Миры и истории. Магия девяти планет. Книга вторая
Иллюстратор Маргарита Безручко
© Алекс Кама, 2023
© Маргарита Безручко, иллюстрации, 2023
ISBN 978-5-0060-6093-7 (т. 2)
ISBN 978-5-0060-6094-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Миры и истории. Магия девяти планет.
Зелёный мир.
Меня зовут Ден. Я живу в городе Сыпине. Мне 14, и я влюблён в свою одноклассницу.
Я обычный подросток, которому довелось увидеть то, о чём большинство людей даже не догадывается: что привычный нам мир – лишь маленькая часть огромной живой Вселенной, в которой мы не самые благородные, не самые продвинутые, не самые сильные и, увы, далеко не самые разумные существа.
Но есть хорошая новость. Те, кто благороднее, сильнее и разумнее, присматривают за нами и почему-то продолжают в нас верить. Хотя любой из нас при первой встрече с кем-нибудь из них, скорее всего, равными их ни за что не признает. Просто потому, что мы набиты стереотипами, а они – действительно другие.
Но, кажется, я начинаю понимать, что на самом деле это мы – другие.
А правильные – они.
В один невесёлый вечер он буквально свалился с небес мне на голову и перевернул вверх тормашками всю мою жизнь. Пузатый. Невероятнейший из свинов, путешествующий между планетами-мирами. Соня, обжора и замечательный друг.
Он толстый как кабачок. Толще других свинов. Но сам считает себя идеальным и настаивает на имени «Стройный». Правда, так его всё равно никто не зовёт.
Хорошее настроение и самочувствие Пузатого в первую очередь зависят от того, поел ли он, хорошо ли поел, если да, или ест ли он в этот самый момент. Он сам прекрасный кулинар и владелец нескольких крупных сетей ресторанов, а главный его конкурент в этом бизнесе – Папа Енот, правитель страны енотов и хомяков.
Это Пузатый поделился со мной своим – Жёлтым – миром, где есть Короли и доброе телевидение. Где свины, коты, хомяки, еноты – это целые нации. Где радоваться каждый день – это нормально. Где технологии идут на пользу всем и каждому.
Его друзья и родственники стали моими друзьями. Милый – самый умный и деликатный человек-свин. Пухлый – талантливейший изобретатель своего времени. Барс – уникум среди котов, воитель-интеллектуал, прирождённый капитан, за которым любая команда пойдёт в огонь и в воду. Лина. Язык не поворачивается назвать «кошкой» эту невероятную девушку с малахитовыми глазами и умом Эйнштейна. Патриций – главный на планете свинов, который, кажется, совсем не держится за власть…
Ещё несколько недель назад я не знал, что они есть. А теперь не представляю, как мог жить, не зная их всех и не любя их миры: Центрану, Верул… Даже Енотерию!
Они уверяют, что особенный я. Ерунда. Особенные – они. Но меня их вера греет.
Мы снова вместе, чтобы долететь до нового из невероятных миров, Зелёного, узнать его лучше, завести союзников и спасти Землю от тех, кто считает её трофеем в сложной межмировой шахматной партии, начавшейся ещё до моего рождения… От серых и тёмных. Они свой ход уже сделали.
Глава 1. Пироги и сюрпризы
Я невольно улыбнулась
– Вы – два сапога пара. Не уступаете друг другу в упрямстве.
Арманда бросила на меня негодующий взгляд.
– Как ты можешь сравнивать меня с этим рыжим грубияном?
Смеясь, я сказала, что беру свои слова обратно, и добавила:
– Пойду поищу его»
(Джоанн Хэррис, «Шоколад»)
– Ну что, скучали без нас? – спросил Пухлый.
Ко времени возвращения свинов с аудиенции у регента мы с Барсом уже успели не только обсудить историю Верула, съесть по тарелке супа-пюре на террасе уличного кафе, выпить местного молочного напитка, чоселя, но даже размякнуть, задремав в уютных креслах. И тут они пришли и нашумели!
Хотя объективно шумел только Пухлый. Прокричал своё приветствие, треснул по столу, потрепал меня по плечу и плюхнулся на один из диванчиков, успев заказать целый лимонный пирог на несколько порций с чоселем…
Милый в это время с полуулыбкой наблюдал за угрюмым Пузатым, скромно присевшим с краю стола. Даже близость еды его никак не воодушевила, что было, конечно, тревожным знаком.
В его глазах, кажется, читалась вся скорбь на свете.
Я не удержался от маленького троллинга:
– Что с ним? У регента обед отменили?
Милый прижал палец к губам: «Тсс!»
– Смешно тебе? – будто взбодрился Пузатый, подпрыгнув на диванчике.
Он явно обнаружил, на ком может сорвать свою явную обиду. На мне. Этого я не хотел и тут же постарался исправить ситуацию:
– Извини! Я не прав! Могу чем-то помочь?
Пузатый сдулся в своём запале и вздохнул:
– Чем тут поможешь? – и кивнул на Милого. – Он расскажет.
Оказалось, регент сообщил свинам, что «тур» в Зелёный мир будет групповым – всем делегатам придётся лететь на одном корабле. Всем, включая свинов, котов и, разумеется, Папу Енота. Никаких индивидуальных рейсов.
Пузатый стал было спорить с регентом, начав нон-стоп историй о негодяйстве «главной вонючки Вселенной» и о причинах, по которым он не попутчик, а беда, сказал, что так друзья не поступают, что это тесно, несправедливо, непредусмотрительно и вообще ничем хорошим не может закончиться…
Регент, по рассказу Милого, выслушал всю «презентацию» негодования Пузатого, проявив чудеса терпимости. А в паузе, когда свин прервался отдышаться, добавил:
– Полетите вы на корабле котов. Это не обсуждается. Приказ Короля.
Пузатый на секунду так остолбенел, что потерял дар речи, чем регент тут же воспользовался, зафиналив спор:
– Вопросы есть? Вопросов нет! А теперь приятного аппетита! И идите собираться в путь.
– Представляешь? Они хотят, чтобы мы летели вместе с этим хвостатым жуликом! Что я им плохого сделал? Как мы все там поместимся? Где я еду повезу? Какие гарантии, что жулик ничего не украдёт? – расстроенно бубнил Пузатый.
И вдруг опять встрепенулся. Сузил глаза, ткнул пальцем в Барса, который за всё это время не произнёс ни слова, и выкатил страшное, по его мнению, обвинение:
– Ты знал?
Пауза.
– Ты знал и не сказал!
И почти проорал:
– Барс!!!
Барс потянулся в кресле, вздохнул и кивнул:
– Да, я знал, Пузатый. Но у меня не было полномочий сообщать членам делегации о деталях полёта. Я думаю, регент, наоборот, проявил к вам уважение, решив всё сообщить вам лично.
Свины задумались. И тут в тишине раздался звук, который явно сменил ход мыслей Пузатого: чавканье. Пухлый с аппетитом уплетал второй кусок пирога, аромат от которого накрывал весь наш столик. Заметив взгляд Пузатого, Пухлый тут же пододвинул к нему тарелки с лимонником, сказав только одно:
– Очень вкусно.
Уговаривать Пузатого не пришлось.
– А-а-а… Ладно, – он махнул рукой и занялся пирогом.
Милый тоже отщипнул себе маленький кусочек и заказал на всех ещё по чашке чоселя, в шутку спросив у Барса, за сколько коты готовы продать рецепт этого напитка? Барс улыбнулся:
– Столько денег нет во всей Вселенной!
И тут над нашими головами раздалось:
– А сколько денег во Вселенной?
Папа Енот!
Он вкатился на террасу кафе, буркнул Пухлому: «Подвинься!» – и фактически сам его подвинул, невозмутимо усевшись рядом. Тут же оттяпал себе кусок пирога, а когда дожевал его под нашими испепеляющими взглядами, выдал:
– Ну, прямо братство пирога!
Прозвучало смешно. Кажется, Милый с Барсом тоже так решили – оба еле подавили ухмылки. Пухлый в это время попытался усесться поудобнее – ему было тесно. А вот Пузатого так просто было не отвлечь.
– Ты чего припёрся? Жрать наш пирог? – ткнул он в Папу Енота тем же пальцем, что направлял на Барса.
– Ты в меня своими ручками не тыкай! – подбоченился Папа Енот, направив свой указательный палец почти прямо в пятачок Пузатого. – Я к тебе в друзья не набиваюсь! Не нравится, дуй к Королю, с ним скандаль. Мне, может, всё это тоже не нравится! Но я мудр, добр и хорошо воспитан. Хотите за пирог заплачу?
Последние две фразы, сказанные на полном серьёзе, прозвучали так комично, что хохотнули все, включая продолжающих тыкать друг в друга пальцами Папу Енота и Пузатого.
– Хотим. Плати. За чосель тоже, – продолжил задираться Пузатый.
– Когда вы закончите пальцами тыкаться, давайте обсудим детали нашего путешествия, – наконец вступил в разговор Барс.
С ним никто спорить не стал.
Как выяснилось, корабль, на котором мы все полетим, вмещает около двадцати пассажиров. Так что места вроде бы более чем достаточно. Если бы среди нас не было обжор, которые, как предвидел Барс, захотят взять с собой по три вагона.
Пузатый тут же заявил, что он не может поехать в такое длительное и опасное путешествие с сухим пайком и парой перекусов:
– Мне нужны мои запасы для поддержания сил и хорошего настроения!
Его тут же, по сути поддержав, перебил Папа Енот:
– Мы должны предусмотреть всё! Потерю навигации! Дрейф в космосе! Блокаду корабля! Чтобы быть абсолютно автономными и бодрыми. А для этого мы не должны голодать!
– Да! – согласно брякнул Пузатый, но тоном, как будто сам не верил, с кем он сейчас вступил во временный альянс.
– Зря я, что ли, пригнал транспортник с запасами? – продолжил Папа Енот.
– Да где вы оба собрались голодать? Космолёт Барса – самый манёвренный, надёжный и скоростной во всей Вселенной. У него есть система определения чёрных дыр. Вы оглянуться не успеете, как мы будем на месте! Какой дрейф в космосе? Какая блокада? – попытался образумить их Милый.
– Они должны предусмотреть всё! – подоспела порция троллинга от явно развлекающегося происходящим Пухлого. – Не переживайте вы так. Если что, съедим Дениса. Он всё равно пришелец.
– Я тощий. Меня мало, – поддержал я начавшееся хулиганство.
– И так всю дорогу? Никакого дрейфа! – усмехнулся Барс. – Помоги нам святой Каут! Полетим на форсаже.
Глава 2. Самый лучший врун
Ипполит Матвеевич никогда ещё не имел дела
с таким темпераментным молодым человеком, как Бендер, и почувствовал себя просто плохо.
– Ну, знаете, я пойду, – сказал он.
– Куда же вы пойдёте? Вам некуда торопиться. ГПУ к вам само придёт.
(Илья Ильф, Евгений Петров, «Двенадцать стульев»)
Корабль Барса в форме огромного тёмно-серого эллипса с непонятными мне «ушками» по бокам оказался очень просторным. С удобными диванами во всех обитаемых помещениях, маленькими, но уютными каютами, тремя грузовыми отсеками размером с фуру каждый, один из которых Барс согласился отдать Пузатому и Папе Еноту исключительно для их припасов.
Разумеется, они тут же начали спорить (с поразительным согласием выступали!), но Барс был непреклонен:
– Один, я сказал! – прозвучало немного резко.
Увидев, как едоки сникли, уже мягче кот добавил:
– Ребята! Этого достаточно. Не волнуйтесь. А иначе нам просто не хватит места для запчастей, электроники, презентационных подарков руководителям Зелёного мира и запасов продуктов и воды для остальных членов экипажа.
Пузатый проворчал, что всё отлично понимает, но выжить лишь с третью от необходимого ему будет крайне сложно. А ещё делить отсек с главным жуликом Вселенной?!
– Он же будет портить мои продукты!
– Я-я-я?! – тут же возмутился Папа Енот. – Почему я главный-то? И кому нужна твоя репка, жадный ты свинопулос? У меня с собой такие деликатесы, каких ты в жизни не пробовал!
– Давайте так, – вздохнул Барс, умиротворяюще подняв руку. – Мы проведём линию точно посередине отсека. Одна половина твоя, – кивнул он в сторону Пузатого. – Вторая твоя, – обернулся к Папе Еноту. – Кто зайдёт на чужую половину, лишится допуска в отсек до конца полёта. А на обратном пути продукты будет получать по лимиту.
Как ни странно, оба быстро успокоились, посчитав, что решение компромиссное. Правда потом, непосредственно при погрузке продуктов, снова начали негодовать, когда сообразили, что еды им придётся взять ещё меньше. Ведь на линию границы тоже необходимо место, а уложить продукты надо так, чтобы они не сваливались на территорию соседа, то есть до потолка набить отсек не получится.
Аккуратно уложив свои продукты, они сдержанно наблюдали с диванов в отсеке управления, как свои вещи (буквально по одному рюкзаку) переносим мы с Милым и Пухлым, и как Барс и второй пилот, одновременно механик, рослый чёрный кот с длинным и сложным для произношения именем, которого все звали просто Чу и который никому из нас не ответил на «привет», проверяют системы корабля и периодически отвечают на сообщения.
Коты ещё продолжали предполётную подготовку, когда вся наша пассажирская братия мирно задремала на диванах. Хотя я очень старался ничего не упустить, пытаясь понять, что они делают, и систему корабля, которая смотрелась как декорация из фантастического фильма – сплошные сенсоры, от них, после движений пальцев Барса, вырастали разноцветные голограммы, которые он тут же двигал и менял с потрясающей скоростью.
Разбудил нас Барс непосредственно перед взлётом, велев пересесть в кресла и пристегнуться.
– Зачем? – не удержался я от вопроса. – Взлёты здесь не как на Земле, нет этого зубодробительного отрыва с вибрацией… Мы спокойно спали бы дальше и даже не заметили, что полетели.
– Затем, что командир так сказал, – вдруг произнёс Чу.
– О! Он, оказывается, умеет говорить, – выразил общее мнение Папа Енот, переваливаясь к одному из лучших кресел – почти рядом с пилотами, во втором ряду перед фонарём.
Я решил последовать его примеру: быстро пробежал ко второму креслу в том же ряду, только обошёлся без комментария в адрес Чу, которому, как я понял, очень не понравилась реплика Папы Енота.
И точно. Когда кот обходил нас, проверяя, правильно ли мы пристегнулись, Папу Енота, к которому подошёл последним, он затянул так, что тот охнул, а его пузцо оказалось слишком перетянуто ремнём, карабин которого он не понимал, как расстегнуть. Пока он возился, пытаясь ослабить натяжение, пилоты заняли свои места. Но затем Барс, уже получив разрешение на взлёт, всё-таки повернулся к Чу с вопросом:
– Ничего не забыл?
Чу усмехнулся, расстегнул свой ремень и шагнул назад – к возящемуся в кресле Папе Еноту. Пара секунд – и ремень ослаблен. Чу вернулся в кресло под тихое «спасибо» Барса, шепнув:
– Я бы и так его расстегнул.
– Знаю, – улыбнулся Барс. – Полетели?
Взлёт, как я и предполагал, был мягким, а вот спать уже не хотелось. Как я понял, никому. Пухлый и Пузатый о чём-то сзади перешёптывались. Милый вернулся к дивану и открыл книгу, удобно раскинувшись на валиках. Папа Енот смотрел за стекло, пытаясь увидеть хоть что-то в кромешной темноте космоса и изо всех сил стараясь не встретиться взглядом с Чу. Что было сложно, учитывая, что Чу смотрел в то же самое стекло. Но оба видели только нас – обитателей отсека управления. Барс внимательно следил за приборами.
– А давайте чем-нибудь займёмся! – сказал Папа Енот.
– Чем это? – тут же не особо вежливым тоном спросил Пухлый.
– Поедим? – приободрился Пузатый.
– Я читаю, я уже занят, – Милый даже не поднял головы от книги, перелистнув очередную страницу.
– Ну, давай поедим. А потом чем-нибудь займёмся, – Папа Енот, видимо, решил, что Пузатый, как ни странно, единственный, кто склонен с ним общаться.
– Денис! – Пузатый встал с кресла. – Пошли со мной. Проследишь, чтобы жулик не сунулся к моим продуктам.
– Вот чего он такой вредный? – обратился ко всем сразу Папа Енот, топая в продуктовый отсек прямо за нами.
Уже там оба разошлись по своим половинам и начали рыться в пакетах и коробках. Обвинение в жадности Пузатого явно задело – он пригласил меня:
– Иди тоже. Перекусишь.
Самое забавное началось потом. Они, видимо, оба достали самое вкусное, что у них было: Пузатый – пирог с ягодами из смешанной муки, посыпанный корицей и политый сиропом, а Папа Енот – огромные ореховые снеки с мёдом и сливками. Встали друг напротив друга, каждый на своей половине – и давай чавкать.
В итоге каждому захотелось того, что ест сосед. Когда Пузатый предложил разыграть «во что-нибудь» ещё один свой пирог против такого же батончика размером с кирпич, Папа Енот будто только того и ждал – тут же достал вкусный приз со своей стороны.
– У вас всё в порядке? – в отсек заглянул Барс. – Что-то вы притихли.
Зря он это сказал. Потому что следующие несколько часов тихо нигде не было. Сначала Пузатый с Папой Енотом затеяли конкурс крикунов. Серьёзно выясняли, кто заорёт громче, из-за чего Милый со своей книгой убежал в не занятый едой грузовой отсек, прихватив два валика с дивана, Пухлый напихал в уши ваты и мне помог сделать то же самое, а Барс с Чу выкрутились лучше всех, надев на головы шлемы, как выяснилось, с шумоподавлением.
Спорщики орали больше часа, пока не сообразили, что судить их некому: все, кто есть, затыкают уши, а шумоизмерителя на корабле нет.
Что они прекратили голосить, мы увидели в стекло (зеркальное из-за тёмного ландшафта). Начали кто снимать шлемы, кто вытаскивать из ушей вату. Барс первым почуял неладное:
– Что? Я вас знаю. Когда вы так топчетесь и переглядываетесь, вы явно ещё что-то придумали!
Пузатый и Папа Енот синхронно закивали, а потом Пузатый выпалил:
– Давай с нами! Мы придумали новый конкурс – на лучшего вруна!
– Нет уж, я сразу сдаюсь, – усмехнулся Барс.
Чу без слов отвернулся.
А я вспомнил эту игру, когда Пузатый объяснил правила. У нас на Земле её называют «верю – не верю». Ты рассказываешь историю, а следующий в цепочке игрок пытается понять, врёшь ты или говоришь правду. Угадывает – из игры вылетаешь ты. Не угадывает – вылетает он.
Мы с Пухлым решили участвовать. И первым вылетел, конечно, я, не сумев придумать достойного вранья. Рассказал про Макса, который спас меня от пожара, и Пухлый, ничуть не сомневаясь, выдал: «Правда».
Но и он недолго радовался: Папа Енот легко раскусил его сказку о том, как однажды он встретил в космосе космолёт размером с конфету, внутри которого находились существа не больше муравьёв, но в скафандрах и говорящие на общем языке.
Настала очередь Папы Енота, который неожиданно (по крайней мере, для меня) рассказал о том, как его родственник спас семью котов с двумя детьми, которые потерпели крушение на одной из непригодных для жизни планет. Поймал их сигнал бедствия и сел там, где даже система его корабля рекомендовала не совершать посадку из-за сложного рельефа и высокого давления, забрал пострадавших и отвёз сначала на Енотерию, а потом, после смены начавшего отказывать корабля, на Верул.
Что он не врёт, я тут же понял по короткому переглядыванию Барса и Чу. Но Пузатый на них не смотрел, он ждал, когда Папа Енот закончит, чтобы в ту же секунду торжествующе проорать:
– Брехня!
Папа Енот даже сказать ничего не успел, потому что Чу был быстрее. Он повернулся к Пузатому и сказал:
– Мне жаль, что ты проиграл.
– Не может быть! – выдохнул свин.
– Может, – подтвердил Барс. – На Веруле все знают эту историю. Это был прадед Папы Енота, Манут. А спас он Риду, Троя и их детей, Киру и Каута, – тут Барс оглянулся на меня. – Того самого Каута.
Мне показалось, или Папе Еноту действительно стало жаль Пузатого? Тот так расстроился, что на нём лица не было. Он больше ничего не сказал. Просто всунул в руки Папе Еноту пирог и пошёл из отсека. У него даже походка была мрачной и сердитой.
Выходя, он столкнулся в дверях с Милым, который, как выяснилось, дочитал свою книгу и был не против тоже наконец перекусить. Папа Енот тут же предложил всем пирог Пузатого и свой ореховый батон.
Пока все угощались, я рассказал Милому, почему так расстроился Пузатый. Он, пожёвывая, удивился:
– Странно, что он не знал. Я с детства знаю эту историю. Ну, давайте пока не будем его трогать. Как захочет поговорить, придёт.
Пришёл Пузатый быстрее, чем мы думали. Причём явился с улыбкой – сияющий, как начищенный алюминиевый тазик. Уселся на своё место, повозился в кресле и бодро выдал неожиданное:
– Я должен перед вами извиниться. Я вёл себя, как вредная и капризная свинья. Особенно ты меня прости, Папа Енот. Историю нужно знать, а я проявил невежество. Ты победил честно. Моя вина.
Барс с Чу снова очень быстро переглянулись, после чего Барс поджал губы: явно ждёт подвоха.
– Барс, прости! Мы доставляем тебе столько беспокойства! – тут свин буквально налетел на кота, обняв его со всем своим энтузиазмом, но отошёл быстрее, чем Барс успел хоть как-то среагировать.
Милый с Пухлым, как и я, тоже смотрели и, судя по переглядкам, удивлялись.
А Папа Енот, кажется, не знал, что думать. Сказать ему тоже было нечего, так что он предложил Пузатому угоститься остатками орехового батона. Пузатый, как ни странно, отказался.
– Давай лучше во что-нибудь ещё поиграем. Только пошли на диван, будем вести себя тише, а то ребята от нас устали.
Следующий час они, сидя на самом большом и дальнем от пилотов диване, о чем-то шептались, хихикали, как два лучших друга, словно не было никаких «жуликов» и «свинопулосов».
Барс тем временем включил автопилот и отправился отдохнуть в свою каюту. Чу, я и Пухлый задремали прямо в креслах. Милый вытянулся на диване. И, конечно, мы не заметили, как Пузатый и Папа Енот вышли из кабины управления. Зато услышали и почувствовали, как они вернулись: с криком Папы Енота: «Что ещё ждать от свина? Только свинства!» и непередаваемым шлейфом вони дезинфектора. Воняло от Папы Енота, за метаниями которого по кабине наблюдал стоящий в дверях довольный, умиротворённо поглаживающий себе пузико Пузатый.
Как потом выяснилось, расстроенный проигрышем в «верю – не верю» свин пошёл исследовать корабль и обнаружил дверь, которая не открывалась по его пропуску в отсеки. Зато рядом висела инструкция. Пузатый неплохо читает на языке котов (Милый научил), поэтому сообразил, что там, за дверью, аварийная шлюзовая камера на вход на корабль, которая предназначена для санитарной обработки тех, кто заходит с опасных территорий (новых или заражённых планет). Пузатый злился так, что тут же придумал, как насолить своему главному врагу. Надо было только добыть пропуск. За этим и понадобились обнимашки с Барсом, во время которых Пузатый снял с его пояса ключ. А потом наврал Папе Еноту, что нашёл секретный отсек с деликатесами котов, которые те от них прячут, рассчитывая, видимо, одарить регентов планет Зелёного мира. Или пировать по-тихому.
– Если мы возьмём по чуть-чуть, они даже не заметят!
И вот на этот раз Папа Енот, пройдя вперёд вежливо пропустившего его Пузатого и, разумеется, получив автоматический проливной душ из дезинфектора, проиграл очередной, как выяснилось, раунд «верю – не верю».
Глава 3. Гасса VS Эверест
Солнце зажигало золотистые пятна на облаках, украшало багрянцем узкие края туч, скопившихся над западными горами.
Соколиный Глаз внезапно повернулся и, указывая рукой на это великолепное зрелище, сказал:
– В эту пору человеку следует подкрепить свои силы и предаться отдыху.
Человек поступал бы лучше и мудрее, если бы понимал язык природы и брал пример с птиц и полевых зверей…
(Фенимор Купер, «Последний из могикан»)
Они не разговаривали до конца полёта. При этом мне показалось, что Пузатому стало немного не по себе. Неужели решил, что перестарался? Или надулся, что никто его поступка не одобрил?
Но он явно помрачнел, сидя в кресле и слушая Барса, объяснявшего Папе Еноту, как экономно воспользоваться душем: на корабле он был предусмотрен лишь на экстренный случай.
А меня вдруг осенило, что я даже не знаю, куда мы летим и как выглядят Зелёный мир и его обитатели.
Я посмотрел на шепчущихся Милого с Пухлым. Нет, им, кажется, сейчас совсем не до меня.
– Чу!
Кот обернулся.
– Как выглядит Зелёный мир? Кто там живёт?
Его брови взлетели вверх, губы раздвинулись в полуулыбке:
– Они (кивок в сторону свинов) тебе не сказали?
– Вы называете их собаками, – коротко бросил вернувшийся в кресло пилота Барс.
Со… Собаки? Серьёзно?!
– Да, собаки. У нас в мирах их называют зелянами.
Мне требовались подробности. Так как Барс не стал продолжать, сосредоточившись на управлении, а от Чу я не ждал чуда, то повернулся к Пузатому, сидевшему с таким видом, будто ему сообщили, что он только что съел последнюю картофелину во Вселенной и других не будет.
– Расскажи мне о Зелёном мире. Я просто… Не знаю… Просто у нас на Земле любят собак. Они преданные… Удивительные… Лучшие друзья. А эти собаки – они какие?
Пузатый подумал с минуту, потом вздохнул:
– Я сам мало что знаю. Они сильные. Умные. С ними у нас никогда не было проблем. Но держатся осторожно. Жёлтый мир давно хотел сотрудничать с ними. Но зеляне ограничиваются защитой цветных миров от серых и тёмных и не стремятся к более тесным контактам. Я никогда не видел ни одного из них. А Милый видел. Они прилетали к нам, когда шли войны, обсудить с регентами стратегию защиты. Вот почему эта миссия настолько важна, что о ней договаривался сам Король. Кажется, это впервые, когда кого-то пригласили на Бурьяну.
– Бурьяну?
– Да, главную планету Зелёного мира.
– Именно, – подал голос Барс, – главную. И мы к ней уже подлетаем. Кто поторопит Папу Енота? Через несколько минут все должны сесть по местам и пристегнуться.
– Я позову, – как-то странно пискнул Пузатый, буквально в три скачка очутившийся у двери в санитарный отсек.
– Только не утопи его, приведи невредимым, – я не до конца понял, пошутил Барс вслед свину или нет.
…Сели мы очень тихо и плавно. Все в этот момент молчали, сосредоточившись на фонаре кабины управления. Каждому из нас очень хотелось увидеть, какой он – этот мир.
Оказалось, действительно зелёный.
Насколько хватало глаз, всё, что мы, выйдя наружу, увидели вокруг посадочной площадки с несколькими разномерными кораблями в одном её конце и уходящей куда-то в сторону дороги в другом, было зелёным. Всех оттенков зелёного! Деревья, горы, какие-то вьющиеся кустарники… И воздух!
Кажется, я понял, что такое «вкусный воздух» – он пахнет чем-то похожим на кипарисы под весенним дождём.
Я уже знал, кто живёт в Зелёном мире, и всё равно потерял дар речи, когда увидел их – направлявшихся к нам двух высоких и широкоплечих волков в плотных, защитного цвета комбинезонах (у одного – с ярко-алыми шевронами) и семенившего за ними маленького, похожего на мопса, пёсика, который был одет в светлые брючки и свободную рубашку и нёс в руках что-то вроде планшета со стилусом.
– Гинес, – коротко представился один из высоких – тот, что с шевронами.
Он задержал слегка удивлённый взгляд на мне, после чего представился:
– Я председатель Совета Зелёного мира. Это Бальдо, – кивнул он на второго. – Он советник Амины. А это Риз, её секретарь.
Барс быстро представил нас. Пожать друг другу руки никто не успел, встрял мопсик:
– Добро пожаловать в Зелёный мир. Амина уже давно ждёт вас. Идёмте.
– Конечно. Но сначала захватим подарки для вашего регента.
После того, как мы выгрузили наш багаж, собаки повели нас, увешанных свёртками с подарками, к кораблям, один из которых при ближайшем рассмотрении оказался… мощным джипом на одиннадцать пассажиров, в который все мы и забрались.
Кажется, простоте этого транспортного средства не удивился никто, кроме меня, хотя как раз жители Центраны и Верула давно привыкли совсем к другим технологиям. Более скоростным и изящным.
Впрочем, внутри машина сильно отличалась от земных внедорожников – панелью управления с джойстиком и множеством сенсоров при полном отсутствии руля и педалей газа-тормоза.
– Если кто-то хочет пить, вода в карманах дверей, – сказал водитель – Бальдо, водя руками по панели и абсолютно не обращая внимания на нетерпеливые реплики Риза:
– Молодец! Не торопись! Регент подождёт, пока ты всё проверишь в машине, которая полчаса назад прекрасно работала.
Гинес устроился вместе с нами на задних сиденьях, повёрнутых друг к другу.
Но молчал, пока Милый не обратился к нему:
– Вы расскажете нам о Зелёном мире?
– А что бы вы хотели узнать о нём? – он вопросительно оглядел каждого из нас, почему-то снова остановившись взглядом на мне.
– Всё, – просто ответил Барс. – Мы знаем, что вы делаете для защиты светлых миров, но мы практически не знаем вас. Это неправильно: не знать своих союзников и друзей.
Гинес согласно кивнул. Но сразу отвечать не стал:
– Откуда он здесь? – кивнул на меня. – Люди в мирах. Это по правилам теперь?
– Не совсем, – вмешался Милый. – Но Денис помог нам. Ему можно доверять.
– Хорошо, – снова кивок. – Не все из них заслуживают доверия.
Я не знал, как на это реагировать, но решил, что подумаю об этом чуть позже, потому что Гинес начал рассказ о Зелёном мире, и мне было очень интересно.
Оказывается, здесь девять планет, и все – обитаемые. Структура управления миром очень чёткая. Есть регент и его представители на каждой из планет, кроме главной (на ней правит регент). При этом, как мы поняли, в Зелёном мире нет привычной нам иерархии из элит и «всех остальных». Хотя номинально элита есть: кроме регента и её наместников, на планетах это учёные, Совет мира, который как раз возглавляет Гинес… Но у них лишь больше ответственности за всё, что происходит, и за каждого жителя, а вот по части привилегий они абсолютно равны любому из граждан.
Я решил обязательно потом выяснить подробности этого мироустройства, настолько оно казалось невероятным…
Климат в Зелёном мире очень разный. Тёплая ли планета, зависит от того, как далеко она находится от сдвоенной звезды Хотьдог.
Бурьяна расположена относительно удачно. Не настолько далеко, чтобы было холодно, как на Септинде, и не настолько близко, чтобы было жарко, как на Лагуно.
На тёплых планетах у собак растут фруктовые сады, на холодных они добывают один из главных продуктов своего экспорта (кроме армии) – драгоценный минерал трюфелиум. При этом он есть только здесь, в Зелёном мире, зеляне находят его благодаря острому нюху.
– А зачем нужен этот трюфелиум? – не удержался я от вопроса.
– Он – основа многих технологий цветных миров, в том числе технологии межгалактических перелётов. Без него ты бы сюда точно не долетел, – пояснил Барс.
Гинес внимательно его выслушал и явно одобрил, молча кивнув.
– И что, трюфелиум круче ваших кристаллов? – это я уже тихонечко шепнул Барсу на ухо.
– Не круче, – так же еле слышно прошептал он. – Трюфелиум давно известен, проверен, он проще в обращении, поэтому его очень широко используют в разных мирах. А вот с кристаллами нужно сначала научиться работать. Не всем это по силам. Их энергия может стать неуправляемой. А это опасно – и для того, кто использует кристалл, не имея навыков и способностей, и для тех, кто рискует попасться ему на пути.
…Ехали мы по фантастически красивым лесам, сквозь которые шла прекрасная – ровная и оборудованная – дорога. Через листву постоянно мелькали просветы полей, зеркальные в своей нереальной синеве озёра и основательные постройки, все до единой – из камня и темного дерева.
И тут я увидел нечто невероятное: огромную скалу, чья вершина буквально терялась за облаками.
– Стоп! – проорал я.
Но машина не остановилась, а Бальдо даже не вздрогнул от моего вопля.
– Что это? – я показал пальцем на гору, продолжая выворачивать шею в окно, пока через него было её видно, и меньше всего в этот момент думая об этикете. – Она же размером с Эверест!
– Нет, – с переднего сиденья гордо пискнул маленький секретарь. – Гасса размером с три ваших Эвереста! Сцилеты хотите?
С этими словами он открыл то, что мы называем бардачком, и достал оттуда бумажный ланч-бокс, в котором красовались, искушая замечательным запахом, маленькие румяные котлетки.
Он знает про Эверест?
От вида и чудесного запаха котлеток оживились все, особенно Пузатый. Он первым протянул руку к ланч-боксу – и тут же получил тычок от Папы Енота, буркнувшего:
– Ты не один тут!
Пузатый молча пихнул в плечо Папу Енота. Тот так же молча ответил.
И снова тычок. И снова. И снова… Так они несколько минут пихались под удивлёнными взглядами Гинеса и Риза, под скорбные вздохи Милого и Пухлого, пока мопсик не спросил пихунов:
– Может, всё-таки сначала поедите?
Папа Енот – а была его очередь пихаться – застыл с рукой в замахе. Потом они с Пузатым потянулись к ланч-боксу и синхронно ухватили по котлетке. Дальше, пока все мы надкусывали по одной котлетке, Пузатый и Папа Енот успевали съедать по три…
Разговоры прекратились – все жевали, явно пытаясь понять, из чего же сделаны эти самые сцилеты. Спрашивать об этом было не очень удобно, поэтому я поинтересовался другим:
– Риз, откуда вы знаете про Эверест?
– Я даже знаю про Джомолунгму, – мопсик усмехнулся, довольный своей шуткой. – Что тебя удивляет? Конечно, мы наблюдаем за вами и за Терией!
– За Землёй, – тут же, жуя, пояснил Пузатый.
– Да, вы называете её Землёй, – Риз поёрзал в кресле, очень аккуратно закрыл опустевший ланч-бокс, а затем – уже неаккуратно – пульнул его куда-то под ноги Бальдо, а тот даже ухом не повёл. – Вы же находитесь на самой границе серого и светлых миров! Если за вами не присматривать, серые быстро приберут вас к рукам. А такие места, как ваши Гималаи, Каракорум, Гиндукуш могут быть отличной маскировкой для серых, так что за ними мы следим особенно внимательно.
– Как вы следите, если мы там, а вы тут? Наши горы там, а вы тут?
– Ну а наши там на что?
– Какие ещё ваши?
Не успел я это выпалить, как меня осенило: «Волки и собаки»?
Улыбнулись все – и Риз, и Гинес, и, кажется, Бальдо. Последний весело добавил, не оборачиваясь:
– А ещё лисы с енотами.
– Еноты? – аж подпрыгнул от возмущения Пузатый. – Вы называете своими енотов?
– Что, съел? – восторженно брякнул Папа Енот.
Риз хохотнул и пожал плечами.
– Да, мы умеем считывать по их поведению, что происходит, – пояснил Гинес. – Они всегда реагируют, если серые близко или их слишком много.
Вопросы у меня (да и, очевидно, не только у меня) остались, но я решил, что задам их в более удобной обстановке. Когда рядом не будет ссорящихся свина и енота. Дальше мы ехали в полном молчании.
…Резиденция регента Амины оказалась огромным деревянным зданием с верандой, панорамными окнами и крышей, на которой… Что это? Солнечные панели?
Рядом с домом стоял точно такой же джип, как у нас, стёкла которого тёр тощий золотистый лабрадор, помахавший нам щёткой.
Пока мы выгружались из внедорожника, пытаясь не помять подарки, на крыльцо вышла волчица в бежевом льняном платье и ожерелье из камня, похожего на бирюзу. Это и есть Амина? Регент?
– Добро пожаловать, друзья! Надеюсь, ваше путешествие было приятным! У нас большая программа для вас. Но пока я хотела бы наедине поговорить с Барсом и Милым. Это очень срочно и важно. Остальным… Порш! – она огляделась. Лабрадор поднял голову и посмотрел на Амину. – Прошу тебя показать нашим гостям столицу.
– Вы задумали что-то против енотов? – настороженно произнёс Папа Енот. – Конечно же!
Амина, как и Гинес, посмотрела на него с недоумением:
– Простите?
– При всем моём почтении, госпожа регент… – Папа Енот поклонился, прижав руку к груди. – Мы мчим к вам через несколько миров, рассчитывая на дружбу, а Вы тут же приглашаете к себе представителей Центраны и Верула, отправляя лидера целого народа гулять с Вашим водителем? Вы хотите сказать им что-то такое, чего еноты узнать не должны? Вы задумали что-то против нас?
– Вы не так поняли, уважаемый Папа Енот, – Амина сдержанно улыбнулась. – Поговорить именно с Барсом и Милым я хотела, рассчитывая на их консультации по медицинским технологиям. Сейчас для жителей Зелёного мира это жизненно важно. Но я признаю, что у Вас могли возникнуть сомнения в чистоте моих намерений…
Папа Енот явно хотел возразить, но Амина резко и предупреждающе подняла руку:
– Прошу прощения, если проявила неуважение. Конечно, я буду рада, если Вы присоединитесь к нашему разговору.
Сказав это, она повернулась и пошла в дом. Всем даже по её походке стало ясно, что регент сердита и расстроена.
И вот пока Гинес, Риз, Барс, Милый и смущённый, хотя никто не сказал ему ни слова осуждения, Папа Енот отправились за регентом в её резиденцию, мы с Пухлым и нахмурившимся Пузатым (как же, его врага всё-таки позвали к Амине, а его отправили гулять) топали за Поршем, который, как только оказался вне поля зрения Амины, начал болтать абсолютно без перерыва, отвлекая нас от рассматривания каменистых улочек, фантастически красивых газонов и бревенчатых домов, похожих на альпийские шале.
– Давайте найдём, где вас сначала угостить нормально… Хотя это будет сложно, – трещал Порш. – У нас хороший мир. Красивый. Но с едой скудно. Как компания «Сахарная косточка» обанкротилась, так и началось это безобразие. Всех заставляют есть искусственное мясо. Суррогаты. Это Дурнетта и её команда продавили эти правила, а теперь весь мир не знает, как их отменить, чтобы никого не обидеть.
Дальше он с полчаса объяснял, кто такая Дурнетта. Судя по его описанию, это, как бы сказали у нас на Земле, местная радикальная экоактивистка, которая даже морковь, бананы и прочие растения называет живыми существами, которые есть нельзя, не говоря уже о мясе, и всеми силами добивается законодательных ограничений по употреблению живой, не синтетической еды. Порш, рассказывая о Дурнетте, кажется, даже всхлипнул…
– Есть, конечно, полубраконьерские фермы – на Эльдосе, где выращивают натуральную еду. Но её мало, – он вздохнул. – И она дорогая. Мало кто может себе позволить слетать туда на перекус. Я не знаю, найдём ли мы здесь что-то хорошее… Может, вам лучше покушать у себя на корабле? Есть у вас еда? – Порш остановился и с надеждой поочередно посмотрел нам в глаза.
– Есть. Мы потом обязательно с тобой поделимся, – сказал Пузатый, выразительно глядя на нас с Пухлым. – Вы помните, что они мне говорили, требуя не набирать много еды?
Порш всё-таки нашёл для нас кафе, где нам подали что-то вроде лазаньи с водой, на этикетках бутылок с которой красовались плечом к плечу два огромных волка. Причём таких, как на Земле: стоящих на четырёх лапах…
И, честно говоря, вода была вкуснейшая.
Глава 4. Дорога для самокатов
«Этот человек спас ему жизнь, а это что-нибудь да значило».
(Джек Лондон, «Зов предков»)
Чуть позже в кафе к нам присоединились Риз, Барс, Милый и странно притихший Папа Енот, который, как мы поняли, очень опасался за своё здоровье и уже почти жалел, что полетел в Зелёный мир.
По рассказу Милого, Амина после предварительного обсуждения вариантов сотрудничества сказала, что уже сейчас готова к более детальным переговорам с Патрицием по условиям, и призналась, что зелянам необходима срочная помощь. Прежде всего, с поставками еды и особенно – лекарств.
Оказывается, на планетах Зелёного мира участились случаи обнаруженной месяц назад неизвестной болезни, главный симптом которой – полная потеря нюха. Для зелян это чрезвычайная ситуация: без обоняния они полностью теряют ориентацию. Ни глаза, ни другие органы чувств нюх им заменить не могут.
Самое жуткое, что болезнь прогрессирует – первые пострадавшие появились даже на Сикстане.
При этом, как рассказал нам Риз, несмотря на тяжесть ситуации, регенту было очень непросто согласовать запрос о помощи другим мирам с Советом Зелёного мира, большинство членов которого своей главной миссией считало и считает сохранение независимости. Зеляне привыкли чувствовать себя теми, кто никому ничем не обязан. Так было всегда. А учитывая, что в Совет входят лучшие военачальники, руководители крупнейших компаний, уважаемые учёные со всех девяти планет, чьи мнения их жители, раз в десять лет выбирающие своих представителей в Совет ради контроля действий регента, её наместников и советников, считают догмой, принять самостоятельное решение даже в такой чрезвычайной ситуации Амина не могла.
Проблема в том, что обсуждение могло затянуться на долгое время – парламент он и в Зелёном мире парламент. Умница-Амина убеждала не весь Совет, а самых авторитетных. Но даже это могло не сработать, если бы не Гинес.
К её удивлению, больше всех помог именно он. Хотя от него регент этого совсем не ожидала и даже не рискнула просить его о поддержке. Как нам успел нашептать Порш, Гинес в принципе был противником правления женщин. И обычно всегда оспаривал решения Амины, если не отменяя, то усложняя их одобрение Советом.
Но на этот раз, молча послушав доклад регента, доводы её сторонников в Совете и затем их многочасовые споры с её противниками, он перед самым голосованием, которое Амина скорее всего проиграла бы, взял слово и шокировал всех:
– Я «за» решение Амины. Кто-то настолько болван, что хочет спорить с ней дальше?
Эта его реплика, по словам Порша, впечатлила членов Совета намного сильнее всех практичных доводов о необходимости действовать ради выживания всех миров. Не только Зелёного.
«За» в этот раз проголосовали единогласно, чего никогда не случалось в Совете Зелёного мира за всю его историю.
– Я правильно понимаю, что, если бы не эпидемия, они бы нас не позвали? – Пузатый нахмурился.
Вопрос явно не понравился Ризу (что он тут же продемонстрировал своей нахмуренной мордашкой и цоканьем), хотя адресован был не ему. Мопсик тут же что-то пометил в своём планшетике, продолжая цокать. Но всем было не до того – мы размышляли о том, что Пузатый попал в яблочко.
– Какая разница? Позвали – и хорошо! – потирая пятачок, задумчиво произнёс Милый. – Я хочу им помочь. Мне уже не терпится вернуться домой, поискать в архивах сведения об этой болезни и поговорить с руководством «Фармсвинии». Попробую даже сегодня с ними связаться. Не исключено, у них есть подходящие разработки.
– У Апштейна, возможно, тоже, – неожиданно встрял Папа Енот.
Увидев наши вопросительные взгляды, он пояснил:
– Апштейн. Человек (кивок в мою сторону) с ним встречался, когда влез в нашу главную лабораторию.
– Я никуда не лез! Я искал Патриция! – не удержался я, опередив явно разволновавшихся от этого заявления и боевито (со сжавшимися кулачками) привставших с диванов свинов.
– А весело вы там живёте, как я посмотрю! Всё время лаетесь? – подначил нас мопсик.
Прозвучало не очень вежливо, но, кажется, всем показалось, что справедливо… Да и в контексте по-настоящему забавно – от собачки услышать про «лаетесь».
– Ладно, ладно, – Папа Енот отмахнулся от меня, как от комара. – Это сейчас не важно. Апштейн – главный учёный на Енотерии, – он повернулся к Ризу. – Наверняка он сможет найти решение. Конечно, характер у него мерзейший, он всех ненавидит и всем грубит. Но умнее, чем он, я никого не встречал. Весь вопрос в том, что он запросит взамен, если у него будут идеи, как помочь, потому что даром он даже «здрасьте» не скажет.
– Конечно, ещё один корыстный жулик. Чего можно ждать от енотов? – тут же нашёлся Пузатый.
Папа Енот ответил на это каким-то сердитым звуком, очень похожим на «пшхаз». Казалось, он вот-вот ещё и плюнет в свина. Мы с Ризом этого ожидали – иначе зачем, не сговариваясь, переглянулись?
Но нет, не плюнул. Более того, даже счёт в кафе вызвался оплатить. За всех. Не удивился этому порыву, по-моему, только Барс.
Выйдя из кафе, мы по предложению Порша и с молчаливого одобрения Риза решили всей компанией проехать на машине по городу и посмотреть достопримечательности: музей, главный парк, водопады и смотровую площадку с видом на горный хребет.
Правда, Папа Енот не удержался от вопроса к аборигенам:
– А, катаясь тут, мы не заразимся?
Как ни забавно, этот же вопрос, похоже, беспокоил и Пузатого. Вместо очередной словесной шпильки в адрес своего заклятого врага он заинтересованно начал переводить взгляд с Порша на Риза и обратно.
Порш сделал вид, что вопрос не к нему. А Риз просто пожал плечами. Дескать, чему быть, того не миновать.
Успокоил всех Барс:
– Если кому и стоит опасаться, так это Поршу и Ризу. Кроме зелян, никто ещё не заболел. Да и для нас нюх не то же самое, что для Амины и её народа.
Пока мы по очереди грузились в машину (причём Барс проследил за тем, чтобы развести на сиденьях двух противников), Пузатый всё время ворчал, что эпидемия для нас вообще не проблема, а вот без серьёзных запасов еды (особенно здесь!) вообще никуда отправляться нельзя:
– Застрянем. Сломаемся. Если что случится… Я не могу голодать! Так он причитал, пока Милый не пихнул его в бок и не кивнул на повесившего нос Порша. Вздохнув, Пузатый замолчал, понимая, что имел в виду его друг: зеляне уже голодают, но держатся и не ноют.
А я почему-то вспомнил, как однажды, когда я был маленький и мы отдыхали на море всей семьёй, Стелла заявила моим родителям, что мы идём в самый дорогой ресторан средиземноморской кухни на курорте:
– Я всю жизнь мечтала попробовать лобстера!
– Почему лобстера, мам? – спросил папа.
– Хочу! – скорчила ему рожицу Стелла.
Надо было видеть, как уже там она весело объявила официанту:
– Тащи лобстера, сынок! Самого большого! Это всё!
Папа рассмеялся:
– А нам заказать не дашь?
Стелла усмехнулась:
– Если только после расплаты за лобстера деньги останутся.
А потом вышло очень забавно, когда, слопав всё мясо и обнаружив, что в клешнях тоже есть чем поживиться, Стелла попыталась раскрыть клешни вилкой, а я, пятилетний мальчуган, решил помочь ей зубочистками, но в итоге мы только перепачкались и скинули остатки краба с тарелки прямо на белоснежную скатерть, со звоном перевернув серебряные соусницу и солонку.
Надо было слышать Стеллино хохочущее: «Конфуз-то какой!», когда подлетевший официант вернул всё на столе на место, а потом за две секунды мастерски раскупорил те самые клешни специальными щипцами, которые и до этого лежали возле тарелки Стеллы.
…То первое впечатление (ещё при посадке на Бурьяну) нас не обмануло. Планета оказалась очень красивой. Такой невероятной природы с буйством красок я не видел нигде, даже в заповедниках на Земле. А постройки – дома, мосты, магазины, ниши на дороге для отдыха с кафе и туалетами – всё сплошь, как бы у нас сказали, из экологичных материалов: дерева и камня.
Но в основном – дерева. И никаких небоскрёбов! Очень мощный контраст в сравнении не только с Землёй, но и с Центраной, и с Верулом… И воздух удивительный: лёгкий, тёплый и по-здоровому влажный, будто морской.
Тем временем Порш по пути к главному парку, не переставая, болтал, рассказывая нам о зданиях, которые мы проезжали, скверах, об особенностях растений на Бурьяне и о животных и птицах, обитающих на планете.
Но одно из зданий на вытоптанном участке особо привлекло наше внимание своим странным видом. Оно было будто сложенным из сухих прутьев в несколько слоёв, связанных в форму брёвен какими-то грубыми верёвками. Окна без стёкол. Дверь из сухостоя… Чисто трущоба. Порш притормозил и, не дожидаясь вопросов, пояснил:
– Штаб-квартира организации Дурнетты. Здесь собираются все её чудаки.
Только он это сказал, пародия на дверь распахнулась и оттуда вышли два, видимо, чудака – очень худых и не особо опрятных серых пса, одетых в лохмотья, явно – по походке, по взглядам – не очень дружелюбно настроенных. Порш тут же дал газу.
– Они выглядят не очень хорошо, – задумчиво произнёс Милый. – Болеют, наверное… Риз, а вы здесь не пытались убедить их, что нужен баланс? Что не питаться нормально это неправильно?
– Убедить? – мопсик почти взвизгнул. – Если мы сейчас вернёмся туда и попробуем их убедить, всё, чего добьёмся, так это веником или палкой по носу. Они нас называют пожирателями всего живого. Хотя из-за них теперь вообще всем есть нечего.
– Но Дурнетта красивая, – внезапно мечтательно ляпнул Порш. И тут же получил стилосом в голову – от Риза.
От размышлений, как говорит Стелла, «о превратностях любви» и от проблем с трущобной организацией красавицы (по мнению Порша) Дурнетты меня отвлекло любопытное зрелище: в окно машины я увидел, как в противоположную сторону по дороге пробежали две овчарки. Причем они не убегали, а именно по-спортивному бежали, в соответствующей форме зелёного и бирюзового цветов.
И заметил их не только я.
– У вас есть спорт? – поинтересовался изумлённый Пузатый, который явно не был атлетом и всегда настаивал на том, что здоровье поддерживается только своевременными перекусами.
– Профессионального нет. Но тренировки и соревнования не прекращаются никогда, что разумно: мы же армия и должны всегда быть в форме, – гордо заявил Риз, от которого это прозвучало довольно комично, поскольку ему – рыхлому, маленькому и пузатенькому – как я думаю, легко наподдал бы любой лабрадор, не говоря уже об овчарках и волках. – Но бегать у нас мало кто любит. Мы предпочитаем плавать.
– Плавать здорово! – почти таким же мечтательным тоном, что и «Дурнетта красивая», сказал Порш.
– А где плаваете? – поинтересовался Барс. – Кажется, на Бурьяне очень много озёр…
– Озёр много, – согласился Риз. – Не только на Бурьяне. Но, во-первых, они на одних планетах очень холодные, а на других – очень горячие.
Во-вторых, у нас заботятся о сохранении их чистоты и о том, чтобы обитатели рек и озёр чувствовали себя хорошо. Вы же понимаете, туристы способны убить любое озеро. Поэтому для занятий водным спортом у нас строят дворцы с бассейнами. На всех планетах Зелёного мира есть такие. Наши проводят там всё свободное время. С семьями. Обязательно приучают к плаванию детей. Это очень полезно для лёгких, для развития мышц… Да, и это бесплатно. Содержание водных дворцов – забота Амины и наместников. – Кстати, Порш, поворачивай-ка прямо сейчас, – он указал на съезд с дороги, обрамлённый похожими на кипарисы деревьями. – Там как раз «Байкалия», давай покажем её гостям.
Дорога с кипарисами привела нас к фантастически красивой огромной лагуне, в центре которой размещалась постройка в виде вытянутого яйца из какого-то белого камня (ещё один местный минерал, стифонит, как мне потом сказали) с огромным паркингом, сейчас забитым машинами и… самокатами.
– У вас есть самокаты? – я не смог сдержать удивления.
– Что значит «есть»? Вообще-то мы их придумали! – немного заносчиво ответил Риз.
Пока Порш искал свободное место для машины, я во все глаза смотрел на садящихся в свои «джипики» и выводящих на трассу самокаты… собак.
В основном овчарок и волков, если я правильно их опознал. Но успел увидеть и белого пуделя, который был с малышом. Он-то как раз и прошёл к одному из самокатов, поставил вперёд ребёнка с розовыми бантиками на ушках, закрепил его ремешками у основы руля, сам встал сзади, забросив за спину рюкзак, и покатил куда-то в сторону от дороги, по которой мы заезжали.
Оказалось, что для самокатов на Бурьяне и на других планетах Зелёного мира издавна строят отдельные трассы с собственными заездами, которые никак не пересекаются с остальными дорогами. Поэтому мы до сих пор их и не видели. Не то что на Земле, где самокатчики оккупировали все улицы, тротуары, парки, нервируя и водителей, и пешеходов…
– Плохой транспорт, – уверенно заявил Пузатый. – Неудобный.
– Это ещё почему? – задиристо спросил Риз.
Мой восторг ему явно понравился больше.
– А куда на него еду грузить? – тут Пузатый достал из-за пазухи пачку чипсов, ничуть не стесняясь, что не сказал о запасе раньше, но хотя бы предложил Поршу присоединиться.
Тот дважды себя просить не заставил и начал очень бодро хрумкать, даже быстрее свина доставая из пачки новые чипсины.
– Тебе бы только жрать, свинопулос! – тут же отреагировал Папа Енот.
Он ещё не договорил, а уже почти все начали хихикать, включая энергично жующего Порша.
– Ну, пожрать мы все любим, – Милый постарался опередить Пузатого с его ответом, чтобы предотвратить очередной скандал. – Веди нас, Риз, показывай ваш водный рай.
Риз будто даже расстроился, что не увидит очередного цирка, но приглашающим жестом показал на вход, откуда как раз выходила очередная зелянка.
Доберман? Это ведь доберман?
Внутри дворца мы увидели широкую лестницу, выходы с которой, как нам сказал мопсик, сразу вели в бассейн.
Затем Риз долго объяснял нам про уровни бассейна с вышками на каждом этаже под аккомпанемент хруста чипсами Пузатого и Порша.
Пузатый, как мы поняли чуть позже, абсолютно всё прослушал.
На втором этаже, когда мы туда забрались, он заявил, что выше уже не пойдёт, останется посмотреть, что здесь, и в ту же секунду, не дожидаясь ответа, распахнул одну из дверей, шагнул в неё, не глядя, и… кувыркнулся прямо в воду с высоты в два с половиной метра.
Порш честно попытался его поймать, но только рукав оторвал. И, не раздумывая долго, сиганул следом.
Милый с Пухлым тут же подскочили к проёму с истеричным воплем дуэтом:
– Он не умеет плавать!
Чу и Барс молча (и быстро!) начали снимать одежду. Риз жестом велел им остановиться, что-то резко крикнув внутрь бассейна. Занимавшиеся там пловцы сразу устремились к барахтающемуся свину. Двое самых быстрых вместе с всплывшим после нырка Поршем попытались его ухватить, но безуспешно. Пузатый так махал руками и ногами, что надавал всем трём спасителям оплеух, а потом ещё и чуть не утопил – и их, и ещё пятерых собак, которые вскоре подоспели на помощь. При этом он орал так, как пятьдесят младенцев
с заложенными ушами в самолёте.
В итоге самый крупный чёрный пёс – водолаз (это же водолаз?) – отплыл от тонущего свина и показал кому-то в стороне очень характерный жест: ребром ладони по горлу.
– Они хотят его убить? – истерично заверещал, увидев это, Милый.
– Никто никого не убьёт, – успокоил его Барс. – Они воду сливают.
Риз на эту реплику благодарно вздохнул. Кажется, он уже немного устал от эмоциональности и громогласности свинов.
А дальше всё выглядело очень смешно. Вода уходила быстро. Постепенно у стенок бассейна выстроились купавшиеся до этого инцидента собаки (некоторые – явно девушки – смотрели на всё происходящее в сердитой позе «сахарницы»), а водолаз командовал смельчаками, которые не теряли надежды вытащить верещавшего Пузатого и пытались хоть как-то его скрутить и успокоить.
Но, когда воды стало уже по колено, сдались все спасатели – и, отойдя, ожидающе уставились на свина, который словно не чувствовал дна и продолжал барахтаться и орать.
– Вставай уже! Земля под ногами! – наконец раздалось откуда-то сверху.
Свин замолк на полуоре и на очередном полувзмахе конечностями, наконец сообразив, что тонуть уже некуда.
Дальше хохотали абсолютно все, в том числе водолаз с Поршем, у которых оказались разбиты носы.
Даже Милый, который подоспел к Пузатому проверить, в порядке ли он, смешливо хрюкал себе под нос.
Водолаз оказался местным чемпионом по плаванию и командиром спецназа, как мне по секрету шепнул Порш, заклеивая себе нос пластырем:
– Килан очень крутой!
Когда Пузатый обсох в специальной сушильной камере и, выйдя оттуда, обругал каждого из нас за насмешки, он повернулся к Ризу:
– Ты специально это подстроил? Чтобы порадовать этого? – кивнул он в сторону Папы Енота.
– Я? Специально? Да я же…
– Чего?! А я его ещё спасать хотел! – тут же перебил мопсика Папа Енот.
– Амина точно уверена, что нам нужно дружить с этими клоунами? – поинтересовался Килан.
Нос у него очень сильно распух. Мы даже не заметили, как он подошёл, кивнул на свинов, адресовав вопрос Ризу, но тут же застыл, увидев меня, и уже, похоже, не слушая, что ему начал отвечать мопсик…
Затем, не сводя с меня глаз, он покачал головой:
– Теперь я вообще ничего не понимаю.
Глава 5. Уроки истории
«Будущее зависит от того, что вы делаете сегодня».
(Махатма Ганди)
– Может, поедем уже к главному парку? – как ни в чём не бывало поинтересовался у нас Риз, словно не замечая реплику водолаза.
Килан ещё раз покачал головой, молча развернулся и ушёл, пока мы всё ещё переваривали его «клоунов». Но этот парень на всех подействовал так, что ни спорить с ним, ни обижаться почему-то не хотелось. А я задумался, почему его настолько сильно удивил я…
– За мной! – щёлкнув пальцами, Риз повёл нас обратно к машине.
Все потопали за ним так же молча. И только на парковке заметили, что с нами нет Порша.
– Вот ведь мозготрёп с ушками! – буркнул Риз перед тем, как снова побежать ко входу в бассейн.
Минут через пять они вышли оттуда уже вдвоём, причём Порш живописно отряхивался каждые два-три метра, совсем как обычные земные псы.
Уже в машине мопсик, вытирая брызги со своего костюмчика, продолжал ругать Порша:
– Почему все должны тебя ждать? Что ты о себе думаешь? Неужели трудно было пойти в сушилку?
– Никаких сушилок! Я после них чешусь, как паршивая собака! – в голосе вполне себе покладистого Порша чуть ли не металл зазвучал, хотя комичность сказанного им, похоже, оценил только я. Чувствовалось, что своё право не ходить в сушилку он готов отстаивать где угодно.
– Спасибо тебе! – Пузатый сказал это очень тихо, но услышали его все, включая спорщиков на передних сиденьях.
Порш вполоборота развернулся и улыбнулся в ответ:
– Ерунда! Пытаться помочь, если можешь – это правильно. За это не надо благодарить.
А я увидел ещё, что Барс и Чу, переглянувшись, дружно кивнули…
Когда мы вернулись обратно на дорогу, то уже не отвлекались от рассматривания окрестностей в окна. И наконец подметили кое-что особенно интересное (кроме чудесной природы и экопостроек). Буквально через каждые два-три километра на обочинах дорог размещались небольшие, обрамлённые растениями нишки, в которых были обустроены маленькие питьевые фонтанчики. Папа Енот их тоже заметил и начал пулемётом выпаливать вопросы:
– А кто торгует водой в Зелёном мире? На каких условиях? Много компаний?
– Думаю, ты удивишься, – успел улыбнуться Барс прямо перед тем, как Риз развернулся к Папе Еноту, буквально выпучив от шока глаза:
– Торгует? Да ты что! Как можно продавать воду?!
Его удивление усилилось ещё больше, когда мы объяснили ему, что чистую питьевую воду продают почти повсюду в мирах.
А я подумал о том, как всё-таки отличаются традиции у разных народов! И вспомнил рассказ Стеллы, как однажды, когда они с подругой путешествовали по Испании и уже устали пить местные кофе и сангрию, соскучившись по крепкому чаю, заказали в кафе именно чай, «большие чашки». Им его, трижды переспросив: «Ти? Ти? Ти?», принесли в кружечках размером… с два напёрстка.
«Так не пойдёт», – решила Стелла и, снова подозвав официантку, попросила 12 «больших чашек» чая. Официантка переспросила: «Досэ?»
Стелла кивнула. Оглядев столик, кафе, вход в кафе, где не было новых подходящих посетителей, девушка, у которой что-то явно в голове не сходилось, снова задала вопрос: «Досэ? Эстас сегуро?»
«Си!!!!!!!!!» В это «си» Стелла вложила всё своё нетерпение, но для уверенности вытащила из сумочки блокнотик и написала на листочке «12», сунув его под нос официантке. Только после этого девушка ушла в сторону кухни, вернувшись с подносом, уставленным двенадцатью «большими», с испанской точки зрения, чашками. Выставила их на столик, сделала два шага назад и явно решила смотреть, что будет дальше.
Как потом рассказывала Стелла, глаза официантки округлялись всё больше с каждой выпитой гостьями чашкой. Более того, она явно успела заинтриговать всю кухню: за процессом наблюдали высунувшиеся в зал повара, чем привлекли внимание остальных посетителей. Так что на этапе допивания одиннадцатой и двенадцатой чашек напитка, который в Испании мало кому нужен, Стелле и её подруге аплодировало всё кафе.
Я решил обязательно потом рассказать эту историю свинам.
…Как выяснилось, в Зелёном мире воду почитают как святыню, а святынями, мол, не торгуют.
– Жизнь нельзя купить за деньги! А вода – живая! Она дарит жизнь всему, до чего дотягивается. И помнит абсолютно каждое событие! Поэтому её можно только дарить! – кажется, Риз, с придыханием пытаясь объяснить нам отношение зелян к воде, будто жалел, что слов в языке недостаточно. У него даже голос срывался от волнения…
– А вот Папа Енот готов продать всё, что угодно! – не удержавшись, испортил момент Пузатый, вызвав сердитый хмык Порша.
– Тьфу на тебя, – тут же отреагировал Папа Енот. Но, очевидно, крыть ему было больше нечем.
Мы подъехали к аккуратно застроенному экодомами району, среди которых одно здание выделялось своими размерами. Оно было одноэтажным, но занимало огромную территорию, а на двери красовался детальный, мастерски сделанный барельеф.
С воюющими собаками! А над ними вырезаны планеты!
– Музей миров и завоеваний зелян, – бодро отрапортовал Риз. – Выходим. Нас уже ждут.
Он кивнул на маленькую рыженькую зелянку, стоявшую у входа в музей в аккуратном тёмном костюмчике и с целой связкой блестящих браслетов на обеих руках. Породу я, если честно, не опознал.
Она приветливо улыбалась и ожидающе смотрела, как все мы выгружаемся из машины. Но ни шагу навстречу не сделала.
Мне показалось, или они с Ризом перемигнулись, когда мы подошли?
Мопсик как ни в чём не бывало представил нас – по одному (и собачка, как и Килан, тоже почему-то задержала взгляд на мне, явно затем послав немой вопрос Ризу), а после паузы выдал как-то слишком торжественно:
– Это Леда. Она лучший историк Зелёного мира и управляющая музеем. Нам повезло, что сегодня она нас сопровождает.
Они опять, что ли, перемигнулись? Я вопросительно посмотрел на ближнего ко мне, Барса. Да, он тоже заметил: кивнул, слегка улыбнувшись мне и приподняв брови.
Показав жестом следовать за ней, Леда начала свой рассказ с обычного для всех экскурсоводов:
– В нашем музее собрана тридцатитысячелетняя история миров, конкретно Зелёного мира и завоеваний собак.
– Что? Она сказала собак? Не зелян? – удивлённо шепнул Пузатый на ухо Милому, хотя всего полчаса назад реплика Порша о паршивой собаке его никак не смутила.
Услышали его шёпот все. Даже Леда. Она обернулась, но, кажется, не угадала, кто это сказал, поэтому просто сказала:
– Не стоит удивляться. Мы зеляне, но наша титульная нация – собаки. Это просто факт. Не достоинство, не недостаток. Как цвет глаз или шерсти. Глупо не признавать, кто ты есть, как глупо этим гордиться или этого стыдиться.
– Она мне уже нравится, – шепнул нам Милый.
И вот его шёпот услышали только те, кто надо – я с Пухлым и Барс. Последний так же тихо добавил:
– Мне тоже.
Музей оказался огромным, разделённым на отсеки, посвящённые каждый отдельному миру. Причём у начала всех тематических экспозиций красовались голограммы с планетами этих миров. Даже читать не требовалось, что это за миры. Первым как раз шёл Зелёный, за ним – явно Жёлтый (Верул я ни с чем не мог перепутать!).
Леда повела нас по своему плану, но я, как вкопанный, встал у входа в первый же зал, заметив на другом конце фойе очень характерную голограмму.
Земля!
И, дождавшись пока все войдут в зал Зелёного мира, я самовольно побежал именно туда.
Помимо обычных артефактов (первых орудий труда, украшений, оружия), фрагментов наскальной живописи времён динозавров, даже изданных на Земле книг (!), меня особенно заинтересовал один стенд – с историей нашей планеты, которую в земных школах не преподают. Я не мог прочитать описание экспонатов на табличках (что это вообще за язык?), но по картинкам (больше похожим, как ни странно, на детальные фотографии) в одной из представленных на стеллаже, в самом центре, книг понял, что атланты – это вовсе не миф! Они действительно жили. Если собачьи историки ничего не напутали… И Земля тогда была однозначно светлым миром! На картине вокруг неё красовался чуть ли не нимб – куда уж яснее, если рядом стоит почти такая же картинка, но вокруг планеты – сплошная темнота…
И это, судя по картине с чем-то похожим на лабораторию, атланты создали нас, людей. Не высшие силы, не обезьяны… Атланты!
Так мы из пробирки, что ли? Мы – плод генной инженерии? Мы – искусственные болванчики?
Стелла рассмеялась бы, наверное: «Что, выкусили, пупки Земли? А ещё думаете, что вы главные во Вселенной…»
У меня уши и щёки буквально заполыхали, когда я попытался всё это осознать. И не смог принять до конца. Мы не должны быть искусственными! Мы так много чувствуем!
Но если всё так и было, то, видимо, эксперимент не удался…
Листая книгу, я увидел улетающих с Земли атлантов и… их, похожих на людей, но с мутной серо-коричневой кожей, практически без волос, с очень умными, но недобрыми глазами. Они что, жили на Земле?! На нашей Земле?!
Ничего не понимаю! Как тогда Земля стала такой, какая она сейчас? Неужели мы сумели выгнать тёмных? Ведь это же тёмные? Или кто?
Я стал листать дальше – и, кажется, понял: была война за Землю. И мы в ней были кем-то вроде питомцев, которых нужно спасти. А спасли нас… собаки! Собаки были на нашей стороне! И они же оставили с нами своих. Ради защиты и помощи. А мы это ценили?
Чёрт! Где же я видел наскальные картинки, где люди поклоняются богам с головами собак? А некоторые из них, кажется, нарисованы в головных уборах, похожих на шлем скафандра…
Так это не миф? Не бред язычников? Собаки действительно были нашими спасителями и богами?
– Посещение этого зала вашей группой не планировалось! – я аж вздрогнул и от неожиданности выронил книгу, которая с громким шлепком упала на пол.
В дверях стоял стопроцентный волк в форме охранника (её-то ни с чем не спутаешь) и, скрестив руки, недобро смотрел на меня.
– Поднять могу? – я сглотнул с перепугу, но решился спросить.
– Подними. Положи на место. И давай-ка я отведу тебя к остальным гостям.
Минуту спустя, подойдя к нему, я всё-таки не удержался от вопроса:
– Вы действительно нас спасли?
– Да. И уже не раз пожалели об этом.
Когда я вытаращил на него глаза, волк усмехнулся:
– Шучу. Но, судя по новостям, скоро вас снова придётся спасать. Иди живо. Они в третьем зале.
Уже когда я отошёл от двери в зал Земли, услышал, как охранник сначала запер её, а потом тихо сказал мне в спину:
– Не бойся. Мы вас не бросим.
…Моё отсутствие заметил только Барс. Он исподтишка шутливо показал кулак, когда я подошёл.
А Леда как раз говорила:
– Это всё, что я знаю о Центране. Уверена, что у вас (вежливый поклон в адрес свинов) информации намного больше, и мой рассказ показался вам… примитивным.
– Поверьте, это не так! Вы совершенно великолепны! – поклонился ей в ответ Милый под согласные кивки Пузатого и Пухлого.
Пузатый даже хлопнул в ладоши пару раз.
Заулыбавшись, Леда спросила:
– Ну что, тогда идём к экспозиции Енотерии?
Там, как говорится, ничего не предвещало беды, но, указав на артефакты (старинные рукописи, картины), Леда сказала, что государство на Енотерии организовал Азебан, ставший, по сути, прародителем енотов всех миров.
Тут уже Папа Енот громко похлопал в ладоши, явно не ожидая следующей реплики Леды:
– Азебан был хитрым, лживым и обожал красть всё, что плохо лежит.
Тут на лице енота смешались самые разные эмоции: шок, негодование, возмущение, наконец желание врезать кому-нибудь…
Но не Леде же!
От потрясения он, видимо, не сразу собрался с ответом, чем тут же воспользовался Пузатый, радостно мурлыкнувший:
– Так вот в кого пошёл наш вонючка! Я всегда знал, что гены – убойная вещь!
– Да вы! Да как вы!.. Как вы вообще смеете порочить святого енота? – заорал Папа Енот на Леду, одновременно показав кулак Пузатому.
Риз ткнул Порша локтем:
– Класс! Цирк начинается! А я ещё не хотел заниматься этой компанией! Спасибо Амине, настояла.
Сцена, кажется, заинтересовала всех. Даже Барс сцепил руки на груди, явно приготовившись наблюдать за комедией.
– Я привожу факты, – спокойно сказала Леда. – Вот все свидетельства…
– Плевать я на них хотел! Что вы, собаки, о нас знать можете? – продолжал вопить Папа Енот.
– А чего ты орёшь на девушку, праправнук главного афериста всех времён и народов? – возмутился Пузатый. – Не смей её обижать!
– А то что, огрызок ты противный? – прошипел, прищурившись, Папа Енот.
– А то я тебе костюм порву, в пузо наколочу, уши оборву, в нос плюну и больше никогда с тобой водиться не буду! – радостно, повышая с каждым словом уровень визга, проорал Пузатый.
– Еноты никого не боятся! – прорычал Папа Енот, ощетинился и реально пошёл на Пузатого с кулаками. Это выглядело так угрожающе, что даже Барс напрягся, явно прикидывая, как помешать драке.
Но спустя пару секунд енот встал, как вкопанный, с улыбкой, направленной куда-то за спину свина – дескать, шуток, что ли, не понимаете?
Все оглянулись: в дверях стоял тот самый охранник и внимательно наблюдал за происходящим.
– Еноты смелые! Сильные! Они никогда и никого не боятся. Ни одной живой души. Вообще никого! – Барс сказал это с иронией и очень тихо, но его услышали абсолютно все. – Кроме волков.
После чего первым захохотал Пухлый, за ним смущённо хихикнула Леда, а дальше грянул гром – веселились все.
В этот момент я потянул Барса за рукав:
– А что, они, правда, боятся волков?
Кот пожал плечами, а потом, после секундного раздумья, ответил:
– Ваш историк Джон Роберт Сили однажды сказал: «История есть политика прошлого, а политика – история настоящего». Так вот, в истории любого народа найдётся немало страниц, которые были бы великолепны, будь они правдой. Это уже цитата вашего писателя Дени Дидро. Но вот что скажу я: «История, которую пишут зеляне, на мой взгляд, самая достоверная».
Глава 6. Человек, который говорил с собаками
«Если вы хотите построить корабль, не созывайте людей вместе для сбора дров и не давайте им заданий и работы, а лучше научите их тосковать по бесконечной необъятности моря»
(Антуан де Сент-Экзюпери)
После музея, до заката, мы ещё успели увидеть потрясающей красоты долину водопадов и Криалу – одну из самых высоких гор Бурьяны.
А буквально через километр от этих природных достопримечательностей мы приехали на берег слепящего своей синевой огромного озера, где располагалась гостиница (комплекс из пары десятков деревянных бунгало), больше – по описанию Риза – похожая на спа-санаторий: там, оказывается, предусмотрены терапия минеральными водами, массаж гостей, бурлящие солевые ванны и танцевальная гимнастика.
– Тут мы вас на ночлег устроим, – пояснил помощник Амины.
Все трое свинов тут же спросили, можно ли им попасть на массаж прямо сейчас.
– Скорее с утра, – поджал губы мопсик. – Почти все сотрудники, кроме дежурных, уже разошлись по домам.
Свины расстроились, но ровно до того момента, как Риз объявил, что ресторан при гостинице открыт (этому известию очень обрадовался и Папа Енот) – и под заказ ждёт на ужин гостей из Жёлтого мира.
Впрочем, потом они же вместе с Папой Енотом снова огорчились, когда увидели, что из еды на столах только каша, внешне похожая на жидкую пшенную похлёбку, и молочные коктейли. Пузатый явно хотел возмутиться, но споткнулся о предупреждающий взгляд Барса, тут же сообразив: «А, ну да…».
Потом даже горячо благодарил шеф-повара – старенькую (с седыми ушками и усиками) овчарку за «самую вкусную кашу на свете».
Разместить нас решили в бунгало по двое: Пузатый и Пухлый, Милый и я, Барс и Чу. Только Папа Енот остался одиночкой.
Котов и Папу Енота отправили в один конец комплекса, нас – в другой.
Особые условия для Папы Енота очень возмутили Пузатого. Пока мы шли до своих домиков, он не переставая бубнил:
– Какой хитроскот! И тут с привилегиями!
– Он ничего не сделал, – попытался убедить его Милый. – Просто нас семеро, семь на два не делят, и кто-то в любом случае остался бы один в номере.
– И это почему-то именно он! – не унимался свин.
– Тебя что, так раздражает моё соседство? – решил поддержать миротворческие усилия Милого Пухлый.
– Я не это имел в виду! – тут же поджал губы Пузатый.
Конца спора я уже не услышал. Их бунгало было первым. Наше
с Милым следующим (внутри: циновки на полах, чистенькие удобные кровати и большие бутыли с водой на тумбе).
Риз сказал, что утром Порш за нами приедет и отвезёт к Амине – на завтрак и согласование деталей сотрудничества – перед нашим отъездом.
Уже укладываясь после душа в кровать, я спросил Милого, почему он, раз на Веруле и Центране у него слава целителя, не хочет сам помочь собакам?