль здорова, она расстроилась. Боялась, что брат станет прежним, когда она выздоровеет. Но нет, его отношение к ней не изменилось. Конечно он так и остался грубияном, бесчувственным и жестоким, но голос его стал мягче, и взгляд в ее сторону, был всегда нежным. Странно, – думала Нинэль, – хотел, чтобы не любила его, а сам меняется на глазах.

Видела в нем много противоречий, и борьбы с самим собой. В моменты, когда он обнимал ее, а потом резко убирал руки, Нинэль раздражали. Ну почему, он не может быть, обычным парнем? Почему не может обнимать её? Очевидно же, что он хочет этого. Он хотел быть рядом с ней, но раз за разом, отталкивал, делая еще больнее.

Игнат на тот момент думал о другом. Близко, слишком близко подпустил к себе Нинэль. Это нужно исправить. Она должна ненавидеть его, должна понять, что любить его не стоит. Заявился домой с очередной девушкой. Красивая, но пустая. Он ее за хорошую сумму нанял. Очередная шлюха. Только секс. Только механика, ни одной эмоции. Только желание, убить чувства Нинэль. Он же справится, переживет, если возненавидит его, – уверял себя, планируя очередной концерт.

Нинэль на кухне сидела. Смотрела, как Игнат целует девушку. Это казалось очень страстным моментом, словно он любит её. Словно, она одна для него существует, в этом мире. Как же сука больно, – думала Нинэль, желая одного. Убить эту шмару, чтобы не видеть, как он обнимает её, как прижимает к себе. Как дарит ей то, чего лишает ее.

– Ты зачем её сюда припер? – вспылила на брата. Но Игнат сделал вид, что не может оторваться от своей куклы. А когда наконец отстранился, не выпуская из объятий, одарил Нинэль брезгливым взглядом, усмехнулся и ответил:

– Ну я бы еще тебя не спрашивал, кого мне приводить, а кого нет.

– Это наш дом! Это был мой уголок, где не было твоих шлюх! Где не было чужого запаха! Уходи, и шваль свою забери! – кричала Нинэль.

Игнат зыркнул ядовито, подошел к сестре, схватил за шею и сжал, несильно, но довольно чувствительно, чтобы поняла, что не шутит.

– Послушай девочка, ты не будешь указывать мне, никогда. Я буду трахать кого хочу, когда хочу, где хочу. Ты все поняла? – грубо обратился к сестре, лицо которой уже покраснело от того, как сильно он сдавливал горло. Он прекрасно знал, что любила его безумно, что плакала по ночам из-за его безразличия. Ненавидел себя за это, вот только от своих страхов, избавиться не мог. Не нужен он ей, и точка. Он так решил, и по другому не будет! И как бы больно не было ему, он сделает так, чтобы она ненавидела его.

Нинэль никогда не умела защищаться от него. Не хотела. Позволяла, делать себе больно. Она считала, что Игнат поймет, что задыхается от его поступков, задыхается от его поведения, задыхается без него. Но все, что он делал, это убивал в девушке, то прекрасное и светлое, что еще оставалось, но уж точно не предполагал, какие будут последствия.

– Конечно братик, я все поняла, – Нинэль прохрипела, но улыбнулась на столько язвительно, как только могла, – добивай меня дальше, я потерплю. Я же тряпка, об меня можно вытирать ноги, и на чувства мои, можно плевать. Можешь пойти в мою комнату, и трахнуть её там. Чтобы наверняка, добиться чего ты хочешь.

Игнат зло оттолкнул от себя сестру, от чего она упала на пол. Схватилась за горло, и истерически рассмеялась. Особенно увидев лицо гостьи, которая как истукан замерла у двери, где и оставил её Игнат.

– Иди, успокой кралю свою, – сквозь смех кричала Нинэль, – да так, чтобы я слышала!

И он увел, только в свою комнату. Нинэль все слышала, как и просила. А когда сил не осталось, она шла в подвал. Там тихо. Там одиноко. Там можно подумать. Там можно мечтать, о жизни, которую ей, никогда не прожить. В истерике билась, разбивая кулаки об деревянного манекена. Ну почему? Что за любовь у него такая? А может она придумала сама, что он любит её? Нет. Она знала наверняка. Видела, как прячет свои чувства, заменяя их на жестокость и безразличие.

Нинэль перестала готовить ему завтраки, перестала ждать. Тренировалась в пол силы, за что все больше получала от Игната, как морально, так и физически. Он кричал на нее, а она лишь молча улыбалась. За неделю, она и словом с ним не обмолвилась. Специально злила его. На одной из тренировок, Игнат повалил ее на спину и навис над сестрой. Смотрел в глаза, черпал из них жизнь, которой не находил в себе.

– Долго молчать будешь?

– А зачем говорить? Ты сделал все, чтобы не мешала жить тебе, при этом не даешь жить мне. Это эгоистично. Стоит ли мне, что-либо доказывать тебе?

– Не стоит.

– О чем и разговор.

– Что ты чувствуешь ко мне? – спросил Игнат.

– Я люблю тебя, и если ты считаешь, что своими поступками изменишь это, то зря. Это глупо Игнат, – Нинэль приподнялась на локтях, поцеловала его в нос и проговорила, – можешь утверждать, что хочешь, можешь спать с кем хочешь, но любить, ты всегда будешь, только меня. И только поэтому, я не сдаюсь. И не сдамся, пока не увижу в твоих глазах, что не любишь.

И хотелось бы, наврать ему. Показать, что у него получилось. Что ненавидит его, но нет. Невозможно соврать, невозможно скрыть свои чувства, невозможно спрятать свою боль. От того, становилось еще хуже. Он же видел все, что испытывала каждый день, проглатывая его поступки, что оставляли глубокий след, в ее сердце. Сложно жить, умея считывать эмоции людей. Это значит, каждый предстает перед тобой обнаженным, с открытой душой. Иногда хочется, не видеть и не знать, того, что делает больно. Но считывать людей, это часть плана отца. Нужно видеть опасность до, вот что важно, а остальное не имеет значения.

– Буду Нинэль. Но сделаю все, чтобы ты не любила. Пойми, тебе не место рядом со мной.

– Ты так сильно боишься моей смерти, что готов страдать сам, и заставлять страдать меня?

– Смерть вещь относительная. Я не хочу быть виноватым, если с тобой что-то случится. Если тебя не будет рядом со мной, ты будешь в безопасности.

– Снова глупо. Какова вероятность того, что завтра мне на голову не упадет кирпич?

– В этом будет виноват случай, – прошептал Игнат и припал к губам девушки.

Нинэль впервые целовалась с парнем. Старалась повторять за его действиями. Потом и вовсе, потерялась в своих ощущениях, наслаждаясь мимолетной слабостью. Не могла поверить, что он наконец ее поцеловал. Чувствовала теплоту во всем теле, по которому разлилась сладкая истома, и сердце ее замирало от восторга. Не стеснялась своей неопытности, показывая телом и каждым вздохом, на сколько он желанный для нее.

Зачем эта ложная стыдливость, эта сдержанность, которой так гордятся девушки? Нужно быть собой, открытой для того, кого любишь. И она не скрывала, пытаясь насытить его своей любовью.

Игнат же пытался запомнить вкус девочки, ведь завтра он уезжает. До выпуска из школы всего месяц. С документами все решил, отец помог. Если останется, даст ложную надежду Нинэль. Как бы он не пытался заставить её ненавидеть себя, эта девчонка не собиралась сдаваться. Вот только, он непреклонен. Все будет так, как решил еще в детстве. Семья, не вписывается в его образ жизни, это очень опасно.

Он уже втянут в разборки отца, во взрослую игру, которой нет конца, из которой нет выхода. И любовь в этой игре, обязательно сыграет злую шутку. Она будет слабостью. И будет, и есть. Игнат не может себе позволить такой роскоши, как любовь, как его маленькая девочка. Как и у отца, у него будут враги. Уже есть, а он только жить начинает.

Уехал ночью. Оставив на тумбочке, у кровати письмо для Нинэль. Так и не смог сказать лично, что уезжает. Не хотел видеть ее слезы. Она должна забыть его, и он постарается как можно дольше не появляться в её жизни.

Нинэль проснулась с улыбкой на лице. Дотронулась до губ, тоненькими пальчиками, вспоминая его вкус, его прерывистое дыхание. Когда целовал ее, ледяное сердце Игната, потихоньку начинало таять, она чувствовала это. Открыла наконец глаза. Пора вставать, нужно готовить завтрак. Сегодня, хотелось приготовить что-нибудь особенное. Спустила ноги с кровати, потянулась. Нащупала ногами мягкие тапочки. Поднялась, заправила кровать. Достала из-под подушки, толстенную тетрадь в кожаном переплете. Открыла, начиркала пару строк, и снова убрала под подушку.

Нинэль с шести лет, вела дневник. Записывала все, что не могла высказать вслух, делилась с тетрадью мыслями. Скорее, она так общалась с Игнатом. Видеть, что чувствует человек, это одно, а вот читать, что чувствует, совсем другое. Это была единственная вещь, которую брат пообещал не трогать, и не читать, пока она сама не позволит ему.

Краем зрения, заметила конверт на тумбочке, нахмурилась. Взяла его, присела на кровать. То, что это написал Игнат, было очевидно. Отца уже пол года дома не было. Открыла, достала лист. Не было слез, не было больше истерик, только злость.

«Прости, что прощаюсь в письме. Так будет лучше. Я очень прошу тебя, постарайся начать новую жизнь, без меня.»

Игнат и не подозревал на тот момент, как три строчки, на тетрадном листе, могут изменить его Нинэль.

Глава 2. Новые правила

Игнат не появлялся в столице три года. Год армии, два по контракту. Его невозможно узнать. Изуродованная душа, убиты моральные принципы, нет человечности. Бездушный камень. Крепкий, как его выдержка, прозрачный и чистый, как его детские мечты, острый взгляд, как огранка, пустой и безжизненный, если смотреть насквозь. Прекрасный камень снаружи, но все, кто стремится приблизиться к нему, обретают только несчастье и боль. Алмаз, не знающий пощады, убийца, для тех, кого считает врагом. Так его прозвали в военных кругах.

Его репутация шла впереди него. Он добивался этого не специально, просто в нем текла кровь убийцы, его отца, и он не желал бороться с этим. Ставили цель, и он устранял ее любыми путями, порой невозможными. Игнат упивался своим состоянием. Он тот, кем и должен был стать. Мог не становится похожим на отца, но, кажется всегда к этому стремился, даже если, не хотел признаваться в этом себе.

За год, что находился в столице, открыл огромное, охранное агентство. Четыре филиала и головной офис. Назвал его Аркан, что означает длинную веревку с петлей на конце, для отлова животных. Хотел, чтобы его клиенты были чисты, а те, кто ему не по душе, попадут в петлю, которую сплел лично. Не станет охранять тех, кто заслуживает смерти, и лучше им, не появляться на пороге его фирмы.

Вправе ли он решать, кто должен жить, а кто нет? Да ему плевать на права. Есть его мнение, и он считал все принятые им решения, правильными и справедливыми. Думаете, неправильно считал? А что есть, правильно? Кто придумал мораль? Кто придумал делить мир, на добро и зло? Вот и Игнат не знал, кто этот волшебник. Поэтому установил свои правила. И если смотреть со стороны, он уничтожал только тех, у кого руки по локоть в крови. Палка о двух концах. Убирает плохих людей – хорошо. А вот сам факт, что убирает – уже плохо.

Пытался искать в мире справедливость, вот только чем дольше искал, тем больше понимал, что ее нет. Животных больше, чем людей. Вечная погоня за властью и деньгами, не самыми честными путями. Это все, не вкладывалось в рамки, которые установил Игнат, для этого города.

Он это исправит, не сразу конечно, но говна в столице, станет меньше. Он и в других городах, установит эти рамки, но позже. Имеет ли на это право? Конечно, ведь теперь у него в руках власть, сила, деньги. Но все это, он приобрел опустошив себя до нуля, став бездушной и пустой оболочкой. Все дается не просто так, а кто думает иначе, долго не живет.

На войне, враг. В реальном мире, на гражданке, падаль, которую нужно истребить. Красиво истребить, сделать так, чтобы никто и никогда не понял, что Аркан причастен к отлову животных, которые притворно пытаются, походить на людей. Чем успешно и занимался, создавая репутацию своему детищу, но не позволяя замарать говном, свое имя.

Игнат не присваивал себя к людям, он тоже животное. Единственное отличие, он справедливое животное. И так считали многие. Боялись, но уважали.

За три года службы и год в столице, он не интересовался как живет сестра, чем занимается. Знал, что сорвется, и просто напросто испортит ей жизнь. Он и так, устроил ей не сладкое детство. Понимал это, но считал, что так было необходимо. Ради нее, ради ее безопасности.

Ничего не изменилось, он любил ее светлый образ. Предполагал, что той девочки, которую он полюбил, уже не существует. За все время, он ни разу не появился в родном доме, ведь не сможет больше уйти. В какой-то момент, все же решил обратиться к старому знакомому. Андрей работал на него, в отделе сбора информации. Вызвал его в кабинет. Пока ждал, думал правильно ли он поступает? Через минуту, понял, ему плевать. Он хочет знать о сестре все, что происходило в его отсутствие.

Андрей ввалился без стука, потом вспомнил, что Игнат этого не любит. Постучал, уже в открытую дверь.

– Заходи уже, клоун, – рыкнул, указал на стул.

– Чем обязан? – Андрей был одного возраста с Игнатом. Выросли в соседних домах, в школу одну ходили. Общались, но дружбой это было назвать сложно. Он открыто показывал, что недолюбливает Игната, уважал его, этого было достаточно. А Игнату, было все равно, почему косится, ему нравилось, что общается с ним на равных. Андрей боялся конечно изверга, так он его за глаза называл, все его боялись, но хорошо это скрывал. Он от чего-то был уверен в этом.

– Мне нужна информация о Нинэль, за последние четыре года, – отчеканил, и заметил странное. Взгляд парня забегал, он очевидно нервничал, – что не так? Если нет желания, я к другим людям обращусь.

– Все нормально. Сделаю сам, – едко отозвался и дополнил, – это все?

– Да. Жду информацию завтра, край вечер.

– Понял, – Андрей поднялся с кресла, вышел громко хлопнув дверью. Игнат нахмурился. Нужно присмотреться к парню получше. Странное поведение для него. Как сотрудник, он профессионал. Но тут явно личное.

На следующий день, с утра, на столе Игната лежала папка от Андрея. Уселся поудобнее, раскрыл дело.

«Радова Нинэль Богдановна. Двадцать два года.

Период с восемнадцати лет по двадцать один год: Поступила в военный университет. Направление: Специалист по безопасности.

Занималась восточными единоборствами, стрип-пластика.

С двадцати одного года, по сегодняшний день: Бросила обучение в военном университете.

Личная жизнь: Серьезных отношений не было. Часто меняет половых партнеров. По собранным данным, за четыре года их было более ста.»

Игнат нервно скривился. Ну что же, коротко, ясно, лаконично.

–Пора навестить сестричку, – зло прошипел он.

Не обратил внимания, что информации было мало, что скомкана. Его поглотила жажда выбить из нее дурь. Не заметил, что давили на самое больное, скрывая истину.

Не помнит как доехал до родного дома. Он и так спокойным не был, а сейчас его выворачивало от ярости. Залетел с бешеными глазами, проверил весь дом, он оказался пуст. Спустился в подвал. Она тут. Тихо остановился у двери, наблюдая за сестрой.

Нинэль стояла с завязанными глазами. Собиралась пройти полосу, которую Игнат придумал. Он сам лично стенд собирал. Правда раньше, её было не затащить на это бревно. Сколько они ругались из-за этого, а сейчас она сама, еще и с завязанными глазами решила пройти.

Огромный стенд. На высоте двух метров от пола, прикреплено бревно. На стене, прицеплены, огромные баулы, похожие на боксерские, ударные мешки. От мешков к стенду, тянулись мощные цепи. Длинна полосы, три метра. Баулы раскачивались в разные стороны, а при помощи механических креплений, непредсказуемо меняли направление и скорость полета.

Нинэль поставила ногу на бревно. Её глубокий вздох, разрезал тишину. Нажала на кнопку, которая находилась рядом с бревном, и приступила к прохождению полосы.

Девушка очень изменилась. Двигалась с такой легкостью, словно по траве идет. Плавно изгибалась. Как листик на ветру, с легкостью уворачивалась от тяжелых мешков. Когда Нинэль была на середине, Игнат решил сбить ее настрой. Был уверен, если услышит его голос, потеряет контроль и слетит с бревна.

– Привет, сестренка, – с ненавистью и злостью прошипел он.

Нинэль ждала, что он явится. Растянула ухмылку, и продолжила уворачиваться от летящих препятствий, хотя внутри все тряслось от волнения. Думал свалится? Вот и не угадал, – возмущалась мысленно. Закончив, спрыгнула с бревна, сняла повязку. Выключила стенд. Прошла мимо Игната, гордо задрав подбородок, словно и не было его. Мужчина двигался следом за ней.

Нинэль зашла в ванную комнату. Игнат молча сверлил её взглядом. Облокотился на косяк, сложил руки на груди. От ярости лицо покрылось багровыми пятнами, рот скривился, а на висках и шее, отчетливо виднелось биение пульса.

Девушка как ни в чем не бывало, стянула с себя футболку и шорты, оставаясь в белье. Включила кран, набирая воду в ванную.

– Когда я писал, чтобы ты начала новую жизнь, я не имел в виду, становиться шлюхой, – гневно высказался, желая разнести все вокруг. С чего бы ему так злиться? Всего-то, ревность.

– Вот это ничего себе! – Нинэль захлопала в ладоши, изображая радость. Вот только на лице девушки, скорее было желание убить его, – ты вспомнил, что у тебя есть сестра?

– Я еще раз спрашиваю, какого хрена? – едва сдерживая себя, чтобы не утопить ее в этой же ванной, угрожающе шипел.

– Я за секс денег не беру, – фыркнула девушка, глянула исподлобья, нагло, соблазнительно. Отец научил её, скрывать эмоции. Научил показывать то, что хочет она.

Расстегнула бюстгальтер, сняла его и откинула в сторону. Медленно подняла руки вверх, распуская волосы, которые волнами спадали на плечи, слегка прикрывая обнаженную грудь. Взгляд с Игната не сводила, – все никак не могу подходящего мужчину найти, – облизнула губы и продолжила, – себя шлюхой не называешь. Ты же пол столицы перетрахал, – Нинэль с издевкой посмотрела на парня, сжала грудь руками и закатила глаза.

– Тебе не стыдно? – хриплым голосом спросил, а сам уже рассматривал идеальное тело. Кажется, он забыл зачем, пришел. Желание прижать её к себе, сшибало с ног.

– Нет. Я идеальна, красива, мне нечего стыдиться, – сняла остатки белья, представ перед Игнатом в полной красе, – ты тоже хочешь меня, не правда ли? – медленно подошла, провела рукой по выпирающему стояку. Его прерывистое дыхание, громкий стук сердца, заглушал панику, которая с огромной силой пыталась вырваться из нее.

Игнат слегка оттолкнул девушку, со всей дури ударил кулаком в косяк, вылетел из дома. Уселся за руль. Какого черта она творит? Как и предполагал, от ангела не осталось и следа. Неужели это он виноват, в том, что она стала такой?

Нинэль истерически рассмеялась, залезла в ванную, погрузив тело в теплую воду, наполненную ароматными маслами. Прикрыв глаза, наконец выдохнула. Это было намного сложнее, чем она планировала. Истерика сменилась болью, слезы текли из глаз, словно кровь, из располосованной розгами кожи. Она сильная, она должна справиться. Или он изменится, или настанет момент, когда она опустит руки.

Игнат должен понять, что она в большей опасности без него, чем с ним. Как бы хреново не было сейчас, она была счастлива, что в его глазах, до сих пор можно заметить любовь к ней. Любовь затуманена злостью, но она есть. Нина сразу поймет, если его чувства исчезнут. Стоит ли игра свеч? Стоит ли бороться за него? Однозначно да. Все будет зря, если чувства не взаимны, но Нинэль уверена, что они любят друг друга. Значит стоит побороться. Пока, у неё есть силы, она будет продолжать доказывать ему, что не слабая, и ее не нужно защищать.

В отличие от брата, она знала о нем все. Где служил, что происходило, кем стал. Кого трахал, и зачем. Ему стоило задуматься, что она не такая, как все, она дикая. И поступки ее будут жесткими, и бить она будет больно. Только так, можно разбить Алмаз, чтобы свойства его разлетелись на мелкие осколки, оставляя настоящего Игната. Того, кто позволит себе, быть счастливым, несмотря ни на что. Вытерла слезы, улыбнулась, погружаясь в воду с головой. Не стоит раскисать, ведь все только начинается.

Каждый день она готовилась к выступлению, в известном ночном клубе. Иногда, она танцевала там, отдыхая душой и телом от изнурительных тренировок. Игнат частенько там бывал. Не надеялась, что придет посмотреть на нее. Поэтому, заранее договорилась, чтобы ее танец снимали на видео. Нинэль, будет танцевать для него. В этом танце, все, что она чувствует, все, что придется пережить. Любовь, страх, боль, надежда. Возможно, когда-нибудь, он посмотрит эту запись.

Знал бы, что она пережила за годы его отсутствия. Её жизнь превратилась в ад. Бесконечные моря слез, которые перетекали в злость, злость перетекала в гнев, а гнев медленно и тягуче, перетекал в желание сотворить не возможное. Покалечена, разбита, но не обессилена, и сдаваться она не собирается. Сердце её с каждым днем, без любимого мужчины, училось биться заново, училось не сгорать день изо дня, от боли и тоски.

Как же хотелось дышать свободно, иметь возможность чувствовать себя свободно, но их жизнь этого никогда не позволит. Этот сценарий был прописан, еще с детства, когда убили мать. Ни Игнат, ни Нинэль, не смогут жить иначе, это не возможно. Всегда их будут окружать те, кому они перешли дорожку. Но девушка, давно выросла. Она может защитить себя, самостоятельно. Теперь, может. Он сам бросил её, хотя прекрасно знал, что был необходим как воздух.

Игнат эти дни, изничтожал себя в зале, который оборудовал в офисе. Выделил целый этаж.

Увидел ее и раскис. Придушить бы, прижать и никогда не отпускать, – вот о чем мечтал. Но это несбыточная мечта, такая же как достать звезду с неба. Вина убивала его. Любимая девочка, ведет разгульный образ жизни, в поисках идеального самца. Может не стоило уезжать? – задавал себе вопрос, на который прекрасно знал ответ. Во всяком случае, прошлого не изменить. Он и сейчас понимал, что жизни ей не даст, особенно после её похождений. Все внутренности разрывало от ревности. Но чего он хотел? Сам оставил ее, и предоставил свободу. Бесился, что не мог избавиться от чувств к Нинэль. Делал ли он что-то для этого? Да конечно же нет. Тосковал, захлебывался собственной любовью, терзал сам себя за то, что творил с её чувствами, но не делал ничего, чтобы забыть. Он мечтал о том, что она будет рядом, каждую, долбанную минуту своей никчемной жизни.

Спонтанное решение, привело его снова к войне. Лишь бы, не влазить в жизнь сестры, лишь бы не нарушить своих собственных устоев. Очередной контракт. Место, от которого он бежал. Правда, в этот раз, приобрел друзей. Настоящих. Димка, единственный человек, которого Игнат побаивался. Истинный зверь. Он творил такое с врагами, что и не пожелаешь. Артем, с виду спокойный и очень рассудительный парень, но стоило взять винтовку в руки, его глаза заливались кровью и желанием убивать. Эти трое, готовы закрыть друг друга собой, невзирая ни на что. Их объединяло одно, желание вершить справедливое правосудие. И совсем не важно, что справедливость для каждого, виделась по своему.

Год на службе, для Игната оказался не легким. Слишком много событий, которые в каком то смысле сломали его. Война это очень жестокое место, где приходиться избавляться от человеческих чувств. Приходится забывать о том, что враги, тоже люди. То, что у них тоже есть семьи и дети. Если он продлит контракт, потеряет себя навсегда. Лучше, он будет работать на гражданке. Он и парней пытался переманить, война не место для них. Но они решили, что пока не готовы, погрузиться в мир людей.

Игнат вернулся в столицу. Через пару месяцев, его терпение, чтобы не сорваться к Нинэль, подходило к концу. Рвал и метал, ненавидел себя за слабость. Ненавидел ее, за то, что делает его слабым. Начал покорять другие города, открывая в каждом филиалы Аркана. Так он был занят, далеко от дома, далеко от нее.

Артем с Димкой, в перерывах от службы, помогали ему. Вложились в строительство, стали совладельцами. Но это не изменило того, что они каждый раз, возвращались в поля, чтобы стереть очередного предателя. За что, постоянно слушали нотации от Игната, ведь он был против. Как никто знал, насколько приходится измениться, чтобы оставаться на службе.

Вот и еще год пролетел, а желание, чтобы Нинэль рядом была, не исчезало. Она глубоко засела, в самом центре его сердца, которое давно обросло тьмой. Он с ума сходил, жил только благодаря образу любимой девушки в голове.

Приехал в столицу. Решил, что вернется в родной дом, к ней. Она будет его ненавидеть, а он будет, как всегда, только этого и добиваться. По крайней мере, она будет рядом. Он больше не в силах быть далеко. Эгоистично? В его репертуаре.

Заявился домой. Пусто. И в подвале ее нет. Ему некуда торопиться, дождется. Закинул вещи в комнату, принял душ. Накинул трико, и спустился в кухню. Сварил кофе.

Нинэль пришла как раз вовремя. Игнат натянул язвительную улыбку, взъерошил еще не высохшие после душа волосы, одарив лукавым взглядом.

Девушка не ожидала его увидеть. Замерла, рассматривая идеальное тело, увитое тугими мышцами, которые напряженно подергивались, – захлопнула дверь, кинула сумку на тумбочку. Сняла туфли, облегченно выдохнув. Она любила высокий каблук, но сегодня обошла кажется пол города, и ноги гудели.

– Ты на долго? – спокойным голосом спросила, подошла к кофе машине. Вот черт, стоит тут, весь такой великолепный, любимый, желанный, – заскулила мысленно, сжимая стакан рукой.

– Теперь, я всегда буду рядом, – соблазнительно, с хрипотцой, протянул он. Подошел к Нинэль со спины, положил руки на талию, и специально, громко втянул запах ее кожи. Волосы девушки, были собраны в пучок, открывая доступ к шее. Как же сильно он скучал, а ее запах кружил голову.

– То есть, теперь ты снова посадишь меня на цепь, лишая личной жизни и кислорода? Я верно поняла? – ее голос дрожал, ведь Игнат мстил за выходку в их последнюю встречу. Сминал ее грудь, нежно, аккуратно. Заводил, доводил до болезненного возбуждения, хотя и сам, с трудом сдерживал себя, чтобы не сорвать с нее это чертово платье.

– Правильно девочка, именно так, все и будет, – провел языком по шее, чем вызвал судорожный вдох у Нинэль, – так что, привыкай.

Отстранился от нее, взял кофе и вышел на улицу. Улыбался, был доволен увиденным. Она с трудом стояла, длинные ножки тряслись, а пальчики рук, с силой вцепились в столешницу. Ее судорожное дыхание, приводило его в экстаз. Будет знать, как стриптиз устраивать. Ее тело, так и мелькало перед глазами эти годы. Больше никто, не прикоснется к ней. Только он.

Нинэль не открывая глаз, ухмыльнулась. Он объявил войну, вот только не догадывается, что изначально проиграл. Провела ладонью по груди, где кажется, от его прикосновений, вся кожа горела, под тканью платья.

Налила кофе, вышла на лужайку. Присела на плетеный диванчик, рядом с Игнатом.

– Почему учебу бросила? – строгий голос, привычное рычание. Вот так-то лучше, – фыркнула Нинэль, – роль нежного соблазнителя ему не идет. Хотя нет, очень идет. Низ девушки, до сих пор болел, тянуло невыносимо, в жажде избавиться от напряжения.

– Не интересно. Я знаю все и без них, а ради бумажки не хочу там появляться, – Нина поставила стакан с кофе на столик, смотрела в любимые глаза, нежно поглаживая свои руки.

– Нечего без дела слоняться, третий филиал возглавишь.

– С чего вдруг? – томный голос, показная уверенность в себе. Нинэль дразнила его, наблюдая как заполняется взгляд мужчины, диким желанием.

– Потому, что я так сказал, – хрипло проговорил, рассматривая девушку, по которой безумно скучал.

– Ааа, ну если ты, тогда ладно, – с сарказмом высказалась и одарила Игнатасоблазнительным взглядом. Распустила волосы, прикусила губу, обещая взглядом, что отомстит. За все, что только вспомнит.

– Прекращай. Поиграли и хватит. Завтра утром едешь со мной, передам все дела, – тряхнул головой, словно избавляясь от гипноза, по имени Нинэль.

Но девушка не собиралась останавливаться. Встала с диванчика. Стянула с себя платье, оставаясь в кружевном белье. Сняла верх, кинула на диван, подмигнула парню, и нырнула в бассейн, окатывая его брызгами.

Игнат уже сотню раз пожалел, о своем решении. Эта стерва, с ума его сведет. Или он ее. Возможно, они поубивают друг друга, но если он сейчас же, не поцелует ее, сгорит в адовом пламени.

Глава 3. Любить, это больно

Снял трико, так как вышел из душа недавно, был обнажен. Нинэль с горящими глазами, разглядывала его, возбужденное, разгоряченное тело. Нырнул, приблизился к сестре. Обхватил ее, крепко прижал, упираясь стояком в низ живота девушки. Она прикрыла глаза, положила руки на его плечи, а ногами обхватила торс. Не стесняясь извивалась, прикасаясь своим телом, к его горячей коже.

– Не играй со мной, потом плакать будешь, – хрипло прошептал и поцеловал в уголок губ.

– В таком случае, я буду играть. Ничего не изменится, – проговорила в губы, и сама поцеловала его.

Он оттягивал ее губы, язык путешествовал по рту девушки, изучая, вкушая. Поцелуй, который не имел ничего общего с тем, что происходило между ними прежде. Повзрослели, и страсть только усилилась, превращаясь на глазах, в необузданный тайфун. Для Нинэль, это был поцелуй, который стирает прошлое, и открывает дорогу в будущее.

А для Игната, всего лишь подтверждение, что она любит его, как и прежде. Не понимал зачем ему это знание. Как бы он не желал ее, как бы сильно не любил, вместе они никогда не будут. Теперь, это еще опасней для нее, чем было раньше. Но факт того, что не даст ей спокойно жить, и тем более спать с другими мужчинами, был очевиден. И он не тронет её. Знал, что стоит попробовать, уже не сможет остановиться.

– Игнат, я хочу тебя, – проскулила, впиваясь ноготками в его плечи.

– Как видишь, я тоже этого хочу, но ничего не будет, – ответил тихо, но очень грубо.

Оттолкнул девушку, наконец осознав, если не сделает этого, не сдержится и сделает то, от чего так долго пытался спрятаться.

– Ладно. Пойду найду, с кем скинуть напряжение, – высказалась не довольно, подплыла к бортику и выбралась из бассейна.

– Нет, – рыкнул он.

– Ты же сейчас явно побежишь трахать, очередную шлюху. С чего я должна оставаться, неудовлетворенной?

– Я сказал нет. Убью каждого, кто прикоснется к тебе. Имей в виду.

– Что-то я тебя вообще не понимаю, – Нинэль разговаривала спокойно, у нее достаточно продуманных лазеек на этот счет. Даже если она пропадет на пару часов, не заметит, но ей это было совсем не нужно, – ты будешь продолжать спать со всеми подряд, а мне ты что предлагаешь?

– Мастурбируй, – рыкнул на нее, и вылез из воды. Понимал, что поступок идиотский. Но он вообще на данный момент, не соображал. Ярость заполняла, только от одной мысли, что она может быть с другим. Он еще и злился на нее, что позволяла себе, быть с другими. Сколько же в нем противоречий, с которыми был уже не в силах бороться.

– Договорились, но ты будешь смотреть, как я это делаю! Иначе, тебе придется убить много мужчин! – улыбаясь высказалась, понимая, что долго он не продержится. Она добьется своего, и тогда, Игнат навсегда будет, только ее. Хватит бегать.

– Я ненавижу тебя, – гневно прошипел, подлетел и прижал к себе. Целовал ее шею, а Нинэль наклонила голову, предоставляя доступ для его прикосновений, при этом исследовала его крепкое тело. Она скучала, ждала, не сломалась, лишь немного надломана. Не потеряла себя, и полна сил, чтобы бороться.

– Ты бы знал, как я ненавижу тебя, – поцеловала его в щеку, освободилась от объятий и пошла в дом, прихватив платье и бюстгальтер. Она искренне радовалась, что Игнат вернулся домой. Их чувства, уже проверены на прочность, остается только ждать. Он скучал, это очевидно. Осталось добиться, чтобы позволил любить его, позволил себе, принять её любовь.

Естественно Игнат никуда не поехал, в этот раз. Как подросток, скидывал напряжение рукой в душе. Все же, это была глупая идея. И дня не прошло, а между ними взрывы происходят, а не искры.

Нинэль, как и любимый братец, орудовала рукой, потому, что сил не было держать возбуждение в себе. Но этого недостаточно, она хотела его, так сильно, что от нетерпения, хотелось кого-нибудь убить. Странное желание? Каждый успокаивается, как умеет.

До утра, не встречались. Игнат заперся в комнате. Отсыпался. Ну или прятался. Пол ночи смотрел в потолок, смотрел там картинки, транслируемые из головы. Как Нинэль прикрывала глаза от его поцелуев, как дрожали её реснички, как тяжело дышала, как раскрывалась перед ним. Она его девочка. И тяга к ней неодолимо и мучительно, терзала душу.

Утром, Нинэль приготовила завтрак, сварила кофе. В положенное время, как и раньше, он спустился в кухню.

– Доброе утро, – буркнула, увидев его недовольное лицо.

– Не бурчи, доброе, – Игнат любовался девушкой. Другая, но все та же. Только его, – не переставал твердить, словно сам себя убеждал в этом. Скорее, так и было. Пытался спасти её от себя, не понимая, что она не просила помощи. Как всегда, пытался защитить, но и защита ей не нужна. Просто он, просто нужен.

– А ты лицо свое видел? Такое ощущение, что тебя тошнит от меня, – сжала губы от досады. Ну что? Что она делает, не так? Убиться ей, чтобы понял, как хреново без него?

– Не говори ерунды. Завтракаем и выезжаем, – на девушку не смотрел, успокаивая пульс, что пытался выскочить из горла. Очень желанна, но запретна. Его слабость, может отразиться непростительной ошибкой. Слишком много врагов, – твердил мысленно.

– Я не говорила, что согласна

– А я не спрашивал.

– Тогда всех сотрудников, я буду набирать своих, – сложила руки на груди.

– А они у тебя есть? – удивленно поднял на нее глаза.

– Есть. Ты многого, обо мне не знаешь, – сверкнула наглой улыбкой. Он и не представляет, какой она стала. Кем она стала. Точнее, он и не представляет, кого создал, собственными поступками.

Она росла в мужском обществе, среди опасных и властных людей. Она не знает, что такое материнская любовь. И ей сложно, быть женщиной, ведь у нее не было примера. Но это не значит, что она не достойна женского счастья. И чтобы этого добиться, она будет действовать как умеет.

Конечно, внутри её души, живет ранимая девочка, которая постоянно боится. Что не получится быть рядом, с тем, кого больше жизни любит. Что не получится большеждать, боясь сломаться. Что не хватит сил, дойти до конца. Но порой, эта маленькая девочка, становится храброй, и не дает Нинэль, утонуть в собственном гневе, который приручить бывает очень сложно. Её жизнь, она и состоит из боли, постоянной злости на судьбу, злости на Игната, злости на отца, даже на мать, которая умерла при родах. Ведь будь она рядом, она была бы обычной девочкой, а не машиной для убийств. Но винить, не значит жалеть о том, кем стала. И не жалеет, но часто думает, как бы сложилась её жизнь, в другой реальности.

– Кто помогает информацию от меня скрывать? – грубость парня зашкаливала, но Нинэль это уже давно не трогало, она видела то, что он скрывал. И этого было достаточно, для того, чтобы продолжать играть дальше. Конечно он догадался кто помогает, тут вопрос в другом, как много она скрывает от него?

– Глупый вопрос, – хмыкнула, поставила на стол, тарелку с тостами и кофе.

– Когда-нибудь, я убью его, – нервно ответил, пододвигая чашку с завтраком ближе. Как же ему не хватало её завтраков.

– Не нужно во всем винить отца. Я его попросила, он помог.

– И чего я не знаю?

– Если не знаешь, значит не нужно знать. Просто предоставь мне, пустой филиал, дальше я справлюсь сама. В этом, ты можешь дать мне свободу?

– В этом могу. Но имей в виду, узнаю, что есть мужик у тебя, он труп.

– Может мне твоих шлюх убивать начать? – наигранно задумчиво высказалась, подмечая, как глаза Игната становятся чернее от злости.

– Тебя не должно волновать, с кем я сплю.

– А вот это, ты зря, – Нинэль грозно скривилась, – сделай так, чтобы я не знала о твоих похождениях, – наклонилась к парню, пронзая злым взглядом, – поверь, я уже не та, добрая девочка, которая будет терпеть твои выходки.

– А я не тот, кто позволит тебе лезть в мою жизнь. И твоя жизнь, принадлежит мне. Смирись, – его наглый тон, лишь будил в девушке зверя.

– Советую, сделать как я сказала. Иначе, мне будет плевать на мужиков, которых ты убьешь. Хоть один, точно успеет трахнуть меня. Я не боюсь тебя, твои угрозы для меня пыль.

– Давно ли? – Игнат ехидно улыбнулся, придвинулся к ее лицу, облокотившись на столешницу. Такая Нинэль ему нравилась. Она жесткая и беспринципная. Как и он.

– С момента, когда ты оставил меня одну, – прошипела она.

Игнат схватил ее за шею, нежно. Притянул к себе и прошептал:

– Больше не оставлю, но ты об этом пожалеешь, – поцеловал ее, от чего девушка перестала дышать. По коже расплескалась дрожь, и хотелось, чтобы эти волны захлестнули её. Очнувшись, оттолкнула его, закатила глаза и высказалась:

– Ты мой Игнат, хочешь этого или нет. Рано или поздно, ты поймешь, что бегать от чувств бесполезно.

А он и не спорил. Он только ее. Никогда, ни к кому он не испытывал того, что испытывал к Нинэль.

Девушка поднялась в комнату. Надела костюм, спортивного типа, он и для офиса отлично подходит. Строго и красиво. Собрала волосы в пучок. Спустилась вниз, где ее ждал Игнат.

– Третий Аркан, в твоем распоряжении. Весь персонал распределили по другим филиалам. Довольна?

– Конечно. Ты впервые выполнил мою просьбу, – фыркнула, открыла пассажирскую дверь машины, уселась, но захлопнуть дверь не успела. Игнат остановил ее рукой. Наклонился, опаляя дыханием кожу на шее девушки, прошептал, – надеюсь, ты запомнила, что никаких мужиков рядом с тобой быть не должно.

Провел языком по шее до ушка, прикусил мочку. Резко отстранился, захлопнул дверь. Нинэль растеклась. Ну погоди, серый волк! Сегодня, ты пожалеешь, что вернулся домой, – усмехнулась своим мыслям, сжимая бедра от нахлынувшего возбуждения.

Игнат уселся на водительское, завел машину и погнал в третий Аркан.

Девушка приняла бразды правления. Вызвонила своих ребят, которые в течение часа, были на месте. Игнат проверил каждого. Пробил по своим базам. Не переломился, обратился к отцу, вынудил проверить их, и скинуть данные. Остался доволен. Стало безумно интересно, чем занималась Нинэль, в его отсутствие. Все новые сотрудники, уже воспринимали ее как начальника. Беспрекословно выполняя все ее указания.

Оставшись наедине, в кабинете, Игнат закрыл дверь. Присел на стул для посетителей, закинул ногу на ногу.

– Может поделишься, от куда такие ребята в твоем подчинении?

– Нет.

– Это что, секретная информация? – Игнат улыбался, наблюдая как гордо вскинула голову.

– Можно сказать и так. Мой отдел, кроме Аркана, имеет другие обязанности, но работе это не помешает.

– Заинтриговала, – поднялся и дополнил, – увидимся позже. Я приеду за тобой.

– Как мило, – буркнула и уткнулась в бумаги.

Игнат сидел в машине и думал, как узнать информацию о ней. Отец, точно ничего не расскажет. Нужно подумать, к кому можно обратиться с таким вопросом. Забыл об этом, решая проблемы по работе. Нинэль рядом, этого достаточно.

К вечеру, машина Игната стояла у центрального входа третьего Аркана. Нина вышла вовремя, не заставляя ждать брата. Сегодня, у нее планы на него. Всю душу вытянет. А дальше, он однозначно поедет к очередной шлюхе, где Нинэль покажет себя, во всей красе. С ней шутить не нужно, убить для нее, с некоторых пор, ничего не стоит.

– Как день прошел?

– Тебе правда интересно? – наигранно удивилась она.

– Интересно. Рассказывай, – рыкнул в ответ, вызвав у девушки ухмылку.

– Что рассказывать? Ты думаешь я не в курсе, что ты целый день просматривал мой кабинет. Еще и слышал, что я говорю.

– И кто из твоих, таким шустрым оказался?

– А ты уверен, что из моих? – усмехнулась, откинула голову и прикрыла глаза.

Игнат молчал, улыбаясь уголками губ. Его девочка и правда выросла. И кажется, он влюбляется в нее, с каждым днем все больше. Если это возможно, любить сильнее, чем очень сильно. Но это вовсе не означало, что он перестал бояться. Ее могут убить из-за него. Не хотел осознавать, что она сейчас рядом, и так же в опасности. Не зависимо в отношениях они или нет. Это скорее психологический бзик, – Игнат это понимал, но страх смерти, любимой девочки, был его фобией. Неизлечимой фобией.

Нинэль приготовила ужин. За который получила горячий поцелуй. Ей не нужно было доказательств его любви, она всегда об этом знала. А вот бороться с его тараканами в голове, приходится постоянно. Давишь одного, появляются два новых. Змей горыныч получается, а не таракан.

Разошлись по комнатам. Нинэль приняла душ, накинула легкий халатик и пошла уничтожать барьер Игната. Хотела чувствовать его, любила злить его, любила просто его, искренне, по-настоящему. Постучалась, услышала приглашение и вошла.

Игнат молча сверлил ее взглядом. Знал, что поступок в машине ему не спустит. Он хотел этого, специально заводил ее. Пусть у них не будет секса, но он может смотреть на нее, любоваться идеальным телом.

Нинэль присела на край кровати, лицом к нему. Закинула одну ногу, поверх одеяла. Заметила, как Игнат сглотнул. Его возбуждение отчетливо выделялось, через трико. Медленно гладила себя, уставившись в его затуманенные похотью глазами.

– Издеваешься? – прохрипел, опустил взгляд на руку девушки, которая поглаживала себя между ног. Выгнула спину, издавая легкий стон. Ей бы немного продержаться. От того, как он насиловал ее глазами, готова была взорваться здесь и сейчас.

– Я же сказала, ты будешь смотреть, – шептала она. От дикого возбуждения, елозила на кровати, распахивая халатик, открывая его взору, возбужденную грудь.

Облизнула пальчик, медленно погружала его в себя, так же медленно вытаскивала. Повторила действие, закатывая глаза. Все что происходило было странным, но она никогда не стеснялась его, а видя как плотоядно смотрит на ее действия, хотелось еще большего разврата. Ласкала себя, постанывая, периодически кидая на него, горящий и наполненный желанием взгляд.

– Кончай, девочка, – хрипло прошептал, от чего Нинэль затрясло. Всего два слова, и она не смогла себя сдержать. Сжала в руках одеяло, замерла. Стараясь привести пульс в норму. – Какая же, ненормальная, – ухмылялась мысленно. Но ей нравится как он смотрит на нее.

Игнат поднялся, присел на корточки рядом с девушкой. Смотрел в ее бездонные, голубые глаза. Облизнул указательный палец, прикоснулся к набухшей плоти, размазывая соки. Наблюдал как снова выгибается ее тело. Погрузил палец внутрь, медленно вытащил и облизнул, чем завел Нинэль повторно.

– Вкусная, – поцеловал ее в губы. Грубо. За концерт, за то, что ему придется ехать, и трахать шлюху, чтобы не сорваться. За то, что не дает ему покоя, за то, что украла его сердце, за то, что любит ее, больше всего на свете, за то, что не сможет защитить её, если будут вместе.

Резко отстранился, переоделся и вышел из комнаты, оставляя Нинэль одну.

Услышав, что машина уехала, подскочила. На ватных ногах забежала в свою комнату, схватила телефон. Набрала номер.

– Он выехал. Нужен адрес.

Отключилась. Быстро ополоснулась, накинула одежду. Вызвала такси. За руль она не садилась. Не нравилось ей водить, хотя умела.

Сообщение с адресом пришло минут через десять. Добралась быстро. Она не боялась увидеть что-то новое. Старая, и заезженная пластинка. Одна и та же, история с одинаковым концом. Но так хотелось сделать ему пакость, сделать больно себе. Но когда он начнет все вспоминать, больно будет ему. Так сильно, как было больно и ей.

Гостиница, не самая дешевая. Мог бы и квартиру для таких мероприятий снять, – выругалась мысленно, проскакивая через ресепшен. Вошла в лифт. Двенадцатый этаж. Тридцать шестой номер. Магнитный замок.

«Я на месте.»

Отправила неизвестному абоненту сообщение, ожидая ответа.

«Зеленый.»

Пришел ответ, и дверь открыта.

«Ты гениальна.»

Поблагодарила за помощь, и тихонько толкнула дверь. Игнат долбил девушку прямо на барной стойке. Бедненький, до кровати не дотянул, – злорадствовала Нинэль, желая грохнуть не только ее, но и его. Ему вообще повезло, что любит больше, чем желает остаться без него.

Тихонько обошла парочку. Игнат заметил ее, чертыхнулся. Но прерывать акт не стал. Нинэль села напротив, сложив руки на груди.

– Вы не против, если я понаблюдаю? – обратилась к полуголой девице, уничтожая взглядом Игната.

– Мне не жалко, – усмехнулась она.

Нинэль посмотрела в злые глаза Игната, и с ехидным оскалом, прошептала:

– Продолжай, только смотри на меня. Раньше, ты только представлял, а сейчас можешь видеть.

Зарычал, и не самым нежным способом, откровенно трахал шмару. Злился, что следила за ним. Злился, что вмешивается в его жизнь, не понимая, что охреневший «слегка». Девица громко стонала, иногда кричала, хватаясь за его мощные плечи. Вот только секс сейчас, происходил между двумя, которые глаз друг с друга не сводили.

Когда он закончил, выпроводил женщину, уселся напротив Нинэль, пронзая яростным взглядом.

– Ну и? – усмехнулся, вот только вина за этот поступок, уже проскальзывала во всех его действиях.

– Всегда думаешь обо мне, когда трахаешь их? – с горьким смешком обратилась к Игнату, закинув ногу на ногу.

– Всегда, – прошипел недовольно. Как она вообще нашла его? И зачем?

– А что мешает, трахать меня? – злостно фырчала, пронзая взглядом, наполненным болью.

– Чего ты добиваешься? – выкрикнул он, не желая сейчас вообще говорить. Это было ужасно. После такого, она точно должна возненавидеть его. Именно этого и добивался, тогда от чего так паршиво внутри?

Девушка задумалась. А собственно, и правда, чего? Ехала она с явной целью, убить шалаву. Посмотрела на нее, и поняла, что она не причем. Ей заплатили, она раздвинула рогатки. А то, что произошло дальше, было сплошной импровизацией. Больно ли было? Конечно, просто Игнат и боль, это единое целое. Нинэль привыкла. Другого она и не испытывала никогда. Лишь иногда, получая от него просветы нежности, что помогают не падать, а идти по ровной дорожке. А вот в гору, эти просветы забраться не помогут. Боль, она гораздо сильнее, и с огромной силой тянет ее вниз.

– Ничего, – прошептала. Поднялась со стула и вышла из номера. Бесполезно бороться с тем, кто не желает быть счастливым. В голове просто молнии сверкали, и каждая била все сильнее и сильнее, пробивая сердце насквозь, не давая возможности затянуться ранам. Кажется, там больше нет места для любви. Нинэль заполняет его своими чувствами, но они выливаются в пробитые дыры, не желая задерживаться. Откуда столько сил, чтобы изо дня в день, собирать ладошками, остатки своих чувств с земли, и возвращать их в израненное сердце? Все женщины такие, сильные. Особенно, когда любят, не смотря ни на что, невзирая на боль. Умение жить надеждой и верой. Природа такая.

Она ждала его у машины. Вышел практически следом. До дома добрались молча. Как только она вышла из автомобиля, Игнат сорвался с места, и снова уехал. Явился под утро, пьяный.

– Нин! – прокричал, удерживаясь руками за стену. Пытался разуться, но все никак не получалось, – ты че спишь? Помоги мне, я ботинки снять не могу, – язык заплетался, да и стоял с трудом. Так хорошо в него алкоголь лился, что и не заметил, как напился. Он устал, бороться с собой, с жизнью, с чувствами, которые было трудно скрывать. Но страх, что она может пострадать из-за него, кажется засел в каждой клеточке его организма. Защищал её от врагов, но не замечал, как заставляет страдать, от его же действий и слов.

– Ты зачем в таком виде явился домой? – на повышенных тонах, спросила Нинэль, закутываясь в теплый свитер. Она не спала, ждала его. Переживала, а он нажрался.

– Не на улице же мне спать, – промямлил Игнат, наконец скидывая ботинки. Куртку снял быстро, но вместо вешалки, кинул ее на стену, с которой она упала на пол. Посмотрел рассеянным взглядом на вещь, махнул рукой, и придерживаясь за все, что встречалось на пути, добрел до кресла. Нинэль налила четвертый стакан кофе, за этот вечер, уселась за барную стойку.

– И что у тебя за повод? – недовольно изрекла, понимая, что дельного ответа все равно не услышит.

– Из-за тебя все, че не понятного, – глаза парня были закрыты, голова запрокинута на спинку.

– Я то при чем? Это ты шлюх трахаешь, а не я, – Нинэль сжала стакан в руках. Если она врежет ему, он вспомнит об этом завтра?

– Покоя не даешь, всю душу ты мне вытрепала, – тихо и несвязно бормотал он, – но я все равно с тобой жить буду, всегда буду, – на этих словах, Игнат вырубился.

Нинэль медленно выдохнула, борясь с собой, чтобы не прибить его. Встала, вылила кофе в раковину, потому как, не лезло уже. Сполоснула стакан. Сходила на верх за пледом, накрыла алкаша. Присела рядом, взяла его руку в свою, прислонилась губами к горячей коже.

– Почему же ты такой упрямый? Разве не чувствуешь, как сильно необходим мне? И кто кому, еще душу вытрепал, – медленно вздохнула, поправила плед.

Поднялась к себе в комнату, закрыла дверь. Стояла под душем, смывая слезы. Ей бы еще немного сил, и все изменится. Совсем чуть-чуть. Она же не просит многого! – мысленно рыдала, усталость добивала её. Ударила кулаком по кафелю, прислоняясь горячим лбом к холодной стене.

– Я же не прошу волшебства, я прошу немного сил, – шептала в пустоту, усаживаясь на пол. У кого просила? Она и сама не знала, но становилось легче. Минутка слабости, она всем нужна.

Уговорила себя выйти из душа. Улеглась в кровать. Уснула мгновенно, с мыслями о светлом будущем. Как если не мечтами, подпитывать реальную, порой очень суровую, жизнь?

Игнат проснулся от того, что почувствовал запах еды. Все тело было каменным, затекло. Открыл глаза, осмотрелся. Вот это дает. Он и не помнит, как домой пришел.

– Доброе утро! – специально громко прокричала Нинэль. Победно закатила глаза, наблюдая как Игнат кривится от головной боли.

– Че орать то? – голос был похож на хрип. Он что, пел всю ночь?

– А че пить то? – грубо ответила, намазывая тост джемом.

– Почему злишься? Наговорил вчера тебе что-то?

– Угу, наговорил, – девушка прожевала хлеб, запила крепким кофе и дополнила, – замуж позвал.

– Чего?! – Игнат даже подскочил. Так странно, и неловко, он себя никогда не чувствовал.

– Не переживай, я отказалась. Зачем мне пьющий мужик? Я нормального себе найду. Ты мне не сможешь помешать, надоел ты мне. Не хочу тебя любить больше, устала, – прожевывая хлеб тараторила она.

– Не беси меня! Мечтай, найдет она. Как найдешь, так и потеряешь, – рычал не довольно, прекрасно зная, что шутки шутит. Размялся, и с трудом поднялся с кресла, – свари мне кофе, я в душ.

– Сам и сваришь, мне на работу пора, – фыркнула, нервно поднялась и прошла мимо парня, к лестнице.

– Прости, Нин, – стушевался Игнат. Раз она злится, точно гадостей наговорил. Еще и замуж звал, совсем долбанулся. Это его мечта, может поэтому спьяну и ляпнул.