Приманка для демона

Приманка для демона

Нари Орлан

Глава 1. Анжелика

Влад погасил верхний свет, сорвал с бедер полотенце и откинул его в кресло. Его взгляд непривычно жадно скользил по моему телу, будто впервые видел меня в одном белье на своей постели. Я немного смутилась, покрываясь мурашками. Не первый раз он стоит передо мной обнаженный, но сейчас его широкие плечи величаво развернуты, он словно увеличился в размерах, хотя и так был крупным мужчиной.

— Анжелика… — произнес низким голосом с придыханием. От рокочущих ноток меня пробрало горячей дрожью.

Мое имя никогда так возбуждающе не срывалось с его губ. Влад сел на постель, накрыл ладонью мою лодыжку и повел рукой по ноге вверх, высекая на коже искры. Желваки на его широких скулах напряглись, взгляд потемнел и в то же время горел мрачным пламенем.

Мы вместе полгода. Я не помню, чтобы он когда-либо смотрел на меня, как голодный сексуальный маньяк. Неужели дело в новом кружевном белье? Да быть не может.

— Твоя кожа такая мягкая… — Он спустил немного трусики и внезапно подался вперед, припал губами к низу живота. Туда словно хлынуло кипятком.

Влад бы никогда себя так не вел! Что на него нашло? Будто другой человек. Кто подменил моего жениха, пока он мылся в душе?

Я усмехнулась своим мыслям. Никто его подменить не мог. Насколько я знаю, у него нет брата близнеца. Чепуха в голову лезет.

— Что ты творишь? — со смехом я зарылась в его светлые волосы пальцами. Он покрывал безумно приятными поцелуями кожу под пупком и внезапно резко перехватил мою руку, что я ахнула от боли. Припечатал запястье к кровати — не оторвать.

— Тебе смешно? — проскрежетала угроза, полоснула лезвием по нервам. Он навис надо мной огромной скалой. Страх заискрил в крови. Перед Владом подчиненные всегда ходят по струнке, у него опасное хобби, но я никогда его не боялась.

Казалось, он сейчас задушит меня подушкой.

— Ты вкусная девочка, Лика. Я хочу попробовать тебя везде. Я очень изголодался.

— Уже? Мы ведь всего час назад…

Он ловко сдернул мои трусики и накрыл меня своим мощным мускулистым телом. Я закатила глаза от того, как сладко его губы терзали кожу моей шеи. Черт подери, не знаю, почему Влад вдруг стал вести себя иначе, но я не могу требовать от него сейчас объяснения. Могу лишь обхватить его бедра ногами и сгорать от жара его тела.

Сильные руки поймали оба мои запястья и припечатали их к подушке у меня над головой. Еще одна новая фишка. Но мне нравилось отдаваться ему в полную власть. Жгучая истома сводила низ живота желанием. Я постанывала, наслаждаясь поцелуями на шее, груди, плыла в хмельном дурмане.

Но едва он ворвался в меня крупным членом и начал жестко двигаться, я прозрела. Это не он. Это не Влад! Это непостижимо… Тело его, запах его, даже размер его! Но это совершенно другой человек.

Влад терпеть не мог миссионерскую позу. Даже после прелюдии лежа на мне, мы потом всегда переворачивались. Либо я сверху оказывалась, либо он сзади.

Подстегнутая испугом, я дернулась и пыталась отползти вверх. Меня обхватили за талию, не давая далеко отодвинуться. Запястья скованы мертвой хваткой над головой.

— Кто ты такой?! Ты не мой жених!

Влад вонзился в меня гневным взглядом.

— Разве я не выгляжу как он? — спросил мужчина с дьявольской ухмылкой, разбивая мою призрачную надежду.

— Да, но…

Я ошалело бегала глазами по знакомым чертам. Как же, как? Полумрак сыграл со мной злую шутку?

— Нет! Я тебя не знаю! Убери руки!

— Мы не закончили, мы только начали, Лика, — припечатал он и подмял меня под себя.

— Отпусти, или мой жених тебя убьет!

Он и так уже прикончит его. И меня, если увидит в постели с незнакомцем.

— Я и есть твой жених, — усмехался мужчина. — Другого нет.

Набрав воздух в легкие, я изо всех сил позвала: “Влад!”. Меня прошибал холодный пот от панического ужаса. Мужчина впился в мои губы жадным поцелуем, отчего меня окатило жаром. Целовался мой жених точно не так чувственно и настойчиво. Я на миг забылась… и до крови укусила наглую губу, завертелась под ним изо всей дури, терпя боль в запястьях.

Прошипев ругательство, мужчина меня отпустил. Я сорвалась с постели, запуталась в падающем одеяле, грохнулась на пол, но быстро подхватилась и кинулась прочь из комнаты.

— Влад, Влад! — кричала, мчась по коридору к ванной. Меня догоняло осознание: кричать бесполезно. Оно обрушилось на мою голову, когда я включила свет и на секунду ослепла от белого кафеля.

Конечно, никого тут нет. На стекле душевой кабины до сих пор капли воды. А я сошла с ума.

Пульс грохотал в висках, но я расслышала неспешные шаги и обернулась с замирающим сердцем.

Влад оперся о косяк и морщился, вытирая кровь с губы. Свет ярко падал на него — сомнений нет, он копия моего жениха. Идеальная — до каждой морщинки и родинки. Да это просто он и есть!

— Котик, извини, если бы ты предупредил, что хочешь по-другому, я бы не испугалась… — пробормотала, испытывая неловкость. Но это лучше, чем покрываться изморозью от страха.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Не вздумай меня больше называть животным!

Моя душа хлопнулась в пятки. Я забыла как дышать. Нет, это был Влад, но в него будто что-то вселилось. Или, что реальнее, он употребил какие-то наркотики. Он в жизни не усмехался опасным оскалом, словно мог мне враз перекусить глотку. И ему всегда нравилось, как я говорила “котик”. Обидно до слез.

— Я лучше поеду домой. Встретимся завтра на работе, — сказала я и попыталась проскочить мимо него.

Он уперся рукой в наличник, перекрывая мне дорогу.

— Ты никуда не пойдешь.

Это не я двинулась рассудком, а Влад. Он обхватил меня за талию и дернул к себе. Я уперлась руками в его обнаженную грудь, судорожно соображая, что делать. Он не в адеквате. Лучше с ним спокойно, не злить.

— Хорошо, я останусь, — голос мой надломился и подрагивал. — Скажи, у тебя еще осталось то, что ты употребил? Я тоже хочу попробовать… — улыбнулась я, намереваясь вывести его на чистую воду. И заодно получить шанс вырваться.

Он сощурился, его ноздри гневно раздувались. Хватка на талии усилилась до боли.

— У тебя есть выбор, милая Лика. Или ты будешь вести себя как раньше, то есть как любимая покладистая невеста. Или я тебя убью.

На меня словно обрушилось ведро ледяной воды. В горле застрял ком, я не могла вымолвить ни слова. Влад склонился к моему уху и прошептал угрожающе:

— А теперь мы вернемся и продолжим с того момента, на котором остановились.

Его пальцы сомкнулись наручником на запястье, и я пошла следом за ним в спальню на негнущихся ногах. Рука сама схватила по дороге увесистую вазу, замахнулась и треснула ему по затылку.

Хватка на запястье ослабла. Я отскочила назад, от осколков, что разлетелись во все стороны. Несколько чиркнули красными полосами по моему предплечью, но я не чувствовала боли. Оглушенная тем, что сделала, я широко распахнула глаза и смотрела, как мощное тело Влада грохнулось на пол.

Я… я ведь не убила его? Ноги сами попятились, я зажала рот, ибо наружу рвался крик. На светловолосом затылке расплывалось алое пятно.

Неизвестно через сколько мучительных секунд его пальцы дрогнули, сжались в кулак, и тогда я кинулась прочь. Чудом не полетела кубарем с лестницы, неслась к выходу из дома. У двери замерла, наконец осознав, что я голая. Платье, в котором пришла с работы, осталось наверху.

Не теряя ни секунды, я распахнула шкаф, достала весенний плащ и схватила сумочку. Хоть бы успеть, хоть бы успеть… Выскочила на улицу, завязывая пояс на ходу. Горячий воздух, до сих пор не остывший после жаркого дня, укутал удушливым коконом. И я все равно жадно хватала его, мчась по гравийной дорожке к трассе. Рука не нашарила в сумке телефон. Черт, черт! Зато есть деньги.

Страшно тормозить машину вечером на трассе в плаще на голое тело. Но куда хуже будет, если Влад сейчас меня догонит!

Что с ним случилось? Я думала, он любит меня, он всегда хорошо ко мне относился. Я, честно говоря, не верила поначалу своему счастью. Он, директор сети СТО, богатый и красивый мужчина влюбился в меня, бедную девочку из приюта. Неужели он полгода притворялся?

В голове не укладывалось. К счастью, мне повезло тормознуть машину с хорошим мужчиной, который не заглядывал туда, где распахивался плащ, не задавал лишних вопросов, все смотрел на дорогу, нахлобучив кепку чуть ли не на самый нос. Он даже сделал вид, будто не замечает, как я расплакалась.

Домой я ввалилась совершенно потерянная. В прихожую выскочила подруга, и ее глаза чуть не вылезли за оправу очков от шока.

— Что случилось?

Все, больше никого у меня в мире нет, кроме нее. Я бросилась к ней в объятья и только когда почувствовала ее тепло, знакомые сладкие духи, услышала успокаивающие слова, смогла как-то связно объяснить, что произошло.

— Мужчины все в начале отношений кажутся лучше, — сдвинула плечами подруга и поставила передо мной чашку чая. — Вот увидишь, завтра он за все извинится и подарит цветы.

— Фаюш, да ты не понимаешь! Он будто стал совершенно другим человеком!

— Ты преувеличиваешь. Ну почитал мужик где-то, как в сексе девушкам нравится. Решил попробовать по-другому. Тебе же вроде понравилось, нет? Ты мне сама говорила раньше, что секс с ним суховат. А теперь жалуешься…

— Он угрожал меня убить… — пробормотала я, уже теряясь в своих выводах.

— Может, пошутил ради огонька, а? — подмигнула мне Фая и достала из холодильника тортик.

Сговорились они, что ли? В любом случае у меня совершенно не было сил что-либо доказывать. Бисквит с кремом не вызывал аппетита, я лишь сделала пару глотков чая. Отосплюсь тут, а наутро эмоции поулягутся и я смогу яснее взглянуть на то, что произошло.

— Давай лучше на выходных в клуб сходим? Развеемся, я своего возьму, ты своего.

— Да я Влада вообще видеть не хочу!

По входной двери загрохотали кулаком. Я вздрогнула, холодея от макушки до пят.

— Ты ждешь кого-то? — спросила подругу. Она покачала головой и, схватив смартфон, принялась кому-то печатать.

— Анжелика! — донеслось из-за двери. Это был Влад. На низких нотах его тембра рокотала злость.

— Скажи, что меня нет, — шепотом попросила Фаю.

— Открой ему! Может, он уже извиниться хочет! — говорила она с улыбкой и отходила к своей комнате. — Я пока побуду у себя, чтобы не мешать.

Хотелось схватить торт и запустить его в стенку! Не собираюсь я никому открывать!

Закрадывалась мысль, а вдруг он правда меня убьет за то, что я вазу ему о голову расшибла? Об этом я подруге не сказала. Страх продирал до костей.

Верить бы, что он пошутил, добавил огонька. Но я нутром, интуицией, да всем своим существом чувствовала — в его голосе в тот момент скрежетала реальная угроза.

— Открой дверь или ты пожалеешь!

Пусть стучит. Дверь не вынесет. А я пока в душ схожу, чтобы это все не слышать. До сих пор не сняла этот жаркий плащ. Да и царапины на предплечье обработать не помешало бы.

В ванной комнате я сразу включила воду, чтобы заглушить стук. Если когда выйду, он будет продолжать буянить, вызову полицию.

Свет потух, и я замерла, снимая плащ, невольно прислушиваясь. Шумела вода, сердце почему-то гулко стучало. Я кожей ощутила чужое присутствие.

Мужская ладонь накрыла мой рот. У уха прошелестел шепот:

— Тебе от меня не убежать.

Глава 2. Охотник

— Наш демон, похоже, попался, — сказала вместо приветствия коллега в трубку.

— Я видел. Чтоб ты представляла: он будто из воздуха появился за рулем своей машины и выехал догонять приманку. Я только что вернулся и просмотрел запись с камеры. Теперь у нас есть первое реальное доказательство того, что он существует.

Называть ее приманкой, не по имени, удобно. Таким образом она теряла свою личность, меньше соотносилась с девушкой, которую я помнил. Она просто объект. Лакомое блюдо для демона.

— Это ты ее подвез, что ли?

— Не хватало, чтобы она сейчас попалась в руки какому-то гаду на трассе. Это помешает плану.

— Не пались… Вроде тебя не узнала. Но все же. Сказала, что хороший мужик подвозил, ей так подфартило, — хмыкнула Афина. — Боссу звонил?

— Позвони сама. Мне сейчас некогда. Мудак привез ее обратно домой, вытащил из машины и повел в кузню. Мне нужно быть наготове.

— Да не убьет он ее.

Я отключился, прислушиваясь к разговору во втором ухе, и повернулся к монитору, куда шла трансляция со спрятанной камеры в кузне. Демон усадил приманку на стул, связал ей руки за спиной, лодыжки примотал веревкой к ножкам стула.

Возможно, не убьет, но позабавляется вдоволь. Сукин сын. Неуловимый сукин сын. Как поймать того, кто путешествует по тьме? У нас была идея. Пока все шло по плану, он клюнул на приманку, которую мы ему подготовили.

— Не боишься смерти? — Демон разогрел в печи кусок железа, достал его щипцами и поднес горящий металл к ее обнаженной груди. Я напрягся, сжимая рукоять пистолета.

Если он зайдет дальше угроз и грязных игр, я пристрелю его. Да, спугну, да убью тело, в которое он вселился, да босс будет в ярости. Но приманка не подписывалась под тем, чтобы терпеть раскаленное железо на коже.

Она дрожала, отвернула голову, ее высокая упругая грудь быстро вздымалась. У меня потяжелело в паху. Твою мать. Опять. Конечно, это нормально, что встает на красивую обнаженную девушку, но черт… Я на работе.

— Ведешь себя, как бессмертная. Мне же ничего не стоит сковать меч и отсечь тебе им голову. Твое счастье, что я пока не нашел лучшее место.

— Кто ты такой? Где мой жених?

— Твой жених позже вернется. Не бойся, он не узнает, что мы немного поразвлекаемся.

Лжет как дышит. Я стиснул челюсти от злости. Он уже не первый раз вселяется в кузнеца, который состоит в отношениях со светловолосой девушкой, и вешает ей подобную лапшу на уши.

— Не делай такое лицо, Анжелика. Тебе понравилось. Я знаю. Я тебе нравлюсь больше, чем твой жених.

Он окунул в ведро воды щипцы с раскаленным железом, поймал ее лицо за подбородок и впился в ее губы. Я потянулся за электронной сигаретой, чтобы немного успокоиться. Раньше, когда приманка спала с настоящим Владом, я так не бесился. Потому что их секс выглядел таким же фиктивным, как и отношения.

Но демон обезумевший. Приманку я подобрал очень хорошо. Он наслаждался, сминая ее губы и шаря рукой по обнаженному телу. Усмехнулся, когда она вновь его укусила. Слизал кровь языком, запустил пальцы в волосы на ее затылке, сжал, заставляя запрокинуть голову и припал губами к шее.

Я выпустил дым, ощущая, как сердце содрогает грудную клетку, и поправил твердый член в штанах. Это что? Мне хочется оказаться на месте демона или просто нравилось наблюдать?

Нужно бы стереть себе память о том, что между мной и ней чуть не произошло. Нужно было с самого начала настроить себя на то, что она приманка, а не девушка, которой можно заинтересоваться.

Зазвонил телефон. Босс. Вовремя. Остыну.

— Афина передала хорошие новости, но сказала, что приманка может сорваться с крючка. Ты следишь за этим? — спросил он.

— Я позже с Афиной поговорю.

— Приманка должна завести его в определенное место, а не убегать. Посодействуйте оба этому.

То есть мне еще каким-то образом подталкивать ее к демону в объятья, чтобы ему, чего доброго, не надоело за ней бегать и он не слинял в новое тело.

— Будет сделано.

— Чем они сейчас заняты?

Его рука дергалась у нее между ног, отчего ее выгибало и колбасило. Плохо видно, что конкретно он делал, но, похоже, демон в курсе, где клитор.

— На стадии прелюдии в кузне, — произнес я неожиданно хриплым голосом. Прочистил горло и добавил: — Возможно, приманка все-таки войдет во вкус и не будет больше сбегать.

— Так или иначе, она должна в ближайшее время заманить его в клуб. Афина уже закинула предложение, но приманка отказалась. Измени это как можно скорее. Времени у нас в обрез.

— Хорошо.

Я не остыл. Только положил трубку, в другом ухе ярче послышались ее стоны. Она бурно кончала. Такой я ее не видел. Взбудораженной, разомлевшей от кайфа, с искусанными губами и хмельными блестящими глазами. Насильно заставил себя оторвать взгляд от экрана, чтобы набрать номер Афины. Надо узнать дословно разговор, в ходе которого приманка отказалась, чтобы качественно изменить воспоминания.

После того как мы с коллегой обсудили дальнейшие действия, она спросила:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Тебя когда подменить? Когда пойдешь к ней?

— Нужно поймать момент, когда он оставит ее одну. Пока что он… не собирается это делать.

Демон с ухмылкой отошел от приманки, любуясь ее замешательством, и взялся за щипцы.

— Передохни, милая Лика, пока я выкую меч. Потом мы продолжим.

Афина задумчиво произнесла:

— Кажется, я знаю, как временно его отвлечь. Готовься к ней идти.

С того момента, как переписал приманке полностью все воспоминания о ее жизни, я не приближался к ней, лишь наблюдал из соседнего дома через прицел, следил через спрятанные камеры, ждал, когда демон клюнет.

Из-за любви к кузнечному делу можно предположить, что он прибыл из средневековья, но уже успел неплохо освоиться в современном мире. Конкретно откуда он взялся — неизвестно. Что умел, кроме чтения мыслей, путешествий по тьме, теням и способности вселяться в человека — тоже неизвестно.

Сильнее ли он меня? Хотелось проверить. Расшибить ему голову тем молотом, которым он сейчас стучал по горячему металлу на наковальне. Не сразу он заметил, что у ворот топчутся менты. В кузне стоял такой пронзительный звон, что я выключил наушник.

Афина, однако, решила начать с тяжелой артиллерии. Она пришла довольная и заменила меня перед мониторами. Я подождал, пока демон со злостью оставит молот и меч и выйдет на улицу. Приманка сидела по-прежнему связана на стуле спиной к двери — не должна меня заметить, когда подойду.

Я поспешил к забору, снял блок с дара и с легкостью перемахнул трехметровую высоту. Демон как раз вышел и слушал полицейских. Не знаю, какую причину вызова указала Афина, но обещала, что они должны задержать его минимум на десять минут.

Трава глушила мои шаги. Я подкрался к кузне, постоянно оборачиваясь, и прислушался. Пульс набатом стучал в висках. Стрекотали кузнечики, но внутри помещения — тишина.

Тяжелая дверь легко поддалась мне. Я нырнул внутрь, готовясь сразу кинуться к приманке и всадить ей дозу снотворного.

Она встретила меня с ножом в подрагивающей руке. Стул и веревки валялись на полу. Похоже, опрокинулась вместе с ним, стащила с ножек привязанные лодыжки, встала и добралась до какого-то острия, где разрезала путы на руках.

Ее ясные голубые глаза были широко распахнуты. Плащ наспех завязан на талии, и через вырез выглядывали округлые полушария груди.

— Вы… вы кто?

Не помнила. Но у меня земля уходила из-под ног оттого, как она отчаянно хмурилась, будто силилась достать меня из молчаливой памяти. Там меня не должно больше быть.

Пора и ее из своей стереть. Хотя бы тот день, когда я встретил ее в сквере под больницей. Она так же враждебно смотрела на меня, не верила, что я не мошенник и не бандит. Назвала мое удостоверение агента ФСБ липовым. Оно таким и было на самом деле. Но организация, в которой я работаю, настолько секретна, что о ней знают лишь единицы. И, естественно, удостоверений у нас не водится.

— Маленькая, положи нож.

— Что вы тут забыли? — Она крепче стиснула рукоять. Как же к ней подступиться, чтобы не успела им взмахнуть?

— Разве не знаешь, что нападать на мужчину с ножом неразумно? Можно пораниться.

— Я защищаюсь…

Она не попросила помощи у меня, хотя могла бы. Подозревала, что из меня спаситель хреновый? Человек с добрыми намерениями не будет вести себя как вор.

В ухе раздался голос Афины:

— Слушай, что-то они уже сворачивают разговор. Демон умудрился отговорить полицейских заходить в дом. Убирайся оттуда.

Я повернулся и запер дверь на мощный засов. Еще должен успеть. Приманка уже увидела меня и, если сейчас сбегу, будет думать обо мне, когда демон вернется. Это совершенно некстати!

Когда я шагнул к ней, чтобы поймать руку с ножом за запястье и скрутить ее, она спотыкаясь попятилась. Я не решался на выпад, хотя делал подобное тыщу раз на автомате.

— Вы кто-то из соседей? Я, кажется, вас помню.

У меня сердце пропустило удар. Я плохо переписал воспоминания? Что-то упустил?

— Это вы меня подвозили к городу, да?

— Да. — Я испытал облегчение. — Живу неподалеку. Это я полицию вызвал, когда увидел, что Влад привез тебя обратно.

Голос Афины звонко влупил по барабанной перепонке:

— Он идет в кузницу! Если ты сейчас не уберешься…

Я вытащил из уха наушник и впихнул его в карман. Приманка как раз немного расслабилась и опустила нож, теряя бдительность. Я сделал резкий выпад, словил ее за запястье и, стараясь причинить как можно меньше боли, выкрутил тонкую руку. Нож полетел на пол. Приманка вскрикнула, я притиснул ее к себе, зажимая ладонью рот, сминая мягкие губы.

Она как птичка в клетке билась в моих руках. Маленькая, хрупкая, казалось, сильнее сдавлю — сломаю.

Твою мать, какого хрена? Нечего с ней нянчиться. Она просто инструмент. Крепко прижимая ее к себе за талию, я спустил ладонь со рта и обхватил шею. Сжал кольцо, и из него выскочила игла со снотворным. Оно убаюкает ее ненадолго — ровно на пару минут. Несколько секунд я ждал, пока ее напряженное тело станет податливым. Гасил в себе желание пробраться руками под плащ к нежной коже, почувствовать вес ее груди у себя в ладони, ущипнуть за твердый сосок… или спуститься ниже, провести пальцами по мягкому животу и еще ниже, довести ее до сумасшествия, чтобы ее выкручивало от кайфа в моих руках… Задрать бы этот плащ ей до поясницы и прямо сейчас всадить в нее свой член. Ибо напряжение в паху достигло такого апогея, что членом можно не то что стены долбить, а по мечу гатить на наковальне вместо молота.

Размякла, задышала спокойно. Не выпуская ее из рук, я быстро принялся переписывать воспоминания.

Через транс прорывался грохот — демон пытался открыть дверь. Я ускорился надиктовывать. Пришлось положить приманку прямо на пол, когда закончил. Деваться особо некуда — и я кинулся в соседнее помещение.

Глава 3. Анжелика

Я очнулась на пыльном полу. В голове гудело. Что случилось? В воспоминаниях провалы. У меня бывало такое после той аварии. Она мне принесла частичную амнезию и подарила любимого человека.

Именно так мы с Владом познакомились — он сбил меня на пешеходном переходе. Очень раскаивался в поступке, оплатил мне все лечение, приходил в больницу, присылал подарки. В итоге мы влюбились друг в друга.

Жаль, со временем чувства поугасли. Может, не стоило соглашаться и устраиваться на работу к нему в офис? Хотя работа на ресепшене мне нравилась намного больше, чем беготня по городу курьером. И все же я почему-то остыла.

А теперь с ним творилась дьявольщина! Засов не пускал, мужчина тряс дверь и потом резко затих. Тени из углов, из-под столов, из-за горна потекли на центр комнаты, собираясь в высокую крупную фигуру.

У меня волосы на затылке встали дыбом, сердце чуть не остановилось от увиденного. Но вместе с тем стало ясно, как он дома пробрался ко мне в ванную комнату, не открывая двери.

Что он такое? Куда дел моего Влада? Почему выглядит точь-в-точь как он?

Монстр, не иначе, двинулся ко мне. Злой как черт. А, может, он и был чертом?

Я невольно принялась отползать назад. Знаю, смысла нет. Если хочет, все равно поймает.

— Разве ты еще не поняла, что мне дверь не преграда? — Он присел передо мной на корточки и поймал мою лодыжку. Кожу саднило там, где была веревка. Я поморщилась.

Странно, я не помнила, чтобы закрывала дверь. Засов в принципе тяжелый и тугой. Мне не всегда удавалось его подвинуть. Я всего лишь распуталась от веревок и нож взяла, чтобы их порезать. Чтобы монстр больше не связывал меня. Ему не составит труда купить новые — но то будет потом.

Он подозрительно сощурился, уставившись на дверь, за которой скрывалась комната с инструментами для заточки. Я проследила за его взглядом — и сердце почему-то дернулось в груди.

— Что ты тут без меня делала? — спросил он, продолжая испепелять глазами дверь. Она прикрыта. Я ее закрыла?

— Ничего, я просто…

Монстр недослушал, поднялся и с решительным видом двинулся в точильню. Я подхватилась следом, ощущая неясную тревогу. Почему лежала на полу, когда он пришел?

“Потому что я забралась на стул, чтобы зачем-то дотянуться до верхней полки, пошатнулась и упала”, — всплыло в голове.

По дороге к двери монстр прихватил топор, двинул по деревянному полотну ногой со всей силы — оно отлетело в сторону, открывая перед нами мрачное помещение с разными инструментами, деревянными столами, станками, тисками.

Через приоткрытое окно подул ветерок. Монстр обернулся ко мне, в шаг подступил вплотную и взял мое лицо за подбородок, грубо впиваясь пальцами. Совсем рядом он покачивал в руке острый топор. Зеленые глаза вонзились в меня ядовитым взглядом.

— Отвечай, что здесь произошло?

Меня колотила крупная дрожь. Я изо всех сил пыталась вспомнить в красках, картинками то, что случилось до его возвращения, но воспоминания блеклые. Я пыталась их дорисовывать на основании коротких фраз, которые ловила в затуманенном сознании.

Монстр не дождался ответа — ему будто он и не нужен. Он испытующе смотрел на меня, словно внимательно слушал. И вдруг принюхался. Втянул глубоко воздух у моего уха.

— Здесь кто-то был. Кто-то тебя трогал. — Слух обожгла жгучая ярость. Он повел носом по моей скуле к губам. От его дыхания кожу нещадно покалывало. Внизу живота закручивалось возбуждение.

Кончик языка лизнул мою нижнюю губу. Я судорожно ловила ртом воздух. Кажется, монстр заражал своими сумасшедшими играми и меня.

— Кто-то прикасался к твоим губам! — прорычал он.

Они запульсировали, я мельком ощутила на губах чужую руку, соленую грубую кожу — но это фантомное ощущение быстро ускользнуло от меня.

— Никто, никого тут не было!

Не верил? Но я бы точно помнила, если бы в кузню кто-то вошел и, тем более, прикасался ко мне. Монстр испепелял меня взглядом, отчего по телу проносились то холодные, то жаркие волны.

— Кто-то поигрался с твоими воспоминаниями, милая Лика, — прошептал он на ухо. — Кто-то не хотел, чтобы я его застал. Кто-то пожалеет, что прикоснулся к моей невесте.

Казалось, земля подо мной покачнулась. Стало жутко от вкрадчивых слов, от их ошеломляющего смысла. Что значит, поигрался с воспоминаниями?

— Не скучай, Анжелика. Мне нужно отправиться по делам.

Монстр рассеялся на мириады темных частиц и слился с ближайшей тенью. Я выдохнула, обхватывая себя за плечи.

По каким делам среди ночи?! Неважно. Пусть не возвращается. Нет, пусть вернет мне моего Влада и пусть меня ударит амнезия. Я не хочу верить в то, что монстры существуют, я не хочу содрогаться, вспоминая, как грязно он лапал меня на стуле, не хочу гореть от смущения и вины оттого, что кончила от его пальцев.

Я хочу свою спокойную жизнь. Пожалуйста… По щекам потекли слезы, я кинулась прочь из кузницы в дом, там запихнула плащ в стиралку и долго плакала, так и не забравшись под душ. Что я могу сделать? Как избавиться от этого монстра?! Никто не поверит, если кому-то скажу, запишут в сумасшедшие.

Он не вернулся до утра. Проснувшись в пустой постели, я ухватилась за надежду, что он пропал. Надолго. Насовсем. Я собралась на работу, замазала синяки под глазами консилером и, как обычно, приехала в офис раньше всех. Ремонт машин работал круглосуточно, но я туда и не спускалась, сварила себе кофе, посматривая на дверь кабинета Влада.

Там что-то стукнуло. У меня кровь отлила от лица, плеч, рук, да, казалось, вообще полностью утекла куда-то, забрав все тепло, но ноги понесли вперед. Вроде еще послышались тяжелые шаги. Я дошла до двери и повернула ручку.

В кабинете царил полумрак. Шторы наглухо задвинуты. Влад расселся в кожаном директорском кресле и метал в цель на стене ножи вместо дротиков.

Конечно, это не Влад! Тиски сковали грудь, не давая вдохнуть. Он взял следующий нож из набора на столе и ловко швырнул в стену — там ножи скучковались прямо в центре мишени.

Зачем монстр приперся сюда? Чтобы разрушить бизнес Влада, который он создал с нуля?

— Это он тебе так сказал? — спросил мерзавец, поднимаясь с кресла. — Плохо ты знаешь своего жениха.

— Не трогай его работу!

Если Влада не будет в офисе какое-то время — это лучше, чем монстр сейчас тут все испоганит!

— Пойдем домой? Ты меч хотел ковать… Еще чем-нибудь займемся. — Я постаралась сложить губы в улыбку.

— Меч никуда от меня не убежит, — говорил он и надвигался на меня с неминуемостью шторма. — А если ты хочешь чем-нибудь заняться, то идти домой необязательно, милая Лика.

Несмотря ни на что меня подкупал этот его взгляд, полный жажды, желания, безумия. Я хотела бы — очень сильно — чтобы он вызывал отвращение, поддавал стимула бежать отсюда со всех ног. Но я как вкопанная стояла, чувствуя, что тело пробирает порочным, мрачным трепетом, и не мешала монстру закрыть дверь на ключ.

Да что со мной?! Я поплыла, когда он запустил пальцы в волосы на затылке, чуть сжал их и потянул, заставляя запрокинуть голову. От него исходила опасная энергетика, я боялась до дрожи в коленках, и эта дрожь только усиливала возбуждение.

С ума сойти, я ненормальная. Очутилась на лезвии ножа и хотела большего. Монстр дурманил меня своим присутствием. Без него голова соображает яснее, но уже поздно. Он набросился на мои губы диким ненасытным поцелуем, смело шарил руками по моему телу, сминая блузку и юбку, и я невольно тянулась к нему, окунаясь с головой в омут.

Я что же… по своей воле изменяла Владу? Монстр лишь усмехнулся, подхватил меня под бедра и понес к столу.

— Если ты узнаешь, сколько раз твой жених изменял тебе, совесть будет меньше мучить?

Он скинул со стола все, что там было. Ноутбук, бумаги, канцелярские принадлежности, ножи, чашку, рамку с моей и Влада фотографией. Вместе с оглушающим грохотом и звоном что-то ломалось во мне.

— Нет! Ты врешь! — Я попыталась оттолкнуть его, но не сдвинула даже на миллиметр. Монстр приблизился вплотную, посадил меня на стол и развел колени в стороны.

— Я заполучил не только тело твоего жениха, но и его воспоминания, Анжелика. Прямо на этом столе он не раз брал одну особу. У нее длинные черные волосы и…

— Перестань! — выкрикнула я, пока он не описал девушку полностью. Я и так теперь буду коситься на всех длинноволосых брюнеток.

— Тебе стоит отомстить ему. — От его опасного оскала меня пробрало колючим холодом.

— Это наглая ложь, чтобы…

— Чтобы что? Ты и так моя.

Жутко понимать, что он читает мысли. Мне ничего от него не скрыть. Но и верить не собираюсь.

— Что значит заполучил тело? — наконец добралась я до второго момента, который встревожил.

— Не думай об этом.

Он убрал мои волосы от шеи и припал к ней дразнящими сладкими поцелуями. За дверью уже кто-то ходил, но я даже не разбирала, чьи голоса звучали. Моя голова поплыла в тумане, я прикусила губу, сдерживая стоны. Монстр задрал юбку до трусиков и теперь с нажимом поглаживал внутреннюю поверхность бедер, отчего в промежности ныла истома. Я комкала ткань рубашки на его мускулистых плечах с небывалым усердием. Хотелось разорвать ее, добраться до стальных мышц. И монстр отстранился от меня, быстро расстегнул пуговицы и избавился от рубашки.

Иногда чтение мыслей жутко приятно. Нереальность происходящего бурлила шампанским в крови. Я сама расстегнула подрагивающими пальцами пуговицы на своей блузе, оголяя грудь.

— Анжелика… — пророкотало на его губах и отозвалось вибрацией внутри меня. Он стянул с моих плеч рукава блузы вместе с бретельками лифчика и запустил грубые шершавые пальцы под чашечки, но мягко сжал груди, припал к соску ртом, втягивая его во влажный плен. Я выгнулась от вспышек удовольствия, заерзала на столе, чувствуя, как промокают трусики. Туда сразу потянулся монстр рукой, отодвинул промокшую ткань и ввел в меня палец.

Я тотчас же захотела больше, он слышал, но дразнил, раздвигал влажные складочки, будоражил чувствительные места, а я не могла отделаться от тех воспоминаний, когда он этими пальцами трахал меня связанную на стуле, щекотал клитор, пока мне не снесло крышу от оргазма.

Он надавил на меня, вынуждая лечь на стол, я коснулась лопатками прохладного дерева, которое почти мгновенно нагрелось подо мной. Такая горячая лихорадка била тело. Монстр развел в стороны мои ноги и склонился лицом туда, где были его пальцы.

Язык коснулся набухших складочек, раздвинул их, с явным наслаждением принялся вылизывать мою влагу. Яркое удовольствие разрывало меня на части. Казалось, я вот-вот умру. Голова невольно моталась со стороны в сторону, руки пытались что-то ухватить, потому что я то ли летела вверх на безумной скорости, то ли падала вниз, в черную пропасть.

Монстр ворвался в меня членом и предусмотрительно зажал мне рот рукой, которая пахла мной, моим порочным желанием. Он трахал меня тихо, погружал в лоно свой крупный член, растягивая до предела, и отступал. За дверью начинался рабочий день. Монстр дышал тяжело, его ноздри широко раздувались, взгляд безумел, скользя по моему телу. Он мучил меня сладкой пыткой, ускорялся и замедлялся.

Я кусала его руку, топила в ней стоны и предоргазменные крики. Наслаждение набралось яркой мощи, развернулось тягучей пульсацией внизу живота и прокатилось судорогами по телу. Стиснув челюсти, монстр разрядился в меня и убрал руку ото рта.

Он какое-то время просто смотрел на меня, полуголую, лежавшую посреди стола, а затем наклонился и смял мои губы требовательным поцелуем, пробуждая меня от ленивого томления.

— Ты прекрасна, Анжелика. — Его рука проскользила по моему телу. — Я бы хотел дольше с тобой побыть, но есть неотложное дело.

— Снова уходишь?

— Нет, тебе придется кое-что сделать. Чтобы нам больше никто не посмел мешать.

Глава 4. Охотник

Какого черта она там сидит? Выехала еще утром из офиса, я чуть ее не потерял из виду, когда она бегала по подземным переходам, чтобы пересесть с одного автобуса на другой. Отправилась за город и теперь не выходила из гостиницы.

Сбежала от демона? Теоретически он вряд ли мог выследить ее, если не отправился за ней по теням.

Я битый час торчал напротив желтого четырехэтажного здания, с зеленой крышей и пышными цветочными клумбами перед ним. В каком она номере? Все окна зашторены — послеобеденное солнце беспощадно жгло. Что-то произошло в офисе? Почему демон дал ей уйти?

Плохо я подобрал характер приманки. Она сразу, когда я предложил помочь следствию ФСБ, отказалась. Не верила, что за помощь полагается крупная сумма, стояла на мнении, что это развод. И возмущалась, как не стыдно мне над ней глумиться в такой тяжелый для нее период жизни.

Пришлось на нее немного надавить. Поговорить с глазу на глаз в закрытом помещении, а не в парке перед больницей, откуда она могла в любой момент уйти. Так она и сделала, сославшись на то, что спешит на работу.

Знал я, какая у нее “работа”. И после той же работы ранним утром я поймал ее в переулке, всадил долгоиграющее снотворное и затащил к себе в машину.

В комнате допроса на нашей базе она уже была не такой строптивой. Испугалась, ее руки подрагивали. Стены помещения серые, стол между нами массивный и железный — тюремная атмосфера всегда действовала благоприятно на тех, кто оказывался в наручниках на неудобном стуле. Благоприятно для меня.

— Зачем я вам нужна? — спросила она, едва я положил на стол планшет и уселся напротив. Смотрела на меня густо подведенными бледно-голубыми глазами, из них будто выкачали всю жизнь и краски. Сильное потрясение оставило свой отпечаток. Сейчас, без воспоминаний, ее взгляд изменился.

Тогда я не стал ходить вокруг да около. Мы все спешили. К тому же я думал, что она оживится, узнав, ради чего я приволок ее сюда.

— Ты будешь приманкой для демона.

— Что? — Она устало хмыкнула, ее соблазнительные губы дернулись в улыбке. — Да вы шутите!

— Он любит таких, как ты. — Я окинул ее тело оценивающим взглядом. — Для него ты будешь лакомым десертом.

Пожалуй, я сам не против отведать сладкое блюдо. Она была красавицей. Одновременно милой и сексуальной. Трудно было не смотреть на ее формы, обтянутые тесным красным платьем с глубоким вырезом.

— Что вы имеете в виду? — спросила она, но тут же покачала головой. — Нет, знать не хочу. Я не согласна. Пустите меня домой.

Твою мать. Она еще ничего толком не услышала, как завела старую песню, которую я наслушался под больницей.

— Уже не хочешь, чтобы твоя сестра и мать вышли из комы после аварии? У тебя нет денег на лечение.

— Это вы подстроили аварию?! — вдруг выпалила она.

Что за дурацкий вопрос? Кем она меня считает? Разозлила дико.

— Там, где я тебя нашел, мне показалось, что ты готова ради них на все. Разве нет?

После этих слов она поумерила пыл, щеки ее залились краской, взгляд потупился. Все-таки она стыдилась того способа, которым пыталась заработать денег. Мне незачем ее осуждать — она просто хотела спасти родных любой ценой.

В пепельнице уже собралась гора стиков. Я засунул новый в держатель и, едва затянулся, ожил телефон.

— Есть новости, — голос босса был приглушенным и совсем безрадостным. — Предыдущие четыре девушки, жертвы демона, которых мы в прошлом месяце допрашивали, сегодня все как одна оказались с полной амнезией. Девушек охраняли круглосуточно. Никто не мог к ним пройти незамеченным.

— Если это был не демон. Ночью он пропадал — я не видел его в доме.

— Допустим, он владеет ментальной магией где-то на нашем уровне. Почему он внезапно им стер всю память? Именно сегодняшней ночью, а не тогда, когда уходил от них.

Естественно, я боссу не рассказал о своем промахе в кузне. Возможно, демон что-то заподозрил и решил лучше заметать следы. Что, если он догадался, что его ищут? Нет, быть не может. С какой стати?! Я выбрался через окно, не оставил никаких следов, кроме… наспех измененных воспоминаний приманке.

— В его поступках не всегда есть логика, — заключил я.

— Он не глуп. Логика есть, но, возможно, далека от нашего понимания. — Босс вздохнул. — Ладно. Как обстоит ситуация сейчас?

— Демон остался в офисе, а приманка удрала в загородную гостиницу. Не выходит из номера полдня. Я поэтому и звонил полчаса назад. Вытащить ее оттуда и привезти ему обратно?

— Да, только осторожно. Можешь в крайнем случае использовать ту способность, что обычно под запретом.

— Отлично. Я позвоню Нику и попрошу его выведать номер, в котором она остановилась.

Вломиться, усыпить и вынести ее из номера на плече — провальный вариант. Каким-то образом она должна выйти из гостиницы со мной по доброй воле. Может, проще Афине это сделать? Она ведь ее “подруга”. Я набрал ее после Ника, но она стала возмущаться, что приманка не берет трубку. Будет странно, если ее Фая внезапно окажется в этой гостинице и попытается под наигранным предлогом вернуть ее домой.

И, конечно, не менее странно будет, если я ворвусь в номер приманки. Но у меня есть идея, как сгладить эту странность. Очень заманчивая и опасная идея.

Глава 5. Анжелика

Когда монстр дал мне денег и сказал, чтобы я поехала в любую гостиницу и там сняла номер, я сразу согласилась. Он не собирался ехать со мной и не обещал, что позже присоединится. Он что-то задумал, требовал, чтобы я никому не говорила, где остановлюсь.

Подозрительно. Но я с удовольствием ухватилась за шанс побыть в одиночестве наедине со своими мыслями. Я взяла номер с большой ванной и отмокала в ней, уплетая мармеладки.

Монстр говорил, что занял тело Влада? Это вполне похоже на правду. Но зачем? Что ему нужно? Как его выгнать? Вопросы только лились на меня бурным потоком, пока я пыталась обдумать непостижимое.

Кто-то поигрался моими воспоминаниями… Чушь. У меня после аварии часто неразбериха в памяти. Врачи разводят руками и предлагают ждать.

Нужно завалить вопросами монстра. Нет, не сразу, а постепенно и аккуратно. Пока не узнаю, что оно такое и что ему нужно, не придумаю, как вернуть Влада.

Хоть бы оказалось ложью то, что я плохо знаю своего жениха. Не хочу даже думать, что он мне изменял! Зачем тогда ему наш союз, если ходить налево?

Сама хороша. Монстр разложил меня на столе, а я даже не сопротивлялась. Вина точила изнутри, горчила в горле и никакой мармелад ее не смывал. А если бы я упиралась? Он бы не взял меня? Сомневаюсь.

Я положила затылок на бортик ванны и вздохнула, отгоняя от себя порочные воспоминания. В номере вроде послышался неясный щелчок. Сердце дернулось, но я себя успокоила тем, что, возможно, это соседи за стенкой.

Или пришел монстр. В ванной комнате почти не было теней, и ему, наверно, трудно прямо тут появиться. Я прислушалась, затаив дыхание. Тихий хруст или шелест всколыхнул тишину. И пару минут ничего. Мне показалось?

Тревога уже не дала расслабиться. Я спустила воду и забралась под душ, поглядывая через полупрозрачную занавеску. Скорее всего, мне правда послышалось, но полностью я избавлюсь от сомнений, когда своими глазами увижу, что номер пуст.

Замотавшись в махровый халат, я открыла дверь — через щель между плотными шторами пробивались лучи солнца, падали на нетронутую кровать. Ну вот, никого здесь нет.

Едва я шагнула вперед, переступила порог, меня дернули влево цепкие руки. Испуг перехватил горло, я не успела вскрикнуть, как рот зажала мужская ладонь. Что-то взволнованно вздрогнуло внутри меня.

“Кто-то прикасался к твоим губам!” — шипел голос монстра в моей голове. — “Кто-то поигрался…”

— Тихо, маленькая, — прозвучал над ухом глубокий хрипловатый голос. — Я не собираюсь причинить тебе вред.

Сердце зашлось трепетным перестуком. Знакомый голос. Где я его слышала? Не помню, черт побери мою дырявую память!

Мужчина крепко прижимал меня к своему сильному, будто каменному, телу. Его запах — горячая кожа, мускус, мандарин, янтарь — проник глубоко внутрь и зашевелил потаенные струны, о которых я не подозревала.

Где я его раньше чувствовала? До аварии? Первое помешательство и шок отступили, и я встрепенулась: в любом случае он пробрался ко мне в номер, о котором не знала ни одна живая душа! Я обежала взглядом комнату. Чем огреть мужчину, если что? Картиной, плазмой, подушкой?

Он медленно начал убирать руку ото рта, будто ожидая, что могу снова закричать. Я молчала. И тогда он ослабил хватку на талии.

Только я почувствовала немного свободы — вырвалась, отскочила и повернулась к нему лицом. Черная кепка надвинута почти на нос, четко очерченный подбородок покрыла трехдневная щетина, в уголках чувственных губ пряталась улыбка.

Я точно откуда-то его знала. Отчаянно копошилась в памяти — безрезультатно.

— Что вам нужно? — спросила я, бросая тщедушные попытки.

— Я двоюродный брат Фаины. Она беспокоилась, что с тобой что-то случилось, и попросила меня тебя найти.

— Не знала, что у нее есть двоюродные братья…

— Конечно, ей запрещено обо мне говорить. Я работаю в ФСБ.

Что за сказки… Она бы мне точно рассказала. Пусть по большому секретному секрету, после бутылки вина, но точно бы поделилась, что у нее есть столь крутой брат!

— От кого ты прячешься? От Влада? Он сделал что-то… нехорошее?

Таким тембром, словно конфеткой, заманивают детей в машину к маньяку. В голосе ни грамма искренности. Так почему я должна говорить правду?

— Да! Он меня… мучил пытками!

Кстати, может, если Влада заберут в СИЗО, монстру станет скучно в его теле и он уйдет?

— Давай поедем вместе в мою контору. Там ты мне все расскажешь, и я решу, как могу тебе помочь. Со мной ты будешь в безопасности.

Все так ладно получалось. Очень подозрительно.

— Подожди. Давай ты сначала позвонишь моей подруге при мне. Хочу убедиться в правдивости твоих слов.

— Без проблем.

К моему удивлению, он достал мобильник, набрал номер, поставил на громкую связь и — трубку взяла Фая. Беспокоилась, негодовала, как это я полдня не отвечаю на звонки. Мужчина заверил, что теперь все будет в порядке, отключился и попросил меня быстрее собираться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Переодеваясь в ванной комнате, я не могла отделаться от сомнений. Почему подруга внезапно пыталась дозвониться ко мне в рабочий день? Почему не звонила вчера вечером, когда монстр выволок меня из дома? Еще тогда она уверяла, что мне не о чем беспокоиться. А теперь так всполошилась, что даже попросила двоюродного брата меня найти?

И еще он упрямо делал вид, что мы не знакомы. Я чувствовала — это не так. К тому же монстру зачем-то нужно, чтобы я посидела в гостинице.

Оставлю размышления на потом, а пока крикнула через дверь:

— Слушайте, я, пожалуй, не хочу сегодня никуда ехать. Благодарю за ваше беспокойство, но лучше отдохну, соберусь с мыслями, а завтра попрошу Фаю вам позвонить.

Он дернул дверь со всей силы — защелка не выдержала, я не успела среагировать, как он уже стоял передо мной, без кепки, схватил меня рукой за горло и склонился к моему лицу. Черные глаза впились в мои цепким взглядом. У меня забрали кислород, способность двигаться, а взамен вливали нечто чужое и дикое.

Что он со мной сделал? Я жадно хватала ртом воздух, едва он отпустил горло, смотрела на красивые черты, и меня переполняло желание наброситься на мужчину сию секунду. Не драться, а… повалить на нетронутую кровать, оседлать, расцеловать. Он ведь куда симпатичнее Влада. Жгуче-черные волосы и глаза, пронизывающий насквозь взгляд. Футболка с длинными рукавами обтягивала крупные мускулы, широкие плечи. А запах? Сдуреть можно.

Может, мы куда-то и поедем, но чуть позже.

Я не особо представляла, как первой начать приставать к мужчине, который не показал никаких признаков симпатии, но руки сами потянулись к его рельефной груди. Прикосновение обожгло пальцы трепетом. Я огладила напряженные мышцы, едва себя сдерживала от того, чтобы не забраться под футболку к горячей коже. Мужчина никак не реагировал, только глубоко дышал, его сердце так мощно билось, что я отчетливо чувствовала стук ладонью.

— Зря мне подруга раньше не рассказала, что у нее есть такой сексуальный двоюродный брат… — сорвалось с моих губ. — Ты ведь свободен?

Он сжал руки в кулаки, губы его вытянулись в линию. Я ему не нравилась? А вот ниже пояса настроение оказалось другим — ширинка оттопыривалась, сдерживая эрекцию. Я провела рукой вниз, по поджарому животу, и у ремня мужчина перехватил ее за запястье.

— Поедем ко мне? — спросил внезапно охрипшим голосом.

— И там ты не будешь таким холодным?

— Там я буду очень горячим.

Не хотелось терпеть целую поездку, сколько бы минут она ни заняла. Мне нужно срочно. Сейчас.

— Почему тебе не нравится номер?

— В нашем распоряжении будет целый особняк.

Особняк, конечно, лучше, чем бюджетный номер. Заманчиво. Но все равно к нему надо еще ехать. Не сводя взгляда с черных глаз, я принялась медленно расстегивать свою блузу. Завладела вниманием. Мужчина уставился в зону декольте, его кадык дернулся.

— Поехали скорее ко мне… — он взял меня за руку и потащил из ванны.

— Подожди, подожди. Давай здесь хоть разок. Я не могу терпеть. Так хочу тебя.

Я никогда подобные откровенности никому не говорила. И я никогда никого так не хотела. В промежности аж до боли горело желание. Казалось, стоит ему ко мне прикоснуться там — и я мгновенно кончу. Трусики уже мокрые насквозь. Меня мощным магнитом тянуло к его телу.

Мужчина остановился, кинул на меня нечитаемый взгляд. Злился или вожделел? Я закусила губу, чтобы не начать его умолять задрать мою юбку прямо сейчас.

Меня будто вихрем снесло и каменной плитой прижало к постели, выбивая дух из груди. Но запах его тела живительнее, чем кислород. Я сама для него словно жизненно необходима — он впивался в мои губы с неистовым голодом, прижимался ко мне, точно хотел полностью слиться с моим телом.

Он отстранился от меня, только чтобы стать еще ближе — сел и стянул через голову футболку, обнажая натренированный торс, расписанный множеством татуировок.

За ним показалась фигура. У меня крик застрял в горле. Острый меч из-за спины подкрался к подбородку мужчины. Я пару раз моргнула, пытаясь прогнать страшное наваждение. Но оно никуда не девалось. Нечто с двумя завитыми белыми рогами возвышалось над мужчиной, который замер в оцепенении.

— Куда ты хотел увести мою невесту? — прошипел яростью голос. Монстр! Вот как он выглядел на самом деле? Страшнее смерти. Снежно-белые волосы зачесаны назад, открывая высокий лоб. В выразительных глазах золотые полумесяцы вместо радужек. Нижняя часть лица скрыта черным платком с узорами. Его костюм, будто из средневековья, сотканный из кожи, с множеством петель для ножей, откуда слепили сотни лезвий. Руки в перчатках, которые будто сливались с эфесами двух мечей.

— Хотел ее себе забрать, — усмехнулся мужчина. — Ты с ней плохо обращаешься.

Интересно, а что под этим устрашающим и опасным костюмом? Подумаешь, на голове рога. У каждого свои недостатки.

— Ребята, не ругайтесь, — улыбнулась я. — Меня и на двоих хватит.

— Что ты с ней сделал?! — свирепел монстр. — Я не собираюсь делиться.

Мужчина сжал челюсти, молчал, а острое лезвие глубже впилось в кожу, отчего вниз потекла капля крови. У меня закололо в груди.

— Нет, пожалуйста! — взмолилась я. — Не делай ему больно!

— Будешь ныть — прирежу и тебя!

Оглушенная угрозой, я попыталась сесть на постели, но тело плохо слушалось, будто одеревенело.

— Не двигайся! — рыкнул монстр, и я замерла. — Жду ответа.

— Я ей внушил вожделение, — ответил мужчина, а мне на голову будто ушат холодной воды сбросили. Правда, от этого секса не стало меньше хотеться. Красавчик-брюнет тоже монстр? Он добавил: — Могу снять.

— Не нужно. Возможно, оно пройдет после того, как я тебе перережу глотку. Анжелика, уйди в ванную на пару минут. Не хочу, чтобы тебя стошнило.

Сердце будто раненая птица, заметалось в агонии. Нет, никуда я не пойду! Только я набрала полную грудь воздуха, собираясь вопить что есть мочи, кожа мужчины резко побагровела — он в мгновение ока голой рукой откинул от себя лезвие и кувырком скатился с постели. Монстр быстро сообразил, что произошло, замахнулся двумя мечами, рассекая воздух, и кинулся на противника.

Я вжалась в изголовье кровати, леденея от ужаса. Они сражались в двух шагах от меня с нечеловеческой скоростью. Точнее, монстр хотел покромсать мужчину на кусочки, но тот ловко уворачивался от всех выпадов, стараясь подойти к рогатому со спины.

Слишком много потрясений для моих бедных нервов. Я ползком, ползком, тихонечко, все-таки выскользнула из номера и кинулась подальше от этого безумия.

Глава 6. Анжелика

— Лика! — окликнула меня подруга у выхода из гостиницы. Я обернулась и сощурилась от яркого солнца. Фая, несмотря на жару, одета в джинсовый комбинезон и ботинки, спешила от стоянки мне навстречу.

Не удивлюсь, если она замешана во всей этой дьявольщине, что начала твориться с моей жизнью.

Добежав до меня, она откинула назад черную челку с влажного лба и спросила:

— Где мой… брат?

— Кто он такой?

— Пойдем в машину, я тебе все объясню.

— Нет, объясняй здесь, — потребовала я, с надеждой посматривая на людей, обедающих на веранде ресторана гостиницы. Тут, под прицелом десятков взглядов свидетелей, безопасно.

— Я сейчас солнечный удар схвачу, — скривилась подруга и прикрыла макушку ладонью.

— Тогда пойдем в ресторан.

— В чем дело, Лика? — Фая попыталась схватить меня за руку, но я увернулась, отчего на лице подруги промелькнуло раздражение. Она с тем странным мужчиной заодно. Мы почти пять лет знакомы, еще с университета, но сейчас я ее совершенно не узнаю!

Пошли вы все к черту со своими демоническими играми!

— Пожалуй, я обойдусь без объяснений. Ничего мне не нужно. Просто оставьте в покое!

Боковым зрением я заметила, что к остановке подъезжает автобус. Какой номер — неважно. Я изо всех ног кинулась к нему, надеясь, что Фая не догонит и не помешает мне зайти.

Она побежала в противоположную сторону — к стоянке, и едва автобус отъехал, двинулась на машине следом. Затеряться бы в многолюдном месте и потом где-то спрятаться. Разве удастся надолго? Они очень быстро нашли меня в гостинице.

Что делать? У меня ведь, кроме подруги и Влада, никого больше не было. Не к кому обратиться. Я с силой зажмурила веки, чтобы не разрыдаться в заполненном автобусе. Может, все-таки в полицию? А они потом меня отправят в дурку. Отлично, пусть там меня накачают транквилизаторами, чтобы ничего не чувствовать, чтобы память снова отшибло.

Я доехала до конечной и поспешила в сторону рынка. Сердце прыгало в груди, мучила жажда, я постоянно оборачивалась, проверяя, не догоняют ли меня. Вдалеке, расталкивая разморенных жарой людей, торопились мужчины — на вид безжалостные головорезы. Я свернула за прилавком с сочными ягодами, на пару секунд замерла, решая, куда помчаться дальше: временно спрятаться в женском туалете или продолжать петлять между рядами.

Что-то сильное резко дернуло за локоть вправо, в тень закутка, и я чуть не обомлела от испуга, но тень ласково укрыла меня собой, словно мрачным облаком, через которое я видела, как те самые головорезы прошли мимо, изучая глазами, будто лазерами, все пространство вокруг.

— Интересно, что они хотят сделать с тобой? — прошелестел у уха шепот монстра.

— Нет, не интересно.

— Не трясись так. Я им тебя не отдам.

— Ты меня попросил в гостинице побыть, чтобы они показались? — спросила, оборачиваясь. Но сзади только мрак. — А если бы…

— Я все время был рядом и ждал.

— Ты… убил его?

— Я бы убил его! — в голосе заскрежетал гнев. — Если бы ты не сбежала!

— По-моему, дать ему пару раз в нос достаточно. Лишать жизни — это слишком.

— Моя настоящая ипостась не имеет кулаков. Только мечи, Анжелика. Ими я только режу и кромсаю.

Меня пробрал колючий холод, хотя даже в тени должно быть не меньше плюс тридцати. А стыд жег щеки оттого, что я с братом Фаи чуть не сделала. Если он ей правда брат… К счастью, помешательство уже отпустило.

— Тот мужчина не сильно удивился, когда ты ему лезвие приставил к горлу, — решила я свернуть разговор в другое русло. — Вы знакомы?

— Его я видел впервые. А вот он меня знает… Подозреваю, что пока я вчера разговаривал с полицейскими, он тебя допрашивал. А потом поигрался с воспоминаниями и сгинул в окно.

В висках запульсировала ноющая боль. А что, если тот мужчина не раз и не два копался в моей памяти и именно поэтому я страдаю от частичной амнезии?

— Без “что, если”, милая Лика. Я уверен в этом. Но я могу сделать так, что больше никто не сможет управлять твоими воспоминаниями. Вместе с этим я потеряю возможность читать твои мысли без твоего желания. Поэтому цену за свою услугу потребую большую.

Меня подхватило яркое воодушевление.

— Какую? И какая гарантия, что ты не врешь?

— Никакой гарантии. У тебя, так или иначе, другого шанса не будет.

То, что кто-то игрался с моей памятью, — идея монстра. Но она объясняла многие странности.

— Какая цена? — спросила второй раз.

— Мне нравится то, что ты заинтересовалась. Цену я назову позже. Сейчас нам стоит убраться из этого шумного места. Преследователи тебя уже потеряли.

Цену не говорил сразу потому, что я тотчас передумаю? Или еще не решил, что именно потребует? Он назвал адрес, куда мне заказать такси, и сгинул во тьме. Быть на стороне опасного монстра ни разу не безопаснее, чем сдаться в руки подозрительным личностям, упустившим меня из виду. Но какой у меня выбор?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Пока ехала в машине, активно пыталась вспомнить хоть одного человека, к которому можно обратиться за помощью. Детство в детдоме — блеклые урывки, будто кусочки старого растерянного пазла. Университет — тоже немного в тумане. Самые ясные воспоминания с тех пор, как я устроилась в офис к Владу. Месяц прошел?

Такси остановилось у высокого забора перед трехэтажным особняком из бруса. Монстр — благо, без рогов — появился будто из ниоткуда и рассчитался с водителем. Когда тот уехал, он провел меня через ворота, за которыми оглушил злобный собачий лай. Я невольно прижалась к монстру от страха.

— Эта зубастая охрана надежнее высокого забора. К нам будет сложнее пробраться. И ты не сбежишь.

Едва мы вошли в дом, монстр слился с тенью и спустил ротвейлеров с привязи. Псы свободно забегали по двору. Сумасшедший. Я ведь не собиралась удирать. Хотя тут, в гостиной, достаточно много ваз и статуэток, украшавших мраморные полки и камин, — есть чем треснуть по затылку.

Слишком богатое убранство дома. Как монстру не стыдно арендовывать такую дороговизну и тратить чужие деньги?!

— Этот особняк собственность твоего жениха, — прозвучало из-за спины и руки обвили мою талию, отчего по телу пронеслась горячая дрожь.

— Шутишь? Откуда у него такие деньги? На эту лепнину, колонны, диваны из молочно-белой кожи…

— Знаешь, что в его воспоминаниях? Он тебя нарочно сбил на машине.

Меня будто огрели мешком по голове. Монстр продолжил говорить:

— Потому что у него давние счеты с твоим отцом. Влад таким образом решил себя поставить в выгодное положение — жениться на дочери врага, чтобы тому было сложнее отомстить, когда он выйдет из тюрьмы.

— Я сирота… — прошептала непослушными губами.

— Я бы не был на твоем месте так в этом убежден. Я не только про отсутствие родителей. Я про всю твою жизнь.

Оглушил, окунул в замешательство и теперь повел за собой по гостиной к лестнице с коваными перилами, ведущей вниз. Может, монстр действительно псих? Что значит всю мою жизнь? В голове полная неразбериха.

— Псих? — Он внезапно остановился и повернул в другую сторону по коридору, таща меня за собой. — Что ты скажешь на это?

Монстр открыл неприметную дверь и зажег свет в комнате. Будто кабинет стоматолога, но зачем моему жениху иметь кресло с ремнями, кучу инструментов и белые шкафчики, забитые лекарствами?

— Это что… пыточная?

— Похоже на то.

Холод заскреб по коже. Нет, я просто отказываюсь верить, что подобный дом мог принадлежать моему Владу! Но зачем монстр меня сюда завел? Закрыл дверь на ключ и спрятал его в карман.

— Хочешь — не верь. Располагайся, — он махнул рукой к устрашающему креслу, — и я покажу тебе то, что развеет сомнения.

Его убийственный взгляд обладал страшной силой, ясно давал понять — если не послушаюсь, усадит сам на кресло и пристегнет.

— Хотя нет, подожди. Возможно, стоя будет удобнее. — Он расстегнул пуговицы на моей блузке, стащил ее и кинул на железный стол. Следом избавил меня от юбки. Пожирая мое тело глазами, он присел и принялся ощупывать мои лодыжки.

— Что ты делаешь?

— Представь, что это массаж, — ответил с усмешкой и двинулся вверх, его пальцы принялись гладить, продавливать кожу на бедрах, не оставляя без внимания ни сантиметра.

Волнительное тепло распространялось вокруг от его прикосновений, прогоняло тревогу и закручивалось внизу живота сладким желанием.

— Здесь нет… — Монстр поднялся, внезапно накрыл ладонями мои ягодицы и стал их мять, словно тесто, черт его побери. Мне дико нравилось чувствовать его руки на себе. И неважно зачем.

Как я потом буду смотреть Владу в глаза? Просто не смогу. Просто скажу, что нам нужно расстаться, что проблема во мне. Какой бы ни была моя жизнь на самом деле, она больше не станет такой, как прежде.

— Поверь, ему будет плевать, — хмыкнул монстр.

Все-таки, когда читают мысли, это чаще бесит, чем приятно будоражит.

— Когда ты сделаешь то, что обещал?

— И здесь нет… — задумчиво сказал он, убирая руки с ягодиц. Следом принялся мягко массировать мое левое предплечье. — Твоя плата за ментальную защиту будет вот какой. Я понял, что меня ищут. И ты будешь выполнять мои приказы, чтобы обвести ищеек вокруг пальца. Беспрекословно. Ослушаешься — я тебя убью сразу же, как найду более выгодное место.

— Что мне надо будет делать?

— Что угодно. Все, что я буду считать нужным.

Звучит жутко. Я совершенно не знаю, что монстру придет в голову.

— Можешь сейчас не отвечать. У тебя есть немного времени, чтобы подумать. — Его пальцы остановились там, где находился левый трицепс. Надавили сильнее. — Ага, вот здесь. Теперь иди, садись.

По пути я надела юбку, чтобы не прикасаться полуголой задницей к холодной коже. Едва я умостилась в жестком кресле, меня начала накрывать паника. Не люблю стоматологов, да и походы к гинекологу тоже. А здесь атмосфера в тысячу раз более пугающая.

— Дернешься хоть раз, — говорил монстр, перебирая инструменты, — и я застегну ремни.

Он выбрал тонкий скальпель и двинулся ко мне. Я чуть не подскочила в кресле, впилась пальцами в подлокотники, ошалело смотря, как по лезвию скользит свет лампы и мое отражение.

— Что ты собрался делать?!

— В тебе есть маячок. В теле твоего жениха тоже был. Его нужно удалить. Больно не будет.

— Я что-то не вижу обезболивающего!

— Разве я непонятно сказал? Отвернись.

Я повернула лицо максимально вправо так, что заболела шея. Трицепс остудило приятным холодом, но дрожь продолжала бешено колотить тело. Кроме прохлады я не чувствовала ничего. Текли секунды, я закусила губу, ожидая, как минимум, укуса комарика. Когда ждать стало совсем невмоготу, я с опаской скосила глаза и потихоньку принялась поворачивать голову обратно.

Монстр показал мне на своей ладони маленькую металлическую капсулу, грязную от красных разводов. Я выгнула левое плечо, стараясь рассмотреть рану — весь трицепс покрывала серая мерцающая пелена. Магическая?

— Следа не останется. — Монстр подкинул капсулу в руке, привлекая к ней внимание. — Ты наверняка не помнишь, чтобы ее тебе вживляли. А теперь, милая Лика, представь, что еще они могли сделать с тобой такого, о чем ты даже не подозреваешь.

Глава 7. Охотник

— Ты в порядке? — спросил Ник, ворвавшись в номер.

Раны от мечей только-только затянулись, и я наспех вытирал кровь влажным полотенцем перед зеркальным шкафом.

— Уже да.

Я отшвырнул грязное полотенце, надел футболку и спросил:

— Приманку поймали?

— Нет, она…

— В смысле “нет”? — гаркнул на друга. — Я вас зачем позвал, чтобы приехали под гостиницу?

— Она умчалась на автобусе, а потом на рынке будто под землю провалилась. Не кипятись! — примирительно взмахнул Ник руками и с ухмылкой почесал светлую макушку. — Мой маячок ведь работает. Она потом появилась в особняке, который по документам числится за одним из дружков Влада. Но по факту, может, и его.

— Она там сама?

— Неясно. Ребята подъехали и наблюдают со стороны. По двору бегает свора ротвейлеров, в окнах никого не видно. — После заминки Ник добавил: — Позвонить боссу, пусть решает, что делать?

— Сами разберемся, — отрезал я и вышел из номера.

Демон, возможно, понял, что ему упали на хвост. Дойдет до босса вся ситуация — обвинят меня в том, что я раскрылся, отстранят от задания. Другой наемник на моем месте не будет с приманкой нянчиться, пытаться решать некоторые вопросы по-человечески.

А еще, возможно, не будет желать ее оттрахать. Я знал, что могу сорваться, и, поразмыслив, оставил внушение на крайний случай. Но она, как нарочно, искала в каждом моем слове подвох!

Убирать из ее памяти то, что произошло в гостинице, уже не имеет смысла. Придется перестраивать первоначальный план.

— Кстати, что случилось в номере? Почему ты был весь в крови? — догнал меня друг у машины.

Врать ему? Но он вряд ли будет стукачить. И пока мы ехали к особняку, я вкратце объяснил, что произошло. Упустил лишнее — как дорвался до желанной приманки и чуть ее не отымел. Друг не выспрашивал подробности, сидел шокирован и пару минут сначала молчал.

— Я придумаю запасной вариант, вместо клуба, — подытожил я, сворачивая с трассы. — Устроим ему ловушку в другом месте.

— Получается, если бы Мари не убежала и демон не кинулся следом за ней, то он добил бы тебя?

— Не называй ее так!

— Да кто нас подслушает… — Ник бросил взгляд на пустые задние сидения.

— Мы не знаем, где демон. Может, он прячется под твоим креслом.

Друг еле заметно вздрогнул, и я усмехнулся его реакции. Ник хакер, специалист по работе с “железом” и врукопашную против мечей не вышел бы ни за что.

— Да нет его здесь. — Я заметил на лужайке справа припаркованный знакомый джип и свернул туда. — Я уверен, он с приманкой в особняке. Ты бы видел, как демон мгновенно нырнул в тень, едва она за дверь выскочила.

Те, кто уже час наблюдали за особняком, отчитались передо мной, как только я вышел из машины, — все тихо, без изменений.

— Что будем делать? — спросил Ник, да и остальные ждали указаний.

Парень с планшетом выбежал из джипа и, путаясь в ногах, кинулся ко мне.

— Она вышла! Ее сейчас псы сожрут!

Многократно увеличенное видео из дрона, что летал над особняком, показывало сумасшедшую девушку, которая неслась по двору босиком в одном нижнем белье, а за ней мчались с истошным лаем три пса. У меня запульсировало в висках. Что могло случиться, раз она так рискует жизнью? Не успела добежать до ворот, кинулась к ближайшему дереву и вскарабкалась на нижнюю ветку. Ротвейлеры дурели у ствола, ибо не могли достать добычу.

— Живо усыпить псов! — я вернул планшет, снял блок с дара и стрелой рванул через лес к особняку. Кто-то из ближайших снайперов должен попасть дротиками в собак до того, как я буду на месте.

Лай затих. Я подкрался к воротам и притаился. Быстрые легкие шаги приближались. Я словил приманку, едва она выскочила через дверь на дорогу, всадил снотворное и подхватил на руки.

Придется ей доходчиво объяснить, что от демона сбегать нельзя! Тем более нельзя заниматься самоубийством и бросаться бешеным собакам наперерез.

Когда я вернулся с приманкой на руках к машине, приказал ребятам продолжать следить за домом, не вдаваясь в объяснения, и потребовал теплый плед — несмотря на жару, тело девушки было холодным. Укутав ее и оставив спать на заднем сидении, я отъехал на километров десять от особняка.

Я изо всех сил старался не смотреть на нее, не вспоминать, какие у нее мягкие и сладкие губы. Моя задача сейчас придумать сценарий событий и переписать ей воспоминания так, чтобы ее тянуло к демону.

Спустя полчаса и три выкуренных стика, у меня был готов приблизительный набросок новых для нее воспоминаний. Я закрыл глаза, вошел в транс — и почему-то не мог достучаться до мозга приманки. Это обычно было секундное дело, ведь она просто человечка. Но сейчас я словно бился о гранитную плиту теннисным мячиком. Меня отшвыривало обратно раз за разом.

Потеряв терпение, я пересел к ней на задние сидения и распылил ей перед носом вещество, которое быстро нейтрализует снотворный эффект. Ее длинные ресницы затрепетали, она нахмурилась, недовольно простонала и посмотрела на меня осоловелым взглядом. Я сжал руку в кулак, чтобы не убрать с ее лица прядь, не запустить пальцы в волосы, не начать целовать…

— Опять ты! — подскочила она.

— Что он с тобой сделал?

— Я не знаю, кто ты, что ты… Но помоги мне, пожалуйста. — Она выпутала руки из пледа и сжала мой кулак. — Он псих, монстр. Спаси меня от него, прошу.

Слишком большой соблазн послать на хер все и увести ее отсюда на край света, где никто не найдет. Но я не могу себе это позволить. Демона нужно поймать. И пускай сейчас приходится сворачивать с первоначального плана, конечный пункт оставался один. И туда должна привести демона она, приманка.

— Если ты спокойно ответишь на мои вопросы, — твердым голосом говорил я, отдирая ее пальцы от моей руки, — я подумаю, как можно тебе помочь.

— Хорошо. — Она кивнула и разочарованно замоталась в плед.

— Итак, что он с тобой сделал такого, что ты выбежала во двор в одном нижнем белье?

— У него больные фантазии… Сексуальный извращенец. Ты ведь понимаешь, что я говорю не о человеке?..

— Да. Он демон.

— Ты тоже похож на демона, — сказала она с прищуром. — Зачем ты мне внушил вожделение?

— Чтобы ты не отказалась со мной пойти, — отмахнулся я от вопроса, будто он для меня ничего не значил. — А потом, кто откажется перепихнуться, когда так настойчиво предлагают?

Приманка сдвинула брови и плотнее закуталась в плед, скрывая даже ключицы. Разумеется, в здравом рассудке она не испытывает ко мне симпатии. И это немного… бесит.

— Может, ты все-таки расскажешь, что произошло? — Я кинул взгляд на приборную панель, где скучал табак в стиках.

— Он хотел наказать меня за побег… — бормотала она еле слышно, смотря невидящим взором перед собой. — Порвал на мне одежду, собирался пристегнуть меня ремнями к какому-то жуткому креслу… Там лежали рядом страшные инструменты… Я двинула ему между ног, вырвалась, он побежал за мной… в общем, мне удалось огреть его по голове вазой и удрать. Он в человеческом теле в принципе уязвим.

Мразь. Когда станет известно, как его можно убить, лично уничтожу.

— Пожалуйста, помоги мне спрятаться так, чтобы он меня больше не нашел!

Дурацкий план был в том, чтобы специально всучить демону беззащитную девушку. Но отказаться от него уже поздно.

— Что еще он с тобой делал? До этого? — осведомился я, пытаясь докопаться до причины, почему больше не удается ей менять воспоминания.

— Не знаю… — растерялась приманка. — Он сначала усыпил меня, когда появился. Потом разбудил и… как я говорила.

— Где ты очнулась?

— На диване в гостиной. Он потом потащил вниз, в подвал. Знаешь, он мог бы меня без сознания усадить в то кресло, но ему, видимо, нравится, когда я сопротивляюсь…

— Достаточно.

От прилива злости у меня блок на даре трещал по швам. Мой личный монстр жесток и неадекватен, если его не держать на крепкой цепи. Я свернул свои мысли в рабочее русло.

Демон, возможно, сделал что-то с приманкой, чтобы я не смог подействовать на нее ментальной магией. Теперь через изменение воспоминаний больше не могу повлиять на ее поступки?! В таком случае не стоит ли ее саму поместить в ловушку? Судя по его поведению, он будет искать “свою невесту”.

Я приложил все усилия, чтобы мой голос прозвучал обнадеживающе:

— Я помогу тебе спрятаться. Пока ты будешь в безопасности, мы его поищем и нейтрализуем.

От лжи сводило зубы, как от терпкой горечи.

— Нет, не делайте этого! Он говорил, что бессмертен! Его нереально убить! Скорее, вы все погибните! Просто если есть возможность, нужно спрятаться и переждать, пока он не найдет лучшее место.

— Бессмертный? Это он тебе так сказал? — хмыкнул я. Не верю, что кто-либо может быть полностью бессмертным, но добавил: — Пусть даже так. Значит, мы найдем ему тюрьму.

Приманка в отчаяньи качала головой.

— Послушай меня! Он чистое зло! Его невозможно поймать, он слишком умен и… сливается с тенью! Еще у него наверняка куча других способностей, которые он пока не показывает! Лучше не мешать ему…

Терпение мое лопнуло. Я грубо схватил ее за плечи и встряхнул, отчего плед съехал, обнажая грудь. Но я смотрел только в широко распахнутые голубые глаза.

— Ты понимаешь, что твой жених умрет? Нет? Понимаешь, почему демону нужно искать другое пристанище? Человеческое тело долго его не выдерживает! Пятеро предыдущих кузнецов погибли! Демона нужно поймать и уничтожить!

Я вовремя остановился, не выпалив ей, что их четыре девушки теперь с полной амнезией, а были с посттравматическим расстройством, убитые горем. Это им еще повезло, так сказать, ибо одна умерла.

Шестого кузнеца мы подобрали специально. Он бандит и заслуживал как минимум внушительного срока за преступления. Под видом СТО занимался кражей дорогих автомобилей, продавал их по запчастям или перепрошивал, перебивал номера, перекрашивал и продавал на черном рынке. Большинство тех, кто пытались ему помешать, теперь лежат в сырой земле.

Но благодаря мне Влад предстал перед приманкой как герой, возлюбленный. И она теперь, мягко сказано, расстроилась. По ее щекам потекли слезы, тело стало содрогаться от рыданий. Мне ее слезы будто кислотой по сердцу. Я ослабил хватку и, стараясь не задерживать взгляд на ее обнаженной коже, поправил плед.

— Не плач, маленькая. Мы успеем поймать его и нейтрализовать до того, как тело Влада перестанет выдерживать демона.

Обещал ей так, будто был на сто процентов уверен. Заврался я.

— А сейчас я отвезу тебя туда, где он точно не найдет. Не переживай.

Пересев на кресло водителя, я отправил Нику сообщение, чтобы они переносили ловушку из клуба на новое место.

Глава 8. Анжелика

Когда выполню все, ради чего монстр меня отпустил, должна буду сама к нему прийти. Либо он меня найдет и по головке не погладит.

Пока все шло… ужасно. Мужчина не проникся моими рассказами о том, какой монстр страшный и опасный. На это он не сильно рассчитывал, но почву прощупать потребовал.

Так прощупала, что теперь хотелось сквозь нее провалиться. Значит, монстр развлекается ценой чужих жизней? И я стала его сообщницей. Это дико шокировало. Наш договор не разорвать, только если монстра действительно поймают. Во что слабо верилось.

— Как тебя зовут? — спросила мужчину, грея руки о теплую чашку. В его двухуровневой квартире кондиционеры работали на полную мощность.

— Герман, — буркнул он и продолжил с аппетитом есть тушеное мясо с овощами.

С того момента как он привез меня к себе, сказал от силы несколько слов. Хмурый, неразговорчивый. Как из него вытащить все, что монстр требовал? Не в лоб же спрашивать? Не хватало, чтобы Герман заподозрил меня в чем-то.

— Ты сам тут живешь?

— Да. — Он доел, встал из-за стола, загрузил тарелки в посудомойку. — Можешь посмотреть телевизор, почитать книги. Проголодаешься — холодильник в твоем распоряжении.

— Ты уходишь?

— Пока нет. — И поднялся по лестнице на второй этаж, оставив меня в замешательстве. Это никуда не годится. Сомневаюсь, что у меня есть время лениться на диване под гул телевизора. Может, когда я хорошо выполню задание демона, мне удастся уговорить его оставить Влада и помочь ему найти новое пристанище? Или вообще разобраться, понять, зачем он использует тела кузнецов? Может, есть выход без жертв?

 С этими мыслями я поднялась на второй этаж, стараясь не споткнуться о длинные штанины. Герман по приезде дал мне одеться в свою футболку и штаны. Одежда чистая и, похоже, неношеная. Да вся светлая квартира выглядела так, будто здесь бывали очень редко. Доставку продуктов Герман заказал еще по дороге. Где он на самом деле жил?

Лестница привела меня в спальню со скошенным потолком, где свет прямо через окна в крыше падал на застеленную кровать огромных размеров. Вспомнилось, как Герман резко повалил меня на постель в гостинице и начал целовать. К щекам прилил жар.

Кто откажется, когда себя так настойчиво предлагают? Но разве каждый мужчина будет после подобного предложения набрасываться как дикий голодный зверь?

Я замялась перед выходом на террасу. Герман сидел в плетеном кресле, курил и быстро печатал кому-то сообщение. Ну же, Лика, он тебя не съест. Хотя когда я открыла дверь и переступила порог, Герман припечатал меня таким уничтожающим взглядом, что впору вспыхнуть огнем и в пепел превратиться.

— Что? — сощурившись, он выпустил тонкую струйку дыма.

— Мы ведь знакомы были раньше? — я села в соседнее кресло, складывая губы в улыбку.

— После того как избавимся от демона, расскажу… — произнес сиплым голосом и снова уткнулся в смартфон. Профиль у него красивый, ровный нос, небритый упрямый подбородок, но…

— Почему не сейчас? Ты обещал, что демон ведь ко мне больше не подберется. Да и мысли не прочитает.

— Потому что я занят.

Я раздраженно вздохнула. Встать бы и уйти, и пошел он к черту. Терпеть не могу такого надменного тона. А еще я терпеть не могу сдаваться.

— И как вы будете его ловить? — спросила я через минуту, как бы невзначай, наблюдая за перистыми облаками, которые лениво плыли по небу прямо над головой.

— Это тебя не касается. Я уже сказал, что занят? Пойди, тоже займись чем-то.

Еще как касается! Это один из главных вопросов, ответ на который я должна дать демону.

— Вдруг я помочь чем-то смогу? Я ведь с ним много разговаривала, наблюдала и…

— Ты очень поможешь, если не будешь мешать, — процедил он сквозь зубы. — Будь благодарна за то, что я тебя сюда привез, и сиди тихо. Будешь злить — верну демону обратно.

Вся кожа пылала от гнева, сердце подпрыгивало в груди. Я демонстративно отвернулась, нервно покачивая босой ногой, которую закинула на колено. Какой-то сиюминутный порыв чуть не дернул меня погасить злость в бешеном поцелуе. Представляю шок Германа, если бы все же дернул… А может, он не отказался бы…

Может, мы не просто знакомы? Может, между нами было что-то? Разве запах другого человека запечатается так крепко в память, подсознание, если не обниматься с ним? Если не целовать его кожу?

— Я тебе солгала, — заявила я и повернулась к Герману лицом, ожидая реакции. Надо же — оторвал глаза от смартфона и пристально сверлил меня испытующим взглядом.

— О чем?

Я нарочно медлила с ответом, наблюдая, как его лоб хмурится от нетерпения, а губы вытягиваются в тонкую линию.

— Раз ты занят, расскажу, когда освободишься. — С этими словами я поднялась и вышла с террасы.

Знаю, некрасиво и назло. Но по-другому не получится. Я чувствовала, что он просто прикрывается своим “я занят”. Не хочет со мной говорить и, похоже, находиться рядом. За что? Это мне нужно после его внушения держаться подальше, он меня чуть не взял насильно, ведь сам довел до дикого желания. Искусственно, как с наркотиками.

За спиной хлопнула дверь. Герман догнал меня по пути к лестнице, поймал за локоть у кровати и развернул к себе.

— О чем ты солгала?! — проскрежетал его голос. Черные глаза метали молнии.

— Уже не занят? — не удержалась я от шпильки. Мужские пальцы до боли впивались в руку, но я даже рада была этому — хоть какая-то реакция, а не намеренный игнор.

— Ты специально? — скривился он. Наверно, если сейчас ни в чем не признаюсь, то потеряю все шансы в будущем на откровенный разговор. Или уже потеряла? Герман не горел желанием говорить мне что-то и, скорее рак на горе свистнет, чем он раскроет мне свои планы.

— Да, специально. А если от демона не получится избавиться, а если он убьет тебя… я так ничего и не узнаю?

— Почему ты думаешь, что это важная информация?

— Я чувствую… — прошептала, теряя дыхание. Это чистая правда. Сердце заполошно забилось, когда в глазах Германа промелькнуло смятение. — Мы с тобой… Были знакомы до того, как меня сбил Влад? Между нами… было что-то? Скажи. Хоть немного! Зачем скрывать и…

— Что ты чувствуешь? — Его взгляд ускользнул на мои губы, пальцы теперь мягче сжимали локоть, почти ласково. Воздух раскалился между нами.

— Что помню твой запах…

— Что еще?

Кровать слишком близко. Мы слишком близко, делим кислород на двоих. Что, если ему сорвет крышу, как в гостинице? Демон вряд ли сейчас нам помешает.

— Помню тепло твоих объятий. Ты ведь обнимал меня раньше? Не по-дружески?

Он разжал пальцы и отступил на шаг, складывая руки на груди.

— Допустим. Что дальше? Мне сейчас потратить время, рассказывая тебе обо всем, вместо того чтобы раздавать команде указания? Вместо того чтобы ловить демона? Может, ты все-таки потерпишь?

Черт бы его побрал. Но раз он отдает указания сообщениями, чтобы я ничего не подслушала, то, может, попробовать временно позаимствовать у него телефон и все прочитать? А пароль как узнать?

— Прости. — Я потупилась и судорожно вздохнула. — За последние сутки пережила слишком много стресса… Мне страшно в одиночестве. Можно, я просто рядом посижу?

— Кто тебе мешал тихо рядом сидеть? — изогнул Герман губы в саркастичной ухмылке и подступил ближе. От внезапно переменившегося настроения веяло опасным холодом. — Сейчас кое-что проверю и будешь рядом. Даже теплыми объятьями обеспечу. Пойдем.

Сказал таким тоном, будто придушить в этих объятьях хотел, а не согреть и избавить от одиночества. И что он проверять собрался? Шустро сбежал по крутой лестнице и, когда я не торопясь его догнала, уже ждал меня у дивана в гостиной, держа в руке черный широкий браслет.

— Присаживайся.

Я с опаской опустилась на диван, вытянула из-за спины пушистую подушку и положила себе на колени.

— Давай руку.

— Что это? — Нехорошее предчувствие скребло под ребрами. Герман защелкнул браслет на моем запястье, и теперь я заметила на устройстве экранчик.

— Детектор лжи. Инновационный. Эта модель пока недоступна обычным людям…

Герман рассказывал что-то про прибор, но я почти не слышала слов за шумом в ушах и гулким стуком пульса в висках. Рука в браслете мелко затряслась.

— Анжелика, я задам всего один вопрос, — прорвался ко мне голос Германа. — Но для настройки мне нужно, чтобы ты дала мне несколько стандартных ответов.

У меня язык не слушался. Онемел. Герман что-то заподозрил? Возможно. Но если буду молчать, то он только убедится в том, что я скрываю что-то. Может, ничего разоблачающего он спрашивать не будет.

Сидела я как на иголках не зря. После настройки прозвучал вопрос:

— Так ты мне лгала в чем-то?

— Да.

Довольный тем, что на его смартфоне зеленым вспыхнуло “верно”, Герман продолжил:

— В чем?

— Ты говорил, только один вопрос! — На меня накинулась паника. Он сел рядом и снял с подрагивающей руки браслет.

— Почему ты так перепугана? Видимо, солгала не о какой-то мелочи.

Я отползла от него в угол дивана, словно это могло спасти меня. Зачем шла напролом с желанием его разговорить? Надо было набраться терпения, а теперь что? Язык проглотить? Отнекиваться? Отбиваться?

Молчать, как партизанка. Пытками вытягивать правду ведь из меня не будет? Да?

— Знаешь, что странно? — Герман придвинулся ближе и положил руку на спинку дивана, чуть не касаясь пальцами моих волос. — Вместо того чтобы попросить меня позвонить твоей подруге, если уж так одиноко, ты пытаешься разговорить меня. Зачем?

Отстойная из меня шпионка. Монстр на что рассчитывал?

— Фая ведь знает про демона, да? Она мне ничего не сказала, а, наоборот, уговаривала, чтобы я с ним помирилась. Этому нет никакого оправдания. Я не хочу ее ни слышать, ни видеть!

Герман придвинулся еще немного ближе, так что наши бедра чуть не соприкоснулись. Я максимально вжалась в подлокотник.

— Странно еще, что ты во второй раз демона так же провела, как в первый. Сомневаюсь, что он позволил бы себя снова огреть по голове. Возникает подозрение, что ты по-другому ушла.

Откуда Герман знал, что я уже лупила демона вазой по затылку? Подсматривал?

— Я сначала не анализировал твои слова, потому что мысли были заняты иными вопросами. Я бы, может, и не стал их препарировать, если бы ты спокойно себя вела, поблагодарила за спасение и не злила меня. Но теперь думаю, не выпустил ли тебя демон нарочно, чтобы ты меня соблазнила, сбила с толку, ослабила, и ему проще стало бы меня убить. Правда, для начала нужно из меня вытащить побольше информации. Разве я не прав, маленькая?

— Нет!

— Конечно, нет. Он ведь заявлял, что не хочет делиться. Может, он надел на тебя магический пояс верности?

— Что? Нет! Какой к черту пояс верности?

— Ты не можешь быть уверена. Ты ведь говорила, что он тебя усыпил и делал что-то…

Герман, гад, опутывал меня своими подозрениями, играючи, с ухмылкой, совершенно уверен, что замотает меня в кокон, в безвыходное положение, и у меня не останется выбора, как ему выложить все начистую.

— Значит, давай проверять, есть ли там пояс верности! — я скинула с коленей подушку и задрала футболку до груди. — Он невидимый? Я ничего не чувствую.

— Если он и есть, то должен сработать, если я попробую его найти.

— Ну попробуй.

— Ты нарываешься.

Я невинно хлопнула ресницами. Демон требовал выудить для него планы ищеек любыми способами. И лучше свернуть разговор с обсуждения лжи в любое другое русло, пока не придумаю, как выкрутиться.

Герман дернул меня на себя, перевернул лицом вниз, я ухватилась руками за подлокотник — не успела даже дернуться или вскрикнуть, как он стянул с моих ягодиц штаны вместе с трусиками. Теплая ладонь легла мне на талию и двинулась вверх по позвоночнику, вынуждая прогнуться.

Еще две секунды — и выйду из оцепенения, и дам деру. Что-то меня тормозило, какое-то смутное неисполненное желание. Оно перешло в трепетное предвкушение и завладело телом.

Это нормально вообще желать двоих мужчин? Не одновременно, а меня словно разрывало на две части. Будто есть две Анжелики — одна обезумела от наглости демона, испытывала безрассудное животное влечение. Другая просыпалась только когда рядом появлялся Герман. Я не знаю, кто эта, другая. От нее остались ведь только отголоски эмоций, чувств. Неуловимые, но иногда внезапно прошибающие до дрожи.

Герман натянул обратно трусики и штаны, поправил футболку. Я сразу же села и заодно проехалась ладонью ему по щеке — не так сильно, как хотелось бы. Скорее, сама поцарапалась о его щетину, чем обожгла ему кожу шлепком.

— Почему только сейчас? Хотела, чтобы я более тщательно искал пояс верности?

— Зачем ты убрал о себе воспоминания?

— Так нужно было. Будь терпеливой. Со временем я все расскажу. А пока что ты, маленькая лгунья, расскажешь правду мне. Я не собираюсь тебя ругать за ложь. Я могу себе представить, какой стимул придумал демон, чтобы заставить тебя шпионить. Но сейчас тебе нечего бояться. Он не доберется к тебе.

— Нет, не верю, — бормотала я, подтягивая колени к груди. — Я ничего не скажу. Ты себе придумал неясно что. Оставь меня в покое.

Он тяжело вздохнул и приобнял меня за плечи. Снова этот его запах — манил ближе, будоражил забытое. Казалось, достаточно просто глубже вдохнуть, полностью насытиться, и стану смелой, пьяной, безотказной.

— Тебе же лучше будет, если ты все-таки поделишься…

— Он угрожал меня убить, перестань! — Из глаз потекли слезы.

— Хорошо, хорошо.

Герман вытер влагу с моих щек, и меня настолько переполнило чувствами, что я накрыла его руки своими и подалась ближе. Честно говоря, мне бы очень хотелось, чтобы оказались правдой его слова. Что он поймает демона, что потом мне все расскажет.

— Да твою ж мать… — прошипел Герман, сграбастал меня в объятья и впился в губы поцелуем. Может, мы не раз так раньше целовались? Как-то наши языки быстро сплелись в танце, без неловкости. Но с такой жаждой, словно дико соскучились друг по другу.

Мы занимались раньше сексом? Нет, почему-то кажется, до этого не дошло. Что-то помешало? Кто-то?

Герман неожиданно отстранился, убрал руки и поднялся.

— Нам лучше пока не находиться вместе, — говорил он совершенно отстраненно. — Это ни к чему хорошему не приведет. Я попрошу кого-то с тобой посидеть.

Его железный бесчувственный тон ранил хуже физической боли. У меня встал в горле колючий ком. Все выглядело так, будто я ему навязываюсь. Тошно. Он собирался свалить — пусть катится на все четыре стороны.

Я просидела на диване, пока не пришел его приятель, высокий светловолосый мужчина, тоже серьезный, словно каждый день вершит судьбу человечества. Единственное, мягкости немного добавляла россыпь веснушек и взлохмаченные волосы. Он попрощался с Германом, который сразу улизнул из квартиры, не сказав мне ни слова, и подошел к дивану.

— Меня зовут Ник. Поиграем в приставку?

Приятель Германа оказался дружелюбным и разговорчивым. За игрой в гонки он больше трепался о своих приключениях, путешествиях, не сильно распространялся по поводу того, что знает о демоне и как его собираются поймать. Я немного расслабилась, почувствовала, что отдыхаю душой, словно со старым другом. Но кое-что полезное он все-таки рассказал:

— Как его словить? Легко! Окружить тем, что он не любит. Заманить туда сложнее, но у нас сейчас уже почти все для этого есть. — Ник подмигнул мне, и я в ответ слабо улыбнулась.

Нужно бы хоть это передать демону. Или… обсудить с ним все, что я узнала. Выяснить, зачем он творит безумства. Он не называл сроки, но раз тело Влада долго не выдержит, стоит поспешить.

— Может, выйдем на улицу прогуляться? — спросила Ника, потягиваясь на диване.

— Хочешь подышать свежим воздухом — можем нажарить шашлыков на террасе.

— Я под домашним арестом?

— Воспринимай это проще! Ты тут в безопасности.

— Будто тут демон, если захочет, не найдет меня.

— Здесь, в многоэтажке возле центра города, ему будет сложно тебя найти. Шумиха, уйма людей. Мы заметили, что он больше любит пригород.

Значит, мне придется каким-то образом улизнуть из квартиры.

Глава 9. Анжелика

Ночью я долго не могла уснуть. Мысли роились, не оставляли в покое. Ник хоть и был дружелюбнее Германа, но совершенно не поддавался ни на какие уловки. Он спал в гостиной чутко — я пробовала спуститься к выходу и проскочить к двери, а в спину получила строгое:

— Туалет в другой стороне.

Ладно, я просто проверила. Я пока терялась в сомнениях. Если демона поймают и, как Герман выразился, нейтрализуют, то нечего мне идти к нему, ведь он не исполнит свою угрозу. А я побегом отсюда только испорчу все. Возможно, и правда Герман со своими ребятами хотят как лучше и мне стоит подождать, пока все не закончится, чтобы узнать, почему трогали мои воспоминания.

Только наутро после завтрака он появился. У меня вмиг подскочил пульс и защекотало что-то в солнечном сплетении. Герман перекинулся с приятелем парой слов вполголоса, так что я ничего не расслышала. Не смотрел на меня и даже не поздоровался. За это хотелось опрокинуть на него чашку кофе или убраться подальше от неприятных ощущений, которые выжигали изнутри всю радость встречи.

Ник ушел, тепло попрощавшись со мной, и Герман наконец соизволил меня почтить своим бесценным взглядом. В этот момент я уже горела мыслью огрызнуться на любые его слова.

Да что со мной?.. Нужно вести себя сдержанно.

— Тебя нужно перевезти в другое место. Я привез вещи. Переодевайся. — Он протянул мне картонный пакет.

— В какое место?

На его небритых скулах напряглись желваки. Похоже, ответом меня не наградят. Я взяла пакет и прислушалась к шуму за дверью. Герман озадаченно обернулся.

Заработала пила по металлу. Ошарашенная, я так и замерла с пакетом в вытянутой руке. Герман толкнул меня в сторону, за кухонную столешницу, и достал пистолет.

В гостиную ворвались амбалы с автоматами наперевес.

— Стоять! Руки за голову! Это полиция!

Герман примирительно поднял руки с пистолетом.

— Ребята, вы явно ошиблись квартирой.

— Никаких ошибок, — твердо ответил мужчина, который замыкал процессию. Его усталое лицо испещрено морщинами, но взгляд выразительный и цепкий. — Вы задержаны по подозрению в серийных преступлениях. Обыскать здесь все.

Герман едва не расхохотался, а у меня все похолодело внутри. Совсем не до смеха.

— Гражданочка, не прячьтесь там. Вы тоже задержаны.

“А я-то тут при чем?” — хотелось выпалить, но слова застряли в горле. Я с трудом разогнулась — мышцы будто одеревенели. Германа уже обыскивали, изучая карманы и бумажник.

— Так, так, фальшивое удостоверение агента ФСБ, — ухмыльнулся мужчина.

— Вы мешаете проведению секретной операции, — парировал Герман. — Вас за это выгонят с работы.

— В наручники их. В отделении поговорим.

Меня, к счастью, тщательно не обыскивали, но и не разрешили переодеться в купленную Германом одежду или взять ее с собой. Нас вывели из подъезда и рассадили по разным машинам. Что за чертовщина творилась? Что за дурдом? Я ведь даже на красный свет никогда не переходила дорогу!

Или я все-таки натворила что-то, но… не помню? Я словно на иголках сидела в машине, пока ехали в отделение, где тот самый мужчина не стал церемониться и сразу отвел меня в маленький мрачный кабинет.

— Ну что, Анжелика Исаева? Или, правильнее сказать, Мария Бурова?

В моей груди сжалось сердце до тягучей боли. Кажется, имя знакомое. Но откуда? Почему он его назвал?

— Я следователь, Дмитрий Яковлевич Рябов, — сел он за стол напротив. — А тебя как называть? Анжелика или Мария?

— Меня зовут Анжелика, — прошептала сипло на автомате, теряясь в замешательстве. Хмыкнув, следователь закивал.

— Будешь отрицать, что это не ты? — Он раскрыл папку и показал мне фотографию девушки с длинными каштановыми волосами, искусным макияжем. Точно такие же голубые глаза, как у меня, губы, нос, да все черты. Взгляд немного другой, печальный. Когда было сделано это фото?

— Да, это, похоже, я… Но не помню, чтобы когда-то так красилась.

— Эта девушка пропала в позапрошлом месяце. А месяц назад появилась с другим цветом волос, в другом городе как Анжелика Исаева, с фальшивыми документами. И внезапно оказалась невестой местного кузнеца. — Следователь сощурился и положил локти на стол, подаваясь ближе ко мне. — Очень любопытно, знаешь ли, обнаружить такие факты при расследовании загадочных смертей.

— Что вы говорите! Я с Владом познакомилась полгода назад! Он меня на машине сбил, я в больнице лежала…

— Ни в одной больнице нет записей о том, что там лежала Анжелика Исаева, — твердил следователь, тыкая пальцем в бумаги. — Мария, мне лгать — гиблое дело.

— Я не лгу! Спросите Влада и он… — я прикусила язык. Что монстр сделает? Прилетит в руки правосудию и спасет меня?

— С Владом мы отдельно поговорим, когда он приедет. И факты, изложенные здесь, — он поднял папку, — весомее слов.

С ума сойти. Все вокруг сошли с ума.

— Это какая-то ошибка, — стояла я на своем, но голос уже не звучал так уверенно, как прежде. Утекала сила от безысходности. — Я выросла в этом городе, в детдоме, выучилась на экономическом, работала курьером…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Анжелики Исаевой не существует. Она не росла в детдоме, не училась в местном университете. Она, между прочим, эээ… то есть Мария Бурова недавно чуть не потеряла в аварии мать и сестру. Тебе неинтересно узнать, вышли ли они уже из комы? Твой отец места себе не находит. Я с ним вчера говорил. Позвоним ему?

Меня била лихорадка. Я не моргая смотрела, как следователь набирает номер и ставит телефон на громкую связь.

— Я нашел вашу дочь, Константин Георгиевич. Она рядом.

— Маша! Машутка! — знакомый голос дрожал от эмоций. Быть не может. Я отодрала прилипший к небу язык и сказала:

— Послушайте, вы путаете меня с кем-то…

— Маша! — взорвался динамик. — Это же я, папа!

— Он узнал твой голос. Довольно придуриваться!

— Да мало ли кому вы звоните! — я сорвалась на пронзительный крик. Перед глазами все размывалось. В груди кололо.

— Маша?… — снова донесся голос из трубки. — Ты бросила нас? Я понимаю, тебе было очень тяжело. Но вместе мы справимся, дочка…

Не знаю, что на меня нашло, но я выбросила руку вперед к телефону следователя и нажала дрожащим пальцем на отбой. Тишина вибрировала и давила со всех сторон.

— Он путает… Вы спутали меня… Я не… — бормотала я, как заведенная, и быстро-быстро моргала, пытаясь отогнать жгучие слезы.

— Почему же ты тогда плачешь, Мария? Неужели голос чужого человека так растрогал?

— Потому что я сирота! Нет у меня родителей!

Следователь покачал головой, начал доставать документы из папки, но внезапно остановился и впился в меня пристальным взглядом, отчего я вздрогнула.

— Ты подсадная утка?

Не успела я ответить, ибо слегка потеряла дар речи и не сразу его обрела, как дверь в кабинет открылась и вошел Герман решительной походкой. За ним на пороге остался стоять суровый мужчина в форме.

— Отпускай ее быстро. Я с тобой позже поговорю, — сказал он и прикрыл дверь за собой.

— Это дело передано спецслужбам, господин следователь, если вы вдруг забыли. — С этими словами Герман под шок Дмитрия Яковлевича собрал со стола все документы. — И если вы сунете в него свой нос снова — вас уволят. — Он взял меня за руку. — Пошли.

Следователь поднялся, возвращая себе непроницаемое выражение лица.

— Прошу прощения, что принял вас за преступника. Мне показались подозрительными ваши передвижения с возможной сообщницей.

— Даже представлять не хочу, каким образом вы пришли к этому выводу.

— Но я много занимался этим делом, у меня имеются некоторые наработки, которые не включены в официальные записи. Я хочу оказать содействие.

— Никакого содействия, — припечатал Герман. — Никаких слежек за подозреваемыми, и тем более за мной и моей машиной! Или в следующий раз мой босс будет разговаривать с вашим более категорично.

В ответ на это следователь уже ничего не ответил, лишь приоткрыл рот и так и не нашел слов. Герман сильнее дернул меня за руку, и я пошла следом за ним к выходу. С одной стороны, испытала облегчение. С другой — не хотелось уходить, не получив объяснений тому, что тут твердил следователь. За дверью в пустом коридоре я затормозила.

— Подожди, объясни мне… — я потянулась рукой к папке, которую держал Герман. Он обернулся и громким шепотом заговорил:

— После того как дело передали моей организации, этот следователь, который его вел, видимо, не успокоился и решил сам продолжать искать виновных. Нашел тебя и Влада как возможных следующих жертв. Откуда он взял, что ты моя сообщница, ума не приложу. Просто забудь об этом. — Герман указал кивком головы на кабинет, где остался следователь, и потянул меня за собой.

— Нет, я не об этом!

— Поговорим в машине.

На крыльце мы оба замерли, как громом пораженные. Влад, оперевшись о мощный байк, ухмылялся и вертел в руке шлем. До машины не пройти мимо него, но Герман уверенно двинулся вперед, чуть ли не волоча меня за собой. У меня с каждым шагом ноги прирастали к раскаленному асфальту.

Это не Влад, это монстр. Несмотря на жару, меня прошибло холодным потом. Но под отделением полиции они не начнут драться?

— Моя невеста в состоянии идти сама, — сказал демон, едва мы поравнялись с ним. Одет в тонкую кожаную куртку, которая бугрилась на крупных мускулах.

— Она не твоя невеста, выхлоп ада. Я забрал ее себе, — осклабился Герман.

— Давай ты отпустишь руку Анжелики, и она сама решит, с кем хочет дальше идти.

— Ну конечно. Так я и купился на это.

Мне бы в папочку заглянуть, которую держит Герман в другой руке. Но куда там… Стиснул пальцами, вот-вот помнет к чертям.

— По-моему, Анжелика не в восторге от твоей компании, — расслабленно заговорил демон. — Ей очень понравился новый вариант наскучившего жениха. Она вчера утром захлебывалась стонами, когда я трахал ее на столе в офисе. А ты, похоже, заставил ее скучать. По ее лицу вижу, что неудовлетворена.

 Герман так крепко сжал мою руку, до такой боли, что аж кости хрустнули. Я судорожно втянула воздух через стиснутые зубы и попыталась выдернуть бедную конечность.

— Что я слышу? Ты уже согласен поделиться? — Герман вскинул брови от удивления, но лицо оставалось напряженным.

— Все, чем ты посмел ее коснуться, я тебе отрублю.

— Хватит! — подала голос я, и мужчины наконец-то бросили перестрелку взглядами и обратили внимание на меня. Я сказала демону: — Посмотри в воспоминаниях Влада, действительно ли мы с ним встречались полгода.

— Какая разница, милая Лика, — усмехнулся обольстительно монстр, но от злости на соперника улыбка вышла скорее кровожадной. — Ищейка мог нарисовать любые воспоминания что тебе, что твоему жениху.

Герман молниеносно уронил папку на асфальт, достал пистолет и направил монстру в лоб.

— Заткнись!

— Ты меня не убьешь. Я бессмертен. Анжелика еще не сказала?

— Убью Влада. Другого тела ведь нет, куда вселиться? Во всей России не осталось кузнецов, которые тебе бы подошли, верно?

Монстр расхохотался, у Германа еле заметно дрогнула рука с пистолетом.

— Нет, мне, конечно, нравится кузнечное дело, нравится атмосфера России. Мне это напоминает о родине, о прошлом, — сказал демон, посерьезнев. — Но я могу вселиться в любого человека. Да хоть в тебя, — усмехнулся он Герману. — Интересно, надолго хватило бы твоего тела?

— Не надо ни в кого вселяться! — сказала я первое, что пришло в голову, чтобы хоть как-то отвлечь демона на себя. Почему-то мысль о том, что он вселится в Германа и в итоге убьет его, повергла меня в дикую панику.

Я кинула взгляд к крыльцу отделения полиции в надежде, что кто-то поможет мне прекратить эту жуткую ссору. Но несколько мужчин в форме лишь с опаской наблюдали за нами, не рискуя подойти.

Кто такой Герман на самом деле, раз ему позволено размахивать пушкой среди бела дня у полицейских на глазах? Я не знала, поэтому попросила:

— Пожалуйста, опусти пистолет.

Чем вызвала широкую улыбку демона.

— И руку ее отпусти, — добавил он. — Она пойдет со мной.

— Нет.

Я должна пойти с ним. Надежда на то, что Герман его поймает, быстро таяла. Я могла бы попытаться вырваться, запрыгнуть на байк и умчаться с демоном в закат, но это будет выглядеть как подлое предательство.

Что бы Герман ни подозревал, я не хотела ему давать прямых доказательств.

— Давайте пойдем в кафе и поговорим все вместе. Спокойно все обсудим. Без драк.

Мужчины посмотрели на меня так, будто я предложила на детской карусельке покататься. Или обмазаться грязью и пробежать голышом по центральной улице.

— Милая Лика, у нас с тобой есть более интересные планы. И ищейка в них не вписывается.

Демон сделал нечто непостижимое — Герман напрягся, словно поднимал штангу весом в триста килограмм. И его пальцы стали разжиматься, выпуская мою руку. Как? Демону тоже, видимо, было тяжело. Светлые брови сошлись на переносице, желваки вздулись, зеленые глаза стрелами пронзали противника.

Инстинктивно я хотела отступить от обоих, едва моя рука освободится, но порыв ветра подтолкнул в спину прямиком в объятья демону. Он крепко обхватил меня, прижимая к своему мощному телу.

Я кинула встревоженный взгляд на Германа — он тяжело дышал, ошарашенно смотря то на меня, то на свою руку, застывшую с растопыренными пальцами.

— Приходи ее забрать, если хочешь умереть, — бросил демон напоследок и нахлобучил мне на голову шлем.

— Ты умрешь первым, — процедил Герман, с трудом выталкивая из себя слова, отчего у меня кровью обливалось сердце. — Я найду твое слабое место.

Демон хмыкнул и оседлал байк, я забралась следом, обхватила мужчину со спины, смыкая в замок руки на его каменном прессе. Вожделенная папка осталась лежать на пыльном асфальте, но не к ней меня больше всего тянуло. Я будто зависла над пропастью, держась за спасительный канат — его обрубили, притяжение потащило навстречу гибели, и демон выкатил байк на трассу.

Страх дрожал в мышцах, скручивал внутренности в узел. Не потому что мы мчались с бешеной скоростью, лавируя между автомобилями, а потому что монстр вез меня куда-то с определенной целью. Никаких хороших целей у него не бывает!

Герман кинулся следом на машине. Сумасшедший. Пытался догнать? Пробок в сторону выезда из города почти не было, и он не отставал. Но вскоре демон разогнался до такой бешеной скорости, что я больше не рискнула оборачиваться. Только крепче сцепила руки, сжалась, молясь, чтобы мы побыстрее приехали и не врезались ни во что по дороге.

Как только байк замедлился, я подняла голову и обернулась — мы выехали за город, трасса за нами пуста. Герман отстал, с тоской осознала я. Демон свернул на грунтовку и остановился в тени березовой рощи.

Немного потерянная в прострации, я еле слезла с байка и, довольная, почувствовала незыблемую почву под ногами. Демон снял с меня шлем, откинул назад растрепанные волосы, цепко стиснул пальцами подбородок и смял мои губы настырным поцелуем. Я пошатнулась от его напора, он вжал меня в байк своим разгоряченным телом. Возбуждение накрыло с головой, пронеслось пожаром по крови.

Черт бы его подрал! Он мгновенно освободил запертое желание, которое томилось внутри после того, как Герман меня оттолкнул. Он обещал, что защитит от демона. Он будет искать? Он сильно отстал или притаился невдалеке?

Не видит ли он сейчас то, что происходит? С какой яростью демон комкает на мне футболку другого мужчины, оставляя на теле красные отметины, с какой силой я впиваюсь в каменные плечи, постанывая от жгучих поцелуев на шее.

— Я соскучился по тебе, моя сладкая невеста, — прошелестело у уха, почти ласково, если не прислушиваться к затаенной злости. — А ты скучала? — спросил он, запуская пальцы в мои волосы на затылке.

— Да, конечно, — пробормотала я, и голос почему-то звучал неровно от страха. Слишком пристально в меня впивались зеленые глаза, выискивали тень неправды. Они хуже детектора лжи.

На самом деле я почти все время злилась на Германа, поверила его словам, что больше не окажусь в лапах монстра. Больше не окунусь в безумие, за которое потом дико стыдно. Но если заглянуть вглубь, откидывая запреты, то можно тихонько признаться — мне не хватало этого рогатого психа. Но он, похоже, увидел в моих глазах другое.

— Он тебе нравится, бесстрашный ищейка, — прорычал демон, и у меня похолодело в груди. — Ты на него смотришь не так, как на меня.

— Нет, я…

Он зажал мне рот рукой.

— Это я исправлю. Я подготовил для тебя незабываемый подарок, милая Лика. — Демон растянул губы в чудовищно-жутком оскале. Ничего хорошего он не предвещал.

Глава 10. Анжелика

— Конечно, я смотрю на него не так, как на тебя, — решилась я сказать в конце концов. — Я тебя боюсь.

— Это верно. Только самоубийцы меня не боятся. Хорошая девочка.

Демон жадным взглядом пожирал мое обнаженное тело. Он откинул прочь широкую футболку и штаны, в которые я была одета. Сгорая от неловкости, я сцепила руки внизу живота и поджала пальцы на стопах. Пол огромной ванной комнаты был приятно прохладным, а в воздух поднимался пар. За моей спиной стояла большая овальная ванна на золотых ножках, полная горячей воды и пахучей пены.

— Между мной и ним было что-то, но он стер это из моих воспоминаний.

Оправдания спасут или сделают хуже? Ревность демона может быть разрушительной, смертельной. Пока набиралась ванна, я ему рассказала все, что узнала. Он не выглядел довольным, скорее рассерженным.

— Допускаю, тебя использовали в качестве приманки для меня. — Демон шагнул ближе и откинул волосы с моей обнаженной груди. — Но я даже рад съесть свой сыр из мышеловки. Бестолочи, они не понимают, что только забавляют меня своими жалкими потугами.

— Приманки? — спросила я на выдохе и не могла вдохнуть — будто обруч стиснул ребра.

— Очень вкусной приманки. — Он пальцами огладил мои груди и ущипнул за соски — туда мигом прилила горячая кровь, и я задышала часто и поверхностно.

— Ты действительно убил тех кузнецов?

— Убил? — выплюнул он сердито и схватил меня за горло. — Я подарил им бессмертие! И тебе могу подарить позже, милая Лика, если захочешь. Но пока ты мне тут нужна, в этом прекрасном теле.

Он не сжимал шею сильно, давал мне дышать, хотя мощность его крупных рук кузнеца позволяла сломать мне кости небольшим усилием. Я дрожала, на меня накатывали жгуче-горячие и колюче-ледяные волны. Я не рискнула спросить, что он имел в виду. Но Влад уже, похоже, не вернется?

— Мне очень нравится моя приманка. Интересно, кто тебя выбирал для меня. Не ищейка ли?

Неужели все, что говорил следователь, правда? Герман забрал у меня жизнь, изменил воспоминания, чтобы подложить под демона? И сейчас в другом городе мои родные сестра и мама лежат в больнице?

Если так, то он гребаный мерзавец.

— Он трогал тебя? — сощурился монстр.

— Он стянул с меня трусы, чтобы поискать магический пояс верности, — выпалила я, и демон скользнул руками к моим ягодицам. Пальцы их раздвинули и пробежались между ними к промежности. Легкие откровенные прикосновения будоражили, заводили.

— То есть он трогал тебя тут?

— Нет, но он пялился туда с минуту. И еще рукой по спине провел. И поцеловал. Я ему влепила пощечину.

— О, я его буду убивать очень медленно, — с нетерпением произнес он и выжидательно застыл. — Уже не против? Хочешь его смерти?

— Смерть — это слишком жестоко, но… — И я выложила все, что на меня обрушил в участке следователь. Взывать демона к сочувствию не лучший выбор. Но я не могла держать все в себе.

— Забирайся в ванну, — только и сказал в ответ на мое беспокойство.

Не надо было и надеяться. Под веками защипало, я отвернулась и ступила в теплую воду.

— Так и стой, подними волосы.

Демон окунул пушистую мочалку в воду и жестко провел ею по спине, будто пытался содрать прикосновения Германа. Но я и так перед сном терла себя в душе час.

Надо как-то переговорить с тем следователем. Может, он даст мой старый адрес? Или хотя бы телефон отца?

Шлепок неожиданно обжег ягодицу, я вздрогнула.

— Анжелика, или ты вернешься мыслями ко мне, или я сделаю это другим образом. Сможешь витать в облаках, когда я сюда загоню эфес меча? — Его палец нырнул между ягодиц и продавил тугую дырочку — мурашки кинулись по телу врассыпную, я ступила вперед, убегая от наглого пальца, посягнувшего на мою задницу.

Сглотнув горечь обиды, я выдавила из себя:

— Больше не буду.

Как противостоять этому гаду рогатому? Просто терпеть, пока не наиграется? Отвратительно. Нужно как-то бороться с ним, но я пока даже смутно не представляла как. Стоит, наверно, на время отложить беспокойство за возможную семью и для начала придумать, как обрести свободу.

Мочалка мягко царапала ягодицы и бедра. Я слегка прогнулась, по-прежнему придерживая волосы, чтобы демону открывался лучше вид.

— Я мог бы исцелить твоих родственников. Но плата за это будет более весомая, чем за защиту от ментальной магии ищейки.

Радость затрепетала в груди. Он все-таки обеспокоился моими словами. Но…

— Ты умеешь так исцелять? Ты ведь демон! — я обернулась, чтобы встретиться с ним глазами, и монстр сам перешел вправо, начиная обтирать мочалкой мой живот.

— Демон… что за оскорбительное название, — прошипел он. — Но, пожалуй, для вашего мира понятнее слова нет. Если говорить более точно, то я бог, род которого проклят, свергнут, наказан за некоторые поступки. Я, грубо говоря, прячусь от возмездия высших демиургов. Они не особо озабочены моими поисками, пока я живу среди людей и не попадаюсь им на глаза.

— Вот как… У тебя ведь есть имя?

— Вечира-Ками-Каги-Рен.

Не знаю, правду ли он рассказал о себе, но толку лгать?

— Могу тебя называть сокращенно, раз я твоя невеста? Например… Рен? — спросила я с опаской. Он оторвал взгляд от моей груди, к которой подобрался мочалкой, и посмотрел на меня исподлобья. Кажется, он хочет мне шею свернуть.

— Рен… — задумчиво произнес. — Можно, но только наедине.

От сердца отлегло. И я рискнула предложить.

— Рен, может, тогда ты объяснишь ребятам Германа, что кузнецов ты не убивал, а, наоборот, подарил им бессмертие, предоставишь какие-то доказательства. Скажешь, что имеешь в виду под бессмертием и они от тебя отстанут…

По ванной громом раскатился смех.

— Если ты думаешь, что они хотят меня уничтожить только поэтому, то ты глубоко заблуждаешься, милая Лика. Между мной и ищейками не может быть компромисса.

— Тогда почему? Что ты им сделал?

— Само мое появление отобрало у них нечто ценное. Но я уходить не собираюсь.

— Что ценное?

Рен принялся водить мочалкой по моей груди, и от приятных ощущений я на время забыла о заданном вопросе. Если не думать о том, при каких обстоятельствах мы тут вместе оказались, можно потерять голову от романтичного момента. Ванную комнату освещали десятки свечей, в воздухе витал нежный цветочный аромат, а сильный красивый мужчина растирал по моему телу пушистую пену.

— Судя по тому, что мне повезло подслушать из теней, они умели управлять будущим, тут, на этой планете. Кроме них и людей, не существовало других рас. Мое появление из иного мира сильно повлияло на их возможность прогнозировать. Я не должен был тут появиться.

— Только из-за тебя?

— Да.

Может, он все же что-то недоговаривал? Я боялась высказать подозрения, боялась разрушить атмосферу откровения, боялась, что он разозлится.

— А как ты сюда попал?

— Так, как я попал, обратно уже не возвратиться, — осклабился он. — Выбирайся из ванны.

Вот и все, откровения закончились. Я ступила на мягкий коврик и решила вернуться к самому важному вопросу:

— Значит, ты сможешь исцелить моих родных? Что за это попросишь?

— Заманишь сюда ищейку и будешь мне подыгрывать. — В зеленых глазах горело предвкушение.

— Чтобы ты его убил? Нет, я не буду менять жизнь своих родных на жизнь другого человека… Это слишком. — По влажной коже пробежал холодок, и я обхватила себя за плечи.

— Нет, он мне пока нужен живым.

— Зачем?

Рядом в нише находился “летний” душ, и Рен включил воду.

— Мне намедни пришла гениальная идея, милая Лика, — говорил он, снимая с себя майку и штаны. — Как нам с тобой подольше побыть вместе. А ищейка в этом нам поможет. Конечно, он не захочет помогать, но я его заставлю. — Оставшись совершенно голым, он отшвырнул одежду в сторону.

— Что тебе от него нужно?

— Скоро сама все узнаешь. А пока давай готовиться к подарку. — Рен подвел меня к шумящим струям.

— Подожди, а если я не соглашусь заманивать его сюда?

— В твоих интересах согласиться. Так тебе придется лишь симулировать, а не на самом деле от боли кричать так, будто я с тебя кожу сдираю.

Сжимая мои подрагивающие плечи, монстр толкнул меня под теплый душ. Все-таки по этому мерзавцу плачет темница.

— Ты… ты сделаешь мне настолько больно? — спросила, не желая верить угрозам. Он ведь ласково прижал меня к своему телу, он ведь отчетливо хотел меня.

— Нет, потому что ты умная девочка, ты согласишься.

— Обещай, что не убьешь его.

— Есть вещи куда страшнее смерти. Уверена, что хочешь попросить только об этом?

Сказать, не делай ему больно? Не приставляй ему меч к горлу? В то же время Герман сам спит и видит, как нейтрализовать демона. Я не требовала с него обещание оставить его в покое. Потому что демон заслуживает смерти? А Герман нет? В связи с последними событиями я ни в чем не уверена. Будь моя воля, я бы помирила их. Но, наверно, проще земной шар обежать по экватору босиком.

Помирить их нереально хотя бы по той причине, что меня напополам не разделить.

— Все, кроме смерти, можно пережить, — сказала я, проводя пальцами по мускулам на его груди. — Поэтому просто не убивай. Ты ведь сильнее его. Тебе легко его прикончить.

— Да, магией легко. Но ищейка пронырливый и ловкий. Я давно не сражался. Его интересно одолеть в честном бою. Я могу пообещать, что исцелю твоих родных, но слушая, как ты печешься об ищейке, у меня только больше желания не оставить на нем живого места.

Рен впился пальцами в мои ягодицы, слегка приподнимая. Я прикусила язык — сама не хочу думать о Германе, нет ни одной причины переживать о нем. Мою жизнь отобрал, всучил фиктивную и на блюдечке подарил монстру.

— Пошел он к черту… — Я откинула назад мокрые пряди и руками обвила шею Рена. — Что мне нужно будет делать?

— Кричать, очень громко, — склонился он к моему лицу и шептал, едва касаясь губ. — Так, чтобы он не остался равнодушным. Чтобы стрелой сюда примчался тебя спасать от такого изверга, как я.

Мой взгляд невольно уплыл к незашторенному окну. Особняк окружен высоким забором и густым лесом.

— Ты думаешь, он где-то рядом?

— Я думаю, что он прямо сейчас наблюдает за нами. Всматривается в свою подзорную трубу, видит силуэты, освещенные пламенем свечей, и приходит в бешенство от ревности.

Почему-то это дико будоражило. Хотелось увидеть этот его взгляд, полный бешеной ревности, чтобы острые чувства сломали его привычную выдержку. Чтобы он слетел с катушек.

— Когда начинать кричать? — спросила я после тягуче-сладкого поцелуя.

— О, ты сразу поймешь, милая Лика. Когда мы пойдем за твоим подарком и начнем его использовать по назначению.

Он подхватил меня под бедра, и я обвила ногами его талию. Губы Рена манили меня, но я сначала спросила:

— Твой подарок как-то связан с сексом?

— Вряд ли, но я уже связал.

Монстр говорил, что благодаря помощи Германа может остаться со мной на дольше… Чтобы окончательно превратить меня в сумасшедшую, помешанную на сексе с этим психом? Куда хуже то, что я не могла отбиться от прилипчивой мысли: Герман смотрит на нас. Не впервые ведь? Хотел бы он хоть раз оказаться ближе к нам? Так близко, чтобы суметь коснуться…

Как хорошо, что Рен больше не слышал мои порочные мысли. Целовал меня с диким желанием, сжимал меня в своих сильных мускулистых руках. Он бы Германа вмиг прибил, если б тот внезапно появился в ванной комнате.

Зато разрешил ему наблюдать. Может, чтобы тот сгорел от зависти? Мол, смотри, она вся моя! Смотри, как она льнет ко мне, как обнимает, как стонет, как кусает губы, когда я вколачиваюсь в нее своим огромным членом.

Рен дразнил Германа? Зачем? Не знаю, но меня это только будоражило. Я уже хотела кричать, чтобы Герман скорее пришел, но Рен не отрывался от моих губ, посасывал их, кусал, проходился языком, будто они сладкие как мармелад. Его руки крепко держали мои бедра, раз за разом рывками опуская и поднимая. Меня завертело в буре эмоций и ощущений, так что кружилась голова, и, казалось, я на себе чувствовала чужой взгляд — голодный, злой, опасный. От него покалывало кожу и бурлила кровь.

Я оторвалась от губ Рена и запрокинула голову, ловя ртом струи воды, жмуря глаза, рвано дыша и ощущая, как внутри словно взрывается солнце, ослепляет меня ярким удовольствием, уничтожает насыщенностью и исцеляет светом.

Рен утопил рычащий стон в моей шее, мягко прикусывая кожу, и разрядился внутри, мощно пульсируя. Я разомлела от оргазма, совершенно не способна стоять на ногах, когда он поставил меня.

— Моя сладкая девочка, — пробормотал мне в губы и смял их чувственным поцелуем, пока его мокрые пальцы раздвигали мои складочки, мягко вымывая и поджигая отголоски оргазма.

Я снова кончила от его пальцев. Приятные судороги прокатились по телу, окончательно добивая меня. В хмельной дымке я ступила на мягкий коврик и закуталась в огромное махровое полотенце.

Рен двинулся к противоположной стене, где меня отражало зеркало во весь рост и на шкафчике висело белое платье — струящееся, из шелковой ткани. Сразу, как мы пришли сюда, Рен указал на него и объяснил что это не тот подарок, о котором он говорил. Подарок в другом месте.

И вот теперь я нырнула в ласковый шелк и сушила волосы феном, красуясь перед зеркалом. Платье на мне идеально сидело — подчеркивало фигуру и придавало нежности.

Рен же облачился в штаны из грубой ткани и кожаную жилетку, которая выигрышно открывала крупные бицепсы на руках.

— Ты был кузнецом когда-то? — поинтересовалась я, выключив фен.

— Когда-то очень-очень давно, милая Лика.

— Сколько же тебе лет?

— В местах, где я бывал, время течет по-разному. Но многие века назад я был, можно сказать, человеком.

— А потом стал богом?

Он вдруг сощурился. Что я сказала не так?

— Зачем спрашиваешь?

— Мне интересно, — смущенно улыбнулась я.

— Мне льстит твой интерес. Но сейчас тебя ждет подарок, а не путешествие по моему прошлому.

Мы спустились из ванной на втором этаже в мастерскую, обитую деревом. Это была не кузня, а, скорее, большая комната, где обрабатывали дерево и делали из него фигурки, стулья, сундучки. Но кое-что совершенно не вписывалось в интерьер: свет восковых свечей, вместо электричества, вколоченные в одну из стен кандалы, цепи в центре комнаты, свисающие с потолка.

Зачем Рен сюда меня привел? Тут лежит подарок? Но почему он не отдал его в гостиной, например? Там, как и тут, есть широкие окна, через которые все видно.

— Когда я наблюдал за тобой и Владом перед тем, как в него вселиться, меня кое-что удивило… — говорил Рен, стоя ко мне спиной у стола. — На тебе не было помолвочного кольца.

— А, дело в том, что на работе не знали, что мы помолвлены. Влад говорил, что мне так проще будет влиться в коллектив. И я решила вообще не носить подаренное кольцо, положила вместе с украшениями. Вроде. Потому что потом не нашла его…

— Как думаешь, сколько в этих воспоминаниях правды?

Этот вопрос будто стакан холодной воды в лицо. Влад ведь не делал мне предложение, никогда не любил… Следовало это осознать немного раньше. А теперь внутри открылась зияющая рана — не болела, но заныла горькой тоской.

— Там, где я жил, кольца не дарили. Дарили браслеты.

Рен повернулся ко мне, держа в руках два створчатых кованных браслета. Они просто огромные! От запястья до локтя, витиеватые, прекрасные, настоящее произведение искусства — в них будто сплелись узорами тонкие ветви и цветы, превращенные навеки в сталь.

— Ты примешь мой подарок?

Меня захватил окрыляющий восторг. Я с улыбкой протянула руки, и Рен защелкнул на моих предплечьях сначала один браслет, затем второй. Тяжеловатые, сталь приятно холодила кожу. Но до чего искусная работа! Рен талантище! Он не сказал, что сковал их самостоятельно — в этом просто не было сомнений.

— Они чудесные! Спасибо! — я потянулась к нему за поцелуем, но он отступил и взялся за цепь, что свисала с потолка. На ней болтались карабины. Рен взял меня за руку и пристегнул один из них к браслету.

Это, черт подери, не браслеты, а наручники!

— Что ты делаешь? — вырвалось из меня, пока я ошарашенно наблюдала, как Рен пристегивает и второй браслет, заставляя меня держать руки высоко над головой. Сердце подскочило и затрепыхалось, разгоняя по крови страх.

— Готовься громко кричать, — шепнул он на ухо и с пронзительным треском разорвал мне платье на спине аж до ягодиц.

Я задрожала, с испугом озиралась, чтобы увидеть, к какому столу подошел Рен и что собрался делать. Надо бы не паниковать почем зря, он ведь говорил, что мне придется лишь притворяться, будто жутко больно.

Рен повернулся ко мне, держа в одной руке красную свечу. Сразу с содроганием вспомнилось, когда он угрожал мне раскаленным железом. Может, сейчас все было лишь спектаклем для одного зрителя, но слишком уж игра была реальной. Особенно взгляд монстра, будто жестокого маньяка.

Он подступил ближе, откинул мои волосы наперед и занес свечу над моей головой, наклоняя ее. Алый воск полился вниз, падая обжигающими каплями на мои плечи, ребра, бежал по позвоночнику и щипал поясницу горячими укусами. Я хватала ртом воздух, вздрагивая каждой капле. Больно не было — было ровно на грани боли и чувственности.

Воск быстро застывал, отдавая коже жар, и сверху падали новые капли.

— Я не слышу, что тебе больно. Твое лицо такое, будто ты сейчас кончишь, — прошипел демон и рванул ткань на платье спереди, обнажая мою грудь. Он собрался и грудь обжечь воском?

Соски затвердели то ли от прохлады, то ли от возбуждения. Рен поставил на стол огарок свечи и взял длинную цепочку. Придушить меня решил?

Нет, он сжал мои соски мягкими прищепками, которые крепились на концах цепочки, и потянул ее на себя, вынуждая меня идти к нему. Но цепь, которая держала руки, далеко не пускала, и я с ужасом смотрела, как прищепки тянут мои соски. Они пульсировали, горели, а демон довольно ухмылялся.

— Нет, не надо больше!

— Громче… — прорычал он и потянул цепочку, натягивая мои нервы до предела.

— Нет!!! — крикнула я так, что на миг заложило уши. Но он потянул еще немного. Явно получал наслаждение от спектакля больше всех! Стояк в штанах это подтверждал. Можно ведь было по-другому завлечь сюда Германа, можно! А теперь монстр играючи тянул цепочку на себя, и прищепки скорее оторвут мне соски, чем соскользнут.

Отпустил, и колючее тепло разлилось по груди. Я тяжело задышала и принялась дергать браслеты.

— Слушай, хватит. С меня довольно. Отстегни.

— Продолжай, — вполголоса сказал он, отходя к столу.

— Нет, я серьезно!

Он повернулся ко мне с массивной плетью. Этого еще не хватало! Меня заколотило от паники.

— Ах ты скотина! Ты меня обманул, да? Чувствую, зря я ушла от Германа. Ты же полный псих!

Рен стремительно сократил между нами расстояние и впился пальцами в мой подбородок.

— Тебе понравилось, как он тебя целовал? — в его голосе грохотала ярость.

— Да!

Он со всей дури замахнулся плетью, собираясь обрушить на мою спину тонну боли, и я закричала так, что у него должны лопнуть барабанные перепонки. Но спины коснулись лишь мелкие искры. Я широко распахнула глаза, не веря своим ощущениям. Рен провел большим пальцем по моей нижней губе, грубо сминая ее.

— Извини, я просто запуталась… — бормотала я на грани слышимости. — Мы играем или нет?

Его мощная грудь тяжело вздымалась, ноздри расширялись, скулы напряглись. Он отступил на шаг и замахнулся плетью снова, но я попыталась улизнуть. Тогда он с легкостью обхватил меня одной рукой поперек тела, а другой дорвал платье до бедер.

— Что еще тебе понравилось? — спрашивал он и тер грубой кожей ягодицы. — Тебе же нравилось, как он на тебя смотрит?

— Нет!

— Лжешь!

— Ладно, — я облизала пересохшие губы. — Мне нравится знать, что он смотрит на нас.

— Вот как? Ты все-таки плохая девочка, очень плохая. А плохие девочки заслуживают наказания.

Он обрушил на мои ягодицы череду звонких шлепков, отчего я схватила зубами то, до чего дотянулась — впилась в мускулистое плечо, собираясь прокусить к чертям кожу. Монстр шумно втянул воздух через стиснутые зубы, шлепнул еще раз, сильнее, и я закричала что есть мочи.

— Хватит, Рен, хватит… — прошептала севшим голосом.

— Мы только начали, — сказал он и отпустил меня. На его плече остались следы моих зубов.

— Может, мы как-то по-другому… — начала я, но запнулась, когда Рен взял деревянную лопатку. Ее зачем? — А если Герман придет не сам? — начала я, чтобы хоть как-то вразумить демона.

— Сомневаюсь. Во-первых, другие меня боятся, — говорил он, обходя меня по кругу, будто присматривался, над каким участком моего тела еще можно поиздеваться. — Во-вторых, не так уж много у них людей привлечено к моей поимке. Я ведь секрет. В-третьих, больше не значит лучше. Если они придут отрядом — я просто уплыву в тень.

Рен поднял мою лодыжку и похлопал лопаткой по голой пятке. Резвые щекотливые иголочки разбежались по ноге, и я задергала ею, пытаясь освободиться. Монстр со смешком отпустил мою ногу.

— Пойду возьму кое-что из кухни.

Она, как я помнила, в другом конце дома. Можно передохнуть. Или попытаться расстегнуть браслеты. Не хотелось мне узнавать, что он там собирался принести с его спятившей фантазией. Это вряд ли будут взбитые сливки.

Карабины, как назло, не поддавались. Черт бы их подрал! В отчаяньи я просто дергала цепь, свисающую с крюка на потолке, надеясь, что она соскочит, и не услышала из-за звяканья приближающихся шагов.

Рен хочет остаться со мной подольше? Да пошел он лесом! И Герман с ним за компанию. Оба прожженные гады.

Второй не заставил себя долго ждать. Прошмыгнул в дверь, что вела на улицу, и кинулся ко мне. За его спиной тени сгустились в высокую рогатую фигуру.

— Сзади! — крикнула я.

Герман не успел обернуться, как тень нырнула в него и будто растворилась в теле. Он пошатнулся, хмурясь от напряжения, но через миг лицо его разгладилось, а на губах заиграла дьявольская ухмылка. Я судорожно сглотнула, ежась от озноба.

Глава 11. Анжелика

Рен вселился в Германа? Что он задумал? Ничего хорошего!

Он двинулся к стене, из которой торчали мощные цепи с кандалами. Я сильнее задергала руками, пытаясь освободиться. Но куда там! Только натерла кожу. Герман сел под стеной, застегнул кандалы на лодыжках и руках, после чего швырнул ключ по полу к противоположной части комнаты. Тотчас тень вынырнула из его тела и собралась в рогатого демона. Он приставил клинок к шее Германа, который, тяжело дыша, приходил в себя.

— Будешь быстро отвечать на вопросы — сохраню тебе жизнь.

— Значит, вселиться можешь в любого, но в кузнецах почему-то держишься дольше всего?

— Здесь я задаю вопросы! — рявкнул демон.

— Если бы ты мог надолго остаться в моем теле, то уже сделал бы это.

— Рен, не нужно! — крикнула я прежде, чем он со злости вжал острие в кожу шеи противника. — Герман, он просто хочет… задержаться в этом теле дольше. Он, кстати, не убивал кузнецов…

— И ты ему поверила?

Рен обернулся ко мне. Жуткий и красивый. Не знала, что демоны бывают со светлыми рогами и волосами, блестящими, будто снег на морозе. Его глаза с радужками в форме полумесяцев впились в меня. Почему его пол-лица скрыты черным платком с белыми узорами? Он прятал что-то?

— Молчи, Лика. Или и тебе достанется.

— Но вы ни до чего не договоритесь! Только поубиваете друг друга!

— Не договоримся, значит, прирежу его и найду кого другого допросить. — Рен повернулся к Герману. — Где мне взять ваш дар?

— Это тебе не вещь, демон. И никто тебе его не даст так просто.

— Я слышал, что с ним не рождаются, а приобретают взрослыми. Ты мне принесешь дар, его поместишь в тело Влада, тогда оно, возможно, выдержит меня дольше. Дар ведь дает сверхбыструю регенерацию. Я видел, как стремительно затягивались на тебе порезы от моих мечей.

— Обойдешься, — отчеканил Герман. — Твое место в аду. И я туда тебя отправлю.

Рен ближе склонился к нему.

— Ищейка, ты не понимаешь, кому угрожаешь. Я тебе устрою ад на земле.

— Пожалуйста, прекратите! — выкрикнула я и зазвенела цепями. — Герман, просто попробуй его выслушать и нормально поговорить!

— Он тебе запудрил мозги!

— Он немного псих, но не так уж плох… Может, он всего лишь хочет пожить среди людей как человек. Что криминального в том, чтобы помочь ему в этом?

Возможно, мне удастся хоть немного сгладить острые углы между ними? Еще бы руки не затекали от неудобного положения и плечи не болели. Соски те и вовсе онемели от проклятых прищепок.

Думала, образумлю слегка Германа, а раздраконила Рена. Он двинулся ко мне с таким видом, будто решил искромсать на кусочки, и в тот же миг Герман дернул руками, вырывая кандалы из стены. Кожа его стремительно набиралась багровой краской, он сам превращался в монстра. С легкостью разломал железки на лодыжках, будто их обхватывал картон, а не сталь, и ринулся на противника.

— О да, этот дар мне определенно нужен! — воскликнул Рен и замахнулся мечами.

Они смертоносным вихрем закружились по комнате. Не разобрать, где чьи руки и ноги. Как вдруг остался один Герман. Он схватил со стола плеть, обмотал вокруг шеи и принялся себя душить. Недолго. Рена вышвырнуло из него, и Герман плетью обмотал один из мечей и завел руку с ним демону за спину. Тот растаял тенью, нырнул под стол и выскочил из другого угла.

На багровой коже Германа блестела кровь и пот. Рен все-таки убьет его, если драка будет долго продолжаться. Я затрясла цепями сильнее, со всей дури, и наконец-то они соскочили с крюка. В предплечья хлынула кровь, по рукам разбежались иголочки. Но теперь я смогла расцепить браслеты и снять цепочку с груди.

Где выключатель? Возле двери. Я кинулась туда, ударила ладонью по белому квадрату, и комнату залил свет. Теней стало намного меньше, а значит, у Рена меньше мест, чтобы спрятаться.

Но когда я обернулась, он уже стоял над Германом, который, побледневший, лежал на полу. Футболка на нем исполосована, щеку рассекла алая линия. Недолго думая, я кинулась к нему, чтобы прикрыть собой… и угодила под лезвие меча, которым резко замахнулся Рен.

Крик споткнулся где-то в горле. Меня полоснуло чуть выше груди, и из ровной линии засочилась кровь. Боль ослепила, но ее быстро заглушил шок. Окружающий мир расплылся, я в расфокусе увидела, как Герман резво подскочил, будто и не был полуживым, и двинул с ноги демона в челюсть. Меня подкосило. Я грохнулась на пол.

Ругаясь, Герман навис надо мной, встревоженным взглядом осматривая рану. Наконец-то в его глазах дрогнул лед…

Рен оттолкнул его, приложил руку с мечом к моей груди — и знакомая приятная прохлада покрыла кожу.

— Может, ты мечи положишь? — с издевкой спросил Герман.

— Я не могу! Они неотделимы от меня.

Вязкий туман затягивал сознание. Но страх уже отступал. Надо же, уже не хотят убить друг друга. Склонились оба надо мной.

— Что это за серая гадость? — нахмурился Герман, пытаясь осторожно просунуть руки подо мной. — Убери! Ей нужно в больницу!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Через пять минут уже не нужно будет. Я лечу ее!

Я облизала пересохшие губы и прошептала:

— Мне легчает, не надо никуда меня нести…

В голове прояснялось, шок и боль отступали — магия Рена быстро исцеляла меня. Но едва я буду в порядке, они не начнут сражение опять? Нужно им помешать, только не бросаться снова грудью на амбразуру.

— Рен, скажи Герману, что ты не убивал кузнецов! Объясни, что ты им подарил бессмертие…

— Ты с ним заодно, — глухо произнес Герман и поднялся, но Рен остался сидеть на коленях рядом со мной. Его мечи крест-накрест пересеклись над моей раной. Из них струилась живительная энергия.

— Рен! Скажи…

— Да плевать ищейке на кузнецов! Я у них власть над будущим отнял! Верно?

— Тебе не место в этом мире, демон. И лучше бы тебе по-хорошему свалить туда, откуда ты явился.

— Герман, он ведь не специально это сделал! Может, ему было некуда идти?

Но охотник ни капли не проникся моими словами. Пытаясь оправдать Рена, я делала только хуже. Герман смотрел на меня, как на предательницу.

— Может, демон тогда расскажет, как сюда попал? — сложил он руки на груди. — Для начала. Если его интересует конструктивный диалог.

Рен медленно поднялся. Рана уже затянулась, я поспешила встать следом, пошатнулась, и Герман придержал меня под локоть. Едва выровнялась, встала ровно между ними. Мой рост не мешал им испепелять друг друга взглядами. От обоих веяло сокрушительной энергией и опасностью. А я сгорала, стоя между двух огней.

— Я тебя не убил до сих пор лишь потому, что не хочу расстраивать свою невесту. Но как только ей станет плевать на тебя…

На напряженном лице Германа не мелькнуло ни тени реакции на слова демона. Он нажал на незаметный в ухе наушник и сказал:

— Настоящий Влад уже не вернется. Убейте его тело. Живо. Оно на кухне. Я пока задержу демона.

— Нет, не смей! — Я ухватила Германа за футболку, будто это остановит его. Рен мигом нырнул в тень, а меня подхватили под бедра сильные руки и закинули на плечо.

Я отчаянно трепыхалась, вертелась, ругалась, лупила кулаками Германа по пояснице — но что ему мои кулаки, когда порезы от мечей оказывались лишь царапинами! Выйдя на улицу, он побежал с нечеловеческой скоростью и буквально через несколько секунд впихнул меня на сидение машины. Я нервно стягивала на себе ошметки платья, боясь, что кто-то увидит мою обнаженную грудь, но в авто больше никого не было. Герман вправду явился сам и теперь сел на водительское сидение и дал по газам.

— Послушай, не нужно так с ним…

— Ты поплатишься за то, что встала на сторону демона. — Его стальной голос хлестнул меня наотмашь. И башмаком потоптался по сердцу. — Я сначала думал, что он тебя просто вынудил, шантажировал. Но теперь я ясно вижу — ты его защищаешь по своей воле.

Но я Германа тоже защищала, разве он не видел?.. Я не хотела, чтобы пострадал любой из них. В горле застрял колючий горький комок — не протолкнуть, и не вытолкнуть из себя ни слова.

— Неужели он так охрененно трахается, что мозги поплыли?

— Что? — меня будто двинули под дых. Но волна злости вскипела потоком слов: — Да он в тыщу раз лучше тебя! Ты, черт подери, уничтожил мою прошлую жизнь, мои воспоминания, поступил со мной просто как с вещью! У меня мама и сестра в больнице, а ты подложил меня под демона!

— Ты сама на это согласилась, — отчеканил Герман, не отвлекаясь от дороги.

— Да я не верю ни единому твоему слову!

— Я могу тебе показать контракт и сумму, за которую ты продалась.

— Засунь себе его в задницу!

— Хочешь разорвать контракт? Без проблем. Тогда я мигом отзову охрану от твоей матери. И отец доделает то, что собирался с самого начала — убьет ее. Может, ты потом даже докажешь, что это его рук дело, но мать уже не вернешь.

Меня огрели мешком по голове, не иначе. И в сердце воткнули кинжал. Это… это тоже ложь? Я бы спросила, но язык отказывался шевелиться. К глазам подступали слезы.

— Сзади куртка лежит. Оденься.

Я отстегнула ремень, дотянулась до нее и накинула на плечи. Прикрыться хотелось, но не хотелось полностью погружаться в запах Германа.

— Зачем ты меня у него забрал? Зачем примчался?

— Так нужно.

— И что мне делать, чтобы ты не отзывал охрану?

— Пока просто сиди молча.

Отлично, просто замечательно! Я отвернула лицо к боковому стеклу. Куда мы ехали? В другой город? За окном тянулись погруженные во тьму поля и леса. Я провела пальцами по изгибам стальных цветов, заключенных в браслет. Где мой демон? Забрал свое тело? Как же ему помочь остаться в нем подольше?

— Твою ж мать… Что с машиной?!

Герман стукнул по приборной панели. Но автомобиль все равно продолжал сбрасывать скорость. Он успел свернуть с трассы на проселочную дорогу, проехал метров сто и… заглох.

— Выходи из машины! Быстро! — подгонял Герман, явно паникуя. — Нам нельзя задерживаться на месте. Донесу тебя на руках.

Я открыла дверь и выскочила на улицу. Мелкие камушки беспощадно закололи в голые ступни. Герман подхватил меня на руки и быстрым шагом понес вперед, туда, где деревья куполом сходились над дорогой, в полный мрак.

Там будто из ниоткуда появилась рослая мощная фигура и двинулась нам навстречу. Герман остановился, а потом и вовсе попятился.

Рен успел забрать себе тело Влада! И заберет меня? А потом вылечит моих родных и… Стоп, сколько времени у него осталось в этом теле?

— Отпусти Анжелику, — говорил Рен, двигаясь нам навстречу. — Ты ведь не такой трус, что будешь ею прикрываться? Нам стоит сразиться в последний раз.

Герман поставил меня на землю, но продолжал крепко держать за руку. Я сама не хотела отходить — пока я рядом, они не будут драться.

Со следующим шагом Рена под ним разошлась земля — изнутри хлынул яркий свет и притяжение за миг утянуло его вниз. Створки схлопнулись, резко закрыв свет.

— Попался, выхлоп ада. — Герман с довольным лицом ткнул в сторону исчезнувшего Рена средний палец и подхватил меня снова на руки. — Пойдем, тут недалеко база. Посмотрим по камерам, как он будет сходить с ума в ловушке.

— Как… ты… его… — От шока я была не в состоянии связать слова в предложения и постоянно оборачивалась, пока Герман, уже не торопясь, нес меня куда-то. Но что меня интересовало, он понял.

— Он провалился в комнату, полностью залитую светом. Там лампы везде: на потолке, стенах, на полу. Нет ни капли тени. Ему не уйти.

Внутри меня все оборвалось. Я сморгнула слезы, в надежде обернулась снова: но там, где разошлись створки ловушки, замерла в безмолвии тьма.

— Сначала мы построили такую комнату под клубом, — продолжал рассказывать Герман, полностью доволен собой. — Ты должна была туда пойти с ним. Но этот план оказался не очень, потому что демон сделал с тобой что-то и я больше не смог менять твои воспоминания. Тогда я предложил построить комнату просто посреди проселочной дороги. Затем сделать вид, что хочу тебя забрать, увезти, а потом что-то случится с машиной как раз на подъезде к ловушке, буду тебя уносить пешком, появится демон, и я его, так или иначе, заставлю стать на тот участок земли, под которым спрятана комната. Как мы и подозревали, он от неожиданности не успел сориентироваться и без проблем туда упал.

— И что с ним будет дальше?

— Понаблюдаем за ним через спрятанные микрокамеры. Допросим. Он будет там сидеть, пока не придумаем, как его уничтожить.

Из меня чуть не вырвалось умоляющее “Не надо!”. Словно моя просьба что-то изменит? Герману плевать на все, кроме его сверхважного задания. И на меня тоже. Он просто делал вид, что беспокоится обо мне. Все ради того, чтобы заманить Рена в ловушку.

У меня сердце сжалось. Я не хочу, чтобы его уничтожили, не хочу, не хочу! Спрыгнуть бы с рук Германа и бежать куда глаза глядят. Ненавижу гада! Я ведь больше не нужна? Но лучше дождаться, пока Герман донесет меня до базы, и посмотреть через камеры на Рена.

Где-то издалека донесся то ли гром, то ли треск. Странный звук, точно ни на что не похож. Затаив дыхание, я обернулась: кромешная тьма по-прежнему укутывала лес, а на дорогу едва-едва прорывался лунный свет через ветви. На небе почти нет облаков. И месяц острый, точно радужки глаз демона.

— Твою ж мать… — процедил Герман, чуть не уронив меня, и бросился бегом вперед, но через полминуты остановился.

— Ерунда ваша ловушка, — донесся откуда-то голос Рена, и я чуть не подскочила от радости. Завертела головой по сторонам, но пока нигде его не видела. — Но ты изрядно меня разозлил. Анжелика просила тебя не убивать, поэтому могу подарить тебе бессмертие.

Его голос звучал то слева, то справа, заставляя Германа вертеться туда-сюда. Он прижал палец к уху, пытался докричаться до своих коллег.

— Техника — очень ненадежная вещь, ищейка.

— Как ты выбрался?

— Не твоего ума дело. Вам меня не поймать. Не убить. Я не требую мне поклоняться, но лучше меня не трогать и не злить.

— Хочешь, чтобы тебя не трогали, убирайся с Земли. Здесь я тебе не позволю бесноваться.

— Поставь мою невесту.

Я встретилась с Германом взглядом — он сильный духом мужчина, бесстрашный, но в его глазах блеснул страх. Не за себя — за меня. Он не хотел меня отпускать. Как же ты на самом деле ко мне относишься, Герман?

Наконец он опустил меня, сканируя пристальным взглядом окружавшую нас тьму.

— Анжелика, сними один браслет и надень его на ищейку.

Не представляю, зачем? Герман против воли протянул мне свое предплечье, темное от татуировок. Его лицо исказилось от напряжения.

— Я тебя урою… — процедил он.

— Рен, зачем?…

— Делай, как я сказал!

Я разомкнула створчатый браслет на левой руке, не особо понимая, как он налезет на мощные мышцы Германа. Но едва я прижала его к предплечью, стальные ветви и цветы зашевелились, расширяясь, и браслет защелкнулся, сел, как влитой. Тень справа отделилась от мрака между деревьями и влилась в Германа.

Он зарычал, сопротивляясь, вены вздулись на шее, на руках, глаза полыхнули огнем. Я отступила, испугавшись. Но всего через пару мгновений борьба утихла. Герман расслабил кулаки, с его лица спала маска боли и потуги.

— Так должен продержаться дольше, — сказал он с ухмылкой и провел пальцами по браслету.

— Рен?

Поразительно, как едва заметно преобразились черты Германа. Лицо ожило в более бурной мимике.

— Мне не очень подходит это тело. — Он нахмурился, поднял брови, опустил. — Но пока сойдет. Не хочу надолго с тобой расставаться. К тому же у меня есть некоторые планы на тело ищейки.

— Ты ведь… не отправил его за бессмертием?

Рен сощурился и наклонился ко мне.

— Злит, как ты печешься о нем. Может, ты и стонать будешь громче, когда я трахну тебя в этом теле?

Я невольно попятилась, заливаясь краской от ушей до пят. Демон протянул ко мне руку, снял с моих плеч куртку и надел ее на себя.

— Пока стоит прятать браслет. Пойдем туда, куда ищейка собирался. — Рен подхватил меня и двинулся вперед, я обвила руками его шею, все еще пребывая в крайней степени шока.

— Что с тем телом?

— Немного испортил его, когда выбирался из ловушки.

Значит, ловушка не полная ерунда.

— Ты сможешь в него вернуться? Его не уничтожат?

Страшно непривычно смотреть в черные глаза Германа и видеть там яркое желание, от которого меня бросало в жар.

— Ищейка на самом деле не собирался его уничтожать. Поэтому, возможно, смогу.

Глава 12. Анжелика

Базой оказались несколько фургонов и машин, что собрались в круг в паре километров от ловушки. На улице первой я увидела Фаю — она держала наготове халат и балетки. Как бы я к ней ни относилась, пришлось принять предложенную одежду и закутаться в халат, чтобы не светить голой грудью и задницей в разорванном платье.

— Что у вас? — осведомился Рен, обращаясь к поникшей команде. Они, ничего не подозревая, принялись отчитываться.

— Демон бросил тело и сбежал…

— В смысле?! — рявкнул Рен, и мужчины чуть не присели. Хоть бы никто не догадался о подмене. Ник вышел вперед и протянул планшет.

— Можешь глянуть запись с камер.

Мне было слишком интересно, чтобы стоять в стороне, поэтому я подошла к Рену и прижалась к его плечу, заглядывая в экран. Изображение засвечено и не очень четкое, но все равно передавало достаточно, чтобы в жилах стыла кровь.

В комнате из слепящего света Рен поначалу стоял не двигаясь, а затем из-под его ног в стороны принялась расползаться мрачная скверна — и стеклянный пол трескался, лампы лопались, вспыхивали пламенем. Занялись брюки Влада, но он не шевелился — видимо, демон полностью сконцентрировался на магии. По изображению замерцали помехи, и видео прервалось.

— Те, кто рядом дежурили, передали, что потушили ловушку и вытащили оттуда Влада без сознания. У него множество ожогов — мы вызвали скорую.

— Понятно. Расходитесь.

Мужчины переглянулись. И Рен добавил, взмахнув рукой:

— Мы его спугнули. Сейчас он может залечь на дно. Тело мы, считай, потеряли. Вряд ли он снова в него вселится. Но шанс есть, поэтому охраняйте. Я буду пока с Анжеликой — возможно, он явится за ней.

Сложив руки на груди, Фая подошла к нам, когда остальные разбрелись по машинам.

— Что делать мне? Возвращаться в Апексориум? Так понимаю, подругу больше играть не нужно.

В наших посиделках после работы на кухне было хоть немного искренности? Видимо, нет. Фая даже не смотрела на меня. Где-то в прошлой жизни у меня точно должна быть лучшая подруга, а не фальшивая.

— Оставайся пока, — ответил Рен после небольшой заминки. — Возможно, пригодятся твои… умения.

Она удивленно вскинула брови, но все-таки пожала плечами и пошла к фургону, виляя бедрами. Демон склонился к моему уху:

— По-моему, пока все идет лучше некуда.

Конечно, если не считать того, что мои родные лежат в больнице, отец хотел убить мать, а спина дико чешется от того, что там остались следы воска. Только шок немного стал отступать, и я обратила внимание на ощущения в теле.

Машину Германа мы нашли на том же месте у ловушки. Рен по дороге был странно молчалив. А я собиралась с духом напомнить ему об обещании, но сначала решила спросить:

— В чем дело?

— Я не могу добраться к воспоминаниям ищейки, — сердито шипел демон. — Несмотря на то что я завладел телом, не могу пробить ментальную защиту.

Я спрятала мимолетную ухмылку ладонью и кашлянула. Герман, конечно, гад, но и орешек крепкий.

— Подозреваю, что он видит все, что я делаю. Может, выбить его немного из концентрации?

Рен резко повернул меня к себе, впечатал лопатками в машину, прижал собой и набросился на мои губы диким поцелуем. Он вмиг выпил мое дыхание и напоил хмельным вожделением. Вкус Германа, его дурманящий запах, его жгучее тепло рук — и бешеная напористость демона, безумное желание. У меня закоротило все нервы, заискрило в крови.

Я как сумасшедшая вцепилась в его куртку, притягивая к себе ближе. Наглые руки быстро прокрадывались под халат, сжимали мои бедра. Внизу живота вспыхнуло одно желание — прямо сейчас дойти до пика безумия.

Он резко оторвался от меня и уперся рукой в крышу машины.

— Я слышу голос ищейки в голове, — усмехнулся Рен. — Знаешь, что он говорит? Что ему плевать, даже если я тебя разложу прямо тут на капоте. Ничего, я придумаю, что такое сделать с тобой, чтобы его выбило из колеи.

Колючий холод защекотал под ребрами. Кто я на самом деле для демона? Разве не просто игрушка?

— Забирайся в машину.

Рен минут десять листал смартфон Германа, развалившись на водительском сидении, пока я рядом в растерянности кусала губы. Что-то очень напряженно искал. Может, адрес квартиры, где Герман жил большую часть времени? Возможно, в его вещах были какие-то учебники, записи о том, как достать дар.

— А я догадываюсь, как узнать адрес.

Он мгновенно стрельнул в меня убийственным взглядом, отчего сердце подскочило. Страшная сила черных глаз. Рен, умноженный на красоту и суровость Германа, — слишком губительно для меня.

— Тот следователь, который меня допрашивал. Он, возможно, сможет его нам дать. И… заодно мой старый адрес. Мои родные…

— Хорошая идея, милая Лика. — Рен дотянулся ко мне через коробку передач и приобнял за плечи. — Но не нам. К нему я пойду сам. Тебе сейчас противопоказано узнавать о своей прошлой жизни.

— Это еще почему?

— Ты мне тут нужна, в этой. — Он прижался своими губами к моим, обрывая желание противоречить. Но и двух секунд не прошло, как Рен с шипением отстранился, сильно хмурясь. — Ищейка достал. Ворчит постоянно. Решил выжить меня измором.

— Называй его по имени!

— Ты у меня еще получишь за то, что перед ним называла “Реном”! — Демон завел машину, ловко развернулся на проселочной дороге и покатил в сторону трассы.

— Куда мы едем?

— Как куда? Выбивать ищейку из колеи. Он у меня расскажет все, что мне нужно…

Адрес той квартиры, в которой я провела сутки, Рен нашел. Там особо не было вещей Германа, но привез демон туда нас не затем. Что-то сделать со мной, чтобы вынудить его открыть доступ к воспоминаниям?

Страх дрожал в каждой мышце. Мне бы выйти через окно из машины и сгинуть во тьме. Что я могла противопоставить монстру? Без магии, без физической подготовки, без оружия… Думай, Лика, думай. Или Маша? Мое прежнее имя казалось мне знакомым, находило отклик в душе, но уже стало чужим.

Едва мы поднялись на последний этаж и вошли в уснувшую в темноте квартиру, Рен накинулся на меня прямо в прихожей. Его руки стремительно стягивали с меня одежду, ткань потрескивала от спешки и напряжения. Губы припали к шее, щетина царапала влажную от поцелуев кожу. Пальцы пробрались мне между ног и легко скользнули по увлажнившимся складочкам. Ловкие, юркие, не жесткие от мозолей.

Куда тут думать о спасении, когда крыша сказала “прощай”? Пусть и ему сорвет крышу… Я слепо потянулась к поясу его джинсов.

— Надо же, — ухмыльнулся Рен у моего уха, едва касаясь его губами. — Притих, ищейка. Наверно, мысленно дрочит.

Со мной творилось что-то невообразимое. Руки зажили своей жизнью — гладили каменный пресс, пробирались под пояс, дразнили, будто снова выплеснулись наружу забытые чувства. Я словно вечность мечтала соединиться с ним телами. И наконец дорвалась. Не могла надышаться запахом, который одурманил с первой встречи. Он живительнее чем кислород.

Я провела кончиком языка по колючей скуле и слилась поцелуем с Реном. Или с Германом? Он ведь видел все… И чувствовал? Он ощущал, как мои пальцы наконец расстегнули его джинсы, оттянули резинку боксеров и погладили головку члена? Он ощущал, как мои затвердевшие соски впивались в его грудь, горячую кожу которой от меня еще прятала футболка. Он ощущал, как его пальцы проникали в меня один за другим, растягивая?

Я хотела бы, чтобы он чувствовал все, что и Рен. Я крупно вляпалась. Куда большее безумие, чем кончать от игр демона, это желать разделять наши игры на троих.

Рен стянул футболку, а я в это время спустила его джинсы вместе с боксерами и присела. В кромешной темноте почти ничего не видно, и не нужно. Мне едва хватало длины моей ладони и пальцев, чтобы обхватить его крупный член. Подхваченная незнакомыми эмоциями — будто чужими, но слишком сильными, чтобы суметь им воспротивиться — я наткнулась губами в темноте на горячую головку и втянула ее в рот. Сверху послышалось тяжелое рваное дыхание. И я с наслаждением вобрала в себя член глубже.

— Как думаешь, — прошептала я, когда освободила рот и принялась водить рукой по влажному стволу, — он чувствует это?

— Думаю, да, — хрипло прозвучал ответ. — Он только что потребовал запустить пальцы тебе в волосы и заставить тебя продолжать сосать.

И пальцы коснулись моего затылка, зарылись к корням прядей, мягко их стискивая, отчего по коже головы разбежались мурашки. И заставлять меня не нужно — я сама облизала головку по кругу и снова втянула ее в рот. Почему-то дико хотелось водить губами по шелковистой коже члена, чувствовать под ней каменное возбуждение, и понимать, что у Германа сейчас напрочь рушится привычная выдержка и самоконтроль. Он скорее будет безупречно создавать вид, что ему на меня плевать, чем признается в ином.

Даже я себе почти готова признаться, что мне небезразличны оба и я не хочу выбирать. Ладонь надавила сильнее на затылок, и головка протолкнулась глубже, до самого горла. Я слегка поперхнулась, выпустила член и растерла слюну по всей длинной мощи.

— Не останавливайся…

— Это он потребовал? — не удержалась я.

Пальцы на затылке сильнее сжали волосы.

— Ищейка пытается дирижировать, когда ты останавливаешься, — с рычанием сказал Рен. — Я его точно убью… Бесит его голос.

И я решила не останавливаться приблизительно несколько минут. Вбирала в себя, обхватывая тугим кольцом губ, и выпускала, заводилась от того, как шумно дышал Рен. Из груди его рвались еле слышные низкие стоны, словно оргазм для моих ушей.

Я бы еще продолжала, пока не заболят щеки, но в шуршании дыхания и стонов пробился противный звук — вибрация. Экран смартфона, валявшегося на полу, вспыхнул ослепительно белым в темноте, и я не сразу разобрала, что на нем написано.

— Выключи эту штуку! — рыкнул Рен.

— Лучше не стоит… Звонит “босс”. Мы не знаем, имел ли Герман привычку не принимать звонки от начальства.

— Дай сюда, — махнул он рукой, и я протянула ему смартфон. Тревога пробрала тело дрожью. Оставаться на коленях было неловко, и я поднялась, вытирая подбородок тыльной стороной ладони.

— Да, — сказал Рен, поднимая трубку. Экран вновь потух, мне из динамика почти ничего не слышно, и я включила свет, чтобы понимать хотя бы по выражению лица, как обстоят дела. Рен недовольно сощурился из-за света. — Мне особо нечего добавить. Да, я тоже шокирован… Нет, пока нет. — Неожиданно его брови взлетели, на губах расплылась ухмылка. — Я понял. Вряд ли это сработает, но я попытаюсь… Хорошо, до связи. — Он нажал на отбой и притянул меня за талию к себе. — Ну что… У меня есть две новости, милая Лика. Одна хорошая и одна плохая. Но сначала мы закончим то, что начали.

 Глава 13. Охотник

Новость одна, сукин ты сын. Хорошая для тебя и плохая для меня. Босс предложил выйти по возможности с демоном на переговоры. Выяснить, что ему нужно, найти компромисс. На месте демона я бы спорил с боссом. Какие к черту переговоры? Он неадекватен! Надо искать его слабое место, придумывать другую ловушку, проверять материалы. Не может быть, чтобы его магия могла уничтожить все что угодно.

Он не всесильный. Завладел моим телом, но ментальную защиту пробить не в состоянии. Что мне его попытки выбить меня из колеи? Чего он добивался? Но не спорю, то, что он начал вытворять с приманкой, нельзя воспринимать равнодушно.

С учетом того что я сам себя сдерживал слишком долго от того, чтобы наброситься на нее.

Спустя много лет после того как я потерял свою первую любовь, у меня впервые вспыхнул сильный интерес к девушке. Не просто желание всунуть, с которым просто разобраться, а нечто более прилипчивое.

Она сначала прилипла намертво, а потом впиталась в кожу и кровь. С ней нельзя было нарушать границы. И отодрать от себя нельзя.

Когда я вынудил ее подписать контракт, мне предстояло заняться подготовкой. Создать безупречный сценарий ее новой жизни. Я не хотел сочинять наобум. Я привел ее к себе домой, надеясь, что она немного расслабится в домашней обстановке, и предложил написать ее новые воспоминания вместе.

Я хотел учесть все детали: что она любит из еды, из музыки, с какими людьми находит общий язык, какие фильмы ее трогают до глубины души… Я слишком серьезно отнесся к заданию. Я хотел сделать все безупречно.

Или за тщательностью пряталось обычное желание узнать поближе девушку, которая зачаровывала красотой? Было интересно, какова она внутри? Такова же красива, как и снаружи?

Мы множество часов провели на диванах в гостиной. Она исписывала ручкой толстые тетради — оставляла новой себе самые дорогие воспоминания, чтобы позже, когда придет время возвращаться после контракта, прочитать их. Я печатал на ноутбуке, сочиняя жизнь Анжелики, и время от времени задавал уточняющие вопросы.

— Может, и тебе дать ноутбук? — спросил я, когда заметил, что она разминает правую кисть, и смотрит на меня.

— Нет, печатным буквам я не поверю, — улыбнулась она. — А своему почерку должна.

Я тоже улыбнулся. Мы на дольше, чем положено малознакомым людям, задержали друг на друге взгляды. Я упрямо сдерживал себя, но фантазия в красках рисовала, как я отбрасываю свой ноутбук, в шаг преодолеваю расстояние до второго дивана, скидываю на пол исписанные тетради, беру ее лицо в ладони и наконец-то пробую ее губы на вкус. Член дернулся в штанах, и я действительно отложил ноутбук.

— Я на перекур.

Нужно остыть. Весна еще не набралась теплом, и на балконе вечером оказалось прохладно. Я зарядил стик в держатель и едва сделал первую затяжку, балконная дверь отворилась — и ко мне зашла приманка. Мило улыбнулась, и я тотчас отвернулся, выпуская дым в открытое окно.

Она просто стояла рядом, молчала, и смотрела на меня как-то завороженно.

— Нет, я не дам тебе покурить. Это гадость. Не смей даже начинать. У меня дар — он нейтрализует вред. А тебе нечего.

Она облизала губы, и мой взгляд приклеился к тонкой влажной коже ее губ. Какой маленький, юркий у нее язычок…

— Я не на то смотрю… Я хотела сказать… — Ее пышная грудь поднялась и опустилась во вздохе. — После контракта, ну, когда ты поймаешь демона… — Она откинула назад волосы и отвела взгляд, на щеках расцветал румянец. — Может, мы… может, сходим куда-то?

Твою мать, я ей нравился. Я должен был сам подобное предложить, но у меня точно не вышло бы остановиться только на таком невинном предложении. Я держал мощной дамбой бешеный поток желаний. И если дать протечь даже маленькому ручейку — рванет, нахрен, все.

— После контракта я уеду в другую страну, а ты вернешься в свой родной город, — отчеканил я, смотря в окно, чтобы не видеть, как ее глаза заливает стыд и разочарование.

Все равно она этот разговор не вспомнит.

Таким образом я надеялся, что не сорвусь. Выкопал между нами пропасть, когда мы сидели на соседних диванах, ели на соседних стульях и не видели никого другого днями напролет.

Но я сорвался. Еще до того, как были готовы новые воспоминания. Что тогда, что сейчас в голове звенела одна мысль: “А пошло оно все на хер”.

Чудовищно выводило из себя то, что демон превратил мое тело в марионетку. Я не мог мизинцем шевельнуть по своему желанию. И вместе с тем погрузился в ощущения. Моя маленькая девочка извивалась в моих руках, постанывала в губы, терлась об меня своим соблазнительным телом…

Где-то в тот момент, когда она опустилась на колени, мне стало плевать, что я делю те же ощущения с демоном. Хотя нет, я уверен, мы ее чувствовали по-разному. Для меня она была ярче. Я сильнее и дольше ее хотел. А он просто развлекался, просто удовлетворял похоть, просто хотел выбесить меня.

Как уничтожить это дьявольское отродье? Хер ему, а не переговоры.

“Если расскажешь, как достать дар, я, так и быть, не буду ее трахать тобой”, — прозвучал голос демона в голове.

“Делай с ней, что хочешь”.

“Неужели тебе все равно?” — Моя рука сомкнулась на ее хрупкой шее. Она широко распахнула глаза, раскрыла рот, пытаясь поймать воздух. — “Даже если я ее убью?”

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Демон думает, она — мое слабое место? Отчасти он прав. Но так же она и его слабое место тоже.

“Прекрати блефовать. Ты не убьешь ее”

Он разжал руку, и приманка жадно вдохнула. Мои пальцы стиснули ей подбородок, голова склонилась к ней, губы едва касались ее губ. Давай же, не тяни.

“Тогда я буду долго и сладко ее пытать. У тебя есть в квартире камера? Хочу, чтобы многие оценили буйство моих фантазий. Или, точнее, твоих?”

Глава 14. Анжелика

— Что ты ищешь? — спросила Рена, когда он принялся выдвигать ящички в комоде.

— Не отвлекай.

Раз так, то я пошла в душ. По дороге взяла из шкафа пакет с той одеждой, которую мне Герман купил. Наконец-то сниму с себя порванное платье, смою остатки воска и прилично оденусь.

Хотя ничего приличного в планах не ожидалось. Теперь Герман не просто наблюдал со стороны, а невольно непосредственно участвовал. Я знаю, что я нехорошая девочка. Неправильно о таком мечтать. Рен внутри Германа — это дикий пожар. Но если бы они оба по своей воле оказались рядом, перестали хотеть друг друга убить, а направили свое жгучее желание на меня…

Я подставила пылающие щеки под прохладные струи. Безумие, чистое безумие. Нужно как-то излечиться от него и, естественно, самый холодный душ в мире меня не спасет. Сердце по-прежнему грохотало в груди, кровь будто лава прожигала вены.

Дверь отворилась, и на пороге показался Герман. То есть Рен. Я замерла в предвкушении, наблюдая, как он стягивает с себя футболку и снимает штаны. Кованый браслет почти сливался с предплечьем, искусно вписываясь в рисунок татуировок. Нет, я должна излечиться. Ибо это сумасшествие погубит меня…

Думала, он заберется ко мне в душ, но он взял большое махровое полотенце и поманил меня к себе. Я выключила воду, перешагнула бортик и окунулась в его объятья.

— Ты нашел то, что искал?

— О да. — Его губы растянулись в опасном оскале. Он искал что-то для того, что задумал творить со мной? Предвкушение мешалось со страхом и замельтешило мурашками по коже. Полотенце в руках Рена быстро впитывало влагу, его тепло обманчиво согревало, но от убийственного взгляда хотелось сжаться в комок. Я опустила взор, Рен уже заканчивал меня вытирать, спускаясь к бедрам.

Интересно, я смогла бы освободить Германа, сняв браслет? Не задумал ли Рен что-то слишком опасное? Опаснее, чем все, что он делал прежде…

— Что ты собрался делать?

— Больно не будет. Об остальном не беспокойся.

Он взял с полки маску для сна. Ее искал? Или это не все?

— Я еще и видеть ничего не буду? — всполошилась я. Мне все больше не нравилось то, что происходит.

— Зато ощущения обострятся, милая Лика. Расслабься и дай наслаждению побежать по венам.

Пытаясь урвать хоть несколько минут на размышления, я схватила полотенце и принялась им сушить влажные волосы.

— Что ты будешь делать, когда добудешь дар и вернешься в тело Влада? Ты правда хочешь пожить как человек?

— Да, пока мне не надоест, — пожал он плечами и склонил голову набок. — Там, откуда я прибыл, многие века не было людей. А у вас интересный мир.

— То есть, когда тебе надоест со мной развлекаться… — я с трудом сглотнула вязкий ком. — Ты просто исчезнешь? Куда ты денешься? А браслеты…

Рен приподнял мое лицо за подбородок и пытливо заглянул в глаза.

— Неужели ты расстроишься?

Нечего пытаться добраться до моих безрассудных чувств.

— Значит, у тебя есть куда податься?

— Что-то ты, милая Лика, задаешь слишком много вопросов. Может, поискать кляп?

Я прикусила щеку изнутри. Он не ответил, но и так ясно, что ему есть куда деться. Лучше прекратить это безумие сейчас, пока мне придает уверенности злость. Обращусь к тому следователю — думаю, он поможет. Расскажу, что отец, возможно, хотел убить мать. Схожу в больницу к родным.

— Знаешь, что? Оставь меня в покое. — Я отшвырнула полотенце в корзину для белья и потянулась к пакету с одеждой. Благо, трусики и лифчик имелись, да и летний сарафан выглядел прилично. — Найди себе другую игрушку. Сходи в любой бар — там с твоей внешностью на тебя девушки вешаться будут. А с Германом и без меня разберешься.

— Нет, нет, я другую не хочу. — Он поймал меня за руку и дернул на себя. Внезапно сильно поморщился, будто от головной боли, и стукнул себя в висок. — Заткнись, ищейка!

— Я не мисс мира, не самая красивая и умная. Найдешь лучше. И, возможно, посговорчивее.

— Не знаю, кто там выбирает мисс мира, но ищейка говорит, что ты для него лучшая. И в этом я с ним солидарен.

Никто никуда меня не отпустит, что бы я ни говорила. Но попытаться стоило? Зардевшись, я потупилась. Уже хоть в чем-то они солидарны.

— Тогда почему вы ведете себя как мерзавцы? — спросила сердито, пытаясь выдрать предплечье из цепких пальцев.

— Ищейку ты сама просила не убивать. Но я его накажу, мы вместе его накажем. А я почему мерзавец? Потому что собираюсь сгинуть? Хочешь терпеть меня всю жизнь?

Хотела выплеснуть на него все, что о нем думаю, но с языка сорвалось только:

— Нет, я… не знаю.

— Верно, ты совсем меня не знаешь. И я не считаю тебя своей игрушкой. Ты моя невеста. Браслеты — это не чепуха, это мощные артефакты. И пока ищейка нас подслушивает, я больше ничего не могу рассказать о себе. Но только мы избавимся от него…

— Нет, Рен. От него не нужно избавляться…

— Он хочет избавиться от меня, я — от него. В итоге кто-то один…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Нет, Рен, нет, я так не хочу! Я не хочу ни от кого избавляться, я не хочу, чтобы только кто-то один… — я вовремя прикусила язык. Вовремя ли? Видимо, уже сболтнула лишнего, ибо демон подозрительно сощурился.

— Вот чего хочет моя плохая девочка… А выдержишь ли все последствия, если желание сбудется?

Рен ведь понял, что на самом деле крылось за моими тщетными попытками уговорить его не избавляться от Германа? Черные глаза смотрели прямо в душу, выворачивали наизнанку, добирались до самых секретных тайников и легко взламывали мощные замки, доставая на свет то, на что я даже в темноте смотрела с опаской.

Герман ведь тоже все слышал! И тоже догадался? С ума сойти… Жгучая краска прилила к щекам, ушам, меня начало мелко потряхивать. Горячее дыхание коснулось моих губ, я прикрыла веки, не найдя в себе смелости продолжать смотреть в глаза демона.

— Боишься… Но так отчаянно просила. Интересно, желание пересилит страх?

— Будто от меня что-то зависит…

— Между прочим, мы сейчас здесь находимся именно из-за тебя, милая Лика. Потому что оба неравнодушны… Ищейка что-то притих. Пойдем, расшевелим его.

Он оставил на моих губах легкий поцелуй и откинул за спину волосы. Оба неравнодушны… И страшно ненавидят друг друга. О каком вообще осуществлении желания речь? А выдержу ли я? Это Рен о чем? О том, что они разорвут меня на части? О том, что если я попробую на вкус желание, то буду хотеть еще и еще? И не смогу остановиться…

А разве я могу остановиться сейчас? Я могла бы сильнее сопротивляться, могла бы не хмелеть от предвкушения, но Рен уже надел мне на голову маску для сна, хорошо ее затянул на затылке, так что мир погрузился во мрак.

Слух обострился. Я слышала глубокое дыхание Рена и прерывистое свое. Мощная опасная энергетика вибрировала в воздухе и покалывала кожу горячим прикосновением. Сердце подпрыгивало в груди.

Еще ничего не началось, а внизу живота закрутилось в спираль возбуждение и волнение. Рен взял меня за руку и повел прочь из ванной комнаты. Далеко по теплому паркету мы не прошли — похоже, остановились у двухспальной кровати, над которой прямо на крыше находилось окно. Мелкий дождь монотонно застучал по стеклу.

Рен провел напряженными руками по моим бедрам, будто с трудом сдерживался от того, чтобы не сжать их и не начать трахать меня безо всяких прелюдий. Но он лишь слегка подтолкнул меня вперед — и я несмело пошла маленькими шажками, пока не уперлась коленями в кровать.

— Ложись на спину.

В этой постели спала я прошедшей ночью. Махровое покрывало Рен снял, и мои руки нащупали лишь хлопковую простынь. Она белая, у изголовья деревянные тумбочки. Я вспоминала, какой окружающий мир, чтобы не потеряться в темноте за маской. Легла на спину как солдат, сгорая от неловкости. И Рен попросил заложить руки за голову.

Потекли тягучие секунды ожидания. Я слышала его движения. Что он делал? Внезапно что-то ласковое коснулось к бедру — я мелко вздрогнула. Будто кисточка или что-то подобное скользило по коже, пробуждая легкой щекоткой нервные окончания. Я улыбнулась. Пока ничего опасного. Или Рен усыплял бдительность?

По ребрам дразнящее касание чувствовалось вопиюще щекотливо! Я невольно дернулась в сторону, убегая от дразнилки, но она быстро догоняла, находила новые отзывчивые местечки, заставляя меня вертеться и выгибаться.

— Ты меня решил щекоткой замучить? — спросила я сквозь смех, и будоражащая ласка спустилась к низу живота. Я замерла. Там она пробуждала вовсе не смех… Там нежно разжигала жадный огонь — жадный до прикосновений, до острых ощущений. Едва я немного развела бедра в стороны, ожидая, что дразнилка спустится ниже, она исчезла.

Секунда, вторая, десятая… И что-то плоское, словно лопатка, потянулось по коже, мягко ее царапая. Рен изверг. Издевался надо мной и Германом одновременно. Будто указкой, водил чем-то по моему телу, мол, смотри на нее обнаженную, изучай каждый изгиб, сходи с ума от желания коснуться рукой… или языком?

Видимо, мои мысли попали точно в цель, ибо Рен злорадно рассмеялся.

— Ищейка дуреет. А я ведь только начал…

— Рен, его зовут Герман.

— А это тебе за то, что ты перед ним назвала меня сокращенным именем…

И мелкие быстрые шлепки обрушились на мое тело — они жалили то тут, то там, то легонько по груди, то сильнее по бедру и животу, то возле коленки, то под мышкой… От того, что я не знала, куда прицелится Рен в следующий раз, каждый шлепок кусал меня неожиданностью, словно током.

Остановился. Его сбившееся дыхание было слышно, даже несмотря на стук капель по окну над головой. Моя кожа вся, везде горела и пульсировала.

— Герррман… — прозвучало рычащее. — Хочешь, освобожу тебя? Прямо сейчас? И сгину в тень… Оставлю вас наедине. Посмотри, как она хочет… Да, ты мне сначала расскажешь о даре. Нет? Тогда, может, тебя заинтересует другой ракурс? Анжелика, повернись и стань, пожалуйста, на колени. Сделаем тебе очень приятно.

Тело плохо слушалось. Особенно после слова “сделаем” меня на несколько мгновений жестко оглушило от сильных эмоций. Я ничего не видела, но воображение вмиг нарисовало их обоих у постели, на постели… Казалось, я взорвусь от бури чувств, если они оба правда решат сделать мне приятно.

Я скорее поднялась и перевернулась, стараясь прогнать навязчивую фантазию. Но из-за темноты под маской воображение не прекращало свои игры. И когда моих ягодиц коснулись теплые руки, я невольно ахнула и стиснула пальцами простынь. Ладонь скользнула от копчика по позвоночнику к лопаткам, вынуждая меня прогнуться. Точно так, как в прошлый раз делал Герман.

Рассудок, прощай…

Я прислонилась грудью к постели, спрятала горящие щеки в подушке, бедра дрожали. Капли дождя застучали по окну пулеметной дробью, но все звуки враз отдалились на задний план, когда Рен сжал мои бедра, разводя их еще шире, и пробежался языком по промежности. Яркие вспышки наслаждения безжалостно пронзили тело.

Стоны тонули в подушке, меня завертел калейдоскоп ощущений — безмерно нежных, влажных, и даже колючих. Кончик языка выискивал чувствительные местечки, щекотал их, слизывал мои соки, но ни разу — ни разу, сволочь — не коснулся клитора. Нарочно. Я уже готова была умолять, отчаянно просить, чтобы Рен перестал держать меня на грани, ибо внутри все накапливалось и накапливалось сладкое напряжение — и я скоро просто его не выдержу. Пусть доведет дело до конца, даст мне желанную разрядку.

Но он в один миг просто отстранился. Взял и бросил меня балансировать на грани. Я утопила расстроенный стон в подушке.

— Хочешь еще?

Кого он спрашивал? Меня или Германа? По мне и так видно, что я хочу еще. Я хочу все. Истома требовательно ныла в промежности, и я потянула туда руку, чтобы себе помочь. Но Рен, похоже, неотрывно следил за каждым моим движением и перехватил запястье.

— Куда ты спешишь? Еще рано.

Как рано, когда я уже обезумела настолько, что хочу сорвать эту маску и наброситься на Рена…

— Если поспешишь, то не узнаешь, что я еще приготовил.

Любопытство чуть-чуть придало сил. Рен запустил руки мне под подмышки, мягко обхватил груди и прошептал:

— Упрись ладонями в кровать и поднимись, чтобы спина была ровной.

“Зачем?” — чуть не сорвалось с языка. А кто же мне ответит? Я стала, как мне велели, жалея, что теперь голова на расстоянии от подушки. Полилась у кровати вода. Он попить отошел? Но нет, Рен положил что-то плоское и широкое на спину — по ощущению плотную ткань. А затем сверху еще поставил тяжелое, одно, другое, третье. Я напрягла мышцы, чтобы не прогнуться.

— У тебя на спине несколько емкостей с кипятком. Дернешься — они опрокинутся и ошпарят тебя.

Шок вмиг заморозил в венах кровь.

— Да ты спятил! — выкрикнула я, безумно желая развернуться и швырнуть эти емкости ему в лицо.

— Вода постепенно будет остывать, и мне придется добавлять новые емкости. Держать эту конструкцию на спине будет все сложнее… Герррман, тебе пора начать рассказывать мне все, что нужно.

Я затряслась и в то же время постаралась напрячь каждую мышцу, чтобы ненароком не пошатнуть ничего. Чашки, маленькие тарелки? Я не знаю, что-то тяжелое. Или мне так казалось из-за страха? Монстр — полный псих! Как я могла хотеть быть рядом с ним? Зачем расстраивалась, когда он сказал, что в конце концов просто сгинет? Да пусть валит на все четыре стороны!

— Удастся ли мне построить ей на спине пирамиду из пиал? — говорил Рен и водил пальцами мне по пояснице. — Смотреться будет красиво.

— Сволочь, ты просто подлая сволочь! — прошипела я. Злость звенела в каждой клетке тела.

— Милая Лика, это ведь ради нас. Разве ожоги хуже, чем расставание со мной? Ты ведь хочешь, чтобы я вернулся в свое тело?

Пальцы легонько защекотали слева ребра — мне диких усилий стоило не дернуться. Резвые искорки невыносимо щекотливо бегали по коже. К счастью, долго Рен не мучил мой бок — переключился снова на поясницу, а оттуда плавно двинулся по ягодицам. Я облегченно выдохнула и немного расслабила измученные перенапряжением мышцы.

Долго я так не простою. Может, резко повернуться и пиалы просто упадут на простыни? А если нет? Он специально поставил их вразброс по спине, чтобы я точно не рискнула их скинуть.

Ловкие пальцы очертили несколько замысловатых узоров на ягодицах и поспешили к промежности. Там нежно ласкали, раздвигали складочки, игриво касались клитора и отступали к входу в лоно. Вокруг него описывали круг, слегка погружались один за другим и выныривали, чтобы продолжать меня дразнить. Я бы отдалась удовольствию и сладкой муке, но чертовы пиалы на спине держали тело в тонусе. Рен запер во мне наслаждение, оно все концентрировалось внизу живота. А еще его подстегивала дикая злость.

— Ты знаешь, я не хочу с тобой ни дня больше проводить! — хотела заявить грозно, а вышло надломлено, умоляюще, неуверенно.

— Это ты сейчас так говоришь, милая Лика. Ты без меня себе места не будешь находить. Ты уже больна мной.

Резал по живому. Я взвыла, прикусив губу, когда он принялся быстро щекотать клитор и погружать в меня пальцы другой руки. Сдерживаемое наслаждение искало выход — и я невольно затряслась. Вот-вот судороги оргазма подчинят себе тело, и я искупаюсь в кипятке.

— От воды уже идет не такой сильный пар. Нужно добавить, — сказал Рен и поднялся, во второй раз оставив меня на грани. Я сильнее напряглась. Мышцы спины и живота начали гореть.

Оглушительный звук разбившейся пиалы встрепенул меня. Спине внезапно стало легче — с нее убирали емкости и швыряли их прямо на пол. Сильные руки сгребли меня в охапку, укутали в объятья, прижали к горячему мускулистому телу.

— Все, все, маленькая, — шептал Герман, снимая маску.

Меня била крупная дрожь. Тепло проникало в мышцы, прогоняло мучительную боль.

— Герман, ты… ты ему сказал?

Он поглаживал мою спину успокаивающими движениями, но они совершенно не успокаивали, когда спереди в живот упирался каменный стояк.

— Да, я ему кое-что сказал, чтобы выиграть время, и он исчез. Нам нужно уходить отсюда.

Но никто из нас не подскочил и не бросился бежать. Прямо сейчас оторваться друг от друга нереально.

Благодаря Рену, в глазах Германа дрогнул лед. В его взгляде теплилось беспокойство, но ярче горело нечто совсем незнакомое. Нечто хищное.

— Нужно уходить?.. — произнесла я севшим голосом. Нас будто опутало стальными нитями, а там, где наши тела соприкасались, вспыхивали чувственные импульсы.

— Нужно. Срочно, — через силу подтвердил Герман.

Рука его двинулась по спине, но уже с нажимом, с нетерпением, опустилась дальше поясницы и сжала мои ягодицы.

— Гори оно огнем…

Он набросился на мои губы, и меня вмиг пронзило лихорадочным трепетом. Все вокруг стало неважно, ни дождь, грохочущий над головой, ни Рен, который мог в любой момент вернуться. Важно только срочно накормить своих голодных алчных монстров, ибо они сожрут нас живьем.

Герман целовался так яростно, так крепко прижимал к себе, будто хотел растерзать, раздавить, слиться со мной воедино. Сладкий туман заволок все мои мысли, я со страстью отвечала на его поцелуи, царапала его плечи, спину, прижимала ближе, хотела забрать его всего себе.

Внутри меня разворачивалась неистовая буря — если не выпустить ее на волю, она меня уничтожит. Герман меня то ли спасал, разделяя со мной этот ураган, то ли, наоборот, добавлял ему сил. Его руки были везде, они хотели обхватить меня за раз всю, исследовать всю, повторить каждый изгиб, оставить красные отметины на мягких местах.

Его тело казалось каменным — мускулы будто вылиты из стали, но такие горячие… Что-то во мне, глубоко спрятанное, безумело, плача от счастья. Пусть в этот раз он не останавливается, пусть нам никто и ничто не помешает. Я так хочу быть с ним…

Он оторвался от моих губ, на миг задержался на моих глазах помутневшим от страсти взглядом и спустился поцелуями по шее. Щетина покалывала нежную кожу, теплые губы оставляли огненные печати. Я зарылась пальцами в его волосы на затылке, прикрыла веки, полностью отдаваясь дурманящим ощущениям.

Герман повернул меня на спину и навис сверху. Тень сомнения промелькнула на его лице. Но едва я собралась притянуть его к себе, прямо намекая, чтобы он не останавливался, он сам впился в мои губы, а его колено уткнулось между моих ног, раздвигая их.

— Я так ждала… — произнесла на грани слышимости. Я? Глубинный порыв вытолкнул из меня слова, едва Герман дал мне короткую передышку между страстными поцелуями.

— Мари… — прошептал он нежно, и в груди затрепетали крылышками сотни бабочек. От прилива чувств у меня сбилось дыхание и защипало под ресницами. Следующий поцелуй был сладким как майский мед и волнительным, будто самый первый в жизни. Но через пару секунд Герман нагло ворвался языком в мой рот, притиснул собой к постели, и нежная сладость превратилась в жгучую карамель.

Я обхватила ногами его бедра, дрожа, сгорая от желания. И он не заставил меня долго ждать — коснулся головкой члена к моему лону, истекающему влагой, и принялся протискиваться внутрь.

С ума сойти, мне казалось, что я снова теряю девственность, настолько он был огромным! Если бы вошел резко — просто разорвал бы меня! Теплые трепетные волны кружили по телу, боль растворялась, и ей на смену приходило жаркое наслаждение. Я простонала ему в губы, поймала пылкий поцелуй и впилась пальцами, что было сил, в его спину, едва он вторгся в меня до предела.

Растянул — и больше не медлил. Просунул руку подо мной, прижал к себе, чтобы я ни на сантиметр не ускользнула от его мощных толчков. Я не ускользала — я кричала, срывая голос. Он все-таки разорвет меня, клянусь! Но я как умалишенная, мазохистка, только изгибалась и раздвигала ноги шире так, чтобы он с каждым разом вбивался глубже и глубже.

Герман не останавливался ни на секунду, не давал мне ни капли передышки. Неутомимый, ненасытный, необузданный. За каменной маской равнодушия скрывался ураган мощи и дикого желания. И меня завертело в нем, так что я потеряла остатки рассудка, лишь кричала и сиплым голосом бормотала несуразицу, перед глазами все поплыло, в теле не осталось места, куда бы не доплеснули волны удовольствия. Я убрала руки с его плеч, ибо мне нужно было судорожно стискивать то, что не такое каменное — я до треска комкала простынь, голова металась по подушке, под прикрытыми веками кружили звезды.

Наслаждение достигло пика — взорвалось тягучей пульсацией внутри, пробрало тело мощными судорогами. Мой хриплый крик постепенно угасал, я проваливалась в сладкую нирвану. Герман разрядился следом за мной, дал понежиться лишь от силы полминуты и стал трясти за плечи.

— Некогда валяться. Уходим.

Я отрицательно мотнула головой, обвила руками его шею, потянула к себе, приподняла тяжелые веки — взгляд черных глаз снова без блеска похоти, в нем лишь пронизывающий холод, который больно царапнул мне по сердцу.

— Куда? Зачем? — Я продолжала обнимать его, хотя весь его вид говорил о том, что пора оттолкнуться друг от друга минимум на метр. — От Рена не убежать.

— Сними с меня браслет.

— Нет.

Я не успела взвесить все за и против, ответила из принципа. Потому что оказалась в таком раздрае, что на любой вопрос или просьбу ответила бы “нет”. Герман вздохнул.

— Ладно. Давай собираться.

— Куда? Снова будешь меня от него прятать? Играть в кошки-мышки?

— Нет! — раздраженно гаркнул. — Я решил действовать по-другому. Нам лучше здесь не задерживаться не из-за демона. — Герман поднялся и подошел к камере, которая за нами подсматривала со столика.

— Ты все снимал?! — Я резко села, схватила одеяло, прикрылась, пусть это и было уже бесполезно.

— Не я, а он. У тебя десять минут на сборы.

Скинул напряжение, удовлетворил свою хотелку, и можно продолжать себя вести как бесчувственный мерзавец. Радует, что хоть сказал, что удалил запись. Но это не пошатнуло моей решимости устроить ему “сладкую” жизнь.

Глава 15. Анжелика

Когда мы вышли на улицу, Герман разочарованно похлопал по карманам в поиске дозы никотина. Раннее утро, люди с зонтиками спешили на работу. Я провожала их взглядом, пока они не скрывались в подземном переходе. Герман заказал такси, хотя его машина стояла на противоположной стороне улицы, и понес зонтик к киоску, я засеменила следом, удирая от прохладных струй. Пока.

— Подержи.

Он вручил мне зонт возле киоска, а сам подскочил под козырек. Едва заговорил с продавщицей, я бросила зонт и опрометью кинулась в переход.

— Стой! — полетело мне в спину.

Проще ливень сейчас остановить, чем меня. Я затерялась среди прохожих, стена из дождя прикрывала, и не так-то просто высокому мужчине растолкать зонтики, чтобы догнать низенькую хрупкую девушку, которой легко было пригибаться под маленькими куполами и лавировать между людьми.

Конечно, он в конце концов найдет меня, но, надеюсь, я успею сделать все, что запланировала. Далеко не убегала — только затерялась в лабиринте подземного перехода и вышла на ту улицу, которая вела к полицейскому участку.

Одежда промокла почти насквозь, и когда я пришла, у меня зуб на зуб не попадал. Но это все чепуха. Я выпросила, чтобы позвонили тому самому следователю, Дмитрию Рябову, и он примчался через двадцать минут. В обмен на удовлетворение его интереса, я предложила ему отвезти меня в больницу к родным.

На переднем сидении его машины под струями теплого воздуха и с капучино в обнимку я начала отогреваться.

— Хотите верьте, хотите нет, но я правда не помню ту жизнь, когда была Марией. Я действительно подсадная утка, но меня такой сделали поневоле. Построили фиктивную жизнь, написали воспоминания. Вряд ли вы верите в магию и демонов. Но, как я поняла, именно такими делами занимается секретная организация, в которой работает Герман. Говорят, я подписала какой-то с ними контракт. Уверена, меня вынудили.

Следователь молча смотрел на дорогу, и лишь дворники мельтешили туда-сюда, раскидывая потоки воды.

— Если вынудили, контракт можно признать недействительным, — наконец сказал он.

— Наверно… Но они говорят, что охраняют мою мать, чтобы отец ее не добил… Выходит, он как-то причастен к аварии.

Слова повисли в тишине. Я испытывала смешанные эмоции из-за родителей — не могла до конца признать, что они мои, а не чужие люди.

— Я выясню, была ли авария неслучайной. И охрану твоя мать получит, если нужно.

Стоит сказать “спасибо”? Но благодарность вряд ли его интересует.

— Вполне возможно, кузнецы больше не будут умирать, — сказала я. Думаю, оправдание Рена по поводу бессмертия покажется следователю чушью. — Герман об этом позаботится.

— Лично я не о кузнецах беспокоюсь. А о девушках, которые пострадали.

— Пострадали?

— Четверо с полной амнезией, одна умерла.

Рен, какого черта? На меня снежной лавиной обрушилось осознание того, что он наверняка творил с другими то же самое, что и со мной.

— Как умерла?

— До сих пор точно не известно.

Демон, конечно, заведет песню о подаренном бессмертии. Но так ли это? Нет никаких доказательств правдивости его слов. Нужно брать себя в руки, держать безумие, которым он меня заразил, под контролем. Возможно, только я могу что-то изменить.

Пока мы ехали дождь закончился, наступил вечер, а я успела поспать. Следователь вместе со мной зашел в больницу и поинтересовался, в какой палате лежат мои сестра и мама.

— Дело в том, что их уже здесь нет.

У меня внутри все оборвалось и чуть ноги не подкосились.

— Их выписали, — улыбнулась девушка. — Это чудо! Они очнулись от комы и оказались полностью здоровы!

Это не чудо, это один наглый псих-демон. Меня переполнила глубокая благодарность. А не рано радовалась? Сомневаюсь, что Рен их сейчас охраняет.

— Где они?!

— Наверное, дома? Несмотря ни на что, врачи требовали соблюдать…

Ноги сами понесли меня к выходу, будто на уровне подсознания я знала, куда бежать домой. Но на крыльце затормозила. Нет, я ни черта не помню! Не могла я по собственной воле отказаться ото всех воспоминаний!

— Поедем поговорим с твоими родителями? — спросил следователь, когда вышел на улицу. Я отрешенно кивнула. Что им скажу, почему пропадала? Списать все на внезапную амнезию из-за стресса? Вдруг очнулась в другом городе и ничего не помнила? Вроде такое бывает с людьми.

— Их вылечил по моей просьбе демон, который считается преступником, — осторожно сказала я, когда мы отъехали от больницы. Следователь хмурился и молчал — ему наверняка сложно переварить все, но он, расследуя дело, сам явно чувствовал в нем мистику. Родителям говорить правду нельзя — после отмазки в виде амнезии, рассказы о демонах точно обеспечат мне прямой билет в психушку.

Мы выехали за город и оказались в небольшом, уютном поселке. Следователь остановился у одноэтажного домика, огражденного сетчатым забором. В окне горел свет, возле двери спала собака. Я тут жила? Волнение бешено заворочалось в груди.

— Не готова?

На меня напал ступор.

— Посиди пока в машине. Если ты подозревала, что отец хотел убить мать, то, возможно, лучше тебе сейчас не попадаться ему на глаза.

Забрав ключи, он вышел на улицу.

— Наконец-то ты одна… — прошелестел сзади тихий шепот, и у меня на затылке волосы встали дыбом. Пульс загромыхал в висках. На задних сидениях никого не было! И в машину никто не успел бы неслышно и незаметно проскользнуть.

Шепот низкий, глубокий, со скрежетом злости. А еще он явно женский.

— Не оборачивайся, если сознание от страха потерять не желаешь.

У меня и так мышцы закоченели и ребра стиснуло ледяными цепями.

— Внимательно слушай меня, человечка. Дом твой мне разрушить легко так же, как по теням проплыть.

Рен все-таки пришел на Землю не сам? Даже не удивительно. Не могло только его появление так сильно повлиять на будущее всей планеты. Я отодрала прилипший язык к небу и спросила:

— Что вам нужно?

— Он вернуться должен. Он не хочет. Знаешь ты, о ком я.

— Так если не хочет, то почему должен?

Следователю отворил калитку приземистый пухленький мужчина, рядом кружился пес. Они вместе прошли к дому.

— Ты — одна из причин, почему не хочет…

Может, это его жена? Или родственница? Кто их, этих демонов, знает, как у них там все устроено.

— Кто вы ему?

— Это тебе ведать не положено. У него есть предназначение — и он его не исполняет! Ежели не посодействуешь его возвращению, я уничтожать буду все, что дорого ему в мире этом. Пока он не возвратится.

Все — это я в том числе?

— Послушайте, я не имею никакого на него влияния…

— Так возымей! Я шанс выжить тебе даю, человечка. Тебе и всем вокруг. Когда я начинаю уничтожать, мне остановиться трудно…

Ее, значит, Рен не послушал. Сомневаюсь, что она не пробовала на него надавить.

— И какое у него предназначение? Мне лучше бы знать, чтобы понимать, как я повлиять могу…

Собеседница затихла. Обдумывает, что мне сказать? Преодолевая страх, я начала поворачивать голову влево — медленно, по миллиметру. Изящная тонкая рука легла на спинку моего кресла, и я застыла. Черные длинные ногти заскребли обивку.

— Его дело создавать новые бокдуши, ставить кабриоши, а он приводит лишь новые души и приносит… — Она взмахнула рукой. — Тебе не понять, человечка.

— Он правда умеет дарить бессмертие?

— Что ты говоришь? Он и тебя обмануть хотел? Многих обманул… Но когда в Скиалире бокдуш душа наденет, то пути обратно нет.

Мне бы рвануть сейчас на край земли, подальше от этих всех демонов, запрятаться в Богом забытом селе и не вспоминать. Твердить себе, что моя рогатая собеседница — лишь приснилась в жутком кошмаре.

Но я точно не хотела убеждать Рена вернуться. И на край Земли не помчусь — желание сбежать, это только минутная слабость.

— А почему вы появились на Земле?

— Любопытная человечка… Меньше знаешь, крепче спишь — так у вас говорят. Тебе надо знать только то, что ему человеческая жизнь не подходит. Его предназначение не в том, чтобы постигать удовольствия плотские. Не смей говорить ему, что я приходила, не то мне придется скверной очистить сей дом.

Когда пауза затянулась, я рискнула обернуться — пустые задние сидения утопали во тьме. Можно было выдохнуть. Но напряжение не отпустило — оно перетекло в виски и запульсировало болью.

Демоница явилась, когда я была одна, а это в первую очередь значит, что самой оставаться нельзя. И черта с два я ничего не буду говорить Рену! Только он может защитить меня от своих сородичей. Как теперь с ним поскорее увидеться? Обратно ехать — полдня пути. А следователь все не возвращался. Меня сжирало нетерпение. Что же он так долго?

Дверь сбоку резко открылась — и я подскочила от испуга. Герман схватил меня за локоть и выволок на улицу. Его я точно не ожидала увидеть! Кепка надвинута почти на нос, не видно взгляда, зато по болезненной хватке на моей руке предельно ясно, что он чертовски зол.

Его яростью меня окатило, когда он затолкнул меня в свою машину и забрался на водительское сидение. Скинул кепку, швырнул прочь и повернулся ко мне корпусом.

— Ты соображаешь, что творишь?! Думаешь, мне есть когда мотаться по стране и тебя искать?

— И зачем я теперь тебе нужна? Ловушка не сработала, а по контракту, позволь уточнить, сколько я должна изображать Анжелику? Там, случайно, моя миссия не подошла к концу?

— Демона мы не уничтожили — значит, нет.

— Его вряд ли можно уничтожить.

— Тогда вряд ли ты вернешься к прежней жизни, — криво усмехнулся он и завел автомобиль.

— Подожди, а следователь?

— Безнадежно уволен.

— Но он не просто так уперся в это дело! Думаю, какая-то из пострадавших девушек ему близка.

— Тем более. — Герман вырулил на трассу и разогнал машину. — За сестру и мать не беспокойся — они домой не доехали, их перехватили наши люди и надежно охраняют.

— Что же меня не перехватили?..

— Когда мне доложили, что ты уехала с ним, и сказали, в какую сторону, я понял, куда ты собралась. Быстрее всего было долететь до твоего пункта назначения на частном самолете. На нем мы и вернемся.

— Зачем ты так мчался за мной? Разве сейчас я играю какую-то роль в твоих планах?

— Демон рано или поздно явится к тебе. А нам нужно обсудить на нейтральной территории наши дальнейшие шаги.

Не это мне хотелось услышать. Почему не признаться, что волновался? Я так надеялась снова увидеть беспокойство в его глазах. Чтобы в них снова дрогнул лед. Неужели только Рен может сделать это?

— Тебе нельзя… — я запнулась, пытаясь сформулировать правильно вопрос. — Нельзя вступать со мной в любые отношения?

— Да, — ответил Герман, не сводя взгляда с трассы. Запрет многое объяснял.

— Но ты… хотел бы?

Он резко вильнул вправо, так что меня дико качнуло, и прижался к обочине. Я ожидала чего угодно — молчания, слова “нет”, перехода на другую тему. Но не того, что Герман схватит меня за плечо и вонзится разъяренным взглядом в мои глаза.

— Ты спятила на пару с демоном, да? Ты реально хочешь, чтобы я был третьим?

— Ты тоже спятил, но пока не признался себе в этом.

Наверное, в том, чтобы раз оказаться втроем в постели и развлечься, не было ничего особо сумасшедшего. Проблема заключалась как раз в том, что мне хотелось не только постели.

Герман отпустил мое плечо и откинулся на спинку кресла.

— Из-за того что ты мне сделал новую жизнь, а сам появился из старой, меня иногда разрывает на части, — говорила я, смотря перед собой. — Прежняя Мари тянется к тебе, новая Анжелика сходит с ума от Рена.

— Не оправдывайся.

— Но ты говоришь, что я спятила… Тебе противна сама мысль, чтобы ты и Рен…

— Не в этом дело. Мне нельзя вступать ни в какие отношения с тобой, а тем более вместе с преступником трахать тебя.

— Могу тебя обрадовать: из демонов на планете он не один. — И я вкратце пересказала разговор с демоницей. Лицо у Германа вытянулось от шока. Под конец я добавила: — Так что уничтожение одного Рена ничего не исправит. В задании, что поручила тебе организация, нет никакого смысла.

— Значит, он пошел против своих? — Герман оперся рукой о мое кресло. — Мне нужно больше знать о них. Ты мне в этом поможешь. Демон неплохо идет с тобой на контакт.

— Он и мне мало о себе рассказывает.

— Но больше, чем мне.

— Что ты хочешь обо мне знать? — донеслось из задних сидений! Рен! Все себя от прилива радости я обернулась. В темноте на его белых волосах будто светились мелкие звезды, а рога прошивали крышу машины. Не буквально, а словно проникали сквозь нее. Неизменные спутники-мечи были сложены на коленях.

— Ну как? Начитался? — спросил Герман.

— Да, ваша учебная библиотека огромная. Мне вечности не хватит все изучить. Но основное о даре я почерпнул.

— Если получишь дар, тебе придется искать наставника. Прочитать все книги для управления даром недостаточно.

Рен сузил свои лунные глаза. Представляю, как демону, прожившему бессчетное количество веков, не хочется становиться учеником у смертного человека.

— Без обучения дар будет тебе только создавать неприятности, — добавил с ухмылкой Герман. Я улавливала сейчас что-то между ними непривычное — каплю тепла и ехидство без былой злобы, за что хотелось обоих сию секунду расцеловать. Похоже, то, что они делили одно тело на двоих, сблизило их немного.

— К чему ты ведешь, ищ… Герман?

— К тому, что кроме меня никто другой не захочет тебя по своей воле обучать.

— А ты хочешь?

Рен опустил мечи и подался ближе к нам. Я не сдержалась и протянула руку, чтобы погладить его по волосам. Они оказались безмерно шелковистыми на ощупь, воздушными, но тотчас складывались в безупречную прическу, едва я отдергивала пальцы. Слепящие серпы-радужки вперились в меня.

— Соскучилась?

Я отстранилась и сказала:

— По кипятку на спине не соскучилась.

— Милая Лика, я бы не дал ему опрокинуться. Зато смотри, как здорово удалось пробить брешь в самообладании доблестного охотника. — Рен перевел взгляд на Германа, у которого только пар из ушей не шел. Казалось, вот-вот он схватит Рена за рога и скрутит из них бублик. Пока не завязалась драка, я решила сменить тему.

— Ко мне приходила одна демоница, требовала, чтобы я подтолкнула тебя к возвращению…

— Я слышал, как ты говорила об этом Герману, — раздраженно перебил меня Рен.

— И?

— Ей только дай повод что-нибудь уничтожить. Не я, так кто-то другой разозлит. В мире, из которого мы пришли, у нее украли бокдуш. С тех пор она немного не в себе, хоть и вернула его.

— Отлично! Ты так говоришь, будто уничтожение чего-либо это пустяк!

— Я разберусь с ней!

— Кто она?

Лунные глаза лукаво блеснули.

— Ревнуешь?

Есть немного, не сидел же он веками в одиночестве? Но я лишь возмущенно воскликнула:

— Рен! При чем здесь это…

— Действительно, объясни, кто она? — подключился Герман. — И вообще, сколько вас всех?

— Я не знаю, перепись населения не веду. Она одна из высших. Анжелика, тебе самой оставаться ни в коем случае нельзя.

— Почему она не явилась, когда я была со следователем? Боится?

— На это есть причины. Мне проще появляться среди незнакомых людей, потому что я всегда был на границе. Я главный страж.

— Границе чего? — осведомился Герман, и Рен повернул к нему свое лицо, наполовину скрытое черным платком с узорами.

— Собираешь на меня досье?

— Надо же мне узнать побольше о своем будущем ученике.

Снова они начали испепелять друг друга опасными взглядами. Подколоть, ввернуть шпильку — это святое? Это прелюдия перед дракой? Лучше бы это было прелюдией перед кое-чем более горячим. Когда между ними искрило, загоралась дико я.

— Хорошо, Герман. Что ты за это хочешь?

— Всю правду о тебе и твоих сородичах.

Рен хрипло расхохотался, откинулся и разложил руки с мечами на спинки задних кресел.

— Это слишком высокая цена. Одно дело на время уйти в загул среди людей, и другое — предать. Мы не хотим раскрываться.

— То, что я узнаю, далеко не уйдет, — продолжал с нетерпением Герман. — Такие, как я, тоже скрываются. Мы умеем хранить тайны.

— Обычным любопытством тут не пахнет. Вы хотите нас лучше понимать, чтобы получить рычаги давления.

— Или чтобы понять, что с вами можно сотрудничать.

— Большинство из нас — это чистое зло. Либо зло, прикрытое лицемерием. Подобных мне — единицы. А я и близко не ангел. Поэтому лучше придумай другую цену за наставничество.

Глава 16. Охотник

Подпустить врага поближе, обмануть и всадить нож в спину — идеально. Не получается победить его честно — плевать. Я должен любым способом узнать, как можно его уничтожить… и забрать себе приманку. Не слишком ли он к ней привязался? Не слишком ли она на него завороженно смотрит?

Так же когда-то смотрела на меня.

Все идет не так. Складывается впечатление, что я пытаюсь устоять на карточном домике, одновременно с этим жонглируя апельсинами. Боссу говорю одно, делаю — другое. В любом случае главное — результат.

Вряд ли дар сделает его намного сильнее. Хорошо подумав, я решил не только не мешать демону его получить, а, наоборот, помочь в этом. Тем самым он будет вынужден держаться какое-то время возле меня. За это время я должен успеть выведать о нем все возможное.

 Конечно, он с подозрением относится к любым вопросам. И я слегка не сдержался, предложив обменять наставничество на информацию о демонах. Придется пока отступить, чтобы позже сделать снова шаг вперед, но более осторожный.

— Если каждый из вас силен так же, как и ты, то ни о каких рычагах давления и речи нет, — пошел я на попятную, пытаясь отвести от себя подозрения. — Война нам не нужна. Но если вы собираетесь оставаться в нашем мире надолго, то рано или поздно нам, как существам с магическими способностями, придется наладить между собой контакт.

Демон испытующе смотрел на меня, будто в моих глазах что-то написано. Жуткий тип. Что в нем нашла приманка?

— И все равно… Не мое дело налаживать контакты. Проси что-то другое.

— Сними с меня браслет.

— Не понравилось делить со мной одно тело?

— Скоро у тебя будет свое.

— Анжелика, сними.

Я протянул ей руку, и ее ласковые пальцы коснулись предплечья. Наш первый раз вновь всплыл перед внутренним взором во всех красках, как бы я ни пытался затолкать его в самый дальний угол памяти. Она потрясающе отзывчивая, чувственная, нежная, и выбивать из нее членом стоны было лютым наслаждением. Я ни разу не жалел о том, что сделал. Я совершенно не насытился, я только разжег аппетит.

Браслет легко разомкнулся, сам я его снять не мог. Смотрел на ее пальцы и снова видел их на своем члене. Она права, я тоже помешался. И рассудок — вроде трезвый? — подсказывал: а секс втроем ведь может сблизить меня с демоном так, что он охотнее потом будет отвечать на вопросы.

Естественно, рассудок мой пьян. И нет никакой гарантии, что в процессе мне не захочется его убить так сильно, что у меня откажут все тормоза. Он и сейчас бесил дико.

— Кроме браслета ничего не хочешь?

— А ты много готов заплатить авансом? — У меня были еще мысли, но нехорошо, если приманка их услышит. — Пойдем поговорим наедине.

Она ошарашенно провожала меня взглядом, пока я выбирался из машины и отходил на несколько метров от нее к роще — в ее кромешной тьме спрятался демон.

— Что-то касающееся Анжелики?

— Давай по-честному, — обратился я в никуда, во мрак. — Насколько серьезно ты насчет нее настроен?

— Я вроде не скрывал, что просто развлекаюсь.

— Значит, у твоих развлечений будет скорый конец. Закончу учить тебя обращаться с даром — оставишь ее в покое.

— Нет, ты не понял. Мне дар без нее не нужен. Ты попал точно в цель. Изучил, видимо, всех предыдущих девушек кузнецов, выбрал, что их объединяет, вычислил лучшие качества — и преподнес мне безупречный подарок. Я бы сам не нашел.

— Она кого-то напоминает из твоего прошлого?

— Она даже лучше, — произнес демон с придыханием. — Копия ярче оригинала. Я не предлагаю ей пойти с собой лишь потому, что это сделает ее несчастной.

— И ты мне втираешь, что развлекаешься?

Внезапно он перешел на торжественный тон.

— Жизнь человеческая коротка! Для меня какие-то сто лет, это как для вас отпуск.

— Дар тебе столько не даст. Он после сорока лет начинает терять силу.

— Никто не мешает мне менять тело время от времени.

Я тяжело вздохнул и обернулся: приманка смотрела в мою сторону и кусала губы.

— Тогда прекрати над ней измываться.

— Я грань не переступаю. А то, что делаю, ей нравится. — После паузы добавил: — Тебе нравится. У нас похожие вкусы, разве нет? Я поначалу думал, что от тебя надо избавиться. Но боюсь, что если тебя в землю закопают, то будет не так интересно. Твое присутствие добавляет остроты. Ты сам видел, какой становится Анжелика, когда мы в одном теле. Любопытно, что с ней будет, если ее желание исполнится…

— Но в итоге останется кто-то один?

— А что будет в итоге, никто не знает… Так что, есть другие предложения по поводу платы за наставничество?

— Да. Не хочешь рассказывать о своих сородичах — ладно. Тогда вместе со мной будешь разбираться, как вернуть возможность изменять будущее, которую из-за вас мы потеряли.

— Хорошо.

— Отлично. Тогда поехали оживлять тебе тело.

Едва мы вернулись в машину — я пешком, демон тенями, — приманка засыпала нас вопросами. О чем говорили? Что решили? Почему от нее прячемся?

— Мы обсуждали, хватит ли нам твоей смазки на два члена или надо купить еще, — беспардонно заявил демон.

Щеки приманки вмиг стали пунцовыми, в глазах мелькнул лихорадочный блеск — она отвернулась к боковому окну, а я с каменным выражением лица повернулся к задним сидениям, сжимая кулаки и стараясь сохранить самообладание.

— Какого хрена ты несешь?

— Но раз мы договорились, то все действительно надо обсудить. Втроем.

— Мы еще ни о чем не договорились! — припечатал я и повернулся к рулю, отвлекаясь на другое: кто сейчас из охраны может быть возле палаты Влада. Проще позвонить и узнать — так или иначе, пересаживать дар из охранника в кузнеца буду я. И перед боссом объясняться мне.

Пара звонков, и кто в охране стало известно. У него не очень сильный дар, что вполне хорошо.

Ранним утром мы прилетели, поспав в частном самолете. Приманка не смела встречаться со мной взглядом, говорила тихо — демон, сукин сын, не мог быть помягче? Одно дело мечтать о тройничке, и другое дело — всерьез им заняться. Она могла спасовать.

И мы на самом деле ни о чем еще не договорились. А лично мне хотелось, чтобы если все произойдет, то пусть оно будет естественно, на сиюминутном порыве всех троих, а не после тщательного планирования. Пусть даже я не прав…

Я оставил приманку в машине в обнимку с большим стаканом горячего капучино и в компании коллеги, а сам двинулся к больнице, прокручивая в голове четкий план: я приду, заболтаю охранника так, что он зайдет со мной в палату, дам отмашку демону — он вселится в тело Влада, а я в этот момент вытащу из охранника дар и всуну его в тело на койке. Охраннику ничего особо не будет — лишение дара неприятно, но не смертельно. Получит позже другой без очереди.

А затем… Демон придет в себя, и мы сбежим из больницы, сядем в машину, отправимся куда-нибудь в тихое безлюдное место. Я по дороге позвоню боссу, скажу, что устанавливаю с демоном контакт на компромиссных условиях.

Там, в тихом безлюдном месте, может и случиться тот самый сиюминутный порыв. Я зашел в аптеку и взял смазку. Так, на всякий случай. Лишней не будет.

На этаже, где лежал Влад, я сразу почувствовал что-то неладное — охранник, едва завидев меня, нетерпеливо сделал несколько шагов в мою сторону, но, видимо, вспомнив, что далеко от двери ему отходить нельзя, замер на месте.

— Он пришел в себя! — прошептал охранник, едва я поравнялся с ним. — Сейчас в палате разговаривает с дежурным врачом. По-моему, это не демон.

— В смысле?

Не ожидая, пока парень найдет что ответить, я распахнул дверь и вошел в палату. Влад сидел на постели и не выглядел больным.

— Какой пожар? Какие ожоги? Ты чего мне втираешь? — Влад откинул одеяло и совершенно здоровыми ногами, без следов ожогов, опустился на пол. — А ты кто? — кинул на меня быковатый взгляд.

Я сунул ему меж глаз удостоверение агента ФСБ, и тот побледнел, начал заикаться.

— П-прошу прощен-ния, г-ге-н-н-нерал… — произнося фамилию из удостоверения, он вообще чуть язык не сломал.

— Выйдите на пять минут, пожалуйста, — обратился я к врачу, и тот мгновенно выскользнул из палаты. Тотчас же из тени вышел разъяренный демон и, замахнувшись мечами, приставил один клинок к горлу Влада, который вот-вот был готов сознание потерять. На его лбу выступила испарина, глаза испуганно вцепились в меня.

— Кто тебя вернул в тело?! — рычал демон.

— Я н-не з-знаю.

— Лжешь!

— Убери меч, — потребовал я, взял кувшин со столика и наполнил стакан водой. — Влад, выпей и успокойся. Мы просто зададим несколько вопросов и уйдем.

Демон нехотя отвел меч в сторону и отступил на шаг. Влад осушил стакан залпом и кинул на меня вороватый взгляд.

— Я помню, как был с невестой, пошел сам в душ… Что потом? Правда пожар? Почему он так странно одет? — Влад скосил глаза на демона.

— Конечно, он будет делать вид, что ничего не помнит. Потому что она пригрозила ему расправой за длинный язык.

— Демоница могла его вернуть?

— Да, если он, допустим, задержался на границе и не надел еще бокдуш. Так как я редко их создаю в последнее время, то иногда собирается очередь.

— Что такое бокдуш?

— Артефакт, который делает нас теми, кем мы являемся сейчас.

Влада затрясло, к щекам прилила краска.

— Ты надул меня! В жопу такое бессмертие! Я лучше свои оставшиеся годы тут поживу!

Чувствуя, что демон сейчас кинется на него, я преградил собой дорогу. Так подозреваю, что без согласия Влада выгнать его из тела не получится. А вселяться и слушать постоянно чужой бубнеж вряд ли охота.

Демон не стал меня отпихивать, а подался ближе — мы были почти одного роста, его радужки-серпы на уровне моих глаз.

— Позаботься о Лике. Я скоро вернусь.

— Пойдешь искать другое тело? Она ведь каждого может так возвращать.

— Пойду разберусь с ней.

Он утек в тень, а я, к своему удивлению, почувствовал разочарование. Уже привык к этому уроду? Нет, но всегда неприятно, когда планы рушатся. И приманка расстроится.

Задребезжал в кармане телефон. Я вышел из палаты и пропустил в нее врача.

— Демон обезумел! — вещал Ник. — Он той гадостью, которой расправился с ловушкой, уничтожил дом Мари! Отцу не повезло, а собачка успела слинять.

Твою ж мать…

— Это не демон.

Из палаты доносились громкие заявления Влада, что он в полном порядке и не нуждается ни в каком стационарном лечении. Я отошел подальше, чтобы нормально поговорить.

— Оказалось, демонов прибыло в наш мир много. Приманка общалась с одной из них.

— Ого! Ты должен срочно позвонить боссу.

Влад выскочил из палаты, оглянулся на меня и поспешил по коридору, словно за ним тысяча чертей гнались.

— Пока ничего не докладывай. Я сам, — сказал я, положил трубку и тоже поторопился к выходу. Приманка ведь ничего не знает и может…

Опасался я не зря. Когда вышел на улицу, застал ее у крыльца в медвежьих объятьях Влада. И почему ей не сиделось в машине?

Глава 17. Анжелика

— Котик, я так соскучился, что просто жесть, — бормотал на ухо Рен, стискивая меня в объятьях. Секундочку… Котик?

— Влад?! — оторопела я. Меня словно ведром ледяной воды окатило.

— А кто же еще?… — он слегка отстранился и сразу потянулся за поцелуем — я уперлась руками в его мощную грудь, изо всех сил отталкивала от себя, отворачиваясь от губ, к которым совсем недавно я с радостью прижималась.

— Отпусти девушку! — потребовал Герман, едва сбежал со ступенек. От его голоса Влад вздрогнул. Руки, что крепко со страстью обнимали, повисли. Надо ему хоть что-то объяснить.

— Влад, нам нужно расстаться. Пока тебя не было, много чего произошло…

Он вспыхнул от злости, стиснул челюсти так, что бугрились желваки. Меня пробрало ознобом. Никогда не видела его таким. Я отступила на шаг, чтоб меня не задело взрывом бомбы под именем Влад. Чувствую, не будь Германа рядом, бомбануло бы так, что пол-улицы разнесло.

— Прости… — бросила я на прощание бывшему жениху, когда Герман приобнял меня за плечи и повел к стоянке. Жаль, не получится ничего ему так объяснить, чтобы он не злился и не обижался.

А где тогда Рен?!

— Я тебе сказал сидеть в машине? — кипятился Герман. — Какого хрена ты вышла?

— Мы поругались с Фаей… То есть с Афиной или как ее на самом деле? Не надо больше меня с ней оставлять…

Бывшая подруга потрясающая актриса! Спектакль длиной в месяц отыграла и теперь делает вид, будто я пустое место. А когда это пустое место взывает к человечности, она огрызается как собака.

— Поругались или нет, у нее было задание тебя охранять, пока я не вернусь. Не думаю, что ваша ссора страшнее, чем появление демоницы.

— Я все равно пошла постоять в людном месте… Не вылезла она бы из тени перед крыльцом.

Герман вряд ли проникся моими оправданиями — ничего не ответил, выписал коллеге пару замечаний и отправил ее восвояси.

— Где демон? — спросила я в машине. И съехала по креслу от шока, когда Герман рассказал о случившемся. — То есть мой отец… То есть она подслушала… С ума сойти, почему я не держала рот на замке?!

— Правильно, что ты не молчала. Это моя вина. Я должен был перевезти твоего отца в другое место.

— А если бы дома еще были мать и сестра?…

Из моих глаз неконтролируемо полились слезы. Мне бы вспомнить, как в детстве папа катал меня на плечах, или покупал мороженое, или водил в зоопарк… Но я, черт возьми, помнила лишь фальшивый приют и тот момент, когда отец заходил со следователем в дом. Это все? Все, что останется мне на память?

Тело тряслось, меня выворачивало наизнанку. Герман обнял меня, придвинул к себе, и я уткнулась лицом ему в ключицу. Его дурманящий запах, его тепло не успокаивали, а, наоборот, вывели меня из себя окончательно. Силы утекали, я лишь вяло стучала кулаком по его груди и бормотала:

— Все из-за тебя… Ты же меня нашел… Ты заставил подписать тот контракт…

— Если бы твои мама и сестра не попали в аварию, то тебе не понадобилось бы много денег. Ты не пошла бы в эскорт…

— Что?

Вот меня выворачивало наизнанку, а теперь перевернуло вверх тормашками, и все слезы застряли в глотке.

— Мы, когда подбирали приманку демону, искали девушек, подходящих по типажу, в сложных финансовых условиях, согласных на любую работу. Да, ты сначала отказывалась, но потом согласилась.

— Я спала с мужчинами за деньги? Я бы никогда…

В один момент я стала себе отвратительной. Мое тело грязным. Я девушка легкого поведения. Поэтому дурела из-за пошлых игр демона? Поэтому мне в голову приходят разные извращенные мысли?

А, может, я уже спала и с двумя и с тремя?..

— Начала накручивать себя? Перестань, это никак тебя не характеризует. Ты всего лишь пыталась спасти своих родных.

Может, поэтому согласилась на договор? Чтобы забыть всю гадость…

— Зачем ты сказал? Чтобы отвлечь меня от смерти отца? Спасибо, отвлек!

Я выкрутилась из объятий и, если бы могла, вышла из машины, пошла куда глаза глядят.

— Я это к тому, что нет смысла убиваться из-за него! Он подстроил аварию и совершенно не убивался, когда жена и сестра оказались при смерти.

— Ты уверен?

— Расследование собирались проводить, когда ты выполнишь все условия договора, а до этого только обеспечили охраной. Но ты была уверена.

Не знаю, я оказалась в полной фрустрации. Как, подписывая договор, собиралась потом жить без воспоминаний? Герман завел машину и покатил куда-то вперед, позвонил боссу. Я не прислушивалась к разговору, мне хотелось лишь скорее окунуться под струи воды и содрать с себя мочалкой кожу.

Неужели не было других вариантов? Как я угодила в эскорт…

Радовало, что Герман привез меня в знакомое место — в свою двухуровневую квартиру. Я не хотела есть, я два часа пропадала в душе и попросила помочь мне разложить диван в гостиной. От эмоционального истощения клонило в сон, но я не хотела спать в кровати, на которой Рен доводил меня до безумия, на которой случился наш первый раз с Германом.

Я не хотела, чтобы ко мне прикасался кто-либо, но не осмелела настолько, чтобы об этом громко заявить. И когда проваливалась в дрему, почувствовала, что диван прогнулся, ко мне сзади тихо пристроился Герман, приобнял, а я слишком устала, чтобы оттолкнуть. Сон утянул меня на ласковые пушистые облака.

Проснулась я от дикой жары. Обнимали теперь меня спереди и сзади. Рен вернулся?

Я разлепила веки — тусклый свет ночника ложился на спящее лицо незнакомого светловолосого парня. Он по-собственнически умостил руку на моем бедре и прижимался ко мне всем телом. Невольно я вскрикнула, забрыкалась, перекатилась через Германа, заехав ему случайно локтем в челюсть, запуталась в тонком одеяле и грохнулась на пол.

Лежа ничком на паркете под череду отборных матов сверху, я пришла в себя. Это ведь Рен! Просто, наверно, нашел себе другое тело, похожее на Влада. Я приподнялась, радуясь, что несильно ударилась, и поджала губы — Герман сидел на постели, потирая правую скулу.

— Прости…

Светловолосый парень, то есть Рен, с усмешкой наблюдал за ним. Видеть их двоих в одной постели слишком для меня. Слишком опасно и волнующе.

— Я испугалась, — сказала я и отвела взгляд к холодильнику. Кажется, вернулся немного аппетит. Туда я и направилась.

Рен вырос буквально передо мной, оперся рукой о столешницу и обаятельно усмехнулся.

— Как тебе это тело?

Он был выше Влада, но более жилистым, мышцы не бугрились под футболкой, а тянулись плотными канатами. Лицо моложе, черты красивее и милее. Он скорее был похож на самого популярного парня в универе, чем на кузнеца. Не сказать, что мне не нравилось что-то, просто непривычно. И я могла принять его любым, лишь бы он… не пропадал надолго.

— А тебе в этом теле нормально? — спросила я кое-что важнее, чем моя симпатия.

— Где ты его взял и на каких условиях? — раздался возле уха голос Германа — он прошел к кофеварке и запустил аппарат.

— Какая разница? — раздраженно взмахнул рукой Рен. — Главное, на него никто не претендует.

— Ты его из морга вытащил, что ли?

Я прыснула в кулак, насыщаясь радостью прямо из воздуха — в нем искрило и вибрировало. Уже успела соскучиться по их перебранкам.

— Я на некроманта похож? — огрызнулся демон. — Пей свой кофе скорее. Мне не терпится обзавестись даром.

— Подожди, мне нужно решить, у кого его забрать, — задумчиво произнес Герман и сделал глоток, никуда не торопясь. Тогда Рен резко притянул меня к себе за талию и коснулся губами уха. Сердце подскочило и заухало, тяжело, громко. Герман застыл, держа чашку у рта и прожигая меня пристальным взглядом своих черных глаз. Что в них было? Ревность, злость, дикий интерес? Сразу не разобрать. Он следил, как рука Рена забралась снизу мне под майку и поднимала ткань, двигаясь к груди. Моя кожа пылала, ее мелко покалывало, ураган противоречивых чувств распирал меня изнутри. Я с трудом дышала, внизу живота закручивалось возбуждение, но отрезвляющие мысли раз за разом окидывали меня холодными волнами.

То, что мы делаем втроем, неправильно. После того что рассказал обо мне Герман, мне хотелось уйти в монастырь. Кем он меня считает, если честно? Даже пусть он согласен разделить меня с Реном, он не будет со мной после такого. Я останусь для него просто развлечением. Как и для Рена. Я вывернулась из объятий и отошла в сторону. Есть. Мне нужно поесть.

— Я… я так кушать хочу, не помню, когда ела… — открыла холодильник и блаженно вздохнула, чувствуя, как прохлада остужает горячее лицо, шею, плечи. С другой стороны, разве не поздно давать заднюю? У нас с Германом и так может ничего не получиться. Тем более разве не лучше для меня найти вообще другого парня, адекватного, обычного человека, который ничего обо мне не знает?

Я сейчас с ума сойду от этой каши в голове.

— Думаю, мы можем поехать за даром и через час… Да, Рен? — спросил Герман внезапно охрипшим голосом.

— Почему нет…

Мне бы нырнуть в холодильник и закрыться там изнутри. Они что, собрались прямо сейчас все сделать? Не зная, куда деться, я стояла и пялилась на полупустые полки. Сыр, ветчина, овощи… Рука Рена прокралась сзади туда, где лежали бананы, отчего я вздрогнула и прикусила губу, изнемогая от мелкой дрожи по спине. Он стоял так близко.

— Но сначала нашу девочку нужно накормить, — игриво сказал Рен и отломал банан от ветки.

Он сказал “нашу”. Я сейчас в обморок хлопнусь от переполнивших меня эмоций. Тело просто не выдержит.

Герман ловко выхватил из рук Рена банан и кинул обратно в холодильник.

— Нормально накормить, а не для вида. Будешь омлет? — спросил меня, отодвигая Рена. Я кивнула. Все равно сейчас сама не смогу даже банан почистить — все будет валиться из рук, они мелко подрагивали.

Не знаю, что случилось, но за спиной резко что-то грохнулось. Я отпрянула в сторону, оборачиваясь — Рен лежал на полу без сознания. То есть тело. Он сам стоял чуть поодаль, едва не задевая рогами люстру.

— Так где, говоришь, взял тело? — хмыкнул Герман и, выложив продукты на стол, захлопнул холодильник.

— Может, с браслетом будет лучше? Ты ведь не выкинул его? — Демон присел рядом с телом, скрестил мечи и по нему начала расползаться серая мерцающая вуаль.

— Нет. Лежит в сумке в машине. — Он сделал пару шагов в сторону прихожей, и по залу разнеслась трель дверного звонка. Если судить по удивленному выражению лица Германа, то он никого не ждал.

Завибрировал его смартфон на столике.

— Твою ж мать… Надо открыть!

— Сейчас? — вскочил Рен на ноги и ткнул мечом в лежащее тело. — Это пусть лежит?

— Давайте мой браслет! — сообразила я и попыталась его с себя снять, но почему-то ничего не получалось. Защелки не поддавались.

— Бессмысленно! — громким шепотом отмахнулся Рен. — Его нужно долечить!

— Я не могу не открыть, это босс!

— Хватайте его под руки и спрячьте пока!

Звонок снова задребезжал в воздухе.

— Куда спрятать? В шкафу нет столько места! Не мог вселиться в карлика? — ворчал вполголоса Герман, но закинул тело на плечо и поспешил в сторону туалета. Я следом.

Едва мы уложили тело в ванне, я предложила остаться тут, будто принимаю душ, чтобы боссу не пришло в голову сюда зайти. Герман выскочил за дверь, я закрылась. Жутко. Нерационально страшно находиться в маленьком запертом помещении наедине с телом незнакомца.

Так, прочь дурацкий страх, надо включить воду.

— Я хочу поговорить с Анжеликой, — услышала я громоподобный властный голос, собираясь повернуть смеситель.

Глава 18. Анжелика

— Герман мне сказал по телефону, что к тебе являлась демоница… Как она выглядела?

Я подняла взгляд на Германа, который умудрялся готовить омлет и не сводить с меня глаз. Вроде в его выражении лица я не заметила немого протеста. Можно рассказывать все?

Босс выглядел влиятельным и серьезным мужчиной — ему вряд ли удастся незаметно солгать. Как я понимаю, главное, не дать ему понять, что между нами с Германом что-то есть.

— Она находилась за мной и сказала не поворачиваться, если не хочу испугаться… — Я осторожно стала рассказывать, как прошла встреча в общих чертах, но босс выспрашивал все детали. Я чувствовала себя нашкодившей первоклашкой в кабинете директора. Глаза стального цвета препарировали меня, следили за каждым взмахом ресниц, и я силилась не смотреть на дверь ванной комнаты, где осталось тело светловолосого парня.

— Во-первых, — начал босс, когда у меня иссякли все объяснения, и откинулся на спинку дивана. — Если она в следующий раз появится, отправляй ее ко мне. Скажи, что сама никаких решений не принимаешь и подчиняешься организации. Скорее всего, она ответит отказом, но будет иметь в виду, что ты лишь пешка. Во-вторых, демон, как я понимаю, возле тебя крутится? В каком виде?

Я невольно кинула взгляд на Германа — он, как назло, отвернулся. По комнате распространялся аппетитный аромат омлета с ветчиной и сыром, и у меня даже слюнки потекли, но желудок, наоборот, сжался в узел.

Пришлось выложить, как выглядит Рен. Мне совершенно не нравился этот разговор. Я уже жалела, что не осталась в ванной и не заперлась там.

— Что он говорит, когда приходит?

— Он сейчас может нас подслушивать. Хватит. — Я поднялась на подкашивающиеся ноги и двинулась к островку кухни. Запихну в себя еду насильно.

— Он был здесь, когда я позвонил? — прилетело в спину, и я заметила, как у Германа дрогнул нож, что разрезал омлет. Я сама чуть не споткнулась.

— Я говорил, что налаживаю с ним контакт, — спокойно произнес охотник и положил половину ароматного омлета на тарелку, которую сразу пододвинул ко мне. Я впилась в тающий сыр вилкой.

— Если поиск компромисса сводится к тому, что гибнут люди, то в нем нет смысла. — Боковым зрением я видела, как босс поднялся с дивана, расправил широкие плечи и подошел к нам.

Рен обещал разобраться с демоницей. Удалось? Об этом нужно было спросить, а не сходит с ума от борьбы желаний и здравого рассудка!

— Куда она хочет, чтобы он вернулся? Это нужно знать. — Босс на последних словах ткнул пальцем в столешницу, подчеркивая требование.

— Если он подслушивает… — начала я, протолкнув в себя кусок омлета.

— То пусть выйдет из тени. Я открыт к диалогу. — Он обернулся, сканируя взглядом тени, которые оставались неподвижными.

— Демон больше не будет никого отправлять на тот свет. И с демоницей решит разногласия. Он просто хочет пожить немного человеком.

Опираясь руками о столешницу, Босс скосил взгляд к двери ванной комнаты.

— Значит, ему нужно другое тело… — Он направился прямиком туда, куда смотрел, повернувшись к нам спиной. Герман провел ребром ладони по горлу, намекая, что прирежет меня. Или что нам хана? Да, в конце-то концов, босс сам не против наладить контакт с демоном, зачем прятаться?

— Может, мы могли бы помочь ему в этом? — крикнула в спину боссу. Но он не остановился, держа путь к ванной. Я вдохнула, и не смогла уже выдохнуть, пока он не включил там свет и не открыл дверь.

Облегчение обрушилось на меня ласковым теплом и живительным воздухом. Я задышала, продолжая есть омлет. Если босс не выскочил в ужасе из ванной, не вскрикнул, никаким образом не нарушил тишину, значит, Рен успел убрать тело. Может, слетал по теням за браслетом, закончил лечение и сгинул.

— Подобрать ему тело? — Босс вышел обратно, на его лице промелькнуло разочарование. — Предложи ему. Взамен на разговор со мной.

— Но любое тело долго его не выдержит, — подключился Герман.

— А как долго он хочет жить среди людей?

— Кто знает… Что, если предложить ему дар?

— Это очень опасно. Мы не знаем, как поведет себя дар и сущность демона, находясь в одном теле.

Босс, возможно, боялся, что Рен станет еще сильнее. Чем сильнее, тем безнаказаннее. Или дело в другом?

— Конечно, — кивнул Герман. — Просто предложу ему подобрать подходящее тело.

— Я уверен, он не откажется. Дам задание Нику. — Босс наконец-то направился к двери. — Будь на связи, — махнул рукой Герману и вышел. Теперь можно спокойно доесть, не боясь подавиться.

— Ты не могла держать рот на замке?! — прошипел Герман через минуту после того, как хлопнула дверь. Я как раз проглотила последний кусок.

— Да я тебя совершенно не понимаю! Что за игру ты ведешь? Сам только что сказал о даре!

— Расслабьтесь, я решил вопрос с демоницей, — послышалось со стороны диванов. Там восседал светловолосый парень и довольно ухмылялся. Рен! И не скажешь, что полчаса назад валялся на полу без сознания. Кованый браслет на предплечье ловил отсветы ламп. Но почему-то его слова не вселяли уверенности в том, что вопрос решен раз и навсегда. На каких условиях он с ней договорился?

— И она больше не придет?

— Нет, — пожал плечами Рен и съехал на другую тему. — Ты уже поела, Анжелика? Тогда мы можем приступить к тому, на чем остановились, пока нас не побеспокоили.

— Потом, — отрезал Герман. — Мы сейчас поедем за даром. Не хватало, чтобы ты потерял сознание во время процесса.

Потерять сознание во время секса не так страшно, как сидеть на пороховой бочке — босс ведь не зря беспокоился о том, что дар с демоном может стать взрывоопасной смесью? Хотя Рен в Германе находился без каких-либо побочных эффектов. Может, все пройдет хорошо?

Тревога не отпускала. Когда мы сели в машину и помчались по ночным дорогам, я все-таки решила прояснить хоть что-то.

— Зачем ты боссу намекнул о даре? Как будешь потом выкручиваться?

— Легко. Скажу, что демон хотел дар и вынудил меня шантажом его достать.

— Почему босс был против? Он зря беспокоится, правда?

Свет мелькавших фонарей бросался на хищный профиль Германа и убегал. Пауза затянулась, я спустилась взглядом к его мощным рукам, обтянутым кожаной курткой. Из-под рукава выглядывали темные очертания татуировок.

— Не зря, — наконец ответил Герман.

— Тогда почему…

— Потому что пока не попробуем, не узнаем наверняка.

Я только сейчас заметила, что напряглась так, что даже не касалась спиной кресла, и заставила себя откинуться назад. Еще недавно Рен угрожал меня убить, если я не буду послушной. А теперь я беспокоюсь, как бы с ним не случилось ничего плохого. Да и он немного раскрылся, перестал угрожать направо и налево.

Рен не захотел ехать с нами в машине — в принципе по понятным причинам. Говорил, что тенями ему проще передвигаться. Но странно, что когда мы были уже на месте, он задерживался.

Герман крутил в руке телефон и поглядывал на окна многоэтажки, под которой мы припарковались.

— Та двухуровневая квартира это ведь не твой постоянный дом? — спросила я

— Такие, как я, ресемиторы, обычно живут в подземных городах. И покидают их только по делу. Ради безопасности. Единицы прячутся среди людей, если не могут отвыкнуть от обычной жизни. Но так же и среди людей какое-то время живут новые дарообладатели. Наш дар имеет негативные стороны. Когда ресемитор достигает определенного возраста, дар высасывает из него жизненную силу и отправляется на поиск нового тела. По каким принципам он выбирает его, точно неизвестно.

— Но ты ведь умеешь пересаживать дар! Зачем ему позволять высасывать жизнь?

— Это делать умеют только те, кто обладает сильным даром и определенными знаниями. Сегодня я заберу дар у ресемитора, который недавно получил его и не хочет жить в подземном городе. За ним присматривает другая организация, что занимается учетом новеньких. До босса нескоро дойдет информация… Где Рен, твою мать!

— Думаешь, он правда нормально договорился с демоницей?

— Не уверен. Но он скорее рог себе откусит, чем признается в обратном. — Герман завертел головой, надеясь, видимо, что после этих слов Рен, если находился где-то рядом в тенях, точно покажется. Но нет. Он тяжело вздохнул и стукнул ладонями по рулю, откидываясь на спинку кресла.

— Ты обещал как-то рассказать, что между нами было… — пробормотала я, тоже нервничая. Стала рассматривать вывеску ближайшего кафе, откуда на улицу вывалились нетрезвые парни.

— Пока мы готовились к заданию, ты влюбилась в меня. Мы раз чуть не занялись сексом. Остановила только поставленная на днях внутриматочная спираль. Это было обязательно, чтобы ты не забеременела от Влада.

— Спираль я помню, — сказала я. Щеки пылали огнем. Влюбилась? Вела себя явно несдержанно, если он все понял. — А ты? — Мне нужно разделить смущение хоть немного, или оно сожжет меня живьем.

— Ну что, вы готовы? — спросил Рен с задних сидений и вмиг развеял неловкость. Мои губы растянула улыбка.

— Заблудился? — обернулся Герман.

— Пошли!

Я бы осталась в машине, чтобы не мешаться под ногами, но меня одну никто не бросит. Пришлось идти следом за мужчинами. Весь знойный день я проспала, и о пекле напоминал лишь жар, еще идущий от асфальта.

У Германа имелся хитроумный прибор, что обманул домофон и пустил нас в подъезд. Мы поднялись по лестнице на третий этаж, я прислонилась спиной к стене, пытаясь унять взбудораженную дрожь в теле и громкий стук сердца.

— Стой тут, мы быстро. — Герман ловко открыл отмычками замок и вместе с Реном проскользнул в квартиру.

Меня объял липкий страх. Здесь, вправо от лифта, светло, нет теней даже по углам. Но лестница утопала в полумраке. Из квартиры доносился шум потасовки, вскрик, я не сводила взгляда со ступенек.

Что ж они так долго?

Едва я об этом подумала, дверь распахнулась, и в коридор вылетел взмыленный Герман, поддерживая Рена. Тот тяжело дышал, схватившись за грудь, морщился, будто ему адски больно.

— Вниз! — прикрикнул на меня Герман, и я сорвалась с места, кинулась в полумрак лестницы. Сзади мне наступали на пяты, адреналин носился по крови и добавлял ускорения.

По дороге от подъезда до машины Герман меня обогнал — он нес на плече Рена. Ему так плохо? У меня пульс сбился. Я подходила на деревянных ногах к автомобилю и забралась на задние сидения к демону.

— Ты в порядке? — Я подалась ближе к Рену, но Герман ударил по газам и меня жестко качнуло в другую сторону.

— Такой боли я не испытывал сотни веков… — Его голос скрежетал, как у адской машины для убийств, кожа багровела, он сжал ручку над окном, и она треснула от хватки. Тогда он взялся за находящееся впереди кресло, и обивка расползалась под его алыми пальцами.

— Анжелика! — окликнул Герман. — Быстро погаси ему злость, или он разнесет машину!

— Каким образом?! — меня колотило от ужаса.

— Злость освобождает безжалостную сущность дара, — рассказывал Герман, будто на самом деле никуда не спешил, только гнал с бешеной скоростью по трассе, — а возбуждение действует наоборот. Пока Рен не умеет контролировать это самостоятельно, помоги ему.

То есть мне на этого багрового монстра со взглядом, в котором пылала жажда уничтожить все вокруг, нужно наброситься с поцелуями?

Глава 19. Анжелика

— Рен! — тихо позвала я и коснулась пальцами его багрового предплечья. Оно горячее, будто раскаленный металл. Превозмогая жжение, я сильнее стиснула его руку. Он повернул лицо ко мне — не верилось, что это Рен! Не лицо, а кроваво-красная маска дьявола! Его ноздри расширялись от тяжелого дыхания, губы сжались в тонкую линию, вены вздулись на висках. Казалось, он мне сейчас шею свернет одной левой, словно котенку.

Почему Герман сразу не объяснил, как контролировать дар? Еще до того, как его пересадил. По-моему, он только упивался тем, что творилось с Реном.

Я придвинулась ближе к нему — по крайней мере он пока просто смотрел на меня. Острая лихорадка колотила мое тело, прошибал холодный пот. Рен сейчас выглядел страшнее, чем в обличьи с рогами.

Он теперь будто зло в квадрате, которое заполнило все и не оставляло места доброй его части.

То ли моя кожа на пальцах и ладони привыкла к жару, то ли он начал слегка остывать? Я погладила его плечо — удивительно, как футболка не дымилась, ибо горячая как фольга, которую только что достали из духовки.

— Рен, я хочу тебя…

Он обжег мои губы диким поцелуем, стиснул в горячих объятьях — я точно нырнула в печку. Летний зной в полдень ничто по сравнению с жаром его тела. Я сгорю, я сгорю… Пожар будто выжег весь кислород в легких, кожа плавилась, в крови словно бурлила лава. В пьяной агонии я отвечала на поцелуй, крепче стискивала его горячие плечи… и постепенно адский жар отступал, но усиливался напор. Рен забрался мне под топ, опалял жгучими касаниями нежную кожу, поджигал нервы.

Нас завертело в слепящем калейдоскопе — его руки принялись шарить по всему моему телу, уже неопасно горячие, и я отдалась накрывшему возбуждению. Не видела, куда мы ехали, не отрывалась от жадных губ, изучала пальцами его новое тело. В промежности сладко ныло желание, я нетерпеливо раздвигала бедра, позволяя Рену пробираться под пояс легких летних штанов. Он дразнил меня, не забираясь под трусики и заставляя ерзать на кожаной обивке кресел.

Внезапный щелчок прозвучал как выстрел. Я вздрогнула, оторвалась от губ Рена и повернулась на звук — Герман пристально смотрел на нас с водительского сидения и затягивался электронной сигаретой. Его взгляд беспощадно кромсал хмельной туман в моей голове.

— Уже приехали? — хрипло спросил Рен и следом прочистил горло. Его руки продолжали меня крепко сжимать.

— Да, остановимся в этом доме на первое время.

Вокруг машины было темно, словно в глухом лесу, а на фоне ночного неба возвышалась двускатная крыша. Я выкарабкалась из цепких рук Рена, открыла дверцу, и мне в лицо хлынула освежающая влажная прохлада с нотками хвои, смолы и ягод. Чуть поодаль отражение луны блестело на водной глади озера.

Здесь красиво. И страшно — везде тьма-тьмущая.

Меня приобняла за талию рука — точно Рен — и враз сделалось не так тревожно.

Герман прошел вперед, и когда мои глаза привыкли немного к тьме, я стала различать аккуратные кустики, посаженные вдоль тропинки, по которой мы двинулись вперед.

Дом полностью из дерева, что снаружи, что внутри — стены, двери, потолок. Я сняла обувь и прошла босиком по шкурам к спящему камину.

— Давай прямо сейчас учи, как управлять даром, — потребовал Рен.

— Думаю, это немного подождет. Мы только зашли. Я хочу сначала расслабиться. Здесь вроде было джакузи.

— Ничего не подождет. Я не хочу ее случайно покалечить.

— Ты ее не покалечишь, дар чувствует, что она для тебя желанна.

— Я говорю: случайно!

Пока они препирались, я осматривала уютную гостиную. На стенах висели картины природы, написанные маслом, на камине стояли фигурки птиц, на большом бежевом диване прилег пушистый красный плед.

— Поверь мне, — продолжал Герман, — даже случайно не получится. Если ты, конечно, не будешь махать мечами.

Мужчины до сих пор стояли при входе. И, кажется, кожа Рена снова начала багроветь. Я тут же кинулась к нему и взяла его за руку — уже горячая, как нагретый солнцем камень.

— Герман, после того что было в машине, разве обучение не требуется срочно? — спросила я. — Вряд ли Рен успокоится, если ты хоть что-то не расскажешь.

Охотник даже не смотрел на меня — в его взгляде темнело что-то незнакомое. Я внутренне поежилась.

— Рен, хочешь сейчас? Тогда сначала с тебя ответ на вопрос: какими способностями ты обладаешь кроме тех, что я видел? Мне нужно знать, потому что от этого зависит успех обучения.

Рен подозрительно сощурился.

— От этого зависит твое желание обучать, а не успех. Шантажировать меня собрался, ищейка, когда дошло до дела? Пошли на улицу, я тебе покажу все свои способности. Правда, это будет последнее, что ты увидишь в своей жизни.

Только-только ведь начали более-менее нормально общаться! Герману подзатыльник выписать надо! Но пока я прижалась к груди Рена, обняла его что есть сил, прилипла, как пиявка, не отодрать. Его бешено скачущее сердце постепенно выравнивало ритм.

— Убивать своего наставника — так себе идея, — хмыкнул Герман за моей спиной. — Лучше придерживаться со мной компромисса. — Его голос становился все ближе и ближе, пока не раздался над самым ухом. — Ты хорошо на него действуешь, продолжай. Но, может, будет еще лучше, если ты разденешься? — И он подхватил за край мой топ и потянул его вверх.

Ошарашенная, я не спешила поднимать руки, чтобы позволить Герману стащить с меня ткань через голову. Он нашел другой выход — бретельки легко треснули в его пальцах, и топ почти сам сполз гармошкой мне к бедрам. Теплые ладони сжали мою талию, пробуждая волну мурашек, двинулись по спине и расстегнули застежку на лифчике.

Невиданная наглость! Я разомкнула руки за спиной Рена и повернулась лицом к Герману, придерживая убегающее белье. А оно норовило убежать — охотник не отпускал одну застежку, бретелька сползла с плеча и перетягивала мне руку. Черные глаза уставились в район декольте, как на самый лакомый в мире десерт. Да, мою грудь не так-то просто прикрыть моими маленькими ручонками. Все равно видно аппетитные полушария.

Рен выручил — просунул свои руки под подмышками и накрыл мне грудь широкими ладонями. Затвердевшие соски нарочно попали между большим и указательным пальцами, и демон не преминул их потереть, покрутить, стискивая до сладкой боли. Герман окончательно снял болтающийся лифчик, отшвырнул его на диван и ухватился за топ, который повис на моих бедрах тряпочкой. Или петлей? Он крепко за него взялся, как за веревку, и резко дернул на себя, одновременно с этим делая шаг ближе ко мне, почти вплотную. Его рука пробралась под моими прядями к шее, пальцы зарылись в волосы, и на мой рот обрушился безудержный поцелуй.

Он накрутил ткань на кулак, стягивая вокруг моей талии удавку. Он будто забирал меня себе у Рена, который не отпускал мою грудь, все сильнее массировал ее, безумно приятно, и я уже стонала от наслаждения в губы Герману.

С ума сойти, просто с ума сойти. Судорожный трепет объял все тело, больше нельзя ухватиться ни за одну мысль. Они сдались, пали, растворились под ласками двух мужчин. Рассудок капитулировал в неизвестном направлении. И пусть пока не возвращается. Не сегодня.

Сегодня я хочу получить все — все, куда дойдут фантазии нас троих.

Кажется, Рен тоже был захвачен предвкушением не меньше меня, потому что оставил разборки с Германом на потом.

— Что ты так дрожишь, милая Лика? Мы ведь только начали, — говорил он сзади и ласково щекотал пальцами ребра, живот, подбираясь к поясу моих штанов. — Можем остановиться, если тебе не нравится…

Да всех в мире слов не хватит, чтобы описать мой восторг — его так много, что меня трясет. Это невероятно потрясающе, когда двое мужчин, к которым я совершенно неравнодушна, возбуждены, разгорячены и обнимают меня с двух сторон.

— С чего ты, демон, стал таким заботливым? — Герман оторвался от моих губ и пронзил убийственным взглядом противника. — Решил сблефовать, чтобы Анжела рассказала вслух, как ей все нравится?

Пока они не начали ругаться, я обвила руками шею Германа и закрыла ему рот поцелуем. К счастью, он с удовольствием отвлекся на меня, ослабил удавку на талии и стянул скомканный топ куда-то вниз.

— Разве ты не хочешь это услышать от нее, ищейка? У самого небось коленки подрагивают от экстаза. Дрочить, наблюдая за нами, было не так ярко. Участвовать куда лучше, не так ли?

Я буквально почувствовала, как Герман полыхнул злостью. Резко оторвался от моих губ, и прежде, чем он что-то сказал, я заявила:

— Я вас прибью, если поругаетесь сейчас.

Когда я стала такой дерзкой? Когда оказалось, что из-под носа может ускакать желание, которое начало сбываться.

— Испугалась, что мы остановимся? — усмехнулся Рен. — Нет, наша плохая девочка, останавливаться мы не будем.

Я повернулась к нему, избавляясь по ходу дела от топа, который хотел спутать мне лодыжки. Зеленые глаза подернулись хмельной поволокой, блестели диким голодом.

— Ты хотел услышать: мне все очень нравится, — прошептала я и провела пальцами по его высокой скуле, постепенно привыкая к новым чертам. Рен взял меня за подбородок и едва склонился к губам за поцелуем, Герман ухватился руками за пояс моих штанов и дернул на себя, так что я впечаталась в его горячую обнаженную грудь. Уже разделся?

— Ты наблюдал из теней, как я ее трахал, или сразу исчез? — спросил он, обхватывая пальцами мой подбородок, будто вытирая прикосновения Рена.

— Милая Лика, мне больше нравится, когда ищейка помалкивает, — говорил железным тоном демон, приближаясь к нам. — Заставь его замолчать.

Ему не нужно было мне объяснять, что именно делать, — я хорошо помнила. И хотела увидеть воочию реакцию Германа, а не просто слышать пересказ его слов от Рена.

— Наверно, демон, тебе слабо признаться, что тоже понравилось подсматривать, — ухмыльнулся Герман одним уголком губ. Я погладила подушечками пальцев его стальные мускулы на груди, повторяя линии татуировок, спустилась по напряженным кубикам пресса и решительно расстегнула пряжку ремня.

Ягодицу обжег резкий шлепок, разбежался мелкими лезвиями по крови — я ахнула, смотря в глаза Герману, и прикусила губу. Он на миг обеспокоился, но затем, похоже, еще сильнее завелся.

— Я долго не наблюдал, потому что не сдержался бы тихо сидеть в тени и не участвовать, — сказал Рен и положил мне руки на плечи, надавливая вниз. Герман было приоткрыл рот, чтобы наверняка отправить в ответ колкость, но я как раз послушно опустилась на колени и расстегнула его ширинку, выпуская из тесноты напряженный член.

Сзади зашуршала одежда — Рен, похоже, тоже раздевался. Не захочет ли и он одновременно внимания? Я зарделась, хотя в моей позе заливаться краской уже поздно. К черту это гребаное смущение…

Герман действительно молчал, пристально следил за движениями моих рук и губ, рвано дышал, и в каждом выдохе вибрировал тихий низкий стон. Его пальцы мягко зарывались в мои волосы, перебирали пряди, и я в один момент потерлась щекой о его ладонь, точно кошечка, разомлевшая от ласки, продолжая водить рукой по влажному от слюны члену.

Рен, раздетый по пояс, стоял в двух шагах, смотря с ухмылкой то на меня, то на Германа. Мои глаза сбежали от его порочного взгляда, я уставилась на налитую кровью головку члена и вобрала ее в рот. Казалось, я могла делать это бесконечно долго — ласкать языком и губами его безупречный огромный член, испытывая при этом будоражащее наслаждение. Пальцы в моих волосах уже застыли, крепко сжав их у основания и слегка подталкивая меня в затылок в такт моим движениям. Краем глаза я заметила, что Рен подошел ближе, остановился за спиной Германа.

Нажим на затылке стал сильнее, я почувствовала, что стоит ускорить темп… И сверху резко послышались сдавленные маты и хрипы. Я отклонила голову назад и подняла взгляд: Рен душил Германа в локтевом захвате. У меня чуть сердце не остановилось. И в тот же момент мне на губы брызнула тугой струей сперма.

— А представь, ищейка, умереть во время оргазма… Смертельное наслаждение, сладкая гибель…

Я схватила валявшийся рядом топ, вытерла им лицо и подскочила на ноги.

— Рен! Отпусти его!

Он со смехом ослабил хватку, на что Герман молниеносно вписал ему кулак в челюсть так, что демон отлетел к дивану.

— Герман!

Покрасневший то ли от злости, то ли от прилива крови к лицу, он тяжело дышал и кашлял. Я кинулась к Рену.

— Да что на тебя нашло?!

— Когда мы долго не деремся, мне начинает чего-то не хватать, — сказал он и поморщился — из разбитой губы сочилась кровь, но кожа поразительно быстро затягивалась буквально на глазах, а на скуле и подбородке таял красный след от удара. — Моя очередь. — Рен повалил меня на диван, навис сверху и рванул вниз мои штаны вместе с трусиками. Я судорожно задвигала ногами, полностью освобождаясь от мешающей одежды. Думала, он сейчас навалится на меня и будет вбивать ревнивыми толчками в диван, но Рен не спешил расстегивать джинсы — он развел мои бедра в стороны и припал ртом к моим влажным складочкам.

Меня выгнуло от сокрушительной волны кайфа, я застонала и поймала взгляд рядом стоящего Германа. У него был вид такой, будто он хотел нас обоих засунуть в камин и там поджечь. И я бы точно окунулась в озеро стыда, но Рен, черт подери, так искусно орудовал губами и языком, что невозможно делать что-либо, кроме как хватать ртом воздух, дрожать от переизбытка ярких ощущений, полностью окунаясь только в удовольствие.

К моему удивлению, Герман присел рядом у моей головы и положил ладонь мне на горло — в его руку явно передавалась вибрация от моих непрекращающихся стонов. А в меня иголочками проникал нерациональный страх. Не будет меня душить ведь, чтобы согнать злость? Его пальцы наконец двинулись с шеи вверх, обхватили подбородок — один потер губу, и я облизала его языком.

Герман так резко поднял меня с дивана, забирая от Рена, что у меня на миг помутнело в глазах и закружилась голова. Через два шага он впечатал меня в стену, подхватил под бедра — и едва я успела обвить ногами его талию, обнять руками за шею, как он рывком насадил меня на свой огромный член и принялся таранить меня с нечеловеческой скоростью.

Больше я не стонала — я орала так, будто с меня сдирали кожу. Герман просто с ума сошел. Впивался пальцами в бедра до боли, рычал мне в губы, прожигал убийственным взглядом — точно хотел затрахать до смерти.

— Эй, ищейка, не сломай стену! — окликнул демон, и охотник криво усмехнулся. Он отрывал от моих губ сочные поцелуи, оставлял на шее укусы, вжимал своим телом в деревянную стену, грозясь раздавить меня. Мне не хватало воздуха, внизу все горело адским огнем, закручивалось в тугую спираль и выстреливало по телу сладкими судорогами раз за разом.

Что-то хлестко щелкнуло по коже. Не моей. Я только звук услышала. Герман остановился и, стиснув челюсти, обернулся.

— Делись, — взмахнул рукой Рен, прокручивая ремень. — Я уже заскучал стоять в стороне.

Я коснулась пола трясущимися ногами. Отголоски мощного оргазма еще не закончили носиться салютами по телу. Герман ловко перехватил в воздухе ремень, сделал пару неуловимых глазу движений — и вот уже Рен задыхался, пытаясь избавиться от удавки из ремня на шее.

— Еще раз, сукин сын, тронешь меня во время секса… — шипел Герман ему на ухо. — Твою мать…

Рен рассыпался на мириады темных частиц и нырнул черным облаком в тень, а вынырнул возле меня.

— Это было тонкое напоминание о том, что прижимать Анжелику надо ко мне, а не к стене. Верно, милая? Так будет ведь приятнее…

Я кивнула, еще не обретя дар речи. Он ласково провел ладонью мне по спине и прижал к себе. Его поцелуй отрезвлял после оргазма, разгонял хмельной дурман и заводил снова. Несколько шлепков ужалили мои ягодицы, и адреналин влетел в кровь на бешеных скоростях.

Рен вдруг оторвался от моих губ и повернул лицо к Герману, который как раз достал из кармана валявшихся джинсов какой-то тюбик.

— Герррман, тут ведь есть что-то больше, чем этот диван? Мы втроем на нем не поместимся. Постоянно кто-то будет падать на пол.

Нет сомнений, кого он имел в виду под словом “кто-то”.

— На втором этаже большая кровать. — Герман подкинул тюбик в руке. — Очень большая.

Мы поднялись наверх по деревянной лестнице с резными перилами — я крепко держалась за них, не до конца пришла в себя и слегка сбивало с ног то, что мужчины шли следом, явно бесстыдно рассматривая мои прелести.

Только я перешагнула последнюю ступеньку, Герман подхватил меня на руки под рассерженные возмущения Рена и скорым шагом понес вперед. Хотел первым уложить в постель? Забавно, что когда мы зашли в комнату, Рен уже лежал совершенно голый на кровати — реально громадной.

— Давай ее сюда, — протянул он руки ко мне, на что Герман лишь сильнее меня стиснул, негодующе сопя. Я провела пальцами по колючей щеке, возвращая к себе внимание, и прижалась к его губам своими. Я вливала в поцелуй все чувства, которые бурлили внутри, крепче обнимала его за шею, давая понять, насколько он мне важен.

Я была с обоими не потому, что мне одного мало. Я была с обоими, потому что не могла ни от одного из них отказаться.

В мою ягодицу врезалась подушка. Рен! Я со смехом оторвалась от губ Германа и, к счастью, увидела на них улыбку. Он опустил меня на кровать, и демон тут же сграбастал к себе в объятья. Несколько щипков ужалили за ребра, я завертелась в кольце его рук, избегая новых вспышек сладкой боли, а он добрался до ягодиц и решил ущипнуть и там.

— Хватит, хватит, — пищала я, и Рен повернулся на спину, увлекая меня за собой. Печати его щипков пульсировали жаром на коже, я поднялась, устраивая колени по бокам от его бедер, и направила в себя его член. Он нарочно выбрал тело с не меньшим размером, чем у Германа? Я наполнилась им до предела, и по телу разлилась жаркая чувственная волна.

— Зря я предполагал, что у тебя может не хватить смазки, — сказал Рен и крепко взял меня за бедра. Я слегка покрутила ими, покачивая в себе член со стороны в сторону, и стала нестерпимо медленно подниматься и опускаться. Хотела растянуть это безумное удовольствие.

Да я была возбуждена так, что у меня хватило бы смазки затопить всю кровать. Герман исчез где-то за спиной. Что он будет делать? Наблюдать или как-то присоединится?

Рен ненасытным взглядом скользил по моему телу и изредка стрелял мне за спину с любопытством. Что-то там происходило. Но я любовалась новым телом Рена, смотрела, как напрягались его тугие жилистые мышцы, как меняло его лицо наслаждение.

Кровать прогнулась, и справа показался Герман — совсем рядом, я касалась плечом его груди, напряженный член мазнул меня по бедру. Черные глаза с мрачной ревностью и похотью пробежались по моему лицу, груди, вызывая во мне острое волнение. Он взял меня за подбородок, повернул к себе и впился в губы требовательным поцелуем. Я ненадолго замерла, даже не заметив, что перестала двигаться, поглощенная его пьянящей страстью, но Рен жестче вцепился пальцами в мои бедра и сам задвигался, рывками вгоняя в меня член.

Мои стоны таяли в грубом поцелуе, Герман стиснул мою грудь одной рукой, а другой — зарылся в волосы, сжал их у корней, фиксируя мою голову в одном положении. Я на ощупь поймала его вздыбленный член, принялась ласкать шелковистую кожу, которая будто обтягивала камень. Он стал толкаться мне в руку, ему, наверное, невыносимо терпеть и ждать, пока Рен хоть немного не насытится. А, может, в этом ожидании было что-то будоражащее?

Его рука потеребила мои соски и спустилась с нажимом по животу к клитору. Губы мазнули по подбородку и прижались к чувствительной шее. Окружающий мир отдалился за пеленой дурмана. Меня разрывало на части от бешеных искр удовольствия, что летали по крови, поджигали нервы, блестели под прикрытыми веками. Я чуть не упала, когда внезапно лишилась поддержки — Герман отпустил мои волосы и отстранился, — я уперлась руками в грудь Рена и почувствовала теплую ладонь на талии, отчего по спине взмыли мурашки.

Демон потянулся за поцелуем, замедляя темп, сладко смял мои губы, когда я наклонилась ближе к нему. Рука Германа гладила мне спину, поясницу, ягодицы, а потом скользнула между нашими с демоном животами и добралась до клитора. И вместе с тем к ягодицам прижался напряженный член, отчего меня будто током дернуло, дыхание перехватило. Это куда уже его фантазии собрались зайти? То место для таких громадных размеров не предназначено!

Я бы стала возмущаться на всякий случай, но Герман немного сместился в сторону, тем более его пальцы на клиторе действовали умопомрачительно отвлекающе. И Рен не отрывался от моих губ.

Через пару секунд меня дернуло током снова — к маленькой дырочке коснулось что-то прохладное и влажное. Раздразнило нервные окончания, описывая небольшие круги вокруг, и стало медленно погружаться внутрь. Палец, щедро смазанный лубрикантом из того тюбика, который вертел Герман. От новых ощущений внутренности будто обдало кипятком. Оргазм взорвался внутри мощной пульсацией, меня затрясло в сладких конвульсиях, а от мысли, что вместе пальца там могло быть кое-что намного крупнее, вдобавок прошибло горячей дрожью.

Но только к пальцу рискнул добавиться второй, я, как ужаленная, соскочила с Рена и прижалась к изголовью кровати.

— Больно? — спросил Герман.

— Ищейка, что ты там творил? — Рен приподнялся на локтях.

— Не больно, просто… — бормотала я, убирая от лица спутанные пряди.

— Не хочешь?

Сложный вопрос. Мне скорее боязно, но одновременно любопытно, как бы это было по ощущениям. Пока я просто пожала плечами.

— Значит, в другой раз. — Герман, непохоже, что раздосадован, вплотную приблизился ко мне, уложил меня на бок и пристроился сзади. — Да?

Он говорил про другой раз так, словно мы все втроем уже собрались делить каждую ночь. Мне бы хотелось… Но это полное безумие. Наше баловство ведь несерьезно. Разве каждый из них хотел бы всю жизнь делить меня с другим?

Разве я смогла бы выбрать, с кем остаться…

Пока я откинула эти тревожные грустные мысли. Сейчас я с ними, а что будет потом — неважно.

— Да, в другой раз, — сказала я, накрыла своей рукой руку Германа, которой он обнимал меня за талию, и вопросительно посмотрела на Рена. Он не стал лежать в стороне и наблюдать, как охотник медленно и глубоко всаживает в меня свой член, он придвинулся почти вплотную и спросил с горящим взглядом:

— Милая Лика хочет еще?

Я кивнула, чувствуя, что Герман опустился поцелуями к плечу и шее. Ласковые влажные губы и колючая щетина — трепет разносился под кожей райским вихрем.

— Ты уверена? — Рен положил указательный и средний пальцы мне на нижнюю губу, вынуждая открыть рот, и просунул их аж до корня языка, внимательно следя за ними.

Я кивнула снова сразу же, как он вынул скользкие от слюны пальцы, и дотянулась рукой к его члену. Твердый, напряженный, он ждал меня, моих ласк. Я сжала его в кулак и стала им двигать в такт толчков Германа. Рен добрался пальцами до клитора, мягкой щекоткой заскользил по нему — и я выгнулась в крепком кольце сильных рук, чувствуя, что вот-вот взорвусь от удовольствия.

Демон пил один за другим стоны с моих губ, прижимался все ближе, так что я оказалась в жарких тисках из двух мощных мускулистых тел. Яркие насыщенные чувства переполняли, распространялись по всему-всему моему существу. Как же я сходила с ума от них обоих… Их запахи, вкус поцелуев, ненасытные движения — мне сносило крышу от всего.

В один момент Рен ухватился за мое бедро, дернул ближе, закинул мою ногу себе на талию и ворвался туда, где только что был Герман. Ох, это чертовски бешено, порочно и горячо вот так меня делить. Я обернулась и поймала жгучий поцелуй. Охотник сразу же прокрался пальцем к свободной дырочке и стал там массировать, надавливать, будто вынуждал ее привыкать к вниманию. Пожалуй, это было непривычно приятно, заводило, добавляло еще огня уже к тому пожару, что горел во мне.

Только Рен разогнался так, что комнату наполнили звонкие быстрые шлепки тело и тело, Герман дернул меня к себе обратно, уложил на лопатки, закинул мои лодыжки себе на плечи и принялся вбиваться так глубоко, как казалось никогда прежде. Бурное наслаждение выталкивало из меня крики, Рен не остался в стороне, припал губами к моей груди, втягивая твердый сосок в тугой плен губ, сминая пальцами вторую грудь и мелко щипая. Герману добавили эти ласки ускорения и жесткости. Он озверел, будто наказывал меня за то, как я извивалась от ласк Рена. И его острая ревность меня только сильнее заводила. Я запустила пальцы в светлые волосы Рена, прижалась к его рту губами, кидая взгляд на мрачного Германа. Пусть обезумеет еще больше.

— Не играй так с нами, — вдруг прошипел демон, подхватил меня, с легкостью перекрутил и поставил на колени. Чья-то рука надавила на лопатки, вынуждая низко прогнуться и прижаться грудью к постели. Неясная тревога носилась колючей дрожью по телу. Сердце с адской скоростью таранилось о ребра, в горле першило от криков.

— Только без усердия, — послышался голос Германа. Что они собрались делать? — Рен сейчас вернется.

Скользкие пальцы проникли в лоно, растерли смазку везде под складочками, и снова вернулись внутрь. Я тихо застонала, уткнувшись носом в подушку. Герман не останавливал ласки, пока не зашлепали голые ступни по полу.

Рука Рена жестко сжала ягодицу, одну, вторую. Слабые шлепки пробежались по коже.

— Милая Лика очень плохая девочка. Решила сыграть на ревности? Захотелось сильнее разозлить? Но разозлила ты не Германа, а меня.

По ягодицам стеганул ремень — обжигающе остро, до потерянного дыхания, до сбившегося пульса. Я вскрикнула, и обожженную кожу растерла ладонь, еще больше заставляя кровь прилить к ягодицам. Рен шлепнул еще раз и еще раз, схватил мои запястья, связал их ремнем и начал меня трахать так разъяренно, что у меня звездочки затанцевали перед глазами. Я впивалась зубами в подушку, рычала, хрипло кричала, а тело тряслось в дикой лихорадке.

Пауза. Он вышел. Пульс набатом стучал в висках, а кровать будто покачивалась подо мной. Руки Германа легли на бедра — и бешеная скачка продолжилась. Они менялись раз в несколько минут, пока оба по очереди в меня не кончили.

Обессилев, я упала на бок, переводя дыхание. Каждая мышца мелко подрагивала, особенно ноги. В голове густой туман, веки не хотели подниматься. Волосы прилипли к коже, влажной от пота. Кто-то развязал мне руки, а по ягодицам побежала прохлада — Рен, похоже, накрыл их мерцающей серой пеленой.

Чей-то палец мазнул по клитору, и я дернулась.

— Мы еще не закончили, — прошептал Рен на ухо и через секунду стал пробуждать меня к жизни, сжимая в объятьях и целуя губы. Думала, во мне уже выжгли все возможные нервные окончания. Но они зажигались вновь. Герман приподнял мои волосы и сладко целовал плечи, лопатки, будто вливал губами в меня живительный эликсир.

Они крутили меня между собой, я утопала в ласках, сбилась, сколько раз мое тело сотрясал оргазм. Скоро их члены опять приняли боевую готовность — а я текла безумно, была готова снова отдаться им.

Не знаю, как долго это продолжалось. Никто из нас не мог насытиться. Мы уснули обнявшись, лишь когда у меня уже не осталось голоса стонать. А наутро — или даже днем — я очнулась в пустой кровати.

Грусть от того, что рядом никого нет, быстро прогналась тревогой. Где Рен и Герман? Они ведь без меня могут прибить друг друга. Я вскочила с кровати и кинулась их искать.

Глава 20. Анжелика

В коридоре я учуяла аппетитный запах и пошла за ним, вниз по лестнице. Дальше манило в сторону кухни, но неплохо бы для начала одеться. Я нашла в прихожей на диване одежду — мои штаны, белье, топ, футболку Германа. Топ вряд ли будет держаться без бретелей, поэтому я оделась во все остальное, и поспешила навстречу дурманящему запаху.

Который час? На улице слепило солнце, пробиваясь в щели между шторами. Перед кухней меня затормозили мысли: как я войду, что скажу, что сделаю? Из звуков слышалось только шипение сковороды и изредка постукивала лопатка и посуда. Похоже, все спокойно, никто никого не убивает. Можно расслабиться, но я, наоборот, сильнее напряглась.

То, что случилось ночью… Это сладкое безумие, от воспоминаний о котором, низ живота сводило жаркой истомой, тело пробирало ласковой дрожью, а сердце начинало выпрыгивать из груди. Мне хотелось зайти на кухню, обнять обоих, поцеловать, но разве стоит переносить ночное развлечение в день, где место здравому рассудку?

— Анжелика? — окликнул Герман. Наверно, слышал, как я спустилась. Топтаться возле лестницы уже нет смысла, и хоть смятение только усилилось, покалывая щеки и плечи, я наконец вошла на кухню.

“А где Рен?” — чуть не вырвалось у меня. Лучше лишний раз не будить ревность. Полураздетый Герман в одиночестве жарил блины, на столе возвышались несколько баночек с разными джемами.

— Как спалось? — буднично спросил он. Так же просто я ответила “нормально” сиплым чужим голосом и пошла к бутылкам с водой. Герман, видимо, успел утром смотаться в магазин.

Охотник выглядел неприступной крепостью — жарил с таким видом, будто решал сверхважные задачи, от которых зависела судьба всего человечества. Нахмуренный, сосредоточенный, напряженный. Казалось, дико и глупо подойти к нему и обнять со спины. И больно, словно меня от прикосновения ударит током.

Я подходила ближе, с трудом преодолевая сопротивление, точно мне приходилось продавливать невидимую преграду. Но я это сделала — обняла Германа со спины, прижалась щекой к его лопатке, и волнение бешено затрепетало в груди.

Что значила для него эта ночь — не знаю. Но будет точно глупо не показать, что для меня она была не просто развлечением.

Герман отставил сковороду на незажженную конфорку и повернулся ко мне.

— Есть хочешь?

— Герман…

— Что?

Вряд ли он честно даст ответ на те вопросы, что беспокоили меня. Как он ко мне относится? Как воспринимает то, что произошло? Я решила зайти из-за угла.

— Ты не жалеешь? Тебе не было… противно?

Он скривился, и у меня в легком приступе паники закололо под ребрами.

— Что ты себе придумала? Если бы мне что-то не нравилось, я бы просто остановился и ушел. А так это было… это был довольно интересный опыт.

Интересный опыт? И все? Липкая горечь поползла по горлу. А что я хотела услышать? “Мне дико понравилось трахать тебя вместе с демоном. Теперь не хочу никакого другого секса”. Его отношение к произошедшему не обязательно должно совпадать с моим…

— Проклятье! — гаркнул Рен, врываясь на кухню. Он с особой злостью отодвинул белый деревянный стул от стола, грохнулся на него и уронил голову на руки.

— Что случилось? — я шагнула к нему, но не рискнула сильно приблизиться. От его ярости искрило пространство.

— Я не могу попасть в Скиалир из-за этого дара! — Он бахнул кулаком по столу так, что звонко подпрыгнули тарелки. — Моя треклятая защита меня же не пускает!

— И ты не можешь ее отключить? — спросил Герман. Раз демон не стал красный как рак от злости, то охотник, похоже, уже научил дар контролировать. Это радует.

— Чем он уже тебя расстроил? — Рен приподнялся со стула, поймал меня за запястье и подтянул к себе. — Говори.

— Да неважно. Зачем тебе в этот Скиалир?

Демон пропустил мой вопрос мимо ушей и приобнял за талию.

— Важно. Мне важно все, что происходит с моей невестой. — Он задрал край футболки на мне и поцеловал в живот, отчего будто сладкий сироп разлился под кожей.

— Герман ничего такого не делал. Я о тебе тревожусь. Как теперь быть?

Рен повернулся к охотнику, который спрятал реакцию на наши объятья за привычной каменной маской.

— Если я выйду из тела, дар улетит?

— Скорее всего.

— И временно положить его никуда нельзя… Проклятье, проклятье! — Объятье на талии усилилось до боли. — Прости. — Рен поднялся и подошел к Герману. — Тебе придется еще один найти, когда вернусь.

— Да щас! — хмыкнул он. — Я не буду снова рисковать. Чем позже босс узнает, тем нам безопаснее.

— Только один раз! Я изменю защиту и смогу сквозь нее проходить с даром.

— Ты уверен? На сто процентов уверен?

Рен замялся на пару мгновений и раздраженно взмахнул руками.

— Да, я не уверен! Но я не могу туда не пойти сейчас!

— Зачем?

Окончательно взбеленившись, демон схватил со стола нож и отточенным движением ловко провернул в руке. Герман, за неимением других вариантов, скинул блин со сковородки на тарелку и крепко взял ее за ручку, готовясь защищаться или нападать. Я похолодела с головы до пят.

— Не хочешь еще один искать, тогда временно пересади дар в Лику. И скорее. Или здесь будет не только Высшая, а целый отряд омерзительных для ваших нежных глаз демонов.

— Так на каких условиях, интересно, ты договорился с демоницей?

Пересадить в меня временно дар? Я вспомнила, как Герман помогал выходить из квартиры на улицу полуживому Рену, который страдал от дикой боли. Говорил, что очень давно не испытывал ничего подобного. Я попятилась, едва не спотыкаясь — казалось, земля задрожала под ногами.

— На каких условиях я с ней договорился, тебя не касается! Даже если скажу — ты ничего не поймешь, потому что не знаешь устройство Скиалира. В это посвящать я тебя точно не буду. Пересади дар в Лику, говорю!

Герман скосил взгляд в мою сторону.

— По-моему, она не в восторге от таких перспектив. Ты уже забыл, как это больно?

Рен не глядя отшвырнул нож — и он четко вошел в деревянную стену над картиной. Я судорожно сглотнула. Демон направился ко мне.

— Анжелика, это очень важно, — суровым тоном сказал он. — Больно будет недолго. Потерпишь, ладно?

Еще минуту назад Рен беспокоился, что меня чем-то обидел охотник, а сейчас хотел вынудить потерпеть адскую боль.

— Это ради нас, — продолжал он, подойдя вплотную. — Ради того чтобы я мог быть рядом. Я хочу быть рядом, в нормальном теле, а не с мечами, которые слились воедино с моими кистями и не дают возможности тебя обнять. — Рен мягко сжал мои плечи, заглядывая в глаза. Чувствую, он меня убедит. Если не просьбой, то чем-то похуже. Помню его методы. Но мне страшно… До потери пульса страшно. Я прочистила горло и ответила:

— Но ты ведь не уверен, что получится так изменить защиту, чтобы возвращаться с даром…

— Да. Зато я хотя бы буду точно знать. Если не получится, я не стану тебя просить носить временно дар каждый раз, когда мне нужно в Скиалир. Анжелика, потерпи только один раз.

— Прекрати на нее давить, — потребовал Герман и стал сбоку от нас. — Я не буду в нее пересаживать дар. Вынимать его еще больнее, чем получать.

Рен напоследок раздраженно стиснул мои плечи, так что я поморщилась, и отступил, снимая с себя браслет.

— Я вернусь, ищейка — и ты пожалеешь, что посмел мне перечить! — процедил он. Его тело вдруг грохнулось на пол, и перед нами предстал рогатый демон во всей своей устрашающей красе. Лунные глаза злобно сузились, на прощание пронзив Германа убийственным взглядом. Но тот почему-то пребывал в полном замешательстве, вертя головой по сторонам после того, как Рен слился с тенью.

— Дар не улетел!

— Может, он остался в теле?

Охотник присел возле светловолосого парня и приподнял ему веки.

— Нет, дара в теле нет. И оно… быстро остывает.

Кожа действительно светлела, приобретая мертвенно-бледный оттенок. Похоже, Рен, когда вернется, уже не сможет в это тело войти. Вряд ли он пропал на пару минут.

— Да что за проклятье! — громом по комнате раскатился голос демона — и он выскочил к нам так резко, что я невольно отпрянула. — Дар остался во мне! Он приклеился к моей сущности! Герман, вытащи его срочно!

Тревога Рена заразила меня жуткой паникой. К черту боль. Потерплю. Не умру же…

— Герман, я согласна. Сделай это.

Он помедлил несколько секунд, пристально смотря на меня, будто сомневался, искренняя ли моя решимость. Для надежности я кивнула, пытаясь унять в теле дрожь. И тогда Герман двинулся на демона, который развел мечи в стороны. Его правая рука озарилась магическим светом и погрузилась в грудь Рена, скрытую за щитом из кожи и десятками блестящий лезвий.

Светлые брови демона сошлись на переносице в тяжкой муке. Герман стиснул челюсти, на его лбу выступила испарина, все мышцы напряглись, так что каждый мускул отчетливее очертился. Я стояла рядом и считала секунды до адской боли. Ожидание нещадно кромсало нервы. Казалось, вот-вот я растеряю всю смелость и брошусь бежать.

Вдруг Герман отпрянул, чуть не полетев на пол кубарем, притормозил о диван.

— Я не могу! — Его правая рука лихорадочно тряслась. Он согнулся, схватил ее другой рукой, его лицо скривилось от боли. — Этот дар будто набрался сил откуда-то! Я не могу его подчинить!

— Ты лжешь! — Демон двинулся на него, опасно взмахивая мечами.

— Чтобы вытащить дар, нужно самому иметь дар сильнее и смочь его подчинить! — заявил Герман, срываясь на крик, но тут же ему не хватило воздуха и он тише добавил: — Я не могу это сделать…

— И что теперь? — Я поспешила к нему, чтобы в случае чего успеть предупредить драку.

— Нужно искать ресемитора с более сильным даром…

— Мне некогда это делать! — рявкнул Рен так громко, что я чуть не оглохла. — Пробуй еще!

Герман тяжело дышал. Попытка вытащить дар его вымотала сильнее, чем мог бы марафонский бег.

— Не сейчас. Я должен восстановить силы.

— Ты думаешь, что подставляешь меня, ищейка. Но на самом деле ты делаешь хуже себе, не мне.

Неужели Герман прикидывался, что не может? Нет, не верю. Он правда старался.

Тени под столом сгустились и шевельнулись. Страх липкими холодными лапками пробежал по позвоночнику.

— Не оборачивайся… — предостерегающе шепнул Рен. Тени, словно были живой субстанцией, потянулись мне за спину — туда, где больше свободного пространства, к центру комнаты.

— Ты нарушил договор, — послышался незнакомый жуткий голос, от которого волосы на затылке зашевелились.

— Мы пришли за расплатой, — добавила демоница.

— Уведи Анжелику, — попросил Рен и повернулся к нам спиной.

Но Герман, как завороженный, медленно выровнялся и рассматривал прибывших демонов. Словно не его недавно корчило от боли и изнурения.

Глава 21. Анжелика

— Герман, зачем ты это сделал?

— Что? Я действительно не смог.

— Ну конечно! Поначалу я тебе даже поверила. Но до конца тебе не удалось сыграть роль.

— Мне плевать, если ты не веришь, — припечатал он и сильнее нажал на газ. Машина, казалось, полетела по трассе со скоростью света. Я не решилась продолжить разговор, чтобы не отвлекать Германа от дороги, сжалась и прикрыла глаза.

Когда он вместо того чтобы уводить меня прочь по просьбе Рена, начал говорить с демонами, я все поняла. Охотник действует по какому-то своему подлому плану, о котором, по всей видимости, не подозревает и босс.

Правда, демоны были совершенно не заинтересованы в том, чтобы болтать с Германом. Они пришли за мной. Если бы Рен не бросился на них, не напал на всех четверых, они бы убили меня, или забрали куда-то, даже не хочу представлять, что хотели со мной сделать. Герман в итоге образумился и выполнил просьбу Рена…

Я лишь краем глаза глянула на чудовищ — по-другому их не назвать. Высокие, рогатые, в черных одеждах, и у каждого специфическое уродство. Жутко вспоминать, но их фигуры крепко отпечатались под закрытыми веками и озноб продирал до костей, вгрызался в нервы, замораживал кровь.

Наконец Герман скинул скорость и припарковался под палящим солнцем возле автозаправки.

— Ты понимаешь, что они теперь будут стараться…

— Да я не специально! — он треснул ладонями по рулю и повернулся ко мне корпусом. — Конечно, у меня не было большого желания это делать, но я старался! Почему виноват я, а не Рен, который договорился, что отдаст тебя, если не выполнит их гребаные условия?!

— И когда явились демоны, ты вместо того, чтобы увести меня, стал с ними разговаривать.

— Не забывай, что, помимо всего прочего, у меня есть рабочие обязанности.

В растерянности я не нашла слов, а Герман позвонил боссу.

— Демоница в этот раз почему-то не побоялась явиться при свидетелях. Да, возможно потому, что пришла не сама. Или потому что они вчетвером собирались в итоге нас всех перебить. Демон вступил с ними в бой и дал нам с Анжеликой уйти. Выглядели они довольно любопытно… В любой ужастик возьмут без грима. У одного с рогов свисали уродливые лица, которые постоянно кривлялись…

Не в силах слушать, я вышла из машины, захлопнула дверь и подставила лицо яркому солнцу. Пусть его лучи выжгут силуэты демонов из моей памяти.

— Анжелика… — тихо прозвучал голос Рена, и я с подскочившим сердцем открыла глаза, оборачиваясь. Он стоял в шаге от меня, его волосы слепяще искрились на солнце, кожа стала совершенно белой, а радужки прозрачными. Рога величаво закручивались, мечи как-то обреченно опущены.

— Ты что в таком виде… — Я суетливо завертела головой — машины пролетали мимо, до автозаправки слишком далеко, чтобы четко оттуда рассмотреть нас.

— Другого вида у меня нет, милая Лика. — Его голос странный. Надломленный, горький и вместе с тем полный отчаянной решимости. — Я должен был сразу тебе рассказать, что ты похожа на мою возлюбленную, которой нет уже десятки веков.

Он… что? Уходит, прощается? У меня все внутри оборвалось.

— Может, в тебе ее душа? Может, она это ты? Ты так похожа на нее, что даже не представляешь. — У него в глазах блеснула невыносимая печаль.

— Рен, что на тебя нашло?

— Кое-что случилось… — Он отвел взгляд в сторону. — Я должен тебя убить.

Рен еще не пронзил мечом мое сердце, а уже острая боль ударила в грудь. Стало не хватать воздуха. Пульс бешеной скоростью застучал в висках, словно сердце пыталось отбить все возможные удары за оставшиеся минуты жизни.

— Я должен, потому что из-за тебя случилось кое-что плохое. Я даже не могу подарить тебе бессмертие, потому что тебя не примут в Скиалире.

— Что…

— Милая Лика, ты сама по себе не виновна. Но у меня нет другого шанса искупить то, что я сделал.

Надо привлечь внимание Германа! Заколотить кулаком в окно! Но шок сковал крепкими цепями по рукам и ногам. Если Рену нужно — он убьет меня в любом случае. А если вмешается Герман — то пострадает тоже.

— Что ты сделал?

— Скажи, милая Лика. Ты бы пожертвовала своей жизнью, чтобы запечатать страшное зло, которое вырвалось на свободу?

Я не понимала, о чем он. Я просто хотела, чтобы он стал прежним, чтобы не городил околесицу, чтобы из его глаз стерлась эта вселенская печаль.

— Может, ты бы и ответила утвердительно. Но я слишком эгоистичен, чтобы ради блага этой планеты лишиться невесты. Я скорее уничтожу всех на своем пути, чем убью тебя.

Сиюминутный порыв дернул меня вперед — но я замерла, так и не обняв Рена. Лезвия на его устрашающем костюме покромсают мою кожу.

— Да, лучше не подходи близко…

Я прикоснулась подушечками пальцев к его виску — гладкая кожа, совсем не человеческая, обжигающе холодная. У меня защипало под ресницами. Как жаль, что ему нужно искать чужое тело, чтобы просто меня обнять… Я провела пальцами ниже, но едва дотронулась до ткани черного платка с узорами, демон отступил.

— Что под ним?

— Лучше тебе никогда не видеть.

Когда он говорил, платок никогда ведь не шевелился. Его грудь никогда не вздымалась на вдохе, я только поняла. Ему не нужен воздух, чтобы жить. Он не дышит.

Хлопнула дверца машины — Герман с ошарашенным видом обогнул капот и поспешил к нам.

— Демон, твою мать! Ты спятил? Спрячься!

— Герман, отвези меня к своему боссу. Есть серьезный разговор.

Недолго думая, я забралась на задние сидения следом за Реном. Охотник, возможно, выплеснул недовольство этим в резкий разворот и, едва выровнял машину на дороге, скрыл лицо за смартфоном, разговаривая с боссом.

Но демону я сейчас нужна больше. Хотелось взять его за руку, и я коснулась его перчатки, которая намертво сжала эфес меча.

— Скажи мне, что произошло?

— Я договорился с Высшей, что буду выполнять свои обязанности ежедневно. Да, буду меньше уделять им времени, чем прежде, буду делать только основное и неотложное. А если не явлюсь в Скиалир вовремя, расплачусь тем, что меня удерживает среди людей.

— Мной? — спросила я, хотя уже знала ответ.

— И ищейкой.

— Я тут при чем? — Герман стрельнул недоуменным взглядом в зеркало заднего вида.

— Они не будут разбираться, какие отношения нас троих связывают. Главное, что связывают.

— Рен, позволь узнать, за какое место я тебя удерживаю тут? Вали на все четыре стороны и не попадайся мне на глаза. — Герман наверняка просто пошутил, но демон вмиг вспыхнул, подался вперед и приставил охотнику меч к горлу. У меня кровь отлила от лица и шею стиснуло судорогой.

— Это ты меня нашел! — шипел Рен. — Ты подсунул мне приманку! Мы связаны с тобой, хитрый ищейка, намного крепче, чем ты себе представляешь! И расхлебывать все будем вместе!

— Рен… — тихо позвала я.

— Я спокоен! Я спокоен! — он убрал меч и оперся им о пол. Лунные глаза застыли на мне. — Мне доставляет особое удовольствие сбивать с него спесь. Это у меня такой… как у вас говорят… антистресс. Я не буду его убивать, не волнуйся.

Боюсь, как бы Герман потом не отыгрался на нем во время обучения. Или пока никто никого учить не будет?

— Ты хочешь попросить у босса, чтобы он вытащил из тебя дар?

— Уже не надо. Уже поздно.

— Да что произошло, Рен? Ты от них сбежал и они будут преследовать нас по пятам? Или они тебя отпустили? Нашли замену? Да, кстати, в этом вашем Скиалире разве некем тебя заменить?

Я сыпала и сыпала вопросами, надеясь, что Рен хоть на один из них ответит. Или я увижу какой-то намек на ответ по взгляду.

— Я был стражем с самого начала создания Скиалира. Чтобы обучить преемника, уйдет не один десяток лет. А я никогда не подыскивал себе его. Мы прятались долгие века в другом мире, пока нас оттуда не прогнали.

— Так Скиалир этот находится на Земле?

Рен кивнул.

— Чтобы было понятнее тебе, как человеку, Скиалир — это маленький магический мир. Снаружи ты никогда не догадаешься, что внутри. Он отчасти материален, поэтому ему нужно пространство в реальности, чтобы существовать и дышать, поглощать энергию из окружающего мира. Я был стражем, который защищал его от вторжения недоброжелателей и впускал гостей, а также тех, кто обретал бессмертие и хотел присоединиться к скиамасам… демонам, то есть.

Я слушала с приоткрытым ртом, впитывая каждое слово, но немного пугало одно — почему Рен внезапно стал рассказывать при Германе то, что раньше скрывал? Будто теперь ему все равно…

— Рен, почему ты не говоришь, что случилось после того, как мы с Германом ушли? — спросила я безо всякой надежды на ответ.

— От дома, кстати, почти ничего не осталось. Я бы раньше вас догнал, но не мог уловить вибрации браслета, пока вы не остановились… — Он снова съехал с темы, а я, хоть и боялась порезаться, дотронулась пальцем до одного из лезвий на его плече — плотное, будто настоящее, но стоило мне погладить его, провести подушечкой пальца по всей длине, соскочить с острого края, как оно превратилось в белое перышко и потянулось ко мне. Я отдернула руку и посмотрела в окно, словно пакость сотворила. А, может, и сотворила.

Всплыли в памяти слова Рена о возлюбленной… Почему-то я не чувствовала по этому поводу никакого раздражения или обиды. Скорее, любопытство, немного приправленное острой ревностью. Хотелось послушать, что же между ними произошло такого, какой же сильной была его любовь, что столько веков спустя он до сих пор помнит… Неужели я могу быть ею? Он сам в это до конца не верил. Потому что прошло много времени и он уже отчаялся надеяться встретить ее вновь?

Герман свернул с трассы на проселочную дорогу, хорошо укатанную машинами, и заехал в неприметный гараж. Внезапно, гараж в лесу, с воротами, которые сами открываются и закрываются. Едва они захлопнулись за нами, сработал механизм и нас потянуло вниз. Так это не гараж, а лифт!

— Не боишься меня вести в свое логово, ищейка?

— Сам не боишься? В подземном городе сотни людей с дарами. Пойдешь по теням или решил открыть себя миру?

— Ради того, чтобы не учинять повальные обмороки от страха, последую лучше за вами с Ликой тенями. — Рен рассеялся на мириады черных частиц и уплыл в темноту под креслами.

— Герман, — окликнула я, когда лифт остановился и перед нами раскрылись створки, за которыми тянулась широкая подземная стоянка. — Как думаешь, что могло случиться между демонами? — И я в двух словах пересказала наш разговор с Реном у машины.

Охотник встревоженно обернулся ко мне, вместо того чтобы завести двигатель и выехать.

— Страшное зло, которое вырвалось на свободу? Так и сказал?

— Да.

— Рен! — гаркнул в пустоту Герман, но никто ему не ответил. — Уже, наверно, поплыл рассматривать подземный город, выхлоп ада хренов. — Он резко выехал из лифта и припарковался на ближайшем свободном месте. — Ума не приложу, что конкретно между ними произошло, когда мы ушли, но что-то очень плохое.

Глава 22. Анжелика

Подземный город меня поразил масштабностью. Сначала автостоянка на сотни машин, среди которых множество четырехколесных красавиц премиум-класса, дальше лифт с панелью на десяток этажей вниз. Выйдя из него, мы двинулись по широкому освещенному коридору, где в стенах были вмонтированы аквариумы с экзотическими шустрыми рыбками.

— Тут в городе есть много на что посмотреть, но мы сразу пойдем к боссу. Будет время потом — прогуляемся.

— Конечно.

Все люди, что попадались нам по пути, здоровались с Германом и окидывали меня любопытными взглядами. Подозреваю, тут все друг друга знают, и я чувствовала себя немного неловко. Еще с того момента, когда мы проходили охранный пункт, и Герман представил меня как свою коллегу из другого филиала. Конечно, одна ночь для него ничего не значит. То есть даже две. Мы просто занимаемся сексом. И ему, между прочим, запрещено иметь со мной какие-либо отношения.

А мне нестерпимо хотелось взять его за руку. И стереть кокетливые улыбки с лиц девушек, которые радостно его приветствовали. Но к счастью, скоро мы, пройдя лабиринт коридоров, зашли в кабинет его босса, и я оставила беспокоящие меня мысли за дверью.

— Где демон? — спросил мужчина, поднимаясь с высокого кожаного кресла.

— Должен догнать нас по теням.

— Ты уверен, что ей стоит присутствовать при разговоре? — холодная сталь его глаз препарировала меня точно скальпелем.

— Да.

— Хорошо, присаживайтесь.

Только я собралась плюхнуться на диван, как на нем нарисовался Рен, разложив руки с мечами на спинке. Перышко на его плече покачнулось от прохладного воздуха, что летел из кондиционера. У босса на пару мгновений остекленел взгляд, застыв на демоне. Герману пришлось сесть в рядом стоящее кресло.

— Здравия желаю, господин…

— Себастьян.

— Господин Себастьян. Меня зовут Вечира-Ками-Каги-Рен, я командир стражников царства Скиалир. Давайте пропустим рукопожатие за неимением у меня возможности отпустить мечи. В любом случае я пожаловал с миром. — Он повернул лицо ко мне — я по-прежнему стояла у дивана, чувствуя себя не в своей тарелке. — Присаживайся, дорогая невеста.

— Кофе, чай? — гостеприимно предложил босс, рассматривая платок Рена. Я присела рядом с ним, и сразу почувствовала себя спокойнее. Герман держал привычную маску мрачной сосредоточенности.

— Сомневаюсь, что у нас есть время для чайной церемонии, Себастьян. Как вы уже осведомлены, я не один прибыл в ваш мир. Из предыдущего нашего места обитания мы переместились всем царством.

— Каким образом?

— Скажем так… — Рен склонил голову набок. — То, что нам помогло переместиться, сработало как билет в один конец. Потому что в вашем мире нет подходящей для него энергии. Поэтому, к вашему сожалению, никуда мы с Земли не денемся.

— Считаете, нам стоит об этом жалеть?

— С сегодняшнего дня — да. Во время сражения, о котором вам наверняка донес Герман… пострадала Высшая демоница. Она являлась главным архитектором Скиалира. В частности, благодаря ей демоны держались все в одном месте и не хотели из него уходить. Но из-за того, что она больше не может поддерживать свое творение, оно начнет рассыпаться. Я мог бы попросить вас избавить меня от дара, вернуться в Скиалир и усовершенствовать защиту так, чтобы никто не смог выйти из него, пока другие, более слабые архитекторы его не восстановят, но, боюсь, меня в таком случае там в итоге отправят на плаху. Не убьют, но заставят вечность страдать. Например, затащат туда тех, кто мне небезразличен, и будут их пытать у меня на глазах.

Страх обернул меня колючей проволокой. Рен рассматривал вариант уйти в Скиалир, но сначала убить меня, чтобы я потом не мучилась?

— Где находится Скиалир? — Босс скрестил руки на груди и оперся бедром о стол.

— Это я не могу сказать. Ради вашего же блага.

— Выходит, вы пришли нам сказать, что скоро на наши головы свалится армия недовольных демонов и нам пора копать себе могилы?

— Не совсем так. Они в первую очередь будут донимать меня или тех, кто для меня значим. А что захочется им еще, я не знаю. Мы все разные. Кто-то напьется чужих воспоминаний и будет сутками их пересматривать. Кто-то захочет вселиться так, как я. Кто-то, может, не рискнет выйти из тени вообще. Кто-то будет развлекаться, играться чужими жизнями, убивать и тому подобное.

— Вы не думали о том, чтобы отдать значимых для вас людей под нашу охрану и вернуться в Скиалир? Мои агенты спрячут их так, что никто не найдет.

— Я подумал и решил, что не хочу расставаться со своей невестой.

На словах “своя невеста” у босса дернулась мышца под глазом. Я посмотрела на Рена — его жуткие радужки в форме острых месяцев впились в меня страшно-обожаемым взглядом. Да к черту эти все разговоры о демонах… Тело Рен когда получит снова?

Скрипнул кожаный подлокотник — Герман вцепился в него пальцами до побелевших костяшек, а когда остальные повернули головы на звук, он как ни в чем не бывало размял кисти и спросил:

— Так какая твоя основная цель разговора? Просто предупредить нас?

— Нет, Герман. Я пришел за помощью, — вытолкнул из себя Рен.

У охотника вытянулось лицо и шея, он весь как-то подобрался.

— Хочешь, чтобы мы и тебя спрятали? — хмыкнул он.

— Я, конечно, не против спрятаться со своей невестой где-нибудь на необитаемом острове, но пока планы у меня другие. Для начала я прошу — обеспечьте Анжелику магическим даром. Не хочу, чтобы она пострадала во время исполнения моих планов, а отпускать ее от себя далеко я не намерен.

— У нас дарами не обзаводятся по прихоти, — строго парировал босс. — И то, что сделал Герман… он за это ответит.

— Я ему не оставил выбора, — взмахнул мечом Рен в сторону охотника. — Не стоит его наказывать.

— Анжелика не получит дар. У нее есть телохранитель. И не знаю, насколько разумно вам ставить нам условия. Разве не из-за вас, Вечира-Ками-Каги-Рен, мы оказались в опасном положении?

— Рано или поздно демоны вылезли бы из Скиалира. И положение могло стать куда более опасное. В прошлом мире, Фрелорате, демоны поначалу прикидывались шаманами, добрыми целителями, но потом что-то пошло не так, им не понравилось, что фрелоратцы слишком мало их возвеличивали… И демоны создали страшных монстров, ратрхов, которые уничтожили все живое на планете. Так не лучше ли сейчас вам обзавестись союзником среди демонов, чтобы в итоге суметь им противостоять?

— Я так понимаю, архитектор Скиалира пострадала так, что не восстановится? Она умерла?

Несколько мгновений Рен сидел не двигаясь, пронзая убийственным взглядом босса, как вдруг подорвался и молниеносно к нему подлетел. Тот даже не отшатнулся, сохранил самоуверенный вид, когда демон возвысился над ним, закрывая собой свет от люстры.

— Ваш треклятый дар сделал меня сильнее любого демона! И безумнее! Я уничтожил всех четверых так быстро, что сообразить не успел! Я не мог остановиться, пока не разрубил каждого на мелкие кусочки! И нет, я не убил ее. Я лишил ее облика. Она теперь постоянно жужжит над моим ухом как муха и просит сделать ей новый бокдуш и артефакты, которые помогали ей сохранять здравый рассудок и направлять магию. Но я-то знаю, что если сделаю, она выпустит всю злость наружу, которую сейчас прячет за мольбами, и покроет скверной все вокруг. Я так же с легкостью могу уничтожить тут все!

— Босс, моя вина в этом есть не меньшая, — поднялся Герман. — Я не успел его обучить толком, как сдерживать силу дара.

— Ты не должен был ему давать дар! — гаркнул Себастьян так, что висюльки на люстре задрожали, а затем снова обратился к демону: — Теперь что вы хотите? Кроме того, чтобы обеспечить Анжелику даром. Этого не будет.

— Это обязательное условие, — стоял на своем Рен.

— Что вы предлагаете взамен? Кроме угроз.

— Мне потребуются ваши лучшие воины, которые умеют владеть мечом. Я выкую такое оружие, что сможет карать демонов, и научу воинов им управлять. Взамен они будут подчиняться мне.

Он сказал “карать”, а не уничтожать. Интересно, за словом не прячется подвох?

— Сначала оружие — потом воины. Докажете, что оно работает, и я дам всех, кто умеет держать в руках меч. Потом обсудим возможность для Анжелики получить дар.

Рен явно был не в восторге от такого итога разговора. Босс невыносимо упертый. Но, с другой стороны, он, естественно, переживал за своих людей. И не нужен мне никакой дар! Не хочу, чтобы во мне жило нечто неуправляемое и злобное.

— Себастьян, вы в прошлый раз говорили, что найдете Рену тело, — нарушила я гнетущую тишину. — Он не сможет ковать в таком виде…

— Не надо, не надо мне ничего искать. — Демон отступил и направился к двери, по пути жестикулируя. — Я сам разберусь. Нужен вам работающий меч — будет. Надеюсь, успею его выковать до того, как он позарез понадобится.

Перед дверью он на миг застыл — ручка повернулась сама, деревянное полотно отъехало, и он вышел в коридор, горделиво воздевая рогатую голову. Я кинулась следом.

— Рен, спрячься! — крикнула я, выскочив из кабинета. Но он делал вид, что меня не слышал. Шагал вперед, как ни в чем не бывало. Две девушки, что вышли из-за угла, взвизгнули с перепугу и кинулись обратно.

— Пусть привыкают! У меня ипостась, кстати, не самая жуткая, какая может быть. А скоро они будут многих демонов видеть.

— Рен, зачем ты… — Хотелось схватить его за руку и дернуть, развернуть к себе, поймать его взгляд, чтобы услышал наконец! Но к нему ведь не подступиться! Он с этими мечами и костюмом, усеянным лезвиями, как ёж! Оставалось только прыгать возле него собачонкой.

За углом встретились несколько мужчин, и один из них не растерялся, не побелел от страха, как остальные, а достал пистолет и направил в Рена.

— Мартин, опусти оружие! — попросил Герман, выходя перед Реном. — Все в порядке. — Он не стал требовать спрятаться, а пошел немного вперед, опережая нас на два шага и жестами давая понять встречавшимся людям, что все под контролем. Действительно, проще так, чем заставить Рена делать что-то против его воли.

Но все равно большинство тех, кого мы встретили по пути к стоянке, чуть не обделались от страха. Думаю, ни у кого не возникло мысли, что это просто маскарад. Рен выглядел слишком грозно и по-настоящему.

— Спасибо, что прикрыл перед боссом, — сказал Герман Рену у машины. — Хотя и не нужно было.

— Мне же выгоднее, если тебя буду мучить только я. — В лунных глазах блеснуло лукавство. Герман поймал рукой ближайший рог и нагнул Рена к капоту.

— Это тебе предстоят мучения, выхлоп ада. Не забудь в перерывах между ковкой выделить время на обучение.

У меня сердце заполошно заметалось в груди. Нашли где драться! Рен чуть не полоснул мечом по животу Германа — тот вовремя отскочил в сторону, и демон выпрямился. Они своими перебранками мне все нервы искромсают.

— Где тело будешь брать? Там, где и в прошлый раз?

— Нет, суицидников искать больше не буду. Они тело легко отдают, но в нем почему-то очень мало жизненной энергии, хотя выглядело неплохо. Тем более ковать руками, которые не умеют держать молот, будет сложно. Пора наведаться в нашему старому знакомому. У меня есть для него весомый аргумент, который убедит поделиться телом.

Глава 23. Анжелика

Влад явно был не рад нас видеть. Герман проник на территорию дома первым и задержал его в кузне, чтобы тот, чего доброго, не дал деру, заметив нас у главного входа. Я с Реном подошла позже.

— Что вам нужно? — Влад изо всех сил пытался сохранять самообладание, напустил на себя суровость, которая часто действовала на подчиненных оглушающе. Но его тело слишком напряжено и топор, который он сжимал в руке, не пугал, а, наоборот, давал понять, что он боится.

Месяц я с ним жила, спала, думая, что он меня любит, что мы скоро поженимся. Мечты о счастливом будущем оказались мыльным пузырем. Раз — и лопнули, оставив после себя холодную пустоту. Нет, я не хотела иметь с Владом ничего общего… Но эту пустоту пока ничем не заполнить.

— Мы заключим с тобой сделку, бандит. Ты мне даешь пользоваться своим телом по надобности, а я, так и быть, сохраню в тайне твои грязные дела.

— Да кому ты расскажешь? У меня в органах есть свои люди, — заявил Влад, но кинул вороватый взгляд в сторону Германа, который, словно прогуливаясь по выставке, рассматривал инструменты кузнеца, висящие топоры на стенах.

То есть Влад даже не отрицает? Я поежилась от холодка, который пробежал по позвоночнику. Была призрачная надежда, что Рен тогда солгал о преступных делах моего жениха, но и она теперь лопнула. Правда, хорошо, что никакой свадьбы у меня с этим человеком не будет.

— Я могу в твое тело вселиться и насильно, бандит. Включу камеру, запишу чистосердечное признание и разошлю журналистам. Или еще что-то придумаю. Твои возмущения на фоне не помешают мне разрушить твою поганую жизнь.

Влад вдруг ввинтился в меня злым взглядом.

— Она тут что делает?

— Не твое дело. Твое дело давать мне пользоваться телом и помалкивать обо всем, что тут будет происходить. Понял? Скажешь что-то кому-то, и я укорочу тебе длинный язык. А потом, когда понадобишься, отращу его временно снова.

У Влада выступила испарина на лбу и кожа побледнела. Он нервно облизал пересохшие губы и рявкнул:

— Ладно! Только недолго! У меня есть свои дела, между прочим.

— Пока я в тебе — молчи и не мешай!

Я с замирающим сердцем смотрела, как Влад отложил топор и, стиснув челюсти, с вызовом испепелял взглядом демона. Тот рассеялся на мириады темных частиц и вторгся в огромное мускулистое тело кузнеца. Едва напряжение исчезло с его лица и губы изогнула дьявольская ухмылка, я кинулась к нему. А он — ко мне.

Его мощные руки заключили меня в жаркие объятья, и я, отвечая на поцелуй, поняла, как безумно соскучилась по тому, чтобы чувствовать Рена. Он, похоже, тоже дико соскучился. Его руки ненасытно шарили по моему телу, воспламеняя меня, и я льнула к нему, прижималась, таяла…

— Демон, ты забыл, зачем мы сюда пришли? — жесткий голос Германа обрушился на меня ледяным душем. Такой же холодный и отрезвляющий.

— Не стой в стороне, присоединяйся. Бандит будет молчать. — Рен с довольной улыбкой отошел от меня к горну. — У нас есть время, пока нагреется металл.

Я повернулась к Герману, прикусив губу, — тот стоял нерушимой мрачной скалой, сложив руки на груди. Он говорил, интересный опыт… Возможно, наутро он уже и не мечтал о следующем разе. Я поникла.

— Значит, пока у нас есть время, стоит повторить сдерживание дара. Говорят, с возрастом обучение дается труднее, а повторение — залог успешного усвоения информации.

Несмотря на каплю ехидства, Герман, несомненно, прав. А мне лучше не мешаться. Я бы пошла в дом, переоделась в свои вещи, если Влад их еще не выбросил, и приготовила обед. Но самой оставаться страшно, поэтому я пока присела на стул.

— Я все прекрасно помню! — огрызнулся Рен. — И отвлекаться на учебу я сейчас не стану — мне нужно подумать, какие магические символы нанести на меч, чтобы он действовал в твоей руке. Надеюсь, ты умеешь с ним обращаться?

— Да. Я владею всеми возможными видами оружия.

— Тогда уйдите куда-то вместе с Ликой, чтобы я не отвлекался. — Он напоследок скользнул по мне голодным взглядом и повернулся обратно к горну.

— Пойдем в дом? — спросила я, приподняв край футболки. — Хочу переодеться.

Герман молча вышел за дверь, я поспешила следом. Казалось, тронешь его — ударит током. У меня даже язык прилип к небу, не знала, о чем заговорить, чтобы скинуть эту напряженную неловкость между нами. Так мы прошли через двор, зашли в дом, поднялись по лестнице…

— Будешь смотреть, как я переодеваюсь? — я игриво улыбнулась, но улыбка моя отскочила от стены, что Герман воздвиг между нами, и я уже пожалела о неудавшейся попытке разрядить обстановку.

— Твоя нагота не помешает демонам напасть, — только и сказал он, заходя за мной следом в спальню. Не успела я шагу сделать к шкафу, как Герман поймал меня за талию, развернул к себе и впечатал спиной в стену с такой силой, что дух вышибло из груди и голова закружилась. Будто кипятком кто-то ошпарил легкие — там жгло и не осталось кислорода.

— Мы, наверно, мало тебя ночью драли, снова хочешь? — горячее дыхание обожгло губы, щеки закололо от прилившей краски.

— Герман, ты что…

— Теперь тебе одного мало? — на низких нотах его рычания дребезжала ярость.

— Я не… — сказать ничего не успела, как он развернул меня лицом к стене и сорвал вниз штаны.

Вся я полыхала так, словно меня засунули в горн вместо стали. Кожу пощипывало, жгло, рука Германа резко надавила на талию, вынуждая меня прогнуться. Сердце подскакивало аж до горла, адреналин на сверхскорости метался по крови. Все началось так быстро, что я сообразить не успела… Зато тело мигом отреагировало бурным возбуждением.

И твердый член Германа ворвался в уже влажное лоно. Волнительный трепет пробрал мое тело до сладкой дрожи.

Он себе не признается, но сам дико завелся от нашего поцелуя с Реном. Возможно, его бесили не столько мы, сколько его собственная реакция. Я про себя усмехнулась и поймала зубами солоноватый палец руки, которая зажимала мне рот.

Герман не хотел, чтобы Рен услышал, как он меня жестко и разъяренно трахает? Я уверена, демон в курсе. И по какой-то причине решил не присоединяться.

Рука надежно глушила мои стоны. Быстрые влажные шлепки молотили по барабанным перепонкам. Герман вжал меня в стену своим сильным мускулистым телом, обхватил поперек талии, не давая ни на миллиметр шевельнуться. Безжалостно вгонял член, каменный от свирепого желания.

— Как же ты течешь… Нравится так жестко?

И он еще сильнее впечатался в мои ягодицы бедрами. Я сдавленно взвизгнула. Его член, казалось, пронзит мое нутро насквозь. Нос зарылся мне в волосы, горячее дыхание защекотало кожу мурашками. Рука со рта сползла ниже и обхватила горло. Страх вперемешку с острым волнением заискрился на оголенных нервах. Голова поплыла в тумане…

Вторая рука поднялась с талии, забралась под футболку, под лифчик и стиснула грудь. Пальцы нещадно сжали сосок — и острая боль на грани с наслаждением вмиг отрезвила. Я вскрикнула и тут же прикусила губу. Меня заводило то, как его рука обхватывала горло — достаточно сильно, чтобы показать власть над моим телом, и достаточно мягко, чтобы не перекрыть мне весь кислород.

— Ты мне нравишься… — прохрипела я и ахнула от следующего глубокого толчка. Даже когда он злится, даже когда надевает маску безразличия и возводит между нами стену… Я не могу быть к нему равнодушна.

Он расслышал мои слова? Или не придал им значения, думая, что они вырвались из меня лишь благодаря сиюминутному порыву? Он стал двигаться более размашисто, вгоняя член до предела, и его рука с груди опустилась к низу живота. Там ему стоило немного надавить на клитор, как меня выгнуло от мощной судороги, что прокатилась по телу. Я поплыла в жарком дурмане, а он не останавливался ни на секунду. Будто хотел вбить меня своим членом в стену.

Низкий стон вибрацией пронесся по моему уху, и член замер во мне, мощно пульсируя. Герман крепче стиснул меня в объятьях, вдавливая в себя, прижимаясь носом и губами к затылку.

Ноги будто из желе — мелко подрагивали, не слушались. Я прислонилась влажным лбом к стене, переводя дыхание, нежась в сладких отголосках оргазма, которые постепенно затихали в теле.

Герман подхватил меня на руки и уложил на кровать. Я поймала его за предплечье, ибо он поднимался обратно.

— Послушай… Для меня это больше, чем секс.

Он с минуту неотрывно смотрел на меня, прожигая пристальным взглядом, и моя рука занемела, стискивая его предплечье. Но не это беда. Стыд жадно пожирал меня изнутри.

— Я не хочу, чтобы это было просто опытом… — На последних словах голос дрогнул, и я отвернулась. Почему-то защипало под ресницами.

— А что ты хочешь? С нами двумя встречаться?

Хотелось просто залезть под одеяло и не высовываться неделю. Его голос с издевкой лупил меня больнее стыда.

— Ищейка, так тебя никто не просит ее трахать, — внезапно раздался голос Рена. — Не хочешь делить ее с кем-то — не трогай тогда вообще.

Герман поднялся и застегнул свои джинсы резкими движениями, спрашивая в пустоту:

— Тебя, я вижу, не напрягают ее слова?

— А что в них плохого? — Рен материализовался рядом на кровати и обнял меня за плечи. Герман будто только и ждал его появления — нагнулся, схватил демона за шкирки, отрывая от меня.

— Ты встал на ее сторону, чтобы я исчез, чтобы потом ее прибрать полностью к своим рукам?

— Пожалуйста, прекратите! — выкрикнула я умоляюще, громко, схватила Германа за запястье, а Рена за руку, которой тот уже стиснул футболку охотника на груди. — Я не хочу, чтобы вы ссорились! Услышьте меня хоть раз!

Но они даже не посмотрели на меня, продолжая буравить друг друга убийственными взглядами.

Неужели мне придется все время их разнимать? Наверно, это действительно было чертовски плохой идеей. Они ненавидят друг друга, безнадежно. Если я не хочу между ними выбирать… нужно отказаться от обоих.

Я отпустила их, жгучие слезы задрожали под веками, горечь ядом разъедала все в груди.

— Рен, сними с меня браслет… — попросила я, пытаясь трясущимися пальцами сама разъединить защелки. — Я не хочу быть твоей невестой. И с тобой, Герман, не буду больше спать. Извините, что втянула вас в это…

— Вот черт… — процедил сквозь зубы охотник. Слезы застилали взор, наружу рвались рыдания, но я упрямо их сдерживала. Рен не помогал снимать браслет, я ломала ногти о противную защелку.

Чьи-то руки сжали меня в объятьях — по запаху и ощущениям, это был Герман.

— Не плачь, маленькая… Тебе не за что извиняться.

— Лика думает, что совратила нас, — посмеивался Рен. — До чего наивная. Помнишь, я говорил о последствиях? Они еще впереди, а ты уже сдалась? Я раздосадован, милая Лика.

Он с легкостью снял браслет и унесся темным облаком в тень.

Глава 24. Анжелика

Меня разбудил звон мечей. Я разлепила веки и потянулась на шезлонге, что стоял под навесом во дворе. Плед съехал, обнажая ноги. Похоже, Герман меня еще спящую вынес на улицу и укрыл, чтобы помахаться с демоном мечами, не оставляя меня саму в доме.

Заметив, что я проснулась, они на миг застыли, а затем снова продолжили кружиться в опасном танце. Сталь ловила солнечные лучи, резко рассекала воздух. Герман раздет по пояс, его кожа блестела от пота. Рен сражался в своем привычном облике с рогами, но здесь, на заднем дворе, все равно никто не видит.

Вчера был дурацкий день. Тошно и гадко от воспоминаний. Сначала Рен ушел в кузницу и не появлялся, потом я в пух и прах разругалась с Германом, игнорировала его присутствие, а он всегда горазд поиграть в молчанку.

Что имел в виду Рен, говоря о последствиях? О том, что если я хочу в два раза больше любви, то мне самой нужно отдавать в два раза больше? У обоих характер не сахар. И им сложно будет притираться друг к другу. Вряд ли я чем-то помогу, если буду просто кричать, когда они ругаются.

Я должна им помочь стать друзьями, или останусь у разбитого корыта.

Сейчас, утром, после долгого сна мысли наконец стали яснее, и я набралась решимости.

Рен выбил меч из руки Германа, толкнул башмаком в грудь — охотник отлетел на три метра и грохнулся плашмя на ровно подстриженную траву. Демон с победоносным видом подошел к нему и направил острие меча к горлу.

Импульс тревоги поднял меня, но я заставила себя лечь обратно на шезлонг. Не убьют они друг друга, не убьют. Не надо сейчас с дикими криками бежать к ним.

Герман жадно глотал воздух, покашливая, но сдерживал себя от лишних движений, чтобы не напороться на острие. Пока просто рукой не откинул лезвие меча и не вскочил на ноги. Рен похлопал его по плечу рукой, сжимающей меч.

Все-таки подойду к ним. Я откинула плед, нырнула ногами в тапочки и поспешила к столику с водой, куда направились мужчины. Разгоряченное сражением тело Германа притягивало меня, как магнит. Он запрокинул бутылку воды, жадно ее всасывая в себя, и несколько капель потекли по небритому подбородку, спустились по шее.

— Доброе утро, — пробормотала я. Лунные глаза окинули меня внимательным взглядом — в нем еще не стерлось разочарование вчерашним разговором. А Герман поставил пустую бутылку, буркнул в ответ “доброе” и даже не посмотрел на меня, обращаясь к Рену.

— То есть платок срывать с демонов нельзя?

— Ты его не сорвешь. Можешь срезать мечом — и тогда демон выйдет из себя, потеряет основной контроль над яростью, но магией продолжит управлять. Поэтому срезать нужно другие артефакты. У меня они скрыты под костюмом, меня придется долго и наугад кромсать. Но не у всех так. У демоницы один висел прямо на шее в форме ожерелья.

Это вы только посмотрите на их дружелюбный диалог! Конечно, главная причина их вражды это я! Пришлось подавить приступ обиды и злости и попробовать вписаться в разговор.

— Меч получился? — я кивком головы указала на руку Германа, который сжимал эфес длинного меча, очень похожего на те, что не отпускал Рен.

— Еще бы! — воскликнул демон. — Сомневалась во мне? Смотри…

Он повернулся ко мне плечом — и я увидела на его рукаве глубокий порез.

— Даже не хочу его латать. Пусть ищейка видит и помнит, что иногда может оставить царапину даже на командире стражников Скиалира!

— Так ты все-таки командир? — спросил Герман. — У тебя есть подчиненные? Почему раньше не говорил?

— Это монстры. Что с них взять? Они только умеют исполнять мои приказы, довольно простые. Тупые монстры. Не узнали меня, когда я явился с даром. Они, естественно, не только зрительно воспринимают мир, больше чувствуют энергетику.

На столе задребезжал телефон. Герман поднял трубку и отошел. Пока есть минутка и пока не растерялась моя решимость, нужно действовать.

— Я вчера погорячилась, Рен. Просто нахлынуло ощущение, что вы вечно будете ругаться и что это было плохой идеей втроем…

— Анжелика, — перебил меня он, — ты ведь не думаешь, что я собирался делить тебя с кем-то? Герман так же. Секс втроем куда проще, чем отношения втроем. Потому что в сексе доминируют инстинкты и потаенные желания, которые за двери спальни можно не выносить. С отношениями все сложнее. Подумай хорошо прежде, чем хотеть чего-то больше.

— Я подумала. Я на самом деле не хочу терять ни одного из вас. У меня сердце кровью обливается, когда вы ссоритесь.

Вернулся Герман и доложил:

— Пока демоны не дают о себе знать. Босс недалеко и сказал, что подъедет посмотреть на меч.

— Анжелика предлагает нам обоим стать ее женихами.

У меня кинулась горячая краска к лицу.

— Да я не говорила такого…

— А что ты имела в виду? Сегодня говоришь, что не хочешь терять ни одного из нас, а завтра, значит, возможно, захочешь?

— Нет, но... Жених — это прямо слишком…

Герман расхохотался, и я чуть под землю не провалилась от смущения.

— Демон, у тебя все-таки с менталитетом беда. У нас сначала встречаются, как минимум несколько месяцев, а бывает и годами, потом делают предложение.

— Дурацкие традиции. Встречаться зачем?

— Чтобы лучше узнать друг друга. Вдруг по ходу встреч окажется, что человек не подходит.

Рен нахмурился.

— Годами… Это же каким слепцом надо быть, чтобы так долго решать, подходит человек или нет? Люди у вас странные.

— И жениться вовсе не обязательно, — добавила я, сдвинув плечами, пытаясь скинуть с них напряжение.

— Я учту ваши странности, — поморщился демон и обратился к Герману: — Анжелика предлагает нам обоим с ней встречаться. Она объяснила, что вчера погорячилась. Поклялась, что сегодня ночью будет исполнять все наши желания, чтобы искупить вину. Я согласен, если она хорошо постарается. А ты?

Рена стукнуть охота, но, пожалуй, мне стоило самой что-то подобное сказать. И все же…

— Да не нужно так в лоб спрашивать… — пробормотала я. Тем более вчера, когда Рен ушел, я на эмоциях заявила Герману, что он умеет только классно трахаться. Больше ничего хорошего в нем нет. Это если переводить мои слова в более мягкий вариант.

— Значит, ты не против понизиться с жениха до парня? — усмехнулся охотник. — Что-то не верится.

— Не согласишься добровольно с ней встречаться — заставлю. Хватит дурить моей девочке голову.

— Со мной твои штучки не пройдут. — Герман отступил на шаг и принял боевую стойку. Радовало то, что на его теле, обитом татуировками, нет потеков крови, значит, Рен не наносил ему ран.

Правда, когда они оба снова вышли на открытое пространство, чтобы продолжить бой, я потянулась к бутылкам с водой и заметила на другом стуле белое полотенце, порозовевшее явно от крови, и вздохнула.

Герман ушел от ответа. Потому что не стоило так резко после вчерашнего спрашивать! Вполне естественно, если он не хочет заходить дальше секса. Тем более о каких отношениях речь, когда демоны могут показаться в любой миг?

Стараясь сохранять спокойствие, я завороженно смотрела на сражение. Кажется, демон приходил в восторг. Это было заметно по довольно сощуренным глазам и в его движениях чувствовался ажиотаж. Герман часто, когда удачно отбивал его выпады, торжествующе улыбался и с азартом нападал.

Скоро тревога отступила — я прониклась их настроением, поняла, что они ведь нашли общее хобби! А для мужчин это очень важно. Пусть сражаются, заодно выплеснут лишние эмоции и потом, может, не станут набрасываться друг на друга во время каждой перепалки.

Когда я начала посматривать в сторону дома, думая, что неплохо бы позавтракать, мужчины прекратили бой и подошли ко мне. У Германа блестели глаза — кажется, я никогда прежде не видела в них столько яркой энергии. Рен кинул недовольный взгляд к воротам.

— Вы отпустили Влада на работу? — спросила я.

— Таким был уговор. Герман, как насчет того, чтобы помочь мне обнять Лику?

Он положил меч на стол и вытер с мускулистой груди алый штрих полотенцем.

— Два дара в одном теле не очень хорошая идея, Рен. Пусть даже наши женщины, когда беременеют, носят в себе два дара, но второй спит, пока ребенок не родится.

— Ладно, подождем бандита.

— А поцелуй? — спросила я, уставившись на белые узоры на черном платке. Лунные глаза демона расширились.

— Я не думаю, что ты захочешь поцеловать это. Поверь, труп приятнее целовать, чем меня.

— По крайней мере, от тебя не воняет, демон, — хохотнул Герман и быстрым движением приподнял платок за край.

Рен так шустро отскочил, что я не успела ничего рассмотреть. Но Герман, видимо, успел. У него лицо вытянулось.

— Красавчик, — закивал он. — Как ты разговариваешь?

— Магия помогает издавать звуки, которые воспринимают ваши уши.

— Да что там такое?! — не выдержала я. — Покажи мне! Я должна знать! Клянусь, что поцелую в любом случае!

Может, слишком опрометчиво было заявлять подобное. Но как Рена убедить, что мне совершенно плевать, как он выглядит под платком? Это ведь лишь облик. Настоящий Рен внутри, под этими всеми лезвиями, рогами, устрашающим видом. Это ведь его проклятье? Он не может это изменить?

Я подошла ближе и взяла его за руку, обтянутую в перчатку, которая словно суперклеем приклеена к эфесу. Рука холодная, будто неживая. От него не исходило тепло, только мощная опасная энергетика.

Герман снова потянулся рукой к платку — и Рен в этот раз не отскочил. Мои глаза едва не вылезли из орбит, их сжимал и выталкивал шок, грудь будто стиснуло ледяными щупальцами.

Под платком голые кости. Начиная от воротника костюма и почти до самых глаз. Молочно-белые челюсти, словно застывшие в чудовищном оскале. Они слегка разомкнулись — и в меня подуло мертвенным холодком.

— Так ты и есть труп, демон, — заключил Герман. Платок опустился, и Рен стрельнул в охотника суровым взглядом.

— Мне не нужно наличие органов и кожи, чтобы быть живым, ищейка.

— Но выглядеть как человек ты не можешь, — парировал охотник, пока я пыталась вернуть себе дар речи. Рот словно онемел.

— Потому что я давно не человек?

— Потому что ты проклят? — наконец смогла я вымолвить хоть что-то.

— Проклят был давно мой род, и поэтому мне приходится скитаться по планетам, а не жить в мире демиургов. Проклятье не связано с обликом. Когда создавался Скиалир, мы решили, что его жителям надо будет приносить кое-что в жертву. Потому что он похож на рай. Мы создали рай, но мы его не заслужили. Мы также знали, что должны его очернить, чтобы смочь в нем жить. Сначала в жертву приносили человеческий облик, но потом… Нас охватывало безумие. Как проказа. С ним удавалось справиться только одним образом — заковать его во что-то. Я заковал свое безумие в мечи, которые не могу выпустить из рук. Но в Скиалире я выглядел по-другому…

Его перчатка немного нагрелась от тепла моей руки. Интересно, он хоть каплю чувствовал что-то?

— Так если ты откажешься от Скиалира… — задумчиво начал Герман. — То сможешь вернуть то, что принес в жертву?

Рен почему-то растерялся. А я кусала губы и вспоминала, как поклялась поцеловать пару минут назад. Что страшного в том, чтобы оставить легкий чмок на костяном подбородке?

И я встала на цыпочки, поддела пальцем край платка, ласкового на ощупь, и подняла его — не давая себе ни секунды промедления, прижалась губами к сомкнутым костяным челюстям. Нежную кожу обжег колючий холод, точно я в мороз решила поцеловать заледеневший металлический столб. Но я терпела, чувствуя, как опасная энергетика Рена будто наполняется трепетом и теплом.

Что-то лязгнуло сбоку. А в следующий миг мне на спину, растопырив пальцы, легла рука, обтянутая в грубую кожаную перчатку.

Лезвия на его костюме вошли в мою кожу, как в масло. Бок обожгло от яркой боли! Поистине смертельное объятье… Я вскрикнула и едва сдержала себя от того, чтобы не шевелиться, чтобы не напороться на лезвия еще сильнее.

— Проклятье! Прости, Лика! Я не ожидал, что…

Рен разогнул руку, выпуская меня из убийственного захвата. Я отступила, ошарашенно смотря, как по моей майке и по плечу струится кровь. Кожа онемела в дикой агонии.

— Демон, твою мать, ты что творишь?! — гаркнул Герман и прижал к мелким ранам влажное полотенце. Стало еще больнее. Закружилась голова.

— Отойди!

Демон провел над порезами раскрытой ладонью — и серая мерцающая пелена расползлась по коже, даря приятную покалывающую прохладу. Всего пару секунд — и в голове прояснилось, боль стихла.

— Прости, Лика… Милая Лика, — с горечью бормотал Рен, а я только и смотрела на его руку в перчатке. Его меч валялся на деревянном полу у стола. Солнце едва заглядывало под навес и отражалось слепящим бликом на стальном острие.

— Куда тебя еще поцеловать, чтобы и второй меч отвалился? — спросила я. Улыбка дрожала на губах. А ведь есть шанс? Есть? Что Рену не нужно будет тело?

Он на пару минут завис, уставившись на свою руку — сжимал, разжимал пальцы.

— Лучше не подходи ко мне, — наконец выдал он и сделал шаг назад. — Мое безумие может вырваться наружу.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Герман.

Рен поманил к себе меч и унесся в тень. Черт… Я удрученно плюхнулась на стул и подперла голову рукой. Герман сдернул со спинки футболку, говоря:

— Бедняга, наверно, тысячи лет эти мечи не выпускал из рук. Дай ему время. Вернется.

Он меня хотел поддержать и приободрить? А я ведь главное чуть не забыла…

— Извини за то, что вчера сказала.

— Ты отчасти права. Встречаться с кем-то это не мое. Я обычно всецело отдаюсь работе, времени остается только на то, чтобы перепихнуться. Но это не значит, что я собираюсь всю жизнь так прожить. — Герман натянул футболку и поднял свой меч. — Пошли в дом.

 Я едва поспела за его широкими шагами, догнала лишь у холодильника на кухне. Он уже выгружал на стол продукты.

— Давай вместе что-нибудь приготовим? — предложила я с опаской, ожидая, что Герман оттолкнет меня.

— Режь пока помидоры. А если кристал на эфесе меча начнет светиться — кричи. — Он положил его на стол. — Рен сказал, что эта штука реагирует, если поблизости появляются демоны. Я на две минуты в душ.

Не отказался — и то радует. Но…

— Мне тоже не помешало бы в душ… — Я потерла пальцами засохшую кровь на предплечье. От порезов не осталось ни шрама. Здорово было бы сейчас вместе с Германом окунуться под горячие струи и помыть друг друга.

У него мысли текли в противоположном направлении — он просто пустил меня в ванную первой и ждал под дверью, пока я не выйду, а потом зашел сам.

Кто из них больше колючка, Герман фигурально или Рен буквально, еще не известно…

Я помыла помидоры и только выключила воду, в прихожей бахнула дверь со всей дури. У меня сердце подскочило. Что-то грохнулось, словно мешок картошки. Я посмотрела на меч — кристал был по-прежнему мутным.

Уже вернулся Влад? Нет, сама проверять не пойду. Герман, возможно, тоже слышал шум, потому что выскочил из душа с мокрыми волосами и влажным торсом и кинулся в прихожую. Я отложила овощи и поспешила следом.

Почему-то тревога ныла в солнечном сплетении. Влад был очень недоволен теми условиями, что поставил ему Рен. Он может сделать что-то плохое? Но демон читает ведь его мысли, он пресечет что-либо на корню, верно?

Влад валялся на полу в мятой рубашке и брюках и бормотал что-то бессвязное. Пьян? Среди бела дня? Я даже не помню, чтобы по вечерам он являлся домой в подобном виде! Хотя раньше у него было поменьше поводов для стресса…

— Наглотался наркоты, — сообщил Герман, осмотрев Влада, и закинул его на плечо. — Понесу приведу его в чувство.

Пока из ванной комнаты доносились плескания, возмущения, грохот и отрыжки, я успела приготовить оладьи, салат и испечь простенькое печенье в духовке. И позавтракала. Или пообедала?

Так и не приведя Влада в адекватное состояние, Герман дотащил его до дивана и оставил отсыпаться. Я с тоской посматривала на тени по углам — где же Рен?

— Парень выписал себе приговор — пока он нам нужен, будет сидеть под домашним арестом. — Герман окинул голодным взглядом еду и, буркнув “спасибо”, принялся все поглощать. Все мои планы мило поболтать, убрать между нами неловкость, крушились о переживания о Рене. И я чувствовала, что Герман все видит, и мне трудно уделять внимание одному, когда второй неизвестно где.

— Он вернется.

— Я знаю, но… Прости, я не должна…

— Волноваться не должна? Я сам тревожусь… — сказал, к моему удивлению Герман, и загрузил тарелки в посудомойку, а затем добавил: — Босс скоро придет. Мне ему меч демонстрировать.

Показывать меч пришлось без Рена. Охотник объяснял все на словах и включил короткое видео утреннего сражения. Босс был не особо доволен тому, что демон пропал, но пообещал завтра прислать пока только троих мужчин, которые владеют мечом.

Когда опустились сумерки, я просто не выдержала — открыла ванную, не включая свет, и крикнула в темноту:

— Рен!

Герман сжал мои плечи сзади, отчего я вздрогнула — он не прикасался так ко мне со вчерашнего дня. Мне не хватало его тепла — и я обернулась, кинулась в его объятья, с облегчением чувствуя, что тревожная дрожь слегка угасает.

— Так, Герман, иди сюда, — раздался знакомый голос сбоку, и я чуть не подскочила до потолка от радости.

— Когда стучать научишься, демон?

Он отмахнулся рукой — левой, что без меча, — и выставил ее перед собой, смотря мне в глаза. Знал, что я сейчас кинусь ему навстречу?

— Где твои лезвия?

— Ты думаешь, чем я занимался? Приводил костюм в порядочный вид. Но это не значит, что ко мне надо сразу бежать. Подожди, Лика. Герман. Я не знаю, что будет. Я долго думал. Я не могу вернуться в Скиалир, чтобы обратить процесс. Поклянись, что если начну сходить с ума и обижу Лику, ты покараешь меня мечом.

Глава 25. Анжелика

С его кожаного костюма исчезли все лезвия. Теперь Рен был похож на сурового байкера, если не считать меча в правой руке и грациозных белых рогов. Кожаная куртка старинного покроя бугрилась на крупных мускулах рук, плеч, груди. Но под одеждой, скорее всего, скелет. И формы мышц — лишь иллюзия. Придуманная или повторяющая то тело, которое он когда-то имел?

Неважно. Я хотела кинуться к нему в объятья. Но слова о том, что Герман должен его покарать, припечатали меня к месту.

— Рен, что ты имеешь в виду? — спросила я, когда охотник решительно кивнул.

— Лучше не вспоминать, как я давным-давно страдал от безумия, ибо, кажется, оно меня так быстрее настигнет.

— То есть оно сто процентов тебя накроет? — Герман преградил путь ко мне рукой. — Тогда вообще к ней не подходи!

— Я не уверен! Никто из таких, как я, не отказывался от Скиалира! И не могу к ней не подходить… Она — главная причина того, что со мной происходит. — Рен с горящим взглядом двинулся ко мне, отчего мое сердце объял бешеный трепет. — Ее прикосновения рвут нити, связывающие меня с тем очерненным раем… Мне еще никогда так не хотелось вернуть себе человеческий облик…

Меня потряхивало от пылкого желания прижаться к Рену сию секунду. Пусть даже он по ощущениям холоден, как арктические ледники. Я почувствую его энергетику, его пламенную душу.

Но нас продолжала разделять рука Германа. Я не хотела, чтобы он себя почувствовал третьим лишним. И я переплела наши пальцы — его кисть задеревенела от шока. Он явно не ожидал.

— Герман тоже волновался, где ты пропадал.

— Да, мне пришлось самому уговаривать босса! — хмыкнул он. — На завтра надо выковать три меча — придут добровольцы. Ты имей в виду, времени в обрез.

— Успеется. — Рен протянул ему раскрытую ладонь для рукопожатия, окончательно ввел охотника в ступор. — Спасибо, что присматривал за Ликой.

— Это моя работа. — Пожал плечами он, но руку в ответ подал. Демон стиснул ее от души, так что у Германа желваки на скулах напряглись и взгляд озверел.

— Обижал тебя? — спросил меня Рен, продолжая сжимать кисть.

— Нет, нет, все в порядке.

Герман ловко подрезал его ногой под колено, демон от неожиданности потерял равновесие, и они вместе грохнулись на пол.

— Зря, ты, демон, от лезвий избавился! — посмеивался охотник, прижимая собой Рена к полу и отводя его руку с мечом в сторону. — Когда сразимся врукопашную?

Тот рассеялся на мириады черных частиц и нырнул под стол. По моей спине пронеслись мурашки от близости вибрирующей в воздухе энергетики Рена — и через миг сзади меня обнял будто камень. Я прикрыла глаза, представляя, что левая рука Рена теплая, ее мышцы упругие, что его твердая грудь вздымается от дыхания, прижимаясь к моей спине. Но это лишь фантазии…

Приподняв веки, я ласково погладила грубую кожаную перчатку, а свободную руку протянула к Герману.

— Демон, хватит ее морозить. Пойди вселись во Влада и возвращайся. — Охотник крепко схватил меня за запястье и выдернул из каменного объятья. И я из промозглого холода нырнула в жаркое тепло. От резкого перепада температур по телу пробежала судорожная дрожь.

Герман уже, похоже, завелся — впился в мои губы ненасытным поцелуем, от которого подогнулись коленки.

— Проклятье! Что бандит пил?! — донеслось из гостиной. Охотник ненадолго оторвался от моих губ и крикнул в ответ:

— Подлечи его! — А мне сказал уже тише: — Так значит ты сегодня будешь исполнять все наши желания? — Его рука нагло припечаталась к моей ягодице.

— Только в рамках разумного…

— По-моему, тут уже ни у кого не осталось рамок. Но намеренно причинять тебе боль никто не будет. Будем причинять удовольствие.

Поразительно Германа перемкнуло, когда дело двинулось к сексу. Ему ведь нравилось делить меня с демоном — так нравилось, что свои колючки он снимал и переступал через стену между нами.

— Проклятье! — раздалось уже ближе. — Что тут произошло, пока я отсутствовал?

— Мы по тебе соскучились, — сказала я и, повернувшись в руках Германа, прижалась поясницей к его стояку. Охотник накрыл мои груди ладонями.

Рен, уже в теле Влада, морщился, словно от головной боли.

— Это мне, несомненно, безумно приятно. Но я про него, — и тыкнул в висок пальцем. — Память о сегодняшнем дне будто кто-то языком слизал!

— Наглотался какой-то гадости. Есть препараты, их обычно используют для изнасилования, которые отшибают недавние воспоминания.

— Умно, ничего не скажешь. Собрался скрыть свои сегодняшние грязные делишки, бандит? Поверь, мне хватит и того, что я уже подсмотрел из прошлого, чтобы наказать тебя, если понадобится.

— Может, у него стресс? — осторожно вставила слово я. — Он вчера понял, что мы втроем…

— Милая Лика… — Рен подошел вплотную и прижал палец к моим губам. — Твой бывший жених попробовал в жизни такие извращения, что психику мы ему точно не сломаем. Небось, сидит и мысленно дрочит. Я раньше видел в его воспоминаниях, как он ходил по закрытым клубам и…

Герман прижался ближе и зашептал на ухо:

— А ты хотела бы, чтобы к нам присоединился еще кто-то? Есть такие клубы, где можно вполне безопасно попробовать и с четырьмя парнями…

Проверял меня? Хотелось его укусить хорошенько или придавить что-нибудь чувствительное. Как он не понимал? Только я открыла рот, чтобы ответить отказом, как Рен жестко заявил:

— Никаких клубов, ищейка! Кроме тебя, я никого рядом с Ликой терпеть не буду!

— Мне никто, кроме вас, не нужен. — Я потянулась к Рену, впиваясь пальцами в руки Германа на своей груди. Не отпущу. Демон накрыл мои губы своими, унося меня на облака. Сначала пушисто-нежные, сладко-ласковые, а затем на грозовые, стреляющие молниями, что пронизывали мое тело жгучим током. Его страсть накалилась диким желанием, его руки сжимали мои ребра, талию, пока Герман массировал грудь, задевая пальцами твердые соски.

— Что ты хочешь? — тихо спросила я, на сантиметр отстраняясь от губ Рена.

— Тебя.

Я улыбнулась.

— Я про желания.

Герман вдруг убрал руки и отстранился. По спине пробежал холодок.

— В чем дело? — обратился к нему Рен.

— Наверно, с меня довольно. Развлекайтесь без меня.

Его слова обрушились на меня градом камней. Лупили оглушающе больно.

— Герман, проклятьем тебя тресни! — взревел Рен, догнал его у двери и принялся тащить обратно. — Что с тобой творится?

Он вывернул руку из захвата. Его лицо раскраснелось, вены вздулись.

— Меня тошнит от химии между вами! Со мной острее, ты говорил? Я не хочу быть дополнением.

— Ты сам Лику отталкиваешь! С какой стати она должна воспылать к тебе любовью?

У меня нехорошее предчувствие — эта ссора может очень плохо закончиться.

— Ты проигрываешь мне по всем фронтам, ищейка, — изрек Рен. — И сегодня Лика будет исполнять только мои желания. К твоему несчастью, тебя они тоже касаются.

— Да пошел ты… — Герман толкнул его в грудь и, видимо, собрался уйти, но демон набросился на него с кулаками.

Я закрыла глаза и медленно выдохнула. Лишь слышать потасовку не так больно, как видеть. Но едва все затихло, я не сдержалась и приподняла веки — Рен сидел на полу у кухонного стола и крепко держал руки Германа у него за спиной, так что тот не мог освободиться, только с напряженным лицом дергался и тяжело дышал.

— Отпусти его… — попросила я. Ничего хорошего не получится, если заставлять его остаться, когда он хочет уйти. Пусть и мне от этого невыносимо горько. Я не знала, что ему сказать, что сделать. Почему он говорил, что стал дополнением? Как я дала ему себя так почувствовать?

— Нет, нет, Лика… — Рен перевернул Германа, усадил его спиной к себе между широко разведенных ног, продолжая крепко держать его руки. — Пора с ним разобраться. Герман, ты забыл, что поклялся меня мечом покарать? Кто будет от меня защищать Лику? Так что свалить я тебе не дам хотя бы по этой причине. Другая причина — Лика к тебе неравнодушна. Ты сам к ней неравнодушен, но творишь какую-то чушь. Зачем? Еще недавно ты упрекал меня тем, что я к ней плохо отношусь. Погляди на себя. Зачем ты так с ней?

Охотник склонил голову, молчал, лица почти не видно, черные волосы падали на лоб, тень скрадывала взгляд. Хотелось заглянуть ему в глаза, прочесть там хоть что-то, неважно что, лишь бы правду. И я подошла к ним, села на ковер и протянула руки к лицу Германа — он откинул голову назад, едва не треснув демона по подбородку.

Черные глаза горели шальным огнем. В котором темнела обреченность. Жутко от его взгляда. Он прошивал насквозь и выворачивал наизнанку.

— Это из-за того, что кто-то может узнать? — продолжал Рен. — Да, у вас не приняты в культуре тройственные союзы. Но кто узнает? Будем скрываться…

— Демон, дело не в этом, — устало ответил Герман. — Я хотел сблизиться с тобой через Анжелику, чтобы понять, как тебя уничтожить. Теперь у меня даже меч есть, который тебя может ранить. Ты сам его мне дал. Повезло так, что я даже не рассчитывал!

Глаза Рена расширились. Он одной рукой сжал охотнику шею, точно пробуя, как быстро удастся ее скрутить. От страха мне под ребра будто стрелы впились.

— Рен…

— Но я, мать твою, не могу! — раздраженно воскликнул Герман, словно даже не замечая смертельной хватки на горле. — Не могу подойти из-за спины и всадить в тебя меч. Что-то останавливает. Я просто ненавижу себя, ненавижу вас за то, что у меня все нахрен планы полетели. Я был лучшим хладнокровным киллером. Мне никогда не мешали эмоции и чувства выполнять то, что нужно. Все началось с тебя, Мари.

Это имя, его пронзительный взгляд — и мое сердце заполошно заметалось, обливаясь кровью.

— Я не должен был к тебе прикасаться. Почему к тебе так тянуло, а? Ты, конечно, не помнишь, когда я в первый раз сорвался… Разметал твои записи, бросился на тебя, а ты будто только этого и ждала! Я порвал твою одежду, чуть не задушил и оставил кучу синяков, так сдурел оттого, что наконец-то добрался руками до твоего голого тела. Ты меня с трудом остановила, воззвала к здравому рассудку, что тебе нельзя… Ты очень хотела, предлагала пока просто удовлетворить руками друг друга, но я уже опомнился. И на следующий день начал переписывать тебе воспоминания…

Я не помнила, но внутри что-то бурно отзывалось на его слова — диким волнением, тягучей грустью.

— Потом ты, исчадье ада. Тебя я ненавижу сильнее всего. Ты делал с Мари то, на что я не мог смотреть спокойно. Я верил, что до конца задания буду сохранять хладнокровие, ни во что не вмешиваться. Но ты, сукин сын, знаешь какие-то мои тайные желания, о которых я никогда не подозревал.

Рен разжал руку на его шее и даже почти ласково хлопнул того по груди.

— В этом мы просто недурно совпали, — хмыкнул демон. А я, повинуясь внезапному хмельному порыву, подалась вперед и прижалась к губам Германа своими.

Глава 26. Анжелика

— Я не Мари. Я Анжелика, Герман, — прошептала я, отстранившись ровно настолько, чтобы видеть его красивые черные глаза. — Я не хочу возвращаться к той жизни, которую ты стер.

Мама и сестра больше не под угрозой, я хотела бы позже с ними увидеться, но лишь ненадолго. Я хочу быть рядом с моими мужчинами, пусть с ними и может быть опаснее, чем на краю жерла проснувшегося вулкана.

— Ты не отвлекайся, Лика, целуй его… — хриплым голосом потребовал Рен. И я тотчас послушалась, слилась с Германом в чувственном поцелуе, гладя его плечи, мускулы на груди. Сходя с ума от его запаха. Он задергал руками, явно желая стиснуть меня в объятьях, но Рен продолжал крепко держать его за предплечья.

— Демон, зараза… — прорычал мне охотник в губы. Я поцеловала колючую щеку, подбородок, провела языком по солоноватой коже шеи, втянула носом дурманящий запах его тела. Он проникал в меня и будоражил похлеще самого сильного афродизиака.

— Еще ниже целуй, Лика.

Что-то было остро возбуждающее в том, что Рен держал руки Германа за спиной. Будто добычу, поймал его для меня и теперь наслаждался тем, как я с аппетитом исследую ее руками, губами. Добыча, естественно, была не совсем в восторге от своего положения. Или нет? Лицо напряглось от злости, Герман грязно матерился, обзывая демона всеми возможными “ласковыми” словами, свирепо пыхтел. Но внушительный бугор, который я нащупала под ширинкой, был более красноречив.

Я его играючи погладила, чувствуя, как остро мое возбуждение стягивает промежность.

Рен не просто держал его руки за спиной — он натягивал нервы Германа до предела. И едва отпустит, рванет так, что меня просто снесет ураганом. Но пока я ластилась к зверю, которого держали на цепи. Скомкала футболку на его груди, задирая ее повыше, и прильнула губами к каменным кубикам на прессе.

— Еще ниже целовать? — спросила демона. Он кивнул, его глаза затянуло похотливой поволокой, и я не сдержалась — приподнялась немного, скинула с себя топ, запустила Герману в волосы пальцы, прижала его голову к своей груди, а к Рену потянулась за поцелуем. Он ответил с безудержной жаждой, глубоко проник языком в мой рот.

Внизу зубы остервенело вгрызлись в тонкую ткань лифчика и сжали сосок — я простонала в губы Рену, выгибаясь от острого наслаждения, что стрелами пронзило тело.

— Что он уже там делает?

Я загадочно улыбнулась и притиснула ко рту Германа вторую грудь — еще острее выстрел, еще слаще. К черту этот лифчик. Я быстрыми движениями сняла его, откинула куда-то за спину и голой грудью подалась к лицу охотника, застыла, не приближаясь вплотную, немного дразня. Он исподлобья на меня взирал, словно четвертовать хотел, от его взгляда дрожь содрогала тело, а он высунул язык и лизнул твердую горошину. Меня магнитом повело вперед.

Он всасывал в рот сосок, перекатывал его языком, прикусывал зубами. Рен жадно слизывал с моих губ стоны, пытливо ловил на моем лице отражение удовольствия, которому я полностью отдалась.

— Еще ниже поцелуй его. — Глаза Рена сверкнули лихорадочным блеском. Лихорадочно-порочным.

Прежде чем опуститься, я расстегнула ремень и ширинку на джинсах Германа. Его крупный член рвался наружу, чуть ли не рвал ткань боксеров. Я аккуратно его достала, но поцеловала не его, а гладкую кожу чуть ниже пупка.

— Еще ниже?

У Германа дернулся кадык, он бегло облизал губы и севшим голосом потребовал:

— Еще. И не вздумай останавливаться.

Это я и собиралась делать. Лизать горячую, налитую кровью головку, ласково дразнить подушечками пальцев каменный ствол и упиваться реакцией Германа. Но я сама так сильно хотела сесть на него, наполниться им до предела, что мучила не только его, но и себя.

— Анжелика… — прозвучало то ли грозно, то ли страстно. Грудь Германа высоко вздымалась от частого прерывистого дыхания, я двигала рукой по влажному от слюны стволу и царапала короткими ногтями его твердый напряженный пресс. Он втягивал воздух через стиснутые зубы, в его груди клокотал животный рык. Ох, достанется мне, когда Рен его отпустит. И от предвкушения я хмелела как от сладкого крепленого вина.

— Трахни его, Лика.

От приказного тона демона во мне закипел адреналин, аж потряхивало. Я поднялась, чувствуя, как дрожат ноги, и стянула с себя шорты вместе с влажными трусиками. Сердце подпрыгивало в груди. Двое мужчин пожирали мое тело голодными взглядами, и я ощущала их на коже — игривыми щипками, сладкими укусами, властными прикосновениями, обжигающими шлепками.

Я горела в огне. Провела руками по бедрам, и две пары глаз внимательно проследили за движениями моих рук.

— Лика, — предостерегающе окликнул Рен, и я согнула ноги в коленях, устраивая их по бокам от бедер Германа. Он приоткрыл рот, снова ругаясь, свел брови и неотрывно смотрел, как я медленно насаживала себя на его огромный вздыбленный член.

Его мощь распирала меня, и искры тока разлетались по венам, тягучее наслаждение разливалось по телу как патока. Я смаковала мучительно долго, каждый сантиметр, пока не опустилась до конца, балдея от предельной наполненности.

Мои руки легли на плечи Герману, я поймала его темный от страсти взор и двигалась вверх-вниз, не разрывая зрительный контакт, через взгляд передавая все мои яркие бушующие чувства и наполняясь бурным пламенем его желания.

Рен отпустил его руки с дьявольской ухмылкой. Сорвал чеку с гранаты. Спустил разъяренного зверя с цепи. Я замерла, наблюдая, как Герман растирает затекшие плечи и как его взгляд наполняется необузданной похотью.

Сейчас накинется на меня, сейчас задушит в объятьях, сейчас оттрахает так, что кожа будет дымиться. Секунды в сладком ожидании казались жестокой пыткой.

Но Рен появился сзади, подхватил меня под подмышки и заставил встать. Герман молниеносно вскочил на ноги и стащил мешающие джинсы, пока демон заводил мне руки за спину.

— Ты что делаешь?

Ответом мне послужил укус за мочку уха. Боль импульсами выстрелила по нервам. Влажный кончик языка защекотал укушенное место, и я выгнулась от того, как прошибало тело насквозь от такой маленькой ласки.

Герман скинул с себя футболку, двинулся ко мне, а Рен засеменил назад, уводя меня за собой. Собирался переместить нас всех хотя бы в гостиную к дивану? Но нет, он уперся спиной в стену, поднял мои руки так, чтобы я обхватила его шею, отчего я сильно выгнулась. Демон меня полностью обезоружил, раскрыл, распял перед разъяренным зверем.

Я жадно вдыхала воздух, а он так быстро почему-то сгорал в легких. Герман подступил вплотную, жар его тела коснулся моей кожи, пальцы сжали подбородок, и я сомкнула веки, приоткрывая губы, полностью отдаваясь в его власть.

Он завладел моим ртом, впился в него с жаждой и яростью. В моей груди пронзительно закричало нечто животное, ненасытно голодное, когда его рука пролезла между мной и Реном, стиснула мою ягодицу и рывком двинула вперед, так что наши бедра резко столкнулись. Мне в живот будто уперся горячий металл, и я задрожала от желания, чтобы он оказался скорее внутри меня.

Наглый палец с ягодицы перебрался глубже — нащупал тугое колечко и надавил на него. Я вздрогнула, слегка протрезвев.

— Не бойся, маленькая, сначала мы тебя хорошо разогреем.

Он поднял мои ноги, устроил их по бокам от своих бедер и рывком ворвался в мое лоно, истекающее влагой. Вся сладкая месть за мои игры с ним, все его эмоции, все ускоряло его резкие толчки. Я выгибалась, извивалась в руках Рена, мне казалось яркого удовольствия на грани так много, что оно меня разорвет. Я захлебывалась стонами, кухня кружилась перед глазами, и едва Герман опустил мои ноги на пол, они подогнулись, мелко дрожа.

Он переглянулся с демоном, еле заметно кивнул ему, и сзади треснула ширинка. Я опустила руки, пошатываясь, в них хлынула кровь с мелкими колючками, и Герман взял меня за предплечья, дернул на себя, я упала ему на грудь, где громко грохотало его сердце.

— Маленькая моя… — нежно прошептал он, убирая с моего лица спутанные пряди, и смял мои губы в тягучем поцелуе.

Череда шлепков обрушилась на мои ягодицы, обжигая колючей страстью. Я простонала и ближе прильнула к Герману, прижимаясь к нему грудью, обхватывая за шею руками, прогибаясь в талии для Рена. Не теряя ни секунды, он погрузился в меня.

— Ох, какая же ты горячая и мокрая внутри, — довольные нотки в его голосе ласкали мои уши, пальцы впились в бедра и размашистые толчки затрясли мое тело.

Но куда сильнее оно затряслось, когда Герман нашел пальцами клитор. Это слишком… потрясающе. Если где-то и есть рай, то он между этими мужчинами. И на пик наслаждения меня буквально вышвырнуло. Оргазм взорвался мощной пульсацией внутри и прокатился сладкими конвульсиями по телу. Я поплыла в мягком ласковом тумане, чувствуя, как четыре мужские руки гладят мое тело со всех сторон, удерживая от падения.

— Пошли в комнату.

Герман подхватил меня на руки, я блаженно зажмурившись положила ему голову на плечо и поцеловала в шею. Пусть только он после сегодняшней ночи снова станет колючкой, попрошу Рена снова его заломать и буду мучить еще дольше!

— Как ты смотришь на то, чтобы… — окончание фразы ускользнуло от меня. Герман шептал что-то прямо Рену в ухо, и тот с заговорщицким видом кивал, скользя по мне взглядом.

— Зная твой напор, потребую только одно — будь очень осторожным. Даже если Лика не будет сопротивляться, она уже разнежилась так, что готова на все, да, милая? Иди ко мне…

По дороге в спальню Рен успел раздеться и теперь забрал меня из рук Германа, прижал к своему мощному мускулистому телу.

— О чем вы уже договорились?

— Тебе понравится, — ответил он с улыбкой, и я украла ее себе, целуя его губы.

Рен уложил меня на подушки, сграбастал в крепкие объятья и покрывал чувственными поцелуями шею, ключицы, грудь. Я таяла, растворялась в удовольствии и мечтала, чтобы однажды ощутить его без преград в виде чужого тела. Так хотела, чтобы ничего не мешало нам любить друг друга, дарить друг другу нежность, ласки.

Но если нет, если чуда вдруг не случится, я хочу прильнуть так в постели даже к ледяному камню, на который по ощущениям похожа его демоническая сущность. Герман меня согреет, не даст замерзнуть. И, может, жар наших двух тел согреет и Рена?

Я обернулась.

— Где Герман?

— Скоро вернется. Не успел по пути кое-что захватить. — В зеленых глазах плясали шальные искорки.

— Под твоим костюмом… Тоже скелет?

Он кивнул и нахмурился.

— Нет, ты не подумай, меня это не волнует, — поспешила я оправдаться.

— Тебя это волнует. И меня волнует. Но я не знаю, Лика, получится ли мне стать прежним.

— Это не страшно… Какое бы у тебя ни было тело, я чувствую твою душу…

Хлопнула дверь, так что я аж дернулась. Герман, вертя тюбик в руке, подошел к постели и сел у моих ног. Его ладонь смачно припечаталась к моему бедру.

— Снова между вами эта химия летает.

— Между вами, между прочим, тоже, — Рен приподнялся и уперся локтем в подушку, а вторую руку устроил на моей груди. — Ты со стороны не видишь.

— Да? — Герман провел ладонью по моему бедру, будоража нервные окончания. — Наша девочка отдохнула немного? Готова исполнить мое желание?

— Готова… — Я погладила линии татуировок на его предплечье и потянулась дальше, чтобы подняться и поцеловать эти манящие припухшие губы, но охотник кивнул в сторону демона.

— Поворачивайся к нему лицом.

Рен с удовольствием сграбастал меня обратно в горячие объятья и закинул мою ногу себе на бедро. Его член с мягким напором вошел в меня, я тихо застонала, растворяясь в сладких вспышках удовольствия.

— Я ведь говорил, она на все готова, — сыто усмехнулся демон, поглаживая мою ягодицу — и вдруг ужалил ее звонким шлепком. Кровь забурлила в венах. Я поймала его нижнюю губу и немного прикусила.

Герман примостился сзади, и волнительная дрожь волной промчалась по спине.

— Я ведь знаю, что с вами мне может быть только хорошо… — томно прошептала я Рену в губы. Казалось, нас объял густой дурман и весь мир отдалился на километры прочь. Здесь только мы втроем.

Вчетвером. За нами через Рена наблюдал Влад. Но я постоянно забывала об этом. Когда его телом управлял Рен, то оно словно преображалось. Рен делал его как будто выше, сильнее, величественнее. И движения его рук, харизма, все меняли.

Я завороженно смотрела в его глаза, слегка прикрытые от удовольствия, радужки казались почти черными из-за расширенных зрачков. Мой демон, только мой…

Палец, скользкий от прохладной влаги, пробрался между моими ягодицами и потер тугое колечко. Чувствительное место отозвалось калейдоскопом самых разных ощущений: и приятных, и волнующих, и колючих, и жгучих. Я присосалась к губам Рена, прильнула к нему ближе, и Герман принялся с нажимом растирать то место, взбалтывая все ощущения в бушующий коктейль.

Я и так пьяна. Член Рена не останавливался, двигался во мне, я приклеилась к его горячему телу, с наслаждением чувствуя собой его стальные мускулы, гладя их пальцами и впиваясь в них ногтями.

А сзади творилось сумасшествие. Герман дышал мне в затылок, держался на расстоянии, явно для того, чтобы видеть свой наглый палец. Который вдруг решил перестать ходить вокруг да около и проник внутрь.

У меня глаза расширились от смешанных ощущений. Теперь более противоречивых. Откуда ни возьмись внутренности обожгло кипятком. Внизу живота начинался настоящий пожар.

— Больно? — жаркий шепот Германа рассыпал по уху тонну мурашек. Его грудь коснулась моих лопаток.

— Нет. Как-то… как-то непонятно.

Хотя умом я все понимала. Он хочет свое огромное убийственное орудие, что торчит между ног, мне туда засунуть. Смерти моей хочет? Ничего, пусть пока шалит. Едва мне станет хоть каплю больно — буду орать так, что оба оглохнут.

Но больно никак не становилось. Новые ощущения распаляли меня, будоражили, и к одному пальцу скоро присоединился второй. Герман тяжело дышал, будто с трудом сдерживался от того, чтобы прямо сейчас не вогнать свой член в меня сзади.

— Ты первым будешь, — сказал он Рену.

— Это потому что у этого тела меньше? Ничего, я себе потом, если верну человеческий облик, отращу магией такой член, что…

Я зажала ему рот рукой.

— Не надо! Что я потом с ним делать буду?

Губы Рена под моей ладонью растянулись в улыбку.

— Прыгать на нем будешь. — И принялся целовать мою ладонь, так приятно, даже убирать ее перехотелось.

— Тогда давай ее сюда. — Герман обнял меня за талию и дернул к себе. Член Рена выскочил из меня, и демон сразу сдвинулся вниз, к моей груди, и принялся ласкать ее языком.

Сзади в анус уперлась толстая головка. Скользкая от смазки, горячая, твердая. Меня окатило жаром, сердце затрепыхалось в груди. Я прикусила губу, чувствуя, что сопротивление ослабевает. Пальцы Рена защекотали клитор, раздвинули мокрые складочки и гладили, массировали, пробуждая чувствительные точки.

Поразительно, но я в их руках, похоже, действительно хорошо расслабилась. И член Германа настойчиво проник внутрь. Я ахнула скорее от шока, нежели от боли. Необычно приятно ощущать его там, наполняться его каменной твердостью.

А потом он начал двигаться. Нервные окончания бунтовали, сходили с ума, выплескивали жаркие протесты и сладкие овации. Я вообще не понимала, что с телом происходит. Обезумело совсем.

Рен упивался моей реакцией, ласкал складочки и внезапно с коварной ухмылкой засунул пальцы в лоно. Меня аж дернуло от всплеска кайфа. Два пальца двигались туда-сюда в такт движениям члена Германа.

— Теки, теки мне прямо в руку, милая Лика… — бормотал Рен, целуя грудь чуть выше соска.

Я стонала, срываясь на крик. И он вдруг застрял в горле, когда Рен поравнялся со мной, убрав пальцы. Герман остановился, оглаживая рукой изгибы моего тела.

— Можешь кричать очень громко, — ухмыльнулся Рен и, придвинувшись ближе, закинул мою ногу себе на бедро. В складочки уперлась головка его члена.

— Да вы… да вы разорвать меня решили? — я вцепилась в плечо Рена, будто ожидая, что сейчас земля уйдет из-под ног. То есть кровать куда-то уплывет. В общем, мир перевернется.

Он надавил сильнее — и лоно, прижатое с другой стороны, стало наполняться, распирая меня до невозможного. Широко распахнув глаза, я ловила ртом воздух, срывало крышу от невыносимо ярких ощущений. Я кричала, оглушающе, яростно, и через свои крики еле слышала стоны мужчин. Они двигались сначала медленно, вразнобой, и оргазм накатывал на меня множественными волнами. Сладкие судороги выкручивали мышцы, я билась в жарких тисках двух мускулистых тел, обезумевшая от мощного наслаждения, лепетала несуразицу, теряла рассудок напрочь.

Постепенно Герман набрал свой любимый бешеный темп, но я уже не в силах была кричать, еще один оргазм довел меня до полностью невменяемого состояния. Мужчины разрядились внутри, сначала один, затем второй, вышли и стали ласково поглаживать мое тело, которое, казалось, превратилось в облачко.

— Как думаешь, ей было больно?

— Вроде нет. Но давай на всякий случай немного подлечу… — И приятная прохлада разбежалась между моих ног. — Я пойду мечи ковать на завтра. Оберегай нашу девочку. Демоны могут явиться в любой миг.

Герман укутал меня в объятья, я как котенок прильнула к нему, напитываясь его запахом тела, и уплыла в сон.

Глава 27. Охотник

Телефон не прекращал пищать. Сообщения сыпались градом. Сейчас проснется Анжела. Нехотя я выпустил ее теплое нежное тело из объятий и потянулся к мобильнику, чтобы заглушить его на ближайшие часы.

Но текст, что всплыл на заблокированный экран, заставил меня застыть.

Ник: “Босс уже точно увидел. Я стараюсь удалить все следы, но оно размножилось как вирус. Это займет время.”

Я открыл переписку. В глаза сразу бросилось видео, с которого все начиналось. Еще не включив его, я по стоп-кадру все понял. Кровь зашумела в ушах. Бросив взгляд на сладко спящую Анжелу, я убедился, что звук выключен, и нажал на воспроизведение.

Кто-то снял нас втроем вчера на кухне и в спальне.

А потом, судя по сообщениям Ника, выгрузил видео на популярный порносайт в аккаунт с множеством подписчиков, после чего оно быстро взлетело в топе.

Моей карьере конец.

Оглушенный, я тупо пялился на то, как Анжела подходила ко мне, как целовала, как Рен держал мне за спиной руки, и внутри поднималась волна ярости. Кто, мать твою, кто?!

Крыса расставила несколько скрытых камер по дому. Я ждал демонов, следил за тенями и мечом, не сводил глаз с Анжелики. Представить не мог, что подобное случится. А крыса знала, что тут будет происходить.

Влад. Он кого-то нанял. А потом наглотался наркоты, чтобы отрубить себе память и чтобы Рен ничего не прочитал в его воспоминаниях.

Сукин сын. Я его смешаю с асфальтом. Раздроблю челюсть в крошево. Переломаю все кости по очереди, не давая ему потерять сознание от боли.

Я подскочил с кровати, натянул джинсы и на пороге комнаты меня остановила мысль: чуть не совершил огромную ошибку.

Анжелика вместо меня уже обнимала подушку, терлась о нее щекой во сне. Маленькая моя… Сердце трепетно сжималось, хотелось вернуться в постель и крепко ее обнять.

Сколько подонков дрочили, смотря на нее? Вырвать бы каждому глаза. Я должен сделать все невозможное, чтобы она об этом никогда не узнала. Достаточно с нее уже того, чего она из-за меня натерпелась.

Я вернулся, схватил телефон, отправил длинное сообщение Нику. Некогда думать, поступаю я правильно или нет. Только быстрые решения могут остановить ее жизнь от разрушения. Я откинул одеяло, на миг задержал взгляд на ее обнаженном теле. Жаль, нельзя забрать ее и умчаться в другой мир. Интернет, сука, хуже вируса. Он везде.

Обнаженной уносить не буду. Я замотал ее в одеяло и прижал к шее кольцо, откуда выпорхнула иголка со снотворным. Она должна пока спать. Пусть не видит этого кошмарного сна.

В кузне никого не оказалось. Три готовых меча лежали на столе. Где демон, твою мать, когда он нужен? С Анжелой на руках я вернулся в дом и обнаружил его на кухне. Когда спускался с лестницы, даже не заметил его, сидел он тихо за столом и выводил ручкой на бумаге какие-то каракули. Правой рукой. С такой сосредоточенностью, как примерный первоклассник.

— Вспоминаю, как это, писать, — усмехнулся он. Хотя за платком усмешки не видно, она чувствовалась в голосе. И сверкнула в глазах. Я кивнул в сторону выхода, и демон вмиг смыл с себя всякие усмешки, поторопился за мной.

— Где этот сукин сын?

— Отпросился на полчаса на работу. Он хорошо себя вел, молчал всю ночь, я сделал поблажку.

Твою мать. Я вывалил все, что случилось, и добавил:

— Он уже, скорее всего, где-то залег на дно или умчался в аэропорт. Но мои люди его найдут. — Я посмотрел на спокойное лицо Анжелики. Она нежно улыбалась во сне. — Попробую все уладить.

— Подожди, подожди. Я не совсем понимаю. Как это видео увидели все?

— Не все… — Я раздраженно вздохнул. — Черт подери, демон, некогда объяснять. Надо было лучше вникать в местную жизнь. Держи ее. И не вздумай ей ничего рассказывать. Просто объясни, что меня… в командировку срочно отправили.

Рен взял Анжелику на руки. Поздравить бы, что второй меч отвалился. Но это лишь меня задержит.

— Ты куда собрался, ищейка?

Черт, еще это его безумие, которое должно настигнуть. Я ведь клялся, если что, оберегать от него Лику.

— С твоим ментальным здоровьем пока все в порядке? Не начали появляться какие-то опасные звоночки? С ума не сходишь?

— Нет, — нахмурился он. — Вроде все нормально.

— Я постараюсь вернуться как можно скорее. На всякий случай попрошу босса прислать кого-то временно вместо меня.

— Этого еще не хватало. Я не буду заниматься любовью с Ликой на глазах у постороннего человека.

— Я это и не предлагал! Потерпишь, пока я не вернусь. Тем более Влад уже, скорее всего, тебе не поможет.

— Так куда ты собрался? — Рен любовно посмотрел на Лику, будто внезапно перестал ждать ответ на вопрос.

То, что я собирался сделать — вот чистое безумие. Но чем больше пройдет времени с момента, как люди увидели видео, тем сложнее будет все провернуть.

— Я хочу все исправить. Для этого мне нужно в офис, собрать команду, отдать распоряжения.

И самому сутками впахивать.

— Это так здорово держать ее на своих руках, — восхищенно нежничал демон.

— Я ей вколол немного снотворного, чтобы наш разговор не подслушала. Через полчаса должна проснуться. Я пошел.

Не хотелось уходить. Что-то останавливало. Чувства? Разумеется, я уже к ней сильно привязался. И все, что творилось внутри, снова меня взбесило. Я по привычке заглушил все чувства бетонной плитой. По крайней мере сейчас ради Анжелики нужно сохранять здравый рассудок. И уходить. Ничего не должно случиться, пока меня не будет.

Глава 28. Анжелика

— А почему мы не в доме? — спросила я, потягиваясь на шезлонге под навесом. Рен лежал на соседнем, подложив руку под голову, и не мигая смотрел на меня. Точно змей.

— Там… генеральная уборка.

Двое суровых мужчин, которые спустились с крыльца дома, мало походили на сотрудников клининговой компании. Скорее на тайных агентов.

— Демоны появлялись? — с испугом спросила я и села, выпутываясь из одеяла. Жарко, между прочим. Но только поняла, что полностью голая, замоталась обратно.

— Да, пока ты спала. Долго спала. Мы с Германом быстро их покарали, и он уехал решать с боссом важные дела.

Грусть навалилась на меня тяжестью, я откинулась на шезлонг. Так хотелось с утра его обнять, поцеловать, увидеть, что в его глазах не появился привычный лед. Надеюсь только, что причина, по которой он уехал, не надумана.

— Он не говорил, когда вернется?

— Не-е-ет. — Рен игриво растянул слово, все так же прожигая меня странным взглядом.

— Что ты на меня смотришь, как на восьмое чудо света? — засмущалась я.

— Не знаю, что такое восьмое чудо света, ты для меня первое чудо и единственное. — Он принял сидячее положение, и я заметила, что вторая его рука, правая, тоже теперь свободна от меча.

— И второй отвалился! — Всплеск радости меня снова поднял. — Когда?

— Когда я вышел из бандита и решил полежать немного с вами в постели. Ты отодвинулась во сне от меня к ищейке, и я понял, что не слишком приятный на ощупь. Тогда я поднялся, а меч остался лежать на одеяле.

В его словах сквозила горькая тоска, и я прямо так, в коконе, перебазировалась на шезлонг к Рену, высунула руку и накрыла ладонью его перчатку, сжатую в кулак.

— Рен… Спящие люди много чего делают неосознанно. Так я бы не отодвинулась от тебя. Я хотела, наоборот, чтобы ты пришел к нам в своем демоническом облике. Хотела, чтобы никто нам не мешал, никто не наблюдал.

— Мне тоже претит то, что бандит был с нами, — с жаром начал Рен. — Эти все люди меня раздражают! — махнул он рукой. — Они тупые и слабые! Я целый час им объяснял, как правильно держать меч и карать демонов! Дай обезьяне меч — она лучше справится, нежели эти…

Не помню, чтобы Рен когда-либо так плохо и зло говорил про людей.

— Но ты не такая, ты особенная, милая Лика. — Он ласково провел пальцами по моей скуле, но по ощущениям это было почти так, будто меня коснулась железная палка, обтянутая грубой кожей. Неважны ощущения… Важен посыл. Я потерлась щекой о его руку. И он продолжил: — Я хочу быть с тобой дольше, чем человеческая жизнь. Я могу создать для нас рай.

Неуютное предчувствие скромно поскребло коготками в груди, словно не решалось разрушить волшебный момент.

— Что ты имеешь в виду?

— Человеческое тело тебя ограничивает, но в раю ты обретаешь все, что пожелаешь.

— Рен, я не понимаю…

Он одной рукой стиснул меня за плечи — не ласково, а больно, меня будто в ледяные тиски засунули.

— Когда увидишь, ты поймешь. Но сначала мне нужно вспомнить, как писать.

— Зачем? — я усмехнулась.

— Я хочу писать на тебе. Твое тело прекрасно. Безупречный холст. Оно меня вдохновляет, и, я уверен, вспомню все намного быстрее, чем если буду марать бумагу.

Рен подхватил меня, ошарашенную, на руки и понес в сторону кузни. Что-то с ним не то. Взгляд изменился, городит какую-то чепуху. И Германа нет рядом. Но вряд ли Рен станет меня обижать. Тем более теперь, когда так открыто восхищается мной. Не стоит волноваться.

— Забавно у тебя безумие проявляется, — улыбнулась я, когда Рен поставил меня на ноги в кузне и принялся наглухо задвигать засов, потом и закрывать окна.

— Безумие?! — воскликнул он и двинулся ко мне. — Что я безумного сказал? По-твоему, желать быть с тобой, это ненормально?

— Нет, но…

— Ты не понимаешь, я вне себя от радости, что избавился от мечей. В Скиалире я тоже без них ходил, но там совершенно другое. Иллюзиями рук было сложно управлять. Ничего, я создам более совершенный рай. Только для нас двоих.

То есть Рен передумал возвращать себе человеческий облик? Решил уйти со Скиалира в Скиалир номер 2? Но даже не это меня убило. Больно ранили слова: “только для нас двоих”.

— А как же Герман?

Рен сердито взмахнул руками.

— Хорошо, на троих. Но имей в виду, Герман в конце концов умрет, поэтому сильно к нему не привязывайся. Найдем кого-то другого. Или, может… может, я создам монстра, идеального любовника? — Лунные глаза Рена вспыхнули шальным огнем. — У него будет три члена, четыре руки и длинный юркий язык. Он будет создан только для того, чтобы тебя ублажать.

Я чуть не поперхнулась шоком. Самое страшное, по виду Рена незаметно, что он шутил.

— Ты… ты сходишь с ума, — бормотала я, пятясь.

— Милая Лика, я понимаю, что в вашем мире это неприлично. И такого не бывает. — Он вмиг преодолел между нами расстояние и стиснул мои плечи каменной хваткой. — Но ты просто не представляешь, что почувствуешь! Я исследую досконально твое тело, я создам монстра таким, что ты будешь кончать с ним каждую секунду!

— Я не хочу, чтобы меня трахал какой-то уродливый монстр! — в слезах выкрикнула я. Дрожь заколотила тело. — Рен… милый… угомонись.

— Я никогда не создаю ничего уродливого! Как ты посмела мое будущее творение так оскорбить?! — Хватка на плечах чуть не сломала мне кости. Демоническое лицо Рена приблизилось так, что платок коснулся моих губ. Жуткое шипение проникло в мой мозг: — Милая Лика заслуживает жестокое наказание.

Слезы задрожали под ресницами. Влаги было слишком много, она хлынула вниз по щекам. Рен не видел этого — он уже бросился к столу с инструментами, а я… а я просто не хотела верить в происходящее. Это кошмарный сон. Я хочу проснуться и оказаться в жарком плену моих мужчин.

Я зажмурила глаза, выталкивая из них слезы, вытерла их руками, осмотрела беглым взглядом кузню. Мне не спастись. Рен ведь, если захочет, везде найдет и никто ему не помешает.

Герман, почему ты ушел? Разве у тебя могло появиться что-то важнее, чем клятва, которую ты дал?

С ужасом я осознала, что если он вернется и увидит, как Рен меня обижает, то разозлится и покарает его мечом. Может, и лучше, что его сейчас нет. Может, безумие Рена пройдет?

Или мне самой стоит попробовать ему помочь?

— Рен, — окликнула я его, — все, что ты создаешь прекрасно. Я в этом никогда не сомневалась. Но ты сам говорил о разнице культур. В нашей подобный монстр считается… не очень красивым. И дело даже не в том, красив монстр или нет! Я хочу, чтобы ты меня целовал! Ты!

Он наконец повернулся ко мне — слегка взъерошенный и взмыленный.

— Монстр — это продолжение меня! Это тот же я, моя энергия и моя магия.

Черт, почему такое ощущение, что я его не смогу переубедить? В его словах слишком много слепой и глухой уверенности.

Рен решительно двинулся на меня, позвякивая кандалами, и сорвал одеяло, в которое я куталась, оставив меня полностью обнаженной. Его плотоядный взгляд заскользил по моим формам. Но он не вызывал желания. Только усиливал страх. Я обхватила себя за плечи, а демон тут же поймал мое запястье и защелкнул на нем наручник.

— Рен, пожалуйста, не надо… — молила я, пока он заковывал и вторую руку. Слезы снова потекли градом. Почему я так боялась, ведь еще ничего страшного не произошло? Но его энергетика приобрела чужие оттенки — мрачные, давящие, неуютные.

Он взялся за цепь и потащил меня за собой. Я вяло перебирала босыми ногами по прохладному полу. Решил подцепить меня к тем самым карабинам, что свисали на крупных звеньях с потолка? В прошлый раз он делал спектакль для Германа, будто больно меня истязает, а теперь зачем, когда все окна наглухо закрыты?

Не знаю. Не хочу знать! Я никак не могла унять в теле дрожь, словно стояла не в душном помещении летом, а на промозглом воздухе зимой.

Не ошиблась. Он поднял высоко мои руки и пристегнул к карабину цепочку, соединяющую кандалы.

— Рен, не нужно меня наказывать. Ты ведь не хочешь, чтобы мне было плохо, верно? — говорила ему в спину, он снова склонился над столом и что-то перебирал. — Лучше… лучше сделай монстра! Мои выводы были правда поспешными!

Он вмиг оказался рядом со мной.

— Поздно, я уже придумал наказание. А ты слишком шумишь и сбиваешь меня с мысли! — Рен схватил меня за подбородок своей грубой каменной рукой и больно надавил на желваки. — Открой рот!

Я послушно разомкнула челюсти — другого выбора нет, он бы сломал мне их! — и Рен впихнул мне в рот скомканную тряпку. Я протестующе замычала, на что получила шлепок по обнаженной ягодице.

И не рискнула больше издавать ни звука. Потому что одно дело, когда по заднице шлепают ладонью, и другое — каменной кистью. Будто капот машины в ягодицу вписался. Оглушающе больно.

Тряпка быстро намокала от слюны. Я не пыталась ее вытолкнуть, все равно у меня не находились здравые идеи, как образумить демона. И можно ли? Что, если его безумие будет только расти и единственным выходом окажется вынуть из него дар, отнять мечи и отдать демонам, чтобы забрали его в Скиалир?

Рен взял со стола тонкую палку, по размеру как указка. Он ведь не будет меня бить?! Он не настолько сошел с ума? Или уже настолько? Я попятилась, но цепи, державшие руки высоко поднятыми, не давали далеко уйти. Все, что мне оставалось, это судорожно мотать головой со стороны в сторону.

Он присел у моих ног, провел концом указки по голени, а затем замахнулся — и я в последний момент успела отскочить. Палка лишь просвистела в воздухе. Рен снова замахнулся, целясь по моей стопе, я резко отвела ногу назад, а он решил ударить по второй.

Указка гонялась за моими ногами, вынуждая меня вертеться, крутиться, отпрыгивать, невольно дергая кандалы, которые стирали кожу на запястьях. А Рен забавлялся. Он посмеивался, наблюдая за моими муками. Если бы захотел, то легко попал указкой по ноге. Но от этого он не рассекал воздух слабее. И двигайся я чуть не так шустро, точно бы заработала десятки синяков.

Прыгая под его смех, я чувствовала, как что-то нежное, теплое, едва зародившееся, умирает в моей груди с истошным плачем. Себе я не разрешала плакать, изо всех сил сдерживала слезы, ибо они помешают мне видеть, куда норовит ударить указка.

В дверь заколотили. Герман? Я воспрянула духом и потеряла внимание — палка полоснула по лодыжке острой болью.

— Мы заняты! — огрызнулся Рен.

Стучать перестали. Нет, это точно не Герман. Он бы сказал что-то в ответ. Он бы вынес дверь, в конце концов!

— Думаю, с тебя пока достаточно. Будем считать, ты усвоила урок. — Рен поднялся на ноги и ушел в соседнее помещение, откуда быстро вернулся с кистью и банкой черной краски. — А теперь перейдем к более важному делу.

Вся моя кожа пылала огнем. И ласковые мазки влажной кистью внизу живота казались приятными, немного щекотливыми. Я усердно старалась не дергаться, чтобы не злить демона, а сама лихорадочно соображала, что же мне делать, как возвратить Рена на тот путь, на который он свернул, желая обрести человеческий облик.

В любом случае пока я не могу и слова сказать из-за кляпа. Но должна быть готова к тому, когда его вытащат.

Рен ведь из-за меня захотел стать человеком, разве нет? Почему теперь решил иначе…

Не знаю, сколько это продолжалось. По ощущениям — вечность. Рен разукрасил мне живот, грудь, ягодицы, поясницу… Руки затекли от неудобной позы, я их больше не чувствовала. Кожу стало покалывать и пощипывать от краски. Она явно не предназначена для нанесения на тело. Я старалась отрешиться от ощущений и только думать, думать, думать.

В дверь снова постучали.

— Откройте, я должен убедиться, что с Анжеликой все в порядке, — раздался незнакомый мужской голос.

Рен недовольно рыкнул и метнул убийственный взгляд к двери.

— Все нормально!

— Я хочу это увидеть!

Герман оставил кого-то присматривать за мной? Похоже на то. Тревожная дрожь, которая ни на секунду не покидала тело, немного поутихла. Рен поднялся, вытащил кляп и прошептал зло:

— Скажи, что с тобой все хорошо.

Я бы с удовольствием, но не могла пошевелить ни челюстями, ни губами, они онемели и болели. Стук повторился, более настойчивый. Демон провел ладонью над моим ртом, и мерцающая серая пелена заскользила по языку, деснам, покрыла щеки.

На улице уже потеряли терпение. Кто-то вышиб дверь с ноги, и несколько мужчин залетели в кузню, держа наготове мечи. Все глаза припечатались ко мне, я поежилась от смущения, сверкая обнаженным телом, пусть и разрисованным, а Рен кинулся за одеялом.

Так показалось. Он просто нырнул в ту сторону в тень. Радоваться или нет? Что он ушел и бросил меня? Я снова заплакала и через пелену слез видела, как один из мужчин подошел ко мне с одеялом, другой отстегнул кандалы. Меня завернули в кокон и помогли выйти на улицу.

— Герман, я не знаю, что там происходило, но на Анжелике лица нет, — послышался чей-то голос сбоку. Я вздрогнула и с надеждой вытерла слезы, искала глазами Германа среди агентов. Но кто-то просто говорил по телефону: — Мы сняли ее голую с цепи. Он ее зачем-то разрисовывал…

Дом после жаркой улицы встретил блаженной прохладой. Меня довели до ванной комнаты… и собрались наблюдать, как я моюсь? Я протестующе замотала головой, смотря на незнакомого высокого блондина.

— Афина, побудь с ней.

О, снова эта девушка, которая прикидывалась моей подругой! Видеть ее не хочу! Но выбора у меня, похоже, нет. Одну меня в ванную не пустят, пойдут со мной: или она, или кто-то из этих агентов-громил. С меня и так хватило их внимательных взглядов, пока я была голая.

Руки еще не слушались, я чуть не оборвала шторку для душа. Афина терпеливо придержала меня, настроила теплую воду и помогла забраться в ванну. Стоять я не смогла, тело словно чужое, отвергало мои команды и, наверно, все, что произошло в кузне. Пришлось отдирать черную краску сидя. Афина подала мочалку. Белоснежная ванна сразу страшно почернела. А все-таки почерк Рена был витиеватым и красивым. То, что он писал на мне, походило на узоры, но если присмотреться — это странные символы. Очень похожи на те, что на его платке.

— Все будет хорошо, Лика, — сказала Афина, присев на крышку унитаза. — Мы не дадим тебя в обиду.

С чего вдруг она мне улыбается? Такое спрашивать я не хотела, но, похоже, по моему лицу и так легко прочитать недоумение.

— Босс мне запретил поддерживать с тобой дружеские отношения после завершения моего задания. Наверно, решил, что я тебе расскажу много всего, чего знать не нужно. Мне не хотелось подрывать его доверие. Я один раз и так серьезно напортачила, долго доказывала, что мне можно доверять. Но теперь ты и так все знаешь. Думаю… мы могли бы снова общаться, как раньше?

Я отвела взгляд и принялась с усердием тереть кожу на животе. Хотелось, как раньше, взять вина и тортик, проболтать с ней до поздней ночи, поделиться самым сокровенным и напитаться поддержкой. Мне так не хватало моей Фаи, ее иногда резких шуток, теплых взглядов, заливистого смеха, с ней было уютно и легко. Но обида стиснула горло колючим шарфом, и я не могла выдавить ни слова.

— Понимаю, ты обижена… Обещаю больше не брать задания, связанные с тобой. Прости, что так вышло.

Больше она ничего не говорила, ждала, пока я помоюсь, и потом принесла чистые вещи. Я набралась смелости и попросила ее еще побыть со мной, посмотреть вместе фильм.

Правда, фильм мы смотрели все равно не вдвоем, а под надзором агентов, которые расселись по комнате. Все ждали возвращения Рена и появления демонов, но никто не показывался. Я пыталась сосредоточиться на сюжете, не вглядываться в тени. После того что произошло в кузне, я не должна бы скучать, но жутко тосковала. По Рену, который решил стать человеком, а не по обезумевшему монстру. Но разве он сам справится с безумием?

После фильма я жутко проголодалась и пошла с Афиной на кухню в сопровождении телохранителей. В коридоре меня дернуло что-то в тень, ко рту прижалось нечто тонкое и шелковистое, всего лишь ткань, но она перекрыла мне воздух. Я задыхалась, брыкалась, Афина поймала меня за руку, кричала, чтобы ей помогли.

Все произошло слишком быстро. Раз — и я рассеялась на мириады черных частиц, провалилась во тьму, а окружающий мир улетел от меня со скоростью света.

Глава 29. Охотник

— Ее похитили! — кричал в трубку Фил. — Прямо на наших глазах!

У меня будто выбили почву из-под ног. Я стиснул смартфон так, что он затрещал в руке.

— Уроды хреновы! Как, твою мать, на ваших глазах? Вы ослепли?!

Ник подскочил от моего ора и повернулся ко мне от компьютера с перепуганным лицом.

— Ее утянули в тень, Герман. Никто этого не ожидал.

— Как ее могли утянуть в тень? Вы точно в глаза не долбитесь?!

— Герман, успокойся! Я тебе говорю то, что было! Она просто исчезла и…

— Как она могла просто исчезнуть?! Что ты несешь?!

Горло запершило от крика. Я схватил чью-то жестянку с газировкой и влил в себя ее за несколько крупных глотков. Остальные хакеры, работающие под руководством Ника, повернули головы в мою сторону. Я вышел в коридор, чтобы не разнести тут все со злости, и, придерживая смартфон плечом, засунул стик в нагреватель.

В трубке послышался шум, чья-то приглушенная ругань. Мои пальцы тряслись как у алкоголика. Я не должен был оставлять ее с демоном… И утащить с собой не мог, и сам быть с ней!

Не явись я к боссу сам на ковер, он бы уволил меня к чертям собачьим. Или отослал в командировку на север пожизненно — плевал он на мое желание все исправить. Но так как я пришел уже с готовым планом решения проблемы, мне удалось оттянуть на время казнь, пока отделался только крупным штрафом.

Если мой план провалится — я должен буду уехать туда, где нет интернета, на три года и, естественно, не приближаться к Анжеле.

— Герман, я ее за руку держала… — трубку взяла Афина. Ее голос, похоже, осип от слез и дрожал. — Я не отпускала ее руку, пока она не превратилась сама в тень. Не знаю, как это случилось… Но я заметила, что Лике к лицу платок прижали. Перекрыли им нос и рот. Черный платок с белыми закорючками. То ли странные буквы, то ли узоры.

Боль запульсировала в висках. Я затянулся сигаретой и поморщился, собирая мысли в кучу. Анжелу украли демоны или Рен? Если бы он не слинял из кузни, как вор, которого застигли на месте преступления, я подумал бы на них.

Значит, он? Но как? Демон снял с себя платок? Нет, вряд ли, он как-то говорил, что снять его физически не может. Да и снимать его нельзя. Когда я увидел утром демона на кухне, он что-то писал. Освободил свою рабочую руку и склепал еще один платок, расписал его магическими символами, чтобы утянуть за собой Анжелику? Куда?

Он потерял рассудок. Плюнул на все, о чем мы договаривались. И теперь в его руках моя девочка, неизвестно где.

Почему он раньше так не делал, не пользовался возможностью утащить кого-либо в тень? А что если он не просто разрисовывал Анжелу, а это было частью ритуала? Он решил сделать из нее демоницу?!

— Афина, ты должна мне рассказать каждую мелочь, все, что видела.

Ник выглянул в коридор.

— Подожди, — попросил коллегу. — Что?! — гаркнул я другу. К счастью, он понимал мое состояние и не огрызался в ответ.

— Мы еще нашли данные тех, кто смотрел видео.

Я тяжело вздохнул, прикрыв глаза. Мне нужно сейчас звонить в другие города, договариваться с командирами, перечислять им деньги за то, что они отправят своих агентов изменить воспоминания тем, кто посмотрел видео в их городе.

— Я сейчас подойду.

Но Ник вышел в коридор, закрыл за собой дверь и подошел ближе.

— Езжай ее искать. — Он хлопнул меня по плечу. — Само видео мы вычистили, нигде следов не осталось, а те, кому еще не поменяли воспоминания… ну забудут они через пару дней, какое лицо было у девушки! Тем более там полумрак, нечетко видно, крупных планов не было.

— Нет, Ник. Удалить следы видео — это уничтожить его в головах у всех! — махнул я рукой и случайно выронил нагреватель со стиком. — Черт!

Он чудом не разбился, грохнувшись о стену. Я подобрал его и выключил. Без никотина я вообще озверею.

— Ладно, я понял. Тебе это очень важно. Но найти Анжелику важнее. Езжай. — Он подтолкнул меня в плечо, но не сдвинул ни на сантиметр. — Я сам сяду за телефон и буду обзванивать командиров. Иди.

Я приобнял друга и, похлопав его по спине, сказал:

— Спасибо.

По дороге к стоянке я выслушал Афину, попросил ее несколько раз все повторить, но ясности ее рассказ не придал — ясности того, как найти мою девочку. В Скиалир он ее не потащит, значит, найдет бесхозное помещение… и что будет делать? Нет, лучше не думать об этом, не то ярость дико туманила рассудок.

Послать людей по всем незанятым помещениям по всей России? И что ему стоит потом снова Анжелику утянуть в тень, едва я появлюсь? Я опустил лоб на руль. Вообще не представляю, как ее найти. В груди болело, будто о сердце тушили окурки.

Задребезжал телефон.

— Герман, мы нашли Влада, — отчитался агент, работающий на меня. — Перетрясли всех его друзей-бандитов, и один выдал его местоположение. Сидит сейчас в нашей машине в отключке после снотворного. Что с ним сделать?

Убить, просто убить суку. Не сними он то видео, я бы не бросил свою девочку ни на миг. И если бы у меня было сейчас время, я бы сам его расстрелял в упор. Нахер ублюдка, пусть мои люди с ним расправятся. Мне нужно думать о том, как найти Анжелику.

Кстати. Он как раз может стать той ниточкой, которая приведет меня к ней.

— Ничего с ним не делайте. Я сейчас подъеду.

Глава 30. Анжелика

Возможность говорить — золото, которое у меня пока есть. Им нужно распоряжаться разумно. Сто раз подумать прежде, чем сказать, ибо он снова заткнет мне рот.

Демон и так привязал меня к стулу. Чтобы я ему не мешала? Или ему просто хотелось меня связать? Он почему-то последние сутки постоянно злился на меня, в его глазах истлевали ко мне чувства — только горела ярость.

Не знаю, что со мной будет, я почти потеряла надежду. Рен не задерживался на одном месте долго, собирал свои вещи, цеплял мне на лицо платок и уносил меня в тень.

В ней жутко. Страшнее, чем в морге или на кладбище. Нет ничего материального, нет чувств, нет опоры, только отголоски звуков и размытые цвета реальности, будто за стеклом.

И самое худшее — в ней нельзя дышать. Платок забирает эту способность. Это не разрисованная ткань, это мощный артефакт. И чем чаще Рен прижимал его к моему лицу, тем сложнее было с ним расстаться.

Снова дышать после него — словно приходить к жизни после остановки сердца.

Я хотела домой, но Рен меня не слушал. Говорил, что сделает для нас новый дом. Он уже выбрал новое место, мне пришлось ему помочь, найти в интернете территории на планете, где горы и мало людей. Не знаю, на чем именно он остановился. Но, видимо, какое-то место ему очень понравилось и он с воодушевлением творил сейчас артефакты в заброшенной мастерской.

В какой мы стране? Неизвестно. И Герман нас никогда не найдет. Мне нужно самой как-то спастись. В сон клонило жутко. Я не спала больше суток, не ела. Рен убеждал, что скоро мне ни сон, ни еда не понадобится, поэтому не стоит тратить на это время.

Его безумие было без потери логического мышления. И это хуже всего.

— А этот артефакт превратит меня в демоницу?

Рен повернулся ко мне с жутким видом, будто голодный бешеный пес, у которого отобрали кусок сырого мяса. В полумраке казалось, что белые символы на его платке скалятся как зубы. Меня пробрало колючей дрожью до костей.

— Мне просто любопытно. — Я с трудом растянула подрагивающие губы в подобие улыбки.

— Процесс нескорый. Но чем дольше носить будешь, тем быстрее.

— Зачем тогда снимать? Будет лучше, если я скорее превращусь.

— Нет, кое-чего еще не хватает. Одного бокдуша недостаточно, чтобы полностью вкусить всю прелесть обращения. Пока не отвлекай меня!

Я прикусила щеку изнутри и какое-то время молчала. Еще раньше приблизительно опытным путем выяснила, через сколько времени Рена можно отвлечь снова так, чтобы не разозлить.

— Что тебе еще нужно, кроме бокдуша?

— Вот такие магические украшения тебе создам. — Рен подкинул в руке нечто серебристое — и оно зависло в воздухе: чудесное ожерелье с изумрудными камнями, браслеты, кольца. Хотелось бы такие носить. Будучи человеком, а не демоницей.

— Очень красиво, — поспешила я заметить.

— Это пока только иллюзия. — Демон махнул рукой, и украшения развеялись в воздухе, как дым. — Я еще не нашел некоторые драгоценные камни.

— Может, я помогу?

Рен впился в меня своим немигающим змеиным взглядом, от которого кровь стыла в жилах. Неужели догадался, что я хочу его вынудить меня развязать? Хочу показать, что я, будто, с ним заодно, а потом в первый подходящий момент найти способ отправить весточку Герману и как-то уничтожить платок?

Демон наконец отошел от стола и навис надо мной, внушая своим видом лишь ужас. Казалось, то время, когда я хотела к нему прикоснуться, когда поцеловала его кости под платком, было тысячу лет назад.

Но ведь где-то глубоко внутри, под безумием, есть мой Рен?

— Милая Лика стала очень плохой девочкой. Я не вижу в твоих глазах даже тени искренности. Но я, так и быть, прощу тебе это после наказания.

— Нет, нет, пожалуйста! — умоляла я, вспоминая, что он придумал в прошлый раз. Нашел где-то клубок удавов и клал одного за другим мне на плечи. Когда удав начинал меня душить, Рен убивал его и садил на меня следующего.

У меня ведь осталась еще одна зацепка. Она может привести его в бешенство. Или образумить?

— Почему ты потерял свою настоящую невесту? Она, случайно, не погибла от твоего безумия?

В его взгляде что-то дрогнуло. Он словно на короткий миг ожил. И вновь потух.

— Ты меня огорчаешь, милая Лика. Я все больше сомневаюсь, стоит ли тебя брать с собой в новый Скиалир.

Да, просто отпусти меня. Мне будет очень больно, я буду сходить с ума, скучая по своему Рену, но буду дышать. Но чувствуя подвох, я не стала показывать радость.

— Пожалуй, мне стоит разбить твою ментальную защиту и забрать воспоминания. Придешь в новый Скиалир, не помня ничего и никого, и заново в меня влюбишься.

Краем глаза я заметила, что тени под столами мастерской, в углах зашевелились. Оборачиваясь по стонам, Рен вынул из ножен мечи.

— Не подходите, или я вас покараю!

Чья-то рука вынырнула из-под стула и сцапала черный платок с моих колен. Я вскрикнула, немея от ужаса.

— Я не отдам ее вам!

Тени шевелились, но никто не показывался из них. Я так же, как и Рен, бегала взглядом по комнате, ожидая, что демоны в любой момент нападут.

Вдалеке послышался шум шин, гул моторов. Я бы не удивилась, но за последние часы мимо мастерской даже комар не пролетел. А когда шум стал приближаться и приближаться, я от волнения выпрямилась и воспрянула духом, будто не было усталости и недосыпа.

Нас нашли?

Совсем скоро захлопали дверцы автомобилей. Рен взбудоражено метался по мастерской, злой, свирепый, полосовал мечами тени, сыпал проклятьями, а я не могла усидеть на месте — дергала веревки, что связывали мои руки и ноги, стирала кожу. Плевать! Быстрее, быстрее освободиться!

Похоже, моего мучителя заключили в ловушку. Демоны? Зачем? Неужели Герман с ними договорился, чтобы меня найти? На каких условиях? Не нравится мне идея договариваться с демонами.

Что им предложил Герман? Не по доброте душевной они ведь не дают сейчас Рену уйти в тень. Обойдя все углы, он, видимо, остался жутко недоволен и вышел на центр мастерской, остановился, приняв сосредоточенный вид. Незнакомые слова начали разлетаться по воздуху, напоминающие шипение, руки его поднялись — и черная скверна поползла от его ног во все стороны, превращая пол в пепел. Он ведь этой гадостью уничтожил ловушку! И сейчас, если испепелит колонны, поддерживающие крышу, она обрушится!

Дверь вылетела от мощного удара ноги. Герман ворвался в мастерскую, как смерч, держа наготове два меча, и тут же кинулся к Рену, но затормозил на краю еще целого паркета. Скверна окружила меня широким кольцом — не подобраться. Я мысленно кинулась Герману на грудь, прижалась к нему, укуталась в его тепло, и сердце омылось ласковыми волнами.

Он нашел меня, нашел! Сладкие слезы сбежали по щекам, Герман кинул на меня короткий взгляд. Но я за секунду увидела в нем все, о чем мечтала. Даже больше. Там растаял лед, там горели чувства, там дрожала тревога.

— Тебе нет равных, ищейка! — изрек Рен. — Продался демонам, чтобы меня найти?

— Ты спятил!

— Я спятил? Если я и был безумен, так это тогда, когда опустился до общения с людьми! Вы ничтожества! И мы с Анжеликой закончим давно начатое, возвысимся над миром. А ты, мерзкий ищейка, крупно пожалеешь о том, что посмел мне помешать!

Герман посмотрел на меня, дольше, чем в прошлый раз, с горечью и немым вопросом. Я понимала, о чем он спрашивал. “Можно ли покарать Рена? Насколько он безнадежен?” Больше спрашивать не о чем. У меня сердце сжалось от понимания, насколько ситуация стала необратимой.

Рен просто хотел стать человеком. Так хотел, что его облик, державшийся веками, стал рушиться, выпуская на свободу мрак. Разве можно было обратиться в человека, не избавившись от тьмы внутри?

Я покачала головой. Нет, вера в то, что Рен станет прежним, не угасла совсем, хотя он всеми силами пытался ее уничтожить.

— Прося помощи у демонов, что остались в Скиалире, ты одно не учел, ищейка. Эти трусы боятся меня! Все, что могут, это окружить и мешать мне уйти. Они не помогут тебе, не выйдут из спасительной тьмы. Даже когда будешь умирать.

— Я звезд с неба не хватаю, демон. Я знаю, что слабее тебя. Но это не значит, что позволю тебе издеваться над Анжеликой и забрать ее! Если нужно будет, я договорюсь с самим дьяволом, куплю армию, бомбу, выжгу все тени на планете, что угодно, но отберу ее и заставлю тебя заплатить за все, что ты с ней сделал. А пока что я, естественно, пришел не один.

Герман махнул рукой, сжимая меч, и в мастерскую вошли еще два мужчины, поблескивая клинками.

— Помнишь, ты просил тебя покарать, если обидишь Анжелику? Я поклялся. И клятвы свои сдерживаю. Ты недостоин становиться человеком.

Не было вопроса в его взгляде. Мне показалось. Он уже заранее все решил, а как вошел, увидел меня, измученную, привязанную к стулу, только сильнее убедился в собственном решении.

Я так радовалась, когда нас нашли. Будто Рен отпустит меня? Он, скорее, всех перебьет, чем меня отдаст.

У меня душа упала в пятки. Теперь кто-то из них точно убьет другого! И молчать сейчас точно нельзя!

— Герман, не нужно!

Лунные глаза демона смешливо сощурились.

— Видишь, ищейка, милая Лика хочет сказать, что я ее не обижал? Да?

Это слишком. У меня язык не повернется подобное заявить. Я прикусила дрожащую губу, совершенно не зная, что ответить. Но Герман понял все по-своему.

— Не волнуйся за меня, — сказал он, прокручивая в воздухе мечи, явно готовясь к бою.

Я волновалась за обоих, но какие мои слова сейчас что-то изменят? Герман точно зол, пусть и скрывает это. Он дико хочет наказать Рена.

— Герман, его не нужно карать! Ему нужно помочь! Он сам не справится с безумием! Но у него есть мы… мы вместе должны ему помочь!

Демон повернул голову в мою сторону и пригвоздил к месту убийственным немигающим взглядом.

— Милая, милая Лика. Как же ты меня достала… Займусь тобой сразу, как разберусь с этой сворой собак. — Он сложил пальцы в кольцо и щелкнул ими, будто отбил в мою сторону маленький мячик — и мощный поток воздуха врезался в меня с такой силой, что опрокинул стул назад. Я грохнулась навзничь, треснулась затылком, спинка стула больно надавила на мои руки под весом тела. Тут же зазвенели мечи, вспарывая мне сердце.

Проморгавшись, я повернула лицо в сторону и с трудом сфокусировала зрение. Голова гудела и кружилась. Драку я не видела, но уцелевший паркет заканчивался в опасной близости к моей макушке. Благо, скверна замерла и пока не распространялась. Но пряди волос, которым не повезло на нее попасть, вмиг превратились в труху.

Я провела мутным взглядом по теням под столом — они копошились, пугливо, любопытно. Мне стало жутко оттого, что я, кажется, уже улавливала их эмоции.

— Пожалуйста, помогите… — прошептала я, чувствуя, что вот-вот потеряю сознание.

Глава 31. Анжелика

Просьбу о помощи демоны поняли по-своему. Откуда-то вынырнула длинная рука с острыми когтями и накрыла мне рот тем самым платком, который еще несколько минут назад у меня же стырили.

Ткань прилипла к лицу, я начала по привычке задыхаться, но что-то схватило меня и утянуло в тень. Без Рена во мрачной невесомости было куда страшнее. Тем более с ним, путешествуя по теням, мы не сталкивались с другими демонами. А сейчас здесь кишело разнообразной мрачной энергетикой. Сто оттенков черного. Я забрыкалась, пиная воздух. Так мне казалось, ведь я перестала быть материальной. Но, видимо, суеты навела — меня вытолкнули навстречу яркой реальности.

Упав коленями на траву, я сразу же принялась отдирать платок. Он будто прилип, хотел срастись с кожей. Или выесть ее, как кислота? Озноб колотил тело, я судорожно царапала лицо, пытаясь отодрать ткань. Сердце стучало через раз. Легкие не дышали — оказалось, воздух не нужен, чтобы жить?

Но мне никакая другая жизнь кроме человеческой не нужна. Я содрала платок, отбросила его прочь и в легкие ворвался обжигающий воздух. Кашель содрогал грудную клетку, мне понадобилось несколько минут, чтобы начать нормально дышать.

Платок я опрометчиво отбросила — не хватало, чтобы кто-то его нашел и, ничего не подозревая, решил поднести к лицу. Позже его надо уничтожить, а пока пусть лежит в кармане.

Я поднялась на обессиленные ноги и сощурилась — мастерская стояла в метрах ста от меня, окруженная внедорожниками. Спасибо демонам, хоть не за километр отсюда высадили. Несмотря на мою злость, я обратилась к тени под кустом и с улыбкой прошептала: “Спасибо большое”.

А теперь мне придется ковылять по двору заброшенного участка к мастерской. К счастью, головой я не сильно ударилась, когда падала, в ней уже прояснилось. Видимо, придало энергии то, что мои конечности больше не связаны.

За внедорожниками ничегошеньки не видно! Одна крыша мастерской торчит. И почему-то ничего не слышно… Может, я просто далеко? Нужно идти быстрее. Хорошо, солнце не палит, бескрайнее небо затянуто тучами.

Вдруг внедорожники отлетели от мастерской, будто картонные. Я чудом успела нырнуть за угол дома, прячась, но и он затрясся от громоподобного удара. Засвистели пули, и по двору раскатился безумный смех Рена. Что-то звенело, словно камушки сыпались в металлическую тарелку. Я выглянула из-за угла — Рен со скоростью света отбивал пули мечом.

Он вышел из мастерской?! Вряд ли Герман выпустил бы его. А если выпустил, то…

В сердце будто впились щупальца монстра, чтобы выдрать его из груди. Слезы покатились градом, я смахнула их дрожащей рукой и запустила ее в карман. Ровно секунду я сомневалась, увидев, что Рен подошел к внедорожнику и начал кромсать его мечом — машина разлеталась на ошметки, словно резиновая фигурка.

Платок с удовольствием присосался к лицу, перекрывая мне кислород и замедляя стук сердца. Полна решимости, я посмотрела в тень под деревом, потянулась к ней всем своим существом — и она приняла меня в свои безмолвные объятья. Ориентироваться во тьме я плохо умела, но старалась душой тянуться к Герману, в сторону мастерской, и какая-то сила подхватила меня, понесла и выплеснула на пепелище после скверны.

Я чуть не завизжала, но быстро поняла, что она сейчас не активна. Видимо, потому что Рен на улице.

— Помогите, помогите же… — хрипел Герман. Он стоял на одном колене, весь в крови, словно в ней искупался, и отчаянным взглядом водил по теням. Два его помощника лежали рядом, не подавая признаков жизни. Одежда на них исполосована, мокрая от крови. Черная лужа растекалась по полу.

Я кинулась к Герману, присела возле него, поймала его взгляд, убрала с его лица волосы, ссохшиеся от алых сгустков.

— Мы должны помочь ему, слышишь? Помочь обратиться в человека.

— Нет. — Он обреченно замотал головой. — Это безжалостный монстр. Его нужно убить.

— Просто давай попытаемся! — молила я сквозь горькие слезы, лихорадочно водила руками по его плечам, так хотела обнять, но между нами стоял его меч, на который он изнуренно опирался.

Герман не слушал меня.

— Демоны! Вас много! Почему вы его боитесь? Я заплачу! Я отдам все что угодно… — Он опустил взгляд и через секунду поднял ко мне. В его глазах теплилась нежность. — Нет, не все что угодно. Тебя, Анжелика, я ни за что не отдам.

На моих губах дрогнула улыбка.

— Ты ведь… ты ведь проиграл ему потому, что не смог его покарать? Ты не можешь уничтожить его сущность, тем самым заставив его вечность скитаться в небытие?

Герман молча отвел взгляд в сторону.

— Ты ведь тоже хочешь, чтобы прежний Рен вернулся. Скажи?

Он не отвечал. Нахмурился, словно ему внутри было очень больно.

— Я думал, ты уже умер, ищейка! — раздалось веселое из-за моей спины. — Быстро твои раны затягиваются. А если я тебе голову отсеку, она обратно прирастет?

— Спрячься пока в тень, — еле слышно прошептал Герман и с решительным видом поднялся, опираясь рукой на меч. Его тело напряглось, дрожало от чрезмерных усилий, которые он прикладывал лишь для того, чтобы подняться. Во взгляде ни капли страха, лишь непоколебимая отвага.

Прятаться — последнее, что я сейчас сделаю. Знаю, Герман будет дико злиться, но я поднялась следом, взяла чей-то меч, расставила руки, прикрывая его собой. Безумный ведь никогда не признается в своем безумии. Он считает, что с ним все в порядке.

— Герман тебя пожалел, Рен. А я жалеть не буду. Буду бить больно.

— Анжелика! — рычал сзади Герман, пытаясь меня оттолкнуть. — Уйди!

Демон громко хохотал, явно недооценивая меня. А зря. Бить я его собиралась не мечом.

— Почему она умерла? — спросила я, прикрываясь мечом. Раз тут, в мастерской, не разбиты столы, стены, значит, Рен никого в них не бросал и, возможно, этот меч еще работает как щит от демонической магии.

Смех демона резко стих. В лунных глазах запылала ярость.

— Ты ее жалкая копия.

Я мысленно отбила оскорбление. Это не Рен говорит, это безумие.

— Да мне как-то все равно. Просто жалко девочку, которая тебя любила, доверяла тебе, а ты ее убил.

— Я ее не убивал! — заорал Рен. — Она сбежала от меня! Она не хотела быть со мной, ее заставили за меня выйти замуж, она убежала ночью в лес, попалась в лапы разбойникам и… Утром я нашел ее мертвой.

Мне показалось, или здравый рассудок немного проклюнулся? По крайней мере, теперь лицо Рена искажалось от печали, а не от злости. И я возненавидела себя за слова, которые сказала:

— Подумаешь, невеста сбежала. Ну умерла и что дальше? Чем она тебя так зацепила?

— Она была смертельно больна! — взревел Рен. — Но она была живее всех живых! Она радовалась каждой секунде жизни, как драгоценному подарку! Я, прожив до этого сотни лет, потерял эту искру, радость бытия. Ее родители, сломленные горем, отдали ее мне, потому что я пообещал им подарить ей бессмертие. Скиалир тогда только начинал строиться… Я еще был похож на человека.

Рен поник, в его глазах задрожала влага. Конечно, я — это не она. Или нет? Если бы мне осталось жить очень мало, разве я не радовалась бы каждому дню?

— Да уж, влюбился в несчастную. А если бы она была здорова?

— Лучше бы она была здорова и никогда меня не повстречала.

Его глубокая печаль передавалась мне и выворачивала душу наизнанку. Под ресницами задрожали слезы. Кажется, безумие Рена немного отступило, когда он вспомнил о любимой.

Он вдруг бросил один меч и принялся стучать себя по груди.

— Больно. Очень больно. — Стучал с таким бешеным усердием, словно хотел проломить себе грудную клетку.

Я не на шутку испугалась. Обернулась к Герману — он немного пришел в себя за время разговора, выглядел здоровее и сильнее. И еще более готовым к бою.

— Ты, Анжелика, разбередила мою старую рану… Я хотел создать новые похожие воспоминания, чтобы под ними похоронить старые. Не получилось. Но я похороню их вместе с тобой.

С яростным криком он бросился на меня, замахиваясь мечом. Я застыла, примороженная к месту шоком. Герман мгновенно выскочил из-за моей спины и кинулся Рену наперерез.

Их клинки встретились с оглушительным звоном. Меня подкосило — моя последняя надежда умирала в страшной агонии. Бой не продлился долго. Рен двигался с молниеносной скоростью, намного быстрее Германа, и пронзил его мечом насквозь несколько раз.

Кажется, мое сердце остановилось. Я слышала свой душераздирающий крик, видела руки, которые, дрожа, тянулись к Герману, и не хотела верить. Рен отбросил его, словно тряпичную куклу и подошел ко мне.

Когда я упала на колени? Не помнила. Рен возвысился надо мной мрачным палачом, самой смертью, и замахнулся мечом, явно собираясь отсечь мне голову.

— Пожалуйста, пожалуйста… — я в мольбе вытянула руку, бормотала, глотая горькие слезы. — Когда убьешь меня, исцели его. Он просто меня защищал. Вы ведь вечно из-за меня ссорились. Он не заслуживает такой смерти. Он ведь не хотел по-настоящему делать тебе больно. Не хотел карать. Вы ведь стали друзьями, разве нет? Друг всегда важнее, чем девушка.

Я, наверное, несла какую-то несуразицу, но не могла остановиться.

— Пообещай, пожалуйста, что исцелишь своего друга.

— У меня нет друзей! — рявкнул Рен. — Он всего лишь гадкий ищейка!

Сквозь пелену слез я видела очертания фигуры Германа на полу — он не шевелился. Это плохо, это очень плохо.

— Он… он умирает…

Мы вместе умрем. Но меч почему-то не обрушивался на мою шею. Сверху послышался кашель. Кашель? Я вскинула голову — Рен выронил меч и схватился за грудь. Он словно задыхался. Платок прилип к его костям, хотя обычно свободно висел.

Недолго думая, я подскочила, схватила ткань и со всей силы дернула на себя. Меня кубарем отшвырнуло назад, но в руке… В руке я держала платок! Запихнула его в карман в другому и поспешила встать — приложилась я спиной неплохо, и за адреналином не чувствовала боли.

Рен, не переставая, кашлял, его сгибало от спазмов, но он полз по полу к Герману, шустрыми движениями рассеял над ним серую мерцающую пелену и рухнул рядом, носом в пол.

А платок из моего кармана вылез и, точно змея, устремился к Рену. Я схватила ближайший меч и с ярым усердием перерубила его несколько раз. Он вспыхнул черной дымкой и умчался через окно.

Второй я так же уничтожила. И потом на подкашивающихся ногах пошла к своим мужчинам. Рена еще пробирали приступы кашля, но уже не так часто. Его спина вздымалась от дыхания.

Герман зашевелил рукой и со всей дури хлопнул Рена по спине, отчего тот сильнее закашлялся.

— Дыши давай. Человеком будешь.

Я упала на колени рядом с ними и, как назло, слезы снова все размыли. Теперь они давали облегчение.

— Хватит валяться, — толкнул его в бок Герман. — Иди других подлечи.

Еще с трудом дыша, Рен поднялся на руках, перевернулся — и мы с Германом вдвоем застыли, пораженные увиденным.

— Таки красавчик, — хохотнул охотник.

Глава 32. Анжелика

Не успела я как следует рассмотреть черты лица Рена, как он бросился к помощникам Германа и над каждым разлил серую мерцающую пелену. У него, так забавно, нос с небольшой горбинкой. Губы пухлые, чувственные. Четкая линия подбородка и высокие скулы. Он завораживающе красивый.

Герман обхватил меня рукой за плечи и дернул на себя — я упала на его алую от крови грудь, но это неважно. Важно, что его сердце бьется, что его глаза смотрят на меня с любовью.

— Что ты сделала? Ты сотворила чудо.

Я загадочно улыбнулась.

— Без тебя я не справилась бы. — Я потянулась к его губам, и он ответил мне тягучим горячим поцелуем, соленым, стальным от привкуса крови. — Как ты меня нашел?

— Влад ведь был в Скиалире. Он выдал место взамен на то, чтобы ему сократили срок в тюрьме. Будет расплачиваться за свои грязные дела и нелегальный бизнес. Я прилетел к Скиалиру и предложил демонам сделку — они помогают мне найти тебя и Рена, не дают ему уйти, а я подарю им десять даров.

— Да они же потом станут такими же сильными, как и Рен! Зачем?

— Анжелика… — Его взгляд потух. — Дела плохи. Те демоны, нападения которых Рен опасался, решили, похоже, сначала украсть дары, и лишь потом развлекаться. Они нашли сильного сообщника среди ресемиторов и уже украли больше двадцати даров. А эти, демоны, что остались поддерживать в Скиалире жизнь, не выглядят опасными. Да, они очень трусливы. Возможно, постепенно нам удастся с ними заключить союз. К тому же я послал к ним несколько архитекторов.

— Подожди… Значит, демоны еще не нападали? Мне Рен сказал…

Я приподнялась и обернулась: Рен сидел на полу, оперся локтями о колени и сжимал свои волосы, пряча лицо. Его роскошные рога, кстати, никуда не делись.

— Рен в том состоянии мог наплести что угодно, — сказал Герман.

— Надо к нему подойти.

Несколько теней из-под стола выпорхнули на центр мастерской и сложились в три высокие рогатые фигуры. Они подплыли к Рену и, присев возле него, принялись что-то шептать.

Обратно решили заманить?! Да сейчас я им! Шустро поднялась, едва не поскользнувшись в грязи из пепла скверны и подсыхающей крови, схватила меч Германа и ринулась на них.

— А ну, не трогайте его!

Демоны, как перепуганные мышки, нырнули в тени под столом.

— Милая Лика, они просто спрашивали, как мне удалось вернуть человеческий облик.

— А… — я опустила меч и обратилась к темной гуще под столом. — Прошу прощения.

 Рен поднял лицо со слабой улыбкой. Я просто не могла насмотреться на него. Кажется, я всегда нутром чувствовала, что он выглядит именно так. Его лицо мне казалось таким родным. Я упала рядом с ним на колени, щеки болели от улыбки.

— Это и есть твой прежний облик? — спросила я, бегая взглядом по его рогам, и остановилась на лунных глазах.

— Да. Вполне человеческий? За исключением рогов и глаз. Тут уж ничего не сделать. Но я могу прятать их за иллюзией.

Я зачарованно смотрела, как открываются и смыкаются его чувственные губы. Как их уголок смешливо тянется вверх. Повинуясь порыву, я протянула руку и провела пальцами по его скуле. Теплая.

Рен дернул меня за руку и сгреб в самые горячие в мире объятья. Я слышала его дыхание, ощущала, как бьется сердце. Яркие сладкие чувства разрывали меня на части.

— Прости, милая Лика, прости, — бормотал он с душераздирающей болью в словах и покачивал меня в объятьях. Его губы прижались к моему лбу, вискам, бровям. И цветы счастья распускались там, где он оставлял поцелуи.

— Конечно, я тебя прощу, Рен, как же иначе…

— А у меня просить прощения ты не собираешься? — спросил Герман и сел рядом с ним, приобнял его за плечи. Второй рукой принялся нежно поглаживать меня по спине.

— А тебе что? — Рен стрельнул в него озорным взглядом. — Тебе досталось немного больше, чем на обычной нашей тренировке. Так что прощения просить не буду. Но… — Демон потупился, поджал губы и выпустил два слова, словно пули: — Спасибо, друг.

Герман молча сжал его плечи крепче и прошептал:

— Все нормально.

Я обняла обоих за шеи двумя руками и прижала к себе. Лучше, чем самые горячие в мире объятья, могут быть лишь объятья нас троих. Живых, прошедших через безумие вместе.

Тяжелые шаги застучали по полу со стороны двери.

— Герман, там что-то странное творится!

— Что случилось? — Он отстранился от нас и поднялся на ноги. Я так не хотела выбираться из безмятежного мирка сладких объятий, но ответ помощника меня грубо выдернул из него:

— К мастерской от леса подбирается скверна, она уже окружила половину здания.

Рен напрягся и с сосредоточенным выражением лица заскользил взглядом по теням.

— Приспешники демоницы здесь. Они пришли за мной, думая, что я ослаб, — отрешенно проговорил он и вдруг поднялся, помогая мне тоже встать. — Вы можете увести Анжелику в безопасное место? Герман?

Охотник смотрел то на меня, то на Рена, будто выбирая, с кем лучше ему остаться.

— Ребята, довезите Анжелику до базы и возвращайтесь, — приказал он тем, кто уже очухался на полу. Я не хотела уезжать, оставлять своих мужчин, когда только-только Рен вернул облик, когда я лишь обняла Германа, ужасно соскучившись по нему за сутки, когда мы втроем едва-едва обрели понимание и счастье.

Но если буду настаивать на том, чтобы остаться, сделаю их слабее. Они уже выбежали из мастерской, а меня повели к машине мужчины, вооруженные мечами, осматривая каждую маленькую тень по пути.

К счастью, демоны нам не встретились. А вот ехать оказалось не на чем — Рен ведь разметал внедорожники по двору, словно они были игрушечными. Одна машина ни во что не врезалась, лишь лежала на боку. Ее мужчины с легкостью перевернули, в спешке проверили, и через минуту мы уже удалялись от мастерской по трассе.

Сердце мое было не на месте. Я смотрела в окно назад, хоть и лес давно скрыл от меня крышу мастерской. Как они? Справятся? Герман говорил, что двадцать даров похитили, а сколько же явилось демонов? Как они их смогут покарать?

Жутко страшно, что демоны вообще могут множить свою силу с помощью дара ресемиторов. Не начнется ли война за них? Даже, видимо, некоторые из тех демонов, что отсиживались в Скиалире, соблазнились дарами.

База в виде еще одного подземного городка оказалась невдалеке от мастерской — всего километров десять. Помощники Германа почти буквально передали меня в руки команде, в двух словах обрисовали ситуацию и метнулись на машине обратно.

Афина чуть не задушила меня в объятьях, все приговаривала, как рада, что со мной все хорошо.

Совсем со мной все не хорошо. Я едва стояла на ногах, тревога безжалостно кромсала нервы, тело болело везде, будто я вся сплошной синяк. Я прямо повисла на подруге, она на вид хрупкая девушка, но сильная.

— Я рада тебя видеть… — пробормотала я с улыбкой.

— Пошли, пошли, отдохнешь. Кушать хочешь? — Придерживая меня за плечи, она повела меня по стоянке к лифту. Рядом шли незнакомые мне ресемиторы. Но, может, чьи-то лица я видела в команде Германа.

— Кушать? — У меня не было сил даже руку поднять. Веки слипались. Голод долго мучил меня, но теперь куда-то запропастился. — Нет, просто пить.

Я сильно волновалась за Рена и Германа, и хоть тело начинало просить о сне, мозг, наоборот, не давал покоя тревожными мыслями. Они вдвоем против неизвестно какого количества демонов. Что, если их убьют? Я этого не переживу…

Лифт нас поднял на этаж с разветвлением коридоров. Мужчины из команды Германа довели нас до одной из дверей, за которой оказалась небольшая квартира-студия без окон, и ушли.

Я подошла к серому дивану и чуть не рухнула на него — моя одежда вся испачкана, волосы и лицо явно тоже. Афина застелила диван покрывалом и сказала:

— Падай.

Я и упала. Мышцы заныли, расслабляясь. Мне бы вырубиться сию секунду, сразу после того как подруга принесла стакан воды и я его выпила. Но сердце колотилось, я лежала на мягком и вместе с тем как на иголках, смотрела невидящим взглядом в стену над телевизором и прошедшие сутки беспрестанно крутились перед глазами.

— Переживаешь за Германа? — Афина присела рядом в кресло. — Он один из лучших бойцов.

— Да. Но все равно…

— Лучше расскажи, что у вас с ним? Как закрутилось?

Ее любопытство смутило меня. Я сразу не нашлась что сказать, и она продолжила:

— Я знаю Германа очень давно, и я прямо в шоке от того, какие перемены с ним случились. Он в тебя влюбился, сто пудов. Ну расскажи!

Скорее всего, она пыталась перевести мои мысли в более позитивное русло, но что я ей могу сказать? Что мы с Германом не вдвоем, а… втроем? Поймет ли она?

— Прости, Фая… — по привычке начала я, а потом опомнилась. — Афина. Я пока не могу… Расскажи лучше что-то о себе, кто ты на самом деле.

— И пока я буду рассказывать, — склонила она голову набок, — ты все равно будешь думать о своих пар… то есть о своем.

Я напряглась и даже приподнялась на локте. Грязная одежда и неприятный от нее запах начали раздражать.

— Ты что-то знаешь?

Афина постучала себя пальцами по губам, будто наказывая себя за оговорку.

— Герман мне сказал по секрету. Что вы… у вас полиамория. По-моему, это круто! Расскажи, как это? Ну мне же жутко интересно! — Она от нетерпения пересела с кресла ко мне на диван. Ее глаза горели ярким интересом из-под черной челки. — Можешь, шепотом. Я никому не скажу. Клянусь.

Поделиться всем с подругой было слишком соблазнительно. Я даже как-то ожила, голод вернулся.

— Хорошо. Но сначала я в душ, а потом не мешало бы покушать.

— Я в душ с тобой. Пока Герман отлынивает от своих обязанностей телохранителя.

— Думаешь, демоны могут тут напасть? — спросила я, поднявшись.

— После того раза, как тебя украли прямо из моих рук, я не хочу рисковать.

— У тебя есть меч?

Афина с коварной улыбкой взяла со стола мощный фонарик.

— Нет теней — нет демонов. Хотя тут, в подземном городе, они вряд ли тебя найдут, потому что здесь суета. Не зря твой Рен любит пригород. Думаю, чем больше в будущем мы будем узнавать о демонах, тем проще нам будет им противостоять.

После душа за столом в кухонной зоне я не знала, с чего начать. Тревога снова вернулась — почему они так долго? Я ела плов, почти не чувствуя вкуса.

— Лика… Держись. Вернутся они. Отвлекись, расскажи, как вы поняли, что вам хорошо втроем? Тебя не ревнуют?

— Еще как! Ох, ты не представляешь, как они первое время ругались и дрались… — И слова полились из меня рекой. Я говорила и говорила, видя в глазах Афины неподдельное любопытство и радость за меня. И мне становилось легче, будто камень с души свалился. Наверно, чтобы полностью принять свои чувства, мне очень нужно было выговориться человеку, который точно не будет меня осуждать.

Я ведь люблю их. Обоих.

Задребезжал телефон, и мое сердце заполошно забилось — на экране светилось “Герман”. Афина шустро подняла трубку. Ее брови удивленно подскочили, лицо вытянулось.

— Ладно, организуем, — улыбнулась она.

Глава 33. Анжелика

Афина, негодяйка такая, не хотела рассказывать, о чем ее попросил Герман. Но раз это был он, звонил, и по лицу подруги не пробежала тень испуга или тревоги — значит, с ним все хорошо. И с Реном тоже.

Облегчение враз расслабило меня, сердце замедляло свой ритм, и я, устав допрашивать Афину, подперла голову кулачком — она что-то стала не подъемно тяжелая. Подруга кому-то строчила сообщения, загадочно ухмыляясь.

А я не заметила, как вырубилась. Уплыла в ласковый сон, без тревожных мыслей. И, наверно, проспала неприличное количество времени — ибо когда начала выныривать из пушистых облаков сна, чувствовала себя полностью отдохнувшей.

Или это Рен разлил на меня свою чудодейственную пелену?

Я резко села и распахнула глаза: комната другая, большая спальня с зеркальным шкафом под потолок, кровать королевских размеров, кресло с торшером. И я одна.

Я так давно не оставалась одна, что вмиг испугалась одиночества и заскользила беглым взглядом по теням. Тело пробрало холодной дрожью, я откинула одеяло и поспешила выйти из комнаты.

Почему меня оставили одну? Как им не…

Увиденная картина, оборвала меня на полумысли. Мужчины сидели спиной ко мне на диване и смотрели футбол без звука. Герман что-то говорил громким шепотом, жестикулировал, указывая на экран — видимо, объяснял Рену правила игры. Нахмуренный демон его внимательно слушал.

Мои губы невольно растянулись в улыбку. Меня очень тянуло окликнуть их, броситься к ним в объятья и вместе с тем я залюбовалась, не хотелось разрушать хрупкую дружественную идиллию, что между ними воцарилась.

Разве хрупкую? Мне до сих пор кажется, что они вдруг вспыхнут из-за мелочи и начнут ругаться, дубасить друг друга.

Рен внезапно взмахнул руками.

— Дурацкая игра! Им может и весело гонять один мяч, но мне почему должно быть интересно смотреть на это? Включи лучше этот… дикавери. Там и то интереснее.

— Тише, ты Анжелику разбудишь! — шикнул на него Герман. — Это чемпионат мира по футболу! Я не буду переключать!

— В интернете потом посмотришь. Сам говорил, в интернете есть все. — И выдернул из руки Германа пульт.

Я попыталась скрыть смешок за ладонью, но не получилось. Мужчины обернулись, и две пары глаз уставились на меня.

— Я сама проснулась, — поспешила объяснить, чтобы они еще из-за этого не начали ругаться.

— Ты в порядке? — Герман с легкостью перемахнул через спинку дивана и подошел ко мне. Сначала будто боялся ко мне прикоснуться — он, может, видел все синяки, которые разукрасили мое тело — но едва я кивнула, стиснул меня в крепких объятьях. Я жадно вдыхала его запах, впивалась пальцами в его мускулистую спину, согревалась его теплом. Наконец-то он рядом. Оба мои любимые мужчины рядом.

— Все позади? — спросила я, запрокинув голову.

— Как сказать… — он погрустнел. — Всех двадцать демонов, которые пришли напасть на Рена, мы вчетвером в конце концов покарали. Они хоть и были с дарами, но плохо умели ими управлять. Мечи защищали нас от магии. У них защиты от мечей не было. По факту мы оказались сильнее, но их сворованные дары, жаль, улетели в никуда и … — Герман обернулся, не выпуская меня из кольца рук. — Рен!

Тот сидел на диване и с понурым видом крутил в руках пульт. Широченный экран телевизора уже погас. Почему Рен не подходит?

— Демоны разделились, — ответил он. — Одни остались приводить в чувство Скиалир, другие своровали мои артефакты, которые я готовил для нового рая, пока мы дрались. Третьи охотятся на ресемиторов, чтобы отобрать себе дар, четвертые захотели с нами сотрудничать, пятые требуют от меня, чтобы я их научил обращаться в людей, шестые вообще разбрелись по миру, и неизвестно, что от них ожидать! — Рен откинул пульт в угол дивана и поднялся. Его рога едва не задели люстру. — Милая Лика, тебе очень опасно оставаться с нами.

Это на что он намекает, пронзая меня печальным взглядом лунных глаз? У меня сердце сжалось. Тревога заструилась мелкой дрожью по спине. Нет, даже думать не хочу.

— Герман возглавил штаб по борьбе и содружеству с демонами. Я его правая рука. Пока нам нет замены. Неизвестно сколько времени пройдет прежде, чем мы добьемся сотрудничества с теми, с кем можно договориться, а остальных покараем. И все это время мы будем ходить по лезвию ножа. Лика, у тебя есть шанс вернуться к нормальной, спокойной жизни.

— Нет, — судорожно замотала я головой. — Не нужна мне эта нормальная спокойная жизнь. Без вас она будет очень… очень… — Колючий ком в горле мешал говорить. Я быстро заморгала, прогоняя слезы.

— Очень грустной? — широко улыбнулся Рен.

— Очень жуткой. Мне жутко представлять, страшно, что вы… вы… меня…

— Рен, я тебе говорил, это лишнее! — рыкнул Герман, крепче прижимая меня к себе и вытирая слезы. Я вцепилась в его футболку, как в спасательную шлюпку.

— Должна же она понимать, что за приключения ей с нами жизнь готовит. — Еще шире растянул Рен свои губы в улыбке и на манер Германа перепрыгнул через диван, чиркнув рогами по потолку. — Придется тебе, милая Лика, и меч научиться в руках держать, и даром обзавестись. Особенно даром.

— А, может, как-то без этого? Без дара? — умоляющим голосом спросила я, смотря то на Германа, то на Рена, который уже подошел вплотную.

— Хорошо, к дару вернемся позже. А сейчас решим другую проблему. — Он схватил меня за руку и дернул на себя так, что я впечаталась в его мощную грудь. — У меня в этом теле не было секса множество веков. Ты не представляешь, как я голоден.

Он набросился на мои губы, смял их в жадном поцелуе. Это наш первый настоящий поцелуй, без преграды в виде чужого тела, и я воспарила от блаженства, счастья, наслаждалась вкусом его губ, мягкостью, настойчивостью. Он крепко прижимал меня к себе, я водила руками по его плечам, изучала их через ткань футболки. Подозреваю, Рен спрятал свой средневековый костюм и попросил у Германа одежду.

— Как же потрясающе тебя чувствовать… собой, — прошептал мне Рен в губы, горячее дыхание мягко касалось влажной кожи. — Я столько наговорил тебе обидных слов и глупостей. — Он уткнулся лбом в мой лоб и посмотрел прямо в глаза. Его лунные радужки сверкали магическим светом. Он провел костяшками пальцев по моей щеке и убрал прядь волос за ухо. — Милая Лика, ты моя единственная и неповторимая. Я больше не хочу возвращаться к прошлому. Ты мое будущее.

Его слова добирались до глубины души — и там распускались волшебные цветы, а над ними кружили бабочки, пестрели яркими крылышками.

Я на секунду испугалась, что Герман стоит в стороне и молча смотрит на нас, кипя от ревности, но когда я обернулась, увидела на его губах улыбку. Он подошел ближе.

— И ты мое будущее, — буркнул Рен, пронзая пристальным взглядом охотника.

— Еще скажи, что я единственный и неповторимый, — усмехнулся еще шире Герман, приобнял меня за плечи и зарылся носом в мои волосы. Ласковые мурашки разбежались по коже. Я потянулась одной рукой к нему, обвила ее вокруг его шеи и откинулась назад, ему на грудь.

— В каком-то смысле. — Демон задумчиво закивал. — Единственный, чьи руки мне нравятся на теле Лики.

Рен взял Германа за запястье и накрыл его рукой мою грудь.

— И я сильно сомневаюсь, что во всей Вселенной есть еще один такой настойчивый и бесстрашный охотник, с которым у меня совпадают желания. Так что да, неповторимый.

Герман мягко массировал мою грудь, молчал, дыша мне в волосы. Я разнежилась в его ласках, чувствуя, как внутри разгорается желание. Почему-то мне кажется, что Рен его смутил. Хотя Рен в принципе может смутить кого угодно.

— Разденешь ее? Я пока кое-что сделаю. — Демон отвернулся и вдруг стащил вниз штаны вместе с трусами, сверкая крепкой мускулистой задницей. Что он собрался делать?

Неужели…

Герман развернул меня к себе, впился в губы, с напором пробрался языком в мой рот, пока его руки сминали на мне легкую ткань сорочки. Я потянулась к нему всем телом, прижимаясь еще ближе, грудь набухла от возбуждения и твердые соски буквально ныли, требуя прикосновений. Герман стащил с меня лишнюю одежду, отшвырнул ее в сторону и отправил следом свою футболку.

Я с наслаждением прильнула грудью к его горячему сильному телу, пока мои пальцы на ощупь боролись с ремнем на джинсах. Герман спустился поцелуями к моей шее, царапая нежную кожу щетиной, даря сладость и остроту. Ремень поддался, я расстегнула ширинку и добралась до большой твердой выпуклости, что натягивала ткань боксеров. От моих ласковых прикосновений член Германа еще сильнее напрягся, а его хозяин судорожно втянул воздух.

Спиной я почувствовала близость демонической энергетики Рена, опасной и мощной, но теперь к ней прибавилось тепло тела. Его руки легли мне на талию и спустили трусики до самых щиколоток. Дыхание коснулось обнаженных ягодиц, и волнение горячими искрами разлетелось по коже. Пальцы впились в половинки, раздвинули их и влажный язык защекотал между ними. Яркие вспышки пронзили тело.

— Ох… — выдохнула я, крепче обвивая шею Германа. Он уже спустился к моей груди и втянул в рот сосок. Рен продолжал скользить языком между ягодицами, щекотать тугое колечко ануса и дразнить меня. Мои складочки набухли, я истекала желанием, скорей бы к ним наконец прикоснулись. Демон сильнее впился пальцами в ягодицы и прикусил кожу, отчего меня дернуло, словно от разряда тока.

Я забралась пальчиками под боксеры Германа и освободила напряженный член от тесноты, сжала горячий ствол, купаясь в чувственных ласках. Рен нежно вылизал укушенное место и сомкнул зубы на другой ягодице. Он точно хочет меня съесть. И я готова ему отдать всю себя.

Вдруг Рен поднялся и проскользнул пальцами сзади по моим складочкам. Я тихо застонала, прикрывая глаза.

— Она так течет, такая влажная, так хочет нас. Потрогай.

Их пальцы встретились у меня в промежности, ласкали, раздвигали складочки, щекотали клитор, сталкивались друг с другом и расходились, а потом вдвоем с двух сторон проникли в лоно. Я уже стонала в полный голос, уткнулась лбом в плечо Германа, коленки тряслись от фонтана ощущений.

— Хочешь узнать величину моего голода? — хрипло прошептал на ухо Рен. Их пальцы двигались во мне с разным темпом, сводили с ума.

— Демон, — Герман щелкнул языком, — ей больно будет. Ты опять слетел с катушек?

— Если будет, я остановлюсь.

— Лучше не надо и пробовать. — Герман приобнял меня за плечи, придвигая к себе. Я вынырнула из блаженного сладкого тумана, потому что эти гады перестали ласкать меня и решили начать спорить.

— Милая Лика, если будет неприятно, сразу скажи.

— Да что там такое?! — я повернулась в объятьях Германа. Мой взгляд спустился по великолепно сложенному торсу Рена, по поджарому животу и застыл в районе паха. — Рен! Ты что?… — У меня перехватило дыхание от увиденного, но едва первый шок прошел, я спросила: — А что еще ты умеешь магией делать?

— Раньше я особо не использовал магию для секса. Но можно будет еще что-то придумать, — загадочно улыбнулся демон.

Я снова посмотрела на это огромное орудие, что он себе отрастил, — не знаю, как буду с ним справляться.

— С тобой я всегда буду немного сумасшедшим, — прошептал мне Рен на ухо и зарылся пальцами в мои волосы.

— Рен… — пробормотала я, млея от его прикосновений. — Боюсь, это в меня не поместится…

— Это мы сейчас проверим.

— Не сейчас. — Герман обнял меня за талию и подтащил к себе. — В таком случае я первый. — Он подхватил меня на руки и понес в комнату, не обращая внимания на возмущения Рена.

Кровать в этой квартире была громадных размеров. Это ее Герман попросил Афину найти? Вряд ли меня спящую перевозили в другой подземный город.

Рен не стал нас догонять — он вынырнул из тени за креслом и плюхнулся на постель сразу, как Герман опустил меня на простыни.

— Ты все равно можешь путешествовать по теням? — ошарашенно спросила я, чувствуя легкую тревогу.

— А почему нет? Моя магия никуда не делась. Это те, кто с самого начала не были богами, не могут обходиться без артефактов. А я даже в неглиже сильнее многих демонов вместе взятых. — Его лунные глаза сверкнули превосходством, а ладонь припечаталась к моему бедру.

Герман наконец избавился от джинсов и пристроился сзади, обнимая меня со спины. Рен пододвинулся ближе, прижимаясь спереди. Я оказалась в жаркой сладкой ловушке, провела пальцами по огромному члену Рена — с удивлением почувствовала подушечками напряженную плоть, будто не верила, что он настоящий. Самый что ни на есть настоящий — горячий, разбухший от желания ворваться в меня.

— Все-таки хочешь попробовать? — спросил демон и взял мою руку, провел ею по всей внушительной длине. Я улыбнулась, прикусив губу. Ну почему бы и нет?

К плечу прикоснулись влажные поцелуи, Герман откинул мои волосы, чтобы добраться до шеи. Мне безумно нравилось, когда он проявлял ко мне нежность. Я в ней ощущала трепетные чувства, которые прежде он упорно прятал.

Рен поймал стон с моих губ, и что-то легкое, словно перышко защекотало клитор — я опустила взгляд: демон шевелил пальцами буквально в сантиметрах от моих складочек, а к ним прикасались резвые, дразнящие потоки воздуха. И это заводило даже сильнее, чем прикосновения пальцев.

— Как тебе?

— Очень…

В этот момент Герман проскользил головкой члена между ягодицами, пробрался дальше и надавил на складочки, погружаясь в лоно.

— Очень… ах… приятно.

Меня захлестнуло горячей волной, я выгнулась, теснее прижимаясь попкой к паху Германа. Он неспешно меня растягивал, рвано дыша, Рен внимательно следил за моим наслаждением, что отражалось на лице, и творил волшебство с нервными окончаниями, лаская их тугими потоками воздуха.

— Пусть тебя Герман хорошенько разогреет, потому что сегодня из нас двоих самым ненасытным буду я.

— Кто сказал? — рыкнул охотник и стал разгоняться, смачно ударяясь бедрами о мои ягодицы. По комнате разнеслись быстрые шлепки и мои вскрики в те моменты, когда удавалось глотнуть воздуха. Герман буквально вышибал его из меня. А Рен впился в губы, окончательно лишая кислорода.

Юркие щекотливые прикосновения свели мой клитор с ума — я не заметила, когда успела подлететь к пику наслаждения, меня туда резко вышвырнуло, и по телу прокатились сладкие судороги, лоно пульсировало, обхватывая член Германа.

После чего он разогнался еще сильнее. Рен отпустил мои губы, мягко прикусив их перед этим, и принялся спускаться поцелуями по моему телу.

— Дай ее сюда! — демон дернул меня за бедра к себе и припал ртом к промежности. Член выскользнул из лона, но тут же наглый палец Германа стал массировать тугое колечко ануса.

Язык Рена это что-то нереальное. Я беспрестанно стонала, теряя рассудок от фейерверков, что взрывались внутри от его влажных энергичных ласк. Он раздвигал складочки, слизывал все мои соки, будоражил чувствительные местечки и всасывал клитор.

Палец проскользнул внутрь. Уже намного проще, чем в прошлый раз. Герман поспешил добавить второй, но тут же убрал. Что-то щелкнуло сзади, и через пару секунд к анусу уже прикоснулась прохладная влага.

— Пожалуйста… — сипло пробормотала я. Неужели это я молила его войти членом туда. Там необычные ощущения, горячие, немного жгучие, но тягуче приятные. Их хотелось испытать снова.

— Что, пожалуйста? — спросил на ухо Герман, в его вопросе слышалась улыбка. Он водил головкой члена между ягодиц, и я невольно крутила попой, сгорая от нетерпения.

— Возьми меня там…

— Нет, сначала ты еще раз кончишь.

И Рен крепче взялся за мои бедра, чтобы я не могла ими шевелить, Герман поднял мою ногу, раскрывая меня полностью перед демоном. Между ягодиц уперлась головка члена, беспощадно меня дразня. Рен раздвинул пальцами мои складочки, несколько раз щелкнул языком по клитору и кончиком защекотал по нему — меня выгнуло от взрывов кайфа. Я забилась в восхитительных конвульсиях, что сотрясли все тело.

— Вот так, хорошая девочка, — довольно прошептал Рен, добравшись до моего уха. Прижал меня к себе, разомлевшую после мощного оргазма, и шлепнул по ягодице. Жгучий шлепок вмиг развеял дурман. — Наша хорошая девочка уже готова ко всему, да?

— Только не перегибай палку, демон, — осадил его Герман.

— Будешь надзирателем контролировать процесс. — Рен перевернул меня на спину и развел мои ноги в стороны. О, я и не заметила, когда пропали его рога. Наверно, не спрячь он их, мы вдвоем с Германом точно пострадали бы. Концы у них явно острые.

Демон поглаживал мои бедра, скользил лунным взглядом по моему обнаженному телу, и волны мурашек разбегались по коже от предвкушения. И от страха. Герман пристроился ко мне сбоку, провел рукой от груди к животу — Рен внимательно, с большим жаром наблюдал за его рукой.

— Что с ней сделать? — спросил охотник.

— Отвлекай ее. Не то она боится этой штуки у меня между ног.

— Немножко, — сощурившись, улыбнулась я.

Приподнявшись на локте, Герман поцеловал меня, закрыл собой от созерцания огромного демонического члена. Я приобняла его за шею, пропустила его язык в рот, слилась с ним в глубоком чувственном поцелуе и на несколько мгновений даже забыла обо всем вокруг.

Мой охотник. Мой любимый мужчина. Как же я счастлива, что он рядом, с открытыми чувствами передом мной. Я гладила его по волосам, шее, льнула к нему…

В промежность уперлось что-то крупное и горячее. Оно давило своей мощью, стремилось внутрь меня, где все пылало, ныло, истекало влагой. Я с Реном тоже немного сумасшедшая. Мы все делим одно маленькое безумие на троих.

Рен не спешил, шумно дышал, явно сдерживаясь от того, чтобы не ворваться в меня со всей дури.

— Расслабься, маленькая… — прошептал Герман мне в губы, повторяя рукой изгибы моего тела. Его любопытный взгляд убежал к моим ногам. Я тоже туда посмотрела.

Слишком крупный. Нечеловеческий. Мне казалось, я второй раз теряю девственность. Мои брови сошлись на переносице, лоно медленно растягивалось, пропуская головку внутрь.

Внутренности словно обдало кипятком. Я выгнулась, чувствуя, что он все-таки прошел. Неужели, неужели… Добрался до предела, погрузился полностью, и меня чуть не разорвало от нахлынувших жарких и чувственных волн. Я стала задыхаться, грудную клетку распирало, а Герман еще и добрался пальцами до клитора и принялся его ласково тереть, когда Рен задвигался.

Он работал мощным поршнем, накачивал меня удовольствием. Я металась по подушке, с моим телом творилось что-то невообразимое, сладкий туман разогнал мысли — я превратилась в сумасшедшее животное, молила “быстрее”, мои стоны перемешивались с криками, оргазм раз за разом сотрясал меня, я уже сбилась со счета, сколько их было.

Герман не переставал меня ласкать пальцами, целовал шею, плечи, грудь. И от его губ, от его прикосновений под кожей растекался горячий сироп.

А потом это мощное орудие запульсировало во мне, извергая сперму. По комнате прокатился демонический рык, жуткий, пробирающий до костей, будто из потустороннего мира. Сокрушительная мрачная энергетика просочилась в меня, пронеслась по каждой клеточке и словно вывернула наизнанку.

— О, это лучшее за последние сотни веков… — пророкотал низкий бас Рена. Чужой, незнакомый. Я испугалась, широко распахнула веки — он усмехался дьявольской улыбкой, его лунные глаза горели слепящим светом.

— Демон, приди в себя, не то покараю. — Герман хлопнул его по плечу, и мрачная аура рассеялась.

— Что? — возмутился он уже обычным голосом. — Со мной все в порядке.

— У тебя еще какие-то ипостаси есть?

— Нет. Я удовольствие получаю не только физически. У меня произошел всплеск магии, так как я давно не занимался любовью в этом облике. И это было потрясающе, милая Лика… Ты такая отзывчивая…

Он припал губами к моему животу, поднялся к груди и наконец смял мои губы. Я обхватила его слабыми руками, еще разнеженными от оргазма, и окончательно поплыла, переполненная нежными щемящими чувствами.

Мой любимый демон. Мой любимый мужчина. Какое счастье ощущать его кончиками пальцев, млеть от его поцелуев, вдыхать его запах. У меня задрожали сладкие слезы под ресницами.

Рядом за нами наблюдал Герман — и я потянулась к нему рукой, обвила его шею, приближая к себе. Он поцеловал мои губы, улыбнулся и поманил:

— Иди ко мне…

Я с удовольствием утонула в его крепких объятьях, но он быстро перевернул меня к себе спиной, и между ягодиц уперся напряженный член. Рен сразу прижался ко мне спереди, его орудие снова было твердым и давило мне в живот.

Ого, кажется этой ночью я точно сойду с ума от наслаждения.

Мы не отрывались друг от друга до утра, мы так соскучились все втроем за эту недолгую разлуку, будто она тянулась вечность. Не могли насытиться, перестать прикасаться, целовать. Я уснула между ними, чувствуя себя в блаженной нирване, уплыла в сладкие сны, а когда проснулась, мои мужчины по-прежнему обнимали меня с двух сторон.

Но природа звала. Я с трудом выбралась из-под их рук, тихо прокралась к туалету, сделала свои дела и, вернувшись, замерла на пороге. Смешок клокотал в груди. Очень сложно было его сдержать.

В мое отсутствие спящий Рен обнял Германа и, пока я топила в кулаке смешки, закинул на него ногу. Охотник открыл глаза — они резко округлились — и со всей силы оттолкнул демона так, что тот кубарем полетел с кровати на пол.

Теперь я уже никак не могла сдержаться от смеха.

— Демон, твою мать! — Герман с особой злостью отшвырнул одеяло и, встретившись со мной взглядом, немного подобрел.

Ошалевший и взлохмаченный, Рен пришел в себя на полу и потер затылок.

— Что случилось?

— Ты меня с Анжелой перепутал!

— Нет, ну вас нельзя ни на минуту оставить одних, — пробормотала я и пошла мирить своих мужчин.

Глава 34. Анжелика

— Я думаю, ты должна это увидеть, — сказал Герман и поставил на комод в прихожей сумку, набитую чем-то. Я подбежала его поцеловать, и он стиснул меня в объятьях.

— Что там?

Герман выпустил меня из кольца рук, тяжело вздыхая. Похоже, ему не сильно хотелось мне это показывать. Боялся моей реакции? Или почему?

Рен вышел в прихожую в одних трусах и пожал другу руку.

— Мы уже заждались. Не хотелось начинать без тебя.

— Ты мог со мной поехать на машине, а не уплыть в тень. — Охотник снял куртку и повесил ее на крючок. У меня сердце дрогнуло — снова его футболка была в подпалинах от магии. Многие демоны наконец вылезли из теней и начали беспредельничать — Рен и Герман координировали борьбу с ними и сражались сами.

Поэтому Рен заявился домой вообще без одежды, чтобы лишний раз не пугать меня?

Я вздохнула. Главное, живые. И рядом со мной каждый вечер и ночь. Днем я училась в местной школе управлять даром и мечом, а в выходные ходила гулять с Афиной.

На дар я согласилась после того, как демон привел убедительный аргумент — оказывается, у ресемитора и у девушки без дара не может быть детей. Тогда я согласилась, и оказалось, что ничего нет страшного в том, чтобы носить в себе нечто дикое. Главное, уметь им управлять, тогда оно приносит только пользу.

— Если я буду передвигаться, как люди, то забуду, как путешествовать по теням, — пожал плечами Рен. — Что в сумке? Ты заезжал в магазин?

У демона оказался волчий аппетит. Как только в него все помещалось? Иногда мне казалось, он может съесть слона. Он пристрастился ходить вместе с Германом в спортзал и теперь стал еще мускулистее.

— Это для Анжелы. — Герман снял обувь и поднял сумку. — Оставишь нас наедине?

— Только ненадолго.

Наедине? Все так серьезно? Тревога раненой птичкой забилась у меня в груди. Слишком у Германа отрешенный вид — словно тогда, когда он еще скрывал свои чувства.

Рен скрылся за дверью кухни, и мы прошли в гостиную. Я с ногами забралась на диван, кутаясь в плед — стало прохладно, особенно от холода, который веял от Германа.

Он поставил сумку на журнальный столик, дернул молнию и достал изнутри толстые тетради.

— Что это? Твои конспекты?

— Это твои записи, — севшим голосом ответил Герман. — Твои воспоминания. Но прежде чем ты их прочтешь, я хочу извиниться за то, что солгал.

Я смотрела на тетради, словно на ядовитых пауков. Нет, не хочу возвращаться к прошлой жизни. Я больше не Мари. Честно говоря, я даже до сих пор не решилась поехать навестить маму и сестру, хотя Герман передавал мне от них просьбы увидеться.

— Ты не работала в эскорте и не продавала свое тело. — Он сел на диван напротив, сжимая в руках тетради, и смотрел на них. — Я тогда сильно разозлился на тебя, потому что ты меня обвиняла во всем, и ляпнул, чтобы встряхнуть… В общем, на самом деле ты зарабатывала деньги на лечение не совсем законным способом. Ты работала в подпольном казино, прикидывалась клиенткой и подпаивала мужчин, которые играли, чтобы они больше выкладывали денег. Если не веришь, можешь сама прочесть. — Он протянул мне тетради, но я оставила руки под пледом, не желая их брать. — Когда я готовил сценарий твоей новой жизни, мы много времени сидели в этой гостиной, на диванах, друг напротив друга. Я задавал тебе много вопросов, чтобы мой сценарий вышел безупречным, и пока я его продумывал, ты день за днем списывала ручкой листы. Говорила, что только своему почерку поверишь.

Герман отбросил со столика сумку и поставил стопку ближе ко мне.

— Я собирался эти тетради сжечь. Но рука так и не поднялась. Ты много трудилась, писала днями напролет. Для тебя было важно оставить себе будущей что-то. Прочти их.

Я не протянула руки, чтобы их забрать. Передо мной словно выросла стена, и я не хотела ее рушить. Мне хорошо в новой жизни, с новыми друзьями, с Германом и Реном. И я не хочу заглядывать туда, где было много боли и безысходности. Подозрения, что отец хочет убить мать. Родные в больнице, отсутствие денег, грязная работа в казино, на которую мне пришлось устроиться.

Да, с моей души упал камень, когда Герман признался, что не было никакого эскорта. Но и то, чем я занималась, было явно противно и могло закончиться для меня очень плохо.

Герман положил тетради рядом со мной на диван и, развернулся, чтобы уйти, но я быстро выпуталась из пледа и поймала его за руку.

— Останься, пожалуйста. Ты нужен мне.

Он застыл ненадолго, и я уже испугалась, что он все-таки уйдет, бросив меня наедине с водоворотом сомнений и гнетущих мыслей. Но Герман пару секунд спустя опустился на диван — между нами возвышалась стопка тетрадей.

— Ты часто улыбалась, когда писала, — сказал он, проведя пальцами по обложке с цветочками. — Думаю, я еще тогда влюбился в твою улыбку. Наверно, я в записях буду показан не в лучшем свете… Потому что кроме всего прочего ты меня пригласила на свидание, и я отказался.

— Да? Вот это я смелая была… — Я выдернула верхнюю тетрадь из-под пальцев Германа. Раз он говорит, что я улыбалась, то, может, там нет тяжести прожитых лет. Может, там только хорошее? — Ты ведь их читал?

Герман проигнорировал вопрос, кивком головы указал на тетрадь в моих руках. Мол, давай читай, не тяни. И я открыла первую страницу.

Мой почерк… Местами неровный, размашистый. Меня пробрало дрожью, когда я начала вчитываться в слова. Неужели это про меня?

Мари писала про счастливое детство, про сестренку, с которой они не разлей вода. Она моложе меня всего на два года, и мама всегда старалась никого из нас не выделять, дарила нам любовь и заботу.

Про отца ничего нет. Он не фигурировал в забавных историях из детства, не встречался в рассказах об отдыхе на море и будто не появлялся на днях рождениях.

Слезы скатились с глаз, я захлопнула тетрадь и принялась тащить нижнюю из стопки. Она вся развалилась бы, не придержи Герман ее вовремя.

И я бы сама развалилась, расклеилась, не будь Герман рядом.

Мари из-за мести вычеркнула отца из памяти? Я открыла тетрадь: она писала про одногруппниц с экономического, с которыми дружила и после выпускного, про то, что так и не устроилась на первую работу, только разослала резюме, когда мама и сестра попали в больницу. Ее приятель предложил поработать в казино, но о самой работе никаких подробностей.

Наконец почерк стал более резким. Мари подслушала, как мать умоляла отца дать ей развод, она устала от частых измен, дочки уже взрослые, скоро покинут дом и она не хочет с ним жить. Отец заявил, что никакого развода не будет.

Мари подозревала, что отец не хотел делить имущество, нажитое за двадцать пять лет брака, боялся, что мать испортит ему репутацию перед партнерами, поэтому решил вопрос кардинально.

В своих подозрениях она убедилась, когда отец пришел домой из больницы и передал слова врача, мол, мать спасти после аварии уже нельзя, а сестра выживет, если сделать операцию. Мари бросилась в больницу, нашла врача, который, как оказалось, ничего подобного не говорил. И мать, и сестру спасти можно, требуются дорогостоящие операции, на что отец ответил — денег на двоих нет. Мари знала, деньги были…

— Это кошмар, — пробормотала я дрогнувшим голосом. — Мне страшно представить, что она пережила…

Герман забрал из моих рук тетрадь и обнял, поглаживая по волосам. Я закуталась в его теплые объятья. Прошлое позади, оно далеко, но его ядовитые стрелы еще долетают до меня. В крепких объятьях любимого человека становилось легче — я себя чувствовала защищенной, и раны исцелялись.

— Хватит на сегодня, — прошептал он. — Если бы я знал, что записи так тебя расстроят, я бы их…

— Нет, нет. Мне действительно нужно их прочесть… Я понимаю, я не могу всю жизнь прятаться от своего настоящего прошлого. И мне нужно свыкнуться с тем, что Мари это я.

— Там обо мне что-то написано?

— Ты правда не читал? — подняла я на него заплаканные глаза.

— Ты и так мне почти всю жизнь свою пересказала, когда мы сидели тут. Я их не открывал.

По-моему, после рассказа об отце начинались пустые листы. Я снова взяла тетрадь в руки, пролистала, но большая часть тетради действительно оказалась не исписанной.

Только на последней странице нашлось короткое: “Герман”. И сердечко рядом. Я улыбнулась.

— Благодаря тебе у меня началась новая жизнь, — говорила я, проводя пальцами по линиям вен на его мускулистом предплечье. — Боюсь, если бы не ты, я могла бы потерять мать, а отец мог остаться безнаказанным. А за ту работу, которую выполняла, я могла бы серьезно поплатиться…

Ужас продирал до костей от мысли о том, что Герман мог не появиться в моей жизни. Что Рен мог не попасть в этот мир. Я обняла Германа крепко-крепко, чтобы лучше почувствовать, что я здесь и сейчас, что нет никакого “а если бы”.

— Анжелика… — проговорил он мне в волосы. — Мне нужно кое-что у тебя спросить.

Почему он сразу не спрашивает? Чем-то еще собрался потрясти меня этим вечером? Я с тревогой отстранилась от него, пытаясь поймать его взгляд, но он встал с дивана, пряча глаза, и опустился передо мной на одно колено.

— Ты станешь моей женой? — Герман раскрыл передо мной бархатную коробочку, из которой мне подмигнуло бликом света золотое кольцо.

От нахлынувших эмоций мне перехватило горло. Вихрь счастья закружил меня, губы растянулись в широченную улыбку, я не могла налюбоваться этим бесценным подарком. Я не про кольцо. Я про пылкую, трепетную, безграничную любовь в глазах Германа.

— Нашей женой, — раздалось строгое сбоку. — Ты станешь нашей женой?

Рен, видимо, появился из тени под диваном, и теперь стоял рядом на одном колене справа от меня. На бархатной подушечке, которую он мне протягивал, лежал кованый браслет, намного легче и уже, чем те, что он дарил мне раньше. И намного прекраснее, он состоял из тончайших гладких прутьев, которые завивались узорами и чудными цветами.

Они сговорились и решили сделать меня самой счастливой девушкой в мире? И у них это получилось.

— Да, конечно, я согласна!

Герман надел на мой безымянный палец кольцо, Рен застегнул браслет на моем запястье, и я развела руки в стороны, чтобы обнять сразу обоих. На меня налетели два страстных урагана. Они оба стиснули меня в объятьях, засыпали поцелуями, я купалась в их любви, дарила себя всю, без остатка.

Те последствия, которыми предостерегал Рен, привели меня к необыкновенному счастью. И я бы их прошла еще тысячу раз, чтобы оказаться здесь. Именно здесь мое место, я чувствовала себя живой, желанной и любимой. Именно здесь мой дом, мое счастье, рядом с любимыми мужчинами.

Эпилог

У нас троих все взаимосвязано. Если бы не Лика — я не обрел бы друга. Если бы не Герман — я бы не нашел свою любовь. Если бы не я — Герман не открыл бы свои чувства Лике, не добрался бы до ее сердца.

Я не говорил ей, потому что доказательств нет. Есть только мое своеобразное чутье, взращенное веками. И лучше ей не думать о том, что произошло с ней в другом теле давным-давно… Но она и есть та моя любимая. За то, что Герман ее нашел, я готов с ним делиться.

Не только поэтому, разумеется. Еще потому, что я знаю, он будет ее оберегать лучше, чем смог бы я. Я очень хочу, чтобы она была счастлива.

А теперь в ней росли наши две частички. Поразительно, как привычный ритуал ресемиторов для зачатия позволил нам с Германом вдвоем ее оплодотворить. Ребенок получается, если после занятия любовью поместить дар в тело девушки. Мы рискнули… и поместили два. Дары в ней будут спать до родов, поэтому никаких трудностей три дара в одном теле не принесет.

— Они толкаются! — крикнула Лика на улице. Я бросил раскаленное железо в воду, снял перчатки и вылетел из кузни.

У меня никогда не было детей. Я с ними вообще никогда дела не имел. И слегка терялся в такие моменты, смотрел, что делает Герман, и учился. Да, несмотря на то что я прожил в сотни раз дольше него, мне есть чему у него поучиться.

Герман помог сесть Лике на садовые качели, упал рядом и прижал ладонь к ее большому круглому животу. Моя любимая светилась от счастья. Она была прекраснее всего, что я видел за свою долгую жизнь.

— Толкаются? — с улыбкой подошел я. — Что уже не поделили?

Лика спешно поманила меня рукой, и я поторопился присесть рядом с ней и приложить ладонь к ее животу.

— Нет, сюда, вот тут… — Она направила мою руку, наши пальцы с Германом соприкоснулись, и я правда почувствовал небольшой толчок такой силы, словно котенок в руку уткнулся, чтобы его погладили. Потрясающе. Это ли не волшебство?

Мне сразу захотелось ее расцеловать, обнять, что я и сделал, успел до Германа, который продолжал с благоговением ловить ладонью толчки кого-то из наших сыновей. А, может, сразу обоих.

Никакой Скиалир, никакой рай не сравнится с домом, который мы с Германом построили вместе для нашей семьи. Здесь большой зеленый участок, обнесенный забором с защитой от демонов, цветущий сад, в котором мы сыграли пышную свадьбу в окружении только самых преданных друзей, поле для игр или тренировочных боев, двухэтажный дом с мансардой и, конечно, благоустроенная кузня. Мы жили в подземном городе, пока училась Лика, и пока не стабилизировалась ситуация с демонами, в чем мы часто заходили в тупик, я терпел эти многоквартирные этажи и лелеял мечту о загородном доме.

Как ни странно, лучше дела пошли, когда мы привлекли к работе следователя, который еще в самом начале искал убийцу кузнецов. Его упорству и трудолюбию можно позавидовать. Он свежим взглядом посмотрел на мир магических существ, открывшийся перед ним, и до сих пор снабжает нас отличными идеями. Во многом благодаря ему мы находили демонов, которые устраивали беспредел.

И я выполнил обещанное Герману — вернул ресемиторам власть над будущим. Это оказалось проще, чем я думал. Достаточно было заставить ресемиторов принять существование демонов, прекратить скрывать их ото всех, и так называемый баланс выровнялся. Потревоженный мир принял новую реальность.

Если уж перечислять мои достижения, то нельзя забыть о том, что я помог снова стать людьми тем, кого я обманом заманил в Скиалир.

Когда я попал на Землю, меня что-то непостижимое влекло к людям. Возможно, я чувствовал, что где-то здесь, среди миллиардов людей, моя любовь. Воспоминания о былом всплывали слишком часто, и я решил их перекрыть другими.

Я правда мог не успеть ее найти. Жизнь человеческая слишком коротка. Но теперь у меня есть несколько соображений, как сделать так, чтобы Ликой осталась со мной навечно. И Германом тоже. И наша будущая большая семья. Все-таки я бог, как-никак, пусть и проклятый немного.

Лишь немного, потому что сейчас я ощущаю в себе куда больше магических сил, чем прежде. Я уверен, причина этому прямо передо мной.

Герман сладко поцеловал нашу жену и снова приложил руку к ее животу рядом с моей.

— Я уже придумал имя своему сыну. Вечира-Ками-Каги-Ден.

— И как он будет с этим ходить в школу? — округлила она глаза.

— С гордо поднятой головой. Он сын бога.

— Любимый, — Лика погладила меня по плечу, так ласково, что я уже заранее был согласен со всеми ее словами, — не нужно ему с детства об этом говорить.

— Пожалуй, да, но я с детства должен научить его правильно путешествовать по теням. Если он туда случайно провалится, будет весело… и не очень.

— Наши дети не будут ходить в обычную школу, — заметил Герман. — В подземном городе будут учиться. А там нормально уже относятся к демонам и их необычным именам. Кстати, почему ты с нами не посоветовался по поводу имени?

— Зачем? — нахмурился я.

Лика и Герман переглянулись, после чего зачитали мне лекцию про их местные обычаи.

— Понял я, понял. Тогда твоего сына будут звать Вечира-Ками-Каги-Жен.

— Почему это?

— Вы сами сказали, что двойням часто дают похожие имена.

Лика прыснула в кулачок, Герман хлопнул себя по лбу.

— А мне, кстати, нравится, — улыбнулась она. — Деня и Женя.

— У меня вообще было другое имя на примете. Русское! Артур.

— Почему такое короткое? — спросил я, нарочно дразня друга. Я на Артура, может, соглашусь, но чуть позже.

— Потому что не демоническое.

— Солнышки мои любимые, — Лика обняла нас, — еще есть время решить по поводу имени. Я не завтра рожаю. И к тому же хочу посоветоваться с мамой и сестрой.

Значит, ближайшие несколько месяцев у нас с Германом есть отличная тема для споров.

— Тогда отложим имена на завтра, а сегодня будем любить нашу сладкую девочку, да, милая Лика?

— На это я полностью согласна… — прошептала она, млея от наших с Германом поцелуев.

Конец