Заточённый ангел

Глава 1

Анри валялся на диване, заложив руки за голову и смотрел в потолок. Идеально белый. Как и всё в этой роскошной комнате… Стены, мягкая мебель, картины в стиле хай-тек, шарообразная люстра… Даже дорогущий паркет – и тот белёсый.

«Терпеть не могу эту белоснежность…» – думал Анри.

А оттеняли её только узкие тёмные шторы, серый шкаф да стеклянный столик. И он сам… Слишком яркое пятно здесь – синие рубашка и брюки из дорогой ткани, тёмные волосы, большие чёрные глаза…

Это была комната Анри, но она никогда ему не нравилась. А его и не спрашивали, что ему нравится.

Юноша закрыл глаза и попытался представить что-то приятное… Полумрак любимого кафе… Высокая трава, волнуемая ветром… Берег пропитанного закатом моря…

Показалось, что сейчас придет новая стихотворная строчка… ещё немного, и он ухватит её… зацепит…

Послышался шум отпираемой двери. Анри мысленно выругался. Сестрички вновь сделали дубликат ключа и теперь могли входить к нему в любое время дня и ночи с единственным намерением – превратить его жизнь в кошмар.

Открытая дверь громыхнула…

– Эй ты, не делай вид, что спишь! – услышал Анри властный окрик Зири, и судя по голосу, сестрица была уже пьяна. – Ну-ка встал, живо.

– Отвали… – процедил он сквозь зубы, внутренне сжимаясь от того, что сейчас последует. Произошло, правда, не совсем то, что он ожидал. Ему что-то швырнули в лицо… журнал, судя по всему. Всё понятно. Опять статья, нечто вроде «Анри Делоне, сын Мишеля Делоне, главы международной компании-производителя парфюмерии «Grass», снова был замечен в обществе музыкантов из скандально известной рок-группы «Белый космос». Неоднократно привлекавшиеся полицией к ответу за учинённые беспорядки…»

– Придурок! Дрянь! Ты опять всех нас позоришь, недоносок, – Беатрис, которую почему-то все называли Зири, и в трезвом-то виде была невоздержанна на язык, а уж в таком состоянии, как сейчас, и вовсе ни с кем не церемонилась. Особенно с младшим братом…

– Что, думаешь, если родители в отъезде, то тебя и к порядку некому призвать? А ну встань, когда с тобой разговаривают старшие!

И Зири сильной мускулистой рукой (она занималась бодибилдингом) вцепилась в волосы Анри. Были они у него не слишком длинные, но и не короткие – достаточно, чтобы рвануть на себя так, словно сестрица собралась снять с него скальп.

– Убери руки, – прошипел парень, пытаясь высвободиться, но Зири, девица мощная, выше его и крупнее, оттянула назад голову брата и ударила наотмашь по лицу.

– Я научу тебя уважению, кретин…

Анри, конечно, уже заметил, что в его комнате компания собралась полная. Еще и Бланш, его вторая сестра, и её дружок Морис. И все трое были пьяны.

Зири раздраженно откинула со лба длинную чёрную чёлку. Её тёмные глаза горели от злости, зато голубые масляные глазищи Бланш смотрели на брата с насмешкой и предвкушением удовольствия.

– Морис… – произнесла она своим нежным голоском, тошнотворно растягивая гласные. – Малыш опять грубит старшей сестрёнке. Поучи-ка его как следует.

Анри сумел наконец вырваться и оттолкнуть Зири. Он первым бросился на парня Бланш и от души врезал ему, но старшая сестра тут же перехватила сзади его руки. Шансов не было. Морис внешне был типичным героем любовных романов – высокий накаченный красавчик. Анри, младший ребенок в семье Делоне, казался рядом с ним изящной статуэткой… которую непременно нужно разбить. Что и попытался сделать Морис.

Удар в лицо, в грудь, в живот… Слепящая боль. Капли крови на мебели, на полу, такие яркие в стерильной белизне этой дурацкой комнаты… И нежный голосок Бланш:

– Малыш, почему ты всегда молчишь, когда тебя бьют? Ну крикни хоть разочек.

Зири наконец-то опомнилась.

– Всё, всё, хватит… Отцу не понравится, если мы покалечим его, или чего доброго, убьём.

– Отец сам его убьёт или покалечит, – неожиданно жестко отозвалась Бланш, – когда увидит вот это, – она чётким жестом указала на валяющийся на полу журнал.

– Ладно, девчонки, правда, пошли, – встрял Морис. – Я хочу ещё выпить. А с тобой мы потом поговорим, придурок.

Возражений не последовало, и все трое удалились – продолжать прерванную вечеринку. Они прекрасно знали, что горничные, которым придётся оттирать кровь с пола и с мебели, никому ничего не расскажут. Не говоря уже о младшем Делоне, этом гордеце. Он скорее откусит себе язык, чем пожалуется, что его обидели.

Поднявшийся с пола Анри, вцепившись в кресло, тихо сполз на его сидение.

…Картина на стене была прямо перед ним. Она не принадлежала этой комнате. Ещё давно, когда родители в очередной раз уехали за границу, Анри перенес её к себе из гостиной, и никто не обратил на это внимание. Картина никого никогда не интересовала.

Сейчас он смотрел на неё. Словно пытался впитать в себя светлые краски с холста… И чувствовал, как боль отступает. Это самовнушение? Анри не верил в самовнушение, в третий глаз и в зелёных человечков. Но верил в небесное создание с картины.

Она называлась «Заточённый ангел», что было засвидетельствовано витиеватым почерком в левом нижнем углу, как и фамилия художника – Т. Леруа. Никакого «заточения» на ней не было. И никакого мрака. Только свет, только белые, жёлтые, золотистые тона. Ангел – в светлых ниспадающих одеждах. Нежное чистое лицо… синие глаза. Писали явно с девушки. Какая разница… ангелы бесплотны. Но крылья поникшие… Взгляд устремлен вверх, в высоту, сейчас для небесного создания будто недосягаемую. Одна рука приподнята, словно ангел хочет оттолкнуть что-то… да, он явно не свободен. Как и сам Анри…

Юноша осторожно, стараясь не испачкать картину кровью, приложился к ней лбом и закрыл глаза. Мыслей не было. Даже короткую молитву прочесть не хотелось… Он просто стоял, чувствуя, как по чуть-чуть возвращаются силы… и вновь прикасался к самому настоящему чуду.

Когда стемнело, Анри потихоньку, сумев ни с кем не столкнуться, выбрался из дома…

Глава 2

Изящный, увитыми плющом особняк семьи Делоне располагался в тихом месте, скрытый от мира высокими каменными стенами. Снаружи здесь всегда было очень спокойно. Анри прошел через сад к воротам, и те без промедления перед ним раскрылись.

Прохладный воздух приятно погладил его разбитое лицо. Теперь, когда он выбрался за ограду родимого дома, стало намного легче. Желая прогуляться пешком, Анри оставил машину в гараже…

Через полчаса перед ним распахнулись двери ночного заведения. Как следует выпив, Анри пошел танцевать. Он расстегнул глянцевый черный пиджак, взлохматил волосы. Они рассыпались по лбу и вискам темными прядями, густыми и блестящими. Ему было наплевать на то, что сейчас его тонкое бледное лицо украшают синяки, что кровь запеклась на разбитых губах. Что движения все еще отзываются болью…

Электронная музыка била по ушам, врывалась в мозг – и это было упоительно, потому что места для мыслей и чувств уже не осталось. Лишь чистейшая эмоция – и Анри весь ей отдался. Танцевал он прекрасно – легко, пластично и в то же время экспрессивно. Он очень чувствовал музыку, вторил ей отточенными движениями и отдавался без остатка. И это все, что ему было нужно сейчас. В ошеломляющем вулкане звуков, в бездумном ощущении собственной грациозной подвижности плавилась и утекала из души бессильная ярость, обида, жажда расплаты… Он просто танцевал. Девчонки подстраивались к нему, самые активные уже пыталась вступить в некий контакт… Но Анри вдруг прервал танец и снова пошел к барной стойке…

Он вновь пил виски, когда рядом грациозно опустилась на барный стул женщина лет тридцати и уверенно положила руку ему на плечо.

– Привет, красавчик, – весело произнесла она. – Я Жаклин, а ты?

– Я Анри, – коротко ответил он, почти нахально разглядывая даму.

– Какой серьезный… Что это? – она тонким пальцем с длинным острым ноготком указала на синяк на его скуле. – Подрался с кем-то за девчонку?

Он не ответил, потягивая виски. Пусть думает, что хочет. А пальчик меж тем уже касался его разбитой губы.

– Знаешь, а тебе даже идет. Какой же ты красивый мальчик…

– Что же дальше, мадам? – вежливо осведомился Анри.

Она сделала глоток из своего бокала и звонко засмеялась:

– Да все что захочешь.

Задорные каштановые завитки на лбу, чистый овал лица, золотисто-смуглая кожа… весьма обширная грудь под красной тканью короткого топика – такова была эта женщина, и юноша наконец улыбнулся.

– Хорошо, Жаклин. Куда поедем?

– Можно ко мне домой. Если ты не против, конечно.

– Вовсе нет.

– Тогда пошли.

Она легко поднялась и потянула его за руку за собой. И он последовал за ней из этого буйства огней, звуков и движений в густую тишину наступающей ночи…

***

Пробуждение было кошмарным. Голова взрывалась от боли. К горлу подкатывала тошнота. Тяжелые веки никак не хотели разлепляться. Анри сразу понял, что его болезнь называется похмельем, но где, с кем, почему… Ясно только, что он голый, на постели… у кого-то дома. Он пошевелился, потом, тихо постанывая (ох уж эта голова!), приподнялся и сел. А через мгновение появилась Жаклин. В черном кружевном пеньюаре, в домашних туфельках, нарочито небрежно причесанная… В ее больших карих глазах читалось довольство сытой кошки.

– Доброе утро, Анри…

– До… доброе… – хотел вежливо поздороваться, но горло свело судорогой. Еще немного – и…

– Все понятно, – сказала Жаклин. – Туалет там.

Через полчаса более-менее пришедший в себя, посвежевший и полностью одетый Анри сидел рядом с Жаклин за маленьким столиком, пытался влить себя хоть глоток кофе, и вспоминал – сколько же они выпили вчера вдвоем… То, как сидели рядом на кровати, держа в руках полные бокалы, он еще помнил. Но вот дальше… Побаливала шея, саднило предплечье… Он уже увидел, конечно, что за ночь синяков на теле прибавилось. Хорошо, наверное, развлеклись…

Но чувствовалось что-то странное. Что именно – от Анри пока ускользало.

– Послушай, Жаклин. Ведь все у нас было… нормально?

– А вот на такой вопрос и обидеться можно, – лукавая улыбка скользнула по темным губам молодой женщины. – Совсем ничего не помнишь, красавчик?

– Нет, – честно сознался юноша.

– Ты был хорош, если тебя это беспокоит, – серьезно ответила Жаклин. – Очень даже! Много было интересного… Чем рассказывать, лучше повторить.

– Только не сейчас.

– Голова болит?

– Немного.

Женщина мягкой теплой ладонью провела по его щеке.

– У тебя такая светлая кожа… К тебе, наверное, совсем загар не пристает. Да, Анри Делоне?

– Не помню, чтобы называл фамилию.

– Так ты же вообще ничего не помнишь. И не кокетничай. Не обязательно с тобой знакомиться, чтобы знать в лицо. Анри Николя Жюль Делоне… Ну кто не знает знаменитый утонченный парфюм фирмы «Grass», особенно в этом городе, и…

– Погоди-ка…

Вот оно! Вот что не дает ему покоя. Запах. Анри поднес пальцы к лицу. Стойкий, на удивление насыщенный аромат – пряный, мятные нотки с примесью яркой горчинки. Тимьян? Но… это не его обычный одеколон. Это не цитрусовые духи Жаклин, так созвучные ее знойному облику. И ни в спальне, ни в ванной у нее нет ничего с похожим запахом. Где же он его подцепил? И почему это так беспокоит?

Случайная любовница вывела из раздумий, ошарашив вопросом:

– Анри, а скажи… каково это – жить в семье, на которой лежит проклятье?

Только этого еще не хватало!

– Я слышал эти сказки, – спокойно ответил молодой Делоне. – Про ангела, про девушку, обиженную моим предком-бароном. Но кто в это верит?

Да. Он не стал говорить про картину под названием «Заточённый ангел». Хотя ее непонятный сюжет явно связан с упомянутым Жаклин проклятьем. А еще – с развалинами родового замка Делоне. Но Анри об этом думать просто не хотел. Ангел на картине был его другом, его потаенным чудом, его опорой. И этой тайной он ни с кем делиться не собирался.

– Моя семья – просто кучка чокнутых снобов, вот и все, – он удивился, поняв, что произнес это вслух. На лице отразилась досада. Такого случайной знакомой говорить тоже не стоило.

– А ты не стремишься быть хорошим мальчиком, да? – Жаклин потянулась к стопке ярких журналов, взяла лежащий сверху. Анри его сразу узнал – тот самый, за который ему вчера так жестоко влетело. Он разглядел название. «Pays de merveilles» («Страна чудес») – серьезно? Это издание, специализирующееся на аномальных явлениях и оживших сказках, опустилось до скандальных сплетен? Или там всегда печаталось такое? Что вообще творится?

А Жаклин не унималась:

– Маленький принц спускается в низы, чтобы развлечься с людьми из народа?

Он не ответил. Во-первых, незачем ей знать, насколько все серьезно с «Белым космосом». Во-вторых… не нравились ему все эти расспросы. Но женщина, кажется, задетая молчанием парня, настаивала:

– Бедняжка, так тебя в той драке чуточку побили?

– Какая чушь…

Анри обреченно вздохнул. Взял у нее из рук журнал, скептически ухмыляясь, пробежал глазами статью. Ну да, была драка. Он и его друзья из «Белого космоса» сидели в открытом кафе и пили, отмечая выпуск нового альбома рок-группы. Кто там сцепился со вздорным мальчишкой, надиравшимся с дружками за соседним столиком? Уж точно не Реми Ришар. Характер у друга тяжеловат, но голову он никогда не теряет… Тогда кто? Вспыльчивый Поль? А какая разница… главное, что он, Анри, участия в потасовке не принимал… а тут об этом пишется как о непреложном факте! И то, что они успели смотаться до появления полиции, не помогло, журналисты все прознали и, как всегда, переврали. Черт!

– Поневоле в проклятья поверишь… – прошептал он со злостью.

– А ты не веришь?

– Я в Бога верю.

– А в алхимию? В фей? В темных духов и в волшебные травы? Уж ты-то в травы должен верить непременно.

– Знаешь… – вырвалось у него, – лучше в ангелов. Но ты не ангел, Жаклин. Ты ведьма. Что тебе от меня нужно? К чему эти вопросы? Кому какое дело до старых легенд о нашей семье? Мне нечего сказать. Ко мне все это не имеет никакого отношения.

– А ты уверен? Мальчик мой, может быть, ты… боишься?

Анри деланно рассмеялся.

– Ты о чем? С какой стати мне чего-то боятся?

Он сделал еще глоток кофе и обвел глазами комнату. Взгляд зацепился за портрет белокурого мужчины на туалетном столике. Мастерски исполненная фотография. Молодой яркий красавец модельной внешности. Весело улыбается, взгляд чуточку надменный… Захотелось вдруг о нем расспросить, но юноша счел, что это невежливо. Жаклин же уловила направление любопытного взгляда.

– Не смотри на него, – потребовала она сухо.

– Почему? – удивился Анри. И не удержался от вопроса: – Ему бы не понравилось, что я здесь?

– Он умер, – коротко ответила Жаклин.

– Прости…

Она не произнесла обычного «все в порядке» или что-то в этом роде. Просто промолчала. Анри и так-то здесь не нравилось, а уж теперь…

– Позволь, я пойду. Благодарю за ночь – не сомневаюсь, что чудесную. Но мне пора.

Женщина встрепенулась.

– Мы еще встретимся, обещаешь?

– Нет, – ответил он не раздумывая. – Послушай, Жаклин… У нас было приятное мимолетное приключение. Такие встречи и ценны именно тем, что неожиданны, кратковременны, стремительны… Попробуешь повторить – и все испортишь.

– Сейчас иди, – кивнула она. – Но зря ты пытаешься улизнуть от меня насовсем. Я легко найду тебя, Анри, если захочу. А разве можно не хотеть… тебя?

Глава 3

Анри распростился с Жаклин куда суше, чем той хотелось, и вышел из дома.

Она некоторое время сидела, задумчиво глядя на недопитую им чашку кофе и покачивая на мыске наполовину снятую туфельку. Потом встряхнулась, с горечью взглянула на портрет молодого мужчины и взяла в руки телефон.

Мелодия пиликала и пиликала, тоскливо повторяясь. Жаклин хмурилась. Потом набрала другой номер.

– «Pays de merveilles», добрый день, – услышала она.

– Соедините с Рене Шатильи, пожалуйста.

Вскоре бархатистый обволакивающий мужской голос вежливо произнес:

– Слушаю вас.

– Почему не отвечаешь на звонки? – зашипела Жаклин.

– Ах, это ты. Телефон дома забыл, – засмеялись на том конце. – Подожди, возьму у приятеля мобильник, сейчас перезвоню.

Через пару минут раздался звонок, женщина раздраженно нажала на кнопку вызова.

– Что за ерунда? – накинулась она на своего собеседника. – Ты вообще чем там занимаешься?

– Ты чего такая сердитая, сестренка? – Рене, кажется, ничуть не обиделся. – Чем занимаюсь, спрашиваешь? Вот только что в редакцию приехал. Весь вечер и часть ночи посвятил нашим делам, дорогая. Проспал, – он издал звучный смешок.

– Да? – Жаклин постепенно остывала. – Ночная часть работы включала в себя тесное общение с красивой девушкой? Конечно же, способной предоставить исчерпывающую информацию.

– Да, как-то так, – с удовольствием подтвердил Рене.

– Ты их своим голосом как сирена заманиваешь, – фыркнула его сестра. – А угадай, с кем я провела ночь?

– Без понятия, красавица. Это может быть кто угодно.

– Повежливей, братик, не столь уж я неразборчива. Ладно, все равно не угадаешь. Это был Анри Делоне.

Рене ответил не стразу.

– И как тебя понимать? – спросил он наконец. – Осуществляешь новый коварный план?

– Да никакого плана. Случайно его в ночном клубе подцепила. Даже не узнала поначалу. У него губа разбита и лицо в синяках. Уже потом только, когда домой ко мне ехали, в профиль разглядела.

– Ну ты даешь! – взорвался Рене. – Хватаешь в клубе первого попавшегося мальчишку, не поинтересовавшись даже, кто такой, тащишь домой… Он тебя разбитой губой, что ли, прельстил? Кстати, вот как раз об этом уже можно кое-что рассказать заинтересованной публике. Мальчик видел мою статью?

– Да, я ему показала.

– Злился?

– А то нет! У него лицо такое было… Даже стало жалко бедняжку. Ничуть не сомневаюсь, что влетело-то ему от семейки – пятнает кристальную репутацию Делоне.

– О, про репутацию – это смешно! Да, ты права. Именно в семье его избили.

– Редкостные мерзавцы.

– А он лучше?

– Будешь снова смеяться, Рене, но знаешь… кажется, лучше.

– Что происходит, сестра моя?

Жаклин свободной рукой налила себе вина в хрустальный бокал, потом скинула обувь, переместилась с телефоном на кровать.

– О, видел бы ты, как он танцевал! – со вздохом протянула она, сделав глоток. – И даже с синяками – такой красавчик.

– Слушай… Ты на него запала, что ли?

– Похоже на то.

– За одну ночь?

– А этого мало?

– И что теперь? Меняем планы?

– Ни за что! – отчеканила женщина. – Образец номер пять я, между прочим, на нем уже опробовала.

– Подожди… в начале разговора ты была какой-то слишком взвинченной. Он тебя чем-то обидел? А говоришь – не мерзавец… придушу сопляка!

– Обидел… не сказала бы. Напротив, очень вежливый юноша. Бароны в роду, этикет с младенчества…

– А-а-а, понял… отказался встречаться?

Жаклин промолчала.

– Что ж, значит, есть повод отомстить и этой невинной жертве, – усмехнулся в телефон Рене.

– Что-то и правда важное узнал?

– А то!

– Хм… Любопытно, что там за красотка, из-за которой ты на работу просыпаешь и дома все забываешь.

– Главное, голову не забываю никогда. А красотка… хорошая девочка. Да, ты была права, дорогая. С Делоне не нужно спешить. Они уже сами подготовили себе пышные похороны… будем долбить их капля за каплей в самые больные места. Пускай плачут кровавыми слезами…

***

Выйдя из дома Жаклин, Анри обнаружил, что, оказывается, провел эту ночь в небольшом кокетливом коттедже на берегу реки, протекающей через их городок под названием Сен-Мишель. Места вообще-то знакомые, но студенческий кампус совсем в другой стороне. А он хотел сегодня непременно заскочить в свое учебное заведение – частную высшую школу прикладных искусств.

Что теперь делать? Машину вчера оставил в гараже особняка Делоне… такси почему-то терпеть не мог. Жаклин при прощании предлагала подбросить хотя бы до центра, но он отказался. А где тут ближайшая автобусная остановка?

Зазвонил мобильник…

– Привет, старик, – услышал Анри хрипловатый голос Реми Ришара, лидера рок-группы «Белый космос». – Слушай, мне так жаль, что ты снова засветился. Видел я этот журнальчик. Еще и наврали с три короба, сволочи. Твои, наверное, в ярости?

– Родители сейчас за границей, а Зири и правда в ярости. Плевать на нее… Реми, не думай об этом. В ваш праздник я имел право быть с вами!

– Как никто другой, старик. Это наш общий триумф. Твои тексты сделали успех наполовину! Обидно, конечно, что у тебя все так… перепутано.

– Я разберусь с этим, можешь быть уверен. Дружище, если я вам еще нужен…

– А то как же! Ты ведь и правда талант и… отличный парень. Где ты сейчас?

– Да занесло тут меня на волне приключений… – Анри, быстро шагающий по мощеной дорожке через парк, примерно объяснил, где находится. – А у меня сегодня беседа с преподавателем намечена, да и в библиотеку бы заглянуть…

– Так давай я тебя на своей старушке подброшу! – воодушевился Ришар. – Предваряя вопрос: я сейчас совершенно свободен.

– Спасибо, друг! Тогда, знаешь… подвези уж лучше до церкви. А до школы потом сам доберусь, время еще терпит.

– Так это отлично! – Реми чему-то явно обрадовался. – Там же рукой подать до одного интересного местечка.

Но его собеседника предложение возмутило:

– Хватит с меня всяких местечек!

Реми Ришар рассмеялся.

– Ты не понял. Если тебе на учебу прям не горит, мы с тобой в заброшенный дом на минутку заскочим. Поль воспылал гениальной идеей…

– Прямо гениальной? – усомнился Анри.

– А вот и увидим. Он говорит, что неплохо бы там в сумерках снять клип… Вроде как слухи ходят про это старье, такие… ну, характерные… Привидения, ужасные вопли по ночам, все такое.

– Так это же тема журнальчика «Pays de merveilles», будь он неладен, – усмехнулся Анри.

– Да не то чтобы я сам в это верю… но ты же знаешь Поля.

– Ладно, у дома-то, хотя и заброшенного, должен быть владелец. За право пользования чужими призраками придется платить.

– Слушай, ну прежде, чем выяснять, чей он, этот дом-страшилка, надо на него взглянуть – стоит ли вообще оно того. Скорее всего, там и нет-то ничего интересного. И Поль успокоится. Ты согласен?

– Да.

– Отлично! Тогда еще раз уточни, куда мне подъехать, и жди. Скоро буду.

Глава 4

Ждать себя Реми не заставил. Выйдя из машины покурить, он окинул Анри сочувственным взглядом, но тут же отвернулся. И юный Делоне был благодарен другу за то, что тот не стал его расспрашивать, хотя, конечно же, догадался о причине синяков.

Реми Ришар, молодой человек среднего роста, худощавый, жилистый, с резкими чертами лица, вид имел самый богемный – одежда свободного кроя ярких сочетаемых расцветок, старомодный шарф, нарочито растрепанные черные волосы… Казалось, что он ничего общего не имеет с изящным аристократичным отпрыском семьи Делоне, но это было не так. Творческий союз композитора и поэта, в котором рождаются песни, подобен особому родству. И Анри знал: Ришар в любую минуту, если понадобится, придет ему на помощь.

Сейчас друзья перекинулись всего лишь парой фраз.

«Что ж за старый дом-то такой? – думал Анри. – Я ведь проходил мимо него. Но не было никакого желания туда заглядывать…»

Реми проехал через старую часть города, миновал церковь Архангела Михаила, к которой намеревался потом вернуться, и остановил машину на малолюдной улице.

Молодые люди вышли возле заброшенного дома. Это было древнее здание с потрепанным фасадом, окруженное чахлыми неухоженными деревцами и диким кустарником. Два низеньких этажа, серые каменные стены… Оно стояло поодаль от здешних немногочисленных домов, словно с каких-то пор никто не хотел строиться рядом с ним.

Дверь не была заперта… Внутри, как и ожидалось, – еще более тоскливо и мрачно. Каждый шаг сопровождался унылым скрипом, походившим на стон. Анри хмурился, осматриваясь. Ришар шел за ним с непроницаемым лицом. Обветшалые стены, мебель – явно старинная, но запыленная, покосившаяся. Все в каких-то унылых сизых тонах.

Но… и здесь запах! Невозможные в этой затхлости, чуть уловимые, на удивление свежие цветочные нотки. Шиповник? Похоже на то… и… что-то еще.

Юноше было не по себе. Все как-то запутанней становилось с каждой минутой. Или он заболел чем-то странным, и теперь ему лезут в нос несуществующие ароматы?

Некоторые из ступенек на второй этаж оказались сломанными. И все-таки Анри осторожно поднялся наверх.

Там его ждал узкий коридор, ведущий в несколько комнат. Крыша протекала, тянуло сыростью… и опять этот нежный цветочный запах – такой неуместный здесь, до тошноты. Анри невольно поежился.

– Что-то мне тут совсем не нравится, – признался он другу, когда они вошли в маленькую комнату, скудно обставленную.

– Смотри! – указал Ришар на прогнившие местами доски пола. В узкой полоске света, пробившейся из-за плотных пыльных занавесок, темнели какие-то пятна.

– Это что, кровь? – удивился Анри. Брезгливо морщась, дернул в сторону одну из занавесок. – Смотри-ка… здесь явно кто-то был. Видишь? Мебель сдвигали, следы на полу, и…

– Да, это кровь, – кивнул Реми.

Анри замер. Голову словно пронзило чем-то острым, и туман поплыл перед глазами.

Как будто каким-то другим слухом – это сложно было бы описать – он уловил голоса, приходящие невесть откуда…

Тихий женский… мелодичный, приятный. Но сдержанный, очень печальный.

– Мой муж убит… Нам с вами нужно держаться друг друга, кузен. Вы и мой сын – последние из рода Делоне. Помогите мне защитить мальчика.

Анри моргнул, поняв, что комната выглядит как-то иначе. Здесь теперь еще темнее, но больше мебели… и порядка. Отсвет единственной сальной свечи выхватил из мрака красивое бледное лицо. Темные кудри выбивались из-под простого капора, совсем не вязавшегося с утонченными чертами молодой женщины. Она куталась в грубую накидку и что-то прятала под ней.

Мужской баритон – раздраженный, прерывистый. Неясная фигура в костюме восемнадцатого века – камзол, кюлоты, парик с косицей…

– Вы бы не выходили из дома, Женевьева. Беснующаяся чернь готова подозревать аристократа в каждом встречном, а уж вы-то, с вашим нежным личиком…

– Но я не могла иначе, Жозеф! Мой духовный отец при смерти… вряд ли мы когда-нибудь еще встретимся с ним в этом мире…

Тьма заволокла тревожную картину, а Анри почувствовал, как кто-то трясет его за плечо. Медленно, очень медленно возвращался он к реальности.

– Анри? Да что с тобой, старик? – волновался Реми Ришар. – Эй, космос, Земля на связи!

Анри вымучил улыбку. Слабо похлопал друга по руке, лежащей у него на плече.

– С тобой все хорошо? – не отставал Реми. – Ты бледный как поганка. Слушай… у тебя ведь вчера что-то там стряслось? – все же коснулся он скользкой темы. – Может, к врачу? Вдруг внутреннее повреждение?

– Нет, со мной и правда все хорошо… Спасибо. Скажи, а ты запах чувствуешь?

– Что?

– Запах… приятный такой… вроде как шиповник.

– Ну, это ты у нас сын парфюмера, не я. Ничего такого я не чувствую. Давай, не упрямься, отвезу в больницу.

Но Анри наконец-то окончательно пришел в себя и глубоко вздохнул. Окружающий мир вернулся на место.

– С этим домом что-то не так! – заявил он. – Пошли отсюда, Реми!

– Да не вопрос.

Парни с удовольствием вышли под солнце, на свежий воздух из затхлости и тлена.

– Реми, дело, конечно, твое… Но я бы отговорил Поля от его гениальной идеи.

Ришар угрюмо кивнул.

– Согласен. Мне тоже все это не понравилось. Ладно, старик. Спасибо, что заскочил сюда со мной. Уверен, что с тобой все в порядке?

Анри кивнул.

– Тогда поехали…

Глава 5

Молодые люди вернулись в старую часть города, где все ненавязчиво погружало в ушедшие эпохи. Светлые фахверковые дома с острыми двускатными крышами, с контрастно темным, сложным рисунком каркасов… Древние потертые камни мостовой… И, конечно же, жемчужина Сен-Мишеля – готический храм архангела Михаила. Весь в кружевной каменной резьбе, с устремленными в небо шпилями, с изящными нишами, занятыми скульптурными изображениями святых.

Выходя из машины, Анри устремил на церковь взгляд, в котором мелькнул отсвет нежности. Он крепко пожал руку Реми Ришару и, не оглядываясь, привычно уверенным, четким шагом направился к прекрасному зданию.

Внутри его ждал приятный полумрак, смягченный яркой пестротой оконных витражей – настоящих шедевров стеклодувов, давно канувших в веках. Воинственный архангел с обнаженным мечом, в золоченых латах, словно замер на секунду перед тем, как взлететь, уверенно расправив за спиной тяжелые металлические крылья.

Месса уже завершилась, но Анри хотелось сейчас только одного – увидеть своего духовного отца.

Священник сам поспешил подойти, едва разглядел стройную, затянутую в стильный черный пиджак фигуру возле массивной статуи архангела. Отец Жак был красивым человеком лет пятидесяти с горящими темными глазами и с легкой проседью в слегка вьющихся коротких волосах. Его интеллигентное лицо сохраняло задумчивое, даже несколько мрачное выражение. Но своему духовному сыну кюре искренне обрадовался и явно с удовольствием благословил его.

– Что с тобой, мой мальчик? – спросил он с тревогой, хотя, как и Реми, делал вид, что не замечает синяков у него на лице. И добавил, как бы размышляя вслух: – Я раньше у тебя такого взгляда не видел.

Анри глаз не отвел.

– Я потому и пришел. Не понимаю, что со мной происходит.

– Хочешь исповедоваться?

– Нет, святой отец. Не сейчас. Я слишком растерян. И зол. Я хотел просто попросить у вас молитв, но только что со мной случилось нечто совсем уж необъяснимое.

– Анри, – мягко произнес отец Жак, – многое необъяснимое следует принимать как должное. Мы живем не в материальном мире… не в полностью материальном. Если бы все можно было постичь разумом – зачем тогда душа? Но расскажи мне, что с тобой произошло. Если, конечно, хочешь.

И священник ободряюще погладил его по плечу. У Анри сжалось сердце. Не то чтобы ему не нравилось ласковое обращение – он просто не знал толком, как на это отвечать.

– Только не подумайте, отец Жак, что я пришел жаловаться, – произнес он несколько резче и горделивей, чем хотел, и тут же пожалел об этом. Но Анри давно уже заметил, что этот кюре сам понемногу приучает его к фамильярности, спуская ему все нервные вспышки. – Ведь это же не исповедь. Просто… мне и правда надо выговориться… другу.

И он рассказал все. Начиная со вчерашней стычки с сестрами и заканчивая более чем странным видением в заброшенном доме. Отец Жак слушал внимательно, не перебивая, и его черные глаза делались все грустнее, а складка тонких губ – напряженнее.

– Я не понимаю, – тихо сказал он наконец, когда Анри, замолчав, вопросительно взглянул на него. – Я верю во многое, но не в родовую память, тем более что…

Тут священник осекся. Немного помолчал и продолжил:

– Этот старый дом… что-то связано с ним. Поразительно, но я не могу вспомнить. Какая-то мысль скользит в голове и тут же отдаляется… до чего же неприятное чувство!

– Я уверен, – произнес Анри медленно и четко, – что какие-то темные силы рядом. И запахи… они не дают мне покоя. Вы же не думаете, что я… сошел с ума?

– Нет, – серьезно ответил отец Жак. – Я так не думаю. Но ты очень неосторожен, мой мальчик. Понимаю, почему ты отправился в ночной клуб. Но не стоило связываться с той женщиной.

– Да уж… начните тогда с того, святой отец, что мне не стоило пить… вернее, хлестать в баре виски.

– Я не хочу читать тебе сейчас проповедь, понимаю, что ты не за этим пришел… но мне и правда не все равно, что с тобой происходит… сын мой.

– Вы замечательный духовный отец.

– Спасибо. Но я так не думаю.

Анри горько усмехнулся.

– А проповеди меня еще ждут в безмерном количестве. Когда вернутся родители, и сестры доложат им о моем плохом поведении. Мать неустанно, с утра до ночи, будет рассказывать, какой я грешник и как несладко мне придется в аду. Хотя никто уже не верит в ад с чертями и сковородками.

– Ад внутри нас, – негромко произнес отец Жак, и прозвучало это с такой болью, что чуткий юноша сразу же понял – в его устах это не просто фраза. – Луиза… твоя мама… слишком… как бы это сказать… перегибает палку.

– Это мягко сказано! – вновь вспылил Анри. – Мадам Делоне – фанатичка. Это болезнь, а не вера.

– Мне кажется, ты слишком суров к родной матери…

– Скажите еще, что непочтителен… Хотя да, очень непочтителен. А вам сейчас просто грублю. Простите, отец мой.

– С тобой и правда что-то происходит, Анри. Я вижу. По глазам… Просто успокойся сейчас. Понимаю, что тяжело, но попробуй. Однако же… ты разделяешь фанатизм и пылкую веру?

– Это разные вещи.

– В чем же главное отличие?

– Горячо верующий человек готов отдать за Бога собственную жизнь. Фанатик – чужую.

Отец Жак отвернулся, и Анри не увидел, как он изменился в лице.

– Значит, – проговорил кюре сдавленно, – ты считаешь, что твоя мать могла бы пожертвовать кем-то? Хотя бы тобой.

– Не знаю, – устало ответил Анри. – Меня она не любит. Просто не любит, и все. Такое бывает. И отец тоже… А сестры – те вообще ненавидят. В общем, – он вновь невесело усмехнулся, – все меня не очень-то жалуют, святой отец. Кроме вас.

– Во мне ты можешь не сомневаться, – кивнул священник. – А что до других… мы не способны читать в чужой душе. Кто знает…

– Не утешайте меня, пожалуйста. Я привык. И, в конце концов, у меня есть друзья. А это очень много!

– Хорошо, что ты так думаешь. Но как быть со всем остальным? С твоим виденьем? Что ты чувствуешь?

– Что это сродни откровению. Во время первой революции была полностью уничтожена младшая ветвь рода Делоне. Вроде бы последними погибли женщина и ребенок. Женщину звали Женевьевой, уверен, что именно она была в моем видении. А человек по имени Жозеф – явно представитель старшей ветви. Ему удалось эмигрировать, а после Реставрации вернуться и полностью восстановиться в правах. Я прямой его потомок… как же все это странно!

– Я помолюсь за тебя, как ты и просил, Анри. Но, пожалуйста,будь острожен. Если что-то тебя встревожит или напугает – сразу же позвони. Обещаешь?

Анри помолчал немного.

– Не знаю… – в его голосе прозвучало сомнение. – Лучше я приду на исповедь. Потому что иначе… мои проблемы – только мои.

– Ты забыл про Господа нашего Иисуса, сын мой. Он вряд ли откажется от твоих проблем. А я… я все-таки Его грешный служитель.

– Хорошо. Вы правы. Если что – я позвоню.

– Вот это верно, – кюре снова с отеческой теплотой прикоснулся к юноше, от чего тому опять стало чуть неловко. – Тогда я пойду, Анри. Ты еще побудешь в храме?

– Немного, да.

– Благослови тебя Господь, сын мой.

Перекрестив его, отец Жак скрылся в глубине нефа.

Анри подошел к большому распятью и долго-долго смотрел на мучительно реалистичное скульптурное изображение убиваемого Бога. Потом склонился и прикоснулся губами к ногам Христа.

– Если бы я не верил в Тебя, как в Искупителя, – прошептал он, – то просто бы поверил Твоим словам. Чтобы знать наверняка – добро и вправду есть. Оно не иллюзия. Хотя порой кажется совсем иначе…

Выйдя на улицу, Анри увидел, что возле храма все еще стоит синяя машина Ришара. Удивившись, он подошел и постучал в окно.

– Реми, а почему ты еще здесь?

Тот распахнул дверцу.

– Садись.

Юноша плюхнулся на переднее сидение рядом с другом.

– А теперь смотри… – Реми казался взволнованным, почти сердитым.

– И что? – Анри ничего не понимал. – Для чего ты показываешь мне карту навигатора?

– Видишь, мы здесь.

– Ну да.

– А вот отсюда мы приехали. Понял теперь?

– Не совсем…

– Включи голову, старик. Заброшенный дом. Он исчез с карты!

Глава 6

Чувствуя себя донельзя глупо, друзья вернулись к мрачному дому и, конечно же, обнаружили его на привычном месте. Но с карты дом действительно исчез. Мало того – когда Анри полез в интернет поискать информацию о нем, то наткнулся на пустоту. Ничего. Никакого упоминания.

– Но такого не может быть! – горячился Ришар.

– Может, – убежденно возразил Анри. – Все что угодно… Ты ведь тогда обратил внимание на то, как странно я себя вел. А я сейчас объясню!

Реми прослушал рассказ о видении с видом серьезным и сосредоточенным.

– Не знаю, старик, что тебе сказать, – произнес он почти сочувственно. – Я верю, что это не галлюцинация. Но… дико как-то. Слушай… давай выкинем все такое из головы. И к развалюхе этой исторической больше ни ногой. И поехали уже в твою школу, а то ты сегодня вообще никуда не успеешь.

***

Все судьбоносные решения принимал за Анри его отец, Мишель Делоне. То, что в высшую школу прикладных искусств юноша поступит на факультет рекламы, даже не обсуждалось. Сын должен приносить семье пользу – только так.

Анри не слишком-то это нравилось, хотя учился он хорошо. О будущем почти не задумывался. И все же был уверен, что с отцом работать не станет. Но сможет ли он пробиться в этой жизни сам, без поддержки семьи Делоне? Сомнительно. А потому – страшно.

Сегодня у Анри все путалось в голове, одна мысль теснила другую, а неотступный, хотя и приятный, запах мяты и тимьяна, который он впервые почувствовал еще у Жаклин, сводил с ума. Так что остаток дня он провел как на иголках, ожидая почему-то новых неприятностей.

Анри распахнул дверь библиотеки как раз в тот миг, когда мимо проходила девушка. Несмотря на наступивший век электронных книг, он все же предпочитал бумажные. Сейчас нес их в руках, потому что у него не было при себе никакой сумки. Вышел стремительно, не видя ничего под носом, витая где-то в иных мирах… И не успел затормозить, врезавшись в незнакомку. Три книги, которые Анри прижимал к себе, шлепнулись на пол, девушка тоже едва не оказалась там же, лишь чудом удержав равновесие. Она громко охнула, и это вернуло парня на грешную землю.

– Мадемуазель, вы бы поосторожнее!.. – раздраженно заявил он, в упор глядя на едва не пострадавшую. Которая почему-то оказалась еще и виноватой… Вызывающе смотрел на нее блестящими черными глазами и ждал, что скажет. Не надо было быть психологом, чтобы понять: хорошо одетый мрачный мальчик ищет, на ком бы сорвать дурное настроение. Тем более, что его красивое лицо носило на себе следы драки.

– Ой… – сказала девушка. – Извините.

Анри явно ждал повода. Повода не просто не дали, но еще и извинились… Мало того… незнакомка вдруг нагнулась, чтобы поднять его книги.

По выразительному лицу Анри пробежала сложная гамма чувств – удивление, растерянность… сожаление?

– Это вы меня извините, – уже вполне вежливо ответил он. – Спасибо.

И принял книги из рук девушки – две из них были учебниками, третья – роман Золя «Тереза Ракен».

– Не извиняйтесь! – незнакомка улыбнулась во весь свой хорошенький ротик, откинув со лба кольца сине-зеленых волос. В той же цветовой гамме была и ее одежда – просторная салатовая блузка, синие бриджи, зеленые кроссовки… Светлые глаза излучали добродушие и заинтересованность.

– Это не вам, а мне стоило быть осторожнее, – признал наконец Анри. Выражение «все земное мне чуждо» окончательно покинуло его лицо, сменившись легким интересом. Он тоже улыбнулся. – Красивые волосы… Мой любимый цвет.

– Ага, – покивала жизнерадостная девушка. У нее был приятный высокий голос, и говорила она с легким немецким акцентом. – Мне тоже нравится. А куда вы идете?

– На выход. На сегодня у меня здесь все.

– И у меня тоже. Ой, а я же вас видела! – миловидное светлокожее личико просияло. – На концерте группы «Белый космос». Любите электронную музыку?

Выражение лица Анри вновь изменилось. Он ощутил радостное волнение – его узнали, но не как сына Мишеля Делоне, а как человека, причастного к «Белому космосу».

– Да, очень люблю, – охотно подтвердил он. – А с этой группой меня вообще многое связывает… – Хотелось что-то еще добавить, но Анри осекся и продолжил уже сдержанней: – Хотя вообще-то я разную музыку люблю.

– Здорово! А я учусь на дизайнера, но в свободное время пою. Фолк-рок. Нравится такое?

– Вполне.

– Я рада! Значит, спою тебе когда-нибудь, если захочешь, – девушка легко перешла на «ты». – Меня зовут Грета. Грета Беккер. А тебя?

– Анри Делоне.

Он ощутил странное смятение… Вчера женщина, сегодня девчонка… Зачем ему столько новых знакомств? Хотя… девушка не помешала бы на пару вечеров. Но эта какая-то чудаковатая… И похоже, что солнечная гармония Греты несовместима с тем, что у него сейчас внутри. Недоумение. Обида. Желание отомстить. И где-то глубоко внутри – страх.

Медленно они пошли вдвоем к лестнице на первый этаж. На Анри оглядывались, особенно девчонки, но никто с ним не заговаривал. Он сам поставил себя так, что подходить к нему или не решались, или просто не хотели.

– Ты сейчас свободна? – спросил Анри, искоса поглядывая на Грету. Она напоминала ему то ли русалочку, то ли лесную деву милым тонким личиком, очень светлой кожей и кудрями цвета морской волны. Зеленые глазищи тоже работали на образ. Пожалуй, не стоит с ней расставаться вот прямо сейчас. – Может быть, перекусим где-нибудь?

– Я люблю греческий салат! – ответила Грета с воодушевлением. – И баварский пирог. Вообще-то я вегетарианка, но не по убеждениям, а так… Есть кафешка, где много всего интересного. «Non solo pasta». Давай забежим туда?

– «Не просто паста», – машинально перевел Анри и рассмеялся.

Грету это ничуть не задело. Ее вообще можно было хоть чем-то задеть?

– Хорошее местечко, честно.

– Да я верю. Если там подают и греческий салат, и баварский пирог, и, если рассуждать логически, пасту…

– Да немецкий пирог я тебе и сама испеку! – она рассмеялась. – Но да… там есть все что захочешь.

Где-то по краю сознания пробежала приносящая острое удовольствие мысль, что он опять делает то, из-за чего семейка способна встать на дыбы. Собирается поужинать в компании явно не из высшего общества иностранки в заведении под названием «Не только паста»… прелесть-то какая!

Они уже вышли за ворота, обсаженные липами и каштанами. И тут перед ними вдруг нарисовалась хорошо знакомая Анри длиннющая фигура. Брутальный белокурый парень, шедший прямо на них, был Морис Дюран собственной персоной.

Глава 7

По злой воле судьбы Морис тоже учился в высшей школе прикладных искусств, но он уже заканчивал обучение. Анри давно удивлялся – что женишок Бланш здесь забыл, ну какой из него фотограф? Он не боялся этого наглеца, но сейчас встреча с ним была очень и очень некстати.

– А, Делоне-младший! – насмешливо протянул Морис. – Классно выглядишь. Да ты герой! Не думал, что ты сюда притащишься в таком виде. Да еще и девчонку подцепил. Ну, им нравятся такие украшения… хочешь еще добавлю?

Анри набрал полную грудь воздуха, потом медленно выдохнул. Хотелось выругаться. Смачно. Но не при девушке.

– Прочь с дороги, – только и процедил, намереваясь пройти мимо. Конечно же, не вышло. Дюран преградил ему путь.

– А знаешь что… – произнес здоровяк с чувством, – это ты бы уже убирался с моей дороги, красавчик.

Анри презрительно заулыбался.

– Думаешь, если женишься на Бланш, получишь прекрасную принцессу и полкоролевства… то есть нашей компании в придачу? Ну-ну, успехов. Только мне на это плевать, так что отвали.

Но Дюран стиснул его предплечье и дернул на себя.

– Врешь, волчонок! Все ты врешь. Было бы тебе плевать, давно бы уже сказал папе «пока». Бланш рассказывала, что тебя не отпускают насовсем. Папочка требует, чтобы ты хотя бы пару дней в неделю ночевал в родительском доме. Боится, наверное, такого идиота оставлять надолго без присмотра.

Анри продолжал усмехаться, разглядывая Мориса как какое-то диковинное животное. Сердитого парня этот взгляд явно выводил из себя.

– Как же вы стараетесь поскорее выставить меня за дверь, – спокойно ответил Анри. – Нет уж. Это и мой дом, я и без требования отца буду приходить в него, когда захочу. А ты думаешь, если я уйду навсегда, на вас с Бланш тут же обрушится моя часть наследства? А ничего, что если так и случится, Зири тут же возьмется за вас? А она и так возьмется… Все сделает, чтобы стать со временем абсолютной королевой. И поделом бы вам! Придурок… и сучка.

– Опять! – взорвался Морис. – Уроки тебе впрок не идут, да? Тогда я повторю.

Он замахнулся, нацелившись в лицо своего давнего недруга. И вдруг отпрянул, встретившись с ним взглядом. Что-то странное совершалось опять, Анри это чувствовал. Лицо Дюрана исказила гримаса боли, хотя его никто и пальцем не тронул. А потом здоровяк-блондин раскрыл рот от изумления, глядя куда-то за спину Анри. Тот тоже невольно обернулся. Большущие глаза Греты, неотрывно смотрящие на Дюрана, сияли необыкновенным зеленым светом.

Анри зажмурился… медленно разомкнул веки. Ничего не изменилось.

Морис тяжело дышал. Наконец он дернулся, словно сбрасывая с себя что-то нестерпимо давящее.

– Ненормальные, – прошипел, приходя в себя. Потом огляделся – вышедшие из ворот студенты уже вовсю пялились на них. – Сам придурок, и девку себе такую же чокнутую нашел! Ладно, позже еще поговорим, не отвертишься…

И Морис Дюран поспешил прочь – скандал на всю школу не входил в его планы.

Анри, облегченно выдохнув, почувствовал, что дрожит – не от страха, от нервов.

– Да это же просто… – и хотя вполголоса, но произнес нечто, что в приличном обществе не говорят.

– Вот именно, – согласилась Грета.

Анри развернулся к девушке и слегка сжал ее плечо.

– Грета, спасибо! Но я не понимаю. Что произошло? Ты, похоже, как-то воздействовала на него. Это что, гипноз? И твои глаза… Странно… мне отец Жак, мой духовник, тоже говорил что-то о моем изменившемся взгляде.

– Не знаю, что сказать… – Грета чуть склонила голову набок. Прикрыла веки, но из-под ресниц все еще сверкала нереальная изумрудная зелень. – Может быть, я волшебница? И не совсем человек.

Анри стиснул ее плечо сильнее.

– Прости, но мне сейчас не до шуток. Если знаешь, что происходит – скажи. Если же нет, то не надо дразнить меня, пожалуйста.

Девушка решительно, хотя и без тени недовольства, сняла его руку со своего плеча.

– Я знаю, что происходит, Анри. Догадываюсь. Твой парфюм имеет странную нотку, которую никто не ощутит, кроме таких, как я.

– Подожди… – юноша даже растерялся. – Мой парфюм?

– Мята и тимьян.

– Ты это чувствуешь? – спросил он пораженно.

– Ну, конечно же, я отлично различаю оттенки запахов!

– Я немного про другое… То есть мне не показалось? Этот запах… а что за нотка?

– Ты снова будешь злиться, если я скажу.

– Обещаю, что не буду.

– Тогда поверь мне. Это магия. Колдовство, если тебе так привычней. Твой одеколон… он непростой.

– Да я и сам не понимаю, как ко мне прицепился этот запах!

– Не просто так… – Грета рассеянно отвела от высокого лба кудри цвета морской волны. Ее глаза постепенно приобретали обычный серый с зеленью оттенок. – Если не понимаешь, значит, кто-то обрызгал тебя колдовским зельем, когда ты на что-то отвлекся.

– Что… зачем?!

– Я не знаю… Но поверь мне, Анри! Есть немало способов сделать так, чтобы магия запахов подействовала лишь на того, чьей кожи коснется зелье. Тот, кто сделал это с тобой, тебе не друг. Мята и тимьян в магической обработке способны пробуждать… необычные способности. Их можно назвать экстрасенсорными, но я предпочитаю слово – волшебные.

– Боже мой… – произнес Анри вполголоса, еще не совсем веря тому, что слышит.

Грета решительно сжала его руку в своих ладонях.

– Ответь честно! С тобой не случилось чего-нибудь странного после того, как ты ощутил этот запах?

– Еще как случилось!

– Вот видишь. Что бы это ни было, но предугадать заранее нельзя. Что за способность, как ее раскрытие подействует на человека… С тобой просто поэкспериментировали без твоего на то ведома. Сознательно рискуя… даже твоей жизнью.

– Жаклин… – прошептал Анри, свободной рукой вытирая со лба выступившие капельки пота. Отрицать было невозможно. Грета права. Происходит что-то сверхъестественное. Магия…

– Но, – продолжил он, устремив на девушку взгляд тревожно блестящих черных глаз. – Что ты сделала с Морисом? То есть, конечно, спасибо тебе за поддержку. Просто хотелось бы понять…

– Анри… – проговорила Грета неуверенно. – Мне показалось, что ему было больно. Но я не умею причинять взглядом боль. Я просто хотела напугать его. И даже наслать иллюзию, если это не сработает.

– Ты гипнотизер?

– Я потомок зелигенов.

Наступило молчание. Потом Анри медленно произнес:

– Лесные духи в немецком фольклоре… Изумительно прекрасные девушки в белых платьях. Они ходят босиком, часто танцуют, а еще – открывают людям тайны растений. Я должен в это поверить?

– Смотри сам, – сказала Грета очень серьезно. – Но, как я поняла, с тобой уже много странностей случилось. Их нельзя отрицать. Так поверь теперь и в меня, ладно? Пожалуйста…

Глава 8

Анри подумал, что еще чуть-чуть – и голова у него взорвется. А поэтому принял единственное подсказанное разумом решение – забыть на время обо всех аномалиях. Расслабиться… Грета очень милая девушка. Неважно, что она там о себе рассказывает. Разберемся по ходу…

– Я сегодня без машины, – заметил он.

Новая знакомая улыбнулась так весело и беззаботно, словно и не было только что невозможного разговора.

– А у меня ее вообще нет.

– Значит, такси… – Анри невольно поморщился.

– Не любишь такси?

– Не люблю, – признался он. – Не знаю, почему.

– Наверное, тебя в детстве похитил таксист, – сообщила Грета таинственным тоном. – И пришлось заплатить ему выкуп. Но тяжелые воспоминания стерлись из твоей памяти.

– Вот уж нет. Если бы такое произошло, мне бы сестры напомнили тысячу раз. Так… просто причуда.

– А против автобусов ты что-нибудь имеешь? – вновь засияла улыбкой зеленоволосая девушка.

– Вовсе нет.

– Тогда пошли уже к остановке, ладно?

***

В небольшом заведении с пестрым, ярким убранством было шумно и многолюдно. Воздух пропитался запахами острых приправ, жареного мяса, винных коктейлей… Анри такие ресторанчики никогда не посещал. Он любил тихие уютные кафе с живой музыкой… Но, впрочем, не сказать, что ему тут не понравилось. Парень уже знал, что в еде неприхотлив, и если проголодался, съест что угодно. Греческий салат и впрямь неплох. Вино бы предпочел, пожалуй, получше… И сам посмеялся над собой, вспомнив, как надирался вчера в баре.

– Тебе не нравится вино, – точно определила Грета. – Хочешь, закажем… как это… перченый… бренди? Eau-de-vie-poivree, – произнесла она почти по слогам.

– Верно, перцовка, – ответил Анри с улыбкой.

– Вот. Она тут хороша.

– Почему бы и нет?

– Уф, я отлично знаю французский, не подумай. Просто некоторые слова неожиданно вылетают из головы. Я не всегда жила здесь. Моя родина – Бавария. А потом переехала с родителями в Руан, мама получила небольшое наследство от дальнего родственника. Я была тогда еще школьницей…

Грета как будто задумалась о чем-то, потом встрепенулась и позвала официанта. А у Анри промелькнула мысль, что здесь что-то не сходится. Да, конечно… их элитная высшая школа – учебное заведение, мягко говоря, не дешевое. И таких, как эта девушка, он среди студентов еще не встречал. У нее нет машины, одевается она мило, но небогато, ужинает в ресторанчике средней руки… наследство, видимо, и правда было небольшим. Впрочем, это не его дело. Наверное, ее семья отказывает себе во всем, чтобы Грета могла учиться. И юноша сам не понял, как, слабо улыбаясь, озвучил вдруг дурацкий вопрос:

– Неужели твои родичи зелигены показали место, где сокрыт древний клад в древесных корнях или в недрах холма?

Тонкая светлая кожа его новой знакомой вспыхнула жарким румянцем. Она опустила глаза.

– Ты не веришь мне, Анри… – ответила Грета печально, – смеешься надо мной. Зелиген нет здесь, в Нормандии. Но я видела прекрасных морген на берегу моря в лунном свете…

– И эти светловолосые эльфоподобные девушки настолько прекрасны, как описывают их предания? – включился Анри в игру.

Грета подняла на него взгляд огромных светлых глаз. В них вновь загустевала опасная искристая зелень.

– Прекрасней только ангелы.

Юноша опять ощутил прикосновение чего-то нездешнего, неведомого. Он поспешил взять руку Греты, потянул ее к себе через небольшой столик…

– Прости, я обидел тебя. Пойми меня и ты – странно это, в один день повстречать и ведьму, и фею.

Ее рука была нежной и теплой. Маленькая аккуратная ручка с розовыми, коротко подстриженными ноготками… Анри накрыл ее своей ладонью, многозначительно погладил.

Девушка покраснела еще сильнее.

– Анри… не надо.

Он тут же ее отпустил. Грета права – не надо. Серьезных отношений он не хочет, а снова напиться, уломать девчонку на секс в пьяном виде… красней потом на исповеди перед отцом Жаком.

Словно в ответ на эти мысли появилась наконец и перцовка. От одной хотя бы рюмки Анри решил не отказываться. Острая еau-de-vie (вода жизни) обожгла горло и ударила в виски. Грета тоже выпила залпом и тихо охнула.

– Не обижайся, пожалуйста, – попросила она. – Ты очень красивый. И вообще… Но мне бы хотелось дружить с тобой. Без… без всего вот этого. Мы же только что встретились.

– Так ведь и подружиться сложно за один день, – пожал плечами Анри. – Если речь о настоящей дружбе, конечно. Но знаешь, мне почему-то с тобой легко. Обычно я с трудом схожусь с людьми.

– Я думаю, дело не в характере, – уверенно заявила девушка. – Просто не доверяешь окружающим. Конечно, когда самые близкие ведут себя с тобой как враги…

– Откуда ты знаешь?.. – начал было он и запнулся. – Ах, да! Морис… Ну, ты слышала наш разговор, что уж там… Это ухажер… сейчас уже жених моей сестры. Одной из… Они обе чокнутые. Ладно… Не самая интересная тема для разговора.

Анри откинул темные волосы со лба. Он сам себе удивлялся – почему готов довериться почти незнакомой девчонке? Тоже магия?

– Мне все про тебя интересно, – живо возразила Грета. – Но говорить тебе приятно не обо всем.

– Мысли мои читаешь?

– Да у тебя же это на лице написано, – рассмеялась юная баварка.

– Значит, ничего от тебя ни скроешь, – Анри тоже заулыбался. – Но скажи, зачем тебе такой друг, как я?

– Нас судьба свела. А так-то друзей у меня и нет.

Вот еще новость. Такая солнечная, легкая, доброжелательная… да у нее половина школы должна в друзьях ходить! Далеко не все студенты – тупые снобы, им должно быть все равно, что эта девчонка не обвешана брендами.

И снова «фея» будто проникла в его мысли.

– У меня полно приятелей и хороших знакомых. Но не друзей.

Анри выпил еще рюмку и отставил бутылку подальше.

– И ты решила, что два таких странных человека непременно должны дружески сойтись? Знаешь, я готов поверить тебе, Грета. Иначе придется признать, что ты с Луны. Твоя Луна всегда полная и сияет. И в нашу школу тебя, безусловно, заслали в рамках секретной программы исследования землян. А каково прикрытие? И знаешь ли, кто я… может быть, тоже пришелец?

И Анри прочитал с выражением:

– Я – пришелец.

За мною – волна

глупых клонов моих,

острых мыслей моих.

В этом мире бледна тишина

и не понят язык мой и стих.

Мысли ранят как нож.

Но чего же ты ждешь?

Уничтожь то, что скрыто от глаз,

что ослабит тебя,

что заставит тебя

в этом мире остаться сейчас.

Я пришелец.

За мною – тоска

по скользящим огням,

по космическим снам.

Отчего так звезда далека

и разбиты галактики в хлам?

Что жалеть этот мир?

Он не будет другим.

Но откуда знаком этот лик?

Отражения твои,

все движения твои,

это все для меня – не для них.

Я пришелец, почувствуй же сердцем мой страх,

открывая иные черты…

Блеск сверхновой в твоих отразился глазах…

Я пришелец. Но, может, – и ты?

– Это же песня «Белого космоса»! – радостно отозвалась Грета. – Музыка Реми Ришара, слова Николя Лурье. Ох, знал бы ты, как мне нравятся его стихи… А ты знаком с ним?

– Да, – кивнул Анри. – Николя Лурье – это я.

У девушки по-детски восторженно округлились глаза.

– Правда? Ой… послушай… Ты молодец, Анри! Какой же ты молодец… А можно я стану твоей поклонницей? Это ты написал все стихи для «Белого космоса»?

– Не все, конечно. Но многие.

– А почему такой псевдоним?

– Николя – мое второе имя, а Лурье – фамилия моего духовного отца. Все просто.

– Ты католик?

– Да. А ты?

– Даже не знаю. Но я верю в абсолютное добро и в высший разум. Может быть, он помогает… вот хотя бы стихи писать?

– Сам не знаю, что в те минуты происходит. Разве это передашь? Все внутри переполнено, грудь теснит, и будто можешь порезаться от резкого звука и яркого света. Понимаешь? Хранить все это в тайне так тяжело… Боишься, что не удержишь… что поэзия и музыка уйдут куда-то. И красота станет невыносимой. До того, что захочется ее уничтожить… как это сделал некогда японский монах, сжегший Золотой храм.

– Я ничего не поняла, – погрустнела Грета. – Кроме одного. Ты скрываешь от всех, что пишешь стихи. От всех, кроме «Белого космоса».

– Да. Но… ты, вижу, увлечена нашей рок-группой, – поспешил юноша слегка изменить тему. – Хочешь познакомиться с ребятами?

– Конечно же, хочу!

– Отлично. Ее душа, Реми, – мой лучший друг. Думаю, вы чудесно с ним поладите.

– Уверена!

Но едва Анри произнес имя Ришара, как на память пришел странный дом… да сколько же можно! А назойливая мысль уже не давала покоя.

– Грета… – спросил Анри задумчиво, – в магии запахов какую роль играет шиповник?

Девушка явно удивилась вопросу.

– Так и не скажешь сразу. Зачем тебе это?

– Потому что…

А, была не была!

– Я уверен, фея моя… с тем, что ты называешь колдовством, я столкнулся не раз. И еще уверен, что ты сможешь что-то прояснить. Пожалуй, я расскажу тебе все.

Глава 9

Как зарождается доверие? Откуда приходит? Каким чудом пускает корни в сердце? Никто не ответит…

Грета вызывала вопросы, Анри был знаком с ней всего несколько часов, и все же с легкостью рассказал ей о событиях сегодняшнего дня. Хотя думал, что об этом будут знать лишь священник и лучший друг. И он видел, что с каждой новой деталью его рассказа солнечная девочка становится все задумчивее.

Замолчав, Анри посмотрел на баварку с любопытством – что же она скажет? А Грета первым делом спросила:

– Ты уверен, что цветочный запах в том доме – именно шиповник?

Слегка удивившись, юноша призадумался.

– Пожалуй, что нет. Тем более, он был смешан с каким-то другим… я не смог его распознать.

Грета, отрешенно глядя на недоеденный кусочек яблочного пирога, кивнула, словно отвечала самой себе на какой-то невысказанный вопрос.

– Я все пойму, когда почувствую сама этот аромат. Анри, отведи меня в заброшенный дом.

Вот этого он точно не ожидал! Налил себе полбокала воды и залпом выпил, потом искоса взглянул на Грету.

– Да? Может быть, даже ночью, когда призраки вылезут из всех щелей? – вопрос прозвучал полунасмешливо, но девушка восприняла его всерьез, еще сильнее удивив этим Анри.

– Точно! Ночью обостряются все чувства! – радостно согласилась она. – И обоняние тоже. А еще…

– Экстрасенсорные способности, – мрачно кивнул парень. – Или магическое восприятие, если тебе так угодно.

– Ты угадал. Так что, пойдем? Ой, не смотри на меня так, я же не изверг – тащить тебя туда прямо сейчас. Когда захочешь.

Анри неторопливо промакнул губы салфеткой.

– А если не захочу?

– Тогда я пойду одна, – весело заявила Грета звонким голоском. – Ты меня очень-очень заинтриговал!

– Вот только этого не хватало…

Чего доброго – и правда пойдет. С ней там что-нибудь непременно приключится, а он окажется виноватым. Но… Что уж лукавить с самим собой – фея задела в нем струнку острого любопытства. Отец Жак просил его быть осторожным. Реми говорил, что лучше выкинуть все странности из головы. Оба они правы. Волнуются за него. Но увы… Анри уже знал, что не послушается добрых советов.

Откинувшись на спинку мягкого бордового сиденья, он взглянул на Грету смеющимися глазами.

– Все-таки соблазняешь меня на приключение, юная фея. Что ж, я, пожалуй…

И вдруг замолчал, потому что взгляд его невольно привлекла стройная женская фигурка, изящная и легкая. Светлая блузка, темная юбка до колен… Собранные в хвост густые волосы теплого пшеничного оттенка спускаются почти до поясницы. Это была официантка, принимавшая заказ у соседнего столика. Вот она обернулась… и пронзительные светло-синие глаза встретились с черными глаза Анри. Он ощутимо вздрогнул. Эта девушка… Это был ангел с его картины.

Секунда за секундой… они смотрели друг на друга, и время для них остановилось. Анри почувствовал, как его душу словно омыло мягкой исцеляющей волной. Он с жадным волнением вбирал в себя облик, который сама жизнь, казалось, нарисовала зыбкой акварелью на грубой ткани повседневности. Нежное лицо с мягкими правильными чертами… Непослушные волнистые пряди выбиваются из простой прически, неровно спадают на высокий лоб… Такие же золотистые, но более темного оттенка длинные брови напряженно нахмурены. Светло-розовые губы слегка приоткрылись, девушка – или ангел? – будто хочет что-то сказать… На молочно-белой коже выступил легкий румянец. А потом она прикрыла печальные глаза – и Анри показалось, что свет померк, потому что официантка тут же развернулась на каблучках, и чуть ли не бегом поспешила прочь, отчаянно стиснув в руках блокнот.

Анри вскочил, хотел было броситься за ней, но то ли от резкого движения, то ли по другим непонятным причинам, в глазах потемнело, и он рухнул вновь на сиденье.

– Этого не может быть… – повторял юноша в смятении. – Не может… быть.

Казалось, он пребывает в завораживающем сне, от которого не в силах очнуться.

– Анри… – очень тихо произнесла Грета. – Твои синяки почти исчезли.

– Что? – он не понял.

Подруга, покопавшись в сумке, молча протянула ему зеркальце, и Анри принялся сосредоточенно всматриваться в свое отражение. Да. Он выглядел сейчас намного лучше, чем несколько минут тому назад… до того, как незнакомка посмотрела на него долгим, нежным, пронзительным взглядом…

– Ангел… – повторял Анри. – Она ангел… Точь-в-точь… с моей картины… а картина-то тоже исцеляет.

– Это очень неожиданно, – серьезно проговорила Грета. – Но она точно не ангел. Просто девушка, хотя и очень красивая. Правда, раньше я ее здесь не видела. Но я сюда около двух недель и не заглядывала. Новенькая, наверное.

Анри поднялся, нервно комкая салфетку, бросил ее на столик и направился прочь из зала…

Через несколько минут шмыгнувшая за ним Грета стала свидетельницей жаркого обмена репликами между своим новым другом и дочерна смуглым, бурно жестикулировавшим владельцем ресторанчика.

– Как же так, она же только что была здесь?!

– Да, месье. Но почувствовала себя плохо и отпросилась домой. Может девушка внезапно заболеть, да? У нас есть кем заменить ее на сегодняшний вечер. Наверное, она и завтра не придет.

– Значит, ушла? Я догоню ее!

– Извиняюсь, месье, но я сам вывел Кристаль на воздух через служебный вход. И тут же стояло такси. Хорошо совпало, да?

– Ненавижу такси!

– И напрасно, месье.

– Кристаль… где она живет?

– Я не интересовался.

Анри полез за деньгами, но его собеседник пожал плечами.

– Что вы хотите узнать от меня? Мне нужна была работница, а девушке нужна была работа. Да? Хорошо, документы на имя Кристаль Жерве в порядке, мне больше ничего не нужно было знать. Где живет, с кем встречается, где еще подрабатывает – это лишние для меня знания, месье. Я не вникаю. Тем более, что Кристаль вообще ни с кем ничем не делилась. Я хотел уволить ее со временем, признаюсь. Красивая девушка, сказочно красивая. Но замкнутая. Мало улыбается. Официантка без улыбки – ужасно, да?

– Давно она у вас работает?

– Где-то с неделю.

Анри задал еще несколько вопросов, попробовал поспрашивать других официантов, но все было без толку. Никто не смог ему сообщить ничего важного о девушке по имени Кристаль Жерве.

Ангел исчез, едва успев спуститься к нему с небес…

Расплатившись, друзья вышли из ресторана на оживленную в вечернее время улочку. Грета, видя, как тень все сильнее наползает на лицо друга, ободряюще сжала его ладонь.

– Не волнуйся… мы ее найдем. Даже если она почему-то не вернется на работу. Мы знаем имя, внешность, примерный возраст…

– А еще она исцеляет взглядом, – прошептал Анри. – Ты мне веришь? Веришь, что Кристаль – точная копия ангела с моей картины?

– Верю. Тоже выясним – в чем тут дело. И не может же быть такого, чтобы вы снова не встретились! – горячо выпалила девушка. – Что-то случилось между вами в один-единственный миг. Даже я это почувствовала. Знаешь, Анри… почти одновременно ты встретил ведьму, фею и ангела. И почему-то мне в тот миг почудилось, что именно ангел – твоя судьба.

– Конечно, – печально улыбнулся Анри. – Ведь ты же немножечко волшебница. Да, Грета. Я больше не сомневаюсь в этом. Пойдем… Мне надо понять, что делать дальше.

Глава 10

На следующий день Анри с утра отправился в ресторан «Non solo pasta», но там ему сказали, что Кристаль Жерве не выходила на работу. Он упрямо заскочил туда и после учебы, уже с Гретой – с тем же результатом.

Раздосадованный Анри привез подругу к себе домой. Спокойно прошел вместе с ней в свою белую комнату, не обращая внимания на то, какими взглядами – неприязнь и подозрение, смешанное с презрением! – проводили их встретившиеся в коридоре сестры.

Бланш даже не соизволила подождать, пока Грета отойдет на значительное расстояние, и прошипела, обращаясь к Зири:

– Наш малыш совсем уже обнаглел – таскает в дом своих шлюшек.

Старшая пожала плечами. Она была мрачна, чем-то, видимо, озабочена и поддерживать разговор явно не хотела.

– Да ладно… его дело.

– Как это – его? – светловолосая «принцесса» едва не задохнулась от возмущения. – Это наш дом, между прочим. Он снял себе квартиру в центре, вот пусть туда и водит своих девиц!

– Да тебе-то что?

– Ты его защищаешь, что ли?

– Очень нужно. Просто мне нет сейчас до него никакого дела. Как и до тебя, между прочим!

– Великая Зири не в духе? – насмешливо протянула младшенькая.

– Да отвяжись ты… еще надушилась какой-то гадостью. До отвращения приторный запах. Что за духи, явно же не наши?

– А мне нравится! Посылочка пришла от неведомого поклонника.

Бланш кокетливо поправила прическу, словно таинственный ухажер стоял сейчас перед ней.

– Смотри, Морис разнюхает, устроит тебе тогда посылочку.

– Еще чего! – надменно отозвалась девушка. – Морис пусть знает свое место.

Зири, искоса взглянув на сестру, нервно откинула со лба надоедливую челку и направилась в сторону широкой лестницы. Бланш недовольно фыркнула, глядя на удаляющуюся крупную фигуру в темном брючном костюме. Потом тихонько приблизилась к двери комнаты брата и замерла, стараясь не пропустить ни единого слова из доносящегося до ее слуха разговора.

***

Анри сидел в кресле перед картиной «Заточённый ангел», а Грета внимательно рассматривала изображение на холсте, стоя к нему чуть ли не вплотную.

– И правда, тебе не почудилось, – произнесла наконец. – Удивительное сходство!

– Но ангела не могли писать с Кристаль Жерве. Картину подарили отцу – в виде издевки, может быть, зная о легенде, уже очень давно. Я помню, что был еще маленьким, когдавлюбился в это лицо, уверенный, что на картине – красивая девочка.

– А теперь мечта вдруг предстала перед тобой наяву… Анри, я восхищена! Это прекрасный сюжет для нежной сказки.

– Но будет ли у сказки счастливый конец? – юноша грустно усмехнулся. – Мне кажется, что я чем-то спугнул своего ангела, и он скрывается теперь от меня.

– Надейся, Анри! Совпадений не бывает. Во-всяком случае – таких совпадений. Так, а что это здесь… «Т. Леруа» – имя художника? Ты что-нибудь знаешь о нем?

– Честно говоря, даже и не пытался узнать. Мне как-то не хочется думать… что эту картину написал человек. Обычный, грешный человек, как и все мы.

Девушка заразительно рассмеялась.

– Ну же, Анри, не будь до такой степени идеалистом. Нам придется сейчас это сделать. В смысле – поискать информацию о художнике. Может, как раз он и приведет нас к твоему любимому ангелу. Так… с чего начнем?

– Давай с чашечки кофе, – улыбнулся ей Анри.

– Не откажусь.

Бланш тут же отошла от двери и поспешила к себе. Она нервно одернула короткую кожаную юбку, открывающую соблазнительные бедра, потом с непонятной досадой сжала кулачки. И если бы кто-нибудь сейчас взглянул в лицо прелестной «принцессы», мог бы ужаснуться – настолько его исказила злость, превратив в бездушную маску.

***

Грета еще часочек погостила у Анри, потом он подвез ее до центра и вернулся домой. Назавтра они договорились о встрече с ребятами из «Белого космоса», а потом… нет, несмотря ни что, ни один из них не забыл о планируемой ночной вылазке в заброшенный дом.

Вернувшись, юноша сразу же прошел в кабинет отца. Вообще-то туда запрещено было заходить кому бы то ни было, кроме Зири. Даже «принцессе». Но Анри сейчас было на это наплевать. Иногда Мишель Делоне вызывал к себе сына для «серьезных» разговоров. Слушая продолжительные нравоучения, парень изнывал от скуки и изучал обстановку кабинета. Он точно помнил, что у отца в массивном старинном шкафу на самом видном месте лежала книга под названием «История рода де Лоне» – именно так раньше писалась их дворянская фамилия. И очень тянуло сейчас заглянуть в эту книгу.

Составлена и напечатана она была по заказу самого Мишеля в нескольких экземплярах. Шикарная бумага, кожаный переплет, золотое тиснение… История семьи с древних времен… но что тут правда, а что ложь? Анри, как никто другой, знал слабость отца – пускать всем пыль в глаза. Казаться идеальной семьей с идеальным историческим прошлым. Все домочадцы подыгрывали главе семейства. Кроме его сына. И поэтому Анри нарочно не читал эту книгу. Ведь красивый фолиант наверняка содержит в себе море восхвалений старшей ветви де Лоне, ведущей начало от барона Жиральда. И вряд ли здесь встретится история про ангела, в которой барон, как говорят предания, сыграл зловещую роль.

Но Анри сейчас интересовала младшая ветвь, о которой хоть вскользь, но должно быть в книге упомянуто. Это отпрыски младшего брата барона Жиральда – Армана… Да, все верно. Женевьева де Лоне и ее маленький сын Филипп были убиты в 1793 году, во время революционного террора, в городе Сен-Мишель, провинция Нормандия. На мальчике и пресеклась линия Армана де Лоне. Могло ли это произойти в том странном доме? По идее, он не обязательно должен был принадлежать де Лоне, Женевьева с ребенком могли просто скрываться в нем… Нет, ничего нового Анри, увы, не узнал.

Ну и ладно. Уже не удержать было мыслей – они вновь перенеслись к образу белокурой девушки из ресторана. Где ты, ангел? Почему у тебя такие грустные глаза?

«И почему ты от меня скрываешься?»

***

Зири разговаривала с отцом по телефону, направляясь по коридору в его кабинет. Только там она могла потом перейти к выполнению данных ей поручений, не боясь что ее подслушают. Вездесущая Бланш в первую очередь… у девчонки просто талант слышать все, что ей не предназначено!

Не совсем была уверена старшая сестра и в прислуге. Две молодые горничные сновали повсюду по дому, но если Урсула – строгая, немногословная, некрасивая девица – заслужила доверие семьи, то вечно улыбающаяся очаровашка Мабель казалась Зири ненадежной. К тому же она любимица мадам Делоне, женщины, которую Зири терпеть не могла. Луиза, вторая жена отца, мать Анри… Хрупкая, светловолосая, белозубая. Религиозная до фанатизма. И настолько безответная, что при самой острой неприязни ненавидеть ее не получалось. Поэтому всю силу ненависти главная наследница Мишеля Делоне перенесла на своего брата.

Зири плохо помнила женщину, подарившую ей жизнь. Немного повзрослев, девочка услышала от отца, что его первая жена, бросив двух дочерей, сбежала с другим мужчиной. И Зири не простила. Даже запретила себе тосковать по материнской заботе. Луиза и ее сын были для нее чужими, хуже – врагами, вторгшимися в их с папой мирок. Потому что отец был единственным существом на свете, которого Зири любила. И ценила все, что с ним связано. Его дело, его фирму… А больше в ее жизни ничего не было.

– Да, папа, я поняла. Да-да, совершенно точно. Не волнуйся, я все устрою. Конечно. Положись на меня.

Убрав телефон в карман брюк, девушка тяжело вздохнула. Сейчас отец дал ей тяжелое, и, что уж лукавить, грязное поручение. Мало того – изъяснился полунамеками, так что ответственность за провал лежала теперь именно на ней. Отец всегда может сказать, что она его не так поняла. Но он доверяет ей. И Зири очень этим доверием гордилась.

Она вошла в кабинет… И обнаружила в отцовском кресле Анри, листавшего толстую книгу, которая немалой тяжестью лежала у него на коленях. Зири опешила. А ее брат вместо того, чтобы вскочить и попытаться сбежать, свободно откинулся на спинку кресла.

– Привет, – он мягко улыбнулся. – Хотя мы не раз сегодня виделись. Я уже ухожу. Просто не хотелось такую тяжесть тащить к себе в комнату.

Зири стояла и таращилась на юношу недобрыми темными глазами. Ей очень хотелось выругаться. Но сказала она совсем не то, что собиралась.

– Как это у тебя губа так быстро зажила?

А он тихо ответил, не прекращая улыбаться:

– Магия…

И тут Беатрис по прозвищу Зири поняла, что сейчас убьет своего младшего брата. Она всегда сдерживала Бланш и Мориса, когда они готовы были переступить грань в своих издевательствах над Анри. Но нынче внутренний барьер был сломлен. Этот щенок посмел заявиться без спросу в кабинет отца! Для Беатрис подобное было святотатством.

Нет, теперь мерзкий мальчишка не отделается парой кровоподтеков. Зири ухватила первое, что попалось под руку – тяжелую бронзовую статуэтку, и медленно пошла на Анри, напряженно сжимая свободную ладонь в не по-женски крепкий кулак…

Глава 11

Видя, что у сестры опять сорвало крышу, Анри медленно поднялся, крепко сжимая книгу обеими руками. Это было теперь его оружие, которое он в любой момент готов был пустить в дело. Зири приблизилась, и оба они замерли, с ненавистью глядя друг на друга.

Беатрис и сама не могла бы толком объяснить, почему вид Анри, спокойно развалившегося в отцовском кресле, вызвал у нее приступ едва ли не бешенства. Возможно, так сказался ее вечный подспудный страх, что брат возьмется за ум, перестанет перечить отцу, начнет ему угождать, и тогда… Почему мужчинам всегда нужны сыновья в наследниках? Взгляды общества могут меняться, но человеческая натура по большей части неизменна. Даже Морис Дюран надеялся, став часть семьи Делоне, основательно потеснить старшую дочь Мишеля, уже считавшую себя правой рукой отца.

Конечно, сейчас она не думала об этом. Просто с упоением предавалась буре самых темных чувств, бушевавших в груди. А Анри ощущал, какего сердце заполняет глухая, холодная злость, способная толкнуть на что угодно. Ситуация становилась действительно опасной. Достаточно было малейшей искры, чтобы…

И тут Зири перехватила взгляд брата. Недобрый, колючий. Он пронзил ее насквозь, и девушка почувствовала, как голова наполняется болью, становящейся с каждой секундой все сильнее. Она запаниковала. Ничего подобного раньше с ней не случалось. И почему-то казалось, что эта сверлящая боль исходит от Анри. Он словно вливал ее в голову сестры через взгляд, подобного которому она у него еще не замечала.

Зири, совсем растерявшись, резко дернула головой, размыкая странный зрительный контакт. Анри понял, что с сестрой что-то не так. Он спокойно обошел ее высокую фигуру, положил книгу на стол и направился к двери. Оглянулся, услышав стук. Зири, уронив статуэтку на мраморный пол, сжимала пальцами виски.

«Кстати, – промелькнуло в мыслях, – а почему она дома уже который день? У нее что, совсем нет дел? И почему отец в этот раз не взял ее в поездку?»

Но тут же ненужные мысли исчезли. Анри вышел из кабинета и направился к себе.

***

Как он ни надеялся, но общение с сестричками на сегодня не закончилось. Анри собирал некоторые мелкие вещи, чтобы забрать их в свою квартиру, когда дверь тихо открылась. В комнату без спроса вошла Бланш. Она держала руки за спиной.

– Привет, малыш.

Анри не ответил.

– Фу, какой невежливый мальчишка. – Тряхнув головой, Бланш откинула назад распушенные золотистые волосы, а потом потрясла у брата перед носом коробочкой с диском. – Не это ли ты ищешь?

Анри тут же его узнал. Это был свеженький диск с новым альбомом «Белого космоса», с автографами друзей…

Он невольно метнулся к Бланш.

– В вещах у меня копалась? Сучка… Отдай сейчас же!

Но девушка, недобро улыбаясь, снова завела руку за спину.

– Не так скоро, братишка.

– Немедленно!

– А то что будет? Но ладно… Держи свое дерьмо.

Бланш бросила коробочку под ноги Анри. Тот поскорее нагнулся за диском, ожидая чего-то нехорошего. Не ошибся. Его вдруг что-то резко и глубоко укололо пониже шеи. Это было больно и так неожиданно, что он вскрикнул, мгновенно выпрямляясь. Бланш стояла рядом с маникюрными ножницами, кончики которых были запачканы кровью, и очень неприятно усмехалась.

Сунув диск в карман джинсовой куртки, Анри стиснул запястья сестры и сжал их с такой силой, что она выронила ножницы.

– Ты что творишь?! – закричал он ей в лицо.

Вместо ответа Бланш страстно и пребольно укусила его за руку. Тогда он в ярости кинул ее на диван, навис над ней… Анри и сам не знал, что хотел с ней сделать… наверное, слегка придушить. Но опешил, увидев ее глаза. От природы голубые, они казались сейчас совсем темными, и в них полыхало неприкрытое желанье.

– Что ты делаешь, Анри? – прошептала Бланш. – Мне больно… Но если хочешь ударить меня… давай. Чего же ты ждешь?..

Ярость как-то сразу опала, стало настолько гадко, словно его искупали в дерьме. Анри встал и отошел к окну, раскрыл его настежь, подставив лицо прохладе. Он слышал, как Бланш подходит к нему сзади, но даже не обернулся… и вдруг почувствовал на шее горячее и влажное прикосновение.

– Ты такой красивый, – ворковала сестричка. – Ты такой… не как Морис. В тебе же море настоящей страсти… Скажешь, не так? – с этими словами она медленно перемещала губы и кончик языка вверх по его шее.

Анри развернулся, схватил Бланш за плечи и встряхнул ее как куклу.

– Идиотка, совсем спятила? Извращенка ненормальная!…

– Да чего ты разошелся? – сестрица, кажется, наконец-то обиделась. – Думаешь о дурацком кровосмешении? Правда, что ли, веришь в то, что мы реально брат и сестра? И кто тут идиот?.. Твоя мать…

– Не смей…

– Да ладно. – Вырвавшись из его рук, Бланш зло передернула хрупкими плечиками. – Я что, одна только в этом доме знаю правду? Ну кроме наших дорогих родителей, конечно. Луиза нагуляла тебя на стороне. Я сама слышала.

– Что ты мелешь?! Что ты могла слышать?

– Ты не сын Мишеля Делоне, – отчеканила Бланш с той жесткостью, которая порой пробивалась в ней, разрушая наигранный облик хрупкой легкомысленной принцессы. – Отец ссорился с Луизой, когда она упрекала его в неверности. Говорил, что ей бы помолчать, раз уж он принял в семью чужого сына как своего. Да, я подслушала. У меня хорошо это получается, – вновь изменившись в одно мгновение, она хихикнула как невинная девочка.

– Врешь, негодяйка!

– И не думаю! Сама бы не хотела этого знать. Потому что… я тогда впервые посмотрела на тебя не как на брата.

Анри молчал, ошарашенный услышанным. А девушка говорила и говорила, и уже не могла остановиться:

– Думаешь, я в восторге от таких, как Морис? Да брось! Он мне просто не противен, и все. Другое дело – ты. Только о тебе и думаю. Ломала голову, как сказать. Расскажу – а вдруг проболтаешься? А ты ведь знаешь, как отец… мой отец!.. относится к тем, кто распускает сплетни, кто бы это ни был. А сейчас сама не знаю, что нашло… Может, потому что ты привел сегодня эту девку с зелеными волосами и вы болтали с ней о каких-то ангелах! Зачем тебе ангел, Анри, если есть я?

– Да заткнешься ты или нет? – Анри глубоко выдохнул. – Ладно. Я ухожу.

И правда собрался было уйти, но Бланш цепко ухватила его за плечи и впилась в губы хищным поцелуем. И Анри внезапно вспомнил, как Морис потребовал вчера убраться с его дороги. Неужели Дюран, оказавшийся проницательным, имел в виду… это?!

Он пытался отцепиться от сестры… или кем уж она ему там приходилась… но белокурая стерва, впившись как пиявка, кусала его губы до крови. В этой девчонке червоточинка была с детства. Родилась ли она такой, или что-то случилось в первые годы ее жизни, но Бланш всегда нравилось причинять боль живым существам. А Мишель Делоне как будто этого не замечал…

Наконец Анри удалось оторвать от себя сумасшедшую девчонку.

– Ты ненормальная, – холодно произнес он, вытирая губы, хотя внутри у него все дрожало от ярости. – Не смей – слышишь?! – не смей больше лезть ко мне.

– Ах вот как! – Бланш прищурила злые глаза. – Не нужна тебе, да? Но я припомню… Вот вернется отец, и я ему расскажу, что ты пытался меня изнасиловать. Мне он поверит.

Анри пожал плечами.

– Дура.

– Все тебе припомню! – повторила Бланш и ушла, громко хлопнув дверью.

Анри вновь высунул голову в окно, ища спасения в свежести прохлады.

– Passio Christi, conforta me. О bone lesu, exaudi me… (Душа Христова, освяти меня. Тело Христово, спаси меня…) – зашептал он молитву на латыни. – Когда же все это закончится?

Маленькая дрянь опустошила его сильнее, чем Морис и Зири вместе взятые. И он окончательно решил уйти отсюда… и больше в этот дом не возвращаться.

Но то, что сказала Бланш… Врет же! Или нет?.. С одной стороны, Анри хотелось не быть сыном Мишеля Делоне. Это бы избавило от угрызений совести за то, что он даже не пытается полюбить отца. Вот только… мама. К которой сын тянулся душой, несмотря ни на что. Всегда учившая благочестию и воздержанию… отдавшая его в детстве в католическую школу с самими благонравными напутствиями. И вдруг она…

Анри внутренне вздрогнул. Чудовищно простая мысль пришла в голову. Он вдруг понял, кто может быть его отцом…

Глава 12

Этот человек вошел в жизнь Анри, когда тому было четырнадцать лет. Взрослеющему мальчишке впервые захотелось исповедаться по велению души, а не потому, что так надо. И он решил, что сам выберет себе духовного отца.

Немного странного подростка больше привлекала старая месса, на латыни, а в храме Архангела Михаила практиковалось ее служение в определенные дни. Так он и познакомился с отцом Жаком. И его юная душа, жаждущая дружбы и понимания, потянулась к этому умному, отзывчивому и чуточку печальному человеку.

Сейчас Анри, с трудом удерживаясь от превышения скорости, ехал к высотному дому в центре, где снимал небольшую квартиру. В голове у него крутилось множество мелочей. То, чему он не придал в свое время значения, само собой слагалось в стройную картину. Значит, ему не показалось еще тогда, при первых встречах, что священник, видя его, с трудом сдерживает волнение. Отец Жак называл его мать просто Луиза, проговаривался, что был знаком с ней еще до рождения Анри. Он менялся в лице, произнося ее имя. Наконец – однозначно выделял Анри среди всех своих прихожан, и юноша не раз замечал, что кюре, видимо, будучи ласковым человеком по натуре, порывался отечески его обнять, но ограничивался легким прикосновением.

Так… стоп. И что из того? Даже если отец Жак и привязался к нему как к родному сыну, что это доказывает? У священника целибат, нет жены и детей, он, может быть, одинок. Понял, что Анри тоже одинок в своей семье… Пусть он и был когда-то другом его матери… да даже любовником, черт возьми!.. что из того?

Анри остановил машину. Надо успокоиться и выбросить дурь из головы. Бланш соврала. Даже такой, как она, не по себе от мыслей об инцесте, вот и напридумывала… Просто окончательно свихнулась.

Он истово перекрестился. И до дома ехал уже весьма аккуратно.

***

Очередной сюрприз ожидал Анри у подъезда его высотки. Из припаркованной рядом вишневой машины вышла женщина, которую он сразу узнал, несмотря на солнцезащитные очки. Эта стройная фигура с пышной грудью, сейчас затянутая в узкое платье того же густого вишневого цвета, что и авто… Буйные темные кудри, чувственные губы, чуть выступающий вперед подбородок… Жаклин была хороша. И познакомься они при других обстоятельствах, Анри бы, может, и не посмотрел на разницу в возрасте. Но сейчас эта женщина вызывала у него смесь неприязни и опасения. Он не забыл слова Греты о том, что кто-то тайно использовал на нем зачарованное зелье.

Юноша вышел из машины. Пройти мимо Жаклин, сделав вид, что не узнал, не получилось – она тихо окликнула его по имени. Все же он не мог невежливо обойтись с дамой, поэтому подошел к ней и сказал:

– Привет!

– Я же говорила, что найду тебя… когда захочу, – звучный, насыщенный полутонами голос звучал вкрадчиво и мягко. Изящные смуглые пальцы коснулись бледной щеки Анри. – А ты еще сильнее похорошел за один день…

– Благодарю, ты тоже прекрасно выглядишь. И давно ты меня ждешь?

– Прилично. Но я нашла этот адрес и собиралась приезжать сюда по вечерам, пока не встречу тебя. Мне повезло с первого же раза.

– Видимо, у тебя много свободного времени, – усмехнулся Анри. – Зачем такие сложности, Жаклин? Мне казалось, мы все уже обсудили. Я не собираюсь встречаться с тобой, прости.

– У тебя есть девушка?

Даже не задумываясь, он выпалил:

– Есть!

– Какая-нибудь красоточка из школы?

– Извини, я не отвечу. Послушай, если это все, то прощай. Увы, но что поделать… не я герой твоего романа.

Жаклин сняла очки. В ее прекрасных карих глазах застыло непонятное выражение: она как будто изучала стоявшего перед парня, словно увлеченный энтомолог – редкую бабочку. И в то же время нельзя было не разглядеть в расширенных зрачках отблеска истинной страсти.

И тогда Анри не выдержал:

– Что произошло позапрошлой ночью? – спросил он сухо, с нажимом.

Жаклин даже не удивилась.

– В ту ночь ты отнесся ко мне с куда большим интересом, чем сейчас.

– Я про другое. И ты поняла это, да? Мне тут объяснили, что мята и тимьян – очень интересное сочетание… при определенной обработке.

Красавица тяжело вздохнула. Потерла гладкий лоб кончиками пальцев.

– Я не знаю, что тебе известно… или о чем ты догадался. Но да, не буду скрывать – игра уже началась. И ты в ней – далеко не пешка. Анри Делоне, в котором мы думали найти лишь избалованного отпрыска богатенького папочки, оказался весьма интересной личностью.

– Кто это – мы?

– Не сейчас. Со временем все поймешь. Но если со вчерашнего дня тебе стало казаться, что отныне ты притягиваешь к себе множество странных вещей… то ты не ошибся. Добро пожаловать в ад, Анри Делоне. В тот самый, в который ты, наверное, веришь. С черной магией, бесовщиной, с ужасными искушениями и погубленными душами.

Жаклин увидела, как щеки юноши вспыхнули ярким румянцем, а губы с запекшейся на них кровью исказились негодованием.

– Это уже слишком, – отчеканил он. – Только что меня доставал маленький демон, а теперь дьявол подкинул колдунью. И правда, как-то слишком много всего на одного меня. И пора бы уже дать серьезный отпор вам всем. Объяснись. Что ты имела в виду?

– Нет. – Она снова нацепила темные очки. – Только одно могу сказать – с тобой ничего плохого не случится, если согласишься быть со мной. Знаешь ли, я ведь думала, что больше не привяжусь ни к одному мужчине… что душа сожжена. Тело требовало удовольствий, а сердце оставалось ко всем любовникам глухо и слепо. Но ты… за одну ночь страстный и нежный мальчишка все во мне перевернул. Строптивый и прекрасный Анри Делоне… или тебе больше нравится – Николя Лурье? Просто дай мне шанс, прошу… и сможешь избежать многих бед.

– Пусть даже так… я не люблю тебя, Жаклин, – тихо ответил Анри. – Мне жаль, если мой отказ причиняет тебе боль, я бы этого не хотел. Но… я влюблен в ангела. Еще раз скажу: прощай.

И он ушел, принимая вызов, потому что чувствовал, что ее угрозы – реальны.

Жаклин села в вишневую машину, но какое-то время оставалась за рулем без движения. Непрошенные слезы боли и обиды текли у нее по щекам, и гордая женщина была рада, что их никто не видит.

– Жаль… – прошептала она. – Очень жаль.

Глава 13

Поднявшись на лифте на седьмой этаж, Анри вошел в свою квартиру. Здесь все было совсем иначе, чем в особняке Делоне. Легкий полумрак царил в комнате с широкой кроватью, с причудливыми книжными стеллажами, тесно забитыми разноцветными томами. Окно почти полностью закрывали сиреневые шторы. Повсюду – сине-зеленые тона с вкраплением черного. И дышалось здесь легко и свободно.

Наскоро приведя себя в порядок, юноша уселся за компьютерный столик темного дерева. Рядом с клавиатурой лежала раскрытая книга. Это был «Золотой храм» Юкио Мисимы. Анри взял томик в руки и прочитал:

«…весь этот мир других людей – мир, никогда не оставляющий нас одних, подсовывающий соучастников и свидетелей наших преступлений. Надо уничтожить всех других людей. Для того, чтобы я мог открыто поднять лицо к солнцу, мир должен рухнуть…»

Сунул в книгу закладку, закрыл и отодвинул ее подальше.

Есть ли хоть в чем-то его вина в происходящем? Нет, с Бланш-то все ясно, но отказывать Жаклин почему-то было трудно. Она нравилась ему. С ней и вправду могло бы что-то получиться. Но нет ни капли доверия, и не верится, что эта женщина серьезно влюбилась за одну ночь. Тут, скорее, каприз скучающей красавицы. И все же… не получалось воспринять полную дурацких загадок речь Жаклин как блеф… Надо признать – она его напугала. Но вопреки всему Анри ощутил странное спокойствие. Ему бросили вызов – он его принял.

Почему-то вспомнилось, как сам пережил несчастную любовь, режущую душу словно ножом. Но те чувства были взаимны…

Отыскал среди документов файл со старыми стихами.

Чашка кофе.

Дождя седина

За печально залитым стеклом.

Где-то там ты сегодня одна…

Или, может быть, с кем-то вдвоем?

Ты идешь под зонтом…

Ты танцуешь, вся в бликах огня…

Без меня.

Без меня.

Без меня.

Где-то там мир чужой в пустоте.

Ну а здесь голос мой в темноте.

Закрываю глаза.

Скажет только слеза, что тебя рядом нет.

Вновь творю я твой свет, снова кровью черчу силуэт,

Я леплю облик твой,

А рука почему-то дрожит.

Ну постой же, постой…

Только дождь по вискам мне стучит.

Я не твой…

Ранние стихи… тогда он еще писал не так часто, как сейчас, под настроение. Та девочка… дочь маминого шофера. Накал страстей случился поистине шекспировский. Да и звали-то ее – Жюльетт. Они получили от своей любви, пожалуй, побольше, чем Ромео и Джульетта, но финал был предсказуем – отцу девушки указали на дверь… и Жюльетт с семьей уехала из города.

Острее чувства,

честнее мысли

на сломе жизни,

за гранью смысла…

А неплохие стихи, хотя и старые. Надо бы Реми показать. Все это в прошлом, да. Полудетская любовь, но сколько ж было перечувствовано…

Больше не колеблясь, Анри позвонил другу.

– Привет, Реми. Да, хочу приехать. Пока один, за Гретой съезжу попозже. Просто так… поговорить хочется.

– Старик, ты же знаешь, я тебе всегда рад, – был простой ответ.

Квартира Реми, полная хлама, старых журналов, разложенных всюду дисков и разбросанных личных вещей, была типичной обителью творческой личности, которая забегает сюда переночевать, да и то не всегда. Но сейчас Реми был дома и варил кофе.

– Привет, надежда французской поэзии. Как оно вообще?

– Нормально… почти.

– Ясно. Кофе будешь? Или коньячку плеснуть?

– Спасибо большое, лучше кофе.

– Ох уж эти твои манеры, старик… Этикет в детстве палками вколачивали?

– Вроде того.

– Ладно, все в порядке. Присаживайся.

Анри уселся в старенькое кряхтящее кресло, немного покачался в нем. Стало как-то спокойно и тепло. И этот аромат свежезаваренного кофе… Так не хотелось говорить ни о чем мрачном, тревожащем, грустном. Но ведь он пришел именно за этим…

– Даже не знаю, с чего начать.

– Давай с чего-нибудь попроще.

– Послушай, Реми… тут у меня были столкновения с Морисом и Зири… и мне кажется, что теперь я могу взглядом причинять боль.

Ришар хмыкнул.

– Хорошенькое у тебя понятие простого. Ну-ка, взгляни на меня. Не, ничего не чувствую.

Анри рассмеялся.

– Ну зачем ты так? Ты мой друг. А вот когда у меня закипает ненависть в душе…

Ришар вздохнул.

– Мой совет не сработал, да? Всю эту чертовщину ты из головы выбросить не в состоянии?

– Она сама меня находит. Отец Жак прав. Есть вещи, которые не постигнуть умом, но они существуют.

Реми не стал удивляться и спорить.

– Знаешь, а я тебе поверю. Городок наш вообще… с причудами. Мне Поль рассказывал, что тут еще лет пять назад процветал культ темных колдунов… Вот твой кофе. Правильно, черный, как всегда?

– Ага, спасибо. Что за колдуны?

– Честно говоря, я вполуха слушал. Ты бы сам его расспросил. Только не забывай все делить на десять. Но что-то такое, конечно, есть… Вы, ребята, из меня мистика сделали. И за тебя я все сильнее беспокоюсь… Понятно, о таких вещах лучше тебе с твоим кюре посоветоваться.

Анри глотнул кофе, удерживая очередной вздох. Прикрыл глаза. Плакал ли он хоть раз с тех пор, как его разлучили с Жюльетт? Ему казалось, что разучился. Как сильно ни рвется что-то изнутри, глаза остаются сухими, ни пресловутой «скупой мужской слезы», ничего… А вот сейчас захотелось плакать… даже волком выть.

– Ну что ты? – с непривычной для него мягкостью произнес Ришар. – Не молчи. Ты ведь хочешь что-то еще рассказать? Не держи все чувства в себе, братишка, всем известно, что это вредно для здоровья. Еще кофе?

– Давай.

В самом деле, а кому еще рассказать, как ни Реми? И Анри поведал другу обо всем, что произошло у него сегодня с Бланш, и о последующих своих невеселых размышлениях. Ришар сурово сдвинул густые черные брови.

– Знаешь, что я скажу, старик… Тебе либо фатально не везет, либо кто-то серьезно тебя испытывает. Ради некой высшей цели. Может быть, даже твой Бог. Почему-то склоняюсь к последнему, вопреки здравому смыслу. Вот же… Ты меня скоро из атеиста не только в мистика, но и в истового католика превратишь, дружище. А что до твоих фантазий насчет духовника, то они ни на чем не основаны, кроме твоего острого желания быть сыном этого человека.

– Реми!

– Будешь спорить, да? А почему тогда стихи фамилией Лурье подписываешь? То-то же. Нет, понятно, конечно, твое желание откреститься от чокнутой семейки… но ты и правда поверил девчонке, которую сам же называешь демоном? А когда это демоны говорили правду, м?

– Да ладно… это ж я так… больная она просто.

– Ну, с одной стороны, да. С другой – если не лечить, то чего доброго, у нас в Сен-Мишеле собственный Джек Потрошитель объявится… с маникюрными ножницами. Я вообще думаю, обеим твоим сестрицам от их матери досталось что-то нездоровое. И пресловутое «проклятье Делоне» тут ни при чем. Анри… уходи ты от них, а? У тебя то рука забинтована, то лицо в синяках… и ты молчишь, всегда молчишь! А спросишь – и не ответишь толком. Ты не знаешь, что ли? – еслибезнаказанно позволять людям кормить внутренних монстров, они звереют! Им становится мало, мало, мало! И в конце концов твоя гордость может стоить тебе жизни. Уходи от них, умоляю просто! Целее будешь.

– Так я это и решил, – ответил Анри.

– Что? – Ришар сильно удивился. – Правда?

– Конечно.

– Хм… Так, ты кофе допил? Давай-ка выйдем на балкон, хочу покурить.

Анри кивнул и поднялся с кресла.

Глава 14

Лиловые сумерки наползали на уютную улочку, которую друзья обозревали сейчас с высоты третьего этажа. Наступающая тьма мягко обволакивала пестрые витрины магазинчиков, белые зонтики уличного кафе, розовые кусты возле старых рыжих домов… Сен-Мишель, как, наверное, любой город, с приближением ночи обретал второе дыхание, окутывался флером загадочности.

– Мне кажется, что по вечерам волшебство куда проще обнаружить, почувствовать… – задумчиво произнес Анри. – Вот хотя бы свет фонарей… так и ждешь, что из них сейчас выпорхнет крошечная фейри.

Реми с привычным хмыканьем выпустил изо рта кольцо дыма.

– Ты поэт, Анри. Родился поэтом и останешься им, что бы ни стряслось. Вокруг тебя вьются женщины, а ты мечтаешь об ангелах.

– А ты?

– Что я?

– У тебя есть кто-нибудь?

– Сейчас нет. С Моник мы расстались, ты знаешь. Да и не нужен мне никто. Музыка – моя любовница, моя жена, моя страсть… Да нечего обо мне говорить, у меня все как всегда. А ты… так что решил-то?

– Я не вернусь в дом родителей, – тихо ответил Анри, рассеянно разглядывая проезжающие по улочке автомобили. – Отец устроит скандал, заблокирует мне все что можно. Но я не вернусь. Учебу, наверное, придется бросить…

Реми потушил сигарету о балконные перила.

– Ничего не бойся, – произнес он с непривычной теплотой в голосе. – Мы – «Белый космос», мы как братья, а ты – наш. Ни я, ни Поль, ни Кристоф с Жаном – никогда мы тебя не бросим. Не пропадешь, старик. Ты правильно решил. Даже не вздумай туда возвращаться.

– Спасибо… – сердечно ответил Анри и хотел еще что-то добавить, но зазвонил его смартфон. Он вытащил телефон из кармана брюк, принял входящий. – Грета? Как – уже здесь? Я же собирался за тобой заехать?

Звонкий, как рождественская игрушка, голосок весело ответил:

– Мне почему-то показалось, что лучше и интересней добраться самой… ты же рассказал мне, где живет Реми.

– И ты сейчас…

– На ближайшей автобусной обстановке.

– Так… Мы идем к тебе.

***

– Надеюсь, ты не из тех девчонок, что закатывают глаза при виде беспорядка? – ехидно спросил у Греты Реми Ришар, когда все трое переступили порог его квартиры. – Следовало бы, конечно, прибраться к твоему приходу, но мне было лень.

– И в этом он весь, – засмеялся Анри.

Грета оглядела беспорядок сочувственно и с большим интересом.

– Ой, ноты! Можно?

Реми кивнул.

Ноты были везде раскиданы по комнате – наскоро записанные на салфетках, тетрадных листочках, даже на полях газет. Похоже, вдохновение всегда неожиданно настигало Реми Ришара.

Девушка взяла одну из нотных записей, сосредоточенно вгляделась в нее.

– Какая красота! – наконец выдохнула она восхищенно. – Твое?

Снова молчаливый кивок.

– А стихи уже есть?

Ришар коротким жестом указал на Анри.

– Да, вот он написал.

– А я могла бы спеть…

– Правда? – Реми недоверчиво приподнял густую бровь. – Ну давай… нет, не сейчас. А когда все соберутся.

Долго ждать не пришлось. Сначала появился обаятельный длинноволосый Поль, солист «Белого космоса» и восторженный любитель мистики. Он много улыбался и потешно пародировал замашки большой звезды. Потом подтянулись и двое остальных – серьезный коренастый Жан – ударник, и совсем юный, чуть застенчивый Кристоф – «бог гитары», как звал его Реми.

Оказалось, что Грета испекла баварский пирог, что было встречено с искренним восторгом. Все расселись, где придется, и присутствие новой знакомой ничуть не добавило церемонности этому собранию. Анри удивился, как быстро девушка влилась в дружную компанию музыкантов. Она весело и с удовольствием болтала с ними, смеялась, охотно вступила в разговор с Полем, снова заговорившим о колдунах Сен-Мишеля.

– Кто же может точно знать что-то об этих колдунах, – возразила она ему, – если это был тайная, – она подчеркнула это слово, – организация?

– Слухи откуда угодно просочатся! – уверенно возразил молодой певец, небрежно тряхнув длинными кудрями. – Они ж не в вакууме обитали. Тем более, что это было совсем недавно. Говорят, их главного звали еще так интересно… Лю…

К изумлению Анри, Грета перебила Поля, причем, довольно нарочито и бесцеремонно:

– А рассказывал тебе Анри, что я на самом деле – фея? – в ее полном таинственности взгляде промелькнули изумрудные искры.

Все радостно захихикали, явно посчитав это милой шуткой.

– Зеленая фея, – нараспев произнес молоденький Кристоф, окинув загоревшимся взглядом необычные волосы девушки.

– Точно! – бойко подхватила Грета. – Я, вернее сказать, зелиген, немецкая лесная волшебница.

– Приколько, – серьезно отозвался не особо разговорчивый Жан. – Но, думаю, он имел в виду еще и другое. «Зеленой феей» у нас называют абсент.

– О!

– Пробовала?

– Нет.

– А хочешь?

– Конечно!

– Так-так-так, – вмешался Ришар. – Попробовать, конечно, никому не возбраняется. Но прежде, чем ты позволишь этим оболтусам начать себя травить, зеленая фея, я напомню, что ты выражала желание спеть. Хотел бы послушать безалкогольный вариант твоего исполнения нашей с Анри песни.

– С удовольствием, – просто отозвалась Грета. – Только позволь я начну со старинной немецкой баллады. Для храбрости. Все-таки – это мое основное направление.

И она запела.

Неожиданно ее золотистый голосок развернулся, обретая силу и власть над слушателями. Его переливы были подобны трелям соловья, а легкость, с которой Грета брала высокие ноты, зачаровывала, тянула ввысь. При всей своей солнечности, певица глубоко окунулась в тревожную мрачность средневековой песни, смешанную с грубоватой фривольностью. Пела на немецком. Но все, кто слушал ее сейчас, глубоко погружались в образы, творимые в воображении голосом и мелодией.

Анри, сидя в самом приличном на вид кресле в уголке, перевел взгляд на стоящего рядом Ришара – нравится ли ему? Тот прислонился к стене, скрестив руки на груди, и его лицо освещала на удивление мягкая, теплая улыбка…

А у самого юного Делоне вдруг замелькали перед глазами болезненно острые искры… мир погрузился во тьму, и он почему-то ясно понял – началось.

Через пение Греты в сознание пробился еще один голосок – более слабый, менее звучный, но очень приятный, задорный.

– Что ты поешь, сестрица? – спросил другой женский голос – сильный, ровный, прохладный.

И Анри увидел…

Приземистое белое здание, длинное, массивное, отгороженное от мира тяжелыми каменными стенами. Узкий церковный шпиль возвышается над ним, словно тянется изо всех сил к дождливо-темным облакам. Розы благоухают. Среди них две девушки медленно идут по маленькому саду, и одна из них поет, а другая прерывает ее вопросом.

– Это старая немецкая песня, – весело отвечает та, что помладше. Ей лет четырнадцать-пятнадцать. Полностью закрытое жемчужно-серое платье скрывает прелести едва развившейся фигурки. Пшеничные локоны уложены в простую прическу. – Меня садовник научил. Хорошо, что сестры не слышат. Даже если они и не поймут содержания, то все же… Ты ведь не выдашь меня, милая Катрин?

– Когда я выдавала тебя, проказница?

Вторая явно старше – уже взрослая девушка. У нее такое же, как у сестры, красивое утонченное лицо, нежное, цветущее, но его выражение иное – куда более спокойное и одухотворенное. Она чуть улыбается и поправляет покрывало послушницы, скрывающее ее волосы.

– О Дева Мария! Прости меня, Богоматерь, но до чего же скучно! – тянет младшенькая. – Как же я хочу поскорее выйти отсюда на волю. Не понимаю тебя, Катрин. Ты такая же монастырская воспитанница, как и я, почему ты вырядилась в одеяние послушницы?

– А ведь я не раз говорила тебе, Жанна, что хочу принять постриг. Ты рвешься поскорее покинуть эти стены, я же мечтаю остаться тут навсегда.

– Неправда! – темно-синие глаза девчушки распахнулись в изумлении. – Ты говорила, да… Но я подумала, что это шутка. Ты не можешь, Катрин… не можешь этого хотеть.

– Но почему? – старшая сестра ласково погладила Жанну по голове. – Я нашла свой путь здесь. Ты не понимаешь, милая. У тебя другой нрав, другие желания. Потерпи немного – еще два-три года, и тебе подыщут красавца-жениха, который заберет тебя отсюда, будет любить и баловать. А я останусь в обители, потому что тут мое сердце.

Жанна, сосредоточенно нахмурившись, кусала губы.

– А как же твой жених? – спросила она наконец. – Как же барон Жиральд де Лоне? Он будет против!

– У меня теперь другой Жених. Я стану невестой Христовой.

– Катрин, барон не согласится. Ты ведь уже давно обещана ему нашими бедными родителями, упокой Господь их души! Разве брачный договор не подписан?

– Да. Но теперь я послушница монастыря святой Урсулы. Никто не посмеет забрать меня отсюда против моего желания. Никто не дерзнет оспаривать невесту у Христа.

Жанна сокрушенно покачала головой, ее потемневшие глаза встревоженно заблестели.

– Сестра… барон не стар, красив, богат… он был бы тебе хорошим мужем. Но если ты разозлишь его… если откажешься выйти замуж… он отомстит.

…И снова Анри понемногу приходил в себя в привычном современном мире. И вновь Реми до боли сжимал его плечо, как тогда, в заброшенном доме. Грета уже закончила петь и принимала теперь дань заслуженного восхищения от молодых людей. А Ришар… Ришар смотрел на Анри глазами полными тревоги… и гнева.

– Что опять? – тихо, чтобы другие не услышали, спросил музыкант, его голос прозвучал взволнованно и жестко. – Снова будешь в молчанку играть? Тебе плохо? Отвечай! Тебя избили? Ты еще во что-то вляпался?! Будешь врать, я сам тебя прибью!

– Ты не поверишь, – слабо улыбнулся ему Анри. – Но у меня опять было виденье…

Глава 15

Они вновь стояли на балконе. Реми дымил папиросой, Анри задумчиво рассматривал мягко сияющие в наступившей тьме вывески из гибкого неона.

– Знаешь, – произнес он негромко, – в этих видениях нет ничего плохого. Немного страшно, потому что непривычно. Но до чего же интересно! Ведь это та самая Катрин де Лапард, невеста барона Жиральда, с которой и началась история с заточённым ангелом.

– Хм… Хочешь увидеть продолжение исторического сериала? – хмыкнул по привычке Ришар.

Анри его тон почему-то не понравился, хотя он и знал, что за вечными усмешками друг нередко скрывает совсем иные чувства.

– Все, что я хочу сейчас – спать, спать, спать…

– Организм переходит в режим самосохранения? Правильно.

– Да, и, наверное, я сейчас поеду домой. Ты за Гретой… ну… присмотри, что ли?

– Конечно. На моей территории непотребства – только в мелких масштабах.

– И до дома ее подбросишь?

– Не вопрос, – Реми закурил новую сигарету, пряча улыбку. – Кстати, спасибо тебе за такое сокровище. Фолк-рок, значит? Но слушай, есть что-то в ее манере исполнения… мне кажется, она и с нами сработается, главное, репертуар подобрать. Хорошо, что Поль не капризный эгоист и не станет возражать… Кстати, можно и дуэт попробовать, их голоса должны быть созвучны.

– Ты уже все решил за Грету? – изумился Анри.

– Она согласится, – уверенно ответил Ришар.

– Я бы тоже этого хотел. Ладно, тогда я к себе домой.

– Хорошо. Анри…

– Да? – спросил юноша, когда молчание затянулось.

– Береги себя.

На следующий день, нарочно забыв о том, что на свете существуют будильники, Анри проспал куда дольше, чем намеревался. И, разомкнув наконец веки, очень удивился, что дело движется к вечеру. Зато он прекрасно себя чувствовал, его переполняла легкость, все заботы отошли куда-то на время. Кроме одной – Кристаль Жерве. Но возникло ощущение, что и ее поиски надо отложить хоть на чуть-чуть, не беря судьбу за горло. Что решение придет само собой… скоро.

Поэтому Анри, проглотив завтрак, который был по сути обедом, вновь завалился с книгой на кровать. И когда позвонила весьма довольная вчерашней встречей Грета, сразу даже не понял, о чем она ему толкует.

– Ты разве забыл? – удивилась девушка. – Заброшенный дом! Мы же туда собирались.

– Сегодня?! – изумился Анри.

И правда забыл. В том безмятежном, расслабленном состоянии, в котором он сейчас пребывал, ему ничего не хотелось, и меньше всего – исследовать пугающий старый дом. Но он обещал Грете. А она настаивала:

– Да, Анри, сегодня. Я чувствую, что именно этой ночью нам нужно быть там.

Ах, она чувствует… Анри с трудом подавил вновь нарастающее раздражение. Некстати припомнился вчерашней эпизод… почему девушка перебила Поля, когда они разговаривали о колдунах? Ведь он явно намеревался рассказать что-то интересное. Но об этом пока лучше тоже не думать. Впрочем, идти с Гретой все-таки придется. Он, Анри Николя Жюль Делоне, слов на ветер не бросает.

***

Совсем стемнело, когда машина Анри подъехала к пресловутому зданию, которое продолжало притворяться призраком. Оно до сих пор не появилось ни на одной карте города, даже самой подробной.

Рядом с ним было не по себе и при свете дня, что уж говорить о нынешнем часе, когда клочья фиолетовых облаков заполняли ночное небо, закрывая луну и звезды…

Анри по-настоящему боялся, но не мог позволить Грете войти первой, и опередил девушку, когда она уже взялась было за дверную ручку. Свет встроенных в смартфоны фонариков выхватывал фрагменты все той же неприглядной картины – запустение, тлен. Было очень тихо. И запах затхлости все так же неестественно сочетался с тонким, как дорогие духи, цветочным ароматом.

– Чувствуешь? – спросил Анри шепотом, словно боялся потревожить обитающих в доме призраков.

– Да, – так же тихо ответила девушка.

– Давай поднимемся на второй этаж. Там запах почему-то ощутимей.

– Хорошо…

– Только смотри внимательней, здесь ступеньки коварные.

Лестница заскрипела, застонала, будто бранилась и жаловалась на непрошенное вторжение.

Что-то стукнуло в окно… быть может, ночной ветерок сотряс крону растущего рядом бука. У Анри замерло сердце. «Да все хорошо, – уговаривал он себя. – К тому же скоро уже пойдем назад…»

На втором этаже у лестничного проема они остановились. Даже выключили фонарики, чтобы чувства обострились. Стало почти совсем темно и оттого еще тревожней.

– Мне все ясно, – приглушенно заговорила Грета. – Анри, это не шиповник. Похожий запах, да. Это очень интересное растение – хрустальный цветок или двулистник Грея. Странная особенность – когда на его хорошенькие белые цветки попадает любая вода, лепестки становятся прозрачными. Как стекло. Даже листья сквозь них можно разглядеть. Высыхает вода – цветы снова белые. А в чем секрет, ученые до сих пор не разгадали.

– Удивительно… Я не знал об этом…

– А еще я чувствую пряную нотку майника. Это скромный такой цветочек, прозванный, кстати, невидимкой. Потому что более крупные и видные растения совсем его подавляют. Ягоды ядовиты… В общем, что я тебе скажу. В магии запахов порой волшебным образом используются особенности самих растений. Вот это сочетание… в алхимический обработке вполне может дать тот эффект, что мы наблюдаем. Стены дома обрызгали зельем, и он начинает забываться… Даже странно, что ты помнишь все так четко. Реми – наверняка уже нет. Воспоминания становятся расплывчатыми, зыбкими… Хотя ты ведь тоже не находишь ни упоминаний о доме, ни его изображений на карте. Значит, как-то подействовало и на тебя?

Анри вдруг вспомнил: отец Жак говорил, что у него постоянно ускользает из памяти что-то связанное с заброшенным жилищем. И это очень неприятное чувство…

– Такие странности творятся только с теми, кто ощутил колдовской запах? – уточнил он у Греты.

– Да.

Значит, его духовник тоже побывал в этом доме… Что же до него самого… Память упорно цеплялась за первое видение – образ печальной красавицы Женевьевы, просящей кузена своего убитого супруга помочь ей спасти сына… И это видение, казалось, удерживало в памяти и все остальное.

– Мы забудем, о чем разговаривали здесь сегодня?

– Я – точно нет. Я зелиген, на меня не действуют такие вещи. А ты… в тебе тоже есть что-то странное, Анри. Пока не пойму, что именно.

– Что еще можешь сказать об этих цветах? – задумчиво спросил Анри.

– Ну, оба растут в России…

Отец, Мишель Делоне, ездил недавно в Россию. Только это ни о чем не говорит.

– Редкий алхимический состав, – продолжала Грета. – Очень редкий. Мало кто о нем знает.

Анри резко развернулся к девушке, хотя и не мог разглядеть в полумраке выражения ее лица.

– Тогда откуда знаешь ты? Разве лесные феи занимаются противоестественной алхимией?

Снизу послышался скрип отворяемой двери. Анри и Грета замерли. Юноше показалось, что сердце вот-вот разорвется на кусочки, так сильно оно заколотилось. Он боялся дышать, а Грета в немом страхе больно стиснула его руку.

В дом кто-то ввалился. Явно не один человек.

– Вот мы и прибыли, – донесся с первого этажа хрипловатый голос, может быть, нарочито искаженный. – И я советую хотя бы сейчас проявить благоразумие. Здесь никто ничего не услышит. И никто не придет.

– Я уже все сказал, – негромко, спокойно ответил другой мужчина, и Анри вздрогнул.

– Не вводите нас в грех, святой отец, – уже третий голос – низкий, неприятный. – Церемониться с вами из-за вашего сана никто не станет. Так что же?

Ответа не последовало.

Звук удара, приглушенный стон.

Анри сжал кулаки, весь дрожа – но уже не от страха. Там, внизу, был отец Жак. В этом уже не было сомнений.

Глава 16

Он понимал, что ничего не может сделать. Их было… двое, нет, трое – еще один молча удерживал священника. Как раз на него падал скудный свет из окна, и Анри видел, что у кюре нет ни шанса – слишком высокая фигура сжимает того в мощных ручищах. Злоумышленники не видели парня, перегнувшегося через перила, а ему казалось в ночном освещении, что они без лиц… нет, просто в масках.

– Куда вы дели чашу, отец Жак? – продолжал первый голос. – Разве она не была при вас? Молчите? И даже не пытаетесь солгать?

– Эй, святой отец, – второй мерзавец заговорил с насмешкой, – а что это вы нас не запугиваете и не грозите карой Божьей?

– Потому что я не секретарь Господа Бога, – был ответ, – и не в состоянии знать Его помыслы о каждом из нас. Одно могу сказать – совесть еще никто не отменял.

На какие-то мгновения повисла тишина, страшная, полная предчувствия страданий и боли. Потом священника вновь ударили, и Анри не выдержал. Шепнул Грете:

– Вперед по коридору, вторая дверь слева. В той комнате ветки буков вплотную прилегают к окнам. Беги и вызывай полицию!

И стремительно кинулся вниз по лестнице. Нога попала в широкую щель в ступеньке, и парень лишь чудом удержался, вцепившись в ветхие перила. Но это его только раззадорило.

Конечно же, такого явления никто не ожидал. Люди в масках недоуменно уставились на лестницу, с которой слышался шум. Анри, пользуясь внезапностью и полумраком, нарочно с разбега врезался в одного из них. Удар оказался что надо. Негодяй повалился на какую-то рухлядь и в сердцах выругался.

Но его напарник уже перехватил Анри сзади, скручивая ему руки за спиной. Первый поднимался с пола, тихо ругаясь, держась за плечо. Потом зажег карманный фонарик и приподнял лицо юноши за подбородок, направляя на него свет.

– Так это же мальчишка Делоне! – раздалось удивленное восклицание. – Что, месье, вы забыли здесь в такой час?

У отца Жака вырвалось что-то вроде тихого стона.

– Мы знакомы? – Анри крепко жмурился от направленного в глаза потока электрического света. Он чувствовал, что эти люди знают его отнюдь не по фотографиям в светской хронике.

– Этого еще не хватало! – человек, державший Анри со спины, сильно дернул его руку в сердцах. – Нас не предупредили…

– Тише. И осторожней. Он все-таки Делоне.

– А подумай, не проще ли не с кюре возиться, а дать вот ему пару затрещин?

– Подожди. – Свет снова потух. – Месье Анри, зачем вы пришли? Кто вас сюда направил? Что вам известно?

Анри ничего не ответил. Его поразила мысль о том, что это Грета настояла, чтобы они заявились сюда именно сегодня. Если это случайность – она сделает, как он ей сказал. Рассказывала ведь, что умеет лазить по деревьям. Значит, надо просто потянуть время до приезда полиции. Но вдруг девушка и сама во всем замешана? Эта мысль жгла нестерпимым подозрением.

– Отвечайте же!

Анри резко вскрикнул, когда ему вывернули руку. Он закусил губу, но был рад, что отвлек на себя внимание до прибытия помощи. И как-то не подумал, что у отца Жака может быть свое мнение на этот счет.

– Оставьте юношу в покое, – голосом уже не таким ровным и ясным, как прежде, проговорил священник. – Я скажу вам все, что вы хотите слышать.

– Не надо! – воскликнул Анри.

– Прошу, будь благоразумен. Да, я расскажу, где чаша, только сначала отпустите месье Делоне. Дайте ему спокойно уйти, и мы поговорим.

– Так не пойдет, – возразил тот, кто был, судя по всему, здесь за старшего. – Я не обязан верить вам на слово, святой отец, лишь потому что вы служитель Божий. Потом вы скажете, что выбрали из двух зол меньшее, что ложь – не какой уж и грех в данных обстоятельствах. Нам, конечно, очень не хочется ссориться с Мишелем Делоне, но…

– Но, – перебил его второй, – хоть чего-то мы от вас добьемся, кюре, только когда я сделаю вот так…

***

Уже второй крик Анри донесся до слуха Греты, заставив ее сердце сжаться. Глаза наполнились слезами. Она не сделала, как он ее просил, потому что не верила в помощь полиции. Увы, Анри многого не знает.

Поступок друга удивил девушку. Ей, иностранке, он представлялся теперь героем старой Франции, легко взбегающим на эшафот во времена террора, чтобы, прославляя свои идеалы, умереть с улыбкой на губах.

Но что же делать? Почему магия молчит, когда так нужна? Почему природная сила, светлая, как березовый сок, легко струящаяся по жилам, не вырвется наружу, не взметнет вихрь из листьев, ворвавшихся в окна? Вихрь такой силы, что враги попадают на пол, как фигурки с шахматной доски, которую резко тряхнули… Даже тогда с Морисом у школьных ворот у нее что-то да вышло, а сейчас…

Времени не было. Все размышления пронеслись в голове за пару мгновений. Мешает магия старого дома, подавляет волшебство зелиген. Значит, надо оттянуть на себя все странное, колдовское, потусторонее, что хранит он в себе… взять силу взаймы. Тогда, может быть, что-то и…

Даже слабый свет мгновенно померк. Растревоженные Гретой темные силы, таящиеся в ветхих стенах, в пропыленной иссохшей мебели, вырвались наружу. Дом как будто взвыл, и этот дикий протяжный вопль поглотил в себе все остальные звуки… А потом все стихло. Грета упала на колени, словно кто-то швырнул ее на пол невидимой рукой.

– Плохая идея? – прошептала девушка дрожащим голосом. И покачала головой. Уж лучше так, чем слушать крики друга, которого пытают там, внизу… И зажмурилась от нового ужасного ощущения – ее насквозь прошло что-то мучительно-холодное. Даже через сомкнутые веки пробился синеватый странный свет. Грета невольно открыла глаза. На первой ступени лестницы спиной к ней стояла призрачная женщина, одетая по моде конца восемнадцатого века, но растрепанные вьющиеся волосы не были уложены в прическу, свободно падали на плечи…

Женщина медленно обернулась. Полупрозрачное лицо ее было печальным. На груди расплывалось кровавое пятно.

И очень вовремя припомнился Грете рассказ Анри о том, что он увидел в этом доме…

– Женевьева де Лоне… – прошептала девушка. – Анри… он ведь из вашего рода! Помоги ему…

Женщина неторопливо кивнула и продолжила спускаться. С первого этажа раздались вопли ужаса, но голоса Анри среди них Грета не услышала. Несколько раз хлопнула входная дверь – кто-то спасался бегством.

Наконец, с глубоким вдохом девушка сделала пару осторожных шагов вниз по ступенькам…

Глава 17

С каждым шагом Грете становилось все легче. Она видела в синем сиянии, источаемом призраком, отца Жака, пытающегося подняться с пола, и прижавшегося спиной к стене Анри – он неотрывно глядел на полупрозрачную Женевьеву де Лоне, которая застыла прямо перед ним.

«Это ведь не живая душа женщины… – подумалось девушке. – Если верить в то, во что верит Анри, невинно убиенная сейчас у Господа. Скорее – память этого дома. Она материализовалась и воплотилась в образе Женевьевы… Значит, помог сам дом? Как же это странно…»

Это были скользящие, какие-то нездешние и не слишком-то нужные сейчас мысли. Но Грета поняла, что уже не ощущает цветочного запаха, ради которого и притащила сегодня сюда Анри. Старый дом стряхнул чужую магию, наводящую на его посетителей морок. Прогнал тех, кто пришел сюда со злом. И помогла ему в этом она, Грета Беккер, потомок волшебного лесного народа. Добавила чуточку своей колдовской силы… Ее собственная магия доброй не была. Не была и злой. Эльфы, фейри, сиды, духи стихий только в позднейших произведениях искусства превратились в прекрасных и чаще всего благородных и благодушных созданий. Народ рассказывал иное. Существа своенравные, то радушные, то бессмысленно жестокие, то веселые и легкие, а порой наводящие жуткий страх… как сама природа. Она восхищает, завораживает и щедро одаряет, но может разъяриться и уничтожить в один миг…

«Спасибо…» – мысленно поблагодарила Грета печальный дом, видевший куда больше жестокости и преступлений, чем можно было себе представить…

Призрак неторопливо растворился в воздухе, оставляя после себя голубоватые искры, но вскоре и те исчезли. Помещение первого этажа вновь наполнилось слабым ночным светом. Грета перестала ощущать себя застрявшей между сном и явью, снова стала обычной девчонкой. Она подбежала к отцу Жаку и подрагивающими пальцами попыталась развязать веревки, стягивающие его руки за спиной.

Анри, повернув голову, несколько мгновений наблюдал за ними, потом оторвался от стены и подошел ближе.

– Грета! У меня перочинный нож в правом кармане брюк. В правом – с моей стороны. Мне левой рукой неудобно…

Грета бросила встревоженный взгляд на его плечо и кивнула. Ища карман в полумраке, она, внезапно взволновавшись, смущенно провела ладонью по бедру Анри, ощущая его тепло сквозь тонкую брючную ткань. Достала наконец нож, высвободила лезвие. Выпалила вдруг:

– Почему ты не попытался использовать нож как оружие?

– Я о нем забыл. Отец Жак… вы как?

Грета быстро освободила руки священника, и тот принялся усердно растирать запястья.

– Я нормально, Анри. А вот ты – нет.

– Вы сердитесь?

– Не могу я на тебя сердиться. Пойдемте, ребята. Не уверен, что сюда кто-то вернется после такого представления, но лучше не задерживаться.

– Это магия дома, – в голосе девушке послышалось странное упрямство, она словно хотела кому-то что-то доказать. – И это я ее вызвала!

– Женевьева… – прошептал Анри.

– Да. Потому что для этих стен она – самое сильное воспоминание.

– Не понимаю. Но… это правда сделала ты?

– Конечно. Хотя и не знала, что появится призрак.

– Тогда спасибо тебе огромное!

Они вышли на пустынное пространство перед мистическим зданием, поросшее крапивой и кустарниками. Бузина, боярышник, плющ, опутывающий тонкие чахлые клены… Машина Анри стояла на другой улице.

– Дай мне ключи, – попросил отец Жак. – Стой, они в кармане? Тогда я сам достану. Вот так… Садись на заднее сиденье, я поведу.

Парень не возражал. Он не мог шевельнуть правой рукой и кусал губы. Грета села рядом с отцом Жаком.

– Куда мы едем? – спросил Анри.

– Сначала в круглосуточную аптеку, она тут совсем рядом. Потом в травмпункт. А там поглядим.

– Хорошо… – он кивнул, и когда машина рванулась с места, задал другой вопрос: – Что за чашу они у вас требовали? Собрались присвоить драгоценный потир из нашей церкви?

– Нет, тут другое, – сдержанно ответил кюре, и Анри почувствовал невольную обиду. Духовник ему не доверяет? Но тут же подумалось, что отец Жак не хочет, скорее, говорить при Грете, которую видит впервые в жизни. Это догадка подтвердилась, когда подъехали к аптеке.

– Грета, пожалуйста, купите для Анри хорошее обезболивающее, – вежливо попросил священник, и когда та вышла из машины, обернулся к юноше.

– Это скверная история, – сказал он.

– Вы заявите в полицию?

– Не вижу смысла.

– Кого-то подозреваете?

– Я не подозреваю, мой мальчик, я знаю. За всем этим стоит твой отец.

Анри замолчал. Еще несколько дней назад он бы решил, что это какая-то ошибка. Месье Мишель, конечно, тот еще тип… властный, нетерпимый, самовлюбленный. Но похищение, насилие – настоящий криминал, и причем тут парфюмер Делоне? Вот только теперь он уже не сомневался, что отец Жак прав.

– Мне Луиза прислала сегодня ночью сообщение, – тихо заговорил священник. – Попросила встретиться на вокзале с одной монахиней из обители урсулинок, взять у нее серебряную чашу и спрятать понадежнее…

Монастырь святой Урсулы, восстановленный после революционных разрушений, находился в том же департаменте, что и городок Сен-Мишель. Добраться до него можно было на пригородном поезде. Анри и сам не раз посещал эту обитель, а уж его-то мать вообще хорошо там знали.

– Я сделал как просили и хотел спрятать чашу в моей старой квартире, о которой мало кто знает… понимал, что это не лучшее решение. Но ничего другого в голову тогда не приходило. Вскоре заметил слежку. Я тебе рассказывал, что в юности собирался стать полицейским? В общем, ненадолго удалось оторваться, и на одной из крошечных безлюдных улочек я выбросил чашу в кусты.