Замуж по приказу

Глава 1

— Дианка, на тебя такой шикарный мужчина смотрит с соседнего столика, с ума сойти просто! — шептала подруга, склонившись ко мне. — По внешнему виду он точно директор банка или даже президент крупной компании. Одет с иголочки, костюм дорогой и сидит как влитой. А часы золотые аж глаза слепят.

Я едва не поперхнулась последним кусочком булочки и скорее глотнула кофе. В нашем скромном кафе на окраине города и президент компании? Смешно. Я не обернулась в ту сторону, куда косилась подруга, и попросила ее:

— Люсь, доедай скорее и пойдем. Мне нужно успеть выгулять малыша перед работой.

— Опять ночная смена в ветклинике? Ты когда последний раз спала нормально?

— Не переживай, — улыбнулась я. — В ординаторской удобный диван.

Подруга вздохнула и все-таки принялась быстро доедать остатки яблочного пирога. Я на минуту отвлеклась на смартфон — спросила у сменщицы, есть ли в стационаре тяжелые пациенты, как Люся дернула меня за запястье.

— Он сюда идет!

— Кто? — я вздрогнула от ее внезапной стальной хватки.

— Шикарный мужчина! — прошипела она и юрко схватилась со стула, закинула сумку на плечо. — Оставлю вас, чтобы не мешать.

Люсю словно ветром вынесло из кафе, она даже шарфом не замоталась и шапку не натянула, хотя на улице минус семь. Я бы вскочила следом, но меня приморозило к месту — я так и застыла в неуклюжей позе, вставая. Подруге не показалось, ко мне правда шел размеренным, уверенным шагом незнакомец. И выглядел он так, будто только что отснялся на обложку нью-йоркского бизнес-журнала. Костюм безупречен, обтягивает мощную грудную клетку, туфли начищены до блеска — явно недавно покинул теплый салон машины.

Меня уже начало от волнения потряхивать, но едва я подняла взгляд к лицу незнакомца, ноги подкосились и я плюхнулась обратно на стул. Жидкая ртуть серых глаз буквально припечатала силой к земле. Я судорожно сжала пальцами спинку стула, не в состоянии разорвать зрительный контакт. Невыносимо ощущать, как чужой опасный взгляд выворачивает наизнанку, забирается в душу и скребет по натянутым струнам ядовитыми острыми когтями. И невозможно спастись от него.

Зачем ему я?

Мужчина подвинул стул, сел напротив меня, а я как заколдованная повернулась следом за ним и откинулась на спинку. Сердце заполошно трепыхалось в груди. Незнакомец скользил по мне оценивающим взглядом, гладил золотистые волосы, перебирал их по завитку, проникал к обнаженному телу сквозь плотную вязь свитера. Я поежилась и скрестила на груди задеревеневшие руки. Во рту пересохло.

— Вы кто? — получилось еле слышно. Я нервно прочистила горло. — Что вам нужно? Я спешу.

Уголок красиво очерченных губ дернулся в подобие улыбки. Я наконец отлипла от серых глаз и осмотрела черты лица — разве бывают мужчины с настолько сногсшибательной внешностью? Черты гармоничны в своей мужественности. Он словно пришелец. Из другого мира — мира богатства и безупречности. И вид у него не разбалованного наследника большого состояния, а человека, который имеет безграничную власть, добытую в безжалостном бою.

Мужчина махнул рукой официантке — она бросилась к окнам и принялась опускать жалюзи. Несколько посетителей как по команде поднялись со своих мест, бросая недопитые напитки, недоеденные пирожные, и двинулись к выходу. Я завертела головой по сторонам, не веря глазам — до закрытия оставалось два с половиной часа. Куда все?

У выхода появилось трое в темных одеждах — два высоких парня и девушка. Тоже явно неместные, слишком хорошо одеты, слишком сурово глядели в мою сторону. Меня залихорадило. Плохое предчувствие жалило вены ледяными осколками.

— Диана, не волнуйся, — произнес незнакомец. — Все будет хорошо, если ты спокойно меня выслушаешь.

Глубокий, бархатный тембр окутал в удушливый кокон. Таким голосом отдают приказы, ослушание которых жестоко карается. И этот голос не обещал ничего хорошего.

Откуда он знает мое имя? Я прикусила язык — пускай говорит. Возможно, ничего страшного не произойдет и я зря себя накручиваю.

— У меня есть предложение на крупную сумму. От тебя не потребуется никаких больших усилий, не придется делать что-то такое, что ты не умеешь. Я уверен, ты со всем справишься. И разбогатеешь. Безопасность гарантирую.

Похоже на развод. Мне хоть недавно исполнилось двадцать лет, но верить в сказки я давно перестала. Особенно из уст приезжих. Предложение на крупную сумму? Он сутенер, хочет меня заманить в Москву работать эскортницей. Волосы у меня густые длинные, лицо симпатичное — вот и заприметили для своих грязных целей.

— Прошу прощения, — я выдавила вежливую улыбку, смотря куда угодно, но не на незнакомца, лишь бы не погибнуть от бури в его глазах, которая наверняка разверзнется после моих слов. — Вообще, я не нуждаюсь в деньгах. Мое призвание — помогать животным. И я очень спешу на работу.

Руки дрожали — я бросила попытку замотаться шарфом и просто впихнула его в сумку, схватила куртку, помчалась к выходу. Кафе полностью опустело. Окна наглухо закрыты. Официантка куда-то пропала. Только два высоких парня преграждали собой дорогу к выходу. Брюнетка в кожаной куртке нагло расселась рядом на столе, скривив губы, и качала головой, мол, никуда ты не пойдешь.

— А в родителях ты нуждаешься, Диана? — прилетело в спину, и у меня помутнело от испуга в глазах. Мужчина продолжил меня медленно добивать: — Можно отказаться от возможности получить то, чего нет. Но вряд ли ты откажешься потерять то, что уже имеешь. Я прав? Дорожишь своими родителями?

Это угроза? Без сомнений. Он собрался сделать что-то моим родным, если я откажусь от предложения? В груди закололо, дышать стало нечем. Где сейчас мама? Наверно, вернулась от ученика и готовит ужин. Может, проверяет работы. Сама дома, папа поехал к другу на день рождения, будет не раньше полуночи.

— Вернись на стул, Диана, не зли босса, — вполголоса сказал один из высоких парней. Не знаю, кто… Я в панике зацепилась взглядом за дверь выхода из кафе — даже если чудом удастся проскочить между негодяями, они поймают позже. Наверняка у них есть мой домашний адрес.

Брюнетка спрыгнула со стола и шагнула ко мне — я попятилась, вид у нее воинственный. Двигалась плавно и хищно, словно пантера. Под лацканом куртки мелькнул ремешок кобуры с пистолетом. Перепугана до смерти, я ловила приоткрытым ртом воздух, будто его отбирали у меня вместе с сумкой и курткой.

— Будь хорошей девочкой, и никто не пострадает, — подмигнула мне девушка.

Нужно взять себя в руки. Они как хищники — не те, за которыми следит папа в зоопарке. А те, что упиваются свободой и всегда сыты, ибо достаточно сильны и хитры, чтобы поймать самую лакомую добычу.

А худшее, что можно сделать перед хищником, это показать свой страх.

Я сжала руки в кулаки, унимая дрожь, и развернулась. Босс как ни в чем не бывало печатал что-то на планшете, даже не поглядывая в мою сторону. Наверное, поэтому полной неожиданностью для меня было то, что он повернул экран ко мне, едва я подошла ближе. Споткнулась. Там в кресле сидела моя мама, а у ее виска кто-то держал пистолет.

— Чтобы ты понимала: я не сотрясаю воздух попусту, — совершенно бездушно произнес мужчина. Я ухватилась за спинку стула, чтобы не упасть — земля уходила из-под ног. Мама держала глаза закрытыми, по щекам текли слезы. У нее ведь с сердцем проблемы. Как так можно?! Сволочи! Боль рвала меня на части. Под ресницами запекло. Я непослушными губами произнесла:

— Вы бандиты, да?

Сзади кто-то прыснул со смеху.

— Прозвучало как оскорбление, — донеслось от двери. Туда стрельнул взглядом босс, и тот же голос поник: — Прости, Бас, молчу.

Он сказал, Бас? Неважно, не хочу знать кличку их главаря. Хочу домой. Хочу забыть последние минуты как страшный сон. Но хозяин моего кошмара был слишком реален.

— Мы не бандиты, — заявил он. — У меня нет времени на уговоры. Я тоже спешу. С твоей матерью ничего не случится, если ты согласишься и выполнишь все условия.

Выхода нет, его отрезали напрочь. Меня сковали по рукам и ногам стальными кандалами. Я закивала головой, опустилась на стул, подрагивая. Нет смысла сейчас сопротивляться — нужно ждать, пока спадет их бдительность, а самой быть постоянно настороже.

— Герман, отпусти женщину и замети следы, — отдал босс приказ в планшет и отложил его, после чего впился в меня цепким взглядом и потер подбородок, покрытый аккуратной щетиной.

У меня сердце подскочило. Чем я заслужила его внимание? Зачем тащиться на окраину за мной? Неужели мало красивых девушек в его компании? Да они должны штабелями падать перед ним. Дело явно не в моей внешности. Но почему тогда он сжирает меня глазами так, будто предвкушает момент, когда с аппетитом вгрызется зубами в мое нежное тело.

— Суммы, которую я заплачу, хватит тебе или собственную клинику открыть, или приют для животных, раз ты их так любишь. Работать на меня надо будет в течение месяца. Потом тебя никто не побеспокоит.

— Что нужно делать? — с трудом вытолкнула я из себя слова.

— Подробности позже. Сейчас ты должна уяснить, что тебе придется временно оставить работу, учебу и дом. Вылет завтра. — Он поднялся из-за стола и поправил пиджак, не обращая внимания на ужас, что вытянул мое лицо. — Пока мы будем ехать в машине к моей резиденции, составь список вещей, которые тебе понадобятся. Мы летим в Испанию.

— Подождите, подождите… — я вскочила и впала в неловкость перед высоким ростом мужчины. Пофиг на то, что я не имею загранпаспорта, меня наверняка не пустят домой собраться и попрощаться с родителями. — Я не могу оставить дома своего питомца! Он только меня слушается! Папа его отдаст в зоопарк! Мурёныш там погибнет!

— Предлагаешь взять его с собой в полет? — сощурился мужчина, смотря на меня, как на умалишенную.

— Нет, я понимаю, это сложно… Но оставить не могу. Он вообще послушный. Но без меня паникует, — лепетала я, теряя глупую надежду с каждой секундой. Мои слова совершенно не пронимали мужчину. — Я его вырастила, выходила, понимаете?

Брюнетка неожиданно появилась рядом и широко улыбнулась, отчего суровые черты лица босса слегка разгладились.

— Давай возьмем ее Мурёныша, а? В самолете спокойно станет клетка. Справимся.

— Бас, — отозвался один из парней от выхода, — у нас могут возникнуть сложности с транспортировкой такого большого животного между некоторыми странами.

— Твоя задача эти сложности устранить. — Будто это вовсе не проблема, мужчина махнул рукой своим приспешникам. — Привезите ей животное.

Возможно, лучшим вариантом найти передержку Мурёнышу, но это невозможно успеть до отлета. Испания? Кажется, открылась одна из причин, почему я приглянулась. Моя мама — учительница английского и я, хоть за границей ни разу не была, неплохо знаю его. Тот парень сказал про некоторые страны. Значит, полетим не только в Испанию?

Девушка подала мне куртку, шарф и сумку. Откуда пропал смартфон. Я суматошно зарылась в вещах, леденея от испуга. Не хватало посеять мобильник.

— Прости, — брюнетка протянула мне новенький айфон. — Будешь этим пользоваться пока что. Твой телефон вернем позже.

Глава 2

Из смартфона, который мне вручили, нельзя выйти в интернет, а в телефонной книге несколько незнакомых номеров. Подозреваю, номер мамы не получится набрать.

— Диана, расслабься, — оторвал меня от изучения мобильника босс. — Представь, что выиграла билет в кругосветное путешествие.

Я впихнула айфон в карман, подняла взгляд к бесконечной дороге, что уходила в сумрачную даль за лобовым стеклом, и не удержалась от колкого ответа.

— А вам, видимо, есть дело до моего эмоционального состояния.

— Конечно. Нам придется проводить вдвоем очень много времени. — Он нагло превышал скорость, но вел машину расслабленно. Я отчаянно молилась, чтобы нас остановили за превышение, и тогда бы я рискнула сбежать. Правда, что-то подсказывало, нас никто не остановит, даже если бы Бас нарушил все возможные правила. По крайней мере не в России.

— Я буду переводчицей, что ли?

— Нет.

— Тогда кем?

Его щека дрогнула, и лицо вновь превратилось в непроницаемую каменную маску. Он улыбаться вообще умеет?

— Нетерпеливая. Подожди, пока приедем. Ты не голодна?

— Нет. — Булочка, которую я съела, теперь стояла поперек горла. — Мне нужно позвонить на работу и домой. Сказать, что я отправляюсь в кругосветное путешествие.

— Уже. На работе за тобой удержат место, в университете не побеспокоятся, а родители будут спокойно ждать. Для всех ты уехала на заграничную стажировку.

Теперь мне стало по-настоящему жутко. Я сглотнула вязкую слюну. Неужели слова про бандитов в их адрес действительно прозвучали оскорблением? Они кто-то намного страшнее и могущественнее.

Что-то сделаю не так — убьют, и никто искать не кинется.

Бас позвонил кому-то и сказал, что будет через десять минут, и приказал накрыть легкий ужин. Я прикрыла глаза, собираясь с мыслями. Чем я отличилась? Тем, что с детства выступала в цирке? Из-за травмы я уже шесть лет не исполняю трюки. Благо, сломанные кости нормально срослись и не беспокоят, но больше я не заставлю себя забраться на высоту.

Еще я недолго танцевала с огнем, помогала отцу в зоопарке. Да, у меня дома живет дикий зверь, но я не дрессировщица. Питомца моего воспитывать помогал кинолог — друг семьи, у которого был опыт обучения рысей. Учусь на ветеринара, работаю ассистенткой в ветклинике. Больше никаких талантов у меня нет.

— Моя работа будет связана с животными? — осенило меня, и я повернулась к мужчине.

— Нет, — отрезал он.

Возможно, они ошиблись. Да! Сладкая надежда забрезжила теплом в груди.

— Послушайте, скорее всего, я вам не подхожу. Трюки из-за травмы давно не делаю, а если с животными не…

— Ты подходишь, — резко перебил меня он.

— Почему же?

— Ты не испугаешься то, что увидишь.

Я открыла было рот, но не выдала ни звука. Дар речи отняло. Меня словно огрели мешком по голове. Мой взгляд упал на мужские руки на кожаном руле. Крепкие запястья, ветки крупных вен, длинные пальцы.

— Что? — ворочала я шершавым языком. — Что такое страшное я должна увидеть?

Он молчал, а мою психику переклинило — вдруг стало смешно. Истерический смех сотряс грудь, и я откинулась на спинку кресла, прикрывая ладонью глаза, из которых выступили слезы. Дурдом.

— Это страшное… — заговорил мужчина. — Для тебя не будет страшным. Ты быстро привыкнешь.

А покамест он говорит загадками, чтобы я из машины не выпрыгнула на полном ходу от шокирующей правды? Смех немного расслабил меня, немного ослабил натянутые струны, но они все равно подрагивали. Особенно проникновенный, глубокий голос мужчины их задевал.

— Я хорошо изучил тебя прежде, чем заявиться сегодня в кафе. Поверь, я не ошибся в выборе.

Выходит, я ненароком прошла какой-то отбор. Немного льстило. А лучше бы не прошла. Это из-за Нового года. Точно. Там он меня с Мурёнышем заметил. Не зря я не хотела туда идти.

— Мы приехали. — Он плавно завернул машиной в открывшиеся высокие ворота и проехал по расчищенной дорожке, а я прикипела к окну — перед нами возвышался роскошный дом, будто дворец. Светильники выхватывали из темноты колонны, искусную лепнину, лучи отражались в позолоте и падали на уснувший фонтан со статуей. Мы объехали все это великолепие по дуге, оставляя позади заснеженный газон с дизайнерскими композициями из аккуратных кустов и елочек. С ума сойти. Территория просто огромная.

И громадный гараж на десятки машин на минус первом этаже. Пока я приходила в себя, перебегая глазами с одной спортивной красавицы на другую, Бас обогнул капот, открыл дверцу с моей стороны и протянул руку. Обходительный мерзавец. Но от этого он мерзавец не меньше.

Наши пальцы соприкоснулись — и мириады искр тока взлетели по венам от руки до самого сердца. Оно стало сбиваться с привычного ритма, а мужчина крепче захватывал мою ладонь, помогая мне выбраться из машины. Едва я выровнялась, мы встретились глазами — и сердце вновь споткнулось. Я впервые так близко стояла к нему и чувствовала ненавязчивый аромат мужских духов. Он явно не любил ими обливаться, и машина внутри пахла нейтрально — хвойным освежителем и кожей. Поэтому я сейчас невольно принюхалась и поплыла от дурманящего мужского аромата?

Бас отпустил мои пальцы и приобнял за талию. Куртка у меня достаточно плотная, свитер тяжелой вязки, но от прикосновения поясницу обдало жаром.

— Пойдем, Диана.

Он не убрал руку, когда я шагнула вперед. Шел рядом, придерживая, будто я могла улизнуть, запрыгнуть в ближайшую “Ламборгини” и дать по газам отсюда. Вряд ли, прав у меня нет, я сто лет не водила, а спортивные машины и подавно.

Близость будоражила — я мелко трепетала, и вряд ли от страха. Это потому, что ко мне никогда не прикасались столь шикарные мужчины. Не держали за талию, прижимая боком к мощному телу, которое так одурительно пахнет.

Помешалась на фоне стресса. Он четверть часа назад грозился пристрелить мою мать, если я не буду послушной. Помни об этом.

— Почему мы заходим не через парадный вход? — спросила я, чтобы отвлечься от смешанных ощущений.

— Я не хотел, чтобы ты замерзла, пока мы поднимемся по ступеням.

Да, подъем там немаленький, ведет сразу на террасу перед вторым этажом. Если не чистить ступени от снега, то можно спокойно на санках съезжать с них, как с горки.

И мерзавец играл какой-то известный только ему спектакль. Будто я не пленница, которую вынудили угрозами сюда приехать, а желанная гостья. В холле к нам подошла домработница, скромно нас поприветствовала и заверила, что ужин ждет.

— Проведи Диану в спальню и покажи, во что ей переодеться.

— Хорошо, господин, — кивнула она и засеменила к широкой лестнице.

Женщина постоянно держала голову опущенной, бесшумно плыла по ступеням, укрытым мягким ковром. Будто ее вовсе не волновала изысканная красота холла, не приковывали взгляд живописные картины, богатая драпировка, мраморные перила. Я думала лишь, как не споткнуться по дороге, ибо глаза разбегались.

А еще в доме, несмотря на размеры, было тепло. И я с удовольствием согласилась переодеться в одежду, на которую указала домработница в спальне. Легкие плюшевые тапочки, шелковые брюки и блуза.

— Могу показать, где уборная, госпожа… — произнесла женщина, не поднимая ко мне глаз. Я оторвалась от созерцания кровати, поистине королевских размеров, и отказалась. На миг, когда домработница уходила, я подумала, что, возможно, стоило рискнуть и попросить у нее телефон, но нет. Пусть идет. Телефон меня не спасет.

У моего босса столько денег, что меня не спасет никто и ничто. Я похолодела внутри, поежилась в свитере и куртке, хотя еще минуту назад горела желанием их скорее снять.

Задеревеневшими пальцами я все-таки разделась и окунулась в нежный розовый шелк. Только обула тапочки, как откуда-то донесся грохот и крики. У меня волосы на затылке дыбом встали. Я распахнула дверь — домработница бегом пустилась к лестнице. Пахло горелым. Пожар? Спина покрылась испариной. Перед глазами помутнело. Воспоминания бросились в лицо невидимыми иглами, сковали грудную клетку. Ноги сами понесли меня куда-то.

На свежий воздух. Скорее. Я слетела с высокой лестницы, чудом не оступившись, метнулась к дверям, подергала за ручку — заперто. В ушах шумело. Меня колотило. Я кинулась в другую сторону, не разбирая дороги, скользила по идеально вымытому полу, картины мельтешили по бокам.

— Быстрее скажи уже ей! — меня приковал к месту незнакомый мужской голос, доносившийся слева.

— Я не могу вывалить на девочку сразу все, — парировал Бас. — Информацию нужно ей выдавать постепенно, чтобы не потеряла рассудок.

— Поразительно, — собеседник издал смешок, — как ты с ней нянчишься. Неужели не на шутку понравилась? Забавно видеть, как безжалостный убийца жалеет девушку, которую, возможно, через месяц пристрелит.

— Заткнись, Кальвин. Я ей просто сотру память.

— Не думаю, что у тебя на это будет время…

Горечь пожара разъедала горло и легкие, в воздухе плыл дымок, кожу жгло фантомной болью, ноги не слушались — нервно пятились, земля будто покачивалась подо мной. Я ухватилась за что-то, маячившее на периферии зрения, чтобы обрести равновесие. Что-то оказалось неустойчивым — рухнуло на пол с оглушительным звоном, разлетелось на фонтан осколков, отрезвило меня. Я кинулась прочь.

“…безжалостный убийца жалеет девушку, которую через месяц пристрелит”.

Страшные слова стучали набатом в голове. То ли за мной ухали тяжелые шаги?

Ручка на следующей двери, стеклянной, поддалась — и я вылетела на открытую веранду. Массивные перила выстроились передо мной полукругом непоколебимых стражей. Морозный воздух ворвался в грудь, вытесняя дым, и защипал щеки.

— Что ты здесь делаешь? — раздалось гневное сзади. Я едва не подскочила от испуга. Обернулась, обхватывая себя за плечи, — серый взгляд выжигал на мне клеймо. Рабское клеймо, которое как-то забыл раньше выпалить у меня на лбу.

— Мне нельзя гулять по дому? — Холод стремительно пробирался через тонкую подошву к стопам — я поджала пальчики, сохраняя невозмутимый вид. Бас был взъерошен — без пиджака, рукава на мощных предплечьях закатаны, на груди сажа. Я спросила: — Что-то случилось?

Он в два шага преодолел между нами расстояние, схватил меня за руку и затащил в дом.

— Никто тебя не пристрелит, Диана, — прошипел Бас, нависнув надо мной. — Я сказал, что гарантирую безопасность — значит, так и будет.

— А слова “безжалостный убийца” вы отрицать не будете? — вырвалось у меня.

— Тебя должно заботить только то, что касается тебя, — сказал тоном, не терпящим возражений. Словно каменной плитой меня привалил. Ему бы в цирке львов дрессировать — те от одного его слова на задние лапы сядут, даже самые буйные.

Глава 3

Кусочки фруктов разноцветными конфетти лежали в облаках сливок. Не блюдо, а искусство — портить ложкой кажется кощунством. В любом случае аппетита у меня не появилось. А жажда мучила — я отпила белого вина, и оно пошло легко, словно просто вода с цветочным оттенком.

Бас переоделся — выглядел безупречно в темной рубашке, огни свечей красиво ложились на его загорелую кожу. В вазе изысканный букет, алые салфетки под тарелками с позолотой. Я точно на романтическом ужине, только напротив меня не любимый человек, а безжалостный убийца.

— Нравится вино?

— Чудесное, — я выдавила из себя улыбку. — И потрясающий дом.

На который он заработал, переступая через трупы.

В ответ на мои слова Бас лишь сдержанно кивнул и положил на стол коробочку, обитую синим бархатом. У меня лицо вытянулось, я не глядя отставила бокал подальше.

— Тебе придется месяц играть мою жену.

Ах, вот в чем дело! Я копия его бывшей? Которую он пристрелил в порыве ревности?

— Куда делась настоящая?

— Я никогда не был женат.

У меня невольно брови сошлись на переносице. Верить ему? Хотя, возможно, его жизнь слишком опасна и непредсказуема для брака. Но секундочку…

— В каком смысле играть? — спросила я и судорожно сглотнула.

— Быть со мной двадцать четыре часа в сутки и, естественно, носить кольцо. — Он открыл коробочку. — Давай руку. Лучше левую. Нам по Европе придется много летать.

Я прижала левую руку к груди, как бесценное сокровище.

— Сутками? Я не буду с вами спать! — зазвенел мой голос.

Мужчина склонил голову набок. Красиво очерченные губы слегка изогнулись в улыбке.

— Я насиловать не буду. Меня не возбуждает, когда девушка брыкается и рыдает. Но спать нам придется вдвоем. И не сегодня, так завтра ты сама меня захочешь.

— Еще чего! Даже не надейтесь! Меня не возбуждают убийцы!

Бас хмыкнул, будто мое заявление ничего не значило, поднялся со стула, вынул одно кольцо, что побольше, надел на свой безымянный палец, затем оторвал мою руку от груди, с легкостью разжал мой кулак и окольцевал. Едва стальная хватка на запястье ослабла, я забрала руку и сложила ее вместе с правой на груди. Кожа, где угасали прикосновения Баса, пульсировала. Сердце колотилось.

— Основная твоя задача находиться рядом, — говорил тиран, присаживаясь обратно. — Но послушай меня внимательно. Ты должна точно уяснить зачем.

Я молча принялась крутить ненавистное кольцо с ободком из маленьких камней. Не удивлюсь, если это бриллианты. Красиво, до рези в глазах красиво.

— Дело в том, что я не совсем человек. У меня есть сверхспособности, магия, называй как хочешь. Одна разрушительная способность плохо поддается контролю. Но из-за особенностей моего дара, ее удается гасить, когда во мне преобладает сексуальная энергия над злостью. Поэтому ты должна быть по возможности постоянно рядом, чтобы этот недостаток не помешал моим планам.

В голове эхом звучали его слова. Он псих. Вышедший из ума богач-маньяк. Бежать отсюда нужно на другой край земли. Но психу нельзя говорить, что у него крыша поехала. Я решила подыграть, пока не увижу шанса на побег.

— Вы оборотень?

— Нет, но, грубо говоря, у меня есть вторая ипостась.

— Покажите.

У него брови взлетели. Вмиг растаяло на лице суровое выражение.

— Ты уверена? — его грудную клетку расперло от азарта. — Не боишься?

— Нет, — я сдвинула плечами. — С детства выступала в цирке со смертельными трюками, живу с хищником, у папы кормила тигров и змей. Вряд ли меня может что-то испугать. Вы ведь поэтому меня выбрали.

Правда, после травмы дико боюсь высоты. После неудачной тренировки с огнем — становится плохо даже от легкого дыма. В зоопарке я в клетку никогда к животным не заходила, только забрасывала через решетку еду. А хищник мой, Мурёныш, хоть и выглядит грозно, но мухи не обидит, потому что вырос в любви и ласке, только угрожающе пошипеть может, когда чем-то недоволен или напуган.

В любом случае пусть псих верит в свою вторую ипостась, я даже картинно глаза расширю, когда он, например, раскинет руки в стороны и начнет бегать по комнате, крича: “Я Бэтмен!”

Бас поднялся, но лишь чтобы приставить свой стул ближе. Когда сел на него, между нами осталось всего полметра пространства. Меня окатило волной дрожи. Снова подкрался к носу его приятный мужской запах.

— И все же я тебе поначалу покажу совсем немного. Смотри в мои глаза.

Под угольными ресницами серые омуты. Такой взгляд невозможно пропустить даже в толпе. Такой взгляд зацепит и не отпустит, пока, засмотревшись, не треснешься головой о столб.

Нет, Басу необязательно говорить, чтобы подчинить своей воле дикое животное. Достаточно посмотреть — и оно склонит голову, инстинктивно принимая свою слабость и подтверждая безграничную силу повелителя.

— Особенность таких, как я — огоньки в радужках.

Только он сказал — у меня перехватило дыхание. Яркие языки пламени вспыхнули, объяли зрачок и утонули в сером омуте. Вынырнули снова, завели круговой танец, загорелись ярче, обжигая мне глаза. Я не моргала, не дышала, застыла статуей. Огонь манил меня — вот-вот я нырну в него и сгорю заживо.

Бас прикрыл веки, а меня словно вышвырнуло из вязкого омута в реальность. Я не могла отдышаться, проморгаться. До мозга с запозданием доходило, что рядом вовсе не псих. Разум еще сопротивлялся, мол, мне что-то подмешали в вино и огни — это галлюцинация.

Вряд ли.

— Ты в порядке? — обеспокоенно спросил мужчина.

Я подняла взгляд к его лицу. Опять! Пламя заплясало в его глазах. Я вжалась в спинку стула. Огни потухли.

— Ладно, не в порядке. Я могу их прятать.

Бас накрыл мою руку своей — словно раскаленной кочергой коснулся к заледеневшей коже. Я дернулась, но не смогла освободиться — мою кисть держала стальная хватка, жгла, вот-вот, казалось, дым повалит. Глубокий голос завибрировал в каждом нервном окончании:

— Ты необычная девушка. Многие сознание теряют, когда их видят. Любопытно, на сколько хватит тебя, Диана? — Он переплел пальцы с моими, продолжая пытку, повернул мое лицо за подбородок к себе свободной рукой, впился в губы каким-то маниакальным взглядом, но продолжал говорить равнодушно. — Я могу загипнотизировать тебя так, что ты отдашься мне, совершенно не сопротивляясь. Но я так не хочу. Я хочу почувствовать в тебе искреннее желание.

Мысли не собирались в кучу, таяли, размывались, разбредались от нахлынувших эмоций. Меня колотило, и я изо всех сил старалась не выдать страх. К которому, как назло, мешалось нечто дикое и жгучее. Получалось, я застыла каменным изваянием — казалось, любое движение выдаст меня с потрохами.

Палец в нежной ласке скользнул по моей скуле, ведя за собой след колючих искр. Я уставилась в серые глаза, которые с одержимым интересом изучали мои черты вблизи. Огни, благо, прятались.

Я отлепила язык от неба — надо бы уточнить, что за способность у него плохо поддается контролю, но Бас заговорил, сбивая меня с мысли.

— Моя магия, с одной стороны, довольно ограничена, а с другой — многогранна. Я не расскажу все за раз, потому что тебе станет очень плохо. Обычный мозг отрицает существование сверхлюдей — и будет сопротивляться, в том числе пытаться отключиться, лишь бы не разрушать созданное представление о мире.

Пока ничего конкретного не сказал, а я уже порывисто ахнула и где-то на окраине создания зарождалась тупая боль. Это тревожный звоночек?

— Вообще, такие, как я, гораздо сильнее обычного человека. Особенно я, — с толикой гордости заявил Бас. — Я легко могу перевернуть одной рукой джип. Или запустить холодильником в стену. Быстро бегаю, со мной лучше не драться, меня почти невозможно убить… Но все эти физические проявления не так интересны, как ментальные. Одна из способностей — я могу менять будущее. Как думаешь, случилось, что все посетители кафе внезапно сорвались с мест и вышли, а официантка принялась опускать жалюзи, хотя до закрытия оставалось несколько часов? Это моя шалость.

Тупая боль вынырнула из окраины и накинулась на меня тысячью ножей — они словно впились лезвиями в череп и проворачивались, доводя меня агонией до сумасшествия. Воздух выскочил из легких с криком, перед глазами поплыло от слез.

Бас гневно выругался и подхватил меня на руки. Я вяло брыкнулась — на большее меня не хватило. Вязкий туман быстро заволакивал сознание, пока не утащил во мрак.

Ничего не снилось и показалось, прошло совсем немного времени, как я очнулась. Но на прикроватном столике электронные часы показывали полчетвертого утра. Бас уложил меня в свою королевскую постель, укрыл и, к счастью, не стал раздевать. А сам лег рядом — он беспокойно спал, поэтому я и проснулась.

Боль прошла. Ненависть к мерзавцу — нет. Но я не могла безразлично смотреть на то, как его мучили кошмары. Он раскрылся по пояс, я на несколько мгновений залюбовалась рельефами крупных мышц, идеально вылепленным телом, а затем по его венам словно пронесся жар, подсвечивая их изнутри. Ветки сосудов ярко вспыхнули в полумраке — от груди, что суматошно вздымалась, до подбородка. Губы мужчины были сжаты в линию, голова металась по подушке, брови сошлись на переносице.

Лучше разбудить его? Вдруг он дойдет до той степени, что начнет махать руками и огреет меня ненароком? Тогда лучше просто бросить его здесь и уйти спать в другое место.

Не смогла встать и уйти. Прикусила губу, топя в себе жалость. Нечего жалеть убийцу. И положила руку на его предплечье — горячее, словно от лихорадки. Как его по-настоящему зовут, не спросила, поэтому шепотом позвала, легонько тормоша:

— Бас… Бас?

Кожа на его руке ощутимо холодела до нормальной температуры тела. Из-за моего прикосновения? Поразительно. Мужчина не просыпался, зато задышал ровнее и жар в венах потух. Голова остановилась в одном положении — склонилась на подушке лицом в мою сторону. Напряженные черты расслабились. Я осторожно отвела свою руку — и ветки вен вновь проступили вспышками пламени. Мощная грудная клетка поднялась в неспокойном вдохе.

Он притворяется? Как такое возможно? Мне, что, целую ночь нужно его за руку держать? Я фыркнула и схватила смелее его за предплечье, крепко впилась в стальные мышцы.

— Бас?!

Спал как убитый, и огонь угомонился с моим прикосновением. А как он раньше с этим справлялся? Была другая, что поддерживала в нем сексуальную энергию? И где она? Взяла отпуск на месяц?

Неприятное чувство закололо под ребрами.

Завтра узнаю, а пока что я постаралась удобно умоститься так, чтобы продолжать держать его за руку и сохранять между нами расстояние. Проще бы, конечно, придвинуться к нему всем телом и обнять — так шанс разлепиться во сне равен нулю. Но я этого делать не буду. Хватит с него и руки.

Я никогда не спала с мужчиной в одной постели, и долго не могла сомкнуть глаз — все смотрела на мужское тело, изучая каждый изгиб и выпуклость, что освещал тусклый ночник. Кроме интереса рождалось другое — желание изучить тело не только взглядом, но и пальцами.

Это лишь естественный интерес, он не должен повлиять на мое отношение к убийце. Не должен, не должен…

К утру чудом вырубилась, а очнулась совершенно в другой позе: на боку, а Бас нагло прижимался ко мне сзади, устроив руку у меня на животе.

В ягодицы упиралось нечто твердое — в принципе сомнений нет, что именно. Мои глаза вмиг распахнулись, я подскочила, будто в попу впилось жало стокилограммовой осы, и слетела бы с постели, если бы мужская рука так крепко не держала поперек талии. Все, что вышло, — это слегка сдвинуться, а через миг меня притянули обратно, к горячему сильному телу.

— Отпусти! — пискнула я и остервенело впилась короткими ногтями в мужское предплечье, которое точно неподъемной массивной цепью приковало к постели и к ее хозяину. Сонным, бархатно-хриплым голосом Бас лениво ответил:

— Полежи еще, вылет в обед.

Я упрямо игнорировала то, что горячая дрожь разбежалась по коже из-за его слов, что от затылка, куда Бас дышал, вниз текла лава по позвоночнику, и что везде, где наши тела соприкасались, невыносимо зудело. Будто если перестану игнорировать — ощущения захватят настолько, что утрачу контроль над собой и потеряю рассудок.

— Мне нужно в туалет!

К счастью, Бас не полный изверг — недовольно вздохнул и поднял руку, выпуская меня. Наконец-то! Запутываясь в ногах, я кинулась прочь из комнаты за дверь уборной. Тут, в белоснежной белизне плитки и мрамора, есть душевая кабина. Это радует. Я с ужасом глянула в зеркало — золотые кудри взбились, на голове точно гнездо, глаза лихорадочно блестели в обрамлении потекшего макияжа, щеки горели. Мамочки родные!

Прохладная вода слегка уняла дрожь и волнение, я довольно долго стояла под струями, собираясь с мыслями и пятый раз на автомате намыливая голову. Возможно, опасность мне не грозит. Возможно, стоит надеяться на лучшее. Но не так я хотела потерять девственность. Не с малознакомым мужчиной, не с тем, кто через месяц забудет обо мне. Не с убийцей.

Несмотря на то что я смущалась старых ожогов, которые остались после неудачной тренировки с огнем, я все-таки ждала настоящую большую любовь. Ведь если меня будут любить, то не испугаются шрамов… Я хотела романтичных свиданий, искренних признаний в чувствах. Хотела полностью раскрыться друг другу, стать родными. Я хотела хоть немного сказки.

Лишь на пару минут я позволила себе поплакать, выпустить горькие эмоции, сжимая в кулаке ненавистное кольцо. Дольше будет заметно — веки опухнут. Но я бы торчала в ванне до последнего, вытиралась бы полотенцем до красноты, если бы не услышала знакомые звуки.

Шипяще-рычащее “мря” прямо за дверью. Массивная лапа когтями царапала по дереву. Я спешно накинула халат, завязала пояс и выскочила в комнату, где меня буквально снесло Мурёнышем. Сорок килограмм чистого дикого счастья. Шершавый, словно наждачка, мокрый язык прошелся больно по щеке, но я смеялась и обнимала своего зверя, чесала ему спинку, загривок, за ушком, погружая пальцы в короткую серо-коричневую шерсть. Мурёныш мурлыкал как трактор, бодался в меня лбом, терся боком, выражая всем собой радость.

— Малыш, ты как? В порядке? — спросила, осматривая его крупную довольную морду.

— Мряяя! — прохрипел он и замурлыкал громче, кинулся вылизывать голые лодыжки. Будто жесткой губкой кто-то драл. Я отодвинулась, ища взглядом штаны, и наткнулась на брюнетку, что наблюдала за нами из кресла. На ее губах замерла вполне добродушная улыбка.

— Ты не бойся, мы аккуратно его забрали из твоего дома. Вкололи снотворное и перевезли в клетке. Тут оставили в комнате этажом ниже, но рано утром он очнулся и закатил истерику. Я его выпустила, — пожала она плечами. — Он по запаху тебя нашел.

Ничего себе. Выпустили гулять по дому пуму, пусть и дрессированную. Я почесала Мурёныша под белым подбородком.

— Ты же мой умничка. Я тоже соскучилась.

На что он вновь начал вылизывать лодыжки. Я приказала сидеть и ждать — он мигом послушался, с преданностью смотря на меня большими голубыми глазами.

— Обалдеть, — присвистнула девушка, подходя ко мне. — Ты правда с ним все время живешь? Он всегда такой послушный?

— Иногда вредничает. Кошачья натура вылезает, — усмехнулась я и вздрогнула, когда в глазах девушки вспыхнули огни. Ноги невольно понесли меня на два шага назад. Мурёныш засуетился, обежал вокруг и сел передо мной, будто защищая.

— Бас про огни уже рассказал? Не бойся, привыкнешь, — поджала она губы и хлопнула меня по плечу, отчего Мурёныш оскалил пасть с клыками и зашипел на девушку. — Тише, тише! — Она примирительно подняла руки. — Хотела всего лишь поддержать. Бас не такой гад, каким кажется, я его давно знаю. У него просто… гм… призвание требует быть тираном.

— Кто он? — я наполнилась надеждой. Возможно, она как-то прояснит ситуацию.

— Бас будет не в восторге, если расскажу тебе о нем я, а не он сам, поэтому, пожалуй, промолчу, — поникла она и следом через миг просияла: — Но ты не волнуйся. Будешь хорошей послушной девочкой — и все закончится прекрасно. Меня, кстати, зовут Афина. Я буду пилотировать наш частный самолет.

У меня в голове не укладывалось. Нет, не то, что такая красивая и хрупкая девушка — пилот самолета, а то, что она оправдывает босса. Он убийца! Этому не может быть оправданий! Никаких! Какое, черт возьми, призвание?! Со злостью я выпалила:

— Прости, у вас это нормально убивать людей?

Она вскинула идеальные брови и засмеялась.

— Ну ты даешь! Мы не убийцы. — Она увела взгляд в сторону и приложила палец к губе. — По крайней мере, большинство из нас.

— Тогда куда делась предыдущая девушка? Не ушла же она в отпуск… Кто раньше помогал Басу? Разве ее не убили?

Афина прыснула со смеху так сильно, что аж затряслись плечи.

— Все с ней отлично, — она развела руки в стороны. — Смотри, жива, здорова! Никто меня не убил! Веришь?

Глава 4

Наш багаж не смотрели, пропустили быстро, без лишних вопросов. Я с трудом держала непроницаемое лицо — все-таки перед аэропортом мне выдали паспорт гражданки Люксембурга, — а подобный статус накладывает отпечаток солидности. И, между прочим, у нас дипломатическая делегация. Пума в клетке никого не смущала — Мурёныша с особой осторожностью довезли до частного самолета “Гольфстрим”. Кажется, бело-серебристая птичка стоит целое состояние.

Уже внутри, когда мы рассаживались по креслам, я отпустила на свободу свой шок — и не скрываясь, с детским восторгом разглядывала белый комфортабельный салон с деревянными панелями, диваном, выдвижными столиками, плазмами.

Не так я представляла самолеты. Совсем не почувствовала страха, когда взлетали, — казалось, я просто пришла пообедать в необычный ресторан. Или дело в том, что почти все мысли были о моем малыше — он сидел сам в багажном отсеке, пока мы набирали высоту.

Я снова забыла, по какой причине оказалась в плену убийцы, когда он разрешил выпустить пуму в салон. Мурёныш с удовольствием улегся на диване, его не волновали чужие люди. Не зря мы столько лет тренировались у кинолога и выступали в цирке. Я бы просидела рядом на диване, но Бас уж слишком красноречиво прожигал меня взглядом со своего кресла, тонко намекая, что мое место слева пустует.

Вон, напротив, сидел его друг, видимо. Шатен с аккуратной бородой и тяжелым взглядом. Общения мало? Вчера именно этих двоих разговор я подслушала. И бородатый доказывал Басу, что тот через месяц меня убьет.

Пришлось вернуться в кресло. Я отгородилась от мужчин книгой — верным решением было взять с собой несколько любовных романов. Не знаю, кто собирал мне вещи по списку, который я вчера по приказу Баса составила в машине, но собрали на совесть. Очень хорошие книги упаковали в новенький чемодан.

— Диана, ты не голодна?

— Нет, — буркнула я и перевернула страницу. Так мило заботится убийца о том, чтобы я ни в коем случае не умерла от голода. Я еле утром впихнула в себя какой-то сверхизысканный омлет.

— Ты плохо исполняешь то, что от тебя требуется, — проскрежетало угрозой на ухо.

— Прошу прощения. — Сцепив зубы, я вновь положила руку на его предплечье. Благо, не на голое. Тепло через рукава рубашки и пиджака почти не проступало, но волнение все равно защипало в ладони.

Что ему мешало нанять другого пилота? И чем Афина в постели не угодила? Она, черт подери, не объяснила, почему внезапно перестала помогать Басу, а лишь многозначительно пожала плечами. Может, они поругались? Стоит попробовать их помирить? Тогда, возможно, меня отпустят раньше домой.

Но девушка всю дорогу ворковала с одним из парней, которые вчера преграждали мне путь из кафе. Высокий, черноволосый, похож на дипломата. Он и сейчас сидел не в салоне, а пошел в кабину пилота. И Басу на это пофиг. Он донимал лишь меня, держал под постоянным надзором.

— Отложи книгу. Будешь читать, когда я буду чем-то занят. А сейчас поговори со мной.

Несокрушимый приказной тон только разжигал злость. Страницы задрожали в моих руках, но книгу я не отложила.

— Мы не договаривались о том, что мне придется не только быть рядом, но и развлекать вас.

Мужчина напротив — Кальвин? — оторвал взгляд от планшета и деловито произнес.

— Негоже, что жена тебя на вы величает. — В бороде мелькнула улыбка. Разговор парней в другом конце салона притих — а только что бурно обсуждали техники паркура.

— Воспитанная девушка, — усмехнулся Бас. — Либо чувствует мою власть. Кальвин, помнишь, в прошлом жена Императора Апексориума всю жизнь обязана была к нему на вы обращаться. Как и друзья. Может, мне вернуть старую традицию?

— Ты вроде намеревался новым традициям дать жизнь?

Они словно вели дружеский спарринг на мечах. Перекидывались репликами, будто делали выпады. Сталь звенела при каждом ударе, и возможно, кто-то острием меча оставит кому-то царапину, но в итоге они пожмут друг другу руки.

Я не лезла с вопросами, что такое Апексориум, не хочу вникать в их дела, выглянула в окно — облака проплывали мимо, словно клочья пены по воде в ванной. Не верится. Я лечу в Испанию.

Бас надавил на мою руку, вынуждая положить книгу на деревянный стол.

— Лучше расскажи нам, как ты решила стать ветеринаром. Интересно послушать.

Хватит из него того, что он держит на поводке мое тело! В душу лезть не дам!

Двое мужчин выжидающе уставились на меня, как на зверушку, которая вот-вот исполнит забавную команду. У зверушки, между прочим, острые зубки.

— Боюсь, сколько бы я усилий ни приложила, не смогу донести до вас ценность жизни братьев наших меньших. Ведь для вас даже человеческая жизнь не имеет ценности. Поэтому я предпочту компанию книги.

Сзади тихо прыснули со смеху. Смелость вмиг сбежала, оставив лишь бесконтрольный страх. Я прикрыла страницами горящие щеки — за такую дерзость меня не вышвырнут из самолета? Сердце заполошно колотилось в груди. Провалиться бы сквозь землю. Что я наговорила?..

Баса мои слова, похоже, не смутили ни на грамм.

— Мне нравятся люди, преданные своим принципам, — сказал он другу. — Я еще больше убеждаюсь в том, что не ошибся в выборе жены.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я не выдержала — еще немного и уши тоже зальются краской от стыда. Из кресла будто выскочили иголки — и кололи, не давая усидеть. Я бросила книгу и, отпросившись в туалет, метнулась в конец салона, в сторону багажного отсека. Мельком кинула взгляд на двух парней, которые явно с повышенным интересом слушали наш разговор. Блондин поднял большие пальцы вверх, второй — мрачный брюнет — покачал головой.

Едва я умыла разгоряченное лицо прохладной водой и глубоко вздохнула, чувствуя облегчение, из-за двери донеслись крики. Сердце подскочило. Что случилось?

Мурёныш напал на кого-то? Нет, нет, он без моей команды не обидит никого. А если он прыгнул на стол и сшиб чей-то обед, поточил когти о диван, пошел приставать к кому-то? Не вытерев лицо, я вылетела стрелой из уборной…

И замерла через два шага, задыхаясь. Бас с огнетушителем наперевес тушил мою книгу, которая почему-то загорелась. Через пару секунд лишь пепел остался под пеной. Но дым заполнил ядом легкие, голова закружилась, в ушах загудело. Мурёныш терся о ноги, лизал ладони шершавым языком.

— Мряя, мряя!

Я пошатнулась, уперлась боком в чье-то кресло. Хотелось разодрать грудную клетку, чтобы пустить туда свежий воздух. Но его нет, нигде нет. Окна все закрыты. Надо выйти.

Сильные руки подхватили меня и усадили. Паника сделала тело чужим, мир спрятала за мутной пеленой. Внутри, снаружи — везде чудовищно пекло. Будто огонь не потух, а кинулся на меня. И секунды, пока кто-то потушит меня огнетушителем, кажутся мучительной вечностью.

В лицо брызнула вода, грубо возвращая к реальности, — я судорожно вдохнула и проморгалась. Воздух уже был чист — наверное, у самолета хорошая система очищения. Бас оттолкнул блондина с бутылкой и склонился ко мне грозовой тучей.

— Что с тобой? — пальцы жестоко впились в плечи. Боль окончательно отрезвила.

— Я… — прохрипела и с усилием прочистила горло. — У меня пирофобия.

— Что?! — взорвался Бас.

— Огня боюсь.

— Не прикидывайся! — Он склонился ближе и прошипел мне в лицо: — Сколько нашего с Кальвином разговора ты подслушала вчера? Отвечай!

Он так встряхнул меня, что я стукнулась затылком о кресло. К счастью, подголовник был мягким, но я мигом принялась брыкаться, чтобы выбраться из клетки, в которую заключил меня своим телом этот псих.

— Отпустите!

Бесполезно, черт подери! Я в гневе впилась ногтями в ладонь Баса, оставляя царапины — они затягивались на глазах. Мамочки родные! Меня вмиг приморозило к креслу в испуге. Мурёныш рядом угрожающе шипел — я могла бы дать ему команду напасть. Но боялась. За питомца.

— Что здесь произошло? — осведомился подошедший Кальвин.

— Она утверждает, что у нее пирофобия, — выплюнул Бас и отшвырнул меня, распрямляясь. Я вжалась в кресло, содрогаясь от дрожи. Мурёныш положил морду на колени, успокаивающе замурлыкал. Я трясущейся рукой погладила его. Почему Бас внезапно взбесился?

— Ник! — Он обратился к блондину. — Почему Диана перестала выступать с огнем?

— Не знаю. Об этом сведений не нашел.

Значит, они не в курсе, что я лежала в больнице с ожогами? Может потому, что отец виновницы моих ожогов решил тихо замять дело, чтобы его дочь не турнули из цирка, и предоставил палату в своей частной клинике? Я сама была не против — не хотелось никому говорить о трагедии.

— В чем дело? — в воцарившейся тишине мой вопрос прозвучал жалко испуганно.

— Ты ей до сих пор не сказал, — отметил Кальвин.

— Заткнись, — отмахнулся Бас от друга, и тот без возражений вернулся в кресло, а серый взгляд, потемневший от гнева, пригвоздил меня к месту. — Моя способность, которая не поддается контролю, — это магия огня. Я могу случайно поджечь что угодно.

Меня передернуло — как тут сохранить на лице безразличие? Я вцепилась в шубку Мурёныша, тяжело дыша.

— Основная причина, почему я выбрал тебя — ты танцевала с огнем.

Я нервно покачала головой, все сильнее вжимаясь в кресло. Холод зацарапал по коже. Только не огонь! Бас случайно поджег мою книгу, потому что она его взбесила? Когда меня не было… И дым вчера в доме появился, пока я переодевалась.

Мысль вспыхнула в голове — будто глоток свежего горного воздуха. А ведь я все-таки не подхожу! И меня отпустят домой!

— Да, танцевала, но потом случился трагичный случай на тренировке, после чего я больше не выступала. И с тех пор боюсь огня…

Бас сощурился, испытующе рассматривая меня. Черт… Он не верит. Я поникла. Мне что, раздеться и показать шрамы от ожогов?

— Слушай, босс… — К нам подошел мужчина, который все время сидел в кабине пилота с Афиной. — Проверим ее на детекторе лжи? Я прихватил его с собой. И если она не врет — высадим где-то в Испании. Нам некогда ее отвозить в Россию.

— Неси детектор.

Подчиненный метнулся к багажному отсеку, а я едва не поседела за миг. Что? Высадим где-то в Испании? Что я буду делать одна в незнакомой стране с Мурёнышем?

— Послушайте, мы так не договаривались. — На взводе я поднялась. — Вы гарантировали безопасность.

Бас положил мне руку на плечо, вынуждая сесть обратно.

— Якоб не будет решать, что с тобой делать. Здесь я принимаю решения. Это ясно?

Мурёныш, понимая, что своим урчанием совсем не помогает мне успокоиться, положил мне на колени не только морду, но и лапы, и принялся тереться лбом о грудь. Мои губы растянулись в слабой улыбке.

Детектором оказался черный широкий браслет с сенсорным экраном. Якоб застегнул устройство на моем запястье и сел в кресло напротив. Бас остался стоять зловещим стражем рядом. Мурёныша пришлось отправить на диван.

Несколько простых вопросов о том, как меня зовут, сколько мне лет — и детектор настроился. Якоб управлял им через смартфон, ответ получал там же.

— На одной из твоих тренировок произошел несчастный случай с огнем?

— Нет. Это нельзя назвать несчастным случаем. Меня подставили. Но с тех пор я боюсь огня.

Якоб повернул экран смартфона к Басу — там светилось слово “правда”, отчего у того дернулся уголок губ. Решил, что со мной делать? Он склонился к моему уху и прошептал, обдавая горячим дыханием кожу, отчего меня защекотали мурашки.

— Ты хочешь меня? — спросил и отстранился. В серых глазах мелькнули шаловливые искорки. — Отвечай.

— Нет! — заявила я, и Якоб насмешливо скривился, показывая боссу смартфон: там красным мигало слово “ложь”.

— Конечно, у меня пульс подскочил от такого провокационного вопроса! — возмущалась я, пытаясь содрать с запястья детектор. Лицо горело — наверное, я вновь красная как рак. Хочу ли я его? Прибить хочу! Очень хочу!

— Он не только на пульс реагирует, — сказал Якоб и со щелчком снял адское устройство. — Будут распоряжения? — обратился к боссу, поднимаясь с кресла.

— Иди Афину развлекай.

— А с ней что делать? — кивнул в мою сторону.

— Когда нужно будет, я отдам приказ, — с толикой злости в голосе сообщил Бас и схватил меня за руку, поднимая с кресла. — Пойдем.

Сбитая с толку, я даже не затормозила, а засеменила следом по салону в сторону хвоста самолета. Мурёныш как раз тщательно вылизывал свою лапу, развалившись на облюбованном диване, и провел меня лишь слегка встревоженным взглядом. Я махнула ему рукой, приказывая оставаться на месте.

Не собрался же Бас выбросить меня из самолета через дверцу в багажном отсеке? Еще вип-кабина была на пути. Мужчина, естественно, в нее и стремился и запер за нами дверь, отрезая от общего салона. Я осмотрелась: у одного окна — кресло с плазмой, у другого — диван. Скорее всего, раскладной. На него я села и сложила руки на коленях, уставившись в бесконечную синеву за окном.

— Расскажи, что случилось на тренировке? — неожиданно мягкий бархатный тембр укутал меня словно в теплый плед. Бас умостился рядом и приобнял за плечи. Пальцы принялись поглаживать мою руку. Приятный запах мужского парфюма словно исцелял легкие, которые совсем недавно едва не остановились в агонии.

— Прошу прощения, но я не хотела бы делиться этим с чужим человеком.

Тогда, четыре года назад, я едва нашла в себе силы родителям рассказать.

— Диана, мы, оказывается, с тобой намного ближе, чем ты думаешь. Я тоже… — он запнулся, — тоже в одно время пострадал от огня.

Горечь в его словах проняла до глубины души. Я вскинула взгляд и встретилась с серыми глазами — его лицо оказалось так близко, что у меня перехватило дыхание.

— Я могу помочь тебе избавиться от фобии. Тем более мой дикий огонь тебя не обидит. Он будет ластиться к тебе, как твой дикий зверь. Потому что он чувствует, как я тобой дорожу.

Мерзавец вновь меня гипнотизировал, или я просто растаяла от интимной близости? Жар развеял страх. Меня манило податься вперед, полностью окунуться в пленительное тепло мужского тела. Но я всеми силами здравого рассудка останавливала себя, оставаясь за шаг до того, как сорваться с обрыва в пропасть.

Он невозможно красивый мужчина. Его сильная энергетика притягивает и ужасает своей мощью. И он дернул меня с обрыва вниз — прижал к своему крепкому телу, впился в губы сокрушительным поцелуем.

Если бы так целовали, заманивая в преисподнюю, — небеса опустели бы. Его вкус — это необузданная похоть, под его напором невозможно устоять. Мое тело будто замерло в бесконечном падении, не за что ухватиться, чтобы это безумие остановить, никак не спастись.

Он впивался в мой рот, словно в сочный фрукт. Добирался языком до самых сладких мест, самых чувствительных. Он пил меня, но я парадоксально все больше наполнялась — ярким желанием, страстной энергией, во мне сверкали молнии. Его сильные руки стискивали мое тело, и мне хотелось еще выгнуться, ближе прильнуть.

Через туман в голове донесся звук: щелкнул замок. Сердитый голос Афины ворвался в вип-кабину, словно шторм.

— Бас, не делай глупостей! Пожалей девочку… Ой! Прошу прощения…

В мужской груди задрожал раздраженный рык. Он ослабил хватку и перевел грозный взгляд на брюнетку. Афина в черной форме пилота выглядела солидно. И забавно с открытым ртом и зажатым в руке ключом.

— Мне Якоб так все рассказал, будто ты ее повел в багажный отсек, чтобы на кусочки порвать… — пробормотала она виновато и выдавила улыбку. — Я рада, что ошиблась в выводах. Еще раз прошу прощения.

Но осталась стоять, явно ожидая от Баса реакции. Он, видимо, боролся с желанием размазать ее по стенке. Я пока отодвинулась, поправляя свитер и волосы. Губы горели и пульсировали, а там, где было тепло мужских рук, будто содрали кожу.

Какого черта я поддалась? Почему не влепила ему пощечину? Нужно сейчас впечатать ему ладонь в щеку, пока не поздно. Но руки подрагивали. Я вскочила, собираясь чуть ли не вцепиться в Афину, как в спасательную шлюпку. Может, всунуть в зубы Басу огнетушитель, а Якоба вытолкать из кабины пилота и сидеть весь полет рядом с девушкой…

— А кто сейчас за штурвалом самолета? — спросила я ошарашенно.

— Никто. — Афина пожала плечами и, видя, как у меня стали глаза по пять копеек, заверила: — Все нормально. Я поставила самолет на автопилот. Если что-то случится — система уведомит меня.

Мне все равно поплохело. Я в ужасе ощутила каждый километр пространства, который нас отделял от земли.

— Ладно, я пойду, чтобы не нервировать драгоценных пассажиров.

— Я с тобой позже поговорю, — Бас наградил ее предостережением напоследок перед тем, как она покаянно склонила голову и закрыла дверь с другой стороны.

— Я жалею о том, что здесь произошло, — заявила я сразу, пока смелость не удрала.

— Почему? — искренне удивился. Он еще спрашивает? Считает себя неотразимым, несмотря ни на что?

— Потому что вы ужасный человек! — говорить такие вещи стоя, пока он сидит, было легко. — Я всю жизнь буду жалеть о том, что поддалась этому сиюминутному порыву. И приложу все усилия, чтобы это не повторилось!

Лишь бы он не начал снова шантажировать меня жизнью матери. Я прикусила щеку. Может, не стоило орать на мужчину, который опаснее в тысячи раз самого дикого и сильного зверя?

— Расслабься. — Бас откинулся на спинку дивана, широко развел колени в стороны и похлопал ладонью рядом с собой. Ощущал себя хозяином положения. Несмотря ни на что. — Отпусти себя на месяц. И не будешь ты всю жизнь жалеть — я тебе в любом случае после всего сотру память. Ты не будешь помнить меня. И свое грехопадение.

Совершенно бездушный тон меня добил. Я повернула защелку и выскочила из вип-кабины в салон.

Глава 5

Бас долго не возвращался в салон. Нет, он не остался сидеть в вип-кабине. Он пошел болтать с Афиной, а Якоб с понурым видом присоединился к остальным ребятам, которые смотрели фильм на плазме.

Что так долго можно обсуждать? Волей-неволей я поглядывала в сторону кабины пилота, не в состоянии нормально сосредоточиться на новой книге. В конце концов я отложила ее и… разговорилась с Кальвином. Он оказался приятным собеседником. Рассказал, что мы летим в город на севере Испании — Сан-Себастьян. Там посетим самое громкое мероприятие года — праздник Тамборрада, фестиваль барабанов.

— Что мы там будем делать? — спросила я, трепеща от восторга. Жаль, воспоминания об Испании не сохранятся. И все же я хотела получить немного удовольствия от поездки. — Как думаете, удастся погулять по городу?

— Мы будем искать одного важного человека, с которым Себастьяну нужно поговорить.

— Себастьяну?

— Да, забавно, нашего босса зовут так же, как и наш первый пункт назначения.

— Он… не русский?

— Мать итальянка. Отец русский. Но происхождение на имя не особо повлияло — Себастьян родился в Англии, а потом его семья много ездила по миру.

Похоже, Кальвина не заботило то, что он без ведома босса рассказывает о нем. Это мне нравилось. Возможно, в их вчерашнем диалоге на кухне Кальвин просто пытался провокациями вывести друга на чистую воду? Бородач не казался плохим человеком.

К сожалению, мне не удалось закидать его вопросами — он вежливо попросил тишины, ведь ему нужно почитать важные статьи.

Испания нас встретила проливным дождем — такова здесь зима в январе, как пояснил Кальвин. Он еще немного рассказал об особенностях страны по дороге, пока мы спускались с самолета на взлетную полосу небольшого частного аэропорта, и пока проходили контроль, рассаживались по машинам. Бас же то говорил с Афиной, то вообще пропадал из поля зрения.

Я ему уже не нужна? Не бросит ли он на самом деле нас с Мурёнышем где попало на произвол судьбы?

Мы столкнулись, когда приехали на арендованную виллу, в гараже у клетки, из которой я освобождала пуму. Прицепила к ошейнику поводок, и Мурёныш спокойно спрыгнул на пол.

— Как самочувствие после полета? — поинтересовался Бас, как ни в чем не бывало, и захлопнул багажник джипа. После разговора с Афиной у него явно поднялось настроение. Тонкий укол непрошеной ревности взбесил меня.

— Отлично, — буркнула я и поспешила его обойти. Не знаю, как мы будем спать в одной постели после всего. — Мне нужно выгулять животное.

— Под дождем? Разве он не может сходить на лоток, который мы ставили в самолете?

— Его все равно нужно выгуливать.

Бас догнал меня у двери и остановил за предплечье. Его требовательная хватка пронзила тело током. Я обернулась, готовая ругаться, но опешила — мужчина протягивал мне зонтик.

— Не задерживайся. Я тебя жду в комнате на втором этаже по правую сторону. Проясним несколько моментов между нами.

Как-то не хотелось спешить прояснять. Потому что с этими словами по лицу Баса пробежала тень? Из-за дождя долго погулять не вышло. Но я хоть немного насладилась теплом — после минуса в России здесь казалось жарко даже при +10. Мы лишь пару раз обошли зеленый двор, обнесенный высоким забором, посмотрели на деревья, на которых кое-где остались листья, и пошли в дом, ибо кот был не в восторге оттого, что его шерстка быстро мокла.

Я оттягивала встречу, с особой тщательностью мыла лапы Мурёнышу, сушила его густую шерсть полотенцем. Что Себастьян для себя решил? Перед смертью не надышишься. Я вздохнула, унимая мелкую дрожь в теле, и отбросила грязное полотенце в корзину для белья. По крайней мере, я приду не одна.

— Только не говори, что он обычно спит с тобой? — сложил Бас руки на груди, когда Мурёныш совершенно без смущения запрыгнул на двухспальную кровать и принялся умываться своей мощной лапой. Мне бы соврать, но…

— Иногда. Обычно спит на своей большой подстилке или в домике с его любимыми игрушками. Но по утрам всегда приходит будить, — я широко улыбнулась. Бас не разделил мой восторг, и уголки губ поползли вниз. — Возможно, я смогу уговорить его поспать на том диване.

Он отрешенно кивнул и подошел ближе, навис надо мной грозовой тучей. Еще не метал молнии — а я застыла, как пронзенная тысячами ватт с головы до ног.

— Объясни мне, какое к сексу имеет отношение, убийца я или нет? Я уверен, никакого! Я не собираюсь во время того, как тебя трахать, перерезать кому-то горло или выпускать пулю в висок. У меня достаточно опыта, чтобы уметь доставить женщине удовольствие. Так в чем проблема?

Его слова обескуражили, смутили до колючек по всему телу, завязали внутренности в узел. Я прижала холодные ладони к горячей шее, дыхание сбивалось. Ноги попятились — и спина уткнулась в деревянную дверь. Если буду молчать, он набросится на меня с поцелуем и тогда я, возможно, не найду в себе сил остановить ни его, ни себя.

— Я не хочу с вами терять невинность, ясно вам?! — выпалила на одном дыхании и обхватила себя руками, под ресницами запекло. Открыла секрет — и теперь будто обнажена и полностью беззащитна. Словно девственность должна меня защитить?

— Шутишь? Диана, тебе двадцать. Ты красивая девушка, твоя фигура, царственная осанка воздушной гимнастки наверняка сводят парней с ума. Я не верю, что у тебя никого не было.

Ударил по самому больному. Я с усилием сморгнула жгучие слезы. В груди расползалась дыра — будто я никогда не хотела интимной близости? Но почему-то все теряли голову именно от внешности, а когда узнавали об ожогах, их идеал распадался. И этот мерзавец туда же. Его только внешность волнует.

— Не шучу! У меня никого не было! — кричала я Басу в лицо. — И вы не будете моим первым мужчиной! Кто угодно, но не вы!

На его физиономии не дрогнул ни один мускул.

— Кто угодно, говоришь? — Он достал смартфон и набрал кого-то, не сводя с меня пристального взгляда. — Ник, ты принял душ? Отлично. Срочно подойди ко мне в комнату.

— Нет, вы этого не сделаете… — на грани слышимости бормотала я, качая головой. Но Бас с решительным видом положил трубку и молча сунул мобильник в карман, не оставляя сомнений в том, что может передумать. Панический ужас царапал по ребрам ледяными когтями. Я нетвердой рукой шарила за спиной. Где ручка? Куда я убегу? Брошу малыша? Мурёныш забеспокоился и уже сидел рядом, посматривая то на меня, то на Баса.

— Ник хакер. Он не убийца, — принялся объяснять мерзавец будничным тоном и потер небритый подбородок. — Не помню, чтобы он убивал кого-то. Или бил. Так что он должен вполне тебя устроить. Займетесь этим на постели, а я посмотрю.

Колени подогнулись. Пульс молотом застучал в голове. Я ошалелым взглядом обвела скудную обстановку спальни. Мебель пастельных оттенков выглядела дорого, но нечего схватить, чтобы защититься. Чемоданы стояли еще не распакованные.

Полотно двери двинуло меня в спину — я едва не зарылась носом в бледно-розовый ковер, схватилась за ошейник Мурёныша, оступилась и отскочила к тумбе. Бас расселся на диване, расстегнул несколько пуговиц белой рубашки, обнажая загорелую мускулистую грудь.

— Ник, закрой за собой на защелку, — обратился он к блондину. Светлые волосы еще влажные после душа, белая футболка хорошо сидела на широких плечах. Может, Ник никого не бил, но спортзал посещал исправно. И взгляд его был добрым, без затаенной злобы или хитрости. Это, кажется, он первым бросился на помощь, когда мне в самолете стало плохо от дыма.

Неужели Бас настолько псих, что положит меня под своего подчиненного и будет за этим наблюдать?

— Скажи, Ник. Тебе Диана нравится? Ты бы ее трахнул? — говорил босс, вальяжно расстегивая манжеты, снимая часы. Обручальное кольцо ядовитым блеском резануло по глазам.

Блондин опешил, запустил пятерню в мокрые волосы, взъерошил их, метнул в меня короткий взгляд.

— Нет, конечно, я еще жить хочу, — усмехнулся он.

— А если бы я разрешил?

Тон Баса хоть и казался безразличным, но серые глаза внимательно наблюдали за моей реакцией. Что если он испытывает меня? Проверяет нервы на прочность? Наверно, я рехнулась, но решила подыграть.

— А если бы я захотела? — спросила я Ника. Руки Баса на миг замерли, снимая рубашку. — У нашего босса есть забавное сексуальное желание, — слышала я свой непривычный голос, уставившись на мощные мускулы на мужской груди. — Он хочет понаблюдать за тем, как мы с тобой займемся сексом.

Тонкая ткань вспыхнула огнем на крепком торсе. Бас голыми руками смял пламенеющую материю, скидывая с себя на пол. Жадные языки припали к ковру и разбежались по нему искрящимися волнами. Загорелая кожа багровела, из серого омута глаз вырвался сокрушительный огонь.

Паника заметалась адреналином по моей крови. Воздуха не хватало. Я ловила его открытым ртом, но лишь больше наполнялась ядовитым дымом. Пламя захватило занавески, поднималось по брюкам Баса, ласкало побагровевшую кожу, каталось по веткам крупных вен на руках, целовало бугрящиеся мышцы, не оставляя ожогов.

Он не человек, он чудовище!

— Диана! Схвати его за руку! Быстро! — кричал словно через вату Ник. Мурёныш крутился у моих ног, толкался, будто просил сделать хоть что-нибудь. Я забивалась в угол, теряя связь с реальностью — вязкий туман заволакивал мысли.

Цепкие руки отодрали меня от угла и с легкостью швырнули в другую сторону комнаты. Я боком врезалась в раскаленную грудь Баса, словно в кирпичную стену печи, взвизгнула, горящие руки заковали меня в смертельную клетку, дикий ужас, точно кислота, стремительно прожигал кожу, выедал нервы, рвал внутренности. Зажмурившись, я отчаянно билась в твердокаменных объятьях, кричала, пока не охрипла.

Резко ощутилась влажная прохлада, пробежалась по голым ягодицам. Я с осторожностью разлепила веки — два язычка огня пронеслись по моему предплечью, совершенно не обжигая, а касаясь теплом, и потухли.

Вся одежда на нас сгорела. Грудная клетка Баса мерно вздымалась, бледнела — кажется, вторая ипостась засыпала. Но теперь мы стояли полностью обнаженные и смертельный жар никуда не делся. Он трансформировался и обещал смерть моим принципам.

Ошалевшая от перенесенного шока, я не сразу среагировала на то, что мне в живот упирался крупный твердый член. Бас пришел в себя быстрее — его ладони ласково огладили мою спину, пробуждая табуны мурашек, губы коснулись плеча и тягучее наслаждение разлилось по коже.

— Нет, пожалуйста, нет… — всхлипнула я. Тяжелый вздох прокатился волной теплого воздуха по плечу. Капкан разомкнулся — и я поспешила отвернуться, затем лишь отскочила к чемодану. Срочно одеться, срочно!

Пальцы не слушались, молния не поддавалась. Я тряслась так, будто Бас вот-вот не устоит перед моей голой задницей и набросится. Все-таки сзади я выглядела нормально, четыре года назад огонь туда не успел добраться.

На плечи приземлился махровый халат, я мигом закуталась в него. И Бас обнял меня сзади — я не рыпнулась, невольно млея от его неожиданно осторожных движений, от приятного тепла его мощного тела.

— Говорил же, мой огонь не обидит тебя.

От ковра и занавесок остались ошметки и пепел. Мурёныша, наверно, вывел Ник. И окно открыл. Оттуда несло приятной прохладой и озоном.

— Вы правда разрешили бы Нику…

— Пока ты моя, я никому не разрешу к тебе коснуться. Но я терпеть не могу, когда люди разбрасываются словами. Ты должна следить за тем, что говоришь.

— А я и не разбрасывалась словами. Мне, кстати, Ник нравится больше, чем вы.

— Не страшно дергать тигра за усы? — пророкотала над ухом угроза, смягченная хрипотцой шепота, но от этого не менее опасная. И будоражащая.

— Я вам говорила, что вы ошиблись в выборе. Нужна покорная доступная девушка — это не ко мне.

Нехотя я выбралась из объятий и присела к чемодану — в этот раз молния поддалась. Внутри лежала новая одежда, точно по списку: три разноцветных свитшота, пара джинсов и хлопковое белье.

— Любой человек может стать покорным. Вопрос только в стимуле.

— Снова прикажете приставить моей матери дуло к виску? — Я смяла в руках мягкую ткань.

— Зачем повторяться? Не заставляй меня придумывать что-то другое, более стимулирующее. — Бас вынул вещи из своего чемодана и направился к выходу. — Приведешь себя в порядок — спускайся. За ужином с командой обсудим план сегодняшней ночи.

Едва дверь захлопнулась — я стянула с безымянного пальца кольцо и запустила в деревянное полотно. Мерзавец! Его угрозы должны простимулировать мое желание запрыгнуть к нему на член?

Или, окончательно испугавшись, я должна сыграть нимфоманку?

Очень радует то, что воспоминания об этом месяце он сотрет из моей памяти. Ему можно верить? Кальвин зря говорил про то, что меня проще пристрелить? Я опустилась на колени, заглядывая под тумбочку — нашла кольцо.

Нужно бежать. Нужно искать подходящий момент. Не может Бас быть самым влиятельным человеком на всей планете. У него должны быть враги.

К ужину я спустилась через полчаса. В просторной столовой от тестостерона тяжелел воздух, а от аппетитных ароматов текли слюнки. Четверо высоких крепких мужчин разгребали по тарелкам еду из коробок, которые, видимо, заказали через службу доставки. Мурёныш крутился возле стола, принюхивался, умоляющими глазками поглядывал на каждого — авось перепадет кусочек.

Я поспешила отвести его в сторону, ибо еду со стола нельзя, и через арку заметила широкую спину Баса — он на кухне огромным ножом кромсал сырую говядину и скидывал куски в тарелку.

— Эй, Кот! Иди кушать, — позвал Бас Мурёныша, и тот бегом помчался. Так удивительно и непривычно. Я обычно сама кормила своего зверя. Иногда папа. Остальные побаивались давать ему еду, что говорить о тарелке сырого мяса — вдруг руку откусит? А Бас поставил блюдо на пол и еще и потрепал за ушами Мурёныша, когда тот начал с аппетитом все уплетать.

Наши взгляды встретились — и что-то сладко дернулось в груди. Я улыбнулась с благодарностью. Надо ведь немного усыпить бдительность перед побегом?

Бас не терял возможности — в два шага преодолел между нами расстояние, запустил пальцы в мои волосы на затылке, склонился и смял мои губы коротким, но требовательным поцелуем. Меня будто связали по рукам и ногам и окунули в горячий источник с головой — ни вздохнуть, ни всплыть. И вдруг выдернули обратно, в прохладную свободу — это Бас отстранился и, приобняв за талию, повел к столу. Он меня до безумия доведет. Я беспощадно рвала на мелкие кусочки грусть оттого, что поцелуй так быстро закончился.

Глаза Якоба убежали в сторону за миллисекунду после того, как я заметила его внимательный взгляд. Другие ребята поглощали еду, Ник одновременно с этим умудрялся бурно жестикулировать и травить анекдоты.

— А где Афина?

— Спит. Мы подремлем завтра в самолете, а у нее такой возможности не будет, — хмыкнул Бас и выдвинул мне стул. Затем принялся за мной ухаживать так, что у меня едва не перекосило от недоумения. Это точно тот мерзавец, который угрожал придумать что-нибудь изысканнее, чем дуло у виска моей матери?

Что я буду кушать? Рагу из мидий и овощей, тефтели из трески или мясо? Может, мне в тарелку положить тот салат из разноцветных перцев, который парни утащили на другой конец стола? Буду я сидр или ликер? Хотелось ему бокал в лицо плеснуть, но я мило улыбалась и просила всего понемножку. Все же блюда были такими вкусными, что я чуть язык не проглотила.

И не забывала ловить каждое слово. Наконец-то передо мной немного открылась причина загадочного путешествия. Басу нужно встретиться с несколькими важными людьми и договориться с ними о каком-то сотрудничестве. Я должна быть рядом во время разговоров, чтобы Бас ненароком ничего и никого не поджег.

— Что будешь делать, если Командир не согласится? — спросил мрачный брюнет. Кажется, именно он выполнял приказ Баса и держал на мушке мою мать. Герман его зовут?

— По ситуации. — Тиран доел и принялся покачивать в правой руке бокал с сидром, а левую просунул между моей спиной и стулом. — Мне не нужно, чтобы через минуту после разговора он побежал звонить в Апексориум.

Наглые пальцы прокрались под край свитшота, пересчитали позвонки до самой застежки лифчика и скользнули на талию. Я вытянулась струной, с трудом проглатывая последние ложки рагу из морепродуктов. Да он издевается! Дразнил своей щекотливой лаской, от которой нервные окончания искрили и трепетали.

— Такая вероятность есть даже после согласия. — Герман откинулся на стул и затянулся электронной сигаретой.

— Есть. Поэтому Ник будет отслеживать его мобильник. Если Командир проигнорирует угрозы и позвонит в Апексориум — накажем. Также по возможности будем двигаться быстро, нигде не задерживаться и заметать следы, — невозмутимо говорил Бас, будто не его рука бесчинствовала под моим свитшотом.

— Босс! — Ник с кислым лицом проглотил кусок рыбы и спросил: — Мы что, на фестивале не погуляем?

Бас пригвоздил его к месту дьявольским взглядом.

— У нас не развлекательная поездка. Все, кроме меня, Дианы и Германа, остаются в доме.

Очень милая прогулка мне предстоит в компании двух убийц. И как от них удрать?

Глава 6

— Если выкинешь что-то, очень пожалеешь. Ясно? — говорил мне Бас на задних сидениях джипа. Грубый голос напрочь раскромсал слабую надежду на побег. — Твоя задача не отходить от меня ни на шаг и кивать во время разговора. Что бы ни услышала — не делать круглые глаза, не вступать в спор. Поняла?

Отчего это у меня могут глаза вылезти на лоб? Какой договор нужен тирану?

Я прикусила язык, скрыла волнение за несколькими кивками и спрятала волосы под капюшоном куртки. Бас и Герман, в свою очередь, натянули на лоб кепки. За окнами машины уже вовсю громыхало — вдалеке стучали тысячи барабанов, лилась музыка, вспыхивали восторженные крики.

Мужчины проверили оружие, и Герман выбрался из автомобиля, окинул улицу внимательным взором. Дождь уже не лил как из ведра, но противно моросил.

Бас резко притянул меня к себе, и я чудом успела упереться ладонями ему в грудь за миг до поцелуя. Когда кепку скинул? Серая сталь его глаз растворилась яркими всполохами огня. Я судорожно сглотнула, воздух сгустился и потрескивал от напряжения.

Танцы языков пламени звали к себе. Я почти не дышала, зачарованная их движениями и переливами.

— Ты даже не представляешь, как мне трудно сдерживаться, — рокотал низкий тембр в тишине. — Мой дикий огонь скоро сожжет кровь в венах.

Под моими раскрытыми ладонями гулко стучало его сердце, сотрясая мощную грудную клетку. Кожу покалывало, будто какая-то неземная магия проникала внутрь меня, плавила железную стену, которую я воздвигла между нами.

Я заявляла в самолете, что больше не поддамся. Нужно крепко держаться за эту мысль. Но она была тоненькой веточкой, за которую я ухватилась, когда сильный водоворот тянул на дно.

— Больше никаких поцелуев, — процедила я и сжала губы в линию. Бас притянул меня ближе, преодолевая слабое сопротивление моих рук, скинул капюшон, отбросил в сторону волосы и припал губами к моей шее, прижимая меня все крепче. От взрыва наслаждения я невольно распахнула глаза и изо рта вырвался тихий стон.

Как же я его ненавижу! Влажные поцелуи растекались сиропом под кожей. С чего вдруг моя шея стала такой чувствительной? Удовольствие простреливало через все тело, добралось до низа живота и требовательно там запульсировало.

Меня осенило — Бас добьется своего, если я не сбегу. Я забилась в его объятьях, как бабочка в паутине.

— Хватит! Хочется секса — идите к Афине. Она ведь раньше о вас заботилась. Что же произошло?

Мышцы Баса закаменели. Он отстранился и вперился гневным взглядом, от которого хотелось сжаться до размеров мошки. Сейчас скажет, что это меня не касается.

— Да, мы спали вместе последние два года. И множество раз прежде, но не так стабильно. Афина не подходит на роль моей временной жены. Я пообещал ей более выгодное положение. Но могу попробовать учесть твои пожелания. Как насчет того, что я буду спать с Афиной, чтобы не донимать тебя? Имей в виду, на людях и в самолете ты по-прежнему должна будешь находиться рядом. Как тебе такой вариант?

На меня будто опрокинули ушат ледяной воды. Мерзавец. Мерзопакостный бездушный монстр. Тиранозавр. Я сжала челюсти до скрипа. А красивые губы Баса расползлись в улыбке.

— Непохоже, что такой вариант тебе нравится. — Он осторожно запрятал мои волосы под капюшон и натянул на себя кепку. — Пойдем.

Как гадко, что он прочел все мои мысли по выражению лица. Застал врасплох — и я не сумела совладать с эмоциями.

Я выскочила из джипа скорее, чем Бас успел обойти машину и открыть передо мной дверцу. Сладковатый непривычный запах витал во влажном воздухе. Пока Бас вел меня за руку по тротуару к эпицентру грохота, я вертела головой по сторонам: аккуратные, ухоженные улицы, изысканная архитектура, милые кованные балкончики и множество сверкающих баров, магазинчиков, кафешек.

Праздничная атмосфера заразила радостью. Прохожие громко говорили на разных языках, веселились, музыка лилась отовсюду. Никого не расстраивал дождь. Мало кто даже ходил с зонтиками. Бас одернул Германа, что-то сказал ему, и тот немного расслабил настороженное лицо. Сам босс, может, и посматривал по сторонам, но, похоже, тоже проникся окружающим весельем. Вдалеке улицы показалось шествие барабанщиков — и Бас дернул меня туда за руку.

Я засеменила за широкими шагами следом по мокрой мостовой. Оркестр и барабаны гремели все ближе. Кажется, даже асфальт подрагивал под ногами. До самого действа мы не добежали — уже набралась толпа, не протолкнуться.

— Хочешь глянуть? — спросил Бас на ухо, перекрикивая шум и грохот. Я с улыбкой закивала, и он подхватил меня под бедра, приподнимая над людьми. Мокрые, но безумно счастливые, испанцы пестрели нарядами, били в барабаны, шли стройным шагом, оркестр гудел в трубы и ударял в тарелки. Зрелище захватило масштабностью.

А мои бедра продолжали держаться в кольце крепких рук. Это что, моя пятая точка прямо перед лицом Баса? Я дернула его за запястье, поелозила, намекая, что хочу на землю. Он ловко крутанул меня в воздухе, развернул к себе и медленно принялся опускать.

Его кепка в процессе слетела. Мелкие капли осели на его черные густые волосы и угольные ресницы. Я невольно положила ему руки на плечи. Он не опустил меня до конца, остановил мое лицо на уровне своих глаз.

Вокруг гремело, стучало, голосило, но мир будто отдалился, отошел на второй план, спрятался за плотный слой ваты. Теплое дыхание Баса касалось моих губ. Во мне трепетало желание преодолеть оставшееся расстояние, слиться в поцелуе, почувствовать вкус похоти, его жаркий напор.

Рука в кожаной перчатке прорвалась в наш волшебный кокон и хлопнула Баса по плечу.

— Ник не отвечает, — сообщил Герман. — Я звонил Кальвину — на вилле нет ни его, ни Афины. Оба внезапно пропали.

— Что значит пропали?! — гаркнул Бас и резко поставил меня на асфальт. Теряя равновесие, я ухватилась за мокрую куртку мужчины.

— Еще шесть минут назад мне Ник транслировал местонахождение объекта. И вдруг все прервалось. Трубку не берет. Афина тоже.

— Возвращаемся.

Пальцы сомкнулись на моем запястье стальным наручником, и Бас спешно зашагал прочь. Теперь я совершенно за ним не успевала, приходилось едва не бежать. Дождь мелкими брызгами плевал в лицо. Тревога инеем кралась по позвоночнику. Стало вдруг до дрожи холодно.

Что случилось? У Баса был такой вид, будто он готов весь город голыми руками разворотить и перевернуть, лишь бы найти Ника и Афину. Волнуется о ней? Если они так долго спали вместе, были ли у них чувства? Остались ли?

Меня, черт подери, не должно это волновать!

Впереди со звонким треском разбилось панорамное окно бара — кто-то через него вышвырнул на улицу посетителя. От шока я налетела на Баса. Несчастный пробил собой стекло и теперь корчился на асфальте, ухватившись за голову. Все лицо в крови. У меня сжалось сердце. Я хоть не врач, всего ветеринар-недоучка, но не могу просто смотреть, как человек страдает! Первую помощь, пока не приедет скорая, оказать смогу.

Я высвободила запястье из хватки Баса и кинулась к бедняге. Видимо, из-за полумрака, кровавых разводов и заплывшего глаза, я не сразу узнала Ника. Что он забыл тут? Едва я склонилась над ним, меня грубо оттолкнул здоровенный бугай, ругаясь на странном языке, явно не на испанском. Я по привычке сгруппировалась и лишь поэтому не треснулась затылком об мокрый асфальт.

Перед глазами помутнело на несколько мгновений от встряски. Адреналин выстрелил в кровь, и я подскочила обратно на ноги. Промокшие джинсы противно липли к заднице. Отбежать бы, но я замерла: Бас схватил одной левой бугая за шкирки, отрывая того от земли, как тряпичную куклу, а не как полтора центнера, и правый кулак впечатал в скулу. От удара того отнесло на два метра, прямиком в дыру в окне. Из бара выскочили дружки бугая, набросились на Баса вчетвером.

Чья-то рука схватила меня под локоть, оттаскивая в сторону. Я пятилась, не разбирая слов Германа, не в силах оторвать взгляд от кровавой драки. Восхищение и страх захватили меня. Бас с легкостью и грацией могучего хищника раскидывал здоровяков. Неоновая вывеска бара заискрилась и вспыхнула огнем.

Паника, как обычно, не сжала легкие в жгут, лишь слабо обожгла грудь, и я решила кинуться к Басу. Вдруг он весь бар подожжет! Или дом?! Но откуда ни возьмись нарисовалась Афина, поймала его за руку после того, как он отправил в нокаут последнего смельчака. Вывеска погасла и испустила дух мрачным дымом. Горечь запекла в моем горле, промчалась жгучей плетью по телу, будто я с той вывеской обнималась.

Я просто поняла, что Афина действует на Баса с таким же успехом, как и я.

— Policía, policía! — раздались крики сзади. Герман подхватил меня на руки, как пушинку, и кинулся прочь с такой скоростью, что пума позавидует. Сердце подпрыгивало в сбивчивом ритме, я судорожно ухватилась за шиворот мужской куртки. Герман, словно робот, смотрел только вперед и уверенно прокладывал путь, лавируя между прохожими.

Возможно, Бас со своими подчиненными боятся заграничных полицейских. Или же им некогда тратить время на разборки. В любом случае, если не удастся встретиться с врагами и найти у них убежище, то можно попробовать обратиться в полицию.

Только страшно это делать, когда Мурёныш у них дома. Вдруг убьют его в отместку?

Герман скинул скорость, когда показалась стоянка, где мы оставляли машину, и аккуратно поставил меня на ноги. В джипе, похоже, сидел Ник и вытирал лицо.

— Спасибо, — поблагодарила я Германа.

— Ты цела?

Я отрешенно кивнула, ибо зацепилась взглядом за пару в темноте. Бас и Афина тоже уже были тут, стояли в полумраке переулка. Он что-то ей доказывал — отчитывал? Она с виноватым видом соглашалась, нервно покачивалась на каблуках, выгибала от нетерпения бедра, обтянутые в короткую юбку, просила о чем-то, умоляюще сжимала в руках его кулак и прикладывала к груди, заглядывала ему в глаза, кокетливо склонив голову набок.

Наконец он тяжело вздохнул, покачал головой, мол, ну что с тобой сделаешь, и Афина обвила его за шею руками и чмокнула в щеку.

А мне будто треснула кулаком в нос. Я мигом отвернулась, быстро моргая, и наткнулась взглядом на Германа — он тоже пристально смотрел на пару. Сощурился, словно от боли. Ему нравилась Афина?

С чего я взяла? Может, у человека живот скрутило после дикого бега с тяжестью.

Надо бы переступить через глупую ревность и согласиться на предложение Баса. Пускай спят вместе. Мне же так будет лучше. За мной меньше станет контроля, и тогда сбежать легче.

— Так, план в силе, — заявил Бас, подходя к нам с Германом, и приобнял меня за плечи. Я едва себя сдержала от того, чтобы не двинуть ему локтем в бок. — Диана, твои джинсы ужасно выглядят. Нам некогда ехать переодеваться на виллу или бегать по магазинам. Переоденешься в одежду Афины.

Она вынырнула из-за плеча Баса, поджимая губы. В ее юбку? Спасибо, хоть темные колготки надела!

— Ребята, простите нас с Ником, — залепетала она. — Мы даже представить не могли, что все так закончится…

Бас выставил ладонь перед ее лицом.

— Достаточно. Некогда. Нику повезло, что не разбился его телефон, и программа не потеряла местонахождение объекта. Командир поблизости. Нам нужно спешить перехватить его. Диана, переодевайся скорее.

Глава 7

Ее юбка на мне еле сошлась и постоянно подпрыгивала, пока я поспевала за Басом. Я держала кожаный край дрожащими пальцами, мысленно ругаясь с каждым шагом. Переодевались мы с Афиной на задних сидениях джипа в спешке, я не успела спросить, что случилось в баре. И, честно говоря, не хотелось с ней говорить.

— Почему завязалась драка? — обратилась я к тирану.

— Ник додумался сцепиться языками с басками.

— Кто такие баски? — спросила я, смутно припоминая то, что днем рассказывал Кальвин. Кажется, будто это было неделю назад.

— Мы сейчас фактически находимся в Стране Басков, которую испанцы и французы захватили в свое время, и коренные жители, естественно, считают их оккупантами, терпеть не могут. Ник был навеселе и решил угостить всех посетителей бара выпивкой, начал распинаться, как он любит Испанию и какие испанцы молодцы, что устраивают классные фестивали и так далее. В общем, компания басков за столиком не оценила его душевный порыв. Особенно после того, как Ник заявил, что все, кто не любят Испанию, придурки.

Я мысленно хлопнула себя по лбу ладонью. Вот и погулял. Получается, пока мы с Германом и с Басом ездили заправляться и покупать кепки, Афина и Ник добрались на фестиваль раньше и успели влипнуть в неприятности. В бар зашли, видимо, спрятаться от дождя.

— Если парень еще раз что-то выкинет, пристрелю к чертям собачьим, — прорычал Бас.

— Что? — я споткнулась. — Разве так можно? Увольте просто…

Он резко остановился и припечатал меня к месту уничтожающим взглядом, оглушил волной сокрушительной энергетики.

— Выход из моего окружения один — на тот свет, — чеканил он. — Тебе сотру память только потому, что ты обычный человек и мало знаешь.

— А Афина разве не виновна? — сорвалось с языка.

— Ее основная задача — пилотировать самолет. Она виновата лишь в том, что не брала трубку, когда к ней пытались дозвониться.

Я набрала полную грудь воздуха, расхрабрилась. Либо сейчас, либо позже не смогу.

— Спите с ней. Я согласна!

— Я не согласен. Меня забавляет, как ты ревнуешь, — усмехнулся он уголком губ.

— Но вы сказали!… — я едва не запыхтела паром от злости.

— Я передумал, — заявил он и вдруг склонился, тем самым украв у меня дыхание. Нет, не поцеловал. Лишь улыбнулся шире и слегка ущипнул за бедро, которое выглянуло из-под юбки. Проклятая юбка! Опять подпрыгнула!

Не почувствовал ли он пальцами, что кожа на бедре испещрена шрамами от ожогов? Наверное, нет, темные колготки плотные. Но след от его прикосновения прожигал до кости.

Мы зашли в небольшой уютный ресторан, и официантка проводила нас к дальнему столику в углу. Герман отстал еще минут десять назад — пошел уговаривать Командира присоединиться к нашим ночным посиделкам. Аргумент у него весомый. Таким же аргументом меня заставили покинуть Россию и проводить сутки напролет с тираном.

Поэтому ничего удивительного, что едва мы заказали легкие напитки, Герман вернулся в компании смуглого жилистого мужчины, держа его на мушке. Пистолет едва заметен в широком рукаве. Бас поднялся, дружелюбно сказал пару фраз на испанском и подал Командиру руку для пожатия. Тот выкатил зенки, будто увидел призрака. Огоньки в его глазах пугливо дернулись. Герман коротко подтолкнул испанца в спину, и он отмер, протянул подрагивающую ладонь.

— Моя жена, Диана, не знает испанский, поэтому предлагаю продолжить разговор на английском языке, — сказал Бас и Командир нервно кивнул, присаживаясь на кожаный диван. У мужчины выступила на лбу испарина. Почему он так испугался Баса? Герман сел рядом с ним, отрезая путь побега в случае чего, и пододвинул бедняге стакан воды, который тот наполовину залпом осушил.

— Рад вас видеть в полном здравии, — Командир выдавил из себя напряженную улыбку.

— Не стоит волноваться, Хорхе. Наш разговор будет коротким и очень надеюсь, вы сохраните его втайне, — слова Баса хоть и были приветливыми, но предостережение опутало их колючей проволокой. Кадык Командира дернулся.

— Конечно. — Он кашлянул. — Зачем я вам понадобился?

Бас откинулся на спинку дивана и нагло пристроил ладонь на мое бедро. В сидячем положении юбка едва прикрывала зону трусиков, как ни одергивай ее. Не подавая вида, я вцепилась ногтями в тыльную сторону его ладони, пытаясь ее сдвинуть.

— У меня есть взаимовыгодное предложение. Вы способствуете моему возвращению на трон Императора Апексориума — я оказываю вам привилегии.

Не округлять глаза, Диана, не округлять! И не давиться коктейлем! Я на пару мгновений склонила голову, будто стряхивая пылинку со свитшота на предплечье, и перевела дыхание.

Возвращение на трон? Он бывший император? И что за организацией он управлял?

— Я хочу дать Командирам Лагерей столько влияния, сколько сейчас имеет Совет Апексориума, — продолжал вещать Бас. — Диктатура этого города уже отжила свое. Я расформирую Апексориум. От него останется только штаб, а исполнение заданий от спецслужб распределится между Лагерями. В том числе и прибыль. К тому же таким образом придет конец холодной войне между лагерями и Апексориумом. Никто ни у кого не будет воровать новых дарообладателей. Всем нам, ресемиторам, пора объединиться.

Я облокотилась о стол и подперла подбородок рукой, чтобы челюсть от шока не отвалилась. Я что, сейчас играю роль будущей императрицы? А тиран как ни в чем не бывало поглаживал мое бедро, постепенно подбираясь к внутренней стороне. Я сжала колени, унимая чувственную дрожь. Не помогло. Его ласковые настойчивые прикосновения все сильнее заводили. Промежность покалывало, мучительно стягивало от желания, чтобы его пальцы пробрались к самому сокровенному.

Командир Хорхе в задумчивости сложил кисти на столе и отпил воды.

— Что от меня требуется?

— Помощь в вооруженном захвате Апексориума. Вы ведь понимаете, что теперешняя власть добровольно не отдаст свои позиции. Ответственность за успех операции ляжет на ваши плечи лишь частично — я залучусь поддержкой многих Командиров и только тогда организую захват.

Бас говорил с такой непоколебимой уверенностью, что сомнений не оставалось — он самого дьявола переманит на свою сторону и заставит служить себе. Мамочки родные, в лапы к кому я угодила?

— В Апексориуме не узнают заранее о нападении? — сложил Командир руки на груди.

— Скорее всего, — подтвердил Бас. — Хоть я рассчитываю как можно дольше находиться в тени, я готов к тому, что мне будут мешать. Но вы-то знаете, что каждый, кто встанет у меня на пути, пожалеет об этом?

Командир отвел огненный взгляд, сощурившись.

Окатите меня кто-нибудь пеной из огнетушителя? Я сейчас воспламенюсь. Не от злости — она писклявым голоском возмущалась на задворках сознания. А от дикой похоти. Разве возможно так возбудить просто касаниями к бедру? Правда, один палец вконец обнаглел и провел линию вдоль края трусиков, продавливая плотную ткань колготок. Волна колючей дрожи пронеслась по всему телу.

— Сколько у меня есть времени на раздумья? — подался ближе к нам Командир.

— Нисколько. Вы либо со мной, либо против меня. Прятаться за нейтралитетом никому не удастся.

Категорично. Смуглый командир побледнел. Мне, наверное, следовало бы молчать и помирать в страшных муках неутоленного желания, но я не смогла сдержать в себе порыв смягчить ультиматум тирана.

— Нейтралитет — не всегда выгодно, — сказала я. — Ведь можно угодить в немилость обеих сторон и в итоге пострадать сильнее, чем если бы принять одну сторону.

Хорхе впервые посмотрел на меня. Бас наверняка тоже испепелял взглядом мой висок. Я упрямо не поворачивала к нему лицо, уставилась на Командира и со стиснутыми зубами терпела боль — наглые пальцы страшно сильно сжали мое бедро. Зато доводить до умопомрачения прекратили.

Командир в задумчивости закивал и скромно усмехнулся.

— Будущая императрица — умная девушка. С ней будет приятно иметь дело.

Ох, бессовестная лесть. Как можно по двум фразам сделать такой вывод? Я всего лишь подсознательно хотела подложить шпильку Басу в отместку за все хорошее. Очень удачно — полметра воздуха между нами завибрировали от накала.

— Конечно, моя избранница обладает выдающимися качествами. — Еле заметно в его тоне сквозило ехидство. — По-другому и быть не может.

— Я согласен на ваши условия, — произнес Командир. — Сомнения одолели меня из-за неожиданности.

— Готовьте покамест лучших бойцов. Вам сообщат, когда нужно будет действовать.

Бас спешил. Будто за нами триста чертей гнались. Так торопился на виллу, чтобы скорее меня выпороть за длинный язык? Сдержанно попрощался с новым компаньоном, бросил на стол наличку, не дождавшись счета, и, держа меня за руку, широким шагом вышел из ресторана. Я поежилась, застегивая на ходу куртку.

По дороге к машине он не проронил ни слова. Веселье на улицах затихало — перевалило далеко за полночь, и все разбредались по домам. Тишина тяготила — была похожа на мрачный штиль перед бурей. Спросить бы, что такое Апексориум, и еще много других вопросов, но язык не шевелился. Страшил необратимый факт того, что скоро мы с Басом окажемся наедине в комнате. И кто подлил масла в огонь? Я.

Герман догнал нас на стоянке. Тут же торчали Афина с Ником, на лице которого не осталось и следа от побоев. Свежий как огурчик. Поразительно. Если бы исследовать феномен их регенерации, то медицина, возможно, продвинулась бы на тысячи лет вперед.

Но вряд ли ребята были бы рады стать подопытными мышками. Интересно, они уже родились такими или что-то изменило их позже?

— Как все прошло? — в волнении Афина кинулась нам навстречу.

— Хорошо, — сообщил Бас. — Едем на виллу, спим пару часов. Вылет до обеда.

— Ладно. — Афина бросила тоскливый взгляд на засыпающий город и пошла к машине. Через пятнадцать минут мы с Басом останемся только вдвоем. Пропасть в душе на два часа? Прикрыться Мурёнышем?

— А, может, смотаемся лучше к океану? — выпалила я, и ребята как по команде повернули головы в мою сторону. Губы Афины расползлись в предвкушающей улыбке.

— К какому океану? — нахмурился тиран.

— Ну не к океану, а к заливу, — поддержала Афина, подскочила ближе и взяла меня под локоток. — Все равно спать осталось пару часов. Давайте лучше искупаемся?!

У Ника вместо глаз будто лампочки вспыхнули.

— Босс, давай! Все дела на сегодня решили.

Он обвел всех пытливым взглядом, задержавшись под конец на мне — я судорожно сглотнула. Надеюсь, в отместку за дерзость он не закинет меня в воду. Идея Афины искупаться все же безумная — зима на дворе, пусть мы и в Испании. Я хотела всего лишь оттянуть время. Да, перед смертью не надышишься, но вдруг Бас на берегу остынет в прямом и переносном смысле? В самолете у него уже не будет сил ко мне приставать, он завалится спать, а в следующей стране я в первую очередь попробую обратиться в полицию. Может, прямо в аэропорту.

— Хорошо, — вздохнул Бас. — Но не надолго.

Будто камень с души свалился — я радостно заулыбалась вместе с Афиной и Ником. Сложно иногда на нее злиться. Красивая брюнетка с лучистыми голубыми глазами, тонкими чертами, чувственными губами и обворожительной улыбкой — без сомнений влияла на Баса. Без ее поддержки вряд ли удалось бы отправиться на пляж.

И она забралась на задние сидения, устроилась по центру между Ником и Басом, дотошно выспрашивала, как прошла встреча. Я, сидя справа от водителя, Германа, молча скрипела зубами — обязательно так склоняться друг к другу, чтобы обсудить Командира и планы?

Хватит ревновать! Я бы хлопнула себя по лбу, но лишь нервно крутила проклятое кольцо и заставляла себя не выворачивать шею, наблюдая за ними. Нужно сбежать во что бы то ни стало и забыть все, как страшный сон.

Песчаный пляж, купол ночного неба, пенистый прибой — все это было проблеском восторга в моем кошмаре. От красоты захватило дух. И Бас, который стоял рядом, не портил мгновения чистого счастья. Возможно потому, что тоже молча наслаждался бесподобным видом ночного залива.

Или видом округлой женской попки в кружевных трусиках? Афина и Ник разделись до белья и с радостными криками побежали в воду.

— Теплая! — вынырнув, заверещала девушка и откинула назад мокрые волосы. — Давайте к нам!

Бас отмахнулся и спросил у меня, не замерзла ли я. Поперек горла его избирательная забота. Пусть засунет ее себе в одно место.

Визг шин вспорол блаженную тишину уснувшего побережья.

— Ложись! — крикнул Герман. И в следующий миг Бас резко дернул меня на себя, припечатал к своей груди, прикрывая от дороги. Только потом повалил наземь, ловя спиной череду пуль.

Мир словно раскололся. Думала, тиран погрузил меня позавчера в кошмар? Нет, кошмар начался именно сейчас.

Его грудь дергалась от каждой пули. Раза три? Столько же раз меня пронзило насквозь ядовитыми клинками. Столько же раз сердце пропустило удар.

— Суки! — орала Афина. — Я сейчас вас всех урою! — Ее мокрые пятки замелькали по песку в сторону дороги.

— Это те баски из бара. Зря босс их оставил в живых. Выследили… — Голос Ника унесся прочь.

Тяжелое тело придавило меня к мокрому холодному песку будто гранитной плитой. Бас не дышал — я дышала, мышцы онемели, но на мне ни царапины. Жгучие слезы потекли к вискам, разъедая кожу. После трех пуль в спину невозможно выжить. Но я надеялась… Он ведь как-то говорил, что его почти невозможно убить. Почти.

Я трясущейся рукой потянулась к мужской шее, чтобы нащупать пульс, как его грудная клетка резко расширилась во вдохе. Он закашлялся, скатился с меня на песок и от души выругался. Не веря своим ушам, глазам, я кинулась к нему ощупывать грудь. Расстегнула куртку, провела пальцами по твердым горячим мускулам, которые скрывала тонкая футболка. Бронежилета, естественно, нет. Я запустила руку под спину.

— Что ты делаешь? — просипел он и поймал меня за запястье.

— Как… как? — бормотала я. Нащупала свободной рукой на спине в куртке дырку — ткань влажная ведь от крови?

— Испугалась, что я умер? Меня взрыв вертолета не убил, а тут пули. Чепуха, — хмыкнул Бас и закашлялся. В тяжелом дыхании я четко слышала хрипы. Не чепуха, он лжет.

— Сколько? — коротко спросил Герман и подал руку боссу.

— Три. Разбуди Кальвина — пусть подготовит инструменты. Тебя не задело?

— Я успел упасть.

Бас помог мне подняться и отряхнул мою куртку от песка.

— Пули остались в тебе, да? — заглядывала я в серые глаза. Беспокойство не покидало меня. — Их нужно достать?

— Сегодня поспишь одна, — уголок губ Баса дрогнул в улыбке, и его пальцы осторожно убрали прядь моих волос за ухо.

Герман заказал такси, и мы поехали на виллу. Ник с Афиной на джипе умчались догонять басков. По дороге я не смогла выдавить из себя ни слова, потерянная в смешанных чувствах и мыслях. Бас прикрыл меня собой, хотя мог бы не делать этого. Он не накричал на меня за то, что по моей вине мы поехали на пляж, хотя мог бы вызвериться.

Можно подумать, что ему ничего не стоило поймать несколько пуль. И кричать на меня нет смысла — басков раздраконил вообще Ник. Но сердечку было наплевать на доводы рассудка. Нечто мягкое и пушистое словно поселилось в груди. И сладко мурлыкало, когда я встречалась взглядом с серыми глазами.

На моем лице наверняка отражался весь мрак тревоги, ибо Бас приобнял меня за плечи и сказал:

— Они могли нас нагнать по пути на виллу. Могли начать таранить наш джип и попытаться подтолкнуть нас к аварии. И все могло бы закончиться хуже. Не грызи себя. Ты невиновна. — Он склонился к моим губам, но резко отвернулся и закашлял в кулак, отчего мое сердце испуганно сжалось.

— Бас, — обратился Герман с водительского сидения, — Кальвин по телефону говорил, чтобы ты поменьше двигался.

— Ничего со мной не случится, — раздраженно вздохнул в ответ, но больше не пытался меня поцеловать. А по приезде на виллу настоял на том, чтобы я шла спать.

Мысли роились и роились, события прошедшего дня на повторе прокручивались перед мысленным взором, пульс не унимался — о каком сне речь? Я правда пыталась уснуть, даже приняла расслабляющий душ и позвала к себе на кровать Мурёныша. Но в глубине дома шуршали голоса, топали ноги и в какой-то из комнат Кальвин делал Басу операцию.

В конце концов я не выдержала, замоталась в халат, обулась и пошла вниз. У одной из комнат на первом этаже нашла Афину — она сидела на диванчике и беспокойно покачивала ногой.

— Не спится? — вскинула она голову. — Падай, — похлопала ладонью рядом с собой и устало улыбнулась. Застать бывшую здесь значило одно: ничего между ней с Басом не оборвалось. Может, лишь стало на паузу.

— За дверью операция? Тоже волнуешься о нем? — присела я и постаралась, чтобы вопрос не звучал вымученно-дружелюбным. Похоже, не удалось.

— Да ну… Диана, давай сразу проясним, — Афина примирительно подняла руки. — Я тебе не соперница. У нас с Басом никогда не было чувств, ничего такого. Мы с ним друзья с привилегиями, или как это будет по-русски… В общем, конечно, я волнуюсь о своем друге! Он для меня стал самым близким человеком после смерти родителей.

Дружба? Ладно, можно поверить в дружбу между мужчиной и женщиной, если они не хотят друг друга. Но Афина и Бас? Я видела, как она на него смотрит. Я видела, как ее ласка усмиряет его дикий огонь.

— Я и не претендую! — выпалила я. Щеки отчего-то зарделись. — Я здесь всего на месяц.

Афина закусила губу, зыркнула по сторонам и заговорщицки прошептала мне на ухо:

— Ты очень нравишься Басу. Я что-то вообще не помню, чтобы он на ком-то так серьезно зацикливался. Может, месяцем все не ограничится. Только тсс… я тебе ничего не говорила, ладно? Просто продолжай себя вести как прежде. И, может, тебе очень-очень повезет.

— Повезет? — нахмурилась я. — По-твоему, это везение быть с ним?!

— Ты что… — она опешила, словно я ей пощечину влепила. Огоньки в ее глазах опасно вспыхнули. — Тебе совсем не нравится Бас? Тогда что ты тут забыла? Проваливай!

Глава 8

Действительно, что я здесь забыла? Почему пришла посидеть возле подруги (любовницы) того мужчины, от которого рада избавиться в любой миг? Это абсурд. Мне нечего здесь делать.

Прикусив язык, я подскочила и метнулась куда-нибудь. Неважно куда. Лишь бы не разругаться с Афиной в пух и прах. Не хватало еще, чтобы Бас, выйдя из комнаты, увидел, как его бывшая с настоящей рвут друг другу волосы.

За поворотом я едва не сшибла с ног Ника с двумя дымящимися чашками. И так лицо горело, будто в него плеснули кипятка.

— Прости… — пробормотала и поторопилась в другую сторону. Ноги вынесли меня на кухню, где витал дурманящий аромат бодрого раннего утра. У кофемашины стоял высокий мужчина в одних джинсах. Широкая мускулистая спина пестрела татуировками — словно он и не был полуголым. Герман обернулся и спросил:

— Кофе?

Я кивнула и тюком свалилась на стул. Нужно дождаться, когда прилетим в следующую страну, нужно дотерпеть и раньше времени ничего не учудить. Я в аэропорту должна устроить истерику — что угодно! — чтобы привлечь внимание правоохранительных органов и спастись из этого дурдома.

— Не хочешь выйти на веранду? — осведомился Герман, протягивая мне чашку. Я приняла горячий фарфор в руки и словно сомнамбула последовала за мужчиной.

Влажная прохлада немного развеяла тревожные мысли. Я облокотилась о деревянные перила и, наслаждаясь красотой восхода над холмами, сделала первый глоток. Сладкая горечь промочила горло. Герман затянулся электронной сигаретой.

— Ты стер моей матери память о том, что приставлял ей дуло к виску?

— Ну да. — Его локти оперлись о перила рядом. — Я с ней был очень осторожен — можешь не переживать.

— Вы все проблемы решаете так? Делаете то, что нужно, а потом просто стираете воспоминания?

— Разве плохой способ? — Он выпустил к предрассветному небу еле заметное облако дыма и оставил на мне след своего мрачного взгляда. — Управление воспоминаниями — очень мощное оружие. В некоторых моментах куда лучше, чем построение будущего и тем более рисование снов.

— А как вы меняете будущее? — спросила я, невольно скользя взглядом по его жилистым мышцам и цветным линиям рисунков.

— Прости, это тайна для обычного человека. Изменение будущего опаснее, чем ядерное оружие. Мы делаем это в крайних случаях, высчитывая все возможные риски.

— В том кафе, где меня нашли, тоже был крайний случай?

— Вполне, — скупо улыбнулся Герман. — Хотела бы, чтобы тебя похитили из дому, притащили к боссу в резиденцию под дулом пистолета и там уже заставили согласиться на договор? Тебя невозможно было поймать так, чтобы поговорить наедине. Ты то в ветклинике, то на учебе, то дома с родителями, то с пумой на прогулке, то в цирке. А время поджимало.

— Что вы еще умеете? — решила я немного утолить голод любопытства.

— Так понимаю, коммуникация у тебя с боссом провисает. Знаю, он сложный человек. У него специфическое чувство юмора. Иногда непонятно, то ли он вправду собрался прибить тебя, то ли шутит. — Улыбнулся Герман, сверкнув милыми ямочками. — Мы, кстати, очень хорошо видим. В темноте тоже. Когда снимаем блок — можем немного левитировать. Что еще? Честно говоря, я так давно с даром, что иногда забываю, что конкретно меня отличает от обычных людей…

— Дар? Вы не с рождения такие?

— Нет, конечно. Я был самым обычным парнем, когда ко мне ночью однажды прилетел дар. Говорят, он выбирает только тех, кто силен духом.

— А что случилось с боссом? Почему огонь его не слушается? Дар вредный попался?

— Никто из нас, ресемиторов, не владеет магией огня. У босса… дар мутировал после одного трагичного происшествия.

— О! Какого? — я едва не вцепилась в Германа — так нужна была скорее вся доза информации.

— Как ты можешь догадаться, связанного с огнем, — вполголоса ответил он и повернулся спиной ко двору.

Теперь я услышала шаги и принялась нервно глотать остывший кофе. Затылок покалывало от пристального взгляда.

— Операция прошла нормально? — поинтересовался Герман.

— Почему ты не в постели? — проигнорировал вопрос Бас. Воздух потяжелел — особого труда стоило наполнить им легкие. Герман быстро понял, что он третий лишний, и без слов ретировался. Я разочарованно сделала последний глоток — больше не спрятать лицо за чашкой.

— Не спится, — нервно дернула я плечами, скидывая с себя смущение, что навалилось неподъемным грузом. — День был слишком насыщенным.

С каждым его шагом ко мне пространство сжималось, трепет невыносимо искрил по нервам. Я затаила дыхание, ощущая волны тепла, идущие от его сильного тела — Бас подошел вплотную и остановился сзади. Его руки легли мне на плечи и принялись настойчиво массировать, превращая закаменевшие мышцы в густое тесто. Я едва не выронила из рук чашку, такой мощной волной нахлынуло расслабление.

Наверное, потерять девственность с опытным мужчиной было бы куда приятнее, чем с ровесником.

Ага, а потом, через месяц забыть. Лишиться невинности и не помнить как и с кем — хуже может быть только грубое изнасилование.

— Уберите руки, пожалуйста, — попросила я. Не слишком убедительно звучал голос, но Бас скользнул ладонями вниз до локтей и осторожно приобнял. Его теплое дыхание коснулось затылка.

— Что ты хочешь?

Я прикусила губу и быстро заморгала, чтобы не разрыдаться. Хотелось сказать “просто хочу домой”.

— Хочу, чтобы вы лишний раз не прикасались ко мне. Сейчас на веранде мы одни — не перед кем играть молодоженов. Но вряд ли мое желание что-то изменит.

Удивительно, но Бас после этих слов сократил общение до минимума. Сухо отдавал распоряжения: собраться, позавтракать, упаковать Мурёныша в клетку. В машине к аэропорту я ехала рядом с Ником, который всю дорогу трещал о том, как они с Афиной круто вырубили снотворным всех басков и таких им воспоминаний наменяли, что ребята от стыда описаться должны, когда проснутся.

Я слушала вполуха. Собиралась с духом, думала, как по прилете кинусь прямо на полицейских. Осталось потерпеть несколько часов в самолете, в постели с Басом.

Как ни странно, я быстро вырубилась на разложенном диване в вип-кабине. Мурёныш под одним боком свернулся калачом, Бас развалился с другой стороны. Места хватало.

Сон вернул меня в комнату на вилле, где на нас сгорела одежда. Всего лишь сон. Здесь можно откинуть доводы рассудка, отдаться во власть сильных рук. Сны так или иначе забываются.

Свободная, я не смущалась наготы, во сне кожа на теле была гладкой, как в рекламе модного крема, а не испещренной ужасными шрамами от ожогов. Я открыто прижималась к обнаженному мужчине, отдавала свои губы на растерзание поцелуям. И все же, Бас во сне целовался не так. Просто мираж. Но до чего же приятно отдаться даже миражу с его внешностью.

Пусть он даст мне почувствовать, что такое быть наполненной. Лишь фантомное чувство. Но чертов Бас во сне не спешил, целовал мне шею, оглаживал грудь. Мы стояли перед зеркалом туалетного столика, и я не сводила глаз с отражения его огненного взгляда. Твердый горячий член упирался мне между ягодицами — ну что ему стоило немного поднажать?

Вязкий мрак замедлял движения. Прошла будто вечность, пока он прокладывал по моему телу пальцами путь к низу живота.

В зеркале появился двойник — более четкий, стоявший немного вдали, одетый почему-то в черную хламиду. Он с бешеным азартом наблюдал, как первый Бас ласкает мое тело.

Что за безумная фантазия? Но ее никак не хотелось прекращать. Мол, смотри, я все-таки мечтаю о тебе, только не позволю нам повторить это в реальности.

Первый Бас развеялся, и горячие следы его рук на моей коже за миг потухли. Второй двинулся ко мне уверенным шагом, на ходу скидывая хламиду. Я развернулась к зеркалу спиной — и меня буквально снесло ураганом его страсти.

Это именно его поцелуй — сокрушительный и полный пьянящей похоти. Это именно его движения рук — властные, ненасытные, возбуждающие.

Первый Бас, который снился, был блеклой копией.

Неужели сны бывают столь реалистичными? Мне казалось, я чувствовала неповторимый запах его тела, стальной привкус крови на губах, рычание его нетерпения вибрировало на моем языке. Он подхватил меня под бедра, усадил на туалетный столик и развел мои колени в стороны. Прижался всем телом к моему, стискивая в объятьях до ломоты, и я плавилась от его дикого жара, подставляла для влажных поцелуев ушко, шею, грудь.

Я и не представляла, что это бывает так до одури приятно. Всего лишь сон. В реальности было бы в тысячи раз ярче. Но это мне не мешало наслаждаться моментом. Я запускала пальцы в густые черные волосы, пока Бас играл языком с моим соском. Удовольствие простреливало мое тело беспрестанно, собиралось в клубок внизу живота и требовательно там пульсировало.

Туда скользнули ловкие пальцы — и микровзрыв вспыхнул внутри. До безудержной дрожи. До звездочек в глазах. До хриплого стона.

Откуда моему телу известны эти ощущения? Это ведь сон. Просто…

Слишком реален.

Меня кинуло в холодный пот. Что, если все не сон? Панический ужас промчался по телу ледяными колючками. Где-то из задворков сознания эхо принесло кусочек из разговора с Германом: “…рисование снов…”

Я забрыкалась, отталкивая Баса, и вынырнула из сна в реальность. Приглушенный свет ненадолго ослепил. Я села, тяжело дыша. За окном бескрайнее небо и перья облаков. Мы в вип-кабине частного самолета, а комната со сгоревшими занавесками осталась в Испании.

— Что случилось? — хрипло спросил Бас и тоже принял сидячее положение, приглаживая пятерней взъерошенные волосы.

— К-кошмар, — выдавила из себя, чувствуя, как горят щеки. — Кошмар мне приснился.

— Кошмар говоришь? — в уголках его губ пряталась улыбка. — Так ласково меня еще не называли.

Мамочки родные! Лицо запылало пуще прежнего, будто меня только что отстегали по нему крапивой. Я уцепилась в одеяло и подтянула его до самого подбородка, хотя и так спала в плотной пижаме.

— Ты! То есть вы! — задыхалась я от возмущения. — Да как…

— Знаешь, я очень удивился, когда увидел себя в твоем сне, — говорил он, качая головой и потирая небритый подбородок. Очень сексуально-колюче небритый. Я собралась было начать кричать и ругаться, но прикусила язык — в общем салоне нашу ссору будет прекрасно слышно. Поэтому я перешла на гневный шепот.

— Да мало ли что могло присниться! — меня колотило от злости и смущения. Лежавший рядом Мурёныш сонно смотрел то на меня, то на Баса, ничего не понимая.

— Тогда почему ты сейчас паникуешь? — он склонился ближе, поставил руку на подушку за моей спиной, и меня будто магнитом потянуло преодолеть оставшееся между нами мизерное расстояние. — Боишься, что я сейчас продолжу с того момента, на котором остановился во сне?

Уши вспыхнули жаром. Сердце загрохотало, подпрыгивая аж до горла. Двинуть наглеца надо! В обнаженную грудь, в нос, да куда-нибудь! А пальцы как стиснули мертвой хваткой одеяло, так и не разжать их.

На спасение пришел Мурёшныш — сладко зевнул, потянулся и решил к нам присоединиться. Нагло потоптался по моим ногам, и вдруг лизнул щеку Баса.

— Мать твою мяу! — скривился он, отталкивая зверя. Видимо, щетина пришлась пуме по вкусу — привычнее, чем голая кожа, и Мурёныш атаковал Баса шершавым языком.

Я прыснула со смеху, наблюдая, как взрослый мужчина морщится и кривится от приступа нежности моего хищника, не отшвырнет, не гаркнет, а вяло отталкивает от себя настойчивое создание, и тоже расплывается в улыбке.

Мой ласковый зверь растопит сердечко любого — даже самого жестокого тирана. Я с умилением наблюдала за ними и купалась в волнах радости и тепла.

— Мур, Мурёныш, перестань его вылизывать, — потянула я за ошейник, и пумыч переключился на меня. Смачно прошелся мокрым шершавым языком по подбородку, вызывая новый приступ смеха. Бас протер лицо одеялом и с широкой улыбкой почесал Мурёнышу шею.

Вежливый стук в дверь встрепенул нас.

— Что? — Бас с недовольным видом потянулся к часам на тумбе.

— Нам придется усыпить пуму, — донесся голос Якоба. — Тот частный аэропорт, в котором у меня есть связи и где мы собирались сесть, замело снегом. Летим прямо в аэропорт Лондона. Там возникнут проблемы, если попробуем провести дикое животное в клетке.

Я похолодела от ужаса.

— Что значит усыпить?! — выкрикнула в деревянную дверь, прижимая к себе сорок килограмм мурлыкающего счастья. Любого порву за моего малыша.

Якоб цокнул языком так громко, что сюда слышно было.

— Снотворного дать! — раздраженно ответил. — И засунуть в чемодан. Повезет — пронесем вместе с багажом.

Сколько можно животное пичкать снотворным?! У него и так со здоровьем есть небольшие проблемы. Я вздохнула и погладила любимое чудо.

— Мря! — Мурёныш принялся бодать меня и еще громче мурлыкать.

— Прилетим и покушаем, мое солнышко.

Лондон — это шанс на свободу. В Великобритании хорошая полиция и, что немаловажно, говорит по-английски. В Испании мне было бы труднее.

Вся подготовка и посадка прошла как на иголках. Я от волнения едва не теряла сознание, из последних сил старалась держать невозмутимый вид. А Бас все равно заметил и поинтересовался, что со мной.

“Месячные!” — буркнула я. Волшебное слово сразу помогает избавиться от лишнего мужского внимания, будто огромный транспарант с надписью “Не трогать!”.

В аэропорту люди сплывались в одну копошащуюся массу. Как там Мурёныш в чемодане? Не задохнулся? Не уронят ли они его случайно, несмотря на наклейку со значком “хрупкий предмет”? Холодный пот стекал по спине, руки подрагивали. К кому обратиться за помощью? Бас крепко держал мое запястье — крепче самых прочных кандалов.

Я столько планировала побег, жила надеждой, и… не смогла. Не решилась. Раз только открыла рот, собираясь закричать: “Помогите, меня держат в плену!” Но язык онемел.

Честно признаться, я дико боялась гнева Баса. Он ведь сотрет меня в порошок, если я попытаюсь сбежать и облажаюсь. Я не имею права дать маху.

Пока старалась собраться с духом, шанс на побег ускользнул. Мы подошли к арендованным джипам и принялись загружать в них багаж. Бас осторожно положил чемодан с пумой на задние сидения, приоткрыл замок, проверил животное и кивком головы указал на салон. Я послушно залезла внутрь.

Я думала, что я сильная. Но я трусиха… Слезы жгли под ресницами и душили горло плотными веревками.

— Бас, давай раз мы тут, заберем по дороге Лауру? — подошла Афина. — Я ей написала — она как раз заканчивает работу.

 Кто такая Лаура? Бывшая уже решила подсунуть боссу замену мне?

— Хорошо. Герман! — крикнул он к другой машине. — Езжай с ребятами сразу в арендованный особняк — мы догоним.

Афина упрямо меня игнорировала, будто я стала пустым местом. И отлично. Они с Басом сели на передние сидения и дружески переговаривались, пока я поглаживала спящего Мурёныша и поглядывала за окно.

Лондон — город потрясающей красоты. И тонкий пушистый слой снега сделал его только краше. Белые хлопья умиротворяюще падали с неба. Но я не испытывала ни грамма восторга, проклинала себя за слабость, пыталась не разрыдаться. Что делать дальше? Не хочу больше надеяться на свою смелость, которая, когда критично нужно, трусливо дала деру.

Невысокие дома жались друг к другу, создавая длинные ряды архитектурного великолепия. Забраться бы на второй этаж красного автобуса, забыть обо всем и восхищаться городом, прилипнув к окну. Я проводила улицы тоскливым взглядом, будто они могли рассказать, как спастись, но почему-то молчали.

Скоро мы вырулили к бизнес-центру — и стеклянные высотки взмыли к облакам. А через минут двадцать заехали в ничем особо не приметный рабочий район с офисами, низкими постройками и магазинчиками.

— Останови здесь, — махнула рукой Афина. — Лаура чего-то трубку не берет. Заскочу к ней и вытащу за шкирки.

Девушка выпорхнула из джипа и, хлопнув дверью, помчалась к серому зданию. Мы с Басом остались наедине. Я упрямо не смотрела на него, чтобы не вспоминать, как он во сне целовал мое обнаженное тело. Он все ближе к своей цели.

Взгляд зацепился за синюю табличку на первом этаже здания с надписью “Pharmacy”. Мысли стремительно завертелись вокруг озарившей идеи. Бас не глушил мотор — работала печка, на улице холодно. Я сглотнула вязкую слюну. Давай, Диана. Сделай это.

— Это… у меня что-то живот разболелся, ну, понимаете… — пробормотала я мученическим голосом. — Раз мы остановились, можно вас попросить взять в аптеке ибупрофен?

— Больше ничего не нужно? — Он обернулся и осмотрел меня беспокойным взглядом. Я вяло покачала головой и для пущей убедительности сморщилась, будто от боли. Лезвия кромсали нервы — я дико рисковала. Старалась не кинуть даже короткий взгляд на ключ зажигания. Ничем себя не выдала, пока Бас выбрался из джипа, захлопнул дверь и зашагал к аптеке. Идти всего пятнадцать метров, температура около нуля, и он, естественно, не забрал ключи.

Я давно не водила машину, я не получала права, я никогда не ездила по дорогам с левосторонним движением. Плевать! На адреналине я резво перебралась на сидение водителя и дала по газам.

Пульс грохотал в висках. Я вцепилась в руль дрожащими пальцами. Какая-то дичайшая эйфория мешалась со страхом во взрывоопасный коктейль, и я с его помощью ловила каждое движение в радиусе ста метров. Руки вспомнили, как водить, я ехала осторожно. Небыстро, но и сорока миль в час достаточно, чтобы оторваться от того, кто вообще не на машине, и затеряться в улочках.

Мне нужен полицейский участок. И побыстрее. Но как его найти? GPS в моем телефоне выключили, а как пользоваться штукой на приборной панели, я не знала. Разбираться некогда. В машине среди вещей может быть жучок — и Басу стоит просто поймать такси, чтобы меня догнать. Нужно успеть попасть к полицейским раньше.

Сейчас я с Мурёнышем — идеальный момент для побега. Не использую его на все сто — мне конец.

Дорога, похоже, вела все дальше от центра. Черт! Черт! Черт! Дома редели, улицы становились уже не такими живописными, мелькнула полицейская машина, но мне за ней не угнаться. Мне и так стоило огромных усилий держаться в строю автомобилей и не вилять по дороге, на которую все падал и падал снег.

Повернуть я боялась. Не впишусь как пить дать.

Мышцы звенели от напряжения, перед глазами мутнело, буквы запрыгали на указательных знаках. Незнакомые слова сбивали с толку. Я же их знала. Я заблужусь. Или, чего хуже, разобьюсь.

Так, прочь панику. Вдох, выдох. Лондонцы ведь вежливые — должны помочь и подсказать дорогу.

Я прижалась машиной к обочине, замерев в опасной близости от мерседеса, и выскочила на улицу. Совсем рядом гуляла женщина в строгом пальто и элегантной шляпке. Ее чихуахуа смешно семенила лапками, укутанная в розовый костюм.

— Прошу прощения, миссис, не могли бы вы подсказать, где здесь полицейский участок? — спросила я, стараясь правильно выговорить каждое слово.

Она с поджатыми губами неспешно окинула меня с ног до головы. Не поняла? Наверное, я от волнения что-то напутала и произношение подкачало.

— Простите за мой акцент. Полиция, понимаете? Мне срочно нужно в полицию! Я сбежала от своих похитителей и мне скорее…

Аккуратные брови женщины взлетели до самого козырька шляпки. Она смотрела мне за спину.

— О, откуда вы знали, что она вам понадобится?

— Что? Прошу прощения…

Не уверена, что правильно разобрала ее слова.

— У вас машину угоняют, мисс. А полицейский участок там, — вальяжно махнула она рукой и поправила шляпку.

Земля ушла из-под ног. Я резко обернулась и от шока превратилась в соляной столб. Какой-то мужчина уже расселся на водительском сидении. Ключи в замке! Миг — и машина сорвалась с места, скрылась за поворотом.

Мурёныш… Я на ватных ногах сделала пару шагов, и меня будто подкосило. Слезы брызнули из глаз. Я упала на колени в мягкий снег, под которым жгучей болью встретил вполне твердый асфальт.

Судорога рыданий скрутила тело. Что я наделала, почему забыла вытащить ключи? Вор сейчас заедет в какой-то гараж, откроет чемодан и… пристрелит пуму от испуга. Или выбросит спящим на улицу, или запрет в подвале. Если повезет…

Я сжала волосы у корней, потянула их в стороны, будто пыталась вырвать из себя боль. Слезы катились градом, я задыхалась, захлебывалась ими.

Мне конец. Броситься бы бежать куда глаза глядят, но малыш, Мурёныш… А я даже в полицейском участке не скажу номер машины, потому что не помню.

Вой сирены прорвался ко мне сквозь пелену отчаяния. Мимо промчалась пожарная машина. Смешок булькнул в груди. Бас уже поджег что-то?

— Мисс, вам нужна помощь? — спросил мягкий мужской тембр. Рядом остановились начищенные туфли с отутюженными брюками. Я подняла заплаканное лицо — надо мной склонился интеллигентный на вид молодой человек.

— Да, пожалуйста, помогите! У меня нет телефона. Позвоните в полицию. Меня насильно держали в плену, я сбежала, у меня только что украли машину… — сбивчиво лепетала я. Лишь бы он понял хоть слово. Я с трудом держала руки при себе, заломив их, чтобы не уцепиться за доброго человека, как за последнюю в жизни надежду.

— Все будет хорошо, мисс, — скупо он улыбнулся и достал смартфон. — Я сейчас позвоню.

Облегчение притупило немного чувства. Я вытерла заледеневшими пальцами мокрые щеки, поднялась на ноги и кинула взгляд к дороге — черный горбатый кэб лихо завернул в улочку и резко припарковался. Я пятилась, немея от смертельного ужаса.

Бас, злой как черт, выскочил из машины и широким шагом направился ко мне. Сейчас сметет за секунду, похоронит под собой, как волна-убийца. Афина выпорхнула следом и успела поймать босса за руку буквально в шаге от меня. Бас припечатал гневным взглядом парня с телефоном, отчего тот сразу уменьшился в размерах.

— Я ее муж, — процедил тиран буквально несколько простых слов, но в них звучало другое: задержишься здесь секундой дольше — размозжу лицом об асфальт.

Молодой человек стушевался, спрятал телефон в карман и мигом ретировался в неизвестном направлении, лишая меня последнего шанса на спасение.

Можно не сомневаться, Бас не допустит повторения.

— Ты об этом крупно пожалеешь, Диана, — рокотал низкий голос. — Можешь просить прощения — но это ничего не изменит. Наказания тебе не избежать.

— Бас, перестань! — Афина вклинилась между нами и дернула его за руку. — Если бы ты хорошо с ней обращался, она бы и не подумала о побеге!

Глава 9

Бешеная лихорадка сотрясала тело. Если бы сейчас под ногами разверзлась земля и дьявол затянул меня в преисподнюю — я бы испытала облегчение. Лишь бы не узнать, какое наказание я получу за дерзкую выходку.

— Скажи, он тебя обижал? — повернулась ко мне Афина и заглянула в глаза. Меня обдало сладковатым запахом дорогих духов. — Мне можешь сказать. Я ему за тебя врежу.

Афина что?… Защищала меня? Бас хмыкнул и отодвинул бывшую с дороги, намереваясь подступить ко мне, на что она разъяренно отшвырнула его руку и зарядила пощечину.

— Бас, ты зарвался! — шипела Афина яростнее дикой кошки. — Она твоя жена, а не игрушка!

— Где машина?! — спросил он невозмутимо и окинул взглядом улицу. Красный след от пощечины стремительно таял на его щеке.

— Мурёныш… — пробормотала я и закусила губу. Новый приступ плача сжал грудь, но я сдержалась. — Его украли. То есть машину украли. Простите… Я…

Двое уставились на меня в недоумении. Я сбивчиво пересказала последние пять минут, и Бас тяжело вздохнул, потирая переносицу.

— Я не знаю, что с тобой сделаю, — прорычал еле слышно. А я знала. Хотел сказать, пристрелю к чертям собачьим, как собирался пристрелить Ника, если тот снова куда-то вляпается. Мне гарантировали безопасность. Но кто мешает тирану передумать, если я начну приносить слишком много проблем?

— Бас, ты сам оставил ключи в машине, — фыркнула Афина.

— И заодно узнал, что Диана умеет отлично лгать не краснея и рыть себе могилу с бешеным энтузиазмом.

— Довел девушку! — возмутилась Афина. — Будь с ней помягче.

Тошно, что обсуждают меня, а я слова не решусь вставить. Язык онемел. Зубы стучали, то ли от страха, то ли от промозглого холода. Афина оказывала мне медвежью услугу. Будто я не способна сама себя защитить. Выставляла меня слабачкой.

Бас схватил Афину за предплечье так сильно, что та взвизгнула, и дернул на себя. Навис над брюнеткой коршуном.

— Хочешь разделить с ней наказание? Я уверен — нет. Потому что ты знаешь меня и мои методы. Так что прикуси свой длинный язык.

— Нет, Бас. Я тебя в последнее время не узнаю… — Пробормотала Афина, но больше слова не сказала.

Он затащил меня в такси, где уже сидела незнакомая девушка. Лаура? Идеальна от кончиков модных сапог до мочек ушей с изящными сережками. Едва Бас забрался в такси, она будто невзначай качнула головой и поправила и без того безупречную укладку. Несколько осветленных прядей красиво обрамляли лицо и подчеркивали высокие скулы. Пухлые губы сложились в легкую улыбку.

Вот, пусть Бас клеится к ней, а меня оставит в покое. Она точно не против — на лбу написано. Но тиран на нее даже не посмотрел, сосредоточился на разговоре по телефону и пронизывал меня колючим взглядом.

— Да, Герман, сделай все осторожно. С пумой максимально аккуратно. Давай без лишних трупов, нам не нужно привлекать к себе внимание… Понимаю. Возьми с собой Кальвина.

— Можно, я поеду? — ни на что особо не надеясь, спросила я. — Если вдруг Мурёнышу понадобится помощь… — Не хотелось даже думать о том, что может случиться, но ветеринария меня приучила в этом плане быть реалисткой.

— Нет, — отрезал Бас и положил трубку. — Ты будешь занята. Завтра важное мероприятие — Лаура займется твоим внешним видом.

— Внешним видом? — я вмиг вспыхнула. Злость быстро расперла грудную клетку. — Какой к чертям внешний вид, когда мой малыш неизвестно где…

— Твои проблемы не должны мешать моим планам. Ясно? — прорычал Бас мне в лицо, окатил новой волной гнева. — Завтра мы посетим Роял Альберт Холл. И там ты должна выглядеть как королева, чтобы на нас не косились самые богатые люди Лондона.

— Почему бы вам не взять с собой Лауру? Зачем мучиться со мной?

— Ты спятила? — нахмурился он. Пусть думает что хочет. Поперек горла стоят его приказы. Меня все равно накажут.

— Может, вы тоже спятили? — подалась я еще ближе к нему, говорила, едва не касаясь его носа, бросалась обнаженной грудью на ядовитые шипы его взгляда. — Выбрали себе в жены нищенку, чтобы потом из нее делать королеву?

— Я сейчас очень легко могу отозвать Германа. На арендованную машину мне плевать. Важных вещей там нет.

Со мной случился полный раздрай. Что я творю? Это все Бас. Он вспарывает мою личность, которая сложилась за мою сознательную жизнь, и через дыры вылезает то, о существовании чего в себе я не подозревала.

Слезы невольно скатились по щекам. Я отвернулась к окну, судорожно вытирая под глазами. Кран прорвало — соленую влагу никак не остановить.

Бас попросил водителя притормозить возле парка и выволок меня на улицу, после чего захлопнул дверь и махнул рукой.

— Все, успокойся. — Он взял мое лицо в ладони и вытер слезы подушечками больших пальцев. Даже на дне жидкой стали его глаз не теплилось ни грамма сочувствия. Зато там пылало нечто мрачное и фатальное. — Воспринимай нашу поездку как работу. Я не буду тебя насиловать, я уже говорил. Я ни разу не зашел дальше, чем ты хочешь.

— Неправда… — я судорожно вцепилась в мужскую куртку. От прикосновений его пальцев мои щеки покалывало мелкими импульсами. Но скинуть их выше моих сил. — Если это работа — то почему вы ведете себя так, будто… будто я вам небезразлична?

— Потому что ты мне действительно небезразлична?

Разве таким голосом признаются в симпатии, а не выносят смертельный приговор в суде? Казалось, с этими словами вся моя жизнь перечеркнулась, а с ней я потеряла свободу.

— И через месяц вы со спокойной душой сотрете мне воспоминания и обо всем забудете?

Бас отстранился. Его пальцы соскользнули с моего лица, забирая с собой живительное тепло. Он взял меня за руку и повел в глубину парка.

Если бы не мрачное настроение на наших лицах, можно подумать, что у нас свидание. Бас купил в ближайшем кафе-киоске большой стакан капучино и вручил мне, сам ограничился эспрессо. Я грела руки о горячий стакан, наконец отходя от потрясений и ощущая, что ткань джинсов до сих пор не высохла. Сегодня они были полностью темными, поэтому Бас ничего не заметил.

По крайней мере мне так казалось, пока он внезапно не присел передо мной прямо посреди аллеи и прижал ладони к продрогшим коленям. Его кожа на руках слегка побагровела, и тепло волнами проникло в затвердевшую на морозе ткань, добралось до кожи. Значит, В Испании ему просто хотелось, чтобы я надела короткую юбку?

— Тебя толкнул кто-то?

— Нет, меня подкосило как-то, когда заметила, что машину угнали… Герман ведь…

— Справится. Не переживай.

Спустя минуту прогрева мне стало уже жарко, но я не могла себя заставить попросить Баса прекратить. Белые хлопья так сказочно красиво ложились на его густые черные волосы, капучино оставлял нежно-сладкое послевкусие, а лондонский парк, присыпанный будто сахарной пудрой, завораживал размахом и ухоженностью.

Оставить бы эти мгновения в памяти. Я было открыла рот, чтобы повторить вопрос, на который Бас еще у входа в парк не дал ответ, но между деревьев мелькнули рога.

— Это олени! Там олени, правда? Они тут просто так живут? — слова полились из меня ручьем.

Бас пощупал мои нагретые коленки и с улыбкой поднялся.

— Живут. Их тут много, более пяти сотен.

Олень повернулся ко мне, красуясь шикарными рогами. Чуть дальше я разглядела еще двоих.

— Пожалуйста, оставьте мне некоторые воспоминания, — в порыве восторга попросила Баса.

— Некоторые? — сощурился он.

— Вы ведь можете это сделать?

— Могу. Но заслужила ли ты?

Я чуть не забыла, по какой причине мы гуляем в парке. Потому что я разрыдалась в такси и Бас не хотел выяснять со мной отношения перед Афиной и Лаурой.

— Ладно, послушайте, давайте договоримся. Работа так работа. Я буду играть вашу жену, не буду пытаться сбежать, если вы, в свою очередь, не будете лишний раз ко мне прикасаться и лезть ко мне в сны. Давайте остановимся на отношениях босс-подчиненная, не больше.

— А наказывать тебя за побег мне как свою жену или как подчиненную? Или ты считаешь, раз мне небезразлична, то будешь творить все что вздумается?

Что значит, так или эдак? Для жены привилегии? Достал, до зубного скрежета. Взять бы его и придушить. Или, не знаю, спину расцарапать. Губы эти его ухмыляющиеся искусать.

— Естественно, как подчиненную, — заявила я, воздвигая между нами стену, намного выше и крепче прежней.

Улыбка замерзла на его губах. Серые глаза больше не улыбались — они помрачнели. Я невольно поежилась. Хотелось забрать свои слова обратно.

Как-то все неправильно. Слабый огонек надежды тихонько попискивал: “А что, если он со временем полюбит меня и изменится во имя прекрасного чувства. Образумится. Ради меня. Ради нашего будущего бросит опасную жизнь. Может, стоит рискнуть и не отталкивать его? Все же он иногда бывает хорошим”.

Глупости… Так не будет. Он планирует вооруженный захват какого-то Апексориума — он хочет вернуть трон. Мне не посоревноваться с жаждой власти.

Завибрировал смартфон в его кармане, и Бас взял меня за руку, пошел вперед, дальше по аллее, на ходу поднося трубку к уху.

— Отлично, — кивнул через секунд десять. — Езжайте в дом. Пуму уложите на кровати в одной из спален на втором этаже. Мы сейчас будем, — сказал он и нажал отбой.

— С Мурёнышем все в порядке?

— Он даже не проснулся. Герман с Кальвином нашли джип на окраине города в гараже. Угонщик еще не успел багаж разобрать, как Герман его… — Бас запнулся. — Вырубил. — Он переплел свои пальцы с моими и ускорил шаг. — Жучки Ника везде. Далеко тебе не убежать. А полиция… Ты зря надеялась, что она тебе поможет. Мы выше полиции. Поначалу они бы, конечно, прониклись твоей историей, но позже стерли бы все сведения о тебе и сами отдали тебя в мои руки.

Но враги у него точно есть. Я не сдамся. В следующий раз просто приложу больше сил и времени, тщательнее продумаю план побега, не буду действовать на эмоциях. Ответила же я совершенно другое.

— Это было ошибкой. Простите меня, — пробормотала я, склонив голову. — Я больше не буду.

— Конечно, не будешь. Потому что после наказания у тебя отпадет всякое желание что-то делать мне наперекор.

Холодок пробежался мокрыми лапками по спине. Не пожалею ли о побеге? Молить теперь о пощаде? Он бездушная сволочь, пошел к черту… Только унижусь. Выдернуть бы руку из его пальцев, она зудела, горела, будто я кулак в улей засунула. Лучше бы я ощущала отвращение или равнодушие. Но нет. Мне нравилось, когда он ко мне прикасался. В итоге отвращение появлялось, только к себе. И в такие моменты казалось, нервные окончания уничтожают сами себя, сгорают заживо.

Как пережить эту ночь? Бас не спешил озвучивать наказание, отчего я не находила себе места. Елозила на сидении такси, пока мы ехали в арендованный дом.

То есть, конечно же, шикарный особняк с мраморными грифонами на въезде. Боюсь представить, сколько стоит аренда этого великолепия. Бас привык себя окружать только лучшим, только роскошью — а я не понимала, зачем выбрасывать столько денег ради остановки на пару дней.

Нет, мы совершенно разные. Нам точно не по пути дольше, чем на месяц. И отчего я так рьяно убеждаю себя в этом? Неужели где-то мелькнуло желание о другом?

Явно. Потому что я расстроилась, когда в спальне обнаружила только свой чемодан. Похоже, босс решил ночью справляться без меня.

Глава 10

Бас не появился на ужине, как и Афина. В животе будто перекатывались колючие шарики — как впихнуть в себя роллы с лососем? Кальвин в этот раз заказал японскую кухню, объясняя тем, что английская все равно невкусная. Мне плевать… Главное, заказал Мурёнышу сырого мяса.

Лаура обходила пуму десятой дорогой. Могла бы, и по стенке пошла, чтобы не столкнуться с хищником. И когда я, в сопровождении сытого кота, собралась присесть на единственный свободный стул за столом, рядом с ней, она отскочила как ужаленная.

— Мурёныш очень воспитанный мальчик, — сказала я, не выдержав. — Он не укусит, не поцарапает. Он хорошо относится к людям.

— Это дикое животное, — фыркнула она и подняла свою тарелку. — Мало ли что ему придет в голову.

Я едва не закатила глаза. Сколько раз подобное слышала — не счесть. Предрассудки у некоторых людей бывают такие мощные, что никакими доводами не пробьешь. Но я решила попробовать. Все-таки полчаса назад она снимала мерки, выслушала мои пожелания по поводу платья на завтра и рассказала, что будет моей стилисткой-визажисткой на протяжении всего месяца. Лучше бы с ней подружиться.

— Я Мурёныша воспитывала с детства, — говорила я, потирая зверю шейку. — Не спорю, пумы бывают разные, не все идут на контакт. Мне, можно сказать, повезло с Мурёнышем. Его вообще хотели в зоопарке усыпить, ведь он родился слабым и мама-пума отказалась от него. Я его сама молоком кормила. Он вырос размером меньше своих сородичей, но, к счастью, вполне здоровым. Да, малыш?

— Мряя!

Пока я говорила, Лаура поменялась местами с Ником — тот с удовольствием почесал кота под белым подбородком и вернулся к еде.

— Мурёныш… Кто так пуму называет? — хмыкнула она и отпила вина. — Ему бы более красивое имя подобрать.

И тут кольнуло понимание — дружбы не получится.

— Он по паспорту Илья Муромец, — заявила я. — Поэтому Мур. Мурёныш.

Герман прыснул в кулак, едва не подавившись. Кальвин вскинул брови. Остальные с удивлением переглянулись. Лаура, явно не знакомая с русскими былинами, пожала плечами и подцепила палочками ролл.

— Да, полное звучит неплохо.

— Его в зоопарке так назвали, — поспешила я почему-то оправдаться. Скорее перед Германом, который с трудом сдерживал улыбку, покачивая головой.

— Здесь, в Лондоне, столько всего интересного, — сказал с тоской Ник, заложил руки за голову и откинулся на спинку стула, обитую фиолетовым бархатом. — А мы будем снова торчать в доме.

— Тем более Афина завтра пойдет с боссом в Роял Альберт Холл, да? — Якоб как раз склонился над тарелкой и усмехнулся исподлобья, отчего улыбка его выглядела весьма зловещей.

— У нас с ней чисто дружеская попойка была, приятель, — заверил Ник. — Что ж поделать, если ты не поддерживаешь ее дикий нрав.

— Из нас тут никто не конкурент боссу.

Аппетит пропал напрочь. Я запихнула в себя оставшиеся три ролла, потому что надо, и покинула столовую вместе с котом. Радовало, что никто не прокомментировал мой тихий уход.

В Якобе было что-то противное. Не знаю почему. Может, каждый адвокат дьявола обладает нехорошей энергетикой, а он, как я поняла, в подобной роли и выступал — отвечал за юридическую сторону нашего путешествия.

Или виной всему случайно оброненная фраза? Бас и Афина идут завтра вместе? Зачем тогда мне платье? Или мы идем вчетвером?

В какофонии этих мыслей я и уснула с Мурёнышем под боком, на большой двуспальной постели, под фиолетовым балдахином с золотистыми кисточками. А разбудили меня среди ночи стоны, прямо за стенкой.

Нет сомнений, стонала Афина, причем от бешеного удовольствия. Ритмично постукивало дерево об дерево. Ножки о паркет. Со слабой надеждой я обернулась — вторая половина кровати оставалась пустой.

Это для меня наказание? Слушать, как Бас трахает свою бывшую прямо у меня над ухом?

Я сморгнула слезы и отшвырнула одеяло. Пойду с котом спать в гостиную. Или на кухню, или на улицу под мраморным грифоном. Вообще, все равно куда! В этом огромном особняке должна найтись свободная комната, подальше отсюда.

Мурёныш вставать не хотел. Я его мягко толкала, тянула, но это все же не кот — не возьмешь и не понесешь с собой. Спал без задних лап. А мои уши пылали: стоны, шлепки и яркие вскрики не стихали. Я остановила себя за секунду до того, как запустить хрустальный графин в стенку.

— Если тебе не мешает, спи сам тут! — заявила я и вышла в коридор. Ковер с роскошными витками узоров заглушал мои шаги, стоны становились все дальше. Когда спустилась на первый этаж, стало почти не слышно. Почти. Я пошла вперед по коридору с бордовыми стенами и картинами в золотых рамах, подсвечивая себе путь айфоном. Должен же быть от него хоть какой-то толк, раз звонить нельзя.

Перед первой попавшейся дверью я замерла. А если там кто-то есть? Не хотелось бы вломиться в пижаме к кому-то из парней. Я прислонила ухо к двери: тихо работал телевизор. Занято, сюда не пойдем. А вот за следующей дверью стояла тишина. Я постучала на всякий случай и, когда через минуту не дождалась ответа, вошла, осторожно заперла за собой.

Свет айфона выхватил из темноты чемодан возле пустой двуспальной кровати. Очень знакомый чемодан. В воздухе витала горечь пожара. Повезло, черт, попасть в ту комнату, где Бас оставил свои вещи.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Откуда-то донесся тяжелый полувздох-полустон, отчего у меня на затылке волоски зашевелились. Сердце забухало в груди. Я нервно замахала смартфоном, и свет запрыгал по мебели, бархатным портьерам, отразился слепящим лучом в высоком зеркале, лизнул приоткрытую дверь в ванную комнату.

Английские дома славятся призраками, но вздох, который я слышала, был вполне знакомым. Бас? Я на цыпочках двинулась к проему, откуда, по идее, и донесся звук.

Может, я все-таки немного спятила? Правильно бы покинуть комнату и продолжить поиски ночлега, но любопытство подгоняло только вперед. Там, в ванной, ведь Бас? Что он делает в темноте? С того момента, как я услышала вздох, не донеслось больше ни звука. Почему так тихо? Что, если мне просто почудилось?

Айфон в руке подрагивал. Мой “фонарик” будет заметен. А Басу, чтобы хорошо видеть, лампочки не нужны, как я поняла по разговору с Германом. Так что я, недолго думая, хлопнула ладонью по выключателю и вошла в ванную комнату, залитую светом.

На фоне бежевой плитки ярко сверкала огромная овальная ванна на ножках, в которой спал Бас. Руки его свисали по бокам, голова умостилась на импровизированной подушке из полотенца, а голубоватая вода совсем не скрывала обнаженное мускулистое тело. По веткам вен проносилась лава. Зардевшись, я мигом отвела взгляд в сторону. На полу валялись пустые формочки для льда, но во влажном воздухе висели клубы пара.

Бас недовольно скривился и протер рукой глаза, после чего резко сел, уставившись на меня. Вода всколыхнулась и выплеснулась на кафель.

Мои стопы приросли к полу. А язык — к небу. Такое ощущение, будто я забралась в берлогу к медведю, потревожила его зимний сон и он, злой и голодный, сейчас съест меня. И притвориться мебелью — лучший для меня вариант.

Так, ну, значит, это не Бас этажом выше вколачивает Афину в кровать. И то приятно. А теперь пора сваливать.

— Что случилось, Диана? — хрипло спросил он.

— Ничего такого! — слишком бодро выскочило из меня, оттого звонко и фальшиво.

Я изо всех сил старалась удерживать взгляд на мраморной плитке, и не смотреть на то, как по широким бугристым плечам стекают капли, прокладывают путь по мощной груди и ныряют в воду, в которой скрылись отчетливые кубики пресса и крупный член. Вот уж не уверена я, что хорошо потерять девственность таким убийственным орудием.

— Прошу прощения за вторжение! — выдавила из себя, пятясь. — Спокойной ночи!

— Говори, что произошло? — Бас ухватился за бортик и, представая передо мной в полном обнаженном великолепии, выбрался из ванны. Комната вмиг сжалась до размеров клетки, в которой мы перевозим пуму. Лицо мое горело, как ошпаренное.

Чтоб уже наверняка, я прикрыла пальцами свои любопытные глаза.

— На втором этаже… шум разбудил меня. Я пошла искать более тихую спальню.

— Можешь спать на моей кровати.

— А вы?… — я сделала щелочку между пальцами — Бас закутывался в халат. Можно выдохнуть.

— Я не буду на ней спать.

До меня наконец дошло: Бас спал в ванне с водой, чтобы гасить свой дикий огонь. Какой бы шикарной ни была эта овальная посудина, спать в ней явно неудобно.

— Мы можем спать вместе, — промолвила я и отвела руки от лица. Куда их деть? Сложила на груди, а затем убрала за спину. — Так, как первую ночь, в принципе нормально было.

— Не надо меня жалеть, Диана. — Бас подошел к зеркалу и закинул пятерней назад влажные черные пряди. — Магия огня, которую я получил, это своего рода проклятье за грехи. Я заслужил это.

— За какие грехи? — У меня заледенело в груди.

— Ярлык “безжалостный убийца” не вешается просто так. — Он повернулся ко мне и оперся бедрами о раковину. — Например, я собирался сжечь небольшой секретный город. Мне помешали и в отместку подорвали вертолет, в котором я улетал в Апексориум.

— Зачем? — спросила, теряя дыхание. — Это ведь не было прихотью, разве нет?

— Неужели для убийства может быть оправдание? — Бас двинулся ко мне с настойчивостью танка. — Какая разница зачем? Что это изменит?

— Возможно, если бы я вас лучше понимала...

— То что? — Он остановился вплотную ко мне, заслонил своей могучей фигурой весь свет, сжег своим жаром весь воздух.

— То не так сильно отталкивала бы, — прошептала я на грани слышимости. Он склонился ко мне, замер в миллиметрах от моих губ и, обдавая горячим дыханием, прошипел:

— Поверь, чем ближе ты меня узнаешь, тем дальше будешь хотеть убежать.

Да с какой стати он решил все за меня? Хватит с него того, что он распоряжается моим временем. Своими желаниями командую только я.

— Вы не можете быть уверены на сто процентов.

Он выпрямился, нахмурившись, и с моей груди словно спали тиски.

— Утром ты будешь иного мнения, — сказал как отрезал. У меня мысли бросились врассыпную. Я растерянно наблюдала, как Бас спустил воду в ванной, скинул халат и зашел в душевую кабину. Благо, стекло было матовым.

Чтобы снова, когда он выйдет, не прятать взгляд, не краснеть до кончиков ушей, я вернулась в спальню, притворив за собой дверь. Конечно, он не забыл о наказании. Приготовил что-то жуткое?

Ждать исполнения приговора было тоже своего рода мучением. Хотелось верить, что ничего плохого не произойдет. Не может ведь он убить моих родителей или уничтожить мою карьеру, которая только-только началась?

Я присела на кровать, укрытую стеганым покрывалом, провела пальцами по шелковистой ткани.

— Еще не ушла? — спросил Бас, выйдя из ванной. Я вскинула голову: в его глазах сверкнули шальные огни. — Это ты зря.

Он вмиг преодолел расстояние до кровати, подхватил меня в воздух, откинул одеяло и вместе со мной нырнул под него. От таких шустрых выкрутасов у меня голова закружилась. Я только пискнуть успела в процессе, ни возмутиться, ни брыкнуться. И теперь лежала, переводя дыхание, прижата спиной к сильному телу. Пульс быстро ухал в ушах. Бас положил ладонь мне на живот точно так же, как в наше первое утро. Но, к счастью, не упирался бедрами в мои ягодицы. Тело и так трепетало от волнения. Кожу покалывало там, где мы соприкасались. Моя пижама — слабая преграда, жар мужского тела быстро проник сквозь нее и сводил с ума мои нервные окончания.

— Спи, — сказал Бас и всего через минуту размеренно спокойно задышал.

Несмотря ни на что в его объятьях лежать уютно. В моей груди очнулось что-то теплое и ласковое, сладко запульсировало. Ладно, не буду душить его, пусть пока живет. Сон мягко утянул меня в калейдоскоп красочных снов.

Которые вмиг вылетели из головы, едва я услышала над ухом:

— Диана. С тобой хотят поговорить.

Я разлепила веки и увидела смартфон, который мне протягивал Бас с привычным бездушным взглядом.

Сон мгновенно как рукой сняло. Я впопыхах схватила трубку и поднесла к уху, мельком заметив знакомые цифры номера.

— Дианка, ну ты даешь! — с укоризной воскликнула подруга. Услышать ее голос огромная радость для меня, несмотря на резкие нотки. Улыбка растянула мои губы, я села в кровати, подкладывая под спину подушку.

— Люся, как твои дела?

— Да что там я… Ты почему мне ничего не рассказала?

— Прости, Люся. Все было слишком неожиданно. И эта стажировка свалилась…

— Вот не надо мне лапшу на уши вешать про стажировку. Я уже все знаю.

— О чем ты говоришь?… — пробормотала я, покрываясь инеем от ужаса. Бас как ни в чем не бывало гладил себе рубашку, время от времени прикладываясь к чашке кофе. В любой другой момент я бы восхитилась, каким свежим и красивым он сейчас выглядел, но хотелось быстро нащупать что-то тяжелое, чтобы запустить в голую мускулистую спину.

— О чем я говорю? — всхлипнула Люся. — Мне, знаешь, как обидно узнавать от посторонних людей о том, что моя лучшая подруга вышла замуж?!

Я поставила обратно на тумбу ночник в форме канделябра, который сжимала в ожидании худшего. Огреть Баса дико хотелось.

И как теперь перед подругой выкручиваться? И зачем Бас донес до нее информацию о нашем браке? Через месяц ведь все закончится. Или нет?

— Прости, Люська, мы же и не гуляли особо. Расписались, скромно отпраздновали, — цедила я сквозь зубы, сверля убийственным взглядом спину Баса. Сколько можно наглаживать бедную ткань рубашки? Сейчас задымится. Или я задымлюсь от злости.

— Я-то прощу… Подумаешь, подруге ничего не сказала… дело житейское, когда мужик все мысли занял, — бурчала Люся с издевкой. — Но родителям! Родителям-то надо было сказать!

А вот и худшее. Я невольно села, вытянувшись в струну. Под ложечкой засосало.

— Я собиралась… — пробормотала я, не представляя, как выкручиваться.

— Сегодня утром видела твоих маму и папу. Так они тебя знать не хотят. Я к ним подошла поговорить, а они так прямо и сказали, что никакой Дианы не знают. Нет у них никакой дочери. Представляешь, как обиделись? И на меня смотрели, как на спятившую…

Осознание того, что произошло, огрело меня по голове бетонной плитой. Они не обиделись. Бас стер им воспоминания обо мне. И шикарно все мне преподнес через подругу.

Смартфон задрожал в руке. Под ресницами защипала соленая влага.

— Когда я прилечу, все объясню. Еще раз прости, — еле выдавила я из себя, откинула потухший смартфон в сторону и вскочила с кровати.

Бас повернулся ко мне с невозмутимостью на лице, с таким же безразличием отреагировал, когда я на взводе бросилась на него с кулаками. Треснула по его груди, точно по каменной плите, и скривилась от боли, прижимая к себе ушибленный кулак.

— Если будешь покорной, через месяц все вернется на круги своя. Но еще одна выходка — и о тебе забудут навсегда: родители, друзья, знакомые.

Мои руки безвольно опустились. Он прав, чертовски был прав вчера. Ничего больше не хочу о нем знать. Он худший человек на Земле.

— Я вас ненавижу! — вопила я и слезы стекали по щекам горячими дорожками. — От всей души! Да чтоб ваш огонь в конце концов вас сожрал!

На его безупречно красивом лице не дрогнул ни один мускул. Бездушная сволочь. Пусть у меня сердце остановится в следующий раз, едва возникнет желание хоть каплю его пожалеть!

Он крепко стиснул мою руку за локоть, достал из кармана тонкий шприц и вогнал мне иглу в мышцу. Двигался с нечеловеческой скоростью. Миг — и вспыхнула боль от укола. Я дернулась, а шприц уже спрятался в карман. Я в шоке хлопала ресницами, не понимая, как так шустро меня обработали, а я не успела помешать?

— Это успокоительное, — пояснил Бас и отпустил руку. — Вечером важное мероприятие. Мне нужна жена улыбчивая и уравновешенная, без красных глаз и без дрожащих рук.

Неудержимая волна смывала злость, обиду, гасила закоротившие нервы, оставляла после себя тихое опустошение. Сердце замедляло стук. Ошеломленная, я ступила назад.

Как у него все ловко схвачено. Бушующее море мыслей улеглось в штиль. Яснее, чем прежде, я увидела единственный выход — терпеть, слушаться, повиноваться, пока не истечет месяц. Увидела — и пошла в противоположную сторону.

Если он думает, что меня сломают угрозы или медикаменты, он ошибается. И я всажу ему нож в спину в тот момент, когда он меньше всего будет этого ожидать.

Он с такой легкостью сделал мне больно. Он мог не наказывать меня так сильно, раз я ему небезразлична. Теперь я уверена — если надо будет, он меня пристрелит, и спокойно это переживет, развеяв свои чувства.

Я ступила назад заплетающимися ногами и потеряла равновесие у кровати. Успокоительное усилило притяжение к земле. Бас поймал меня, не давая упасть на пол, и уложил на кровать.

— Поспи до обеда. Я выгуляю кота.

Веки наливались свинцом. Я прикрыла глаза, притворяясь, что стремительно уплываю в сон. Бас сидел на кровати рядом. Зачем? Больше в комнате негде сесть? Он несколько раз поправил мне волосы осторожными движениями, подоткнул одеяло. Я бы сказала ему, чтобы оставил меня в покое, но это окончательно разбросает нас по разные стороны баррикад.

— И какое же наказание… — зашевелила я непослушным вялым языком, — вы бы уготовили своей жене?

— Никакого.

Мои глаза вмиг распахнулись. Даже сонливость отступила. Бас сидел у меня в ногах, все еще без рубашки.

— Жена — это ведь не моя подчиненная. Я бы в первую очередь поговорил с ней, выяснил мотивы, мы бы с ней пришли к какому-то выводу, компромиссу. Хотя по итогу я бы все же достал что-то из своего арсенала мучительных удовольствий.

От его ухмылки у меня кровь прилила к щекам. В серых глазах сгустилась порочная тьма.

— Решила передумать?

В моем положении выбирать особо не приходится. Так что я просто кивнула.

Глава 11

Себастьян

Иногда мне было трудно отвести от нее взгляд. Я не насыщался ее красотой. Чем больше смотрел, тем больше хотелось. Она не мисс мира, ее черты не идеальны, не вписываются в стандарт, к которому тянутся любительницы салонов красоты, оттого становятся похожи на кукол с одного завода.

Ее красота — это мощный свет изнутри. Свет индивидуальности, личности. Он сверкает в ее пытливом, выразительном взгляде. Он переливается золотом на ее шикарных, длинных волосах. Он подчеркивает изящные изгибы ее тела, которые нестерпимо хочется повторить рукой.

Он меня ослепил. Я идеально помню тот день, месяц назад, когда Афина крикнула из гостиной:

— Бас! Слышишь? Мы тут такое увидели! Давай сюда! — Через секунду она была возле меня, собираясь помочь добраться, но я уже сам катил колеса инвалидного кресла с кухни.

Кальвин совсем недавно сделал очередную операцию, пытаясь правильно собрать мои кости. Я сбился со счета, сколько раз он резал меня. Но в этот раз он уверял, что все получилось, и скоро я встану на ноги.

Промежуток времени между тем, как я ощутил волну взрыва, и тем, как очнулся голым, обугленным телом в овраге, не сохранился в памяти. Возможно, я пробыл в отключке или полубреде. Но, если судить по последствиям, я выпрыгнул из горящего вертолета, раздробил при приземлении стопы в крошево, переломал ноги, огонь сжег на мне всю одежду. Благодаря регенерации дара, все срослось, но… Дар неидеален. При катастрофических повреждениях соединяет ткани наспех, чтобы не допустить смерти ресемитора, и часто делает это неверно.

Кальвин, мой старый друг и потрясающий хирург, раньше много раз менял мне внешность, а последние два года пытался вернуть меня к нормальной жизни.

Мне осточертело быть слабым. Я отталкивал лишнюю помощь и сам, опираясь руками, пересел из инвалидного кресла на диван.

Ник с Афиной смотрели что-то по ящику. В преддверии Нового года там показывали кучу чепухи. Я же почти все время тратил на вывод своих денег в офшоры, покупал акции, здания под сдачу в аренду, вкладывался в стартапы, следил за мировыми новостями — словом, приумножал капиталы. И детскую передачку воспринял без энтузиазма, пока камера не показала девушку в блестящем костюме.

Она сидела с королевской осанкой, ее золотые волосы волнами спускались до поясницы, а рядом на диване лежал дикий зверь, которого она с улыбкой поглаживала. Когда она успела так вырасти? Когда она успела превратиться из малышки в сногсшибательную красавицу? Казалось, совсем недавно я выкручивал руки мелким соплякам, которые дергали ее за косу. Совсем недавно горевал, что не уследил, когда она получила ожоги. Совсем недавно клялся старику, что присмотрю за его дочерью. Совсем недавно, а уже прошло семь лет.

— Значит, вы с детства выступали в цирке? — спросила ведущая.

— Да, — кивнула Диана, и я заслушался ее ласковым голосом. — Сначала исполняла трюки на высоте, потом танцевала с огнем. Сейчас появляюсь в родном цирке несколько раз в год на особо крупных представлениях, чтобы выступить с Мурёнышем.

— Этот зверь живет с ней в доме. Прикинь, как кот! Хочу тоже себе пуму… — Афина капризно поджала губы и забралась с ногами на диван.

Не так просто жить с диким животным, как может показаться. Я восхищался бесстрашием Дианы. Она относилась к коту так, будто у него никогда в мыслях не было ее укусить. Она любила его всем сердцем и воспитывала так, будто он — самое умное существо на планете.

Я помню день, когда она в слезах умоляла отца забрать больного котенка домой. Он бы не согласился, если бы я не помог. Почему отец никогда не реагировал на слезы Дианы и был с ней неоправданно строг? Не потому ли, что подозревал: Диана — ему не родная дочь?

Я же всегда испытывал физическую боль, стоило ей разрыдаться.

Я столько помнил о ней. Но для нее я незнакомец, чужой человек. Поэтому мне ничего не удается? Мы с ней на разных временных промежутках. Между нами семь лет.

Именно столько лет назад старик положил передо мной фотографию золотоволосой девчонки и заявил, что это его дочь. Дочь, которая никогда его не видела. Но он считал, что имеет полное право распоряжаться ее жизнью.

Я должен был по его указанию присматривать за ней. На троне Императора редко появлялось свободное время, и я много пропустил из ее жизни.

Я должен был два года назад, едва ей исполнилось восемнадцать, привезти ее в Апексориум и снабдить даром. Потом она бы отучилась в Школе Искусств Изображения Реальности. Потом я помог бы ей продвинуться по карьерной лестнице в Апексориуме и начал бы ухаживать за ней. Но смерть старика, поиски украденной древней книги, взрыв — испортили мои планы. Я лишился трона и собирался выполнить обещанное, когда все верну.

Есть одна причина, почему ждать нельзя.

Тот, кто сейчас сидит на моем троне, — самозванец — уже ищет человека, к которому якобы перелетел мой дар после смерти. Загвоздка в том, что я жив. И как только самозванец узнает об этом — будет искать способ меня убить, чтобы отобрать себе сильнейший дар, чтобы я его не победил в честном сражении. Будет искать способ меня шантажировать — он явно перевернул вверх дном мои вещи и нашел фото Дианы.

— Выступала с огнем? — я почесал отросшую щетину. Совсем зарос. — Должна не испугаться меня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Что? Ты о чем? — удивилась Афина.

— Мне не помешала бы временная девушка. Ты будешь пилотировать самолет, потом отсыпаться после полета, а с Командирами…

— Так и скажи, что я тебе надоела! — пнула меня в бок подруга.

— Афина, брось. — Я приобнял ее за плечи и прижал к себе. — Ты не можешь мне надоесть. Но лучше бы нам не представать перед Командирами, как пара, если мы не собираемся жениться.

Афина была для меня почти как младшая сестра. И секс с ней был таким… домашним, хорошим, но без огонька. Чувств между нами особых никогда не было. Афине нравились более безбашенные парни, мне — более милые девушки. Мы могли бы соединить дары, пройти ритуал, который усиливает чувства и сохраняет их до самой смерти, но я был против.

Та, к которой я должен был бы относиться как к младшей сестре, вызывала совсем другие чувства. Я хранил для нее ритуал? Нет, немного пугало, что может сделать ритуал с моими чувствами. Что будет, если я ее максимально сильно полюблю? Затрахаю до смерти, задушу от прилива нежности или искусаю в кровь ее тело, потому что оно будет казаться мне еще вкуснее? Или сам сдохну, пытаясь сдержать все внутри и не поранить ее о свою похоть?

— И ты хочешь взять с собой первую попавшуюся девушку? — у Афины брови подскочили. Она давно меня знала, но не научилась отделять мою ложь от правды.

— Почему бы и нет, — пожал я плечами. — Эта мне нравится. С огнем танцевала, с хищником живет. Значит, бесстрашная. Не должна испугаться, когда увидит меня в гневе. Месяц побудет рядом, потом сотру ей память и отправлю домой, а в Апексориуме доберусь до архива, узнаю, происходили ли подобные мутации дара с кем-то еще, и решу что с этим делать в долгосрочной перспективе.

Такую историю услышала вся команда. Никто не должен знать, кем является Диана на самом деле. И почему мне нужно держать ее поближе к себе.

Особенно не должна узнать она. Для нее будет слишком огромным потрясением узнать, что за паскуда ее родной отец.

— Давай я лучше кого-то из своих подруг позову! Например, Лаура, она красивая, умная девочка… И она с даром. Зачем тебе простая человечка?

— Ресемиторка не подходит, — говорил я и неотрывно смотрел на плазму: там Диана с обаятельной улыбкой отдавала команды коту, а тот без энтузиазма, лениво, по-кошачьи, но их исполнял. Студия приходила в восторг. — Потому что любая дарообладательница сразу поймет кто я. И будет мешать: пытаться влюбить меня в себя, чтобы в итоге стать Императрицей, либо наоборот, если поддерживает теперешнюю власть, — будет вставлять палки в колеса, чтобы я не добрался до трона.

Афина задумчиво кивала. Лауру в итоге мы взяли, но лишь в качестве стилистки. Нет времени посещать салоны и магазины одежды в каждой стране перед мероприятиями.

Диана спросила, что я буду делать через месяц… Вообще говоря, я солгал по поводу месяца. Я планировал, что за месяц она в меня влюбится, и в итоге мы правда поженимся. Но с ней все идет не по плану, все летит в тартарары…

Через месяц я действительно лишу ее памяти, если она продолжит мне кромсать нервы. Невыносимая девчонка. Я в последние дни почти постоянно в бешенстве. Неизвестно, что ей стукнет в голову в следующую секунду. Никакого терпения не хватало сдерживать желание ее трахнуть. Выпустить бы пар с другой — но другая была не привлекательнее правой руки. А Диана носится со своей девственностью, как с хрупкой драгоценностью…

Ладно, я сам в этом виноват. Отгонял от нее парней. Да потому что все были болванами. Ни одного достойного.

Я прям как ангел-предохранитель, твою мать.

Мне сейчас не хотелось думать о том, что будет через месяц, расставание навсегда или настоящая свадьба. Я застукал пуму за интереснейшим занятием: он вспарывал обивку на диване когтями, вытаскивал зубами наполнитель и выплевывал на ковер.

— Заскучал? — я почесал зверя за ушами, и тот потерся о меня боком, мурлыкая. — Идем, кот, поищем тебе игрушку.

Я нашел в доме фрисби и теперь швырял ее на заднем дворе. Снег до утра растаял, обнажив зеленую траву. Зверь с охотой приносил игрушку обратно. Бегал он смешно, вприпрыжку. Я поглядывал на него, делая заказ в интернет-магазине. Не представляю, как Диана справится со своим наказанием, но у меня в паху тяжелело, стоило представить сегодняшний вечер.

Давно забытое чувство вины горчило внутри. Я переборщил утром. Диана проглотила обиду лишь потому, что испугалась: я могу накормить ее кое-чем более противным. Я и могу. Но пришло время пряников, кнута достаточно.

— Доброе утро, Себастьян.

Я обернулся: передо мной стояла Лаура и кокетливо улыбалась.

— Что-то случилось? — осведомился я. Намеренно пришла в пальто нараспашку, чтобы я оценил декольте? Окей, я оценил, что дальше?

— Увидела, ты гуляешь в одиночестве, решила составить компанию. Не против?

— Хм… — я потер подбородок и кинул взгляд на экран смартфона. — Слушай, нужна твоя помощь. Как специалистки по одежде. Я не очень разбираюсь в женском белье. Скажи, какие трусики удержат это приспособление? — спросил я и показал Лауре экран. У нее вмиг округлились глаза.

Глава 12

Перед тем как успокоительное окончательно вырубило меня до обеда, Бас сказал, что не стирал память моим родителям. Лишь построил диалог так, чтобы у меня возникло такое подозрение, чтобы припугнуть, чтобы показать: я ничто против его магии.

В следующий раз при побеге я не облажаюсь. Ошибка слишком дорого обошлась — Бас что-то странное приготовил. Вместе с платьем Лаура принесла комплект шикарного белья, хотя мое вполне подходило, и сказала, что Бас потребовал: я должна надеть все.

С угрюмым лицом она делала мне макияж и прическу. Нарочно пару раз больно дернула за пряди, укладывая волосы? Мне казалось, будь ее воля, она бы сделала из меня кикимору. Но Баса ведь нужно порадовать моим внешним видом.

Так что перед ним ровно за пять минут до выезда предстала королева. Мне не впервой нести с гордостью дорогое платье и изысканную прическу. Я представила, что просто готовлюсь к выходу на арену цирка.

Бас выглядел сногсшибательно в костюме глубокого синего цвета. Пиджак сидел как влитой на широких плечах, белоснежная рубашка натянулась на мускулистой груди и свободно спадала дальше, почти не касаясь подтянутого живота, скрылась под брюками с кожаным ремнем. У меня буквально дрогнули коленки, когда он переступил порог и запер за собой дверь на защелку. Его черные густые волосы были закинуты назад в аккуратную прическу. Щетина на скулах темнела — не сбрил, оставил на лице тень брутальности. Я, наверное, впервые его так открыто рассматривала. Нечего больше отводить взгляд, нечего краснеть, заметив выпуклость в районе ширинки. Я согласилась играть жену. Не только на людях.

— Ты прекрасна, Диана, — сказал с восхищением, лаская взглядом мои обнаженные плечи, декольте, изгиб талии и теряясь в складках длиной юбки до самых щиколоток.

— Спасибо… — я судорожно сглотнула, пытаясь унять дрожь в теле. — Ты тоже… Хорошо выглядишь.

— Сними трусики, — попросил будничным тоном и подошел ближе, доставая нечто небольшое из кармана. Не успела рассмотреть, как Бас спрятал вещицу в кулаке.

— Что? — я пошатнулась на шпильках, отступая.

— Просто сделай то, что я сказал, — терпеливо произнес он. — Нечего бояться.

— Я не буду весь вечер сидеть без трусиков! — обхватила я себя руками. Пальцы заледенели, а щеки горели. Вот чего удумал!

— Ты наденешь их через минуту обратно.

— Зачем тогда снимать? — не собиралась я поддаваться. Не зря ли я согласилась на шалость Баса в отместку на побег? Он собрался мне туда что-то засунуть?! Меня охватила паника.

— Не нужно так пугаться, будто я собрался тебя сейчас же лишить девственности, — говорил он, подступая все ближе и ближе. Взгляд у него был шальной, точно у маньяка. — Не бойся меня — я не полезу никуда далеко, если ты сама не попросишь. А сейчас просто сними трусики и отдай их на минуту мне. Или я сниму их сам.

— Ты обещал, что не будешь насиловать! — выставила я руки перед собой.

— Не буду. Но если ты будешь спорить, мы опоздаем.

Я проходила в новом белье минимум час. Оно пропиталось моим запахом. Что он собрался с трусиками делать? И что достал из кармана?

Стыд яростно щипал за щеки, шею и грудь, пока я пыталась снять трусики, не поднимая юбки. Как бы там ни было, не хотелось, чтобы он именно сейчас увидел шрамы от ожогов.

С горем пополам я стянула до коленей трусики и, не поднимая взгляда, нагнулась, сняла их окончательно, едва устояв на шпильках — Бас галантно поддержал под локоток. Смяла шелковую ткань в кулак и протянула дрожащую руку вперед. Ловкие мужские пальцы подцепили кружевной край и вытащили их из кулака нарочито медленно.

— Повернись ко мне спиной, Диана.

Не так страшно стать спиной к разъяренному тигру! И бежать некуда! На негнущихся ногах я повернулась — и встретилась в зеркале со своим отражением лицом к лицу. Румянец жег щеки, глаза светились безумным блеском. Я выглядела хмельной, пьяной.

— Приподними волосы немного…

Сверкающее ожерелье раскинуло под моей шеей крылья. Неожиданно. Холодные камни упали на горячую кожу, Бас аккуратно защелкнул застежку и скользнул руками по плечам в нежной ласке. Я впитывала сладость его прикосновений, прикусив язык. Не буду отбрасывать его руки.

Чем выше стену между нами я пыталась построить — тем в более тесную клетку заключала себя сама же. С ним нужно как-то по-другому. Как точно, я еще не знала.

— Спасибо. Оно очень красивое, — выдавила из себя улыбку, касаясь камней подушечками пальцев, и ахнула — руки Баса обхватили меня за талию, дернули назад, впечатали в твердокаменную грудь. Сердце бросилось вскачь.

— Ты доведешь меня до сумасшествия, — пророкотало над ухом. — Так испугалась утром, что решила больше не ругаться на прикосновения?

— Я подумала, что лучше быть в почете у безжалостного убийцы, чем в немилости.

— Может, ты уже готова трахнуться со мной, чтобы меня задобрить? — его рука двинулась вниз по бедру, комкая ткань.

Пожалуй, потерять девственность с мерзавцем не так страшно, как, допустим, вернуться домой, где тебя не помнит ни один близкий человек. Все познается в сравнении. Но изображать бешеный восторг от его присутствия я тоже не собираюсь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Мы опоздаем, — напомнила я. — Ибо не думаю, что тебе хватит пары минут на все.

Бас обхватил пальцами мой подбородок и повернул мое лицо к себе — серые глаза впились колючим взглядом в мои губы. Я дышала через раз, ожидая, что он вот-вот сорвется и обрушится на мой рот властным поцелуем.

Но он резко выпустил мои скулы из цепкой хватки, перестав мне выкручивать шею, и я повернулась обратно к зеркалу. На подбородке расцветали алые следы — отпечатки его пальцев. Кожу жгло, покалывало, будто он пальцы красным перцем тер.

— Ногу подними.

Краска кинулась к щекам — мало, ох, мало, Лаура наложила на мое лицо тоналки. Я оперлась о туалетный столик и оторвала ступню от пола. Бас присел сзади, бережно продел сначала одну, затем другую ногу в трусики. От стыда я крепче вцепилась пальцами в лакированное дерево столика, зажмурила глаза, и от этого ощущения обострились. Вот его пальцы нарочно медленно тянут трусики по ногам вверх, задирая юбку. Мурашки бегут следом за его движениями и мучительно щекочут. Холодок скользит по бедрам — Бас только что увидел кружевные резинки чулок. Нестерпимая истома стягивает промежность — кажется, мое тело реагирует на шалости Баса как на прелюдию к сексу.

Я с силой стиснула ягодицы. Не хватало еще, чтобы он заметил, как увлажнились мои складочки. Или запах… Он может унюхать запах моего возбуждения? Его лицо ведь наверняка близко к ногам. Кажется, кожи бедер касалось теплое дыхание.

Платье прилипло к спине. Меня кидало то в жар, то в холод. Воздух сгустился — дышать почти нечем. Я приоткрыла рот, чтобы больше кислорода ловить за раз. Бас задрал юбку до самой талии и натянул трусики на ягодицы. К складочкам прикоснулся прохладный лепесток — Бас прицепил что-то на ластовицу трусиков. Я невольно потянула туда руку, чтобы ощупать странный предмет, как в ягодицу впечатались горячие губы, щетина уколола нежную кожу.

Как ужаленная, я подалась бедрами вперед и шустро развернулась — юбка волнами спустилась к лодыжкам. Бас вальяжно поднялся с коленей и принялся поправлять рубашку, которая слегка вылезла из брюк.

— Выдержишь с этой штуковиной до конца вечера — прощу тебе побег, — заявил он с хищной улыбкой.

— Что… почему я могу не выдержать… — я потянулась вновь рукой к трусикам, но замерла — не буду же сейчас лезть под юбку.

— Не волнуйся. Оно не спадет. Состоит из двух частей и держится на магните. — Бас достал из кармана смартфон. — Проверим, как работает… — Его глаза горели опасным пламенем.

Штука между ног вдруг тихо завибрировала — так резко и неожиданно, что я ухватилась за рукав пиджака Баса, боясь потерять равновесие. Возбуждение, которое вроде уснуло, едва юбка вернулась на место, разгорелось с новой силой. И куда хуже! Вибрация проникала через тело, прыгала пузырьками в крови, добиралась до самых чувствительных мест и будоражила их.

— Прекра… — я прикусила губу, проглатывая стон. — Прекрати!

— Тебе неприятно? — Он приподнял мою голову за подбородок и заглянул в глаза. Вибрация стихла, и я расстроенно всхлипнула. Почувствовала себя неожиданно наркоманкой, у которой отобрали дозу. Как тут солгать? Промежность требовательно пульсировала. Там нужно срочно оказать внимание. Вибрацией, пальцами, чем-нибудь.

— Это жестоко, — ответила я и облизала пересохшие губы. Как бы ему отомстить за это издевательство?

— Ладно, Диана. Начнем из самой маленькой мощности. Проверим, насколько ты чувствительная девочка.

Второй раз вибрация распространялась по складочкам мягче. Я даже смогла ровно стоять и не дышать так, будто задыхаюсь. Лепесток между ног не мешал идти. Я выдержу.

И оторву ему член.

К счастью, на подходе к лестнице Бас отключил свою дьявольскую штуку. Внизу на первом этаже нас уже ждали Афина и Герман. Оба при параде, уткнулись в смартфоны. Мужчина скупо кивнул, когда мы спустились, а девушка засияла как лампочка.

— Обалдеть, какая вы шикарная пара! — в ее словах чувствовалась искренность. Но мне все равно было неловко, точно ночью держала свечку над ее кроватью. На самом деле не знаю, с кем она была, с Якобом или с Ником. Явно не с Германом — он сегодня выглядел по-особенному мрачно. Тоже просыпался среди ночи от стонов?

— Мурёныша не видели? — забегала я взглядом по гостиной, разбивая неловкость. Он еще вчера окончательно раззнакомился с парнями Баса и начал вести себя как любопытный кот на новой территории — все обнюхивать и искать интересности. Его игрушки, которые мы брали с собой, уже надоели.

— Ник развлекает его на заднем дворе новыми цацками, — сдвинула Афина плечами и взяла меня под руку, будто моя лучшая подруга. — Тебе Бас сказал, сколько твой зверь сожрал диванов от скуки?

— Что? — я чуть не споткнулась о край ковра.

— Два, — ответил Бас, достал из шкафа молочно-белое пальто и принялся галантно помогать мне одеваться.

— Больше! — хмыкнула Афина и, задержав на секунду взгляд на руках Баса, сама достала из шкафа свою кожаную дубленку с мехом.

— Два до обеда и два после, — уточнил босс с усмешкой. — Некачественная обивка у дивана, если не выдерживает кошачьи ногти, верно?

Я улыбнулась онемевшими губами. Все-таки иногда хорошо, когда мужчина не считает каждую копейку. Другой бы Мурёныша в бараний рог скрутил за порчу дорогущей арендованной мебели.

За дверью Бас пропустил Афину и Германа вперед, а сам приобнял меня за талию и склонился к моим губам.

— Пока ты не бьешься током, я не могу себе отказать в этом…

Я ему что, лакомый десерт? Почему он с таким яростным голодом впился в мой рот? Щетина царапала подбородок, пальцы сжимали волосы на затылке до слабой боли, но какая разница, если меня подхватили волны эйфории и закружили в воздухе?

Почему я отвечала ему с бешеной отдачей, будто страшно истосковалась по его губам? Почему цеплялась за ворот его пальто, притягивая его к себе все ближе?

Не хватало мне еще одной битвы — битвы с собой. Достаточно холодной войны с мерзавцем.

Достаточно с него и минуты на поцелуй. Я собрала волю в кулак и резко отстранилась, откидываясь назад. В тот же миг наваждение схлынуло, холод пробежался по влажным губам.

Этот ухмыляющийся рот напротив — врата в ад. Именно он говорил, что ярлык “безжалостный убийца” вешается не просто так. Он не хочет раскрыть мне свою черную душу. Боится, меня сердечный приступ хватит от увиденного? Или любые угрозы станут пустяком, ничто не остановит от побега?

Второй раз на одни и те же грабли я не наступлю. Не удастся получить гарантированный шанс на побег — к врагам его примкну. И не видать ему трона, как собственных ушей. Все сделаю, чтобы он со своим захватом провалился. Такой человек не имеет права быть Императором.

Сегодня в Роял Альберт Холле мы должны встретиться со следующим Командиром. И Баса совсем не смущал тот факт, что я на грани? Ему не нужно было включать свой адский лепесток, что покамест дремал у меня на ластовице, ему достаточно держать меня за руку, пока мы ехали в машине с шофером, и смотреть мне в глаза пристальным взглядом.

Невозможно равнодушно воспринимать его близость, его порочное желание. Я видела в его глазах, как он снимает с меня пальто молочного цвета, как спускает тонкие бретельки платья с плеч, как касается губами к шее. Он поглаживал мои пальцы в скромной ласке — а я дрожала так, будто он оглаживал мою обнаженную грудь. Соски стянулись в горошины и болезненно терлись о кружево бюстгальтера. Древесный запах его духов заполнил весь салон такси, его мощная энергетика пропитала воздух, вибрировала фантомными прикосновениями к коже.

Как назло, мы ехали долго, попали в пробку. Или это мне просто казалось, что рядом с ним время мучительно тянется? Скорее бы развеять безумный морок среди открытого пространства и людского гула.

— Поужинаем где-то после всего? — спросил Бас и, будто мой ответ заранее известен, добавил: — Какую кухню хочешь? Может, есть какие-то блюда, которые тебя интересуют?

В компании тирана у меня кусок в горло не пролезет. И сейчас я была рада, что с нами поехала Афина. Правда, в другой машине, с Германом.

— Давай вчетвером пойдем в клуб? Ресторан — это скучно, — пожала я плечами, намеренно драконя Баса. Не представляю его на танцполе.

На самом деле мне бы помогло потрястись и подергаться под громкую музыку и опьянеть от парочки тропических коктейлей.

— Афина с Германом уедут после концерта. Ей нужно выспаться перед полетом. Она пошла лишь потому, что без ума от Гарри Поттера.

— Гарри Поттера? — вскинула я брови. Может, стоило перед мероприятием немного разузнать, какой будет культурная программа?

— Сейчас все увидишь. Приехали.

Машина притормозила перед импозантным театром — золотой свет прожекторов красиво подсвечивал величественное здание. Невероятно огромное. Засмотревшись, я даже смирно подала руку Басу, выбираясь из такси.

Совершенно не хотелось в итоге забыть эту красоту.

Оказалось, не совсем театр, а концертный зал. А при чем тут Гарри Поттер, я узнала, когда мы прошли по лестницам, коридорам и попали в ложу бельэтажа. Наше место находилось немного слева от центра. Впереди раскинулся зал просто громадных размеров. Захватывало дух от масштаба. Под таким куполом было бы здорово выступить.

Мы вежливыми кивками поздоровались с соседями по ложе. У одного статного мужчины вспыхнули огоньки в глазах — он мазнул по нам равнодушным взглядом и сосредоточился на разговоре со спутницей.

Над сценой, где расположился оркестр со всевозможными инструментами, находился огромный экран, прямо как в кинотеатре. И на нем включили фильм “Гарри Поттер и Орден Феникса”. Оркестр заиграл, сопровождая кино мощным живым саундтреком, добавляя к уже знакомым сценам феерической атмосферы.

А я думала, буду топить зевки в ладони весь вечер. Только я захватилась сюжетом и растеклась по бархатному стулу лужицей от прекрасной музыки, между ног очнулась вибрация. Я кинула гневный взгляд на Баса. Тот как ни в чем не бывало смотрел фильм и не глядя водил пальцем по экрану смартфона, то усиливая, то уменьшая мои мучения. Я стиснула бедра. Казалось, сейчас все услышат дьявольский лепесточек между моих ног и тысячи взглядов кинутся на меня.

Но все оставались прикованы к игре оркестра и к фильму. Всем плевать, что дрожь охватила мое тело, что мои щеки наверняка пунцовые — в полутьме не видно. Никто из соседей не уловил стон, который я не успела поймать, закусив губу. Бисеринки пота выступили у кромки волос, скатились бы по спине, но впитались в платье. Благо, оно темного цвета.

Я стискивала подлокотники до ломоты в пальцах. Вибрация стала прошибать мое нутро мелкими, точными импульсами. Невозможно усидеть ровно. Я заелозила, впечатывая промежностью лепесток в обивку стула. Стыд хлестал по лицу наотмашь. Но я не могу, не могу… Засунуть бы руку под платье и сорвать трусы с себя, но какого черта юбка такая длинная…

Бас склонился к моему уху и, едва касаясь губами его, спросил:

— Тебе помочь?

Я готова была кинуться к оркестру, упасть к ним в колени и молить о помощи. Или к той дамочке, что обмахивалась веером. Возможно, мне поможет мужчина с сединой в волосах? Но только не бессовестный мучитель.

В ответ на его предложение я отрицательно качнула головой. И выгнулась дугой, ощутив более мощную волну трепета. Да он издевается! Это нереально вытерпеть! В отместку я вместо подлокотника вцепилась в тыльную сторону мужской ладони. Лучше себе не сделала — наоборот, казалось, передала ему отголоски вибрации.

— Поверь, моя помощь ничем опасным тебе не грозит, — рокотало низким тембром на ухо. — Только очень приятным.

Я облизала искусанную губу, собираясь с духом. Сейчас ему как отвечу, как отвечу… Мысли увязли в сиропе, между ног накалилось все до такой степени, будто вот-вот загорится. Или взорвется. Я разлечусь на кусочки.

Может, зря отказалась? Я повернула лицо к Басу, который продолжал увлеченно наблюдать за событиями на экране. Музыка от меня отдалилась, кадры сменялись где-то за пеленой. Здесь, на широко разведенных коленях Баса, очень замечательное место, чтобы посидеть. Оседлать его, повернувшись спиной к сцене, и заставить мучиться от вибрации вместе со мной.

Что за желания? Мы в престижном месте, рядом солидные люди, а у мерзавца совести нет. Возбуждение только росло, удовольствие скручивалось в пульсирующий жгут, трусики промокли насквозь.

— Помоги… Что ты имел в виду? — шевелила я губами, закатывая глаза от нового прилива дрожи. Он взял мою руку, потянул вверх, помогая подняться. Мои ноги шли на автомате мимо соседей по ложе на выход.

В коридоре Бас решительно свернул направо и двинулся широким шагом. Я совсем потерялась, будто напилась шампанского, цеплялась в рукав Баса. Ни за что не отпущу, ибо осяду на пол.

Он двинул какую-то дверь и затолкнул меня собой в проем. Белизна кафеля резанула по глазам. Лязгнула защелка, Бас развернул меня лицом к стене, легко задрал юбку и запустил руку под мои трусики. Ладонь запечатала мне рот в тот миг, когда палец раздвинул складочки и защекотал клитор. Вскрик утонул в ладони. Меня скрутило мощной судорогой, внизу живота бешено запульсировало, по телу бурной волной расплескивалось наслаждение.

Едва все начало стихать, на меня обрушилось осознание: я стою в туалете с задранной юбкой, спущенными трусиками, а мерзавец размазывает между складочками мою влагу, когда его эрекция, скрытая брюками, впирается мне в обнаженные ягодицы.

Ноги подкосились. Я схватила за края юбку и сползла на пол по стенке. Как же стыдно…

Трусики сдавили лодыжки как веревки. Я не глядя стащила промокшую ткань с уснувшим лепестком и запустила куда-то в стенку.

Я не знала эту девушку, которая расселась на полу в туалете, и не решалась разжать веки, чтобы посмотреть в глаза реальности. Меня колотило в лихорадке, я чудом сдерживала слезы — то есть благодаря макияжу, который вмиг потечет от влаги. Здравый рассудок немного остался. И где он был раньше?

Едва я разлепила веки, увидела, как Бас вытирал салфеткой пальцы. Его вставший член до сих пор пытался порвать брюки, прямо на уровне моих глаз. Я вздрогнула, понимая, что Басу особо ничего не стоило всунуть его в меня. Кажется, меня охватило такое похотливое безумие, что я и не воспротивилась бы, а только с готовностью приняла его в себя.

— Ты в порядке? — Он подал мне руку, но я отвернулась и ухватилась за раковину. Благо, в туалете все сверкало чистотой. Подняться удалось с трудом, и Бас все же поддержал меня под локоть. И совсем обнял, как только я выровнялась. Моя щека притулилась к его груди, где гулко бухало сердце. Послать бы его куда подальше или хотя бы раковину на голову надеть. Но я никак не могла прийти в себя — отголоски оргазма еще бродили по телу. Бас поглаживал мою спину, плечи, зарывался носом в мои волосы — кажется, ему нравился запах.

Я сжала пальцы в кулаки, чтобы не обнять его в ответ. И так не могла себя заставить отстраниться и не млеть от поглаживаний.

Что-то завибрировало — я содрогнулась. У меня скоро на вибрации фобия разовьется. Бас выругался себе под нос и полез в карман за смартфоном.

— Нужно возвращаться, — с тоской произнес он, достал из другого кармана трусики — чистые, по дизайну точь-в-точь как те, что валялись под стенкой. Вот предприимчивый засранец. — Надевай.

Все-таки хорошо, что юбка длинная, — я быстро натянула свежее белье, не сверкнув даже коленками. Бас в это время выбросил мокрые трусики в ведро вместе с дьявольской штуковиной. В зеркало не успела взглянуть — он взял меня за руку и со словами “ты прекрасно выглядишь” вывел из туалета в коридор.

Нам удалось вернуться в ложе без лишнего внимания, где Бас сел не на свое место, а занял кресло спутницы Командира, которая где-то пропала. Возможно, ей помог задержаться Герман.

Что именно говорил Бас английскому Командиру, я не слышала, но по напряженным лицам стало ясно — разговор шел не очень хорошо. Я слишком волновалась, чтобы продолжить смотреть фильм, и была готова в любую секунду кинуться к Басу — он явно начинал злиться. Вот-вот что-то загорится. Например, красные портьеры или малиновая обивка на стульях с золотистым каркасом.

Конечно, в моих интересах, чтобы Бас нашел поменьше сторонников. И лучше Командиру отказаться. Только не верилось, что после отказа мужчины разойдутся мирно. Между ними искрил воздух от напряжения.

За спиной послышались тяжелые шаги и неясный шум. Командир что-то процедил, сощурившись, и Бас схватил его за шиворот, притянул к себе, засунул вспыхнувшую ярким светом руку в грудь мужчины почти по локоть. У англичанина глаза загорелись мрачным пламенем, и едва Бас вынул руку, держа трехцветную сферу, пламя потухло. Мужчина тряпичной куклой съехал по креслу.

Я невольно вскочила на ноги, холодея от ужаса. Здоровяки в черном отрезали меня от Баса. Чья-то цепкая рука ухватила мой локоть и потянула назад.

Глава 13

Перед глазами до сих пор стоял магический свет. Отпечатался на сетчатке, как мощная вспышка фотоаппарата. Не разбирая дороги, я спешила за Афиной, держа одной рукой юбку, а другой — тонкую женскую кисть. Но хватка у нее была железная.

Она меня вытащила из ложа, когда туда ворвались охранники, чтобы напасть на Баса. Красные портьеры вспыхнули огнем, когда я последний раз обернулась перед выходом в коридор.

— Бас его убил? — тихо спросила я, едва мы на пару секунд задержались у гардероба.

— Вот чего… — фыркнула Афина и пихнула мне в руки пальто. — Будет жить как миленький, когда очнется. Правда, не так шиковать, как раньше. Дара-то лишился. А нечего было перечить Басу, — припечатала она, накинула на плечи дубленку и понеслась к выходу.

Я догнала ее на улице, где она уже начала ловить такси, и хотела было спросить, куда мы так торопимся, как она внезапно повернулась ко мне и с вызовом выпалила, указывая рукой на здание:

— Значит, о каком-то Командире волнуешься, а как там Бас — пофиг?

— Это у тебя к нему безусловная любовь, — заявила я. Сейчас нет смысла сдерживать ссору. И вряд ли удалось бы. Злость дико бурлила в крови.

К моему удивлению, Афина не стала спорить. Зато бурно зажестикулировала.

— Конечно, я его люблю больше всех на свете. И не отдам его той, кому он даром не нужен, — ткнула в меня пальцем.

— А с какой радости я должна по нему с ума сходить?! Он угрожал мне, он насильно забрал меня с собой и… — я запнулась, обводя беглым взглядом людей вокруг. Добавила тише: — И постоянно домогается!

— Прошу прощения, вам такси нужно, мисс? — обратился к нам водитель черного кэба. Афина раздраженно открыла дверь и кивком указала мне, чтобы я забиралась внутрь.

Я кинула последний взгляд на Роял Альберт Холл — в окнах на третьем этаже вроде блеснуло пламя.

— Аэропорт Хитроу, — сказала Афина, юркнув за мной в салон, и продолжила вещать мне на ухо: — Да, Бас не милашка. Но таким и должен быть Император. Ты себе можешь представить Императора-душку? Я не могу. И Бас, кстати, вполне еще адекватный, если сравнивать с другими. Предыдущий Император, говорят, был редкостным садистом и гадом.

К черту разборки, и всех Императоров в пень. Какой аэропорт?

— Мы улетаем?

Афина нервно рылась в сумочке и ответила, когда вытащила мои документы.

— Да, блин, улетаем. Я тоже не в восторге. Прямо посреди фильма… Держи свой паспорт. Надо перевести нашу птичку из Хитроу в частный аэропорт, где у Якоба связи. Бас засветился — его могут не выпустить из страны. Мы же, надеюсь, успели убежать незамеченными.

Мне бы сейчас улизнуть от Афины с документами, вернуться к концертному залу, найти Командира и обратиться к нему за помощью — но нет, нет. Я больше не буду сдуру хвататься за каждый шанс. Который тем более ничего не гарантирует.

Я положила документы в свою сумочку и спросила Афину:

— Зачем ты тогда меня перед Себастьяном защищала?

— Женская солидарность. Бас иногда чувствует себя всемогущим. Надо ему иногда показывать, что девушки не лыком шиты, — она лукаво усмехнулась и подалась ближе: — Не верю, что ты к нему совсем равнодушна.

— Конечно. Я его ненавижу.

Может, не стоило его бывшей такое говорить. Я прикусила язык. Лучше бы промолчала. Теперь Афина нахмурилась и огоньки в ее глазах сверкали с особой злобой.

— Хорошо, детка, — она положила руку мне на колено, отчего меня передернуло. — Раз так, давай мы с тобой договоримся. Мне тоже не улыбается смотреть, как Бас мучается. Есть Лаура. Он ей нравится. Возможно, и она ему понравится, если ты будешь меньше перед его глазами мелькать и дашь ей проявить себя. Предлагаю сделать так, чтобы заменить тебя на нее. Продумаем план, все дела. Я в итоге помогу тебе вернуться домой пораньше.

Она предлагала замечательную сделку. Мне несказанно повезло. Умыть руки и избавиться от настойчивости тирана — идеально. Вернуться к прошлой жизни — отлично. Но почему в груди нестерпимо жгло, горчило?

Что ответить? Что меня наизнанку выворачивает от одной мысли о том, что Бас и Лаура могут быть вместе? Я решила не спешить с ответом.

— Думаю, он будет не в восторге, если узнает, что ты мне предлагаешь.

— Ты не скажешь! — она растерянно откинула назад черные пряди. — И если скажешь, он тебе не поверит.

Не ожидала, что я поверну разговор в другое русло?

— Откуда тебе знать, что для него лучше? И почему ты раньше не предложила ему Лауру? Вообще бы меня не трогали…

— Я предлагала! Он не захотел.

Афина, надувшись, откинулась на спинку кресла и в задумчивости принялась крутить замок на сумочке. Я отвела взгляд за окно — провожала вечерние улицы Лондона, по которым не удалось погулять. Хотелось бы еще сюда вернуться, только свободной.

— Ты права. Дерьмовый план, — буркнула Афина. — Бас вообще неясно почему за тебя вцепился. Ты милая, симпатичная девочка, ничего не подумай. Просто неизвестно, что у него там переклинило и как надолго.

— Ты так спокойно об этом говоришь, — начала осторожно я. — Разве тебе не хочется, чтобы рядом с ним не было ни меня, ни Лауры, а только ты?

Она чуть нервно передернула плечами. Голос слегка подрагивал.

— Мне, конечно, не особо приносит радость видеть его с кем-то. Мне хотелось бы все его внимание себе забрать. Но между нами нет ничего серьезного. Мы упустили то время, когда еще могло что-то получиться. И сейчас, через много-много лет и кучи упущенных возможностей, я хочу просто одного — чтобы Бас был счастлив. — Она вонзилась в меня огненным взглядом. — И с твоей ненавистью… Не похоже, чтобы ты желала ему добра. Понимаешь, к чему я веду?

— Я понимаю лишь то, что я в этом не виновата. Не моя вина в том, что Бас выбрал меня. И сердцу не прикажешь, что ему чувствовать: любовь или ненависть.

— Вот как ты говоришь? А я вижу другое. Что ты именно это и пытаешься делать — приказываешь сердцу, что чувствовать.

У меня пропал дар речи. Я открыла рот, чтобы возразить, но не нашла слов. Афина будто попала в самое яблочко — вогнала кинжал правды глубоко и смертельно.

Нет, ну, погодите. Я действительно очень стараюсь, чтобы желание близости с Басом не захватило меня с головой. Потому что нечего таять в руках мерзавца. Пока никакой любви нет. Просто мне нравилось чувствовать его прикосновения, целоваться, засыпать в его объятьях. Ревность иногда жалила ядовитыми иглами.

А разве не с этого все начинается?

Я поежилась от холодной дрожи и закуталась в пальто. Надо Афине выдвинуть доводы в пользу здравого рассудка, но она уже прилипла ухом к смартфону — решала какие-то вопросы с сотрудниками аэропорта.

В следующий раз нам удалось поговорить, когда мы приехали, прошли контроль, Афина проверила самолет и уселась за штурвал. Я попросилась занять соседнее место в кабине пилота. Было жутко страшно. И любопытно.

— Не вздумай ничего нажать! — пригрозила Афина. Удивительно, как она разбиралась в этом безумии кнопок и рычажков. Щелкала пальцами с такой ловкостью, с какой маэстро играет на пианино. В кресле за вторым штурвалом сидеть в платье совсем не удобно — я закатала юбку на манер Афины и пристегнулась. Переодеваться некогда.

В аэропорту я мельком увидела трансляцию свежих новостей — Роял Альберт Холл горел. Жаль красивое здание. Оно выглядело так, будто у него вековая история. И теперь архитектурный шедевр сжирал огонь. И все из-за чего? Из-за того, что Бас с английским Командиром не договорились?

Довольно прятаться за тягой к искусству. Я страшно переживала, как там Бас. Пальцы невольно теребили подаренное им колье. Когда убегала, казалось, охранники его завалят просто своим количеством. Еще у них наверняка есть пистолеты. К тому же их позвал Командир. Что, если у охраны тоже сверхспособности? Это не то, что пьяные баски на улице.

— Лишь бы там никто не пострадал, — озвучила свое беспокойство, когда самолет начал набирать высоту. Город стремительно отдалялся, превращаясь в черное полотно с мириадами золотых нитей и бус. На огромном куполе ночного неба нам подмигивали звезды. Полоса горизонта была такой далекой, что никогда не догнать.

— Благодаря огню Бас и свалит оттуда. А Герман, надеюсь, не сунется в самую гущу, а только подстрахует на отступлении. Здание отреставрируют, не переживай. Будет еще краше, чем прежде.

— Ты говорила, что хочешь, чтобы Себастьян был счастлив. Но разве путь обратно на трон не опасен? Власть стоит того, чтобы рисковать жизнью? У Себастьяна и так много денег… Зачем тогда?

— Переживаешь за свою шкуру. Я поняла, — говорила она, не отрывая глаз от монитора. Ничего она не поняла. — У Баса все просчитано. Даже плохие варианты развития событий. Он не допустит ничьей смерти. Если на наш хвост не упадут киллеры Апексориума. Тогда нам может быть хана. Смотри, мое предложение по поводу того дерьмового плана в силе. — Афина кинула ко мне взгляд и криво усмехнулась.

— Я бы другой план предложила.

— Какой же?

— В одном наши интересы сходятся — мы обе хотим, чтобы я отсюда убралась. Помоги мне сбежать. Так, чтобы наверняка. Себастьян не будет задерживаться, если ему придется долго искать меня. Полетит в следующую страну, верно?

Она покачала головой, прицокивая языком.

— Не будет он задерживаться только в том случае, если ты ему надоешь! А так сто пудов весь город перевернет и планы все передвинет. Плохо ты его знаешь.

Надоешь… А это мысль. Может, ему дать то, что он хочет? У многих мужчин, я слышала, теряется интерес к девушке после первой ночи. Тем более что с меня взять? Ноль опыта, еще и чудовищные шрамы от ожогов.

Точно, я покажу ему свои шрамы. Еще ни один парень не пришел от них в восторг.

— Так, заходим на посадку. Нас уже ждут.

Я с бешено колотящимся сердцем считала секунды до того момента, когда шасси коснутся посадочной полосы. Афина напоследок сказала:

— Позже подумаем над планом. Сейчас главное спокойно оставить Англию позади и затеряться в небе.

Мне очень нужно увидеть, что Бас цел. Что он не кашляет, нахватавшись пуль. Я отстегнулась и кинулась в салон. На борт поднялся первым Ник, заверил меня, что с Мурёнышем все в порядке, он вообще беззаботно уснул, когда его завели в клетку. Дальше вошел Якоб и скупо кивнул, следом Лаура — окинула взглядом мое помятое платье, немного смазанный макияж и растрепанные волосы, вздохнула и принялась проталкиваться мимо. Я опустилась в кресло, где обычно сидела рядом с Басом.

Нетерпение приподняло меня, когда в проеме показалась мужская фигура — и вздох разочарования осадил обратно. Кальвин. В его бороде мелькнула улыбка, и он расположился в кресле напротив.

Герман ворвался мрачным вихрем и проскочил сразу назад, где уселся Ник. Я постукивала пальцами по подлокотнику, нервы сбились в какой-то клубок прямо там, где солнечное сплетение, и лихорадочно пульсировали.

Едва Бас влетел в салон, снял кепку и зацепился за меня взглядом. У меня вмиг сердце сделало кульбит.

— Готовы взлетать! — крикнул он Афине и двинулся ко мне.

Я невольно вжималась в кресло с каждым его стремительным шагом, будто он собрался накинуться на меня. Что бы ни твердил здравый рассудок, я была рада его видеть. Он переоделся — кожаная куртка и черная футболка ему безумно шла. Встревожен, нахмурен, но на вид цел. Грохнулся в кресло рядом со мной и наспех пристегнулся.

Пульс стучал в висках, в горле пересохло, и я себя с трудом заставила податься вправо, к Басу, и прошептать:

— Мне нужно тебе кое-что показать.

Глава 14

Спустя минут пятнадцать мы наконец пошли в вип-кабину, и я перестала быть такой смелой. Бас не рвался спешить смотреть, что же я решила ему показать. Он и представить не мог, что я имела в виду. Он в общем салоне спокойно тянул из бокала вино, рассказывая Кальвину, как они с Германом выбрались из горящего здания.

Я изнемогала в панической лихорадке, то от того факта, что им пришлось выпрыгивать с третьего этажа и ждать, пока срастутся треснутые кости, то оттого, что мне предстояло сделать.

Вот-вот Бас впервые увидит меня без одежды спереди — и его лицо скривится в отвращении. Он охладеет ко мне. И тут, в вип-кабине под пристальным взглядом серых глаз, я поняла: мне будет дико не хватать его настойчивого внимания, похоти.

— Я сначала гляну, как там Мурёныш, — пробормотала я и протиснулась мимо Баса к проходу в багажный отсек. Надо собраться с духом.

Смешно, но перед выходом на арену цирка я обычно меньше нервничала. Волнение было всегда, зато я могла опереться на множество удачных репетиций. Я всегда опиралась на репетиции. Поэтому когда на них получала травму, больше не справлялась со страхом?

Пумыч очнулся, когда я вошла в багажный отсек. Малыш обрадовался мне, я открыла клетку и принялась тискать, гладить мое любимое чудо. В то же время репетировала в мыслях: как проверну свой номер и как с гордо поднятой головой перенесу любую реакцию.

Постепенно тревога уступала место решимости. Я отвела Мурёныша в общий салон, чтобы он нам не мешал, вернулась в вип-кабину и заперла дверь. И сердце снова бросилось вскачь. Главное — не смотреть в глаза зрителей, ибо их нетерпение во взгляде может сшибить с ног. Нужно смотреть в расфокусе в сторону софитов.

— Что ты хотела показать? — спросил Бас, снимая часы и укладывая их на полку. Я зацепилась взглядом за небольшой логотип фирмы на его черной футболке и, нащупав бегунок на молнии сбоку платья, потащила его вниз.

— Это, — ответила я словно робот. Замок разъехался, я схватила ткань юбки и потащила ее вверх. Платье поднималось не так легко, как я представляла. Возможно, стоило спустить бретели с плеч и пусть бы оно упало к ногам, но я хотела, чтобы Бас в первую очередь увидел уродливые шрамы, которые начинаются чуть выше колен и тянутся по бедрам до линии трусиков. Несколько шрамов еще есть на животе. Потом после всего пусть смотрит на грудь в бюстгальтере. После увиденного кошмара на ногах, вряд ли сиськи покажутся чем-то особенным.

С трудом я все-таки стащила платье через голову и швырнула на диван. Волосы окончательно спутались. Я размашистыми движениями откинула их за спину и уперла руки в обнаженные бока, бегая взглядом по полу.

Разочарование на лице Баса ранит меня. Пусть лучше его реакция не отпечатается в памяти.

— Ну что… ты еще хочешь меня? — вытолкнула из себя слова. Дрожь проносилась по телу сумасшедшими волнами. Меня сожрет стыд, пока Бас что-то ответит.

Он решил не говорить, а действовать. За миг подступил вплотную ко мне, запустил пальцы в мои волосы на затылке, заставляя поднять голову, и набросился на мои губы таким острым и пьянящим поцелуем, что у меня подогнулись коленки. Я уперлась ладонями в его твердокаменную грудь, отталкиваясь. А он, зараза, обхватил рукой мою талию и резко дернул на себя, сокращая в ноль оставшееся между нами расстояние.

Бас не рассмотрел мои ноги? Может, освещение слабоватое? Я замычала, ибо физически нереально выпутаться из стального плена его рук.

— Что? — Бас недовольно оторвался от моих губ и нахмурился. — Волосы сильно сжал? — Его пальцы ожили на затылке, зашуршали в волосах, принялись ерошить, поглаживать, и тьма мурашек пронеслась вниз по позвоночнику. Серые глаза стали почти черными от похоти.

— Мои ноги…

— Очень сексуальные и стройные ноги… — Он провел рукой по бедру вниз, большой палец проскользил точно по шрамам. Бас уставился на мои губы, тяжело дыша. Его ноздри раздувались от нетерпения.

— Только не говори, что тебя совершенно не смущают… эти… — я так ненавидела свои шрамы, что произнести вслух слово стоило нечеловеческих усилий. А силы говорить стремительно покидали — я плавилась, впитывала жар и его запах, прикипела полуобнаженным телом к его мускулистой груди.

— Совершенно, — выставил он одним словом вердикт моему номеру — провальный. Горечь неудачи быстро растворилась под следующим поцелуем. Его рука бесстыдно переместилась на мою ягодицу — меткий, звонкий шлепок резко ужалил, и я подскочила. Крупная ладонь сразу с нажимом растерла то место, пальцы впились в ягодицу до сладкой боли.

— Нравится? — хрипло пророкотало над ухом, и губы спустились к шее — они чувственной лаской терзали кожу, не давая мне собраться с мыслями. Ловкие пальцы за миг справились с застежкой лифчика — и это меня слегка отрезвило.

— Это не… — выдохнула я, понимая, что вот-вот утону. — Бас… я не хотела…

— Издеваешься надо мной? — в его голосе проскрежетала опасная угроза, отчего у меня зашевелились волосы на затылке. — Пришла, разделась и потом “я не хотела”. Иди сюда.

Он сцапал меня за предплечье и усадил на диван. Я обхватила себя руками, удерживая расстегнутый бюстгальтер на груди. Озноб пробирал до костей. Едва не порвав, Бас стащил с себя футболку и взялся за пояс.

— Что ты тогда хотела? — прорычал он и вытащил ремень.

Сказать ему, что я хотела испугать его шрамами так, чтобы у него отпало всякое желание меня трахнуть? Нет, я не готова расстаться с жизнью. Бас был в гневе.

Разлепив непослушные губы, я прошептала:

— Я не хотела бы так грубо в первый раз…

Неужели я это сказала? Неужели правда собралась тут, на сумасшедшей высоте над землей, отдаться мерзавцу? Здравый рассудок кричал что-то еще, но я сбросила его с самолета — и крик быстро отдалялся, пока вовсе не затих.

Бас откинул ремень за ненадобностью и присел на корточки передо мной, накрыв руками мои колени. Я с опаской перевела взгляд к его лицу. Остановилась на щетине и красиво очерченных губах.

— Конечно, я придержу своих демонов. Больно не сделаю, обещаю. — Он дотянулся до моей груди и взялся за мое запястье. — Ну же… Не бойся.

Поддаваясь, я убрала сначала одну руку от груди, потом вторую. Прижала ладони к бедрам, прикрывая шрамы. Бас подцепил бретельки лифчика и спустил их с плеч, обнажая грудь. Я мигом невольно сжалась — жутко смущало то, что меня рассматривали таким голодным взглядом.

Пальцы ласково прошлись по моему плечу, откинули назад прядь волос, скользнули по ключице и мягко обхватили шею. Бас приподнялся и припечатался к моим губам требовательным поцелуем, явно сдерживая в узде дикий порыв, но не теряя ни капли настойчивости. Навис надо мной, заставляя откидываться назад — я коснулась лопатками мягкой обивки дивана.

Шумное тяжелое дыхание выдавало Баса, его нежность была немного шершавой, с мелкими искрами тока. Ему точно хотелось просто сорвать с себя брюки, развести мои ноги в стороны и вколачиваться в меня с такой силой, чтобы диван подскакивал от каждого движения.

Лучше бы он так и сделал. Тогда я бы сильнее его возненавидела. Но сейчас не могла, просто не могла… До глубины души трогало то, что ради моей просьбы он сдерживался. Теплое чувство в груди набиралось новыми красками.

Нет, нет, это не нужно мне.

— Все, я готова, давай, — заявила и прикусила губу.

— Я так не думаю. Ты еще зажата.

Он решил свести меня с ума.

— Говорю, хватит сдерживаться! — Я дрожащей рукой потянулась вниз, между нашими телами, и нащупала ширинку. — Возьми меня!

Ладонь резко припечаталась к моим губам.

— Веди себя тихо. За дверью люди, — сказал он и отбросил мою руку от паха.

За миг сорвал с меня трусики, развел мои ноги в стороны и приподнялся, чтобы стянуть с себя брюки. Я запылала под его пристальным взглядом — дико смущало лежать перед ним полностью голой. Ноги подрагивали от напряжения — я изо всех сил боролась с желанием свести их обратно. Бас избавился от боксеров, и я отвела от него взгляд. Лишь на периферии зрения в расфокусе видела, как он достал из тумбочки презерватив и принялся раскатывать латекс по всей своей внушительной длине и ширине.

Едва он с решительным видом ступил к дивану, я подскочила и кинулась к двери. Уже у деревянного полотна очнулась, дергая защелку, — я что собралась голой выскочить в общий салон? Мужчины будут в восторге!

Паника колючей проволокой обвила тело. Нет, я не готова, ни к чему не готова. Бас наверняка в замешательстве испепелял взглядом мою спину и думал, что я с приветом. Или что он там делал? Что-то стукнуло, зашелестело. Одевался, поняв, что со мной ничего не выйдет? Не знаю, я по-прежнему судорожно сжимала ручку двери и остужала горячий лоб о прохладное дерево. Пыталась глубоко дышать, чтобы отогнать панику.

Бас перехватил меня за талию и бросил на кровать. Кровать? Он раскладывал диван, пока я молилась двери? Не успела опомниться, как уже лежала под обнаженным горячим мужчиной.

— Все, бежать некуда.

Ничего он не передумал. Я зажмурилась, прикусывая губу. Сердце дико сотрясало грудную клетку.

— Не нужно волноваться, Диана, — говорил Бас бархатным тембром. В него хотелось закутаться, ему хотелось верить. — Тебе понравится так, что потом ты захочешь еще.

Усмешка дернула мои губы. Он вклинился коленом между моих плотно сжатых бедер.

— Не веришь? Поверь, я сделаю все, чтобы захотелось. Потому что лично мне одного раза точно не хватит.

В смысле? Я распахнула глаза и наткнулась на мрачный похотливый взгляд. Точно у хищника перед трапезой, который наконец-то поймал желанную добычу. И он явно собрался смаковать мной.

Бас огладил мою грудь и, внимательно следя за моей реакцией, потер сосок между пальцами — вспышки наслаждения так резко начали пронзать мое тело, что я не сдержала громкий стон. Который, впрочем, Бас сразу поймал губами. Я стонала ему в рот — мне смертельно необходимо было выпустить в звук удовольствие, ибо его стало слишком много во мне. Я не справлялась с ним. Мои пальцы нервно комкали простынь, Бас дал мне легкую передышку и принялся играть со вторым соском.

Хватит мучить постель — я впилась пальцами в мускулистые плечи. Царапать их, сжимать было куда приятнее. Особенно когда Бас решил попробовать на вкус мои соски языком. На всякий случай припечатал ладонь мне на губы — а я чисто инстинктивно прикусила ему палец. Мне, черт возьми, нужно было чем-то занять рот, чтобы не стонать в голос. Я лизнула чуть солоноватую подушечку, а затем и вовсе втянула палец в себя через плотное кольцо губ.

Бас оторвался от груди и навис надо мной, завороженно наблюдая за моими действиями.

— Покажи язык. Высунь.

Я безропотно открыла шире рот, и он провел двумя пальцами по языку почти до корня, растирая слюну. Возможно, он представлял, как вводит в мой рот член? Ему хотелось бы, чтобы я сделала минет? А хотелось бы мне попробовать? От этих мыслей мои щеки наверняка запылали.

Бас забрал влажные пальцы и повел их вниз между нами — через секунду я почувствовала, как они касаются клитора. Мокрые, настойчивые, скользили, то выписывая круги, то нежно щекоча сгусток нервов. Меня выгибало от нестерпимого удовольствия, я жестко вцепилась в запястье той руки, которая вытворяла безумство.

Воздух сгорал в легких — я рвано дышала, шептала Басу в губы какую-то несуразицу, сбивчивые мольбы. Он слизывал их с моих губ, по влажной коже прокатывалось его тяжелое дыхание.

Палец незаметно подкрался к моей дырочке — я вмиг замерла, почувствовав, как он неспешно в меня погружается. Промежность будто обдало кипятком. Это правда случится. Я тихо следила за своими ощущениями, пока не испытывая ни капли боли, только ни с чем не сравнимое удовольствие. Я перестала терзать запястье Баса, обняла его за шею, притулилась к его мускулистому телу всей собой, прижалась к его губам в немой просьбе поцелуя.

Кажется, я впервые за вечер так открыто подалась к нему. И у кое-кого вмиг слетели предохранители. Бас сграбастал меня в крепкие объятья, вжал в себя, выбивая дух из груди, в низ живота вдавилась каменная эрекция — и это ощущение отдалось приливом истомы в моей промежности. Его поцелуй стал жестоким — он беспощадно терзал мои губы. Я слышала низкое рычание в его груди, и окончательно потеряла рассудок. Мне хотелось извиваться, будоражить его еще сильнее, и я качала бедрами, терлась о его огромный член. Между ног уже требовательно пульсировало. И я с нетерпением поддалась, когда Бас раскрыл мои бедра и коснулся к промежности горячей головкой.

— Смотри мне в глаза, — проскрежетал приказ, и я прикипела взглядом к огням в радужках. Их танцы завораживали, я перестала дышать, впиваться в каменные мускулы. Беззащитна и полностью открыта перед невероятной магией. Оставшееся напряжение и смущение стремительно утекало. Я так расслабилась, словно целый день нежилась на пляже под солнцем.

И твердый крупный член протолкнулся в меня почти без сопротивления. Без боли. Он разорвал меня, а я и не почувствовала! Его проклятый гипноз. Но мне не вырваться из его власти по собственной воле. Он ведь так убить может — сколько я уже не дышу?

Огни нырнули обратно в темные серые омуты — и меня вышвырнуло в реальность. Яркие чувства прокатились по телу чистым безумием. Я задрожала, сдерживая крик за плотно сжатыми зубами.

Бас неспешно вышел и толкнулся снова — непривычные ощущения оглушили, ослепили, перехватили дух. До сумасшествия приятные ощущения. Каждый раз, как Бас выходил из меня, я ждала толчка. А затем он процедил ругательства, крепко вонзился пальцами в мои бедра и начал вколачиваться в меня с такой быстротой и силой, что у меня искры из глаз посыпались. Жестко, мощно, до одури кайфово. Я зажала рот своей ладонью, оргазм развернулся пульсацией внизу и прокатился по телу сладкими судорогами.

Сильные руки ловко перевернули меня на живот и приподняли бедра. Руки с нажимом проскользили от ягодиц по спине до самой шеи, вынуждая меня максимально прогнуться и впечататься грудью в постель. Бас провел головкой члена по набухшей промежности, и я буквально затряслась от желания, в нетерпении качнулась навстречу члену — и он резко вторгся в меня. Я вцепилась зубами в подушку, в нее впечатала громкий стон. Вот так, сзади было еще слаще. Еще насыщеннее. Бас разошелся вовсю — буквально нанизывал меня на свое огромное орудие, погружался все глубже и глубже. Дал лишь немного мне передохнуть, замедлил темп, провел руками по бедрам, мягко поглаживая их, и коснулся губами места между лопатками. Неожиданно нежная ласка защекотала мелкой дрожью и сильнее подстегнула возбуждение. Бас покрыл поцелуями лопатки, плечи, убрал мои волосы на сторону и коснулся губами мочки уха, окончательно доводя меня до грани.

— Вижу, нравится? — спросил он хриплым шепотом, обнял меня под грудью, прижимая к себе, и задвигался быстрее. Я в ответ лишь утвердительно промычала и снова сжала зубами подушку, когда Бас, не прекращая вколачиваться в меня членом, добрался пальцами до клитора. Это было слишком… потрясающее ощущение. Внизу живота все враз сжалось в жгут — и толчками разнеслось вокруг. А следом накрыло мощной волной наслаждения. И расслабило так, что я уже даже не могла сжимать зубами подушку.

Бас разрядился с низким гортанным стоном — этот звук прокрался в мое самое нутро и задел там что-то первобытное. Я опять захотела его. И, кажется, не прошло десяти минут в тихих объятьях, как мы начали снова.

Глава 15

Как ему сказать… Не мог бы ты через месяц не стирать наш первый раз? А еще второй, третий, четвертый… Чашка едва не выскользнула из руки. Поймав ее, я облегченно вздохнула и поставила на решетку кофемашины. Между ног еще пробегали приятные отголоски ночного наслаждения. Как я потом себе, почти ничего не помнившей, все объясню? Почему внезапно переспала с незнакомым мужчиной в вип-кабине самолета?

Может, перед расставанием потребовать денег на операцию по восстановлению девственной плевы и дело с концом? Тогда пусть стирает все подчистую?

Нет, нет, нет. Я ведь собиралась договариваться с Афиной и бежать. Все останется со мной.

И с этими мыслями в груди образовывалась черная дыра. А я ковыряла еще и еще — и она ширилась и ширилась. Сейчас совсем поглотит меня.

Слезы капнули на мраморную столешницу. Бас снова арендовал чудовищно дорогой дом. Мы в Будапеште.

Мурёныш толкнулся носом в бедро и потерся мордой о меня, благодарно мурлыкая. Наелся мяса. Раздались пружинистые шаги — Ник с широкой улыбкой вошел на кухню.

— Привет, привет! Ночка была огонь, да? — подмигнул мне, лохматя свои светлые волосы, и почесал Мурёнышу шейку.

Стыд враз окунул меня в бочку кипучего яда. Похоже, все в общем салоне было слышно. Я еще при посадке ловила на себе ироничные взгляды Афины и недовольные Якоба. Остальные не подали виду.

— Да брось, тут все свои, — махнул рукой Ник и открыл холодильник. — Сегодня вы с боссом, вчера Афина с Якобом, подумаешь… — добавил он с тоской и вытащил пачку молока. — Хочу хлопья… Ты будешь? — спросил он и принялся рыться по шкафчикам.

— Давай, — пожала я плечами и отпила кофе. — Тебе нравится Афина?

— Что так заметно? — криво ухмыльнулся Ник и затряс пачкой хлопьев. — Звучат вкусно.

— А она?..

— А она птичка свободного полета. Никому еще не удалось ее приручить, — пожал он плечами, достал две тарелки и повернулся к высокому столику с барными стульями. — А вот и она... Утречка, Финик!

Афина, мрачнее тучи, со взлохмаченными волосами и в мятой пижаме с единорогами отодвинула меня от кофемашины и неуклюже сонными движениями запустила ее. Ник ей предложил хлопья, но она ответила убийственным взглядом. Едва ее чашка кофе наполнилась, она указала мне кивком головы на выход из кухни.

У меня похолодело в груди.

— Я скоро вернусь, — сказала Нику и поспешила за Афиной.

Мы вышли к крытому бассейну. Тут было очень светло из-за панорамных окон и стеклянных вставок в деревянной крыше. И прохладнее, чем в доме. Афина забралась с ногами на темно-серый лежак и присосалась к чашке. С каждым глотком чудодейственного напитка она тихо постанывала и свежела.

— Так, теперь жить можно, — заключила она и отставила пустую чашку. — Сейчас мне скажешь, что передумала, — ее губы расползлись в улыбке.

— Нет.

— Да уж. — Она с удивлением округлила глаза, морща лоб, и покачала головой. — Бас потрясающий любовник. Если уже секс с ним не понравился, то все безнадежно.

Страшно неприятно вспомнить, что Афина, между прочим, грела постель Баса годами. И приятно понимать — что Бас к ней больше не пойдет. По крайней мере пока я не сбежала окончательно.

Я проглотила слова о том, что мне очень все понравилось. Понравилось так, что я дико испугалась — еще несколько таких ночей, и мне вообще расхочется куда-либо бежать. Я точно превращусь в нимфоманку и буду набрасываться на великолепный член Баса как маньячка.

И так едва себя заставила утром выбраться из его объятий.

— Значит, сначала нужно, чтобы он к тебе охладел, — говорила Афина, в задумчивости постукивая пальцами по губам. — Потом помогу сбежать. Самый надежный вариант — изменить ему.

Я второй раз за утро едва не выронила чашку.

— Да он потом меня и моих родителей…

— Ничего не будет, — она взмахнула руками. — Я заступлюсь за тебя. Зато это наверняка ударит по его самолюбию — он просто ненавидит измены и никогда их не прощает. Можешь быть уверена, он после такого не прикоснется к тебе.

Оглушенная ее идеей, я не сразу нашла что сказать, тупо пялилась в оставшееся кофе на дне своей чашки и слушала дальше.

— На незнакомых мужчин вряд ли ты будешь набрасываться. А из наших… Кальвин не подходит — он просто не купится и не пойдет против старого друга. Ник — трус. Якоб — ну тут извини, я его не отдам. Остается Герман. Его Бас не убьет — слишком дорожит своим личным телохранителем. К тому же… — Афина заговорщицки усмехнулась. — Мне кажется, Герман на тебя засматривался.

— Что? — мне будто дали под дых.

— Вчера, когда вы с Басом целовались на крыльце, Герман вконец приуныл. А после ваших кувырканий вообще будто в воду опущенный.

— Я что-то не замечала…

— Потому что он это скрывает? Особенно в твоем присутствии.

В голове мысли сбились в кашу. Верить Афине? Что, если она плетет какие-то свои интриги? Или нет? Измена — действительно ударит Баса ниже пояса. Но какая гарантия, что он не придушит меня после этого?

— Как ты можешь быть уверена, что я не расплачусь за измену жизнью? Или памятью? Он за побег чуть не стер моим родителям все воспоминания обо мне.

— Вот именно, чуть не стер. Его угрозы или наказания всегда несут какую-то цель. После измены он потеряет к тебе интерес. Он такой, что страдать не будет. Слишком себя любит, чтобы простить измену. А я помогу, если он надумает тебе напакостить в отместку.

Слепо верить ей не хотелось. Но сразу отказываться — тоже.

— Кстати, Ник не трус, — сказала я после небольшой паузы, проведенной в задумчивости. Обидно стало за парня, которого я считала самым человечным из всей компании. — Он хороший парень и…

Не успела я добавить: “тебе бы присмотреться к нему”, как Афина взорвалась диким хохотом.

— Ты что, в Ника втюрилась? — спросила она, вытирая слезы. — Ничего себе.

— Нет!

— Как нет, когда из всех ты именно его выделила?

— Это ты только что о нем плохо отозвалась!

— Так он и есть трус! — фыркнула она. — Нет, чтобы самому тем баскам навалять! Снял бы блок с дара и вперед. В пьяном угаре никто бы ничего не запомнил. Но он смиренно терпел, пока его били, извинялся… И, видимо, пока извинялся, еще сильнее раздраконил их, что те вышвырнули его из бара… Легкий на помине. — Афина махнула рукой в сторону выхода из бассейна. — Иди отсюда, у нас чисто женская болтовня.

Совести у нее нет. Ник, между прочим, шел с подносом, на котором стояло две тарелки и два стакана сока.

— Хлопья сильно разбухнут и станут невкусными, пока вы наболтаетесь, — парировал Ник с обаятельной улыбкой и, игнорируя гневный вид Афины, поставил поднос на деревянный столик у лежаков.

— Спасибо, Ник, — поблагодарила я. Познакомься мы при других обстоятельствах, я бы, возможно, захотела сходить с ним на свидание. По крайней мере здравому рассудку он импонировал.

Но Бас… Из-за него я точно нескоро кого-то к себе подпущу. Если мне не сотрут память — сама его забыть не смогу.

К бассейну подошел Герман в одних плавках и обвел нас удивленным взглядом. Ник, довольный как слон, наблюдал за Афиной, которая равнодушно отправляла в рот хлопья. Продолжение секретного разговора накрылось медным тазом — через пару секунд на пороге нарисовался Бас. На его хмуром лице отразилось все недовольство тем, что ему пришлось искать меня.

А нечего снимать такие огромные хоромы, в которых заблудиться можно!

В груди сладко защемило, когда он размеренным шагом двинулся ко мне. Я едва не треснула себя по ребрам от злости. Бас надел всего лишь белую футболку и серые брюки, но благодаря его мощному мускулистому телу любая тряпка на нем бы выглядела шикарно.

— Утречка, босс! — ослепительно улыбнулся Ник и махнул ему рукой. А я принялась скорее доедать хлопья — у Баса был такой вид, будто он сейчас схватит меня за шкирки и вытащит отсюда, а позже все-таки отшлепает своим ремнем.

— Так как мы прилетели в Будапешт раньше, чем собирались, сегодня у нас выходной, — принялся вещать босс. За его спиной Герман плавно вошел в воду с прыжка. — Занимайтесь своими делами. Но напоминаю: снова вляпаетесь в неприятности — голову оторву! — Он пробуравил каждого из нашей троицы суровым взглядом, на мне задержался дольше, отчего меня пробрало колючей дрожью. А говорил, забудет побег.

— Все, все, босс, — Ник примирительно поднял руки. — Ни шага без твоего ведома.

— Пойдем со мной, Диана.

Я как раз проглотила последнюю ложку хлопьев и отставила тарелку. Едва догнала Баса у двери, он взял меня за руку — и мне дико захотелось сей миг прижаться к нему, почувствовать его жгучий поцелуй.

Это плохо. Это очень плохо. Надо скорее определиться с дальнейшими действиями, пока не стало все катастрофично плохо.

По дороге на второй этаж к нам приклеился Мурёныш, и я с радостью принялась отвлекать его игрушками, едва мы вошли в спальню. Чудом улизнула от объятий, в которые Бас намерился меня заключить.

— Прогуляемся по городу? — невозмутимо спросил он и открыл чемодан. Хочет меня добить? Мое сердечко не выдержит романтической прогулки.

— Да, давай. Только предлагаю взять с собой ребят, — улыбнулась я и состроила умоляющее выражение лица. — Им тоже не хочется торчать в доме.

Так я хоть буду отвлекаться. Особенно если с нами пойдет Афина.

— Хорошо. — Бас подступил ко мне, присел возле пумыча и принялся гладить зверя. — Купим коту новых игрушек?

— Он, кстати, мячи любит… Потрошить в смысле. Ему иногда нужно давать что-то уничтожить, тогда мебели меньше достается.

Не знаю, кто более наглый: Мурёныш, который настойчиво бодался головой то мне в бедро, то Басу в плечо, или сам Бас — он обхватил меня рукой за ноги, придвинул к себе и прислонился виском к моему бедру. Пальцы в это время добрались до ягодиц, огладили их и слегка ущипнули. Возбуждение искрами взметнулось по крови. Я отскочила в сторону, как подорванная.

— Мне… мне надо Мурёныша выгулять!

Где эта чертова поводок-рулетка? Она, зараза, такого же голубого цвета, как стены, диван и вазы. Пока я металась по комнате, подкидывала подушки на диване, руки Баса поймали меня сзади за талию, и сердце вмиг бешено заметалось в груди.

— Диана, в чем дело? — громыхнуло угрозой над ухом. — Ты от меня шарахаешься…

— Ничего. И я не шарахаюсь. Я чуть правда не забыла выгулять малыша.

Вот она, рулетка! За чемоданом спряталась.

— В пижаме пойдешь?

Выглядела я со стороны, наверно, всполошенной и нервной. Еще немного такого странного поведения, и Бас сложит два и два и сделает вывод — я снова что-то задумала. Поэтому я с улыбкой предложила выгулять кота вместе. И даже чмокнула Баса в губы, когда он согласился. Правда, снова улизнуть не удалось — на меня обрушился и глубокий поцелуй, и крепкие объятья.

Как я ему изменю? С таким же холодным рассудком, с которым он собирается через месяц стереть мне память и вычеркнуть меня из своей жизни.

Но Афину стоило для начала как-то проверить. Я ей не доверяла. Поразмышлять над этим во время прогулки не удалось — я была занята тем, чтобы создать беззаботность на лице и в разговоре. Рассказывала, как обучала малыша, как мы выступали в цирке. Бас с интересом слушал. Время пролетело незаметно.

Зря я ничего не придумала до нашего выезда в город. С нами вызвались погулять Афина и Ник. Почему-то парень странно на меня смотрел, пристально, без привычных смешинок в глазах. Афина не успела ничего ему рассказать?

Глава 16

— Как ты это делаешь?

— Что?

— Стираешь воспоминания.

Бас облокотился о балюстраду террасы. Мы почти час бродили по белому великану — каменной крепости “Рыбацкий бастион”. Отсюда открывался потрясающий вид на Дунай и здание венгерского парламента.

— Мне нужно, чтобы человек уснул. Сам я вхожу в определенное состояние, сродни медитации, и вижу путь к сознанию этого человека. Дальше тебе не расскажу. — Он повернул лицо ко мне. — Вдруг ты получишь дар и начнешь шалить.

— Ты так говоришь, будто он мне на голову может свалиться.

— Теоретически любой человек может ночью во сне поймать дар. Их немного, в мире даров всего десятки тысяч по последним данным. Поэтому везет единицам. Кому-то вчера в Лондоне повезло — я выпустил дар Командира просто в воздух.

— А ты не можешь его в баночку посадить?

— О, нет, — рассмеялся Бас. — Стекло ему не преграда. Только я выпущу его из своей руки — он улетит.

За последние часы я чуть не забыла, что у нас отношения всего на месяц. Может, и он забыл? Неплохо бы ему напомнить, поделиться ложкой дегтя, что отравляла всю сладкую прогулку.

— Значит, ты, перед тем как стирать мне воспоминания, усыпишь?

— Нет. — Его серые глаза так пронзительно смотрели на меня, что у меня в груди поднялся безумно волнительный трепет.

— А как же тогда?..

— Как насчет того, чтобы их вообще не…

Быстрые гулкие шаги разбили момент. Ник и Афина нашли нас. Черт. Достали своей неугомонностью. Два зайчика-энерджайзера. Я не раз пожалела, что попросила их взять с собой. И не раз порадовалась — они не давали с концами утонуть в нежных чувствах.

— Эй, мы тут обнаружили классное кафе на башне! — крикнула Афина и ее голос запрыгал по высоким каменным стенам. — Там с балкончика еще круче вид. Идем!

— Идите сами, — отказался Бас, едва они поравнялись с нами. — Мы позже подойдем.

— Но вы его не найдете! Оно спрятано. Идем.

Афина взяла было Баса под локоть, но он машинально вывернул руку. Бывшая восприняла этот жест хуже пощечины. Вонзилась в меня обиженным взглядом. Она, между прочим, поддержала меня, когда я в Испании захотела на пляж. Я взяла Баса за руку и потянула прочь от балюстрады.

— Пойдем уже, пойдем.

Не прошли мы и десяти метров, как у Баса завибрировал смартфон и он удалился за колонну поговорить. Похоже, что-то очень важное, он впервые за все время прогулки отошел от меня.

— Идем, пока сфоткаешь меня в одном месте. — Афина ласково взяла меня под локоток и надула губы. — У Ника руки из жопы.

Жаль, у меня не будет ни одной фотографии из путешествия. Руки постоянно невольно тянулись к “глухому” айфону, чтобы снять красоту вокруг. И каждый раз я с тоской себя одергивала. Афина же с Ником фотографировались вовсю.

Она отвела меня так далеко, что я вообще потеряла Баса из виду. За которым поворотом он остался? За тем или за другим? Как потом найдет нас?

— Вот тут! — Афина забралась с ногами на парапет и, совершенно не боясь высоты, сексуально выгнулась. — Отсюда лучше видно город, да?

Возможно. Я сделала несколько фото и оглянулась в поисках Баса. Смутное беспокойство закололо под ребрами. Туристов вокруг нет, рядом стоял только Ник, временами странно молчаливый.

— Вот дрянь! — взвизгнула Афина. — Я сумочку уронила!

Ник кинулся к парапету, поддержал расстроенную подругу и глянул вниз через край. Я подойти к ограде могла бы, но перевешиваться через нее — точно нет.

— Ждите тут, я сейчас сбегаю, достану ее.

Едва мы остались с хакером наедине, повисла неловкая пауза. Я смотрела на арки, ожидая, что из одной вот-вот выйдет Бас.

— У тебя тут смазалось, — сказал Ник, показывая на область вокруг глаз.

— Где? — Руки дернулись достать из сумки зеркальце, но ни того ни другого не имелось. Мне не покупали обычную сумочку, только клатч под платье. В айфоне глянуть через селфи-камеру?

— У меня есть влажные салфетки. Давай вытру? Я аккуратно. — Ник шустро выудил из пачки салфетку и подступил ко мне.

— Давай только быстро, — попросила я и глянула к аркам. Где же Бас так долго? Может, прошло всего пару минут. Без него время тянулось нестерпимо медленно.

Ник осторожно взял пальцами мой подбородок, повернул к свету, нахмурил брови, мягкими движениями принялся тереть кожу под глазами. Едва где-то послышались шаги, он резко приобнял меня за талию, прижал к себе и в голубых глазах вспыхнули мощные огни, мигом подчинили своей воле. Ник смял мои губы настойчивым поцелуем.

Я внутренне отчаянно билась, словно бабочка, угодившая в паутину. Гипноз тонкими прочными нитями оплел все тело — не пошевелиться, не вздохнуть. Теплые сухие губы Ника без страсти и нежности целовали меня. Машинально, бесчувственно. Будто в дешевом спектакле.

Афина с ним договорилась? Нет, нет, я пока ничего не решила!

Тяжелые шаги громом разнеслись под каменным сводом замка. Хозяина этих шагов ни с кем не спутать. У меня душа в пятки ушла.

Ник не успел броситься бежать. Только от меня отстранился, кинул взгляд в сторону, и его смело будто грузовиком. Бас впечатал его в стену с такой силой, что в белом камне образовалось огромное углубление, а до потолка поползли трещины.

У меня сердце дернулось в груди. На ватных ногах я кинулась к Басу. Знаю, нельзя лезть в драку. Знаю, мне может перепасть. Но он убьет Ника сейчас!

— Нет, пожалуйста, Бас, не делай этого! — крикнула я сквозь слезы, ухватившись за его куртку. Он держал Ника за горло, вжимая в стену, и у парня лицо покраснело и раздулось от нехватки кислорода. Огни в голубых глазах бесновались, превращая его в какого-то демона.

На меня глянули еще более чудовищные глаза — объятые диким пламенем. Кожа на лице Баса стала бордовой, по венам носилась лава, подсвечивая их изнутри. Панический ужас пробрал колючим холодом, я отшатнулась, выпуская его куртку.

— Не убивай… — одними губами промолвила я. В глазах Баса что-то дрогнуло.

Хватка на шее Ника ослабла, и он в тот же миг ринулся прочь с нечеловеческой скоростью. Бас процедил ругательство и метнулся следом.

Мне за ними не угнаться. Я прислонилась к стене, запуская пальцы в волосы. Афина — сволочь. Ник не мог с бухты-барахты такое сам учудить, она его подговорила. А он согласился. Ладно, я была о нем лучшего мнения.

Что теперь, черт подери, делать? Как объяснить все Басу и…

Вопросы, что набросились на меня, вдруг ошеломили. Я, что, собралась перед ним оправдываться? Зачем? Чтобы он понял, что я ни в чем не виновна, и снова доводил мое сердце до безумия?

Я съехала вниз по каменной стенке и прижалась лбом к коленям, обхватывая себя за ноги. В груди забурлили рыдания. Я изо всех сил закусила губу, чтобы не расплакаться.

— Эй, детка! Хорош убиваться! — раздался совсем рядом развеселый голос Афины. Я подняла голову, и, когда увидела ее довольное лицо, первым желанием было ее треснуть в нос. — Бас потреплет немного Ника и угомонится. Не убьет твоего любимчика. Ник слишком хороший хакер и работу свою выполняет на отлично.

— Ты все подстроила? — я вскочила на ноги и оперлась мигом о стену, теряя равновесие. Она сдвинула плечами.

— Почему ты такая злая? Где благодарность за то, что я так быстро все устроила? Даже Якоба пришлось подключить — он позвонил Басу по поводу каких-то там срочных юридических вопросов. Разве не круто я все организовала?

— Мы не договорились! — прошипела я. Злость клокотала в горле.

Афина подступила вплотную, стервозно сощурившись.

— Знаешь, меня напрягает твое поведение. — Она взялась за бегунок моей куртки и дотянула его до самого подбородка. — То я хочу избавиться от Баса, то не хочу. — Ее пальцы покрутили мои локоны. — Может, ты перестанешь пудрить ему мозги и будешь послушно раздвигать ноги?

Вконец оборзела. Я откинула ее руки и толкнула в грудь. Пусть не сверкает угрожающе своими огнями. Когда-нибудь у меня закончится терпение, и я надеру ей задницу.

— Может, ты просто перестанешь лезть в чужие отношения?!

— Я буду лезть туда, куда считаю нужным! — размахалась она руками, едва не задевая меня. — Не тебе мне указывать, что делать. Ты тут временно. А я навсегда.

Я хмыкнула:

— Бас будет не в восторге, когда узнает, насколько ты себя считаешь имеющей право лезть ему в жизнь.

— Да?

— Я ему все расскажу, — процедила я и двинулась куда-то в сторону. Надо просто принюхаться к воздуху — Бас наверняка что-то подпалил.

— Давай, давай! — смеялась мне в спину Афина.

Она не пошла следом. И спустя минут десять топанья по замку, я поняла, что заблудилась. Дым не чувствовался — в каменных башнях, аркадах и лестницах жечь-то особо нечего. Кроме туристов.

Когда в кармане ожил айфон, я аж испугалась. Впервые звонили на него.

— Где ты? — раздался в трубке встревоженный голос Баса. Слезы подступили к глазам, а в груди растеклось тепло. Он вроде больше не был зол. Может, удастся все объяснить.

— Недалеко от памятника. Того, что со всадником. Справа от него под аркой стою.

— Будь там.

Пульс подскочил до запредельных значений. Я завертелась вокруг своей оси, выглядывая Баса, но он все равно каким-то чудом подступил сзади. Одет внезапно в пальто и туфли. Кого он раздел и где его одежда?

Я стушевалась, надежды все разбились, когда увидела его бесстрастное выражение лица и равнодушный взгляд. Рядом с ним заламывала руки Афина, ее глаза были на мокром месте.

— Пожалуйста, Бас, не будь таким жестоким! Скажи, где Ник!

— Пошли, — обратился ко мне, — возвращаемся в дом.

Всю дорогу до стоянки Афина не умолкала. Не знаю, как у Баса хватило выдержки ни разу не гаркнуть на нее. И его показное спокойствие не обещало ничего хорошего. Он выпустил пар на Нике и теперь наверняка размышлял, каких люлей выписать мне. Афина забыла, что меня защищать нужно. Все умоляла и умоляла слезно его, чтобы ответил, где Ник.

В машине я не выдержала. Она тем более села рядом со мной на задних сидениях — вперед Бас не пустил.

— Он же не убил его, верно?

— Бас никогда не наказывает смертью, — процедила Афина. — Он знает тысячи способов наказаний хуже убийства. А лишает жизни лишь когда человек становится ему не нужен. Ник ему пока нужен. Он выживет. Бас, что ты с ним сделал?!

Надо же. А еще недавно Афина оправдывала его поступки. Я не смогла сдержать ехидства в мыслях. Прикусила щеки изнутри, лишь бы не начать злорадствовать вслух. Не стоит бить лежачего — а Афина такой сейчас и выглядела. И за Ника, несмотря на его дурацкий поступок, стало действительно страшно.

На парковке перед домом Бас наконец-то подал голос. Раздал нам приказы стальным тоном.

— Диана. Тебя через пятнадцать минут жду возле сауны. Прими сейчас быстро душ. Афина. С тобой поговорю позже.

Окончательно обидевшись, она выскочила из машины и от души хлопнула дверью.

— Сауна? — спросила я, и голос, как назло, пугливо запищал. Бас повернулся к задним сидениям корпусом и вонзился в меня убийственным взглядом, от которого застыла кровь в жилах.

— У меня сегодня были замечательные планы на вечер. Массаж, сауна, секс. И я не собираюсь из-за вашего идиотского спектакля их отменять.

Облегчение придавило меня к земле тяжелым уютным одеялом. Я едва не улыбнулась, как Бас сощурился и добавил:

— Но из-за тебя, пожалуй, мне придется внести в планы некоторые коррективы, — сказал таким тоном, будто собрался меня в той сауне пытками замучить.

— Послушай, то, что случилось, я могу объяснить…

— Вот и посмотрим. Выбирайся из машины.

Глава 17

Я пришла в махровом халате на голое тело. Наверное, нарочно. Соблазнять его собралась, чтобы он не сильно злился?

Мне самой было сложно с собой. Я постоянно делилась надвое, пыталась сшить обратно то, что Бас разорвал во мне — и не удавалось.

Куда проще воспитать дикого зверя, выучить смертельный номер, чем разобраться с чувствами. Похоже, с первыми настолько сильными. Прежде меня никто так не волновал. Сейчас же с каждым шагом во мне поднимался бешеный трепет. Бас явно что-то задумал. Что-то опасное и в то же время сладкое?

Сауна находилась у бассейна. И в небольшой комнатке возле нее разместился массажный стол. Бас уже ждал меня — распечатывал бутылку белого вина. Два бокала стояли в окружении свечей, которые распространяли божественно нежный цветочный аромат.

Умеет быть романтичным, мерзавец. Он в себе умудряется сочетать противоположные вещи. Поэтому хочется одновременно его обнять и придушить? Поэтому невозможно испытывать к нему что-то одно?

Он протянул мне бокал. Золотистое пламя свечей нежно ласкало его обнаженный торс, подчеркивало бугры мышц. Ночью перед сном я не могла перестать прикасаться к нему. Так нравилось ощущать подушечками пальцев горячую атласную кожу, под которой словно затаилась сталь.

— Пока ты не озвучил наказание, которое придумал, дай все объяснить.

Лучше сразу говорить правду. Басу ничего не стоит позвать Якоба и проверить мои слова на детекторе лжи. Но, с другой стороны, необязательно выкладывать всю подноготную.

— Пока ты не начала лгать, — Бас с кривой ухмылкой приподнял свой бокал и сделал глоток. — Ник во всем сознался. Я знаю, что он насильно тебя поцеловал. Но Нику для этого нужен был весомый стимул. Очень весомый. Я, естественно, его из него достал. Ника подговорила Афина. Мне плевать, что она ему пообещала за это. Меня интересует другое: что ей за это пообещала ты?

— Ничего не… — задохнулась я возмущением. Уши вспыхнули огнем.

— Ты пока пей, пей вино. У тебя есть время подумать. Не спеши с ответом. Взвесь каждое слово. Помни, что я очень внимателен. Допьешь бокал — раздевайся и ложись.

Я метнула беглый взгляд к массажному столу — достаточно широкому, чтобы уместиться на нем вдвоем, в некоторых позах. Отлично, вместо того, чтобы думать, как выкрутиться, все мысли завертелись только вокруг этого стола. Я дрогнувшей рукой поднесла вино к губам и с трудом проглотила пьянящую сладость.

Отрицать наш с Афиной разговор? Нет смысла. Тем более я ей в сердцах заявила, что обо всем расскажу.

— Мы с Афиной говорили… — вытолкнула из себя слова. Казалось, я сама себя скручивала в жгут, чтобы выжать правду. — Она хочет от меня избавиться. Я хочу вернуться домой. Мы нашли общий интерес… — мой голос скатился до шепота и затих. Я сглотнула вязкую слюну и отпила вина. Бокал дрожал в руке.

— Вот как. — Бас сложил руки на мощной груди. — Ну продолжай.

Ребра сжало ледяными тисками. Пламя свечей слепило до слез.

— Она сказала, что у меня не получится избавиться от тебя, пока ты ко мне не охладеешь. Поэтому предложила тебе изменить. — Еще глоток — хмельное тепло превращало мышцы в желе. — Потом пообещала помочь сбежать.

Страшно представить, какими словами Бас в мыслях ругал меня. Ибо его напряженные губы вытянулись в линию. Я залпом допила вино, и язык наконец-то зашевелился послушнее.

— Но не успела я согласиться, как Афина подговорила Ника. Ничего я за это ей не обещала. Если бы она не начала своевольничать, то, возможно, ничего и не произошло бы…

— Возможно? — Бас забрал у меня бокал и дернул пояс на моем халате до треска. — То есть ты рассматривала вариант мне изменить?

Я впилась ногтями в его руку, пытаясь оторвать ее от пояса. Вот, вот! Он добрался до сути! Зацепился за мое сомнение, делая меня виновной во всем!

— Да потому что ни одна адекватная девушка не захочет быть с тобой! — выпалила ему в лицо, полыхая от злости.

Мои слова пролетели мимо цели. Бас глазом не моргнул и спросил вполне серьезно:

— И чем я тебя не устраиваю?

Смеется?

— Ты очень жестокий человек! У тебя нет совести, человечности…

— Ты мыслишь категориями, — перебил меня. — Я жесток с подчиненными, но ты моя жена. У меня хватает ума разделять эти вещи.

— Временная жена! Ты забыл? Что меньше чем через месяц лишишь меня воспоминаний?

— Хочешь, чтобы я их не стирал?

Он словно пробился через грудную клетку к сердцу и пощекотал беснующийся орган. Пользуясь моим замешательством, Бас развязал пояс и раскинул полы моего халата в стороны. На миг удивился, что я без белья, а затем жадным взглядом проскользил по всем моим изгибам, заставляя меня физически ощущать его желание скорее коснуться.

Если не стирать, то что? Отправит меня домой с неподъемным багажом воспоминаний?

— Ответишь мне? — напомнил о повисшем вопросе между нами и скинул с одного плеча халат. Пальцы прошлись по коже в неторопливой ласке, и нервные окончания словно замерцали всеми огнями.

— Зачем спрашиваешь? Что-то зависит от моего желания?

— Многое зависит от твоего желания.

— Как-то я не заметила. Ты мне только и доказываешь, что от моих желаний ничего не зависит. Все решается за меня.

Бас перестал церемониться, растягивать удовольствие, постепенно меня обнажая, и окончательно сбросил халат.

— Ложись на стол, — велел приказным тоном и отошел к свечам, поворачиваясь ко мне широкой спиной.

Другого и не следовало ожидать. Плохо он разделяет жену и подчиненных.

— Не хочешь массаж? — обернулся с ухмылкой, держа крупную свечу в руке. Ее огонек едва виднелся из черной емкости.

— Ты ведь не собираешься капать на меня воск?

— Это не восковая свеча.

Вряд ли Бас взбеленился до той степени, что будет пытать меня огнем. Пусть помнет мне кости, если ему так хочется. Я, честно говоря, не против. Вино мягко расслабило, на ногах стоять трудно. Массажный стол настойчиво манил. Я поддалась и улеглась на него животом и сложила кисти под подбородком.

С Афиной я черта с два говорить о чем-то буду. Нет шанса на побег — так перейдем к плану “б”.

Бас затушил ту свечу, что держал в руках, и вылил из нее на ладонь нечто похожее на масло. Я невольно сжалась, когда он подступил ближе, ожидала обжигающих прикосновений. Но масло было теплым — сильные руки нежно принялись растирать его по моей спине. Так приятно, что я прикрыла глаза и едва не замурлыкала.

— Что сделает муж с женой, которая начала задумываться об измене? — вопрос грубо выдернул меня из забвения.

— Подает на развод?

— Этот вариант… — он словно нарочно усилил натиск так, что в спине хрустнули кости. — Не подходит.

У меня застрял ком в горле от следующей догадки. Лучше бы проглотить, забыть и не спрашивать. Но она не даст мне покоя.

— Задумывается об измене в ответ? — прошептала я обреченно и уставилась на блики свечей на пустых бокалах.

— И что я в таком случае получу? Думаешь, мне это выгодно? — Его пальцы впились в плечи до ломоты, до той боли, за которой приходит облегчение. Но оно не приходило. Бас беспощадно мял мышцы, не собираясь прекращать.

— Ты предлагаешь мне самой себе выбрать наказание? — процедила я сквозь зубы.

— А ты хочешь быть наказана? — с усмешкой прозвучало над ухом. — Может, ты поэтому специально меня провоцируешь?

От возмущения я аж привстала на локтях и обернулась — у Баса в глазах играли шальные огни, пока он выливал на свою ладонь новую порцию масла. Он не злился? Или задумал нечто такое, отчего уже мысленно приходил в восторг?

По крайней мере его член был готов приводить в восторг меня и сильно натянул белые брюки. С ума сойти… Что он со мной всего за одну ночь сделал? Я теперь с трудом сглатываю слюнки и изнемогаю от истомы, которая залегла тяжестью внизу живота.

— Ложись обратно.

Он уложил меня щекой на полотенце, руки выпрямил вдоль тела, и с новым напором принялся мять мою спину, поясницу, ягодицы… Следом за его руками стремительно разбегались горячие искры.

— Мне стоит тебя чаще трахать. Так часто, чтобы у тебя не успевали мысли появляться о побеге.

Меня вмиг прошило насквозь диким трепетом. Возбуждение требовательно запульсировало в промежности. Мне бы взорваться от негодования, но невозможно злиться, когда так тщательно мнут ягодицы и бедра. Туда вся кровь убежала, от мозгов отхлынула.

— А если я не хочу… — сопротивление слабое настолько, что оно прозвучало как вопрос.

Бас щипками прошелся по растертой коже, меня аж затрясло от ярких ощущений.

— Я тебе заклею рот. Твое тело более сговорчивое.

Зря ему ночью член не оторвала! Я подскочила, хватая полотенце, и прикрыла им грудь. Мышцы разомлели до такой степени, что ноги едва не подогнулись.

— Да пошел ты к черту! — выпалила ему в лицо. — Я не продавала свое тело за деньги! Но если ты, конечно, снова начнешь угрожать, я покорно стану раком. Мне жизнь и память моих родителей дороже девственности. Но когда будешь меня трахать, пусть у тебя из головы не выходит то, что я стону не от удовольствия, а для того, чтобы ты скорее кончил!

Пульс застучал в висках. Я сжимала бедное полотенце на груди, тяжело дыша. Сейчас меня сотрут в порошок и размажут по стенке. Бас буравил меня взглядом, полным темной ярости. На его скулах ходили желваки, ноздри раздувались от шумного дыхания. Меня прошибло холодным потом. Провалиться бы сквозь землю.

Он схватил бутылку вина и с размаху запустил в стену — я прикрыла уши, вздрагивая от звона разбитого стекла. Следом полетели свечи и стол. Я прижалась к стене, молясь, чтобы меня не задело его гневом. Стол от удара погнулся, будто картонный.

Бросать больше нечего — и Бас с горящим взглядом двинулся ко мне. По его белым брюкам пробежали языки огня, стремительно сжирая ткань. Я зажмурилась, пытаясь унять паническую дрожь.

— Ты ни черта не понимаешь! — загремел его голос. — Ты никуда от меня не денешься! Никогда! И тебе придется либо привыкнуть ко мне, либо умереть. Это ясно?

Вот она суть. Стоит надавить побольнее — и правда раскрылась. Я не хотела в нее верить. Такая наивная. Приподняла веки и дрожащим голосом спросила:

— Ты… ты убьешь меня?

— Возможно, не я. Тебе от этого легче?

Без понятия, но я отрицательно замотала головой, словно на автомате.

— Почему ты сказал “никогда”? Ты же не серьезно…

— Я солгал про месяц.

Голова снова задергалась. Нервы рвались и искрили.

— Только не говори… не говори, что не собирался возвращать меня домой…

Его губы искривились в саркастичной усмешке.

— В гробу разве что.

Глава 18

Это продолжение кошмара. Я сплю. Пожалуйста, пусть я буду спать. Я изо всех сил зажмурилась, сдерживая слезы. Пол покачнулся под ногами, мир опрокинулся, но мне не дали встретиться головой с полом и забыться.

Реальность в виде сильных рук подхватила меня, заключила в клетку крепких объятий.

Бас ведь лгал? Не тогда, а сейчас. Сгоряча наговорил ерунды, как и я. Ну зачем я ему на всю жизнь… Бред. У меня нет ничего выдающегося. На месяц — ладно, поверю, но навсегда?

Я попыталась выкрутиться из объятий. Попыталась… И клетка стала еще теснее, еще жарче.

— Подожди, мне нужно остыть… — прошептал Бас возле уха.

Остывать в его понятии — это давать волю своей сексуальной энергии. Он скользнул руками с талии на ягодицы и настойчиво их сжал.

— Я дурею от тебя… — выдохнул в волосы и зарылся в них носом. — Не верю про стоны, маленькая лгунья. Удовольствие я считываю по другим признакам. По взгляду, по дыханию, по тому, как откликается твое тело на мои ласки. Тебе меня не обмануть.

До сих пор, спустя минуту, оглушенная его криком, я пила его хриплый шепот, как самое вкусное хмельное вино. Туман заволакивал мысли.

Это выше моих сил — сопротивляться желанию. Одним разом больше, одним меньше… Какая уже разница?

Я обвила руками его шею и потянулась за поцелуем, но замерла на полпути. Бас свел брови и, сощурившись, смотрел на мои губы, не сокращая между нами оставшееся расстояние.

Хотелось напомнить: невиновата я в том, что Ник на меня набросился. То есть виновата лишь частично. Но вряд ли от моих слов Басу захочется целовать мои губы. Горечь разочарования запекла в груди.

Он развернул меня к себе спиной, и я оперлась ладонями о стену. Отшлепает? Пока лишь воздух гулял по обнаженным ягодицам.

Хотелось сказать: давай, придумай какое-то мучительно-сладкое наказание и забудь о сегодняшнем недоразумении. Не поворачивай меня к себе спиной.

Или он уже придумал? Зашелестел пакетик презерватива.

— Меня ведь ждет что-то завтра? — тихо спросила я.

— Кое-что ждет… Скорее всего, тебе не понравится. Но кто знает…

— Что это?

— Месть. А она не бывает приятной для того, кому мстят. Она приятна лишь для того, кто мстит.

От его опасного тона меня словно ледяной водой окатило. Бас положил ладонь мне на талию, заставляя прогнуться, огладил ягодицы и провел рукой по спине до самого затылка, где запустил пальцы в волосы и сжал их ровно настолько, чтобы заставить меня запрокинуть голову.

— Только не… — всхлипнула я. Напряженный член скользнул по влажной промежности. Нетерпение сводило истомой низ живота.

— Что?

— Не изменяй мне.

Моя мольба звучала жалко. Я прикусила губу.

— Почему? Потому что тебе будет больно смотреть, как я целую другую?

Он вторгся в меня одним размашистым толчком, и боль ослепила на миг, но ее быстро прогнало распирающее чувство наполненности.

— Может, у тебя после завтрашнего дня отпадет желание вытворять что-либо за моей спиной? Потому что в следующий раз я еще больше распущу свою фантазию.

— Да… чтоб… у… тебя… от-па-ло…

Он дробил мои слова быстрыми толчками, пока я не начала задыхаться. Из груди рвались стоны, я нарочно топила их внутри, скользила пальцами по стене, теряя равновесие.

— Не отпадет, не надейся, — прорычал он и разогнался еще сильнее. Звонкие шлепки тела о тело наполнили комнату, заглушая мои сдавленные всхлипы. Стена казалась не слишком надежной опорой, но Бас и ее у меня забрал — завел мне руки за спину и зарылся пальцами глубже в волосы, удерживая мою голову. Не то я бы точно расшибла лоб о стену — так сильно меня встряхивало с каждым толчком.

Перед глазами плясали звездочки. Я теряла рассудок от мощных приливов наслаждения и в итоге так громко застонала, что Бас аж замедлился. Мои ноги мелко дрожали.

— Ты права, твои стоны дико заводят.

Неспешно двигаясь, он выровнял меня, отпустил запястья из захвата и накрыл ладонями мои груди. Пальцы покрутили горошины сосков, и я выгнулась, пронзаемая чувственными вспышками, точно разрядами тока, еще теснее прижимаясь ягодицами к его паху.

Хотелось его ласкать, нежиться, тоже ему что-то приятное сделать. Я пока лишь накрыла его руки на моей груди, провела пальцами по вздувшимся венам, и он перехватил одну мою руку, подвел к моим губам.

— Оближи свои пальчики.

У меня к щекам бросилась краска. Я замялась, и Бас настойчиво положил мои пальцы на нижнюю губу. Это казалось невинным извращением, и если Басу в кайф за этим понаблюдать, то почему нет? А он неотрывно следил за мной, касаясь уха колючим подбородком.

Я щедро облизала пальцы до средней фаланги — Бас тут же забрал мою руку ото рта и повел ее вниз.

— Когда меня не будет рядом, — шептал он на ухо, — попробуй ласкать себя сама. Исследуй здесь, — он положил мои пальцы на набухшие складочки, раздвинул их, провел между ними, — ищи чувствительные места. И потом покажешь мне, чему научилась.

Вся моя кожа вмиг вспыхнула жаром. Я с бешено колотящимся сердцем позволяла ему водить моими пальцами, и в этом постыдном действе было что-то до одури возбуждающее. Я потерлась виском о его подбородок, зажмуривая глаза и тихо постанывая. Удовольствие множилось в разы. Бас ускорил темп, я сильнее выгнулась, подстраиваясь под него.

В его объятьях потрясающе волнительно и жарко. Он не просто вколачивался членом в меня, доводя до пика, он страстной лаской прокладывал дорогу к моему сердцу. И хотелось бы мне назвать наш секс просто остыванием после ссоры, но я загоралась пуще прежнего. Только огонь был уже другим — похотливым и иступленным.

Пусть входит в меня так глубоко, как только можно, пусть бьется о мои ягодицы с бешеной скоростью — я голодна, я готова принимать его в себя бесконечно, пока кожа об кожу не сотрется в кровь. Это возможно? Я текла на его член не прекращая.

Бас надавил моими пальцами на клитор — и я начала взрываться судорогами, будто молниями. Член запульсировал внутри, изливаясь, и низкий гортанный рык на ухо прокатился волной мурашек по телу.

Я обмякла в сильных руках, переводя дыхание. Дурман оргазма не хотел отпускать, я с трудом выбралась из него и объятий.

— Теперь мне нужно остыть, — пробормотала я и подхватила с пола халат.

Выскочила из комнаты к бассейну, завязываясь на ходу, и так, прямо в халате, ушла с головой под воду.

Бассейн оказался с подогревом. А жаль. Я не остыла, только смыла с себя запах Баса. Махровый халат набрался водой и тащил ко дну, но я пока не хотела возвращаться. Едва не запуталась в нем, зато не голая.

Что там халат, когда я окончательно запуталась в себе. Новый план побега не строился в голове по понятной причине — мне все меньше хотелось сбежать. Бас говорил, что солгал про месяц и я никогда и никуда от него не денусь? Быть того не может, но переспросить стоит.

Наконец я собралась с духом и выкарабкалась из бассейна. К счастью, никто не видел мои попытки выжать халат, не раздеваясь. А в комнате, где мы занимались сексом, остался только бардак. Я заглянула в сауну — и там пусто.

Бас остыл и пошел разговаривать с Афиной? Я разочарованно вздохнула, нашла сухой халат и поплелась искать Мурёныша. Странно, что он еще сам меня не нашел и не начал просить кушать.

Малыш не обнаружился ни на кухне, ни в нашей с Басом комнате, ни в гостиной. Я немного запаниковала. Вдруг он так заскучал днем, что перелез через забор и побежал меня искать?

Нет, нет, прочь дурацкие мысли, он никогда так не делал. Я переоделась в комнате в свитер и брюки и пошла во двор. Возможно, пумыч просто заигрался где-то на веранде или точит когти о дерево. У входной двери я столкнулась с Германом.

— Ты не видел Мурёныша? Не могу его уже полчаса найти.

— Нет.

— А когда его последний раз видел?

— Утром? Я совсем недавно вернулся, был в спортивном комплексе. Спроси у Якоба — он сегодня единственный торчал в доме весь день.

Теперь я действительно начала паниковать. Герман умчался вглубь дома. Жаль, Ника нет. Он бы помог Мурёныша искать.

Я заглядывала в комнату Ника, до сих пор не вернулся — а уже ночь на улице. Бас его точно не прибил в пылу ярости?

Меня сейчас мандраж забьет до состояния дрожащего кролика, если не успокоюсь. Лучше не стоять на месте и не кусать губы в кровь, выглядывая из окна на стоянку, а заняться делом.

Снова пригодилась вспышка на айфоне. Двор хоть и освещался фонарями, но тени много где прятались под кустами, по углам и за мангалами. Холод пробирал через плотную вязь свитера, и через пять минут поисков мне начало казаться, что я делаю все зря.

Не любит Мурёныш такую свежую погоду. Ему лучше на кроватке погреться.

Идти к Якобу? Пересекаться с адвокатом дьявола лишний раз не хотелось, но выбора, похоже, не осталось. Меня рядом с этим мужчиной в последнее время легкая оторопь брала.

И перед его дверью я непозволительно долго мялась прежде, чем постучать.

— Что? — он открыл через минуту после стука и окинул меня нахмуренным взглядом.

— Ты не видел пумы?

— Нет, — сказал как отрезал, и я чуть не осела на пол от разочарования.

— Точно?

— Точно, — и захлопнул передо мной дверь.

Я окончательно поникла, даже не задумываясь заглянула в комнату Афины. Где она? С Басом говорит? Его я тоже после массажа не видела. Затаились вдвоем? Одной машины на стоянке перед домом не хватало.

Ревность противно кольнула. С понурой головой я побрела снова на улицу, уже в куртке. Звала Мурёныша, заглядывала под каждый кустик, осматривала высокий забор на наличие дыр, обводила фонарем пустые кроны деревьев. Пумыч не выкарабкивался обычно на деревья, но я уже не знала, что думать и куда идти. В печку посветила — пусто.

— Ежиков ищешь?

От испуга я подскочила и выронила телефон. Он, благо, упал на траву. Рядом стоял Ник и виновато улыбался, засунув руки в карманы. Свет фонаря падал на его лицо — целое и невредимое. Часть тревоги отхлынула. И я не знала, что делать: зарядить ему пощечину или обеспокоиться тем, что с ним такого сделал Бас?

— Прости меня, Диди. Я не думал, что босс все увидит. Мне Финик сказала, что это для фотки. И она потом будет тебя ею шантажировать или типа того. Все равно нехорошо, я знаю… — он поджал губы. — Хочешь, как-то искуплю вину?

Почему-то рука, которая намерилась выписать пощечину, безвольно повисла. Неужели Афина нас обоих обвела вокруг пальца? Но таять просто от слов я не собиралась.

— И что она тебе пообещала?

Ник несколько раз сделал холмик на щеке языком изнутри и довольно расхохотался.

— Но за то, что со мной вытворил босс, ей придется отсасывать мне весь месяц, а не один раз.

— И все? Вы что, не того?..

— Френдзона. Она мне ни разу не дала, — сдвинул плечами Ник и по его лицу пробежала тень. — Так что ты ищешь?

— Мурёныша… — я вкратце пересказала, как проходят мои унылые поиски.

— Странно… — он принялся оборачиваться по сторонам. — Тут во дворе его нет. У нас, ресемиторов, глаза в темноте хорошо видят. И на далекое расстояние тоже. Ты в доме все обыскала?

— Наверно, не знаю. В этих хоромах потеряться раз плюнуть. Хорошо, хоть в спальнях более-менее ориентируюсь.

— В подвале смотрела?

— Тут есть еще подвал?

Ник повел меня обратно в дом, по дороге рассказывая, как он провалялся голый в мусорном контейнере в ожидании, пока срастутся кости, которые Бас ему сломал. Голый потому, что одежда на обоих сгорела еще раньше во время драки. Меня пробирало ужасом от таких рассказов, а Ник говорил совершенно беззаботно, будто анекдоты травил.

У бассейна нашлась лестница, ведущая на минус первый этаж. Где, как оказалось, находился настольный футбол, бильярд и домашний кинотеатр на двадцать мест. На одном из диванов перед огромным экраном и обнаружился Мурёныш. Вид у него был слегка напуганный — я его обняла в приливе нежности, он подрагивал, мурлыкая, и терся о меня мордой.

— Что тебя испугало… — пробормотала я, почесывая его шейку, успокаивая, и осмотрела зверя, ощупала. Надавила на ребро — и он вздрогнул. — Прости, прости.

Его будто кто-то двинул ногой по ребрам, с ужасом я осознала. Ни с того ни с сего. Ибо Мурёныш никогда сам не нападет без команды. Может, конечно, ударился сам, и так бы мне Якоб и сказал, если бы я задала прямой вопрос. Лишь он со злобной неприязнью относился к малышу. Я крепко обняла Мурёныша за мощную шею, и он замурлыкал словно трактор.

— Все, я рядом. Не бойся. Больше не оставлю тебя без присмотра.

Глава 19

Себастьян

Я отъехал подальше от арендованного особняка и припарковался на берегу Дуная.

— Побудем в машине или прогуляемся? — повернулся я к Афине. Она до сих пор сидела уставившись в одну точку и дулась. Из-за Дианы наша дружба рушилась, что в принципе неизбежно. Рано или поздно каждый из нас обзаведется своей семьей, и мы разойдемся разными дорогами.

И это, несомненно, грустно. Как ей донести, что наши недоотношения (или передружба) не могут длиться вечно?

Я вышел из машины, обогнул капот и открыл ей дверь — она игнорировала мою протянутую руку, и я силой выволок ее на уличную прохладу.

Едва она ступила на траву, вцепилась в меня, уткнулась в грудь и разразилась рыданиями. Я тяжело вздохнул.

— Я не хочу тебя терять, Бас… — прошептала сквозь слезы. — А она тебя заберет. Уже забрала. Но ты ей не нужен, понимаешь? Она забрала и выбросит. Я не могу смотреть на то, как она от тебя нос воротит.

— Я не какая-то вещь, чтобы меня забрать и выбросить, — усмехнулся я и погладил Афину по голове.

— Ты знаешь, Бас… — она подняла заплаканные глаза, в которых уже зажглась злость. — Я бы сидела тише воды и ниже травы, и радовалась бы за вас, если бы она в тебе души не чаяла! Но она… она… она тебе делает больно! Я не могу на это смотреть равнодушно!

— Пожалуй, первый раз больно вышло именно с твоей помощью.

Я умом понимал, что поцелуй Дианы и Ника ненастоящий, наигранный. Но он все равно завис перед внутренним взором. Меня выворачивало наизнанку от бешеной ярости. Станет ли мне легче после того, что я задумал на завтра? Не уверен. Мне не стало ни на грамм легче после того, как я избил Ника.

Убить сукиного сына? Он знает, что ему нет замены, и этим успешно пользуется. Нужно найти другой рычаг давления на него.

— Прости… Я думала, что тут лучше как с лейкопластырем — сразу оторвать, потерпеть немного боли, чтобы не тянуть.

— Никто ничего отрывать не будет. Диана останется дольше, чем на месяц.

Я верил в это? Она либо не поддается управлению, либо с очень большим трудом. Я готов воевать с ней до последнего? До последнего вдоха.

— Серьезно? — Афина широко распахнула ресницы. — Зачем она тебе сдалась? Скажешь, что влюбился с первого взгляда, не поверю. Бас, ты точно что-то утаил от меня.

— Пошли пройдемся.

Мы двинулись по мощеной дороге вдоль реки. Слишком поздно, чтобы встретить случайных прохожих, слишком холодно для прогулок обычным людям. Еще пару дней назад я был убежден, что удастся схоронить секрет, что лучше молчать. Но сейчас думаю: не стоит ли рассказать правду Диане? Об отце, о том, что я давно ее знаю. Особенно теперь, когда я сорвался во время ссоры. Чуть на духу не выложил все.

С ней нереально постоянно сохранять холодный ум.

Возможно, открытие правды станет шагом вперед. Либо десятью назад. Не возненавидит ли она меня еще больше?

— Это было не с первого взгляда, это случилось постепенно, — нарушил я тишину, вливая в нее полуложь. — Я бы не назвал это словом "влюбился". Сомневаюсь, что могу испытывать что-то подобное. Все же любви отдаются более позитивные эмоции. Это просто желание обладать: телом, временем, душой.

Афина взяла меня под локоть, обняла за предплечье, шагая рядом.

— И ты, естественно, не можешь не получить то, что хочешь, — продолжила она мою мысль. — Потому что так устроен. И все же… Почему она?

— Не скажу. Своим поступком ты сильно пошатнула мое доверие. Тебя, естественно, ждет наказание, но доверие восстанавливается долго…

— О, Бас! — она игриво шлепнула меня по плечу. — Это то наказание, о котором я думаю?

— Я бы на твоем месте так не радовался. Сомневаюсь, что тебе понравится. Но мало ли…

Внутренне я посмеивался, хотя внешне сохранял невозмутимость. Афина поникла, опустила взгляд себе под ноги.

— Прости, я, честно, хотела для тебя как лучше… По-дурацки все получилось. Клянусь, больше такого не повторится.

— Как у вас с Якобом? — сменил я болезненную тему. С ней все решено. — Похоже, он плохо справляется, раз ты успеваешь следить за нами с Дианой и интриги плести.

Она фыркнула и с удовольствием схватилась за новый виток разговора.

— Любовник он неплохой, но по душам с ним не поговоришь. Для души у меня всегда был ты. Для секса тоже, но не всегда… — она с тоской вздохнула. — В общем, возможно, я тоже не особо волную Якоба. Поэтому у нас не клеится ничего серьезного.

— Но ты привела его в команду как своего ухажера. В отместку мне? — я с усмешкой перевел взгляд от мрачных крон деревьев к сверкающим глазам Афины.

— А что, ты бы трахался с этой девчонкой, а мне скучать? — с вызовом буркнула она. — Тем более нам позарез нужен был юрист.

— Поменяй Якоба на Ника. Этот идиот ради твоего плана, считай, жизнью рискнул.

— Ник… он… понимаешь… Я не хочу спугнуть то, что он чувствует. Мне кажется, только дам ему зеленый свет, все изменится. Или он разочаруется во мне. В общем, мне страшно. Не знаю… никогда такого не было, а тут ступор.

Я остановился, чтобы поймать в ее глазах ответ.

— Боишься, что у него есть шанс занять мое место?

Она преувеличенно эмоционально рассмеялась и захлопала ладонью мне по груди.

— Да ну тебя… Короче, с Ником сложно. Поэтому я с Якобом. С ним легко. Не хочу углубляться в эти заморочки.

Не признается.

Мы еще полчаса погуляли, поговорили о планах. Я свернул обратно к машине, когда подумал, что Диана наверняка уже ищет меня. Ее ревность иногда радовала, но сейчас это лишнее.

Отсутствовал я в общей сложности больше часа. Взял с Афины слово не вмешиваться в наши с Дианой отношения и пошел искать свою девочку.

Она в спальне устраивала зверю сеанс массажа, вычесывала густую шерсть — я с порога засмотрелся на них прежде, чем войти. Ее золотые волосы волнами струились по спине. Зарыться бы в них носом и балдеть, как токсикоман. Ее фигура, точно изысканный музыкальный инструмент, с аппетитными округлостями, тонкими изгибами. Как же доставляло эстетическое наслаждение вертеть ее под собой в постели. Ее кожа манила мягким свечением. То ли гладить, едва касаясь, то ли сжать, оставляя красные отметины.

Ее нужно чаще трахать. Каждую свободную минуту. И ничто не мешало мне прямо сейчас оторвать ее от зверя — он уже получил свою порцию внимания — и кинуть ее на постель. Разденемся по ходу дела.

— Мы с тобой больше не будем гулять, — заявила она твердым голосом, едва я шагнул в комнату. Налетел на ее слова, точно на стену.

— Что случилось?

— Я больше не оставлю Мурёныша одного в доме.

Очередная попытка отдалиться от меня. Я сжал челюсти до скрипа. Только мне кажется, что все начинает немного налаживаться, как она дает заднюю.

— Будешь его водить на встречу с Командирами?

— В таком случае буду просить Ника с ним посидеть.

Я раздраженно скинул на комод часы. Снова перед глазами, как они целуются. Лава начала распространяться по венам.

— Зря я взял кота. Он хуже ребенка. Младенцу и то можно няню нанять.

Диана вскочила с дивана и кинулась ко мне, гневно сверкая глазами.

— Зря ты меня взял с собой! Не заметил?

Сказать ей обо всем сейчас? О том, что она дочь бывшего Императора Апексориума? Старика, который после того, как оставил трон, решил обзавестись гаремом из похищенных девушек. Он их насиловал годами, пока его дом не подорвали вместе с ним.

Извиниться перед ней за то, что я не убил его первым? Я обо всем знал и ходил к нему за наставлениями, перенимал опыт, читал старинную книгу, в которой собраны секретные знания о даре Реджере. Тогда я только принял трон и боялся лишиться наставника. Если бы помешал ему, не получил бы нужных знаний для управления империей, не стал бы тем, кем я есть.

Нет, это ее добьет. Я не хочу ей делать больно. Пусть эти воспоминания продолжают висеть за спиной тяжелой ношей, но я не поделюсь ими с Дианой, и заберу их с собой в могилу.

— Как же ты не поймешь?! — я с силой схватил ее за плечи. — Ты будешь моей женой. Не на месяц, а до самой смерти!

— Я не хочу! Отпусти меня! — она пыталась выбраться из клетки, в которую я ее заключил. Хрупкая птичка.

— Я не спрашивал… Я приказал!

— Ты не имеешь права такое приказывать! — завизжала она и укусила меня за руку. Будто ее зубы на моем предплечье испугают. Да пусть хоть до крови кожу рвет, кусок мышцы мне не выгрызет. Всего через полминуты ей надоело и она оставила мою руку в покое. — Зачем тебе я? Что самая красивая в мире? Или похожа на какую-то училку из детства, которая до сих пор не вышла из головы?

— По телевизору увидел передачу с тобой и потерял голову, — выпалил на одном дыхании и глазом не моргнул.

— И откуда тебе знать, что через месяц я тебе не надоем?

— Пока что с каждым днем я только больше тебя хочу.

И это было чистой правдой. Я бы не выпускал ее из кровати сутками. И когда я верну себе трон, мы немного погодя отправимся в медовый месяц, где все так и будет.

Она понурилась, и волосы скрыли ее лицо. Молчала. Хуже молчания ничего нет. Она сейчас во власти своих мыслей, которые окончательно могут все разрушить.

— Я не могу тебя вернуть к обычной жизни, потому что у меня слишком много врагов, — продолжил объяснять я. — Они не упустят возможности поймать тебя в плен и будут меня шантажировать. В таких случаях пленники обычно не выживают. Понимаешь? Я сразу сказал про месяц, потому что не хотел шокировать.

Моя полуправда вот-вот рассыплется. Чем бы ее еще склеить? Не успел я соорудить в голове следующий аргумент, как Диана процедила:

— А если я все-таки тебе надоем, буду мотаться везде с тобой, как Афина? Ты поэтому держишь ее возле себя?

— Нет, Афина — такая же участница команды, как и остальные. Когда я верну трон, отдам ей вознаграждение и отпущу.

Она закивала и наконец убрала волосы от лица. Выражение кардинально переменилось, злость рассеялась.

— Хорошо.

— Что? — оторопел я.

— Какие у меня полномочия, как у будущей императрицы? — Диана с улыбкой прокралась пальчиками к ремню под футболкой и принялась ощупывать напряженные мышцы пресса. — Или там у вас полный патриархат и женщина не имеет права голоса?

— Нет, — глухо ответил я. То, что она вытворяла, ужасно мешало соображать. — У Апексориума давно не было Императрицы. Но, если мне не изменяет память, предыдущая имела столько же полномочий, сколько и Император.

— Это очень интересно. — В ее глазах зажглось искреннее любопытство. — Когда ты введешь меня в курс дела? Мне совсем скоро нужно уже быть готовой, верно?

— Ты хочешь править ресемиторами наравне со мной? — я поймал ее запястья и выдернул руки из-под футболки.

— Раз к прошлой жизни мне не вернуться, нужно устраиваться в этой. Или ты думал, я тебе покорюсь и буду хвостиком за тобой бегать, прихоти исполнять?

— Тебе всего двадцать, ты ничего не смыслишь в управлении…

— Вот и научишь меня. Или отдашь на учебу тем, кто тебя учил.

У меня глаз дернулся.

— Тот, кто учил меня, мертв.

— Значит, ты меня научишь. Я буду хорошей ученицей. Купим какие-то книги по менеджменту… Или что считаешь нужным? Я в самолете почитаю.

Диана вывернула запястья из захвата и продолжила пробираться ко мне под футболку. Я позволил, потому что был слегка ошарашен. Я не планировал делить с кем-то трон. Думал, Диане достаточно будет кучи денег и десятка приютов для животных.

Я со смертельным трудом годами выгрызал себе путь к трону. А она решила книжечки почитать?

Глава 20

— Я не трогал пуму! — заявил Якоб Басу. — Мало ли что с ним случилось… С лестницы упал, например, — он пожал плечами. — Извините, мне нужно найти дом, в котором остановимся в следующей стране. Предыдущая бронь отменилась…

Вчера мы с Басом, можно сказать, неплохо поговорили. И сегодня с утра я ему спокойно объяснила, почему не хочу ехать обедать в ресторан и обойдусь доставкой.

Проверить бы Якоба на детекторе лжи, но сомневаюсь, что он не знает, как обмануть свой прибор. Бас, видимо, был такого же мнения и, сощурившись, посмотрел адвокату вслед.

— Закрывай кота в следующий раз в комнате, — шепнул на ухо Бас. — Пускай портит мебель от скуки, зато сам будет цел. Я не могу прижать Якоба к стенке на основании лишь одних подозрений.

— Конечно, — вздохнула я.

— Пообедаем тут? Что заказать?

Мы не завтракали, ибо проснулись после полудня. Не давали спать бедняге Мурёнышу всю ночь — он сначала наблюдал за нами с дивана, затем пытался помешать, забрался в постель, тыкался в наши обнаженные бока холодным мокрым носом, и мы перебазировались в ванную.

Кажется, обедать я буду стоя. Я сбилась со счета, сколько раз до рассвета у нас был секс. Мы не могли оторваться друг от друга, и я с трудом уговорила себя и Баса поспать хоть немного, когда в окна начали пробиваться первые лучи солнца.

Ему опять мало? Только Якоб скрылся за поворотом, наглые руки обхватили меня за талию.

— Говори, что заказывать, ибо я начну утолять другой голод.

— Уже голоден? — усмехнулась я и чмокнула его в шею. Вдохнула его одуряющий запах тела и поплыла.

Еще за всю ночь мы ни разу не поцеловались. Это мое наказание? Чтобы я соскучилась по его губам до потери рассудка? Жестоко, но, надеюсь, выдержу. Я не хотела его торопить. Захочет — поцелует сам.

Закрадывалось подозрение, что все слишком просто. Бас с интересом выслушал мои пожелания по поводу обеда, и мы вместе пошли выгуливать Мурёныша. Словно вчера ничего не случилось. Всего лишь нет поцелуев.

— Сегодня начнем обучение? — спросила я, когда мы достаточно далеко отошли от дома и начали бросать коту фрисби.

— Сначала ты должна пройти испытание. Я, прежде чем стать Императором, прошел много испытаний и обошел всех ресемиторов в силе. У меня самый мощный дар в Апексориуме.

— Какое испытание? — посмотрела на этого самодовольного тирана. Как я и думала — ему неохота делиться со мной полномочиями. Но я не отступлюсь. В итоге либо стану достойной Императрицей, либо Бас решит, что такая напористая жена ему не нужна. Склоняюсь ко второму варианту. Как потом скрываться от его врагов — другой вопрос.

— Такое испытание, к которому ты не будешь готова.

— Я поняла, проверка на быстроту реакций. Ничего, справлюсь! — ответила с таким воодушевлением, чтобы Баса передернуло. Правда, он лишь скептически глянул на меня. Я не расстроилась и решила завалить его вопросами: — А что из себя представляет Апексориум?

— Это секретный город, в котором живут тысячи ресемиторов. В нем сосредоточена власть и деньги. И он хорошо спрятан от любопытных глаз. На самом деле единицы знают его точное месторасположение. Император и его близкое окружение. Остальные выезжают и въезжают в город в глухой карете. Там спишь, ничего не видишь, не слышишь.

Мурёныш принес мне фрисби и потерся боком о бедро, мурлыкая. Кот и пес, два в одном.

— Апексориум под землей спрятан? — спросила и кинула тарелку. Пумыч вприпрыжку помчался ловить.

— Да, как и Лагеря. Ими управляют Командиры. Лагеря поменьше Апексориума, они есть почти возле каждого крупного города. Эти лагеряне своеобразная оппозиция Апексориуму. У нас есть некоторые договоренности, но за новых дарообладателей мы сражаемся. Кто первым поймал, тот и забирает. Иногда происходят стычки. Между Лагерями и Апексориумом так называемая холодная война.

— И ты ищешь среди вчерашних врагов себе соратников?

— Почти все Лагеря боятся Апексориума, многие негласно прислуживают. Тем более мои условия выгодны для, как ты выразилась, вчерашних врагов. — У Баса ожил смартфон. — Пошли обедать.

Я дальше пока не поднимала тему обустройства их магического мира, переваривала уже полученную информацию. Одно расстраивало — если живут под землей, то домашних животных вряд ли заводят. Ни ветклиника, ни приют никому там не нужны.

Правда, за обедом Бас обрадовал — я, будучи Императрицей, смогу открыть на Земле столько приютов, сколько захочу. Денег у меня будет хоть отбавляй. Я смогу покидать секретный город… в сопровождении вооруженной до зубов охраны.

Ближе к вечеру к нам заглянула Лаура — светилась как лампочка и даже не поглядывала на Баса так завороженно, как раньше. Одним ухом я слышала, что вчера она с Кальвином пропадала. Видимо, решила на Баса зря время не терять. Или собралась подбираться к нему через друга. Кто ее знает…

Стилистка выгрузила перед нами из пакетов странные вещи — черные толстовки с готическими принтами, черные джинсы, высокие ботинки, кожаные плащи…

— И в этом мы идем на рок-концерт? — Бас почесал затылок, окидывая одежду недовольным взглядом.

— Надо ведь слиться с толпой? — сдвинула плечами стилистка.

А я обратила внимание, что Лаура белья не принесла — значит это, что на трусы мне ничего цеплять не будут? Я ощутила легкий укол разочарования.

Но Бас наверняка просто не любил повторяться. Что может произойти на рок-концерте? Одеваясь рядом с тираном в новую одежду, я поглядывала на него — пыталась прочитать по выражению лица, есть ли на нем предвкушение чего-то. Кажется, было.

Я себе едва все губы не искусала в нетерпении, пока Лаура сооружала на моей голове нечто дикое. Глаза мне обвела черным так, что панда отдыхает. Как оказалось, зря.

Едва мы втроем приехали под широкое приземистое здание, возле которого собиралась толпа, позвонил Ник. Бас поставил звонок на громкую связь:

— Накладочка вышла. Но я не виноват. Командир сам обманул всех своих друзей, когда сказал, что пойдет на концерт. На самом деле он пошел в… — Ник замялся и кашлянул. — В общем, адрес я скину. И лучше бы вам взять с собой Лауру или Финика. А то Диди оторвут с руками и ногами.

Я уставилась на Баса в немом вопросе. Это где меня оторвут? Он со слегка сконфуженным видом позвонил Лауре, затем Афине. Одна начала причитать, что не успеет привести себя в порядок, а вторая сразу согласилась.

— Так куда мы едем? — осведомилась я, когда Герман уверенно развернул машину и набрал скорость.

— В то место, о котором в Будапеште не принято говорить, — заговорщицки произнес Бас. — Здесь очень порицаются подобные мероприятия.

Я судорожно сглотнула. Он заговорил с Германом о венгерской политике, в которой я мало что смыслила. Хотя, по идее, должна буду разобраться, чтобы уметь поддержать серьезный разговор.

Ко мне начало доходить, о каком мероприятии речь, когда по приезде в особняк мы подобрали Афину и она подмигнула Герману.

— Что, сегодня ты будешь гасить дикий огонь босса?

Девушка уселась на сидение рядом с водительским, даже не поглядывая назад. А мне сегодня весь вечер за ручку с ней держаться? Я начала медленно закипать и подалась к уху Баса.

— Может, без нее обойдемся?

— Я вчера с ней говорил. Она обещала больше не лезть в наши отношения, сожалела о поступке и клялась, что будет хорошо себя вести. Не беспокойся.

Так я и поверила. Всю дорогу до клуба сверлила ее ухо свирепым взглядом. Она мило общалась с Германом, рассказывала о том, что мы вчера видели в городе.

Не беспокойся? Я не беспокоилась. У меня чесались руки надрать ей задницу. Беспокоилась я лишь о том, что на ней последствия драки заживут гораздо быстрее, чем на мне, как бы сильно я ее не отметелила.

Правда, ей уже должно бы достаться от Баса. Вряд ли он ее бил, но наказал ведь? Как свою подчиненную? Что-то она не выглядела расстроено после наказания. Или он просто с ней поговорил и на этом закончилось?

Я завелась сильнее. Бас оторвался от смартфона, в котором решал какие-то рабочие моменты, и приобнял меня за плечи. Нервы искрили так, что странно, как я не ударила его током.

— Постарайся сегодня тоже себя хорошо вести, Диана, — прошептал на ухо, едва касаясь губами мочки. Похоже, от злости у меня пар из ушей повалил. Ибо Бас отстранился и ущипнул меня за бедро.

— Ай! — потерла бедную ногу и впилась в серые глаза возмущенным взглядом. В этих серых глазах как-то по-особенному ярко бесновались огоньки. Конечно, наказание! Решил меня мурыжить до белого каления. Когда уже…? На встрече с Командиром?

Один факт того, что мне придется весь вечер не отлипать от Афины, уже доставлял несравненное “наслаждение”. Когда мы приехали к неприветливому серому зданию, я ожидала увидеть вывеску наподобие “Голубая устрица”, но никаких опознавательных знаков не обнаружилось. Вечеринка была вправду очень секретной. Мы с Афиной пропустили мужчин вперед. Они свернули в переулок, огибая здание.

— С Мурёнышем все в порядке? — спросила Афина после напряженной паузы, провожая взглядом спины, обтянутые в кожаные плащи. — Я слышала, с ним что-то случилось.

Ее обеспокоенный тон вышиб дух из груди. Имеет совесть после всего задавать такие обыденные вопросы? Что ж, наша роль сегодня играть подруг. Я закончила поправлять волосы в отражении бокового стекла машины и выровнялась.

— Ага, его Якоб ударил, — будничным тоном заявила я.

Она прицокнула языком.

— Наверно, полез к его вещам. У Якоба паника, если кто-то тронет его чемоданы.

Значит, я была права? Бесило, что Афина так просто об этом говорила.

— Что он там такое возит?

— Важные документы, зарядную подстанцию для детектора, еще какую-то аппаратуру для добычи информации, оружие. Он в прошлом работал дознавателем в Службе Допроса. Сложная и нервная работенка, скажу я тебе. — Она покачала головой и проверила смартфон. — Все, идем, парни прошли.

Мы завернули за угол здания, в полумраке с трудом разбирая дорогу, и нашли небольшую обшарпанную дверь. К носу подкрался неприятный запах. Если бы не знала, что где-то тут вечеринка, подумала бы, что за дверью гнилой подвал.

В тусклом коридоре нервно подмигивали люминесцентные лампы. Жуткая дрожь прокралась по позвоночнику. Афина тоже неуверенно ступала, оглядываясь, будто из-за отваливающихся обоев выскочат ядовитые пауки.

К счастью, лестница, что вела вниз, выглядела чистенькой. Спустившись, мы нажали на дверной звонок. В углу мигнул огонек камеры, и нам открыли.

Сладковато-табачный запах дыхнул в лицо, и за дверью мы наткнулись на двух амбалов. Один из них шустро отыскал наши фамилии в списке приглашенных, а я уже начала понемногу пританцовывать ногой. Гулкие басы отдавались в полу и стенах.

Кажется, сегодняшний вечер будет не таким плохим, как я представляла. Сто лет не была в клубе, и ЛГБТ-вечеринка не особо отличалась от обычной. Я старалась не обращать внимания, кто там с кем целуется, и потянула упирающуюся Афину на танцпол.

— Я танцевать не умею! — прошипела мне на ухо. — Пойдем к бару, — кивком головы она указала к барной стойке, у которой я приметила Германа и Баса. Те уже держали в руках по стакану виски, а мой личный мучитель беседовал о чем-то с миловидным высоким парнем. Командир? Кажется, разговор шел неплохо.

— Давай не мешать им. Сейчас научу танцевать, тут ничего сложного. — Я начала покачивать бедрами вправо-влево, подстраиваясь под темп заводной песни. — Повторяй за мной.

С угрюмым видом Афина начала двигаться. Ей явно было стыдно и неловко. Ее глаза бегали по сторонам.

— Да всем пофиг, как ты танцуешь, — крикнула ей на ухо и взяла ее за руки. Начала ими водить в ритм. Когда-то я так же Люсю учила танцевать. — Просто расслабься и почувствуй музыку. Тело само задвигается.

Через пару песен Афина немного вошла во вкус и начала плясать без моей помощи. Ей, конечно, еще учиться и учиться, но уже получалось неплохо — она составляла мне отличную компанию. А без компании в клубе танцевать неинтересно.

И, как назло, диджей включил медленную песню. Афина дернулась к бару, но я остановила ее, будто не своей рукой. Неожиданно потеряла контроль над телом. Словно превратилась в куклу, которой управлял кукловод. Тесно прижала к себе девушку, запустила ей пальцы в волосы на затылке, фиксируя голову, и впилась в накрашенные губы поцелуем.

У Афины едва глаза не вылезли из орбит, пока я шарила в ее рту языком. Она отпрянула от меня сразу же, как помешательство исчезло, и прижала ладонь к губам. Я вообще остолбенела. Как это произошло? Я собой не управляла! И Афина меня не гипнотизировала.

Бас с улыбкой отсалютовал мне стаканом виски. Убью гребаного мерзавца!

— Тихо, не трогай его, — Афина поймала меня за локоть. — Пусть договорит с Командиром. А потом можешь его убить. Я помогу спрятать труп.

Ее голос дребезжал от плохо сдерживаемой злости. Казалось, она предлагает расправу вполне серьезно. А я вполне серьезно готова была ему свернуть шею.

Ублюдок. Заставил меня поцеловать свою бывшую, а теперь еще и с довольной рожей ухмыляется! Да чтоб под ним земля разверзлась!

Лишь бы сию секунду не расцарапать ему лицо в кровь, я двинулась к другому концу барной стойки. Надо глотнуть чего-то ядреного. Денег у меня, естественно, не было, и я обернулась в поисках Афины — ее передернуло, едва мы встретились взглядами. Я невольно зацепилась глазами за ее губы — и меня саму подкинуло от стыда и ярости.

Как же я его ненавижу! Замуж за него? Да я ему кольцо в одно место засуну, сворую у Кальвина хирургические принадлежности и зашью! Член оторву и сделаю из него чучело!

У Афины был не менее кровожадный вид. Она чуть не гаркнула на бармена, который долго шел к нам.

— Две палинки!

— Это что? — опешила я.

— Это поможет.

Это венгерская фруктовая водка. Поняла я уже это, когда глотнула. Спирта градусов сорок. Резковато приторный вкус. А водку как пьют? Залпом. Я и осушила бокал странной формы в несколько глотков. Афина с выпученными глазами пододвинула мне тарелочку, на которой лежали фрукты. Ее бокал почти не опустел. Похоже, палинку залпом не пьют.

В голове загудело, даже мощные басы музыки отдалились. Жгучее тепло разливалось от груди по всему телу. Надо скорее закусить. Едва я закинула в рот клубничку, сбоку нарисовался знакомый силуэт.

— Я успешно договорился. Можем выдвигаться домой, — сказал Бас, как ни в чем не бывало. Вот мерзопакостный тиран!

Повернувшись, я схватила его за кожаный плащ и подтянулась на носочках, чтобы встретиться с гадом лицом к лицу.

— Если ты думаешь, что я после такого захочу быть с тобой, то ты придурок полный! Вот теперь я тебя ненавижу, мерзавца, всеми фибрами души!

— На нас смотрят! — рыкнул он в ответ и сжал мои запястья до боли, чтобы оторвать цепкие пальцы от плаща.

— А мне плевать! Сейчас попрошу у бармена ведро со льдом и на голову тебе надену! Пусть Командир видит, какая чокнутая будущая императрица. И какой придурок император!

Бас с трудом и с треском оторвал все-таки мои руки и поймал официантку. Что-то сказал ей, и она приглашающим жестом указала куда-то вправо. Басу пришлось буквально волочь меня за собой, ибо я никуда не собиралась идти! Особенно подальше от людских глаз. Мало ли что ему в голову взбредет?

Я упиралась каблуками в пол, пыталась выдрать руку из клешни тирана, даже обернулась, чтобы умолять Афину мне помочь, но танцующая толпа быстро отрезала нас от барной стойки. Ярость клокотала в горле и бурлила в венах. Я изо всей дури лупила свободной рукой по предплечью Баса, а он, точно танк, пер вперед, к мрачному коридору.

Ладно, ладно. Хочет поговорить наедине? Будет ему наедине!

Я позволила втолкнуть себя в первую дверь, над которой не горел красный огонек. О, комната для быстрого утоления голода. Бордовый диванчик, мини-бар и куча презервативов и бутылочек на столе. И неплохая звукоизоляция — едва Бас захлопнул дверь и задвинул защелку, мы оказались в тишине. Только басы слегка пульсировали, не громче стука в висках.

Бас раздражительно скинул с себя плащ и подтянул рукава толстовки к локтям.

— Надеюсь, теперь у тебя отпадет желание что-либо чудить за моей спиной? Ты понимаешь, что мне раз плюнуть сделать с твоей жизнью что угодно?

— Ах, вот как?! Делай. Делай что угодно! Но потом не надейся, что я когда-нибудь тебя полюблю! Наверно, я тебе нужна лишь чтобы постель греть и давать волю своей больной фантазии. Все я для себя поняла.

Он испепелял меня диким яростным взглядом, но молчал, только желваки на скулах проступили четче обычного. Я отвела глаза к столику с презервативами, чтобы отвлечься и не расплакаться. Почему-то к ресницам подступила влага.

— Раз мы пришли сюда не разговаривать, то, наверное, потрахаться? Мне стать раком или лечь спиной на диван?

— Как я, по-твоему, должен был отреагировать на твою выходку? — спросил Бас таким сиплым голосом, будто месяц хранил молчание.

— Я… — начала было, но в носу защипало. — Я, вообще-то, была в отчаянии! — выпалила ему в лицо. — Ты хоть на секунду представь, каково мне! Ты хоть каплю обладаешь эмпатией? Афина правду говорила: я бы не подумала о побеге, если бы мне было хорошо. Но мне плохо, страшно… Зачем ты так со мной? Я же вроде вызываю какие-то чувства. Вроде… И ты должен понимать, что одним хорошим сексом ничего не склеить, никого не влюбить и не привязать!

Вряд ли мои слова изменят мужчину, который уже состоялся как личность. Нет смысла пытаться его переубедить, но я больше не могла держать всю боль в себе. Она уже хлынула не только словами с губ, но и слезами из глаз. Я отвернулась и принялась нервно дергать сухие салфетки из упаковки на столе. Черные тени уже наверняка потекли уродливыми разводами.

Бас сделал пару шагов ко мне, но так и не коснулся, хотя почему-то очень хотелось, чтобы обнял. Просто стоял за спиной, пока я вытирала мокрые щеки.

Глава 21

Наконец, спустя вечность, я почувствовала прикосновение — Бас осторожно дотронулся до волос, а по моей коже уже разбежались колючие мурашки. Парадоксально магнитом тянуло к его теплу. Тут, стоять в шаге от него, очень холодно.

Он завел мою прядь волос за ухо, открывая себе половину моего зареванного лица. Я шмыгнула носом, испытывая дикую неловкость.

— Ты нужна мне не для того, что ты думаешь.

И все. Точка. Больше ничего не сказал.

— Зачем тогда? — я злобно стрельнула в гада взглядом и с особым усердием принялась тереть щеки. — Какой женой я тебе нужна? Такой, которая всегда тебе поддакивает, потому что боится?

— Нет, прекрати об этом, — раздраженно прозвучало. — Если бы ты ничего не делала без моего ведома…

— Ну конечно, — я швырнула грязные салфетки в урну и повернулась к Басу лицом. — Какой дурак перед побегом кричит об этом своему похитителю?!

— Если ты не будешь пытаться удрать…

— Не буду, если ты не будешь вести себя как скотина, — перебила его.

— Я пытаюсь о тебе заботиться!

— В гробу я хотела видеть такую заботу!

Сейчас бы пройти мимо и красиво хлопнуть за собой дверью. Там, где-то возле барной стойки или на улице, наверняка торчат Афина с Германом и ждут нас. Но ноги, как назло, приросли к полу.

К моему полному разочарованию, мне не хотелось разругаться с Басом в пух и прах. И последние слова мои явно были лишние. Я виновато закусила губу. А он, этот засранец, жалел хотя бы об одних своих словах или поступках?

— Мы ходим по кругу, — выдал он.

Конечно, потому что кое-кто упертый как осел. Или ослица. Но я уступать не собираюсь.

— Я не хочу так, — добавил.

Незаметно. Но я придержала сарказм. Пусть говорит, не то я сейчас только подолью масла в огонь.

— Давай прилетим в следующую страну и попробуем начать все заново. Ты не будешь убегать, я не буду придумывать, как тебя приструнить. Будем больше узнавать друг друга, проводить время так, как хочется обоим.

Как бы заманчиво ни звучало, я покачала головой.

— Это побег от проблем. Так сделается еще хуже.

Бас рассвирепел. У него аж вены вздулись на шее, ноздри расширились от гнева и кожа начала краснеть. Точно разъяренный бык, сейчас меня задавит до смерти. Мне стоило дичайших усилий не стушеваться, не поддаться паническому страху и продолжать смотреть ему в глаза.

— Что предлагаешь ты?! — процедил он и взмахнул руками. — Ничего не делать?!

— Я предлагаю тебе хоть немного прислушаться к моим чувствам, — произнесла на грани слышимости. — Для начала. Попробовать стать на мое место.

— Думаю, тебе не захотелось бы никогда стать на мое.

Все, терпение мое лопнуло.

— Отлично, такими темпами мы ни до чего не договоримся. И никогда.

Я ждала, что он начнет мне перечить. Но он наглухо закрылся, нацепил маску безразличия и ничего не ответил. Может, был солидарен с моими словами.

Холодная ярость не оставила места страсти, хотя еще недавно ссора заводила. Сегодня все не как раньше. Между нами искрило и потрескивало — опасно, смертельно. Казалось, соприкоснемся — и между нами прогремит взрыв, уничтожит все живое.

Даже в машине к арендованному дому мы ехали, будто чужие люди. Так оно и было, сколько мы знакомы? Мы мало друг друга знали, с чего Бас взял, что нам удастся стать парой? Он уткнулся в свой смартфон, что-то там крутил с финансами. Акции? Я даже без понятия, откуда у него столько денег. Зарабатывал честно или нет?

Над нами повисла мрачная туча, и язык не поворачивался первой завести разговор. Может, стоит подождать, пока Бас остынет? Не хочется снова ругаться. Может, он проанализирует наш разговор и придет к какому-то другому выводу?

Заявляла, что сексом невозможно никого привязать? Но как-то он все же начал меня к себе привязывать.

В постели мы лежали рядом. Бас машинально взял меня за руку и отрубился, а я долго не могла уснуть. Смотрела на его красивые черты и думала, как бы действительно могло быть, начни мы заново. Если бы он просто однажды подсел в кафе и угостил капучино? Если бы пригласил на свидание, где мы бы с большим интересом узнавали друг о друге? Если бы окружил заботой и любовью?

Кажется, я сейчас думаю о параллельной реальности и о близнеце Баса. Или он по-другому представлял наше “начать заново”? Спросить бы подробнее, ведь я отказалась, не разобравшись.

Утром навалилась напряженная рутина перед отлетом, и не до разговоров стало. С Афиной было неловко встречаться взглядом, и мы обходили друг друга по дуге. Бас этого добивался?

Сонный вид бывшей напомнил мне о том, какого плана я собиралась придерживаться. Поэтому пока Бас не видел, попросила Ника сделать мне доступ к магазину книг на айфоне. Буду читать про управление людьми.

Перелет предстоял долгий — мы летели в Канаду. Бас говорил со мной сухо, по делу. К своему другу, Кальвину, и то милее обращался. Так что я с головой углубилась в новую книгу. Шестеренки скрипели, некоторые моменты приходилось перечитывать по нескольку раз, чтобы разобраться. Я почти каждые два часа ходила на кухоньку возле кабины пилота делать кофе, чтобы не клевать носом.

И в один такой момент, пока ждала, когда закипит чайник, кинула взгляд в салон — Мурёныш не лежал на облюбованном диване. Так и не вышел из клетки, до сих пор сидел в багажном отсеке, хотя мы оставляли открытыми двери. Бедняжка, не отошел от вчерашнего, как я ни старалась его утешить. Но странно, отсюда видно, что заперта дверь, которая вела в туалет, смежный с выходом к багажу. Кому-то приспичило?

Якоба в салоне нет. Тревога опустилась на плечи ледяным дождем. Мне бы сию секунду броситься через весь салон и потребовать, чтобы… что? Чтобы он не приближался к моему зверю и ходил только в тот туалет, что возле кабины пилота?

Я вернулась в кресло с чашкой кофе, но так и не сделала глотка. Взгляд уплывал к закрытой двери. Сколько минут прошло? Не знаю, я отставила чашку и пошла к туалету. Просто прислоню ухо к деревянному полотну и, если ничего подозрительного не услышу, вернусь в кресло.

И сквозь шум самолета я четко расслышала возню, шипение малыша и гневное:

— Не мешай, тварь… Не то сейчас ребра поломаю…

Я судорожно задергала ручку и заколотила кулаком по двери. Голыми руками подонка порву!

— Эй, открой быстро!

Мурёныш сдавленно взвизгнул, а мне будто кто-то по сердцу ножом полоснул. Я не выдержала и приказала напасть:

— Мур, чужой!

Теперь Якоб взревел от боли и заматерился. Послышались пинки, рычание. Едва я повернулась к салону, чтобы позвать Баса, как столкнулась с ним нос к носу. Он уже держал ключ наготове и всунул его в замок. С самого начала заметил, что я тревожусь? А я думала, он сегодня утром кроме Кальвина и смартфона ничего не видит.

Серые глаза в испуге расширились, когда ключ не удалось повернуть.

— Отойди, — скомандовал Бас и вышиб дверь с ноги.

Я кинулась к багажному отсеку следом и оторопела от увиденного: Мурёныш вцепился зубами в рюкзак на спине Якоба и полосовал когтями того по плечам и ногам, пока мужчина пытался скинуть зверя одной рукой. В другой он держал какое-то устройство.

Что он делал тут с рюкзаком, повернувшись к двери, которая вела наружу? Собирался выпрыгнуть с парашютом?

Бас схватил за шкирки Якоба, и я приказала Мурёнышу выплюнуть гада и побежать ко мне. Едва пумыч кинулся мне навстречу, самолет сотрясло от мощного удара. Меня швырнуло в сторону, я грохнулась всего лишь на диван, но от столкновения на миг помутнело в глазах и вышибло дух.

Паника кромсала нервы, я пару секунд не могла проморгаться, Мурёныш тыкался в меня мокрым носом. Взвизгнула сирена и затихла. Из салона доносились крики. Что-то про то, что самолет задело ракетой.

Мамочки родные! Меня заколотило в лихорадке. Я прижала к себе малыша, на автомате ощупывая, нет ли повреждений.

— Сохраняйте спокойствие, черт вас подери! — зарычала Афина в громкоговоритель. — Пристегнитесь срочно, попробую долететь до ближайшего аэропорта!

Ее голос не вселял ни капли надежды. Попробую долететь? Сердце отчаянно заколотилось.

Что с Басом? Он не ударился о клетку в багажном отсеке? Я на нетвердых ногах поднялась, пытаясь удержать равновесие. Пол шатался. Бас выскочил ко мне. В его светящейся руке переливался тремя цветами шар — морозно-синим, кровяно-красным, мятно-зеленым. Точно такой же, как я видела в ложе Роял Альберт Холла. Он вытащил из Якоба дар?

— Не бойся, потерпи, — приказал Бас, схватил меня одной рукой за плечо, а вторую, с шаром, погрузил мне в грудь.

Внутренности обожгло адской болью. Я закричала не своим голосом. Дикая сила скрутила каждый мускул, и я не могла пошевелиться, пока Бас не вынул руку из моей груди. Тело затряслось, по сосудам потекла яркая энергия, и я ощутила буквально каждую венку в себе. Бас сжал меня в объятьях и заговорил надтреснутым голосом.

— Иди сейчас в салон, пристегнись, а я пока заведу в клетку пуму и вернусь.

— Босс, вы тут сдурели?! — от крика Германа сзади меня подкинуло.

— Забери ее, пристегни.

Цепкие руки оторвали меня от Баса.

— Где Якоб?

— Благодаря маячку, который он включил, в нас попало ракетой. Продажная шкура... Уводи Диану скорее, я прикрою пуму.

Силы покидали тело, я вяло взмахнула рукой, пытаясь поймать силуэт Баса. Мутная пелена отрезала меня от мира. Герман оттащил мое безвольное тело назад, усадил в кресло, пристегнул.

— Аэропорт отменяется! — разнесся трескучий голос Афины по самолету. — Теперь наша посадочная полоса — вон тот лес. Напоминаю, пристегнитесь. Посадка будет очень жесткой!

Напротив в кресле громче прежнего зарыдала Лаура.

— Я говорила, мы не долетим никуда, разобьемся. Мы точно разобьемся. У нас двигатель горит, да? И никакой дар не спасет! Ты понимаешь? Мы еще в воздухе взорвемся…

Кальвин пытался успокоить ее, но руки у самого дрожали. Я повернулась к окну, чтобы глянуть на тот лес, но только увидела черный дым от крыла самолета. Колючий комок застрял в горле. В голове от шока прояснилось, последние пару минут показались сном. Вмиг обострилось зрение и слух. Секунды потекли вязкой патокой, каждый удар сердца слышался так громко, будто кто-то бил над ухом в набат.

Нам правда конец? Я судорожно сжала подлокотники до ломоты в костях. Паника воровала воздух из груди.

Бас не возвращался. Если умирать, то хоть за руку с ним, в обнимку с малышом. Он сказал, что прикроет пуму? Или мне послышалось? Он не собирался пристегиваться?

Под ресницами запекло, меня захватило мучительной агонией. Зря мы поругались… Я так жалела об этом, будто из-за ссоры мы точно не встретимся на том свете.

Нет, нет, шанс выжить должен быть. Нужно за него ухватиться.

В салон через треск и дребезжание долетала ругань Афины. У нее что-то не получалось. Я выкрикнула, что было сил:

— У тебя все получится! Я тебе задницу надеру, если не посадишь самолет!

— Заткнись! — грянуло раздраженное. Главное, услышала. Но материться меньше не перестала.

Черный дым за окном взметнулся, открыл снежные просторы. Земля стремительно приближалась. Мы точно падали. Шанс выжить таял на глазах.

Я зажмурилась, мысленно прощаясь с родителями. Самолет дрожал все сильнее, тошнота скручивала желудок. Хотелось держать перед внутренним взором какое-то счастливое воспоминание из детства, но на передний план все выскакивала наша с Басом романтичная прогулка по Будапешту.

Как хотелось бы, чтобы сейчас он сидел рядом. Я отгородилась от реальности и представляла, как он меня крепко обнимает — так крепко, как только возможно. Чтобы я точно не разбилась.

Глава 22

Холодно. Смертельно холодно. Мороз, казалось, проник до сердца и вот-вот его навсегда заключит в ледяную клетку.

Шлепки обожгли щеки.

— Диди, слышишь? Очнись.

Кто-то тряс меня за обледеневшие плечи. Знакомый голос. Диди… Мысли вяло потекли к свету.

— Дышит? Она выжила? — прорезал пространство женский возглас.

— Отойдите, отойдите.

Шорох меня всполошил. Чьи-то осторожные пальцы ощупали шею, голову. Они мешали мне нырнуть обратно в холодную тьму.

— Где Якоб и Бас, черт подери? — где-то глухо звучало надрывно, плачевно. — Дайте мне вернуться в самолет! Он может взорваться, там осталось топливо!

Ее паника хлестнула по щекам сильнее чьи-то ладоней. Я распахнула веки и попыталась сесть: снежная белизна резанула по глазам, руки зарылись в снег.

— У тебя дар? — удивленно спросил Кальвин, помогая подняться. Тело не слушалось. Дрожь заколотила по мышцам.

— Что? — отрешенно пробормотала и подняла взгляд к кронам сосен. Пригнув деревья к земле, на них уселся самолет. Двигатель продолжал гореть. Огонь перекидывался на кроны, но быстро затухал, увязая в снегу.

Я споткнулась о чемодан Кальвина и утонула коленями в сугробе. Что-то теплое текло по венам, не кровь. Она бы застыла в глухом снежном лесу. Изнутри нечто отогревало меня, и это было не сердце. Сердце не справилось бы.

Воспоминания о случившемся возле багажного отсека бросились мне в лицо. Дар? Да плевать. Где Бас? Где Мурёныш? Я завертелась вокруг своей оси, с трудом перебирая ногами в снегу. Пар вырывался изо рта крупными облачками.

Кальвин, подхватив чемодан, двинулся к Лауре, которая прижалась спиной к сосне. Такая же бледная, как окружающее полотно снега. С другой стороны Ник держал Афину поперек талии, не давая ей броситься к самолету. К нему по сосне пытался выкарабкаться Герман.

Ни Мурёныша, ни Баса нет. Ужас окольцовал грудь стальными прутьями. Я кинулась вперед, не особо представляя, чем помогу. Все-таки долгие занятия спортом, возможно, дадут преимущество, и я доберусь до самолета первой.

Мурёныш ни за что не спрыгнет вниз с такой высоты! Ему нужно помочь перебраться на дерево и тогда… Нет, он перепуганный сейчас, никуда не пойдет, он не понимает, что самолет может взорваться. Нужно тогда спустить клетку на веревке.

Меня пронзило страшной догадкой — они могли не выжить. Не знаю, в какой момент я потеряла сознание. Но я была пристегнута! А Бас так и не вернулся в салон…

— Эй, Диди! — рявкнул Ник. — А ты куда? Стой! Взорвется самолет — приложит осколками так, что не очухаешься!

Чем ближе, тем отчетливее ощущался запах гари. Я ускорила шаг, со злостью каждый раз увязая в снегу. Он уже набился в сапожки и растаял. Чудом ноги не окоченели…

Дар? Бас вырвал его из Якоба и всунул в меня? Зрение точно улучшилось — я отчетливо видела проем двери в самолете.

К моему облегчению в нем показалась крупная фигура Баса. Он держал на руках Мурёныша, как принцессу. Живого. У меня из глаз брызнули слезы. Мне словно выписали волшебного пенделя — и я поскакала по снегу с новыми силами.

Бас ловко оттолкнулся и спрыгнул. Приземлился в сугроб так грациозно, будто делал трюки с прыжками каждый день. Мурёныш даже не испугался, продолжал благодарно вылизывать колючую мужскую щеку. Бас морщился, но не уворачивался.

— Отпусти его, хватит держать, накатался уже! — крикнула я, вне себя от счастья.

Он и отпустил Мурёныша. Но не специально. Просто в один момент Баса будто выключило — и он грохнулся плашмя в снег, пумыч едва успел отскочить.

Из мужской спины что-то торчало. Радость вмиг разлетелась на мириады острых осколков и вспорола вены. Мурёныш скакал ко мне, таща за собой поводок-рулетку, а я негнущимися ногами зарывалась в снег, упрямо двигаясь вперед.

Бас ведь почти бессмертен? Почему он упал? Почему не встает? После пуль в Испании он почти сразу очнулся.

Быстрее меня к нему подбежал Герман, закинул босса с легкостью на плечо и помчался прочь от самолета, на ходу крича:

— Назад, Диана, назад!

Пумыч только подлетел ко мне, как я схватила его за поводок и позвала, уводя прочь.

— Скорее, скорее, малыш!

Через двадцать метров нас приложило горячей волной взрыва. Я зарылась лицом в снег и на пару мгновений вырубилась. К реальности вернул шершавый язык на руке и крик Афины.

— Где Якоб? Где он? Разбуди Баса, почему он не вышел?!

— Из-за Якоба в нас попали ракетой! — ответил Герман.

— Что… Да ты врешь! Да при чем тут Якоб? Он… Он что? Бас отвечай!

— Не трогай его! — громыхнул Кальвин. — Он в критическом состоянии. Ему нужно провести операцию. Я не могу вынуть сейчас эту штуку, он может умереть.

— У него дар! Что значит умереть?! Из-за этой фигни?

— Мы не бессмертные, Афина!

— Я вернусь в самолет! Может, Якоба придавило чем-то и ему нужна помощь…

— Он погиб! — гаркнул Герман.

— Так, Финик, Финик, не надо туда идти. Угомонись.

— Да пошел ты! Убери руки!

Я собрала волю в кулак и поднялась на ноги. Нашли время собачиться. Я постаралась отодвинуть эмоции на задний план, как учили в ветеринарии. Сейчас нужно сосредоточиться не на волнении, а на помощи. Я оглянулась к самолету? Он не взорвется второй раз, более капитально?

— Замолчите! — я вложила в голос как можно больше мощи. Как ни удивительно, все притихли. Заталкивая поглубже неловкость, я продолжила: — Разве нам не нужно убираться отсюда? Те, кто попали в нас ракетой, не будут искать упавший самолет?

— А ты чего раскомандовалась?! — Афина повернулась ко мне взъерошенной фурией. — Умная такая… Радуйся, что коньки не откинула и сопи в две дырочки!

— Я будущая императрица. И пока Бас не в сознании, отдавать приказы буду я. Сейчас ему нужна операция — значит, откройте кто-то карту в телефоне и выдвигаемся к ближайшему городу.

В глазах Афины вспыхнули сокрушительные огни, кожа пошла багровыми пятнами. Она двинулась на меня.

— Иди сюда, я тебе сейчас покажу, где твое место, императрица…

Самолет она, конечно, посадила, но задницу ей надрать все равно давно пора. Пять минут — и конфликт будет исчерпан. Пока Афина грозно и неуклюже прыгала по снегу, пытаясь ко мне добраться, я приказала пумычу сидеть на месте, достала из кармана резинку и стянула волосы как попало в хвост. Не скажу, что умела хорошо драться, но физподготовка у меня лучше и вес — больше. И дралась я с девчонкой не впервые.

Но Афина, идя ко мне, превращалась в монстра. Кожа побагровела полностью, огонь захватил радужки. Казалось, в ее взгляде достаточно решимости, чтобы переломить мне все кости. Пора ей остыть немного. Я быстро скатала в ладонях снежок и метнула — попала четко в лоб. Афина опешила от такой наглости, стряхнула снег с волос и получила следом залп в щеку.

Пока она фыркала, материлась и терла глаз, я подлетела к ней и повалила мерзавку в снег. Ей легко удалось скинуть меня с себя — я отлетела в сторону, словно была пушинкой, и рухнула в сугроб.

Похоже, силы у нее в разы больше. Не успела я выгрести из ледяных объятий снега, как Афина навалилась сверху, ее цепкие пальцы сомкнулись на моей шее, перекрывая дыхание. Огненные глаза метали молнии ярости. Недолго. Всего пару секунд — и потухли. Шок и отчаянье скривили черты лица.

— Как… откуда? — пробормотала она сипло, ослабляя хватку. — Где взяла…

Ник обвил руками ее за талию и оттащил от меня. Я содрогнулась от приступа кашля, растирая шею.

— Да отпусти меня, дурачье! — пыхтела Афина. Двинула Нику между ног, вырвалась и снова кинулась мне. Уже не душила, впилась только в плечи так больно, что через куртку чувствовалось. — Бас в тебя дар Якоба всунул?

— Наверно…

Ее губы искривились в издевательской ухмылке, огни вспыхнули с новой злостью — более мрачной, чем прежде. Я совершенно растеряла смелость — меня обезоружила печаль Афины.

— Бас решил, что я самолет не посажу, и всунул в тебя ближайший дар. Конечно, ему подстилка важнее юриста.

У меня язык не повернулся ей ответить. Она только что потеряла своего парня, или кем он для нее был? Не чужим человеком.

— Финик! — Ник снова оттянул Афину от меня и теперь уже развернул лицом к себе. — Герман сказал, что из-за Якоба в нас попало ракетой!

— Не верю! — она толкнула его в грудь и кинулась к Герману, который по-прежнему держал на себе Баса. — Ты видел? Честно признайся, ты видел?

— Мне Бас сказал…

— Конечно, сказал. Просто сказал…

Мурёнышу надоело держать “место”, и он кинулся ко мне. Только я обняла малыша, пытаясь согреть, сверху снова громыхнуло. Буквально в метрах от нас в снег вонзилось пару обломков. Не успела я напомнить, что пора все-таки уходить, Афина, опустив голову, двинулась куда-то прочь. Остальные переглянулись и пошли следом.

Я старалась не смотреть на бессознательного Баса, которого Герман нес на спине. У меня сердце кровью обливалось. Хотелось подбежать к Герману и брести рядом, поглядывать каждую секунду на Баса. Но это ничем ему не поможет. Рядом шел Кальвин, он ему уколол, наверное, снотворное и какие-то лекарства, еще пока мы с Афиной препирались.

— Она знает, куда идти? — догнала я Ника.

— Да, наверно, еще в самолете карту видела. В любом случае ни у кого не выжил мобильник, — он пожал плечами. — Кстати, не думай, что ты виновата. Без дара точно погибла бы. Ремни оказались повреждены. Нас разметало по салону, как куколок. Не веришь? Ощупай затылок — там куча крови. И Мур выжил только благодаря боссу. Жаль, поймал осколок двигателя. Будем надеяться, наш врач починит Баса.

Я передала поводок Нику и дрожащими пальцами распустила хвост — раньше не заметила крови, потому что связывала пряди неаккуратно и наспех? На затылке у корней действительно волосы слиплись. Я поднесла к глазам пальцы с розовыми разводами.

Я правда чуть не умерла. Осознание этого обрушилось на меня глыбой льда. Ник придержал под локоть — я споткнулась и едва не зарылась носом в снег.

— Что теперь делать с ним… С даром?

— Наставника искать. Я бы вызвался, но босс, когда очнется, сам захочет им стать.

— А пока он не очнулся…

— Не волнуйся, Диди. Дар тебя не съест. А если что случится, мы поможем.

— Что случится?

— Если разозлишься, возможно, захочешь кому-то голову оторвать. И вполне физически сможешь это сделать. Злость дает дару волю — не успеешь глазом моргнуть, а уже надела кому-то раковину на шею, как испанский галстук! — Он хихикнул. — Да не переживай. Будем присматривать за тобой. Если что снотворным остудим.

За Мурёныша в этом плане я не волновалась — почти никогда не злилась на него, привыкла к его причудам и характеру. А вот Бас… Мы с ним в следующий раз не разнесем случайно дом в пылу ссоры?

Лишь бы удалось провести нормально операцию. Сердце вновь болезненно сжалось, когда глянула на его окровавленную спину. К глазам подступили жгучие слезы. Он держал обещание безопасности любой ценой — сберег от смерти меня и моего зверя.

Через пару километров Мурёныш отказался идти. Мы с ним никогда зимой долго не гуляли, и лапы наверняка устали и замерзли. Лесу конца края не было видно. Когда мы дойдем? Сегодня? Не встретим зверей страшнее оленей и лис? Они, к счастью, держались от нас подальше.

Ник согласился понести малыша на руках. Парень, казалось, вовсе не устал прыгать по снегу, хотя наши ноги с каждым шагом проваливались минимум по колено. Скоро с неба посыпались крупные хлопья, пряча наши следы.

Из-за белой пелены мы не сразу заметили впереди несколько маленьких деревянных домов.

— Дальше все вместе не пойдем, — сказал Герман, оборачиваясь. — Это опасно.

— Да! — Афина впервые за всю дорогу подала голос. Он сочился ядом. — Пусть Диана пойдет и сворует нам машину.

— Я не буду воровать машину! — заявила я без раздумий.

— А как мы доберемся до города? — Афина махнула рукой куда-то далеко. — Пешком? Это несчастный рабочий поселок, тут нет ничего, кроме пары десятков хижин и гидроэлектростанции.

— Басу нужно сделать операцию! И чем быстрее…

— Верно! — перебила меня она. — Чем быстрее ты своруешь машину, тем скорее мы доберемся до цивилизации.

— Финик, Финик, угомонись. — Ник положил ей руку на плечо, и она раздраженно ее скинула. — Я пойду сворую, делов-то…

— Никто ничего не будет воровать! — выкрикнула я, не сдержавшись. — Мы можем просто купить машину… Или арендовать?

— У тебя есть деньги? — подначила Афина. — Налички ни у кого нет. Телефоны разбиты, валяются в самолете. Натурой будешь расплачиваться?

Я прикусила губу. Это правда, что без денег никто не захочет с нами разговаривать. По доброте душевной, возможно, захотят подвезти — или позвонить в полицию, когда увидят всю нашу побитую ораву.

И кому идти за машиной? Нику? Он обязательно во что-то вляпается. Лауре? Та до сих пор похожа на призрака. Герман все время носит на себе Баса, которого лучше лишний раз не шевелить, Кальвину лучше не отходить. Остаются либо я, либо Афина. Ей уступить — значит, показать слабость.

— Я не буду воровать машину, но я могу привести сюда кого-то с машиной. Вы его своим ментальным воздействием уговорите…

— Это не так работает… — закатила глаза Афина. — Мы не маги, блин.

— Но это идея! — усмехнулся Ник и поведал хитрый план. Я, скрипнув зубами, согласилась.

— Мряя! — Мурёныш грустно посмотрел на меня своими чисто-голубыми глазами.

— Побудь с Ником, ладно? — я погладила его и приобняла. Он замурлыкал как трактор. — Ты сегодня большой молодец, солнышко.

Не останься мой зверь в багажном отсеке, Якоб спокойно бы выпрыгнул с парашютом из самолета. И Басу пришлось бы выбирать, кого прикрыть: меня или пумыча. Кто-то из нас точно погиб бы. Хотя Якоб сам себе поставил подножку — запугал Мурёныша еще в Будапеште. Может, когда никого не было дома, адвокат проверял свой парашют? Или получал его доставкой? А Мурёныша заинтересовали ремешки, как любого кота.

За то, что он бил моего малыша, чуть не угробил нас всех, мне ни капли не было жаль предателя.

Анализ прошедших событий помогал не сойти с ума от волнения. Тут бесполезно репетировать. Я не знала, встречу ли кого-то по дороге, или придется стучать в дом? Может, попадется магазин?

Бас никуда бы меня не пустил. Будет злиться, когда проснется. Зато докажу, что способна не только огонь гасить.

Солнце почти опустилось за небосклон, окрашивая облака в желто-оранжевые оттенки. Улица расчищена, но безлюдна. Где все? В окнах деревянных домиков не горел свет. Я подтянула воротник повыше и связала волосы в хвост, чуть не забыв спрятать кровь на затылке.

За поворотом до меня долетели голоса и музыка. Я припустилась, и совсем скоро увидела широкое двухэтажное здание, возле которого курили мужчины. Зрение у меня правда улучшилось во много раз — заметила я их раньше, чем они меня… Вообще, не заметили, побросали окурки в урну и зашли внутрь. Похоже, на местный бар.

Отлично. Надеюсь, там много людей и кто-то согласится мне помочь. Я изо всех сил подбадривала себя, шагая вперед. Канадцы неплохие люди. Главное, не напортачить с произношением.

Главное, скорее добраться до города и сделать Басу операцию.

Массивная деревянная дверь открылась легко, и я нырнула в тепло и веселую рок-музыку. Разговоры мужчин за столиками прекратились — все повернулись в мою сторону. Подняла голову женщина в красном фартуке, что расставляла перед посетителями пиво и закуски. У меня потекли слюнки — желудок давно связался в узел от голода.

Я толкнула себя вперед и с вежливой улыбкой попробовала перекричать мажорные гитарные аккорды.

— Здравствуйте! Прошу прощения, у меня тут недалеко машина застряла, — я махнула рукой куда-то за спину. — Не могли бы вы помочь мне ее вытащить? Взять на буксир? Пожалуйста…

— Машина какая у тебя? — гаркнул мужчина с рыжей бородой.

Он про марку спрашивал? У меня от растерянности мысли врассыпную. Какие я знаю? Джип? Он не застрянет. Ламборгини? Да уж. Мерседес? Они бывают разные… О, какая машина была у мамы Люси? Как она говорила…

— Купер! — сказала я. — Мини-купер!

Мужчины взорвались хохотом. Краска бросилась к лицу. Похоже, я ляпнула что-то не то. Почему Ник, когда план предлагал, не допустил, что меня спросят модель машины, которая якобы застряла. И я не уточнила…

— Разве это тачка? — осклабился парень с длинными русыми волосами и махнул рукой. — Забудь об этой колымаге, посиди с нами, выпей, а Боб завтра с утреца подкинет тебя на своем пикапе туда, куда тебе нужно. Да, Боб?

Боб всосал полбутылки за три секунды и кивнул, вытирая усы. Длинноволосый тем временем оттянул от соседнего стола деревянный стул и придвинул к своему.

— Присаживайся! Расскажешь, откуда ты и как сюда занесло.

— Нет, нет, — пробормотала я, покачивая головой. Как бы соблазнительно ни манили мясные закуски, я пришла за другим. — Я не буду бросать машину. Мне сегодня нужно…

Но они настаивали на том, что сегодня уже поздно. Что мне надо расслабиться и отдохнуть. Я не нашла слов, как объяснить, куда я спешила на такой тарантайке. Предчувствие неприятно горчило — договориться не удастся. По крайней мере сегодня. Но Бас не может ждать до завтра!

Неужели вправду мне придется воровать чью-то машину?

Я повернулась и нехотя пошла к выходу. Взгляд зацепился за клубок в самом углу на подстилке. Черный кот смотрел на меня печальными глазами. Усы опущены, мордочка напряжена. Ему больно, плохо, нужна помощь. Не раздумывая попусту ни секунды, я подошла к нему, присела на корточки и поднесла руку к его носу.

— Привет, малыш. Что с тобой случилось?

На знакомство он отреагировал хорошо — понюхал пальцы и не насторожился. Я погладила его по голове, и сзади на меня обрушилось раздраженное:

— Не трожь! Он тебе сейчас палец прокусит! Он никого к себе не подпускает!

— Я ветеринар! — заявила так грозно, что женщина опешила. — Животному срочно нужна медпомощь, разве не видите?

За здоровье пушистиков я всегда готова рвать и метать. Иногда слишком завожусь, особенно когда хозяева наплевательски относятся к своим питомцам. Не могу воспринимать спокойно, хотя надо бы научиться. Когда-нибудь потом… Когда доучусь на ветеринара.

Сейчас же я, не дожидаясь согласия, принялась осматривать кота.

— Когда он последний раз ел?

— Позавчера, — грустно буркнула женщина и сжала пальцами подол фартука. — Сегодня весь день лежит в уголке, бедненький…

Едва я собралась ему открыть рот, чтобы посмотреть горло, нащупала на подбородке черную нитку. Она зацепилась за нижнюю челюсть петлей, уходила через зубы прямиком в горло.

— Ого… — на выдохе произнесла я. Меня пробрало холодом от тревоги. — Ему нужно срочно в клинику.

— Что?

— Кот проглотил нитку, видите, зацепилась за подбородок? Она при попадании внутрь может буквально наматывать на себя кишечник, стягивать его в гармошку, и это, как понимаете, очень плохо.

— Ее нельзя вытащить?

— Так еще хуже сделается. К тому же… Вы не теряли еще и иглу с ниткой последние дни?

— О господи, о господи… — женщина прижала дрожащую ладонь к губам. — Вы думаете он мог ее проглотить?

— Такое бывает. У котов язык так устроен, что они не могут сплюнуть то, что к нему цепляется. Поэтому они глотают. В общем, коту нужен срочно рентген и операция. Либо он умрет. Далеко отсюда до ближайшей клиники?

— Два часа.

Слишком длительная поездка. Я лихорадочно начала думать: у Кальвина есть хирургические принадлежности, но что с анестезией? Какие у него препараты? Делать операцию без подходящего оборудования сложно и опасно.

Когда я вернулась к лесу, совсем стемнело. Вижу цель — не вижу препятствий, не слышу возмущений Афины и остальных. Мне главное было — договориться с Кальвином. Я операции никогда не делала, только наблюдала. Попробую рассчитать правильно дозу для анестезии и объяснить расположение органов. Да и у него должен быть портативный рентген, как же он Баса оперировал? Хозяйка кота согласилась, чтобы я провела у нее дома операцию. Ведь я насочиняла, что, мол, приехала с мужем-хирургом и с ним мы поссорились возле машины: он остался ее вытаскивать, а я пошла искать подмогу.

Кальвин, конечно, глаза выпучил, когда я ему рассказала придуманную историю. Вряд ли слепое желание помочь котику его убедит, поэтому я пошла другим путем.

— Удачно прооперируем — будет шанс договориться с ней, чтобы переночевать. Она живет прямо над баром, там у нее имеется пара свободных комнат.

— Диана, я этого не буду делать, — покачал головой Кальвин. — Котов я никогда не оперировал.

— Я догадывалась, но…

— Нет, Диана.

У меня опустились руки. Мурёныш терся о мои бедра шеей и мордой, чувствуя, как я расстроена. Он замерз, проголодался и хотел пить. Я зря ходила, все зря.

Ник подошел и похлопал меня по плечу.

— Диди, если хочешь помочь, поезжай с той женщиной в ветклинику.

— А вы? — я кинула взгляд на Баса — ребята, похоже, нашли кусок фанеры и положили его на нее ничком. Обломок двигателя до сих пор торчал из спины… и царапал до невыносимой боли мне сердце. Какая из меня императрица? Надо было настойчивее требовать от тех мужчин, чтобы они сюда прикатили машину. Бас, черт побери, может умереть из-за моей нерасторопности!

— Ты не переживай, Герман уже пошел искать машину. Мы разберемся. Афина вспомнила, что здесь недалеко отель. Остановимся там, на карточках у нас деньги есть, босса починим, Мурёныша покормим. Утром я вернусь сюда за тобой. Иди.

Действительно, я обещала уже той женщине, Симоне, помощь и не могла внезапно уехать с ребятами. Она приуныла, когда я вернулась одна и сказала, что муж вытащил машину и смотался без меня. Но закрыла бар и поблагодарила за то, что я поеду с ней. По дороге мы забежали в аптеку, и я прямо на задних сидениях поставила коту уколы, чтобы облегчить ему состояние. Все следующие два часа поглаживала черную шерстку и молилась, чтобы успели. Симона болтала о своей жизни, о муже, которого потеряла шесть лет назад, о поселке, к которому привыкла. Я отмалчивалась. Переживала о том, добыли ли ребята машину, добрались ли до города, начал ли Кальвин операцию.

Все пошло совершенно не так, как я хотела. Басу доложат, что я вела себя крайне неразумно. Подралась с Афиной, собиралась командовать коллективом, не заработав в нем авторитет, провалилась с планом, заставляла Кальвина сделать операцию коту… И это я думала, что отложила в сторону эмоции?

К счастью, мы успели. В ветклинике нас приняли без очереди, срочно провели операцию и… достали нитку с иглой. Хирург сказал, что приедь мы позже, уже не спасли бы котика.

Возвращались в лучшем настроении и даже остановились на заправке перекусить. Удивительно, я не валилась с ног — и пообещала Симоне по приезде помочь убрать бар.

— О, что со светом? — воскликнула она, заходя внутрь. Я переступила порог, мои глаза быстро привыкли к мраку и выхватили из темноты несколько фигур. Меня прошибло холодным потом. Я бы кинулась куда-то в сторону, но на руках мирно спал котик.

Симона сдавленно вскрикнула и затихла. Немея от страха, я ступила назад — спина впечаталась во что-то теплое и твердое. Сильные руки стиснули мои плечи.

— Ты проиграла, Диана, — прошептал Бас еле слышно.

Глава 23

— У вас совесть вообще есть? — взорвалась я и швырнула куртку на кресло, едва мы остались наедине. — То есть Ник специально отправил меня в город с владелицей бара, чтобы пробраться сюда? И теперь что? Вы хозяйничаете в чужом жилище как у себя дома…

Я задыхалась от возмущения, размахивала руками, а Бас стоял напротив и наблюдал за мной с улыбкой. Очень смешно ему, видите ли! Зверушка я ему цирковая, или как?

— Жаль, я не увидел, как вы с Афиной в обнимку катаетесь по снегу, — тиран потер колючий подбородок и с досадой поджал губы. — Все же вы действительно неравнодушны друг другу.

— Знаешь, что? — пламенея от злости, я подступила к нему вплотную и ткнула пальцем в грудь. — Я тебе правда изменю, если ты еще каким-то образом столкнешь меня с Афиной!

Бас схватил меня за палец, отвел руку назад, за мою спину, и другой рукой сжал мне шею под волосами.

— Ты пожалеешь, если посмеешь мне угрожать. Не заставляй меня ставить тебя на колени.

Все мне ясно — в клубе Будапешта я зря сотрясала воздух. От горькой обиды заколотило. Я закусила губу — хотелось отомстить Басу за каждое гадкое слово и каждый скотский поступок.

— Испытание ты провалила.

Мне будто вмиг выкачали весь воздух из груди. Прошедший день был испытанием? Он вконец офонарел?

— Что? Ты все подстроил?

— Все? Нет, не все. Я действовал исходя из обстоятельств. — Бас потер шею под моими волосами, разгоняя противно-сладкую дрожь. — Самолет я сам не сбивал, естественно. Но мог бы не валяться весь день с обломком в спине. Мог бы в принципе его избежать. — На дне жидкой стали его глаз зажглись огоньки. — Мне было очень интересно, как ты будешь действовать, если я внезапно отпущу поводья. Вывод: отвратительно. Ты подралась с участницей команды, ничем никому не помогла, всю дорогу трепалась с Ником, в поселке не договорилась о машине, пыталась уболтать Кальвина прооперировать кота! И ко всему прочему Ник тебя в два счета обвел вокруг пальца. От этих ошибок мои чувства к тебе не изменятся, но пускать тебя к управлению империей я не собираюсь.

Я ощущала себя котенком, которого носом тыкали в лужу. Тыкали и отчитывали, тыкали и отчитывали. Я ведь растерялась, я перенервничала… Меня жизнь не готовила к тому, что однажды я чуть не умру при падении самолета! К глазам подобрались едкие слезы. Я оттолкнула Баса со всей дури.

— Да пошел ты! Ненавижу тебя! Ты при любой ситуации поворачиваешь все в свою пользу! Сам с Ником дрался, и он тебя тоже успешно обманывал, так что теперь?

— Я Ника избил заслуженно. За обман он свое получил. С какой стати ты набросилась на Афину?

— Я набросилась? — спросила, выходя на писк. Земля чуть не ушла из-под ног. Бывшая уже нажаловалась?

— Мне сказали, что ты первая ударила, разве я не прав? — сощурился Бас.

Кровь с дикой силой забурлила в венах. Что-то подпитывало злость, добавляло взрывную дозу адреналина. По факту ударила я первая — бросила два снежка и затем навалилась на нее.

— Ей давно пора было надавать по щам! Она постоянно язвит… и подстроила тот поцелуй!

— Я провел с ней воспитательную беседу. И как ты помнишь, наказал. Достаточно. Не трогай ее. И учись давать отпор словами.

Уже не злость — ярость выжигала кислород из легких, распирала грудь. По венам потекла горячая кровь, будто лава. Бас — мерзавец редкостный. Упала последняя капля — он защищает свою бывшую. Кем он меня считает? Так же, как и она? Подстилкой?

Сволочь. Ненавижу до зубного скрежета!

Убежать от него? Сдать врагам? Это все долго и муторно. А всадить гаду нож в сердце или в шею? Интересно, выживет?

Ножа поблизости не оказалось. Зато на тумбе стояли деревянные статуэтки в форме животных. Я схватила гуся и кинулась вперед: притяжение ослабло, потоки воздуха завертелись вокруг меня, подкидывая волосы, ноги оттолкнулись от пола, и я занесла руку, целясь клювом прямо в мощную шею Баса. Убью! Заколю насмерть!

На подлете мне ловко вывернули руку, так что от боли брызнули слезы из глаз. Один миг — и деревянная фигурка грохнулась на пол, я оказалась в стальном кольце рук.

Изнутри рвался дикий ор гнева. Я со всей силы заколотила пятками по коленям Басу. Сломаю ему кости! Замахала головой, надеясь попасть затылком ему в нос! Двигала локтями, рычала, клацала зубами, чтобы поймать наглую руку. Она совершенно беспардонно пробралась под свитер и сжала грудь.

— Убить меня хочешь? — прошипел на ухо Бас с усмешкой и поднес меня к зеркалу во весь рост. — Смотри, какая красивая?

Взгляд бросился к отражению — и ужас заискрил в венах. Моя кожа стала бордовой, а в глазах горел бешеный огонь. Я превратилась в монстра! Бас задрал мой свитер аж до горла и водил рукой по груди, кожа за его движениями бледнела. Злость постепенно отходила, уступая место возбуждению.

— Что со мной? Что это?

— Когда ты злишься, дар вгоняет в кровь мощную дозу энергии. И испепеляет все мысли кроме той, которая злит. Но чтобы не убивать каждого встречного, мы ставим блок на дар. Тебе тоже поставим. Но позже. Я пока полюбуюсь.

Новая вспышка ярости загорелась — и потухла. Бас гасил во мне проявления дара так же, как я должна была гасить его дикий огонь.

Так нечестно! Я выкрутилась из объятий, но не вырвала свитер из цепких пальцев Баса.

— Куда собралась? Я не закончил.

Я дернула свитер так, что ткань затрещала. Дернула еще и еще — бесполезно, только сильнее заводилась. Пальцы мои снова стали багроветь, взгляд метнулся к деревянным статуэткам — там еще остались довольно опасные жираф и олень.

Бас подхватил меня за бедра и закинул на плечо. Голова закружилась, но я успела сцапать одну статуэтку, пока тиран нес меня куда-то. Со всей злости всадила в крепкую мужскую ягодицу рога оленя. И в ответ мою пятую точку обжег звонкий шлепок. Я выронила свое оружие.

Интересно, если член ему откушу, вырастет новый?

Дар буянил в крови, и даже что-то невообразимое делал с мозгами — мне казалось, что море по колено, что Баса одной левой с легкостью придушу. Что в ванной комнате, куда он меня принес, будет удобно убрать за собой следы преступления. Стены и тут из дерева, но раковина-то рядом.

Не снимая меня с плеча, Бас запер за нами дверь и включил воду в душе над ванной. Туда меня и поставил, окунув под горячие упругие струи, и сам шагнул под них следом, задвинул за нами прозрачную шторку.

Я еще не проморгалась, откидывая назад волосы, вода заливала лицо, как Бас подхватил меня под бедра — и я машинально обвила ногами его талию, вцепилась руками в крепкие плечи. Его пальцы вонзились в джинсы на моих ягодицах и с треском разорвали ткань. Я подпрыгнула, сколько позволяла поза.

— Ты что творишь, у меня одежды больше нет…

Возмущалась бы еще, но Бас обрушился на мои губы таким жестким, пьянящим поцелуем, что у меня дар речи пропал и мысли из головы вышибло напрочь. Как же я соскучилась по его губам… Он вдавил меня собой в стену, я крепче стиснула бедра, зарылась пальцами в его короткие волосы на затылке. С ума сойти, как же мне не хватало его языка во рту. Он жестко целовал, будто наказывал мои губы за грехи. Их жгли укусы до крови, но ранки быстро затягивались, оставляя после себя лишь стальной солоноватый привкус.

Мокрая одежда прилипла к телу, мы так и не разделись, и Бас не собирался меня опускать. Ему нужно здесь и сейчас. Он просто достал свой огромный напряженный член и насадил меня на него. Удовольствие прокатилось по телу сладкой дрожью, я простонала ему в губы и нижнюю прикусила до крови. Пальцы грубо впились в мои бедра, фиксируя их так, как ему удобно меня подкидывать и снова с размаху впечатывать в свой пах, вгонять в меня твердый член.

Струи забегали в глаза, в рот, лупили по голове и плечам. Зато, может, хоть немного глушили мои стоны и бешено-быстрые шлепки тело о тело. Я задыхалась от рваных поцелуев вперемешку с низкими хриплыми рыками. Я дурела от того, как сильно он хотел меня. И как долго не мог насытиться.

Вот-вот, вот-вот меня разорвет на части. Я крепче обвила его шею руками, боясь, что оргазм превратит меня в желе, я просто сползу вниз. И Бас замедлился, хитро улыбаясь.

— Подожди, куда спешишь…

Я всхлипнула и качнула бедрами, сама двигаясь на члене. Немного неуклюже, отчего Бас еще шире усмехнулся.

— Хочешь сама?

Он опустил меня в ванну и повернул лицом к стене. Я сразу прогнулась в пояснице и получила по ягодицам два звонких шлепка. Они колючками прошили тело до самого нутра, и легкая боль быстро сменилась жаром. Бас разорвал окончательно джинсы, и они зависли мокрыми лохмотьями где-то на коленях. Головка члена коснулась промежности, и я подалась назад, медленно погружая в себя его, медленно выпуская. Дразнила Баса намеренно. Дразнила себя мучительно.

— Да, вот так… — хрипло пробормотал Бас и принялся поглаживать бедра, поясницу, спину, поднимая мокрый свитер повыше. Его руки обогнули ребра и пробрались под чашечки лифчика, сжали налитые тяжестью груди, и я невольно задвигалась быстрее, глуша об стену стоны. Пальцы одной руки скользнули вниз и сладко защекотали клитор — меня выгнуло от всплеска наслаждения, внутри все скрутилось до дрожи. Бас убрал руку, взялся за бедра и начал дико быстро вбиваться в меня.

Я закричала, скользя влажными ладонями по стене, и в следующий миг рука запечатала мне рот, а у уха пророкотало:

— Тише, сейчас весь поселок разбудишь…

Прикусив кожу на его ладони, я сдавленно мычала. А стоило Басу снова коснуться клитора — взорвалась. Тело дернулось от мощных судорог, внизу запульсировало, ритмично обхватывая член. Бас разрядился следом с низким стоном, утопил его в моих волосах, отчего по коже разбежались горячие мурашки.

— Теперь можно и помыться. — С этими словами он стянул с меня, полностью расслабленной, свитер, лифчик и то, что осталось от джинсов и трусиков. Я развернулась и оперлась лопатками о стену, наблюдая, как Бас, чертыхаясь, стягивает с себя мокрый свитшот, который не хотел отлипать от литых мускулов. Мой взгляд скользнул по четко очерченным кубикам пресса к паху.

А презерватив… где? Я забегала взглядом по полочкам с бутылками. Вряд ли Бас спасал из самолета в первую очередь презервативы. Где бы он их взял в доме, где живет одинокая женщина. У парней одолжил?

— Мы не предохранялись? — осторожно спросила я.

— Нет.

Я обомлела от шока. Как? Совсем крышу сорвало, что сразу не обратила внимание?

— Погоди, погоди… Одно дело замуж, но к детям я точно не готова!

Бас выдавил на ладонь гель для душа, пахнущий лотосом и ванилью.

— У ресемиторов не бывает детей. Мы воины, у нас другое предназначение в мире.

— Что? — я невольно накрыла живот дрожащими руками. — Только не говори, что из-за дара у меня никогда не будет ребенка!

— Я не понял. Так ты хочешь детей или нет? — уголок его губ дернулся в улыбке.

— Хочу, но позже. — Я отвела взгляд. Бас растер гель между ладоней и провел ими по моим плечам, затем по груди.

— Значит, поговорим об этом тогда, когда захочешь.

Верно, нам слишком рано об этом говорить. Тем более никаких “нас” нет. От Баса я точно ребенка не хочу. Страшно представить, каким он будет отцом. Жестоким, холодным. Хотя с Мурёнышем он вел себя вполне ласково. Странно сравнивать отцовство с заботой о животном, да?

— Но… — начала я и потянулась к гелю для душа. Сама с удовольствием поласкаю руками его тело. — Все-таки ребенка я смогу иметь?

— Это можно устроить. Не волнуйся раньше времени.

Он правда так говорил, будто в его планах точно имелись дети. Не обманывал меня? Солгал ведь поначалу про месяц и про то, что сотрет мне память. Почему бы не солгать про то, что ресемиторы не могут иметь детей?

— Ты не лжешь? — спросила, уставившись в его глаза. Коснулась мыльными ладонями к груди и принялась водить по мускулам. — Сложно тебе верить после всего…

— Ты не меньшая лгунья, чем я. Когда начнем говорить друг другу только правду?

Вопрос повис в воздухе вместе с паром. А я ведь снова начала думать о том, как сбежать. К трону пускать меня не собираются — что не удивительно. И мои жалкие попытки строить из себя императрицу Баса не выводят из себя, а скорее забавляют. Не могу составить ему достойную конкуренцию. Наверно, и не стоило браться. У него больше жизненного опыта, я вечно ему буду проигрывать. И от этого невыносимо гадко.

— В чем дело? — Он приподнял мою голову за подбородок. Наверно, на лице отразилось все разочарование.

— Ни в чем.

— Снова что-то задумала?

Я быстро свернула его мысли в другую сторону:

— Ты подлый гад. Зачем такое сложное испытание придумал?

— Как тебе объяснить, что быть женой императора лучше, чем императрицей? Управлять очень сложно. Зачем это тебе? Ты и так не будешь ни в чем себе отказывать.

— Деньги, которые падают на голову, не имеют никакой ценности. Я за них не куплю себе счастье.

Может, Бас задумался о моих словах? Он молча потянулся к шампуню и намылил свои густые волосы. Только смыл пену, попросил меня повернуться к нему спиной. Пальцы зарылись в мои волосы, мягко массируя, и я едва не застонала. Блаженство.

— С тобой намного труднее, чем я рассчитывал. Но мне так даже интереснее.

Я хмыкнула и тряхнула головой. Ему наши отношения своего рода игра? Может, не стоит пытаться подвинуть Баса или обыграть его в том, в чем он хорош? Нужно искать свои козыри, которых у него нет?

— Ник говорил, мне нужен наставник.

— Ник? — Бас дернул за пряди. В трех буквах ярко скрежетнули ревнивые нотки.

— Наставником ведь будешь ты?

— Я бы на твоем месте использовал шанс найти другого наставника.

— Почему? — я развернулась к Басу лицом.

— Я строгий учитель, — говорил с предостережением, продолжая взбивать пену в моих волосах. — С тебя не достаточно испытания?

— Нет, хочу еще.

Что-то мрачно-порочное мелькнуло в его взгляде.

— Хорошо, Диана. Прибудем в следующую страну, и я тобой займусь.

— Когда это будет?

— В ближайшие дни. Мы в Канаде не задерживаемся. К сожалению, встреча с местным Командиром сорвалась. Сейчас очень опасно здесь высовывать нос. Я уверен, нас везде ждут. Но мы покинем Канаду так, что никто не заметит…

— Купишь самолет-невидимку?

— Этого именно все и ждут, — усмехнулся Бас, намекая на то, что собирается действовать так, как не ожидает никто.

Его вообще возможно переиграть? Не было ни единого сомнения, что он в итоге вернет себе трон, а меня посадит в золотую клетку. Жить придется в подземном городе, а наружу выходить в сопровождении охраны. Да у Мурёныша сейчас больше свободы, чем будет у меня. Пумыч остался дрыхнуть перед камином на первом этаже — клещами от тепла не оттащишь.

Смывая со спины Баса засохшую кровь, я с содроганием вспомнила, как отсюда торчал обломок двигателя и пробормотала:

— Тебе, наверно, было очень больно.

— Чепуха. Кальвин вколол лошадиную дозу обезболивающего. А потом вытащил ту дрянь прямо на одном из столов возле барной стойки. Зашил быстро — ты бы видела, с какой скоростью он орудует инструментами. Он специально учился оперировать ресемиторов — у нас слишком стремительная регенерация, операцию делать чертовски сложно.

В который раз пожалела, что пришла к нему с дурацкой просьбой. Не знаю, как научиться на эмоциях не совершать опрометчивых поступков. Но котику помочь хотелось.

Едва мы помылись, Бас начал вновь ко мне приставать. Я еле ему объяснила, что в отличие от него целый день провела на ногах и мне пора отдохнуть. И все равно в постели сковала бессонница. Бас весь день проспал и вырубился быстро, а я смотрела в потолок, думая, что делать дальше, пока не решила сходить проверить, как там котик.

Я оставляла его в кресле рядом с кроватью Симоны. Ребята говорили, что вкололи ей всего лишь снотворное, и Ник клялся, что ей поменяют воспоминания и обязательно перекинут много денег на карту, как только он взломает ее ноутбук. Все не так страшно, но я все равно злилась, смотря на спящую женщину. Котик тоже мирно посапывал.

А еще из ее кармана торчал смартфон. Сердце кинулось вскачь от идеи срочно позвонить кому-нибудь. Хотя бы маме. Просто услышать родной голос. Может, он придаст мне сил и уверенности в том, что я смогу переиграть Баса?

Я осторожно вытащила мобильник, прижала палец Симоны к сенсору и разблокировала экран. Получилось. По пути к ванной комнате набрала номер, залетела внутрь, заперлась и включила воду на полную.

— Алло?

— Мама, мам, это я! — голос сломался от подступивших слез.

— Диночка, я так рада тебя слышать! Как ты там?

— Я в порядке…

Связь оборвалась. Пульс застучал в висках. Я уставилась на дверь. Никто не должен был услышать. Скорее всего, на счету просто закончились деньги. Черт. Я поникла и опустилась на колени под грузом разочарования.

Мобильник ожил в руке. Код России, но номер не мамин. Взяла у кого-то телефон?

— Мама?

— Диана, не бросай трубку, — раздался незнакомый мужской голос. — Я знаю, что Себастьян удерживает тебя в плену. Я могу помочь.

Глава 24

— Кто вы? — спросила я как можно тише, не сводя взгляда с двери. Подползла к ванне, оперлась о нее спиной и выкрутила громкость на максимум. Вода шумела прямо над ухом.

— Я Командир одного из Лагерей. Прости, нам пришлось оборвать твой разговор с матерью. Мы не знали, сколько у тебя есть времени. Ты сейчас в безопасности?

Это словно подарок с небес. Шанс спастись от тирана. Истерзанную душу будто вмиг омыло целебной водой. Но уколы сомнений не дали радоваться на полную.

— Якоб работал на вас?

— Нет, я незнаком с Якобом. Он работал на Апексориум, но так как у меня есть некоторые связи с их верхушкой власти, то я в курсе всего. Тебе ведь рассказали, что такое Апексориум?

Тембр мужчины был приятным и строгим одновременно. Ему стоит верить? А у меня есть выбор? Когда появится шанс спастись? Никогда?

— Да, мне говорили об Апексориуме. Но что с моими родителями? Вы похитили их?

— Нет, мы просто следим за ними, охраняем на всякий случай. Прослушиваем разговоры, чтобы найти тебя. Сегодня Себастьян менял будущее?

— Что? — опешила я. — В смысле?

— Тебе не объясняли, видимо… Слушай меня внимательно, Диана, это очень важно, если ты хочешь спастись. Себастьян каждой ночью смотрит будущее следующего дня и, когда его что-то не устраивает, он его меняет, затем, возможно, стирает себе память, чтобы проживать день как бы заново. Он заранее знает о каждом твоем шаге. Ты не сбежишь от него, если он не допустит ошибку. Как сегодня. С этим звонком. После того как он изменил будущее сегодняшнего дня, не проконтролировал все до самого конца, то есть до твоего сна. Себастьян сейчас спит и думает, что уснула ты, верно?

— Да, возможно, — пробормотала я, косясь на дверь. Страх царапал по ребрам изнутри. Бас знал о каждой моей ошибке и намеренно позволял мне их совершать, чтобы что… Чтобы был повод наказывать? — Откуда вы это знаете?

— Так делают многие, кто обладают властью и мощным даром. Себастьян не исключение.

Казалось, сильнее ненавидеть нельзя, но мне удалось. У него нет никаких чувств ко мне. Он создал какой-то нереальный образ и подгоняет меня под него. В нем нет ничего хорошего, ни капли. Все его добрые поступки — работа на публику, на результат, к которому он стремится.

— Ты знаешь, какие у него на завтра планы?

— Покинуть Канаду. Он сказал, тут не будет встречаться с местным Командиром.

— Если поможешь нам, мы задержим Себастьяна, и он тебя больше никогда не тронет.

— Задержим? Вы так говорите, будто он преступник.

— Так и есть. Он убийца. По его вине погибло множество ресемиторов.

— Я не удивлена, — пробормотала, хотя правда оглушила. “Безжалостный убийца” — этот ярлык не вешается просто так. — Что мне нужно сделать, чтобы помочь вам?

— Тактика довольно сложная. Поэтому будь внимательна к деталям. Ошибиться нельзя.

Мужчина несколько минут объяснял, что и когда мне нужно будет сделать. Я переспрашивала, уточняла, уже наученная не спешить, вникнуть во все досконально, хотя нервы подрагивали. Казалось, вот-вот Бас вынесет дверь в ванную с ноги, отберет у меня смартфон и заставит сильно пожалеть о звонке. Но никто не пришел. Я закончила разговор, удалила информацию о вызове и вернула смартфон в карман Симоны. Посидела у черного котика, погладила. Все же радовало, что я смогла помочь.

Долго пропадать не стоило, и я вернулась в комнату к Басу. Чувство вины пыталось наброситься на меня и растерзать. Но я много раз старалась по-хорошему.

Прости, Бас, но ты не оставил мне выбора.

Поразительно, сейчас ему уже не снились кошмары, как раньше. Я пришла, ожидая увидеть, как он мечется по подушке, как огонь в его крови буянит и подсвечивает вены изнутри. Но Бас спал спокойно. Меня, правда, не так уж долго не было. Всего каких-то двадцать минут.

Я забралась под одеяло в тепло и повернулась спиной к Басу, пряча слезы. Честно говоря, не знаю, как я буду без него. Похоже, ужасно. Мне уже сейчас невыносимо плохо. Но я не могу оставить все как есть. Я не могу отдать ему свою жизнь, свое тело и забыть о себе.

К тому же преступнику, убийце не место на троне.

Слезы текли не прекращаясь, вся подушка промокла под виском и щекой. В груди зияла рана и страшно кровоточила, как бы я ни пыталась зажать ее рукой. В какой-то момент Бас повернулся и с урчащим вздохом обнял со спины, прижался. Вся кожа ощетинилась от прикосновения. Но тепло его тела и мирное сопение у затылка в конце концов убаюкали.

Как назло, сны снились пошлые. Бас развлекался вовсю — нет сомнений, что он лично гостил в моих фантазиях. Или его фантазиях? Я запуталась. И проснулась от мощного оргазма. Бас словно только этого и ждал — накинулся на мои губы поцелуем, сжал в крепких объятьях, давая ощутить свою каменную утреннюю эрекцию.

Соленая влага снова подобралась к ресницам. Да что же такое! Жаль его, да? Грустно осознавать, что один из наших ближайших поцелуев станет последним? Слишком продуманной была стратегия того Командира, слишком уверенным звучал его голос. Слишком много решимости зажглось во мне после событий вчерашнего дня.

Я отвечала Басу жестче, чем обычно, и он свирепел. Не совсем наш секс был похож на романтичное занятие любовью в утренней неге. Мы не трахались, мы дрались. За право быть сверху, за каждым укусом следовала острая месть, не давая друг другу ни секунды передышки. Нападать и брать свое. Отступать лишь чтобы помучить, усыпить бдительность и напасть с новыми силами.

Но только в сексе мы могли в итоге выиграть оба.

Отсыпалась я на задних сидениях машины в обнимку с Мурёнышем. Оказывается, ночью Герман и Ник ездили в ближайший город за новой одеждой и двумя джипами. Бар Симоны мы оставили еще до рассвета. Нам предстояла длительная поездка.

Только к вечеру и после двух чашек кофе я пришла в себя — мы после заправки остановились возле озера, где вышли все на улицу. Бас выглядел уверенным в себе, говоря команде:

— Чтобы ни у кого не возникало сомнений — я мог предупредить падение самолета. Нас, скорее всего, атаковали с корабля, рассчитывали, что мы не долетим до суши. Но благодаря падению теперь враги погрязнут в поисках нас по Канаде. Ник позаботился о том, чтобы пустить их по ложным следам. А мы уйдем из страны незаметно.

— Я сделал все, что мог, — пожал плечами Ник, щурясь на закатное солнце. — Они точно нас пока не найдут. Если среди нас, конечно, нет еще одного предателя.

Я поежилась от колючей дрожи. Если сдам Баса, то что будет с ребятами? Их запишут в сообщники и упакуют с ним вместе?

— У всех предателей путь один — на тот свет, — отчеканил Бас. — Если Якоб рассчитывал избежать смерти и свалить незаметно, то он кретин.

Афина развернулась и, сев в машину, хлопнула дверью. Я видела, она не подпускает к себе никого, даже на Лауру рычит, Ника кроет матом, а Бас не считает нужным поддержать ее. Возможно, у него есть весомая причина злиться на нее — все-таки именно Афина привела в команду предателя.

Я попросила Ника подержать Мурёныша за поводок и пошла в тот джип, где закрылась бывшая. Радовало, что Афина не вытолкала меня, когда я села рядом с ней, лишь смерила меня недовольным взглядом. Под ее потухшими голубыми глазами залегли тени.

— В чем дело?

— Послушай, мне правда жаль, что Бас всунул в меня дар Якоба. Я бы не хотела так…

— Брось. — Она хмыкнула. — Бас все равно убил бы его. А так Якоб отделался легкой смертью. Бас мог учинить более жестокую расправу. Он ненавидит предателей.

Колючий комок застрял в горле. Я сама собиралась стать предательницей. Или нет? Нет, я никогда не клялась в верности. Бас грозился, что его враги обязательно убьют меня, если от него уйду. Пытался запугать? Почему тогда, если они такие плохие, до сих пор не похитили моих родителей и не шантажируют ими? Разве не могли бы?

— Все равно прости, что вчера слишком бурно отреагировала на твое поведение, — сказала я. Кажется, язык деревенел от неловкости. — Стоило взять в расчет то, что тебе тяжело.

— Ох, не парься… — махнула рукой Афина и невесело усмехнулась. — Я ухожу из команды, детка.

— Бас тебя выгнал?

— Нет, я сама. Видишь ли, я только и умею, что создавать всем проблемы. Думаю, без меня вам всем будет лучше.

— Не думаю, что есть кто-то, кто летает лучше тебя! И во всем остальном…

— За штурвал я нескоро сяду. Понимаешь? Я чуть не поседела. — Ее голос дрогнул, и она быстро-быстро заморгала, отворачиваясь.

Сиюминутный порыв дернул меня, и я обняла эту колючку. Афина застыла, точно превратилась в статую, даже дышать перестала. Страшно представить, как ей сейчас. Когда-то она потеряла родителей, а теперь разочаровала своего единственного близкого человека.

— Мы живы только благодаря тебе. Те, кто хотели подобраться к команде Баса, все равно нашли бы способ. Ты невиновна.

Афина молчала, точно язык проглотила. Лишь ее плечи едва-едва вздрагивали. Смущение сковало в итоге и меня. Не знаю, что на меня нашло. Эмпатия? Я чувствовала, что Афина нуждается в помощи. Могла ли она ее принять?

— Ладно, я пойду, а то Бас подумает, что мы опять что-то планируем за его спиной.

— Спасибо… — еле слышно произнесла Афина за секунду до того, как я захлопнула за собой дверь. Так тихо, что я не уверена, не показалось ли мне?

Бас громко подбадривал ребят, они слушали его, затаив дыхание, и постепенно тревога, растерянность сходили с их лиц. Я засмотрелась на него: красивый, властный мужчина. Густые черные волосы, пронзительный взгляд, четко очерченный подбородок с сексуальной щетиной, широкий разворот плеч, крупная мускулатура, которая только подчеркивает авторитетность. У него достаточно сил и уверенности в себе нести ответственность за будущее его команды, его плана. У него с лихвой дерзости считать себя достойным самого лучшего. Ничего мельче, чем трон Императора.

В который раз: почему именно я? Я ведь не лучшая девушка в мире. Может, он солгал по поводу причины, почему выбрал меня. Я бы не удивилась.

— Афина правда уходит? — спросила я Баса, когда мы расселись по машинам. — Ты ведь говорил, что выход из твоей команды один — на тот свет.

— Не буквально уходит, — он поморщился. — Посидит в моей резиденции, пока мы не закончим, отдохнет. Кстати, я поговорил с Кальвином… Не хочешь избавиться от шрамов? Он умеет творить с кожей ресемиторов чудеса. Меня не раз латал.

У меня от шока перехватило дыхание. Глаза расширились.

— Это не потому, что мне что-то не нравится. Меня твои шрамы не пугают совершенно. Хочешь ли именно ты от них избавиться?

— Когда?

— Пока будем добираться до следующей страны.

— Прямо в машине, что ли? — усмехнулась я.

— Мы пересядем на другой транспорт. Так хочешь?

Хочу надеть купальник, короткую юбку, хочу не вздыхать тяжело, когда стою перед зеркалом. Но не хочу всю жизнь смотреть на отсутствие шрамов и вспоминать, что избавилась от них благодаря Басу.

— Я подумаю, — пробормотала и отвернулась к окну. Сильные руки заключили меня в крепкие объятья, нос зарылся в волосы, теплое дыхание расходилось мурашками по коже.

Так хотелось дать ему маленький шанс прежде, чем начать выполнять инструкции Командира. Но он говорил, что Бас преступник и убийца. Действительно ли? Что такого сделал? Когда? Почему?

Нет, в первую очередь нужно докопаться до правды. Шанс — потом. И Командир подождет.

Глава 25

Ник или Герман? Герман или Ник? Я поглядывала то на одного, то на другого. Ник в привычной манере умудрялся есть, прихлебывать вино, травить шуточки и поглаживать за ушком Мурёныша, который точно привязался к светловолосому засранцу и клянчил возле стола еду у него чаще, чем у меня.

Хакер так и не извинился за то, что обвел меня вокруг пальца в лесу Канады. Но это не особо влияло на мое решение.

Так Ник или Герман? Кого выбрать?

Герман трапезничал аккуратно и в большей степени молча. Ему бы подошел сюртук и двенадцать различных приборов для каждого блюда на столе. А накрыли перед нами столько еды, что роту солдат хватит накормить. Или одну меня.

Больше суток мы питались тем, что удалось встретить на заправках по дороге к океану. Фастфуд и кофе. Мурёнышу только раз повезло купить сырого мяса на ферме, и я едва не начала уговаривать ребят остановиться в лесу и нажарить шашлыков.

Зато теперь выбирай что угодно. Не верилось, что эта огромная столовая поместилась в субмарине. О том, что мы глубоко под водой, напоминали лишь низкие потолки и огромные круглые иллюминаторы, за которыми проплывали косяки рыб.

И все же… Ник или Герман? Как решить? Опытным путем? Ждать ночи?

Опытным путем проверять страшно. Как я выкручиваться буду, если меня засекут? Заблудилась? Подводная лодка правда огромная, двери кают все похожие. Ее хозяин рассказывал, что не любит самолеты и корабли, а к своим островам добираться как-то нужно. Поэтому ему соорудили на заказ гибрид военной и туристической субмарины. В итоге быстрая и комфортная. И явно стоит как остров.

Складывалось впечатление, что мы ужинаем в ресторане пятизвездочной гостиницы. Мурёныш веселил хозяина — седого крупного мужчину, с лица которого вообще не сходила улыбка. Бас расслабился в компании старого приятеля.

Расслабился — это хорошо. Пьют они, правда, мало. Зато Афина уже бутылку вина всосала и клевала носом. Ник предложил ее проводить в каюту, на что получил убийственный взгляд.

Жаль, что Афина и Лаура не подходят для моей задумки. Кальвин тоже — он вроде заселился вместе со стилисткой. А Афина скоро уходит. С Ником может быть, с одной стороны, сложнее, а с Германом легче. Но с другой… личный телохранитель Баса наверняка внимателен к деталям и с легкостью меня раскроет.

Ладно, буду опытным путем.

Бас после ужина выглядел сытым довольным котярой. Приобнял меня за талию по пути в каюту, наверняка предвкушая страстную ночь. Мы больше суток не трахались — и я дико боялась того, что после секса растаю и не захочу никуда идти. Тем более один наш секс легко превращался в марафон, который тяжело остановить. Не хватало мне кувыркаться до рассвета. Тогда я точно ничего не успею.

— Давай утром… — пробормотала я, выворачиваясь из объятий, когда мы вошли в каюту.

Но Бас завернул меня в них снова, нашел мои губы и мелкими, но уверенными шагами двигал меня к двуспальной кровати.

— Послушай, — я нехотя разорвала поцелуй и отклонилась, — у меня все тело болит после поездки…

— Я сделаю массаж. — В подтверждение слов, он провел руками по моей спине, мягко сминая мышцы, разгоняя горячие волны под кожей.

Настойчивый, гад. И руки его… умелые, сильные, теплые. Почувствовать бы их на спине, затем на обнаженных ягодицах, бедрах. Я тряхнула головой, прогоняя хмельное наваждение.

— Нет, я просто сначала хочу выспаться по-человечески на матрасе, а не в кресле. Потом хоть целый день не будем вылезать из кровати.

— Я тебя за язык не тянул. — Бас сощурился, выпустил меня из кольца рук и скрылся за дверью ванной комнаты. Я приняла душ еще когда мы только спустились в субмарину и нас определили в каюты, ибо надо было искупать Мурёныша. А после его водных процедур пришлось мыться и мне.

Теперь я шустро переоделась, попросила немного подвинуться сонного кота, нырнула под одеяло и закрыла глаза.

Как далеко мне позволит зайти Бас, если видел будущее сегодняшнего дня? Или так же, как в прошлый раз, недосмотрел до конца и я останусь незамеченной?

Отдохнуть действительно хотелось. И мне стоило дичайших усилий притворяться спящей, пока Бас принимал душ, шуршал вещами, устраивался в кровати, обнимал меня.

Я несколько раз за последние сутки, пока мы ехали в машине, пыталась завести разговор о прошлом Баса. А он постоянно соскальзывал с темы. И как докапываться до правды? Какими путями? Еще не придумала, поэтому решила начать с безобидного — выяснить, у кого из парней реально ночью украсть мобильник, если все-таки понадобится выполнять инструкции Командира.

Или, может, стоит попытаться объяснить Басу более доходчиво, зачем мне его прошлое? Что это не просто рядовой интерес, что мне крайне важно…

Я развернулась в объятьях и прошептала:

— Бас?

Он резко распахнул глаза, ослепляя меня на миг своими огненными сполохами.

— Не спится все-таки? — Бас с игривой улыбкой провел рукой по моему бедру.

— Нет, подожди, — я накрыла его руку своей, останавливая. И надеясь остановить желание, которое пожаром вспыхнуло от одной искры. — Я поговорить.

— О чем?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Я хочу знать о тебе все. Разве жене это не положено? Почему ты не делишься со мной своим прошлым?

Он со вздохом откинулся на подушку и заложил руки за голову.

— Потому что ты снова скажешь, что я ужасный, жестокий, бессердечный…

— А ты хочешь, чтобы я полюбила только одну твою сторону, а вторую продолжала ненавидеть?

— А ты хочешь полюбить меня всего, без остатка?

Куда меня несло? Тормоза совершенно отказали. Я только сейчас заметила. И очутилась спутана по рукам и ногам своими же словами. Стыд покалывал щеки, я отвела взгляд в темноту, к спящему Мурёнышу.

Кой черт дернул меня говорить о любви? Будто она так близко, что вот-вот накинется и собьет с ног.

Бас сграбастал меня в объятья, и над ухом проурчало довольное:

— А ты, похоже, ни в кого еще не влюблялась.

— Так, Бас, перестань, я вообще не об этом, — завертелась в его руках. — Я просто хочу знать о тебе все!

— Придет время — узнаешь. Ты пока не готова.

— Готова.

— Нет.

— Тогда спокойной ночи, — буркнула я и повернулась к Басу задницей. Не хочет говорить — клещами из него слова вытаскивать? Придет время… Просто отмазка.

— Спи сладко, Диана… — Он тесно пристроился сзади, положил руку на талию и ровно задышал. Я тоже постаралась дышать спокойно, но сердце колотилось как ненормальное. Сколько ждать прежде, чем выбраться из постели?

Я досчитала до пятнадцати минут, и выползла из-под тяжелой руки Баса и одеяла.

В метре от кровати холод пробрал до костей. Или это стыла кровь от тревоги? Не сводя взгляда со спящего мужчины, я на носочках, дыша через раз, прокралась в коридор, по дороге захватив халат.

Времени на сомнения не было. Которая каюта Германа? Я прокрутила в голове воспоминания, как мы размещались часами ранее, и двинулась вправо. Хоть бы он спал! Уставшими мы были все, поэтому я очень надеялась, что Герман не сова.

Найти его дверь легко. Повернуть бесшумно ручку и переступить порог — немного сложнее, меня притормаживала дрожь в руках и задеревеневшие ноги. Глаза быстро привыкли к темноте — Герман лежал на кровати, раскрывшись по пояс. Спал, крепко. Шторы наглухо закрыли панорамное окно. На тумбочке виднелся смартфон. Стоило мне сделать два шага к кровати, Герман молниеносным движением достал из-под подушки пистолет и направил на меня. Лишь потом проморгался, когда я чуть не обделалась от страха, и опустил пушку.

— Что ты тут делаешь? — спросил хрипло.

— Каюту перепутала! Прошу прощения, — пискнула я и вылетела за дверь. Нет, Герман не подходит. Слишком чутко спит.

Я перевела дыхание и пошла к каюте Ника. Руки уже не просто подрагивали, они стали влажными и не хотели поворачивать ручку двери. Может, не нужно? К черту все?

Но я не могу просто сидеть и ждать, пока Бас соизволит посветить меня в свое прошлое. Нужно быть готовой к разным вариантам событий.

И все же, может, завтра? Пока я сомневалась, какая-то из ближайших дверей щелкнула — и я мигом влетела в каюту Ника и тихо закрыла за собой. Взгляд приковался к огромному окну — сколько раз смотрю на подводный мир за последние часы, никак не верится, что действительно за толщей стекла плавают рыбы, а не это всего лишь огромная плазма с передачей про тихий океан. Полюбоваться время будет, я перевела взгляд к столу — там среди техники, гаджетов, подмигивал огоньком смартфон. Я пока не собиралась его трогать. Мне, как минимум, нужно узнать пароль, ибо за палец Ника дергать точно не буду. Я пока лишь немного пошумела — прошлась по каюте, подняла и поставила графин с водой, тяжело вздохнула у кровати. Ник немного поворочался, комкая подушку, но не проснулся. Облегчение окатило меня сонливостью. Если все-таки решусь временно позаимствовать смартфон, приду ночью к Нику.

В дверь настойчиво постучали. Черт, надо было закрыть за собой на замок!

— Ник… Это я… — Афина пьяно растягивала согласные. Этого еще не хватало! Она ведь в любую секунду дверь откроет!

До ванной комнаты далеко, под кровать не забраться — она массивной глыбой прилипла к полу. За пару мгновений я обежала взглядом всю комнату — спрятаться негде — и просто хлопнулась на пол за кроватью, прижалась грудью к ковру, боком к левой стороне каркаса, которую не видно, если открыть дверь.

Афина повернула ручку и вошла. Я обливалась холодным потом, пока ее ступни тихо касались пола.

— Ник? Не спи!

Кровать мягко вздохнула от веса девушки, зашелестело одеяло.

— О, Финик… — осипшим голосом удивился парень. — Ты что…

— Что, что… Я тебе так и не отдала должок. Так, где он… Не люблю быть должной…

— Финик, перестань, ты пьяная. Иди к себе.

— Не хочу! — заявила она и, видимо, шлепнула его или по плечу, или по груди. — Не хочу спать сама. Мне кошмары снятся.

— Тогда ладно… ложись рядом. Э… можешь не раздеваться.

— Мне в свитере спать?

— Я ж не железный, Финик.

— Вот именно. И не надо быть железным.

Жутко интересно, что они делали во время разговора, но я бы не рискнула поднять голову. По звукам складывалось впечатление, что Афина все же скинула с себя свитер, а Ник ей не помешал.

— Финик, если ты пришла сюда, чтобы забыть Якоба…

— То что? Какая тебе разница? Ты же давно меня хочешь.

Кажется, на кровати завязалась потасовка. Они ведь не заметят, если я проползу к двери? Афина пьяная, Ник, судя по голосу, тоже не до конца протрезвел. И заняты они явно друг другом.

Не собираясь дожидаться, пока шанс улизнуть испарится, я медленно, но уверенно принялась двигаться по махровому ковру к двери. Адреналин звенел в венах, затянул нервы в пружины, которые вот-вот лопнут. Я не оборачивалась, чтобы не терять драгоценное время.

Только у двери глянула назад, когда пришлось выровняться: Ник скрутил Афину и потянулся к тумбе за графином воды. Я в этот миг выскочила в коридор.

И наткнулась на убийственный взгляд серых глаз.

— И что ты тут делаешь?

Пол пошатнулся под ногами, душа грохнулась в пятки. Да Бас ведь все видел! Не верю, что случайно проснулся и пошел меня искать у двери Ника. Позволил случиться всему, чтобы теперь пригвоздить меня к стенке? Только я открыла рот, как в каюте что-то разбилось. Графин? Через секунду в коридор вылетела Афина, прижимая к обнаженной груди свитер. Растерянно посмотрела на нас и поспешила спрятаться за дверью своей каюты.

У Баса брови взлетели вверх. Я вмиг завелась от наигранного удивления.

— Не делай такой вид! Ты все знал!

— Но я с удовольствием послушаю, зачем ты бродила по комнатам парней, — сказал Бас и взял меня под локоток.

Нет, я подозревала, что меня могут застукать. Но отговорка в духе “я заблудилась” сейчас не сработает. Еще и потому, что через секунду выскочил растрепанный Ник в одних промокших трусах со стояком и оцепенел, увидев нас.

Бас поймал мой взгляд, который убежал от Ника, и сощурился. В его глазах прыгали бесенята.

Хакер прочистил горло, пожелал нам спокойной ночи и пошел к каюте Афины. Она, естественно, открывать не хотела.

А Бас, мерзавец, любит ловить меня врасплох. И не дал посмотреть, чем закончится настойчивый стук Ника в дверь, утащил прочь, в нашу каюту.

Я судорожно пыталась придумать, как выкручиваться. Бас видел только сегодняшнее будущее или вчерашнее тоже, но притворялся, будто ни о чем не подозревает?

Пока он запер за нами дверь на защелку, а я поймала момент и отскочила от него подальше, к окну. Акулу вблизи с оскаленной пастью не так страшно увидеть, как стоять рядом с тиранозавром. Он задумчиво потер щетину.

— Подожди, ничего не говори, Диана. Дай попробую догадаться. Значит, тебе плохо спалось на этой кровати, и ты решила поискать другую?

Издевается. Я сжала руки в кулаки, пламенея от злости, но мигом осекла себя — сейчас взбеленюсь, дар начнет сходить с ума, потом еще захочу пробить окно головой Баса и отправить его на корм рыбкам. Конечно, он не позволит мне это сделать. Разденет и трахнет под предлогом того, что мне надо дар успокоить.

Нет, уж, пусть не надеется. Я постаралась глубоко и медленно дышать, так как рассказал мне вчера Ник, пока Бас вел машину. Говорил, часто помогает, если дар только-только начинает буянить. И мысли нужно увести в другую сторону — например, засмотреться на мощные руки Баса с крупными ветками вен и вспомнить, как приятно оказываться в их плену.

Вроде полегчало. Дикая энергия, вызванная злостью, отступала.

— Дорогой, как ты мог подумать, что мне плохо с тобой спится… — растянула я губы в улыбке. — Я пошла искать то, что ты не хочешь мне дать.

Если он хоть раз меня поймал среди ночи, то я облажалась. Нет смысла в инструкциях того Командира. Я не доведу их до конца, даже если точно решу сдать Баса врагу. Нет ни единой минуты в дне, когда тиран не наблюдает за мной. Как с этим жить?

— И как? Ты нашла это?

— Нашла. Но вряд ли смогу воспользоваться, если ты следишь за мной сутки напролет. Ты не устаешь от этого?

— И что ты нашла? — Бас подошел ко мне вплотную и провел ладонями по моим бедрам, ягодицам, животу, груди, обыскивая. — Неужели, я пропустил что-то…

Снова злил меня. Впиться бы в его шею ногтями! Так, спокойно, вдох-выдох. Шею надо не царапать, а целовать. Она теплая, пахнет неповторимым мужским запахом, характерным только для Баса, чуть солоноватая на вкус, чувствительная. Ему нравилось, когда я касалась ее губами.

— Я просто хотела позвонить маме… — пробормотала я, опустив голову.

— Диана, как бы тебе сказать… Но под водой связь не ловит.

— Знаю! — я уставилась на Баса исподлобья и, подавив в себе разочарование, выдала: — Заранее хотела узнать, у кого из парней реально временно позаимствовать смартфон.

— Пожалуй, тебе нет в этом надобности. Пока мы посреди океана, ты действительно можешь позвонить матери. И это вполне для нас безопасно. Пойдем.

Я осталась стоять на месте, сверля пристальным взглядом широкую спину Баса. Он не злился, лишь забавлялся. Я ожидала, что меня в бараний рог скрутят или повесят.

— Ты уже придумал наказание, да? Поэтому не размазал меня по стенке?

Он вполоборота замер у двери.

— Не думаю, что мою тещу обрадует, если она услышит твой плачущий голос.

Меня окатило ледяной дрожью. Стальной тон Баса не обещал ничего хорошего. Может, еще есть шанс выкрутиться? Подумаешь, хотела стянуть у кого-то смартфон и позвонить матери. Куда хуже, если звонок оборвет Командир, перезвонит и спросит: “Ну как там, получается следовать нашему плану?”

— Поговорим позже, Диана, о твоих ночных похождениях.

— Ты не имеешь права меня наказывать! Я это сделала потому, что ты держишь меня в плену! Ты нарушаешь мои права, как человека…

— Нас могут выследить по звонку, не понимаешь? А если хочешь, чтобы выследили, то ты сама не оставляешь мне выбора.

Я прикусила губу, потупившись. Еще не выследили, но звонок поймали моментально. Если бы это сделали те люди, которые работали вместе с Якобом и искали нас в лесу, нас настигли бы еще в Канаде.

Бас подошел, взял меня за руку и потащил за собой.

— Пойдем. Я попрошу капитана поднять буй с антенной. Отследить местонахождение спутникового телефона в океане нереально.

А отследить номер и перезвонить на него? Если да, то мне хана. Отбрыкиваться до последнего? Будить дар, драться и трахаться, лишь бы не покинуть каюту? Нет, это будет ох как подозрительно. Выкручусь по-другому.

Капитан был немного в шоке от просьбы среди ночи устроить нам звонок через спутник. Но указания выполнил и дал нам мобильник — я такие видела в детстве, огромные трубки с антенной. Когда мы вернулись в каюту, устроилась с ним на кровати и принялась нажимать на кнопки. Пальцы подрагивали. Бас сидел рядом, на него не подействовала просьба оставить меня наедине.

— Мам, это я! Прости, что в прошлый раз звонок оборвался. Тут со связью плохо.

— А через скайп позвонить не можешь? Ты же сумасшедшие деньги на звонок тратишь, наверно…

— Это… рабочий телефон. С интернетом тут дела еще хуже.

Я немного сочинила, что прохожу стажировку на севере Канады, рассказала о природе, спросила, как там у нее на работе, как папа. Радовалась родному маминому голосу и после каждого слова ждала, что звонок оборвется. И он действительно оборвался, когда я уже начала прощаться. Сделала вид, будто так и нужно, поблагодарила Баса и сказала, что нужно скорее отнести телефон обратно.

Но тиран забрал у меня трубку, повертел ее в руке пару секунд — и на экране загорелся входящий вызов. Бас положил телефон на одеяло и включил громкую связь.

— Диана, можешь говорить? — спросил уже знакомый мужской голос, и я еле подавила в себе желание запустить мобильник в окно.

— Привет, Мартин, — ответил Бас с ухмылкой, сверля меня немигающим взглядом, от которого хотелось самой выйти в окно. — Похоже, тебе не дает покоя то, что я выжил после твоего взрыва.

— Может, потому, что я люблю доводить дела до конца? — иронизировал Командир. — Но правда, идея взорвать твой вертолет была не очень, соглашусь. Я иногда слишком нетерпелив. Стоило подождать и подготовить более жестокую и надежную расправу за твои преступления? Теперь я так и сделаю. Быстрая смерть, как ты говорил, слишком простое наказание.

— Какие преступления? — не удержалась я. Почему-то Бас не стал затыкать мне рот или уши. А лучше бы заткнул. Какая-то часть меня не хотела ничего слушать.

— Диана?.. — так удивился Мартин, будто не ожидал услышать мой голос. — Себастьян весьма подлый человек, и если сейчас разрешает тебе слышать меня, значит, ему это каким-то боком выгодно.

— Не отходи от темы, — нахмурился Бас. — Рассказывай про преступления.

— Сам рассказать не хочешь?

— Моя жена мне не всегда верит по некоторым причинам. А ты человек честный, правильный, разве не так, Мартин? Ты покаялся за былые грехи и встал на путь справедливости. Больше не балуешься взрывами, после того как грохнул двух Императоров? Одного, правда, грохнул не до конца.

Превратившись в слух, я присела на край кровати на всякий случай. А то ноги от шока плохо держали.

— Переводишь стрелки, Себастьян? Померимся тем, сколько каждому суд Апексориума впаял бы лет? Или кого быстрее приговорил бы к казни? Но меня оправдали. Возможно потому что я не успел нажить себе много врагов. Тебя же ждет другая судьба.

Бас и глазом не моргнул.

— Чем выше сидишь, тем больше людей хотят тебя подвинуть, — парировал он. — Если не хотят — значит, место твое копеечное.

— Не льсти себе, Себастьян. Тебя никто не пустит обратно на трон.

Почему-то заявление Командира разозлило меня.

— Прекратите! О каких преступлениях речь?

— Себастьян помогал прошлому Императору скрывать книгу с важными знаниями для ресемиторов. Из-за того что никто этими знаниями не обладал, ресемиторы столетиями погибали после сорока лет, не зная, как избавиться от дара. К твоему сведению, Диана, если вдруг Себастьян тебя не просветил, дар Реджере дает силу только до сорока, а затем высушивает человека за несколько лет так, что убивает и улетает искать себе новое тело. Представь, сколько ресемиторов скончалось в страшных муках, не зная, как избавиться от дара.

Не веря своим ушам, я уставилась на Баса в поисках ответа на его равнодушном лице.

— Знания были спрятаны ради того, чтобы ресемиторы могли продолжать скрываться от человечества, — спокойно пояснял он. — У нас не было ресурсов держать на пенсии бывших ресемиторов. И я не про деньги. А отпускать на свободу, как ты сам знаешь, нельзя. Эта система была придумана не мной. А для того чтобы что-то изменять в империи, нужно длительное время. Реформы не внедряются за день.

— Не рассказывай мне, что ты собирался обнародовать книгу, а я тебе помешал.

— Собирался я или нет — неважно. Важно то, что я собираюсь сделать сейчас. Ты наверняка наслышан о моих планах, вдаваться в подробности не буду. Меня интересует другое: почему ты, имея на руках копию книги, открыл учебный центр, где знания из книги преподают как твои собственные наработки? Славы захотелось?

— Не хочу умалять свои заслуги. Не своруй я книгу у бывшего Императора, об этих знаниях до сих пор бы никто не узнал.

— Надеюсь, вы нашли хорошего переводчика с непальского языка и во всем разобрались, без знания старинных ритуалов и истории империи. Ведь у вас нет доступа к библиотеке Апексориума. Надеюсь, никто не пострадает от корявого перевода. А кстати, вы разобрались уже, как пара ресемиторов может завести ребенка? Сложный ритуал, да?

Я еще вчера переспросила у Лауры, правда ли, что ресемиторы не могут иметь детей. Она с грустью подтвердила и добавила, что с этим пришлось смириться.

— К книге прилагались инструкции? — после продолжительной паузы спросил Командир.

— И передавались устно от Императора к Императору. Жаль, конечно, что теперь все знания остались только в моей голове.

Тишина в трубке. И я затаила дыхание. Бас не пришиб меня лишь потому, что сам хотел поговорить с Мартином? Чтобы я слышала все, от и до. И чтобы заставить врага играть по своим правилам.

— Вижу тебе, Командир, нужно время, чтобы обдумать мои слова. Еще встретимся.

Бас положил трубку и вышел из каюты, оставляя меня наедине с мыслями и спящим Мурёнышем. Чем дольше я обдумывала разговор, тем больше вопросов появлялось. И я сразу налетела с ними на Баса, едва он вернулся, остановила его прямо посреди комнаты, не дав пройти дальше.

— Это из-за него у тебя проблемы с огнем? Из-за того взрыва? Он тебя хотел убить? Почему?

— Потому что я пришел забрать книгу, которую он умыкнул из дома бывшего Императора, — его губы изогнулись в кривой ухмылке. — После инициации я ездил читать эти древние письмена, а старик дополнял их устно. Его Мартин подорвал вместе с домом. Пожалуй, бывший правитель был довольно жестоким и опасным человеком, а также уже считался мертвым, ведь ему исполнилось сорок лет, поэтому Командира никто ни в чем не обвинил. Моей задачей было любой ценой добыть книгу обратно и стереть любую информацию о ней. Мартин не понимает, какие беспорядки начнутся, если все знания станут доступны всем.

— Мне показалось, ты хочешь ему их продать или…

— Нет, я хочу, чтобы он прикрывал мой тыл, — широко улыбнулся Бас. — Мартин не успокоится, пока не получит инструкции.

Так и знала, что у разговора была веская причина.

— А что насчет безжалостного убийцы? Почему Кальвин тебя так называл?

— Ты действительно хочешь, чтобы я оправдывался? — сдвинул брови тиран. — Ресемиторы — это воины, особенно жестокие в Апексориуме. Я правил организацией, в которой работает множество киллеров. К трону путь приходилось выгрызать. Либо у меня бы отобрали дар. Я или безжалостный убийца, или мишень.

Отступая, я невольно покачивала головой со стороны в сторону, как заведенная, и бормотала:

— Не верю, что нельзя было по-другому…

Бас поймал меня за шаг до того, как я уперлась бы спиной в окно.

— Да, для меня обесценилась человеческая жизнь, — говорил он, смотря мне прямо в глаза. — И это потому что мне приходилось принимать быстрые решения, учиться не испытывать сожалений. Эмоции мешают холодному рассудку.

Нет, я не хотела его понимать. Казалось, только проникнусь — замараюсь и никогда не отмоюсь.

Я накрыла его губы дрожащими пальцами.

— Молчи, лучше молчи. Дальше я слушать не готова. И не уверена, готова ли была услышать то, что уже услышала. Ты, наверно, был прав. Лучше мне ничего не знать…

— Я главное не сказал, — он сгреб мою руку в охапку и коротко чмокнул подушечки пальцев. — Твоя жизнь для меня бесценна.

От внезапно подступивших слез я отвернула лицо. Только недавно правда придавила меня к земле, отравила горечью какую-то глупую надежду, а теперь за спиной вырастали крылья. Цвет у них мрачный, черный. Какими еще могут быть чувства убийцы? Никогда они не окрылят меня светлыми эмоциями.

Мою кисть мелко покалывало в его руке, будто через кожу проникала магическая энергия, искрящаяся током. Пальцы осторожно взяли меня за подбородок и повернули лицо. Я опустила веки, не желая показывать свой растерянный взгляд.

— Скажи, почему я?

Вместо ответа он накрыл мои губы своими. Я невольно потянулась к нему, решив больше не спрашивать об этом. Если он солгал о реальной причине, значит, так действительно лучше.

Куда мне бежать дальше за свободой? Как спасаться? Пока я двигалась следом за Басом, который мелкими шагами отступал к кровати, раздевая меня на ходу.

Мурёныш развалился на постели прямо по центру и спал без задних ног. Утомился, малыш, за сутки в машине. Мы не стали его двигать, мы не стали отвлекаться ни на миг друг от друга. Все потом… Потом пособираем разбросанные вещи по полу. Лишь бы скорее прижаться телом к телу.

Что там было в прошлом совсем не важно для этого момента. Ведь удовольствие в его умелых руках, которые мне не делали больно, а лишь приятно, обжигающе-сладко. В его губах, которыми я не могла насытиться. В его теле, которым можно любоваться вечно. Любоваться и царапать ногтями литые мускулы, и пить с них огонь языком, и прижиматься так тесно, как только возможно.

Еще удовольствие там, где больше не мешала резинка презерватива. Бас сел на кровать, и я умостила колени по бокам от его бедер. Самой двигаться было трудновато, но мне иногда хотелось растягивать наслаждение до сладкой муки. Я медленно опускалась на его крупный твердый член, ловя кайф от каждого сантиметра погружения. Наполнялась, растягивалась и постанывала ему в губы. Едва я прижалась промежностью максимально тесно к его паху, он надавил ладонями на мои ягодицы, еще глубже проникая в меня. Волнительная дрожь прокатилась по телу.

Руки Баса заскользили по спине под волосами, сдавливали ребра до ломоты, и я неспешно задвигалась, поднимаясь и опускаясь. Выгнулась, и губы втянули мой сосок в тугой сладкий плен. Пальцы забрались в волосы на затылке, потянули вниз, заставляя меня выгнуться еще и запрокинуть голову. Я прикрыла глаза, отдаваясь только во власть ощущений. Щетина мягко царапала грудь, влажный язык играл то с одним, то с другим соском, и нервные окончания трепетали в чистом безумии, раскидывая по телу жаркие импульсы.

К черту растягивание удовольствия. Это смертельно жестоко. Мне надо срочно быстро. Глубоко и жестко. Я впилась в плечи Баса, явно раздирая их до крови, и задвигала бедрами быстрее.

На ковер мы грохнулись, когда я разогналась, подстегнутая какой-то нечеловеческой силой. Я отшвырнула тапочки из-под головы и раздвинула шире колени, принимая в себя Баса на всю длину. Он набросился на меня, как дикий зверь. От жесткого пола под кожей ненадолго расцветут синяки. От цепких пальцев Баса на моих бедрах — тоже. Из-за его дикого желания мне на все плевать, даже будь под нами голый щербатый камень, а за окном голодные акулы.

Бас закинул мои лодыжки себе на плечи и, кажется, погрузился в меня так глубоко, как никогда прежде. Я закричала, впиваясь пальцами в пушистый ворс ковра, и прикусила губу. Ох, это так крышесносно, что меня сейчас разорвет на части от бешеного удовольствия. Бас двигался небыстро, но четко и размашисто, медленно выходя и резко врываясь.

Решил довести меня до безумия. На его напряженном лице достаточно решимости замучить и вбивать меня в пол до тех пор, пока мы не провалимся на нижнюю палубу.

Нет, я хочу кончить сейчас. Невольно потянулась пальцами к клитору, но Бас перехватил мою руку на полпути, завел за голову, поймал вторую, с легкостью сжал оба запястья и вышел из меня. Влажных набухших складочек коснулись его пальцы, пощекотали клитор, заставляя меня выгнуться дугой, и нырнули в лоно. Там начали резво двигаться и что-то такое невообразимое вытворять, что я вмиг захлебнулась мощной волной оргазма. Мышцы лона судорожно засокращались вокруг его пальцев, и на красивых губах мелькнула довольная улыбка.

Через хмельную дымку я наблюдала, как Бас выровнялся, сжал рукой член и, скользя по моему телу жадным взглядом, принялся быстро дрочить. Я почему-то сильно смутилась, но не могла оторвать глаз от его руки. Горячая сперма выстрелила прямо мне на клитор, и Бас растер ее головкой члена между складочками, заново пробуждая желание.

— Пойдем в душ?

Язык не шевелился. Да я пальцем дернуть не могла, так сильно меня оргазмом оглушило. Тогда Бас поднял меня на руки и отнес в ванную комнату.

Под горячими струями я немного пришла в себя и решила все-таки спросить то, что явно не будет давать мне покоя весь следующий день.

— Ты ведь придумал наказание.

— Да, с этих пор я на ночь буду приковывать тебя к кровати, — сверкнул он шальной улыбкой.

— Нет… Не надо!

Бас оперся руками о стену по бокам от меня и навис грозовой тучей.

— За то, что ты сделала, я обычно убиваю, Диана. Но твоя жизнь для меня важнее принципов. Как насчет того, чтобы ты сделала нечто такое, что выходит за все рамки твоих принципов?

Глава 26

Мы провели вместе два потрясающих дня. Словно в сказке. Часами, бывало, нежились в объятьях друг друга, разглядывая подводный мир Тихого океана за панорамным окном. Не знаю и не помню, когда я так хорошо отдыхала. На субмарине имелся ресторан с огромным выбором блюд, джакузи, кинотеатр и батискафы, на которых мы спускались к самому дну.

Я правда загрустила, когда мы приплыли к берегу, и пришлось покинуть подводную лодку. Хозяин приглашал снова как-нибудь погостить, Бас обещал, что обязательно, а я надеялась: это обязательно случится в ближайшем будущем.

И дело даже не во множестве развлечений и высококлассном комфорте. Дело в человеке, который рядом. Бас действительно старался заботиться обо мне, и это подкупало куда сильнее любых денег.

И засыпая на его плече в машине, я поняла, что никуда не уйду. Не хотелось больше думать, как сбежать.

Хотя нет, вру! Что-то ворочалось шальное внутри, побуждая меня начудить. И получить мучительно-сладкое наказание.

Отлично, Бас заразил своим извращением и меня. Не признался до сих пор, что придумал за тот звонок. Лишь намекнул, что субмарина не подходит для его задумки.

Это все таилось глубоко внутри. Потому что сверху лежало неподъемной глыбой разочарование. Он добился своего. Я проиграла, не достигла ничего. Просто начала замечать плюсы в той ситуации, в которую он меня заключил. Человек ведь к любой жести может подстроиться. Вот и моя нервная система сложила лапки.

Или, что хуже, я начала влюбляться в него. В жестокого тирана, убийцу, человека, что возомнил себя моим мужем и упрямо превращал наши отношения в супружеские.

Правда, едва мы на суше пересели в частный самолет, надел образ строгого учителя. Мы закрылись в вип-кабине, и Бас принялся детально объяснять, как поставить блок на дар. Я внимала каждому слову, не собираясь быть плохой ученицей. Дар — это серьезно и опасно, тут не до шуток.

С блоком я справилась быстро, оказалось несложно.

— Рано не радуйся, — опустил меня на землю Бас. — Хорошо ли получилось, станет известно со временем. А пока что я тебя еще научу заходить в сны. Тебе для этого нужно знать внешность человека и адрес, где он спит. Когда ты входишь в медитацию, перед внутренним взором появляются красные ленты, которые расходятся во все стороны от тебя. Стоит задуматься о пункте назначения — и красная полоса со сверхзвуковой скоростью доставит тебя в голову жертвы. При условии, что она спит. Если жертва не обычный человек, а ресемитор — тебе придется сразиться с ним в орбисе — внутреннем мире, который состоит из воспоминаний, страхов и старых снов.

— То есть к тебе я не попаду никогда?

— Если я не пущу. Вообще говоря, среди ресемиторов есть негласное условие — мы не ходим друг к другу без дела. Прийти победить в орбисе и поменять будущее или посмотреть сон — степень крайнего неуважения. Я не смотрю будущее никого из команды. И перестану смотреть твое, когда ты полностью научишься управлять даром.

Еще бы я хотела скорее всему научиться. И сильно приуныла, когда Бас закончил урок и настоял на том, что нам нужно выспаться. Странно с его стороны. Обычно именно я жаловалась, что мы мало спим, и с трудом уговаривала закончить наш секс-марафон.

— Что случилось? Ты какой-то грустный с тех пор, как мы вышли на сушу.

— Пришлось перестроить все планы. Возможно, новый план лучше. Возможно, нет. Спи, Диана, тебе не о чем беспокоиться.

Бас крепче прижал меня к себе и заснул. Как не беспокоиться, когда тоненький голосок плохого предчувствия все время заявлял о себе, пусть и на задворках сознания... Не было раньше на дне серых глаз мрачной грусти. И что я могла изменить, если мне снова ничего не говорили?

Все из-за того, что мы приплыли в Россию? Где-то здесь жил Командир Мартин? Говорил он на чистом русском, без акцента. Бас на прощание ему сказал “еще встретимся”. Что имел в виду? Когда?

Утром мы прилетели в частный аэропорт, и все завертелось, закрутилось. Афина скупо попрощалась с командой, пожелала Басу удачи и все-таки ушла. Теперь еще и Ник выглядел в воду опущенным. Только Мурёныш радовался приезду в арендованный особняк — с ним наконец-то погуляли на улице, на большом живописном заднем дворе.

Лаура подготовила на вечер нечто невообразимое, разложила перед нами одеяние и ушла с загадочной улыбочкой. У меня буквально челюсть отвисла, когда я увидела наряд, который мне придется носить.

— Куда мы идем?! В БДСМ-клуб? — я вытаращила глаза на Баса. Он, в отличие от меня, с интересом рассматривал одежду. Конечно, у него всего лишь кожаная куртка, портупея и брюки.

— Не совсем. На эротическое шоу, я бы сказал.

— Такое впечатление, будто я там выступать буду… — Я подняла черный лиф с алыми горошинами камней. На диване остались лежать короткие черные шорты с завышенной талией и полупрозрачный халатик с воротником из красных перьев. — Я это не надену. Это слишком.

— В приличной одежде туда не пускают. Там все будут в откровенном, так что смущаться нечего.

— Ты это имел в виду, когда говорил, что мне придется выйти за рамки принципов? — Я отшвырнула лиф и уперла руки в бока.

Окно со звоном пробило что-то небольшое и тяжелое, грохнулось на пол. Я вздрогнула и отскочила к Басу, с широко раскрытыми глазами смотря на железную колбу, из которой вырывался густой дым.

— Ничего не бойся, Диана. Так нужно. — Меня сжали крепкие руки Баса, но дрожь только сильнее колотила тело. Где-то в доме застучали тяжелые шаги. Туман быстро распространился по комнате и утянул меня в темноту.

Я очнулась в маленькой комнате без окон. Будто тюремная камера по размеру, только дверь обычная, деревянная, с ручкой. Превозмогая головокружение, я поднялась с койки, прошла на ватных ногах до стены и перевела дух, оперлась.

Где Бас? Мурёныш? Все? Волнение захватило разомлевшее тело, пробуждая меня окончательно. Я дернула ручку — и она ожидаемо не поддалась. Пару раз я стукнула кулаком по двери, на большее сил не хватило, пришлось вернуться на кровать.

Это новое испытание? Но почему Бас хотел меня успокоить? Почему не объяснить все заранее? Я бы запустила что-то в стенку со злости, но кроме кровати, привинченной к полу, и лампочки на потолке, не было ничего. Оставалось копить силы, вставить, стучать кулаком в дверь и звать кого-нибудь.

К счастью, долго мучить деревянное полотно не пришлось — через пару минут замок щелкнул, и в комнату вошла миловидная брюнетка с папкой для документов.

— Здравствуй, Диана. Меня зовут Снежана, я заместительница Командира 317 Квадрата. Давай присядем, и я тебе все объясню.

— Где Бас? — спросила я, не двигаясь с места. — Себастьян то есть…

В ее глазах с огоньками мелькнуло что-то подозрительное. Но она спрятала замешательство за улыбкой.

— Давай сначала присядем.

Только мы разместились на койке, она достала из папки документы с ручкой.

— По правилам я не могу тебя выпустить из комнаты, пока ты не подпишешь контракт. Так как ты владеешь даром и много знаешь о жизни ресемиторов, мы не можем тебе просто позволить уйти домой. Тебе придется согласиться на условия контракта и жить в Лагере. Но это неплохо, не подумай. Здесь, в Лагере…

— Я не хочу ничего подписывать. Где Себастьян? Мне нужно с ним поговорить. — От нетерпения я поднялась.

— Себастьян под стражей. Я не уверена, что с ним разрешат поговорить в ближайшие дни…

Меня будто двинули ногой в живот. Я задыхалась. Да как он посмел?! Он ведь смотрит будущее, зачем допустил?

— Тебя, Диана, тоже вызовут на допрос, но позже. Пока что мы можем отпустить тебя на сутки к родителям. Если подпишешь контракт, естественно.

— Можно поговорить тогда с Командиром? Его ведь Мартин зовут?

— Он сегодня занят. Тем более на все вопросы могу ответить я.

Я не хотела никаких ответов. Я хотела только увидеть Баса. Но если я им дам это ясно понять, никуда меня вообще не отпустят и возьмут под стражу тоже. Мои глаза прикипели к бумажкам в наманикюренных ручках. Не нужно стараться переть напролом, как это делает Бас. Нужно хитрить.

В контракте не оказалось ничего подозрительного. Я вчиталась в каждую строчку по несколько раз и оставила внизу размашистую подпись.

— Кота своего я забрать могу?

— Его уже доставили к тебе домой.

Мамочки родные! Его же папа сразу в зоопарк отвезет!

— Могу идти?

— Да, но давай я тебя проведу, чтобы не заблудилась.

Лагерь — странное название для подземного городка. Снежана вывела меня из серых коридоров на большую площадь, небо над которой заменял стеклянный купол. Чтобы заметить, что облака в вышине плывут не настоящие, надо хорошо присмотреться. То тут, то там в кадках росли цветы и маленькие деревца, в уютных кафешках общались молодые парни и девушки. В воздухе витал легкий цветочный аромат, будто на календаре давно не зима.

Если бы Командир этого Лагеря не держал под стражей Баса, я бы, возможно, прониклась атмосферой. У всех прохожих горели огни в глазах. Некоторые останавливались и спрашивали у Снежаны, как зовут новенькую, откуда пришла. Да что же они пристали! Они тормозили меня.

Мне нужно было срочно что-то делать, а не стоять и знакомиться с людьми. Я не хотела тут жить.

Я вообще никуда не хотела без Баса. Гад такой. Ненавижу.

За машиной, которую мне вызвали до дома, поехал хвост. Конечно, отпустили, но будут следить за каждым шагом. Что мне делать? Ждать с моря погоды? Бас собрался договориться со своим врагом? А если ему не удастся? Или это какое-то испытание для меня?

Прости, Бас, я в любом случае не могу сидеть сложа руки. Одним ухом слышала, что команду не всю поймали. Это они про Афину или нет?

Получается, я теперь собралась помогать тирану. Хлопнула себя по лбу ладонью. Давай же, забудь мерзавца и живи спокойно. Авось его действительно упекут за решетку.

Но пути к прошлой жизни нет. Ничего не будет так, как до нашего знакомства. Даже я уже не буду такой, как раньше.

Мама сразу, как увидела меня, поняла, что что-то случилось. Мурёныша, к счастью, привезли совсем недавно, и папа с работы не вернулся. Кот с грустной мордой ластился ко мне, терся о бедра, мурлыкал. Тоже заскучал по Басу?

Я не хотела видеть родную комнату. Все раздражало. Подушки на кровати, конспекты на столе. Страшно представить, во что я бы превратила квартиру, не научи меня Бас ставить блок на дар.

— Откуда у тебя такое шикарное кольцо? Диночка, что произошло? Ты…

Совсем забыла его снять. Сроднилась с ним, привыкла видеть эту безупречную красоту на пальце. Посмотрела на маму, вспомнила, как Герман приставил дуло к ее виску, и разрыдалась, пряча лицо в ладонях.

— Мама, я пропала… Я думала, что спасусь, что я сильная. Его сейчас рядом нет, но держит так крепко, как никогда…

Она опустилась возле меня на диван и приобняла за плечи.

— Все-таки пришел… — пробормотала отрешенным, чужим голосом.

— Кто? — встрепенулась я, пытаясь через пелену слез рассмотреть лицо матери.

— Тот, кто должен был тебя защищать.

Глава 27

Себастьян

Холодный железный пол и комната два на два метра — Мартин не отличился гостеприимством. Боялся, что я кровать превращу в оружие и пробью ею потолок? Или наслышан о моем диком огне?

Лучше бы ему меня не злить. Не сжег его Лагерь в прошлый раз — сожгу в этот.

На инструкции клюнул и добрался до нас раньше, чем я рассчитывал. Испортил мне сегодняшний вечер с Дианой, сукин сын.

Как она там? Справляется? Она сильная девочка, у нее большой потенциал, но нужно его правильно направить и подтолкнуть. Незаметно. Чтобы ни о чем не заподозрила.

В чем я был уверен — Мартин ничего ей не сделает. Он еще та мразь, но принципиальная мразь. Лучше побыть под его присмотром, чем попасть на мушку киллеров из Апексориума. Те без раздумий расстреляют в упор каждого из моей команды или возьмут в заложники Диану и будут меня шантажировать.

У нас с Мартином была одна точка соприкосновения — мы теперь оба ненавидели Апексориум. И когда я в Канаде смотрел будущее и увидел, что Диана среди ночи разговаривает с ним по телефону, не стал мешать. Мартин был бы мощным союзником. Теоретически. Если отставить в сторону то, что он меня едва не убил.

Я пытался мыслить, руководствуясь холодным расчетом. Разобраться с Мартином стоит до возвращения на трон — потому что иначе он возглавит оппозицию Лагерей, которые окажутся против моих планов. Разобраться это: договориться или убить.

Диана сейчас бы взвилась: никого убивать не нужно! Не убивай! Я, как сейчас, помнил ее отчаянный умоляющий взгляд, когда она просила за Ника. Дело не в Нике. Она бы за любого попросила.

Все же хорошо, что она не попала на восемнадцатилетие в Апексориум. Там бы ее сломали, убедили, что убивать ради дела нормально. Апексориум кормился больше всего на инсценировке самоубийств. Легко убрать человека, без всяких подозрений, изменив ему будущее так, что он наложит на себя руки.

Что я буду делать, когда вернусь на трон? Нужно снизить цену и ужесточить отбор заказов. Если Апексориум вообще откажется от киллерства, заказчики найдут других исполнителей. Спрос рождает предложение, и потом вырастет еще один Апексориум, в котором будет намного меньше порядка.

Нет, я уверен, Диана не захочет править, когда узнает всю подноготную империи. Но с ее изворотливостью, пытливостью, усердием, она может быть полезна.

Я сгорал от нетерпения — что она творила сейчас? Сомневаюсь, что с радостью побежала домой и выбросила кольцо в мусорное ведро. Я неотрывно наблюдал за ней последние дни и видел, как она все больше тянется ко мне, словно цветок к солнцу. Меня сложно назвать солнцем. Я такое, жгуче-слепящее, а не весенне-теплое.

Многое зависело от того, как она сейчас себя поведет: ее будущее, наше. Я же в любом случае выкручусь. Диана не знала, но своим поступком подкинула мне идею. Пока она сладко спала в нашей постели в субмарине, я обзвонил со спутникового телефона нескольких командиров. Теперь я, возможно, пойду в наступление на Апексориум раньше, чем собирался.

— Как спалось Себастьян? — раздалось отовсюду и ниоткуда. У Мартина голос бодрый с толикой издевки. Чувствовал себя хозяином положения. Да пожалуйста, пока я разрешаю. Он ведь не думает, что поймал меня благодаря своему мастерству, а не потому, что я позволил?

Таких ошибок, как прежде, я не допущу.

— Отлично спалось, — осклабился я и подошел к той стене, которая, видимо, была из бронированного матового стекла. — Не хочешь выйти из норки и поздороваться лично?

— В другой раз, когда мне привезут противопожарный костюм. Наслышан о твоих подвигах в Роял Альберт Холле.

— От моего огня тебя не спасет никакой костюм.

— Через пару суток без сна ты будешь не таким самоуверенным.

Я внимательнее осмотрел пол и стены. Не поспать хотя бы несколько часов губительно для ресемитора. Мы восстанавливаемся во сне, смотрим будущее и им управляем. Лишить сна — подло. Но эффективно. Собираются светом будить или током? И то и другое я научился терпеть еще во время обучения в Апексориуме.

Хотя нас, конечно, не били током сутками напролет.

— Решил пытками добывать информацию?

— А по-другому ты не заговоришь.

Пытки на самом деле чепуха. Лишь бы он не тронул Диану. Тронет хоть пальцем — уничтожу все, превращу весь Лагерь в пепел.

— Мне ничего не стоит унести с собой знания в могилу.

— Хочешь свою девочку вдовой оставить? Может, для нее так и лучше. Она уже подписала контракт и поехала к родителям.

Мартин мог лгать. Диана могла притворяться последние дни. Я мог быть слишком ослеплен чувствами, чтобы заметить притворство. Но что ей делать? Ломиться ко мне в камеру?

— Твой контракт ничего не значит, я ее заберу, как только выйду отсюда.

— Я бы так не был уверен. Она теперь под моей защитой. А я умею убеждать, ты знаешь, Диана легко поддастся. Расскажу о тебе еще много любопытных фактов, после чего вряд ли ты ее еще когда-нибудь увидишь.

Мразь. Договариваться с ним? Вбить мордой в асфальт с такой силой, чтобы голова разлетелась как разбитый арбуз. И никакой дар не спасет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Кровь закипела. Точно лава хлынула в вены, блок на даре трещал по швам, едва сдерживая чистое безумие. Выломать бы кусок железа из пола и долбить им по бронированному стеклу, пока не расколется.

Языки пламени промчались по моей одежде, сжирая ее мгновенно, и на матовое стекло хлынула волна огня, пробирая его до трещин. В громкоговоритель донеслась ругань, и звук затих, после чего из пола ударил мощный разряд тока.

Меня враз точно разорвало на части. Я сцепил зубы и грохнулся на пол, теряя равновесие, получая новую дозу тока, по бедрам, спине. Судороги скрутили мышцы, спазм перехватил горло. Лава схлынула с крови, дар засуетился, регенерируя тело.

Все затихло, мигнул пару раз свет. У меня помутнело в глазах.

— До завтра, Себастьян. Не хочешь новой дозы тока — не спи и не жги ничего.

Я бы ему ответил, но горло до сих пор не отошло от спазма. Если я отсюда не выйду через сутки — ему же будет хуже. И его Лагерю. Да, у меня много врагов, но и сторонников немало.

Глава 28

— Мама, что ты имеешь в виду?

Ее глаза забегали в растерянности. Никогда я не видела, чтобы ее лицо стало бледнее и бесцветнее, чем волосы. У нее всегда на щеках горел румянец, а сейчас будто вся кровь отлила вниз.

— Мам, ты в порядке? — Я испугалась, что ей плохо. Она покачала головой.

— Наверно, ляпнула что-то не то. Забудь.

Она намерилась подняться с дивана, отворачиваясь. Я поймала ее за руку.

— Нет, подожди. Скажи, кто должен меня защищать?

Губы ее вытянулись в тонкую линию. По контракту мне нельзя обычным людям рассказывать о даре, Лагерях и обо всем подобном. Но я только спрошу.

— Ты знаешь что-то о ресемиторах?

Всполошившись, мама заперла комнату, будто кто-то мог к нам внезапно ворваться, вернулась на диван и взяла мои ладони дрожащими руками.

— Не знаю, сможешь ли ты меня простить, Диночка… — Ее голос шелестел тише, чем бумага. — Я не смогла раньше ничего рассказать. Я надеялась до последнего момента, что Он не сдержит обещание. Когда Он бросил меня беременную, клялся, что всю жизнь будет оберегать нашу дочь. Если сам умрет, оставит после себя надежного человека. Он говорил, что, возможно, долго не проживет. И несмотря на это хотел, чтобы ты пошла по его стопам. Говорил, тебя заберут после восемнадцатилетия. Я не верила ему. Я вышла замуж за твоего папу, чтобы избавиться от этого сумасшедшего… Только папа твой отец, слышишь? Пусть не родной, но это не имеет никакого значения. Он тебя вырастил, он тебя любит.

Я уже не дышала, не моргала. Смотрела на мать, и ее лицо расплывалось перед глазами.

— Ты ведь сбежала от них? — донеслось до меня через вату. — Они тебя похитили?

— Кто тебя бросил? — вытолкнула я из себя слова.

— И хорошо, что бросил, я ни дня не пожалела. Розовые очки спали со временем, и я поняла, какой сволочью он был. Нечего о нем рассказывать.

— Что значит оберегать должен?

— Ну кто его знает, что он имел в виду… Ты, главное, Диночка, сама из дому не выходи. Будешь со мной или с папой Мурёныша выгуливать. А потом переедем куда-нибудь и все будет нормально.

Сквозь ледяную глыбу шока, которой придавило меня, прорвался смешок. Она серьезно? Думает, что это поможет?

— Никто меня не похищал, мам, — с трудом шевелила я губами. — Я ездила на стажировку в Канаду. Вот вырвалась домой на день, потом опять поеду.

— Но ты… Сказала, будто не смогла спастись…

— Не смогла спасти животное, тяжелая ситуация была. Думала, в родных стенах отпустит, но нет. Кольцо ношу, чтобы отсеять лишние знакомства, а ресемиторы… Так получилось, что ко мне прилетел дар, но так как ты знаешь о нем, то рассказывать особо нечего. Я устала с дороги, поговорим завтра?

Совершенно не хотелось открывать ей правду. Ни капли. Я впопыхах объяснила все, на чем прокололась, и сделала то, о чем грезила последние минуты — пошла в душ и прорыдалась.

Как это папа не мой отец? Бас тот человек, который должен меня оберегать? Если это правда, почему ничего не сказал? Почему мне вообще никто ничего не сказал?! Почему, черт подери, все вокруг лгут?!

Когда отец пришел с работы, я еле заставила себя выйти из комнаты. Не хотелось его видеть. Он ведь тоже знал? И в привычной манере на мое оправдание, что, мол, расстроилась из-за гибели животного, сказал, что нечего ветеринару сопли распускать, что смертей в будущем ждет много, так что из-за каждой рыдать часами?

Спасибо, папа, поддержал. Добил последнюю крепкую нервную клетку. Он не в первый раз такое говорил, но почему-то сегодня обида затопила до краев. Вырастил, любит? Любил он всегда лишь маму, а я так, сбоку припека.

Расплакаться бы снова, за запертой дверью своей комнаты, но глаза совсем высохли, пумыч вернулся на любимую лежанку, не желая греть меня ночью. Как же холодно самой в постели… Невыносимо зябко. Я встала и включила обогреватель, но тепло от него не грело. Подрагивала я от холода, что шел изнутри.

Как там Бас? Дико хотелось прижаться к нему. Зачем он сдался в лапы врагу? Неужели на сто процентов уверен, что выйдет сухим из воды? Не видела я в его глазах былой уверенности…

Попробовать зайти к нему в сон? Я еще не пыталась, только внимала теорию. Ничего, получится, завалю его во сне градом вопросов.

Я уселась на пол в позу, которую мне Бас показывал для медитации, сомкнула веки, постаралась отбросить лишние мысли и сосредоточиться на видении внутренним взором.

Не сразу мысли разбежались, но я упорно старалась и спустя долгие минуты за закрытыми веками нарисовались красные ленты, что расходились от меня в разные стороны, словно спицы в колесе. Я приблизительно представляла, где находится Лагерь, рисовала внешность Баса до мельчайших деталей, но никуда ни одна лента меня не уносила. Я пробовала снова и снова. Включила компьютер, прикинула по карте адрес особняка, из которого уходил под землю лифт в город. Снова вошла в медитацию. Бесполезно…

Я что-то не так поняла? Попробовала зайти в сон к маме — получилось с первого раза, я вынырнула обратно и снова попыталась дотянуться до Баса.

Нужно точнее знать, где он? Почему ничего не выходило? Он не спал? Два часа ночи…

Его не убили?

Нет, он бы не позволил, верно?

Завтра весь Лагерь на уши подниму, но добьюсь, чтобы попасть к нему в камеру! С этой мыслью я с трудом уплыла в забытье. Не в сон. Странно… Очутилась в пустоте. Раньше каждую ночь мне снились красочные сны, с Басом. Теперь почему-то тишина и темнота.

Долго я в ней не выдержала — проснулась перед рассветом. Сердце заполошно стучало. Нужно что-то делать, не ждать, пока придет время возвращаться в Лагерь. Нужно ему попытаться помочь. Будет потом возмущаться — заколю деревянным гусем.

Пока выгуливала Мурёныша, заметила черный джип на краю улочки. Мой хвост. Сначала от него избавлюсь. Я дома переоделась в старую одежду, осмотрела тело, волосы, в поиске жучков, взяла с собой только наличку и поехала в центр. В метро затерялась в толпе и уже вышла на другом конце ветки без хвоста. Оттуда такси за город.

На подходе к знакомым высоким воротам меня остановила мысль: “Скольким людям известно об этом месте?”

На всякий случай я решила вести себя еще осторожнее — спряталась на окраине леса и около получаса наблюдала за домом из-за широкого ствола. Если бы не дар, давно околела на морозе. Вспоминала, как Бас привез впервые меня сюда, как за ужином надел кольцо на палец и накормил ложью.

Что значит, он меня оберегал? Он ведь знаком с моим родным отцом? Нет, я ему не дам прохлаждаться в камере.

Сзади заскрипели шаги по снегу. Испугавшись, я резко обернулась — и выдохнула. В метрах пятидесяти стоял Ник. Конечно, главный трус команды дал деру, когда вчера в арендованный особняк ворвались люди Мартина.

— Где хвост потеряла? — ослепил меня улыбкой хакер, едва подошел вплотную. — Я тут наблюдаю за тобой минут двадцать и хочется прям зааплодировать.

— В метро.

— Босс успел тебе какую-то мудреную защиту поставить… Я пытался ночью пробраться к тебе в сон, чтобы поговорить. Так не пробиться.

— А к нему? Ты стучался?

— Его, похоже, бессонницей морят. Плохи дела. — Ник поджал губы. — Пойдем в дом, раз пришла. Только окольными путями — тут за входом следят ищейки чьи-то.

Пока мы давали огромный круг, обходя территорию по дуге, я потребовала объяснить, что значит, морить бессонницей.

— Ну в Апексориуме используют разные неприятные способы. Что делают в Лагерях, я без понятия. Оно тебе надо? Босс не сломается под пытками, это уж точно.

Ничего толком не прояснил и не поддавался на уговоры добавить деталей. А мне, возможно, легче дышать стало бы, узнай я, как именно все может быть. От пугающей неизвестности легкие будто колючей проволокой обернули.

— Бас ведь знал, что так будет? Зачем он?

— Иногда его не понять, — передернул плечами Ник. — Мне не улыбалось торчать в камере, поэтому я улизнул.

— И что, будешь сидеть сложа руки и ждать?

— А что ты предлагаешь?

Мы прошмыгнули на территорию резиденции через неприметный проход на заднем дворе. Я молча шла за Ником по вычищенной дорожке, собираясь с мыслями. У меня одной точно ничего не получится. И я правда не рассчитывала застать тут Ника. Может, стоит пересмотреть те идеи, которые родились в моей ошалевшей голове спросонья?

В холле нас встретила не домработница. Афина стояла в плюшевой пижаме, оперевшись о мраморные перила, и сверлила меня пристальным взглядом. Кажется, она помрачнела с тех пор, как мы разошлись в аэропорту.

— И не сиделось тебе дома, — хмыкнула она, пока я снимала обувь. — Что, уже передумала избавляться от Баса?

— А если передумала, то что?

— Наконец-то сердце снежной королевы растаяло, — закатила глаза Афина и приложила руку к груди. — Я вне себя от счастья.

Снова вспыхнуло желание надрать ей задницу. Но девушка лишь паясничала, без толики былого ехидства.

— Мне нужна ваша помощь, — заявила я, решив сразу перейти к сути. — То есть я хочу помочь Басу, есть несколько идей, но сама не справлюсь.

— Мы ничего не сделаем… — вздохнул Ник. — У этого Лагеря мощная охрана, а также Командир с сильным даром. Смотрит будущее, как пить дать. К тому же пока не ясно, нужна ли боссу наша помощь.

— Ты сам сказал, что его, возможно, морят бессонницей! — вспылила я. — Это самое страшное для ресемитора, разве нет?!

— Ох, получим потом по заднице за инициативу… — Афина спустилась с лестницы и подошла ближе. Ее глаза засверкали от азарта. — Но я за то, чтобы вытащить оттуда Баса. Он иногда переоценивает свои возможности. Слишком самоуверен.

— В любом случае, не было приказа сидеть на попе ровно, — усмехнулся Ник, задумчиво сощурившись. — Нет приказа — нечего нарушать.

— Только попробуй мне в этот раз лапши на уши навешать! — ткнула я в него пальцем.

Хакер примирительно поднял руки.

— Раз ты на нашей стороне и за босса, то никакой лапши. И сама пообещай не шарить в моей комнате ночью — думаешь, я ничего не слышал? Мне просто дико любопытно было, что же ты все-таки искала…

— Это когда? — нахмурилась Афина.

— Э… Давайте об этом потом! — остановила я разборки. — У нас мало времени.

Мы устроились на кухне и, пока готовили завтрак, ели, пили кофе, обсудили около десяти вариантов того, как можно поступить. Я старалась прояснить каждую деталь, продумать все шаги. Эмоции даже не пыталась отставить в сторону — это не мой конек. Поэтому мы во время беседы часто переходили на повышенные тона, ругались, но постепенно построили план. Неизвестно, насколько удачный. Зато не подрались и не перессорились — это уже прогресс. Потому что цель у всех одна.

Ближе к вечеру я уехала, полная решимости. И тревоги. Командир может меня расколоть — если допустит, насколько безумную идею мы тут на троих соорудили.

В Лагерь пришлось вернуться без Мурёныша. Я вчера и забыла спросить, можно ли с котом у них жить. Неважно, не задержусь в Лагере и на сутки, если все пойдет по плану.

Первое, почти самое сложное: добиться разговора с Командиром на ночь глядя. Не через заместительницу — она вряд ли разрешит. Поэтому я сразу по приезде спросила прямо у охраны, так, между прочим, не видели ли они Командира.

— А он наверху на веранде отдыхает.

Покамест удача сидела на моем плече. Мне, правда, пришлось у охраны сначала отметиться, куда иду и когда вернусь, и только потом подниматься на лифте.

Удача хвостиком вильнула и была такова — на веранде Мартин сидел не сам. В соседнем кресле расположилась заместительница. Похоже, у них романтический вечер. Потрескивали поленья в камине, огонь отбрасывал блики на бокалы с белым вином, которое дополняли нарезанные фрукты на тарелочках со сладостями.

Придется испортить идиллию. Я, между прочим, тоже хочу посидеть со своим мужем на веранде, а не ждать, пока нам разрешат свидание в камере.

— Я, конечно, прошу прощения, но мне очень срочно нужно у вас кое-что спросить.

Взгляд у Командира тяжелый и сверлящий. Моя спина вмиг покрылась липким потом и коленки дрогнули. Опасная у него аура, хочется сбежать подальше и никогда глазами не встречаться, не то что говорить.

Приветливая улыбка слегка смягчила дьявольские черты.

— Что такое срочное?

— Я узнала, что мой отец был ресемитором. Он поручил Себастьяну за мной приглядывать. Вы не знаете, кто это мог быть?

У Мартина вытянулось лицо и брови подскочили. Заместительница прикрыла распахнутый рот ладошкой. Они переглянулись. Не такую бурную реакцию я ждала. Хотела просто вызвать интерес и отвлечь разговорами хотя бы на час.

— Присаживайся. — Снежана указала приглашающим жестом на свободное кресло. — Как ты узнала?

Все всегда идет не по плану. Пора просто свыкнуться с этим, да? Я не рассчитывала, что придется исповедоваться перед двумя пристальными взорами. Но делать нечего… Я опустилась в кресло напротив пары и сложила руки в замок на коленях. Нужно было их прижать к чему-то, чтобы не дрожали.

К счастью, волнение можно оправдать. Я пересказала разговор с матерью, в подробностях, ушла рассказом немного в детство, недоумевала: когда за мной присматривали? Когда я переломала ноги или тогда, когда мне подсунули в раздевалке штаны, которые во время репетиции легко загорелись?

— Возможно, Себастьян не мог ежедневно присматривать, — предположил Мартин. — Мне на должности Командира приходится решать много задач. Император еще больше загружен.

Я делилась сокровенным, втиралась в доверие, завладевала вниманием, пока Ник и Афина делали свое дело. Главная мысль, от которой мы отталкивались: нужно сделать сегодня нечто такое, что никто не заметит. Нечто необратимое. Такое, что в завтрашнем дне уже не исправить, даже если увидишь будущее.

— А у вас нет базы данных? Чтобы узнать по ДНК, кто был моим отцом?

— Твой отец, как я понял, жил в Апексориуме. Там, естественно, есть база. Пока ты спала, мы уже взяли некоторые анализы и занесли твои данные в нашу базу. Снежана, — обратился он к своей заместительнице и, как я поняла, по совместительству жене, — сделаешь запрос в Апексориум?

Она выдержала его взгляд и поднялась.

— Конечно.

— А они не прибегут сюда, когда увидят, ради кого запрос? — осведомилась я на всякий случай.

— Я не афишировал то, что поймал команду Себастьяна и освободил тебя. К тому же запрос будет анонимным.

Наконец-то мы остались с Командиром наедине. Или я зря обрадовалась? Он облокотился на колени, подаваясь вперед, ко мне. Я невольно напряглась.

— Зачем делаешь вид, будто Себастьян тебе безразличен?

Пальцы дернулись к месту, где было кольцо, и потерли кожу. Обручалку я пока сняла и повесила на цепочку, спрятав под свитером.

— Не безразличен, — призналась я. Об этом солгать невозможно. — Но я хочу его забыть. Вы ведь можете стереть мне память?

Командир выровнялся с торжествующей ухмылкой.

— Я могу переписать тебе воспоминания.

Натужно я вытолкнула из себя вздох и растянула губы в улыбке. Сворачивать разговор рано, мне нужно до последнего пытаться задержать Командира, поэтому я решила спросить:

— Очень рада, что вы освободили меня от него. Простите, что не вышло с теми инструкциями, Бас все пронюхал. Но как вы умудрились нас найти?

— Я мастер в том, чтобы менять будущее. Увидел, что вы с ним пришли в тот же клуб, что и мы со Снежаной. Также я хорошо умею работать с теориями вероятности — я просчитал несколько вариантов, прощупал их. В одном из них я не выдал себя и проследил за вами до самого дома. Естественно, на следующий день у меня был адрес, и я отправился по нему, не дожидаясь ночи. Вечером мы с женой спокойно пошли и отдохнули.

— А что за клуб?

— Неужели Себастьян не предупредил, что собрался там с тобой делать? — В черных глазах помимо мощных огней заплясало озорство.

— Что?

Командир понизил голос до вкрадчивого шепота:

— Публично выпорол плетью по голым ягодицам. Что вас обоих немало возбудило, так как вы занялись сексом прямо в клубе, не особо скрываясь от любопытных взглядов.

У меня запыхало жаром все лицо, уши, кожу нещадно закололо мелкими иголочками. Я едва сдержалась от того, чтобы не прикрыться ладонями.

— Неееет… Да вы шутите! Я… я бы в жизни на такое не согласилась! Ему пришлось бы меня связать и кляп в рот засунуть, чтобы такое…

— В этом клубе все делается по обоюдному согласию. Если охрана замечает насилие — посетителей сразу выгоняют.

— Значит, он будущее менял…

— Не менял. Мы не видим измененное кем-то будущее. Поэтому я немного удивлен, что ты сегодня так уверенно хочешь избавиться от воспоминаний. Испугалась, что если будешь просить выпустить Себастьяна, я тебя тоже за решетку посажу?

— Нет, я просто побыла дома, все обдумала…

— Ты полдня пропадала где-то. Могу поинтересоваться где?

— К подруге ездила.

— Мы смотрели будущее твоей подруги. Тебя там не было.

— У меня одна подруга, по-вашему? В чем вы меня подозреваете?

Сердце колотилось так громко, что отдавало набатом в висках. Лишь бы ничего не сорвалось. Я невыносимо сильно хотела увидеть Баса. С каждой секундой все сильнее. И… что значит, публично выпорол… Это правда, что ли? Может, пусть посидит в камере еще? Или Мартин таким образом пытался выбить меня из колеи?

— Мы не нашли еще двух ресемиторов из команды. Афину и Николаса. Что ты про них знаешь?

Про Афину я могла рассказывать долго, выплескивать эмоции, скрывать за неприязнью волнение. Про Ника тоже — какой он дурак и трус. Главные их таланты упускала, съезжала в долгие разъяснения, как они обманывали меня. И что очень жалею, что их не поймали.

К счастью, Мартин не успел докопаться до сути, вернулась его жена и попросила оставить работу на завтра. Я ее чуть не расцеловала от прилива благодарности.

Свою часть плана я с горем пополам выполнила и ушла спать в выделенную мне студию в Лагере. Справились ли Афина и Ник? В холодной постели я долго не могла сомкнуть глаз. Под утро нырнула в тревожную темноту, откуда меня грубо вырвала противная сирена и запах дыма. Сонливость как рукой сняло, я наспех оделась и выскочила в коридор.

Тихо свалить Бас не мог, да? И без меня тоже…

Он вынырнул из-за угла, выставив вперед оружие. В одних штанах. Остальное сгорело? Ресемиторы, которые так же выбежали из квартир, кинулись врассыпную, чтобы не попасть под прицел. Бас заметил меня и немного опустил пушку.

Но в меня уже выстрелили… мощным, ошеломляющим залпом безумной радости. Я изо всех ног кинулась ему навстречу.

Глава 29

Если что, это не я. Дурочка какая-то… Подлетела на всех парах к Басу и кинулась ему на шею, будто год не видела. Сразу прижалась к его теплым губам, и сильные руки заключили меня в такие крепкие объятья, что весь кислород из легких уплыл в поцелуй. Внутри меня бушевал сладкий трепет, точно там нервы взрывались яркими салютами.

Бас целовал порывисто, жадно, все сильнее вдавливая меня в себя. От разгоряченного мощного тела пахло кровью, мускусом, потом, дымом. Вообще нормально, что меня манил этот запах и будоражил глубоко скрытые звериные инстинкты?

Отключить бы реальность хоть на минуту! Но сирена протяжно выла, воздух тяжелел от дыма, отовсюду несло паникой. И совершенно некогда целоваться, ведь в любой миг из-за угла могут выбежать амбалы с автоматами наперевес и уложить нас лицом в пол. Или чем там орудуют ресемиторы?

Бас нехотя отстранился и окинул мое лицо горячим взглядом.

— Ради такой встречи… я в камере посидел точно не зря.

На меня враз накинулось и смущение, и еще больший прилив радости, и мысленные оплеухи. Сейчас еще подумает, что я скучала по нему!

— Герман! — окликнул Бас телохранителя. Тот, как оказалось, прикрывал наши спины. — Забирай Диану и жди меня в условленном месте.

— А ты куда?! — Я поймала Баса за предплечье, точно краб клешней. Не отпущу!

— Мне нужно разобраться с Мартином.

Страшно представить, во что их разборки могут вылиться! Я похолодела с головы до пят, увидев яростную решимость в серых глазах. Нежности, страсти, как не бывало. Только месть, только убийственная смелость.

— Такого не было в плане! — в отчаянии попыталась достучаться до Баса. — Мы с Ником и Афиной продумали все до мелочей, и отступление тоже! Давай просто уйдем!

— На первый взгляд, вы неплохо поработали. Но кое-что не учли. Вы не знаете, зачем я дал себя поймать. И без нужного мне результата я не уйду. Герман, уведи ее.

Бас с легкостью разжал мои пальцы и, перед тем как умчаться, коротко мне усмехнулся. В нем сейчас было намного больше уверенности, чем днем ранее, и, наверно, только поэтому я сдержалась, не рванула следом, не кричала вдогонку, лишь прикусила дрожащую губу и позволила Герману вести меня куда-то прочь.

Ник отлично справился со своей задачей, помог Басу поспать, отключив в камере свет и отвлекающие факторы. Мы верно решили, что близко к Басу рисковал подходить только Мартин, а остальные, надзиратели, следили за ним из других помещений через камеры. Ник говорил, что ему раз плюнуть взломать доступ к видеонаблюдению, записать отрезки и миксовать их, создавая видимость того, что Бас не спит, а когда клюет носом, получает… Наверно, мне правда лучше не знать, как именно его морили бессонницей.

В суматохе на нас с Германом не обращали внимания. Только когда мы подобрались к черному выходу, пришлось вырубить нескольких охранников.

На свежем воздухе кружился в медленном танце снег. Тишина и мирная белизна оглушили меня на несколько мгновений. Герман спешил, я едва поспевала за ним, с трудом заставляя себя не оборачиваться.

Бас ведь не убьет Мартина? А зачем тогда он пошел его искать?

За поворотом притаились два джипа, и в тот, что собирался уезжать, хотели запаковать меня. Ну нет. Я буду ждать, пока Бас не выйдет. Как бы опасно это ни было.

— Снимай куртку, — сказала Афина и сама сняла свою кожанку, обнажая кобуру. Я пару раз хлопнула ресницами, приходя в себя, ибо она расстегнула ремни и протянула кобуру мне. — Тебе больше пригодится, раз такая смелая.

— Но это не пистолет… — пробормотала я, осматривая оружие.

— Стреляет снотворным. Это куда лучше действует против ресемиторов, если не умеешь толком целиться.

Странно было цеплять на себя ту кобуру, которая испугала меня когда-то в кафе. Афина в двух словах объяснила, как пользоваться оружием, и уехала с другими членами команды. Ждать Баса остались Герман и я.

Он нервно посматривал на часы и на выход из подземного города. Оттуда спасались многие жители Лагеря, но Баса среди них не было. Через минут десять поток людей вовсе иссяк. Все вышли или проход завалило?

Герман кинул назад ко мне недовольный взгляд и махнул рукой.

— Пойдем.

Едва мы выбрались из машины, ощутили, как под ногами дрожит земля. Где-то ухало, будто падал метеоритный дождь, не меньше. Что, если подземный город начал обваливаться?

— Бас разве выживет, если на него грохнется пару этажей Лагеря? — не сдержала я волнение внутри.

Герман оторвался от пристального созерцания окружающей местности и сфокусировал свой мрачный взгляд на мне.

— Это не Лагерь, он так просто не рухнет. Это сверху. Держись рядом.

Перебежками между спящими деревьями, пригибаясь к сугробам, не попадаясь никому на глаза, мы двигались туда, откуда доносились звуки. Земля вздрагивала все мощнее, с елей ссыпались снежные залежи. Металось заполошно в груди мое сердце — если Герман оставил машину, значит ли это, что Бас туда не вернется?

На краю подлеска мы остановились. Дальше стояло слишком много людей, чтобы пройти незаметно. Они вели бурные обсуждения, не поворачиваясь друг к другу — все их внимание сосредоточилось на широком поле, укрытом плотным одеялом снега. Там находился эпицентр толчков, там взметались и разлетались во все стороны белые и алые хлопья, будто перья.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Там сцепились два урагана.

— Диана, стой! — крикнул Герман, когда я невольно пошла вперед.

Никто не задерживал меня, никто особо не знал, что я помогла Басу освободиться и что меня нужно, наверно, заковать в наручники. Я не глядя погружала ноги в снег, почти не моргала, не желая пропустить ни мгновения.

Пульс, казалось, вот-вот остановится. Кровь уже застыла в жилах. Я почти не дышала. Кожа онемела, не чувствуя мороза.

Бас с Мартином двигались так быстро, что неясно, где кто. Оба высокие брюнеты. Оба чудовищно сильны. Подойти к ним ближе, чем на сто метров, страшно. Их носило по снежному полю в убийственном танце. И я совершенно не хотела увидеть его финал. Как их остановить?

— Они собрались решить, кто сильнее… — пробормотал ломкий знакомый голос. Я повернула голову вправо — в пяти шагах стояла Снежана, сжавшись, обняв себя за плечи и даже не вытирая слезы, которые катились по щекам. — Они дерутся насмерть.

Меня едва не подкосило. В ушах зашумело, я кинула взгляд на поле, но оно расплывалось белыми и алыми пятнами. Заорать: “Бас, прекрати!”… и что? Отвлечь на миллисекунду, чтобы дать противнику фору?

Афина должна была ночью прийти к Басу в сон и поговорить с ним, пока Ник шалил с камерами. Бас должен был посмотреть будущее и изменить его. Но Мартин явно сделал то же самое. Что в таких случаях произойдет?

Снежана плакала, она знала намного больше меня. Значит ли это, что произойти может все что угодно?

Где-то застрекотали лопасти вертолетов. Я бы не обратила на них внимания, если бы за спиной не раздалось испуганное:

— Это вертушки Апексориума! Бежим!

Я подняла голову к небу: над лесом неслись в нашу сторону с десяток вертолетов. Черные, как мухи. Военные? Общая паника стремительно заразила суматохой. Все ресемиторы, что наблюдали за сражением, кинулись к лесу.

— Что они здесь делают?! — обомлела Снежана. Она, как и я, не сдвинулась с места.

— Где-то просочилось, что Бас тут?

— Быть не могло…

Герман бросил свое укрытие и подлетел к нам. Заместительница отступила, ее лицо вытянулось, когда я не испугалась, а потребовала:

— Скажи, как их остановить?!

Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы понять: я с ним на одной стороне.

— Ты вчера вечером нас отвлекала, что ли… — нахмурилась Снежана, сверкнув мощными огнями в глазах.

Миг — и вспыхнет ссора. Но с неба на землю обрушился град пуль, мгновенно гася любые перепалки в зародыше. Бас и Мартин, похоже, ничего не заметили, увлеченные друг другом. Герман ухватил меня за локоть и дернул в сторону леса, Снежана бросилась следом и у подлеска даже нас обогнала.

Бедро вдруг пронзило раскаленной кочергой. Я захлебнулась криком, споткнулась и зарылась носом в сугроб. Жгучие искры разлетелись во все стороны по телу, из глаз брызнули слезы. Хватка Германа ослабла на локте. Он не помогал подняться.

Боль дико пульсировала в ноге, штанина быстро промокала. Из меня, похоже, хлестала кровь. Дар впрыснул в вены чистую энергию, и она постепенно гасила боль, но я еще не могла двигаться. Шок сковал тело ледяными цепями.

Меня кто-то схватил за шиворот и с нечеловеческой скоростью протащил по снегу, швырнул к ближайшему широкому стволу ели. Я вцепилась в кору, подтянулась и еле выровнялась, оперевшись спиной о дерево.

Снежана притащила за собой Германа и упала рядом со мной. Огни в ее глазах потухали, краснота сходила с лица. Она дышала так, будто пробежала километровый кросс за минуту.

Герман лежал в тени кроны и смотрел в небо. От него, как и от меня, тянулся красный след. Если бы его грудь слабо не вздымалась, я точно решила бы, что его убили.

Бас и Мартин наконец-то, видимо, заметили весь окружающий хаос и рванули с поля. Они почти одновременно примчались, мокрые, полуголые, красные от мороза и крови, Бас присел возле Германа, Командир кинулся к жене.

— В позвоночник вошла пуля, — обреченно произнес телохранитель. — Нужно подождать, пока дар справится.

— Нужно бежать отсюда! — гаркнул Мартин. — Вертолеты уже пошли на посадку. Сейчас здесь будут киллеры.

Бас парочкой отборных матов послал его куда подальше и принялся осторожно поднимать Германа.

— Я тебя понесу…

— Нет, нет, до машины далеко. Я задержу вас, — он пытался оттолкнуть Баса, но его руки почти не слушались. Ноги не двигались вовсе.

— Ему может понадобиться врач. — Не унимался Мартин. — Если пуля раздробила позвоночник, кости могут неправильно срастись.

На скулах Баса заиграли желваки, но он не послал врага снова. Я в растерянности просто прятала рану на ноге, надеясь, что сама смогу идти.

— У меня есть врач, — процедил Бас сквозь зубы и все-таки поднял Германа.

— К сожалению, я не могу дать вам уйти, — криво усмехнулся Мартин. Снежана пряталась за его спину, с опаской поглядывая то на меня, то на Баса.

Достать пушку первой, пока никто другой не сделал это? Правда, сидя попой на снегу, выглядела я бы не очень угрожающе. Нога онемела, кровь не текла уже так сильно. Я попыталась встать.

— Диана тоже ранена. Понесешь обоих?

Я вымученно усмехнулась, когда Бас кинул тревожный взгляд на меня.

— Предлагаю обмен, Себастьян. Моя жена поможет добраться Герману до входа в Лагерь, где, я гарантирую, ему окажут должную помощь. Взамен я пойду с вами. Мы с тобой не закончили.

Глава 30

Пистолет Афины пригодился. Бас держал Командира на мушке в то время, как он вел машину. Летели мы поначалу со скоростью километров триста в час, пока не оторвались от киллеров. Мартин бывший гонщик, что ли? Я с меланхоличной отрешенностью наблюдала, как за окном смазались в одну сплошную серую полосу бело-черные просторы. Любая бешеная скорость казалась безопаснее того времени, как приходилось бегом удирать через лес от мужиков с винтовками.

— Опусти уже это, — скривился Командир, — снотворное меня не пугает.

— А лучше бы пугало. Когда тело в отключке, ты не сможешь помешать мне оторвать тебе голову и кинуть ее вон в ту речку, — кровожадно усмехнулся Бас. Говорил с такой уверенностью, будто вправду собирался это сделать. Мне стало жутко. Он продолжил: — И лучше тебе признаться, зачем ты позвонил в Апексориум. Струсил, когда тебе доложили, что я выломал бронестекло в камере?

— Ты за кого меня принимаешь? Да я лучше сдохну, чем попрошу у Апексориума помощи. Все, что я сделал, это вчера приказал Снежане передать туда запрос, чтобы они поискали отца Дианы.

— Что ты, мразь, сделал?!

Я едва не оглохла от рокота в голосе Баса. Благо, наблюдала за ними с задних сидений.

— Кажется, отец у Дианы выдающаяся личность, — невозмутимо изрек Мартин и посмотрел на меня через зеркало заднего вида. — Раз они решили нарушить мирное соглашение…

— Заткнись! Еще слово — и я действительно прибью тебя.

— Ты забыл, что в Лагере находится Герман? Он и минуты не проживет, если ты меня убьешь.

Меня прибивать вряд ли будут, поэтому я не сдержалась:

— Бас, ты ведь знаешь моего отца? Почему ты сразу ничего не сказал?

Я ошиблась — Бас направил на меня пистолет со снотворным и с непроницаемым лицом выстрелил. Прошив плотную куртку, игла с капсулой вонзилась в плечо. Я скривилась от острой боли и выдернула эту гадость, но было поздно — темное тяжелое одеяло навалилось сверху и утопило во сне.

Долго я пробивалась наружу из тьмы бессознательности. Бас гад. Совести хоть капля есть? Стоило мне показать ему немного своих чувств, и снова ведет себя по-скотски! Не дождется больше от меня ничего!

Неужели я надеялась, что он изменится? Все, что он умеет хорошего — временно прикидываться заботливым мужем.

Очнулась я злая, аж блок на даре затрещал. Правда, меня чуть смягчило то, что лежала на постели под теплым одеялом. В камине тихо потрескивали дрова, сбоку пререкались приглушенные голоса.

— Я механик, а не подрыватель. Но это даже лучше. Нам ведь не надо Апексориум стирать с лица земли.

— Как ты тогда подорвал вертолет и дом?

— Чистая механика. Я не создаю взрыв из ничего. Через изменение будущего я могу управлять механизмами… Давай объясню.

Зашелестел грифель карандаша о поверхность. Я протерла глаза и повернулась: Бас и Мартин сидели за столом, склонившись над листом бумаги. Командир быстро что-то чиркал на ней.

— Видишь? Если знать внутренности вертолета, то вот это подвинуть сюда, это открыть, а здесь достаточно искры… Ее можно получить отсюда.

В замешательстве я откинула одеяло и потянулась. О, где моя промокшая одежда, пропитавшаяся кровью? Похоже, меня переодели в чью-то шелковую пижаму.

— И что? — Бас сложил руки на груди и откинулся на спинку деревянного стула. — Что ты хочешь взамен?

— Инструкции. Обнародовать знания из книги.

— Нет. Ты не понимаешь, твою мать, что будет! Кто проследит за каждым ресемитором, который “ушел на пенсию”, чтобы он не проболтался? Где ресемиторы будут растить детей? Под землей? Это, по-твоему, нормальное детство взаперти?! — Бас повысил голос и обеспокоенно бросил взгляд в мою сторону.

Только заметил, что я уже не сплю, поднялся и подошел ко мне. Пистолет Афины лежал на столе, и Мартин даже не дернулся, чтобы его схватить. Передумали друг друга убивать?

— Диана, ты в порядке?

Бас присел рядом на постель и осторожно принялся ощупывать мое бедро. От пулевого ранения не осталось следа, и прикосновения пальцев Баса разгоняли под кожей огонь. Из мыслей быстро уплывало то, о чем я хотела поговорить, о чем ругаться — все прогоняла такая желанная близость. Я бы сию секунду прильнула к Басу, но стыд защипал щеки — Мартин внимательно исподлобья наблюдал за нами. В голове звучали его слова: “…публично выпорол плетью по голым ягодицам. Что вас обоих немало возбудило, так как вы занялись сексом прямо в клубе, не особо скрываясь от любопытных взглядов”. Это его взгляд был любопытным?

— Не болит? — спросил Бас, надавливая сильнее.

— Тут болит! — заявила я, указывая пальцем в плечо, куда ужалило снотворное. Бас сощурился и оттянул вырез моей футболки так, чтобы увидеть место укола. Кожа, как назло, оказалась идеально гладкой, без синячка. — Все равно болит! Зачем ты меня усыпил?

— Чтобы ты не уводила разговор в другое русло. — Он потер плечо массажными движениями, очерчивая взглядом линию декольте.

— Можно было просто попросить, — буркнула я, отворачивая лицо. Никак не находится решимость ругаться. Может, она позже вернется, но сначала забраться бы вдвоем под одеяло. Без одежды. И свидетелей!

— И ты бы меня послушала? — Бас взял меня за подбородок и повернул к себе. Губы его ухмыляющиеся так маняще близко. Я не сдержалась и провела подушечками пальцев по колючей щетине.

— Я могу выйти дров наколоть, пока вы потрахаетесь, — предложил Мартин.

— Ты останешься здесь, — приказным тоном осадил врага Бас, стрельнув в него злым взглядом.

Только сейчас я заметила, что одна рука Командира прикована наручником к стулу. Возможно, еще связаны ноги, в сгустившейся темноте под столом не видно.

— Хочешь, чтобы я посмотрел? — расплылся он в порочной улыбке.

Спрятаться в деревянной хижине, чтобы утолить голод, негде. Маленькая, уютная, с одной большой комнатой. Может, на улице была баня и туалет, но из окна ничего не видно, кроме густого зимнего леса. Почему мы приехали сюда?

— Ничего, что дома жена ждет? — взвилась я в ответ на пошлые намеки Мартина.

— Она сама бы не отказалась. Мы с ней, знаешь ли, любим иногда сходить в тот самый клуб. Как говорится, на других посмотреть, себя показать. Но я ни в коем случае не изменяю своей любимой. Неужели Себастьян не просветил тебя по поводу “полетов”? Мы, ресемиторы, когда выбираем себе пару, делаем во время секса один ритуал, благодаря которому чувства друг к другу множатся и держатся сильными до самой смерти. У нас не бывает измен.

Мартин договаривал свою тираду уже когда Бас поднялся и двинулся на него, занося кулак.

— Не надо! — подскочила я и поймала его за футболку буквально в шаге от стола. — Мы ведь сюда приехали не драться и не ради секса. Верно?

На лице Командира промелькнуло разочарование, когда Бас опустил руку и грохнулся на стул, тяжело вздыхая. Схватил со стола карандаш, прокрутил между пальцами, и тот вмиг вспыхнул и осыпался пеплом. Мартин либо не заметил, либо не подал виду.

— Это хижина, куда мы с женой иногда приезжаем, когда хочется сбежать от цивилизации. Пока ты спала, я предложил Себастьяну остановиться здесь и решить некоторые вопросы, чтобы не попасть в аварию из-за перепалки.

— Один вопрос: “Какого хрена тебе нужно таскаться за мной?!”. — Бас положил локти на стол. — Я высплюсь — и легко одержу над тобой победу. Если не отпустишь Германа в ближайшие сутки, мои люди достанут его и так. К тому же, тебе еще повезло, что освободили меня Диана, Афина и Ник, а не те, кто должны были. У них стояла одна задача — уничтожать все и всех на своем пути.

Третьего стула не имелось, да и в разговор меня, видимо, приглашать не собирались. Но я продолжала стоять над их головами, мне несложно ради благого дела.

— Почему бы и вправду не обнародовать те знания? — тихо спросила я, ожидая, что меня сейчас собьет с ног одним грозным взглядом Баса. Я выдержу, я не задрожу. Мне нужно научиться не падать на задние лапки и молить о пощаде перед разгневанным зверем.

Он медленно поднял глаза к моему лицу, и с этим взглядом, казалось, палач занес над моей головой топор. Я поспешила пояснить свою мысль, стараясь не поднимать голос до пугливых ноток.

— Ты ведь говорил, мол, кто этим будет заниматься, детьми и пенсионерами. Видно, ты сам не хочешь тратить на это время. Что, если я займусь этим? Подумаю, какие ввести правила и как сделать так, чтобы продолжать держать жизнь ресемиторов в секрете. И заодно как сделать их жизнь достойной.

— Ты! — Бас поднялся, его грудь тяжело вздымалась, ноздри расширились от гнева. — Ты знаешь, что уже сделала?! Ты додумалась попросить Мартина узнать, кто твой отец! Ты ему рассказала все… Тебе бы лучше вообще помалкивать! И к управлению империей я тебя на пушечный выстрел не подпущу!

Решил, что я стушуюсь от его грозного голоса и сожмусь в комочек, признавая, что наша разница в росте, весе и опыте колоссальная? Ничего подобного!

— Это тебе нужно было сразу мне все рассказать, а не вешать лапшу на уши! — заявила в ответ, запрокидывая голову. — Сколько лет ты за мной следил? Кто мой отец? Может, пора уже мне все выложить, а не обвинять меня в том, что я хочу докопаться до правды!

— И делать это через моего врага? — понизил он голос до опасного рокота. В камине сильнее вспыхнул огонь, выбрался наружу длинными языками, облизывая кирпичи, и я машинально схватила Баса за руку. Пламя отступило.

— Потому что ты сам мне никогда ничего не расскажешь?

— Потому что я обязан тебя оберегать! Поверь, ты не обрадуешься, если узнаешь, кто твой отец!

— Бывший Император, что ли… — задумчиво промолвил Мартин. И в мгновение ока получил в плечо иглу со снотворным. Другого подтверждения правды не нужно. Достаточно глухого стука, с которым Бас опустил пистолет на стол. Потому что прозвучал он в гробовой тишине.

Ясно вспомнились слова Афины: “Бас, кстати, вполне еще адекватный, если сравнивать с другими. Предыдущий Император, говорят, был редкостным садистом и гадом”. Мама заверяла: “Я вышла замуж за твоего папу, чтобы избавиться от этого сумасшедшего…”

— Это правда? — спросила, надеясь неизвестно на что. Бас раздраженно вздохнул.

— Сегодняшний день, это какой-то ад. Я не успел посмотреть будущее всего дня.

Мартин подорвал дом бывшего Императора. Убил моего отца? Нет, убил человека, который бросил мою мать и решил, что может управлять моей жизнью, не имея на это никакого права.

Оберегать? Хорошая отмазка. Еще одни любитель причинять заботу.

Я не заметила, когда отступила к постели и села, не в силах устоять на ногах под свалившимся на меня грузом.

— Диана? — Бас присел передо мной и положил руки на мои колени. — Ты понимаешь, что даже из-за анонимного запроса в Апексориуме догадались, где ты… Они увидели, что обнаружилась дочь бывшего Императора. В моих вещах еще раньше находили твою старую фотографию. Сложили два и два и решили, что Лагерь Мартина прячет тебя. И, возможно, меня. А как только Якоб оказался разоблачен, Апексориум перестал скрывать намерения и разослал во все Лагеря предостережение: если увидят кого-то из моей команды, должны сразу сообщить об этом под угрозой открытия войны. Понимаешь, что ты натворила?

— Если бы ты мне раньше рассказал, ничего бы не натворила. Хватит на меня спихивать все. Не знаю, почему ты решил, что меня испугает отец-император. Когда он меня маме заделал, был обычным трусом. И я рада, что он свалил. Больше меня возмущает то, что мне все лгали. Лгали те, кому я доверяла… Это меня пугает… О чем еще ты мне лгал, скажи сейчас?!

— Больше ни о чем.

Я кинула взгляд на Командира, уснувшего на стуле.

— Тогда раз ты стал таким честным, расскажи, что ты планировал делать со мной в том клубе?

Нет никакой гарантии, что Мартин открыл правду вчера вечером. Но ошеломляющие слова будут сидеть в голове и зудеть, не желая спрятаться на задний план и дать подумать о других важных вещах. Не факт, что Бас сейчас признается. Но не спросить не могу.

— Это ведь все равно не произошло… — усмехнулся он, двигаясь руками от моих коленей вверх к бедрам, высекая искры на нервных окончаниях.

— Но скажи! Пожалуйста… — произнесла и затаила дыхание в ожидании.

— Я не помню, Диана. Сначала смотрю будущее, потом меняю, если нужно. Потом стираю себе память.

— Но что ты собирался делать? У тебя ведь был план?

— Откуда такой интерес… — Нахмурившись в задумчивости, Бас обернулся к спящему Мартину. — Он тебе что-то рассказал?

Одно дело прокручивать слова постоянно в голове, другое — озвучить. Нет, язык у меня не поворачивался. А щеки горели наверняка так ярко, что даже в полумраке заметно рдели. И руки Баса добрались до бедер, большие пальцы прочертили через тонкие пижамные штаны линию трусиков, и внизу живота сладко заныло от желания, чтобы эти пальцы забрались под белье и свели с ума. Я накрыла его руки своими, останавливая. Слишком прикосновения откровенные, когда в комнате есть кто-то еще.

Взгляд зацепился за мой безымянный палец — там уже снова сверкало кольцо. Бас, видимо, когда переодевал меня, нашел его на цепочке под свитером.

— Прости, я снимала кольцо, чтобы втереться тому гаду в доверие.

— Не отлынивай. — Он приподнялся, уперся руками по бокам от моих бедер и навис надо мной. Пришлось откинуться назад на локти, чтобы сохранить хоть немного расстояние между нами.

— Ничего такого он не сказал! — нервно передернула я плечами и как бы невзначай выглянула из-за Баса. — Надолго он уснул?

— Ты почти три часа проспала. — Бас продолжал надвигаться на меня. — Нам хватит перебиться.

Он откинул пряди моих волос назад и припал к шее губами — трепетное наслаждение растекалось по венам от влажных поцелуев. Здравый рассудок вот-вот капитулирует.

— Бас! — хлопнула его по спине. — Вдруг Мартин сейчас проснется!

— Не должен, — заверил он, мазнув губами по уху, и забрался руками под пижаму. От лифчика заранее избавил меня, когда переодевал, и теперь беспрепятственно накрыл ладонями груди.

— Мне неловко… — прошептала на выдохе и прикусила губу до боли, сдерживая стон. Бас потер между пальцами чувствительные соски. Краем глаза из-за спины Баса я видела Мартина — на стуле, с опущенной головой, отросшие черные волосы скрывали закрытые глаза. Наверно, закрытые. А если он только притворялся и сейчас наблюдал за нами? Казалось, в темноте дернулся его уголок губ.

Бас приподнял меня и уложил полностью на кровать, лицом к стене, прижался сзади и накрыл нас одеялом.

— Так лучше? — шептал он, опуская резинку моих пижамных штанов. Чужое присутствие вибрировало в воздухе, щекотало кожу мрачным перышком. Но беспокойство по этому поводу таяло — невозможно о чем-то лишнем волноваться, когда влажные губы целуют плечи, шею, ухо; щетина мягко царапает нежную кожу, когда сзади прижимается горячее сильное тело, а в ягодицы упирается мощная эрекция. Уже в обнаженные ягодицы.

Неужели я могла просто отключить голову в том клубе, поддаться всеобщему безумию и заняться сексом с Басом, не скрываясь? А выставить ягодицы и разрешить себя по ним стегать?

Нет, эти мысли не оставят в покое. Они сжирали меня изнутри, пили мою кровь, и… почему-то подстегивали возбуждение. Я была такая мокрая, что смазка текла прямо на чужие простыни.

У меня ведь хорошая регенерация. И от удара плетью, наверно, пощиплет минуту и следа не останется.

Черт, опять!

Бас как раз скользнул пальцами по влажным складочкам, и прикосновение ощутилось так остро, что я выгнулась и простонала в голос. Я просто дико соскучилась по нашей близости, ласке, поэтому текла, а не из-за эфемерного шанса быть отшлепанной.

Хотя он любил это — обжечь ягодицы парой хлестких шлепков. Я от этого сильнее пьянела, кровь тотчас приливала вниз, ведь это было заманчивым аперитивом перед тем, как твердый член вторгнется в меня и его бедра будут биться о мои ягодицы быстро, мощно.

Это было сладкой мукой. Бас и сейчас с нажимом провел по бедру, крепко впился пальцами в ягодицу до легкой боли и стеганул хлестким шлепком ладони.

Меня чуть не подкинуло от внезапной судороги, которая пронеслась по телу. Еще не оргазм, а какая-то из неизведанных прежде граней удовольствия. Я отвела руку назад и впилась в бедро Баса. Царапать его литые мускулы — отдельная грань. Ощущать мощную силу подушечками пальцев и будоражить ее царапинами.

Он завелся с полуоборота, бросил истязать нас обоих предвкушением и ворвался в меня твердым горячим членом.

Надеюсь, враг спит крепко. Его не разбудят мои крики и чувственные стоны. Я отрывалась вовсю — вокруг хижины лес, не услышит никто. И Бас разогнался до дикого безумия. Крепко стиснул меня в объятьях, вжимая в себя, и вколачивался как сумасшедший. Одна его рука накрыла низ живота, пальцы находились в опасной близости от клитора. Да стоит ему слегка там надавить — и я разорвусь. А пока балансировала на грани, дрожала от переизбытка удовольствия.

Как же без него я скучала… Пока вредный здравый рассудок в отключке, я могла признаться себе. Пока не могла признаться словами Басу, решила признаваться чувствами, откликом, движениями, взглядом.

У нас осталось меньше трех часов. Я хочу губы Баса — кусать, целовать. Не хочу все время тушеваться от смущения и смотреть в стенку. Хочу прижаться к нему обнаженной грудью.

Его пальцы спустились ниже, раздвинули складочки, подобрались к клитору кругами, доводя меня до предела. И нарочно, когда его член начал пульсировать во мне, изливаясь, влажные подушечки пальцев защекотали чувствительный сгусток, подкидывая меня на пик наслаждения.

Я дольше минуты не томилась в неге оргазма, повернулась к Басу лицом — и взгляд невольно скользнул к столу. Мои глаза вмиг расширились от шока, холодок заскреб под ребрами. Стул пуст. Пуст! На столе у пистолета половинка наручника. Разломал, пока я кричала?

Теперь холод резко превратился в жар и подпалил меня от ног до макушки.

Бас быстро отреагировал на мой ступор, обернулся, схватился с постели и едва успел натянуть штаны по дороге к двери.

Глава 31

Себастьян

Если бы не секс только что, поджег бы дом к чертям собачьим! Несмотря на ярость, дар мирно спал.

Я вылетел на мороз в брюках и тапках. После сражения на поле холод больше не ощущался, тело адаптировалось.

Где-то за домом по дереву стучал топор. Мартин действительно пошел рубить дрова? Я знал, что наручники не сдержут его особо, но явно задержат ненадолго, пока он будет рвать металл. Жесть, как бесило то, что он какое-то время наблюдал за мной и Дианой!

И чего он наплел моей девочке о клубе?

Едва завидел меня, позер разогнулся и ухмыльнулся, закинув топор на плечо.

— Я решил оставить вас наедине, раз не хотите, чтобы за вами наблюдали.

Дар вяло пробуждался от злости, лениво ворочался, не затмевал здравый рассудок. Я стиснул кулаки, Мартин устрашающе замахнулся топором. Будто это меня испугает или остановит.

Достаточно драк. Мы померились силами. Оба поняли, что сильны. Каждому попадался шанс убить, но что-то останавливало. Ему все-таки инструкции нужнее, чем моя голова в качестве трофея. Мне важнее переманить его на свою сторону, нежели отправить почивать в землю.

— Почему снотворное на тебя не подействовало?

— Будто мы, лагеряне, не знаем ваше оружие! Мы недавно построили целую лабораторию, чтобы создать против него защиту. Я смотрел будущее этого дня, там, конечно, не было того, что ты выбрался из камеры, но было нападение Апексориума. Я с утра вколол препарат, помогающий быстрее просыпаться от ваших снотворных, и приготовил Лагерь к защите с воздуха. Немного благодаря тому, что большинство моих людей готовились к нападению Апексориума, тебе удалось проще уйти. — Он опустил топор. — Когда собираешься атаковать ты? Сейчас неплохой момент, пока часть их киллеров заняты моим Лагерем. У меня хорошие связи с соседями. Я могу собрать много надежных ресемиторов.

Я собирался еще во Францию, в Монако и в Японию. Но союз с Мартином стоит десятка Командиров других Лагерей. Он сам понимал сейчас, что пытками информацию из меня не вытащить. Никаким другим способом, кроме как договориться со мной, он ничего не получит.

Но я, рассказывая об инструкциях, не собирался их в итоге кому-то передавать. Диана рассмешила тем, что хочет заняться детьми и стариками. Натворит чудес, а мне потом разгребать? Ей всего двадцать и стремление помогать слабым меня умиляло. На практике все куда сложнее.

— Инструкции я дам, когда будут готовы новые реформы, которые не допустят хаоса. С тем, как вернусь на трон, я выпишу разрешение Командирам Лагерей принимать участие в законотворчестве.

— Идет. — Мартин откинул топор и подошел ко мне. — Имей в виду, если замечу, что ты нарочно долго тянешь с принятием тех реформ, которые я предложу, найду способ, как тебя второй раз скинуть с трона. — Он протянул ладонь для пожатия. Я от души стиснул ее.

— Имей в виду, что если ты переходишь на мою сторону, то уход с нее считается предательством. А с предателями у меня разговор короткий.

— Я понял, превратишь меня в костер. Когда научишься управлять огнем… — Мартин отошел и водрузил на пень недоколотое полено. — Сначала я подумал, что ты открыл в себе суперсилу после взрыва вертолета. А оказалось, это не суперсила, а суперпроклятье. — Он ловко разрубил полено пополам и откинул дрова в сторону. — Дар злится огнем, и ты не знаешь, что с ним делать.

— Это мои проблемы.

— Это все наши проблемы. Как планировать захват секретного города, если ты можешь в любой момент поджечь кого-то?

— Не в любой! — гаркнул я и пень, на котором Мартин колол дрова, вспыхнул пламенем. — Я буду просчитывать будущее так, чтобы не возникло неприятностей.

— Скольких бы людей они ни отправляли к моему Лагерю, Апексориум готов к нападению. Все может пойти не по плану. Просчитаешь все миллионы вероятностей и изменишь их? Тебе ночи не хватит.

Мартин до зубного скрежета прав. Мне раньше было плевать, подожгу я драный Апексориум во время захвата или нет. Сдохнут ли его жители или нет. Мне и сейчас все равно, если честно. Задушенное сочувствие не воскресить.

Но я не хотел расстраивать Диану. Идеалистка. За мир во всем мире. Она отвернется от меня, если узнает, что я мог избежать жертв и не сделал этого. Мне и так стоило дичайших усилий пробудить в ней ко мне что-то еще кроме ненависти.

Между нами все очень зыбко. Но лучше, чем раньше. Я не хочу делать сотню шагов назад.

Был один вариант усмирить огонь до атаки на город. Раньше я этот вариант даже не рассматривал, но сегодня передо мной ресемитор-механик. Очень пригодится.

Правда, придется брать Диану с собой, чтобы я не поджег новоявленного союзника в ходе дела. Бесил он меня дико, просто тем, что дышал со мной одним воздухом.

В хижине оставаться больше не имело смысла — мы с Мартином договорились до какого никакого итога. Пока ехали на встречу с командой, Диана обескураженно посматривала на Командира, и за одно это я был готов свернуть ему шею. Еще возле истлевшего пня пригрозил, чтобы не смел снова заикаться о том клубе.

О чем переживала Диана? Мы там не могли заняться ничем таким, что не понравилось бы нам обоим. Даже если речь о выходе за рамки принципов. Я надеялся, мы туда обязательно сходим, когда решим все первостепенные задачи.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Зато ее не испугало, когда я перед всей командой озвучил новый план.  Доверяла мне? Я слегка был взволнован, пусть и не показывал этого. Там, куда я нацелился, мы могли найти все что угодно.

Я с особой тщательностью просчитывал будущее следующего дня. И когда закончил, проснулся ночью. Почему-то остался горький осадок. Стер себе память, но эмоции были так сильны, что отголоски ощущались до сих пор.

Что-то не получится? Я доверял своим решениям и пусть не помнил их, знал, что не допущу ничего трагического. Поэтому отбросил сомнения и уставился на дверь ванной комнаты. Почему Диана принимает душ среди ночи?

Не вдаваясь в догадки, я откинул одеяло. И случайно накрыл кота. Афина и Ник еще вчера привезли его в наш новый дом для укрытия. Диана широко улыбалась на радостях, обнимала зверя, а я думал: может перенести Апексориум на другое место? Не дело, если кот будет жить под землей. А секретный город, в отличие от Лагерей, был спрятан под горой и выхода наружу просто для прогулки с животным не существовало.

Я скинул с кота одеяло и подошел к двери. Дернул раз — заперто. Приложил больше сил — и выломал замок. Если Диана закрылась, значит, не хотела, чтобы я вошел. Стучать — зря терять время.

Она сидела на кафельном полу, обняв себя за плечи, подняла на меня заплаканные глаза и вмиг отвернулась. Почему не сказать мне, если что-то беспокоит? Зачем закрываться?

Снова я что-то не так сделал?!

Лишь бы не усугублять, я сдержал порыв злости и не накинулся на нее с обвинениями. Максимально спокойно сквозь зубы процедил:

— Что случилось?

Она все равно вздрогнула, точно я на нее замахнулся этими словами как ножом. У меня дернулось сердце. Какого хрена она вообще сидит на холодном полу?

Не обращая внимания на вялые протесты, я поднял ее на руки и отнес в постель. Какое-то время она плакала в моих объятьях, пока не проснулся кот и не принялся вылизывать ей лодыжки своим шершавым языком. Тогда она улыбнулась сквозь слезы и почесала ему шею.

Мне тоже ей лодыжки полизать, чтобы она отреагировала на мою поддержку улыбкой? Я вздохнул и в который раз потребовал объяснить мне причину слез.

— Что-то меня с запозданием накрыло… Вроде думала, мне все равно, кем был отец, которого я никогда не видела. А теперь меня осенило, что ведь из-за него ты тут. Если бы он не попросил тебя за мной присматривать… Ты бы и не присмотрелся ко мне.

Я на пару мгновений растерялся. Ей нужны сейчас мои слова. Не лгать же ей, что я бы все равно потерял от нее голову, если бы случайно увидел мельком в толпе? При других обстоятельствах мы могли бы никогда не встретиться.

— Если бы он не попросил, я бы правил в одиночку. Я никого не могу представить рядом с собой, кроме тебя. Просто бы остался один.

Не уверен, что мои слова сделали лучше — у Дианы снова задрожали губы и потекли градом слезы. А я, между прочим, ни капли не слукавил. Ее слезы сейчас это неплохо, я крепче укутал ее в объятья, тихо радуясь.

Значит, забеспокоилась, что мы могли не встретиться никогда? Мне тоже, пожалуй, было бы до смерти скучно и серо без нее. И несмотря на внутреннее ликование, я не хотел, чтобы она плакала так долго и отчаянно. Причина, которую она мне назвала, была явно только айсбергом, а на глубине скрывалось куда больше.

Чтобы отвлечь, я принялся рассказывать, как однажды старик положил передо мной ее фотографию, как я смотрел почти каждый день ее будущее. Признался, что отгонял от нее всех парней, у которых намерения были серьезнее подержаться за ручки. На что получил кулаками по плечам. Вот, злость лучше, чем грусть.

— Да как ты посмел!

— Я уже тогда тебя ревновал. И, наверное, решил, что рано или поздно ты будешь моей.

— Решил он!

Диана взвилась еще сильнее, забавляя своими попытками скинуть меня с кровати. В итоге ушел кот, а я плавно перевел борьбу в секс.

К утру мы лишь немного поспали и принялись готовиться к отлету. Афина вернулась за штурвал, и я был приятно удивлен, увидев ее в боевом настроении. Ник, похоже, времени зря не терял и воспользовался шансом позаботиться о девушке, которая ему небезразлична. Кота заперли в клетку, команда вся в сборе, будто в тот день, когда мы только начинали путь.

Почти вся. Нет Якоба и Германа. Мартин клялся, что за телохранителем хорошо присматривают. И все равно не хватало моего верного друга. Герман больше всех мечтал поучаствовать в захвате Апексориума. Я ощутил легкую грусть, когда мы сели в маленьком частном аэропорту. Ее осадок беспокоил меня ночью? Нет, она ведь совсем тихо ныла в груди.

Хватит думать о тех отголосках. Я все сделал верно. И точка.

Мы еще раньше детально планировали, как будем пробивать защиту секретного города, и пробраться в архив не составит труда. Там нас точно не ждут. Туда чаще уборщица спускается, чем кто-то полистать древние рукописи. Я в свое время часто пропадал в архиве. Вроде где-то читал о дополнительных способностях, но, по-моему, считалось, что получить их смертельно опасно, поэтому последние поколения развивали только привычные ментальные.

Пробраться в архив — своеобразная репетиция. Проверка способностей Мартина. Пришлось еще взять с собой Афину, ибо я не разрешил через Диану изменять будущее. Вообще говоря, ресемиторы не умеют колдовать на себе. Отсутствие знаний, как изменять собственный день, их ограничивает. Посмотрим, какие реформы на этот счет предложит Командир.

Покамест он отлично справлялся с замками. Перед Афиной открывались все двери, в то время как Ник удаленно обманывал камеры. Мы добрались до архива за три минуты, действуя слаженно. Я даже не пользовался электронным каталогом, помнил, где что находится. Приблизительно. Зарылся в шкафах ненадолго и добрых полчаса листал страницы, испещренные на непальском. Остальные молча стояли рядом, следя за выходами.

Найдя нужное место в старинных письменах, я снова ощутил тот неприятный отголосок и поднял взгляд на Диану. Она встретилась со мной глазами и тревожно нахмурилась, будто ощутила, что ей придется принять непосредственное участие в том, чтобы окончательно взять под контроль мой огонь.

— Я узнал все, что мне нужно, — оповестил вполголоса команду и, сфотографировав страницы, спрятал рукописи обратно. — Уходим.

Покинули архив мы так же незаметно, как и пришли. Конечно, Апексориум мы не будем захватывать через аварийный выход и вентиляционную систему. Но я убедился в том, что новый союзник исполняет свои задачи на отлично.

И он первым не сдержал любопытство, когда мы отошли на достаточное расстояние от горы Апексориума и затерялись в лесу.

— Так что там было написано?

— В старину самый сильный ресемитор, когда занимал трон, имел возможность пробудить в себе дополнительную способность. Для этого он проходил испытание стихиями. Его либо топили, либо закапывали заживо, либо бросали в ураган, либо поджигали. И тому подобное. Если выжил — получил еще способность. Но большинство погибали во время испытания, поэтому их прекратили делать.

— Решили, что лучше часть знаний скрывать от других и в этом иметь преимущество? — съязвил Мартин. В его словах, возможно, была доля правды.

— Интересно, — хмыкнула Афина. — А там не было руководства, как потом способностью управлять?

— Нет. Ресемитор должен догадаться сам. Но проблем с этим ни у кого не возникало.

— Я не понял. — Мартин махнул рукой нам за спины. — Так ты нашел решение проблемы?

— Да. Но об этом позже.

Диана молча шла рядом, не участвуя в разговоре. Это настораживало.

— Ты в порядке?

Она подняла на меня широко распахнутые глаза и прошептала:

— Почему в архиве ты на меня так посмотрел?

Я приобнял ее за плечи и, уткнувшись в сладко пахнувшие волосы, сказал:

— Ничего страшного тебе делать не придется. Наоборот, будет очень приятно.

И все же команде я не спешил рассказать, что нужно делать. Сначала добьюсь согласия от Дианы. Теоретически она могла отказаться.

По дороге к укрытию Афина и Мартин пытались осторожно вытянуть из меня хотя бы на каплю больше, чем я сказал. Я аргументировал задержку тем, что мне необходимо уточнить значение некоторых фразеологизмов, связаться с носителем языка. Теми же словами я осадил остальную часть команды, когда мы добрались до дома.

— Это займет не больше часа, — сообщил и утянул Диану за собой на второй этаж в спальню, а оттуда в ванную комнату, чтобы никто не слышал.

Мне и без помощи непальца все было кристально ясно. Я оперся бедрами о раковину и понял, что не смогу ходить вокруг да около.

— Раньше Императорами становились уже обретя пару. Нам нужно пройти ритуал.

— Какой? — тихо спросила она, бледнея. И вмиг горечь начала отравлять меня изнутри.

— Тот, о котором говорил Мартин в хижине. Тот, что усиливает чувства и поддерживает их до самой смерти.

— Ты уверен?

— Да, я уверен.

— Как чувства могу быть связаны с огнем?

— Наверно, тем же образом, как и сексуальное возбуждение гасит огонь.

— Но как ритуал связан с контролем?

Дурацкие вопросы. В них нет никакого смысла, кроме одного: она не хочет. Она даже не поинтересовалась, что из себя представляет ритуал, после того как Мартин о нем говорил. Вместо этого выспрашивала о такой мелочи, как несостоявшаяся ночь в клубе.

— Ты просто не хочешь!

— Да, я не хочу! — краска обратно прилила к ее лицу. — Не хочу, чтобы какая-то магия управляла моими чувствами!

— Значит, они есть, — усмехнулся я и двинулся к ней. Диана отступила и уперлась спиной в прозрачную душевую кабину. Поймать бы ее, придушить слегка в крепких объятьях.

— Конечно, из-за того, что мы проводим вместе много времени, я привыкла к тебе. — Ее зеленые глаза ядовито блестели. — И не буду отрицать, что мне нравится секс. Так вот я не хочу, чтобы какая-то магия надела мне розовые очки и внезапно превратила тебя в самого любимого человека. Которым ты не являешься.

Хорошо, что мы в ванной комнате, и никто не слышит нашу ссору. И жечь тут почти нечего, кроме полотенец. Которые уже осели пеплом на пол.

Привыкла… Нравится секс… Не являешься… Удары тока жалили двое суток не так больно, как ее слова. Похоже, я переоценил себя. Или она нагло лжет. Потому что кишка тонка прямо признаться в том, что чувства есть.

— Ритуал ничего не строит на пустом месте! — ввернул я новый аргумент.

— Мне плевать! — кричала она, пытаясь меня оттолкнуть. — Я не буду!

— Боишься воспылать ко мне любовью? — Я сжал ее за плечи, чтобы не вертелась как юла. Успокоилась, поморщившись. Я ослабил слегка хватку.

— Ты меня заковал в условия, из которых не выбраться, — произнесла внезапно севшим голосом, смотря мне куда-то в грудь. — Сколько бы ты ни объяснял свои поступки, они от этого не ранят меньше. У тебя точно была возможность поступить по-другому…

— Ты сегодня ночью плакала из-за того, что могла не встретить меня. Разве нет?

— Не знаю, какой ты вывод сделал из моих слов. Но явно неверный. Я плакала потому, что из-за моего отца попала к тебе в плен. Ты мне ясно дал понять, что мне от тебя никуда не деться. Я буду рядом, буду пытаться рассмотреть в тебе что-то, что мне понравится. Возможно, чувства появятся. Но через ритуал я не хочу их обрести!

Вот и сотня шагов назад. Лава бурлила в венах, я не отпускал плечи Дианы, ибо только перестану ее касаться — воспламенится все вокруг.

— Отлично! — криво усмехнулся я, придавливая все чувства каменной глыбой. — Пошли сообщим команде замечательные новости.

Диана почему-то брыкалась и требовала ее отпустить, когда я тащил ее вниз в гостиную, где до сих пор в нетерпении сидели участники команды. Едва мы показались на пороге, все вскинули головы, а Ник и Афина даже вскочили.

— Кто-то против того, чтобы сжечь Апексориум к чертям собачьим? Вместе с его жителями.

— Хватит! — Диана дернула меня за руку. — Никто никого не сожжет! Я пойду вместе с вами!

— Нет, ты останешься дома, даже если мне придется посадить тебя с котом в клетку.

Я ей уже говорил, что ее жизнь для меня ценнее, чем жизни других. До сих пор не уяснила?

Угроза превратить секретный город в пепел не сработала. Диана все же выкрутилась из моей хватки и убежала наверх. Команда требовала объяснений с застывшими вопросами на лицах.

— То, что нужно сделать для контроля огня, займет время. К сожалению. У нас есть выбор: нападать сейчас с теми условиями, которые мы имеем, или ждать.

Мартин поднялся, нахмурившись.

— Мои подчиненные не смогут долго удерживать киллеров у Лагеря. Лучше напасть сейчас, но что с твоим огнем?

— Расслабься, Командир! — Ник хлопнул его по плечу, отчего тот опешил. — Босс еще не поджарил ничью задницу из нашей команды просто так. Слушайся его приказов, не зли и не будешь петухом-гриль.

— Я о том, что если под землей загорится что угодно, то пострадают все!

— Это у вас в Лагере допотопная противопожарная система. Апексориум в этом плане лучше.

— Давайте без пустых споров, — оборвал я их. — Часть людей пойдет внутрь города, часть останется снаружи, чтобы взять город в кольцо и никого не выпустить. У каждого будет выбор, куда примкнуть.

Ближайшие несколько часов мы обсуждали план захвата до мелочей. Командиры, с которыми я связывался еще на подводной лодке, должны быть невдалеке на низком старте. Я и Мартин проведем ближайшую ночь просчитывая все возможные варианты будущего. Идеала добиться нереально, потому что по ту сторону противник тоже будет что-то менять.

Пришлось уйти спать раньше, чем обычно. Как ни странно, Диана уже лежала в постели, отвернувшись. Продолжать ссору не было ни времени, ни желания. Я не буду ее заставлять делать ритуал. Верну трон с диким огнем.

Настроение после пробуждения вселяло уверенность — все пройдет отлично. Никаких неприятных отголосков или послевкусий, как в прошлый раз.

— Прости, — пробормотала Диана, едва я собрался вставать с постели. — Я наговорила вчера много лишнего. Но я правда пока не хочу… И боюсь.

Я был слишком возбужден предстоящим захватом. Сегодня день, которого я ждал два года. И фантомная горечь от вчерашней ссоры быстро утихла. Я укутал свою любимую девочку в объятья и коротко поцеловал в губы. Хотелось задержаться на больше и на дольше, но выезжаем мы с самого утра.

— Я не предлагал бы ритуал только по собственной прихоти. Я знаю, ты еще не готова. Но, надеюсь, ты понимаешь, что захват власти не обходится без жертв. В любом случае.

Она кивнула, потупившись.

— Ты же будущее нормально изменил? Тебе не угрожает опасность? — спросила, не поднимая взгляда. Невыносимая девчонка. Отшлепать бы ее хорошенько, как планировал в клубе.

— Меня, возможно, не будет пару дней. Я оставлю охрану в доме, не переживай.

Напоследок я впился в ее рот поцелуем, еле оторвал себя от нее и ушел собираться.

Апексориум — огромный подземный город, в нем жили несколько тысяч ресемиторов. Постоянно находилось меньшее число, ведь многие разъезжались по командировкам. У нас не стояла задача уложить всех подряд из дробовика. Основное — добраться до верхушки, по пути убирая преграды. Я знал город как свои пять пальцев, и за два года ничего не изменилось.

Охрана почти та же. Многие сдавались без боя, увидев меня с вооруженной до зубов армией. Тем более что двери, благодаря Мартину, все открывались сами. В переплетениях сотен коридоров, залов и лестниц заблудиться раз плюнуть, поэтому Ник заранее обеспечил всех картой.

Лифты нам намертво отключили. Запустить их не удалось. Это чертовски нас замедляло. Апексориум состоял из тринадцати секторов и больше сотни этажей. Не зря я говорил Диане про пару дней. Забрались мы через десятый сектор, где был выход для грузовых автомобилей, а самозванец со своей свитой жил в первом. Апексориум мы взяли в кольцо, так что ему оставалось только сидеть и молиться, чтобы я его убил быстро.

Перед смертью не надышишься, но нас постоянно пытались блокировать. Сыпали градом пули, не давая выйти из укрытия, рушили лестницы, дымили шашками со снотворным. Еще раз спасибо Мартину — утром прилетел Герман и привез с собой много того препарата, которое мешает действию снотворных.

В передышках я мечтал, как снова обниму Диану, как буду сокращать отделявшее нас расстояние с новым упорством, разбирать по кирпичу стену, которую она то и дело воздвигала между нами. Забыть бы на неделю о важных делах и смотаться вместе на какой-нибудь живописный остров. Замечал, она тает от романтики. Кстати, давно пора таким обзавестись и отгрохать там виллу.

Но пока заканчивался вечер. Нужно было восстановить силы, поспать и построить на завтрашний день будущее так же хорошо, как и на этот. Как бы там ни было, двигались мы уверенно, без жертв. Огнетушителей в подземном городе хватало, спринклерная система тоже работала исправно, поэтому я пока не успел никого серьезно поджарить.

Пока меня и не бесил никто особо.

В одном из коридоров мы разместились на ночлег, Ник удаленно обеспечил нам тишину и темноту, по сторонам остались бдеть караульные. Часа три на сон у нас было, но я, глянув будущее, не проспал и половины. Схватился и мигом набрал номер старшего охраны. Он не брал трубку. Набрал дежурного — тишина. Дальше — Ника. Он находился недалеко от Апексориума, в микроавтобусе с оборудованием, но мог глянуть камеры в доме. Едва он взял трубку, я выпалил:

— Ты должен был мне сегодня позвонить и сказать, что Диану похитили. Быстро посмотри дом.

Что-то загорелось рядом, проснулись ребята, подхватились тушить, но мне плевать. Я уже звонил Мартину, который остался снаружи, требуя отправить в дом отряд. По правильному нужно поспать положенные часы, пробовать изменить будущее… Но мне уже достаточно того, что я увидел. Императора в городе нет. Похоже, он улизнул еще до нападения.

И собрался меня шантажировать Дианой?! Не факт. Кое-что не сходилось…

Глава 32

— Скоро ты умрешь. Но у тебя есть выбор: быстро и безболезненно или долго и мучительно.

Я не моргая смотрела в ядовитые огни Императора, до рези в глазах. Шум в ушах будто нарочно усиливался, пытаясь заглушить слова мужчины.

— Себастьян не спасет тебя, не надейся. Он слишком поздно заметит, что зашел очень далеко. Он не сможет вернуться тем же путем, потому что лестницы разрушены, лифты не работают. В итоге окажется пойман в ту же ловушку, в которую хотел поймать меня! — Император гадко усмехнулся, отчего меня продрал мороз по коже.

В подвале, где меня держали, душила духота. Или это просто паника сожгла весь кислород?

— Я похитил тебя не для того, чтобы шантажировать. Шантаж — это глупо. Твоя смерть ослабит его. А информация, которой ты обладаешь, сделает меня сильнее. Ты можешь храбриться и думать, что выдержишь ради него. Но такие хорошенькие девочки обычно сдаются очень быстро.

Он окинул плотоядным взглядом мое тело. Одежду с меня сорвали, оставив только бюстгальтер и трусики. Бедра прикрыли какой-то тряпкой. Надо же, Императору претили мои шрамы.

— Смотри, красавица, если ты будешь послушно отвечать на вопросы, я на эту камеру разрешу записать прощальное видео для твоего любимого, а не то, как тебя насилуют мои люди, — кивнул он в сторону красного огонька под потолком. — Умрешь ты в любом случае. Напоминаю, или быстро, безболезненно от укола, или я буду тебя допрашивать до тех пор, пока ты не сможешь шевелить языком. А в перерывах между допросами с тобой будут развлекаться.

К горлу подкатила тошнота. Я догадывалась, кого он имел в виду. Амбалов, которые меня похитили. Они грубо тащили в машину, они пожирали меня голодными взглядами, пока раздевали и привязывали к стулу.

И я не верила в то, что их оставят без лакомства. Даже если я буду хорошей девочкой.

Во рту язык шершавый как наждачка, горло перехватило судорогой страха. Я едва нашла в себе силы вытолкнуть из себя слова:

— Если вы меня убьете, Себастьян убьет вас еще более мучительной смертью.

Он расхохотался. Противный смех резанул по ушам. Я поморщилась, и мужчина враз стал серьезным.

— Даже не пытайся переиграть меня, девочка. Твое дело отвечать на вопросы. Где книга?

Строить дурочку и делать вид, что я не знаю, о чем он, бесполезно. Я старалась глубоко дышать, чтобы хоть немного отогнать панику. Мне бы выпустить на волю слезы и кричать, что Бас обязательно меня спасет. Но Императору ничего не стоит пристрелить меня просто из принципа, если он услышит, что за мной пришли.

Сказать, где книга? Назвать любое место? Так он явно к нему сам не поедет. Раскусит меня в два счета. Я прочистила горло и сказала:

— Я не знаю, где книга. Я ее никогда не видела, Себастьян не показывал. Но у меня есть кое-что другое, правда! Не пускайте ко мне этих амбалов, пожалуйста!

— И что у тебя есть? — от интереса у него взлетели брови.

— Наследство. Отец мне кое-что оставил. Себастьян об этом не знает, я боялась ему говорить, но если вы пообещаете, что оставите меня в живых, то я все отдам. Пожалуйста!

— Меня не интересуют деньги, — хмыкнул он. — Это ничто.

— Я не про деньги. А про некоторые уникальные знания по управлению даром. Это вам поможет победить Себастьяна.

Таким образом я могла бы потянуть время — это все, что мне оставалось. Скажу, что знания спрятаны за защитой, которую мне поставил Бас. И пока будут пытаться защиту пробить, я выиграю время. Но Император, сверля меня минуту взглядом, вдруг крикнул в сторону двери:

— Принеси детектор лжи.

Как я могла забыть об этой адской штуковине? Ужас заметался колючими искрами по крови. Я судорожно соображала, что делать. И ничего не приходило в голову. Сейчас они быстро поймут, что никаким наследством я не обладаю, и кинут меня на растерзание акулам. То есть тем амбалам. А лучше бы действительно акулам.

— Послушайте, он может солгать! — лепетала я, когда мужчина вошел с уже знакомым браслетом. Голос пугливо дрожал. — В таком положении у меня в организме все процессы сбоят. Пульс тот же.

— Он определяет не по пульсу, — равнодушно произнес он, развязал запястья и принялся левое растирать, пялясь на мою грудь. Я отвернулась. Мерзко.

Дрожь так колотила тело, что у меня подрагивали пальцы и стучали зубы. На запястье защелкнули широкий электронный браслет и мужчина задал несколько дежурных вопросов, чтобы настроить прибор.

Лучше бы я пошла с Басом в Апексориум. Понимаю, он, наоборот, не хотел подвергать меня опасности. Он наверняка не ожидал, что Император бросит город, чтобы зайти потом с тыла.

Мне просто нужно как-то дождаться его. Он точно придет, даже если ему придется свернуть горы в буквальном смысле. Чтобы не сойти с ума, я ухватилась за мысль о том, что Бас сейчас спешит ко мне.

— Диана, тебе правда родной отец оставил наследство? — задал вопрос Император. Поза его расслаблена на стуле, глаза посмеиваются. Он догадывался, что я лгу.

Но если лгать — то до конца.

— Он оставил своеобразное наследство, — сказала я. И прибор показал “верно”. Мой ответ можно трактовать по-разному, но я буду бороться за каждую секунду, на которую можно задержать императорскую тварь. Он, естественно, не преминул уточнить:

— Твой родной отец действительно оставил тебе некоторые уникальные знания по управлению даром?

По моему виску стекла капля пота. Подвальная комната сжималась до размеров клетки.

— Отвечай, не тяни время!

— Да.

Прибор показал позитивно-зелененькое “верно”. У Императора глаза едва не вылезли из орбит. Я обманула прибор? Или отец действительно что-то оставил мне?

Детектор вряд ли можно так просто обмануть, ибо мерзкий негодяй приказал его снять и унести прочь.

— Итак, красавица, я внимательно слушаю. Какими уникальными знаниями ты обладаешь? Если там вправду что-то стоящее — я, может, сохраню тебе жизнь.

Да конечно. А еще извинится и компенсацию за моральный ущерб вручит. Но я отчаянно делала вид, что поверила.

— Там должно быть стоящее. И сложное, я пока не разобралась. У меня дар всего неделю. Отец знания спрятал прямо в моем орбисе. На него муж поставил защиту, но вы ведь пробьете ее? Пробьете и забирайте все, что нужно. Только, пожалуйста, отпустите…

— Посмотрим, — на губах Императора дрогнула быстрая улыбка, и он ухватил меня за горло. Тонкая боль прошила вену — и в кровь влилась тяжесть. Темнота вокруг стремительно сгущалась. Веки невольно сомкнулись.

Одиночество и тьма окружили меня. Одиночество должно идти изнутри, но оно давило пустотой со всех сторон. Я так привыкла видеть сны с Басом. А когда он не приходил, просто ждала, пока тело не восстановится и я не проснусь.

Но не сегодня. Я сорвалась с места и побежала. Если отец мне правда оставил уникальные знания, то я должна добраться до них раньше, чем Император.

Тьме не было ни конца, ни края. Казалось, орбис настолько огромен, как Вселенная, и мне жизни не хватит его обойти. Откуда-то сверху раздался треск, будто небо раскололось надвое. Я застыла в испуге. Но, к счастью, следом застрекотал такой звук, с которым лед заковывает воду в плен. Трещина затянулась?

Я опустила глаза — и под моими босыми стопами оказался каток. Искусственный, холода не ощущалось. Скользкий. Едва я подумала про коньки, они появились на ногах. Любопытно. Я не кинулась рассекать просторы, царапая лезвиями лед, хотя первая мысль такой и была. Я сосредоточилась на том, что ищу — уникальные знания, которые мне оставил отец. Вдруг они появятся сразу, стоит лишь сделать верный запрос?

Ничего не помогало, как бы усиленно я ни пыталась. Сидела на льду, раскинув ноги с коньками в стороны, и вздрагивала каждый раз от треска. Он повторялся. Будет ужасно, если Император вправду пробьет защиту, заберет знания и убьет меня. Хотелось рыдать от бессилия.

Но ведь мне пришла почему-то мысль о том, что знания есть. Вырвалась из подсознания. Нужно искать, где-то они ждут меня.

Каток был так же бесконечен, как и раньше тьма. Я летела по нему, разогналась на коньках до бешеной скорости. Это не каток, а ледяная беговая дорожка. И в тот же момент он накренился. Я начала съезжать назад, не в силах удержаться.

Дурдом у меня в голове, а не орбис! Император сюда придет и ногу сломит. А пока он пытался пробить защиту, я долго катилась вниз, затем плавала в воде, парила в воздухе, лежала на траве.

Ничего я тут не найду… Слишком мало знаю о том, как хозяйничать в орбисе. Но, может, мне удастся дождаться Баса целой и невредимой.

Какое-то время я лежала, тупо пялясь в призрачную дымку, над которой должно бы синеть небо. И в один момент меня осенило — может, искать в воспоминаниях? Я стала высчитывать, в каком году он мог передать мне знания. Возможно, они мне приснились, но я не придала им значения.

Прокручивать воспоминания заняло меня надолго. Даже треск уже не так беспокоил. Я рылась и рылась в своем детстве. Пока не нашла один странный сон. Потянулась к нему всем своим существом и погрузилась в него заново.

Передо мной стоял высокий мужчина с надменно задранным подбородком. Глаза почти прозрачные, будто из них вымыли все живое.

— Диана, сначала ты забудешь об этом сне сразу, как проснешься, а вспомнишь лишь тогда, когда обретешь дар и серьезно будешь нуждаться в помощи. Или когда пройдешь обучение в Школе Искусств Изображения Реальности. — Он говорил так сухо, будто строгий преподаватель в университете, тем самым омрачняя всю радость от находки. — Я твой родной отец. Обстоятельства вынудили меня оставить твою мать беременной. Когда я получил дар, предлагал ей сделать аборт и пойти вместе со мной в Апексориум. Но раз она отказалась, я поклялся приложить все усилия для того, чтобы моя дочь прожила великую жизнь. Мои гены…

Хотелось заткнуть уши и не слышать. Совершенно бесчувственная сволочь. Он воспевал свои качества, которые должны передаться дочери. Благо, воспитывали меня адекватные люди. Я упрямо терпела высокопарные речи, чтобы дождаться основного.

— От Императора к Императору передаются особенные знания, которыми не владеют другие. У тебя, возможно, будет не столь сильный дар, чтобы в одиночку занять трон. Но я уверен, ты добьешься многого. Потому что ты моя дочь. Я передам тебе те знания, которые утаил от своего преемника. И с их помощью ты сможешь пробить себе место рядом с ним и править империей вместе. Он будет умелым правителем, я уверен.

Дальше он начал объяснять интересную способность, но я потерялась. Сложные термины, многие из которых я слышала впервые, спутанная инструкция. Как в этом разобраться?

Я просила память проматывать и проматывать его пояснение, пока передо мной не начала складываться четкая картина. Кое о чем я догадалась, кое-что додумала. Верно ли?

И вся надежда разбивалась об одно — нужно было проснуться. Через оковы снотворного не продраться. Треск уже не прекращался — я села, обхватила себя за колени и смотрела в мутную пустоту над головой.

— Диана… — позвал знакомый голос сзади. Мне ведь не снится?

Я на радостях подхватилась и обернулась — Бас шел широким шагом ко мне, на ходу скидывая черную хламиду. Тревога напрягла его лицо. Если он пришел ко мне в сон, значит, узнал, где я.

— Ты уже тут, ты близко? — кинулась я к нему в объятья. Бас крепко обхватил меня руками, даря тепло, и покачал головой.

— Диана, я пока не могу подойти близко. Он убьет тебя, если я ворвусь на территорию его укрытия.

Под нами образовалась пропасть, я чувствовала, как его печальные слова тянут меня в смертельную тьму. Я что… умру? Бас беглым взглядом оценил обстановку и каким-то чудом переместил нас в каюту субмарины, где мы провели несколько замечательных дней.

— Урод оставил записку в доме, что, мол, убьет тебя сразу, едва я или мои люди приблизимся к тебе ближе, чем на километр. Мы держимся на расстоянии. Я работаю над тем, чтобы придумать, как тебя вытащить.

Он усадил меня на кровать — нарисована точь-в-точь, какой я ее помнила. Я проскользила взглядом по рисункам на бархатном покрывале. Тревога чуть поугасла. Я вцепилась в фантомную руку Баса, отчаянно желая оказаться рядом с ним на самом деле, почувствовать его запах, гулкое биение сердца.

— Расскажи подробно, в каких условиях тебя держат и что требуют.

— Если узнаешь, захочешь прибить его сию секунду. Не принимай поспешных решений…

Бас усмехнулся и успокаивающе погладил меня по спине.

— У меня нет права на ошибку. Я не хочу тебя потерять.

Пришлось ему рассказать все. Почти все. Мою речь прерывал треск, от чего меня каждый раз коробило. Бас в отличие от меня, не дергался, когда потрескивало сверху, заверяя, что я могу быть спокойной, ведь самозванец в жизни не пробьет защиту. И в сгустившейся тьме на дне серых глаз я видела, как он уже мечтал засунуть Императора в мясорубку. Как минимум. Желваки на его скулах напряглись, подбородок резко очертился.

Бас какое-то время молчал, когда я закончила говорить, потерявшись в сомнениях. Еще не сказала, что отец оставил мне знания. Небольшая шальная способность могла бы стать моим преимуществом перед Басом. А нужно ли мне преимущество? Чтобы положить его рядышком с сундуком, куда я спрятала свои чувства? Положить и любоваться. Потому что зачем способностью пользоваться? Чтобы что? Мстить, отыграться? У меня сердце сжималось оттого, что Бас волновался обо мне больше, чем я сама.

Наконец он поднялся и принялся ходить по комнате, заражая меня суматохой.

— Какого хрена он решил, что ты знаешь о книге? Хотя почему бы и нет, если ты моя жена и дочь бывшего Императора, то могла бы видеть ее. Тем более он не знает, как долго мы общаемся и насколько наши отношения вправду фиктивные.

— Ты выбрался из города?

— Да, — отрешенно ответил, думая явно совершенно о другом.

— Как? Он говорил, что не получится… Что он там тебя поймал в ловушку…

— Я сжег Апексориум к чертям собачьим. Ник отключил систему пожаротушения. Куда эти “крысы” побежали, туда я вывел своих ребят.

Я оторопела и прикусила язык, чтобы не начать ругаться. Главное, что он живой и выбрался оттуда. Бить посуду буду потом.

— Из моих никто не пострадал, потому что я взял под контроль огонь.

— Как? Прошел ритуал с Афиной?! — Мое лицо, наверно, перекосило от ревности, ибо губы Баса дернулись в улыбке.

— Нет, позже объясню. — Он снова присел рядом и крепче обнял меня. — Уходить не хочу, но мне нужно посовещаться с командой, как освободить тебя.

Он не хотел? А мне казалось, если он уйдет, я потеряю рассудок, собьюсь в трясущийся, рыдающий комок и буду падать и падать через всю Вселенную орбиса, каждый миг ожидая, что меня раздавит в лепешку астероидом.

— Подожди. — Я вцепилась в его фантомное предплечье. — У меня есть идея. Дело в том, что я рискнула обмануть Императора, но на самом деле… — Я вкратце поведала ему об авантюре, у которой получился неожиданный для меня итог.

Бас не разозлился на моего отца за то, что тот не все знания ему передал. У него не загорелись восторгом глаза, когда я скомкано рассказала, как пользоваться способностью. Зато он пришел в ярость, когда я предложила ее срочно применить.

— Пока он пытается пробить защиту, ты в безопасности. — Бас стиснул меня за плечи, обеспокоенно заглядывая в глаза. — Я придумаю, как освободить тебя до того момента, как у него лопнет терпение.

— Бас, пожалуйста! Поверь мне! Я справлюсь!

— Неизвестно, получится или нет. Я не могу так рисковать!

Щекам стало мокро — здесь, в орбисе, чувства иногда проявлялись странно. Ногам тоже мокро стало. Через окно, которое отгораживало нас от подводного мира, начала просачиваться вода. Ковер промок. Я забралась с ногами на постель, вытирая пальцами под глазами.

— Меня убивает то, что ты недооцениваешь меня… Ты смеялся над моими попытками научиться быть Императрицей. Ты ставил меня в неловкие ситуации лишь для развлечения. И потом удивляешься, что я не хочу ритуал? Я заслуживаю хорошего отношения.

Куда-то меня унесло. Одно за другое — и я еле остановилась. Сейчас важно освободиться из плена, а не устраивать разборки.

— Давай ты сотрешь сообщение от моего отца и снимешь защиту? Император сюда придет, ничего не найдет, разозлится и разбудит меня, чтобы сказать пару ласковых. И тут я использую эту способность…

У Баса глаз несколько раз дернулся, пока я с воодушевлением рассказывала свою идею.

— Диана, мы найдем другой способ. Либо выманим его, либо придумаем, как проникнуть внутрь.

— Но дай мне шанс! Я не хочу быть беспомощной!

— Ты понимаешь, что все может пойти не так, как планируется…

— Тогда мы придумаем запасной вариант. Давай, в случае провала отвлечем его на что-то другое. А покамест я, когда проснусь, нашлю на него эмоцию страха. Он испугается и…

— Он и так меня боится, — сощурился Бас. — Ему нужно другое чувство. Более эффективное, но вместе с тем более опасное.

Я его уговорила? Все мое существо требовало действовать, а не уныло ждать, пока меня спасут. Я хочу быть не просто красивой картинкой возле Баса. Я хочу набивать шишки, ошибаться, двигаться — только так можно научиться управлять своей жизнью, разве нет?

Наверно, я просто хочу хвататься за каждый шанс взять жизнь за штурвал, раз его у меня постоянно отбирают.

— Из-за страха он бросил город и похитил тебя, — рассуждал Бас. — Он знает, что проиграет мне в честном бою. Поэтому хитрит. Лучше попробовать внушить ему бесстрашие — и у него, возможно, отключится инстинкт самосохранения. Страх — очень важная эмоция для выживания и избавляться от нее опасно.

Он говорил толковые вещи. Я призадумалась. Бас добавил тревожно:

— Но под бесстрашием этот урод может сделать что-то дурное. Ударить тебя или…

— Или выйти из укрытия! Ты ведь ради этого предложил именно это чувство?

Мне не терпелось попытаться. Освободиться и скорее очутиться в настоящих объятьях Баса. Когда я признаюсь, что страшно скучаю без него?

— Хорошо, Диана. Мы попробуем провернуть этот план. Только потому, что он, возможно, имеет наименее вероятный смертельный исход для тебя. Если не получится внушить бесстрашие…

— Я буду дальше пытаться тянуть время. Что-то придумаю по ходу дела.

— Нет, лучше бы сделать так, чтобы он вышел из подвала под каким-то предлогом.

У Баса наверняка была еще куча вариантов, как освободить меня. Но я понимала опасность: сложно пробраться на охраняемую территорию незаметно.

Он вместе со мной прослушал послание отца прежде, чем его стереть, и дал несколько советов по тому, как пользоваться способностью.

— Гипноз я тебя не учил делать, но он несложен сам по себе. Большая практика необязательна для успеха, достаточно уметь удерживать концентрацию.

Это делать я тренировалась раньше. И заверила Баса, что у меня получится. Он явно считал, что все же подвергает меня лишней опасности. Или не был уверен в том, что я справлюсь.

Но я благодарна ему просто за шанс. Он мог обрубить его на корню.

— Ты теперь сам будешь баловаться на мне этой способностью, — усмехнулась я, когда Бас собрался временно снять защиту.

— А ты хочешь?

От смущения я потупилась. Почему-то. Совершенно невинная способность, что за пошлая мысль могла мелькнуть у меня в голове от пытливого взгляда Баса?

— Готова? — спросил он уже серьезно и позволил в защите пробить дыру.

Все время, пока Император бродил по орбису, Бас прятал меня в тенях, прикрывая собой. Мне было почти не страшно. Но едва гад исчез, волнение усилилось. Скоро меня разбудят.

— Держись, Диана, я рядом, — сказал Бас и едва успел заштопать защиту прежде, чем меня грубо выдернули из сна. Яркий свет резанул по глазам, ручейки текли по лбу и щекам, падали холодными каплями на плечи. Похоже, в меня плеснули ледяной водой.

— Неужели Якоб научил тебя обманывать прибор? — прошипел мне в лицо Император, угрожающе сверкая мощными огнями в глазах. — Никаких знаний нет. Ты меня обманула! Я потерял много бесценного времени, ломая защиту и бегая по твоему орбису. Время хотела потянуть? Ты за это ответишь!

Искаженное яростью лицо вселяло ужас, который оборачивал меня цепями, ломая кости, выжимая из меня кислород. Казалось, Император настолько зол, что убьет меня голыми руками, а не уколом, как собирался.

Но мне нужно не трястись сусликом. Я смогу. Собраться, вспомнить, что такое чистое бесстрашие, отделенное от примесей других эмоций и чувств, сконцентрироваться, вдохнуть на полную грудь и глаза в глаза внушить.

В моих радужках запекло, огни, наверно, бесновались — я из последних сил пыталась не моргнуть. Если не удержу веки широко распахнутыми, все старания напрасны.

— Я теперь отдам приказ своим людям, чтобы они тоже не спешили, тянули время. Пусть получат удовольствие, издеваясь над тобой. Все записывается на камеру. Я Себастьяну обязательно дам посмотреть перед тем, как его убить.

Император гадко усмехнулся и отстранился. У меня получилось или нет? На его лице и во взгляде вроде ничего не изменилось. У Баса ведь есть запасной вариант, если я не справлюсь? Паника захлестнула с головой. Я прикусила губу, чтобы не начать слезно умолять.

Гад напоследок окинул взглядом мое тело и перед дверью сказал:

— Когда моим людям надоест и твоя регенерация справится с повреждениями, я вернусь и мы продолжим допрос. Жаль, дар не помогает лечить психологические травмы…

Едва он вышел, в комнату вторглись четверо амбалов, сузив ее до размеров коробки. Дар забурлил в венах, чувствуя реальную угрозу, кожа начала краснеть.

— Ха, она решила снять блок с дара. Не смеши, тебе с нами даже с даром не справиться. — Громила хлопнул по своей ладони дубинкой.

Успокоиться нереально. Сердце с бешеной скоростью таранилось в грудную клетку, блок трещал по швам. Амбалы наступали. Один смелее всех шагнул вперед, склонился и цепко ухватил меня за подбородок.

— А красивая, да? Немного жаль красоту портить.

Страха у меня было хоть отбавляй. Руки дрожали, напряглось все тело, желудок стянулся в узел. И все это я послала в нахальные глаза напротив.

Пару секунд — и он отскочил от меня, будто от прокаженной. Прикрылся дубинкой, забился в угол, подрагивая. Остальные трое застыли соляными столбами и вдруг расхохотались.

— Ты чего? Эй?

Тот окончательно впал в панику, схватился, засветив перед всеми мокрым пятном на паху, и вылетел за дверь. Амбалы переглянулись.

Давайте, мальчики, подходите по одному. Страха на всех хватит.

Глава 33

Себастьян

— Ждем еще пять минут, — приказал я, с тревогой поглядывая на циферблат часов. — Все готово?

— Мы осмотрели периметр издалека, — отчитывался Мартин. — У юго-восточной части охрана гоняет балду. Оттуда начнем.

— Напоминаю, вас не должны заметить! Если видите, что вас могут спалить, отступаете. Если уже спалили — прекращаете прятаться, даете мне знать и ускоряетесь. Быстро бросаете шашки со снотворным в вентиляцию, в то время я с основной группой захвата ворвусь через ворота. Снайперы издалека прикроют нас.

— Я тоже переживаю за Диди, — подал голос Ник и поднял кулак с большим пальцем вверх. — Все сделаем по красоте. Я уже получил доступ ко всем камерам. Буду ассистировать.

Афина подкинула в руке шашку и улыбнулась ему:

— Внимательно смотри, не пропусти, в какую камеру пошлю тебе поцелуй. Не то потом покусаю.

Кто-то из команды присвистнул, а Ник с красными ушами уткнулся в мониторы. Афина замялась от неловкости и подошла к хакеру, обняла его со спины, заглядывая через плечо.

— Сюда! Смотрите сюда! — выкрикнули они оба и махнули мне руками. Я в два широких шага подоспел к мониторам, расталкивая участников команды в стороны.

На одной из камер ворота военной базы открылись — и Император с гордой осанкой выпер наружу. На плече нес гранатомет, в руке рупор.

— Совсем страх потерял, придурок, — хмыкнул Ник. — Отдать приказ ближайшему снайперу, чтобы сделали в его тупой башке аккуратную дырочку?

Все-таки моя девочка лучшая. И теперь самая опасная в мире.

— Подождите. Дайте мне шприц с тем препаратом.

Мартин шустро открыл переносной холодильник и сунул мне в руку дозу. Я положил ему ладонь на плечо.

— Быстро к юго-востоку. Начинайте.

Афина поспешила следом за Командиром, я отдал приказ Герману с группой захвата ждать моей отмашки, быть на низком старте.

— Босс, ты куда собрался? Что тоже того… — запнулся Ник, не рискуя назвать меня спятившим. — Это какая-то ловушка. Он идет сюда, собрался наше укрытие подорвать?

— Пойду собью с него спесь.

Дальность стрельбы базуки проигрывает моей остроте зрения. Между нами ровная местность с редкими кустами и деревьями, чуть меньше километра, над головой ясное небо, вдалеке холмы и снежные вершины гор. Тут, в низине, снега не бывает. Но я все равно хорошо видел темную фигуру самозванца и черную точку на его плече — базуку.

Белый рупор поймал слепящий луч — наконец меня заметили, и издали донеслось:

— Сдавайся, Себастьян! Ты ничтожество! Два года прятался, потому что боялся вернуться. Слишком много ресемиторов обрадовались тому, что ты умер. Мы праздновали твою смерть! И отпразднуем еще раз!

Он заслуживал жестокой и мучительной расправы. Но мне было некогда. Я спешил к своей девочке. И желание увидеть ее целой и невредимой было в тысячи раз сильнее, чем желание сейчас же привязать урода за ноги цепью к джипу и колесить по бездорожью.

Сначала в его руках вспыхнул громкоговоритель, затем загорелась базука. Самозванец откинул ее прежде, чем она взорвалась, и бросился мне навстречу. Я снял блок с дара и метнулся вперед.

Однажды, в финале турнира за трон, я уже победил его. Видимо, бедняга не смог это пережить. Я бы ему напомнил, как уже когда-то отправил его в нокаут, выкрутил ему каждую кость. За то, что он посмел пальцем тронуть Диану.

Но она ждала меня.

Я снес самозванца своей мощью, впечатал его в землю, держа за горло, и погрузил вспыхнувшую светом руку в его грудь. Вытащить дар нелегко, его нужно в первую очередь задавить своей энергией, подчинить, поймать. Затем преодолеть чудовищное сопротивление, сравнимое разве что с усердием, которое нужно приложить, чтобы перевернуть одной рукой грузовик с цементом.

Едва я за дар ухватился, самозванец уже не мог сопротивляться, лишь смотрел на меня широко распахнутыми глазами. Огонь в них сначала разгорелся до максимума, а когда я потащил дар на свободу, стал затухать.

Разноцветная сфера сорвалась с моих пальцев со скоростью света. Я откинул обмякшее тело в сторону, как тряпку, и взмахнул рукой, отдавая команду нападать.

До ворот я домчался за пару секунд. Снайперы уже сняли охранников с вышек. Я не стал ждать своих ребят с оружием, приложил немного сил и вынес ворота боком.

Ник еще раньше прикинул, где приблизительно может находиться Диана — в одной из комнат в подвале. Почему-то там не было видеонаблюдения, и я подозревал, что придется ломиться в каждую закрытую дверь.

По двору военной базы уже перебежками передвигались люди Мартина, пичкая вентиляцию шашками. Я кинулся к главному зданию. Внутри ожидал нападения — но этаж уже плыл в дымке.

На лестнице вниз я столкнулся с перепуганным до смерти охранником и машинально врезал ему в челюсть, отчего того откинуло назад прямо на бетонный пол через десять ступенек. Я перепрыгнул через тело и кинулся к первой открытой двери.

Диана была одна и, склонившись, отвязывала свои ноги от стула. Я на миг засмотрелся на ее шикарные золотые волосы, что мягкими волнами струились по плечам, спине, бедрам. Она вскинула голову, и ее лицо просияло от счастливой улыбки.

Какого хрена она раздета?! Я скинул с себя куртку и подскочил к ней.

— Почему ты голая?! — гаркнул я, укутывая ее плечи, отчего она вздрогнула. — Что эти суки успели с тобой сделать?

— Все нормально! Правда! Ничего не успели, я на них нагнала страху…

— Потерпи секунду… — Я достал из кармана шприц и всадил ей в бедро препарат. — Чтобы не уснула по дороге.

Диана обвила руками мою талию и прижалась лбом к моей груди, останавливая. Я уже собирался хватать за руку ее и уходить. Но куда я пойду, когда она прижалась ко мне, как котенок. Подрагивала, всхлипывала, отчего щемило сердце. Хотелось превратить всю базу в руины и убивать каждого, кто когда-нибудь в будущем косо посмотрит в мою или ее сторону. Чтобы моей девочке никогда больше не пришлось подобное пережить.

Делать или нет сегодня то, что я запланировал? Она будет злиться и, может, не сразу меня простит. Но другая идеальная возможность придет нескоро.

Глава 34

— Мряя! — Мурёныш урчал как трактор, терся о мои бедра, все своим видом показывая, как соскучился. Я радовалась, что его не обидели, когда меня похищали, что его уже покормил кто-то, пока мы добирались от военной базы к дому.

Правда, пумыч от волнения превратил три дивана в дизайнерские. Поправил им обивку на подлокотниках и вспорол спинки. Бас привычно не разозлился ни капли и почесал юного дизайнера за ушком, сталкиваясь с моей рукой. Это невинное прикосновение — все, чем я могла пока насладиться.

В зале особняка слишком много людей, и всем от Баса что-то было надо. То отчитаться, сколько секторов сгорели и начали обваливаться, а сколько осталось пригодными для жизни. То спросить, что делать с плененным бывшим Императором. Ко всему прочему у него разрывался телефон и сыпались пачками сообщения.

Мне хотелось избавиться от шума и суматохи, прийти в себя. Там, где тишина и где можно закутаться в теплые объятья Баса. Пока, наверно, придется довольствоваться только тишиной и компанией Мурёныша.

Я осторожно дернула Баса за руку, отвлекая от очередного разговора, и сказала, что пойду наверх.

— Так, на сегодня достаточно! — повысил голос он, окидывая взглядом всех собравшихся. — Основные указания я раздал. Мне с женой нужно отдохнуть. Продолжим завтра.

Под тихий гул ресемиторы потекли прочь из дома, а мы втроем поднялись на второй этаж в спальню. Я трепетала от радости, от нетерпения — нам наконец-то никто не будет мешать!

Едва Бас закрыл дверь, скинул по привычке часы на тумбу и сказал таким же строгим голосом, которым общался в подчиненными.

— Мартин, Ник и Афина через час улетают в Россию. Ты можешь полететь с ними.

У меня так резко подкосились ноги, что я осела кулем на диван. Сердце застучало в висках.

— Я прислушался к твоим словам по поводу контроля огня. Ты была права, ритуал не имеет ничего общего с ним. Когда тебя похитили, я много думал, анализировал, пытаясь выбраться из Апексориума. Что могло быть связано с контролем? Ко мне пришла мысль. У Императоров есть некоторый атрибут власти — старый каменный трон. Во время церемонии вступления на престол я садился на него. Он стоит в музейном зале, им пользуются фактически только раз в жизни. А раньше ведь сидя на нем правили. Я пробрался к этому трону, осмотрел его, нашел, как ни странно, высеченные символы стихий. Может, в троне есть какая-то магия или артефакт, но после того, как я посидел на нем, огонь начал мне подчиняться. Я веду к тому, что твоя роль насчет помощи в контроле огня завершена.

Почему он говорил так сухо и строго, будто не было между нами всего, что случилось за последние недели? Будто не он семь лет оберегал меня. Под ресницами предательски запекло. Бас не сказал ничего плохого и необратимого, но почему я чувствовала, что худшее впереди? В жидкой стали его глаз не теплилось ни капли нежности.

— И что теперь? — выдавила из себя.

— Я могу обходиться без тебя. У меня больше нет причин насильно удерживать тебя рядом с собой. Мартин хорошо показал себя — я могу ему доверить твою защиту. Ты можешь вернуться домой, на работу, видеться с родителями. Жить придется в Лагере. Но я уверен, тебе понравится быть среди таких, как ты. Также я, как и обещал, дам денег на открытие приюта. Или клиники. Что ты там хотела…

 Я бы сняла кольцо с пальца и запустила в лицо этому мерзавцу, но его выбросили еще во время похищения. Мурёныш положил голову мне на колени, я склонилась над ним, гладя густую шерстку и быстро-быстро моргая, пытаясь прогнать слезы.

— Напоминаю, Мартин улетает через час. Если хочешь лететь с ним — тебе пора собираться.

Меня взорвало. Я вскочила и кинулась к Басу.

— Да нечего мне собирать! Тут нет ни одной моей вещи! — я взмахнула руками и стукнула его в каменную грудь. — И ничего мне от тебя не надо! Засунь свои деньги себе в одно место! Чего воспоминания не предлагаешь стереть?

— Хочешь, чтобы я стер? — гневно сощурился он.

— Давай стирай! Не хочу помнить такого придурка, как ты!

— Обойдешься. У меня нет на это времени. Попроси Мартина.

Он отмахнулся от меня и, будто страшно занят, опустился в кресло, уткнулся в смартфон. Я сняла его куртку с плеч и швырнула прямо ему в лицо — но поймал он ее на подлете, выставив руку.

Вот и отлично! Просто замечательно! Лучше не бывает! Я могу быть свободна — тогда мне нечего тут делать ни секунды дольше.

С особой злостью я принимала душ, терла тело, смывая с себя не столько похотливые взгляды тех амбалов, сколько фантомные прикосновения Баса. Ненавидела его сейчас в разы сильнее, чем раньше.

Он даже не поцеловал меня ни разу с того момента, как освободил. Может, он раньше распинался только из-за того, что огонь не мог контролировать? Бешеный коктейль эмоций бурлил в крови, вперемешку с каплями чистой энергии дара. Я случайно чуть дверь не вынесла, когда выходила из ванной комнаты. Переодевалась не скрываясь, а Бас ни разу не поднял взгляд.

Пошел к черту. Что он мне там затирал про то, что если бы не я, то остался сам? Конечно, самому лучше. Сегодня одна, завтра другая. Теперь, на троне, у него от девчонок отбоя не будет.

Я забрала Мурёныша и вышла, не попрощавшись. Обойдется.

От злости за спиной будто выросли крылья. Черные, мрачные. На них я быстро пересекла коридор, слетела с лестницы и поспешила через прихожую прочь. В доме, благо, не осталось никого, а то я точно сбила кого-нибудь по дороге.

На улице уже стояло два джипа. Едва я сбежала с крыльца, Мартин сел за руль одного, Герман выбросил сигарету и пошел к другому, Ник поманил меня к багажнику. Афина молча села на задние сидения. Похоже, ей уже не было дела до наших с Басом отношений. А я ждала хоть одну колкость.

Мурёныша мы успешно усадили в клетку, и я забралась в машину на кресло справа от Мартина. Сидеть рядом с едва образовавшейся парочкой настроения не было никакого.

Командир посматривал на меня с загадочной ухмылкой, выруливая через ворота.

— Что? — не удержалась я.

Он молча покачал головой. Внутри меня кипело слишком много всего, и тишина в салоне раздражала. Прилечу домой, позвоню Люсе и выложу ей все, от и до.

Ай, черт, мне же никому нельзя говорить о ресемиторах. Нужно в Лагере найти подругу. И рассказать о своем неудавшемся романе с Императором? О, тут даже самая молчаливая и скромная девочка разнесет по всем ушам скандальную историю.

Понимая, что поделиться мне совершенно не с кем, я приуныла. За окном проносились скалистые горы и холмы, редкие деревья, кусты на замерзшей земле. Следом, не отставая, ехал Герман. Он зачем? Вроде не собирался улетать. Прикрывал на всякий случай?

Стыдно признаться, но на работу возвращаться не хотелось. Я раньше получала от спасения животных основное удовольствие — адреналин. Теперь после того, как я провела эти несколько недель, впечатлений от которых хватило бы на десять лет, ночная смена с тяжелыми пациентами не выглядела больше чем-то сложным или нервным.

Я, конечно, по-прежнему люблю животных и хочу им помогать. Но чувствую, что теряю шанс делать это масштабно. Зря отказалась от денег. Нужно было брать. Все-таки открытие приюта меня вдохновляло так же, как и раньше.

От мысли о том, чтобы позвонить Басу и потребовать деньги, я вновь завелась. Пульс подскочил до запредельных значений. Много слов в его адрес вертелось на языке. Рано, очень рано закончилась ссора. Нужно было выплеснуть на него все!

Он нарочно сказал про вылет через час. Чтобы мне было некогда ему высказывать все. Мерзопакостный тиран. Сволочь. Ненавижу.

— Диана, угомонись. Не порть машину, — сказал Мартин.

Я и не заметила, как вцепилась в ремень безопасности и порвала его. Лопнул в моих руках как бумажный. Кожа багровела.

— У нас есть время? Можно на пять минут остановить машину, я подышу воздухом и успокоюсь.

К счастью, Мартин прижался к обочине и выпустил меня ненадолго. Я кинулась к озеру, кристально чистому, чтобы умыться холодной водой.

— Бас любит тебя, — донеслось до меня тихое сзади. Афина неслышно подошла. — Все, что он делает, может, непонятно, но это с одной целью. Ради тебя. Он мне приказал молчать всю дорогу, но пошел он в жопу.

— Ага, — нервно хмыкнула я, смахивая капли с лица, и обернулась. — Любит. Я заметила.

— Ему сложно, потому что от тебя он мало получает в ответ.

— Прости, я бы не хотела с тобой это обсуждать.

Она сдвинула плечами.

— Тогда чего мерзнешь у озера? Оно, конечно, лучше собеседник, чем я.

Холод пробирал до костей, остужал мою горячую голову, развеивал пар злости в мыслях. Не мог Бас все время притворяться. Он действительно испытывает ко мне чувства. Но почему сейчас поступил так странно?

— Только не говори, что он меня решил отпустить, руководствуясь великими альтруистичными побуждениями!

Афина рассмеялась.

— Нет, это точно не в его духе.

Засранец опять что-то задумал. Как же мне его хитросплетения стоят поперек горла! Я же места себе во всей России не найду, если улечу.

Бас говорил: “Можешь улететь… Если хочешь, собирайся…” Он не сказал, чтобы я убиралась прочь. Он хотел услышать, что я не хочу улетать? Без причин, даже если нас больше не связывают обстоятельства.

Что он хотел, я могу только догадываться. Вернуться и спросить?

— Знаешь, мы с Ником могли бы задержаться, — начала Афина, подняв лицо с улыбкой к чисто-голубому небу. — Остановиться тут где-то невдалеке, снять дом и понянчить твоего Мурёныша, пока вы с Басом выясните отношения. Котику Ник вроде нравится.

Хакер уже выпустил малыша из клетки, пристегнул поводок и повел прогуляться. Парень действительно заботливо относился к нему, у меня теплело на душе оттого, что у Мурёныша появились еще друзья кроме меня.

Я пока вроде ничего не решила, но ноги уже понесли к Нику. Не решила, а разве могу просто улететь?

А разве могу остаться? Без причин. То есть по одной причине — потому что хочу быть рядом с ним. Я и хочу, правда. Но зачем Бас решил заставить меня в этом открыто признаться? Никак нельзя без этого?

Или у него другой умысел?

С полной кашей в голове я отдала Нику указания, как ухаживать за Мурёнышем, хотя парень наверняка уже все знал. Кивал с улыбкой, а когда к нам подошла Афина и взяла его под руку, просиял еще больше. Я крепко обняла малыша и попросила прощения за то, что совсем ненадолго ему придется побыть с Ником и Афиной.

Неизвестно, чем закончатся разборки с Басом. Может, мы весь дом перевернем вверх дном в порыве злости. Может, я как вернусь, так сразу передумаю и кинусь обратно к аэропорту. Малышу лучше побыть в более спокойной обстановке.

Герман за нами ехал специально ради того, чтобы отвезти меня назад, если передумаю? Он легко согласился развернуться, а Мартин не возмутился, когда я спросила, могу ли приехать в Лагерь позже.

— Главное, чтобы ты постоянно оставалась под чьей-то защитой. Контракт на проживание в Лагере — это была вынужденная формальность прошедших обстоятельств. Я могу его разорвать.

— Пока не нужно.

В машине Германа я держала руки подальше от ремня безопасности, сложила их в замок на бедрах, чтобы ничего случайно не порвать. Молча сидела, удерживая кипучую злость внутри. Не выпущу наружу ни капли. Всю отдам Басу. Всю. Всю себя…

Глава 35

Если что, скажу, мол, забыла любимую игрушку Мурёныша. Так себе отмазка, но лучше хоть что-то. И все равно не хватало смелости вставить в дверь ключ, который дал мне Герман.

Высадил меня у арендованного особняка, вручил ключи и был таков. У ворот оставалась охрана, они меня дружелюбно пропустили и теперь наверняка недоумевали, почему я переминаюсь с ноги на ногу перед дверью.

Она распахнулась — и на пороге показался встревоженный Бас. У меня сердце ухнуло вниз от его пристального взгляда.

— Забыла что-то?

Я машинально кивнула, не двигаясь с места, чувствуя, как краска приливает к щекам. Бас решил не дожидаться, пока меня отпустит оцепенение, и втащил в дом.

— Что забыла? — Он закрыл дверь и снова стал передо мной, нависая сверху.

— Забыла…

— Что?

— Забыла, что забыла.

У меня правда все мысли разбежались, а Бас, мерзавец, прятал ухмылку в уголках губ.

— Тебе стоит скорее вспомнить, ибо опоздаешь на самолет.

— Опоздаю.

Хотелось провалиться сквозь землю от неловкости. Стояла как точно еще одно гипсовое изваяние посреди прихожей, язык с трудом удавалось заставить шевелиться. Где та злость, что подгоняла меня к дому? Разве не она побудила вернуться? А теперь убежала, оставив меня в полной растерянности.

— Я, в общем… пришла спросить…

Проще гору сдвинуть, чем из себя слова вытолкнуть! Бас сейчас решит, что у меня с головой не в порядке. Нужно пойти окунуть бренную черепушку под ледяную воду.

Едва я дернулась в сторону, Бас поймал меня за руку. Прикосновение обожгло искрами тока.

— Я тебя не съем. Ты мне можешь говорить все что угодно. Но желательно правду, естественно. Если трудно, могу внушить бесстрашие.

— Нет! Не смей!

Его губы растянулись в коварную ухмылку, он подступил вплотную, его властная энергетика обволакивала густым коконом.

— Тогда говори.

— Ты ведь… не хочешь, чтобы я улетала? — пробормотала я и потупилась.

— Нет. А ты?

— Нет, — еле слышно сказала, и Бас облегченно вздохнул.

— Уже лучше. Тогда не надо никуда лететь. — Его рука прокралась по моей шее и зарылась в волосы на затылке. Я вывернулась, тряхнув головой.

— Ты зачем тогда такое говорил?!

— Какое? — В серых глазах зарезвились бесенята, играя с огненными всполохами.

— Будто я тебе не нужна!

— Тебе показалось. Но если тебе важно быть мне нужной, я буду стараться почаще это демонстрировать. — Он поймал меня за талию, обхватил крепко руками, что не выкрутиться.

— Ты все подстроил! — шипела я. — Все специально, чтобы я вернулась! И чтобы потом сделать кучу утрированных выводов с моего поступка!

— Как минимум… — он задумчиво сощурился. — Как минимум я тебе не безразличен. Как максимум ты влюбилась по уши, но признаться — это же удар по собственной гордости. Да, Диана?

Казалось, вот-вот из ушей и носа повалит пар. В груди снова закипело и бурлило. А это наглая красивая рожа напротив довольно ухмылялась.

— Афина! — ухватилась я за последнюю веточку прежде, чем притяжение меня утянет с обрыва вниз. — Она меня уговорила вернуться!

— Но силками тебя никто не тащил… — Бас склонился к моему уху. — Решение приняла ты. Можешь ни в чем не признаваться. Мне пока что достаточно того, что ты вернулась.

Злилась я, наверно, в первую очередь на себя. За то, что мне не удалось совершить ничего из того, что планировала. Раньше я не видела полной картины и в той ситуации не могла поступить иначе. Признаться себе в чувствах — будто предать ту Диану, которая изо всех сил старалась получить свободу и вернуться к привычной жизни.

Сегодня я от нее отказалась. Желания кардинально изменились.

Я себя утешала… Мне нужно было срочно оправдание тому, что я не продолжала отталкивать Баса, позволяла себя обнять, поцеловать под ухом. Ему сложно получать мало в ответ… Всплыли слова Афины. Она не думала обо мне. Сложно отвечать взаимностью человеку, которого еще недавно ненавидела всей душой.

— А если бы я не вернулась?.. — спросила, проводя пальцами по его шее, затылку.

— Я бы выждал сутки… Не больше. На дольше меня не хватило бы. И приехал бы тебя забрать.

— А если бы я попросила Мартина стереть мне память…

— Я ему сказал, что голову оторву, если он тебе что-то сотрет. Что за вопросы? — Бас вперился в меня опасным взглядом, подхватил под бедра и усадил на ближайший комод. — Рассматриваешь пути отступления?

— Думаю, насколько у меня предприимчивый муж. Все просчитал. — Я вцепилась в его мускулистые плечи, вонзая в мышцы остатки злости. Его руки скользили от талии под свитер.

— А все-таки мы не женаты. Нужно исправить это.

— Так понимаю, мое согласие не требуется.

— Ты, значит, против?! — Он впился пальцами в мои ребра, заставляя вздрогнуть и выгнуться. — Прекрати сводить меня с ума.

Я пожала плечами, обвила его шею и потянулась за поцелуем. Стоило мне только податься ему навстречу, как он быстро преодолел оставшееся между нами расстояние и настойчиво смял мои губы своими. Почему-то я не могла ему нормально ответить из-за улыбки, которая не хотела меня покидать. Мне так хорошо рядом с ним. А со всеми страхами и сомнениями я постепенно разберусь. Бас, конечно, своеобразно мне с этим помогал.

Я рада, что никуда не надо лететь. Меня настолько переполнила радость и трепет, что я оторвалась от его губ, спрятала свое лицо у него в районе ключицы. Дышала дурманящим запахом его тела и преисполнилась решимости.

— Думаю, что скажу “да”, просто дай мне время… — прошептала и, не дождавшись ничего в ответ, подняла голову. — Только прекрати меня стимулировать!

В сером море его глаз разбушевалась буря. Я поежилась, никогда не видела такого взгляда. То ли убить хотел, то ли сожрать.

— Не прекращу. Мои стимулы очень хорошо работают. — Уголок его губ дернулся в коварной улыбке, а руки подхватили край моего свитера и стащили его через голову. Не успела я поправить растрепанные волосы, как Бас накинулся на меня с поцелуем.

— Подожди, подожди, давай пойдем в спальню.

— Спальня пусть становится в очередь.

На пол полетела какая-то ваза и статуэтки — это я случайно двинула их бедром, усаживаясь удобнее на комоде и разводя колени в стороны. Ой. Разбились? Бас взял мое лицо за подбородок, повернул к себе и вторгся в мой рот языком. Я вмиг забыла обо всем вокруг, скомкала футболку на его груди, так хотела скорее ее стащить, что порвала ткань.

С этим даром я иногда совершенно не контролирую силу. И пусть. Разорвала футболку окончательно, добралась до горячей кожи, до каменных мускулов, суматошно гладила их руками, не отрываясь, будто напитываясь через ладони жгучей энергией.

Комод скрипнул, когда Бас прижался ко мне ближе, чуть не наваливаясь сверху. Захмелевшая, я плевать хотела, даже если он сломается под нами. Наслаждалась чувственными поцелуями на шее и смелела — опустилась пальцами по прессу, игриво царапая, и взялась за пряжку ремня.

Желание требовательно ныло в промежности. Куда я улетать собиралась? Да я сама бы не выдержала в разлуке больше суток. Бас отвел мою руку от ремня и сам скорее разобрался с пряжкой. Я в то время расстегнула свои джинсы, пальцы подрагивали от нетерпения, мне пришлось бы минуту стягивать с себя штаны, а Бас сорвал их с меня вместе с промокшими трусиками и откинул в сторону. Кажется, в процессе что-то опять треснуло.

Я запрыгнула обратно на комод, покачнув его, и развела колени в стороны — Бас незамедлительно устроился между ними. Джинсы его повисли где-то в районе лодыжек, и под тонкой тканью боксеров вырисовывался крупный продолговатый холм. Едва я погладила его пальцами, чувствуя подушечками мощное желание, Бас судорожно втянул воздух через стиснутые зубы и дернул меня за бедра на себя так, что я очутилась ягодицами на самом краю комода. Невольно оперлась руками за собой, скидывая еще что-то на пол, затылок стукнулся о картину с золотой рамой.

Бас избавился от боксеров и, взявшись за член, провел головкой по моим набухшим складочкам, касаясь клитора и отступая к лону, дразня, и явно балдея от того, как мое тело выгибалось и подрагивало от всплесков наслаждения. Другой рукой он освободил меня от лифчика, огладил грудь, задевая чувствительные горошины сосков.

Его мрачный от похоти взгляд скользил по моему телу — я упивалась его обожанием, давно больше не смущалась страшных шрамов, раскрывалась перед ним полностью. В его глазах не отражались мои недостатки, в его глазах я была идеальной, самой желанной.

Крупный член вторгся в меня, распирая лоно, и я вцепилась пальцами в комод, закусила губу, чувствуя приближение сокрушительной лавины. Бас крепко зафиксировал мои бедра руками и стал двигаться резко и размашисто. По залу разнеслись влажные шлепки тело о тело. Люстра с множеством огоньков запрыгала перед глазами. Я не сдерживала стоны, и они резонировали, отскакивали от хрустальных фигурок и оглушали. Мы с Басом сейчас среди богатого великолепия как сумасшедшие разбойники. На нем до сих пор висели ошметки футболки, которую я порвала, и со взлохмаченными волосами, влажными от пота мускулами, горящим взглядом он был похож на дикаря.

Картина грохнулась от следующего толчка — я приложилась к ней затылком, на миг закружилась голова, и сильные руки подхватили меня, понесли, опустили на стол, укрытый белой кружевной скатертью. Я невольно скомкала ее пальцами, отчего ваза с цветами придвинулась ко мне. Хотела ее переставить, но Бас перехватил мои запястья, завел их за голову и впился в мои губы жадным поцелуем. Его мощный член продолжал меня таранить, и я тянулась к нему навстречу, умоляла движениями бедер насаживать меня еще глубже.

Ножки стола с противным скрипом поехали по паркету. Бас прошипел ругательство и, снимая меня со стола, задел вазу с цветами. Осколки разлетелись в стороны со звонким эхом.

— Мы сейчас здесь все разнесем, — хихикнула я в тот момент, пока Бас окидывал беглым взглядом зал, держа меня под бедра. Ближе всего окно с плотными шторами, но он, к счастью, пошел к дивану. Правильно, не хватало еще оборвать занавески и грохнуть карниз.

Я забралась с ногами на диван, ухватилась за спинку и призывно прогнулась в пояснице. В промежности все пульсировало и горело. Бас почему-то отошел. Только я обернулась, как он уже был тут и повернул мое лицо обратно, к стене, склонился к уху.

— Тебе ведь нравится, когда я так делаю… — хриплый шепот прокрался мгновенно в самую душу и завибрировал там.

Ягодицу обжег хлесткий шлепок, отчего я вздрогнула и протяжно застонала. По ужаленному месту ласково пробежались пальцы, а следом что-то плотное и шершавое. Сердце подскочило и забилось где-то в горле.

— Попробуем кое-что другое? Ммм?

Я опустила лицо, пряча горящие щеки за волосами. Меня заколотило от воспоминаний, которые могли бы случиться.

— Пока только раз, но если попросишь, получишь больше.

Еще ничего не произошло, а кожу на ягодицах мелко покалывало.

— Диана? — Бас убрал мои волосы и повернул к себе лицо. Я не могла поднять глаза, и он крепче сжал мои скулы. — Неужели Командир рассказал тебе все, что видел в клубе?

 Я лишь кивнула, сильнее заливаясь краской.

— Зря ему голову не оторвал. — Бас провел большим пальцем по моей нижней губе. — Так я, значит, там что-то сделал с тобой? — По ягодицам снова прошлось нечто грубое. И через миг сочно стегануло меня. Тысяча мелких иголочек впились в кожу и разбежались по крови. Ремень! — Это?

— Ах ты извращенец! — захлебываясь дыханием, хрипло возмутилась я.

— У тебя аппетитные ягодицы. — Он откинул ремень и погладил явно покрасневшую кожу. Ласковые прикосновения ощущались особенно остро. Низ живота стянуло мучительной истомой. Я прикрыла веки, отдаваясь ярким ощущениям. К плечу прижались губы и легкими поцелуями прочертили дорожку к шее, а затем к чувствительной мочке уха. Пальцы огладили ягодицы и спустились к промежности, раздвинули складочки и погрузились в лоно.

— Ты течешь еще сильнее, чем прежде.

Он растер мою влагу около входа, двинулся к клитору и мягко пощекотал его, отчего я невольно стиснула бедра и прижалась щекой к спинке дивана. С приоткрытых губ срывались стоны. Внутри меня стремительно скручивалась раскаленная спираль, но Бас убрал пальцы, заставив меня застыть в нетерпении.

Через пару секунд в меня ворвался член, и зал наполнился моими криками. Бас таранился в меня жестче, чем прежде, его руки уперлись в спинку рядом с моими, горячее дыхание гремело над самым ухом. Я не продержалась долго — по моему телу прокатилась мощная сладкая судорога, лоно тягуче пульсировало, обхватывая член, который не собирался останавливаться.

Он затрахал меня до полуобморочного состояния. Кажется, меня накрыло еще одним оргазмом, я уже не соображала. Превратилась в похотливое, жаждущее существо, алчное до его члена, мускулов, горячего языка. Начался наш очередной секс-марафон. И спальня в нем, видимо, стояла последняя в очереди.

Глава 36

Себастьян

Спустя неизвестно сколько часов, разбитых вещей и моря кайфа мы добрались до кровати. Перевести дух. Я заложил руки за голову и наблюдал, как Диана после душа распутывала свои шикарные волосы, сидя обнаженной среди простыней. Я мог бы вечно любоваться изгибами ее тела, ее полной грудью с острыми сосками. Снова хотелось ее сжать пальцами — она идеально ложилась в мои руки.

— Расскажи про тот ритуал, — вдруг попросила. Голосок дрогнул. Мне нравился такой поворот. И если рыбка сама поплыла к удочке, ее нужно попытаться поймать.

— Рассказывать нечего, нужно показывать, — сказал я с ухмылкой.

— Вдруг ты уже его сделал, а я даже не знаю. — Она откинула назад влажные пряди и сложила руки на груди, тем самым приковывая мой взгляд к ней.

— Поверь, ты бы заметила. В процессе. Это невозможно не заметить.

— Так что нужно делать?

Вот как далеко интерес зашел. Стоит немного подтолкнуть. Я принял сидячее положение, подался ближе к ней и, заглядывая в искрящиеся зеленые глаза, спросил:

— Хочешь попробовать?

— Пока нет! Просто любопытно.

Издевается в отместку за мои происки? Знает же, что мне ритуал интересен куда больше, чем ей. Теперь, когда у нее дар, можно не бояться, что я затрахаю ее до смерти от прилива чувств.

Пока она забавляется, я вздохнул и с легким разочарованием опустился обратно на подушки.

— Для начала, говорят, нужно начать трахаться.

Неожиданно она откинула с меня одеяло, взяла в руку член, который начал уже снова твердеть и наливаться кровью, склонилась, коснулась губами головки. Приятные щекотливые ощущения потекли волнами по телу вместе с тем, как она ласкала влажным языком мой ствол. Еще не слишком умело, но чертовски старательно, поглядывая на меня невинными глазками. Я бы часами валялся на подушках и наблюдал за ней, оттягивая разрядку до последнего и поглаживая ее ягодицы, талию — она как раз хорошо стала, боком, я отлично доставал. Но те же ягодицы уже хотелось раздвинуть и вколачиваться в нее, биться об упругие булки бедрами, любоваться изгибом спины и зарываться в сладко пахнущие волосы. Стонала она каждый раз так, что свихнуться можно.

Диана выпустила изо рта мокрый от слюны член, готовый уже таранить каменные стены, устроила колени по бокам от моих бедер и опустилась.

— Что нужно дальше делать?

Просто продолжать, просто продолжать. Можно немного быстрее присаживаться и подниматься. Но и так дико хорошо. Туго, скользко и тепло внутри нее. Пока мне не снесло крышу, я поднялся на локтях и спросил:

— Так ты хочешь попробовать или нет?

— Мне пока просто любопытно, — усмехнулась она. Сейчас и без ритуала затрахаю до смерти за эти игры.

— Значит, хочешь. Я хочу. Мне тоже любопытно.

Я с легкостью перевернул ее, уложил на лопатки и подмял под себя, оставляя ее ноги широко раздвинутыми.

— Говорят, во время ритуала оргазм очень необычный. Почему-то его называют полетом.

Она уперлась руками в мою грудь.

— Нет, не смей начинать! Я хочу сама… — начала она и осеклась. Почти попалась.

— Что сама? — я навис над ее лицом, считывая каждое отражение эмоций на чертах. Дрожание ресниц, облизанные губы, покрасневшие скулы. — Хочешь начать ритуал сама?

— Нет, я…

— Хочешь сама полюбить меня?

Отводя взгляд, она кивнула.

— А я считаю, ты уже.

— Мало ли что ты считаешь!

В груди запрыгал смех. Я прекратил дальнейшие ее возмущения поцелуем — она еще вяло пыталась меня оттолкнуть, прикладывала сил не больше, чем котенок.

Я себе места не находил все те полчаса, с момента, как хлопнула за Дианой дверь и пока не увидел, что Герман привез ее обратно. Сложно было сохранять невозмутимый вид, когда она собиралась. Я следил за каждым движением, прикрываясь важными делами в телефоне. Боялся — она могла не вернуться. И исходя из того, как закончилась наша ссора, сделал вывод — скорее всего, придется лететь завтра следом и забирать ее под любым предлогом.

Но она вернулась. Я не удержался и открыл ей дверь прежде, чем она решилась повернуть ключ в замке, хотя собирался дальше торчать в кресле. И теперь она говорит, что еще не любит меня?

Не верю.

Еще она наверняка не знает, как изменился ее взгляд. Он загорается каждый раз, когда она смотрит на меня. И дело не в озорных огоньках дара. В ее глазах горят чувства. Тем самым разжигая мои еще сильнее.

Нам ритуала никакого и не надо. Но любопытство не покидало. Я продолжил с того момента, где мы остановились. Нужно начать трахаться. Устроился удобнее между ее ног и вошел на всю длину. Она приняла меня с протяжным стоном.

— Так что… — шептал ей на ухо, зарывался носом в мягкие волосы, не прекращая двигаться. — Ты согласна попробовать?

Она положила руки мне на плечи и впилась в мышцы ногтями, раззадоривая меня. Мелкие царапины жгли кожу, и хотелось сию секунду отшлепать ее хорошенько. Я ускорился, заставляя матрас ощутимо прогибаться под нами.

— Пока нет… — ответила она между стонами. Я вышел и оперся на локоть возле ее головы. Она недовольно поджала губы, нащупала рукой член, но я поймал ее за запястье и отвел в сторону. После чего добрался пальцами до клитора и принялся сладко мучить мою девочку.

— Я бы на твоем месте попробовал сейчас, пока чувства не такие сильные. Ибо потом, когда ты будешь любить меня безумно сильно, от ритуала можешь вообще сойти с ума. Чувства ведь множатся. Будешь набрасываться на меня, как маньячка. А я… еще хуже. Потому что и так с каждым днем люблю тебя все сильнее.

Ее глаза расширились. Я ввернул железный аргумент, разве нет?

На ее щеках расцвел румянец. Пока Диана ничего не сказала, я прижался к ее мягким губам и подразнил юркий язычок. Она обхватила меня за шею, прильнула ближе, я убрал пальцы от клитора и обнял ее, вжимая в себя.

Стоит чаще обличать свои чувства в слова? Я думал, она и так знает, насколько я неравнодушен. И буду чувствовать себя отвратительно, если продолжу на нее давить.

Поэтому я откинул прочь идею гребаного ритуала и накрыл рукой аппетитную ягодицу. Сжал ее и шлепнул отточенным движением. Она вздрогнула. Я от этого наполнялся каким-то пронзительным возбуждением.

— Сделай это… — тихо попросила в губы.

— Что?

— Ритуал. Один раз попробуем и больше не будем.

Соблазнительно. Часто с таких слов начинается зависимость, от которой не избавиться.

— Что нужно делать дальше? Ну после того, как начали… — Она обхватила рукой член и повела к своей влажной промежности. Я приподнял ее ногу и с наслаждением погрузился в жаркую тесноту.

— Дальше нужно делать друг другу приятно. Так, чтобы захотелось кончить.

— Это мы умеем. — Она потянулась за поцелуем, но я повернул ее на спину и навис сверху.

— Так должно быть удобнее.

Меня захватило взволнованное предвкушение — о так называемом ритуале знал только из разговоров. Как и каждый ресемитор. Обычно свою пару обретают куда раньше, чем я. Дар у меня давно, и ритуал я берег только для одной.

— Смотри мне пристально в глаза. И наслаждайся.

Я выпустил на свободу огни, давая им разгореться вовсю, уперся на локти по бокам от головы Дианы и принялся быстро двигаться. Она затрепетала подо мной, пальцы сильнее впились в мою спину. Дыхание ей перехватило, огни в ее глазах закружились, подчиняясь мне.

Притяжение ослабло, постель будто растворилась под нами. Мы зависли в невесомости. Подлетели ввысь? Ощущения от секса становились ярче. Меня в один момент будто разорвало и впрыснуло в Диану. Фактически так и произошло, ибо член изливался внутри нее. Она сильно напряглась в моих руках, судороги прокатились по ее телу и через миг ее расслабило.

Я закрыл глаза, разрывая контакт. Диана вскрикнула, ощущения пространства набросились на нас. Мышцы неподъемные, в воздухе острый запах секса, простынь влажная, мягкое податливое тело подрагивало в моих руках.

— Ты в порядке? — спросил я, убирая спутанные волосы с ее лица. Она расплылась в довольной улыбке и распахнула веки.

— В порядке.

— Что ты чувствовала?

— Это правда похоже на полет. Мне показалось, что мы парим в воздухе и в целом мире больше никого, кроме нас, нет.

Отлично, ей понравилось.

— Предлагаю поставить камеру и проверить, на самом ли деле мы подлетаем, или это всего лишь иллюзия.

— Ты хочешь снять на камеру для того, чтобы потом пересматривать!

— Зачем пересматривать, если можно просто повторить?

Я уже был не прочь начать с медленных ласк, чтобы вновь разогреться и осквернить что-нибудь еще, что мы не успели. Например, бассейн на крыше.

— Разве тебе не интересно узнать, правда ли мы подлетаем? Дар ведь дает нам возможность левитировать ненадолго.

— Нет, не интересно. Я ведь сказала, что ритуал мы сделаем всего раз.

Упрямая вредная девчонка. Иногда злила невыносимо. Пока я не заметил никакого эффекта от ритуала. Разве она не должна после него воспылать ко мне любовью так, что любое мое предложение будет воспринимать с восторгом?

Может, она ко мне мало что чувствует? И преумножать особо нечего? Или опять все скрывала?

Диана действительно больше не соглашалась. Ни на следующую ночь, когда мы перебрались в целый дом, а Ник с Афиной привезли кота. Ни через ночь.

Я очень хотел отозваться на приглашение друга, у которого мы гостили на субмарине, и отпраздновать свадьбу с размахом, достойным Императора и Императрицы. Но для начала нужно было пройти церемонию — ту, что устраивают ресемиторы. К ней долго готовятся. И на ней произносят клятву любви. Если Диана сильно не будет любить меня во время церемонии, то ничего не получится. Дары не соединятся. Мы просто не поднимемся высоко в воздух, как должны.

Пока что она оставалась фиктивной женой. Норовила сунуть свой любопытный нос во все мои дела. Предстояло разобраться с приспешниками самозванца, провести переговоры со всеми Командирами, планировать, где соорудить новый Апексориум и еще решить невообразимое множество дел.

Я слишком привык, что Диана почти постоянно со мной. И сам расстроился, когда сказал ей, что вернусь домой поздно вечером. Такие пытки продолжались неделю — и я всерьез задумался о том, чтобы взять ее в помощницы. Видно, она пусть и не хотела улетать на родину, но умирала со скуки, торча дома.

Пожалуй, в моем решении участвовали больше чувства, нежели холодный рассудок. Раньше я бы ни в коем случае такое не сказал:

— Еще хочешь быть Императрицей? Завтра отправляешься со мной. Если будешь старательной ученицей, быстро вникнешь в дела, то через год, когда мы отстроим новый Апексориум, я поставлю рядом со своим еще один трон. Для тебя.

Она запрыгала от радости, обвила руками мою шею и потянулась за поцелуем. Столько восторга в ее глазах, что я готов сию секунду тащить еще один трон!

— Никаких поблажек ты у меня не получишь, ясно? — строго сказал я. Старался вернуть на землю ее и себя заодно.

Диана кивала, сверкая счастливой улыбкой.

— Наконец-то мы будем вместе, как раньше, — огорошила меня, слегка смущаясь.

Вот, значит, чему она радовалась. Не трону. А возможностью быть чаще рядом со мной. Я сам сейчас почувствовал себя счастливее, чем когда вернул власть. Вот оно мое самое огромное счастье — девочка с золотыми волосами и огоньками в зеленых глазах. Моя Диана.

Глава 37

Хотелось снова испытать то окрыляющее чувство. Но пока никаких ритуалов. Басу я, правда, сказала, что вообще больше не хочу. Я тогда испугалась, а обратно забрать слова не решалась.

Зачем бояться, если из-за сильных чувств ничего плохого не случится? Да и я изучала этот вопрос, много спрашивала. Ритуал можно делать столько раз, сколько хочется. И никого еще он не свел с ума, засранец Бас.

Хотя вру, плохое чуть не случилось. Когда он пропадал целую неделю, возвращаясь поздно и уходя рано, я сходила с ума. Даже собиралась все-таки улететь. Потому что невыносимо скучать по нему в одиночестве. Мы проводили вечером пару часов вместе, спали ночь, а на следующее утро мне было все тяжелее и тяжелее его отпускать.

Я бы тронулась умом, если бы он не предложил мне помогать ему на работе. Пришлось, правда, нанять Мурёнышу нянек в лице Ника и Афины. Бас говорил, что постепенно порядок наведется и мы сможем расслабиться, даже полететь в отпуск.

Чтобы разнести в щепки какой-то остров? Ругались мы часто. Особенно на работе. Чем больше я вникала в дурацкие законы Апексориума, тем больше мне хотелось изменить все.

— Твое кольцо так и не нашли, — отчеканил Бас как бы между прочим после того, как мы чуть не разворотили в пылу ссоры кабинет, и уткнулся в монитор. — Скорее всего, его выбросили в реку и его унесло течением.

— Почему новое не купить? — Я оперлась бедром о его массивный стол. — Все равно не носила бы то кольцо, даже если бы нашли. Валялось где-то…

Бас пригвоздил меня к месту взглядом исподлобья.

— Я тебе куплю кольцо с таким большим бриллиантом, что будет тяжело руку поднять.

— Когда? — спросила я, чувствуя, как щеки мелко покалывает горячими колючками.

Он откинулся на спинку своего поистине шикарного императорского кресла.

— Ты уже готова сказать “да”?

— А ты спроси, — сдвинула я плечами и пулей вылетела из кабинета.

Я когда-нибудь перестану пугаться откровенных признаний, даже неявных? Кажется, я безнадежна. Умывалась холодной водой, пока не заледенели руки. А сердце так и не угомонилось — прыгало бешеным попрыгунчиком с одного теплого облачка на другое.

Тем же вечером Бас устроил дома романтический ужин, опустился передо мной на одно колено и предложил мне стать его настоящей женой. У меня вмиг брызнули из глаз слезы. Как он так быстро успел? У него лежало кольцо наготове?

Это было еще красивее, чем предыдущее. Чудесно смотрелось на моем пальце. Конечно, я согласилась, а как иначе? Я уже не представляла своей жизни без Баса.

Я любила его? А как по-другому это называлось? Даже здравый рассудок угомонился. Я старалась не копаться в прошлом Баса и смотрела только на настоящее и на его планы.

Я не верила, что он может измениться. Да вряд ли он изменился. Ему стало невыгодно мочить оставшихся врагов, потому что лишать дара и отправлять работать на стройку нового Апексориума оказалось эффективнее.

Похоже, враги были не очень этому довольны. И иногда я даже жалела, что он их сразу всех не прибил. Ресемиторам ведь законы не писаны. Многие сходили с ума от могущества и вели себя как бандиты.

С противным скрежетом перестраивались мои взгляды на мир. Первый приют я открыла еще до свадьбы. И, видимо, мало поставила охраны. Его сожгли. Благо, туда еще не успели запустить животных.

Черт подери, приют! За что?! Просто за то, что я будущая Императрица? Стоит ли говорить, что мои родители под круглосуточной охраной людей Мартина?

Мама с папой до сих пор думают, что я на стажировке. Им нельзя говорить правду. Я пока не могу брать на себя ответственность за то, что они никому ничего не разболтают.

Когда мы переловим почти всех врагов, сыграем свадьбу в России. А пока лишь поехали в Лагерь Мартина на закрытую церемонию. К ней готовились месяц. На что я подписалась? Какая клятва любви?

Мне придется глядя Басу в глаза сказать, что я его люблю. Если не смогу, мы не взлетим в ритуальном круге. Смотреть на нас будут только самые близкие, облажаться нестрашно.

Но перед церемонией я, вся на нервах, одетая в радужные традиционные одежды, написала Басу сообщение: “Внуши мне бесстрашие, когда мы станем в ритуальный круг”.

Пять минут я смотрела на экран в ожидании ответа. Тишина. Руки подрагивали, прошибал холодный пот. Я клятву переписывала раз тридцать и теперь все варианты смешались в голове. Зря шпаргалку не пришила к одной из складок радужной юбки.

У меня дар речи отнимется в том чертовом ритуальной круге. Прочитал он сообщение или нет? Некогда просить кого-то сбегать и спросить. Пора идти.

Перед дверью, что вела в зал для церемоний, я обнималась с телефоном и разрывалась на две части. Одна боялась, а вторая мечтала скорее оказаться в объятьях Баса. Я уже сделала выбор, я стою тут. С того момента, как надела на палец помолвочное кольцо, ни разу не пожалела. Может, пора оставить старые страхи в прошлом? Бас наверняка будет счастлив услышать от меня клятву.

“Ты справишься, любимая”, — пришло в ответ. Почему он уверен во мне больше, чем я сама? На губах появилась улыбка. “Ты справишься, любимая”. Эти слова лучше внушенного бесстрашия. Они теплые и окрыляющие. Они пропитаны любовью. Они сильнее магии.

И в голове наконец-то сложилось все, что, казалось, безнадежно рассыпалось. Заиграла нежная романтическая музыка, двери отворились, и я, попросив распорядителя подержать телефон, шагнула вперед.

Свет мощной струей падал на ритуальный круг, устланный ковром из белых лепестков. Стены помещения украшала золотая лепнина и картины из фрески, выполненные в пастельно-голубых тонах. По залу плыл сладкий цветочный аромат. Мурашки пробежали по телу от сказочной атмосферы. Или потому что я поймала взгляд Баса? Он стоял на другом краю — серьезный, величественный в разлетающихся шелках традиционного костюма.

И тогда я широко улыбнулась. Я точно справлюсь. Бас улыбнулся в ответ. На меня нахлынули теплые щемящие чувства. Казалось, в груди родилось солнце. Бас шагнул ко мне, и я смело пошла ему навстречу.

Мы еще не начали левитировать, а я уже словно шагала по облакам, не чувствуя притяжение земли. Только другое самое сильное притяжение в мире несло меня вперед — чувства к любимому человеку.

Едва мы ступили в круг и взялись за руки, я спросила:

— Можно, буду первая?

Брови Баса подскочили. Он должен был первым произносить клятву.

— Хорошо, Диана. Готова?

Я кивнула. Музыка мягко заиграла тише, и мы начали делать то, что репетировали целый месяц — сосредоточились на огнях в глазах друг друга и выпустили мощную силу даров на свободу. Его дар намного сильнее моего, и нас могло вышвырнуть через потолок в небо, если не научиться обретать баланс двух даров. Его сила хлынула в меня, поддержала мою — и дыхание перехватило от безграничной мощи. Потоки воздуха окружили нас, поднимая лепестки.

Я выдержала его силу. Она словно опасный дикий зверь — может легко убить любого, но не того, кого любит. Меня она оберегала.

— Я счастлива проживать каждый день с тобой. Я правда рада, что узнала тебя и…

Стопы оторвались от пола. Потрясающе. Мы начали подниматься в воздух.

— …И полюбила. Я чувствую себя не просто счастливой, а самой счастливой, потому что… Потому что ты так сильно любишь меня. Я не знаю, чем я заслужила. Но пусть это будет лучшим подарком в мире. Я не очень умею говорить признания, я никому никогда не признавалась, никого не любила… Может, мне поэтому было трудно открыться даже тогда, когда осознала сама свои чувства. Прости, что долго скрывала в себе взаимность. Я клянусь, что с этого дня буду стараться показывать тебе свою любовь. Я клянусь быть всегда на твоей стороне. Я клянусь заботиться о тебе и любить тебя бесконечно вечно.

Лепестки ошалело вились вокруг нас. Еще немного — и сила Баса запустит их со скоростью пуль. Он почему-то молчал, хотя пора уже начать говорить. Смотрел на меня с нечитаемым выражением лица. Глаза все были объяты бешеным огнем.

— Диана, я…

Он с трудом вздохнул, и притяжение дернуло на миг нас вниз. У меня внутри все рухнуло. Но земли мы не коснулись. Так же резко нас подкинуло вверх.

— Я, конечно, знал, что ты справишься, но не подозревал, насколько хорошо. Мы чуть не сбили прожектор над головами.

— Это не я! Это твоей силе подавай зал с десятиметровыми потолками!

Бас крепче сжал мои руки, тонко намекая: хватит ругаться!

— Дорогая моя, Диана, — процедил он сначала с толикой гнева, а затем заговорил мягче. — Я влюбился в тебя уже давно, еще когда ты меня не знала. Но даже наблюдая за тобой день ото дня, я не представлял, до каких размеров вырастут чувства, когда лично войду в твою жизнь. Я узнавал тебя с новых сторон и сильнее терял голову.

Нас снова дернуло вниз. Он лгал или что случилось? Мои стопы вот-вот должны были коснуться пола, как нас снова потянуло вверх. Обычно во время ритуала пара, пока произносит клятву, просто левитирует на небольшую высоту. Никто вверх-вниз не летает.

— Зал действительно маленький, — широко улыбнулся Бас. — Предлагаю двигаться вверх и вправо по кругу.

Тем более никто не может летать под потолком! Снизу донеслись восторженные вздохи, когда нас потоком воздуха понесло над головами гостей. Лепестки летели за нами прекрасным шлейфом.

— Как ты знаешь, я не особо умею просить прощения, — продолжил Бас. — Но поверь, я действительно искренне жалею обо всех моментах, когда делал тебе больно. Я клянусь, что буду стараться делать тебя только счастливой. Я клянусь оберегать тебя и заботиться о тебе всеми возможными способами. Я благодарен тебе за то, что ты приняла мои чувства. И что дала мне шанс. Тебе, Диана, не за что извиняться. Я безумно счастлив просто потому, что ты со мной. Такая какая есть. И, конечно же, я с удовольствием приму от тебя любые проявления любви. — Он довольно усмехнулся и продолжил: — Я люблю тебя и клянусь любить бесконечно вечно. Мне нравится это сочетание. Из-за твоего признания я не в себе от счастья.

Лепестки укрыли нас куполом, и я наконец-то очутилась в объятьях Баса и слилась с ним в поцелуе. Наше счастье, похоже, множило силу дара, и поэтому нашей энергии было мало церемониального зала. Я верила, вместе у нас хватит мощи изменить весь мир.

А пока нас ждал перелет в Дубай к старому знакомому с субмариной. Мы заслужили большой праздник.

Афина обняла меня, когда мы покинули церемониальный зал, и прошептала: “Спасибо!”. Не знаю, за что она меня благодарила. Не успела спросить, на нас налетели друзья, знакомые с поздравлениями, восторгались тому, как высоко мы поднимались. Мол, никогда такого не видели.

Может, она благодарила меня за то, что Бас теперь счастлив? Выглядел он нереально довольным. Еще бы. Мы наконец-то отправлялись на небольшой отдых.

Но почему-то я чувствовала себя слишком взбудораженной и напряженной. Будто перед опасным и важным выступлением. Я только-только научилась смотреть будущее, еще не умела менять. Лишь смотрела и стирала себе память. Бас держал все под контролем самостоятельно. Неужели что-то должно произойти?

Я не спрашивала у него причину своего предчувствия. Я научилась ему доверять. Что бы ни случилось — закончится все хорошо.

В самолете мы уже понемногу начали праздновать. Снова всей командой в сборе. Эти ребята стали мне как родные. Лаура с Кальвином совсем недавно поженились и должны были скоро стать первыми ресемиторами, кто попробует зачать ребенка. Вот так, пока мы крутились в водовороте событий, у них незаметно случился роман.

Лаура сегодня, как раньше, сделала мне прическу и макияж по прилете и помогла одеться в чудесное белое платье, расшитое кружевом и бисером. К нему прилагались слепящие драгоценности и маленький белый пистолет, который хорошо сидел под юбкой в кобуре.

Пусть основное мое оружие — это внушение чувств и эмоций, но подпускать к себе противника на расстояние вытянутой руки не всегда хорошая идея. Мне пришлось учиться сражаться, ведь я собиралась стать Императрицей организации, которая была серьезнее и опаснее, чем военные спецслужбы.

Мы пока хранили в секрете те знания, что передал мне отец. Потому что обдумывали, как и где они будут использованы во благо, а не со злым умыслом. Для начала мы нашли решение проблемы с рождением детей и с ресемиторами, которые уходят “на пенсию”. Это уже было огромным прорывом.

Нас должны были любить. Разве нет? Большинство Лагерей приняли к себе жителей сгоревшего Апексориума, от которого в будущем останется только штаб. Большинство ресемиторов поддержали Баса.

Но кто-то всегда будет против. Нас всегда будут хотеть скинуть, ведь мы забрались слишком высоко. Но вместе, в окружении надежной команды, мы сильнее всех врагов.

— Диди, Босс! — Ник поднялся из-за стола, уже готовенький, с улыбкой, что сверкала ярче, чем серебристый микрофон в руке. Подождал, пока все разговоры в зале ресторана притихнут и продолжил: — Я считаю, что вы идеально подходите друг другу!

Пока что Ник ничего криминального не сказал, но Афина рядом уже явно была готова отобрать у него микрофон в случае чего.

— Диди, ты не знала босса раньше, но пока ты не появилась в его жизни, он был еще тем негодяем. Секир башка за каждый промах. Вот так, хрясь, — Ник резко провел пальцем по горлу. — Растопила ты сердечко нашего босса. Никому это не удавалось раньше.

— Я его сейчас прибью, — прошипел Бас мне на ухо. А гости вокруг, наоборот, оживились и заулыбались. Ник своими словами разбавил череду высокопарных поздравлений.

— Босс, не смотри на меня так. Я же говорю в лучшем смысле! Все видели, как вы летали под сводом церемониального зала. Такое не удавалось никому и никогда! Ваш союз приведет нас, ресемиторов, к светлому и прекрасному будущему!

Он поднял бокал, и следом по всему огромному залу ресторана прозвенел хрустальный звон и возбужденные голоса. Едва все сделали по нескольку глотков, Герман крикнул:

— Ложись!

Мы с Басом мгновенно слетели со стульев под стол. Над головами оглушительно загромыхала бесконечная череда выстрелов. Стекло крошилось с пронзительным звяканьем, лопасти вертолета резали воздух, крики, вопли лупили по ушам, Бас одной рукой сграбастал меня за плечи, другой лез в карман за телефоном. Я нащупала под юбкой пистолет. В крови забурлил адреналин.

Хотелось спокойно отпраздновать, надо было прятаться в подвал, а не забираться на сотый этаж небоскреба. Но, может, я и не хотела спокойно? Похоже, даже соскучилась по экстриму!

— Это ты, черт бы тебя подрал, уже кому-то успел дорогу перейти в Дубае? — ругалась Афина, пытаясь выбраться из объятий Ника возле соседнего стола. Выстрелы стихли и, судя по звукам, вертолет улетал.

— Да когда? Я ведь от тебя не отходил! — возмутился он.

Бас уже раздавал в трубку указания:

— Возможно, это наемники. Но вертолет отследить. Не дать им уйти за границу. Проверьте лифты и путь отступления. Я сейчас… — Он вопросительно посмотрел на меня. Я с улыбкой кивнула. — Мы сейчас будем на нашей точке. Приготовьте группу захвата.

— Укороти мне юбку до колена, — попросила я. Бегать на каблуках еще нормально, но не в платье со шлейфом. А переодеваться вряд ли есть когда.

Языки пламени набросились на край юбки, обшитой кружевом. Теплые, ласковые, жадные съели ткань за пару секунд, не оставив на мне даже маленького ожога. Ровно по колено.

— Еще не жалеешь, что вышла за меня замуж? — спросил Бас, заглядывая мне в глаза. Его рука крепче сжала мое плечо, и если бы не море осколков вокруг, не куча зрителей, не времени в обрез, я набросилась на него прямо под столом.

— Ни в коем случае.

Но один поцелуй я хочу. И пусть весь мир подождет. Едва я потянулась к его губам, Бас и второй рукой прижал меня к себе и впился в мои губы сумасшедше-диким поцелуем. Я вмиг захмелела и переполнилась трепетом.

Герман вежливо кашлянул рядом. Кажется, мы немного увлеклись.

— Ну что, пойдем разберемся с теми, кто посмел испортить нам праздник? — промолвил Бас, едва касаясь моих губ. Ему, похоже, тоже было сложно оторваться.

— И накажем их!

— Накажем обязательно… — Бас вздохнул и, взяв меня за руку, собрался выбираться из-под стола.

— Подожди.

Я дернула его обратно и затаила дыхание от волнения. Бас озадаченно посмотрел на меня.

— Я люблю тебя, — сказала тихо, но он точно расслышал. Потому что на его губах заиграла улыбка, отчего у меня в груди разлилось ласковое тепло.

— И я тебя люблю, моя Императрица.

Глава 38 (Бонусная)

Кожа безупречно гладкая. Кальвин мастер своего дела. Я смотрела на себя в высокое зеркало, и не верилось, что наконец-то решилась.

— Довольна? — Бас прижался ко мне сзади, и я почувствовала его каменную эрекцию. Это не потому, что я избавилась от шрамов. Я стояла одета в откровенный корсет и высокие шорты, которые так обнажали ягодицы, что выглядели откровеннее, чем трусики.

— Да… Но как бы я тогда, раньше, пошла в клуб? Я бы точно не светила на публику шрамами.

— Возможно, мы тогда все-таки заменили шорты юбкой. Которую ты сняла, когда обернулась спиной к зрителям.

Я судорожно сглотнула, а в промежности горячо защипало. Щеки горели, но их немного скроет низ маски. Мы будем для всех инкогнито, кроме Мартина и его жены. И все же незнакомые люди, которые будут смотреть на наше маленькое представление, будоражили.

Уже сейчас, пока ничего не произошло, а мы пока только нарядились, я была возбуждена до предела. Бас отвел в сторону мои локоны и прижался губами к шее, обнял меня, накрыл ладонями грудь. Тонкая ткань корсета совсем не мешала потереть горошины сосков. Я утонула в наслаждении, блаженно прикрывая глаза.

— Ничего, если мы немного опоздаем. — Бас обдал горячим дыханием ухо, расстегнул мои шорты и спустил их. Трусиков под ними не было, и его пальцы сразу пробежались по влажным складочкам, отчего я не сдержала стон. Бас сдавленно выругался — похоже, не ожидал, насколько я уже готова. Сзади треснула молния, я призывно прогнулась в пояснице, а коленки мелко подрагивали.

Меня покачивало, будто на волнах. Не за что ухватиться, чтобы опереться, и я вцепилась в руки Баса, когда он крепко взял меня за бедра. Его крупный член медленно вторгся в меня, распирая скользкое от смазки лоно, и вышел так же мучительно неспешно. Приятные ощущения накатывали и отступали с легким трепетом, заставляя меня желать больше и больше.

— Разогреемся? — в вопросе звучала ухмылка. Бас вышел из меня, сжал пальцами ягодицы до сладкой боли, отчего я то ли взвыла, то ли простонала, и хлестко стрельнул шлепками по нежной коже.

У меня перехватило дух. Нервные окончания заголосили сиреной — там начинался пожар. Бас завел мне руки за спину, я прогнулась и прижалась затылком к его плечу.

Член теперь грубо ворвался внутрь. Я начала кричать, не переставая. Бас трахал меня, удерживая за руки, насаживал меня на свой пах и бился мне навстречу. В его тяжелом дыхании рокотал низкий рык, вибрировал во мне на развратных струнах. Как же он дико хотел меня. Только одно это сводило с ума. Еще его запах дурманил ярче алкоголя. Жар его тела плавил меня. Оргазм развернулся внизу живота мощной пульсацией и сладкими судорогами прокатился по телу.

Я правда потеряю в клубе рассудок так, что меня не смутят другие люди в комнате кроме нас? Не верилось. Но я хотела проверить. Срочно.

Мы уже немного опаздывали, но не спешили — еще несколько минут после секса целовались, наслаждаясь хмельной дымкой оргазма.

Длинный плащ скроет обнаженные ноги и откровенный корсет. Бас застегнул кожаную куртку, пряча портупею. Мартин и Снежана нас ждали внизу. В обед мы еще за столом решали рабочие вопросы, обсуждали поправки, а сейчас отправлялись вместе провести незабываемый вечер.

— Ты можешь не волноваться, Диана. — Бас в машине взял меня за руку и принялся пальцами поглаживать тыльную сторону ладони. — Я буду постоянно рядом, а на входе нам выдадут браслеты определенного цвета. У тебя и у меня будет такой, который ясно дает понять, что мы вступать в контакт с другими посетителями не хотим.

— В контакт?

— Некоторые ходят туда ради того, чтобы поменяться партнерами или найти себе третьего.

У меня кровь отлила от лица. Бас усмехнулся.

— Но мы этим заниматься не будем. Если я увижу, что кто-то к тебе прикоснется, у меня сорвет башню. Ты же знаешь. И не думай, что там везде полный разврат. Большинство туда ходит, чтобы посмотреть эротическое шоу.

И мы чуть-чуть примем в нем участие. Бас еще раньше говорил, что если я вдруг испугаюсь, то мы просто уйдем. Он не будет насильно меня заставлять что-либо делать. Только по моему желанию.

Как же дико и страшно осознавать, что ехала я туда как раз поэтому. Потому что мысли о том, что могло случиться и не произошло, не отпускали, а только сильнее обрастали красками и предвкушением.

К счастью, пригласил нас в клуб Мартин и мне не пришлось проявлять инициативу. Он и Снежана ехали за нами. Пусть мне не терпелось скорее прибыть на место, кисть в теплой руке Баса мелко подрагивала. Возбуждение по дороге рассеялось. Нервы накалились.

Главное спасение — карнавальная маска. Легче признать свои желания, пряча привычную личность. Сегодня я буду другой Дианой.

Я надела маску сразу, как мы приехали. Бас тоже скрыл пол-лица, и видеть его в непривычном образе было волнительно. Желание близости заиграло шампанским в крови. Я без стеснения прижималась к нему, пока мы стояли в небольшой очереди. Всех проверяли в списке и выдавали браслеты. Но едва пришлось в гардеробе со множеством зеркал оставить плащ, меня сковало напряжение. И шок. Это у меня откровенный наряд? Мимо прошла девушка на высоких шпильках в одних жемчужных бусах. То есть нитки жемчуга заменяли ей и трусики, и лифчик. Мягко обвивали пышные формы, переливаясь на свету. Несколько мужчин провели ее жадными взглядами, но Бас смотрел только на меня.

— Ну что, пойдем внутрь? — спросил он, сжимая мою руку. Я не смела отказаться.

В первом огромном зале все было почти прилично. Если не считать откровенных нарядов гостей. Я поначалу не могла оторвать удивленного взгляда от людей, которые совершенно не смущались своей наготы. В интимном полумраке они танцевали под заводную музыку, общались, целовались. Конечно, они не были полностью голые. Но везде мельтешили полупрозрачные ткани, кружева, перья, цепи… и черная кожа. Много черной кожи. Ремни, штаны, маски, ошейники. Никто не занимался сексом, но я чувствовала в воздухе острое возбуждение.

На небольшой сцене танцевала девушка в прозрачном белье. Ее тело обвивала белая змея. Я залюбовалась пластичностью движений и немного расслабилась. Это мне было привычно, похоже на номер в цирке. Бас обнял меня со спины и спросил:

— Ты как?

— Хорошо.

— Побудем тут или пойдем искать наших друзей?

Мартин и Снежана не задержались в зале для танцев, свернули куда-то в другую сторону. Где-то было интереснее, по их мнению. И я не сдержалась:

— Пошли.

Мы отправились искать или утолять любопытство? Я невольно останавливалась возле всего, что приковывало взгляд. В одной из больших комнат обнаженную девушку ласково обмазывали блестками другие девушки, плавно покачиваясь под музыку. Тут, на диванах, гости вели себя более развязно — посматривали на представление, ласкали друг друга, дразнили языками. Мужчина в кожаных штанах развел своей спутнице ноги в стороны и лизал ей промежность через трусики. Я отвернулась, чувствуя, как прилил жар к щекам. Будто я тут непотребством занималась, а не они.

Басу в кайф было наблюдать за моей реакцией, а не за тем, что происходило вокруг. Вот и сейчас я наткнулась на его глаза, сверкающие в прорезях маски. Прежде чем он что-то сказал, я потянула его за руку куда-нибудь дальше.

Там, где мужчина связывал девушку и подвешивал ее к балке, я не задержалась. Стало почему-то страшно, хоть и понимала, что вряд ли веревки ее задушат. Зато я долго не могла выйти из комнаты, где на столе девушка балдела от массажа в шесть рук. Сильные мускулистые мужчины скользили ладонями по ее телу, кожа блестела от масла.

— Хочешь, я тебе такой сон нарисую? — прошептал на ухо Бас. — Представь, я в трех экземплярах и те самые массажные свечи.

Меня кинуло в жар от одной мысли оказаться на месте той девушки на столе.

— И что ты за это захочешь? — спросила я, оборачиваясь. Клонировать себя во сне и управлять шестью руками должно быть чертовски сложно.

— Раз ты предлагаешь обмен, то я не откажусь. — Он прижался губами к моему уху и потребовал: — Я хочу, чтобы ты кончила прямо здесь.

Я бросила взгляд на ближайший кожаный диван, пока никем не занятый. Тут? Невдалеке от двух девушек, которые уже обнаженные по пояс, целовались и терлись друг о друга грудью. Их пожирали мужчины голодными взглядами, явно желая присоединиться. Но цвет браслетов не тот.

— Нет, нет, — Бас взял меня за подбородок и повернул лицом к массажному столу. — Ты будешь смотреть туда.

Там девушка уже едва не кончала от настойчивых ласк мужчин. Но они не переступали грань — скользили по телу, задевали твердые соски, гладили живот, откуда спускались по внешней стороне бедер к ногам.

Бас накрыл мою грудь ладонью — что-то было в ней. Оно завибрировало, взбудораживая нервные окончания, и сладкие импульсы разбежались по телу. Он оглаживал вибрацией то левую, то правую грудь, а я неотрывно смотрела, как мужские руки двигались по телу девушки, размазывая масло. Чужие взгляды задевали и меня, я чувствовала их на себе, но не испытывала отвращения. В них не было осуждения или зависти, только любопытство и восхищение. Мы с Басом красивая пара. И наша страсть, наверно, завораживала.

— Смотри, как они хотят ее, но пока сдерживаются, — хрипло шептал на ухо Бас, говоря о массажистах. Рука с вибрирующей пластиной двинулась по мне вниз.

— А они потом…

— Возможно.

Ткань моих шортиков весьма тонкая, и едва Бас приложил вибрацию к моему лобку, у меня мелко затряслись бедра — так мощно проникала дрожь к чувствительным местам и щекотала их. Я накрыла его руку своими ладонями, ощущая, как теряю связь с реальностью. Музыка отдалилась на задний план, окружающие люди расплылись перед глазами, я до боли закусила губу, чтобы не начать громко стонать. Невозможно приятно, до искр под ресницами. Оргазм взорвался внутри, и я забилась в сладких конвульсиях, не падая только благодаря крепким объятьям Баса.

От умопомрачения я отошла лишь когда мне в руку сунули прохладный стакан с коктейлем. Мы еще дома договорились, что алкоголь пить не будем. Бас утверждал, что он только помешает. Поэтому я сейчас с наслаждением вливала в себя безалкогольный мохито, гася пожар внутри и возвращая прохладой ясность. Обсуждать то, что произошло, я пока не хотела и предложила все-таки найти Мартина и Снежану.

Их мы застали у невысокой сцены, на которую выкатили громадный торт в человеческий рост. Белый, пышный, выглядел как настоящий, но мужчины сняли верх, выпуская наружу девушку в экзотическом костюме.

— Ну что, вы идете в ту комнату? — расслышала я слова Мартина, наблюдая за тем, как танцовщица сексуально снимала с себя одежду под томную музыку.

Ту комнату… Я догадывалась, о чем речь. Бас приобнял меня за плечи, явно заметив мое замешательство.

— Пошли, пока просто посмотрим.

— Нет, я… не хочу смотреть. Я хочу сразу попробовать.

Пока смелость не убежала.

У Баса на губах заиграла обольстительная улыбка. Он ведь давно хотел этого. Ему явно не терпелось. Он неожиданно подхватил меня под бедра и закинул на плечо, выставляя мою пятую точку на всеобщее обозрение. Долго обозревать не дал, пошел куда-то широким шагом, я судорожно придерживала маску руками, чтобы она не слетела.

Какое-то время я не видела ничего, кроме поясницы Баса и его накачанной задницы, обтянутой кожаными штанами. Сердце бухало в груди, голова кружилась. Он шел, затем остановился. Я не просила меня поставить — я с нетерпением ждала, когда он поставит меня сам.

Здесь, куда он меня занес, музыка играла тише. Я убрала немного волосы от лица, мазнула взглядом по людям и спряталась обратно. Ничего особо не разобрала. Бас зашагал снова, преодолел две ступеньки и наконец меня поставил лицом к деревянному столу. Я мигом оперлась о него руками, возвращая себе ориентировку в пространстве.

— Готова? — спросил Бас жестким голосом, и я машинально кивнула. Он расстегнул на мне шорты, сорвал их вниз и отошел. Потекли тягучие секунды ожидания. Я не рискнула обернуться, чтобы увидеть, сколько человек рассматривают меня. Я окоченела, захваченная стыдом. Трусиков на мне нет, шорты были еще мокрые от недавнего оргазма, и теперь влажных складочек касался прохладный воздух.

По ягодицам скользнули теплые руки, мягко поглаживали кожу, а потом нещадно сжимали ее. Я отдалась приливу возбуждения, острому, горячему. Рядом опасно защелкала плетка — Бас разогревал ее в своих руках, прокручивая в воздухе. Но я не боялась ни капли. Я знала, что он не сделает мне больно.

Мелкие ремешки сначала стеганули почти ласково. Затем сильнее, набирая обороты. Они сладко жалили, и кровь бешено приливала туда, где они оставляли следы.

У меня сбилось дыхание. Концентрация возбуждения внизу живота зашкаливала. С каждым шлепком я выпускала наружу стон, за музыкой его вряд ли слышали. Даже если слышали — неважно.

Хотелось, чтобы Бас прямо сейчас начал меня трахать. Дико хотелось. Стоит ему начать — я сразу кончу. Но вряд ли он будет это делать тут, на небольшой сцене. Я ругала себя за развратные желания, а плетка ругала мое тело. Ругала и распаляла еще больше.

Мысли плыли в хмельном дурмане. В венах словно море бурлящего алкоголя. Бас остановился. К уху прикоснулось тяжелое дыхание.

— Ты в порядке? — прозвучал вопрос хриплым голосом. Я не могла шевелить языком и даже кивнуть. Стала совершенно не властна над телом. Мурашки носились по коже, пробирались дрожью в мышцы. Ягодицы горели и пульсировали.

Кто-то подошел к Басу, что-то спросил, пока он натягивал на меня шорты обратно и укутывал в свою куртку — такую длинную, что прикрывала попу. Я на подкашивающихся ногах пошла, когда Бас повел куда-то через толпу, придерживая за плечи. Совсем скоро мы оказались у темной ниши, отгороженной от остальных полупрозрачными черными шторами. Бас усадил меня на диван, снял маску и, убрав волосы от лица, пытливо заглянул в глаза.

— Диана, не молчи. Тебе плохо?

От прилива нежности я забралась ему на колени, обвила шею и положила голову на плечо.

— Мне хорошо, — прошептала и чмокнула его в шею.

— Поедем домой?

— Нет.

Мне нравилось здесь, спрятавшись ото всех, кутаться в объятья Баса. Тепло, уютно, волнительно. Никуда не хочу. Даже просто шаг сделать.

— Но тебе клуб не особо по душе… — начал допытываться Бас, поглаживая мое бедро.

— Не знаю. Все очень странно. Слишком зрелищно для моей скромной фантазии. Мне сегодняшних впечатлений надолго хватит. А ты… Ты ведь бывал в подобного рода заведениях?

— Бывал.

Не хотелось даже представлять такое, но с языка сорвалось:

— И занимался сексом на людях?

— Почему спрашиваешь?

— Мартин говорил, что мы… — Я подняла голову и заглянула в прорези маски, где кружились огни.

— И что ты об этом думаешь? — Взгляд Баса уплыл к проему между полупрозрачными шторами.

— Думаю, что нечего ему было подглядывать.

Я сняла с него маску и прижалась к теплым губам. Бас крепче меня сжал, отвечая на поцелуй. Его рука пробралась под куртку, что укрывала меня, и расстегнула мои шортики. Кожа на ягодицах полностью восстановилась, и я с наслаждением поерзала на коленях Баса, прислоняясь к его каменной эрекции.

— Сделаем это тут? Я тебя прикрою… — Его пальцы уже добрались до влажных складочек и поглаживали их, заставляя меня трепетать.

— Только быстро.

Он впопыхах стянул с меня шортики, придерживая другой рукой куртку на моих плечах, и расстегнул свой ремень. Здесь, в полном мраке, вряд ли было видно что-то обычному человеку, даже раскройся я. Моя рука обхватила напряженный член, горячий, шелковый и твердый, будто под шелком скрывалась сталь. В промежности уже тягуче пульсировало от желания погрузить его полностью в себя.

— Садись на меня верхом. — Его тембр понизился и рокотал от возбуждения.

Я осторожно приподнялась, устроила колени по бокам от его бедер и направила член в себя, пока Бас держал куртку, прикрывая меня от плеч и донизу. Пульс дико громыхал в висках, на коже вибрировала горячая дрожь. Жутко стыдно, что за шторкой, возможно, проходят мимо люди, и жутко хочется не останавливаться.

Наполнившись до предела, я обменивалась с Басом дыханием, едва касаясь его губ. Неспешно двигала бедрами, поднималась, опускалась, и со стороны вряд ли было ясно, целуемся мы или делаем нечто большее.

Сейчас медленное погружение ощущалось даже ярче, чем быстрые грубые толчки. Казалось, во мне в мириады раз увеличилось количество чувствительных мест. Я стонала Басу в губы, теряя рассудок от его потемневшего от похоти взгляда. Его дразнящие укусы и рваные поцелуи дурманили. Я подставила ему шею, зарылась пальцами в его волосы, прижимая его голову к себе — и уплыла. Он сладко терзал нежную кожу, царапал щетиной, и удовольствие простреливало тело насквозь.

— Быстрее двигайся, Диана. Или я сейчас брошу на хрен эту куртку, вцеплюсь в твои бедра и буду насаживать на себя так, что станет слышно в другом конце клуба.

От его слов в мою кровь будто впрыснули мощную дозу адреналина. Он заискрил по нервам, воспламеняя меня. Сейчас я покажу ему. Бедра мои опустились резче, чем прежде. И еще резче, и еще. Бас легко прихватил зубами кожу на моей шее, а меня пробрало до мурашек от вспышки сладкой боли. Я задвигалась так быстро, как могла, нанизывая себя раз за разом на его огромный член. Бас довольно застонал, и низкие звуки прокатились вибрацией по влажной от поцелуев шее. Внизу живота удовольствие набрало невероятную силу, скрутилось в пружину и выстрелило залпами судорог по телу, отдаваясь пульсацией в промежности. Бас разрядился во мне с хриплым рыком, и я нашла его губы в темноте, целовала, купаясь в приятных отголосках оргазма.

— Предлагаю срочно уходить домой, — сказал Бас. — Потому что одного раза мне мало, а второй, третий и так далее я хочу тебя ласкать, а не держать эту гребаную куртку.

Я прыснула со смеху ему в плечо.

— Тоже хочу. Хочу, чтобы ты меня взял прямо на кухонном столе.

— Вот как… — Куртка съехала, ибо он смачно ухватился за мою ягодицу, заставляя меня взвизгнуть. — Тогда уходим сию секунду. Ибо ты только что довела мое терпение до предела.

Эпилог

В комнате пахло свежими горными цветами. Они окружили постамент, устланный красной тканью — расписана неясными символами, которые наверняка много значили для того, чем мы тут собрались заниматься.

Я поежилась от легкой прохлады, стояла в одной белой сорочке на голое тело. Постамент был каменным — как его притащили сюда из музея сгоревшего Апексориума, не представляю. На нем будет холодно лежать. Никто веками не подозревал, зачем он должен использоваться.

Волнение дрожало на кончиках пальцев и сжало внутренности в тугой узел. Все ведь должно пройти хорошо? Предыдущие попытки у большинства других ресемиторов обвенчались успехом. Бас знает этот древний язык, и ему не должно составить труда произнести заклинание. От меня сейчас требовалось намного меньше. Фактически лишь желание.

Потом, конечно, сложнее будет именно мне! Но я хотела. Сильно хотела. И плевать, что для этого нужно провести ритуал не в очень романтической обстановке. В комнате не должно быть ничего лишнего по некоторым причинам.

За дверью раздались решительные шаги, и я обернулась с замирающим сердцем. Дверь отворили — и в комнату вошел Бас. Его рука держала переливающуюся тремя цветами сферу, блики которой скользили по его мускулистому торсу. Из одежды на нем только белые штаны.

Шагая мне навстречу, он тепло улыбался.

— Ты не замерзла? — спросил он и, приобняв меня за плечи, впился в губы тягучим поцелуем.

— Все в порядке, — заверила его. Бас с нежностью завел мне прядь волос за ухо, переполняя меня теплом одним простым движением.

— Тогда начнем? А после будем отогреваться в нашей постели.

Я с готовностью закивала и отступила к постаменту. Села на него и, плавно поднимая край сорочки по бедрам, с вызовом смотрела в серые глаза Баса. Он подступил вплотную, скользнул свободной рукой по моему плечу, скидывая бретельку, опустился ниже по телу, задевая пальцами чувствительный сосок, повторил изгиб талии и забрался под край сорочки. Я проводила ладонями по его мощной груди, наблюдая, как меняют цвет блики от сферы, добралась до пояса штанов и потащила их вниз, освобождая член в полной боевой готовности.

Мы осторожничали — Бас отдавал часть внимания сфере, чтобы не упустить ее, а мне нельзя было к ней прикасаться. Когда пальцы Баса добрались до клитора, я уже была мокрая. Он меня возбуждал одним своим появлением. Мое тело мигом вспоминало о том, какой крышесносный с ним секс, и дрожало от нетерпения, предвкушения. Иногда это мешало работе, но никто нам не мешал утолять желание за закрытой дверью его кабинета.

Я откинулась назад и развела ноги в стороны, полностью раскрываясь перед ним. Он погрузился в меня и задвигался, держа в узде свою страсть. Пока нельзя устраивать тут беспредел. После — можно. Я сама как-то сдерживалась, все еще волнуясь. Ткань подо мной комкать нельзя, постамент ощутимо холодил через нее. Бас положил ладонь мне на низ живота, и его большой палец принялся описывать круги вокруг клитора.

— Тише, тише, — усмехался он, продолжая сводить меня с ума, когда я от нахлынувшего наслаждения выгнулась дугой. Стоны срывались с губ. Бас уже хорошо знал, как меня за пару минут довести до полуобморочного состояния.

Нельзя мять ткань под собой — и я стиснула свою грудь, куда сразу завороженно припечатался похотливый взгляд серых глаз. Тогда я потерла соски между пальцами, замечая, как это нравится Басу.

Он нещадно защекотал пальцем клитор, отчего меня чуть не подбросило. Бедра задрожали. Я случайно порвала на груди сорочку. Бас набирал скорость, неотрывно смотря, как ткань трескается в моих пальцах, обнажая груди и соски.

Я захлебывалась стонами и криками, чувствуя неумолимое приближение оргазма. И в один миг он сотряс тело кайфовыми судорогами, когда член Баса выплескивал сперму внутри. Он кончал в меня бесчисленное количество раз, но сегодня все было по-особенному.

Сегодня мы творили магию. Бас зачитал заклинание, поднимая светящуюся сферу обеими руками надо мной. Разнеженная оргазмом, я ошалело смотрела на сие действо, и трепет волнительно щекотал в солнечном сплетении.

Сейчас произойдет такое… Такое!

Бас резко опустил сферу и погрузил мне в живот. Адская боль ослепила на несколько мгновений, стерла напрочь приятное послевкусие секса. Потерпеть, надо немного потерпеть. Вихрь закружился по комнате, разбрасывая цветы и гася свечи. Два дара должны ужиться временно в моем теле. Только так возможно зачать еще одну жизнь.

Следом за болью потекло тепло и мощная энергия. Я открыла веки — в темноте сверкали огни в глазах Баса. Он закутал меня в красную ткань, согрел в объятьях и щелчком пальцев зажег обратно свечи.

— Думаешь, получилось? — заглянула ему в глаза, в которых теплилась радость.

— Точно получилось. Если бы не вышло — дар улетел бы. А так он в тебе. — Бас осторожно накрыл ладонью мой живот. Меня прошибло в слезы. Слезы счастья.

Совсем недавно Бас раскрыл своих родителей, которых прятал ради безопасности, а я наконец-то поведала правду своим и мы сыграли в России пышную свадьбу. У нашего ребенка будет большая немного необычная семья: Мурёныш, его новая подруга леопард, которую мы месяц назад приютили из зоопарка, а еще на одних бабушку и дедушку больше, чем у обычных детей. Бас открыл секрет: для того чтобы у ресемиторов получился ребенок, нужно вселить в женщину еще один дар сразу после соития. Благодаря этому, мы решили, как заботиться о тех, кто “выходил на пенсию”. Пара, что захотела ребенка, договаривалась с теми ресемиторами, которые готовы отдать дар, и принимала их в семью. Они оставались живы, под опекой, а у молодых был шанс зачать ребенка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍И только что мы с Басом успешно использовали свой шанс.

Конец