Вне барьеров. Книга 1

© Татьяна Макагонова, 2023

© СУПЕР Издательство, 2023

Посвящаю эту книгу моей дорогой семье, любимому мужу и моим бесценным друзьям, которые вдохновляют и поддерживают меня на жизненном и творческом пути!

И отдельное искреннее спасибо музыкальному сервису «Звук», объединившему самых талантливых, ярких и творческих людей, благодаря которым эта книга была издана!

Пролог

В небольшой и скудно обставленной комнате за потертым деревянным письменным столом сидел мальчишка на вид лет семи с чуть кудрявыми русыми волосами. Перед ним тускло горел экран старого планшета с небольшими трещинами на защитном стекле, но на него ребенок не обращал внимания. Подперев маленькой рукой щеку, он смотрел в окно, за которым стоял ясный и солнечный летний день. Где-то в отдалении раздавались веселые крики и смех детей, играющих на улице. От этого сидеть за учебой в душной комнате было вдвойне тоскливей.

– Питер, – окликнул его тихий, но серьезный голос отца. Мальчик, забывший, что он не один, вздрогнул и обернулся. Его отец был высоким и худым мужчиной с такими же русыми волосами, как и у мальчика, но только прямыми и короткими. На его бледном лице уже проглядывали морщины, которые придавали ему особенно усталый вид. Он сидел на таком же старом, как и вся остальная мебель здесь, диване с кипой медицинских карт, одну из которых держал раскрытой в руках. Даже в свой выходной он не мог полностью оставить свою работу без внимания – он был единственным хирургом в муниципальной больнице внешнего города.

– Ты опять отвлекаешься? – отец укоризненно посмотрел на чадо сквозь стекла очков. Чадо виновато заерзало на стуле и послушно вернулось к чтению.

– Не забывай, что в этом году ты идешь в школу. Это очень важно. Только самые старательные дети после школы смогут поступить в университет во внутреннем городе. Только так ты сможешь стать, – отец на мгновение запнулся, а затем проговорил еще тише: – Тем, кем захочешь.

– Я знаю, ты постоянно это говоришь, – без должного энтузиазма отозвался Питер. – Но мой друг Майк уже год как ходит в школу, и он мне все рассказывал. Они там только учатся читать, считать и писать, а я уже это умею. Почему я должен читать эту скучную книгу, когда все остальные гуляют? – в голосе зазвучали капризные нотки, и ребенок отодвинул от себя планшет.

Отец отложил медицинские карты и поднялся с дивана. Мальчик испугался, что на него будут ругаться, и вжал голову в плечи. Но отец положил ему руку на плечо, а второй ласково погладил по волосам. Питер поднял свои голубые глаза на отца.

– Я знаю, что ты умеешь, и я горжусь тобой. Но эта книга не только для школы. В ней наша история. Только зная историю, можно понять наш мир. Только понимая наш мир, можно в нем жить, – голос отца звучал печально.

Питер не совсем понял, о чем говорит отец. Несмотря на свой юный возраст, он считал, что достаточно знает о мире. Всем детям запрещено выходить из дома после шести вечера, взрослым – после девяти. Если видишь вооруженного человека, нужно сразу убегать и прятаться. Нельзя подходить к собакам, потому что, собираясь в стаи, они могут быть очень опасны, особенно для детей. Нельзя приближаться к защитному куполу, а тем более касаться его – он горячий и может обжечь сильнее, чем огонь. Нельзя уходить в дальние районы и вообще уходить далеко от дома – там детей могут поймать плохие люди и увезти очень далеко, и там будет очень плохо. Питер не знал точно, что будет, но все равно сильно боялся. Люди часто пропадали, и не только дети. Поэтому с незнакомцами говорить нельзя. Отец очень часто повторял все это. Ему не нужны книжки, чтобы знать это.

Питер уже собрался сказать все это отцу, но тот, будто догадавшись, о чем он думает, опередил его и произнес:

– И я сейчас говорю не о правилах. Просто попробуй прочесть, это может быть интересно даже в твоем возрасте.

Недовольно надув губы, Питер все же кивнул и придвинул планшет с книгой обратно.

Удовлетворившись результатом, отец вернулся к своей работе, а мальчик пытался вникнуть в текст раздела по новейшей истории.

«Точкой отсчета новейшей истории принято считать 17 октября 2063 года. Сильнейший катаклизм – извержение вулкана Йеллоустон – полностью изменил карту нашего мира. Мощный взрыв уничтожил большую часть американского континента, спровоцированные им цунами затопили и скрыли под водой крупнейшие прибрежные города и страны. Трагедия в считанные часы унесла миллиарды жизней. Оставшийся мир на пять лет поглотила вулканическая зима, вызванная мощным выбросом сажи и пепла в атмосферу, скрывшим солнце. Страшнейший голод проредил население Земли вдвое в период с 2063 по 2068 гг.

Главы стран, осознав, что не имеют сил и ресурсов справиться с катаклизмом, начали заключать между собой союзы. В результате образовалось три государства: Европейская Коалиция (ЕК) (1 января 2065 года), Азиатский Союз Стран (АСС) (1 июня 2066 года), Объединенная Африка (ОА) (1 декабря 2066 года).

Принятые меры объединенных сил стран позволили уменьшить ущерб и дали больше возможностей для распределения ресурсов между выжившими людьми. Но наиболее ослабленной в тот период Объединенной Африке не удалось полностью взять ситуацию под контроль. В апреле 2067 года началась непродолжительная, но бурная гражданская война, в ходе которой за два месяца прекратили работу все государственные учреждения, а также были прилюдно казнены все правительственные лидеры. Власть захватила военная хунта, образовались провозглашенные ими же свободные города. Переворот нисколько не улучшил положения людей, все так же умирающих от голода. В этот период был дан большой толчок к появлению работорговли, которая и по сей день является большой проблемой не только для ОА, но и для остального мира.

С 2070 года в ЕК начался общий подъем как в сельском хозяйстве, так и в производстве. Обладавшая на тот момент наибольшей пригодной для жизни территорией ЕК имела больше возможностей для восстановления экономики и поддержания минимального оборота ресурсов внутри страны. Не обладавший подобными территориальными ресурсами АСС продолжал ощущать сильный кризис, что вынудило Союз 15 сентября 2072 года развязать вооруженный военный конфликт с ЕК. ЕК отступила из-за недостатка военной мощи и человеческого ресурса, и уже 1 февраля 2073 года был подписан мирный договор, по которому АСС отводилась вся дальневосточная территория ЕК – Урал и Сибирь.

Подобное перераспределение земель, вопреки ожиданиям, пошло на пользу развитию обеих стран, хотя ни о каком сотрудничестве говорить не приходилось. Военный конфликт унес много жизней и полностью подорвал отношения между странами.

2075 год был ознаменован вторым подъемом ЕК. Развитие науки и новейшие ее достижения помогли справиться с нарастающей угрозой кризиса ресурсов. Особые успехи были сделаны в сферах генетики и компьютерной инженерии. Вплоть до 2100 года ЕК развивалась прогрессивными темпами, пока 23 мая 2100 года новая антропогенная катастрофа полностью не изменила устройство ЕК. Генетические лаборатории ЕК подверглись массовой атаке террористической организации «Феникс», в ходе которой был распространен опаснейший вирус, получивший название генной болезни. Также террористы выпустили на свободу существ, выведенных в лабораториях в попытках ученых создать искусственную жизнь. Многих из них убили почти сразу, но некоторым удалось скрыться далеко на просторах Африканского континента. Случаи их нападения на человека фиксируются до сих пор. Однако основной проблемой стала именно болезнь, уносящая с каждым днем все больше жизней.

Чтобы спасти остатки не заразившегося населения, ЕК предпринимает отчаянный шаг – организуется отбор. Здоровых людей переселяют в особые города, которые впоследствии окружаются защитным барьером».

Питер бросил читать, глаза предательски защипало. Конечно, он знал об этой болезни, он даже знал, что болен, как и его отец, как и все его друзья и их родные. Именно поэтому они и живут во внешних городах, а не в защищенных куполом внутренних. Но понимание этого не делало ситуацию менее обидной. Разве он виноват в этом? Разве в этом виноват хоть кто-то, кто живет сейчас во внешних городах? За что их тогда так не любят все те, кто живет по другую сторону защитного барьера?

– Я себя отлично чувствую, – вслух сказал мальчик, громко всхлипнув, чем немало обеспокоил отца, сделавшего прямо противоположный вывод. Взволнованный, он подскочил к мальчику и приложил руку к его лбу, проверяя температуру. Не обнаружив никаких отклонений, мужчина присел на корточки возле сына и спросил:

– Что случилось?

– Я не чувствую себя больным, я ведь никогда не пропускаю прием лекарства, со мной все хорошо. И ты тоже, – он вновь всхлипнул. – Почему тогда мы живем здесь?

– Это очень хорошо, что ты не чувствуешь себя больным, – успокаивающе улыбнулся отец, но улыбка вышла слегка натянутой. – Просто это не обычная болезнь, как простуда, которой ты болел этой зимой. Ее нельзя вылечить, она внутри нас. Лекарство позволяет нам не бояться ее, но от этого она не исчезает.

– Тогда в этом нет смысла, – Питер вновь резко отодвинул планшет, по щекам уже в открытую катились крупные слезы. – Во всей этой учебе.

– Хочешь прогуляться со мной? – неожиданно сказал отец, выпрямляясь. Питеру не очень хотелось, он был слишком расстроен, но оставаться дома ему не хотелось еще больше, поэтому он вытер рукавом кофты слезы и кивнул.

Отец взял мальчика за руку, и они вместе вышли на улицу. День действительно был чудесный. На небе ни облачка, а легкий летний ветерок не давал ощутить сильный жар. Из-за угла дома со смехом выскочила пара его друзей. Рука, которую держал отец, непроизвольно дернулась в попытке мальчика высвободиться и побежать к друзьям, но он быстро опомнился. Из-за работы отца они очень редко виделись, в основном за ним поглядывала пожилая соседка Хлоя, поэтому Питер был рад возможности провести время с отцом.

Довольно быстро они прошли их район и повернули в сторону заброшенной части города. Питер никогда там не был, и его охватил трепет, в котором смешались страх и любопытство.

– Пообещай мне, что никогда не пойдешь сюда один или даже с друзьями, – строго сказал отец. Питер поспешил дать это обещание, боясь, что отец передумает вести его туда, куда задумал. От грусти, которая одолевала мальчика некоторое время назад, не осталось и следа.

Питер с любопытством оглядывался по сторонам. Вопреки его ожиданиям, люди в заброшенном районе все-таки были. Однако приятными назвать их было сложно. Кто-то просто брел мимо с многочисленными мешками и котомками, кто-то нетвердой походкой, то и дело норовя прислониться к стене, шел куда-то вглубь района, кто-то просто спал прямо на улице в тени домов на каких-то тряпках. Некоторые выглядели опрятнее, но между тем и опаснее – собравшиеся в небольшие группы молодые люди недобрым взглядом провожали мужчину с мальчиком, спокойно идущих мимо них. Питеру стало не по себе, ему захотелось вернуться в свой двор, но тут отец повернул в сторону большого высотного здания, смотрящего на них пустыми черными глазницами выбитых окон. На железной двери висела цепь, но отец просто сбросил ее, и они вошли внутрь. Внутри было темно и грязно, повсюду валялся картон, ошметки штукатурки и другой мусор. Людей тут не было. Не обращая внимания на царившую разруху, отец уверенно повернул налево, и за очередным дверным проемом оказалась лестничная площадка.

– Придется немного подняться. Если устанешь, сразу говори мне, – мягко сказал отец.

Подниматься пришлось долго. На отдых останавливались два раза, а подъем затруднялся еще тем, что на ступеньках то и дело лежал какой-то мусор или битое стекло, так что приходилось внимательно смотреть под ноги. Питер даже сбился со счета, сколько пролетов они прошли, прежде чем уперлись в крепкую металлическую дверь. Отец повернул ручку, но дверь не поддалась. Питер был готов уже расстроиться, что они проделали весь этот путь зря, когда отец дернул дверь сильнее и подтолкнул плечом – только тогда она отворилась.

– Просто немного заклинило. Пойдем, – произнес отец и первым вошел в дверной проем. Щурясь от яркого солнца – глаза уже привыкли к сумеркам лестничной площадки – следом вышел наружу и Питер. Проморгавшись, мальчик понял, что они находятся на самой крыше заброшенной многоэтажки. Снова взяв мальчика за руку, отец подвел его к краю, огороженному проржавевшей металлической оградой. От открывшегося вида у Питера перехватило дух – он никогда не видел ничего подобного. Мальчик жадно смотрел по сторонам, пытаясь зацепить взглядом как можно больше и как можно дальше, чтобы точнее запомнить эту невероятную картину. С высоты дома казались игрушечными и приобретали какое-то особое очарование. Все эти серые, пыльные и унылые бетонные коробки вмиг показались ему интересными и притягательными.

– Посмотри туда, – шепнул ему на ухо отец и чуть повернул мальчика за плечи в нужную сторону, и Питер чуть не задохнулся от восторга.

Вдалеке, широко раскинувшись на фоне ярко-голубого неба, блистал под защитным куполом внутренний город – Нью-Берн. Отсюда он походил на огромный шар на подставке, потряси который, и в нем начинал кружиться снег. У Питера была такая вещица. Но в отличие от игрушки, где был всего один-единственный домик с елочкой, под куполом располагался целый город. Высокие небоскребы с полностью зеркальными окнами, сияющими на солнце; не уступающие по красоте и белизне дома пониже; парящие прямо в воздухе огромные рекламные гало-экраны; причудливо переплетенные дороги автобанов; отсюда был виден даже огромный, тонущий в зелени парк, над верхушками деревьев которого возвышалось большое колесо обозрения и несколько других аттракционов. До этого Питер слышал только рассказы об этом месте от других детей и видел несколько рекламных проспектов, которые в виде мусора порой попадались на дорогах. Как бы он хотел там побывать!

– Нравится? – с каким-то отстранением в голосе спросил его отец.

– Еще бы! Так красиво! – с восторгом откликнулся ребенок.

– Ты можешь стать частью этого мира. Если будешь стараться и усердно учиться. Ты же будешь?

– Конечно, буду! – не отрывая взгляда от панорамы, сразу же отозвался сын.

Они пробыли на крыше еще минут десять, прежде чем отец объявил, что пора возвращаться. Мальчик нехотя отвел взгляд от парка и подчинился. Спускаться было куда приятнее, чем подниматься, и уже скоро они вышли из заброшенного здания. Миновав без каких-либо происшествий опасный район, они вернулись в свой квартал, расположенный вблизи барьера и поэтому наиболее безопасный. Отец предложил пройтись до магазина и купить что-нибудь на вечер. Магазин располагался совсем рядом с входом во внутренний город, там всегда было много дежуривших полицейских в пугающих громоздких защитных костюмах. Но сейчас полицейские Питера не волновали. Полный впечатлений, он радостно, почти вприпрыжку, бежал впереди отца, погруженный в свои мечты. Из-за этого он вовремя не заметил незнакомого молодого человека, задумчиво бредущего к пропускному пункту. Столкнувшись с мужчиной, мальчик извинился и отскочил в сторону и только потом посмотрел на незнакомца. Тот был одет в серый комбинезон – обязательную униформу всех жителей внешнего города, которые работали во внутреннем. Из-за цвета формы их и прозвали «серыми», после чего прозвище распространилось на всех внешних. На лице незнакомца была защитная прозрачная маска – еще один обязательный атрибут для нахождения внутри. Маска давала гарантию, что ее носитель не представляет угрозы заражения внутри города.

– Ничего страшного, малыш, – улыбнулся парень и уже хотел отвернуться и пойти дальше, но Питер, широко раскрыв голубые глаза, вдохновенно спросил:

– Вы же работаете внутри? А вы когда-нибудь видели парк с аттракционами?

Смущенный неожиданным вопросом, парень посмотрел на подошедшего к ним отца, который чуть виновато улыбнулся за любопытство своего чада и развел руками.

– Да, видел, – наконец неуверенно ответил парень.

– Здорово! Я тоже буду хорошо учиться в школе и в университете! И тоже смогу быть там, прям как вы, – мальчик широко улыбнулся парню.

Он робко улыбнулся в ответ и сказал:

– Конечно, старайся, учись и слушайся отца.

Тут Питер заметил своих друзей и, мгновенно переключившись, побежал в их сторону.

– Спасибо, – коротко кивнул незнакомцу отец и пошел за умчавшимся сыном.

Человек некоторое время смотрел вслед уходящей семье, затем, очнувшись от охватившего его на мгновение оцепенения, продолжил путь во внутренний город. Пройдя вооруженный охранный пост и отстояв небольшую очередь, он зашел в изолированную кабину и приготовился к сканированию. Тонкий, совершенно не слепящий зеленый луч несколько раз прошел по его широко раскрытым глазам, затем приятный искусственный женский голос произнес:

– Эдвард Смит, уборщик второго класса. Допуск с 12:00 до 20:00. Проход в город разрешен. Удачного дня, – двери из непробиваемого стекла отворились, и Эдвард, тяжело вздохнув, зашел на территорию города.

Часть первая

Молодая девушка стояла, прислонившись к стене, чуть повернув голову к окну. Темные длинные волосы аккуратно спадали на ее плечи. В серых глазах отражался мягкий предзакатный свет. Она задумчиво смотрела на вид, открывавшийся из оконного проема: белоснежные дома, идеально чистые дороги, по которым проезжали турбомашины и аэромотоциклы, яркие клумбы цветов, деревья с чуть шевелящимися листьями, зависшие в воздухе галоэкраны, на которых улыбчивая девушка рекламировала новый генопрепарат, продлевающий молодость.

Но девушка смотрела не на яркие рекламные ролики, не на безупречные дома и машины, не на прохожих в дорогих одеждах, которые беззаботно переговаривались, делали покупки или просто гуляли. Ее взгляд был устремлен дальше. За защитное поле… На внешний город. Его было трудно разглядеть – он просто терялся за белоснежным великолепием внутреннего. Да и защитное поле будто скрывало его легкой голубоватой дымкой. Но если знать, куда смотреть, можно различить темные громадины старых домов, местами разрушенные, с поврежденными окнами. Но в своих мыслях девушка была еще дальше, чем старый город.

Наконец, отвлекшись от размышлений, девушка вздохнула и произнесла:

– Берт, у тебя бывает ощущение, что мы здесь все заперты? – она перевела взгляд на парня, который, опершись рукой о стол, внимательно смотрел на настенную проекцию, изображавшую какие-то схемы и расчеты. Его губы беззвучно шевелились, повторяя написанное на экране. Берт зашел к ней в гости, чтобы продемонстрировать наработки по своему проекту, но в итоге заметил ошибку и сразу погрузился в размышления, забыв про подругу и про чашку уже остывшего кофе. При звуке ее голоса парень вздрогнул, невольно возвращаясь из мира раздумий. Его рука потянулась к переносице, поправляя несуществующие очки – он совсем недавно, поддавшись на бесчисленные уговоры родителей и знакомых, согласился сделать модификацию зрения. Вспомнив об этом, он на секунду замер и, чтобы хоть как-то оправдать движение, провел рукой по голове, приглаживая непослушные темно-рыжие волосы.

– Заперты? Я обычно не смотрю на это с такой стороны. Мы здесь защищены.

– Защищены… – медленно повторила она, вновь повернувшись в сторону внешнего города. Парень, проследив за ее взглядом, покачал головой. Он уже понял, какие настроения вновь одолевают его подругу, но начинать подобный разговор ему совсем не хотелось.

– Эрика, я знаю, что ты хочешь сказать, но давай не будем, – как можно мягче произнес он, но нужного эффекта это не произвело.

– А что тогда будем? – скрестив руки на груди и повернувшись снова к нему, сказала она. – Будем считать, что это нормально – всю жизнь провести в одном городе под тотальным контролем? Что это нормально, когда большая часть населения ЕК – «серые», которые живут за чертой бедности и к которым относятся как к людям второго сорта? Что это нормально, что правительство закрывает глаза на беззаконие, которое там творится, пока это не начинает хоть как-то угрожать внутреннему городу? Ведь именно так все и считают. Чьи-то предки заразились этой генной болезнью, и теперь это будто клеймо на всю жизнь, а чьи-то прошли отбор и теперь спокойно проживают в своих золотых клетках.

– Не припомню, чтобы ты прогуливала лекции по истории, – сказал Берт, присаживаясь на край рабочего стола. – Ты ведь знаешь, как все было тогда. Люди умирали, лекарства не было, нужно было хоть как-то остановить заражение и быстро. Отбор – единственное, что можно было сделать. Я не могу винить правительство в том, что оно решило спасти здоровых. Да, заразившиеся посчитали, что на них просто махнули рукой. Их тоже сложно винить за мятежи и нападения на территории для здоровых людей. Но мятежи и сделали их из жертв преступниками.

– Восемьдесят три года, Берт. Прошло восемьдесят три года. Они больше не преступники. И угроза болезни уже давно сведена к минимуму. Но те люди до сих пор изгои, хоть и сменилось уже не одно поколение. Да, единицам позволяют учиться в университете, если смогут попасть на мизерное количество бюджетных мест, но будь ты даже лучшим студентом на потоке, тебя никто не возьмет на хорошую должность, потому что ты «серый». Низкооплачиваемая, тяжелая и грязная работа – вот их удел, предел возможностей. Да их даже не во все места в городе пускают!

– Это вынужденные меры безопасности. И это в основном из-за повстанцев, ты же знаешь, – устало произнес Берт. – Не было бы «Сопротивления» – было бы чуть проще. Но «серые» проявляют к ним слишком большую лояльность.

– Нет, проблема далеко не в «Сопротивлении» и даже не в болезни. Просто это экономически выгодно – иметь миллионы единиц дешевой рабочей силы без прав и социальной защиты. Дело только в этом. Просто никто не хочет это признавать. Что было сделано? Разработана вакцина, которая сдерживает болезнь. Только сдерживает, а не лечит. Так удобно! Твоя дешевая рабочая сила перестала умирать, но это все еще позволяет держать ее в изоляции. И я что-то не слышала о попытках усовершенствовать лекарство. Ведь зачем? Это не выгодно, – закончив тираду, девушка с вызовом посмотрела на своего друга, ожидая его контраргументов. Но, к ее удивлению, Берт выглядел подавленным.

Быстро сменив гнев на милость, она присела рядом на краешек стола и положила руку на плечо друга.

– Ладно, прости меня, – тихо сказала она. – Не грузись. Просто ты единственный, с кем я могу поговорить об этом открыто. И порой меня заносит, ты уже должен был привыкнуть к такому.

Берт продолжал молчать, и Эрика забеспокоилась сильнее.

– Что с тобой? – спросила она уже с чуть большим нажимом в голосе.

– Не бери в голову, просто задумался, – поспешил ответить он, но его голос предательски дрогнул, и это не осталось незамеченным.

– Берт, ты же знаешь, что со мной можно поделиться чем угодно. У тебя что-то случилось?

Парень опять замолчал, будто подбирая слова, а затем резко оттолкнулся от стола и прошелся по комнате, нервно заламывая руки.

– Знаешь, есть вещи, о которых лучше не говорить, – с сильным волнением сказал он. – Так что давай оставим это.

– В моей квартире можно говорить о чем угодно. Забыл? Я же тебе показывала ту программу, которую написала, а значит, нет таких вещей, о которых лучше не говорить. Рассказывай.

Берт перестал метаться по комнате и рухнул в большое белое кресло у окна. Эрика подошла и присела рядом на подлокотник, выжидательно смотря на него. Наконец, он заговорил:

– Ты же знаешь, что производство лекарства для нашего округа ведется в фармакологическом отделении НИИ, где я работаю. То, что ты сказала… Про то, что разработки по усовершенствованию вакцины не ведутся. На самом деле так и есть. Я знаком с людьми из этого отдела, порой мы даже ведем общие исследования. Я спрашивал у них. Отвечают они всегда с большой неохотой и что-нибудь в духе того, что лекарство в данном виде – это максимум, что вообще можно сделать с генной болезнью, или что сейчас все силы брошены на совершенно иные разработки. Я много знаю о болезни. Это тяжело признавать, но вирус создали случайно в ходе разработок вроде тех, которыми я занимаюсь. Он не должен был вырваться на свободу, и терактов никто не ждал, – Берт говорил немного путано, перескакивая с одного на другое, но Эрика внимательно слушала, хоть и знала все это сама. – Лекарство, тем более разработанное в такой короткий срок, – это настоящее достижение. И мне всегда было очень досадно, что все эти разработки засекречены. Да и кто знает, будь к ним доступ у большего круга лиц, то вполне вероятно, что генную болезнь удалось бы искоренить. Нынешние знания шагнули далеко вперед по сравнению с теми, какие были восемьдесят лет назад. Но нет, все засекречено. Единственное, что я видел, – измененный генокод в образцах носителя болезни еще во время учебы. Ты же знаешь, что лекарства фасуются определенным образом. Получить хоть какие-то образцы после расфасовки уже невозможно. Там добавлен безвредный для человека реактив, который при контакте с воздухом мгновенно преобразуется в газ и улетучивается вместе со всеми активными веществами самого лекарства. Объясняется это защитой от подделок, а подделка лекарства для генной болезни – это вопрос национальной безопасности, сама понимаешь.

– Понимаю, – пытаясь скрыть нетерпение, кивнула девушка. Берт почувствовал в ее тоне, что пора уже переходить к сути, и заговорил еще быстрее и с большим волнением, невольно переходя почти на шепот.

– Сейчас в моем отделе как раз изучают изменение способа вакцинации, ведь вводить генные модификаторы напрямую в вену требует определенной сноровки, а это сужает область их применения. Мне дали ограниченный доступ в лабораторию. И вот на прошлой неделе, во время одного из экспериментов, в холодильнике я заметил несколько пронумерованных образцов лекарства. В которых еще нет этого реагента. Пришлось сильно извернуться, но искушение узнать, что там, было слишком велико. В общем, мне удалось взять из образцов небольшое количество материала. Я провел серию тестов и… Знаешь, на самом деле моей первой мыслью было, что я просто ошибся и эти образцы не имеют ничего общего с лекарством от генной болезни.

– Что там было? – серьезно спросила Эрика.

– Ничего, – мрачно ответил Берт. – Точнее, ничего, что могло бы хоть как-то повлиять на генную болезнь.

– Ты уверен? – спросила девушка.

– Я уже ни в чем не уверен, Эрика.

– То есть, возможно, лекарство не останавливает развитие болезни? А что тогда его останавливает? Ведь несмотря ни на что, люди правда перестали умирать.

– Я задаю себе тот же вопрос, но у меня нет ответа. Единственное разумное объяснение, что мне в руки попался совершенно не тот образец, и я зря рисковал своей карьерой, чтобы добыть его.

– Или дело в чем-то другом, – задумчиво проговорила Эрика. – Надо будет проанализировать кое-что.

Берт резко поднялся и навис над девушкой:

– Эрика, даже не думай копать в этом направлении. Ты ничего не найдешь, я же тебе говорю, что все засекречено, даже твоих способностей не хватит, чтобы получить хоть грамм информации. Ты хочешь опять привлечь внимание служб безопасности к себе?

– Я больше не та глупая девочка, какой была в университете. Я буду осторожна, не волнуйся.

– Не волнуйся? – Берт чуть не взвыл от досады. – Ты издеваешься? Просто забудь об этом. Не тот образец, вот и все!

– Все будет хорошо, я просто попробую. Если ничего не найду, то будем считать, что дело правда в плохом образце, что ты раздобыл.

– А если нет? – мрачно буркнул Берт.

– А если нет, то я не знаю. Но я поверить не могу, что ты неделю скрывал это от меня, – вновь нахмурилась девушка.

– И ты еще удивляешься? Да я и сейчас не рад, что рассказал тебе. Черт, Эрика. Тебе незачем вообще интересоваться этим. Что тебе это даст?

– Правду, – коротко ответила она.

Внешний город безмолвно стоял в объятиях ночного мрака. Темные, лишенные всякого освещения улицы пустовали – мало кто из обитателей этих районов рисковал нарушить установленный для всех комендантский час. Ночной патруль отлавливал любого, кто имел неосторожность выйти из дома в ночное время, и дальнейшая судьба таких нарушителей была далеко не так однозначна. Но царящий повсеместно мрак был хорошим укрытием для тех, кто не боялся патруля, для кого ночь была верной боевой подругой.

Притаившийся в тени полуразрушенного здания мужчина терпеливо вглядывался в темную даль улицы. Он небрежно опирался об исписанную граффити кирпичную стену, скрестив на груди руки и совершенно не шевелясь – он весь обратился в слух. Разглядеть его лицо в темноте не представлялось возможным, но в силуэте хорошо проглядывался висевший на плече автомат, весьма однозначно говоривший о том, что мужчина вышел не просто подышать свежим воздухом. Тут передатчик, закрепленный на его правом ухе, легонько завибрировал, и загорелся чуть заметный зеленый светодиод. Мгновенно среагировав, мужчина включил прибор. Послышалось шипение, а затем знакомый, хоть и немного искаженный, мужской голос произнес:

– Засекли ночных в двух кварталах от нас. Скоро проедут здесь.

– Понял, оставайтесь на позиции. Никому не высовываться.

Мужчина отступил подальше в тень переулка, служившего ему укрытием, и затаился. Вскоре сначала тихо, а затем все явственнее раздался звук едущей машины, и улица резко озарилась ярким светом прожекторов, установленных на патрульной машине. Патруль ехал медленно, осматривая каждый переулок, но заметить повстанцев им было не под силу. Дождавшись, когда патруль полностью скрылся из виду, мужчина вновь активировал передатчик.

– Доложить текущую обстановку.

– У нас ничего. Они могли поехать другим маршрутом?

Мужчина помедлил с ответом, оттянув рукав куртки и посмотрев экран хэндбука. Был уже почти час ночи. Машина с грузом для военных, которую они ждали, уже должна была пройти.

– Рэй, ты слышишь? – снова раздалось в передатчике.

– Никаких имен, – отрезал Рэй.

– Да какого черта? Мы уже три часа в засаде. Где этот чертов грузовик?

– Курт, утихни, – вмешался третий голос. – Не забивай частоту.

– Сам утихни, Майк, – сразу же вспылил Курт.

– Всем молчать и продолжать наблюдение. Конец связи, – не допускающим возражений тоном произнес Рэй и отключился. Он понимал, что его люди уже начинают терять терпение, он и сам уже начал нервничать. Им удалось перехватить информацию, что военные запросили дополнительную поставку снаряжения из соседнего округа, а также полный маршрут и график движения грузовика. Много охраны быть не должно – машина вообще прибудет в город под видом перевозчика бумажной продукции, чтобы не привлекать лишнего внимания. Слишком легкая цель для перехвата груза. И это настораживало. Но даже если это и ловушка, то они к этому готовы – вся сегодняшняя операция была тщательно проработана с учетом вероятности, что машина может быть подставной.

В передатчике было тихо, и Рэй, не обращая внимания на дорожную пыль, сел прямо на землю, опершись спиной о кирпичную стену, позволив себе немного отдыха. В нынешней операции он взял на себя самую опасную роль, не захотев рисковать кем-то из своих людей, поэтому нужно быть в форме. Пошарив по карманам, повстанец достал чуть помятую пачку сигарет и прикурил одну электрическим импульсом зажигалки. Глубоко затянувшись, он выпустил синеватый в ночной тьме дым и в задумчивости посмотрел на усыпанное яркими звездами небо. Напряжение спало, в голове даже промелькнула мысль, что, может, будет и к лучшему, если машина так и не появится – легкое чувство тревоги не покидало его с того самого момента, как к ним в руки попала информация о грузе. Можно подождать еще час и сворачивать операцию.

Вдруг передатчик вновь завибрировал, и Рэй поспешил его включить.

– Прием. Цель замечена, – тут же послышался довольный голос Курта. – С ним еще трое мотоциклистов. Вооружены. Движутся быстро. Будут у тебя минуты через две.

– Понял, – незамедлительно ответил Рэй, вскакивая на ноги и с легким сожалением отбрасывая недокуренную сигарету в сторону, – всем позициям быть наготове. Действуем согласно плану. Конец связи.

Не теряя времени, Рэй достал из внутреннего кармана небольшой металлический футляр и открыл крышку с легким щелчком. Внутри в черной бархатной нише лежал ручной одноразовый инъектор, заряженный прозрачной красной жидкостью. Мод-реакции – на черном рынке пришлось отдать за него немалые деньги. Рэй ненавидел генные модификаторы, но с ним шанс на успех их операции увеличивался в разы.

Рэй приставил инъектор к шее и нажал на механизм ввода модификатора. Острая боль пронзила место инъекции, в глазах тут же помутилось и перехватило дыхание. Пошатнувшись, Рэй уперся рукой в стену, чтобы не упасть. В груди закололо, и сердце, ударившись еще раз, остановилось, но через мгновение застучало вновь с усиленной частотой. Все неприятные ощущения прошли так же резко, как и начались. Несколько раз быстро моргнув, Рэй приспособился к новым возможностям его зрения: ночная тьма больше не представляла никакой проблемы, он просто не замечал ее – все вокруг проступило с усиленной яркостью и четкостью, какой не было и при дневном свете. Теперь он даже отчетливо видел затаившихся на ближайших крышах стрелков, неотрывно следящих за дорогой в прицелы снайперских винтовок.

Шум приближающейся машины с конвоем уже был хорошо различим. Еще несколько секунд спустя улица озарилась светом множества фар – пора было начинать действовать. Слева из соседнего переулка раздался рев резко газанувшей машины, и дорогу перекрыла спрятанная ими заранее фура. Воздух буквально пронзил неистовый гудок вместе со скрежетом тормозов, но грузовик шел со слишком большой скоростью, чтобы успеть преодолеть тормозной путь. С хлопком, подобным взрыву, в котором перемешались звуки удара, треск мнущегося металла и лопнувших стекол, машина влетела в преграду. Мотоциклисты, заметившие ловушку быстрее, смогли миновать столкновения. Один, не справившись с резким торможением, упал на дорогу, придавленный своим же железным конем. Второй, развернув мотоцикл за несколько метров до места крушения, быстро выхватил автомат, прикрепленный за спиной, но два коротких и точных выстрела с разных сторон – и он рухнул, так и не успев прицелиться. Третий, шедший последним, не останавливаясь и пытаясь уйти с линии огня, завернул прямо в переулок, где стоял Рэй. Не колеблясь ни мгновения, Рэй с молниеносной точностью ударом рукоятки автомата сбил мотоциклиста на землю – оставшийся без водителя мотоцикл врезался в ближайшую стену. Сделав контрольный выстрел по упавшему, Рэй выбежал из своего укрытия на дорогу к дымящемуся грузовику. Сверху снова раздались выстрелы, но все мимо цели – выживший мотоциклист успел выбраться из-под мотоцикла и рывком бросился к покореженному грузовику, используя его как укрытие от снайперов. В руках он уже держал автомат. Рэя он увидел мгновенно – ему не помешали ни тьма, ни сильное задымление от грузовика. Автоматная очередь сразу же понеслась в его сторону, Рэй успел вовремя отскочить, упав на землю, только благодаря активному модификатору. В перекате он смог направить оружие на противника и выстрелил в ответ, тот тоже с легкостью увернулся, быстро отскочив от грузовика, что стало его ошибкой – он вновь оказался в поле зрения снайперов. Увернуться сразу от троих стрелявших он уже не смог.

Быстро поднявшись на ноги, Рэй добежал до кузова и осмотрел его опытным взглядом: электронный замок был выключен и намертво заблокирован из-за сбоя после столкновения. Они уже сталкивались с таким, и была отработанная схема его разблокировки, но на это сейчас не было времени. Не исключено, что в случае аварийного выхода из строя бортового компьютера могла сработать автономная система оповещения, и скоро здесь может быть подкрепление из внутреннего города.

– Машину сюда, – коротко бросил в передатчик Рэй.

– Уже почти на месте, – тут же послышался ответ Курта, и на улицу с соседнего перекрестка свернул их грузовик. Остановившись в десяти метрах от места аварии, из кабины выпрыгнул сам Курт. Со стороны грузового отделения тоже сразу послышался шум – дверцы распахнулись, и оттуда вышли еще пять вооруженных повстанцев. У одного самого высокого и крепкого мужчины в руках была внушительных размеров производственная лазерная пила.

– Быстрее, – начал подгонять Курт, активно жестикулируя. – Задай жару, Майк.

Майк, ухмыльнувшись, включил пилу, и из нее вырвался ярко-алый короткий лазерный луч. Он поднес его к заблокированному кузову и медленно провел лучом вдоль шва. Металл возле луча мгновенно покраснел и густыми тягучими каплями стал падать на асфальт. Когда он довел лазер до самого низа, дверцы машины сами приоткрылись – больше их ничего не держало. Поддев раскаленные края рукоятью пилы, он распахнул загородку шире, свет фар от грузовика повстанцев сразу проник внутрь кузова и осветил содержимое. Внутри стояло с десяток крупных деревянных ящиков со штампами военных.

– Нужно проверить содержимое, – кивнул на ящики Рэй.

– С удовольствием, – тут же вышел вперед Курт, ловко запрыгнув внутрь, уже с монтировкой в руках.

– Аллен, а у тебя что? – обратился Рэй к молодому парню, стоящему рядом и держащему в руках их самодельный с Дэном аппарат для сканирования, пока Курт вскрывал первый ящик.

– Машина просто нашпигована жучками, – ответил он, смотря на экран. – Сигналы идут до сих пор, и это точно не от бортового компьютера, в кабине должно быть все всмятку, – он чуть поморщился, видно, представив, какое зрелище может быть там.

– Нужно поторапливаться. Проверь все равно кабину, – приказал Рэй. Аллен немного замер, уже было открыв рот, чтобы возразить, что это ни к чему. Но Майк, все еще с пилой в руках, похлопал паренька по спине, чуть подталкивая вперед, и сам пошел к дымящейся кабине. Аллен пошел следом, передумав возражать.

Тут раздался легкий свист удивления Курта, приправленный парочкой емких фраз, и Рэй сразу переключил свое внимание на него. Сдвинув верхнюю крышку ящика наполовину и положив сверху монтировку, он склонился над содержимым и достал вытянутый, почти овальной формы предмет длиной в половину руки.

– Если это то, что я думаю, а это то, что я думаю, то военные знатно…

– Рэй, – окликнул его Майк, и он снова повернулся к ним. Вид у него и Аллена был немного встревоженный.

– Что там? – сразу спросил Рэй, стараясь не обращать внимания на взбудораженные голоса повстанцев, которые залезали в кабину к Курту.

– Ничего, – буркнул Майк. – Никаких следов водителя. Машина управлялась дистанционно.

– Что? Какого черта? Это плохо, – ответил Рэй.

– Это NS-7100? – воскликнул Аллен с неподдельным восторгом в глазах, уже забыв про обнаруженный им с Майком факт дистанционного управления грузовика, и подбежал к Курту, который уже спустился на землю. На его правой руке, подобно облегающей насадке, было надето найденное ими в ящиках оружие.

– Он самый, – довольно хмыкнул Курт, выставляя вперед пушку, красуясь находкой. – Веса вообще почти не чувствую, в руку легло идеально, встроенный интерфейс с автонаведением, самообучающаяся нейронная сеть по ведению боя, боезапас на тысячу выстрелов, и это только то, что я знаю. Но все чипованные, сучки. Даже не пострелять для пробы.

– Дай мне пару дней, и будут стрелять как миленькие, – не отводя зачарованный взгляд от оружия, ответил Аллен. – Перепрошью. Главное не повредить бы вшитое ПО, больно оно крутое, но это уже мои заботы.

– Ага, постарайся, – ответил Курт уже с иной, чуть отстраненной интонацией, щелкнув чем-то внутри, вызволяя руку из оружия нового поколения, и передавая Аллену. Взгляд его был направлен на хмурое лицо Рэя: – Что-то случилось?

– Водителя не было, машиной управляли откуда-то извне.

– Твою ж мать, это хреново, – сразу стал серьезным Курт. – Эй, как там с погрузкой? – крикнул он остальным повстанцам.

– Все готово. Можем ехать, – крикнул в ответ Аллен, запрыгивая последним обратно в кузов.

– Погнали, – бросил Курт Рэю и быстро добежал до грузовика, запрыгнул на водительское сиденье и захлопнул дверь. Рэй, в последний раз быстро обведя взглядом место их засады, поспешил за ним и сел на пассажирское место рядом. Курт тут же начал сдавать назад. Рэй между тем включил свой хэндбук и настроил связь со второй их группой.

– Мы закончили. Возвращаемся на базу. Как у вас? Есть какие-то шевеления в городе?

– Нет, Рэй. Все тихо. Из города никто не выезжал, – тут же получил ответ он.

– Понял, продолжайте наблюдение, – Рэй отключился. – Мне это не нравится.

– Что не нравится? – выкручивая руль, спросил Курт, завершая маневр. – То, что мы еще не окружены? Странные у тебя предпочтения.

– Курт, не прикидывайся дураком. Ты же слышал, что я сказал. Грузовик шел под дистанционным управлением, значит, о нашей засаде они узнали в то же мгновение, как все произошло. Сколько мы там провозились? Минут пятнадцать? Им этого времени хватило бы с лихвой если и не доехать до нас, то уж точно послать в погоню имеющиеся силы.

– Потеряли сигнал, замешкались, да мало ли что, Рэй. Мы идеально все провернули, сорвали куш. На что ты вообще намекаешь? Хочешь сказать, что эти лбы просто так взяли и подкинули нам оружие общей стоимостью в сотню миллионов? До Нового года еще далеко.

– Я намекаю лишь на то, что это все странно. Это действительно очень дорогое вооружение. До неприличия дорогое. Я ожидал увидеть там что-то рядовое с учетом того уровня безопасности, что был обеспечен для перевозки. Три мотоциклиста и машина на дистанционном управлении? Для крупной партии NS-7100?

– Еще одно подтверждение, что там сидят одни идиоты, – нетерпеливо бросил Курт. – Они облажались, а нам повезло. Вот и все.

Тут у Рэя засветился экран хэндбука, и он сразу же нажал на соединение.

– Рэй, из города только что выехали три военные машины, двигаются в вашем направлении.

– Понял, активируйте завесу.

– Будет сделано, – услышал он в ответ и отключился.

– Ну что? Тебе стало спокойнее? – спросил Курт, увеличивая скорость. – Они просто тормоза.

– Может, и так, – ответил Рэй, но чувство тревоги не ушло.

Ранние лучи солнца яркими бликами отражались в зеркальных окнах небоскреба, над входом которого громоздились четыре ярко-красные буквы: КБИТ. Это была аббревиатура «Корпорации безопасности информационных технологий» – крупнейшей сети в ЕК, занимающейся разработкой, внедрением и поддержкой различных систем доступа, информационных сетей и программным обеспечением. Вершиной достижения КБИТ было создание компьютерной программы разумного интеллекта, или просто КИРИ, чей миловидный женский лик был хорошо знаком каждому жителю внутренних городов. Именно он приветливо улыбался с опоясывающего здание, будто кольцо Сатурна, гало-экрана, а также со всех остальных устройств в каждом доме и офисе. Всего через три года после выхода системы на базе КИРИ полностью вытеснили из обихода все устройства прошлого поколения.

Стоянка перед зданием пустовала за исключением пары машин – было еще слишком рано, и основная часть работников еще была дома. В тени здания стояла и машина Эрики, на водительском сиденье которой, откинувшись и закрыв глаза, сидела сама хозяйка. Она никогда не приезжала в офис так рано, но вынудило ее отнюдь не рвение к работе. Всю сегодняшнюю ночь она провела в безуспешных попытках разузнать побольше о генной болезни и о вакцине, но все, что ей попадалось, было абсолютно бесполезно. Даже со всеми ее навыками возможности взлома из домашней сети были сильно ограничены. За последние годы уровень информационной безопасности шагнул далеко вперед стараниями специалистов КБИТ. Все данные медицинских, полицейских, военных и других стратегически важных структур находились на отдельных, не связанных между собой сетях, и, разумеется, никак не связанных с глобальной сетью. В такой системе было две уязвимости. Во-первых, можно было перехватить данные, которые из изолированной сети намеренно отправляются в глобальную. Если есть необходимость передачи информации в другие сети, ее используют как посредника. Но для этого нужно подгадать момент, потому что после передачи данные вновь попадают в изолированную сеть, из которой их не достать путем обычного взлома. Данные, перехваченные таким способом, не несут особой ценности за редким исключением. Второй же уязвимостью была сама сеть КБИТ, являющаяся в этой схеме центральной, а значит, имеющей доступ к остальным.

Именно поэтому Эрика приехала в такую рань в офис. После бессонной ночи решение сорваться и поехать на работу, чтобы попробовать разузнать что-нибудь оттуда, было импульсивным и необдуманным, хоть она и раньше использовала корпоративную сеть для взлома. Только припарковав машину на пустующей стоянке, девушка осознала, насколько подозрительными могут быть ее действия, а привлекать к себе лишний раз внимание было последним, чего ей хотелось. Один раз ее уже поймали. Еще будучи студенткой, она попыталась получить доступ к военной базе данных. Никакой нужды в этом не было – были лишь свободное время, скука и любопытство. В те годы способы защиты данных было не сравнить с нынешними, и ей удалось найти одну серьезную уязвимость. Радость от успеха была недолгой. Хоть ей и хватило ума не только ничего не копировать, но и не задерживаться там дольше нескольких секунд – реакция военных не заставила себя ждать. Не успела она переступить порог университета в этот же день, как ее тут же препроводили в ректорат, где помимо ректора ее ждал один из офицеров военного штаба.

«– Даньелз, присаживайся, – строго сказал ректор, указывая на стул перед его столом. Офицер стоял спиной к ним и смотрел в окно.

– Знал бы, что ты додумаешься до такого, направил бы твою энергию в более мирное русло. Любому любопытству должен быть предел, – чуть наклонившись, быстро прошептал мистер Бертран.

– Кхм, – прочистил горло офицер.

Ректор отодвинулся от нее и посмотрел на военного, который, не поворачиваясь, сухим официальным тоном произнес:

– Эрика Даньелз. Дата рождения: 12 марта 2158 года. 1199 лет. Студентка Высшего университета Европейской коалиции города Нью-Берн. Родители: Нейл Даньелз и Кейтлин Даньелз. Все верно? – он отвернулся от окна и посмотрел на девушку холодным взглядом голубых глаз.

Эрика промолчала, но, видимо, ему и не нужно было ее подтверждение.

– Сегодня ночью, 24 октября, была замечена ваша попытка получить доступ к военной базе округа Нью-Берн, – он сделал паузу. Эрика прямо ощущала на себе его взгляд, который, казалось, буравит ее насквозь, хоть и не смотрела в его сторону.

– Вы признаете за собой это действие?

В этот раз пауза затянулась, и Эрике все же пришлось нарушить тишину:

– Да, – тихо произнесла она.

– Что, простите? – он поморщился, притворяясь, что не расслышал.

– Да, признаю, – уже резко произнесла девушка и наконец-то решилась посмотреть ему прямо в глаза, но почти сразу же опустила их снова. Страх опять возобладал над минутной злостью.

Военный не обратил внимания на эту вспышку эмоций и опять продолжил говорить своим сухим тоном:

– Я задам вам несколько вопросов. В ваших же интересах отвечать честно. Вы состоите в какой-нибудь террористической организации?

– Нет, – в этот раз девушка уже не стала тянуть с ответами.

– В организации, занимающейся революционной и повстанческой деятельностью?

– Нет.

– Вы имели контакты с людьми, состоящими в подобных организациях?

– Нет.

– Вы когда-нибудь пытались выйти на связь с людьми, занимающимися преступной деятельностью? – он подошел совсем близко и, опершись одной рукой на стол, нагнулся к девушке.

– Нет, – все так же безэмоционально повторила она.

– Так зачем вы попытались получить доступ к нашим данным? – теперь в его голосе явственно звучала угроза. Эрика, отвернувшись от него, смотрела в сторону двери.

Военный немного отошел от нее и требовательно произнес:

– Отвечай.

– Мне было просто интересно узнать, какую технологию защиты вы используете, – робко начала девушка, но затем продолжила более уверенным тоном: – Я даже не планировала ничего взламывать, потому что была уверена, что это невозможно. Но оказалось, что достаточно…

– Хватит, – резко прервал ее военный, и девушка замолчала. – Эта уязвимость уже устранена.

– Так вы приехали поблагодарить меня за помощь в обнаружении бреши в защите, пока ей не воспользовался настоящий злоумышленник? Мне полагается медаль? – хоть ей и было сейчас очень страшно, но показывать она это не хотела, маскируя страх под дерзостью.

– Даньелз! – вмешался ректор. – Мне кажется, стоит сбавить тон.

– Все нормально, мистер Бертран, – уже спокойно ответил военный и вновь перевел взгляд на Эрику, но теперь он уже был не так колюч, как раньше. – Отрицать, что ты внесла некий вклад в повышение безопасности, я не буду. Но своей наградой можешь считать, что мы говорим сейчас здесь, а не в изоляционной камере. Также можешь считать, что тебе крупно повезло, что мы не требуем твоего отчисления с факультета информационной безопасности и не налагаем запрет на дальнейшую возможность работать в этой сфере. Из тебя может выйти отличный специалист. Но не думай, что мы просто закроем глаза на этот инцидент. С этого дня ты состоишь на специальном учете, и мы по возможности будем приглядывать за твоей деятельностью. Думаю, будет излишним говорить, что еще один подобный случай, и последствия будут совсем другие. Тебе все понятно?

– Да, – немного потупив взгляд, ответила она.

– Значит, будем считать, что инцидент исчерпан. Всего доброго. Господин ректор, – военный коротко кивнул и вышел.

Ректор строго посмотрел на девушку и произнес:

– Ты тоже можешь идти.»

Эрика вздохнула, отгоняя не самые приятные воспоминания, хотя на самом деле должного эффекта запугивания военного на нее не произвели. Скорее даже наоборот – подстегнули ее дальше развивать свои навыки и особенно совершенствовать умение не попадаться, обходя все системы контроля и обнаружения. С учетом того, что за столько лет ее деятельности к ней так и не нагрянул конвой, с этой задачей она справлялась.

Хорошенько взвесив все еще раз, девушка все-таки пришла к выводу, что развернуться и уехать будет еще более подозрительно. Поэтому, бросив последний взгляд на приборную панель с часами, на которых было только десять минут седьмого, она вышла из машины и направилась к зданию. Чтобы попасть внутрь, нужно было пройти через охранный пост, где производилась идентификация сотрудников. Чтобы не создавалась очередь, пропускных коридоров было десять. Сейчас же все они пустовали. Зайдя в центральный, девушка остановилась, приготовившись к сканированию. Перед ней на закрытой двери появилась проекция КИРИ:

– Доброе утро, мисс Даньелз, – дружелюбно произнесла программа. – Доступ разрешен. Я вызвала вам лифт. Удачного дня.

Проекция исчезла, и створки дверей отворились, пропуская Эрику к лифту, который без лишних команд довез ее до девятого этажа, где и находился ее отдел.

Эрика никогда не видела офис настолько пустым и темным: светились лишь несколько дальних ламп. Было непривычно видеть десятки экранов, на которых мирно «спали» женские обличья КИРИ, пустующие рабочие столы, кресла и диван в зоне отдыха… Хотя диван как раз не пустовал. На нем спал ночной дежурный. Молодой парень из «серых». У него были светло-каштановые волосы, на лице прозрачная антивирусная маска, как и у всех них, пребывающих во внутренних городах. На маске сбоку мигала зеленая лампочка – передатчик, показывающий местонахождение «серого» и то, что маска надета. Стоит ее только снять в городе… Впрочем, такого уже давно не случалось. Хотя у всех «серых», допущенных к работе и учебе в закрытых городах, статус болезни был «не представляющий угрозы здоровым людям», то есть, их заражение признали минимальным. Но это не снимало с них необходимости носить маску и являться на ежемесячную медицинскую комиссию.

«Кажется, он раньше работал днем. Диккенс, что ли. Спит. А так даже лучше», – подумала Эрика, тихо проходя мимо него. Но тут встрепенулась КИРИ на ближайшем экране:

– Мисс Даньелз, доброе утро! Желаете, я загружусь с того места, где вы остановили свою работу?

– Нет, не нужно, – поспешила ответить Эрика и обернулась на парня, но он уже проснулся и теперь сконфуженно озирался вокруг. Увидев ее, он быстро соскочил с дивана и взъерошил свои и так спутанные волосы.

– Э-э… А сколько времени? – только и смог произнести он.

– Шесть пятнадцать утра, – тут же отозвалась КИРИ.

– Ну… М-м… Еще ведь рано? Хотя… М-м… – невнятно пробормотал он.

Эрика села за свое рабочее место и, не оборачиваясь к нему, сказала:

– Накопилось слишком много дел. Можете считать, что ваша смена окончена раньше.

Хоть Эрика и сказала это вполне будничным тоном, не вкладывая в голос никаких начальственных ноток, парень сразу побледнел и, чуть заикаясь от волнения, произнес:

– М-мисс Даньелз, мне искренне жаль, я не знаю, как это произошло. Мне очень нужна эта работа. Этот перевод в ночную смену… Это было для меня неожиданностью. У меня младшие брат и сестра, я должен заботиться о них. Эта работа – все, что у меня есть…

После его слов в сердце Эрики как-то нехорошо кольнуло. Воображение сразу же услужливо нарисовало темную, почти пустую квартиру со старой расшатанной мебелью, в которой, прижавшись друг к другу, сидели два ребенка: мальчик и девочка, худые, с грустными зелеными глазами и спутанными русыми волосами, ожидающие возвращения старшего брата. Эрика прогнала наваждение.

– Простите, как ваше имя?

– Дэн… Дэниел Диксон, – обреченно ответил тот.

– Дэниел, я все понимаю, – как можно спокойнее начала Эрика. – Я не собираюсь создавать тебе проблемы. Ты правда можешь уйти пораньше. И я даже пообещаю попробовать вернуть тебя в дневную смену. Ты хороший работник, и я считаю, что не стоит такие кадры держать в ночной смене.

– Я… Я даже не знаю, что сказать, – глаза Дэниела расширились от удивления. – Спасибо, мисс Даньелз. Огромное вам спасибо.

– Просто Эрика. И пока еще не за что.

– Я понимаю, но все равно спасибо, – он подхватил с дивана тонкую ветровку и направился в сторону лифтов. Когда дверцы раскрылись, он обернулся и сказал: – Надеюсь, еще увидимся.

Эрика просто кивнула. Подождав, когда лифт уедет, больше не медля, она подсоединила свой хэндбук к имплантированному прямо в руку нанонакопителю через специальный переходник, а уже его подключила к рабочему компьютеру.

Этот имплант был первым, на что она накопила, устроившись на работу. Ей было просто необходимо такое хранилище данных, где бы она могла почти без опаски держать свои программы для взлома и использовать в любой момент. Для дополнительной защиты данные там хранились в зашифрованном виде и применяться могли только через ее хэндбук, где был установлен написанный ею же дешифровщик. Особенно приятно было, что подобные импланты были мало распространены из-за их дороговизны и не фигурировали в нынешних законах, а значит, в случае чего ордера для доступа к этому хранилищу данных ожидать не стоило. И, конечно, иметь всегда под рукой вместилище в сто терабайт тоже было полезно. Изначально Эрика вообще не планировала никому рассказывать о его вживлении, но в итоге этот небольшой металлический протез все же заметила ее младшая сестра Оливия, и все всплыло наружу. Казалось бы, ее родители сами пластические хирурги, и это их сфера, но такое вмешательство в тело их дочери им не понравилось, хотя разнообразные импланты уже давно вошли в обиход и не были какой-то дикостью.

У тех же военных и полицейских в руку была вживлена метка, обеспечивающая им именной доступ к закрытым объектам, а также возможность настройки оружия таким образом, что никто, кроме владельца, не мог им воспользоваться. Эрика давно мечтала изучить применение таких меток и попробовать извлечь для себя что-нибудь полезное. К примеру, может быть, с их помощью можно было отслеживать перемещения военных в определенной области или разработать методы генерации фальшивых меток для получения доступов. Не то чтобы ей это было нужно для какого-то сугубо практического применения – слишком это опасно, связываться с военными напрямую. Скорее разработка нелегального и опасного программного обеспечения и взлом были ее увлечением. В любом случае материала для таких разработок ей явно не хватало – способов добыть где-то такую метку, кроме как вытащить из живого или мертвого военного, больше и не было, а это само по себе было невозможно. Впрочем, ей и без этого занятия находились: с момента ее первого взлома военных серверов ее арсенал заметно расширился, поэтому и появилась необходимость в операции по вживлению импланта. Семейный скандал удалось нивелировать заверениями, что ей это очень помогает в работе, что не сразу, но устроило ее родителей, которые в информационной сфере были не самыми сведущими людьми.

– Обнаружено внешнее устройство. Желаете продолжить с ним работу? – услужливо проговорила КИРИ. Не обращая на нее внимания, Эрика запустила программу с неприметным названием «Update_service». Женское лицо на мониторе немного вздрогнуло и замерло – программа заблокировала большую часть искусственного интеллекта. Теперь со своего хэндбука она имела полный доступ ко всем возможностям корпоративной сети. Свой поиск она решила начать с сети научно-исследовательского института, в котором работал Берт. Но единственным упоминанием генной болезни была общая статья. От безысходности Эрика пробежалась по ней глазами в надежде увидеть хоть какую-то зацепку.

«Синдром патогенного изменения генов (генная болезнь) – вирусное заболевание, возникающее вследствие заражения человека вирусом GV98. Был искусственно создан при разработке генно-модификационных препаратов в 2098 году, распространение получил в 2100 году. Вирус поражает центральную нервную, сердечно-сосудистую, сенсорную, эндокринную и другие системы, что в конечном итоге приводит к летальному исходу.

Помимо активной формы протекания болезни существует скрытая, при которой человек долгое время может не испытывать никаких симптомов, но являться носителем вируса. Передача вируса происходит при непосредственном контакте с зараженным человеком – контактно-кровяным путем, а также через вертикальный механизм (от матери к ребенку).

При активной форме протекания заболевания инкубационный период длится от нескольких часов до одного-двух дней. Продромальный период характеризуется проявлением следующих симптомов: светочувствительность, галлюцинации, сильные боли в правом подреберье, тошнота, судороги и спазмы, гематурия, затруднение дыхания.

Вирус относится к группе…»

Девушка бросила читать. Подобные статьи ей попадались и в общем доступе. Ничего нового она не узнала. Эрика еще раз попробовала найти упоминания болезни, лекарства или людей, связанных с ней. Она просмотрела данные всех сотрудников, числящихся в фармакологическом отделении института, но ни один и близко не был связан ни с чем похожим. Стало ясно, что здесь она ничего не узнает. Но даже отсутствие информации уже было информацией. Можно было не сомневаться в том, что кто-то намеренно удалил все данные, а значит, определенно было что скрывать. Секретные лаборатории, в которых вывели вирус, были под контролем военных, потому что разработки генных модификаторов были первоначально задуманы для нужд армии, и уже гораздо позже их разновидности появились на общем рынке. Да даже без учета этого факта было понятно, что за удалением всех данных стоят военные – это чисто их метод. Военные – народ практичный, а значит, где-то на их серверах все данные должны быть в целости и сохранности. Здесь и начинаются трудности. Хоть КБИТ официально и курирует военную сеть, но каналы доступа есть только к их внешней сети, которая используется для взаимодействия между всеми отделами, передачи приказов, хранения базы данных с досье и подобных вещей. Нельзя сказать, что она плохо защищена, но при должной осторожности и сноровке некоторую информацию получить вполне возможно так же, как и из других. Но в отличие от всех остальных сетей, у военных есть еще одна – внутренняя, к которой у КБИТ нет никакого доступа. Эрика была уверена, что все необходимые данные содержатся именно там.

Девушка откинулась в своем рабочем кресле и прикрыла глаза, раздумывая над тем, какие вообще можно предпринять попытки хотя бы чисто теоретически. Можно было каким-то образом проникнуть на территорию военного штаба, взять в заложники человека, имеющего полный доступ к данным внутренней сети, чтобы не тратить время на взлом системы идентификации, скопировать необходимые данные с хэндбука, имеющего доступ к этой же сети, и уйти. Эрика даже улыбнулась несуразности этого плана. В реальности он бы выглядел скорее так: попытаться проникнуть на территорию военного штаба и быть убитым в процессе. Вторым, не менее, если не более невозможным, вариантом было каким-то образом узнать, где физически находятся сервера с данными внутренней сети военных, проникнуть туда и скопировать их напрямую, обходя всякую идентификацию, уйти оттуда и заняться расшифровкой уже в более спокойном месте. Здесь проблемы начинались уже с того, что никому еще не удавалось хотя бы примерно узнать, где находятся эти сервера, хоть подобные попытки периодически и предпринимаются. Других вариантов не было в принципе. Вопрос был в том, что ей делать дальше. Образец лекарства, который нашел Берт и который мог быть вовсе и не образцом, – это тоже забывать не стоит. Как и факт удаления всех данных о болезни и вакцине – это были лишь косвенные улики. По сути у нее сейчас не было никаких доказательств, только догадки и домыслы.

Можно ли поделиться этим с «Сопротивлением»? «Ребят, возможно, то лекарство, которое вы добываете, рискуя своей жизнью, просто подделка, но доказать я это не могу, так что просто живите теперь с этой мыслью. Всего доброго».

Ни к чему хорошему это не приведет. Хотя даже будь у нее доказательства, то распространение такой информации грозит еще более серьезными последствиями – восстания, потеря контроля, слом режима, а может, еще что похуже. Может ли она взять на себя такую ответственность? По телу пробежал холодок, а в голове настойчиво вертелось: нет, не может. Но одновременно с этим на ней лежит теперь и ответственность за «серых», которые живут в постоянном страхе не получить свою необходимую дозу лекарства и умереть. Что бы выбрали они? Продолжить существовать в обмане и угнетении или правду? Наверняка все бы выбрали правду… Или нет? Нельзя рассказать. Нельзя молчать. Голова начала раскалываться от боли – слишком сложный выбор стоял перед ней. Может, Берт был прав? Не стоило в это ввязываться. В этот момент мелькнуло даже чувство досады, что Берт вообще рассказал ей, но Эрика отогнала это прочь. Она всегда была сторонником правды. Так что произошло то, что должно было произойти. Механизм запущен, и все сейчас сомкнулось на ней, хочется ей этого или нет. Она должна рассказать. Но только когда у нее будет хоть какой-то план – быть голословной нельзя.

Допустим, лекарство и правда подделка. Вопрос в том, было ли оно всегда подделкой? Если всегда, то почему болезнь перестала убивать людей? А была ли болезнь? Если ее не было, то почему умирали люди? Значит, все-таки была. Значит, и лекарство было. Раньше болезнь была, и было лекарство. Сейчас лекарства нет… И болезни нет? Возможно, лекарство победило болезнь, и ложь состоит в том, что оно лишь сдерживает ее? Зачем лгать об этом? И тут в голове всплыли ее же слова, которые она произнесла накануне, во время той злополучной беседы с Бертом: «Просто это экономически выгодно – иметь миллионы единиц дешевой рабочей силы, у которой минимум прав и нет никакой социальной защиты. Дело только в этом».

Она всегда считала, что для «серых» делается слишком мало, всегда сочувствовала их положению, именно поэтому она стала агентом «Сопротивления», чтобы хоть как-то помогать им. Но одно дело держать их в изоляции из-за страха новой волны эпидемии и совсем другое – намеренно обманывать. Страшно представить масштабы этого заговора. Такое нельзя провернуть, держа все в тайне. Должно быть огромное количество посвященных людей, которые должны играть свою роль в этом лживом спектакле. Может, стоит вычислить одного из таких и добыть информацию у него? А разве это реальнее, чем предыдущие два «плана»? Вряд ли. Еще на примере сети НИИ она поняла, что подобную информацию ей не найти. Брать в заложники людей наугад? Бред. «Сопротивление» не станет этим заниматься.

Это был тупик. С какой стороны ни зайди. Хотя чему она удивляется? Если уже столько лет подобное даже мельком не всплыло наружу, то весь процесс отлажен и надежно охраняется. Интересно, а тогда в университете, когда она взломала военную сеть, могла ли она случайно наткнуться на что-нибудь такое, если бы не ушла так быстро? Маловероятно, если не искать целенаправленно.

Девушка задумчиво посмотрела на застывшее лицо КИРИ, и тут в голову пришла неожиданная мысль. Системы на базе КИРИ вошли в обиход всего пару лет назад и сразу получили огромную популярность. Все правительственные сети с поддержкой КБИТ тоже основаны на этой системе, и из-за этого было поставлено серверное оборудование абсолютно нового поколения с превосходящей мощностью, отказоустойчивостью и безопасностью. Все нынешние данные базируются именно на этих серверах. А что случилось с прошлыми? Стали бы военные утилизировать многомиллионное оборудование, хоть уже и устаревшее? Нет, оно скорее было списано и отправилось пылиться на склад. Это проверить было не так и сложно.

Эрика запустила еще несколько дополнительных программ, маскирующих присутствие, – когда имеешь дело с военными, лишняя предосторожность не помешает – и получила доступ к нужному серверу. Как она и предполагала, перечень содержимого хранилища со списанным оборудованием находился во внешней сети. Отсортировав все лишнее, она нашла то, что искала. На военном складе хранилось девять серверов старого образца. Пришлось делать дополнительный запрос, чтобы получить хоть какую-то информацию о назначении каждого из них. Оказалось, что на военное хранилище в Нью-Берне были отправлены сервера всех крупных правительственных организаций округа. Просмотрев весь список, она увидела строчку, которая ее интересовала больше всего. «Индекс: 0021123. Наименование: S140W. Принадлежит: военное управление округа Нью-Берн».

Сердце почти выпрыгивало из груди от волнения. Это точно оно. Все интересующие ее ответы должны храниться там. Вопрос только в том, сможет ли «Сопротивление» добыть их? В любом случае это будет уже их забота. Сейчас от нее требуется только передать эту информацию главе «Сопротивления» и, возможно, лидеру повстанцев в Нью-Берне, ведь действовать придется им. Не хотелось доверять настолько опасные данные сети, но других вариантов у нее не было. Самый максимум – это попросить настроить выделенный защищенный канал связи. Они уже использовали несколько раз такой способ. Абсолютно надежным его не назвать, но так она точно сможет сохранить инкогнито: нечеткий темный образ, искаженный голос, и вот она уже безликая Тень.

Девушка посмотрела на экранные часы – было уже без десяти семь. Времени немного, но оставить запрос на создание переговорного канала она успеет. Не отключая защитных программ, Эрика присоединилась к общей сети и набрала адрес. На экране ее хэндбука открылась непримечательная страница о разведении аквариумных рыб. В углу было поле для авторизации, но опытный человек заметил бы, что регистрация на сайте отсутствует как таковая. Не обращая внимания на рыб, Эрика ввела данные для входа. Сайт переменился. Экран стал черным, а внизу высветилось поле для ввода сообщений.

Grey_Shadow присоединился к чату

{LadyMyth}: Привет, Тень!

{Silver}: Здорово.

{Вы}: Привет. Для раннего утра тут много людей.

{Shooter}: Да, тут самые стойкие;) Привет.

{LadyMyth}: Ты давно не заходил.

{LadyMyth}: Мы уже хотели сами пытаться выйти на связь с тобой. Есть одно дело, и нужна твоя помощь.

{Silver}: Притормози, Леди.

{Silver}: Тень, наверное, тоже не от скуки зашел.

{Вы}: Мне необходим выделенный канал для связи с Лоренсом и нынешним лидером в Нью-Берне.

{Wolf}: Почему именно с лидером Нью-Берна?

{Shooter}: Выделенный канал, а нам, значит, доверять нельзя.

{LadyMyth}: Успокойтесь.

{LadyMyth}: Тень, я поняла. Я все организую, но потребуется немного времени.

{Вы}: Спасибо, это очень важно.

{Silver}: Если уж ты так говоришь… Это как-то связано с собранием глав городов?

{Вы}: Нет, не связано.

{Wolf}: А на мой вопрос, значит, не ответишь?

{Вы}: Не отвечу.

{Wolf}: …

{LadyMyth}: Силвер, предупредишь Рэя? Так будет быстрее.

{Silver}: Будет сделано.

{Shooter}: Опять все веселье в Нью-Берне.

{Hydra}: Тебе лишь бы веселье.

{Shooter}: Ой, смотрите, кто голос подал. Сама Гидра снизошла до моей скромной персоны. Какая честь.

{Вы}: Мне пора уходить. Зайду в течение дня.

{LadyMyth}: Давай, будем ждать.

Эрика вышла из чата и, отключив все сторонние программы, отсоединилась от рабочего компьютера.

– Мисс Даньелз, доброе утро! Желаете, я загружусь с того места, где вы остановили свою работу? – сразу оживилась КИРИ.

– Да, загружай, – устало проговорила девушка, все еще обдумывая то, с чем связалась. Погруженная в свои мысли, она сидела, безучастно смотря на рабочий экран, когда услышала:

– Девятый этаж. Доброго вам дня.

«Уже семь?» – пронеслось у нее в голове.

Она повернула голову в сторону лифта. Из него, оживленно переговариваясь, вышли ее подруга Линда и один из администраторов безопасности, кажется, Стен. Заметив Эрику, Линда оборвала свой рассказ на полуслове и, улыбнувшись, весело помахала ей. Стен, явно недовольный такой резкой сменой интереса, ограничился кивком и направился к своему рабочему месту. Линда тем временем подошла к своему столу, бросила на него сумку и, сев на стул, оттолкнулась и докатилась до Эрики.

– Хорошо, что ты пришла, – она вздохнула с облегчением. – А то я забыла тебя предупредить, что босс приказал прийти на два часа раньше. Это он, наверное, тебе и сказал?

– Да, – солгала Эрика.

– С этим собранием Совета столько мороки, – Линда с небольшим недовольством покачала головой.

– С нашей стороны все функционирует, просто перестраховываются.

– Ладно, забудем пока про работу, – Линда заговорщицки улыбнулась. – Как там у тебя?

– Ты про что? – без энтузиазма в голосе спросила Эрика, скорее оттягивая время, чем действительно не понимая, о чем хочет поговорить ее подруга.

– Не про что, а про кого. И не притворяйся, что не поняла.

– Давай не будет об этом…

– Что значит «не будем»? Считай, я тебя уже простила за то, что о твоем свидании сегодня вечером я узнала не от тебя, а от твоей мамы. Но отказываться обсудить это со своей лучшей подругой – это перебор, – Линда картинно надула губы.

– Ты ведь знаешь мое отношение ко всему этому. Что тогда тебя удивляет?

– Меня удивляет все! Почему ты так бежишь от этого? Я бы, может, поняла, если бы ты уже с кем-нибудь встречалась, но у тебя с университета никого не было. Только не говори, что ты еще переживаешь о… Как там звали твоего последнего парня?

– Роб, – коротко ответила Эрика, мгновенно помрачнев. – И он тут вообще ни при чем.

– Конечно, ни при чем. Вы уже два года как не вместе. Не удивлюсь, если он уже женат.

– И не удивляйся. Ты, видимо, забыла, что именно поэтому мы и расстались.

Линда секунду выглядела слегка сконфуженной, но потом ее самообладание вновь взяло вверх.

– Ну, а как иначе? От своей судьбы никто не убегает. Вот взять меня с Мартином. Мы уже год как женаты и счастливы вместе! А не будь этой системы, мы, может быть, вообще никогда не познакомились бы. Даже представить страшно. А твои родители? Они уже двадцать шесть лет живут душа в душу. Да все вокруг счастливы с теми, кого им выбрали! Почему ты думаешь, что с тобой будет как-то иначе?

– Я ничего не думаю. Мне просто хотелось быть с тем, кого я любила, но это уже не имеет никакого значения. Судьба? Я не верю в судьбу, рассчитанную компьютерным алгоритмом. И тут не важно, сколько людей считают по-другому. Я лучше буду одна.

Линда тяжело вздохнула и, чуть откатившись назад на стуле, устало положила голову на сложенные на столе руки и несколько секунд просто смотрела на Эрику, а затем тихо произнесла:

– Мне вот просто по-человечески жаль твоего избранника. Хотя… – она загадочно улыбнулась. – Может быть, после сегодняшней встречи ты заговоришь иначе.

– Эта встреча – обычная формальность. Будь моя воля, я бы вообще никуда не пошла.

– А что ты вообще о нем знаешь? – заинтересованно спросила Линда, вновь выпрямившись.

– Только имя.

– Серьезно? И все? И ты даже не попыталась разузнать о нем?

– А зачем мне это?

– Да хотя бы ради интереса, – тут Линда на несколько секунд задумалась и расплылась в широкой улыбке. – А что, если узнаем сейчас? По правительственной базе? – оживленно прошептала она.

– Ты что? Это незаконно, – также шепотом ответила Эрика.

– И с каких пор это тебя останавливает? Я что-то пропустила?

Эрика закатила глаза:

– Ну все, я поняла, ты не успокоишься.

Эрика не стала применять антиКИРИ, кроме нее только Берт знал об этой программе. Линда – хорошая девушка, но будет лучше, если она не будет ничего знать. Тем более что базы были не самой охраняемой зоной в правительственной сети, и обычных средств взлома здесь вполне хватит.

– Готово, – спустя пару минут сказала Эрика. Линда поближе придвинулась к экрану.

Досье № 0009270266521.

Имя: Винсент Бейкер.

Дата рождения: 20 декабря 2155 года.

Место рождения: закрытый город Нью-Берн, ЕК.

Личный статус: генетически чист.

Родители: Эмилия Бейкер <открыть досье>, Гленн Бейкер <открыть досье>.

Образование: окончил полицейско-военную академию Нью-Берна в 2176 году с отличием.

Карьера: старший лейтенант полиции, отдел по борьбе с повстанческой и террористической деятельностью округа Нью-Берн. Специальное звание получил досрочно в качестве поощрения за особые заслуги в марте 2181 года.

Статус наблюдения: не требуется.

ИГП: Эрика Даньелз <открыть досье>.

Статус ИГП: не подтвержден.

Текущий статус: жив.

– Да он у тебя красавчик, – с улыбкой проговорила Линда. Эрика неохотно перевела взгляд на фотографию. На ней был темноволосый мужчина с такими же серыми глазами, как у нее. Черты лица у него и правда были приятные – в них читались мужество и уверенность.

– Полицейский… Это даже не смешно, – тихо пробурчала Эрика.

– Ты что-то сказала? – Линда оторвалась от фотографии.

– Ничего, – сказала Эрика и открыла свое досье.

Досье № 0009270305377.

Имя: Эрика Даньелз.

Дата рождения: 12 марта 2158 года.

Место рождения: закрытый город Нью-Берн, ЕК.

Личный статус: генетически чиста.

Родители: Кейтлин Даньелз <открыть досье>, Нейл Даньелз <открыть досье>.

Образование: окончила Высший университет Европейской Коалиции города Нью-Берн по специальности «Обеспечение безопасности в информационной среде» в 2179 году.

Карьера: ведущий специалист по обеспечению безопасности КБИТ.

Статус наблюдения: находится под наблюдением.

Нарушения, выявленные под наблюдением: не выявлено.

ИГП: Винсент Бейкер <открыть досье>.

Статус ИГП: не подтвержден.

Текущий статус: жива.

Эрика отключилась от базы данных, тихонько вздохнув. На секунду ей стало страшно открывать свое досье, но ничего особенного в нем не было. Но тот факт, что ее избранник из полиции, все же немного беспокоил ее. Так и до паранойи недолго, если начать думать, что его специально приставили к ней. Надо отдать должное Линде, если бы не она, то Эрика бы и не стала выяснять до встречи, кто Винсент по профессии. Теперь придется быть осторожной и, главное, не вызывать никаких подозрений. Черт. На самом деле она уже успела забыть о планах на вечер, проведя всю ночь в поиске информации. Усталость будет не лучшим ее союзником. Возможно, лучше будет уйти с работы, немного поспать и подготовиться.

– Знаешь, я себя на самом деле не очень хорошо чувствую, – начала Эрика.

– Выглядишь ты и правда так себе, – с легким беспокойством сказала Линда, а затем нахмурилась: – Вот только не смей, сославшись на самочувствие, отменять все!

– Я не собираюсь ничего отменять. Именно поэтому лучше пойти домой и попытаться привести себя в порядок.

– Ага! Все-таки он тебя зацепил, – улыбнулась Линда, подмигнув ей. – Конечно, иди, я тебя прикрою перед боссом.

– Спасибо тебе, – Эрика обняла подругу и, собрав свои вещи, поспешила покинуть здание офиса.

Старший лейтенант Бейкер быстрым шагом направлялся к кабинету капитана. Нужно было срочно отрапортовать об итогах первой части операции и получить одобрение для начала второй. Винсент пересек необычайно оживленный для столь раннего времени суток отдел по борьбе с повстанческой деятельностью – сегодня все были оставлены на ночь полным составом, операция была слишком важна – и коротко постучал в дверь. Не дожидаясь ответа, он вошел в кабинет.

– Старший лейтенант Бейкер прибыл, – он отдал честь. Капитан Кантор хмуро посмотрел на него из-под своих густых седых бровей.

– Вольно. Докладывай, – своим обычным грубым голосом проговорил капитан.

– Повстанцы забрали оружие, благодаря чему нам удалось проследить их передвижение, – начал рапорт Винсент. – На данный момент мы с абсолютной точностью знаем расположение их штаба. Местность уже окружена и находится под скрытым контролем – никто не покинет это место без нашего ведома.

– Значит, все прошло согласно плану?

– Не совсем, сэр, – у Винсента непроизвольно сжались кулаки, но голос он держал под контролем. – Мы потеряли троих людей.

– Как это произошло? – капитан буквально впился в Винса своим тяжелым взглядом, голос стал на несколько тонов холоднее.

– Повстанцы перекрыли улицу, застав нашу группу врасплох и отрезав путь к отступлению.

– Застали врасплох? – зло переспросил капитан. – Как они могли застать врасплох, если вся операция была, черт побери, направлена на то, чтобы нас не застали врасплох!

– Нам до последнего не было известно, где ими была задумана засада. Полицейский патруль, пущенный по пути следования грузовика, не выявил на этом участке ничего подозрительного. Они перекрыли проезд фурой. Это произошло очень быстро. Все мотоциклисты были снабжены модом реакции перед операцией, но этого оказалось недостаточно, чтобы им удалось скрыться с места засады.

– Мы еще вернемся к этому вопросу, лейтенант, – строго сказал капитан, умышленно пропустив в его звании «старший».

Намек Винсент понял, во второй части операции никаких просчетов уже быть не должно, иначе придется отвечать сполна.

– У вас все готово для начала второго этапа?

Тут дверь без стука отворилась, в кабинет заглянула молоденькая секретарша и взволнованно сказала:

– Здесь генерал, скоро будет у вас, – а затем также быстро исчезла в дверном проеме.

Капитан сразу переменился в лице – генерал был редким визитером в штабе полиции.

– Бейкер, приступайте ко второй части немедленно, – с нажимом в голосе сказал капитан.

– Так точно, – Винсент уже развернулся к двери, как она вновь отворилась, и в кабинет зашел сам генерал Ломбер-тс. Он был высокий, статный, всегда с идеально уложенными короткими светлыми волосами.

Так сложилось, что генерал Ломбертс был отцом его лучшего друга, и хоть Винсент за свою жизнь видел его лишь раза три, но они надолго врезались в память. За эти годы генерал не сильно изменился – лишь в уголках его пронзительно-голубых глаз залегли более заметные морщины. Винсент сразу же отступил в сторону, отдавая честь.

– Генерал, – подскочил капитан, тоже отдавая честь.

– Вольно, – размеренным тоном проговорил Ломбер-тс, – я решил приехать и лично убедиться в том, что операция проходит в соответствии с установленным планом.

– Конечно, генерал. Мы очень рады, сэр, то есть, операция идет, как нужно, сэр. Старший лейтенант Бейкер как раз доложил мне о текущей ситуации. У нас все под контролем, и мы уже полностью готовы приступить ко второй части, сэр.

– Операция проходит под вашим контролем, старший лейтенант? – обратился он к Винсенту.

– Да, сэр.

– У вас есть что дополнить к словам капитана? – хоть голос его звучал и спокойно, но от него шел мороз по коже.

Винсент на секунду помедлил с ответом, быстро переведя взгляд на капитана, который нахмурился сильнее обычного после вопроса генерала.

– Первая часть операции достигла поставленной цели – нам стало известно местоположение штаба «Сопротивления». Однако все наши попытки минимизировать потери не увенчались успехом. Трое людей, задействованных в операции, погибли от рук повстанцев, – повторно отрапортовал Винсент.

– Досадно это слышать, – произнес генерал, но голос и выражение его лица нисколько не переменились. – Однако цель достигнута, а значит, операцию можно считать успешной. Это главное.

– Да, сэр.

– Вы можете идти, старший лейтенант. Приступайте ко второй части операции.

– Так точно, сэр, – Винсент еще раз отдал честь и покинул кабинет, направившись прямо к операторам, которые следили за перемещением груза.

– Есть что доложить?

– Все без изменений, сэр. Сигнал идет стабильный, участок уже проверен – никаких сомнений, что груз доставлен именно в штаб «Сопротивления», – ответил ему ближайший из трех операторов.

– Отлично. Где сержант Морган? – чуть громче сказал Винсент, окидывая взглядом отдел.

– Я здесь, сэр, – пробасил двухметровый накачанный парень, вставая из-за своего стола.

– Объявляю полную готовность к началу второго этапа операции. Сообщи всем группам. Выдвигаемся через пятнадцать минут.

– Будет сделано, сэр.

– Старший лейтенант? – услышал он тоненький голос секретаря. – У вас звонок на линии.

– Я занят, – отрезал Винсент.

– Это миссис Даньелз, сэр. Мне отклонить звонок?

Сердце Винса предательски застучало, мысли понеслись совсем в другом от операции направлении.

– Переведи звонок в мой кабинет, – коротко приказал Винсент и поспешил выйти из отдела – он прямо ощущал, как краснеет, и не хотел, чтобы его кто-то видел. Войдя в кабинет, он плотно закрыл за собой дверь и подошел к экрану.

– Мистер Бейкер, доброе утро, – сразу же заговорила КИРИ. – Вашего ответа дожидается миссис Даньелз. Соединить?

– Соединяй.

На экране тут же появилась красивая, хоть уже и не молодая, ухоженная женщина в белом медицинском халате, который контрастировал с ее темными волосами, завитыми в крупные кудри. Ее серые глаза лучились добротой, а на губах играла легкая улыбка.

– Винс, дорогой, прости, что отвлекаю и звоню так рано. Просто хотела еще раз все уточнить насчет сегодняшнего вечера. Я только что говорила с Эрикой, и она все подтвердила. Так что сегодня все в силе, и она будет ждать тебя в восемь, – тут Кейтлин загадочно улыбнулась и добавила заговорщицким тоном: – И знаешь, что-то мне подсказывает, что она переменила свое мнение об этой встрече. Она немного сложный человек, ну, мы это уже обсуждали, – женщина чуть пожала плечами, будто извиняясь. – Но в последнем разговоре она весьма охотно говорила о планах на вечер, так что предчувствия у меня хорошие.

– Спасибо, миссис Даньелз, – Винсент опять почувствовал, что краснеет, сам не узнавая своего голоса. – Да, у меня все готово, я заеду за ней к восьми.

– Очень хорошо, – сказала Кейтлин. – Что ж, тогда не смею тебя больше отвлекать, да и мне самой уже пора бежать. Хорошего тебе дня и желаю удачи.

– И вам хорошего дня и… спасибо за все, – сказал Винс. Кейтлин улыбнулась ему в ответ и отключилась.

Винсент уже собрался выйти из кабинета, как вдруг остановился и сказал:

– КИРИ, открой фотографию, – уточнять запрос не пришлось. На экране открылась именно та, которую он хотел. На ней в лучах солнца были запечатлены две молодые девушки в парке. Подруги стояли обнявшись. Но Винсента интересовала только одна из них. Он жадно смотрел на ее длинные темные волосы, мягко спадающие на плечи, на красивые выразительные серые глаза и на ее чудесную искреннюю улыбку. Как же ему нравилась эта улыбка. О том, что Эрика его избранница, он узнал месяц назад. Никто никогда не знает, когда это произойдет. Алгоритм подбора идеального спутника жизни был очень сложен и занимал много времени. Кому-то везло, и он узнавал имя своей второй половинки, когда ему едва исполнялось восемнадцать, а кому-то, как Винсенту, приходилось ждать гораздо дольше. Хотя «ждать» в его случае не особо подходящее слово – он был слишком занят своей карьерой и работой в целом, чтобы так уж часто думать об этом. За это время случались у него и романы, но долго такие отношения не длились: кто-то уходил, обижаясь, что Винсент не мог уделять достаточно времени из-за работы в полиции, а кто-то потому, что находил настоящего избранника. И вот когда этот день все-таки настал, Винс даже поначалу растерялся, не зная, что ему делать дальше. Сразу срываться и ехать знакомиться он, конечно, не рискнул, решив для начала лишь написать письмо, где выразил желание организовать такую встречу. И как показала практика, это было правильным решением – его письмо было проигнорировано, так что кто знает, во что бы это вылилось, появись он просто у нее на пороге.

Вместо Эрики через пару дней с ним связалась уже ее мать – Кейтлин – предложив заехать на следующий день к ним домой на ужин, чтобы все обговорить и познакомиться получше. Правда, она не забыла несколько смущенно упомянуть, что Эрика в силу некоторых обстоятельств будет отсутствовать. Хоть и немного обескураженный этим фактом, Винсент согласился.

Семья Даньелз оказалась очень приятной, и они тепло приняли Винсента. От них он и узнал, что все-таки происходит с его избранницей. Тщательно подбирая слова, Кейтлин разъяснила, что Эрике просто нужно больше времени, чтобы принять эту новость. Что у ее дочери довольно сложный характер, и ей не очень нравится, когда решают за нее, поэтому она несколько скептически относится ко всей системе расчета идеальной пары. Но Кейтлин оптимистично заверила, что в ближайшее время все наладится, и она сама приложит все усилия для этого.

Остальная часть вечера прошла за разговорами о самом Винсенте, о его жизни, о том, чем он занимается, и об Эрике тоже. Так к концу вечера он уже обладал довольно широким спектром знаний о том, что нравится и что не нравится его второй половинке. И именно в этот день он впервые увидел ее, хоть и только на фотографиях. Выйдя немногим позже из дома семьи Даньелз, он уже был влюблен, бесповоротно и безоговорочно, твердо решив, что он непременно завоюет ее сердце.

Признаться, весь этот месяц Винсент не просто терпеливо ждал, когда будет назначена встреча. Ему очень хотелось отправить ей по адресу цветы или что-нибудь еще, но он останавливал себя, руководствуясь тем, что эффект от таких знаков внимания сейчас может быть совсем обратным. Но вот отговорить себя поехать рано утром и, припарковавшись недалеко от ее дома, дождаться, когда она выйдет на работу, он уже не мог, да и не хотел. Даже мимолетный взгляд на нее придавал ему сил. Хотя его беспокоило, что чаще всего он видел ее не то задумчивой, не то и вовсе расстроенной чем-то. Он бы все отдал за то, чтобы все проблемы, беспокоящие ее, исчезли.

Винсент выключил компьютер и, приложив немалое усилие, выкинул все лишние мысли из головы, вновь сконцентрировавшись на предстоящей операции, и поспешил выйти из кабинета.

Рэй сидел на диване у самой дальней стены их убежища, пытаясь сосредоточиться на отчетах, которые ему пришли от других лидеров «Сопротивления», но это было не так просто из-за шума. Несмотря на то, что многим из них пришлось всю ночь не спать, об усталости никто и не думал. Как только они убедились, что за ними нет погони, оружие было доставлено в убежище, где почти сразу же развернулось празднование столь удачного перехвата. Рэй не возражал: последние месяцы выдались довольно тяжелыми, и его людям нужно было хоть немного расслабиться. Однако сам присоединиться к общему веселью он не мог – нужно было решить несколько неотложных вопросов, а также отправить Лоренсу отчет. Лидерство накладывало много обязательств, и не сказать, что Рэю все давалось легко. Он никогда не стремился занять этот пост, но после смерти Френса оказалось, что других кандидатов на эту роль никто и не видит.

Прошло уже два года с того рокового дня, когда Френс с небольшой группой отправился проверить сообщение об очередном очаге работорговли во внешнем Нью-Берне. Работорговля была бичом внешних городов, особенно тех, что были южнее, а значит, и ближе к африканскому континенту, куда и шла поставка рабов. Чаще всего в их руках оказывались те бедолаги, которые сильно задолжали одной из многочисленных преступных группировок и таким способом возвращали долг, ведь больше у этих людей брать было нечего. Также под большой угрозой находились молодые девушки, которых могли просто силой утащить и продать, особенно если они в одиночку зайдут слишком далеко от хоть немного, но охраняемой полицией части города, прилегающей непосредственно к барьеру. Но самым страшным явлением было, когда родители сами продавали своих детей, даже младенцев, работорговцам – порой страшная нужда толкала людей и на подобные поступки.

«Сопротивление» вело ожесточенную борьбу с работорговлей, реагируя на любые сообщения о продаже людей.

Часто им удавалось освободить пленных, беря их под свою защиту, но спасти всех было невозможно. Участь тех, кого все-таки забрали, была незавидная: чаще всего они попадали на рудники и шахты, где и умирали не то от изнурительного труда и нечеловеческих условий, не то от генной болезни, которая могла проявиться из-за отсутствия доступа к лекарству.

В тот день группа Френса должна была только разведать обстановку, чтобы скоординировать их действия дальше, но сообщение оказалось ловушкой: они нарвались на засаду многочисленных боевиков из хунты, которые решили нанести ответный удар за все сорванные «Сопротивлением» поставки людей. Никто не выжил. Гибель Френса стала сильным ударом для всех. Он был настоящим лидером – опытный, бесстрашный, умеющий вести за собой людей. Он был словно скала, защищающая повстанцев и простых людей от всех угроз. Внешность его соответствовала: почти два метра ростом, мускулистый, с густой черной бородой, в которой лишь в последние годы появилась легкая проседь, с ярко-карими глазами, взгляд которых мог быть как пронзительным, внушающим трепет, так и по-отечески добрым. Еще одной отличительной его чертой был глубокий уродливый рубец на щеке от страшной раны, которую он получил много лет назад. Рубец всегда был жутким напоминанием Рэю о том, насколько он обязан Френсу, ведь если бы не он, то его собственная жизнь оборвалась бы еще в тринадцать лет.

Рэй немного поморщился, пытаясь отогнать эти воспоминания и вновь сосредоточиться на отчетах, но мысли сами лезли в голову.

«На небе было ни облачка, и ничто не могло укрыть от жарких лучей июльского солнца, накаливших воздух настолько, что даже дышать было горячо. Рэй сидел на пыльной лестнице одного из давно заброшенных зданий, прячась от жары в тени навеса. От скуки он крутил в руках складной многофункциональный нож, далеко не новый – лаковое покрытие местами облупилось, некогда золотистая эмблема давно стерлась, и остался лишь контур, кое-где виднелись точки ржавчины. Один элемент и вовсе был отломан, его ниша пустовала, оставалось только гадать, что за инструмент был раньше там. Но для Рэя он представлял особую ценность. Его подарила ему мать на тринадцатилетие, сказав, что раньше он принадлежал его отцу. Было это правдой или маленькой ложью во благо, Рэй не знал, потому что никогда не видел своего отца. Он умер еще до его рождения. Его убили грабители в день, когда ему пришлось задержаться на заводе из-за какой-то провинности, и поэтому он не смог попасть на автобус, развозящий рабочих до города после смены. Ничего ценного у него не было, но это не спасло ему жизнь. Его матери, оставшейся без опоры, находящейся тогда на последнем сроке беременности, пришлось нелегко.

Рэй мало знал про эти годы, потому что мать редко рассказывала о них, хотя он и не стремился расспрашивать, понимая, насколько тяжело даже вспоминать об этом. Сейчас жизнь у них тоже была не из легких. Чтобы в одиночку содержать себя и Рэя, мать разрывалась между двух мест работы: она была уборщицей в двух офисных зданиях, в одном в утреннюю смену, в другом – в вечернюю. Дома они почти не виделись, и Рэй большую часть времени был предоставлен самому себе. Особенно сейчас, летом, когда занятий в школах внешнего города не было.

Целыми днями он и его друзья шатались по городу, нарушая все мыслимые и немыслимые запреты уходить далеко от безопасного прибарьерного района. Они исследовали заброшенные районы, здание за зданием, в поисках хоть чего-нибудь интересного, оставляя на каждом нацарапанные небольшие знаки, смысл которых был известен только им. У них даже была нарисованная от руки приблизительная карта города на большом листе бумаги, которая занимала почетное место на стене их тайного убежища. Их убежище было их гордостью, они нашли это место в позапрошлом году. Это было старое офисное здание, первые этажи которого сильно пострадали то ли от взрыва, то ли еще от чего. Оно не представляло интереса ни для людей без определенного жилья – были дома и намного лучше, без дыр в стенах, ни для логова каких-нибудь группировок – слишком близко к безопасному району, где больше полиции. Да и с виду оно казалось довольно шатким, но тем не менее стояло уже много десятилетий и не думало разрушаться дальше.

Когда Рэй с друзьями забрались в него, они и не думали, что найдут там что-нибудь интересное. С трудом пробравшись через заваленные бетонными блоками проходы к лестнице, они поднялись на самый верх и попали в круглый панорамный кабинет. Вид там был просто потрясающий: весь город был просто как на ладони, хоть это было далеко не самое высокое здание. Конечно, его состояние оставляло желать лучшего – большая часть окон отсутствовала, везде была грязь и разруха, но потенциал этого места они увидели сразу. Все следующее лето они занимались обустройством убежища: заделывали дыры в оконных проемах найденными на других этажах кусками фанеры, вычищали мусор, таскали случайно найденную ими в других зданиях мебель – и все это происходило в атмосфере строгой секретности, по возможности не привлекая ничье внимание. В итоге, когда все было закончено, они стали обладателями самого крутого убежища во всем внешнем городе. По крайней мере, им так казалось. Теперь это место нужно было охранять даже тщательнее, чем раньше. Поэтому они условились никогда не выходить из жилого района все вместе, а добираться до здания с убежищем по отдельности, встречаясь уже где-то рядом.

Вот и сейчас Рэй как раз и ждал друзей, чтобы подняться в их обитель и обсудить план на сегодня. Но их все не было, и Рэя начинало это раздражать, хотя одновременно в нем росло чувство беспокойства. Как бы они ни храбрились, но ходить поодиночке в заброшенных районах было опасно даже днем, хоть пока в особые неприятности они не попадали.

Тут Рэй, которому надоело сидеть, решил спуститься на улицу, хоть покидать тень и выходить на солнце ему не очень хотелось, но обзор из-за боковых стен там был довольно скудный. Оглядевшись по сторонам, он заметил вдалеке небольшой человеческий силуэт, стремительно приближающийся к нему почти бегом. Сначала Рэй хотел было отступить обратно к зданию, но довольно быстро признал в бегущем человеке одного из своих друзей – Эвана – и поэтому наоборот пошел ему навстречу. Добежав до Рэя, Эван резко остановился и, наклонившись к земле, опираясь руками о ноги, тяжело отдышался.

– Я… Думал… Опоздал… Что… Ждете… Меня, – с трудом выдавил из себя Эван, все еще пытаясь успокоить дыхание.

– Ты и опоздал. Только не ты один, – недовольно пробурчал Рэй, пнув ногой дорожную пыль.

Эван выпрямился и убрал прилипшие ко лбу черные волосы. Кровь начала отступать от лица, возвращая ему привычную, почти болезненную бледность. Несмотря на то, что уже два месяца солнце щедро одаривало землю своими лучами, загар к Эвану не приставал, в отличие от его друзей, которые уже несколько раз успели обгореть за летние месяцы.

– А где остальные? – спросил он уже нормально.

– Я бы и сам хотел знать. Ты-то почему задержался?

– Меня… Мать отпускать не хотела, – потупив взгляд, ответил он.

Рэй промолчал. Скандалы в семье Эвана по поводу его дружбы с Рэем и остальными были не редкостью. Эван был единственным ребенком в семье и весьма одаренным. В их классе он был лучшим в учебе, и ни у кого не оставалось сомнения, что он с легкостью сможет попасть на бюджетное место в университете Нью-Берна, а значит, и получить билет в более-менее стабильную взрослую жизнь. Поэтому родные возлагали на него большие надежды, и подобное шатание по городу считали чересчур опасным, и не без оснований, конечно. К слову, Рэй о себе подобных иллюзий не питал, учеба давалась ему не так легко. Он вообще еще слабо представлял, чем займется после школы, и старался пока не думать об этом. Времени еще было много.

Из-за того, что Эван стал выделяться с первого же дня в школе, отношение в классе к нему сложилось неоднозначное. Его довольно долго гнобили, всячески издевались. Трудно сказать, сколько бы это продолжалось и к чему могло привести, но однажды после занятий Рэй случайно заметил, как двое школьных хулиганов схватили Эвана под руки и силой потащили куда-то. Они тогда еще не дружили, но и в общем издевательстве над ним он не участвовал, предпочитая держаться от этого подальше. Но в тот день он решил вмешаться, тем более его лучший друг Дэн поддержал его немым согласием, достаточно было одного взгляда и кивка, и они вместе побежали туда, куда утащили Эвана. Нашли они их на школьном дворе. Сумка Эвана и все ее содержимое уже лежало в грязной луже, впрочем, как и хозяин. Когда Эван пытался подняться, его «похитители» со смехом толкали его обратно в грязь. Во дворе они были не одни, многие ученики после занятий задержались там, но никто не вмешивался, просто наблюдая, многие даже не скрывали ухмылок. Рэю в тот момент было все равно, как к этому отнесутся остальные, он просто хотел прекратить это, поэтому он без промедления окликнул задир, привлекая их внимание к себе. Разгоряченные своей жестокой забавой, за которую им ничего не грозило, они довольно быстро переключились с Эвана на новоявленных защитников в лице Рэя и Дэна. Но соперники из них были несравнимо сильнее, чем Эван. Поэтому уже через пару минут задиры позорно бежали со двора один с разбитой бровью, а другой с губой. Во время этой небольшой потасовки Эван продолжал сидеть в луже, растерянно глядя на происходящее, не веря, что кто-то решил за него заступиться. Когда все закончилось, остальные присутствующие ученики тоже стали расходиться, кто-то разочарованный, что все так быстро закончилось, а кто-то подгоняемый чувством вины, что сам никогда бы не стал вмешиваться в происходящее. Но один не ушел. Остался довольно высокий для своего возраста парень, учащийся на два класса старше. Он производил довольно сильное впечатление своей манерой держаться, а кожаная куртка и собранные в длинный хвост волосы добавляли ему крутости. Он медленно подошел к Эвану, который обернулся, только когда почувствовал нависшую над собой чью-то тень. Рэй и Дэн тоже замерли в нескольких шагах, не зная, что произойдет дальше. Парень, не меняя выражения лица с отстраненно-серьезного, протянул Эвану руку. Тот взялся за нее и позволил помочь ему встать из лужи скорее от удивления, чем действительно осознавая, что происходит. Так они и познакомились с Колином, четвертым членом их небольшой дружеской группы. Впоследствии он говорил, что решил подойти к ним, потому что его впечатлил их поступок и что людей, способных на такое, не так и много. Даже существенная разница в два года не стала преградой для их дружбы, но как самый старший среди них Колин как-то само собой стал их негласным лидером.

– О, идут, – нарушил молчание Эван, глядя в сторону через плечо Рэя. Тот тут же обернулся и сам увидел Дэна и Колина, выходящих из-за угла ближайшего дома.

– И где вас носило? – скрестив руки на груди, спросил Рэй, когда его друзья подошли достаточно близко.

– Не здесь, поговорим в убежище, – с серьезной миной ответил Колин. Рэй с недоумением перевел взгляд на Дэна, но тот лишь задорно ему подмигнул. Это немного успокоило Рэя, дав понять, что ничего страшного не случилось. Колин тем временем уже развернулся и быстрым шагом пошел к шаткому зданию, где и располагался их штаб. Отодвинув громоздкий пласт фанеры, перекрывающий вход, он нетерпеливо махнул рукой, подзывая их к себе. Больше не медля, оставшиеся три друга поспешили забраться внутрь. Быстро поднявшись наверх и отодвинув еще несколько листов фанеры, скрывавших вход на панорамный этаж, они попали в свое тайное убежище. Рэй привычно сел в большое и мягкое кресло грязно-зеленого цвета с порванной местами обивкой, что придавало ему довольно непрезентабельный вид, но ничуть не умаляло его удобства. Дэн полулежа развалился на громоздком старом кожаном диване, который им удалось найти несколькими этажами ниже, почти полностью заваленным строительным мусором. Он оставил совсем немного свободного места, куда скромно присел Эван. Колин же встал напротив их самодельной карты, внимательно изучая ее, будто увидел первый раз. Начинать говорить он не спешил, и Рэй стал терять терпение.

– Ну, так что? – наконец спросил он.

Колин будто нехотя оторвал взгляд от карты и повернулся лицом к ним.

– Я задам вам всем один вопрос. Просьба отнестись к нему со всей серьезностью, – прежде чем продолжить, Колин обвел взглядом всех присутствующих. – Но сначала поклянитесь, что все, что будет сказано в стенах этого убежища, здесь и останется.

Рэй закатил глаза: Колин немного переигрывал с пафосом, но такой уж он был. Дэн тоже хмыкнул себе под нос, и лишь Эван нервно заерзал на своем месте.

– Клянемся, – все же раздался нестройный ответ с двух сторон. Колин удовлетворенно кивнул.

– Вы когда-нибудь хотели попасть в ряды «Сопротивления»? – понизив голос, спросил Колин, скрестив на груди руки.

Не сказать, чтобы этот вопрос сильно удивил Рэя. Колин всегда питал большой интерес к повстанцам, жадно ловя любые слухи об их деятельности. Напрямую он никогда не заявлял, что хочет к ним примкнуть, но Рэй и так об этом догадывался. Что касается его самого, он и сам порой представлял себя повстанцем, придумывая себе опасные приключения, из которых, разумеется, всегда выходил победителем. Но по-настоящему серьезно он не думал, как претворить свои грезы в жизнь. Попасть в «Сопротивление» было не так и просто, точнее Рэй даже примерно не представлял, как. Он не знал не только где располагается их штаб, но и ни одного их члена. А если бы и знал, то кого попало туда точно не берут, даже будь он взрослее своих тринадцати лет. И хоть Рэй и не считал себя трусом, но не брать в расчет, насколько опасно быть в рядах «Сопротивления», было бы глупо. Поэтому он не спешил давать ответ на вопрос. Остальные тоже задумчиво молчали.

– Хотел, да, – первым нарушил молчание Дэн.

– А ты, Рэй? – повернулся к нему Колин.

– Думал о таком, – ответ был уклончивый, но Колина, похоже, устроил, он кивнул и перевел взгляд на Эвана.

– Что толку сейчас об этом думать? Даже тебе еще три года до совершеннолетия, и то возраст не является основополагающим фактором. «Сопротивление» очень серьезно относится к набору новых членов. Одного желания тут недостаточно.

– Я сейчас говорю не об этом, – с нажимом в голосе сказал Колин. – Если бы тебе представился шанс попасть в ряды «Сопротивления», ты бы согласился?

– Допустим, согласился, – ответил Эван, но в его голосе не было уверенности. От Колина это явно не укрылось, но заострять на этом внимание он не стал.

– В чем-то Эван прав. Одного желания недостаточно. Но я предлагаю нечто большее. То, что сможет привлечь внимание «Сопротивления» к нам, – он был преисполнен уверенности и энтузиазма.

– Что ты задумал? – с недоверием спросил Рэй.

– Всего лишь найти заброшенную генную лабораторию где-то в Нью-Берне, – с напускным спокойствием произнес Колин, внимательно следя за реакцией остальных.

– С чего вдруг тебе пришла такая идея? – спросил Эван.

– Сегодня утром мы сами услышали об этом, – ответил уже Дэн, он перестал расслабленно валяться на диване и сел прямо. – Колин заскочил утром к нам в столовую, и пока мы завтракали, случайно услышали разговоры троих мужчин за соседним столом. По обрывкам фраз мы поняли, что они из «Сопротивления». И поэтому решили задержаться подольше и послушать. Они говорили очень тихо, но мы смогли расслышать, как один жаловался, что поиск лаборатории – пустая трата времени. И что, может, это и была бы ценная находка для них, но рыскать по городу в поисках непонятно чего ему было не по душе.

– Вы же понимаете, насколько это уникальная возможность? Мы поможем «Сопротивлению» найти то, что они хотят, и можно будет уже считать, что их решение о принятии нас в их ряды предрешено, – Колин с триумфом улыбнулся.

– Как мы найдем то, с чем не может справиться даже само «Сопротивление»? – задал резонный вопрос Эван.

– Все здесь, – Колин указал на карту, положив на нее руку прямо по центру. – Мы уже, сами того не подозревая, проделали большую часть работы. Да, непроверенных мест еще много, но это уже гораздо легче, чем просто начинать с чистого листа.

– А ты не берешь в расчет тот факт, что мы попросту могли пропустить что-то, пока осматривали здания? У нас никогда не было целью найти что-то такое, да и глупо думать, что там будет висеть табличка с указателем «Секретная генная лаборатория». Скорее это место будет так хорошо спрятано от чужих глаз, что ты о нем и не узнаешь, даже проходя мимо по несколько раз за день, – с несвойственной уверенностью произнес Эван, который всегда преображался, когда был чем-то увлечен. Даже на уроках, когда он давал длинный ответ, в котором был полностью уверен, его голос звучал совсем иначе, чем в повседневной жизни. Лишь после, когда он заканчивал свою мысль, в нем снова проявлялись неуверенность и зажатость.

Колин на какое-то время задумался, вернувшись к разглядыванию карты, но потом сказал:

– Я понимаю, что шансов не так много. Но попробовать стоит. Поэтому будем считать, что в осмотренных нами местах лаборатории не было. Проходить их второй раз мне не хочется.

– У тебя уже есть какой-нибудь план? Или по сути мы продолжим заниматься тем, чем и занимались? – спросил Рэй, поднимаясь со всего места. Он решил подойти поближе к карте. Дэн и Эван тоже подошли.

– Нужно попытаться хоть как-то сузить круг поиска. Вот если бы вы строили секретную лабораторию, то где бы она была?

– Под землей, – ответил за всех Эван, – и подальше от города.

– С первым соглашусь на все сто, а насчет второго… «Сопротивление» уверено, что она где-то в городе, думаю, у них есть веские основания так считать. Какие еще мысли?

– Если в городе, то нужно такое место, куда можно попасть, не привлекая чужого внимания, – продолжил рассуждать Эван, – поэтому предположу, что даже если лаборатория под землей, то вход туда должен располагаться в здании, тоже полностью принадлежащем правительству. Больницы и университеты нужно проверить в первую очередь.

– Вот это уже похоже на план, – Колин довольно похлопал Эвана по плечу. – С этого и начнем.

Этому они и посвятили все следующие две недели. Число отмеченных ими на карте зданий уменьшалось, но никаких результатов это не приносило. Колин не терял надежды, заражая своим энтузиазмом и других. Это продолжалось до тех пор, пока последнее из предполагаемых мест расположения лаборатории не было осмотрено вдоль и поперек. Выйдя на улицу из заброшенной больницы, которая находилась дальше всего от их района, Колин просто без сил сел прямо на грязные ступеньки и задумался. Былого рвения у него уже не осталось. Рэй, Дэн и Эван встали рядом.

– Что будем делать теперь? – первым нарушил тяжелое молчание Дэн.

– Будем искать дальше, что же еще, – буркнул в ответ Колин.

– Эван, а ты что думаешь? – обратился к другу Рэй.

– Стоит допустить, что наши познания о городе не настолько обширны, как нам кажется. Возможно, мы просто упустили что-то из виду. Ну, или же мое предположение о больницах и университетах ошибочно. Вот была бы у нас настоящая карта города…

– Где б ее взять только, – недовольно проговорил Колин, и тут же его лицо просветлело: – Если только я попрошу своего дядю достать для нас карту. Как я сразу об этом не подумал! Вы же помните, он работает внутри, что-то там с обеспечением безопасности, но у него точно есть доступ к сети.

– А не опасно просить его? – спросил Эван. – Ведь «серых» могут уволить даже за самую малость.

– Чепуха. Что такого в карте города? Это не секретная информация. А что ему сказать, я придумаю.

– Парни, а как думаете, сколько сейчас времени? – задумчиво произнес Дэн, смотря куда-то вверх.

Колин резко поднял руку и посмотрел на свои командирские часы – подарок отца и предмет зависти всех мальчишек в окрестностях.

– Черт! Уже почти семь! Если попадемся, нам кранты! – с неподдельным волнением воскликнул он. – Все, уматываем отсюда. Живо.

Эван побледнел сильнее обычного, Дэн тоже выглядел напуганным, но второй раз повторять не пришлось. Все быстро сорвались со своих мест и почти бегом бросились в нужном направлении.

Держаться старались поближе к зданиям, чтобы было не так заметно с дороги, хотя на пустынной улице четверо подростков все равно были как на ладони. Сердце Рэя буквально выпрыгивало из груди от волнения, несмотря на то, что сейчас были куда более серьезные поводы. Его больше пугала вероятность того, что о том, что его не было к шести дома, узнает мать. Это гарантированный домашний арест до конца каникул и никакого общения с друзьями. Сама она с работы приходит лишь к восьми, но ей ведь может кто-то и рассказать. Нужно будет попытаться пробраться домой как можно незаметнее.

Вдруг мертвую тишину заброшенного района пронзил посторонний шум. Рэй обернулся и к своему ужасу увидел выруливающую с дальнего перекрестка большую машину. В глазах потемнело от страха.

– Патруль! – срывающимся голосом крикнул он, но его друзья уже и сами заметили машину.

– За мной! В переулок! Бежим! – крикнул Колин и свернул в ближайший узкий переулок между домами, забитый полусгнившими картонными коробками и другим мусором. Все последовали за ним. Рэй, немного не рассчитав силы, чуть не налетел на стену и в последний момент, чтобы избежать удара, прибавил скорость, оттолкнувшись рукой от стены. Не смотря под ноги, он с разбегу наступил на лежащие на земле пласты картона и, к его ужасу, почувствовал, как проваливается – под размякшим от времени картоном оказался открытый канализационный люк. Резкий вскрик пронзил воздух и тут же канул в темную бездну колодца, отозвавшись гулким эхом. Рэй упал прямо на спину, резкий удар выбил из легких воздух, и отчаянный крик, который непроизвольно вырвался у него при падении, также резко оборвался. Грудную клетку будто объяло огнем, а горло сжали тугой цепью. Рэй не мог издать ни звука, хоть и хотелось кричать от боли.

– Рэй! Рэй! Ты цел? Рэй, скажи хоть что-нибудь! – сквозь звон в ушах услышал он испуганный крик Дэна сверху.

– Рэй! Ты нас слышишь? – следом раздался окрик Колина. – Мы спускаемся к тебе!

Рэй хотел что-то крикнуть своим друзьям, но все еще не мог, он даже не видел, как они спускаются, в глазах стояли слезы, но он слышал торопливые шаги по вертикальной металлической лестнице. Скоро кто-то спрыгнул прямо рядом с ним, чудом не наступив. Что-то щелкнуло, и прямо ему в лицо засветил луч света. Рэй чуть застонал и отвернулся, тело откликнулось новой волной боли.

– Рэй! – услышал он над собой голос Колина, луч света ушел чуть в сторону. – Ты как? Эй, спускайтесь осторожнее!

Послышалась какая-то толкотня, а затем кто-то плюхнулся рядом с ним на колени и легонько потряс за плечи.

– Рэй, ты жив? Скажи что-нибудь! – в голосе Дэна звучала паника.

Рэй закашлялся и попытался приподняться, но не смог. Однако боль постепенно стихала, стали проступать и другие ощущения. В районе головы было очень мокро и холодно.

Первой мыслью было, что он лежит в луже своей крови. Он попытался поднять руку, чтобы проверить, но был остановлен – кто-то перехватил его запястье и вновь уложил.

– Не шевелись пока. У тебя может быть сломана спина, – испуганно проговорил Эван.

– Заткнись, а. Ничего у него не сломано! – горячо, но не слишком уверенно вступился Дэн. – Рэй, скажи, как ты?

– Не знаю, – каким-то чужим голосом еле выдавил из себя Рэй.

– Ты ноги чувствуешь? – опять спросил Эван. Рэй прислушался к своему телу и смог пошевелить ногой, даже поставить ее, согнув в колене.

– Помогите… – начал было Рэй, но слово «встать» уже застряло где-то в горле, хотя договаривать было и не нужно. Его сразу же подхватили с двух сторон и помогли сесть, руки убирать не стали, поддерживая его со спины. Голова кружилась, но все равно стало немного полегче. Рэй тут же воспользовался возможностью и дотронулся до затылка, прикосновение отозвалось тупой болью. Он тут же отдернул руку и посмотрел на нее в тусклом луче фонаря, который держал Колин, поддерживающий его справа. Рука была грязная и мокрая, но это была не кровь. От этого стало еще легче.

– Ты идти сможешь? – спросил его Колин.

– Думаю, да, – все еще хрипловато, но уже более четко, ответил Рэй.

– Дэн, давай тогда еще раз, – произнес Колин, и они с Дэном подняли его на ноги. Рэй немного выгнул спину, прислушиваясь к ощущениям. Тело ныло, но никакой острой боли он больше не чувствовал. Значит, правда обошлось без переломов.

– Как же это тебя угораздило? – с досадой сказал Колин, отступая немного в сторону.

– Его не было видно под мусором, – буркнул Рэй. Колин вместо ответа покачал головой. Убедившись, что с его другом все в порядке, он отвел свет фонаря от него и обвел им помещение, в котором они оказались. Слабый луч осветил бетонные стены с ржавыми подтеками, трубы, обмотанные каким-то давно прогнившим материалом, какие-то красные полустершиеся числа явно технического назначения и довольно большой туннель, по дну которого бежал тонкий ручей.

– Эй, вы там! – внезапно раздался сверху грубый мужской голос, все подростки разом вздрогнули и посмотрели наверх. В слабом свете вечернего неба над люком навис чей-то темный и громоздкий силуэт, рассмотреть его не представлялось возможным, проглядывало лишь очертание густой бороды.

– Живо вылезайте!

– Патрульные, – паническим шепотом выдавил Эван.

– В туннель быстро, – также шепотом бросил Колин. Никто не возражал, хоть и углубляться в темный туннель, из которого тянуло чем-то затхлым и влажным, никому не хотелось, но попасться в руки патрулю не хотелось куда больше. Все двинулись за Колином, который шел быстро, но осторожно, постоянно светя по сторонам фонариком. Дэн все еще поддерживал Рэя за руку, хоть тот уже чувствовал, что вполне в состоянии идти самостоятельно. Под ногами неприятно хлюпало, а порой даже что-то мерзко хрустело, вызывая волну мурашек по телу. Все внимательно прислушивались к звукам позади себя, но пока там было тихо, значит, патрульные не спешили спуститься в люк в погоню за ними.

– Осторожно, – вдруг произнес Колин, раскидывая руки в сторону, чтобы никто не прошел вперед. Они стояли прямо перед входом в основной туннель, куда их вывел побочный, в нем царила абсолютная непроглядная тьма, такая тягучая, что слабый свет от фонарика с трудом пробивался сквозь нее. Колин посветил вперед, чтобы все увидели глубокую ложбину с медленно текущей в ней мутной водой. По бокам оставалось немного места, чтобы пройти, но каменный пол был влажный, местами поросший мхом и довольно скользкий, представляющий опасность сорваться и угодить прямо в грязный поток воды, глубину которого проверять не очень хотелось.

– Может быть, переждем здесь? – осторожно поинтересовался Эван, глядя через плечо Колина на мрачный туннель.

– Нельзя, – отрезал Колин. – Даже если они не станут сюда спускаться, то вполне могут поставить караульного у люка. Нет, путь назад отрезан. Придется искать другой выход на поверхность.

– Меня убьют дома, – вздохнул Дэн.

– Не тебя одного, – вымолвил Эван.

– Так, всем хватит ныть, – рассердился Колин. – За мной, идем по одному. Держитесь за стену. Ступать осторожно. Только попробуйте мне упасть еще куда-нибудь.

– А если другого выхода нет? – опасливо спросил Дэн.

– Не говори ерунды, конечно, есть, – фыркнул Колин и уверенно повернул в правую часть туннеля. Рэй пошел вторым, сразу за ним Дэн, а затем Эван. Идти было непросто, ноги и правда постоянно скользили по отполированному за многие годы потоками воды полу. Дышать тоже было непросто, воздух был тяжелый, и каждый вздох давался с трудом. Туннель причудливо изгибался, уводя подростков все дальше в свои темные глубины, но никакие побочные ответвления им пока не попадались. Атмосфера была гнетущая, в груди нарастал страх, хоть Рэй никогда не боялся темноты, но сейчас она была особенно жуткая.

Внезапно шум воды начал нарастать, и скоро в свете фонаря проступил странный порог, уводящий воду куда-то вниз через толстую металлическую решетку, а дорога, наоборот, расширилась, заняв теперь всю ширину туннеля. Материал тоже сменился с камня на крепкие бетонные блоки.

– Так и должно быть? – спросил Рэй, когда они все в нерешительности замерли перед входом в изменившийся туннель.

– Без понятия, но мне кажется, мы уже рядом с выходом на поверхность, так что вперед, – сказал Колин и двинулся дальше. Удивительно, но переменился не только внешний облик туннеля, но и воздух. В лицо дул слабый, но свежий поток воздуха, это дало уверенности, что Колин все-таки прав, и они уже близки к выходу.

– Эй, вы видели? – вдруг произнес Дэн.

– Что? – Колин быстро заводил фонариком по сторонам, пытаясь определить, что увидел Дэн.

– Там впереди мигнул какой-то красный свет.

– Мне кажется, я тоже видел, – сказал Эван.

– Я ничего не видел. Так, секунду, – с этими словами Колин выключил фонарик, и все замерли, вглядываясь в темную пустоту впереди. Вдруг метрах в пятидесяти от них действительно мигнул слабый красный свет из небольшого коридора с левой стороны, который он осветил на секунду. Колин вновь включил фонарь.

– Думаю, это и есть выход. Быстро туда, – Колин махнул рукой, зазывая за собой, и бегом преодолел расстояние до коридора с красным светом, пока остальные немного затормозили. – Тут какая-то дверь, – сказал он, светя фонариком вглубь коридора подоспевшим за ним друзьям. Небольшой коридор действительно заканчивался массивной металлической дверью, над которой и была изредка мигающая красная лампочка с надписью «Огонь».

– Можно фонарик? – вдруг сказал Эван, протягивая руку, в которую Колин молча вложил фонарь. Эван подошел вплотную к двери, внимательно ее разглядывая. Остальные встали рядом.

– Странно видеть такую дверь в подобном месте, – наконец сказал он.

– Что в ней странного? – переспросил Рэй.

– Видишь этот щиток? – Эван указал на грязно-серую металлическую коробку, прикрепленную к стене у двери. – Дверь с электронным замком, – он открыл щиток и продемонстрировал всем пыльный темный экран с кнопками. – Древняя модель, но, несомненно, очень дорогая. Кому-то явно сильно нужно было, чтобы сюда не попал никто посторонний.

– Стой, хочешь сказать, нам здесь не пройти? – нахмурился Колин.

– Я этого не говорил, – с этими словами Эван толкнул дверь, и она туго, но отворилась. – Электронная начинка давно сдохла, но явно позже того, как была включена пожарная тревога, – он указал на мигающую лампочку. – Скорее всего, это ее и открыло.

– Черт, мне это все не нравится, – сказал Дэн, нервно обхватив себя руками. – Может, поищем другой выход или вообще вернемся?

– Если хочешь, возвращайся один, – грубо бросил Колин. – Мы идем дальше.

– Я просто предложил, – пробурчал Дэн.

Рэй ободряюще похлопал друга по спине, ему тоже не нравилось происходящее, но выбора у них особого не было. Они молча вошли в темный дверной проем. Луч от фонаря Колина хаотично прыгал по стенам, пока вдруг не выхватил висящую на стене пыльную картину. Колин подошел к ней и рукой вытер внушительный слой пыли – похоже, здесь никого не было не один десяток лет. Картиной оказался план эвакуации в случае пожара. Колин смахнул остатки пыли, чтобы стало видно остальную часть схемы. На ней было изображено множество комнат, соединенных обширной коридорной сетью, и целых пять выходов, включая тот, через который они сюда попали. Внизу стояли две подписи, обозначенные как «главный инженер безопасности» и «руководитель лаборатории». Друзья стояли как вкопанные, смотря на схему. Первым тишину нарушил Колин:

– Вы… Вы понимаете, что это за место? – его голос дрожал от волнения, что было совсем ему не свойственно.

– Секретная генная лаборатория? Здесь… Это невероятно, – зачарованно прошептал Дэн. Других возгласов не последовало. Все были слишком напуганы сложившимся положением, чтобы их могла порадовать даже такая долгожданная находка.

– Так, это нам еще понадобится, – снова взяв эмоции под контроль, уже нормальным голосом произнес Колин. Он снял со стены схему эвакуации, осторожно вынул плотный листок из-под стекла с рамой и протянул Эвану. – Рэй, посмотри у меня в рюкзаке, там должен быть еще фонарь, одного будет мало.

Рэй расстегнул рюкзак, когда Колин повернулся к нему спиной, и, немного пошарив в нем, достал еще один фонарь, который сразу же включил.

– Думаю, один из этих выходов ведет прямо на поверхность, – сказал Эван, продолжая внимательно осматривать схему, светя на нее фонариком. – Вот здесь приписан какой-то адрес, так что идем туда. Придется пройти почти всю лабораторию насквозь.

– Веди, – кивнул Колин. – Заодно осмотримся, но задерживаться сейчас здесь нельзя. Нужно поскорее выбраться.

Эван бросил еще несколько взглядов на схему и нерешительно пошел вперед. Перспектива быть ведущим его явно не очень радовала, но среди них он лучше всех разбирался в схемах и картах.

Небольшой коридор, в который они попали, заканчивался еще одной дверью, которая также оказалась не заперта. За ней была стеклянная кабина с некогда раздвижной дверью, створки которой застряли где-то посередине, но все равно оставляли довольно широкий проход. На грязном стекле в каких-то темных потеках был изображен символ биологической опасности, хорошо знакомый даже детям – такие же были на главном пропускном пункте из внутреннего города во внешний.

Парни протиснулись сквозь стеклянные дверные створки и оказались во внутренней основной части лаборатории. Перед ними был широкий коридор, временами озаряющийся тусклой красной вспышкой от встроенных сверху светодиодов, все с той же подписью «Огонь». Друзья, не решаясь произнести ни слова, осторожно двинулись вперед. В красном свете то возникали, то вновь пропадали во мраке отдельные лабораторные кабинеты, которые проглядывали через огромные, явно бронированные, стеклянные вставки. Некоторые двери в лаборатории были раскрыты нараспашку, некоторые, наоборот, заперты, но заходить даже в открытые кабинеты им сейчас не хотелось. Внутри почти каждого кабинета все было перевернуто, многое было сломано, пол был усеян какими-то пожелтевшими листами бумаги со странными разводами и осколками битого стекла. Вдруг взгляд Рэя зацепился за груду тряпья, в котором он с ужасом разглядел человеческий скелет. В страхе он отступил назад, налетев при этом на Дэна.

– Что случилось? – испуганно спросил Дэн. Эван и Колин тоже остановились и посмотрели на Рэя.

– Там скелет, – произнес он срывающимся голосом и указал на стекло в одну из лабораторий, направив на него свет фонаря.

– Точно, скелет, – сглотнув подступивший комок к горлу, сдавленно произнес Колин. – И вон еще один.

– Значит, это место пустует с самого нападения, – тихо произнес Эван. – Они даже не забрали тела…

– Все, я уже по горло сыт этим местом. Давайте поскорее выбираться, – нервно сказал Колин и немного подтолкнул вперед Эвана, держащего схему.

– Здесь нужно свернуть направо, – сказал он, и они свернули в очередной извилистый коридор. Рэй старался больше не разглядывать кабинеты за стеклом, смотря лишь вперед, на спины своих друзей. Все происходящее казалось ему каким-то кошмарным сном, но проснуться ему не удавалось. Теперь его даже не пугала возможность попасть под домашний арест. Главное вообще попасть домой…

Вдруг в коридоре показался особенно длинный кабинет, но больше всего внимание привлек не его размер, а барьерное стекло, на котором мелкой паутиной расползались во все стороны трещины. Эван первый остановился у стекла, заинтересованный его состоянием. Он осторожно провел рукой по испещренной трещинами поверхности и сказал:

– А ведь это бронированное стекло. Что его могло так разбить?

– Может, выстрелы? – выдвинул предположение Дэн.

– Нет, посмотри на радиус распространения трещин, он слишком большой. Будто в стекло кидали что-то очень тяжелое с большой силой.

– Может, уже пойдем дальше? – почему-то прошептал Рэй, не решаясь говорить в полный голос, и первый двинулся вперед по коридору, освещая себе путь фонариком. Дэн и Колин тоже сделали несколько шагов.

– Подождите, – произнес Эван, все еще стоявший у стекла. Он внимательно всматривался вглубь кабинета, пытаясь хоть что-то разглядеть сквозь трещины, помогая себе фонарем. – Там какие-то капсулы.

Все невольно обернулись, тоже вглядываясь в темные глубины кабинета в моменты, когда вспышка красного света озаряла его. Вдоль стены действительно стояли странные агрегаты из толстого мутного стекла с распахнутыми округлыми дверцами, внутри, поросшие толстым слоем пыли, висели какие-то многочисленные трубки и провода.

– Эван, пойдем, – у Колина тоже стали сдавать нервы. – Что ты застрял?

Вдруг из глубины кабинета раздалось леденящее кровь утробное рычание, и в следующее мгновение огромная тень с полными ярости ярко-желтыми глазами резким прыжком влетела в стекло в оглушительном вихре разлетающихся осколков, набросившись прямо на оцепеневшего Эвана. Мир будто замер для Рэя, он будто не слышал криков Дэна и Колина, даже собственных, лишь тошнотворный резкий хруст ломающихся костей заполнил все его сознание. Тварь с рыком жадно вгрызлась в горло мальчика, со звериным упоением отрывая и глотая куски плоти в брызгах темной крови.

«Бежим!» – будто колом в разум ворвался оглушительный крик Колина, наполненный ужасом. И Рэй бросился бежать, не разбирая дороги, на плохо гнущихся ногах, ориентируясь только в жутких красных вспышках света. Позади раздался яростный рык, и тварь кинулась в погоню. Вписываясь в очередной поворот, Рэй не удержался и обернулся, чтобы посмотреть, насколько далеко монстр, хоть сердце и разрывалось от страха. У него было всего мгновение, пока очередная вспышка кроваво-красного света не озарила монстра, но ему хватило, чтобы этот жуткий образ навсегда врезался ему в память. Мощные и широкие плечи, чуть согнутая под собственным весом спина, из которой выпирали крупные позвонки, обтянутые грубой кожей, длинные изогнутые тонкие руки, доходящие почти до пола, которыми тварь отталкивалась в прыжке. Но самой страшной была его морда, лишь отдаленно похожая на человеческую, перекошенная безумной злобой, с безумным огнем желтых глаз и открытой пастью с острыми как бритва зубами, из которой капала кровь. Тварь передвигалась неуклюже, рывками, налетая на стены, но все равно очень быстро. Тут впереди послышались крики, и резкая вспышка яркого света ослепила Рэя. Моментально дезориентировавшись, он налетел на одну из открытых дверей и с криком боли упал на холодную плитку пола. Послышались выстрелы, тварь издала яростный крик боли, но не сбавила скорость, не отрывая голодного взгляда от упавшего мальчика. Вся сущность Рэя кричала ему, что нужно вставать, бежать дальше, спасаться, но тело перестало слушаться, скованное ужасом. Он смог лишь повернуться и неотрывно смотреть в сторону быстро приближающегося к нему монстра.

Чудовище выгнулось для резкого смертоносного прыжка, как вдруг кто-то налетел на Рэя, прикрывая его собой. Мутант прыгнул и вцепился когтями в неизвестного, но тут раздался еще один оглушающий выстрел, яркая вспышка, и половина головы монстра разлетелась в кровавых брызгах. Рэй почти не мог дышать под тяжестью навалившегося на него человека и мертвого монстра, дергающегося в последних конвульсиях. Послышался топот множества ног, кто-то сбросил тело чудовища и помог подняться человеку, на которого он прыгнул. Рэй вздохнул, но все еще не мог пошевелиться. Над ним в свете множества фонарей склонился мужчина с темной черной бородой и окровавленной щекой с жутким открытым порезом, из которого сочилась кровь.

– Теперь вы в безопасности, – хриплым низким голосом произнес он. Рэй смог лишь кивнуть, и сознание покинуло его.»

Раздался звон бьющегося стекла, вероятнее всего, бутылки, Рэй вздрогнул, отгоняя от себя неприятные воспоминания, и, оторвав пустой взгляд от экрана хэндбука, посмотрел на происходящее у них в штабе. В главном зале убежища было необычайно людно. Если обычно повстанцы были рассредоточены по всему зданию бывшего банка, которое они переоборудовали в убежище, по своим отделам, то сейчас все стянулись к эпицентру общего веселья. Но некоторое разделение на группы «по интересам» все равно прослеживалось. Так сдвинутые столы с несколькими компьютерами в дальней части комнаты заняли их техники – они оживленно спорили, временами замолкая, чтобы ввести какие-то команды, а после возобновляя обсуждение с новой порцией фактов для спора. Открытые бутылки сиротливо стояли на краю стола, обделенные вниманием занятых более насущными делами мужчин. Судя по осколкам рядом, бутылку разбили именно они, но это нисколько не отвлекло их внимание от дисплеев. Представители прекрасной части «Сопротивления» тоже держались поближе друг другу, заняв несколько диванов ближе к центру, девушки о чем-то весело переговаривались, часто бросая любопытные взгляды на шумную компанию, расположившуюся прямо по центру комнаты, где главным заводилой был уже порядком подвыпивший Курт. Через плечо на ремне у него висел боевой автомат, с которым он был на операции, явно оставив его для эффектности.

Под общее улюлюканье Курт, немного пошатываясь, забрался на стоявший по центру стол. В руке у него была только что открытая бутылка, содержимое которой он немного расплескал, пока поднимался на мнимую трибуну. Он поднял вверх руку, призывая к тишине. К удивлению Рэя, этот трюк сработал, даже техники прекратили свой спор, обратив свои взгляды на него. Вот чего, а природной харизмы у него было с избытком, плюс сильно сказывалось его сценическое прошлое. Что такое привлечь интерес людей в небольшом помещении, когда раньше ему удавалось концентрировать на себе внимание огромной толпы, пришедшей на концерт? Люди всегда тянулись к нему. Будь он немного ответственнее – из него бы вышел отличный лидер.

Тем временем, удовлетворившись тем, что на него все смотрят, Курт начал свою речь:

– Бойцы! Друзья мои! – с пародией на помпезность произнес он, люди заулыбались. – Сегодня мы в очередной раз показали этим «белым» ублюдкам, чего мы стоим!

Послышались одобрительные возгласы.

– Показали, что нас нельзя сбрасывать со счетов. Показали, что мы та сила, которую стоит бояться! Пока ночью они засыпают с мыслью о том, что мы не дремлем и вершим возмездие, у нас есть ВСЕ шансы добиться наших целей!

По комнате пробежал волнительный ропот. Курт на мгновение улыбнулся, довольный реакцией, и продолжил:

– Они должны понять, как сильно они заблуждались, думая, что их чертов вирус, – Курт буквально выплюнул это слово, – сломит наш дух и заставит безропотно подчиниться им, мирясь с угнетением и несправедливостью!

Отдельные реплики: «Да пошли они!», «Не дождутся!» – выразили общее настроение слушателей.

– В какой момент они решили, что лучше нас? Как эти безвольные идиоты могут быть лучше? Как стадо овец, они радостно выполняют указы правительства. Да они даже спариваются только с теми, на кого им укажут!

Толпа заулюлюкала.

– Вместе мы свергнем эту порочную систему и подарим нашим потомкам то будущее, которое они заслуживают! Где нет места гнету, тирании, насилию и нищете!

Многие зааплодировали. Рэй довольно хмыкнул. Курт поднял вверх руку с бутылкой, другие последовали его примеру.

– Так давайте выпьем за то, чтобы наша организация…

Его слова заглушил резкий грохот, донесшийся от одной из дверей. Она с треском распахнулась, и из прохода полетели несколько дымовых шашек. Грянул выстрел – бутылка в руках Курта разлетелась на мельчайшие осколки. Второй выстрел – Курт, согнувшись, рухнул со стола, на футболке быстро расползалось красное пятно. Раздались крики. Поднялась паника. Все старались отступить к оставшимся выходам. Из дымовой завесы смертельным дождем посыпались выстрелы, и многие люди, не добегая до спасительного укрытия, падали замертво, окруженные брызгами крови.

– Курт! – вырвалось у Рэя, он пригнулся и попытался прорваться к нему. – Всем пригнуться! Быстрее уходите! – но его голос затерялся в общем шуме.

На его глазах гибли десятки его людей, а он не мог ничего поделать. Даже оружия и того при нем не было. Мимо проносились пули. Наконец он добежал до того места, где упал Курт. Стол был перевернут, образовав некоторое подобие укрытия. Курт, спрятавшись за ним, пытался снять с предохранителя свой автомат, но раненое левое плечо мешало ему это сделать, рядом с ним уже образовалась небольшая лужа крови. Рэй тоже спрятался за стол.

– Давай лучше я, – он забрал у него оружие, перепачканное кровью. – Ты как? Идти сможешь?

– Да, – стиснув зубы, проговорил Курт.

– Они пока не показываются, наверно, опасаются, что мы готовим им засаду. Это нам на руку. Отвлечем их стрельбой и попытаемся прорваться к пожарному выходу.

– Проучим ублюдков, – Курт попробовал пошевелиться, но из раны, пульсируя, полилась кровь.

Рэй подставил ему плечо и помог перегруппироваться.

– Готовься.

Курт кивнул.

Выглянув из укрытия, Рэй выстрелил автоматной очередью в завесу, раздались звуки, как при попадании во что-то металлическое, вероятнее всего, в бронежилеты или щиты, послышались возгласы, и, кажется, кто-то упал.

Воспользовавшись секундным замешательством, Рэй, поддерживая раненого Курта, поспешил к боковому выходу, дорогу преграждали тела их товарищей. Чувствуя нестерпимую боль, тяжесть в сердце, вскипающую ярость и одновременно сожаление, Рэй быстро перешагивал через тела, мысленно клянясь, что выживет и отомстит за их смерть. Тут снова раздались выстрелы. Несколько пуль пронеслись в каких-то сантиметрах от них, оставив сильный звон в ушах, но они уже успели скрыться в проходе.

Захлопнув массивную дверь, Рэй и Курт поспешили как можно скорее убраться оттуда. За дверью послышались громкие голоса, отдающие команды, и грохот шагов. Кто-то толкнул захлопнувшуюся дверь, но та не поддалась. На полу в коридоре тянулся след из кровавых пятен и отпечатков ног.

– Нужно срочно добраться до тех, кто спасся, – не узнавая собственного голоса, сказал Рэй. Курт промолчал, он был очень бледен. Боясь, что друг может потерять сознание от потери крови, Рэй сильнее перехватил его вес на себя и ускорил шаг. Наконец, перед ними показался выход на улицу. Дверь была распахнута настежь. Сразу возле выхода лежало несколько окровавленных тел. Отчаяние сдавило ему горло. Курт приподнял голову:

– Снайперы. Суки, все предусмотрели, – злобно бросил он, при этом дернувшись сильнее, чем стоило в его состоянии, отчего он скорчился от новой волны боли.

– Держись, Курт, – в голове Рэя проносились вихри мыслей, казалось, что там взорвалась бомба, и теперь, как ни старайся, их невозможно собрать воедино. Пересилив свои эмоции, он пригляделся к телам своих товарищей и по их ранениям смог определить, с какой стороны стреляли.

– Снайпер должен быть с правой стороны, вероятно, на бывшем офисном здании. Если мы выйдем и резко спрячемся за дверью, то сможем скрыться от выстрелов и добраться до машины. Сможешь сделать рывок?

– Я еще и не то смогу, – стиснув зубы, проговорил он.

– Тогда на счет три. Готов? Три! – они быстро выскочили на улицу и, сделав резкий поворот, оказались под защитой стальной двери. Сразу несколько пуль врезались в нее. Вход на стоянку был дальше и правее их местоположения. Сделав несколько быстрых шагов, Курт и Рэй с приготовленным автоматом ворвались на стоянку. Там никого не было. Быстро сев в одну из своих машин, они выехали со стоянки на пустынную улицу. Где-то позади раздались выстрелы, но машина уже набрала скорость и скрылась за поворотом. Убедившись, что их пока не преследуют, Рэй повернулся к Курту.

– Ты еще держишься?

– Да, мать твою, – Курт придерживал истекающую кровью рану рукой. Он яростно стукнул кулаком по передней части машины, обрызгав ее и стекло кровью:

– Суки! Твари! Чтоб они сдохли! Нет! Я сам убью каждого ублюдка!

Рэй молча ждал, когда он выговорится, его и самого одолевали те же чувства, но Курт резко замолчал, откинулся на сиденье и свободной рукой закрыл глаза.

– Надеюсь, хоть кто-то спасся, – тихо, с болью в голосе произнес он.

– Мы прошли через много боев… – так же тихо начал Рэй. – Нападение застало нас врасплох, но раз нам удалось вырваться, значит, кто-нибудь еще тоже мог…

– Как они вообще нас нашли? Предатель?

– Не думаю, – мрачно ответил Рэй. – Это еще предстоит выяснить, но сначала займемся твоей раной. Скроемся пока на резервной базе, – Рэй на секунду запнулся, перед глазами мелькнул образ темного коридора в красном свете с бегущим на него монстром, но он сделал над собой усилие и прогнал его. «Сопротивление» взяло заброшенную лабораторию себе в распоряжение, вычистив ее и оставив как резервное убежище на случай чрезвычайных ситуаций. Несмотря на ее куда более надежное укрытие, наличие множества запасных выходов и большое пространство, никто не захотел полностью перемещать штаб туда. Слишком гнетущая атмосфера была у этого места. Рэй надеялся, что он больше никогда не вернется туда, но другого выхода сейчас не было.

– Нужно связаться с другими, вдруг напали не только на нас, – Рэй повернул к себе хэндбук и увидел лишь погасший разбитый черный экран. – Черт! Надеюсь, в резервном штабе остались хоть какие-то средства связи.

Курт ничего не ответил, Рэй сразу же перевел обеспокоенный взгляд на друга, тот был без сознания.

– Курт? Держись, еще немного, – сказал он и прибавил скорость.

На улицы Нью-Берна опустился вечер, и хотя было еще по-летнему светло, уже везде загорелись многочисленные фонари, засияли витрины роскошных бутиков, включились подсветки домов, декоративных фонтанчиков и клумб. Рабочие часы для большинства жителей города уже давно закончились, поэтому количество гуляющих по аккуратным бульварам и безукоризненно чистым улицам увеличилось. Все рестораны и кафе были полны посетителей, а во многочисленные магазины то и дело заглядывали покупатели. Мало кто из горожан любил проводить вечера дома, предпочитая более активный досуг, а инфраструктура города только способствовала этому. В их распоряжении были выставки современных мастеров или особо ценимые выставки сохранившихся произведений искусства прошлого века, репертуары театров, кино, концертов и других шоу, чьи афиши пестрели новыми названиями почти каждый день, а также аквапарки, гольф-клубы и парки развлечений, работающие до поздней ночи.

Винсент ехал по центральной улице в потоке дорогих машин, нисколько не обращая внимания на привычную оживленность вокруг. Мысли его были заняты совершенно иным, он даже вел автомобиль скорее на автомате, чем действительно обращая внимание на ситуацию на дороге, хотя встроенный в бортовой компьютер ИИ вполне допускал подобную невнимательность. Иногда на его губах возникала легкая улыбка, и тогда он бросал короткий взгляд на роскошный большой букет белых лилий, аккуратно лежавший на переднем сиденье. Руки привычно повернули руль в сторону, и автомобиль съехал с главной дороги в жилой район, а через несколько минут он уже припарковался на стоянке у высотного дома, где жила Эрика. Винсент чуть сдвинул рукав своего пиджака и посмотрел на золотые наручные часы, которые он надевал только по особым случаям, – было еще слишком рано, он приехал на двадцать минут раньше назначенного времени. Решив, что лучше будет подождать на свежем воздухе, он вышел из машины, а подумав еще немного, достал и букет цветов.

Закрыв дверь автомобиля, он бросил беглый взгляд на свое отражение в темном стекле, оценивая свой внешний вид. Времени на подготовку к свиданию у него было не так много, потому что пришлось задержаться на работе – операция по зачистке базы повстанцев прошла успешно, но после завершения основной миссии нужно было урегулировать множество других связанных с этим задач. Однако военная выправка позволила уложиться даже в такой короткий срок, чтобы привести себя в порядок. Убедившись, что волосы по-прежнему аккуратно уложены, а строгий темный костюм сидит на нем безукоризненно, он поудобнее взял в руки букет и чуть облокотился на свою машину, но затем, подумав, что это смотрится слишком пошло, просто встал рядом.

Время, как будто в насмешку, тянулось очень медленно. Он часто смотрел на часы, стрелки которых, вероятно, следуя какому-то заговору, еле передвигались. Временами проходящие мимо девушки, которые с нескрываемым любопытством разглядывали Винсента, только добавляли неловкости. В обычный день он бы не обращал на это внимания, но сегодня это несколько нервировало его. Он уже начал думать, не вернуться ли ему в машину, чтобы скрыться от взглядов прохожих, как стрелки часов, сжалившись над ним, показали восемь вечера. Винс вновь обратил свой взгляд на парадный вход дома, и дверь почти сразу отворилась. На секунду он даже задержал дыхание, полностью сосредоточив свое внимание на двери, но из дома вышел пожилой угрюмый мужчина. Винсент разочарованно выдохнул. Старик кинул на него тяжелый взгляд и, что-то пробурчав себе под нос, скрылся за поворотом. Тут дверь снова отворилась, и в этот раз ожидания Винсента оправдались – это была Эрика. Сердце бешено застучало, он хотел сделать шаг навстречу или хотя бы немного улыбнуться ей, но тело отказывалось подчиняться, он просто стоял и смотрел. Он был заворожен. Ее обычно прямые волосы были уложены в аккуратные локоны, изящным каскадом спадающие на плечи. На ней было темно-синее коктейльное платье, идеально сидящее по фигуре, а на плечи был накинут легкий прозрачный палантин. Девушка обвела взглядом парковку, но как только заметила Винса, тут же отвела глаза в сторону и неспешно направилась в его сторону. Поняв, что он до сих пор неотрывно смотрит на Эрику, чем, видимо, и смутил ее, Винс поспешно стал разглядывать асфальт. И только когда она подошла ближе, вновь поднял голову, и их взгляды сразу же пересеклись. Все заранее заготовленные фразы выпали из головы. Вся его сущность кричала, что нужно что-то сказать, но он молчал, лихорадочно пытаясь взять тело и разум под контроль.

– Привет, – наконец выдавил он, не узнавая своего голоса. Мысленно он просто взвыл от осознания, насколько глупо он выглядит сейчас. Эрика, смотревшая до этого на него с некоторой осторожностью, после его нелепого приветствия довольно тепло ему улыбнулась.

– Привет, – ответила она, в ее серых глазах тоже играла улыбка. Это сразу же придало Винсенту уверенности.

– Кажется, я просто лишился дара речи на какое-то время, – он тоже коротко улыбнулся ей, а потом добавил: – Ты невероятно красива.

– Спасибо, мне приятно это слышать, – она вновь немного смущенно отвела взгляд и легко провела рукой по волосам, чуть поправляя их у лица. Тут Винс осознал, что все еще держит букет, полностью забыв о нем. Ругая себя за неловкость, он поспешил исправить это.

– Эти цветы для тебя, – он попытался протянуть ей букет, чтобы это выглядело презентабельно, но движение получилось немного неловким. Внутренний голос уже устал ругать Винса и просто укоризненно замолк. Эрика изящно приняла букет, с легкой улыбкой окинула его взглядом и поглубже вдохнула воздух, окутанный сладковатым ароматом цветов.

– Белые лилии… Мои любимые. Спасибо. Это очень красивый букет, – голос ее звучал очень мягко, Винсенту казалось, что он мог бы слушать его бесконечно.

– Я рад, что тебе понравилось, – сказал Винс и тут, опомнившись, бросил взгляд на наручные часы. – Думаю, нам уже пора ехать.

Винсент открыл дверь машины и помог Эрике сесть, затем, обойдя автомобиль, сам сел за руль. Выезжая на дорогу, Винс, стараясь придать своему голосу больше непринужденности, попытался завязать разговор:

– Думаю, ты уже знаешь, куда именно мы идем сегодня? – несмотря на старания Винса, вопрос прозвучал как-то наигранно, за что он опять мысленно укорил себя.

– Да, на мюзикл. «Скованные жизнью», кажется, так он называется? – сразу же откликнулась Эрика.

– Верно. Тебе же нравятся мюзиклы? – после того как он это произнес, Винс сразу же подумал, насколько это глупый вопрос. Такое следует спрашивать до выбора места встречи, а никак не во время свидания.

– Не так часто приходилось на них бывать, но да. Нравятся, – с задумчивой улыбкой ответила Эрика, чуть повернувшись в сторону окна, за которым мелькали фонари, яркие вывески и машины. – Тебе, стало быть, тоже?

– На самом деле, сложно сказать, – несколько смутился Винсент. – К сожалению, раньше я на них не был вовсе, – ответив, Винс подумал, не лучше ли было просто сказать, что нравятся, чем говорить правду. Теперь она может подумать, что он совсем далекий от искусства человек. На самом деле так оно и было – Винсента мало интересовали выставки, театры и прочие варианты досуга многих жителей города, его вообще мало что интересовало, помимо службы в полиции, но сегодня хотелось предстать перед Эрикой в лучшем свете, а подобная ограниченность интересов явно играла не в его пользу.

– Вот как, – спокойно произнесла Эрика, повернувшись к нему. – Значит, сегодня ты сможешь открыть для себя что-то новое. Новые впечатления дорогого стоят в нашей жизни.

– Согласен. Я уверен, что мне понравится. Так что, думаю, мы сможем бывать на них чаще, – он сразу же пожалел, что сказал это, посчитав, что это звучит слишком самонадеянно. После того, как он узнал больше об Эрике от ее родных, мысль, что они будут вместе, настолько прочно засела в его сознании, что фраза о будущих встречах вырвалась непроизвольно. Он совсем забыл, что его избранница не совсем разделяет идею выбора идеальной пары и даже добиться одного свидания было тяжело, а он уже давит на нее следующими. Ответила Эрика не сразу, сначала на ее лице промелькнула неуверенность, затем она скромно улыбнулась и произнесла:

– Было бы неплохо, – но ее голос немного дрогнул, поэтому Винсент сразу сделал вывод, что этот ответ продиктован обычной вежливостью, а не чем-то другим.

В машине повисло неловкое молчание. Ругая себя за бестактность, Винс постарался снять повисшее напряжение, сказав хоть что-нибудь.

– Кажется, уже почти приехали, – это был явно не самый удачный вариант, чтобы завязать разговор, но Эрика сама пришла ему на помощь, тоже заговорив:

– Наверное, сложно было достать билеты? Насколько я слышала, выступление будет только сегодня.

– Скажем так, пришлось подключить некоторые связи, но могу заверить: места у нас отличные, – улыбнулся Винсент, выруливая в потоке машин в крайний ряд и сворачивая к зданию театра. По дороге к парадному входу образовалась небольшая очередь из машин, поэтому пришлось ждать.

– С подсветкой выглядит красиво, – произнес Винсент, оглядывая возвышающееся над ними здание, которое представляло собой уникальное произведение мастерства современных архитекторов. Винс мало понимал в этом, но даже он мог оценить, насколько искусно переплелись в нем архаичные элементы, присущие постройкам прошлых веков, с такими нетипичными для данной застройки элементами, как панорамные стекла, за которыми сияли мягким золотым светом роскошные люстры.

– Впрочем, как и другие здания. Даже самое никчемное днем в темноте с правильной подсветкой может заиграть совершенно иными красками, – сказала Эрика.

– Предположу, что гулять ты тоже предпочитаешь уже после захода солнца? Чтобы застать преображенный город? – спросил ее Винс.

– Возможно, раньше так и было, – с небольшой грустью в голосе ответила она. – Сейчас я скорее предпочитаю не гулять вовсе.

В чем причина этого, Винсент спросить уже не успел, они подъехали к парадному входу, и нужно было выходить. К их машине уже подскочил служащий из «серых», занимающийся парковкой автомобилей гостей театра, и теперь с натянутой улыбкой ожидал, когда он сможет направить автомобиль на стоянку, продвинув очередь вперед. Эрика и Винсент вышли почти одновременно.

– Доброго вечера, сэр, – кивнул ему служащий, параллельно считывая данные автомобиля для электронной отметки через свой рабочий хэндбук. Когда он закончил, автомобиль на автоматическом управлении поехал к выделенному ему парковочному месту, а к входу подъехали уже следующие посетители театра.

Эрика стояла рядом, и Винс, повинуясь внутреннему голосу, подал ей руку, хоть и опасался, что она может просто проигнорировать этот жест. Но девушка спокойно взяла его под руку. Когда он ощутил ее прикосновение на своем предплечье, по его телу будто прошел электрический разряд, а сердце застучало сильнее. В своих мыслях он не мог сосредоточиться ни на чем ином, кроме тепла, исходящего от ее такой нежной и хрупкой руки.

Они прошли через автоматически распахивающиеся парадные двери и оказались в вестибюле театра, который был уже полон людей. Парадный холл поражал своей роскошью, на вкус Винсента даже чересчур: вся эта лепнина, позолота, многочисленные фонтанчики, пышные букеты цветов в высоких вазах и прочие элементы изобилия были ему чужды и действовали скорее отталкивающе, но, видимо, только на него. Остальным посетителям театра окружающая пестрота явно нравилась, хотя они мало обращали на нее внимания, больше занятые разговорами, приветствиями и демонстрацией собственных роскошных нарядов, обильно украшенных драгоценностями. Все женщины, казалось, участвовали в каком-то негласном конкурсе «Кто затмит своим внешним видом всех остальных», и, скорее всего, каждая из них мнила победительницей именно себя. В этот момент Винсент ощутил новый прилив нежных чувств к Эрике за то, что она не такая, как вся эта пестрая толпа – ее вечерний наряд был изящным и женственным, а не кричащим и без каких-либо излишеств. Когда они вошли в вестибюль, девушка прильнула к нему чуть сильнее, стараясь держаться хоть немного дальше от людей, чем очень обрадовала его, ведь это могло означать, что хотя бы на уровне подсознания она уже воспринимала его как защитника. Решив, что не стоит здесь задерживаться, Винсент осторожно наклонился к Эрике, чтобы она лучше расслышала его в стоявшем вокруг шуме, и сказал: