Что останется после

© Мария Нил, 2023

ISBN 978-5-0060-7357-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Чем дальше тянулась дорога, тем меньше оставалось неба, со всех сторон окружённого горами. Пейзаж был усыпляющий, под ноги смотреть – только расстраиваться, так что путник посмотрел вверх.

По небу медленно и лениво расползались тучи, всё сильнее наливаясь сочным чёрным оттенком. Ещё утром эти тучи были облаками. Белыми и пушистыми, чтоб их…

Чего ещё он мог ждать от Долины Рен?

Долиной Дождей она была названа ещё Древними, и климат с тех пор, очевидно, не слишком переменился. Здесь всегда было пасмурно. Начиная с конца лета Долина Рен утопала в страшных ливнях. Отяжелевшие от воды низкие тучи носились между зубцами окольцовывавших Долину гор до конца следующей весны, и тогда ливни сменялись вполне безобидными летними дождичками.

Путник тяжело вздохнул. Снова начался дождь, и это было скверно. Весна в Долине Рен была довольно тёплая, хоть и мокрая, но это не делало путешествие по ней хоть сколько-нибудь заманчивым. Его родной город, порт Даллен, к которому он никогда не питал особой любви, сейчас казался куда привлекательнее этих мест.

Моросило уже ощутимо. Плащ давно промок насквозь, отяжелел и теперь только мешал.

Путник остановился на развилке, возле дорожного указателя. Перевёл дух. Последнюю версту он и так еле переставлял ноги, хотя, что странно, усталости почти не чувствовал. Наверное, потому, что каким-то чудом на время вовсе отрешился от всяких чувств, просто шёл вперёд, вперив глаза вдаль.

Пустенький пейзаж был всё таким же пустеньким, как и полчаса назад. Читать указатель он не стал, путник и так знал, что дорога, уходящая на восток, ведёт в единственный крупный город Долины, Карс, а дорога, спускающаяся с огромного Холма Ренедар на север – вглубь Долины Рен, в болотистую туманную впадину, где мрачно притулились на островках суши несколько маленьких деревень.

Жутко хотелось снять сапоги. Хотя бы для того, чтобы проверить, есть ли у них подошвы, так как прощупывались все камни и неровности, а о лужах даже говорить не приходится… Но земля уже смылась дождём в грязь, да и положение не слишком удобное. Да даже если подошв и нет, что он собирается делать с этим вот здесь и сейчас?

Небо решило, что хорошего помаленьку и зарядило ливнем, с силой забарабанившим по голове и плечам. Пройти оставалось совсем чуть-чуть. Меньше пяти вёрст до ближайшего селения. Что такое пять вёрст! Сколько он уже их прошёл, огибая эти треклятые горы, пересекая эти гнилые пустоши? Хуже всего было то, что лошади у него не было. Уже не было.

С западной стороны Долины Рен перевал через горы только один, и для конных прогулок он был совершенно неприспособлен. Когда кобыла оступилась на горной тропе и сломала ногу – пришлось продать её горнякам за бесценок.

Вообще-то продажа лошади и так входила в его планы, ибо в Долину вёл опасный, узкий, осыпающийся каменный мост через пропасть, построенный ещё Древними. Лошади было по нему не пройти, в отличие от мула – излюбленного транспорта горняков. Только вот после случившегося денег на него уже не хватило.

Путник всё стоял, не обращая внимания на усиливающийся ливень. Тепло-то тепло, но тело начинало познабливать всё сильнее, и это мужчине очень не нравилось. Про знаменитые болотные лихорадки он слышал, и так уж вышло, что неделя горячки и бреда сейчас была совершенно не к месту. И это – при умелом уходе. О другом, более вероятном исходе, мужчина старался не думать… Нет, ему нужно торопиться.

Но как бы объяснить это собственному организму? Нехорошее ощущение дурноты накатило на путника, перед глазами заплясали зелёные круги. Он упал на колени.

Нет, нет, нет. Надо идти дальше. Меньше пяти вёрст… Неужели он, столько пройдя и пережив ещё больше, упадет сейчас в грязь и умрёт от лихорадки в каком-то часе ходьбы до деревни?!

– Нет, – вслух сказал он.

Голос вышел сиплый и чужой. Он даже не заметил, как устал, как промок. До этого момента всё было досадными трудностями. Мог ли здоровый мужчина думать, что загнётся в грязи на дороге из-за этого глупого дождя?

Путник попытался приподняться. Получалось скверно. Снова упал и снова попытался встать. Неужели ему так плохо? Он уговаривал себя, что нет, не так. Всего лишь усталость и недоедание. Сейчас он поднимется и одолеет одну паршивую версту (всего одну, ведь это так просто), а за ней – и остальные…

Поднялся. Сделал шаг. Руны на указателе смазались до неузнаваемости. Он говорил себе, что это от дождя, и зелёные круги перед глазами здесь не при чём.

Ноги снова подкосились, и он рухнул в грязь. Сил больше не осталось. Даже если снова поднимется, впереди его ждали длинный спуск и болотистая долина.

Путник остался лежать, глядя в чёрное плачущее небо.

***

Грянул гром, и молния голубой вспышкой осветила окна и открытый дверной проём. Корчмарь скривился, оторвался от созерцания пламени очага и лениво повернул голову ко входу.

Закутанная в непромокаемый тяжёлый плащ фигура вошла в корчму. Дверь стремительно захлопнулась, не давая лазеек шелестящему за спиной ливню.

Корчмарь нахмурил брови и тут же понимающе усмехнулся. Фигура откинула капюшон, и мужчина увидел довольно миловидное лицо девушки лет двадцати с немного резковатыми скулами и огромными чёрными глазами, обрамлённое короткими светлыми волосами.

Табита.

Не сказать, чтобы корчмарь ей обрадовался. Никто в деревне не любил девушку. Впрочем, нелюбовь – не самое подходящее слово. Её боялись, даже ненавидели. Но не он. Его отношение скорее похоже на нейтралитет… с изрядной долей опасения. Двоюродный брат корчмаря тоже был колдуном – в Карсе, так что кое-какое представление о колдовстве у него имелось. Тем более, что корчма приветствовала любых платёжеспособных клиентов.

Местные торговцы отказывались иметь дело с колдуньей, так что пополнять запасы провизии ей приходилось через него. Корчмарь, кичась своей честностью, цен не ломил (ну, разве что немного). Вот и сейчас визит колдуньи был весьма кстати, может, зачарует уж неделю как протекающую крышу – а то жена уже плешь проела, а самому починять некогда (да и неохота, чего уж там).

Старый деревенский маг в последнее время вообще не выходил из дома в дождь – если не считал повод достаточно веским. «Я здесь, чтобы заниматься серьёзной наукой, а не пособничать вашей лени!»

Маг-то был человек хороший, ответственный и в деревне уважаемый. Ежели дело неотложное и важное, ни погодные условия, ни что-либо другое не мешало ему исполнять свой долг. Но – слабого здоровья. Он старался не показывать, да только все, у кого есть глаза, смекнули об этом давно.

Так что приятными для жизни мелочами маг, увы, их не баловал. В основном же он принимал клиентов на дому, так как жители Рена не осмеливались обращаться к колдунье даже в случае крайней необходимости.

Обычно она просто забирала необходимое и уходила. Никогда не заказывала еды, разве что редко – кипяток, которым заваривала принесённые с собой травы. Такое поведение очень удивляло корчмаря – уж чего-чего, а вскипятить себе воды и дома свободно могли даже жители Рена. Может, ей было одиноко? Вряд ли. Одного взгляда в огромные чёрные глаза хватало, чтобы захотеть убраться от этих глаз подальше.

Впрочем, у всех этих колдунов свои причуды. Если всему удивляться, можно пропустить мимо кармана лишнюю пару серебрушек, а в планы корчмаря это не входило.

Он без слов поставил перед девушкой на стойку дымящийся стакан. Она благодарно кивнула. В общем-то, её с детства обходили стороной и старались не замечать, но острый глаз корчмаря давно приметил, что здоровье у девушки тоже было слабое, и она поддерживала себя своими колдовскими штучками. В её глазах читалось знание и что-то, чего нельзя было разгадать, что-то мрачное и жуткое. Было страшновато смотреть ей в глаза, поэтому корчмарь сразу отвернулся.

Он знал, что в такой ливень и пока она здесь, больше к нему никто не зайдёт, так что уселся поудобнее и взял с полочки замусоленную старую книжонку с непонятным названием. Впрочем, изредка он искоса поглядывал на клиентку. Если она и замечала этот недоверчивый взгляд, то виду не подавала, продолжая молчать.

Казалось бы обычный, тихий и спокойный голос девушки почему-то пробирал до костей. Она и сама это знала, поэтому редко с кем-либо заговаривала.

Девушка взяла стакан обеими руками и присела за стол у самого очага. Зябко поёжилась и достала из мешочка за поясом свои травы. Напиток настаивался минут пять. Потом начала пить маленькими глотками, сгорбившись и подобравшись, задумчиво уставившись на огонь. Понемногу начала согреваться и расслабилась. Скоро допила. Встала и подошла к стойке.

– И вина мне фляжку налей, – сказала она, протягивая сосуд.

Корчмарь отложил книжонку и, стараясь скрыть удивление, молча выполнил заказ, назвал цену. Девушка безропотно рассталась с денежками. Раз в три месяца она уезжала в город на заработки, и зарабатывала, похоже, неплохо.

– А что, много путников нынче к тебе заходят? – неожиданно поинтересовалась колдунья.

Корчмарь оторвался от книги и удивлённо посмотрел на девушку.

– А что? – спросил он слегка настороженно.

– Да так, – неопределённо пожала плечами она.

– Нет, давно уже никого не было… Обозы с наёмниками обычно прямой дорогой на Карс идут, редко кто в Долину заглядывает, – пожал плечами корчмарь, философски рассудив, что ничего ужасного от пары слов не произойдёт. Девка тоже не дура, колдовать почем зря, без надобности. Несмотря на ходившие по деревни слухи, корчмарь склонялся к мнению, что она всё-таки человек, и вполне в своём уме.

– Ну, так готовься, – посоветовала она. – Скоро будут.

Накинула плащ и вышла в дождь. Корчмарь подумал и налил вина для себя. Леший её знает, что там она говорит. Может, кто и будет. Корчмарь пожал плечами и снова уставился в книгу.

***

Ливень почти прекратился, уступив место холодному дождю. Путник лежал на спине, нелепо раскинув руки и бездумно глядя в небо. Капюшон откинут, грязные волосы разметались, борода походила на мочалку, губы чуть посинели.

Она подошла, медленно ступая по влажно хлюпающей грязи, и, не торопясь на помощь, пытливо заглянула ему в глаза. Двухцветные: светло-карие, переходящие в зелёные по ободку. Но интересовал её вовсе не цвет.

Девушка нахмурилась. Болотная лихорадка. Как не вовремя! С другой стороны, может, так даже лучше. Наклонилась и пощупала лоб. Горячий. Пришлось садиться рядом на колени, пачкать штаны, вспоминать и плести заклинание.

– Ну надо же, сколько с тобой проблем, – пробормотала она, с тревогой прощупывая шею больного. Прощупываемое ей не нравилось – на шее уже начали набухать маленькие воспалённые комочки. – А ведь даже ещё не познакомились…

Попробовать растолкать? Вряд ли путник, у которого не нашлось сил добраться до деревни, радостно подскочит и бодрым шагом отмахает оставшееся расстояние именно сейчас. Даже с её поддержкой толку не выйдет, мужчина был слишком тяжёлым.

Вдалеке с неба с треском ударила в землю раздвоенная хищная молния. Цепь из двух человек, один из которых плывет по воздуху в горизонтальном положении, и левитирующей сумки, должно быть, представляла собой колоритное зрелище. Колдунья уже предвкушала недоумение односельчан. Ну да ладно, слухи о том, что она зарабатывает грабежами и питается исключительно человечиной, тоже иногда нуждаются в подпитке.

Хотя, в этой деревне видели и не такое….

По главной дороге ей навстречу ковылял облачённый в обкорнанную до колен мантию старик, упрямо продирающийся сквозь ливень. (Мантия уже довольно давно служила ему халатом и надевалась поверх прочей одежды). Длинные седые волосы были стянуты в уныло обвисший хвостик, а густая борода торчала в разные стороны. Он явно спешил, высматривая что-то сквозь ливень в сгустившемся под вечер мраке. Вдруг его взгляд наткнулся на девушку.

– Табита! Что ты здесь де…

Быстрые карие глаза нашарили в темноте плывущего по воздуху мужчину, и старик озадаченно умолк. Картинка не складывалась. Он действительно видит, как колдунья волочит за собой неизвестно откуда взятого человека без сознания? Кажется, да.

Причину плачевного состояния мужчины ещё тоже предстояло выяснить… Учитывая репутацию колдуньи, это могло привести к… мм-м… недопониманию. К счастью, сам он слишком хорошо знал девушку, хотя ситуации это не объясняло.

– Магистр Севин? Какая приятная встреча! Давненько я не видала вашу мокрую бороду, – усмехнулась девушка.

– Табита! – гневно воскликнул старик. – Как это понимать?!

– Понимать что? – вежливо поинтересовалась она.

– Вот это! – укоряющий палец ткнул в направлении мужчины и тут же перенёсся к лицу колдуньи, чуть заметно подрагивая.

– Это мой гость. А вы что делаете в такой ливень на улице, магистр? Вашей бороде уже всё равно?

Небо отозвалось утробным гулом и ехидно загромыхало. Уж ему-то было всё равно – люди, нелюди, бороды. В подтверждение этого факта из тучи выстрелила изломанная голубая молния, ударившись в горный пик на севере. Потом ещё одна…

– Ты мне не дерзи! – пригрозил старик, нисколько не обидевшись. За то время, что он был её наставником, он привык к её незлобивым подзуживаниям. – Я тебя в пять раз старше!

На самом деле нет. Но звучало внушительно.

– Было бы, чем гордиться… – пробормотала девушка, не останавливаясь.

Магистр семенил за ней, размахивая руками, как дирижёр, чтобы затянуть дыры в магическом «зонтике».

– Где ты его подобрала? – грозно вопросил он, на мгновение опуская руки и забегая вперёд.

– Какая разница? Что нашла – то моё.

– Не зли меня, Табита! Между прочим, я вышел в дождь не просто так!

– И зачем же? – отрешённо поинтересовалась девушка.

– Я искал тебя! Услышал, что ты ушла по главной дороге, и подумал, что… Чёрт, ты же помнишь, чем всё закончилось в прошлый раз!

Она помнила. Но даже после того, как вроде бы отказалась от задуманного, уходила с завидной регулярностью. Зачем?

Первое время он сопровождал её под маскировочными чарами. И наблюдал, как девушка часами стоит возле видимой только ей границы и… уходит.

Он списывал всё на какое-то болезненное любопытство. Но постоянные отлучки колдуньи продолжались, и такое объяснение перестало казаться справедливым. Теперь вот это. Откуда она могла взять этого человека? А главное, для чего?

– Как видишь, я и сама вернулась, – нахмурилась Табита, отбрасывая шутливое «вы». – Не волнуйся, учитель, большинство ходящих обо мне слухов не имеет под собой оснований.

– Не вешай мне лапшу на уши! – отмахнулся Севин. – Зачем тебе этот человек?

– Какая разница?! – вспылила колдунья. – Говори, что тебе нужно, или оставь меня в покое.

– Разве так обращаются с бывшими наставниками? – строго спросил старик, нервно пощипывая бороду и гневно поглядывая на предмет спора.

Строго говоря, наставничество не то, чтобы закончилось. После обучения по стандартному школьному курсу у него ещё было, чем поделиться с ученицей. И она училась – порой с прямо-таки маниакальной увлечённостью, пока была возможность. Но когда девушке стукнуло восемнадцать, и Орден вспомнил о её существовании, всё изменилось.

– Помочь хочу. Как видишь, путник слегка не в форме, – ядовито ухмыльнулась колдунья. – Дашь парочку советов? Как бывший наставник.

Старик досадливо фыркнул.

– Пожалуй, воздержусь.

– Спасибо и на том. Расходимся? Не всё ж тебе без дела мокнуть.

Старик поджал губы и молча продолжил шагать. У него было дело. Ведь он был не только наставником, но и наблюдателем – пусть и не по своей воле. И это навсегда внесло разлад в их отношения – странно похожие на родственные, несмотря на то, что случилось тогда.

Показались покосившиеся, но крепкие, приземистые домики. Девушка шла дальше, не обращая на старика никакого внимания, даже не пытаясь понять, что ему нужно теперь, когда она вернулась. Необходимость докладывать в Орден о своей подопечной бесила Севина, кажется, больше, чем её саму, так что между ними существовало негласное соглашение: по минимуму совать нос в дела друг друга. Скорее всего, он беспокоился о путнике. Или всё-таки о ней?

Дойдя до корчмы, девушка свернула налево и углубилась в деревенские узкие улочки. Дома в приболотных деревнях Долины Рен располагались в художественном беспорядке, а дороги были похожи на капризный клубок шерсти: вроде без узлов, но попробуй распутать!

Дом Табиты находился на самой окраине. Заросший высокой травой двор пребывал в полном запустении, всюду валялся всякий хлам. Перед дверью в покосившийся, но надежно скреплённый заклинаниями от дальнейшего разрушения дом росла кряжистая скрюченная яблоня, невесть как затесавшаяся в болотистый край.

Вокруг – слабый намёк на забор: годные для растопки доски были частью выломлены на дрова, частью выбиты озлобленными селянами, остались только гнилые мрачно скалящиеся чурки.

Чинить его колдунья даже не думала. Зачем? Всё равно для деревенской ребятни и царские ворота не помеха, а взрослые люди разве что на расстояние выстрела подойдут.

Табита пошевелила пальцами, и дверь со свистом отворилась, стукнувшись ручкой о наружную стену. Первой в проём проплыла сумка, и, судя по звуку, аккуратно приземлилась на пол, вторым – больной, не подающий признаков жизни, мужчина.

– До свидания, магистр, – на ходу сказала Табита, даже не оглянувшись.

Дверь захлопнулась перед самым носом Севина, с той стороны щёлкнул засов. Магистр подождал ещё немного, ожидая, что у бывшей ученицы наконец проявятся крохи оставшейся совести, но совершенно напрасно.

Магический экран заглушал все звуки в хижине колдуньи, и магистр не смог ничего расслышать даже с помощью специального заклинания. Вот, воспитал на свою голову волшебницу гораздо талантливее него самого…

Дождь и не думал прекращаться, защитные заклинания дома колдуньи не пробивались никакими другими, ещё и молнии то и дело перебивали согревающие чары под ехидный хохот небес. Старый магистр потоптался около двери, раздражённо фыркнул, пробормотал что-то себе под нос и… сдался.

Круто развернулся, и, угрюмо бормоча что-то себе под нос, направился в сторону дома, мечтая только о чае и тепле.

***

Ранним утром на улицах города было пустынно. Трёхэтажные дома теснились друг к другу близко-близко, кое-где с крыш обваливалась старая выцветшая черепица. Бездомные собаки носились по крохотным дворам, пока была возможность – в обеденную жару приходилось прятаться от лучей солнца в спасительной тени. Пока же ещё дул приятный лёгкий ветерок и можно было совершить небольшую экскурсию по столице Аттры, Неккару. По безлюдной улице в направлении рынка шли два человека.

– Славное место этот Неккар, – сказала девушка своему спутнику, оглядываясь по сторонам. – И люди здесь, наверное, тоже славные…

На лице её блуждала странная ухмылка, будто в этих словах был скрытый смысл.

– И как же ты определяешь славные города и славных людей? – спросил мужчина, поглаживая оголовье спрятанного за пояс кинжала и от нечего делать проверяя, как тот выходит из ножен.

Оба они старательно притворялись, что это первый её визит в столицу, только чтобы не тревожить и без того нахлынувшие воспоминания. Лучше бы он помнил город и его улочки так же хорошо, как события, заставившие тогда его покинуть.

Широкая городская улица перетекла в очередной перекрёсток. Немного поколебавшись, мужчина свернул налево, девушка последовала за ним.

– Я много где побывала, – она пожала плечами, пряча проскользнувшую снова усмешку. – С опытом такие вещи начинаешь чувствовать.

Они остановились на очередном перекрёстке. Блуждание под видом «экскурсии по городу» уже длилось лишних полчаса. Можно долго жить в городе, но и тогда сложно запомнить адреса всех живущих здесь же знакомых. Особенно когда и не думаешь, что такое поверхностное знакомство может пригодиться – пусть спустя более десятка лет.

Когда дорога дала ответвление, и мужчина узнал знакомую улочку, он несказанно обрадовался и уверенно на неё свернул.

Перед путниками развернулась большая площадь, на которой рядами располагались торговцы. Утро на рынке было в самом разгаре, торговцы начинали раскладывать свои товары. Уже слышалась разгорячённая ругань. Минут через пятнадцать здесь станет потише, потом в овощной ряд нахлынут замужние покупательницы, посыльные и кухарки, и шквал криков достигнет своего пика. Рынок оживёт.

Маленькая пекарня на краю площади уже работала. У прилавка стояла огромная бабища с круглым, доброжелательным лицом.

– Хочешь бублик? – миролюбиво спросил спутницу мужчина.

Девушка отрицательно мотнула головой. Он пожал плечами и всё равно купил два – себе. Девушка осматривалась, обращая внимание не столько на товары, сколько на самих торговцев. Почти все уже были чем-то недовольны, но ругательствами, как видно, перебрасывались больше по привычке и заодно, чтобы взбодриться.

– Ну а куда мы, собственно, направляемся? – спросила она, когда вид рынка надоел.

– К одному моему знакомому, – ответил мужчина, проглатывая остатки сдобы.

– Знакомому магу? – уточнила девушка.

– Да, он живёт неподалёку.

– Маг! Как интересно! – воскликнула она, заправляя за ухо прядь огненно-рыжих волос. Зелёные глаза сверкнули.

– Интересно? – недоверчиво, будто в этих словах скрывался какой-то подвох, переспросил он.

– Ну, конечно! Ведь нет одинаковых магических дарований – все они по-своему уникальны и неизменно притягательны… – ответила девушка, мечтательно улыбаясь.

Мужчина изумлённо посмотрел на спутницу и почему-то поёжился. Он её внимания это не укрылось.

– Не волнуйся, твой дар, хоть и представляет для меня интерес, может подождать.

Сие заявление он проигнорировал.

Они пересекли рынок насквозь и вышли с противоположной стороны площади. Маг, то и дело останавливаясь, чтобы вспомнить дорогу, углубился в городские улицы.

Город потихоньку начинал оживать, солнце укрепилось на востоке и теперь готовилось к трудному походу на запад по небосводу, полному мелких препятствий – белых перистых облаков. Непонятно откуда взялась стая детишек-сорванцов, отчаянно вопящих и гоняющихся друг за другом.

Спутница мага увлечённо за ними наблюдала, как вдруг встряхнулась, будто что-то вспомнила, и попросила:

– Ну же, расскажи мне про своего знакомого!

Мужчина недовольно нахмурился, но всё же ответил.

– Целитель, ему около сорока, входит в Совет Ордена.

– Хм, молодой ещё, – заметила девушка, вспомнив, что маги живут гораздо дольше обычных людей. – И?

– Что значит «И»?! Я сказал всё, что тебе нужно знать! – досадливо отмахнулся он.

На деревьях заливисто перекликались весенние птички, звон их голосов разносился по улицам. Едва вышедшее солнце уже начинало припекать, сонные люди мелькали туда-сюда. Она никогда не уставала наблюдать за людьми. Было в их вечной суете нечто манящее, завораживающее.

– И чем же он тебе не угодил, а, Хоран?

Глава 2

Табита увлечённо смешивала лекарственные порошки, отмеряя вес на глазок, и одновременно помешивала левой рукой какое-то варево, подогреваемое магическим огнём. Приготовление зелья интересовало колдунью куда больше, так что в кастрюлю она старалась не глядеть.

В другой комнате мужчина, вымытый и переодетый в чистую одежду (извлечённую колдуньей у него из сумки без малейшего зазрения совести), пытался высвободиться из цепких объятий сна.

Он уже давно пришёл в себя, слышал раздающиеся звуки, ненавязчивый свист (вполне музыкальный) хозяйки дома, но почему-то не мог открыть глаза. Не хотел. Слишком устал, слишком разомлел в протопленной комнате, лёжа под двумя одеялами. Но надо же хотя бы иметь представление о том, где находишься!

«Зачем?» – лениво возразил внутренний голос. Усилием воли больной загнал его как можно глубже. Чтобы разлепить глаза пришлось приложить немалые усилия.

Комната была маленькая, чистая. Путник лежал на узкой кровати у стены, ногами в сторону двери. Над кроватью – маленькое оконце. Внутренние часы дали сбой, и он никак не мог определить время, хотя через окно было видно небо. Возможно, всему виной затягивающие его плотные серые тучи.

По левую руку стул и маленькая тумба, на ней книжка, раскрытая и перевёрнутая обложкой вверх. Десса бы сейчас наверняка завопила что-то вроде «книжный убийца!». Хотя и сама частенько делала так же. Прищурившись, мужчина попытался разглядеть название, но всё так и плыло перед глазами. По большому счёту не всё ли равно?

Он уже полчаса ломал голову над тем, кто его подобрал, и какого чёрта ему это было нужно. По крайней мере, похоже, что его принесли в обычный селянский дом. Но и обычный дом следует внимательно изучить – на всякий случай. Заодно избавиться от тяжёлых мыслей и скуки.

В углу – большой шкаф, набитый книгами под завязку, даже сверху стопки стоят. Около двери огромный сундук, на противоположной стене, под вторым окном, стол, весь заваленный свитками, книгами и перьями.

Мужчина попытался усмехнуться. Похоже, он очутился в жилище мага либо травника – они известные любители макулатуры. Невероятное везение. Конечно, надеялся он всё-таки на травника, ибо их уважал куда больше. Маги же… слишком спорным всегда было их положение в обществе.

Эта непостижимая сила была полезна, но столь же и опасна. А многие (и он в их числе), считали, что опасность сильно перевешивает пользу. Казалось, что эти безумцы хотят разобрать мир на кусочки, вдоволь полюбоваться на его внутренности, изучить их, испытать, а потом, возможно, собрать обратно. Причём не факт, что так, как было устроено изначально.

Дверь открыта нараспашку. Из проёма видно только ещё одно окно, под ним старое железное ведро. На подоконнике примостился блестящий черпачок. А ещё оттуда шёл запах, способный поднять мёртвого из могилы. Мужчина с наслаждением принюхался, сглотнул, и только сейчас понял, что не ел уже около трёх дней.

– Сейчас, сейчас, – донёсся из комнаты женский голос, по отвлечённому тону которого можно было определить, что его обладательница занята чем-то не слишком обременительным, но требующим внимания. – Ещё немного и будет готово.

Странно, но этот вполне обычный голос отчего-то заставил его вздрогнуть. К магам путник относился со здоровой настороженностью. Все они были немного сумасшедшими, а некоторые – ещё и довольно жуткими.

Что-то звякнуло, брякнуло, послышалось раздражённое бормотание. Ещё минута, и она появилась в дверном проёме. Уперев руки в боки и склонив голову набок, девушка разглядывала больного очень пристально, можно даже сказать, пронизывающе.

Молодая. Больше двадцати и не дашь. Короткие, неровно остриженные светлые волосы, из-под длинной чёлки поблёскивают большие чёрные глаза.

Тонкие губы дрогнули в усмешке.

– Ну здравствуй. Как себя чувствуешь? – всё та же усмешка с лица переместилась в голос. Девушка не потрудилась ради приличия придать ему хоть каплю сочувствия.

– Что? – тихо, еле слышно прошелестел мужчина, пытаясь сосредоточиться.

Она прекрасно его слышала, и, казалось, буравила взглядом. По спине снова пробежали мурашки. Пожалуй, на травницу она совершенно не похожа. И странная даже для колдуньи. Но вот так сходу определить, в чём именно эта странность, не получалось.

– И как умудрился подцепить болотную лихорадку? Вообще-то, не сезон, – сказала она, подходя поближе. Постояла у кровати, наклонилась и заглянула в глаза. – Знаешь, этой дорогой давно никто не пользуется. Повезло, что я проходила мимо.

Ну, положим, не совсем «мимо». Но пока об этом говорить не обязательно.

Кажется, она и говорила-то только, чтобы отвлечь – любимый трюк целителей, позволяющий провести нормальный осмотр. Остановить болезнь на ранней стадии не так уж сложно, но, если дать ей разгореться, лихорадка не сдастся так просто, и потом будет сказываться на самочувствии ещё несколько недель.

В общем-то, Табита не была ни целителем, ни травницей, но основы знала хорошо. Она надеялась, что этого достаточно. Если этот человек умрёт (хоть это и очень маловероятно), у неё будут большие проблемы, к тому же, ждать ещё одного путника не осталось времени. Это был её последний шанс.

Девушка зашептала заклинание, не отрывая взгляда от его красных, опухших глаз. Она видела, что мужчина дрожит, хотя в комнате, её стараниями, было очень тепло.

По прикидкам колдуньи, прошло около пяти минут, так что зелье должно было уже остыть, а суп – дойти до нужной кондиции. Она снова скрылась в дверном проёме, и человек позволил себе отпустить тяжёлый вздох.

Похоже, он попал не в самое худшее место, где мог оказаться. Дом был чистым, колдунья, судя по всему, настроена дружелюбно.

Вдруг он что-то вспомнил и судорожно ощупал шею. Холодные пальцы сжали кожаный ремешок, на котором слабо поблёскивала в темноте стекляшка, по форме похожая на каплю. Ещё один вздох, на сей раз в нём проскользнуло облегчение. Амулет с ним, остальные вещи – дело наживное.

– Не бойся, путник, я не побираюсь по чужим вещам, мне своих хватает, – послышался насмешливый голос.

Он мог бы смутиться, но его здорово лихорадило, что притупляло способность соображать, да и жест этот за последнее время почти превратился в рефлекс. Так что мужчина просто нахмурился, приподнимаясь на кровати.

Колдунья вернулась с дымящейся тарелкой супа в одной руке и стаканом странной серо-зелёной жидкости в другой. Села на стул, пытаясь сдержать усмешку – такой радостный взгляд был у мужчины, увидевшего еду впервые за несколько дней.

Путник не знал, что за чары она над ним творила, но они действовали – самочувствие понемногу улучшалось. Вообще его ставила в тупик такая доброта: с самого детства его учили, что даром от магов хорошего не жди. И это – от добропорядочных городских магов, так что же говорить о странноватой колдунье из глухих болот?

– Спасибо.

– На здоровье.

Как мало нужно порой людям для счастья… Мужчина со счастливым вздохом склонился над тарелкой и, стараясь не смотреть на неприглядный «десерт», запустил ложку в самую гущу.

Колдунья наблюдала за ним со смешанными чувствами беспокойства и интереса. Немногие люди смотрели на неё без ненависти и страха, и она уже забыла, каково это – чувствовать себя обычным человеком.

Случайно поймав её задумчивый взгляд, мужчина положил не донесённую до рта ложку обратно в тарелку. Выглядел он слегка смущённо. Заговорил медленно, тщательно подбирая обычные, в общем-то, слова. С болотной лихорадкой сосредоточиться было довольно тяжело, колдунья это знала и понимала.

– Спасибо, что помогла. Я шёл… в Карс, по дороге с Хурума. Помню, как добрался до развилки на Ренедарский тракт… Где я сейчас?

Ренедарским трактом гордо именовалась обычная, в общем-то, дорога, ответвляющаяся от Карского тракта. Вела она вглубь Долины Рен и там давала извитую петлю, в причудливом порядке соединяя здешние деревеньки. Своим замысловатым изгибам Ренедарский тракт был обязан многочисленным болотам, значительно удлинившим его и время на его преодоление.

– Рен. Деревня верстах в семи к востоку от того перекрёстка.

Он закрыл глаза, запустил пятерню в шапку каштаново-рыжих волос, тяжело вздохнул. Минимум сутки потерянного времени.

Колдунья тоже помрачнела. Тяжело было разговаривать с незнакомцем, тяжело притворяться «нормальной». Очень не хотелось продлевать этот разговор сверх необходимого минимума, особенно – неловкими паузами. Впрочем, для неё все разговоры были в какой-то степени странными и неловкими.

Знакомиться за всю свою жизнь Табите приходилось нечасто. И обычно с теми, кто и так отлично знал, кто она такая. Ощущения не из приятных. Впрочем, возможно, в том были какие-то положительные стороны. Меньше дурацкой болтовни, например.

– Кажется, мы перескочили первый этап. Я Табита, – представилась она, откидываясь на спинку стула. Делая над собой очередное усилие, чтобы не спрятать глаза за чёлкой.

– Что? – встрепенулся мужчина, вырванный из раздумий.

– Моё имя. Табита, – пояснила она, нахмуриваясь. Что она сделала не так? Уже.

– Кир, – ответил он, переводя взгляд на колдунью. Кажется, хотел что-то сказать, но она перебила.

– Ешь, набирайся сил. Я не профессиональный целитель, такого здесь у нас ты не найдёшь. Так что ты должен мне помогать в своем лечении – как минимум, отдыхать. Потом поговорим.

Он кивнул, отворачиваясь и снова погружая ложку в гущу. Тарелка опустела в считанные секунды. Мужчина недоверчиво посмотрел на кружку. Находившаяся в ней жидкость больше всего напоминала на вид болотную жижу, но, слава Богам, была без запаха.

– Что это? – недоверчиво спросил он.

– Лекарство. Тебе придется выпить всё.

Сдерживая накатившую внезапно дурноту, Кир залпом опрокинул стакан, жидкость в котором, на удивление, была не такая уж мерзкая.

– Ну? Вкусно? – добродушно поинтересовалась Табита.

Вкусно не было. К тому же, сила заклинания подошла к концу, и колдунья видела, что больному снова становится всё хуже. Видела, как он бледнеет, несмотря на возрастающий жар, как сознание начинает медленно угасать, уступая место болезненному бреду.

– Тебе ведь что-то от меня нужно? – тихо спросил мужчина. – Ты ведь маг, маги ничего не делают просто так…

С каждым словом голос звучал всё слабее. Что ж, весьма распространённое мнение, и вовсе не лишённое истины. Интересно, чего в этом высказывании больше – предрассудка или проницательности?

– Ничего, – пожала плечами колдунья, стараясь добавить голосу убедительности. Правда ведь – ничего. Пока.

Кир ощутил новую волну дурноты, не понимая, что проваливается в забытьё. Он чувствовал какой-то подвох, но мысли ускользали. Сознание билось в голове проблесками, в один из которых он вдруг заметил, что не видит в глазах колдуньи своего отражения. Будто смотрит в чёрную бездонную пропасть… в глубине которой вдруг померещились злые жёлтые точки. По телу пробежали мурашки.

Амулет на шее нагрелся.

Мужчина привык доверять сначала голове, а потом уже магии, но эта штука не могла его подвести. Он медленно отодвинулся, настороженно глядя на колдунью.

Через мгновение странное чувство схлынуло, заставив больного всерьёз задуматься над своим плачевным состоянием. «Доброжелательная колдунья» вернулась и вела себя так, будто ничего странного не происходило. Та-ак… Только галлюцинаций ему не хватало для полного счастья.

– Отдыхай, – повторила она, изображая на лице некое подобие улыбки, и вышла из комнаты, оставив мужчину наедине с нехорошим предчувствием.

Кир метнул взгляд на амулет. Золотое сияние медленно таяло, пока не исчезло совсем – капелька снова превратилась в дешёвую стекляшку. Значит, не почудилось. Амулет мог среагировать только на одно. На то, что находится за много вёрст отсюда.

По спине пробежали мурашки. Как такое могло случиться? Как могла быть связана колдунья с его амулетом? Либо странноватая девушка была пифией, принесшей из своих видений часть реальности с другой стороны, либо… она действительно могла что-то знать.

***

Глухая серая тропка вела на юг в сторону окраины деревни. Она петляла между чахлыми голыми деревьями, умоляюще воздевшими искорёженные ветви к чистому звёздному небу. Узкий лоскуток надёжной тверди среди болотистой земли. Тропа заканчивалась строем заброшенных амбаров.

Построенные во время последней войны с Империей Солнар для хранения продуктов первой необходимости и оружия, теперь они стояли запущенные, никому не нужные. Местная ребятня додумалась приспособить это место под «тайный форт», но обосновавшиеся в болотах неподалёку химеры быстро их разогнали. Чудо, что обошлось без жертв.

Деревенский староста порывался снести лишний пережиток прошлого, но бесплодная земля не имела ценности ни в хозяйстве, ни в строительстве, так что не стоила и таких усилий. Единственное достоинство Долины Рен – большая золотая жила в горах на северо-западе. Она кормит, а эта земля только душит.

Итак, амбары стояли. Их не смывали жестокие ливни, не подтачивала болотистая почва, и они продолжали свое существование назло всему и всем – кроме одного.

Сегодня, впервые за последние несколько лет, заброшенный амбар мог кое-кому пригодиться.

Густой мрак затхлого помещения пронизывал свет единственной свечи. На полу были изображены сложные сдвоенные Врата. На начерченную специальным алхимическим составом октаграмму накладывалась сложная матрица, на первый взгляд не поддающаяся ни одной системе…

Нет, не на первый. Никто никогда не узнает, никто не поймёт. Только он один, её создатель, смог забраться так далеко. Оставалось совсем немного. В вершинах октаграммы загорелись синим огнём восемь смоляных свечей.

Заключительные штрихи. Немного подправить здесь, подновить там… Врата должны быть идеальны.

В центре Врат испуганно попискивала и слабо дёргалась связанная пленница. И откуда столько энергии? Почти сутки без еды и питья, а всё ещё сопротивляется. Ничего, эта возня не сможет ему помешать.

Склонившись над разрозненными записями, неизвестный зашептал вступительные слова обряда. Свобода опьяняла, мысли о близкой цели заставляли кровь петь в жилах. Он чувствует, знает: на этот раз всё получится.

Окраину деревни, её жителей и амбар разделяют восемьсот двадцать девять загодя вымеренных шагов по тропе. Никто ничего не почувствует…

…Восемьсот двадцать восемь….

Потоки энергии вращались внутри Врат, пересекаясь, вспыхивая, рассеиваясь, кружась в безумном танце. Октаграмма засияла всеми оттенками зари, став похожей на распускающийся цветок.

…Семьсот тридцать четыре…

Врата сияли, горели, словно поглощали в себя всю его суть. Казалось, сейчас цветок распустится, одурманит, околдует – и утянет в небытие. Вокруг раздавался многоголосый шёпот: то тихо, то отдалённо, то над самым ухом. Предостерегал ли он? Поторапливал ли? Теперь магу было всё равно.

Врата, соединяющие два далёких мира, с едва ли не слышимым свистом распахнулись.

…Шестьсот восемьдесят три…

Шёпот усиливался, раздавался всё громче, всё ближе, путая мысли. Перед глазами замелькали чужие лица: неестественно спокойные, искажённые смертельным ужасом, счастливые, недоуменные… Октаграмма цвела, источая смертельный яд.

Чужой мир не желал казаться дружелюбным. Нужно торопиться. Творящееся по ту сторону – то, что обитателям того мира казалось обычным, – постепенно сводило его с ума.

…Пятьсот двадцать семь…

Голос зазвучал тише. Теперь следовало быть осторожным, ему не нужны бесконтрольные чудовища этого мира. Нет. Только одно существо. И оно явится, если правильно позвать.

…Триста шестьдесят пять…

Кровь лилась сквозь пальцы на сияющие линии октаграммы, отсчитывая секунды, удары сердца, единицы почти материальной силы. Весь мир проносился у мага перед глазами. Он сможет, сможет найти эту сущность. Сможет заманить. Нужно только сосредоточиться. Чужой мир пытается свести с ума, но он готов, думал, что был готов, он…

Зачем это сосредоточение? Ведь сейчас всё вдруг стало так просто и понятно! Секреты мироздания, структуры бытия, всё самое таинственное и неизведанное вдруг стало обыденным, элементарным. Стало казаться, что нет ничего реального. Нет пространства, нет времени… Мир, где нет ничего неизведанного. Мир, где нет ничего познаваемого…

Нет! Этот обряд – смысл всей его жизни. Маг вовсе не нуждается в просветлении, он здесь, чтобы…

Шёпот, ставший уже невыносимым, вдруг резко оборвался.

…Двести восемь…

Демон принял вызов. Он уже близко…

…Сто двадцать один…

Маг глубоко вздохнул и… захлопнул с таким трудом открытые Врата.

Октаграмма мгновенно погасла. Огни оплавленных почти до низу свечей съёжились и затрепетали, готовые угаснуть вслед за ней. Как понравится демону закрытая прямо перед носом дверь?

Ответ маг получил быстро: по октаграмме молнией пробежала сеть крупных светящихся трещин – и угасла. Затем ещё раз. И ещё. Обманутый демон ломился в этот мир, стремясь жестоко отомстить магу, осмелившемуся на такое. А может…

Наконец беспорядочная россыпь росчерков-трещин превратилась в целостный рисунок. Над открытыми извне Вратами взвихрился белый туман…

…Тридцать семь…

Туман сгустился, заплясал, не желая принимать форму, словно издеваясь над настойчивым магом. Вдруг в облаке зажглись две золотые точки. Маг думал, что готов, но глаза демона – жуткие, всезнающие, пронизывающие, – заставили замереть, словно он был кроликом перед удавом.

Нет! Это он здесь – удав. Он Хозяин.

Пять.

Четыре.

Глубокий, тяжёлый, страшный вздох.

– Это ты… – прошептал маг, бессильно опускаясь на колени, словно уставший старик. Золотые глаза демона зло сузились. Странный свистящий голос прошипел однозначно неодобрительные слова.

Три.

Два.

Деревянная дверь распахнулась. На пороге стояла маленькая испуганная девочка с огромными тёмными глазами и светлыми волосами. Перед её глазами предстала мрачная картина: мужчина лет тридцати пяти, весь в крови, стоял на коленях перед мерцающей волшебным огнём октаграммой, а в центре…

Девочка испуганно охнула и попятилась. Маг разглядывал её страшным, безумным взглядом. Наконец, он как-то странно усмехнулся, будто узнал, и тяжело, на дрожащих ногах, поднялся с пола.

Девочка сделала ещё один шаг назад, споткнулась о низкий порожек, и с испуганным возгласом упала на землю, дрожа всем телом. Её глаза горели ужасом. От испуга она даже не могла кричать.

Обманчиво жалостливая улыбка скользнула по лицу мага. В воцарившейся тишине громом раздались тихие слова:

– Ату её!

***

Его разбудил жуткий пронзительный крик. Сам он подскочил как ошпаренный. Правая рука потянулась к тому месту, где обычно лежал меч, ещё до того, как он проснулся и понял, что нет ни меча, ни врагов.

Сел на кровати. Сквозь щель в закрытых оконных ставнях пробивалась полоска лунного света. Какое-то время было тихо, пару раз раздалось невнятное шуршание, которое было настолько призрачным, что он задумался, было ли оно вообще. Неужели приснилось? Он мог поклясться, что нет. Амулет слабо поблёскивал золотом.

Кир встал с кровати и вышел на кухню. Никого.

Поколебавшись, мужчина развернулся обратно, как вдруг услышал:

– Не спится? – голос будто раздавался со всех сторон, так что сложно было определить его источник. Снова галлюцинации? Проклятая лихорадка плюёт на выпитые лекарства и не отпускает.

– Табита? – негромко позвал он.

– Ожидал увидеть кого-то другого?

Она вошла из прихожей, на ходу накидывая куртку, одновременно пытаясь пригладить торчащие во все стороны волосы. Значит, что-то разбудило и её.

– Вообще-то, да. Что-то произошло сейчас, – сказал он. – Что-то… непонятное.

Неловко объяснять, что носишь при себе артефакт, который реагирует на… Что? Кир и сам толком не понимал.

– Тебе приснилось, – пожала плечами она.

– А тебе?

Колдунья почему-то поёжилась. Заглянула ему в глаза и тихо, словно нехотя, призналась:

– Вот и мне… приснилось.

– Куда ты идешь?

– Нужно кое-что проверить. Не волнуйся, здесь ты в безопасности.

– О чём это ты? Может, я могу помочь?

Она опустила глаза. Смешок.

– Серьёзная тема. Отложим разговор? Утро вечера мудренее, как-то так?

Ну да, чем помочь, в таком-то состоянии? Но…

За её кажущимся спокойствием пряталась мрачная сосредоточенность. Девушка словно раздумывала над каждым шагом. Взгляд её постоянно перемещался с одного предмета на другой. Она казалась испуганной. И Киру это очень не понравилось.

– Я в порядке, правда.

Неправда. Только что он сомневался в собственном рассудке.

Она глубоко вздохнула. Показное спокойствие слегка отступило, обнажив не испуг, а… злость? Табита шагнула впёред. Чёрные глаза колдуньи уставились на него, находясь так близко, что, казалось, можно услышать шевеление её ресниц, сузились в чёрные щели.

Возможно, со стороны это выглядело комично – мужчина был выше девушки почти на две головы, к тому же намного сильнее. Но только со стороны. На деле это маленькое существо либо обладало огромной силой, либо силы покинули его самого.

Тут же появилось острое желание отпрянуть подальше, но он не мог этого сделать, как не мог отвести взгляд от этой пугающей чёрной бездны. Горячее дыхание шевелило прядь её светлых волос, но от неё самой исходил мертвенный холод.

– Рада, что тебе лучше. Но давай поговорим… завтра? – с едва заметным нажимом, но голос как-то… изменился. В глазах колдуньи зажглись злые жёлтые искры и заплясали в хаотичном танце, и Кир не знал, чудится ему это или нет.

Да уж, вот тебе и добрая деревенская целительница. Хотя, она вроде сама говорила, что – не целитель. Из разряда «умею кое-что, всё равно не найдёшь лучше».

– Эй-эй, полегче. Завтра так завтра, – почти незаметно, но голос дрогнул. Спишет на болезнь? Не то, чтобы он боялся колдуний. – Табита, успокойся, пожалуйста.

Она смотрела на него ещё долгих пять секунд, а потом моргнула, словно очнувшись (отстранённо отметил, что искры тут же пропали), и медленно отступила. Отошла, зашнуровала сапоги в гробовом молчании. Отвернулась, но не уходила. Кир тоже стоял, ожидая, что она что-то скажет. И она сказала.

– Тебе больше не нужно спешить. Я знаю, где она.

Вот этого он совершенно не ожидал. Смысл слов как-то ускользал.

– Она? – повторил он растерянно.

– Твоя сестра, – просто ответила колдунья, как само собой разумеющееся.

Кир вздрогнул. Настороженно попятился, неосознанно приняв боевую стойку, и только мгновение спустя понял, как это глупо. А может, вполне адекватная реакция на мистический бред.

– О чём ты говоришь?

Табита обернулась. Налет мистического бреда схлынул. Выражение её лица прямо-таки говорило: «не прикидывайся придурком».

– Я знаю, есть кто-то, кто носит второй амулет. Девушка. Рыжая, зеленоглазая. Я знаю, что ты её ищешь. И я знаю, где она. Потому что я – видящая.

Кир молчал. Лицо побледнело и превратилось в маску, не пропускающую эмоций. Табита переступила с ноги на ногу и, не дождавшись ответа, потянулась к двери. Но только рука коснулась тёплого дерева, она услышала угрюмое:

– Докажи.

Колдунья снова обернулась. Топтание на месте раздражало, но она должна была его успокоить, удержать. Ничего, этот маленький козырь можно выложить прямо сейчас.

– Я хочу быть дождём. Или ветром. Чем угодно, только бы смести…

– Все эти огни, – фразу они закончили вместе.

Все ещё мрачный, мужчина проговорил:

– Ты мне помогаешь. Я так понимаю, не просто так, но… Я тебе верю, видящая.

Колдунья хмыкнула. На лице проскользнула легкая усмешка, достаточно умело пряча облегчение.

– Я вернусь к утру.

***

Ночная деревня безмолвствовала. В болотистой местности никто не заводил собак: если люди там кое-как приживались, то собаками нередко закусывали болотные кикиморы. К тому же, что здесь охранять? Все приличные воры-домушники давным-давно стеклись в Карс или на худой конец в Ривортан.

Она шла медленно, обдумывая каждое движение. Потом остановилась. Зачем идти туда, когда прошло столько времени? Что она найдёт там теперь, когда не нашла ни год, ни пять лет тому назад? Шаг назад и снова тишина.

Из-за туч выглянул месяц. Молодой и неопытный, он не мог осветить колдунье дорогу, с этим не справилась бы даже полная луна. Дорога… Назад она могла бы пройти и с завязанными глазами, а вперёд…

Неужели ей страшно? Теперь, когда уже нечего терять, когда уже ничего не осталось? Небо тоже молчало. А потом тихо зашелестело, разрождаясь частым, но мелким дождём. Мягко застучали по голове и плечам робкие капли. Тучи сочувственно смотрели в устремлённые к ним чёрные бездонные глаза.

Но зачем возвращаться? Куда возвращаться? Старая хижина, где тишина и спокойствие, ставшие ей домом и тюрьмой… Вернуться? Но сначала надо уйти. Хотя бы недалеко. Хотя бы на шаг.

Шаг вперед…

Дальше было уже намного легче.

***

Этот дом ничем не отличался от сотен других богатых домов. Эта комната ничем не выделялась среди других точно таких же комнат. Ни кресло у камина, ни человек, сидевший в нём, не выглядели как-то особенно. Но, тем не менее, вряд ли кто-нибудь скажет, что дом Архимагистра Ордена Магов самый обыкновенный. Такое же мнение сложилось и о его хозяине.

Пламя в камине уже погасло, и красные раскалённые угли жарко дышали в протянутую к ним руку. Левая рука покоилась на подлокотнике дорогого кресла. Багровые отблески отражались в серых усталых глазах. Это были глаза старого человека, не сохранившие ни былого блеска, ни веселья, только тихая, не скрываемая тоска отражалась в них. Глаза казались гораздо старше, чем они были на самом деле.

Он не шевельнулся, когда услышал позади себя тихие шаги. Лишь слегка повернул голову, когда над правым плечом раздался голос.

– Приветствую Вас, Архимагистр, – почтительно произнес человек в плаще с капюшоном.

– Я внимательно слушаю тебя, Гершель, – голос магистра оказался сильным и властным, но и он нёс в себе отпечаток некой безразличности. – Ты ведь хочешь сообщить мне что-то важное?

Иначе не заявился бы сюда посреди ночи.

– Я с сообщением от магистра Кафалидмы. У неё было видение.

Человек умолк, и некоторое время недоуменно смотрел на архимага. Тот проявил очевидную заинтересованность, скривившись и отвернувшись обратно к очагу. Магистр Кафалидма была лучшей видящей из всех, что знал Глава Ордена Магов. Её дар ясновидения очень помог во время последней войны, быстро вознеся пифию в Совет Девяти. Архимаг всегда прислушивался к её видениям, и, как показывала практика, не зря.

Молчание слегка затянулось.

– И? – произнес магистр с ноткой раздражения. – Что она видела?

– Мастер Хоран, похоже, снова открыл Врата.

– И что? – осторожно спросил магистр, словно опасаясь ответа.

Десять лет безуспешных поисков всё еще нервировали Аладора. Он догадывался, нет, даже знал, что та попытка будет не единственной. Но глупая иррациональная надежда, что сломленный человек сломается окончательно и тихо сойдёт в Бездну всё же присутствовала.

Поиски ничего не давали, что неудивительно, когда ищешь талантливейшего портальщика. Поэтому единственной ниточкой остались видения Кафалидмы. Эта пифия никогда не ошибалась.

– У него получилось, – подтвердил осведомитель его худшие опасения.

Архимаг нахмурился, пытаясь силой воли отогнать накатившую тяжесть в груди. Он должен был костьми лечь, но найти, поймать, не допустить повторения… Боги и черти, когда уже он разгребёт то, что они тогда натворили?!

– Где это случилось? – устало выговорил он. – Сколько жертв на этот раз?

Глава Ордена уже прикидывал, кого и как задействовать для ликвидации последствий. В прошлый раз организация была далека от идеала. А в этот… Хоть бы опять в дыре наподобие Рена. Подальше от цивилизации, меньше свидетелей, меньше утечки информации…

– Город у моря. На Севере. Даллен либо Кор-Маллен, но первый – вероятнее. Жертв нет.

– Нет?..

То есть как это – нет?! У него получилось – без жертв? Этот псих Хоран в одиночку сделал то, над чем они безуспешно бились столько лет?!

Гершель не посчитал нужным повторяться.

– Где он находится сейчас и что замышляет – неизвестно.

Хоран в одиночку доработал ритуал? И сейчас в его распоряжении существо с Уровня Души? Точно просчитать, что у него на уме, невозможно, но, в любом случае, ничего хорошего. Совет в опасности. Особенно те, кто принимал хоть какое-то участие в исследованиях.

Как Верховному магистру не хотелось этого признавать, он был напуган. Десять лет назад считалось, что никто не способен сбежать из темницы Кессл-Кард, однако Хорану эту удалось. Считалось, что никто не способен провести такой сложный обряд в одиночку. А уж провести его как надо – невозможно в принципе. Но вот, нашёлся человек, который сумел и то, и другое, без чьей-либо помощи. Можно было бы списать что-то из этого на безумную удачу, но… Признаться, это по-детски. Аладор недооценил мага, и это становилось очень опасным.

– А что она?

– Та девушка? Она в Рене. Никаких подозрительных действий с её стороны не было замечено.

– Это кажется странным, – заметил магистр. – Столько лет она усиленно пыталась сбежать. Что заставило её передумать?

– Кто знает? Её психическое состояние оставляет желать лучшего.

– Её учитель другого мнения.

– Конечно, я могу ошибаться, магистр Аладор, – легко согласился Гершель, как всегда, оставаясь при своём мнении.

Аладор слегка поморщился, снова убеждаясь, что вовлечь Гершеля в спор попросту невозможно. Это немного огорчало – иногда в споре к нему приходили интересные мысли.

Архимаг кивнул. Он уже потерял интерес к разговору.

– У тебя что-то ещё ко мне?

– Это всё, магистр. Я могу идти?

– Не смею тебя задерживать, – проговорил Аладор, так и не обернувшись.

Гершель почтительно поклонился и вышел из комнаты, а затем и из дома, свободно миновав опутывающие его охранные чары. Свобода, доступная только ему – воспитаннику и правой руке Архимагистра.

Да, времена настали не те. Теперь время предосторожностей, необходимо беречься, бояться, никому не доверять… Но жить и не доверять никому вообще – не получается.

Верховный магистр тяжело вздохнул (чего никогда не позволял себе на людях) и его взгляд сделался особенно усталым. Он не мог поверить, что Табита ничего не заметила. Нет, она первая должна была почувствовать, как Врата открылись. Но она не сказала учителю ни слова и ничего не предпринимает… Это настораживало.

Впрочем, он подозревал, что не сможет понять ход мыслей девушки. Кто мог знать, что чувствует такая, как она?

И Хоран, что предпримет он? Хорошо бы пришел сразу за ним, как обещал много лет назад. На что способен маг, выбравшийся из Кессл-Карда и подчинивший аматта, Аладор представлял слабо, но всё равно предпочёл бы встречу лицом к лицу подготовке непонятно к чему.

В любом случае, следовало срочно созвать Совет. Они в опасности в первую очередь. Хотя вообще было странно, что Хоран ещё не сделал свой ход, почему-то Аладор чувствовал, что у него не так много времени.

Угли дотлевали, уже не давая тепла. Маг поднялся с кресла и окинул взглядом большую комнату. В окно заглядывал месяц, освещая всё холодным серебряным светом. Тени удлинились и сделались особенно тёмными. Огромные весенние звёзды казались Магистру тысячами устремлённых на него осуждающих глаз.

Ещё один тяжёлый вздох…

До сих пор ему, Аладору, приходится исправлять ошибки прошлого.

***

Выжженная земля на том месте, где десять лет назад стояли никому не нужные амбары, производила удручающее впечатление. Здесь не росло ни травинки, ни кустика, словно проклятое место было сожжено вчера. Десять лет прошло, а ничего так и не изменилось.

Табита старалась не смотреть под ноги, только в небо, подставляя лицо непрекращающемуся мелкому дождю. Но в конце концов извилистая тропа, на которую она могла не смотреть, чтобы следовать ей, кончилась, и пришлось-таки обратить взор вниз.

Ничего.

Уже в который раз колдунья подумала, что окончательно сошла с ума. На что она надеялась? В конце концов, кошмары ей снились часто. То есть, либо кошмары, либо вообще ничего. Почему-то показалось, что именно этот сон особенный, и она должна что-то сделать. Ошиблась? Просто перенервничала? Вполне возможно.

Мелькнуло детское желание прийти к учителю. Просто посидеть на протопленной печи, попить чайку, поговорить по душам. А он бы, как раньше, разложил запутавшейся ученице всё по полочкам.

– Чем мне поможет Севин?

А тем, что ему придется написать доклад в Орден. И Аладор тут же натравит на нее внушителей. Или упечёт в Кессл-Кард. Во имя всеобщей безопасности.

Привычка говорить вслух с самой собой бесила, но попытки изжить её остались безуспешны.

Глубокие раздумья Табиты прервало хищное шипение откуда-то слева. Колдунья поспешно обернулась, но ничего не увидела. Шипение раздалось с противоположной стороны, уже немного ближе.

Шестое чувство заставило девушку отпрянуть, и вовремя – на том месте, где она только что стояла, приземлилось странное существо. Табита поспешила увеличить расстояние между собой и хищником и лишь потом позволила себе рассмотреть его.

Теперь она смогла распознать в существе химеру. Львиная голова и туловище, мощный змеиный хвост и лапы, покрытые гладкой прочной чешуёй.

Севин рассказывал, что когда-то в соседней деревне жил сумасшедший маг-ренегат, посвятивший свою короткую жизнь на свободе созданию боевых химер. Они стали основной и довольно серьёзной опасностью на болоте. Орден выделял отряд боевиков, чтобы справиться с ними, но вытравить всех так и не вышло.

Там, где не выживали обычные хищники, некоторые химеры отлично прижились. Табита уже встречала пару раз похожих тварей: быстрых, бойких, с ядовитой слюной.

Дрожащими пальцами колдунья достала из нагрудного кармана небольшой пузырёк и тут же его осушила. Зелье ускорения помогало не только двигаться, но и соображать быстрее. Выматывало тоже неслабо, но в затяжной схватке у девушки точно не было шансов.

Вокруг химеры вспыхнуло огненное кольцо, сквозь которое твари удалось прорваться неожиданно легко: немного пометавшись туда-сюда, химера пробила в огненной стене небольшую брешь и тут же выскользнула со змеиной проворностью, неприятно удивив колдунью.

Пришлось снова отступать и придумывать что-то другое. Для прицельных заклинаний тварь была слишком вёрткая, к тому же сопротивляемость к магии у неё была гораздо выше, чем у её предшественниц. Приличные боевые маги приберегали для таких тварей мечи, но Табита не была боевым магом – по крайней мере, в обычном понимании этого определения.

Химера наступала медленно и осторожно, на согнутых лапах, готовая в любой момент напасть или увернуться от атаки колдуньи. Долго так продолжаться не могло.

Попробовать что-нибудь проще и надёжнее? Слабый жест рукой, и послышался хруст костей. Тварь взвизгнула, поджав переднюю лапу, и метнулась в сторону, сбивая телекинетическую атаку.

Слишком быстро для трехногой. С изумлением колдунья смотрела, как хромота уменьшается с каждой секундой, пока тварь снова не перешла в наступление – уже без каких-либо видимых повреждений.

Получившая пару оплеух химера стала более осторожной, но и рывки стали резче. Она уже оценила противницу. Зелья зельями, но человек не может прыгать наравне с хищником. Треск разрываемой ткани Табита отметила как-то отстранённо, даже не успев испугаться.

Рефлексы работали, волна телекинеза смела тварь в сторону. На левом плече осталась длинная царапина. Неглубокая, вроде бы.

Табита опасалась использовать слишком сильную магию в пределах деревни, но теперь, кажется, пора бояться за собственную жизнь. Воздев руки к небу, колдунья скороговоркой начала плести заклинание в полный голос, чтобы не сбиться. Дождь немного мешал, но стихия, пусть неохотно, но подчинялась.

Химера приближалась, но ускорить темп, как бы этого ни хотелось, было нельзя – у заклинания должен быть определенный ритм, которого необходимо придерживаться.

Наконец земля дрогнула, ощутимо нагрелась, и горячий воздух заколебался вокруг химеры, на всякий случай отскочившей подальше. Увеличение расстояния между ними было Табите только на руку – такие заклинания опасно использовать в каких-то десяти локтях от себя.

Огонь взметнулся, казалось, прямо из земли, и с рёвом охватил всё видимое пространство впереди. Жаль, что гореть здесь было особо нечему, но пока силы хватало и так.

Отскочить твари было некуда, рык сменился жутким отчаянным визгом. Запах палёной шерсти быстро сменился запахом горелого мяса. Табита скривилась и отошла на пару шагов, не сводя глаз с корёжащегося силуэта химеры.

Вдруг сердце пронзила острая боль, как от удара ножом. Вслед за ней разряд прошёл по всему телу. Мгновение спустя колдунья оказалась на коленях, с судорожно прижатой к сердцу правой рукой, левой упираясь в землю. Воздух отказывался проталкиваться в лёгкие, в висках пульсировала кровь.

«Только не сейчас!» – подумала она, пытаясь отогнать подползающий страх. Лёгкие сдавливало от нехватки воздуха. Рука вдруг подогнулась, и колдунья оказалась на земле.

Пламя, бушующее на поляне, тут же угасло. Тварь начала кататься по земле, сбивая огонь. Химера поднялась, шатаясь, и сдавленно зашипела. Глаза хищника горели жаждой мести.

Девушка лежала на земле, корчась от боли, не имея возможности даже протянуть руку вперёд для простейшего отвлекающего заклинания. Всё, что она могла делать, так это с ненавистью смотреть в золотые глаза наступающей твари.

Почти такие же.

Она их помнила. И ненавидела. Но не той ненавистью, на которую способны обычные люди. Её ненависть была материальной. Она захватывала ум, сжигала сердце, горела алым пламенем перед глазами и покалывала в кончиках пальцев. Как магия. В её руках она и была магией – всемогущей и разрушающей. Ненависть не способна созидать.

И это её вполне устраивало.

Химера удивлённо навострила уши, отпрыгнула и зашипела, настороженно глядя, как в чёрных глазах жертвы загораются злые жёлтые искры. Она чувствовала, как вокруг неё сплетается что-то, как ловчая сеть паука, но не могла убежать или даже пошевелиться. А потом упала на землю.

Искры в глазах девушки потухли, и мир тут же угас.

***

Ночь в столице была неожиданно тихая, но её не покидало ощущение, что город продолжает движение – тихо, незаметно, и оттого ещё более интересно. Ощущение, что ночью город превращается в некое живое существо, тихо витающее в сгустившемся воздухе, незаметно притаившееся в узких переулках, выжидающее…

В другое время она бы не отказала себе в удовольствии прогуляться по улицам ночного Неккара, но сейчас приходилось только мрачно смотреть в окно. Девушка сидела на кровати скрестив ноги и теребила на шее амулет, похожий на капельку. Тот слабо мерцал бледно-зелёным светом.

– Кто бы мог подумать, что вместо удобного жилища мага нам придётся коротать ночь на постоялом дворе? – всё ещё сетовал Хоран, барабаня пальцами по спинке осёдланного задом наперед стула.

– Ты мог бы, – любезно ответила она, отрешённо глядя в окно.

– Извини, я не могу знать, когда Аладору приспичит повидать своего дружка из Совета! – вспылил маг, нервно вскакивая и прохаживаясь туда-сюда по комнате. – Проклятый Орден! Почему Архимагистр решил навестить его именно сегодня?

– Это просто совпадение, – нахмурилась девушка. – Он никак не мог узнать о том, что мы здесь.

– Нет, – прорычал маг, яростно сверкая глазами. – Это Кафалидма. Что за игру ведёт эта женщина?

– Кафалидма? – девушка нахмурилась. Имя звучало знакомо, но подробнее не вспоминалось.

– Первая Пифия Совета Девяти и могущественнейшая видящая в истории Ордена.

– Да ну? – заинтересованно протянула она, склонив голову набок и на мгновение словно превратившись в абсолютно обычного человека.

– Именно так, – с непроницаемым лицом подтвердил Хоран.

– А как же моя Табита? – теперь на лице сомнение.

Его всегда удивляло, как быстро скачут женские эмоции.

Хоран дёрнулся. Существо перед ним – не женщина. Искусная игра не должна его обмануть.

– Табита могла бы стать хорошей преемницей, но Кафалидма сама уготовила ей другую роль. Потом жалела, – пауза, затем тихий смешок. – Может, потому и помогла мне выбраться из Кессл-Карда. Сложно понять мотивы пифии – им открыто больше нас.

– Что не мешает большинству быть идиотами?

– Точно. Впрочем, о ней не могу этого сказать.

Девушка вскочила и приблизилась к нему, заискивающе заглядывая в глаза. Тонкие пальцы теребили рыжий локон. Так по-человечески. Хоран вновь одёрнул себя, переключаясь – иногда она могла уловить обрывки его мыслей, и это не доставляло удовольствия никому из них.

– Я хочу самую могущественную пифию.

Маг замер. Лицо закаменело.

– Нет, – сказал он жёстко. – Она помогла мне. Что бы она не делала сейчас, я обязан ей жизнью. Табита – пифия с не меньшим потенциалом. Она твоя, как мы и договаривались.

– Как пожелаешь, Хоран. Но за это – придумай скорее, что делать дальше. Мне ужасно скучно здесь.

– Мы будем придерживаться плана. Просто придётся немного его подкорректировать. Но девчонка меня действительно беспокоит… Ты уверена, что она не сможет нам помешать?

Этот вопрос он задавал не впервые. Обычно разговор заканчивался именно на нём – её презрительным фырканьем или холодным взглядом. Но на сей раз она соизволила ответить.

– Я чувствую, как она слабеет. Видимо, человек не приспособлен управлять такой силой. Но твои тревоги напрасны в любом случае – она не смогла бы помешать мне ни при каком раскладе.

Хоран услышал в её голосе сожаление. Схожие чувства были и у него. Но он – человек. А что же она? Как сильно влияют на демона выпитые души? И нахождение в человеческом теле? Испытывает ли она те эмоции, которые он видит, или это маска, искусная игра? Удачное приспособление к жизни в новом мире?

– Не волнуйся, договор остаётся в силе, – прервала она поток его мыслей. – Даже если ты ещё не решил, что для тебя важнее – месть или…

– Замолчи. Я не желаю ничего слышать, – оборвал её маг.

– Ты мне не доверяешь, – заметила она. – Хотя, это твоё дело… Но я-то знаю то, в чём ты просто боишься себе признаться. Ты призвал меня не только для мести. Для этого хватило бы существа более низшего Уровня, чем мой. Ты хочешь…

– Ты не могла бы умолкнуть? – изо всех сил стараясь говорить спокойно, попросил маг. – Я сам всё решу и без твоих размышлений.

– Сомневаюсь. Но пусть будет по-твоему, – отозвалась она. Ей было всё равно, какую работу выполнять. – И что же ты намерен делать сейчас?

Маг растянулся на жёсткой кровати и заложил руки за голову. Выглядел он совершенно спокойным, даже умиротворённым.

– То же, что и собирался, – ответил он. – Аладор опередил нас с визитом к Хадару, но это в некотором роде нам даже на руку. Сопляк всё равно не сумеет толком подготовиться, но можно уже не ждать, что внезапно кто-то нагрянет.

– Почему?

– Потому что Хадар не только учёный. Он настоящий параноик, и скорее сдохнет, чем позволит кому-нибудь вмешаться в свои дела. По той же причине он не покинет свою резиденцию. Конечно, попытается защитить поместье и госпиталь, но уж прорвёмся как-нибудь. Верно, Десса?

– Конечно, – беспечно отмахнулась она. – А пока ты разрабатываешь план прорыва, я немного прогуляюсь по городу. Ночная столица должна быть просто чудесна.

Хоран нахмурился. Архитектурные изыски мало интересовали демона. А вот люди… Не то, что магу было до них дело, но кто-то же мог поднять шум. Сейчас не время привлекать к себе внимание.

Портальщик подавил раздражённое рычание и слова, рвущиеся с языка. Вместо этого: издевательски приглашающий жест в сторону двери. Девушка присела в кривом книксене и с ухмылкой помахала ручкой.

При первом проведении ритуала они ошиблись не в расчётах, а в самом принципе воздействия. Десять лет назад в Рене он пытался подавить силу демона по-другому, и почти получилось. Кто же знал, что именно из-за этого демон слетит с катушек и бросится восполнять силу, пожирая местных без разбора…

Естественно, такого Хоран предусмотреть не мог. Он не планировал той катастрофы, и даже испытывал некие муки совести. Но всё стоило того. Эти жертвы помогли понять, что они упускали всё это время. Нужно было не подавлять, а всего-навсего договориться.

Этот хрупкий договор предусматривал для демона достаточно большую степень свободы. Но это был единственный выход, так что приходилось терпеть некоторые заскоки. И делать вид, что всё под контролем.

Кажется, он ненадолго задремал, но теперь сквозь сонный туман в голове прорезалось беспокойство.

Кстати о контроле, что-то долго её нет.

Маг накинул на плечи плащ и вышел в ночь. Прохладный воздух немного охладил его пыл. Что могло грозить аматту? И до сих пор она неукоснительно следовала Договору. Как раз благодаря нему найти её не составляло труда – маг шёл, как по нитке. Улочки всё уже, тишина все плотнее. Квартал не из благополучных. Ну конечно же. Вот и она.

Вернее, они. Девушка, и хрипящий у её ног мужчина. Мощные пальцы царапали шею, глаза вылезли из орбит. Ещё шаг, и он увидел второго. Тот отползал от неё, издавая нечленораздельное мычание, с выражением животного ужаса на лице.

Маг усмехнулся. Примерно так ему и представлялась реакция нормального бандита, встретившего в узком переулке хрупкую девушку и столкнувшегося на самом деле с жутким монстром из другого мира.

Наблюдать дальше не было никакого желания. Хоран развернулся и, свернув в другой переулочек, прислонился спиной к стене, устало закрывая глаза. С каких пор смерть перестала его трогать? Почему сейчас ему не страшно, не печально, а просто… противно?

Вскоре он услышал мягкие шаги. Ему не нужно было открывать глаза, чтобы знать: она.

– И как, оно того стоило? – спросил он отстранённо.

– Ооо, да, – услышал он весёлый голос. – Определённо. Попробуй как-нибудь, очень расслабляет.

– Да уж, – сказал маг, открывая глаза, чтобы увидеть хищный блеск в золотых глазах напротив. – Ещё неделю назад кое-кто говорил, что поглощать души преступников и психованных – это как питаться болотной жижей. Твои вкусы меняются очень быстро.

Девушка широко улыбнулась. Хищный блеск сменился на золотые пляшущие искры, медленно гаснущие в зелёных глазах, и по спине мага пробежал холодок.

– Папочка беспокоится о моём моральном облике? – она невинно похлопала ресницами. – Не переживай, душа насильника отправилась в Бездну, куда ей и положено. Меня больше интересовал благородный спаситель невинных девиц. Он был… неплох.

Хоран передёрнул плечами, плохо скрывая отвращение. И раздражение. «Папочка?!» – возмутился он, когда она разыграла эту маленькую шутку в первый раз. А что она должна подумать, если он вечно подыскивает ей для воплощения таких молоденьких пигалиц? Дело, конечно, было не в возрасте, но подколоть призывателя лишний раз – святое.

Демон широко ухмыльнулась.

– Ты знал, что я не буду сидеть на голодном пайке, Хоран, – заметила она.

– Именно. У нас Договор, и я соблюдаю его так же, как и ты. Тема исчерпана.

Они немного постояли в тишине. Золотые искры погасли, лицо девушки стало серьёзным, и даже немного печальным.

– Никто не заставлял тебя смотреть на охоту.

– Тема закрыта, Десса, – повторил он громче. – Мне всё равно. А теперь нам необходимо как следует проработать новый план.

С этими словами он зашагал по переулку, не удосужившись проверить, идёт ли она следом. Она пожала плечами. Привычная ухмылка снова легла на её лицо. Серой молнией мгновенно нагнала его, использовав распирающую после трапезы силу и с удовлетворением заметив, как маг невольно вздрогнул.

– План, план… Ты мог бы и сам его проработать, – недовольно надула губы она, но тут же озорливо улыбнулась. – Я люблю импровизировать.

– На сегодня импровизаций достаточно, – он вернул ухмылку. – Неужели тебе не интересно узнать, что я придумал? Учти, в следующем акте ты солируешь.

Девушка окинула мага пронизывающим прищуром, приподняв правую бровь. На лице её читалось явное предвкушение. Быстро сменившееся лёгким снисхождением.

– Ну, так и быть. Можешь не признаваться, что без меня тебе будет просто скучно.

Глава 3

Она открыла глаза на рассвете, как по будильнику. Поднялась и невозмутимо отряхнулась, пригладила топорщащиеся волосы. И только потом осмотрелась.

Вокруг никого не было. Поблизости неподвижно лежала химера. Бок мёртвой твари уже начинал чернеть.

– Так вот в чём дело… – пробормотала девушка.

Это был ночной хищник. Как правило, днём они становятся не такими проворными, плохо видят, а некоторых солнечный свет даже может ранить. При прямом попадании солнечных лучей мёртвые тела таких тварей истлевают в течение двух-трёх часов.

Теперь ясно, почему химера оказалась такой сильной и устойчивой к магии – просто они столкнулись в неудачное время суток.

Табита ещё раз огляделась.

– Боги и черти, зачем я только пришла? – вопросила она, поднимая голову к небу. И заметила, что на небе нет ни одной тучки. Только сиреневые предрассветные облака и ещё по-утреннему робкое, но по-весеннему тёплое солнце. День обещал быть ясным.

Табита почему-то криво усмехнулась, как одной ей понятной шутке. И тут же решительно сдвинула брови.

И двинулась обратно по направлению к деревне.

Дверь распахнулась, стукнув ручкой по наружной стене. Девушка скривила губы. До сих пор она так и не научилась как следует контролировать свою магию. Сила – это, конечно, хорошо, но качество колдовства куда важнее. Если бы дверь не была заговорена от физических повреждений, то давно бы уже слетела с петель.

Кир сидел на стуле за кухонным столом, задумчиво глядя в окно. Успел привести себя в порядок, побриться, разом помолодев лет на пять. Увидев колдунью, он приветственно кивнул, тактично не обращая внимания на её заметно помятый вид.

– Как себя чувствуешь? – поинтересовалась она, прислонившись к дверному косяку.

– Нормально, – лаконично ответил он, пожав плечами. Табиту такой ответ не устраивал.

– Температуры нет? Голова не болит, не кружится? Озноб? Может, тело ломит?

– Нет, всё отлично, – усмехнулся Кир.

На лице девушки отразилось лёгкое недоверие. После короткого «Позволишь?» и ответного кивка, она приложила ладонь ко лбу больного, проверила, как зрачки реагируют на свет, сотворив яркий огонёк размером со светлячка, прощупала пульс на запястье и только тогда немного успокоилась.

– Потрясающий иммунитет. Или везение. Но лекарство всё-таки надо выпить, – сказала она, открывая дверцу шкафа с зельями.

Кир заглянул в услужливо поставленную под нос кружку и скривился. Перед ним было всё то же болотное зелье, сегодня больше напомнившее зелёные сопли.

– Да не стоит, я действительно хорошо себя чувствую! – попытался протестовать он.

– Это может быть всего лишь апирексия, так что, если не хочешь, чтобы через день или два у тебя снова начался приступ лихорадки, лучше выпить зелье сейчас, – наставительным тоном предупредила она. – К тому же болотная лихорадка в скрытой форме может привести к расстройству нервной системы, и ты будешь чувствовать лёгкую слабость с приступами головокружения ещё около двух недель.

Что такое «апирексия» Кир не знал, но зелье было не таким уж мерзким, а головокружение и слабость – последним, что было ему нужно в ближайшее время.

– Уговорила, – ответил он с лёгкой усмешкой, видя, что тревожно-заботливый монолог призван оттянуть другой, неизбежный разговор.

Секунд пятнадцать колдунья молчала. Тонкие пальцы нервно барабанили по столешнице. Наконец она покачала головой, сжала кулаки и выпалила:

– Ладно, я так не могу. Не умею. Так что хочу попытаться договориться честно.

Мужчина согласно кивнул, сдерживая усмешку. Сейчас, когда она такая маленькая, растрёпанная и застенчивая, было сложно воспринимать колдунью всерьёз. Но проворочавшись полночи в тягостных размышлениях, он составил кое-какое видение ситуации. И казалась она весьма туманной.

Во-первых, Табита – пифия. Судя по тому, что он знал, такие подробные видения о чужих людях могли означать одно: она в этом замешана. Но как? Догадок можно строить сколько угодно, но факт остаётся – для этого он слишком мало о ней знает.

Во-вторых, она знает о свойствах амулета. Как много? И чем это грозит Киру?

Отец называл артефакт Слезами Гвин. В семье они передавались уже много поколений, но откуда взялись – Кир не знал. Отец всегда избегал этой темы, не хотел откровенничать с безалаберным мальчуганом, каким он был тогда. А после войны правда и вовсе канула в лету, вместе со всей его семьёй.

Их осталось только двое… У каждого – своя часть артефакта, часть души родного человека. И часть силы этой таинственной Гвин, надо полагать. Артефакт как-то связывал их, и они научились это использовать. Можно было уловить проблески настроения, состояние здоровья… и, пусть смутно, чувство направления.

Когда Десса пропала, не оставив ни одной ниточки к поискам, только Слеза Гвин могла помочь её найти. Или – эта странная видящая.

Пауза затягивалась. Но он не торопил, глядя, как колдунья, кусая губы, подбирает слова. Взгляд горел отчаянной решимостью и смятением одновременно. Наконец она глубоко вздохнула, опустилась на стул и медленно проговорила:

– Я хочу, чтобы ты помог мне… сбежать отсюда.

– Сбежать? – обескуражено переспросил Кир.

Наверняка, любая молодая девушка захочет сбежать из этой гнилой деревушки, да и Долины Рен в целом. И такой девушке, конечно, опасно делать это в одиночку. Но Табита – не любая девушка. Колдунья. Видящая. Зачем он ей?

Колдунья словно уловила направление его мыслей и ядовито ухмыльнулась, ещё больше сбивая с толку.

– Знаешь, это не то, чем кажется.

Ответная ухмылка, плохо скрывающая растерянность. Все вопросы о Дессе, колдунье и её видениях застряли в горле.

– И какого же рода помощи ты от меня ожидаешь? – не сдержав нервный смешок, поинтересовался он.

– Ничего сложного от тебя не потребуется, – в глазах её появился какой-то лихорадочный блеск. – Несколько часов твоего времени.

Всё. Никаких пояснений.

– Несколько часов, чтобы сделать… что конкретно? – не выдержал Кир.

Табита нахмурилась, закусив губу. И молчала, молчала. Да что с ней такое? Пифия явно видела Дессу. Его, надо полагать, тоже. Значит, готовилась к разговору. Предлагала ему сведения о сестре, в обмен на… что?

– Ну же, Табита. Давай уже свои условия.

– Под «сбежать» я имею в виду именно покинуть деревню. Провести через границу. И мне нужна магическая клятва, что ты меня им не выдашь, – обречённо выдохнула она, словно уже услышала отказ.

Но по-другому нельзя. Всё будет напрасно, если Кир в надежде на какие-нибудь преференции в удобный момент просто вручит её магам.

– Им?

– Ордену.

Приплыли. Безусловно, любой маг связан с Орденом, но Кир как-то не ожидал нарваться здесь на опальную колдунью. Неужели девушка – пойманный ренегат? Немыслимо. С отступниками маги безжалостно расправлялись, а для преступников была тюрьма Кессл-Кард. Ссылка в Рен – это что-то новенькое, не укладывающееся в его картину мира.

Проклятая колдунья.

– То есть ты просишь меня нарушить закон в обмен на непроверенную информацию о Дессе? – вкрадчиво уточнил Кир.

Плевать на законы. Но он не может привлекать лишнее внимание Ордена Магов. Впрочем, девушке это знать не обязательно.

К тому же, всё это было слишком подозрительно. Что там с Дессой сейчас, пока он тут гоняется за видениями полубезумной ведьмы? На что он теряет время?

– Ты не нарушишь никакой закон, – возразила Табита, вспыхнув злостью.

Это они держат её здесь незаконно! Но кого это волнует?

– Ты понимаешь, о чём я, – отмахнулся Кир. – Никому не нужны проблемы с Орденом Магов.

Табита замерла, глядя на него широко раскрытыми глазами. Злость во взгляде густо замешана на отчаянии. Потом неожиданно запрокинула голову и… расхохоталась. Каркающим, тяжёлым смехом.

– Да уж, так себе сделка, – наконец, хрипло сказала она. – Сдаюсь!

Когда колдунья снова обратилась к нему, на лице осталась горькая усмешка.

– Она в Неккаре. Точнее не скажу – постоянно перемещается.

Вот и всё. На что она рассчитывала? Пленница, одинокая, напуганная, почти истаявшая душа. Всё равно не смогла бы разыграть всё правильно.

Мужчина вздрогнул, потрясённый неожиданным поворотом разговора, и, наконец, смог задать один из рвущихся наружу вопросов:

– Что ещё о ней знаешь?

Ответное «ничего» щекотало губы. Так было бы проще. Но также важно было создать хоть какое-то подобие доверия. К тому же она совсем не уверена, что обман сработает – таким проницательным казался его взгляд.

Она опустила голову. Из-под чёлки раздалось тихое:

– Скажу – умрёшь.

– Почему?!

Как объяснить, не подвергая опасности? А с другой стороны, какой ей дело, что будет с ним дальше? Хочет знать – пусть получает свои ответы!

Нет. Никаких больше смертей на её совести.

Но… всё же он нужен ей. А она уже выложила единственный безопасный козырь.

Задумавшись, девушка даже не заметила, как он приблизился. Очнулась только, когда выдернул из-за стола и встряхнул.

– Почему, Табита?!

В последний миг Кир одумался, так что встряска получилась достаточно бережной – на его взгляд. Судя по зло сузившимся глазам колдуньи, она была другого мнения.

Короткий жест пальцами, и мужчину смело прочь, глухим ударом впечатав в стену. Табита подождала, когда он поднимется, и повторила манёвр. Разметав мебель, Кир ударился о противоположную стену, но быстро поднялся вновь. И замер, тяжело дыша.

Они молча прожигали друг друга взглядами. Пока не раздалось хриплое:

– Прости.

Табита вздохнула. Переговоры приняли дурной оборот. Впрочем, она догадывалась, что так будет.

– Но я должен знать, что с ней. Чем бы это ни грозило.

Колдунья устало закрыла глаза. Упрямство или глупость?

– Тебе нужна Десса. Мне – тот, кто её забрал. Сейчас они в Неккаре. Других ответов не получишь.

– Даже в обмен на мою помощь?

Не открывая глаз, отрицательно покачала головой. Жаждать ответов несмотря на последствия – его выбор. Но кого обрекать на смерть – только её.

Раздался тихий смешок. Она открыла глаза, чтобы с удивлением встретить его насмешливый взгляд без намёка на прежнюю ярость.

– Что ж, это было достаточно честно, – сказал Кир, потирая ушибленное плечо. – Когда выдвигаемся?

***

Маг сидел, прислонившись спиной к прогретой за ночь печи. И боль, поселившаяся в его теле, потихоньку отступала. Севин топил печь даже тёплыми вёснами, а иногда и в начале лета.

Табите тоже нравилось сухое тепло в жилище мага, такое редкое в дождливой и холодной долине. Часто они сидели здесь вдвоём, ведя беседы обо всём и ни о чём. И поневоле на душе тоже становилось тепло.

Вот только… в памяти всё равно иногда проносились воспоминания тех дней, и девушка, словно читая его мысли, тут же замолкала… и поскорее отворачивалась, чтобы он не увидел страдальческого выражения на её лице. Она всё ещё винила себя.

Хижина Севина была маленькая, но по-своему уютная. Кровати в доме не было – маг предпочитал спать на печи, а смежная комната была похожа на маленькую библиотеку.

На столе в другом конце комнаты стояла чашка травяного чая, горячая, ещё дымилась. Маг очень любил тепло, но горячие напитки пить просто не мог. Решив, что ждал уже достаточно, он поманил чашку рукой, и, наполненная до краёв, она приплыла к нему по воздуху, не пролив ни капли.

Сделал маленький пробный глоток. Во рту появился резкий травяной привкус. Как-то раз чай рискнула попробовать ученица. Долго потом отплёвывалась и приходила в себя. Что ж, нечего покушаться на чужое. Да, горький. Зато обезболивает просто отлично.

Услышав это, ученица скривилась ещё больше и тихо огрызнулась. И постаралась поскорее сменить тему. Внешне она старалась казаться беззаботной, но Севин знал, что эта напускная беспечность давалась ей нелегко.

Из воспоминаний выдернул настойчивый стук в дверь. Как и всё в этой деревне, дверь была довольно хилая и при каждом стуке скрипела и заметно шаталась в петлях.

Севин глянул в окно и отметил, что на улице только недавно рассвело, а погода, предвкушая неумолимо приближающееся лето, заметно улучшилась; если сегодня и будет дождь, то слабый и кратковременный, как в старые добрые времена, когда он ещё жил в столице.

Кому он понадобился в такую рань? Может, случилось что-то серьёзное? Да нет, тогда было бы шумнее. Деревенские в случае необходимости лужёных глоток не жалели.

Несмотря ни на что, чувство долга не смогло победить лень. Сегодня магу не хотелось не то что колдовать, но даже мысль о том, что нужно подняться и открыть гостю дверь, была невыносима.

– Открыто! – громко сказал он.

В конце концов, колотили в дверь очень уверенно, можно даже сказать, по-хозяйски. Если это кто-то из друзей или даже хороших знакомых, то вполне можно обойтись и без особенной вежливости.

Дверь распахнулась и в дом вошла Табита. Вид её магу очень не понравился. Одета по-дорожному, через плечо набитая дорожная сумка. Но хуже всего было другое. Её лицо, вернее, выражение лица.

Девушка осторожно прикрыла за собой дверь и повернулась, встретившись с бывшим учителем взглядом. Твёрдым и решительным.

– Магистр, я ухожу, – тихо сказала она, наконец озвучив очевидное.

Севин молчал. Он просто не знал, что ответить. Не мог же он по-отечески посоветовать ей остаться до конца жизни в этой насквозь гнилой деревне, где все жители поголовно её боятся, а если и решаются поздороваться, то только зажимая в кармане амулеты от злых духов. Но он – её надзиратель, он не мог, не имел права её отпустить, и оба они прекрасно это понимали.

– Зачем ты пришла? – страдальчески скривившись, спросил Севин. Если бы она просто тихо ушла, ему не пришлось бы пытаться её задержать.

Конечно, по магическим маячкам об её исчезновении мгновенно узнали бы маги в Карсе, а несколькими минутами позже – в Неккаре, и ему в лучшем случае могли приказать пуститься следом за ней, в худшем – оставить его на месте, отправив за сбежавшим объектом ловчую группу опытных боевых магов. Однако это сделают и так, только боя теперь не избежать.

– Ну зачем?

Девушка ухмыльнулась. Она-то отлично знала, во что ввязывается, и это не могло казаться ей забавным. Но, по-видимому, казалось.

– Ты хоть понимаешь, что теперь будет?! Тебя же станут искать, а когда найдут…

– Если найдут, – перебила Табита.

Маг осёкся. Он ровным счетом ничего не понимал. Он ничуть не сомневался, что найдут, и притом, весьма скоро. И Табита, если она не дура, тоже не должна была сомневаться.

Неужели у девчонки есть план?

У мага вырвался нервный смешок. План? Неужели она считает себя умнее Архимагистра Ордена? Или сильнее? Да и насчет опыта иллюзий можно не строить, сидя взаперти под магическим барьером на болоте, максимум, что она могла повидать, это кикимор и химер. Если не брать в расчёт поездки в Карс, разрешённые только полтора года назад, которые проходили под строгим наблюдением.

– Ты хоть понимаешь, что делаешь? – обречённо простонал маг. – Понимаешь, что я теперь должен доложить, что ты сбежала?

Да, именно в прошедшем времени. Не нашла бы способа пройти сквозь ограничительный барьер – её бы здесь не было. Насчет своей силы маг иллюзий не строил, максимум, на что он может рассчитывать, это задержать её на двадцать минут. Может, полчаса. Значит, итог вполне очевиден.

– Не только понимаю, но и надеюсь, – туманно ответила девушка. Надеется? Что за чушь?

– Они ведь придут сюда?

– Непременно придут, но не строй иллюзий, надолго они здесь не задержатся. А ещё наверняка разделятся и устроят засаду на главных и объездных дорогах, – маг старался сделать тон угрожающим, но сочувствие все равно проскользнуло, сильно его раздосадовав.

– Интересно, заподозрят тебя в содействии? – задумчиво произнесла Табита.

Севин заметно помрачнел. Об этом он как-то не подумал, и совершенно зря. Свою привязанность к ученице маг никогда и не думал скрывать. В то время как Аладор, этот старый параноик, и так всё время всех и во всём подозревает.

– Даже если и заподозрят, тебя это не спасёт, – кисло ответил маг.

Это утверждение Табита проигнорировала. Она очень задумчиво смотрела на мага и молчала.

– Ты ведь не передумаешь, верно? – неожиданно спросил Севин.

Табита выразительно ухмыльнулась, безмолвно выразив своё мнение, и тут же посерьезнела.

– Учитель… Я была не лучшей подопечной и не всегда проявляла должное уважение… Но я благодарна тебе за всё, что ты для меня сделал. Знаю, мои слова сейчас расходятся с тем, что я собираюсь сделать. Можешь не верить мне, не пытаться понять, просто запомни. Мне жаль, что приходится уходить так.

Севин понял, что разговор подходит к концу, и отставил чашку с чаем в сторону, но всё равно ничего не предпринимал. Девушка смотрела на него ещё долгую секунду, словно запоминая. А потом взгляд застыл, лицо превратилось в бесстрастную маску, не пропускающую наружу никаких чувств.

Маг подобрался, готовясь в случае чего отразить нападение. Но всё равно не успел. Табита резко вскинула правую руку. Мага подхватило воздушной волной и спиной впечатало в оконный проём. Вышибив окно вместе с рамой, Севин пролетел почти сажень в ореоле стеклянных осколков, прежде чем эффектно шлёпнуться на землю.

Табита спокойно вышла через дверь и обвела улицу тяжёлым взглядом. Селяне, которых уже собралось немалое количество, примёрзли к земле, застыв наподобие статуй. Боялись пошевелиться. Колдунья ядовито усмехнулась, причём так, что каждый присутствующий подумал, будто это угроза ему лично.

Севин поднялся довольно быстро, как ни в чём не бывало. На лице его застыло выражение глубокого изумления.

– Ты что творишь?! – ошарашено выдохнул он.

Вокруг него, поблёскивая зелёным светом, возвышался магический щит, невидимый обычным людям. Именно он помог ему так удачно вышибить окно и приземлиться без вредя для здоровья. Но устанавливал его не Севин.

– Я вас убиваю, магистр, потому что вы пытаетесь меня задержать, – любезно пояснила Табита. – Так что не стойте столбом, а то зрители начнут расходиться.

Щелчок пальцами, и вот в его направлении летит десяток маленьких разноцветных пульсаров. Маг отскочил в сторону, и снаряды послушно вильнули вслед за ним.

«Самонаводящиеся, зараза» – успел подумать он, прежде чем в него врезались сразу три – в плечо, в ногу и в живот. Но сработал почему-то только один. Маг взвыл и схватился за дымящееся плечо. Табита с бесстрастным лицом спрятала в сумку использованный амулет и стала ждать ответа.

Маг искривил пальцы в простой, но надёжной формуле, пытаясь выиграть время на стоящее заклинание. И это ему, несомненно, удалось бы, если бы он не потерял несколько секунд, застыв от изумления.

Вместо того чтобы отбить заклинание таким же простым, но надёжным щитом, колдунья активно замахала руками, и яркая вспышка от врезавшихся друг в друга заклятий озарила всю улицу, наверняка ослепив ближайших неподготовленных зрителей.

Маг послал в направлении колдуньи боевой пульсар, но девушка махнула рукой и снова выпустила чересчур мощное, совершенно бессмысленное заклинание, не только разрушившее матрицу его заклинания, но и создав вокруг завесу чёрного дыма. Маг скривился из-за необходимости ожидать нападения с любой стороны.

Напала она неоригинально – со спины. Маг успел только развернуться. Табита оказалась около него в мгновение ока и с силой ударила раскрытыми ладонями в грудь. Ещё одна вспышка, и маг распластался на стене соседнего дома.

Чужой щит был очень качественный, маг почти не почувствовал удара, но на миг закружилась голова. Он что, должен её ещё и благодарить?! Изнутри щит, даже самый сильный, разрушить куда проще. Зелёная стена, потускнев, потрескалась и рассыпалась.

Севину казалось, что у девушки снесло крышу. Она сыпала абсолютно неэффективными заклинаниями. Это, например, применяется только в ближнем бою, к которому маги вообще прибегают в самом крайнем случае, обычно стараясь сохранять дистанцию и с удобством на безопасном расстоянии обстреливать противника заклинаниями.

А если ты без доспехов, то без магического щита вкупе с эликсиром ускорения этого и то делать не стоит – слишком большая отдача. А эликсир ускорения – не такая вещь, чтобы тратить его по таким мелочам. Но тратит же, бестия, и зелья, и энергию почем зря!

Не дав магу опомниться, Табита снова оказалась рядом и тихо, чтобы слышал только он, произнесла:

– В чём дело, учитель? Хочешь без щита собой стены проламывать? – и вдруг резко обернулась, как раз вовремя, чтобы защититься от летящего прямо в голову увесистого камня. Вернее, не защититься, а поймать. И, сжав кулак, демонстративно высыпать себе под ноги уже каменную пыль.

– Метко! – наигранно восхитилась она, обводя взглядом толпу людей. – Ну и кто тут у нас такой смелый?

Молодой парень, на вид чуть младше самой колдуньи, уже растерял весь запас смелости. Бросив второй камень куда-то в сторону, он отступил на шаг, дрожа всем телом.

Насмешливо улыбнувшись, колдунья помахала ему ручкой, между пальцами змейкой пробежала алая молния.

Парень предпочёл мгновенно хлопнуться в обморок, хотя это была всего лишь очень качественная иллюзия – зачем тратить силы на настоящую, когда иллюзии порой бывают гораздо эффектнее?

Когда колдунья повернулась, выяснилось, что Севин тоже времени не терял. Не расходуя энергию на боевые заклинания, маг сплёл многокомпонентное ловчее, так что девушку незаметно оплели серебристые нити, похожие на паутину. Внешне они не производили впечатления прочной сети, однако в таком коконе она не могла двигаться, а плести заклинания (тем более в уме, чтобы застать врасплох противника) стало гораздо сложнее.

Колдунья усмехнулась.

– Ну и что теперь будете делать, магистр? – насмешливо спросила она.

– Для начала спрошу, зачем весь этот маскарад, – нахмурился маг.

– Как? – наигранно изумилась колдунья. – Для наших благодарных зрителей, конечно же! Теперь, когда приедут надзиратели, каждый селянин красочно опишет им нашу великую битву. Я не удивлюсь, если она к тому времени обрастёт ещё более интересными подробностями, фантазия у них богатая… По сценарию, конечно, победитель я, но вы, их отважный спаситель, усердно пытались меня остановить, за что вам честь и хвала.

Маг слушал это, сжав кулаки. От злости лицо потемнело, и серебряные нити заклинания невольно сжались плотнее, теперь доставляя девушке немалое неудобство.

– Меня выгораживаешь?! – прорычал Севин, надвигаясь на бывшую ученицу, которая наблюдала за ним с абсолютным равнодушием. – Чтобы мне, упаси Боги, не устроили допрос с пристрастием или выговор не настрочили? Ты о себе вообще думаешь, идиотка?! Думаешь вообще о том, что будет с тобой, когда тебя найдут?! Люди на всё пойдут, лишь бы выжить, а эта сама голову в петлю суёт! Неужели тебе совсем не страшно умирать?!

– Зачем бояться смерти? На самом деле, это довольная простая штука. И скучная, к тому же. Поэтому я не намерена и дальше здесь оставаться.

Севин покачал головой.

– Я тебя не понимаю.

– Смерть ждёт всех. Но если Аладор всё-таки меня поймает, то надолго он её не опередит. Неделей раньше или позже – не так значительно, чтобы не рискнуть. Так понятнее?

Маг ошарашено уставился на девушку.

– Неделей? – глупо переспросил он.

– Может, чуть больше или чуть меньше. – Табита попыталась пожать плечами.

– Ты никогда не говорила мне об этом!

– А зачем? Это ничего не меняет.

– Как ты можешь так спокойно говорить такое?! – надломленным голосом воскликнул маг.

– Я – видящая. И знаю об этом достаточно давно.

В этот момент ловчее заклинание истощилось, и нити беззвучно лопнули. Девушка осторожно отступила, разминая немного затёкшие конечности.

Севин брюзгливо поморщился. Он, выпускник орденской Школы Магии, отлично знал, что видящие просто обожают предсказывать смерть. Почему-то свадьбы, рождения и прочие радостные события мало кого из них вдохновляли. На экзаменах пифии предсказывают землетрясения, засухи, нашествия саранчи, концы света и другие катастрофы – не потому, что в мире повсеместно творятся только они, а потому что так интереснее. Или эффектнее. Севин всегда был уверен, что причина именно в этом.

Но увидеть собственную смерть? И жить с этим знанием? Как?..

– Не думай, что из-за этого я так просто тебя отпущу, – наконец сказал он.

– Говоришь так, будто действительно способен меня удержать, – тихо ответила она.

Огненные пульсары схлестнулись между ними и взорвались, обдав магов волной горячего воздуха. Табита начала шёпотом плести заклинание. Из ладоней Севина вырвалась белёсая сфера, под прикрытием которой плыл маленький самонаводящийся, но оттого не менее подлый пульсар. От сферы колдунья успела увернуться (та безвредно распалась, врезавшись в чей-то забор), с пульсаром повезло меньше – пришлось подставить ему многострадальное левое плечо, правой рукой творя пассы, так и не сбившись с выбранного заклинания.

Колдунья скривилась, но не позволила болезненному шипению сорваться с губ. Если бы не щит, ей бы не поздоровилось. Вот что значит опыт, компенсирующий разницу в силе! Но и его было недостаточно, да и, похоже, магистр тоже вдохновился идеей создания себе алиби.

Наконец, заклинание было завершено, и с рук колдуньи сорвался десяток зелёных пульсаров. Маг вовремя успел поставить щит, и половина, врезавшись в него, растеклись по невидимой поверхности, как зелёные кляксы. Остальные пролетели дальше и расплескались по стене чьего-то дома, до мага донеслось въедливое шипение и кислотный запах.

Табита уже плела следующее заклинание, быстро размахивая руками. Маг с настороженностью пригляделся и со смесью иронии и разочарования подумал, что, видимо, он плохой учитель. Это снова было заклинание для ближнего боя. Хотя, девушка, наверное, делала ставку больше на визуальное сопровождение заклятий… Единственное, на что маг надеялся, так это что впредь ей хватит ума не использовать его против человека, вооруженного хотя бы ножом – иначе не поздоровится.

Маг мог перебить это заклинание каким-нибудь дальнобойным боевым, но предпочел подыграть ученице и, на радость публики, сотворил прочный полупрозрачный зеркальный щит, способный легко выдержать такую хлипенькую атаку. И только сейчас заметил, что в чёрных, как Бездна, глазах девушки, танцуют золотые искры. Отступил на шаг и понял, что всё равно не успеет…

Девушка заметила свое отражение за сотую долю мгновения до соприкосновения со щитом. В чёрных глазах появился нешуточный испуг. Рука в ореоле слабого зелёного свечения легко пробила щит, и тот разорвался тысячей зеркальных осколков, разлетевшихся по всей улице.

Дрожащая раскрытая ладонь замерла в щепке от лица бледного как мел мага. Свечение угасло. Девушка опустила руку и глубоко вздохнула. Потом ещё раз. Маг заметил, что золотые искры потускнели, хотя и не исчезли совсем, и немного успокоился.

– Увы, магистр, представление становится опасным, – осторожно сказала Табита и криво, натянуто улыбнулась, стараясь силой мысли высушить предательски увлажнившиеся глаза. – Зато я оставила яркие воспоминания о себе, верно?

Маг огляделся, как-то невесело усмехнулся и кивнул:

– Верно.

Девушка протянула левую руку, кончиками пальцев почти касаясь его лба.

– Прощай.

Короткая ослепительная вспышка и маг без сознания рухнул на землю.

Табита оглянулась вокруг и ухмыльнулась. Все селяне как один смотрели на неё со священным ужасом. Кажется, стоя в тех же позах, что и до начала «спектакля». Покачала головой, развернулась и зашагала в сторону главной дороги, больше не оглядываясь.

***

Кир ожидал её на развилке, как и было уговорено, хотя она до последнего опасалась, что он мог уйти.

– Ждал тебя добрый час, – тут же упрекнул он, подозрительно приглядываясь к её обугленной куртке и растрёпанным как у пугала волосам. – Что ты там делала?

– Прощалась со старым другом, – ответила она, и это (какая ирония!) было абсолютной правдой.

– Видно, прощались вы очень сердечно, – ехидно заметил Кир.

Девушка кивнула. Она стояла вплотную к куполу, видимому и осязаемому только для неё, и задумчиво смотрела на пробегающие по его поверхности алые блики. Солнце припекало все сильнее, тёмная грязь под ногами уже начала подсыхать, покрываясь рыжеватой коркой.

Колдунья осторожно протянула вперёд руку, но так и не смогла коснуться. Только сердце забилось как бешеное. Ещё ближе – и ещё быстрее, словно сейчас выпрыгнет из груди. Во рту появился металлический привкус. Ноги схватила короткая острая судорога.

Так, довольно. Опустила руку и резко отшатнулась, переводя дыхание.

Когда много лет назад она впервые пришла сюда, то списала всё на волнение. И даже во второй раз. Идиотка!

Впрочем, это сослужило ей хорошую службу. Во-первых, маги, аналогично оценив умственные способности подопечной, немного успокоились и не стали ничего дорабатывать. Во-вторых, позже она смогла лучше понять устройство этой клетки.

Поэтому сейчас она вырвется отсюда. Вырвется.

***

Небо сплошь заволокло плотными тёмно-серыми тучами. Ливень не прекращался. И кто бы теперь поверил, что всего несколько дней назад стояла ясная безоблачная погода, столь редкая для этих мест? Сегодня Долина Рен встречала гостей как ей и было положено. А гостей было много.

Внушители приехали с самой столицы, несколько – из других городов. У них было много работы. Они пришли в каждый дом, к каждому выжившему. Они работали днём и ночью.

И мало кто встречал внушителей с благодарностью. Крики, слёзы, драки – если бы не боевые маги, работающие с ними в связке, неизвестно, с каким бы результатом прошла зачистка.

Спустя несколько дней – где словом, где силой, – они склонили местных к содействию. Но почему-то Табита не думала, что это коснется и её.

– Нет!

Это было первым словом, произнесённым ей с того дня.

– Я не должна забывать!

С этими словами девочка ещё глубже забилась в свой угол, испуганно глядя на внушителя. Тот обернулся к старшему магу. Всё давно было оговорено, но в глазах – вопрос.

Синеглазый магистр ухмыльнулся, будто ждал от неё этой реакции. Севин подпрыгнул на месте и обернулся. Бурю эмоций на его лице она не забудет никогда. В упрощённом варианте это были растерянность-ненависть и снова растерянность, но уже немножко другая. Смешанная с сожалением.

– Я не должна забывать, – тихо и твёрдо повторила она, хоть и понимала, что от неё ничего не зависит.

Она не задумывалась и не знала, почему внушитель колеблется, а ответ был до смешного прост: он тоже боялся. Как и все остальные. Кроме Синеглазого. И Севина.

– Ты ничего не забудешь, Табита, – мягко и сладко ответил Синеглазый. Слишком мягко. – Мы только хотим помочь тебе…

Голос споткнулся на полуслове.

Севин – истощённый, обессиленный, полыхающий плохо скрываемой ненавистью все последние дни – резко ударил кулаком по столу, тяжело поднялся на ноги и встал между ней и внушителем.

– Давай по сокращённой схеме, – хрипло, тихо, но с однозначной угрозой в голосе сказал он.

Синеглазый ответил с презрительной ухмылкой.

– Что это? Твоя маленькая месть?

– Нет.

Они смотрели друг другу в глаза несколько секунд. В этом безмолвном поединке двух магов не было ни капли магии – и всё-таки атмосфера заставила её поёжиться. Внушитель ждал. Наконец презрительное выражение стекло с лица Синеглазого – и оно вновь стало безучастным.

– Ты слышал его, – сказал он внушителю, философски пожав плечами. – Тебе это потом расхлёбывать, Севин. Надеюсь, не пожалеешь о своём выборе.

– Выбор не мой, – прошелестел маг, тут же согнувшись и опёршись о стену.

– Ну да. Выбор мой. В конце концов, кто отчитывается Аладору? Пойдём, не будем им мешать.

…Она ничего не забыла. А когда ей наконец-то было позволено выйти на улицу из затхлого плена избы – девочка увидела над деревней поблёскивающий алым полупрозрачный купол. За пределы которого она не должна была выходить до самой смерти.

***

В прошлый раз она готовилась долго, но, плохо понимая природу магии Внушения, не смогла сделать практически ничего. Всего лишь продержалась дольше на сотню шагов. Непонятно, за счёт собственной магии или же силы воли.

Севин, конечно, что-то подозревал, но опоздал – когда он обнаружил её валяющейся без сознания на дороге, жизнь уже почти угасла. Ярость учителя, плохо скрываемый испуг – их общий, её долгое восстановление…

Она прекратила попытки прорваться. Но не в мыслях. Теперь Табита более-менее догадывалась, как работает ограничительный барьер. Это был маленький, но шаг к свободе.

Когда полтора года назад Архимагистр наконец решил испытать свою подопытную зверушку в деле, они вывели её из Рена порталом. Ещё один кусочек пазла к общей картине.

Самая страшная, самая подлая магия – Внушение. Конечно, никакого барьера вокруг деревни не было. Он был у неё в голове. Стоило приблизиться к запретной черте, как собственный магический дар начинал убивать носительницу. Потому что ей внушили: «Запрещено!», «Подойди – и умри!». Осознание, что барьера нет-нет-нет – не помогало. Выбраться самостоятельно было невозможно.

Что же, Табита всё ещё была видящей. И дар подсказал, кто может ей помочь.

Опустившись на колени, она вынула из сумки стеклянную палочку длиной с ладонь, и начала чертить руны.

Кир с интересом наблюдал, как колдунья ползает по земле, бормоча себе под нос какие-то магические слова. Впитанное чуть ли не с молоком матери отрицательное отношение к магии не могло победить простое любопытство, заложенное в природу самим Создателем.

Наконец она закончила. Поднялась. Глубоко вдохнула и начала заклинание. Странно, но чем дольше она говорила, тем тяжелее стало разбирать слова – вроде бы не было никаких посторонних звуков, но голос колдуньи смазался настолько, что вскоре совсем перестал напоминать человеческую речь – скорее пчелиное жужжание. Земля под ними ощутимо задрожала.

Кир не знал, что это всего лишь побочный эффект заклинания. Табита же внутренне скривилась: более опытный маг обошёлся бы без дополнительных расходов энергии, сопровождавших все эти «спецэффекты».

Как только колдунья смолкла, земля задрожала ещё сильнее. И вдруг из неё начало подниматься… нечто, металлически поблёскивая в лучах весеннего солнца. Десяток секунд, и перед ними стояла немного кособокая… тележка. Кир взирал на неё со смесью изумления и разочарования. Лицо Табиты выражало нечто похожее.

Наконец она виновато развела руками:

– Ну да, в магии Воплощения я полный профан. Зато она должна быть лёгкой и прочной, – сомнение невольно прорезалось в голосе. – Знаешь, с минералами здесь напряжёнка.

Кир живо представил, как с ветерком катит восторженно вопящую колдунью на тележке (мешали только дорожные колдобины и абсурдность происходящего). «Провезти через границу», как-то так она выразилась? Между тем, колдунья действительно уже перемахнула через низкий бортик и пыталась устроиться поудобнее. Не сдержав нервный смешок, мужчина всё-таки уточнил:

– Знаешь, мне по-прежнему не хватает некоторых разъяснений.

Она вздрогнула.

– Да, конечно… В общем, всё просто. Я не могу покинуть деревню… находясь в сознании. Так что да, твоя задача вывезти меня отсюда, пока я в отключке, и растолкать через пару часов. Раньше всё равно не выйдет, тут нужна хорошая такая магическая кома.

Говорила она это, уже сжимая в кулачке флакон. Надо полагать, сонное зелье или нечто похожее.

– Это все? – криво ухмыльнулся он, пытаясь осмыслить происходящее. Если бы не явные душевные метания девушки, Кир бы решил, что его разыгрывают.

– Хотел распевать заклинания вместе со мной?

– Не особо. Хотя, признаться, мне любопытно, как ты дошла до жизни такой.

Табита нахмурилась.

– Кажется, мы это уже обсуждали. И сошлись на том, что меньше знаешь – дольше живёшь. Такой расклад тебя больше не устраивает? – холодно осведомилась она.

– Да что-то не очень, – признался Кир.

– Ты обещал мне помочь, – с нажимом напомнила Табита. В чёрных глазах проскользнула досада.

– Я своё обещание сдержу, – заверил её Кир, сбавляя тон. – Просто любопытно. Извини, если обидел.

– Не понимаю, зачем вообще было начинать этот бессмысленный разговор, – пробормотала колдунья и с нотками неудовольствия в голосе спросила: – Так ты готов?

Дождавшись кивка в ответ, Табита глубоко вдохнула и… резко раздавила стеклянный флакон в ладони. И тут же потеряла сознание.

***

Они всё забыли.

По официальной версии, часть деревни была уничтожена взрывом имперского боевого артефакта. Даже нашли козла отпущения: живущего как раз в том районе ветерана недавней войны с Империей Солнар – тот часто хвастался трофеями… Пожар перекинулся на соседние дома…

Севин рассказывал глухим, надтреснутым голосом, а она слушала, слушала, и тело сотрясала крупная дрожь.

Келлар ни в чём не виноват! Изогнутый кинжал, несколько разряженных амулетов, безделушек – вот и все его «опасные» трофеи. Это она, она всё разрушила…

И казалось, это всем известно. Она шла по улице, и видела устремлённые на неё взгляды: испуганные, ненавидящие, яростные. Севин тоже видел.

– Можно подделать воспоминания, но не чувства, Табита. Внушители не всесильны. Поэтому будь осторожна.

Девочка кивнула. Горло царапали невидимые когти, а грудь сдавило от невыплаканных слёз. Она отчаянно хотела – и не могла заплакать. Они шли, и Табита с изумлением отмечала, что взрыв, устроенный магами, стёр почти половину деревни – ровно до того места, где она… где они…

– Теперь ты обязана обучиться управлять своей силой, – голос мага вырвал её из воспоминаний. – Твоим наставником буду я.

Ещё один кивок. Ей было всё равно, что с ней будет. Из ступора вывел рывок. Оказывается, маг остановился и схватил её за плечо, а девочка продолжала идти, блуждая вокруг отстранённым взглядом.

– Табита! Боги и черти, очнись наконец! Скажи что-нибудь, – он навис над ней: потемневшее, морщинистое лицо, полные ярости молодые глаза.

Она выдержала этот взгляд.

– Ты ненавидишь меня? – вырвалось из горла неожиданно для неё самой. – Ты же знаешь правду. Я убила их всех. Изувечила тебя…

– Не ты! – резко перебил Севин. – Демон.

Она дёрнулась, вырываясь из его хватки. Отстранённое выражение скатилось, обнажая отчаяние.

– Эти руки забирали жизни. Эти губы улыбались, – она коснулась ладонью губ, спрятала лицо в ладонях. – Это всё я, Севин!

Он в самом деле испытывал к девчонке нечто, очень похожее на ненависть. Умом понимал: она не при чём, но стоило посмотреть на неё – и накатывали воспоминания: эта дикая, ликующая улыбка и эти протянутые руки… и пронизывающий нечеловеческий шёпот: «Нашла! Мой!».

Но сейчас, глядя на неё – съёжившуюся, трясущуюся, – он понимал, что видит её настоящую. Испуганного, одинокого ребёнка. Она мучилась. Она тоже была изувечена – только внутри.

– Ты ошибаешься.

Девочка вздрогнула, ощутив неловкие, но искренние объятия. А услышав эти такие лишние – но такие нужные слова, уткнулась магу в плечо и горько разрыдалась.

***

Казалось, он идёт уже целую вечность, а Табита всё не приходила в себя. И, казалось, даже не дышала. Но он уже знал, что это – только кажется.

Вообще сонное зелье вроде как полагалось пить. Впрочем, она и не спала. Кома? Да уж, похоже.

Когда она раздавила эту чёртову склянку, и из ладони просочились алые струйки, Кир окончательно понял, что нарвался на психопатку. Табита коротко вскрикнула, и сразу же отключилась. Ишь, впечатлительная какая.

Он бросился к ней, но разжать судорожно сжатые пальцы оказалось не так-то просто. А крови было много, слишком много. Она всё текла и текла, словно из крупной пересечённой артерии. Пришлось отказаться от идеи очистить и перевязать рану, пережимать на уровне кисти. Какой-никакой опыт в этой области у него имелся. Только вот ничего не получилось.

Девушка бледнела и холодела на глазах, губы посинели… Он уже начал потихоньку паниковать, когда началось…

Кровь зашипела, почернела и… начала втягиваться обратно. Кир отшатнулся, с изумлением глядя, как кожу колдуньи покрывают чёрные линии, складываясь в жутковатый рисунок. Кисти, шея, лицо… Было чем-то похоже на кхаирские татуировки, только вот они не шевелятся под кожей, постоянно меняя расположение. Выглядело это… отвратительно, пугающе.

А вот колдунья не двигалась. И была ну очень похожа на окоченевший труп. Кир попытался нащупать пульс… Получилось не сразу, и не на запястье, а на шее. Жилка трепыхалась слабо и медленно.

Боги и черти, хоть бы предупредила, что это будет так.

Мелькнуло малодушное желание оставить всё как есть и просто пойти своей дорогой. Мелькнуло и пропало. Всё-таки он дал слово.

И теперь вот держал его, а время тянулось медленно. Просто бесконечно.

Вдруг тело колдуньи конвульсивно выгнулось. Рот открылся в беззвучном крике. Широко распахнутые глаза были чёрными, как Бездна. Чернота захватывала белки и радужку, и слёзы, полившиеся из этих безумных глаз, были чёрными.

Мужчина вздрогнул и коротко выругался. Вроде он был не из слабонервных, но эти демоновы маги кого хочешь доведут. «Растолкать»? Вот ещё. Пусть сама уж как-нибудь приходит в себя.

Но она не приходила. Только судороги участились. Ччччёрт…

– Табита? – легонько потряс за плечо. – Табита, очнись!

Как ни странно, это подействовало. Конвульсии прекратились. Она заморгала, и взгляд колдуньи постепенно прояснился. «Татуировки» медленно бледнели. Чернота в глазах сузилась до размеров расширенных зрачков. Через несколько мгновений о магической коме напоминала только мертвенная бледность.

Когда она разжала ладонь, Кир внутренне напрягся, ожидая увидеть кровавое месиво. Но вместо того на ней белели тонкие кривые шрамы и поблёскивали осколки стекла без малейших следов крови.

Следующий шаг колдуньи удивил: вместо того, чтобы стряхнуть осколки, она аккуратно ссыпала их в кожаный мешочек и убрала в сумку. Похоже, действительно сбегает и боится оставить след.

Табита огляделась. Ландшафт был… новым. Он сдержал слово, увёз её, она свободна!

Она вообразила, какой сейчас творится хаос в Ордене Магов и злорадно ухмыльнулась. Затем её разобрал тихий, однозначно истерический смех.

Кир тактично дождался, пока у девушки закончится приступ истерики и на всякий случай осторожно поинтересовался:

– Ты в порядке, Табита?

– В полном. В жизни ещё не чувствовала себя лучше! – на лице её искрилась широкая, счастливая улыбка.

Впрочем, улыбка эта быстро сползла с лица колдуньи, явно уступив место мрачным раздумьям.

Теперь они квиты, и вроде можно прощаться, вот только…

– Так, стало быть, нам в одну сторону?

Вопросительный взгляд.

– Сама сказала, мне нужна сестра, тебе – тот, кто её забрал. Они ведь вместе в Неккаре?

Он старался придать голосу побольше непринуждённости, но, видимо, получилось не очень. Что поделать, об обстоятельствах исчезновения Ди он знал мало, а услышав о похитителе чуть с ума не сошёл. Единственное, что давало успокоение – Слеза Гвин, она дала бы понять, если бы сестре угрожала опасность.

Обычно артефакт сверкал красным на физическую угрозу, или зелёным – к болезни. Но тут было другое: золотое сияние захлёстывало Слезу редко и буквально на несколько мгновений, а потом прояснялось. Значит, пока Дессе ничего не грозит.

Впрочем, это не успокаивало. Если опасность возникнет, Кир никак не сумеет помочь сестре.

Табита проигнорировала вопрос. Едва заметный пасс рукой, и тележка рассыпалась в пыль. Колдунья неловко переступила, покачнулась. Упала бы, но мужчина вовремя подхватил под локоть. Дёрнулась, сбрасывая его руку, еще и отшагнула.

– Я не кусаюсь, – натянутая ухмылка, столкнувшись с её колючим взглядом, тут же увяла.

– Я уважаю твоё желание вытянуть побольше информации, Кир. А вот ты моё право на молчание – почему-то нет. Всё, что я могу добавить к уже сказанному, не поможет тебе в поисках, а лишь подвергнет опасности. Так что будь добр, отстань.

Мужчина нахмурился.

– Может, тогда заодно и об опасности расскажешь? Я бы подготовился как-нибудь.

– Хорошая идея, – согласилась она. – Но тут я мало чем могу помочь. Меня будут искать люди из Ордена Магов. Была бы я внушителем – смогла бы тебя защитить, а так… уж не попадись, иначе выкрутиться не получится.

– И всё? – досадливо буркнул он. – Никаких «ты меня никогда не видел» и прочее?

– Наверняка пошлют менталиста, так что – бесполезно, – пожала плечами колдунья. – Просто не привлекай к себе внимания, и всё будет хорошо.

Боги и черти, что в ней такого особенного? Зачем Ордену запирать девушку-видящую в Рене? Кир окинул колдунью внимательным взглядом. И что же? Кривая чёлка и мозги набекрень. Ах да, ещё тяжёлый чёрный взгляд. Не выглядит особо ценной или опасной.

– И нет, нам не в одну сторону, – сказала она, словно и не было этой заминки в разговоре. – Тебе, как честному человеку, – язвительная усмешка, – по дороге в Ривортан, а мне придётся немного… обойти. Так что здесь и расстанемся. Удачи в поисках!

Слово у колдуньи не расходилось с делом. Поудобнее перехватив сумку, она развернулась и зашагала по бездорожью. И, услышав тихое: «Тебе того же», не обернулась.

Глава 4

Ривортан, вопреки ожиданиям Кира, оказался не таким уж скверным местом. К середине дня погода заметно испортилась, и дождь лил всё сильнее, но прекрасно продуманная система ливнестоков не давала воде накапливаться. И было довольно чисто. Серые каменные дома в два-три этажа возвышались над прохожими на узеньких улочках, отчего здесь даже днём было сумеречно.

Кир шёл и оглядывался по сторонам – просто из интереса. Дорогу до ближайшей таверны он уже выведал у местных. Как и то, что приобрести здесь лошадь ему не светит. Конюшен поблизости не было, ибо разводить лошадей в таком климате не в ущерб себе было невозможно. Их приводили на большие ярмарки, но следующая ожидалась только через неделю, а так долго ждать он не хотел. Даже если бы придумал, где раздобыть недостающих денег.

Был ещё вариант напроситься кому-нибудь попутчиком, и поискать кандидатов стоило опять-таки в таверне.

Таверна «Спящее солнце» примостилась в затенённом сквере почти в центре городка, облагороженном влаголюбивыми растениями, изящными кованными скамеечками и магическими светильниками.

Интересно, если Орден и впрямь начнёт искать Табиту, как быстро они заявятся в Ривортан и начнут проверять путников? Совсем уж не привлекать к себе внимания не получалось: в маленьком городке, где практически все знакомы хотя бы в лицо, особо не затеряешься. Да и стоит ли? Его дело – вести себя обычно, не вызывать никаких подозрений.

А для этого нужно что? Еда, сон, попутчики. Не обязательно в таком порядке. Ведь набиваться к кому-нибудь в компанию срочно и обморочно – подозрительно? А продолжать путешествие одному и пешком? Чёрт, раньше он и не задумывался о таких вещах.

Впрочем, горячий обед и пара стаканов грога несколько подняли настроение. Осторожно расспросив словоохотливую официанточку, Кир выяснил, что с началом весеннего призыва на военную службу многие семьи везут сыновей в Карс.

– Может, знаете кого-то, кто согласится подвезти? Не бесплатно, конечно.

Она покачала головой.

– Нет. Но могу порасспрашивать. И Хоглуна попрошу, – кивок в сторону тавернщика.

– Спасибо, – на лице мелькнула благодарная улыбка. Девушка премило улыбнулась в ответ.

Голод, жажда и усталость почти забылись, и теперь Кир лениво осматривал небольшое помещение. Вполне прилично для маленького городка. Мебель из старой потемневшей древесины, практически незаметные следы копоти от камина и ламп на стенах, даже замах на «декор»: несколько букетиков сухоцветов на столах и подоконниках. Темновато, ведь на улице пасмурно, а день уже перевалил за середину. Ещё немного, и пора бы зажигать лампы.

Народу было немного. Окинув посетителей цепким взглядом и не обнаружив ничего подозрительного или опасного, Кир бросил короткий взгляд на Слезу Гвин (прозрачная, хвала Богам), и окончательно расслабился.

Ночевать придётся здесь, но может он всё-таки найдёт себе попутку до Карса, а уж оттуда до Неккара рукой подать. Можно даже раскошелиться на телепорт, раз уж с нормальным транспортом не получалось. Интересно, как Табита будет добираться до столицы?

Мужчина дёрнулся. Вот уж о чём точно думать не следовало.

Словно в ответ на его мысли, входная дверь распахнулась, и внутрь ворвался маленький чёрно-оранжевый ураган. В середине помещения ураган остановился, оказавшись миниатюрной женщиной в чёрном плаще, с шапкой огненно-рыжих кудряшек, которая тут же начала озираться по сторонам.

Следом за ней вошли ещё двое. Те же чёрные плащи, на спине – цеховой знак Ордена Магов: октаграмма с мелкой вязью рун вдоль лучей.

Первый – высокий, но щуплый маг, – с непроницаемым лицом подошёл к стойке уверенным шагом, не задерживаясь на «гляделки».

Второй – крупный, но движется на удивление плавно для таких габаритов, – так и остался стоять возле двери, сканируя взглядом помещение. Этот был при оружии. Боевой маг, конечно же.

Боги и черти! Ну что ему стоило снять комнату на десять минут раньше и предаваться размышлениям уже там?! Пришлось жестом подозвать официантку и заказать ещё грога и оладий. Дефилировать через всю таверну перед настороженными магами было явно плохой идеей. Что ж, можно понаблюдать за ними немного. Всё равно все посетители на них пялятся.

Женщина немного успокоилась и села за стойку рядом с Щуплым. Слегка манерным жестом достала из внутреннего кармана плаща серебряный портсигар. Щелчок пальцев – и огонёк затанцевал прямо над кожей, не обжигая. Закурила, приняв расслабленную позу, слегка откинув голову, вполоборота, чтобы всё равно наблюдать за залом. Маленькие пальчики очень изящно сжимали резной костяной мундштук.

Боевой маг, ухмыльнувшись, тоже щёлкнул пальцами. И во всём зале в лампах полыхнули огоньки. Официантка, как раз потянувшаяся разжигать первую, от неожиданности подпрыгнула и негромко вскрикнула. Рыжая колдунья ядовито усмехнулась.

Кир, не сдержавшись, скривился. Табита хоть и была странноватой, но при общении с ней как-то не вспоминалось, какие все эти маги засранцы. А сейчас вот резануло.

Интересно, за ней или нет. Никаких портретиков с «вы не видели эту женщину?» или чего-то в этом духе. Никаких расспросов. Маги, теперь уже втроём, сидели за стойкой и негромко переговаривались. Просто совпадение?

Теперь они общались с тавернщиком. Из путников, видимо, он был здесь один, потому что Хоглун тут же кивнул в его сторону. Рыжая проследила за его жестом и уставилась на Кира прямо-таки плотоядным взглядом.

Началось. Чёртовы маги.

Впрочем, взгляд тут же смягчился. На лице заиграла приветливая улыбка. Разве что самую чуточку наигранная. Если уж придираться.

Женщина легко вскочила и танцующим шагом направилась к нему. Кир заставил себя улыбнуться в ответ.

– Не занято? – приятный голос с лёгкой хрипотцой. Свободных столиков тут валом, дамочка.

Нет уж. Пусть играют без него.

– Да я вообще-то собирался…

– Да лааадно! – улыбка стала шире. – Я тут слышала, ты ищешь попутку в сторону Карса. Можем договориться.

Она села за стол, царственным жестом закинула ногу на ногу и снова закурила. Да, хороший аргумент. Сам же растрепал об этом по всем углам, отнекиваться сейчас будет глупо. Кир с некоторым отвращением вдохнул горьковатый дым…

***

С высоты, с которой на мир взирают Боги, Долина Рен казалась расписной чашей. Её границами со всех сторон были высокие скалистые горы. На западе раскинулась пустынная равнина, где серая бесплодная земля могла служить приютом лишь дождям. На юге зеленел лес, пестревший крохотными, едва заметными деревеньками, притулившимися вокруг озера Рив – небольшого, но чистого, не заболоченного. На севере тоже были деревни и узкая полоса заболоченного, полумёртвого леса, только их жителям повезло меньше. Отсюда и на восток, почти до самого Карса, на много десятков вёрст вдаль и вширь растянулось непроходимое болото. Топь.

Когда-то маги строили долгосрочные планы по осушению и освоению болот, но в конце концов посчитали, что овчинка не стоит выделки.

Лягушки, насекомые да пара видов птиц властвовали здесь безраздельно. Порождений магии вроде болотных троллей или кикимор здесь не водилось – их вытеснили болотные джинны.

Мерцающие огоньки, красивые, бесплотные, безвредные… только на вид. Они выбирали магию по крупицам из воздуха, воды, земли, деревьев, но не брезговали и другими источниками. Как раз наоборот – маги для них были чем-то вроде деликатеса.

Пытаться пройти через Топь было безумием. Магу здесь долго не протянуть.

Презрев эту аксиому, Табита бодро шагала по направлению к огромному болоту. На самом деле самочувствие было – хуже некуда. Голова клонилась к земле, будто свинцовая, остальные части тела почти не ощущались. Но именно на это она и рассчитывала, принимая зелье Моррвир, отрезающее магию носителя.

Магическая кома сменилась обычным истощением, так что джиннов Табита интересовала мало. Пока это состояние сохраняется, нужно… зайти как можно дальше, по крайней мере. У неё были зелья, которые ускорят восстановление, но они – на крайний случай.

В конце концов, с зельями тоже не всё было гладко. Табита была неплохим алхимиком, но, изготовленные без специального оборудования, они могли иметь кучу непредсказуемых побочных эффектов.

Колдунья искала тропу. Она много раз видела её во снах, но это помогало мало – никаких чётких ориентиров не было. Основную часть ландшафта составляла широкая мочажина с редким вкраплением кочек и мха. Цепкий взгляд метался в поисках надёжных участков, покрытых осокой.

Они были, но редкие, и решительно не желали складываться в тропу или хоть что-то похожее. Видения видениями, но это было так давно! Что могло случиться с тропой за это время? Ничего – и что угодно. Сердце стучало всё быстрее, страх потихонечку сжимал его всё сильнее.

Если худшие опасения всё-таки подтвердятся, и пути через Топь нет, она потеряет уйму времени, возвращаясь, а потом… Что? С боем прорываться прочь из Долины Рен, и дальше в столицу – тоже с боем?

Боги и черти, она здесь потому, что другого выбора не было! И либо найдёт эту тропу, либо сдохнет. Свободной, по крайней мере.

Даже если её догонят раньше…

«Живой не дамся!» – мрачно думала колдунья, упрямо продолжая шагать и искать.

В конце концов, мрачные условия этого болота для всех одинаковы. Одно дело прочёсывать Долину Рен и совсем другое – Топь. Конечно, орденские могли тоже запастись зельями на случай столкновения с джиннами, но… Магия им всё равно не поможет.

Большая популяция джиннов, а может, что-то другое, делали Топь аномальной зоной, практически непригодной для экспрессивного колдовства. В лучшем случае задуманное просто не сработает. В худшем – сработает, но вовсе не так, как было задумано.

Даже незначительный выброс волшебной энергии в Топи мог привести к чему угодно, начиная смертью незадачливого мага и заканчивая изменением самой ткани реальности (что само по себе довольно серьёзно, но большинство почему-то опасалось именно первого).

В конце концов, маги – не лемминги, чтобы в одночасье массово принестись в жертву на благо высшей цели. Хотя Табита полагала, что энтузиасты всё-таки найдутся, и задерживаться не стоило.

Наконец, несколько заросших осокой холмиков сложились в некую систему, и колдунья позволила себе короткий облегчённый вздох.

Строго говоря, к путешествию через Топь она была не очень-то подготовлена. Никаких болотоступов или шестов, лишь добротные высокие сапоги. Из кожи василиска, прочные, непромокаемые. Она купила их на ярмарке в Карсе, единственной, где ей посчастливилось побывать за всю свою жизнь. Табита до сих пор помнила буйство красок, гомон голосов, мелькание лиц (не испуганных, не озлобленных!). Было страшно. И интересно. И грустно… Очередное напоминание, сколь многого она лишена в своей клетке.

Впрочем, в видениях тропа представлялась трудноразличимой, но достаточно надёжной, чтобы просто пройти её медленным осторожным шагом. Шаг вправо, шаг влево – и можно легко ухнуть в бочаг, но ведь она-то будет очень осторожна!

Если, конечно, её не догонят, тут уж счёт пойдет на то, кто сойдёт с тропы первым…

Ещё один повод к унынию: она всегда видела, как идёт по тропе, но не выход из Топи. Что укрепляло видящую в мыслях о достижимости цели – дар или надежда, она не смогла бы сказать точно. Она была готова молиться, чтобы тропа не закончилась где-нибудь в сердце Топи. Слишком уж Боги ей задолжали, чтобы сейчас устроить такую подлянку.

Достаточно того, что она и сама неплохо справляется с самоуничтожением. Сначала ноги и руки были просто онемевшие, будто чужие, но как только начала заново налаживаться связь с внутренним источником магии, чувствительность понемногу возвращалась… И это было мучительно больно. Она бы сказала «невыносимо», но вынести было необходимо, и Табита продолжала упрямо шагать вперёд. Нужно зайти как можно дальше, пока не стемнело окончательно.

Интересно, так чувствовал себя Севин? Чувствует теперь постоянно? Из-за неё. Десять лет назад демон отсёк магию магистра так, что маг был уверен – навсегда. Оказалось, всего на три дня. Постепенно магия проснулась, вместе с болью. По всем законам боль должна была пройти через несколько дней. Только она – не прошла. Законы этого мира спасовали перед силой аматта.

Табита валялась в магической коме часа два, может, три. Значит, всего несколько часов мучений. Ничто в сравнении с десятью годами. К тому же, у неё был тот самый омерзительный обезболивающий чай. В холодном виде ещё более тошнотворный. Но обезболивал и впрямь на ура. Для чая. Притуплять сейчас реакцию чем-то посущественнее было бы лишним.

Изначально болотные джинны волновали её куда меньше «хвоста», в существовании которого она ни капли не сомневалась. Вопрос был скорее в расстоянии. А теперь, когда начали сгущаться сумерки, враждебные маги так и не объявились, а от тропы всё время отвлекали участившиеся зелёные вспышки на флангах – страх снова заворочался в груди, царапая острыми коготками.

«Издеваются, гады!» – зло подумала Табита, но потом вспомнила, что подобного рода духи не способны к сложному мышлению, и немного успокоилась. Впрочем, ненадолго. Яркие вспышки то справа, то слева изрядно действовали на нервы. Хвала Богам, на достаточно безопасном расстоянии.

Нет, убить джинны её не убьют… Но энергию будут тянуть ровно до тех пор, пока тянуть станет нечего – и здравствуй, очередная магическая кома. А потом родные объятия Ордена и печальная смерть в клетке.

Вот бы до неё добрался один-единственный ловчий маг – молодой, неопытный и антиталантливый от природы. Можно было бы ткнуть в него пальцем, сказать: «он вкуснее» и дать дёру… Хм, такими подарками Судьба вряд ли станет разбрасываться. Но помечтать ведь можно.

Обедала и ужинала она тоже на ходу. Табита была настроена устроить привал только с наступлением темноты. Сначала такую возможность давали одеревеневшие ноги, а теперь вот вперёд гнала боль – несмотря на усталость, в движении было легче.

Что быстрее – Орден, ночь или полное изнеможение? Табита чувствовала, что узнает ответ очень скоро. Впрочем, вариантов осталось до смешного мало. Вперёд. Назад. Или сдаться и сдохнуть в трясине.

И ничто так не тревожило колдунью, как ощущение этой абсолютной беспомощности.

***

Ночью Долина Рен кажется другим измерением. Кругом – тьма и мёртвая тишина, и лишь изредка ярко вспыхивают болотные огни вдалеке. Это джинны, болотные духи. Духи утопших, если верить жрецам.

Звёзд здесь обычно не видно – их закрывают тучи, но в середине весны они всё-таки просвечивают сквозь неплотный занавес облаков. На севере мигали огоньки самого известного в этой части света созвездия – Короны. Лет триста назад оно указывало первым аттрианским колонистам путь к золоту. Сейчас на него тоскливо поглядывали три пары поблёскивающих в темноте глаз. Их обладатели искали нечто гораздо менее приятное.

В темноте раздавалось ритмичное постукивание копыт. Лошади несли на себе троих всадников, закутанных в чёрные плащи с глубокими капюшонами. Тёмные фигуры походили на призраки. Несколько минут в их рядах царило потустороннее молчание, которое, наконец, прервалось озлобленным шёпотом.

– Боги и черти, ты рехнулся, Вен! Неужели серьёзно веришь, что девчонка рванула сквозь Топь?

– Ты же сама подцепила в Ривортане ценного свидетеля, Тала, – низкий голос мужчины прямо-таки сочился сладким ядом. – Если уж сомневаешься в собственных способностях, сдала бы нашим на повторный допрос.

Колдунья презрительно фыркнула в ответ, выражая своё отношение к «нашим».

Таламея была одной из пяти карских внушителей, и уж конечно, одной из лучших, раз именно её назначили ежегодно подпитывать ментальный барьер Пустой. А полтора года назад – приглядывать за только что вылезшей из-под внушенного «колпака» девчонкой. И он прекрасно работал. До этого самого дня.

Она первая узнала, что Табита проскользнула сквозь барьер. Не разрушила, нет, а именно обошла. Весь день эта мысль просто взрывала голову, и магесса полыхала почти материальной яростью. Особенно после того, как отряд быстрого реагирования прибыл на место и не нашел там ни бессознательного тела, ни хладного девичьего трупа.

Её переиграли. И кто?! Сопливая неуравновешенная девчонка. Аномальная Пустышка. Тала просто обязана была выяснить, как.

И вот, выяснила. В Ривортане. Оказывается, Пустышка нашла себе… сообщничка. И когда только успела? И как, учитывая практически полное отсутствие дара внушения? Неземным обаянием? Таламея вспомнила эти мёртвые чёрные глаза. Пффф, кошмар.

– Хватит фырчать, Тала. Сама ведь веришь, что она там.

– Она могла обмануть простачка. Переждать где-нибудь, отправить его прямо к нам в руки, и спокойненько обойти по дорогам, пока мы тут по уши в… болоте.

– Да-да, – в голосе послышалась усмешка. – Вряд ли она бы сообразила, что все дороги перекрыты, а в Карсе и Ривортане её очень, очень ждут.

Ответом ему стало скептическое фырканье.

– А ты что думаешь, Молчун?

– Догоним, – ответил бесстрастный голос.

Вен поёжился. Всё-таки все видящие немного двинутые…

Он-то сам еле сдерживал азарт охоты. Хотелось пришпорить коня – пусть ночь, и дорога не ахти, – и гнать, пока не достанет свою маленькую Пустышку. Они работали в связке все эти полтора года. Замкнутая, угрюмая девчонка на миссиях раскрывалась в мага необыкновенной мощи. Это… восхищало.

Но она всегда, всегда сдерживалась, черти её раздери! Вен был уверен, что когда-нибудь она попытается сбежать. И ждал, потому что чувствовал, вот это будет тот отчаянный момент, когда она должна выложиться полностью. На что же она способна на самом деле?

Таламея зажгла очередную папиросу и с наслаждением затянулась. Выдохнула. Вот теперь – хорошо.

– Может, хватит его окуривать? Когда у тебя запасы уже закончатся?

– Пфф, это зависть? Бедняжка, вроде месяц как бросил, а всё тянет? Делиться не стану, и не проси.

– Упаси Боги! Свои гипнотические штучки оставь при себе. Меня до сих пор жуть берёт, не знал, что ты на такое способна… – да уж, всего пятнадцать минут разговора за одним столом, и суровый путник начал увиваться за рыжей, словно щеночек. А теперь вот мешком лежал поперек седла, без сознания вот уже несколько часов.

Внушители… Жуткий народец. Конечно, таланты у всех разные. Тала, например, усиливала свои способности с помощью специально подобранной и магически обработанной смеси трав. Кому-то и это не поможет, но ведь кто-то обходится и без них… Чёрт, да он один нормальный из этой тройки! Пожалуй, огонь и сталь – самый честный способ воздействия из вот этого вот всего.

Вдруг крайняя справа лошадь всхрапнула и остановилась.

– Привал, – заявил Молчун, и тут же спешился. – Слишком темно, тропы сейчас не найти.

– Ты же сказал, догоним! – зашипела Тала.

– Мы догнали, – безучастный голос мага бесил. – Я видел её тропу. Теперь уже никуда не денется.

Молчун был прав, ночью соваться в Топь бессмысленно. Тем более, с лошадьми. Впрочем, их, скорее всего, всё равно придётся бросить. Вен тоже рассчитывал сделать привал, когда окончательно стемнеет. Вряд ли Табита зайдёт далеко после искусственного магического истощения. И вряд ли быстро оклемается. Боевой маг лишь надеялся, что она восстановится достаточно, чтобы захват прошёл интересно.

Зелье Моррвир, ну надо же! Вот ведь отчаянная малышка. Так старалась всё продумать. Ну да они не такие дураки, есть на болотных джиннов и другая управа.

Скоро, очень скоро можно будет повеселиться.

***

Больничная атмосфера просто убивала её.

За долгую жизнь она успела побывать в разных уголках разных миров, и не в самых радужных – как ни крути, свобода для демона – штука относительная. Но эта смесь отчаяния и надежды, окутавшая её буквально с первых минут, угнетала всё сильнее.

Доля надежды была побольше, но не сказать, что это плюс. Надежду она считала одним из самых опасных чувств: глубоко запускает корни, притворяясь полезной и добренькой, но, когда их приходится выдирать – получается кроваво и больно.

А ведь первые дни было неплохо.

Разыгрывать из себя душевнобольную оказалось до чёртиков весело. Делать такого ещё не доводилось, и она даже немного переживала, как всё пройдёт, но прошло – отлично.

Несколько выкрутасов на улице, маленькое представление с ножичком на людной площади, и вот её уже «насильно» ведут в это прекрасное учреждение. Осматривал её сам Первый Целитель – и что же? Если он и сомневался в её психическом неблагополучии, то выразил это всего-то минутным пощипыванием рыжеватой бороды и просто кошмарно смешным прищуром. Самым сложным стало не расхохотаться магистру в лицо.

Опасно было переиграть и попасть в изолятор, так что после собеседования она вела себя придурочно-мило, разбавляя идиллию зловещим смехом и сказками про радугу и единорогов. Кажется, о последних в этом мире вообще не слыхали. Ну и ладно. Главное – получалось.

Она оказалась в палате общего режима, с тремя соседками разной степени помешательства – и относительно свободной. Ну, за ними, конечно, присматривали, но она за ними – тоже.

Режим дня был сносный. Главный минус – ранние побудки. Пару раз из интереса она даже попробовала предложенные медикаменты. Ощущения оказались так себе, и дальше пришлось расщеплять их магически. Засечь её магию никто не смог – чем не повод для веселья?

Очередной повод – сеансы психотерапии. Индивидуальные ещё так-сяк, даже подчерпнула для себя кое-что новенькое. А вот на групповых от сдерживаемых подколов и хиханек буквально трещала голова.

Впрочем, хоть магистр Хадар так и не расколол её (а значит, чисто теоретически, здесь вполне могло водиться энное количество таких же «больных») – она невольно его зауважала.

Во-первых, госпиталь был огромен, и включал в себя несколько лечебных корпусов, где занимались внутренними болезнями, травмами и ожогами, заразными болезнями и проклятьями. На их фоне скромно притулился небольшой управленческий отдел. Прямо как в развитых мирах.

Эта относительно новая идея устройства лечебницы принадлежала Хадару и его исследовательской группе, и они первые претворили её в жизнь (по крайней мере, в Аттре) – и теперь закономерно держали своё детище в ежовых рукавицах, доказывая его эффективность.

Правда, с её точки зрения, отделение для душевнобольных вряд ли было разумно помещать здесь же. Находилось оно на значительном отдалении и за внушительным забором, опутанном солидным клубком охранно-защитных заклинаний, но всё же…

Во-вторых, здесь было просто неправдоподобно чисто. Это в мире, где о стерильности имеется весьма смутное представление, а смертность на цивильном уровне держится исключительно благодаря магии. В чистоте держались все внутренние помещения, сад (зелёный, красивый, действительно умиротворяющий) и сами пациенты. Приятно, чего уж там.

В-третьих, персонал был вышколен просто идеально. Они выполняли обязанности точно по расписанию минута в минуту. И ни разу не позволили себе ответить пациенту на что-либо с агрессией – ни делом, ни словом.

Она немного прощупала пределы дозволенного. Вывести из себя так никого и не удалось. Не очень-то старалась, конечно, просто чтобы разбавить скуку. Нужно же хоть как-то развлекаться – иначе самой недолго дойти до ручки.

А вот кормили отвратно, это да. Ну ничего, очень скоро она всё восполнит – лучшей, духовной пищей.

Где находятся пустышки и как они охраняются – она уже выяснила. Расписание дежурств – тоже. И номер палаты. На этом («шпионском», как называла его про себя) этапе она посчитала свои возможности исчерпанными. Так что осталось дождаться нужного момента, чтобы пропустить Хорана – и пусть дальше уж сам дожимает.

Она досадливо поморщилась, на секунду выходя из маниакально-депрессивного образа – вспомнила тот дурацкий диалог. «Ты воображаешь, будто я помню её лицо?» – и его мгновенно помертвевший взгляд. Минуты молчания. И только тогда ответное: «Нет, конечно. Тогда поступим по-другому…»

Хоран опасался множества вещей: она под другим именем, другая под её именем, её вообще там нет… Бла, бла, бла. В итоге получалось дольше и суетливее, но что поделать.

Так что пока приходилось «наслаждаться» унылыми больничными стенами, маскообразными рожами лекарей и тошнотворными харчами. Ах да. И всем спектром патологических чувств и безуминок. Опять же, первые дни это было интересно, а потом начало изматывать.

Зато лишний раз напомнила себе, почему не стоит питаться неуравновешенными, а тем более психопатами. «Ты – то, что ты ешь». Смешно, но для её народа – суровая правда жизни. Превращаться в нечто подобное не было никакого желания.

На сад медленно опускались весенние сумерки, наполняя воздух прохладными нотками. Сумерки она не любила, но сейчас с удовольствием вдыхала напоённый цветочным ароматом воздух.

Она сидела на траве под раскидистым каштаном, прислонившись спиной к стволу, отстранённым взглядом блуждая вокруг. По привычке краем глаза следила за потенциально опасными надзирателями, хотя теперь толку в этом особо не было.

Сегодня.

На задворках сознания всё сильнее маячило чужое яростное предвкушение, и она чувствовала: не пропустит его сегодня – и Хоран наплюёт на план и станет прорываться самостоятельно.

Это было бы даже весело. Тем более, что этот его «договор», – по-хорошему, – просто пшик, и она ничем ему не обязана. Ну, как ничем… Своим словом, которое она привыкла держать. Но сколько таких вот слов забывается и нарушается каждое мгновение во множестве мирах?

Интересная штука – мораль. Она до сих пор поражалась, как эта нелепая, часто бесполезная или вовсе мешающая жить ерунда врастает под кожу, становясь с тобой единым нервирующим целым.