Рей и Рита

1

Денис

Треклятое солнце жарит нещадно, и даже плотно задернутые шторы не спасают от чересчур яркого утреннего света. Сонно тру веки, с трудом раздираю глаза и, приподнявшись на локтях, поворачиваю голову.

Рядом со мной обнаженное женское тело, едва прикрытое полупрозрачной белой простыней. Скольжу взглядом по тонким щиколоткам, упругой заднице (видно, девица старательно приседает в спортзале), загорелой спине и останавливаюсь на черных волосах, разметавшихся по подушке. Лица не вижу, а в голове, трещащей с похмелья, мучительно пульсируют вопросы. Кто она такая? Какого лешего спит в моей кровати до утра? И главный: трахал я ее или не трахал?

Вчера так набрался, что ни черта не помню. Все воспоминания слились в огромную бесформенную черную кляксу. Никакого просвета. Кажется, прошлой ночью сознание даже вспышками не посещало мой мозг. Тотальный автопилот.

Сморщившись от неприятной сухости во рту, принимаю сидячее положение и откидываю простыню с ног. Вместе с ней на пол летит серебристый пакетик фольги из-под презерватива. Значит, мы с брюнеткой все же развлеклись этой ночью. Знать бы еще, как ее зовут...

Упираюсь локтями в колени и издаю тяжелый вздох. Утро - мое нелюбимое время суток. Терпеть не могу все эти восторженные цитаты, мол, утро вечера мудренее и тому подобные. Это все чушь. Утро - это жестокий зверь, который обламывает кайф и сливает тебе на голову ушат дерьма в виде проблем, нежданных звонков и противных девиц, которые еще ночью казались феями.

Брюнетка за моей спиной начинает копошиться: видимо, тоже проснулась. Кидаю на нее косой взгляд через плечо и офигеваю. Это же девушка Костяна, Лена! Или Оля? Вот блин! Как меня угораздило оказаться с ней в одной постели?!

- Доброе утро, - мурлычет девица, блаженно потягиваясь и демонстрируя мне свои налитые прелести.

- Угу, - мычу я, окидывая ее равнодушным взглядом.

Может, при свете луны мне и было интересно любоваться ее изгибами, но сейчас я хочу, чтобы она ушла. Как можно скорее. Проблемы в виде Костяна, взбешенного из-за того, что я спал с его телкой, мне точно не нужны.

- Вчера было классно, - продолжает Лена-Оля, устраиваясь поудобней на подушке и явно не собираясь покидать мою хату.

Шлепаю босыми ногами по полу, нахожу в ящике трусы, натягиваю их и жадно пью воду из бутылки, стоящей на подоконнике.

- Слушай, - утолив жажду, поворачиваюсь лицом к брюнетке, - у меня сейчас дела, пацаны придут, так что...

Замолкаю в надежде, что она поймет меня без лишних объяснений, но в ее глазах не читается ничего, кроме... Да ни фига в них не читается! Девица, похоже, тупая как пробка и совсем не врубается, чего я от нее хочу.

- Короче, тебе пора, - выдыхаю я, привычным движением откидывая волосы со лба.

- Брось, Рей, - Лена-Оля оттрюнивает пухлую губу и по-кошачьи подползает к краю кровати. - Мне было так хорошо с тобой. Может, повторим?

Поза у нее провокационная. Да и фигура, надо признать, шикарная. Груди, как два наполненных водой шарика, игриво покачиваются при малейшем ее движении. А почему бы и нет?

Я медленно приближаюсь и опять сажусь на кровать. Ловко наматываю ее черные волосы на кулак и притягиваю голову к себе. Девица прикрывает веки и тянется ко мне губами, но поцелуи не входят в мои планы. Уворачиваюсь и, вмиг оказавшись позади, шлепаю ее по округлой заднице, кожа на которой тотчас краснеет.

- Ай! - взвизгивает она и пытается отстранится, но я по-прежнему крепко держу девчонку за волосы, так что ей от меня никуда не деться.

- Терпи, - улыбаюсь я, покусывая ее ухо. - Ты же сама хотела повторить.

Дразня меня, она выгибает спину и плавно вращает бедрами, пока я шарю руками по ее обнаженному телу. Огонек желания с новой силой разгорается во мне, и я уже забываю обо всех своих планах, когда неожиданно протяжная трель мобильника разрезает воздух и заставляет меня прерваться.

Освободившись от девицы, соскакиваю с кровати и подношу телефон к уху:

- Рей, мы через десять минут будем у тебя. Есть че похавать? - интересуется мой друг Кирюха.

- Нечего, в магаз заскочи, - коротко бросаю я и отключаюсь.

Перепихон с Леной-Олей придется отложить.

- Рей, ну ты чего? - она тянет ко мне руки и зазывно облизывает губы.

- Планы поменялись, - не отрывая взгляда от экрана мобильника, говорю я. - Давай, подруга, по-быстрому одевайся и уматывай.

- В смысле? - ее голос подскакивает на несколько октав.

- В прямом. Сейчас сюда парни подвалят, - отвечаю я, параллельно занимаясь поиском чистых носков. - Хочешь познакомиться с ними поближе? Лично я не против групповушки.

- Ну ты и скотина! - обиженно шипит она, спрыгивая с кровати и поднимая свои шмотки с пола.

- Еще какая, - киваю я, натягивая джинсы.

Распахиваю дверь спальни и бреду на кухню. Кофе. Мне срочно нужен кофе, чтобы взбодриться, а иначе мозги совсем не варят.

Запускаю кофемашину и открываю холодильник в поисках чего-нибудь съестного, но там повесилась мышь. Ничего, кроме бутылки вискаря и просроченного сыра не наблюдается. Надеюсь, Кирюха купит нормальной жратвы.

- И не смей мне звонить! - доносится гневное восклицание из коридора, а затем дверь шумно захлопывается.

И не больно-то хотелось, у меня ведь даже номера ее нет.

Сажусь на подоконник, ставлю перед собой ноутбук и запускаю секретный браузер. Просматриваю новые заказы потенциальных покупателей и прикидываю объемы будущей работы, с удовольствием отхлебывая ароматный бодрящий напиток. Мой маленький бизнес идет в гору, и это не может не радовать.

Вскоре в квартиру заваливаются два здоровенных лба: Кирюха Бобров и его приятель Андрей, торчок по прозвищу Белый.

- Здорова, брат! - басит Бобер, затаскивая пакет с продуктами на кухню. - Че, как ночка? Оклимался?

- Пойдет, - отзываюсь я, поочередно пожимая руки пацанам. - Как сами?

- Все ништяк, - сипит Белый, потирая острый кадык. - Есть че дунуть? Свое в тачке оставил.

- По утрам не дую, - коротко отвечаю я, садясь за стол и с хрустом откусывая яблоко. - Время - деньги. О чем побазарить хотели?

Пацаны садятся напротив, и Кирюха начинает первым:

- Короче, есть предложение выйти на всю Россию. По поддельным паспортам отправлять посылки через транспортные компании или через почту.

- Оплата?

- Так же, через сайт в крипте.

- При чем тут он? - киваю на Белого, чье бледное лицо кажется чересчур напряженным.

- У Андрюхи есть посредники, готовые за умеренную плату поучаствовать в нашем бизнесе, - отвечает Кирюха.

- Почему мы должны им верить? - допиваю кофе.

- Мои кладмены - надежные пацаны, - хрипит Белый. - С некоторыми из них работаем уже больше полугода.

- Сами принимают? - задумчиво интересуюсь я, вглядываясь в по обыкновению расширенные зрачки предполагаемого бизнес-партнера.

- Большинство нет, - отвечает он, выдерживая мой взгляд.

- Ты же понимаешь, что мы повязаны, да? - слегка щурясь, говорю я. - О твоих секретах я знаю гораздо больше, чем ты о моих.

- Я уже два года в деле, - усмехается Белый. - Как думаешь, если б я был треплом, сидел бы сейчас перед тобой целый и невредимый?

Его вопрос вполне резонный, и я медленно киваю, обдумывая предложение. В последнее время было действительно много мелких заказов из других городов. Мы неплохо развиваем опт, так почему бы не заняться розницей? Тем более, что канал сбыта налажен.

- Слушай, Рей, - вновь подает голос Бобер. - Если бы Андрюха хотел нас сдать, то давно бы сдал. Как и мы его. В наших бизнесах без доверия никак.

Если честно, я не верю в доверие в контексте денежных отношений. Когда ты ведешь бизнес, тем более нелегальный, всегда нужно быть начеку. Наше с Белым общение длится так долго только потому, что по существу ни он, ни я не подпускаем друг друга слишком близко к своим делам. Даже если бы он захотел настучать на меня, то никаких доказательств, кроме слов, предоставить бы не смог. Впрочем, как и я против него.

- С Пеплом обсуждал? - перевожу взгляд на Кирюху.

- Со среды трубу не поднимает, - недовольно сообщает друг, запуская пальцы в каштановые волосы. - Закрылся с телками у себя на хате и молчит.

- Ясно, - усмехаюсь я и, обращаясь к Белому, добавляю. - С Пеплом перетру, и будет ответ, договорились?

- Договорились, - кивает Андрей, по моему тону понимая, что разговор окончен. - Ладно, я почапал. Бобер, тебя подкинуть?

- Не, я у Рея пока перекантуюсь, - бросает друг, доставая из принесенного им пакета связку бананов и открывая пакет молока. - Увидимся.

2

Рита

Рельсы, шпалы, тяжелые сумки и нескончаемая давка на перроне. Мы с бабушкой продираемся сквозь шумную толпу людей. Кто-то курит, выпуская в воздух белесый дым, кто-то сплевывает шелуху от семечек прямо под ноги,  ну а кто-то, как и мы, всеми силами пытается не опоздать на поезд.

- Ритуля, поторопись! - кидает через плечо запыхавшаяся бабушка, привычным движением вытирая пот со лба. - Две минуты до отправления!

Я стискиваю зубы и делаю очередной рывок. Лямки гитарного чехла впиваются в плечи, а дорожная сумка, накинутая сверху, почти сгибает меня пополам.  Кажется, под ее тяжестью моя кожа уже трещит по швам, но я держусь. Слизываю испарину над губой, коротким выдохом освобождаю лицо от упавших на него темно-русых прядей и продолжаю катить за собой гигантский чемодан, в котором, по ощущениям, покоится целая груда камней.

Когда мы с бабушкой наконец располагаемся в тесном вагоне плацкарта, я без промедлений ныряю на верхнюю полку, чтобы скрыться от посторонних чересчур любопытных глаз. В поезде совершенно нечем дышать, а запахи, распространяющиеся в горячей духоте, далеки от приятных, но мне все равно нравится предвкушение долгой дороги и мерного "чух-чух", ласкающего слух во время езды.

Прощай, мой маленький родной поселок с покосившимися от старости домами и обвалившимися заборами. Надеюсь, я не буду слишком сильно скучать. Мы провели вместе девятнадцать лет, за которые случалось всякое... Но по большому счету я была счастлива.

С бабушкой мы жили душа в душу, училась я хорошо, да и подруги мои, Танька и Маринка, были хоть куда. Веселые, бойкие, добрые. Помню, как мы собирали цветы после школы, часами висели на телефоне по вечерам и мечтали, что когда-нибудь обязательно споем дуэтом с любимыми певцами, чьи плакаты на стенах практически заменили нам обои.

Но, несмотря на милые сердцу годы, проведенные в уютном поселке, я рада внезапным переменам. У ВУЗа, в котором я проучилась весь первый курс на заочке, отозвали лицензию. Так у меня появился шанс перевестись в престижный институт, куда меня приняли на очную форму обучения, уехать в большой город и повернуть свою жизнь на сто восемьдесят градусов. Наконец-то я смогу посетить цирк, гулять по гигантским торговым центрам, а самое главное - увижу море.

Море - это моя детская мечта. Когда я была маленькой, бабушка покупала мне книжки с короткими стихами, которые иллюстрировались различными пейзажами: сосновый лес, птицы, пролетающие над зеленой равниной, стога сена, золотящиеся в лучах заката. Но самым любимым было изображение моря, подрагивающего от нежных касаний ветра и пенящегося у берега белыми завитками.

Я глядела на эту картинку часами и воображала, что однажды смогу потрогать волшебные волны руками, ощутить на языке соленый вкус воды и погрузиться в расслабляющую глубину темно-синей пучины.

Сейчас я уже взрослая, но детская мечта отказывается покидать меня. Тем более теперь, когда она как никогда реальна.

Я опускаю глаза и смотрю на бабушку, которая уже во всю знакомится с нашими соседями, молодой супружеской парой:

- А тебя как зовут, милая? Как? Алина? А, Альбина! Ну, очень приятно, деточка. А меня Галиной Степановной величают. А это внучка моя, Ритуля. Представляете, угораздило ее, негодницу, надумать учиться за тридевять земель! Ну а как я без нее? Никак! Вот и поехала. Ну, ничего, обживемся. Я себе уже и работу на хлебозаводе подыскала. Так что, думаю, справимся! И не такое проходили!

Бабушка у меня громкая, крепкая, коренастая. С большой грудью и широким задом. Густые серебряные волосы скручены тугим рогаликом на затылке, а в синих глазах плещется озорной огонек. Про таких, как она, говорят: "в горящую избу войдет, коня на скаку остановит".

Но, несмотря на внешнюю веселость и задор, бабушка в своей жизни хлебнула немало горя. Она рано стала вдовой и воспитывала в одиночку сначала мою мать, а потом и меня.

Кстати говоря, о родительнице мне почти ничего не известно. Говорить о ней бабуля не любит. Сразу начинает сердиться. Знаю только, что после школы мать уехала покорять Москву и оборвала все связи с родными. А потом через несколько лет появилась у бабушки на пороге, вручила ей кричащего младенца и скрылась в неизвестном направлении. На этот раз - навсегда.

Поезд трогается, и картины за окном сначала медленно, а потом, плавно ускоряясь, сменяют друг друга. Я провожаю взглядом бескрайние поля, уходящие в горизонт, и думаю о том, какая же все-таки необъятная матушка Россия. Едешь-едешь, а конца не видать. Только синь, как сказал бы Есенин, сосет глаза.

Красиво, аж дух захватывает.

После просторного светлого дома жить в тесной двушке  с пожелтевшими от старости обоями - так себе удовольствие. Но эта квартира - лучший из немногочисленных вариантов, который нам светил за вырученные от продажи прежнего жилья деньги. Что сказать? Цены в большом городе космические.

Глядя на узкий коридор и крошечную кухоньку, из окна которой виднеется мусорный бак, я невольно поджимаю губы, но бабушка, хлопнув меня по плечу, ободряюще произносит:

- Так, Ритулик, закатывай рукава, сейчас мы эту халупу в божеский вид приведем и заживем с тобой так, как буржуям и не снилось!

Ее боевой настрой передается и мне, поэтому я отгоняю мысли о нашем прежнем доме с чудесным огородиком подальше и принимаюсь помогать бабушке обдирать стены.

За считанные дни нам удается переклеить обои, отмыть окна, расставить мебель, привезенную из прежней жизни, повесить шторы и создать самый настоящий уют.  Да, наша новая (хотя она, конечно, совсем не новая) квартира по-прежнему уступает милому коттеджу в поселке, который в момент нашего отъезда просто утопал в зелени и цвету, но теперь она по крайней мере выглядит вполне прилично и не вызывает желания поскорее сделать ноги.

Когда основные хозяйственные вопросы закрыты, я могу выдохнуть и оглядеться вокруг. Просто погулять по городу, который на ближайшие несколько лет, а, может, и навсегда станет моим пристанищем.

Я стягиваю длинные темные волосы в высокий хвост на затылке, залезаю в джинсовые бриджи, обуваю кеды и иду к набережной, о которой столько читала.

Иду - это, конечно, слабо сказано. Прежде чем добраться до нужного мне места, я двадцать минут стою на остановке, пугливо заглядывая в лобовые стекла автобусов в поисках нужного. Дождавшись его, я полчаса еду стоя, обливаюсь потом и стараюсь не пищать, когда пассажиры наступают мне на ноги. Затем я долго бреду по тенистой липовой аллее, то и дело ныряя в навигатор на телефоне, чтобы убедиться, что я двигаюсь в верном направлении.

И только потом, свернув за угол, я вижу ее. Знаменитую набережную с поющими фонтанами. Моему восторгу нет предела, ведь ее красота гораздо масштабней и глубже, чем на фотографиях.

Широкая полоса брусчатки тянется вдоль темной воды, отделяемая от нее белым перильным ограждением, а через каждые десять метров в специально устроенных клумбах возвышаются пальмы с раскидистым веером листьев у самой вершины и мохнатым коричневым стволом.

По набережной разливается багровое закатное солнце. В его лучах и неспешно прогуливающиеся люди, и светлые тентовые крыши многочисленных кафешек, и даже тонкие скамейки из темного дерева кажутся волшебными.

Я смотрю на все это с замиранием сердца и делаю неуверенный шаг, приближаясь к воде. О боже! Я не могу поверить! Передо мной плещется беспокойное изумрудное море!  Это не просто вода, не просто волны, это стихия. Дикая и необузданная. Манящая и пугающая своим великолепием.

Соленый морской воздух приятно щекочет ноздри, и я делаю максимально глубокий вдох, чтобы мои легкие до предела наполнились живительной энергией.

Сама не замечаю, как пальцы обхватывают перила. Так сильно, что даже белеют кончики.  Я хочу запомнить этот миг навсегда. Смотрю напряженно, вглядываюсь в каждую черту пейзажа. Потом на секунду закрываю глаза, чтобы проверить, отпечаталась ли картинка  в памяти, а затем снова поднимаю веки, пытаясь подметить новые детали: пролетающую чайку и парусник вдалеке.

Я проживаю невероятный момент.

3

Рита

Остаток вечера гуляю по набережной и, как ненормальная, улыбаюсь своим мыслям. Заглядываю в глаза мимо проходящих людей, любуюсь счастливыми детскими лицами и фантазирую, какой классной будет моя жизнь в этом городе на берегу моря.

На следующий день просыпаюсь пораньше, чтобы привести себя в порядок. Сегодня - второй раз, когда я пойду в свой новый институт: нужно забрать приказ о зачислении, получить зачетку и студенческий билет. Немного волнуюсь, даже сама не знаю, почему. Ведь еще лето, занятия не начались, и максимум, с кем мне придется общаться - это с секретарем из деканата.

Дорога до университета занимает минут двадцать: опять душный автобус, отдавленные ноги и запах пота, застрявший в ноздрях. Но, кажется, я уже начинаю привыкать.

Оказавшись на улице, блаженно вдыхаю свежий воздух и разминаю плечи. Институт стоит на горе, и его видно даже с остановки. Большое светлое здание с массивными колоннами и длиннющей лестницей, ведущей ко входу. От одного его вида дух зхватывает, даже не верится, что я буду там учиться.

Захожу внутрь и с трепетом озираюсь по сторонам. Высокие потолки, каменный пол и широкие коридоры - все поражает своим размахом и величием. Вот это я понимаю, альма-матер, даже обстановка пропитана духом учености.

Поднявшись на второй этаж, наконец нахожу дверь деканата общеэкономического факультета и робко стучу в нее. Не получив ответа, толкаю ручку и просовываю голову внутрь:

- Здравствуйте! Я по поводу приказа о зачислении.

Молодая брюнетка с каре вскидывает глаза и упирается в меня вопросительным взглядом:

- Фамилия?

- Смирнова. Маргарита Смирнова, - отвечаю я, шагая в деканат.

- Ах, да, - кивает девушка. - Ваши документы готовы.

Она начинает копошиться в огромных стопках бумажек, покоящихся на ее столе, бубня под нос мою фамилию.

Я переминаюсь с ноги на ногу и, чтобы чем-то занять руки, то и дело поправляю очки на переносице. Внезапно дверь кабинета декана широко распахивается, и на пороге появляется огненно-рыжая девушка в легком шифоновом платье.

- Все поняла, Олег Семенович, сделаем в лучшем виде, - ее голос звучит мягко и певуче. - До свидания!

Она аккуратно прикрывает за собой дверь и, обращаясь к брюнетке, занятой поиском моих документов, говорит:

- Зиночка, будешь конфетку? На, бери, не стесняйся. Только чур, ты припомнишь это, когда у деканата выстроится очередь за зачетками. Да ладно, шучу я. Ты же и так меня любишь.

Брюнетка смеется и, выхватив из макулатурной бездны темно-синюю папку, обращается ко мне:

- Вот, Смирнова, все ваши документы здесь, распишитесь, что получили. Электронный пропуск не теряйте - восстановление платное.

Я оставляю автограф под пристальным взглядом рыжеволосой, которая беспардонно склоняется над столом и неожиданно выдает:

- Ого! Ты в двести двенадцатую группу переводишься, значит? Интересненько!

- Почему? -  я поворачиваюсь к ней.

- Ксюша Белкина, - она протягивает мне ладонь. - Твоя староста.

- Ты серьезно? - я удивленно вскидываю брови и неуверенно жму ей руку.

- Серьезней некуда, - кивает девушка. - Я как на первом курсе власть захватила, так с тех пор и держу ее при себе.

- Так, Белкина, - грозно бросает Зиночка. - Все знакомства и разговоры - за дверью! Я вообще-то тут работаю!

- Считай, что нас уже нет, - лучезарно улыбается Ксюша и, переводя взгляд на меня, добавляет. - Ты идешь или как?

Я протягиваю секретарю подписанный мной листок, забираю темно-синюю папку и вслед за рыжеволосой покидаю деканат.

- Как дела? Освоилась в городе? - она окидывает меня покровительственным взглядом, медленно двигаясь по коридору.

- Немного. Вчера на набережную с поющими фонтанами ездила - красотища! - отзываюсь я.

- Пф, это замануха для туристов, - фыркает Ксюша. - Я тебе такие виды покажу, кипятком писать будешь! Про них в путеводителях не пишут.

- А ты местная или тоже приезжая? - спрашиваю я, поправляя сумку на плече.

- Родилась, выросла и собираюсь здесь состариться, - гордо заявляет она. - Поэтому могу стать твоим личным гидом.

- Было бы здорово, - радостно соглашаюсь я, разглядывая ее миловидное лицо с аккуратным вздернутым носиком.

- Ты же Маргарита? Как тебя сокращенно? Марго? - улыбается Белкина.

- Рита, просто Рита, - отвечаю я, спускаясь по лестнице.

- Хорошо, просто Рита, - передразнивает меня она и, тряхнув яркими, как пожар, волосами добавляет. - Расклад такой: поток у нас в целом дружный. Бюджетники вперемешку с платниками и одна группа целевиков, это местные мажоры. Они, конечно, те еще засранцы, но и среди них есть нормальные ребята. В нашей группе распределение следующее: есть ботаники, у которых все списывают, есть крутыши, с которыми все хотят общаться, и есть активисты, которым до всего есть дело.

- И к кому из них относишься ты? - насмешливо спрашиваю я.

- А я же староста, - поводит плечами Белкина. - Я как бы над всеми, понимаешь? Как боженька, смотрю на земные игры одногруппников свысока.

Да уж, проблем с самооценкой у Ксюши точно нет.

- Ну а ты что? Чем увлекаешься? - беспечно интересуется она, толкая массивную дверь и выходя на улицу.

- Не знаю, - такие вопросы всегда ставят меня в тупик. - Ну, я на гитаре играю... И пою... Немного.

- Классно! - одобрительно качает головой Белкина. - Обожаю творческих натур. Только не говори об этом активистам в первые дни учебы, а то вцепятся в тебя мертвой хваткой, продохнуть не сможешь.

- Ладно, - киваю я, щурясь в лучах утреннего солнца.

- Кстати! - щелкает пальцами она. - Сегодня будет туса в "Камбале", это клубешник на берегу моря. Они летом прямо на пляже устраивают офигительные вечеринки. Будет весело, придешь?

- Нет, - неуверенно отказываюсь. - Я не по этой части. Не очень люблю клубы.

- Почему? - нахмурив брови, Ксюша смотрит на меня в упор.

Как ей сказать? Признаться, что никогда не бывала в ночных заведениях? Или уклониться от ответа?

Я не успеваю ничего придумать, потому что Белкина трясет шевелюрой и категорично заявляет:

- Нет, отказы не принимаются! Ты теперь одна из нас, так что должна вливаться в компанию! Давай свой номер, скину тебе точный адрес сообщением.

По ее решительному виду я понимаю, что сопротивляться бесполезно, и покорно диктую одиннадцать цифр, записав которые, девушка продолжает:

- Начало в девять, но мы с девчонками обычно к десяти подтягиваемся и... - она с легким скепсисом оглядывает меня с ног до головы, - оденься во что-нибудь приличное. Там фейсеры на входе за дресс-кодом следят.

От этих слов у меня пересыхает в горле и потеют ладони. Откуда я знаю, что значит "приличное" в понимании Белкиной? Костюм? Платье в пол? А, может, вообще надо приходить в купальниках, раз это пляжная вечеринка? Если так, то дело - дрянь. Купальника-то у меня нет. Есть только древний, которому сто лет в обед. Но я его даже для купания на озере в родном поселке надеть бы постеснялась, не то что в ночной клубе.

- Во что именно? - поборов стеснение, хрипло уточняю я.

Мы укрываемся в тени остановки, рядом с которой один за другим останавливаются переполненные  автобусы с сонными и изможденными на вид кондукторами. Сразу после открытия дверей они высовывают наружу голову, чтобы глотнуть свежего воздуха и зычно озвучить номер маршрута.

- В платьишко какое или юбочку, - бросает Ксюша, не отрываясь от только что пиликнувшего телефона. - Ну, точно не в растянутую футболку с мультяшными героями. Тебе сколько, десять?

Ну, это уже лучше. И платья, и юбки у меня имеются. Покупали с бабушкой прошлым летом на рынке. Так что без проблем подберу что-нибудь.

- Хорошо, я тогда позвоню, как подъеду?

- Ага, - бросает Белкина и, заметив нужный автобус, движется к нему. - И купальник захвати, вода в августе теплющая!

Вот черт. Не повезло. Купальник все-таки нужен. И что мне делать?

4

Денис

- Как вчера прошло? - спрашивает Кирюха, играя бровями. - Завалил Ленку?

Так, значит, все-таки Лена.

- Костян все спрашивал, где его девка, куда подевалась прямо посреди вечера, - ржет друг. - Знал бы чувак, кого она ублажает, не называл бы своей. Ну, и как она тебе по десятибалльной? Думаю, на семерку как минимум отработала. Сиськи у нее обалденные, стоячие такие, ух.

- Да я не помню ни хрена, - признаюсь я. - Подмешивали, что ль, в бухло что-то? Память как отрезало.

- Может, и подмешивали, - жмет плечами он. - Я не в курсе, сам не кондишн был.

Какое-то время мы вяло обсуждаем телок, общих знакомых и новые заказы, а затем тащимся в зал и почти до сумерек рубимся в Соньку (Sony Playstation, игровая приставка - Прим. автора).

Когда глаза уже слезятся от напряжения, тело ноет, а затекшие конечности молят о пощаде, я вырубаю консоль и плетусь на кухню. Бобер, тихо матерясь, бредет за мной.

- Че, какие планы? - интересуется друг, доставая из холодильника колбасу.

- Прогуляться, может? - вслух рассуждаю я. - Башка весь день чумная.

- А погнали в "Камбалу"? - неожиданно встрепенувшись, предлагает он. - Погодка сегодня огонь.

- Погнали, - лениво соглашаюсь я.

Никаких более интересных вариантов проведения субботнего вечера у меня нет.

Перекусив бутерами и магазинными салатами, иду в душ и долго стою под прохладной водой, пытаясь привести себя в чувства. Мозг по-прежнему работает слишком медленно. Сполоснувшись, оборачиваю полотенце вокруг бедер и шлепаю босыми ногами к шкафу в поисках чистой одежды.

Натягиваю футболку, голубые рваные джинсы и, взъерошив волосы, кидаю взгляд на Бобра, который с увлеченным видом зависает в телефоне:

- Глянь, какая краля, - мычит друг, тыча мне мобильником в лицо и демонстрируя очередную телочку, найденную в Инстаграме.

Опускаю глаза в телефон и вижу перед собой блондинку с огромными утиными губами и тяжелыми ресницами, похожими на щетку. Мне кажется, или нынче девчонки все на одно лицо?

- Не мой типаж, - бесцветно отзываюсь я, засовывая ключи от байка в задний карман.

- А, по-моему, с пивком пойдет, - весело отзывается Кирюха, обуваясь и параллельно написывая блондинке в Директ. - Рей, а ты как к телкам обычно обращаешься? Детка или красавица?

- Я к ним никак не обращаюсь, - выхожу в тускло освещенный подъезд и закрываю дверь. - Они мне и без того дают.

- Ну, конечно, - завистливо тянет он, спускаясь по лестнице. - Ты рожу свою видел, красавчег гребанный? С такой смазливой харей я бы тоже не парился. А нам, простым пацанам, че делать прикажете? Вот и изощряемся, как можем. Милая, разлюбезная, распрекрасная... Тьфу, аж самому порой противно. Но, знаешь, главное работает. А я ради секса и не такие эпитеты выдумывать готов.

Вполуха слушаю беззаботную болтовню друга и, оказавшись на улице, блаженно тяну носом свежий воздух. Все-таки кислород - лучшее лекарство от похмелья. Мысли мгновенно проясняются, и даже настроение становится лучше.

Сажусь на байк, а неумолкающий Кирюха располагается сзади. Легким движением завожу Хонду и удовлетворенно слушаю гулкий рев мотора, который, словно музыка, ласкает  слух. Расслабленно вывожу мотик на дорогу и даю по газам.

Свобода, ветер на лице и звезды над головой - обожаю темное время суток. Ночной город не спит и сияет тысячей огней. Разгоняюсь до ста двадцати и кайфую от ощущения адреналина в крови. Этот тот же наркотик, только естественный. Недаром на адреналин подсаживаются так же, как на иглу.

За какие-то двадцать минут мы добираемся до "Камбалы" и я, нехотя сбрасывая скорость, паркуюсь у клуба. Компанейский Кирюха, лихо соскочив с байка, уже вовсю жмет руки знакомым, толпящимся у входа, а я неторопливо шагаю мимо, ограничиваясь лишь сухими кивками головы.

Фейсеры, мазнув по нам беглым взглядом, без лишних слов пропускают внутрь, и мы оказываемся в большом, наполненном кальянным дымом зале. От светомузыки рябит в глазах, и я стремлюсь как можно быстрее выйти на пляж, где нет такой бешеной давки.

Выбираюсь на веранду, спускаюсь по лестнице и неспешно бреду по песку, наслаждаясь почти безветренной погодой. Падаю на лежак, и через несколько секунд вокруг меня начинают грудиться люди. Кто-то просто здоровается, кто-то пытается завязать разговор, кто-то предлагает выпить. Но я отвечаю коротко и односложно: настроение такое, что больше хочется созерцать, чем общаться.

Через пару секунд замечаю, что ко мне плывет Карина Ефимова, наша университетская дива. Светлые волосы аккуратными волнами спадают на плечи, а безукоризненно накрашенные губы изгибаются в приветственной улыбке:

- Салют, Рей, не ожидала тебя здесь встретить, - щебечет девушка, присаживаясь на край лежака, стоящего напротив.

Карина из тех девчонок, которые делают вид, что знают себе цену. Они гордятся своей неприступностью и высоко задирают нос. Но меня не проведешь. Я-то знаю, что такие принцессы тоже дают. Просто не кому попало.

- Ты не ждала, а я пришел, - скалюсь я, ныряя глазами в ее глубокое декольте. - Что будем с этим делать?

- Есть предложения? - смеется она, заправляя прядь волос за ухо.

А я резко вспоминаю студенческую вечеринку полгода назад, на которой эта цыпочка напилась и во всю светила полуголым задом.

- Поехали ко мне? - просто говорю я.

Играть в завоевателя я сейчас не настроен. Готова сделать все по-быстрому? Милости прошу. Нет? Так гуляй на все четыре стороны.

- Может, хотя бы выпить мне предложишь? - хмурится девица.

- Если честно, желания нет, - признаюсь я, вновь откидываясь на лежак.

Карина поджимает губы и хочет что-то мне сказать, но я мгновенно теряю к ней интерес, услышав за своей спиной:

- Рей! Какие люди!

Поворачиваюсь и вижу перед собой немолодого мужчину с пивным пузом в белой льняной рубашке и бежевых брюках. Нетвердой походкой он приближается ко мне, и я нехотя подаю ему руку:

- Здорово, Саныч, как жизнь?

- Потихоньку-помаленьку, - он жмет мою ладонь, увлекая меня за собой в сторону. - Как твое ничего? Как бизнес?

В его черных глазах поблескивает недобрый огонек, хотя выражение лица по-прежнему остается благодушным.

- Не жалуюсь, - сухо отвечаю я, стараясь сохранять спокойствие.

- Давненько ты к нам не захаживал, - с легкой укоризной в голосе бросает мужчина. - Никак забыл?

- Как же, о вас забудешь, - невесело усмехаюсь я. - Времени просто не было.

- Ты уж найди время, Дениска, найди, - Саныч довольно сильно хлопает меня по плечу, и в его голосе слышится едва различимая угроза. - Дань ведь сама себя не заплатит. А нет дани, нет крыши, ты же помнишь?

Его нетрезвый колючий взгляд шарит по моему лицу, и мне становится не по себе.

- Помню, - сквозь стиснутые челюсти цежу я, пытаясь подавить нарастающую в груди ярость.

- На следующей неделе буду ждать тебя, как девица у окна, - хрипло смеется мужчина. - А не явишься, процентики за просрочку пойдут. Ты же деловой человек, должен понимать, тут все по справедливости. Дядя полицейский тоже кушать хочет. А то на эту грошовую зарплату хрен проживешь.

Слушаю его язвительные реплики, крепко сжав кулаки и отчаянно призывая себя к здравому смыслу.

- Бабки будут, - тихо, но твердо говорю я, стремясь завершить этот неприятный диалог.

- Ну вот и славненько, - довольно улыбается он. - Вот и договорились.

Саныч вновь тянет мне раскрытую ладонь, но я предпочитаю сделать вид, что не заметил его прощального жеста. Резко срываюсь с места и иду к бару, на ходу поджигая сигарету и делая глубокую затяжку.

Вот сукин сын! Присосался ко мне как пиявка! И все ему мало, все мало! Так бы и дал ему в жирную рожу, но связан по рукам и ногам незримыми путами бесконечных обязательств и договоренностей.

Заказываю стакан виски и махом опустошаю его, прошу у бармена второй и с ним медленно возвращаюсь к своему лежаку, вокруг которого трется народ.

5

Рита

Ка-ра-ул! Я все-таки примеряю старый купальник в надежде на то, что в моих воспоминаниях он ужасней, чем на самом деле. И знаете что? Ничего подобного!

Когда я облачаюсь в это тугое чудо из лайкры, то совершенно точно понимаю две вещи. Во-первых, за последнее время я подросла. Купальник слитный, и чтобы натянуть его лямки на плечи мне приходится не хило так ссутулиться, а вот как распрямиться обратно - вопрос. Во-вторых, вряд ли подмигивающий фламинго, изображенный на нем, будет органично смотреться на вечеринке. Если уж Белкина футболку с диснеевской Рапунцель забраковала, то у розовой птички точно нет шансов.

Я разочарованно стягиваю дурацкий купальник и со злостью зашвыриваю его обратно в глубину шкафа. Будто это он виноват, что у меня нет возможности купить нормальные шмотки. Все свои накопления от работы официанткой я потратила на новый телефон, а просить денег у бабушки совестно. У нее и так из-за нашего переезда сплошные расходы, а первую зарплату на хлебозаводе дадут только через месяц.

Решений я вижу два: либо идти на вечеринку без купальника, либо вообще никуда не идти. Второй вариант кажется наиболее разумным, но глупое желание узнать, что такое настоящая городская тусовка, да еще и на пляже, пересиливает.

Под вечер я надеваю легкое летнее платье, которое по праву могу считать лучшим в моем гардеробе. Голубое, выше колена, с юбкой-полусолнцем - оно мне очень нравится, и я довольно кручусь перед зеркалом. Непослушные и чересчур распушившиеся после помывки волосы распускаю и закалываю невидимками, чтобы не лезли в глаза.

- Ты это куда на ночь глядя намылилась, царевна? - раздается голос бабушки, заходящей в комнату.

- Я же тебе говорила, с одногруппницей прогуляемся. Ну, с той, с которой сегодня познакомились.

Я по привычке накидываю джинсовку, но потом вспоминаю, что переехала на юг, и снова вешаю ее в шкаф.

- Чего-то ты шибко нарядилась, - ворчит она. Но миролюбиво, по-доброму.

- Люблю тебя, ба, - звонко чмокую ее в щеку и иду в коридор. - Меня не теряй, я на связи.

Сложив в сумку мобильник, ключи и влажные салфетки, начинаю обуваться и боковым зрением замечаю, как бабушка сует в нее несколько сложенных купюр.

- Не надо, у меня есть деньги, - восклицаю я. - С обоев сдачу я же себе забрала.

- Ничего, пусть будут, - настаивает она. - Лишнего не потратишь.

Я благодарно улыбаюсь, подхватываю сумку и вылетаю из квартиры навстречу приключениям.

Когда такси, поездка на котором обходится мне как месячный проезд на автобусе в родном поселке, привозит меня по нужному адресу, я обалдеваю от такого большого скопления людей в одном месте. Узкая набережная, за которой виднеется широкая песчаная насыпь, горит разноцветными огнями, а до ушей доносится громкая электронная музыка.

Броско одетая молодежь стоит у входа в освещенное фиолетовым неоном здание, держа в руках вейпы и периодически заливаясь визгливым хохотом. Девушки одеты в топы, едва прикрывающие их грудь, а штаны у парней сидят так низко, что того и гляди упадут. В их одежде преобладают кислотные цвета, и во всей этой кричаще-эпатажной атмосфере я чувствую себя не в своей тарелке.

Набираю номер Белкиной и долго слушаю протяжные гудки, прежде чем в трубке раздается "ало". Я сумбурно объясняю новой знакомой, где нахожусь, и она обещает встретить меня.

Когда Ксюша в компании подружек подходит ко мне со спины, я вздрагиваю от неожиданности.

- Бу! - Белкина звонко смеется и гладит меня по волосам. - Не боись, это всего лишь я.

Я смущенно улыбаюсь, оглядывая ее спутниц. Высокие, ярко накрашенные, красивые. Да и сама Ксюша существенно преобразилась с момента нашей встречи: выпрямила волосы, подчеркнула губы красной помадой и облачилась в куда более обтягивающее платье.

- Девочки, познакомьтесь, это Рита, моя новая одногруппница, - говорит Белкина. - Рита, а это Катюха и Светик, подружайки мои.

Катя, блондинка с волнистыми волосами, приветливо кивает мне, а Света, девушка в невообразимо коротких шортах, по-свойски берет по руку. Так, будто мы с ней сто лет знакомы.

Вчетвером мы идем ко входу в фиолетовое здание, и я чувствую, как сосет под ложечкой. Лысые парни, стоящие в дверях, совсем не выглядят дружелюбными, и надежды на то, что я попаду сегодня в клуб, с каждым шагом становится все меньше.

Я уже близка к потере сознания и с силой впиваюсь в Светину руку, когда фейсконтрольщик скользит по нам равнодушным взглядом и, не сказав ни слова, пропускает внутрь.

Мы оказываемся в темном холле, где людей не меньше чем снаружи, и Ксюша уверенной походкой пробирается сквозь толпу, ведя нас за собой. Звучные биты бьют по перепонкам,  а огромные глянцевые дискошары на потолке сияют, словно гигантские новогодние игрушки. В воздухе витают незнакомые сладковатые запахи, и у меня начинает кружиться голова.

Наконец мы выходим на открытую веранду, и передо мной открывается потрясающий вид. Широкий песчаный пляж и море, в котором серебряной дорожкой отражается лунный свет. На секунду я замираю, пытаясь поверить, что это не кадр из какого-то фильма, а реальность, а затем вслед за девочками спускаюсь с веранды.

Ноги тут же утопают в теплом песке, и дышится здесь гораздо свободнее. Людей вокруг по-прежнему много, но ощущение тесноты и давки отступает. Рядом с верандой стоит диджейская будка - источник музыки, а чуть поодаль бар, у которого уже выстроилась очередь.

Я скидываю босоножки, и медленно бреду за Белкиной, озираясь по сторонам. Все, происходящее вокруг, мне в новинку, и в крови бурлит неуемный интерес. Кто-то танцует, кто-то пьет коктейли, расположившись на лежаках, ну а кто-то (вот это да!) купается в море, которое в ночи кажется непроглядно темным и от этого еще более таинственным.

- Что будешь пить? - спрашивает Ксюша, когда мы приближаемся к бару.

- А ты? - хитрю я.

- Мохито.

Я бросаю взгляд на пластиковую табличку с ценами коктейлей, и цифры, которые я вижу, меня совсем не радуют. По сравнению с ними моя дорогущая поездка на такси была просто мелочью.

- Эм... Я буду колу, - выдаю я.

Она хоть и стоит втридорога, но ничего более дешевого в меню нет.

- Что так слабенько? Давай повысим градус? - подмигивает Света.

- Я не пью, - качаю головой.

- Вообще? - выпучивает глаза Катя.

- Ага.

- Ой, какая правильная девочка, - смеется Ксюша, но колу мне все же заказывает.

Сжимая в руках красную алюминиевую банку, я смотрю на танцующих людей, которых становится все больше, и слегка подергиваю плечами в такт музыке.

- Ты чего какая зажатая? Расслабься! - укоризненно замечает Света и, обнимая подружек, говорит. - А пойдемте танцевать?

- Сейчас, коктейль допью, - кидает Ксюша, неотрывно глядя куда-то вдаль. - Бабоньки, ну-ка посмотрите, кто вон за тем столиком? Уж не Димка ли Алтуфьев?

Мы как по команде перехватываем направление ее взгляда. Девочки ищут глазами этого Димку, а я просто рассматриваю шумную компанию за большим столом, установленным прямо на песке.

- Он, засранец, - шипит Светка, хватая Белкину за локоть. - Подойдешь?

- Еще чего! Много чести! - фыркает Ксюша, а затем закусывает нижнюю губу и неуверенно добавляет. - Или подойти?

- Подойди, конечно, - советует Катя. - Выглядишь сногсшибательно! Пусть этот обалдуй локти покусает!

- И то верно! - соглашается Белкина.

Она быстро-быстро допивает Мохито, расправляет плечи и походкой грациозной лани направляется к столику. Затаив дыхание, наблюдаю за тем, как темноволосый парень в расстегнутой рубашке, заметив ее, вскакивает со стула и устремляется навстречу.

Они обнимаются и начинают что-то увлеченно обсуждать. Ксюша то и дело поправляет волосы, а брюнет так и норовит как бы невзначай коснуться ее.

- С этими все понятно, - выносит вердикт Света. - Белкина на сегодня потеряна. Остались мы втроем.

- Почему? - удивляюсь я. - Кто вообще этот Дима?

- Бывший, - пританцовывая на месте, бросает она.

- Что-то не похоже, - тяну я, наблюдая за тем, как парень игриво поглаживает Ксюшу по щеке.

- Ой, у них эта мелодрама уже полгода длится. То вместе, то врозь. Забей, короче. Пошли танцевать!

С этими словами она хватает меня за запястье и тащит в самый центр импровизированного танцпола на песке. Я опять оказываюсь среди шумной толпы и начинаю неуверенно переступать с ноги на ногу.

Движения некоторых девушек напоминают эротическое шоу, и я чувствую себя теленком, который случайно попал в стадо антилоп. Собственные конечности кажутся отяжелевшим, и вряд ли у кого-то повернется язык назвать мои дрыганья танцем.

Но я не сдаюсь. Послушно дергаюсь под незнакомую музыку рядом с Катей и Светой, параллельно озираясь по сторонам.

Мой взгляд скользит мимо разгоряченных в танце тел и внезапно цепляется за небольшую компанию, расположившуюся неподалеку. Точнее за парня, который сидит на белом пластиковом лежаке и смотрит прямо на меня. Внимательно, пристально, с явным интересом.

Или не на меня? Без очков определить направление его взгляда не так просто, поэтому я на всякий случай оглядываюсь назад, дабы убедиться, что за моей спиной не стоит сногсшибательная красотка с ногами от ушей и осиной талией.

Почему именно красотка? Да потому что ТАКИЕ парни, как он, могут ТАК смотреть только на девушек, чьи внешние данные близки к модельным. Ведь подобное притягивается к подобному, верно?

Чтобы описать его, недостаточно просто сказать "красивый". Нет. Он словно оживший Давид, словно Аполлон, сошедший на грешную землю. Хорош так, что аж зубы сводит.

Светлые волосы тонкими пепельными прядями спадают на гладкий лоб. Черты лица кажутся совершенными: большие небесно-голубые глаза, от взгляда которых все мои нервы натягиваются в струну, прямой нос, пухлые губы, изогнутые в легкой полуулыбке.

Через несколько секунд до меня доходит, что я больше не танцую. Просто стою и смотрю незнакомца, как кролик, попавший под гипноз удава. Меня словно парализовало. Тело не слушается. Разум молчит.

Неожиданно парень поднимается с лежака и медленно начинает приближаться. Его походка уверенна, а тело безупречно. Под тонкой майкой угадываются рельефные мышцы, а загорелая кожа словно сияет в лунном свете.

Боже мой! Он ведь и правда идет ко мне! Сердце, сбесившись, колотится о ребра, а из легких будто выкачали весь воздух. Нечем дышать. Я задыхаюсь. Помогите! Расстояние между нами сокращается до пяти метров! Четыре, три, два, один... Господи!

6

Денис

- Рей, а ты правда с золотой медалью окончил школу? - рядом со мной садится смутно знакомая девица в коротком серебристом топе.

Я кидаю недовольный взгляд на своего слишком словоохотливого друга, который зачем-то направо и налево треплется о моих школьных успехах.

- Правда, - нехотя отзываюсь я, делая глоток горячительного напитка.

- По тебе видно, - качает головой она. - У тебя лицо с отпечатком интеллекта.

Девица придвигается поближе, и я чувствую ее горячее дыхание на своей щеке.

- А у меня слабость к умным парням, - выдыхает она мне в ухо и, понизив голос, начинает нашептывать всякие интригующие пошлости.

Я с интересом слушаю ее до того самого момента, пока мой взгляд неожиданно не цепляется за голубое пятнышко в толпе танцующих неподалеку людей.

Я вижу девчонку. Молоденькую, хрупкую, с огромными на пол лица глазами. Она немного неуклюже двигается в такт электронной музыке, и ее каштановые слегка вьющиеся волосы мягкими волнами покрывают худые острые плечи.

На ней совершенно жуткое васильковое платье с немодной слишком длинной юбкой, а сумочка, которую она сжимает в руке, давно просится на помойку. Но, несмотря на это, ее образ кажется неимоверно прекрасным. Девчонка вся какая-то неземная и воздушная, поэтому создается впечатление, будто она не стоит на песке, а парит над ним.

То ли дело в ее тонкой бархатной коже, то ли в глазах, в синеве которых плещется море, то ли в ладной стройной фигурке, но я не могу оторвать от нее взгляда. Смотрю, как зачарованный, а грудь сжимается от вихря спутанных эмоций.

Наконец девчонка замечает мой заинтересованный взор и замирает, словно испуганный птенец. Глядит на меня вопросительно и непонимающе, а затем и вовсе начинает озираться по сторонам, словно кто-то еще в этой беснующейся толпе может привлечь мое внимание. Так глупо и по-детски.

Внезапно я понимаю, что единственное, чего мне хочется в эту секунду - это провести пальцами по ее нежной бледной коже и вдохнуть ее запах. Наверняка она пахнет летом: свежескошенной травой, студеной водой из родника и цветами.

Не отдавая себя отчета в том, что делаю, я поднимаюсь с лежака и иду к ней. Она притягивает меня, словно магнит, и я не могу остановиться. Ноги утопают в песке, но каждый новый шаг сокращает расстояние между нами.

Я уже настолько близко, что могу разглядеть милые веснушки  на ее носу и восхититься потрясающей глубиной ее глаз, опушенных веером темных ресниц. На лице девчонки нет ни грамма косметики, и от осознания того, что ее красота на сто процентов натуральна, меня начинает колбасить.

Чувствую, как сбивается дыхание, как тугой комок волнения поднимается от живота к горлу, как стучит сердце. Но худшее, что я могу сейчас сделать, это остановиться.

Поэтому я продолжаю идти и в момент, когда мы оказываемся на расстоянии  дыханья, притягиваю ее к себе, обхватываю затылок и целую. Просто впечатываюсь своими губами в ее, теплые и мягкие, и медленно погибаю от наслаждения, растекающегося по телу.

Девчонка не сопротивляется. Она, словно в оцепенении, послушно открывает рот, позволяя моему языку проникнуть внутрь. Ее руки по-прежнему безвольно висят вдоль корпуса, а голова немного запрокинута наверх. Я обнимаю ее за талию, и прижимаюсь своим животом к ее ребрам.

От девчонки исходит приятное тепло, и мне очень хочется залезть ей под платье... Но я сдерживаюсь. Понимаю, что это спугнет ее. Поэтому только легонько касаюсь тонкого оголенного плеча и аккуратным поворотом головы углубляю поцелуй.

Нас будто накрывает волной, пьянящей и обжигающей. Я не слышу долбящей по перепонкам музыки, не вижу людей вокруг, не чувствую ничего, кроме ее летнего, едва уловимого цветочного запаха. Впервые в жизни я получаю такое удовольствие от поцелуя и совершенно точно не хочу, чтобы он заканчивался.

Я не знаю, сколько времени мы стоим, прижавшись другу. Может, минуту, а, может, вечность. Но когда она мягко отстраняется от меня, я чувствую острое разочарование, потому что наши объятья стали для меня чем-то вроде оазиса в пустыне моих бесконечно однообразных, лишенных поистине ярких эмоций дней.

Я встречаюсь с растерянным боязливым взглядом и медленно растягиваю рот в улыбке, как можно более добродушной:

- Привет, - мой голос звучит непривычно сипло.

Я не моргаю. Смотрю в синее море ее глаз и понимаю, что тону. С каждой секундой меня засасывает все глубже и глубже... Я попал. И, кажется, мне не вынырнуть.

- П-привет, - глухо отзывается она, а затем делает шаг назад и взволнованно подносит пальцы к губам. - Я... Мы... Мы ведь даже не знакомы...

- Я Денис, - говорю громче, стараясь сделать так, чтобы мой голос не погряз в пульсациях вездесущей музыки. - А ты?

- Рита, - одними губами произносит она.

- Ну, вот видишь, теперь знакомы, Рита, - усмехаюсь я. - Не хочешь прогуляться?

- Куда? - она встревоженно моргает.

- Да никуда, здесь, вдоль берега, - чувствую, что девчонка, словно пугливый зверек, может в любую секунду дать заднюю, поэтому стараюсь не напирать.

- Ладно, - кивает Рита, деловито прижимая к себе свою видавшую виды сумочку.

Мы покидаем тесный круг танцующих людей и отходим подальше от шумной вечеринки. Я медленно иду рядом, искоса любуясь ее утонченным профилем и по-детски приоткрытыми губами. Девчонка молчит и кажется совершенно спокойной, только пальцы, нервно теребящие край платья, выдают ее волнение.

- Знаешь, я обычно не такая, - наконец говорит она, глядя себе под ноги. - Не целуюсь с парнями, которых вижу впервые в жизни.

- А почему для меня сделала исключение? - негромко интересуюсь я, забавляясь над тем, как очаровательно она краснеет.

- Просто... Все произошло так неожиданно, - на выдохе выдает Рита и смущенно поправляет волосы. - Я даже толком понять ничего не успела.

- А мне понравилось тебя целовать, - просто признаюсь я, откидывая пряди со лба. - Ты очень вкусно пахнешь. И веснушки у тебя обалденные.

Неожиданно девчонка спотыкается, и я едва успеваю подхватить ее за локоть, чтобы она не упала.

- Осторожнее, - мягко говорю я.

- Это из-за твоих слов ноги заплетаются, - нервно хихикает Рита, и я вижу, что она вот-вот лопнет от смущения.

Надо бы притормозить. Уж очень она робкая.

7

Рита

Я не могу поверить. Просто не могу поверить. Все происходит, словно во сне, словно не со мной. Парень с внешностью молодого бога подходит ко мне и запросто целует. Прям по-настоящему, с языком, взасос.

А я... Я, как тряпичная кукла, послушно изгибаю спину в том самом месте, куда ложится его рука, и позволяю вытворять с моими губами все, что ему заблагорассудится. Воля куда-то улетучивается, и от его прикосновений я таю, словно ледышка на жаре. Не сопротивляюсь, не задаю вопросов, не думаю. Просто разрешаю совершенно незнакомому парню целовать меня так, будто мы влюблены друг в друга, будто нас связывает нечто большее, чем просто диалог взглядов.

Он прижимается сильнее, и я начинаю бояться, как бы это все не зашло слишком далеко. Как бы я окончательно не лишилась рассудка из-за его нежных губ и властного языка.

Отстраняюсь и несу какую-то чепуху, едва помня себя от волнения. Парень улыбается, смотрит на меня прямо, с легким любопытством. Кажется, его забавляют мои слова, а я тем временем терзаюсь вопросами. Что такому красавчику, как он, нужно от такой простушки, как я?

Поймите правильно, я совершенно трезво оцениваю себя и свои возможности. Да, я симпатичная, возможно, даже могу быть в чьем-то вкусе, но он... Да с такой внешностью этот блондин мог бы щелчком пальцев заполучить самую сногсшибательную девушку на этой вечеринке! Но почему-то подошел ко мне... И я совершенно не понимаю, почему.

Я продолжаю городить чушь, а он вдруг говорит, что ему понравилось целовать меня. А еще, что я вкусно пахну.

Ну, это уже чересчур! Мое бедное сердце просто не готово к такому напору откровений. Может, он издевается надо мной? Я ведь раньше даже никогда толком не целовалась. Слюнообмен с Пашей Ильиным в пятом классе не в счет. Мы были  детьми и не понимали, что творим.

Ноги становятся совсем ватными, и я чуть не лечу головой в песок, но, к счастью, Денис подхватывает меня под руку, помогая удержать равновесие.

Поднимаю на него взгляд и замираю от восторга. Передо мной океан его глаз. Такой же, как на картинках: лазурно-голубой, яркий и манящий. Денис смотрит на меня сверху вниз, слегка приподняв уголки губ. Его улыбка обезоруживает, а близость пьянит. Господи, дай мне сил достойно выдержать эту сладкую муку. Так не хочется выглядеть перед ним глупо.

- Слушай, я больше не буду тебя смущать, Веснушка, честно, - он кладет руку себе на грудь, как бы подтверждая правдивость своих слов. - Давай просто пообщаемся.

В глаза бросаются небольшие татуировки на его руках. Две скрещенные розы на запястье правой, женское лицо на предплечье левой и еще много других мелких рисунков, которые я не успеваю разглядеть.

- Хорошо, - киваю я, отворачиваясь к морю, в темноте кажущемуся смолянисто-черным, и облегченно выдыхаю.

- Предлагаю рассказать друг другу три факта о себе, чтобы быстрее познакомиться. Что скажешь? - говорит он, поворачиваясь спиной к направлению нашего движения и глядя мне в лицо.

- Ладно, только ты первый, - я обнимаю себя руками, пытаясь успокоиться.

- Окей, - соглашается он и поднимает глаза к небу. - Так... С чего бы начать? Я закончил музыкальную школу по классу фортепиано.

- Правда? - искренне восхищаюсь я. - Как здорово! А я играю на гитаре. Правда, музыкалку не заканчивала. Так, самоучка.

- Девушка и гитара, - задумчиво тянет он. - Интересно. Только играешь? Не поешь?

- Пою немного, - опять начинаю стесняться. - Но это лишь баловство, ничего серьезного.

- Порой именно из баловства получаются самые серьезные вещи, - философски подмечает Денис, засовывая руки в карманы джинсов, и продолжает. - Эм... Факт номер два: я вырос без отца и никогда его не видел.

От упоминания родителей к моему горлу подступает необъяснимый ком, который я спешу сглотнуть, чтобы не казаться слишком сентиментальной.

- Ты живешь с мамой? - спрашиваю я.

- Эм... Нет, я уже второй год живу отдельно, но мама здесь, в этом городе. Мы видимся пару раз в месяц, - отзывается парень.

Мне очень интересно, что случилось с его отцом, но я не уверена, что имею право лезть так глубоко в его жизнь, поэтому воздерживаюсь от дальнейших расспросов.

- И последнее: я просто обожаю малиновый Дайкири, - произносит он, закусывая нижнюю губу.

А я пребываю в полном смятении, потому что понятия не имею, что означает последнее слово. Что еще за Дайкири? Это еда? Десерт? А, может, вообще название парфюма? Пока я ломаю над этим голову, Денис спрашивает:

- А тебе он нравится?

- Эм... Ну... Если честно... - мнусь я, пытаясь подобрать нужные слова.

- Вот черт! Ты не пьешь алкоголь, Веснушка, верно? - вдруг выдает он.

Алкоголь? Так, значит, этот малиновый Дайкири - спиртной напиток?

- Не пью, - сознаюсь я, решив, что выкручиваться бесполезно.

- Так и думал, - усмехается он. - Почему-то по тебе видно.

- Что видно?

- Ну, что ты правильная до мозга костей. Никогда не совершаешь необдуманных поступков и всегда держишь себя в руках. Я прав?

- Наверное, - неуверенно жму плечами. - А ты не такой?

- Нет, - Денис хрипловато смеется и вновь откидывает красивые светлые волосы назад. - Я гораздо хуже тебя. Гораздо. И вообще... По большому счету такой хорошей девочке, как ты, Рита, не стоит общаться с таким отморозком, как я.

- И почему же ты считаешь себя отморозком? - осторожно интересуюсь я и только сейчас замечаю, что клуб и пляжная вечеринка остались далеко позади.

Мы идем по пустынному пляжу и только шум, омывающих берег волн, нарушает таинственное безмолвие ночи.

- Потому что я курю, пью, иногда ругаюсь матом, и у меня полно штрафов за превышение скорости, - отвечает Денис.

- А я, между прочим, один раз украла пирожок из школьной столовой, - понижая голос, говорю я. - И съела его, так и не расплатившись.

О том, что это произошло совершенно случайно, я решаю умолчать. Не хочется, чтобы он считал меня скучной святошей.

 - Да ну? Как тебя земля после такого носит? - смеется Денис.

- А еще во втором классе я дала в нос Ваньке Осипову за то, что порвал мне сумку, - продолжаю я серию своих откровений.

О том, что после этого глупого инцидента я два дня вымаливала у Ваньки прощения, тоже не говорю.

- Ого, а вот это уже серьезно, - вскидывает брови парень. - Значит, надо держаться подальше от твоей сумки.

- Так что не такая уж я и правильная, - расправляя плечи, подытоживаю я.

- Как скажешь. Ну а теперь три факта о тебе. Я весь внимание, - говорит  Денис, буравя меня взглядом чудесных голубых глаз.

Я набираю в легкие побольше воздуха и начинаю:

- Я переехала сюда чуть меньше недели назад, поэтому совершенно не ориентируюсь в городе.

- Так ты не местная? - он выглядит заинтересованным.

- Ага, перевелась в здешний институт летом, - поясняю я. - Факт номер два: я еще ни разу не купалась в море.

- Что? - он останавливается как вкопанный и недоверчиво глядит на меня. - Но ты здесь уже почти неделю.

- Да, но все как-то возможности не было...

- Мы просто обязаны это исправить, Веснушка, - вдруг говорит он и ловким движением стаскивает с себя футболку, обнажая крепкий загорелый торс.

Боже мой! Денис просто совершенен! При виде его широких плеч, рельефного пресса и груди, на которой красуется (не могу поверить, что она набил такую татуировку!) маленький чертик с вилами, я забываю абсолютно все, что хотела сказать.

Я, как рыба, выброшенная на берег, открываю рот, но ни слов, ни каких-либо других членораздельных звуков выдавить из себя не могу. Мой взгляд приклеен к парню, который с абсолютно безмятежным видом начинает расстегивать ремень... Так ведь и до инфаркта бедную девушку довести можно!

- Мы? - наконец удается прохрипеть мне.

- Ну да, мы, - спокойно отзывается он, скидывая белые кеды, а затем стягивает джинсы. - Я составлю тебе компанию, если ты не возражаешь.

- Ты... Ты предлагаешь искупаться сейчас? - отчего-то шепчу я, радуясь, что в темноте Денис не заметит моих пылающих, как раскаленные угли, щек.

- Ага, - он кривит рот в озорной улыбке. - Сколько тянуть-то можно? Пока ты будешь собираться, уже и лето закончится.

Парень стоит передо мной в одних ярко-красных трусах и, словно змей-искуситель, играет бровями.

А какого черта? Я ведь и правда девятнадцать лет ждала момента, когда смогу погрузиться в соленую воду с картинки из детских книжек. И вот я здесь, в городе у моря, но почему-то медлю.

И дело совсем не в отсутствии купальника или времени. Я просто боюсь взять то, чего так давно желала. Сама не позволяю своей мечте сбыться, придумывая глупые отговорки. Хватит! Денис прав: пора действовать.

8

Денис

Несколько секунд Рита молчит в нерешительности. Ее взгляд испуганной лани стыдливо скользит по моим татуировкам и тут же ныряет себе под ноги. Она выглядит так, словно никогда не видела парня в трусах, и меня это ужасно веселит.

Я уже прокручиваю в голове различные аргументы, с помощью которых попробую затащить стеснительную девчонку в воду, но неожиданно она резко меняет тактику своего поведения.

Легким движением откидывает волнистые волосы назад, бросает на песок сумочку и босоножки, которые держала в руках, делает глубокий вдох и резко срывается с места. Бежит навстречу морской пучине, словно маленький ребенок, увидевший родителя после долгой разлуки.

Оправившись от первого шока, я устремляюсь за ней, стараясь нагнать, но девчонка - просто ураган. Несется так быстро, будто ее преследует свора голодных собак. Она сбрасывает скорость только тогда, когда вода касается ее изящных щиколоток. Замирает и, приподняв подбородок, задумчиво смотрит на звезды. Ее лицо расслабленно, и лунный свет плавно танцует на ресницах и щеках. Кажется, она напрочь забыла о моем присутствии.

Я останавливаюсь рядом, ощущая, как теплые волны ласкают ноги, и тоже задираю голову к небу. Живописно. Давненько я просто так не стоял и не любовался пейзажем.

Поворачиваю голову к девушке и замечаю легкую улыбку на ее губах. Рита красивая. Даже очень. Только, кажется, не знает об этом. Нет в ней жеманства, кокетства и прочих женских ужимок. Она простая. Такая, какая есть. И мне это чертовски нравится.

Девчонка ловит мой взгляд и улыбается чуть шире:

- Я готова.

- Ну, тогда вперед, - киваю я, и мы движемся на глубину.

Море сегодня комфортной температуры и милостливо принимает нас в свои объятья.

Когда вода достигает груди, Рита откидывается назад и начинает громко хохотать, шлепая по воде ладонями:

- Я в море! Я в море!

Это ее радостное возбуждение передается и мне, поэтому я тоже начинаю смеяться, размахивая руками так, что повсюду летят брызги. Как дурак, ей-богу. Купаюсь в ночи с девчонкой, которую знаю полчаса, и угораю в голос. Видели бы меня мои пацаны, решили бы, что я накурился. А я ведь и правда давно так не хохотал на трезвую голову.

Задержав воздух в легких, я окунаюсь в воду и проплываю под ней несколько метров, а когда выныриваю, Рита оказывается прямо передо мной. Платье, которое она не удосужилась снять, насквозь мокрое, и под ним я вижу очертания ее сосков. Они, словно солдаты, стоят по стойке смирно. Будто ждут, когда к ним ласково прикоснутся.

- Факт номер три, - тихо произносит она. - Только что исполнилась моя детская мечта. Я искупалась в море.

Я громко сглатываю, пытаясь унять пошлые мысли, атакующие мою голову, и перевожу взгляд к лицу Риты. Капли, застывшие на нем, похожи на утреннюю росу на цветке, и меня остро пронзает осознание того, что ничего прекраснее я в жизни не видел.

- Факт номер четыре, - делая еще один крошечный шаг к ней, говорю я. - У меня только что появилась мечта.

- И какая же? - ее глаза широко распахнуты и смотрят с неподдельным интересом.

- Поцелуй меня, - почти умоляю.

- Но мы...

- Мы теперь знакомы, - не даю ей договорить. - Я Денис, ты Рита. Не будь эгоисткой, я тоже заслужил исполнения своей мечты сегодня.

Кладу руку на тонкую талию под водой и медленно веду ее вниз. Девчонка напряжена, и я почти слышу ритмичный стук ее сердца. Когда пальцы касаются округлых ягодиц, я чувствую характерное шевеление в паху и понимаю, что начинаю звереть.

Она не одергивает моей ладони, однако сама не предпринимает никаких попыток сблизится. Стоит неподвижно и, не моргая, смотрит на меня своими огромными синими глазами.

- Ты боишься меня? - спрашиваю я, наклоняюсь к ее уху.

- Нет... Не знаю... А стоит? - неуверенно отзывается она.

- Стоит, - честно говорю я. - Но я обещаю быть нежным, слышишь?

Провожу языком по ее мочке и с силой сжимаю пальцами упругую попку. Второй рукой аккуратно откидываю назад влажные каштановые волосы, оголяя тонкую длинную шею. Целую щеки и подбородок, медленно передвигая ладонь от ключиц к груди. Рита соленая и пахнет морем, поэтому мне хочется вдыхать ее вечно.

- Денис... Я... Мы не должны...

- Тшш, - прикладываю указательный палец к ее губам. - Скажи, я тебе нравлюсь?

- Да, - шепчет она, обжигая кожу своим дыханием.

Желание густым туманом застилает сознание, и я не могу думать ни о чем, кроме как о том, что скрывается под Ритиным дурацким платьем. Хочется сорвать с нее раздражающую ткань, припасть губами к твердым соскам, а потом, доведя девчонку руками до нужной кондиции, сдвинуть ее трусики в сторону и войти в нее прямо здесь, под водой.

- Факт номер пять: ты сводишь меня с ума, Веснушка, - признаюсь я и мягко обхватываю ладонями ее небольшую аккуратную грудь.

Наконец пальчики Риты оживают, и она несмелыми движениями, больше похожими на прикосновения крыльев бабочки, скользит по моей спине. Осторожно обнимает за плечи и тянется губами к лицу.

Вот это да! Никогда не думал, что мне так сорвет крышу от одного только поцелуя! Впиваюсь в нее жадно, словно не был с женщиной много лет. Руки хозяйничают под ее платьем, и сдерживать своего внутреннего зверя мне все труднее. Он рвется наружу. Он просит пищи, хочет сполна насладиться близостью этой скромницы.

Я уже почти верю, что смогу заполучить ее прямо здесь, но Рита бессовестно рушит мои низменные планы. Отскакивает от меня как ошпаренная и, обдав брызгами, плывет на глубину.

Хватаю ее за лодыжку и тяну к себе, но девчонка лягается, заливаясь звонким смехом. Ее нога выскальзывает из моих ладоней, и она, словно рыбка, скрывается в морской пучине.

Рвано выдыхаю, пытаясь справиться с разочарованием упущенного момента, и гребу вслед за ней. Несмотря на то, что, по ее словам, Рита никогда не купалась в море, плавает она хорошо, так что мне приходится как следует поработать руками, прежде чем я нагоняю ее.

- Куда ты все время убегаешь, Красная Шапочка? - убирая с лица мокрые пряди, усмехаюсь я.

- От тебя, серый волк, - улыбается Рита, держась наплаву. - Боюсь, что ты съешь меня целиком.

- Ну что ты? - говорю я. - Таких, как ты, только по кусочкам.

Какое-то время мы плещемся в воде, на рябой поверхности которой серебрится лунный свет. Рита выглядит совсем юной. Интересно, сколько ей лет? Ну, главное, что восемнадцать точно есть, раз она упоминала институт.

Вылезаем на сушу, тяжело переводя дыхание и ежась на прохладном ночном ветру. Девчонка скручивает подол платья, освобождая его от влаги, и бросает на меня косые подозрительные взгляды, когда я начинаю медленно стягивать с себя трусы.

- Что ты делаешь?! - в ужасе шипит она, прикрывая лицо руками.

- Хочу отжать, а то джинсы промокнут, - беспечно отзываюсь я, с улыбкой наблюдая, как ее щеки и шея от смущения покрываются красными пятнами. - Тебе необязательно отворачиваться, я не стеснительный.

- Нет уж, спасибо! Я, пожалуй, откажусь! - бросает она через плечо, обнимая себя руками. - Не хочу вторгаться в твое личное пространство.

Какая же потешная. Стоит в сыром немодном платье, облегающем ее аппетитные формы, перекатывается с носков на пятки, чтобы справиться с волнением, и даже не подозревает, каких усилий мне стоит "не вторгаться в ее личное пространство".

9

Голова кружится, а сердце вот-вот переломает все ребра. Этот Денис... Он до безумия привлекательный и до изнеможения красивый. А еще сумасшедший: делает абсолютно все, что ему вздумается. Хочет - целует меня, хочет - трогает в самых запретным местах, хочет - раздевается прямо посреди пляжа. А у меня язык не поворачивается сказать ему хоть слово против.

Когда я смотрю в его голубые смеющиеся глаза, любые доводы рассудка дохнут, словно мошки от дихлофоса. Я становлюсь на удивление покорной и безропотной, хотя, если честно, раньше таких черт за собой не замечала.

- Я одет, - сообщает Денис, пока я, сгорая от стеснения, упрашиваю себя не воссоздавать в памяти его голую ягодицу, которую увидела случайно, когда он неожиданно начал раздеваться.

Зажмурившись, я неуверенно поворачиваюсь к парню и медленно открываю сначала правый, потом левый глаз. К моему облегчению, он действительно в одежде и, слегка склонив голову набок, смотрит на меня.

Светлые волосы от влаги и от окружающей нас темноты кажутся почти черными и небрежно спадают на лоб. Во всем его внешнем виде, в том, как он держится, как говорит, как улыбается сквозит неприкрытая уверенность. Денис знает, что он неотразим, и совсем не боится эксплуатировать свою привлекательность в личных целях.

-Х-хорошо, - отзываюсь я, чувствуя, что начинают стучать зубы.

- Замерзла? - он делает несколько шагов ко мне навстречу. - Надо было тебе все-таки снять платье, прежде чем лезть в воду.

- Ни-ничего, - отвечаю я, покрываясь мурашками. - Скоро обсохнет.

- Тебе ведь холодно, Рит, - констатирует он очевидный факт. - Давай согрею?

Денис протягивает ко мне руки и раскрывает объятья, а я боязливо бегаю глазами по его лицу.

- Брось, просто обниму, - обещает парень. - Даже под платье лезть не буду.

- Ладно, - соглашаюсь я и прижимаюсь к его теплому торсу.

Он мгновенно обвивает меня руками, и мне действительно становится легче. Дрожь отпускает и дыхание выравнивается. Моя щека прижата в его груди, и я, сама того не замечая, с наслаждением тяну его волнующий запах с нотками шалфея и корицы.

Мы стоим, обнявшись, несколько чудесных минут. Молчим и почти не шевелимся. Я чувствую, как его пальцы легонько поглаживают мои плечи и как он мягко проводит носом по моей макушке.

- Лучше? - наконец спрашивает он, немного отстраняясь и заглядывая в лицо бесконечно глубокими глазами.

- Да,  спасибо, - шепчу я, благодарно улыбаясь.

- Хочешь, я покажу тебе город? Самые красивые виды.

- Сейчас? Ночью? - удивленно приподнимаю брови.

- Да, в темноте эти места еще круче.

- А они далеко? Пешком дойдем? - спрашиваю я растерянно.

- Доверься мне, Веснушка, - он уклоняется от ответа, берет меня за руку и тянет за собой по диагонали в противоположную от моря сторону.

Я послушно иду за ним, стараясь поспевать за его широкими шагами. Почему я постоянно соглашаюсь на все, что предлагает этот парень? Куда мы направляемся? Безопасно ли это? Ведь я почти ничего о нем не знаю. Вдруг он маньяк? Хотя, наверное, если бы он хотел обидеть меня, то мог бы уже сто раз это сделать.

Погруженная в собственные мысли и раздираемая мучительными вопросами, я прихожу в себя только тогда, когда мы подходим к метровой каменистой насыпи, за которой виднеется асфальтированная дорога.

- Надо перелезать, - бодро командует Денис. - Сама справишься или подсадить?

- Справлюсь, - торопливо выдаю, страшась неловкой ситуации, в которой он будет подталкивать меня под зад.

Платье может задраться, а трусы на мне... Как бы это сказать? Далеко не парадные. Хлопковые, в мелкий горошек. Такими перед парнями не светят. Или светят, но только провинциальные клуши вроде меня. А в его глазах мне отчего-то хочется выглядеть лучше, чем я есть.

Я в задумчивости оглядываю крупные угловатые камни, из которых состоит насыпь, и прикидываю, как мне оказаться по ту ее сторону, не ободрав колени.

Пока я размышляю, Денис лихо взбирается наверх и, отряхнув колени, с улыбкой бросает:

- Давай, пташка, взлетай, я помогу.

Я неуклюже обхватываю ладонями стену и закидываю на нее ногу. Моей растяжки хватает как раз на то, чтобы зацепить пяткой каменистый край. Затем я приподнимаюсь на руках, тщетно пытаясь сохранять грацию движений. Должно быть, со стороны мои старания выглядят довольно жалко, потому что Денис, издав короткий смешок, подхватывает меня за подмышки и вздергивает наверх.

- Спасибо, - уже в который раз за вечер мычу я, убирая с лица непослушные волосы.

Его горячая ладонь стискивает мои пальцы, властно и уверенно. А я, удивляясь собственной покорности, плетусь за ним, не задавая никаких вопросов.

Когда мы достигаем парковки и он останавливается напротив черно-серого мотоцикла, агрессивный вид которого заставляет мои поджилки трястись, я в недоумении хлопаю глазами:

- Денис, это... Этой твой?

- Ага, - кивает он, доставая из-под сиденья шлем и протягивая мне его. - Садись, прокачу.

- Н-нет, - протестую, испуганно мотая головой. - Не надо! Я боюсь!

На секунду на его лице отражается непонимание, затем удивление, ну а потом рот растягивает широкая улыбка от уха до уха:

- Брось, Веснушка, здесь нет ничего страшного. Совсем. Я не буду гнать, обещаю.

- Я не хочу, - упираюсь я. - Я вообще не экстремалка, понимаешь? Я терпеть не могу весь этот адреналин, нервы...Я высоты боюсь. И скорости тоже. Мне даже в лифтах не по себе. Все время кажется, что он поднимется на пятый этаж, а потом рухнет... Костей ведь потом не соберешь...

- Рита, Рита, - Денис обхватывает меня за плечи и ловит мой испуганный взгляд. - Это совершенно безопасно. Я за рулем с пятнадцати лет, и ни одной аварии. Ни разу. Ты веришь мне, девочка?

Я хочу отвернуться. Хочу разорвать наш визуальный контакт, который заставляет мою волю испаряться, а сердце трепетать от восторга. Но не могу. Не могу вынырнуть из океана его потрясающих голубых глаз. И вдруг, сама того не ожидая, соглашаюсь. Молча киваю и делаю шаг к мотоциклу.

- Умница, - хвалит меня Денис, помогая надеть и застегнуть под подбородком защитный шлем. - Тебе понравится, я уверен.

Затем он неторопливо садится на байк, заводит его и вопросительно смотрит на меня:

- Ну? Чего ждешь?  Садись!

- А ты... Ты не наденешь шлем? - спрашиваю я, в неуверенности переминаясь на месте.

- Нет, мне можно и без него, - коротко отвечает он.

- Почему это?

- Потому что, детка, - в его голосе звучат едва уловимые нотки раздражения. - Долго мы будем препираться?

Я шумно выдыхаю и, собрав волю в кулак, подхожу к байку вплотную. Для меня он высоковат, поэтому приходится изловчиться и подпрыгнуть,  чтобы на него забраться. Из-за моей возни мотоцикл начинает раскачиваться, но Денис умело удерживает его равновесие, широко расставив по сторонам длинные ноги.

- На будущее, Рит: здесь есть подножки, на которые можно опереться. Тогда залазить будет гораздо проще, - со смехом бросает через плечо он, и я опять краснею.

Вот лохушка! Откуда мне было это знать? Я ведь впервые в жизни контактирую в двухколесной моторной техникой. Для меня и на велосипед-то залезть - задача не из простых, а уж на мотоцикл тем более. И всему виной мой неудавшийся рост: метр шестьдесят два. Не выросла, что называется.

Я сажусь позади Дениса и в растерянности развожу руками, не зная куда их деть и за что ухватиться. В итоге решаю вцепиться в тонкие металлические трубы позади меня и задерживаю дыхание в ожидании старта.

- Обними меня, Рит, - негромко говорит Денис.

- Что? - теряюсь я, слегка наклоняясь к нему.

- Держись за меня, обними со спины, - повторяет он. - Так будет надежнее.

Я несмело обвиваю руками сильный корпус парня и от ощущения теплоты его кожи мурашки целыми полчищами бегут по моему телу. Мне хорошо и одновременно волнительно. Хорошо, потому  что Денис потрясающе пахнет и рядом с ним я действительно ощущаю себя в безопасности. А волнительно, потому что невольно чувствую мышцы его твердого пресса под футболкой и от этого в моем животе начинают порхать бабочки.

10

Денис

Рита - ужасная трусишка, но меня это почему-то заводит. Есть что-то чертовски возбуждающее в том, как она испуганно хлопает длинными ресницами, как поджимает пухлые губы в попытке отказаться от моего очередного, слишком безбашенного для нее предложения и как послушно склоняется ее голова, когда мне все-таки удается ее уговорить.

Она обхватывает меня сзади, и ее тонкие пальчики дрожат на моем животе. Неужели Рита до сих пор стесняется? Ведь мы с ней зашли гораздо дальше невинных прикосновений. Почему тогда ее тело трепещет как лист на осеннем ветру? Может, от страха?

Байк трогается с места, и я чувствую, как напрягается девочка позади меня. Цепляется за мою футболку, словно за спасательный круг, и со всей силы сжимает коленями мои бедра.

Мы движемся плавно и неспешно, соблюдая правила дорожного движения  и сбрасывая скорость на поворотах. Я не иду на обгон, не совершаю опасных маневров, не желая еще больше пугать сжавшуюся и притихшую сзади Риту.

Мы едем по ночному, но не спящему городу, и я почти не обращаю внимания на пролетающие мимо пейзажи: на высокие многоэтажки, молчаливыми исполинами возвышающимися тут и там, на надземные путепроводы, горящие фасады торговых центров и пустующие остановки. Мне нет дела до давно поднадоевшего окружающего мира, я думаю только о девочке в дурацком васильковом платье и с веснушками на лице. Хочется зацеловать ее до смерти. И трахнуть тоже очень хочется. Прям до трясучки.

Останавливаю байк у небольшой неприметной на вид кафешки и слезаю с него. Рита с выпученными от страха глазами спускается на землю вслед за мной. Ее всю трясет от пережитого ужаса, но она держится. Гордо задирает подбородок и даже пытается улыбнуться.

- Ну как, жива? - усмехаюсь я, стаскивая с нее шлем.

- Еле-еле, - отвечает она, поправляя смявшиеся волосы. - Но, если честно, мне понравилось.

- Правда? - искренне удивляюсь я.

- Да. Чувствуешь какую-то упоительную свободу. Будто можешь унестись от всех невзгод и неурядиц, и они никогда тебя не догонят. Будто ты птица, вольная лететь, куда вздумается. И это так здорово.

Интересно, какие у этой девочки-одуванчика могут быть проблемы? Четверку вместо пятерки получила? Или мама за опоздание наругала? Эх, девочка-девочка, не знаешь ты, что такое настоящие траблы. Не знаешь, и не надо. Сон крепче будет.

- Ты как, хочешь перекусить? Или сразу видами любоваться пойдем? - спрашиваю я, кивая в сторону кафешки за ее спиной.

- Не знаю... А ты? Ты голоден? - теряется она.

- Это лучшая шашлычка в городе, - поясняю я. - Алим, хозяин, уже много лет работает здесь сам. У него есть какой-то свой, только ему известный рецепт соуса, который на вкус - просто пища богов. И мясо нежнейшее, пальчики оближешь.

- Ты так аппетитно рассказываешь, что у меня уже слюнки текут, - смеется Рита.

Мы заходим внутрь, и в нос тут же ударяет запах кориандра, чеснока и костра. В моей любимой кафешке все просто и неказисто: деревянные скамейки, массивные покрытые скатертями столы, написанное от руки меню.

Подхожу к прилавку и здороваюсь за руку со старым тучным кавказцем суровой наружности. Кустистые черные брови мужчины срослись на переносице, и от этого его вид кажется совсем угрожающим, но я-то знаю, что за этим неприветливым фасадом скрывается добрейшей души человек.

- Здорово, Алим! Вот решил угостить свою новую знакомую твоим фирменным шашлыком, - киваю на Риту. - Организуешь мне как обычно в двух порциях?

- Проходи, Денис, присаживайся, - с характерным акцентом отвечает хозяин кафе. - Сейчас все сделаем.

Мы с Ритой занимаем небольшой столик у окна, и я вновь с любопытством разглядываю ее. Платье на девчонке просохло, а длинные каштановые волосы мягкими волнами покрывают плечи и грудь. Морские глаза шарят по сторонам с неподдельным интересом, но, столкнувшись с моим взглядом, смущенно опускаются вниз.

 - Скажи, Денис, а что значит этот штрихкод на твоей шее? - она указывает на татуировку под правым ухом.

- Просто татушка, - отмахиваюсь. - Ничего особенного она не значит.

- Так не бывает, - Рита качает головой. - Чем-то же ты руководствовался, когда набивал ее?

Какое-то время я задумчиво смотрю на нее, а потом отвечаю:

- Ты знаешь, для чего используют штрихкоды?

- Ну да, это способ представления информации о товаре, - подумав, отвечает она. - О месте его производства и цене, например.

- Вот именно, - киваю я.

- Но мне все равно непонятен твой выбор... Это символ протеста обществу потребления? Или что?

- Нет, конечно, - смеюсь я. - Все гораздо проще. Как ты и сказала, штрихкод наносят на товар.

- Но... Ты же не товар, Денис, - недоуменно тянет Рита.

- А это как посмотреть, - хмыкаю. - Люди кичатся собственной уникальностью, но по существу все мы просто товары с определенным набором характеристик. Все продается и все покупается, Рит. Весь этот мир, понимаешь?

- Что ты такое говоришь? - она возмущенно вскидывает брови. - Я не согласна. А как же любовь и дружба? Их, по-твоему, тоже можно купить?

- Можно, - утвердительно качаю головой. - Это просто вопрос цены.

- То есть ты считаешь себя товаром?

- Да, - просто говорю я. - Все люди - товар, и я в том числе. Но, поверь, это совсем не задевает мою самооценку. Товары тоже бывают разные. Бывает ширпотреб, а бывает эксклюзив.

По лицу Риты видно, что услышанное ее шокирует. Ее большие глаза вдруг становятся очень печальными, и она тихо произносит:

- Ты циник, Денис.

- Мне больше нравится слово "реалист", - ухмыляюсь я. - Как бы это жестоко ни звучало, Рит, но деньги решают все. Абсолютно все в этом мире.

Девчонка молчит. Буравит взглядом стол и кажется чрезвычайно серьезной.

- Знаешь, Денис, - наконец отзывается она. - Деньги - это, конечно, хорошо. Они дают много возможностей. Но здоровье за деньги не купишь. Впрочем, как и счастье.

Я открываю рот, чтобы возразить ей очередной дерзкой репликой, но как раз в этот момент грудастая брюнетка подносит еду к нашему столу, и я решаю не продолжать спор.

Всеми силами пытаюсь не пялиться в откровенное декольте официантки, из которого выглядывают внушительного размера прелести, потому что понимаю, что мои похотливые взгляды могут отпугнуть Риту. Но держать своего вечно голодного зверя в узде чертовски сложно, и глаза против воли все же пару раз охаживают сочную брюнетку.

- Приятного аппетита, - говорит она, одаривая меня масляной улыбкой.

Вот черт! Даю голову на отсечение, эта девица дала бы мне сразу, как только я попросил. По лицу вижу. И по походке. Все ее тело буквально кричит "возьми меня", но сегодня у меня иные планы. Сегодня мне нужна другая. Девочка с морскими глазами, бледной бархатной кожей и детской верой в бескорыстный и добрый мир.

11

Рита

Перед нами подрумяненное шикарно пахнущее мясо на шампурах, маринованный лук, лепешка, от которой еще идет пар, ароматный соус и два больших пластиковых стакана с пивом. Денис пододвигает один из них мне, а из второго делает большой глоток:

- На, попробуй, Веснушка, это мое любимое, нефильтрованное.

- Я же не пью алкоголь, - растерянно отвечаю я. - А ты... Ты ведь за рулем, Денис.

- Рит, это разве алкоголь? Это пиво! Со стакана ни в одном глазу не будет. Пей, говорю.

Я в нерешительности гляжу на золотой напиток, а Денис закатывает глаза:

- Ну хоть глоток сделай! Не понравится - можешь оставить.

Его реплика меня успокаивает, и я медленно обхватываю пальцами прохладный немного влажный стакан. Пиво на вкус кажется горьким, но все равно довольно приятным. Да и пахнет оно вкусно: солодом и хмелем.

- Неплохо, - улыбаюсь я, в очередной раз отпивая из стакана.

- У тебя пена вот тут, - говорит Денис и прежде, чем я успеваю среагировать, перегибается через стол и проводит языком по моей верхней губе. Плавно и как-то чересчур эротично.

Потом как ни в чем не бывало откидывается назад и смотрит на меня довольным смеющимся взглядом.

Зачем-то вслед за ним я тоже облизываю свои губы, чувствуя, как лицо неумолимо наливается краской. Этот парень невозможен! Непременно возьмет и выкинет что-нибудь эдакое!

- Ну а теперь давай приступим к горячему. Бьюсь об заклад, такого вкусного шашлыка ты еще не ела, - заявляет Денис, стягивая вилкой с шампура аппетитные кусочки и выкладывая их на блюдо.

Я осторожно пробую обжигающе горячее мясо и с первых секунд понимаю, что Денис прав. Это не еда, это - блаженство. Стоит мне впиться зубами в нежную мякоть, как теплый сок, стекая по моим ладоням, начинает капать на тарелку.

- Вкусно, - мычу я, довольно утирая рот рукой.

- Говорил же, понравится, - улыбается Денис, хищно откусывая мясо.

Даже в его манере принимать пищу сквозит что-то дерзкое и вопиюще самоуверенное.

Мы разделываемся с поздним ужином в два счета. Делаем по последнему глотку пива и ставим пустые стаканы на стол. В теле ощущается приятное тепло, которое медленно растекается по венам. Может, это хмель, гуляющий в крови? Или просто сытость?

Денис поднимается и вновь идет к прилавку, очевидно, для того, чтобы расплатиться, и я семеню вслед за ним.

- Сколько с меня? - спрашиваю я, открывая сумочку и извлекая из нее свой тощий кошелек.

- Нисколько, - бросает он через плечо, прикладывая телефон к терминалу безналичной оплаты.

- Как это? - хмурюсь я. - Сколько ты заплатил? Я должна тебе половину.

Денис тепло прощается с грузным мужчиной в белом фартуке по имени Алим, а затем, обхватив меня за плечи, направляется к выходу:

- Ты ничего не должна, Веснушка. Забей.

- Я так не могу, - упираюсь я, чувствуя неловкость. - Ты не обязан за меня платить.

- Конечно, не обязан, - смеется он. - Просто я так захотел. Захотел тебя угостить, потому что ты милая девочка и приятный собеседник. Это плохо?

- Нет, - в замешательстве тяну я, - не плохо... Но как-то странно. Я так не привыкла.

- Не привыкла, чтобы парни платили за ужин? - он удивленно вскидывает брови. - Откуда  ты, девочка? Из леса?

Я смущенно поджимаю губы и опускаю взгляд в пол. Стоит ли говорить Денису, что до него я с парнями не ужинала? Поразмыслив немного, я решаю промолчать и не развивать эту тему. А то он и так думает, что я дикая.

Мы неспешно движемся по узкой виляющей туда-сюда дорожке. Рука парня по-прежнему покоится на моих плечах, а я робко тереблю ремешок своей сумочки.

- Куда мы идем? - наконец спрашиваю я, когда мы оказываемся в глубине пустынного то ли парка, то ли лесопосадки.

Высокие деревья едва заметно покачиваются на ночном ветру, в лунном свете отбрасывая на землю причудливые тени.

- Скоро увидишь, - шепчет мне в висок Денис, обдавая своим горячим дыханием.

И спустя несколько минут я правда вижу. Нечто великолепное и потрясающе красивое. Гигантское, мерцающее разноцветными огнями колесо обозрения и раскинувшийся под ним небольшой ухоженный парк. Аттракцион поражает воображение своими размерами. Как, должно быть, высоко в самой верхней его точке... Высоко и страшно.

- Ух ты! - я не в силах сдержать восхищенный возглас.

- Я решил показать тебе весь город разом, - довольный произведенным на меня эффектом говорит Денис. - Ну что, прокатимся?

- Давай, - соглашаюсь я, чувствуя, как ладони потеют от страха и предвкушения. - А колесо работает сейчас? Ведь уже поздно.

- Летом по выходным оно работает всю ночь, - отвечает Денис, направляясь крошечным выкрашенным желтой краской билетным кассам.

Он приобретает для нас билеты и опять напрочь отказывается принимать мою часть оплаты. Я так и остаюсь переминаться с ноги на ногу с раскрытой сумочкой в руках, когда Денис расслабленной походкой направляется к колесу обозрения.

- Слушай, хватит уже пихать мне свои деньги, - смеется он. - Это смешно и глупо. Ты же красивая девушка и должна этим пользоваться. Ну, правда, Рит, че как маленькая?

Я тяжело вздыхаю, закрываю сумочку, вешаю сумку на плечо и торопливо шагаю за ним.

Когда мы подходим к аттракциону, вокруг нет ни души. Даже контролера не видно. Вытянув шею, я заглядываю в его кабинку и вижу спящего на стуле парня с кепкой, надвинутой на глаза.

Не растерявшись, Денис сам открывает незатейливые ворота и пропускает меня вперед.

- Может, стоит разбудить контролера? - предлагаю я, но мой спутник лишь отмахивается, мол, билеты-то у нас куплены, все по правилам, а парнишка пускай спит.

Я взбираюсь по небольшой лестнице и застываю в нескольких метрах от проплывающих мимо стеклянных кабинок.

- Чего замерла? Залезай в любую. Какая нравится? - спрашивает Денис.

Кабинки движутся довольно медленно, но запрыгивать в них на ходу все равно как-то страшновато. Вдруг промахнусь?

Денис, словно прочитав мои мысли, сжимает мою руку и ободряюще говорит:

- Не дрейфь, Веснушка, я подстрахую. Ты первая, а я следом.

Я киваю и неуверенно делаю шаг. Затем еще один. И еще. И вот моя нога наконец наступает на чистый светлый пол уютной кабинки. Денис, как и обещал, оказывается рядом через секунду.

Мы, плавно покачиваясь, поднимаемся наверх, и я чувствую, как начинает сосать под ложечкой. Мне страшно и весело одновременно. С одной стороны, я жутко боюсь высоты. Но с другой - вид, который постепенно, метр за метром открывается перед нами, поистине чудесен.

Опустившись на пластиковое сиденье, я припадаю лицом к стеклу и с замиранием сердца смотрю на мир, который распростерся подо мной как на ладони. Впечатляющие глянцевые высотки, широкие дороги, рассекающие поверхность города, словно вены - организм человека. А по этим дорогам проносятся автомобили с горящими фарами, в которых сидят люди. Со своими мыслями, своими планами, надеждами и мечтами. Они спешат куда-то, думают о ком-то, проживают свою неповторимую жизнь.

Этот город напоминает мне дорогое ювелирное украшением, драгоценным камнем на котором является море. Бескрайнее, прекрасное и совершенно черное в непроглядной ночи.

Когда мы оказываемся на самом верху, я восторженно прикладываю ладони к сердцу, стараясь запомнить этот волнующий миг. Как же красиво! До одури, до неприличия красиво!

С широкой улыбкой я поворачиваюсь к Денису и ловлю на себе его внимательный и какой-то непривычно напряженный взгляд. Его глаза больше не смеются. Он смотрит на меня нескромно и как будто с вызовом.

Затем парень подсаживается ко мне, и я чувствую, как его ладонь, опустившись на колено, медленно, но уверенно ползет вверх по моей ноге.

12

Рита

Поцелуями, крошечными и умелыми, Денис проводит линию на моей коже от плеча до уха. Влажные следы его губ практически тут же испаряются, и я могу думать только о сильных руках, которые нежно, но в то же время твердо ласкают мое бедро.

Я чувствую, как нарастает напряжение внизу живота, как охотно откликается на каждое его прикосновение мое тело, как неумолимо опускаются веки под натиском его мужской ласки.

Никто и никогда не дотрагивался до меня так. Не заставлял сдерживать рвущиеся из груди стоны и стискивать ладони в кулаки в отчаянных попытках не потерять остатки самообладания.

Почему мне так хорошо? Почему хочется раствориться в объятьях человека, которого я знаю всего пару часов? Я попала под его чары, и клетка захлопнулась. Мне не убежать, не спастись и не выйти из нее прежней.

Денис слегка оттягивает ворот платья и плавно запускает ладонь под бюстгалтер. Обхватывает грудь и сжимает ее. Сильно, но не больно. Его требовательные губы находят мой рот и впиваются в него горячим голодным поцелуем. Так, словно он всю жизнь ждал встречи со мной.

С каждым новым мгновеньем он напирает на меня все сильнее. Я чувствую, как его тело становится ближе, а хватка крепче. Он зажимает меня в тиски, не оставляя путей к отступлению. Но я и не хочу отступать. Я лишь открываю рот пошире и сильнее выгибаю спину, когда он притягивает меня к себе.

Кажется, я сошла с ума! Позволяю этому парню ласкать меня даже в самых запретных зонах. Не останавливаю его, не протестую, а наоборот - сама льну к нему, как кошка, истосковавшаяся по рукам любимого хозяина.

Денис обхватывает мою ладонь и кладет ее себе на живот. Я чувствую, как напрягается его пресс. Чувствую тепло его кожи и задыхаюсь в пожаре страсти, накрывающей меня с головой.

Он ведет мою ладонь по своему животу вниз и останавливается только тогда, когда я касаюсь его паха. Под тонкой тканью джинсов явственно ощущается что-то большое и твердое, и вдруг стыд пронзает все мое существо.

"Что творишь, Рита?! Это совсем на тебя не похоже!" - верещит мой внутренний голос, и я испуганно одергиваю руку.

- Ну же, детка, возьми, его, - шепчет Денис и вновь притягивает мою ладонь к себе. - Тебе понравится, обещаю.

С этими словами он властным движением разводит по сторонам мои колени, и его пальцы, скользнув под платье, ложатся на ткань моих трусов. Он прекрасно знает, как правильно ласкать женщину, как доставить ей удовольствие, как заставить стонать. Его движения неторопливые и умелые. В отличие от меня, он совершенно точно не нервничает и прекрасно понимает, что делает.

Очевидно, что для Дениса все происходящее между нами не в новинку. Он уже испытывал пьянящее наслаждение быстрой любви. Уже проделывал это много раз с другими девушками. Сколько их было до меня? Десятки? Сотни? Я не знаю. Но с фактом того, что я для него лишь очередная, поспорить сложно.

Я понимаю, что с каждой новой секундой мой шанс на спасение тает. У меня нет воли противостоять его доводящим до исступления ласкам, нет сил убрать его руку, лежащую между моих ног, нет возможности вырваться из тисков его сладких губ.

Я растворяюсь в моменте, собираясь напрочь отключить мозги, как вдруг в голове всплывают странные, брошенные им вскользь фразы во время наших посиделок в кафе: "все продается и все покупается", "это лишь вопрос цены", "все люди - товар".

Боже! Я ведь для него тоже - просто товар! Товар, цена которого складывается из двух часов потраченного времени, ужина в шашлычке и катания на колесе обозрения. Ровно столько Денис заплатил за то, чтобы залезть ко мне в трусы. И я буду последней дурой, если стану отрицать это.

На что я надеюсь? На то, что подарю ему свою невинность, а он оценит? На то, что станет моим? Как же это смешно! "Лохушка и красавчик" - именно так называлась бы история наших скоротечных отношений. А, может, "идиотка и ловелас" или "повелась и дала"?

На самом деле это неважно, суть все равно не поменяется. Надо быть честной и признать, что, получив свое, Денис вряд ли захочет продолжить наше общение. Да что уж там... Он даже мое имя завтра и то вряд ли вспомнит.

Собрав остатки самообладания в кучу, я обхватываю его ладонь и отвожу ее в сторону. Затем, сделав нас собой усилие, прерываю поцелуй и отодвигаюсь.

Кто бы знал, каких телесных мучений мне это стоит...

- В чем дело, детка? - непонимающе хмурится Денис, вновь подсаживаясь поближе. - Ты же вся мокрая, ты хочешь этого, не обманывай себя.

Он опять запускает руку мне под платье и с силой сжимает зад.

- Ну же, поцелуй меня, - его голос звучит требовательно.

- Я... Я не могу, Денис, - выдыхаю ему в губы. - Прости. Но это слишком. Мы едва друг друга знаем. Я не хочу совершить ошибку.

- К черту все эти глупости, Рит, - бормочет он. - Иди ко мне. Тебе будет хорошо, клянусь.

Он вжимает меня в стеклянную стену, совершенно не обращая внимания на мои протесты. Я пытаюсь оттолкнуть парня, отворачиваюсь от его вездесущих губ, но он словно не слышит меня:

- Будь моей, девочка. Ну же, я так хочу тебя.

- Денис, пожалуйста, отпусти, - пищу я, ощущая как бушует стихия в его теле.

Он заведен до предела, глаза закрыты, а руки шарят под платьем, не замечая моего сопротивления. Он, словно голодный зверь, набросившийся на добычу: жесткий, сильный и беспощадный. Как же мне спастись?

- Прошу, мне больно, - умоляю я, когда он чересчур крепко стискивает мои бедра в попытке стянуть с меня трусы. - Отпусти меня! Отпусти, слышишь?

Из последних сил я толкаю его в плечи, и, к моему удивлению, Денис действительно отлетает к противоположной стене кабинки. Взгляд голубых глаз кажется злым и затуманенным, и я уже готовлюсь к очередной атаке парня, но неожиданно он отступает.

Откидывает назад пепельные волосы, делает глубокий вдох, потирает веки и медленно  опускается на сиденье напротив. На его губах играет вымученная улыбка, а голос звучит непривычно хрипло:

- Прости, Рит. Я не хотел тебя обидеть. Просто мне казалось, что ты не против.

- Да, я знаю, - смущенно поправляя платье, говорю я. - Ты меня тоже извини, сама сбила тебя с толку... А потом... Не понимаю, как так вышло...

- Ладно, забей, - он прерывает поток моих нескладных слов. - Тебе, наверное, домой пора? Я подвезу.

- Хорошо, спасибо, - киваю я, складывая руки на коленях и упирая взгляд в пол.

Остаток круга мы едем в гробовой тишине, и как только наша кабинка опускается до нужного уровня, Денис тут же выпрыгивает из нее. Я неуклюже следую за ним.

Мы покидаем парк, по-прежнему не разговаривая друг с другом. Парень не предпринимает никаких попыток дотронуться до меня, движется быстро, и я еле поспеваю за ним.

Когда мы достигаем его мотоцикла, он молча протягивает мне шлем, и в этот раз, в отличие от предыдущего, предоставляет мне самой застегивать его. Украдкой бросаю взгляды на его красивое лицо в попытках считать на нем хоть какие-то эмоции, но тщетно. Денис кажется совершенно спокойным, и только едва заметная морщинка, застывшая меж бровей, выдает его недовольство.

- Денис, еще раз прости, что так получилось... Я честно не хотела...

- Я понял, Рит, - он опять не дает мне договорить. - Не извиняйся по сто раз. Давай лучше быстрее залезай на байк. Я устал и хочу спать. Какой у тебя адрес?

Я называю улицу и дом, а затем забираюсь на мотоцикл, крепко обхватив Дениса сзади. Парень дает по газам, и мы срываемся с места в темную ночь.

13

Рита

На этот раз Денис едет быстро, очень быстро. Он несется, разрезая мотоциклом воздух, а у меня трясутся поджилки. Я в панике цепляюсь за его футболку, умоляя сбросить скорость, но ветер уносит мои вопли вдаль, и они, судя по всему, так и не достигают слуха парня.

Мы мчимся так, будто за нами погоня. В ушах стоит страшный гул, и я уже почти ничего не вижу и не слышу. Тело напряжено, адреналин горячими волнами вбрасывается в кровь, а в голове пульсирует одна единственная мысль: "Только бы доехать до дома живой! Только бы не разбиться!"

Когда эта пытка наконец заканчивается и Денис притормаживает около моего подъезда, я не верю своему счастью. Такого первобытного страха за свою жизнь я не испытывала еще никогда. Мне кажется, что во время этой сумасшедшей поездки мы были на волосок от смерти, и сейчас, когда ноги ступают на твердую землю, я чувствую неимоверное облегчение.

- За-зачем ты так гнал? - заикаясь от ужаса, спрашиваю я Дениса, вид у которого совершенно безэмоциональный, я бы даже сказала, скучающий.

- Я правда гнал? Извини, не заметил, - небрежно бросает он, но я почему-то ему не верю.

Как можно не заметить, что топишь за сотню?

Я возвращаю ему шлем и в нерешительности топчусь на месте, не зная, что сказать дальше. И нужно ли вообще что-то говорить? После происшествия в кабинке колеса обозрения между нами образовалась пропасть, которая с каждой минутой только увеличивается. Денис будто возвел между нами невидимый барьер, стал холодным и абсолютно непроницаемым.

Должно быть, затаил обиду за то, что я отвергла его. Но что мне оставалось делать? Отдаться человеку, для которого я ровным счетом ничего не значу, а потом жалеть об этом всю оставшуюся жизнь? Нет, этого я допустить не могла.

Мне очень хочется, чтобы Денис улыбнулся, чтобы вновь назвал Веснушкой, чтобы его взгляд потеплел. Ведь он мне нравится. Дико нравится. До мурашек на коже. До крови на искусанных губах. И я бы с удовольствием продолжила наше знакомство, встретилась бы с ним еще раз, но весь его вид, к сожалению, говорит о том, что ему это неинтересно. Он списал меня со счетов в тот самый момент, когда я оттолкнула его от себя.

Ему не нужна несговорчивая девчонка с кучей комплексов, наивная и смешная. Совсем скоро, завтра, а, может, и сегодня он найдет себе другую, более раскрепощенную и легкую на подъем подругу, даже не вспомнив обо мне. Купит ей выпить, прокатит на байке и получит свое.

Осознавать это до слез обидно, но я держусь. Сжимаю в руках сумочку и скольжу по Денису взглядом, пытаясь запомнить его безупречные черты.

- Спасибо за вечер и за то, что проводил, - тихо говорю я, заводя руки за спину, чтобы скрыть дрожащие ладони. - Было здорово.

Денис медленно поворачивает ко мне голову, и уголки его губ все же слегка вздрагивают в едва уловимой улыбке.

- Согласен, - кивает он, мягко дотрагиваясь моей щеки.

От его прикосновения мурашки нестройными рядами бегут по спине.  Денис смотрит внимательно, но уже без прежнего голода. В какой-то миг мне кажется, что он меня поцелует, и я подсознательно подаюсь вперед. Но парень лишь ласково проводит большим пальцем по моей нижней губе, а затем медленно отводит руку.

- Береги себя, Рит, ты чудо, - негромко произносит он и, не дождавшись моего ответа, срывается с места, уносясь вдаль.

Я смотрю Денису вслед до тех пор, пока огонек фар его мотоцикла не скрывается в предрассветной мгле, а потом, понурив голову, разворачиваюсь и бреду к подъезду.

Вот и все. Вот и закончилась чудесная сказка длиною в ночь. Златокудрый принц умотал на своем железном коне и, кажется, исчез из моей жизни навсегда.

На душе саднит от грусти и разочарования, и я чувствую себя Золушкой, чья карета вновь превратилась в тыкву. Еще час назад самый красивый парень из всех, что я встречала, смотрел на меня глазами, полными живой заинтересованности, а сейчас я плетусь домой в одиночестве без малейшего шанса на новую встречу с ним.

Стараясь не шуметь, прокрадываюсь в квартиру и, заглянув в зал, убеждаюсь, что бабушка крепко спит. Она, кажется, и не поняла, что меня всю ночь не было. Это к лучшему. Значит, никаких нравоучений с утра пораньше не предвидится.

Тихонько запираю дверь своей комнаты и ложусь в кровать, но сна нет ни в одном глазу. Все мысли поглощены Денисом и проведенной с ним ночью. Память бесконечно прокручивает картинки, на которых он смеется, откидывает со лба светлые волосы и закусывает нижнюю губу. Такой невероятный и такой далекий.

Как бы я хотела увидеть его еще. Пускай хоть раз. Пускай во сне. Пускай ненадолго. Встреча с Денисом стала едва ли не самым ярким событием за всю мою жизнь, именно поэтому я отчаянно хватаюсь за ускользающие мгновенья, стремясь запомнить каждую их деталь.

Вылезаю из постели, беру в руки стоящую в углу гитару и медленно провожу пальцами по тугим струнам. Инструмент издает жалостливые звуки, будто сочувствуя мне. Сажусь на кровать и, тихо бряцая, напеваю под нос: "Я искала тебя годами долгими, искала тебя дворами темными..."

Музыка - мой личный антидепрессант и мой способ медитации. На ее волнах я уплываю далеко от своих проблем. Музыка и вправду лечит.

Утром просыпаюсь от звенящего шума, доносящегося с кухни. Бабушка готовит: бойко орудует ножами, гремит кастрюлями и звонко распевает песни свой молодости.

- Ну что, спящая красавица, проснулась-таки? - улыбается она, когда я, широко зевая, сажусь за стол. - Допоздна, поди, вчера гуляла?

- Ну так, - уклончиво отзываюсь я, отпивая из чашки, которую ставит передо мной бабушка.

- Повеселилась хоть? - она смотрит на меня участливо.

- Да не то слово, - заверяю я. - Познакомилась с Ксюшиными подругами, веселые девчонки.

- Вот и славненько. Глядишь, так друзьями и обзаведешься, - говорит она, накладывая в тарелку щедрую порцию каши. - Ну, а на сегодня какие планы?

- После обеда несколько собеседований в близлежащих кафе назначено, - отвечаю я, с аппетитом набрасываясь на завтрак. - График подходящий. Надеюсь, возьмут.

- Ох, Ритуля, может, ну ее, эту работу? - бабушка подпирает кулаками подбородок. - В этом институте наверняка по учебе дерут в три шкуры.

- Ничего, справлюсь, не впервой, - мычу я с набитым ртом. - Да и деньги лишними никогда не бывают.

- Не знаю, Ритуль... Как по мне, и моей зарплаты нам бы с лихвой хватило. А что? Нам много надо, что ли? Жилье, хоть и скромненькое , но свое. Выпечку я с работы приношу. Да и пенсия у меня приличная.

- Ба, мы уже сто раз это обсуждали, - ласково возражаю. - Я же официанткой буду, а не шахтером. Не бойся, не перетружусь. Да и личные доходы, знаешь ли, иметь приятно.

- Ох, мировая ты у меня девка! И в кого такая пошла? Ну уж точно не в мать.

Вспомнив про нерадивую дочь, бабушка тут же мрачнеет и погружается в неприятные думы, из которых я спешу ее выдернуть, сменив тему разговора:

- А мы вчера на колесе обозрения катались! Красотища неописуемая!

14

Рита

Собеседование проходит успешно, и меня берут на работу в небольшое уютное кафе под названием "Сирень". Управляющая Лариса Павловна, женщина лет сорока с коротким ежиком волос на голове, с первых минут производит на меня приятное впечатление: спокойная, воспитанная, с четко сформулированными требованиями к сотрудникам.

- На смену не опаздываем, у нас с этим строго. Расчет два раза в месяц, чайвые индивидуальные, общака нет. Повар Анвар часто ворчит и ругается матом, но на это внимания не обращай, узнаешь его получше - привыкнешь. Коллектив у нас дружный, работаем таким составом уже не первый год. По форме и графику уже сказала. Есть вопросы?

- Вроде нет, - покачала я головой. - Пока все понятно.

- Отлично. Если что, обращайся к Толику. Он все тут знает и помочь всегда рад, - поднимаясь со стула, говорит управляющая. - Тогда до встречи, Маргарита. Жду тебя послезавтра со всеми документами.

- Хорошо, Лариса Павловна, до свиданья, - улыбаюсь я, радуясь тому, что так легко нашла  столь доходную (по меркам моего родного поселка, разумеется) работу.

Как только я покидаю кафе, у меня звонит телефон.

- Алло, - отвечаю я, счастливо щурясь на мягком послеобеденном солнце.

- Ритка-маргаритка! - раздается в трубке высокий голос Ксюши Белкиной. - Ты куда вчера пропала? Я тебя обыскалась! Трубку не берешь, в сети не появляешься! Думаю, все, потонула! Слава богу, знакомые видели, как ты на променад с каким-то типом умотала! Ну Ритка, ну ханжа! Прикидываешься скромницей, а сама вон, среди ночи подруг ради хахаля кинула!

Я хочу возразить, напомнив, что вообще-то она первая "кинула подруг" ради какого-то Димки, но решаю не усугублять ситуацию. Судя по тону, Белкина оскорблена моим поступком.

- Извини, я не подумала, что ты будешь переживать. А телефон, если честно, совсем не слышала.

- Ну и кто он? - деловито интересуется девушка.

- Кто?

- Конь в пальто, Смирнова! Парень твой ненаглядный, с которым ты ночью гуляла!

- Эм... Ну... - мнусь я, не зная, что именно мне следует рассказать. - Его зовут Денис.

- Так, ясно, - голосом человека, столкнувшегося с непроходимой тупостью, выдыхает Белкина. - Я сейчас только вышла с маникюра, через двадцать минут жду тебя у себя дома. Адрес скину сообщением. И постарайся к этому времени разжиться более внятными эпитетами для описания вчерашней ночи.

С этими словами она сбрасывает вызов, даже не дождавшись моего согласия. Хотя, говоря по правде, я рада приглашению. Сумасбродная и шумная Ксюша мне нравится. Наверное, потому, что обладает качествами, которых мне отчаянно не хватает: уверенностью, подвешенным языком и лидерскими наклонностями.

Приехав по указанному адресу, я вижу перед собой милый благоустроенный райончик , застроенный голубыми пятиэтажками. Вокруг все зелено и ухожено: яркая детская площадка, ровный газон, аккуратные деревца по периметру.

Я поднимаюсь на третий этаж одного из домов и стучу в дверь квартиры Белкиных, по обыкновению испытывая легкое смущение. Ксюша открывает мне почти сразу, словно ждала моего прихода, сидя в коридоре. Хватает меня за локоть и тащит в свою комнату так быстро, что я едва успеваю снять босоножки и кинуть торопливое "здравствуйте" миловидной рыжеволосой женщине, сидящей на кухне, очевидно, ее матери.

Спальня у Белкиной собирает все стереотипы о девчачьих комнатах: уютная, розовая, с армией плюшевых игрушек на подоконнике.

- У тебя очень мило, - с улыбкой говорю я, присаживаясь на край кровати.

- Да-да, молодец, давай промотаем эту часть, где мы обмениваемся пустыми любезностями и перейдем сразу к сути. Я вся внимание! Вещай!

Ксюша садится по-турецки и смотрит на меня с таким интересом, будто я киноэкран. Ее взгляд искрится любопытством, и для завершения образа ей не хватает, разве что, попкорна.

- Так... - я нервозно накручиваю на палец волосы. - С чего бы начать?

Белкина закатывает глаза и подбадривает меня:

- Давай начнем с простого. Имя я уже знаю. Теперь нужна фамилия, чем занимается, где учится, с кем тусуется и на какого актера больше всего похож.

Я оторопело хлопаю глазами, внезапно понимая, что не знаю про Дениса ровном счетом ничего. Так что вопросы Белкиной заводят меня в тупик.

- На молодого Ди Каприо, - озвучиваю я единственное, что приходит мне в голову.

- Да ну? - вскидывает брови Ксюша. - Такой красавчик?

- Не то слово, - киваю я.

- Круто, ну а остальное?

- Если честно, мы особо о личном не разговаривали, - виновато признаюсь я.

- Так чем же вы тогда полночи занимались? - хмурится Белкина, но внезапно ее лицо озаряется догадкой, которая переходит в сдавленное хихиканье. - Ну вы и животные!

- Что? - недоуменно переспрашиваю я, а затем до меня вдруг доходит, о чем она подумала, и я спешу ее переубедить. - Нет-нет! Между нами ничего не было! Мы просто целовались.

- Так уж и ничего? - она с сомнением косится на меня.

Я собираюсь с мыслями и как на духу рассказываю Ксюше все: про купание в море, про шашлычку и колесо обозрения.

- Вот плут! Знает, чем покорить впечатлительную приезжую девочку! - дослушав меня до конца, заявляет Белкина. - А номерок-то хоть попросил?

- Нет, - грустно вздыхаю я, теребя край малинового одеяла.

- Ну и ладно! - она трясет рыжими волосами. - Пошел он к черту, правда? Ты себе еще в сто раз лучше найдешь!

Я благодарно улыбаюсь в ответ на ее попытки меня поддержать и задаю интересующий меня со вчерашнего вечера вопрос:

- Ксюш, а этот Дима Алтуфьев... Он кто? Твой молодой человек?

- Пфф! - фыркает Белкина, презрительно изгибая рот. - Никто он, Ритка, никто. Просто один болван из прошлого.

- А я думала, он тебе нравится, - невинно замечаю я.

- Ага, щас, разбежалась! Единственное, что мне в нем нравится, это его отсутствие в моей жизни! Так-то!

Белкина явно не настроена говорить о парне дальше, но даже этих коротких реплик достаточно, чтобы понять, что ее и этого Диму связывает нечто большее, чем ей бы хотелось.

Мы переводим наш разговор в более безопасное русло: я интересуюсь учебой, нравами преподавателей и студенческой жизнью в целом. Ксюша отличается крайней словоохотливостью и с удовольствием вводит меня в курс дела, притащив в комнату две большие чашки вишневого компота и миску с печеньем.

Спустя пару часов веселой болтовни я начинаю собираться домой. Настроение приподнятое: я рада тому, что сдружилась с Белкиной. Теперь даже предстоящий первый день учебы не кажется мне таким уж пугающим.

15

Рита

Просыпаюсь рано, еще до будильника. Теплое утро проникает через окна, наполняя комнату мягким солнечным светом. С первых секунд пробуждения живот сводит от волнения, а мысли, словно испуганные звери мечутся, из угла в угол: "только бы не опоздать в первый день", "как лучше уложить волосы?", "на каком автобусе ехать?".

Умываюсь, тщательно чищу зубы и, вернувшись в комнату, с вопросительным выражением лица застываю напротив открытого шкафа. Надеть как всегда нечего, и после долгих внутренних терзании останавливаю свой выбор на синей клетчатой юбке чуть выше колена и светлой блузке. Выглядит, конечно, немного по-школьному, зато сразу демонстрирует мой серьезный учебный настрой.

До института добираюсь в жуткой автобусной давке, и, с большим трудом продираясь сквозь толпу тесно стоящих людей, вылезаю на нужной мне остановке помятая и потрепанная. Расчесываю пальцами растрепавшиеся волосы, разглаживаю юбку и, поправив на плече вместительную холщовую сумку, которая загружена тетрадями и учебниками, шагаю в сторону учебного заведения.

В этот раз у подножья длинной лестницы, ведущей ко входу, я вижу много студентов. Они разговаривают, разбившись на небольшие группы, и от вида этой шумной, веселой, неформально одетой молодежи волнение вновь сковывает меня по рукам и ногам. Делаю глубокий вдох и начинаю медленно подниматься по ступенькам: одна, вторая, третья...

"Вот так, Рита, все хорошо. Чего ты распереживалась? Здесь никому нет до тебя дела. Главное, добраться до нужной аудитории. А там найдешь Белкину и выдохнешь," - успокаивает меня мой внутренний голос.

Я уже почти достигаю конца лестницы, когда откуда-то сбоку до меня доносится мужской насмешливый голос:

- Эй, пятиклашка, ты ничего не перепутала? Это не школа, это универ. Здесь взрослые дяди и тети учатся.

До последнего надеюсь, что эти слова предназначаются не мне, и продолжаю свой путь, устремив взгляд под ноги.

- Эй, ты оглохла что ли? Смотрите, какая гордая! Делает вид, что не слышит!

Через мгновенье дорогу мне преграждает здоровенный детина в черных зауженных джинсах и серой растянутой футболке. На румяном лице застыла усмешка, а зеленые глаза бегают по мне так, словно пытаются ощупать.

- Дай пройти, - говорю я, стараясь звучать твердо, но на деле выходит пискляво.

- А ты мне что взамен? - торгуется он.

- Бобер, отвали от девчонки, видишь же, ты не в ее вкусе, - говорит кто-то из его компании, хрипло и вкрадчиво.

Я поворачиваю голову и встречаюсь  с черными колючими глазами, взгляд которых, словно дрель, неприязненно буравит меня. Я почти физически ощущаю дискомфорт от этого тяжелого неприветливого взгляда и спешу отвернуться. Огибаю румяного парня по прозвищу Бобер и торопливо продолжаю восхождение по лестнице.

- Ладно, пока живи, пятиклашка, - смеется он мне вслед. - Но не расслабляйся, я до всех первокурсниц доберусь, так и знай!

Оказавшись в помещении, я шумно выдыхаю и убираю волосы со лба, который от нервов немного увлажнился. Долго плутаю по коридорам и,  когда в нужной лекционной аудитории наконец нахожу Ксюшу, ныряю к ней, как в спасительную гавань.

- Привет, Ритон-батон, ты чего такая взъерошенная? Бежала что, ли? - удивленно разглядывая меня, улыбается она.

- Ага, опоздать боялась, - киваю, доставая из сумки ручку и тетрадь.

- Девочки, это Рита Смирнова, новенькая, про которую я вам говорила, - представляет меня присутствующим Белкина.

В ответ одногруппницы называют мне свои имена, но, к сожалению, они тут же вылетают у меня из головы, потому что, случайно бросив взгляд в сторону, я вижу, как в аудиторию заходит шумная компания во главе с теми самыми парнями, которые приставали ко мне на лестнице. К счастью, они проходят мимо, не заметив меня, и располагаются на самых дальних рядах.

Когда в помещении показывается седовласый мужчина с крючковатым носом, гул тут же смолкает и воцаряется рабочая атмосфера. Преподаватель экономической теории умело держит дисциплину и интересно преподносит материал,  так что полтора часа лекции пролетают незаметно.

После пары весь поток лениво шевелится в сторону выхода, и мы с неумолкающей Ксюшей и несколькими ее верными подругами тоже вливаемся в толпу.

- Видела Катю Никифорову из двести пятнадцатой? Ох, как разнесло ее за лето! Думаешь Исаев теперь ее бросит? Разве расстались? Когда? Ну дела... А я и не знала! И с кем он теперь? С Симоновой?! Да не может быть! Она же за Пепловым весь прошлый год бегала! Разлюбила, что ли? А Сердюкова видели? На бэхе к универу подъехал! Ага, сам, как же! Ты что, не в курсе кто его отец? Кто-кто, Дед Пихто! Депутат он у него! А где власть, там и деньги! Вот и не поскупился сыночку на новую тачку!

Вполуха слушая университетские сплетни, я медленно бреду рядом с Белкиной, и острое ощущение, что за мной наблюдают, не дает расслабиться.

Следующим по расписанию намечается семинар по финансам, и мы заходим в небольшую светлую аудиторию, напоминающую школьный кабинет.  Ксюша по доброте душевной садится со мной за одну парту, и я, разложив вещи, исподлобья наблюдаю за новыми одногруппниками.

Они отвечают мне любопытными взглядами и улыбками, а кто-то даже подходит знакомиться. Белкина услужливо представляет меня всем желающим, и со стороны это выглядит так, будто она взяла надо мной шефство. Но я только за. Коммуникация с новыми людьми никогда не была моей сильной стороной, поэтому я совсем не возражаю против Ксюшиной инициативы.

Одним из последних в помещение вразвалочку заходит тот самый парень с колючим взглядом, который отозвал от меня Бобра на лестнице. Высокий, худощавый, с черными непослушными волосами - он выглядит, как утомленный жизнью человек, а в его манерах сквозит вялое пренебрежение ко всему живому. Парень движется медленно, словно змея, занимает место за последней партой и тут же собирает вокруг себя компанию ребят, стремящихся с ним пообщаться.

- А это кто? - шепотом спрашиваю я у Белкиной, едва заметно кивая в сторону мрачного брюнета.

- Это Антон Пеплов, - тихо отзывается она. - Что, понравился? Не советую, Ритон, не советую. Он, конечно, красавчик, спору нет, но на твоем месте, я бы побоялась с ним связываться.

- Почему?

- Он и его компания, они... Как бы это сказать... Плохие ребята, понимаешь? Телки, проблемы с законом, наркота. Оно тебе надо?

- Нет, конечно, нет, - поспешила откреститься я. - Просто так спросила.

После семинара, который носил вводный характер, все направляются в кафе под названием "Маленькая Италия", которое находится на первом этаже института. Однако все студенты называют его просто "Красная", очевидно, из-за преобладания гранатовых и бордовых цветов в интерьере.

Кафе просторное и работает по системе шведский стол. У касс уже виднеется выстроившаяся цепочкой толпа, и Белкина отправляет меня в ее конец:

- Ты пока иди очередь займи, а я сейчас приду, - торопливо бросает она, глядя куда-то в сторону.

Перехватив направление ее взгляда, я понимаю, что Ксюша таращится на дальний столик, за которым в компании темноволосой девушки сидит ее Дима Алтуфьев.

- Я быстро, - еще раз заверяет она и, откинув густые огненные волосы за спину, дефилирует к своему мистеру "никто".

Еле сдерживая улыбку, поправляю на носу очки и вдруг вздрагиваю, резко ощутив чье-то горячее дыхание на своем затылке.

- Ты новенькая, да? - раздается хриплый голос прямо над моих ухом.

Разворачиваюсь и отступаю на шаг назад. Передо мной с самодовольной улыбкой на лице стоит Антон Пеплов. Вблизи опасность, исходящая от него, становится еще явственнее, и горло мгновенно пересыхает.

- Да, - выдавливаю я, стараясь не показывать своего страха.

- Сегодня после пар буду ждать тебя на парковке, не опаздывай, - заявляет он таким тоном, будто мы с ним старинные друзья и уже неоднократно встречались на парковке.

- Что? Зачем? - непонимающе моргаю я.

- Подвезу до дома, познакомимся поближе, - негромко отвечает он, прожигая меня хищным взглядом черных глаз.

Он говорит и ведет себя так, будто это не предложение, а приказ. Будто у меня нет права отказать ему.

- Спасибо, конечно, но у меня другие планы, - стараясь быть вежливой, произношу я.

- Отмени, - холодно бросает он.

- Не могу, - делаю еще один крошечный шаг назад. - И вообще... Мне пора.

Разворачиваюсь и хочу уйти, но вдруг холодные пальцы железной хваткой обвивают мои запястья. Пеплов выглядит раздраженным, даже злым, и я больше всего на свете мечтаю убраться от него подальше.

- Отпусти! - шиплю я, боковым зрением замечая, что на нас пялятся люди.

- Ты придешь, поняла? - цедит он сквозь зубы. - А не придешь - пожалеешь.

Лицо Пеплова оказывается как никогда близко, и я успеваю заметить его до предела расширенные зрачки. Боже, он что, пьян?!

Пытаясь освободиться из тисков наглеца, я резко тяну на себя руку и отклоняюсь назад. Движение выходит чересчур амплитудным, и я совершенно случайно толкаю проходящего мимо парня, несущего поднос.

Дальше все происходит как в замедленной съемке. Поднос опрокидывается и его содержимое летит на Пеплова, а точнее на его белую толстовку, которую отныне "украшает" гигантское алое пятно от борща. Брызги попадают и на меня, но первые секунды я не замечаю ничего, кроме разъяренного взгляда Антона.

Вот черт! Он же меня сейчас придушит! Прямо здесь, на людях!

Я инстинктивно втягиваю голову в плечи и шарахаюсь в сторону, но Пеплов и не думает меня догонять. Он злобно хватает за грудки ни в чем не повинного парня, поднос которого я опрокинула, и что-то угрожающе шипит ему в лицо. Затем брезгливо отшвыривает ничего не понимающего бедолагу и, метнув в меня громкое и оскорбительное "сука", покидает кафе.

16

Рита

- Что тут происходит? - верещит подскочившая Белкина, хватая меня за локоть и утаскивая вглубь кафе. - Чего от тебя Пеплов хотел?

- Я... Я не знаю, - заикаясь от ужаса, тихонечко пищу я. - Хотел встретиться со мной на парковке после пар и домой подвезти... Но от него это звучало как-то угрожающе, если четно.

- Вот блин! - Ксюша нервно покусывает ноготь. - Он что, на тебя глаз положил? Это плохо, Ритончик... Иметь такого ухажера, как Антон, и врагу не пожелаешь.

- Ухажера?! - понемногу приходя в себя, восклицаю я. - "Придешь на парковку, я сказал! Не придешь - пожалеешь", - подражая его низкому голосу, говорю я. - Это больше на принуждение похоже, чем на ухаживание!

- Что, прям так и сказал? - удивляется Белкина.

- Ага, - тяжело вздыхаю.

- Даже для Пеплова это чересчур... Может, он не просох еще после вчерашней пьянки? В Инсте видела, что они тусу закатывали, - задумчиво выдает она. - В любом случае, Ритка, держись от него подальше. И не провоцируй лишний раз.

- Я и не думала, - отзываюсь я, обнимая себя за плечи и медленно следуя за Белкиной обратно в начало очереди.

Цены в студенческом кафе оказываются очень кусачими, поэтому мой обед ограничивается тарелкой жидкого куриного супа, в котором плавают ровно два крошечных кусочка мяса, и морковным салатом. Отныне буду брать еду с собой, а то так и разориться недолго.

После приема пищи по расписанию у нас еще одна лекция, на которой, к моему облегчению, Пеплов решает не присутствовать. Я старательно строчу конспект, с трудом поспевая за быстрой и крайне содержательной речью преподавательницы по налогообложению, а Белкина тем временем увлеченно переписывается с кем-то в мессенджере, то и дело приглушенно хихикая.

В конце пары она удивленно пролистывает мои записи и спрашивает:

- Ба, Ритка, а ты че у нас отличница, что ли?

- Была во всяком случае, - скромно улыбаюсь я.

- Это хорошо, - довольно потирает ладони Ксюша. - Будешь, значит, мне помогать. А то у меня дел выше крыше в этом году намечается. Я же староста как никак.

Если не учитывать казуса в кафе, первый учебный день проходит вполне сносно. Все одногруппники, конечно, за исключением Пеплова, кажутся мне приятными людьми, а преподаватели подкупают прекрасным владением своими предметами.

Наспех перекусив дома, я переодеваюсь и отправляюсь в кафе "Сирень". Сегодня начинается моя пятидневная стажировка, за время которой мне предстоит познакомится с коллективом, выучить меню и вникнуть в суть работы. Последнее, думаю, не составит мне труда, ведь я уже работала официанткой раньше.

В служебном помещении меня встречает подтянутая и свежая Лариса Павловна и сразу погружает в рабочую атмосферу: выдает форму, представляет коллегам и приставляет к парню по имени Толя Поляков, которому поручает быть моим наставником.

Крепкий русоволосый юноша с очаровательными ямочками на щеках с первых секунд производит на меня благоприятное впечатление. Он улыбчив, вежлив и с юмором рассказывает мне о закулисной жизни кафе:

- Юлька Снигирева ко всем новеньким относится подозрительно, но это она не со зла, просто опыт печальный. Пришла к нам полгода назад одна официанточка и увела у Юльки парня, кальянщика нашего Борьку. Ну, как увела... Погуляли они немного, а он потом он обратно к Юльке вернулся. Люблю, говорит, не могу. А Юлька что, железная, что ли? Приняла, конечно. Но официанточку ту из коллектива выжила и за Борькой стала с утроенным вниманием следить. Так что ты к нему лишний раз лучше не подходи, если не хочешь от Юльки схлопотать, - вещал Толик.

- Поняла, - со смехом отзываюсь я, пока он ведет меня по длинному узкому коридору.

-  Вот тут комната персонала, у каждого свой шкафик, здесь курилка, здесь холодильная камера. Чайвые самые хорошие по вечерам и в выходные, да и народу в это время больше всего. Барменам и кальянщикам отстегиваем десять процентов это чайвых, это у нас с незапамятных времен так принято.

Весь день я хожу за Толей, изо всех сил стараясь запомнить все, что он говорит и делает. Помогаю ему обслуживать гостей, слушаю его шуточные перебранки с поваром-матершинником Анваром и краснею, когда он отвешивает пошлые комплименты другим официанткам.

Под вечер ноги гудят, но я довольна: выучила почти все меню и даже немного пообщалась с коллективом. Прихожу домой и, попив чай с бабулей, до поздней ночи штудирую конспекты в своей комнате, чтобы завтра на семинаре по налогообложению не сесть в лужу.

Трель будильника пронзает дремотную тишину. Неужели уже утро? Еле разодрав глаза, кошусь на часы и понимаю, что должна была встать уже десять минут назад. Рывком сажусь на кровати, и тетради с лекциями, шелестя листами, валятся на пол. Надо же, я вчера уснула прямо во время зубрежки! Ну дела!

Быстро привожу себя в порядок, сажаю на нос очки, на ходу заглатываю завтрак, приготовленный бабушкой, и чуть ли не бегом несусь на остановку, чтобы не опоздать на автобус.

Мне везет: к универу я приезжаю вовремя. Поднимаюсь по многочисленным ступенькам, при этом осторожно озираясь по сторонам. Очень не хочется пересекаться со вчерашней компанией во главе с Пепловым, но, к моей радости, их сегодня нигде не видно.

Миную колонны и захожу в здание. Внутри полно народу, студенческая жизнь кипит, и мне нравится ощущать себя ее частью. Встречаю несколько знакомых лиц и расплываюсь в приветственной улыбке. Мне отвечают тем же, и я чувствую, как настроение растет. Да, несомненно, у меня получится влиться в коллектив, совсем скоро этот институт и его обитатели станут для меня родными.

Поднимаюсь на второй этаж, где у нас намечается потоковая лекция по мировой экономике,  сворачиваю за угол и... Замираю.

Должно быть, у меня помутнение рассудка! Или внезапная галлюцинация! Или я просто выжила из ума! Другого, более адекватного объяснения тому, что транслируют мне органы зрения, я найти не могу.

В метрах десяти от меня на скамейке у окна расположилась компания, человек семь. Все примерно моего возраста, одеты броско и, должно быть, дорого. Первым делом мой взгляд цепляется за колючие черные глаза. Пеплов держится чуть в стороне - разговаривает по телефону и смотрит куда-то вдаль. Рядом с ним, устроившись на подоконнике и болтая ногами, широко улыбается румяный юноша, которого величают Бобром. А в центре...

В центре на скамейке сидит он, парень, который занимал мои мысли всю неделю. Парень, встреча с которым была самым лучшим и одновременно самым худшим событием в моей жизни. Парень, который заставил меня взлететь к небесам, а затем внезапно столкнул на землю.

Красивый, как демон, пожирающий девичьи сердца на завтрак. С глазами цвета океана, в котором тонут навсегда. С ленивой улыбкой человека, бесповоротно убежденного в собственной неотразимости.

Это он. Это Денис.

17

Рита

Делаю шаг назад и прилипаю спиной к стене, чтобы скрыться от посторонних глаз. Ладони мгновенно становятся влажными, ноги - ватными, а мысли - путанными. Что здесь делает Денис? Как мне себя вести? Подойти или убежать отсюда подальше?

Последний вариант кажется крайне заманчивым, но я заставляю себя остаться на месте. В конце концов мы с Денисом провели вместе чудесный вечер. Он был мил, угостил меня шашлыком, показал город... Ничего плохого он совершенно точно не делал, так почему я хочу скрыться? Делать вид, что мы незнакомы - элементарно невежливо.

"Что за детский сад, Рита?! Ты ведь взрослая, воспитанная девушка! Подойди и поздоровайся!" - наседает на меня мой внутренний голос, и я понимаю, что он прав.

На секунду прикрываю глаза, пытаясь выровнять дыхание, а затем вновь показываюсь из-за угла.

Денис не видит меня. Увлечен разговором с какой-то светловолосой девушкой в короткой джинсовой юбке. Они не отрывают друг от друга взглядов, и я чувствую дикую неловкость, но отступать уже поздно. Ноги сами несут меня к ним навстречу.

- Привет! - здороваюсь я.

Но мой голос тонет в шуме университетского коридора, и на меня никто не обращает внимания. Я повторяю приветствие громче, и наконец несколько пар глаз обращаются ко мне.

Первым меня замечает Пеплов, смотрит прямо и недружелюбно. Следом за ним поворачивается Бобер и со смехом присвистывает:

- Ого! Смотрите, какие люди! Пятиклашка к нам пожаловала!

Я игнорирую его выпад, с волнением глядя на Дениса, который все-таки прерывает диалог с девушкой в юбке и медленно переводит на меня взгляд.

- Здравствуй, Денис! - повторяю я тихо, потому что нас разделяет лишь пара метров.

С трепетом в сердце ожидаю, что он меня узнает, улыбнется, поздоровается в ответ... Но проходит секунда. Вторая. Третья. А в его голубых холодных глазах не отражается никаких чувств. Ни-че-го. Только мрачная и равнодушная пустота.

- "Здравствуй, Денис", - противным тонким голосом передразнивает меня Бобер, и компания заливается дружным хохотом. Смеются все, кроме Дениса и Пеплова. - Рей, вы че знакомы? Когда это наша новенькая успела затесаться в ряды твоих поклонниц?

Я впадаю в какой-то странный ступор и продолжаю стоять на месте, сгорая от обиды и унижения. Почему он так со мной? Не хочет общаться? Или просто не узнал?

- Ой, а это не та чувырла, которая облила  тебя супом в Красной? - ржет блондинка, обращаясь к Пеплову.

- Рот закрой, Колесникова, - резко обрывает ее Антон, а затем переводит неприязненный взор на меня.

- Денис? - я по-прежнему вопросительно гляжу на парня, который еще совсем недавно ласково называл меня Веснушкой. Стою и, как дура, надеюсь, что его лицо прояснится.

Но он отвечает мне лишь безразличным взглядом из-под полуприкрытых век, лениво гоняя во рту жвачку.

- Да че ты заладила? "Денис, Денис", - хохочет Бобер, явно потешаясь надо мной. - Ну, хочешь, я ради тебя стану Денисом? - он подступает ко мне, делая неприличные движения тазом, а затем через плечо бросает. - Рей, че этой девчонке от тебя надо?

Я пячусь назад, но успеваю заметить, как губы Дениса изгибаются в презрительной усмешке, и он негромко, но вполне четко произносит:

- Без понятия.

Эти два слова, как резко вошедшие под кожу пули, выбивают из меня дух и заставляют внутренности вибрировать от скрутившей их боли. Ощущение, будто меня облили ведром помоев. Мерзко. Гадко. Противно.

Я разворачиваюсь на каблуках, стремясь как можно быстрее покинуть место моего позора. Чуть не впечатываюсь в грудь стоящему за моей спиной студенту, отпрыгиваю в сторону и вновь устремляюсь вперед.

Но на этот раз что-то сзади сдерживает мои движения. Времени разбираться нет, потому я из последних сил делаю рывок, а спустя мгновенье понимаю, что зря...

Оказывается, это тонкая холщовая сумка, зацепившись за перила, тормозила меня, и мое резкое движение стало для нее фатальным.

Сумка рвется прямо по шву, и ее содержимое вываливается наружу. Конспекты, учебник по экономической теории, пенал, расческа, телефон, футляр для очков, питьевой йогурт и яблоко - все разбросано по полу.

Я сажусь на корточки, дрожащими руками пытаясь собрать свои пожитки. Лицо горит огнем от беспросветного стыда и унижения, а позади слышится смех проклятой компании Дениса, к которой я имела глупость подойти.

Сумка превратилась в бесформенную тряпку, и сложить в нее вещи не представляется возможным, поэтому я просто пытаюсь удержать все на руках, чувствуя, как горлу подступают предательские слезы.

Только бы не расплакаться прямо при них! Только бы не разреветься!

- Девушка, вам помочь? - надо мной нависает тот самый парень, которого я только что чуть не сшибла. Невысокий брюнет приятной наружности с мягкими, слегка вьющимися волосами.

На голос у меня нет сил, поэтому я лишь несколько раз киваю, давая парню понять, что с удовольствием приму его помощь. Он наклоняется, и вдвоем мы быстро собираем мое имущество с пола.

- Где у тебя пара? - спрашивает он, косясь на открытые двери ближайших аудиторий.

 - Мне... Мне надо в туалет, - из последних сил перебарывая слезы, отвечаю я, и парень без лишних вопросов провожает меня в уборную.

- Вот, возьми, все лучше, чем на руках таскать, - он выуживает из рюкзака пакет и помогает сложить в него мои вещи.

- Спасибо, - выдыхаю я, поправляя то и дело сползающие очки.

- Да не за что, - улыбается парень. - Я, кстати, Никита. Никита Сафронов. Обращайся, если что.

- Хорошо, конечно, - говорю я, толкая дверь туалета.

- А тебя как зовут? - доносится мне вслед.

- Рита, - спохватившись, что веду себя невежливо, отзываюсь я. - Рита Смирнова.

- До встречи, Рита Смирнова, - успеваю услышать я, прежде чем дверь за мной закрывается.

Пулей залетаю в кабинку, опускаю сиденье унитаза, сажусь сверху и наконец даю волю слезам. Реву навзрыд, совсем не переживая о том, что меня может кто-то услышать.

Как же обидно! До одури, до поросячьего визга обидно! Ведь он так упоенно целовал меня, с таким интересом расспрашивал про мою жизнь, так крепко обнимал, так ласково сжимал ладонь...

А я верила. Верила этому красивому и бездушному гаду. Его смеющимся глазам, его манящей улыбке, его вкрадчивому голосу. Позволяла ему так много, желала его слишком сильно, растворялась в его прикосновениях, мечтая, что мы еще когда-нибудь встретимся...

И мы встретились. Только совсем не так, как мне хотелось. Эта встреча из предполагаемого приятного события превратилась в лютый ужас, и я не знаю, как мне быть дальше.

Выходит, Денис учится в этом универе. Возможно, даже на моем потоке. И волей-неволей мне придется с ним пересекаться. Какой кошмар! А еще все эти мальчишки из его компании... Бобер и Пеплов. Один издевается надо мной, второй, походу, ненавидит. И когда я успела так вляпаться?

Я вздыхаю так, словно вся тяжесть мира легла на мои плечи. На душе погано, хоть вешайся. Пытаюсь вытереть лицо, но на деле лишь размазываю по нему густые сопли вперемешку со слезами. Лезу в пакет в поисках влажных салфеток, но, похоже, они, выпав из разорвавшейся сумки, так и остались лежать на полу в коридоре.

Неожиданно мои тихие всхлипы прерываются настойчивым стуком в дверь. Я замираю, пытаюсь прикинуться невидимкой, но человек с обратной стороны совершенно уверен, что я здесь, потому что удары повторяются, а вслед за ними раздается голос:

- Ритка-бандитка, это че еще за дела такие?! Это ты на весь туалет белугой ревешь?! А ну, открывай!

Белкина явно настроена решительно, и мне не остается ничего другого, кроме как повиноваться.

- Здрасте-мордасте! - качает головой она, уперев руки в бока. - Пошли умываться, рева-корова!

Она тянет меня к умывальникам и чуть ли не силой засовывает лицо под прохладную струю воды. Я вырываюсь и начинаю ополаскиваться сама, сморкаясь и промывая глаза.

- На пару мы уже опоздали, - вздыхает Ксюша, глядя на наручные часы. - Пошли в столовку, за кофейком время скоротаем.

- Нет, я в Красную не пойду, - мотаю головой я. - Вдруг там эти...

- Я не про Красную, я про реальную столовку говорю. Ту, что на третьем этаже. "Эти" туда в жизни носа не сунут.

Мы долго петляем по широким университетским коридорам и наконец заходим в самую что ни на есть столовую. В воздухе смешиваются запахи хлорки, маргарина и булочек, навевая воспоминания о школьных обедах.

Мы с Белкиной покупаем два пакетика растворимого кофе и пирожки с капустой по весьма умеренной, надо сказать, цене, а затем занимаем укромный столик у окна.

- Ну, рассказывай, что случилось? - спрашивает Ксюша, ставя передо мной граненный стакан с кипятком. - Прихожу на пару, а наши девчонки вовсю обсуждают, как новенькая терлась рядом компанией Рея, а потом и вовсе, как ошпаренная, дала деру, аж сумку порвала. Правда это, что ли, Рит?

- Правда, - вздыхаю я, надкусывая еще теплый пирожок. - Помнишь Дениса, про которого я рассказывала? Так  вот, это он.

Белкина смотрит на меня так, будто я вдруг заявила, что являюсь внебрачным ребенком нашего президента. Ее глаза едва не вываливаются из орбит, а рот беззвучно открывается, словно в попытках добыть немного кислорода.

- Быть того не может! - восклицает Белкина, хватаясь за голову. - Так ты, значит, с Реем на пляже лобызалась?!

- С кем? - моргаю я.

- Денис Рейман! - верещит она. - Мать моя женщина! Мне ведь и в голову не пришло! Его Денисом в универе никто не зовет. Рей да Рей, поэтому я сразу и не смекнула! Ну дела! У меня нет слов! У меня просто нет слов!

- А почему тебя это так удивляет? - интересуюсь я, осторожно отпивая кофейный напиток.

- Боже, Ритка, как ты устояла против его флюидов?! Честное слово, ты святая!

- В смысле?

- В прямом! Это же Рейман! Главный плейбой нашего универа! Трахает все, что движется. И даже если не движется, подвинет и все равно трахнет!

Слышать такую характеристику человека, о котором я грезила несколько ночей, очень неприятно, и я невольно морщусь. Нет, конечно, я предполагала, что Денис бабник, это сквозило в его манерах, но чтобы настолько... Чтоб аж прям главный плейбой... Признаться честно, меня это покоробило.

- А ты его продинамила! - продолжает Ксюша. - Кто бы мог подумать? Нашему всемогущему Рею отказали! Тебе, Ритка, памятник надо поставить!

- А толку-то? - невесело улыбаюсь я. - Сегодня он сделал вид, что мы незнакомы.

- Даже так? - с любопытством тянет она. - Интересно. Очень даже интересно. У вас точно ничего не было?

- Точно, конечно!

- Эх, задела ты его, походу, подруга. Все дают, а ты не дала. Не порядок. Ох, не порядок, - заразительно смеется Белкина, и я, глядя на нее, тоже не могу сдержать улыбки.

18

Денис

"Наш девиз непобедим: возбудим и не дадим!" - именно такого жизненного принципа, как оказалось, придерживается девочка-одуванчик по имени Рита. Допускает петтинг на максималках, а на финишной прямой сливается.

Ох, и выбесило же меня это! Не помню, когда в последний раз меня так обламывали. Наверное, еще в школе, классе в девятом. Я тогда был неопытен, пер напролом и из-за этого оставался с носом.

Но с Ритой... С ней я действовал правильно. Был внимательным, нежным и услужливым - все, как любят девчонки. Потратил кучу времени, отшил из-за нее стопудовый вариант и ни хрена не получил.

Впрочем, долго убиваться из-за отказа этой веснушчатой бестии не пришлось. По-быстрому набрал знакомую, которая живет одна на собственной хате, приехал к ней, выпил кофе, спустил пар и свалил восвояси.

Я не привык слишком много времени тратить на девчонок, есть дела и поважнее. Бизнес, например, или тусы с пацанами.

На следующий день звоню лучшему другу, Антону Пеплову, чтобы обсудить предложение по сотрудничеству от Андрея Белого. Без Тохи такие ответственные решения принимать сыкотно.

Пепел мне ближе, чем брат. Мы с ним с самого детства все делали вместе. Гоняли на велосипедах наперегонки, тырили сигареты из ларька напротив его дома, прыгали на спор с гаражей, дрались с пацанами из параллельного класса, ездили в лагерь, кадрили девчонок, бухали, гоняли на отцовской тачке Антона без прав. И даже бизнес, который сейчас нас кормит, замутили вместе.

Строго говоря, в деле нас трое: я, Пеплов и Бобер. С Кирюхой мы познакомились в старших классах, и Тоха поначалу его недолюбливал. Пеплов вообще не самый дружелюбный тип и часто ходит чернее тучи. Еще будучи мальчишками, мы часто слышали в свой адрес такие реплики: "лучшие друзья, а такие разные", "один - как день, другой - как ночь, совершенно непохожи".

И действительно, я блондин с голубыми глазами и вечной улыбкой, а он брюнет с тяжелым взглядом и неприязненным выражением лица. Однако, несмотря на это, девчонки Пеплова любят. Не так, как меня, конечно, но все же. Думаю, дело в его мрачной харизме. Он, хоть и выглядит букой, но манипулировать слабым полом умеет мастерски.

Для меня же Пеплов - единственный человек, которому я могу открыть все, что накипело. Он молча, с каменным лицом выслушает, а потом обязательно скажет что-нибудь такое, отчего станет легче.

Когда в начале десятого класса Кирюха Бобров повсюду начал таскаться за мной, Пеплов дико бесился. Даже пару раз накостылял бедолаге, но тот не сдавался. Характер у Бобра неконфликтный, и он почти никогда не реагировал на колючие выпады Пепла. Все больше отшучивался.

К одиннадцатому классу Антон наконец смирился с тем, что Бобер примкнул к нашей компашке, и перестал его прессовать. Мы поступили в один универ и стали думать над тем, как разжиться баблом.

Всем нам хотелось поскорее съехать от предков, прикупить приличных шмоток и цеплять девчонок "классом повыше". Красивых, фигуристых, страстных. Ведь таких одними шутками и остроумием не проймешь, они ведутся исключительно на шелест купюр.

Это уже позже я понял, что эти особы ничем не лучше наших дворовых девчонок, с которыми мы целовались в кустах, но тогда они казались мне чем-то недостижимым и прекрасным.

Несколько недель мы с пацанами сидели на тесной кухне в квартире родителей Пеплова, когда те уезжали на дачу и думали, на чем же можно быстро и много заработать. Пробовали разные варианты: запускали интернет магазины по продаже всякой ерунды из Китая, пытались замутить мобильное приложение по доставке еды из магазинов, даже скинулись и купили газель, чтобы организовать компанию по грузоперевозкам. Но это все было мелко, и если и проносило доход, то совсем не значительный.

А потом Пеплову кто-то дал наводку, посоветовал зайти в секретный браузер, на секретный сайт и поизучать его. Помню, как мы полночи проторчали перед ноутбуком, офигевая от возможностей, которые перед нами открывались.

И вот теперь, спустя год, я снимаю отдельную квартиру, хотя порой мне кажется, что я живу с Бобром, потому что он все время тут тусуется. У меня есть байк, есть деньги, есть девчонки и вообще все, что может пожелать любой двадцатилетний пацан.

А предложение Андрея Белого может поднять нас на качественно новый уровень и увеличить наши доходы в несколько раз. Но это опасно и довольно рискованно, именно поэтому я хочу все обсудить с Пеплом. Даже вдрызг пьяный, друг сохраняет трезвость ума и холодную голову, в то время, как мне от бабок и наркоты порой сносит крышу.

Набираю Тоху не меньше нескольких десятков раз, но он не берет трубку. Дозвониться до Пепла мне удается только ближе к вечеру, и его голос на том конце провода звучит устало:

- Да, брат.

- Здорово! Ты че помер, что ли? - усмехаюсь я.

- Почти,  - хрипит друг.

- Кое-что перетереть надо, не по телефону. Подъедешь?

В трубке раздается тяжелый вздох.

- Подъеду. Только в душ сгоняю и подъеду.

- Один? - спрашиваю я, слыша на заднем фоне женские голоса.

- Могу один, могу не один. Как надо?

- Симпатичные?

- Ну так, на раз.

- Тогда не надо, - отказываюсь я от общества Пепловских подруг.

Друг приезжает ко мне через час, вялый и помятый. Бессонные ночи и литры алкоголя не проходят даром. Мы с ним проходим в зал, и я коротко излагаю суть предложения Белого.

- И какую плату он хочет за услуги своих ребят? - медленно пережевывая яблоко, интересуется Антон.

- Процент от прибыли, я думаю.

- Черт знает... С одной стороны, было бы прикольно продавать через налаженные каналы сбыта, но с другой - вести дела с этим нариком мне совсем не улыбается, - после недолгого молчания говорит Пепел. - Нет у меня к нему доверия.

- Давай попробуем начать с небольших партий? А там посмотрим, - настаиваю я.

Антон молчит и покачивается на стуле, задумчиво сщурив глаза.

- Ну, давай, - наконец соглашается он. - В конце концов, если что-то пойдет не так, он первый пострадает.

Я киваю, и обсуждение рабочих моментов на этом заканчивается. Мы располагаемся перед теликом и до поздней залипаем на какой-то юмористической передаче, лениво потягивая пиво и заедая его рифлеными чипсами.

Последние дни перед универом выдаются суматошными: нужно обработать много заказов, заскочить к матери в гости, прикупить новых шмоток и в конце концов нормализовать свой режим перед учебой.

С последним пунктом выходит тотальная просадка. Перед первым днем занятий знакомые приглашают нас с пацанами на вечеринку в загородный дом, на которую я изначально не собираюсь ехать, но потом узнаю, что там будет Вика Колесникова, и мои планы резко меняются.

Вика - вроде как моя девушка. Ну, то есть более или менее постоянная подруга, с которой я не общался весь август. Все дело в том, что до нее дошли слухи о моих интрижках и она закатила жуткую истерику. Я думал, что мне как обычно все сойдет с рук, я скажу "извини" и мы помиримся. Но в этот раз что-то пошло не так.

Вика вела себя в высшей степени неадекватно и даже запульнула в меня тарелкой, поэтому я технично слился, решив дать ей время остыть. Но девчонка, как оказалось, обиделась на меня не на шутку: не брала трубку и избегала встреч. Короче, проявляла характер, которого я раньше за ней особо не замечал.

Вика подкупала меня своим веселым нравом, милой мордашкой и шикарной задницей. А еще она была очень покладистая в интимных вопросах, и у нее никогда не болела голова.

За месяц, который мы провели порознь, я успел порядком соскучится по Колесниковой, поэтому, забив на планы по восстановлению режима сна, срываюсь на вечеринку.

Когда мы с Пеплом и Бобром приезжаем по указанному адресу, в доме уже полно народу. В воздухе висит запах травки и алкоголя, а из колонок доносится монотонный кальянный рэп.

Я скольжу взглядом по присутствующим в поисках  Вики, и когда нахожу ее, сразу понимаю, почему из всех девчонок универа остановил выбор именно на ней. Красивая, ухоженная, с длинными ногтями и идеальным макияжем - она выглядит лучше всех на этой вечеринке.

Неторопливо продираюсь сквозь толпу знакомых, на ходу пожимаю протянутые мне руки и, подкравшись к Колесниковой сзади, закрываю ее глаза ладонями. Девушка вздрагивает и молниеносно разворачивается ко мне. Сначала на ее лице отображается удивление, затем злость вперемешку с обидой, а потом она и вовсе скрещивает руки на груди и демонстративно отворачивается.

- Чего тебе надо, Рей? - бухтит она, сдвинув бровки к переносице.

- Не чего, а кого, - усмехаюсь я, плюхаясь рядом. - Тебя надо, Вик. Я скучал.

- Сочувствую, это совсем не взаимно, - заявляет она.

Но я ей не верю. Абсолютно не верю. Она влюблена в меня как кошка. По глазам вижу.

- Брось, детка, мы ведь созданы друг для друга, ты это знаешь. Не упрямься, обними меня, - я кладу свою руку ей на колено, и она вроде как не против. Значит, я на верном пути. - Мы же оба хотим помириться, разве нет?

- Я не готова быть второй, Рей, - театрально произносит она. - Даже первой быть не готова. Я могу быть только единственной.

С трудом удерживаюсь, чтобы не закатить глаза и не цокнуть. Боже, ну где она вычитала эту ванильную фразочку? Не иначе, как в каком-нибудь сопливом паблике ВКонтакте.

- Так ты и есть единственная, - говорю я то, что Вика явно хочет услышать.

- Правда? - она разворачивается ко мне всем телом и испытующе смотрит в глаза.

- Конечно, - беззастенчиво вру я.

Я столько раз лгал девушкам, что ни один мускул на моем лице не вздрагивает. И Вика верит мне. Снова верит.

Она обхватывает мое лицо ладонями, притягивает к себе и целует. От нее пахнет алкоголем и кокосовым парфюмом, а губы кажутся невыразимо мягкими и нежными. Все-таки месяц разлуки пошел нам на пользу: я реально успел соскучиться по Вике.

Вечер проходит шумно и весело, и на следующее утро я не могу поднять свое тело с постели. Так и остаюсь валяться на диване до обеда, раздираемый похмельем и жуткой головной болью. Забиваю на пары и не иду в универ, в отличие от Пепла и Бобра, которые, несмотря на то, что по-прежнему бухие тащатся на учебу. Даже не знаю, откуда в них такая тяга к знаниям.

19

Денис

Вот я и соизволил почтить универ своим присутствием. Все те же длинные коридоры с чередой портретов великих ученых с унылыми лицами. Все тот же напускной дух интеллигентности, тот же консерватизм, сквозящий в интерьере. Когда администрация наконец раскошелится на ремонт и переделает все на современный лад?

По пути на лекцию встречаю много знакомых. Жму руки парням, подмигиваю девчонкам. На лестнице встречаю Вику в юбке, едва прикрывающую ее чудесный зад и, не удержавшись, шлепаю ее по попке. Затем мы вместе идем к аудитории, встречаемся там с одногруппниками, общаемся, обсуждаем лето... И тут я слышу голос.

Тонкий, едва уловимый, но совершенно точно реальный. Я мгновенно понимаю, кому он принадлежит, и специально медлю, не поворачивая голову, чтобы осознать, какого черта она здесь забыла. Делаю вид, что слушаю Викин треп, а сам офигеваю от внезапно нахлынувших эмоций.

Когда я наконец перевожу взгляд к источнику робкого звука, то глаза подтверждают то, что несколькими секундами ранее передавали уши. Это она. Девочка-солнце с веснушками на лице и огромными морскими глазами. Стоит и растерянно смотрит на меня, сжимая в руках ужасную тканевую сумку.

Секундой позже благодаря Викиной реплике до меня доходит, что Рита и есть та новенькая, про которую вчера со смехом поведал мне Бобер:

- Очаровательная колхозница в гигантских окулярах со взглядом затравленного зверька! Обожаю таких замарашек, - ржал Кирюха. - Да и Пеплу она приглянулась! Прикинь, он даже подкатил к ней в столовке, ну так, ради прикола чисто, а она его борщом облила! Вот умора!

Я пребываю в шоке и совершенно не знаю, как мне реагировать на ее вопросительное "Денис". С одной стороны, она кажется жутко милой и те самые чувства, которые зародились во мне, когда я в первый раз увидел ее на пляже, оживают вновь. Радость, восторг, странное тепло в груди - все тело как-то живо отзывается на присутствие этой девочки поблизости.

Но с другой - я жутко зол на нее... Да и с Викой только что помирился. Если она узнает обстоятельства нашего с Ритой знакомства, то опять взбеленится и начнет делать мне мозги. В довесок ко всему еще и Пеплов глядит на новенькую как-то слишком раздраженно. Ну как она умудрилась за два дня присутствия в универе успеть его выбесить?

Секунды, отведенные на раздумья, неумолимо тают, и мне нужно хоть что-то сказать. В итоге я не придумываю ничего лучше, чем сделать вид, будто мы с Ритой незнакомы и я понятия не имею, что ей от меня нужно. Определенно, это не самое правильное решение в моей жизни, но делать нечего: слово не воробей, как говорится.

Девчонка вспыхивает и пулей срывается с места, но ее дурацкая сумка цепляется за перила и рвется, а вещи летят на пол. Рита наклоняется, пытается собрать свои пожитки, и мне вдруг становится ее жалко... Уж лучше бы плюнула на свои тетрадки, чем вот так корячиться у всех на глазах.

Меня так и подмывает подойти и помочь ей, но дружный гогот моих друзей и легкое поглаживание Вики по спине удерживают на месте. Каждый день человек делает выбор, и сегодняшний мне дается с явным трудом.

В конце концов к Рите все же подскакивает какой-то парень, поднимает ее вещи с пола, и они вдвоем скрываются из вида.

- Вы точно не знакомы? - сканируя меня глазами, капризно уточняет Колесникова.

- Точно, - я натягиваю улыбку и вдруг понимаю, что Вика похожа на лошадь.

Почему я раньше не замечал, какая у нее тяжелая челюсть? И смеется она чересчур визгливо, аж напрягает. Я мягко отстраняюсь от подруги и, слегка повернув голову, встречаюсь с прямым и пронзительным взглядом Пепла. Вот уж кого мне точно не удалось обдурить. Тоха по-любому смекнул, что меня и новенькую связывает нечто общее.

На первой паре Рита отсутствует, зато на вторую приходит под руку с вездесущей Белкиной. Неужели подружились? Они занимают места на втором ряду, поближе к преподавателю, и я всю лекцию, как идиот, пялюсь на Ритин затылок.

Рядом со мной залипает в телефоне Бобер, а с другой стороны Вика игриво перемещает пальчики по моей ноге. Но это не вызывает во мне никаких приятных эмоций, наоборот, хочется отсесть от Колесниковой подальше, чтобы не отвлекала меня. Я ведь все-таки пытаюсь писать.

Когда препод со звонком отпускает нас на перемену, студенты по обыкновению тащатся в Красную, чтобы перекусить. Лично мне совсем не нравится, как там кормят, но деваться некуда, выбор невелик. Либо Красная, либо столовка на третьем этаже, в которой вообще помои подают.

Мы занимаем большой столик у окна, и рядом мгновенно образуется толпа людей, желающих составить нам компанию. Я лениво жую безвкусную котлету, вполуха слушая как Бобер на все кафешку отвешиват комплименты нервно хихикающим первокурсницам. Кирюха находится в вечном поиске свежего "мяса" и в этом деле отличается крайней неутомимостью, в то время как я уже подустал, и меня явно клонит ко сну.

После третьей пары мы с Пепловым едем ко мне, чтобы немного поработать. Именно поэтому я тактично сливаю Вику. Девушка хмурится, жалостливо оттрюнивает губу, но меня этим не проймешь.

- Работа есть работа, детка. Извини, - говорю я, целуя ее в щеку.

- Знаешь, мы с тобой уже давно вместе, а я до сих пор не знаю, где ты работаешь, - заявляет она.

Ну надо же, очнулась.

- Меньше будешь знать, лучше будешь спать, - говорю я и, не дождавшись ответа, запрыгиваю на байк.

Вика что-то кудахчет мне вслед, но я ее уже не слышу. Даю по газам, и мотик со звучным ревом покидает парковку.

Дома мы с Пеплом работаем молча. Друга в принципе нельзя назвать разговорчивым, а сегодня он и вовсе кажется мрачнее обычного. Я неторопливо складываю в стопки заготовки изображений гербов, а Тоха неотрывно пялится в экран компьютера, настраивая оборудование.

- Ты трахал ее? - ни с того ни с сего негромко интересуется он.

- Кого? - уточняю я, хотя и так прекрасно понял, о ком речь.

- Новенькую.

- Нет.

- Гонишь, - Пепел отрывается от ноутбука и переводит тяжелый взор на меня.

- Отвечаю, - я выдерживаю его взгляд.

- Че она тогда к тебе пристала сегодня? - он недоверчиво хмурится.

- Ну... Мы познакомились на вечеринке в "Камбале" в субботу. Так, пососались немного и разошлись. Ничего такого, - отвечаю я.

- Не дала? - усмехается друг, и я недовольно подмечаю, что он выглядит почти веселым.

- А тебе-то что? - ворчу я.

- Она капец красивая, - неожиданно выдает Пепел.

Сказать, что я офигеваю, ничего не сказать. Никогда раньше не слышал, чтобы Антон так отзывался о девушках. Он, конечно, в отличие от Бобра, не мерил их всех по десятибалльной шкале, но и слово "красивая" употреблял лишь в контексте описания тачек.

- Ты серьезно? - я все еще надеюсь, что он прикалывается.

- Ага, я даже вроде подкатывал к ней вчера.

- В смысле "вроде"? - ухмыляюсь я.

- Да блин, после той тусы башка как в тумане была, - Пепел качает головой, а губы трогает легкая улыбка. - Помню, я ей что-то нагородил, а она от меня как от огня шарахнулась. А подробностей не помню. Вообще.

- У меня такое постоянно, - вздыхаю я.

- Может, пора завязывать? - задумчиво говорит друг. - Не дело же это: полжизни мимо.

Я жму плечами и вновь принимаюсь за работу. Риту мы больше не обсуждаем, но мысли о ней помимо воли то и дело сверлят мой мозг. Странно это. Очень странно.

20

Рита

Трудно описать шок, который я испытываю, когда Белкина как бы между прочим замечает, что Денис Рейман учится не просто на нашем потоке, но и в нашей группе! Эта информация совсем-совсем меня не радует, но деваться некуда. Не будешь же пропускать учебу только из-за того, что по иронии судьбы оказалась в одном коллективе с парнем, при виде которого душа уходит в пятки.

Первая неделя проходит довольно сносно: никто из компании Дениса ко мне не лезет. Уверена, они просто забыли о моем существовании. Вокруг них постоянно крутится народ, и эти парни уж точно не страдают от недостатка внимания.

Правда, пару дней назад Антон Пеплов предпринял вялую попытку со мной заговорить. Как ни в чем не бывало подсел ко мне на перемене, обдавая запахом сигарет и древесного парфюма. Но стоило ему открыть рот, как я тут же дала деру. Пускай это смотрелось в высшей степени глупо, но инстинкт самосохранения подсказывал, что нужно во что бы то ни стало держаться подальше от этого мрачного типа.

Вскоре я узнаю, что Денис встречается с девушкой по имени Вика Колесникова. Она учится на нашем потоке и выглядит просто сногсшибательно. Густые светлые волосы, длинные ноги, идеальная улыбка и чувственные губы - Вика напоминает мне актрису или модель, сошедшую с обложки глянцевого журнала. У нее целая куча  подруг, таких же самоуверенных и красивых, как она, и они ходят по универу с видом повелительниц этого мира.

Белкина называет их "губошлепками" и ржет над их манерой забавно надувать губы. Иногда она делает это прямо при них, и тогда девушки метают в мою подругу гневные взгляды. Но Ксюшке на это плевать, она вообще особо не заморачивается по поводу того, кто что подумает, и учит этому здоровому пофигизму меня.

- Какое нам дело до этих куриц, да, Ритон?  - смеется Белкина. - Мы тоже можем вышагивать, как по подиуму.

С этими словами подруга втягивает щеки, напускает на себя презрительный вид и дефилирует, комично пародируя Колесникову и ее подруг.

- Только вся фишка в том, что тем, у кого есть мозги, это все не нужно, - поучительным тоном завершает свою мысль она. - Сила не в тюнингованном фейсе.

- А в чем сила, Ксюш? - улыбаюсь я.

- В юморе, Ритон. И в любви, - философствует она. - Только любовь и юмор способны сделать жизнь человека по-настоящему классной.

Однако я не могу не признать, что Вика очень подходит Денису, и вместе они смотрятся потрясающе. Вот только, глядя на них, умиляться гармоничному виду их пары у меня совсем не выходит.

Раньше никогда не замечала за собой подобного, но, оказывается, я тоже умею ненавидеть. Нет, не то чтобы я готова придушить Дениса или расстрелять Вику, но картинки их мучительной смерти все же нет-нет да всплывают в моем сознании.

Например, когда я вижу их целующимися в коридоре, я невольно представляю, как потолок над ними рушится и гигантский булыжник летит прямо им на головы. Или как я невзначай ставлю Колесниковой подножку, и она кубарем летит с лестницы.

У себя в воображении я гораздо более смелая и дерзкая, чем в реальности. В моих фантазиях Денис часто признается мне в любви, а я, гордо вскинув голову, отвечаю, что его поезд уже ушел и вообще мне он неинтересен. Денис расстраивается, даже плачет, а я чувствую мрачное удовлетворение.

Но одно дело фантазии, и совсем другое - явь. Реальному Денису совершенно нет до меня дела. Я для него пустое место. И пускай я пару раз ловила на себе взгляд его холодных голубых глаз, вряд ли это что-то может значить. В таких случаях Денис тут же отворачивается, а я еще долго не могу унять дрожь в теле.

Масла в огонь моего душевного раздрая подливают еще и вечные разговоры о Реймане, которые я волей-неволей слышу на каждом углу.

- Ты знаешь Рея? Он мне вчера подмигнул, - хихикает очередная влюбленная в него дурочка.

- У него вроде девушка есть, - отвечает ей ее подружка.

- Ну и что? Девушка не стенка, подвинется. Блин, он ведь такой классный. Надо разузнать, где он тусуется, и пойти туда.

И так целыми днями. Девочки обсуждают Дениса на переменах в коридоре, в Красной, на крыльце универа и даже в женском туалете. А он ходит по институту с видом ленивого, зажравшегося кота и блуждающей полуулыбкой на лице. Эдакий хозяин жизни, привыкший к повышенному интересу к своей персоне.

Короче говоря, при всех этих обстоятельствах выкинуть Дениса из головы очень непросто. Но я честно стараюсь.

Конец второй учебной недели подходит к концу, и я сижу в библиотеке, готовясь к семинару по экономической теории. Мои глаза сосредоточенно бегают по строкам учебника, когда внезапно на плечо ложится чья-то ладонь. Я вздрагиваю и оборачиваюсь.

- Привет, - передо мной стоит Никита Сафронов, тот самый парень, который помог мне, когда порвалась моя сумка.

- Привет, - радостно улыбаюсь я. - Как дела?

- Все... Все нормально, - его пальцы перебирают край футболки. - А ты как поживаешь? Больше не разбрасываешь вещи по полу? - он мнется и качает головой. - Блин... Это шутка. В моей голове она звучала лучше, чем в действительности.

Парень переступает с ноги на ногу, и от моего неискушенного взгляда не укрывается его волнение. Он явно нервничает. Но почему?

- Нет, - смеюсь я, стараясь поддержать его "шутку". - Вещи теперь в целости и сохранности.

Я хлопаю рукой по новенькому рюкзачку, который купила на накопленные чайвые.

- К-круто, - усиленно кивает он, перекатываясь с носков на пятки. - Ну а... Как тебе в универе? Я слышал, ты перевелась к нам в этом году.

- В целом нравится, - откровенно признаюсь я.

Мне приходится понизить голос, потому что библиотекарша, прохаживающаяся по рядам, грозно шикает на нас.

- Здорово, - Никита отодвигает стоящий по соседству стул и садится на него. - Слушай, Рит, я все хотел спросить... Ты... Ты не хочешь со мной куда-нибудь сходить?

Последнее предложение он выдает чуть ли не скороговоркой, и мне требуется несколько секунд, чтобы вникнуть в его смысл.

- Куда сходить?

- Ну... Не знаю, куда ты хочешь? Можно в кино... Или в кафе... Или в боулинг... Что скажешь?

И тут до меня доходит. Никита приглашает меня на свидание. Обалдеть!

- Я с удовольствием, - хихикаю я.

Мне приятно. Раньше мальчишки нечасто звали меня погулять. А если и звали, то были совершенно не в моем вкусе. А этот Никита ничего: милый, вежливый, симпатичный. Думаю, мы сможем поладить.

- Круто, - выдыхает он. - Как насчет завтра? Часов в шесть? Встретимся у центральных часов?

- Завтра я никак не могу, работа, - отвечаю я. - Может, послезавтра?

- Заметано. Оставишь свой телефон?

Мы обмениваемся номерами, и, поболтав еще немного, Никита уходит. Я опускаю взгляд в книгу и чувствую, как щеки наливаются жаром. Как же классно кому-то нравиться!

Когда спустя час я выхожу из библиотеки, ко мне подлетает всполошенная Белкина в компании двух незнакомых мне девушек.

- Ритончик, беда! - заявляет она.

- Что случилось? - настораживаюсь я.

- Во вторник посвящение, а Анька Петухова заболела, слегла с пневмонией, представляешь? Как умудрилась, блин? На улице жарень.

Всю неделю Белкина как участница студенческого совета активно занималась организацией Дня посвящения для первокурсников.

- Кто такая Аня Петухова? - непонимающе спрашиваю я.

- Девица, которая у нас на всех мероприятия выступает. И на этом тоже должна была! Но теперь не сможет, так что нам срочно нужно искать ей замену.

- Ясно, - киваю я.

- Что ясно, Смирнова? - восклицает Ксюша. - Помнится, ты говорила, что на гитаре играешь и поешь?

- Я? - испуганно моргаю. - Нет... Я не то имела в виду...

- Именно то! - перебивает она. - Выручай, Ритон! Там по таймингу еще один номер кровь из носа нужен!

Я долго упираюсь, а Ксюша напирает. К ней подключаются ее знакомые из студенческого совета, и втроем им удается меня сломить: я соглашаюсь. Правда, сама толком не понимаю, на что.

- А какую песню надо спеть? - обреченно вздыхая, интересуюсь я.

- Какую хочешь, главное, чтобы без мата, - отзывается Белкина, ласково похлопывая меня по плечу. - Спасибо, Ритуль! Я договорюсь со звукачом, чтобы ты смогла отрепетировать на сцене перед выступлением.

Эх, ну и пригрузила же меня подруга! Раньше мне, конечно, случалось выступать на массовых мероприятиях, но одно дело - поселковая школа, и совсем другое - огромный ВУЗ в большом городе.

Но теперь рефлексировать поздно - уже дала Белкиной согласие, а подводить людей не в моим правилах. Придется мне и моей подруге со струнами вновь показать себя в деле.

21

Денис

Дела идут в гору, и мы потихоньку начинаем сотрудничать с Белым и его ребятами. Первые заказы доставляются клиентам без проблем, и мы с пацанами начинаем обсуждать плавное увеличение объемов.

Пеплов осторожничает и говорит, что нужно подождать, что полторы недели - слишком маленький срок для того, чтобы делать выводы. Кирюха как всегда торопится, убеждает нас, что время - деньги, и хочет поскорее нарастить обороты.

Я по обыкновению где-то посередине, но все же больше склоняюсь к мнению Пепла. Его холодный ум и умение трезво оценивать ситуацию не раз спасали нам шкуру.

В итоге решаем не торопиться и продолжать работу в прежнем темпе, из-за чего Бобер киснет, называет нас тормозами и, хлопнув дверью, покидает мою квартиру. Пепел уходит следом за ним, а я остаюсь лежать на диване, потягивая пиво в ожидании Колесниковой, которая должна ко мне прийти.

Вика заявляется через час и капризно требует, чтобы я отвел ее в ресторан.

- Рей, я голодная, пошли перекусим!

- Честно сказать, я задолбался жрать в общепите. Может, ты для разнообразия что-нибудь приготовишь? - интересуюсь я.

- Я не люблю готовить, ты же знаешь, - отзывается Колесникова. - И вообще у меня маникюр свежий, два косаря за него отдала. Нравится?

Она протягивает мне руку с длинными острыми ногтями красного цвета и игриво шевелит пальчиками.

- Мне бы больше понравился гуляш или домашние пельмени, - ворчу я, притягивая Вику к себе и расстегивая ремень на своих джинсах.

Ну что еще с нее взять? Готовить не умеет, зато как сосет... Каждый должен заниматься тем, что у него получается лучше всего.

Во вторник у первокурсников намечается посвящение в студенты. Я знаю это, потому что Бобер прожужжал мне все уши:

- Ну ты прикинь, все со́ски-первокурсницы в одном зале. Выбирай - не хочу, - ржет друг. - Можно сразу присмотреть себе будущих жертв. И быстро, и удобно.

После пар он тащит меня с собой в актовый зал, где будет проходить мероприятие, а я активно сопротивляюсь.

- Брось, Рей! Тебе что, сложно? - не отстает Кирюха. - Они все поведутся на твою смазливую рожу, начнут стрелять глазками... Вот тут-то я их и поймаю. Ты моя приманка, понимаешь? Ну, Рей, ну давай по-братски?

- Окей, посижу пятнадцать минут и сваливаю, - вздыхаю я. - Мне еще мотик помыть надо.

- Я люблю тебя, брат, - довольно потирая ладони, выдает Бобер.

В актовом зале полным полно народу, яблоку негде упасть. Лениво скольжу взглядом по присутствующим: лица у всех вдохновенные и радостные. Бедняги-первокурсники еще не понимают, что студенческая жизнь - крутая штука только в теории. А на практике - занудные преподы, скучные лекции и вечные долги по курсовым.

Бобер тут же начинает свою игру под названием "оцени девчонку " и шипит мне в ухо:

- Вон та брюнетка во втором ряду - твердая шестерка, были бы волосы подлиннее, могла бы и на семерку вытянуть. А вон та блондинка... Черт, лица не видно. Ну же, повернись, милая. Так, так, сюда смотри.... Ох, твою ж мать! Ну и шнобель! Нет, с таким хоботом выше тройки ей не подняться!

С легкой полуулыбкой я разглядываю девчонок, внешность которых комментирует Бобер, когда неожиданно мое внимание привлекает происходящее на сцене.

На стуле сидит Рита Смирнова. В руках - гитара, перед лицом - микрофон на стойке. Она что, сейчас будет петь?

На девушке простое приталенное платье черного цвета и балетки. Волосы уложены в толстую косу, лежащую на плече. Рита сосредоточена и выглядит до безумия милой. Пухлые губы плотно сжаты, а взгляд синих глаз робко отрывается от пола и медленно направляется в зал, где стою я.

Конечно, она меня не видит. Но отчего-то странное вибрирующее воодушевление начинает наполнять все мое нутро. Мне хочется улыбнуться, хочется подбодрить эту веснушчатую девчонку. Но я стою, не шевелясь и почти не дыша. Напряженно ловлю каждое ее движение, каждый взмах длинных ресниц.

Рита делает глубокий вдох и начинает выступление. Как только ее гитара рождает первые звуки, я тут же узнаю мелодию.

Вот черт, я обожаю Земфиру! Как здорово, что Рита выбрала ее песню. Земфира - одна из немногих исполнительниц, чью музыку я реально могу слушать по доброй воле.

Море обнимет, закопает в пески.

Закинут рыболовы лески,

Поймают в сети наши души.

Прости меня, моя любовь.

Поздно. О чем-то думать слишком поздно.

Тебе, я чую, нужен воздух.

Лежим в такой огромной луже.

Прости меня, моя любовь.

Когда Рита поет, она становится совсем иной. Пропадают робость и стеснение, взгляд затравленного зверька становится прямым и будто горит огнем. На сцене словно другая девушка: решительная и уверенная. Ни за что бы не подумал, что у Смирновой такой сильный и твердый голос. Он пробирает до мурашек, цепко хватает за душу и медленно выворачивает ее наизнанку.

Смотрю на Риту и не верю своим глазам. Как в одном человеке могут сочетаться две такие разные натуры? Девчонку, кажется, совсем не тревожит, что ее буравят несколько сотен глаз. Она погружена в музыку и проживает каждое пропетое слово. Красивая. Талантливая. И такая настоящая.

А я, дурак, уже успел испортить с ней отношения... В который раз за последние недели во мне шевелится нечто, подозрительно похожее на сожаление. Я боюсь признаться самому себе, что мне жаль. Действительно жаль, что я повел себя, как дебил, когда она подошла ко мне в универе. Тешил свое задетое ее отказом самолюбие. Хотел доказать самому себе, что мне плевать на эту гордую Веснушку.

Но на деле все обстоит совсем иначе. Я думаю о Рите слишком часто. Воскрешаю в памяти ее бледную кожу, губы, запах... Прокручиваю в мыслях наш первый поцелуй. А иногда, во время секса с Викой закрываю глаза и представляю ее. Знаю, это глупо, но ничего не могу с собой поделать.

Рита заканчивает выступление, раздаются аплодисменты, а я выхожу из оцепенения, в котором находился все это время. Пару разу хлопаю в ладоши и жадно наблюдаю за тем, как Веснушка, смущенно улыбаясь, спускается в зал. Она опять стала прежней Ритой. Девочкой-одуванчиком. Девочкой-солнцем. Девочкой-летом.

Рита медленно движется вдоль стены, направляясь к выходу, и я устремляюсь в ее сторону. Не думаю, не анализирую, не знаю, что буду делать. Просто иду к ней, расталкивая толпу.

Рита выходит из зала первой, и я вылетаю в коридор следом. Она вешает гитару в чехле на плечи и выправляет из-под нее длинные каштановые волосы.

- Привет, - мой голос звучит сипло.

Веснушка оборачивается и сверлит меня недоверчивым взглядом, будто не до конца уверена, что я обращаюсь к ней.

- Ты очень круто выступила, - говорю я, сокращая расстояние между нами.

Какое-то время она молча смотрит на меня снизу вверх, а затем бросает холодное "спасибо" и уходит. Я вновь нагоняю девчонку и, подстроившись под ее темп шагов, повторяю попытку завязать разговор:

- Помимо Земфиры, мне еще нравится группа "Сплин". Ты любишь их?

- Люблю, - просто отвечает Рита, не глядя на меня.

- И какая твоя любимая песня?

Рита молчит. Будто ушла в себя.

- Ау, Веснушка?

- Денис, оставь меня, пожалуйста, в покое, - устало вздыхает она, останавливаясь у больших зеркал напротив выхода из универа.

- Хм... А я такой песни у них не слышал, - пробую пошутить я, но Рита не улыбается.

Ну а чего я хотел? Повел себя, как скотина, а теперь рассчитываю, что она будет передо мной в любезностях рассыпаться. Сам виноват, что не улыбается, что мимо смотрит. И взгляд какой-то потухший, словно совсем не рада мне.

- Слушай, Рит, я...

Слова даются мне с трудом. Ляпнуть ничего не значащее "прости" Вике или ей подобным легко, а вот с Ритой как-то труднее... Мысли разлетаются, язык деревянный.

Внезапно взгляд Риты смещается куда-то за мою спину, и губы трогает легкая улыбка. Я поворачиваю голову, а через секунду вижу, как к ней приближается какой-то кучерявый парень. Лицо знакомо, но имени хоть убей не помню.

Он подходит к Рите почти вплотную и со словами "привет, давно ждешь?" целует ее в щеку, которую она ему беззастенчиво подставляет. От этой картины тугой болезненный ком медленно поднимается от живота груди, распуская яд по моим венам.

Вот это да! А девочка-одуванчик не так проста, как кажется. И месяца не прошло, а она уже нашла себе приятеля!

- Нет, я только что пришла, - отзывается Рита. - Ну что, пойдем?

Этот вопрос она, конечно, тоже ему адресовала. На меня вообще не глядит. А этот кучерявый, судя по его просиявшей физиономии, готов пойти с ней куда угодно, хоть на край света. Вот гад.

Рита подхватывает его под руку, и они вдвоем покидают универ. И только когда дверь за этой чертовой парочкой захлопывается, я осознаю, что до боли в ладонях сжимаю кулаки. Я вообще не из тех, кто машет ими направо-налево, но вот Ритиному дружку с удовольствием бы вломил. Прям со смаком.

___

Друзья, не забывайте ставить лайки (звездочки), если книга вам нравится, ведь это ровным счетом ничего не стоит:)

22

Денис

Ну и к черту эту Смирнову! Че я, баб, что ли, с веснушками не видел? Видел. И не раз. Ничего такого особенного в ней нет. Подумаешь, красивая... У меня, наверное, мысли вокруг нее вращаются только потому, что она мне не дала. Это типа незакрытого гештальта.

Ну ничего, мне просто нужно немного времени, чтобы отвлечься. Я, должно быть, ее пением так впечатлился, вот и накрыло. Пару дней похожу, и отпустит. По-другому быть не может. Это же я, Рей. Мне всё и все по барабану.

В пятницу поле пар мы с компашкой отправляемся на прогулку по городу. Инициатива исходит от девчонок, ну а мы с парнями просто не возражаем. Тем более, что на посвящении Кирюхе действительно удалось подцепить трех смазливых первокурсниц, которым он яростно угождает. Засыпает комплиментами, покупает сладкую вату, катает на аттракционах в луна-парке и за все эти увеселения явно ожидает от них расплату натурой.

Но девчонки об этом не сильно переживают: хохочут, кокетничают напропалую с ним и Пеплом, а на меня кидают лишь томные взгляды. Еще бы, с нами ведь Вика увязалась, а она охраняет меня от женского внимания похлеще, чем Цербер царство мертвых. Все время держит за руку, прижимается щекой к моему плечу каждые пять минут, то и дело нашептывает какую-то чушь на ухо - в общем, всячески дает понять конкуренткам, что я - ее территория.

Но, честно сказать, я особо и не возражаю. Первокурсницы, хоть и симпатичные, все равно меня не заводят. Писклявые какие-то, шумные. Да и Вика, по большому счету, тоже не заводит. Но к ней я хоть привык.

Мы неторопливо бредем по тротуару, болтая обо всем и ни о чем, как вдруг Колесникова заявляет, что дико проголодалась и ее непременно надо накормить. Первокурсницы с энтузиазмом поддерживают ее идею, и мы всей толпой заваливаемся в первое попавшееся кафе.

Внутри нас встречает девушка-хостес с доброжелательной улыбкой и, осведомившись, в какой зоне нам нужен столик - в курящей или некурящей - провожает нас в зал.

Внутри все чисто, опрятно и витают аппетитные запахи. В интерьере преобладает минимализм, нет помпезных люстр, кричащих декораций и вычурности. Но от этого даже уютней.

Мы занимаем столик у окна и какое-то время изучаем меню. Я скольжу взглядом по списку горячих блюд, прикидывая чего мне хочется больше: стейк Рибай или окуня в кляре, когда слышу ставший мне уже до боли знакомым голос:

- Здравствуйте! Готовы сделать заказ?

Рита улыбается, но как-то вымученно и неестественно, и тут до меня доходит, что она здесь работает. Ну и дела!

Я прям физически ощущаю, как ей неловко. Ну неужели никто другой не мог подменить ее и принять у нас заказ? Лично мне было бы не по себе обслуживать одногруппников.

- Ба, пятиклашка! - восклицает Бобер, и я вижу, как в его глазах пляшут чертики. - А ты что тут делаешь?

- Работаю, - тихо отзывается Рита и повторяет свой вопрос. - Готовы заказ сделать?

- А я вот не знаю, что мне выбрать, - растягивая слова, жеманно заявляет Вика. - Посоветуй что-нибудь.

- Могу порекомендовать тунца в соевом соусе с...

- Фу, ненавижу тунца, - морщится Колесникова, будто Рита предложила ей не рыбу, а дохлую крысу.

- Также у нас очень вкусные медальоны из свинины, - бесцветным голосом продолжает Веснушка.

- Не ем свинину, - перебивает Вика. - Может, что-то вегетарианское есть?

Что она гонит?! Обычно пожирает свинину, как голодный варвар, а тут не ест... К чему этот цирк?!

- Могу предложить спагетти с грибами в сливочном соусе...

- Как ты думаешь, если бы я ела спагетти, была бы у меня такая фигура?! - пафосно заявляет Вика.

Рита с ангельским терпением продолжает перечислять блюда, а Колесникова продолжает фыркать. Через пару минут этот спектакль меня изрядно утомляет, и я не выдерживаю:

- Вик, ты вроде есть хотела?! Может, уже выберешь что-нибудь? А то мы тут состаримся, пока ты разглагольствуешь!

Колесникова смотрит на меня так, будто я дал ей пощечину, но я делаю вид, что не замечаю ее оскорбленного взгляда.

- Рит, можно мне, пожалуйста, хумус с морепродуктами?

- Да, конечно, - кивает она, не глядя на меня. - Что-нибудь еще?

Ребята вслед за мной начинают озвучивать свои заказы. Пеплов ведет себя сдержанно, а вот Бобер не может удержаться от скабрезной шутки:

- Риточка, я бы хотел позицию, которой нет в меню.

- И что же? - девушка невинно хлопает глазами.

- Тебя, - ржет друг.

Рита опускает глаза и едва заметно поджимает губы, а я впервые в жизни ощущаю стыд за поведение другого человека. Ну почему он такой тупорез?!

- И под каким соусом ты бы себя порекомендовала? - не унимается он.

- Бобер, закрой пасть! Реально хрень несешь! - неожиданно для себя я грубо обрываю Кирюху.

- Да это же шутка, че вы все какие напряженные? - улыбка слезает с его лица. - Ладно-ладно... Том-Ям я буду...

Когда Рита, приняв заказ, отходит от нашего столика, Колесникова яростно шипит мне в лицо:

- Рей, а ты че в рыцари заделался?! Че ты защищаешь эту клушу?!

- А чего она тебе плохого сделала, что ты к ней так цепляешься?

- Я не цеплялась, я просто консультировалась! - Вика обиженно складывает руки на груди.

Я решаю не продолжать этот спор и, откинувшись на спинку дивана, отворачиваюсь к окну, а мысли опять возвращаются к Рите.

Значит, она подрабатывает официанткой. Наверное, устроилась сразу, как переехала. Интересная девчонка: и учится отлично, и поет восхитительно, и работать успевает. Прям не человек, а супермашина.

Когда Рита приносит наши заказы, я замечаю, что руки у нее едва уловимо дрожат. И вообще двигается она как-то медленно и немного неуклюже. Но я не сомневаюсь, это из-за того, что ей приходится обслуживать таких говнюков, как мы.

Пока она расставляет перед нами тарелки, я не могу оторваться от ее прекрасного сосредоточенного лица, усыпанного веснушками. У Риты маленький, невообразимо аккуратный носик и мягкие, красивой формы губы, которые так и хочется поцеловать.

Когда она тянется к противоположному краю стола, чтобы поставить туда заказанный Викой салат, я, повинуясь порыву, перехватываю тарелку из ее рук, чтобы ей не приходилось слишком сильно наклоняться. На долю секунды наши пальцы соприкасаются, и мое тело пронзает разряд миллиампер этак в сто, не меньше. Чувствую, как сердце неслабо охаживает ребра гулкими ударами, а в горле становится сухо, как в пустыне.

Пожелав нам приятного аппетита, Рита уходит, но, если честно, желание есть у меня совсем пропало. Вика лениво ковыряет салат, нахохлившись, словно индюшка. Пеплов тоже выглядит мрачнее обычного и совсем вяло реагирует на болтовню первокурсниц. Только Бобру по-прежнему весело. Он ржет как конь, обхватив за плечи двух сидящих по обе стороны от него девчонок.

Я по-быстрому ем, без удовольствия курю кальян и почти не слушаю, что там обсуждают друзья за столом. Мои взгляд так и тянется к скоромно стоящей в углу Рите, но неимоверными усилиями я заставляю себя не глазеть на нее каждые пять секунд. Почему эта девочка так странно на меня влияет? Почему в ее присутствии я становлюсь сам не свой?

Вопросов на эту тему у меня гораздо больше, чем ответов. И Вика, и хихикающие первокурсницы, и развеселый Бобер, и даже молчаливый Пепел вдруг становятся мне в тягость. Как бы было хорошо оказаться здесь без них... Хотя что бы в таком случае я сделал? Попробовал заговорить с Ритой о личном? Наверное. Но вряд ли бы она стала меня слушать. В ее глазах я натуральный козел...

- Че ты все время на нее пялишься?! - ядовито замечает Вика. - Запал, что ли?

- Ты в своем уме? - выхожу из оцепенения. - Ни на кого я не пялюсь.

- Ты думаешь, я не вижу?! Все глаза уже сломал! Может, мне вообще уйти, чтобы не мешать тебе гипнотизировать эту дуру?!

- Вик, ты бредишь, - устало вздыхаю я, но по лицу Колесниковой вижу, что она мне не верит. Вика умом, конечно, не блещет, но и слепотой не страдает.

Мы заказываем счет, расплачиваемся по карте и медленно встаем из-за стола. Я специально задерживаюсь, делая вид, будто что-то читаю в телефоне, а затем, когда ребята удаляются на приличное расстояние, достаю из кошелька несколько купюр и кладу их в кэшницу. За стресс, который Рита испытала, обслуживая нашу компанию, ей полагаются достойные чайвые.

23

Рита

Наши отношения с Никитой складываются как нельзя лучше. Он милый, внимательный, любит поэзию и даже декламирует Маяковского. Я, конечно, творчество Владимира Владимировича не очень понимаю, но из уст Сафронова стихи звучат чудесно.

Мы с Никитой общаемся уже вторую неделю, и он совсем не торопит события. Не распускает руки, не лезет целоваться и вообще ведет себя весьма сдержанно. Возможно, он, как и я, стесняется. А, может, просто не хочет спешить.

Мы пару раз ходили в кино, гуляли по необыкновенный красоты паркам, а однажды ужинали в кафе, где он, несмотря на мои протесты, полностью оплатил весь счет.

Сегодня Никита должен зайти за мной в шесть часов. Обещал сводить меня на заброшенную набережную. По его словам, там потрясающе живописно, а еще романтично.

Романтично - это хорошо. Может быть, именно на этой набережной он меня и поцелует. А что? Я бы не стала возражать. Никита искренне нравится мне, и я думаю, что мы могли бы стать настоящей парой.

Парень приходит вовремя, и я открываю ему дверь полностью готовая.

- Это тебе, - вместо приветствия говорит он, протягивая чудесный букет полевых цветов.

- Спасибо большое! - от души радуюсь я.

Еще никто и никогда не дарил мне цветы.

- Мне нужно поставить их в воду. Может, зайдешь?

Бабушки нет дома, поэтому я могу, не опасаясь ее излишнего любопытства, пригласить Никиту на чай.

- О, я с удовольствием, - живо откликается он, шагая в квартиру и снимая обувь.

- Проходи на кухню, сейчас чай организую, - говорю я, доставая из серванта вазу.

Закончив возиться с цветами, я ставлю чайник и достаю из буфета печенье. Никита выглядит немного смущенным и с интересом озирается по сторонам.

- Любишь гжель? - спрашивает он, кивая на бело-голубые фигурки, стоящие на одной из полок кухонного гарнитура.

- Не я, а бабушка, - отвечаю. - Хотя мне тоже нравятся.

- У меня мать коллекционирует посуду из гжели: тарелочки там всякие, блюдца. Фанатка, короче.

- Как здорово, - улыбаюсь я. - А ты, может быть, есть хочешь? Могу предложить рагу с мясом.

- Нет-нет, спасибо, - мотает головой Никита. - Чая вполне достаточно.

Мы сидим друг напротив друга, обсуждая искусство. Парень хорошо разбирается в живописи и рассказывает увлекательную историю о том, как в школе они с классом ездили в Санкт-Петербург и посещали Эрмитаж.

Находясь рядом с Никитой, я почти не волнуюсь. То есть волнуюсь, конечно, но совсем не так, как с Денисом.  С Сафроновым мне определенно проще, его взгляд не выворачивает душу, да и ведет он себя гораздо менее вызывающе.

Закончив чаепитие, мы пешком отправляемся на заброшенную набережную, а когда достигаем пункта назначения, я радостно хлопаю в ладоши. Тут почти никого нет, и видно, что набережная находиться в запустении: зелень разрослась слишком буйно, дорога вся в колдобинах, а скамейки выглядят обветшалыми.

Но, несмотря на это, место полно поэтического очарования. Есть что-то притягательное в тихом уединении от всего мира, в мягких перешептывания густой листвы и в неярком закатном солнце, которое отражается в Никитиных глазах.

Держась за руки, мы медленно бредем вдоль берега, а затем садимся на покосившуюся, но все же довольно устойчивую лавочку.

- Ты очень красивая, Рит, - негромко говорит он, нежно перебирая мои пальцы.

- Спасибо, - улыбаюсь я, откидывая с лица волосы.

Никита подсаживается чуть ближе и взволнованно покусывает губы. Наверное, он и правда сейчас меня поцелует.

Несколько мгновений парень мнется, не осмеливаясь на отважный поступок, и я решаю ему немного помочь. Прикрываю глаза и подаю лицо чуть вперед. Никита тут же разгадывает мои сигналы и наконец касается своими губами моих.

Наш поцелуй напоминает море в момент штиля: тихий, неторопливый, размеренный. Нет в нем умопомрачительной страсти, стихийных эмоций и сладостного нетерпения. Но процесс все равно довольной приятный. Расслабляющий и успокаивающий.

Мы с Никитой гуляем до самого вечера, а затем он провожает меня домой. На прощанье опять целует, и я ухожу от него с легкой душой. Как же все-таки здорово кому-то нравится, быть желанной, получать цветы и внимание. Всю жизнь мечтала о таких вот отношениях: настоящих и спокойных.

Вчера был просто ужасный день! Пришла на работу в послеобеденную смену и была вынуждена обслуживать не кого-то там, а Дениса и всю его ненавистную компанию!

Они как назло сели за мой столик, а когда я попыталась поменяться с другой официанткой, меня услышала управляющая и заявила, что я веду себя непрофессионально  и что гостей за своими столами я должна обслуживать сама.

Денис был вместе со своей длинноногой блондинкой, которая во время заказа из меня все соки выжала! "Это не хочу, это не буду," - так и подмывало зарядить ей меню по башке, чтобы выбить из нее всю дурь, но я лишь вежливо улыбалась, потому что в целом работа в кафе мне нравится и лишаться ее совсем не хочется.

После того случая, когда Денис нагнал меня в коридоре и сказал, что я круто выступила, я и так сбита с толку. Он вдруг резко вспомнил о моем существовании и пытается быть милым, но зачем?

А ситуация в кафе запутала меня еще больше. Рейман был единственным, кто вел себя уважительно, даже вступился за меня перед своей девушкой, а в конце оставил просто неприлично большие чайвые. Такие, которые я получаю за неделю работы от всех клиентов вместе взятых.

Его поведение в последнее время не на шутку меня тревожит. Помимо всех этих событий, он еще и смотрит на меня как-то странно: слишком внимательно, слишком пристально. Будто взглядом хочет пристрелить... Или раздеть. Даже не знаю, что было бы лучше.

В любом случае его повышенное внимание меня совсем не радует. Наоборот, я чувствую проникающее под самую кожу смущение и дикое волнение, которое сковывает меня по рукам и ногам каждый раз, когда он на меня глядит. Я бы хотела иметь какой-нибудь щит, чтобы отгородиться от его испепеляющих глаз, чтобы жить спокойно. Или чтобы он просто игнорировал меня, как в первые дни учебы, а не вот это вот все...

Последней парой у нас физкультура. Мы с Белкиной нарезаем круги по залу, обсуждая мое последние свидание с Никитой, на котором он подарил мне плюшевого медведя.

- Какой Сафронов все-таки душка, - мечтательно тянет Ксюша. - А мой бывший, Алтуфьев, за все месяцы, что мы встречались, кроме непонятной копилки и скромного веника чахлых гортензий, ничего не удосужился подарить!

- А чем плохи копилка и гортензии? - удивляюсь я.

- Да на кой черт мне копилка? - восклицает Белкина. - Я же не десятилетка, чтобы монетки собирать!

- Ну плюшевый медведь тоже не ахти какой практичный подарок, - замечаю я.

- Да, но это хотя бы романтично! - возражает подруга. - А копилка в виде жабы - это просто издевательство какое-то!

- Смирнова, Белкина! - прерывает нас голос физрука. - Вы языками чесать сюда пришли или заниматься?!

- Заниматься, конечно, Виктор Палыч, - лучезарно улыбается Ксюшка.

- Смирнова, ты кудри-то собери, чай не в парикмахерскую пришла! Мешаться же будут!

И только сейчас я замечаю, что волосы у меня действительно распущены. Машинально проверяю запястья в поисках резинки, но там пусто.

- Виктор Павлович, я в раздевалке резинку оставила, можно сбегать?

Физрук коротко кивает, и я направляюсь в коридор. Почти достигаю нужной мне двери, когда, проходя мимо небольшого одноместного туалета, слышу приглушенные голоса. Я собираюсь как ни в чем не бывало прошмыгнуть мимо, но вдруг совершенно точно понимаю, кому они принадлежат. Это Денис и Вика Колесникова.

Клянусь, я абсолютно не хочу подслушивать, ведь это так невоспитанно, но ноги просто отказываются нести меня дальше. Я буквально приросла к полу. Стою и боюсь вздохнуть.

- Вик, ну ты че, прямо в толчке хочешь?

- А что такого? Ты в последнее время какой-то вялый. Может, секс в общественном месте тебя взбодрит?

Доносится какое-то невнятное копошение, и к моим щекам приливает жар. Что же я, буду стоять и слушать, как Колесникова ублажает Дениса? Стыд-то какой! Правда стыдно должно быть им, а краснею я. И где здесь справедливость?

Я уже хочу уйти, но из туалета опять раздаются голоса:

- Рей, ну ты чего? Уже который день без настроения...

- Я что-то устал, Вик... Давай потом, ладно?

Ну почему? Почему я по-прежнему грею уши?! Ведь учила же меня бабушка, что подслушивать нехорошо!

- Это из-за нее, да?! - голос Вики подскакивает на несколько октав, и я явственно различаю в нем недовольство. - Из-за этой овечки Смирновой?!

- Ну при чем тут она? - глухо отзывается Денис.

- А при том, что я вижу, как ты на нее слюни пускаешь! - восклицает Колесникова. - Рей, ты че серьезно положил глаз на это чучело?

Я вновь слышу шевеление и понимаю, что надо делать ноги. Причем как можно быстрее. Молниеносно срываюсь с места, а за спиной раздается звук распахнутой двери туалета.

"Только бы они меня  не заметили! Пожалуйста!" - про себя молюсь я, стараясь максимально бесшумно проникнуть в раздевалку. Оказавшись внутри, я тяжело выдыхаю, пытаясь переварить услышанное. Что же это все значит? Неужели я действительно нравлюсь Денису?

Однако не проходит и минуты, как дверь в раздевалку открывается и на пороге показывается взбешенная Колесникова. Ее узкие ноздри гневно раздуваются, а глаза метают молнии.

- Ты, - шипит она, тыча в меня пальцем. - Ты подслушивала!

- Делать мне больше нечего, - мотаю головой я. - Я за резинкой сюда пришла.

Я отчаянно пытаюсь не показывать ей свою панику, но голос предательски дрожит.

- Слушай сюда, деревенщина, - приближаясь ко мне, злобно говорит она. - Рей - мой, поняла?! Если узнаю, что ты крутишь с ним шашни, выцарапаю глаза и оболью кислотой. Это не шутка.

Вика выглядит очень воинственно, и я невольно сглатываю.

- Прибереги свои угрозы для кого-нибудь другого, Колесникова. Ни ты, ни твой Рейман мне даром не сдались, - холодно бросаю я, хватаю резинку из сумки и быстро вылетаю из раздевалки.

- Я за тобой слежу, дрянь, - доносится мне вслед.

Господи! Только разборок из-за парня мне еще не хватало!

24

Денис

Кажется, я схожу с ума. Серьезно, другого объяснения происходящего со мной я найти не могу. Целыми днями хожу и думаю о недотроге Смирновой. Прям всю голову уже сломал. Воскрешаю в памяти ее красивое лицо, мягкие волосы и запах цветочного поля...

Лежу на диване, предаваясь тупым бесплотным фантазиям о Веснушке и сам от себя офигеваю. Когда пиликает мобильник, я нехотя подношу его к лицу и невольно морщусь: Вика названивает мне весь день, как полоумная. И чего ей только нужно?

Но узнавать это сейчас нет никакого желания. Поэтому я просто ставлю телефон на беззвучный режим и откладываю его в сторону. С Колесниковой в последнее время все сложно. Она вроде такая же, как и всегда, но я внезапно стал замечать в ней то, чего не видел раньше.

Во-первых, это ее лошадиное лицо. Зубы у Вики белые, ровные, но чересчур крупные, а нижняя челюсть слишком сильно выдается вперед. Это делает ее неимоверно похожей на кобылицу. Молодую, красивую, но все же кобылицу.

Во-вторых, смех. Визгливый, истеричный и какой-то вульгарный. Это если она еще сдерживается. А если хохочет в полную силу, то тут вообще туши свет. Мне кажется, если попробовать задушить ворону, то из ее клюва будут вырываться примерно такие же звуки: трескучие и пронзительные.

Ну и, наконец, она стала жутко склочной. Все время злится на меня из-за того, что я, якобы, смотрю на Смирнову. Тут спорить не буду. Виноват, смотрю. Но поделать с собой ничего не могу. Когда рядом Рита, мои глаза живут своей собственной жизнью, так и норовят ощупать ее ладную фигурку вдоль и поперек.

Ну вот опять... Опять я представляю ее мягкие изгибы, молодую упругую грудь и твердые соски... Вспоминаю, как тепло и влажно было между ее ног, когда мы были на колесе обозрения... Каким горячим и прерывистым было ее дыхание... Как она стонала.

В джинсах мгновенно становится тесно, и я понимаю, что сдерживаться мне не под силу. Торопливо расстегиваю ремень, грубо дергаю ширинку и плотно сжимаю кулак. Двигаю торопливо, порывисто, стремясь как можно быстрее освободиться от наводняющих мое сознание образов... Ее губы, ее острые колени, ее пробирающий до мурашек невинный взгляд...

Разрядка наступает почти сразу, и мне правда становится чуть легче. Гляжу в потолок и посмеиваюсь над самим собой. Твою мать, Рей, ну до чего ты докатился? Ублажаешь себя, фантазируя о девчонке, как какой-то школьник. И смех, и грех.

Нет, дальше так продолжаться не может. Это настоящий морок. И от него нужно избавиться.

Встаю с дивана и бреду в душ. Ополоснувшись, натягиваю чистую одежду, выхожу из дома, завожу байк и направляюсь в кафе "Сирень".  Мне нужно поговорить с Ритой, причем срочно. Сегодня суббота, и до понедельника я явно не дотяну.

Я готов извинится за свое тупое поведение, готов сделать все, чтобы попробовать наладить наше общение. Тогда, в августе ей было хорошо со мной. Я точно знаю. Поэтому шанс начать все сначала определенно есть.

Подъезжаю к кафе и с трепещущим сердцем захожу внутрь. Озираюсь по сторонам в поисках Веснушки и не сразу замечаю девушку-хостес, которая вопросительно смотрит на меня.

- Здравствуйте, - прокашлявшись, говорю я. - А Рита Смирнова сегодня работает?

- А вы с какой целью интересуетесь? - сохраняя доброжелательность на лице, уточняет она.

- Мне... Мне нужно ее увидеть.

- В данный момент Риты здесь нет.

- А когда она будет?

- Извините, но я не могу разглашать эту информацию, - учтиво, но вполне твердо отзывается девушка.

Несколько секунд я внимательно смотрю на нее сверху вниз, а затем, скользнув взглядом по бейджику на ее груди, говорю:

- Алена, я понимаю, что у любой информации есть цена. Может, у нас все же получится договорится?

Девушка моментально понимает, о чем я, и коротко кивает:

- Подождите меня с снаружи, за углом около курилки. Я буду через пять минут.

Я одариваю ее одной из самых очаровательных улыбок в своем арсенале и покидаю кафе.

Вскоре за весьма умеренную плату Алена предоставляет мне график Ритиных смен. Изучив его, я узнаю, что сегодня Смирнова придет в кафе к трем и проработает до десяти. Поразмыслив, я решаю подождать вечера и выловить ее в конце трудового дня: так она никуда не будет торопиться, и у нас получится поговорить.

Весь день я не знаю, куда себя деть. Пытаюсь поработать, но мысли витают где-то далеко. В итоге просто бесцельно шарахаюсь по городу, параллельно зависая в Интернете в попытках  хоть чем-нибудь занять свой мозг.

В десятом часу опять еду к кафе, припарковываюсь в метрах тридцати от входа, около здорового тополя и жду. Минуты тянутся бесконечно долго, и мне кажется, что проходит вечность, прежде чем в половине одиннадцатого наконец показывается Рита.

Она одета в тонкое шифоновое платье, которое развевается на теплом вечернем ветру, оголяя ее стройные ножки, тронутые легким загаром. Я двигаюсь с места, рассчитывая завязать с ней разговор, но вдруг мои планы резко рушатся.

Буквально из ниоткуда появляется парень, тот самый, которого она ждала после концерта в институте. Он приближается к Рите, притягивает ее к себе и (твою ж мать!) целует. Судя по всему, она не имеет ничего против его лап на своей талии, потому что привстает на носочки, обвивает шею этого остолопа руками и совершенно точно отвечает на поцелуй.

От этой отвратительной сцены мои кишки скручиваются в три погибели. Ощущение, словно меня только что ударили под дых и вышибли весь воздух из легких. Я почти физически ощущаю привкус обиды и разочарования, которые железной хваткой сдавливают горло.

Мне бы развернуться и уехать, чтобы не лицезреть, как этот кучерявый мудак поглаживает Ритину спину, как по-хозяйски убирает с ее лица волосы, как касается ее губ. Но, вопреки здравому смыслу, я продолжаю стоять на месте, оперевшись на байк, и пытаюсь испепелить взглядом эту до противного слащавую парочку.

Никогда раньше не испытывал ревности. Не знал, как она ощущается в теле и что напоминает. А теперь, кажется, знаю. И чувство это, мягко говоря, неприятное. Тягучее, вибрирующее, болезненное, заполняющее собой все пространство грудной клетки. Что же это со мной? Ведь Рита по сути мне никто. У нас даже секса не было. Почему тогда видеть ее с другим так невыносимо?

Когда эти двое наконец расцепляются и, взявшись за руки, движутся в сторону проспекта, Рита замечает меня. Не знаю, хотел я этого или, наоборот, не хотел. Сейчас мне уже плевать, что она видит меня, наблюдающего за ней издалека. Пусть видит. Если она не дура (а она не дура), то уже давно просекла, что мне есть до нее дело. Сотню раз ловила на себе мой голодный взгляд на парах, в этом я уверен.

Лицо Смирновой вопросительно вытягивается, будто она не понимает, что я здесь делаю. Да я и сам, если честно, уже не понимаю. Какого черта приперся? Только посмешищем себя выставил.

Гневно сплевываю на асфальт, злой на самого себя и на нее. В душе ревет буря, и хочется напиться.

Сажусь на байк и резко даю по газам. А в голове только одна мысль: "Нужно забыть ее. Забыться и забыть".

25

Рита

Поведение Дениса с каждым днем все больше сбивает меня с толку. Недавно, когда я вышла из кафе после смены, он стоял неподалеку и смотрел на нас с Никитой так, словно мы в чем-то перед ним провинились. В его взгляде было столько горечи и разочарования, что я забеспокоилась, все ли у него в порядке. Хотела подойти, разузнать, в чем дело, но Денис молниеносно запрыгнул на мотоцикл и уехал. Так и не обронив ни слова.

Из-за этой его выходки сегодня, собираясь в институт, я очень нервничаю. Бесконечные вопросы терзают мои бедную голову. Зачем он приезжал? Чего хотел? Ждал меня или случайно оказался поблизости?

Даже Никита, заметив тогда Дениса, что-то заподозрил. Стал приставать с расспросами: общаемся ли мы, чего ему надо. Я отвечала как можно пространней и уклончивей: обсуждать обстоятельства нашего с Денисом знакомства вовсе не хотелось.

Оказавшись в универе, встречаюсь с Белкиной, и мы вместе идем на лекцию. Под ее неутихающую задорную болтовню волнение немного спадает, но стоит мне увидеть Дениса, сидящего на скамейке перед аудиторией, как адреналин вновь выбрасывается в кровь. Он увлечен разговором с Пепловым и, к счастью, не замечает меня.

Первые две пары проходят спокойно, потому что даже на перемене я не покидаю своего места за партой. Сижу и гипнотизирую конспекты, боясь повернуться назад и встретиться взглядом с глазами цвета океана.

После второй пары мы с Белкиной идем в Красную, потому что подруга горит желанием отведать спагетти с лососем, которых в столовке днем с огнем не сыщешь.

Как только мы занимаем небольшой столик в центре зала, я по привычке озираюсь по сторонам и вдруг замираю, словно человек, на которого навели дуло пистолета.

Он смотрит прямо на меня. Не моргая, нескромно, даже нахально. И под его пристальным взором я краснею как маков цвет. Прям чувствую, как щеки и уши начинают бессовестно пылать. Ну что же это такое?

Опустив голову, хватаю вилку и сжимаю ее в руках с такой силой, будто она способна защитить меня от опаляющего кожу взгляда Дениса.

- Чего это Рейман на тебя уставился? - негромко интересуется Белкина, отпивая сок. - Прям того и гляди слопает.

- Я... Я не знаю, Ксюш, - дрожащим голосом отзываюсь я. - Он в последнее время какой-то странный...

- Эй, Рей, - неожиданно кричит подруга через всю Красную. - Я что-то не пойму: ты на меня или на Ритку так палишь?

- Ты что, с ума сошла?! - сгорая от стыда, шиплю я.

- На Ритку, - так же громко отвечает Денис, ничуть не смутившись.

И я прям физически ощущаю, как куча заинтересованных взглядов приклеивается ко мне.

- Понравилась, что ли? - хохочет Белкина.

- Ага, ночами не сплю, о ней думаю, - бросает парень, и его тон кажется чрезвычайно серьезном, хотя я прекрасно понимаю, что это стеб. Ведь рядом с ним сидит Колесникова! И вид у нее такой, что она вот-вот вцепится мне в волосы.

По кафе расползаются сдавленные смешки. Стыдно так, что я уже всерьез готова залезть под стол. Щипаю колено чересчур болтливой Ксюшки, но ей хоть бы что.

- Придется обломиться, дружок! Она уже занята, - не унимается Белкина.

Ну все! Это уже чересчур! Я в принципе плохо переношу общественное внимание, а когда оно приковано ко мне из-за Дениса, то вообще провалиться сквозь землю хочется!

Я гневно зыркаю на не в меру общительную подругу и по-настоящему сильно сжимаю ее ногу под столом.

- Ай! - взвизгивает она, и неловким движением локтя опрокидывает стакан сока прямо на меня.

Вздрагиваю, когда прохладная жидкость мгновенно пропитывает блузку, и машинально ловлю стакан, который, скатываясь по моим коленям, чуть не улетает на пол.

Ну вот. Просто замечательно. Вся Красная, включая Дениса и его подругу, глазеет на меня, а я сижу с огромным желтым пятном на одежде и мысленно молюсь, чтобы прямо сейчас случилось второе пришествие Иисуса, ведь на фоне этого события мой конфуз выглядел бы совсем не значительным.

- Блин, прости, Ритончик, - с искренним сожалением в голосе Белкина хватает салфетку и пытается промокнуть мою блузку, но это бесполезно.

- Я в уборную, - глухо говорю я, вставая с места и стараясь смотреть прямо перед собой.

Все силы моего организма уходят на поддержание маски спокойствия на лице. Эх, если бы по пути в туалет мне не нужно было проходить мимо Дениса и его компании...

Тело кажется ватным, но, несмотря на это, я иду. Вроде даже в нужном направлении. И вроде даже достаточно уверенно.

Но твердость моего духа мгновенно испаряется, когда Денис внезапно встает со своего места, делает широкий шаг в мою сторону и ловким движением разворачивает меня к себе за локоть. Совершенно не понимая, что происходит, я кручусь на сто восемьдесят градусов и...

Впечатываюсь прямо в его губы.

Все случившееся настолько неожиданно, что на несколько секунд мой мозг просто перестает функционировать. Одной рукой Денис обхватывает мою талию, второй - затылок и целует меня так, словно нет вокруг всех этих людей, словно мы совсем-совсем одни. Не только в этом кафе, но и в целом мире. Так, словно я его последняя надежда. Словно он утопающий, а я его спасательный круг. Целует жадно, порывисто, страстно.

И самое ужасное, что я отвечаю. Отвечаю на властные движения его языка, впускаю его себе в рот, позволяю сильным рукам гулять по моей спине.

Господи! Ну что же это со мной?! Где моя воля?! Где рассудок?! Где гордость?! Исчезли. Уснули. Молчат. Бросили меня одну в неравном бою со змеем-искусителем по имени Денис. Предатели!

Я не знаю, сколько времени проходит, прежде чем я наконец вырываюсь из дурманящих объятий Реймана и отталкиваю его от себя. Может, несколько секунд, а, может, несколько минут... Но по гробовой тишине, царящей вокруг, понимаю, что целовались мы с ним достаточно долго, чтобы шокировать невольных зрителей.

Я нервно сглатываю и опускаю глаза в пол. "Прочь. Беги прочь отсюда! Подальше от любопытных взглядов, от едких комментариев, которые вот-вот посыплются на твою голову, а главное - подальше от него!" - подсказывает мой внутренний голос.

Я делаю шаг. Еще один. И еще. Срываюсь на бег. Почти достигаю выхода, когда неожиданно глаза натыкаются на знакомые белые кроссовки. Скольжу взглядом вверх, и живот сводит болезненным спазмом.

Передо мной стоит Никита. Ничего не говорит. Просто смотрит.

Но мне и без слов ясно, что он все видел. Видел мой преступный поцелуй с Денисом. Мое предательство. Мой позор.

___

Ваши звездочки и комментарии - мой главный источник мотивации и вдохновения. Вам несложно, а автору безууумно приятно! Не забывайте об этом:)

26

Рита

Меня будто парализует. Несколько мгновений я просто стою и безмолвно пялюсь на Никиту, словно вор, пойманный за руку. Стыд, смятение, непонимание, шок - чувства смешались в одну горькую на вкус массу, а язык прилип к небу.

Я не успеваю ничего придумать, а Никита уже движется по коридору, покидая Красную. Семеню вслед за ним, хотя по-прежнему не знаю, что сказать. Как можно объяснить поцелуй с Денисом другому человеку, если сама не понимаешь, что произошло?

- Никит, я... Прости, пожалуйста... Это совсем не то, что ты подумал... - сбивчиво говорю я.

Сафронов останавливается и медленно поворачивается ко мне. Его глаза полны осуждения, а лицо кажется непроницаемым.

- Тогда что же это было? - спрашивает он, и его голос едва уловимо подрагивает.

- Я не знаю... - рвано выдыхаю я. - Он просто схватил меня и... И... - произнести вслух слово "поцеловал" в эту секунду кажется чем-то невозможным, поэтому я опять пристыжено замолкаю.

- Со стороны казалось, что ты не возражаешь...

- Нет! Что ты! Это я просто от неожиданности растерялась! Ну, знаешь, как это бывает? Если происходит что-то выходящее за рамки, человек впадает в ступор, - тараторю я, заламывая пальцы. - Вот и я оторопела! А так я очень даже возражаю!

Взгляд Никиты как будто теплеет, и он делает шаг мне навстречу.

- У вас с Рейманом точно ничего нет? - тихо спрашивает он.

О, какой ужасный вопрос! Если рассказать Сафронову правду о нашем с Денисом знакомстве, вряд ли он обрадуется. Но я не могу солгать в ответ на прямой вопрос.

 Хотя...

По существу у нас с Денисом реально ничего нет, ну, именно в настоящем времени. Да, в прошлом мы страстно целовались и делали то, о чем невозможно вспоминать без румянца на лице, но сейчас-то нас ничего не связывает, верно? Поэтому если я так и скажу Никите, это ведь будет правдой?

В глубине души я понимаю, что все вышеупомянутые доводы - лишь жалкая попытка мозга выпутаться из неоднозначной и крайне нелицеприятной ситуации, но все же решаю проигнорировать тихий голос совести и отрицательно качаю головой:

- У нас с ним ничего нет, Никит. Наверное, это просто был какой-то тупой прикол.

Сафронов облегченно выдыхает и за руку притягивает меня к себе.

- Слава богу, а то уж я подумал, что ты и этот козел Рейман... Ну, что у вас что-то было. Да и смотрит он на тебя как-то плотоядно, - выдыхает он мне в ухо. - Но я-то знаю, что ты не такая, как все эти дуры, которые таскаются за ним табунами... Не стала бы ты с ним путаться и... Ну, в общем, ты понимаешь.

Я торопливо киваю и утыкаюсь носом Никите в грудь, чтобы скрыть свои пылающие огнем щеки. Ведь я именно такая, как "все эти дуры". Ведь я очень даже стала путаться с Денисом, попала под его чарующий магнетизм и позволила ему то, чего никогда никому не позволяла. И даже сейчас, когда он поцеловал меня в Красной, я хоть и оттолкнула его, но сердце... Сердце в груди перестало биться на бесконечно долгий миг, а затем заколотилось, как бешеное, норовя пробить грудную клетку и вырваться наружу.

Я не хотела признаваться даже самой себе, что мои чувства к Денису никуда не делись. Он взбудоражил меня в первую нашу встречу и продолжал будоражить по сей день. Каждый взгляд его голубых глаз, каждая ленивая полуулыбка, каждое вскользь брошенное слов заставляли меня трепетать как осенний лист на ветру. Он имел какую-то необъяснимую власть надо мной, и стоило его губам вновь коснуться моих, как я забыла обиду, которую он мне нанес, забыла про Никиту, про Колесникову, про все забыла. Потеряла голову. Растворилась в его запахе. Утонула. Умерла. Пропала.

Какое-то время мы с Никитой стоим в обнимку,  а затем он вызывается проводить меня до аудитории, и я соглашаюсь, ведь вернуться Красную после случившегося для меня подобно смерти.

Едва я успеваю попрощаться с ним и сесть за парту, как в кабинет врывается запыхавшаяся Белкина и, подлетая ко мне, выдает:

- Ритуля, прости меня, дуру набитую! Не знала я, что Рей до такой степени борзый!

- Ладно уж, - вздыхаю я. - Ты не виновата.

- Как же не виновата? - она садится рядом и потрясенно качает головой. - Это я ведь его провоцировала, подначивала... Думала, приструню маленько. Публично, так сказать. Мне и в голову не могло прийти, что он возьмет и засосет тебя у всех на глазах! Вот козлина!

- Слушай, Ксюш, а мы это... Ну... Долго с ним целовались? - перебарывая смущение, спрашиваю я.

- Нет, недолго, - заверяет подруга. - Ты почти сразу ему от ворот поворот дала! А какую ему потом Колесникова истерику закатила... Это надо было видеть! Слезами залилась, обматерила его да еще и пощечину влепила!

- А он что? - с ужасом шепчу я.

- А ему хоть бы хны! Стоит, улыбается, как блаженный. Она на него орет, а он ей: "Ладно, Вик, давай без драмы", прикинь?! - с выпученными глазами рассказывает Белкина. - Прям так и сказал. Я аж в осадок выпала.

- А она что? - стараясь не забывать дышать, интересуюсь я.

- Ничего. Так в истерике и убежала. Он даже за ней не пошел, представляешь? Сел как ни в чем не бывало, вилочку в руки и давай трапезничать!

- Да ну?

- Ага! А меня, знаешь, саму аж всю затрясло! Я к нему тоже подлетаю, мол, ну и скотина ты, Рейман! А он, зараза, лишь ухмыляется. И без тебя, говорит, знаю, что скотина, поэтому воздух зазря не сотрясай и аппетит не порть.

- Так и сказал? - не верю я своим ушам.

Наглости Денису явно не занимать.

- Угу, вот засранец, да? - негодует Белкина. - Я на него больше время тратить не стала, сразу за тобой побежала. Сафронов ведь все видел? Не сильно гнал?

- Ну так, - пожимаю плечами. - Не сильно вроде. Вошел в положение.

- Повезло, - Белкина шутливо вытирает пот со лба. - Если бы еще и Никитос начал с тобой отношения выяснять, вообще бы атас было! Правда не знаю, как вы теперь с ним на вечеринке у Сердюкова будете... Рейман ведь наверняка тоже туда припрется. Неловко как-то.

- На какой еще вечеринке? - хлопаю глазами я.

- На той самой, которую ежегодно проводит Сердюков для всего потока, - у Белкиной такой вид, будто я задала наиглупейший вопрос. - Он же у нас местный буржуй. Его родители уматывают заграницу, а мы гудим в его огромном доме. И даже скидываться ни на что не нужно, Сердюков сам все покупает.

- Я не пойду, - тут же заявляю я. - Одно дело пересекаться с Денисом в универе, и совсем другое - на вечеринке. Мне это не нужно.

- Наверное, ты права, - задумчиво тянет Ксюшка. - Я бы тоже на твоем месте не пошла. От греха подальше. Черт его знает этого Реймана, да? Что ему на пьяную голову взбредет?

На этом наш диалог обрывается: в кабинет заходит преподавательница по истории экономических учений, а за ней вразвалочку шествует Денис. Увидев его, я резко опускаю голову в тетрадь и гляжу в нее до тех пор, пока он не занимает своей место на задней парте.

Семинар начинается, и я честно пытаюсь сосредоточиться на занятии, но мысли то и дело улетают куда-то далеко, вращаются вокруг Дениса и его наглого, бесстыдного, но в то же время такого приятного поцелуя. Зачем он это сделал? Что-то чувствует ко мне или просто хочет взять то, чего не получил месяц назад на колесе обозрения?

После пар мы с Никитой встречаемся в холле, и он предлагает проводить меня на работу. К моему облегчению, парень говорит о чем угодно, только не о недавнем происшествии в Красной, и я ему за это очень благодарна. Уже на подходе к кафе "Сирень" он легонько приобнимает меня за талию и с улыбкой произносит:

- На выходных у моего друга Витьки Сердюкова дома будет тусовка, пойдешь со мной?

В горле мгновенно пересыхает, и я чувствую, как кровь приливает к голове, обдавая жаром затылок. Друг?! Витя Сердюков и Никита друзья?!

- Эм.. Ну, - мычу я, пытаясь придумать какую-нибудь правдоподобную отговорку. - Мне что-то не очень хочется...

- Брось, Ритуль, будет весело, - мягко настаивает Сафронов. - Мы с Витьком с детского сада знакомы, он не поймет, если я не приду. А быть там без тебя мне совсем не хочется.

С одной стороны, я чувствую вину перед Никитой, поэтому отказать ему сейчас кажется мне верхом невоспитанности, но с другой - вероятность пересечься с Денисом в неформальной обстановке по-настоящему пугает. Вдруг он опять меня поцелует, а я опять размякну от его прикосновений? В таком случае мое оправдание в стиле "я просто растерялась от неожиданности" уже вряд ли сработает.

- Ау, Рит, - выдергивает меня из раздумий голос Сафронова. - Ну что, пойдем к Сердюкову?

- Ладно, пойдем, - киваю я, так и не придумав никакого благовидного предлога, под которым можно было бы уклониться от похода на вечеринку.

Все-таки не хватает мне сообразительности!

Или дело все же не в отсутствии находчивости? А в том, что на уровне подсознания я хочу пересечься с Денисом? Боюсь и хочу одновременно?

27

Рита

Смена выдалась на редкость изнуряющая, и я медленно бреду домой, почти не чувствуя ног. Кто бы что ни говорил, но быть официанткой - это вовсе не так легко, как кажется. Крутишься как белка в колесе, бегаешь от столика к столику, порой даже забываешь сходить в туалет, а в итоге на чай оставляют несчастные крохи, которых даже на поездку на такси не хватит.

Конечно, в хорошие дни попадаются очень щедрые гости, которые не только на чайвые, но и на улыбки не скупятся. Таких людей обслуживать вдвойне приятно: и настроение поднимают, и финансовое положение спасают. Чудо, а не клиенты! Побольше бы таких.

Но сегодня мне не повезло, весь день попадались какие-то неприветливые тетьки и дядьки, которым невозможно было угодить, хоть в лепешку расшибись. То кофе холодный, то десерт невкусный, а одна вообще в салате волос нашла. А тот факт, что он был красный и короткий, как те, что у нее на голове, во внимание брать отказалась: замените и все! Деваться некуда, заменили, репутация дороже денег.

Погруженная в собственные мысли, я поворачиваю в узкий, плохо освещенный переулок. Обычно по вечерам я миную его и иду более длинной, но зато более безопасной дорогой, но сегодня сил совсем нет. Хочется побыстрее добраться до дома и вырубиться.

Внезапно из полудремотного состояния меня выдергивают голоса сзади. Я вздрагиваю, однако, прислушавшись, понимаю, что они женские, и успокаиваюсь.

А зря.

Вскоре шумная компания нагоняет меня и вместо того, чтобы просто пройти мимо, притормаживает, тем самым преграждая мне путь. Я вскидываю голову, и леденящее душу осознание того, что лица присутствующих мне знакомы, заставляет напрячься и нервно сглотнуть.

Вика Колесникова стоит напротив в окружении своих бесчисленных подруг и смотрит на меня с такой ненавистью, будто я нанесла смертельное оскорбление всей ее семье.

- Я ведь тебя предупреждала, Смирнова, - обманчиво спокойным тоном цедит она. - Говорила, если кто-то положил глаз на моего парня, я этот глаз вырву.

Нехорошее предчувствие зарождается в груди, и я инстинктивно отступаю назад. А Вика, наоборот, медленно приближается, не сводя с меня глаз. В эту секунду она похожа на кобру, готовящуюся к броску, безжалостную и беспощадную.

Я хочу сказать, что и сама не рада вниманию Дениса, что вовсе не просила его целовать меня, но слова застревают в горле, и изо рта вырывается лишь шумное дыхание. Я продолжаю пятиться назад, а кольцо неприятельниц, окруживших меня, продолжает сжиматься.

- Какая же ты двуличная дрянь, Смирнова! Волк в овечьей шкуре, - Колесникова выплевывает каждое слово, будто яд. - Ну ничего, я научу тебя уважать чужие отношения!

И тут мне становится поистине страшно. Неужели она будет бить меня? Неужели посмеет? Мы ведь не пещерные люди, чтобы решать проблемы кулаками!

- Я буду кричать, - выдавливаю я, но мой голос звучит хрипло и неубедительно.

Я понимаю, что надо действовать более решительно, звать на помощь, попытаться убежать в конце концов... Но ноги словно приросли к асфальту, а тело и мозг впали в ступор.

- Кричи, - зло усмехается Вика и делает еще один шаг ко мне.

Я чувствую, что спина упирается в чьи-то вытянутые ладони. "Мне не дадут убежать, я в ловушке," - успевает пронестись в голове, прежде чем Колесникова цепко хватает меня за волосы.

Острая боль пронзает голову, создается ощущение, что с меня заживо сдирают скальп. Вика тянет так сильно, что, кажется, вот-вот вырвет волосы вместе с корнями, даже волосяных луковиц не оставит.

Цепляюсь за ее руку, изо всех сил стараясь разжать кулак, сомкнутый на моем затылке, но ничего не выходят. Из глаз уже сыплются искры, и я начинаю истошно орать в надежде, что меня кто-нибудь услышит.

- Что, больно? - злорадно пыхтит Вика, таская меня туда-сюда. - Будешь знать, как чужих мужиков окучивать, сука!

Чувствую, как от ползанья по асфальту колени и ладони раздираются в кровь. Я пытаюсь поймать равновесие, чтобы подняться на ноги, но едва мне это удается, как грубый толчок в спину вновь пригибает меня к земле. Все это время Вика не отпускает моих волос, и я искренне недоумеваю, почему они все еще у меня на голове?

- Отпусти! - верещу я, как ненормальная, но Колесникову мои мучения только веселят.

Она наконец разжимает руку и брезгливо стряхивает на асфальт здоровенный клок моих волос.

- Прическу подправили, теперь лицом займемся, - шипит она и замахивается, чтобы нанести удар.

Я отскакиваю назад, и ее кулак проносится в паре сантиметров от моего лица. Дело плохо, эта бешеная ревнивица не успокоится, пока не разукрасит мое лицо синяками.

Быстро выпрямляюсь и  делаю отчаянную попытку прорваться сквозь тесное кольцо Викиных подружек, работаю локтями, кулаками и даже зубами, но все бесполезно. На меня один за другим сыплются удары, чьи-то ногти больно впиваются в кожу, а за волосы опять схватилась чья-то рука.

Меня скручивают, разворачивают лицом к Вике, и на этот раз ей удается совершить задуманное. Я жмурюсь, пытаюсь втянуть голову в плечи, но от затрещины мне спастись: на языке мгновенно появляется металлический вкус крови, а губы становятся горячими.

Вика бьет не слишком умело, удары выходят смазанными, но от этого не менее болезненными. Лицо неприятно саднит, а изо рта вместо криков вырываются лишь рваные стоны и хрипы. Я терпеливо жду, когда ей надоест меня мутузить, и закрываю глаза. Хочется отключиться и покинуть свое тело на эти мучительно долгие мгновения.

Выбившись из сил, Вика отступает. Принимает из рук одной из подружек влажную салфетку и аккуратно вытирает свои ладони, измазанные в моей крови.

- Надеюсь, ты усвоила урок, - ехидно замечает она. - А иначе придется повторить.

Затем вся компания теряет ко мне интерес и, бурно обсуждая произошедшее, удаляется.

Я подползаю к кирпичной стене и опираюсь на нее спиной. Прохладный камень успокаивает воспаленную от многочисленных ссадин кожу, и я делаю глубокий вдох.

Ну что ж, вроде жива. И даже вроде в сознании. Платье порвано, волосы поредели процентов этак на сорок, лицо разбито, но кости точно целы, а это самое главное.

Достаю из сумочки зеркало и не без содрогания смотрюсь в него. Ну, тут тоже не все так плохо. Да, губы напоминают изжеванный кусок мяса, да, под глазом, скорее всего, будет синяк, но нос не сломан, да и челюсть вроде функционирует, значит, до свадьбы мои увечия точно заживут.

Посидев на асфальте еще пару минут и немного восстановив силы, поднимаюсь и нетвердой походкой плетусь в сторону дома. В мыслях полнейшая сумятица, но одно ясно точно: связываться с Денисом опасно не только для моего душевного равновесия, но и для физического здоровья. Еще пара таких взбучек от Колесниковой и "привет, инвалидность". Надо, наверное, прикупить перцовый баллончик или электрошокер, так, на всякий случай.

Когда я захожу в квартиру, реакция бабушки на мой подпорченный внешний вид не заставляет ждать. Она охает, причитает, носится вокруг меня, словно курица-наседка, и трагично заламывает руки.

- Ритуля! Это что с тобой?! Это кто тебя?! - в ужасе восклицает она.

- Да так, - отзываюсь я, стягивая с себя изорванное перепачканное платье. - С девчонками из универа схлестнулись.

- Матерь божья! - бабушка хватается за сердце. - Чего не поделили-то?

- Парня, - признаюсь я.

- Совсем с ума девки посходили! В наше время это парни из-за девчат кулаками махали, а не наоборот! Стыд-то какой!

Бабушка долго и нудно допытывается подробностей, а я на ходу сочиняю историю о том, что моя подруга и другая девочка поссорились из-за парня, а я просто за компанию поучаствовала в драке. Ну, не признаваться же ей, что меня избили за то, что я целовалась с Рейманом на глазах у его девушки?

Бабушка, охая и качая головой, идет разогревать ужин, в течение которого пафосно и вдохновенно читает мне мораль о женской гордости:

- Если ты нужна мужику, Ритуля, он тебя из-под земли достанет, горы свернет, но добьется. А если нет, то ему даром не сдалась твоя инициатива, понимаешь? И никакие драки этого не изменят.

28

Денис

На улице нереальная жара. Погода будто не в курсе, что наступила осень, и топит чуть ли не под тридцатник. Я, конечно, понимаю, мы на юге России, но не в Африке же.

Сегодня кое-как продрал глаза ко второй паре, но пока ехал до универа окончательно проснулся. Слезаю с байка, стягиваю с себя рубашку, оставшись в одной футболке, и повязываю ее на бедра. Неторопливо поднимаюсь по многочисленным ступенькам, ощущая на себе взгляды заинтересованных девиц. Кто-то из них даже хихикает и зовет меня по имени, но я делаю вид, что не слышу. С недавнего времени все это дешевое кокетство мне опостылело.

Подхожу к нужной аудитории и подсознательно ищу глазами Риту. Теперь я постоянно так делаю. А после нашего вчерашнего поцелуя в Красной увидеть ее хочется как никогда сильно.

Однако когда я все-таки нахожу объект своих мечтаний в толпе студентов, мое сердце глухо ухает и падает в пятки. Рита не похожа на саму себя: припухшие, явно разбитые губы, пробивающаяся сквозь тоналку синева под глазом, ссадины на плечах и шее. Что с ней случилось?

Срываюсь с места и несусь к Смирновой, расталкивая всех на своем пути. Плевать, что я выгляжу как полоумный кретин, мне нужно поговорить с ней.

- Рит, что с тобой? - спрашиваю я, аккуратно пытаясь дотронуться до ее плеча.

Но девчонка шарахается от меня, как от прокаженного. Сжимает в руках свой детский рюкзак и смотрит на меня с немым укором.

- Да в чем дело-то? - начинаю паниковать я. - Кто это сделал?!

Рита по-прежнему молчит, а в синих глаза плещется обида. Я опять хочу повторить свой вопрос, но тут из ниоткуда передо мной возникает рыжая бестия Белкина.

Ну, конечно, где Смирнова, там и она. Спелись, что называется.

- Рей, держись от Ритки подальше! Ей еще до выпускного дожить нужно! - гаркает староста, глядя на меня коршуном.

- Чего? - непонимающе вскидываю брови. - А я-то тут причем?

- Он еще спрашивает! - возмущается Ксюша. - Ты своих баб на цепь, что ли, сажай, раз они у тебя бешенные и на людей бросаются!

- Да че ты несешь?! - раздражаюсь я. - Каких баб?

- Колесникову и ее свору! - бросает мне в лицо Белкина и, развернувшись к Рите, которая дергает ее за локоть, шипит. - Да ладно, че ты ссышь? Пускай знает, какие взрывоопасные у него подстилки.

Смысл Ксюшиных слов доходит до меня через пару мгновений, и я холодею. Неужели это Вика устроила разборки с Ритой из-за меня?! Дурдом какой-то!

- Это правда? - сдвигаю в сторону недовольную Белкину и заглядываю в лицо Смирновой. - Ты с Колесниковой подралась?

Рита прячет глаза в пол, но короткого взгляда, которым она удостаивает меня перед этим, вполне достаточно. У Вики реально кукушка поехала, раз она решилась на мордобой. Такими темпами Рита реально начнет меня бояться, а мне это совсем не на руку.

Отхожу на пару метров и набираю Колесникову, которой в коридоре не видно. Он берет трубку почти сразу.

- Ты в универе? - проигнорировав ее приветствие, спрашиваю я.

- Да, а что?

- Давай встретимся в переходе на втором этаже. Сейчас.

Вику долго уламывать не нужно, она с легкостью соглашается увидеться, и я тут же сбрасываю вызов. Слушать ее писклявый голос дольше, чем того требует необходимость, совсем не хочется.

Через пару минут мы с Колесниковой пересекаемся в коридоре,  и я тут же утаскиваю ее в тихий угол подальше от посторонних ушей.

- Эй, полегче! - она обиженно потирает запястье, которое я, должно быть, слишком сильно схватил.

- Прости, - без сожаления бросаю я и впиваюсь в нее немигающим взором. - Вик, че у тебя за претензии к Смирновой?

На секунду ее лицо искажается паникой, но она почти сразу берет себя в руки.

- О чем ты, Рей? Я не понимаю.

- Кончай этот спектакль! Это ведь ты избила Риту?

- С чего ты взял? - Вика складывает руки на груди.

- Она сама мне сказала, - без зазрения совести вру я.

- И ты ей поверил? - усмехается Вика, но по лицу видно, что ей совсем не весело. - Она хочет оклеветать меня, опустить в твоих глазах! И вообще, я думала, что ты хочешь извиниться передо мной за вчерашнее, а ты опять про свою Смирнову!

Господи, какая же Колесникова паршивая актриса! И зубы у нее просто гигантские! Если, не дай бог, она сейчас еще и засмеется, я застрелюсь. Нет, правда, найду пушку и пущу себе пулю в лоб.

- Все ясно, - холодно бросаю я.

- Что тебе ясно, Рей? - беспокоится она. - Не трогала я Смирнову, больно надо об нее руки марать! Зачем тебе вообще сдалась тебе эта пришибленная? Я не понимаю! У нас ведь с тобой все хорошо было... Такие отношения...

- Вик, очнись! - перебиваю ее я. - У нас, кроме траха, ничего не было! Развлеклись и хватит. Давай дальше каждый сам по себе.

- Что это значит?! - она цепляется за мою футболку.

- То, что я сказал, - делаю шаг назад и убираю ее руки от себя. - И если еще раз тронешь Смирнову, пожалеешь. Я не шучу.

 Разворачиваюсь в обратную сторону и ухожу.

- Рей! - кричит Колесникова мне вслед. - Рей, подожди!

Но я не оборачиваюсь. Наоборот, ускоряю шаг, чтобы не слышать ее душераздирающих воплей. Знаю, повел себя, как сволочь, но меня это мало волнует. В своей жизни я совершил так много аморальных поступков, что у меня уже выработался иммунитет против совести. Последний год она совсем меня не беспокоит. И без нее, надо признать, живется гораздо легче.

Вечеринка у нашего местного мажора Витьки Сердюкова проходит на славу: алкоголь льется рекой, на газоне танцуют девицы в крошечных купальниках, а в бассейне плавают чьи-то стринги.

Классно, должно быть, иметь батю, который мало того, что оплачивает все твои прихоти, так еще и по полгода живет заграницей, оставляя тебя одного в шикарном загородном доме. Что уж говорить, повезло Сердюкову.

Мой отец не просто не спонсировал меня, но и про существование мое вряд ли вспоминал. Обрюхатил мать и свинтил по-быстрому, мол, ничего не знаю, ребенок мне не нужен.

Так всю жизнь меня мамка в одиночку и тащила. А мне жаль ее было. Я, наверное, только потому в школе хорошо учился и на бюджет в институт поступил, чтобы ее лишний раз не напрягать. Она ведь непременно хотела, чтобы у меня высшее образование было. Я ей пытался вдолбить, что в современном мире на дипломы никто не смотрит, но она и слушать не хочет.

До сих пор грезит, чтобы я стал серьезным дядькой с дипломатом. Поэтому даже не знаю, как ей сказать, что по специальности работать не пойду. Благо, до окончания универа еще несколько лет, за это время что-нибудь придумаю.

Биты, переплетаясь с басами, наполняют воздух, а мы с Пеплом, Бобром и другими пацанами сидим на просторной террасе, неспешно потягивая вискарь.

- Будешь зелье? - Кирюха поджигает самокрутку. - Белый на днях подогнал. Качество супер, легкое и махом расслабляет.

- Давай, - беру из его рук косячок и медленно вдыхаю дым.

Ощущения приятные. Через пару затяжек по телу растекается тепло, а чувства обостряются. Наблюдаю за происходящим как бы издалека, а на лице блуждает непроходящая улыбка. Скольжу взглядом по огромной лужайке перед домом Сердюкова, на которой резвится народ, и вдруг замечаю ее.

На Рите белое короткое платье, которое ей очень идет, и изящные босоножки. Она стоит недалеко от бассейна, держит в руках полный бокал с шампанским и болтает с какой-то незнакомой мне парочкой. И все было бы прекрасно, если бы не одно "но": приклеившийся к Рите идиот Сафронов, который своими клешнями буквально вцепился ей в талию.

Вид кучерявого придурка, обнимающего Веснушку, мгновенно стирает улыбку с моего лица и заставляет челюсти нервно сжиматься. Он напрягает меня так сильно, что никакая шмаль не помогает расслабиться. Хочется подойти и оторвать ему руки, чтобы больше не смел лапать Смирнову.

Однако, к моему огромному сожалению, эти двое выглядят довольными. Кажется, Рита совсем не возражает против общества этого типа и даже поощряет его неловкие попытки приобнять ее покрепче легкими похлопываниями по руке.

Да уж, картина и впрямь отвратительная. Аж блевать тянет.

- Че, пятиклашку увидел? - смеется Бобер, заметив мой взгляд. - Смотри-ка, как быстро она с Никитосом снюхалась.

- Ты что-нибудь знаешь про этого Сафронова? - угрюмо интересуюсь я.

- Не особо, - жмет плечами друг. - Обычный ровный пацан, живет с родителями, по клубам не ходит. Скукота, короче.

Я делаю еще одну затяжку и залпом допиваю виски. Все, с меня хватит, задолбало.

Больше нет сил смотреть, как всякие болваны окучивают Веснушку. Рита должна быть моей, и точка.

29

Рита

Вечером Никита заезжает за мной на такси, и мы едем к Сердюкову в гости. По дороге я дико волнуюсь, потому что это моя вторая вечеринка в жизни. Первая закончилась знакомством с Денисом, разбитым сердцем и неоправданными ожиданиями, поэтому у меня есть все поводы для переживаний.

Однако то, что со мной Никита, определенно является успокаивающим фактором. С ним я чувствую себя в относительной безопасности, ведь не будет же никто приставать к девушке, которая пришла на мероприятие с парнем?

Дом у Вити напоминает современный дворец, большой и красивый. Наверное, родители у него и правда очень богатые, раз смогли позволить себе такую роскошь, да еще и в черте города.

Погода сегодня шепчет, поэтому молодежь в основном тусуется на улице: кто-то купается в огромном бассейне, кто-то танцует на лужайке, кто-то отдыхает на террасе.

Дениса я замечаю почти сразу: он сидит в компании друзей и курит. Стараюсь не смотреть в его сторону и всячески делаю вид, что увлечена диалогом со знакомыми Никиты, которых он только что мне представил. Я отвечаю на их вопросы и вежливо улыбаюсь, но кожей чувствую пронзающий насквозь взгляд голубых глаз. Его мне ни с чем не спутать.

Никита обнимает меня за талию, и я накрываю его ладонь своей. Лучше бы мы провели этот вечер вдвоем, тихо и без пристального внимания посторонних. От всей этой шумихи и полуголых девушек, прохаживающихся туда-сюда, мне не по себе. А еще от присутствия поблизости Дениса, который смотрит так пристально, что вот-вот прожжет дыру на моей коже.

Делаю глубокий вдох и опускаю взгляд на зеленую траву под ногами. Надо успокоиться. Надо взять себя в руки. Ну и что с того, что Рейман здесь? Он ведь и в универе постоянно рядом. Все будет в порядке. Побуду тут часик-другой и поеду домой.

- Привет, - вдруг слышу его голос и вздрагиваю.

Денис вальяжной походкой приближается к нам, а я чувствую, как ускоряется мое сердце. Между большим и указательным пальцами парень зажимает странную, словно самодельную, темно-коричневую сигарету. Неспешно прикладывает ее к губам и глубоко втягивает дым. Когда он делает выдох, на несколько секунд его лицо полностью скрывается за густым белым облачком, которое медленно рассеивается.

Вынырнув из пелены, Денис останавливается в метре от нас и с хищной улыбкой произносит:

- Как жизнь, молодежь? Веселитесь? - его тон нарочито небрежный, но я слышу в нем затаенные то ли угрозу, то ли недовольство и вся сжимаюсь.

- Все хорошо. А твое веселье, я смотрю, уже достигло нужной кондиции? - отзывается Никита, кивая на сигарету в руках Реймана.

- Ага, - усмехается тот. - Хочешь затянуться? Отличная вещица.

- Наркотики - это яд, - холодно бросает Сафронов.

Наркотики?! Так я и знала, что Денис курит не обычные сигареты! Но что это? Неужели марихуана?

- А бухло не яд? - Рейман указывает на Никитин стакан. - А выхлопные газы? А ГМО? Че скажешь? Может, лучше сразу в гроб, чем жить и травиться?

Сафронов демонстративно отворачивается в сторону и ничего не отвечает, как бы показывая, что не хочет продолжать этот диалог. Денис переводит взгляд бездонных глаз на меня и делает шаг вперед.

- Рит, прости меня, я был идиотом. Я в тебя по уши, честное слово, как мальчишка, - он говорит негромко, но каждое его слово горящей искрой опаляет мою душу. - Не могу забыть твои губы, твои глаза, тебя...

- Рейман, ты че, охренел?! - возмущается Никита, придвигая меня ближе к себе.

Но Денис не обращает на него никакого внимания и продолжает.

- Рит, я же знаю, ты ко мне тоже что-то чувствуешь. Давай попробуем еще раз? Давай начнем сначала? Подари мне еще шанс, и я попробую не облажаться.

От услышанного ноги подкашиваются, и я изо всех сил стараюсь не рухнуть без сознания прямо посреди вечеринки. Слова Дениса для меня словно гром среди ясного неба. Только я понемногу начала налаживать свою жизнь, только оправилась от обиды, нанесенной им, как он опять бередит мне душу своими признаниями. Такими пугающими и такими волнующими.

А что, если его слова правдивы? Вдруг он действительно влюблен в меня? Вдруг у нас может что-то получиться? Ведь случаются же на свете чудеса?

Надо быть честной и признаться, что я бы очень хотела этого. Конечно же, у меня есть чувства к Денису, да еще какие. Я потеряла покой с тех самых пор, как впервые его увидела. Он похитил мое сердце, пристроил его у себя и не отпускает на волю.

Но как же Никита? Ведь он был так добр ко мне, так мил... И у нас с ним вроде как отношения... Хотя почему "вроде как"? Самые что ни на есть отношения. Мы пара, и я не должна поступать с ним подло. Он этого не заслужил.

Я нахожусь в каком-то гипнотическом оцепенении. Силюсь что-то сказать, но язык не слушается.

- Отвали  от нее, Рейман! - Никита встает напротив Дениса, закрывая меня спиной. - Отвали по-хорошему!

- А что, ты можешь по-плохому? - ухмыляется он, отбрасывая окурок в траву, и подходит к Сафронову почти вплотную. - Что ж, это даже интересно.

- Не трогай его! - у меня наконец прорезается голос. - Так нельзя, Денис!

Я выскакиваю из-за Никиты и строго смотрю в голубые глаза.

- Как нельзя? - искренне удивляется Рейман.

- Нельзя просто сделать вид, что мы незнакомы, а потом через несколько недель заявить, что я тебе нравлюсь! - выпаливаю с обидой. - Я же не игрушка! Я живой человек!

- Черт, - Денис запускает пальцы в пепельные волосы. - Конечно, ты не игрушка! Это я инфантильный дурак. Ну извини, извини меня, пожалуйста...

Он тянет ко мне руки, но Никита не позволяет ему до меня дотронуться. Грубо отталкивает Дениса, и тот, не удержав равновесия, пятится назад.

- Блядь, Сафронов, ну че ты лезешь?! - раздраженно бросает Рейман, а в следующее мгновенье подлетает к моему спутнику и грубо  хватает его за грудки. - Лично к тебе у меня претензий нет, но Ритку не отдам, поэтому сорян.

С этими словами Денис резко дергает Никиту за футболку, разворачивает его на девяносто градусов и со всей силы толкает в грудь. И только через мгновенье до меня доходит, зачем он это сделал.

С громким звуком и разлетающимися повсюду брызгами Сафронов плюхается в бассейн. Окружающие, уже давно наблюдающие за сценой, разыгравшейся между нами тремя, охают, а кто-то даже присвистывает.

Я стою с приоткрытым ртом, пребывая в глубочайшем шоке от наглости Дениса, которая, как выясняется секундой позже, совсем не ведает границ.

Рейман молниеносно подскакивает ко мне и прежде, чем я успеваю что-либо сообразить, обхватывает за ноги. Ловким движением он перекидывает меня через плечо и направляется к воротам.

Когда моя голова оказывается на уровне его пояса, а длинные волосы того и гляди начнут подметать землю, я наконец выхожу из ступора и громко верещу:

- Отпусти! Отпусти меня! Кому сказала! - я бью его ладонями по спине, но все тщетно.

Кажется, он даже не замечает моих ударов. Знай себе идет в сторону выхода, аккуратно придерживая меня за пятую точку, чтобы я не сползала с его плеча.

Никому из окружающих, судя по всему, и в голову не приходит вырвать меня из лап Дениса, но я не прекращаю отчаянных попыток освободиться. Кричу, умоляю, даже угрожаю.

И только когда мы с ним оказываемся за пределами территории дома Сердюкова, я понимаю, что сопротивление бесполезно. Если уж никто из толпы однокурсников не решился за меня вступиться, то рассчитывать на помощь посреди пустынной парковки совсем глупо.

Чуть присев, Денис ставит меня на ноги и аккуратно убирает спутавшиеся волосы с лица. Мои ноздри гневно раздуваются, а изо рта готовы вырваться самые неприличные слова, но я отчего-то медлю. Как зачарованная пялюсь в океан его глаз и молчу.

Несколько секунд мы с Денисом неотрывно смотрим друг на друга, а затем, не говоря ни слова, он рывком притягивает меня к себе. Жадно приникает ко мне своими губами, заполняя взрывным сумасшедшим поцелуем все мое существо.

Я словно странник, испивший живительной влаги. Словно пленник, ощутивший на лице дуновения ветра свободы. Я так истосковалась по жарким ласкам Дениса, по его вездесущим губам, по рукам, которым отныне принадлежит мое тело. Мне хочется, чтобы он целовал меня вечно, чтобы не отпускал ни на секунду, чтобы всегда был рядом...

Поэтому, когда парень, тяжело дыша, отстраняет свое лицо от моего, я не могу сдержать разочарованного стона.

- Нам надо ехать, сейчас сюда набежит народ, - тихо сообщает Денис, поглаживая меня по щеке. - Хочешь ко мне? Обещаю вести себя прилично.

- Хорошо, - киваю я и с готовностью принимаю из его рук защитный шлем.

Возможно, сейчас я совершаю ошибку. Ну и пусть. Поступить по-другому я просто не могу. Счастье переполняет меня через край, и я хочу довериться Вселенной. Довериться Денису и своему сердцу.

30

Рита

Мы подъезжаем в новой пятиэтажке, располагающейся в чистом благоустроенном районе, и Денис умело паркует мотоцикл. Спрыгиваю на землю, стягиваю шлем и смущенно оглядываюсь по сторонам.

- Ты один живешь? - интересуюсь я, когда парень берет меня за руку и тащит в подъезд.

- Один, но у меня часто тусуются друзья, так что сразу прошу прощения за бардак, -  отвечает он, утягивая меня за собой вверх по лестнице.

Мы оказываемся на втором этаже, и Денис, бегло открыв ключом дверь, жестом пропускает меня внутрь. Неуверенно делаю шаг и замираю на пороге.

 - Ну? Чего застыла? - смеется парень, включая свет. - Проходи, располагайся, чувствуй себя как дома.

Он скидывает кеды и проходит вглубь квартиры, а я, стараясь слишком не робеть, следую за ним.

- Это зал, - мы заходим в просторную комнату с однотонными темно-синими обоями. - Тут мы в основном чилим и рубимся в приставку.

На стене висит огромный плазменный телевизор, а рядом стоит высокий платяной шкаф. Напротив располагается кожаный диван с оттоманкой и небольшой журнальный столик, на котором покоится пепельница с горой окурков. Повсюду валяются пустые бутылки из-под газировки и фантики, но в остальном помещение кажется довольно уютным.

После зала Денис показывает мне кухню, которая выглядит пустой и необжитой (очевидно, парень не очень любит готовить), а затем распахивает дверь в спальню. В глаза бросается широкая незастеленная кровать с бесчисленным количеством подушек, а у стены стоит глянцевый шкаф-купе с зеркалами на дверях.

- Люблю простор, - улыбаюсь я, опираясь на дверной косяк. - У тебя так много места, хоть в футбол играй.

- Это ж съемная хата, поэтому я особо в мебель не вкладывался. Купил только нужное, - говорит Денис и вновь уходит на кухню. - Выпить хочешь? Вино? Мартини? Виски?

-  Я не пью, - напоминаю я.

- Это, конечно, хорошо, но давай по бокальчику сухого пропустим? - усмехается он. - Для релакса.

- А ты недостаточно расслабился от того... Ну, от того, что ты там курил? - я сажусь на стул, наблюдая за тем, как Денис наливает вино в стеклянный бокал на тонкой ножке.

- Пф, - он закатывает глаза. - Это ж просто травка, меня уже десять раз отпустило.

- Но ведь это незаконно, Денис.

- Законом карается только  приобретение, хранение, перевозка и изготовление наркоты. А за употребление ничего не будет, ну максимум, административный штраф.

Да уж, похоже, он досконально изучил этот вопрос.

- Держи, - Денис протягивает мне бокал вина, а сам делает большой глоток из бутылки. - Ну что, Веснушка, давай поиграем?

- Во что? - напрягаюсь я.

- В "правду или желание", знаешь такую игру? - Денис ехидно щурится, ставит передо мной стул спинкой вперед и садится на него, положив подбородок на руки.

- Ну да... Но обычно же в нее играют в компании? - чувствуя нарастающее в груди волнение, говорю я.

- Зачем нам компания? Мы и вдвоем справимся, - улыбается он, закусывая нижнюю губу. - Давай я начну. Ты когда-нибудь занималась сексом?

Он задает свой провокационный вопрос совершенно спокойно, а я краснею до корней волос. Интересно, есть на свете тема или вещь, способная смутить Дениса? Или он в принципе непробиваемый?

- Нет, - робко признаюсь я, понимая, что мои пылающие щеки уже ответили за меня.

- Я так и думал, - кивает он. - Теперь твоя очередь.

Я медленно кручу в руке бокал, пытаясь придумать, что бы такого узнать у Дениса. Вопросов в голове много, но я совсем не знаю, какой выбрать, чтобы не показаться влюбленной дурочкой. Ведь если я спрошу что-то в стиле "а я тебе правда нравлюсь?", он именно так и подумает.

- Какое у тебя самое счастливое воспоминание из детства? - наконец выдаю я.

Денис выглядит удивленным. Вскидывает брови и легонько качает головой.

- Ты серьезно, Рит? Это и есть твой каверзный вопрос?

- Ну да, - хлопаю ресницами я.

- М-да, тебе правда это интересно?

- Конечно.

- Окей, - Денис вздыхает и поднимает глаза к потолку, очевидно перебирая в уме детские воспоминания.

В эту секунду его лицо кажется просветлевшим и каким-то юным. Слетает маска безразличия, обнажая истинные эмоции парня: грусть, страх и надежду. Они проскальзывают почти мгновенно, но я успеваю их уловить и запомнить.

- Когда мне было лет пять-шесть, мама пообещала забрать меня из детского сада пораньше и сводить в цирк. Я тогда весь день был как на иголках, переживал, получится ли у нее вырваться с работы. А когда воспитательница разбудила меня в сончас и сказала, что мама уже ждет, я чуть не подпрыгнул от радости. Выхожу в коридор, а она сидит там со сладкой ватой в руках. На, говорит, угощайся.  Я эту вату до самого цирка уминал. И представление было шикарное. Тигры там, медведи, все по высшему разряду. Короче, классный был день. Один из лучших за всю мою жизнь, - рассказывает Денис, а на его губах играет озорная мальчишеская улыбка.

Я вдруг представляю его пятилетнего. Должно быть, он был безумно красивым ребенком. Блондин  с голубыми глазами - что может быть лучше?

- Чудесное воспоминание, - отзываюсь я, отпивая немного вина.

- Да уж, что-то меня прям на сантименты пробило, - хмыкает парень. - Так, у меня созрел следующий вопрос. Кто тебе больше нравится: я или Сафронов?

На самом деле вопрос глупый, и ответ на него очевиден, но я решаю не тешить и без того непомерно раздутое самомнение Дениса своим признанием.

- Давай желание, - говорю я, пряча улыбку за очередным глотком из бокала.

- Оу, даже так, - он довольно потирает ладони. - Тогда... Поцелуй меня сама.

- В смысле "сама"? - не понимаю я.

- Ну, то есть без моей помощи и инициативы, а то я все время набрасываюсь на тебя, как голодный зверь... Вот мне и захотелось, чтобы ты все сделала сама, понимаешь?

Он быстро встает со стула, разворачивает его и опять садится, на этот раз откинувшись на спинку.

- Но ты ведь помнишь, что обещал вести себя прилично? - уточняю я.

- Конечно! - заверяет он, убирая руки назад и сцепляя из в замок. - Ты командир.

Я глубоко тяну воздух и несколько секунд просто смотрю на его красивое лицо с полуприкрытыми веками. Мне дико хочется поцеловать Дениса, но в то же время я боюсь. Где-то в глубине души понимаю, что во второй раз из омута нашей страсти мне не вынырнуть. Он поглотит меня с головой, и я либо утону, либо познаю бесконечное счастье.

Во мне будто живут две Риты. Одна - пугливая моралистка и ханжа, а вторая - дикая похотливая кошка, желающая раствориться в объятьях мужчины. Поначалу мне ужасно стыдно осознавать эту другую Риту, ведь я так привыкла быть хорошей девочкой и поступать правильно.

Но с другой стороны, чего ради я должна подавлять и игнорировать свои желания? Они живут во мне и никуда не уходят. И чем дольше я их не замечаю, тем сильнее они рвутся наружу.

31

Рита

Плавно ставлю бокал на стол и поднимаюсь. Глаза Реймана закрыты, и я чувствую, что он замер в ожидании. Волнение и страх по-прежнему бушуют в сердце, но то ли от алкоголя, то ли от возбуждения, которое зарождается во мне при одном только взгляде на него, я ощущаю какую-то необъяснимую уверенность. Будто точно знаю, как и что нужно делать. Наверное, это древние инстинкты направляют меня.

Я приближаюсь к парню, слегка наклоняюсь и мягко упираюсь ладонями в его колени. Лицо Дениса сейчас в двадцати сантиметрах от моего, и внизу живота растекается сладкое томление. Мое тело находится в предвкушении большего, молит меня о том, чтобы я поскорее сократила дистанцию между нами.

Но я не тороплюсь. Рассматриваю парня, пытаясь сохранить в памяти его черты. Бог явно старался, когда создавал Дениса. Проработал все детали, сделал его совершенным. Любая девушка убила бы за такие чувственные губы и идеальный нос, но, по иронии судьбы, они достались мужчине, который своей красотой разбивает женские сердца.

Наклоняюсь еще ближе и вдыхаю приятный аромат его парфюма. Шалфей смешался с корицей в сладкий, но не приторный запах, который вызывает во мне целую бурю эмоций. В день нашего знакомства Денис пах так же, и память тут же воссоздает картинки сумасшедшего поцелуя на пляже. Воспоминания такие яркие, что я вдруг ощущаю привкус соли на языке и ласковые прикосновения морского ветра.

Подаюсь вперед и нежно касаюсь своими губами его губ. Тысяча маленьких фейерверков один за другим взрываются в моей груди, наполняя каждую клеточку неописуемым восторгом. Какой же он вкусный! И как приятно чувствовать на своем лице его горячее дыхание.

Облизываю его нижнюю губу и робко пробую протолкнуться дальше.  Денис тут же разгадывает мое намерение и открывает рот чуть шире. Наши языки сплетаются в диком танце, обнимая и лаская друг друга. Поцелуй выходит глубоким и бесконечно дерзким. Он щекочет нервы, заставляя закипать кровь, текущую по венам.

Я чувствую, как новая волна возбуждения сладкой судорогой сводит низ живота. Боже! Кажется, я больше не принадлежу себе. Мозг отключается, и власть над телом захватывает либидо. Дикое и необузданное.

Моральные границы, которые я столько лет взращивала и берегла, рушатся, и я готова отринуть всякий стыд и стеснение. Мне хочется быть собой, жить на уровне эмоций и телесных ощущений, растворяться в гормональных всплесках и парить.

Не прерывая поцелуй, я сажусь на Дениса верхом, и между ног становится нестерпимо жарко. Тело парня напряжено, и я физически ощущаю, как сильно он меня хочет. Удивительно, как ему до сих пор удается держать свои руки сцепленными в замке за спиной? Должно быть, он держится из последних сил. А вот у меня терпения больше нет.

Обхватываю его руки и за запястья тяну к себе. Не оказывая ни малейшего сопротивления, Денис повинуется и позволяет мне управлять его движениями. Кладу ладони парня себе на ягодицы, и он тут же крепко сжимает их, слега подавая свой таз вперед.

Мы словно плывем по волнам, движемся синхронно, в едином ритме. Денис с силой вжимает меня в себя, а его дыхание становится частым и неровным. Хотя я тоже дышу так, словно пробежала стометровку. Изо рта вырывается неприличный стон и я, наверное, чересчур сильно закусываю нижнюю губу Дениса.

Но парень не обращает на это внимания. Он полностью погружен в происходящее. Продолжая двигать бедрами, Денис залезает под платье и легонько шлепает меня по попе. Звук выходит негромким, но ужасно возбуждающим.

Я больше не могу мирится с тем, что на нем джинсы. Мне хочется, чтобы нас больше не разделяла одежда, чтобы вообще ничего не разделяло. Я отрываюсь от его губ и вопросительно смотрю в глаза. "Ну, что дальше? Подскажи," - говорит мой взгляд.

- Ты точно этого хочешь? - сипло интересуется Денис, поняв меня без слов.

Его голубые глаза кажутся затуманенными от вожделения, а грудь высоко вздымается.

- Да, хочу, - твердо отвечаю я.

Денис обхватывает меня за талию и немного отстраняет от себя. Затем берет за руку и чуть ли не бегом тащит в спальню. Мы падаем на кровать, переплетая руки и ноги. Вновь и вновь награждаем друг друга поцелуями, обжигая губами кожу.

Денис хватает края моего платья и тянет его наверх. Я послушно поднимаю руки и через мгновенье оказываюсь перед ним в одном нижнем белье. Парень едва заметно улыбается и с силой проводит пальцами по моим ребрам:

- Какая ты красивая, - восхищается он, а затем молниеносно стаскивает с себя майку.

Когда Денис ложится животом на мой голый живот, я чуть не умираю от остроты ощущений. Меня будто дергает током, аж в глазах темнеет.

Покрывая поцелуями мое лицо и шею, парень ловко расстегивает бюстгалтер и откидывает его в сторону. Его губы спускаются ниже, и вот он уже ласкает мои напряженные соски. Мягко касается их языком, словно дразня и играя, а я уже даже не пытаюсь сдерживать стоны. Охаю и шепчу его имя, с силой впиваясь ногтями в широкие плечи.

Денис обхватывает ладонями мою грудь, а затем припадает к ней горячим влажным ртом. Спускается ниже, языком рисуя узоры на животе. Распаляет и заводит, заставляя меня выгибаться ему навстречу. Мне кажется, что я кружусь на небесах, потому что удовольствие, которое я испытываю от его мужской ласки, просто не может быть земным.

Очертив изгиб бедра, парень кладет два пальца на бугорок поверх моих трусов и начинает мягкими массирующими движениями пробуждать во мне женщину. Я откидываюсь на подушку и закрываю глаза. Чувствую, как тонкая хлопковая ткань наполняется влагой.

Боже! Как же мне хорошо! Аж кричать хочется!

Денис цепляет пальцами трусики и аккуратно стягивает их вниз. Затем властным движением разводит мои колени пошире и приникает губами к самому чувствительному месту. Мягко, но в то же время требовательно.

Моя реакция незамедлительна. Мышцы живота напрягаются и начинают дрожать, а промежность ноет от накатывающих волн блаженства. Я задыхаюсь от непомерно ярких впечатлений и полностью перестаю себя контролировать. Прогибаю спину, запускаю пальцы в мягкие волосы Дениса, дышу громко, чередуя рваные вдохи с оглушающими стонами.

Кажется, простыня подо мной уже насквозь мокрая, но парень не собирается останавливаться. Умелыми движениями языка и пальцев он доводит меня до какого-то дикого исступления. Я содрогаюсь в экстазе. Забываю, кто я, где я, как меня зовут. Только его имя помню, и только его образ стоит перед глазами.

Я сминаю одеяло ладонями, кричу что-то нечленораздельное и погибаю от наслаждения, которое задевает каждый мой нерв, каждую мышцу в теле. Кожа липкая от пота, но мне плевать. Я чувствую такое умопомрачительное расслабление, что даже упавший на Землю астероид вряд ли приведет меня в чувства.

- Боже... Что это со мной? - хрипло шепчу я, убирая с лица прилипшие волосы.

- Ты кончила, - улыбается Денис, приподнимаясь на руках, и целует меня в колено.

- Я... Эм... Спасибо, - потрясенно говорю я.

- Обращайся, - с усмешкой отвечает он, поглаживая меня по ноге.

- А ты? - вдруг вспыхиваю я. - Я думала, мы сделаем так... Ну, чтобы тебе тоже было хорошо.

- А ты хочешь доставить мне удовольствие? - он блуждает голодным взглядом по моему телу.

- Конечно, - с готовностью киваю я.

- Предупреждаю, первый раз может быть не совсем приятным, - глухо отзывается он, вновь накрывая меня собой.

- Мне кажется, с тобой просто не может быть "неприятно", - улыбаюсь я, обнимая его спину.

Мы вновь проваливаемся в бездну страсти. Я вожу руками по стальному прессу, и мне жутко любопытно, что же там, под джинсами, но я никак не решаюсь положить ладонь на его ширинку.

Денис ни на чем не настаивает, он вновь сосредоточен на поцелуях, и только покачивающиеся движения его таза выдают нетерпение. Спустя пару минут безудержных ласок я все же аккуратно касаюсь его паха, и сердце пропускает один удар. Как же там все твердо! Словно в штанах не человеческая плоть, а камень.

Денис сдавленно охает и с силой вжимает меня в кровать.

- Я еле держусь, - признается он.

Я набираюсь смелости и дрожащими руками расстегиваю ширинку. Спускаю трусы и обхватываю его член. На ощупь он очень большой, горячий и пульсирующий, но разглядеть его как следует не выходит. Денис нависает надо мной на локтях и тяжело дышит, а я в нерешительности замираю. Что же мне делать дальше?

Парень, сгорая от нетерпения, перехватывает инициативу: отводит в сторону мою руку и направляет член между моих ног. Когда его горящая плоть касается меня там, я чувствую упоительный восторг и в то же время страх. А вдруг будет больно?

- Расслабься, - подсказывает он. - И доверься мне.

Я закрываю глаза и отпускаю ситуацию. Наверняка Денис знает, что нужно делать.

Поначалу все действительно идет неплохо. Парень несколько раз проводит членом вдоль моей промежности, размазывая по коже липкую влагу, а затем легкими толчками проникает внутрь. Плавно покачиваясь, он погружается в меня все глубже и глубже, и я чувствую нарастающее возбуждение во всем теле.

Но ровно до той секунды, пока Денис не достигает естественной границы. Мне вдруг становится действительно неприятно и даже больно, поэтому я инстинктивно пытаюсь отодвинуть таз назад, чтобы убежать от пугающих ощущений.

Однако парень не дает мне этого сделать. Удерживает меня на месте за бедра, продолжая двигаться во мне. Толчок. Еще один. И еще.

Вдруг что-то резко меняется. Граница исчезает, и его член проскальзывает во мне на полную глубину. Легко и без сопротивления.

Боль стихает так же резко, как и появилась. Внизу остаются лишь легкие саднящие ощущения, но и они с каждой новой секундой слабеют.

Осознавать, что в этот момент мы с Денисом одно целое, дико приятно, и я еще крепче обнимаю его за плечи. Несколько секунд он смотрит мне прямо в глаза, и в этом его взгляде, таком глубоком и выразительном, гораздо больше смысла, чем в любых словах.

То, что происходит между нами, не просто игра, не просто развлечение. В переплетении наших тел есть что-то важное и сокровенное. И это имеет значение не только для меня. Для него тоже.

Денис ускоряется, его движения становятся более амплитудными и мощными. Он голоден и хочет меня. А я хочу его. Больше всего на свете.

Парень накрывает мои рот поцелуем, не прекращая ритмичными толчками наполнять меня собой. Наше хриплое дыхание перемешивается с хлюпающими влажными звуками, и мое сознание уносится далеко за пределы реальности.

Это блаженство. Это рай. Это счастье.

32

Денис

Твою мать! Рита такая сексуальная, что мне аж башню рвет! Хочется до крови истязать ее мягкие губы, утонуть в ее легком цветочном запахе, забыть про весь мир и просто наслаждаться ее соблазнительным телом.

Впервые в жизни я не просто трахаюсь, а занимаюсь любовью. Впервые в жизни получаю не только физическое, но и ментальное удовольствие от процесса. Мне безумно нравится то, что я перед собой вижу. Ее глаза - синее бездонное море, и я тону в нем. С благодарностью и радостью тону.

Рита шепчет мое имя, и я улетаю в космос. Вот это да! Даже не подозревал, что можно словить такой кайф от привычного, казалось бы, действа. С Веснушкой все совсем по-другому: эмоции ярче, ощущения острее, а мое терпение существенно короче.

Не проходит и минуты с тех пор, как мы начинаем, а я уже готов кончить. Как школьник, ей-богу! Давненько со мной не случалось такого конфуза. Мысленно начинаю повторять в голове таблицу умножения, но это не помогает. Я неумолимо приближаюсь к финишной прямой и ничего не могу с этим поделать.

В последний момент вынимаю член из Риты, изливаюсь ей на живот и до боли закусываю губу. Черт! Как же хорошо. Прям до одури хорошо.

Откидываюсь на подушку и поворачиваю голову к улыбающейся Веснушке. Ее щеки горят румянцем, а влажные от пота волосы прилипли к лицу.

- Слушай Рит, - стараясь выровнять дыхание, говорю я. - Я знаю, какая репутация у меня сложилась и все такое... Но у нас с тобой все будет иначе. Ты для меня особенная, понимаешь?

- Понимаю, - кивает она, продолжая улыбаться. - Ты для меня тоже особенный.

Я, конечно, рассчитывал, что Рита скажет что-то подобное, но слышать это вживую невыразимо приятно. Я поворачиваюсь на бок и медленно провожу пальцем по ее плечу. Бархатная кожа мгновенно покрывается мурашками и я, не сдержавшись, чмокаю свою девочку в висок.

- Больно было? - сочувственно интересуюсь я, вытирая ее живот краем простыни.

- Немного, - признается она. - Совсем чуть-чуть.

- Самое страшное позади, дальше все будет как по маслу, - заверяю я.

- А ты... Ты уже много раз делал это? - спрашивает она, смущенно покусывая ноготь на большом пальце.

- Что? Спал с девственницами? - усмехаюсь я. - Нет, ты у меня первая.

- А вообще? - робко настаивает она.

- А вообще не знаю, не считал, - ухожу от ответа. - Даже вспоминать не хочется.

Я притягиваю Риту к себе поближе и зарываюсь носом в ее волосы, мягкие и шелковистые. Никогда раньше не понимал прелести объятий после секса, а сейчас до меня вдруг доходит. Это же просто невероятно ощущать тепло желанного тела рядом, тонуть в пьянящих запахах разгоряченной кожи и чувствовать себя по-настоящему нужным.

- А как же Вика Колесникова? - тихо шепчет Веснушка, ложась на живот.

- А что с ней? - скользя пальцами по ее упругим бедрам, недоумеваю я.

- Ну, она же вроде как твоя девушка...

- Больше нет. Мы расстались. Так что теперь место моей девушки свободно. Хочешь его занять? - игриво бросаю я.

Но Ритино лицо выглядит чересчур серьезным.

- Я... Я не знаю, Денис. Мне ведь еще нужно с Никитой поговорить, - она поджимает губы и кажется крайне озабоченной.

- Какой нафиг Никита?! - я возмущенно приподнимаюсь на локте. - Пошел он лесом! Блин, Рит, когда ты лежишь в моей постели, не произноси вслух имена других мужиков, договорились?

- А чего ты разнервничался? - она удивленно приподнимает брови. - Мне в любом случае придется  с ним поговорить, объяснить свое поведение.

- Не прошло и пяти минут с тех пор, как мы трахнулись, а ты уже думаешь о об этом идиоте! Зашибись! - раздраженно выдаю я, отворачиваясь от Риты.

Не знаю, почему, но сама мысль о том, кто Веснушку и Сафронова что-то связывает, мне неприятна. Совсем не хочется, чтобы он разговаривал с ней, смотрел на нее. Рита ведь теперь моя, так какого хрена она должна что-то ему объяснять?

- Я не думаю о нем, - тихо, но твердо говорит она. - Просто чувствую свою вину за то, что бросила его посреди вечеринки и уехала с тобой. Не по-человечески вышло.

- Забей на все и на всех, - ворчливо советую я.

- С людьми так нельзя, Денис, - глядя на меня грустными глазами, произносит Рита. - Мне как минимум стоит извиниться.

- Все границы только в твоей голове. Что можно, а что нельзя, решаешь только ты, - возражаю я. - Так что кончай париться и поцелуй меня.

Пухлые губы Риты изгибают в улыбке, и она мягко касается моих волос:

- Мне кажется, или ты и вправду собственник?

- Я не знаю, раньше за собой такого не замечал, но все может быть, - я перехватываю ее ладонь и нежно целую подушечки пальцев. - А ты не собственница?

- Всем нам хочется, чтобы то, что нравится, принадлежало только нам, - задумчиво изрекает Рита, перебирая мои пряди. - Но я считаю, что силой никого и ничего не удержишь.

- Ошибаешься. Я буду удерживать тебя здесь столько, сколько мне захочется, - я перемещаюсь вниз и, не удержавшись, кусаю ее за мягкую ягодицу. - Ты попала в логово к дикому зверю, так что смирись.

Рита смеется, пытается перевернуться обратно на спину, параллельно натягивая на себя простынь, но я не желаю, чтобы чертова ткань скрывала ее прекрасное обнаженное тело. Мне хочется любоваться каждым сантиметром ее нежной кожи, каждым волнующим изгибом, каждой мурашкой на соблазнительной груди.

Стаскиваю простынь и отшвыриваю ее в сторону. Рита абсолютно голая и абсолютно беззащитная. И меня это дико заводит. Я ложусь на нее сверху, вновь ощущая, как в паху пробуждается жизнь.

Мы чередуем секс с разговорами всю ночь напролет, и с рассветом я понимаю, что эта веснушчатая девчонка с невинным детским взглядом далеко не святая. В постели она дикая, необузданная и очень громкая. А я кайфую от того, что слышу и сам не сдерживаю эмоций.

Мы отдаемся друг другу самозабвенно, без остатка, без фальши. Каждый взгляд, каждый вздох пропитан искренностью. Я никогда и ни с кем не был так свободен и счастлив, а она просто никогда и ни с кем не была до меня. И от этого наша близость еще ценнее.

Под утро, уставшие и довольные, мы крепко обнимаемся и засыпаем. Но даже сквозь сон я ощущаю ее присутствие рядом и не хочу, чтобы эта сказка заканчивалась. У меня затекает рука, но я все равно не вытаскиваю ее из-под Риты. Терплю. Вдруг я ее случайно разбужу, а она, увидев время, засобирается домой? Мне это совсем не нужно.

33

Рита

Я открываю глаза и понимаю, что на улице уже день. Сколько времени мы проспали? Который час?

Осторожно пытаюсь выскользнуть из объятий Дениса, но мое копошение, очевидно,  пробуждает его. Что-то недовольно пробурчав, парень притягивает меня к себе ближе и закидывает ногу на мое бедро, так что я вновь оказываюсь в его сильных и таких приятных тисках.

- Денис, - робко шепчу я. - Мне, наверное, пора. Смотри, солнце уже в зените.

- Да плевать на это солнце, - хрипло отзывается он. - Спи, Рит.

- Нет, я не могу, меня бабушка, наверное, обыскалась, - настаиваю я, вновь пытаясь покинуть постель, но парень неумолим.

Он лишь теснее прижимает меня к себе, обнимая сзади, и вдруг я явственно ощущаю его возбуждение.

- Денис, - пищу я, заливаясь краской. - Пожалуйста.

- Нет, Рит, я тебя не отпущу, - спокойно, но твердо говорит он, а затем ловким движением приподнимает мою ногу и пристраивается так, что его член упирается прямо в мою промежность.

Я сдавленно охаю, но совладать со жгучим желанием, которое вмиг наполняет все мое существо, мне не под силу. В изнеможении прикрываю глаза и вновь позволяю Денису стать еще ближе.

Парень занимается любовью размеренно, никуда не торопясь, а я вновь возношусь к небесам. Его горячее дыхание обжигает висок, а рука хозяйничает на моей груди.

- Ты ж моя девочка, - шепчет он. - Вот так, давай двигайся.

Денис управляет движениями моего таза, подсказывая, как именно надо шевелиться. Мое тело живо откликается на прикосновения его пальцев, и я, словно глина в умелых руках мастера, изгибаюсь под нужным ему углом.

Мы двигаемся синхронно и слаженно, направляемые каким-то внутренним ритмом, и я напрочь забываю о том, что собиралась домой и что через пару часов меня ждут на работе. Мне до умопомрачения хорошо, и я полностью растворяюсь в моменте.

Через несколько упоительно-жарких минут Денис выдыхает пару непечатных слов и резко отстраняется от меня. Он дышит тяжело и неровно, а я ощущаю приятную слабость, растекающуюся от живота к конечностям. Я готова провести в постели Дениса всю жизнь, но тихий голос рассудка все же напоминает о том, что за пределами его квартиры меня ждут обязательства.

Воспользовавшись  паузой, я соскакиваю с кровати и пулей устремляюсь в ванную комнату. Закрываю дверь на щеколду и подхожу к зеркалу. Из него на меня смотрит растрепанная, помятая, но очень счастливая Рита. Залезаю в душ, включаю воду и вдруг осознаю, что глупая улыбка от уха до уха против воли растягивает мой рот.

Боже мой! Кажется, я влюбилась в него. По самые помидоры влюбилась. Мне даже мылом мыться не хочется, чтобы не стирать с кожи его запах. Так бы и вдыхала Дениса днями и ночами напролет.

Быстро сполоснувшись, выхожу из душа и в нерешительности замираю, не зная, чем мне вытереться. На носочках подхожу к двери и, немного приоткрыв ее, кричу:

- Денис, а дай мне, пожалуйста, полотенце.

- Вытрись моим, - доносится его голос из спальни.

Я снимаю с крючка висящее на нем темно-синее полотенце и, не удержавшись, подношу его к лицу. Оно пахнет кондиционером для белья, а еще парфюмом Дениса. Едва уловимо, но чертовски приятно.

Повязав полотенце на груди, выхожу из ванной и первым делом проверяю телефон: три пропущенных от бабушки. Не критично, но много. Перезваниваю, совершенно не зная, что скажу и как буду оправдывать свое длительное отсутствие.

- Да, Ритуль, - голос бабушки звучит на удивление миролюбиво.

- Ба, привет! Потеряла меня?

- Потеряла, конечно, но потом позвонила твоей Ксюшей Белкиной, и она сказала, что ты у нее заночевала. Славная она девчушка, вежливая такая, общительная.

Помощь пришла, откуда не ждали. Ну Белкина, ну молодец! Все время меня выручает!

- А ты только проснулась, что ли? - интересуется бабушка. - Нехорошо в гостях так долго спать, выходной ведь, у Ксюшиных родителей наверняка свои планы.

- Да, я уже собираюсь, - выдыхаю я, ощущая неимоверное облегчение.

Поговорив с бабушкой еще немного, я перезваниваю Белкиной, которая звонила мне целых семь раз.

- Смирнова! Какого черта ты трубку не берешь?! - набрасывает на меня Ксюша, едва приняв вызов.

- Я у Дениса, - шепчу я.

- Да я уж догадалась, что ты у него, не дура, - саркастично бросает подруга. - Мне передали, какое Рей шоу устроил, как Сафронова в бассейн уронил и как тебя уволок с вечеринки. А ты, поди, и рада, да?

- Ну... Я... - нужные слова не идут на ум.

- Ой, Рит, мне можешь не врать, я-то знаю, что ты к этому белобрысому подлецу неровно дышишь. Но ты же понимаешь, что играешь с огнем?

- Не знаю... Тут все не просто. И в двух словах не объяснишь.

- Мне и без объяснений все ясно. Это распространенная болезнь. У нас ей пол-универа переболело.

- Какая еще болезнь? - не понимаю я.

- Реймания называется. Говоря русским языком, болезненная и безответная влюбленность в Дениса Реймана, - иронизирует она. - Но ничего, летальных исходов у этого заболевания ранее не наблюдалось. Поболит и пройдет.

Мне становится обидно, ведь Ксюша считает меня очередной недолговечной игрушкой Дениса, но умом я понимаю, что ее опасения не беспочвенны.

- Спасибо, что прикрыла перед бабушкой, - решив не развивать спор, говорю я. - Ты настоящий друг.

- Чего уж там, - ворчит Белкина. - Было, что ли, у вас?

- Было, - тихо признаюсь я.

Ксюша тяжело вздыхает, а затем говорит:

- Ладно, позвони, как от него уедешь. Поболтаем.

Поправив полотенце, я убираю мобильник обратно в сумку и направляюсь на кухню. Из спальни доносится голос Дениса, который тоже с кем-то общается по телефону:

- Бля, Белый, ну а кто в этом виноват-то? Товар был отправлен вовремя, с нашей стороны косяков нет. Да мне плевать, что говорит твой пацаненок, я его знать не знаю и уж точно не верю. Что? С какого это фига пополам?! Вы налажали, вы и возмещаете!

Денис говорит спокойно, но очень сурово, я даже ежусь. Интересно, с кем он так?

Открываю холодильник в поисках продуктов, чтобы сварганить завтрак (или, судя по тому, что на дворе полдень, уже обед), но выбор у меня небольшой. Видимо, парень совсем не готовит дома.

Мне все же удается отыскать несколько яиц, молоко и помидоры, поэтому я решаю пожарить омлет. Пока я хозяйничаю на кухне, Денис продолжает выяснять отношения по телефону. Он явно чем-то недоволен: пару раз повышает голос на своего собеседника, а в речи то и дело проскальзывает мат.

Завариваю и разливаю по кружкам чай, слегка поджариваю хлеб, раскладываю по тарелкам омлет и украшаю его огурцами. Блюдо выглядит довольно аппетитно, и я чувствую, как желудок скручивается, требуя пищи, но приступать к еде без Дениса не хочется.

Подхожу к спальне и, опираясь на дверной косяк, робко заглядываю внутрь. Парень расхаживает по комнате, держа трубку у уха. Совершенно голый и совершенно потрясающий. На секунду залипаю взглядом на его безупречном прессе, и под ложечкой опять сосет. Только на этот раз не от голода, а от невероятной привлекательности мужского тела.

Денис замечает меня, и его хмурое лицо немного проясняется.

- Все, Белый, либо ты делаешь так, как я говорю, либо разрываем договор. У меня есть дела поважнее, чем сраться с тобой из-за долбанных пятидесяти штук, - с этими словами он отключается и отбрасывает телефон на кровать.

- Я покушать приготовила, - говорю я, по-прежнему сжимая пальцами дверной косяк. - Ты голоден?

- Голоден, как зверь, - кивает Денис и, достав из шкафа ярко-зеленые трусы, натягивает их.

Затем он шествует за мной на кухню и, окинув взглядом накрытый мной стол, выдает:

- Ого, Ритка, да ты идеальная женщина!

Денис с аппетитом поглощает приготовленную мной еду, то и дело отвешивая комплементы моим, якобы выдающимся кулинарным навыкам.

- Это же всего лишь омлет, - смущенно улыбаюсь я. - Я бы что-нибудь посерьезней приготовила, но продуктов не было.

- Правда? - он изгибает бровь. - Потому что если ты не шутишь, я забью холодильник продуктами до отказа и стану требовать от тебя домашней еды.

- Да без проблем, - жму плечами. - Чего бы ты хотел?

- Манты умеешь делать? - после недолгого раздумья отзывается он.

- Конечно.

- Тогда заметано, - Денис радуется, словно ребенок. - С меня продукты, с тебя самые вкусные на свете манты.

- Ну самые вкусные не обещаю, - смеюсь я. - Но очень постараюсь.

- Я в тебя верю, детка, - подмигивает парень, делая глоток чая. - Если честно, я жутко соскучился по нормальной домашней еде. Так что твой божественный омлет - это прям то, что доктор прописал.

Доев, он обходит меня со спины и мягко убирает с плеч мои влажные волосы.

- Рит, а давай ты никуда сегодня не пойдешь? - шепчет он, целуя меня в макушку.

- Я не могу, у меня ведь работа...

- Отпросись, подменись, придумай что-нибудь, - настаивает Денис. - Нам ведь так кайфово вдвоем. Ну, пожалуйста.

Как я могу отказать ему? У меня нет для этого ни внутренних сил, ни желания. Послушно набираю управляющую и, краснея, лгу ей о том, что неважно себя чувствую. Лариса Павловна относится ко мне с пониманием, советует отлежаться и просит позвонить завтра. Я обещаю, что буду держать ее в курсе и отключаюсь.

На душе остается неприятный осадок от собственного вранья, но радость из-за возможности провести с Денисом еще один день пересиливает. Я откидываю телефон в сторону и падаю в его пьянящие объятья, забывая обо всем и обо всех.

34

Рита

Мы с Денисом проводим чудесный день у него дома. Валяемся в кровати, едим заказанную им пиццу и болтаем обо всем на свете. Оказывается, Денис - очень умный и начитанный. Его мама всю жизнь проработала учителем русского языка и литературы и изо всех сил старалась вложить в сына как можно больше знаний.

- Начала пихать мне эти книжки, едва я научился читать. Потом еще по содержанию гоняла. От всего этого у меня, видимо, случился передоз, поэтому я сейчас не читаю. Совсем, - признается Денис, голова которого лежит у мена на коленях.

Я перебираю его мягкие льняные пряди и поражаюсь необыкновенной красоте его голубых глаз.

- А я люблю скоротать вечерок с книжкой и горячим чаем, - улыбаюсь я. - Во время чтения убегаешь от всех проблем и отдыхаешь душой.

- Я предпочитаю другие способы убегания от проблем, - хмыкает Денис.

- Нелегальные? - догадываюсь я.

- Иногда нелегальные, иногда просто бухлом можно обойтись... По настроению, короче.

- Мне кажется, это скользкая дорожка, Денис. С наркотиками шутки плохи.

- Ой, Веснушка, не нуди, а, - отмахивается он. - Один раз живем, поэтому в этой жизни нужно попробовать все.

- Но это неправильно...

- Правильно - антоним слова "хорошо". Сексом до свадьбы, знаешь ли, тоже неправильно заниматься, - усмехается парень. - Но ты вроде ни о чем не жалеешь?

Я наливаюсь краской, а Денис принимает сидячее положение.

- Серьезно, Рит, хватит думать о навязанных нормах. Просто постарайся жить в кайф.

Я хочу возразить, что "жить в кайф" можно, и не нарушая закон, но наш диалог резко прерывается громкой трелью дверного звонка.

- Ты кого-то ждешь? - вздрагиваю я.

- Нет, - качает головой Денис. - Без понятия, кого принесло.

Протяжная трель повторяется.

- Твою мать, - ворчит парень, соскакивая с кровати, и направляется в коридор.

Я натягиваю на себя простынь и семеню за ним. Денис подносит лицо к глазку, непонимающе бурчит "какого хрена?" себе под нос и открывает дверь.

- Че надо? - вместо приветствия бросает он непрошенным гостям, которых мне не видно.

- Че трубу не берешь? Разговор есть, - доносится в ответ, и я вмиг холодею, понимая, что голос принадлежит Антону Пеплову.

- Я не один, давайте потом.

- Блин, Рей, мы по делу вообще-то! - вставляет Кирилл Бобров. - Выпроваживай свою телку, да поживее!

Я вижу, как парни вваливаются в квартиру, и едва успеваю отскочить обратно в спальню, прикрыв дверь, чтобы остаться незамеченной.

- Идите отсюда нахер! - возмущенно повышает голос Денис. - Я же сказал, что занят!

- Чем ты, блядь, занят? Потрахушками?! - грубо отзывается Пеплов. - Че ты там Белому наплел? У него теперь истерика.

Я пячусь назад, чувствуя себя невообразимо уязвимой. А вдруг они зайдут сюда  и увидят меня с простыней вместо одежды? Такого позора мое сердце может и не выдержать!

По характерному копошению в коридоре я понимаю, что у Дениса не получилось выпроводить друзей, и они вовсю расхаживают по его квартире.

- Клал я на его истерику! - огрызается Рейман. - Че мне с ним теперь нянчиться?

- Не нянчиться, но и посылать на три буквы не стоит, - миролюбиво говорит Кирилл. - Слушай, Рей, а че там у тебя за цыпочка, из-за которой ты даже друзей видеть не хочешь?

Его голос становится всю ближе и ближе, и я уже всерьез подумываю залезть в шкаф, когда где-то совсем рядом с дверью Денис рявкает:

- Только попробуй войти, Бобер! Вшатаю так, что мало не покажется!

- Воу, полегче, братан, - удивленно тянет Кирилл. - Я ведь так, одним глазком гляну.

Рейман кроет чересчур любопытного друга трехэтажным матом и тот, судя по звуку, отступает. Голоса стихают и перемещаются откуда-то в область кухни.

Через несколько секунд в спальню заходит Денис и плотно прикрывает за собой дверь:

- Рит, прости за этих оленей. Честное слово, не думал, что припрутся.

- Ничего, - тихо отвечаю я, собирая свою одежду с пола. - Я уже ухожу.

- Да не надо тебе уходить. Одевайся и пойдем к ним, они там роллы притащили, - говорит он, натягивая спортивные штаны. - Хоть познакомитесь по-человечески.

- Лучше не стоит, - отнекиваюсь я. - Мне кажется, я твоим друзьям не очень нравлюсь.

В памяти тотчас всплывает ситуация с Антоном Пепловым в Красной, когда он настаивал на нашей встрече на парковке, а я случайно опрокинула на него поднос с борщом.

- Забей, главное, что ты нравишься мне, - он помогает надеть платье и ласково цепляет мой подбородок. - Ну же, Веснушка, не бойся, я не дам тебя в обиду.

Денис берет меня за руку и тащит на кухню, где уже вовсю орудуют его друзья. Я чувствую, как щеки краснеют, а сердце неумолимо ускоряется.

- О-фи-геть! - по слогам выдавливает потрясенный Кирилл, увидев меня. - Так у вас с пятиклашкой, значит, все срослось?

- Она не пятиклашка, а Рита, - отзывается Денис, подталкивая меня к стулу. - Сок хочешь?

 - Давай, - киваю я, пряча глаза в пол под натиском прожигающих меня взглядов.

Рейман обхаживает меня как дорогого гостя: наливает попить, раскладывает передо мной роллы на тарелке и вообще держится максимально учтиво. Антон и Кирилл смотрят на меня заинтересованно, но колких реплик не бросают, и я постепенно я расслабляюсь.

- Рит, а ты очень круто поешь, - вдруг заявляет Бобров. - Мы с Реем слышали тебя на посвящении первокурсников, аж до мурашек пробрало.

- Спасибо, это мое хобби, - неуверенно улыбаюсь я, пытаясь понять, говорит он серьезно или издевается. - А ты чем увлекаешься?

- Гидропоном, - смеется он. - Это же можно назвать увлечением?

- А что такое гидропон? Какой-то водный вид спорта? - интересуюсь я.

Раздается взрыв хохота. Парни смеются так, как будто я только что рассказала очень смешную шутку, а я непонимающе хлопаю ресницами, чувствуя нарастающую неловкость.

- Пацаны, а мы, оказывается, спортсмены, - довольно выдает Бобров.

- Ты дебил, а не спортсмен. И шутки у тебя дебильные, - беззлобно говорит Денис, а затем поворачивается ко мне. - Гидропон - это дурь, Рит.

Вот блин! Как можно было так опростоволоситься?!

- Ясно, - тихо отзываюсь.

- Не обращай внимания на Бобра, он себе все мозги скурил, - парень мягко поглаживает мою руку и ободряюще сжимает пальцы.

- Хорошо, - я вымученно улыбаюсь. - Я просто в этом совсем не разбираюсь.

- И не надо тебе разбираться, - подает голос по обыкновению хмурый Пеплов. - Поверь, знание музграмоты куда полезней.

Смысл его слов кажется вполне безобидным, но глядит он на меня как-то очень неодобрительно. Неужели тоже осуждает за связь с его другом?

Стараниями Дениса наш разговор переходит в более безопасное русло. Мы обсуждаем институт, забавные привычки преподавателей, которых очень умело пародирует Кирилл, и напряжение постепенно сходит на нет.

В обычном общении парни оказываются вполне приятными собеседниками. При мне они не матерятся, почти не отпускают шуток ниже пояса и совсем не комментируют мое присутствие у Дениса дома. Да он и сам при них ведет себя со мной даже более уважительно, чем наедине: не шлепает по попе и не делает пошлых комплиментов.

Спустя полтора часа я тихо сообщаю Денису, что мне пора домой:

- Бабушка будет беспокоиться, если задержусь. Она ведь думает, что я на работе, а смена у меня уже закончилась.

- Ладно, - парень встает из-за стола. - Я тебя отвезу.

Попрощавшись с Антоном и Кириллом, мы выходим на улицу и вдыхаем прохладный вечерний воздух, в котором наконец чувствуется приближение осени.

Следуя моей просьбе, Денис ведет мотоцикл очень плавно и неторопливо, так что у меня даже получается поймать удовольствие от процесса езды и полюбоваться проплывающими мимо пейзажами.

35

Денис

Паркую байк около старого пятиэтажного дома, в котором живет Рита, и аккуратно снимаю с нее шлем. Девчонка шлет мне самую очаровательную на свете улыбку и опаляет синевой бездонных глаз. Какая же она красивая! Аж мураши по коже!

Рита направляется к подъезду, а я следую за ней, пытаясь охранить в памяти ее великолепный вид сзади.

- Ну пока, - говорит она, останавливаясь под козырьком.

- Пока, - киваю я, не доставая руки из карманов. Жду, когда она сама меня поцелует. Интересно, догадается или нет?

Рита переступает с ноги на ногу и теребит в руках ключи. Ей опять неловко, до чего ж потешная!

- Ну я пошла?

- Ну иди, - отвечаю я, с трудом сдерживая смех.

Рита бегает по мне глазами, а затем делает короткий вдох и, расхрабрившись, чмокает меня в щеку. Надо же, какая щедрость!

Обхватываю ее за талию и прижимаю к себе. Крепко-крепко. Так, словно вовсе не собираюсь отпускать.

- Я уже скучаю! - шепчу ей в губы. - Ты самая вкусная девочка в целом мире!

- Правда? -  она смущенно опускает глаза.

- Правда, - приподнимаю ее подбородок и ловлю взгляд. - Скажи, ты мне веришь?

- Ты про что?

- Про все, что было между нами. Так веришь или нет?

Рита глядит на меня серьезно и немного задумчиво, а потом негромко произносит:

- Верю.

И это именно то, что я хотел услышать.

Мы прощаемся долго, бурно и самозабвенно. Ее губы - на моих губах, мои руки - под ее платьем, наше дыхание перемешано, а окружающий мир исчез. Как же я раньше жил без этих упоительных поцелуев?

Дверь подъезда неожиданно распахивается, и на пороге появляется пожилой мужик в старомодном костюме.

- Эх, молодежь, совсем стыд потеряли, - ворчит он, проходя мимо нас с Ритой.

Веснушка от его реплики становится краснее рака, а я лишь беззаботно улыбаюсь. Настроение настолько хорошее, что, кажется, даже внезапно начавшаяся ядерная война его не испортит.

Спустя несколько преступно коротких минут Рита выскальзывает из моих объятий и скрывается в подъезде. А я стою, пялюсь на захлопнувшуюся за ней дверь, и глупая улыбка не сходит с лица. Вот это я влип.

- Значит, ты все-таки трахаешь Смирнову? - хмуро констатирует Пепел, когда я возвращаюсь обратно в свою квартиру.

- Это не просто трах, - отвечаю я, развалившись на диване.

- А что же? - встревает Бобер. - Любовь?

Его голос полон иронии, а мне вдруг становится не по себе. Впервые в жизни не хочется обсуждать девушку с пацанами. Такое ощущение, что у нас с Ритой родился свой собственный маленький мир, и я не желаю никого в него впускать. Даже друзей.

- Не твоего ума дело, - холодно отзываюсь я.

- Да брось! Расскажи! - не унимается он. - Наверняка она была целкой? Я прав? Прав, да?!

Кирюха смотрит на меня как пес в ожидании косточки.

- Слушай, Бобер, отвали, а! Все равно ничего не узнаешь, - качаю я головой.

- Бааа, - тянет друг. - Пепел, ты глянь в кого Рей превратился! Эта девчонка - ведьма! За сутки превратила бабника в каблука!

Кириллу очень смешно от своих слов, а я терпеливо жду, когда он угомонится. Хотя, если честно, желание начистить ему румяную рожу сильно как никогда.

- Ладно, хватит языками чесать, - грубо обрывает Бобра Антон. - Давайте по делу. Че там за траблы с Белым?

Мы долго обсуждаем неприятную ситуацию, связанную с тем, что отправленный товар не дошел до конечного клиента, хотя, по словам кладменов, работающих на Белого, закладка была сделана вовремя и в нужном месте.

- Тут одно из двух: либо гонит клиент, либо пацаненок Белого, - подытоживает Пепел.

- Фото закладки есть? - интересуется Бобер.

- Есть, - киваю я. - Но фото - не гарантия. Он мог ее сделать, а потом снять и забрать товар себе.

- Но Андрюха утверждает, что этот закладчик - один из самых надежных, - замечает Кирилл.

- Да че с него взять? Соврет - недорого возьмет, - говорит Антон.

Я согласно киваю. Я вообще не склонен верить людям, тем более в контексте денежных отношений.

- Но до этого же все нормально было, его ребятки не подводили, - возражает Бобер, как-то уж слишком рьяно выгораживая Белого.

- Он тебе че, бабок отвалить обещал? - подозрительно уточняю я. - Какого фига ты за него так впрягаешься?

- Да вы че, пацаны? - Кирюха разводит руками. - Я же это... Ну, по чесноку хочу, чтоб все было...

- Нам не по чесноку надо, а чтоб кэшик капал, - вставляет Пепел. - Предлагаю замять это дело. Клиента послать, а Белому сказать, мол, еще раз такое случится, возмещать будешь из своего кармана.

- Клиент отзыв отрицательный накатает, - вздыхает Бобер.

- Ну и пусть. У нас уже сотни положительных, от одного негативного мало что изменится. Да и такое качество, как у нас, люди нигде больше не найдут.

Антон прав: в своем деле мы почти достигли совершенства, и сотни довольных покупателей это подтвердят.

На этом мы заканчиваем обсуждение рабочих моментов и, пацаны, пару часов порубившись в приставку, уходят по домам.

Сходив в душ, я ложусь в постель и с удовольствием понимаю, что подушка пропиталась цветочным ароматом Риты. Утыкаюсь в нее носом и глубоко вдыхаю. Черт возьми! Как приятно!

Под мысли о Веснушке почти погружаюсь в сон, когда неожиданно ночную тишину прорезает мелодия мобильного. Опять Колесникова. За прошедшие два дня она звонила мне не меньше сотни раз, но я не брал трубку, считая, что нам не о чем больше разговаривать.

Но Вика никак не успокаивается, и я все-таки решаю узнать, что там у нее стряслось:

- Алло.

- Рей, я... Мне очень плохо, - в трубке раздаются жалобные всхлипы. - Мы оба погорячились, давай не будем рубить с плеча?

- Вик, извини, но между нами все кончено. Пора двигаться дальше, - выдавливаю из себя шаблонные, лишенные всякого сочувствия фразы, но на большее я не способен.

- Я... Я без тебя не могу... Я покончу с собой, - плача, шепчет она.

- Не говорю ерунду! - раздражаюсь я.

- Я клянусь! Богом клянусь, я вскрою себе вены, если ты ко мне не приедешь! - ее голос срывается на рыдания. - Жизнь без тебя мне не нужна!

- Вик, ты нормальная или нет? - ошарашенно выдаю я. - Совсем кукушка поехала?

- Да, поехала, Рей! Из-за тебя поехала! - вопит она. - Если ты через полчаса не приедешь, я наложу на себя руки, честное слово!

В том, что Колесникова находится под действием каких-то психотропных веществ, я не сомневаюсь. Она и раньше была очень эмоциональной, но такой суицидальной фигней никогда не страдала. А тут явно приняла что-то эдакое, вот ее и накрыло.

- Слушай, Вик, давай без глупостей, - как можно спокойней говорю я. - Ложись спать, а завтра утром спокойно поговорим, ладно? Я обещаю, мы все обсудим.

Сейчас самое главное - внушить ей, что завтра все нормализуется, и заставить выкинуть из головы бредовые идеи о сведении счетов с жизнью.

- Нет, Рей, так не пойдет! Либо ты приезжаешь сейчас, либо я беру кухонный нож и... И... - Вика ревет в трубку, а я чувствую, как комок смешанных эмоций скручивает живот.

С одной стороны, я не хочу вестись на ее подлую провокацию, ведь я четко дал понять, что мы больше не пара. Но с другой - будет очень отстойно, если она реально вскроет вены. Совести у меня, конечно, нет, но осознавать, что из-за тебя суициднулась твоя бывшая, даже для такого подонка, как я, невыносимо.

Помолчав несколько секунд, я взвешиваю все "за" и "против" и сурово произношу:

- Вик, я никуда сейчас не поеду. Я готов поговорить с тобой, но завтра. Спокойной ночи.

С этими словами я кладу трубку и убираю телефон в сторону.

"Правильно, Рей, один раз поведешься на такую подначку, и потом из тебя всю жизнь будут вить веревки! Ничего Колесникова с собой не сделает!" - успокаивает меня внутренний голос, но на душе почему-то скребут кошки.

Закрываю глаза и пытаюсь уснуть, но меня обуревает какое-то необъяснимое волнение. Фантазия подкидывает отвратительные картинки, где мертвая Вика лежит в луже крови, и я болезненно морщусь. Вот сучка! Пригрузила меня на ночь глядя!

Телефон вновь пищит, и я, молниеносно протянув к нему руку, вижу входящее сообщение от Колесниковой. Вика прислала мне видеозапись, на которой она медленно водит лезвием по запястью, а затем делает на нем крошечный надрез. До вен там еще далеко, но сам факт того, что эта идиотка схватилась за нож, вызывает во мне панику.

Ненавидя себя за слабость, я быстро отвечаю, что уже еду и, пулей соскочив с кровати, натягиваю джинсы. Этой стерве реально удалось меня напугать.

36

Денис

Непрерывно звоню в дверь Колесниковой, но никто не открывает. Самые черные мысли уже успевают пробраться в мой мозг, когда замок наконец щелкает и на пороге показывается распухшая от рыданий, но целая и невредимая Вика.

- Рей! - восклицает она, кидаясь мне на шею. - Спасибо, что приехал, а то я чуть не... - она вновь заливается слезами.

Аккуратно отстраняю ее от себя и, не разуваясь, прохожу вглубь квартиры. Девчонки, вместе с которой Вика снимает хату, нет дома, и я быстро перемещаюсь из комнаты в комнату. На кухне я наконец нахожу то, что искал: пустой стакан, на дне которого виднеется белый, похожий на известь осадок. Таким образом, мои предположения о причинах столь неадекватного Викиного поведения подтверждаются.

Колесникова, всхлипывая, следует за мной, и когда я останавливаюсь, обнимает меня со спины:

- Рей, я тебя так люблю, слышишь?

- Слышу, - устало выдыхаю я, разворачиваясь к ней лицом и наблюдая за ее непривычно расширенными зрачками. - Давай спать. Завтра ведь в универ надо.

Подхватываю Вику за локоть и тащу в спальню.

- Рей, я тебя хочу, - шепчет она, когда я подталкиваю ее к кровати. - Пожалуйста, возьми меня. Прямо сейчас.

Она прижимается ко мне всем телом и кладет ладонь на мою ширинку.

- Вик, завтра, все завтра, - лгу я, вновь отстраняясь. - Давай ты сначала поспишь.

- Без тебя не лягу, - упирается она и опять тянется к моему ремню.

Ну до чего ж назойливая!

Сжимаю зубы и, скинув конверсы, сажусь на кровать. Колесникова тут же плюхается рядом.

- Вик, я очень устал и хочу спать. Давай отдохнем, хорошо? - взывая к остаткам ее сознательности, цежу я.

- Хорошо, - кивает она.

Я принимаю горизонтальное положение, а Вика ложится рядом, но сон в данную секунду интересует ее меньше всего. Колесникова льнет ко мне, как обезумевшая от течки кошка, а я уже не знаю, как сдерживать ее буйные порывы. Она садится на меня верхом, лезет языком мне в рот, но я совершенно ничего не чувствую. Единственное, чего мне хочется, это поскорее усыпить ее и свалить восвояси. Наверняка, протрезвев, Вика поймет, что самоубийство не выход из сложившейся ситуации.

Сжав ладони в кулаки, я жду, когда Колесниковой надоест извиваться на мне, и периодически убираю от себя ее руки. Спустя минут пятнадцать Вика наконец понимает, что ее попытки расшевелить меня не увенчаются успехом, и откидывается на подушку. А еще через четверть часа она начинает сопеть.

Осторожно выскользнув из кровати, я закрываюсь в ванной и звоню Викиной соседке, номер которой каким-то чудом нахожу в списке своих контактов. Когда девчонка берет трубку, я быстро обрисовываю ей ситуацию и прошу приехать сюда как можно быстрее.

- Я вообще-то с парнем и уже сплю, - хрипло отзывается она.

- Я понимаю, но мне будет спокойней, если сегодня ночью Вика будет не одна.

- Так чего ты сам с ней не переночуешь?

- Ты вообще слышала, что я сказал? Мы расстались! У меня теперь другая.

- Лихо ты перекидываешься с одной бабы на другую, - укоризненно замечает она.

- Если приедешь в течение получаса, заплачу три косаря, - говорю я, не желая вступать с ней в полемику.

- Пять, - наглеет девчонка.

- Не жирно ли?

- Не жирно! Я знаю, сколько стоит твой байк, Рей, так что не жопься! Так я выезжаю?

- Выезжай, - обессиленно выдыхаю я и отключаюсь.

К себе домой я возвращаюсь в третьем часу ночи. Расстроенный, уставший и злой. Ну почему женщины такие дуры? Ну не любит тебя мужик, не хочет, так забудь его и живи дальше! К чему эти драмы, угрозы, слезы?

Сегодня я окончательно убедился в том, что Вика мне опостылела. Пока она скакала на мне, отчаянно стараясь пробудить мой член к жизни, я размышлял о том, насколько сильно отличается Рита от тех девушек, с которыми я проводил время раньше.

Веснушка напоминает нежный подснежник, пробивающийся сквозь белую пелену мороза. И хоть мы с ней ровесники, мне кажется, что она гораздо младше меня. Ее хочется лелеять и оберегать.

Рита такая тоненькая, такая мягкая, такая неиспорченная, что оставаться с ней прежним Реем, циничным и бесчувственным, просто не выходит. Рядом с ней я превращаюсь во влюбленного дурака, одного из тех, которые обычно поют серенады под окнами и пишут мелом на асфальте всякую чепуху.

Реально! Я чувствую, что если наши с Ритой отношения и дальше будут развиваться, я начну творить вот такую вот фигню.

Будильник орет как ненормальный, и я с трудом раздираю глаза. Вставать совершенно не хочется, и, честное слово, если бы не возможность встретить Риту в универе, ни за что бы туда не пошел.

Соскребаю свое тело с кровати и тащусь в ванную. Спустя десять минут стояния под холодной водой наконец прихожу в себя и бреду одеваться. Натягиваю спортивные штаны, толстовку и кепку, закрывая козырьком красные от недосыпа глаза.

В институт приезжаю за пятнацать минут до начала лекции и, быстро припарковав байк, несусь вверх по ступенькам. Миную длинный холл, кишащий студентами, и поднимаюсь на третий этаж.

Рита стоит у окна в обществе Белкиной, теребит лямку рюкзака и что-то тихо ей рассказывает. Староста выглядит ошарашенной и потрясенно покачивает головой.

- Привет, девчонки! Меня обсуждаете? - приближаясь к ним, усмехаюсь я.

По их встревоженным и немного покрасневшим лицам понимаю, что я попал в цель.

- Привет, Денис, - негромко отзывается Рита, смущенно моргая.

Я делаю к ней шаг, намереваясь поцеловать в губы, но Веснушка уворачивается и подставляет мне щеку. Вот засранка!

- Ты мне не нравишься, Рей, - Белкина смотрит на меня хмуро и как-то неодобрительно. - Совсем не нравишься.

- Да брось! - улыбаюсь я. - Это все из-за того, что я отшил тебя на первом курсе?

Ксюша вспыхивает, и ее лицо начинает гармонировать по цвету с огненными волосами. Вот умора!

- Придурок ты, Рейман! Каким был, таким и остался! Я тебе сто раз говорила, не слала я тебе ту гребанную валентинку! Это чья-то шутка была! Очень и очень тупая.

- Ладно-ладно, как скажешь, - я примирительно поднимаю руки. - Чего завелась-то?

- Бесишь! - огрызается Ксюша и злобно отворачивается к окну.

Я окидываю взглядом  Ритины ножки в высоких черных гольфах, ее короткую юбку в клетку и мысленно ловлю себя на том, что увиденное меня жутко возбуждает. Рита похожа на японскую школьницу. Прилежную, но в то же время распутную.

- Как бабушка? Не ругалась? - интересуюсь я, поглаживая ее по плечу.

Будь моя воля, я бы посадил Веснушку на подоконник, встал бы между ее раздвинутых ног и целовал бы каждый сантиметр ее бархатной кожи. Но мне совершенно очевидно, что публичные ласки не Ритин конек и она ни за что не позволит мне этого сделать. Поэтому приходится ограничиваться тухлыми поглаживаниями и цензурными темами.

- Нет, она и не поняла ничего толком, - сообщает Рита.- Спасибо Ксюше, прикрыла меня.

Веснушка благодарно глядит на Белкину, и лицо той немного проясняется.

- И вы что, получается, теперь пара? - староста с вызовом смотрит на меня. - Рей и Рита? Рита и Рей?

- Ну да, а что? - играю бровями я. - По-моему, мы очень подходим друг другу.

Ксюша ничего не отвечает, и ее взгляд резко перемещается за мою спину, а еще через несколько мгновений она злорадно произносит:

- А ей ты это сказал?

Поворачиваюсь туда, куда она смотрит, и невольно вздрагиваю. На всех парах к нам несется Колесникова. Выглядит она неважно: спутанные волосы, распухшие веки, бледное лицо. Но, несмотря на это, глаза девушки полны решимости, и она определенно собирается что-то сказать.

Едва я успеваю сжать челюсти и нацепить маску равнодушия, как Вика, приблизившись, буквально падает в мои объятья. Серьезно, если бы я не приподнял руки, она бы точно рухнула на пол.

- Рей, извини меня за вчерашнее. Я была не в себе. Спасибо, что приехал среди ночи и поддержал. Ты не представляешь, как много для меня это значит! - слова вылетают из ее рта быстрее, чем пули из пулемета, и я просто физически не успеваю вставить свою реплику. - Твои присутствие всегда меня успокаивает, и только благодаря тебе я смогла заснуть. Еще раз спасибо и извини!

Сказав это, Вика шмыгает, кидает на меня полный тоски взор и отходит. А я чувствую себя так, словно меня окатили ушатом ледяной воды. И хоть ничего предосудительно я вчера не делал, слова Колесниковой, прозвучавшие так двусмысленно, заставляют мои нервы натянуться в струну.

Медленно поворачиваюсь к Рите и Ксюше, которые буквально вспарывают меня своими взглядами. Одна - непонимающим, вторая - осуждающим.

Я сглатываю, пытаясь придумать, с чего начать объяснение, а Белкина язвительно говорит:

- Помнишь, я сказала, что ты мне не нравишься? Так вот, оказывается, это были цветочки. Теперь я желаю, чтоб ты сдох от какого-нибудь венерического заболевания.

Выплюнув эту ядовитую фразу, Ксюша направляется на лекцию, оставив нас с Ритой наедине.

37

Денис

- Рит, все не так, как может показаться на первый взгляд, - сделав глубокий вдох, начинаю я. - Я действительно был вчера у Вики, но между нами ничего...

- Не надо, не объясняй, - перебивает Рита. - Я была готова к такому исходу.

- К какому исходу? - вылупляю глаза.

- Что ты это ты, и тебя не изменить, - холодно отзывается она, двигаясь по направлению к аудитории. - Не утруждай себя, выдумывая оправдания. Мне это не нужно.

- Рит, ты че обалдела? - устремляюсь за ней. - Ты еще ни в чем не разобралась, а уже сделала выводы!

- А в чем тут разбираться? Тут и дураку все ясно. Ты поехал к Вике и "успокоил" ее, - Рита изображает в воздухе кавычки. - Так же, как "успокаивал" меня на выходных.

- Да нет же! - возмущенно кричу я. - Не так все было!

- Слушай, ты не обещал мне эксклюзива, - бросает она через плечо, - так что я не собираюсь закатывать скандал. Я все поняла и зла не держу. Только единственная просьба - отстань от меня, пожалуйста!

Ну приехали! Вчера я впервые в жизни отказался от секса, когда девушка буквально умоляла меня о нем, и в итоге все равно получил по шапке! Вообще ни за что!

Рита залетает в аудиторию, а я стараюсь не отставать от нее ни на шаг. Нет, так просто я это не оставлю! Она выслушает меня, даже если мне придется весь день ее преследовать.

Веснушка занимает место на втором ряду по соседству с Белкиной, а я без зазрения совести плюхаюсь рядом. Рита бы и рада отодвинуться, но за Ксюшей уже сидит целый ряд студентов, которые явно никуда не собираются уходить, так что деваться ей некуда: придется всю пару терпеть мое присутствие.

- Рей! - раздается откуда-то с дальних рядов. - Ты здоров? Чего у Грымзы под носом забыл?

Громова Инга Петровна или просто Грымза - занудная преподша по макроэкономике, которая уже много лет занимается тем, что профессионально высасывает кровь, жизненные силы и веру в себя у особо впечатлительных студентов. А таких пофигистов, как я, она просто бесит. Этакая престарелая блюстительница порядка, помешанная на своем предмете. Чопорная, непомерно строгая и ужасно требовательная.

- Пора за ум браться, буду грызть гранит науки! - весело отзываюсь я.

- Да гонит он! - с хохотом вставляет кто-то. - Поди, из-за тихони Смирновой пересел, все надеется, что она ему даст!

По аудитории разносится смех и улюлюканье, а я боковым зрением замечаю, как алеют Ритины щеки.

- Если уже не дала! - раздается в ответ.

- Спорим, что дала?

- Так она же вроде с Сафроновым? - вклинивается кто-то.

- Кому нужен Сафронов, когда Рейман яйца подкатывает?

Вновь взрыв хохота, а вот мне уже не смешно. К шуткам в свой адрес я всегда отношусь спокойно, но вот то, что обсмеивают Риту, мне совсем не нравится. Тем более, что я вижу, как ее это задевает. Веснушка становится пунцовой, а лицо выглядит так, будто она вот-вот заплачет.

- Рты закрыли! - рявкую я, оборачиваясь назад. - А то я сам щас подойду и закрою!

- Да ладно, Рей, ты че? - доносятся непонимающие реплики. - Мы же по приколу...

- А нехрен болтать о том, чего не знаете! - огрызаюсь я и вновь смотрю на Риту.

Она буравит взглядом тетрадь, лежащую перед ней, и кажется очень расстроенной.

- Рит, ты че? - я аккуратно касаюсь ее локтя. - Не обращай внимания на этих тупорезов, им лишь бы поржать...

Рита одергивает руку и демонстративно отворачивается в другую сторону. Я вновь открываю рот, чтобы сказать ей слова утешения, но не успеваю этого сделать: в аудиторию заходит Грымза, вместо приветствия призывая студентов к тишине.

Преподша начинает лекцию, а я вновь кошусь на Веснушку, которая с хватает ручку и активно начинает строчить конспект.

- Рит, выслушай меня, а, - шепчу я. - Колесникова вчера наглоталась колес и начала угрожать, что покончит с собой, прикинь?

Смирнова никак не реагирует, и я продолжаю:

- Мол, если я к ней не приеду, вскроет вены и все такое... Я, конечно, поначалу не повелся, но потом она такой видос прислала...

- Рейман, я вас не отвлекаю?! - Грымза сверлит меня грозным взглядом из-под очков.

- Нет, что вы, Инга Петровна, продолжайте, - вежливо улыбаюсь я.

Преподша, сдвинув брови к переносице, возвращается к лекции, а я извлекаю из кармана телефон и, убавив звук, включаю видеозапись, которую вчера отправила мне Вика.

- Вот, смотри, - подталкиваю Риту локтем, чтобы привлечь ее внимание к мобильнику в моих руках, но она лишь отсаживается подальше, упорно игнорируя мои попытки вывести ее на контакт.

- Блин, да что ж все так сложно-то?  - вздыхаю я, откладывая гаджет. - Да не трахал я ее, не трахал! Ну, вчера по крайне мере...

- Рейман, - мой шепот вновь прерывается властным окликом Грымзы, - встаньте!

Я закатываю глаза и нехотя поднимаюсь со своего места.

- Насколько я понимаю, вы сами хотите провести лекцию? Охарактеризуете для нас текущую ситуацию в российской экономике? - издевательским тоном предлагает она.

- Я думаю, на характеристику ситуации в российской экономике, можно не тратить целую лекцию, - иронично замечаю я. - Хватит и одного слова.

По аудитории расползаются смешки, а и без того тонкие губы Грымзы превращаются в нить.

- И какого же?

- Вы ведь и сами знаете, - отвечаю я, стараясь сохранить серьезность на лице.

- Ваши шутки, Рейман, не помогут вам ни экзамен сдать, ни университет закончить, - цедит она, окинув меня полным презрения взглядом. - Об этом я позабочусь.

Грымза возвращается к теме, а я сажусь на место. Только что заимел себе врага в лице будущего экзаменатора. Ну и плевать! Кроме Риты меня сейчас вообще ничего не интересует.

В течение лекции я больше не пристаю к Веснушке, чтобы не бесить преподшу еще сильнее. Уныло пишу конспект, то и дело поглядывая на острые Ритины коленки, на которые так и хочется положить ладонь. Рядом ней мне вообще тяжело сконцентрироваться на предмете и думать о чем-то серьезном. Пошлые мысли так и лезут в голову, наводняя сознания образами обнаженной Риты, лежащей в моей постели.

Когда раздается звонок, я облегченно выдыхаю и снова обращаюсь к Смирновой:

- Рит, ну все, побесилась и хватит, давай нормально поговорим?

- Дай пройти, пожалуйста, - тихо но твердо отвечает, глядя куда-то мимо меня.

- Нет, не дам, - я складываю руки на груди.

- Рей, булками шевели! - из-за Ритиной спины показывается недовольная Белкина. - Мне в деканат надо сгонять!

- Все претензии к Смирновой, - я натягиваю улыбку. - Пока она меня не выслушает, я с места не сдвинусь.

- Так, понятно, - вздыхает Ксюша и, поворачиваясь в обратном направлении, громко объявляет. - С другой стороны выходим, народ. Там Рейман к скамье прирос.

Весь наш ряд движется к выходу, и Рита, отвернувшись от меня, тоже семенит вслед за остальными. М-да, мой план явно не требует доработки.

Подхватываю рюкзак, нагоняю Веснушку и, приблизившись почти вплотную, выдыхаю ей в затылок:

- Ты так вкусно пахнешь.

Рита вздрагивает, нервно убирает прядь волос за ухо и дергано поводит плечами. Должно быть, ей отчаянно хочется от меня сбежать, но бежать некуда: спереди - медленно двигающаяся гусеница однокурсников, по бокам - парты, сзади - я.

Воспользовавшись моментом, опускаю руки ей на талию, но девчонка тут же сбрасывает их с себя.

- Не смей меня трогать, - чуть повернув голову, цедит она.

- А вчера ты не возражала против моих касаний, - шепчу ей на ухо.

Рита не отвечает, а я продолжаю как бы невзначай водить пальцами по ее спине. Она бесится, шипит на меня, пытается отделаться от моих вездесущих рук, почти впечатывается в спину Белкиной, но ничего поделать не может.

Когда течение наконец выносит Веснушку в проход, она молниеносно шарахается от меня и устремляется в коридор чуть ли не бегом. Пусть бежит, у меня все равно поменялись планы. Не мытьем так катаньем я заставлю ее поверить мне.

38

Рита

Сажусь за парту, подпираю руками виски и утыкаюсь в конспекты. Семинар обещает быть долгим и мучительным. Наверняка Рейман опять сядет где-то поблизости и будет гипнотизировать меня взглядом всю пару.

Стараюсь сосредоточиться на режимах налогообложения, о которых читаю, но глаза лишь бесцельно скользят по строкам, совершенно не улавливая смысл написанного.

Ну как он мог? Мы ведь почти два дня только и делали, что занимались любовью, а потом он взял и поехал к Колесниковой за этим же! Откуда только силы берутся на всех?!

До белых костяшек сжимаю край парты и в сотый раз за день умоляю себя не разреветься. Я обязательно дам волю слезам, но дома, без лишних глаз, не при нем. Не хочу, чтобы Денис знал, как больно мне стало после слов Колесниковой, с каким дребезгом разбились едва зародившиеся в моей душе надежды, как сильно я прониклась им за эти дни...

- Рита, - вновь его голос.

Ну что ему еще от меня нужно? Зачем мучает? Почему не отстанет?

Затыкаю уши большими пальцами и наклоняюсь к тетради чуть ниже.

Не реагируй, Рита. Не реагируй.

На этот раз он трясет меня за плечо и с силой тянет к себе. Я вырываюсь из его пальцев, резко разворачиваюсь, намереваясь сказать ему, чтобы не трогал меня в более жесткой форме и... Слова замирают у меня на языке.

Передо мной опять стоит эта проклятая парочка: Рейман и Колесникова. У него вид хмурый, у нее какой-то подавленный и болезненный.

- Рит, пойдем поговорим, - просит Денис. - Втроем.

- Делать мне больше нечего! - вспыхиваю я.

Рейман сурово косится на Вику, и та, тяжело вздохнув, начинает:

- В общем... Я это... Не было у нас ничего с Реем вчера. Он ко мне приезжал, чтобы я глупостей не натворила...

- Мне без разницы, - холодно отзываюсь я.

Эти двое по-прежнему стоят за моей спиной, а вся группа, присутствующая в аудитории, обратилась в слух.

- Рит, я о многом не прошу, просто пообщаемся наедине, - опять говорит Денис.

И на этот раз я все-таки поднимаюсь на ноги и, стараясь держать спину прямо, иду в коридор. Но не потому, что хочу выслушать Реймана и Колесникову, а потому, что нет желания разыгрывать очередной  публичный спектакль перед посторонними людьми.

- Мне было очень плохо, и у меня возникла идея покончить с этим раз и навсегда, - тараторит Вика, глядя себе под ноги. - Я вынудила Рея приехать, рассчитывая, что мы с ним помиримся, но ничего не вышло...

Она выглядит расстроенной, говорит сбивчиво и натужно, будто каждое слово причиняет ей нестерпимую боль.

- Я приехал к Вике, побыл с ней, пока она не заснула, и тут же уехал, - вставляет Денис. - Клянусь, Рит, мне нужна только ты.

От последней его фразы Колесникову передергивает так, словно ей дали невидимую пощечину, и я вдруг отчетливо понимаю, что они не врут. Денис каким-то образом вынудил ее рассказать мне правду, хотя эта правда явно ей поперек горла.

- Понятно, - негромко изрекаю я.

Никаких других слов на ум не приходит. С одной стороны, мне неприятно, что Денис среди ночи сорвался к Вике, но с другой - кем бы он был, если бы не сделал этого? Ведь она угрожала ему расправой над собой. Ее поведение было глупым, незрелым и опасным, но его вины в этом нет. Он испугался и предпочел убедиться, что она не совершит необратимый поступок.

- Я могу идти? - тихо интересуется Колесникова.

- Нет, - отвечает Денис. - Это ведь еще не все.

По лицу Вики пробегает тень ненависти, но она тут же берет себя в руки.

- Извини за ту драку, - глухо выдавливает она.

Девушка смотрит в пол, но я понимаю, что ее слова обращены ко мне. В них нет ни капли искренности, и совершенно очевидно, что она делает это только по настоянию Реймана.

Я ничего не отвечаю и отворачиваюсь к окну, а через мгновенье Вика уходит, оставив нас с Денисом наедине.

- Она больше не будет лезть, обещаю, - шепчет парень, медленно придвигаясь ко мне. - Теперь есть только ты и я.

Я стараюсь сохранять на лице серьезность, но внутреннее ликование от того, что Денис меня не предавал и что он верен мне, так и норовит растянуть мой рот в улыбке. Я чувствую себя так, будто с моей души сняли тяжесть тонн этак в сто, и даже дышать становится легче.

- Рит, а давай сбежим с пар, а? - вдруг предлагает он, обдавая мой висок горячим дыханием.

- Нет, так нельзя, ты что? Тем более сейчас семинар, - испуганно моргаю я.

- Ну да, я и забыл, что встречаюсь с отличницей, - усмехается парень.

Встречается? Так, значит, мы с ним пара? Как же здорово это звучит!

- А ты сегодня работаешь? - мягко касаясь моих волос, интересуется Денис.

- Нет.

- Тогда поедем ко мне после универа?

- Я сразу после универа не могу, - внутренне сжимаясь, говорю я. - Мне кое-что сделать нужно.

- И что же?

- С Никитой поговорить хотела. Объясниться.

Лицо Дениса мгновенно напрягается, и по нему начинают разгуливать желваки. Я, конечно, понимаю, что ему неприятно, но он-то свою бывшую среди ночи утешать ездил, а мне, выходит, и разговаривать с другими парнями нельзя?

- Ну, окей, - сквозь зубы цедит он. - Я тебя тогда в Красной подожду. Поговоришь, и поедем.

Я вижу, с каким трудом Денис выдавливает из себя слова, и я благодарно улыбаюсь ему в ответ. Как же все-таки хорошо, что она хотя бы пытается меня понять. Это уже прогресс.

Остаток учебного дня мы с Денисом проводим как парень и девушка: на переменах он держит меня за руку, на лекции поглаживает мою ногу под партой, вызывая нестройные ряды мурашек по всему телу, а на обеде в Красной садится за один стол вместе со мной, Ксюшей и другими нашими (а точнее Ксюшиными) приятельницами.

Белкина глядит на нас с Денисом как на умалишенных и фыркает каждый раз, когда он называет меня Веснушкой. Ей это прозвище кажется смешным и нелепым, а меня оно умиляет. Есть в нем что-то трогательное и душевное.

Другие девочки за столом таращатся на Дениса так, словно к нам подсел не человек, а привидение - с напряженным вниманием и плохо скрываемым любопытством. Парня эти взгляды явно веселят, потому что он то и дело отпускает провокационные шуточки, от которых и без того вечно хихикающие и перешептывающиеся одногруппницы начинают активно заливаться краской.

Находясь рядом с Денисом, я все время чувствую на себе пристальные взгляды окружающих. Причем замечать меня начинают даже те, кто раньше и не смотрел в мою сторону. Наверное, это связано с тем что Рейман или, точнее сказать, Реймана знает весь универ - все с ним здороваются, все у него что-то спрашивают. А так как я теперь хожу с ним рядом, часть этого внимания перекидывается и на меня.

После лекции по статистике Денис идет вместе с друзьями в Красную, а я спускаюсь в холл первого этажа, где, согласно короткой смс-переписке, мы с Никитой Сафроновым должны встретиться.

Пока я жду его, перетаптываясь с ноги на ногу, меня всю буквально снедает стыд. Как же все-таки ужасно я поступила! Пришла с ним на вечеринку к Сердюкову, а потом уехала вместе Денисом и пропала.

На выходных Никита звонил мне много раз, а я не отвечала ему. И не только потому, что с головой была погружена в Реймана... Я просто не знала, что мне ему сказать. Как объяснить свой безнравственный, эгоистичный и, откровенно говоря, предательский поступок.

Вчера ночью в перерывах между воскрешениями в памяти пылких моментов страсти с Денисом я ругала себя последними словами, пыталась воззвать к совести и вообще всячески старалась стереть с лица блаженную улыбку. Но, кажется, под воздействием любви совесть у меня просто напросто атрофировалась: я хоть и осуждала себя, но желания поступить по-другому и исправить случившееся хоть убей не было.

39

Рита

- Привет, - робко здороваюсь я, когда Никита останавливается напротив меня.

- Привет, - холодно бросает он, глядя мимо меня.

В лице парня читается грусть и обида, которые он пытается скрыть под напускным безразличием, и от этого мне становится еще тяжелее. Выходит, мой поступок действительно задел его за живое.

- Никит, я... Прости меня, пожалуйста. Мне нечем оправдать свое поведение. Просто знай, что я меньше всего хотела причинить тебе боль и...

- Ты теперь с ним, да? - перебивает меня Сафронов, напряженно стискивая челюсти.

- Да, - киваю я, пряча глаза в пол.

В эту секунду мне хочется провалиться сквозь землю.

- Но ты же понимаешь, что для него это лишь игра? Он поматросит и бросит, а ты окажешься ни с чем. Через это уже десятки девушек в институте прошли.

Ну вот. Еще один человек говорит, что я для Дениса - одна из многих. Кажется, я уже должна к этому привыкнуть, но обида все равно острым ножом царапает сердце.

- Никит, ты за меня не переживай, я как-нибудь разберусь с этим сама... - запинаясь, произношу я.

- Но я переживаю, Рит, переживаю! - восклицает парень. - Этот козел Рейман запудрил тебе мозги! А мне ведь совсем не все равно!

Болезненно сморщившись, я поднимаю на него глаза. Ситуация максимально неловкая, и я совсем не знаю, как себя вести. Как объяснить Никите, что я угодила в капкан? И что я ни за что на свете добровольно из него не вылезу. Что меня тянет к Денису, как мотылька к огню. И даже если я буду наверняка знать, что сгорю, все равно не смогу сменить направление.

- Прости, - глухо повторяю я, не в силах выдавить из себя ничего другого.

На долю секунды Никита обессиленно прикрывает глаза, разочарованно качает головой, а затем... Затем вдруг подлетает ко мне и порывисто обнимает.

- Рит, ну, пожалуйста, опомнись! Ведь у нас все так хорошо было! - шепчет парень, крепко прижимая меня к себе.

Этот мучительный диалог высасывает из меня последние силы, и я чувствую себя законченной стервой. Бессердечной и злой, так что мне вдруг становится противно от самой себя. Но я обязана довести начатое до конца. Не ради себя, ради Никиты. Он должен выкинуть меня из головы.

- Нет, - твердо говорю я, отстраняясь от Сафронова. - Я уже все решила, Никит. Я теперь с Денисом. Извини, если сможешь.

Несколько секунд он смотрит на меня с невыразимой горечью и досадой, а затем, не сказав ни слова, разворачивается и уходит.

Ну вот и все. Это был первый раз в моей жизни, когда я причинила боль другому человеку ради Дениса. Первый, но не последний.

Денис

К счастью, мне удается исчерпать неприятный инцидент с Колесниковой быстро и почти без последствий. Вика хоть и была жутко зла на нас с Веснушкой, но все же кое-какие рычаги давления на нее у меня остались.

За несколько месяцев наших, если можно так сказать, отношений мне случалось проявлять себя не только с плохой стороны, но и с хорошей. Я никогда не был жмотом и всегда покупал Вике все, что она просила. Или даже то, на что она просто восхищенно смотрела. Ювелирка? Пожалуйста. Брендовые шмотки? Держи.

Колесникова всегда очень бурно выражала свою благодарность и под ее воздействием соглашалась даже на то, о чем впоследствии жалела. Например, о всяких сексуальных экспериментах. Или о том, что я записывал их на камеру.

Ни одна девчонка, даже если она безбашенная оторва, не захочет, чтобы широкая публика увидела, как рьяно она старается в постели, и тут Вика не стала исключением.

Протрезвев, Колесникова понимает абсурдность идеи о самоубийстве, однако от решения и дальше донимать меня своими приставаниями не отказывается. Поэтому и огорошивает меня дурацким "спасибо, что приехал среди ночи" прямо перед Ритой.

Не то чтобы я открыто шантажирую Вику или угрожаю ей, нет. Я просто тонко намекаю, что та самая запись по-прежнему хранится у меня на компе и будет очень печально, если она вдруг, каким-то чудесным образом окажется в Интернете.

Колесникова хоть умом и не блещет, но мою мысль улавливает  сразу. Поэтому договориться с ней о разговоре с Ритой не составляет мне труда. К моему облегчению, Веснушка нам верит. Должно быть, потому что вид у Вики и впрямь жалкий. Однако, несмотря на это, лично у меня Колесникова сочувствия не вызывает. Наверное, из-за того, что до этого вела себя как настоящая сука.

Когда Рита уходит "объясняться" со своим недоумком Сафроновым, я делаю вид, что направляюсь в Красную, а сам тем временем, держась на расстоянии, следую за ней. Я хоть и притворился, что понимаю ее стремление утешить бывшего, но на самом деле я ни черта не понимаю!

Какого фига она должна ему что-то объяснять?! Они провстречались-то, насколько я знаю, без году неделю и ни разу за это время не трахнулись. Что это за роман такой?

Да у меня с моими носками отношения крепче и длительнее: я постоянно их теряю, ищу, зову. Тут хоть какие-то эмоции... А не то что у этих двоих: три дня походили за ручку, а пафоса развели столько, будто прожили вместе десять лет.

В ожидании недотепы Сафронова Рита заметно нервничает: теребит лямки своего рюкзака, то и дело заправляет волосы за ухо и нетерпеливо переминается с ноги на ногу. Я наблюдаю за ней, привалившись к окну в дальнем конце коридора, и с трудом удерживаюсь от того, чтобы не фыркнуть. Веснушка волнуется так, будто ждет встречи с английской королевой, не меньше.

Первое время Рита с Сафроновым просто разговаривают. Он смотрит на нее с нескрываемым желанием, а она почти все время по привычке разглядывает пол. Но потом прямо на моих глазах начинает твориться какой-то треш: идиот Сафронов подскакивает к Веснушке и, обхватив ее своими клешнями, обнимает! От такого зрелища мне аж поплохело.

Едва я успеваю подорваться с места, чтобы отодрать придурка от моей Риты, как она сама выскальзывает из его рук. Еще пара слов - и он, резко развернувшись на сто восемьдесят градусов, уходит.

Рита

После разговора с Никитой возвращаюсь в Красную и ищу глазами Дениса. Он сидит за столиком в глубине зала в компании однокурсников и отстраненно смотрит куда-то в одну точку.

- Денис, я все, - приблизившись, говорю я. - Можем ехать.

- Да что ты? Так быстро? - он иронично вскидывает брови.

- Ну да, - теряюсь я.

- Надеюсь, Сафронов остался доволен твоими объяснениями? - слегка сщурив глаза, интересуется Денис.

- В смысле?

- В смысле вылетели все мысли и лапшой на ушах повисли, - саркастично рифмует он.

Я пораженно хлопаю глазами, ничего не понимая, а Денис вдруг резко поднимается со стула, хватает меня за руку и тянет за собой. Не сказав друг другу ни слова, мы выходим из института и направляемся в сторону парковки.

- Денис, все в порядке? Ты чем-то недоволен? - семеня вслед за ним, наконец спрашиваю я. - Ты какой-то странный.

- Разве? - он кидает на меня косой взгляд. - А, по-моему, обычный.

Он надевает на меня шлем, садится на байк и жестом приглашает последовать его примеру. При этом во всех его движениях сквозит какое-то порывистое нетерпение. Будто его что-то бесит, и он хочет поскорее с этим закончить.

40

Рита

В напряженном молчании мы поднимаемся к Денису в квартиру и, оказавшись внутри, я смущенно топчусь на пороге, не зная, как реагировать на его пасмурное настроение.

- Чего встала? Снимай одежду, - бросает он через плечо, скидывая кеды.

Я недоуменно опускаю взгляд на кофту и юбку, не совсем понимая, о чем он говорит. На мне ведь нет верхней одежды, тогда что именно я должна снять?

- Рит, давай шустрей, а, - нетерпеливо торопит Денис. - Раздевайся, говорю.

Ловким движением он стягивает с себя футболку, обнажая молодой крепкий торс с многочисленными татуировками.

- Мне что, кофту снимать? - хрипло уточняю я.

- Кофту, юбку, белье - все снимай, - командует он, расстегивая ремень на джинсах.

Голос Дениса звучит так спокойно и уверенно, будто он не оголиться мне предлагает, а в шашки поиграть.

- Я... Я не понимаю, - ошарашенно тяну я.

- Я сейчас объясню, - хищно усмехается парень, стаскивая джинсы и оставаясь в одних трусах.

Он подходит ко мне, молниеносно расстегивает мой кардиган и резко, даже немного грубо спускает его с плеч. Затем стремительно дергает молнию на юбке, и она, безвольно скользнув вниз, складывается гармошкой у моих ног.

Парень действует настолько быстро и властно, что даже моя реакция за ним не поспевает. Я просто стою на месте и позволяю ему раздевать меня, словно куклу. Не сопротивляясь и не издавая ни единого звука.

Не мешкая, Денис избавляется от лифчика, и я, будто очнувшись, стыдливо прикрываю руками обнаженную грудь. Его рот кривится в легкой ухмылке, а следующим движением он, решительно обхватив мои запястья, разводит их по сторонам.

Я прижимаюсь спиной к двери и чувствую, как бешено колотится мое сердце. Кажется, оно вот-вот вырвется из груди или, не выдержав напряжения, остановится. Одно из двух.

- Ты моя, Рит. Поняла? - тихо, но твердо произносит Денис, глядя мне прямо в глаза.

- Да, - выдыхаю я, чувствуя дрожь во всем теле.

- Ты моя, и я хочу, чтоб об этом все знали, - прожигая меня насквозь, шепчет он.

- Хорошо, - покорно соглашаюсь я.

Денис проводит носом по моей шее, делая глубокий вдох, а затем всем своим горячим телом прижимается ко мне. Тесно, близко, с напором. Животом я ощущаю его возбужденную плоть, и от этого сама завожусь с пол-оборота.

Стремительным движением Денис разворачивает меня лицом к двери, слегка прогибает мою поясницу, спускает  трусики и входит в меня сзади. Мощно и амплитудно.

Я выкрикиваю его имя и жмурюсь от вновь и вновь накатывающих волн наслаждения. Собрав в ладонь мои волосы, Денис тянет их на себя, и от этого мой прогиб в пояснице увеличивается. Я ощущаю, как парень с каждым новым толчком проникает все глубже и глубже, и мысленно (а, может, и не только мысленно) умоляю его не останавливаться.

Мы горим, дымимся, пылаем как раскаленные угли. Наши движения сливаются воедино, а наши тела стремятся стать еще ближе. И если это не любовь, то я не знаю, что она. Мы находимся на пике эмоций, на острие ощущений, на краю бездны...

Шумно выдохнув, Денис кончает мне на спину, а я стою, прижимаясь щекой к двери, и блаженно улыбаюсь. Я чувствую себя пьяной, охмелевшей, обезумевшей, и когда он, развернув меня к себе лицом, целует мои губы, буквально висну на его шее. Ноги не держат, голова кружится, а живот полон крылатых насекомых... Это ли не счастье?

Кто бы что ни говорил, а Денис умеет быть нежным, чутким и даже покладистым. Хотя вздорным и упрямым он бывает ничуть не реже. Отношения с ним напоминают  сплав по горной реке. Вроде плывешь по течению, и все нормально, а потом ни с того ни с сего начинается опасный участок, на котором лодку буквально кидает из стороны в сторону. И пока его не минуешь, спокойствия не видать.

В процессе нашего общения я заметила, что Денис подвержен резким перепадам настроения: то он весел и беззаботен, то вдруг становится молчаливым и хмурым. Я пыталась разобраться, с чем связаны внезапные перемены, но спустя пару недель поняла, что в такие моменты его лучше не трогать. В лучшем случае Денис просто не ответит мне, а в худшем - может нагрубить.

Мы проводим вместе практически все свободное время. По большей части зависаем у Дениса дома и занимаемся любовью. Пылкой, страстной, безудержной. У него очень богатая фантазия, и он постоянно поражает мое воображение какими-то новыми позами и секретными приемчиками, от которых при жизни умираешь от наслаждения и попадаешь в рай.

Еще я готовлю для Дениса еду, и за это он в прямом смысле носит меня на руках. "Боже, Веснушка, это лучший тыквенный пирог на свете!", "Ничего лучше в жизни не ел!" ,"Я готов убить за эти котлеты!" - таким пафосными фразами он хвалит мою стряпню каждый раз, без исключений. Причем даже тогда, когда, на мой взгляд, блюдо не совсем удалось.

Иногда мы ходим в кино или гуляем по городу, но Денис, как мне кажется, не очень любит все эти ритуалы, считая их пустой тратой времени, и соглашается на это только ради меня.

Он очень злится, когда по вечерам я собираюсь домой и покидаю его квартиру. Говорит, что я уже взрослая и не обязана отчитываться перед бабушкой за каждый свой шаг. Так-то оно так, но мне совесть не позволяет ночевать у парня. Как я объясню это бабуле? Ведь в ее время люди спали вместе только в браке.

А еще Денису не нравится моя работа. Поначалу он просто намекал мне об этом, а потом, как-то после смены увидел нас с Толиком,  официантом, который обучал меня всему в самом начале, и взбесился:

- Что за хрен все время таскается за тобой после смены? - недовольно шипит Денис.

- Это Толя, мы с ним с первого дня сдружились, - поглаживая Реймана по плечу, отвечаю я. - Почему он тебе не нравится?

- Потому что смотрит на тебя плотоядно.

- Да не смотрит она на меня... У него вообще девушка есть.

- Мне плевать. Держись от него подальше.

И так постоянно. Денису не нравятся клиенты, которые, по его мнению, раздевают меня глазами. Не нравится кальянщик Боря, менеджер Олег и даже шестнадцатилетний курьер Степка, который со мной и не разговаривал ни разу.

- Зачем тебе эта работа? - недоумевает Денис. - Платят же копейки.

- Пускай копейки, зато мои, - возражаю я.

- Да на кой тебе эти крохи? Давай я куплю все, что тебе нужно.

- Ничего мне не нужно! - вспыхиваю я.

Что я, содержанка какая-то, что ли? Я и сама вполне в состоянии платить за свои обеды и покупать одежду. Пускай недорогую и не такую модную, как у Дениса, но все же.

В ответ на мои отказы от его предложений купить мне вон ту юбочку или вон те джинсы, которые стоят столько же, сколько бабушка зарабатывает за месяц, Денис закатывает глаза и называет меня глупышкой:

- Эх, Рит, разве так можно? Тебе мужик сам предлагает раскошелиться на шмотки, а ты нос воротишь! Почему ты такая гордая?

Но я в этих вопросах упрямо стою на своем. Правда Денис все же находит способ меня обхитрить: теперь он не предлагает мне что-то купить, а просто идет и приобретает это без моего ведома. А потом преподносит вещь в качестве подарка.

- Это от чистого сердца, Ритуль, - говорит он.

Мне жутко неловко принимать платиновые серьги и платье, но Денис смотрит на меня такими глазами, что я просто не смею обидеть его отказом. Но вот когда спустя полтора месяца наших отношений он приносит мне новый Айфон, я решаю не молчать:

- Не могу я его взять! Это слишком дорого!

- Не дороже денег, Рит! - настаивает парень.

Мы долго ссоримся, но телефон я все-таки не беру. Он называет меня дурой и весь вечер со мной не разговаривает.

Поначалу я совершенно не понимаю, откуда у Дениса деньги, если он нигде не работает. Начинаю расспрашивать, но он говорит на эту тему с крайней неохотой. В процессе долгого прощупывания почвы мне удается выяснить только то, что у Дениса есть какой-то Интернет-бизнес, связанный с криптовалютой. На подробности парень не расщедрился.

В целом бизнес отнимает у него не так много времени, но иногда мы не видимся по несколько дней, потому что, по словам Дениса, на работе аврал. В таких случаях я всегда с пониманием отношусь к его занятости и стараюсь не надоедать звонками и сообщениями.

В институте все понемногу стали привыкать, что мы с Денисом пара. Даже Ксюша Белкина, которая первое время напрочь отказывалась верить в серьезность намерений Реймана, постепенно смягчилась и теперь не называет его бабником и мерзавцем.

Из всех друзей Дениса общий язык я быстрее всего нашла с Кириллом Бобровым. Он оказался простым и очень общительным, так что рядом с ним я совсем не чувствую привычного смущения.

А вот с Антоном Пепловым дела обстоят похуже. Он почти не разговаривает со мной и смотрит все время как-то угрюмо, исподлобья, будто я чем-то его обидела. При этом я не могу отделаться от чувства, что он видит меня насквозь. Знает, о чем я думаю и чего боюсь. Словно слышит мои мысли. Поэтому в присутствии Антона я всегда ощущаю себя крайне скованно и стремлюсь как можно быстрее исчезнуть из поля его зрения.

По выходным Денис любит сидеть на подоконнике у настежь распахнутого окна, курить сигареты и потягивать малиновый Дайкири. В эти моменты он как никогда спокоен и словоохотлив. Много рассказывает про свое детство и школьные годы, смеется над моими глупыми вопросами и лучезарно улыбается.

Затем он спрыгивает с подоконника, кладет голову на мои колени и просит меня что-нибудь спеть. Обычно я затягиваю Цоя или Би-2, потому что Денису нравится их творчество. Он лежит, не шевелясь, глядит в потолок, и в его голубых глазах проносится целая жизнь.

И в эти мгновения я понимаю, что люблю этого неправильного, дерзкого и до неприличия красивого мальчика. Люблю его голос, пошлые шутки, манеру откидывать волосы со лба. Даже смотреть, как он курит, люблю.

Стоит мне увидеть Дениса, как тысяча солнц вмиг загораются в моей душе, озаряя ее теплым светом. Когда он рядом, я чувствую невообразимый приток сил, даже если очень устала. Он становится моим воздухом, моим смыслом, и минуты, прожитые без него, кажутся потраченными впустую.

41

Денис

Когда у мамы в квартире что-то ломается, она первым делом звонит мне. Это довольно странно, учитывая, что я тот еще рукожоп, и ни на что, кроме смены лампочек и подтягивания шкафных дверок, не годен.

- Дениска, у меня что-то выключатель постреливает. Может, посмотришь? А то я даже свет в зале включать боюсь, - взволнованно заявляет она.

Вряд ли я, конечно, саморучно смогу ей помочь. Скорее всего, как обычно приду, поохаю и вызову мастера. Но деваться некуда. Мать есть мать. Надо ехать.

- Ладно, мы через час будем, - обещаю я.

- Кто это "мы"? - интересуется она. - С Кирюшкой, что ли, будешь?

- Нет, мам, с Ритой, - отвечаю, косясь на задремавшую на кровати Веснушку. - С девушкой моей.

- Это та блондинка, да? Которую я в институте видела? -  стараясь скрыть неодобрение в голосе, уточняет мама.

Это она про Колесникову. Как-то родительница пришла к нам в универ на день открытых дверей вместе со своими одиннадцатиклассниками и увидела меня с Викой. Точнее даже так: Вику на мне. Колесникова в тот день разошлась что-то, запрыгнула на меня верхом прям в коридоре и давай целоваться, словно в последний раз видимся.

Короче, маму это зрелище, мягко говоря, шокировало. Она потом мне две недели пела про то, как важна в человеке скромность и что в ее время девушки держались с бó‎льшим достоинством. Вы не подумайте, мать у меня не ханжа и не стремится всех на свете поучать. Просто нравы у нее строгие. Учительница как никак.

- Нет, мы с ней давно расстались, - отмахиваюсь я. - Рита другая. Она тебе понравится, зуб даю.

- Ладно-ладно, как скажешь, - смущенно смеется мать. - Жду.

Откладываю телефон в сторону и медленно ложусь рядом с Веснушкой. Ее мягкие каштановые волосы разбросаны по подушке, а веки слегка подрагивают во сне. Рита очень красивая, а, когда спит, и вовсе похожа на ангела. Что она забыла в обществе такого грешника, как я?

Ласково касаюсь ее обнаженного плеча и неторопливо скольжу вниз по руке. Переплетаю ее пальцы со своими и легонько сжимаю ладонь.

- Детка, - шепчу я, наклонившись к ее уху. - Просыпайся.

Рита вздрагивает, но глаза не открывает.

- Веснушка, я люблю тебя, - в порыве нежных чувств прижимаюсь к ней всем телом, вдыхая чудесный аромат ее волос.

- А я тебя, - сквозь сон отвечает она. - Очень-очень.

Какое-то время мы лежим в обнимку, и меня снедает острое желание забить на все и никуда не идти. Так хорошо быть с Ритой наедине, дома.

- Кто звонил? - интересуется она.

- Мать. Что-то у нее там коротит, надо глянуть, - отзываюсь я. - Поедешь со мной?

Рита резко распахивает глаза и сверлит меня непонимающим взглядом:

- К твоей маме?

- Ну да, - усмехаясь я, наблюдая за ее встревоженным лицом.

- Но у меня волосы плохо лежат, и платье не самое подходящее...

- Забей, Рит, все супер. Ты красотка, и к тому же с высоким IQ, так что моя мать будет от тебя в восторге.

- Ну... Хорошо, - Рита задумчиво закусывает губу, и это выглядит дико сексуально.

Хотя, думаю, сама Веснушка никакого эротического подтекста в этот жест не вкладывала. Просто она сама по себе такая: буквально излучает привлекательность и магнетизм, так что при взгляде на нее в голову непременно лезут пошлые мысли.

Я оказался прав. Смирнова понравилась маме сразу, как только мы появились на пороге ее квартиры. Во-первых, ей стало приятно, что мы притащились с гостинцем в виде шоколадных конфет (на этом Веснушка настояла). Во-вторых, родительница сразу оценила уровень социального интеллекта моей девушки: Рита была мила, живо интересовалась маминой работой и вообще вела себя образцово-показательно.

Но самое потрясающее в том, что Веснушка не старалась специально ради моей матери, она в принципе всегда и со всеми так общается: уважительно, воспитанно и очень доброжелательно. И пускай я злюсь на ее бабушку за то, что не отпускает внучку ночевать у меня (хотя подозреваю, что Рита даже не спрашивала), но все же стоит отдать ей должное и признать, что этой женщине удалось вырастить по-настоящему потрясающую девочку. Умную, добрую и порядочную.

Однако, несмотря на кучу положительных качеств, есть у моей Риты один большой недостаток. Она жутко, просто до невозможности гордая. И это проявляется даже в мелочах. Она никогда не названивает и не контролирует меня, очевидно, считая себе выше этого. Не принимает дорогие подарки. И не хочет увольняться с работы, где получает мизерную зарплату, только потому, что ей важно иметь свой собственный источник дохода. Не знаю, кто вбил эту феменистскую чушь ей в голову, но выбить ее обратно, кажется, нереально.

А еще Рита - настоящая зубрилка. Учится как ненормальная, готовится к каждому семинару, словно к экзамену, да еще и меня заставляет грызть гранит науки вместе с ней. Это, конечно, изрядно напрягает, но я терплю: находиться рядом с Веснушкой приятно всегда, даже если вместо секса приходится заниматься учебой. Хотя на отсутствие физической любви мне грех жаловаться, здесь Рита никогда не скупится, и я всегда получаю свое.

- Риточка, и как ты только все успеваешь? - подливая нам еще чая, щебечет мама. - И работаешь, и учишься на одни пятерки, и еще музыкой увлекаешься.

- На самом деле я заметила, что чем больше человек себя загрузит, тем больше успевает, - улыбается девушка. - Мозг начинает подстраиваться под нужный ритм и выполняет поставленные задачи гораздо быстрее.

- Это верно, - кивает мама. - У маня в школе тоже так: лучшие ученики всегда и спортом, и музыкой занимаются, и в олимпиадах участвуют, и еще отношения завязывать успевают.

После чаепития родительница показывает мне неисправный выключатель, который и правда при каждом нажатии клавиши неприятно потрескивает.

- Коротит где-то, разбирать надо, - говорю я. - Давай электрика вызовем? Пусть починит.

- Да зачем электрика? - вмешивается Рита. - Тут либо контакты окислились, либо пластины ослабели. Работы на десять минут. Давайте я сама исправлю?

Неизвестно, кто больше обалдел от этих слов: я или мама. Я, конечно, знал, что Веснушка смышленая, но чтоб настолько...

- Рит, да не надо, пускай мастер этим займется, - возражаю я.

- Пока мы мастера дождемся, я уже десять раз все починю, - смеется Рита, затягивая шелковистые волосы в высокий хвост. - Давайте автомат в щитке вырубим. И отвертка мне нужна.

Обесточив линии, девчонка разбирает выключатель и копошится с проводами, затем собирает конструкцию обратно и вуаля - все работает без малейших нареканий. Мама называет Риту юным гением, а не могу сдержать восхищенной улыбки:

- Веснушка, откуда ты все это знаешь?

- Мы когда с бабушкой в поселке жили, до нас электрик несколько дней шел. А когда доходил, не всегда был трезвый. Вот я и решила сама в этом вопросе разобраться. Почитала в Интернете статьи, с соседом пообщалась и выяснила, что ничего такого прям сложного тут нет. Было бы желание.

Все-таки удивительная мне досталась девочка. Удивительная и уникальная. Никогда таких не встречал.

- Белый предлагает мне поучаствовать в их бизнесе, - вдруг заявляет Бобер, сидя у меня на кухне.

Я медленно откладываю в сторону ноутбук и вгрызаюсь в друга вопросительным взглядом.

- В смысле?

- Ну в прямом, - хмыкает он. - У Андрюхи дела в гору идут, хочет делегировать. Он сам в логисты подается, а мне предлагает на базе груз встречать и крупные партии на мелкие расфасовывать.

- Я смотрю, у вас прям высокий уровень доверия? - издеваюсь я.

- А че такого? Я надежный чел, и Белый это знает, - самонадеянно выпячивая грудь, отвечает Кирюха.

- Ну... Что я могу тебе сказать? - задумчиво почесывая подбородок, говорю я. - Дерзай, коли есть желание. Но лично я бы в эту тему не полез.

- Почему? - вытягивает шею друг.

- Слишком опасно. Если базу накроют, ты будешь крайний, и вздрючат тебя по полной.

- А если нас накроют, кто будет крайний? -  с вызовом спрашивает он.

- Это-то да, но чем меньше народу знает, тем меньше рисков. А у них там в кладменах - пацаны шестнадцатилетние. Я бы на них не стал надеяться.

- Много ты знаешь, - ворчит Бобер. - Белый со ребятами уже не первый год работает, и все нормально. А ты кипишуешь.

Какое-то время мы лениво перебрасываемся колкостями, а потом Кирюха переводит тему на предстоящую вечеринку в честь дня рождения Пеплова.

- Ты Смирнову с собой возьмешь?

- Возьму, конечно. С чего такие вопросы?

- Ну, просто там такой контингент будет... И забавы всякие разные... Не для домашних девочек, короче, - ухмыляется друг.

- Да ладно, брось, Ритка только со стороны кажется занудой, - отмахиваюсь я.

- А на самом деле она, значит, оторва? - ржет он.

- Нет, не оторва, конечно... Но повеселиться тоже умеет.

- Да? А я думал, вы типа парочка ЗОЖников. Ты ведь при ней даже план не куришь, - смеется Кирюха. - Мне казалось, она тебе запрещает.

- Че за хрень ты несешь? - хмурюсь я. - Кто мне может запрещать? Хочу - курю, хочу - не курю. Все зависит исключительно от моего желания.

- Ну, окей, - ухмыляется друг, но по его лицу я вижу, что он не особо мне верит.

На самом деле его намеки и издевки не беспочвенны. Сблизившись с Ритой, я действительно стал потреблять гораздо меньше дури, но совсем не потому, что она как-то этому препятствует. Просто рядом с ней мне и так хорошо. Наше общение, секс и даже разговоры наполняют меня эмоциями похлеще экстази, так что в ее присутствии я не нуждаюсь в дополнительных стимуляторах.

Конечно, периодически в обществе пацанов я покуриваю травку, но делаю это скорее по привычке и, как правило, в те дни, когда мы с Ритой не видимся из-за ее или моей работы.

42

Рита

Сегодня я в очередной раз делаю для Дениса манты. Он очень любит это блюдо и говорит, что ничего вкуснее в жизни не ел. Слышать такое из уст любимого человека очень приятно, хотя я подозреваю, что он мне льстит. Ведь лично я совсем не считаю свои кулинарные навыки выдающимися. Да, вкусно, конечно, получается, но до бабушки с ее шедеврами мне далеко, как до Северного полюса.

Денис уминает манты с воодушевленными причмокиваниями, а я просто смотрю, как он ест. Наблюдать за ним - сплошное удовольствие. Во время приема пищи он похож на молодого хищника: опасного, но жутко привлекательного. Денис совсем не манерничает, жадно впивается зубами в тесто, пачкается в соусе, а затем тыльной стороной ладони вытирает губы. Боже, какой же он красивый!

- Ты, смотри, не объедайся, - ласково поглаживая его по пепельным волосам, говорю я. - Наверняка у Антона на дне рождения тоже будет масса угощений.

- Из жратвы там будут только пицца, роллы и прочая фигня. Меня такое не очень прельщает, - отвечает он.

Сегодня суббота, и Пеплов празднует свое двадцатилетие в каком-то загородном доме. По словам Дениса, намечается "дикая туса", и, если честно, идти туда мне совсем не хочется. На подобных мероприятиях я всегда чувствую себя не в своей тарелке, попиваю сок в уголке и жду окончания вечера. Но Денис полон желания повеселиться, и я как могу стараюсь разделять его боевой настрой.

Закончив ужин, он вызывает такси и, накинув куртки, мы выходим из дома. Но дворе ноябрь, но привычного холода и промозглого ветра нет и в помине. На улице комфортно даже без шапки, и я с улыбкой тяну носом по-осеннему теплый воздух.

- Там очень много народу будет? - спрашиваю я, когда мы садимся в машину.

- Ну так, человек тридцать, может, пятьдесят, - жмет плечами Денис. - Но ты не переживай, дом большой, так что места всем хватит.

Это, конечно, хорошо, вот только я переживаю вовсе не из-за нехватки места, а скорее из-за нехватки собственной уверенности. Но об этом решаю умолчать.

- Ты будешь пить? - интересуюсь я, мягко касаясь его ладони.

- Буду пить, курить и развлекаться на всю катушку, - смеется он. - А ты? Хоть бокальчик пропустишь?

- Не знаю, что-то не очень хочется.

- А мне нравится, когда ты пьяненькая, - лукаво улыбается Денис, очевидно, припоминая тот случай, когда я впервые попробовала Дайкири и с непривычки охмелела так, что решила организовать танцы на его журнальном столике.

- Да ну тебя, - я легонько толкаю его в плечо.

- Нет, правда, устроишь мне шоу еще разок?

- Вряд ли мои пьяные покачивания туда-сюда можно назвать шоу, - хихикаю я.

- Ты себя недооцениваешь, детка, - подмигивает он. - Вот черт! Вспомнил и возбудился!

Он распахивает мою куртку, засовывает руку под толстовку и аккуратно сжимает пальцами грудь.

- Денис, мы же не одни, - шепчу я, косясь на водителя такси.

- Да я ж ничего такого не делаю, - сдавленно смеется парень, скручивая мои соски и касаясь языком шеи. - Просто ласкаю свою девочку. Разве так нельзя?

Он медленно скользит вниз по ребрам, ловко расстегивает мне джинсы и кладет свою ладонь поверх белья. Низ живота мгновенно наполняется тягучей истомой, а с губ против воли срывает глухой стон.

- Денис, пожалуйста, я... Ох...

- Тише, - негромко командует он. - Ты же не хочешь, чтобы нас высадили на трассе.

Я до боли закусываю губы, судорожно хватаюсь то за куртку, то за колено Дениса и изо всех сил стараюсь не закричать от наслаждения. Ну почему он такой сексуальной? Ему всегда удается завести меня одним только взглядом, одним касанием, одним плавным движением языка.

Умелые руки парня неумолимо приближают меня к пику удовольствия, а я с трудом удерживаюсь от того, чтобы не взобраться на него сверху. Мне так хочется ощутить Дениса внутри себя, что аж в глазах темнеет от желания. Но я держусь. Жадно хватаю ртом воздух и почти не шевелюсь.

Мне кажется, или таксист заподозрил, что у нас творится что-то неладное? Хотя... Какая разница? В эту секунду мне плевать абсолютно на все. Денис в очередной раз доводит меня до сладостных конвульсий и я, не совладав с порывом, все же выкрикиваю имя.

От моего вопля водитель вздрагивает и оборачивается на нас, а мой спутник совершенно невозмутимым тоном выдает:

- Вы чего? Не отвлекайтесь от дороги, опасно же.

Я чувствую, как предательский румянец покрывает щеки, но, к счастью, в машине темно, так что вряд ли таксист увидел руку Дениса в моих джинсах.

- Извините, - пищу я, поправляя волосы.

Водитель, ничего не сказав, отворачивается, а я расслаблено откидываюсь на спинку сиденья.

- Ты вообще чего-нибудь стесняешься? - негромко интересуюсь я у Дениса, который с легкой полуулыбкой глядит в окно.

- Нет, - усмехается он. - Зачем стесняться того, что естественно?

 - А как же нормы приличия и все такое? - я медленно застегиваю ширинку на джинсах.

- Жизнь слишком коротка, чтобы переживать о приличиях, Веснушка, - заявляет Денис, ласково убирая прядь моих волос за ухо. - Надо думать об удовольствиях и бабках. Ничто другое внимания не заслуживает.

- А как же любовь? - обиженно тяну я.

- Любовь - это самое большое удовольствие, - играя бровями, замечает он.

Через несколько минут мы подъезжаем к большому двухэтажному коттеджу с просторной верандой. Едва я выхожу из такси, как слуха касаются звуки популярной музыки, смешанные с девчачьими визгами. У них там, похоже, веселье бьет ключом.

Оказавшись внутри, мы с Денисом скидываем куртки, и он уверенным шагом проходит вглубь дома. Я озираюсь по сторонам и семеню за ним, неосознанно подмечая шокирующие детали вечеринки: полуголых девиц с очень большими и неестественно стоячими грудями, бесчисленное количество пустых бутылок из-под алкоголя и странный терпко-сладковатый запах жженой травы, висящий в воздухе.

На просторной кухне в шумной компании парней и девушек мы наконец находим виновника торжества. Антон сидит на широком кожаном диване, неспешно потягивая пиво, и с непроницаемым лицом слушает брюнетку, которая, судя по периодическим взрывам хохота, рассказывает какую-то смешную историю.

- А я ему, мол, сладкий, не для тебя ягодка росла... - вещает девушка, но, заметив Дениса, прерывается и радостно восклицает. - О, Рей приехал! Как дела, красавчик?

- Лучше всех, но почему-то никто не завидует, - выдает он, с едва заметным упоением принимая обращенное к нему внимание.

Я, конечно, очень люблю Дениса, но не заметить, что он натуральный Нарцисс, просто невозможно. Не то чтобы он торчал у зеркала днями напролет или излишне выделывался на людях, просто в его манерах и стиле общения постоянно сквозит некое самолюбование, словно он считает себя чуть лучше, чуть красивее, чуть умнее остальных.

Но справедливости ради добавлю, что такое поведение пускай и нескромно, но по крайне мере оправдано. Денис действительно самый красивый и самый умный человек, которого я знаю. А еще у него до безумия притягательный голос. И шутит он очень смешно. И глаза у него ангельские.

Пока Денис с ленивой улыбкой здоровается с присутствующими, я подхожу к Пеплову и, сделав глубокий вдох, говорю:

- С днем рождения, Антон!

Парень смотрит на меня прямо и как-то чересчур внимательно, но, решив не тушеваться, я продолжаю:

- Желаю тебе крепкого здоровья, успехов во всех начинаниях и любви.

- Спасибо, Рит, - хрипло отзывается он, и на его лице даже проскальзывает некое подобие улыбки. - Ты сегодня очень красивая. Впрочем, как и всегда.

От такого неожиданного комплимента я теряюсь, и нужные слова совершенно не идут мне на ум, поэтому несколько мгновений я просто стою и молча таращусь на Антона. А он отвечает мне таким болезненно напряженным, таким пытливым взглядом, что на секунду у меня возникает ощущение, будто он хочет сказать мне нечто важное...

- Вот ты где, - Денис подскакивает ко мне и крепко обнимает сзади, а затем с улыбкой бросает Антону. - Ну че, Пепел, с днюшечкой тебя! Желаю много денег, много секса и никогда не страдать от похмелья!

- От души, брат, - усмехается Пеплов, который, наверное, привык к подобным вызывающим высказываниям друга.

43

Рита

- Че, погнали резвиться? - с задором выдает Денис, щипая меня за попу. - Где тут разливают алкоголь и раздают косячки?

Мы проходим в зал и располагаемся на огромном диване в компании шумных молодых людей. Я почти никого здесь не знаю, а вот Дениса знают все. "Здорово, Рей!", "Как дела, Рей?", "Садись к нам!", "Виски будешь?" - раздаются отовсюду приветливые возгласы.

Парень принимает из чьих-то рук стакан и, прижав меня к себе, интересуется, не хочу ли я тоже выпить. Я отрицательно качаю головой, с любопытством разглядывая небольшой стеклянный сосуд с горлышком, стоящий на столе.  Устройство чем-то напоминает кальян, да и люди, по очереди прикладывающиеся к нему, очевидно, курят, но сам процесс все же выглядит немного непривычно.

- Что это такое? - тихо спрашиваю я у Дениса.

- Бонг для курения каннабиса, - поясняет он. - Хочешь попробовать?

- Нет, - мотаю головой.

- А я, пожалуй, рискну, - усмехается парень, откладывая напиток в сторону.

Кто-то подсовывает Денису зажигалку, и он, приложив бонг к губам, поджигает его конусообразный отсек, в котором я вижу серо-зеленую сушеную траву. Колба наполняется молочно-белым дымом, который парень глубоко втягивает и на несколько секунд задерживает в легких.

Затем он поворачивается ко мне, приближает свое лицо к моему и медленно выдыхает дымное облачко прямо мне в губы. От неожиданности я теряюсь и даже перестаю дышать, глупо хлопая глазами.

- Эх, Ритка, невинная душа, - смеется Денис. - Ты чего не вдохнула-то?

- Я... Я не знала, что надо, - тушуюсь я.

- Давай заново забьем, попробуешь сама затянуться, - он вместе с каким-то парнем начинают колдовать над устройством, видимо, подготавливая его для следующей затяжки, а я в нерешительности ерзаю на диване.

Признаться честно, мне жутко любопытно, и чертик на моем плече вкрадчиво нашептывает: "С одного раза ничего не будет. Ты просто узнаешь, что это такое, и успокоишься". Но ангел на другом плече тоже не дремлет: "Как бы то ни было, это наркотик, Рита. Настоящий наркотик. А это вредно и аморально. Опомнись!".

Наверное, все мои сомнения написаны у меня на лице, потому что Денис ободряюще сжимает мою ладонь и с улыбкой произносит:

- Слушай, если есть порыв, попробуй. Это легкая и качественная дурь, она не вреднее, чем сигареты. А если точно решила, что не хочешь, скажи мне об этом сейчас, и я больше не буду предлагать. И никто здесь не будет.

Его слова действуют на меня как успокоительное, и я, собравшись с духом, коротко киваю, мол, хорошо, я готова. После небольшого инструктажа Денис подносит ко мне бонг, щелкает зажигалкой, а затем командует "давай".

Я вдыхаю теплый, почти горячий дым, и единственное, что я ощущаю, это острое желание покашлять. Но, помня рекомендации Дениса, терплю и пытаюсь удержать горькую субстанцию внутри себя. Глаза слезятся, грудь раздирает от непривычной тяжести, а ладони мгновенно становятся влажными - сам процесс далеко не из приятных.

На выдохе я все же разражаюсь надрывным кашлем. Делаю это громко и долго, словно курильщик с пятидесятилетним стажем. Денис сочувственно хлопает меня по спине, а все вокруг снисходительно посмеиваются.

Когда мне наконец удается нормализовать свое дыхание, я вытираю влажный лоб тыльной стороной ладони и хрипло произношу:

- Кажется, это не мое.

- Ты хорошо справилась, - заверяет Денис. - В первый раз всегда тяжело с непривычки.

У него самого, видимо, привычка давно сформировалась, потому что он курит так, словно вдыхает не горький удушающий дым, а пары картошки во время ингаляции. Легко и непринужденно.

После еще одной не менее мучительной затяжки я откидываюсь на спинку дивана и долго смотрю в потолок, прислушиваясь к ощущениям в теле. Поначалу ничего не чувствую, только, разве что, повышенную сонливость, но постепенно пространство вокруг меня становится более многогранным и насыщенным.

Меня вдруг бросает в жар, и я медленно стягиваю с себя толстовку, оставаясь в одном топике. Собственные движения кажутся невообразимо плавными и грациозными, словно я превратилась в прекрасную лебедь. Обвожу взглядом комнату и людей вокруг, дивясь тому, каким чистым и расширенным стало мое сознание.

Ловлю на себе любопытный взор Дениса и расплываюсь в мечтательной улыбке. Я больше не ощущаю собственного тела, ни о чем не переживаю и не задаюсь вопросами. Задержав дыхание, я ныряю в глаза цвета океана и растворяюсь в их глубине.

Мягкие губы Дениса касаются моей кожи, и я блаженно прикрываю веки. Он сажает меня к себе на колени, и я, обвив его шею руками, трусь о немного колючую щеку. Мы сливаемся в неспешном, влажном и необыкновенно чувственном поцелуе, тая от щемящей нежности, наполняющей наши сердца.

- Я люблю тебя, Денис, - не отрываясь от него, шепчу я. - До одури люблю.

- Че, накрыло, да? - смеется он, закусывая мою нижнюю губу.

- Нет, я серьезно, - оскорбленно выдаю я. - Ты мне не веришь?

- Верю, конечно, - парень мягко заправляет волосы мне за ухо. - Я ведь тоже тебя люблю. Никогда и никого так не любил. И все, что было до тебя, мне хочется перечеркнуть, забыть, уничтожить.

Он обхватывает мое лицо руками и, глядя прямо в душу, шепчет:

- Ритка, ты мой смысл, моя муза, мое счастье. Я без тебя никто, я без тебя умру, слышишь?

- И я без тебя умру, моя любовь, - признаюсь я, крепко обнимая Дениса и с наслаждением ощущая стук его сердца на своей груди.

Мы целуемся, как обезумевшие, совершенно не замечая происходящего вокруг. Долго, самозабвенно, напористо. Нашептываем слова любви, клянемся в верности и расщепляемся на атомы от переизбытка счастья, бурлящего в венах.

- Боже, как вы друг друга еще не съели? - насмешливо восклицает кто-то рядом.

- Ой, не говори, кто бы мог подумать, что из бабника и скромняжки получится такая горячая пара? Рей и Рита, Рита и Рей - звучит даже поэтично!

Вновь раздаются смешки, а Денис, слегка отстранившись от меня, вдруг говорит:

- А ведь и правда звучит, да?

- Еще как, - соглашаюсь я.

- А как тебе пьяная мысль набить парные татушки с буквой "Р"? - в его глазах загорается дикий огонек.

Мысль, несмотря на всю свою безрассудность, мне нравится, и я воодушевленно киваю:

- Давай!

- Черт, как мне нравится эта сумасшедшинка в тебе! - смеется Денис.

Я радостно хлопаю в ладоши и вслед за парнем заливаюсь хохотом. Смеюсь до тех пор, пока не начинает болеть живот, а на глазах не выступают слезы. Меня буквально распирает от любви, восторга и веселья, а в крови намешался магический коктейль из легкости, буйства и желания сотворить что-нибудь безумное.

Я слезаю с колен Дениса и начинаю плавно покачиваться в такт музыке. Он поднимается вслед за мной, и вот уже мы оба неспешно движемся по волнам расслабляющей мелодии.

- Кто умеет играть? - в комнату заходит высокий худощавый парень с гитарой в руках.

- Я умею! - взвизгиваю я, осознав, что с удовольствием бы исполнила пару любимых композиций.

- Отлично, держи, - он протягивает мне инструмент. - Че-то надоело это зарубежное музло. Сбацай что-нибудь наше, душевное.

44

Денис

Рита берет в руки гитару, медленно проводит пальцами по струнам и с вызовом скользит взглядом по присутствующим. В ее движениях столько манерности и уверенности, что я просто не узнаю свою трогательную Веснушку. Сейчас она выглядит так дерзко и раскрепощенно, будто в нее вселилась рок-звезда.

Лямка ее топика сползла вниз, оголив тонкое плечо, и я ловлю себя на мысли, что это смотрится невыносимо возбуждающе. Хочется подойти к Рите и накинуть на нее кофту, чтобы скрыть от голодных взглядов, которыми ее пожирают абсолютно все парни в комнате. Но усилием воли я остаюсь на месте. Во-первых, чтобы не казаться чокнутым ревнивцем, а, во-вторых, чтобы не испортить магию момента.

Когда Рита начинает петь, по моей спине бегут мурашки. Обычно она всегда исполняет русский рок, но сегодня ее репертуар отличается от привычного. Веснушка остановила выбор на популярной композиции современного певца, и, честно сказать, в ее версии этот трек звучит куда круче.

Голос Риты обволакивает пространство, и все вокруг замирают, погружаясь в звуки ее музыки. Видно, что песня ей очень нравится: она приподнимает брови, забавно надувает губы и легонько поводит плечом в такт мелодии.

На припеве Рите начинают подпевать, и она основательно входит в раж. С легкой хрипотцой растягивает слова и с улыбкой смотрит на присутствующих.

А мне вдруг становится обидно от того, что теперь не только я знаю, какая она потрясающая. Будто кто-то взял и без разрешения раскрыл мой самый большой секрет. Все-таки я ужасный собственник: хочу, чтобы не только сама Рита, но и ее талант предназначался лишь для меня. Понимаю, это эгоистично, но именно такие мысли роятся в моей голове, пока она поет.

С трудом оторвав от Веснушки взгляд, я озираюсь по сторонам: внимание собравшихся обращено исключительно к ней. Разговоры стихли, никто не шевелится - все слушают.

И тут я замечаю Пепла. Он стоит недалеко от входа в зал, привалившись спиной к стене. Его руки сложены на груди, а в глазах горит настоящий пожар. Он, не моргая, смотрит на Риту, и я отчетливо понимаю, что это не просто взгляд заинтересованного музыкой человека, нет. В этом взгляде смешалось все: восхищение, боль, желание, тоска...

Он хочет ее. Хочет мою Риту.

От внезапного осознания горькой истины мне становится трудно дышать. Будто весь воздух разом выкачали из легких. Как такое возможно?! Ведь Пепел - мой лучший друг!

Мне не хочется в это верить, но с каждой новый секундой сомнений становится все меньше. Я слишком хорошо его знаю, слишком много мы пережили вместе.

Вдруг вспоминается, как мы с Пеплом в детстве по гаражам прыгали, как падали, а потом подорожники к ранкам прикладывали. Как пенопластовые кораблики по ручейкам пускали, как впервые попробовали сигареты на заброшке, как ели мороженое наперегонки, как он приносил мне сникерсы после школы, когда я болел. Как на великах учились кататься, как девчонкам цветы с клумбы рвали, как получали тумаки от старшеклассников и как всегда стояли друг за друга горой.

А еще вспоминается рассказ о том, как Пепел подкатывал к Рите в первый день учебы в универе, и его фраза "она капец красивая".

Сжав челюсти, я отворачиваюсь в сторону. Пытаюсь выровнять резко сбившееся дыхание. Меня бросает то в жар, то в холод, и я отчаянно стараюсь найти утерянное самообладание.

Раздаются аплодисменты, и, вскинув глаза, я вижу довольную Риту, которая облизывает пересохшие губы и откидывает за спину каштановые волосы. В ее движениях столько грации и женственности, что на долю секунды я забываю все на свете и просто любуюсь ей.

Внезапно из-за угла показывается мой знакомый Костян, а следом за ним выплывет его деваха, та самая, которую я трахал. Лена, кажется. Невольно вжимаюсь в стену, стараясь прикинуться невидимкой, но эти двое уже приближаются.

- Здорово, пацаны! - басит Костян, пожимая руку сначала мне, а затем и Кирюхе, стоящему рядом.

К счастью, Бобер активно включается в диалог, избавляя меня от необходимости общаться с нашим общим знакомым и его черноволосой подругой, которая бросает на меня просто до неприличия масленые взгляды.

Кирюха громко хохочет и по-свойски хлопает Костяна по плечу, а затем они вдвоем зачем-то отходят к окну. Но самое тупое, что его похотливая Лена остается на месте и продолжает пожирать меня глазами.

Делаю вид, что увлечен наблюдением за содержимым своего бокала, но это меня не спасает, и Лена все же подходит ко мне.

- Рей, привет, - она картинно поправляет прическу.

- Привет, - отстраняюсь так, чтобы ее внушительные буфера не касались моего плеча.

- Как ты, котик? Соскучился по мне? - томно выдает Лена, проводя наманикюренным пальцем по моей шее.

Какого хрена она творит? Тут ведь Костян поблизости ошивается, а они, насколько я знаю, до сих пор вместе. Не то чтобы я сильно переживал за дружбу с ним, просто все же человека с габаритами шкафа лучше лишний раз не нервировать.

- Не соскучился, - плюнув на вежливость, выдаю я. - Даже не вспоминал о тебе.

- А вспомнить есть что, - игриво усмехается она, вновь придвигаясь ближе. - Той ночью ты был очень хорош...

Обычно такие фразы даже если и не возбуждают меня, то как минимум веселят, но сейчас я не чувствую ничего, кроме раздражения.

Ну чего эта дура трется об меня?! Ладно, хрен с Костяном, но ведь тут Рита. Она может неправильно все понять.

Снова делаю шаг в сторону, увеличивая расстояние между нами.

- Меня вообще не колышет все, что ты мне тут нашептываешь. Поэтому не трать силы попусту. Иди лучше Костяна развлеки, толку будет больше, - говорю я, глядя ей прямо в глаза. Надеюсь, что мое максимально доходчивое объяснение избавит нас от ненужных слов.

Но мне не везет. Лену услышанное, кажется, совсем не задевает.

- А ты мне не хами, - растягивая губы в улыбке, отзывается она. - Я ведь могу обидеться и рассказать Костику, как ты совратил меня пьяную. Он за такое от тебя мокрого места не оставит.

А вот это уже шантаж! Подлый и бесчеловечный! Но меня так легко не проймешь. Я ведь прекрасно понимаю, если Костян узнает о нашей связи, Лене тоже не поздоровится.

- Рассказывай, - равнодушно бросаю я. - Мне плевать.

Несколько секунд брюнетка смотрит на меня испытующе, будто пытается оценить, блефую я или нет, а затем, коротко рассмеявшись, дает заднюю:

- Да я шучу, Рей. Зачем нам с тобой проблемы? Давай просто повеселимся, - с этими словами она опять шагает в мою сторону и беззастенчиво хватает меня за яйца.

- Бля, ты че творишь?! - шарахаюсь я, бегло глянув на Риту, дабы убедиться, что она не видела этой сцены.

К счастью, Веснушка продолжает самозабвенно играть на гитаре, мало заботясь о происходящем вокруг.

- Ой, а что такое? - издевается Лена, перехватив мой взгляд. - Боишься, что твоя подружка узнает о нас?

- О чем тут знать?! - взбешенно цежу я. - Мы трахнулись один раз, и то я ни хрена не помню! Че ты ко мне прицепилась?!

- Ты, конечно, сволочь, но меня это заводит, - выдыхает она, протягивая ко мне руки.

Вот стерва озабоченная!

Перехватываю ее запястья в воздухе и силой отталкиваю их от себя.

- Костян, - кричу я. - Забери от меня эту чертову суку! Напилась и берега попутала!

Парень резко оборачивается к нам, и боковым зрением я замечаю, как напрягается Ленка.

- Че тут происходит?! - он движется к нам, и вид у него при этом довольно воинственный.

- Медвежонок, Рей все не так понял... - лепечет она.

- Заткнись! - рявкает Костян, а затем переводит недобрый взгляд на меня. - Ты. Пойдем выйдем.

- А мне и тут неплохо, - пытаюсь отвертеться я.

- Я сказал. Пойдем. Выйдем, - цедит он, играя желваками, и я вдруг осознаю, что если он захочет мне врезать, то врежет. Без разницы - тут или в другом месте.

Тяжело вздохнув, я плетусь за Костяном, и мы заходим в первую попавшуюся пустую комнату. Парня заметно потряхивает, и он кажется не на шутку взбешенным. Ходит из стороны в сторону, то и дело сжимая ладони в кулаки.

- Че она от тебя хотела? - наконец спрашивает он, останавливаясь в метре от меня.

- Повеселиться предлагала.

Костян болезненно морщится и с силой стискивает челюсти.

- Ты спал с ней? - в его вопросе вместе с угрозой и злостью слышится едва уловимая горечь.

- Нет, - выдерживая его пристальный взгляд, лгу я.

Несколько секунду Костян сканирует меня колючими глазами, а затем, очевидно, поверив моему ответу, обессиленно садится на кровать и прикрывает лицо руками.

- Я ведь для нее все делаю. Все, понимаешь? Шмотки там, поездки всякие... О чем не заикнется, все исполняю. Хочет в Доминикану - пожалуйста, брюлик больше, чем у Светки - держи.  А ей плевать. Она все на сторону смотрит, - парень устало трет веки. - Ну че за хуйня?

- А, может, ну ее нафиг, Костян? - глухо отзываюсь я. - Раз не ценит.

Он поднимает на меня глаза и глядит так, будто я сморозил несусветную глупость.

- Я ее люблю, Рей, - медленно говорит он. - Люблю, хоть она и сука.

- Слабак ты, - качаю я головой.

Мне его философия совершенно не понятна. Как можно подозревать свою женщину в изменах и все равно быть с ней? Да на кой вообще сдалась такая шалава?

- А ты не борзей, Рей, не борзей, - он поднимается на ноги. - Если узнаю, что ты или твои парни с моей Ленкой кувыркаетесь, убью.

Костян произносит это спокойно, но то ли по тону, то ли по лихорадочно блестящим глазам становится понятно, что он не шутит. Убить, может, и не убьет, но покалечит точно.

Ничего не ответив, я выхожу из комнаты и бреду по заполненному людьми коридору. Вот что бабы делают с бедными мужиками - всю душу высасывают и ноги вытирают. Слава богу, моя Ритка не такая, а то б я удавился.

45

Рита

Закончив "выступление", откладываю гитару и оглядываю комнату в поисках Дениса, но его нигде нет. Хватаю толстовку, повязываю ее вокруг бедер и выхожу в коридор, чувствуя приятную расслабленность во все теле. Двигаюсь медленно, наслаждаясь каждым шагом, каждым новым вдохом и выдохом.

На первом этаже найти Дениса мне не удается, и я поднимаюсь на второй. Двигаюсь по широкому холлу и вдруг натыкаюсь на приоткрытую стеклянную дверь, ведущую на балкон. Выхожу наружу и опираюсь на перила, с упоением ощущая, как прохладный ночной воздух остужает мое разгоряченное тело.

Звуки музыки стихли, над головой - безмятежная звездная гладь, в а душе - умиротворение. Я задираю голову наверх и восторженно любуюсь черным полотном с россыпью сияющих кристаллов. Как же величественно ночное небо!

- Я не помешаю? - раздается где-то совсем рядом, и от неожиданности я вздрагиваю.

Антон Пеплов облокачивается на перильное ограждение в полуметре от меня.

- Нет, конечно, - улыбаюсь я. - Это же твой праздник.

- Красиво, да? - говорит он, глядя вдаль.

- Очень, - соглашаюсь я. - Прям хоть бери кисть и рисуй пейзаж.

- Ты рисуешь так же хорошо, как и поешь? - он поворачивает ко мне голову, и взгляд его черных глаз останавливается на моем лице.

- Эм... Нет, - смущаюсь я. - Рисую я неважно, на уровне второго класса. А ты? У тебя есть какие-то увлечения?

- Я раньше стихи писал, - вдруг признается Антон.

- Правда? - искренне удивляюсь я. - И о чем?

- Да обо всем. О временах года, о собаке своей, о море. На социальные темы тоже писал... Да и про любовь было.

- Как здорово! А почему перестал?

- Потому что стихами сыт не будешь, - грустно улыбается он, а затем снова переводит взгляд на просторы, расстилающиеся под нами.

Я задумчиво покусываю губы, а Антон тем временем продолжает:

- Рит, я давно хотел извиниться за свое тупое поведение в Красной... Я тогда сам не свой был, совсем не соображал, что творю. В общем, прости, ладно? Не хотел тебя обидеть, - на одном дыхании выдает парень.

- Да я уже и забыла про это... - растерянно отвечаю я. - Все нормально, правда.

В это мгновенье Антон выглядит как никогда открытым и мягким. Его по обыкновению колючий взор сейчас наполнен какой-то тихой печалью, а лицо совсем не кажется жестким или непроницаемым. Наоборот, с него словно слетает маска безразличия, обнажая истинные эмоции и переживания парня.

- У тебя все хорошо? - я придвигаюсь поближе, чтобы проявить к Антону дружеское участие. - Такое ощущение, что тебя что-то беспокоит.

Пеплов вновь скользит по мне глазами, а затем негромко выдает:

- У тебя мурашки, Рит. Ты замерзла?

И тут до меня доходит, что я и правда дрожу. Юг югом, а на дворе все-таки поздняя осень.

- Да, немного, - киваю я, отвязывая толстовку с пояса и намереваясь ее надеть.

Внезапно горячие пальцы касаются моего плеча, и я замираю. Пеплов мягко, но требовательно ведет ладонь вниз до локтя, разворачивает меня к себе, и пронзая жгучим испытующим взглядом, тихо произносит:

- Я так больше не могу, Рит.

А в следующее мгновенье происходит из ряда вон выходящее. Антон подается вперед и, обхватив меня за талию, толкает к себе на грудь. Будь я трижды проклята, если это не попытка меня поцеловать!

Несмотря на то, что мой мозг затуманен каннабисом, реагирую я молниеносно: отклоняюсь назад, вытягиваю перед собой руки и, сдвинув брови к переносице, строго спрашиваю:

- Антон, что ты делаешь?

Его пальцы по-прежнему сжимают мою поясницу, а на лице отражается адская мука. Ему неловко, стыдно, больно - это ясно без слов. Пеплов открывает рот, очевидно, для того, чтобы объяснить свое странное поведение, но не успевает вымолвить ни звука...

Балконная дверь с грохотом распахивается, и на пороге показывается Денис. Возбужденный, злой, с раздувающимися от гнева ноздрями.

- Ты че, блядь, творишь?! - ревет он, подскакивая к Пеплову и хватая его за грудки с такой яростью, что, кажется, вот-вот порвет ветровку на нем.

Антон не сопротивляется. Не пытается отбиться или высвободиться из тисков друга. Просто молчит и смотрит ему в глаза. Мрачно, безнадежно, измученно.

- Какая же ты тварь, Пепел! - орет Рейман, надрывая горло. - Какая гнида!

- Пожалуйста, перестань! - кричу я, но мой голос тонет в потоках грязных ругательств, которыми Денис обливает Антона.

На долю секунды он убирает руки от Пеплова, отпуская его. И едва я успеваю обрадоваться тому, что все обошлось, как Денис замахивается и наносит Антону мощный удар в челюсть. Пеплов опрокидывается назад, припадает спиной к перилам, а затем, тяжело дыша, сплевывает на пол кровавый сгусток.

- Ты мне больше не друг, - глухо бросает Денис и, даже не глянув в мою сторону, покидает балкон.

Листем дальше »»»

46

Рита

Я выскакиваю в холл следом за Денисом, и, срываясь на бег, пытаюсь догнать его. Он движется очень быстро, совершенно не обращая внимания на мои оклики. Когда мне наконец удается настичь парня у лестницы, я порывисто хватаю его ладонь, но он тут же вырывается. Резко и грубо.

- Денис, в чем дело? - непонимающе восклицаю я. - Что на тебя нашло?!

Он вновь не удостаивает меня ответом. Торопливо спускается по ступенькам, словно стремясь как можно быстрее покинуть дом.

Но я решаю так легко не сдаваться. Снова цепляюсь за его руку, на этот раз более крепко, и у меня даже получается слегка развернуть Дениса к себе. На долю секунды его взгляд опаляет меня злобой и разочарованием, а затем он раздраженно произносит:

- Рит, не нарывайся! Оставь меня!

- Я не могу тебя оставить! Объясни, что произошло! Почему ты себя так ведешь?! - не унимаюсь я.

- Может, это ты мне объяснишь, что произошло?! - ревет Денис. - Че ты забыла с Пеплом на балконе?!

Его слова так сильно поражают меня, что на какое-то время я забываю все, о чем хотела сказать, и тупо пялюсь в его удаляющуюся спину. Он что, ревнует меня к Антону? Считает, что я перед ним провинилась?!

Сглотнув тяжелый ком, подступающий к горлу, я вновь срываюсь с места.

- Денис, подожди! О чем ты? Мы просто разговаривали!

Парень заходит в темную комнату, где навалена верхняя одежда гостей, и начинает раскидывать по сторонам чужие пальто и куртки, очевидно, в поисках своей. Его движения нетерпеливы, полны ярости гнева, которые того и гляди вырвутся наружу.

- Пожалуйста, поговори со мной, - я приближаюсь к нему почти вплотную.

- О чем тут говорить?! - взрывается он, швыряя на пол чей-то плащ. - Я все видел, ясно?!

- Что ты видел? - я развожу руками.

- Как вы мило общались на балконе, как ты прильнула к нему и как бы невзначай задела плечом, - грозно напирая на меня, шипит Денис. - И что было дальше, тоже видел!

- Но ведь ничего не было! - я отступаю назад.

- А я не стал дожидаться продолжения! - кричит он. - Просто взял и зашел!

Я впечатываюсь спиной в стену, а Денис останавливается в нескольких сантиметрах от меня. В его лице столько негодования и злобы, что на миг в голове проносится мысль, что он, наверное, меня сейчас ударит.

Но вместо этого парень лишь гневно хлопает ладонью о стену рядом с моей головой и сокрушенно выдыхает:

- Неужели ты такая же дрянь, как и все?

Уж лучше и правда получить пощечину, чем услышать эти слова, да еще сказанные с таким неподдельным разочарованием. А я ведь не сделала ничего предосудительного! Даже мыслей дурных не допускала! Черт, как же обидно!

Денис отходит от меня и опять возвращается к поиску куртки, но на этот раз выглядит вялым и подавленным. Будто не одежду перекладывает, а стокилограммовые балки.

Сделав над собой усилие, я сглатываю слезы, которые раздирают носоглотку, и твердо говорю:

- Нет, я не такая же дрянь. Я люблю тебя. И пока мы вместе, я буду верна тебе, клянусь. Между мной и Антоном ничего не было. Мы просто болтали, а потом он предпринял попытку поцеловать меня, но я ее пресекла. И ты это прекрасно знаешь. Я не понимаю, за что ты на меня злишься, но, если ты хочешь, чтобы я ушла и оставила тебя в покое, я уйду, - слова даются мне с трудом, но голос звучит уверенно.

Денис замирает, глядя себе под ноги, и ничего не отвечает. Молчание парня затягивается и, расценив его как нежелание меня видеть, я медленно двигаюсь к двери. Обхватываю металлическую ручку и толкаю ее вперед, когда за спиной раздается приглушенное:

- Рит, прости меня.

47

Денис

Чувствую себя мудаком. Накинулся на Риту со своими претензиями, будто она виновата в том, что ее хочет мой лучший друг. Я ведь собственными глазами видел, как она отшатнулась от Пепла, когда он попытался ее поцеловать. Видел, но все равно злился на нее. За красоту, за ум и природное обаяние, на которые все ведутся.

Рита замирает на пороге, а я медленно приближаюсь к ней.

- Прости меня, моя любовь, - повторяю я. - Я не хотел срываться на тебе. Просто... Просто мне стало очень хреново от того, что я увидел.

Девушка поворачивается ко мне лицом и опаляет синевой морских глаз. В ее взгляде столько любви и обиды, что мне вдруг становится стыдно за свое поведение. Ну как я мог быть с ней таким грубым?

- Рит, ты ведь моя, да? Только моя? - я приподнимаю ее подбородок.

- Да, - отвечает она. - Только твоя.

Я стискиваю Веснушку в крепких объятьях, с удовольствием вдыхая ее цветочный аромат. Она кажется совсем крошечной и невообразимо хрупкой, и я вдруг понимаю, что не просто влюбился в нее, я отдал ей душу.

И Рита сжимает ее в своих маленьких руках, решая, каким будет мое завтра: хорошим или плохим, радостным или печальным. Я завишу от Риты, я болен ей... И ничего, ничего не могу с этим поделать.

Дольше все происходит молниеносно. Вихрь страсти сбивает нас с ног, и мы валимся на кровать прямо поверх многочисленных курток. Дверь в комнату не закрыта, но мне плевать. Я отчаянно, до боли в груди, до помутнения рассудка хочу Риту.

Стаскиваю с нее крошечный топ, освобождаю молодую грудь от бюстгалтера и жадно припадаю к твердым соскам. Целую ее ребра, живот, пупок, а затем спускаюсь ниже. Рита охает и извивается под моими губами, словно уж на сковородке, но мне это нравится. Нравится доводить ее до исступления, до судорожных вздохов, до дрожи.

Стягиваю с девчонки джинсы, расстегиваю свою ширинку и стремительно вхожу в нее. Рита уже вся мокрая, поэтому мой член проскальзывает в глубину ее плоти легко и без сопротивления. Двигаюсь быстро и амплитудно, а Рита стонет так громко, что я всерьез начинаю переживать, как бы наш шумный секс не привлек ненужное внимание.

- Тшш, - выдыхаю я, накрывая ладонью ее приоткрытый рот. - Нас могут услышать.

Пытаясь подавить стоны, Рита кусает мой палец, а я даже радуюсь неожиданной боли. Она позволит мне продержаться чуть дольше, а то с Веснушкой вечно так: не проходит и нескольких минут, а я уже готов к разрядке.

Внезапно Рита меняет позу и, оказавшись сверху, перехватывает инициативу в свои руки. Я позволяю ей руководить процессом и просто любуюсь ее стройным телом: плоским животом, тонкой талией и аккуратной стоячей грудью. Рита кажется совершенно неземной, волшебной, и только плавные покачивания ее бедер, которые я ощущаю на себе, доказывают то, что она реальна.

Вдруг я отчетливо слышу приближающиеся голоса, и Веснушка едва успевает нагнуться ко мне, чтобы хоть как-то прикрыть свою наготу. Я накидываю на нее первую попавшуюся куртку, и когда дверь, озаряя нас светом из коридора, открывается, громко кричу:

- Пошли вон!

Незваный гость, лица которого я не вижу, застывает на пороге, а затем тихо прикрывает дверь с обратной стороны.

Мы с Ритой сдавленно смеемся, а затем она приникает ко мне губами, страстно переплетая наши языки, и вновь начинает двигать бедрами. Мы продолжаем с того момента, на котором остановились, и я почти умираю от наслаждения. Хрипло выдыхаю нецензурную брань, сжимаю ее ягодицы, а в голове пульсирует мысль: "Хоть бы это продолжалось вечно. Я и Рита. Навсегда".

- Ты не передумала насчет татуировок? - спрашиваю я, когда мы с Ритой, счастливые и удовлетворенные, лежим рядом и держимся за руки.

- Нет, а ты? - она поворачивается ко мне.

- Тогда погнали, сделаем?

- Сейчас? - Веснушка округляет глаза.

- Ну да, чего тянуть?

- А погнали! - с энтузиазмом восклицает она и, вскочив с кровати, принимается бегло натягивать на себя одежду. - А это больно?

- Терпимо, - пожимаю плечами я. - Боишься, да?

- С тобой я ничего не боюсь, - улыбается Рита, расчесывая пальцами волосы.

Ни с кем не прощаясь, мы покидаем вечеринку и на такси отправляемся в круглосуточно работающий тату-салон, в котором я набивал практически все свои татуировки. К счастью, сегодня смена самого топового мастера Игната, а в его руки и нежную кожу Веснушки доверить можно.

- Мы хотим букву "Р" набить, - обрисовываю я ситуацию, когда мы с Ритой заходим в кабинет.

- Где? - уточняет Игнат.

- На руках, мне кажется, да? - я вопросительно гляжу на Веснушку.

- Ага. А можно еще... - с воодушевлением начинает Рита, но затем тушуется, - хотя ладно, это, наверное, глупо будет.

- Говори, - подбадриваю я.

- Ну, я подумала, было бы прикольно у каждого из нас рядом с буквой "Р" изобразить половинку сердечка, - краснея, щебечет она. - А когда бы мы брались за руки, то половинки совмещались, образуя целое сердце.

- Блин, круто! - воодушевляюсь я. - Давай так и сделаем.

Татуировку решаем набить на кистях рук, у основания больших пальцев, чтобы реализовать Ритину идею с сердечком. Я, конечно, понимаю, что это ужасно попсово и до жути ванильно, но мне очень хочется иметь с Веснушкой как можно больше общего, и одинаковые рисунки на теле - это как раз то, что нужно.

С моей татуировкой Игнат справляется в два счета, в вот над Ритиной ему приходится покарпеть. Девушка то и дело одергивает руку от иглы, напоминая ребенка, у которого впервые берут кровь из пальца.

Игнат - профессионал своего дела, поэтому совершенно спокойно терпит заскоки Веснушки, в сотый раз повторяя, что больно не будет. Наконец Рита собирается с силами и героически выдерживает несколько минут мучений.

- Как красиво!  - довольно выдыхает она, когда изящная буква "Р" в компании с полусердцем вырисовывается на ее руке.

Сажусь к Рите на кушетку и переплетаю ее пальцы со своими, любуясь тем, как потрясающе наши татуировки смотрятся вместе.

- Не могу поверить, что мы на это решились, - улыбаясь, шепчет она. - Мы сумасшедшие, да?

- Еще какие, - целую ее в губы.

Игнат выходит из кабинета, оставляя нас наедине.

- Денис, меня бабушка убьет, - вдруг вздрагивает Рита. - Увидит татуировку и убьет.

- Да брось, ничего она не сделает, - посмеиваюсь я.

- Нет, ты не понимаешь, - она напряженно покусывает ноготь на пальце. - Она за такое и отшлепать может, а рука у нее тяжелая.

- Рит, тебе девятнадцать! Ты имеешь полное право сама распоряжаться собой и своим телом!

- Так-то оно так, но ты это ей это объясни. Она-то думает, что татуировки только тюремщики делают!

- Так ты же не набила что-то вроде "не забуду мать родную", - возражаю я.

- Да бабушке без разницы...

- А хочешь, пойдем к ней вдвоем и покажем, как наши татушки смотрятся вместе?

Рита поднимает на меня глаза и задумчиво покусывает губы.

- Даже не знаю. Ты вообще-то весь в татуировках...Не думаю, что ба оценит.

- Да не решай ты за нее! Мы скажем, что это символ нашей любви, и она проникнется. Это ведь и правда мега романтично, нет?

- Ну да...

- Значит, решено. Жди меня завтра в гости.

48

Рита

Уж не знаю, чем я думала, когда соглашалась на татуировку, но точно не головой. Нет, сам рисунок мне очень нравится, и мысль о том, что на руке у Дениса - точно такой же, греет душу, но ведь это самая настоящая наколка! На всю жизнь которая!

С утра чувствую себя чумной и разбитой, то ли потому, что Денис привез меня домой с рассветом, то ли потому, что курила вчера траву. Сонно тру веки и прохожу на кухню, где бабушка вовсю готовит завтрак.

- Ну что, гулена, под утро вчера явилась? - она упирает руки в бока и строго на меня смотрит.

- Так день рождения же у одногруппника был, - стараюсь взять чашку с чаем так, чтобы бабушка ненароком не заметила мою татуировку, покрытую специальной пленкой для заживления.

- У тебя постоянно то дни рождения, то вечеринки, - ворчит она, раскладывая кашу по тарелкам. - Признавайся, опять с парнем со своим виделась?

- Ну да... Он там тоже был, - розовея, отвечаю я.

- Ох, Ритка, влюбилась, что ли? - бабушка заглядывает мне в лицо проницательными синими глазами.

- Влюбилась, - признаюсь я, смущенно почесывая висок.

- М-да, - вздыхает она, глядя в окно. - Это дело молодое, приятное... Только осторожней, Ритуля, не обожгись. Не бросайся в любовь как в омут с головой. А то потом может быть больно.

Я молча киваю, а про себя думаю, что бабушкины советы хоть и правильные, но явно запоздалые. Я уже бросилась. И уже с головой. Так что шансов на спасение у меня нет. Либо буду счастливой с Денисом всю жизнь, либо умру. Третьего не дано.

- Когда познакомишь-то с кавалером своим? - вдруг спрашивает бабушка. - Чай уж несколько месяцев ходите.

Вот это да! Я ломала голову, как сказать бабушке про сегодняшний визит Дениса, а она сама все разрулила.

- Может, я его сегодня на чай приглашу? - предлагаю я. - Он и сам хотел.

- А чего только на чай-то? - приподнимает брови бабушка. - Что мы ничего посерьезней сообразить, что ли, не сможем? Зови своего ухажера, мы его как следует накормим. А то он у тебя уж больно худенький.

- А ты откуда знаешь? - удивляюсь я.

- Как откуда? Из окна видела, - выдает бабушка. - Когда он провожал тебя.

- Ба, ты чего, подглядывала? - округляю глаза.

- Что это сразу "подглядывала"? - она поводит плечами. - Наблюдала. Мне же интересно, с кем моя внученька гуляет.

Денис приходит в назначенное время с двумя шикарными букетами цветов: один для меня, другой для бабушки.

- Ишь как потратился, - смеется она, принимая пионы из его рук. - Спасибо, порадовал!

Парень держится как всегда непринужденно, но в то же время учтиво. Он нахваливает бабушкину стряпню на все лады, а она с удовольствием рассказывает ему про годы своей бурной молодости: про деда, про сельские дискотеки и про работу на птицефабрике.

Ужин проходит мирно и спокойно до тех самых пор, пока бабушка не замечает на запястье Дениса татуировку и скептически кривится:

- Эх, зачем же ты себе кожу-то попортил? Такой ведь парень видный, а на руках каляки-маляки какие-то.

- Это мой способ самовыражения, - ничуть не обидевшись, отвечает Денис. - Вот женщинам же волосы красить нравится, а меня татуировки привлекают.

- Так волосы отрастут, а это на всю жизнь, - качает головой она.

- А в этом и фишка, что на всю жизнь. Поэтому я к своим рисункам подхожу ответственно. Вот из последнего, - он показывает свою вчерашнюю татуировку на руке.

- Это что? - бабушка щурится, вглядываясь.

- Это первая буква имени Риты, - улыбается он. - И полсердечка рядом.

- А почему только пол? - усмехается она.

- Потому что другая половина у нее, - как ни в чем ни бывало заявляет Денис. - Покажи, Рит.

Денис берет меня за руку, которую я всеми правдами и неправдами весь день прятала от бабушки, и сплетает наши пальцы, демонстрируя ей целое сердце.

Несколько секунд она просто неотрывно смотрит на наши руки, а потом заливается раскатистым смехом.

- Ну паршивцы, ну негодники, - выдает она. - Придумали же такое!

- Ты не сердишься? - пищу я, нервно наблюдая за ее реакцией.

- Сержусь, конечно, - она хмурится, но улыбка по-прежнему не сходит с ее лица. - Ишь чего учудила!

- Но... Ругаться не будешь? - уточняю я.

- Не буду. Но чтоб это первая и последняя, Ритка, - грозит пальцем бабушка.

- Разумеется! - усиленно киваю я.

Остаток вечера проходит относительно спокойно. Денис больше не огорошивает бабушку шокирующими признаниями, а она не комментирует его внешний вид. Хотя, думаю, серьга в ухе парня ей ой как не нравится.

Когда, выпив несколько чашек чая, Денис прощается и уходит домой, я возвращаюсь на кухню, где бабушка неторопливо убирает со стола.

- Ну что, ба, как он тебе? Понравился? - спрашиваю я, вытирая полотенцем вымытую посуду.

- Понравился, - чуть помедлив, отвечает она. - Но...

Бабушка заминается, видимо, раздумывая, стоит ли продолжать мысль.

- Что "но"?

- Но уж больно он красивый, Ритка, больно красивый, - вздыхает она. - Да и к тому же знает об этом...

- Так это же хорошо, что красивый, - улыбаюсь я и вдруг напрягаюсь. - Или я на его фоне теряюсь?

- Да не в этом дело, Ритуля, - отзывается бабушка, садясь на стул и подпирая ладонями подбородок. - Знаешь ведь, как говорят... Красивый муж - общий муж.

- Что это значит? - с силой сжимая посудомоечную губку, уточняю я.

- А то и значит, что за красивыми мужиками девки табунами бегают, а ты поди узнай, когда он сорвется...

- Почему обязательно сорвется?! - возмущаюсь я. - С такими мыслями крепких отношений не построить! И вообще... Будто бы некрасивые мужчины не изменяют!

- Изменяют, конечно... - тянет бабушка, задумчиво глядя в окно. - Ладно, Ритуля, ты прости меня, старую, что мозги тебе запудрила. Чего я в этом понимаю? Дай бог, чтоб у вас с Денисом, все было сладко да гладко. Красивая вы пара.

Несмотря на то, что бабушка дала заднюю, на душе у меня все равно остается неприятный осадок. И причина, наверное, в том, что она озвучила мысли, которые и без того жили на подкорках моего сознания.

Да, Денис слишком красивый. Слишком популярный. Слишком привлекательный. Я хоть и стараюсь не заморачиваться по этому поводу, но и не замечать томных взглядов, которыми одаривают его девушки, тоже не могу. Порой они смотрят на него так заинтересованно и так зазывно, что у меня аж настроение падает.

Правда Денис делает вид, что это его не трогает и ему ни до кого нет дела, но я-то знаю, что повышенное женское внимание льстит любому мужчине. Каким бы принципиальным и равнодушным он не был.

А вдруг он только при мне держится с девушками так холодно и неприступно? Вдруг напропалую флиртует с ними, когда меня нет рядом? А вдруг не только флиртует, но и того хуже?!

Нет, от таких мыслей чокнуться можно! Лучше уж вообще не рассуждать и не думать.

Я люблю Дениса. А он любит меня. И мы непременно будем счастливы вместе.

49

Денис

До Нового года, а значит, и до сессии остается несколько недель, и мы погрязаем в подготовке к зачетам: листаем конспекты с лекциями, зубрим формулы, штудируем налоговый кодекс. Говоря "мы", я подразумеваю себя и Ритку, хотя на самом деле учится в основном она, а я тупо ее отвлекаю.

Она по-прежнему отказывается оставаться у меня с ночевкой, поэтому каждый вечер мне приходится провожать ее на такси до дома, а потом одному тащиться в пустую неуютную квартиру. Точнее она уютная, но только тогда, когда в ней присутствует Рита: она печет сдобные пирожки с вишней, поджигает ароматические свечки и напевает себе под нос старые песни.

Включаю телик и без интереса щелкаю каналы, то и дело зевая. Под монотонный звук новостей плавно проваливаюсь в сон, как вдруг вздрагиваю от протяжной трели дверного звонка. И кого принесло на ночь глядя?

Плетусь в коридор, припадаю к глазку, и руки непроизвольно сжимаются в кулаки. С обратной стороны двери стоит Пепел и неугомонно насилует кнопку звонка.

После того случая на вечеринке мы с ним не общались. Дела решали в основном через Бобра, а на учебе просто притворялись, что незнакомы.

Несколько секунд раздумий, и я все же решаю открыть дверь. Смотрю на Антона угрюмо и недоброжелательно, всем своим видом показывая, что не рад его видеть.

- Ты один? Я пройду? - буднично интересуется он.

- Зачем? - нелюбезно отзываюсь я.

- Поговорить надо, - не дожидаясь позволения, Пеплов теснит меня плечом и заходит в квартиру.

- Че хотел? - спрашиваю я, направляясь следом за ним на кухню.

- Извинится хотел, - просто выдает Тоха, садясь на стул. - Тупо тогда на балконе вышло.

- И давно ты запал на мою девушку? - глядя на него в упор, спрашиваю я.

- Давно. Сразу, как увидел, - признается он. - Слушай, Рей, я понимаю, что исправить уже ничего нельзя, но испортить все окончательно еще можно. И я бы не хотел этого делать.

- Предлагаешь мне просто закрыть глаза на то, что ты пытался поцеловать мою Риту? - издевательским тоном уточняю я.

- Предлагаю не заострять на этом внимание. У нас ведь общий бизнес как никак.

Сажусь на подоконник, открываю окно и медленно закуриваю сигарету. Втягиваю дым в легкие, а затем тонкой струйкой выпускаю его наружу, в ночную прохладу.

- Ты не будешь общаться с ней, не будешь смотреть на нее, даже дышать в ее сторону не будешь, - наконец говорю я, поворачиваясь к Пеплу.

- Как скажешь, - безэмоционально соглашается он.

- И никаких тусовок вместе, только работа. Как я сказал, мы больше не друзья.

- Смоешь в унитаз тринадцать лет дружбы из-за бабы? - с легкой горечью в голосе усмехается Тоха.

Делаю очередную затяжку и, отбросив сигарету в пепельницу, негромко, но отчетливо произношу:

- Во-первых, она не баба. А, во-вторых, тринадцать лет дружбы в унитаз смыл ты, когда пытался подкатить к девушке своего друга.

Пепел болезненно кривится и отводит взгляд в сторону. Я вижу, что ему стыдно, но жалости не чувствую. Я готов убить каждого, кто посягнет на мою Риту, даже если это человек, с которым мы вместе выдирали молочные зубы.

Рита

С утра пораньше я прихожу к Денису, чтобы вместе подготовиться к зачету по бухучету, но он очень долго не открывает мне дверь. Я стучу и нажимаю кнопку звонка, параллельно набирая его по телефону, минут пятнадцать, не меньше.  Когда дверь наконец распахивается, на пороге, привалившись к косяку, показывается Рейман - бледный, сонный, подавленный.

- Ты здоров? - обеспокоенно интересуюсь я, вглядываясь в его помятое лицо.

- Да, просто с колесами вчера переборщил, - прочистив горло, отзывается он.

- С чем переборщил?

- С колесами, - шатаясь, он бредет к себе в спальню. - Ну и с алкоголем.

- Опять наркотики, - хмурюсь я. - Сколько можно гробить свой организм?

- Да я молодой, че мне будет? - усмехается Денис, но вид, откровенно говоря, у него болезненный. Будто вот-вот вырвет.

- Я знаю, что уже говорила это... Но повторю снова, - вздыхаю я. - Может, пора завязывать, а? У нас зачет завтра, а ты...

- Да плевать я хотел на этот зачет, - огрызается он, накрываясь одеялом с головой. - Будь другом, Веснушка, шторы задерни, а то я сейчас ослепну.

Я подхожу к окну и натягиваю занавески, лишая солнечных лучей возможности озарять комнату. На душе паршиво, хоть вой. Это далеко не первый раз, когда Денис наедается какой-то дряни в виде таблеток, а потом валяется в кровати весь день, не в силах даже умыться.

Помимо плохого самочувствия у него путается речь, слезятся глаза, а еще случаются в провалы в памяти. Тогда он напрочь не помнит даже ключевых моментов прошедшего вечера. Обычно это происходит, если Денис запивает наркотики крепким алкоголем.

Лично я после того раза с травой на вечеринке у Пеплова приняла решение, что дальше шагать по этой скользкой дорожке не хочу. Я попробовала, узнала, что это такое, и поняла, что пребывать в трезвом уме мне нравится гораздо больше.

А вот Денис, к сожалению, моего мнения не разделяет. Он относится к здоровью, да и к жизни в целом с долей пренебрежения и черным юмором. "Рано или поздно все равно помрем. А помирать здоровым - обидно," - обычно отвечает он на мои заявления о вреде наркотиков.

- И что за повод был вчера? - кисло интересуюсь я, подбирая с пола его вещи.

- Пепел приходил поговорить, - доносится голос Дениса из-под одеяла.

Я замираю посреди комнаты с его джинсами в руках.

- И как поговорили?

- Неплохо. Он обещал держаться от тебя подальше. И от меня тоже.

- Это вовсе не обязательно, - говорю я, садясь на край кровати. - Лично я не держу на него зла.

- Зато я держу! - Денис рывком скидывает с себя одеяло, а затем болезненно морщится. - Блядь, так голова трещит. Попить принеси, пожалуйста.

С тяжелым вздохом плетусь на кухню, размышляя о его словах. Антон с Денисом ведь лучшие друзья, и быть причиной их ссоры мне совсем не хочется. Тем более Пеплов, в отличие от вечно веселого и шального Бобра, кажется мне более основательным и надежным.

Наливаю в стакан воды, выжимаю в нее лимон и несу Денису. Парень с благодарной улыбкой принимает из моих рук напиток и жадно пьет. Осушив стакан, он опять откидывается на подушку и жестом манит меня к себе.

Залезаю к нему под крылышко, вдыхая сладковатый аромат его одеколона, и тихо говорю:

- Денис, не рви отношения с Антоном. Та ситуация того не стоит.

- А че ты его выгораживаешь, Рит? - напрягается он. - Или тебе нравится быть объектом обожания сразу нескольких парней, а?

- Какого еще обожания? - смеюсь я. - Антон был пьян и просто поддался порыву.

- Много ты знаешь, - ворчит Денис, зарываясь носом в мои волосы. - Меня от одной мысли, что кто-то думает о тебе в этом смысле, колбасит.

- Ты собственник, - констатирую я очевидный факт.

- Ну да, я по жизни не люблю делиться, - усмехается он.

- А по поводу наркотиков ты все-таки задумайся, пожалуйста, - вновь возвращаюсь к тревожащей меня теме.

- Ты так говоришь, как будто я герычем ширяюсь, - возражает Денис. - Это просто легкие наркотики... Так, чисто расслабился.

- По-моему, от них ты больше напрягаешься, чем расслабляешься. Вон, как плохо тебе сегодня...

- Так, отставить морализаторство, - перебивает он. - Я уже большой мальчик, Рит. Сам как-нибудь разберусь, окей?

Я замолкаю, решив не давить на него слишком сильно, но напряженная тишина все же повисает между нами. И пока я думаю, как бы по-умному отвернуть Дениса от всех этих "способов расслабления", он засыпает. Крепким, но тревожным сном.

50

Рита

Аккуратно, стараясь не разбудить Дениса, я выбираюсь из его объятий, выхожу из спальни и плотно прикрываю за собой дверь. Подхватив сумку с конспектами, я направляюсь в зал, где обкладываюсь учебниками и активно принимаюсь за подготовку к завтрашнему зачету.

Спустя часа полтора, когда я отчаянно стараюсь запомнить основные бухгалтерские проводки, раздается звонок в дверь. Настойчивый, долгий и, я бы даже сказала, требовательный.

В легком замешательстве иду к Денису в спальню, но он спит крепко, словно младенец, напрочь не слыша протяжной трели, вновь и вновь прорезающей воздух. Поразмыслив пару секунд, на цыпочках пробираюсь в коридор, заглядываю в глазок и вижу пожилую женщину в косынке с обеспокоенным лицом. Недолго думая, распахиваю дверь и встречаю ее вопросительным взглядом:

- Здравствуйте.

- Дочка, я не пойму, вы топите меня, что ли?! У меня ведь ремонт свежий! И двух лет не прошло, как зять все собственными руками сделал! Я на обои и люстры несколько лет, между прочим, пенсию откладывала...

- Подождите, - прерываю поток ее бессвязных причитаний. - Что случилось? С чего вы взяли, что топим?

- Так это... С люстры у меня капает, кап-кап... Я сначала внимания не обратила, думала, показалось. Ан нет! Не показалось! Люстра мигать сегодня стала, и водица с нее действительно сочится!

- С люстры капает? - растерянно повторяю я, не вполне понимая, как такое возможно, а затем догадываюсь. - У вас потолок натяжной, да?

- Да, - согласно кивает старушка. - Натяжной. Глянцевый такой, красивый.

- Можно я к вам зайду, посмотрю? - спрашиваю я, обуваясь.

- Можно-то можно, только толк какой?  - вздыхает она. - Чего мы с тобой две женщины-то поймем? Брата или отца у тебя дома нет?

- Эм... Это квартира моего парня, но его нет дома, - отвечаю я, понимая, что в данной ситуации от Дениса никакого прока не будет. Он и выключатель-то у матери в квартире починить не смог, какая уж ему люстра.

Мы со старушкой спускаемся этажом ниже и заходим в ее уютную светлую квартиру, в который пахнет пирожками и чистящими средствами.

- Вот, - она тащит меня на кухню и демонстрирует плоскую, напоминающую тарелку НЛО люстру, которая действительно странно мигает.

Опустив взгляд, я замечаю на полу под ней небольшую лужицу, а значит, соседке не померещилось: вода действительно капает. Бегло оглядываю потолок, и в голове рождается гипотеза.

- Я сейчас, наверх сбегаю и вернусь, - говорю я. - Кое-что проверить нужно. А вы тут пока ничего не трогайте - опасно.

Пулей возвращаюсь к Денису в квартиру и внимательно, словно сыщик в поисках улик, исследую его кухню. Взгляд цепляется за радиатор, труба которого прикрыта декоративным пластиковым кожухом. Аккуратно снимаю его, оттягиваю гофру и ощупываю трубу, которая, как я предполагала, оказывается влажной.

Очевидно, протекая, вода капала на пол, просачивалась через бетонную стяжку и копилась на натяжном потолке соседки до тех пор, пока ее не стало достаточно много. А затем начала искать выход через единственное отверстие в нем - через отверстие для люстры.

Вновь спускаюсь к соседке и вкратце обрисовываю ей сложившуюся ситуацию. Старушка охает и потрясенно разводит руками, а я с решительным видом заявляю:

- Я сейчас все исправлю. Отключу электричество, сниму люстру и солью воду. А радиатор наш герметизируем, так что подобное не повторится.

- Как же ты, дочка, сама это сделаешь? - ахает она. - Тут мужчина нужен. Рукастый. Электрика надо вызвать... Или сантехника...

- Не надо, я в два счета со всем справлюсь, - отвечаю я, принимаясь за дело.

Старушка ходит за мной по пятам, причитая и заламывая руки, но я ее почти не слушаю, так как ничуть не сомневаюсь в своих силах. Когда всю жизнь живешь с бабушкой в частном доме, в котором каждую неделю что-то протекает и ломается, волей-неволей становишься и сантехником, и электриком, и плотником, и даже немного инженером.

Когда я снимаю люстру, из отверстия в потолке выливается литров десять воды, которая попадает в предусмотрительно расставленные на полу ведра и тазики.

От увиденного старушка пребывает в явном шоке, а я успокаиваю ее, обещая, что все наладится:

- Сейчас надо дать пололку и люстре просохнуть, а дня через два я к вам приду и все установлю обратно.

- А работать-то будет? - с сомнением тянет она.

- Должно. Но если не будет, мы вам люстру заменим, не переживайте.

- Ох, дочка, ну спасибо тебе! Кто ж знал, что нынче молодежь такая сообразительная, - улыбается она. - Давай я тебя хоть чаем напою!

- Нет, спасибо, - смущенно качаю головой я. - Мне идти надо, к зачету готовиться...

- Не отказывай, милая, - упрашивает она. - Я только что блины испекла, вкусные, с маслицем.

Поддавшись ее уговорам, я соглашаюсь и во время чаепития слушаю трогательные истории об ее покойном муже и об их любви.

- Он военный был. Красивый, статный, за ним девчонки табунами бегали, а он меня выбрал, представляешь? Я тогда все думала, почему да почему. А, оказалось, любовь она такая -  не анализирует и не сравнивает, просто видишь человека и понимаешь, что без него тебе не жить.

Я с улыбкой отхлебываю чай, а она продолжает:

- Я своего Валентина до последнего дня любила и сейчас, когда он уже в могиле, все равно люблю. Славный он был муж, и отец хороший. Помнится, сколько мы с ним не ссорились, он всегда первый мириться проходил. Не серчай, говорил, Дуняша, прости дурака, бес попутал. И я прощала, конечно. Как не простить? Любила же ведь. А когда любишь, всегда прощаешь.

Ее серые глаза увлажняются, а я чувствую необъяснимую благодать в сердце. Как же, должно быть, здорово прожить всю жизнь бок о бок с любимым человеком, делить горести и радости на двоих, строить планы, растить детей. Я бы тоже так хотела с Денисом. Чтобы всегда вместе. Всегда рядом.

- А хочешь, я тебе фото наше свадебное покажу? Оно у меня в спальне в рамочке стоит, - вдруг оживляется старушка. - Я в молодости красивая была. Глазищи круглые, волосы чернющие - загляденье!

- Да и вы сейчас красивая, - отзываюсь я, следуя за ней.

- Ой, лиса, - смеется она. - Скажешь тоже, красивая! Красота - это здоровье и молодость.

- Красота - это не только внешность, - мягко возражаю я. - Это еще и душа чистая, и помыслы благие.

Старушка замирает в коридоре, поворачивается ко мне, а затем несколько секунд изучает внимательным взглядом.

- Какая ты умная, Риточка, - наконец выдыхает она. - Повезло твоему парню!

Мы движемся дальше, заходим в зал и тут меня сбивает с толку одно совершенно непонятное открытие: квартира-то у соседки трехкомнатная, а не двухкомнатная, как у Дениса. В том самом месте, где у него стоит огромный платяной шкаф, у нее - дверной проем.

Замираю на месте и несколько мгновений ошарашенно моргаю. Как такое возможно? Ведь ее квартира находится прямо под жильем Дениса, а значит, планировка должна быть абсолютно одинаковая...

Захожу в небольшую, но уютную комнату и потрясенно оглядываюсь. Нет, мне явно не мерещится: эта третья комната определенно существует! Старушка тычет мне под нос старый свадебный снимок, по-прежнему с вдохновением рассказывая про свою великую любовь с мужем, а я лишь вымученно улыбаюсь, пытаясь осознать произошедшее.

Нет, этому должно быть какое-то объяснение! Разумное и вполне логичное. Наверное, Денис просто не знает о том, что квартира, которую он снимает, трехкомнатная. Но почему хозяева умолчали об этом? Ведь трешку сдавать выгоднее, чем двушку...

Сославшись на необходимость подготовки к зачету, прощаюсь с дружелюбной соседкой и возвращаюсь в квартиру к Денису. Убедившись в том, что он все еще спит, захожу в зал и в задумчивости останавливаюсь напротив платяного шкафа.

Бред какой-то! И что я собираюсь сделать? Сдвинуть эту махину, чтобы посмотреть, есть ли за ней "тайная комната"? Кажется, я тронулась умом или перечитала Гарри Поттера. Нездоровая это движуха, ой нездоровая.

Однако любопытство во мне пересиливает совестливость, и для начала я решаю просто открыть этот таинственный шкаф. Изнутри он не представляет собой ничего выдающегося, разве что кажется немного пустоватым.

На перекладине сиротливо висят рубашки. Понизу расставлены обувные коробки, а на каждой полке лежит от силы две-три вещи. Наобум открываю первую попавшуюся коробку, но с удивлением обнаруживаю, что в ней пусто. Начинаю перебирать все коробки, одна за другой, и ни в одной из них не оказывается обуви.

Сложив все на место, я закрываю шкаф и медленно обхожу его сбоку. Припадаю к щели между ним и стеной в надежде хоть что-то увидеть, но тщетно. Затем обхожу шкаф с другой стороны, шаря взглядом по полу и натыкаюсь на очередное доказательство моих подозрений. На ламинате видны едва заметные горизонтальные потертости, и у меня уже не остается сомнений: этот шкаф перемещали. И явно не один раз.

Возвращаюсь на прежнее место и, навалившись на боковую стенку, пробую сдвинуть махину с места, но поначалу ничего не выходит. Однако спустя несколько минут безостановочных попыток мне все же удается сместить шкаф настолько, чтобы отчетливо разглядеть за ним самую что ни на есть дверь.

Сердце бьется в ускоренном ритме, а ладони вмиг становятся влажными. В душе закручивается тугой узел из вопросов и подозрений, и я несколько раз шумно сглатываю, пытаясь справиться с шоком.

То ли из-за адреналина, всколыхнувшего мою кровь на фоне удивительных открытий, то ли благодаря природной выносливости через четверть часа я сдвигаю шкаф почти наполовину проема и, глубоко вдохнув, обхватываю дверную ручку пальцами.

На несколько секунд замираю, пытаясь собраться с мыслями и успокоиться, а затем медленно открываю дверь и захожу внутрь "тайной комнаты". От увиденного сердце глухо ухает и проваливается в пятки, а с губ срывается потрясенный стон.

51

Рита

На первый взгляд "тайная комната" напоминает печатный цех. Она буквально напичкана разнообразными принтерами и прочей техникой, похожей на ту, которую я видела в фотосалонах и копицентрах. Да и в воздухе явственно чувствуется запах типографской краски. На столе у наглухо зашторенного окна стоит большой стационарный компьютер, а рядом с ним возвышается целая стопка ноутбуков.

Но режет глаза другое... Больше всего я обалдеваю от огромного количества денег, которые небрежно разбросаны тут и там: на полу, на подоконнике, на узком потрепанном диване. Некоторые купюры целые и вполне жизнеспособны, а некоторые выглядят так, будто их кто-то мял или даже рвал.

Забывая дышать, я шагаю по комнате и неожиданно чуть не спотыкаюсь обо что-то крупное. Опустив взгляд в пол, сдавленно охаю и прикрываю рот ладонью.

Передо мной огромная дорожная сумка, доверху заполненная стопками оранжевых купюр, собранных в толстые пачки и перевязанных тонкими резинками. Деньги навалены в сумку небрежно и неаккуратно, а от их количества у меня начинает кружиться голова.

Да тут же просто неприлично большая сумма! Настолько большая, что мне вдруг становится страшно. Откуда у Дениса столько денег?! Да чтобы столько заработать, должно быть, нужно кого-то убить... Или продать почку... Или...

Господи! Мой мозг просто плавится под натиском суетливых, пугливо-параноидальных мыслей!

Я ошеломленно потираю виски, стараясь взять себя в руки и справиться с подступающей к горлу паникой, когда внезапно позади себя слышу тихий, но вполне отчетливый вздох.

Резко оборачиваюсь и застываю на месте. У входа в "тайную комнату", сложив руки на груди и привалившись к дверному косяку, стоит Денис. Он смотрит прямо на меня, и я с облегчением замечаю, что в его взгляде нет ни злобы, ни даже недовольства. Он выглядит как человек, который поймал собственного ребенка на воровстве конфет из кухонного шкафа: строго, но в то же время насмешливо.

- А ты, Ритуля, не так проста, как кажешься, - иронично бросает он. - Сама нашла наш тайник или кто подсказал?

- Денис, - я судорожно облизываю пересохшие губы. - Откуда... Откуда у тебя столько денег?

- Напечатал, - с легкой улыбкой он проходит вглубь комнаты и опускается на диван.

- В смысле напечатал? Денис, я серьезно, - мой голос дрожит и явно выдает обуревающее меня волнение. - Тут ведь очень большая сумма... Не один миллион, наверное.

- В самом прямом, Рит. Это ненастоящие деньги. Поддельные. Фальшивые. Понимаешь?

Уголки губ Дениса подрагивают, а я никак не могу понять, шутит он или говорит правду. С одной стороны, эта версия кажется убедительной, ведь неспроста в комнате столько печатного оборудования. Но с другой... Это же какой-то абсурд! Как можно взять и подделать деньги?! Это же самое настоящее преступление! Да и, говоря откровенно, купюры, которые я вижу перед собой, совершенно не похожи на фальшивые. Изображение, шрифт, голограмма - все один в один.

- Не понимаю, - хрипло выдавливаю я, чувствуя, как слабеют ноги. - Ничего не понимаю. Объясни, пожалуйста.

- Ты какая-то бледная, Рит, - Денис подскакивает ко мне и мягко подхватывает за талию. - Тебе плохо?

- В голове все это не укладывается... - шепчу я, опираясь на его плечо и жадно глотая воздух, которого вдруг делается очень мало.

- Успокойся, - он помогает мне присесть на диван. - Все нормально. Мы с пацанами уже год эти занимаемся...

- Год?! - я вылупляю глаза. - Денис, ты что правда... Фальшивомонетчик?

- Ох, какое громкое слово, - хмыкает он. - Да расслабься ты, чего как каменная? Сейчас все по порядку расскажу.

И тут Денис выливает на меня ушат информации, к которой я была абсолютно не готова. Про печать поддельных денег, про их сбыт, про объемы продаж.

- Сейчас мы вышли на новый уровень: делаем купюры настолько высокого качества, что не каждый детектор в магазине сможет распознать подделку, - не без гордости заявляет он. - Оптовые заказы обычно уходят за десять-пятнадцать процентов от номинала, небольшие партии - от десяти до ста пятидесяти тысяч - продаем за тридцать процентов от номинальной стоимости.

- А если вас поймают? За это ведь и посадить могут? - пытаясь переварить услышанное, спрашиваю я.

- Уже ловили, - усмехается Денис. - Но мы с ментами договорились. Так что теперь мы в домике.

- Как это договорились? - недоуменно хмурюсь я.

- Как-как... За деньги, Рит! За настоящие, разумеется, - ухмыляется Денис. - Башляешь дядям полицейским мзду и работаешь себе дальше. Под крышей, так сказать.

- Но это все равно ужасно опасно...

- Ничего опасного, - возражает он. - Сделка проходит на секретном сайте, оплата поступает на обезличенный кошелек в криптовалюте, распространением товара в массы занимаемся не мы. Наш зад прикрыт по всем фронтам.

Я молчу, глядя в его голубые смеющиеся глаза, а в голове взрываются бомбы противоречий.

- И что? - наконец спрашиваю я. - Ты планируешь заниматься этим всю жизнь?

- Почему нет? - он беззаботно откидывается на спинку дивана. - Я буду заниматься этим делом до тех пор, пока оно приносит мне бабки.

- Но ведь зарабатывать можно и честным путем. Не нарушая закон и не рискуя собственной свободой...

- Ага, конечно, - брови Дениса иронично приподнимаются. - Ну и что? Много ты заработала честным путем, бегая с подносами в своей кафешке?

- Нет, но...

- А много заработала моя мать за свой честный учительский труд?! - восклицает Денис. - Да ни черта она не заработала! Она и заграницу-то в первый раз полетела, когда я ей путевку оплатил! А еще всю свою жизнь в этой школе угробила, даже мужика себе за двадцать лет найти не смогла... Вся в работе потому что.

Он переводит дыхание и продолжает:

- А я так не хочу, Рит. Не хочу считать копейки, не хочу существовать от зарплаты до зарплаты. Я жить хочу. В удовольствие, в кайф, понимаешь? Мне нравится, что у меня есть деньги. Нравится покупать красивые шмотки, современные гаджеты и прочую пафосную фигню. Скажешь, что я материалист и циник?! Пускай. Да, я такой. Зато я честен перед собой.

- Денис, это все, конечно, здорово. И я понимаю твое стремление жить безбедно, но разве все эти вещи стоят твоей свободы? Ведь в тюрьме ни шмотки, ни гаджеты тебе не пригодятся... Да и с твоими мозгами ты бы мог открыть любой другой бизнес, главное, легальный...

- Рит, ты меня, конечно, извини, но у тебя хомячковое мышление! - начинает раздражаться он. -  Ты рассуждаешь только категориями "опасно", "неправильно", "незаконно". Хватит уже думать об этом. Хватит переживать. Я же сказал, с ментами вопрос решен, все схвачено. Так что никуда я не сяду.

По телу пробирается крупная дрожь, и я чувствую, как стук сердца гулко отдается в висках. На меня накатывает сильнейшая апатия, и я безвольно опускаю голову вниз, стараясь скрыть навернувшиеся на глаза слезы.

Денис мало того, что преступает закон, он еще и не видит в этом ничего предосудительного. А значит, и дальше будет жить на тонкой грани. Между тюрьмой и свободой. Между миром обычных людей и криминальным. Между богатством и угрозой потерять все.

Смогу ли я с этим смириться? Смогу ли принять эту новую сторону жизни Дениса? Я, человек, который никогда в жизни не прогуливал школу, никогда не переходил дорогу на красный свет, никогда не выбрасывал мусор на улице?

- Эй, Рит, ты что, плачешь? - парень ласково цепляет мой подбородок и заглядывает в глаза. - Все будет хорошо, я обещаю. Ты веришь мне?

Как же сильно мне хочется сказать ему "да"! Ведь Денис для меня особенный, единственный, неповторимый. И верить ему для меня должно быть так же естественно, как дышать...

Но я ничего не могу с собой поделать. Я не верю. Не верю, что можно принимать наркотики, печатать фальшивые деньги и при этом жить припеваючи, оставаясь безнаказанным. Не верю и все тут.

Я выдумываю какой-то не очень убедительный предлог, чтобы покинуть квартиру Дениса и немного побыть наедине с собой. Мне нужно разобраться с мыслями, которые словно голодные коршуны, кружатся в голове, сковывая страхом тело и болезненно терзая душу.

Новые подробности жизни человека, которого я люблю, отнюдь меня не радуют, но я успокаиваю себя тем, что безвыходных ситуаций не бывает и все не так плохо, как кажется на первый взгляд.

Однако после почти двухчасового штудирования Интернета я понимаю, что все гораздо хуже. По закону за подделку денег в крупном размере участникам организованной группы светит до пятнадцати лет лишения свободы.

Пятнадцать лет. Это же три четверти всей жизни Дениса. Это невыносимо, ужасающе долго!

52

Денис

Когда Веснушка узнает подробности моего бизнеса, выглядит так, будто услышала, что я убил человек сто, не меньше. В синих глазах столько растерянности и печали, что мне становится ее жалко. Бедная наивная девочка. Это для меня происходящее в порядке вещей, а у нее, наверное, мир перевернулся...

Но потом она начинает нести эту чушь про честный труд, и я чувствую глухое раздражение. Еще одна моралистка на мою голову! Мало того, что до восемнадцати лет жил с матерью, помешанной на всяких бесполезных духовных ценностях, так теперь и девушка туда же.

Все эти байки про добродетель, правдивый труд, долг и прочую лабуду рассчитаны на лохов, которые напрочь не умеют анализировать и не видят происходящего вокруг.

У руля всегда те, кто обладает деньгами и властью. А на них за гроши пашут те, кто боится Бога, живет по совести и при любых обстоятельствах старается быть честным. Поймите правильно, честность - это хорошее качество. Но во всем нужен баланс. Нельзя слепо верить навязанным идеалам, ведь тогда ты будешь просто овцой. А я всегда стремился стать пастухом.

Рита напоминает мне пугливую лань, попавшую в логово хищника. Смотрит на меня как-то затравленно и обреченно, а потом и вовсе, запинаясь и краснея, врет про какие-то неотложные дела и делает ноги из моей квартиры.

Я не пытаюсь ее остановить или задержать. Пускай придет в себя. Ей это нужно. Только бы не надумала чего-нибудь радикального, а то с нее станется... Решит, что моя деятельность не вяжется с ее представлениями о "добром и великом" и захочет расстаться. Не дай бог.

Расставаться с Ритой я не стану ни под каким предлогом. Она без преувеличений лучшее, что случалось со мной за все двадцать лет жизни. Я люблю ее каждой клеточкой тела, каждой фиброй души и никогда не отпущу.

Оставшись один, я закрываю рабочий кабинет, задвигаю на место шкаф и медленно плетусь обратно в спальню. После вчерашнего в голове туман, а виски по-прежнему передавлены тупой болью. Может, Рита права и с колесами надо завязывать? А то я и правда совсем никакущий.

Ложусь в постель и погружаюсь в дремоту, из которой меня практически сразу выдергивает надрывный звонок в дверь. Надеюсь, это Рита. Обдумала все и вернулась.

Но мне не везет. На пороге стоит Бобер, запыхавшийся и красный.

- Братан, выручай! - пыхтит он, вваливаясь в квартиру и запирая за собой дверь.

- Че опять? - устало интересуюсь я, складывая руки на груди.

- Я тут это... Товар на реализацию забрал, хотел дома в тайнике пристроить, а к матери сегодня родственники понаехали, целый табор... При них не варик, короче. Можно он у тебя пару дней полежит? Потом заберу.

Бобер достает из обычного целлофанового пакета гигантский сверток дури, и с моих губ невольно срываются матерные слова.

Вот он олень! Разгуливает по городу с целым мешком наркоты средь бела дня! Все-таки не зря Пепел говорил, что Кирюха немного того, двинутый. У него и правда то ли мозг отсутствует, то ли инстинкт самосохранения.

- Ты че охуел?! - восклицаю я, взвешивая на ладони его здоровенный сверток. - Тут же туева куча шмали! Я такое брать не буду.

- Рей, ну по-братски! - умоляет он. - Куда я у себя сейчас спрячу? У меня человек десять в квартире шлангуется!

- А я тебе говорил! Давно пора от мамкиной титьки оторваться и хату снять! А ты че?! Завтра-завтра... - передразниваю Бобра я. - Вот и дозавтракался! И вообще, я за эти дела процентов не получаю, так что давай как-нибудь без меня.

- Половина твоя, Рей, - Кирюха хватается за брошенные мной слова, как за спасательную соломинку. - Пятьдесят процентов от прибыли отстегну, а от тебя-то всего и требуется, чтобы пакетик здесь два дня полежал.

Каким-то чудесным образом Бобру удается меня уломать, и я соглашаюсь принять на хранение этот чертов сверток. Рассыпаясь в благодарностях, друг отчаливает, а я убираю пакет в надежное место.

Проспав еще пару часов, я более или менее прихожу в себя и первым делом проверяю телефон. Пропущенных от Риты нет. Странно. А ведь до этого обещала, что весь день проведет со мной.

Поколебавшись несколько мгновений, все же набираю Веснушку и долго слушаю протяжные гудки. Неужели не возьмет?

- Алло, - наконец раздается ее тихий голос.

- Пошли погуляем? - без предисловий предлагаю я.

- Я... Я не могу. Зачет же завтра. Готовиться надо, - неуверенно отзывается она.

- Весь день, поди, готовишься, - усмехаюсь я. - Пойдем ненадолго? Так, по набережной прошвырнемся. Какао твой любимый попьем.

- Ну... Хорошо, давай часик погуляем.

Уж я-то знаю, чем заманить Ритку. Прогулки и какао с зефиром - ее любимая тема, она ради этого на все пойдет.

Рита

Мы бредем по набережной, держась за руки и слушая успокаивающий шум моря. Движемся медленно, никуда не торопясь и болтая о всякой чепухе. Произошедший утром инцидент не обсуждаем, наоборот, старательно избегаем этой болезненной темы.

Почему-то сейчас, находясь в таком красивом месте с парнем, за которого зацепилась моя душа, мне не хочется думать о плохом: о проблемах, невзгодах, опасностях. Хочется просто сжимать его ладонь, наслаждаться теплом его кожи и млеть от звука его голоса.

Денис выглядит по обыкновению потрясающе: дорогие кроссовки, зауженные, но не слишком обтягивающие джинсы, модная куртка и белая кепка козырьком назад. Он, как всегда, притягивает заинтересованные взгляды проходящих мимо девушек, но сейчас меня это мало волнует. Сейчас мое внимание сузилось до размеров крошечного мира, в котором есть только двое: я и он.

Мы останавливаемся у перильного ограждения, Денис обнимает меня за плечи, а я глубоко вдыхаю прохладный соленный воздух. Закатное небо полыхает всеми оттенками красного и фиолетового, яркими переливами отражаясь в невообразимо прекрасных голубых глазах Дениса.

- Знаешь, такое ощущение, что твои глаза отпечатались в моей памяти навсегда, - шепчу я. - Я узнаю их в толпе даже через тысячу лет.

- А про твои пишут песни, - улыбается он. - Я сегодня слышал одну.

Он наклоняется ко мне и нежно целует в губы. Со смаком, в удовольствие, не торопясь. Мы растворяемся друг в друге до тех пор, пока неожиданно с неба не начинают падать крупные белые хлопья. Кружась и танцуя, они опускаются на наши лица и тут же тают.

- Не могу поверить! Первый снег! - радостно взвизгиваю я. - Я даже успела по нему соскучиться! У меня на родине он уже в конце октября выпадал!

Денис, наблюдая за моей бурной реакцией, улыбается и тоже поднимает голову к небу. Он забавно открывает рот, ловя им снежинки, и я тут же следую его примеру.

Мы с ним вроде и взрослые, а ведем себя, как дети. Наверное, когда человек очень счастлив, он вновь впадает в детство. Становится беззаботным, смешливым и немного чудным.

Мне нравится смотреть, как Денис дурачится, как красиво снежинки путаются в его пепельных волосах и как он заразительно смеется, когда я говорю ему какие-нибудь глупости вроде рассказа о том, как мы с подружками в начальной школе поливали снег сиропом и пожирали эту субстанцию вместо мороженого.

Несмотря на снегопад, на улице по-прежнему тепло. Ну, как тепло... Не холодно точнее. Комфортная плюсовая температура. Так что гулять и пить какао на лавочке кажется вполне нормальным.

Мы греем руки о горячие пластиковые стаканчики, шутим и периодически целуемся. Денис заботливо поправляет капюшон на моей голове и говорит, что любит меня больше жизни.

Такие замечательные мгновенья, как это, обычно превращаются в вечность, сохраняясь в памяти навсегда. В них живет любовь. Живет радость человеческого общения и единения. И именно поэтому они невообразимо дороги сердцу.

Но если бы я знала, что сегодняшний вечер будет последним спокойным и счастливым воспоминанием в нашей истории любви, я бы сделала все, чтобы он никогда не кончался. Я бы продлила его да самой ночи, а потом спрыгнула бы в соленое море, утащив Дениса за собой. Уж лучше утонуть вместе ним, чем пережить то, что случится дальше.

Но я этого не знала. Поэтому беззаботно хохотала и строила планы на новогодние каникулы. Вот дура.

53

Денис

Попрощавшись с Ритой, возвращаюсь домой и лениво листаю конспекты по бухучету, намереваясь хоть немного повторить материал перед завтрашним зачетом. Глаза бегают по строкам, но мысли далеко.

Сегодня вечером Веснушка не поднимала тему моего нелегального бизнеса, за что я ей очень благодарен. Но от меня не укрылась непроходящая тревога в ее взгляде, и я понял, что в скором времени нам обязательно придется обсудить этот вопрос. Открыто, взвешенно, серьезно.

Готов ли я отказаться от больших легких денег ради размеренной жизни с Ритой? Не знаю. Но ключевой момент здесь "с Ритой". А ради нее я готов на многое, по крайней мере, обдумать и взвесить все плюсы и минусы точно.

Просидев с конспектами до двух часов ночи, захлопываю тетрадь и ложусь в кровать, рассчитывая хоть немного поспать. Однако утро приходит слишком быстро и совсем не с будильником, а со звонком в дверь.

Звонком, который разделил всю мою жизнь на "до" и "после".

Ничего не понимая спросонья, шлепаю в коридор, припадаю к глазку и офигеваю. Целая делегация ментов выстроилась у моей двери в явном нетерпении. Мысли носятся в голове, как сумасшедшие, но я ничего, совершенно ничего не понимаю. Кто сдал? Как? Когда? С Санычем ведь совсем недавно виделись, все нормально было.

Чувствую, как противная липкая паника пронизывает все мое существо, и я малодушно подумываю о том, чтобы просто не открывать дверь. Но здравый смысл все же пересиливает: я прекрасно знаю, что если легаши захотят войти, они войдут. И закрытая дверь их не остановит.

Отпираю замок и вопросительно взираю на непрошенных гостей. Сотрудники органов бегло представляются, суют мне под нос какую-то бумажку, информируя о том, что в квартире проводится обыск. На вопросы о его основаниях не отвечают. Пытаясь держать себя в руках, интересуюсь, кто тут следователь, а в ответ получаю кивок головы в сторону высокого полноватого мужчины лет сорока. Значит, он тут главный.

Первое, что меня смущает - это псы-ищейки, которых менты зачем-то приволокли с собой. Если у них есть наводка (а она есть, потому что у нас в стране ничего просто так не делается), то на кой черт им сдались собаки? Печатное оборудование и фальшивые деньги - это не пакетик героина, их и без пса найти можно.

- А как же понятые? - кисло спрашиваю я у следователя по фамилии Демчук.

- Видел там двух алкашей у подъезда, - хищно улыбается мужчина. - Позвать?

Я мрачно оглядываю квартиру, которую с остервенением шмонают служители закона, по иронии судьбы, плюющие на закон: понятых нет, обыск проводится одновременно во всех комнатах, так что я даже при желании не могу ничего проконтролировать.

Наблюдая за тем, как менты переворачивают мое жилище вверх дном, как сдирают диванные подушки, как раскрывают шкафы и вываливают их содержимое наружу я все больше и больше убеждаюсь в том, что до фальшивых денег им нет дела. Они, кажется, вообще о них не знают, иначе бы уже давно открыли проход в тайник.

Стараясь не выдавать своего удивления, медленно двигаюсь по квартире и замечаю, как один мент возится с унитазом, науськивая на него собаку. Та обнюхивает туалет вдоль и поперек, но никаких признаков заинтересованности не выдает.

И тут до меня доходит. Они явились сюда не из-за поддельных денег, Саныч здесь ни при чем. Они ищут наркоту. Вот зачем им нужны собаки-нюхачи, натасканные на поиск всякой дури. Они знают о том, что Бобер вчера передал мне пакет с анашой. Он-то им и нужен.

Тело мгновенно покрывается холодным потом. Как это возможно?! Неужели это было подставой?! Неужто Кирюха намеренно притащил шмаль, чтобы вот так грязно и подло избавиться от меня?!

Я отказываюсь в это верить, но факты налицо. Только вчера вечером он принес мне сверток, а сегодня утром мою хату уже обыскивают. Легавые даже не позаботились о соблюдении формальностей, так как точно знали, что найдут то, что ищут.

- Ну что, господин Рейман, - расплываясь в пираньем оскале, говорит Демчук. - Может, сэкономим наше время, и ты просто скажешь, куда спрятал дурь?

Ничего не отвечая, отворачиваюсь к окну. Этот гад от меня ничего не услышит.

- О, так мы гордые, - иронично замечает он, а затем смачно сплевывает прямо на пол. - Слушай сюда, щенок, наркоту мы так и так изымем, и ты это знаешь. Скажи по-хорошему, и я не стану тебя сильно прессовать.

С этими словами он наклоняется ко мне чуть ближе, обдавая запахом сигарет и дешевого парфюма. Я поднимаю взгляд и упираюсь в его сщуренные мутно-серые глаза, которые так и норовят просканировать меня насквозь.

- Тут все чисто, - с виноватым видом сообщает один из сотрудников, приближаясь к нам.

Демчук злобно матерится, а затем вновь поворачивается ко мне и шипит прямо в лицо:

- Сукин ты сын, либо ты говоришь, куда спрятал кулёк, либо твоей матери всю жизнь придется катать тебя на инвалидной коляске! Ты меня понял?

По его тону и взгляду я понимаю, что он не шутит. Вместе с волнами дикого животного страха, которые окатывают с ног до головы, приходит осознание, что сейчас мне будет больно. Очень больно.

Но с другой стороны - если они все же найдут тот здоровенный пакет наркоты, я присяду так надолго, что на всей моей жизни можно будет ставить жирный крест.

Я опускаю глаза в пол, демонстрируя свое нежелание отвечать на его вопросы. Демчук вновь разражается нецензурной бранью, а затем коротко кивает здоровенному амбалу с бритым черепом, стоящему чуть поодаль.

Я не успеваю среагировать и сгруппироваться, хотя даже если бы успел, вряд ли бы мне это помогло. Точным ударом в лицо амбал сбивает меня с ног, и я мгновенно оказываюсь на полу, ощущая на языке металлический вкус крови.

Удары его тяжелых ботинок по ребрам выбивают из меня весь дух, и я почти слышу, как трещат мои кости. Он пинает меня с таким смаком, с такой яростью, будто я нанес ему личную обиду. Я скулю, инстинктивно пытаюсь увернуться от его вездесущих ботинок, параллельно ощущая, что начинаю давится собственной кровью, которой вдруг сделалось очень много.

Когда амбал отступает, рядом со мной на корточки садится Демчук и, грубо схватив меня за волосы, приподнимает мою голову так, чтобы я смотрел прямо на него:

- Ну что, щенок, не передумал? - мрачно интересуется он. - Не вспомнил, куда дурь спрятал?

Я не произношу ни слова и лишь с ненавистью гляжу ему в глаза. Поняв, что ничего от меня не добьется, Демчук брезгливо выпускает мои волосы, грубо ударяет меня лицом об ламинат и вновь подает знак амбалу.

Меня пинают, оскорбляют, унижают, даже грозятся отрезать член, но до этого, к счастью, не доходит. Я харкаю кровью, кашляю, глухо матерюсь и считаю гребанные секунды в надежде на то, что мое сознание вот-вот отключится.

Не знаю, сколько длится вся эта вакханалия и откуда во мне берутся силы на молчание. Раньше я всегда считал, что при определенном уровне физического воздействия разговорить можно любого. Но на деле оказывается, что порой страх может быть сильнее боли.

Я понимаю, что если сломаюсь и скажу им, где дурь, меня непременно упекут за решетку. А значит, я потеряю все, чем дорожу: свободу, деньги, статус. И самое главное - Риту. Страх потерять ее самый сильный, самый глубокий и самый отрезвляющий.

Именно он помогает мне терпеть жестокие побои, сжимать зубы и молчать.

-

P. S. История Дениса Реймана основана на реальных событиях.

54

Рита

Когда Денис не приходит к началу зачета, я допускаю мысль, что парень просто проспал, и начинаю названивать ему. Но когда спустя час он так и не появляется в универе, а все мои звонки остаются без ответа, становится ясно, что его вообще можно не ждать.

Сдаю зачет одной из первых и выбегаю в коридор, продолжая при этом, как ненормальная, набирать Дениса. Торопливо спускаюсь по лестнице и чуть не впечатываюсь в грудь Антона Пеплова, который, в свою очередь, поднимается наверх.

- Ох, извини, - отскакиваю я, поправляя рюкзак.

- Ничего, - отзывается он, внимательно рассматривая мое лицо. - Все хорошо?

- Да... То есть нет, - запинаясь, отвечаю я. - Ты Дениса случайно не видел?

- Нет, а что? - он настороженно приподнимает бровь.

- Да так... Он почему-то на зачет не пришел. И на звонки не отвечает. Хотя еще вчера все хорошо было...

Пеплов без лишних слов достает из кармана мобильник и жестом просит меня подождать. Судя по тому, как долго он держит телефон у уха, ему Денис тоже не отвечает.

- Странно, - хмурится Антон. - Обычно Рей всегда на связи.

- Ладно, спасибо, - выдыхаю я. - Пожалуй, съезжу к нему, удостоверюсь, что все в порядке.

- Я с тобой, - неожиданно предлагает Пеплов.

- Да не надо... Я...

- Поехали на моей тачке, быстрее будет, - с этими словами он хватает меня за руку и тащит за собой.

- Антон, да я бы сама съездила... Честное слово, не стоит так переживать.

Но Пеплов будто меня и не слышит. Погружен куда-то в свои мысли и выглядит как никогда мрачно.

В полной тишине мы достигаем парковки, и я неуверенно сажусь на пассажирское сиденье черной Тойоты.

- Пристегнись, - бросает Антон и заводит автомобиль.

Пока едем до дома Дениса, почти не разговариваем. Короткие, ничего не значащие реплики не в счет. Пеплов кажется напряженным и почти не смотрит в мою сторону. Интересно, о чем он думает? Может, знает про Дениса что-то, чего не знаю я? Иначе почему он так переполошился из-за того, что Рейман не пришел на зачет?

Одолеваемая многочисленными вопросами я вслед за Антоном приближаюсь к дому Дениса, и смутная необъяснимая тревога, словно ядовитое растение, пускает корни в моем сердце.

Первым, что бросается в глаза, когда мы подходим к нужной квартире, это то, что входная дверь не закрыта на замок, а лишь плотно затворена. От этого, казалось бы, незначительно факта волосы на голове встают дыбом, и когда мы с Антоном перешагиваем порог, внутри меня что-то обрывается.

Денис, скрючившись, лежит на полу, который перепачкан кровью. Из одежды на нем только домашние шорты, а тело покрывают многочисленные синяки, ссадины и пугающего вида кровоподтеки.

Из груди против воли вырывается истошный крик, и я в отчаянии падаю на колени рядом с Денисом, мгновенно заливаясь горячими слезами. На секунду в голове проносится мысль, что он мертв, и впервые в жизни я ощущаю острое, граничащее с безумством и перетекающее в необходимость желание умереть следом за ним.

Но затем я замечаю, что парень дышит и даже немного шевелится, как бы отвечая на мои прикосновения к его спине и плечам.

- Денис, родной мой, - всхлипываю я. - Что случилось?

Антон, который все это время стоял за моей спиной, садится рядом с Денисом и медленно ощупывает его тело, будто пытаясь оценить тяжесть травм. При этом его лицо кажется каким-то серым и выцветшим, будто из Пеплова взяли и разом выкачали всю жизнь и радость.

- Что с ним? - реву я, аккуратно убирая со лба любимого прилипшие волосы.

- Не знаю, но жить будет, - сипло отзывается Антон, а затем рывком встает и уходит на кухню.

Возвращается он со стаканом воды в руках и, не раздумывая, выплескивает ее Денису в лицо.

Я удивленно ахаю, намереваясь возмутиться его варварскими методами, однако в этот самый миг голубые глаза Реймана распахиваются, и я забываю все, что хотела сказать.

Несколько секунд Денис смотрит на нас с Антоном так, словно не понимает, кто мы такие, а затем делает глубокий вдох и хрипло произносит:

- Веснушка...

- Да, это я, - пищу, шмыгая носом. - Денис, что случилось? Тебе плохо? Где болит? Поехали в больницу? Встать можешь?

Я буквально заваливаю его вопросам, на которые он, разумеется, не дает адекватных ответов. Только болезненно морщится и тихо матерится, когда мы с Пепловым пытается помочь ему подняться.

Наконец мы укладываем Дениса на кровать, и он понемногу приходит в себя.

- Надо вызвать скорую, - твердо говорю я. - Вдруг у тебя серьезные травмы.

- Не, - отмахивается он. - Цел я. Разве что ребра пострадали, ноют ужасно.

- Нет, мы это так не оставим! Либо вызываем скорую, либо едем в травмпункт сами! Но без врачебной помощи я тебя не оставлю!

Денис едва заметно закатывает глаза, а затем переводит взгляд на Антона, который стоит рядом со мной, нервно сжимая и разжимая кулаки.

- А ты чего здесь? - недружелюбно интересуется он.

- Я Риту подвез, - отвечает Пеплов. - И... Я с Белым вчера виделся...

- В травмпункт отвезешь? - кинув косой взгляд на меня, перебивает его Денис.

Антон кивает.

Помогаю Денису умыться и одеться. Двигается он медленно, постоянно кривясь от боли и держась за ребра. При взгляде на него мое сердце обливается кровью, но я стараюсь не реветь, чтобы не нагнетать обстановку.

Мы выходим на улицу, и при свете дня синяки на лице Дениса кажутся невообразимо яркими и пугающими. Дорога до травмпункта занимает минут десять, в течение которых я расспрашиваю Реймана о случившемся, но он отвечает коротко и без желания.

- Поговорим чуть позже, наедине, ладно? - говорит он, переплетая наши пальцы так, что половинки сердец на нашей коже становятся одним целым.

- Хорошо, - нехотя соглашаюсь я.

В травмпункте Денису делают рентген, а затем четверть часа он беседует с врачом в кабинете. Все это время мы с Пепловым сидим в коридоре, мучаясь от томительного ожидания.

- Антон, слушай, - неуверенно начинаю я. - Ты сказал, что приехал к Денису сегодня, потому что подвозил меня, а еще потому, что вчера виделся с каким-то Белым... Что ты имел в виду?

Пеплов отрывает от пола взгляд, и чернота его глаз обволакивает мое лицо:

- Я не уверен, что имею право рассказывать тебе об этом, Рит, - наконец выдыхает он. - Поговори с Денисом.

- Почему не имеешь права? Тут что-то серьезное, да? - тревожусь я.

- Я уже подвел его один раз, - негромко отвечает он, отворачиваясь. - Не заставляй меня совершать новую ошибку.

Я закусываю губу, а руки на коленях начинают дрожать. Неведение капля за каплей вытягивает из меня жизнь, и к тому моменту, когда Денис выходит из кабинета врача, я чувствую себя совершенно опустошенной, потому что успела выстроить в голове не меньше сотни ужасающих версий произошедшего.

- Ну что? - я подскакиваю к Денису. - Что врач сказал?

- Несложные переломы двух ребер, а в целом все нормально, - отзывается он.

- И как это лечится?

 - Да никак, само заживет. Мне уже новокаиновую блокаду бахнули, чтобы обезболить, так что все ништяк.

- То есть... Едем домой? - с сомнением интересуюсь я, забирая из рук Дениса бумажки, которые выдал ему врач.

- Ага, - небрежно кивает он, стремясь казаться безразличным и даже веселым, но я вижу, что каждый новый вдох дается ему с болью, и с силой закусываю внутреннюю сторону щеки, чтобы не расплакаться.

Когда мы приезжаем домой, я оставляю Дениса с Антоном, а сама убегаю в аптеку, чтобы купить лекарства, которые ему прописали. От осознания того, что любимому как никогда нужна моя помощь, во мне будто просыпается второе дыхание. И я очень хочу быть ему полезной. А еще хочу поговорить. Надо просто дождаться, когда Пеплов уйдет, и тогда Денису не удастся отвертеться от ответов на мои вопросы.

55

Денис

- Менты шмоняли? - хмуро интересуется Пепел, когда за Риткой закрывается дверь.

- Ну да, - невесело усмехаюсь я.

- Не нашли?

- А ты как думаешь? Сидел бы я тут перед тобой, если б нашли? - саркастично бросаю я.

- Куда спрятал?

- Тебе все скажи.

Если честно, теперь я не верю вообще никому. Даже Пеплу. Ведь именно мое недоверие сохранило мне свободу.

Когда Бобер притащил мне этот треклятый сверток, я сразу решил, что оставлять его в квартире не буду. Мало ли. Поэтому, спустившись вниз, закрепил его на козырьке соседнего подъезда. Место, конечно, не самое безопасное, ведь там его могла обнаружить малышня, лазающая по гаражам и трубам, но сильно заморачиваться мне было лень.

- Вот Бобер сука! Как встану с постели, убью! - гневно выдыхаю я, в сотый раз за день прокручивая мысль о предательстве друга. - Как он мог?! А главное - зачем ему это?!

- Ему незачем, - отзывается Антон. - Его главное беда в том, что он дебил. А дебилы иногда бывают опаснее злых гениев.

- В смысле? - не понимаю я.

- Да не подставлял он тебя, Рей! - Тоха качает головой. - Точнее подставил, но ненамеренно. Я так думаю, что это проделки Белого. Кирюха в последнее время жестко под его влияние попал. А мне ведь с самого начала тема сотрудничества с этим нариком не нравилась... Эх, чутье никогда не подводит.

- Да о чем ты?! - раздражаюсь я, не улавливая его мысль.

- Как думаешь, зачем Белый выцепил Бобра, приблизил к себе, взял в долю, насулил ему золотые горы? Зачем предложил нам услуги своих кладменов почти задаром? Он просто позарился на наш бизнес! Вот зачем! Втесался к в доверие, выманил у Бобра нужную инфу, а затем решил устранить препятствия: тебя, а потом, наверное, и меня, - с жаром говорит Пепел. - Это Белый надоумил Бобра отнести сверток к тебе! Это он внушил ему, что хранить дурь у себя опасно, когда в квартире гости. Он все подстроил и подгадал. А простодушный Бобер и ухом не повел. Его вообще не смутило, что Белый впервые доверил ему так много товара, а потом как бы между прочим заметил, что неплохо бы спрятать его там, где народу поменьше...

В словах Тохи определенно есть логика, и это заставляет меня задуматься. Неужели худосочный Белый с вечно трясущимися руками на самом деле такой хитрожопый ублюдок?

- А ты откуда все это знаешь? - мрачно осведомляюсь я.

- Да мы с Белым вчера в баре пересеклись. Подходит ко мне, о том о сем болтает, но при этом как-то исподтишка про тебя все спрашивает. Мне это странным показалось, но значения не придал. А сегодня в универе Бобер хвастался, что совсем скоро тачку себе новую возьмет, якобы его с Белым дела в гору идут. А потом обмолвился, что ты тоже с этого кое-что получишь. Я за это зацепился, мол, в смысле Рей с этого что-то получит? Как так? Кирюха понял, что лишнего сболтнул, заднюю дал. Но я на него надавил, и он мне все как на духу выложил: и про пакет с дурью, и про мамкиных родственников, которые у него на хате тусуются, и про тебя. Вот тогда-то я и напрягся, - сообщает Тоха. - Потом ты на зачет не пришел, и Рита в панике тебя ищет... Тут-то до меня и дошло.

- Значит, это Белый натравил на меня ментов? - угрюмо подытоживаю я.

- Да. Сам посуди: если бы ты сел, а следом за тобой и я, то Белый через Бобра беспрепятственно вошел бы в наш бизнес, и стал бы гребанным мафиози.

- И че будем делать?

- Уебать его надо нахрен! - негодует Пепел. - Но по-умному. Сейчас сделаем вид, что мы не в курсе, кто на тебя стуканул. А потом, как все уляжется, через ребят Костыля с ним порешаем.

Коля Костыль - один из самых влиятельных криминальных авторитетов нашего города и по совместительству дальний родственник Пепла. Именно благодаря ему нам удалось отвертеться от ментов, когда нас первый раз накрыли на подделке денег, и договорится о крыше.

С одной стороны, я рад, что Пепел так быстро и лихо раскладывает случившееся по полочкам. В эти минуты мы общаемся так, будто не было между нами никакого конфликта, будто мы вновь лучшие друзья и действуем заодно.

Но с другой - забыть о том, что он хотел поцеловать мою Риту, я не могу. Поэтому, воспользовавшись тем, что Веснушки нет в квартире, я говорю:

- Спасибо, что приехал, свозил в больничку и все такое... Но я надеюсь, это был первый и последний раз, когда ты катаешь мою девушку на своей тачке.

- Рей, давай забудем? Тот случай на балконе был ошибкой. Между мной и Ритой ничего быть не может. Ты же видишь, как она тебя любит...

- Да, и именно поэтому она не позволила тебе себя поцеловать. Рите я доверяю, а вот тебе нет.

Несколько секунд мы неотрывно смотрим друг на друга, а затем рот Пепла кривится в невеселой ухмылке:

- А пакет с дурью ты спрятал где-то в падике или типа того, поэтому менты его и не нашли.

Я удивленно вскидываю брови, ведь он почти попал в цель.

- Сказать, откуда мне это известно? - продолжает Тоха. - Я ведь знаю тебя как облупленного. Знаю, чего ты боишься, чего хочешь. Я даже ход твоих мыслей могу предугадать. А еще я знаю, что такие, как ты, Рей, никогда не меняются.

Последнюю фразу он произносит медленно, с паузами, определенно, вкладывая в нее скрытый смысл, но я предпочитаю сделать вид, что ничего не заметил.

Входная дверь шумно хлопает, и в квартира наполняется громкими вздохами и щебетанием Риты:

- Денис, я все купила! Тебе врач целую уйму лекарств выписал. Я сейчас все коробки подпишу, чтобы ты не забывал, когда и что пить.

Мы с Пеплом переглядываемся, и он без слов понимает, что ему пора.

- Лечись, - бросает он через плечо и выходит из спальни.

56

Рита

Закрыв за Пепловым дверь, я присаживаюсь на краешек кровати рядом с Денисом и, взяв его за руку, говорю:

- Я там пельмени вариться поставила. Будешь?

- Конечно, буду, - улыбается он.

Удивительно, но ни синяки, ни ссадины, ни заплывший глаз не могут испортить природной красоты Дениса. Даже лежа в кровати со спутанными волосами и разукрашенным лицом, он до безумия привлекателен. Как такое вообще возможно?

- Ты расскажешь мне, что произошло?

- Тут нечего рассказывать, Рит. Просто повздорил с пацанами с района, - будничным тоном бросает парень.

- И что не поделили?

- Обычные разборки: кто круче, кто сильнее... И прочая фигня.

- А почему у тебя в квартире разбирались?

- Да они просто побазарить пришли, а там слово за слово, ну и… Сама понимаешь.

Но я ничего не понимаю. Когда я вернулась в квартиру Дениса из аптеки, то услышала обрывок их с Пепловым разговора. Там было что-то про пакет дури, который Рейман якобы спрятал, и про ментов. Я рассчитывала, что именно об этом он мне сейчас и расскажет, но Денис, судя по всему, решил сделать из меня дуру.

- И все? Просто помахали кулаками и разошлись? - еле сдерживая бушующую во мне обиду, интересуюсь я.

- Ну да, - жмет плечами он.

- Знаешь, Денис, я рада, что ты жив. Что дышишь и улыбаешься. Только вот то, что ты лжешь мне прямо в глаза, меня совсем не радует, - в конце мой голос все же срывается, а предательские слезы наворачиваются на глаза.

За что он со мной так? Почему не доверяет? Сколько еще темных секретов скрывает от меня, пока я, как идиотка, верю каждому его слову?

- С чего ты взяла, что я лгу? - ничуть не смутившись, спрашивает он.

- А с того, что я слышала ваш с Антоном разговор! Я пришла чуть раньше, чем ты думаешь, а потом намеренно громыхнула дверью, чтобы вы не заподозрили, что я вас подслушивала! Но я подслушивала! Да, Денис, вот такая я невоспитанная, но мой проступок - ничто по сравнению с тем, что ты врешь мне! Врешь! Врешь! Врешь! - не в силах совладать с истерикой я вскакиваю с кровати и начинаю расхаживать по комнате туда-сюда.

Нервное напряжение, скопившееся за последние дни, наконец выплескивается, и я надломленно восклицаю:

- Ты что, еще и наркотиками торгуешь, да?!

- Не торгую я наркотиками! Что за бред?

- А что же тогда? - выкрикиваю я сквозь слезы. - Хотя, знаешь, не надо! Не отвечай! Не хочу слышать очередную ложь!

- Рит, это не моя дурь была! Меня подставили!

Ну вот опять. Очередное вранье.

- Я устала, Денис! Устала! Когда я узнала про твой бизнес, чуть с ума не сошла! Внушала себе, что мы с этим справимся, что ты одумаешься...

Я останавливаюсь, поднимаю на него глаза и потухшим голосом говорю:

- Знаешь, я такая дура... Я ведь думала, что у нас есть будущее. Мечтала, что мы однажды создадим с тобой семью, заведем детей, будем стареть вместе...

- Я тоже этого хочу, Рит, - Денис пытается встать с кровати, но боль в ребрах мешает ему двигаться быстро.

- Но теперь я понимаю, что ничего этого не будет, - сжимаю кулаки так сильно, что ногти больно впиваются в кожу. - Я не хочу тонуть вместе с тобой, пока ты тратишь свою жизнь на всякую дрянь.

Я выплевываю эти тяжелые слова, словно яд, в надежде, что мне полегчает. Но этого не происходит. Наоборот, становится только хуже: свинцовая тяжесть сдавливает грудь, а во рту появляется привкус горечи.

- Что это значит? – он замирает, потрясенно округлив глаза. - Ты меня бросаешь?

- Отношения, построенные на лжи, все равно долго не продержатся. Поэтому лучше оборвать их сейчас, пока еще не слишком поздно, - глотая слезы, отзываюсь я.

- Не слишком поздно?! - восклицает Денис, глядя на меня так, будто я его предала. - Да ты у меня уже под кожей, Рит! Я жить без тебя не могу! Это ты называешь "не поздно"?!

Он приближается ко мне и тянет руки, чтобы обнять, но я шарахаюсь в сторону. Если я сейчас позволю Денису ко мне прикоснуться, то все доводы рассудка сгорят в пламени нашей страсти. Если он дотронется до меня хоть на секунду, я опять растаю, опять поверю ему. А я не должна этого делать.

- Вот, значит, как? - Денис ошарашенно хлопает ресницами, а его руки безвольно повисают вдоль корпуса. - Где же твоя любовь, Риточка? Неужели исчезла, когда в моей жизни появились проблемы?

- Дело не в этом! - оскорбленно выдаю я.

Как он мог все так неправильно, извращенно понять?

- Как же не в этом?! Стоило тебе узнать, что я далеко не идеален, как ты уже не хочешь "тонуть вместе со мной", - криво усмехается он. - А раньше ведь хотела. Лицемерка.

- Ты не понимаешь! - лицо вспыхивает обидой.

- А плевать, - говорит он тихо, будто самому себе, а затем поднимает неприязненный взгляд на меня. - Хочешь уйти - уходи. Я тебя не стану держать. И доказывать тоже ничего не стану. Если бы ты правда любила меня, ты бы была рядом, несмотря ни на что.

Эти фразы, будто пощечины, обжигают мне кожу. Я ведь и была рядом! И единственное, чего хотела взамен, это честности!

На ватных ногах я иду в коридор, на автомате натягиваю куртку и нервно дергаю молнию на сапогах, которая почему-то не поддается.

- Все-таки уходишь, да? - доносится из спальни злой голос Дениса. - Ну и вали! Ты только кажешься лучше остальных! А на деле такая же сука!

Слезы окончательно застилают глаза, и я уже вообще ничего не вижу. Плюю на молнию на сапоге, на ощупь толкаю дверь и выбегаю в подъезд.

Все-таки прав был Шефнер, словом действительно можно убить. И Денис только что сделал это.

57

Рита

Оказавшись дома, валюсь на кровать прямо в одежде. Громко всхлипываю, размазываю сопли по лицу и лелею свою обиду. А ее во мне столько, что хватило бы на десятерых.

Я не знаю, что больше меня задело: ложь Дениса или его оскорбления. Хотя, наверно, все же первое. Злые слова он сказал в сердцах, а вот врал намеренно, на холодную голову.

Денис. Такой родной и в то же время такой далекий. За все это время мне так и не удалось изучить его до конца, понять, что скрывается за ленивой улыбкой на красивом лице. О чем он на самом деле думает? Почему выбрал такой путь?

Грызу ноготь на большом пальце, пытаясь успокоиться и перестать плакать. Мне ведь через час на работу, как я пойду такая зареванная?

Снимаю куртку и плетусь в ванную, чтобы ополоснуть лицо холодной водой. Говоря откровенно, в таком состоянии не то что на работу идти, даже ноги передвигать тяжело. Но деваться некуда, смену за меня никто не отработает.

Достаю из холодильника вчерашний суп и ставлю его разогревать на плиту. Аппетита совсем нет, но я понимаю, что надо поесть, иначе на работе закружится голова и управляющая опять будет выговаривать мне за нерасторопность.

Вяло работаю ложкой, почти не ощущая вкуса пищи. Мысли по-прежнему крутятся вокруг Дениса и нашей с ним ссоры.

Мы что же, получается, расстались? Если быть честной, я ведь совсем этого не хочу. Слова как-то сами вырвались наружу, а я даже не успела их проконтролировать. Но он тоже хорош... Сразу начал попрекать меня, мол, я его не люблю и даю заднюю, как только он столкнулся с трудностями...

Но ведь это же неправда! Я его очень люблю. Так люблю, что самой страшно.

Рука с ложкой замирает на полпути ко рту, и в это самое мгновенье меня пронзает осознание того, что я ни за что на свете не смогу расстаться с Денисом. Даже если он продолжит заниматься всеми этими нелегальными делами.

Наверное, я идиотка. И совсем не сильная. Но обманывать себя не вижу смысла.

Любовь всегда стоит на грани. На грани добра и греха, морали и откровенности - на границах их установления и их краха.

И я люблю его. Люблю настолько сильно, что... Как там говорится? Даже если однажды он захочет расстрелять весь мир, я буду молча стоять за его спиной и подавать патроны. Я буду с ним рядом, несмотря ни на что.

От этой внезапной ясности мне вдруг становится легче. Раздрай в душе стихает, и мозг начинает работать в новом направлении: как все исправить?

В первую очередь я должна понять, что на самом деле произошло с Денисом и кто его избил. Мысли лихорадочно спотыкаются друг об друга, и буквально через пару минут в моей голове рождается план.

Быстро сполоснув тарелку, бегу обратно в комнату, хватаю телефон и набираю номер Белкиной. Подруга отвечает после третьего гудка:

- Да, Ритончик.

- Ксюш, мне номер Пеплова нужен. Срочно, - молящим тоном говорю я.

- Зачем это? - усмехается она. - Рейман надоел, и ты решила на его друга переключиться?

- Не смешно.

- Да ладно-ладно, сейчас скину. Слушай, а че это твой Денис на зачет не пришел и на телефон не отвечает? Мне Антонина Петровна, бухучетчица наша, уже всю плешь проела, где он да как он.

- Ой, Ксюш, он, наверное, в другой день пересдаст. У него со здоровьем сегодня проблемы, справка есть.

- Какие еще проблемы? - настораживается староста.

- Потом расскажу, сейчас на работу убегаю, - говорю я, закидывая в рюкзак вещи. - А номер Антона ты мне прямо сейчас скинь, пожалуйста.

Надеваю куртку, шапку, обматываюсь шарфом и выхожу на улицу, то и дело проверяя входящие сообщения. Когда Ксюшка наконец присылает номер Пеплова, мой палец на несколько мгновений в нерешительности замирает над экраном, а затем я все же жму кнопку вызова.

- Да, - парень берет трубку почти сразу, и голос его звучит крайне недружелюбно.

- А-антон, это Рита, - запинаясь произношу я. - Рита Смирнова. Тебе удобно сейчас говорить?

- Эм... Да, говори, - тон Пеплова значительно теплеет.

- Я... В общем, я хотела поговорить по поводу происшествия с Денисом. Дело в том, что он... Он не открывает мне правду... По какой-то причине.... А мне очень нужно знать, что на самом деле произошло, понимаешь?

- Рит, но... Если он не говорит, как я могу сказать?

- Антон, пожалуйста! - прошу я. - Я знаю достаточно. Знаю про ваш... Ваш бизнес. И еще услышала обрывок вашего разговора сегодня... Короче, мне известно много, и я обязательно докопаюсь до истины. С твоей помощью или без нее, но докопаюсь. Но с тобой будет быстрее.

Уж не знаю, откуда во мне взялось столько смелости, но, кажется, мои слова возымели нужный эффект, потому что Пеплов, тяжело вздохнув, отвечает:

- Ладно, будь по-твоему. Только это не телефонный разговор. Давай я подъеду к тебе, какой адрес?

- У меня сейчас смена в кафе, закончу часов в восемь. Сможешь туда подъехать?

- Окей, тогда до вечера, - бросает он и отключается.

Уф, ну вот, большое дело сделано. Надеюсь, рассказ Антона будет более правдивым, чем рассказ Дениса.

Рабочий день тянется бесконечно медленно. Клиентам приходится по нескольку раз повторять свои заказы, потому что я просто не в силах сконцентрироваться на их словах. Каждую минуту я с немой мольбой гляжу на большие настенные часы у входа в надежде, что их стрелка ускорится.

Но этого, к сожалению, не происходит, и по моим ощущениям я провожу на работе не меньше суток, прежде чем  меня наконец отпускают. Наспех переодевшись, вылетаю на улицу и озираюсь по сторонам в поисках машины Пеплова.

Антон ждет меня на небольшой парковке, прислонившись к капоту автомобиля. Руки сложены на груди, а взгляд черных глаз кажется каким-то слишком задумчивым.

- Привет, - ощущая неловкость, здороваюсь я.

- Привет, - кивает он. - Садись в машину.

В салоне ощущается запах автомобильного ароматизатора и сигарет, а еще напряжение, которое, кажется, можно потрогать. Антон вытягивает руки и нервно барабанит пальцами по рулю:

- Ну, Рит, что именно ты хотела узнать?

- Кто избил Дениса? За что? И как это связано с наркотиками, которые вы сегодня обсуждали? - выпаливаю я заранее продуманные вопросы.

Пеплов закусывает нижнюю губу и несколько секунд молчит, а затем, тряхнув головой и набрав побольше воздуха в легкие, начинает свой рассказ.

Я слушаю внимательно, почти не перебиваю. Только изредка задаю уточняющие вопросы. Слова Антона с самого начала кажутся правдивыми и многое объясняют, поэтому к концу его речи я ничуть не сомневаюсь, что он выложил все как на духу.

- А соврал тебе Рей потому, что хотел уберечь от всей этой чернухи. Знал, что ты будешь переживать и все такое.

- Значит, наркотики действительно были не его, - с облегчением подытоживаю я.

- Не его, - подтверждает Пеплов.

- А как теперь быть с Андреем... Ну, с этим Белым. Вдруг он опять захочет подставить Дениса?

- Не захочет, - заявляет он. - Скоро его уберут.

- В смысле уберут? - вздрагиваю я.

- В смысле растолкуют, что не надо лезть в дела Реймана, и попросят больше не вставать у нас на пути, - поясняет Антон, но отчего-то мне кажется, что он намеренно смягчил свой ответ.

- А Кирилл? Вы с ним теперь не будете общаться?

- Нет, конечно, - усмехается он. - Но я только этому рад. Если честно, Бобер мне никогда особо не нравился.

Слышать подобные откровения мне удивительно, ведь я на полном серьезе считала Антона и Кирилла лучшими друзьями. А тут такое.

- Спасибо, что все рассказал. Для меня очень важно, что Денис не связан с торговлей наркотиками. Хотя, - я грустно вздыхаю, - торговля поддельными деньгами - не сильно лучше.

- Ты хочешь, чтобы он бросил это дело? - Антон переводит на меня взгляд.

- Очень хочу, - признаюсь честно. - Я понимаю, что это ваш заработок, и, возможно, вам даже нравится это делать, но...

- Если честно, Рит, я и сам хочу завязать, - неожиданно признается Антон.

- Что? - я оторопело вылупляюсь на него, не веря своим ушам. - Хочешь завязать?

- Да, - медленно кивает он. - Я же понимаю, что мы не сможем плыть на этой лодке вечно. Рано или поздно нас вычислят, и тогда... Тогда мы потеряем все. Все, что имеем. Все, что заработали. В таких делах самое важное - это уметь вовремя остановиться. И, кажется, наше время пришло.

Он переводит дыхание и продолжает.

- Я думаю, что уже перерос эту тему и мог бы двигаться дальше. И Рей тоже перерос. Просто пока не понял этого.

- А вы... Вы обсуждали с ним это? - взволнованно интересуюсь я.

- Нет... Ну, разве что, косвенно. На этой теме нам удалось поднять много денег, и мы с Реем говорили, что неплохо было бы вложить их во что-то менее рисковое.

- Так это же здорово! - радуюсь я. - Если у вас есть финансовая подушка, вы действительно можете заняться законным бизнесом!

- Да, было бы желание.

- Знаешь, Антон, мне кажется, что вдвоем мы сможем повлиять на Дениса. Ненавязчиво и аккуратно. Что скажешь?

- Не знаю, Рит, - он откидывает голову на сиденье. - У Рея сложный характер, и заставить его делать то, чего он не хочет, никому не под силу.

- Давай все же попробуем? - настаиваю я.

Стоило крошечному шансу на то, что Денис распрощается с преступным бизнесом, появиться на горизонте, как я уже готова драться за него.

- Хорошо, - соглашается Пеплов после недолгого молчания. - Только Рей не должен знать, что мы в сговоре.

- Конечно, - заверяю его я. - Главное - засадить нужное зерно в его голову, а там глядишь, оно и прорастет.

Какое-то время мы с Антоном обсуждаем эту ситуацию и наш внезапно возникший союз, а затем он спрашивает:

- Ты сейчас куда? Могу подкинуть.

- Не стоит, спасибо, я на автобусе, - вежливо отказываюсь я.

- Брось, мне нетрудно, говори адрес.

Решив, что по большому счету ничего страшного в том, что Антон довезет меня до дома нет, я соглашаюсь. Напряжение между нами сходит на нет, и у нас даже получается вполне непринужденно пообщаться. Пеплов рассказывает об их с Денисом детстве. И в эти мгновения его по обыкновению мрачный взгляд светлеет, а лицо разглаживается, становится более умиротворенным.

Когда мы подъезжаем к моему дому, Антон выходит из автомобиля вместе со мной и на мой вопросительный взгляд отвечает:

- Провожу, а то темно уже.

Я не возражаю, и мы вместе приближаемся к подъезду. Однако стоит нам остановиться под козырьком, как дверь резко распахивается и на улицу вываливается шумная компания явно нетрезвых молодых людей. Они громко смеются и матерятся, и Пеплов,  подозрительно на них покосившись, заявляет:

- Пошли, до квартиры провожу.

Мы заходим внутрь и, пока поднимаемся по лестнице, встречаемся с отставшими представителями пьяной компании, которые так же, как и их товарищи, щедро обдают нас алкогольными парами.

- Пока, - улыбаюсь я, останавливаясь у своей двери. - Спасибо, что проводил.

- Не за что, - жмет плечами Пеплов, и на его лице даже появляется некое подобие улыбки. - Рад был тебя видеть.

С этими словами он сбегает вниз по ступенькам, а я захожу себе в квартиру, где меня встречает аромат свежей выпечки. Значит, бабушка решила побаловать нас вкусностями на ночь глядя.

58

Денис

Я совершил ошибку. Решение наврать Рите насчет того, кто и почему меня отдубасил, было провальным. Если бы я знал, что оно обернется столь крупной ссорой, выложил бы ей всю правду. Как миленький.

Я решил солгать, потому что стремился уберечь ее от лишних переживаний. В прошлый раз, когда Рита узнала мой темный секрет, она испугалась и убежала. И мне очень не хотелось, чтобы это повторилось вновь.

Думал, расскажу байку про неадекватных парней с района, и закроем тему... Короче, хотел как лучше, а вышло как всегда. Глупо и необдуманно. Ну кто ж знал, что моя наивная Веснушка окажется такой хваткой и подслушает наш с Пеплом разговор?

Рита уходит, а я мечусь по комнате, словно зверь, загнанный в клетку, гневно швыряя попадающиеся под руку вещи. И даже треснутые ребра не мешают мне вымещать злость на ни в чем не повинных пульте и пепельнице, которые один за другой летят в стену. Я ломаю вещи, пинаю мебель, но долгожданное облегчение в душе так и не появляется.

Наконец, обессилев, я плетусь на кухню, достаю пакет лекарств, которые купила мне Рита, и закидываюсь двумя таблетками мощного обезболивающего. На меня вдруг накатывает неодолимая слабость и, повалившись на кровать, я забываюсь беспокойным сном.

Когда открываю глаза, за окном уже темно. Яростно тру веки, пытаясь прийти в себя, и тихо матерюсь, вспоминая события прошедших суток. Внезапный обыск, кончившийся избиением, ссора с Ритой, мои грязные слова в ее адрес - не день, а клоака какая-то.

Принимаю еще одну таблетку болеутоляющего и иду в душ. Холодная вода тут же приводит меня в чувства, и мысли понемногу проясняются.

Я был не прав. Сорвался на Риту, наговорил ей кучу гадостей... А она ведь такая ранимая. Даже материться не умеет. А я ей "сука", "лицемерка"... Вот дебил!  Язык мой - враг мой, давно пора оторвать и выбросить.

Тут ведь и козе понятно, что мы с Веснушкой не сможем расстаться. Только зря воздух сотрясали. Рита вросла в меня, стала родной и невыносимо близкой. Наши вены переплелись, сердца бьются в унисон, а души полюбили друг друга еще задолго до нашего знакомства. В прошлых жизнях, наверное. Я чувствую это.

И если Рита хочет, чтобы я бросил всю эту хрень, я брошу. Мне без нее ничего не нужно: ни деньги, ни дурь, ни даже собственная жизнь. Пускай мне придется начинать с нуля, зато с ней. Вместе мы и горы свернем.

Да уж, порой побеждает далеко не сильнейший. Рита выиграла нашу схватку, даже не поднимая оружия. И я принимаю свое поражение с радостью. Потому что люблю. Потому хочу разделить с ней не только настоящее, но и будущее.

Внезапно в памяти всплывают ее слова о том, что она хотела бы создать со мной семью, завести детей... До этого пока, конечно, очень далеко, но мысли на эту тему по необъяснимой причине греют душу. А ведь и правда было бы здорово, если бы Рита стала матерью моего сына... Кто, если не она?

Вытираюсь полотенцем, наспех высушиваю волосы и одеваюсь. Нам с Ритой просто необходимо поговорить. Прямо сейчас. Я извинюсь, скажу, что готов отказаться от всего того, что ее пугает, и мы помиримся. Обязательно помиримся.

Вызываю такси, накидываю капюшон и выхожу на улицу. С неба крупными хлопьями падает снег, скрывая от глаз грязь и серость. Красиво и очень символично. Как снег отчищает землю, так и Рита отчищает мою душу. Мягко, нежно, с любовью.

Сажусь в машину, говорю водителю адрес Веснушки, и мы неспешно трогаемся в ночь. Прокручиваю в голове все, что я скажу своей девочке при встрече, как обниму, как попрошу прощения, как поцелую.

Мысли вращаются вокруг мягких Ритиных губ, когда такси останавливается у ее дома. Я без всякого умысла бросаю короткий взгляд в окно. Просто так, машинально. Но то, что вижу, заставляет все мое тело моментально напрячься.

В паре метров от нас паркуется черная Тойота. Вглядываюсь в номера и холодею. Пепел. Что он тут делает?!

- Эм... Ну что, выходить будете? - из оцепенения меня выдергивает голос таксиста.

- Дружище, припаркуйся вот за этой черной тачкой ненадолго, - не отрывая взгляд от автомобиля друга, говорю я. - Три сотни сверху.

Водитель без лишних вопросов выполняет мою просьбу, а я продолжаю гипнотизировать Тойоту. Сердце в груди колотится, как бешеное, так и норовя сломать оставшиеся целыми ребра... Но вдруг оно спотыкается, пропускает один удар, и, кажется, забывает биться дальше.

Из машины выходят двое: Пепел и Рита. Идут к подъезду. Вместе. Разве что за руки не держатся.

На нем серая бейсболка, которую он стрельнул у меня еще летом, а потом так и не вернул. Вот гаденыш.

На нем. Моя. Бейсболка. А рядом - моя девушка.

Я до судороги в челюсти сжимаю зубы, чувствуя, как у виска набухает и болезненно пульсирует вена. Руки невольно сжимаются в кулаки, а в горле пересыхает так, будто я съел пригорошню горячего песка.

"Не заходи в подъезд. Не заходи!" - почти молю я, мысленно обращаясь к когда-то лучшему другу. Я ведь не переживу. Не смогу пережить.

Но он заходит. Скрывается во мраке подъезда вслед за Ритой.

Даже, когда меня мутузил тот амбал, когда его берцы охаживали меня по спине и животу, не было так больно, как сейчас, в эту минуту.

Сука, Пеплов, не просто нарушил данное мне обещание, нет... Он харкнул мне в душу. Предатель.

Но ладно он... Хрен с ним. Я потерял к нему доверию еще тогда, когда увидел, как он тянется губами к моей Веснушке.

Но она... Как же она могла со мной так поступить? Я ей про великою любовь, про будущее, про вечность...

А она мне лгала. Хлопала глазами цвета моря и лгала.

Сделав над собой усилие, сглатываю тугой ком, подступивший к горлу, и часто моргаю.

- По этому адресу всё, - говорит кто-то моим голосом. - Поехали в бар.

- В какой бар? - приподнимая брови, интересуется таксист.

- Без разницы, главное, чтоб бухло было, - бесцветно отвечаю я, откидываясь на сиденье и в изнеможении прикрывая глаза.

59

Денис

Весь вечер отчаянно пытаюсь забыться на дне бокала, но получается с трудом. Даже сквозь сильное опьянение мысли о Веснушке буровой установкой долбят голову, и я с силой сжимаю пальцами виски́, пытаясь думать о чем угодно, только не о ней.

- Плесни еще, - хмуро бросаю я бармену, который косится на меня с явной жалостью.

По мне определенно видно, что я раздавлен, да и чертовы ребра ноют, как ненормальные.

Бармен подает мне очередную порцию виски. Сегодня я пью чистый: безо льда и без колы. Хочется поскорее накачаться и улететь в мир бессознательного, подольше от проблем и боли. Но нужная кондиция никак не наступает.

Угрюмо оглядываю бар и с ненавистью прожигаю взглядом сидящие неподалеку парочки. Вот суки! Кажутся такими счастливыми и беззаботными... Меня так и подмывает подойти к ним и проорать, что любовь - это вымысел! Такой же, как Дед Мороз, Хогвартс и драконы. Что все люди - лживые твари, и никому нельзя верить.

Но я сдерживаюсь, опускаю взгляд вниз и резким движением осушаю очередной бокал.

В баре ненавязчивым фоном играет популярная нынче музыка. Небольшие компании девушек пританцовывает у своих столиков, томно потягивая кальяны и зазывно посматривая на проходящих мимо парней.

Одна из них, высокая кареглазая брюнетка в обтягивающем платье, уже четверть часа строит мне глазки, плавно выгибаясь в такт песне. Я отмечаю это автоматом, почти бессознательно и отворачиваюсь. Сейчас мне не хочется ни игривых перестрелок взглядами, ни уж тем более общения.

Издаю тяжелый вдох и вновь прошу у бармена добавки. Обхватываю пальцами широкий бокал и сжимаю его до белых костяшек. Вот бы отмотать время назад! Ни за что бы не связался с Ритой... И пускай мне было с ней чертовски, просто до поросячьего визга хорошо, сейчас я чувствую себя опустошенным и преданным. Вот тебе и девочка-одуван, всю душу из меня вытрясла.

И чего она только нашла в Пеплове? Чем он лучше меня? Мы ведь с ней даже расстаться по-человечески не успели, а она уже к нему упорхнула... Теперь понятно, откуда эти фразы "не хочу тонуть с тобой", "наши отношения долго не продержатся"... Конечно, не продержатся, когда она водит шашни за моей спиной! Сука!

- Привет, ты тут один не скучаешь? - ко мне подсаживается та самая брюнетка, вырывая меня из мрачных размышлений.

- Нет, - холодно бросаю я, делая новый глоток. На душе так хреново, что хоть вой.

- Слушай, а я ведь тебя знаю, - продолжает она. - Ты Рей, верно?

Просто киваю, не удостоив ее ответной реплики.

- А я Алина. Мы с тобой лет пять-шесть назад в лагере вместе отдыхали. В "Электронике", помнишь?

С одиннадцати до шестнадцати лет я действительно каждое лето ездил в "Электроник", так что вряд ли она это выдумала.

Поворачиваюсь к ней и внимательно всматриваюсь в лицо. Большие шоколадные глаза, опушенные черными ресницами, смуглая кожа, нос с небольшой горбинкой и крошечный шрам на левой щеке. А я ведь и правда раньше ее уже видел.

- Прикольно, - уголком губ улыбаюсь я. - Веселое было время.

- Не то слово, - соглашается она, пододвигаясь чуть ближе. - Если честно, ты мне тогда жутко нравился, но ты всю смену повстречался с этой... Как ее... Лизой Кирьяновой.

- Да, точно, - усмехаюсь я, припоминая свою лагерную подружку, с которой потерял девственность.

- У вас такая любовь была, - задумчиво тянет Алина. - Вы до сих пор вместе?

- Нет, конечно, - ей все же удается выбить из меня настоящую улыбку. - Все, что было в лагере, остается в лагере.

- А ты почти не изменился, все такой же красавчик. Разве что, возмужал немного, - она как бы невзначай касается моего лба, откидывая с него тонкую прядь волос.

- Ты тоже ничего, - хмыкаю я и, скользнув взглядом в зону ее декольте, интересуюсь. - Грудь своя или сделала?

- Сделала, своя так и не выросла, - ничуть не смутившись, отвечает Алина. - Тебе нравится?

- На вид неплохо, - жму плечами я.

- А на ощупь еще лучше, - она заговорщически подмигивает мне.

Я медленно отворачиваюсь от нее и вперяюсь взглядом в свой бокал. С этой девицей все ясно. Она хочет секса, тут к гадалке не ходи.

Но чего хочу я? Нужен ли мне этот быстрый перепихон на но одну ночь? Смогу ли я кончить, зная, что подо мной лежит не Рита?

Это вряд ли. Хоть я и видел, как Веснушка вылезает из машины Пеплова, хоть и очевидно, что она пригласила его к себе домой (а иначе зачем он зашел с ней в подъезд?), сотой долей своего сознания я все же верю, что между нами еще не все кончено. Вдруг она сумеет мне все объяснить? Ведь есть же хоть мизерный шанс на то, что это просто ошибка? Что между ними ничего нет?

Если честно, я готов убить за то, чтобы этот шанс был. Ведь я так не хочу терять Риту.

- Ладно, мне пора, - говорю Алине, спрыгивая со стула.

И именно в этот момент ощущаю, что я пьян. Чертовски пьян. Надрался так, что еле стою на ногах.

- Ого, осторожней, - охает девушка, подхватывая меня за локоть. - Кажется, кто-то выпил чуть больше нормы.

- Да нормально, - мычу я, доставая из кармана телефон.

Она трется рядом, заботливо поддерживая меня, а я всеми силами пытаюсь сконцентрировать свое внимание на экране мобильника, чтобы вызвать такси. Когда мне это наконец удается, я кидаю пятитысячную купюру на барную стойку и, чуть пошатываясь, бреду на выход.

Машина подъезжает почти сразу, и я, махнув рукой девушке на прощанье, шлепаюсь на заднее сиденье. Закрываю глаза, чтобы сосредоточиться на дыхании, когда дверь автомобиля неожиданно хлопает. Размыкаю веки и вижу рядом с собой Алину, которая, ерзая, одергивает вниз задравшееся платье.

- Ты не против, если я составлю тебе компанию до дома? - кокетливо шепчет она.

И это последнее, что я успеваю запомнить. А дальше - только вспышки сознания.

Замочная скважина. Ключ. Темный коридор. Заваливаюсь в квартиру и, кажется, ударяюсь обо что-то.

Протяжный женский смех. Прохладные пальцы на моих плечах. Ощущение полета и бесконечные вертолеты в голове.

Стою в зале с голым торсом и почему-то в одном носке.

Плюхаюсь на диван, а Алина опускается передо мной на колени.

Звук расстегивающейся ширинки. Ее голова в области моего паха. Двигается туда-сюда. Но я почти ничего не чувствую. Я вообще с трудом понимаю, кто я и где я. Даже ребер своих почти не ощущаю.

Жалобный скрип дивана. Тяжесть чужого тела. Удушающе-приторный запах женского парфюма.

Боже. Что же я делаю?

60

Рита

Просыпаюсь ни свет ни заря полная решительности помириться с Денисом. Все, что было вчера, кажется страшным сном. Глупая ссора - глупые мы. Ведь нам так хорошо вместе, так здорово. Мы просто поговорим открыто, и все уляжется.

Разговор с Пепловым лишь добавил мне уверенности в том, что Денис очень даже может согласиться начать жизнь с чистого листа. А для меня это будет самым большим счастьем: просто знать, что он в безопасности, что никто не придет и не заберет его у меня.

Натягиваю джинсы с толстовкой, бегло заталкиваю в себя завтрак, целую в щеку только что вставшую с постели бабушку и, завернув в пакет пирожки для Дениса, выбегаю на улицу.

На всех парах несусь к нему, потому что желание увидеть любимое лицо кажется просто невыносимым. Вот-вот я втяну носом его божественный запах, вот-вот почувствую его сильные руки на свей талии. Он обнимет меня, поцелует, и мы опять станем одним целым.

Удерживаю палец на кнопке дверного звонка чуть дольше положенного и от нетерпения переминаюсь с ноги на ногу. Ну, конечно, Денис спит. Рано же еще. Но ничего, сейчас я его разбужу.

Мне приходится довольно долго насиловать замок, прежде чем дверь наконец открывается. Денис выглядит помятым и потрепанным, но от этого не менее красивым. На нем одни лишь трусы, поэтому ничто не мешает мне любоваться россыпью татуировок на его молодом крепком теле.

- Привет, - выдыхаю я, буквально бросаясь ему на шею.

Однако он не обнимает меня в ответ. Стоит неподвижно, словно одеревенел. До сих пор злится, догадываюсь я. То, что характер у него непростой, мне давно известно.

- Денис, - начинаю я, обхватив его лицо ладонями. - Я все знаю. Знаю, что тебя подставили и что не торгуешь ты никакими наркотиками! Только тебе нужно было правду мне сказать, понимаешь? Я бы справилась, пережила бы. Я же сильная.

Денис смотрит на меня в замешательстве и медленно сводит брови к переносице:

- Откуда ты это знаешь?

- Мне Антон сказал, - признаюсь я. - Я ведь поняла, что ты мне наврал. Только не поняла, зачем. Ну и позвонила Антону... В общем, он мне все выложил. И про Кирилла, и про Белого этого... А еще сказал, что ты меня уберечь от этих ужасов хотел, потому и утаил правду.

В глазах Дениса почему-то отражается настоящее потрясение, а я продолжаю:

- Ты только не злись на него, что он со мной виделся. Я сама его попросила ко мне после работы приехать. А потом он меня до дома подвез. И даже до квартиры проводил, потому что там наши соседи с четвертого опять пьянку устроили и ходили подшофе туда-сюда.

Отчего-то мне кажется, что мои слова Дениса не радуют, а, наоборот, доставляют чуть ли не физические мучения. Он кажется каким-то бледным и напряженным, и я, словно котенок, льну к его груди:

- Денис, я люблю тебя. Очень-очень люблю. Прости за то, что я тебе вчера наговорила. Я это не всерьез вовсе. Ты мне нужен. Как воздух, как солнце нужен. Я без тебя не смогу.

Руки Дениса наконец смыкаются за моей спиной, и он мягко поглаживает меня по спине.

- И я тебя люблю, Рит. Больше жизни люблю, - отзывается он, но почему-то его голос едва уловимо дрожит.

Вскидываю голову, чтобы поцеловать парня, и носа тут же касается запах перегара. Да уж, Денис явно вчера погрустил вволю.

- Слушай, Веснушка, - он слегка отстраняется от меня, чтобы лучше видеть мое лицо. - Ты ведь знаешь, что мне никто, кроме тебя, не нужен? Что мне без тебя свет не мил, знаешь, да?

- Знаю, - растерянно киваю я, не понимая, чего он так нервничает.

Глаза лихорадочно блестят, а в лице сквозит самая настоящая паника, хоть он и пытается ее скрыть за улыбкой, которая, несмотря на все его усилия, кажется какой-то вымученной.

- Денис, у тебя все в порядке? - ласково спрашиваю я, заглядывая в его глаза. - Как самочувствие? Как ребра?

- Д-да, все нормально, - выдыхает он. - Не хочешь прогуляться? Воздухом подышать?

- Можно, - соглашаюсь я, скидывая куртку. - Но ты давай сначала поешь, я тебе пирожки принесла.

- Да я не голоден, Рит, - мотает головой он, забирая из моих рук пакет и откладывая его на тумбочку. - Давай потом, как придем.

- Чтобы твой организм быстрее восстановился, тебе нужно питаться, - настаиваю я, разуваясь. - Сейчас чай с пирожками попьем и прогуляемся.

Денис выглядит раздосадованным, то и дело покусывая губы. Его явно что-то беспокоит. Но что?

Подозрение приходит раньше, чем мысль. Я еще не успеваю подумать, а душу уже бередит странное предчувствие. "Здесь что-то не так," - нашептывает оно мне, навевая образ чего-то неотвратимого. Но я предпочитаю игнорировать его. Ведь раньше никакой интуиции у меня не было. Чего это вдруг проснулась?!

Утихни. Замолчи. Заткнись!

Но она не затыкается, а, наоборот, звучит в моей голове все громче, все надрывнее.

Что-то здесь не так. Что-то С НИМ не так.

Вновь смотрю на Дениса. Все те же глаза, те же волосы, та же улыбка... Но все же что-то поменялось. Что-то едва уловимое и неосязаемое.

Он подходит ко мне, нежно обнимает, и тут до меня доходит, что именно.

Запах. Ненавязчивый, легкий, почти выветрившийся... Но чужой.

- Ты ведь мой, да? По-прежнему мой? - спрашиваю я и впервые в жизни бессознательно сжимаюсь в ожидании ответа.

- Конечно, твой, Рит, только твой! - с жаром заверят Денис.

И вроде бы его слова звучат искренне, но взгляд... Взгляд какой-то другой. Тревожный, затравленный, испуганный.

Чего он боится? Почему так напряжен?

Медленно иду по коридору и отлавливаю Дениса на том, что он жадно, с маниакальным внимание следит за каждым моим движением, словно переживает, что я могу что-то сломать...

Или не сломать, а обнаружить?

Когда я захожу в зал, внутренняя тревога достигает таких масштабов, что я больше не могу ее игнорировать. Оглядываю комнату и останавливаю взгляд на шкафе, стоящем у стены, том самом, который загораживает вход в тайную комнату.

Перехватив направление моего взора, Денис перестаёт дышать. Всего на секунду, на ничтожно короткий миг, но мне этого достаточно.

- Там кто-то есть, да? - тихо, почти неслышно говорю я.

Наши глаза встречаются, и от его взгляда я чувствую себя так, будто в сердце воткнули тупой нож и несколько раз провернули его по кругу.

Денис ничего не отвечает. Лишь неопределённо поводит плечом. Обречено, безысходно, с отчаянием. Океан его глаз наполняется солёной влагой, и у меня больше не остаётся сомнений: он знает, что я знаю. Я вдруг ощущаю, как во мне сыпется что-то сухое и острое, как стеклянная крошка, царапая нутро.

Шагаю к шкафу, резким движением распахиваю его дверцы и...

В эту секунду. От выстрела в спину. Умирает. Моя. Вселенная.

61

Денис

Рита в немом оцепенении переводит взгляд с Алины на меня и обратно. Не говорит, не моргает и даже не дышит. Словно не может поверить в увиденное.

А я стою на расстоянии метра от нее и горю заживо. Чувствую, как от горячего удушающего пламени плавятся мои кости и внутренности, как, бурля, закипает кровь и слезятся глаза.

Как я мог предать самое дорогое, что было в моей жизни?! Как посмел разрушить наш с Ритой мир, который мы так старательно выстраивали? День за днем, кирпичик за кирпичиком.

От осознания собственной никчемности мне хочется рвать на себе волосы, но я не могу пошевелиться, не могу перестать буравить взглядом потрясенную Риту.

- Прости меня. Пожалуйста, прости, - наконец сипло произношу я.

От звука моего голоса она вздрагивает и смотрит так, будто видит меня впервые. Вопреки моим ожиданиям, ее глаза сухи, а лицо спокойно. Рита совсем не похожа на человека на грани истерики. Разве что, выглядит немного растерянно, будто вдруг перестала понимать, где находится.

Так и не проронив ни слова, она быстро срывается с места и исчезает в коридоре. Следую за ней и со сдавливающим легкие страхом наблюдаю, как Рита молниеносно натягивает куртку, и вдруг острой стрелой меня пронзает понимание того, что уходит не на час и не на день.

Она уходит насовсем.

- Рит, прошу, выслушай меня! - в отчаянном исступлении бросаюсь к ней, пытаясь помешать просунуть ноги в сапоги. - Я вчера приехал к тебе домой, увидел вас с Пеплом и подумал, что ты мне изменяешь. Отправился в бар и набрался там так, что ничего не помню... Рит, пожалуйста... Она никто... Я... Люблю тебя... Рит... Рит! Пожалуйста!

Мой голос срывается из-за слез подступивших к горлу. В нескончаемом потоке оправданий я продолжаю цепляться за Ритину одежду и обувь, но она будто не слышит.

Ей все-таки удается обуться и застегнуть молнию на сапогах. Причем делает она это механически, словно робот, никак не реагируя ни на мои прикосновения, ни на мои слова.

Когда Рита распахивает дверь и выбегает в подъезд, я чувствую себя так, словно меня расстреливают в упор. Вот мне тысячи ран, глубоких и не очень. И каждая из них кровоточит. Каждая болит.

В следующую секунду покидаю квартиру вслед за ней. Плевать, что босой. Плевать, что раздет. Единственно важной сейчас кажется необходимость догнать Риту. Чтобы успокоить, чтобы объяснить...

Хотя что я собираюсь ей объяснять? Что набухался и, походу, трахнул другую? Какой же я урод! Моральный урод!

Я признаю собственную вину, но все равно бегу за Ритой. Шлепаю босыми ногами по холодному полу, движимый одним единственным желанием - еще раз увидеть синеву ее глаз.

Веснушка двигается очень быстро а, оказавшись на улице, и вовсе припускает со всех ног. Обледенелый снег больно царапает голые ступни, но я почти не замечаю этого. Ровно как и холода, щипающего тело.

В метрах десяти от подъезда нагоняю Риту и, резко развернув ее за локоть, падаю перед ней на колени, обхватив ее ноги.

- Прости меня, моя любовь! - шепчу я, глядя ей в глаза. - Это все чудовищное недоразумение. Ошибка. Этого больше никогда-никогда не повторится. Я клянусь тебе. Жизнью клянусь. Веришь?

Рита смотрит на меня сверху вниз, и на секунду в ее взгляде мелькает любовь, жалость, тоска, а затем... Затем она медленно и тихо произносит:

- Не верю.

И это звучит как приговор.

Она шагает назад, вырываясь из моих объятий, а я, не успев скоординировать движения, чуть не падаю в снег. Вовремя успеваю подставить ладони и замираю, глядя перед собой. С силой закусываю губу и через мгновение ощущаю на языке вкус крови.

Вот и все. Вот, что я натворил. Нет больше нас. Нет Рея и Риты. Есть только Рей. Одинокий. Раздавленный. Жалкий.

Рита

В тот миг я надломилась, будто треснула,

И в крошево рассыпалась любовь,

Боль вывернула душу мою честную

И потекла по венам, словно кровь.

И вместо губ искусанное мясо,

И по щеке горючая слеза.

Ты ж обещал, ты ведь в любви мне клялся!

Молчишь? Потупил вниз глаза?

Ну и молчи. Словами не поможешь.

Пусть раны кровоточат в тишине.

Обычно за грехи все люди платят,

А я за то, что верила тебе.

До дома добираюсь, как во сне. Ноги сами несут меня по знакомым улицам, а сознание пребывает в ступоре. Пока я бегу, плотина, сдерживающая тонны боли, которые глухо вибрируют где-то в недрах моей души, справляется со своей функцией и не допускает в мозг черные мысли.

Забегаю в квартиру, на ходу сбрасывая одежду, и тут же закрываюсь в ванной. Опираюсь ладонями на раковину, делаю глубокий вдох и медленно поднимаю взгляд к зеркалу. На меня смотрит Рита. Преданная и униженная. Глаза потухли, лицо кажется серым и землистым.

Несколько раз моргаю, и взор невольно цепляется за единственную татуировку на моем теле. Буква "Р", а рядом с ней - полсердца.

"Ритка, ты мой смысл, моя муза, мое счастье. Я без тебя никто, я без тебя умру, слышишь?" - звучит в голове голос Дениса.

И в этот миг внутри меня что-то надламывается, трещит по швам, рушится. Плотину прорывает, и моя выдержка осыпается в крошево.

Комната наполняется истошным криком, грудь раздирают громкие всхлипы, а в душе горит адский костер, сжигая дотла веру, надежду и любовь.

Я впадаю в какое-то странное, близкое к сумасшествию состояние. Вновь смотрю в зеркало и понимаю, что ненавижу человека, отражающегося в нем. Дура. Бесхребетная дура, отдавшая сердце мужчине, которой просто взял и вытер об него ноги.

В диком исступлении хватаю с полки ножницы и, продолжая выть, как раненная волчица, натягиваю прядь своих волос. Мне нужно, даже жизненно необходимо перестать видеть в зеркале прежнюю Риту. Я должна убить ее, вместе с чувствами и мечтами о Денисе.

Щелчок ножниц, и кусок темных волос летит на пол. А потом еще один. И еще. Кромсаю нещадно, торопливо, размашисто. Меня совсем не заботит, что получается криво и неаккуратно. Главное, ненавистный облик прежней Риты начинает меняться. Вместо длинных вьющихся волн, спадающих на плечи - каре. Вместо безжизненной пустоты в глазах - безумный огонь.

Я отстригаю всю свою длину и удовлетворенно улыбаюсь. Прическа выглядит вопиюще уродливо, но этого я и добивалась. Хочу, чтобы отражение в зеркале соответствовало нутру. На несколько секунд замираю, а потом размахиваюсь и амплитудным движением вонзаю острие ножниц в стекло.

Зеркало заходится трещинами, и я с мрачным упоением наблюдаю, как трескается и мое отражение в нем. Поломанная, искаженная до неузнаваемости Рита. Вот, что он со мной сделал. Вот, как я поплатилась за то, что верила ему.

По щекам текут слезы, а мой вой превращается в тихое поскуливание, и только теперь я замечаю, как в ванную, дергая дверь, ломится бабушка:

- Рита! Рита, открой! Что случилось?! - доносится ее обеспокоенный голос, и я медленно отворяю дверь.

Взглянув на меня, бабушка хватается за сердце, а ее глаза наполняются ужасом:

- Господи, миленькая, что с тобой? - вопрошает она, раскрывая мне свои объятья.

Я прижимаюсь к бабушкиной груди, и снова плачу. Но на это раз не навзрыд, а тихо, приглушенно. Ощущение безысходности накрывает меня с головой, и я вдруг понимаю, что больше никогда не поцелую Дениса, не почувствую тепло его кожи, не разделю с ним момент страсти.

В голове гудит звенящая тишина, а в груди дыра размером с Марианскую впадину. И в ней, захлебываясь, тонет все то хорошее, что нас с ним связывало.

62

Денис

Я караулю Риту у дома, разрываю ее телефон звонками, но выйти с ней на связь никак не получается. Каждый божий день я прихожу к ее дому с новым букетом цветов и дежурю у подъезда в надежде увидеть родное веснушчатое лицо. Ритины соседи, кажется, уже запомнили меня и, в очередной раз натыкаясь взглядом на дорогущий веник в моих руках, посмеиваются.

Но, если честно, класть я хотел на их смешки и мнение. Да, я облажался. Я совершил чудовищную ошибку. Но я готов на все, чтобы ее исправить. Секс с Алиной был не только бесчувственным, но и почти бессознательным физиологическим актом. А с Ритой у нас любовь. Разве от любви так легко отказываются?

Удача улыбается мне в конце недели, когда я вижу выходящую из подъезда бабушку Риты и, скрывшись за деревом, жду, когда она удалится на безопасное расстояние. Затем пулей залетаю внутрь и, поднявшись по лестнице, останавливаюсь у нужной квартиры.

Выравниваю дыхание, откидываю волосы со лба и нажимаю кнопку звонка. Легко и коротко. Так, как могла бы это сделать Ритина бабушка.

- Что, ба, ключи забыла? - доносится приближающийся голос Веснушки, и я с радостным сердцем отмечаю, что, кажется, мой план работает. Рита думает, что вернулась бабушка, и откроет дверь, не заглянув в глазок.

Когда передо мной появляется лицо Веснушки, я чувствую, как сердце пропускает удар. Какая же она красивая! Меня так и подмывает заключить ее в объятья, но я держу себя в руках. Понимаю, что должен действовать грамотно.

Несколько секунд Рита смотрит на меня волком, а потом пытается захлопнуть дверь, но я, конечно же, не даю ей этого сделать. Нагло протискиваюсь в квартиру, а она невольно отступает назад.

- Что тебе нужно? - холодно интересуется Веснушка, складывая руки на груди.

Ершится. Не доверяет мне. Ну и пусть. Я заслужил.

Скидываю кроссы и протягиваю Рите букет. Но девчонка глядит на него так, будто я предлагаю ей говно на палочке: презрительно и даже с каким-то омерзением.

- Возьми, это всего лишь розы, - говорю я, шагая к ней, но Рита шарахается от меня как от прокаженного.

- На кой черт твои розы, если ты меня не любишь? - цедит она, и впервые в жизни в ее взгляде я замечаю холодный стальной отблеск.

- Я люблю тебя! - с жаром возражаю я, откладывая букет на стол.

- А я думала, если любят не предают, - тихо, но в то же время гневно произносит она. - Из нас двоих любила только я. А у тебя, похоже, иммунитет. Ты ничего не знаешь ни о любви, ни о верности.

- Возможно, - киваю я. - Но я знаю тебя, Рит. И знаю, что ты моя судьба.

Девушка в неверии закатывает глаза, а я продолжаю:

- Ты девочка с глазами цвета моря и обостренным чувством прекрасного. Ты любишь утро, пение птиц, запах мыла, тосты с клубничным вареньем и какао. Обожаешь разглядывать прохожих и рисуешь на запотевших зеркалах сердечки. Цитируешь фразы известных людей, когда хочешь казаться умной. Разговариваешь сама с собой, когда думаешь, что никто не слышит. Грызешь ноготь на большом пальце, когда нервничаешь. А еще ты ужасно гордая, и сама от этого страдаешь. Рит, я знаю тебя. Знаю каждую твою черту. И безумно, безумно люблю!

С каждым новым словом я медленно сокращаю расстояние между нами, а в конце касаюсь Ритиной руки, с упоением ощущая тепло ее тонкой бархатной кожи.

Веснушка молчит и не шевелится, а я вдруг замечаю, что в ней что-то поменялось. Точнее я заметил это сразу, но был слишком взволнован, чтобы придать этому значение.

Волосы. Ее прекрасные каштановые волосы стали чуть ли не в три раза короче. Острижены по самые мочки ушей, причем как-то не очень ровно.

- Ты прическу сменила, - тихо констатирую я. - Непривычно тебя такой видеть.

- Это новая я, - глухо отзывается она, вынимая свои пальцы из моих ладоней, и медленно опускается на диван.

- Рит, умоляю, забудь тот случай, вычеркни его из памяти. Я был обижен, уязвлен и глуп. Я сплоховал, но я очень хочу все исправить, - сажусь рядом с ней. - Я на все готов, лишь бы ты меня простила.

Девчонка буравит меня задумчивым взглядом, и в мою душу закрадывается надежда. А вдруг еще не все потеряно?

- Ответь мне на один вопрос, Денис, - не отрывая от меня морских глаз, говорит она. - Только честно.

- Хорошо, - с готовностью киваю.

- Представь, что я провожу ночь с каким-то парнем... Хотя нет, не с каким-то, а с привлекательным парнем. Мы занимаемся сексом, меняем позы, он наполняет меня собой...

От ее слов затылок, а затем и всю голову обхватывает нестерпимый жар, будто к макушке приложили раскаленное железо. Картинки, навеянные ее ужасным рассказом, доводят меня до паники, до тошноты. Мне прям физически плохо становится.

- Он покрывает поцелуями мое тело, шепчет мне на ухо пошлости, а потом... Потом мы кончаем, - ядовито продолжает Рита. - А теперь скажи, ты бы простил такое?

Ее вопрос подобен удару под дых: вышибает воздух из легких и вызывает головокружение. Простил бы? Ну, конечно же, нет. Я бы не смог. Я же хренов собственник. Я уже сейчас этого гипотетического парня готов на куски растерзать, какой уж тут простить...

Но в данный момент с я преследую другую цель. Мне во что бы то ни стало нужно вымолить Ритино прощение. Я и снова ныряю в омут лжи.

- Простил бы... - шепчу тихо на глубоком выдохе, не в состоянии произнести это громче.

- Врешь! - жестко обрубает Рита, в мгновенье вскакивая с дивана.

Ее взгляд, холодный и острый, как бритва, скользит по моему лицу, а затем она отворачивается к окну.

- Я тоже знаю тебя, Денис. Знаю всех твоих демонов по именам. Хватит делать из меня дуру. Сколько раз ты спал с другими девушками? Сколько их было до меня? Сколько было во время?

- Ни одной, - восклицаю я в ответ на ее последний вопрос и тут же осекаюсь, вспоминая ставший мне ненавистным за последние дни образ Алины.

- Любовь, в которой ты можешь оправдать даже самый отвратительный поступок другого человека - уродлива. Она морально разлагает, - произносит Рита, по-прежнему глядя в окно. - А я не хочу этого. Не хочу.

- А чего хочешь? - спрашиваю я, ощущая себя так, будто в грудь подложили камень весом в центнер. И он неумолимо пригибает меня к земле.

- Честно? - Рита вдруг оборачивается, и мое лицо вспыхивает под напором ее колючего взгляда.

- Честно, - одними губами отвечаю я.

- Я мечтаю, что когда-нибудь мы с тобой случайно встретимся на улице и ты спросишь "как дела?". А я посмотрю прямо тебе в глаза и отвечу, что все замечательно. И это будет правдой.

Каждое ее слово вдалбливает в мое сердце здоровенный кол и крушит его на ошметки. Она не шутит. Она уже приняла решение вычеркнуть меня из своей жизни раз и навсегда. И, похоже, ничто не заставит ее передумать.

Медленно поднимаюсь на ноги и почти беззвучно выдавливаю:

- Я буду тебя всегда ждать, Рит... Через неделю, через месяц, через год. Да, я мудак и все испортил, но ты моя первая и единственная любовь. И ты это знаешь. Я вернусь в любой момент, стоит тебе позвать. Обещаю.

Поначалу лицо Риты кажется спокойным, но затем дрожащий подбородок выдает ее боль. Она коротко моргает, и по щеке скатывается одинокая слезинка.

- Уходи, - цедит она, сжимая зубы.

- Рит, я...

- Уходи! - голос срывается на крик. - Меня не жалеешь, хоть себя пожалей! Зачем тянешь эту муку?! Не могу я тебя простить! Не могу! Каждую минуту, каждую секунду я представляю тебя с ней и... Это смерти подобно!

Она кажется такой несчастной, такой отчаявшейся... А ведь когда-то в ее глазах плескалось море, светило солнце и жила любовь.

А я вытравил из нее все хорошее и оставил черные пепелища в ее невинной душе. Я чудовище. Я монстр. Я мрак.

На ватных ногах возвращаюсь в коридор, обуваюсь и открываю дверь. Оборачиваюсь, чтобы еще раз окунуться в глубокую синеву ее глаз, с ужасом понимая, что этот раз, возможно, станет последним.

___

Ну что, друзья, вот и подошла к концу первая часть истории про Рея и Риту. Я надела каску, приняла позу лотоса и готова выслушивать ваше «Таня, ну как так, блин?!»

Да, они расстались. И да, она не простила. Вот так.

С самого начала я не обещала вам политой сиропом сказки, и, на мой взгляд, такой расклад вполне реалистичен. Я осознаю, что книга написана совершенно не по канонам любовного романа, поэтому пойму ваше возмущение. Ну, или одобрение :)

В свое оправдание скажу следующее. В этой истории мне хотелось раскрыть другую грань человеческих отношений, показать, что это не только сердечки, ваниль и безудержная страсть. Отношения бывают болючими, неудобными, абьюзивными – и это тоже часть нашей жизни.

Для меня книга «Рей и Рита» - способ показать миру то, как лично я понимаю выражение «истинная любовь». В конце второй части, думаю, станет ясно, о чем речь.

Как вы, наверное, уже догадались, на этом история нашей парочки не заканчивается. Продолжение "Рей и Рита. Прости меня, моя любовь" уже на сайте. Всех приглашаю к прочтению.

Не забывайте ставить лайки и подписываться на автора, если история вам понравилась! Для меня это очень-очень важно:)

Спасибо!